Сопряженные Миры, №01 Вещь Империя Терон- библиотека РусЛит

Вещь. Империя Терон Ольга Анатольевна Булгакова
        Сопряженные миры #1
        Золотой диск и одиннадцать камней. Неизвестные руны, которые не может расшифровать ни один языковед. Все одержимы идеей провести ритуал и собрать артефакт. Но что случится, когда камни встанут на свои места?
        Вещь. Империя Терон
        Ольга Булгакова
        Из-за горизонта медленно и величественно выплывала луна. Долгожданное полнолуние уже завтра! Всего через сутки в это же время Фарсим, наконец, узнает ответ на главный вопрос своей жизни.
        В руках толстый золотой диск с одиннадцатью углублениями. Мягкий блеск металла, ласкающие пальцы ложбинки и выемки завораживали не меньше изящных насечек незнакомых рун. Уникальная вещь, прекрасная. Бесспорный шедевр, дополнить который могут лишь драгоценные камни. Какое счастье, что они уже подготовлены!
        Сапфир, изумруд, рубин, янтарь, аметист, малахит, сердолик, топаз голубой и дымчатый, белый бриллиант лежат на столе. Все камни одного размера, одинаковой формы, огранка совпадает идеально. Будь Фарсим ювелиром, его сердце пело бы от восторга при виде такого совершенства. Но мага, любовно поглаживающего камни, больше интересовал будущий ритуал, окончание долгой и кропотливой работы, которая занимала его мысли последние годы. Правда, без содействия императора и гильдии магов изготовить строго по чертежу диск и собрать все камни Фарсиму бы не удалось. Последний, самый важный камень, черный круглый бриллиант размером с перепелиное яйцо, доставили с другого континента.
        Фарсим протянул к камню руку, но пальцы прошли сквозь него…
        Эльф в ужасе проснулся, резко сел на постели. Сердце тревожно стучало, колотилось в груди.
        - Его привезут уже на следующей неделе, - прошептал маг золотому диску, лежащему на тумбочке у изголовья кровати. - Уже на следующей неделе.
        Не сдержавшись, Фарсим взял еще незавершенный артефакт и прижал к груди, утешая, убаюкивая, будто дитя. Золотой диск и одиннадцать камней… Старый сон, который уже скоро станет реальностью.
        Маг встал, проверил охранные плетения на двери и окнах, и только после этого вернулся в постель. Настороженно прислушиваясь к редким вскрикам ночных птиц, Фарсим натянул на плечи одеяло. Подумать только, совсем недавно в защитных заклинаниях не было никакой необходимости! Все, буквально все его знакомые поддерживали идею создания артефакта, все помогали! Даже император Ардир!
        Конечно, поначалу многие относились к навязчивым снам об артефакте со скепсисом. Даже сам Фарсим думал, что перетрудился, поэтому и снится всякая чепуха. Но со временем сны стали четче, красочней, и в надежде избавиться от наваждения маг обратился к художнику. Благодаря его таланту артефакт выглядел на бумаге объемным и почти осязаемым. С тех пор желание подержать в руках настоящую вещь, ощутить тепло золота и почувствовать силу объединенных камней определяло жизнь Фарсима.
        Ради этого артефакта эльф ездил на другой конец континента, лишь бы купить правильные камни. Ради этой цели он забросил научную деятельность, отказался от двух перспективных учеников, продал дом в центре столицы империи. Все вырученное за дом золото ушло на отливку и украшение диска замысловатыми письменами из снов, но об этом шаге Фарсим не пожалел ни разу. Диск, увесистый и реальный, производил на магов, к которым эльф обращался за помощью, неизгладимое впечатление. Они с охотой давали деньги на поиски и огранку нужных камней, строили предположения о том, какими свойствами будет обладать собранный артефакт. Ни один из имперских языковедов не смог расшифровать надписи на диске, но ни Фарсима, ни его все более многочисленных сторонников это не расхолаживало.
        Алхимики считали артефакт ключом к созданию эликсира вечной молодости и лекарства от всех болезней. Языковеды думали, что предмет с непонятными надписями, поможет понимать любой язык прошлого, настоящего и будущего. Маги полагали, что артефакт усилит волшебную мощь тех, кто будет рядом во время ритуала соединения камней на диске. О многочасовых дискуссиях, когда гильдия магов определяла, кто на каком расстоянии займет место от артефакта во время ритуала, Фарсим предпочитал не вспоминать. Слишком многие стали врагами из-за призрачной возможности усилить могущество.
        Артефактом заинтересовались и далекие от научных изысканий миряне с вполне приземленными интересами. Люди, министры и купцы, искренне считали, что артефакт позволит им если не обрести бессмертие, то сравниться по продолжительности жизни с эльфами.
        Император Ардир отчего-то думал, что артефакт укрепит границы страны или вызовет непобедимую армию, во всем послушную правителю. Императрица Мадаис надеялась, что артефакт поможет ей родить долгожданного сына и вернет былую симпатию мужа. Красивая эльфийка с грустью посматривала на принцессу Амаэль, забавляющуюся с приготовленными для ритуала камнями. Все знали, что отношения правящей пары разладились из-за того, что первым и единственным ребенком была девочка, а череда выкидышей делала рождение наследника маловероятным. Поговаривали, император скоро поддастся на уговоры любовниц и сошлет жену в какой-нибудь отдаленный городишко, а настоящей правительницей станет та из женщин, что родит ему сына.
        Фарсим с вымученной улыбкой, больше похожей на гримасу, наблюдал за принцессой и вполуха слушал жалобы венценосной эльфийки. Для нее он был новым приближенным, новым ученым, имеющим влияние на постепенно отдаляющегося супруга, поэтому императрица проводила с Фарсимом много времени. Пыталась, показывая, что тоже разделяет интерес к артефакту, вновь привлечь внимание мужа.
        Чаяния императрицы Мадаис были магу безразличны. Если бы правящая чета не поддерживала Фарсима деньгами, он не стал бы терпеть ни печальную эльфийку, ни черноволосую принцессу, норовящую вставить камни в драгоценный диск до ритуала. Маг выставил бы их вон! Но поддержка Ардира с лихвой оплачивала временные неудобства от визитов императрицы. К тому же Фарсим утешался мыслью, что и придворные дамы, желая угодить Мадаис, расхваливали артефакт и, сами того не замечая, создавали для мага небольшую, но действенную армию поддержки. Правда, учитывая всеобщее воодушевление и число активных сторонников, Фарсим даже не думал, что ему может понадобиться такая армия.
        Все изменилось за два месяца до ритуала. Именно тогда в императорскую стражу приняли молодого и очень талантливого эльфийского мага. О Нальясе и его мастерстве ходили слухи с тех пор, как он во время ежегодного состязания воинов и магов одолел в бою восемь противников. Результат впечатлил правителя настолько, что в тот же день был подписан указ о зачислении Нальяса в магическую императорскую стажу. В силу он вступал только через год, в день совершеннолетия юного, по эльфийским меркам, победителя.
        Пятидесятилетний выскочка буквально в первую же неделю на службе заявил, что изумительный и совершенный артефакт Фарсима несет зло. Будто этого крамольного высказывания было мало, Нальяс утверждал, что собирать артефакт, не зная точно, каким свойствами он будет обладать, - верх безрассудства. Фарсим, как ответственный за это важное для империи Терон исследование, которое, несомненно, должно было стать великим научным прорывом, мог бы стерпеть и такие высказывания молодого собрата по гильдии. Но не то, что он добился аудиенции у императора! Не его попытки настроить Ардира против артефакта!
        По счастью, императору хватило мудрости не отказаться от шанса всей жизни. Правитель, хоть и стал чаще задавать вопросы о предполагаемом назначении Вещи, от решения собрать артефакт не отказался. Он неизменно интересовался подготовкой к ритуалу в Арросе, в удаленном от столице городе, славящемся целебными горячими источниками. Почему ритуал следовало проводить именно там, Фарсим объяснить не мог. Он просто знал правильное время и место.
        Хотя объяснить это местному лорду оказалось не так просто. Идея принимать у себя в замке множество людей и эльфов не привлекала пожилого землевладельца. В предварительном разговоре с Фарсимом эльф кривил губы, бросал исподлобья хмурые взгляды и, судя по всему, был настроен отказать магу. Надеясь переломить ситуацию, Фарсим упомянул, что сам император с супругой и дочерью будет в числе гостей. Это произвело на лорда совсем не то впечатление, на которое маг рассчитывал. Эльф стал отнекиваться, оправдываться тем, что боится не угодить правителю. Фарсиму пришлось на свой страх и риск пообещать, что все затраты на содержание многочисленных гостей будут возмещены из государственной казны. Только после этого лорд согласился.
        Пожилой собеседник вчитывался в договор, а потом аккуратно выводил подпись под разрешением провести ритуал во внутреннем дворе замка. Наблюдая за ним, Фарсим полсотни раз пожалел о том, что не решился вывезти из столицы золотой диск, взять его в поездку. Еще никто ни разу не отказывал магу, если разговор шел рядом с артефактом. Оставалось надеяться, Вещь поможет и во время торгов с императорским казначеем. Потому что в ином случае масштабы личной финансовой катастрофы Фарсим не мог даже и представить.
        Переговоры с владельцем необходимого для проведения ритуала замка, долгая дорога в столицу и тревоги о деньгах выбили мага из равновесия. Поэтому Фарсим так болезненно отреагировал на то, что в его комнату в доме гильдии вломились. Судя по искажениям защитных сетей, неизвестные пытались выкрасть золотой диск! Прижимая к груди свое сокровище, Фарсим благодарил небеса за то, что верные друзья, пусть и за право стоять рядом с артефактом в момент завершения ритуала, помогли ему с охранными плетениями. Он сам никогда не справился бы с таким сложными чарами. Обладание диском не превращало слабого мага даже в посредственного.
        После этого случая Фарсима, камни и будущий артефакт берегли как зеницу ока. Проводили расследование, пытались найти тех, кто осмелился попробовать выкрасть хоть что-то из дома гильдии магов. Но воры были очень осторожны и умело замели следы. Правда, это не помешало Фарсиму заявить, что во всем виноват Нальяс.
        На все обвинения молодой страж отвечал одинаково. Не оправдывался, не смущался, не выпячивал вызывающе грудь, а с бесившим Фарсима равнодушием спрашивал: "Каковы доказательства?". Но их не было. Это, к вящей досаде Фарсима, знали все. Даже император, быстро утомившийся теориями заговоров, которые с тех пор повсюду видел маг.
        Постепенно шумиха улеглась, Фарсим не разлучался с диском и даже отказался от попыток обвинить Нальяса в неудачах с поставками камней или в несостоявшейся краже. Он был бы рад испортить Нальясу репутацию, очернить, наказать за неудобные вопросы, которые с легкой руки молодого выскочки все чаще задавал император. С удовольствием представлял, как зарвавшегося юнца выгоняют со службы, а еще лучше - заключают в тюрьму!
        Поэтому неожиданное подтверждение собственной правоты осчастливило Фарсима невероятно. Его противник, сильный маг, но еще очень молодой эльф, допустил роковой просчет! Воспользовавшись суматохой переезда из столицы в Аррос, Нальяс вновь попытался выкрасть диск и камни. И попался, попался в новейшую ловушку! Радость Фарсима, увидевшего врага артефакта, своего врага прикованным к стене паутинами заклятий, не поддавалась описанию! Он даже не отказал себе в исключительном удовольствии поиздеваться над выскочкой. Перевернул обездвиженного эльфа в унизительную позу вниз головой и только после этого позвал императора и высокопоставленных магов.
        Раскрасневшееся лицо, встрепанные волосы Нальясу, по мнению Фарсима, очень шли. А праведный гнев украшал императора, разочарованного в своем страже. О, как Фарсим наслаждался высказываниями рассерженного Ардира. Какой музыкой стали требования других магов судить Нальяса как клятвопреступника и изменника!
        А потом наглого выскочку поставили на землю, освободили от заклинаний, он снова смог говорить, и триумф Фарсима несколько потускнел.
        - Это опасные игрушки! - жестко отрезал раскрасневшийся Нальяс, быстрым движением откинув с лица пряди. - Эта Вещь всех словно зачаровала! Что люди, что эльфы, все служат ей, даже не зная толком, что это такое! Навязчивая мысль у всех "собрать, собрать, во что бы то ни стало"! Почему? Зачем?
        Этот наглый эльф даже не стал отрицать своих намерений! Возмутительно! Он вызывающе посмотрел на Фарсима, подняв подбородок, плотно сжав губы. Под требовательным взглядом серых глаз маг почувствовал себя неуютно. Уже через мгновение он стал центром всеобщего внимания. Впервые за долгие месяцы окружающие смотрели на него не восторженно, а с осуждением.
        - Господин Нальяс прав, - напряженный голос императора разрезал тишину. - Скажите нам, господин Фарсим, с какой целью мы собираемся провести ритуал?
        Пожалуй, впервые от него так жестко требовали ответа. Фарсим растерялся, потому что никакого объяснения у него не было. За эти месяцы не появился ни ответ, ни хотя бы правдоподобная догадка. Маг сглотнул, встретился взглядом с разозленным императором:
        - Гусеница тоже не знает, зачем забирается в кокон. Но верит, что из этой затеи выйдет что-то прекрасное. Так и мы. Мы, - Фарсим широким жестом указал на других магов, - верим, что это будет великое, потрясающее умы событие! Оно укрепит мощь нашей страны, нарастит силу магов! Это прекрасное творение несет лишь добро!
        Он говорил убежденно, с пылом, с сердцем. Словно наяву видел золотой диск, сияющий разноцветными каменьями. Фарсим чувствовал, что постепенно возвращает себе утраченные позиции, расположение правителя, благосклонность магов гильдии. Он кожей ощущал, что его слова, слова хранителя диска, оказывают на других особое чарующее воздействие. Как песни амолейника, заманивающего жертв восхитительными мелодиями. Фарсим наслаждался этим ощущением, чужими репликами, созвучными его словам, подбадривающими взглядами. Он действовал так, чтобы привести других к успеху, чтобы угодить артефакту…
        Мысль о желании услужить Вещи с неизвестным назначением кололась тревогой, будила какие-то неясные страхи. Но настроение окружающих, постепенно становящееся благостным, притупляло их, окутывало сознание теплом, дарило спокойствие, укрепляло уверенность в собственных словах. Фарсим говорил все напористей, подбирал все более яркие сравнения, его возбуждение и крепнущая злость на Нальяса передались остальным.
        Император Ардир, позабывший, как только что требовал конкретных ответов от Фарсима, что буквально минуту назад признал правоту Нальяса, повелел заковать молодого эльфа в кандалы и отвести в замковую тюрьму. Маги, считавшие попытку Нальяса выкрасть артефакт посягательством на увеличение своей силы, готовы были применить против него смертельные заклинания, если бы ему пришло в голову сопротивляться аресту.
        Но Нальяс поднял руки, безропотно позволил своим сослуживцам надеть на него блокирующие магию браслеты и не пытался прекословить. Фарсим надеялся увидеть на лице опального соперника злость, услышать оскорбления или обещания поквитаться. Все это убедило бы мага в собственной правоте. Но печаль, безошибочно читающаяся в глазах молодого эльфа, могла соперничать по силе лишь с обреченностью, сквозившей в каждом движении. Он выглядел так, будто потерял последнюю надежду. От этого Фарсима била мелкая дрожь. Кем он уж точно себя не чувствовал, так это победителем.
        Нальяс медленно прошел сквозь расступившуюся перед ним небольшую толпу, в сопровождении стражей направился к лестнице. Добровольно, без понуканий и придерживаний за локоть. Там, где коридор поворачивал, молодой эльф остановился, обернулся и замер на считанные удары сердца, глядя в лицо Фарсиму.
        Тот расправил плечи и постарался хотя бы выглядеть победителем, даже если не ощущал себя таковым. Нальяс немного осуждающе покачал головой и скрылся за поворотом.
        Фарсиму казалось странным, что все присутствовавшие считали арестованного вздорным, наглым выскочкой, слишком много возомнившим о себе.
        - Сильный дар не наделяет мудростью, - посетовал один из руководителей гильдии магов. - Жаль, что такому талантливому эльфу слава ударила в голову. Вот и возомнил о себе.
        - До ритуала посидит под замком, - отрезал император. - Чтобы его нелепые идеи не помешали нам. Потом будем разбираться. Сейчас на него нет времени.
        Фарсим соглашался, кивал. Поднявшаяся сильная тревога постепенно исчезала, сметенная словами сочувствия и заверениями, что у каждого великого начинания или открытия есть сумасшедшие противники.
        - Если бы наши предки прислушивались к разным закостенелым личностям, в мире до сих пор не было бы ни артефактов, ни эликсиров! - возмущался главный императорских алхимик. - Не слушайте никого, господин Фарсим! Делайте, что должны, что считаете правильным!
        Прижимая к груди золотой диск, Фарсим ворочался в постели, вспоминал эти разговоры. После ареста стража прошло уже больше суток, а выражение лица Нальяса не шло у мага из головы. Молодой эльф явно переживал не о том, что попался, и точно не из-за того, что предстал перед императором и собратьями по гильдии в неприглядном свете. Перестать думать о Нальясе Фарсим не мог, как ни старался. Даже ласковая поверхность золотого диска не успокаивала, не помогала заснуть.?Провалявшись в тишине не меньше часа, эльф решительно поднялся, вернул диск в центр защищенного пространства и подошел к зеркалу. Явиться среди ночи к побежденному и даже арестованному противнику следовало в наилучшем виде с улыбкой истинного триумфатора. Приведя себя в порядок, Фарсим улыбнулся своему отражению. Получившаяся нервная гримаса вряд ли могла убедить Нальяса в превосходстве старшего, но Фарсим, в конечном счете, из-за этого не огорчался. Он шел не самоутверждаться, а поговорить.
        Тюрьма располагалась в дальнем крыле замка в подвале. Окон не было, да они и не помогли бы - если спуститься на два десятка локтей под землю, света не будет. У Фарсима, до того дрожавшего от напряжения, зуб на зуб не попадал от холода. Ему было очень не по себе. Предстоящий разговор беспокоил, идея пообщаться с наглым выскочкой казалась все более глупой, окончательно настроение портили черепа и кости, вделанные в стены. Пустые глазницы следили за каждым движением мага, а склеенные скрепляющим раствором челюсти злорадно скалились. "Ты не выйдешь отсюда живым," - пророчили давно умершие. Фарсим болезненно сглотнул набежавшую от растущего страха слюну и всерьез задумался над возможностью использовать заклинание невидимости.
        Охранники, оставшиеся наверху, предупредили, что у самой камеры никого не будет. Зачем мерзнуть, если дверь заперта на два замка и засов, а преступник прикован к стене мешающими колдовать цепями? Пробираясь по сумрачному коридору, Фарсим сжимал в руке тяжелые старые ключи и от всей души надеялся, что тюремщики не перестарались с наказанием и снабдили арестованного одеялом и теплой одеждой. Магу не хотелось превращать в настоящего врага недоброжелателя, который просто по молодости не понимал идеальности гениального замысла.
        Металлические заклепки тяжелой двери хищно поблескивали в свете масляной лампы. Фарсим с опаской заглянул в камеру через окошечко и с облегчением выдохнул - охранники позаботились об удобстве арестованного. Нальяс спал на постели, под толстым одеялом и даже не в абсолютной темноте. Пока Фарсим раздумывал, не стоит ли ему постучать, молодой маг повернулся во сне. Цепи противно звякнули, скрипнули кольца в стене. Нальяс проснулся, резко сел на постели, одна из вмурованных в стену голов противно захихикала, другая обозвала арестованного дураком.
        Фарсим решил, что правильно постучать. Нальяс повернулся к двери, изумленно вскинул брови, молча кивнул. Фарсим суетливо отодвинул засов, занялся неподатливыми замками. Разволновался невообразимо. Ругая себя за трясущиеся руки, повторял, что это он хозяин положения. Он, а не какой-то там выскочка! Справившись с дверью, Фарсим оставил ее распахнутой. Замковая тюрьма произвела на него такое гнетущее впечатление, что маг нуждался в подтверждении, что может свободно выйти в любой момент. Ему прежде не доводилось бывать в камерах, и он надеялся, этим случаем знакомство с тюрьмами закончится.
        Нальяс сел на постели, свесил ноги. Тревожно зазвенели цепи, прикрепленные к широким кожаным браслетам на лодыжках и запястьях молодого эльфа. Этот звук нагонял беспросветную тоску, такую щемящую, что слезы наворачивались. Один череп презрительно буркнул:
        - Неудачник! Ничего в жизни не добился!
        - Прекратить! - выпалил в сердцах Фарсим.
        - Они не могут, - покачал головой Нальяс. - Они зачарованы так, чтобы постепенно сломать волю, подавить. Если заключение долговременное, могут свести с ума. Их, судя по всему, давно не отлаживали и точно не подгоняли под меня. Так что они выполняют базовую задачу угнетения.
        - Откуда вы знаете? И как определили свойства? Вы ведь сейчас неспособны провести анализ, - полюбопытствовал Фарсим.
        Он вдруг сообразил, что ни разу не разговаривал с единственным своим противником. Это открытие эльфа удивило, он даже подумал, что если бы раньше провел с юношей разъяснительную беседу, то их противостояние не зашло бы так далеко. Отчасти поэтому Фарсим старался быть дружелюбным.
        На Нальяса, казалось, мирный тон собеседника не оказывал положительного воздействия.
        - Артефакторика - молодая наука, сдержанно ответил арестованный, окинув Фарсима коротким серьезным взглядом. - Ее изучают не только в империи Терон и соседних государствах. Но и на другом континенте. Там, кстати, добились интересных результатов.
        Нальяс поджал губы, заметно нахмурился и сложил руки на груди. Цепь снова тоскливо и тревожно звякнула.
        - Вы вряд ли хотели поговорить о годах моей учебы и исследованиях, - холодно предположил он.
        - Вы правы, - Фарсим изобразил улыбку, хоть и сам не поверил бы собственной натянутой гримасе. - Место не располагает к долгим беседам на научные темы. Да и ночь - не лучшее время для подобных разговоров.
        Молодой эльф молча кивнул и явно не стремился задавать наводящие вопросы. Фарсим смутился. Как заговорить о самом важном с таким собеседником, он даже не представлял.
        - Ни ума, ни мудрости не нажил. Дураком был, дураком и сдохнешь! - прошипел одиз из черепов.
        Фарсим глянул на сверкнувшие алым пустые глазницы и выпалил:
        - Я так понимаю, у нас с вами возникло серьезное недоразумение. Это поправимо. Мы обязательно найдем общий язык, нужно только постараться понять друг друга.
        Молодой эльф вздохнул, отрицательно покачал головой и ответил спокойно, без намека на враждебность:
        - Очень сомневаюсь, что вы сейчас сможете понять меня. Вещь не даст. Вы же видите, она порабощает умы.
        - Вы несправедливы к артефакту, - сухо возразил Фарсим. - Никакая вещь не может управлять живым существом.
        Нальяс отвел глаза, нахмурился, поджал губы, будто раздумывал над ответом. Фарсим мысленно готовился к скандалу, к долгому спору на повышенных тонах. Поэтому его поразила безысходность, отчетливо ощущавшаяся в голосе арестованного.
        - Я повторюсь, - тихо сказал Нальяс, не глядя на собеседника. - Артефакторика - очень молодая наука. Мы не знаем свойств магических вещей. Но постарайтесь оценить происходящее беспристрастно. Вещь, происхождение которой неизвестно, назначение неясно, нужна всем. Всем и каждому.
        Фарсим хотел перебить, но сдержался. Он рассудил, что страж не верил во взаимопонимание из-за категоричности, присущей молодежи. К тому же унижение и неясность судьбы после ареста накладывали свой отпечаток на суждения Нальяса. Ничего добродетельного в том, чтобы отчитывать эльфа в таком смятении духа Фарсим не видел.
        - Я не один раз замечал, как вы меняетесь в зависимости от того, есть при вас диск или нет, - продолжал Нальяс. - Как меняется ваша манера говорить и возрастает способность убеждать. С диском в руках вы не знаете отказа, что бы ни попросили. Хоть звезду с неба.
        - Это уж совсем абсурд! - пренебрежительно хмыкнул Фарсим.
        Молодой эльф поднял голову, встретился взглядом с собеседником.
        - А странное единодушие эльфов и людей не кажется вам абсурдным? Все тратят время и серьезные деньги на вашу прихоть, на вашу задумку. Особенно удивительно единомыслие ваших помощников. Они все надеются, что артефакт исполнит именно их мечты. Все в восторге от Вещи.
        - Кроме вас, - прозвучало с вызовом, некоторым обвинением, но Фарсима это не смутило. Он вспомнил чарующее, успокаивающее сияние диска и пожалел, что пришел. Разговор с выскочкой был изначально глупой затеей.
        - Я не доверяю магическим предметам, если они не сделаны нашими магами и не посланы Великой. Наши маги артефакт не делали, иначе мы знали бы назначение и расшифровку символов. Великая эту Вещь тоже не посылала, - убежденно ответил Нальяс.
        - Откуда такая уверенность? - Фарсим позволил себе снисходительную усмешку.
        - Я знаю. Просто знаю. Это в крови, и иначе не объяснить, - Нальяс посмотрел на собеседника и без тени бахвальства добавил: - Мой дед Наральис из Вотторна.
        - Пророк Великой? - пораженный Фарсим отпрянул и недоверчиво всматривался в лицо молодого стража.
        - Да, - коротко подтвердил тот.
        Фарсим зябко повел плечами, вспомнил о теплой постели и чудесном сиянии золота в тусклом свете ночника. Эта восхитительная, идеальная Вещь не может быть злой! Что за бред приходится выслушивать ночью! Просто поразительно, на что могут пойти некоторые, чтобы добиться своего.
        - Слабый у вас аргумент! - зло выпалил он. - Вы ведь не пророк! Она вас силой не наделила! Вы не знаете!
        Нальяс вздохнул и еще больше разозлил посетителя кажущимся спокойствием и собранностью.
        - Поэтому я и не приводил этот аргумент в широком кругу. Сказал лишь вам, ведь Вещь управляет другими именно через вас.
        - Сумасшествие! - рявкнул Фарсим.
        - Выживший из ума недоумок! - визгливо вторил ему череп.
        - Пусть так, - смиренно ответил Нальяс. - Можете называть, как угодно, но от этого ничего не изменится. Вещь не послана Великой. И вы по-прежнему не знаете, что артефакт делает.
        Фарсим уже открыл рот, чтобы поставить зарвавшегося юнца на место, но тот ошеломил его неожиданным вопросом.
        - Знаете, что меня немного радует в этой ситуации? - Нальяс красноречиво поднял руки, показывая кандалы и камеру.
        - Что? - хмуро спросил Фарсим.
        - Когда вы проведете ритуал и соберете артефакт, я буду здесь. Дальше всех от внутренней площадки замка. В безопасности. Знаю, так себе утешение, но другого у меня нет.
        Серьезный взгляд серых глаз, спокойное лицо и бесстрастный голос молодого эльфа приводили Фарсима в замешательство. Как спорить с таким, доказывать что-либо, он не представлял. В который раз пожалел, что поддался глупой мысли и пришел в камеру. Все впечатлительность виновата! Ох уж это разумное сомнение гения! Теперь, после этой короткой беседы, Фарсим чувствовал себя еще хуже. Будто отчаяние и ощущение непоправимой беды, владевшие Нальясом, оказались заразными. Единственное лекарство от этого, золотой диск и шкатулка с драгоценными каменьями, ждали в уютной комнате недалеко от императорских покоев.
        - Благодарю за разговор, - сухо бросил Фарсим и поспешно вышел.
        - У тебя был шанс! Был, но ты его проморгал! Простофиля! - несся ему вслед голос вмурованного в стену черепа.
        Фарсим слышал его и на улице, с жадностью вдыхая теплый, насыщенный цветочными ароматами воздух. После промозглой сырости и древней пыли темницы сад, в котором эльф решил прогуляться, казался волшебным и прекрасным. Но ни звездный свет, ни журчание ручья не успокаивали, не помогали собраться с мыслями. Перед рассветом птицы молчали, и Фарсиму чудилось, они затаились, прячась от неведомой опасности, от зла.
        Воспоминания об отчаявшемся молодом страже, навязчивые и тревожащие, отогнал только родной и драгоценный золотой диск. Он будто обрадовался Фарсиму, своему родителю и покровителю, словно ластился к нему, просился в руки. И маг не отказал себе в удовольствии прижать детище к груди. Нашептывая ему утешительные слова, лег и вскоре заснул.
        Черный центральный бриллиант доставили вовремя, за день до назначенного ритуала. Сердце Фарсима пело от восторга, счастливая улыбка не сходила с лица. Император Ардир тоже явно радовался, как и другие заинтересованные. Людей и эльфов объединяло воодушевление, сплотило их еще больше. Ликование и предвкушение оказались такими сильными, что в Арросе начался праздник. Трактирщики выкатывали на улицы бочки с пивом, жители пели и танцевали, местные и приезжие маги украшали город волшебными цветами, птицами и бабочками. В вечерних сумерках вспыхивали разноцветными огнями фейерверки, а народное гулянье не прекращалось.
        Фарсим от волнения и радости не мог ни есть, ни пить, оттого очень быстро ушел с ужина, оставив императорскую семью праздновать в окружении придворных и магов гильдии. Ему нужно было побыть в тишине, насладиться неповторимым ощущением близящегося триумфа.
        Площадка внутреннего двора подходила для этого идеально. Квадрат, образованный зданием, хорошо освещали многочисленные фонари, свисающие на цепях с перил открытой галереи второго этажа. Их свет соперничал с почти полной луной, глядящей поверх крыши на площадку. В ее серебряном сиянии огромная, выложенная синей плиткой звезда в центре казалась живой поверхностью моря. Она поблескивала, манила, и Фарсим не стал противиться искушению и ступил на один из множества лучей.
        Он и раньше считал звезду магически активной, хоть это и не подтверждали ни опыт, ни гильдия. Но в этот раз звезда была сильна, как никогда. Дрожь волной прошла по телу, будто эльф неожиданно ступил в ледяную воду. Дыхание сбилось, сердце заколотилось неистово и болезненно. Поток энергии, ровный и мирный, смывал мысли, и Фарсиму понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому неожиданному воздействию. Пару минут спустя он даже осмелился сделать шаг к центру, и еще один.
        Только оказавшись в середине синей звезды, он в полной мере почувствовал ее энергию. Она напоминала могучее дерево, растущее на каменистом берегу, проникающее корнями в самую толщу камня. В его листве шумел ветер и питал своей силой, рядом шумела река - жизнь дерева.
        - Природная магия, - уважительно прошептал Фарсим и поспешил отойти в сторону. Рядом с этим источником он особенно остро ощущал ничтожность своего слабого дара.
        Присев на резную скамейку, маг долго приходил в себя. Выпадение из магического поля звезды не прошло для него бесследно. Голова кружилась, сердце успокаивалось медленно, мир постепенно перестал казаться расплывчатым и дрожащим. Фарсим глубоко вздохнул, пробуя сосредоточиться на недавних событиях. Представил вожделенный и долгожданный черный бриллиант у себя в руке, россыпь драгоценных камней, мягкое сияние золотого диска. Проснувшаяся природная сила площадки, на которой он планировал проводить ритуал, только укрепила его уверенность в том, что все развивается очень правильно. Вне зависимости от того, как к этому относятся всякие выскочки!
        Воспоминание о Нальясе породило опьяняющее чувство собственного превосходства. Талант, сила дара, отличная учеба, интерес ко многим наукам… Все это глупости! Фарсим на своей шкуре прочувствовал, что можно иметь в сотню раз более слабый дар, можно не обладать достаточными знаниями в области артефакторики или алхимии, можно даже не осознавать механику неподвластных посредственному дару серьезных, действительно серьезных боевых и защитных заклинаний, но нужно оказаться правым один раз в фундаментальном вопросе. И это увековечит имя, внесет в летописи! Один раз быть правым! Как много, но одновременно, как мало! Сравнимо с милостью Великой…
        Тряхнув головой, Фарсим встал, горделиво поправил дорогую одежду и направился к тюремной башне, за которую зацепилась краешком луна. В такой день, в такой знаменательный праздничный вечер нельзя было не навестить поверженного противника. Нальяс, этот наглый выскочка, едва не похитивший диск и камни, должен стать свидетелем триумфа! Должен! Иначе победа неполноценна.
        Подвыпившие охранники, темная лестница, пробирающий до костей холод тюрьмы, молчащие черепа, вмурованные в стены… Праздничное настроение улетучивалось быстро, таяло вместе с решимостью дойти до камеры. Фарсим старался не обращать на пустые глазницы внимания, будто заклинание повторял, что черепа не причинят ему вреда, ведь у него есть ключи. Лучшая защита от уничижительных и оскорбительных высказываний зачарованных многие десятилетия назад останков погибших в подземелье людей и эльфов.
        - Добрый вечер, - громко поздоровался Фарсим, заглянув в камеру и встретив удивленный взгляд арестанта.
        Позвякивание ключей на связке, громкий щелчок замка, натужный скрип засова. Нальяс сел на постели, с достоинством выпрямил спину и наблюдал за действиями гостя. Тот снова оставил дверь распахнутой, хотя называл про себя этот жест малодушным. Но опять оказавшись в камере, услышав беспросветную тоску в звоне цепей и очередное ругательство черепа, он не мог представить, что даже временно лишит себя возможности немедленно уйти. Задумываться о том, как Нальяс перенес эти дни в одиночестве, Фарсиму не хотелось.
        Глядя на молодого эльфа в измятой одежде, сожалел, что пришел сейчас. До этого момента у него не возникало сомнений в правильности собственных поступков. Теперь же Фарсим укорял себя за то, что тогда, больше недели назад, вызвал стражу, но еще больше стыдился своей былой радости из-за ареста Нальяса. На фоне всеобщего ликования и воодушевления заключение юноши казалось особенно несправедливым, несоразмерно жестоким наказанием.
        - Добрый вечер, - тщетно пытаясь вернуть благостное настроение, снова поздоровался Фарсим.
        - Добрый вечер, - вежливо ответил Нальяс, внимательно рассматривая посетителя.
        Из-за этого спокойного взгляда Фарсим чувствовал себя крайне неловко. Ему было бы значительно проще, если бы противник дерзил, говорил гадости, делал едкие замечания. Но Нальяс, державшийся во время первой беседы очень корректно, не давал повода думать, что в этот раз будет иначе. У Фарсима такое отношение вызывало угрызения совести и щекочущее нервы чувство, что юноша не таил на него обиды, не считал его виноватым.
        - Сегодня особенный день в истории империи и всего мира! - горделиво выпятив грудь, сообщил маг. - Последний камень доставили вовремя! Ритуал успеем провести завтра!
        Прозвучало глупо, хвастливо, но Фарсим убеждал себя, что разговор начинать тяжелей всего и еще будет время сгладить впечатление. Чтобы арестант в полной мере прочувствовал триумф соперника.
        - Благодарю за сведения, - Нальяс легко кивнул. - Принцесса Атаэль была здесь сегодня вместе с императрицей Мадаис и рассказала мне эти новости.
        - Они спускались сюда? - Фарсим недоверчиво нахмурился, обвел взглядом тускло освещенную камеру, поблескивающие в полумраке глазницами черепа. Представить в этой обстановке изумительно красивую и утонченную правительницу не получалось совершенно. Что уж говорить о ребенке?
        - Да, Ее Высочество настояла, - бесстрастно ответил Нальяс, пристально наблюдая за реакцией собеседника. - Она добрая девочка с большим сердцем. Сказала, попросит отца в честь праздника освободить меня. По ее словам, моя вина не так уж и велика.
        - Сам думаю об этом, - порывисто признался Фарсим. - Пары дней хватило бы для острастки, а остальное… Император, как и многие, очень многие, просто не хотел, чтобы вы мешали. Ваши идеи никому не пришлись по душе.
        - Разумеется, - вздохнул юноша. - Мы уже обсуждали, что такова природа Вещи.
        - Кстати, о природе я и хотел с вами поговорить, - радостно улыбнулся маг. - В том месте, где завтра пройдет ритуал, есть выложенная синей плиткой звезда. Она без каких-либо зачарований стала магически активной! Природная магия просыпается, чтобы поучаствовать в ритуале!
        Чем больше Фарсим говорил, тем быстрей возвращалось к нему прежнее ликование. Он чувствовал в ладонях вес золотого диска, словно наяву видел многоцветие камней, слышал слова на неизвестном языке и знал, что в час ритуала бесплотные голоса подскажут правильные заклинания. Он даже прикрыл глаза, чтобы насладиться ощущениями, вслушаться в тихие голоса и звучание магических фраз на непонятном языке. На губах расцветала улыбка, сердце колотилось от предвкушения, дыхание участилось, по щекам скатились слезы счастья, и Фарсиму было все равно, какое он производит впечатление на собеседника.
        - Природа, понимаете, даже природа пробуждается! - с благоговением повторил Фарсим и посмотрел на юношу.
        Несоответствие реакций двух магов на действительность было таким ярким, что Фарсиму казалось, его окатили ледяной водой и отхлестали по щекам. В серых глазах читалось сочувствие, от печального Нальяса веяло опустошенностью, беспросветной тоской.
        - Вы же знаете, что силами природы можно управлять, - вздохнул арестованный. - Для этого нужны опыт и достаточный резерв, но это не запредельное волшебство.
        - Пробуждение звезды - это только частный случай! - зло отрезал Фарсим. - Частный случай! Всеобщий восторг захлестнул город. Все с нетерпением ждут ритуала! В замке, на улицах праздник!
        - Охотно верю, - неубежденный страж пожал плечами. - А сколькие из празднующих прославляют Великую?
        Фарсим хотел отмахнуться, заявить, что все так делают, но, пока решал, как лучше ответить, всерьез задумался над вопросом. Маг отчетливо помнил хвалы себе и артефакту. В ушах до сих пор раздавался звон золотых монет, которыми император выплатил особую награду гонцу, доставившему последний камень. Вспоминались заздравные речи за столом, разговоры магов, предположения купцов и чаяния вельмож. Меркантильные слова, лишенные даже научного интереса. Даже полные надежды высказывания императрицы Мадаис, со слезами смотревшей на подготовленные камни и диск, не несли в себе благодарности богине. Ни одного упоминания Великой. Положа руку на сердце, Фарсим должен был признать, что слышал о ней только от Нальяса. От него единственного за последние месяцы…
        Фарсима захлестнуло страхом. Холодным, противным, отрезвляющим.
        - Теперь вы понимаете, о чем я? - вопросительно поднял брови Нальяс.
        - Это ничего не доказывает! - рявкнул Фарсим.
        Собственный страх, ранивший особенно сильно после опьяняющей радости, пугал его и злил. Признаваться в неуверенности, в уязвимости наглому выскочке эльф не хотел. Юноша вздохнул, но заговорил с прежним спокойствием.
        - Конечно, ничего, - покладисто согласился он. - Поэтому вы так испугались откровения… Вы знаете, что я прав. К сожалению, это все, чего я смог добиться.
        - Вы неправы! - огрызнулся Фарсим. - Неправы! Природа просыпается, чтобы помочь мне!
        - Боюсь, вы увидите завтра, зачем проснулась звезда. Я только повторюсь, что рад, очень рад тому, что во время ритуала буду так далеко от места событий, - подытожил Нальяс.
        Фарсим злился и чудом держал себя в руках. Дальнейший разговор с противником не имел никакого смысла! Мало того, что он упрямо гнул свою линию, так еще и умудрился не только не признать победу Фарсима, но и испортить ему настроение! Причем окончательно и бесповоротно! Оставалось надеяться, что близость диска и полного комплекта камней хоть как-то поможет успокоиться.
        - Завтра ночью вы узнаете, насколько серьезно заблуждались, - прошипел Фарсим, до боли стиснув ключи в руке.
        - Вы даже не представляете, как я хочу оказаться неправым! - мрачно и неожиданно жестко ответил Нальяс. - Я молюсь об этом каждый день! Каждый час! Я хочу быть неправым!
        Хмурясь, Фарсим долго и молча рассматривал собеседника, потом вышел, не простившись. Щелкнули замки, засов послушно скользнул в паз. «Трус и неудачник», - презрительно бросил череп в камере. Растерянному, сердитому и сомневающемуся во всем Фарсиму казалось, эта реплика относилась к нему. Злость разгорелась с новой силой, и маг отыгрался на одном из вмурованных в стену черепов - ударил по нему со всего размаху ключами, как кастетом. Древняя кость разбилась, осколок отскочил Фарсиму в лицо, до крови расцарапал щеку. Эльф заковыристо выругался вполголоса, прижал ладонью порез и пошагал наверх. Десятки вделанных в стены черепов провожали его взглядами сияющих глазниц и шептали вслед проклятия.
        Вернувшись к себе, Фарсим выпил почти целую бутылку вина. Залпом. Чтобы забыть разговор с Нальясом, серьезное лицо решительного эльфа, твердый взгляд серых глаз. Чтобы избавиться от щемящего чувства безысходности, отмести сомнения в своей правоте.
        Порез оказался глубоким. Раздраженно залечивая его магией, Фарсим рассматривал свое отражение. Липкая кровь испачкала дорогую одежду и руки. Маг в отражении выглядел бледным и больным, словно был серьезно, едва ли не смертельно ранен. Собственный вид усиливал уныние и отчего-то приводил в ужас. Настолько сильный, что сердце заходилось стуком, а губы предательски дрожали. Фарсим не выдержал и выпил еще вина, чтобы хмель замедлил мысли, дал хотя бы возможность заснуть.
        В день ритуала Фарсим проснулся с тошнотой и отвратительной головной болью. Две бутылки вина не помогли уснуть. Назвать свои сомнения муками совести эльф не мог, но последние слова Нальяса преследовали его, не давали успокоиться ни на минуту. К сожалению, спиртное плохо сочеталось со снотворной микстурой, за которой пришлось идти к алхимику. Рассматривая свое мертвенно-бледное лицо в зеркале, Фарсим сомневался, что пьяный алхимик дал ему правильное зелье. Мутило ужасно и, наклонившись над тазом для умывания, маг плеснул в лицо холодной воды, намочил полотенце и положил его на шею. Вода струйками стекала в таз, пропитывала ворот ночной сорочки, но принесла хоть какое-то облегчение. Постепенно Фарсим пришел в себя настолько, что решился выйти из ванной комнаты и переодеться. Ритуал, цель и смысл его жизни, не мог ждать.
        Внутренний двор встретил жарой, дрожащим от марева воздухом и синей звездой, казавшейся расплавленным синим металлом. Кто бы мог подумать, что в середине весны солнце уже будет так припекать.
        Становиться на синюю плитку Фарсим поостерегся. От нее волнами шла магическая энергия, причем поток с ночи заметно усилился. Это мага несказанно радовало, вдохновляло, а ровная мирная сила успокаивала лучше любой микстуры. Фарсим на несколько минут замер между лучами звезды, наслаждался природной магией и почти не удивился, когда почувствовал, что головная боль, слабость и тошнота отступают. Как у Нальяса только мысли повернулись, что природная магия может быть обращена во зло? Как он посмел такое сказать? Глупец… Глупец! Просто ему трудно признавать поражение!
        Эти мысли вернули эльфу былую уверенность. Ни следа сомнений, терзаний и раздумий о том, действительно ли стоит проводить ритуал, и не мог ли выскочка оказаться правым. Все же кровь пророка в его жилах, а подобные дары так просто не исчезают, всегда оставляют след в семье. «Но внук пророка не обязательно пророк», - хмыкнул Фарсим и, расправив плечи, поставил сундучок на скамейку. Настроение было спасено, чудодейственная звезда излечила слабость тела и духа, дала силы готовиться к несомненно прекрасному ритуалу.
        Маг раскрыл сундук, распахнул боковые створки, снял с крючочка сложенную кольцами нить со множеством узелков. Тонкая белая шерсть приятно ласкала пальцы, но все равно неприятно пахла, когда Фарсим поджег один ее конец. Горящая нить коснулась вершины одного из лучей, маг, постепенно разматывая шерсть, двинулся вперед спиной, очерчивая круг с центром в середине звезды. Он прикрыл глаза, прислушался к бесплотным голосам. Из сонма выделялся женских голос, подсказывавший Фарсиму слова на неизвестном языке.
        Поначалу маг боялся, что не выговорит заклинания правильно. Речь женщины изредка сопровождалась каким-то щелканием, похожим на клекот. Но чужой язык дался эльфу удивительно легко, ни одно слово не прозвучало не так, как произносил голос. Фарсим видел в этом добрый знак.
        Первые минуты маг задумывался над словами, возможным значением, правильным звучанием. Но едва нить догорела до первого узелка, эти заботы исчезли. Подготовительная магия полностью вытеснила другие мысли, звуки и запахи. Фарсим действовал будто во сне наяву. В его сознании клекот заклинания причудливо сплетался с едким дымом паленой шерсти. Мага даже не удивило наблюдение, что все узелки ложились аккуратно на острия лучей звезды. Каждый раз он замирал рядом с тлеющей кучкой пепла и отрешенно повторял обвивающие пепел заклинания.
        Круг замкнулся. Мир разделился на две части. Внутри кольца из сгоревшей нити, как в семечке, накапливала силы магия. Густая, холодная, жесткая и необъяснимо чужая. Как природная магия могла производить такое впечатление, Фарсим не понимал, но находиться рядом со звездой было неприятно. Из-за потока ее энергии шумело в ушах, гулко билось сердце, и Фарсим искренне радовался тому, что эта магия отграничена барьером из заклинаний. Вне этого круга было значительно теплей, пели птицы, ветер доносил ароматы цветов. Остальной мир куда больше походил на воплощение природной силы. Разительное отличие эльфа обеспокоило, но не настолько, чтобы отказаться от продолжения подготовки к ритуалу.
        Фарсим достал из сундука свечи, сделанные на заказ. Они были необычно толстыми, а цветами подражали камням, которые уже этим вечером займут в диске свои места. Расположить свечи следовало у кучек пепла на лучах звезды точно в том же порядке, что и каменья в диске. Поставив свечи на большой поднос, маг прихватил его левой рукой и, держа в правой бледно-розовую, как сердолик, свечу, повернулся к звезде.
        В этот миг его чувства будто подернулись туманом, потускнели. Он впервые в жизни увидел то, о чем прежде только читал, - магию. Благоговейно прижимая к груди незажженную свечу, любовался ажурной стеной вокруг звезды. Сотканная из дыма и будто металлических заклинаний стена поблескивала серебром. Синяя плитка пульсировала голубым свечением и чуть слышно звенела бесчисленными колокольчиками.
        Отчего-то происходящее Фарсима пугало, хоть и восхищало. Хотелось отложить свечи и позвать хороших знакомых из гильдии, чтобы исследовали это явление вместе с ними. Эльф уже почти решился, но бесплотные голоса переубедили его, успокоили. Волнение улеглось, а Фарсиму казалось, он растворился в море звуков и блеска магии.
        Сонм бесплотных голосов становился тем громче, чем ближе маг подходил к звезде. Растущая в круге энергия помогла выбрать правильного советчика из нескольких десятков. Мужской голос, хриплый, низкий, быстро потеснил остальных, и Фарсим всего пару минут спустя уже повторял за ним фразы на незнакомом языке. В этот раз слова были шипящими, словно змеи, сухими, как пожелтевшая трава, и горячими, как воздух над раскаленными солнцем камнями. Магу даже казалось, скрытый в заклинании жар воспламенил свечи. Фитили с треском вспыхивали, пламя свечей поднималось неестественно высоко, вплеталось в ажурную решетку стены. Теперь все четыре стихии подпитывали звезду, и Фарсим ликовал, зная, что к нужному часу поток энергии будет совершенным!
        Он поставил последнюю свечу, прошипел завершающее заклинание и отступил на шаг. Прекрасное видение ажурной стены и сияющей звезды исчезло. Как эльф ни силился, но больше разглядеть чудесные переплетения заклинаний не смог. Едкая горечь разочарования подчеркнула вечное сожаление из-за неполноценности дара. Фарсим и не думал, что будет так больно потерять обретенную всего на полчаса возможность.
        Только тогда он пожелал, чтобы маги гильдии не ошиблись. Думать, что диск усилит могущество, позволит видеть и творить неподвластное ранее волшебство, было очень приятно. Сидя на скамейке, Фарсим тяжело опирался на сундук. Подготовительное колдовство истощило эльфа, выпило до капли. И первый раз за многие месяцы Фарсим задумался о вознаграждении для себя. До этого момента он считал саму возможность провести ритуал и собрать артефакт достаточной наградой. Он любовно провел пальцем по одной из ложбинок диска, очертил круг у центральной выемки. И мысли о награде ушли, растворились. Фарсим просто знал, что артефакт непременно отблагодарит его. Так, как и мечтать нельзя!
        Замок дышал весельем и предвкушением, приятное волнение щекотало нервы, и день не испортила даже небольшая ссора гильдийских магов. Они снова поскандалили из-за того, кто займет почетные места рядом с артефактом во время ритуала. Фарсим не вмешивался. Он мечтательно представлял, как будет стоять в центре звезды, держа в руках диск - источник благодати.
        Правитель неожиданно потребовал, чтобы на площадке вечером присутствовали и воины. Фарсим связывал это с влиянием императрицы Мадаис, немного изменившей мнение об артефакте за последние сутки. Явно Нальяс постарался! Нет-нет, правительница не стала называть диск злом, а ритуал противным Великой, но подозрительности в ней определенно прибавилось.
        Фарсима это раздражало настолько, что хотелось снова спуститься в тюрьму и позлорадствовать, рассказать молодому выскочке о своих успехах. Останавливало только воспоминание о последнем разговоре в камере. Сомнения и тревоги маг считал неправильной приправой к близящемуся ритуалу, поэтому посвятил себя диску и камням.
        Время утекало сквозь пальцы, некоторые маги из гильдии приходили к Фарсиму, просили о заступничестве и содействии в получении более престижных мест. Давали деньги, немалые деньги. Эльфу подобное льстило невероятно. Принимая кошели с золотом, Фарсим считал их частью благодарности артефакта, как и крупный бриллиант, подаренный начальником императорской охраны. Эльф просил за своего племянника, который еще не был зачислен в стражу.
        Новая власть над чужими судьбами Фарсима пьянила не меньше ожидания скорого чуда. Он даже пожалел, что маги не повздорили днем раньше. Больше недовольных пришли бы за к нему за услугой.
        Солнце клонилось к горизонту, с востока наползали сумерки. До начала ритуала осталось совсем немного времени, когда сопровождаемый правящей семьей и наиболее сильными магами гильдии Фарсим вынес во внутренний двор диск и шкатулку с камнями.
        Энергия звезды потрясала мощью и полнокровностью. Фарсим с наслаждением прислушивался к этой силе, хоть сердце и колотилось, как у пичужки. Такого сосредоточения магии ему в жизни видеть не приходилось. Другие маги, прежде отрицавшие наличие волшебных свойств у звезды, восторженно перешептывались, обсуждая характеристики устремленного в небо потока энергии.
        - Вы великий маг, господин Фарсим, - положив руку ему на плечо, спокойно сказал глава гильдии. Слова пожилого эльфа и сильного волшебника прозвучали в тишине чрезвычайно торжественно.
        Фарсим победно улыбнулся и мельком бросил взгляд на императора, наиболее важного свидетеля триумфа. Ардир, обладавший средним даром, тоже чувствовал изменения, произошедшие со звездой. Судя по выражению лица и задумчивым кивкам, мнение главы гильдии он разделял.
        Объясняя все волей артефакта, Фарсим расставил магов в соответствии с полученными взятками. С особым удовольствием потеснил наиболее сильных, отодвинул их на периферию. Неприятной неожиданностью стал решительный отказ императрицы занять с дочерью оговоренное место совсем близко к звезде.
        - Мне будет спокойней здесь, - заявила она, встав рядом с двумя сильными магами почти у самой стены. Крепко держа руку дочери, императрица повернула свое идеальное лицо к мужу. - Драгоценный супруг мой, прошу, останьтесь здесь, рядом с нами.
        Ее голос дрожал, в глазах читалась мольба, принцесса Амаэль растеряно смотрела на отца. Тот молчал и, поджав губы, неотрывно смотрел на нелюбимую жену. Злился, но сдерживался вплоть до мгновения, когда принцесса робко взяла правителя за руку. Ардир медленно опустил взгляд и высвободил из ладони втянувшей голову в плечи девочки свои пальцы.
        - Драгоценнейшая супруга, - голос правителя, общавшегося с женой последние дни только на официальных мероприятиях, звучал зло и неприязненно. - Пока еще ваше место рядом со мной. Пока еще. Но вы огорчаете меня. Казалось, вы очень хотели дать ритуалу шанс, возлагали на него большие надежды.
        - Конечно, но… - пролепетала эльфийка.
        - Вы можете остаться здесь. Надеюсь, вам хватит мудрости достойно принять отведенное вам иное место.
        Мадаис вздрогнула, вспыхнула, будто от пощечины. Все знали, что император говорил не о месте во время ритуала. Он давал понять, что отношения подошли к точке невозврата. Что за ослушание сегодня супруге придется привыкать к бесправному положению и одинокой жизни в провинции.
        Это понимали все, кроме принцессы Амаэль. Когда Мадаис вложила украшенную перстнями руку в ладонь мужа, малолетняя принцесса вцепилась в платье матери и попробовала ее остановить. Беспримерное непослушание кроткой и покладистой девочки вызвало молчаливый гнев правителя и удивление Мадаис.
        - Останься здесь, дитя, - изобразив улыбку, императрица погладила дочь по голове и сделала вид, что не почувствовала собственных слез.
        - Мама, не надо! - всхлипнула Амаэль, выкручиваясь из рук придержавшего ее мага.
        - Дитя, не огорчай меня, - чуть строже велела Мадаис, и девочка отступилась. Выпустила платье, вжалась в стоящего у нее за спиной мужчину.
        Правящая чета чинно прошла к звезде, уже у самого пепельного круга Фарсим обернулся на принцессу. Ему было жаль заплаканную, перепуганную черноволосую девочку, неотрывно глядящую на родителей. Рядом с рослым магом гильдии она выглядела особенно хрупкой.
        Все эльфы и люди, которым посчастливилось попасть на площадку, заняли свои места. Только Фарсим, замерший у магического барьера, все не решался сделать шаг сквозь преграду из заклинаний и встать на центр звезды.
        Постепенно тишина стала осязаемой, как и напряжение, завладевшее всеми участниками. Фарсим отчетливо слышал только стук собственного шального сердца, казалось, даже птицы перестали петь. Давящая пустота, болезненное отсутствие мыслей и собственных эмоций, лишь ожидание…
        Краешек луны показался над крышей. С лунным светом вернулись и голоса, направлявшие мага во время подготовки к ритуалу. Теперь главным был певучий женский голос, и Фарсим с облегчением и радостью повторял за ним слова заклинаний. Магический барьер пропустил эльфа, и он ступил на излучающую энергию синюю плитку звезды.
        С этого момента Фарсим перестал ощущать себя личностью, живым существом. Он стал частью волшебства, ключевой фигурой, сквозь которую мощным потоком шла чужая сила. Перед глазами мелькало множество образов, чудесные звуки, мелодии и голоса, казалось, эхом отдавались в лишенной мыслей голове эльфа. Запахи сухих трав и ароматических смол оплетали его кости, дым, вода и шелк ласкали кожу. Фарсим плакал от восторга, слезы с его щек смахивал суховей.
        Перед самым своим лицом он увидел парящий диск. Черный круглый бриллиант идеально вошел в паз, сияние пробежало от центра по всем ложбинкам, заиграли красками ставшие родными руны. Сапфир - щелчок и синее сияние от камня к центру, малахит - и по ложбинке течет зеленая энергия.
        Слова сплетались с щелчками входящих в пазы камней. Размытые образы становились четче, ярче. Пристально вглядываясь в них, Фарсим не мог отделаться от ощущения, что заглядывает в другой мир. Чем больше камней становилось на места, тем меньше было влияние заклинания на мага. Постепенно освобождаясь от чужой и, как он теперь знал совершенно точно, инородной силы, Фарсим чувствовал враждебность того другого мира.
        Магия сдвинула эльфа с центра, его место занял полностью собранный диск. Артефакт сиял каменьями, а над черным бриллиантом быстро разрасталась воронка тьмы. В ней мелькали какие-то плотные тени.
        Ужас сковал Фарсима. Маг не мог пошевелиться, когда из воронки вышагнул огромный воин. Выше эльфа на две головы. Меч в руке. Темная чешуйчатая кожа, плоский нос, крупные глаза навыкат. Доспехи хищно блестели в лунном свете. Великан повернулся к Фарсиму, встретился с ним взглядом.
        - Дарю тебе жизнь, - не размыкая губ, сказал магу воин и добавил. - За верность.
        Фарсим судорожно сглотнул, отступил на шаг, кивнул. Сил просипеть хотя бы благодарность у эльфа не было. Великан отодвинул его в сторону.
        Из воронки появился еще один воин. И еще.
        Барьер вокруг звезды разрушался медленно. Причем Фарсим мог поклясться чем угодно, что сила барьера подпитывала великанов. Преграда между ними и оцепеневшими от ужаса эльфами и людьми таяла, а воины все прибывали.
        Барьер исчез. Один из великанов выпростал руку над головой ближайшего мага. Между огромной ладонью и макушкой эльфа протянулись сияющие нити - воин забирал волшебство и жизненную энергию.
        И никто не шелохнулся. Все, будто зачарованные, смотрели, как маг упал на колени, но от слабости не устоял, подставил руки. Изо рта и носа на плитку потекла кровь. Эльф дернулся, завалился на бок. Свечение между его головой и ладонью чужака постепенно тускнело и погасло.
        Фарсим смотрел в пустые глаза мертвого мага и боялся даже моргнуть.
        Еще один пришлый поднял руку и начал забирать энергии у другого эльфа.
        Ослепительная вспышка. Фарсима обрызгало кровью. Кто-то протяжно и громко взвыл от боли.
        - К бою! - раздался совсем рядом голос императора.
        Замелькали заклинания. Заискрила магия. Пахли паленой костью разрушенные щитовые чары. Резкий толчок, Фарсим упал на пол, пребольно ударился головой. Весь мир будто ушел под воду. Звуки приглушились, головокружение не давало сориентироваться в пространстве.
        Лежа на полу, эльф видел разворачивающийся бой. Воинов и магов, общими силами выступивших против двух десятков уже вышагнувших из воронки великанов. Чужаков становилось все больше, атрефакт искрил и протяжно гудел.
        Волной накатила тошнота. Усилилась, когда рядом с магом упал один из великанов. Его горло было распорото, он цеплялся пальцами за пузыряющуюся кровью рану, натужно стонал, суча ногами. Несколько судорог, чужак затих, Фарсима вырвало. Кое-как отдышавшись, он тряхнул головой, попробовал оценить обстановку.
        Справа, где стояло большее число магов, шел ожесточенный бой. Заклинания отражались от щитов, взрывали пол, отбивали куски камня с галереи второго этажа.
        Слева было больше простых воинов, и на этом фланге эльфы и люди очевидно проигрывали. Великаны теснили их, чтобы зайти сражающимся магам в тыл. Ко входу в замок прорывалась императорская семья. Мадаис щитами прикрывала перепуганную дочь, Ардир, видимо, осознав перед лицом опасности, что на свете представляет действительную ценность, изо всех сил оберегал жену и ребенка. Несмотря на средний резерв, он был хорошим боевым магом, и заклинания атакующих отскакивали от его щитов обратно в чужаков.
        Одно из них просвистело над плечом Фарсима. Он бросился на землю, спрятался за трупом нападавшего с чешуйчатым лицом. Даже мертвым этот нечеловек ужасал. Размерами, силой и схожестью с ящерами.
        Из воронки появился исключительно красивый мужчина. Высокий, статный и властный. Фарсим сразу назвал его про себя командиром нападающих и сильней прижался к полу. Могло статься, что обещание первого пришлого ровно ничего не значило для начальника. Неестественно красивый для человека воин почувствовал взгляд Фарсима и повернул к нему голову. Улыбнулся чуть презрительно и посвятил себя битве.
        Левый фланг стал проигрывать быстрей из-за молниеносных заклинаний новоприбывшего. Эльфийских воинов поражали ледяные стрелы, прошивавшие доспехи так, будто их не было. Маги пытались защищать стражей щитами, но наспех сделанные чары оказались почти бесполезными против неизвестного волшебства.
        Великаны бесцеремонно ступали по телам умерших и раненых, подбирались к горстке уцелевших магов и воинов. Те все еще не могли взломать заблокированную чужой магией дверь в замок.
        Фарсим видел, как пренебрежительная улыбка зазмеилась на губах командира атакующих. Чувствовал, что он плетет сильное заклинание, и знал, что оно предназначено императору. Еще очень молодому эльфу, единственному, способному руководить и в такой ситуации. Фарсиму казалось, время остановилось.
        Ярко-зеленый сгусток энергии сорвался с пальцев черноволосого красавца.
        Мадаис заверещала, в доли мгновения перестроила щиты с дочери на мужа.
        Кто-то из эльфов бросил защитные чары на императора, позабывшего в бою о сохранении собственной жизни.
        Ардир обернулся к командиру атаковавших.
        Светловолосый забрызганный кровью, измазанный сажей эльф твердо встретил взгляд нечеловека, желавшего ему смерти.
        Щиты раскололись.
        Сгусток энергии преодолел последние два локтя до императора.
        Фарсим подался вперед, вцепившись в окровавленные доспехи трупа. Закричал от ужаса.
        Ардир резко наклонился в сторону. Несколькими движениями сплел вокруг сгустка сетку и, размахивая чужой энергией, будто пращой, швырнул ее в зачарованные двери.
        Магический барьер разбился, щепки брызнули во все стороны. Путь был свободен.
        - Уходим! - громкий приказ императора вернул времени прежний ход.
        Уцелевшие, поспешно ставя щиты против больше не нападающих на них великанов, быстро исчезли в коридоре.
        Черноволосый красавец смеялся.
        Издевательский смех того, кто совершенно уверен в своей будущей победе. Фарсиму даже казалось, последнее волшебство императора, сопротивление людей и эльфов воспринималось незнакомцем, как дополнительное развлечение. Встретившись взглядом с командиром, эльф убедился в своей правоте. В изумрудных глазах чужака читался такой же охотничий азарт, как во взгляде хищника, забавляющегося с добычей.
        Дорогие Читатели!
        На пятой странице кнопка "попросить разрешения у автора". Нужно просто нажать ее и написать комментарий "Хочу читать дальше". Повесть будет вся до конца здесь бесплатно.
        - Встань, подойди, - приказал красавец, не раскрывая рта. Голос, который эльф слышал в своих мыслях, был под стать хозяину. Насыщенный баритон, властные интонации, внутренняя сила и особое очарование. Этому голосу хотелось внимать.
        Фарсим поднялся, проклиная дрожащие колени, и на негнущихся непослушных ногах подошел к собеседнику.
        Рядом один из воинов-ящеров добил израненного эльфа. Предсмертный хриплый стон заглушил вздох облегчения великана, излечившего свою рану чужой жизнью. Фарсима передернуло и едва не стошнило.
        - Ну что же ты медлишь? - на губах неестественно красивого мужчины застыла пренебрежительная усмешка.
        Эльф поторопился подойти, стараясь не задумываться о том, что в это время великаны убивают раненых. Пытался убедить себя, что не слышал, как еще живые соотечественники проклинают его.
        - Благодарю за помощь, Фарсим, - по-прежнему не пользуясь голосом, сказал командир.
        Он расположился на скамейке, вольготно закинув ногу на ногу, небрежно облокотившись на резную спинку. Смотреть ему в лицо Фарсим не решался, и все свое внимание сосредоточил на крупном кольце на указательном пальце правой руки. Синий опал загадочно поблескивал, притягивал взгляд.
        - Тебе дарована жизнь за верность, - продолжил чужак.
        - Драгоценный подарок, - пролепетал эльф. Его до дрожи пугало, что голос собеседника звучал прямо в мыслях. Ему все казалось, таинственный нечеловек сможет с легкостью подменить своей волей настоящие мысли Фарсима.
        - Уверен, тебе достанет мудрости распорядиться им правильно, - ухмыльнулся командир. - А пока мне нужны от тебя сведения.
        - Что пожелаете, господин, - Фарсим изобразил робкий поклон.
        - Расскажи о замке, городе. О светловолосом маге, проделавшем этот занятный трюк с энергией, - повелел красавец.
        Фарсим послушно говорил, а за спиной шумела черная воронка. Гулкий звук, похожий на завывания ветра в пещере. На этом фоне выделялся скрежет - когти прибывающих воинов царапали синюю плитку звезды. Эльф еще во время сражения разглядел, что их ноги на самом деле были лапами, а то, что он поначалу принял за усиления на обуви - настоящими когтями. В бою полу-ящеры, полу-люди не стеснялись бить ногами, нанося глубокие раны противникам.
        Зловещие тени великанов, бряцание оружия, звуки волочения тел к стене, собственный тихий, срывающийся голос… Эльф повторял себе, что это дурной сон, что происходящее не может быть правдой. Он до боли, до крови впивался ногтями в ладони, силясь проснуться.
        В глубине сознания билась мысль о предательстве. Фарсим знал, что и во сне, и наяву, он предавал свой народ, рассказывая захватчикам о городе, магах и императоре. Знал. Но не останавливался. Причина была простой и понятной. Трусость. Животный страх за жизнь. Безумная надежда, что все же уцелеет…
        - Интересно, - задумчиво кивнул черноволосый красавец. - Нарисуй план замка и укажи места, где поселились император и маги.
        С этими словами чужак достал из-за пазухи несколько сложенных листов бумаги и карандаш.
        - Да, господин, - пробормотал эльф, принимая письменные принадлежности, как высшую награду.
        Фарсим остался у скамейки, а командир встал, пошел к своим воинам. Теперь среди них появились не только ящеры, но и люди. По крайней мере они имели человеческий облик, хотя такого числа настолько красивых людей в одном месте эльфу ни разу за свою двухсотлетнюю жизнь видеть не доводилось. Изображая, что старательно рисует план, Фарсим слушал разговоры чужаков. Он ожидал услышать шипение или клекот, решив, что такая речь больше всего подошла бы ящерам. Но пришлые говорили на общем, только с интересным акцентом. От этого речь казалась более напевной, чем у соотечественников Фарсима. Изредка появлялись и незнакомые слова, но их было настолько немного, что на понимание это никак не влияло.
        Воины собрались расположиться на внутренней площадке на ночь и обсуждали, как лучше себя защитить. Ящеры продолжили расчищать место, люди натянули на уровне пола второго этажа магическую сетку и укрепляли плетения. Такого волшебства Фарсим еще никогда не видел. Больше всего оно напоминало морозные узоры, растущие на стекле. Прозрачные ветки соединялись, сплетались и делали защиту воистину нерушимой.
        - Как продвигается твоя работа? - раздался над головой эльфа голос командира.
        Фарсим вздрогнул, боязливо поднял глаза на чужака и поспешно заверил:
        - Скоро закончу, господин.
        Тот по-змеиному улыбнулся и снова отошел. Одного предупреждения эльфу было достаточно, и он отвлекся только единожды. Когда из сужающейся, будто истощившейся, уставшей воронки на пол выпал еще один воин-ящер. Он прижимал ладонями колено и постанывал, покачиваясь из стороны в сторону.
        Командир плавной походкой опасного хищника подошел к нему, встал на колени и велел убрать руки. Воин послушался, позволил осмотреть рану.
        - Какой недоумок отправил тебя в закрывающийся портал? - командир зло потребовал ответа.
        - Лорд Талаас, - просипел воин.
        Красавец медленно выдохнул через почти сомкнутые губы. Фарсим чувствовал, что он борется с желанием что-нибудь разнести. Почти осязаемая ярость этого нечеловека была настолько сильна, что никто из воинов и людей не смел ни заговорить, ни даже пошевелиться. Паузу, долгую и напряженную, нарушил шепот раненого ящера.
        - Не сердитесь, лорд Старенс. Это всего лишь колено.
        Фарсим, наблюдающий за выражением лица командира, искренне считал раненого самоубийцей.
        - Это могла быть твоя голова! - рыкнул лорд Старенс, и в этот момент его неестественно прекрасное лицо изменилось, обрело какие-то жуткие черты. Фарсиму даже казалось, на пару мгновений кожа командира покрылась черной чешуей, зрачки укрупнившихся глаз стали вертикальными, а волосы превратились в щитки, короной украшавшие голову.
        - Старенс, - мягко окликнул его светловолосый маг. - Не бесись. Все обошлось.
        - Обошлось?! - на пальцах командира заискрило неконтролируемое волшебство. - Этот придурок рискует жизнями! Зря! Когда это совсем ненужно! Не знает меры! Границ!
        - И молодые Госпожи, и представители родов знают ему цену! Ему и его показушному желанию помочь! - резко возразил светловолосый собеседник. - И все знают, каков твой вклад!
        Лорд Старенс подскочил, начал раздраженно ходить по площадке. Пять шагов в одну сторону, пять в другую.
        - Он же осознает, у нас есть только три ночи полнолуния! Это бесконечно мало! Зачем подрывать свои же силы необходимостью тратиться на лечение?
        Светловолосый маг в это время подошел к раненому ящеру, сложил пальцы домиком над поврежденным коленом. Через мгновение под ними золотом засияло исцеляющее заклинание. Воин откинул назад голову и, казалось, впервые вздохнул спокойно.
        - Безответственное поведение! - не унимался Старенс. - Мальчишеская бравада! И попомни мои слова, главы родов решат посадить его на трон! Потому что он юн, им проще управлять!
        Светловолосый маг, к которому обращался командир, явно не первый раз слышал такие слова. Закатил глаза, легко покачал головой и промолчал.
        - Кто вообще это придумал? Кто придумал, что упрямыми твердолобыми юнцами проще управлять, если дать им трон?
        Перед очередным поворотом лорда Старенса остановила женщина, способная затмить красотой даже императрицу Мадаис.
        - Ты к нему немного несправедлив, - мягко взяв раздраженного лорда за руку, сказала она. Фарсим узнал чарующий голос той, что помогала с подготовкой ритуала.
        Старенс фыркнул, но не перебил.
        - Он самоуверен, самовлюблен, - погладив другой рукой мужчину по плечу, продолжала она. - Это все так. Но не стоит забывать, что он лишь двадцать лет назад переступил порог совершеннолетия. Юношам свойственна категоричность суждений. В то же время твои заслуги он ни разу не пытался ни приуменьшить, ни отрицать.
        - Посмел бы только! - хмыкнул лорд.
        - И впредь не посмеет, - убежденно ответила она. - Знаю, сложно судить объективно. Особенно в твоем положении. Да, многие хотели бы видеть правителем тебя. Но и Талаас - не худший выбор и вполне обоснованный.
        - Да-да, я уже слышал и про сильный дар, и про таланты полководца, - хмуро ответил Старенс. - Не стоит его расхваливать. Не сейчас!
        Он указал на раненого ящера.
        - Не собиралась, - покачала головой женщина. - Я лишь призываю успокоиться и мыслить рационально. Прежде чем рассуждать о том, кто займет трон, давай сперва этот трон добудем.
        Лорд вздохнул и не ответил, а женщина лукаво улыбнулась:
        - Может, за время этой кампании он проявит себя не таким уж и хорошим полководцем. Не таким уж и сильным магом. Не столь разумным руководителем… Кто знает, может, главы родов и Госпожи изменят свое мнение о нем.
        Старенса такие слова приободрили. Он повеселел, обнял собеседницу, а Фарсим поспешно отвел от пары глаза, занялся чертежом. Испытывать на прочность спокойствие вспыльчивого лорда эльф хотел меньше всего.
        ../ Часть чужаков расположилась на отдых, выставив охрану и развесив под сводом магической защиты волшебные светильники. В тусклом сиянии этих ночников воины, которых Фарсим насчитал восемь десятков, выглядели особенно зловеще. Необычно красивые люди держались немного обособленно. Эльфа это не удивляло. Насколько он понял из разговоров и по обращениям, «люди» были аристократами, но при этом признавали командование лорда Старенса и, судя по всему, не поддерживали его соперника. Фарсима бесконечно поражало, что артефакт перенес в Аррос не только мужчин, но и женщин. Из двадцати аристократов восемь были дамами, явно настроенными принимать участие в сражениях.
        Женщина даже возглавила один из отрядов, отправившихся исследовать и зачистить прилегающую к внутренней площадке часть замка и большой парк. Эти воины довольно быстро вернулись - обрамляющие площадку части здания были нежилым архитектурным изыском, предназначенным для любования окрестностями. Из парка тоже не доносилось ни звуков схватки, ни предсмертных криков, как Фарсим ни прислушивался. Видимо, Ардир решил не пытаться ударить по чужакам с этой стороны. В целом верное решение. Если бы внезапная атака провалилась, стражей бы ничто не спасло. Их бы отрезали от основных сил и гнали бы по парку до самого обрыва. В любом случае их ждала смерть. Или на клинках полу-ящеров, или на камнях внизу.
        Светало, но на внутренней площадке замка было по-прежнему сумрачно. Фарсиму велели оставаться рядом со скамейкой, там он и сидел, боясь лишний раз привлечь к себе внимание. Лорд Старенс занимался своим небольшим войском, что-то просчитывал, серьезно рассматривая планы замка и города. Когда вернулись все отряды, выслушал их доклады о местности, о созданных защитных барьерах, о неизвестных Фарсиму огненных шестах, которые установили на границах полу-ящеры. Правда, за то, что правильно расслышал, эльф поручиться не мог - усталость оказалась сильней переживаний и постепенно притупляла все чувства. Фарсим прислонялся спиной к колонне и, стыдясь собственной слабости, временами задремывал.
        - На, поешь, - голос грозного лорда раздался неожиданно близко.
        Фарсим вздрогнул, ему на колени упал продолговатый бумажный сверток. Эльф ошеломленно пробормотал благодарность и осторожно развернул бумагу. В свертке лежали два круглых пирожка из странного теста, но Фарсим решил не задавать лишних вопросов. Незнакомая еда оказалась сытной, хоть и сильно испорченной привкусом принятой подачки. Подачки, за которую эльф в некоторой степени был чужаку благодарен. За заботу, но в большей мере за то, что лорд отошел, не захотел со змеиной улыбкой злорадствовать из-за унижения пленника. Иначе Фарсим себя не называл.
        Через четверть часа лорд Старенс вернулся на скамейку, передал эльфу флягу с водой. Этот жест казался настолько спокойным и естественным, что Фарсим невольно задумался, как его воспринимают пришлые. Все же командир благодарил его за помощь. Но иллюзия человечного отношения рухнула, как только лорд заговорил. Его голос звучал жестко, требовательно, как приказ:
        - Расскажи о тех, кто сбежал сегодня с площадки.
        Старенс снова устроился на скамейке в такой же вызывающе спокойной позе, как и прежде. Будто империя уже пала к его ногам, будто главы неведомых родов и какие-то Госпожи уже короновали его. Фарсима это в равной степени пугало и раздражало. Еще он чувствовал, что постепенно словно освобождается от чужого влияния. Даже подумал, Нальяс был прав, утверждая, что Вещь не позволит ни понять чужие аргументы, ни изменить поведение. Она надолго, очень надолго подчинила его.
        - Я не запомнил тех, кто смог сбежать, - хмуро ответил Фарсим, удивляясь тому, что осмелился солгать лорду.
        Старенс вопросительно приподнял брови, неприятно усмехнулся:
        - Мне предложить тебе осмотреть трупы? Или ты напряжешь зрительную память? Выбор за тобой.
        Эльф судорожно сглотнул и просипел:
        - Я постараюсь вспомнить.
        Лорд жестом показал, что слушает. Фарсим взгляда не мог оторвать от хищной и какой-то злой ухмылки командира. Из головы не шел образ чешуйчатого чудовища, неожиданно проступивший из-под красивой маски.
        - Расскажи о девочке, - пауза показалась Старенсу слишком долгой, и он поторопил эльфа. - Я не заметил, чтобы у нее был сильный дар. Почему она была здесь?
        - Это принцесса Амаэль, - выдохнул Фарсим. - Двенадцать лет, совсем дитя.
        - Вот как? - нахмурился лорд. - Когда у вас совершеннолетие? Каков средний срок жизни?
        - У людей совершеннолетие в шестнадцать, а живут они около семидесяти, - начал Фарсим.
        - «Они» говорит о том, что к людям ты не относишься, - чуть слонив голову набок, чужак вопросительно поднял идеальную бровь.
        - Нет. Не отношусь, - Фарсим постарался не показать, насколько его задело это уточнение. По его мнению, даже внешне различие между эльфами и людьми было очевидным. - Я эльф. Как и император, его супруга и девочка.
        - Эльф, - медленно повторил Старенс, будто смакуя слово. - Те же вопросы. Совершеннолетие, продолжительность жизни. Способности к магии у какого народа больше?
        - У нас совершеннолетие наступает в пятьдесят, а средняя продолжительность жизни около трехста, - сухо ответил Фарсим. - Эльфы превосходят людей во всем. Не только в магии, но и в ювелирном искусстве, математике, алхимии, кузнечном мастерстве…
        - Я понял, - с усмешкой остановил его лорд. - Ценные граждане.
        Эльф, почему-то ожидавший услышать в лучшем случае определение «рабы», вздохнул с облегчением.
        - Раз Амаэль дочь императора… Ардира, - сверившись с небольшим блокнотом на ладони, чужак выбрал правильное имя, - не следует говорить о ней, не обсудив ее мать. Императрицу Мадаис. Ее дар сильней, чем у мужа, но в бою она только защищала. Почему?
        - У нас не принято обучать женщин атакующей магии, - скупо пояснил Фарсим и смутился из-за изумления, отразившегося на лице собеседника.
        - Очаровательно, - нарушил недолгую тишину лорд Старенс, а на его губах играла недоуменная улыбка. - Я даже не буду спрашивать, с чем связана настолько неразумная традиция… Мадаис, как маг, гораздо сильней мужа. Это факт.
        - А еще происходит из более древнего, более богатого рода, - нервно пожал плечами эльф. - По сути, ее род самый древний на континенте. Но обучена она этикету, всяким обычным для придворных дам дворцовым штучкам, немного алхимии, защитным и исцеляющим чарам. Женщинам не пристало воевать, - с неожиданным для себя вызовом продолжил Фарсим. - К тому же зачем разучивать атакующие заклинания, если у нас с соседями мир?
        - Действительно, - ухмылявшийся красавец смотрел на эльфа так, будто имел дело с сумасшедшим. - Зачем? Скрепленные подписями договора - самая надежная защита от войн. Кто же сомневается?
        Фарсим опустил взгляд, вцепился во флягу с водой. Он отлично понимал, что напавший чужак издевается, но молчал, в полной мере понимая также свое зависимое, крайне уязвимое и неустойчивое положение.
        - Вернемся к принцессе, - судя по шороху, лорд сделал карандашом пометки. - Дочь сильной волшебницы и среднего мага должна обладать даром. Почему он не чувствовался?
        - Она еще дитя. Дар пока не проснулся.
        Фарсим изо всех сил старался отвечать спокойно и не показывать, как тревожили и пугали его вопросы об императорской семье и стране. Он презирал себя за предательство, за болтливость. Ругал себя последними словами за готовность рассказать пришлым все в обмен на надежду выжить. Чувствовал себя мерзко, поэтому уверенность чужаков в победе злила эльфа неимоверно. По его представлениям, нужна была большая армия, чтобы захватить город, огромная, чтобы покорить империю. Отряда из сотни бойцов и магов едва хватило бы на замок! Вот только пришлые явно считали иначе.
        - Фарсим, - насыщенный баритон лорда Старенса прозвучал прямо в голове эльфа. Из-за вкрадчивых ноток, заметной издевки и не менее ощутимого предупреждения у Фарсима мороз пошел по коже, от ужаса заколотилось сердце. - В твоих интересах давать полные, развернутые ответы. Чтобы мне не пришлось уточнять и переспрашивать. Я ведь могу найти и другого осведомителя. Более благодарного.
        Невероятным усилием воли Фарсим заставил себя встретиться взглядом с лордом-чужаком. Самоуверенный красавец триумфально улыбался, наслаждаясь своей властью над жизнью мага. Фарсим так сильно впился пальцами во флягу, что на ней появились вмятины.
        - Магический дар у нас просыпается обычно в двадцать лет, - эльф говорил медленно, от страха с трудом шевеля губами. - До этого очень сложно определить, какой силы будет дар. Он формируется лет до тридцати. Потом ребенку подыскивают подходящего учителя. Обучение обычно продолжается до совершеннолетия.
        - Благодарю за сведения, - не размыкая губ, поблагодарил лорд Старенс. И Фарсим вознес хвалу небесам, когда чужак отвлекся на записи в блокноте.
        Следующий вопрос был о магах, присутствовавших во время ритуала на площадке.
        - Гильдия? - ожидая продолжения рассказа в этом направлении, командир перевернул листок блокнота.
        - Маги, ювелиры, алхимики, счетоводы, ткачи… все объединяются в гильдии, - покорно объяснил эльф. - Их возглавляет совет наиболее опытных мастеров своего дела. В совете обычно трое. Иногда пятеро.
        - Сколько в совете гильдии магов? - делая пометки, уточнил Старенс.
        Фарсим ждал этого вопроса, боялся его, вновь услышал проклятия соотечественников, которых убивали ящеры.
        - В настоящее время…. один, - просипел эльф.
        - Почему? - вопрос прозвучал так сухо, будто лорд совершенно не догадывался о причине.
        Фарсим не смог ответить. Только медленно повернул голову к куче тел, сваленных в углу. Первый раз за прошедшие часы осмелился посмотреть в том направлении. Все боялся увидеть там окровавленных призраков тех, в чьей смерти был повинен.
        - А, понятно, - безразлично сделал пометку в блокноте чужак.
        Ни переживания, ни угрызения совести осведомителя лорда Старенса не волновали. Он деловым тоном задавал вопросы, и Фарсим знал, что для собственного блага ему следует давать подробные ответы. Мысли о том, что случится с ним, когда командир полностью удовлетворит свое любопытство, эльф старательно гнал.
        Золотистые солнечные лучи соскользнули вниз по старым стенам, заискрились на магической защите. Фарсим сидел у колонны рядом со скамейкой и наблюдал за воинами-великанами, убирающими в плоские заплечные сумки тонкие, но очень теплые одеяла. Опрос давно закончился, страх прошел, эльф постепенно склонялся к выводу, что ему все же ничего не грозит. Его собственное положение и чужаки уже не казались ему такими непоправимо ужасными. Он считал, что зря надумывал всякие глупости…
        Вялый ход мыслей прервал оглушительный треск - раскрошились двери, ведущие в жилую часть замка. Рухнул магический барьер. На площадку одна за другой вылетели четыре огненные птицы. Рассыпая искры негасимого пламени, они метались от стены к стене, опаляя, поджигая все на своем пути. Воздух наполнился гарью. Воины кричали от боли, пытались стряхнуть с себя огненные перья, маги спешно возводили защиту.
        Черноволосая красавица, которую Фарсим считал если не женой, то любовницей лорда Старенса, отгоняла от соотечественников птиц каким-то пульсирующим заклинанием. У нее получилось загнать одну птицу в ловушку, прижать к своду защиты. Магическая энергия огненной птицы оказалась столь велика, что пламенеющие перья прожигали морозные узоры! Волшебство рушилось и ужасно чадило! Сизый дым стелился по полу, вскоре нечем стало дышать, а почти не пострадавшая птица истошно кричала и била крыльями.
        Фарсима, спрятавшегося за щитом, внезапная атака императорских магов вдохновила, воодушевила. Он с усмешкой глянул на лорда Старенса, ожидая увидеть растерянность или хотя бы раздражение. Ведь его воинов калечила чужая магия, предназначенное для защиты волшебство обратилось во зло. Но эльф увидел на губах неестественно красивого мужчины веселую улыбку, а в ярко-зеленых глазах - азарт игрока.
        - Этот ваш император Ардир - рисковый малый, - заметил лорд и встал.
        На его пальцах заискрилась магическая энергия. Красно-желтые всполохи превратились в язычки пламени.
        - Тисьен! Санборн! Шиссара! - голос командира прозвучал властно и так, что все из названных мгновенно отвлеклись от своих занятий и поспешили к нему.
        - Удерживай птицу там, Диала! - продолжал лорд.
        Черноволосая волшебница кивнула.
        - Огонь огнем! Ловим в клетки! Направляем! Забрасываем обратно! - велел Старенс.
        К ужасу Фарсима, не прошло и десяти минут, как простой и действенный план командира был воплощен! До этого дня огненные птицы считались непобедимыми!
        Когда последняя птица влетела в коридор, за ней вырос толстый защитный барьер. Но маги империи предвидели такой поворот событий и очень быстро развоплотили птиц. Поэтому особенных потерь люди и эльфы не понесли. Урон чужакам тоже лишь показался Фарсиму большим из-за дыма, криков и общего переполоха. Выяснилось, что огонь почти не причинял ящерам вреда.
        Эльфа это открытие напугало еще больше, чем победа над птицами. Он с ужасом осознавал, что до сих пор так и не понял, кому же помог попасть в империю. Видел только, насколько отлична их магия, стал свидетелем неуязвимости и огромной силы великанов. Чувствовал, что каждый из простых воинов, каждый из аристократов уверен в превосходстве и победе. Как сражаться с такими противниками, как их победить, Фарсим не представлял. Но вдруг поверил в то, что и этот небольшой отряд способен захватить не только замок, но и город.
        Посмотрев на пока спокойный артефакт, эльф прислушался к его тихому, глухому бормотанию, к нарастающей силе звезды. Он снова ощущал ее ровный поток, природную энергию, зов… Он успокаивал, утешал, говорил, что у самого Фарсима обязательно все сложится хорошо. Как нельзя лучше. Вернулось понимание, что он зря называл себя пленником. Ему была предначертана великая роль! Его имя останется в летописях, а при жизни ждут почести… Настроение немного портили мысли о жертвах, но, положа руку на сердце, он не мог вспомнить ни единого нового заклинания или эликсира, не вызвавших на первых порах использования смертей или увечий.
        Захотелось взять в руки диск, свое дитя, выстраданное творение. Желание было настолько сильным, что Фарсим, краснея и робея от смущения, попросил разрешения у лорда Старенса. Тот смерил его долгим понимающим и, как казалось взволнованному эльфу, сочувственным взглядом.
        - Можно, - спустя вечность позволил командир. - Если после этого сделаешь вокруг звезды защиту. Как перед вчерашним ритуалом. Тебе помогут.
        - Конечно-конечно, лорд Старенс, - просиял Фарсим и спохватился: - Но у меня нет больше ни нити, ни свечей.
        - Ничего страшного, - собеседник легко покачал головой. - Об этом уже позаботились.
        Он жестом велел эльфу оставаться на месте, сам подошел к леди Диале. Беседы двух аристократов Фарсим не слышал - диалог явно был мысленным, что поначалу красавицу удивило. Она с сомнением поглядывала в сторону эльфа, и Фарсим надеялся, что она не уговорит командира отменить решение. Диск, умопомрачительное сияние золота, прелесть камней, которую невозможно описать словами, манили эльфа, влекли. Ему жизненно важно было подержать в руках это сокровище. Хоть недолго, хоть четверть часа. Тяга с каждой минутой становилась все сильней, и Фарсим, сам того не замечая, мелкими шажками приближался к центру звезды.
        - Фарсим, - громкий оклик лорда Старенса эльфа напугал. - Леди Диала согласилась помочь тебе. Постарайся не разочаровать ни ее, ни меня.
        - Что вы, лорд Старенс, я приложу все усилия! - заверил Фарсим.
        - Вот и чудесно, - кивнул командир и ушел к полу-ящерам.
        Эльф вежливо поклонился женщине, она ответила сдержанной улыбкой. Ни представиться, ни как-либо иначе обозначить знакомство она не пожелала.
        - Если хочешь подержать диск, сделай это сейчас, - голос красавицы звучал певуче, словно журчание ручья. - Пока я готовлюсь к зачарованию звезды.
        - Так она зачарована? - Фарсим огорчился, вспомнив слова Нальяса о том, что природными силами возможно управлять.
        Леди заметила его разочарование и ответила не сразу, недолго рассматривала эльфа, чуть склонив голову на бок.
        - И да, и нет. Не знаю, кому пришло в голову сделать такую площадку в месте выхода природного источника, но нам это сыграло на руку. В нашем мире подобные источники помечают на картах синими звездами, - пояснила она. - Заклинания усилили поток магии, а защита, которую начнем накладывать через несколько минут, поможет энергии сконцентрироваться, не распыляться.
        - Спасибо, что рассказали, - он нервно улыбнулся и снова покосился на диск.
        - Иди, - леди Диала указала на центр звезды. - Мне нужно подготовиться.
        Фарсим не заставил просить себя дважды. Прошел между лучами звезды, чтобы как можно дольше не ступать на синюю плитку. Он отлично помнил свои ощущения в прошлый раз и не назвал бы их приятными - кому понравится получить подтверждение ничтожности своего дара? Но любовь к диску, давняя, пьянящая, искренняя и такая сильная, что ни кровь, ни трупы не пугали, могла примирить Фарсима даже с унижением, не только со звездой.
        Он прошел по синей плитке, едва не теряя сознание от захлестывающей энергии, упал на колени рядом с диском и прижал его к груди. Трепетно, ласково, как родного ребенка. Тяжесть золота, блеск камней, выбитые руны, щекочущие подушечки пальцев… Сбывшаяся мечта!
        К сожалению, насладиться в полной мере ему не дали. Леди Диала окликнула его, подозвала, велев оставить диск на прежнем месте.
        - Какой тебе показалась звезда сегодня? - поинтересовалась чужачка.
        - Она значительно сильней, - признал Фарсим и нехотя добавил: - Диск тоже.
        - Хорошая новость, - задумчиво кивнула леди Диала. - Значит, я выбрала правильную нить. Вот, держи.
        С этими словами она протянула ему сложенную широкими петлями нить. Фарсим заметил такие же узелки, как на вчерашней, только теперь нить была двойной - черной с красным.
        - Нужно делать все так же, как и в прошлый раз, - наставляла женщина. - Просто закрой глаза и сконцентрируйся на моем голосе.
        Фарсим выполнял ее распоряжения, стараясь отрешиться от собственных мыслей, не слышать разговоров воинов, не гадать, как дальше сложится его судьба. Только голос, красивый, как и его обладательница, голос, слышный только ему… Только запах сгоревшей шерсти, кучки пепла, превращающиеся в свечи, только сила звезды…
        Когда круг замкнулся, эльф будто вынырнул из сна. В этот раз подготовка к вечернему ритуалу потребовала очень много энергии, и Фарсим чуть не упал от слабости. Его мутило, колени дрожали, он с трудом добрел до скамейки и рухнул на нее.
        - Ты хорошо справился, - вежливо похвалила Диала.
        - Благодарю, - маг заставил себя посмотреть на нее. Извинился за то, что сел без разрешения. Посчитал, так будет безопасней.
        - Я удивлена, что ты смог замкнуть круг. Ты самый слабый маг из тех, с кем мне приходилось общаться.
        Фарсим не обиделся на подобное высказывание по двум причинам. Первой стало отсутствие сил на эмоции. Второй - понимание того, что Диала просто констатировала факт и не ставила своей целью задеть или оскорбить эльфа.
        - Ложись спать, - посоветовала она.
        Фарсим кивнул и тут заметил, что на площадке осталось всего полтора десятка воинов и аристократ, названный Санборном.
        - А где остальные? - недоуменно выдохнул эльф.
        - Мы здесь не для того, чтобы гулять в парке, - усмехнулась красавица, и Фарсим отрешенно подумал, что и у нее удивительно змеиная улыбка. - Думаю, ты догадываешься, чем могут в замке заниматься воины и боевые маги. Ложись спать.
        Позже эльф склонялся к мысли, что она применила какое-то заклятие, так как сон сморил его очень быстро. Фарсиму казалось, он заснул еще до того, как лег.
        Пробуждение было резким, неприятным. Фарсим подскочил на полу, сел и первое время ошарашенно хлопал глазами, пытаясь сообразить, что происходит. Оказалось, он проспал не только возвращение раненых воинов, но и начало ритуала. Защитный круг уже почти разрушился, из огромной черной воронки вышагнуло уже больше двух десятков свежих великанов. Их доспехи были чуть другими, такими же, как у появившегося вслед за ними аристократа.
        Он был, как и прочие, идеально красив. Манера разговора выдавала любовь к себе, к своему Я, вздернутый подбородок говорил даже не о гордости, а об опасной гордыне. Этот маг выглядел очень молодым, а светлый тонкий обруч на каштановых волосах был определенно заявкой на корону. Фарсим не сомневался, что видит лорда Талааса, соперника лорда Старенса.
        Фарсим отыскал глазами черноволосого командира. Как и следовало ожидать, никаких особенных почестей лорд новоприбывшему оказывать не собирался и занимался ранеными. У Фарсима сложилось впечатление, что Старенс и не догадывался о прибытии соперника. Молодого аристократа отсутствие интереса к себе задело. Он небрежным движением откинул со лба пряди, видимо, чтобы блестящий обруч был заметней, и направился к Старенсу.
        - Добрый вечер! - поздоровался Талаас, не придумавший ничего умней, чем зайти со спины. Он навис над занятым целительством магом и явно готов был раскричаться из-за того, что не слышит ответа.
        - Добрый вечер, лорд Старенс! - громче и требовательней повторил Талаас.
        Черноволосый командир даже не шелохнулся.
        - Ах, лорд Талаас, - рядом с рассерженным аристократом появилась леди Диала. - Не ожидала увидеть вас так скоро. Добрый вечер!
        - Хоть кто-то здесь помнит о приличиях! - выпалил юноша. - Неслыханная наглость! Госпожам и главам родов это точно не понравится! - указывая на по-прежнему игнорирующего его Старенса, кипел Талаас.
        - Что именно? То, что лорд Старенс спасает воину почти полностью оторванную ногу? - холодно уточнила Диала.
        Талаас удивленно воззрился на нее, нахмурился и лишь тогда догадался обойти лорда Старенса и посмотреть, чем он занят.
        Судя по силе золотистого сияния, маг выкладывался на целительное волшебство полностью. Большего со своего места Фарсим сказать не мог и, полностью доверяя суждению леди Диалы, не хотел бы видеть рану, которую залечивал командир.
        Лорд Талаас поморщился, как-то странно поджал губы, прикрыл их рукой, и только тогда эльф догадался, что юношу тошнило.
        - Давайте не будем мешать, - красавица тоже сообразила, в чем дело, и поманила Талааса. - Вам ведь интересно, где вы сможете временно расположить своих воинов.
        Он кивнул, позволил себя увести.
        Фарсим, опасливо поглядывая по сторонам, встал, немного размялся. Из-за неудобной позы сна тянуло левую ногу, хорошо хоть резерв немного восстановился. Иначе самочувствие было бы совсем ужасным. От голода подводило живот, во рту пересохло от жажды, гул воронки, из которой все выходили воины, раздражал. Неизвестность и неопределенность собственной судьбы казались настолько невыносимой ношей, что Фарсим даже решил, что обязательно задаст эти вопросы лорду Старенсу. Главное, подобрать правильный момент, застать командира в неплохом расположении духа.
        Поглядывая в сторону занятого раненым лорда, эльф заметил, чтоб большая часть аристократов тоже посвятила себя целительству. Невольно он задумался над тем, что и дворяне империи наверняка занимались тем же этой ночью. Судя по всему, бои были ожесточенными.
        - Ты проснулся, - раздался за спиной мелодичный женский голос.
        Фарсим вздрогнул от неожиданности, резко повернулся и легко поклонился леди Диале.
        - Вот, - она протянула эльфу продолговатый сверток и флягу с водой. - Ты наверняка голоден.
        Он с благодарностью принял еду и, робко, не зная, позволено ли ему заговаривать с леди, попросил:
        - Вы не могли бы рассказать, что происходило днем? Пожалуйста…
        Конец фразы прозвучал совсем бледно, потому что в синих глазах леди Диалы безошибочно читалась жалость. Это уничтожало остатки самолюбия и хоть какой-то уверенности в себе, и Фарсим отвел взгляд.
        - Садись, - женщина жестом указала на скамейку.
        Эльф смиренно выполнил приказ. К его немалому удивлению, леди Диала села рядом и заговорила тихо, будто не хотела, чтобы прибывающие воины и маги слышали обрывки беседы.
        - Пока мы занимались звездой, наши отряды пошли на штурм замка, - ее голос звучал ровно, бесстрастно. Она не давала оценки происходящему, не подчеркивала слабости эльфийской и людской магии, не говорила и о превосходстве пришлых воинов, за что Фарсим был ей очень признателен.
        - Защитники замка были многочисленными. Мы потеряли четырнадцать воинов, завоевывая замок. И восточное крыло мы пока не отбили.
        - Четырнадцать? - в ужасе выдохнул Фарсим.
        - Да, - сухо подтвердила она. - Это на данном этапе ощутимый удар. Но на войне без жертв не обходится. Если лорд Старенс посчитает возможным, он расскажет тебе больше. Мне нужно идти, поешь пока.
        Он кивнул и проводив взглядом леди Диалу, ошарашенно открыл сверток с пирожками из уже знакомого теста. Увидев, что на площадке только аристократы и раненные, Фарсим думал, это все выжившие пришлые! Но четырнадцать убитых из восьми десятков… Всего четырнадцать!..
        Фарсим знал Ардира как упрямца и гордеца. В сложившейся ситуации император на переговоры точно не пошел бы. Значит, все силы были брошены на уничтожение захватчиков. К замку, должно быть, стянуты все воины, все маги города!
        Фарсим в красках представлял, какие схватки велись за каждый локоть коридоров замка. Ардир мог приказать не оступать… Не зря леди Диала сказала, что защитники были многочисленными, а одно крыло замка не удалось отбить. Эльф догадывался, что империя в тот день понесла существенные потери. И число погибших вряд ли ограничивалось четырнадцатью десятками…
        Артефакт во вторую ночь работал значительно лучше. Воронка была шире и позволяла воинам выходить через более короткие промежутки времени, чем вчера. Очень скоро свежих полу-ящеров насчитывалось уже больше сотни. Под предводительством магов из числа аристократов или себе подобных отряды уходили в замок, надолго на площадке не задерживались.
        Фарсим, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, спрятался за скамейкой у колонны. Оттуда он следил за постепенно тускнеющим золотым сиянием в руках лорда Старенса, за работой других магов. Прислушивался к разговору леди Диалы и Санборна. Она сомневалась, что командиру хватит собственного резерва, чтобы после выматывающего боя довести до конца настолько сложное лечение. Санборн, как менее истощившийся, положил руку на плечо лорду Старенсу и отдал ему часть своей энергии. Без просьбы, без ожидания особенной благодарности. И этим очень удивил Фарсима, привыкшего к тому, что подобные услуги никогда не бывают бесплатными.
        Диала мягко поблагодарила Санборна и, сев прямо на пол рядом с командиром, устроилась поесть. Где-то через полчаса Старенс закончил работу и устало провел ладонями по лицу.
        - Тебе нужно отдохнуть, - в голосе женщины, протянувшей ему руку, слышалась ласка.
        - Скоро должны появиться Госпожи, - в его красивом баритоне появилась сиплость. - Пойду отдыхать, когда встречу их. Дожидаться Талааса не стану.
        Фарсим видел, как исцеляющая энергия полилась сквозь соединенные ладони от женщины к мужчине. Эльф не понимал, что лечит Диала, пока лорд не поднялся с колен. На ногах он стоял нетвердо, легко притопывал и наклонился, чтобы растереть затекшие икры. Только тода Фарсим сообразил, что мужчина провел в неудобной позе несколько часов.
        - Спасибо, милая, - он обнял женщину одной рукой, поцеловал в висок.
        - Пожалуйста, - улыбнулась Диала. - Не хочу, чтобы ты предстал перед Госпожами очень уж уставшим. Они скоро должны появиться. А лорда Талааса ждать точно не нужно. Он уже здесь. Пришел больше часа назад со своим отрядом и личными телохранителями.
        - Вот же… нетерпеливый юноша, - процедил командир, поостерегшийся теперь более резко высказываться. Фарсим эту сдержанность понимал. Сам заметил, что на площадке появлялось много воинов с другими эмблемами и символами на доспехах.
        - Зато многие видели, что талантливого полководца тошнит от вида ран, - лукаво подмигнула красавица.
        Лорд Старенс не ответил, только улыбнулся вселяющей в Фарсима ужас змеиной улыбкой.
        - О, лорд Саркани, - леди Диала указала рукой на вышедшего из воронки аристократа.
        Фарсим тоже посмотрел в ту сторону. Названный мужчина был красив, но той особенной красотой, которую эльф заметил пока только у лорда Санборна. Другой разрез глаз, более широкое лицо, прямые брови. Словно в том мире, откуда пришли чужаки, существовали разные континенты. Даже воины, которых привел новый лорд, выглядели иначе. Они были выше, но казались менее мощными.
        Вслед за лордом Саркани из портала вышли пятеро женщин. Первые аристократки в платьях, больше взволнованные и напуганные, чем готовые к битвам. Фарсим даже решил, что именно их называли Госпожами. Это предположение не подтвердилось, как только командир подошел к новоприбывшим.
        - Рад приветствовать, лорд Саркани, - легко поклонился лорд Старенс. - Молодые Госпожи скоро будут готовы?
        - Да, скоро. Они, кажется, хотят, чтобы вперед прошли несколько простых сам-андрун.
        - Неужели боятся, что портал не выдержит? - предположила леди Диала.
        - Нет, не думаю, - покачал головой лорд Саркани. - Я бы назвал это последними сомнениями. Мы все понимаем, что пути назад не будет, это выбор, тяжелый, трудный, но необходимый.
        Тем временем командующие новыми отрядами отвели своих воинов подальше от воронки, словно освобождали место для чего-то большого. Артефакт тоже волновался. Он поблескивал магическими разрядами, вспыхивали камни, воронка как-то особо загудела. В ее шуме прибавилось шипения и клекота, в черноте мелькали красные искры. На синюю плитку опустилась тяжелая лапа. Красная с золотом чешуя, темные когти, золотой широкий браслет и перстень на указательном пальце поразили Фарсима. Он со смесью восхищения и неверия смотрел, как из черноты портала на площадку выходит огромная ящерица. Янтарные глаза с вертикальными зрачками, длинная шея, украшенная массивными ожерельями, гибкое длинное тело, сплошь покрытое огненной чешуей. Вдоль спины и лап были прожилки, будто из расплавленного металла, на голове, ближе к затылку, причудливо изгибались полупрозрачные щитки, создающие подобие короны.
        Грозное и одновременно завораживающе красивое зрелище.
        - Госпожа Заритта, - низко поклонился лорд Старенс. Рядом замерла в такой же позе леди Диала. Поглядывая из своего укрытия на площадку, Фарсим заметил, что все аристократы и воины поклонились ящерице.
        - Я рада быть с вами в новом мире, - заверила она, и в ее голосе слышались покровительственные нотки.
        - Надеюсь, он принесет нам всем благополучие и много золота, - ответил Старенс. Странные слова натолкнули Фарсима на мысль, что командир говорил вовсе не о металле. Слишком традиционными прозвучали эти фразы.
        Огромная ящерица улыбнулась благосклонно, с явным одобрением. А за ее спиной из черной воронки показалась еще одна украшенная драгоценностями Госпожа. У нее была немного другая форма головы, щитков Фарсим не заметил, зато обратил внимание на рожки.
        - Госпожа Среффа, мы рады приветствовать вас здесь, - не поднимая головы, поздоровался лорд Старенс.
        - Я счастлива быть здесь со своим народом, - горделиво окинув взглядом склонившихся в поклоне «не людей» и ящеров, заверила Госпожа.
        В это время Заритта посторонилась, освобождая место третьей ящерице. Та выходила из воронки медленно, словно преодолевала значительное сопротивление. Артефакт сильно вибрировал, позвякивал, ударяясь о плитку. Фарсим вспомнил раненного недостатком магии воина и засомневался, хватит ли накопленной энергии артефакту. Увидеть рассеченную пополам ящерицу эльфу не хотелось.
        Но третья Госпожа, названная Наззьята, вышла из воронки невредимой и, обменявшись приветствиями с ожидавшими ее подданными, сказала:
        - Я вовремя почувствовала, что воронка истощается, успела предупредить об этом. Так что за нами сегодня последуют только воины и, может, десяток прислужниц, - она оценивающе посмотрела на артефакт, рядом с которым появился полу-ящер. - Нужно успеть перебросить как можно больше войск.
        - Вы правы, Госпожа, - согласился Старенс и обратился ко всем трем ящерицам. - Позвольте проводить вас в сад. Там для вас подготовили шатры.
        - Вы обо всем позаботились, лорд Старенс, - похвалила Заритта и, окинув взглядом собравшихся на площадке, спросила: - А где лорд Талаас?
        - К сожалению, он появился раньше оговоренного срока, когда я был занят целительством. Наверняка помогает укреплять рубежи, - спокойно ответил командир.
        Госпожам такой сдержанный ответ явно понравился. Фарсим не сомневался, что они знали о противостоянии лордов, но не вмешивались до поры. Мудрое решение. Соперничество Старенса и Талааса подстегивало обоих, заставляло стараться ради общего блага. Пока дело не дошло до не объявленной войны, конфликт интересов лордов был Госпожам только на руку.
        Эльф наблюдал за тем, как Госпожи прошли сквозь увеличенные магией проходы в сад, как из воронки появлялись воины. Артефакт казался истощенным, а энергия звезды - ослабевшей, и Фарсим удивлялся тому, что полу-ящеры выходили неповрежденными. Возможно, это обеспечивали пять женщин, появившихся вместе с лордом Саркани. Они встали на колени, положив руки на синюю плитку лучей, и замерли в трансе. Эльф не мог определить, что именно они делали, но артефакт работал, на площадке выстраивались отряды воинов, появлялись немногочисленные аристократы. Даже четыре темно-красные ящерицы, немного уступающие размерами Госпожам, вышли невредимыми из воронки.
        Но они были последними, кого пропустил артефакт. Черная воронка схлопнулась, исчез ставший привычным гул. Фарсим забился глубже в угол у колонны, прячась ото всех за скамейкой. Лорд Старенс и леди Диала, единственные, кому до него было хоть какое-то дело, ушли в замок отдыхать. Остальные пришлые, чужие и воинственные, не вызывали никакого доверия. Напротив, от них веяло опасностью. Фарсима пугало, раздражало и бесило все, совершенно все!
        В первую очередь, иссушенный, лишенный всяческой силы проклятый диск!
        Всего через четверть часа Фарсим пожалел о том, что так удачно спрятался. Не зная, что эльф мог их слышать, двое воинов обсуждали бои за замок и самого Фарсима. Судя по венку барвинка на груди, эти полу-ящеры принадлежали к отряду лорда Старенса. От этого их слова ранили еще сильней, отравляли сердце. В их глазах он был бесполезным трусом, позором своего народа. Они не понимали, почему командир уделял ему время, зачем возился.
        - Он и как маг бесполезен, - презрительное замечание, жест, видимо, обозначающий ничтожность. - Леди Диала сказала, такого слабого мага ей еще не доводилось встречать.
        - Ну, хоть какой-то толк от него был. Глядишь, снова пригодится, - небрежно пожал плечами воин. - Лорд Старенс наверняка знает, что делает.
        Воины болтали, отдыхали после боев, а Фарсим кипел от гнева. Сцепив зубы, сжав кулаки, он подбирал колкие слова, хоть и знал, что никогда их не выскажет. Ни воинам, ни лорду, ни Диале, ни огромным ящерицам, перед которыми все преклонялись! Неспособность избавиться от гнева, сбросить напряжение причиняла почти телесную боль, горела под кожей.
        Ничтожный дар! Ничтожная жизнь! Орудие в руках чужаков! Послушное орудие, предатель! Последний недоумок, позволивший артефакту себя использовать! А ведь Нальяс предупреждал… Ума не хватило даже усомниться в своей правоте! Хуже осла!
        Клеймя себя все новыми оскорбительными словами, Фарсим вдруг обнаружил, что его руки светятся от неконтролируемой магии. Применение силам маг искал недолго. Его настолько ярили собственные бесправность и беспомощность, что он решил отомстить Старенсу и всей этой чешуйчатой братии! За себя, за империю Терон, за погибших людей и эльфов!
        Достойно отомстить можно было только, украв диск…
        От этой мысли бросало в дрожь, холод касался самых костей. Эта идея будила незнакомый прежде азарт, пьянила, нашептывала умопомрачающее «Тебе уже нечего терять».
        Да, терять было нечего. Старенс, узнав все, что нужно для полного захвата власти, не выделит осведомителю богатый дом в красивом городе и месячное содержание. Нет, он избавится от эльфа. Фарсим это прекрасно понимал, как и то, что для своего народа навсегда стал отступником и предателем.
        Очутись он каким-то чудом среди своих соотечественников, они казнили бы его за измену! И были бы правы.
        Зло размышляя о том, что смерть ждала его в конце любого пути, Фарсим склонялся к мысли, что умереть от руки лорда бесправной игрушкой недопустимо. Лучше уж свободным эльфом, хотя бы попытавшимся что-то изменить!
        Мысль о том, что он сильно испортит лорду Старенсу игру, выкрав диск, грела сердце. Чужаки не смогут увеличить свое войско, другие ящерицы не появятся - пусть слабая, но помощь империи, которую Фарсим невольно подставил под такой сильный удар.
        Над планом задумываться было некогда. К тому же в глубине сознания сидело подозрение, что артефакт в ближайшие часы снова сделает эльфа своим рабом. Как только наберет немного силы. Медлить, отказаться от мести Фарсим считал в корне неправильным!
        Набросив на себя невидимость, он осторожно вышел из тени за скамейкой.
        Медленно огибая лужи засохшей крови, подошел к звезде. Эльф нервно поглядывал по сторонам, ждал окрика, того, что его схватят и оттащат. Отчего-то боялся, полу-ящеры и пришлые маги без труда увидят его под заклинанием.
        Но на него не обращали внимания. Даже тень не выдавала Фарсима - из-за нескольких источников света она была бледной и почти незаметной. Рядом со звездой расположились воины с пламенеющим цветком на доспехах. Насколько эльф понял, они принадлежали к отряду Талааса. Воспоминание о высокомерном, самовлюбленном и непомерно самоуверенном лорде подстегнуло Фарсима, придало решимости. Он прошел между лучами звезды и ступил на синюю плитку.
        Мощь природной магии захлестнула его таким потоком, что закружилась голова. Эльф едва не потерял равновесие и стоял, раскинув в стороны руки, ловя ртом воздух. Сердце билось с перебоями, перед глазами появилась серая пелена, мир плыл и шатался, артефакт казался ужасно ярким. Сияние его камней резало глаза.
        Постепенно Фарсим привык, приспособился, смог сделать шаг, не опасаясь упасть. Он заставлял себя переставлять ноги, преодолевать сопротивление звезды, ее волю. Приходилось бороться за воздух, потому что стало тяжело дышать. Малодушное желание повернуться и сдаться крепло с каждым мгновением, но Фарсим поборол и его. Месть… Месть была важней!
        Дойти до центра оказалось так же сложно, как и переплыть бурный горный поток, даже наклониться к диску, взять артефакт в руки стало непосильной задачей. Все из-за магической энергии звезды, которая будто приковывала диск к полу.
        Но Фарсим справился. С усилием оторвал Вещь от синей плитки и, молясь Великой, чтобы заклинание невидимости распространилось и на артефакт, побрел прочь от центра звезды. В ушах шумело, глаза болели так сильно, что Фарсим с трудом сдерживал стоны, кости ломило. Стало немного легче, когда он сошел с синей плитки и обессилено отошел к скамейке. За спиной раздался какой-то странный звонкий треск - эльф дернулся от неожиданности и со всего духу помчался в сад.
        На площадке становилось шумно, Фарсиму казалось, он слышал свое имя, крики и угрозы. Сердце колотилось от страха и бега, руки тряслись от слабости. Но эльф бежал, бежал без остановки. По выложенным плиткой дорожкам мимо клумб, мимо огромных шатров, разбитых для ящериц, мимо воинов и сам-андрун. Едва не столкнулся с женщиной в легком доспехе, перевернул ведро с водой, стоявшее у небольшого фонтана. Поскользнулся на мокрой плитке, упал, чудом не ударился головой о завитый плющом фонарик.
        Невидимость разрушилась, кто-то из воинов показал на него пальцем, закричал.
        Фарсим поспешно восстановил невидимость и, быстро поднявшись, продолжил бег.
        - По следам! Мокрые следы! - неслось вдогонку.
        Фарсим мчался так, будто спасал свою жизнь. Мчался, прижимая к груди драгоценный диск, причину всех своих горестей. Судя по звукам, преследователи отстали.
        Влетев в какую-то арку, забившись в тень, вжимаясь в холодный камень, маг позволил себе обернуться. Следов он больше не оставлял, погони не было, а ноги унесли его очень далеко от сада и от проклятой звезды. Насилу отдышавшись, держась за саднящий правый бок, Фарсим понял, что находится рядом с замковой тюрьмой. Это открытие его порадовало.
        Озираясь по сторонам, он скользнул за тяжелую дверь в коридор. С удовольствием и даже наслаждением задвинул засов. Прислонившись спиной к двери, с облегчением снял невидимость. Только тогда Фарсим поверил, что ему удался этот сумасшедший трюк с похищением артефакта. Правда, что делать с ним дальше, эльф не представлял. Поэтому решил пока просто осмотреться, оценить обстановку.
        Правая дверь вела в просторную комнату охранников. Ни воинов, ни следов борьбы, только недоеденный ужин на столе. Только увидев оставленную еду, Фарсим понял, что давно ничего не ел. Вцепившись зубами в ломоть хлеба, потянулся за куском сыра, заглянул в кувшин, принюхался. Сквашенное молоко, простая еда, от которой он за годы отвык, показалась сказочно вкусной.
        Утолив голод, Фарсим поискал еще еду и сумку. В сундуке в прохладе нашлась целая коврига хлеба, большой кусок копченого мяса, пол-головки сыра и маленький бочонок пива. В печи стоял горшок с давно остывшей кашей. Она так чудесно пахла разными специями, что Фарсим не удержался и попробовал.
        С каждой ложкой, с чувством сытости к нему возвращалась способность мыслить. Болезненное перевозбуждение уходило, сознание прояснялось, и Фарсим, наконец, смог поверить в то, что сделал.
        Ему удалось! Удалось украсть неимоверно важный для нападающих артефакт и уйти живым!
        Робкие мечты о прощении императора разбились о все тот же золотой диск, хищно поблескивающий камнями. В нем чувствовалась сила. Фарсим верил, что по этому излучению его могут отследить пришлые маги. Как лишить артефакт способностей, обезвредить, эльф не представлял. Зато прекрасно понимал, что за диском, где бы он ни был, придут все чужаки. Они нуждались в нем и не уступили бы без боя. Думать о будущих сражениях, о смертях Фарсим не мог. Совесть и без того поедом его ела, не давала дышать. Поэтому маг решил пока заняться решением простых задач. А именно: найти ключи от камеры и от кандалов, освободить Нальяса.
        В другой комнате нашлось и искомое, и большая лампа, и запас масла. Повинуясь неясному порыву, Фарсим отрезал от ковриги хороший кусок, настрогал копченого мяса и, завернул с собой, сунул в пока еще пустую наплечную сумку. Пояс тяжело оттягивала полная фляга с водой, и это успокаивало эльфа, примиряло с тем, что ненавистный диск спрятан на груди под одеждой.
        Черепа встретили мага злобным шипением и полными ненависти взглядами сияющих глазниц. Фарсим старался на них не смотреть, делать вид, что не слышит проклятий и оскорблений. Не отрывал взгляда от пола, от пятна света, который давала масляная лампа в руке. Пронизывающий холод подобрался к самому сердцу, сквернословящие черепа укрепили и без того сильный страх быть пойманным, заключенным в тюрьму или казненным. Черепа пророчили именно это, желая магу мучительной смерти. Встречи с Нальясом Фарсим ждал, как избавления!
        В коридоре было очень темно. За забранным решеткой окошком едва теплился свет противного оттенка, напоминающего гнилушки ядовитого аргы. От этого сравнения Фарсиму стало настолько не по себе, что он не выдержал и робко окликнул:
        - Эй! Господин Нальяс?
        - Да, я здесь! - в голосе молодого эльфа отчетливо слышалось облегчение. - Кто тут?
        - Это я, Фарсим, - подбежав к двери, маг прильнул к решетке. - Я сейчас, сейчас!
        В дрожащих взмокших руках неприятно звенели ключи. Резкие и отвратительно громкие голоса черепов резали слух, и в замочные скважины Фарсим попал не сразу. Умудрившись прищемить палец засовом, эльф дернул на себе дверь.
        Нальяс стоял рядом с постелью так близко к выходу, как только позволяли цепи.
        - Что случилось? - его голос звенел от напряжения.
        - Вы были правы, - только и смог ответить Фарсим.
        Долгая тишина. Даже вечно не к месту вякающие черепа молчали. Нальяс сильно побледнел, вообще лицо у него было такое, словно ему сообщили о внезапной смерти горячо любимого родственника. Молодой эльф прикрыл нижнюю часть лица ладонью, медленно, будто нетвердо стоял на ногах, отошел к измятой несвежей постели и рухнул на нее.
        - Кто пришел в наш мир через артефакт? - чуть слышно просипел он.
        Фарсим, бесконечно благодарный за такую формулировку вопроса, за отсутствие упрека, честно признался:
        - До конца не знаю.
        - Какие они? - Нальяс не поднял головы.
        - Разные… Но жестокие. Сильные. Маги и воины, - медленно отвечал Фарсим, надеясь, что хоть на какое-то слово собеседник отреагирует. Видеть перед собой олицетворение безысходности было страшно. - Они уверены в победе. Совершенно.
        Молодой эльф вздохнул, устало провел руками по лицу, надавил пальцами на виски, будто у него болела голова. Цепи горестно звякнули, оживший череп злорадно пообещал:
        - Сдохнешь. В муках сдохнешь, предатель.
        Фарсим шарахнулся от него, уже не в первый раз подумал, что зачарованные черепа говорят с ним, а не с Нальясом. Вспомнив про ключи, суетливо подошел к юноше, встал перед ним на колени, потянулся к браслетам на щиколотках.
        - Я ведь за вами пришел, - смущенно сказал Фарсим, словно просил прощения.
        - Спасибо, - тихо поблагодарил Нальяс. - Кажется, вы единственный, кто обо мне вспомнил.
        Маг почувствовал, что краснеет от стыда. Он неожиданно осознал, что спас юноше жизнь. Тот, конечно, был в относительной безопасности вдали от звезды и ящеров, но без воды и еды эта безопасность недорого стоила.
        - У вас, случайно, воды нет?
        - Есть, - Фарсим снял с пояса флягу, сбросил с плеча сумку. - И еда есть. Вы же голодны наверняка!
        Он суетился, говорил очевидные вещи, рассказывал о пустой комнате охранников. Обреченно отметил, что для самобичевания нашелся новый повод. Нальяс, против которого Фарсим так старательно настраивал императора, алхимиков, гильдию магов. Нальяс, чуть не погибший в тюремном могильнике.
        - Мне очень жаль, - стараясь не смотреть, с какой жадностью юноша осушал флягу, покаялся Фарсим. - Я делал все возможное, чтобы вас очернить. Чтобы испортить вам жизнь… Я радовался, когда вас арестовали… И чуть было не стал причиной вашей гибели….
        - Не вы, а Вещь, - поразительно спокойно возразил Нальяс.
        - Слабое утешение. «Это не он погубил империю, а Вещь» - прекрасная надпись на могильном камне! - съязвил Фарсим.
        - Я буду рад, если у нас с вами будут могилы и камни, - блекло ответил юноша. - Если нас будет кому похоронить.
        От его мрачного тона Фарсима пробрало холодом до костей, он вздрогнул, зябко повел плечами.
        - Давайте выбираться отсюда. Наверху думается иначе, - нервно улыбнулся эльф и с неожиданной даже для себя самого решимостью продолжил: - Может, у нас еще будет шанс. Не отчаивайтесь, господин Нальяс. Не вам отчаиваться! Вы ведь единственный не поддались Вещи!
        Юноша не ответил, только молча протянул собеседнику вначале одну руку, потом, перехватив кусок хлеба, другую. Браслеты упали, Нальяс покрутил головой, разминая шею, поднял и опустил плечи, потер ладони.
        - Как приятно вновь чувствовать в себе магию, - с облегчением выдохнул он и твердо добавил: - Вы правы, господин Фарсим. Рано я сдался.
        Фарсим улыбнулся веселей - ему нравился изменившийся настрой юноши, и никакие говорливые черепа не могли это изменить.
        В тепле комнаты охранников в самом деле думалось проще, и мысли были более жизнеутверждающими. Нальяс с удовольствием ел холодную кашу, запивал травяным отваром и слушал внимательно не перебивал. Фарсим рассказывал о пришлых все, что знал, и очень старался при этом не давать своей оценки, позволить собеседнику сделать выводы самостоятельно.
        - Этот лорд Старенс… Как узнать его и его воинов? - задумчиво спросил Нальяс.
        - На груди на доспехах у него венок барвинка. Эмблема не броская, но заметная.
        - Символ бессмертия и мудрости, - хмуро усмехнулся молодой эльф. - Посмотрим, так ли он мудр, можно ли с ним как-нибудь договориться.
        - Вы думаете, с ними нужно договариваться? - опешил Фарсим.
        - Вы же сами сказали, их воинам практически не страшна наша магия. Мы же против их волшебства беззащитны. Они потеряли одного и оставили на площадке два десятка наших воинов и магов! Причем двое из них были в совете гильдии! С ними необходимо договориться! - Нальяс ожесточенно рубил фразы. - Иначе они утопят в крови Аррос. А потом и империю!
        Повисла пауза, долгая и напряженная. Фарсим в красках и лицах представлял себе лорда Талааса, рубящегося на улицах с имперскими воинами, полу-ящеров, вонзающих когти в людей, лорда Старенса, убивающего сразу десяток противников одним заклинанием. Вспомнил сгусток энергии, которым черноволосый чужак хотел убить императора Ардира, запах горелой кости, стоны раненых… Фарсим знал, что в ближайшем будущем эта ситуация повторится. Слишком сильны пришлые.
        - Как вы оказались здесь? - голос Нальяса расколол тишину, выдернул Фарсима из кошмара наяву.
        - Сбежал, - тихо выдохнул эльф в ответ. Тряхнул головой, посмотрел на собеседника: - Подгадал момент и сбежал. А еще прихватил с собой кое-что.
        Фарсим достал из-за пазухи диск.
        - Как? - Нальяс пораженно глядел на сияющий камнями артефакт.
        - Иногда и трусы способны на отчаянные поступки, - хмыкнул Фарсим. - Я был очень зол.
        Молодой эльф покачал головой:
        - Думаю, если вы еще пару раз так разозлитесь, то перестанете считать себя трусом.
        - Все может быть, - усмехнулся Фарсим и серьезно продолжил. - Только прошу, держите Вещь от меня подальше. Она на меня очень сильно влияет. Уже заставляет вернуть на площадку и положить ее на место. А ведь она еще не набрала энергию, истощилась.
        Нальяс взял диск, взвесил его в руках и, прислушавшись к ощущениям, хмыкнул:
        - А я ей не нравлюсь. Почему бы это, интересно?
        Фарсим с неизъяснимой тоской смотрел, как артефакт скрывается под одеждой юноши. Решение отдать Нальясу Вещь казалось ошибкой, серьезным просчетом. Хотелось отнять артефакт, сказать, что сам будет хранить его, но Фарсим сдерживался. К этому времени у него набралось достаточно горького опыта, чтобы отличать свои мысли от навязанных.
        - Вы сказали, восточное крыло еще за нами? - деловито уточнил юноша.
        Фарсим кивнул:
        - Ночью было так.
        - Тогда пойдемте. Не будем терять времени.
        Молодой эльф ступал быстро и бесшумно, Фарсим целиком и полностью положился на него. Самостоятельно выбирать дорогу, вовремя останавливаться, чтобы спрятаться от полу-ящеров, разыскивавших беглеца, Фарсим уже не мог. Вещь полностью занимала его мысли, подговаривала сдаться, вернуться к лорду Старенсу и вымаливать у него прощение. Если бы ни четкое и уверенное руководство Нальяса, Фарсим поддался бы на увещевания артефакта. Даже зная, что умрет на площадке за свою сумасшедшую выходку.
        Это уточнение приводило его в ужас.
        К восточному хозяйственному крылу эльфы пробрались мимо теплиц и грядок. Под самой стеной, отгораживавшей замок от города. Ведущая в большую кладовку дверь бесшумно раскрылась, но на этом везение закончилось. Другая дверь в кладовку была выломана, в помещение занесло шальной магический разряд. В коридоре шел бой.
        Фарсим ругнулся, озираясь по сторонам в поисках какого-нибудь крюка или ножа. Он полностью вычерпал резерв, когда забирал диск и прятался под невидимостью. Теперь эльф чувствовал себя беззащитным, как младенец.
        Нальяс долго не раздумывал. Набросив магический щит, быстро сплел атакующие заклинания. Уже мгновение спустя молодой эльф вступил в бой.
        Оказалось, имперских воинов отрезали в этом коридоре, загнали в тупик. А Нальяс ударил отряду чужаков в тыл. Череда коротких заклинаний, пущенных по ногам нападавших. Крики боли, отвратительный запах паленой плоти. Боевой клич имперских воинов - они воспрянули духом, когда им на помощь неожиданно пришел сильный маг.
        Воздух трещал от заклинаний, полнился звоном оружия. Эльфы сражались остервенело, насмерть, и скоро из восьми полу-ящеров в живых осталось только двое. Маг нападавших без устали атаковал Нальяса, оберегавшего соотечественников, и ухитрился пробить дыру в защите молодого эльфа. А тот в запале боя не заметил. В пальцах злорадно усмехавшегося аристократа появилась серебристая змея, такая же, как у него на доспехах.
        Фарсим, до этого нерешительно стоявший на пороге, не вытерпел, сорвался с места, отчаянно размахивая найденным тесаком. В голове билась только одна мысль: заклинание могло повредить Вещи!
        Светловолосый красавец-аристократ увернулся. Змея в его руках рассыпалась. Накопленной энергией маг ударил Фарсима. Эльфа отшвырнуло, стукнуло об стену. Фарсим упал безвольно, словно мешок с мукой, чудом не напоролся на свой же тесак. Аристократ навис над ним, протянув ладонь с растопыренными пальцами к голове Фарсима. Тот сквозь туман и головокружение почувствовал, как из него тянут силы. Будто зачарованный смотрел на сияющие нити, уходящие к ладони мага, а его черные глаза казались провалами в вечность. Пошевелиться Фарсим не мог и не хотел, думая о том, как чудесно и правильно происходящее. Нечеловеческая красота светловолосого мага, восхитительное единение магии и жизни, общее сердцебиение.
        Что-то холодное и острое пронеслось между эльфом и аристократом. Смертельная связь прервалась. Фарсим моргнул, с ужасом увидел ледяное копье в груди мага. Тот держался за него обеими руками, беспомощно ловил ртом воздух, на лице отражались страдание и страх. Этого не могло быть! Кто посмел ранить такое прекрасное существо? Какое святотатство!
        Фарсим протянул к нему руки, чтобы поддержать, едва не плакал от горя. Аристократ упал на колени, завалился на бок и замер, не сводя глаз с эльфа.
        - Помоги мне, - едва слышный шепот чужака заглушил для Фарсима все остальные звуки.
        Он видел слезы в глазах мага, муку на его лице и взялся за тесак. Взвешивая в руке оружие, подумал, что никогда не убивал. Так пусть же единственное убийство будет из сострадания.
        Огненное заклинание выбило у него занесенный тесак. Растеряно проводив взглядом покореженное оружие, Фарсим зло обернулся к Нальясу.
        - Ты жестокое чудовище! Он мучается! Пусть хоть умрет быстро!
        - Он не умирает, - возмутительно спокойно возразил Нальяс. - Я взял его в плен. Это неплохая участь.
        В этот момент у него за спиной окровавленный эльф вонзил меч в горло последнему полу-ящеру из отряда. Фарсима передернуло, он поспешно отвернулся, прижимая руку ко рту, стараясь подавить тошноту.
        - Позволю себе напомнить, что этот человек вас едва не убил, - голос Нальяса прозвучал отрезвляюще холодно. - Поразительно. Из-за влияния Вещи вы готовы простить ему даже это.
        Фарсим отшатнулся от него, не ответил. Собственное поведение его пугало, а ведь Нальяс был прав. Этому нечеловеку Фарсим был готов простить все, даже собственную смерть.
        - Помогите мне его поднять, - жестко скомандовал Нальяс. - Нужно выбираться отсюда и поскорей.
        С этими словами он наклонился к зачарованному чужаку.
        - Спасибо за помощь! - старший из имперских воинов решил прояснить ситуацию, когда Фарсим и Нальяс общими усилиями поставили обездвиженного пленного на колени. - Вы вообще откуда взялись? Не знал, что из стражей тут кто-то мог быть. Говорят, все полегли.
        - Жаль это слышать, - нахмурился юноша. - А император… Он еще жив?
        - Да, - коротко ответил воин, глянул на чужака. - Первый пленный. Император обрадуется.
        - Нам нужно скорей к нему. И нам нужна защита, - Нальяс обвел взглядом пятерых уцелевших воинов. - Иначе не дойдем.
        - Тогда пошли, - решил старший за всех.
        - Куда? - приподняв пленного над землей, уточнил Нальяс.
        - В сад специй, - воин махнул рукой в сторону хозяйственной части парка. - Там в стене калитка есть за плющем. Через нее выйдем. Будет быстрей и безопасней всего. Город горит, но больше с запада.
        Фарсим нервно сглотнул и, цепляясь за пояс пленного, потащил вместе с Нальясом чужака.
        - Вы так и не сказали, как тут очутились, - напомнил воин, придерживая магам дверь в сад.
        - Не при нем, - Нальяс красноречиво указал на пленного. - Он, конечно, обездвижен и занят своей болью, но не оглушен.
        - Тоже верно, - согласился воин и, понизив голос, велел эльфам из своего отряда: - Осторожно. Вдоль стены.
        Фарсим до боли сжал пальцы на поясе чужака. Холод чешуи его доспеха давно стал неприятным, но маг терпел, не жаловался и старался просто считать шаги. Не смотреть вокруг, не представлять встречу с императором и выжившими друзьями, если такие будут. Не вспоминать о том, как едва не стал энергетической подпиткой для чужака.
        Но и только считать шаги оказалось очень сложно. Ведь каждый шаг приближал его к казни за измену. Каждый шаг отдалял его от чарующей синей звезды, от лорда Старенса. Когда воин нашел в толще плюща узкую дверку, Фарсим болезненно ощутил, что совершает чудовищную ошибку! Ему нужно забрать у Нальяса диск и вернуться к лорду Старенсу. Он великодушен, мудр, а благодарность за возвращение Вещи перевесит злость из-за проступка эльфа. Фарсим будет спасен!
        Ему ведь удалось украсть артефакт из-под носа воинов Талааса! На виду у всех! Здесь помех еще меньше! Только молодой выскочка, возомнивший себя спасителем империи. Расчетливый, вон как подсуетился! Пленного себе раздобыл в качестве пропуска к императору. Чтобы с шумом и почестями появиться!
        Пока он после боя ослаблен, отнять артефакт будет просто. А потом невидимость и быстрые ноги… Он ведь и воинов всех вперед себя пропустил…
        - Не вздумайте! - сухо предупредил Нальяс.
        Фарсим вздрогнул, встретился с молодым эльфом взглядом.
        - Не понимаю, о чем вы, - с вызовом бросил он, горделиво выпятив грудь.
        - Понимаете, - в темных, как грозовое небо, глазах блестел металл. - Я вернул вам долг жизни. Больше ничем вам не обязан. Силы на смертельные заклятия у меня есть. Не вынуждайте меня.
        Фарсим захолодел. Он знал, чувствовал, что Нальяс не разбрасывается пустыми угрозами.
        - Эй, господа маги! - окликнул их с той стороны стены старший воин. - Чисто. Проходите.
        Нальяс, не сводя глаз с Фарсима, спокойным жестом пригласил его пройти через калитку первым.
        Город действительно горел. Едкий дым стелился по земле и с высоты замкового холма казался серым туманом.
        - Посмотрите на источники! - Нальяс кивком указал направление.
        Фарсим оглянулся и обомлел. Горячие целебные ключи, достопримечательность и гордость Арроса, тоже дымили. Пар и дым клубились над лечебными банями так густо, что не видно было гор.
        - Что это? Что там происходит? - ошеломленно пролепетал Фарсим.
        - Силы природы тоже решили поучаствовать, я полагаю, - многозначительно ответил Нальяс.
        Фарсим со стыдом вспомнил, как хвастался арестованному тем, что почувствовал природную магию звезды.
        - Чего вы добиваетесь? - прошипел он так, чтобы слышал только Нальяс. - Думаете, меня не мучает совесть?
        - Я знаю, что Вещь на вас влияет, - так же тихо ответил молодой эльф. - Знаю, на что толкает. Я не всегда буду рядом, чтобы вас остановить. Учитесь бороться с Вещью сами. Учитесь, пока не поздно. Стыд, угрызения совести и мысли об убитых помогут.
        Фарсим не нашелся с ответом и радовался тому, что сопровождающие их воины вне замка начали переговариваться громче. Отправляясь в бой, они не думали, что выберутся живыми. В том коридоре успели проститься с жизнью, а теперь наслаждались тусклым солнечным светом и горчащим из-за дыма ветром. Радовались той особой радостью вернувшихся с того света, которую Фарсим отчетливо помнил еще со времен своей юности. Тогда империя воевала с восточным соседом, и маг знал много воинов. Больше всего его поражало, что, едва-едва выбравшись из смертельно опасной заварушки, те были готовы подвергать жизнь опасности снова и снова. Пока империя будет нуждаться в таких жертвах. Схожую решимость Фарсим чувствовал и в своих случайных сопровождающих. Это одновременно и пугало, и восхищало его.
        Император, военные и боевые маги - все те, кто был способен дать отпор пришлым, - расположились в ратуше. Рядом в здании купеческой гильдии устроили большую больницу. На площади толпились люди и эльфы. Кто-то привозил еду и воду, кто-то нес в больницу лекарства из домашней аптеки, бинты. Тут же, нисколько не таясь, могильщики складывали в крытую телегу тела. В ратушу и из нее бегали посыльные с донесениями, изможденный городской лекарь в заляпанной кровью форме спал прямо на ступенях временной больницы. Трубка в его руках еще тлела. Резко пахло конским потом, разнообразными целебными травами и страхом. Арросцы были в ужасе от происходящего, но бодрились, изображали веру в своих воинов и императора.
        Фарсим невольно задумался о том, что император оказался прав. Он ведь хотел, чтобы артефакт вызвал непобедимую армию… Вот и последствия желания.
        Пленный застонал.
        - Быстрей! - поторопил Нальяс.
        - Заклинание слабеет? - не скрывая страха, Фарсим старался поспевать за молодым эльфом.
        - Нет, - бросил тот и кивком указал на замок.
        С площади замок на холме был хорошо виден, как и языки пламени, мелькающие между башнями. Ощущения, что замок горит, не возникало. Скорей там шла битва.
        - Это не к добру, - сказал один из сопровождавших эльфов.
        - Может, они между собой цапаются? - предположил другой.
        - Оно, конечно, хорошо бы, но вряд ли, - сухо подытожил старший. Он взбежал по трем ступеням ратуши, раскрыл и придержал двери, чтобы эльфы могли пронести пленного. - Господа маги, вы хоть имена свои скажите.
        - Нальяс, - представился юноша.
        Фарсим ему позавидовал. Тот мог свободно, не боясь услышать проклятия, называться своим именем. Роскошь, теперь и до конца жизни недоступная Фарсиму.
        - Спасибо за помощь, - так и не представившись, улыбнулся эльф воину. - Без вас мы бы не справились!
        И протиснулся в двери первым, увлекая за собой Нальяса.
        В длинном коридоре стояла охрана, ближайший воин немедленно подошел к нежданным посетителям.
        - Страж? - искренне удивился он, скептически окинув взглядом одежду Нальяса. - Откуда?
        - Из города, - хмуро ответил тот. - Нам нужно к императору!
        - Сейчас собрание, - возразил охранник.
        - Это срочно, - отрезал Нальяс. - У нас пленный. И важные новости. Вызовите его сюда. Немедленно!
        - Хорошо-хорошо, - сдался воин и торопливо пошел к украшенной металлическими листьями дубовой двери.
        Нальяс, велев Фарсиму быстрей тащить пленного, последовал за охранником.
        Двери распахнулись, в коридор хлынули голоса. Фарсим замер на пороге рядом с Нальясом, вцепившись в пояс тяжелого, будто камень, чужака. В большом зале собралось не меньше пяти десятков людей и эльфов. Некоторые сидели за длинным столом, на котором лежали скрученные и расправленные карты. Другие стояли за спинами своих начальников и так же активно участвовали в обсуждении.
        - Когда будет подкрепление из… - требовательный Ардир осекся на полуслове, когда раскрылась дверь.
        Другие голоса стихли, Фарсим с нарастающим ужасом видел, как на обращенных на него лицах удивление сменяется злостью и ненавистью. Невыносимо долгое молчание прервал император.
        - Господин Нальяс, не ожидал увидеть вас здесь! - не удостоив Фарсима ни взглядом, ни приветствием, Ардир указал на поставленного на пол чужака. - Кто это?
        - Пленный маг, Ваше Величество, - склонив голову, ответил Нальяс. - И это не все новости. Я прошу вас уделить мне три минуты наедине. Это действительно очень важно.
        - Хорошо, - после недолгих раздумий решил император и поднялся со своего места в торце стола.
        - Разрешите пойти с вами, Повелитель, - раздались одновременно два голоса. Старший маг гильдии, Левьис, и незнакомый Фарсиму военный не хотели отпускать Ардира одного.
        - Не думаю, что господин Нальяс станет возражать, - безразлично разрешил император.
        Фарсим, опустив глаза, не смея смотреть ни на правителя, ни на его спутников, был уверен, что шорох одежды, звуки отодвигающихся стульев и шагов - последнее, что он слышит в жизни. Сомнений в том, что воинственный и злой император немедленно и пренебрежительно походя убьет предателя, Фарсим не имел.
        Тем большей неожиданностью стал спокойный голос Нальяса:
        - Господин Фарсим, без вашего участия беседа не будет полноценной.
        Эльф ошарашено посмотрел на молодого стража, кивнул и так и не нашел в себе силы что-либо ответить. Он все равно не подобрал бы слова, чтобы выразить свою признательность Нальясу. Единственному соотечественнику, не отвернувшемуся от раба артефакта.
        - У нас мало времени. Постарайтесь распорядиться выделенными вам минутами правильно, - хмуро бросил император, когда заходивший последним военный закрыл дверь комнаты.
        Фарсим жался к стене, так и не решился подойти ближе к столу, на который уселся Ардир. Он сожалел о том, что не остался в коридоре рядом с пленным. Тогда не пришлось бы выдерживать взгляд Левьиса. Тот явно сожалел об истощенном магическом резерве и неспособности убивать одним лишь усилием воли.
        - С помощью артефакта чужаки призвали многочисленное подкрепление, - Нальяс говорил сухо, как того и требовала ситуация. - Не меньше трех сотен воинов и десятка три магов. Также они вызвали из своего мира трех огромных ящериц, которым служат, как королевам. Для них разбили шатры в парке. Сегодняшняя ночь последняя, когда чужаки могли бы призвать еще подкрепление. Судя по очень сильно возросшей энергии звезды, напавшим удалось бы призвать еще не меньше пяти сотен воинов.
        - Откуда эти сведения? - облаченный в легкий доспех император сложил руки на груди и мрачно взирал на докладывающего обстановку стража.
        - Господин Фарсим очень наблюдателен, - не обращая внимание на то, как поморщился при упоминании имени Ардир, ответил Нальяс. - Он провел на площадке достаточно времени. Видел прибытие воинов и ящериц, оценил исключительные способности чужих магов к целительству.
        Император хотел сказать что-то резкое, злобное, но Нальяс успел закончить мысль:
        - И украл вот это.
        Молодой эльф достал из-под одежды артефакт и положил его на стол.
        Ардир отшатнулся, как и военный. Левьис подался вперед и даже протянул руку к Вещи, но быстро спохватился и отдернул ее. Только тогда Фарсим сообразил, что сам сделал несколько шагов в артефакту. Собственная слабость его смущала и раздражала.
        - Как вам это удалось? - император впервые обратился к Фарсиму.
        - Когда портал закрылся, Вещь и звезда были ослаблены. Я воспользовался моментом, - тихо, словно боясь собственного голоса, ответил эльф.
        - Что ж… Благодарю, - хмуро бросил император и отвел взгляд.
        - Они не смогут призвать подкрепление, - обрадовался военный. - Это же замечательно! Армия справится с четырьмя сотнями воинов и даже с ящерицами! Скоро подтянется подкрепление, мы отвоюем город!
        - «Скоро» - это когда? - уточнил Нальяс.
        - Завтра-послезавтра, - уже не так радостно признал воин.
        - У Вещи сильное излучение. Ее найдут. Нужно быть готовыми к нападению в ближайшие часы, - слова юноши звучали жестко и казались Фарсиму, растревоженному видом артефакта, наглой попыткой приказывать.
        - Я не чувствую никакого излучения, - с толикой пренебрежения возразил Левьис.
        - Я тоже, - прислушавшись к ощущениям, согласился с ним Ардир.
        - Поверьте мне, оно есть, - так же убежденно ответил Нальяс. - Вещь хочет, чтобы ее нашли и использовали этой ночью. Хочет, чтобы вы думали, что находитесь в безопасности.
        - Ваши слова похожи на бред сумасшедшего, - зло отрезал император. - Вещи не могут ничего хотеть!
        - Эта может! - не сдавался Нальяс. - Ее нужно уничтожить! Если не хотите стать последним императором Терона!
        Ардир влепил ему пощечину, оттолкнул от артефакта, схватился за клинок. Нальяс набросил на себя щит.
        В этот момент дверь в кабинет распахнулась:
        - Милый муж, - императрица Мадаис появилась на пороге и в ужасе замерла, глядя на начинающуюся драку.
        Фарсима, считавшего, что за артефакт стоит и следует драться, куда больше поразило обращение, которое употребила правительница. Оно будто всему миру сообщало, что Ардир и Мадаис живут в гармонии искренне любящих друг друга супругов. Разительные перемены в отношениях этой пары мага удивили безмерно.
        Ардир посмотрел на жену, снова на противника. Тряхнул головой, отгоняя наваждение, вложил наполовину обнаженный клинок обратно в ножны.
        - Вы правы, - встретившись взглядом с Нальясом, признал император. - Заберите Вещь и держите от меня подальше. Она странно влияет на разум.
        - В этом ее суть, - спокойно, будто не готовился несколько мгновений назад к бою, ответил юноша, рассеивая щит.
        Ардир обернулся к Мадаис:
        - Что случилось?
        - Терсен… Он умирает и зовет вас, - тихо ответила императрица, и только тогда Фарсим заметил, что ее лицо мокрое от слез.
        Правитель поспешно вышел вслед за женой из комнаты. Если до этого момента и существовала вероятность, что Ардир может пойти на уступки и попробовать договориться с чужаками, то после новостей Мадаис подобная возможность больше не существовала. Смерть близкого друга императора делала все переговоры бессмысленными.
        - Что делать с этим? - Левьис указал на диск, которые Нальяс снова прятал под одеждой.
        - Нужно подумать, как ее уничтожить, - голос неотрывно следящего за золотым артефактом военного звучал глухо и сипло. - Подумать только, такая прекрасная вещь…
        - Вы лучше меня знаете, сколько из-за нее трупов, - жестко ответил Нальяс.
        Воин смутился, нехотя согласился с эльфом.
        - Как ее уничтожить?
        - Разбить, распилить, расплавить… Мы пока не попробовали ни одного способа, - пожал плечами молодой страж.
        - Тогда не будем терять времени, попробуем хоть что-нибудь, - хмыкнул Левьис. - Пойдемте в подвал. Там есть камера для вашего пленного и наковальня. Небольшая, чтобы кандалы подгонять, но диск на ней поместится.
        - Отлично, - хмуро согласился Нальяс и, жестом поманив за собой Фарсима, вышел из кабинета вслед за старшим магом гильдии.
        В коридоре тот с научным интересом осмотрел ледяное копье, за которое все еще хватался обездвиженный чужак. Красивое лицо незнакомца поблескивало от слез, в глазах явственно читался ужас, но Левьиса это нисколько не трогало.
        - Заклятия хватит еще часа на два? - почти касаясь пальцами копья, уточнил он.
        - Может, чуть больше, - подтвердил Нальяс. - Хватит времени, чтобы найти блокирующие магию браслеты. Они совершенно точно понадобятся.
        Безразличный тон юноши пугал Фарсима до дрожи. Никакого сострадания к пленному не было и в помине. Только холодный трезвый расчет. Сколько Фарсим ни повторял себе, что и пришлые не жалели никого, легче не становилось. То, что Нальяс сотворил с аристократом, Фарсим считал зверством и ненавидел себя за причастность. Правда, судя по реакции окружающих на пленника, Фарсим оказался единственным, кого заботили муки чужака. Это он тоже считал болезненным отклонением.
        В подвале ратуши действительно нашлись и камера, и наковальня. После недолгих поисков военный достал из сундука блокирующие магию кандалы и затянул ремни браслетов на лодыжках и запястьях пленника.
        - Раз кандалы на нем, может, уберете копье? - с трудом сдерживая злые высказывания, предложил Фарсим.
        Нальяс покачал головой:
        - Не могу.
        - Ему это пойдет на пользу, - хмыкнул Левьис. - Сэкономим потом время на пытках. Что-то мне подсказывает, так просто делиться с нами сведениями он не захочет. Пусть знает, что наложить такое заклятие не стоит труда.
        Нальяс удивленно приподнял брови, но промолчал. Фарсим тоже предпочел не высказываться по поводу хвастливого заявления Левьиса. Он не собирался ссориться с, возможно, единственным выжившим приятелем, а уж тем более подчеркивать, что такое заклинание доступно только магам с даром выше среднего, к которым Левьис не относился.
        Дверь в камеру заперли, ключи военный отнес в другую комнату и повесил на крюк недалеко от наковальни. Взял кувалду, примерился и велел Нальясу положить Вещь на наковальню и отойти подальше.
        Артефакт мягко сиял внутренним светом, в отблесках ламп казалось, что руны на его поверхности живые. Фарсим мог поклясться, что, если бы все помолчали, он смог бы услышать шепот рун. Отчего-то ему думалось, артефакт говорил бы с ним голосом леди Диалы. Образ черноволосой красавицы, яркий и четкий, дрогнул, когда кувалда ударила прямо по драгоценному черному бриллианту.
        - Нет, нет! - с ужасом и болью в голосе завопил Фарсим, бросился к артефакту. Нальяс поймал его, удержал за плечи. Военный вновь занес кувалду и со всего размаха ударил по диску.
        Фарсим разрыдался. Его трясло крупной дрожью, колени подгибались от накатившей слабости. Каждый удар по камням, по диску отдавался болью в сердце, в костях. Он рухнул на пол и, вцепившись в ноги Нальясу, сквозь слезы умолял его прекратить.
        Но страх за чудесную Вещь оказался напрасным - ни диск, ни камни и после десятка ударов никак не пострадали.
        - Этого я и боялся, - хмурый Нальяс держал в руках артефакт и искал повреждения. - Кто бы знал, как я не люблю оказываться в таких случаях правым.
        - Вы так говорите, будто часто бываете правы, - тон Левьис выбрал уничижительный. - Слишком молоды вы еще для ответственных заданий и правильных выводов.
        Фарсим вдруг понял, что маг, протягивающий руку к диску, ищет ссоры с юношей, повода отнять артефакт. Нальяс, будто не замечая движений старшего мага гильдии, ответил с присущим ему хладнокровием:
        - Последний раз я за свою правоту в тюрьме больше недели просидел. Меня всегда поражало, как быстро подобное забывается…
        Левьис с ответом не нашелся, но руки убрал, даже отошел для верности подальше. Фарсима, считавшего приятеля соперником, это радовало. Ему в голову приходили весьма интересные мысли. Одна красочней другой, но суть их оставалась неизменной. Убить выскочку, отнять артефакт, освободить пленного и сбежать. Не обязательно в этом порядке, но, главное, сбежать к тем, кому Вещь действительно нужна и дорога. К тем, кто по достоинству оценит ее красоту и свойства. К тем, кто оценит и поступок Фарсима, и жертвы, на которые он пошел.
        - Мне применить против вас какое-нибудь болезненное волшебство, чтобы вы перестали? - чуть повернув голову к Фарсиму, прошептал Нальяс.
        - Что? - ошеломленно выдохнул тот.
        - Я настроился на вас. Знаю, о чем вы думаете, - заявил юноша. - Держите себя в руках. Не вынуждайте меня. Я, в отличие от вас, умею убивать.
        Фарсим насупился и не ответил. Сложив руки на груди, прислушался к разговору Левьиса и военного. Те обсуждали, где можно раздобыть алхимическое оборудование.
        - Если мы решили его уничтожить, нельзя забывать о том, что это просто металл и просто камни! - рассерженный из-за напоминания о своей роли в судьбе Вещи и Нальяса маг говорил резко и требовательно. - Можно просто расплавить золото и так решить нашу проблему!
        - Тогда подойдет и кузница, - пожал плечами военный. - Тут недалеко есть одна.
        - Хорошая мысль, - согласился Нальяс. - Нужно попробовать! Ведите!
        Воин кивнул, жестом пригласил следовать за ним. Когда он и Левьис вышли, юноша встретился взглядом с Фарсимом и жестко сказал:
        - Я предупредил вас последний раз. Не обижайтесь потом.
        В его голосе и глазах было столько угрозы, что Фарсима бросило в дрожь. Становиться на пути этого молодого эльфа явно не следовало.
        - Как успехи? - император встретил их в коридоре, на верхней ступени лестницы в подземелье. Подавленный Ардир, несколько минут назад закрывший глаза близкому другу, не ждал услышать, что Вещь уничтожена, но надеялся на хорошие новости.
        - Ни магия, ни молот ее не берут, - честно ответил Нальяс. - Мы идем в кузницу. Попробуем расплавить металл.
        - Пробуйте, - кивнул Ардир. - Где пленный?
        - В камере. В кандалах. Копье не даст ему говорить еще пару часов, - сухо описал ситуацию молодой страж.
        - Жаль, - бросил император, и Фарсим с удивлением понял, что и здесь Ардир рассчитывал на другой ответ. Ему хотелось причинить кому-нибудь боль. Пленный подходил для этого идеально, если бы мог отвечать.
        На улице стало значительно светлей. Фарсим даже верил часам, показывавшим девять утра. Тяжелые тучи наползали на город со стороны источников, придавливали к земле горький дым пожарищ. К западу от замка шел бой, в котором участвовали маги. Даже слабый и истощенный дар Фарсима чувствовал колебания магического поля. К счастью, кузница, по традиции защищенная от волшебного воздействия извне, спасла эльфа от дополнительного раздражителя. Фарсиму вполне хватало близости Вещи, зовущей его на помощь.
        Огонь, меха, большой металлический тигель, чувство кошмара наяву, не покидавшее эльфа ни на минуту с тех пор, как он вошел в кузницу. Жар был достаточным, чтобы в тигле начали плавиться золотые монеты. Нальяс, хладнокровный безумец, положил туда же диск!
        Фарсим был готов голыми руками разгребать угли под тиглем! Лишь бы остановить святотатство, спасти чудесный артефакт! Вещь плакала, молила о спасении, с каждым мгновением ее крик становился громче. Фарсим видел, что Левьис с трудом сдерживается, тоже хочет прийти на помощь артефакту. Подобные же чувства он видел и в военном. Он взволнованно переминался с ноги на ногу и поглядывал на магов. Только Нальяс смотрел на тигель спокойно.
        Левьис не выдержал первым. Он бросился к тиглю, на ходу зачаровав себя от ожогов, собрался сунуть руку внутрь. Его отшвырнуло магией, пригвоздило заклинанием к полу.
        - Нет. Этого не будет, - удерживая выкручивающегося мага на полу, Нальяс жестко пригрозил воину. Тот схватил клещи, чтобы ими снять тигель с огня.
        - Там кто-то плачет! - возмутился военный.
        - Да, артефакт, который мы хотим уничтожить, - сухо ответил юноша и магией добавил огню жара.
        Вопли Вещи стали невыносимыми. Фарсим упал на колени, зажимая ладонями уши. Он видел решимость Нальяса, помнил его угрозы и не пытался спасти диск, в кои веки чувство самосохранения пересилило долг перед артефактом. Эльф качался из стороны в сторону и выл, лишь бы заглушить крики из тигля. Воин ругался так грязно и громко, что его слова стали бы оружием, если бы у эльфа был магический дар. Но заклинание Нальяса удерживало и его от сумасшедшей идеи помочь диску. Левьис бесновался на полу, тигель раскалился так, что едва сам не лопался от жара.
        И в этот момент крыша начала рушиться. Будто кто-то раздирал ее когтями. Нальяс рассеял чары, схватил ведро холодной воды и опрокинул его на раскаленный тигель. Горячий пар клубами пошел наверх, к тому, кто ломал крышу. Быстро схватив зачарованными руками тигель, юноша вытащил из него диск и выпавшие из него камни.
        - Уходим! Немедленно! - крикнул он, плеснув на трещащий от жара металл еще воды.
        Фарсим не помнил, как оказался на улице. Не соображал, куда бежал, расталкивая мечущихся по площади людей и эльфов. Прямо на него неслась лошадь, казавшаяся порождением бездны. Отскочить Фарсим не успел.
        Лошадь зацепила его боком. Эльф упал, кто-то через него перепрыгнул. Фарсим попробовал встать, но его ударили в живот. Согнувшись от боли, он повернулся на другой бок и увидел крышу кузницы.
        На ней сидел огромный ящер, такой же по размеру, как и Госпожи. Он был черен, великолепно красив и крылат. Фарсим мог поклясться, что раздиравший лапами крышу кузницы монстр встретился с ним взглядом. Откуда еще эльф мог знать, что глаза у него изумрудные? Кто-то ударил Фарсима по голове.
        Свет померк.
        * * * * *
        Пришлось постараться, чтобы удержать одновременно и одного из старших магов, и воина подальше от раскаленного тигля. Хорошо хоть Фарсим, этот безвольный раб артефакта, не вмешивался. Визг Вещи едва не разрывал Нальясу барабанные перепонки, а жалоба и боль в этом звуке причиняли настоящие страдания всем окружающим. Артефакт, идеальное творение, мучился в тигле, а Нальясу оставалось надеяться, что не зря. Что Вещь будет уничтожена и больше не сможет призвать ни ящеров, ни магов из другого мира.
        Вдруг крыша начала рушиться. Слышно было, как кто-то разрывает кровлю, отбрасывает в стороны черепицу. Сомнений в том, что настоящие создатели Вещи пришли ей на помощь, не возникало. Через щели в потолке сверху просочился дым. Нальяс отпустил заклинания, плеснул воды на раскаленный металл, чтобы поднявшийся пар обжег нападавших. Но ни криков боли, ни проклятий не последовало.
        Молодой эльф сунул зачарованную руку в тигель и не сдержал стона разочарования - проклятая вещь не расплавилась! Только потеряла почти все камни!
        - На улицу! Сейчас все рухнет! - истошно завопил военный, распахивая дверь.
        Нальяс рывком поднял Фарсима с пола, подтолкнул к выходу. Засовывая под одежду диск и камни, тоже побежал на улицу. После жара и чада кузницы летний воздух опалил легкие холодом. Сверху с грохотом летела черепица. Народ на площади сошел с ума. И было отчего!
        На крыше кузницы сидело огромное чудовище! Иссиня-черный крылатый ящер, разрывавший когтями дом!
        Рухнула робкая надежда, что разобранный артефакт поможет выиграть время, что с нападающими действительно сможет справиться спешащая на помощь армия. Появление ящера обратило эти мечты в пепел.
        Монстр пыхал дымом, Нальяс мог поклясться, что видел в пасти чудовища языки огня. Отбежав от кузницы, он спрятался от толпы на крыльце дома и для верности набросил невидимость. Поэтому видел больше Левьиса, расчищавшего себе путь к ратуше отталкивающими заклятиями, и больше военного, подхваченного толпой.
        Нальяс заметил лежащего на земле Фарсима, телегу, которую тащила к нему взбесившаяся от страха лошадь. Огромный ящер слетел на площадь. Нальяс успел бросить щитовые чары на эльфа, наспех сплетенное волшебство смягчило удар копытом и сломалось. Ящер как раз в этот миг подоспел к обмякшему Фарсиму и ударил лошадь лапой. Походя, как-будто отгонял назойливую муху. Лошадь отшвырнуло в сторону вместе с телегой.
        Истошное ржание, звук удара, хруст, предсмертные хрипы лошади - все слилось в один кошмар. И на фоне этого монстр превратился в черноволосого мужчину. Его лица, как и знаков на доспехах, Нальяс со своего места не видел, но золотистое лечебное сияние заметил. С этого момента он был уверен, что ящер и есть лорд Старенс.
        Наблюдая за тем, как мужчина, вновь обратившись в ящера, подбирает и уносит бесчувственного мага, Нальяс пришел к двум весьма неутешительным выводам. Он решил, что все маги-аристократы могли обращаться в ящеров. А еще задумался над тем, достанет ли силы блокирующим магию кандалам, чтобы помешать пленнику в подземелье ратуши превратиться в крылатого огнедышащего змея. Отчего-то Нальяс верил, кандалы не станут пленному помехой.
        К счастью, юноша успел вернуться в ратушу до того, как обездвиживающее заклинание перестало действовать. Своего резерва на поддержание волшебства ему уже не хватало, и пришлось воспользоваться силой единственного мага в округе, сохранившего хоть немного энергии. Императрица Мадаис боялась незнакомого ей заклинания, связанного с причинением боли. Сказывалось незнание даже принципов атакующей магии. Но она позволила Нальясу сотворить заклинание через себя и очень испугалась того, что увидела во время короткого ритуала. Правительница со слезам на глазах называла пленника "не человеком", говорила, что видела его истинный облик.
        Слова Мадаис о светло-зеленом и чрезвычайно злом крылатом ящере неосведомленный император поначалу не принял всерьез. Он обнимал и утешал жену, предполагая, что она переволновалась из-за заклинания. Нальясу бесконечно странно было видеть такую перемену отношения Ардира к супруге.
        От безразличия и пренебрежения до любовной опеки и нежности путь оказался коротким, но болезненным. Через смертельную опасность. Осторожно подбирая слова, щадя чувства женщины, молодой страж рассказывал о преображении черного ящера и надеялся, что ему самому хватит мудрости вовремя осознать любовь к кому-то. Раньше, чем жизни окажутся под угрозой, и, самое главное, до того, как станет совсем поздно.
        Император слушал молча, хмурился, крепче обнимал льнущую к нему жену. Он бросал короткие тревожные взгляды наверх, а Нальяс не сразу понял, что так проявлялось беспокойство о дочери, оставленной с няньками в одной из комнат третьего этажа. Подумать только, еще неделю назад принцесса Амаэль была для отца сущим разочарованием, а для матери - причиной многолетней немилости!
        Общаясь с правящей четой, Нальяс с трудом подавлял желание дать непрошеный совет. Ему хотелось, чтобы Ардир и Мадаис поднялись к дочери и сказали ей, что любят ее. В голову лезли мрачные мысли о том, что другой возможности у правителей может и не быть, и девочка навсегда запомнит их нелюбовь. Эти идеи оказались навязчивыми до болезненности, и Нальяс не сдержался, мягко намекнул Мадаис на то, что маленькая принцесса наверняка напугана и нуждается в родительском внимании. Впечатлительной императрице этого оказалось достаточно, и величественная эльфийка ушла побыть с дочерью. К немалому удивлению и удовольствию Нальяса, Ардир последовал за женой.
        Немного поесть и поспать, чтобы восстановить резерв, - о большем мечтать не приходилось. В городе шли бои, внизу ссорились два истощенных мага. Лежа с закрытыми глазами на сундуке, в который запрятал диск, Нальяс прислушивался к вспышкам тусклых даров и отголоскам разговора. Речь шла об артефакте и способности молодого стража защитить его. Маги гильдии решали, кто станет достойным опекуном Вещи. Но юношу это мало трогало. Созданную из последних сил защиту иссушенные битвами дары пробить не могли даже сообща. Значит, было время на восстановление. С этими мыслями Нальяс заснул.
        * * * * * *
        - Ни в одном языке мира нет слов, чтобы описать мое разочарование! - голос говорившего, красивый насыщенный баритон, дрожал от напряжения.
        - Простите, лорд Старенс, - сказал Фарсим, еще не до конца очнувшись и толком не понимая, где оказался.
        Моргнув несколько раз, тряхнув гудящей головой, эльф смог сконцентрироваться и осознать, что видит.
        В центре синей звезды лежали друг на друге Госпожи, сам-андруны прислужницы и несколько крылатых ящеров. Один из них, иссиня-черный зеленоглазый ящер, говорил с эльфом голосом командира.
        - Это бред! Этого не может быть! - воскликнул Фарсим, отшатываясь. Он упал, отполз к стене, выставив вперед руки в нелепой попытке защититься.
        - Я тоже так ответил, когда мне сказали, что ты натворил! - рявкнул ящер. Из ноздрей пошел дым, и Фарсим отчего-то был совершенно уверен в том, что монстр способен изрыгать пламя.
        - Где он? - рыкнул Старенс.
        - Кто? - промямлил эльф, трясясь всем телом от ужаса.
        - Артефакт! Я его не чувствую! Он нам нужен! Где он? - огромный ящер поднялся и сделал два шага к Фарсиму.
        - Дорогой, - рядом раздался голос леди Диалы.
        Эльф шарахнулся в сторону, оглянулся на нее, боясь увидеть вместо волшебницы ящерицу. Но, к счастью, женщина так и осталась неестественно прекрасным человеком.
        - Ты запугаешь его до икоты и мокрых штанов, но ничего не добьешься. Этот …, - она как-то странно назвала эльфа на своем языке. Фарсим понял только, что слово означало пренебрежительное ругательство. - Он просто не понимает, что натворил. Будь добр, перекинься и объясни ему, чем обернулось его желание поиграть в благородство.
        Увещевания леди Диалы произвели обратный эффект - крылатый ящер зарычал какие-то ругательства, дыма стало больше.
        - Не рычи на меня. Рычи на него и членораздельно, - строго ответила женщина.
        - Может, лучше вы мне объясните? - пролепетал Фарсим. - Прошу вас, леди Диала… пожалуйста.
        Красавица окинула эльфа жалостливым взглядом, повернулась к ящеру.
        - Милый?
        - Прошу, объясни ему сама, - с явным трудом сдерживаясь, разрешил Старенс. - Чувствую, если я буду рассказывать, разнесу замок…
        Леди Диала подошла к ящеру, ласково погладила огромную чешуйчатую морду, заглянула в изумрудные глаза.
        - Все обойдется, - пообещала она. - У нас все будет хорошо, чем бы история здесь ни закончилась. Постарайся отдохнуть.
        Фарсиму бесконечно странно было видеть нежность к ящеру. Но еще больше его поразило, что и это опасное чужеродное существо отвечало лаской на слова и прикосновения.
        Эльф, будто завороженный, наблюдал за тем, как лорд Старенс в своем ужасном обличьи ложится на кучу переплетенных чешуйчатых тел. Его лапы и хвост сонно обхватили другие ящеры, сложенные кожистые крылья матово поблескивали в солнечном свете. Веки устроившегося удобно лорда дрогнули, но не закрылись - глаза подернулись пеленой. Словно это был не сон, а дремота, пробудиться из которой было делом мгновения.
        - Пойдем, горе, - раздался над головой Фарсима мелодичный голос леди Диалы. - Побеседуем о том, что мой муж не может обсуждать с тобой без пламени.
        - Муж? - осторожно уточнил Фарсим, чтобы только заполнить тишину, чтобы отвлечь женщину от себя. Он стыдился своей слабости, дрожащих рук и негнущихся ног.
        - Я говорю о лорде Старенсе, разумеется, - спокойно пояснила леди Диала. - В драконьем облике ты узнал его по голосу и по глазам.
        - В каком облике? - переспросил эльф.
        - У вас в мире сейчас нет драконов. Неужели и не было? - удивленно уточнила женщина, жестом приглашая Фарсима следовать за ней.
        - Нет, - он покачал головой.
        В этом он был совершенно уверен. Эльф много читал о верованиях на разных континентах, о мифах и легендах. Существа, напоминавшие лорда Старенса или сам-андрун, в сказаниях народов мира отсутствовали.
        - О, понятно, - ответила леди Диала и взяла с походного столика стакан с водой. - Что ж, теперь есть. Ты голоден?
        Она указала на расставленную на столе еду.
        - Угощайся, если хочешь, - с этими словами она положила на тарелку крупную ягоду медовой колючки и, прихватив нож, устроилась на скамейке.
        Расслабленная поза, грациозность движений и красота женщины покоряли. Не носи она чешуйчатый доспех с венком барвинка на груди, эльф, возможно, даже забыл бы о том, что за стенами замка идут бои.
        Фарсим ничего есть не стал. Его сильно мутило от пережитого страха и головной боли, но эльф покорно сел напротив волшебницы, устроившись в тени раскидистого дерева.
        - Если лорд Старенс ваш муж, то вы… - Фарсим замялся, не зная, как лучше оформить мысль.
        Леди Диала ему не помогала, только вопросительно посматривала исподлобья, разрезая кожистый плод. Фарсим совсем смутился, потупился:
        - Вы тоже…
        - Дракон? - подсказала женщина правильное слово.
        Десятка два оранжевых ягодок высыпались из кожицы плода в глубокую тарелку. Эльф робко кивнул, предпочитая смотреть на яркие ягоды, а не на собеседницу. Он не знал, позволено ли ему спрашивать, и боялся гнева женщины.
        - Да, я тоже дракон. Чистокровный, как и лорд Старенс, - судя по голосу, леди Диала находила любопытство эльфа понятным, но забавным.
        - А другие аристократы? - робко уточнил Фарсим.
        - Тоже чистокровные драконы, - с улыбкой ответила женщина. - Но вернемся к нашим делам. Прежде всего я объясню тебе то, до чего ты сам не додумался. Откровенно говоря, не предполагала, что такие простые вещи нуждаются в пояснениях.
        - Я незнаком с вашей магией, - буркнул задетый эльф.
        Тон женщины казался ему незаслуженно уничижительным. Это злило, как и уверенность чужачки в успехе вторжения в империю.
        - К сожалению, из-за слабости дара ты не знаком даже с магическими законами собственного мира, - пренебрежительно повела плечами леди Диала. - Иначе тебе не пришла бы в голову идея украсть артефакт.
        - Я не хотел, чтобы вы могли призвать еще воинов! - Фарсима обидели слова драконицы, и он ответил с неожиданным даже для себя вызовом.
        Она вопросительно подняла красивые брови, посмотрела на собеседника с легким недоумением.
        - У вас слова о реальной силе дара считаются оскорбительными? Чувства слабых магов принято как-то особенно щадить? - поинтересовалась леди Диала.
        - Нет, - опешил Фарсим.
        - Тогда не бесись и постарайся рассуждать здраво. Поверь, при некоторой тренировке это не только легко, но и доставляет удовольствие, - холодно ответила она.
        Эльф ошеломленно смотрел на драконицу и не находил слов в свою защиту.
        - Твой порыв спасти империю был в значительно большей степени безумным, чем благородным, - жестко продолжила леди Диала.
        Фарсим, которому драконица очень нравилась спокойной и уравновешенной, сожалел о своей внезапной ершистости. Дразнить и раздражать леди Диалу, единственную, вполне искренне интересующуюся эльфом, его переживаниями и судьбой, явно не следовало.
        - Леди Диала, - растратив все запасы храбрости на обращение, Фарсим нехотя признался: - Я хотел помочь своей стране, но, судя по вашим словам, сделал что-то ей во вред.
        - «Во вред»… Какое очаровательное определение, - как-то горько хмыкнула женщина. - Поясняю суть, чтобы у тебя не было глупых мыслей. Если артефакт не вернуть на место самое позднее через восемь часов, часть империи Терон превратится в выжженную пустыню.
        - Пустые угрозы, - хмуро бросил Фарсим.
        Драконица окинула его пораженным взглядом, словно имела дело с сумасшедшим. Идеальные дуги бровей, искренне удивление во взгляде и слегка приоткрытые губы убедили эльфа в том, что он заблуждался, быстрей резковатой отповеди.
        - Никто никому не угрожает! Я просто сказала тебе, какой станет действительность к закату солнца! Это факты! Простой математический расчет!
        Она замолчала, посмотрела в глаза эльфу, ее брови недоверчиво и скептически сошлись на переносице.
        - Кто же мог знать, что сильная часть плана станет его слабостью… - едва слышно выдохнула она и продолжила громче, уверенней. - Ты ведь и в самом деле не понимаешь, что наделал!.. Поразительно!
        Фарсим счел за благо промолчать. Просто прикусить язык, вцепиться руками в скамью и молчать, ждать разъяснений. Леди Диала пронизывала его взглядом, будто искала подвох. Эльфу казалось, синие глаза драконицы проникают ему в самое сердце, считывают сведения, просматривают воспоминания. В мыслях звучал мелодичный голос женщины, которому хотелось ответить на все вопросы. Заданные и незаданные.
        - Я постараюсь говорить так, чтобы даже ты меня понял, - вздохнула леди Диала. - Лорд Старенс нащупал брешь в защите связанных миров. Через нее он руководил тобой, подсказывал, как должен выглядеть артефакт, какие там должны быть письмена. Когда ты создал диск и нанес древние руны, связь между мирами усилилась многократно. Это позволило лорду Старенсу, мне, Госпожам и некоторым лордам влиять на всех тех, кто помогал тебе. Чтобы камни, делающие артефакт таким бесценным, были найдены.
        - О судьбе игрушки вы ни разу не думали? - не сдержался Фарсим, хоть и давал себе зарок молчать.
        - Ты говоришь о своей судьбе? О судьбе проводника? - мягкость ее ответа сбивала с толку.
        Император на месте леди Диалы злился бы безмерно, не обошлось бы без молний. Лорд Старенс, насколько эльф мог судить, в лучшем случае прикрикнул бы или применил бы болезненное волшебство в наказание. А драконица сохраняла хладнокровие, чем невольно напомнила Фарсиму императрицу Мадаис. Из-за этого воспоминания ему стало стыдно, ужасно совестно, что не мог просто выслушать пояснения единственной, кто хотел бы попытаться решить дело мирно. По крайней мере Фарсим надеялся, что эта удивительно красивая женщина не жаждет смертей.
        Он осторожно кивнул и принес извинения за то, что перебил. Шепотом, на большее не хватило смелости. Леди Диала снисходительно улыбнулась:
        - Если бы все пошло так, как мы задумывали, твоя жизнь была бы долгой и безбедной. А твои соотечественники не вспомнили бы даже, что мы пришли из другого мира. Госпожи своей магией смогли бы изменить воспоминания людей и эльфов, внушить им, что драконы всегда были важной и ценной частью общества.
        Фарсим отвернулся, чтобы скепсис не стал очевиден леди Диале.
        - Зря сомневаешься, - без тени раздражения добавила она. - Никогда не стоит недооценивать противника. Не повторяй наших ошибок. Мы ведь недооценили степень твоей неосведомленности.
        Эльф в последний момент прикусил язык и смолчал. Леди Диала сделал вид, что этого и не заметила.
        - Вначале все шло так, как и предполагалось. Звезда накопила силу, артефакт впитал ее и открыл портал, - женщина поясняла очевидные вещи немного снисходительным тоном, но Фарсим твердо решил держать себя в руках хоть в этот раз.
        - Большая часть тех, кто мог бы противостоять заклинанию сам-андрун, собралась на площадке в ночь ритуала. Их убийство было залогом выживания других людей и эльфов империи. Жертва, на которую пришлось пойти, - безразлично, без сожаления констатировала драконица.
        Фарсим поморщился, отчетливо вспомнил взгляд мертвого эльфа, проклятия умирающих…
        - Ты впечатлительный. Иногда это плохо, - вздохнула женщина. - Учись держать эмоции в узде. Важное умение.
        Но и это поучение осталось без ответа.
        - В первую ночь артефакт, как и источник, был слаб. Несмотря на то, что ты с моей помощью смог за несколько часов до ритуала уберечь энергию звезды от рассеивания. Магия этого мира еще не научилась концентрироваться в одном месте, - в голосе леди Диалы слышалось огорчение. - Но у этого мира все еще впереди, он научится. Ведь ко второй ночи магические потоки, устремленные к звезде стали так сильны, что мы смогли призвать сам-андрун. Три Госпожи - это благословение для драконов. Но Госпожи всего лишь втроем не могут зачаровать империю.
        - Я не думаю, что это вообще возможно, - покачал головой Фарсим. Сама мысль о том, что несколько ящериц способны покорить умы тысяч, казалась настолько глупой и кощунственной одновременно, что никакого самообладания не хватило на молчание.
        - Если у нас всего три Госпожи, подобное действительно невероятно, - покладисто согласилась женщина. - Для успеха сам-андрун должно быть семь. Если мы сумеем отрыть портал вовремя и призвать их, в империи будут тишь, благодать и спокойствие. Подумай над этим, Фарсим.
        Ее голос звучал чарующе вкрадчиво, улыбка на идеальных губах казалась змеиной и искушающей. Эльф мог поклясться, леди Диала не врет, не придумывает, а говорит правду. Но от этой правды ему становилось так жутко, что леденело сердце. Тишь, благодать и спокойствие в империи послушных драконам рабов! Рабов без цепей, плетей и восстаний, без освободительных войн и сопротивления захватчикам. Кошмарная участь…
        - Не морщи нос, - небрежно повела плечом драконица. - Ничего страшного и противоестественного. Обыкновенное правительство. Если дашь себе труд и пять минут подумать, то поймешь, что империя Терон работает точно так же.
        Фарсим хотел возразить. Гневно, резко, с сердцем. А потом вспомнил, как всю жизнь работали его родители, родители его друзей, как многие едва сводили концы с концами.
        Особенно после войны, когда налогов было больше всего. Вдруг подумал, что жалких грошей, которые за двадцать лет накопили его родители, не хватило бы даже на год обучения магии. Фарсим смог получить образование только потому, что во время войны погибло много магов, и страна нуждалась в новых. Хоть каких-нибудь. Поэтому одаренных содержало государство.
        И эльф не стал спорить с чужачкой.
        Она улыбнулась одними губами и продолжила:
        - Сила звезды, накопленная за день, позволила артефакту открыть стабильный портал. За счет природной энергии и, запомни эту мысль, за счет связи миров. Всю силу этого потока вобрал в себя диск. Теперь же поток есть, выход в центре звезды - тоже. Но, - леди Диала сделала паузу и встретилась взглядом с эльфом, - нет диска. Энергию нечему впитывать.
        Фарсим не мог не смотреть в синие, будто сапфиры, глаза прекрасной женщины. Чувствовал себя неловко, странно и так, словно совершил жутчайшую ошибку с начала времени мира. Сердце заколотилось, по спине пробежал холодок, ладони противно взмокли. Эльф судорожно сглотнул, прокашлялся, но так и не решился заговорить.
        - Это простые магические законы, - не прерывая зрительную связь, сказала драконица. - Если есть поток энергии, должно быть что-то, что ее вбирает. Иначе вокруг места выхода энергии начнут мелькать неконтролируемые разряды магии. И это меньшая из бед.
        Эльф зябко повел плечами. Уверенности в том, что хочет услышать о серьезных неприятностях, у него не было. Как и сил остановить леди Диалу, если она решит рассказать.
        - Поток не может быть вечным! - пролепетал Фарсим, поражаясь тому, что вообще смог что-то сказать.
        Она неопределенно повела плечами:
        - Мы собирались запечатать его завтра утром. Во время наиболее низкой активности звезды. Запечатать поток сейчас нельзя. Это смертельно опасно. Так же, как и оставить источник без накопителя энергии.
        Леди Диала бросила короткий взгляд в сторону площадки, снова повернулась к эльфу.
        - До твоего сумасбродного поступка задачу накопителя выполнял артефакт. Теперь энергию забирают на себя драконы.
        - О, вы можете и такое? - удивился и обрадовался Фарсим. - Так пусть делают это до завтрашнего утра…
        Он осекся на полуслове, напоровшись на взгляд чужачки. Казалось, ее глаза обрели способность пронзать холодом до самых костей, при этом привязывать к себе, чтобы мука была долгой и полноценной.
        Когда она заговорила, в подчеркнуто спокойном голосе драконицы послышалось шипение и металлические нотки. Это пугало даже больше дыма, вырывающегося из ноздрей лорда Старенса.
        - Скажи мне, Фарсим, что ты чувствовал вчера, когда шагнул на синюю плитку?
        Дыхание перехватило, горло саднило, и выдавить из себя хоть звук стало почти невозможно.
        - Я… Я, - просипел Фарсим, - едва дышал. Из-за энергии кружилась голова… Я думал, умру там.
        - Ты очень верно думал! Источник может убить. Особенно такой сильный источник! - отрезала леди Диала. - Сейчас драконы рискуют своими жизнями, чтобы энергия потока не разнесла город. Но их силы не бесконечны. Нам нужен артефакт! - припечатала красавица и с угрозой добавила: - А тебе лучше поднапрячь мозги и за оставшийся час придумать, с кем из людей и эльфов стоит пойти на переговоры. Кто выслушает и услышит наши доводы.
        - Вы же сказали, в запасе есть восемь часов! - в голосе эльфа послышались панические нотки.
        - У нас - да. У тебя - нет, - хмуро ответила женщина. - Через час лорд Старенс больше не сможет вбирать магию. Через час лорд Старенс, из-за энергии звезды увеличивший свою силу пятикратно, придет сюда и спросит, какой выход ты придумал. На твоем месте любое разумное существо молилось бы всем богам, чтобы выход найти. Потому что переполненный магией дракон очень, очень плохо контролирует эмоции.
        Фарсим отчетливо вспомнил едва не извергающего огонь иссиня-черного крылатого ящера. От ужаса эльфа передернуло. Слова все выветрились, мысли тоже, руки дрожали. Сомнений в том, что лорд Старенс может случайно испепелить того, кто вызовет его неудовольствие, не возникало.
        - Я тебе немного помогу, - снисходительно сказала леди Диала. - Направлю мысли в нужное русло.
        Фарсим кивнул и промолчал.
        - Что произошло в кузнице? У кого сейчас может быть артефакт? В каком он состоянии? - она роняла вопросы медленно, чтобы смысл каждого доходил до затуманенного страхом сознания Фарсима. - Сейчас зов артефакта не чувствуется. Почему? Как вообще получилось, что воли артефакта не хватило на самозащиту?
        - Артефакт, скорей всего, у Нальяса. Он хранит его с тех пор, как получил от меня, - Фарсим ухватился за вопросы, как утопающий за протянутую руку, и подробно рассказал о произошедшем.
        - Как выглядит пленный, - леди Диала чуть подалась вперед, ожидая ответа. Только напряженность позы выдавала ее волнение.
        Фарсим описал и мага, и его волшебство, и попытку забрать энергии. Женщина нахмурилась еще больше и досадливо бросила:
        - Возмутительно. Мужу это не понравится.
        - Император обменяет пленного, не сомневайтесь, - заверил эльф. - Он упрям, бывает неуступчив, но к голосу разума всегда прислушивается.
        - Я злюсь не из-за пленного лорда, - чуть удивленно ответила чужачка. - На тебе магическая метка нашего рода. Драконы и даже самые слабые дракониды чувствуют ее и знают, что тебя нельзя убивать.
        Фарсим молчал и только пораженно хлопал глазами. Вспомнилось, что леди Диала назвала его "Проводник". Серьезно, спокойно, даже с толикой благосклонности. Но лишь теперь, услышав о метке, он поверил в то, что драконица тогда не издевалась. Возможно, его судьба и в самом деле не была бы плохой.
        - Поэтому лорду Старенсу эти новости совершенно точно не понравятся, - мрачно заключила леди Диала. - Ты сказал, Ардир бывает упрям. Кто может на него влиять?
        Фарсим неопределенно пожал плечами. Он искренне сомневался, что после смерти близкого друга Ардир пойдет на переговоры с чужаками. Может, был бы шанс его уговорить, если бы императору упали в ноги главы всех гильдий, военные, жена и любовницы. Другого пути Фарсим не видел, но определенно не собирался в этом признаваться. Драконы могли решить, что проще избавиться от неудобного Ардира, чем пытаться с ним договориться.
        - А если поговорить вначале с его женой? - предложила волшебница. - Он защищал ее в бою, она ему наверняка дорога.
        Фарсим вздохнул:
        - На такой разговор следует идти с большой осторожностью. У них сложные отношения, хотя у меня возникло впечатление, что сейчас у них улучшение.
        - Да, в трудные времена по-настоящему оценивается очень многое, - задумчиво заметила женщина. - Думай. С кем можно вести беседу. Воины, гильдии, маги… Думай, час скоро закончится.
        С этими словами она встала и вернулась на площадку. Фарсим смотрел вслед удивительно красивой женщине и всем сердцем надеялся, она будет присутствовать при его разговоре с лордом Старенсом. В другом случае итог разговора с пресыщенным магией вспыльчивым командиром Фарсим видел в кучке пепла. Своего пепла.
        - Я внимательно тебя слушаю, - странно вибрирующий голос черноволосого лорда раздался над головой эльфа.
        Фарсим опасливо обернулся, но худшие опасения не оправдались. Лорд Старенс принял свой человеческий облик.
        - Нальяс, молодой эльф, который не поддался артефакту, сейчас, думаю, лучше всех сможет убедить императора, - он сыпал словами, лишь бы не прогневить лорда, лишь бы не создалось впечатление, что Фарсим безответственно отнесся к заданию. - Ардир ему доверяет. Теперь. Когда стало ясно, что Нальяс единственный правильно оценивал артефакт. Нальяс - мудрый эльф. Хоть и молодой. Он согласится встретиться. А если ему не удастся уговорить императора, всегда можно вернуть диск и камни силой.
        Лорд медленно выдохнул, чуть прикрыв глаза.
        - Нет. Силой вернуть камни нельзя. Их могут только добровольно передать. Иначе они исказят действие диска. Только добровольная передача.
        - Но я ведь забрал диск, - эльф заговорил раньше, чем успел прикусить язык. Заметив вопросительно приподнятую бровь командира, уточнил: - Утром сегодня. Это определенно не была добровольная передача.
        - На тот момент он был еще твоим, - коротко ответил дракон.
        Он замолчал, казался напряженным и рассерженным. Фарсим, опасаясь, что лорд Старенс сердится на него, поспешил сгладить ситуацию.
        - Нальяс - лучший шанс, - стараясь говорить твердо, заверил эльф. - Учитывая, что диск буквально порабощает разум, нужно иметь дело с тем, кто устойчив к такому внушению. Нет смысла связываться с военными или другими магами. Они не смогут мыслить здраво.
        - Ты прав, - кивнул собеседник, сложив руки на груди. - Где его найти?
        Эльф боязливо отметил, что лорд впился пальцами себе в плечи и старается выдыхать медленно через неплотно сомкнутые губы.
        - Он наверняка рядом с императором, - голос сел от волнения, и Фарсим добавил: - Я знаю, где это может быть… Лорд Старенс, пожалуйста, я… я сделаю все, чтобы вернуть диск.
        - Надеюсь, твоих стараний будет достаточно.
        Сухой и, по мнению Фарсима, полный угрозы ответ привел эльфа в такой ужас, что даже лицо занемело.
        - Умоляю, не злитесь на меня, - пролепетал он, чувствуя, как слезятся глаза.
        Лорд Старен окинул собеседника бесконечно долгим взглядом.
        - Здесь есть какое-нибудь зелье или артефакт, способные значительно увеличить магический резерв?
        Фарсим кивнул:
        - Эликсир. Это дорогая редкость. Но есть.
        - Представь, что ты выпил два десятка пузырьков. Тебя переполняет магия. Любое слово может обрести силу заклятия. Ты чувствуешь себя сильнейшим магом в мире. Тебе подвластно все. Это восторг, опьянение, чистое счастье и совершенная безнаказанность, - мрачный тон дракона настолько не вязался с произносимыми словами, что Фарсим дрожал, как в лихорадке. - Нужно сдерживать себя каждое мгновение. Иначе последствия сложно вообразить. Так что не трясись зря. Я пока не собираюсь тебя убивать.
        Несмотря на заверения, эльф не чувствовал себя в безопасности, хотя, заметив, что дополнительно раздражает лорда, старался волнение не показывать.
        - С этим Нальясом нужно связаться, - хмуро и сухо продолжал дракон. - В город тебе нельзя. В драконидах и некоторых магах я после твоей истории с лордом Тефертом не уверен. Сопровождать тебя некому. Большинство моих сторонников и я сам сейчас либо переполнены силой, либо вбирают ее. Близкое знакомство с такими драконами может закончиться только разрушением города и многими, слишком многими смертями.
        - Что же делать? - прошептал Фарсим.
        - Ты под моим руководством и с надлежащей подпиткой напишешь Нальясу письмо. О способе доставки я позабочусь сам, - заявил лорд Старенс, жестом приказывая эльфу следовать за ним в замок. - Письменные принадлежности в кабинете.
        Следуя за драконом по коридорам замка, Фарсим ощущал защитные и сторожевые чары. Поэтому не удивлялся отсутствию охраны. Драконид - насколько эльф понял, именно так называлось большинство пришлых воинов - отправили на защиту внешних рубежей, где они были нужней.
        То, как свободно и легко чужак распоряжался замком, тоже казалось совершенно естественным и никак не отвращало. Даже тот факт, что лорд Старенс расположился в императорских покоях, выглядел исключительно разумно, логично и оправдано. В конце концов, именно его Фарсим надеялся потом увидеть на троне, а не глупого, самонадеянного Талааса.
        Эта пришедшая из ниоткуда идея надолго заняла Фарсима. Сомнений в том, что лорд Старенс был бы хорошим правителем, не возникало. Как и мыслей о том, что дракон правил бы куда лучше и мудрей Ардира. Учитывая, что всего час назад эльф считал господство драконов воплощением кошмара, такое изменение мировоззрения настораживало.
        - Леди Диала меня никак не зачаровывала? - не сдержался Фарсим, сев на указанное ему кресло с высокой вычурной спинкой.
        - Головную боль вылечила. И ушибы, - усаживаясь за стол, ответил командир. - Тебя чуть не затоптали насмерть. Больше ничего. Почему ты спросил?
        - Так, из любопытства, - смутился эльф.
        Дракон улыбнулся одними губами, протянул собеседнику лист бумаги и указал на чернильницу.
        - Садись, пиши.
        - Что писать? - с готовностью обмакнув перо в чернила, уточнил Фарсим.
        Лорд Старенс не ответил, но сознание эльфа захлестнуло образами. Руны, высеченные на камне, вырезанные на деревянных пластинках… Плети плюща и незнакомых цветов на скалах, узоры на оперении крупных птиц… Журчание ручья, запах лаванды и можжевельника, жужжание пчел, шелк дорогой бумаги под пальцами…
        Когда Фарсим очнулся, увидел перед собой исписанный лист. Он начинался рунами, похожими на символы на диске, заканчивался ими же, а в центре листа красовалось само письмо. Всего три строчки, несколько коротких предложений. Но в них чувствовалась сила, магическая энергия.
        - Он не поддастся на магическое внушение, - выдохнул Фарсим, так и не сумев распознать, каким именно волшебством наделил бумагу лорд Старенс.
        - Но здесь его нет, - удивленно вскинул брови красавец.
        Эльф потупился, не ответил.
        - Бумага зачарована так, чтобы прочесть послание мог только Нальяс, - лорд снизошел до объяснения. - Обычная практика. Не люблю, когда суют нос в личную переписку.
        - Как же доставить ему письмо? - Фарсим глядел на выведенные буквы и от вдруг накатившей усталости не мог осознать ни слова.
        - Вот так, - дракон протянул руку к листку. Бумага затрепетала, вырвалась из пальцев эльфа, сложилась вчетверо и, обратившись белой птицей, вылетела в окно.
        Фарсим проводил ее ошеломленным взглядом и не нашел слов, чтобы выразить удивление.
        - Твоего резерва едва хватило на письмо. Твои комнаты пусты. Иди спать, - велел лорд Старенс. В его голосе эльфу чудилась толика сочувствия.
        Он помнил, как встал и вышел в коридор, как положил ладонь на дверь в свои комнаты. Заметил, что косяк обуглен заклинанием, а рядом на полу пятно засохшей крови. Больше Фарсим не помнил ничего.
        * * * * *
        Сон, тяжелый и вязкий, затянул сознание в мрачную мешанину образов. Нальясу снилось, что он снова оказался в тюрьме, чувствовал себя совершенно беспомощным и подавленным, вновь слышал голоса черепов. Один из них, сияя синими глазницами, шипел, словно змея, а из носа клубами шел дым. «Глупец!» - сетовал череп. - «Ты не знаешь, во что впутался. Не знаешь магических законов своего мира. Не знаешь, как работают потоки энергии и источники!»
        Нальяс рывком подскочил на сундуке, тряхнул головой, отгоняя слишком правдоподобный сон. С ужасом понял, что череп был прав. Ни о каких энергетических потоках и источниках юноша прежде не слышал.
        Встав, размяв пальцами затекшую шею, Нальяс хотел достать из сундука диск, когда заметил на подоконнике белую птицу. Она внимательно рассматривала эльфа, сильно склонив голову набок, и выглядела разумной. Юноша осторожно подошел к окну и чуть приотворил его.
        - Господин Нальяс, - произнесла птица голосом Фарсима. - Не пугайтесь. Когда вы возьмете птицу в руки, она станет обыкновенным письмом.
        Эльф хмыкнул:
        - Обыкновенным оно не является и явно не станет.
        - Заверяю, на нем нет никаких чар, кроме заклинания посланника.
        Тон птицы был для Фарсима, каким его знал Нальяс, очень странным - настойчивость, уверенность, спокойствие. Из-за этого сочетания юноша предположил, что Фарсима использовали, как инструмент, а само послание писал другой маг.
        Это настораживало, но больше будило любопытство, чем беспокоило. Нальяс отчего-то считал, что с ним связался именно лорд Старенс. Почему командир чужаков, желающий стать правителем, не искал общения с императором, юноша не понимал. По его мнению, такой разговор имел бы смысл и последствия, в отличие от беседы с молодым эльфом, не оказывающим никакого особенного влияния на Ардира или магов гильдии.
        - Я понимаю ваши колебания и уважаю их, - голос птицы казался глубоким и насыщенным, властным. - Но переговоры невозможны без взаимного доверия. Оно должно с чего-то начинаться, господин Нальяс.
        Логика в этих словах была. Упоминание переговоров давало надежду на то, что удастся избежать большого числа жертв. Досадливо подумав, что ему, представителю атакованной стороны, приходится первому проявлять доверие, Нальяс открыл окно. Птица сдержанно поклонилась и перепорхнула с наружного подоконника на внутренний.
        - Коснитесь птицы, господин Нальяс, - прежним спокойным тоном велел голос. - Она превратится в письмо. Первые и последние строки - заклинание посланника. Уточняю, чтобы у вас не сложилось неверное впечатление, когда увидите незнакомые руны.
        Предупредительность странного собеседника, как и его в целом доброжелательный настрой, приободряла. Но все же юноша с опаской протянул руку к голове птицы. Та забила крыльями, взлетела и, ударившись о подоконник грудью, превратилась в листок. Нальяс взял его, прочел выведенные аккуратным почерком строки. Тяжело опустившись на сундук, юноша пытался осознать смысл написанного и объем грядущих неприятностей.
        Ни сам рассказ о письме, ни слова о том, что атефакт нужен для того, чтобы впитывать энергию разбушевавшегося нового источника, Ардиру закономерно не понравились.
        - Это сумасшествие чистой воды! - разозленный император метался по кабинету на втором этаже ратуши. - Я запрещаю! Никаких переговоров с чужаками не будет!
        Нальяс, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за хождениями правителя. Ему Ардир напоминал дикого зверя. Но ни силы, ни уверенности в некогда опасном хищнике не осталось - император не спал больше суток, полностью исчерпал магический резерв, болезненно переживал смерть друга и очень боялся за семью. Ни в одной из этих объяснимых слабостей Ардир признаваться не собирался.
        - Возмутительная наглость! - бушевал император. - Почему они вообще решили, что с ними кто-то захочет разговаривать?
        Молодой эльф помалкивал и не мешал Ардиру сбрасывать напряжение. На то, чтобы к правителю вернулись способности размышлять и говорить спокойно, понадобилось не меньше десяти минут. В это время Нальяс не отвечал даже на обращенные к нему лично вопросы, - знал, что Ардира не интересуют ответы. Наконец, император сел, откинулся на спинку стула, устало потер затылок:
        - О каких источниках речь?
        - Лорд Старенс не объяснил в письме, - юноша отрицательно покачал головой и в который раз пересказал своими словами короткое послание. - Только сказал, что на месте звезды открылся исключительно сильный источник энергии. И что у них скоро закончатся возможности вбирать магию, а ситуация выйдет из-под контроля. Тогда возможно даже полное уничтожение Арроса.
        - Похоже не пустые запугивания и угрозы, - зло бросил император. - Лишь бы получить обратно артефакт!
        - Я уверен, что это не ложь, - твердо ответил Нальяс. - Трудно объяснить. Я просто знаю.
        - Может, вы еще знаете, что нужно делать? - скривился Ардир.
        - Думаю, нужно встретиться. Без артефакта, разумеется. И поговорить.
        Спокойный тон собеседника правителю нравился не больше предложения начать переговоры. Ардир уже подчеркивал, что считает подобное проявлением слабости. И Нальяс искренне сожалел о трусости императорских командиров - никто из них не назвал бойню настоящим именем.
        - Если можно сохранить этими переговорами хоть одну жизнь, на них стоит пойти, - твердо продолжал Нальяс. - Но я думаю, спасенных жизней будет не одна сотня.
        Ардир молчал и хмурился, а молодой страж упрямо гнул свою линию:
        - Если все их маги могут превращаться в огнедышащих ящеров, то мы потеряем не только город. Даже если предположить, что с источником удастся совладать.
        Император снова вскочил и несколько раз прошелся по комнате. Нальяса радовало, что правитель молчал и двигался медленней, чем до того. Явный признак раздумий и, возможно, изменения решения.
        - Переговоры с напавшими мне претят. Но вы тоже правы. Наши воины погибают, маги истощены, подмога придет нескоро, - между светлыми бровями императора залегла глубокая морщина. Из-за поджаты губ рот казался неестественно маленьким, а лицо красивого эльфа потеряло всю привлекательность и стало почти отталкивающим.
        - Идите отдыхать, - приказал Ардир. - Если я решусь на переговоры, мне нужно, чтобы ваш резерв был так полон, насколько возможно.
        Нальяс коротко поклонился и вышел. Он знал, что такой ответ правителя был на текущий момент самым положительным из возможных. Думать о том, что пришлось бы тайком пробираться в одиночку на назначенную через два часа встречу, юноше не хотелось. Совершенно не ясно, была бы от такой беседы польза, а вот предателем Нальяс стал бы в любом случае.
        Снова устроившись на сундуке, юноша уже через дрему слышал, как в комнате над ним разговаривали Ардир и Мадаис. Судя по тону, деловая беседа быстро перешла на другой уровень. Оставалось поражаться силе страсти, вспыхнувшей вдруг между супругами, прожившими в браке полтора десятка лет. Тусклые дары трепетали от наслаждения, подпитывали друг друга и восстанавливались. В сон Нальяса они проникли двумя переплетенными лентами, сияющими всеми цветами радуги. Но завораживающее красотой зрелище быстро сменилось кошмаром об артефакте. Эльфу казалось, диск победно светился, поблескивал вставшими на места камнями. И был при этом в когтистых лапах чешуйчатого монстра.
        Вскочив, Нальяс откинул крышку сундука, чтобы увидеть диск на месте. Вещь будто смотрела на эльфа с укором и жалобой, словно просила окончить ее мучения и вставить, наконец, камни. Эльф вздохнул, нащупал во внутреннем кармане мешочек с пятью самоцветами, которые, учитывая разговоры магов гильдии, решил всегда держать при себе. После того, как Нальясу удалось самостоятельно пробраться в здание гильдии магов, он убедился в том, что невзламываемых защит нет. А потому не до конца доверял даже лучшим охранным плетениям.
        В дверь постучали.
        - Господин Нальяс, - раздался в коридоре немного раздраженный голос магистра Левьиса. - Император ждет вас! До встречи с лордом Старенсом осталось всего полчаса.
        Конечно, старейшине гильдии не нравилось, что правитель послал его за стражем, как мальчика на побегушках. Этим объяснялись и тон, и резковатые высказывания мага. Хотя предложение помочь укрепить защитные заклинания на комнате явно были обусловлены стремлением получить диск. В этом не оставалось никаких сомнений, и юноша от помощи отказался.
        Когда Нальяс в сопровождении старшего мага вошел в кабинет этажом выше, Ардир прощался с женой. Скрип отворившейся двери прервал поцелуй, разрушил объятия. Императрица зарделась от смущения, но выглядела счастливой. Ардир, не отпуская руку жены, говорил требовательно и сурово. Спрашивал Левьиса и явившихся чуть позже военных о подготовке к встрече. Нальяс, искоса поглядывая на сияющую Мадаис, удивлялся тому, что император вполне серьезно считал, что можно обезопасить и защитить имперцев во время встречи с огнедышащими ящерами.
        Выбранная для беседы площадь располагалась недалеко от замка в части города, за которую еще два часа назад шли бои. Но когда Нальяс прочитал письмо, лорд Старенс выполнил свое обещание и остановил схватки. Имперцы, воспользовавшись этим, возводили заграждения, перекрывали улицы, размещали в домах лучников, увозили раненых. Чужаки укрепляться не собирались. Им хватало магических барьеров. Эти щиты были настолько сильны, что из-за них дрожало сердце и покалывало губы.
        На противоположной стороне площади императора Ардира и его сопровождающих ждали трое. Двое мужчин и женщина. Черноволосые, облаченные в чешуйчатые доспехи чужаки двигались с грацией опасных хищников. Когда они подошли ближе, Нальяс разглядел на доспехах идущего посередине мужчины венок барвинка. Такой же знак был на груди женщины. Судя по рассказам Фарсима, эти двое могли быть только лордом Старенсом и леди Диалой. Третий, с изображением лотоса на доспехе, скорей всего звался Санборном, о чем Нальяс прошептал императору.
        Глядя на троих аристократов, пришедших на встречу, юноша пытался не показывать ни своего волнения, ни неудобства из-за близости щитов. Рассматривая приближающихся чужаков, он удивлялся исключительной внешней красоте магов, отсутствию охраны и постепенно понимал, что им не нужно превращаться в ящеров, чтобы уничтожить город. Чем ближе они подходили, тем больше чувствовалась в них даже не сила даров, а магическая мощь. Нальяс, обладатель очень сильного дара, осознавал, что каждый из чужаков обладает силой, превосходящей его собственную раз в пятнадцать.
        От этого сердце леденело, сама идея отказать пришлым в чем-то казалась глупой до умопомрачения. Верилось и в источник, и в способность чужих магов временно вбирать его энергию. Даже у Ардира, судя по взгляду, исчезли последние сомнения в том, что лорд Старенс сыпал пустыми угрозами, чтобы заполучить артефакт. Император не мог не осознавать, что таких противников победить нельзя. И все же Нальяс мог поклясться чем угодно, что подобное понимание вряд ли повлияет на линию поведения правителя.
        Гордецы и упрямцы так быстро не меняются.
        - Приветствую и благодарю, что решились прийти, Ваше Императорское Величество, - едва заметным движением головы черноволосый красавец засвидетельствовал Ардиру свое почтение. - Насколько я понимаю, рядом с вами господин Левьин, старейшина гильдии магов, господин Темиор, один из командующих, и господин Нальяс.
        Взгляд неестественно ярких изумрудных глаз скользил с одного лица на другое. Ошибок в определении сопровождающих императора чужак не допустил. Его голос был спокойным, глубоким, властным, как у хозяина положения. Ардира, которому буквально продиктовали время ответа на приветствие, это раздражало, но заговорил он хладнокровно и бесстрастно.
        - Рад, что вы так хорошо осведомлены, - Нальяс, не видевший лица правителя, был уверен, что тот легко улыбался. Как всегда во время неприятных бесед. - Думаю, не ошибусь, предполагая, что вас, лорд Старенс, сопровождают леди Диала и лорд Санборн.
        - Приятно начинать переговоры, когда собеседники хотя бы заочно знакомы друг с другом, не находите? - лорд Старенс вопросительно изогнул бровь, не сводя глаз с императора.
        Тот не ответил.
        - Не сочтите меня торопливым, но я вынужден в самом начале нашего разговора напомнить, что времени у нас мало, - прежним вполне доброжелательным тоном продолжил лорд.
        - Боюсь, даже это не повод ограничить наше знакомство одним лишь упоминанием имен, - возразил Ардир. - Благодаря одному предателю, вы достаточно хорошо представляете, с кем имеете дело. Мне тоже интересно знать, кого и откуда привела магия на мою землю.
        - Название нашего мира вам ни о чем не скажет, - вступила в беседу леди Диала. Красивый певучий голос ласкал слух и отвлекал от того факта, что лорд Старенс явно собирался ответить резче. - Сейчас вы разговариваете с чистокровными драконами, главами некоторых из появившихся здесь родов. Лорд Старенс - командир и уполномочен принимать решения даже единолично. Думаю, этих сведений будет пока достаточно для предметной беседы.
        - Благодарю, - изображая вежливость, ответил Ардир. - Вы правы. Пока этого довольно. Не хотелось бы тратить время на разговоры с тем, кто ничего не решает.
        - Раз мы разобрались с тем, что считаем друг друга достойными беседы, перейдем к делу? - предложил Старенс.
        В его голосе слышалось совсем немного нетерпения, улыбка казалась чуть напряженной, хоть и осталась благожелательной. Но Нальяс отчетливо чувствовал, что спорить с этим мужчиной опасно. Смертельно опасно. Отчего-то не покидало ощущение, что все трое чужаков с трудом сдерживаются, а магическая энергия бурлит в них, искрит и в любой момент готова вырваться бесконтрольным заклинанием.
        Ардир это тоже чувствовал. Иначе объяснить подчеркнуто миролюбивый тон обычно несговорчивого императора молодой страж не мог. Господин Левьис тоже с опаской косился на чужаков. Только лишенный магического дара военный явно злился из-за того, что с его правителем разговаривали недостаточно почтительно. К счастью, ему хватило ума и выдержки не показывать свое раздражение, когда император создавал видимость спокойной беседы.
        - Артефакт нужно вернуть на место и открыть портал. Это единственный способ вобрать и созидательно растратить энергию потока, созданного из источников двух миров. Без артефакта и правильного расхода магии поток очень скоро станет нестабильным, - встретившись взглядом с императором, заявил лорд Старенс.
        - Вы ведь не ждете, что я отдам вам оружие против своего народа? - с легким укором предположил Ардир.
        - Я жду, что облеченный властью эльф проявит благоразумие, - в жестком ответе красавца-дракона звенел металл. - Артефакт нужен, чтобы шальные магические разряды не разнесли город!
        Нальяс неотрывно смотрел на командира чужаков, но видел отчего-то сразу троих. Старенс, Диала и Санборн стояли спина к спине, ветер, будто бьющий из-под земли, трепал, перевивал их волосы. А над магами поблескивал защитный кокон. Молодой эльф винил в наваждении голос чужака и убежденность других аристократов в правоте командира. Она была буквально осязаемой, плотной, черной, как волосы драконов, как уголь. Нальясу мнилось, что он держал в руках кусок такого угля, а на его сколах блестели картины, трепетали отблески пламени и молний. Фрагменты быстро собрались воедино, и Нальяс увидел Аррос, пылающий замок на холме, молнии, бьющие в небо. Послышались крики и треск - рядом с эльфом обрушился дом, загорелся, из окон пошел дым.
        - Боюсь, Аррос уже не спасти, - задумчивый и слегка пренебрежительный голос императора выдернул Нальяса из видения. - Если я дам вам возможность призвать войска, город разрушите вы. Если не отдам диск - город разрушит магия, - Ардир повел плечами. - Я пока не вижу причин, по которым не должен предпочесть магию.
        Лорд Старенс нахмурился, и Нальяс был уверен, что одновременно с этим небо потемнело.
        - Вы всерьез предпочитаете бесконтрольную энергию потока? - в голосе дракона неверие смешивалось со злостью.
        Ардира такой тон раздражал. Усталость и сильные колебания наполнения магического резерва могли сыграть с и без того порывистым императором злую шутку, за которую пришлось бы платить всей империи. Поэтому Нальяс поспешил вмешаться.
        - Лорд Старенс, наши маги не знают о потоках и источниках. То, что кажется вам очевидным, - для нас лишь размытый образ, неясная опасность.
        Глядя в изумрудные глаза чужака, Нальяс прикусил язык и затаил дыхание. Собственные слова казались ему теперь вызывающе наглыми, а лорд Старенс явно не относился к тем, кто тихо сносил бы подобное поведение. Императора Ардира заявление юноши задело не меньше. Самоуверенный выскочка посмел признать слабость магов-соотечественников!
        Пауза, долгая и неприятная, длилась бесконечность. Нальяс кожей ощущал недовольство правителя, а медальон стража на груди горел - верный признак того, что Ардир злился. Пузырек с янтарным зельем - сердце медальона стража - работал хуже артефактов, с которыми Нальясу довелось познакомиться. Он не просто оповещал о состоянии императора, но и немного изменял чувства самого стража, заражая его чужими эмоциями. Артефакторы Лиельса забраковали бы такой предмет, а имперские маги считали медальоны научным прорывом.
        Нальяс вспомнил, с какой торжественностью ему вручали этот медальон при поступлении на служу, с каким презрением отбирали на время тюремного заключения. Император вновь пожаловал ему этот знак отличия, но теперь Нальяс сожалел о том, что носил пузырек. Ардир постоянно пребывал в скверном расположении духа, а происходящее его, по понятным причинам, бесило. И все же эмоции правителя сильно били по единственному оставшемуся в живых стражу. Даже казалось, у пузырька неплотно прилегает крышка, а едкая янтарная жидкость cочится на кожу.
        Стараясь не обращать внимания на чужую злость, Нальяс твердо смотрел в глаза лорду Старенсу. Тот хмурился, а тишину нарушил голос молчавшего до сих пор лорда Санборна. Из-за странного акцента слова дракона напоминали научную справку. Будто усиливая это впечатление, лорд говорил сухо и медленно.
        - Судя по вашим вопросам и колебаниям, источники этого мира еще не изучены. Но на самом деле все довольно просто, - заверил лорд Санборн. - У природной магии, как у ручья, есть начало. Ключ, бьющая из земли энергия, жилка магии, подошедшая близко к поверхности. Можно черпать силу, подпитывая резерв, можно использовать источник как мага-партнера во время различных ритуалов. Также можно соединить силы нескольких источников в один поток. Как ручьи сливаются в реку. Потоки, как и реки, подчиняются определенным законам. Так реки впадают в моря, а потоки отдают энергию ритуалу. В нашем случае речь идет об устойчивом портале.
        Ардир нетерпеливо сложил руки на груди, но промолчал. Санборн усмехнулся, но продолжил прежним тоном в том же темпе.
        - Обычно силу потоков концентрируют на артефактах. Потому что ни в одном из миров нет мага, способного выдержать подобное напряжение и выжить. Пока в ритуал не вмешиваются, поток опасен, но стабилен и послушен. Если ход ритуала нарушается, поток напоминает взбесившуюся лошадь. Для нее нет законов и правил.
        - Опытный наездник может совладать и с такой лошадью! - отрезал Ардир.
        - Конечно, - согласился дракон. - А если с ума сошел целый табун?
        Император промолчал.
        - Этот поток исключительно сильный. Подпитывается источниками из разных миров, древней магией наших родов, воплощенной вашими мастерами. Если в ближайшие часы не сконцентрировать энергию на артефакте, боюсь, Арросом этот табун не ограничится. Разрушений и смертей будет значительно больше.
        - Кажется, наши переговоры зашли в тупик, - хмуро бросил Ардир. - Мы вернулись к тому, с чего начали. Либо вы разрушаете город с моего благословения, либо магия разрушает и город, и вас. Она же бесконтрольная, а вы к источнику ближе.
        Теперь впечатление, что небо потемнело, совершенно точно не было обманчивым. Нальясу казалось, каждый дракон излучает темноту, и видел свечение на их пальцах.
        - Уверен, есть выход, который устроит всех, - выпалил страж.
        - Например? - леди Диала вопросительно приподняла брови.
        - Например, ради безопасности и спасения города, мы отдаем артефакт. А вы уходите обратно через портал, - выдохнул Нальяс, глядя в синие глаза женщины. Медальон так жег яростью императора, что у юноши слезы навернулись.
        Леди Диала улыбнулась, чуть снисходительно, с толикой сочувствия.
        - Это была хорошая попытка, - заверила она, и Нальяс почувствовал, как ее тон и слова успокаивают других драконов. - Мы не уйдем. Но можем договориться, что не станем вызывать войска.
        - Вы слишком просто и легко это предложили, чтобы в этом не виделся подвох, - Ардир не скрывал подозрительности.
        - В отличие от вас, я осознаю, с чем имею дело, и предвижу масштаб разрушений, - леди Диала, казалось, нисколько не обиделась. - Ни вам, ни нам не нужны лишние смерти. Поэтому следует договариваться и идти на уступки. Ради своего народа.
        - Простите мою откровенность, - голос Левьиса дрожал от напряжения, - но никто не поверит в ваше обещание не вызывать войска. Ваше коварное нападение, беспримерная жестокость…
        - Поберегите слова, - жестко приказал лорд Старенс. - Мы перенасыщены магией. Любая слишком эмоционально сказанная фраза может случайно стать смертельным заклятием. Это не поможет переговорам.
        Левьис побледнел, отступил на шаг.
        - Вас устраивает предложение леди Диалы? - повернувшись к Ардиру, спросил командир чужаков.
        - Мне больше нравится предложение господина Нальяса, - буркнул император. - Но я понимаю, что это пустые мечты.
        Он помолчал немного, постукивая пальцами по плечу, и решительно заявил:
        - Я согласен.
        - Хорошо, - кивнул лорд Старенс. - В нашем мире есть нерушимые клятвы. У вас есть подобное?
        - Есть обет. Это ритуал. К нему нужно подготовиться.
        - Надеюсь, недолго. В запасе очень немного времени, - подчеркнул лорд Старенс. - Часа вам хватит?
        - Да, вполне. Встретимся здесь же, - твердо ответил Ардир.
        - Тогда до встречи через час, - простился дракон.
        Глядя вслед удаляющимся чужакам, Нальяс верил, что они не обманули бы и без клятв и обетов. Но быстро выяснилось, что это мнение никто не разделял. Военный видел подвох в согласии драконов не вызывать войска, Ардир сомневался в правильности сделанного решения и сожалел, что не может проверить клятву Старенса. Но дальше всех пошел Левьис. Часть пути в ратушу он предлагал заменить обет на отравляющее заклятие, воспользовавшись тем, что драконы не знакомы с магией эльфов.
        - Вы просто хотите обладать диском! - Нальяс возмущенно вклинился в рассуждения о том, каким заклинанием лучше воспользоваться. - Но из-за этого погибнут сотни!
        - Вы поверили в бредни про потоки? - с издевательской ухмылкой предположил старейшина гильдии. - Они всего лишь хотят получить желаемое. Вам опыта не хватает, чтобы ложь от правды отличить. Уж не обижайтесь, юноша.
        - Если вы не знаете о каком-то волшебстве, не значит, что это выдумка, - жестко осадил Левьиса император. - Ваше предложение было интересным, но думаю, господин Нальяс прав. Вы хотите получить диск. Как господин Фарсим до того. Видим, что из этого получилось.
        - Меня вот что интересует, - открыв правителю дверь в ратушу, хмуро сказал воин. - Они знают о пленнике, но не упомянули его. Почему?
        - Не знаю. И не скажу, что мне интересно, - бросил Ардир. - Главное, чтобы обездвиживающее заклинание не ослабело. Господин Левьис, займитесь.
        Старейшина гильдии явно посчитал и тон, и приказ оскорбительными, но спорить не стал. Как и пытаться перепоручить задание Нальясу.
        - Хвала Великой, вы вернулись! - по лестнице торопливо спустилась императрица.
        - Что-то случилось? - насторожился Ардир, протягивая жене руку.
        - Нет, - Мадаис обняла супруга и так тихо, что стоящий в шаге от правителя Нальяс едва расслышал, прошептала: - Я очень боюсь тебя потерять.
        - Все обойдется, - заверил Ардир. - Думаю, нам удастся прекратить эту войну. С лордом Старенсом можно договориться.
        - Это хорошие новости, - улыбнулась Мадаис и последовала за мужем наверх.
        - Для обета мне понадобится ваша энергия, - уже на ступенях император обернулся к Нальясу. - Вам нужно будет очень крепко его привязать. Отдыхайте, поешьте. Восстановитесь как можно больше.
        С этими словами правитель жестом отпустил стража. Нальяс поклонился и ушел в выделенную ему комнатушку. Как и ожидалось, защиту пытались взломать, но безрезультатно. Диск и остававшиеся в комнате камни были на месте.
        * * * * *
        - Это совершенно возмутительно! Что вы себе позволили, лорд Старенс? - гневный голос молодого мужчины ворвался в тревожное сновидение Фарсима.
        - Я позволил себе позаботиться о выживании! - отрезал командир.
        Фарсим открыл глаза и долго рассматривал потолок своей комнаты, прежде чем сообразил, где находится, и понял, что лорды разговаривали под окнами.
        - Диск нужно вернуть на любых условиях! Иначе основной удар потока придется по нам! - продолжал Старенс. - Вот цена нерадивости ваших воинов!
        В ответ его противник зарычал.
        - Немедленно примите человеческий облик! - вмешался властный женский голос. - Немедленно, лорд Талаас!
        Фарсим подошел к окну и, прячась за портьерой, посмотрел вниз. Первыми в глаза бросались драконы. Рядом со строгой госпожой Зариттой высился дракон с бронзовой чешуей. Из его ноздрей клубами валил дым, когтистые лапы зло и нетерпеливо царапали дорожку, хвост ходил из стороны в сторону, чуть оттопыренные кожистые крылья подрагивали. Он буквально дышал желанием напасть и терзать.
        Сам-андруна, бескрылая ящерица, казалось, состояла из расплавленного огня. Госпожа Заритта сердилась и, даже уступая в размерах лорду Талаасу, выглядела куда более опасной и грозной. Фарсим, заледеневший от страха за портьерой, даже не сразу заметил лорда Старенса. Он был в человеческом облике, а всю его фигуру окутывало странное темное сияние, которое Фарсим отчего-то считал сконцентрированной яростью. Хоть на руках лорда и поблескивала магия, он владел собой значительно лучше противника. Эльф снова подумал, что главы родов и Госпожи зря хотели сделать правителем Талааса. Вспыльчивый и норовистый дракон вряд ли был способен мудро руководить.
        - Лорд Талаас! - снова потребовала госпожа Заритта.
        Бронзовый дракон резко поднял голову и выпустил в небо струю пламени. Потом, зло передернув плечами, превратился в человека.
        - Непростительное поведение! - прошипел лорд Талаас, глядя в глаза черноволосому лорду. - Вы воспользовались тем, что я вбирал магию потока! И тогда провернули этот бред с переговорами!
        - Организовывая переговоры, я меньше всего думал о том, чем вы заняты, - исключительно спокойно возразил командир.
        Безразличный тон, разумеется, разозлил молодого лорда еще больше. В его облике появились драконьи черты, но Талаас сумел вовремя остановить превращение.
        - Я считаю, в сложившихся обстоятельствах переговоры и уступки - мудрое решение, - высказалась госпожа Заритта. - Нам нужно обезопасить себя.
        - Безопасность напрямую зависит от войска! - выпалил Талаас. - А лорд Старенс поклянется его не призывать!
        - Зато Госпожи смогут здесь появиться. Госпожи и прислужницы, - будто прописную истину пояснил командир. - Это не войско, но залог нашего выживания.
        - Если портал выдержит, нам с сестрами даже удастся воплотить первоначальный план, - сам-андруна пыталась успокоить взбешенного молодого лорда. - Тогда мы будем в безопасности.
        Талааса эти слова не примирили с ситуацией, но спорить с госпожой Зариттой он не хотел так же, как и признавать правоту Старенса.
        - Исключительно спорное решение, которое лорд Старенс не имел права принимать самостоятельно! - сложив руки на груди, Талаас силился хотя бы изображать спокойствие.
        - Мои сестры и я поддерживаем это решение, - подчеркнула госпожа Заритта.
        Слова сам-андруны, казалось, только больше раздразнили лорда.
        - Пусть так, - процедил он. - У меня остался только один вопрос. Почему вы не убили эльфа? Ни сразу, ни потом? От него совершенно никакого толку. Один вред!
        С замирающим сердцем ожидая ответа лорда Старенса, Фарсим вцепился в портьеру. Боялся услышать заверения, что его участь уже решена, а часы сочтены.
        - Благодарность, - холодно сказал командир.
        Фарсим тихо выдохнул и оперся на подоконник, колени предательски дрожали.
        - Не будь его, все это было бы невозможно. Если бы вы имели хоть малейшее представление о том, как трудно было найти подходящего мага и влиять на него, вы не задавали бы таких вопросов. А ваш друг, лорд Теферт, не пытался бы эльфа убить. Несмотря на метку.
        - Кстати, я давно его не видел. Что вы с ним сделали? - с вызовом спросил Талаас.
        - Я? - искренне удивился лорд Станерс. - Ничего. Он всего лишь попал в плен. Это случается на войне.
        Очевидное безразличие старшего к судьбе пленного Талааса явно взбесило. Он с трудом сдержал превращение, несколько раз мотнул головой, чтобы оставаться в человеческом облике.
        - И что вы на своих переговорах решили? - прошипел он, наконец.
        - Это не последние переговоры. О нем еще обязательно зайдет речь, - подчеркнуто спокойно ответил командир. - Пока его судьба не обсуждалась.
        Юноша рыкнул, выругался и все же сменил облик.
        - Лорд Талаас! - госпожа Заритта встала между лордами, будто боялась, что бронзовый дракон попытается напасть на Старенса. - Немедленно прекратите!
        - Еще одно «спорное» решение! Конечно, оно далось вам тяжело! - не обращая на сам-андруну внимания, ярился Талаас. - Как мелочно! Вы не поинтересовались его судьбой! Потому что он мой друг! Мой, не ваш!
        - Я не говорил о нем в этот раз, чтобы цена за его жизнь и возвращение не стала оружием императора при обсуждении артефакта, - лорд Старенс говорил исключительно спокойно, и только сгущающаяся вокруг него темнота показывала, насколько дракон зол. - Странно, что нужно объяснять основы дипломатии тому, кто видит себя правителем.
        Талаас полыхнул в противника огнем, но пламя не задело лорда. Старенс успел закрыться щитом, а сам-андруна хлестнула бронзового дракона магией так, что ящера отшвырнуло в сторону. Он ударился о старый бук, тот захрустел, затрещал, но выдержал, не сломался.
        - Лорд Талаас! - голос грозной госпожи Заритты, подошедшей к с трудом поднимающемуся дракону, не сулил ничего хорошего. - Немедленно смените облик! Вы же знаете, что в этом обличье трудней контролировать эмоции. Хватит того, что перенасыщенность магией мешает разумно мыслить.
        Молодой дракон беспрекословно выполнил требование госпожи.
        - Лорд Старенс действовал правильно. Даже если вам что-то не нравится, - строго продолжала сам-андруна. - Вам следует попросить прощения.
        - Простите, - смиренно потупился Талаас.
        - У лорда Старенса, - с нажимом уточнила госпожа Заритта. - И вспомнить клятвы нашего военного союза. Вспомнить, что вы в числе прочих клялись уважать решения лорда Старенса и выполнять его приказы. Никто не освобождал вас от клятвы!
        - Вы правы, госпожа Заритта, - не поднимая глаз, признал Талаас. - Мне жаль, что переполненный магический резерв так на меня повлиял. Впредь я буду держать себя в руках.
        - Уж постарайтесь, - хмуро ответила сам-андруна.
        Фарсим с опаской наблюдал за молодым лордом, приносящим извинения командиру. Все боялся, юноша швырнет в противника заклинанием. Как и лорд Старенс, эльф не верил ни единому слову Талааса. Хотя черноволосый дракон благосклонно кивал и признавался, что и ему трудно контролировать себя из-за магического перенасыщения.
        Глядя на госпожу Заритту, отмечая ее скепсис, Фарсим склонялся к мысли, что сам-андруна вряд ли когда-либо хотела видеть Талааса правителем. Поэтому так активно поддерживала Старенса сама и от лица своих сестер. Судя по характеру ее вмешательства, леди Диала оказалась права. Всего суток хватило, чтобы трон стал для Талааса далекой мечтой. Юноша это, разумеется, понимал. Иначе не бесился бы столь явно и не посмел бы нападать на Старенса при сам-андруне.
        Фарсим боялся, что Талаас снова попытается избавиться от соперника. Судя по тому, как напутствовала лорда Старенса госпожа Заритта, она думала о том же.
        - Будьте с ним осторожны, - попросила сам-андруна, провожая уходящего юношу взглядом. - Он неопытен, зол и разочарован. Прекрасное сочетание, чтобы решиться на какую-нибудь глупость.
        - Признаться, я удивлен, что он не попросил разрешения участвовать в переговорах, - заметил лорд Старенс. - Учитывая его эмоциональную реакцию на новости о лорде Теферте, отсутствие просьбы меня беспокоит.
        - К сожалению, у нас много поводов для волнений, - вздохнула она. - Радует, что час уже на исходе, а император не так упрям, как мы боялись.
        - Нужно признать, что Фарсим дал правильный совет связаться вначале с господином Нальясом. Он очень разумный и рассудительный молодой эльф, - задумчиво ответил командир. - Нужно будет расспросить о нем Фарсима подробней. Он сказал, на Нальяса артефакт не действует. Любопытно, почему.
        Фарсиму, наблюдавшему, как лорд прощается с сам-андруной, тоже было интересно узнать причину устойчивости Нальяса к магии Вещи. Единственным возможным объяснением он считал происхождение юноши.
        * * * * *
        До встречи оставалось чуть больше четверти часа - достаточное время, чтобы дойти до площади. Нальяс одной рукой прижимал к себе диск, другой нервно перебирал пальцами камни. В мешочке их было всего шесть, остальные молодой маг раздал. Магистр Левьис не верил в то, что чужаки будут соблюдать договор, и потребовал, чтобы до принесения клятвы драконами часть камней хранилась у переговорщиков. Пытаясь избежать скандала, Нальяс не спорил и отдал камни. Императору, военному, Левьису. Малахит, приглянувшийся Нальясу больше прочих, эльф спрятал на груди, привязал к медальону стража.
        Военный считал предложение магистра мудрым, Левьис видел в этом небольшую, но знаковую победу над выскочкой, а правителю было безразлично. Он небрежно сунул небесно-голубой топаз в карман и посвятил себя семье.
        Императрица Мадаис вышла в большой зал ратуши проститься с мужем, за ней увязалась принцесса. Из-за поведения девочки казалось, император уходит не на час, а навсегда. Малолетняя Амаэль плакала, прижимаясь к отцу, сквозь всхлипывания бормотала, что боится его отпускать. Ардир с удивительной нежностью гладил дочь по голове и заверял, что все обойдется. Постепенно девочка успокоилась, поддалась на уговоры матери и попрощалась с императором так, как подобает принцессе.
        Нальяс искренне считал подчеркнутое внимание к соблюдению этикета излишним в подобной ситуации. Но, судя по улыбкам и словам правящей четы, церемонность была у них в крови.
        На улице было неожиданно сумрачно, воздух пах серой и грозой, горячие источники, гордость Арроса, дымили, осыпая город невесомыми хлопьями пепла.
        - Надеюсь, они не ошиблись в расчетах, - хмуро бросил Ардир, обеспокоенно поглядывая в сторону источников.
        - Лорд Старенс произвел впечатление мага, знающего, что делает. Думаю, он просчитал время, - ответил Нальяс, стараясь успокоить императора.
        Страх правителя, его неуверенность царапали кожу под медальоном стража, и молодому эльфу с каждой минутой становилось трудней ограничивать влияние чужих эмоций на себя.
        - Да, вы правы, - нехотя согласился Ардир. - Хочется думать, что и клятвопреступником он не станет. Их там много. Он может перепоручить проведение ритуала еще до клятвы. Или обойти ее каким-нибудь другим способом.
        - Пока он выполнял свои обещания. Нет причин полагать, что он изменит поведение, - Нальяс ускорил шаг, чтобы поспевать за императором. Тот волновался и, не отдавая себе в том отчета, торопился. Так сильно, что Левьис немного отстал.
        Драконы ждали на площади. Те же трое, по-прежнему без сопровождения. Все та же плавная грациозность их уверенных движений отрезвила Ардира. Он сбавил темп, походка стала величественной. Холодность приветствия так резко контрастировала с тревогой и раздражением, которые Нальяс чувствовал через медальон, что это различие причиняло стражу боль.
        - Сколько времени займет ритуал клятвы? - в глубоком баритоне лорда Старенса слышалось напряжение.
        - Немного. Несколько минут, - коротко ответил император. - Почему вы спрашиваете?
        - У нас меньше времени, чем предполагалось, - дракон жестом указал на дымящие источники. - Но несколько минут на клятвы есть.
        - Я на мгновение заподозрил, вы предложите от них отказаться, - ухмыльнулся Ардир.
        Лорд Старенс проигнорировал выпад и, повернувшись к Нальясу, спросил:
        - Вижу, диск у вас. А где камни?
        - Тоже есть, - заверил эльф.
        - Даже не думайте, что можете забрать их силой! - встрял Левьис со злобой и вызовом.
        Старенс ухмыльнулся, окинул мага презрительным взглядом. Леди Диала осуждающе покачала головой, но промолчала.
        - Если бы я хотел отнять диск и камни, я бы уже разрушил ратушу и сделал это. И мне бы никто не помешал, - на красивых губах командира драконов играла змеиная усмешка. Вспоминая огромного черного ящера, Нальяс понимал, что лорд Старенс не преувеличивал свои возможности.
        - Переговоры и клятвы - исключительно жест доброй воли, - добавил лорд Санборн. - Мы не стремимся все разрушить.
        - Это хорошо, - промямлил магистр Левьис. - Простите, что перебил.
        - Раз мы выяснили главное, приступим. Не будем терять время. Начнем с вашего или с нашего ритуала? - командир вновь обратился к императору.
        - С нашего, - решил Ардир и велел Нальясу положить диск на землю.
        - Это клятва на крови, - доставая из ножен кинжал, пояснил император.
        - Наша тоже, - потянувшись к поясу, ответил Старенс. - Я предпочту использовать свое оружие.
        - Разумеется, - согласился Ардир.
        Диск, лежащий на земле, мягко сиял золотом. Черный бриллиант в отблесках магии клятвы, казался Нальясу глазом. Хищным, злобным, алчущим крови. Золотые и серебряные нити заклинания оплетали соединенные руки императора и дракона. Нити подпитывал Нальяс, свидетель обета. Он отдавался ритуалу полностью, как и приказывал правитель. Связывая клянущихся, Нальяс ощущал их эмоции исключительно ярко. Опасения Ардира, недоверие, боязнь неизвестного оттеняли напряженность лорда Старенса, его тревогу и раздражающую самого дракона переполненность магией.
        Нальяс надеялся испытать облегчение, когда клятвы будут принесены. Но беспокойство нарастало, появилось предчувствие близкой беды. Хотелось ударить диск, разбить насмешливый злобный глаз, раскрошить другие камни. Эльф даже пожалел, что не попытался это сделать еще пару часов назад.
        На фоне спокойствия императора и благосклонной улыбки прекрасной леди Диалы собственные разрушительные чувства казались Нальясу мерзкими. Магическая опустошенность колола пальцы и губы слабостью, холодом. Молодой страж, как и все маги, не любил это чувство беспомощности и беззащитности. В другом случае он взялся бы за меч, которым тоже прекрасно владел. Но во время переговоров такой жест был непозволительной роскошью.
        - Половину сделали. Вы готовы ко второй клятве? - поинтересовался лорд Старенс.
        - Да, конечно, - Ардиру нравилось, что дракон уже принес нерушимый обет. Это давало правителю ощущение безопасности.
        - Это клятва на нашем языке, - пояснил командир. - Леди Диала поможет вам. Ее голос будет звучать в ваших мыслях, чтобы не возникло ненужной магической путаницы. Просто доверьтесь ей и повторяйте слова клятвы.
        - Как же я узнаю, в чем клянусь? - поразился Ардир.
        - Вы будете чувствовать смысл, - мягко заверила леди Диала. - Хотите попробовать на чем-нибудь простом?
        - Да. Хочу, - согласился правитель, явно обрадованный предложением.
        Нальясу оно тоже нравилось, показывало лучше всяких обещаний и объяснений, что драконы не собирались обманывать. Женщина кивнула, в следующее мгновение Ардир недоуменно нахмурился, светлые брови сошлись на переносице. Судя по тому, как медленно расслаблялось его лицо, леди Диала оказалась права. Он понимал смысл фраз на чужом языке.
        - Что, приходится зачаровывать эльфов, чтобы они принесли клятвы? - раздался рядом насмешливый мужской голос.
        Нальяс резко повернулся к говорившему и почти не удивился, увидев молодого человека с блестящим обручем на лбу. За ним шли трое изумительно красивых светловолосых мужчин. Сердце взволнованно заколотилось, прохлада рукояти меча не успокаивала. Нальяс видел, как Левьис жестом поманил к себе воина.
        - Откуда такой интересный вывод, лорд Талаас? - полюбопытствовал лорд Старенс. Судя по появившемуся вокруг его фигуры черному сиянию, появление четырех драконов командиру не нравилось.
        Лорд Санборн тоже заметно напрягся и, насколько Нальяс мог судить, готовился к бою. По крайней мере повернулся и поднял руки так, чтобы было удобно колдовать.
        - Диск до сих пор не у вас! - зло процедил Талаас.
        - Повторите свой эффектный выход на площадь через полчаса, - с издевкой посоветовал лорд Старенс. - Результат будет другим.
        - Ваша самоуверенность меня восхищает! Беспочвенностью! - выпалил Талаас, а за человеческим чертами на пару мгновений отчетливо проступила драконья сущность.
        Ардир хотел что-то сказать, но, бросив взгляд на леди Диалу, промолчал. Нальяс отступил на шаг, жалея о том, что отходит от артефакта. Не хотелось оставлять его без защиты, но в то же время эльф понимал, что Талаас убьет помеху, не задумываясь.
        - Вы носитесь с этими недоумками! Устраиваете переговоры! Теряете время, вместо того, чтобы действовать! - разошелся молодой дракон. - Вы освободили Теферта?
        - Держите себя в руках! - холодность тона Старенса плохо сочеталась с разрядами магии, проблескивающими в волосах и на пальцах. - Уходите! Иначе эта выходка не останется для всех четверых безнаказанной!
        - Вы мне угрожаете? - прошипел Талаас. Его кожа покрылась бронзовой чешуей, из носа пошел дымок.
        - Предупреждаю, - поправил Старенс. - Госпожи узнают об этом. Если вы немедленно не уйдете!
        - Вы только и можете, что кляузничать! - полностью приняв драконий облик, рыкнул молодой лорд. - Но это будут пустые жалобы проигравшего!
        Струя пламени ослепила Нальяса. Быстро моргая, он закашлялся от дыма, едкого запаха серы и опаленной кости. Когда зрение вернулось, Нальяс увидел, что леди Диала защищала императора и его самого от атак разозленного бронзового дракона. Под напором ящеров и заклинаний ее щиты быстро разрушались, осыпались по краям.
        Старенс и Санборн стояли рядом с ней. Спина к спине. Над ними поблескивал инеем защитный купол. Старенс возводил его. Санборн отражал удары соотечественников.
        Левьис, тоже охваченный защитой женщины, понимал, что ей трудно удерживать заклинание на расстоянии. И медленно, выстраивая собственные щиты, шел к ней. Воин видел только пламя и вспышки, кружащих агрессивных ящеров. Он дергался и порывался куда-нибудь бежать. Только окрики Левьиса вовремя останавливали его.
        Два белых и два бронзовых дракона атаковали щиты то заклятиями, то пламенем. Наседали больше с одной стороны, били по заслонам там, где лежали диск и мешочек с камнями. Осознав, что пробить щиты поодиночке не могут, нападающие приняли человеческий облик и ударили одновременно в одну точку.
        Многослойный щит треснул. Пламенеющий разлом пробежал снизу до вершины купола. Нападающие вцепились в трещину заклятиями. Выламывали куски защиты. Магические обломки отлетали в стороны, сгорали. Черные драконы ожесточенно набрасывали новые щиты. Слишком тонкие заклинания не останавливали Талааса с приятелями. Зияющая дыра в заслоне росла.
        Санборн зло рыкнул и превратился в ящера. Явно хотел выбраться из-под купола.
        - Нет! - выпалил Старенс.
        Черный бескрылый дракон резко повернулся к другу. Нальяс был уверен, что командир что-то мысленно сказал Санборну. Другого объяснения тому, что лорд снова принял человеческий облик, эльф не находил.
        Заклинания проскальзывали внуть купола, отражались от стен. Диала и Старенс нейтрализовывали их, а Санборн нарастил второй купол. Поменьше, но потолще.
        - Не трогайте диск! - усиленный магией голос Старенса перекрывал треск и шипение заклинаний. - Передача еще не завершена! Вы же знаете, он потеряет свойства!
        - Глупая ложь! - презрительно бросил Талаас. - Учитесь проигрывать!
        Сквозь дым, окутывающий защитный купол, Нальяс увидел молодого дракона. Он буквально источал самодовольство, держа в руках золотой диск и мешочек с камнями.
        - Эта картина навсегда останется в моей памяти, - издевательски усмехнулся Талаас. - Трое могущественных черных драконов в защитной клетке. Спасение эльфов того стоило?
        Ответа он, разумеется, не дождался.
        - Где пленный? - посмотрев в глаза Ардиру, спросил молодой дракон.
        Император молчал.
        - Где? - зло повторил Талаас.
        В следующее мгновение Ардир упал на колени, вцепившись в голову. Он стонал от боли, покачивался, но ничего не говорил. Диала метнулась к нему, положила руки ему на плечо и на макушку. Сквозь ладони полилась золотая исцеляющая энергия.
        - Прекратите! - выпалил Старенс.
        Нальясу, с трудом хватающему воздух из-за передаваемой амулетом боли Ардира, казалось, дракон был бы рад убить Талааса, столько ненависти отражалось в его голосе и взгляде.
        - Я уже узнал, что хотел, - ухмыльнулся молодой лорд и жестко добавил: - Старенс, даю вам три дня, чтобы убраться с моей земли. Если останетесь, вас казнят.
        Его улыбка стала ядовитой:
        - Счастливо оставаться.
        С этими словами Талаас отошел к друзьям. Минуту спустя все четверо ушли с площади.
        Император упал на землю ничком. Безвольно, обессилено. Как мертвый. Нальяс помог леди Диале повернуть его на спину. Бледный Ардир дышал поверхностно, чуть заметно. Он казался обескровленным и измученным, черты лица заострились, глаза запали.
        - Мне так жаль, - в голосе женщины слышалось искренне сочувствие. - От ментальной магии нет защиты. Только внутренняя, если атакованный умеет обороняться.
        - Я даже не знаю, о чем вы, - честно признал Нальяс, осторожным движением убирая прядь, лежащую на лице правителя.
        Леди Диала не стала пояснять. Положила руки на Ардиру на грудь и ушла в лечение.
        - Убью подонка! - выпалил Санборн, с явным трудом сдерживая ярость и превращение в дракона.
        - При некотором везении это сделает артефакт, - мрачный Старенс методично рассеивал щитовые чары.
        - Я бы придушил его до того, как он взял диск! - не унимался его друг.
        - Один против четверых ты бы не справился. Даже втроем против четверых это сложно. Учитывая перенасыщенность магией. Кого-нибудь обязательно ранили бы, а оно того не стоит, - задумчиво продолжал командир. Он был возмутительно спокоен, и Нальяс поглядывал на него с недоумением. - Мы ведь обсуждали, что будем делать в случае провала. У него всего лишь другая причина.
        Санборн медленно выдохнул, тусклые чешуйки, покрывавшие его лицо и руки, пропали.
        - Что с императором, лорд Старенс? - робко спросил Левьис.
        - Леди Диала постарается его спасти. Но шансов мало.
        Из-за короткого ответа лорда Нальяса бросило в дрожь, захолодело сердце.
        - Как помочь? - выдохнул он.
        - Никак, к сожалению, - разрушая последний слой защиты, ответил Старенс. - Талаас из рода менталистов. Они владеют этой магией виртуозно. Убивают ею быстро и наверняка. Тем более неспособных защититься.
        Он поднял палец, призывая к молчанию.
        - Мне нужна минута. Потом я объясню, что сейчас случилось.
        Нальяс кивнул и с удивлением понял, что дракон действительно ждал ответа. Лорд Старенс соединил ладони, в них затеплился поблескивающий серебром и кармином огонек.
        Дракон, прикрыв глаза, скатал из него шарик и резким движением сбросил на землю. Потом еще и еще, и еще… Шарики отскакивали, подпрыгивали на плитке. С каждым разом поднимаясь все выше над землей. В самой высокой точке третьего прыжка шарики превращались в маленьких серебристых птичек и улетали в сторону замка.
        - Госпожи и наши сторонники должны знать новости. Это жизненно важно, - проводив взглядом последнего посланника, пояснил мрачный лорд Старенс.
        - О, они будут в восторге! - бросил Санборн, пытавшийся сбросить напряжение, расхаживая по площади.
        - Несомненно, - согласился неестественно спокойный командир и повернулся к Нальясу. - Объясняю по порядку. Диск и камни - исключительно сильные вещи. Чтобы они работали правильно, нужна добровольная передача. Иначе действие может измениться до неузнаваемости. Поэтому мы пошли на переговоры и на уступки. Поток нужно закрыть. Без правильно работающего артефакта сделать это невозможно.
        - Но тот дракон забрал диск! - выпалил Левьис, недовольный тем, что Старенс выбрал собеседником не его.
        - Верно, - даже не повернувшись в его сторону, кивнул командир. - Он не поверил объяснениям, видимо, решил, я все придумываю, чтобы получить больше власти. Оценивал поведение по себе и своему роду. Это бывает. В итоге теперь никто не знает, как сработает артефакт. Одно бесспорно. Поток мы закрыть не можем. Город будет уничтожен бесконтрольной магией.
        - Нужно уводить жителей. И поскорей, - глядя в изумрудные глаза лорда, выдохнул Нальяс.
        - Нужно. И нам тоже нужно уходить подальше от замка, - согласился лорд Старенс. - Теперь поговорим об императоре.
        - Мы так и не поняли, что его убивает! - снова вмешался Левьис, подходя ближе.
        - Ментальная магия. С помощью этой магии можно общаться без помощи голоса. Так леди Диала собиралась подсказывать слова клятвы. Можно навязывать свою волю. Так мы влияли на господина Фарсима, чтобы он собирал артефакт, - по-прежнему разговаривая с Нальясом, пояснял лорд Старенс. - Искуссные менталисты, к каким относится лорд Талаас, могут внушать, сводить с ума, пытать. А могут и убить, заставив человека позабыть, как дышать. Судя по всему, что-то подобное произошло с императором.
        - Но леди Диала старается. Значит, это можно вылечить? - чувствуя целительную силу, идущую от женщины, спросил Нальяс. Умом он понимал, что услышит «нет», сочувственное и гулкое, но сердцем надеялся хотя бы на «возможно».
        - Рано судить, - вздохнул лорд Старенс. - Леди Диала - выдающийся целитель, но и она не может излечить все.
        Он бросил хмурый взгляд в сторону центра города, Нальяс тоже посмотрел в том направлении и не удивился, увидев клубы дыма. Горькое ощущение беспомощности, неспособности что-либо предпринять против драконов выжигало чувства. Бессилие угнетало, разрушало, обращало сердце в пепел. Не хотелось думать и даже дышать.
        Юноша посмотрел на бледное, будто фарфоровое лицо императора. Вдруг подумал, что Ардиру посчастливилось не знать, какой опасности сейчас подвергается его семья. Положив руку на висок умирающего, Нальяс неожиданно увидел перед собой Мадаис.
        Императрица, закрывшись щитами, стояла на площади рядом с разрушенной ратушей. Несмотря на встрепанные волосы, испачканное сажей платье, эльфийка была прекрасна и твердо, с воистину королевским достоинством смотрела на стоящего всего в нескольких шагах Талааса. Молодой лорд оценивающе рассматривал ее, а губы красавца кривила ухмылка. Он казался жестоким и опасным.
        Мадаис это чувствовала, но наращивать щиты ей было нечем. Нальяс откуда-то знал, что большую часть резерва правительница потратила на то, чтобы спрятать и защитить дочь.
        Другие драконы, небрежно отмахиваясь от пытавшихся помочь императрице магов и воинов, возводили щиты на границах площади. Едва круг замкнулся, из ратуши, разрушая остатки крыльца превращением, вышел белый дракон.
        Он еще покачивался от слабости, только-только освобожденный от сдерживающего копья. Но это лишь усиливало его ярость. Желание уничтожить императрицу, поквитаться за то, что женщина подпитала копье и продлила его пытку, изменяло воздух на площади. Дым пожарищ вился змеями, шипел, камни мостовой дрожали.
        Другие драконы явно предвкушали развлечение.
        Мадаис смотрела на бывшего пленника, на это воплощение ненависти спокойно, как ледяная статуя. Императрица стояла, гордо подняв подбородок, распрямив плечи.
        Рыкнув какое-то ругательство, светлый дракон бросился на нее.
        Щиты хрустнули, но выдержали удар лапой.
        Сыпля оскорблениями, дракон обошел защитный кокон по кругу.
        Мадаис не шевелилась. Только на щеках заблестели слезы.
        Новый удар. Издевательски слабый. Щиты пошли трещинами, как скорлупа.
        Ящеру нравилось забавляться с жертвой. Он медленно огибал кокон, рассказывая в красках, как будет пытать эльфийку.
        На площади царила могильная тишина. Каждое слово было слышно имперцам, замершим у магических стен.
        Нальяс жалел, что женщины империи не знают смертельных заклятий. На месте Мадаис, отданной на растерзание, он убил бы себя.
        Третий удар - щиты осыпались хлопьями пепла. Змеи дыма обрадованно зашипели, обвивая ноги эльфийки.
        Светлый ящер занес лапу, хотел коснулся головы неспособной защититься женщины. Мадаис окаменела, сцепив руки на уровне талии.
        Движение ящер не завершил - когти наткнулись на магическую преграду. Он резко повернулся к Талаасу, на морде отразилось возмущение.
        Между магами явно шел мысленный разговор. Светлый ящер все больше распалялся, из ноздрей пошел дым, хвост раздраженно ходил из стороны в сторону. Спустя несколько бесконечно долгих мгновений белый дракон убрал лапу, отошел от женщины и, рыча от злости, взлетел. Его жертвой стала лечебница. Струя пламени обрушилась на собравшихся перед зданием людей, когти дракона раздирали крышу.
        Мадаис упала в обморок. Талаас, спасший ее от гнева друга, сменил ипостась и неторопливо, с ленцой подошел к эльфийке. Подняв ее передними лапами, обернулся к спутникам.
        - Пусть развлекается, - небрежным кивком указав на крушащего лечебницу дракона, сказал Талаас. - У нас есть дела поважней.
        Нальяс вздрогнул, вынырнул из видения и встретился взглядом с озадаченным лордом Старенсом. Оказалось, командир подошел к юноше и внимательно наблюдал за ним.
        - Что с вами только что было? - строго спросил дракон.
        - Я видел драконов на площади. Пленный хотел убить императрицу Мадаис, но Талаас не позволил. Забрал ее, - голос от волнения сел, из-за магической опустошенности кружилась голова, и Нальяс с трудом сохранял равновесие. Клонило в сон, неприятно покалывало губы.
        - Понятно, - голос лорда Старенса доносился словно сквозь туман.
        - Что? Зачем? - возмущению эльфийского воина не было границ.
        - Не стоит думать, что он взял ее в заложницы, - покачал головой лорд Старенс.
        - Зачем тогда? Ее нужно обязательно вернуть! - бушевал воин. - Император это просто так не оставит!
        - Он умрет через пару часов, - прошептал Нальяс и в последний момент успел выставить вперед руку, не упасть. Мир плыл, двоился и кружился. Мутило, было холодно до озноба.
        Тепло пришло через плечи, будто солнечные лучи согревали юношу, как росток по весне. Дышать становилось легче, проклятая слабость уходила, в сердце снова появилась надежда на то, что еще не все потеряно.
        - Смотрю, эльфы очень чувствительны к перепадам насыщения резерва, - в голосе лорда Санборна слышалась улыбка.
        Нальяс поднял тяжелую голову, с трудом разлепил глаза. Лорд Старенс, задумчиво скрестив руки на груди, невидящим взглядом смотрел на императора и леди Диалу. Под ее ладонями все еще проблескивало золотое сияние исцеления, но Нальяс отчего-то был уверен, что женщина закончит с минуты на минуту. Посмотрев наверх, он увидел лорда Санборна. Тот стоял рядом с ним и, положив руку ему на плечо, делился силой.
        - Это потому что восстановиться толком не удалось, - пробормотал Нальяс. - Благодарю.
        Тот в ответ лишь кивнул. Будто услуга была простой и не стоящей особенной благодарности.
        - У вас прежде бывали видения? - взгляд изумрудных глаз командира был спокойным и больше всего подошел бы любопытному исследователю, а не захватчику.
        - Бывали. Но не такие яркие и продолжительные, - честно признался Нальяс. Происходящее его беспокоило, и страж надеялся, дракон объяснит, в чем дело, или даже подскажет решение. Часто такие выпадения из настоящего Нальяс себе позволить не мог.
        - Это связано с тем, что один из ваших предков Пророк? - уточнил лорд Старенс.
        - Откуда вы знаете? - нахмурился юноша.
        - Скажем так, у нас есть разговорчивый общий знакомый, - скупая улыбка лорда казалась змеиной и холодной. - Так вы допускаете, что видения и наследственность могут быть связаны?
        Нальяс бросил короткий взгляд на Левьиса. Старейшина гильдии молчал, закусив нижнюю губу, - не помощник, как, впрочем, и всегда.
        - Вполне допускаю, - твердо ответил юноша, вновь встретившись взглядом с лордом Старенсом. - У моего предка тоже были подобные видения. Но, насколько я понял, значительно более яркие.
        - Если так, если это дар предвидения или, вернее, ясновидения, то он будет развиваться, - заключил дракон. - Медленней, быстрей, исчезнет через время, проявится вновь - здесь все зависит от ситуаций и внешних воздействий.
        Нальяс молчал. Ему раньше говорили, что дары такого свойства остаются в семье, проявляются через поколение. Но об этом ему рассказывали учителя, не верующие в Великую. Их объяснения, как и слова иномирянина, превращали милость богини в вероятность, математический расчет и принципы наследования. Религиозному юноше претил такой подход, но он понимал, что и милость богини подчиняется законам магии, чтобы не нарушать целостность мира.
        - Артефакт не влиял на вас именно из-за дара, в этом я совершенно уверен, - продолжал лорд Старенс. - Такой дар не обмануть. Уж точно не из другого мира.
        - Совершенно очаровательно, что вы так высоко оценили дар господина Нальяса, - вмешался раздраженный Левьис. - Но в настоящий момент это нам никак не помогает! Мы не можем вернуть императрицу! Или диск! Или остановить того другого лорда!
        - Тут вы правы. Справиться со всем этим исключительный дар господина Нальяса в самом деле не может, - дракон осуждающе покачал головой, чуть ли не впервые с момента встречи посмотрев на старейшину гильдии. Тот стушевался, потупился. - Этот дар всего лишь дает надежду, что за господином Нальясом, сильным магом и, скорей всего, новым пророком Великой, пойдут жители. Другого лидера у вас нет.
        - У нас пока еще есть император Ардир! У нас есть опытные военные! И опытные, многое повидавшие маги! - голос Левьиса заметно дрожал от злости. - Почему вы считаете, что юнец, у которого едва молоко на губах обсохло, станет хорошим лидером? Такой был бы вам на руку? Таким просто управлять? Причина в этом?
        Злобный напор старейшины гильдии Нальяса раздражал, остро напомнил те упреки и нападки, которые сыпались на юношу последние недели со всех сторон. Отвечать на это не хотелось. Если прежде и возникали такие порывы, то не теперь, не когда на коленях лежала голова умирающего императора. Нальяс опасался только одного - резкой реакции лорда Старенса. Но вопреки всему, дракон не выглядел рассерженным. Напротив, казалось, происходящее его забавляет.
        - Причина проста, - улыбнулся дракон. - Я всего лишь люблю иметь дело с разумными партнерами. С такими, кто не склонен вредить своему народу, чтобы потешить собственную гордыню.
        Магистр Левьис едва не задохнулся от ярости. Он сжимал и разжимал кулаки, пронзал взглядом собеседника, но лорд даже не думал издеваться или насмехаться. Дракон просто сказал правду. Горькую, жесткую, неприятную, но правду. Воин это понял раньше мага, поэтому опустил голову и промолчал, хотя всего несколько мгновений назад готов был оспаривать веру лорда в Нальяса. Левьис тоже осознавал правоту дракона, но смириться с ней не желал. Нальяс отчетливо чувствовал это по болезненной искристости почти опустошенного резерва - Левьис решился бы обвинить лорда Старенса во всех возможных подтасовках, лишь бы сохранить лицо.
        - Я не могу его спасти, - недолгую тишину нарушил голос леди Диалы.
        Женщина выпрямилась, встретилась взглядом с лордом Старенсом.
        - Мне жаль, - вздохнула она.
        Он отвел глаза, кивнул, будто и не ожидал другого.
        - Сколько у него есть времени? Проснется ли? - спросил Нальяс.
        Леди Диала покачала головой, а во взгляде синих глаз отражалось искреннее сожаление, ошеломляюще неожиданное для захватчицы:
        - Нет, не проснется, - ровный спокойный тон опытного целителя. - Есть около двух часов. Вряд ли больше.
        Нальяс промолчал. Ее слова полностью соответствовали его собственным ощущениям. Лорд Старенс обратился к Левьису:
        - Вам хватит опыта позаботиться о том, чтобы император Ардир умер в безопасном месте?
        Магистр оторопело переводил взгляд с бледного лица правителя на бесстрастного дракона и мямлил что-то неопределенное.
        - На окраине Арроса есть красивый храм Великой, - вспомнил воин.
        - Если это достаточно далеко от источников и от замка, то хорошо, - одобрил Старенс и протянув руку, чтобы помочь женщине встать с колен, серьезно добавил: - Через час-полтора замок будет разрушен. Возможно, раньше. Все зависит от того, как именно исказится действие артефакта.
        - Вы так спокойно об этом говорите, - осуждающе бросил Левьис. - Вы даже не злитесь из-за того, что другой дракон забрал диск и камни!
        - Это уже свершилось. Это необратимо. Какой смысл в моем гневе? - вопросительно подняв брови, поинтересовался дракон. - А силы понадобятся мне, когда магия потока выйдет из-под контроля. Вы тоже поберегите резервы. От толщины защитных заклинаний скоро будут зависеть ваши жизни. Удачи. Нам всем.
        Лорд Старенс легким кивком поставил точку в беседе, и драконы ушли.
        - Удачи, - прошептал вслед Нальяс и обвел взглядом площадь. Выбитые камни, горящее здание. Следов когтей почти не было видно под слоем пепла.
        - Нужно бы найти повозку, - осторожно приподняв голову умирающего, юноша высвободился и встал.
        - Спасибо за совет! Без вашего чудесного дара мы бы никогда не догадались! - съязвил Левьис.
        - Не нападайте на парня, - неожиданно жестко вступился за Нальяса воин. - Он не виноват, что Великая наделила его даром. Вы бы лучше лорда послушали! Как объяснять городу, что всем, всем нужно уходить?
        - Словами, - зло бросил старейшина гильдии. - Как всегда! Наше дело самим тоже убраться отсюда подальше! Вы! - от резко указал на Нальяса. - Найдите повозку!
        Юноша не стал спорить и радовался тому, что уходит с площади. Даже присутствовать при разговоре двух старших эльфов он считал верхом цинизма. Стоя над еще живым императором, один из военачальников препирался с главным магом империи о том, кто станет следующим правителем. От таких бесед Нальясу становилось тошно.
        Повозка быстро нашлась. Один ее борт был разбит, второй - обуглен, но колеса и оси не пострадали. О лошади не приходилось и мечтать, но осел, крутивший ворот поднимающего из-под земли воду винта, вполне подошел. Животное волновалось, явно обрадовалось эльфу и с удовольствием вышло на улицу. Осла не пугали ни пепел, ни разгромленные дома, ни даже трупы. Зато растревожили ссорящиеся эльфы. Осел нервно переминался с ноги на ногу, цокая по плитке, норовя утащить повозку, пока Нальяс и воин укладывали на нее Ардира. Магистр, к вящему раздражению грязно ругнувшегося воина, посчитал ниже своего достоинства даже подержать осла.
        - Будьте осторожны. Удачи, - пожелал Нальяс.
        - Вы разве не едете с нами? - нахмурился воин.
        - Нет, - покачал головой юноша. - У господина Левьиса достаточный для защиты резерв, а после атаки драконов у ратуши много раненых. Я постараюсь прикрыть их. Чтобы они тоже смогли уйти.
        - Неплохой план, - хмуро согласился магистр. - Прощайте.
        С этим словами старейшина гильдии хлопнул осла по спине. Повозка скорбно заскрипела, воин махнул юноше на прощание рукой, на пальце блеснуло кольцо. Только тогда Нальяс вспомнил о розданных самоцветах.
        - Отдайте мне, пожалуйста, камни, - его уверенный тон так подействовал на воина, что тот без вопросов отдал свой сердолик.
        - Зачем еще? - насторожился Левьис. - У вас же нет артефакта. Теперь это просто драгоценности. В трудное время отдавать их глупо!
        Воин, уже вытащивший из кармана Императора голубой топаз, сжал камень в руке.
        - Если артефакт все же удастся заставить работать правильно, можно будет закрыть поток, - стараясь не сорваться, пояснил Нальяс. Постоянное противодействие и придирки магистра постепенно превращали раздражение в ядовитую злость. - Не лишайте меня возможности хотя бы попытаться спасти город.
        - Аррос потерян, - хмыкнул Левьис. - Пора бы понять.
        - Отдайте камень, прошу, - протянув раскрытую ладонь, выдохнул Нальяс.
        - Нет, - издевательски усмехнулся старейшина.
        - Отдайте, - успокаивающе сказал воин. - Дайте парню шанс уменьшить ущерб. Камни и в тяжелые времена несъедобные.
        С этими словами он вложил в ладонь юноши голубой топаз. Левьис нахмурился, выпятил нижнюю челюсть, сложил руки на груди и неотрывно смотрел на блестящий в руке молодого эльфа камень.
        - Ладно, - решил он наконец и с очевидной неохотой расстался с янтарем.
        - Благодарю, - облегчения от того, что смог собрать все оставшиеся камни, Нальяс не испытывал. Неприятное предчувствие, что самоцветы ничем не помогут усиливалось с каждой минутой.
        Провожая повозку взглядом, юноша обдумывал дальнейшие шаги. Искать лорда Старенса он считал опасным и бесперспективным занятием. Веры в то, что четыре добровольно переданных камня смогут стабилизировать артефакт, у юноши не было. Как и желания пробиваться сквозь щиты, объясняться с воинами-ящерами.
        Поэтому Нальяс решил вернуться к ратуше. Что бы ни говорил о нем и его даре лорд Старенс, юноша не думал, что способен быть лидером. Даже предположение, что он мог со временем стать новым Пророком, не укладывалась в голове. Но предупредить жителей, рассказать о скорой смерти императора было необходимо.
        Раскрошив ратушу и лечебницу, белый дракон принялся за другие дома. Он упивался местью, своей властью и бессилием жителей. Площадь утопала в дыму и пыли. Смрад сгоревшей плоти, крики бегущих и стоны раненых, истошное ржание перепуганной лошади, грохот летящей с крыш черепицы превращали действительность в кошмар, который раньше невозможно было вообразить. Нальяс спрятался за обломком стены, и наблюдал за огромным ящером, пустившим струю пламени в дом сквозь процарапанную крышу. Дракон злорадно рассмеялся, увидев языки огня, вырывающиеся из окон. Неожиданно он замер, настороженно и удивленно глядя в сторону замка. Нальяс оглянулся.
        Из замка улетали драконы. Среди них были бескрылые, что, казалось, больше всего поразило белого ящера. Он взмыл в воздух, толчком лап разрушив часть горящего здания, и полетел к замку.
        Окруженная постепенно рассеивающимися магическими заслонами площадь была пуста. Придворные маги были перебиты. Военные, способные взять на себя командование или хоть какое-то руководство в сложившейся ситуации, погибли, когда Талаас с друзьями освобождал пленного. Даже не увидев ни одного трупа, Нальяс знал это так же четко, как свое собственное имя.
        Пепел, словно серый снег, прикрывал тонким слоем борозды от когтей и черные следы огня. Горожане сбежали из ближайших домов, едва на площади появились драконы. Другие арросцы покидали свои дома спешно, не оглядываясь, лишь бы не стать добычей разъяренного ящера.
        Сообщать о провале переговоров, о скорой смерти императора Ардира было некому.
        Холодная шершавая поверхность камня держала Нальяса в настоящем, а молодой маг тем временем пытался вызвать в памяти образы и ощущения из последнего видения. Императрица Мадаис спрятала единственную дочь до нападения белого дракона, и Нальяс хотел узнать, где находится девочка. Было совершенно понятно, что долго без еды, воды и помощи ребенок не выдержит. Обычный магический поиск ничего бы не дал - щиты драконов и следы заклинаний людей слишком сильно искажали энергетическое поле.
        Попытки сосредоточиться на императрице отзывались головной болью, ломотой во всем теле, странным ощущением связанных за спиной рук и ломающим волю чувством беспомощности. Щеки холодили пролитые не им слезы, но Нальяса, упрямо цепляющегося за ощущения Мадаис, это не останавливало. Жалея о неспособности читать мысли, юноша все глубже погружался в мешанину образов, пока не нашел нужный. Он увидел небольшую кладовку на первом этаже ратуши. Мадаис запечатывала ее, усиливая стены, пол, потолок, маскируя дверь под штукатурку. Последним императрица нанесла приглушающее звуки заклинание, и голос девочки, зовущей мать, пропал.
        Вынырнув из видения, Нальяс долго тер гудящие виски. Он сожалел, что императрице не хватило совсем немного сил, чтобы спрятаться вместе с дочерью. Постепенно все увиденное и прочувствованное складывалось в одну картину, и Нальяс с ужасом и горечью понимал, что никто не помешает Талаасу взять Мадаис силой. Сомнений в том, что это случится в ближайшее время, не было.
        Защищенная заклинаниями кладовка оказалась под завалами. Проникнуть туда можно было только через разрушенный коридор второго этажа, и Нальяс начал разбирать завалы. Куски штукатурки и камни, разбитая мебель и стекло, разорванная картина известного мастера - юноша отбрасывал в сторону обломки, поднимая в воздух пепел. Он толстым слоем лежал на развалинах, сыпался густо, крупными хлопьями, неприятно пах серой.
        Расчистив себе лазейку, Нальяс проскользнул в коридор первого этажа. Благодаря заклинаниям императрицы эта часть ратуши уцелела и казалась вполне надежной. По крайней мере, маг не заметил в стенах трещин. Даже зная, где находилась кладовка, найти скрытую волшебством дверь было не так-то легко. Осторожно прощупывая стены, Нальяс медленно шел по темному коридору, когда земля задрожала так сильно, что эльф потерял равновесие. Наверху раздался грохот - обломок стены перекрыл выход.
        * * * * *
        Фарсим с нетерпением ожидал возвращения лорда Старенса с артефактом. Эльф радовался, что можно будет предотвратить разрушение города, а возбужденное воображение рисовало благосклонного императора, прощающего Фарсима. Правда, с оговоркой, что вначале семь сам-андрун проведут свой ритуал, остановят бойню раз и навсегда, а также изменят сознание и воспоминания Ардира. Эльф видел себя в красивом доме в пригороде столицы, представлял, как разговаривает с Нальясом. Мечтал о том, что юноша совершенно спокойно воспримет смену власти и господство драконов.
        Радужные мысли настолько захватили Фарсима, что он не сразу обратил внимание на шум в саду. Сильно вывесившись из окна, увидел магов, формирующих отряды воинов. Это Фарсима безмерно удивило. Представить, что Ардир в последний момент все же отказался отдавать артефакт и решил продолжать войну, не получалось. Но факт оставался фактом: маги-аристократы куда-то уводили отряды бойцов. В движениях чужаков ощущалась суетливость, оттого крепло предчувствие близких и очень серьезных неприятностей.
        В замке тоже стало шумно, но Фарсим побоялся открыть дверь и спросить, что происходит. Воодушевление схлынуло, уступило место страху и предположениям. Каждое последующее казалось Фарсиму глупей предыдущего, хотя мысль о начавшейся войне между сторонниками двух претендентов на трон такой уж несуразной не была. Маг думал, что до этого обязательно дошло бы. Раньше или позже.
        Дверь в комнату распахнулась. Без стука или предупреждения. На пороге стоял рослый полу-ящер с венком барвинка на доспехах.
        - Иди за мной, - велел он и, не дожидаясь ответа, вышел.
        Фарсим не заставил просить себя дважды, выскочил в коридор и поспешил за широко шагающим воином. Приходилось бежать чуть ли не вприпрыжку, чтобы поспевать за ним. Тот не оборачивался и вообще мало обращал внимания на спутника. Вскоре они вышли в парк, где как раз формировался новый отряд.
        - А что происходит? - заняв выделенное ему место между воинами, решился спросить эльф.
        - Мы уходим, - сухо бросил полу-ящер.
        - Все? Куда? Почему?
        Фарсим заметил в отряде воинов с разными эмблемами и не удержался от вопросов.
        - Не все. Из города. Такой приказ, - даже не повернувшись в сторону мага, ответил воин.
        Больше вопросов эльф решил не задавать. Все равно пояснять полу-ящер определенно ничего не собирался.
        Во главе отряда встал лорд Саркани, места в первом ряду заняли женщины, вышагнувшие из портала вместе с ним. Единственные чужачки в платьях. Из-за женщин отряд двигался медленней прочих, и Фарсим не мог отделаться от мысли, что его определили сюда нарочно, чтобы не отстал.
        Над головой послышалось очень громкое хлопанье крыльев. Фарсим поднял голову - к замку летели драконы. Четверо. Бронзовый дракон нес что-то в лапах, но эльф смог разглядеть только развевающиеся на ветру длинные черные волосы. Фарсим решил, ящер несет раненого друга, хотя и предположить не мог, когда можно было получить ранение, если лорд Старенс остановил бои. На плечи эльфу легла рука идущего позади воина.
        - Не останавливайся, - велел полу-ящер.
        Фарсим молча опустил голову и быстро нагнал других.
        Отряд миновал замковые ворота и вышел на главную улицу. К нему примкнуло десятка два полу-ящеров из города и двое аристократов. Фарсима больше всего удивляло, что никто из них не задавал вопросов, будто все знали, что происходит. Все. Кроме него. Это раздражало, но гораздо больше пугало. До дрожи, до тошноты, до невозможности думать ни о чем, кроме колотящегося сердца. Эльф даже не замечал, что идущий следом воин все время понукал его несильными тычками в спину.
        К замку подлетели еще драконы. Трое, все черные. Отчего-то Фарсим был уверен, что это вернулся лорд Старенс, сопровождаемый женой и лордом Санборном. Последний поражал эльфа безмерно - Фарсим не понимал, как может летать существо, лишенное крыльев, и списывал все на существование разных рас драконов.
        Завидев сородичей, лорд Саркани сделал знак двигаться быстрей. Фарсиму казалось, его подхватило потоком, несло по улицам смутно знакомого города. Колебания магического поля ранили чужой злостью, агрессией, оставляли шрамы на душе. Замок напоминал вулкан, столько разрушительной энергии копилось в нем. Сравнение усиливал пепел, покрывавший землю ровным слоем, сыпавшийся густо, словно снег во время метели. Эльф не мог отогнать образ артефакта. Диск тускло сиял, отливал медью, по ложбинкам, идущим от центра к камням, пробегали едва заметные красные искорки. Вещь, ласковая и добрая, прекрасная в своем совершенстве, теперь казалась творением древних демонов, воплощением зла. Нескольких камней не хватало, от этого казалось, диск скалится щербато и злокозненно.
        - Вы предали клятву! - жесткий голос госпожи Заритты раздался так близко, будто Фарсим стоял рядом с ней, но пепел застилал глаза, и эльф так и не разглядел сам-андруну.
        - Если правило вредит народу, его неплохо и нарушить, - заискивающе ответил Талаас.
        - Я видела пленницу. Предупреждаю, не смейте! - другая Госпожа была больше напугана, чем решительна, и это Талаас прекрасно понимал.
        - Что вы, госпожа Наззьята, у меня и в мыслях не было, - молодой дракон, подпустивший елея, говорил вкрадчиво, увещевал. От этого его ложь становилась более очевидной и тошнотворной.
        - Я принес артефакт, - продолжал Талаас. - Мы сможем обезопасить себя. Поток больше не будет угрозой.
        - Артефакт не был передан добровольно, - раздался рядом мелодичный баритон лорда Старенса. Фарсим вздрогнул, повернулся к командиру, но из-за пелены пепла не увидел ничего. - Действие артефакт будет искажено.
        - Это глупости. Все отлично знают законы артефаторики, - с явным вызовом возразил Талаас, диск в его руках хищно замерцал неполным набором камней. - Вам просто не нравится, что я могу сделать больше для нашего народа! Зависть застит вам взор! Но я все равно проведу ритуал, открою портал, и дам нашему народу возможность жить в новом мире!
        - Ваши попытки доказать права на трон могут разрушить страну! - исключительно спокойно продолжал Старенс. - Одумайтесь! Не делайте этого! Не вмешивайтесь в процессы, которых не понимаете!
        - Блеф! Наглый и бесцеремонный блеф! - в голосе разозленного Талааса слышались свист и шипение. - Я уже вас предупредил. Дал вам три дня. Теперь их два!
        Старенс пренебрежительно рассмеялся:
        - Да хоть один. Хоть пара часов. Вы невластны надо мной. Вы заигрались, юноша. Но поймите, ритуал проводить нельзя. В лучшем случае он убьет только вас.
        - Вы не умеете признавать поражение! Но вам придется! - выпалил Талаас. - Придется, когда сила потока подчинится мне!
        - Я бы не стала рисковать, - голос госпожи Заритты дрожал от волнения.
        - При всем моем уважении. Разглагольствуя, мы теряем время! Время на единственную попытку! - сорвался на крик Талаас.
        В следующее мгновение он начал читать заклинание. Шипение, клекот, запах раскаленных солнцем трав, жужжание насекомых затопили сознание Фарсима. Суховей касался щек, радость артефакта, получающего долгожданную и необходимую ему энергию, заставляла сердце замирать от восторга. К мокрым от слез щекам прилипал пепел, обдавал серой и жег легкие едким дымом.
        Фарсим закашлялся, дыхание перехватило болезненной судорогой - Вещь была недовольна и разочарована. Эльф знал, что необходимо срочно добыть малахит, сердолик, голубой топаз и янтарь. Это было важней дыхания, важней сердцебиения, важней жизни и посмертной памяти. Артефакт требовал недостающие камни, опалял кости, заставляя искать необходимое. Но Талаас, утаивший отсутствие камней, был глух к нуждам Вещи. Он не чувствовал ее, и она это знала. За такое небрежное использование артефакт готов был мстить.
        У Фарсима подкосились колени. Пелена пепла перед глазами стала черной и плотной. Кто-то грубо и резко тряхнул его.
        - Перебирай ногами, - раздался приказ откуда-то сбоку.
        Фарсим шумно вдохнул, сквозь танцующие перед глазами искры, увидел сердитого драконида и только тогда осознал, что воины лорда Старенса буквально тащили его по улицам.
        - Простите, - пробормотал эльф так неразборчиво, словно был мертвецки пьян.
        Ему чудилось, что Талаас, держащий не полностью собранный диск в ладонях, медленно двигался по лучу к центру синей звезды. Лорд Старенс, которому не давали приблизиться к сопернику четверо молодых аристократов, пытался достучаться до Талааса, остановить его. Но тот в трансе ничего не слышал.
        - Нам пора! - громко заявила леди Диала.
        - Его нужно остановить! - обернувшись к жене, отрезал командир.
        Фарсим ни за какие богатства мира не стал бы ему возражать, столько гнева и решимости отражалось в изумрудных глазах. Лорд Старенс понимал, что Талаас и его друзья не послушают увещеваний, а остановить строптивцев магией не мог - близость ни на чем не сконцентрированного потока извратила бы любое заклинание так, что лорд мог стать причиной гибели всех присутствующих на площадке.
        Его это ярило, как и осознание того, что молодые драконы считают попытки уговаривать без волшебства немощностью.
        Но драконица встретила взгляд мужа твердо.
        - Милый, - чуть нахмурившись, сказала она.
        Лорд прикрыл глаза, глубоко вздохнул. И отступил на шаг от аристократов, охраняющих Талааса.
        - Госпожа Диала права, - в голосе повернувшегося к сам-андрунам Старенса слышалось ледяное спокойствие. - Нам больше нельзя здесь оставаться.
        - Думаю, вы правы, - с горечью согласилась госпожа Заритта.
        С этими словами она отошла назад и, поразительно легко и грациозно для такой крупной бестии пробежав несколько шагов, взлетела. За ней последовали госпожа Среффа и появившийся на площадке лорд Санборн. Последняя сам-андруна медлила.
        - Не покидайте нас, госпожа Наззьята, - поклонившись, попросил один из молодых аристократов. - Разделите с нами успех.
        - Я не думаю, что он будет, - с явным сожалением ответила госпожа. И в этот момент Фарсим понял, что эта сам-андруна всегда была благосклонна к Талаасу и, желая ему стать правителем, поддерживала.
        Сторонники молодого лорда больше не пытались ее уговорить, и госпожа Наззьята полетела вслед за сестрами прочь от замка. Фарсим ждал, что лорд Старенс скажет что-нибудь напоследок. Что-нибудь едкое, колкое, уничижительно саркастичное. Но дракон, как и его супруга, промолчал, словно не считал оставшихся на площадке достойными даже прощания.
        Фарсим подмечал это и злость друзей Талааса походя, будто сквозь туман. Все мысли были заняты Вещью. Артефакт не просто злился, он чувствовал себя обманутым, игрушкой в чужих руках. Но ждал тепреливо, когда ритуал дракона поможет собрать достаточно энергии. Сквозь завывания иномирного ветра, сквозь шелест трав, шипение и клекот заклинания в сознание Фарсима прорывались окрики, чьи-то голоса, ощущение, что кто-то несет его на плече.
        Хищный блеск камней, бездонный провал черного бриллианта, горящие огнем руны - магия звезды приняла артефакт из рук Талааса и опустила Вещь на потрескавшуюся от напряжения плитку.
        В небо один за другим выстрелили разноцветные лучи, перевиваясь, переплетаясь в вышине.
        Яркая молния. Оглушительный раскат грома. Крик боли - белый дракон, подлетавший к замку, рухнул в парк. Молния артефакта насквозь пронзила его.
        Затрещали поломанные деревья. Один из друзей Талааса бросился в парк.
        Земля задрожала. С галереи посыпались камни, часть здания начала рушиться.
        Из-под земли был такой толчок, что рядом застонали дома. Улица треснула. С крыш посыпалась черепица. Лорд Саркани набросил защиту на отряд. Чужачки поступили так же.
        Артефакт силился открыть портал. Сноп разноцветных лучей пульсировал энергией, над черным бриллиантом дрожала почти невидимая воронка.
        Звезда гудела и посылала разрозненные разряды от лучей к центру. Каждый из них так сильно бил по чувствам Фарсима, что ему казалось, он сам лежит на синей плитке. Что его хлещет энергией, что его уничтожает собственное бессилие.
        Стоны он давно не сдерживал, а теперь кричал и извивался от боли. Перед глазами мелькнул образ напуганной и удивленной чужачки. Необычный разрез глаз, небольшой рот. Узкая женская ладонь легла ему на лоб - золотое сияние на миг ослепило, и Фарсим провалился в благословенную темноту без боли и видений.
        * * * * *
        Магический светильник медленно покачивался взад-вперед, отполированные до блеска рамы картин откликались на эти движения всполохами. Нальяс нашел замаскированную дверь и методично подбирал ключ-заклинание. Знай он императрицу дольше, возможно, поиски правильного сочетания слов давались бы легче. Судя по отклику защиты, молодой страж был близок к разгадке, но все никак не мог понять, что упускает.
        Разочарование от новой неудачи усилило голод, сухостью в горле напомнило, что юноша давно ничего не пил. Нальяс встал, прокашлялся и занялся второй проблемой, которую тоже нужно было решить в ближайшее время, иначе освобождение принцессы оказалось бы напрасным. Огромный и тяжелый кусок стены, заваливший лаз, сам по себе был серьезным препятствием, но, в довершение бед, его к тому же усиливало драконье щитовое заклинание.
        Повторяя себе, что наскоро сделанный заслон не мог быть сложным, Нальяс в который раз разглядывал незнакомое плетение. Но найти активные точки у него не получилось ни сразу, ни даже с пятой попытки. Он пробовал разбить и убрать камень, не поломав чужой щит. Хорошо, что вложил в свой удар не всю силу - заклинание отстрелило назад, и Нальяс чудом успел закрыться от него.
        Земля дрогнула снова. Где-то наверху с горы обломков покатились камни. Подземные толчки участились, но ни один не был таким сильным, как первый. Нальясу это не казалось добрым знаком. Он считал, подземная буря только копит силы. Это беспокоило, нагнетало напряжение, Нальяс все больше нервничал и усилием воли заставлял себя действовать осторожно, ни в коем случае не поспешно. Он прощупывал заклинание, искал активные точки. Одна из них, спрятанная под двумя слоями завитков, оказалась нужной - щит рухнул, камень сдвинулся с места. Нальяс поддержал его магией и аккуратно оттолкнул. Сквозь открывшийся проход в коридор ратуши проник тусклый дневной свет.
        Нальяс выдохнул с облегчением, отошел от лаза и, благодаря Великую за помощь, сел отдохнуть. Разминая затекшую шею, прислонился к стене, прикрыл глаза. Медальон на груди кольнул холодом, волной накатили опустошенность и тоска. Последняя была столь сильна, что на глазах выступили слезы из-за всепоглощающего чувства безвозвратной утраты.
        Император Ардир умер.
        Нальяс, утиравший слезы, был в этом совершенно уверен.
        Мысли об императоре подстегнули юношу. Он не смел терять время, когда единственный ребенок Ардира находился в опасности! Вернувшись к замаскированной двери, Нальяс снова и снова пробовал отомкнуть заклинание. Постепенно им завладела идея, что императрица зачаровала дверь так, чтобы Ардир мог с легкостью найти и открыть ее. Память оживила образ правителя, целующего супругу, ощущение гармонии вновь пробудившейся любви. Глухой щелчок - заклинание поддалось, иллюзия стены разрушилась. Массивная дубовая дверь с таким же кованным украшением, как и прочие в коридоре, открылась легко и бесшумно. На полу спала принцесса Амаэль.
        Только увидев ее, Нальяс задумался над тем, как будет объяснять девочке произошедшее. Смерть отца, пленение матери, разрушение города и появление драконов. Желая отсрочить этот момент, юноша решил ребенка не будить. Он осторожно поднял принцессу и, помогая себе магией, вынес на улицу.
        Пепел сыпался не переставая, покрывал развалины и мостовую толстым ровным слоем. В городе было удивительно тихо. Ни криков, ни топота, ни жителей. Торопливо шагая по пустым улицам, Нальяс не мог отделаться от сравнения со склепом. Лишь среди могил и саркофагов царило такое же скорбное безмолвие.
        Принцесса в его руках пошевелилась, застонала во сне. Маг сбавил темп, надеясь не растревожить девочку, и огляделся в поисках подходящего укрытия. Из-под земли послышался глухой раскат грома, камни мостовой опасно задрожали, где-то посыпались из окон стекла. В ближайшем доме призывно распахнулась дверь. Нальяс посчитал это знаком свыше и вошел.
        Сумрачный коридор частично перегораживала сдвинувшаяся из-за множества подземных толчков мебель. Обогнув комод и низкий стульчик, эльф прошел на кухню и осторожно положил девочку на покрытый светлой скатертью обеденный стол. Амаэль всхлипнула, но не проснулась.
        Печь была еще теплой, рядом с ней стоял большой горшок с наваристым овощным супом. С удовольствием вдохнув пряный аромат, Нальяс засунул приостывший горшок в печь. Живот противно подвело от голода, и, сглотнув набежавшую слюну, эльф стал поспешно осматривать шкафы. Мешочек с сухарями, коробка с сухофруктами, связка колбасок, завалившаяся за мешок с луком, а потому забытая в спешке, - другой еды Нальяс не нашел, но и этому был рад безмерно. Усмехнулся, вспомнив слова воина о том, что и в трудные времена драгоценные камни несъедобны.
        - Господин Нальяс?
        Эльф резко повернулся и встретился взглядом с удивленной девочкой.
        - Ваше Высочество, - легко поклонился он.
        - Откуда вы взялись? Где я? - свесив ноги со стола, Амаэль растеряно хлопала глазами.
        Нальяс ободряюще улыбнулся:
        - Пока мы в относительной безопасности, но это ненадолго. Нужно торопиться, и все же вначале предлагаю поесть. Вы, наверняка, так же голодны, как и я.
        Девочка робко кивнула и осторожно слезла со стола. Маг, заполняя тишину ничего не значащим разговором, достал горшок из печи и начерпал супа в глубокую миску.
        Амаэль ела осторожно и не спеша, поглядывала на эльфа и молчала. Нальяса это тяготило, но стоящих идей о том, как следовало бы начать тяжелый разговор, не было. Раньше долго общаться с маленькими детьми эльфу не приходилось, и он боялся не справиться. Боялся вызвать слезы и истерику. В любой ситуации, а особенно при сложившихся обстоятельствах он вполне мог обойтись без такой дополнительной нагрузки.
        - Я полагаю, вы отведете меня к Его Величеству? - отодвинув пустую миску, девочка опустила руки на колени.
        Поворот головы, взгляд болезненно напомнили Нальясу императрицу Мадаис. Голос Амаэль прозвучал спокойно и по-взрослому серьезно, черты лица словно утратили детскость. Нальясу такое неожиданное самообладание казалось неестественным, и пепел, из-за которого казалось, что черноволосая принцесса поседела, только усиливал это жутковатое ощущение.
        - Да, конечно, - маг склонил голову.
        - Хорошо. Вы сказали, времени мало, - не сводя с собеседника взгляда, принцесса ждала объяснений.
        В этот момент земля снова задрожала. С потолка посыпалась известь. Девочка взвизгнула, отскочила к дверям. Нальяс бросился к печи - оттуда высыпались горячие угли. Он затаптывал огоньки, где-то наверху звенели стекла, в коридоре упало что-то тяжелое.
        Тряска закончилась, гул под землей утих.
        - Вот из-за этого у нас мало времени, - встретившись взглядом с перепуганной Амаэль, сказал Нальяс.
        Она кивнула и молча наблюдала за тем, как эльф быстро сваливает найденную еду на скатерть. Забросив на плечо узелок, Нальяс выглянул в коридор. Попадавшие шкафы перекрыли проход, времени возиться с ними не было, поэтому эльф решил выходить через окно. Треснувшую раму основательно перекосило, она не поддавалась. Новый глухой раскат грома из-под земли подстегнул Нальяса - он выбил окно стулом.
        Вопреки опасениям принцесса не капризничала, ничего не требовала и очень старалась не стать обузой. Настолько сознательное поведение было исключительно необычно для такого маленького ребенка и ко всему прочему еще и не вязалось со сложившимся у Нальяса образом. Он видел, как девочка боялась расстаться с отцом, как уговаривала Ардира не уходить. Помнил рассказ Фарсима о происходившем на площадке до начала ритуала, попытки девочки удержать рядом с собой мать. Ожидаемые реакции ребенка в этом возрасте. Теперь Нальяс не мог отделаться от впечатления, что за несколько часов в зачарованной каморке Амаэль повзрослела на пару десятков лет. Причины для таких изменений Нальяс не видел, и это его беспокоило.
        - Давайте отдохнем немного, - предложил маг, заметив, что упрямо хмурящаяся принцесса выбивается из сил.
        - Нам некогда, - сипло бросила она.
        - Ваше Высочество, нам необходимо отдохнуть, - мягко возразил он.
        Девочка вскинула голову, как норовистая кобылка, открыла было рот, но передумала спорить. Покорно последовала за эльфом, предложившим проверить еще один дом. Внутрь она заходить отказалась и остановилась в паре шагов от крыльца.
        - Если вдруг увидите что-нибудь или кого-нибудь, немедленно зовите меня, - велел Нальяс, хотя искренне сомневался, что в покинутом городе остался кто-нибудь кроме них.
        Принцесса кивнула и промолчала.
        Несколько яблок, кусок сладкого пирога, коробка с лекарственными сборами, буханка хлеба и две большие фляги с водой - небогатый улов обошелся Нальясу неожиданно дорого. Он уже запрятал еду в узел, когда услышал, как на улице заверещала Амаэль. Проклиная себя за то, что пошел у нее на поводу и позволил остаться снаружи, маг выскочил из дома.
        К девочке подходили странные существа. Они больше всего напоминали длинномордых собак, отчего-то передвигающихся на задних лапах. Долговязые существа были покрыты черной шерстью с серыми и рыжими подпалинами, двигались, временами припадая к земле, будто шли по следам в пепле. Внушительные когти на передних лапах и длинные верхние клыки, не помещающиеся в пастях, выдавали хищников. Торчащие уши, близко посаженные желтые глаза довершали картину.
        Подбежав к девочке, Нальяс закрыл и ее, и себя щитами, но неизвестных существ это только воодушевило. Все шестеро с радостным потявкиванием бросились к щитам и, вонзив в них когти, начали тянуть на себя энергию.
        Такого Нальяс никогда в жизни не видел. Первые секунды он в ужасе наблюдал, как тают барьеры, напитывая существ силой. Но оцепенение спало быстро. Когда щиты истончились настолько, что сквозь них стало возможно пускать атакующие заклинания, начался бой.
        Существа бросались на мага и жмущуюся к нему девочку. Ледяные стрелы ранили животных, но и подпитывали их!
        Огненные заклинания оказались более эффективными. Твари отскакивали, выли, катались по земле, пытаясь сбить пламя.
        Все время Нальясу казалось, существа тянули из него силу. Это бесило, и эльф бил по тварям остервенело, сбрасывая всю ту злобу, которую хотел бы направить на Талааса.
        Четыре обугленных трупа, тучи поднятого лапами пепла, пот, щекочущий затылок, противное ощущение растраченного резерва. Две оставшиеся твари убежали, поддерживая друг друга. Нальяс, зябко передернув плечами, надеялся, что они больше не вернутся.
        - Что это было? - тихо спросила заплаканная девочка.
        - Хотел бы я знать, - хмуро ответил маг.
        Посмотрев на принцессу, он сообразил, что за время боя не слышал от нее ни звука. Раньше девочку частенько корили за несдержанность и попытки привлечь к себе внимание. Необъяснимые перемены в поведении настораживали, а как задать вопрос, чтобы получить нужный ответ, Нальяс даже не подозревал.
        - Привал у нас не получился, - усмехнулся он, пытаясь сгладить ситуацию.
        - Я невиновата, - в поспешном ответе слышался страх.
        - Конечно, нет, - быстро заверил маг.
        Амаэль вздохнула с явным облегчением и предложила сделать настоящий привал. Получилось так заискивающе и робко, что Нальяс не отказал бы, даже если бы хотел.
        Они расположились в небольшом саду у дома. Девочка с видимым удовольствием съела пирог, запивая водой. Маг, опершись спиной о ствол дерева, ел хлеб с колбасками и поглядывал на Амаэль. Переживания последних дней, долгий и быстрый переход, бой не прошли для нее даром. Девочка устала и клевала носом. Нальяс помог бы ей заснуть, будь резерв хоть немного полней, но пришлось положиться на время и тишину.
        Ворчание подземного грома стало привычным, как и мелкая дрожь мостовой под ногами. Нальяс нес спящую девочку, поглядывал на темнеющее небо и надеялся выйти из города до ночи. По ощущениям, оставалось пройти треть пути.
        Амаэль всхлипнула, дернулась, попыталась вывернуться из держащих ее рук. Нальяс поспешил поставить девочку на землю.
        - Все в порядке, все хорошо, - положив руки ей на плечи, заверил он.
        Она потерла кулаками глаза и несколько раз кивнула.
        - Куда идти? - не встречаясь взглядом со спутником, спросила Амаэль.
        Он жестом указал направление:
        - Мы уже скоро выйдем из города.
        Нальяс хотел подбодрить, но отчего-то был уверен, что девочка даже не слушала.
        Они шли довольно быстро и молча. Целеустремленная принцесса хмурилась, между бровями у нее залегла морщинка. Это и поджатые губы делали ее очень похожей на Ардира, как и упрямство, с которым она отказывалась от нового привала.
        - Я не слабая. Не нужно обо мне особо заботится, - с вызовом заявила девочка.
        - Тогда прошу, будьте снисходительны ко мне. Я устал и нуждаюсь в отдыхе, - схитрил Нальяс.
        Она не нашлась с ответом, послушно села рядом с магом, но есть отказалась и казалась взбудораженной и дерганой.
        - Ваше Высочество, поешьте, - попробовал уговорить Нальяс.
        - Тогда я опять засну, - буркнула она и жестом отказалась от предложенного куска хлеба.
        - Ничего страшного. Я понесу вас, - заверил эльф.
        - Нет. Это будет медленно. А потом вы устанете… от меня, - губы девочки задрожали, голос к концу фразы осип.
        - Ну что вы? Откуда такие мысли? - искренне удивился юноша.
        По ее щекам побежали слезы, а пробившиеся сквозь всхлипы слова объясняли поведение Амаэль.
        - Устанете… и бросите! Бросите… Одну…
        Нальяс не удержался и обнял девочку. Она прижималась к нему и плакала, вцепившись в одежду.
        - Я специально возвращался в ратушу за вами, - сказал Нальяс, когда волна рыданий пошла на убыль. - Я вас не брошу.
        - Правда? - просипела Амаэль, так и не посмотрев на него.
        - Конечно, правда, - погладив ее по голове, заверил маг. - Вы не останетесь одна.
        Принцесса долго молчала, по-прежнему прижимаясь к Нальясу и время от времени всхлипывая.
        - Мне приснилось, мои родители умерли, - в голосе Амаэль слышалась обреченность. - И что я всем мешаю. За мной охотились… хотели убить.
        - Это был простой кошмар, - солгал эльф, крепче обняв девочку.
        Он отлично понимал, что в сложившихся обстоятельствах сон вполне мог оказаться пророческим. Нальяс видел, как воин и старейшина гильдии магов грызлись за власть. А на тот момент Ардир даже еще не был мертв.
        * * * * *
        - Это очень странно, - незнакомка говорила тихо, с акцентом, напоминающим говор лорда Санборна. Фарсиму нравилось звучание этого светлого, как журчание искристого ручья, голоса. Казалось, нежно-голубые слова проскальзывают сквозь пальцы, щекочут щеки.
        - В его воспоминаниях я увидела то, чему он свидетелем не был, - удивленно рассказывала чужачка. - Но могу я сказать наверняка, что лорд Теферт мертв. Убил его разряд магии потока.
        - Какая ирония, - хмуро откликнулся лорд Саркани. Его голос отблескивал янтарем и пах ладаном.
        - Соглашусь, - вступил в разговор глубокий баритон лорда Старенса. Теплое звучание роднилось с поздним медом диких пчел и сухим ветром в сосновых кронах. - Так стремиться освободить друга, чтобы убить его потом шальным ударом потока.
        - Вы к нему несправедливы! - вмешалась госпожа Наззьята, яркий голос сиял огненными проблесками. - Он не мог знать, что так случится. Нельзя винить лорда Талааса в смерти лорда Теферта!
        - При всем уважении, но можно, - твердо возразил командир. - Его предупреждали. Наравне со всеми и несколько раз лично. Я пытался его остановить, вы сами были тому свидетельницей.
        Ответа госпожи Наззьяты Фарсим не слышал - пелена пепла затмила все, голоса, пробивающиеся сквозь эту осязаемую темноту, потускнели, казались разноцветными вспышками. Они, будто светлячки, расселись вокруг черного провала бриллианта в бесконечность. Но светлячков не хватало! Пропажа четверых причиняла невыносимую боль, едва не останавливала сердце.
        Золотое сияние отогнало черноту, вернуло Фарсима к чудесным голосам драконов.
        - Там явно что-то происходит, - серьезный тон, голос подрагивает от напряжения. Лорд Старенс был недоволен и озадачен.
        - Камни я вижу, - журчащий голос незнакомки одновременно и обнимал бережно, и подстегивал страхом драконицы. - Камни не все! Они на месте не все были, когда ритуал начинали!
        - Что? - возмущение лорда Старенса и негодование сам-андрун раскрасили тусклый туман вокруг Фарсима слепящим многоцветием.
        - Лорд Талаас точно знал, что комплект неполный камней! - убежденно говорила драконица.
        - И все равно начал ритуал? - пульсирующий пламенем размытый образ госпожи Среффы вынырнул из-под завесы пепла неожиданно близко, но не напугал.
        - Да. Ритуал начал он, на силу диска понадеявшись и переоценив себя. Гордыню четко я вижу, - подчеркнула стоявшая рядом с Фарсимом на коленях молодая женщина.
        Она была из рода лорда Саркани, смоль волос подчеркивали яркие заколки, белизна идеального лица казалась почти неестественной. Лежа на одеяле в палатке, Фарсим любовался заботящейся о нем чужачкой и думал только о ней. О звуке голоса, тепле ладоней, об удивительной расстановке слов, показывавшей, что женщине общий язык знаком плохо. Фарсиму больше нравилось подмечать эти детали, особенности, чем задумываться о смысле научных терминов, которыми сыпали госпожа Заррита, лорды Старенс и Саркани. Непонятные слова точно не были ругательствами, потому что лорды явно просчитывали что-то - шелестела бумага, поскрипывали карандаши, сам-андруна упомянула какую-то формулу.
        - Я все равно не понимаю, почему он видит артефакт. Откуда знает, что происходит? - голос вмешавшейся в разговор госпожи Среффы дрожал от напряжения.
        - У меня пока нет этому рационального объяснения, - покачал головой лорд Старенс, бросив короткий взгляд на эльфа. - Возможно, связь обусловлена тем, что Фарсим владел артефактом довольно долго.
        - Возможно, - задумчиво согласился лорд Саркани. - Нужно подумать, как прервать связь. Она совершенно очевидно болезненная. А пока выход не найден, моя племянница будет рядом с эльфом. Она сильный менталист и хороший лекарь. В данном случае удачное сочетание.
        Лорд Старенс молча кивнул, взял со стола листок с расчетами. Между красивых бровей залегла глубокая морщина, у глаз появились тени и морщинки, слишком выраженные для сорокалетнего мужчины. И Фарсим неожиданно для себя задумался о настоящем возрасте дракона. «Почти четыреста лет», - ответ пришел из ниоткуда. Тихий, немного робкий, будто говорившая не знала, правильно ли поступает. Фарсим посмотрел на сидящую рядом с ним женщину, встретился взглядом с черноглазой красавицей. Драконица смутилась и, потупившись, положила ладонь эльфу на лоб.
        Золотое сияние обняло Фарсима ласковым облаком, мысли исчезли, тревоги растаяли…
        * * * * *
        Из-за туч стемнело очень рано. Пепел, сыпавшийся то сильней, то тише, мешал идти, Амаэль выбилась из сил быстро. Нальясу тоже приходилось трудно. Казалось, растраченный резерв и частые колебания его наполнения вытягивали жилы, рвали мышцы. Усталость ломила кости, подкашивала колени, не давала думать. Ошибки, совершенные утомленным магом в темноте, могли оборвать две жизни. Доводить до этого Нальяс не собирался и, даже понимая, что до пригорода, куда маг и военный отвезли Ардира, осталось идти едва ли больше часа, решил переждать ночь в покинутом доме.
        Несмотря на множество подземных толчков, строение выглядело прочным. Большего и не требовалось. Принцесса с удивлением рассматривала бедную обстановку, деревянные ложки, громоздкую глиняную посуду. Осторожно присев на краешек скамьи, молча следила за Нальясом. Он разжег остывшую печь на кухне, деловито осмотрел шкафы и ящики, заварил мятный чай и приготовил нехитрый ужин из найденных продуктов.
        - Думаете, я завтра увижу Его Величество? - малолетняя принцесса ковыряла взявшуюся комком кашу и поглядывала на сопровождающего исподлобья.
        - Наверняка, - Нальяс изобразил улыбку, вспомнив фарфоровое, неестественно белое и хрупкое лицо умирающего правителя.
        За эту частичную ложь он себя корил и презирал, но сказать девочке правду решился бы, возможно, только под угрозой смерти.
        Амаэль кивнула и, хоть это и удивляло невероятно, молча клевала соленую кашу, умудряясь это делать с королевским достоинством. Пока девочка ела, Нальяс принес из крохотной спаленки соломенный матрас и несколько одеял, устроил постель. Уставшая принцесса заснула раньше, чем ее голова коснулась плоской, одетой в залатанную наволочку подушки. Маг уселся рядом, ложиться не стал - боялся во сне пропустить нападение странных тварей.
        Натянув на самые плечи одеяло, Нальяс смотрел на пламя лампы и мрачно прислушивался к подземному гулу. Последнее время он притих, стал похож на сонное ворчание старого пса. Но юношу это, как и постоянно увеличивающиеся перерывы между слабеющими подземными толчками, не успокаивало. Ровный монотонный гул казался ему затишьем перед бурей, а не окончанием неприятностей.
        Совсем рядом, под забранным ставнями окном, раздался вой. Протяжный, долгий, с подтявкиванием. Принцесса вздрогнула во сне, Нальяс положил руку на плечо спящей рядом девочке, та вздохнула глубоко и спокойно. Маг с сомнением посмотрел на входную дверь, поврежденную землетрясениями. Дверную коробку основательно перекосило, сама дверь открывалась с огромным усилием и жутким скрипом. Нальяс, вспоминая крепкие лапы и поджарые тела неизвестных тварей, был уверен, что для них дверь будет лишь кратковременной проблемой. Как и тяжелый сундук, которым эльф загородил вход. Но, несмотря на ненадежность убежища, Нальяс искренне радовался тому, что в тот вечер они с принцессой из города так и не вышли.
        Грызня, звуки борьбы, но криков не было, и эльф решил, твари дерутся друг с другом. Сонливость раздражала, несколько раз Нальяс вскидывался, с досадой понимая, что заснул на несколько секунд. Свет лампы тускнел, масло потрескивало и заметно чадило.
        Нальяс проснулся от подземного толчка и детского крика. Рывком подскочив, эльф, толком не разобравшись, что случилось, бросился к принцессе. Пол под ногами ходил ходуном, стены трещали, хрупнуло окно - стекло со звоном осыпалось на пол. Подхватив девочку, Нальяс встал в дверном проходе. С потолка посыпалась побелка, кусок штукатурки упал туда, где мгновение назад стояла принцесса. Печь треснула, из нее на пол вывались угли. Затаптывать их маг не стал.
        - Все будет хорошо, - повторяя эти слова как заклинание, Нальяс неотрывно смотрел на тлеющие угольки и ждал, когда же земля успокоится.
        Напуганная Амаэль вцепилась во взрослого обеими руками и дрожала. Маг, держась за дверную коробку, придерживал принцессу.
        Огонь из печи прожег дыры в полу. На их обугленных краях танцевало пламя. Гул утих, земля перестала дрожать.
        - Немедленно уходим, - скомандовал Нальяс, уже на бегу подхватывая сумку с едой.
        Амаэль не спорила, только поспешно выскочила за магом на засыпанную пеплом улицу. Рядом горел дом. К ужасу Нальяса, слой пепла, отчетливо видимый в отсветах огня, был таким толстым, что почти доходил до середины икры. Радовало только, что новый сыпаться перестал.
        Было еще темно, судя по крохам восстановленной магии, Нальяс проспал от силы три часа. С тревогой вглядываясь во тьму, подумал, что впереди вся ночь. Тратить резерв на светильник было жаль, но обычные фонари не горели. Небо затянули плотные тяжелые тучи. По ним пробегали красные всполохи, но этого света было ничтожно мало, чтобы ориентироваться в городе. Наколдовав маленький фонарик, Нальяс взял девочку за руку и увлек к воротам. Из-за запаха серы и камфоры першило в горле, железистый привкус во рту раздражал и вызывал тошноту. Амаэль раскашлялась, вытирая выступившие слезы пальцами, но старалась не отставать.
        Земля снова дрогнула. Рядом трещинами пошел дом. Схватив ребенка на руки, эльф бросился бежать. Раздался грохот и звон стекла. Облако поднявшегося пепла настигло их у перекрестка. Из-за удушливых запахов и пепла Нальяс, как и девочка, зашелся кашлем. Таким сильным, что подкашивались ноги, а перед глазами темнело. Сердце колотилось, из глаз брызнули слезы, легкие болели так, будто их разрывали изнутри. Он силился перестать кашлять, но это ему не удавалось. В голове билась одна лишь мысль, уверенность, что в любое мгновение он умрет от удушья.
        Золотое сияние появилось из ниоткуда, успокоило сердце, обезболило саднящие легкие. Девочка на плече затихла, перестала кашлять. Нальяс отчего-то был уверен, что Амаэль жива, здорова, но без сознания.
        Открыв глаза, он увидел, что его собственные руки исчерчены сияющими золотыми узорами. Вскрикнув от ужаса и неожиданности, он вытянул вперед свободную правую руку. Ладонь с растопыренными пальцами светилась изнутри, узоры проступали все ярче с каждым ударом колотящегося сердца.
        Нальясу потребовалось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя и хоть постараться рассуждать здраво. Самочувствие постепенно улучшалось, а вместе с этим ослабевало и свечение. Единственным разумным объяснением произошедшему была мысль, что Нальяс исцелил себя сам. Неосознанно. Не обладая достаточным для лечения резервом.
        Нервно сглотнув, маг опустил дрожащую руку. Выглядела она совершенно обычно, но от странности случившегося Нальяса все же передернуло. Амаэль, которую эльф держал на плече, застонала и явно приходила в себя. Тратить время было нельзя, и Нальяс поспешил к выходу из города. Он рассудил, что со всеми необычными явлениями разберется потом. Если выживет.
        * * * * *
        - Это случайность! Случайность! - он орал на друзей, чьих лиц не видел.
        От собственной боли, от утраты и бессилия разрывалось сердце. И он выплескивал чувства криком.
        Друзья осуждали. Молча. Отводя глаза. Отворачиваясь.
        Пока не предатели, но только пока.
        Они винили его, но Талаас не считал себя ответственным за смерть Теферта! Или за остальные смерти! Не считал!
        Диск, проклятая вещь, отвратительное изделие, дрожал, впитывая магию потока. Артефакт так стремился к этой энергии, что завершить ритуал Талаас смог с трудом. И то пришлось принять драконий облик, слишком сильным был поток. Видимо, мощь источников исказила ход ритуала. Точно, так и было! Диск не стал бы бить магией! Не мог, не должен был! Он ведь был пуст, лишен энергии… Это магия потока от него отразилась!
        Но что дает разгадка? Ничего, кроме пустоты…
        Теферт мертв, больше десятка драконид тоже. Еще два десятка ранены, часть замка разрушена. Уцелевшую часть укрепили друзья, пока сам Талаас был еще занят ритуалом. Пока он пытался стабилизировать энергию, сконцентрировать все на диск и предотвратить новые неконтролируемые разряды, друзья укрыли замок щитами.
        Талаас постарался успокоиться. Хотя бы внешне. Хмуро оглядел площадку, отвернулся от пульсирующей синим звезды, еще более поспешно мазнул взглядом по обломанным верхушкам деревьев. Поблескивающий красным защитный купол над замком напомнил, что и среди разрушений и смертей есть поводы если не для радости, то для успокоения.
        Его войска в безопасности. Его друзья пока преданы ему. Он сам жив и даже не ранен, хоть и был к сумасшедшему диску ближе всех.
        У него еще есть шансы на успех!
        Это главное.
        - Я сожалею, что это случилось. Сожалею о безвозвратных потерях, - Талаас старался держаться так спокойно, как ожидалось от правителя. - Но диск сейчас набирает энергию. Ее должно хватить, чтобы в ближайшее время открыть полноценный портал. Мы сможем переправить сюда еще войска и, самое важное, сам-андрун!
        - А если нет? - голос прозвучал так тихо, что дракон не понял, кому он принадлежал.
        - Этого не произойдет! - отрезал Талаас. - Мы справимся! Победа будет наша!
        Последние слова он почти выкрикнул. Ожесточенно, зло и одновременно испытывая стыд. Талаас не представлял, что делать в случае неудачи. Теперь, когда большая часть переполнявшей его магии ушла на бой со Старенсом и на ритуал, Талаас мог мыслить более трезво. И сейчас он боялся. До ужаса боялся провала и его последствий.
        - Нужно продумать пути отступления, - встретившись взглядом с Талаасом, сказала Билния.
        Ее слова бесили всем.
        Тем, что принадлежали ей, девушке, настолько заинтересованной в нем, что даже согласилась на внебрачную любовную связь. Девушке, которую видели в роли его жены некоторые главы родов.
        Тем, что были преподнесены как доброжелательный совет более опытного командира.
        Тем, что именно эта голубоглазая предательница знала точно, никакого запасного плана у Талааса нет. Любовницы, обычно, многое знают.
        И тем, что Талаас не смел отчитать ее за сомнения. Многие поддержали бы ее, а не его.
        - Разумеется, - надеясь, что злобный оскал удалось выдать за напряженную улыбку, вежливо ответил Талаас. - Прошу, займись этим, моя госпожа. Встретимся в зале знамен на первом этаже через час.
        Он резко развернулся и ушел в замок. «Стремительно, но с достоинством», - твердил он себе, как заклинание, чтобы не сорваться на бег, не показать свое бешенство. Защитные заслоны пропустили его, пощекотали чувства недоверием, типичным для таких заклятий. Но этим только раздразнили еще больше. В коридорах Талааса встретили почтительные воины. «Пока почтительные», - напомнил он себе, подмечая неодобрительные взгляды драконид. От этого трясло, бешенство превратилось во что-то еще более разрушительное, не имеющее достаточно емкого названия. Но, главное, оно мечтало напиться чужой болью.
        Напуганная пленница, имя которой он не запомнил, подошла для этого идеально. Связанная веревками, скованная обездвиживающей магией она не могла противиться унижению. Она не могла даже плакать. Только закрыла глаза, чтобы не видеть лица овладевшего ею мужчины.
        Сбросив напряжение, злобу, Талаас принудил пленницу поблагодарить его за оказанную милость. Она сопротивлялась, поэтому ментальное воздействие было грубым и мучительным, но дракону был важней результат. Ему хотелось сломать ее, причинить не только телесную, но и душевную боль. Усиливая последнюю, он поставил на женщину магическую метку, сделав ее своей собственностью, рабыней. И позаботился о том, чтобы пленница знала смысл волшебного клейма.
        В зал знамен Талаас вошел спокойным, уравновешенным и по-прежнему уверенным в победе. Отблески магических светильников обагряли старые и новые полотна, украшавшие подобие тронного зала. От изначального желания занять трон, возвыситься над соратниками, показать им свое превосходство, Талаас по здравому размышлению отказался. Для демонстрации силы и притязаний на престол эта ночь явно не подходила.
        Осматривая флаги и резные колонны, Талаас ждал, когда в зале соберутся все семь его соратников. Молодая кровь, цвет драконьей аристократии, братство - вот, кем они были! Они все знали, что будущее за Талаасом, а не за дряхлеющим Старенсом и его прихвостнями. Не за стариками, которые из-за слабоумия решились на закате жизни переселиться в другой мир! Не за ними! Но за молодостью, яркой магической искрой, за пытливым умом и силой!
        Талаас смотрел на собирающихся в зале друзей с гордостью. И с благодарностью за поддержку и доверие. Даже сейчас, когда сам-андруны покинули замок со стариками, друзья от Талааса не отступились. Да, их связывали обеты, но они также были скованы и военными клятвами, которыми пренебрегли ради братства! Эти мысли Талааса вдохновляли и радовали.
        - Звезду со всех сторон оградили, - заговорил Фиред, обведя взглядом собравшихся за небольшим столом драконов.
        - Чтобы не было утечки магии, я полагаю, - Талаас благосклонно улыбнулся светловолосому другу. После Теферта Фиред был наиболее надежным и верным. Мысль сделать его впоследствии первым советником казалась правильной. - Мудрое решение.
        - Дело не столько в утечке магии. И не в неспособности звезды ее концентрировать. Сколько в шальных разрядах, - Фиред явно нервничал, а потому не обратил внимания на лестную оценку. - Артефакт ведет себя странно. Прошлой ночью, когда был открыт портал, диск спокойно лежал в центре звезды. Теперь он вращается. И все время искрит.
        - Никто из нас не видел, как диск набирал магию, чтобы раскрыть воронку, - возразил Талаас. - Мы все видели только стабильно работающий портал.
        - Не подумай, что твоим суждениям не доверяют, - в мягком голосе Билнии слышалось неодобрение, - но вряд ли вчера и позавчера артефакт бил по собравшимся на площадке магией. Будь все так, местные были бы готовы к бою, и на площадке к моменту выхода первого драконида никого не осталось бы.
        Талаас невероятным усилием воли заставил себя ответить спокойно. Ему с младенчества говорили, что настоящий правитель терпелив и умеет контролировать свой гнев. Правда, этим полезным навыком молодой дракон так до конца и не овладел, поэтому чувствовал, как кожа лица покрывается едва видной чешуей.
        - Билния, ты, разумеется, по-своему права, - осторожно подбирая слова, дракон вцепился пальцами в подлокотник кресла. С досадой почувствовал, как появившиеся из-за частичного обращения когти впиваются в дерево. - К сожалению, ты не учитываешь тот факт, что в предыдущие ночи артефакт мог спокойно впитывать энергию весь день. Теперь за очень короткое время ему нужно накопить достаточно энергии. Думаю, дело в этом.
        - И тем не менее, - рыжеволосая собеседница поджала чувственно пухлые губы и решительно глянула на Талааса. - Я не желаю оказаться рядом с артефактом, когда он, возможно, откроет портал! Но вероятней разнесет все вокруг!
        Он не успел ответить - в разговор вступил Беэлен. Медный дракон поддержал сестру, но говорил с меньшим вызовом, как и подобало более опытному политику. Все же он последние двадцать лет являлся главой рода. Если с Билнией Талаас еще спорить мог, то возражать ее брату, оказывавшему самую существенную военную и денежную поддержку, не стал бы.
        - Из этой затеи с артефактом явно ничего хорошего не получится. Нам нужно отсюда уходить. И чем быстрей мы это сделаем, тем лучше, - припечатал Беэлен.
        - Но если Талаас все же прав? - робко спросила Силира.
        То, что поддержку и надежду высказала только она, Талааса задело, ранило, но и отрезвило. Выращенная сам-андрунами зеленая драконица не знала своих родителей, была довольно бедна и очень надеялась получить от молодого правителя различные привилегии. Хоть какие-нибудь привилегии. Талаас с горечью понял, если кроме такой зависимой драконицы согласных с его мнением не оказалось, значит, дело совсем плохо. Придется подчиниться решению большинства.
        - Думаю, проверить это будет безопасней с некоторого расстояния, - благосклонно кивнув девушке, ответил Талаас.
        Она улыбнулась и отвела глаза, с очевидным облегчением выдохнула. Показательно.
        - Нужно планировать отход, - обращаясь в первую очередь к Беэлену, подвел черту Талаас.
        - Тогда стоит решить, присоединяемся ли мы к отрядам лорда Старенса, - твердо встретив его взгляд, медный дракон говорил бесстрастно, будто не обсуждал исключительно важный вопрос.
        Талаас крепче вцепился в подлокотники, чуть прикрыв глаза, медленно выдыхал. Он не знал, что бесит его сильней. Само предложение о воссоединении с остальными или же тот факт, что Беэлен впервые за полгода прицепил «лорд» к «Старенсу». Желание проникнуть в мысли Беэлена, выяснить, что этот хладнокровный интриган задумал на самом деле, было настолько велико, что у Талааса даже пальцы зудели от напряжения.
        - Я готов сотрудничать с ним, если это необходимо для общего дела, - прервал он долгую неприятную паузу.
        - Боюсь, это необходимо даже для обыкновенного выживания, - хмуро заметил Фиред. - Если случится худшее… Если поток высвободится, последствия будут ужасными. Здесь не останется ничего живого.
        - Не стоит драматизировать, - собрав все остатки самообладания, Талаас покачал головой.
        - Разумеется, большой общине на первых порах в новом мире легче, - вмешался молчавший до этого Керинс, привычным жестом отбросив со лба светлые, почти белые волосы. - Стоит это использовать. Потом решим, насколько нам по пути со Старенсом и его сотоварищами. Хотя наладить взаимодействие с ними после сегодняшней славной схватки в городе и после ритуала будет трудно.
        Собравшиеся обсуждали вероятное место, где покинувшие город отряды и сам-андруны могли бы разбить лагерь. Просчитывали, как далеко пешие дракониды могли уйти за такой сравнительно недолгий срок. Талаас молчал и в беседу не вмешивался. Он наблюдал за друзьями и с тревогой понимал, что все они хотели перейти под покровительство старика! Несмотря на необходимость унижаться и просить позволения объединить команды. Конечно, ведь это не им придется кланяться Старенсу, а Талаасу, ответственному за своих соратников! Возмутительно!
        Скольких сил ему стоило молчать, не догадывался никто. Кричать и срываться в такой ситуации было категорически нельзя, поэтому Талаас расходовал на себя резевр, успокаивался заклинаниями и при помощи особых ментальных практик. Обида и горечь разъедали сердце хуже кислоты, но его мучения были не видны окружающим. Он считал, это к лучшему. Ведь ждать сочувствия в сложившихся обстоятельствах было глупо до крайности.
        - Раз мы сошлись в главном, - спустя всего несколько минут вмешался в разговор Беэлен, - раз мы решили уходить, нужно отдать соответствующие приказы драконидам. С направлением определимся, пока они формируют отряды.
        Его голос звучал холодно и властно, даже величественно. В сторону Талааса Беэлен не смотрел, что только подтверждало худшие опасения - соратник постепенно превращался в предателя, тянущего одеяло на себя.
        - В настоящее время командиры отрядов готовят своих воинов, - Талаас изобразил улыбку, стараясь не превратить искривление губ в хищный оскал. - Осознав настроения братства, я сделал необходимые распоряжения.
        Он подчеркнул тоном и магией слово «братство», добавил ему тепла и искристого удовольствия. Совсем немного, чтобы не возникло впечатления прикрытого вежливостью внушения.
        - О, прямо во время совета отдать нужные приказы. Удобно и своевременно. У мастера ментальной магии всегда есть неоспоримое преимущество, - Беэлен, казалось, нисколько не огорчился. Он вежливо кивнул, улыбнулся вполне искренне.
        Билния глянула на любовника благосклонно, кокетливо потупилась, будто устыдилась требовательного тона и категоричности. Фиред выдохнул и впервые с начала разговора посмотрел в глаза Талаасу, глубокая морщина между светлыми бровями белого дракона разгладилась. Общая напряженность спала, даже дышать стало легче.
        Один из немногих случаев, когда Талаас с радостью отметил правоту собеседника. Да, у менталиста такого уровня мастерства, как у будущего правителя, всегда есть преимущество. Ненавязчивое, чуть заметное внушение в нужный момент значительно действенней открытого принуждения, ссоры или приказа. Талаас гордился тем, как овладел особенной родовой магией и пользовался умением достаточно часто. В эти непростые дни нужно было сглаживать углы и укреплять свои позиции. Его серьезно тревожило, что последнее время необходимость возникала слишком часто, но показывать беспокойство, как и поделиться с кем-нибудь сомнениями, он не мог.
        Талаас немного потянул время, чтобы успеть отдать приказы командирам отрядов до конца собрания. К сожалению, Керинс и Билния использовали эти минуты, чтобы рассказать о происходящем в городе. Будто Талаасу было дело до землетрясений и пожаров! Или до того, что Аррос почти опустел! Щиты братства закрывали замок не только от магических разрядов потока, но и от подземных толчков и пепла, большого и не требовалось! Если жители поняли, что нужно бросать все и уходить, то тем лучше для них. И тем лучше для отрядов драконид - меньше помех на пути. Но, судя по вниманию, с которым к этим бесполезным докладам прислушивались остальные, столь практичное мышление было присуще только Талаасу.
        - Конечно, это дело будущего, но нужно будет подумать, что делать со всеми людьми и эльфами, бежавшими из Арроса, - нахмурился Беэлен. - Совершенно очевидно, что возвращаться им в ближайшее время будет некуда.
        - Признаться, их судьбы меня совершенно не заботят, - с трудом сдерживая раздражение, ответил Талаас. - Нужно решить первоочередную задачу. Наш народ должен быть в безопасности.
        - Если все закончится благополучно, то эти эльфы и люди тоже станут твоим народом, - чуть удивленно возразил Беэлен.
        Глядя в голубые глаза соратника, Талаас отчетливо понимал, что начинает ненавидеть этого интригана. Это же надо было суметь одной фразой усомниться в успехе дела и показать, что будущий правитель недальновиден!
        После этого сдерживаться было невероятно трудно! Вновь появившиеся из-за частичного превращения когти впились в подлокотники. Талаас чувствовал, как на скулах проступают чешуйки, но все же заставил себя говорить спокойно.
        - Когда все закончится так, как должно, эльфы и люди станут моим народом, - твердо ответил Талаас. - Сейчас они лишь помеха на нашем пути. Так что их судьбы, как ты верно сказал, дело будущего.
        Беэлен улыбнулся, кивнул и согласился. Несмотря на это и на мирный тон медного дракона, Талааса не покидало отвратительное ощущение проваленного испытания.
        Неприятное чувство сохранялось и после собрания, когда все разошлись собирать немногочисленные вещи. Во время беседы с Фиредом, во время разговоров с командирами отрядов Талаас чувствовал себя уязвимым и слабым. Будто каждое его слово взвешивалось на золотых весах и осуждалось. Он злился, избегал Беэлена и любовницы до последнего момента, до встречи братства у синей звезды перед отходом. Но не они усугубили отвратительное настроение, а диск.
        Он вращался так быстро, что превратился в светлое пятно. Над ним сформировался столб света, в котором бились магические разряды. Столб уходил в небо и там разделялся на три ярко выраженные и постепенно набирающие силу арки. Диск гудел, трещал и позвякивал сотнями колокольчиков. Каждый звук причинял боль, вгрызался в кости, но оторвать глаза от поднимающегося в небо сияния Талаас не мог. С крепнущим ужасом глядя на это, он отчетливо понимал, что не хотел бы оказаться в тех местах, где арки достигали земли. Но еще хуже было осознание того, что энергия потока и в самом деле могла уничтожить все живое.
        Эта мысль, сияние диска и разряды молний ввели Талааса в близкое трансу состояние. Он стоял рядом со звездой, чувствовал необходимость поделиться с ней своей магией. Он знал, что нужно еще больше усилить диск, позволить ему как можно скорей набрать достаточно энергии для последнего удара. Он знал, что и другие хотят делиться магией с диском, хотят помочь ему. Вяло соображая, что, как и его друзья, постепенно подходит опасно близко к звезде, Талаас отчетливо понял свою вину, то, от чего отмахивался последние часы.
        Он не послушал Старенса. Он наплевал на предупреждение. Он силой забрал диск и камни. Он сам решил провести ритуал с неполноценным диском, с отсутствующими камнями.
        Он виноват в смерти Теферта и драконид.
        Он виноват в том, что арки силы разрушают далекие города.
        Он будет виноват в том, что диск своим последним ударом уничтожит континент.
        Он виноват.
        От этого было больно так, будто кто-то руками раздирал ему грудь, пальцами вынимал сердце. Потому так хотелось принести себя в жертву звезде, артефакту и совершенной магии разрушения.
        Последний шаг - и Талаас окажется на вершине луча. Последний шаг - и он станет частью великого волшебства. Частью смерти целого мира…
        Сильный подземный толчок отбросил Талааса назад. Силира, стоявшая у другого луча, тоже отшатнулась от звезды, не удержалась на ногах, упала. Талаас с ужасом увидел, что все его соратники оказались у вершин лучей! Все собирались пожертвовать свою магию, себя Вещи!
        Хрустнул щит, запахло паленой костью. С жутким грохотом от здания откололся кусок. Камни посыпались на площадку. Талаас в последний момент успел прикрыть Билнию от обломков и одновременно оттащить от манящей звезды. Рыжеволосая драконица казалась шальной, опьяненной. Она качалась, нетвердо стояла на ногах, взгляд был пустым, лицо - бледным.
        Талаас бросился к ней, схватил за руку. Крикнул остальным, что нужно уходить. Приказ дошел до одурманенных диском драконов не сразу. Керинс, еще не освободившийся от влияния звезды, даже попробовал ступить на синюю плитку. К счастью, его остановил Фиред и, приводя в чувство, пару раз хлопнул по щекам.
        - Что? Что это было? - цепляясь за друга, моргал словно вынырнувший из кошмара Керинс.
        - Некогда объяснять! - рявкнул Талаас. - Уходим!
        Несколько мгновений спустя он вместе с друзьями бежал по коридору к выходу из замка. За спиной обрушилась стена, перекрывая путь на площадку с синей звездой.
        Предупрежденные о землетрясениях командиры драконид догадались расположить отряды на открытых местах. Никто из воинов от толчков не пострадал. Это немного успокоило Талааса, как и то, что о его игрушке позаботились. Эльфийка стояла рядом с одним из телохранителей Талааса, раздобывшим для пленницы сковывающие магию кандалы. Бывшая императрица пыталась держаться с достоинством, и это в сочетании с ярко сияющей меткой наложницы доставляло Талаасу мрачное удовольствие.
        Билния вместе с братом возглавила отряд драконид с сосной на эмблеме, Фиред повел вперед своих воинов. Отряд погибшего Теферта по распоряжению Талааса обрел новую предводительницу - Силиру. Драконицу следовало поощрить за преданность, а Талаас пока не обладал другими возможностями это сделать.
        Доклады были правдивы. Пепел сыпался не переставая, земля ощутимо дрожала, город горел, воздух пропитали гарь и сера. Тонкий аромат камфоры напоминал о родном мире, о сам-андрунах, о времени восстановления запала. Такие воспоминания были приятными ровно до этого дня. Теперь же Талаас с раздражением представлял новую встречу с сам-андрунами. Госпожи знали, как он завладел диском, но молодой дракон всем сердцем надеялся, они никогда не узнают, что он провел ритуал с неполным набором камней. Тогда о троне можно будет забыть раз и навсегда.
        От мрачных мыслей отвлек жуткий треск - шальной магический разряд ударил в землю всего в десятке шагов от Талааса. Набросив щит на свой отряд, дракон велел воинам поторапливаться.
        * * * * *
        Город давно остался позади. С беспокойством поглядывая на девочку, Нальяс понимал, что либо неверно рассчитал расстояние до храма, в который магистр Левьис и военный собирались отвезти императора, либо в темноте выбрал неправильную дорогу. О последней вероятности не хотелось даже всерьез задумываться, потому что такой поворот был воистину ужасным. Неизвестная местность, отсутствие еды и воды, рыщущие по округе странные твари и пустой резерв в довершение бед - худшее и представить было сложно.
        Конец сомнениям положила молния, рассекшая небо пополам. Громыхнуло так, будто небо обрушилось на землю, но этот грохот смешался с ликующим возгласом - благодаря вспышке Нальяс увидел храм на холме. Теперь он мог с чистым сердцем сулить Амаэль скорый отдых в безопасности.
        Рядом с храмом собралась толпа, но Нальяс ошибся, решив, что жители пришли проститься с императором. До погибшего правителя никому не было никакого дела. Бегущих из Арроса привлекал только колодец.
        С большим трудом пробиваясь в храм, страж надеялся увидеть там монахов, читающих молитвы над покойным, Левьиса и, возможно, других магистров, военных, отдающих дань памяти императору Ардиру. В конце концов, он умер всего лишь несколько часов назад. Но и храм обманул ожидания Нальяса.
        Монахи там действительно были. Они занимались тем, что выковыривали из стен рядом с фресками, изображающими чудеса Великой, золотые завитки и драгоценные камни. Добычу складывали в мешки и грузили на большую тачку. Пару долгих минут опешивший от подобного юноша молча наблюдал за монахами, не находя в себе сил даже пошевелиться. По сравнению с их действиями святотатственное поведение магов и военных даже не стоило внимания.
        Левьис и еще двое магистров спорили о чем-то с тремя воинами, используя алтарь в качестве стола, на котором развернули карты. Заметив Нальяса, старейшина гильдии магов жестом остановил своих собеседников и указал на одну из боковых дверей:
        - Он там. Постарайтесь нам не мешать.
        К пренебрежительному тону, добавилось и странное выражение лица, когда Левьис увидел бросившуюся к двери принцессу. Взгляд, которым старейшина гильдии проводил девочку, Нальясу совершенно не понравился. Вспомнился рассказ Амаэль о кошмаре, в котором за ней охотились после смерти родителей. Теперь такое развитие событий перестало казаться Нальясу невероятным.
        В борьбе за власть принцесса - помеха. Слишком мала для династического брака и укрепления позиций. Опекун мог бы претендовать на регентство, будь принцесса наследницей, но в империи Терон закон предусматривает наследование по мужской линии. Поэтому опекунство не принесет выгод, если опекун не поставит своей целью изменить законы и сделать Амаэль императрицей по достижении совершеннолетия. А это угроза, постоянная угроза власти нового правителя.
        От девочки проще избавиться. В такое смутное время смерть малолетней Амаэль даже не вызовет вопросов. Землетрясения, твари, драконы, общее бегство, неконтролируемые разряды магии - вполне достаточные, исчерпывающие объяснения.
        Раздумывая над этим, Нальяс вошел вслед за девочкой в указанную комнату. Там на длинном столе у окна лежал император Ардир. Свет факелов проникал в витражное окно с улицы, падал разноцветными пятнами на аристократическое лицо покойного. Амаэль замерла в шаге от отца и неотрывно смотрела на него.
        - Это ведь не сон, так? - чуть слышно спросила она, когда за Нальясом тихо затворилась дверь.
        - Нет, не сон, - честно ответил юноша, стараясь смириться с тем, что оказался единственным, кому небезразличны сама Амаэль и ее судьба.
        - И я не сплю, правда ведь? - уточнила девочка. Ее голос дрогнул, по щекам скользнули слезы. Из-за витража они казались красными.
        - Нет, не спите, - подтвердил страж.
        - Я знала, что так будет, - просипела она и, упав на колени, разрыдалась.
        Нальяс осторожно обнял принцессу и ничего не сказал. Все равно никогда не смог бы найти слова утешения.
        Через несколько минут Амаэль высвободилась из его рук. Девочка не смотрела на мага, прятала лицо, будто стыдилась слез. Поэтому Нальяс не удивился просьбе уйти, оставить ее наедине с умершим.
        Монахи все так же выцарапывали из стен драгоценности, маги и воины по-прежнему обсуждали что-то над картами. Все это последний страж видел словно сквозь туман. Истощение резерва отупляло, замедляло мысли, ослабляло. Желудок болезненно сводило от голода, во рту пересохло, тело налилось свинцом от усталости. Нальяс занялся поиском еды, воды и места для сна для девочки и для себя.
        Длинный коридор вывел эльфа к той части храма, что служила домом для монахов. Найти кладовку и кухню не составило труда. Там гремел посудой и что-то бормотал себе под нос крупный служитель в традиционном темном одеянии. На столе стояли несколько сумок, в которые мужчина укладывал припасы. Колбаски, хлеба, сыр, какие-то соления, пыльные бутылки с вином… Нальяс ни минуты не сомневался, что без скандала монах не даст и корки. К сожалению, ожидания полностью оправдались, но все же итогом долгих препирательств маг остался доволен. Отвоеванного вполне могло хватить на два дня и ему, и девочке.
        Жадно припав к горлу кувшина, Нальяс долгими глотками пил холодное молоко. Недовольный монах бурчал что-то пакостное, почти оскорбительное о нищебродах и попрошайках, но мага это не волновало. Спор забрал последние силы, не хотелось не только снова ввязываться в перепалку, но и двигаться.
        Новый подземный толчок отвлек служителя от Нальяса, напомнил о необходимости быстро собрать съестное. Пользуясь тем, что монах отвернулся, маг запрятал в сумку лишнюю ковригу хлеба и, прихватив еще один кувшин с молоком, ушел к Амаэль.
        Девочка стояла, положив ладони на руку отца, и вздрогнула, резко повернулась, когда Нальяс вошел в комнату.
        - Я принес немного еды. Вы наверняка голодны, - удивившись тому, что принцесса казалась виноватой, сказал маг.
        - Спасибо, - она потупилась, заметно покраснела и слишком поспешно, чтобы это не вызвало вопросов, отошла от покойного.
        Нальяс сел у стены недалеко от входа. Место он выбрал не случайно - теплые отсветы придавали фарфоровому лицу правителя краски, сглаживали тени. Даже казалось, что правитель спит, отдыхает перед новой битвой. Эльф с усилием оторвал от серой ковриги большой кусок, передал его девочке. Амаэль медленно, несмело подошла к стражу, села так, чтобы не видеть отца.
        - Попейте, - пододвинув ей тяжелый кувшин, посоветовал маг, - и постарайтесь поспать. Вам понадобятся силы завтра.
        Она вздохнула, бросила на Нальяса короткий взгляд и промолчала. Ему же тишина была в тягость, поэтому в ход пошли безликие фразы и беспредметные утешения. Он замечал, что принцесса находила его разговорчивость обременительной, но другого способа заполнить время у мага не было. Пустопорожний монолог тянулся вечность, не меньше, но в холодном, чуждом и, к счастью, не поврежденном даже самыми сильными подземными толчками храме он был единственной защитой Нальяса от трудного разговора с осиротевшим ребенком. Этой беседы молодой страж боялся и внутренне напрягся, когда девочка заговорила.
        - Я пыталась узнать, любил ли он меня, - чуть слышно выдохнула Амаэль. - Но не смогла нащупать нужные воспоминания.
        - Он любил вас, не сомневайтесь, - твердо заверил Нальяс. - Что бы вы ни слышали до появления драконов, что бы ни услышали позже, не сомневайтесь. Он любил свою единственную дочь.
        Принцесса всхлипнула, украдкой стерла слезы и сказала, что хочет спать. Нальяс не перечил. Постелив на пол одеяло, прихваченное на обратном пути из жилого крыла, устроил девочку подальше от двери. Вход в комнату запер магией только оттого, что не мог забыть задумчивый и расчетливый взгляд магистра Левьиса. Военные и маги, положившие на священный алтарь ноги, решали сейчас не только судьбу Арроса и империи, но и судьбу Амаэль. Нальяс мог поклясться чем угодно, что от девочки в ближайшее время попытаются избавиться.
        Усталость окутала туманом и эти тревоги, мерное сопение Амаэль под боком убаюкивало, сытость согрела, налила приятным теплом пальцы. Кутаясь во второе одеяло, Нальяс размышлял о том, что делать дальше. Перед самой чернотой глубокого сна пришла какая-то неглупая мысль. Нальяс отчетливо помнил, что обещал себе ее обдумать. После была только пустота…
        * * * * *
        Фарсим долго рассматривал матерчатый потолок над собой, силясь сообразить, где находится, и что его разбудило. Тяжелая голова болела, во рту пересохло, слабость в теле была такой сильной, что эльфу вначале показалось, его привязали широкими лентами к постели.
        С трудом повернувшись к говорившим, он увидел командира, стоящего напротив госпожи Заритты. Лорд Старенс явно злился - его фигуру зыбким маревом окружало черное сияние, руки дракон скрестил на груди, в волосах проблескивали магические разряды. Стоящий в паре шагов лорд Санборн полностью повторял позу друга и ярился не меньше. Госпожа Наззьята держалась чуть поодаль, выглядела растерянной, не смотрела на лордов и время от времени бросала взгляды на кого-то вне шатра. Госпожа Среффа хмурилась, но создавалось впечатление, что она поддерживала Заритту.
        - Я не призываю вас ему верить, лорд Старенс, - голос госпожи Заритты дрожал от напряжения. - Я даже не призываю вас заключать с ним временный союз. Мы все знаем, как легко он и его друзья предали военные клятвы. Я призываю вас подумать о том, что в этом мире мы очень одиноки и сейчас слабы. Кроме нашего отряда и отряда лорда Талааса в этом мире больше нет драконов. Помощи ждать неоткуда!
        - При всем уважении, - зло возразил лорд Санборн, - от него не будет никакой помощи! Талаас предатель! Самовлюбленный недоумок, активировавший артефакт с неполным набором камней!
        - Все так, - согласилась госпожа Заритта. - Но из-за преступлений одного не должны пострадать ни другие драконы, ни простые воины! Они - наш народ! О нем нужно думать в первую очередь!
        Лорд Старенс молчал, вцепившись в плечи, на пальцах проблескивала сдерживаемая магия. Лорд Санборн, его ближайший соратник, после отповеди сам-андруны не проронил ни слова. Едва не звенящая от напряжения тишина била по нервам, спутывала мысли, ускоряла сердце так, что оно захлебывалось стуком.
        - Разумеется, он понесет наказание за свои преступления, - вмешалась госпожа Среффа.
        - Боюсь, даже мучительная смерть не будет достаточным наказанием, - вступил в разговор еще один голос. Сиплый, глухой, едва слышный. И только, когда лорды и сам-андруны повернулись к эльфу, Фарсим понял, что этот голос принадлежал ему самому.
        - Ты так говоришь из-за гибели императора? - холодно уточнила госпожа Заритта.
        - Из-за этого, - ответил Фарсим, смутно удивляясь тому, что нисколько не робеет, разговаривая с сильнейшими магами в мире. - Из-за того, что он сделал с императрицей. Из-за разрушения Арроса, из-за разрушения столицы и еще двух городов. Сила потока обрушилась на них сейчас. Жители беззащитны. Они умирают. Города умирают.
        - Я хочу видеть то, что видел он, - сурово нахмурившись, госпожа Заритта обратилась к кому-то, находящемуся рядом с эльфом.
        В то же мгновение золотое облако окутало сознание Фарсима, но вернуло к вращающемуся в центре синей звезды диску. Он больше не стоял на ребре, а лежал, как и должен был. Скорость вращения была такой, что разноцветные камни слились в радужный обод вокруг черного провала воронки. Сияющий столб энергии, как и три огромные арки, стал больше, в нем чувствовалась мощь. Воронка вспыхивала, всплохи поднимались ввысь по столбу энергии, окрашивали арки кармином, изумрудом и бирюзой. Фарсим считал, воронка работает. Странно, искаженно, но все же работает.
        Он чувствовал злобу и растерянность наблюдающей, ее беспомощность. Эти чужие эмоции ощущались особенно ярко из-за того, что собственных Фарсим не испытывал. Его не тронуло ни насилие над Мадаис, ни клеймо наложницы. В душе никак не откликнулось, что действия Талааса сам-андруна считала низкими, недопустимыми, мерзкими.
        Госпожа Заритта излучала желание покарать, наказать показательно. Эти чувства кололись силой, решимостью, но даже не тревожили эльфа. Ему казалось, он перестал быть живым существом, а стал лишь безликим инструментом в руках чужаков. Но и подобная участь его не отвращала. Напротив, происходящее и собственная судьба стали Фарсиму безразличны.
        Разъяренную сам-андруну окутывало такое же черное сияние, что и лорда Старенса, но слов госпожи Заритты Фарсим не слышал - постепенно возвращалась боль. Она была сильна настолько, что по щекам бежали слезы, а каждый вздох становился стоном. Золотое исцеляющее свечение усилилось, прохладный голос плохо владеющей общим языком чужачки ласкал слух, успокаивал сердце.
        * * * * *
        Повезло, что защитный кокон, оберегающий наложницу, имел в своей основе заклинание невидимости. Талаасу нравилась Мадаис, и отдавать добычу он не собирался. Владение этой женщиной, похожей на леди Диалу, одну из прекраснейших дракониц старого и нового мира, доставляло Талаасу мрачное, мстительное удовлетворение. Пусть пришлось солгать сам-анрунам, прицепившимся с вопросами о Мадаис. Пусть! Зато теперь он знал имя пленницы и мог быть уверен в преданности своих телохранителей. Они не выдали тайну, не рассказали, что отряду пришлось остановиться из-за недомогания бывшей императрицы.
        Сера, камфора и другие испарения, напоминающие о местах восстановления запала, раздражали легкие эльфийки. Она кашляла, сильно, чуть не до удушья. Талаас не только подлечил ее, но и создал кокон, защищающий от влияния близкого вулкана, в который постепенно превращались целебные источники Арроса. В тот момент, когда нити волшебства переплелись над головой наложницы, она перестала существовать для окружающего мира.
        Поэтому так легко было соврать, что женщина умерла. Поэтому сам-андруны поверили. Правда, не создавалось впечатления, что они довольны исходом, но Талааса это не сильно беспокоило.
        Гораздо важней, что ему и его соратникам позволили остаться в одном лагере с остальными отрядами. Что можно было отдохнуть в относительной безопасности вдалеке от Арроса. Что Старенс, этот чванливый старик, под давлением сам-андрун согласился сотрудничать и даже пригласил Талааса и Беэлена на утренний совет.
        Дипломатически настроенный Беэлен видел в этом шанс избежать нового обострения отношений и даже надежду на примирение. Будто отношения между стариками и братством хоть когда-то были хорошими! Будто Талаас собирался мириться со Старенсом или с его приспешниками! Будто Беэлен хотел продолжать сотрудничество и после решения проблемы потока!
        Но нет! Талаас не для того рисковал всем, не для того укреплял отряды, не для того создал братство, чтобы теперь преклонить колени перед королем Старенсом! Он будет владеть этой землей. Он будет устанавливать законы. И первый закон будет об изгнании Старенса и его прихвостней!
        - Они более опытны во всем. И как маги, и как воины, и как полководцы, умеющие заботиться о своих отрядах, они превосходят нас, - шагая рядом с Талаасом, шептал Беэлен так тихо, будто боялся, их могли услышать дракониды на границах лагеря стариков.
        - Еще скажи, нужно в ноги кланяться и благодарить за то, что нас пригласили на совет, - прошипел Талаас, с трудом сдерживая превращение. Он чувствовал, как чешуя проступает на лице, как когти впиваются в огрубевшие ладони.
        - Откровенно говоря, я на его месте казнил бы мятежных командиров. В лучшем случае, заковал бы в кандалы, - бесстрастно возразил Беэлен. - Мы предали военные клятвы. Из-за наших действий лорд Старенс лишился возможности вернуть на место артефакт. Из-за этого поток высвободился. Наш народ оказался в опасности.
        - Ты, кстати, во всем меня поддерживал! И сам помог забрать артефакт! - рыкнул Талаас, раздумывая, почему до сих пор не бросился на собеседника и не разорвал его.
        - Я не отрицаю, - пожал плечами рыжий интриган. - Но тебе известны мотивы. Мои и остальных.
        Прежде, чем Талаас успел уточнить, Беэлен пояснил.
        - Нарушить кровный обет братства значительно опасней, чем военную клятву. Правда, для меня сведения о давно заключенном союзе, о создании особого отряда внутри армии стали бы отягчающими обстоятельствами. Поэтому признаю, что на месте лорда Старенса подписал бы таким, как мы, смертный приговор.
        Талаас прикрыл глаза и медленно выдохнул через почти сомкнутые губы. Ссориться с Беэленом было категорически нельзя. Он достаточно ясно показал свои намерения захватить корону, что по праву должна была принадлежать Талаасу. Если сейчас поддаться на провокации, позволить себе бой и кровопролитие, Беэлен станет новым лидером братства. А Талааса ждет смерть или, при некотором везении, тюрьма.
        Горьковатый дымок щекотал губы и ноздри, полсотни непроизнесенных оскорблений кололи язык, но Талаас справился с испытанием. Не дал соратнику и одновременно почти предателю повода ухудшить свои позиции.
        Куда больше выдержки понадобилось, чтобы не просто молча, но с благожелательной улыбкой сносить радость друзей, воодушевленных тем, что Старик согласился снова взять их под свое крыло. Пришлось опять расходовать на себя резерв - другой возможности успокоиться не существовало. Талаасу хотелось повлиять на друзей ментально, заставить хвалить и превозносить своего предводителя, заботящегося об их благе, даже жертвуя собственными интересами. Но он не сделал этого. Исключительно из опасения переусердствовать и случайно показать, что и раньше часто пользовался своей родовой силой.
        Талаас с нетерпением ждал той минуты, когда его отряд разобьет лагерь в указанном Старенсом месте. Пытался не показывать, как сильно бесил его тот факт, что даже место лагеря ему продиктовали. Он ждал, когда, наконец, поставят его личную палатку, когда можно будет не следить за выражением лица и выместить хоть на ком-то свою злобу! Мадаис, очень похожая на леди Диалу, была идеальной жертвой. Бесправная, беспомощная, несуществующая больше женщина, сама того не зная, создавала сладкую иллюзию того, что Талаас мстил Старенсу, причинял ему боль.
        Мысли о сопернике ярили. Ладони, которыми он удерживал руки своей безмолвной жертвы, превращались в лапы. На лице отчетливо проступала чешуя. Талаас чувствовал это и наслаждался абсолютным ужасом в глазах Мадаис.
        Рассвет он встретил в ее объятиях. Принужденная безотказно работающей родовой магией Мадаис обнимала Талааса, гладила его волосы и нашептывала ласковые слова. Это и ее едкая боль, вызванная таким подчинением, доставляли молодому дракону ни с чем не сравнимое удовольствие. Идиллию нарушил сильнейший подземный толчок. Эльфийку отшвырнуло в сторону. Талаас вскочил. Слышно было, как снаружи просыпаются воины.
        Молодой дракон швырнул женщине ее одежду, велел одеваться. Сам занялся ее защитным коконом и уже пять минут спустя порадовался тому, что предпочел сперва позаботиться о сохранности добычи, а потом о себе. В палатку, как вихрь, ворвалась Билния.
        - Талаас! - крикнула она и, увидев обнаженного любовника, стыдливо отвела глаза.
        - Что такое? - хмуро спросил он.
        - Был толчок. Ты не вышел. Я испугалась, что что-то случилось, - сбивчиво пояснила драконица, кокетливо поглядывая на него.
        - Ты убедилась, что я в порядке? - усмехнулся Талаас, не пытаясь прикрыть наготу, забавляясь уже по большей части показным замешательством девушки.
        - Убедилась, - искоса посматривая на Талааса, улыбнулась Билния. - Я бы проверила детальней, не будь этих толчков, не будь совета.
        - Проверишь после. Мы обязательно найдем для этого время, - пообещал он.
        Билния подмигнула и выскользнула из палатки.
        Плотные тучи полностью заняли все небо. Отчего-то они казались Талаасу ядовитыми. Он объяснял это холодными зелеными и голубыми всполохами, идущими, вероятно, от арок силы. Пепел на таком удалении от замка почти не сыпался. Его относило в сторону ветром, да и поросший высокими деревьями холм тоже был препятствием.
        Талаас предполагал, что на совете драконы и Госпожи начнут обвинять его и братство. Было в чем. Это все понимали. Но, как оказалось, никто не пытался общаться с Талаасом и его соратниками, как с нашкодившими котятами, которых тыкают носом в их непотребства. Нельзя было даже поставить Старенсу в вину, что он пренебрежительно вел себя с соперником. Да, мнение Талааса и Беэлена никто особенно не выспрашивал, но от них и не отмахивались, когда Беэлен что-то предлагал. А ему, неплохо разбирающемуся в нейтрализации неправильно сработавших заклинаний, было что предложить.
        Талаас чувствовал себя ненужным, лишним. К его собственному удивлению, это не раздражало. По всему выходило, что несколько часов сна в объятиях прекрасной женщины успокоили лучше сотни заклинаний и ментальных практик вместе взятых. Талаас наблюдал, слушал, обращал внимание на интересные решения.
        Обсуждали пути закрытия потока. Предложения подкрепляли формулами и расчетами, но чем больше их фигурировало в беседе, тем ясней становилось, что никто из собравшихся не знает наверняка, как решить проблему на самом деле. Талааса это пугало. Вселяло настоящий животный ужас, пробирающий до костей, лишающий способности мыслить связно. Он знал, что виноват. Знал, что из-за него поток может разрушить континент. Знал также, что никто, даже тот же Беэлен, не скажет и слова в защиту.
        Вцепившись в плечи так, что пальцы немели, Талаас пытался совладать с собой, не показывать другим свой страх. Усмирить его было еще трудней, чем побороть ярость, но до поры Талаас считал, что справлялся с этой задачей. До поры. Пока не осознал, что очень давно молчит, старается уйти в тень и даже вышел из круга драконов, самоустранился. Но придумывать, как скрыть свою временную слабость, молодой дракон не стал - его заворожило странное свечение.
        Всего в трех шагах от Талааса, почти у самого входа в шатер возникло подрагивающее от напряжения прозрачное полотно. На фоне темной ткани, закрывающей вход, отчетливо было видно, что оно состоит из множества шестигранников. Они, будто соты, довольно быстро заполняли полотно, идеально прилегая друг к другу.
        - Посмотрите сюда! - выкрикнул Талаас. Он вдруг понял, что рисунок из сот почти завершен, но об этом никто не знает.
        Через несколько мгновений рядом со странным полотном собрались все. Старенс и Санборн, ближе всех стоявшие к Талаасу, озадаченно следили за тем как последние шестигранники становятся на места.
        - Я никогда не видел такого, - признался Старенс.
        - Я тоже, - в голосе озадаченной госпожи Заритты слышалась легкая досада из-за того, что ей приходилось тянуться поверх голов драконов.
        Магические разряды пробежали по стыкам шестигранников, запахло грозой. Полотно вспыхнуло, покрылось зеркальной пленкой, поблескивающей разноцветными всполохами.
        В следующий миг в шатер сквозь пленку шагнул высокий черноволосый мужчина.
        - Я не стану нападать. И вам не советую, - жестко бросил он.
        Талаас с удивлением разглядывал незнакомца. Резкие черты лица, выраженные надбровные дуги и скулы выдавали в нем человека. В то же время взгляд больших черных глаз говорил всему миру, что незнакомец совершенно точно не человек, не эльф и не дракон. Пришлый определенно был магом, но силу дара Талаас почувствовать не мог. Это ошеломляло, сбивало с толку, и дракон поймал себя на досадной мысли. Он радовался, что не ему придется разговаривать с неожиданным гостем и принимать какие-нибудь решения. Ведь для этого есть Госпожи и старики.
        - Кто вы? - настороженно спросил Старенс.
        Повернувшись к нему, Талаас с изумлением увидел, что лорд выстроил защиту, ограждая всех своих соотечественников от незнакомца. Всех, даже Беэлена и самого Талааса. Это отозвалось глухим раздражением - вполне можно было обойтись без этой демонстративной заботы о своем народе! Главное, все равно выделываться не перед кем! Все осознают цену друг другу и подобным жестам.
        - Я - Дьяро из рода Ворона, - басовитый голос одетого во все черное человека звучал веско, с толикой язвительности и раздражения. - Знаю, что вы никакого представления о нас не имеете. Подождите, пока сюда перейдут мои братья. Тогда и начну объяснять, как работают связанные миры, в законы сопряжения которых вы так «ловко и удачно» вмешались.
        - Что это за волшебство? - Старенс кивком указал на дрожащую зеркальную пленку.
        - Обыкновенный межмирный портал, - легко отмахнулся хмурый Ворон. - Только слепленный очень быстро, оттого нестабильный немного. Вы все время двигались, путали мне расчеты. Да близость ошалевшего потока осложняет настройку.
        Портал засиял, затрепетал бирюзой и серебром - в шатер из другого мира шагнул еще один Ворон. Он казался моложе первого, но с первого взгляда становилось понятно, что они родственники. Та же жесткость черт, тот же разрез больших глаз, такой же тяжелый квадратный подбородок и семейная любовь к черному цвету. Новый чужак выглядел встревоженным и даже не удостоил собравшихся приветствием.
        - Нужно поддержать портал, - бросил он, повернувшись к зеркальной пленке.
        Дьяро не ответил, только поднес ладони к лицу, что-то пошептал и, вытянув вперед стиснутые кулаки, направил энергию на переход. Рядом с ним в такой же позе замер его брат. Сила красными и синими лентами струилась из колец, впитывалась в дрожащий портал, разноцветными спиралями обвила третьего мужчину, вышедшего из перехода.
        - Спасибо, - голос самого молодого Ворона звучал удивительно мелодично для человека с такой грубой внешностью. - Нужно его срочно разрушить! Сейчас будет всплеск!
        Старшие братья не нуждались в пояснениях. Все трое принялись за дело, спешно разрывая на большие куски зеркальную пленку. Та почти не поддавалась, чадила, скрипела и стонала. Колкий удар синей энергии, звон - портал разлетелся на куски.
        Талаас присел, инстинктивно прикрывая голову от осколков. Через мгновение с досадой сообразил, что никакие осколки его задеть не могут - проклятый старик нарастил щит!
        Только Талаас успел выпрямиться, как землю потряс жуткий толчок.
        Дракона отшвырнуло в сторону. Он упал. Ударился головой.
        Грохот оглушил, магический всплеск причинил ужасную боль.
        Кости горят. Жилы вырывают. Сердце вот-вот лопнет.
        Перед глазами яркие всполохи. В ушах звон.
        Прошла вечность, прежде чем к Талаасу вернулось зрение. Постепенно он сообразил, что лежит на спине у матерчатой стены шатра. Что несколько опор обломилось, часть шатра обвалилась. Госпожа Заритта лежала рядом, судя по всему, без сознания. Ее переднюю лапу насквозь пронзил обломок опоры. Острый конец почти касался шеи сам-андруны. Тот момент, когда Госпожа пришла бы в себя, стал бы последним в ее жизни. Она неминуемо напоролась бы на дерево и пробила бы шейную артерию.
        С трудом перевернувшись, Талаас встал на четвереньки. От попыток выпрямиться он отказался - мир шатался и уходил из-под ладоней. Землю еще трясло, что только усиливало головокружение и слабость. Талаас сосредоточился на простом задании. Доползти до сам-андруны, перерезать опасную деревяшку. Занятый этим, он не обращал внимания больше ни на что. Ни на стоны, ни на приглушенные проклятия, ни на всплеск исцеляющего волшебства.
        Задание было выполнено, сознание постепенно прояснилось. Сидя рядом с бесчувственной сам-андруной, Талаас оглядел шатер. Из-под обвалившейся части медленно, осторожно выползала госпожа Наззьята.
        Она казалась невредимой. Перед ней, держась рукой за морду сам-андруны, пошатываясь, шел лорд Саркани. Госпожа Среффа, казалось, все не могла прийти в себя после всплеска. Ее успокаивал Беэлен. Рядом с ним с отсутствующим видом сидела леди Диала. Красавица положила ладони на виски, будто боялась, что голова вот-вот расколется. В центре Старенс подлатывал Санборна. Судя по силе и характеру волшебства, сращивал сломанную руку. Талаас наблюдал за этим с мстительным злорадством. Ведь ни ему, ни Беэлену, ни поддерживающей братство Госпоже всплеск магии и землетрясение не навредили.
        Рядом со Старенсом стояли все три Ворона. К вящему раздражению Талааса, они явно видели лидера именно в черном драконе и ждали, когда он выйдет из транса.
        - Лорд Талаас, - голос Санборна звучал глухо, будто дракон не до конца пришел в себя. - Если вас не затруднит, исцелите госпожу Заритту. Все равно без ее участия беседа с господами Воронами будет бессмысленной.
        Талаас не стал спорить и занялся лечением, уговаривая себя не беситься из-за того, что Санборн осмелился ему приказывать. Целительная магия постепенно закрывала кровоточащую рану, новая кожа, искристая чешуя радовали глаз. Транс пошел на пользу не только сам-андруне, но и Талаасу. Он успокоился, вновь вспомнил о том, что совсем неплохо переложить ответственность на чужие плечи. Потом всегда можно указать на промахи, сказать, что справился бы лучше. Это утешало, оставляло в сердце приятный след.
        - Арроса больше нет, - жесткий голос Дьяро проник в завершающийся транс Талааса. - Столица и еще два крупнейших города империи разрушены. Хуже всего, что это не конец.
        - Пострадают еще какие-нибудь города? - хмуро спросил Старенс.
        - Да, конечно. Но если откровенно, это нас в настоящий момент волнует меньше всего, - вступил в разговор младший из Воронов. - Миры связаны. Разрушения в этом сказываются на всех остальных.
        Старик грязно выругался вполголоса.
        - Я не могу обсуждать все это без сам-андрун, - признал он.
        - Понимаю, - кивнул старший Ворон. - Подождем, когда госпожа Заритта придет в себя. Это произойдет с минуты на минуту. Ваш соотечественник залечил ее рану.
        Талаас сквозь туман закрепляющих заклинаний почувствовал на себе внимание лордов и Воронов, их пристальные взгляды, напряженность. От этого стало не по себе, будто от него ждали фатальной ошибки. Лежащая рядом сам-андруна дернулась, легко покачала головой, словно отгоняя наваждение.
        - Рад, что вы пришли в себя, - собственные интонации показались Талаасу заискивающими, робкими, хоть он и не вкладывал такого смысла в слова.
        - Магический всплеск был очень мощным, - посетовала госпожа Заритта. - Чем сильней дар, тем больше он реагирует на подобные воздействия… Насколько я понимаю, Аррос разрушен полностью? - уточнила сам-андруна, стараясь сосредоточиться на Талаасе.
        - Вороны так говорят, - ответил он, снова с опозданием сообразив, как беспомощно прозвучали эти слова.
        - Вороны, - задумчиво повторила госпожа Заритта, повернувшись к трем чужакам. Осторожно встав, поблагодарила Талааса за лечение и медленно, стараясь не сбить оставшиеся опоры, подошла к центру шатра.
        Вороны легкими кивками обозначили почтение, но точно не почитание, которого была достойна сам-андруна. Талааса это раздражало, Госпожа внешне осталась спокойна.
        - Давайте начнем с начала. Только коротко, времени мало, - хмуро предложил Дьяро, когда к центру шатра подтянулись все драконы. Старенс молча кивнул, и чужак продолжил.
        - Мы - Вороны. Дьяро, Кьярс, Удьяр, - он указал рукой на среднего брата, а после на младшего. - Вороны следят за мирами, опекают их. У каждого Ворона на попечении несколько связанных между собой миров.
        - Вы правители миров? Боги? - язвительно уточнил Талаас.
        - Нет и нет, - ответил Дьяро, окинув его таким уничижительным взглядом, что дракон пожалел о своих вопросах. - У каждого мира есть магическое поле. Где сильней, где слабей, но есть. Вороны следят за тем, чтобы поля оставались стабильными, а связи миров работали правильно. Поля сопряженных миров подпитывают друг друга, находятся в равновесии. Которое вы, лорд Талаас, нарушили.
        Талаас сглотнул, отступил на шаг. Отвратительное ощущение, что теперь унижения придется хлебнуть на столетия вперед, было тошнотворным и мерзким. Он ждал упреков и обвинений, готовился защищаться.
        - Как это исправить? - ровный голос Старенса пронзил недолгую напряженную тишину.
        Талаас вздрогнул, глянул на лорда. Тот неотрывно смотрел на старшего Ворона.
        - Это наверняка можно как-то исправить. Иначе вы бы здесь не появились, - сухо продолжил Старенс.
        - Верно, - Дьяро отвел пронизывающе холодные черные глаза от Талааса, повернулся к старику. - Способ есть. Но прежде, чем я расскажу о нем, вы должны узнать, что происходит в других мирах.
        - А что с Эвлонтом, нашим старым миром? - голос госпожи Заритты дрожал от волнения, сам-андруна подалась вперед, будто боялась пропустить не только слова, но и паузы ответа.
        - Он тоже пострадал. Пока несильно, но ощутимо, - поспешил заверить Кьярс. - В других мирах все гораздо хуже.
        Вздох облегчения сам-андрун пошевелил волосы на макушке, и Талаас поймал себя на том, что улыбается. Значит, оставшиеся в другом мире родственники и друзья в относительной безопасности. Эта мысль утешила, успокоила сердце. С ней легче сносить слова и взгляды Воронов.
        Талаас приосанился, заложил пальцы за пояс, горделиво приподнял подбородок. У него есть оправдание действиям. У него есть соратники, которые поддерживали его тогда и будут отвечать наравне с ним! Хотят они этого или нет! И нельзя забывать, что его цель была благой. Он хотел использовать поток и запечатать его! Это не он придумал артефакт, который сделал катастрофичный исход возможным!
        - Поток дестабилизировался в тот момент, когда его попробовали подчинить ущербным артефактом, - буравя взглядом Талааса, подчеркнул Удьяр как раз в тот момент, когда дракон открыл было рот, чтобы обвинить во всем слишком изобретательного Старенса.
        Талаас осекся. Промолчал, досадливо поджав губы. Попыток читать мысли он не почувствовал, оттого слова младшего Ворона отзывались злобой. Талаас и не догадывался, что его мотивы и возможные шаги так просто предсказываются. Не утешило даже наблюдение, что никто из драконов не ответил, когда Удьяр прямо обвинил во всем Талааса. В искренность поддержки соотечественников не верилось, а лицемерное единство при общении с чужаками отдавало лживостью и гнилью.
        - Теперь поток тянет силы из сопряжения миров. Один из них в ближайшее время почти полностью лишится магии. Это может обернуться смертью всего живого в том мире, - рубил фразы Дьяро. - В еще одном, в Далире, на месте удара потока разрастается магическая пустыня. Животные, растения, птицы изменяются до неузнаваемости. Часть из них спонтанным порталом забрасывает в другие миры сопряжения. В Эвлонте маги и драконы лишаются силы. Больше страдают драконы, ведь поток подпитывался вашей магией.
        - И что это значит? - настороженно уточнил Старенс.
        - Будем называть вещи своими именами, - Дьяро впервые с момента появления сложил руки на груди. Талаасу это показалось очень плохим знаком. - Поток забирает столько драконьей магии, что многие погибнут. Выжившие в Эвлонте драконы будут восстанавливаться много лет.
        Сам-андруны ахнули, леди Диала, стоявшая рядом с мужем, порывисто взяла его за руку, выглядела потрясенной, ошеломленной, но промолчала.
        - Первый дракон родится в Эвлонте лет через семьдесят-восемьдесят. Если повезет, - припечатал Дьяро.
        Талаас отшатнулся от дурного вестника. Верить его словам нельзя! Сказанное не могло быть правдой! Не могло!
        Беэлен с нескрываемым ужасом переводил взгляд с Воронов на друга. Талаас впервые видел этого уверенного в себе дракона таким потерянным и беспомощным. Ища поддержки, Талаас посмотрел на сам-андрун. Всесильные Госпожи, самые могущественные волшебницы, опора и надежда драконов, тоже были разбиты новостью. По страху и боли, отражавшихся в глазах госпожи Среффы, Талаас понял, что сам-андруны поверили Воронам.
        Эвлонт, родина драконов, будет обескровлен… Древние семейства растеряют магию, не смогут долгие годы произвести на свет ни одного ребенка…
        - По сравнению с тем, что произойдет здесь, это мелочи, - мрачный Кьярс обвел безмолвных драконов тяжелым взглядом. - Поток уже уничтожил четыре города. От каждого волнами идет разрушительная и изменяющая силы. Империя и часть других государств превращаются в магическую пустыню.
        - Как в другом мире? - уточнил Санборн.
        - Да. Как там, - подтвердил Кьярс. - Это необратимый процесс. Можно только ограничить размеры, запечатав поток. Если это не удастся сделать в ближайшие четыре часа, континент не выдержит изменений и разрушится. Землетрясения, извержения вулканов и прочие красочные явления - вот, что нас тут ждет. Но и это не конец. В этом мире не останется ничего живого.
        Старенс прижал к себе жену. Санборн в гробовой тишине медленно провел ладонями по голове, отбрасывая назад волосы. Талаас чувствовал на себе прожигающий ненавистью взгляд Саркани. Лорд еще не перешел границу начала ментального воздействия, но был пугающе близок. Становилось трудно дышать, думать о чем-то кроме разъяренного лорда. Беэлена не держали ноги - он сел, вцепился пальцами в голову и замер в этой позе. Госпожа Наззьята плакала, госпожа Среффа молча утешала ее, обняв одной лапой. Третья сам-андруна нервно постукивала хвостом. Талаас отметил, что это было вполне в духе госпожи Заритты. Она не любила беспомощность, не терпела, если не знала чего-то важного.
        - Что нужно для ритуала? - осипший голос Старенса прозвучал странно решительно.
        - Много силы. Около часа времени. Все те, кто владел артефактом, - ответил Удьяр сухо и бесстрастно, будто перечислял ингредиенты простейшего зелья.
        - Нальяс, - пробормотал Старенс и, устало потерев лоб, добавил: - Нужно найти этого эльфа. Надеюсь, он жив.
        * * * * *
        Мощнейший подземный толчок, грохот падающих стен, сильнейшая боль. Казалось, все кости ломаются, легкие горят, а голову обхватили раскаленным обручем. Нальяс каким-то чудом заставлял себя дышать и через пелену боли чувствовал, что его кто-то трясет. Постепенно сознание прояснялось, в смешении звуков выделился голос.
        - Очнитесь! Пожалуйста! Пожалуйста! Не оставляйте меня одну! - плакала рядом Амаэль.
        Нальяс хотел ответить, успокоить, но вместо слов получился лишь стон. Принцессе хватило и этого. Она перестала трясти юношу и затихла.
        Чтобы прийти в себя после всплеска нужно было значительно больше времени, чем Нальяс себе дал. Он не мог разлеживаться, не зная, не ранена ли плачущая рядом девочка. К счастью, Амаэль была цела, только очень напугана. Что, учитывая разрушения, Нальяса не удивляло.
        В этот раз землетрясение разрушило храм. В комнате, в которой они обосновались, неповрежденной осталась лишь одна стена. По счастливому стечению обстоятельств, именно та, у которой они спали. Вся внешняя часть обвалилась, осыпалась с холма вниз, открывая вид на разрушенную деревню и небо. Из-за множества отсветов в тучах Нальясу казалось, оно объято пламенем.
        Критически оглядывая оставшиеся стены и угрожающе провисшую крышу, прислушиваясь к далеким крикам и близкому звону раскалывающейся черепицы, юноша заставил себя подняться. Ноги не держали, колени подкашивались, из-за убывающего магического всплеска все еще ломило кости, тошнило. Опираясь на стену, Нальяс пытался справиться с головокружением. Холод кладки отрезвлял, но лучше всего собраться с мыслями и силами помогал взгляд Амаэль. Перепуганная девочка надеялась на Нальяса, подвести ее он не мог.
        Держась за стену, чтобы не упасть, страж медленно подошел к выходу. Защитное заклинание, которое никто не пробовал взломать, матово поблескивало на двери, пронизывало кладку. Разглядывая плетения, Нальяс понял, что этот кусок здания уцелел лишь благодаря защитному заклинанию, которое юноша набросил на вход перед сном. Так недоверие к магистру Левьису и прочим, вероятней всего, спасло их с девочкой.
        Он распахнул дверь, ожидая увидеть воинов, монахов и других магов. Но храм был пуст.
        Вцепившись в дверную ручку, Нальяс заставлял себя стоять ровно и изображать спокойствие. Он не мог показать Амаэль слабость и неуверенность. Даже в такой совершенно не укладывающейся в голове ситуации.
        Их бросили.
        Оставили рядом с телом императора. Их считали обузой, пережитком прошлого, к которому нет возврата.
        Их бросили.
        Оставили без припасов в разрушающемся мире. Что ж, нужно отдать должное практичности заговорщиков. Они избавились даже от необходимости марать руки в крови. Судьбу принцессы и неугодного мага решат голод, землетрясения, ядовитый пепел и неизвестные твари.
        Оглядывая опустевший храм с выщербленными стенами и потрескавшимися фресками, юноша пытался придумать, что же делать дальше, куда идти.
        - А где магистр Левьис? - голос принцессы звучал сипло и ломко. - Где военные?
        - Они ушли, - ответил Нальяс, поражаясь тому, как спокойно прозвучали эти слова.
        - Но так не договаривались… Не договаривались… - растерянно пробормотала девочка и уточнила, заглядывая юноше в лицо. - Правда ведь?
        - Правда. Хотя мы и не договаривались, что будем путешествовать вместе с ними, - подчеркнул маг.
        - Разве об этом нужно было договариваться? - по ее щекам снова побежали слезы, а вывод прозвучал горько и глухо: - Нас бросили.
        - Ничего страшного в этом нет, - положив руку ей на плечо, поспешил утешить Нальяс. - Мы будем двигаться в своем темпе и к своей цели.
        - Куда? - Амаэль обреченно сникла. - Я нигде не нужна. У меня никого нет…
        - Мы уедем отсюда на другой континент, - стараясь говорить уверенно и жизнеутверждающе, ответил юноша. - Там живут мои родители. Там мы точно нужны. Оба.
        Девочка шмыгнула носом, кивнула и промолчала. Хоть перестала плакать - небольшая, но победа.
        Осматривая уцелевший алтарь, Нальяс постепенно склонялся к мысли, что идея уехать на Лиельс была очень даже неплохой. На другом материке Амаэль будет в безопасности. Там ее не найдут те, кто увидит в последней представительнице династии угрозу своей власти. И вполне очевидное желание убраться подальше от потока и наверняка уже разрушенного Арроса прекрасно сочеталось с решением покинуть не только страну, но и континент.
        - Вы бы очень помогли, если бы нашли побольше некрупных камней и принесли их сюда, - сняв с алтаря забытое монахами расшитое золотом и серебром покрывало, сказал последний страж.
        - Зачем? - удивилась девочка.
        - Я хочу похоронить вашего отца, - ожидая вызвать новую волну слез, признался маг. - Ни времени, ни возможности копать сейчас могилу на кладбище при храме у нас нет. Поэтому мы сделаем подобие саркофага. Как у королей древности. Вы наверняка знаете эти истории, так?
        Амаэль кивнула и опять показалась Нальясу значительно старше своих лет. Надеясь, что ее самообладания хватит на похороны, эльф ушел в комнату, где лежал император.
        Ардир был и в смерти красив, но, стоя рядом с умершим, Нальяс думал не об этом. Он отчетливо вспомнил, что Амаэль хотела прочитать воспоминания отца. Странное желание для девочки, в окружении которой не было магов, сочетающих дары необходимой силы со знаниями о том, что подобное волшебство возможно.
        Конечно, в императорскую стражу зачисляли достаточно сильных боевых магов, но тут определяющим было слово “боевых”. Гильдия, зная о желании императора сослать жену и дочь, принцессой не интересовалась. Зачем тратить время на опального и слишком маленького ребенка? Предположить, что Амаэль в руки попал какой-то из недавних научных трактатов, Нальясу не мог. И все же девочка вела себя так, будто рассчитывала получить нужные сведения и знала, как их добыть. Словно делала это раньше.
        Задумываться об очередной странности было некогда. На это недвусмысленно намекали слышный подземный гул и легкое подрагивание пола. Стараясь тратить как можно меньше магии, Нальяс оттащил умершего к алтарю.
        Алтарь представлял собой стол из нескольких сортов мрамора и был достаточно большим, чтобы под ним поместился взрослый мужчина. Завернув императора в драгоценный саван, Нальяс стал выкладывать из собранных девочкой обломков стены будущего саркофага. Амаэль, немало поразив эльфа решительностью, ему помогала. Тихо, молчаливо, удивительно спокойно и даже без слез. Последний камень в кладку вложила дочь убитого и замерла, читая молитву о хорошем посмертии и доброй народной памяти. Ее голос отражался от выщербленных стен, и Нальясу казалось, изображенные на фресках люди и эльфы шепотом вторят ей.
        Когда Амаэль закончила, Нальяс магией начертал на мраморе: «Здесь лежит Ардир, последний император Терона». Несколько защитных заклинаний намертво соединили камни, превратив саркофаг в монолит. Осмотрев итог своих трудов, последний страж был уверен, что в ближайшие годы покой гробницы не нарушит никто и ничто.
        Немногим позже Нальяс, закинув на спину сумки с припасами, вывел девочку на улицу. В это же время он почувствовал, что за ним наблюдают.
        Было сумрачно, но света огненных туч хватало, чтобы ориентироваться. Пепел сыпаться перестал. Почти полностью разрушенная деревня была покинутой и тихой, как могильник. Из-за этого сравнения, из-за звенящей тишины и ощущения близкой опасности холодок пробегал по спине, поднимал волоски на затылке. К досаде Нальяса резерв восстановился недостаточно, и, не желая оказаться совсем беззащитными в случае нападения, эльф вооружился найденным в одном из домов ножом.
        В пепле осталось множество следов. Судя по всему, жители уходили на запад, к столице. Даже понимая, что при желании нагнать обозы вполне возможно, Нальяс к этому не стремился. Как не хотел и возвращаться в столицу. Во-первых, он отчего-то верил, что города больше нет, а путь туда будет опасней дороги в южные гавани. Во-вторых, вести принцессу прямо в лапы политиков было неразумно.
        Девочка пару раз спросила, почему юноша ведет ее не туда, куда уходят следы других. Все не могла поверить, что он сознательно выбирает путь одиночки.
        Чем дальше они отходили от деревни на юг, тем сильней ощущалось слежение, чье-то пристальное внимание. Оно не казалось враждебным, но от этого настораживало не меньше. К тому же Нальяс чувствовал, что наблюдающий очень взволнован и смутно тороплив. «Оглянись, осмотри окрестности», - вдруг послышался мужской голос. Эльф вздрогнул, остановился.
        - Вы ничего не слышали? - на всякий случай уточнил он у удивленной девочки.
        Она отрицательно покачала головой.
        «Осмотри окрестности, пожалуйста», - повторил все тот же голос.
        «Зачем?» - мысленно спросил Нальяс.
        «Я бы не просил, не будь это необходимо», - в голосе незнакомца ощущалась улыбка, будто он обрадовался тому, что эльф не только его услышал, но и задал вопрос.
        Нальяс медленно огляделся. Разрушенная деревня, развалившийся храм на холме, небольшая рощица, уже далекий город, пронзенный огненным столбом. Над городом клубами взметались пар и пепел.
        «Не уходите с места, господин Нальяс. Мы скоро встретимся, и я объясню, что к чему», - пообещал голос.
        Эльф кивнул и не ответил. Странная связь прервалась, ощущение слежения ослабело, но не исчезло.
        - Нам нужно сделать привал, - Нальяс посмотрел на девочку и жестом предложил сойти с дороги.
        - Почему “нужно”? - насторожилась Амаэль. Тонкие брови сошлись на переносице, взгляд был цепким, требовательным.
        - Думаю, вы в ближайшее время познакомитесь с одним драконом. Кажется, это будет лорд Санборн, - чуть нахмурившись, маг вспоминал звучание мужского голоса.
        - Я не хочу знакомиться с драконами, убившими моего отца! - выпалила девочка.
        - Откуда вы знаете, как погиб император? Я вам это не рассказывал. Никто вам этого не рассказывал! - пристально глядя в глаза ребенку, Нальяс настаивал на ответе.
        Амаэль смутилась, покраснела, будто случайно проговорилась о каком-то постыдном проступке, и промолчала.
        - Ваше Высочество, - умерил напор маг, - откуда вы знаете?
        Она закусила нижнюю губу и отрицательно покачала головой.
        - Послушайте и поверьте, я не задавал бы вопросов, не будь это важно, - увещевал Нальяс. - Скорей всего, у вас просыпается дар. Очень рано для такого возраста, но нет в мире ничего невозможного. Все бывает. Дара не нужно бояться. Но им нужно овладеть. Сами вы не справитесь. Никто сам не справляется. А чтобы правильно помогать вам, нужно знать особенности. Первые проявления. Понимаете?
        Амаэль медленно кивнула и чуть слышно прошептала:
        - Я умею считывать воспоминания людей и вещей.
        Юноша выдохнул. Теперь поведению ребенка в храме нашлось объяснение, но оно не успокаивало. Сам Нальяс овладел умением считывать воспоминания. Это стоило ему множества сил и было результатом долгих прицельных тренировок, направленных также на освоение техник сбережения резерва. Потому что считывание требовало больших затрат магии. Это было волшебство высочайшего уровня, доступное только очень сильным дарам.
        В Амаэль магия не ощущалась вовсе.
        - Давно вы это умеете? - спросил он, только чтобы не молчать.
        - Чуть больше года. Мне сказали, это плохо… не подобает принцессе… - глядя на собеседника исподлобья, ответила Амаэль.
        - Тот, кто это сказал, ошибся. Ничего плохого в этом умении нет. Если пользоваться осторожно, как и любой другой магией, - серьезно заверил Нальяс, про себя проклиная злокозненных придворных.
        Девочка воспрянула духом, робко улыбнулась.
        - Вы считали воспоминания Его Величества?
        Улыбка Амаэль поблекла.
        - Да. Я искала другое. Это видела мельком… - она решительно подняла голову и заявила: - Но все равно я знаю, что драконы убили его!
        - Не драконы, а один дракон, - поправил Нальяс. - Если хотите, попробуйте считать мои воспоминания. Я там был и все видел. Вы узнаете, что лорд Санборн, который скоро здесь появится, защищал императора и не хотел его смерти.
        Амаэль, казалось, всерьез задумалась над предложением. Хмуро и сосредоточенно смотрела на руку Нальяса и, соединив ладони, поджимала губы.
        - Я вам верю, - сказала она, наконец. - Я не хочу еще раз увидеть ту площадь.
        Эльф кивнул и промолчал.
        Притихшая Амаэль ушла вместе с ним с дороги, села у корней дерева. Взяла у спутника флягу с водой, но Нальясу казалось, девочка сделала это только из вежливости. За прошедшие в ожидании минуты Амаэль так и не отпила ни глотка.
        Нальяс правильно угадал имя менталиста, связавшегося с ним. Лорд Санборн, черный бескрылый дракон, летел откуда-то с востока и явно спешил. Это чувствовалось во всем. В жестах красивого человека, в походке, в сухо звучащих фразах.
        - Спасибо, что выполнили просьбу, - сказал лорд вместо приветствия.
        - Вы обещали рассказать, что происходит, - напомнил Нальяс.
        Дракон покосился на девочку, которая, несмотря на заверения стража, явно опасалась чужака, а потому стояла на шаг позади эльфа.
        - Если коротко, то поток вышел из-под контроля. После того, как лорд Талаас попытался контролировать его отнятым артефактом с неполным набором камней. Нам нужно немедленно, сейчас же начать ритуал, запечатывающий поток. Иначе вначале разрушится этот континент, а потом мир, - мрачно ответил лорд Санборн. - Вы один из владельцев артефакта. Ваше участие совершенно необходимо.
        - Хорошо, - Нальяс кивнул. - Только нужно обеспечить безопасность Амаэль.
        - Ваша дочь? - предположил лорд Санборн, переведя взгляд с черноволосого собеседника на черноволосую принцессу.
        - Да, - не задумываясь соврал эльф. Девочка его не поправила. - По округе ходят какие-то неизвестные твари, которые, кажется, питаются магией.
        - У нас в лагере она будет в безопасности, - заверил дракон. - Он укрыт щитами от магических разрядов. К тому же, - чужак встретился взглядом с принцессой, - там достаточно воинов, чтобы зарубить любую тварь.
        - Звучит обнадеживающе, - усмехнулся Нальяс. - Вы нас туда отнесете?
        - Конечно, - с этими словам лорд Санборн сменил ипостась.
        Амаэль отшатнулась, спряталась за Нальясом, прикрывшим ее обеими руками, но по-прежнему молчала. Дракон, красивый и гибкий, припал на передние лапы, положил на землю голову:
        - Залезайте мне на загривок и держитесь крепче. Мы вообще летаем быстро, а сейчас к тому же спешим.
        Юноша помог Амаэль забраться дракону на спину, вытряхнул из сумки одеяло и укутал девочку. Сам умостился за ней, между щитками, в два ряда идущими вдоль спины ящера. Чешуя была приятно теплой на ощупь и совсем немного шершавой.
        Полет Нальясу не понравился. Слишком быстро проносилась под драконом земля, сильный ветер в лицо сбивал дыхание, норовил сбросить седоков со спины лорда. К счастью, все это длилось недолго - вскоре к востоку от Арроса за высоким холмом показался закрытый множеством щитов лагерь.
        - Все уже на своих местах вокруг города, - вновь обратившийся в человека лорд Санборн вел Нальяса и девочку через лагерь к шатру. Дракониды провожали их внимательными взглядами.
        - Кто эти все? - уточнил эльф, замечая, что не чувствует в лагере ни одного чистокровного дракона.
        - Госпожи, Фарсим, вся наша аристократия и Вороны, - откинув украшенный изображением лотоса полог шатра, пояснил лорд. - Здесь оставим Амаэль. Тут есть вода, еда. Тут безопасно. Драконидам из личного отряда я уже сообщил о своей юной гостье. О ней позаботятся. Прощайтесь, и пойдемте. У нас крайне мало времени.
        Нальяс встал на колено перед замершей у порога девочкой. Она выглядела напуганной, но слов, способных ее утешить, юноша не знал. Лорд тактично отошел на несколько шагов, чтобы не мешать. Амаэль молчала, а потом неожиданно обхватила Нальяса за шею, всхлипнула. Он обнял ее в ответ, погладил по голове и ничего не сказал. Любое заверение, что все обойдется и закончится хорошо, было бы лживым. А прощание с мнимой дочерью не хотелось омрачать враньем.
        Через минуту девочка выпустила его из рук и, потерев ладонью мокрую щеку, зашла в шатер. Нальяс выпрямился и последовал за лордом Санборном, оставив у шатра сумки.
        - Вы упомянули Воронов, - нагнав дракона, сказал эльф.
        - Да. Как оказалось, за связями миров наблюдают Вороны. Я не знаю о них больше ничего. Они не эльфы, не люди, не драконы. Но они знают, как запечатать поток и спасти этот мир.
        - Это самое важное, - согласился Нальяс.
        Они вышли за защитное поле лагеря, направляясь дальше на запад.
        - Я не хотел говорить при вашей дочери, - лорд коротко обернулся к собеседнику, но не остановился. - Вороны предупредили, что некоторые из нас могут умереть. Во время ритуала или после. А могут лишиться способностей. Частично или полностью. Возможно, навсегда.
        - Спасибо, что поберегли ее, - хмуро ответил юноша. - Раз другого пути нет, придется рискнуть.
        - Именно. Придется, - кивнул дракон. - О ритуале вам ничего особенного знать не нужно. Просто доверьтесь направляющей силе Воронов. Нам всем придется им довериться. В подробности никого из нас не посвящали.
        - И вам это не нравится, - подметил Нальяс.
        - Конечно, нет, - хмыкнул спутник. - Я один из сильнейших магов этого мира. На родине было так же. А теперь меня, как теленка, поведут на бойню. Где меня может быть, если повезет, не убьет и не покалечит. И я иду на это, - горько закончил лорд.
        - Вы доверяете Воронам? - уточнил эльф.
        - Да, доверяю, - без колебаний признал дракон. - Они знают, что делают. Это чувствуется.
        - Тогда остается надеяться на лучшее…
        Идущий впереди лорд кивнул.
        - Мы пришли на ваше место, - он взобрался на небольшой холмик, указал на светящийся синим камушек в покрытой пеплом траве.
        - Я думал, мы будем ближе к замку, - нахмурился Нальяс.
        Дракон отрицательно покачал головой:
        - Многие так думали, но поток смертельно опасен. Ближе подходить нельзя. Вороны наметили места вокруг города, наши с вами близко, я сейчас перелечу на свое. Вороны говорят, когда каждый из нас окажется на позиции, мы все почувствуем начало ритуала.
        - Ясно, - сделав шаг к синему камушку, эльф повернулся к лорду. - У меня остался только один вопрос.
        Дракон выжидающе приподнял брови.
        - Как вы меня нашли?
        Лорд Санборн улыбнулся:
        - По дару. Я знал его характеристики, потому что подпитывал вас вчера. Желаю вам не умереть и не лишиться способностей.
        - И вам того же, лорд Санборн. Вам и всем, кто вам дорог, - пожелал на прощание Нальяс.
        Черный дракон склонил голову, сменил ипостась и улетел. Через несколько минут юноша почувствовал, как его оплетает чье-то волшебство. Синие и красные нити змеились в траве, сияли перед глазами, обвивали руки, ласкали шею. Нежные, приятные касания чужой магии.
        Отдаться чужой воле было трудно. Помогало, что к изначальным трем дарам, отчетливо ощутимым в общем волшебстве, присоединялись и другие. Женские, мужские, сильные и более слабые, огненные и журчащие, как горный ручей. Нальяс чувствовал биение других сердец, биение другой магии. Это раскрепощало, помогало стать полноценной частью ритуала.
        Эльфу казалось, он стоит в кругу магов, держит за руку лорда Санборна, а в другой сжимает когтистую лапу госпожи Наззьяты. Имя пришло вместе с образом, вместе с видением других участников ритуала. В перевитом синими и красными лентами кругу Нальяс видел лорда Старенса, леди Диалу, Фарсима. Тот, больной и осунувшийся, выглядел так, будто не понимал ни где он, ни чем занят. Юноша заметил Талааса, всем сердцем пожелал, чтобы ритуал уничтожил этого убийцу. Дракон будто почувствовал его мысли, вдруг повернулся к эльфу, встретился с ним взглядом.
        Откуда-то из круга пришла успокаивающая энергия. Она погасила поднявшуюся злость, притупила чувства. Талаас отвернулся и, казалось, сожалел. Проследив источник этой успокаивающей силы, Нальяс встретился взглядом с Удьяром. Лорд Санборн правильно сказал, что Вороны не относились ни к одной из известных рас. В смотрителе переходов чувствовалось нечто иное и очень мощное.
        Связи между магами крепли, вскоре стали цельным кольцом, неподвластным никакому воздействию. Даже силе бушующего в центре пожара, которым виделся сошедший с ума поток. Воющее пламя надлежало усмирить и погасить. Видя в огне разноцветные вспышки неконтролируемой силы, Нальяс радовался, что делать это нужно не ему. Он не знал даже, с какой стороны подступиться к потоку.
        К счастью, Вороны это знали. Их магия поражала красотой, слаженностью действий троих Воронов, особенной родственной гармоничностью. От кого-то из кольца пришла мысль, что Вороны - живые источники, и к восхищению их мастерством добавился благоговейный трепет.
        Вороны утихомиривали сумасшедшее пламя, черпали силу из кольца и очень старались гасить разряды потока.
        Тот поддаваться не спешил - взбрыкивал, вспыхивал и дрался. Сияющая молния угодила в кольцо, опалила чувства чужой болью. Такой сильной, что Нальясу казалось, это его сердце выжигает хищный поток.
        Медленно боль ушла, оставив по себе уверенность в том, что Фарсим стал первой жертвой. Первой, но не последней. Каким бы совершенным ни было мастерство Воронов, поток был многократно сильней. Этот опасный непредсказуемый противник внушал ужас, стиравший все остальные мысли.
        Нальясом завладел страх за жизнь, подпитываемый множеством чужих таких же страхов. От этого мутило, трясло, дыхание сбивалось, дрожали колени, волнами накатывала слабость.
        - Я знаю, это тяжело, - раздался в голове спокойный незнакомый голос. - Знаю, что опасно. Мы все рискуем одинаково. Все мы. Нельзя бояться. Сохраняете присутствие духа. Иначе погибнем все.
        Успокаивающая энергия прошла сквозь левую руку к сердцу, скользнула дальше к лорду Санборну. Нальяс глубоко вдохнул, долго выдыхал, прикрыв глаза, и знал, что так же делают и другие маги в общем кольце. Стало легче, несмотря на опасно искрящий поток.
        Работа возобновилась, сапфировые и рубиновые ленты вновь обвивали пламенные языки и гасили их. Поток поддавался, медленно уступал.
        Нальяс чувствовал, как постепенно слабели все маги в кольце. Это ощущение и переплетения лент вводили в болезненное, полное безразличия к происходящему подобие транса. Его разрушила еще одна молния, ударившая совсем близко, убившая госпожу Наззьяту.
        Сам-андруна успела в последнее мгновение перед смертью отдать свою силу кольцу, и поток озлобленно бил в лишенное магии тело. Закрыв глаза, сквозь выламывающую кости боль Нальяс чувствовал, как плачут сам-андруны, вбирая блуждающую по кольцу волшебную силу погибшей сестры. Кожей ощущал потрясение Талааса и некого Беэлена, до этого момента уверенных в том, что с Госпожами ничего случиться не может. Возмущение и протест этих двоих привлекли внимание потока, который теперь виделся Нальясу разумным существом. Поток ударил по сцепленным рукам драконов, радуясь возможности поразить сразу две цели.
        После этого удара, после наслоившихся друг на друга обжигающих волн боли, ощущение было странным. Нальяс знал, что Беэлен мертв, и почему-то был уверен, что погибла какая-то часть Талааса. Энергия этого дракона стала ущербной, неполноценной.
        Вороны тем временем продолжали работать. Их стараниями от былой мощи потока осталась едва ли треть, но она была все так же опасна. Поток сопротивлялся, беспрерывно искрил, пытался достать молниями магов кольца. Вороны гасили разряды, но одна из родственниц лорда Саркани все же стала новой жертвой.
        С трудом заставляя себя дышать после вспышки боли, Нальяс понимал, что вот-вот потеряет сознание от слабости и истощения. Все накопленные за пару часов сна крохи магии он давно отдал ритуалу. Силы, которую удалось поймать после смертей других, хватало только на то, чтобы держаться на ногах. Сейчас его не спасла бы и новая подпитка - чужая магия могла лишь серьезно подорвать здоровье.
        Перед глазами дрожал почти совсем подавленный поток, трепетали красивые полнокровные ленты заклинаний Воронов. Потом пришло ощущение, что нити общего волшебства, на которых Нальяс висел безвольно, как муха в паутине, разорвались.
        Он упал лицом в пепел. Его запах раздражал легкие, в горле першило. Юноша приподнялся на руке, потерял равновесие и скатился с холмика, украшенного сияющим синим камнем. Закашлялся из-за поднявшегося тучей пепла так, что заболело сердце.
        Благословенная темнота прекратила его мучения.
        - Больше суток уже прошло, - в далеком голосе лорда Старенса слышалось беспокойство. - Ты уверен, что те твари ничего ему не сделали?
        - Да, уверен. Они только подходили к нему, когда я подлетел, - спокойно ответил лорд Санборн. - Диала сказала, он так слаб, потому что неоднократно вычерпывал резерв за последние пару дней. Вполне логичное объяснение.
        - Она не сказала, может, какие-нибудь зелья помогут? - допытывался Старенс.
        - Не думаю, что ты хочешь проверить, не ядовиты ли наши эликсиры для эльфов, - усмехнулся его собеседник. - Оставь парня, мы теперь никуда не торопимся.
        Ответа лорда Старенса Нальяс не услышал - все заглушила новая волна слабости.
        Когда Нальяс проснулся, он обнаружил, что лежит в просторной палатке на нескольких сложенных одеялах, а рядом сидит леди Диала. Прекрасная женщина держала в руке какие-то свернутые в тугой жгут травы. Они тлели, источая приятный пряный аромат. Встретившись с эльфом взглядом, красавица улыбнулась и потушила жгут в небольшой глиняной мисочке.
        - Солнце садится второй раз после того, как вы потеряли сознание, - пояснила драконица. - Многие волновались, поэтому мне пришлось вас позвать. Хотя подозреваю, что вы еще недостаточно восстановились.
        - Я не слышал зова, - ответил Нальяс.
        - Правда? - искренне удивилась женщина и с любопытством спросила: - Почему же тогда проснулись?
        - От голода, - честно признался эльф.
        Леди Диала рассмеялась:
        - Вполне ожидаемый ответ. Иногда зов воспринимают и так. Ничего, от этой болезни у нас есть лекарства.
        Она вывела юношу из палатки, объяснив, что все собираются на ужин в одном из больших шатров.
        Лагерь полнился ароматами съестного, дракониды сидели группами и ужинали. При виде леди Диалы все вставали, кланялись. Она благосклонно кивала в ответ.
        - А где Амаэль?
        - Тоже там, - заверила женщина, выбирая дорогу между палатками так, чтобы на пути попадалось поменьше воинов. - Она переживала и долго отказывалась отходить от вас. Очень милая тихая девочка. Мне, правда, не совсем понятно, почему она безошибочно узнала меня, мужа и лорда Талааса.
        - Последний тоже в шатре? - хмуро уточнил Нальяс.
        - Нет, - в мелодичном голосе леди Диалы зазвенел металл. - Он со своими отрядами и несколькими друзьями ушел этим утром на восток.
        - Все еще хочет стать где-нибудь правителем?
        - И, боюсь, станет, - помрачневшая драконица на спутника не смотрела.
        - Вы не собираетесь ему мешать, - догадался Нальяс.
        - Нет, - покачала головой красавица. - Такое вмешательство идет вразрез с клятвой нашего военного союза. А клятвы мы чтим. Справедливости ради должна сказать, что лорд Талаас прежде никогда не вел себя так безрассудно и жестоко. Тот Талаас, которого мы знали в родном мире, мог и в самом деле стать неплохим правителем. Капризным, своевольным, но довольно сносным.
        - Сносным, - хмуро повторил за женщиной эльф.
        Она неопределенно пожала плечами:
        - Теперь это уже не важно, потому что лорд Беэлен, к сожалению, погиб во время ритуала. Он очень успешно руководил Талаасом последний год. По сути, лорд Талаас был вывеской, льстящей многим древним семействам, а все важные решения принимал лорд Беэлен. Это было удобно нам, это было на руку самому лорду Беэлену, использовавшему то, что Талаас очень хочет править. Он, несомненно, будет править, хотя теперь ему придется сложней. Он потерял часть способностей. Безвозвратно.
        - Большую часть? - полюбопытствовал Нальяс.
        - Самую важную для него, - леди Диала остановилась, повернулась к собеседнику. На ее губах играла удивительно змеиная улыбка, в которой чувствовалось злорадство. - Муж и другие лорды вряд ли рассказали бы вам это, но мне приятно, что вы будете знать.
        Эльф показал, что внимательно слушает.
        - Талаас утратил родовую магию. Он больше не менталист. Правда, ритуал забрал эту магию у всех нас, но для него этот удар чрезвычайно болезненный.
        - Потому что это была семейная особенность? - предположил Нальяс.
        - Не только. Во всех остальных направлениях магии бедный лорд Талаас раньше был средним магом. Теперь его с натяжкой можно назвать слабым, - змеиная улыбка женщины стала такой издевательской, что едва не сочилась ядом. - А еще его прокляли Госпожи.
        - За то, что отнял артефакт и провел ритуал? - уточнил страж.
        - За это его и его соратников, которые помогли ему это сделать, не примут в местах восстановления запала, - чуть понизив голос, ответила леди Диала. Заметив недоумение Нальяса, пояснила: - Только сам-андруны могут подпитать магическую искру драконов. Это нужно делать в определенных местах и с определенной периодичностью. Без этого запал гаснет, а драконы умирают. Талааса и его друзей ждет мучительная смерть после долгой изнуряющей болезни. За предательство, клятвоотступничество, за ритуал. Но это произойдет не скоро. У них есть лет сто-сто пятьдесят.
        - Это наказание для него и помощников, но, я так понял, вы говорили о личном проклятии, - нахмурился юноша.
        - Вы верно поняли, - кивнула драконица. - Вы знаете, что он захватил императрицу Мадаис.
        - Знаю, - подтвердил Нальяс.
        - Догадываетесь, как он с ней обошелся, несмотря на запреты сам-андрун.
        - Догадываюсь. Но хотел бы знать, где она сейчас.
        - Она умерла из-за пепла и ядовитых газов вулкана, образовавшегося на месте горячих источников, - вздохнула леди Диала. - А Талаас проклят умопомрачающей любовью к этой женщине.
        - Недостаточное наказание, - зло бросил Нальяс.
        Красавица склонила голову набок, окинула его пытливым и немного удивленным взглядом.
        - Вы еще не любили, - заключила она. - И не испытывали невзаимности. Вы не понимаете, насколько это мучительно. Это ежеминутная пытка, на которую он обречен до конца своих дней.
        Нальяс скептически покачал головой.
        - Я всем сердцем желаю вам, чтобы ваши чувства всегда были взаимными, - ласково улыбнулась леди Диала и не стала больше ничего пояснять.
        Издалека было слышно, как шумят собравшиеся в огромном шатре. Запахи жареного мяса, специй и хлеба тоже преодолевали большие расстояния и усиливали голод так, что у Нальяса болезненно сжимался желудок.
        Эльфу обрадовались поразительно искренне. Амаэль, ужом проскользнув между смутно знакомым по ритуалу драконами, бросилась Нальясу навстречу и расплакалась, обхватив его обеими руками.
        - Как вы? - пока эльф отвлекся на девочку, к нему подошел лорд Старенс.
        - К счастью, жив, - улыбнулся юноша. - Правда, я это пока не до конца осознал.
        - Ничего, это приятное чувство еще придет, - кивнул дракон и жестом пригласил эльфа к столам.
        Серьезных бесед в тот вечер избегали. Теперь, когда пути основных отрядов и друзей Талааса окончательно разошлись, драконы отмечали запечатывание потока. Победой никто из них произошедшее не называл.
        Нальясу странно было находиться в одном шатре с теми, кто пытался захватить его страну. С теми, чья чужеродная магия превратила Аррос, еще три города и земли вокруг в магическую пустыню. Но в то же время он был связан с ними проведенным ритуалом и, это поражало его до глубины души, чувствовал с драконами необъяснимое почти родственное единение.
        - Мне кажется, вы все не можете определить, как вам следует относиться к собравшимся здесь иномирцам, - певучий голос Удьяра вывел Нальяса из задумчивости.
        - Это так легко прочитать по моему лицу? - с толикой досады спросил эльф.
        - Нет-нет, вы неплохо владеете собой. Внешне вы вполне доброжелательны, - усмехнулся Ворон. - Но на вашем месте я испытывал бы именно такие сомнения.
        - И к какому выводу вы бы пришли, будь вы на моем месте?
        - Я на вашем месте задумался бы, почему Вороны, наблюдающие за мирами, не остановили драконов до проникновения в этот мир.
        - Почему же они этого не сделали? - пристально глядя на собеседника, спросил Нальяс.
        - Потому что у миров есть Судьба. И так должно было случиться. В этом мире должны были появиться драконы. Это совершенно точно. Как точно и то, что поток не должен был выходить из-под контроля. Вот этого никто не планировал, - заверил Удьяр.
        - Возможно, - покладисто согласился Нальяс. - Но это не ответ на вопрос, как мне к ним относиться.
        - Вы так думаете? - улыбнулся Ворон, и жесткие черты его лица показались эльфу привлекательными. - Тогда скажу проще. Вы связаны судьбами, а окраску этой связи вольны выбирать сами. Прислушайтесь, чего в общении с ними больше, разрушительной ненависти или спокойного дружелюбия, и решите.
        Удьяр похлопал Нальяса по плечу и отошел. Эльф вздохнул, положил на тарелку еще кусок жареной птицы и, отпив воды из кубка, увидел Амаэль, беседующую с госпожой Зариттой. Сам-андруна что-то рассказывала девочке, и казалось, они прекрасно поладили. Словно подчеркивая это, Удьяр подошел к ним и тоже вступил в беседу.
        Птица-письмо прилетела к Нальясу ранним утром и говорила голосом лорда Старенса. Как обращаться с такими посланниками эльф уже знал и пожалел, что не владеет таким эффектным и одновременно практичным волшебством. Записка была короткой. Лорд приглашал Нальяса в большой шатер, говорил, что нужно обсудить несколько важных вопросов и просил не брать с собой девочку. Драконы по-прежнему считали принцессу дочерью Нальяса, и желание разговаривать без нее юношу настораживало.
        Как оказалось, не зря.
        В том же самом шатре, где праздновали вечером, собрался небольшой совет: сам-андруны, лорды Старенс и Санборн, три Ворона. Леди Диала не присутствовала - с ней Нальяс встретился на улице. Женщина шла пообщаться с Амаэль.
        - Думаю, вы не станете возражать, если я сразу перейду к делу, - скупая улыбка лорда Старенса выдавала его нервозность.
        Нальяс молча кивнул, показывая, что внимательно слушает.
        - В замке на синей звезде лежит артефакт, - медленно ронял слова дракон. - Его должен забрать оттуда настоящий хозяин. Вы, господин Нальяс.
        - Почему нельзя его там оставить? - удивился юноша.
        - Причин несколько, - ответил вместо дракона Кьярс, средний из Воронов. - Синяя звезда, источник, может через какое-то время накопить силу. Как поведет себя диск в таком поле, никто не предскажет. В этот мир через спонтанные и неконтролируемые порталы попадают разные животные. Не исключено, что сюда попадет и кто-нибудь настолько разумный, что диск подчинит его. Тогда у нас опять возникнет такая же проблема с неконтролируемым потоком.
        - Хорошо, допустим, я заберу Вещь оттуда. Потом ее можно будет уничтожить? - хмуро спросил Нальяс.
        - Я бы хотела сказать «да», - ответила госпожа Заритта. - Но мы сможем только извлечь камни. Не больше.
        - Тогда угроза того, что у нас снова возникнет поток, сохраняется, - буркнул эльф.
        - К сожалению, это так, - спокойно ответил Удьяр. - Но камни можно разбросать по всему миру. Чтобы было почти невозможно собрать их вместе.
        - «Почти» - это всегда слабое утешение, - Нальяс сложил руки на груди, стараясь не показывать досады и раздражения. Он быстро свыкся с мыслью, что проблема артефакта решена раз и навсегда. Ему категорически не нравилось, что это оказалось совсем не так.
        - Господин Нальяс, - нарушил недолгую паузу лорд Старенс. - Вам следует знать, что мы здесь не останемся. Мы переберемся на другие континенты. Вам стоит задуматься над тем, что делать дальше. Если хотите, можете путешествовать вместе с нами.
        Нальяс закрыл глаза, прислушался к ощущениям. Драконы действительно относились к нему не враждебно и помогли бы обосноваться в любой стране. Что-то подсказывало юноше, что даже будь драконы полностью лишены магических способностей, они не бедствовали бы никогда. Но все же Нальясу казалось неправильным принять подобное предложение. Что-то держало его в империи, привязывало к магической пустыне, которой она постепенно становилась.
        - Вы правы, лорд Старенс. Мне нужно подумать.
        - Принимая решение, не забудьте о дочери, - попросила госпожа Заритта.
        - Конечно, - он натянуто улыбнулся и поменял тему, вновь обратившись к командиру: - Вы считаете, мне нужно идти в город прямо сейчас?
        - Мне нравится ваша решимость, - усмехнулся дракон. - Но я полагал, мы вдвоем полетим туда и вернемся. Если вас устраивает это предложение.
        Предложение Нальяса устраивало. Всего час спустя он сидел в одиночестве в выделенной ему и Амаэль палатке и рассматривал артефакт, ставший причиной стольких бед.
        Теперь Вещь казалась тусклой, бессильной, мертвой. Она выпустила из невидимых зажимов все камни, кроме центрального черного бриллианта. Самоцветы лежали рядом, а Нальяс пытался придумать, что же делать дальше. С ними и с Амаэль. Чем будет заниматься сам, и как распорядится диском, Нальяс понял, когда увидел Вещь на синей плитке звезды.
        До этого момента он, как теперь понимал, малодушно собирался подарить артефакт лорду Старенсу или лорду Санборну. Возможно, отдать кому-нибудь из Воронов. Но увидев истощенный диск на площадке, понял, что должен забрать его и спрятать в магической пустыне Терон. Он даже четко видел место, в которое нужно отнести артефакт. На ум сами пришли слова заклинания, Нальяс чувствовал запах раскаленной травы, слышал шорох песка и жужжание слепня. Своеобразный транс наяву, озарение юноша истолковал как проявление воли Великой. Теперь отступать или противиться ее желанию он не мог.
        - Господин Нальяс? - раздался у входа голос лорда Старенса.
        - Да, - эльф встрепенулся, повернулся к говорившему.
        Дракон откинул полотнище, вошел в палатку, кивком поблагодарил, когда юноша предложил ему присесть.
        - Смотрю, вы извлекли камни, - одобрительно сказал лорд. - Уверен, с центральным это не получится.
        - Не беда, - покачал головой Нальяс.
        - Вы говорите так, будто знаете, что делать с артефактом дальше, - лорд осторожно подтолкнул юношу к продолжению разговора.
        - Признаться, вначале хотел подарить его вам, - отметив, как напряглось красивое лицо собеседника, ответил эльф. - Но передумал.
        - Я рад этому, - дракон не скрывал облегчения. - Можно узнать, почему?
        - Из-за дара Пророка. Я знаю, куда должен отнести Вещь, чего ждет от меня Великая.
        Лорд Старенс понимающе кивнул:
        - А как желания богини сочетаются с заботой о судьбе вашей… дочери?
        Многозначительная пауза не осталась без внимания - Нальяс понял, что его небольшая ложь давно разгадана.
        - Я в ответе за нее, но вы ведь понимаете, что она не моя дочь, - усмехнулся он.
        - Конечно, - согласился лорд Старенс. - Вы слишком молоды, девочка на вас похожа только цветом волос. К тому же я ведь видел принцессу Амаэль раньше. В первую ночь.
        - Это я не учел, - покачал головой юноша. - Лорд Санборн предложил оставить ее в лагере. А там могли быть воины лорда Талааса и его друзей. Я хотел защитить от них девочку, но не знал как. Ваш друг неожиданно предложил неплохую маскировку. У меня не было цели вас обманывать.
        Дракон поднял ладонь в останавливающем жесте, улыбнулся:
        - Я понимаю. Сам на вашем месте поступил бы так же. Думаю, никому не дано предугадать, какие мысли могли родиться в голове изгнанного и отчаявшегося лорда Талааса, знай он, что в соседней палатке спит последняя представительница династии, правившей Тероном больше трех столетий. Учитывая его желание носить хоть какую-нибудь корону.
        Нальяс сдержанно кивнул и промолчал.
        - Насколько я понял из бесед с Фарсимом, западные соседи не обрадуются принцессе. У них ведь по-прежнему есть территориальные споры с империей, я верно помню? - уточнил лорд.
        - Верно, - согласился эльф. - Если Ее Высочество появится там, то само ее существование будет приравняно к заявке на те куски земли. Девочку убьют. Это простейший выход для короля.
        - На восток ей тоже нет пути…
        - Лорд Талаас ушел туда, я помню, - перебил Нальяс. - Можно было бы отправить ее к моим родителям. Они живут на другом материке, на Лиельсе.
        - Они согласятся принять чужого ребенка? - вопросительно вскинул бровь лорд Старенс.
        - Разумеется! - не задумываясь, ответил эльф и добавил: - Хотя пара ваших птиц-посланников пригодилась бы, чтобы заранее прояснить некоторые детали.
        - Конечно-конечно, - несколько небрежно, так, будто подобное было совершенно в порядке вещей, согласился дракон. Его мысли явно занимало что-то другое.
        - Лиельс… Это большой континент на востоке? - уточнил лорд.
        - Да, - Нальяс не удивлялся осведомленности предводителя драконов. Догадывался, что Фарсим многое успел рассказать. - Есть еще Реввисуон. Он северней.
        - Знаю, - черноволосый красавец скупо улыбнулся. - Как и то, что связей с ними у империи нет. Этот мир еще юн.
        - А ваш мир? Тот, откуда вы пришли? - осторожно полюбопытствовал эльф.
        - Эвлонт, - в голосе собеседника послышалось ласковое, будто весенний луч, тепло, - Эвлонт стар. Очень стар… Пресыщен магией, волшебниками, артефактами, эликсирами, управляемыми источниками и общей для всех его обитателей жаждой усилить могущество. Эвлонт от этого страдал. Это чувствовалось постоянно, каждую минуту. Тягостные ощущения… Мы все знали, что стали бременем, обузой для мира, который любили и любим…
        - Поэтому вы искали другой мир? - догадался Нальяс.
        Лорд кивнул:
        - Да, поэтому. Вороны говорят, мне сказочно повезло нащупать брешь в магических полях и найти Фарсима. В то время, когда о связях миров догадывались, но ничего не знали наверняка.
        - Вас наверняка считали… чудаковатым, - предположил эльф, радуясь дружескому тону беседы.
        Дракон весело усмехнулся:
        - Как же аккуратно вы обозначили отношение ко мне и моим «нелепицам»! Если бы не поддержка леди Диалы, многое было бы иначе.
        Он посерьезнел, улыбка стала ощутимо холодней:
        - Но позвольте все же вернуться к насущным делам. Мы обсуждали судьбу принцессы Амаэль.
        - Я обещал ей, что она не останется одна. Упоминал Лиельс и моих родителей, которые обрадовались бы нам обоим, - признал юноша. - Возврат к этой теме не удивит и не напугает ее. Но в то же время я чувствую, что не могу сопровождать ее в этом долгом путешествии по морю и по суше. Я должен быть здесь. Должен обезопасить Вещь.
        Лорд Старенс нахмурился, сложил на груди руки и окинул оценивающим взглядом обезоруженный артефакт.
        - Все же мысль передать принцессу на попечение ваших родителей кажется мне здравой. Интересной. Ее стоит обдумать и обсудить, - дракон выглядел сосредоточенным, будто что-то просчитывал. - Дракониды последуют за своими командирами по морю. Девочка могла бы путешествовать с ними. Нужно подумать.
        Он снова встретился взглядом с юношей и поменял тему:
        - Остался только один довольно трудный вопрос, который я хотел бы с вами обсудить.
        Нальяс настороженно ждал продолжения, а дракон, казалось, не знал, как правильно начать.
        - Талаас объяснил Госпожам, что императрица умерла из-за ядовитых испарений вулкана, - решился, наконец, лорд. - Мы приблизительно знаем, каким путем лорд выходил из города. Я хотел предложить вам свою помощь в поисках тела правительницы.
        Нальяс сник, на мгновение представил, как идет по уничтоженному городу, разбирает завалы, видит умерших от удушья, убитых магией. Вообразил, что смотрит в припорошенное пеплом мертвое лицо одной из красивейших женщин империи. И тогда понял, что не вынесет этого в действительности.
        - Я не смогу, - собственный севший голос поразил его твердостью, окончательностью принятого решения.
        - Понимаю, - тихо ответил лорд Старенс. - Будем считать, что город стал ее гробницей?..
        Нальяс кивнул и мысленно поблагодарил дракона за то, что тот не посчитал чистосердечное признание проявлением слабости.
        Леди Диала и сам-андруны провели с девочкой весь день, а Нальяса после недолгой вылазки в замок сморило. Резерв восстановился не полностью, из-за пепла и раздирающих легкие ядовитых газов пришлось несколько раз лечиться. Из-за нового вычерпывания магии юноша чувствовал себя больным и немощным. Даже продолжительный сон не исправил это.
        Перед ужином к эльфу зашли лорд Старенс и Удьяр. Оба казались задумчивыми, но если Ворон выглядел сосредоточенным, то в драконе явственно чувствовалась досада.
        - Как оказалось, я много пообещал вам утром, - хмуро признал лорд. - Я не могу отправить вашим родителям птиц-посланников.
        - Почему? - удивился Нальяс.
        Дракон, до того отказавшийся садиться, раздраженно сделал несколько шагов по палатке. Он поджимал губы, сложил на груди руки и избегал взглядов в сторону Ворона. Удьяр бесстрастно следил за хождениями лорда и не вмешивался.
        - Я не знаю ваших родителей, - дракон, наконец, остановился и начал объяснять. - Чтобы отправить посланника, мне нужно воспользоваться вашими воспоминаниями, вызвать образы из вашего сознания. И с их помощью направить птицу. Но с недавних пор я, как и другие драконы, утратил ментальную магию.
        - Если вы научите меня этому заклинанию, я смогу сам отправить птицу, - осторожно намекнул Нальяс.
        - К сожалению, невозможно! - отрезал лорд Старенс, бросив гневный взгляд на Ворона. - Это выяснилось час назад! Никто в лагере - даже сам-андруны! - не могут произнести ни единого слова на магическом драконьем языке!
        Разозленный мужчина возобновил свои хождения, а Нальясу казалось, из ноздрей иномирца вот-вот пойдет дымок. Постепенно лорд Старенс совладал с собой, снова остановился перед эльфом.
        - Это последствия ритуала? - опасаясь второй вспышки, уточнил юноша.
        - Нет! В том-то и дело! - лорд снова бросил испепеляющий взгляд на Ворона. - Это плата, которую наши спасители взяли, не спросясь!
        - Другой мир - другие правила, - холодно ответил на выпад Удьяр. - Нам это кажется вполне логичным.
        - Еще бы! Это так логично, лишить народ наследия! - раскричался дракон, а на лице отчетливо проявилась чешуя. - Уничтожить древнюю магию! Знания будут утрачены! Заклинания забыты! Все, что мы знаем, забудется!
        - Останется же письменность, - робко возразил Нальяс.
        - Которую никто не сможет прочесть! - рявкнул лорд и снова повернулся к Ворону. - Этот язык второй родной! Вы не смели красть его у нас! Не смели!
        Удьяр возмутительно спокойно смотрел на частично обратившегося лорда. Ни покрытое чешуей лицо, ни большие щитки ближе к затылку, ни внушительные когти, которыми заканчивались превратившиеся в лапы кисти, Ворона не впечатляли.
        - Если мы с братьями сказали, что ваша плата такова, значит, она такова. Это невосстановимо и больше не обсуждается, - твердо заявил Удьяр. Сложив на груди руки, он не сводил глаз с разбушевавшегося дракона.
        Лорда Старенса этот ответ закономерно взбеленил. Из ноздрей пошел дымок, было страшно находиться рядом с мужчиной, в облике которого с каждым ударом сердца становилось все больше драконьих черт.
        - Если бы мы вначале, до ритуала, сказали, что плата будет такой, вы отказались бы его проводить? - спросил Удьяр.
        Лорд на мгновение закрыл глаза, отрицательно покачал головой.
        - Нет, - коротко бросил он и, сцепив зубы, постарался взять себя в руки.
        На это потребовалось несколько долгих минут напряженной тишины, но у Нальяса сложилось впечатление, что дракон найдет в себе силы смириться с утратой.
        - Поскольку магия посланников нам более недоступна, господин Удьяр предложил другой способ связаться с вашими родителями, - сообщил лорд Старенс.
        - Это называется «астральный портал», - подхватил Ворон. - Проще всего объяснить так. Это видение другой местности, в котором вы можете двигаться и разговаривать. Не советую брать предметы. Это может вызвать нестабильность портала.
        - Родители не посчитают, что я призрак? - засомневался Нальяс.
        - Вряд ли, - покачал головой Удьяр. - Они ведь оба маги. Смогут отличить волшебство от призрака.
        - Что нужно для астрального портала? - уточнил эльф.
        - Немного, - улыбнулся Ворон. - Место на карте. Имена. Об остальном позабочусь я.
        С этими словами он передал Нальясу сложенную карту.
        Ворон занимался расчетами, лорд Старенс внимательно наблюдал за тем, как на чистом листе разрастается формула. Незнакомые символы дракона явно заинтересовали, а эльф изо всех сил боролся с сонливостью. Вызванное перепадами наполнения резерва магическое истощение съело все. Даже любознательность и желание изучить новое заклинание.
        - Готово, - голос Удьяра выдернул юношу из полудремы.
        Нальяс вздрогнул, складной походный стульчик недовольно скрипнул. Эльф смутился, виновато потупился, попросил прощения за то, что заснул.
        - Ваши магические силы сейчас в плачевном состоянии, но скоро станет лучше, - в голосе лорда Старенса слышалось сочувствие. - Жена говорит, вам понадобится дней десять, чтобы восстановиться. Говорит, вмешиваться в процесс восстановления нельзя. Это может обернуться затяжной болезнью.
        - Да, леди Диала и меня предупреждала. Набираюсь терпения, жду, - пожал плечами Нальяс.
        - Я посоветовал бы вам некоторое время путешествовать с отрядом лорда Старенса, - оценивающе глядя на юношу, Ворон постукивал пальцами по листу с формулой. На указательном пальце вспыхивал красными всполохами крупный рубин в золотой оправе. - Пока полностью не восстановитесь. Сейчас вы не в силах отбить атаку даже одной сумеречной твари.
        - Мы будем рады вашему обществу, - добавил дракон, как казалось, совершенно искренне.
        - Благодарю, - легко поклонился Нальяс.
        Астральный портал был восхитительным волшебством. Теплым, ярким, передающим даже запахи, не только звуки. Родители Нальяса, разбуженные среди ночи чужой магией в собственном доме, поначалу недоверчиво косились на сына и не могли понять, кому и с какой целью пришло в голову создавать такую странную иллюзию. Но Удьяр, творивший волшебство, а потому присутствовавший при разговоре, смог объяснить происходящее так, что эльфы поверили.
        Как Нальяс и думал, его родители без колебаний согласились принять Амаэль и хранить тайну ее происхождения столько, сколько потребуется. Рассказ о потоке, о бесконтрольной магии, изменяющей все живое и неживое на территории империи, юноша пытался смягчить. Конечно, ему это не удалось, и мать со слезами на глазах попросила, чтобы сын сам привез девочку, чтобы не оставался в империи.
        - Я не могу, - покачал головой Нальяс. - Я должен быть здесь. У меня здесь еще важное дело.
        - Никакое дело не стоит жизни, - жестко возразил отец.
        - Это стоит, - решительно нахмурился Нальяс. - Я не могу уехать. Великая показала мне, что я должен сделать.
        - У тебя появились видения… - мгновенно помрачнел отец.
        - Только не это, - всхлипнула мать, вытирая слезы. - Дар Пророка.
        Нальяс кивнул, жалея о том, что не может обнять ее, утешить.
        - Вам нужно кое-что знать об Амаэль, - быстро сменил тему юноша. - В ней не чувствуется магия. Совсем не чувствуется. Но девочка может считывать память людей и вещей. Ее этому никто не учил.
        - Очень странно, - пробормотал заинтригованный отец. - Спасибо, что предупредил.
        - Прощайтесь, - тихо велел Удьяр. - Время безопасной работы таких порталов очень ограничено.
        Нальяс старался выглядеть уверенным и решительным, спокойным, имеющим четкий план действий. Несмотря на присутствие наблюдающего за всем Ворона, сказал родителям, что любит их. Из-за ощущения, не покидавшего юношу во время беседы. Нальяс был почти уверен, что видит родителей в последний раз.
        Ворон предложил поберечь ребенка и переместить ее на другой материк с помощью портала.
        Нальяс с благодарностью согласился. Так у лорда Старенса возникла возможность понаблюдать за Удьяром, рассчитывающим другой портал. На сей раз не астральный. Эта магия была драконам незнакома - они создавали порталы с помощью артефактов, подобных диску. Лорд следил за разрастающейся формулой, изредка задавал вопросы. Удьяр отвечал скупо, но доброжелательно. У Нальяса создалось впечатление, что Ворон не хотел бы делиться секретами своих порталов, но, как выяснилось, причина была в другом.
        - Лорд Старенс, поймите правильно, - после очередного вопроса сказал Удьяр. - Вы и так знаете принципы такого волшебства. Теперь знаете, что перенос без артефакта-якоря возможен. Но наш с братьями способ вам не подойдет. Он рассчитан на другую силу и на совершенно иные характеристики даров. Я уверен, вы разработаете порталы, которые драконы смогут создавать, не выпивая в процессе пять-шесть эликсиров могущества.
        Лорд усмехнулся и, казалось, нисколько не обиделся. Глядя на командира драконов, Нальяс отчетливо понимал, что ближайшие годы тот посвятит изучению порталов. Учитывая настойчивость и таланты лорда Старенса, сомнений в том, что его изыскания будут успешными, не возникало.
        Потребовалось много такта и терпения, помощь леди Диалы и госпожи Заритты, вмешательство лорда Старенса и Удьяра, чтобы объяснить Амаэль, почему к родителям Нальяса она отправится одна. Почти так же сложно было втолковать ей, что она заберет с собой на другой материк четыре драгоценных камня.
        - Им нельзя оставаться здесь, - снова и снова объяснял Нальяс. - Иначе их опять вставят в Вещь, и все повторится. Вам нужно забрать их и подарить кому-нибудь. Через время, не все сразу. Лучше людям, они быстрей забывают, откуда у них драгоценности. Я напишу об этом в письме родителям. Чтобы они тоже знали.
        Мешочек с драгоценными камнями и письмом, а также принадлежавшие Фарсиму кошели с золотом самоцветами эльф привязал девочке на пояс рано утром, перед самым расставанием. Вороны создали портал, больше всего похожий на окно. Эльф стоял рядом с девочкой, преклонив одно колено, и возился с завязкой ее пояса. Амаэль тянулась к удивительному переходу и стоять смирно не желала.
        Сквозь чуть заметно поблескивающую перламутром пленку Нальяс видел родной дом, сад с большим кустом жасмина у калитки, слышал журчание близкого ручья, отчетливо различал другие дома чуть ниже по улице. Ему хотелось бы оказаться там на самом деле, но его держал диск. Могущественная разрушительная Вещь, о которой он не имел права не позаботиться.
        - Ваше Высочество, - Нальяс окликнул девочку, восторженно разглядывающую чужое волшебство и свой будущий дом.
        Она повернулась к магу, удивленная его мрачным тоном.
        - Там вы будете в безопасности. Там вас будут называть только по имени и знать, как племянницу, приехавшую из империи погостить. Я не представляю, как дальше сложится ваша судьба, но некоторые вещи останутся неизменными, - Нальяс тяжело вздохнул. - Вы - принцесса Амаэль, дочь императора Ардира, последняя в династии. И вот это кольцо - лучшее доказательство.
        Он протянул девочке раскрытую ладонь. Кольцо в виде зеленоглазой змеи - знак принадлежности к императорскому дому - Нальяс снял с пальца погибшего Ардира перед погребением. Амаэль всхлипнула, взяла знакомое украшение - змейка ожила и, сияя изумрудными глазами, плотно обхватила палец девочки.
        - Так и должно быть! - поспешно заверил Нальяс, удерживая за другую руку в ужасе отшатнувшуюся Амаэль. - Оно признает только членов семьи! Это есть во всех хрониках, это знают и в соседних государствах. Если вы когда-нибудь решите вернуться…
        - Я не хочу возвращаться! - сквозь слезы перебила девочка.
        - Это сейчас, - спокойно возразил эльф. - Но если когда-нибудь надумаете, то это кольцо доказывает ваши права на трон.
        - Не надумаю, - буркнула Амаэль.
        Нальяс улыбнулся. Он уже начал привыкать к тому, что все его просьбы и предложения девочка встречала отрицанием. Со вчерашнего вечера, когда поняла, что не может уговорить Нальяса.
        - Прощайте, Ваше Высочество. Желаю вам счастья.
        Он смотрел в глаза принцессе и видел в ней одновременно отражение Ардира и продолжение Мадаис. Он видел повзрослевшую Амаэль, недавно отпраздновавшую столетие. Нальяс чувствовал, что ее дар будет красив и многогранен. Даже более совершенен, чем волшебство русоволосого мужчины, появившегося в видении рядом с ней. Эльф был немногим ее младше, держал Амаэль за руку, пристально глядел на змейку кольца, и его лицо освещало сияние изумрудов.
        - Прощайте, господин Нальяс, - девочка храбрилась, гордо вздернула подбородок и всем своим видом показывала, что не нуждается больше в юноше и ни капли не сожалеет из-за расставания.
        Она высвободила руку, подошла к Удьяру.
        - Вам нужно всего лишь пройти сквозь это окно, - наставлял Ворон. - Будет немного холодно, но больше ничего произойти не может.
        Нальяс, все еще не встав с колена, наблюдал, как девочка прощается с сам-андрунами и леди Диалой, как благодарит Воронов, как желает удачи лордам Старенсу и Санборну. Сердечные слова, добрые улыбки, искренние пожелания казались особенно яркими из-за того, что Нальясу, своему магу-хранителю, Амаэль ничего не пожелала. Юноша не обижался. Он понимал, что принцесса не приняла его решение, не хочет с ним мириться. И все же ему было жаль расставаться с девочкой так, будто они ничего друг для друга не значили, будто ему случайно повезло обменяться с Ее Высочеством парой пустых фраз во время бала.
        Принцесса Амаэль подошла к поблескивающему яркому полотну перехода. Замерла, увидев ничего не подозревающую мать Нальяса. Эльфийка вышла на улицу, прошла к трем березам, набрала воду из колодца-журавля в тени пышных деревьев… Простые, совершенно обыкновенные действия девочку будто заворожили. Она неотрывно следила за женщиной, пока та не закрыла за собой калитку.
        Амаэль резко сорвалась с места, подбежала к Нальясу и обняла его, крепко обхватив за шею. Принцесса плакала, эльф осторожно гладил ее по голове и молчал.
        - Пойдемте со мной, - сквозь всхлипывания попросила девочка. - Пойдемте! Может быть, это последний шанс!
        - Я понимаю, - ответил он тихо. - Но в самом деле не могу.
        В этом Нальяс был так же уверен, как и в решении отдать драконам еще четыре камня из артефакта. Самоцветы должны были покинуть материк, затеряться во времени.
        - Я хочу, чтобы вы пошли со мной. Я хочу помочь вам, как вы помогли мне в ратуше, - ее голос звучал очень глухо и сипло, и эльф с трудом разобрал слова.
        - Я тронут заботой, - прошептал юноша, - но должен остаться. Великая хочет, чтобы я спрятал диск. Она указала мне путь. Я не могу ослушаться.
        Шмыгающая носом Амаэль уже знала, что переубедить мага, если он упомянул богиню, невозможно.
        - Господин Нальяс, берегите себя. Пусть вам всегда везет.
        С этими словами она отпустила юношу, смахнула пальцами слезы.
        - Я надеюсь, мы еще встретимся, - Амаэль отступила на шаг, все еще держась за руку мага.
        - Я тоже надеюсь, - он постарался улыбаться уверенно и спокойно. Показывать слабость духа, когда драконы уже видели слабость его дара и тела, не хотелось. Слишком болезненным был этот удар по самолюбию.
        Амаэль отступила еще - ее пальцы выскользнули из его ладони. Теперь до перехода оставалась всего пара шагов.
        На втором этаже дома распахнулось окно, белую занавеску шевелил ветер. Рядом с калиткой зачирикала сеттис - птичка, по поверьям, сообщающая о скором прибытии гостей. Нальяс улыбнулся этому совпадению, Амаэль снова шмыгнула носом, опять отступила. Магу казалось, волшебное окно тянет к девочке перламутровые нити, окутывает фигуру сиянием.
        Еще один удар сердца, полшага - девочка пропала, переход разрушился. Бесследно. Вместе с ним исчезло и уютное, теплое видение родного дома.
        Нальяс долго смотрел на то место, где был портал. Знал, что поступил правильно, и знал, зачем.
        Чтобы защитить самое дорогое - дом и близких. От Вещи, иномирных ритуалов и непонятных существ.
        Несколькими часами позже Вороны ушли в другой из сопряженных миров. Все трое выглядели сосредоточенными и решительными. Как они объяснили, нужно было попытаться заблокировать спонтанные порталы, перебрасывающие чудовищ из Далира в империю. Успокаивали только заверения Воронов в том, что миры снова находятся в равновесии, хоть возвращение к исходной расстановке сил стало невозможным.
        Наблюдая за прощанием драконов с Воронами, Нальяс ненадолго провалился в новое видение. В нем лорд Саркани и госпожа Среффа стояли на песчаном побережье. Они рассматривали далекие острова, казавшиеся с берега миражом в море. Юношу не покидало ощущение, что это не острова вовсе, а змея.
        Лорд Старенс и леди Диала в видении Нальяса оказались рядом с госпожой Зариттой в северных землях. Ветер доносил соленые брызги, под ногами пружинил торф, сладковато пахли незнакомые красные цветы. Название этому красивому и исключительно важному для драконов месту нашлось сразу, будто земля сама себя назвала: Айкюрера.
        Портал за последним Вороном разрушился - видение исчезло. Нальяс снова оказался в империи, чувствовал тяжесть Вещи и драгоценных камней. Впереди было расставание с драконами, долгое путешествие по уничтоженной магией стране. Но мысль о будущих трудностях не расхолаживала и не пугала Нальяса. Молодой Пророк был готов выполнить свое предназначение.
        КОНЕЦ