Анархия разума Евгений Бриз
        В сборник вошли фантастические рассказы, написанные с 2013 по 2017 годы, альтернативный финал одного из них и, конечно же, немного поэзии.
        Что объединяет многие из представленных здесь произведений? Фантастические допущения, базирующиеся на тематике разума и сознания. Пластины для стимулирования чувств, пересадка мозга в другое тело, связь сквозь время между двумя ипостасями одной души, проникновения в печатный мир, необычные побочные действия вакцины в разгар мировой эпидемии, дистанционное управление людьми и даже форменное помешательство выжившего в постапокалиптическом мире доктора. Обо всё этом и не только - в авторском сборнике «Анархия разума».
        Важное примечание: доработанные и адаптированные версии рассказов «Элизиум Прайм» и «Циферблат» входят в роман «Горизонты вечности», а «Санаторий „Стереосон“» является лайт-версией романа «Капризы неба».
        Евгений Бриз
        Анархия разума
        От автора
        Творить всякое на бумаге я начал очень давно, лет в восемь, но активно занялся писательством только в 2012 году. Взялся писать рассказ «Капризы неба», но у персонажей оказались другие планы - они вынудили меня работать восемь месяцев, набить на клавиатуре почти пятнадцать авторских листов и неожиданно стать романистом в неполные двадцать пять. В 2013 я понял, что неплохо бы иметь в загашнике что-то кроме романа и коротких нетленок подросткового творчества. Тогда я и принялся за рассказы.
        Прокрустово ложе короткой формы оказалось для меня крайне неудобным. Многие из написанных рассказов стали составными частями последующих романов или ушли в них целиком и никогда не будут выложены сольно. Другие же по-прежнему хранят в себе потенциал для развития в крупную форму.
        Почти все из представленных работ были опубликованы в разных журналах и сборниках: в «Уральском следопыте», «Фанданго», антологиях «Аэлиты». Самой значимой я считаю публикацию рассказа «Элизиум Прайм» в октябрьском номере журнала «Наука и жизнь» в 2016 году. И всё благодаря участию в сетевом конкурсе, где на «Элизиум Прайм» обратил внимание редактор литературного раздела Людмила Синицына.
        Как и многие творческие люди, в годы юношеского максимализма я писал философские стихи. Но когда прозаик повзрослел, поэт почил. Навечно или нет - вопрос открытый. Но ничего нового в поэзии я не создавал с 2009 года, не считая короткого стихотворения для персонажа-поэта. Здесь представлена лишь малая часть из поэтических архивов, но дающая полное представление о тематике и стилистике лирического творчества автора.
        К 2017 году я целиком сконцентрировался на крупной форме и решил, что самое время объединить всё лучшее из написанного в одном месте. Результат перед вами.
        Одноразовые чувства
        «Мы - дети Мегаполиса. Им порождённые, им же и сожранные. Урбанистический каннибализм. Настоящего ничего не осталось».
        Я отбросил ручку и посмотрел на часы - четверть первого. Мы с Нат уже опаздывали на похороны на пятнадцать минут. Она жутко нервничала по этому поводу. Впервые за долгие месяцы я увидел проявление её естественных чувств.
        - Иван, ты издеваешься? - простонала сестра с порога моей комнаты. - Церемония уже началась!
        - Бьюсь о заклад, мы не единственные опаздывающие, - парировал я, не спеша убирая ежедневник в нижний ящик письменного стола.
        Там же лежали запасы пластин. Я покопался и нашёл «скорбь», с трудом предпочтя её «веселью». Откровенно говоря, мне было плевать, но как-то нелепо запороть диплом за пять недель до защиты из-за пары шуток и улыбку от уха до уха.
        - Надо ещё купить цветы, - напомнила сестра и недвусмысленно посмотрела на мирно покоящийся на столе бумажник. Мой бумажник.
        - Вскладчину, - отрезал я и резко встал.
        - Не-а. Ты - старший брат, пятикурсник, а я всего лишь второкурсница. Поэтому платить тебе.
        Секунду поразмыслив, я безразлично бросил:
        - Что ж, значит, пойдём без цветов.
        - Нет! - Нат испугалась подобной перспективы и сменила тактику. - У меня осталась последняя тысяча. И ту заняла у Женьки.
        Я без труда вытерпел её жалобный взгляд, но решил не раздувать из мухи слона.
        - Чего тебе никогда не придётся занимать, так это наглости. - Выждав необходимую паузу, я добавил: - Ладно, сестрёнка, я оплачу.
        В маленьком магазинчике цветов я нарочно долго выбирал подходящие варианты. Опоздание на пятнадцать минут никто бы не заметил, а вот больше - другое дело. Похоже, до Нат, наконец, дошло.
        - Мы берём вот эти, - вмешалась она и указала продавщице на вазу с тёмно-красными розами. - Четыре штуки.
        Я усмехнулся и отсчитал необходимую сумму. Университет уже виднелся по курсу, но я никуда не спешил. Нат распаковала пластину скорби и сунула под язык.
        - Поторопись! - Она дёрнула меня за рукав и одарила вопросительным взглядом. - Почему ты не принимаешь пластину?
        - Передумал. К чёрту скорбь! Я ненавидел этого жирного ублюдка, как и все.
        Сестра тут же остановилась.
        - Вано, не беси меня, - прошипела она.
        - У меня нет цели тебя бесить, - честно признался я. - Но сегодня - никаких пластин.
        - Хорошо. С последствиями будешь разбираться сам.
        - Идёт.
        Как и опасалась Нат, мы явились на церемонию одними из последних. Не желая оставаться на задворках, я взял сестру за руку и потащил вглубь толпы. Все как один - вырядились в чёрное и имели суицидально-депрессивные выражения лиц. На многих из них виднелись следы высохших слёз, у женщин - украшенные потёкшей косметикой. Посреди университетской площади стоял гроб, из которого, подобно припорошённому снегом холму, выглядывало пугающее размерами пузо. Отныне обретшее вечный покой от пицц и пончиков.
        Началось действие принятой Нат пластины. Она смотрела на гроб, слушала проникновенную речь священника, и в любую секунду я ожидал, что она вот-вот разревётся, как и остальные.
        - Скорбящие лицемеры, - проговорил я вполголоса. - Неплохое название для сегодняшнего дня.
        - Что ты сейчас сказал?
        Я повернул голову и увидел перекошенное от ярости лицо. По иронии судьбы рядом с нами оказалась группа ректорских любимчиков, именуемых всеми «голубками». Ходили слухи, что в фаворе у толстяка имелось несколько студентов, в основном - смазливых пареньков с хрупкими фигурками. Он гарантировал им светлое будущее, а они в качестве платы посещали факультативные занятия в его загородном особняке. Разумеется, об этом никто и никогда не говорил в открытую, учитывая вес толстяка. В прямом и переносном смысле. Но ведь теперь он - труп, пусть и по-прежнему очень тяжёлый, и правила игры поменялись, не так ли?
        - Что слышал, голубок, - ответил я значительно громче, чем планировал. Не сдержался.
        Свора шакалов ощетинилась, а один из них (вожак, не иначе) набросился на меня с кулаками. Толпа расступилась, священник замолчал. Я быстро успокоил тщедушного голубка двумя ударами в корпус и одним в челюсть. Скорбящие лицемеры ахнули, кто-то завопил о безобразии и отсутствии стыда. Остальные шакалы, к моему удивлению, не поджали хвосты, а бросились на меня всем скопом. Я насчитал пятерых. Двоим мне удалось нанести макияж, но и сам я отхватил пару-тройку укусов. Через несколько секунд нас разняли.
        - Ты мертвец, Скорпинцев! - закричал один из уцелевших. Мне льстило, что он знал мою фамилию, хотя я его - нет.
        В тот момент я уже понял, что влип, поэтому не стал сдерживать себя.
        - Мертвец - твой дружок, - я кивнул в сторону гроба. - А я живее вас всех.
        Стоит ли говорить, что было потом? Те самые последствия, о которых предупреждала Нат. Тем же вечером меня вызвали на ковёр к проректору, Николаю Павловичу. Вот уж кого стоило бояться. Этот двухметровый атлант единоличными решениями отчислял студентов едва ли не группами, за что удосужился прозвища Палач Никола. После каждой сессии он вывешивал в холле университета так называемый «список на расстрел». Лентяев он ненавидел больше всего.
        - Ты - бунтарь, Скорпинцев? - спросил проректор, едва я перешагнул порог его кабинета.
        - Прошу прощения? - не понял я.
        - Что за дьявольщину ты устроил на церемонии? - Он выскочил из кресла, и я испугался, не накинется ли он на меня.
        Такое уже случалось в его карьере. Благо, не со мной. Похоже, время пришло.
        - Ты не принял пластину скорби, верно? - продолжил Николай Павлович, медленно приближаясь ко мне. Его стальной взгляд, по ощущениям, проникал в самые дальние уголки моего сознания.
        - Верно, - подтвердил я и подумал про себя: «Прощай, диплом…Да и чёрт с тобой».
        - А ещё прилюдно оскорбил покойника и его лучших студентов. Что, по-твоему, я сейчас намерен сделать?
        Он стоял в полуметре от меня. Нет, не стоял - нависал. Я сумел оторвать тупой взор от пола и посмотреть ему в глаза. Тонуть, так с гордо поднятой головой.
        - Полагаю, вы достанете «список на расстрел» и внесёте в него мою фамилию.
        Никаких морганий и дрожащего голоса. Я внушил себе, что у нас игра, кто кого переглядит.
        - Наверняка чертовски обидно сойти с корабля после пяти лет успешного плавания, в каких-то паре миль от берега?
        «Хрена лысого ты угадал, дядя!» - едва не сорвалось с моих уст, но я сумел промолчать.
        - А вот и не угадал! - неожиданно изрёк Николай Павлович. - Прежде всего, я пожму тебе руку. За искренность - самое дефицитное качество нашего общества.
        Ожидая подставы, некоего особо извращённого перевёртыша, я не сразу, но всё же ответил на рукопожатие. Оно оказалось настоящим. Проректор прочёл не озвученный вопрос в моих глазах и заговорил:
        - Думаешь, один ты ненавидел Антонова? Этого расплывшегося извращенца-педофила. - Он пожал плечами будто оправдываясь передо мной. - Ненависть приходилось скрывать, если ты не хотел лишиться работы и перспектив. Ты и сам молчал, не желая вылететь из университета.
        - Выходит, я не отчислен?
        Николай Павлович снова подошёл ко мне и положил руку на плечо:
        - Будь жиробас жив, я бы вышвырнул тебя с позором, прилюдно и не раздумывая. Таковы законы мироздания, не обессудь. Но теперь он зарыт в могиле вместе со своими законами. Иди готовься к защите диплома, парень. Это куда важнее, чем обсуждать мертвецов.
        Тут мне стоило сплясать лезгинку или подпрыгнуть на пять метров без шеста, но вместо этого я продолжал стоять, обронив лишь дежурное «отлично». Я ведь не принял пластину радости, чего же вы ожидали?

* * *
        - Так и сказал?? - Нат выпучила глаза. Удивляться она ещё умела.
        - Ну и дела, - протянул Макс, продолжая лениво листать спортивный журнал. И добавил, не поднимая головы: - Это событие надо отпраздновать.
        Мы сидели на кухне вчетвером и пили чай. Макс встречался с Женей, подругой и сокурсницей Нат. Их отношения длились уже больше полугода, в то время как стандарт университета - пара-тройка месяцев, а у кого и дней. Но не думайте, что в мутных водах однодневных чувств завелись натуральные раки-однолюбы. Поэзия прошлого давно умерла, теперь царствовала скупая проза настоящего. Макс весил под девяносто килограммов при росте метр шестьдесят пять, а у Жени было лицо мартышки, у которой отобрали банан. Короче, мало кому, кроме друг друга, они вообще были интересны. Любому парадоксу можно найти объяснение.
        - Тоже мне событие, - сказал я и махнул рукой. - Думаете, мне так важен этот диплом? Ещё один накопитель пыли очередного студента, чьё место в этом насквозь фальшивом обществе давно предопределено.
        - О, началось! - Макс отбросил журнал на стол. - Иди выпей яда или спрыгни с крыши небоскрёба. Какого чёрта ты до сих пор обременяешь своим присутствием это фальшивое общество и вливаешь нам в уши свои депрессивные речи?
        - У него просто творческий кризис, - тут же вставила Нат. - Сколько ты не можешь дорисовать «Закат в лагуне»? И как давно не написал ни одной рифмы?
        - Очень долго и очень давно, - признался я.
        - А всё потому, что Вано отныне предпочитает творить без пластин вдохновения, - пояснила Нат. - Он уже давно в стадии бесконечной ломки, но всё равно упорно противится неизбежности.
        - Это печально, - сказал Макс, одарив меня лживо-сочувственным взглядом. - Боюсь, без них у тебя ничего не выйдет.
        - А я слышала, - возразила Женя, - что если долго и постоянно стимулировать без пластин атрофированные чувства, то со временем они вернутся к естественному состоянию.
        - Это всё сказки, - отмахнулся Макс. - Официально таких случаев пока не зарегистрировано, поэтому обратной дороги ни у кого из нас нет, - помолчав, он добавил свою любимую цитату: - Мы - дети Мегаполиса, а родителей не выбирают.
        - Ты действительно настолько глуп, что веришь в официальные версии? - спросил я и вылил остатки чая в раковину.
        - Даже если кто-то и слезает с пластин, то почему мы ничего не знаем о них? Где все эти герои? Одни только беспочвенные заявления, не подтверждённые фактами.
        - Сдаётся мне, - предположила Нат, - Мегаполису нерезонно освещать такой героизм. Фактор несчастного случая и внезапного исчезновения личности никто не отменял.
        - Вот об этом я и говорю.
        - Нат абсолютно права, - сказал я и ткнул пальцем в мягкое плечо друга. - А ты, Рыхлый, говорил не об этом.
        Немного поразмыслив, Макс продолжил наседать на меня:
        - Но давай разберёмся с тобой. Ты ни с кем никогда не встречался, весёлым компаниям предпочитаешь уединение за холстом. А я твой единственный друг, да и то потому, что встречаюсь с лучшей подругой твоей сестры. И при этом к двадцати двум годам ты умудрился стать таким же зависимым от пластин, как и все остальные. Где логика, не пойму?
        - Ошибки подростково-пубертатного периода, - процедил я и направился к выходу.
        Однако Макс вошёл во вкус и не думал меня отпускать.
        - Окей, допустим. Но а сейчас-то ты зачем продолжаешь свой бессмысленный бунт под названием «Иван Скорпинцев против всех»? Чего ради?
        - Чего ради? - переспросил я и задумался. - Ради свободы.
        Макс откинулся на спинку стула и закрыл лицо рукой:
        - Пресвятые угодники, о какой свободе ты ведёшь речь?
        - Он про общины натуралов, - снова за меня пояснила Нат. - Макс, разве ты не знал, что иллюстрирует «Закат в лагуне»? Влюблённая пара на берегу тропического острова. По-настоящему влюблённая.
        - Общины натуралов? Вы серьёзно? - Макс натянул улыбку. Вышло неубедительно. - Так они тебя и приняли. Ведь ты для них - фальшивый человек, синтетик. Как ещё они нас называют?
        - Да плевать как. Сейчас я могу быть для них кем угодно, главное - кем я стану завтра.
        - О! - только и выдавил из себя Макс.
        Я вернулся в свою комнату, закрыл дверь и уселся перед незаконченной картиной. Пошёл четвёртый месяц тщетных попыток завершить начатое. Оставалось, по сути, не так много работы, но, перестав принимать пластины, я боялся, что не смогу творить так, как раньше и испорчу картину. Этот страх болезненно впился в душу острыми когтями и не желал отпускать.
        В тот день ничего не изменилось.

* * *
        Защита диплома прошла успешно. Отчислили только самых тупых и ленивых. Я не удивился, узнав, что в список вошли почти все «голубки» усопшего ректора. Палыч не церемонился, получив власть.
        Второй раз за пять лет я отправился на студенческую вечеринку в ночной клуб. Прошлый случился на первом курсе во время так называемого посвящения, после которого я твёрдо решил, что вечеринки - не моя стихия. Но на сей раз повод казался весьма убедительным. Как-никак выпускной.
        Часа два мне было весело, я плясал на танцполе, шутил и смеялся. Затем, когда действие пластины веселья закончилось, я не стал принимать следующую, а взял два бокала виски и занял свободный диван в тёмном углу, где кислотной музыки и едкого сигаретного дыма было меньше всего. Время замедлило бег, я взирал на происходящее и думал о жизни и перспективах. О том, что, если ничего не изменится, мне, рано или поздно, предстоит влиться в струю. Устроиться на работу, которую я буду ненавидеть, пока не приму пластину интереса. Писать картины и стихи, пока однажды вечером, забыв напичкать себя вдохновением, я не посмотрю на них безразличным взором и не сожгу на костре. Жениться на девушке, которая будет любить меня по графику - восемнадцать часов в сутки и ни часом больше.
        Я уже намеревался уйти из клуба, как в мой тёмный угол завалилось сразу человек восемь. Всем едва хватило места, пришлось тесниться.
        - Мой друг художник и поэт, - заговорил Макс, устроившись рядом и обняв меня за плечо. - Отчего ты невесел?
        - Устал, - ответил я и посмотрел на сидящую напротив девицу.
        Лера Воробьёва. Я запал на неё (по-настоящему) на первом курсе и почти год не решался подойти, зная, что она всем отказывает. Её списку «отчисленных» позавидовал бы сам Палач Никола. Кстати, ходили слухи, что он тоже проявлял интерес. Одним словом, Лера Воробьёва была местной звездой. И она знала об этом. Большинство привлекала её красота, кого-то - её папа, до неприличия влиятельный отпрыск Мегаполиса, а мне казалось, что она та самая, которую я ждал все свои семнадцать лет. Мне представлялось, у нас много общего, ведь в отличие от большинства девиц, она не кидалась на шеи красавчиков, меняя их раз в месяц.
        Само собой, я исписал уйму бумаги, рифмуя слова. Квинтэссенция же всех переживаний отразилась в одном четверостишье из «Мистера Пессимиста»: «Я бит судьбой не по заслугам, утюжен жизнью я слегка. По мне, как пахарь стальным плугом, проходит взгляд твой свысока».
        Наивность так и пёрла из меня.
        Когда я всё же решился подойти и поговорить с ней, случился казус в стиле дешёвой туалетной комедии. Я начал разговор не с банальностей, а завернул какую-то остроумную шутку, после чего мне на плечо нагадила чёртова птица. Как назло, всё происходило на парковке перед главным корпусом, где десятки заинтересованных глаз наблюдали за попыткой очередного Дон Жуана заинтересовать красавицу.
        Девушка засмеялась, вытащила из сумочки миниатюрную салфетку, нацарапала на ней номер телефона и протянула мне со словами:
        - Ты ведь этого желаешь? Можешь вытереть ею птичье дерьмо, но тогда даже не думай звонить мне. А можешь сесть в автобус обосранным. Позвонишь через пару дней, и если у меня будет хорошее настроение, я обещаю подумать насчёт свидания. Выбирай.
        Она сказала это нарочно громко, чтобы как можно больше людей услышало. А я не верил ушам. В одно мгновение в моей душе рухнул замок любви и надежды, оказавшийся карточным домиком.
        Я посмотрел на салфетку, затем на Леру. Заглянул в её глаза, излучающие торжество. Медленно и очень тщательно стёр белую субстанцию с пиджака той стороной, где был записан номер. Потом бросил комок к ногам девушки.
        - У вас упало, - сказал я и зашагал в сторону остановки.
        Да, это был удар по её самолюбию. Даю голову на отсечение - никогда прежде она не намекала парням на возможные свидания. Пусть и столь экзотическим способом. В дальнейшем мы никогда не общались и почти не пересекались, учась в разных группах. Через неделю она начала встречаться с пятикурсником, одним из самых завидных парней университета. Но он оказался всего лишь первым из многих в её списке.
        Сейчас же, спустя четыре года, она сидела напротив меня и изучала, будто видела в первый раз.
        - Не время для усталости, дружище, - сказал Макс. - У нас впереди длинная ночь и рассвет на природе.
        - А у меня закат в лагуне, - ответил я и допил второй бокал виски.
        - Ты надоел со своей картиной. Нянчишься с ней, как с раковым больным. Признай, без пластин вдохновения она так и останется твоим мертворожденным дитя.
        - Это мы ещё посмотрим.
        - Мне скучно, - вдруг заговорила Лера Воробьёва, вращая на изящном пальчике ключи от папиного «мерседеса». - Хочется влюбиться в кого-нибудь.
        Парни разом оживились. Первым успел заговорить Макс:
        - Кажется, мы с тобой не встречались за все пять лет.
        - У тебя есть девушка, - напомнил я без особой веры в успех.
        - Слава Богу, - шепнул он, - действие пластины любви к ней закончилось часа три назад, поэтому для меня это не проблема.
        - Как же она отпустила тебя в клуб?
        - Я перехитрил её - вместо «One day love» принял кратковременную пластину симпатии.
        В этот момент мне захотелось врезать Максу по его самодовольной пухлой физиономии. Его спасла Лера.
        - Максимка, мы с тобой не встречались, потому что ты был не в моём вкусе. А сейчас и подавно.
        - Ну, спасибо. Я вообще-то пошутил. У меня есть девушка, зачем мне ты?
        - Ах, ну да. - Лера вновь уставилась на меня. - А ты что скажешь, Скорпинцев?
        Изображая безразличие, она отвела взгляд и стала набирать что-то в телефоне, не удержав при этом ключи. Они соскочили с её пальца и шумно ударились о стеклянный столик.
        - У вас упало, - ответил я. - Вот что скажет Скорпинцев.
        Никто из присутствующих не оценил иронию шутки, ибо не знал о первоисточнике. Кроме самой Леры. Я понял, что стал для неё целью номер один. Старым карточным долгом, обросшим процентами. Давно посаженной занозой, вдруг напомнившей о себе неприятным воспалением.
        - Отойдём на минутку, - предложила Лера.
        Мы расположились возле мужского туалета - самого романтичного места в городе.
        - А ты всё помнишь старые обиды, - сказала она. - Прошло много времени…
        - Угу, - перебил я, - и много парней прошло.
        - А что в этом плохого? Опыт, знаешь ли…
        - Натоптали малость.
        Лицо Леры Воробьёвой побагровело. Как же мне это нравилось - вызывать у людей их настоящие эмоции!
        - Как говорится, - продолжил я, - девушки мечтают найти парня с безупречным будущим, а парни желают встретить девушку с безупречным прошлым.
        Девица хмыкнула:
        - А знаешь, ведь это ты повлиял на меня в какой-то степени. Если помнишь, до того случая в конце первого курса мы были с тобой одной масти. Неприступные крепости падшего мира.
        Конечно, я помнил. Потому и влюбился.
        - Сожалею, что стал причиной твоего крушения. - Я облокотился спиной о стену и процитировал строчки своего старого стихотворения: - «Он бегущим потоком амурных ночей изливал для трофеев пылающих страсть, но в погоне любви лишь сжигал козырей, превращая их пепел в безликую масть».
        Оценив удивлённый взгляд Леры, я пояснил:
        - Это «Крик ловеласа». Написал года три назад.
        - Ты написал? Парень, у которого и подружки никогда не было?
        - С чего ты взяла?
        - Так говорят.
        Я замотал головой:
        - Враньё. На совершеннолетие дядя подарил мне силиконовую куклу из секс-шопа. Не думаю, что она чем-то принципиально отличается от якобы настоящих.
        - О, так ты ещё и женоненавистник? Любопытный экземпляр.
        - Не для твоей коллекции.
        - Ладно тебе, ломаешься, как старая дева. - Лера полезла в сумочку. - Я же знаю, ты хочешь. Давай хотя бы по одной примем, на денёк? Может, нам понравится, и мы захотим продолжить.
        Она протянула мне упакованную красную пластину любви «One day love» с самым продолжительным сроком действия из всех - восемнадцать часов. Я взял.
        - Вот видишь, сговорчивость - не самое плохое качество.
        - Это точно.
        Мы распаковали пластины и, глядя друг другу в глаза, положили их под языки. Зрительный контакт не менее важен, чем мысленное представление будущих отношений с конкретным человеком. Всё это гарантирует максимальный эффект.
        Обычно действие начинается через пять-десять минут, в зависимости от привычки организма. С каждым новым приёмом скорость реакции увеличивается. Стало быть, Лере потребуется не более трёх минут, а мне - куда больше.
        - Думай только обо мне и ни о ком другом! - предупредила девица.
        - Угу.
        Я уже видел блеск её влюблённых глаз….Затем посмотрел на часы.
        - Извини, мне срочно надо отлить. - И скрылся в туалете.
        Зайдя в кабинку, я выплюнул не до конца растворившуюся пластину в унитаз, помочился на неё и нажал на слив. После чего подошёл к раковине, вымыл руки, прополоскал рот и посмотрел в зеркало.
        - Вот и вся любовь, - сказал я сам себе и усмехнулся.
        Когда я вышел из уборной, девица стояла, скрестив руки на груди. Кажется, она меня раскусила.
        - Ты что натворил, мразь??
        - Мразь? Разве так обращаются к любимому парню? Не удивительно, что у тебя такая текучка кадров.
        - Скорпинцев - ты мертвец!
        - О, мне не впервой такое слышать.
        Я подошёл к ней и обнял за талию, зная, что её дико влечёт ко мне. Несмотря на сопротивления и протесты.
        - Убери руки!
        Мне без труда хватило сил сковать хрупкую девчушку в надёжный замок объятий. Стоя сзади, я поднёс губы к её гладкой нежной шее, поцеловал, чувствуя пульсацию сонной артерии, и прошептал на ушко:
        - Если тебе понравится, можем продолжить.
        Сопротивления прекратились. Наступило смирение. И слёзы неразделённой, безответной любви.
        - Я тебе этого никогда не прощу, - всхлипывая, проговорила Лера.
        - Время простит. А меня ты больше никогда не увидишь. Не волнуйся, слёзы высохнут очень быстро. - Я отпустил её и медленно зашагал прочь. - Они всегда высыхают.

* * *
        «Огонь в ветрах опять погас, развеян прах мой средь небес, но в бездне снов мой слышен глас: Я - птица феникс, я воскрес».
        - Чем занимаешься? - Нат ворвалась в комнату без стука и предупреждения.
        Я вырвал лист из блокнота, скомкал его и швырнул в утильный угол.
        - Ты - стихийное бедствие творца, - вместо ответа сказал я, не глядя на сестру. - Интересно, каким тебя видел Бог, когда создавал?
        - Всё ясно, у тебя снова творческое голодание. Может, на отдыхе, наконец, вдохновение найдёт тебя.
        - Возможно. Если ты не будешь отпугивать его своими неожиданными появлениями. Что ты хотела?
        Нат подняла бумажный комок и развернула.
        - «Феникс»? Переписываешь старые стихи в надежде на свежий импульс?
        - Ближе к делу, - потребовал я.
        Она бросила бумагу на пол и присела на край дивана.
        - Кирилл не сможет полететь, - сказала она опечалено.
        - Это кто, твой новый дружок?
        - Уже нет. Мы расстались вчера вечером.
        - Ясно. Ты пришла, чтобы я погоревал вместе с тобой?
        Нат что-то недовольно фыркнула.
        - Я знаю, почему ты выбрал Крит, - заявила она. - Там одна из крупнейших общин натуралов.
        - Да. И что? У нас их тоже немало.
        - Половину из которых ты уже объездил и нигде не прижился. Видать, рассчитываешь попытать счастья за рубежом. Да-да, Вано, я и про это знаю. Из тебя никудышный конспиратор.
        Я постарался сделать вид, что нисколько не удивлён.
        - Я никогда и не думал конспирироваться. Поэтому не понимаю, о чём вообще наш разговор.
        - Пообещай, что не станешь делать глупостей, иначе я всё расскажу отцу, и мы полетим на другой курорт.
        Я устроился в кресле поудобнее и закинул ноги на стол.
        - О каких глупостях ты говоришь?
        - Ты прекрасно знаешь. О твоих попытках соприкоснуться с натуралами. Они лишь потешаться над тобой и вышвырнут вон. Это в лучшем случае.
        - Ты что, приняла пластину жалости или ласки? - усмехнулся я. - С каких пор тебя заботит моё благополучие?
        - Ты мой брат.
        - Я всегда был твоим братом, а не стал им пятнадцать минут назад.
        Она промолчала, не найдя подходящих слов.
        - Знаешь, Нат, пришло время всерьёз проверить реальность действительности. Мой личный индикатор показывает, что я - чёртов Нео в Матрице. Я не хочу всю жизнь оставаться одноразовой батарейкой для Мегаполиса. И тебе не желаю подобной участи.
        - У тебя есть для нас конкретная альтернатива? Не из области бескрылых надежд.
        Я прильнул к ней и взял за руку.
        - Главное - продолжай верить в меня, сестрёнка. Ты умная девочка, сама понимаешь, в каком мире мы живём.

* * *
        - Никто не хочет пощекотать нервишки вместе со мной? - спросил Макс и вытащил из кармана горсть тёмных пластин. - Кому испуг, а кто отважится на страх? А может, найдутся любители хард-кора, то бишь ужаса?
        «Боинг» едва успел оторваться от земли. Через четыре часа нас ждала солнечная Греция, а этот придурок вознамерился напичкать себя и нас «негативом».
        - Где ты их раздобыл в таком количестве? - удивился я. «Негатив» не продавался в обычных аптеках, только в государственных. И получить его можно было лишь по рецепту.
        - От знакомого фармацевта, - самодовольно заявил Макс.
        - Мне хватило и одного раза, - сказала Женя. - Ешь их сам, мазохист.
        - Ничего вы не понимаете. - Макс распаковал самую тёмную пластину и положил под язык. - Привычка уже весьма сильна. Скоро я стану бесстрашным.
        - Того и бойся, - бросил я.
        - Почему я должен этого бояться?
        - Страх, как и боль - единственные союзники разума, отделяющие человека от края пропасти, - пояснил я. - Лишившись их, ты неминуемо канешь в лету раньше своего дедушки. Причём, скорее всего, из-за какой-нибудь рядовой глупости.
        Макс нахмурился. Женя активно закивала и хотела что-то сказать, но он резко перебил её:
        - Давай только и ты не включай режим профессора, ладно?
        - Я просто хотела сказать, - всё же заговорила Женя, - что вчера в новостях показывали, как молодой семьянин зарезал жену и двух маленьких детей, одного из которого он забрал из роддома. И основная версия пока - интоксикация негативными пластинами. Тоже вроде хотел пощекотать себе нервишки и не рассчитал…
        - Ты боишься, что я тебя зарежу? - усмехнулся Макс. - Прекращай смотреть зомбиящик. Там такого наговорят.
        - А ещё больше умолчат, - сказал я. - Спихнуть всё на отрицательный заряд - проще простого. Куда чаще крыша у людей едет от ломки или резких перепадов. К тому же есть версия, что интоксикация положительными эмоциями тоже может вызвать припадок и буйство.
        - Это какой-то бред. - Макс замотал головой.
        - Думаешь? А мне кажется, парень попросту напичкал себя «радостью», узнав о рождении ребёнка. Да переборщил.
        - Слушай, ты хотя бы на отдыхе оставишь в покое мой несчастный мозг?
        Через двадцать минут, когда лайнер словил пару воздушных ям, Макс трясся, как прирождённый аэрофоб. Его лицо покрылось испариной, а руки впились в подлокотники до белизны в пальцах. Он нашёптывал какую-то молитву.
        Мне в голову пришла забавная мысль.
        - Девчонки, у меня есть отличное предложение, как скоротать полёт. - Я достал из рюкзака несколько пластин веселья и заготовленный сборник анекдотов. - Налетаем.
        Нат и Женя взяли по пластине, я тоже принял. Макс покосился на меня, продолжая трястись.
        - Ну ты и свинья, Скорпинцев, - прошипел он.
        - Начнём, пожалуй. - Минут через пять я раскрыл сборник примерно посередине и выбрал первый попавшийся анекдот: - «Мужик в публичном доме:
        - Мне двух девочек по пятьдесят баксов.
        Сутенёр:
        - Извините, у нас такса - сто долларов.
        Мужик:
        - Ну ладно, давайте таксу».
        Девушки засмеялись, а Макс позеленел. То ли от злости, то ли от продолжающего разрастаться внутри него ужаса.
        - Я больше никуда с тобой не полечу, - застонал он. - Дружба с тобой - это абсурд моего бытия.
        Я посмотрел на него и улыбнулся:
        - Тебе страшно слушать анекдоты - вот абсурд твоего бытия.

* * *
        Мы поселились в Херсониссосе в небольшом семейном отеле. Сезон отпусков был в самом разгаре. По узким улочкам туда-сюда, не прекращая, носились квадроциклы, лавируя между десятками туристов.
        - Мне тут нравится, - сказал заметно повеселевший Макс. - Надо будет тоже арендовать пару таких агрегатов или тачку.
        Вечером, поужинав, мы прогулялись по набережной, заглянули в несколько ночных клубов и вернулись в номера ближе к утру. Отдых проходил по классическому сценарию. Разве что Нат приходилось пояснять своим потенциальным ухажёрам, что я её брат.
        На следующий день мы арендовали белую «короллу» и отправились в путешествие по острову. Ретимно, Ханья, Черепашье озеро, Вай Бэй - программа оказалась весьма насыщенной, одним днём не обошлось. Периодически мы съезжали с трассы и устраивались на диких пляжах, коими Крит располагал в избытке.
        Мы валялись на белом песке без лежаков и полотенец, слушали рокот волн и пение кружащих в небе птиц.
        - Нам ещё стоит посетить Маталу, - сказал я, изучая карту. - В шестидесятых там жили хиппи прямо в пещерах и…
        - Оставь хиппи в покое, - перебила Нат. - Мы ведь знаем, что там находится крупнейшая интернациональная община натуралов.
        - Ах вот в чём дело, - оживился Макс. Очевидно, он не знал. - Нас же не пустят туда.
        - В саму деревню - да, но там есть туристическая зона, - сказал я. - Этакий общий пляж для всех.
        - На общий пляж можно и съездить, - поддержал мою идею Макс. - Сколько до него ехать?
        Матала находилась на южной стороне острова, дорога заняла около двух часов.
        - Симпатичное местечко, - заметила Женя, разглядывая экзотическое дерево с высеченными на стволе лицами.
        Все лежаки оказались заняты. Мы расстелили пляжные полотенца почти у самой воды. Ливийское море разбушевалось не на шутку, выбрасывая волны до первой линии стационарных зонтиков.
        - Посмотрите, оно будто возмущается, - заметил я, снимая футболку. - Фальшивые люди оскверняют этот уголок настоящей жизни своим присутствием.
        - Не пори чушь, Вано, - бросил Макс и стянул шорты, оголив упитанные белые ляжки. - Ты оскверняешь мой слух своим словесным бредом.
        - Интересно, кого здесь больше, натуралов или синтетиков? - спросила Женя.
        - Мне кажется, натуралы сюда редко заходят, - сказал я. - В конце концов, что им тут делать?
        Я жестом призвал Макса пойти искупаться. Едва я сделал шаг, как услышал женский голос за спиной:
        - Например, наблюдать за синтетиками.
        Обернувшись, я увидел двух девушек, лежавших в метре от нашего места. Их лица прикрывали широкополые соломенные шляпы и огромные очки. По фигурам им можно было дать не больше двадцати.
        - Порой это бывает любопытно, - продолжила одна из них, в зелёном купальнике. Её соседка, в жёлтом, добавила: - Да, но зачастую скука редкостная.
        Они обе хихикнули. Я заметил, как Нат и Женя презрительно покосились на девушек, будто те только что признались в лесбийской связи.
        - И какой же сегодня баланс скучного и любопытного? - поинтересовался я.
        - К сожалению, на редкость отрицательный, - ответил «зелёный купальник». - Ни одного запоминающегося синтетика, ни одного интересного события.
        Макс подмигнул мне и прошептал:
        - Похоже, жертвы сами нашли охотника.
        Я еле заметно кивнул ему и подошёл к девушкам поближе.
        - Негоже дамам покидать угодья без достойного улова, не так ли?
        Они переглянулись, по лицам пробежали улыбки. Нат покачала головой и демонстративно повернулась спиной.
        «Зелёный купальник» звали Зоя, «жёлтый» - Олеся. Первой на днях исполнилось двадцать, второй ещё не было и восемнадцати. Обе родились в одной из столичных общин. Иммигрировали три года назад и обосновались в Матале. Зоя встречалась с лидером одного из закрытого сообщества натуралов, неким Зверем.
        Однако прежде, чем я всё это узнал, мне пришлось задействовать все скрытые резервы чёрного юмора, смекалки и поведать о своих увлечениях. Нельзя сказать, что они верили каждому моему слову, но мне удалось увлечь их, а это главное.
        - Скажи честно, Иван, на какой ты сейчас пластине? - бесцеремонно спросила Зоя в разгар беседы, когда мы втроём плавали в море.
        Я решил, что враньё - не лучшая тактика и сказал всё начистоту. К тому же никто из моих меня не слышал.
        - Во время отдыха мы обычно сидим на «веселье», «интересе» и «любопытстве», иногда - на «эйфории». Сегодня утром я принимал комплекс «веселье-интерес», потому что мы намеревались посетить много новых мест, а ещё «спокойствие», ибо я провожу за рулём много часов. Но с полудня я чист, как младенец, можете не сомневаться.
        - А мне кажется, ты напичкал себя «иронией» и «сарказмом», - заявила Зоя. - И теперь пытаешься произвести впечатление. Не выйдет, парень. Встречали таких. - Она поплыла в сторону берега. - Отчаливаем, Олесь, на сегодня достаточно впечатлений.
        К счастью, Олеся не была столь категорична.
        - А вдруг он говорит правду? Нечасто встретишь синтетика с естественным чувством юмора.
        - Ещё реже встретишь того из них, кто не станет тебе лгать, - не уступала Зоя. - А верить первому встречному…
        - Хорошо, - перебил её я. - Предлагаю вам пари. Вы проведёте со мной остаток дня. Ни одна из пластин, помимо «однодневной любви», не действует дольше трёх часов. Если вы заметите во мне изменения, выходит, я лжец. Можете применить ко мне жёсткие санкции, которые посчитаете уместными. Но в рамках разумного, конечно же.
        Я помолчал, позволяя девушкам переварить услышанное. Наверняка им нечасто предлагали подобное.
        - А если ты окажешься прав? - спросила Зоя. - Что тогда?
        - Вы проведёте меня в свою общину на ознакомительную экскурсию.
        - Вот ещё чего!
        - А что, вполне справедливое требование, - вмешалась Олеся. - К тому же Зверь любит знакомиться с «неполноценными» синтетиками. Ему интересны их мотивы. Почему они не погружаются на самое дно, будучи обречёнными никогда не подняться на поверхность.
        Зоя смерила младшую подругу укоризненным взглядом. Как та смела перечить ей, да ещё так аргументировано? Однако крыть ей было нечем.
        - Идёт, - наконец, согласилась она. - Но если ты проиграешь пари, не жди лёгкой участи. У меня очень коварное воображение.
        - Не сомневаюсь, - усмехнулся я. - Чем займёмся?

* * *
        - Я не собираюсь торчать тут до заката! - возмутилась Нат, когда я рассказал о переменах в плане. Не вдаваясь в подробности о пари.
        - Согласен! - добавил Макс. - Я хочу успеть на ужин.
        - Поужинаешь здесь или подаришь своему несчастному желудку разгрузочный вечер, - сказал я и жестом пресёк новое возражение сестры. - А ты, если не перестанешь пищать, останешься тут до утра. И любимый папочка не прилетит к тебе на помощь.
        - Вот, значит, как ты заговорил, - негодовал Макс. - Натуралки действуют на тебя, как наркотик.
        - Как на тебя жратва. Разговор окончен.
        Никаких угрызений совести, я делал то, что должен был.
        Нат, Женя и Макс отправились в увлекательное путешествие по местным барам. Я же предложил Зое и Олесе куда более культурную программу - прогулку по экзотическим окрестностям, сдобренную разговорами на разные острые темы.
        - Почему ты отказался от пластин вдохновения, если не можешь творить без них? - поинтересовалась Олеся.
        Куда же без каверзных вопросов.
        - Я надеюсь, рано или поздно смогу.
        - И ты думаешь, у тебя это станет лучше получаться? - спросила Зоя. - Писать картины и стихи.
        - Не уверен, но я буду знать, что их пишу я, а не кучка химиков из правительственной лаборатории. На мой взгляд, вдохновение - одно из самых сложных и необъяснимых чувств, как и любовь. Это подарок Бога для всех творческих личностей, эликсир для их душ. Как можно заменить его пластиной, рассасываемой под языком?
        - Тем не менее, многие годы ты не чурался принимать их, - заметила Зоя.
        - Да, потому что был юн и глуп. Мне не повезло, как вам, родиться в общине. Разве можно винить чёрного за цвет кожи?
        - Но почему ты не пошёл до конца? К чему эти ограничения и попытки плыть против течения?
        - С возрастом приходит осознание, формируется собственное мнение. Ну, и была пара эпизодов, сильно повлиявших на меня. - В первую очередь, я вспомнил о первом курсе, Лере Воробьёве и вкратце поведал суть.
        - Ясно. Юноша повзрослел и вкусил житейской мудрости, - заключила Зоя. - А что насчёт остальных чувств? Почему не откажешься от всех пластин разом?
        - Чтобы превратиться в зомби-овощ или мину замедленного действия? Несколько дней я ещё буду похож на человека, но потом, когда начнётся ломка… - Я замолчал. - Мне нужна полная уверенность, что человеческий организм обладает способностью реанимировать атрофированные чувства. Тогда я начну курс лечебной терапии незамедлительно.
        - Что за терапия? - спросила Олеся.
        - Последовательный отказ от пластин, пока зависимость не исчезнет полностью.
        - А что потом? Выступишь по телевидению, начнёшь агитировать общество за возврат к натуральным чувствам и всё в таком духе?
        - Не, мне ещё пожить хочется, - усмехнулся я. - Наверняка случаев полного или частичного исцеления немало, просто нашему правительству, да и вообще мировой системе невыгодно, чтобы люди слезли с пластин. Рассудите сами. Уже давно установили прогрессирующую зависимость от них, но никаких запретов или разработок, как вылечить зависимое общество нет. Пастухов и стадо всё устраивает. Сигареты, алкоголь, теперь и пластины…Мы одновременно трупы и гробовщики.
        Я взглянул на темнеющее небо Маталы:
        - Вечереет. Можно и выпить.
        Культурная программа закончилась. Мы направились в бар.
        - Кажется, он заслужил встречу со Зверем, - подвела итог беседы Олеся.
        Не думаю, что пара бокалов вина сыграли роль. Она оказалась девушкой с добрым сердцем и верой в благие намерения незнакомцев. Полыхающая юность.
        - Пусть Зверь решает, - не согласилась гюрза Зоя. - Я скажу ему всё как есть, без прикрас и недомолвок. - Она внимательно посмотрела на меня. - Если он согласится, то завтра встретимся на пляже в четыре.
        - Буду ждать, - ответил я и улыбнулся девушкам на прощание. Олеся ответила мне искренней улыбкой, и я понял, что любой ценой должен попасть завтра на встречу.
        Дорога в Херсониссос прошла в тишине. Нат и Макс напились и проспали все два часа, а у Жени закончилось действие пластины веселья, из-за чего она монотонно дремала и изредка задавала мне пресные вопросы. Я что-то отвечал, но в голове крутились мысли о будущем. Готов ли я пойти на всё ради достижения конечной цели?
        Где-то в воздухе витали строчки и слова. Будто месяцами накопленные переживания и образы, погребённые на дне моего разума, продирались наружу. Они почуяли запах свободы. Жаль, под рукой не оказалось блокнота, пришлось держать строчки в уме, тут же рифмовать и редактировать их. Непростая задача, но отчасти я с ней справился. Добравшись до отеля, я первым делом схватил карандаш с бумагой и начал записывать. Давно забытые ощущения творческого экстаза. К полуночи я дописал «Высохшие слёзы» - маленькое стихотворение, вместившее в себя так много правды о нас.
        Высохшие слёзы, одноразовые чувства,
        Новой жизни проза - извращённое искусство.
        Пламенные речи и вселенская печаль -
        Время нас калечит, вот и вся мораль.
        Маски из улыбок, гнев под колпаком,
        Этот мир так гибок, что кажется лишь сном.
        Манит нас утопией эмоций всех обман,
        И мы стремимся толпами в бездонный океан.
        Где души запечатаны, и свой замедлит бег
        Распавшийся на атомы фальшивый человек.
        Вопросы с перчинкой начались утром следующего дня.
        - Ну что, теперь ты доволен отдыхом? - буркнула сестра во время завтрака.
        - Не сомневайся, - ответил за меня Макс дразнящим голосом. - Ещё немного и мой друг влюбился бы в одну из этих куриц. Правда, Вано? У тебя ведь так и текут слюнки на таких. Натурпродукт, ёшкин кот! Не то, что мы, синтетические бройлеры.
        - Заткнитесь оба, - огрызнулся я. - От вашего трёпа пропадает аппетит.
        После обеда я совершил побег в прямом смысле слова. Никому ничего не сказав, я сел в машину и уехал на южную сторону острова. В номере на тумбочке я оставил записку с короткой фразой: «Без паники. Скоро вернусь».
        Ровно в четыре пополудни я сидел на белом песке в метре от воды и потягивал безалкогольный коктейль.
        - Ну что, готов? - спросила Олеся и провела рукой по моим волосам.
        Она незаметно подкралась сзади и почему-то была одна.
        - Ещё со вчерашнего вечера, - ответил я и встал.
        Она повела меня в деревню, где обосновалась русскоязычная группа из интернациональной общины натуралов. На входе стояли ворота с контрольно-пропускным пунктом. Толстый грек сидел под тенью соломенного зонтика и читал газету. Олеся что-то сказала ему по-гречески, тот кивнул и снова вернулся к чтению.
        - Какая мощная охрана, - заметил я. - Без подкрепления не прорвёшься.
        - Прибереги остроты для Зверя, - ответила Олеся, но при этом улыбаясь.
        - Они у меня не лимитированы. И вообще, у него имя-то есть? Как мне к нему обращаться?
        - Его зовут Паша, но это для своих. Для остальных он Зверь. Так и обращайся.
        - Ясно.
        На первый взгляд жизнь в Матале ничем не отличалась от жизни синтетиков в прочих деревнях. Люди как люди. Ведут себя так же, едят, дышат, ходят под одним небом. Разницы никакой, если не копать глубже. У натуралов были души. Те самые, которые мы надёжно заперли в глубинах своих тел. И каждая новая принятая пластина - очередной замок на темнице, где обитала наша душа.
        Я размышлял, не поделиться ли своей философской теорией с Олесей, но очень быстро мы пришли к зданию из красного кирпича - резиденции лидеров общины.
        - Я подожду тебя здесь, - сказала Олеся. - Удачи.
        Через минуту меня провели в задымлённый кабинет. За столом сидел человек с курительной трубкой в зубах. Увидев меня, он встал и поприветствовал кивком. Внешне Зверь не вызывал никакого страха. Ещё одно лицо в толпе, неприметная фигура офисного планктона. Сардина, неразличимая в общей массе косяка из миллиона рыбьих тел. Но в одном его можно было назвать исключительным - он плавал на самой поверхности.
        - Стало быть, ты Иван? - Не дожидаясь ответа, он продолжил. - Зоя сказала, что ты считаешь себя уникальной фальшивкой и жаждешь влиться в наши ряды. Похвальное стремление, но чем ты намерен удивить меня?
        - Удивить?
        - Ну да. Про твой естественный юмор я в курсе, но мне нужно нечто большее. - Он ударил кулаком по воздуху и уселся на диван. - Что-нибудь более полезное для общества. Шутов у нас и так хватает.
        - Э-м-м… - Я вытащил из кармана сложенный лист бумаги. - Зоя поведала вам о моём увлечении? Я художник и поэт…
        - Как в песне Никольского? Она поведала. Как и то, что ты утратил творческие способности, перестав стимулировать их пластинами.
        - До вчерашнего вечера так и было. - Я подошёл ближе и протянул ему лист.
        - Что это? - Зверь взял его с неким пренебрежением и развернул.
        Чтение заняло секунд десять.
        - Недурно. И что я должен с этим делать?
        - Ничего. Это показатель того, что мне удалось вернуть утраченные чувства. - Я забрал лист и положил в карман.
        - Какие ещё чувства?
        - Вдохновение.
        Зверь картинно загоготал и замахал руками:
        - Парень, не смеши. Меня не интересует твоя способность рифмовать слова, даже если ты смог вернуть её после пластинной зависимости.
        Я почувствовал, что начинаю злиться. Уж это ощущение редко у кого пропадает.
        - Тогда что же вас интересует?
        - Я сказал - нечто более практичное. - Зверь подскочил, приблизился ко мне почти вплотную и тихо спросил: - Что ещё, помимо шуток и стихоплётства, ты способен делать без пластин? А?
        Инстинктивно я попятился назад, освобождая для себя толику личного пространства. Он решил прижать меня к стене? Рассчитывал, что я пришёл к нему на встречу с одной несчастной парой на руках? Без джокера?
        - Любить, - ответил я.
        Глазёнки Зверя сузились. Он выглядел удивлённым.
        - Хочешь сказать, ты никогда не пользовался…
        - Никогда.
        Он снова улыбнулся, стряхнув с лица шелуху удивления.
        - Берёг себя на выданье, как в старые добрые времена? Ха.
        - Берёг возможность испытывать самое прекрасное из чувств, которыми нас наделил Бог, - пояснил я. - Испытывать иррационально, необъяснимо, а не по расписанию собственной прихоти.
        - Хм, забавно.
        Зверь подошёл к бару и достал оттуда бутылку коньяка.
        - Выпить не желаешь? - спросил он. - Зачастую это помогает влюбиться.
        Я решил, что негоже отказывать лидеру общины, в которую намереваешься влиться. Пусть и временно.
        - Тебе нравится Олеся? - спросил Зверь, смакуя многолетний коньяк.
        - Милая девушка. Не испачканная реальностью.
        - О да, она по-прежнему верит в светлое будущее и мир без фальши. Ты тоже?
        - Разумеется. Иначе к чему весь сыр-бор?
        - Сыр-бор, - пробормотал он. - Вера - вот ключ к сопротивлению. Его главный двигатель, не так ли?
        Мне показалось, что Зверь хотел мне сказать нечто важное, но всё никак не решался.
        - С ней что-то не так? - спросил я. - С Олесей?
        Вместо ответа Зверь подошёл к письменному столу, открыл ящик и стал вытаскивать из него целые упаковки пластин разных цветов. Он кидал их на стол одну за другой, пока они не образовали огромную кучу. Я едва удержал в руке стакан с выпивкой. Лидер общины молча смотрел на меня, скривив губы в полуулыбке.
        - Иногда лучше спать и видеть тёплые края, чем бодрствовать на морозе, - сказал Зверь.
        - Я не понимаю, о чём вы. Зачем вам эти пластины? - Я приблизился к столу и провёл рукой по куче упаковок, будто не веря в их существование. - Да тут целая аптека! Весь спектр.
        - Ты уверен, что хочешь знать правду? - спросил он. - Боюсь, она сломает тебя.
        - Говорите.
        - Я принимаю их, - заявил Зверь. - И уже давно. Доказать?
        После этих слов он разорвал зелёную упаковку («умиротворение») и засунул в рот пластину. Я смотрел на него, не в силах издать ни звука. Второй раз в жизни я становился свидетелем обрушения замка собственных надежд. Это не могло быть правдой.
        - Понимаю твоё потрясение, - продолжил Зверь. - Но так устроен мир.
        - Какой, на хрен, мир?! - взорвался я, напрочь позабыв обо всём. - Это какой-то дьявольский розыгрыш?
        Зверь вздохнул, взял бокал и вновь уселся на диван.
        - Дело в том, парень, что нет на Земле ни одной официальной общины, которую бы не контролировали извне. Они слишком опасны в своём стремлении к независимости. - Он отпил коньяка. - Задача таких как я - следить за балансом изнутри.
        - Значит ты - подсадная утка синтетиков? - Я наплевал на субординацию и перешёл на «ты». - Или они купили тебя?
        - Объяснили, - поправил Зверь. - Кое-какие вещи.
        - И какие же?
        - Будущее за Мегаполисами и корпорациями чувств. Сопротивление бессмысленно. Они разрабатывают новые формулы. Через два-три года планету наводнят партии суперпластин. Ещё более длительные и реалистичные ощущения, коих человек не способен испытать естественным образом.
        В колени ударила неприятна дрожь. Я нащупал под собой стул и присел на всякий случай.
        - Порабощение, - проговорил я. - Вот их цель?
        Зверь пожал плечами.
        - А ты думаешь, в истории человечества были времена, когда массы никто не контролировал? Сладкая иллюзия. Все мы дети Мегаполиса, Иван, и ты с этим ничего не поделаешь.
        - Не льсти себе, Зверь. Никакое ты не дитя Мегаполиса, ты его выкидыш. - Я взял паузу и поболтал остатки выпивки в стакане. - Впрочем, как и я. Но мы с тобой не братья по несчастью. Зачем ты посвятил меня во всё? Я ведь могу рассказать общине, что их лидер - фальшивка! И другим общинам.
        Зверь сохранял спокойствие и невозмутимость. Он был умиротворён.
        - Мне плевать. Действуй! Только учитывай возможные последствия. Я не единственный наблюдатель синтетиков в общине.
        - Не понимаю. В чём подвох? Ты хотел завербовать меня, а на случай отказа за дверью ожидает стая головорезов?
        - Никакой стаи там нет. Просто… - Зверь запнулся.
        Складывалось ощущение, что он пытался выдавить из себя слова, о которых боялся думать. И тут я понял, в чём дело.
        - Ты сломался, - сказал я. - Они разрушили всё, во что ты верил, принудили сотрудничать, посадили на пластины, после чего ты прекратил борьбу. Но в глубине души ты по-прежнему веришь, что найдётся кто-то, кто сможет бросить им вызов. Твоя вера ушла глубоко в тень.
        Зверь одарил меня до боли понимающим взглядом и допил остатки коньяка.
        - Сдулась, как воздушный шарик, - наконец, произнёс он. - Воздух иссяк, осталась лишь оболочка.
        - И скольким бунтарям ты раскрыл глаза? - спросил я.
        - Ты - седьмой, - ответил лжелидер. - Трое согласились сотрудничать, один вернулся домой, другой попытался устроить митинг протеста, но тут же был схвачен тремя предыдущими. Я всегда знал, что настоящий юмор у судьбы бывает только с привкусом крови.
        - А ещё один?
        - Сбросился со скалы.
        Я встал и засеменил к окну. Возле здания по-прежнему стояла Олеся в компании нескольких человек. Они шутили и смеялись. Кто эти люди - обычные жители или агенты? Зверь встал рядом и тоже посмотрел в окно.
        - Чистое наивное создание, - сказал он. - Её вера кажется прочной, но на самом деле хрупка, как неокрепший стебель молодого растения. Одно неосторожное слово - и ты сломаешь его навсегда. Желаешь проверить?
        Я покосился на Зверя и заходил по кабинету.
        - Мои люди скоро вычислят меня, - сказал Зверь. - Я стал редко выходить, моё естество стремительно меняется под действием пластин. Вскоре мне предстоит покинуть эти края и раствориться в пучине фальшивого океана. Сегодня, завтра - мне всё равно. Я - разменянная карта, мой стакан пуст. Но твой - нет.
        - Не ищи себе оправданий, Зверь.
        - Никаких оправданий, я реалист до мозга костей.
        В его зубы вернулась курительная трубка. Помещение начал заполнять едкий дым.
        - Если сопротивление бесполезно, то какой в нём смысл для меня? - спросил я.
        - Ты знаешь ответ. Пока ещё знаешь. - Зверь ткнул трубкой в направлении моего пояса. - Он в твоём кармане.
        Я вспомнил, что там лежал лист со стихотворением.
        - В нём лишь метафоричное описание реальности.
        - Ты не понял. Ответ не в словах. Главное не в том, что именно ты написал, а в том, почемусмог написать. Входя в эту комнату, ты знал ответ лучше меня. Потому что верил. И твоя главная миссия - поделиться верой с другими. - Зверь посмотрел на часы. - Тебе пора. Подумай о нашем разговоре.
        Не помню, как оказался на улице. Голос Олеси очень долго пробивался к моему сознанию.
        - Иван, всё в порядке? Ты какой-то отстранённый.
        В бирюзовых глазах застыл детский испуг.
        - Я уезжаю.
        Испуг разгорелся искрой протеста.
        - Зверь не разрешил тебе остаться хотя бы на пару дней? Я могу поговорить…
        - Не стоит. - Я взял её тёплую ладонь и вложил в неё сложенный лист бумаги. - Мы, фальшивые люди, - это высохшие слёзы человечества. Цивилизация давно оплакала нами свою кончину. Кто бы ни остался на этой планете в нашем обличии, это уже будем не мы.
        - О чём ты говоришь?
        - Когда-нибудь ты поймёшь.
        Я поцеловал её в щёку и поспешил прочь. Дома меня ждало одно незавершённое дело.

* * *
        Улыбка Нат казалась вполне естественной. Я и не мечтал, что когда-нибудь смогу вызвать у неё истинное чувство радости. Она смотрела на «Закат в лагуне» и улыбалась. Радовалась за меня. За себя. За нас.
        - Ты действительно смог, - проговорила Нат. - Потрясающе.
        - Теперь твоя очередь, сестрёнка. - Я подошёл сзади и обнял её за плечи. - Первый шаг сделан.
        - Но куда мы идём, Вано? - обречённо спросила Нат и положила голову мне на плечо. - Что нам остаётся делать в мире, лишённом будущего?
        - Верить, - ответил я.

* * *
        Ковёр из опавшей листвы приятно шуршал под ногами. Я шёл на встречу в закрытый клуб анонимных бунтарей. Тех, кому удалось сбросить с себя оковы зависимости, но кто не мог заявить о своём успехе во всеуслышание. Они сами вышли на меня, но понятия не имею - как. Под мышкой у меня торчала папка с подборкой стихотворений, написанных на «чистом» вдохновении, а так же лучшие работы прошлого. Я планировал зачитать их на публике.
        - Скорпинцев! - услышал я за спиной.
        Повернувшись, я увидел Леру Воробьёву. Она буравила меня стеклянным взглядом, засунув руки в карманы длинного пальто. Во рту у неё торчала потухшая недокуренная сигарета. Откровенно говоря, сама Лера выглядела, как потухшая и недокуренная сигарета - бледное уставшее лицо без макияжа, мешки под глазами, неопрятные волосы. Никогда не думал, что она может так выглядеть.
        - Привет, красотка, - сказал я и улыбнулся. - Вижу, лето тебя изрядно потрепало. Насыщенная программа выдалась?
        - Я знаю, что ты успешно слезаешь с пластин, - заявила девица, проигнорировав мою колкость. - Ты не перестаёшь удивлять меня, Скорпинцев.
        Я чертыхнулся про себя. Ещё не хватало, чтобы подобные личности пронюхали о моей маленькой победе.
        - Кто тебе наговорил таких глупостей? - удивлённо спросил я. - Известно же, что невозможно избавиться от зависимости.
        - Хватит ломать комедию! - жёстко потребовала Лера. - Мои источники кране надёжны.
        Я кивнул:
        - Охотно верю. Но что тебе надо? Решила отомстить мне за те одноминутные отношения возле сортира? Рассказать про меня отцу?
        Лицо Леры заволокла свинцовая угрюмость. Неужели она напичкала себя опасным «негативом» вроде «гнева» или «ненависти»?
        - Навесил на меня ярлык тупой стервы и привык к мысли, что отец всегда всё решает за меня? - наконец, спросила девица и вытащила из правого кармана пистолет. - Считаешь себя умнее всех, но порой не замечаешь очевидного.
        В этот момент я понял, что не так с Лерой - её одолевала ломка. А это, пожалуй, ничем не лучше принятой пластины ненависти. Вот откуда этот маниакально-депрессивный видок.
        - Третий раз за четыре года ты деформируешь моё восприятие мира. - Девица направила на меня оружие. - Трижды - это чертовски много, Скорпинцев.
        Я застыл, не в силах пошевелиться. Папка со стихотворениями выскользнула из-под мышки и с шумом приземлилась на опавшую листву.
        Раздался щелчок. Из дула вырвалось пламя. Маленький язычок огня, какой обычно вспыхивает у зажигалок. Он горел, пока Лера зажимала спусковой крючок и смотрела мне в глаза.
        Я выдохнул и усмехнулся. Девица поднесла пламя к потухшей сигарете. Та вновь задымилась, ожила. По холодному лицу, так же оживляя его, пробежала лёгкая улыбка. Я был готов поклясться, что настоящая.
        - У вас упало, - сказала Лера и выпустила в меня струйку белого дыма.
        Сентябрь-октябрь 2015 г.
        Вторсырьё
        - Всё так просто? - удивился Гарри, рассматривая цилиндрический резервуар. - Пересаживаете мой мозг в новое тело, и я получаю новую жизнь?
        Высокий молодой доктор в белоснежном халате подготавливал необходимый для пересадки пакет документов.
        - Именно так, мистер Пиквик, - кивнул он, не поднимая головы, и зачитал наверняка отрепетированную речь. - Мы веками жили в темницах собственных тел. Не они были частью нас, а мы - частью них. Мне кажется, это неправильно. Мы не должны быть зависимы от жребия Бога. Теперь мы сами создаём себя такими, какими хотим быть. Вам осталось лишь определить детали и, собственно, выбрать тело.
        Гарри почувствовал прилив лёгкой эйфории в предвкушении кардинальных перемен. А они, несомненно, должны произойти. Низкорослый, неказистый и плешивый уже к сорока годам Гарри Пиквик давно успел привыкнуть к своей внешности, но привычка к сопутствующим неурядицам у него так и не выработалась. Главным образом, неурядицы касались личной жизни. Но если бы Бренда не крутила бёдрами у него перед носом по будням, возможно, он бы и дальше ограничивался Мириам - своей синтетической подружкой, производства фирмы «Мир утех». Единственная девушка из плоти и крови, которая воспринимала Гарри как мужчину, - крысовидная Надя - тоже работала с ним. Как и он, она частенько жаловалась ему на свою скучную рутинную жизнь, от которой, по её словам, «ей хотелось выброситься из окна офиса, дабы хоть что-то изменилось».
        - Я бы хотел что-нибудь молодое и симпатичное, - определил пожелания Гарри.
        - И не слишком дорогое, да? - дополнил доктор.
        Гарри с тактичной задержкой согласился:
        - Да. По возможности.
        - Ну что ж, прежде я бы хотел знать, вы собираетесь взять тело в аренду или купить его?
        - Э…А…Вообще, купить, но…
        - Но вы не знаете, подойдёт ли оно вам, - в утвердительной форме закончил доктор. - Вполне обоснованные опасения. Порой мозг не уживается с новой оболочкой. Такие случаи нередки, поэтому в страховке непременно будет прописан возможный возврат в течение первой недели.
        - Это хорошо.
        - Да. Что вы намерены делать со старым телом?
        Гарри машинально посмотрел на свои руки, затем перевёл взгляд на висевшее напротив зеркало. Об этом он как-то и не думал.
        - А какие есть варианты?
        Доктор откинулся на спинку кресла и потеребил воротник халата.
        - Вариант первый: оставить на складе, заплатив за аренду камеры-ячейки. Оно останется вашей личной собственностью. Вариант второй: сдать его нам и получить солидную скидку на покупку нового тела. Оценщик определит разницу в цене оболочек.
        - Да, лучше я его сдам, - сказал Пиквик и отошёл от зеркала. Теперь, практически продав тело, он стыдился смотреть себе в глаза.
        - Отлично. Пройдёмте к витринам, чтобы вы могли выбрать себе подходящий вариант.
        Контора «Оболочка Крозье» относилась к числу второсортных, потому что торговала исключительно б/у телами, в просторечии именуемых вторсырьём. Зачастую среди них значились и украденные. Свои плюсы в том имелись: невысокие цены и возможность конфиденциально совершить сделку. Гарри привлекло первое обстоятельство. Работая офисной крысой в компании по удалению воспоминаний «Пирсон и Пирсон», он зарабатывал достаточно для жизни рядовой офисной крысы, но не более. Ко всему прочему, на нём висели кредиты за квартиру и БМВ. Но дуракам часто везёт, любил повторять Гарри, рассказывая о свалившемся на его плешивую макушку наследстве от тётушки. Ему досталась часть её сбережений в Лондонском банке. Денег бы с лихвой хватило погасить задолженность за машину и около половины долга за квартиру. Но Пиквик решил потратить их на новое тело. Если квартира и БМВ не привнесли в жизнь искомого счастья, то стоило попытать его со смазливой и молодой оболочкой.
        - Вот ряд достойных экземпляров. - Доктор Крозье провёл Гарри в подвальные лабиринты конторы и указал на длинную цепочку цилиндрических резервуаров, заполненных консервирующим раствором и нагими телами.
        - Значит, они все пустые? - спросил Пиквик. - Я имею в виду, без мозгов?
        - Да, все оболочки пусты, - сказал док с еле уловимой улыбкой. - Можете выбрать любую.
        Гарри зашагал вдоль резервуаров, внимательно изучая каждое тело. В основном, это были молодые парни со стройными рельефными фигурами и как минимум симпатичными лицами. Дойдя до конца ряда, он двинулся в обратном направлении.
        - Если вас ничего не устраивает, можно посмотреть другой ряд, - напомнил доктор.
        - Нет-нет, у меня и так глаза разбегаются! Давайте это. - Пиквик указал на один из резервуаров, даже не разглядывая содержимое.
        Крозье подошёл ближе, присмотрелся к наклеенному стикеру и довольно кивнул:
        - Неплохой выбор, мистер Пиквик. Двадцать пять лет, физическое состояние отличное. Без вредных привычек. И главное - чтобы вам нравилось лицо.
        Гарри остановил выбор на черноволосом парне со смуглой кожей и острыми чертами лица.
        - На такого красавца у женщин есть спрос, можете не сомневаться. - Крозье хмыкнул и ввёл на крохотном дисплее информацию о продаже оболочки. - Пройдёмте в кабинет, там вы подпишите все необходимые бумаги, после чего мы начнём операцию.
        Гарри молча кивнул.
        Пара росчерков пера, один банковский перевод, инъекция для наркоза - и здравствуй, новая жизнь.
        - Я же тебе говорил - контора у Крозье что надо, - сказал Ван Рейн, с недавних пор товарищ и сосед Гарри, изучая Пиквика в новой ипостаси. - Отличное приобретение!
        - Спасибо, Рафа, - поблагодарил Гарри и посмотрел в зеркало.
        Привыкать предстояло долго. Прежде всего, дело касалось психологии. Физики тоже. Но с новым ростом, мышцами и вагоном тестостерона найти общий язык куда быстрее, чем с осознанием перемен. Новая сущность требовала иной модели поведения. Совсем не такой, к которой привык Гарри.
        - У официалов неадекватные цены и море шлака, через одного, - продолжил Ван Рейн. - Намарафетят оболочку, всучат по цене первосортного товара, а через месяц она посыплется и сгниёт к чертям.
        Гарри слышал об этом не только от соседа. Поначалу он планировал обратиться к официалам, но вскоре передумал. И ни капельки не жалел.
        - Куда ты сегодня намылился? - осведомился Ван Рейн, завидев на Гарри новенький, с иголочки костюм.
        - Пока никуда, я же должен был в чём-то дойти до дома. И завтра на работу.
        Пробуждение далось с трудом. Нет, с адским трудом. Первые секунды Гарри думал, что его парализовало. Затем он всё же сподобился встать и осознать причину своей неуклюжести. В буклете, идущем вместе с документами о пересадке личности, был расписан комплекс утренних упражнений. Они позволяли быстрее адаптироваться.
        Выполнив комплекс и позавтракав, он оделся, взял чемоданчик и воздушной походкой сбежал с лестницы.
        Сначала коллеги. Посмотрим, что сегодня скажут эти завистливые рты, думал Гарри. Вход в деловой центр обрамлял автоматический сканер. Всем сменившим оболочки предстояло вручную вводить в терминал пластиковую карточку о пересадке мозга. После чего следовала двухминутная процедура идентификации, проверка документов и присвоение личности новой внешности в базе данных. На всё - не более пяти минут.
        - Ого-го, а кто это у нас такой? - Первым неладное заметил начальник отдела Пфайфер, старикан с телом подростка.
        - Ван Бастен? - прилетел вопрос из какого-то угла.
        - Ван Бастен спёкся, - ответил Гарри, прекрасно зная, что Ван Бастена уволили двумя днями ранее. - А я Пиквик.
        По офисным закуткам растеклась едва ли не твёрдоматериальная тишина, разбавляемая суетливыми перешёптываниями. Что, выкусили? - всем видом излучал Гарри. Как бы невзначай он осмотрел всю доступную для его взгляда часть необъятного помещения. С целью обнаружения Бренды Стосур, разумеется, и её реакции.
        - Привет, Бренда, - бросил он, встретившись с ней взглядом, настолько небрежно, насколько смог.
        - Привет…Гарри. - Она застыла с изумлённым лицом. Больше ничего не сказала, но периферийным зрением Пиквик заметил, как она продолжала таращить глаза.
        Гарри приступил к рутинной работе с куда большим энтузиазмом. Пару раз он пересёкся с Надей, но та смущённо отводила взгляд.
        - Сходим куда-нибудь? - спросил Гарри к концу рабочего дня. Бренда упаковывала бумаги в папку.
        - Почему бы и нет, - ответила она и улыбнулась.
        - Я подожду тебя в машине.
        Гарри включил подборку романтической музыки. Он не умел вести себя с девушками, но в теории знал все тонкости.
        Бренда уселась на пассажирское сидение, кокетливо склонив голову. Гарри завёл двигатель и разогнал БМВ до несвойственных для себя ста километров в час.
        - У тебя есть парень? - безразличным тоном поинтересовался Гарри, набив рот пластинами жвачек.
        - Да так, ничего серьёзного. - Девушка отвела взгляд. - Ты приобрёл потрясающее тело, Гарри! - Бренда повернулась и буквально пожирала его глазами.
        Он тут же понял, в чём дело - она накачалась стимуляторами сексуальной активности. Наверняка перед выходом, когда пудрила носик.
        - Спасибо. Рад это слышать от тебя.
        - Бренда - шлюха, - пожаловался Гарри Ван Рейну следующим утром, когда оба вышли подышать свежим воздухом на общий балкон. - Мне даже не пришлось ничего делать.
        - Ты разве не этого желал? - удивился Ван Рейн. - Ты привык к заморочкам. Прожил всю жизнь в скорлупе страха перед неудачами. Привыкай жить на полную.
        - Постараюсь.
        - Теперь у тебя отменное тело, но по-прежнему скулящий от неуверенности разум. Я тебе постоянно твердил: Гарри, жизнь - она как поезд, проскочит мимо и не заметишь. Пока однажды ты не обнаружишь, что тебе восемьдесят, а в воспоминаниях - сплошная серость офисных будней. Согласен, да? - Ван Рейн похлопал Пиквика по плечу. - А теперь беги от неё, Гарри. Беги.
        - Ты прав. Надо бежать от серости.
        Вечером Гарри принял душ, оделся со вкусом брутального мачо, и ноги сами понесли его в близлежащий бар. Предварительно он отключил и спрятал Мириам в кладовке со словами: «Прости, детка, нам было хорошо все эти годы, но, кажется, тебе пора не пенсию». Если всё пойдёт по плану, она вряд ли понадобится ему в обозримом будущем.
        Знакомые лица мелькали в пелене сигаретного дыма и светомузыки, но Гарри не спешил делиться с ними своей маленькой тайной. Спрятавшись под новым лицом, он ощущал себя человеком-невидимкой. Он отыскал свободный высокий стул, сел и по привычке крикнул бармену подать ему апельсинового сока.
        Гарри машинально потянулся в карман за сигаретами, но их там не оказалось. А затем осознал, что и не хочет курить.
        Принесли сок. Гарри отпил глоток и понял, что нуждается в напитке покрепче.
        - Бутылку текилы, - заказал он, не моргнув и глазом.
        Моргать было некогда - бар населяли сочные тела красоток. Плевать, что под их оболочками могли скрываться перезревшие ягодки сорокалетних карьеристок. Или того хуже - геи-извращенцы, пересаживающие свои мозги в женские тела.
        Пиквик заметил на себе пять или шесть заинтересованных взглядов.
        - Держи, приятель. - Наполовину пьяный бармен подвинул Пиквику пузатую бутылку и стакан. - Ты не здешний?
        - Можно и так сказать.
        Гарри потребовалось опустошить треть бутылки, прежде чем созреть для активных действий. Он приметил симпатичную молодую девчонку за угловым столиком, скучающую в одиночестве с каким-то кислотным коктейлем.
        - Привет. - Он бесцеремонно плюхнулся на свободный стул. - Не желаешь познакомиться?
        Девушка не успела ничего ответить, поскольку за спиной Пиквика раздался другой женский голос:
        - Арни? Это ты?
        Гарри медленно повернул голову и почувствовал, как пожарный шланг в штанах начал приходить в боевую готовность. Перед ним стояла молодая женщина в облегающем тёмно-синем платье. Пышные формы на стройной фигуре - соблазнительный плод генной инженерии. Интересно, сколько родители заплатили за программу такого тела? А лицо! Ни одного изъяна и глубина бирюзовых глаз с Марианскую впадину. Богиня нетленного Олимпа. Рядом с ней сидящая напротив девчушка казалась несформированным подростком, прогуливающим уроки третьей смены в баре.
        - Не потрудишься объяснить мне, что ты здесь делаешь и кто это такая? - Богиня пропела это недовольным тоном.
        Гарри не стушевался и прибегнул к известной полемической уловке:
        - А ты что здесь делаешь?
        - У меня встреча с Мэтью. Где ты ошивался все эти дни? Я места себе не находила.
        Тестостерон знал своё дело. Со спиртным они отлично работали в паре. Гарри неумело скрывал плотское желание в суетливых жестах недопонимания.
        - Давай выйдем на улицу, - предложил он. - Здесь шумно.
        Удивлённая девушка за столиком так и осталась сидеть в компании кислотно-жёлтого коктейля.
        Те недолгие полминуты, что они шли к выходу, Гарри лихорадочно принимал решение. Что сказать Богине - правду или вымысел? Она, без сомнения, знала прошлого владельца этого тела, а тот знал её. Возможно, их знакомство не ограничивалось разговорами. Что могло объяснить разбушевавшуюся химию в новом организме Гарри - память оболочки о былом. Она обитала в закутках плоти как привидение в заброшенном доме, ушедшем с молотка на аукционе. А вот о чём, скорее всего, не знала Богиня - так это о продаже оболочки её дружком.
        - Со мной случился конфуз. - Пиквик, сам того не желая, остановился на варианте с вымыслом. - Неудачная операция с ластиком воспоминаний.
        - В «Лост меморис» тебе стёрли больше положенного? - Идеальное лицо едва заметно исказилось под воздействием удивления и лёгкого налёта плохо скрываемой злобы.
        - Нет, в «Пирсон и Пирсон». - Гарри нащупал прочную нить лжи, из которой он мог связать узел фальшивой правды. Благо, был в теме. - Там работают какие-то профаны. По ошибке стёрли мне всё. Я даже не знаю, зачем я туда пришёл. Надеюсь, ты дашь ответ. Кстати, а кто ты?
        Богиня не впала в истерику и не бросилась царапать самодовольное лицо лжеца, а сосредоточенно задумалась.
        - Я не хочу устраивать сцен, Арни. Я ведь знаю, в чём дело. Тебе поручили очередное задание, после которого воспоминания стираются по контракту.
        - Возможно. - Гарри вполне естественно пожал плечами. - А где я работаю?
        - В Дилерском Центре Оболочек.
        У официалов! Пиквик усмехнулся.
        - Меня зовут Скарлетт, - сказала Богиня. - На всякий случай.
        О, случай не всякий, отметил Гарри.
        - А мы с тобой… - Он дипломатично замолчал.
        - Да. Не зря ведь ты так возбудился, увидев меня.
        Гарри заметно повеселел. Пока всё складывалось как нельзя лучше.
        - Ладно, а что за Мэтью, с которым у тебя встреча?
        Скарлетт подошла ближе, почти вплотную.
        - Он с нами в деле. Тебе придётся вспомнить кое-что интересное.
        Этим «интересным» оказалась правда о тайной деятельности их мини-банды. На самом деле, Гарри (точнее, прежний носитель тела) внедрился в ДЦО не как рядовой работник.
        - Мы крадём оболочки?? - Он едва не закричал. - И собираемся сделать это у официалов??
        - Потише ты! - Скарлетт огляделась. Отдыхающие в норах проспекта компании не обращали на них никакого внимания. - Да. И этой ночью у нас запланировано крупное дело. Мы готовились к нему два месяца.
        Пиквику начинало казаться, что он подбирался к разгадке мотивов продажи тела тем парнем.
        - Хорошо, что ты часто делился с нами информацией, и твоя амнезия не принесёт нам особых проблем.
        Беги, Гарри, беги с поджатым хвостом - вопил мозг, оказавшийся узником готического замка с потайными комнатами и сундуками, набитыми страшными тайнами. Но Гарри находился во власти прочих чувств. Он стоял молча. Напуганный, но недостаточно, чтобы бежать. Притяжение Богини пересиливало какие-то назойливые страхи. Похитить тело у ДЦО? Запросто. Ежедневно этим занимаюсь.
        - А вот и Мэтью, - сказала Скарлетт.
        Гарри обернулся. Ещё один пляжный плейбой. Какой вор оболочек не обеспечит себя достойной внешностью?
        - О, неужели, явился! - Голос у Мэтью оказался скрипучим и неприятным. - Где ты был? До операции осталась пара часов!
        - У нас проблема. - Девушка кивнула на Гарри. - В «Пирсон и Пирсон» ему по ошибке стёрли все воспоминания.
        Смазливое молодое лицо Мэтью вытянулось. Он впал в ярость и замахал руками:
        - Какого чёрта они направили тебя к Пирсонам?? Всегда же был «Лост меморис»!
        - Я не спрашивал, - бросил Пиквик.
        - А, Дьявол! - Мэтью сцепил руки за головой и затоптался на месте.
        - Успокойся, мы исправим ситуацию, - рассудила Скарлетт и испытывающим взором посмотрела на Гарри. - Правда, Арни?
        - Да, - выдавил он и сглотнул.
        Ты спятил - продолжал вопить невольник черепной коробки.
        По-хорошему, ему не требовалось время на раздумья. Ведь не было ничего проще признаться во всём, сказать Богине и Мэтью «гуд бай» и вернуться в бар для осуществления первоначальной установки. Если бы не одно обстоятельство - Гарри уже посвятили в криминальные промыслы трио. И вряд ли его так просто отпустят, учитывая это обстоятельство.
        - Значит так, - прервала девушка размышления Пиквика. - Мой изначальный план оказался вполне осуществим. Тебе удалось подкупить одного докторишку и охранника. Они как раз дежурят в эту ночь. Легенда проста - между полуночью и часом ты должен вернуться в Центр якобы за важными документами, без которых вот-вот сорвётся крупная сделка одной из дочерних компаний на Филиппинах.
        - В общей базе данных эту информацию проверят, - продолжила она. - Мэтью подготовил временную вирусную программу с подменным пакетом данных о придуманной нами сделке. В течение получаса она будет активна, после чего автоматика распознает вирус и забьёт тревогу. За это время ты должен успеть отыскать нужное тело и покинуть Центр через чёрный выход. Охранники периодически меняются местами, поэтому так важно тебе попасть в нужный диапазон времени. С обратной стороны в ограждении имеется просвет - тебе придётся протиснуться в него вместе с телом, но ты ведь сильный. Мы с Мэтью будем ждать в машине на соседней улице.
        Как у вас всё просто, подумал Гарри и спросил:
        - Наша цель - одно определённое тело? Чем оно заслужило такой сложной операции по его похищению?
        - Во-первых, - терпеливо пояснила Скарлетт, - эта оболочка - самый современный продукт генной инженерии, с сотней примочек и врождённых способностей. На чёрном рынке таких нет, и даже в ДЦО его продают поштучно и только по связям. Во-вторых, мы выполняем заказ одного богатого, но пока что не очень влиятельного наследника. Он щедро платит за товар.
        Гарри переварил полученную информацию. Возникла неприятная отрыжка:
        - Если оно так уникально, то должно и охраняться соответствующим образом, разве нет?
        - Верно, Арни. Потому ты и работал в Центре два месяца, чтобы влиться в фирму и изучить все лазейки в охранной системе. Ты их обязательно вспомнишь, когда ознакомишься с приготовленными материалами.
        Как же, вспомню. Гарри помассировал шею. Отступать было слишком поздно. Оставалось лишь два активных решения проблемы - идти в полицию или играть роль до конца и срубить солидный куш. И Богиню в придачу. Дилемма не из простых. Гарри Пиквик версии 1.0 без раздумий выбрал бы первое решение, но в версии 2.0 присутствовал не только дополнительный вагон тестостерона, но и два состава концентрированного авантюризма.
        - Ну всё, хватит разводить словесный понос, - пробурчал Мэтью. - Все детали прописаны в плане.
        До съёмной квартиры Скарлетт они домчались за пятнадцать минут на старинной «Ауди А4». Девушка сама вела машину, причём в весьма агрессивной манере. Гарри разместился сзади, то и дело скользя по кожаному сидению в разные стороны. Мэтью угрюмо молчал.
        - Надень эту униформу работника ДЦО. - Скарлетт протянула Гарри тёмно-зелёный костюм с жёлтыми надписями на спине и именной нашивкой на груди «Арнольд Пальмос». - В нагрудном кармане твоё удостоверение. А это - подробная план-схема помещения. - Она всучила ему втрое сложенный лист. - Требуемое тело находится на третьем этаже восточного крыла, в ячейке номер 315. Там дежурит Кларк, подкупленный доктор. В указанное время у него случится запор, и он зависнет в туалете. Код доступа к нужной ячейке запомни как молитву на ночь прямо сейчас - 4739. Запомнил?
        - 4739, - повторил Гарри и утвердительно кивнул. С запоминанием чисел у него никогда не было проблем. Даже ненужные телефоны ещё более ненужных людей он помнил месяцами. - А что я…
        - Там всё написано очень подробно, - перебила его Скарлетт. - Да, и ещё. - Она вытащила из своей сумочки неприятную штуковину - миниатюрную версию трёхзарядного лазерного пистолета. - Это на всякие непредвиденные случаи. Работникам твоего разряда разрешается носить оружие.
        Гарри заторможено принял оружие и долго смотрел на надпись «Лазеромёт», будто силясь придумать, куда его засунуть. В итоге положил во внутренний карман куртки.
        - Давайте быстрее, в дороге поговорите. - Мэтью нервно посматривал на наручные часы и переминался с ноги на ногу у выхода.
        Скарлетт остановила машину на соседней с Центром улице и повернулась к Гарри.
        - Готов, Арни? - спросила она таким пленительным голосом, что Пиквик согласился бы ограбить даже Банк времени. - Я верю в тебя, малыш. Сделай это, и мы сможем слетать на Лост Парадиз по люксовой путёвке!
        Значит, когда всё закончится, его и впрямь ждёт Рай, лихорадочно сообразил Пиквик. Чуть больше часа назад он вышел из дома с неокрепшими надеждами подыскать живую замену Мириам на грядущую ночь, а наткнулся на клад с такими умопомрачительными перспективами.
        - Я всё сделаю, как надо, - уверил Гарри не столько девушку, сколько себя.
        Первый шаг в идеальном плане «Как надо» дался легко. Пиквик миновал купленного охранника на проходных и очутился возле автоматизированного контрольно-пропускного пункта. «Приложите палец, пройдите сканирование сетчатки, продемонстрируйте голосовое соответствие» - перечислял противный механический голос. От Гарри не потребовали разве что пукнуть в специальный резервуар. Он с достоинством выполнил все указания, после чего всё тот же голос поинтересовался о цели ночного визита сотрудника. Пиквик вставил в компьютер приготовленную Мэтью флэш-карту и небрежно ответил:
        - Надо забрать важные документы для готовящейся сделки на Филиппинах. Номер сделки - 3211.
        - Ожидайте, пока мы проверим информацию.
        Гарри принял скучающий и невозмутимый вид.
        - Всё в порядке, сотрудник Пальмос. Можете проходить.
        Дилерский Центр Оболочек даже в дежурном освещении слепил белизной стен, потолков и полов. У официалов везде так, что бы они ни продавали. Гарри на лифте поднялся на третий этаж и двинулся в направлении восточного крыла. Он спешил, но старался никак не показывать спешки, памятуя о вездесущих камерах. По пути ему встретилось несколько сотрудников, в основном, в белых халатах. На Пикивка никто не обратил внимания.
        - Так, доктор Кларк, - прочитал он на одной из дверей. Ему сюда.
        Заходя в незапертый кабинет, он невольно подумал: хорошо, когда запоры случаются по расписанию и в удобное для вас время. Из кабинета он свободно попал в хранилище. В первую секунду глаза разбежались по десяткам скрывающихся в стенах ячеек, но затем сфокусировались и отыскали нужную под номером 315. Гарри ввёл код и стал заворожено ждать. Автоматика сделала всё сама. Дверца ячейки отворилась, и из глубины выехал продолговатый металлический кокон. Металл сложился по обе стороны. На плоском основании лежал продолговатый прозрачный сосуд, заполненный консервирующим раствором, а в нём покоилась цель операции. Ещё один Бог с Олимпа.
        Пиквик подкатил вплотную каталки, резервуар медленно перекатился на них, а ячейка закрылась и пришла в первоначальное положение. Гарри накрыл груз белой простынёй и всё с тем же невозмутимым видом покатил его к выходу. В длинных коридорах он ощущал себя бегущим с тонущего корабля грызуном. С ценным грузом, вроде карты острова сокровищ.
        Он практически добрался до спасительного лифта, как услышал стремительно нарастающие шаги и голоса. Гарри ускорил темп и, оказавшись у лифта, начал судорожно нажимать кнопку вызова. Индикатор загорелся, послышался приглушённый звук движущейся кабины. Она двигалась быстро, но Пиквику её скорость казалась мучительно медленной. Он прижал каталки к дверцам, намереваясь ворваться внутрь едва ли не с низкого старта. Но не успел. Шаги и голоса вынырнули из-за угла и разом прекратились. Двое в белых халатах уставились на Гарри, оборвав диалог на полуслове.
        - Э… А что вы везёте и куда? - вежливо поинтересовался тот, что был на полголовы выше.
        Вот он и непредвиденный случай, с досадой подумал Гарри и замялся. Его растерянность не ускользнула от зоркого взгляда докторов. Они оба насторожились, пристально вглядываясь в Пикивка. Так как Гарри не знал ни имён, ни расположения кабинетов, с ходу выдать правдоподобную версию он посчитал выше своих возможностей. Перед Пиквиком вновь встал непростой выбор: включить задний ход и сдаться, поджав хвост (в бесславных традициях прошлой жизни), либо играть роль до конца. Гарри догадывался, что бы в подобной ситуации сделал Арни Пальмос.
        Из пикирующего замешательства Пиквика вывел один из докторов, когда без спроса потянулся к простыне. Акт, ставший роковым для всех троих участников неловкой сцены. Гарри с какой-то дьявольской быстротой выхватил из внутреннего кармана «Лазеромёт» и поочередно поджарил обе мишени в белых халатах. Те успели лишь издать по короткому крику, после чего почили навечно. С этого момента Гарри Пиквик стал чистокровным преступником - он спалил не только свидетелей, но и единственный мост в прошлое. Туда, где он был всего лишь жертвой случайности.
        - Матерь Божья! - своему же хладнокровию удивился Пиквик. На секунду он подумал, что палец сам по себе нажал на спусковой крючок, без участия мозга.
        Не теряя времени, он ворвался в наконец-то прибывший лифт и теми же судорожными движениями нажал кнопку первого этажа.
        Гарри повезло. Он без приключений миновал длинный коридор первого этажа и завернул к чёрному выходу. Дверь оказалась открыта, а пост охранника - пуст. Всё согласно плану. Через три минуты он выкатил каталки на улицу. Просвет в решётчатом заборе с ещё свежими и острыми краями оказался недостаточно широким для человека с таким габаритным грузом. Поэтому Гарри пришлось сначала протолкнуть в него сосуд с телом, а затем пролезать самому. Отдышавшись, он с превеликим усилием взвалил цилиндрический сосуд на плечо, подобно бревну, и засеменил во мрак прилегающих улочек.
        - Клади его на асфальт, - скомандовала Скарлет, вылезая из машины. Мэтью не отставал - выбравшись из салона, он открыл заднюю правую дверцу.
        Гарри осторожно положил резервуар и потянулся, чувствуя, как распрямляются спрессовавшиеся позвонки. Мэтью присел и ввёл код на крохотном дисплее резервуара, после чего тот издал продолжительный, но негромкий писк и раздвинулся надвое, излив содержащийся внутри раствор. Мэтью ловко подхватил тело, усадил его в салон на заднее сидение и пристегнул ремнём.
        - По местам, двигаем! - скомандовал подельник. В этот раз в роли водителя выступал он.
        Гарри разместился сзади, рядом с похищенной оболочкой.
        - Как всё прошло? - поинтересовалась Скарлетт, когда они выехали на шоссе.
        Только в этот момент Гарри заметил, как тряслись его руки. Он постарался скрыть дрожь и бросил, уставившись в окно:
        - Не так гладко, как хотелось бы. Наткнулся на двух докторов.
        - Ты их убил? - Лицо девушки напряглось. Она облегчённо выдохнула, услышав ответ.
        - Конечно. А что ещё мне оставалось?
        - Молодец, малыш! Я знала, что ты справишься.
        Гарри усмехнулся и спросил:
        - Что теперь?
        - Сейчас мы отвезём тело заказчику, заберём оставшуюся часть денег и сразу же покинем город.
        - Хороший план. Мне он нравится больше предыдущего, - признался Пиквик.
        Мэтью что-то фыркнул и, не сбавляя скорости, вошёл в крутой поворот. Через двадцать минут они остановились под заброшенным мостом. Там их уже поджидал чёрный тонированный «мерседес» последней модели в окружении трёх фигур. Классические громилы в строгих костюмах.
        - Помоги мне его отнести, - сказал Мэтью и заглушил двигатель.
        Гарри послушно выполнил указание. Скарлетт выступила в качестве лидера их группы и подошла к низкорослому мужичку в элегантных декоративных очках. Он натянул улыбку на пол-лица и поцеловал её руку. Наверняка, он и есть тот богач. Когда Гарри и Мэтью поднесли похищенную оболочку, коротышка довольно хмыкнул и кивнул на багажник «мерседеса». Громилы помогли парням погрузить тело внутрь. Затем один из них достал из салона чёрный кожаный кейс.
        - Приятно иметь с вами дело, мисс Крал. Тут вся оставшаяся сумма. А теперь, если вы не возражаете, мы разойдёмся, а то один из ваших парней смотрит на меня каким-то недобрым взглядом.
        Гарри тут же отвернулся и сделал вид, что изучает трещины на старом асфальте. Боковым зрением он увидел, как Мэтью забрал кейс и пошёл к машине.
        - Насколько мы теперь стали богаче? - спросил Гарри, когда они втроём разместились в салоне автомобиля.
        Но Мэтью почему-то не спешил заводить двигатель. Скарлетт засмеялась и расслабленно откинулась на сидение. Щёлкнул замок, зашелестели купюры.
        - Мы - намного, - ответил улыбчивый Мэтью и повернулся.
        Пиквику отнюдь не понравилась эта улыбочка, но ещё больше не понравилось смотрящее ему прямо в лицо дуло пистолета. Мощное лазерное оружие, ни чета карманному «Лазеромёту» Гарри.
        - Только без резких движений, Пальмос, - грозно предупредил подельник. - Медленно и аккуратно двумя пальцами достань свою пукалку и протяни мне.
        - Что происходит? - возмутился Гарри и посмотрел на Скарлетт. Но Богиня продолжала пересчитывать банкноты, будто ничего не происходило. - Скарлетт?
        Когда Гарри обратился к ней по имени, она всё же отреагировала.
        - Арни, ну неужели ты настолько туп, как кажешься? Ты - лишний элемент, разве не понятно?
        - Как это лишний?.. Но ведь мы с тобой…
        - Ах, забудь! - Девушка небрежно махнула рукой. - Всё изменилось, Арни. Но тебе стёрли память, и ты об этом забыл. Честно говоря, в каком-то роде твоя амнезия облегчила нам задачу. Я боялась, что ты догадаешься о нашем с Мэтью плане устранить тебя после дела.
        - Так, ты слышал, что я сказал? - На смену улыбке к Мэтью вернулась привычная нервозность. - Давай сюда пушку.
        Гарри пришлось подчиниться.
        - Вот и славненько. - Мэтью ловко убрал «Лазеромёт» в карман пиджака, нисколько не смутившись ядовитого взгляда Гарри. - Будет последнее желание?
        После этого вопроса Пиквик, наконец, осознал серьёзность положения. Его и впрямь убьют, причём, в ближайшие минуты, если ни секунды. Какое может быть последнее желание? Надо попытаться выбить пистолет - вот единственное, что он должен сделать, а не загадывать желания.
        - Будет, - прозвучал голос снаружи. - Поджарить твои скудные мозги.
        В тот же миг раздался щелчок. Яркая вспышка и запах обугленной плоти. Обезглавленное тело Мэтью сползло по сидению, оружие выпало из руки прямо к ногам Гарри. Скарлетт закричала, прикрываясь кейсом.
        - Ты кто такой?? - завопила она, тщетно пытаясь нащупать пистолет у себя за ремнём.
        - Не рыпайся, милашка. - Незнакомец выстрелил ещё раз. Но уже из другого оружия - короткая игла вонзилась в шею девушки, и та моментально отключилась. Заряд транквилизатора.
        Гарри испуганно посмотрел в окно и обомлел ещё больше. Возле машины стоял некто в прежнем теле Гарри Пиквика.
        - Ты как? - поинтересовался маленький плешивый мужчина, заглядывая в открытое окно. - Они тебя не тронули?
        - Н-нет, - с трудом произнёс Пиквик.
        - Вот и славно. - Незнакомец закашлял. - Не думал, что ты окажешься курильщиком. Это уже давно не модно.
        Гарри вынужден был повторить вопрос Скарлетт, так и оставшийся без ответа:
        - Я тебе очень благодарен за спасение, но не мог бы ты прояснить мне ситуацию? Кто ты?
        Старый Пиквик улыбнулся.
        - А если хорошо подумать? Ладно, на самом деле всё просто. Ты - это я, а я - это ты. Мой план оказался ещё безупречнее, потому что я перехитрил их всех.
        До Гарри дошло почти сразу - перед ним настоящий Арнольд Пальмос. Выходит, он не сбежал, испугавшись дела с похищением, а предусмотрительно рассчитал исход операции.
        - Да, несколько дней назад я случайно узнал о коварных замыслах своей возлюбленной. - Он посмотрел на спящую Богиню и уточнил: - Бывшей возлюбленной. Она начала крутить шарашки с этим недоумком давно, но умело скрывала это. Сначала они решили поручить мне всю грязную работу - внедриться в ДЦО и совершить похищение. Скарлетт с присущим ей словоблудием убедила меня, что я справлюсь лучше любого другого исполнителя. А потом они пришли к выводу, что надёжнее и вовсе избавиться от меня. Убили бы двух зайцев одним махом - нет лишнего элемента в любовной конструкции, плюс все деньги на двоих. Неплохо задумано, но не на того напали.
        - То есть, ты специально сдал своё тело в расчёте, что купивший его человек пойдёт на это дело? - спросил Гарри. - А если бы я отказался или сказал правду?
        - Не отказался бы. Крозье напичкал мою оболочку лошадиной дозой гормонов влечения к Скарлетт Крал. Я не знаю, кем надо быть, чтобы суметь им противостоять. К тому же док ждал не потенциального покупателя, он ждал именно тебя.
        - Но…
        - Да, мы всё спланировали заранее, - пояснил Пальмос. - Ты показался нам идеальным кандидатом. Во-первых, ты работаешь на Пирсонов и как никто другой знаешь всю эту кухню со стиранием воспоминаний. Вне всяких сомнений, ими бы ты и прикрылся. Во-вторых же, мы не зря подселили к тебе Ван Рейна, психолога по образованию, кстати говоря.
        - Что?! Рафа тоже замешан?..
        Пальмос усмехнулся:
        - Он - шурин Крозье. Изучал и обрабатывал тебя целый месяц. На первый взгляд, ты - затюканный ботаник, но Ван Рейн разглядел в тебе скрытые резервы авантюриста. И оказался прав! Ну и, разумеется, провёл пару-тройку подготовительных бесед.
        Перед Пиквиком тут же начали собираться в единую картину разрозненные доселе пазлы. Именно сосед посоветовал контору Крозье. И без устали твердил Гарри о необходимости «жить на полную». Теперь-то уж точно в воспоминаниях восьмидесятилетнего Гарри Пиквика будет не только серость офисных будней. Если он вообще доживёт до восьмидесяти.
        - Но я выбрал твоё тело совершенно случайно…
        - О, этим ты лишь ускорил процесс. Поверь, док нашёл бы кучу способов убедить тебя купить нужное тело. - Пальмос сочувственно сжал губы. - Прости, дружище, что я использовал тебя. Как говорится, ничего личного. Но своё тело я намерен вернуть.
        С этого момента Гарри начал активно соображать - как выпутаться из очередной непростой ситуации.
        - Конечно, твоё тело принадлежит тебе, - осторожно начал Гарри. - Я не вправе посягать на него. Надеюсь, мы совершим обмен и разойдёмся по-хорошему?
        - Пиквик, твою мать, ты и впрямь так наивен или прикидываешься? - Пальмос не сдержал смешка. - Через час на моё тело начнёт охоту весь округ. По-хорошему, мне следует пристрелить тебя прямо здесь, но Крозье уверил меня, что сможет безопасно использовать эту оболочку на запчасти. Он та ещё скряга. Но для тебя финал, в любом случае, несправедливый, и всё потому, что я - крутой парень, а ты - чёртов неудачник. Ладно, а теперь выходи, у меня мало времени. Я бы мог тебя усыпить, но физические параметры твоей оболочки, этого никчёмного вторсырья, как ты понимаешь, не слишком годятся для того, чтобы таскать тяжести туда-сюда.
        Гарри неспешно заёрзал на сиденье, делая вид, что старается обрести потерявший над телом контроль и выйти из салона. Сам же в это время незаметно поднял пистолет Мэтью и засунул его в глубокий карман костюма. Из-за высокого водительского сиденья Пальмос не должен был ничего заметить.
        Пока же под прицелом находился сам Гарри. Он не сомневался, что в случае необходимости, Пальмос выстрелит в него, даже с риском повредить оболочку.
        - Так, хорошо, а теперь перенеси Скарлетт в мою машину, - скомандовал Пальмос. - Она недалеко, за той колонной.
        Он указал направление. Пиквик увидел колонну в пятидесяти метрах от их места.
        Девушка оказалась не такой уж и лёгкой. Гарри взвалил её на плечо и зашагал к машине Пальмоса. Тот с денежным кейсом шёл следом.
        - Зачем она тебе после всего случившегося? - полюбопытствовал Пиквик.
        - Она-то мне совсем не нужна, её ждет утилизация прямо в лаборатории Крозье. Или что похуже. А вот её тело… Как ты успел заметить, оно невероятно хорошо, чтобы его уничтожать. К тому же Скарлетт оказалась умной девочкой и нигде его не засветила. Я уже подыскал себе новую подружку, которой оно, без сомнения, придётся по вкусу.
        Гарри проанализировал полученную информацию.
        - Я всё же не пойму - как ты мог быть уверен, что они купятся на мою версию? - спросил он. - Ведь один сбой - и разрушилась бы вся структура твоего плана.
        - Ну, в таком случае досталось бы именно тебе, - ответил Пальмос. - Главное - я ничем не рисковал. А что касается наших с тобой подельников - над ними я заранее поработал. Очень красочно описал возможные сложности при стирании отдельных воспоминаний. Да, план непрост, но даже идеальный план может пойти не по сценарию. А ты не подкачал.
        Они подошли к машине Пальмоса. Это была новая «шевроле Импала», выполненная в старом классическом дизайне семидесятых годов двадцатого века.
        - Клади её назад и садись за руль.
        Гарри выполнил указание.
        - А теперь едем в контору Крозье.
        Путь неблизкий, отметил Пиквик, пристегнулся и завёл двигатель. Как он и предполагал, Пальмос окончательно убедился в покладистости своей жертвы и уже через десять минут ослабил хватку - стал чаще смотреть в окно и реже направлять ствол оружия на Гарри.
        - Что ты намерен делать дальше? - спросил Пиквик.
        Отнюдь не ради поддержания беседы или любопытства. Пальмос охотно поделился планами:
        - У меня в бардачке два билета на Лост Парадиз с документами на новое тело. Вылет этим утром. В Даст-Сити я больше не вернусь. Я взял от этого городишки максимум. Этих денег нам хватит надолго.
        - А меня в утиль, надо понимать?
        - Будешь хорошо себя вести - попрошу дока сделать всё безболезненно.
        - А если плохо?
        - Ха, ты слышал когда-нибудь о подпольных притонах, где содержат секс-рабынь?
        Сначала Гарри удивился такому вопросу.
        - Да. И что? - спросил он, а через секунду до него дошло. - Ты серьёзно?
        - Ещё бы - это ведь дополнительный доход. Моей подружке будет всё равно, что случится с её прежним телом. Она у меня без заморочек.
        Злость начинала постепенно бурлить в душевных недрах Гарри Пиквика.
        - Я смотрю, тебе не терпится закончить свои мучения? - усмехнулся Пальмос. - Притормози-ка, дружище. Куда ты так разогнался?
        Гарри всё рассчитал. Его конвоир, сидящий на пассажирском месте, не был пристёгнут.
        - Притормозить? - переспросил Пиквик. - Как скажешь.
        Гарри резко втопил педаль тормоза в пол. «Шевроле» накренилась на передок, завизжали и задымились покрышки. Пальмоса бросило на панель, он сильно ударился и что-то крякнул. Пиквика удержал ремень. Он почувствовал, как тело Скарлетт вдавилось ему в спину. Через несколько секунд они окончательно остановились.
        Гарри вытащил лазерный пистолет Мэтью и направил его на Пальмоса. Тот, казалось, пребывал в лёгком нокдауне с разбитым лбом и кровоточащей губой. Оружия в его руках не оказалось.
        - Конечная остановка, - объявил Гарри. - Выходи. И без фокусов.
        Пальмос нашёл в себе силы улыбнуться.
        - А ты не так прост, как я думал. Застрелишь меня?
        Пиквик изобразил задумчивость.
        - Я подумаю над этим. Давай, шевелись.
        Пальмос с явной неохотой и, не отрывая взгляда от направленного на него дула, вышел. Гарри встал в трёх метрах от него.
        - В этой оболочке у тебя максимум час, - сказал Пальмос. - Что ты собираешься делать?
        - Возьму подружку и поеду к Крозье для переодевания, - ответил Гарри. - А потом мы улетим на Лост Парадиз.
        - Во-первых, Крозье не купится на твои басни и сразу поймёт, что ты - не я. А во-вторых, никакой подружки у тебя нет. Я-то знаю.
        - Ты - не я, а потому знаешь не всё. Подружка есть, а вдвоём мы уж как-нибудь справимся с Крозье и заставим его сделать то, что нам нужно.
        Пальмос явно занервничал. Наверняка силился понять, блефует Пиквик или нет. Гарри же принял окончательное и единственно верное решение.
        - Я бы мог тебя усыпить, но не хочу возиться с этим вторсырьём, - сказал он спокойным тоном.
        - Нет, так не должно быть! - Пальмос окончательно потерял самообладание, почуяв запах скорой смерти.
        - Именно так и должно быть. - Гарри внезапно ощутил внутреннюю силу и уверенность в себе, которой никогда прежде не испытывал и частично. - Потому что на самом деле это я - крутой парень, а ты - чёртов неудачник.
        Пальмос попытался наброситься на Гарри, но тот успел выстрелить. Мощный заряд лазера рассёк надвое то, что ещё совсем недавно ассоциировалось исключительно с Гарри Пиквиком. И с чем он ассоциировал своё «я». Нынче другие времена. Разум освободился из темницы. Палец даже не дрогнул, нажимая на спусковой крючок.
        План созрел, как и подобает всему лучшему - в импровизации. Оставалось лишь исполнить его. Гарри вернулся в салон и проверил бардачок. Действительно, там лежали два билета на Лост Парадиз и документы. Одни - для голубоглазого блондина Мика Гэтлина, другие - для тела Скарлетт с новым именем Линда Экройд.
        На минуту Гарри посетили мысли о высоком. Что есть человек? Мешок костей, мяса и сухожилий? Но их так же легко поменять, как и одежду. Тогда, может, последовательный набор воспоминаний? Но они стираются так же просто, как написанный карандашом текст на бумаге. Тогда в чём же заключается наше «я»? Одно Гарри уразумел совершенно точно - любое тело, будь оно неказистым или божественным - не более, чем вторсырьё. Материал. Оболочка. Контейнер. Разница лишь в том, что для кого-то оно становится храмом души, а для кого-то - темницей.
        О чём ты думаешь, идиот, осёк себя Пиквик. Займёшься этим на пляжах Лост Парадиза, а сейчас думай лучше о спасении. Всё выглядело на первый взгляд гладко, только вот подружки у Гарри действительно не было. А для осуществления плана она необходима. Гарри в задумчивости почесал подборок. Почему это не было? Была. По крайней мере - будет. Он отыскал в бардачке телефон и по памяти набрал один знакомый номер. Он был уверен, что ему никогда не понадобятся эти бесполезные цифры, тем не менее, продолжал их помнить. Значит, всё неспроста. Пошли длинные и долгие гудки.
        - Алло, кто это? - наконец, проговорил женский голос с примесью сонливости и раздражения.
        - Надя, это Гарри. Сегодня ночь больших перемен, и для них тебе не придётся выбрасываться из окна офиса. Я буду у тебя через полчаса.
        Пиквик сбросил прежде, чем Надя успела что-либо ответить. Ей стоит дать время собраться с мыслями. Гарри взглянул на часы. Лишние десять минут у него всяко имелись в запасе, поэтому он завёл двигатель и поехал в сторону дома.
        Зашёл в здание, взбежал по лестнице и постучал в соседнюю дверь.
        - Арнольд? - удивлённо спросил Ван Рейн, прикрываясь махровым халатом.
        - Арнольд спёкся, - ответил Гарри и направил на бывшего соседа пистолет. - А теперь беги.
        2013 г.
        Санаторий «Стереосон»
        Запись 6-А.
        Ранним июльским утром я выехал из тумана, окутавшего трассу и всю центральную площадь моего ясного сознания. По-моему, это был 2011 год, но я не уверен. Следует проверить. Хорошо, что в тот момент я взглянул на дисплей мобильника - да, так и есть, уже шесть часов, как наступило восемнадцатое июля 2011 года. Из салона автомобиля неизвестной марки, в котором я ехал, вырывалась агрессивная альтернатива начала двухтысячных. Признаться, не самая благородная музыка, чтобы наслаждаться загородной поездкой. Но ничего не поделаешь, в этот раз я был пассажиром, хоть и находился за рулем, поэтому не приходилось выбирать песни.
        Еще полчаса и я лихо, с блокировкой передних колес припарковался возле пятиэтажного дома. Заглушил двигатель, выключил магнитолу и вылез из салона. Ага, это был темно-синий «фольксваген Пассат В5». Мне пришлось изучить многие марки того времени, чтобы получаемая мной информация имела хоть какую-то значимость для дальнейшей работы.
        Я зашел в подъезд, взбежал на четвертый этаж и открыл дверь квартиры номер 113. В темном коридоре я разулся, снял ветровку и прошмыгнул в ванную комнату. Наконец-то у меня появилась возможность разглядеть свое лицо во всех подробностях. Что тут сказать…Ума не приложу, сколько яблок мне свалилось на голову, что я вдруг решил выбрать для себя такой имидж. Длинные черные волосы, спадающие на лицо подобно упитанным змеям, серьги в обоих ушах, бакенбарды, плавно перетекающие в бородку (ну, это хотя бы имело благородный подстриженный вид) и несчетное количество аксессуаров - от ошейника и браслетов до череповидных колец на пальцах. Черная футболка с надписями. Но тут я вспомнил про музыку, и все встало на свои места. Я - любитель рока, надо понимать. В лучшем случае, а в худшем - какой-нибудь гот или сатанист. Забавное открытие, однако не идущее ни в какое сравнение с моими предыдущими открытиями: с тем, что я опять писатель с псевдонимом Глен Леонард (вряд ли то было моим настоящим именем) и что жить мне оставалось не так много дней. Теперь я задумался о том, чаще ли смерть приходит к тем, кто пытается
изображать ее перед зеркалом?
        Я зашел в комнату, заваленную одеждой, книгами и кипами бумаг. Творческая мастерская, не иначе. Видать, я плодовитый автор, раз у меня нет времени даже убрать позавчерашний завтрак со стола и почистить клавиатуру. Я наклонился и нажал кнопку - зашумел системный блок, загорелся монитор. Пока компьютер загружался, я вытащил лежащую под клавиатурой стопку листов и пробежался глазами по хаотично разбросанным по белому полотну каракулям. Ничего не успел понять, кроме отдельных слов. Одно из них мне показалось очень похожим на слово «санаторий». Хм, интересно.
        Жидкокристаллический экран явил моему взору нисколько не удивившую меня заставку - какая-то рок-группа зажигала во время концерта. Внизу я прочитал ее название - Trust Company. По-моему, то же самое было написано и на моей футболке.
        Я вошел в электронную почту, там висело одно новое письмо. Не успел прочитать от кого. Текст письма следующий: «Мы рады подтвердить, что ваш рассказ „Санаторий“ победил на конкурсе. Позвоните Ивану Богдановичу, он проинформирует вас о дальнейших действиях и планах».
        - Мы едем в «Творческий круиз»! - воскликнул я и отправился на кухню. Там я заварил себе чай и вытащил из холодильника кусок яблочного пирога. Но насладиться трапезой я не успел, так как услышал в мозгу пронзительный писк - пора возвращаться. Меня вновь окутал туман.
        - Как прошло погружение? - спросил доктор Орехов, когда я выбрался из сплит-капсулы.
        - Где я? Кто вы? - я решил позабавиться, но увидев его округлившиеся глаза (что не предвещало ничего хорошего), тут же сдался. - Ладно, успокойтесь, со мной все в порядке.
        - Фух, я бы попросил вас не шутить так, Георгий Аркадьевич.
        - Хорошо. Но погружения стали слишком короткими, мне скоро наскучат такие робкие набеги на прошлое.
        - Вы же не хотите повторного приступа деперсонализации? - как можно более пугающе спросил Орехов. Зря старался, я вовсе не испугался. - Мы будем увеличивать продолжительность погружений с каждым новым разом. Узнали что-нибудь полезное?
        Я поправил сбившуюся пижаму и вкратце рассказал ему обо всем, что увидел.
        - Значит, Глен получил приглашение в некий круиз, - доктор Орехов задумчиво заходил по процедурной. - Это объясняет наличие воды в вашем последнем стереосне. Нам стоит действовать аккуратно.
        - Что вы думаете по поводу рассказа «Санаторий»? - спросил я. - По-вашему, о чем он?
        Орехов пожал плечами. Очевидно, этот вопрос интересовал его куда меньше прочих.
        - Бог его знает.
        - А мог ли Глен…ну, как-нибудь заглянуть в мое сознание?
        Доктор усмехнулся и покачал головой:
        - Такое невозможно в принципе. Сплит-погружения имеют исключительно одностороннюю связь.
        - Понятно.
        И все же, мне было любопытно. Жаль, не получилось наткнуться на распечатки этого рассказа или на его аннотацию. Возможно, во время круиза мне удастся поймать нужный момент.
        - Возвращайтесь в палату, Георгий Аркадьевич, - посоветовал доктор. - Я пришлю к вам Аллу, она запишет всю собранную вами информацию.
        После обеда меня приехала навестить внучка Даша. В этот раз одна, без своего дубоголового ухажера-боксера, чему я несказанно обрадовался. Я старался никогда не вмешиваться в личные дела своих детей и внуков, но порой не мог усидеть на месте, не дав пару ценных советов с высоты прожитых восьми десятков лет, вместивших в себя шесть браков и еще порядка дюжины интрижек разной степени. Будь их меньше, думаю, мои потомки прислушивались бы ко мне куда чаще. Но тут уж ничего не поделаешь. Далеко не всем женщинам, на которых я женился или с которыми заводил романы, приходился по вкусу мой писательский образ жизни. Хотя до росписи им казалось, что с этим проблем не будет. Даю пари, все они втайне мечтали переделать меня, перекроить как плюшевого Кена на свой лад. Но к их несчастью, я был сшит не из того материала.
        - Привет, дед, - Даша поцеловала меня в щеку по-деловому сухо, что было на нее похоже. Наверное, только боксеров она умела целовать со всей скрытой страстью.
        - Привет, мелкая, - я не церемонился ни с ней, ни с ее полутора метрами на подошве высоких кроссовок. - Последнее время лишь ты меня и навещаешь. Твой отец там хоть живой?
        - Да. Как обычно пропадает все выходные на стадионах. У тебя что нового?
        - Скоро узнаю, как именно я умер в прошлой жизни.
        Даша скривила свое симпатичное лицо:
        - Вы все тут извращенцы и мазохисты.
        - Не все. Я по делу здесь, если помнишь.
        - Ах да, твоя очередная наркоманская книга. Ради этого стоит умереть дважды, - она нарочно пыталась меня разозлить. Я это знал, поэтому не поддался на провокацию, а вместо этого включил философа, читающего нотации:
        - Вы, молодежь, живете лишь настоящим, а еще чаще - будущим. Забывая, что когда-то было и прошлое. Причем, не чье-то, а ваше собственное.
        - Ой, дед, только не начинай.
        Уже начал. Но продолжать не стал. В конце концов, испокон веков разные поколения смотрели на мир разными глазами. И превращаться в брюзжащего старикашку я не имел желания.
        Когда Даша ушла, я вернулся в палату и, не дожидаясь Аллы, сам записал все увиденное во время последнего сплит-погружения. Послеобеденный сон выдался беспокойным. Меня все не покидали мысли о том рассказе, почему он назывался именно так? Может, просто совпадение?
        Запись 7-А.
        Туман рассеялся, когда я вновь сидел в рок-погребальнице под названием «Пассат В5». Вот же подфартило, лучше бы я оказался за работой над каким-нибудь литературным произведением. Слава Богам, это длилось недолго, я уже парковался возле какого-то кафе. Я зашел внутрь и занял свободный столик в углу зала. В руке болталась сумка с ноутбуком. Неужели мои молитвы оказались услышаны, и Глен приступит к работе прямо здесь и сейчас? Ну, точнее, прямо там и тогда. Я включил ноутбук, зашел в папку «Черновики». Там висело с полсотни различных файлов. Я открыл файл с названием «Стереосон». И тут меня передернуло. Буквы поплыли перед глазами, руки затряслись. Я не мог понять, с кем это происходило, со мной или с Гленом. Будем считать, что с нами. Я встал и направился в уборную. Умылся холодной водой и уставился на свое отражение.
        - Кто ты такой, мать твою? - я не ожидал такого вопроса от самого себя, поэтому меня передернуло повторно. - Что ты делаешь в моей голове?
        Кто-то сидел у меня в мозгах, мешал работать над новым рассказом, на который у меня остался всего один день. Может, через зеркало я смогу достучатся до незваного гостя?
        Я перестал видеть отражение, потому что его завлекла плотная пелена тумана.
        - Кто ты такой, мать твою? - я уставился на человека в белом халате. Нет, сначала это был размытый мазок белой краски на темно-сером полотне и лишь затем мазок превратился в человека.
        - Георгий Аркадьевич, я же просил вас оставить шуточки.
        - О чем вы, где я? - я начал экстренно расстегивать ремни на торсе. - Это вы залезаете в мой разум?
        - Алла, быстро вколите ему ампулу антисна, - приказал щеголь под докторской личиной.
        Я не успел расправиться с ремнями, чтобы воспротивиться уколу. А затем было слишком поздно.
        - Вам лучше? - доктор Орехов склонился надо мной. Я лежал в своей палате связанный по рукам и ногам.
        - Эй, почему я связан?
        - Вы мне скажите. Как вас зовут?
        - Георгий Джинин, - я удивленно посмотрел на главврача. - В чем дело? Опять деперсонализация?
        Орехов облегченно вздохнул и принялся развязывать меня.
        - Что-то произошло во время сплит-погружения, - пояснил он. - Неужели мы оказались в точке смерти Глена?
        Я напряг память. В первые секунды она частенько напоминала казанок с винегретом, поэтому я попытался разбить фрагменты воспоминаний на составляющие.
        - Нет, он узнал о нашем существовании, - я попытался встать, но голова как свинцовая гиря потянула меня вновь к магниту-подушке.
        - Я же объяснял вам, что это невозможно. Даже в теории.
        - Значит, ему плевать на ваши теории, - я пошарил на тумбочке в поисках стакана воды. Горло пересохло, будто я вернулся из пустыни Намиб. - Он напрямую спросил, что я делаю в его голове.
        - Спросил у кого? - Орехов явно не верил ни одному моему слову. Или не хотел верить.
        - Зашел в уборную, уставился в зеркало и спросил. Это не было галлюцинацией, - я залпом опустошил стакан.
        - Любопытно, - только и сказал главврач.
        Я думал, стоило ли ему говорить про файл, на который я наткнулся в ноутбуке Глена. Решил, что лучше выложить все как есть.
        - А знаете, как назывался рассказ, над которым он работал в тот момент, когда мы его посетили? «Стереосон».
        Наверное, для Орехова это стало перебором невероятностей за один день. Он решительно покачал головой:
        - Думаю, дело не ограничивается одной лишь деперсонализацией.
        - Почему вы так рьяно отвергаете мои факты? - я был близок к глубокой обиде.
        - Ваши факты? Главный факт в том, что сплит-погружения это путешествия в прошлые жизни, в прошлые тела через стереосны в исключительном качестве наблюдателя, но никак не активного участника. Вы лишь просматриваете кинопленку прошлого глазами вашего предшественника. Не меняете события, не воздействуете на внутренний мир очевидца своими мыслями и переживаниями. Односторонняя связь. Воздействиям может поддаваться только разум сновидца. Что мы и наблюдаем в вашем случае.
        - Но как объяснить эти названия, придуманные Гленом? - не унимался я.
        - Возможно, имеет место пластовое наложение проекции ваших знаний на мир Глена. Вы знаете, что находитесь в санатории «Стереосон» и совершаете сплит-погружения в свою предыдущую жизнь, чтобы написать книгу о возможной взаимосвязи двух ипостасей одной души. Первые прочные нити нам удалось обнаружить, узнав, что Глен Леонард тоже был писателем. Но все осложняет его ранняя и, надо полагать, весьма неприятная смерть. Она - критическая точка, при приближении к которой ваше сознание испытывает чудовищное давление и подвергается межвременной деформации, в результате которой обе картинки наслаиваются друг на друга.
        Браво, док, сказал так, будто смерть бывает приятной. Ну, если только во время оргазма в теплой постели, но таких счастливчиков едва ли наберется на пару сотых процента от общего числа умирающих и погибающих.
        - Вы не зря упомянули про писательскую нить, - сказал я. - Почему вы не допускаете возможность того, что Глен еще в те годы, в начале десятых годов, мог придумать сюжет, чем-то похожий на наш с вами мир? Для него это был мир будущего.
        - Если допустить вероятность обмена информацией между телами одной души в обратном хронологическом порядке, то человечеству придется пересмотреть многие законы новой теопсихологии и прикладной эзотерики.
        Док всегда растаптывал мои гениальные догадки в порошок. Подсознательно я даже начинал его ненавидеть за это.
        - Ладно, вам виднее, - я сдался с великой неохотой. Но лишь потому, что мне жутко хотелось отдохнуть. В мои годы частые нервные стрессы были крайне нежелательны, даже в присутствии элитарных врачей Федерации.
        - Придется сделать недельный перерыв перед следующим погружением. А пока наслаждайтесь отдыхом в нашем санатории.
        Любезностью Орехов никогда не был обделен.
        Неделя прошла быстро. Я потратил ее с пользой - написал пару новых глав о той жизни, что еще помнил без всяких стереоснов. О жизни в этом теле. Об известном российском писателе-фантасте Георгии Джинине, на излете творческих лет решившем написать свою главную книгу. Старикам не сидится на месте, а старикам-писателям уж подавно, когда они осознают, что еще не сказали чего-то важного. Я думаю, что намеревался стать первым в своем роде исследователем человеческой души и ее перерождений с того момента, когда человечество открыло для себя стереосны и технологию сплит-погружения. Упустить такую возможность я не мог себе позволить.
        Когда я подписывал контракт с санаторием «Стереосон», на бумаге все выглядело лучше не придумаешь. И лишь мелким шрифтом внизу зависли побочные эффекты. Главные из них - деперсонализация и ложное самовосприятие. Иными словами, вы рисковали застрять в сознании своего предшественника, давно покинувшего земное бытие и бродить по аллеям санатория воскресшим пережитком прошлого. Именно поэтому чаще практиковались поверхностные погружения, дающие лишь кинематографическую картинку и звук, а глубокие стереосны с проникновением в глубины сознания очевидца являлись сложными и опасными процессами. Впрочем, именно такие заплывы в нижние слои меня и заинтересовали, иначе я не видел особого смысла браться за столь ответственную миссию, как написание своей эпохальной книги. Тут я некстати узнал про «критическую точку» - момент гибели прошлого тела. Оказаться во время сплит-погружения в этой точке означало крайне неприятную вещь - сам черт сломал бы рога и копыта, пытаясь разобраться в том, что могло с вами произойти после такого опыта. Вы могли отделаться и непродолжительной деперсонализацией, а могли сотворить
в своем подсознании новый фантастический мир и увязнуть в нем навсегда. На всякий случай я застраховал свои мозги и прописал в контракте требование усыпить меня как больную собаку, если вдруг я застряну на подобной станции своего нейронного метро.
        Что там док нес про пластовое наложение? Он намекал, что я начинаю постепенно срастаться с Гленом Леонардом или что? Но пока я чувствовал себя вполне комфортно, не считая килограмма ваты, которую мне кто-то затолкал в голову.
        С Гленом была связана вода. Много воды с характерным привкусом соли. С доктором Ореховым мы пришли к выводу, что он утонул. Я не ставил себе цель подкараулить его за минуту до того момента, как вода начнет заполнять его легкие, но мне хотелось узнать, какой ряд трагических обстоятельств привел его к этой воде.
        Запись 8-А.
        Она выглядела как божество на ярмарке язычников, собравшихся в уютном кафе на берегу океана. Нет, это была всего лишь палуба круизного лайнера. Но не в этом суть. Девушка с темно-русыми волосами и голубыми, как июльское небо глазами принесла мне вишневый сок и пачку конфет с ментолом для свежего дыхания. Такое дыхание наверняка понадобится мне грядущим вечером, если я все-таки осмелюсь к ней подойти. И если я осмелюсь пожертвовать своим вечером, когда я должен закончить рассказ для очередного конкурса. Слишком много конкурсов, не превращусь ли я в этакого жеребца-скакуна, то и дело работающего лишь по заданным темам и в определенные сроки? Но в этот раз для конкурса был организован целый круиз, поэтому я не без основания относился к нему серьезно.
        - Она хороша, - протянул сидящий рядом парень с неприлично кучерявой головой и в инвалидной коляске. Я сразу понял, про кого он говорил. Официантка Вероника принесла нам наши заказы и чтобы полюбоваться ею вблизи еще раз, пришлось бы вновь обращаться к меню. Оно стало для нас мифической лампой, потерев которую, из нее появлялся джинн.
        - Не то слово, - согласился я, отпил сока и распаковал упаковку конфет. - Дьявольски хороша.
        - Леонид, - парень протянул мне руку. За линзами очков я увидел взгляд, характерный лишь для одной категории граждан - изрядно подвыпивших.
        - Глен, - ответил я и посмотрел на часы. На девушку я бы еще потратил вечер, но на задушевные разговоры в баре - увольте.
        - Ты участник нового конкурса? - спросил он меня, когда я уже допил сок и собирался попрощаться с ним.
        - Да.
        - Я знаю, на предыдущем ты победил. И что за история у тебя за пазухой в этот раз?
        - Хм, я развиваю тему санатория будущего, в котором пациенты могут совершать путешествия в свои прошлые жизни.
        - Но ведь это уже было?
        - Поэтому я и сказал - развиваю тему. Об этом можно написать роман, я думаю.
        - Понятно. Желаю тебе удачи.
        Я поблагодарил Леонида и сказал, что мне еще надо придумать концовку к своему рассказу, поэтому, расплатившись по счету, я направился к выходу, задержав взгляд на официантке. Как обычно бывает в реальности, она даже не посмотрела в мою сторону. Ну и черт с ней, решил я и отправился к себе в каюту.
        - Георгий Аркадьевич, успокойтесь! Алла, быстрее делайте укол!
        - Отпустите меня, ваш мир - фальшивка! - вопил я. Только вопить мне и оставалось, так как мои руки и ноги плотно прилегали к туловищу. Но я перестал сопротивляться еще до укола. Меня успокаивала мысль, что все происходящее нереально и является следствием моих фантазий. Я оказался их участником, застряв в глубоком сне. Со мной такое иногда случалось - я осознавал, что сплю, но не мог проснуться. И сны были неконтролируемые. Обычно они воплощались в каркасе моих литературных сюжетов, над которыми я накануне ломал голову. Неудивительно, что в этот раз меня занесло в санаторий «Стереосон», ведь именно о нем я писал перед тем, как заснул.
        Запись 9-А.
        Итак, что бы мне написать в финале? Хорошо, когда такие вопросы приходится задавать себе хотя бы за пару дней до сдачи материала в руки жюри, а не за одну ночь. За поисками ответов я отправился на палубу, где уже второй день подряд наша небольшая компания молодых литераторов собиралась за завтраком, обедом и ужином, чтобы обсудить творческие дела, погоду и еще ряд маловажных тем.
        - Как дела, Стивен Кинг? - спросил меня Костя Раков. Рядом с ним крутилась его миниатюрная подружка Рая. Мы были первыми птицами на палубе этим солнечным утром. - Придумал ты, наконец, свою концовку?
        - Мне мешают думать мои персонажи, - ответил я.
        - Это еще как? - не понял Раков.
        - Залезают в голову и переносят мое сознание в этот выдуманный мир в качестве главного героя. Во время снов. Именно поэтому я и назвал свой новый рассказ «Стереосном».
        - О, все понятно, - протянул Костя. - Надо сказать капитану лайнера проверить твою подушку на наличие в ней запасов марихуаны.
        - Глен истинный творец, отдается делу целиком, - заметила Рая. Умная девочка.
        - Ага, Филип Дик тоже отдавался делу целиком. Таких тружеников еще называют нюхачами.
        - А что с ним случилось? - спросила Рая.
        - Путешествие в миры собственных романов на амфетаминовой байдарке. Почитай его трилогию «Валис» и ты поймешь, о чем я.
        Я не привык вмешиваться в споры об амфетаминах, марихуане и прочих стимуляторах творческой активности, но в этот раз не удержался:
        - Просто признай, Кенст, что у тебя столь скудная фантазия, что ты завидуешь всем подряд, называя их нюхачами. Как правило, беспричинно.
        - По крайней мере, моя фантазия кристально чиста. Чего нельзя сказать о твоей. Рыльце-то в пушку, об этом всем известно. Наверняка ты и сейчас периодически балуешься.
        Бесполезно. Спорить с этим человеком все равно что пытаться стабильно зарабатывать в казино - проиграешь все накопления и уйдешь ни с чем.
        - Я все не могу добиться от вас, о чем твой новый рассказ, Глен? - напористым тоном потребовала Рая, желая увести тему разговора с вязкой топи на ухабистую просеку. - Это продолжение «Санатория»?
        - Да. В «Стереосне» Георгий Джинин понимает, что Глен Леонард это не его прошлое воплощение, а его создатель. Там получается рассказ в рассказе.
        - То есть, он понимает, что его мир - фальшивка, а он персонаж?
        - Да.
        - Жестоко, - констатировала Рая. Впрочем, для сентиментальных девушек те модели бытия, в которые я вплетал своих героев, и впрямь выглядели жестокими и несправедливыми. Они так рассуждали, будто речь шла о живых людях. Затем Рая высказала мысль, заставив меня впервые глубоко задуматься в тот день:
        - А ты не боишься, что сам можешь оказаться чьим-то персонажем? Или, скажем, Георгий Джинин это не вымысел, а правда. И он действительно посещает тебя, как свое прошлое тело.
        - Похоже, стоит проверить подушки у вас обоих, - с наигранным раздражением сказал Раков.
        - Если это так, то я величайший писатель-фантаст или даже провидец, раз сумел описать мир будущего в таких подробностях, - резонно предположил я и улыбнулся, дабы мое предположение не воспринималось слишком серьезно.
        - Ты - обычный выдумщик-нюхач, а вот кто способен заглядывать в будущее, так это она, - Костя приобнял Раю и кивнул на меня. - Покажешь ему свои способности?
        - Кость, я же просила, - она исподлобья смерила его недовольным взглядом.
        - Да, я смотрю, ты всем тут кость в горле, - сказал я, чтобы разрядить обстановку. Про способности Раи иногда видеть будущее я слышал от Ракова давно. Но не особо в них верил, хотя и допускал. - Однако мы можем проверить правдивость твоей догадки. Загляни в 2097 год. Если там есть санаторий «Стереосон», а в нем пациент с именем Георгий Джинин, значит, я и впрямь его прошлое воплощение.
        - Я не могу заглядывать так далеко, - с явным сожалением ответила Рая. - Обычно мой предел это пара дней.
        - Тогда, может, предсказание результатов предстоящего конкурса? Если мне не суждено победить, то чего я ломаю голову над этим «Стереосном»?
        - А вот это хорошая идея! - подхватил Раков. - Почему нам раньше она не приходила в голову?
        - Ой, это будет нечестно - знать все наперед, - отмахнулась Рая. - Да и далеко не всегда мои предсказания сбываются, если честно.
        - Все равно будет интересно, - я продолжал настаивать. Костя меня поддерживал, поэтому минут через десять мы добились своего.
        - Отлично, вы ввели тройную дозу антисна, как я и просил? - услышал я сквозь гул внутри своей головы.
        - Да, доктор. Сейчас он должен уже прийти в себя.
        Я пришел в себя как по расписанию. Череп раскалывался, будто по нему ударили кувалдой. Перед глазами плавала картинка процедурного кабинета и нависших надо мной, подобно стервятникам, доктора Орехов и двух медсестер. Благо, я сразу понял, что это именно они, а не плоды моей фантазии.
        - Как вы себя ощущаете, Георгий Аркадьевич? - спросил Орехов.
        - Скверно, - признался я. - Это было ужасное погружение.
        - Да, и не одно. Немудрено, что вы сбились со счета. Нам стоило немалых усилий и порций противоядия вывести вас из той реальности.
        Я пошевелил руками, ощущая, как к конечностям возвращалась чувствительность. Затем я задал главный вопрос:
        - Тот факт, что Глен Леонард писал рассказы о будущем, то есть, нашем настоящем, - правда или проекция моего видения на его мир, как вы выражались?
        - Однозначно, второе, - без раздумий ответил доктор. - Я думаю, нам стоит прекратить погружения. Все равно мы стали получать не объективную картину прошлого, а фантазийную.
        - Но мы ведь так и не узнали, что с ним случилось, - запротестовал я.
        - Мы не знаем лишь деталей, но главная суть в том, что лайнер, на котором оказался Глен, затонул. Это документально зафиксировано в исторических документах.
        - Жаль, что у нас на руках только официальные сухие факты. Для книги они малополезны.
        - С этим ничего не поделать, - Орехов пожал щуплыми плечами. - Смею утверждать, что ваше сознание дороже любой книги.
        С этим утверждением я решил не спорить.
        Запись 10-А.
        - Ну, что ты увидела? - Раков нетерпеливо заерзал на стуле.
        Я в это время старался делать две вещи одновременно: не упустить смысла предстоящего предсказания и найти взглядом официантку Веронику в зале кафе. Может, в конце концов, она хотя бы посмотрит на меня? К тому же, я собирался заказать себе завтрак.
        Но вместо этого я увидел переполненные страхом глаза Раи. Об официантке и еде пришлось забыть на какое-то время, когда я узнал причину этого страха.
        - О нет, надеюсь, это заблуждение, - прошептала она.
        - Что? - в один голос спросили мы с Раковым.
        - Я увидела…тонущий корабль. Наш. Панику и сотни утонувших людей.
        Хорошее предсказание, ничего не скажешь. Главное - оптимистичное. Но я не решался шутить вслух. Кто знает, сколь часто Рая ошибалась в прогнозах? Не я точно. Костя мог знать, а еще лучше - спросить об этом ее саму. Я так и сделал.
        - Примерно пятьдесят на пятьдесят, - ответила она. По ее дрожащему голосу я понял, что, возможно, процент правдивых прогнозов мог и превышать это число.
        - Значит, это как встретить медведя на улицах Москвы, - все же я счел нужным сдобрить напряжение щепоткой юмора. - Вероятность - пятьдесят процентов. Можно встретить, а можно и нет.
        Раков будто проглотил язык. Он молча хлопал глазками, спрятанными за линзами ботанических очков, и смотрел то на подругу, то на меня.
        - Это все ты виноват! - Рая вдруг набросилась на меня. - Со своими рассказами!
        - А я-то тут при чем? - этого я действительно не понимал.
        - Они вцепились в мой мозг как пиявки. Я действительно нащупала некую связь с далеким будущим.
        - Подробнее?
        - Помимо кораблекрушения, мне еще предвиделся этот твой санаторий. Все оказалось как-то связано между собой, но я пока не могу понять, как именно. Подожки-ка, - Рая напряглась, словно пытаясь выудить какой-то важный артефакт из сети своей памяти. - Как заканчивается твой рассказ? Второй.
        - Э, я еще не придумал.
        - А на чем ты сейчас остановился?
        - На том, что Георгий Джинин подобрался вплотную ко дню гибели своего предшественника, Глена Леонарда.
        - Дню гибели на круизном лайнере?
        - Да.
        Рая довольно кивнула, а Раков сидел с ничего не понимающим видом, дымясь от недовольства как недокуренная сигарета.
        - Ты прописал своему персонажу смерть? - спросил Костя, будто я действительно кого-то убил.
        - А что в этом такого?
        - Ладно, ребят, расслабьтесь, все в порядке, - успокоила нас Рая. - Я поняла, что мне предвиделось - финал твоего рассказа, а не реальное будущее.
        - А, вот как, - с недоверием проговорил я. Не знаю почему, но такая версия мне казалась еще менее правдоподобной.
        - Старик оказывается в теле Глена Леонарда перед самой его смертью и не успевает вернуться обратно в свой разум. В результате чего они сливаются в одного человека и уже не могут понять, кто из них реальный, а кто - лишь выдумка другого.
        - Как занятно. Пожалуй, я использую твой вариант, - я засмеялся. Меня и впрямь веселила вся эта ситуация с предсказаниями будущего и переплетением реальности и вымысла. Ракова, однако, она нисколько не веселила.
        - А на какое число у тебя запланировано кораблекрушение? - спросил он.
        - У меня запланировано? - вопрос мне показался нелепо-забавным. - Ты имеешь в виду, по рассказу? На 22 июля.
        - То есть, на сегодня, - Костя вопросительно посмотрел на Раю. - Совпадение?
        - Кость, успокойся. Конечно, совпадение. Не думаешь ли ты, что наше будущее определяется его рассказом? Или что у Глена тоже есть дар предвидения, который он принял за очередное вдохновение идеей?
        - Кажется, впору проверять уже три подушки, - усмехнулся я и вновь принялся искать взглядом официантку, чтобы сделать, наконец, заказ.
        Несмотря на предостережения доктора Орехова, мне удалось настоять на еще одном сплит-погружении. Спустя две недели курса интенсивной реабилитации сознания он в итоге пошел на уступку.
        - Но это последний раз, Георгий Аркадьевич! - грозно предупредил главврач.
        - Хорошо, - согласился я. - Мне не хватает всего финального штриха-знания для книги. Еще нескольких часов из 22 июля 2011 года.
        - Надеюсь, вы осознаете, сколь велик риск деперсонализации при таком близком погружении к критической точке? Мы можем потерять вас навсегда. И что вы хотите найти там? Причину крушения лайнера? Детали смерти, что?
        Я не решался ему открывать свои мотивы, дабы меня не посчитали душевнобольным. Но мне действительно казалось, что док ошибался насчет проекции видения. Как минимум, у нас с Гленом имелась двусторонняя связь, и его рассказы - не фальшивые плоды побочных эффектов. Как такое было возможно, я не знал. Я надеялся, что смогу завести с ним диалог во время предстоящего стереосна и узнать правду. Орехову я показал лишь верхушку айсберга:
        - Я хочу найти там правду, - больше я ничего не стал говорить и поспешил в сплит-капсулу, дабы не нарваться на дополнительные вопросы.
        Запись 11-А.
        - Ты в порядке? - спросил Раков. - Что ты съел на обед? Тебя нельзя подпускать к шведскому столу.
        - Обед тут не при чем, - я облокотился о борт, вдыхая морской воздух в сжатые легкие. - Это все старикашка!
        - Какой старикашка?
        - Джинин. Опять залез ко мне в голову.
        - Боже, но ты ведь уже дописал свой «Стереосон». Что ему от тебя надо? - теперь очередь забавляться пришла к Кенсту.
        - Что-то с ним не так. Прежде со мной не происходило подобного. Мне начинает казаться…что я не я, а он.
        - Нет, друг, это с тобой что-то не так. Кроме шуток, ты точно ничего не принимал?
        Я задумался. Теперь я не был ни в чем уверен.
        - Иди-ка лучше поспи, дай мозгам отдохнуть и пережить период интоксикации, - предложил Раков.
        - Ты не понимаешь, во снах они пытают меня, колют какие-то препараты и хотят превратить в Джинина!
        - Кто - они?
        - Доктор Орехов и персонал санатория. Да и сам старик.
        - Черт, да ты и правда болен! Я знал, что ты не вылечился от своей зависимости, а только напустил пыль всем в глаза!
        Я взглянул на часы - без четверти три. По сюжету лайнер начнет тонуть через двадцать минут. Я не продумывал причин, кораблекрушение у меня было лишь данностью. Мне стало жарко, я зашел в уборную ближайшего кафе и умылся. Посмотрел в зеркало и застыл. На меня смотрел старик в полосатой пижаме. Я огляделся и обнаружил, что нахожусь в больничной палате. Меня затрясло, я ринулся было к двери, но какой-то сильный толчок отбросил меня обратно к умывальнику. Затылок затрещал после удара, и я уже смутно слышал какие-то голоса снаружи, крики, вопли и топотания сотен пар ног.
        - Мы тонем! - донеслось до моего слуха. - Спасайтесь!
        Я был не в силах пошевелиться. Топот и голоса приближались, превращаясь в однообразную массу, давящую на мозг, пока я не услышал их прямо над собой.
        - Алла, быстрее носилки, бинты, обезболивающее и две ампулы антисна! - прокричал кто-то. - Он вновь оказался в уборной накануне крушения и разбил себе затылок об умывальник! Дьявол, надо было оставить его привязанным к койке еще на неделю!
        Я чувствовал, как в мое тело впиваются десятки игл, покрывая тело холодной влагой. Что это было - иглы от шприцов или просто вода?
        Я распластался в уборной на кафельном полу. Мое тело погружалось в соленую морскую воду. Сознание слегка прояснилось, я нащупал дверную ручку и попытался встать. Крики о помощи продолжали доноситься откуда-то сверху и снизу. Мы действительно тонем - понял я.
        Я открыл дверь и зашагал по коридору, будучи по щиколотку в воде. Перед глазами стоял густой туман. Я брел, пока не наткнулся на кого-то.
        - Эй, Глен, стой! - человек схватил меня за плечи и с силой потряс. Я увидел знакомое худощавое лицо Кости Ракова.
        - Лайнер идет ко дну? - выговорил я через силу.
        - Это ты идешь ко дну! Очнись, каких грибов ты наелся?
        Я посмотрел на пол - он был чист и сух. Прислушался - никто не кричал. А затем взглянул на часы - без десяти три.
        - Просто еще не время! - закричал я и помчался наверх. Раков пытался меня догнать, но бегал он значительно хуже. Вскоре мы оказались на нижней палубе. - Они хотят достать меня, как и ты сейчас! Ты их агент, засланный в реальность?
        - Остановись! Что ты делаешь?!
        Я подбежал к борту и посмотрел вниз. Лайнер шел с максимальной скоростью, рассекая морское полотно. Там они не доберутся до меня, пронеслось в мозгу. Я перелез через перила, оттолкнулся и прыгнул…
        - Меня зовут доктор Ибрагим Орехов, - представился хрыч в белом халате. - Скажите, вы узнаете эту девушку?
        Я перевел взгляд чуть левее. Рядом с хрычом стояла миниатюрная девчушка с темно-рыжими волосами и красными заслезившимися глазами.
        - Рая, как они добрались и до тебя?? - я хотел было подскочить, но плотные ремни прижимали тело к койке намертво.
        После моего вопроса девушка не удержалась и разрыдалась. Я услышал, как она произнесла слово «усыпить» или похожее на него.
        - Георгий Аркадьевич, это не Рая, - сказал доктор. - Это - ваша внучка Даша. Неужели вы не узнаете ее?
        Это поражение. Я вновь заснул и не мог выпутаться из паутины глубокого фальшивого сна. Теперь они научились добираться и до моего окружения. Не удивлюсь, если в следующий раз они приведут в палату Кенста и скажут, что это мой внебрачный сын. Разумеется, я им не поверю. Пусть хоть обколют меня всего своими препаратами, я не поддамся им! Я не позволю своим персонажам взять меня в плен и съесть как аборигенам Кука! Ведь они - всего лишь вымысел, фальшь на бумаге…
        Или нет?
        5 - 9 мая 2013
        Вымерший вид
        Он поправил галстук, ещё раз причесался и ладонью пригладил торчащие волоски. Такая педантичность вселяла ему уверенность перед важными встречами. А грядущая встреча с начальством, без сомнения, выделялась на фоне прочих именно чрезвычайной важностью. Когда-нибудь он обязательно научится входить в кабинеты начальников как и подобает молодому и перспективному дипломату - с не наигранной уверенностью во взгляде и природной лёгкостью в походке и манерах.
        Пока же он вошёл в кабинет Главы ДКЗ (Дипломатического Корпуса Земли) как опоздавший на лекцию студент - по возможности тихо и неприметно. Глава Крачлоу, погруженный в изучение каких-то материалов, даже не сразу заметил его присутствия.
        - А, дипломат Кейс, - через минуту Крачлоу услышал лёгкое покашливание у двери. - Прошу вас, присаживайтесь.
        Он сел на мягкий стул. До слуха донёсся приятный звук старинных настенных часов.
        - Полагаю, вам уже сообщили о вашей миссии? - спросил Крачлоу, не сводя глаз с подчинённого и даже не моргая. Это была одна из способностей начальника, которая всегда напрягала Кейса.
        - В общих чертах.
        - Тогда не будем терять время не прелюдии. Вы получите краткий инструктаж и отправитесь в путь незамедлительно, - Крачлоу вытащил из-под стола коричневый дипломат. - Это возьмёте с собой на случай непредвиденных обстоятельств. А теперь два слова о вашей миссии. Зеркала Вселенной - не очень-то сентиментальная цивилизация, как вы знаете. Убедить председателя Совета в серьёзности внутрипланетарных проблем - задача не из лёгких. Многие опытные дипломаты провалились на межгалактической арене. Поэтому мы выбрали вас. Вы молоды, у вас отличная репутация и свежий взгляд. Теперь, когда ситуация на планете близка к критической, мы должны пойти нетрадиционным путём. Вы - лучшая иллюстрация нетрадиционного пути.
        Кейс не знал, как ему следует реагировать на присвоение такого статуса. Поэтому он ограничился еле заметным кивком головы.
        - Отлично, - Крачлоу расслабленно утонул в пухлом кресле. - Отбытие сегодня. Нет, сейчас.
        - Сейчас? - удивился Кейси.
        Крачлоу постучал по тыльной стороне левого запястья:
        - Время работает против нас, нельзя тянуть, - однако, вместо часов руку украшал выточенный элегантный браслет из платины.
        Кейси Кейс покинул кабинет главы ДКЗ в 15:35 по местному времени и тут же направился в космопорт.
        - Готовы к путешествию, мистер Кейс? - поинтересовался киборг Эшвуд, заместитель начальника технического персонала ДКЗ.
        - Готов, - Кейси забрался в кабину яйцевидной формы и слился подобно хамелеону с пассажирским сиденьем.
        - Насколько я знаю, вы впервые отправляетесь на столь серьёзное задание? - Эшвуд проверил прочность зажимов на плечах и груди Кейса и подошёл к экрану бортового компьютера.
        - Ваши знания никогда не подлежат сомнению, Эшвуд.
        К отправке всё было готово, киборг ввёл координаты и запустил автопилот.
        - Приятного путешествия, мистер Кейс, - сказал киборг и покинул яйцевидный отсек.
        Кейси поблагодарил Эшвуда и погрузился в анабиоз. Путешествие для его восприятие длилось всего несколько минут, хотя в действительности прошло три месяца.
        Первым делом после пробуждения Кейс поинтересовался о ситуации на Земле. Бывали случаи, когда дипломаты получали новые задачи по прилёту на Зеркальную планету, так как старые теряли актуальность за время их путешествия.
        Автопилот проинформировал Кейса, что ситуация на родной планете в пределах допустимых колебаний, что означало сохранение текущих задач. В шлюзном отсеке его встретил ещё один киборг, элитный модифицированный работник Совета. Такой не будет интересоваться, как у вас дела и какое блюдо вы предпочитаете на ужин. Его лицо (если оно было) скрывала гладкая блестящая маска - нововведение Зеркал Вселенной.
        Без всяких вопросов киборг проверил личность прибывшего дипломата и пропустил Кейса внутрь. Зеркальную планету он видел лишь в проекциях на занятиях по изучению космических соседей. В данном случае - условных соседей, ибо до Зеркальной планеты было несколько сот световых лет. Человечеству потребовались бы ещё тысячелетия, чтобы найти способ преодолевать такие расстояния жизнями одного поколения, но из колыбели Земли оно выбралось не само, а с помощью взрослых.
        Дипломатам от разных цивилизаций запрещалось ступать на Зеркальную планету. Для их ног, лап, щупалец, протезов и гравитационных подставок существовало здание Межгалактического Совета. Каждое посольство имело привычную обстановку для представителя той или иной цивилизации.
        Кейс ещё раз пригладил волосы. Лакированные туфли блестели на его ногах как на витрине. Кейси постучал в дверь.
        В кабинете за столом сидело Нечто. Но Кейси, разумеется, был готов к такому повороту. У Нечто отсутствовала форма, хотя при желании можно было уловить отрывистые очертания. Оно напоминало бублик дыма, будто представитель цивилизации Гигантов закурил сигару и показал, как он умеет художественно пыхтеть, производя на свет формы кондитерских и иных изделий. В центре бублика просматривалась высокая фигура в горчичном костюме. Да, Кейси видел себя самого и говорить ему предстояло с самим собой - об этой пикантной особенности он тоже знал и посвятил много часов практике дипломатических переговоров в гостиной своего дома перед обычным зеркалом. В гостиной убедить себя оказалось на удивление легко, но если бы так же легко поддавался убеждениям председатель Совета, Крачлоу вряд ли бы стал искать нетрадиционный путь решения проблемы.
        - Присаживайтесь, дипломат Кейс, - сказал председатель. - Можете называть меня сэром Энтони. Так попросил ваш начальник.
        - Хорошо, сэр Энтони, - Кейси дал понять, что способен быстро усваивать информацию.
        - Я знаю, по какому вопросу вы прибыли. Ваши предшественники околачивали этот кабинет неоднократно, и каждый раз я видел их рты, как у голодных попрошаек, кричащие: «Дайте нам планету! Дайте нам планету!». С чего вы взяли, что у вас получится меня убедить?
        Кейси робко откашлялся. Вот так начало.
        - Ну, как вы уже наверняка знаете, на Земле сложилась конфликтная ситуация. Планета на грани перенаселения. Продолжительность жизни постчеловека составляет более двухсот лет, многие готовы убивать ради территорий…
        - Дипломат Кейс, - прервал его председатель, - я это слышал сотню раз. Анализом ситуации на Земле занимаются наши наблюдатели. Если чаша конфликта начнёт переполняться, они тут же доложат Совету, и мы примем соответствующие меры.
        - Выделите дополнительную планету?
        - Это если вам повезёт. На планеты, пригодные для жизни теплокровных, нынче огромный спрос. Очередь тянется чуть ли не на две галактики. Вы слишком поздно обратились к нам за помощью, я не вправе раздавать планеты вне очереди.
        - Так какие же тогда меры примет Совет в случае переполнения чаши?
        Откровенно говоря, Кейси знал ответ.
        - Те, принятие которых требует Конвенция Высокоразвитых Цивилизаций. Если ситуация угрожает экосистеме, то это - зачистка планеты Бригадой Утилизации Цивилизаций. Я надеюсь, постлюди смышлёные и не доведут положение дел до критического. Хотя бы до того момента, когда мы сможем выделить землянам дополнительную планету или, по крайней мере, часть жизненного пространства.
        - Боюсь, время работает против нас.
        Нечто, наречённое сэром Энтони, и выглядевшее Кейси Кейсом с дымком, тяжело вздохнуло.
        - Мне действительно жаль, дипломат, но я не в силах ничего сделать на данном этапе. Если вы покопаетесь в моих документах, то поймёте, сколько нерешённых и куда более острых проблем стоит перед Советом. Несколько молодых и перспективных видов законсервированы и ожидают своей очереди получить пригодную для развития планету. Многие цивилизации в этом временном цикле словно сговорились - грызутся друг с другом и внутри своих планет, перенаселяют все мыслимые пространства и регрессируют с каждой секундой. БУЦ работает на износ, нам не хватает добровольцев. Кстати, раз вы здесь, я не могу не спросить: вы бы не хотели записаться?
        - В Бригаду Утилизации? - Кейси не поверил своим ушам. - Вы шутите?
        - С чего бы? Нам необходимы добровольцы. Им и их семьям предоставляется гарантия сохранения жизни в том случае, если уничтожению подлежит их родной вид. К тому же они живут в условиях, максимально приближенных к своей естественной среде, как приложение - социальный пакет и высокий заработок. Разве не это ставится во главу угла у большинства существ из плоти и крови?
        - Так-то оно так, - у Кейси не нашлось аргументов оспорить вопрос, озвученный в форме утверждения. - Но я всё ещё на службе ДКЗ и буду верен Земле до конца.
        - Бросьте, Кейс, - председатель не оценил преданность Кейси своему делу, - вы же дипломат. Все дипломаты - лицемеры. Не стоит утруждаться, пытаясь доказать мне вашу порядочность.
        - Вы обо мне неправильно мнения, сэр Энтони.
        Очевидно, председателю надоел диалог.
        - Если у вас всё, дипломат, вы знаете, где в этой комнате дверь. А мне надо работать над более серьёзными вопросами.
        Кейси сухо попрощался, поблагодарив председателя за потраченное время, и вышел из кабинета. Лишь там, в коридоре из мрамора и дерева, он осознал, что провалил задание. Ночные кошмары юности сбылись в один миг. Нельзя возвращаться на Землю бесполезным отработанным материалом. Если уж материалом, то лучше полезным и неотработанным. Он потеребил кейс, обдумывая ситуацию.
        Не успел Кейси Кейс сделать шага, как к нему подбежало ещё одно существо, способное напугать неподготовленного очевидца своим экзотическим видом. Перед Кейсом стоял высокий представитель цивилизации грызунов. Внешне они походили на смесь крысы и собаки, держались на двух ногах и в здании Совета всегда носили длинные чёрные плащи. Кейси не раз видел грызунов в трансляциях с галактических конференций.
        - Землянин? - обратился к нему грызун на общепринятом языке Совета. - Меня зовут Такер-Ти, если горланить на ваш манер.
        - Кейси. Чем могу быть полезен?
        - Нет-нет, полезен я! - Такер-Ти поводил носом по сторонам, вглядываясь во все углы. - Отойдём-ка лучше в сторону. Осторожность в таких делах не повредит.
        Кейси с неохотой согласился. Он слышал, что в посольствах нередко слонялись так называемые дипломатические барыги, то и дело пытающиеся всучить всем товары и услуги, не имеющие никакого прока, кроме как для определённых видов. Впрочем, бывали и исключения. Например, как в этот раз.
        - Слышал, проблемки у вас не кислые?
        - Ты кто - наблюдатель Совета? - спросил Кейс.
        - Лучше! - Такер-Ти ещё раз осмотрелся, поводя носом, и прошептал. - Земелька не нужна? Почти халявная, за полцены материчок на шарике точь-в-точь как вашем!
        Перевод не потребовался, Кейс понял, что барыга предлагал ему нелегально приобрести материк на какой-то планете, похожей на Землю.
        - Меня не интересуют подпольные сделки, - он уже было собрался уходить, но вовремя вспомнил, что карманы его костюма были пусты - ни одного потенциального решения земельного вопроса в регламентированном порядке. Очевидно, грызун тонко уловил суть дилеммы и не отказал себе в удовольствии озвучить её:
        - В кабинетах нет просвета. Простоите в очереди, пока в вашем доме не подметут. А после уборки лишь один процент оставят в парковой зоне и заселят новым видом. Как в зоопарке. Того бойся.
        Что самое противное, Такер-Ти был прав, и Кейси это понимал. Если и существовало ещё более нестандартное решение, то, скорее всего, ничем не лучше предложенного.
        - Ну, хорошо, какова твоя цена и на сколько человек рассчитана оговариваемая территория? - спросил Кейс. Нет, выдавил из себя Кейс.
        - Десять тысяч спокойно лягут! Не потеснятся даже. Цена - как условный срок, вроде есть, а вроде нет. Всего десять тысяч плазменов, по одному за спасённого. Справедливо.
        - Э, нет, так не пойдёт. Не пытайся всучить мне консервную банку по цене цистерны. Сколько человек сможет жить там удобно?
        Такер-Ти помялся. Скорее для приличия.
        - Ладно, моё великодушие сегодня благоволит двуногим братьям. Пять тысяч плазменов.
        - То есть, пять тысяч человек? Лучше говори как есть. Брат.
        - Да почём трещать языками, лучше слетать туда. И сам убедишься. Мой звездоплав на парковке Совета. С пропуском, так что не подумай, что я барыга!
        Ну, конечно, ты простой коммерсант, подумал Кейси и сказал:
        - Ты имел в виду, звездолёт?
        Такер-Ти долго и упорно смотрел в глаза Кейса, отчего последнему даже стало не по себе. Затем грызун всё же заговорил, не отводя ни на сантиметр своих крысиных глазёнок:
        - Брат землеройный, не давай мне поводов усомниться в грамотности ваших мочалок в черепушках. Звездолёт - это то, что летает между звёздами. А моя девчонка «Бяка» словно плывёт в вакууме экстаза. Сейчас сам убедишься.
        - А, теперь всё понятно, - когда Такер-Ти повернулся спиной, Кейси закрыл рот рукой и засмеялся.
        «Бяка» ничем не отличалась от своих сестёр по большой семье из межгалактической компании «Старвэйс» - такая же продолговатая селёдка, не одобряющая макияж, за исключением пары штрихов на боковом обтекателе - с именем собственным и фамилией производителя, главы семейства. Хоть позиция владельца судна и разнилась с общепринятой, по всем межгалактическим меркам это был обычный гражданский звездолёт.
        Кейси устроился на пассажирском месте и терпеливо начал ждать, пока Такер-Ти в течение долгой минуты безуспешно пытался завести звездолёт.
        - Какие-то проблемы? - поинтересовался Кейси.
        - Никаких! Капризничает чертовка, вот и всё.
        Наконец, грызун запустил систему. Она тут же завизжала, когда Такер-Ти отключил функцию автопилота. После чего он отключил визг в системе.
        - Люблю самолично поднимать её к звёздам, - пояснил грызун.
        Когда они преодолели орбиту, Такер-Ти сказал:
        - Придётся вздремнуть малость, брат, путь неблизкий, - Кейси не успел ничего ответить, как грызун активировал режим быстрого сна.
        После этого на смену звёздному вакууму стали приходить пейзажи девственных лесов, лугов и полей. К моменту пробуждения Кейс был готов поверить, что они прилетели именно в его сны о нетронутой природе Земли. Но беглый осмотр места тут же развеял мифы: они зависли над большим островом одной из многочисленных пустынных планет с вкраплениями растительности и водоёмов. Надо понимать, именно этот остров грызун-коммерсант окрестил «материчком».
        - Товар не лучшего качества, - Кейси решил сразу указать дилеру на недостатки территории. - Почва непригодна для выращивания культур, внутренних вод и зелени мало. Из материалов - лишь скалы и камни.
        - Не спеши с выводами, людин, - слегка обиженно бросил через плечо Такер-Ти. - Я продаю жизненное пространство, а не отель с удобствами и сервисом. Земелька что надо.
        Он вновь отключил автопилот и резко направил судно носом к поверхности. За несколько сот метров до столкновения грызун выровнил звездолёт и посадил его на песчаную равнину в стиле аса-лихача. Посадка оказалась очень жёсткой, «Бяка» буквально распласталась брюхом на земле.
        - Я спешу, но не так сильно, как тебе могло показаться, - Кейси поправил галстук, ожидая, когда «Бяка» ослабит свои объятия в виде прочных ремней на его плечах и животе.
        Они выбрались наружу.
        - Воздух пропитан пылью, - Кейс вытащил из внутреннего кармана тёмно-коричневые очки с функцией анализа светового излучения. - Светило повышенной яркости, с чрезмерным излучением ультрафиолета. Людям в таких условиях придётся ограничивать своё нахождение на открытом пространстве или использовать защитные костюмы.
        Такер-Ти недовольно сморщил чёрный нос:
        - Ты нешто из инспекции, казачок засланный? Или выторговываешь скидочку?
        - Нет, я всего лишь сторонник безопасных условий для жизни своих собратьев.
        - Ну ладно, ладно. Скину ещё тыщенку.
        - Нет, ты совсем не понимаешь? - Кейси даже позволил себе усмехнуться. - Речь о безопасности. Она у тебя тоже измеряется плазменами?
        Такер-Ти разрисовал свою физиономию яркими красками удивления:
        - Земляне точно входят в список ВЦ? Всё имеет свою цену - святой закон Совета. И вообще знай: человеку здесь жить куда безопаснее, чем на вашей Земле.
        Кейси махнул рукой. Он взвесил плюсы и минусы. Плюсов, на первый взгляд, казалось больше, ему пришлось это признать.
        - Почему эта планета бесхозна и не входит в сферу интересов Совета?
        - Она не бесхозна, а принадлежит цивилизации разумных грызунов. Наша популяция не столь велика, поэтому мы сдаём её в аренду. А этим участком распоряжается моя фирма. Всё чисто, если ты печёшься об этом.
        - А документы, подтверждающие легальность владения, имеются?
        - А как же. Только они в офисе, потом скину по почте. Оплата по счету или наличкой. Не сразу, если только в твоём чемодане нет такой суммы.
        - У меня и дома нет такой суммы, - машинально ответил Кейс и стал размышлять.
        - Значит, тебе потребуется спонсор с интересами. Твой начальник, например.
        Кейси убрал очки обратно в карман.
        - Вообще-то, моим заданием было убедить Совет выделить нам большую территорию для переселения, как минимум, третьей части от всех землян. За бесплатно. А я приду к нему с бумагами на островок для пяти тысяч жителей, да ещё с чеком на оплату. Вряд ли это можно назвать успешно выполненным заданием.
        Такер-Ти почесал за ухом и с видом знатока заявил:
        - Всяко лучше, чем вернуться ни с чем.
        - Тоже верно, - согласился Кейси. - Так и быть, по рукам. А теперь давай сваливать отсюда. Кстати, сколько времени занял полёт до этой планеты?
        - Если переводить в ваше времяисчисление, то около полугода, - ответил Такер-Ти и подверг этим сроком Кейса в нокдаун.
        - Полгода?? - теперь он почувствовал, как местное светило расплавляет его выдержку и невозмутимость. - Ты представляешь, что за это время могло произойти на Земле?
        - Но а какие были у тебя варианты? Вернуться вообще ни с чем? Ещё поблагодаришь меня, людин, что оказал тебе услугу.
        - Непременно, - процедил Кейси сквозь зубы и уселся на горячий песок, обхватив голову руками. - Выходит, обратный путь до Зеркальной планеты тоже займёт полгода. А потом ещё три месяца до Земли…
        - Рад, что людские дипломаты подкованы хотя бы математически, - грызун осмотрел свой плащ и стряхнул с него осевшую пыль.
        - В какой заднице находится эта планета?
        - Это периферия, не скрою, но нешто ты хотел выхватить кусок пирога из центрального региона?
        Кейси понял: винить он мог лишь себя, что не поинтересовался у грызуна перед полётом, куда они собирались лететь.
        В этот момент коричневый дипломат Кейси стал издавать странный писк. Он подтянул дипломат к себе, осторожно открыл и посмотрел внутрь.
        Вместе с грызуном они заворожено наблюдали, как из чемоданчика с характерным техническим шумом выехала металлическая пластина в пять сантиметров шириной с маленькими усиками-антеннами и двумя глубокими круглыми отверстиями по центру: одно с зелёной подсветкой, другое с красной. Неожиданно пластина заговорила на общепринятом официальном языке Земли:
        - Приветствую вас, дипломат Кейс. - Встроенный процессор проанализировал ситуацию и пришёл к выводу, что вам следует пройти процедуру обновления. Следуйте инструкциям.
        - О чём скулит эта штуковина? - спросил Такер-Ти. Очевидно, официальный земной язык резал ему слух, поэтому он поморщился.
        - Понятия не имею, - проговорил Кейс, вспомнив слова Крачлоу о непредвиденных обстоятельствах.
        - Первое: поместите средний палец правой руки в отверстие с зелёным индикатором, - приказала пластина, и Кейси послушно выполнил указание. Правда, перед этим он посмотрел на свой средний палец, силясь понять, что бы всё это могло значить. Такер-Ти был удивлён ещё больше и даже не скрывал этого.
        - Людин, ты меня пугаешь, - признался он. - Общаешься со своим чемоданом, суёшь в него пальцы.
        Кейси вскрикнул, почувствовав резкую боль сначала в пальце, а затем в мозгу. Словно пластина испустила болевой импульс через его тело прямиком в мозжечок. В глазах потемнело, затем он увидел калейдоскоп ярких картинок: природу Земли, Дипломатический Корпус, кабинет Крачлоу и самого начальника.
        - Что со мной происходит? - простонал Кейси, на что Крачлоу ему ответил:
        - Ты провалил задание, я так и знал! Говорил я министру, что тебя лучше сразу стереть, но он решил, что старый добрый Кейс ещё сможет нам помочь! Тьфу!
        Через секунду видения прекратились, и Кейси вновь лицезрел перед собой дипломат из коричневой кожи, жёлтый песок и перепуганного до полусмерти грызуна. Он вытащил палец и едва не отскочил в сторону. А пластина продолжила зачитывать инструкцию:
        - Замечательно, теперь ваши знания направились в ДКЗ. Вторая часть процедуры: безболезненное стирание личности и уничтожение тела. Для этого поместите средний палец левой руки в отверстие с красным индикатором.
        - Что? - пошевелил губами Кейси, не веря своим ушам. Выполнять указание он не спешил. - Они хотят меня уничтожить?
        - Следуйте инструкции, дипломат, - строго приказала пластина.
        - Да пошла ты! - он использовал свой средний палец, но не по назначению.
        - Что это за жест? - поинтересовался Такер-Ти.
        Но Кейси не успел ответить, потому что говорящая пластина начала испускать невыносимый писк. Кейси и Такер-Ти схватились за уши.
        - Выбрось эту пищалку куда-нибудь! - закричал грызун, пятясь назад.
        Кейс раскрыл правое ухо, прижав его плечом, взял дипломат за ручку и с размаха сильно швырнул его куда подальше.
        Раздался взрыв. В небо взлетел песок, взрывной волной Кейса и грызуна свалило с ног.
        - Скотные фермы! - закричал Такер-Ти. - Что за сюрреализм скотов?! Говорящий взрывающийся чемодан!
        Машинально отряхнув костюм, Кейси ответил:
        - Я отправил свои знания, полученные в ходе задания, на Землю, где, как я понимаю, их должны были изучить и имплантировать в новое тело. А моё старое подлежало уничтожению, чтобы никто не мог завладеть знаниями. Обычная практика, но я был знаком с ней лишь в теории. Никогда не сталкивался лично.
        - Жестокие у вас, людишек, нравы, - подлился мнением грызун.
        - Нам надо выбираться отсюда как можно скорее, - сказал Кейси и зашагал к звездолёту.
        Такер-Ти не стал спорить и нагружать Кейса дополнительными вопросами. Они забрались в салон «Бяки» и случилось то, чего подсознательно опасался Кейси - проблемы с запуском. На сей раз ни через минуту, ни через пять грызуну не удалось заставить «Бяку» работать на своего хозяина.
        - Чёртова консервная банка! - не сдержался дипломат. - И тут невезуха!
        - Не кипятись ты так, брат, - попытался успокоить его грызун. - Наверно, я переборщил с жёсткостью посадки. Такое уже случалось.
        - И что теперь?
        - Позвоню в офис и вызову техпомощь.
        - Невероятно! - Кейси окончательно потерял над собой контроль. - И так угробили столько времени на полёт, так ещё и техпомощь ждать невесть сколько!
        - Хватит кипеть, брат землеройный. Офис не так далеко. Через пару дней нас подберут. Два дня - ничто в масштабе космоса. Пойдём лучше поищем себе чего-нибудь съестного вон в тот лесок. Я слышал, в нём водятся сочные куропатки.
        Такер-Ти не соврал в расчётах - спасательный звездолёт прибыл на остров примерно через два дня по местному времяисчислению, которое, по ощущениям Кейса, не очень-то разнилось с земным. Как-никак планеты почти идентичные, в этом плане грызун тоже не обманул. Своих коллег Такер-Ти встречал как божественное явление - с поднятыми к небу руками.
        - Шкурный пройдоха! - так их встретил капитан судна. - Всё барыжешь у рогатого на куличках? Доигрался. Залезайте в салон.
        Это был массивный восьмиместный звездолёт компании «Старвэйс», предназначенный для спасения небольших групп особей средних размеров. Кейси с удовлетворением разместился в одном из кресел. Два дня лесного обитания на воде и куропатках в обществе представителя цивилизации разумных грызунов - не самый приятный опыт в его дипломатической практике.
        - Я же тебе говорил, что сюда лучше не соваться, - продолжал нравоучения грызун-капитан. - Эта планета как пылесос затягивает неприятности и делится ими со всеми, кто на неё ступает.
        - Ну всё, заладил! Прекращай. Скажи лучше, что там творится в цивилизованном мире?
        - А, - капитан махнул рукой, - к нам подселили каких-то усатых пердящих жуков. Совет посчитал их разумным вымирающим видом, которому отлично подходит наша планета.
        - А с их что случилось?
        - Интоксикация естественной среды. Эти жуки вырабатывают выделения, пагубно влияющие на природу. Учёные Совета изготовили для них специальные униформы, блокирующие эти выделения. И вот скажи мне, брат, какое разумное существо поставило бы свой вид на грань исчезновения от выделяемого им же дерьма? Да ещё такого токсичного, - он покачал головой. - Зеркала совсем обезумели, по-моему.
        - А что-нибудь слышно про Землю? - поинтересовался Кейси. - Человечеству выделили дополнительную планету?
        Капитан как-то пренебрежительно покосился на Кейса, покривил носом и сказал:
        - А, ты землянин? Кранты вам - вот факт.
        - Что это значит?
        - Два месяца назад Совет подписал указ об утилизации вашего вида, так как на Земле начались локальные войны. БУЦ должна приступить к зачистке в ближайшее время, если уже не вылетела на место.
        - Но…как…мне надо связаться с главой ДКЗ! - Кейси стал судорожно хвататься за воздух руками, ртом и желанием спасти человечество.
        - Его зовут Крачлоу? Тогда не парься, ты найдёшь его на Зеркальной планете в консульстве Земли.
        - Что он там делает?
        - Пока он туда направляется, но прибудет раньше нас. Когда Председатель Совета подписал указ, он связался с вашим Корпусом и предложил Крачлоу протекторат всего дипкорпуса в обмен на сотрудничество с БУЦ.
        - Что?! Крачлоу согласился работать на БУЦ? - Кейси не мог в это поверить.
        - Я бы тоже согласился, - капитан удивлённо посмотрел на Такер-Ти.
        - И я, - подтвердил тот.
        Грязные крысы, подумал Кейси сразу обо всех и сжал кулаки. От него теперь мало что зависело. Он летел на Зеркальную планету в том качестве, какого всегда опасался больше всего - в качестве бесполезного отработанного материала.
        - Мы прибыли? - спросил он у очнувшегося чуть ранее Такер-Ти.
        - Как по расписанию. Кэп всегда славится пунктуальностью.
        Они вышли на площадку космопорта. Покопавшись в карманах брюк, грызун нащупал пачку длинных чёрных сигарет, закурил сразу две и предложил две Кейсу. Тот отказался, стараясь не показать брезгливости.
        - Что ты теперь намерен делать, людин?
        - Поговорить с боссом.
        - Всё-таки решил вступить в БУЦ?
        - Нет. Мне интересно узнать, почему туда вступил он. Вместе со всем Корпусом.
        - Ой, едрит меня корень зла за хвост! - воскликнул Такер-Ти, размахивая дым перед лицом. - Ты у нас кто - девственница морали? Или тебе не присущ инстинкт самосохранения?
        - Мне присущ инстинкт сохранения своего рода. Рода в широком смысле слова.
        Грызун махнул рукой, всем видом показывая, что не намерен более спорить на эту тему.
        - Ладно, я пойду урегулирую кой-какие вопросы, а ты пока поговори со своим боссом, - с этими словами Такер-Ти растворился в полумраке космопорта, а Кейси с понурым притуплённым взглядом зашагал в сторону пропускного пункта на территорию консульств.
        - Стойте, - приказал ему киборг с зеркальным забралом и тут же приступил к сканированию сетчатки глаза Кейси. - Дипломат Кейс, проходите.
        Вскоре он оказался в консульстве Земли. В главном холле на широком массивном диване из светло-зелёной ткани сидел его начальник в окружении двух девиц и нескольких бутылок праздничной выпивки.
        - А, Кейси, проходи, - начал было Крачлоу, заметив вошедшего подчинённого, но тут же осёкся и быстро протрезвел. - Эй, как такое возможно? Охрана!
        В холл тут же вбежало несколько человек в броне, касках и с оружием наготове.
        - Подождите! - крикнул Кейси. - Сэр, объясните мне, что здесь происходит?
        Крачлоу отставил бокал в сторону, ссадил с колен одну из девиц и пристально посмотрел на Кейса.
        - Сначала ты мне скажи, откуда ты взялся? - потребовал начальник.
        Находясь под несколькими оружейными дулами, Кейси ничего не оставалось, как рассказать о своём проколе на межгалактической арене во всех красках. Крачлоу внимательно выслушал его и с некоторым облегчением откинулся на спинку дивана. Очевидно, рассказанная история его вполне устроила. Или почти устроила.
        - Выходит, ты отказался выполнить инструкцию своего дипломата, потратив целый год на полёт до заброшенной планеты грызунов, - резюмировал он. - Что ж, скажу тебе так: лучше бы ты подчинился.
        - Чтобы самоуничтожиться, я правильно понял? Не удивляйтесь, почему я передумал, сэр.
        - Не самоуничтожиться, а выполнить оставшуюся часть плана. Впрочем, ты-то и не знал о ней.
        - О каком плане идёт речь, сэр?
        Крачлоу отпил ещё немного праздничного напитка, посмаковал его и начал рассказывать Кейсу чудовищные вещи. И чем больше он рассказывал, тем чудовищнее они казались.
        - Слушай сюда, - так начал Крачлоу. - Настоящий Кейси Кейс это не ты. Точнее, уже не ты. Чуть больше года назад дипломат с таким именем пришёл ко мне с деловым предложением взять его в штат. В тот момент он представлял собой малоопытного, но амбициозного юнца и здраво рассудил, что время старпёров и старожил скоро пройдёт. Вместе с ним мы разработали нетрадиционный план дипломатических переговоров с Советом. Мы решили отправить на них постчеловека высоких моральных принципов. Как ты понимаешь, на такие качества нынче дефицит, особенно в Дипломатическом Корпусе, поэтому нам понадобился специальный чип корректировки личности. Мы вживили его в твой мозг, изменив личность и прописав необходимые качества, не свойственные оригинальному Кейси Кейсу. Новый ты должен был попытаться убедить председателя Совета выделить землянам дополнительную планету, но ты не смог выполнить задание. Однако я обещал тебе покровительство и сдержал слово. Когда ты отправил с помощью своего дипломата воспоминания, мы записали их на другой чип без корректировки, чтобы затем вживить его в новое тело и вернуть Кейсу прежние
качества. В тот момент председатель уже подписал указ об утилизации нашей цивилизации. Я, как ты понимаешь, воспользовался опцией спасения себя и своего Корпуса. Только сотрудничество с БУЦ давало право выжить в этой истории. Настоящий ты поддержал бы меня целиком и полностью. Сейчас чип находится в моем личном сейфе, ожидая наступления лучших времён для нашего вида.
        - О каких лучших временах вы говорите, если наш вид собираются утилизировать? - возразил дипломат.
        - Ну, мы-то свой век доживём в благах и достатке, а потом…Межгалактический Совет станет воспроизводить отдельные экземпляры для заповедников, дабы мы не вымерли окончательно. Это на тот случай, если нам решат дать второй шанс.
        «Та самая жизнь в зоопарке, - подумал Кейси. - Грызун дал верное сравнение».
        Крачлоу деловито причмокнул и улыбнулся.
        - А тебя и вовсе не должно было оказаться здесь. Ты - расходный материал и своё отработал.
        Так вот откуда у Кейси в глубине души (а была ли она у него?) роились подобные страхи. Он только и мог стоять прилипшим к полу стручком в горчичном костюме, не в силах произнести ни слова.
        - Как вы могли так поступить? - наконец, выдавил он. - Со мной. Со всеми землянами. Вы же их предали, хотя должны были защищать.
        - Эти убеждения не твои, мы специально прописали их в чипе, который воздействует на твой мозг. Если мы вытащим мозговой чип, то ты станешь прежним Кейси Кейсом, которого я только собираюсь активировать. Однако, - Крачлоу поднял указательный палец вверх, - можно избрать и более простой путь. Без клонирования и совершенно бесплатно. К чему мне два дипломата Кейса? Это в твоих же интересах, парень.
        - Я не хочу на вас работать!
        - Искусственное упрямство, - Крачлоу лениво зевнул. - Оно для тебя как обрушенный мост - приведёт лишь к падению в пропасть. Ты же должен понимать, что с имеющимися убеждениями ты для нас бесполезен и даже опасен. Нам придётся тебя ликвидировать.
        - Лучше умереть со всеми, чем выжить с гиенами.
        - Какие слова. Безумца, - Крачлоу повернулся к своим головорезам в массивных шлемах и броне. - Схватите его и отнесите в медицинский кабинет. Пусть доктор Филипс удалит ему инородный элемент.
        Кейси хотел было броситься к двери за спиной, но там, к его удивлению, уже стоял охранник. Не дожидаясь приказа, он оглушил Кейса прикладом увесистого оружия.
        - Привет, Кейси, как дела? - спросил Крачлоу вечером следующего дня.
        Кейси Кейс стоял с ватной головой в просторном холле консульства. К тому моменту он понял, что это, на самом деле, была большая комната отдыха босса.
        - Мне значительно лучше, - признался дипломат. - Странно, но я помню все события последних месяцев…
        - В этом нет ничего странного, мы же не стирали твои воспоминания.
        - Спасибо, что избавили мой мозг от занозы. Она превращала меня в отчаянного безумца.
        - Верно, - Крачлоу довольно хмыкнул и пригласил Кейси сесть. - Угощайся элитным коньяком двухвековой выдержки. Ты подоспел как раз вовремя - завтра у нас вылет на Землю.
        - Зачем? - удивился Кейси, присаживаясь на мягкую выпуклость дивана. В полуметре от него раскинулась одна из синтетических девиц начальника. Надо полагать, ею тоже разрешалось угощаться. - Разве БУЦ не зачищает её?
        - Основные силы БУЦ вылетели неделю назад. Они начнут зачистку, а мы, согласно Договору Согласия, должны будем присоединиться к ним на второй стадии утилизации.
        - А, - понимающе кивнул Кейси и отпил коньяка. Девица уже сама, без приглашения, навалилась на него своими формами и кокетливо играла пальцами с его соломенными волосами. - А какой способ утилизации был избран?
        - Самый гуманный и дипломатичный - мгновенное умерщвление в отсеках псведопассажирских судов группы «Мегалодон». Мы придумали полноценную легенду. Мой зам известит землян о необходимости переселения на огромную планету. Её нам якобы предоставил Совет в обмен на Землю, которой требуется капитальный ремонт и глобальное озеленение. Что и так всем давно известно. Переселение будут осуществлять «Мегалодоны».
        - Да, весьма умно, - согласился Кейси с лицом ценителя разных способов умерщвления видов.
        - Наши братья даже не успеют ничего заподозрить, - с воодушевлением продолжал Крачлоу. - Они покинут этот мир в сладких мечтах о грядущей эпохе, - он мечтательно посмотрел куда-то вверх, на люминесцентную люстру холла. - А ведь были и куда более жестокие способы. Например, заразить процессоры постлюдей компьютерным вирусом самого последнего поколения.
        - Вы - настоящий герой, сэр. Земляне вами бы гордились, - Кейси отставил стакан с коньяком и принялся ощупывать девицу. - Жаль, что у них не будет такой возможности.
        - Да, жаль, - Крачлоу занялся тем же. - Но ничего не поделаешь. Ради общего блага я готов сыграть роль героя с маской на лице.
        В завершении беседы босс призвал Кейса насладиться вечером по полной программе, выделил ему солидную сумму плазменов для пользования сервисом Цивилизованного центра развлечений, расположенного на одном из спутников Зеркальной планеты. Но вместо полёта на спутник Кейси вышел на площадку космопорта выкурить пару безвредных сигарет, также предоставленных боссом, и встретил там Такер-Ти.
        - Волнуешься перед полётом? - грызун кивнул на трясущуюся руку землянина и традиционно закурил сразу две чёрные сигареты. - Мне уже сказали, что у тебя извлекли чип.
        - Думаю, с ним волновался бы куда больше, - отшутился Кейси. Смачно затянувшись, он добавил. - Будто с лица сняли шоры. Признайся, я и впрямь был таким упёртым в мораль бараном?
        - Ну, как тебе сказать, - Такер-Ти улыбнулся. - На нашей планете тебя бы съели в первый час.
        - Понятно. Значит, мы с Крачлоу спланировали всё верно, просто председатель оказался непреклонным.
        - Это да, - кивнул грызун. - У Совета и воды во время ливня не допросишься.
        С минуту они молча курили.
        - А всё-таки я понимал того Кейса, - неожиданно сказал Такер-Ти и выбросил одну из сигарет. - Все мы лицемеры, особенно вы, политики и дипломаты, и должны быть готовы получить нож в спину от собрата. А он не был готов.
        - Но ведь только лицемеры и выживают во время утилизации, разве не так?
        - Так, - Такер-Ти сплюнул. - Закон вымерших видов. А если говорить откровенно - истреблённых. Того и бойся.
        - Босс сказал, что нам могут дать в будущем второй шанс.
        - Ну, по крайней мере, внесут вопросик на рассмотрение, как того требует Конвенция ВЦ. Я это называю повторным лишением девственности, ибо развиваться вам придётся вновь из колыбели. До контакта с Высокоразвитыми цивилизациями вы будете верить в ИнтерБога, Паприкорн или придумаете себе новые божества, - Такер-Ти вошёл во вкус и не думал останавливаться. - А от науки появится свой Йенс Крамер, утверждающий, что человек произошёл от человекоподобного ящера. В следующий раз, возможно, это будет свинья или обезьяна.
        - А ты неплохо знаком с историей человечества, - заметил Кейс. - Я думал, мы для тебя варвары с периферии.
        Грызун самодовольно и важно усмехнулся.
        - Вчера у меня выдался свободный вечерок. Истории вымерших видов зачастую повторяются, порой меняются лишь названия и имена. Вероятнее всего, вы продолжите совершать те же ошибки, и не удивлюсь, если через пару-тройку тысячелетий вас снова поселят на планете Земля.
        - Надеюсь, в таком случае мы распорядимся вторым шансом с большим умом. Жаль, что не будем помнить ошибок прошлого, эти воспоминания очень бы пригодились.
        Кейси сделал последнюю затяжку, намереваясь задать грызуну весьма щепетильный вопрос…
        На следующее утро Кейси Кейс разместился в комфортабельном межзвёздном подвижном отеле «Макрофлот», следующем курсом на Землю. Бывший глава ДКЗ Крачлоу ещё перед полётом окрестил этот рейс «последней искрой человечества в чёрном космосе». В том смысле, что населяющие его постлюди являли собой редкие образцы обречённой на уничтожение цивилизации. И надо сказать, никого из дипломатов не беспокоили перспективы дальнейшего мироустройства. Действительно, подумал Кейси, а зачем утруждать себя столь тяжёлыми размышлениями, если устраивать всё равно нечего? Лучше раскрасить оставшиеся дни в яркие краски жизнерадостной палитры. Он отчётливо читал в каждом лице фразу: «После нас хоть трава не расти». Кейси стал единственным на борту, кто поинтересовался у начальника относительно будущего планеты Земля. В частности, дипломата заботило, кому Совет предоставит освободившееся жизненное пространство.
        - Тебе это так важно знать, Кейс? - удивился уже изрядно помутневший от алкоголя Крачлоу, но, тем не менее, ответил. - Грядут ожесточенные дебаты, но по слухам Землю заселят молодым и родственным нам видом. Название забыл… А может, это будут ящеры-гиганты. Да какая разница?
        Про политику решили больше не говорить, разумно рассудив, что время вражды между партиями и расами осталось в прошлом вместе с человечеством.
        Крачлоу и доктор Филипс распивали бренди в казино и посмеивались над кибернетическими крупье. Кейси отказался от игр и анабиотического сна. Вместо этого он сидел в углу игрового зала в одиночестве, попивал коктейль и наблюдал за тем, как веселились его бывшие коллеги.
        В одной руке Кейси держал бокал, а в другой теребил маленькую колбочку.
        - Доктор Филипс, - обратился к собеседнику Крачлоу, разглядывая с почтительного расстояния Кейса, - забыл поинтересоваться, как прошла операция с Кейси Кейсом?
        - На удивление легко, - сказал Филипс, ещё один стройный подтянутый молодой человек со смазливым и явно не докторским лицом. - Как вы понимаете, из-за чрезмерно продолжительного периода нахождения чипа в мозгу был риск, что чип одолеет мозг и его удаление не поможет вернуть прежнего Кейса. И высокий риск, примерно сорок процентов.
        - А как вы поняли, что мы вернули прежнего Кейса, а не оставили нового?
        Доктор Филипс от такого вопроса едва не протрезвел окончательно.
        - По его поведению. Как и вы.
        - Да? - Крачлоу не сводил глаз с Кейси. - Только сейчас я начал замечать, что он ведёт себя как-то иначе. Задаёт странные вопросы.
        - Ну, это объяснимо. Подобные вмешательства в организм никогда не проходят бесследно.
        - Всё же считаете, он действительно стал прежним Кейсом? - не унимался бывший глава ДКЗ. - Или за пеленой пьянящего тумана мы не разглядели чего-то важного?
        - Вчера я был трезв как стекло! - заявил Филипс. - Однако мы можем проверить это наверняка с помощью моего специального теста. Я имею в виду проверку Кейса, а не моего вчерашнего состояния.
        Крачлоу одобрительно кивнул и заказал себе ещё один бокал бренди:
        - Так мы и поступим, доктор. Но только после развлекательной части вечера.
        Бокал Кейса опустел в самый разгар веселья, в этот момент к нему подошёл один из коллег.
        - О чём задумался, Кейс? - спросил молодой парень, чьё лицо Кейси было незнакомо.
        - О последней искре человечества в космосе.
        - В смысле?
        - Вымирать, так с огоньком! Верно, мэн? - Кейси отставил бокал на столик и откупорил колбу.
        …Последняя затяжка.
        - Мне надо поговорить с тобой кое о чём, - Кейси выбросил окурок и подошёл ближе к грызуну. - Ты же барыга, насколько мне известно?
        Такер-Ти возмущённо взвёл брови:
        - Вообще-то я коммерсант!
        - Ладно-ладно, пусть будет коммерсант, - успокоил его Кейси. - Ты можешь достать мне уменьшенную копию мощной бомбы или нечто в таком роде? И чтобы её не засекли сканеры на борту звездолёта.
        Брови грызуна, казалось, готовы были заползти на затылок.
        - Зачем тебе??
        - Не задавай вопросов. Да или нет?
        Такер-Ти деловито потеребил ус, поправил плащ и ответил как можно более беспристрастным тоном:
        - Я могу достать всё.
        - Отлично. Столько хватит? Это всё, что у меня есть, - Кейси протянул ему выделенные начальником плазмены.
        Критически оценив количество межгалактических денег, грызун, тем не менее, утвердительно кивнул.
        - Через час на этом же месте, - сказал он и ретировался.
        Кейси явился без опозданий, а грызун задержался на пару минут.
        - Держи и не спрашивай что это, - Такер-Ти протянул небольшую закупоренную колбочку. - Важно лишь знать, что если содержимое этой ёмкости вступит в реакцию с кислородом, то будет большой ба-бах.
        - Насколько большой? - Кейси взял колбу и быстро сунул её во внутренний карман пиджака.
        - Достаточный, чтобы разнести целый отсек «Макрофлота», - проницательно заявил грызун. - И можешь не волноваться, вашим сканерам не по силам распознать данное вещество. Это суперновинка наших мозговитых умельцев.
        - Тогда сгодится, - одобрил дипломат и повернулся к дилеру спиной, намереваясь уйти.
        - Людин! - окрикнул его Такер-Ти. Кейс обернулся. - Так кто же ты на самом деле?
        Кейси пожал плечами.
        - Я всего лишь представитель вымершего вида. А кем я был раньше? Предпочитаю не знать.
        Такер-Ти понимающе кивнул:
        - Я тоже, брат. Лучше запомнить тебя, как отчаянного безумца, упёртого в мораль. Будет что рассказать внукам в качестве доброй сказки о пришельце с планеты Земля.
        Кейси улыбнулся, засунул руки в карманы брюк и бойко зашагал в сторону консульства.
        2015 г.
        Анархия разума

987
        Звонит будильник. Джонни ощущает его едва ли не подкожное проникновение. Семь ноль-ноль утра. Налитое свинцом тело выбирается из персональной капсулы. Джонни зол, но с каждым новым утром злость почему-то ощущается не так остро. Джонни напуган, что однажды он перестанет вообще что-либо чувствовать.
        - Джонни продолжает думать о себе в третьем лице, - говорю я вслух и тут же добавляю: - Это ведь полезная привычка. Или нет?
        Я встаю рядом с узким окном и смотрю на серое искусственное небо Муравейника. Будто в предвкушении долгожданных перемен.
        Подхожу к шкафу, двери раздвигаются автоматически. Выбираю новый костюм, рубашку, туфли. Все они одинаковы, тем не менее, у меня всегда есть выбор. Забавно. Ха-ха.
        Я подношу руки к лицу. Трогаю гладкую и холодную, как мрамор, маску. От ненужных размышлений отвлекает звонок в дверь. Это Дэннис. Или Карл. А может, Джаспер.
        Я молча выхожу из квартиры. Мы вместе идём по тротуару вдоль десятков идентичных друг другу многоэтажек. Ещё не рассвело окончательно, но всё равно отчётливо видна витающая в воздухе привычная дымка. Говорят, это душа неба, которое давно умерло, и его заменили мрачной имитацией. Улицу освещают фонари и светящиеся окна домов.
        - Как спалось? - спрашивает мой попутчик. - Кошмары не снились?
        Вероятно, это всё же Дэннис, раз ему известно о моих снах.
        - Сегодня нет, - отвечаю я. - У вас с Кэтрин всё хорошо?
        - У Дэнниса и Кэтрин всё отлично, - звучит ответ.
        Мы заходим в офисный центр корпорации «Персона».
        Перед лифтом стоит несколько человек. В одинаковых костюмах и синих масках.
        - У тебя трещина на скуле, - замечает один из них, глядя на Дэнниса.
        - Мелкая ссора с женой, - невозмутимо отвечает он.
        - Тебе следует обратиться в ремонтный отдел, - советует учтивый коллега.
        - Дэннис так и сделает.
        Мы заходим в просторную кабину лифта. Наш офис - на шестом этаже. В семь тридцать начинается рабочая смена. Я занимаю место за столом, включаю планшет и погружаюсь в анализ полученных графиков. Алгоритм действий отлажен, я делаю это практически на автомате.
        Мысли то и дело уводят меня к прошедшей ночи. Я соврал - мне снова приснился тот сон. Впрочем, Дэннис тоже соврал насчёт трещины.

988
        До Известных Событий всё было иначе. Никто не знает, как, но совершенно точно - по-другому. Да и о самих Событиях ничего не известно. Забавный каламбур, да?
        Кто-то говорит, что мы все умерли, как и небо, отражающее нашу суть. Если это так, то загробный мир чересчур пресен.
        Иногда мне снится сон. Он уносит меня в день далёкого прошлого, когда я познакомился с девушкой своей мечты. Хотя было ли это прошлым, а не очередным олицетворением грёз?
        Мы с Дэннисом едем в красной спортивной машине по трассе. Нам весело. Я вижу его лицо - улыбающееся, живое, с россыпью мимических морщин вокруг глаз и на лбу. У него нос картошкой и слегка оттопыренные уши, но при этом его всё же можно назвать симпатичным.
        Своего лица я не могу разглядеть, вижу лишь голубые глаза в отражении салонного зеркала. Да и то если вытянуть голову.
        Мы шутим о девушках, у Дэнниса их было куда больше, чем у меня. Ему повезло, что он женился до того, как всё случилось. По крайней мере, он не один.
        Я замечаю на обочине голосующую девушку в розовой юбке и белой майке. Торможу в пол. Дэннис недовольно фыркает и стряхивает с себя остатки чипсов. Я оборачиваюсь назад - девушка семенит к машине. Я стараюсь разглядеть её лицо, но яркое солнце нещадно слепит меня. Её черты размыты, и когда она оказывается совсем близко, я просыпаюсь.
        Я не знаю, где она и что с ней. Я даже до конца не уверен, была ли она реальна. Если да, то моё знакомство с Ванессой продлилось совсем недолго, нас постигли Известные События, но она - лучшее, что случилось со мной в той жизни. Я вспоминаю о ней каждый день и каждый час. И постоянно проклинаю себя за то, что не сумел удержать в памяти её отчётливый образ. Я бы отдал всё за возможность оказаться с ней рядом… Но у меня нет ничего, кроме снов.

989
        Мне на плечо ложится чья-то тяжёлая кисть.
        - Почему ты не идёшь на перерыв? - спрашивает гигант. Это Джаспер. Сто процентов.
        - Джонни задумался. - Я встаю и иду с ним в холл.
        Джаспер предлагает мне журнал. Минут двадцать мы молча читаем о правильном социальном поведении. К нам присоединяется Дэннис со свежей замазкой на скуле.
        - Что они тебе сказали? - спрашивает Джаспер, не поднимая головы.
        - Как обычно. Думали, Дэннис хотел разбить маску.
        - Ты ведь хотел, - утвердительно вставляю я полушёпотом.
        - Дэннис похож на психа? Он никогда о таком не помышлял!
        - А у Джаспера было пару раз, - вдруг признаётся гигант.
        Мы с Дэннисом таращимся на него.
        - Да, это отмечено у него в досье. Только он не помнит, зачем так поступил, - заканчивает Джаспер.
        - Наверно, ты хотел повидаться с Еленой, - предположил я. - После того, как она сняла маску и её списали в Утиль.
        - С кем повидаться? - переспрашивает великан.
        - Ты не помнишь Елену, свою жену? Её списали месяц назад.
        - Нет.
        - Дэннис её тоже не помнит. Она работала в нашем офисе?
        - Нет, она работала с Кэтрин. Спроси её, может, она помнит.
        - А почему ты её до сих пор помнишь? - спрашивает Джаспер.
        - У Джонни хорошая память. Не такая, как у вас, болванов. Но скоро и он забудет.
        - Скоро мы забудем свои имена. - Дэннис отбрасывает журнал и смотрит на меня сквозь непроницаемые линзы маски. - Кстати, забыл сказать. Мистер Морти хотел тебя видеть.
        Член совета директоров проявил интерес к моей персоне? С чего бы вдруг?
        - Ты уверен? - переспрашиваю я.
        - Это случилось пятнадцать минут назад. Даже болван не успеет забыть.
        Я встаю с кожаного дивана и иду к лифту. Поднимаюсь на тридцать шестой этаж и стучусь в кабинет мистера Морти. Он сидит, как всегда, в тёмном углу кабинета. Свет от прожекторов светит из-за его спины, из-за чего невозможно рассмотреть лица. Никто не знает, носят ли маски члены совета директоров. Скорее всего, да.
        - Мистер Джонни, - раздаётся мягкий голос из темноты. - Присаживайтесь.
        Я сажусь в кресло странной конструкции. Оно пугает наличием дополнительных приспособлений на подлокотниках. По слухам…нет, сейчас об этом нельзя даже думать.
        - Как вы себя чувствуете? - спрашивает мистер Морти. - Как настроение?
        - У Джонни прекрасное настроение и самочувствие, - без раздумий отвечаю я.
        - Вы отличный сотрудник, - неожиданно хвалит меня босс. - Вас всё устраивает в нашей фирме? Ничего не угнетает?
        - Нет, сэр. Джонни всем доволен.
        - Вы уверены?
        - Абсолютно.
        Я боюсь даже подумать о чём-то. Говорят, на столь близком расстоянии боссам доступны мысли сотрудников. Лучше я вернусь к описанию от третьего лица.
        Джонни начинает ощущать, как под холодной маской образовывается испарина. Мистер Морти будто видит это из своего тёмного угла кабинета.
        - А маска? - спрашивает он. - У вас не возникает желания снять её и показать всем, в том числе и себе, своё лицо?
        - Никогда, сэр, - с готовностью отвечает Джонни. - Это ведь опасно, сэр.
        Джонни кажется, что он видит, как босс удовлетворительно кивает.
        - Ведь маска - это единственное, что защищает сотрудника фирмы от Анархии разума, - добавляет Джонни.
        - Вы свободны, мистер Джонни, - говорит босс. - Продолжайте работать.

990
        Вечером после смены мы идём с Дэннисом, Кэтрин и Джаспером на онлайн-концерт. Играет, как и всегда, группа «Блю мен груп». После их музыки всегда болит голова, но мы обязаны ходить на концерты дважды в неделю. Как сказано в инструкции сотрудника, музыка группы «Блю мен груп» предотвращает развитие скрытой Анархии разума.
        Её боятся все. Даже те, кто осмеливаются снять маски. Невозможно не бояться. Они отрываются от реальности, поэтому их списывают в Утиль - как принято считать, это большая чёрная комната без единого лучика света, где списанные находятся круглые сутки. Никто не желает туда поспасть, но у некоторых желание избавиться от маски и увидеть своё лицо оказывается сильнее страха. На самом деле они бегут от Великой Рутины Муравейника. Ибо ни из Рутины, ни из Муравейника нет иных выходов. Только вот напрасные жертвы это всё, если верить инструкции. Через несколько секунду после снятия маски начинаются первые признаки Анархии. В ушах звучит искажённая музыка группы «Блю мен груп», а перед глазами всё плывёт и расплывается. Кто-то возвращается в свои сны и остаётся там навсегда…

991
        Зеркал нет нигде. Их изъяли. Как и всё, что относилось к жизни до Известных Событий. Я - злостный нарушитель, потому что утаил от них две вещи - блокнот с записями и осколок настенного зеркала шириной с планшет. Пустой блокнот и зеркало я нашёл давно в заброшенном районе Муравейника, куда мы с Дэннисом один раз рискнули выбраться. Тогда Дэннис очень испугался, что я взял эти вещи с собой, но уже через несколько дней он забыл про нашу вылазку и про всё, с ней связанное. Я и сам начал забывать. Тогда и понял, что единственный способ сохранить воспоминания - записывать их. Воспоминания испаряются, как дым, вздымающийся в небо.
        Всё, что я пишу в нём - не более чем мои представления о прошлом, навеянные снами. По их обрывочному смыслу я стараюсь удержать в памяти представление о той жизни, которой я жил прежде. Я настойчиво убеждаю себя в том, что это истинные воспоминания, а не всего лишь мечты. Наверное, я никогда этого не узнаю наверняка.
        Порой я смотрю в зеркало и вижу идеально гладкую синюю маску с безжизненным взглядом тёмных линз.
        Противно пищит будильник. Семь ноль-ноль утра. Джонни давно не спит, он выползает из персональной капсулы и несколько минут сидит неподвижно. Статика - такое слово приходит ему на ум. Он тянется за блокнотом и записывает обрывки ночного сна, ещё не выветрившиеся из головы.

992
        В этот раз я вижу широкий берег озера, покрытый зелёной травой. Вновь ярко светит солнце. В Муравейнике я никогда не видел яркого солнца. Только во снах.
        Дэннис кричит мне раздеваться быстрее, он жаждет искупаться в прохладной воде. Он в одних плавках бежит к озеру, оглядываясь на меня. Я вижу его улыбающееся лицо.
        Я быстро избавляюсь от одежды и устремляюсь вслед за ним. Вода приятно охлаждает раскалённое тело. Мы резвимся как дети, вокруг никого. Вдруг мне в голову приходит мысль разглядеть своё лицо с помощью гладкой поверхности воды. Я останавливаюсь, стоя по пояс в воде, и тщетно стараюсь уловить отражение. Но поверхность неспокойна и мутна - я не вижу даже своих ног. В этот момент я понимаю, что это сон и скоро мне предстоит оказаться в холодном тесном гробу.
        - Перестань беситься, Дэннис! - кричу я своему другу. - Замри! Я хочу посмотреть, пока не поздно!
        - На что? - спрашивает он и начинает мутить воду ещё сильнее. - Тебе нельзя смотреть, иначе ты сойдёшь с ума.
        От страха я просыпаюсь раньше будильника и неподвижно лежу в капсуле целых два часа.
        Статика. Почему-то ну ум приходит лишь одно это слово.

993
        Новый день начинается нетривиально - нас знакомят с новым сотрудником. Её зовут Пэйдж, она перевелась из соседнего квартала. По забавному стечению обстоятельств её место находится по соседству с моим. Последнюю неделю оно пустовало - моего коллегу списали в Утиль по стандартной причине - нарушение целостности маски.
        - Ты странный, - вдруг доносится до меня.
        Я поворачиваю голову, Пэйдж смотрит на меня, прекратив работу. Такое недопустимо, для общения есть получасовые перерывы каждые три часа. Тем не менее, любопытство берёт верх над осторожностью и корпоративной дисциплиной.
        - Почему Джонни странный? - спрашиваю я.
        - Пэйдж чувствует это, - отвечает Пэйдж. Я не вижу её глаз, но мне кажется, она ни на секунду не сводит их с меня. - У неё хорошо получается ощущать внутренний настрой людей. Снаружи они все одинаковы, но внутри…далеко нет.
        Я прихожу в лёгкое замешательство. Ещё никто ни разу мне о таком не говорил. Может быть, она - засланный казачок? Проверяет дисциплинированность сотрудников корпорации. Нельзя выдавать себя. Ни в коем случае.
        - Ты нервничаешь, - это звучит в утвердительной форме. Тем не менее, я оспариваю:
        - Нисколько. Джонни просто удивлён. И вообще, если хочешь поговорить об этом, то в перерыве. Сейчас идут рабочие часы.
        Пэйдж кивает. От меня не ускользает некий оттенок разочарования в этом нехитром жесте.
        - Хорошо, - соглашается она. - Ты ведь ответственный сотрудник, на хорошем счету у руководства.
        Издёвка? Насмешка?
        Когда наступает перерыв, я увожу Пэйдж в холл и шепчу:
        - Что за игры? Тебя послал совет директоров?
        Она смеётся. Я слышу её смех, исходящий из-под застывшей холодной маски. Очень редкая эмоция. Я оглядываюсь по сторонам. Несколько человек обращают на нас внимание.
        - Прекрати смеяться! - зло говорю я.
        - Почему, если Пэйдж смешно? - невозмутимо спрашивает девушка.
        - Здесь нет ничего смешного.
        - Ты думаешь, Пэйдж заслали в ваш офис с целью выявить нарушителей социального режима?
        - Может, и так.
        Пэйдж прислоняется к стене и откидывает голову.
        - Вечером после работы, - говорит она и намеревается уйти.
        Я хватаю её за локоть.
        - Что вечером после работы?
        - Пэйдж кое-что покажет тебе.
        С этими словами она возвращается на рабочее место. Остаток смены я не могу сконцентрироваться, поэтому медленно и скверно выполняю свою работу.

994
        - Я веду записи, - заявляет Пэйдж во время прогулки по парку. Она настояла на разговоре в парке, в самом безопасном, по её мнению, месте.
        От неожиданности я останавливаюсь, не в силах пошевелиться. И я не знаю, чему удивляться больше - тому, что она вела записи или тому, что она произнесла самое запретное из всех слов - «я».
        - Это злостное нарушение порядка, - наконец, выдавливаю из себя я и добавляю стандартную для таких случаев фразу, прописанную в Уставе: - Джонни следует донести информацию до руководства «Персоны».
        Я слышу усмешку.
        - А почему Джонни до сих пор не донёс на себя?
        Я чувствую, как сердце с глухим стуком падает к ногам. Это действительно проверка. Умелый блеф. Только к чему он, если им всё про меня известно? И тут до меня доходит.
        - Всё ясно. Ты решила шантажировать Джонни?
        - На кой чёрт мне это надо? Я тебе объяснила, что чувствую людей. И тебя я заприметила давно. Потом узнала, что ты дольше всех сохраняешь воспоминания, а это возможно лишь в одном случае - если ведёшь записи. Скажи, что я не права?
        Я стою обездвиженный, не в силах ничего сказать, ни пошевелиться. Где-то в глубине души загорелся тусклый огонёк радости от осознания того факта, что я оказался не единственным в своём роде.
        - Допустим, - говорю я, не выдавая своих чувств. - Ты хочешь обменяться воспоминаниями? Дневниками?
        - Я хочу увидеть своё лицо. Ты далеко не первый, ведущий записи, кого я встречаю, но ещё ни разу мне не попадался хранитель зеркала.
        - А про него ты откуда узнала? - удивляюсь я.
        - От твоего друга.
        - Дэннис? Он не забыл! Собака! - ругаюсь я. - Как он мог выдать мою тайну первой встречной незнакомке?!
        - Пришлось применить некоторые уловки и остаточные навыки соблазнения.
        Я не верю своим ушам.
        - Ты его соблазнила?
        - Да. Это было легче, чем я думала. Правда, Дэннис не смог скрыть правду от жены. Совесть замучила.
        - Так вот откуда у него трещина, - в задумчивости произношу я. - А Джонни решил, что он пытался разбить маску.
        Пэйдж качает головой.
        - Он не из тех, кто на такое способен. Он - стопроцентный продукт «Персоны». Дисциплинированный, ответственный и не стремящийся заглянуть за кулисы.
        Некоторое время я обдумываю всё сказанное.
        - Если Джонни даст тебе зеркало, то они обязательно узнают, у кого ты его взяла, - говорю я. - После того, как они тебя непременно схватят.
        - Как они узнают?
        - Начнут проверять всех, с кем ты имела контакты в последний месяц. Доберутся до Джонни и обнаружат записи. Два плюс два равно…
        - Пять, - говорит Пэйдж. - Я покажу тебе место, куда ты сможешь прятать свои записи на некоторое время. А ещё лучше - навсегда. Оно куда безопаснее личной квартиры.
        - Что за место? - спрашиваю я.
        - Не могу сказать, пока ты не передашь мне зеркало, - звучит ответ.
        - Ещё такой момент: Джонни в любом случае лишится этого бесценного осколка. Навсегда.
        - Зато он обретёт безопасное место для хранения дневника. Не будет проспаться по ночам в холодном поту и в страхе бать разоблачённым. А ещё, - Пэйдж заговорщически понизила голос, - мы можем провернуть всё и вдвоём. А если ты до сих пор не сподобился использовать зеркало для единственной дельной цели, то за каким чёртом оно тебе нужно в дальнейшем? Продолжай работать на благо «Персоны» как добропорядочный сотрудник, не задавая лишних вопросов. Бери пример с Дэнниса.
        Я снова принимаю задумчивую позу. Очень заманчивое предложение. При условии, что девица не врёт.
        - Джонни надо подумать, - говорю я и возобновляю прогулку. Пэйдж следует за мной, но намеренно начинает отставать.
        - Жду ответа завтра утром на этом же месте за полчаса до начала рабочей смены, - бросает она мне вслед. - И ещё. Прекрати говорить о себе в третьем лице, когда мы вдвоём. Меня это нервирует.

995
        Я возвращаюсь домой, сажусь на кровать и в тысячный раз прислоняю ладони к холодной маске. Это непростой выбор. Синица или журавль, рутинная безопасность или яркая смерть? Или того хуже. Никто не знает, что на самом деле представляет собой Утиль. Лишь слухи и молва.
        Я ложусь спать в капсулу без готового решения.
        В этот раз мне снова снится озеро. Удача! Будто я вернулся в тот момент, когда страх меня выдернул из сна в прошлый раз. Дэннис продолжает беситься как дитя и баламутить воду, чтобы я не смог увидеть гладкую отражающую поверхность. Я спокойно и без резких движений отступаю в сторону и терпеливо жду, пока мой друг не оказывается достаточно далеко. Заигравшись, он этого не замечает. Я застываю на месте и инстинктивно даже замедляю дыхание, дабы не создавать лишних колебаний.
        Вода вокруг меня умиротворённо играет едва заметной рябью от лёгкого ветерка, илистая муть неумолимо оседает на дно. Момент истины близок. Я смотрю вниз. Концентрируюсь на своём отражении, но именно в этом месте ряби почему-то больше. Моё лицо размыто, я никак не могу уловить его черт. Дэннис понимает, что оказался слишком далеко. Он кричит мне не делать этого и бросается вплавь ко мне. К счастью, плавает он медленно, к несчастью - неумело, создавая чересчур много колебаний и брызг. Впрочем, он ещё достаточно далеко, и его заплыв не имеет никакого отношения к тому, что я не могу разглядеть своё лицо. Странная локальная рябь перемещается туда-сюда вместе со мной. В лихорадочных попытках всё-таки узреть отражение, я теряю осторожность и сам становлюсь источником водных колебаний.
        Неожиданно меня посещает догадка. Это не рябь на воде, это Анархия разума.
        Мне становится страшно, я перевожу взгляд на берег и вижу её. Ванесса стоит в белом купальнике и машет мне рукой. Её образ не расплывается, но берег слишком далеко, чтобы отчётливо разглядеть черты лица. На какое-то мгновение я забываю обо всём, словно переживая события прежней, навсегда ушедшей жизни заново, как в первый раз. Первый день знакомства, озеро, жаркий поцелуй и длинный берег несбывшихся надежд.
        Потом я вспоминаю, что это всего лишь сон. Ощущение времени обманчиво, вражеский будильник может разбудить в любую секунду. Нельзя медлить. Я кричу Ванессе идти ко мне, но она игриво качает головой и зовёт меня к себе. Я устремляюсь к ней, но продвигаюсь катастрофически медленно. Сначала пытаюсь плыть, затем бежать по илистому дну наперекор упрямой воде, не желающей выпускать мои ноги из терпких объятий.
        Когда до Ванессы остаются считанные метры, звонит будильник.

996
        Утром я кладу завёрнутый в тряпку осколок зеркала между страницами своего дневника, который, в свою очередь, прячу между папками в рабочий портфель. Выхожу на полчаса раньше и направляюсь в парк.
        Перед тем, как дать Пэйдж окончательный ответ, я делюсь с ней своими сновидениями. А так же опасениями по поводу Анархии разума.
        - Если мои сны и общепризнанная теория не врут, то тебе не удастся разглядеть лицо. Твой разум тут же начнёт отслаиваться от реальности.
        - Твои сны - всего лишь отражение так называемой общепризнанной теории, - говорит Пэйдж. - А я практически уверена, что она врёт.
        Я молча нащупываю в портфеле зеркало, достаю его и протягиваю девушке. Затем поднимаю глаза и смотрю на искусственное небо, на это царство неживой материи. Через пятнадцать минут стартует очередная рабочая смена. Конвейер запустится и начнёт перемалывать остатки наших душ в своём рутинном и неизменном ритме.
        - У жизни, лишённой смысла, есть лишь одно определение, - слова Пэйдж вторгаются в поток моих размышлений.
        - Какое? - спрашиваю я, не сводя глаз с умершего неба.
        - Статика, - отвечает девушка.
        Я перевожу на неё взгляд и вспоминаю, что это самое слово зачастую приходит мне на ум после пробуждения.
        - Я чувствую людей, - будто специально поясняет мне Пэйдж. - Я знаю, что ты думаешь точно так же. У тебя есть шанс совершить единственное доступное тебе действие.
        - И лишиться жизни, - говорю я.
        - Статичного существования. Мы давно лишились всего, что составляет истинную ценность. Мы забыли своё прошлое, свои лица и вообще то, кто мы есть на самом деле. Анархия разума - это то, что с нами происходит здесь и сейчас.
        Проходит мучительно долгая минута.
        - Где? - спрашиваю я.
        Мне кажется, я вижу улыбку на лице Пэйдж. Столь же иллюзорную, как и сама жизнь.

997
        Мы находим самый укромный уголок парка. В столь ранние часы людей вокруг почти нет. Лишь уборщик с метлой и пара рабочих, ремонтирующих лавки.
        Пэйдж аккуратно распаковывает осколок зеркала и держит его на руках нежно, как ребёнка.
        - Я узнавала, - говорит Пэйдж, - после нарушения целостности маски в «Персону» посылается сигнал, и у нас есть не более трёх минут до прибытия Контроля.
        Я киваю.
        - Готов? - спрашивает девушка и кладёт осколок на пенёк позади себя.
        - Нет.
        - Тогда начинаем одновременно по моей команде.
        - Подожди, - спешу вставить я. - Хотелось бы узнать напоследок - что это за безопасное место для хранения дневника?
        Девушка пренебрежительно отмахивается.
        - Нет никакого места. Я всё выдумала, чтобы выудить у тебя зеркало.
        Бесцеремонная наглость. Но я не успеваю опомниться, как Пэйдж кричит «Давай!» и начинает с силой стягивать с себя маску. Целостность уже нарушена, о чём возвещает протяжный писк. Три минуты пошли.
        Я просовываю пальцы снизу, от подбородка, и чувствую, как маска нехотя отступает от моего лица. Но усилий явно недостаточно. Я выбираю более удобный хват и тяну её вверх со всей силы. Лицо обжигает огнём. Такое ощущение, что маска снимается вместе с кожей. Если так, то это будет крайне нелепый финал - отправиться в Утиль, увидев напоследок свой череп.
        Наконец, усилия приносят плоды. Я избавляюсь от маски и инстинктивно бросаю её на землю. Прошла минута, не меньше. Время неумолимо уходит, но для меня оно будто начинает течь в замедленном воспроизведении. Я прикасаюсь к лицу. Оно гладкое, без единого волоска. Почти такое же холодное, как и сама маска. Неудивительно, ведь они были единым целым неведомо сколько месяцев, а может, и лет.
        Я хочу взять зеркало с пенька, чтобы посмотреть, но замечаю, что Пэйдж не может справиться с маской. Мне кажется, я слышу сирену Контроля. Они совсем рядом. Или это пищит маска?
        - Помоги мне! - просит девушка.
        В её голосе присутствуют ноты страха, отчаяния и слёзной мольбы. Она не ожидала, что осуществить этот нехитрый план окажется так непросто.
        Полторы минуты. Противоборствующие мысли носятся в мозгу на сверхскоростях, не позволяя мне придти к конкретному решению. «Сейчас всё закончится, подумай о себе!» - «Если бы не она, ты бы никогда не решился на этот шаг! Ты обязан ей жизнью» - «Кого буду интересовать твои обязательства, когда до вас доберётся Контроль?» - «Ты ведь не настолько холоден и бессердечен, Джонни. Подумай, что отличает тебя от остальных? Возможно, способность к сочувствию? Помощь ближнему?».
        Словно на автомате я бросаюсь к девушке, грубо хватаю маску и пытаюсь оторвать её от лица, не обращая внимания на вопящую от боли Пэйдж. Теперь уже я явственно слышу сигнал Контроля, его ни с чем не перепутать. Они в парке, найти нас - дел на полминуты или меньше.
        Совместными усилиями нам удаётся сорвать маску с лица Пэйдж. Её первым порывом было развернуться и схватить осколок зеркала, но что-то задерживает её на месте. Как и меня. Она смотрит на меня, а я - на неё. Никакой размытости, никаких преград. Образ мгновенно оживает в памяти, как пациент, испытавший клиническую смерть и благополучно вернувшийся к жизни.
        - Джин? - Я улавливаю каждый изгиб её губ. Таких сладких и знакомых.
        - Ванесса, - произношу я полушёпотом.
        Для выяснений нет времени. Уже слышны шаги сотрудников Контроля, их переговоры.
        Мы стоим рядом подобно застывшим статуям, не в силах пошевелиться и осознать, что же всё-таки с нами случилось.
        Я закрываю глаза. Мне не страшна темнота Утиля. Меня не гложет то, что я так и не увидел своего лица. Больше всего я боюсь одного - что всё случившееся окажется сном, и я проснусь в тесном гробу на заре нового дня.

998
        Будильник не звонит. Я не вижу узкого окна, за которым простилается мёртвое небо. Я не вижу ничего, пока где-то вдалеке темноту не разрывает крохотный луч света. Затем он становится больше, и я понимаю, что это открытая дверь. Я шагаю по невидимому полу, наступаю на твёрдые выпуклости. Они трескаются и проламываются под моим весом. Их слишком много. Приближаясь к свету, я обнаруживаю, что весь пол усыпан старыми почерневшими масками.
        У входа стоит человек с живым лицом. Карие глаза, тонкие усики и курчавые волосы. Он жестом призывает меня покинуть чёрную комнату.
        Вокруг светло и много людей. Все без масок. Они выглядят именно так, как я и представлял прошлую жизнь. Мужчины во фраках или пиджаках, женщины в вечерних платьях. Они стоят полукругом. Моё появление вызывает грохот оваций. Только тогда я понимаю, что абсолютно гол, но не предпринимаю никаких попыток прикрыть наготу хотя бы отчасти.
        - С возвращением, Юджин! - говорит чей-то голос.
        - Куда? - спрашиваю я.
        - Домой, - раздаётся сбоку от меня.
        Я поворачиваюсь и вижу Ванессу. В ослепительном наряде и на высоких каблуках. Она так близко от меня, что я чувствую пленительный запах её парфюма.
        - Но…Что?..
        Она кладёт палец мне на губы и кивает куда-то в сторону.
        - Мистер Морти ждёт тебя, - говорит она.
        - Мистер Морти?..
        Кто-то протягивает мне костюм и произносит:
        - Лучше тебе надеть вот это, парень. К генеральному директору обычно не ходят голышом.
        Мне помогают влезть в бельё, затем в брюки и пиджак. После чего проводят по лестнице к знакомому кабинету. Я с порога узнаю его интерьер. Из угла светят прожектора, стоит сиротское кресло для посетителей.
        - Юджин, присаживайся, - доносится до меня голос директора.
        Я сажусь в кресло, несколько обескураженный его вольным обращением ко мне. Прожектора гаснут, и я вижу перед собой узкий стол и человека среднего возраста на противоположной стороне. Он улыбается. У него острые черты лица, большие глаза и пробивающаяся сквозь черноту волос седина.
        Мы молчим целую минуту, пока он первым не начинает говорить:
        - Вот мы и встретились при более благоприятных обстоятельствах. Смею предположить, жизнь в Инкубаторе тебе была не по вкусу.
        - В Инкубаторе?
        - Да. Тебе он знаком изнутри под названием Муравейник. Город, где всем заправляет таинственная фирма «Персона». Только город намного меньше, чем кажется изнутри, а у таинственности фирмы есть прозаическая правда.
        - Я не понимаю, - признаюсь я.
        Мне удалось во время осечь себя и не произнести фразу «Джонни не понимает».
        Мистер Морти начинает терпеливо объяснять мне суть происходящего. И ныряет с места в карьер:
        - На Земле остался лишь один материк, пригодный для жизни - Австралия. Практически вся остальная суша уничтожена последствиями ядерной войны, начатой во второй половине двадцать первого века Китаем и США. Скоро и Австралийский континент ждёт неминуемая гибель. Через две недели уцелевшая часть человечества на крупнейшем корабле «Ной» покинет Землю навсегда в поисках нового дома. Мест на всех не хватит. Поэтому мы и ведём отбор счастливчиков с помощью так называемого Инкубатора.
        - Муравейник нереален? - спрашиваю я.
        - Вовсе нет. Он реален. Это целый район Аделаиды. Тебе повезло родиться австралийцем, но у Земли из-за радиации больше нет будущего. Запасы и кислород в убежищах неминуемо иссякнут, поэтому нам и пришлось сконструировать «Ной». Его ресурс так же ограничен, однако его мобильность даст нам шанс найти новое место для жизни.
        - Значит, вы ведёте отбор тех, кого брать с собой? - продолжаю задавать я вопросы. - И по какому принципу вы определяете счастливчиков?
        Мистер Морти вздыхает и начинает будто с оправдательного пояснения:
        - Выживших было слишком много даже для столь крупного судна, как «Ной». Многих неизбежно пришлось бы оставить на Земле. Есть несколько убежищ, куда мы и переправим часть оставшихся, но это лишь отсрочка от неминуемой смерти. Первоначальной идеей было выделять места на корабле по жребию, пока не началась междоусобная война за право спасения. В итоге нам, горстке лидеров поредевшей цивилизации, пришлось принять непростое решение - превратить район одного из городов в своеобразный загон для потерявших контроль над эмоциями людей. Буду откровенен, многие не дожили до попадания в Инкубатор. Их пришлось просто уничтожить, пока они не уничтожили нас. Тех, кого удалось усмирить, мы погрузили в своеобразную ирреальность с помощью масок, воздействующих на разум. Изобретение наших гениев, достойное Нобелевской премии. Они успели спасти японские разработки и завершили работу очень вовремя. Покуда на человеке остаётся маска, его разум находится в нашем ведении. Мы способны влиять на его память, мысли и даже эмоции. Изменять восприятие времени. Однако мы не злоупотребляли своим влиянием, ограничившись только
базовыми изменениями личностей: ограничили воспоминания, ускорили течение времени и внушили всем одинаковую легенду об Анархии разума, Известных Событиях и прочем, о чём ты и без того хорошо знаешь.
        - Для чего? - автоматически спрашиваю я и тут же даю свой вариант ответа: - Чтобы проверить, какие из лабораторных крыс окажутся самыми непослушными?
        - Именно, - подтверждает директор. - В данном случае непокорность системе рассматривается как плюс. Тот, кто готов жить обезличенным человеком-функцией в Муравейнике и беспрекословно выполнять любые указания, пусть там и остаётся. А нам нужны личности, готовые рисковать и находить выходы из сложных ситуаций. Это умение пригодится в мире будущего, если мы хотим сохранить и воссоздать нашу цивилизацию где-то ещё в галактике. Нам не интересны персоны, как архетипы, для которых скрывающие маски становятся лицами. Ещё Карл Юнг писал, что персона представляет собой социальную роль, которую играет человек, выполняя требования общества. Маска должна служить лишь защитным слоем, но не становиться лицом. Те, кто пытался идти против течения и первое время умело это скрывал - именно такие личности нам и нужны.
        Я пытаюсь переварить килотонны информации быстрее, чем мой мозг способен это сделать. Логика отбора мне кажется чересчур утопичной, чтобы быть правдой. Зачем лидерам нужны такие же индивидуалисты, не проще ли взять с собой послушных исполнителей для возрождения цивилизации? Однако сомнения я оставляю при себе и задаю иной вопрос:
        - Вы знаете всех, кто нарушает законы Муравейника? Делает записи, говорит о себе в первом лице и ищет способы увидеть то, что спрятано под маской.
        Ответом мистера Морти служит лёгкий кивок и довольная улыбка.
        - Да, Юджин. Нам известно всё о каждом жителе Инкубатора. Теперь ты знаешь, почему оказался здесь.
        Я невольно меняю направление беседы.
        - Ванесса и я… Это реально?
        - Отчасти. Твои чувства к ней действительно были столь сильны, что воспоминания сохранялись в глубинах твоего разума и всплывали во время сновидений. К слову, сны - священная сфера каждого индивида, мы никогда не вторгаемся в них. К сожалению, про глубину её чувств к тебе не могу сказать того же. Ты для неё был всего лишь временной забавой, попутчиком на тернистом жизненном пути до Известных Событий. Да, избавившись от маски, она тоже вспомнила тебя, но я не уверен… - Директор запинается. - Впрочем, не мне судить. Как сложатся ваши дальнейшие отношения, зависит теперь только от вас. Теперь отношения… «Ной»… От вас… - Он снова запинается, и мне кажется, что его лицо как-то неестественно дёрнулось. - Как… не уверен. Муравейник реален. Маски. Ванесса и ты - это… Австралия… Небо умерло…
        Образ мистера Морти начинает дёргаться, а затем и рябить, как сбившийся канал. Я в ужасе смотрю на него. Кабинет вибрирует, постепенно размывается всё вокруг. Мистер Морти смеётся, с его уст отчётливо срывается слово «болван».
        Я подскакиваю и выбегаю в коридор. Там удаётся сфокусировать зрение на лестнице. За спиной доносится неприятный гул, будто меня преследует рой ос.
        Я возвращаюсь в холл. Но вместо толпы в вечерних нарядах и шума весёлых голосов меня встречает пустота и зловещая тишина. Тусклый свет освещает ветхое помещение. На дальней стене висит широкое двухметровое зеркало. Ноги сами несут меня к нему. Я останавливаюсь напротив зеркала и кричу.
        На меня смотрит человек в костюме и синей маске. В отражении на заднем плане я вижу толпу таких же людей. Все мы стоим неподвижно, в статике, и смотрим на зеркала перед собой.
        Кто-то грубо нацарапал на поверхности фразу: «Вколи вакцину».
        Я сжимаю кисти в кулаки и начинаю изо всех сил бить по зеркалу. Оно покрывается редкими трещинами, но не поддаётся. Тогда я размахиваюсь и ударяю маской. Ещё раз. И ещё. Мне не больно или я не чувствую боли. Чёртово зеркало продолжает отражать. Я вижу, что маска почти раскололась, но и не думаю останавливаться.
        Наконец, поверхность не выдерживает, и на меня осыпаются десятки осколков.

999
        За ними оказывается ещё одно зеркало, только в нём не я, а мистер Морти. Он смотрит на меня печальными глазами, его рот искривлён в подобии улыбки.
        - Мне жаль, Джонни, - говорит он.
        - Я ведь Юджин! - заявляю я.
        - Тебе всегда нравилось это имя больше собственного.
        - Что происходит?
        Мистер Морти переминается с ноги на ногу. И качает головой.
        - Анархия разума, - наконец, произносит он, - постигла тебя. Побочное действие вакцины.
        - Какой вакцины?
        - Которую ты вколол себе, дабы спастись от эпидемии. Якобы спастись. Планета действительно мертва, Джонни. Цивилизация тоже.
        - Но как же «Ной»?..
        Мистер Морти махает рукой:
        - Утопия. Прописанный в вакцине сценарий спасения. Колыбельная для угасающего разума.
        - Я ни черта не понимаю, - признаюсь я.
        Мистер Морти сочувственно кивает:
        - По какой-то причине препарат перестал действовать, как должен. В твоих грёзах произошёл досадный сбой. «Корпорация Спасения» никому не хотела зла. Мы посчитали, что обречённым на смерть лучше встретить её в объятиях иллюзии спасения, чем бессмысленно проливать кровь за остатки ресурсов и последние мгновения жизни. Это был бы слишком жестокий финал для человечества. А так… Своего рода эвтаназия. Безболезненная и приятная. Правда, не для всех. Но это не наша вина. Брак на конвейере.
        Он пожимает плечами, точно извиняясь.
        - Я должен был постоянно видеть сладкий сон о спасении? - спрашиваю я, начиная всё понимать.
        - Да. Но у тебя с самого начала пошёл не тот «сон». Вакцина перемешала в твоей голове всё, как неумелый кулинар. Прописанную иллюзию спасения изрядно пропитала твоими личными мыслями, переживаниями и воспоминаниями. Получился скверный коктейль. А сейчас у тебя отрыжка. В моём лице. Этой беседы не должно было быть.
        - Значит, вы - очередное воплощение сна?
        - Вроде того. Я - страховочный образ в программе вакцинации. Как раз для подобных случаев. Моя цель - объяснить тебе ситуацию и успокоить.
        - Успокоить, - повторяю я. - И как же?
        Мистер Морти разводит руками:
        - Эвтаназия. Завершить начатое.
        - Убить себя я могу и сам, - недовольно бросаю я.
        - Да, но зачем, если есть способ ещё проще?
        Действительно.
        - Есть другой вариант, - предлагает мистер Морти. - Можем попытаться запустить иллюзию заново. Возможно, тебе повезёт, и ты обнаружишь себя, готовящимся к отбытию на «Ной».
        Смерть в сладком сне. Чертовски привлекательно.
        - Никто не выжил? - спрашиваю я.
        Успокаивающий образ кивает:
        - Никто. Реального мира нет. Вопрос в том, сколь долго ты ещё хочешь оставаться здесь.
        Я закрываю глаза и говорю:
        - Я хочу прекратить. Но не в царстве грёз. Вы можете показать мне последние минуты реальности? Моей. Настоящей.
        - Я постараюсь, - отвечает мистер Морти.

000
        - Коли, Джонни! - кричит Дэннис. - Не тяни кота за мошонку!
        Он уже вколол вакцину и с важным видом расхаживает по гостиной.
        - Я не тяну! - огрызаюсь я, но следую его совету.
        Затем осматриваю помещение. Мне хочется запечатлеть в памяти всё, чем мы жили прежде. Прежде, чем мы уйдём в новый мир постапокалипсиса.
        На часах застыли зелёные «07:00». Кэтрин сидит на диване и читает роман Оруэлла «1984». Моя любимая книга, которую я советую всем. Лучшая антиутопия всех времён.
        Карл разглядывает висящий на стене постер фильма «На последнем берегу». Поистине дьявольский символизм. У нас - эпидемия, по сюжету - радиация, вызванная ядерной войной между Китаем и США. В реальности и в кино Австралия остаётся последним оплотом цивилизации. Людей, как ни странно, ожидает хэппи-энд, персонажей - неминуемая гибель. Обычно бывает наоборот.
        За столом расположился мистер Морти - консультант «Корпорации Спасения», отец Джаспера. Сам Джаспер пялится на плазму. Я включил подборку клипов группы «Блю мен груп». Парни в синих масках в образе инопланетян виртуозно играют с помощью труб из поливинилхлорида и воздушных шпагов. Конкретно сейчас идёт один из их главных хитов - «Персона». Клип - шедевр. О том, как все мы носим маски, сливаемся с толпой и гибнем в рутине будней. А тех, кто пытается снять маску, ждёт тёмная комната с такими же ослушниками системы.
        - Вакцина точно защитит нас от эпидемии? - с сомнением спрашиваю я.
        - Так написано в инструкции, - отвечает мистер Морти и демонстрирует мне стопку бумаг. - Как там на самом деле - никто не знает. Корпорация умерла. Теперь спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Поблагодарите судьбу, что я успел стащить несколько доз.
        - А есть побочные эффекты или что-то в таком роде? - спрашивает Кэтрин с дивана.
        Консультант пожимает плечами:
        - Не знаю. Это новинка. Они не успели завершить испытания. Тут сказано, что возможны проблемы с памятью. Но это ведь не такая уж большая плата за жизнь?
        - Действительно, - отвечает Дэннис и подходит к окну. - Большинство жителей этой планеты умрут, а мы выживем. Естественный отбор. На Земле будет ад, но мы украдём для себя частичку рая с вечных небес. Небесам ведь всё нипочём. Верно, Джонни?
        Я заканчиваю с приготовлениями, шагаю к настенному зеркалу и наблюдаю себя во весь рост. На меня смотрит человек в деловом костюме и с застывшим точно маска лицом.
        На комоде возле зеркала стоит старая фотография. Там мы с Ванессой. Молодые и счастливые. Никогда не прощу себя за то, что не успел спасти её. А она так и не простила мне мелкой служебной интрижки с Пэйдж. От этого ещё больнее. Я бы отдал всё за возможность оказаться рядом с Ванессой…
        На душе оседает неприятный осадок, перемешанный с необъяснимым страхом перед будущим. Я подхожу к Дэннису, смотрю в окно на серое небо Аделаиды и невольно замечаю:
        - Кажется, небеса давно умерли.
        2015 г.
        Пограничный рейс
        Заправка
        - Мне надо отлить, - сказал Паха, жадно вглядываясь в проносящиеся за окном кусты.
        Стас недовольно покосился на друга.
        - Ты упарил! До заправки осталось шесть километров.
        - Шесть долгих километров.
        Стас резко вильнул на обочину и затормозил. Клубы пыли окутали «газель». Паха выскочил из кабины и неестественной походкой поковылял к густой растительности. Стас увеличил на магнитоле громкость. Музыку на несколько мгновений заглушил лишь рёв спортивного мотора пролетевшей мимо машины. Она пролетела так быстро, что кроме красного цвета кузова Стас не разглядел ничего.
        - Гонщики хреновы, - проворчал он и ловко выхватил из-под сиденья старенький термос.
        Пусто. Бросив термос через плечо, Стас раздражённо посмотрел на часы - без четверти три. До границы оставалось шестьдесят километров, и пока они не укладывались в график. А виной всему был Паха. То ему захотелось перекусить, то отлить, то размять конечности. Стас уже неоднократно пожалел, что взял капризного друга с собой в рейс.
        Он снова бросил раздражённый взгляд на потёртый циферблат - без десяти три. Сколько можно отливать? В густой растительности он попытался разглядеть жёлтую футболку Пахи. Наконец, не выдержав, Стас выскочил из кабины и направился к кустам.
        - Ну и сколько ещё ждать? - крикнул он.
        Не получив ответа, Стас пролез через кусты и позвал друга оттуда. Тщетно. Никакие жёсткие аргументы и обвинения в шутовстве не заставили Паху выйти или хотя бы отозваться. Стас как по иголкам собственных нервов побежал к машине, отключил музыку и полез в бардачок за мобильником. Но их там оказалось два. Это говорило о бесполезности звонка, потому что позвонить он сейчас мог только к себе в «газель».
        - Охренеть не встать! - с такими мыслями, временами трансформирующимися в слова, Стас просидел ещё минут десять.
        Затем вновь направился к кустам, прихватив с собой тяжёлую монтировку. Он в любом случае собирался пустить её в ход. Если с Пахой что-то случилось, то, возможно, придется давать отпор причине этого случая. Если же Паха сам себе причина, то с ним обязательно случится недоброе после встречи с этой монтировкой.
        Через пятнадцать минут прочесывания прилегающей растительности он уже забеспокоился не на шутку. На такой розыгрыш не мог бы решиться даже воспаленный мозг Пахи. Значит, что-то действительно произошло. Но что могло произойти с крепким малым средь бела дня в кустах возле трассы? В полчетвертого Стас завел двигатель «газели» и с пробуксовкой вырулил на дорогу. В три тридцать пять он уже припарковался возле заправки и быстрым шагом направился в «Закусочную у деда». По пути разглядел небрежно припаркованный у самого входа красный «Ниссан Скайлайн» с графическими элементами черного и синего винила.
        В закусочной было немноголюдно, всего три человека, не считая девушки за прилавком у кассы, которую Стас видел впервые. С ней мило беседовал смазливый субъект в экстравагантных джинсах и легкой красной курточке с пестрыми синими вставками и надписью «Racer». С первого взгляда в нем без труда угадывался владелец «Скайлайна». За столиком возле окна сидел старикашка в бежевом костюме и бежевой шляпе с широкими полями. Он вертел в зубах шпажку, оставшуюся после мороженого, и читал газету. Чуть поодаль от него расположился парень с наголо обритой головой, в очках с толстыми линзами и цепями на кожаных штанах. Самое идиотское, что можно было сделать в такую жару - это надеть кожаные штаны, подумал Стас. Судя по количеству пухлых и длинных сумок, расставленных вокруг столика, этот бритоголовый пришел сюда не один.
        - Привет, а Люда здесь не работает уже? - поинтересовался Стас, выглядывая из-за плеча «рэйсера».
        Кассирша сначала одарила его оценивающим взглядом. Запачканные синие шорты и растянутая черная футболка не заслужили высоких оценок, что отразилось на лице девушки. И на ее словах:
        - Уже не работает. А че надо?
        Стас не знал, как лучше озвучить факт исчезновения друга этой курице, поэтому сперва решил смочить горло минералкой. Кофе для бодрости ему уже не требовалось.
        - Дай мне бутылку «Меркурия». Полторашку. - Он зачерпнул в кармане горсть монет и стал отсчитывать нужную сумму.
        - Тебе только для этого нужна была Людочка? - курица поставила бутылку перед кассой.
        - На самом деле есть одна проблема, - признался Стас.
        - У нас за хрустящие банкноты решаются любые проблемы, дружок, - она произнесла это с надменностью, по меньшей мере, богини счастья.
        На это обстоятельство Стасу было плевать. Даже если бы его проблему можно было решить таким способом, вряд ли бы у него нашлось достаточно хрустящих купюр. Да и те, которые нашлись бы, уже давно перестали хрустеть.
        - В шести километрах отсюда мой друг пошел справить нужду в кусты и после этого пропал. - Он открутил пробку и разом выхлебал треть бутылки. - У вас не водятся здесь чупакабры?
        - Не водятся.
        Кассирша сразу потеряла интерес. Очевидно, она ожидала не такой проблемы.
        - А почему сразу чупакабра? - спросил «рэйсер». Ситуация его забавляла, и всем своим видом он этого не скрывал. - Может, его похитило НЛО.
        - Тебе смешно, гонщик? - Стас почувствовал, что нашел потенциального кандидата для встречи с монтировкой.
        Дальнейшей перебранке помешал шум со стороны уборной. С какой-то дьявольской силой захлопнув дверь, в зал вернулся друг бритоголового. Об их дружбе недвусмысленно говорили две отполированные до блеска головы.
        - Шок? - появившийся скинхед уставился на Стаса. - Стас Шоколадов, это ты, мать твою?!
        Гонщик непроизвольно посторонился. Очевидно, он уже представил, как два скинхеда сейчас достанут металлические биты и поиграют с головой этого Шоколадова в бейсбол.
        - Щебень? - удивление Стаса нисколько не уступало в интенсивности. - Где бы мы еще встретились!
        С этими словами они сцепились. Но вопреки предположениям Гонщика, сцепились они в жарких объятиях.
        - Сколько лет мы не виделись? Десять? - спросил Щебень.
        - С тех самых пор, как ты стал кочевником-автоспопщиком и начал крушить харчевни по стране.
        - Хм… А были времена, когда я им не был? - Щебень улыбнулся, и Стас разглядел желтизну его немногочисленных целых зубов. С таким образом жизни задумываться о чистке зубов и их количестве не имело особого смысла. - Давай присядем. За встречу не грех и выпить! Или ты за рулем?
        - Я почти всегда за рулем. - Стас сел напротив владельца кожаных штанов, которого он минутой ранее мысленно окрестил идиотом.
        - Это Аспирин, - как бы вскользь представил «идиота» Щебень и тут же обратился к Стасу. - Думаю, тебе много чего есть рассказать о своей новой жизни. - Щебень закурил сигарету и бросил взгляд на правую руку Стаса. - Я вижу, ты женился?
        - Имел неосторожность, - подтвердил Стас. - Еще и сын родился не так давно.
        - Смотрю, ты не особо рад этому?
        Шоколадов тяжело вздохнул:
        - Нет, я рад. Но теперь вся моя жизнь - это бесконечный рейс. К этому надо привыкнуть.
        - А как ты хотел. - Щебень сплюнул в пустой пластиковый стаканчик. - Кредиты, долги, памперсы - новые жизненные ценности, - он едва слышно хихикнул. - На Украину дуешь?
        Тут Стас вспомнил о своей проблеме.
        - Да. Слышь, у меня братан пропал неподалеку отсюда. Пошел поссать и сгинул.
        Гонщик облокотился о стойку и с интересом стал наблюдать за диалогом. Теперь, когда риск стихийного мордобоя миновал, он мог спокойно стоять в стороне, попивая газировку.
        - Как это? - не врубился Щебень.
        - Как - пошел в кусты и не вернулся. Я ждал, потом облазил их вдоль и поперек. Ни хрена.
        - Может, ты его достал, и он решил сбежать? - не дожидаясь ответа на свой тупой вопрос, Щебень посмотрел на сородича. - Аспирин, ты что думаешь?
        Тот аккуратно и неторопливо протер очки, усадил их на лицо и с интеллигентным видом сказал:
        - ХЗ.
        Старикашка в бежевом костюме закрыл газету, бросил ее на стол, собрал манатки и вышел из закусочной.
        - А телефон у него есть? - осенило Щебня. - Позвони ему!
        - Его телефон у меня в машине. Даже не знаю, че делать теперь.
        - Может, он провалился в какую-нибудь яму или канаву?
        - Да нет там никаких канав.
        - Тогда мы поступим так - поедем туда и прочешем всю растительность. - Щебень с довольным видом откинулся на спинку стула. - Люди не исчезают без останков.
        - Да уж, ты никогда не отличался оптимизмом, - сказал Стас после непродолжительной паузы.
        Откладывать незамысловатый план Щебня в долгий ящик никто не хотел. Стас желал как можно скорее разобраться во всех мистификациях возникшей проблемы, Щебень же лишь воодушевился от возможности поучаствовать в очередной неоднозначной истории. Он ими питался как вампир кровью. Аспирин же, помимо своего фирменного «ХЗ», слов более не ронял, ни в поддержку плана, ни против него.
        Едва они встали со стульев, как их окатил дождь из осколков стекла и предметов интерьера. Громадная каменная глыба приземлилась аккурат на тот столик, где минутой ранее сидел старикашка. Она ввалилась так неожиданно, что Гонщик даже не успел проглотить отпитую порцию кока-колы.
        - Дерьмо! - воскликнул Щебень и убрал руки от лица. - Что это за херня?!
        Вместо ответа с неба посыпался целый град глыб. Они пробивали крышу двухэтажного здания закусочной, падали на пол и сотрясали потолок на первом этаже. Припаркованные машины сплющивались как консервные банки. Какие-то из них начинали верещать после первого удара, но от последующих затихали навсегда. Люди в закусочной прильнули к полу и забились в углы. Каменный дождь продолжался не более минуты, которая показалась им целым годом. В каких-то местах потолок уже не выдерживал и обрушивался. Когда все стихло, Стас первым вылез из-под пыльных обломков столика и отряхнул футболку. Из-за барной стойки выглядывал Гонщик. Его голубые глаза сияли изумлением и непониманием. Щебень и Аспирин сбросили с себя обломки и убедились в целости своих тел. Второй раз Щебень уже не решался вопрошать у воздуха, что это было.
        - Все живы? - Стас заглянул за барную стойку. Продавщица не пострадала, но ничего ответить не смогла. К Гонщику же речь вернулась весьма быстро:
        - Меня предупреждали про обильные осадки в здешних местах, но я не ожидал такого.
        Стас ничего не ответил и осторожно подошел к выходу. Более чем наполовину он был завален двумя глыбами, под которыми, очевидно, ныне покоился «Скайлайн». В доступный проем он увидел и «газель». Кабина раскурочена, кузов пострадал чуть меньше, но из имеющихся в нем мебельных материалов уже вряд можно соорудить удобный диван и пропорциональный шкаф. Стоящая в пяти метрах от «газели» «девятка» не пострадала совсем.
        - Либо я обкурился, - Щебень подошел к Стасу, - либо мы обкурились все вместе.
        Потрогав лежавший внутри здания каменный шаровидный объект с неровной поверхностью, Стас сказал:
        - Не хочу тебя разочаровывать, но травку я не курил с тех самых пор.
        Наконец, к курице вернулись чувства, и она закудахтала из-за прилавка неразборчивой и ненормативной лексикой.
        - Заткни пасть! - крикнул на нее Щебень, чем вызвал лишь усиление кудахтанья. Когда она все же замолчала, он повернулся к своему сородичу и спросил:
        - Аспирин, что это может быть?
        На что тот предсказуемо и спокойно ответил «ХЗ».
        - А твой друг знает какие-нибудь другие буквы русского алфавита? - в разговор вмешался Гонщик.
        - А тебе станет легче, если он выскажет свою версию? - гаркнул на него Щебень.
        - По правде сказать, мне плевать на его версию. И на твою тоже.
        В сложившихся обстоятельствах Гонщик почувствовал прилив храбрости и решительности, которые обычно сопровождали его за рулем гоночных автомобилей. Назревающий конфликт тут же погасил Стас.
        - Чья «девятка»? - как можно громче спросил он.
        - Моя, - ответила кассирша и посмотрела в одно из уцелевших окон.
        - Давай ключи, я подгоню ее к входу, пока все это не повторилось.
        Ей хватило благоразумия воздержаться от споров, она беспрекословно вытащила из кармана ключи и бросила их Стасу. Но их в полете ловким движением кисти перехватил Щебень.
        - Я подгоню. А вы пока позвоните мусорам или спасателям.
        - Хорошая идея, - одобрил Гонщик. Он достал смартфон, но сеть отсутствовала. Он повернулся к девушке. - Стационарный телефон есть?
        - Да. - Она направилась в подсобку.
        Щебень осторожно выглянул наружу и осмотрелся. Каменные глыбы валялись лишь в радиусе нескольких десятков метров от закусочной. Трасса оставалась пустой - ни автомобилей, ни следов камней. Щебень побежал к «девятке» и начал копаться с замком. Маленький и едва заметный камень приземлился на его лысую голову с такой силой, что прошел насквозь вместе с содержимым черепной коробки. Как ни странно, оно там все же было. И в непристойном виде оказалось на ржавом капоте девятки. Тело Щебня сползло вниз и уперлось в передний бампер. А через секунду с неба упал еще один камень, не слишком большой, но его размеров и скорости полета хватило, чтобы смять крышу «лады» до уровня сидений.
        - Минус один, - с пугающим спокойствием озвучил Гонщик. - Пока лучше не совать наружу свой нос.
        Стас почувствовал, как глаза защипали от затекшего в них пота. Его взгляд продолжал гипнотизировать тело Щебня, не в силах переместиться на что-то другое.
        - Телефон не работает. - Продавщица вернулась из подсобки с белой трубкой в руках. - Наверно, провода оборвало.
        - Связи нет, машины нет, возможности выйти наружу тоже нет. Надо признать, у нас не самое завидное положение, - резюмировал Гонщик.
        Девушка посмотрела на улицу и издала непродолжительный крик, увидев свою помятую машину и труп возле нее. Происшествие осталось для нее за кадром, поэтому пришлось любоваться лишь последствиями.
        - Что нам теперь делать? - она даже не постаралась быть оригинальной в вопросах.
        Зато Гонщик постарался быть оригинальным в ответах:
        - Налей мне мартини, я теперь не за рулем.
        Он усмехнулся и вновь уперся локтями в барную стойку. Стас не выдержал и схватил его за отворот куртки:
        - Слышишь ты, шут навозный! У тебя сегодня очень хорошее настроение или ты тупой от природы?
        - Успокойся, Шок, - Гонщик постарался успокоить Стаса приятельским обращением. - Я просто стараюсь не сорваться.
        Шоколадов отпустил Гонщика и раздраженно заходил по залу. Это чересчур для одного дня, подумал он. Мысли не хотели собираться в кучу, а их вольное блуждание нарушало безостановочное кудахтаньем.
        - Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Откуда взялись эти камни? Зачем я вообще согласилась работать здесь, в этой сраной дыре! Сюда приходят одни только отморозки! - это продолжалось минут двадцать.
        Затем раздался выстрел. Продавщица не успела закончить очередную фразу. Ее нижняя челюсть разлетелась по всему бару.
        Аспирин перезарядил ружье. Одна из длинных сумок стояла расстегнутая.
        - Довольно пустой болтовни, - сказал он. - Мы имеем дело с разумным нападением. Сначала была массовая атака, затем - точечный отстрел. Кто-то загнал нас в угол и наблюдает за каждым шагом.
        - Какого хрена ты это сделал?? - Стас вытер с лица капли крови.
        - Чтобы спастись, нам надо принимать правильные решения и не иметь балласта. А она - балласт. - Он указал стволом на тело девушки.
        - Просто жуть. - Гонщик сморщился, но все равно продолжал смотреть на новое лицо кассирши.
        Он перешагнул через тело, зашел за стойку и взял с полки бутылку мартини. Она была немного запачкана, но его это ничуть не смутило. Он отпил прямо с горла.
        - Кто же способен на такую атаку? - спросил Гонщик. Теперь он решил задавать только правильные вопросы.
        - ХЗ, - ответ его ничуть не удивил. И все же такой ответ был куда лучше выстрела в лицо.
        Аспирин уселся на стул и застыл как памятник с ружьем в руке. Через пять минут тишины Стас решился нарушить ход его мыслей:
        - Что предлагаешь?
        - Ждать.
        Ожидание тянулось несколько часов, в течение которых Аспирин продолжал сидеть на выбранном стуле и не расставался с ружьем. Вид этого психопата напрочь отбил у остальных желание сболтнуть лишнее, поэтому они молчали. Гонщик позволил себе съесть несколько приготовленных полуфабрикатов, выпить литр сока и наполнить карманы сникерсами. На всякий случай. Стас же неустанно наблюдал за шоссе через окно. Два раза по трассе проносились машины, успешно минуя район закусочной, один раз автомобиль расплющила глыба с неба. Стас ожидал, что в поле зрения появятся машины разных спецслужб или кто-нибудь, кто мог бы объяснить им происходящее. Радио и ТВ не работали, свет отсутствовал. Надежды к исходу четвертого часа ожидания - тоже.
        Их возродил шум из подсобки. Аспирин тут же насторожился и вскинул ружье. Из подсобки появился дед с лохматой бородой и в клетчатой панаме - владелец закусочной, хорошо знакомый Стасу, но не идиоту в кожаных штанах. Поэтому деду крупно повезло, что Аспирин в этот раз решил сначала спросить, а потом стрелять, а не наоборот.
        - Ты кто такой? - спросил скинхед.
        - Спокойно, это Дед! - Стас поднял руки, будто целились в него.
        - Что за дед?
        - С вывески, - ответил Дед. - За последние пятнадцать лет я привык, что в меня целятся в собственной закусочной.
        Аспирин немного опустил ружье, но не убирал окончательно.
        - И где ты сидел все это время?
        - Я был в городе. - Дед направился к бару и наткнулся на труп кассирши. - Матерь Божья! Это ты ее пристрелил? - не дожидаясь ответа, он перешагнул свою бывшую подчиненную и стал копаться в нижних полках. Выудив из ящика стопку документов, он убрал их в глубокие карманы рубашки. Аспирин проигнорировал вопрос.
        - Вам известно, что здесь произошло? - спросил Стас.
        - Да. Вам не повезло.
        - Спасибо, кэп, - вставил Гонщик. - А конкретнее?
        Дед окинул сканирующим взором помещение, словно ища что-то ценное. Затем внимательно осмотрел каменную глыбу.
        - Могу лишь сказать, что лучше сваливать отсюда поскорее. Идите за мной, я проведу вас через коллектор в город.
        Он ринулся в сторону подсобки. Но Аспирин шлагбаумом в виде длинного ствола перегородил дорогу.
        - А в городе безопасно?
        - Город - это единственное безопасное место в радиусе многих сотен миль.
        Дед оттолкнул ружье и вошел в подсобку. Все последовали за ним.
        - И все же хотелось бы знать, что является источником этого каменного дождя, - не успокаивался Аспирин. - И почему именно в городе безопасно?
        - Уже появилось много версий. Какую из двухсот тебе озвучить?
        - Наиболее правдоподобную.
        - Они все неправдоподобные. - Дед открыл люк в полу подсобки и спрыгнул вниз. - Пошевеливайтесь.
        Город
        По заверениям Деда, это был единственный путь из закусочной в город. Десять километров на полусогнутых по щиколотку в жидких отходах покажутся не самыми ужасными в жизни, если цель - выживание.
        Во время перебежки их обогнало несколько крыс. Примерно через два часа коллектор превратился в широкий туннель, а затем они оказались в комнате, по периметру обшитой металлическими щитами. У противоположной стены стоял часовой в маске и камуфляже. Он охранял выход.
        - Пропустишь еще троих? - спросил у него Дед. - Я нашел их в своей закусочной.
        Из всех вновь прибывших особо пристального внимания удосужился Аспирин. Не удивительно - только у него в одной руке было ружье, а в другой - увесистая сумка.
        - Оружие и личные вещи придется оставить, - командным тоном сказал охранник.
        - Черта с два! - возмутился Аспирин. - Мои вещи и оружие останутся со мной.
        Он даже не успел узнать, что это было последнее возмущение в его жизни. Зато узнали остальные. И увидели во всей красе, как часовой вскинул пистолет и, не прицеливаясь, оставил точечный автограф на лбу скинхеда. С застывшей самоуверенностью на лице Аспирин распластался на бетонном полу, так и не выпустив из рук ни оружия, ни личных вещей. По крайней мере, он сдержал слово и оставил их при себе.
        - Кто-нибудь еще желает оспорить существующий порядок?
        Предсказуемо, спорщиков не нашлось. Охранник скомандовал Стасу и Гонщику выложить все содержимое карманов на железный стеллаж. У Стаса при себе оставалось лишь тридцать шесть рублей мелочью и ключи от «газели». Гонщику пришлось расстаться с кожаным бумажником, смартфоном, ключами от «Скайлайна» и четырьмя батончиками.
        - Порядок, - часовой обыскал парней и кивнул. - Можете проходить.
        Их чуть ли не с силой выпихнули за дверь и пожелали «удачного вечера». Они оказались в каком-то темном переулке между двумя высотными домами. Серое небо заволокли тучи, ветер разносил запах сырости по всем закоулкам, где-то вдалеке был слышен вой сирен.
        - Это и есть самое безопасное место в округе? - посетовал Гонщик.
        - Лучше так, чем падающие на голову камни, - сказал Стас и зашагал прямо.
        Гонщик догнал его и вместе они вышли на широкий проспект. Первое, что сразу не понравилось Стасу, это пустота. Ни души в обоих направлениях. Вдоль тротуаров возвышались массивные фонари. Они освещали каждый сантиметр проспекта.
        Стас заметил, что из окон домов за ними наблюдает несколько человек. Эти окна выделялись на фоне всех прочих, плотно зашторенных и сливающихся с каменным пейзажем домов.
        - Действительно, местечко не из приятных, - согласился Стас.
        - А что это за город? - спросил Гонщик.
        - Понятия не имею.
        - Я думал, водилы ориентируются в тех местах, где ездят.
        - Мои рейсы проходят по трассам, иногда я останавливаюсь в придорожных забегаловках, но в города без надобности не заезжаю.
        Они решили двинуться в направлении, где дорога уходила на спуск. Через пару сотен метров они наткнулись на первое зрелище. Возле одного из столбов лежал покореженный скутер, а чуть дальше, на тротуаре, стонал юноша с неестественно выгнутыми ногами. Его голова так же пострадала, не спас даже шлем. Уцелевший глаз уставился на Стаса и Гонщика, но юноша был не в состоянии что-либо сказать.
        - Эй, братан, что случилось? - Стас сел возле парня. Тот лишь сопел.
        - Что случилось - вмазался в столб, вот что случилось, - ответил за него Гонщик.
        - Почему никто не приезжает, чтобы оказать ему помощь?
        - Наверно, всем не до него. - Гонщик засунул руки в карманы джинсов и с безразличным видом смотрел на парня.
        Стас не знал, что можно было сделать в этой ситуации. Он встал и внимательно посмотрел на окружавшие их дома. В этот раз количество зашторенных окон едва ли уступало количеству лиц, смотрящих через непроницаемые стекла. Большинство лиц сохраняли такую же непроницаемость и бездушность, как и стекла. В некоторых же еле уловимыми бликами читалось сострадание, в некоторых застыл испуг. Но ни в одном из них Стас не заметил тревоги и желания что-либо предпринять.
        Покалеченного парня пришлось оставить нетронутым и отправиться дальше, в надежде найти помощь в другом месте. Но дальше их ждало зрелище номер два. На почти таком же тротуаре, в окружении точно таких же домов. Спиной к ним сидела фигура в черном плаще с накинутым на голову капюшоном и совершала какие-то движения. Стас и Гонщик остановились в полутора десятках метров от него.
        - Эй, уважаемый, - Стас сказал это негромко, но фраза разлетелась по всей улице с ударным отзвуком эха.
        Человек в капюшоне никак не среагировал и продолжил заниматься своим делом. Лишь обогнув его справа, Стас рассмотрел все в деталях и ужаснулся. Человек кромсал тело молодой девушки огромным тесаком. Стас не смог удержать внутри себя поток бранной лексики и залил ею весь проспект. Потрошитель никак не реагировал. Гонщик вытащил руки из карманов и попятился назад.
        Между тем, почти во всех окнах прилегающих домов стали отвешиваться шторы. Все те же стеклянные лица созерцали происходящее, удобно устроившись в своих высоких креслах. Стас не выдержал и закричал им:
        - Чего вы все смотрите?! Что происходит в этом городе??
        - Думаю, ты лишь заставляешь их потешаться над тобой, - предположил Гонщик.
        Стас подбежал к потрошителю и с ноги ударил того по голове. Субъект в легком нокдауне упал на пятую точку, выронил тесак и молниеносно подскочил. Его лицо скрывала маска.
        - Не лезьте не в свое дело! - прошипел потрошитель. - Это моя территория, убирайтесь на свою.
        Стас и не думал отступать. Он знал, что у них с Гонщиком больше шансов против этого маньяка, чем у маньяка против них. Конечно, если Гонщик окажет помощь. Пока же он стоял в стороне и не проявлял никаких намеков на вмешательство.
        - Какая еще территория? - дальнейшие вопросы Стаса прервал стремительно нарастающий рев сирены. Едва услышав его, потрошитель тут же схватил тесак и исчез в одном из темных переулков.
        Стас подошел к тому, что осталось от девушки. Теперь, когда опасность миновала, Гонщик присоединился к нему.
        - Кажется, кто-то все же вызвал помощь.
        Стас почувствовал, как от напряжения разбухли пальцы на руках. Он помассировал безымянный палец на правой руке, сжимаемый обручальным кольцом, и вспомнил про семью. Где сейчас его жена и сын? Все ли с ними в порядке? Не сказать, чтобы эти вопросы не волновали его раньше, но лишь сейчас они столь остро впились ему в мозг.
        Сирена уже начала отдаваться неприятным воем в ушах, когда Стас и Гонщик услышали брошенную из другого темного переулка фразу:
        - Быстрее сюда, пока вас не заметили!
        В ярком свете фонарей они разглядели узкое лицо, прикрываемое низко опущенным козырьком темно-серой бейсболки.
        - Ну же, шевелите копытами! - продолжил кричать незнакомец.
        Стас посеменил к переулку, Гонщик последовал за ним. Парень в бейсболке ухватился за веревку, свисающую с пожарной лестницы, и шустро вскарабкался до первой ступеньки.
        - От кого нам надо бежать? - спросил Стас.
        - Быстрее за мной! Некогда объяснять.
        Затолкав свое любопытство поглубже за пояс, Стас все же последовал за незнакомцем. Его руки с явными усилиями вознесли все девяносто килограмм к лестнице. Гонщик справился с канатом куда легче, да и весил он раза в полтора меньше.
        - Веревку подтяни и завяжи на третьей ступеньке, - скомандовал голос сверху.
        Гонщик выполнил поручение. Вскоре они оказались на крыше девятиэтажного дома. Как раз в этот момент прямо под ними на проспекте остановилась белая «Тойота Тундра» со схематичным изображением метлы в круге на капоте. Из кабины выскочили трое в белых раздутых скафандрах-комбинезонах. На спинах красовались такие же метлы. Двое собрали девушку в пластиковые пакеты и бросили в кузов, а третий засыпал кровавое место каким-то белым порошком. Справившись, они заглянули в прилегающие переулки, осветили мощными фонарями углы и, не найдя ничего, уселись в «Тундру» и уехали без сирены.
        - Ладно, приятель, постарайся теперь выделить время и объяснить, что тут происходит? - решительно потребовал Гонщик.
        - Тут происходят ужасные вещи. И им нет предела, - посетовал незнакомец и уселся на взявшийся откуда-то стул. - Если вы хотите еще немного пожить, то лучше не спрашивайте меня про тайну этого города.
        - Это еще почему? - спросил Стас.
        - Знание истины убивает. Практически всех.
        - Однако ты не очень похож на мертвеца, - заметил Гонщик и прищурился. - Ты уже давно тут?
        - Давно. Точно определить не могу, потому что здесь всегда ночь.
        Стас и Гонщик переглянулись. Они ждали, кто из них первый не выдержит и потребует объяснений в жесткой ультимативной форме. С разной степенью убежденности, они ощущали себя персонажами в спектакле абсурда.
        - Меня зовут Семен, но всем я известен как Доктор Крыс, - продолжил незнакомец. - Если вы хотите выжить, вам придется слушать мои советы и всегда следовать за мной.
        - Ты хочешь, чтобы мы во всем слушали тебя, не зная при этом ничего о происходящем? - возмутился Гонщик. - Ты чересчур наивен, мистер Крыс.
        - Доктор, - поправил тот. - Я могу вам хоть сейчас рассказать обо всем. Пусть санитары соскребают с асфальта и ваши тела, мне все равно. Такие как вы тут появляются по десятку каждый условный день.
        - Что бы ты ни рассказал, я не собираюсь прыгать с крыши после твоей истины. Она же не конечной инстанции.
        - Если тебе нужна конечная инстанция, то в южной части города, - Крыс указал направление, - найди трехэтажное здание с вывеской «Боги иллюзий». И все поймешь.
        - И что в этом здании?
        - Я все сказал. - Доктор надул губы и отвернулся как обиженный ребенок.
        - Ладно, Шок, пошли. Если эта крысиная морда не хочет ничего говорить, узнаем все сами. - Гонщик направился к лестнице.
        - Подожди, - окликнул его Стас и подошел к Доктору. - Кто были эти люди в белых скафандрах? Их стоит опасаться?
        - Это санитары. Попадешься им в лапы - перестанешь существовать.
        - Почему ты все еще жив, если тебе известна истина, которая убивает многих? - вернулся Гонщик.
        Доктор Крыс хитро улыбнулся и искоса посмотрел на него:
        - Потому что это мой мир. Здесь обитают мои друзья - Падальщик Эл, Милосердная Сестра, Таракан Бездельник Диккенс и другие, - он засмеялся и схватился за живот.
        Гонщик скорчил гримасу отвращения и махнул рукой:
        - Пошли отсюда, этот парень просто слетел с катушек.
        - Идите-идите, прямо в лапы санитарам. Они осыплют вас белым порошком, и вы исчезните. И даже здесь вас не увидят ваши родные и друзья. Вы превратитесь в горстку мусора на свалке. Гниющую горстку мусора.
        Гонщик ловко спустился по лестнице, распутал веревку, свесил ее вниз и слез на землю. Стас пытался не отставать, но ему явно не хватало физических кондиций. Они осторожно выглянули из переулка и осмотрели пустой проспект. Все окна в домах были плотно зашторены. Обоюдным решением они направились в сторону упомянутого здания, стараясь идти максимально близко от домов. Хотя от яркого света фонарей такая тактика спастись не позволяла. Периодически в редких окнах шторы отвешивались и за двумя путниками наблюдали холодные лица.
        - Если санитаров вызывают жильцы домов, то нам лучше поспешить, - сказал Гонщик.
        Спорить с ним было сложно, не владея никакой информацией. Несколько раз Стас наудачу подергал двери домов - все заперты. Наконец, они добрались до необычного перекрестка. Ни светофоров, ни зебр, ни вообще какой-либо разметки. И он был столь широк, что на нем могли развернуться две фуры, не задев при этом друг друга. У противоположного дома стояла телефонная будка. Она выглядела инородным элементом и сразу же бросалась в глаза.
        - Если следовать направлению, заданному Крысом, то нам направо, - сказал Стас.
        Когда они проходили мимо будки, Стас подергал дверь за ручку, и она открылась.
        - Кому ты собрался звонить, Господу? - с нескрываемым сарказмом спросил Гонщик.
        Стас ничего не ответил, зашел в будку и снял трубку. В ней он услышал мерное звучание гудка. Отлично, значит, телефон работает. Не задумываясь, он набрал свой домашний номер и стал вслушиваться в каждый гудок. Их было слишком много.
        - Алло, - наконец, услышал он сонный голос Вики, своей жены.
        - Дорогая, это я! - прокричал Стас. - С вами все в порядке?
        - Кто это?
        - Это я, Стас!
        Несколько секунд длилась зловещая тишина, затем Вика проговорила:
        - Но это невозможно…
        Гонщик почти со скучающим видом стоял возле будки, пока не заметил бесшумно подкативший к перекрестку белый пикап. Санитары! Он постучал по будке и постарался открыть дверь, но она не поддавалась. Стас в панике бил по двери изнутри. Пикап остановился посреди перекрестка, из него выбежали трое. Гонщик что есть силы бросился бежать по проспекту, сожалея, что не сидит в «Скайлайне», а Стас в отчаянии бился внутри будки.
        Один из санитаров открыл будку.
        - Белый порошок? Я же говорил! - на крыше плясал Доктор Крыс, наблюдая, как санитары стирали Стаса из его мира. - Попался, простофиля, в ловушку с названием «последний звонок». Теперь ты сон! Всего лишь воспоминание в умах нескольких человек. И как обычно в таких случаях, мне приходится констатировать неоспоримый факт: «А я ведь предупреждал!».
        Гонщик бежал так долго, что едва не стер кеды до белых носков. Он проклинал выглядывающие из окон лица, показывал им средний палец и периодически ловил усмешки своим загнанным взором. Он так устал, что не с первого раза сумел прочитать большую вывеску на трехэтажном здании «Боги иллюзий». Оно! Дверь оказалась незапертой. Он ввалился в просторный холл, где за стойкой информации сидела девушка, которую Гонщик сначала принял за манекен. И если бы она не повернула в его сторону голову и не заговорила, он думал бы так и дальше.
        - Чем могу помочь? - любезно спросила она.
        - Что здесь происходит? - слова с трудом давались ему.
        На секунду девушка задумалась, затем сказала:
        - Пока не появились вы, все было спокойно.
        - Я спрашиваю, что происходит в этом чертовом городе?! Где вообще я оказался?
        - А, вы об этом, - она как-то лениво взяла трубку и набрала короткий номер. - Петр Петрович, спуститесь, пожалуйста, в холл. Да, опять некролог.
        Через минуту в холле появился старикашка в бежевом костюме. Тот самый из закусочной, который вовремя убрался оттуда! В руке он держал свернутую газету.
        - Присядьте, - он указал Гонщику на мягкий диван и сам примостился на него.
        Когда Гонщик сел, Петр Петрович бросил газету на стол и сопроводил это еще одной короткой репликой:
        - Ознакомьтесь. Пятнадцатая страница.
        Гонщик схватил газету и раскрыл ее на указанной странице. Там шла сводка происшествий за неделю. Заголовки:
        «Юный скутерист, находясь в нетрезвом состоянии, врезался в столб и умер мучительной смертью».
        «Очередная жертва маньяка-расчленителя была найдена прошлой ночью».
        «На трассе А141 столкнулся „Ниссан Скайлайн“ и „Газель“, есть жертвы».
        Гонщик почувствовал, как задрожали руки. Он начал читать:
        «Водитель „Скайлайна“, при обгоне через сплошную линию, совершил лобовое столкновение с грузовой „Газелью“. За рулем „Газели“ находился двадцатитрехлетний Станислав Шоколадов, спасти которого медикам не удалось. Так же с ним ехал двадцатичетырехлетний Павел Мамонов, у него тяжелые травмы ног и внутренних органов, разрыв мочевого пузыря, но врачи борются за его жизнь. Водитель „Ниссана“, чья личность пока не установлена ввиду отсутствия документов, так же погиб на месте. У Станислава Шоколадова осталась жена и малолетний сын».
        Весь этот жуткий текст сопровождался тремя фотографиями искореженной «газели» и смятым в лепешку «Скайлайном». Гонщик бросил газету на стол.
        - И что все это значит?
        - Вы еще не догадались? Вы мертвы, могу вас поздравить с этим.
        - Что-то я не заметил особых перемен в себе. - Гонщик наглядно показал свои все еще функционирующие руки. - Или в загробном мире действуют те же физические и метаболические законы?
        - Мы не в загробном мире.
        - А где же?
        Петр Петрович сделал вид человека, которому приходится объяснять вещи, известные даже детям в ясельных группах. Он все еще был удивлен тугоумием Гонщика.
        - Вы попали в сводку происшествий, это же очевидно! Проспекты - это полосы газеты, жители домов - наши читатели, которые только и ждут, когда им подкинут новые материалы. Ждут, как голодные псы мяса. Им нравится смотреть. Аварии, увечья, убийства, изнасилования, расчленения - это топливо для ума современного общества. Они хотят видеть, что их серые жизни все равно лучше, чем жизни некоторых несчастных, которые оказываются на этих проспектах. Мы доставляем им топливо с трасс, с улиц и парков реальных городов. Трассы - это лучшие заправки. У нас работают на них даже свои внештатные сотрудники, собирающие материал в своих округах. Например, вас как горячие пирожки принес к нам владелец небольшой закусочной, расположенной в нескольких километрах от места аварии. С фотографиями, как положено. Людям нравится смотреть на подобное, - Петр Петрович развел руки, - я ничего не могу с этим поделать. Кстати, неделька выдалась жаркой. Ту закусочную тем же днём пытались ограбить два скинхеда. Убили продавщицу, но вовремя подоспевшие сотрудники ЧОП «Камень» обезвредили нападавших. Один пытался бежать, но его
достали в коллекторе.
        Какое-то время Гонщик сидел без движения. Наконец, он спросил:
        - А кто такие санитары?
        - Архиваторы устаревших материалов. По правде сказать, нам пора их обновлять, они скверно работают. Раз вам удалось добраться сюда, значит, они вас проворонили.
        - А Доктор Крыс?
        - Вы его встретили? Он и его друзья - воплощения подноготных чувств типичных читателей. Бездельников и падальщиков ума. Он говорит, что у них есть еще Сестра Милосердия, но, увольте, за каким чертом читать всю эту кровь, чтобы сопереживать и все равно быть не в состоянии что-то изменить? Но, может, им виднее. Не знаю.
        - А вы тогда кто?
        - Ну, кто-то же должен выполнять административные функции внутри этого мира. Я лишь выполняю свою работу.
        Гонщик истерически засмеялся:
        - Не буду даже спрашивать, как все это возможно, полагаю, вы все равно сможете запудрить мне мозги.
        - У меня нет цели запудрить тебе мозги. Я в любой момент могу вызвать сюда санитаров, и они отправят тебя в архив. Уже через час я забуду твое имя. Впрочем, я его и так не знаю, значит, легче будет забыть, - старикашка усмехнулся.
        - Почему же вы их не вызвали?
        Игнорируя вопрос Гонщика, Петр Петрович задал свой:
        - Куда ты так спешил на трассе?
        - На вечеринку к бывшей девушке.
        - Ты был в списке приглашенных? - старикашка удивленно свел брови.
        - Разумеется, нет. Я узнал про нее случайно от общего знакомого.
        - На кой черт, в таком случае, тебе понадобилось туда ехать?
        - Наши отношения закончились не так, как бы мне хотелось.
        - И ты решил все исправить, переиграть?
        - Нет. Всего лишь подкорректировать детали разрыва.
        - Разбить нос ее новому парню на глазах у всех ее друзей?
        Гонщик отдал должное проницательности старикашки.
        - Эта деталь тоже входила в список моих планов.
        Какое-то время Петр Петрович испытывающим взглядом смотрел на Гонщика. Затем сказал:
        - У меня есть для тебя предложение. Все, кто добираются до этого холла, получают его, - он постарался придать голосу больше торжественности. - Мы можем вернуть тебя в реальный мир.
        Гонщик постарался не вскочить с дивана от радости, но смог удержать свое тело под контролем. А одурманенный на секунду мозг тут же почуял неладное:
        - А в чем подвох?
        - Хм, - Петр Петрович расползся в улыбке. - Не могу сказать. Но мы вернем тебя на трассу, подкорректировав некоторые незначительные нюансы так сказать. Твоя задача будет весьма проста - добраться до дома и уснуть. Проснувшись, ты воспримешь все случившееся как дурной сон и продолжишь свою немного модифицированную жизнь, приняв ее как данность.
        - Меня несколько пугает слово «модифицированная». Что вы имеете в виду под этим?
        - Ну, парень, ты хочешь слишком многого. Либо соглашайся на моих условиях, либо оставайся здесь. Я даже позволю тебе уйти, не вызывая санитаров. Возможно, ты здесь и приживешься, затаишься где-нибудь между строк.
        - Вы очень великодушны, но я все же предпочитаю жить в реальном мире. Общество Доктора Крыса меня не прельщает.
        - Ну что ж, тогда начнем лотерею.
        Петр Петрович достал из внутреннего кармана пиджака несколько однотипных ленточек желто-белого цвета и протянул Гонщику. Тот не стал говорить, что ему не понравилось слово «лотерея», а просто вытащил крайнюю правую относительно себя.
        Постепенно Петр Петрович перестал видеть Гонщика перед собой. Он забрал газету и направился к себе в кабинет. По пути заглянул за стойку информации, где притаилась девушка.
        - Твои ставки? Выберется? - поинтересовался старикашка.
        - Думаю, да. Он показался проворным. А что он вытащил? - спросила она, не отрывая взгляда от монитора.
        Петр Петрович посмотрел на оставшиеся ленты и не сдержал смеха:
        - Ха, думаю, ты проиграла мне бутылку «Хенесси»!
        Трасса
        Ярко-красный «мерседес-кабриолет» летел по трассе А141.
        - Юхху! - радостный вопль Гонщика растворился в реве мотора и пластах рассекаемого воздуха. Он утопил педаль газа в пол. Что-то мешалось под пяткой, но разве на такие мелочи стоит обращать внимание?
        Неужели его вернули в реальный мир живых людей, думал он? Машины проносились мимо, ехали спереди и сзади. Это не походило на пустое шоссе смерти, как на заправке Деда. Черт с ним, со «Скайлайном», «мерседес» тоже неплохой вариант. Только что за убогий интерьер в салоне? Кто додумался повесить этих плюшевых котят на зеркало? И поставить эту собачонку на панель? А что за музыка? Тошнотворная попса!
        Он потянулся к магнитоле, чтобы переключить на радио. Что?? Ярко-красный лак на всех пяти пальцах! Нет, на десяти, на левой тоже. Гладко выбритые ноги в шелковистой юбке и шпильки. Вот что мешается под пятками.
        Он (или она?) схватил салонное зеркало и повернул под таким углом, чтобы увидеть свое лицо. Все-таки она. Уберите покрашенные завитые волосы и смойте два килограмма макияжа, все равно будет она! Гонщица. Незначительные нюансы, да? Какие же тогда значительные? Цирковой медведь за рулем спорткара?
        Навстречу от горизонта неслась фура. Еще было время подумать.
        Январь 2013 г.
        Вырождение
        - 1 -
        Доктор Русинов задумчиво сидел за столом, покручивая в пальцах недокуренную сигарету. Он продумывал план, искал в нём изъяны и анализировал вероятное будущее. Из коридора тянулось трупное зловоние, привыкнуть к которому он не сможет никогда. Так пахла смерть, и доктор лучше многих знал, что жизнь давно превратилась ни то в иллюзию, ни то в обычную бюрократическую формальность. Но стоило хотя бы попытаться найти выход.
        Русинов вышел из кабинета и едва не столкнулся с несущимися в операционное отделение носилками. На них лежала женщина лет сорока пяти, явно не живая.
        - Док, это жена мэра! - закричал санитар, управляющий носилками. - Скончалась час назад.
        За щуплой спиной молодого санитара Русинов разглядел три фактурные фигуры в черных костюмах. Куда ж без сопровождения, пронеслось в мозгу дока. Будь возможность, они бы и на тот свет отправились ее сопровождать.
        - Везите в операционную, я сейчас подойду, - процедил Русинов и без всякой спешки направился в уборную. Облегчился, умылся, вытер руки и вернулся к работе.
        - Сколько доз оплатила мэрия для нее? - спросил он, надевая перчатки.
        - Максимально возможное количество, - ответил один из подчиненных. - Они хотят, чтобы она протянула как минимум полгода.
        Русинов по привычке хотел напомнить про заморозку как более эффективный и надежный способ, но промолчал. Не в этот раз. Решение принято сверху и оно не подлежало оспариванию.
        - Приготовьте шприцы, - приказал он и достал из шкафчика небольшую коробку с сосудами овальной формы.
        Предпочтительно было делать инъекции до того момента, когда тело очнется. Мертвецы, в чей мозг заблаговременно поступал раствор «Баланса», оставались чуть более похожими на себя из прошлой жизни. И чуть дольше балансировали на грани превращения в зомби.
        Русинов вколол в ухо трупа пять кубиков раствора, выкинул шприц, подошел к столу и принялся неторопливо записывать данные в журнал. Его клонило в сон, поэтому буквы сливались в одну чернильную массу. Через несколько минут женщина вскочила с носилок и закричала:
        - Виктор, ты опять испачкал свои белые штаны!
        Резкое пробуждение никого не напугало, кроме самой женщины. Она осмотрела комнату, заполненную людьми в белых халатах. Русинов знал - в эти секунды они обычно осознают, что произошло. И все же он предпочитал озвучивать столь неприятные факты, дабы избежать казусов и недоразумений.
        - С сожалением вынужден констатировать, что вы мертвы, - так начинал он каждый раз. - Мы вкололи вам первичную дозу «Баланса». Утром проведем обследование и выпишем домой.
        Док даже не смотрел на очнувшееся тело, продолжая воевать с авторучкой и бумагой. По застывшему в воздухе напряжению он понял, что мертвец тщетно пытается смириться с озвученной данностью. Первое смирение самое тяжкое и многие не обходятся без лекционного курса. К счастью, жена мэра уяснила все сразу.
        - Все-таки мое сердце не выдержало этого безумия, - проговорила она и ощупала запястья.
        Пульс отсутствовал, сердце перестало гонять кровь по сосудам. Теперь она - лишь скопление мертвой плоти и частично живого мозга, чье гниение замедлял препарат, делая окончательную деградацию в зомби вопросом времени.
        Доктор Русинов заполнил карту пациента и приказал подчиненным расположить ее в свободной палате. Узнав, что таковых не осталось, велел поместить ее в коридоре. Сам вернулся в кабинет и продолжил изучать результаты последних анализов. Тут было о чём подумать.
        - Александр Семенович, доставили еще одного бесхозного пациента и он уже начал превращаться, - донеслось до Русинова. Один из санитаров без стука оказался в кабинете. - Что будем с ним делать?
        «Баланс» был в дефиците, морозильники имели предел, так что подкидышам обычно уничтожали мозг, а вместе с ним и проблему. Отпускать восвояси - не вариант. Разве что отвезти в Угодья, но среди персонала больницы вряд ли найдутся добровольцы.
        - Вколоть в мозг пять кубиков «Дисбаланса», - коротко бросил он, не подняв головы.
        Разрушающий плоть препарат хранился на складе в избытке. Патроны всегда пригодятся, а раскалывать черепа мертвецам топорами или просверливать хирургической дрелью считалось негуманным даже по отношению к ним. Что-то человеческое ведь должно оставаться в вымирающем виде. Захоронения усопших навеки так же осуществлялись регулярно, с панихидой, как положено. Иногда с размахом, несколько удивлявшим доктора Русинова.
        Разразившаяся десять лет назад мировая эпидемия не только подарила ложное бессмертие в форме воскрешения мертвых, но и отняла у живых возможность воспроизводить свой род. Зачатие как биологическое явление исчезло, люди превратились в бесплодных существ, что поставило разумный человеческий вид под угрозу неминуемого вырождения. Требовалось изобрести вакцину, но нужны были дополнительные ресурсы и дорогие исследования, невозможные в текущих условиях замкнутого города.
        - Возможно, вы знаете этого парня, - сказал санитар. - Он из компании байкеров, насколько можно судить по его одежде.
        Доктор Русинов насторожился. Информация его заинтересовала.
        - Да? Вы не спросили имя?
        Санитар покачал головой:
        - Боюсь, вопросы ему задавать уже поздно.
        - Ладно, пошли посмотрим.
        Они вернулись в операционную, куда доставили нового пациента. Парень лежал на кушетке со связанными руками и ногами. На нем висели лохмотья черной кожаной куртки. Точно так же клочья кожи свисали с ободранного наполовину лица.
        - Долетался, - бросил Русинов, осматривая тело. - Судя по ранам, он попал в аварию.
        Остальные доктора и санитары молча кивнули. Им-то уже все равно, по какой причине погиб этот безумец. Сейчас они все дружно молились, чтобы Русинов дал добро на окончательное умертвление. Рабочая смена близилась к завершению, и никому не хотелось возиться с еще одним проблемным жмуриком в стадии превращения.
        - Где же твои друзья? - Русинов на свой риск залез в единственный уцелевший карман куртки и нащупал там то, что искал - документы. Странно, что мертвец не потерял их за столько дней. - Владислав Кустов, - зачитал док и посмотрел на санитара, известившего его о прибытии пациента. - Кто его сюда привёз?
        - Никто не видел. Охранник заметил слоняющееся тело на территории клиники.
        Русинов покачал головой, сунул документы в халат и зашагал к выходу.
        - Подождите здесь, мне надо кое-что узнать, - сказал он и покинул операционную.
        В том, что Влад Кустов был младшим братом небезызвестного ему Эрнеста Кустова из так называемой Банды безумных байкеров, доктор не сомневался. Вопрос в том, какого черта труп оказался без присмотра и именно возле передовой больницы города? Он позвонил Эрнесту.
        - Не ты потерял братца? - спросил док.
        - Влад у вас? - с искренним непониманием переспросил парень.
        - Только не говори, что это не часть вашего плана продлить его существование, не заплатив ни копейки. Вы привезли его к воротам как подкидыша в надежде на милосердие медбратьев. Только ты не учел, что окончательные решения принимаю я.
        Эрнест спокойно принял на себя всплеск тирады доктора, после чего сказал:
        - Александр Семенович, это какая-то ошибка. Я не видел брата около недели, думал, его съели или еще что-то…Я сейчас приеду и оплачу первичную дозу.
        - Можешь не утруждаться, она ему не поможет. Я отдал распоряжение уничтожить его мозг «Дисбалансом».
        - Нет! Остановите их! Я оплачу дозу!
        Русинов не сомневался, что Эрнест Кустов способен наскрести денег. В идеале надо было дать ему шанс спасти брата, но идеалы давно перестали существовать для Александра Семеновича. Пусть скребет деньги на похороны.
        - Сегодня прием окончен. Завтра утром можешь приехать за телом, - сухо проговорил он и нажал на сброс. А для верности отключил мобильник.
        Вернувшись в кабинет, доктор Русинов позвонил в операционную и дал добро на окончательное умертвление байкера Владислава Кустова. До конца рабочего дня оставалось еще сорок минут, но доктор наплевал на формальности, снял халат, вымыл руки и уехал, оставив смену дежурному врачу. Он не испытывал ни угрызений совести, ни торжества мести. Единственное, что он ощущал - это усталость и желание окунуться на дно бутылки с напитком забвения.
        Но вместо этого доктор поехал по очередному адресу, продолжая выполнять свой план.
        - 2 -
        Как и предупреждал док, поездка в клинику в не приемные часы не принесла результата. Эрнеста не пустила охрана, а дежурный врач по телефону сказал, что пациент с именем Владислав Кустов умертвлен и доставлен в морг.
        Кустов-старший вернулся домой, ощущая себя раздавленным насекомым. Теперь он остался один среди таких же скитальцев и тысяч мертвецов. От необдуманных поступков вроде выстрела в висок спасали друзья. Впрочем, делали они это с помощью не менее необдуманных забав - «адовых вечеринок». Участников непременно ожидал водоворот эмоций и впечатлений. А если повезет, можно и остаться в живых.
        Суть вечеринок целиком отражала философию байкеров в условиях зомби-апокалипсиса: жизнь в режиме «газ в пол». Шоу должно продолжаться, несмотря ни на что - вот их девиз. Ночные гонки на сверхскоростях, разбавленные толпами девиц и литрами алкоголя, делили хит-парад главных занятий с охотой на зомби в заброшенном поселке Угодья.
        Распоряжением властей всем живым жителям города разрешалось носить огнестрельное оружие и уничтожать свободно разгуливающих зомби. Но у мертвецов тоже были права. Запрещалось просто так подойти и пустить пулю в голову мертвеца. Только в случае угрозы с его стороны. Представлять угрозу они обычно начинали на вторую неделю существования без инъекции «Баланса», когда необратимому разложению подвергался мозг. Вся сложность заключалась в нахождении тонкой грани, отделяющей разумного мертвеца от зомби-деграданта. Иногда люди предпочитали перестраховаться, отчего родилось негласное городское правило - мертвец без сопровождения живого человека так же потенциально опасен, как и бойцовская собака без намордника и ошейника.
        Банда безумных байкеров перестреляла за последние месяцы с полсотни безобидных мертвяков и несколько сотен зомби. При этом в полицию заявили на них лишь семь человек. До суда ни одно дело так и не дошло. Полицию байкеры нервировали, но опытные служители правопорядка не обостряли ситуацию по вполне логичной причине - количество участников Банды и без всяких судов стремительно сокращалось. Неделю назад в Банде состояло пять человек. После окончательной смерти Владислава Кустова их осталось всего трое - Эрнест и его друзья с прозвищами Крик и Святой.
        - Так, харэ распускать сопли! - рявкнул Святой во время встречи на проспекте Ленина. - Тебе напомнить наш девиз?
        - Я помню, - Кустов махнул рукой и откупорил банку энергетика.
        Он подумал о Даше. Все прочие девушки, их тела, поцелуи и ласки казались искусственными. «Адовы вечеринки» создавали эффект просмотра фильма 5Д - вроде и реальные ощущения, но все равно это лишь кино.
        - И не надо винить себя в смерти Влада! - продолжил басом наседать Святой. Его наспех приглаженная светло-русая грива распушилась и разбухла подобно стогу сена на ветру. - Хватит с нас и твоей шлюшки.
        Кустов промолчал. Споры и драки не помогут вернуть брата и не заставят очнуться Дашу. Как не помогут и сотни забав. Сотни литров пива, часов секса и простреленных черепов. Но шоу должно продолжаться - Эрнест это понимал. Никто из байкеров не верил в чудодейственные вакцины и прочие сказки. Их молодые годы, мотоциклы и дробовики - вот и все, что у них осталось и ради чего еще стоило пожить. Четкие планы на будущее не входили в список. И неспроста - вирус, помимо всех прочих бед, так же сокращал продолжительность жизни большинства людей.
        - Эй, смотрите, еще один полудохлый жмурик в центре города, - Крик улыбнулся и дулом дробовика показал на ковыляющее по тротуару тело. В полумраке летнего вечера лишь тусклое освещение от мутных фонарей площади освещало противоположный тротуар.
        - Может, пьянчуга? - предположил Эрнест.
        Святой спрыгнул с зеленого «кавасаки» и взял тело на прицел.
        - Назови свое имя! - крикнул он.
        Ответа не последовало. Молчание в таких случаях приравнивалось к добровольному согласию на окончательное умертвление. Святой уже намеревался нажать на спусковой крючок, как ковыляющий остановился и что-то прохрипел.
        - Что-что? Не расслышал тебя, - байкер продолжал держать объект на прицеле.
        Хрипение повторилось, в это раз чуть более отчетливо, но недостаточно.
        - По-моему, он сказал «Виктор», - предположил Крик.
        - А по-моему, ни хрена он не сказал, - Святой выстрелил на удивление не так метко, как обычно - снес всего полголовы.
        Тело обмякло и распласталось на асфальте. Дальнейшая проверка подтвердила - Святой подстрелил скорее живого, чем мертвого человека. Гниение тканей еще не началось, хотя одежда на нем провоняла мертвечиной как у зомби со стажем. Очевидно, он бомжевал и питался падалью.
        - В любом случае, этот кусок плоти был не жильцом, - заключил Святой и убрал оружие.
        - Как и все мы, - напомнил ему Эрнест.
        Они вернулись к мотоциклам. Святой спокойно закурил. Он даже не думал уносить ноги. В эпоху апокалипсиса убить человека на центральной улице значило не больше, чем справить нужду в том же самом месте - некрасиво, убого, но допустимо, если припрет. Пока труп обнаружат и исследуют, пройдет не меньше целой ночи. При этом вряд ли кто-то решится проводить расследование убийства полумертвого бомжа.
        - Мне все же не дает покоя, - сказал Кустов, - как мой брат добрался спустя неделю до больницы?
        - Наверно, не все мозги вытекли после аварии на мостовой, - Святой пригладил волосы. - Он знал куда идти.
        - Но почему он не связался с нами? - не успокаивался Эрнест. - Со мной.
        - Ладно, это пройденное, - вмешался Крик. - Давайте лучше поговорим о нашем плане. Надеюсь, никто не сдрейфит в последний момент? - он внимательно посмотрел на каждого из друзей.
        - Конечно, нет! - оскорбился Святой. - Завтра вечером мы едем в Угодья и вырываемся из Вольера. О чем тут вообще говорить?
        Кустов промолчал, хотя в успехе и разумности их плана он сомневался с каждым днем все больше. Ну, даже если допустить тот вариант, что никакой мировой эпидемии нет, и все происходит в экспериментальных целях лишь в рамках одного города, который они именовали Вольером, то разве позволят кому-нибудь из подопытных крыс выбраться наружу? Не зря же ведь по всему периметру Стены, отделяющей город и пригород от соседних районов, размещены автоматические системы поражения целей. Они стреляли по всему, что движется, будь то живой человек, мертвец или зомби. Каждый разумный житель знал, что подходить к Стене равноценно самоубийству.
        По официальной версии такие меры продиктованы соблюдением единых правил безопасности муниципальных образований и самостоятельных территорий. Но все официальные версии выползали из телеэкранов и динамиков радиоприемников. Интернет выдавал ту же информацию, но, по мнению Святого, то был комбикорм для скота, которым кормили жителей Вольера. Реальную картину никто не знал. Может, эпидемия и впрямь имеет планетарный размах. Или же кто-то оградил город Стеной и превратил его в испытательный полигон сверхнового бактериологического оружия. В таком случае, среди жителей наверняка присутствовали подсадные утки, наблюдатели. Во многом по причине подобных подозрений члены Банды ни с кем не делились своими догадками. Эрнест нарушил негласный устав, рассказав обо всем Даше. Ее реакция оказалась предсказуемой:
        - Ой, да ты не первый, от кого я слышу о теории заговора и тому подобном, - она махнула рукой и потеряла к теме интерес.
        Наверно, была убеждена, что дальше разговоров и пересудов дело не зайдет. Она плохо изучила Святого.
        - Что ты опять замолчал, Куст? - Крик вернул Эрнеста из пучины размышлений.
        - Все нормально, я в деле, - ответил тот и протер забрало шлема с изображением синего феникса.
        - Завтра важный день, а сегодня нам стоит оторваться как следует, - сказал Святой и воинственно оседлал свой черно-зеленый «кавасаки». - Побережем пули. Я звонил Крис, они с нетерпением ждут нас сегодня у себя на даче. По коням!
        Моторы «кавасаки», «ямахи» и «дукати» разрывали полотно ночного города острыми лезвиями скорости. Кристина, Вика и Ксения каждый раз трепетно готовились к очередной встрече с «всадниками, оседлавшими саму смерть», как они любили называть байкеров. Пока их насчитывалось двенадцать, группа Крис неизменно прибегала к помощи периферийных подруг для равенства составов. Теперь же вся шелуха осыпалась, остались лишь самые стойкие и неуязвимые.
        Тем вечером Эрнест оказался в паре с Викой. Через час после смены пар - с Крис.
        - Кустик, ты чем-то озабочен? - спросила она, перебирая его волосы трёхсантиметровыми ногтями черного цвета. Война войной, а маникюр по расписанию.
        - Я в норме, - он застегнул ширинку и вскрыл еще одну банку пива. - Завтра у нас важное дело, - он взглянул на девушку. - Возможно, я больше никогда не наслажусь твоими булочками.
        Она рассмеялась:
        - Юморист. Что за дело?
        - Секретное.
        Эрнест вышел из комнаты. К третьему раунду он оказался не готов, поэтому остаток вечера провел в ранге наблюдателя.
        - 3 -
        Русинов припарковался возле полузаброшенной многоэтажки. В окнах немногих квартир мигало пламя от свечей. Похоже, эта часть города давно была обесточена. Он взял фонарик и вошел в темный подъезд. Нужная квартира была на третьем этаже. Док постучал. Через полминуты из-за двери раздался хриплый мужской голос:
        - Кто?
        - Здравствуйте, я доктор Русинов. Мне надо поговорить с вашей женой по поводу анализов.
        Дверь тут же распахнулась. На пороге стоял костлявый мужик с голым торсом и в трико. На лице - седая борода.
        - Анастасия дома? - спросил Русинов, заглядывая за мужика.
        - Да, - ответил седобородый и окрикнул жену. - Прохо…
        Он не успел договорить. Доктор выстрелил ему в лицо из пистолета с глушителем, перешагнул тело и прислушался. С кухни доносился звон посуды.
        - Олег? - услышал Русинов.
        Он убрал пистолет и приготовил пропитанный хлороформом платок. Женщина не успела даже пискнуть. Док всё сделал профессионально.
        На следующий день трио байкеров собралось в привычном месте в шесть часов после полудня. Перед тем, как выехать из дома, Эрнест ответил на важный телефонный звонок. Настолько важный, что всю дорогу до площади он ехал в размышлениях, дилеммах и смешанных чувствах радости и страха. Позвонил Александр Русинов, главный доктор города и отец Даши по совместительству.
        - Она пришла в себя, - коротко и сухо проинформировал доктор.
        Эрнест не сразу нашел что сказать. Русинову это не понравилось:
        - Тебе так же все равно, как и в тот вечер?
        - Конечно, нет. Когда я могу приехать навестить ее?
        - Она хочет видеть тебя сейчас же, - ответил док и сбросил.
        Кустов трясущимися руками нащупал в кармане ветровки изрядно помятую пачку «Мальборо». Выкурив одну за другой две сигареты, он выкатил из гаража «ямаху», проверил дробовик, натянул шлем и понесся по влажным после дождя улицам.
        - Давайте перенесем побег из Вольера на пару дней? - предложил он на встрече.
        Крик скорчил недовольную гримасу, Святой же без всякого нервного колебания в тоне произнес:
        - О переносах не может идти и речи. Мы сделаем это сегодня и ни днем позже.
        - Я должен навестить Дашу, - признался Кустов. - Позвонил ее отец и сказал, что она вышла из комы и спрашивает обо мне.
        - Как приторно и романтично, - Крик продолжал морщиться.
        - Нет, - отрезал Святой.
        Эрнест понял, что разубедить ни одного, ни второго у него не получится.
        - Ладно, - сказал он. - Тогда дайте мне всего полчаса. Я должен убедиться, что с ней действительно все в порядке.
        - Ее отец главный докторишка в Вольере, - напомнил ему Святой. - Уж ему-то виднее, в порядке она или нет. И если он говорит, что да, значит, так оно и есть.
        - Я понимаю… Но я должен ее увидеть. Ведь после аварии у меня не было возможности поговорить с ней, даже лежащей в коме.
        Святой поправил волосы, затянулся и харкнул на асфальт.
        - Я знал, что ты продолжаешь по ней сохнуть. Хоть и пытался исправно играть роль члена Банды. Когда уже болезнь поразит тебя, и ты забудешь о ней к чертям собачим?
        Кустов не возражал. Он ждал вердикта лидера. В глубине души, в закромах и складках помутненного подсознания он был готов даже попытаться перестрелять своих друзей.
        - Вали к своей сучке! - наконец, выпалил Святой и излишне демонстративно постучал себя по левому запястью, которое украшали массивные часы. - Но чтобы через полчаса я уже слышал приближающийся вой твоей «ямахи».
        Эрнест одобрительно кивнул и поспешно застегнул шлем.
        - Я буду, - бросил он и сорвался с места с эффектной пробуксовкой.
        Святой хмуро покосился на часы. Затем на дальнюю пустую улицу.
        - Чертов засранец, - пробурчал Крик, протирая забрало шлема. - Он нас киданул. Вырубил мобильник и послал Банду к черту!
        - Думаю, нам стоит навестить дом доктора, - Святой перезарядил винчестер и завел мотоцикл.
        - Если Куст променял нас, своих братьев, на какую-то шлюху, придется его пристрелить, - сказал Крик.
        Они помчались в направлении восточной части города. На подъезде к владениям Русинова, у высоких решетчатых ворот байкеров остановили двое в штатском. Мужчина и женщина.
        - Вам назначена встреча с доктором? - вежливо спросила женщина с прической полубокс. Наголо бритый охранник в этот момент как бы невзначай запустил руку под пиджак. Святой это заметил.
        - Эй-эй, потише! Мы не собираемся ни в кого стрелять, а всего лишь приехали за своим другом. Он ведь здесь?
        Святой был уверен, что охрана понимает, о ком речь - мотоцикл Эрнеста стоял на мини-парковке возле дома.
        - Да, здесь, - женщина кивнула. - И мне кажется, он не собирался уходить слишком рано.
        «Откуда тебе это известно, сука?» - подумал Святой и стиснул зубы, чтобы не произнести этого вслух.
        - У него выключен телефон. Я могу как-то с ним связаться? - спросил он.
        Женщина-охранник покачала головой:
        - Доктор Русинов не приветствует рабочие и личные звонки после восьми вечера. Если желаете, можете подождать его в соседнем парке.
        - Бред какой-то! - выругался Святой, а Крик шепнул ему отойти в сторону.
        - Куст вышел из игры, - сказал он вполголоса. - Наверняка догадался про Влада, - Крик осмотрелся. - А еще сто пудов он рассказал своей девке о нашем плане. Тогда ей ничего не стоило разубедить его.
        Святой задумался и потеребил свисающие на шею волосы.
        - Если это так, то у нас два варианта: взять дом штурмом, либо же послать его к дьяволу и пойти на дело вдвоем.
        - Хрен с ним, я не хочу рисковать жизнью ради крысы, - Крик сплюнул и махнул рукой. - К тому же заряды нам пригодятся в Угодьях.
        - Ты прав, - согласился главарь Банды, ныне насчитывающей всего двоих. - Поехали отсюда.
        - 4 -
        Русинов спустился в подвал с подносом еды. Его пленники обычно принимали еду на вторые сутки, некоторые держались до третьих. Настя Кулиненко смотрела на него недоуменным взглядом, цепи звенели на её щиколотках и запястьях. Док улыбнулся и поставил поднос на пол.
        - Тебе надо поесть, - сказал он, - ты совсем худая.
        - Что вам надо? - спросила испуганная женщина.
        - Ты, - ответил Русинов. - И твоя способность к продолжению нашего рода.
        - О чем вы говорите?
        Доктор прислонился к морозильной камере.
        - Последние два года я потратил на исследование архивов и теперь изучаю анализы крови всех оставшихся в живых жителей города. Я знаю, что у одного процента есть иммунитет к вирусу.
        - Иммунитет?
        - Да. Вирус не оживляет их мертвые тела, а организм сохраняет репродуктивную функцию. - Русинов носком ботинка подвинул поднос к пленнице. - У тебя иммунитет, Настя.
        Женщина застыла в шоке.
        - Если так, - медленно заговорила она, - то зачем вы меня похитили и держите здесь?
        - А ты подумай, - ответил док. - Человечество вырождается как вид. Имуннозащищенные - вот что способно продлить наше существование. Я уже нашел двух самцов, они оплодотворяют всех здоровых самок. Тебе придется выносить дитя от одного из них. - Он помолчал и добавил: - А затем еще и еще.
        - Нет! - закричала женщина. - Вы не можете этого делать! Это все равно не спасет нас…
        - Мы не узнаем, если не попытаемся. А теперь поешь, тебе нужно набираться сил.
        Покосившаяся вывеска с названием населенного пункта Угодья служила своеобразным ориентиром, извещающем о переходе из относительно безопасного города в место, кишащее зомби. По-хорошему, заброшенный поселок стоило давным-давно зачистить раз и навсегда, но местные власти не давали официального разрешения на истребление всех обитающих там зомби якобы для их дальнейшего потенциального воскрешения. Запрета на их отстрел они также не налагали, поэтому группы отчаянных беспредельщиков периодически совершали набеги на поселок и устраивали там охотничьи пирушки.
        Святой ехал первым. Пока они двигались по асфальтированной дороге, зомби не представляли особой угрозы. Они вылезали из укрытий, заслышав рев моторов, и стекали к дороге подобно гниющим сливам из канализаций. Шлемы частично защищали байкеров от резкого тошнотворного запаха. Крик несколько раз выстрелил по трупам.
        Вскоре Святой резко затормозил, в последний момент заметив лежащий поперек дороги ствол дерева. Крик среагировать не успел, врезался в ствол, перелетел через голову и рухнул на асфальт. По инерции его протащило еще метров пятьдесят. «Дукати» так же перевалился через дерево и затих с повреждённым передним колесом и помятыми обвесами.
        - Какого черта?… - Святой открыл забрало, не веря глазам.
        Еще три дня назад здесь не было никакого препятствия. Кто его мог поместить сюда, причем, так целенаправленно? Неужели мертвяки? Вряд ли, их разлагающийся мозг не способен мыслить конструктивно. Святой объехал ствол по обочине и остановился возле стонущего друга.
        - Ты как? - спросил он и оценил обстановку.
        Времени в обрез, не в пример меньше скапливающимся зомби. Казалось, где-то прорвало плотину и на них хлынули потоки голодных тварей. Какие-то еле волочили высохшие ноги и размахивали остатками рук, другие сохранились лучше. Но единственным уцелевшим желанием для них оставалось поедание теплого мяса.
        - Плечо, - выдавил из себя Крик, пытаясь подняться.
        Его шлем тоже серьезно пострадал. А значит, и голова. Он едва смог удержать равновесие с помощью Святого.
        - Не вздумай падать! - прокричал тот. - Нам надо сваливать. Держись за меня.
        Он попытался усадить Крика перед собой, но тот уже начинал терять сознание. Речь превратилась в бессвязное бормотание, а тело - в обмякшую тушу. Святой открыл огонь по набегающим зомби, нещадно косил их из дробовика, устилая дорогу трупами. Но новые продолжали появляться. Неисчерпаемый океан смерти затапливал пленников. Святой кое-как взгромоздил Крика на бак «кавасаки» и развернулся. Байк с трудом слушался команд руля и неадекватно реагировал на подачу газа. Через секунду Святой понял, в чем дело - оба колеса стояли на ободах.
        - Это уже слишком! - вырвалось у него.
        На обочине, в песке, он разглядел рассыпанные гвозди и осколки стекла. За те несколько мгновений, что отделяли его от решительного шага, он успел подумать о многом. В первую очередь, он представил, какими нелепыми окажутся их смерти, если они все же случатся. Погибнуть при попытке бегства из Вольера ранее представлялось героической гибелью, но погибнуть из-за череды нелепых случайностей в самом начале активных действий - редкостная досада. А случайностей ли? Дерево поперек дороги и усыпанные острыми предметами обочины - походило на ловушку. Святой подумал, что об их плане пронюхал кто-то из фальшивой и подсадной власти этого экспериментального закутка. Некоторые крысы поняли, что находятся в лаборатории, столь искусно выдаваемой за естественную среду обитания, и попытались сбежать.
        Святой пошел ва-банк. Он бросил «кавасаки» с висящим на нем Криком и побежал в сторону Стены, отрезав себе обратный путь. Теперь он либо выберется из Вольера, либо станет съеденным заживо беглецом. И не факт, что первое окажется приятнее второго.
        Один из быстрых зомби выскочил из-за угла и вцепился зубами в руку Святого. Спасла кожаная куртка. Для гнилых зубов она оказалась непосильной преградой. Байкер оттолкнул мертвяка и одним выстрелом разнес тому череп. Остатки Крика уже доедали местные гурманы с особой тщательностью. По крайней мере, он не превратится в одного из них. Святой убил еще троих, затем продолжил побег к желанной свободе. Каждое движение диктовалось инстинктами. Бежать, отстреливаться, искать выход. До поры до времени такая тактика работала. Она могла бы работать и дольше, вплоть до последнего заряда.
        Святой заметил, что в окнах церкви горит свет. Проводку зомби уж точно не могли восстановить. Как и запустить генератор. То же самое касалось и самодельных решеток на окнах. Там сидели люди. Живые и здравомыслящие. Проблеск разума позволил Святому отойти от плана и попытаться добраться до церкви быстрее, чем сбегающиеся к нему со всех сторон зомби. Трое или четверо уже преградили нужный путь, поэтому пришлось успокоить их с помощью дробовика. Байкер заколотил по деревянной двери:
        - Эй, есть там кто? Впустите меня! - кричал он, ежесекундно оглядываясь через плечо.
        Дверь открылась и, наверно, впервые в жизни Святой поблагодарил небеса. Человек с ярко накрашенной физиономией впустил его внутрь и успел закрыть массивную дверь. Байкер сполз по стене, блаженно закатив глаза. Столь близок к смерти он еще не был никогда.
        Он не знал, как долго просидел в тишине с закрытыми глазами, но открыв их, едва не вскрикнул. Вокруг столпилось не меньше дюжины жутких фриков. На них были длинные черные одежды, а на лицах - толстые слои запекшейся крови. Сначала Святой подумал, что это и есть те эволюционировавшие зомби, усеявшие Угодья капканами для нерадивых охотников. Пока один из них не заговорил:
        - Отпрыск живой плоти! Сам явился к нам, чтобы принять истинное перевоплощение.
        - Кто вы такие, мать вашу? - Святой вскинул дробовик и прицелился в того, который говорил.
        Никто из присутствующих не шелохнулся. Банда никогда прежде не обращала внимания на церковь и знать не знала, что в ней может кто-то жить. Святой пожалел о столь непростительном упущении.
        - Мы те, кто поможет неверным и заблудшим обрести понимание нового бытия, - фрик воспевал свою несуразицу как священник проповедь во время службы.
        «Фанатики, - пронеслось в мозгу байкера. - Чертовы фанатики культа смерти. Сатанисты!».
        - Какого еще нового бытия? - по инерции спросил Святой.
        - Мира, где дети Люцифера завладеют телами ранее живущих.
        Объяснение Святого не устроило, поэтому он повторил вопрос в более жесткой форме.
        - Тебе придется принять истину прямо сейчас, - выдал проповедник фриков. - Мы бережно подготовим тебя к новой жизни снаружи.
        Байкер не успел сообразить, что ничего хорошего эта фраза не предвещала - острое лезвие вонзилось в грудь, с легкостью разорвав и куртку, и плоть с костями. Кинжал вылетел из толпы. Святой закричал, изрыгая изо рта брызги крови. Палец в судороге нажал на спусковой крючок, и дробь убила кого-то из стоявших. Но паника не наступила. Второй кинжал поразил цель в сантиметрах от первого. Руки байкера обмякли, оружие упало на пол. Перед туманом он успел кое-что осознать - вскоре он, как и те существа за дверью, будет рыскать по Угодьям в поисках свежего мяса. Не лучшая мысль, с которой стоит умирать, но большинство предсмертных мыслей как родители - их не выбирают.
        - 5 -
        Эрнест Кустов остановился возле ворот по требованию охраны. Его пропустили, едва узнав имя. Он спешно припарковал мотоцикл, стянул шлем и побежал к трехэтажному дому, выполненному в постмодернистском стиле. Дверь открыл сам Александр Семенович.
        Эрнест не видел своего несостоявшегося тестя с вечера аварии, более двух недель, поэтому ему показалось, что доктор постарел за это время лет на пять. Седина отвоевала не только виски, но и всю верхнюю часть головы, под уставшими и блеклыми глазами висели мешки, едва ли не на пол-лица.
        - Проходи, она в комнате, - тут же перешел к делу доктор. Не здороваясь, не пожимая руки.
        Эрнест зашел в комнату, завешанную плотными шторами. Пространство освещал лишь тускло светящийся ночник.
        - Даша! - он сел возле нее на кровать и обнял девушку. - Слава богу, ты выкарабкалась! Я не терял надежды.
        Даша обняла Кустова, их щеки соприкоснулись. От этого прикосновения Эрнеста передернуло - ему показалось, что он прислонился к холодному камню.
        - Все не так хорошо, как ты думаешь, - хриплым голосом произнесла она. Теперь он внимательнее посмотрел на девушку и не без труда осознал, что она чертовски была похожа на мертвую, а не на живую Дашу.
        - О нет, - прошептал байкер, прикасаясь к ее волосам. - Но ведь твой отец сказал…
        - Что она пришла в себя? - Александр Русинов стоял в пороге. В руке он держал пистолет с глушителем. - И я не соврал, она ведь действительно пришла в себя.
        - Она умерла! - Эрнест хотел было встать, но заметил оружие в руке доктора.
        Даша опустила голову, продолжая держать Кустова за руку. Он чувствовал, как холод ее тела передавался и ему, словно забирая жизнь.
        - Да, - согласился Русинов. - Но если разобраться, она умерла еще в тот вечер, когда последний раз виделась с тобой. Когда ты угробил ее, а сам отделался царапинами. Даже твой байк почти не пострадал.
        Эрнест не успел ответить.
        - Я искусственно ввел ее в кому, хотел выиграть время для обдумывания ситуации, - продолжил доктор. - Я знал, что она не сможет смириться с мыслью, что теперь ей придется всю оставшуюся жизнь заботиться о том, как бы не допустить быстрого разложения тканей мозга и тела. Поэтому я нашел единственно верное решение - привести ей тебя.
        Эрнест напряженно посмотрел сначала на девушку, затем на ее отца.
        - О чем вы?
        - О том, что раз ты отправил мою дочь за грань жизни, то должен вместе с ней разделить смерть, - Русинов наставил на байкера пистолет. Даша, как и Кустов, не ожидала такого поворота событий, поэтому подскочила и закричала:
        - Папа, нет! Ты не смеешь так поступать!
        - Смею. Я убью его, а затем заморожу вас обоих в специальных камерах, которые разместил в доме. Вы пробудете там до изобретения лекарства от вируса.
        Пока доктор расписывал будущее, как он его видел, Эрнест предпринял попытку наброситься на него и вырвать оружие. Но Русинов успел отскочить назад и выстрелить. Пуля угодила байкеру в плечо. Эрнест упал на пол и застонал от боли и злости. Доктор неторопливой походкой подошел к нему и сделал контрольный выстрел в грудь.
        Даша зарыдала, но слезные железы не работали, поэтому ее лицо оставалось сухим и холодным.
        - Зачем ты это сделал, отец? Ты ведь знаешь лучше других, что никакого лекарства они не изобретут. Они даже не знают, из-за чего началась эта эпидемия.
        - Я знаю об истоках эпидемии, - ответил док. - Мне удалось раскопать в архивах всю засекреченную ранее информацию. Её скрывали, а люди стремительно теряли память о прошлом, поэтому сейчас никто не помнит об этом. По крайней мере, в нашем городе.
        - Что ты такое говоришь? - не поверила Даша. - Почему ты раньше молчал и ничего не делал?
        - Делал. Я искал особей с иммунитетом, чтобы у нас был шанс продолжить существование вида.
        - Особей? Похоже, ты окончательно сошел с ума.
        - Отнюдь, - возразил Русинов. - В отличие от деградирующей массы, я мыслю конструктивно и ищу выход, когда всем вокруг наплевать, они смирились с неминуемым вымиранием и их это вполне устраивает.
        Док убрал пистолет в карман халата и приготовил шприц. Девушка посмотрела на лежащее на полу тело Эрнеста. Скоро он придет в себя. Это их единственный шанс вырваться из паутины безумного плана ее отца. Одной ей с ним не справиться.
        - Так из-за чего все началось? - спросила она, чтобы потянуть время.
        Русинов остановился и покрутил шприц в руках. Затем отложил его на комод.
        - Препарат назывался EL-20, - начал рассказывать он. - Его изобрели лет тридцать назад. Проще говоря, это был эликсир вечной молодости. Он замедлял старение и, на первый взгляд, имел лишь одно побочное действие - у испытуемых могли начаться проблемы с памятью. Но за вечную жизнь это явно не самая высокая цена. После трех лет испытаний в лабораториях EL-20 поступил на рынок в ограниченных партиях и космической цене. Простые смертные не могли позволить его себе. Но через пару лет препарат наводнил черный рынок. Фармацевтические корпорации научились делать более дешевый аналог, на первых стадиях мало чем отличающийся от оригинала. К побочным действиям добавилось бесплодие, но даже это мало кого страшило. Человек всегда мечтал жить вечно и если бы он этого добился, ему бы в любом случае пришлось отказаться от продолжения рода.
        Доктор присел на кровать рядом с дочерью.
        - Но откуда ты узнал обо всем этом? - спросила ошарашенная Даша.
        - Из архивов. Там написано все, стоило лишь хорошо вникнуть в них.
        - Почему ты никогда мне об этом не рассказывал?
        - Я не так давно собрал всю цепочку воедино. Знающие обо всем люди либо мертвы, либо ничего не помнят. Но архивы для того и существуют, чтобы хранить всю необходимую информацию. - Русинов вздохнул. - Настоящие побочные действия стали проявляться спустя семь лет - ранние смерти здоровых людей, тогда же и начались первые воскрешения. Когда ситуация вышла из-под контроля, правительства стран распорядились засекретить сведения и преподнести ложную версию зарождения эпидемии. Вирус стал передаваться воздушно-капельным путем, люди гибли как мухи, и никому уже не было дела до первопричины. Я думаю, именно поэтому многие города превратились в маленькие государства, обнесенные стенами с автоматическими установками уничтожения целей. Только так можно было оградить себя от внешних угроз.
        - Значит, ты никогда не занимался разработкой вакцины… - проговорила Даша. - Это была сладкая ложь.
        - Они создадут ее, - заверил док. - Я поддерживаю связь с ведущими институтами страны, которые еще остались. Когда ты придешь в себя, мир начнет выздоравливать.
        Он не стал говорить, что в противном случае предпочел бы навечно умертвить дочь. Но время расставит все по местам. Русинов вколол Даше дозу «Баланса» с усыпляющим транквилизатором. Девушка хотела навсегда связать свою судьбу с этим байкером, и он исполнил ее желание. Затем он перенес оба тела в подвал, где стояли три морозильные камеры. Две для влюбленных, одна для него. Этот день рано или поздно наступит, и доктор всё понимал.
        Уложив тела и выставив настройки на дисплее, он вернулся в кабинет. Сел за рабочее место и продолжил изучать информацию о первоисточнике эпидемии. На столе лежала изрядно потрепанная книга с еще различимым текстом на обложке: «Кайл Трэшер. Архивы. Хоррор и фантастика».
        Доку предстояло найти еще несколько здоровых особей женского пола и желательно нового оплодотворителя. Он решил заняться этим завтра после того, как навестит первых подопытных самок, уже вынашивающих плоды. Будущих спасителей человечества от вырождения.
        2013/2016 гг.
        Тропический рай
        (Вольная новеллизация игры Far Cry)
        - Проклятие! Дьявол! - выругался Мак-Грегор, почувствовав резкую боль от укуса. Правое плечо кровоточило. Укусившее его существо уже скрылось в темноте, и все старания Мак-Грегора и Касперского разыскать нападавшего с помощью фонарей не увенчались успехом. Стены тропического храма хранили безмолвие и мрак.
        - Вонючая тварь! - продолжал вопить Мак-Грегор, водя дулом своего винчестера по сторонам. Касперский в это время спокойно прицелился и выстрелил. Пуля снесла череп Мак-Грегора, прежде чем тот успел что-либо крикнуть.
        Солнце еще палило где-то высоко в небесах, когда волны выбросили неподвижное тело на желтый песок. Сознание пришло к Джеку Корсеру лишь спустя полчаса. Бандана спасала от теплового удара, и, тем не менее, голова раскалывалась.
        Последнее, что он помнил - это как Джефферсон разливал мартини на яхте. Безобидная морская прогулка должна была стать очередной погоней за приключениями, без которых жизнь для Джека Корсера - не жизнь. Со времен его вчерашней юности он побывал уже в сотне передряг. Он еще хорошо помнил то время, когда сбегал из дома и месяцами жил на рыболовецких судах. Сегодня в свои двадцать шесть Джек по-прежнему оставался юнцом в душе. Наверное, поэтому он уже пять лет не мог найти хорошую работу. В отличие от своих друзей. Один из них - Питер Джефферсон - успел обзавестись королевским особняком на одном из островов Микронезии, «Ламборджини», яхтой и красавицей-женой. Правда, что касается последнего, то с этим компонентом счастливой жизни у Корсера проблем не было. Со своей голливудской внешностью он мог бы сниматься и в кино, если б имел хоть грамм актерского таланта.
        Но все таланты поглотила жажда приключений. Она их просто зарыла в глубокую яму. Что умел Джек Корсер, кроме того, что совершать прогулки на яхте с выпивкой и девушками? Пожалуй, лишь хорошо стрелять. Однажды случайно забредя в тир, он стал там постоянным клиентом. После каждого точного попадания в цель, он присвистывал и горланил во весь голос, перекрикивая даже звуки выстрелов: «Вот так! Потому что я долбанный супергерой, мать вашу!»
        Джек с трудом поднял свое перекаченное стероидами тело и осмотрел местность. Ничего необычного для его взора - очередной песчаный пляж какого-то острова. За ним - ярко-зеленые и будто специально выкрашенные краской джунгли. Причал имеется, хибара на берегу есть, стало быть, остров обитаем. Гораздо острее его интересовало другое - как он здесь оказался и почему так болит голова?
        Корсер доковылял до нелепого деревянного строения с отсутствующими окнами и дверью. Заходите, милости просим. Он и зашел. В хибаре, помимо стола и кучи рыболовецкого хлама в углу ничего не было. Хотя нет, кое-что лежало на столе. Наличие такого предмета нисколько не добавило Джеку настроения. Это был шестизарядный «магнум», способный разносить черепа как перезревшие тыквы. Вот так просто подобная штуковина лежала посреди стола фактически в доступной близости для любого, кто окажется на этом берегу. Но еще один факт заключался в том, что на берегу, кроме Джека, никого не было. Если не считать наполовину зарытое в песке колесо. Предположительно от джипа.
        Первой рефлекторной мыслью у него было схватить оружие. Но разум посоветовал этого не делать. А вдруг из него кого-нибудь убили? - задал он вопрос с подковыркой. Джек послушно убрал руку. И в ту же секунду до его слуха донесся столь дикий и нечеловеческий рев, что рука сама схватила «магнум», а ноги слегка согнулись в коленях от страха.
        - Что за херня? - сам по себе проговорил рот.
        Рев повторился. Определенно, он исходил из джунглей. К счастью, из их глубины. Джек вышел из хибары и на всякий случай снял «магнум» с предохранителя, предварительно проверив наличие патронов. Было бы глупо обнаружить их отсутствие в тот момент, когда из зарослей выскочит чудо-юдо. Ибо вряд ли человек способен издавать подобные вопли, и из всех известных Джеку животных такими голосовыми данными никто не выделялся. Впрочем, к знатокам дикой природы Корсер себя не относил, как и к любой другой области, кроме упомянутых выше.
        Идти в джунгли совсем не хотелось, но другого варианта он не видел. На берегу он наиболее уязвим. Разглядев тропу, Джек осторожно зашагал по ней, углубляясь в сердце таинственного острова.
        - Стой на месте, приятель! - донеслось до Джека откуда-то сверху.
        К тому моменту он продвинулся вглубь джунглей метров на двести, то и дело усматривая в каждом шорохе смертельную опасность. Услышав требование, Корсер замер и поднял голову. Где-то на уровне пятнадцати метров тянулась металлическая дорожка в сетку, закрепленная между стволами высоких пальм. Там же стоял человек в белой футболке и штанах цвета хаки. В руках он держал нечто длинное и черное с оптическим прицелом. Снайперская винтовка, тут же определил Джек.
        - Кто ты такой? - спросил снайпер.
        - Человек, - не стушевался Корсер и развел руками, словно вопрошая «а мол не видишь, что ли?». Он постарался сделать так, чтобы данный жест не был воспринят за агрессию. Особенно учитывая наличие «магнума» в правой руке.
        - Я вижу, что не орангутанг. Как ты здесь оказался?
        - Об этом история моей памяти умалчивает.
        Казалось, снайпер о чем-то размышляет. Джек надеялся, что не о том, пристрелить ли незваного гостя на месте или дать ему шанс доказать право на жизнь.
        - Я пришел в себя на берегу, - Корсер все же решил на всякий случай дать дополнительные сведения. - Даже понятия не имею, где я.
        Наконец, человек наверху (подобно божеству) принял решение.
        - Забирайся, если не хочешь покинуть сей мир, так и не получив это понятие.
        Он сбросил вниз замотанную тряпичную лестницу. За секунду она размоталась целиком, не достигнув до земли где-то полутора метров. Джек засунул оружие за пояс и начал карабкаться вверх. На полпути его врасплох застал еще один дикий вой, в этот раз прозвучавший, такое ощущение, прямо возле уха. От неожиданности Джек едва не сорвался.
        - Давай пошевеливайся, твою мать! - поторопил его снайпер.
        - Что это за звуки? - запыхавшимся голосом спросил Корсер, оказавшись в безопасности. - У кого-то из местных несварение желудка?
        - Да, и если не желаешь это несварение усугубить своей бугристой мускулатурой, советую не разгуливать по джунглям без крайней надобности.
        Джек выпрямился. Снайпер оказался примерно его же роста (сто восемьдесят пять сантиметров), по степени накачанности уступал самую малость. По лицу можно было дать лет тридцать с небольшим. Пятак лет набрасывали зияющие на лбу залысины.
        - Льюис Монтгомери, - представился незнакомец и протянул руку.
        - Джек Корсер, - ответив крепким рукопожатием, Джек нисколько не испытал радости от знакомства. Даже если бы на месте снайпера оказалась сексапильная пляжная красотка, радости не прибавилось бы.
        Они молча зашагали по слегка пошатывающейся дорожке и вскоре Джек увидел самый настоящий домик в кронах пальм. Компактное строение занимало немало места и, помимо деревьев, поддерживалось дополнительными колоннами. Из домика вышел еще один хмурый персонаж с винтовкой наготове. Он был явно моложе, лет двадцать пять максимум. Гладко выбритое лицо, очки в тонкой прозрачной оправе и зачесанные назад темно-русые вьющиеся волосы. На нем висела расстегнутая рубашка темно-зеленого цвета, штаны как и у товарища.
        - Это Касперский, - представил его Джеку Монтгомери. Затем проделал обратный ход. - А это некто Джек. Киногерой из боевика, судя по тому, что он решил устроить прогулку по джунглям с одним лишь «магнумом», который Сильвас забыл на берегу.
        Касперский окинул Джека недобрым взглядом, но все же перевел винтовку в вертикальное положение.
        - Интересное событие, - проговорил он. - Крюгер упустил кого-то из сотрудников?
        Вопрос был адресован Монтгомери, но тот, казалось, не слушал. Он разглядывал джунгли в оптический прицел. Корсеру пришлось отвечать самому:
        - Понятия не имею, кто такой Крюгер. Но мне интересно, почему вы торчите на дереве.
        Касперский хмыкнул и промолчал. Он начинал раздражать Джека уже в эти полминуты знакомства.
        - Мутанты, - коротко, но не совсем ясно ответил Монтгомери. - Генномодифицированные обезьяны с инстинктом убийц.
        - А еще люди, скрещенные с ДНК акулы, - добавил Касперский. - Возможно появление чего-то летающего.
        - И два снайпера на пальмах. Замечательная компания, - резюмировал Джек.
        - И с твоим появлением она не стала замечательнее, - огрызнулся Касперский. - У нас и так запасы на исходе.
        - Успокойся, Брэндон, - Монтгомери перестал изучать местность и вернулся к полноценно разговору. - Если мы будем сидеть на месте, нас сожрут раньше, чем мы доедим оставшиеся консервы.
        Монтгомери жестом призвал Джека зайти в дом. Сам прошел за ним. Убранство навесного строения выглядело аскетично - три двухъярусные кровати, стол, скамейка, два табурета, шкаф и две тумбочки. На столе стояла кружка с дымящимся чаем и открытая банка недоеденных рыбных консервов. Очевидно, Джек оторвал Касперского от трапезы. Отчасти прояснились причины его недовольства.
        - Присядь, - Монтгомери занял один из табуретов и положил винтовку на стол. - Ты и впрямь ничего не помнишь? Или Крюгер послал тебя узнать обстановку?
        Корсер нашел в себе задор устало усмехнуться:
        - Может, сначала расскажешь про Крюгера?
        И Монтгомери начал рассказывать. По мере его монолога у Джека укоренялось чувство, что все вокруг разыгрывают спектакль. И он в главной роли.
        - Крюгер - это ученый. Мы находимся на его острове. Меня и Касперского он нанял неделю назад с целью обеспечения безопасности острова. Всего нас было десять человек, - Монтгомери сделал паузу, словно предоставляя Джеку возможность во всей красе принять мысль о стремительном уменьшении их численности. - Сначала мы не знали, чем занимается Крюгер в своих лабораториях. Не наше дело, мы ведь всего лишь наемники, - зато теперь ваше, между делом подумал Джек. - А потом произошло первое нападение. Обезьяна-мутант оторвала голову одному парню, будто выкорчевала куст. Мы застрелили ее. Как ты понимаешь, у нас возникли к доктору вопросы.
        - Вы их задали? - восполнил Джек очередной пробел в монологе.
        - Не успели добраться до лаборатории. На подходе мы увидели, как из нее толпами бежали разные твари. Некоторые походили на помесь кабана и человека, другие на людей-рыб. Горилл было больше прочих. Они набросились на нас. Отстреливаться при таком их количестве бесполезно, поэтому мы попытались унести ноги. Получилось не у всех. До этой навесной базы добрались четверо, остальных сожрали.
        Монтгомери о чем-то задумался, словно прокручивая те события в памяти.
        - А откуда вы знаете, что Крюгер остался жив после бунта его зоопарка?
        - Мы не знаем. Возможно, он тоже отправился к праотцам. И если никто из его лаборатории не послал сигнал бедствия, ждать помощи нам неоткуда. Но есть у нас еще одна версия случившегося, - Монтгомери достал из шкафа термос и две кружки. - Крюгер мог нарочно выпустить мутантов. А нас оставил в качестве тестовых единиц. Посмотреть, кто окажется сильнее, вооруженные до зубов наемники с мозгами или полчища монстров с единственным вживленным инстинктом набивать брюхо живой плотью. В этом случае о помощи со стороны тоже можно не мечтать.
        Какое-то время в домике царила тишина, нарушаемая звуком переливающейся из сосуда в сосуд жидкости. Монтгомери добавил лошадиную дозу сахара и размешал его длинным охотничьим ножом.
        - Разумных существ среди мутантов нет? - спросил Джек.
        - Если и есть, то они тщательно скрывают свою разумность, - Монтгомери подвинул пустую кружку Корсеру, как бы говоря: «угощайся, но здесь самообслуживание». Джек машинально взял термос и задумался.
        - А вас разве не станут искать? Нельзя же просто так взять десять человек и пропустить их через мясорубку своих экспериментов.
        - Не станут, - разочаровал Джека наемник. - Крюгер обязал подписать всех секретные контракты. Настолько секретные, что даже с самим ученым мы беседовали дистанционно, либо через его посредников. Только на таких условиях он согласился платить столь заоблачные суммы. Втёр нам что-то о новейших разработках, но заверил в их легальности. Разумеется, ему никто не поверил. Но такого предположить никто не мог.
        - Даже родные не знают, куда вы отправились?
        - Мы и сами узнали о конечном пункте назначения только во время сборов на Гавайях. Брэндон даже об этом никому не сказал. А я лишь намекнул жене, что отправляюсь охранять тропический рай где-то в Микронезии.
        Джек невольно усмехнулся:
        - Да уж, просто райский островок. Ладно, у вас есть план?
        Монтгомери достал из шкафа карту, развернул на половину стола и постучал острием ножа по начерченному от руки красному крестику.
        - Мы находимся здесь, - затем лезвие скользнуло куда-то в центр острова и остановилось на схематически нарисованном многоэтажном здании. - Это лаборатория. Там наверняка остались какие-то средства связи. Проблема лишь в расстоянии - больше трех километров по джунглям, кишащим мутантами.
        Корсер облизнул пересохшие губы. Монтгомери тем временем продолжил заочно знакомить его с местностью.
        - Чуть ближе находится строение, напоминающее древний храм.
        - Древний храм? - удивленно переспросил Джек.
        - Да. Парни совершили туда вылазку вчера утром. Вернулся только Касперский. Сказал, что Карлос и Мак-Грегор погибли ни за что. Там лишь голые каменные стены и поросший растительностью пол. До прочих рукотворных построек идти еще дальше. Они практически на противоположном берегу.
        Джека озарила гениальная мысль.
        - А если попытаться добраться до них вплавь? До воды отсюда не так и далеко.
        Монтгомери начал качать головой еще до того, как Джек закончил говорить.
        - В воде мы будем еще более уязвимы для людей-акул.
        - Людей-акул, - повторил Джек и помассировал намокший то ли от жары, то ли от напряжения лоб.
        - Я до сих пор пытаюсь сообразить, как тебя не слопали. Где ты вообще пришел в себя?
        - На берегу.
        - А до этого что ты помнишь?
        Джек вкратце рассказал наемнику, как отдыхал на яхте в компании друга и нескольких девушек. Обычная рядовая прогулка в океане (по крайней мере, для Корсера). Разве что Джефферсон отклонился от первоначального курса по причине изрядной алкогольно-наркотической интоксикации. Джек еще не успел накачаться до беспамятства, пока в один момент его сознание не выключилось как телевизор от нажатия кнопки на пульте управления.
        - Может, твой дружок заодно с Крюгером? - высказал предположение Монтгомери. - И они решили испытать тебя.
        - Если это так, то придется убить их обоих, - Джек допил чай и достал «магнум» в качестве демонстрации серьезности своих слов.
        В этот момент в дом вернулся Касперский. Всё с тем же хмурым видом.
        - Кажется, они успокоились, - сказал он и плюхнулся на скамейку. Затем взглянул на Корсера. На наше с Льюисом счастье, они не успели тебя почуять, иначе бы сейчас сюда сбежались десятки голодных пастей.
        - Смею предположить, что и на мое счастье тоже, - сказал Джек, не выпуская оружия из руки. Ему казалось, что еще полчаса и кто-нибудь из них обязательно вышибет мозги другому. Но в то же время, он постарался понять нервозность Касперского, как минимум дважды побывавшего на волосок от смерти.
        - Что ты придумал на этот раз, стратег? - обратился к Монтгомери Касперский и принялся доедать начатые консервы.
        - Я описывал Джеку наше положение. Пока никаких идей.
        - Наше положение - девятый месяц беременности от сперматозоида смерти, - набитым ртом изрек наемник. - Сам говоришь, что надо действовать.
        - Поблизости нет транспорта? - спросил Джек, вспомнив валявшееся на пляже колесо от джипа.
        - Как я мог забыть? - Касперский хлопнул себя по лбу. - По джунглям же курсирует двухъярусный автобус с кондиционером.
        - У нас был джип, - сказал Монтгомери. - Но одна крыса решила сбежать в одиночестве. И съехала на нем с обрыва. Прямо на скалы. Вон в той части острова, - он указал ножом южное направление. Противоположное тому, откуда пришел Джек.
        - Поделом крысе, - вставил Брэндон. - Но джип жаль. На нем бы мы точно смогли добраться до лаборатории.
        Закончив с едой, Касперский вытер перепачканный рот салфеткой, вытащил из шкафа бутылку пива и зашагал к выходу:
        - Ладно, поворкуйте тут, а я подежурю.
        Он скрылся в тени пальм.
        - Эти гориллы-мутанты могут ползать по деревьям? - спросил Джек, выглядывая в окно.
        - Да, но они неуклюжи. Тем не менее, не охота встретиться с такой тварью на пороге, будучи загнанным в угол.
        Они поболтали еще минут десять о пустяках, после чего принялись обсуждать возможные варианты действий. Поняв, что болтовня дается значительно легче, они вскоре вернулись к пустякам.
        - Там кто-то идет, - сказал Касперский, заглядывая с порога в дом.
        - Еще один герой боевика? - лениво бросил Монтгомери, уничтожая третью бутылку пива.
        - Скорее парочка из дешевой мелодрамы.
        Джек насторожился. Может, Джефферсон и компания приплыли его искать? Втроем они вышли из постройки. Касперский посмотрел в прицел.
        - Двое. Парень и девушка, - сказал он. Монтгомери взял бинокль и тоже посмотрел.
        Пара не успела приблизиться, как парень закричал:
        - Матерь Божья, что это такое??
        В следующую секунду его крик перерос в свинячий визг.
        - Эй, быстрее сюда! - Монтгомери побежал по шаткой дорожке. Джек последовал за ним, а Касперский остался на месте, не отрываясь от прицела.
        Вокруг шеи долговязого парня обвилась мелкая макака. Она зубами впилась в плоть, а маленькие когтистые лапки царапали лицо и плечи бедолаги. Монтгомери бросил веревочную лестницу. Девушка с завидным хладнокровием и без лишнего шума ухватилась за лестницу и с неимоверной ловкостью стала взбираться наверх. Парень почти не отставал, безуспешно пытаясь избавиться от макаки.
        Прозвучал выстрел. Человек с обезьяной на шее отлетел в сторону и затих. Мутант тут же потерял к жертве интерес и скрылся в ядовито-зеленых зарослях, почуяв опасность.
        - Зачем ты его убил?? - закричал Льюис, помогая девушке преодолеть последний метр. Когда они убрали лестницу и вернулись к базе, Касперский спокойно перезаряжал винтовку. Он выдержал все взгляды: гневный товарища, удивленный Корсера и безразличный девушки, после чего сказал:
        - Он заразился. Мы с Мак-Грегором видели, как укус за считанные минуты превратил Карлоса в двуногого монстра.
        Монтгомери на мгновение опешил.
        - Почему ты не сказал об этом?
        - Не хотел тебя пичкать тройной дозой негатива. Мы и так понесли потери. О заражении через укусы я планировал сказать позже.
        - Дерьмо! выругался Льюис и посмотрел на девушку. - Вы в порядке?
        Она отдышалась и удостоила Монтгомери недобрым взглядом. Очевидно, за его тупой вопрос. «Конечно, в порядке! - читалось в ее широких голубых глазах. - Меня чуть не сожрали, а твой друг убил моего парня, а так все замечательно». Но вместо надуманного Монтгомери ответа с ее уст сорвались иные слова:
        - Что происходит?
        - Короче, как-то так, - закончил Льюис, подвигая Джессике кружку с чаем. Та сидела, убрав руки под стол, и слушала наемника с каменным лицом. Вполне приятные черты и стройная фигура, подчеркиваемая облегающей майкой с пестрыми рисунками.
        Она под какой-то дурью, решил Джек. Корсер разместился на скамейке, нервно теребя рукоятку «магнума». Его версия не подтвердилась - подвергшийся атаке мутанта парень не был Джефферсоном. Касперский подобно часовому стоял на пороге лицом к сидящим в комнате, то и дело поглядывая через плечо на окружающие их джунгли.
        - А мы очнулись на берегу и ничего не помнили. Причем, видели друг друга впервые. Решили осмотреть остров и сразу случилось то, что случилось, - поделилась своей историей девушка. Ее содержательность и продолжительность по достоинству оценил Касперский.
        - Какой нестандартный сценарий, - сказал он с деланным воодушевлением. - А я надеялся, вас высадили сюда инопланетяне.
        - Заткнись, Брэндон, - потребовал Монтгомери и задумался. - Теперь можно с уверенностью полагать, что мы оказались в шоу Крюгера. Для разнообразия он решил подкидывать свежего мясца для своих питомцев и наблюдать за происходящим.
        - На еще один рот припасов у нас точно не хватит, - словно игнорируя умозаключение Монтгомери, сказал Касперский. - Нам необходимо приступать к решительным действиям.
        - К каким? - Льюис развел руками. - С шашкой наголо бежать по джунглям к лаборатории?
        У нас есть кое-что получше шашек, - в качестве демонстрации Касперский щелкнул затвором винтовки. - А здесь мы рано или поздно все равно подохнем. Боженька не спустит нам сюда свою длинную седую бороду, по которой мы смогли бы уползти с острова.
        - Я думаю, он прав. Бездействие нас убьет, - высказался Джек. Ему надоело присутствовать в комнате грудой бесполезных метановых мускул, поэтому он задействовал орган, которым пользовался не так часто - мозг.
        - Крюгер только и ждет от нас действий, - не унимался Монтгомери. - Всячески подстегивает, чтобы мы заиграли по его правилам.
        - Мы еще не уверены насчет Крюгера, - сказал Касперский.
        - О, Брэндон, не надо. Все и так понятно.
        - Тихо! - крикнул Касперский. Все замерли. - Чувствуете это?
        Джек напрягся, не зная, какими органами чувств улавливать это. Но через секунду, когда еле заметная вибрация стала ощутимей, понял. Со стола упал нестойкий термос с чаем, а в полупустой консервной банке зазвенела вилка. Вибрация протекала с короткими амплитудами и неустанно усиливалась.
        - Что за?.. - начал было Монтгомери, но Касперский тут же дал ответ.
        - Похоже на шаги. Кого-то очень большого.
        - Мутанта? - спросил Джек, выглядывая в окно. Но кроме пальм ничего не увидел.
        - Кинг-Конга, - Касперский прижался к косяку и пробурчал что-то еще.
        Вскоре колебания начали стихать. Если они вызывались шагами, то шагающий субъект изменил курс.
        - Мне это совсем не нравится, - поделился мнением Монтгомери, когда потенциальная опасность окончательно миновала их. Касперский скорчил гримасу удивления.
        - Да ладно, Льюис? А я собирался тебе принести попкорн перед представлением.
        Джек усмехнулся и перевел взгляд на погрузившуюся в себя Джессику. Его зародившаяся и необъяснимая неприязнь к очкарику с винтовкой лишь усиливалась, поэтому он решил подавить ее инсценировкой смеха над остротами Касперского.
        - Что у тебя с рукой? - Джек разглядел на правом запястье девушки следы свежей раны.
        Та подняла голову и одарила Корсера хищной улыбкой. Скорее даже оскалом.
        - Укус, твою мать! - вскричал Касперский и наставил на Джессику оружие.
        - Не стреляй! - Монтгомери хотел загородить девушку собой, но в последний момент передумал.
        - Она в стадии превращения, - объяснил Касперский. - Еще минута и набросится на нас.
        - Доктор, сделайте мне укол, - промычала Джессика и протянула целившемуся в нее человеку руки.
        Касперскому не потребовалось особого приглашения. Он выстрелил. По всей комнате разлетелось содержимое черепа Джессики. Внушительная порция досталась и Джеку. Он подскочил и начал судорожно стряхивать остатки со своей красной гавайской рубашки. Монтгомери закрыл лицо ладонями.
        - Отличный повод пошевелить батонами и хоть что-то предпринять, - новоявленный убийца в очках и с интеллигентным лицом набивал рюкзак оставшимися консервами. Затем он открыл шкаф, где громоздилось оружие. - SR98 придется оставить, слишком тяжелая и габаритная штуковина, - с этими словами он бросил на пол свою винтовку. - А вот «Смерч» Шевченко - самое то для нашей миссии, - он схватил с полки короткоствольный автомат. Немного подумав, взял и пистолет. - Беретта М-92 в качестве страховки.
        Джеку пришлось снять и хорошенько прополоскать в воде рубашку. Он посчитал не лучшей идеей рыскать по кишащим кровожадными монстрами джунглям в одежде с элементами мозга и крови. Монтгомери по примеру Касперского укомплектовывался оружием до зубов. В этот раз его аргумент отсиживаться до лучших времен где-то затерялся, и он не спорил.
        - Ну что, Джек, готов к настоящему экшену? - спросил Касперский, засовывая за пояс охотничий нож. - Это тебе не играть в фальшивых дублях второсортного боевика.
        - Кто тебе сказал, что я актер?
        - Плевать мне, кто ты. Хоть проктолог или гинеколог. Хотя в таком случае ты бы мог стать нашим гидом в предстоящем деле, - Брэндон улыбнулся, оголив белоснежные зубы.
        - Все, хватит трепаться, - рявкнул Монтгомери. - Сам настаивал бежать.
        Они покинули навесной дом и спустились на землю. Передвигались, стараясь не создавать много шума и по возможности быстро. Воплей и рычаний слышно не было, что еще не говорило об отсутствии опасности. Джек отчетливо помнил, как на парня набросилось маленькое цепкое существо и вмиг лишило жизни. Если верить Касперскому (а оснований не верить Корсер не находил), то даже незначительный укус поставит на тебе крест.
        Через десять минут Касперский остановился.
        - В чем дело? - нервно спросил Монтгомери.
        - За нами кто-то наблюдает. Притаился в зарослях и смотрит.
        - С чего ты взял?
        - Чувствую.
        Аргумент не убедил Монтгомери.
        - Чем ты это чувствуешь, жопой?
        Касперский не успел ответить. Раздалось рычание, и из кустов выскочила ужасного вида горилла. Шерсть слезла с ее тела, сосуды набухли, а челюсть увеличилась, словно ее локально напичкали гормонами принудительного роста. Мутант кинулся на людей, но Касперский вовремя пустил в него очередь из «Смерча». Животное взвыло и рухнуло наземь.
        - Хорошая новость - эта тварь мертва, - сказал Брэндон. - Плохая - сейчас их здесь будет с десяток как минимум.
        Из чего следует логический вывод - нам надо бежать со всех ног, - умозаключил Джек. С его логикой никто не посмел спорить, поэтому в следующую секунду трое вооруженных мужчин неслись сквозь густые заросли тропиков как угорелые дети. Никто из них не знал, что ждало за следующей пальмой, возможно, смерть. Но бегство - единственная активность, которая давала шансы на спасение.
        По странному стечению обстоятельств прогноз Касперского не сбылся. Они не подверглись атакам новых монстров, несмотря на повсеместное рычание. Во имя сохранения психики Джек вообразил, будто находится в аттракционе из разряда комнат страха. Нет никакой опасности, но вы обязаны бояться и бежать. О чем думали наемники, он не знал.
        Три километра адреналинового кросса по тропической жаре высосали из всех троих последние соки. Но результат стоил усилий - минут через пятнадцать они очутились возле многоэтажного здания промышленного вида.
        - Лаборатория! - вскрикнул Касперский, победно вскинув автомат.
        - Уверены, что внутри нет мутантов? - спросил Джек.
        Ответом ему послужил неожиданный выстрел. Пуля вонзилась в живот, скрючив тело пополам.
        - Дьявол! - Монтгомери инстинктивно бросился в кусты. Касперский отскочил в сторону и спрятался за деревом. Между собой их разделяло метров пять.
        - Вряд ли это мутанты, - сказал Брэндон, держа оружие наготове.
        Монтгомери старался не поднимать голову выше травы. Из такой позиции он не видел практически ничего.
        - Знаешь, я бы уже ничему не удивился, - сказал он. - Но стоит признать, к такому повороту мы не готовились.
        - А жаль, базука сейчас не помешала бы, - Касперский украдкой выглянул из-за ствола и посмотрел сначала на здание лаборатории, затем на скрюченное тело на земле. Он отметил два обстоятельства. Первое: определить положение снайпера чересчур сложно для секундного взгляда. Второе: у героя боевика, скорее всего, появится новый продюсер, и имя ему - Господь Бог.
        - Парню крышка, - сказал Брэндон и сплюнул. - Лимит везения исчерпан.
        - Интересно, а как там с нашими запасами? - риторически спросил Монтгомери.
        Ответ не заставил себя ждать - через несколько секунд что-то миниатюрное и черное приземлилось рядом с лицом Льюиса. Похоже на гранату, метнулось у него в мозгу. Уже будучи готовым разлететься на части, он вскрикнул «Проклятие!» и попытался отползти, но не успел. Гаранта взорвалась, заполняя всё вокруг едким белым дымом. Но Монтгомери почему-то продолжал осознавать себя как единое целое. Это обстоятельство успело его удивить прежде, чем он понял, в чем дело. Усыпляющий газ.
        - Просыпайся, головорез, - услышал Льюис и с трудом пришел в чувство с помощью примитивного потряхивания головы. Он обнаружил себя намертво привязанным к стулу посреди просторной комнаты. В паре метров от него стоял невысокий человек в белом халате с шакальим прищуром. У Монтгомери не возникло никаких сомнений, что перед ним не кто иной, как доктор Крюгер.
        - Какая встреча, - сказал наемник и сплюнул остатки принудительного сна на пол. - Ты - настоящий.
        - А ты сомневался? Думал, я как Санта-Клаус, сказочный персонаж?
        - Жаль, что это не так.
        - Для тебя - да, - Крюгер сцепил короткие ручонки за спиной и заходил по комнате, слегка наклонив туловище вперед. - Но ты лишь материал для строительства мира будущего, который я возвожу на этом острове. Для такого тупоголового существа как ты, даже это слишком большая честь.
        Монтгомери позволил себе усмехнуться.
        - Значит, идеальный мир будущего доктора Крюгера населяют обезьяноподобные мутанты и прочие генномодифицированные уроды? Очевидно, у вас много общего.
        Крюгер пропустил оскорбление мимо ушей.
        - Они - такой же материал. Первые шаги человечества на пути к качественно новой жизни.
        - Понятно, - сказал Монтгомери. - А я-то думал, безумные ученые встречаются только в книгах и кино.
        - Всякое безумие относительно. Просто иногда за него принимают естественный прогресс. Если бы люди не были столь консервативны в своих убеждениях, они бы стоически переживали любые жертвы и потрясения, неминуемо сопровождающие любой скачок в развитии вида.
        - Да ты еще и философ, - заметил Льюис. - Что ты собираешься со мной делать?
        Крюгер поднял вверх указательный палец.
        - Это самая интересная часть операции, - он повернулся и кивнул кому-то, стоящему вне поля зрения Монтгомери. - Сейчас ты познакомишься со своим предшественником.
        Льюис не успел подумать, что бы это могло значить, так как в следующую секунду в комнату ввели парня в красной гавайской рубашке.
        - Герой боевика, - Монтгомери присмотрелся и почувствовал пробежавший по спине холодок. У Джека был чудовищный вид лица, если это можно было назвать лицом. Челюсть разбухла и неестественно вытянулась, разорвав кожу, глаза налились кровью и безумием.
        - Ты ведь сам видел, как мой снайпер его пристрелил, - сказал Крюгер, жестом отпуская конвоиров. Очевидно, он не боялся, что это существо может наброситься на него. - Но одним из моих достижений стала возможность воскрешать из мертвых.
        - Да уж, качественное воскрешение, - поделился наблюдением наемник.
        - Издержки препарата, - пояснил Крюгер и что-то сказал Джеку на странном языке. Тот словно ожил, зарычал и начал крутить головой, в конечном счете уставившись на Монтгомери. Недобрый взгляд, отметил про себя Льюис.
        - Вот так! Потому что я долбанный супергерой, мать вашу! - нечто подобное разобрал Монтгомери в исполнении мутировавшего Джека. Голос поддался ничуть не меньшей деформации.
        - Это его любимая фраза, - усмехнулся Крюгер, любуясь своим проектом. - Постоянно повторяет ее. Сохранены первичные признаки рассудка, инстинкты и приобретенные привычки. И это при условии, что мы восстановили его из мертвого тела. Следующий шаг - испытание препарата на живом организме. Обладающий рядом навыков головорез - идеальный вариант. Ты последний выживший, потому и удостоился этой чести.
        Монтгомери еще раз сплюнул на пол.
        - Безумно рад. А что с Касперским?
        - Насчет меня не беспокойся, Льюис, - раздался знакомый тенор где-то за спиной. Монтгомери попытался извернуться, дабы посмотреть себе за плечо. Не особо получилось, лишь боковым зрением он разглядел человека в белом халате. Но когда тот сам обошел привязанного пленника и встал перед ним, Монтгомери не поверил глазам. Это был Касперский. Со свойственной ему ухмылкой.
        - Что за?…Какого черта? Брэндон?
        - Да, только не Касперский, - ответил недавний товарищ по несчастью и положил руку на плечо Крюгеру. - Мы с отцом придумали роль, которую я с радостью сыграл.
        - Но ведь ты все время был с нами!..
        Кроме одного эпизода, вспомнил Льюис.
        - Ты чертовски наблюдателен, - Крюгер-младший улыбнулся. - Я не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за шоу изнутри.
        - А как же мутанты? - не унимался Монтгомери. Он до сих пор отказывался верить.
        - Все дело в особых феромонах, которыми я пропитывал свою одежду и тело, - сказал Брэндон. - Мутанты воспринимали меня за своего, а на своих они не нападают. Не прописано в программе. Мы неоднократно проверяли.
        Секунд десять в комнате царило молчание, если не считать рычащего дыхания Джека Корсера.
        - Е***ые твари! - вскричал Монтгомери и начал раскачиваться на стуле. Тщетно - тот оказался намертво привинчен к полу. - Ты - гнида, я думал, мы в одной упряжке!
        Лжекасперский сохранял спокойствие и невозмутимость.
        - Увы, Льюис, у нас совершенно разные роли в этом спектакле. Я - помощник режиссера, ну а ты - один из главных героев. Мы до последнего думали, кого застрелить в конце, тебя или Корсера. В итоге отец посчитал, что на роль воскрешенного куска мяса лучше подойдет герой боевика. Лишь потому, что он еще тупее тебя.
        - Ну все, курс лекций закончен, - вмешался в диалог Крюгер и крикнул помощникам. - Несите шприц для мистера головореза.
        - Нет! - Монтгомери продолжал извиваться, сдирая кожу с запястий. Прочные канаты не давали ни единого шанса.
        Когда все уже было готово, и Крюгер намеревался вколоть в наемника лошадиную дозу препарата, случилось нечто непредвиденное, не входившее в планы ученой семьи. Джек Корсер перестал рычать и пристально посмотрел на Брэндона.
        - Агука касака! - закричало существо в гавайской рубашке и набросилось на Лжекасперского. Последний не успел ничего предпринять - Джек вцепился мощной челюстью ему в шею и начал мотать головой, как разъяренный пес. Брэндон закричал, но вместо крика из порванного горла вырвался лишь булькающий звук.
        - Брэндон! - Крюгер отбросил шприц и схватился тоненькими ручонками за рубашку на спине существа. - Что стоите, кретины, открывайте по нему огонь! - заорал он своим помощникам.
        Те не знали, как быть. Нападавший был зажат в бутерброде Крюгеров, как масло между сыром и хлебом. Стрельба по нему грозила смертью отцу и сыну. Сыну, впрочем, в меньшей степени, ибо его стремительным умерщвлением с успехом занимался сам Джек. Когда судорожные попытки жертвы вырваться прекратились, Корсер потерял к молодому ученому интерес и переключился на старого. С Крюгером-старшим все вышло еще легче - один мощный удар кулаком по голове - и череп хрустнул.
        Вот теперь можно и стрелять, решили помощники. Град пуль посыпался на восставшего из мертвых, но не зря он носил такой грозный статус. Джеку было все равно. Он в три прыжка преодолел отделявшее его от стрелков расстояние и начал кровавую экзекуцию. Одному, самому умному, пришла в голову здравая мысль убежать. Расправившись с шестью людьми, Джек ринулся в погоню за седьмым.
        Льюис перевел дыхание. Во время стрельбы он приготовился отправиться к праотцам. Удобнее мишени нельзя было придумать, но благо, целью был не он. Несколько пуль просвистели в пугающей близости от лица, а все остальные взял на себя герой боевика.
        Прошло не меньше трех часов. Монтгомери оставил попытки освободиться, на своей шкуре ощутив их бесперспективность. Запястья истерлись в кровь. Пережив такое, не хватало еще умереть от кровопотери, будучи овощем, привязанным к стулу, разумно посчитал наемник. С другой стороны, сколько еще ему предстояло пробыть в заваленной трупами лаборатории?
        Услышав напряженные голоса где-то снаружи, Льюис сначала обрадовался. Но затем подумал: а что если это помощники Крюгера? Скорее всего, так и есть. Кто же еще мог оказаться на этом гребаном острове! Только мутанты и солдаты безумного ученого.
        В комнату заглянули трое. Два молодых человека и девушка. Судя по их виду и гламурной одежде, они не относились ни к первой, ни ко второй категории.
        - Иисусе! - вскричал один из парней, в узких джинсах и лощеной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами. - Док съеден!
        - Кто вы? - спросил Монтгомери. Все трое вздрогнули, лишь сейчас обратив внимание на живого человека в лаборатории.
        - Э…Это не тот наемник, которого должны были превратить в сверхчеловека? - спросила девушка у своих спутников, напрочь игнорируя вопрос Льюиса.
        - Похоже на то, - задумчиво проговорил Лощеный и подошел ближе к Монтгомери, аккуратно перешагивая трупы. - Что произошло?
        Монтгомери молниеносно сообразил, что эти два петуха и курица так или иначе были вовлечены в спектакль Крюгера (как минимум в качестве зрителей), а потому заслуживали такой же участи, как и остальные. Только бы найти возможность освободиться, мысленно причитал Льюис.
        - Спроси у него, - он кивнул на распластавшегося на полу Крюгера. Затем на его сына. - Или у него. Не знаю, кто из них окажется более разговорчивым.
        Ответ явно не понравился Лощеному. Он влепил Монтгомери пощечину и пропищал:
        - Я спрашиваю у тебя!
        Наемник рассмеялся. Эти пидоры даже бьют по-бабски.
        - Эксперимент пошел не по сценарию, - сказал Льюис, продолжая хохотать.
        Второй парень, неуверенно топтавшийся на пороге, высказал догадку с заметной дрожью в голосе:
        - Пит, боюсь, речь идет о Джеке.
        Лощеный недовольно фыркнул и презрительно посмотрел на Монтгомери. Затем повернулся к своим друзьям.
        - Чертов зомби, - он перешагнул труп Крюгера. - И док со своим отпрыском - кретины. Создали монстра, который их и загрыз.
        - Вообще-то идея продать Крюгеру Джека принадлежала тебе, Питер, - раздраженно проговорила девушка. - Именно ты ввязал нас во всё это дерьмо!
        - Заткнись, сучка! - рявкнул на нее Лощеный. - Я не намерен выслушивать твои сопливые причитания.
        - Что будем делать? - спросил второй парень и тут же внес предложение: - Я думаю, надо сообщить копам или береговой охране.
        - Крейг, ты дебил? - Питер просверлил его безумным взглядом. - Нам надо сваливать отсюда и забыть этот остров как несбывшийся ночной кошмар. А если мы займемся геройством и самодеятельность, этот кошмар непременно сбудется.
        - А с этим что? - Крейг кивнул на Монтгомери.
        Лощеный бросил взгляд через плечо и равнодушно сказал:
        - Пусть подыхает. Из него выйдет неплохая подкормка для нашего общего друга.
        - Вот уж спасибо, ублюдки, - прошептал губами Льюис.
        Злобное рычание, возникшее так же внезапно, как и все предыдущие неожиданности, заставило всех застыть на месте. Сейчас вы сами станете подкормкой, подумал Монтгомери и злобно улыбнулся. Он оказался прав - через секунду в лабораторию ворвался тот, кто еще совсем недавно был Джеком Корсером. Теперь же его тело подверглось еще большей и чудовищной мутации, чем прежде, лишь частично напоминая о том, что когда-то данное существо именовалось человеком. Раздутое мышцами туловище с удлинившимися когтистыми лапами, оскалившееся лицо, исполосованное порвавшейся кожей, с пастью безумных размеров - вот как выглядел Джек с новым имиджем.
        Первыми под раздачу попали Крейг и девушка. Их визги не принесли спасения - оба тела разлетелись на несколько частей в считанные секунды. Лощеный в ужасе отбежал вглубь комнаты и встал за стулом с наемником в надежде, что сначала зверь набросится именно на Монтгомери, предоставляя шанс убежать. Но надежда умерла в тот самый момент, когда Корсер прекратил измываться над расчлененными трупами и хищно посмотрел на Питера. Именно на него, а не на привязанного к стулу человека. Льюису показалось, что во взгляде монстра проблеснул элемент осмысленности.
        - Джефферсон! - прорычал Джек и показал длинным скрюченным пальцем на Лощеного.
        - Джек, постой! - Питер сделал успокаивающий жест. - Давай всё обсудим.
        Монтгомери разразился очередным приступом смеха. Ему казалось, что он начал сходить с ума. В какой-то момент ему стало плевать на всё - что с ним случится и сумеет ли он спастись. Единственная мысль, якорем тянувшая его разум к ясности, была о жене и дочке. Ради них стоило побороться. Но от него почти ничего не зависело в той ситуации, в которой он оказался.
        - Обсудим за ужином! - изрыгнул Джек и завелся гортанным смехом в унисон Монтгомери.
        Питер Джефферсон даже не попытался убежать. Его ноги прилипли к полу, а джинсы прилипли к ногам после того, как он излил в них содержимое мочевого пузыря. Корсер-мутант взвалил парня на плечо и зашагал к выходу.
        - Джек! - окрикнул его Льюис. Существо обернулось. - Оборви канаты.
        Монтгомери не особо надеялся на успех, ибо просить о чем-то генномодифицированного монстра, разрывающего людей как тряпичных кукол, - не самая здравая затея. Но проблески сознания, еще не покинувшие мозг Корсера, спасли наемнику жизнь. Мутант без видимых усилий перерезал когтем канаты и, ничего не говоря, продолжил путь к выходу. Вскоре он скрылся в гуще тропических джунглей.
        Льюис помассировал запястья, встал и избавился от остаточных кусков веревки. Он проанализировал ситуацию. Джефферсон и компания собирались покинуть остров, значит, их транспорт, скорее всего, находился у причала возле лаборатории. Там же был и корабль Крюгера, но угонять такую посудину Монтгомери не намеревался. Ему хватит и яхты или катера.
        Он вышел из здания и прислушался. Никаких подозрительных звуков. Если не считать отсутствие звуков подозрением. Путь до причала занял немногим более пяти минут. Яхту Джефферсона он приметил сразу. Миниатюрная, быстроходная, она представлялась идеальным вариантом для побега. Причал пустовал.
        Монтгомери перепрыгнул через борт, отцепил швартовочный трос и устремился к панели управления. Уже собираясь завезти двигатель и стартовать, он услышал женский голос из глубины кают:
        - Пит, это вы?
        Льюис замер и ничего не ответил. Вопрос повторился. Монтгомери упорно молчал, выжидая. Развитие ситуации не заставило себя ждать - вскоре из дальней каюты вышла заспанная девушка лет двадцати пяти. На ее худом модельном теле висела лощеная рубашка малахитового цвета. Понятно, чья это вешалка, тут же сообразил Монтгомери. Увидев незнакомца, она вскрикнула и вмиг проснулась окончательно.
        - Кто вы??
        - Тропический Санта-Клаус, - Льюис сделал шаг навстречу перепуганной девушке. Та инстинктивно стала отходить назад. - На яхте есть кто-нибудь еще?
        - Да! - руки девушки ощупывали стены узкого прохода, а взгляд неотрывно был устремлен на грозного мужика в грязной и потной футболке. - Крейг, просыпайся, тут какой-то вонючий орангутанг нарисовался! Возьми пистолет!
        Монтгомери в очередной раз не сдержался от приступа смеха.
        - Какое примитивное клише, - сказал он. - Я бы не поверил даже в том случае, если бы не видел, как Крейг превратился в десятки маленьких Крейгов.
        - О чем вы говорите?…
        - Ладно, мне некогда с тобой нянчиться, красотка, - Монтгомери сделал резкий выпад вперед и схватил девушку за талию. Крики, укусы и царапания казались происками безобидных насекомых, не более. Он с легкостью взвалил пленницу на плечо, точно так же, как ранее поступил Джек с последней жертвой. Выйдя на палубу, Льюис подошел к борту. Царапания и укусы продолжали осыпать его могучие плечи и спину.
        - Дорогая, мне кажется, ты чересчур нервная. Курортный отдых пойдет тебе на пользу, - с этими словами наемник швырнул девушку в воду и тут же направился к панели управления.
        Крики, угрозы и проклятия еще доносились до слуха Монтгомери, пока он не завел двигатель. Этот механический шум ему показался блаженной песней спасения.
        Остров стремительно исчезал из поля зрения, растворяясь в пелене горизонта. Льюис отыскал в закромах одной из кают ящик пива. То, что надо, подумал он. Теперь оставалось лишь добраться до ближайшего берега или пункта береговой охраны и сообщить о безумных промыслах Крюгера и компании. Впрочем, с этим не обязательно спешить. Пусть Джек насладится всеми прелестями райского островка сполна. Вряд ли парню можно было чем-то помочь, кроме как выстрела в голову из мощного винчестера. А жаль. Из него вышел незаурядный герой боевика.
        Жене и дочке он скажет, что охранял владения какого-нибудь миллиардера. Не работа, а отдых в тропическом раю. Сначала только надо привести себя в порядок, иначе легенда окажется неубедительной. А затем - наслаждаться жизнью и никогда не подписывать сомнительных контрактов.
        Открывая банку пива, Монтгомери обратил внимание на странную рану на запястье. Не там, где канаты стерли кожу, а чуть выше. Похоже на царапину. Ему оставалось лишь надеяться, что неаккуратный Джек Корсер незаразен.
        Осень 2013
        Элизиум Прайм
        Настало время высечь бога
        Джон Скальци, «Божественные двигатели»
        Никогда не думал, что окажусь в шаге от забвения в свои двадцать шесть. Это не тот возраст, чтобы умирать, согласитесь?
        В тот день я пришёл на службу как обычно в семь. Питерсон поймал меня в холле, будто я убегал с сумочкой его бабушки.
        - Козински жаждет видеть тебя, - сообщил он, сияя злорадством.
        - Что на этот раз?
        Питерсон пожал плечами:
        - Думаю, как обычно. Подсунет очередное дрянное дельце.
        Немудрено. Ядовитый Плющ никак не мог успокоиться. В процентщики меня взяли на место его кузена-неудачника. Семейная драма, трудовые будни на заводе, все дела, но я-то при чём? Подсидел бракованную шестерёнку Системы - разве это преступление против человечности? Не наделён мозгами - работай туловищем.
        «Это грязный успех!» - кричали завистники. Да плевать. Успех - это не президентская рубашка для важных встреч, ему не обязательно быть чистым. Верно?
        С порога Козински позвал меня к себе в кабинет и бросил на стол досье:
        - Клиента зовут Элизиум Монахью. У него долг в триста тысяч фунтов и неотработанные два года. Комиссионные сборщику - двадцать процентов. Берёшься?
        Я присвистнул. Неужели мы с Питерсоном ошиблись?
        - Где его видели в последний раз? - спросил я.
        - Раньше он часто отдыхал на «Тропике», прокручивал отцовский капитал. Пока ему не подарили свою планету.
        - Свою планету?? - Я не знаю, как мне удалось удержать челюсть на месте. Очевидно, с трудом.
        - Да, шестой спутник Прайма. Монахью-старший выхватил его на аукционе.
        - Если у папани столько денег, как сынок оказался в должниках у нашего Банка? - ситуация не укладывалась у меня в голове.
        - Богачи - самые жадные создания в мире, - пояснил Козински, опираясь, судя по всему, на свой личный опыт. - Он понабрал кредитов ещё во времена бурной юности, семейное дело в ту пору не приносило таких доходов. А когда отец узнал о накопившихся процентах нерадивого отпрыска, тут же открестился от него. Очередная зажравшаяся скряга. Мать пригрозила разводом, но после пары выбитых зубов передумала. Такая вот семейка.
        - Н-да, - протянул я. - Как называется его планета?
        - Элизиум. Ты сомневался? Полное название Элизиум Прайм.
        - Как «оригинально» звучит.
        В столовой за обедом мы с Плющом подробно обсудили детали моей поездки, после чего я взял досье и закрылся в кабинете. Предстояло многое спланировать.
        Из досье мне удалось узнать, как выглядел Элизиум Монахью и что в своей жизни он считал первостепенно-важным. Почему-то я нисколько не удивился, узнав, что второе прямо вытекало из первого. В наш век слишком много людей проявляло излишнюю озабоченность своим внешним видом, стараясь сохранять молодость как можно дольше. И этому было логичное объяснение - развитие технологий, освоение космоса и движение к вечной жизни с каждым днём набирало ход, и согласитесь, вы будете выглядеть крайне нелепо, если умрёте от ожирения или сердечного приступа в шестьдесят всего за пару лет до открытия учёными условного эликсира бессмертия.
        Некоторые даже замораживают себя на десятилетия. Однако зачастую это напоминает хранение просроченных продуктов в морозилке.
        На Элизиуме располагалось порядка ста тысяч человек, включая моего клиента и обслуживающий персонал. Я решил прикрыться маской рядового туриста.
        Ну, не совсем рядового, я всё-таки собирался прихватить с собой синхронизирующий модуль и несколько зарядов транс-ампул. На тот случай, если парень окажется несговорчивым. Один укол - и дело в шляпе. Подключаешь к вашим сознаниям синхронизирующий модуль, и работа, по сути, выполнена. Должник смотрит записанные сны, как в лучших кинотеатрах Системы, а его тело при этом управляется тобой и совершает нужные тебе действия. Расписывается в бланке уведомления, находит деньги (если они есть) или отправляется в Банк для отработки процентов.
        С этими ампулами и модулями вы как никогда прежде в истории вида рискуете превратиться в послушную марионетку для типа вроде меня. Если вы, скажем, чем-то не угодивший мне садовник, я могу трахнуть вашу жену на лужайке перед домом, а вы при этом будете думать, что стрижёте газон. Определить, находится ли человек в би-трансе или нет - возможно лишь с помощью дополнительной кучи оборудования. И это при условии, что я не стану использовать экранирование сознания (а я стану). Так-то. Бойтесь Майло Трэпта.
        Я не стал задерживаться на Земле. Галактическая виза, серый рабочий паспорт офисного фантома Майло Паркера и маленький арсенальчик рабочих припасов - всё, что мне требовалось.
        И - кое-что ещё. Но об этом чуть позже.
        Я полетел на личном транспорте, зарегистрированном всё на того же тёзку-фантома. Ввёл в компьютер координаты точки назначения и расположился в комнате отдыха. Наступала самая скучная часть работы - красочный гиперсон.

* * *
        - Жизнь с тобой похожа на сон, - сказала как-то моя девушка.
        - На эротический? - усмехнулся я. - Или на кошмар?
        - На эротический кошмар, - ответила она.
        Больше мы не встречались.
        Я давно работаю на Банк Времени. Это самое натуральное волчье логово. Если вы задержались в прошлом или родились на задворках Системы в захолустной дыре вроде Крокоса (не по своей воле, конечно же), я поведаю вам о специфике работы Банка.
        Время - не более чем разновидность валюты. Его можно брать в кредит, вкладывать, консервировать или прожигать (чем активно занимается восемьдесят процентов человечества). Нет, никаких машин по перемещениям и прочей фантастики. Банк управляет не временем, а его восприятием. С помощью специальных модулей и препаратов, вводящих мозг в состояние би-транса. В зависимости от ваших целей, вы можете прожить день в замедленном воспроизведении или в ускоренном. Важно, кто у вас под боком - пышнотелая красотка или плешивый начальник. Работоспособность при этом никуда не исчезает. Скорее, даже увеличивается, так как вы достигаете максимальной концентрации и не отвлекаетесь на всякую ерунду по зову своего ленивого внутреннего «я».
        Вы вообще ни на что не отвлекаетесь, особенно если принимаете ампулы. Транс-ампулы - это обманки для мозгов. С помощью модуля часть вашего мозга вместе с телом программируются на выполнение конкретных задач, в то время как другая часть просматривает записанные воспоминания на любой вкус. Реалистичность - стопроцентная. В конце рабочего дня вы сдаёте месячный отчёт, равный восьми часам рутинной работы, а возвращаетесь домой довольным туристом с тропического острова. Благодать, не правда ли? Правда, у би-транса есть и обратная сторона, о которой я упоминал ранее.
        Так вот, Банк специализируется на профессиональном управлении временем (читай - восприятии), за что многие обыватели привыкли его демонизировать. Таким же способом должники отрабатывают проценты. Даруют время на нужды Банка. А уж там-то знают, как правильно им распорядиться в своих интересах. На самом деле - никакой магии. Чистая наука, помогающая верно потратить самый ценный актив в жутком ритме стремительно утекающей жизни.
        - Цель вашего визита, сэр? - донеслось до моего слуха.
        Я выглянул в иллюминатор: моя повозка зависла на орбите какой-то газообразной планеты. Потом я понял - это был всего лишь ковёр из плотных облаков над Элизиумом.
        - Цель визита, сэр? - повторилось в динамиках.
        - Туристическая.
        - Предоставьте, пожалуйста, ваш паспорт и галактическую визу.
        Я сел за панель и отправил им нужные файлы.
        - Порядок, - ответил пограничник. - Но вам придётся оставить аппарат на орбите. Распоряжение владельца. Атмосферный лифт доставит вас на поверхность.
        Вот так номер. У этого Монахью явно паранойя, коль он раздаёт такие распоряжения. Но пришлось подчиниться и оставить свой «Тек-3» на космической парковке.
        - Личные вещи тоже нельзя брать с собой? - спросил я.
        У модулей не было шаблонных дизайнов, зачастую они маскировались под иные предметы, поэтому вряд ли погранец догадается, что на самом деле я с собой привёз.
        - Нет, можете взять, но в лифте вы должны будете показать содержимое.
        Я выругался про себя. Пистолет для транс-ампул пришлось оставить на борту. При желании и сноровке их можно вколоть и вручную. Зато пригодилось кое-что ещё. То самое. Я управился минут за семь, не заставив пограничника долго ждать.
        - Что это такое, сэр? - спросил второй работник поста в огромном атмосферном лифте, рассчитанном, такое ощущение, человек на триста. Замаскированный под кофемашину модуль почему-то вызвал вопросы.
        - Это кофемашина нового поколения, что ж ещё!
        - Серьёзно? А какой фирмы? А то я не вижу маркировки.
        - Фирма - «Гнусмас». Слышали о такой? Это тестовая модель.
        Модуль он всё же оставил в покое, так как его внимание привлекли ампулы. Он знал, для чего они предназначались, поэтому не было смысла убеждать его, что я вёз с собой вкусовые добавки для кофе.
        - Зачем вам транс-ампулы, сэр?
        - Слушай, они не запрещены законом и у меня их с собой всего четыре. Декларированию подлежат от пяти и больше.
        Вообще, без модуля транс-ампулы использовались в качестве своеобразного наркотика, не вызывающего привыкание. Интерактивные симуляции, реалистичные ощущения, закрученные сюжеты - существовало великое множество шаблонов, которые менялись в процессе и подстраивались под предпочтения пользователя. Главная опасность - увязнуть в ирреальности и перестать осознавать это. Вот чем чреваты употребления транс-ампул без использования модулей-регуляторов.
        - На Элизиуме законы устанавливает владелец, - сообщил таможенник. - Он приказал докладывать ему обо всех прибывающих с транс-ампулами, а если их больше одной, то закрывать пролет.
        - Пресвятые угодники! - Терпению подходил конец. - Ладно, давай поступим так: в качестве пропуска на планету я оставлю тебе одну ампулу, вроде как потеряю её прямо здесь и сейчас. Усекаешь?
        - Вы хотите меня подкупить, я правильно понял вас, сэр?
        - Можно подумать, до меня этого никто с тобой не делал.
        Приходилось рисковать. Вдруг Монахью окружил себя верными псами. Но, с другой стороны, я не встречал ещё ни одного таможенника, которого бы нельзя было купить.
        - Хорошо. Проходите, сэр.
        Ну вот, что и требовалось доказать.
        Таможенник выхватил ампулу и тут же исчез. Двери закрылись, и я оказался один в лифте размером с футбольное поле. Он медленно стал опускаться вниз. Его корпус был целиком прозрачный, кроме пола, поэтому я наблюдал всю панораму планеты с километровой высоты над уровнем облаков. Но пока что кроме них я ничего не видел. Постепенно кабина лифта вошла в слой облачности, и мне показалось, что кто-то засунул меня в стеклянную банку и поставил в каморку курильщиков.
        С минуту я заворожено наблюдал туман, окутавший всё вокруг, даже закружилась голова. Потом мне открылся вид самого ужасного курорта из всех виданных. Сразу стало ясно, почему сюда летает так мало людей. Тёмные долины с отелями в виде каких-то древних построек, чёрное полотно моря, лениво выбрасывающее на серый песок одну волну за другой и ряд каких-то прямоугольных контейнеров по всему побережью, уходящих в море подобно волнорезам. И всё это утопало в тусклом искусственном освещении (естественное отсутствовало ввиду хронической облачности, надо понимать).
        Лифт опустился на ровную каменную поверхность в гигантском ангаре. Ко мне тут же подбежал невысокий лысый мужик, похожий на мексиканца.
        - Такси, босс! - заорал он. - Куда ехать?
        - В любой приличный отель.
        Я осмотрелся. Кроме этого крепыша, никого не было, что меня порядком удивило.
        - «Кларк Кристалл» - лучший перевалочный пункт на всём Элизиуме! Едем туда?
        - Тебе виднее.
        «Кларк Кристалл» (будь он неладен, язык сломаешь) выглядел ужасно изнутри и снаружи. Это был не отель, а какое-то пристанище аскетов. Я боялся представить, как выглядели прочие заведения Элизиума. Однако на рецепции меня первым делом посчитали нужным уведомить, что соседний бар - лучший из всех.
        На свой страх и риск я решил его оценить. И даже заказал там безалкогольный коктейль с апельсиновым соком. К моему счастью, я там оказался не единственным посетителем. Нас было целых двое. Не считая обкуренного бармена, в двух метрах от меня сидел какой-то странный тип с кустами непроходимой растительности на лице. Как вы понимаете, познакомиться нам велели сами небеса. Его звали Свен. Через минуту после знакомства я узнал, что он работал космическим дальнобойщиком. На Элизиум он привёз экзотические фрукты. По его словам, апельсины сюда принципиально не поставлялись по распоряжению владельца курорта. Якобы от аллергии на цитрусовые у него умер друг, и таким образом Монахью объявил протест. Хрень какая-то, да? Я понял лишь одно - меня напоили конской мочой с апельсиновым ароматом.
        - Где все туристы? - спросил я у бармена и дальнобойщика одновременно, вспоминая цифры, вычитанные в досье.
        - Рассредоточены по всему побережью Мрачного моря, - ответил бармен, явно удивлённый моим вопросом.
        - Хоть чему-то здесь присвоили подходящее название, - заметил я и допил коктейль. - Находятся же безумцы, готовые за это платить.
        - Не в деньгах счастье, мистер, - многозначительно протянул бармен и улыбнулся. - Вы знаете, что на этот счёт сказал Аврелий Августин? «Вы ослеплены золотом, сверкающим в доме богатых. Вы, конечно, видите, что они имеют, но вы не видите, чего им недостаёт».
        Я настроился на скучнейший вечер и понял, что у меня куча времени поразмышлять.

* * *
        Он был молодым человеком преклонного возраста
        (Закон противоречия).
        Он поздно умер, так и не разбогатев
        (Закон нищеброда).
        Многие говорят, что Майло Трэпт любит деньги. Не совсем правильная формулировка. Я люблю не сами деньги, а те возможности, которые они открывают. Поверьте, если бы большинство благ человечества можно было приобретать за бездомных кошек, я бы любил бездомных кошек ничуть не меньше.
        Мне кажется, люди неверно относятся к деньгам, и в этом корни всех наших проблем. Подмена целей средствами и так далее. Не хочу показаться ворчливым старикашкой, поэтом приведу наглядный пример.
        В университете со мной учился классный на тот момент парень по имени Алекс Ротман. Природа наделила его недюжинной силой, атлетическим телом и целым составом спортивных талантов от бега и плавания до бокса и футбола. Но вот проблема - вагончик с мозгами она подцепить к составу забыла. Из-за чего Алекс решился на безумную авантюру.
        Он считал, что синоним «классного парня» - это «нищеброд». Поэтому с моей помощью он взял кредит в Банке Времени и свалил с Земли, думая, что на Крокосе никогда никого не ищут. Беда в том, что в своё время так же думали и три десятка других неудачников. Банк шерстил окружение Ротмана и тут же вышел на меня, раскрыв нашу университетскую связь. Разумеется, я не сказал им, где Алекс, ибо понятия не имел, но я знал, что они непременно его найдут. Они всегда находят должников. Мне грозили увольнением, проверяли на детекторе лжи, но мне повезло, что бывший однокурсник ушёл по-английски. Можно сказать, дурень подставил меня, но в итоге мне не пришлось решать непростую дилемму - выгораживать незадачливого друга, поставив карьеру под угрозу, или сдать беглеца с потрохами и посетить похороны собственной совести во фраке и с накладными усами.
        Красивая жизнь Алекса закончилась раньше, чем он планировал. Банк выбил из него все проценты и превратил в раба, принудив гасить денежный кредит валютой куда более ценной, а именно - временем.
        Любовь к деньгам зачастую остаётся безответной.

* * *
        Я вернулся в отель в смешанных чувствах.
        - Мистер Паркер, - обратился ко мне администратор с рецепции, напомнив мне мою новую фамилию, - вы известите, когда будете готовы?
        - К чему?
        - Начать процедуру. Первый этап - массаж всего тела.
        Это они так дипломатично навязывали постояльцам своих синтетических шлюх?
        - Как только, так сразу, - усмехнулся я и вызвал лифт.
        Пока я его ждал, успел задаться вопросом: на кой чёрт меня поселили на третьем этаже практически пустого отеля?
        Спустя час мне надоело бездельничать, я посмотрел на часы и нажал кнопку связи с администратором отеля.
        - Ну, где обещанные эскорт услуги? - нарочито сонным голосом протянул я.
        - Простите, мистер Паркер?
        - Ладно вам, только пришлите кого-нибудь посимпатичнее, желательно женского пола.
        - Вы хотите заказать девушку?
        - Да, чёрт возьми!
        - Хорошо, мистер Паркер, только заранее предупреждаю вас - в нашем отеле имеются лишь секс-боты. Если для вас это имеет принципиальное значение.
        - Не имеет. Я жду.
        Мне не впервой было кувыркаться с ботами. В большинстве случаев они вели себя активнее искушённых девиц и уж всяко живее всех закомплексованных девочек.
        Мне прислали Викторию. Выглядела вполне прилично, даже несмотря на выражение лица «как меня все затрахали» и цвет кожи как у утопленницы (наверно, это такой сарказм разработчиков). Ладно, мелочи, лишь бы не осязаемые дефекты. Отсутствие света в таких случаях - решение всех проблем.
        Интересно, какая у неё прошивка? Я где-то слышал, что попадались модели с весьма высоким искусственным интеллектом. Вряд ли это тот случай, но мне стало любопытно.
        - Эй, как дела, крошка?
        - Отлично, мистер Паркер. Рада познакомиться.
        Я вытащил из мини-бара бутылку воды и спросил:
        - Ты вообще знаешь что-нибудь об этой планете?
        - Что именно вас интересует?
        - За счёт чего курорт окупается, если здесь всё так тухло, и никто не приезжает?
        - Почему вы решили, что сюда никто не приезжает? Здесь очень много туристов.
        - Я пока что встретил только одного. Да и то не туриста. Где же остальные?
        - Они располагаются вдоль побережья…
        - Да-да, знаю, - закивал я, - бармен мне сказал то же самое. Вдоль побережья Мрачного моря, в мрачных гостиницах на мрачной планете. Чудесный антураж.
        - Нет, вы не поняли, мистер Паркер. Они все там, где вскоре предстоит оказаться и вам - в консервационных камерах.
        Я действительно не понял.
        - Вы ведь за этим сюда и прилетели, - заключила Виктория.
        Мне показалось странным - такая осведомлённость у обычной шлюхи. В тот момент я впервые подумал, что не знаю чего-то важного. Мерзкое ощущение, учитывая обстоятельства.
        - А с этого места давай-ка поподробнее, дорогуша.

* * *
        Знаете, иногда приходится признавать, что тебя поимели в зад, а ты этого даже не заметил. Если вы не помните за собой таких признаний, значит, до сих пор ещё не заметили.
        Я не хочу утомлять вас длинной вереницей вопросов и ответов, обильно сдобренных ненормативной лексикой (преимущественно моей), поэтому не стану воспроизводить во всех подробностях случившийся между мной и секс-ботом Викторией диалог, а ограничусь лишь лаконичным протоколированием ситуации на планете Элизиум Прайм. Итак, «Версия проститутки № 1».
        Как оказалось, отсутствие туристов в отелях и барах Элизиума - стандартная картина. Они действительно располагались вдоль побережья в огромных контейнерах, именуемых консервационными камерами. Я уже упоминал о безумцах, желающих сохранить молодость любым вообразимым способом. Заморозка или консервация - крайние меры, как ни крути. Вас заживо хоронят в ящике, чтобы потом воскресить лет через двадцать, тридцать, сто. Продолжительность целиком зависела от ваших желаний и количества цифр в банковском счёте.
        Есть лишь одна проблема: если по какой-то причине, находясь в мире искусственных снов, вам захочется вернуться в своё тело (например, вы вспомните, что не досмотрели сезон любимого телешоу в прямом эфире), вам придётся отложить пробуждение до даты истечения контракта. Однако не это самое страшное. Представьте, что на человечество нападает более развитая цивилизация пришельцев, уничтожает одну колонию Системы за другой, добирается до Земли. Трусы прячутся в убежища, дипломаты пускаются на поиски компромиссов в переговорах, а до вас никому нет дела, и поэтому вы оказываетесь в самом нелепом положении из всех - лежите как препарированный лягушонок на столе, приготовленный для опытов. Наверняка пришельцы посмеются от души. Это всё равно, что получить дубинкой по голове от грабителя, находясь в сортире торгового центра со спущенными штанами и под дозой морфия.
        Элизиум Прайм был большой морозилкой, служившей лишь одной целью для всех прибывающих - законсервировать себя всерьёз и надолго. Все контейнеры соединялись в единую цепь, синхронизирующую сознания находящихся в трансе постояльцев.
        Клиент мог выбирать «фильм» на свой вкус: либо проживать жизнь в потустороннем мире по своему собственному сценарию с учётом индивидуальных предпочтений, либо же присоединиться к общей базе, в которой все зрители видели одну и ту же картинку - десятизвездочный курорт иллюзорного Элизиума.
        Дайте угадаю - наверняка у вас возникли вопросы: почему я никогда прежде не слышал о столь масштабном пристанище «консерв»? Из какой помойки Козински набирал данные для досье, что в нём ни слова не упоминалось про истинное предназначение Элизиума? И, наконец, главный вопрос - какими ресурсами и деньгами обладало это чёртово семейство, если сынок создал гигантский аналог синхронизирующего модуля на своей планете? И ещё один: почему при этом он не заплатил Банку причитающиеся гроши, избавив всех от хлопот?
        Не ломайте голову, шлюха, как обычно, всё сделает за вас.
        - Объяснение тому очень простое, - охотно пояснила Виктория, - в Конвенциях Системы прямо прописан запрет на коллективные заморозки и консервации без согласования с Правительством курирующей планеты. В данном случае Прайма. Каждый клиент проходит тщательную проверку служб безопасности, прежде чем получить разрешение приземлиться на Элизиум. Наверняка твоё начальство и не подозревало о подобном. А что касается нежелания платить проценты - тут у мистера Монахью есть личные принципы. Это своего рода протест. Он считает банковскую систему порочной и рабовладельческой. Особенно в части кредитно-временных операций. Их необходимо искоренять.
        Ага, принципы, как и с цитрусовыми. Из той же серии.
        - Ты сказала, клиент проходит тщательную проверку. Если её осуществляют пограничники на орбите, то я бы урезал им жалование - при желании я мог бы пронести с собой ядерную боеголовку, сказав, что это миксер для взбивания сливок.
        - Майло, не будь таким наивным. - Виктория позволила себе даже улыбнуться. - Ты же не думаешь, что тебя пустили в лифт, не позаботившись об идентификации твоей настоящей личности и нетуристических мотивов визита. Сборщик процентов Майло Трэпт из Банка Времени, прибывший по заданию выбить из клиента Элизиума Монахью все проценты, до последнего. Всё верно?
        Я опешил от такой прямоты и оторопело глядел на Викторию.
        - Хочешь сказать, Монахью знал, кто я, и позволил спуститься? Для чего? Чтобы заморозить в качестве наказания?
        - Тебя нельзя было отпускать, ты же понимаешь. Процентщики как бульдоги - цепляются мёртвой хваткой. Был вариант тебя подкупить, но Коллегия Элизиума решила, что надёжнее законсервировать.
        - А вашей Коллегии не хватило ума догадаться, что после моего исчезновения Банк пришлёт ещё одного бульдога, потом ещё? Будете консервировать каждого, пока планеткой не заинтересуется Правительство Прайма?
        - Я не в курсе всей подноготной, но знаю лишь то, что мистер Монахью всегда просчитывает ситуацию на три шага вперёд. И он бы не стал рисковать по-крупному, избавляясь от процентщика, если бы не имел полной уверенности, что его план сработает.
        - Я хочу поговорить лично с Монахью, - потребовал я.
        - Боюсь, Майло, исполнение твоих просьб невозможно.
        - Почему?
        - Уже пошёл седьмой год как мистер Монахью приказал законсервировать себя в своих апартаментах.
        - Он спятил?! - вырвалось у меня. - Кто же тогда возглавляет Коллегию и вообще управляет планетой?
        - Коллегия и управляет. Только это всего лишь компьютерная программа, анализирующая данные и принимающая оптимальные решения. Так распорядился мистер Монахью. Он не доверяет людям, считая, что любого человека можно купить.
        Что ж, в этом он прав.
        - Все остальные сотрудники тоже роботы? - спросил я.
        - Конечно. Даже бригада «упаковщиков», которая уже направляется сюда, Майло. За тобой.
        Мне хватило лишь одного названия, чтобы определить недобрый род деятельности этих парней. Знакомиться с ними я не имел никакого желания. С одним ботом я бы мог справиться, но важнее было найти выход из отеля. Я услышал топот снизу - кто-то бежал по лестнице, затем по коридору.
        - Не надо рыпаться, Майло. - Виктория медленно зашагала в мою сторону. - Больно не будет.
        Я смачно засадил ей кулаком в нос, почувствовав, как ломаются синтетические хрящи. Она обманула - руке было больно. Секс-ботка отлетела обратно на кровать. Её нос провалился куда-то внутрь, как у Майкла Джексона в критической стадии трансформации. Я ринулся на балкон. Вдоль всего здания отеля простирался огромный бассейн с подсветкой. Вот он мой шанс на спасение, смекнул я. Не сломать бы только ноги о бетон террасы.
        Я перелез через перила и прыгнул вниз.

* * *
        Если ты не волк, то ты - пища для волка. О чём-то подобном любил чесать мой преподаватель по экономике. Он объяснял, как не стать пищей, но мы с Алексом играли в «балду» на его парах.
        Что случилось с Алексом, вы уже знаете. Нет? Значит, скоро узнаете.
        Вроде цел. Не дожидаясь официальной выписки, я в спешном порядке покинул бассейн и расположение отеля. Бежал как ужаленный, пока неожиданно не оказался на прибрежной полосе. А там, как вы помните, располагались пресловутые консервационные камеры - непримечательные тёмные коробки размером с контейнер, в котором с Земли обычно вывозили мусор на Венеру.
        Когда контейнеры ещё не закончились, но уже заметно поредели, я наткнулся на открытую площадку, судя по всему, главную парковку для прибывающих на планету судов. Обнаружить на ней одиноко стоящий агрегат «Тек-9» не составило труда. Только дальнобойщики пользовались такими судами, поэтому я сразу понял, кто на нём прилетел. Конечно, не самый подходящий вариант для космических гонок, но я находился не в аэросалоне, чтобы выбирать.
        Дальнобойщик мне не обрадовался. Заметив в иллюминатор взбирающуюся по тоненькой лесенке фигуру в полумраке, он открыл дверь и высунул наружу длинный ствол старинного винчестера.
        - Ты чего сюда лезешь? - проворчал дальнобойщик.
        - Я всё объясню, позволь войти!
        Несколько секунд он сверлил меня подкожным взглядом, после чего всё же впустил. Когда вход заблокировался, я облегчённо вздохнул. В тот момент меня больше заботили преследователи, чем направленный в лицо винчестер.
        - Ну, чего припёрся в чём мать родила? Экзотики захотелось?
        - Ты в курсе, что творится на этой планете? - спросил я, переведя дыхание на режим «максимальный».
        - По-моему, на ней вообще ничего не творится, - ответил Свен. - Если ты не заметил.
        - Именно это обстоятельство и вынудило меня сбежать из отеля. Меня хотели законсервировать.
        - А чего ты ожидал, прилетая на Элизиум Прайм?
        Очень логичный вопрос, кстати говоря. Для человека, не знающего всех подробностей моего путешествия. Пришлось посвятить в них дальнобойщика.
        - Что я могу сказать - ты влип, приятель, - подвёл итог Свен.
        - Знаю, - пришлось вежливо согласиться. - Но пока не приполз паук, всегда есть шанс выпутаться и улететь куда подальше. Особенно если есть на чём, - закинул я удочку.
        - Ты хочешь, чтобы я вывез тебя отсюда? Только если с просроченной партией персиков.
        - Думаешь, пару месяцев в отсеке с просроченными персиками хуже нескольких веков в консервационной камере?
        - Погоди-ка, - он задумался. - Я же ведь должен за это что-нибудь получить?
        Подобные вопросы я впитал едва ли не с молоком матери. Родился в такую эпоху, что поделать. И на что я мог рассчитывать, закинув удочку с голым крючком?
        - С собой у меня только одна транс-ампула с воспоминаниями о путешествии по трём экзотическим планетам Системы. По прилёту получишь ещё две.
        - На кой чёрт мне твоя кислота для мозгов? Я слышал, они реально разъедаются от этих растворов.
        - Чушь. Ладно, что тебя интересует: деньги, время, девочки?
        Это был далеко не весь перечень моих валют, но большинство людей покупалось мной именно за них.
        - Скажем, десять тысяч фунтов.
        Старый блеющий козёл! - хотел воскликнуть я, но сдержался.
        - Хорошо, по рукам, - выдавил я. - Только ты увозишь меня отсюда немедленно!
        - Немедленно не получится.
        Свену за каким-то чёртом понадобилось сбрить бороду перед полётом. Он сказал, что у него такой ритуал перед отпуском. Ну, ритуал - дело святое. Пока он брился, я покопался в его каморке. Нашёл несколько дешёвых романов в потёртых переплётах. Правильно, а что ещё делать дальнобойщику, смерть как уставшему от постоянного гиперсна? Вспомнить старые добрые времена, укрыться пледом, заварить чайку и погрузиться в чтение классиков.
        Как показало всемогущее Время, я во всём заблуждался.

* * *
        Дальше - хуже.
        В комнату отдыха вернулся мой новый знакомый всё с тем же винчестером, и я тут же на несколько секунд потерял дар речи и способность к управлению всеми частями тела. Без бороды я сразу узнал его лицо - оно крупным планом красовалось на самой первой странице досье на Элизиума Монахью.
        Это, знаете, как если ваш ребёнок верит в чудеса, а вы в новогоднюю ночь решили с перепоя снять бороду Санта-Клауса, разрушив его идеалы. Я ощутил себя ребёнком, которого нагло обманули и украли все подаренные конфеты.
        - Свенни, ты ли это? - постарался пошутить я.
        - Игры кончены, Майло. Так что прекращай разговаривать со мной как с клиентом в отделе банковских услуг.
        - Я бы и рад поговорить с тобой как с клиентом-должником, но есть одна проблема. - Я сделал характерный кивок. - И она в твоих руках.
        - А, это. - Он посмотрел на винчестер с улыбкой, будто держал безобидную безделушку вроде сачка для ловли бабочек. - Не обращай внимания, нам лучше обсудить положение общих дел.
        - После семи лет в консервной банке тебе захотелось излить душу кому-то из плоти и крови? Надоели запрограммированные боты?
        - А кто тебе сказал, что я покидал консервационную камеру?
        Сначала я не понял вопроса.
        - А, ты это не ты, а твой двойник-марионетка, напичканный гипнотическим наркотиком?
        Он засмеялся. Мне всегда нравилось наблюдать за людьми, в одиночестве смеющимися над своими шутками. Но не в этот раз. Я выждал секунд пять:
        - Выкладывай, я весь во внимании.
        - Приготовься услышать эффектную развязку на церемонии своего забвения, где я выступлю режиссёром-постановщиком. С чего бы начать? - Он присел на бочку с надписью «Эфир» и напустил на себя рисованную задумчивость. - Ты прав, я это не я, а мой бот-аналог, к которому я подключён. Обычно он покоится в моей наземной резиденции, не расходуя зря ресурс. Но иногда я выхожу с ним на прогулку. Когда Коллегия доложила о скором прибытии сборщика процентов, мы разработали сценарий твоей короткометражки. Затем я отдал распоряжение подключиться к Свену. Так мы впервые встретились в баре.
        - Ты отдал распоряжение? Лёжа в коробке?
        - Похоже, твои представления о технологиях заморозки и консервации остались на уровне начала двадцатого века. Сейчас не обязательно иметь тело, чтобы вести бизнес и даже управлять целой планетой. Мой разум всегда кристально чист, а все механические действия способны выполнять запрограммированные боты, на которых я воздействую через Коллегию - программу, к которой я подключён. Например, речь Виктории приготовил для тебя я, а она лишь воспроизвела. У меня есть мозги, сотни пар глаз, ушей и рук - согласись, с таким набором куда эффективнее вести дела.
        Да уж, эффективность налицо. Теперь должники не просто превращают себя в овощи, а ещё и фаршируют технологиями нового поколения.
        - Выходит, на всей планете бодрствуют только боты?
        - Человек не столь надёжен, - пояснил Монахью, - поэтому весь санитарный контроль, обслуживание камер, приём и проверку новых партий туристов и прочие функции выполняют роботы, на которых я, опять же повторюсь, воздействую через Коллегию.
        На языке вертелась тысяча вопросов. Не знаю, почему я выбрал именно этот:
        - Трахаешься ты тоже через Коллегию?

* * *
        На все мои вопросы (из той самой не озвученной тысячи) о целях проекта «Глобальная консервация» Монахью ответил примерно следующее:
        - Представь, сколько людей получат возможность увидеть будущее, не потеряв при этом ни минуты жизни своего тела и получив в дальнейшем доступ к новым знаниям, опыту. Наши воспоминания стопроцентно реалистичные, ты и сам в этом убедишься. Плюс - они интерактивны и подвергаются воздействиям изнутри. Причина в гибком модуле «Элизиум Меморис» - очередной разработке моей лаборатории. Коллегия строго управляет всем, ибо не должно быть обратного пути отступления. Решился, так иди до конца.
        - Но чем тебя не устраивает настоящее? - вопрошал я. - Чего вас всех так тянет в будущее? Может, там роботы уже подчинили людей или пришельцы вымели нас метлой из Системы на задворки Вселенной.
        И вот тут Монахью выдал свой нетленный афоризм:
        - Я просто хочу увидеть край бытия.
        После такого стало ясно, что потребность задавать оставшуюся часть вопросов отпала. Вы скажете, вполне резонное желание для любопытной человеческой натуры. Но это не так. Ведь есть разница: заглянуть за кулисы или за пределы театра? Где вообще, возможно, ничего и нет.
        Можете не отвечать, это риторический вопрос.
        - Ну, хорошо, твоя паутина оказалась для меня слишком липкой, - признал я, - но ты ведь не думаешь, что тобой и твоей конторой не заинтересуется Банк? Один из сотрудников не вернётся с задания, и все прекрасно знают, куда я отправился. Что ты на это скажешь, режиссёр-постановщик?
        - О, не беспокойся, там всё улажено. - Монахью расползся в довольной улыбке. - Сказать тебе правду?
        Я молчал, но моё выражение лица красноречиво и утвердительно кричало ему «Да!».
        - На самом деле, о твоём прилёте Коллегия узнала не в тот момент, когда ты оказался на орбите. К нам поступила информация извне ещё задолго до твоего прибытия. Полное досье. Догадайся, кто его нам послал?
        Гадать не пришлось.
        - Козински!
        - Да, Майло, твой любимый шеф. Вы с ним так любите друг друга. - Монахью на секунду заржал, как степной жеребец. - Мы взялись за дело при условии, что Банк закроет мой счёт с набежавшими долговыми процентами и оставит меня в покое. Для Банка моя задолженность - сущие гроши. Я посчитал сделку вполне разумным решением. А твой Козински там стал большой шишкой, если смог списать долг. Киллер бы обошёлся намного дешевле, но тогда платить пришлось бы из своего кармана. Да и убийство - слишком топорный метод сведения счётов.
        - Эта падаль похоронила меня заживо! Когда я выберусь, проем его плешь до позвоночника голыми зубами!
        - Боюсь, к тому моменту от него вряд ли что-то останется.
        С минуту я угрюмо молчал, позволяя Монахью упиваться триумфом. Эл был столь естественен, мне так не хотелось его обламывать…
        Но пришлось.

* * *
        - Ладно, Монахью, - начал я, напуская на себя излишне самоуверенный вид, - из тебя вышел действительно классный рассказчик, но, боюсь, до Майло Трэпта тебе далеко.
        Улыбка сползла с лица Эла. Медленно и неохотно.
        - Ты о чём?
        - Да вот какое дело, Свенни. Ты ошибочно уверовал в свою неуязвимость и потерял бдительность. Твоя Коллегия оказалась не более чем набором бесполезных программ. Запомни - ни одна машина не заменит человеческий мозг. Ни одна.
        Монахью недоумённо уставился на меня и молчал, хлопая ресницами, как блондинка из стип-клуба.
        - Как там сказала твоя шлюшка Виктория? - Я щёлкнул пальцами и начал пародировать женский голос: - Майло, ты так наивен. Неужели ты думал, что мистер Монахью позволил бы тебе зайти в атмосферный лифт, не установив твою подлинную личность? - Далее я перешёл на родной баритон, обращаясь к Монахью: - Эл, ты так наивен. Неужели ты думал, что я полез бы в твой лифт-саркофаг, не подстраховавшись на орбите?
        Кажется, Монахью начал понимать. Он снова заржал, только на сей раз в хриплом ржании сквозили нотки отчаяния. Вдобавок Эла заколбасило, но как-то даже элегантно, словно плохого танцора, которому во время танца случайно отрезали яйца.
        - Ты прислал в лифт двойника? - наконец, спросил он.
        - Не угадал. Я прислал тебе марионетку, которой управляю с орбиты из своего комфортабельного «Тек-3». Досье, которым снабдил тебя Козински - фальшивка. Состряпано за полтора часа на банковского раба Алекса Ротмана. Моего бывшего сокурсника. И уже бывшего раба, кстати говоря. Именно его ты и взял в плен. Мне пришлось использовать экранирование сознания, чтобы Коллегия не распознала подставы. Был риск застрять в разуме Алекса, но дело-то выгорело.
        - Подожди! - потребовал Монахью. - Выходит, вы с Козински заодно?
        Я подмигнул Элу.
        - Мы осознанно пустили в Банке слух, что меня взяли на место его кузена, хотя на самом деле всё обстояло ровно наоборот. Я - кузен Козински, которого взяли на место какого-то неудачника. Лишь совет директоров знает о нашем родстве, остальные же думают, что Майло Трэпт - настолько крут, что способен наложить кучу дерьма у шефа на столе и остаться безнаказанным. Хах. Мы постоянно создавали видимость неприязни друг к другу, и все верили. В том числе и твоя крыса из кредитного отдела. Это ведь она доложила тебе, что Козински якобы вознамерился разделаться со мной? Вот в чём надо было убедить твоего информатора.
        Монахью сделал неопределённый жест.
        - Очень занятно, но я-то вам зачем понадобился?
        - Мы давно тебя заподозрили, но не знали, как лучше прищучить. Без ордера и доказательств мы не могли вторгаться на Элизиум. Священная частная собственность и все дела. К тому же твоя обитель относится к директиве Прайма, а не Земли, так что влияние Банка Времени здесь куда меньше. Надо отдать должное, так просто тебя было не взять. Коллегия отсекала всех агентов и процентщиков, не пуская их в атмосферу планеты, пока я не придумал хитрый план по внедрению марионетки. Теперь у нас есть доказательства твоей нелегальной деятельности. Вся информация прямиком отправляется на компьютер Козински, так что ты схвачен, Эл. Тебе некуда бежать.
        Несколько минут Монахью размышлял.
        - У тебя есть два пути, мистер режиссёр консервной банки, - усмехнулся я. - Первый: предстать перед судом с последующим гниением на планете-тюрьме вроде Z-8. - Я выждал драматическую паузу. - И второй: договориться сейчас со мной и продолжить своё иллюзорное существование. Что выбираешь?
        - Э… Предлагаешь откупиться? - удивился Монахью. - Но ведь Банк…
        Я махнул рукой.
        - Банк не имеет к делу никакого отношения. Имеем лишь мы с Козински и парочка высших лиц из управления. Твой бюджет, конечно, существенно сократится, но зато ты останешься цел. Для общества ты не так опасен, чтобы уничтожать тебя любой ценой.
        - Ах ты сукин сын! Чёртов процентщик, пропади ты пропадом!
        Я улыбнулся:
        - Тело Алекса тоже придётся вернуть. Вместе с миллионом фунтов. Я буду ждать их на борту. И никаких фокусов с бомбами и ботами, - предупредил я. - Не забывай, что Козински на Земле, и вся информация уже у него.

* * *
        Вы уж простите, что сразу не раскрыл вам всех карт и морочил голову, дескать я - барыга-простачок, угодивший в паутину. А вдруг вы оказались бы одним из ботов безумного владельца курорта грёз?
        На самом деле, это издержки экранирования сознания. Чем мощнее настройки щита, тем меньше шанс быть обнаруженным. С другой же стороны, возрастает риск застрять в сознании марионетки, о чём я поведал Элу. Соблюсти грамотный баланс - вот в чём заключается мастерство настоящего виртуоза. Вроде меня.
        Я отключил модуль и выбрался из защитной капсулы. «Тек-3» по-прежнему висел на орбитальной парковке. У меня было отличное настроение. Предвкушение солидных сумм всегда заряжает позитивом.
        Алекс Ротман - вот что я имел в виду под «кое-чем ещё», когда собирался на задание. Переодевание в него заняло каких-то семь минут, даже пограничник ни черта не заподозрил.
        Откровенно говоря, я не очень люблю выражение «банковский раб». Алекс - мой каскадёр. В тех делах, где его развитое тело и физические данные в совокупности с моим умом и смекалкой превращают нас в универсального сборщика процентов. В университете он сдавал за меня нормативы по физкультуре, теперь ловит должников. Не наделён мозгами - работай туловищем. Так устроен мир, и я не вижу в этом ничего зазорного. Я же, в свою очередь, помогал Алексу сдавать кучу экзаменов, а теперь этим «громким делом» полностью закрыл его долг перед Банком. Отныне Ротман свободный человек, снова классный парень и, кажется, он нашёл своё призвание.
        Он знал, на что идёт, и согласился, не раздумывая, но с одним лишь условием: пока я ловил Монахью на Элизиуме, Алекс релаксировал и вспоминал, как обыгрывал меня в «балду» на парах по экономике.
        У каждого свои таланты. Не согласны?
        2016 г.
        Циферблат
        Вы меня слышите? Значит, я ещё жив. Я уверовал в особую форму бессмертия и поделюсь с вами своей верой.
        Меня зовут Клей Бёрн. Сто пятнадцать лет назад, в возрасте Христа, у меня диагностировали рак мозга. Сколько мне лет сейчас, считайте сами. Вы спросите, какого чёрта я до сих пор жив? Спасибо чудесам крионики. Последние сто пятнадцать лет моё тело провело в капсуле с жидким азотом в стадии глубочайшей заморозки. Где при этом находилась душа - вопрос открытый. Я склонен считать, что на это время она слилась с Единым Высшим Разумом или чем-то в таком роде. А потом вернулась в тесное пристанище бренного тела, и вот теперь я - вечности брошенный сын, как написал один мой знакомый поэт.
        У меня никогда не было семьи. Родители умерли, а с матерью своих будущих детей я так и не успел познакомиться. Наверное, поэтому судьба дала мне второй шанс всё исправить. Хотелось бы так думать. Ладно, оставим лирику. Вот как всё было.
        - А вы неплохо сохранились, - какой-то мужик в халате похлопал меня по плечу. Я сидел на парящей в воздухе кушетке совершенно нагой. Даже не было простыни прикрыться.
        - Вам ли не знать, что во время заморозки процессы старения фактически останавливаются, - не преминул я напомнить специалисту о таких заурядных вещах.
        - Я знаю, - на полном серьёзе ответил он. - Обратная сторона медали - останавливаются не только процессы старения, но и развития. Умственного.
        - Это вы так намекаете, что в мире будущего мне предстоит играть роль дебила?
        - О, нет-нет, что вы! - запротестовал доктор. - Ведь способность развиваться и приобретать новые знания никуда не делись. Вам просто необходимо будет наверстать упущенное. Мистер Корти поможет вам освоиться с некоторыми базовыми порядками современной жизни.
        - Мистер Корти - мой опекун?
        - Можно и так сказать. Он - сотрудник фирмы, занимающейся реабилитацией возвращенцев.
        - Возвращенцев, - проговорил я. - Вот как теперь меня будут называть. А что с моим мозгом?
        Док засиял белоснежной улыбкой:
        - Вы полностью здоровы. Раковая опухоль удалена. Вы один из первых пациентов, кому проделали столь сложную операцию. Можно с уверенностью сказать, что вы обманули саму смерть, мистер Бёрн. Хотя я склонен думать, что обмануть можно только себя, но никак не смерть.
        Я облегчённо вздохнул. Ради такой новости стоило проспать целый век. Несколько позже я понял всю соль этой фразы доктора.
        В скудно обставленном кабинете за массивным чёрным столом сидел молодой парень в каком-то гидрокостюме. Как оказалось, это такой стиль униформы сотрудников реабилитационного центра.
        Мистер Корти откинулся на спинку гравитационного стула и натянул сверкающую искусственной белизной улыбку.
        - Здравствуйте, мистер Бёрн. У меня для вас куча новостей. С чего предпочитаете начать?
        - Надеюсь, «Торонто Мейпл Лифс» выиграли хотя бы один Кубок Стэнли за это время? - спросил я.
        - Я не слежу за хоккеем, - в голосе Корти я услышал подобие разочарования и даже обиды. - Это единственное, что вас интересует?
        Я подпёр рукой подбородок:
        - Дайте подумать…Очевидно, меня заботит, в каком мире я оказался.
        Корти понимающе кивнул.
        - Такой подход мне понятнее, - он встал из-за стола, и я оценил его подтянутую мускулистую фигуру. «Гидрокостюм» подчёркивал её рельеф. А холодное лицо и прилизанная причёска делали мистера Корти похожим на ожившего манекена. - Не буду скрывать, мистер Бёрн, вам предстоит узнать непростые вещи. Непростые для вашего анахроничного мировосприятия, в первую очередь.
        - Я к этому готов.
        - Отлично. В таком случае приступим.
        Он заходил по кабинету, сцепив руки за спиной.
        - Начать, пожалуй, стоит с циферблатов, - сказал он. - Без сомнения, главных архитекторов новых реалий.
        Конечно же, я готовился к ним, этим реалиям. Я ожидал увидеть много чего: технический прогресс, полноценные путешествия во времени, инопланетян, подчинивших людей, людей, подчинивших инопланетян. Но всё оказалось значительно проще и, в то же время, не так просто.
        - Циферблаты - это своего рода путеводители судьбы, - с таких философских пояснений начал Корти и для пущей убедительности положил передо мной круглую штуковину, практически неотличимую от старых моделей наручных часов. - Их посылают в наш век люди будущего. Ведь для них мы - история. Они знают все вероятности и сценарии наших жизней.
        Я подошёл ближе, дабы разглядеть пресловутый циферблат. Он был синего цвета, в центре располагалась белая точка с едва заметными растекающимися лучами. В верхней части значилось две строчки с цифрами, одна из которых была статична, а другая отсчитывала секунды, минуты и так далее вплоть до лет. Как я понял, то был реальный ход времени. Вторая же показывала определённую дату с зафиксированным временем, точность, опять же, до секунды. Между строчками - маленький прямоугольный экран, а на нём надпись: «Ваша дата, мистер Корти».
        - Знают, - согласился я. - И что?
        - Они делятся с нами этими знаниями, - прозвучал ответ.
        Мне не составило труда увязать доводы с наблюдениями.
        - То есть, делятся датами смертей?
        - Ими в том числе. Сегодня почти каждый житель Системы знает, когда он умрёт и когда ему ждать крутых поворотов на своём жизненном пути. Важные события, встречи, знакомства. Раньше подобным занимались исключительно гадалки и хироманты. Теперь же у нас есть истинное и непоколебимое знание.
        Я с горечью осознал, что Корти убеждённо верил в правильность и необходимость такого знания. Чего нельзя было сказать обо мне.
        - Но зачем? Неужели интересно жить, зная всё наперёд?
        - Дело ведь не в интересе, а в предназначении. У каждого оно своё. Человек - всего лишь элемент истории с определённой ролью. Важно сыграть эту роль максимально убедительно и тогда…
        Корти замолчал, очевидно, предлагая мне самому постичь невысказанную им мысль. Но я избрал более лёгкий путь.
        - И тогда что?
        Но Корти упорно молчал. В довесок махнул рукой. «Тебе всё равно пока не понять», - вот как я расценил этот жест.
        Мы спорили с ним ещё минут пятнадцать, прежде чем поняли бесперспективность затеи. Он предложил мне пойти в ближайшее отделение «Прогноза» и запросить персональный циферблат, однако я любезно отказался. Мне предстояло решить уйму вопросов - от привыкания к современным реалиям (не считая озвученных) до поиска своего места в этих реалиях. Корти сказал, что на адаптацию мне по закону отводилось две недели. Одну из них я мог провести в непосредственной близости от реабилитационного центра и понаблюдать за жизнью современных людей. Потом у меня был выбор: забрать и активировать циферблат или же отправиться на планету-колонию Глизе-3 и провести некоторое время в обществе так называемых отступников - тех, кто по разным причинам отказался пользоваться чудо-изобретениями людей будущего.
        Что можно сказать о внешних изменениях? Возьмём Прайм, крупнейший технический и туристический центр, одну из передовых планет Системы и одноимённый город-столицу в частности. Ну да, в придачу ко всему личным транспортом стали аэрожилеты с встроенными навигаторами воздушных маршрутов. Удобно, компактно и главное - никаких диспетчеров.
        Кругом - информационные технологии и роботы. Они делали всё, что раньше делал человек. Даже умственную и творческую работу. Например, галокниги и фильмы производили на свет специально обученные программы. Я нарочно заглянул в салон, дабы оценить качество такой продукции. Вы удивитесь, но я не ощутил, что меня накормили искусственным шлаком. Скорее даже наоборот. Но осознание сути «творца» оставило отпечаток и не позволило насладиться интеллектуальным продуктом в полной мере. Возможно, я ещё прочно находился во власти стереотипов.
        К слову о еде. Её тоже готовили роботы. Вкусно - вот и всё резюме.
        Вы спросите, а что же делали люди? Как мне показалось в первые дни наблюдений и адаптации, люди сами превратили себя в роботов. Они жили по циферблатам, а это занятие, скажу я вам, имело какой-то болезненный вид. Я заметил, что многие зачастую сидели на лавочках в парке и смотрели в одну точку, и всё потому, что согласно циферблату, в ближайшие часы или даже дни у них не значилось ничего перспективного. А развлечения не принесут должного удовольствия, ибо время ни того, ни другого ещё не пришло. Поэтому смело активируйте спящий режим и ждите.
        Кое-что я узнал благодаря знакомству с одной симпатичной леди на сеансе классического кино. На такие фильмы ходили редко, зал оказался полупустым, что пошло мне на пользу - никто не возмущался, что весь фильм я задавал случайной соседке глупейшие вопросы и получал на них очевидные даже для школьника ответы.
        - Привет. Как тебя зовут? - классическим было не только кино, но и мои методы знакомства с девушками.
        - Кирстен, - ответила особа с рыжими кудрями ниже плеч и тут же вытащила из рукава циферблат. Не дождавшись от меня должной ответной реакции (как я понял, моё имя её интересовало в меньшей степени), она недовольно фыркнула: - Ну, что ты сидишь? Доставай свой агрегат.
        Я невольно усмехнулся.
        - Если ты об этой штуковине, - я кивнул на её руки, - то у меня её нет.
        - Ты - отступник? - спросила она, явно теряя ко мне интерес, но приобретая тревожный блеск в глазах.
        - В каком-то роде, да. Отступил от времени лет эдак на сто с хвостиком.
        Интерес вернулся, приумножившись в объёме.
        - Тебя недавно разморозили?
        - Так точно.
        - И на сколько лет ты отстал от жизни?
        Она спросила это вовсе не обидно, но сама формулировка задела тонкие струны моего гордого естества.
        - На сто пятнадцать. Но знаешь, оказавшись здесь, я даже рад, что отстал от неё.
        Кирстен одарила меня проницательным взглядом.
        - Дай угадаю - ты испугался циферблатов?
        - Я их не испугался. Мне просто обидно за вас, чьи жизни превратились в скучные книги без намёка на интригу, - я ещё раз скептически взглянул на её чудо-агрегат. - Окажись он у меня, что бы мы увидели?
        - Наличие перспективы нашего дальнейшего общения, - без тени смущения призналась девушка. - Или её отсутствие. Зачем тратить время на человека, если он не привнесёт в твою жизнь ничего полезного?
        Какое верное умозаключение, отметил про себя я.
        - Может, сейчас ты тратишь со мной время впустую. Ты об этом не подумала?
        - Даже если так, мне любопытно пообщаться с возвращенцем, - она улыбнулась. - Таких как ты нечасто встретишь. К тому же большинство из вас быстро вливаются в струю. Законом вам предписано две недели на адаптацию до обязательного приобретения циферблата.
        - Я знаю. Но всегда есть альтернатива.
        - Да, Глизе-3. Но там опасно жить, не советую.
        С этой тоже спорить бесполезно. Я вздохнул и покачал головой.
        - Слушай, а как же человечество сохранило спорт и непредсказуемость результатов, учитывая беспрерывные предсказания циферблатов? Как могут проходить, скажем, хоккейные матчи с заранее известным исходом?
        Кирстен мило улыбнулась, наглядно демонстрируя отношение к моей наивности.
        - В сохранившихся категориях спорта предсказания не используются согласно допущению людей будущего. А что касается хоккея, то он давно перестал быть спортом людей. Теперь на льду бьются мощные роботы с высоким игровым интеллектом. И зрелище от этого только выиграло, как сказал когда-то мой парень.
        Даже так? Я не стал ничего комментировать, посчитав спор с женщиной о своём любимом виде спорта (который к тому же нещадно мутировал) не самой перспективной затеей.
        В конечном итоге всё же пришлось попрощаться с Кирстен, как бы печально для неё это не было. Я исчез прежде, чем она успела что-то заметить. Затем я вернулся в центр, чтобы поговорить с Корти.
        Я хмуро посмотрел на него и сказал:
        - Объясните, зачем вы навязываете людям все эти знания?
        - Никто ничего не навязывает, - оспорил Корти. - Однако есть такое понятие как «нерушимое благо постоянства». Вам оно не знакомо по объективным причинам. Объясняю: если раньше каждый цивилизованный человек был обязан знать историю своего рода, страны, планеты, то в наше время смысл слова «история» несколько расширился. Она теперь не только прошлое, но и настоящее с будущим. А историю, как известно, менять нельзя. В данном случае незнание приравнивается к невежеству, за которым стоят определённые риски - от персоны без циферблата ты не знаешь чего ожидать. Поэтому для них и выделен отдельный спутник - Глизе-3. Там по-своему насыщенная жизнь, что не отменяет её дикости.
        Я слушал молча и сосредоточенно, не перебивая. То, о чём сказал Корти, по сути, не дало мне ничего нового. Кроме очередного слоя неприятного осадка в душе.
        - Неужели никто никогда не пытался нарушить предсказания циферблата? - не выдержал я и озвучил мучивший меня давно вопрос.
        - На заре их появления, разумеется, находились хитрецы. Но у них ничего не получалось. Теперь же все усвоили уроки.
        - Почему? - не унимался я. - Почему у хитрецов ничего не получалось?
        - Объясняю. Многие, как вы понимаете, пытались обмануть смерть и в последнюю дату запирались в пустых комнатах, бункерах и так далее в надежде избежать предначертанную участь. Но их ждало разочарование - даже здоровые субъекты умирали в назначенный час. Как это происходит? До конца неясно, но есть мнение, что в первую же секунду активации циферблата в мозг человека проникает сверхвирус, не позволяющий ему жить дольше положенного. Отсюда получается, что, узнав свой дедлайн, ты обречён в любом случае.
        Корти продолжал что-то говорить, но я запротестовал, проталкивая в его монолог очередной вопрос:
        - Подождите-подождите, а почему никому не приходит в голову узнать дату своей смерти через кого-нибудь, не контактируя с циферблатом?
        На это замечание у Корти имелось до скуки заурядное объяснение.
        - Активировать персональный циферблат может лишь тот, кому он принадлежит.
        На несколько секунд между нами зависло молчание. Я теребил пальцами по стене, облокотившись о неё. Посчитав меня слегка нокаутированным, Корти решил нанести контрольный, по его мнению, удар.
        - А были и те, кто пытался обмануть историю обратным путём, - сказал он, задумчиво усмехнувшись. Наверняка вспомнил яркий эпизод из практики. - Зная последнюю дату, они совершали самоубийство задолго до неё.
        Он прервался.
        - И что было? - не выдержал я.
        - Ничего, - спокойно ответил Корти. - Никто их, конечно же, не воскрешал, просто на циферблате высвечивалась так называемая теневая дата. Как один из возможных вариантов сценария для конкретного человека. Оба пути ему были предначертаны, а это значит, что в любом случае он не оказал бы никакого влияния на историю. Пешка в большой игре, чью потерю никто не заметит. Но… - Корти поднял указательный палец вверх, - именно благодаря таким хитрецам мы многое узнали о принципах функционирования циферблатов. Ведь в своё время, когда «Прогноз» ввёл их в оборот, даже местные работники знали об этих загадочных штуковинах далеко не всё. О тех же самых теневых датах, например.
        - То есть как это? - не понял я. - Кто же их поставляет в таком случае?
        - Я же говорил - люди будущего. Они заботятся о нас, но не хотят обременять лишними заботами. Обо всех таинствах функционирования циферблатов нам знать необязательно, иначе бы они снабдили нас более подробными инструкциями.
        Заботятся, как же, пронеслось у меня в голове. Как о стаде, которое ведут на бойню. От моего собеседника не ускользнула пляска скептицизма на моём лице.
        - Вы не доверяете людям будущего? - недовольно спросил он. - С молоком матери впитали устаревшую модель теории заговора?
        Я не стал изображать лицемера и сказал всё напрямую:
        - Если хотите знать моё мнение, вы - стадо инертных баранов. Не таким я представлял себе мир будущего.
        Корти нисколько не задело моё откровение. Он лишь снисходительно покачал головой:
        - Вы дики, как бунтарь, которого привели из джунглей на светский раут. Но вам простительно.
        - Значит, никому пока не удалось обмануть предсказание?
        - Никому. Циферблат всегда точен и безошибочен. «Ваша дата, мистер» для кого-то звучит как приговор, а для кого-то становится точкой отсчёта больших перемен.
        Через неделю мне предстояла положенная отправка на Глизе-3. Почувствовать разницу, так сказать. Во время полёта случилось запоминающееся событие. Я познакомился с ещё одной девушкой, в этот раз блондинкой. Само по себе событие ничем не примечательное, знакомство должно было скрасить мои угрюмые переживания, но в итоге лишь сгустило в них краски.
        Она сидела возле окна и смотрела на транслируемые пейзажи Прайма. Хрупкую фигурку обволакивал деловой костюм из тёмно-синей ткани, на лице застыло сосредоточенное выражение. Молодая светлая кожа, неброский макияж, острые изгибы и печальные голубые глаза. Мне показалось, что её что-то гложет, однако всеми силами она старалась замаскировать истинные чувства.
        - О чём грустите, мисс? - я подсел к ней. Ноль реакции. Пришлось усложнить вопрос. - Ваши желания разошлись с предсказаниями великого и ужасного циферблата?
        Сработало. Она повернула голову и одарила меня испепеляющим взглядом. Мне тут же захотелось исчезнуть. Её ответом стал, как мне показалось сначала, тривиальный для здешних мест жест - она вытащила из внутреннего кармана знакомую вещицу и протянула мне. Я уже намеревался разочаровать её, сказав, что не имею ничего похожего среди своих аксессуаров, но потом заметил некоторую странность. Её циферблат был почему-то не синим, а красным. Присмотревшись, я понял, в чём дело и ужаснулся - последняя дата отличалась от текущей всего лишь на час с небольшим. А над ней надпись: «Ваша дата, мисс ди Реста».
        - О, прошу прощения, - я поспешил исправить свою бестактность. - Я не знал, что всё так серьёзно, иначе бы…
        - Ничего страшного, - вдруг заговорила она, смущённо улыбнувшись. - Откуда вам было знать.
        Наступило неловкое молчание, в котором я намеревался незаметно раствориться и отсесть. Но моя попутчица не позволила осуществить задуманное.
        - А вы? - спросила она. - Когда наступит ваш красный день календаря?
        Я недвусмысленно пожал плечами, вызвав у девушки реакцию оскорблённого удивления. После этого пришлось рассказать ей кое-что о себе. Удивления предсказуемо прибавилось, зато оскорбление сдуло мигом. Она с неподдельным интересом выслушала мой рассказ, задавала уточняющие вопросы и светилась от удовольствия. Мне даже стало не по себе.
        - Сегодня я вам завидую, - призналась девушка. - Всегда думала, что знание даты своей смерти это высшее благо, дарующее нам возможность правильно спланировать отпущенные нам годы, но как только оказалась у черты…
        - Всё изменилось, - закончил за неё я. - Вам захотелось пожить ещё. И теперь вы понимаете, что высшее благо - это непредсказуемость судьбы. Я прав?
        Она отвела взгляд в окно. Жест, увенчанный молчанием, лучше всяких слов доказывал мою правоту.
        - Почему вы летите на планету отступников? - спросил я.
        - Мне всё равно предстоит умереть во время полёта, - ответила она, не поворачиваясь, - так что конечный пункт не имеет значения. Но на Глизе-3 похоронена вся моя семья.
        У меня с рождения имелись проблемы с усвоением женской логики. Шли годы, менялись времена, но некоторые вещи оставались неизменными.
        - Не лучше ли вам было провести оставшееся время в более благоприятной обстановке, а не на борту звездолёта? - поинтересовался я как можно тактичнее.
        - Я хочу, чтобы это случилось во сне, - ответила девушка и посмотрела мне в глаза. - Так делают почти все.
        - А, вон оно что, - я задумался, конструируя следующий вопрос. Мне хотелось задать его, не используя бездушное слово «тело». - Вас встретят по прибытии?
        - Да, сестра. Кстати говоря, она отступница, - девушка облокотилась на локоть и продолжила изучать пляску красок на стекле. - Она так и не решилась активировать циферблат.
        Ещё полчаса мы беседовали на разные темы. Пока в отсек не заглянуло фактурное трио подозрительных типов. Они молчали, но не сводили с нас глаз.
        - Упаковщики пришли, - сказал девушка. - Мне пора.
        - Упаковщики? - не понял я.
        - Да. Законом каждому гражданину предписано провести последний час в их обществе. Они следят за всеми ритуалами отхода в лучший мир, чтобы человек не умер в людном месте или не совершил ничего безумного.
        Она встала. Я озадаченно почесал затылок.
        - Я даже не представился и не спросил вашего имени, - я протянул руку. - Клей Бёрн.
        - Сьюзен ди Реста, - она ответила крепким для девушки её комплекции рукопожатием. - А ведь циферблат не соврал.
        Я вопросительно посмотрел на Сьюзен, не выпуская её руки.
        - Он предсказал мне уникальную встречу в последнем пути. А я всегда мечтала встретить возвращенца, ещё не получившего циферблат. Мечты сбываются, - она мило улыбнулась, а мне почему-то стало грустно.
        В этот раз прощаться не хотелось мне, но с определённого момента наши пути расходились неизбежно и безвозвратно.
        Мы прибыли на Глизе-3. Внизу стояла высокая девушка в чёрном плаще и солнцезащитных очках на пол-лица. Когда выносили мою попутчицу, уже «упакованную» в продолговатую округлую камеру, она направилась в сторону процессии. Сестра, понял я. Чуть позже я вновь встретил её в портовом баре, где решил выпить немного напитка забвения. Она сидела за стойкой бара и крутила в руках чёрный циферблат. Третий цвет - финальный, насколько я понимал. Уже бесполезная штуковина покойника, переставшая функционировать вместе с владельцем. Как урна с прахом. Никаких дат, отсчёта времени, всего лишь одна застывшая фраза: «Вы мертвы, мисс ди Реста».
        - Вы приехали сюда из-за сестры? - спросил я.
        Девушка бросила на меня секундный взгляд и скрестила руки на груди.
        - Сегодня у меня выходной для особо наблюдательных и любопытных.
        - Справедливое замечание, - согласился я. - Но всё же надеюсь, я могу рассчитывать не только на сухой официоз, учитывая, что я был последним человеком, с кем беседовала очаровательная Сьюзен.
        Она изменилась в лице, и я понял, что попал в цель.
        - Сьюзен умерла во время полёта в анабиозе, - холодным голосом сказала девушка.
        - Я знаю. Она сказала, что так многие делают.
        Ещё секунд десять мы молча смотрели друг на друга.
        - Вы познакомились в звездолёте? - спросила девушка.
        Я подтвердил и вкратце описал историю нашего недолгого знакомства.
        - Из чего следует вывод, что, благодаря встрече со мной, ваша сестра отправилась в последний путь в лучшем настроении, чем планировала, - нескромно подытожил я. Однако девушка превратно восприняла мой вывод.
        - Тебе выписать чек за акт благородства?
        - Не обязательно. Достаточно привнести в свой образ чуть больше человечности, - я улыбнулся. Уж не знаю, что именно принесло плоды - улыбка или слова, - но мне показалось, что стена между нами постепенно начала рушиться.
        - Извини, но на этой планете мне удобнее быть именно такой. Никогда не знаешь, кого встретишь очередным днём, ведь у меня нет циферблата.
        - В мою эпоху их ни у кого не было. И люди как-то жили. Кстати, меня зовут Клей Бёрн, я возвращенец.
        В моём исполнении это прозвучало чересчур гордо.
        - Симона ди Реста. Да, я поняла, кто ты. Но тогда была совсем другая жизнь. Нельзя сравнивать.
        - Возможно, - согласился я. - Могу я попросить тебя об одной услуге?
        Симона вопросительно посмотрела на меня.
        - Устрой мне небольшую экскурсию.
        Огромное цифровое табло пестрело на пустынной обочине сиротским памятником цивилизации. Мы пронеслись мимо него с дикой скоростью, но я успел прочесть название населённого пункта, куда мы въезжали - Голем. Корти не обманул, внешний вид городских и загородных пейзажей меня мало чем удивлял. Помнится, в своё время Новый Токио произвёл на меня большее впечатление.
        В Големе же всё выглядело ярко, помпезно, но отдавало некой вторичностью в сравнении с ранее виденным на Прайме. Город напоминал перенаселённый Лас-Вегас, заретушированный сотнями летающих в аэрожилетах тел. По всей видимости, они давно перестали входить в список передовых технологий, раз оказались в обиходе отступников. Светящиеся даже при свете дня вывески привлекали внимание, зазывали прохожих в казино, бары, бордели и всякого рода клубы по интересам. Некоторые кварталы предпочитали постоянную ночь - над ними расстилался матерчатый щит, едва касаясь верхушек зданий, защищавший территорию от лучей светила, как зонтик на пляже. Вот где настоящая жизнь, подумал я. По крайней мере, на первый взгляд.
        - Куда мы едем? - поинтересовался я, разглядывая многолюдные тротуары.
        - Ко мне домой. - Симона резко повернула налево, вынудив встречную машину затормозить и выразить недовольство своего наездника протяжным и противным гудком.
        - Так сразу? - я улыбнулся, подчёркивая шутливый смысл вопроса.
        Девушка подозрительно покосилась на меня, но промолчала. Затем всё же заговорила:
        - Вечером мы заглянем в бар моего знакомого, а потом пойдём в закрытый клуб игроков.
        - Что за игроки? Казино?
        Симона усмехнулась. Пользуется моей неосведомлённостью, чертовка.
        - Да. Только ставки там необычные.
        - Теряюсь в догадках, - признался я.
        - Проигравшие обязаны заказать и активировать циферблаты. После этого, как ты понимаешь, они не могут жить здесь и вынуждены покидать колонию, а победителям достаётся всё, что принадлежало неудачникам. Даже жёны и подружки, - она припарковала автомобиль возле трёхэтажного строения, повернулась ко мне и добавила: - По сути, ставками в этих играх являются жизни.
        - Вот это я понимаю забавы! - я даже присвистнул. Затем совершенно серьёзно спросил: - Не думаешь ли ты, что я соглашусь на такое безумие, едва прилетев сюда?
        - Ты хоть и похож на психа, но не думаю, что настолько.
        - И на том спасибо.
        - Тебе и терять-то нечего. Поэтому ты поучаствуешь в битве новичков. Ничего особенного, показательные выступления для привлечения внимания. - Симона добродушно улыбнулась и вышла из машины. Я последовал за ней.
        Её квартира располагалась на третьем этаже. По пути наверх мы с трудом увернулись от несущейся кучи резвых ребятишек, играющих в войнушку. Они сыпали проклятиями друг на друга, как циничные морские пехотинцы, оказавшиеся в пекле адской заварушки. На нас внимания не обратили.
        - Тебе придётся принять душ и воспользоваться одеждой моего бывшего дружка, - предупредила Симона, - а то от тебя несёт, как от скунса.
        Я молча пожал плечами, проглотив «комплимент». Мы оказались в полумраке прохладной гостиной. Где-то над ухом работал кондиционер. Я осмотрел помещение, сразу приметив дикое количество растительности во всех углах.
        - Ты всегда выгоняешь своих парней без одежды? - продолжил тему разговора я.
        - Нет, этот просто забыл её при бегстве и предпочёл не возвращаться, зная о возможных последствиях.
        Я украдкой взглянул на девушку. Что-то в этой фразе меня определённо насторожило. Скорее всего, её окончание.
        - Что же он натворил?
        - Привёл сюда какую-то курву, пока я играла в казино. - Симона открыла старый деревянный шкаф и вытащила из него аккуратно сложенные серые штаны и красную рубашку. Даже для меня они выглядели старомодно. Одежда полетела на пёстрый диван.
        - А он знал, что ты играешь? - спросил я.
        - Его это не касалось, - прозвучал ответ.
        Такая вот логика.
        - Пока отдыхай, я в душ! - Симона ловко избавилась от верхней одежды и скрылась в душевой.
        - Уже наотдыхался, - бросил я ей вслед, но услышал лишь шум льющейся воды. - Сто пятнадцать лет, пресвятые угодники!
        Я рухнул на диван, закинув ноги на журнальный столик, и в эту же секунду потолок загорелся яркими красками голографического изображения. Гладкая бледная поверхность превратилась в какой-то захватывающий фильм с погонями и перестрелками. От неожиданности я даже подскочил. Как результат - кино вмиг исчезло.
        - Забавно, - поделился я впечатлениями сам с собой и занял исходное горизонтальное положение. Потолок вновь ожил.
        Фильм впечатлял и забавлял первые минут десять, после чего я переключил канал на собственные сновидения. Когда проснулся, Симона сидела в кресле напротив, нацепив на голову зеркальный шлем и мерно покачивая длинной гладковыбритой ножкой. Слушала музыку, смотрела сериал? Или занималась виртуальным сексом? Я решил спросить об этом потом.
        Первым местечком оказался пивной бар с лаконичным названием «Бор». Хозяин заведения, некто Бор Хантер, встретил нас за стойкой в наполовину заполненном зале. Это был высокий пузатый мужчина с экзотически выбритой растительностью на лице. Он сразу узнал мою спутницу:
        - Привет, детка. Сегодня ты рано… - Затем он смерил меня изучающим взглядом. Я ощутил его подкожное проникновение едва ли не физически. - Твой новый дружок?
        - Нет, случайный попутчик, как и все в этом мире. - Симона уселась на высокий прозрачный стул, держащийся на одной ножке толщиной с иголку. Я предпочёл остаться на своих двоих. - Можешь достать ещё одно приглашение на вечер?
        Бородач нахмурился больше прежнего и после томного раздумья нехотя согласился.
        - А он точно не скрытый агент ньюменов?
        - Ты всегда об одном, - отмахнулась Симона. - Его разморозили неделю назад. Как ты понимаешь, современные реалии Системы ему не приглянулись.
        - А, ну тогда добро пожаловать в настоящий мир! - Бор заметно повеселел. Дополнительное приглашение нашлось мгновенно, как и кружка пахучего пива. Пришлось пить.
        Выпивка, как известно, развязывает языки. К Симоне это не относилось, к тому же она целый час цедила бокал безалкогольного коктейля. Но мы с Бором Хантером разговорились, очень скоро возомнив себя давними приятелями. Свою роль сыграла общность взглядов. Он, как и я, был в своё время ярым карьеристом, но в итоге занялся любимым делом - спаиванием жителей Голема.
        - А кого вы называете ньюменами? - спросил я.
        - Всех, кто не живёт на Глизе-3, - ответил Бор и опустошил четвёртую кружку пива. - Чем думаешь заняться после игровой ночи, Клей? Я имею в виду работу.
        - Пока план один - приспособиться к жизни после векового забвения.
        Хантер кивнул и оценил мой порыв поднятым вверх большим пальцем.
        - Просто если что, могу предоставить тебе местечко в своём баре. Пока не найдёшь что получше. Парень ты неплохой и ещё не испорченный веяниями современности, что для меня немаловажно.
        - Спасибо, буду иметь в виду.
        Не дождавшись от меня всплеска безудержной радости, Хантер сменил тему, и далее мы говорили о важности расстановки жизненных приоритетов. Между тем наступил вечер.
        Мы отправились в игровой клуб «Анти-Фаталист» втроём. Я оказался в незнакомом мире в незнакомое время с непроверенными людьми и не имел ни малейшего представления о том, что меня ожидает. Какой-нибудь ньюмен с многолетним опытом пользования циферблатом наверняка сошёл бы с ума на моём месте.
        Я не зря сравнил Голем с Лас-Вегасом: «Анти-Фаталист» весьма удачно маскировался под старомодное казино из тех, которые я видел разве что в древних фильмах конца двадцатого века. Минуя игровые автоматы и столы для безобидных карточных игр, Бор провёл нас в vip-комнату, где за полукруглым столом уже сидело человек восемь. Некоторые из них вырядились во фраки и курили самые настоящие сигары, задымляя небольшое помещение. Подумать только, курильщики живучи, как тараканы. Но затем я вспомнил, где находился.
        - Ты привёл новенького, Бор? - Один из них прищурился, то ли от дыма, то ли от желания произвести на меня впечатление. Этакий лидер шайки игроков.
        - Свой парень, - уверил его Хантер и похлопал меня по плечу. - Возвращенец.
        Все как один протянули многозначительное «А-а-а». Судя по всему, мой статус говорил обо мне больше, чем я сам мог сказать о себе.
        - Значит, ты не знаком с правилами игры «Дуэль», - констатировал Курильщик-лидер и деловито стряхнул пепел на пол. - Тогда слушай. Правила просты: мы играем в классический покер по двое, как на дуэли. Всегда ва-банк. Проигравший отдаёт всё, что ему принадлежало в прежней жизни и активирует циферблат. Поскольку ты возвращенец и новичок в игре, у тебя ничего нет. Поэтому в дебютной схватке ты сойдёшься с ещё одним новичком. - Он ткнул сигарой в направлении молодого парня в бирюзовой рубашке. - Его зовут Росс Пайн. Условными ставками станут ваши рубашки. В первой игре проигравшему не придётся заказывать циферблат. Ну а дальше вы будете допущены к играм лишь тогда, когда обзаведётесь на этой гнусной планете хотя бы кучей хлама или какой-нибудь выдрой из борделя, согласной играть роль подружки. Всё поняли? А теперь приступим к жеребьёвке.
        Я слушал внимательно и наблюдал. Пары определились. Всего их было пять, включая наш дуэт с Пайном. Симона оказалась с Курильщиком, что меня совсем не порадовало. Несмотря на напыщенность, он произвёл впечатление бывалого игрока. Я надеялся, она знает, что делает.
        - Герберт, Стилсон, начинайте, - скомандовал Курильщик, и два игрока приступили к игре.
        Я и раньше видел, как люди проигрывали все свои сбережения, но ещё никогда прежде я не наблюдал за реакцией людей, проигравших целые жизни. Их прошлое превращалось в зарытый навечно клад. Активировав циферблат, обратного пути уже не было.
        Первым таким неудачником стал Нейл Стилсон. Он не сдержал слёз. Брутальный мужчина плакал, как ребёнок. Один розыгрыш - и ты уже не ты. Нейлу помогли уйти. Ему предстояло дать официальный запрос в организацию «Прогноз» и дожидаться прибытия персонального путеводителя судьбы. Жёсткие правила игры не позволяли избежать участи.
        У Стилсона был свой бизнес, много денег, но месяц назад от него ушла жена. Наигранная стойкость помогла продержаться недолго. Я думаю, втайне он желал себе поражения, просто оказался не готов к его осознанию.
        Фрэнк Герберт, полный тёзка известного писателя-фантаста двадцатого века, напротив, встречался с разными девушками и перебирался случайными заработками, отчего не мог завести стабильные отношения.
        Их судьбы пересеклись за игровым столом на каких-то четыре минуты и изменились навсегда. Когда очередь дошла до дуэли Симоны и Курильщика, я вдруг оценил всё безумие происходящего. Это не было игрой, нет. Я наблюдал за торжеством сформировавшейся философии отступников. Многие годы они жили в изгнании, лишённые свободы передвижения по бескрайним просторам освоенной Системы лишь из-за нежелания знать своё будущее. Минутные игры, в которых ставки выходили за грань здравого смысла, - это их ответ ньюменам. Они играли судьбами и ощущали себя по-своему свободными.
        Симона проиграла схватку Курильщику. На её лице не дрогнул ни один нерв, она не зарыдала и сохранила трезвый взгляд.
        - Твоя очередь, Бор, - бросила она, освобождая место за столом.
        Я вышел за ней в соседнюю комнату отдыха с диванами и плазменными панелями.
        - Сожалею. - Мне удалось выдавить лишь эту банальность.
        Девушка махнула рукой.
        - Мне просто нужен был неотвратимый пинок.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Я и без того планировала улететь отсюда. И не просто так.
        Я плюхнулся на диван и принял озадаченный вид. Симона села рядом и сказала:
        - Мы хотим разобраться, кто истинный изобретатель циферблатов. У нас есть план.
        Вот так поворот!
        - То есть, в людей будущего вы не верите? - спросил я.
        Симона улыбнулась. По-моему, впервые за вечер. Но это была улыбка, преисполненная печали, а не радости.
        - Очнись, Клей! Ну какие люди будущего? Зачем им контролировать события, которые уже произошли задолго до них?
        Верное наблюдение. Почему я не задумался об этом раньше? Пока я переваривал новую мысль, в комнату заглянул Курильщик.
        - Ты следующий, возвращенец, - рявкнул он и скрылся.
        Бор Хантер сидел понурый и нервно курил.
        - Он проиграл? - спросил я у Фрэнка Герберта.
        - Ага. Слился. Избавился от пары королей в надежде на пиковый флэш.
        Тоже преднамеренно? Его соперник светился от счастья.
        - Я присмотрю за твоим бизнесом, Бор, - неустанно повторял он. - И за женой. Не волнуйся, всё будет хорошо.
        Бор не смотрел на него. В баре он обмолвился мне, что собирается разводиться.
        - Что происходит? - шепнул я Симоне.
        - Мне нужен был помощник, - ответила она. - Мы давно обсуждали этот шаг.
        Наступило время дуэли с Россом Пайном. Молодой парень лет двадцати пяти со светло-русыми волосами средней длины. Он выглядел возбуждённым и постоянно теребил верхнюю пуговицу рубашки.
        - Не нервничай, скоро ты её снимешь, - я подмигнул ему и сел за стол.
        Пайн посмотрел на меня исподлобья. Столько вражды было в этом взгляде, будто мы играли по-настоящему и на кону стояла его жена или накопления последней пятилетки. Он явно не оценил мой заурядный юмор. Курильщик, выступающий в роли крупье, раздал нам по пять карт. Я прикрыл их ладонью и мельком взглянул. «А тебе сегодня везёт, сукин ты сын!» - пронеслось в мозгу. У меня была готовая тройка дам, червовый туз и пиковая девятка. Я без раздумий избавился от туза и девятки. Курильщик выдал мне две новые карты. Росс Пайн всё это время напряжённо думал.
        Мне снова повезло - пришли валет и недостающая дама. Как парочка элитных гостей на званый ужин. Ну, что у тебя есть, Росс? Мой соперник сбросил целых четыре карты. Неважные дела у него. Я внимательно наблюдал за его реакцией. В широких голубых глазах я прочёл осознание поражения. Мы вскрылись.
        - Двойка десяток против каре дам, - объявил Курильщик и похлопал меня по плечу. - Поздравляю, возвращенец.
        Я не знал, радоваться мне или нет. Впрочем, всегда приятно побеждать. Даже если в качестве приза вы получаете потную рубашку соперника, годную разве что для похода в гей-клуб.
        Когда мы вышли из «Анти-Фаталиста», я спросил Симону:
        - К чему вы устроили этот спектакль, если всё равно собирались заказывать циферблаты?
        Она промолчала, за неё ответил Бор Хантер:
        - Мы долго не могли решиться. Сомневались. - Он вытащил из кармана маленькую фляжку и отпил. - В итоге подумали, что пусть судьба сама выберет для нас путь.
        - Ясно. Доверять мистическим людям будущего вы не пожелали, зато целиком доверились слепому случаю.
        - Мы уверены, что циферблаты изобрели с одной целью - контролировать нашу цивилизацию, - заявила Симона. - Уже девяносто восемь процентов человечества подчинились, и лишь у оставшихся двух ещё есть шанс жить настоящими жизнями, а не существовать по кем-то прописанным сценариям. Но проблема в том, что даже здесь жизнь далека от настоящей.
        Я вздохнул и посмотрел на приземлявшийся пассажирский аэроэкспресс.
        - В детстве я мечтал опередить своё время на много десятилетий, - признался я. - Начитавшись фантастических романов, я грезил о мире будущего, где мы будем всемогущи, как боги. Избавимся от болезней, освоим неизведанные пространства, познакомимся с галактическими соседями и найдём в своём существовании новые смыслы. Несколько раз я заходил в агентство, практикующее услуги длительной заморозки - на пятьдесят, сто лет и дольше. Но, как и вы, я долго не мог решиться. Лишь когда у меня диагностировали рак мозга, я понял, что иного выбора у меня нет. И вот теперь я здесь, в мире будущего, смотрю на перемены и понимаю, что лучше бы умер сто пятнадцать лет назад.
        - Это потому, Клей, - сказала Симона и коснулась моей руки, - что будущее, о котором ты мечтал, уже давно стало прошлым.
        - Возможно, мы нашли своих соседей, - добавил Бор, - или же они нашли нас. Прошлое туманно, лично я не верю в него. Как и в будущее, которое нам предписывают циферблаты. Но лишь находясь там, - Хантер показал на небо, - мы сможем узнать что-то новое. На Глизе-3 мы - птицы в золотых клетках. Ты не с нами?
        Прайм. Мы стояли на берегу залива и любовались дивным закатом. Волны выбрасывали разные предметы, а затем вновь забирали их в океан. Иллюстрация всего нашего бытия заключалась в этом явлении.
        Влюблённая парочка бегала по мокрому песку, смеясь и улавливая те минуты счастья, которые им преподносили белые волны. Возможно, завтра они расстанутся, умрут, либо проживут в браке десятилетия. Они об этом не знали и, как мне казалось, не желали знать. Этого никто не знал, кроме людей будущего. Ведь для них мы - история, как сказал мистер Корти. Для людей будущего - да, но стоило ли становиться историей для себя самих? Разве что ради высоких целей постижения чего-то неразгаданного.
        - Готовы? - спросил Бор Хантер перед активацией циферблатов.
        Я чувствовал, как дрожала хрупкая рука Симоны. Она не верила в предсказания, но глупо было бы игнорировать тот сверхвирус, проникающий в мозг в момент активации. Одно нажатие пальца - и всё. Они активировали свои циферблаты, а я продолжал стоять, бросая взгляд то на закат, то на влюблённую парочку. Я услышал выдох облегчения Симоны.
        - Ваша дата, мисс ди Реста… Ещё тридцать восемь лет, чёрт побери! - закричала она. - Неплохо. Что у вас?
        Бор отошёл в сторону и обречённо опустил голову. Я заметил, что его циферблат был красного цвета - самый недобрый цвет.
        - Простите…, - сказал он.
        Симона подошла к нему и обняла. Она уткнулась лицом в его широкое плечо. Страх исчез. Я нажал на кнопку. Раздался непродолжительный писк. Моя ладонь прикрывала экран, как комбинацию в покере. Никогда не знаешь, что подбросит тебе судьба на этот раз. И чем закончится фраза «Ваша дата, мистер Бёрн».
        - Что у тебя там написано, Клей? - спросила Симона.
        Мне тут же вспомнилась моя болезнь, слова доктора и дискуссии с мистером Корти о безошибочности предсказаний великих циферблатов. Я засмеялся, размахнулся и со всей силы швырнул почерневший циферблат в океан. Он пролетел над головами влюблённой парочки, увлечённой поисками мимолётного счастья, и исчез в водной пучине.
        - «Вы давно мертвы, мистер Бёрн», - ответил я, продолжая смеяться.
        - Будь я проклят, как такое возможно?? - Бор тут же ожил, напрочь позабыв о том, что через несколько часов отправится к праотцам.
        - Ты издеваешься над нами? - по злобному взгляду Симоны я понял, что она не успела разглядеть цвет моего циферблата, в отличие от Хантера. Потому и не верила мне.
        Пришлось перестать хохотать и вновь стать серьёзным.
        - Я говорю правду. Он стал чёрным. Бор, подтверди.
        Тот кивнул.
        - Невероятно…, - с трудом произнесла девушка. - Это невероятно!
        Она подошла ко мне и начала разглядывать, словно живого доисторического мамонта. Нет, скорее она воззрела на меня, как на Второе пришествие Христа. Такое сравнение мне больше по душе.
        - Наверно, мой персональный циферблат изобрёл студент-практикант из будущего, пропускавший лекции по истории, - сказал я и улыбнулся. - Выпавшие сто пятнадцать лет моей жизни явно ввели его в заблуждение.
        Меня одолевало безудержное веселье. Вмиг я перестал бояться всего: смерти, будущего, ньюменов. Буду откровенен: на какое-то мгновение я даже ощутил себя бессмертным.
        - Теперь я на сто двадцать процентов уверен, что никаких людей будущего нет, - задумчиво проговорил Бор и посмотрел на красную штуковину в руках. - Меня убили мои же современники. Как и всех. - Он ринулся к Симоне, нежно взял её за плечи и сказал: - Детка, пообещай мне разобраться во всей этой чертовщине! Да, я подохну через три часа, но ты должна узнать, кто за этим стоит!
        - Я сделаю всё возможное, Бор, - заверила его девушка.
        - Пусть он станет твоим джокером в рукаве. - Хантер кивнул в мою сторону.
        Вдруг Симона посмотрела на меня с каким-то тревожным блеском в глазах:
        - Зачем ты выбросил циферблат?
        Я удивлённо развёл руками.
        - Предпочитаешь, чтобы меня схватили ньюмены, как первого в своём роде восставшего из мёртвых? Тогда из меня точно не выйдет толкового джокера.
        - Переставший функционировать циферблат не посылает сигналы в «Прогноз», - пояснила Симона. - Мы могли бы попытаться вскрыть его и посмотреть, как он устроен. Без риска быть застигнутыми врасплох упаковщиками.
        - Чёрт! - воскликнул Хантер. - У меня осталось мало времени. Они вот-вот явятся по мою душу. Мне лучше уйти подальше отсюда.
        Он как-то неловко попрощался с нами - обнял Симону и крепко пожал мне руку, бросил неразборчивую фразу и поспешил скрыться в прибрежной растительности. Мы остались вдвоём. Хрупкая девушка и возвращенец против Системы. Я почесал затылок.
        - Ты сказала, у вас был план. В чём его суть?
        Мы неспешно зашагали вдоль береговой линии, как беззаботная парочка, болтающая о разных пустяках.
        - Цель в идеале - внедриться в «Прогноз» и пронюхать, как там всё устроено, - пояснила Симона.
        - Думаешь, они так легко принимают в свои ряды бывших отступников? - Я скептически поморщился. - Мне кажется, там очень жёсткая кадровая политика.
        - Да я в курсе! - вскипела девушка. - Но что ты предлагаешь - сидеть и не рыпаться? - Она посмотрела на горизонт. - Скорее всего, не сразу. Придётся какое-то время играть роль увлечённого жителя Системы. Пока что план простой - снять квартиру и освоиться в этой местности.
        Она так и сделала. Из-за того, что у меня не было циферблата, я оказался, по сути, вне закона, своего рода нелегальным эмигрантом, прибывшим прямиком из прошлого. По-хорошему, мне следовало обратиться в «Прогноз» или связаться с мистером Корти из реабилитационного центра. Но в таком случае меня бы наверняка стали изучать, как феномен. Возможно, даже вскрыли бы мозг. Неудивительно, что я предпочёл шифровку.
        Симона купила мне несколько новых вещей на полученные за активацию циферблата деньги, сняла квартиру в элитном доме недалеко от офиса «Прогноза» и приказала не высовывать носа, покуда она будет «осваиваться на местности».
        - То есть, предлагаешь мне сидеть и не рыпаться? - недовольно заключил я.
        - Пока ты всё равно бесполезен, - ответила она, собирая сумочку.
        - Спасибо.
        - Я серьёзно. - Она подняла глаза. - Тебе слишком опасно передвигаться по улице.
        - Куда именно ты собираешься идти?
        - Познакомлюсь с людьми, зайду в «Прогноз» под предлогом получить больше разъяснений для новичка. А там по обстоятельствам.
        - Ну ладно, - я сдался. А что мне оставалось? - Будь осторожна.
        На пороге она остановилась и бросила мне на прощание:
        - Я свяжусь с тобой.
        Как вы понимаете, этого не случилось.
        Я прождал три дня. Единственными моими связями с внешним миром была плазменная панель на стене и окно, через которое я периодически наблюдал за прохожими. Запасов еды хватило бы ещё на пару дней, а потом…Подумать только, я даже не мог заказать себе роллы без циферблата! Куда пропала Симона?
        В конце концов, я не выдержал и решил совершить небольшую прогулку на исходе третьего дня. Натянув облегающий костюм неброских тонов и, спустив бейсболку на глаза, как начинающий вор-дилетант, я осторожно вышел из квартиры и как назло тут же столкнулся с соседкой - дамочкой с рыжими волосами и карикатурно-смешной причёской. Слава Богу, они не обратила на меня никакого внимания. Как и все последующие люди, оказывающиеся у меня на пути.
        - За трое суток ты превратился в классического параноика, - сказал я сам себе под нос, но всё равно старался держаться тёмных аллей и безлюдных мест. - Может, наоборот, этим ты лишь вызовешь у прохожих подозрения.
        Я постарался сбросить оцепенение и принять непринуждённый вид. Подходить вплотную к зданию «Прогноза» я не решился, поэтому прослонялся около двух часов в близлежащих районах в надежде встретить Симону, но, увы, так и не встретил. Чего и следовало ожидать, поиски не принесли результата. Но дальше меня ждало ещё более неприятное открытие.
        Подходя к дому, я невольно бросил взгляд на окна нашей квартиры и узрел в одном из них какой-то силуэт. Фигура явно не женская, а скорее подходящая для упаковщика. Времени на раздумья не было. Я сделал вид, что просто иду мимо и, скрывшись за углом, пустился наутёк.
        Что было потом? А ничего хорошего. Как я уже говорил, без циферблата и денег (которые я опрометчиво перед прогулкой оставил в квартире) я не мог сделать ничего - ни снять номер в отеле, ни сходить в кино, ни даже купить чёртов хот-дог в придорожной забегаловке! Это конец - кричал мой разъярённый разум.
        За неимением лучшего варианта я подался в бродяги. Мне пришлось прочесать ни один километр в поисках подходящей местности. Оказалось, даже на Прайме были трущобы, заброшенные полуразрушенные строения и отсталые районы. В одном из таких мест я и приютился.
        Каково же было моё удивление, когда под заброшенным мостом я наткнулся на группу своих «коллег», так сказать. На них были вполне приличные вещи, не лохмотья, как можно было бы предположить. А вместо котелка и баланды с остатками собачьих костей у них стоял какой-то невероятный для моего понимания агрегат - белый и вычищенный, на котором они, как на плите, готовили сразу несколько вкусно пахнущих блюд.
        - Здравствуй, милый человек, - поприветствовал меня один из них. - Решил присоединиться к нашей шайке?
        - Ну… я… - признаюсь начистоту, я слегка опешил. Прежде всего, от их внешнего вида, ухоженных причёсок и бородок. Я не исключал наличие маникюра.
        - Да не стесняйся ты, - приободрил меня другой, тот, что стоял у «плиты». - Это ведь не твоя вина. Значит, так было суждено.
        Я не совсем понимал, о чём он толкует.
        - Ты узнал сегодня утром? - спросил третий нищий, сидевший в позе лотоса с кружкой дымящегося напитка в руке.
        - Узнал что? - переспросил я.
        - Ну, что ты теперь один из нас, официальный бродяга. Ты ведь не просто так сюда пришёл.
        И тут вдруг я начал понимать. Настороженность в их взглядах заставила меня импровизировать.
        - Конечно, не просто так, - уверенно сказал я. - Циферблат предсказал мне дальнейшее бродяжничество на долгие двадцать восемь лет.
        - У-у-у, - протянул «главный повар». - Немалый срок. У меня вот, например, осталось всего шесть лет и - свобода.
        - Повезло, - только и выговорил я.
        - Дай посмотреть, - вдруг сказал нищий, сидящий в позе лотоса.
        - Что?
        - Ну, свой циферблат. Проверим совместимость, а то, может, тебе стоит в другую шайку податься.
        - Я… э… Когда узнал, то пришёл в ярость и выбросил его в океан.
        Все трое застыли с изумлёнными физиономиями.
        - Что? Ты в своём уме, парень? - «Повар» даже выронил мешалку для супа в котелок. - Хочешь сказать, ты вот так взял и выбросил его в океан? - Он посмотрел на товарища. - Я думаю, он опасен. Нам следует сообщить в «Прогноз».
        - Не стоит волноваться, - поспешил успокоить его я. - Сегодня я уже сделал запрос в центральный офис, мне пообещали выдать запасной через неделю.
        Врал и не краснел. Навык, приобретённый за годы недолгой карьеры банковского служащего. Сидящий бродяга почесал затылок.
        - Не знал, что они выдают запасные циферблаты.
        В итоге мне всё же удалось убедить шайку в том, что я не представлял опасности для общества. Они успокоились, угостили меня куриным супом и выделили спальное место в тёплом и просторном мешке. Суп оказался вкуснее, чем я обычно ел на обед в ближайшем к банку кафе. Перед сном меня заставили помыться в нечто похожем на душевую кабину с кучей электронных наворотов.
        Как мне казалось, я выгадал себе время на неспешные раздумья. Главный вопрос оставался неизменным - что делать дальше?
        Следующим утром «официальные бродяги» во всей красе продемонстрировали мне свою «официальную работу». Мы вышли к оживлённым улицам Прайма, одна рука - для милостыни, в другой - циферблат. Проходящие мимо горожане и туристы не ленились останавливаться и смотреть на свои персональные путеводители жизни. Далее, исходя из показаний, они либо подбрасывали пару монет, либо вежливо извинялись и шли по своим делам дальше. Те же, кто передвигались по местности в аэрожилетах, становились жертвами самых продвинутых летающих бродяг. Элитная шайка, как мне пояснил собрат по несчастью.
        По понятным причинам мне запретили «работать», оставив в качестве наблюдателя.
        - Здравствуй, Ларго, - поздоровался с одним из бродяг какой-то прохожий.
        - Здравствуйте, мистер Андерсон. Как у вас дела?
        - Отлично. Я смотрю, у вас пополнение. - Глазастый мистер Андерсон приметил меня у стены со спущенной на глаза бейсболкой.
        - О, да, - тут же ответил Ларго и улыбнулся, оголив белоснежные зубы. - Вы должны его знать. Парень сгоряча утопил циферблат в океане и вынужден теперь ждать запасной.
        Я инстинктивно схватился за голову. Впрочем, мистер Андерсон и без того понял, что перед ним чистокровный жулик.
        - Вот как? - сказал он. - Интересно.
        Когда он нажал на своё ухо и проговорил в запястье фразу: «Пришлите упаковщиков на Кэмерон-стрит, одиннадцать», я не нашёл лучшего решения, чем испытать себя в спринтерском беге по кишащей ньюменами улице.
        - Схватите его! - прокричал сотрудник «Прогноза».
        Это конец - в очередной раз проговорил мой разум.
        Меня кто-то сбил с ног на полном ходу, и я рухнул на обжигающее покрытие, ударившись головой. В глазах потемнело.
        Я пришёл в себя в знакомом помещении на парящей в воздухе кушетке совершенно нагой. Надо мной склонился всё тот же знакомый доктор. Дежа вю, не иначе.
        - Как вы себя чувствуете, мистер Бёрн?
        - Бывало и лучше. - Я помассировал виски. - Лет сто двадцать назад.
        - Не стоило вам играть в героя. Неужели вы собирались в одиночку противостоять Системе?
        Я не ответил. Док не настаивал на дискуссии. Он свою работу выполнил - откачал меня. Дальше моя персона стала достоянием совсем другой структуры.
        Меня в сопровождение статных упаковщиков проводили в офис мистера Смита, вице-президента корпорации «Прогноз». Он расхаживал по просторному кабинету и крутил в руках до боли знакомую штуковину.
        - Только не говорите, что я оказался прав, - сказал я, когда меня усадили в жёсткое кресло для посетителей. - Вы приготовили для меня запасной циферблат?
        Мистер Смит, очередной оживший манекен в облегающем «гидрокостюме», еле заметно улыбнулся и покачал головой.
        - Всё не так просто, мистер Бёрн. Теоретически мы могли бы изготовить для вас запасной циферблат, но мы не станем этого делать.
        - А я думал, это решают люди будущего. Может, всё-таки посоветуетесь с ними?
        Вице-президент рассмеялся.
        - Ну вы и юморист, Клей! Мы ведь оба знаем, что никаких людей будущего нет.
        - Неужели? - Я картинно выпучил глаза. - Вот так дела.
        Мистер Смит ударил кулаком по столу.
        - Хватит устраивать клоунаду! Мы просканировали ваш мозг, пока вы были в бессознательном состоянии, и извлекли из него всю информацию. Нам всё известно.
        Дело запахло жареным. Теперь уж точно не до шуток.
        - Что вы сделали с Симоной? Депортировали на Глизе-3?
        - Ну, конечно. С её-то знаниями и устремлениями дать бой Системе? Такие люди слишком опасны.
        - Вы её убили?
        - Нет. Мы предложили ей на выбор три варианта, - пояснил мистер Смит. - Собственно, их же я могу предложить и вам. Вариант первый: активировать трёхчасовой циферблат, - вице-президент наглядно покрутил его в руках. - По сути, это самоубийство, ведь мы заранее предупреждаем о продолжительности жизни после активации. Вариант второй: стать нашим сотрудником. Причём, далеко не рядовым, а посвящённым во все тайны. У таких сотрудников нет права покидать Прогноз-Сити - закрытый город под землёй. Но они живут полноценной жизнью и даже путешествуют по Системе. Правда, виртуально. Но, поверьте мне, мистер Бёрн, виртуальность в наши дни ничем не хуже обычной реальности. Вообще, за киберпространством будущее.
        Он замолчал.
        - Всё это чушь собачья. Какой третий вариант?
        - Заморозка, - прозвучал короткий ответ.
        - Заморозка? - переспросил я. - Чего ради?
        Мистер Смит скорчил удивлённую гримасу.
        - Что значит - чего ради? Мы не убийцы. Это философия корпорации, пропагандируемая ещё моим дедом - её основателем. Если вы, обладая опасными знаниями, не хотите убивать себя сами или работать на нас, мы можем вас заморозить на неопределённый срок. Скажем, лет на сто или двести.
        - А потом?
        - Разморозить в тестовом режиме под присмотром сотрудников фирмы. Я не знаю, какова будет ситуация в мире. Возможно, ваши знания уже не будут иметь никакого значения. Вы продолжите жить, если, конечно, у вас это получится.
        Я задумался.
        - Хм. И что выбрала Симона?
        Вице-президент хитро улыбнулся.
        - Я бы хотел сначала услышать ваш выбор, мистер Бёрн.
        - Так нечестно.
        - Не говорите как ребёнок.
        Я сделал глубокий вдох, а затем шумно выдохнул.
        - Для начала скажите мне вот что - как вашему деду пришла в голову мысль поработить весь мир с помощью этих штуковин?
        - Это не порабощение, мистер Бёрн.
        - А что же?
        - Желаете услышать, как всё было? Хорошо. Я думаю, вы заслужили это хотя бы тем, что стали первым человеком, обманувшим корпорацию. Пусть и неумышленно. Конечно, это был всего лишь досадный сбой, но он уникален.
        - Хоть какая-то ложка мёда в бочке всего этого дерьма, - сказал я.
        - Вы не успели прочесть историю последнего века? - спросил мистер Смит. - Того самого, который пропустили по объективным причинам.
        - Не успел.
        - Ничего страшного, потому что в ней мало правды.
        Хорошее признание. Мне тут же вспомнились слова Бора Хантера. Он не верил ни в прошлое, ни в будущее.
        - Истина сурова, - продолжил вице-президент. - Человечеству открылись небывалые возможности, но они лишь поставили нас на грань вымирания. У людей было слишком много прав и свобод, вы понимаете меня?
        Тупиковая ветвь развития появилась ещё на заре двадцать первого века. К сожалению, мы пошли именно по ней. Виртуальная вседозволенность выработала в Интернет-поколении не те качества, которыми следовало бы обладать людям, оказавшимся на пороге большого скачка в развитии цивилизации. Со временем почти каждый мнил себя Богом. Плотность божества на один квадратный метр явно зашкаливала, и это грозило катастрофой. Хорошо, что нашлись те, кто принял волевое решение взять ситуацию под контроль.
        - Дайте угадаю - чета Смитов? - спросил я.
        - Верно. С очень влиятельными помощниками, - внук основателя корпорации не обратил внимания на сарказм. - Это был долгий процесс. Величайшая и гениальнейшая мистификация всех времён. Но она стоила того. Уже через два поколения «Прогноз» вылечил гнилое общество. Теперь мы живём как высокоразвитая цивилизация, а не как дикари, случайно покорившие космос. Посмотрите вокруг, - Смит развёл руками. - Ни войн, ни беспричинной агрессии. Все живут мирно и в довольстве.
        - Ну да. Очень послушное стадо. И что же стало причиной этого большого скачка?
        - Технологии инопланетной расы, обнаруженные на спутнике Сатурна. Возможно, наши покровители сами пожелали, чтобы мы их нашли. Но в дальнейшее они решили не вмешиваться.
        Мистер Смит, очевидно, устал ходить по кабинету. Воспользовавшись паузой, он сел в своё шикарное кресло и положил циферблат на стол.
        Мой мозг пытался вместить в себя чересчур много информации за столь короткое время. Или я всего лишь ощущал последствия недавней травмы головы.
        - Значит, вы считаете, что никого не убиваете, заражая с помощью циферблатов мозги людей сверхвирусом? - задал я провокационный вопрос.
        - Мы не убиваем их, а всего лишь определяем продолжительность жизни, - спокойно парировал мистер Смит.
        - Ах, ну да. Кому-то всё-таки надо играть роль Бога.
        - Это не бессистемное определение. И не жребий. Наши современные программы действительно умеют просчитывать значимость того или иного человека не только в масштабах космоса, но и в масштабе лично-бытовой жизни. И уже на основании этих расчётов мы определяем, кому сколько отводить времени, кому чем заниматься и так далее.
        - А если программа ошибётся, как в моём случае, что тогда? - не унимался я.
        - Ошибки исключительны, главное - общая картина. Мистер Бёрн, вы уж извините, но я не намерен спорить с вами на эту тему вечно. Я могу говорить об этом часами, но у меня и так масса других, более важных занятий. Поэтому предлагаю вам хорошенько подумать и выбрать один из трёх предложенных вариантов. Буду откровенен, ситуация с вами меня позабавила, но не более. Делу время, потехе час.
        Игра окончена, подумал я. Ставки сделаны, пора вскрываться. У соперника флэш-роял. Мой псевдоджокер оказался не долгоиграющей иллюзорной песенкой максималиста. Один против Системы - это иллюзия.
        - Я предпочитаю вернуться в капсулу с жидким азотом, - сказал я после минутного молчания. - Ни о каком самоубийстве не может идти и речи, но и работать на вас птицей в золотой клетке я тоже не смогу. Остаётся лишь заморозка.
        Мистер Смит понимающе кивнул, и от меня не ускользнуло мелькнувшая на его лице ухмылка. Будто он заранее был уверен в моём выборе.
        - Ваше право, мистер Бёрн. Чтобы вам было не скучно все эти годы, я распоряжусь прописать вам долгий и интересный сон, неотличимый от реальности.
        - Очень великодушно с вашей стороны. А я буду знать, что это сон?
        - Конечно, нет. В чём же тогда суть реалистичности?
        Он встал.
        - Минутку, - осёк его я. - Вы так и не сказали, что же выбрала Симона.
        Вице-президент усмехнулся.
        - В отличие от вас, Симона ди Реста родилась в современном мире. Она поняла озвученные мною мотивы и благородно согласилась работать на «Прогноз». А ещё ей хотелось, чтобы и вы присоединились к нам. Может быть, передумаете?
        Я закрыл глаза и представил себе жизнь божка в «гидрокостюме» в подземных лабиринтах, в свободное от работы время пропадающего в трясине виртуального пространства.
        - Нет.
        Мистер Смит лишь пожал плечами.
        - Что ж, тогда проследуем в лабораторию. Я искренне надеюсь, что при следующем пробуждении мир будущего вас не разочарует.
        Меня проводили к лифту. Мы долго спускались вниз, пока не достигли секретной лаборатории «Прогноза». Там мне предстояло вернуться в уже привычное состояние статики. Я смирился с подобной участью. Надежда на лучшее - это то, что всегда следует оставлять при себе в таких случаях. Что может быть хуже того мира, в котором я оказался?
        - Вы меня слышите?
        Я открыл глаза. Вокруг простиралось какое-то искажённое пространство, играющее яркими красками.
        - Где я? - спросил я у невидимого собеседника.
        - Мы разморозили вас, мистер Бёрн. - Голос, такое ощущение, звучал у меня в голове.
        - Сколько прошло лет?
        - Много. У меня для вас важная новость, мистер Бёрн.
        - Что за новость? - спросил я и осмотрелся по сторонам. Ничего, кроме сюрреалистичных видов. И никого. - Я вас не вижу.
        - И не увидите. Дело в том, что вы - последний представитель биологического человека из плоти. Мы давно избавились от тел, как от старой отягощающей одежды. Теперь люди - существа нематериальные и бессмертные, и все мы формируем Единый Высший Разум. Мир не приспособлен для таких как вы, поэтому, если хотите жить, вам придётся отказаться от тела и слиться с нами.
        Я покопался в закутках затуманенной памяти. Единый Высший Разум? Бессмертие?
        Я закатил глаза, вспомнил ухмылку вице-президента и стал повторять вслух одну и ту же фразу:
        - Ай да мистер Смит! Ай да сукин сын!
        Таинственный голос продолжал монолог. В голове зазвучали строчки из стихотворения знакомого поэта, написанные ещё в моей первой жизни - той, в которой мне давным-давно следовало умереть.
        «А дух мой скитаньем окутан, он - вечности брошенный сын, как я в этом мире запутан, как я в этом мире один».
        2014 г.
        Поглотители
        Архиватор сна запищал и вытащил Гала-Трано из жуткого кошмара. Индикатор мигал зелёным - третье повторение образов. Сигнал уже поступил в головной офис НЕО-ХРОМА, и группа специалистов должна прибыть в скором времени.
        Гал-Трано выбрался из спальной капсулы Архиватора, отключил писк и вытер ладонью намокший лоб. Неужели участь очередного Пророка досталась ему? Меньше всего он желал становиться тем, от кого зависит будущее микро-цивилизации. Его друг Ронстак как-то философски заметил, что Пророки не определяют будущее, а всего лишь ретранслируют его образы. Чистая правда, но гонцов с плохими новостями никогда не жаловали.
        - А потом один из них сказал: «Они отлично подготовились». Помню, я успел подумать, как странно они смотрелись в своей разукрашенной амуниции на фоне серой пустующей площади. И ещё на них не было шлемов. Обычные человеческие лица.
        - И всё? - Бородатый специалист по расшифровке снов внимательно посмотрел на Гала-Трано.
        Молодой человек закатил глаза, пытаясь вспомнить и описать испытанные ощущения. Сырое изображение осталось в Архиваторе, и умельцам из НЕО-ХРОМА ещё предстояло поработать над ним.
        - После этого меня разбудил сигнал, - ответил Гал-Трано.
        - Вот это странно, - непонимающе пробормотал специалист, ища поддержки у коллег.
        Те сидели, точно задремавшие ученики. Очевидно, умных мыслей ни у кого из них не имелось.
        - Штатный режим извлечения обычно срабатывает в случае неконтролируемого глубокого погружения, - сказал Гал-Трано, озвучивая пункт из инструкции по эксплуатации Архиватора. - Но я никогда не менял заводских настроек. Всю жизнь мне снились поверхностные сны, как и всем…
        - Мы проверим Архиватор на исправность, - заверил специалист, осматривая комнату Гала-Трано. - А вам придётся проследовать с нами для более тщательного осмотра.
        «Началось, - подумал Гал-Трано. - Чего я и боялся».

* * *
        Специалиста НЕО-ХРОМА, осуществившего первый контакт с предполагаемым Пророком, звали Линс Ивори. В лабораторию он возвращался в транспортном модуле вместе с коллегами, продолжавшими хранить молчание. Модуль вёз их по широким магистралям «Меркота», напоминающего гигантский космический лабиринт, а не автономную мега-станцию. Порой Линс задумывался, что случится с человеком, случайно оставленным в одной из транспортных артерий вроде той, где они сейчас ехали. Этим «Меркот» и пугал и завораживал одновременно. Как и все прочие особенности станции - нарочитый минимализм и серость тонов вкупе с уникальными защитными свойствами.
        - Вы что, языки все проглотили? - недовольно проворчал Линс Ивори, глядя на коллег.
        Формально он являлся их начальником, но в этот раз, учитывая важность случая, группу формировали из разноплановых специалистов.
        - Не хочу тебя разочаровывать, Линс, - наконец, ответил Регрус, один из самых опытных расшифровщиков. - Но тенденция последних циклов указывает на грядущие перемены, равных которым мы ещё не испытывали.
        - Ты понял это по короткому рассказу парня? - спросил Ивори. - Что за чума пессимизма поглотила «Меркот»?
        - Кажется, это ты один из немногих, кто до сих пор витает в облаках, - фыркнула Дейя, вчерашняя практикантка, по головам взобравшаяся по карьерной лестнице.
        - Объясни, - потребовал Ивори. Он искренне недоумевал, за какие заслуги её включили в специальную группу.
        Дейя вздохнула с видом уставшей мамаши, которой приходится в сотый раз втемяшивать сыну-тугодуму прописные истины.
        - Уже третий цикл процент не видящих снов растёт, - заговорила она. - В прежние времена он всегда держался в пределах установленной нормы. Это первое. Второе: никогда прежде видения Пророков не касались чего-то, идущего извне. Все перемены относились к внутреннему укладу «Меркота».
        - Всё когда-то бывает в первый раз, - не стушевался Линс, поглаживая бороду. - Меня гораздо больше беспокоит, кем могут быть эти… - Он запнулся, подбирая подходящее определение. - Загадочные гости. Судя по всему, они похожи на нас…
        - Исследователи! - эмоционально выпалил Тэнсарио, мелкий лысый историк, включённый в группу в последний момент. - Одна из экспедиций вернётся домой.
        - Не ты ли ещё вчера называл всех исследователей безмозглыми самоубийцами? - ехидно заметил Регрус.
        Историк Тэнсарио не успел ответить, так как снова заговорила Дейя:
        - Мы вроде все здесь в здравом уме. - Она бегло посмотрела на каждого. - Не последние люди в системе НЕО-ХРОМА. Как вы можете на полном серьёзе выдвигать подобные версии? - Сейчас её взгляд был устремлён на мелкого историка. - Вера в благополучные миссии исследователей - полная чушь. За пределами «Меркота» пространство и время поглощено Паприкорном. Насколько я знаю, это научно установленный факт…
        - Каждый научно установленный факт имеет шансы перестать быть таковым, - вставил Ивори, вызвав ещё большее недовольство молодой особы.
        - Ладно, Линс, ты и впрямь сегодня фонтанируешь оптимизмом больше обычного, - сказал Регрус. - Давай сначала изучим все детали сна нашего нового Пророка и потом начнём выдвигать гипотезы.
        - Вот это здравое предложение, - согласился Линс.

* * *
        Разве так обходятся с Пророками? Гал-Трано Торей остался в одиночестве. Потолок лабораторного отсека давил на сетчатку повышенным свечением. Одиночество - детский страх, преследующий Гала-Трано с ранних лет. С того сна, когда ему впервые приснились Пришлые - так он окрестил их. Внешне почти неотличимые от тех исследователей, за чьими отлётами наблюдал Гал-Трано. Скафандры разнились, да. Скафандры. Они защищали от вакуума, но ни один из них не мог защитить от Паприкорна. Как не способен сделать этого ни один исследовательский челнок. Ты мог прожить цикл и даже два, но затем неизменно твой разум поглощался Паприкорном, высасывался подобно энергетическому желе из пищевого тюбика. Оставалась пустая оболочка. Функционирующая биологически, но не более. Мало кто верил, что хотя бы одному экипажу исследователей удалось достичь мифических небесных тел, не поглощённых Паприкорном. Не считая общину безумцев из Галдеса. Там жили мечтами о Заповеднике - планете с открытым небом и пригодной для жизни атмосферой. Обнаружить что-то с «Меркота» не представлялось возможным - навигационная система станции работала
независимо от экипажа и демонстрировала отсутствие всякой жизни на многие миллиарды километров вокруг.
        Но пока мечтатели превращались в безумцев, а безумцы в исследователей, весь остальной мир, сжавшийся до единственной уцелевшей после Глобального Переселения станции «Меркот» жил по устоявшимся канонам. Отец Гала-Трано объяснял их так (и объяснения всегда казались незыблемо логичными):
        - Всё, что вне - поглощено Паприкорном. Единым Высшим Разумом, подчиняющим себе развивающиеся расы и принуждающим их избавляться от материальных оболочек. «Меркот» - наш дом. Внутри мы можем жить так же, как жили наши предки на планете с открытым небом - сохраняя индивидуальность. Отдельно, в телах, а не в общем сознании.
        Это отцовское объяснение надёжно отпечаталось в мозгу, начисто лишив юного Гала-Трано зачатков романтизма и мыслей о привлекательности исследовательских экспедиций. Но сейчас он задумался, действительно ли никому не удалось выжить снаружи? Вдруг экипажи находили искомое - тот же Заповедник, - селились там и жили в своё удовольствие? Когда сон о Пришлых на «Меркоте» повторился два цикла назад, Гал-Трано списал его на спонтанное обострение детских фобий. Накануне ему пришлось дожидаться бригаду ремонтников в пустом транспортном модуле в темноте одной из магистралей. Он впервые в жизни задумался - почему его предки сконструировали «Меркот» таким образом? Относительно небольшие жилые зоны, разделённые бесконечными пространствами магистралей. Может, конструкторы беспокоились о возможных распрях и расколах новой микро-цивилизации? Умная автоматика станции могла регулировать перемещения из одной зоны в другую, учитывая эмоциональный настрой живущей массы.
        Как бы там ни было, в тот раз на Архиваторе снов загорелся жёлтый, предупредительный, индикатор. НЕО-ХРОМ не стал высылать специалистов и, возможно, зря. Третий повторяющийся сон не оставлял сомнений, что Гал-Трано увидел будущее. Он стал Пророком.
        Испокон существования микро-цивилизации сны считались единственной возможностью заглядывать за пределы «Меркота». Но поистине священное значение имели повторяющиеся сны. Учёные НЕО-ХРОМА доказали, что в любой последовательности зашифровано послание Потомков. Образы, подлежащие немедленной расшифровке и подразумевающие принятие необходимых мер. «К будущему надо подходить подготовленными!» - главный закон «Меркота».
        Примерно раз в десять циклов выявлялся новый Пророк. Им мог оказаться любой житель, поэтому бесперебойная работа Архиваторов была так важна. Однажды НЕО-ХРОМ не успел выявить послание, так как Пророк изменил настройки на своём Архиваторе и ушёл в глубокое погружение. Из него он так и не вернулся, а численность микро-цивилизации значительно уменьшилась из-за оплошности одного человека. Гепрагоны - культуры, продуцирующие дыхательную смесь на борту - вдруг начали плодоносить, и никто не мог понять, что бы это значило и как надо реагировать. В результате, плоды быстро перегнили и отравили несколько жилых отсеков, которые не успели эвакуировать.
        В комнату вошли трое специалистов, свет стал слегка приглушённым, избавив Гала-Трано от болезненных ощущений.
        - Гал-Трано Торей, - произнёс один из вошедших, и молодой человек к своему изумлению узнал в нём Ольтера Хрома, главу курирующей микромир корпорации.
        Голос старца хрипел, уже давно выработав ресурс, но сам Ольтер пока жил и даже продолжал руководить. Секрет нехарактерного для «Меркота» долголетия заключался в постоянной консервации тела старика. Его пробуждали только в самых крайних случаях. Обычно после масштабных перемен на борту станции. Как, например, в последний раз, когда Пророк увидел полную смену верхушки власти НЕО-ХРОМА. За исключением самого Ольтера, разумеется. Статус старика являлся непоколебимым даже для Потомков.
        - Не думал, - продолжил он, - что безобидное юное создание принесёт нам столь ужасное предсказание.
        - Вы поняли, что именно мне снилось? - с надеждой и опасением спросил Гал-Трано.
        Ольтер Хром посмотрел на одного из двоих спутников, призывая того продолжить. Будто старцу с трудом даются слова.
        - Меня зовут Линс Ивори, - представился специалист, уже знакомый Галу-Трано. - Я - ведущий дешифратор вашего сна. Вот что мы узнали, изучив изображения. - Он сверился с планшетом, чтобы не упустить важных деталей. - Вы находите себя в одной из магистралей «Меркота» без транспортного модуля, блуждаете по лабиринтам и вам, к счастью, удаётся выбраться в жилую зону. Но там вы никого не находите. Отсек пуст.
        Ивори прервался, почесал бороду и обратился к третьему вошедшему человеку:
        - Тэнсарио, как специалист-историк, что скажешь об этом эпизоде? Мне он лично напомнил тот трагический случай с плодоношением гепрагонов.
        Низкий и абсолютно лысый историк согласно кивнул:
        - Определённо, это предостерегающий образ. То, что нас ждёт, если мы не расшифруем сон целиком и не выполним всех предписаний. Вымирание целых зон.
        Гал-Трано внимательно слушал, не решаясь вмешаться с глупыми вопросами. Ивори продолжил:
        - Предположим, эту часть мы поняли верно. Идём дальше. - Он снова прибегнул к помощи планшета. - Вам удаётся посетить ещё несколько жилых зон. Транспортные модули и вся прочая автоматика работают бесперебойно, однако везде одна и та же картина - опустошение. Куда делись все жители станции?
        Вопрос, без сомнения, был риторическим, однако Гал-Трано ответил, воспользовавшись возникшей паузой:
        - Я хотел заглянуть в чью-нибудь личную комнату и проверить ячейки Архиватора, но успел лишь войти в комнату. После чего я услышал их…
        Ивори прищурился. Казалось, его насторожили слова молодого Пророка, в то время как старик Ольтер и историк Тэнсарио не придали им никакого значения.
        - У вас появились подозрения, что жители «Меркота» могли совершить массовое погружение в глубокие сны? - спросил ведущий дешифратор.
        Историк издал невнятный звук и поднёс ладонь ко рту. Ольтер молча слушал, не изменившись в лице.
        - Не знаю, почему мне захотелось проверить Архиватор, - честно признался Гал-Трано и пожал плечами. - Когда этот сон мне приснился в детстве впервые, такого желания не возникало. Я был жутко напуган и совсем не соображал, что делать.
        - Понимаю, - мягко произнёс Ивори. - Хорошо, посмотрим дальше. Вот вы слышите шум на центральной площади жилого отсека, в котором находитесь. Идёте туда и видите… Человекоподобные фигуры в скафандрах. Вам удаётся расслышать последнюю фразу одного из них, произнесённую, следует отметить, на нашем языке, но с некоторым неустановленным акцентом. Фигура говорит: «Они отлично подготовились». Потом вас извлекает Архиватор. Изображения из предыдущего аналогичного сна - хронологически второго - дают чуть больше информации. - Ивори помассировал глаза и сделал глубокий вдох-выдох. - В нём Пришлые, как вы сами именуете гостей, замечают вас, что уже странно. Обычно Пророки видят события со стороны, а вы будто являлись их участником. Так вот, один из Пришлых говорит: «А этот откуда тут взялся?». «Может, ранняя поставка?», - спрашивает другой. Вы пугаетесь и убегаете в лабиринты магистралей и вскоре просыпаетесь.
        Ивори закончил проверку данных, соотнося их с реакцией Пророка. Гал-Трано молча кивнул. Всё верно, специалисты хорошо поработали над расшифровкой доступной части сна. Но самое опасное ждало впереди.
        - Если мы зафиксировали всё правильно, то перейдём к следующей стадии - дискуссии.
        Ольтер Хром устал стоять и уселся в кресло. В лабораторию вошли ещё двое. Их Гал-Трано тоже видел в своей комнате. Удивительно молодая девушка и старикан, годившийся ей в деды. Пятёрка этих людей будет решать, что делать дальше. Именно от них зависело будущее микро-цивилизации. Присутствие Пророка являлось обязательным, но его мнение редко учитывалось. Пророк, как повторял друг Ронстак, это всего лишь ретранслятор. Гал-Трано приготовился к худшему.

* * *
        - Дело дрянь, - первым заговорил Регрус. - Поверьте моему опыту - ещё никогда ничего не проникало на «Меркот» извне. И никто.
        - Никто не сомневается в твоём опыте, Регрус, - сказал Ивори. Этот брюзжащий старикан начинал ему надоедать. Ну и группка попалась ему в этот раз. Возможно, ключевой раз. - До известного всем трагического случая никому не могло прийти в голову, что гепрагоны способны плодоносить.
        Аргумент осадил прыть Регруса, но не выскочки Дейи.
        - Тем не менее, гепрагоны - неотъемлемая часть «Меркота», - заявила она. - А те, кто явился на станцию - порождения Паприкорна. А он, как всем известно, терпеть не может материальную жизнь. Наши энапы для него лакомые кусочки, а тела - досадные преграды.
        - Нет, дорогуша, - вдруг заговорил Ольтер Хром. - Преградой для него служит «Меркот» - хвала его создателям, праотцам нашим, - а тела, как и скафандры с челноками, всего лишь тела и скафандры с челноками.
        Старик кашлянул, и Линс испугался, что Первый человек на станции превысил допустимый лимит слов, сказанных за столь короткий отрезок. Но нет, обошлось. Ольтер махнул Линсу рукой, дескать, веди дискуссию дальше. Ивори стало крайне любопытно, какого мнения придерживался сам Хром. Судя по его «приветствию» Пророка, оптимизм в нём тоже либо иссяк, либо подходил к концу.
        - Ладно, - временно уступил Линс, - допустим, Пришлые намереваются нанести нам агрессивный визит. Что им может быть нужно?
        - По услышанным фразам ясно, что их интересует «Меркот», - сказал Тэнсарио и погладил лысину.
        - А если представить, что Пришлые - это воскрешённые из тел наших бывших собратьев дети Паприкорна, - снова обрёл басистый голос Регрус, - то очевидно, что им надо - уничтожить станцию изнутри. Стены «Меркота» по какой-то причине неподвластны Паприкорну, поэтому Единый Разум пытается взять неприступную крепость хитростью. А что может быть проще, чем подослать нам исследователей, якобы нашедших Заповедник? Ну, или нечто в таком духе.
        Некоторое время все молчали. Ивори вынужден был признать, что версия Регруса не лишена смысла.
        - Но ведь не установлено, что Паприкорн способен воскрешать тела, - робко заметил историк. - Это всего лишь гипотеза.
        Дейя метнула в него острый взгляд. Регрус лишь усмехнулся.
        - А может, он научился, - сказала Дейя. При Ольтере Хроме она вела себя менее озлобленно по отношению к коллегам. - Столько идиотов каждый цикл подкармливают его энапами и оставляют бесхозные тела. «Меркот» не успевает конструировать новые челноки для резервных хранилищ. Где гарантии, что Паприкорн не нашёл способа взаимодействовать с твёрдой материей напрямую? Имея столько материала для опытов.
        Линс погладил бороду, внутренне призывая себя к спокойствию. Первый раунд он проигрывал вчистую. Аргументы оппонентов постепенно перевешивали его сомнения. Но он не сдавался.
        - А как вам такая версия? - спросил Ивори. - Исследователи могли найти новые способы противостояния Паприкорну.
        - Неужели? - съязвила Дейя. - Техники и конструкторы из НЕО-ХРОМА на протяжении поколений не смогли разгадать секрет защитных свойств «Меркота», а какая-то кучка верящих в мифы фанатиков изобрела новые способы защиты. Бред!
        Ивори проигнорировал замечание молодой коллеги и преспокойно продолжил развивать мысль:
        - Согласно изображению из сна, скафандры Пришлых значительно отличались от известных нам моделей. Если бы Паприкорн воскрешал тела, то как бы он мог изменить скафандры, в которых эти тела находились? Да и зачем?
        Ага, получите, подумал Линс. Дейя вмиг превратилась в потерянную девочку, которой на экзамене достался невыученный вопрос. Невозмутимый Регрус неожиданно признал:
        - Логично, Линс. Это важное обстоятельство, которое я не учёл. Паприкорну незачем менять модель скафандра.
        - Если только… - заговорил Тэнсарио и умолк, погрузившись в размышления.
        - Что? - требовательно спросил Ивори. - Говори.
        Историк поднял испуганные глаза:
        - Мне в голову пришла безумно дикая мысль… - Он прочистил горло. - В общем, коварный Высший Разум мог пойти от обратного и позволить какой-нибудь экспедиции выжить, не высасывая их энапы. Наши братья уверовали бы, что Паприкорн, наконец, оставил «Меркот» в покое. Либо что они успели добраться до безопасного места. Обосновавшись там, на планете или спутнике, пригодном для жизни, они основали колонию, стали разрабатывать доступные технологии, ведь на челноках находится всё для этого необходимое… - Он умолк и поймал новую мысль. - Хотя нет, нет… Скорее всего, они могли обнаружить поселения наших далёких предков. Колонию, вряд ли саму Землю. На колонии наверняка остались технологии, не уступающие нашим. Паприкорн заставил предков действовать быстро и решительно, и все их силы были направлены на создание защитных функций «Меркота», но сколько прочих благ мы из-за этого недополучили. Исторические данные не врут - микро-цивилизация откатилась назад в развитии в сравнении с последними предками.
        Историк покраснел и умолк. Наверно, он сам от себя не ожидал такой прыти, подумал Ивори.
        - Весьма занимательная история, Тэнсарио, - прохрипел Ольтер Хром. Все разом переместили взгляды на него. - Но, увы, её рушит всего одна фраза, сказанная Пришлым.
        - Они отлично подготовились, - произнёс Линс.
        Старик кивнул.
        - И эта фраза снова приводит нас к мысли, что их целью является сама станция, - заключил Регрус.
        Ивори покачал головой. Пришли к тому, с чего и начали. Все молчали. Коллегия зашла в тупик? Ведущий дешифратор сочувственно посмотрел на молодого Пророка.
        - Похоже, кому-то из нас предстоит совершить погружение в сон, чтобы узнать больше информации, - сказал Линс.
        Для Гала-Трано вариантов не предусматривалось. Как создатель сновидения (или его ретранслятор, согласно убеждениям Ронстака), Гал-Трано был обязан присутствовать внутри. Конечно, никто не отправит его одного.
        - Кто рискнёт? - поинтересовалась Дейя, демонстрируя категорическое нежелание записываться в добровольцы.
        Пророческие сновидения, в отличие от прочих, крайне не любили инородного вмешательства. Опасность застрять в них превышала допустимые стандарты в разы. Чтобы удерживать кратковременно существующую реальность сна от распада, требовалось настраивать Архиваторы на более глубокое погружение. Возвращения в них считались крайней мерой, когда без дополнительных сведений дискуссия буксовала и затягивалась, что ставило под угрозу уже не отдельно взятую жизнь, а благополучие целой микро-цивилизации.
        - Наверно, придётся мне, - сказал Ивори. - Как старшему дешифратору.
        - Как старшему, - донеслось из кресла, где сидел глава корпорации, - тебе наказано контролировать ситуацию снаружи. А в сон к Пришлым отправится Регрус. Его опыт поможет ему заметить важные детали, упущенные молодым Пророком.
        Регрус застыл точно статуя. Он даже не моргал. Остальные облегчённо выдохнули. Слово Ольтера - закон, покуда он способен произнести его.
        - Что ж, так тому и быть! - с напускной бравадой выдал Регрус. - Я готов.

* * *
        Линс настроил лабораторный Архиватор на глубину в семьдесят процентов и выбрал второе сновидение Гала-Трано. Более длительное, в котором имелась возможность использовать сжатие времени в угоду безопасности. Пророк уже занял место в капсуле, а Регрус набирался духа для последнего шага.
        - Пора, - приказал Ольтер Хром. - Упущенное время бесценно.
        Ивори подробно проинструктировал более опытного коллегу, но особое внимание уделили экспресс-подготовке молодого Пророка. Ещё вчера парень жил обычной жизнью одного из миллиона обитателей «Меркота». Он делал ровно то же, что и остальные - носил пошитую «Меркотом» униформу сероватого оттенка (в тон антуражу станции), питался продуцируемой «Мерктотом» пищей, придерживался обязательной философии минимализма реальности и большую часть эмоций черпал из сновидений. Но с Пророками так всегда. Почему-то ни один из них не появился в управленческой структуре НЕО-ХРОМА.
        - Приступим, - напоследок подбодрив себя, Регрус залез в капсулу Архиватора.
        Линс запустил процесс. Теперь ему и оставшимся снаружи оставалось только ждать.
        Гал-Трано обнаружил себя в пасти тёмной магистрали. Знание истины не позволяло паниковать. Пока ещё он осознавал, что происходящее - сон, но семьдесят процентов в настройках не обещали радужных перспектив. Рядом с Пророком материализовался образ Регруса.
        - Из-за эффекта сжатия у нас мало времени, - тут же начал действовать специалист по расшифровке и двинулся вглубь магистрали.
        - Не туда, - остановил его Гал-Трано. - Нам в противоположную сторону.
        Регрус чертыхнулся и последовал за Пророком. Благо, Гал-Трано знал, куда идти. Им удалось выбраться в жилой отсек значительно раньше, чем в оригинальных версиях снов.
        - Здесь темнее обычного, - заметил Регрус, опасливо озираясь по сторонам. Пустые пространства, скрытые в полумраке. - Несмотря на повышенную детализацию образов, ощущение, что смотришь поверхностный сон.
        Гал-Трано не ответил, хотя ему тоже показалось странным - если Ивори правильно настроил Архиватор, они должны были лучше видеть окружение.
        - Пришлые явились оттуда, - указал Гал-Трано направление.
        Специалист по расшифровке осторожно подошёл ближе, дабы разглядеть текст на указателях.
        - Неудивительно, - буркнул Регрус. - Эта магистраль ведёт к шлюзовой зоне. Пока это подтверждает известный нам факт - они пришли извне. - Он посмотрел на светящийся циферблат наручных часов и махнул Пророку. - Следуй за мной, половину доступного времени мы уже сожгли, так ничего и не выяснив.
        Гал-Трано устремился за Регрусом навстречу неизвестности. С этого момента они начали действовать по иному сценарию, порождая новые ответвления сна. И чем глубже уходило ответвление, тем чётче становилась детализация. Минуя мирно покоящиеся транспортные модули, Гал-Трано уже мог различать мелкие надписи и отдельные предметы. При этом он постоянно держал в уме аксиому: чем реалистичнее изображение во сне, тем глубже ты погружаешься.
        - Почему вы решили, что Пришлые не воспользуются одним из модулей? - спросил Пророк, начиная ощущать волнение.
        - Если они впервые на «Меркоте», - объяснил Регрус, - и дружат с головой, то не станут рисковать. Мало ли, какой подвох скрыт в незнакомой автоматике. Нет, они явились сюда пешком. Периферийные жилые отсеки обычно находить проще, чем затерянные в лабиринтах центральные отсеки станции. Я ещё удивляюсь, как они не побоялись снять шлемы. Да, анализ внутренней атмосферы…
        Регрус не успел договорить, как до слуха Гала-Трано донеслись посторонние звуки.
        - Это они! - громким шёпотом сообщил он специалисту по расшифровке.
        Пророк ожидал, что они с Регрусом укроются за одним из транспортных модулей, как и инструктировал Линс Ивори, но вместо этого Регрус неожиданно зашагал дальше уверенным шагом.
        - Эй, что вы делаете?! - зашипел Гал-Трано, едва не перейдя с громкого шёпота на крик.
        - Решаю проблему радикально, - отозвался Регрус и скрылся за ближайшим извилистым поворотом.
        Гал-Трано застыл в нерешительности. Что бы посоветовал Ивори? Молодой Пророк прислушался к звукам. Кажется, шаги прекратились. Значит, и Пришлые и Регрус встретились. Но как-то тихо, удивился Гал-Трано.
        И тут он обратил внимание, что перед глазами появилась характерная дымка. Предметы становились едва различимыми.
        - Что происходит? - бросил он вопрос в пустоту, хотя понимал, в чём дело.
        Он пробуждался.

* * *
        Старший дешифратор нервно расхаживал по лаборатории, в то время как старик Ольтер о чём-то перешёптывался с Дейей. Линс вдруг ощутил неприязнь не только по отношению к молодой коллеге-выскочке, но и к Первому человеку на станции, своему непосредственному начальнику.
        - Где Тэнсарио? - спросил он, только сейчас заметив отсутствие историка.
        - В библиотеке, - ответила Дейя. - Сказал, хочет что-то посмотреть в базе данных.
        Ивори в сотый раз подошёл к Архиватору и проверил оставшееся у группы погружения время. Оно на исходе. Буквально за несколько секунд до окончания сна одна из двух капсул Архиватора начала подниматься, свидетельствуя о пробуждении сновидца. Одна из двух. Принудительное извлечение в данном случае не работало, поэтому Линсу оставалось лишь наблюдать. Просыпался Пророк, капсула же Регруса продолжала мигать красным индикатором.
        - Почему они возвращаются по одному? - недоуменно пробормотал Ивори.
        Такой исход он ожидал меньше всего. Они должны были либо вернуться вдвоём, либо… вдвоём остаться на глубине.
        Дейя подбежала к Архиватору, и даже старикан соизволил оторвать тело от кресла. Их ситуация удивляла не меньше. Когда Гал-Трано выбрался из капсулы, Ивори потряс его за плечи и осыпал градом вопросов:
        - Что случилось? Где Регрус? Что вы увидели?
        Пророк пошатнулся, и Линс помог ему сесть. Гал-Трано сбивчиво поведал о событиях внутри новой версии сна. Его рассказ они ещё проверят через сохранившиеся в Архиваторе изображения, гораздо больше Линса интересовала участь непроснувшегося коллеги. Нет пробуждения - нет информации, ибо разум более не контактирует с Архиватором.
        - Зачем он это сделал? - пробормотала изумлённая Дейя.
        Все понимали, что Регруса они больше не увидят. Но оплакивать коллегу никому не пришло в голову. Вмешательство в пророческий сон приближало наступление событий и перемен, к которым они могли оказаться совершенно неподготовленными. Пока не расшифруют послания Потомков.
        - Я знаю, почему он так поступил, - донеслось из-за спин собравшихся.
        Ивори резко обернулся и увидел бесшумно вошедшего в лабораторию историка. Тот казался возбуждённым, с горящими глазами и трясущимися руками.
        - Выкладывай, Тэнсарио, - потребовал Линс.
        Переведя дух, историк заговорил, краснея от эмоций и прочищая горло через каждое предложение:
        - Эти скафандры Пришлых… Неспроста они показались мне смутно знакомыми. Но я не узнал их сразу, потому что видел последний раз, когда учился в Исторической Академии НЕО-ХРОМА.
        - Видел? - Дейя растерянно заморгала.
        - Да, - лихорадочно закивал Тэнсарио. - И сейчас я проверил догадку. Она подтвердилась. - Он развернул свой планшет, чтобы все увидели изображение.
        Тело Ивори покрылось мурашками.
        - Не может быть… - выговорил он.
        На экране застыло изображение четверых Пришлых, приветственно махавших руками на камеру. Надпись внизу гласила:
        «Добро пожаловать на борт „Меркота“! Он станет для вас новым безопасным домом».
        - Это то, о чём я думаю? - проговорил Ивори, внимательно изучая картинку на экране.
        - Не знаю, о чём ты думаешь, Линс, - прохрипел Ольтер Хром, - теперь и я узнал эти чёртовы скафандры. Как я мог забыть? Мои мозги совсем иссохли…
        - О чём вы все? - нетерпеливо спросил Гал-Трано.
        Линс подумал, что Пророка пугало и раздражало неведение, в то время как все догадались, о чём речь.
        - Пришлые, которых вы увидели во сне, - заговорил Ивори, - на самом деле являются астронавтами, доставившими генетический материал на «Меркот». Они - доставщики первых жителей станции.
        - Но ведь это же было… - начал Гал-Трано, но компетентный историк прервал его:
        - Четыреста тринадцать циклов назад. Сменилось полсотни поколений. Неудивительно, что почти все забыли, как выглядели наши доставщики.
        - Но погодите, уважаемые коллеги, как такое возможно? - затараторила Дейя. - Пророческие сновидения всегда показывали будущее, чтобы мы могли вовремя подготовиться к грядущим переменам. Почему в этот раз Пророк увидел далёкое прошлое?
        Она подвесила в воздухе вопрос, переворачивающий представление о фундаментальных знаниях. Ивори не знал, с чего начать обсуждение, но он твёрдо верил, что от быстроты их решения зависит всё и даже больше.
        - Если хотите версию историка, - сказал Тэнсарио, освоившись в роли одного из ведущих теоретиков, - то я верю в закольцованность эпох. Возможно, жизнь на «Меркоте» построена по принципу временной петли. Ведь за более чем четыреста циклов мы так и не разгадали всех секретов функционирования станции. Мы не раскрыли всех замыслов наших предков, построивших «Меркот», кроме как желания уберечь нас от Паприкорна.
        - Это главное предназначение станции, - вставил Ольтер Хром.
        - Бесспорно, - согласился Тэнсарио. - Но не является ли частью этого предназначения идея о временной петле? Единый Высший Разум не был бы Высшим, если бы не мог справиться с защитным изобретением людской цивилизации за такой длительный срок. Возможно, один из защитных механизмов «Меркота» основан на периодическом перерождении микро-цивилизации. Полный сброс настроек. Обнуление.
        Ивори почесал в бороде. Он не ручался за остальных, но ему была понятна гипотеза историка.
        - Допустим, Тэнсарио прав… - успел сказать Линс.
        - Чушь! - перебила его Дейя. - Какой сброс настроек? Вы в своём уме? Образ прошлого всплыл с единственной целью предупредить нас. Вопрос - о чём?
        - Почему ты так уверена в этом, Дейя? - спросил теряющий самообладание Ивори.
        Она сжала губы и едва заметно прищурилась. Взгляд, преисполненный презрением.
        - Потому что я предпочитаю сначала рассматривать более реалистичные и разумные версии, - ответила девушка.
        - Боюсь, без повторного погружения не обойтись, - вынес вердикт Ольтер Хром.
        Старикан хоть и хрипел, но говорил уверенно. Без права на оспаривание. Он посмотрел на историка и добавил:
        - Тэнсарио, будь бдителен и осторожен.
        Историк понимающе кивнул. Он не выглядел напуганным.

* * *
        Проходить один и тот же путь в третий раз подряд (и в пятый, если считать с самого первого детского сна) уже не так пугало. Даже казалось будничным занятием, как и всё прочее на «Меркоте». Гал-Трано вывел историка на площадь жилой зоны ещё быстрее, чем совсем недавно они добрались с Регрусом. Они даже успели заглянуть в две комнаты и проверить капсулы Архиваторов. В одной Гал-Трано разглядел расплывчатый силуэт человека, а другая оказалась пуста. По крайней мере, все жители не ушли поголовно в глубокие сны.
        Тэнсарио внимательно следил за временем и постоянно комментировал вслух наблюдения о качестве детализации. Похоже, он не намеревался нырять в омут с головой, как спятивший коллега.
        - Действуем строго по инструкции, - предупредил историк, когда они вошли в магистраль, ведущую к шлюзовой зоне.
        - Я и в прошлый раз делал всё по инструкции, - напомнил Пророк.
        - Да-да, ты молодец, - закивал маленький лысый специалист НЕО-ХРОМА. - Делай всё то же самое и внимательно слушай.
        Они заняли позицию за транспортным модулем и как по расписанию услышали звуки приближающихся шагов. Теперь, узнав истинную природу Пришлых, Гал-Трано не испытывал перед ними трепетного страха. «Они всего лишь доставщики генного материала, - мысленно повторял Пророк. - Не агрессоры и не воскрешённые дети Паприкорна».
        Установка сработала лишь отчасти. Когда Пришлые оказались в поле зрения (по-прежнему нечёткого, что вселяло оптимизм и порождало спокойствие), Гал-Трано почувствовал дрожь, но ясное сознание цеплялось за сыплющиеся фразы астронавтов. Благо, шли они медленным размеренным шагом.
        - Для чего они сделали такие длинные переходы? - удивлённо спросил один из Пришлых.
        - Пёс их знает, - непринуждённо пожал плечами другой. - У проектировщиков из НЕО-ХРОМА свои тараканы в голове.
        Оба засмеялись.
        - Интересно, все четыре Инкубатора спроектированы по одной схеме или отличаются?
        - Скорее всего, отличаются. Гаррисон заселял Третий Инкубатор, и он иначе описывал его изнутри. Хотя снаружи все одинаковые.
        Уходя за поворот, один из Пришлых бросил последнюю фразу, которую Пророку удалось понять:
        - Куда подевался Картер?
        Дымка заволокла их укромное убежище.
        - Уходим, - проговорил Гал-Трано. Он с трудом различал историка в двух шагах от себя. - Уходим.

* * *
        - Уходим, - бормотал Пророк, вылезая из капсулы Архиватора.
        Ивори помог ему устоять на ногах. Дейя занялась менее габаритным Тэнсарио. Ольтер Хром подъехал на кресле вплотную к ним, желая услышать новости как можно скорее.
        - Вы в безопасности, - сказал Линс, заглядывая в проясняющееся лицо Гала-Трано Торея.
        Он дал им немного времени отойти от интоксикации. Второе вмешательство в пророческое сновидение отпечатывалось сильнее предыдущего.
        - «Меркот»! - Историк хватал ртом воздух. Его распирало возбуждение. - «Меркот» - один из четырёх подобных проектов НЕО-ХРОМА! Пришлые назвали их Инкубаторами. Один из четырёх!
        Открытие потрясло Ивори не меньше остальных. Дейя и вовсе потеряла дар речи. Её представления о микромире рушились, точно карточный замок.
        - Так, спокойнее, - призвал Линс, обращаясь, прежде всего, к себе. - Хорошо, мега-станций было четыре. Но мы никогда не слышали о других. Куда делись остальные? - Он посмотрел на Первого человека на «Меркоте». - Вам что-нибудь известно о таки же станциях?
        Ольтер Хром откашлялся и заговорил:
        - Для меня это такая же неожиданность, как и для вас. Я всю жизнь верил в исключительность «Меркота». Теперь же выясняется, что мы жили иллюзией исключительности.
        Дальше он говорить не мог. Требовалась передышка. Зато историк обрёл контроль над эмоциями.
        - Разрозненность могла быть частью общего замысла, - сказал Тэнсарио куда спокойнее. - Наши предки сформировали четыре микромира с разным внутренним устройством, не предполагая, у какой модели будет больше шансов успешно развиться в микро-цивилизацию.
        - Чтобы не рисковать всеми сразу, если где-то была допущена ошибка, - подхватил Ивори. - Логичное решение предков. Тогда понятно, почему мы никогда не слышали о других станциях. Возможно, нас развели на сверх дальние расстояния и… Хм, это объясняет, почему навигационная система «Меркота» с самого начала странно функционирует и не подлежит вмешательству. Они не хотели, чтобы мы нашли друг друга. И вообще искали что-либо.
        Повисло молчание. На лицах читалась экзотическая смесь мольбы, испуга и недоумения.
        - Каковы дальнейшие действия? - разрядил тишину Гал-Трано.
        Линс погладил бороду.
        - Давайте подумаем, - начал он с прописных истин, ловя хаотично блуждающие в уме мысли. - Наша первостепенная задача - правильно отреагировать на пророческий сон. Прежде необходимо расшифровать образы. Что же может значить образ заселения «Меркота»? - Постояв немного в позе мыслителя, он продолжил: - Временная петля…
        Его прервал неожиданный звук Архиватора. Вторая капсула пришла в движение, переходя в вертикальное положение. Ивори почему-то посетила мысль об оживших мертвецах.
        - Регрус пробуждается! - закричала Дейя.
        Сначала она двинулась в сторону Архиватора, но в следующее мгновение отступила на три шага назад.
        - Невозможно, - бормотал Тэнсарио.
        Никто не приблизился к проснувшемуся коллеге, когда тот неловкими движениями выбрался из капсулы. Линс старался разглядеть в лице Регруса признаки жизни (или смерти). Ни того, ни другого. Пустая бледная маска. Однако произнесённые Регрусом слова показали, что разум не до конца покинул специалиста по расшифровке снов.
        - Вам надо срочно увозить всех с «Меркота», - монотонно произнёс он, уставившись в одну точку. - Срочно.
        - Что ты видел? - прохрипел старик Ольтер Хром. - И как тебе удалось вернуться?
        - Оно вернуло меня, - так же без эмоций ответил Регрус. - Временно. Донести информацию. Улетайте. Оно скоро умрёт. И вы тоже.
        - О чём он говорит? - спросила Дейя у Линса.
        Старший дешифратор осторожно подошёл к Регрусу, облокотившемуся о лицевую сторону капсулы.
        - Кто ты? - спросил Ивори.
        Взгляд и голос Регруса не изменились.
        - Оно старо и умирает. Но так же хотело спастись от Паприкорна.
        Внезапно тело Регруса изогнулось и забилось в конвульсиях. Ивори отскочил. Тело замерло на полу.
        - Кто-нибудь понял, что пытался донести до нас некто, вселившийся в Регруса? - обратился Линс к коллегам.
        Ответил историк:
        - Очевидно, этот некто не способен контролировать речь и движения так же просто, как это делаем мы. Но мне кажется, он хотел нас предупредить, а не запугать.
        - Проделки Паприкорна! - заявила Дейя. - Он пытается выкурить нас в свои лапы. Ни в коем случае нельзя покидать «Меркот»!
        - Да что ты знаешь, девочка? - взорвался историк, грозно надвигаясь на неё. В росте он уступал ей полголовы. - Ты уверена, что Паприкорн не придумали наши предки, чтобы удерживать нас от соблазнов исследовать пространство?
        Предположение, удивившее даже Линса. Но ведущий дешифратор промолчал, позволяя Тэнсарио закончить мысль.
        - Мы привыкли думать, что предки спасали мета-цивилизацию от Единого Высшего Разума, поэтому поместили нас на гигантской станции, принципы функционирования которой мы так до конца и не поняли, несмотря на пять десятков сменившихся поколений. - Скрестив руки за спиной, Тэнсарио подошёл к лежащему телу Регруса и слегка наклонился. - Мы привыкли думать, что незнание «Меркота» призвано оберегать нас, а пророческие сны - предупреждать. Но так ли всё на самом деле?
        Возня в кресле привлекла внимание Ивори. Ольтер Хром собирался с силами произнести речь, но начал с каверзного вопроса:
        - Ты сомневаешься в порядочности наших предков, Тэнсарио?
        Историк нисколько не стушевался и выдержал пристальный взгляд Первого человека.
        - Я лишь рассматриваю все допустимые версии, - негромко, но чётко ответил Тэнсарио.
        - Эта версия недопустима! - Ольтер даже встал. - Из исторических источников я узнал, что мой дед входил в группу организаторов программы Переселения. Он бы не выбрал участь лабораторной крысы для своих детей. Это исключено.
        - Вам ли не понимать, что любой исторический источник можно подделать, - только и проговорил Тэнсарио.
        В следующую секунду в лаборатории сработала система аварийного оповещения. Освещение из слепяще-бледного превратилось в приглушённо-красное. В комнату вбежал перепуганный лаборант.
        - Диверсия! - закричал он. - Фанатики из Галдеса разрушают «Меркот»!
        Линс решил, что ослышался. Однако громоподобные оглушительные звуки подкрепляли слова работника. Пол затрясся.
        - Неужели пророческий сон касался взбушевавшихся фанатиков? - Дейя схватила Ивори за рукав.
        У них оставалось не так много времени для дискуссий. Требовались решительные действия.

* * *
        Ольтер Хром наотрез отказался покидать «Меркот». Когда тряска унялась, Первый человек вернулся в свои апартаменты и больше его никто не видел. Пророчество, как и всегда, сбывалось. Пустая станция означала, что «Меркот» перестанет быть обжитым домом микро-цивилизации, а образ доставщиков генетического материала (Пришлых) вселял надежду, что Паприкорн не успеет поглотить всех. Кому-то удастся найти новый дом. Будет это похожая станция (ведь существовало три других Инкубатора) или целая планета, пригодная для жизни - не важно.
        Линс Ивори корил себя за то, что они так и не сумели расшифровать послание и вовремя принять меры. Двойное вмешательство в пророческий сон привело к ускоренному наступлению События (его причины и характер ещё предстояло определить). Глаза не врали - «Меркот» разрушался. Казалось бы, ничто в известной Вселенной не превосходило станцию в надёжности и непоколебимости. Сотни тысяч жителей отказывались верить в происходящее, даже воочию наблюдая исчезающие стены и полы.
        - Фанатики на такое не способны, - уверенно сказал Линс, когда они с историком устраивались в корпоративном челноке НЕО-ХРОМА. - Предположение об их причастности ошибочно. Просто Галдес стал эпицентром распространения разрушения.
        - Они успели оперативно покинуть станцию, - заметил Тэнсарио. - Потери среди фанатиков Галдеса невелики, чего нельзя сказать о других жилых зонах.
        Согласно уставу Пророк летел с ними. Гал-Трано впал в прострацию, будто чувствовал за собой вину. Он постоянно бормотал под нос: «Ты всего лишь ретранслятор, ты всего лишь ретранслятор».
        - Куда мы полетим, Линс? - спросил Тэнсарио. - В базе данных челнока есть все маршруты исследователей.
        - С какими экипажами связь сохранялась дольше всех?
        - Так, сейчас. - Историк синхронизировал планшет с бортовым компьютером. - Экипаж Зондерса, покинувший «Меркот» восемнадцать циклов назад.
        - Значит, полетим по его следу.

* * *
        Песчаный берег океана заполнялся фигурами, выбегающими из леса гигантских деревьев. Пилот челнока повернулся к изумлённым специалистам по расшифровке снов и сообщил:
        - Мы вошли в атмосферу первыми. Садимся на свободный участок береговой линии.
        Ивори молча кивнул.
        - Аборигены не помешают? - спросил историк.
        Пилот усмехнулся.
        - Захотят жить - не помешают, - прозвучал ответ. - Вы же видели панораму с орбиты. На этой планете сплошь леса и океаны, площадок для приземления нет.
        Аборигены - теперь Ивори отчётливо видел, что кроме одеяния, они ничем не отличались от него - действительно разбежались в стороны, когда челнок совершал посадку между океаном и первым рядом деревьев.
        - Надеюсь, они не набросятся на нас, как дикое стадо, - озадаченно проговорил Тэнсарио.
        Его уверенность в благополучном бегстве с исчезнувшего «Меркота» проходила жёсткую проверку на прочность.
        - У нас есть оружие, - подбодрил коллегу Линс. - А на них, кроме тряпья из листьев, я ничего не вижу.
        Челнок жёстко плюхнулся на песок, все индикаторы разом погасли.
        - Что случилось? - спросил Ивори.
        - Понятия не имею. - Пилот совершил ряд манипуляций с умершей панелью управления и развёл руками. - Всё отключилось за секунду до приземления.
        Аборигены стали подходить к челноку без всякой опаски, будто знали, что им ничего не угрожает.
        - Никому не покидать борт! - приказал Ивори. Сам же направился к выходу и обратился к пилоту: - Открой мне шлюз.
        - Нет, Линс! - попытался остановить его Тэнсарио. - Мы ничего не знаем о них!
        - Кому-то надо пойти на первый контакт, - ответил Ивори. - Не станем же мы сидеть в челноке вечность.
        Он миновал шлюз, спустился по узкому трапу и ступил на мягкий песок. Они успели изучить данные об атмосфере - та годилась для дыхания, - но Линс решил перестраховаться и вышел в скафандре. Толпа окружила его, сжимая кольцом. Ивори поднял руки на уроне груди и громко спросил:
        - Вы меня понимаете?
        Затем он понял, что сотрясает пространство внутри шлема - голосовые воспроизводители не работали. Они отключились вместе с челноком. Ничего не оставалось, как снять шлем и повторить вопрос. Аборигены, облачённые в экзотические одежды из сплетённых листьев, молчали. Оказалось, они ждали, пока в первый ряд выйдет тот, кому позволено вести разговор с пришельцем.
        - Добро пожаловать на Заповедник, - пробасил дородный мужик с бородой до оголённого пупка. - Меня зовут Акрис.
        Ивори ещё раз взглянул на гигантские деревья, будто впервые заметил. Такие же росли и на Земле, правда, не повсеместно. Там их именовали секвойями.
        - Вы - потомки исследователей? - спросил Линс, успокоенный отсутствием языкового барьера и агрессивного настроя толпы.
        - Можно сказать и так, - ответил бородач, подошёл ещё ближе и задумчиво произнёс: - Поглотитель всё же позволил некоторым из вас выжить и поделился пищей со старшим братом.
        «Что несёт этот умалишённый?», - подумал Ивори.
        Будто прочтя мысли собеседника, бородач пояснил:
        - Я говорю о «Меркоте», вашем разрушенном доме.
        - Его разрушил некто Поглотитель? Кто он, порождение Паприкорна?
        В толпе послышались смешки. Все понимали разговор, но не вмешивались. Их вожак Акрис покачал головой и сказал:
        - Нет. «Меркот» и есть Поглотитель. Живое бестелесное существо, обладающее возможностью завладевать любыми материальными предметами, не обладающими самосознанием. Оно наделено разумом и в какой-то степени противостоит Паприкорну, ибо не является его частью, а существует изолированно. - Бородач приблизился на расстояние вытянутой руки. - Поглотителю нужны постоянно возобновляемые энапы. Микро-цивилизация, запертая на борту гигантской космической станции - идеальная кормушка для Поглотителя. Собственно, все эти циклы он нами и питался, пока не выработал свой непомерный ресурс. Они ведь тоже не вечны.
        Ивори врос в песок, точно карликовая секвойя. Акрис положил руку ему на плечо.
        - В это сложно поверить, но мне незачем лгать. Ты сам видел, как исчезала станция, ведь так? Оно умирало и вышвырнуло вас наружу, как не успевшую перевариться пищу.
        - Но для чего нашим предкам понадобилось скармливать нас этому…Поглотителю? - недоумевал Линс.
        - Они этого не делали, - ответил Акрис. - Инкубаторы действительно существовали, их спроектировали для защиты от Паприкорна. Но один из Поглотителей нашёл их прежде, чем началось Глобальное Переселение. Он завладел одним из Инкубаторов и впоследствии с помощью корабельного оружия уничтожил три остальных. Когда доставщики генного материала прибыли на заражённый «Меркот», они не смогли ничего понять. Поглотитель не позволил им уйти и замуровал в бесконечных лабиринтах транспортных магистралей. Первое поколение родилось внутри Поглотителя и позволило ему просуществовать ещё более четырёхсот циклов.
        Линс Ивори заметил боковым зрением, как открывается шлюз челнока. По трапу спускались Тэнсарио и Гал-Трано Торе й.
        - Предположим, всё это правда, - обретя контроль над собой, сказал Линс. - Но откуда вам-то знать о таких подробностях? Что было и как начиналось…
        Акрис усмехнулся:
        - Стоит тебе уснуть на Заповеднике, и ты сам поймёшь.
        - В каком смысле? - не унимался Ивори. - Вы видите здесь пророческие сны? Или прошлое? Объясни.
        Историк и Пророк подошли к Линсу. Тэнсарио шепнул ему на ухо:
        - Гал-Трано хочет тебе кое-что сказать.
        - Я смотрю, все хотят мне что-то сказать! - резко бросил Линс. - Но сначала я дослушаю этого бородатого аборигена.
        Акрис ещё раз усмехнулся.
        - Дело в том, что Заповедник - тоже Поглотитель, только куда более могущественный, чем «Меркот». Он слопал целую планету и не подавился, а потом довёл её до идеального, на его взгляд, состояния. Отточил мастерство и превзошёл «Меркот» в разы. Теперь он способен воздействовать на всякую материю, находящуюся в пределах атмосферы. Даже наделённую самосознанием. Взгляните на свой летательный аппарат.
        Линс резко обернулся, его примеру последовали историк и Пророк. Челнок превратился в насыпь влажного песка. Где-то внутри остался пилот. Или он тоже превратился в песок?
        - Но, как и всякий Поглотитель, - не переставал фонтанировать лекцией Акрис, - Заповедник питается энапами. И лишь обладающая самосознанием цивилизация способна предоставить их. Поэтому Заповедник пытался воздействовать на «Меркот», проникая внутрь снов жителей станции. Рисовал чудесные пейзажи, леса и океаны. То, от чего вынуждены были отказаться наши предки, чтобы сохранить индивидуальность и не слиться с Единым Разумом.
        Ивори видел, как вытягивается лицо Тэнсарио. Гал-Трано стоял сзади, и его реакция осталась для Линса за кадром.
        - Так он порождал фанатиков и исследователей, - спокойно и размеренно продолжал Акрис, явно довольный прибавкой слушателей. - Переманивал их к себе. «Меркот» тоже мог воздействовать на жителей лишь посредством снов. Более того, Поглотители питаются энапами, кода носители спят. Ну и с помощью так называемых пророческих сновидений «Меркот» формировал будущее, как ему было удобно. Здесь же, - Акрис развёл руками, - никакой техники, как вы успели заметить. Полнейшее единение с природой, в чём есть и плюсы.
        - Э-э… - протянул Тэнсарио.
        - Вот именно, - кивнул Акрис. - Новейшая история человечества - это всего лишь противостояние двух ненасытных Поглотителей и смотрящего на всех свысока Паприкорна. Горькая, но необходимая правда. Впрочем, Заповедник не мешает нам жить спокойно и в своё удовольствие. Он заинтересован в качественных энапах.
        Ивори нервно теребил бороду. Разве можно в такое поверить? Да они тут все спятили, эти аборигенты, вот и всё! Особенно учитывая, от кого они произошли. От безумных фанатиков из Галдеса!
        - Что вы хотели сказать мне, Гал-Трано? - спросил он, оборачиваясь к Пророку.
        Пророк вышел из ступора и с промедлением отреагировал:
        - Я… Кажется, я видел вас в своём сне. Когда мы совершали второе погружение.
        - Да? И что я там делал?
        - Вы… Вы лежали в одной из капсул Архиваторов, в которые я заглядывал. Пока мы там находились, изображение было расплывчатым, я видел лишь очертания фигуры, но сейчас… Когда мы подлетали, я почему-то начал вспоминать эпизоды, и ваше лицо отчётливо всплыло в памяти. Я решил, что стоит рассказать об этом.
        Ивори взглянул на Тэнсарио, безмолвно требуя от того пояснений и дополнений. Ведь они с Пророком погружались вместе. Но историк трансформировался в того, кем и был всю жизнь - в затюканного историка, живущего исключительно прошлым. Похоже, сейчас его напуганный разум не способен был родить ни одной здравой гипотезы.
        - Выходит, я сплю, - с напускным весельем заключил Линс. - И вас всех не существует. Наверное, я всё же отправился в первое погружение, старик Хром не запретил мне этого сделать. Как итог - я погряз в глубоком сне. В бесконечном глубоком сне. - Он снова посмотрел на Тэнсарио. - Как тебе такая версия, коллега?
        Историк хотел что-то ответить, но слова расщеплялись в бессмысленные звуки. Ивори махнул рукой и зашагал в сторону океана.
        - Куда вы, старина? - донёсся бас Акриса. - Поселение не в той стороне. Не слушайте своих спутников…
        Линс не разобрал последних слов. Он зашёл в океан, почувствовав сквозь исчезающий скафандр приятную прохладу воды.
        И превратился в набегающую на берег волну.
        Альтернативный финал «Одноразовых чувств»
        Ковёр из опавшей листвы приятно шуршал под ногами. Я шёл на встречу в закрытый клуб анонимных бунтарей. Тех, кому удалось сбросить с себя оковы зависимости, но кто не мог заявить о своём успехе во всеуслышание. Они сами вышли на меня, но понятия не имею - как? Под мышкой у меня торчала папка с новой подборкой стихотворений, написанных на «чистом» вдохновении. Я планировал зачитать их на публике.
        - Скорпинцев! - услышал я за спиной.
        Повернувшись, я увидел Леру Воробьёву. Она буравила меня надменным взглядом, засунув руки в карманы длинного пальто.
        - Привет, красотка, - сказал я и улыбнулся. - Тебе понравились наши одноминутные отношения, и ты желаешь продолжить?
        В сумерках я не сразу уловил свинцовую угрюмость её лица. Нижняя челюсть активно работала.
        - Слёзы высохли очень быстро, как ты и обещал, - едва ли не прорычала девица. - Но я тоже держу обещания. И не привыкла, чтобы со мной так обращались!
        После этих слов она вытащила из правого кармана нечто похожее на пистолет.
        - Эй, потише! Неужели всё из-за… - И тут я понял, что находилось у неё во рту. - Ты приняла «гнев»? «Ненависть»?
        - Да, пять минут назад. Действие уже начинается. Я чувствую.
        - Но зачем, тупая ты сука??
        - Проспорила подружкам. Пришлось напичкать себя целым коктейлем зла из папиных подпольных запасов. - Лера стряхнула упавший ей на плечо жёлтый лист. - Знаешь, изначально я не планировала тебя убивать, думала отомстить как-нибудь иначе. Но, боюсь, сейчас больше всего на свете я жажду выпустить в тебя всю обойму. Не представляешь, как тяжело мне сдерживаться!
        Проспорила подружкам? Я не ослышался? Вот она, квинтэссенция нашего бытия.
        - А последствия? О них ты не подумала?
        - Скажу, что у тебя от ломки поехала крыша, и ты напал на меня. Мне ничего не будет или ты забыл, кто мой отец?
        Глаза девицы излучали торжество ненависти. Ещё одно сожранное дитя Мегаполиса. Насмешка богов. Первая и единственная девушка, в которую я позволил себе влюбиться, возжелала пристрелить меня в подворотне, как бездомного пса.
        - Вот и вся любовь, - усмехнулся я и бросил папку со стихотворениями на опавшую листву.
        - У вас упало, - сказала Лера и шагнула в мою сторону.
        Её палец лёг на спусковой крючок…
        Зелёная папка
        (подборка «синтетических» стихотворений Ивана Скорпинцева)
        Мистер Пессимист
        Опять горит звезда апатий,
        И меркнет призрачный успех,
        Не рыцарь я твоих симпатий,
        Всего лишь странник без доспех.
        Покой неведом словно тайна,
        Твоих видений тяжкий груз
        На горб безмастного желанья
        Ложится как козырный туз.
        Я бит судьбой не по заслугам,
        Утюжен жизнью я слегка,
        По мне, как пахарь стальным плугом,
        Проходит взгляд твой свысока.
        Поступки падших вдохновляют,
        Мечтатель вновь во мне воскрес.
        Но грёзы быстро высыхают
        Под солнцем дремлющих небес.
        Во тьме несу я плод изгнаний -
        Свою застенчивую суть,
        Ведь с рельс несбыточных желаний,
        Увы, уже не повернуть.
        Феникс
        Я - птица Феникс, я рождён
        Из пепла мрака и пустот,
        Немым бесславьем окрылен
        Для покорения высот.
        Я - сын небес, я - бог ума,
        Изгой, отшельник и творец,
        В моих когтях трепещет мгла,
        Я - возрождения венец.
        Гоните страх к моим ногам,
        Топите лёд в своих сердцах,
        Я небу гимн любви воздам,
        Я - тот, кто мир увидел в снах.
        Из бесконечности я свил
        Дороги к раю, и в раю
        Я кровь господнюю испил,
        А Дьявол высосал мою.
        Огонь в ветрах опять погас,
        Развеян прах мой средь небес,
        Но в бездне снов мой слышен глас:
        Я - птица Феникс, я воскрес.
        Крик ловеласа (Млечный Путь)
        Я забыл, как дышать в Атмосфере любви,
        Моя боль привлекала пирующий ад.
        Я сменил много масок на Млечном Пути,
        Превратив свою жизнь в озорной маскарад.
        Я бегущим потоком амурных ночей
        Изливал для трофеев пылающих страсть,
        Но в погоне судьбы лишь сжигал козырей,
        Превращая их пепел в безликую масть.
        Поневоле я слаб, на распутье миров
        Меня манит дорога порочной души.
        Что добыли бойцы одиноких фронтов,
        Навсегда потерял я на Млечном Пути.
        * * *
        Мраморные слёзы, мраморные чувства -
        Не познали мы пока любви своей искусство.
        Дикости огонь и разума затменье -
        Всё, чем полон я в плену воспламененья.
        Знаю, не сберег дары того свиданья,
        Но есть еще огонь, в глазах твоих - сиянье,
        Мы ведь так юны с тобой, позволь рукой творца
        Снять мраморную маску с прекрасного лица.
        Паук и Муха
        Лети ко мне в мои сплетенья,
        Я буду рад тебя пленить,
        Любую муху бледной тенью
        Способна сделать моя нить.
        Ко мне попала ты, бедняжка,
        Пусть я - виновник торжества,
        Но в том, что жизнь твоя так тяжка
        Всецело есть твоя вина.
        Так сложно нам сбежать из мира,
        Где правит пухлая рука,
        Где мой приют - твоя могила,
        Где сила - в лапах паука.
        Восставший фараон
        С горячими песками холодные тела,
        Восставших безрассудно гробница родила,
        Явление не ново - мы жители пустынь,
        Где царство фараонов, давно истёртых в пыль.
        Во славу продолжений поют таким пески,
        Бескрайность воскрешений сжимает как тиски,
        Восставшим фараоном мог каждый стать из нас,
        Владеть гниющим троном хоть сотни тысяч раз.
        Победа невозможна, умолк твой стадион,
        Твоё обличье ложно, восставший фараон,
        Ты всех давно распродал и сам себя купил,
        Не избранный народом, избранник ты могил.
        Тщеславие проснулось язвительной струёй,
        Гробница пошатнулась - проснулся в ней герой,
        В скитаньях бесконечных отторгнут его сон,
        Ничто не будет вечным, восставший фараон.
        Прощальное письмо
        «Прошу тебя лишь об одном:
        Забудь все встречи без обиды,
        Я рос холодным существом,
        И диким ветром был воспитан.
        Любовь со мной несовместима,
        В пустотах сердца нет огня,
        Иная жизнь недостижима,
        В иную жизнь не верю я.
        Прошу тебя лишь об одном:
        Забудь меня и всё, что было,
        Что с хладнокровным существом
        Тебя когда-то жизнь сводила…»
        Рифмы юности
        (стихи 2005 - 2009 гг.)
        Запах печали
        Я чувствую запах великой печали,
        Витающий в мыслях, поступках, словах.
        Нас боги свели и опять развенчали,
        Теперь мы одни в параллельных мирах.
        Не слышу я звуков божественных песен -
        Мелодия грусти играет в дали,
        Наш мир был огромным, теперь же он тесен
        Для пламенных чувств и взаимной любви.
        Давно ли ты ищешь лекарство от муки,
        С надеждою глядя на старый альбом?
        Как близок был день нашей вечной разлуки?
        Когда наши души покрылись вдруг льдом?
        Давно ли мы ищем в себе совершенство,
        Не видя пороков, окутавших мир?
        Нам сложно найти друг без друга блаженство,
        На поиски ж счастья уже нету сил.
        Не видим мы снов о прекрасном давно ли?
        Вдвоём приютили в сердцах своих грусть,
        Отныне сердца наши связаны болью
        От ноющих ран и потерянных чувств…
        Я чувствую запах великой печали -
        Так пахнут разлуки летящие дни.
        В мирах своих тесных мы всё потеряли,
        В мирах своих тесных теперь мы одни.
        27 февраля 2008
        * * *
        Решать тебе, что выбрать в жизни -
        Служить врагам или отчизне.
        Солги, а хочешь - поклянись.
        Когда рождён ты был как пламя,
        В людском оставшись океане,
        Дыши, а хочешь - задохнись.
        Когда твой друг бедой утюжен,
        Зовёт тебя, а ты загружен,
        Спеши, а хочешь - задержись.
        Когда не друг в беде замечен,
        А ты прошёл случайным встречным,
        Иди, а хочешь - возвратись.
        Когда любви не дал ответа
        И сам себя винишь за это,
        Прости, а хочешь - застрелись.
        Когда всем миром недоволен,
        Из грёз своих ты им уволен,
        Кричи, а хочешь - улыбнись.
        А коль из всех дилемм и игр
        Ты в пользу лёгких сделал выбор,
        Живи, а хочешь - изменись.
        5 марта 2008
        Ее герой
        Его страстные очи
        Для неё как магнит,
        Под покровами ночи
        Её разум молчит.
        Лишь ведомая сердцем,
        Не щадит своих ног
        И бежит к иноземцу
        Из прочитанных строк.
        Он пришёл из романов
        О несчастной любви,
        Плодом лжи и обманов
        Приютился в груди.
        В её грезах - беспечность,
        В его - краткость ночей,
        Она ждёт его вечность,
        Он - не знает о ней.
        В старой деве - лишь холод,
        Её замок разбит,
        А герой её молод,
        К новым жертвам спешит.
        К их сердцам из карманов
        Достаёт он ключи,
        Приходя из романов
        О несчастной любви.
        4 марта 2008
        Рассвет
        Ведь правда не так и ужасна,
        Пока не раскроешь глаза.
        Парить в небесах безопасно,
        Пока за спиной два крыла.
        Я в поисках облика музе,
        Я верю в свершенье чудес.
        Ты - падшая птица иллюзий -
        Вернулась на землю с небес.
        Теперь я желаю стать пленным
        В объятиях хрупкой любви,
        Но холод - вассал мой несменный -
        Преграда на этом пути.
        Всё помнит то утро печали,
        Хранит мои вещие сны,
        В них Солнце в бездонные дали
        Скрывалось под тенью Луны.
        В них слёзы - питомцы Рассвета -
        Пророчеством жгли мне глаза:
        Пылает любовь без ответа,
        Гасимая пламенем льда.
        А дух мой скитаньем окутан,
        Он - вечности брошенный сын,
        Как я, в этом мире запутан,
        Как я, в этом мире один.
        Затмение, боль и бессилье -
        Цена за обратный билет,
        Я сжег в небесах свои крылья,
        Чтоб встретить с тобою Рассвет.
        28 декабря 2005
        Молнии
        В небесных высотах свирепствует ветер,
        В нем чья-то душа обретает покой.
        Легко превратиться из пламени в пепел
        В погоне за звездами и красотой.
        Мы - молнии в небе из плоти и крови,
        Не долог наш век, безвозвратны пути.
        Играя свои скоротечные роли,
        Мы грезим о вечности и о любви.
        Из наших мгновений рождаются грёзы
        О душах, воспитанных ветром свобод:
        Мы молнии в мире, где ливни и грозы,
        Мы звезды, где царство небесных высот.
        Наш короток век, как дорога поэта,
        Горящая с ним по законам свечи.
        На миг мы становимся искрами света
        И вновь исчезаем в глубинной ночи.
        Порой нас спасает блуждающий ветер,
        Порой мы теряемся в бездне погонь,
        Легко превращаясь из пламени в пепел,
        И грезя опять превратиться в огонь.
        16 ноября 2006
        Кочевник
        Ты теряешь себя на просторах земли,
        Не находишь ответов в деяньях своих
        И всем таинствам мира служа до зари,
        Ты скитаешься в мире желаний чужих.
        Что им нужно от воли безмолвной твоей?
        Отчего все зовут тебя «дикий изгой»?
        Ты непрошенный гость среди званых гостей,
        Индивидуум, смешанный с шумной толпой.
        Твоя ценность в тебе, посмотри с высоты:
        Ты - кочевник в скитаньях, что ищет себя,
        Кто находит ответы, уйдя из толпы
        И сливается с ней, таковых не найдя.
        6 - 7 февраля 2009
        Гладиатор
        И снова в круги замыкаются тропы,
        И снова дороги все к безднам ведут,
        Один лишь вопрос тебя гложет здесь: «Кто ты
        В тот час, когда смерть в тебе ищет приют?».
        Бесценность найдет свою скудную цену,
        И вечность найдет свой конечный причал.
        Тебе не впервой покидать эту сцену
        И жадной толпы видеть дикий оскал.
        Израненный, вновь ты ушел с поля боя,
        Закованный в цепи, ты ищешь покой.
        Бесценность твоя - это пленная воля,
        Твоя бесконечность - не начатый бой.
        Осколками судеб изрезаны стопы,
        Тебя настигает летящий клинок,
        И снова в круги замыкаются тропы,
        Ты в бездну уходишь, не чувствуя ног.
        Толпа прокричала: «Мы жаждем сраженья!»,
        И массы довольны кровавой игрой.
        Теперь ты свободен и ждешь воскрешенья,
        Беги, гладиатор, окончен твой бой.
        15 марта 2007
        Изгнанник
        Лишь звук дождя напоминает
        О падших ангелах в ночи,
        В слезах испуга исчезает
        Последний странник на пути.
        Он бренной совестью измотан,
        Назад ему дороги нет,
        Бредёт один по скользким тропам
        Туда, где ждёт его ответ.
        В каких судах он не оправдан?
        В каких судах не осуждён?
        В одних - наказан был за правду,
        В других - за ложь же был прощён.
        Он страх изведал осужденья,
        Над грешной жизнью зарыдал,
        У мёртвых глаз прося прощенье
        За слёзы, что он проливал.
        За то, что мир он свой теряет,
        Где был воспитан и где рос,
        За то, что изгнан был из рая
        Он в горьких каплях своих слёз…
        3 - 4 марта 2008
        Пиршество масс
        Сегодня с отцом я пришел на арену,
        Увидел жестокости сумрачный мир,
        Где страх вместо крови блуждает по венам,
        Где смерть, торжествуя, устроила пир.
        Мне жалко бойцов, но я полон веселья,
        Я вижу в их лицах мученье и боль,
        Я вижу, как люди стремятся к спасенью,
        Они - гладиаторы, это их роль.
        Сегодня я вновь наслаждаюсь убийством,
        Но слезы предательски хлещут из глаз…
        Мне хочется верить, что связаны смыслом
        Людские страданья и пиршество масс.
        16 марта 2007
        Прощальная строфа
        Ведь нет любви - зачем мы всё скрывали?
        И по пути единому с тобою мы не шли,
        Ни ты, ни я друг друга не теряли -
        Мы просто в этой жизни друг друга не нашли.
        16 июня 2005