Новая эпоха Екатерина Боровикова
        Вырай #2
        Между человеческим и потусторонним миром разрушилась стена. От нашей цивилизации остались лишь осколки, да и они существуют только потому, что сверхъестественное не успело полностью поглотить планету. Люди пытаются жить бок о бок с нечистой силой и всё ещё гадают о причинах конца света. И лишь в Приречье знают правду.
        Но даже к такому сложному и непривычному миру можно приспособиться. Конечно, если никто не будет мешать.
        Добро пожаловать в Новую Эпоху.
        Автор обложки - Udsha.
        Вырай. Новая эпоха
        Пролог
        Системный блок издавал воющие звуки уже которую неделю, на клавиатуре западали некоторые кнопки, а монитор раздражал россыпью битых пикселей. Максим вздохнул - Герман делал всё, что мог, но у всякой вещи есть свой срок службы. Оставалось лишь надеяться на то, что компьютер проработает ещё несколько месяцев, а зимой во время большого рейда найдутся новые детали.
        «Классификация неполная. Кроме того, некоторые выводы могут быть ошибочны, а описания существ - предвзятыми. Но я надеюсь, что в будущем данный труд послужит хорошей отправной точкой для исследователей».
        Сложно быть первопроходцем.
        Работа была кропотливой и интересной. Максим систематизировал, преобразовывал в связный текст те сведения, что накопил за долгое время. Наработки лежали рядом - кипа рукописных листов, фотографии, схематичные рисунки и записи бесед с доброжелательно настроенными жителями Вырая. Биолог создавал очередную книгу.
        «Царство Postmortem (Постмортемы) необходимо разделять на три Типа: Superius (Высшие), Inferior (Низшие) и Nebulosus (Туманники). На данном этапе выяснить, как появляются Высшие, не удалось. Одно понятно - они на порядок сильней и могущественней представителей Типа Низшие. По отношению к людям условно их можно разделить на Негативистов, Позитивистов и Нейтралов».
        Максим задумался. О сути Высших он ничего не знал. А туманники и вовсе оставались загадкой, хотя в Приречье научились их использовать. Но, может быть, это они, таинственные, невидимые мелкие существа, использовали людей. Да и существа ли это, не могли сказать даже домовые.
        «Тип Низшие можно разделить на два Класса: Spumae (Нечисть) и Immortui (Нежить). Нечисть характеризуется наличием души, Нежить - её отсутствием. Особо стоит упомянуть всевозможных фантомов - хоть они и относятся к Spumae, тела у большинства не материальны».
        В кабинет протиснулся Мирон:
        - Пап, ты прочитал?
        - Что? А, да. Конечно, сынок. - Макс порылся в бумагах и отыскал обычную ученическую тетрадь, на обложке которой было написано: «Интервью со странниками».
        - И как? - Десятилетний Мирон отлично знал, что отец, в отличие от мамы и Кости, не будет хвалить просто так. И подсмеиваться, как Настя, тоже зря не будет. Парнишка ждал правдивое, обоснованное мнение о своём первом литературном опыте.
        - В среднем не очень.
        Мирон насупился.
        - Подожди, сынок, я не договорил. Садись.
        Мальчишка залез в кресло, поджал ноги и приготовился слушать пояснения.
        Понимаешь, сама по себе идея очень хорошая. И ты записал довольно интересные рассказы. Но это, прости, читать невозможно! У тебя только на первой странице двадцать шесть ошибок!
        Мирон стал пунцовым. Почему-то, когда ругала мама, становилось обидно. А вот папины претензии вызывали жгучий стыд.
        - Давай договоримся, - продолжил Максим Андреевич, - ты пока прекращаешь общаться с чужаками, не пристаёшь к искателям, не лезешь с расспросами к Марине Викторовне, а изучаешь правописание и читаешь книги из сельской библиотеки. Через год-другой мы вернёмся к твоей тетради. Согласен?
        Сын молча кивнул. Мужчина спрятал «Интервью со странниками» в ящик стола и успокаивающе добавил:
        - Первый вариант «Путеводителя» я вообще никому не показывал, даже твоей маме. Стыдно было. А сейчас почти каждый, кто к нам забредает, просит экземпляр. Так что всё в твоих руках, главное, не опускать их.
        Глава 1.1
        На планете существуют локализованные очаги стандартного человеческого ареала обитания, в которых физические и химические законы не изменились. В основном это кварталы и даже целые районы в крупных населённых пунктах, таких как Москва, Мумбаи, Нью-Йорк, Дели, Екатеринбург, Барселона и т. д. На момент написания справочника известно 1927 таких мест. Но встречаются и небольшие участки, например, маяк и приблизительно 120 квадратных метров вокруг него на Австралийском побережье; фермерское хозяйство площадью 10 га в штате Айова; автозаправка на трассе М-8, Россия и другие. И большие, и маленькие островки прошлого существуют благодаря тому, что процесс объединения миров не был завершён. К сожалению, в большинстве случаев люди в подобных потенциальных поселениях отсутствуют.
        М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».
        Соня открыла глаза и прислушалась. Несколько секунд тишины, и снова жалобное, еле слышное:
        - Хромушка! Проснись, пожалуйста!
        Софью Кривицкую одиннадцать лет назад никто не называл Хромушкой. Родители предпочитали ласковое «Сонечка», бабушка важно величала Софочкой. А мальчишки в школе предпочитали коверкать на все лады фамилию. Своё прозвище Соня приобрела чуть позже, когда сломанные малая и большая берцовые кости левой ноги неправильно срослись.
        Шептать прекратили, но в соседней квартире послышался тихий, обречённый плач.
        Квартирами называли клетушки, на которые был разбит второй этаж в приходском доме. Дверями служили старые шторы, простыни, плащ-палатки, а стенами куски фанеры и доски - этого добра успели натаскать со строительного рынка в первый год. Тогда ещё был жив отец Павел, горстка горожан искала спасение в церкви, и, идя на огромные риски, пыталась обеспечить приемлемые условия существования.
        Соня приложилась ухом к «стенке». Так и есть - плакала Верочка. Значит, и звала тоже она.
        Кривицкая не раздумывала - отбросила полог своей квартиры и, прихрамывая, поспешила на помощь.
        Чтобы не наступить на девушку, Софья у входа опустилась на колени и поползла вперёд, шаря рукой. Практически сразу наткнулась на голую ногу.
        - Соня, ты? - Прошептала Вера.
        - Я, конечно. Чего ревёшь?
        - Сонечка, он не шевелится, с вечера!
        Софья, ни слова не говоря, подползла ближе, на ощупь нашла гигантский живот, прильнула к нему ухом.
        Вера даже дышать перестала, лишь повернулась так, чтобы подруге было удобней.
        Долгое время, почти вечность, ничего не происходило. Потом под щекой словно прокатилась упругая волна.
        - Ты почувствовала?
        - Нет, - всхлипнула Верочка.
        - Сейчас, - пробормотала Кривицкая и стала с мягким нажимом гладить живот.
        - Ой! Толкнулся! Хромушка, толкается!
        - Тише ты. Перебудишь всех. - Пробурчала Соня. Руку она убирать не спешила. Зарождение жизни всегда её восхищало. Новый человечек, недовольный ночными поглаживаниями, возмущённо пинал маму изнутри, требуя тишины и покоя. Вера снова плакала - теперь от облегчения.
        - Ты что ела сегодня?
        - Как и все - на ужин ничего, только крапивный отвар попила, а днём тарелку похлёбки. Ну, и матушка-настоятельница разрешила немного увеличить рацион, потому что скоро рожать. Так что я ещё полбаночки тушёнки получила.
        - Ты просто объелась, глупая. Вот малыш и заснул крепко. Он ведь тоже довольно плотно покушал.
        - Побудешь со мной? А то я так испереживалась, что до утра не засну. Страшно.
        Ни слова не говоря, Софья оставила в покое будущего крестника и легла рядом с подругой. Та уткнулась Кривицкой носом в подмышку и практически сразу мирно засопела.
        Хромушка уходить не спешила. Тепло Верочки, её ровное дыхание умиротворяли. Очень хотелось верить, что роды пройдут прекрасно, соседка быстро поправится, малыш родится здоровым, и вообще. Всё будет хорошо.
        Но оптимизмом Соня не отличалась. В Приходе почти не было детей - скученность, отсутствие врачей и лекарств, плохое питание делали своё дело - даже если у женщины и получалось выносить ребёнка до положенного срока, никто не мог дать гарантии, что она и малыш выживут в таком рискованном мероприятии, как роды. Да и позже ситуация не улучшалась - встречу с Богом могла обеспечить банальная простуда.
        Девушка решила рискнуть. Верочка вроде бы спала крепко, Приход сонно молчал, и свидетелей можно было не бояться.
        Софья снова положила руку на живот беременной. Не торопясь, просмотрела будущую мать.
        «Сердечко работает как часы. Почки… почки не очень. Непонятные какие-то пятна, тёмные. Но ничего серьёзного. Может, это из-за двойной нагрузки. Голова… сосуды вроде нормальные, ровные, нигде никаких странных утолщений».
        Шаг за шагом Соня проверяла, всё ли в порядке у Верочки со здоровьем. Исправлять поломки, лечить девушка не умела. Но видеть людей насквозь, в буквальном смысле, могла. И сама не знала, как это получается.
        Истощение, как у всех жителей прихода, проблемные почки, воспалённый кишечник, по мнению Кривицкой, из-за плохого питания, и всё. Вера вполне могла справиться с родами.
        Оставалось самое интересное. И страшное. Никогда ещё Софья не просматривала детей до их рождения.
        Матка оказалась довольно интересным органом. Она каким-то образом наглухо пресекала попытки рассмотреть, что происходит внутри. И чем сильней старалась Кривицкая, тем сильней становилась защита.
        Это было неожиданно. Никто в приходе не мог противостоять способностям Софьи, кроме матушки Ксении и дьяконов, конечно. Ну, и тех людей, что неожиданно для себя и окружающих начинали чудить - читать мысли других, общаться с животными, зажигать свечи взглядом или передвигать предметы силой мысли.
        «Интересно. Верочка - обычный человек, это я точно знаю. Почему же один единственный орган реагирует на меня точно так же, как Ксения целиком? Одно из двух - либо ребёнок в утробе матери под защитой Господа, и матушка-настоятельница тогда действительно Божья избранница, а я страшно грешу, сомневаясь в ней. Но тогда и все, кого сожгли на костре или изгнали, также были отмечены Творцом. Тогда как святость Аристарховой вяжется с убийством ей же подобных? Либо второй вариант - способность закрываться от меня имеет другую природу, может даже, биологическую, и все беременные мира могут противиться подобным осмотрам. Тогда при чём здесь Бог? В любом случае выходит, что Аристархова мерзкая, лживая тварь».
        Сделав такой вывод, Софья почувствовала глубокое удовлетворение. Она уже много лет люто ненавидела матушку-настоятельницу, поэтому очередной повод насладиться этим чувством пришёлся кстати. Жаль лишь, что никто в общине не разделял подобных идей. Соня в этом была абсолютно уверена.
        Минут через десять девушка оставила подругу и вернулась к себе. Попыталась заснуть, но не получилось - мысли об Аристарховой не давали покоя. В конце концов, Соня засунула руку под кучу тряпья, служившую подушкой, и вытащила старые наручные часы - единственную вещь, оставшуюся от отца. Она холила их и лелеяла, надевала изредка и ненадолго - боялась ненароком поцарапать стекло или, что ещё хуже, потерять. Но каждый день заводила. Возможно, они давно перестали показывать точное время - проверить это Хромушка не могла. Весь приход уже несколько лет жил «по солнцу».
        Циферблат зеленовато светился - как раз сегодня Кривицкая «выгуляла» часы на улице. До рассвета оставалось ещё больше полутора часов. Девушка тихонько выползла из квартиры.
        Жизнь общины вертелась вокруг приходского дома. На первом этаже располагались трапезная, продуктовый и вещевой склады, кухня, а также карантинная зона. В карантине держали чужаков, пока настоятельница принимала решение - дать шанс человеку или отправить его восвояси. Карантинная зона когда-то была довольно многолюдным местом. Но затем количество странников стало стремительно уменьшаться. Последние годы чужие стучались в церковные ворота очень редко - жители Земли поняли, что за черту населённых пунктов лучше не выходить. На планете больше не существовало понятия «дорога». Решив собрать грибов в ближайшем лесу или посадить капусту на загородном поле, нужно было брать с собой все пожитки - назад никто не возвращался.
        Пережив встречу с нечистой силой, избежав общения с расплодившимися хищниками, максимум, на что можно было рассчитывать, так это на выход к границе человеческой территории в случайной точке планеты.
        При этом встреча с живыми людьми не гарантировалась. Например, «Родник Веры» находился в православном храме. До него ещё нужно было добраться сквозь город.
        Сейчас в карантиннике сидел мужчина лет тридцати. Пришёл три дня назад, днём. Ночью ходоки никогда не появлялись. В этом были уверены все члены общины, но вот Хромушка обладала другой информацией.
        Второй этаж был жилым. Квартиры, больше похожие на палатки из покрывал и стульев, которые Софья строила в детстве, оставляли свободным совсем немного пространства. Сейчас в Роднике жило меньше ста человек, некоторые стенки давно разобрали, увеличив площади клетушек, но всё равно было очень тесно.
        Сегодня Кривицкая припадала на ногу особенно сильно - конечность ныла, предсказывая перемену погоды в ближайшие часы. Сняв обувь, чтобы меньше шуметь, девушка шла в сторону лестницы. Передвигаться приходилось по памяти, вытянув руку вперёд, чтобы не наткнуться на какое-нибудь препятствие - на жилом этаже до сих пор сохранились жалюзи, их каждый вечер закрывали по особому указанию матушки-настоятельницы. Темнота была густой и наваристой.
        Дойдя до лестницы, Хромушка обернулась - не разбудила ли кого-нибудь, не смотрят ли удивлённо на гуляющую по ночам соседку. Удостоверившись, что в такой тьме её вряд ли разглядят, ушла наверх.
        На третьем этаже штор не было, в вытянутых вперёд руках необходимость отпала. Софья обулась и двинулась вперёд.
        Здесь находились библиотека, лазарет и «Музей памяти». В музее хранились вещи, напоминавшие прихожанам о прошлой, нормальной жизни, а также предметы и фотографии умерших как до, так и после Катастрофы. Место отцовских часов было здесь, но Соня не могла выставить на всеобщее обозрение частичку своей души. Заходили сюда редко - никому не нравилось бередить старые раны.
        В лазарет помещали заболевших. Поскольку достать лекарства в городе удавалось очень редко, основу лечения обычно составляли молитвы. Помогало плохо. Проходя мимо пустующих сейчас коек, Хромушка в который раз со злостью подумала, что её дар мог бы вполне пригодиться людям. Но рассказывать о нём нельзя было категорически. Невзирая на его гипотетическую пользу, Софьюшку могли отправить на костёр. Творить чудеса в Роднике Веры имели право лишь Ксения Аристархова и её дьяконы.
        «Ведь их способности - Божий промысел, а проявляющиеся умения остальных - от Дьявола. Ненавижу».
        Почувствовав, как злость подкатывает к горлу, Соня на пару минут остановилась, чтобы успокоиться. Нельзя, нельзя терять контроль. Хотя последние три месяца сдерживаться, не сверлить убийственным взглядом Аристархову, не хамить, вести себя, как обычно, становилось всё трудней.
        Подойдя к дальней двери, Хромушка достала из кармана длинной юбки ключ, с трудом провернула его в замке, а затем зашла в свою вотчину. В церкви ещё до Катастрофы имелась богатая библиотека, да и позже люди тащили в храм любые найденные газеты, учебники, журналы. Отец Павел, увидев в девочке любовь к печатному слову, отрядил её заведовать читальней. Соня гоняла крыс и мышей, следила за порядком и за тем, чтобы члены общины бережно обращались с книгами.
        Правда, уже через три дня после смерти батюшки Аристархова запретила людям выходить за ворота. Во имя безопасности. Теперь город могли посещать лишь она сама и дьяконы. Пять человек не могут обеспечить приход всем необходимым, и книги стали нужны не для чтения, а для других целей.
        Нынешние обязанности девушки предполагали разделение книг на важные и неважные. Неважные шли на затыкание щелей, розжиг костров, из них делали кульки для сушёной травы и многое другое. Каждую книгу Софья отстаивала с боем и, естественно, всякий раз проигрывала. Художественной литературы, учебников, газет практически не осталось. Лишь религиозные тексты были неприкасаемы.
        Глава 1.2
        В библиотеке пахло мышами. Хромушка прошла в дальний угол - там, за стеллажами, находилась маленькая дверь - второй выход на крышу. Поскольку имелся ещё и первый, над лазаретом, ключ к конкретно этой дверце особо не искали.
        Никто, кроме Софьи, не знал, что ключик хранится в одном из книжных шкафов, на верхней полке.
        Это была её тайна. Иногда, в бессонные ночи, Соня выбиралась наверх, смотрела на звёзды и вспоминала ту жизнь, что резко исчезла одиннадцать лет назад. Девушке тогда было лишь двенадцать, но прошлое не покрылось пылью, не стёрлось и не исчезло. Она прекрасно помнила, каково это - жить, не боясь каждую минуту, есть досыта и спать вдоволь. Она помнила отца и мать, младшую сестру, школу, все свои мечты и надежды. И день, когда всё перевернулось с ног на ногу, тоже.
        Кривицкая проверила мышеловки. Одна жертва имелась и даже всё ещё подёргивала лапками. Держа грызуна за хвост, Хромушка наконец-то вылезла на крышу.
        Полёвка больше не трепыхалась, и Софья положила её на покрытый лишайником шифер. Девушка очень надеялась, что та, для кого предназначалось угощение, сегодня появится.
        А пока крыша была в её единоличном пользовании. Соня села и стала рассматривать город. Здание прихода было не слишком высоким, но жилые кварталы начинались чуть поодаль и не мешали видеть окрестности - автомобильную стоянку перед строительным рынком, крыши торговых павильончиков, тротуары и дорогу. За одиннадцать лет природа взяла своё, и кое-где асфальт уступил место молодой лесной поросли.
        Там, за церковной оградой, кипела жизнь. Жаждущие крови уродливые создания, когда-то бывшие людьми, рыскали вокруг храмовой территории, не делая, однако, попыток прорваться внутрь. Стая каких-то существ, полуженщин-полуптиц, неторопливо летела на восток. Маршрут их пролегал прямо над церковью, но Соня даже не попыталась спрятаться - она знала, что ничего страшного не случится. И верно - не долетая до ограды пары десятков метров, сверхъестественная стая синхронно повернула и облетела церковь по широкой дуге.
        На строительном рынке внезапно вспыхнул свет, раздалась громкая музыка. Деталей отсюда было не разобрать, но по дёргающимся теням, хохоту и радостным визгам стало понятно, что кто-то устроил стихийную дискотеку.
        Софья прекрасно знала, что безудержно веселятся отнюдь не люди. На мгновение стало завидно - «хозяева планеты» живут за забором, питаются вздувшимися консервами, вычёсывают друг другу вшей и умирают от родовой горячки. А совсем недалеко наслаждаются жизнью приспешники Тьмы, без зазрения совести занявшие место человека. Днём они практически не были заметны - то ли уходили подальше от Храма, то ли отсыпались. А вот ночью Соня не раз наблюдала разгул нечистой силы.
        Мимо ограды прошла стая волков. Сидя на крыше, диких животных Хромушка видела так же часто, как и монстров. Звери уже забыли, что людей нужно бояться и, в отличие от чудовищ, не сторонились церкви. Поэтому красивый забор из витых металлических прутьев был укреплён досками, шифером, фанерой и прочими подручными средствами.
        - Почему так? Почему мы здесь, а они там? - Пробормотала Софья. - Может, это здесь конец света, а там - начало новой жизни?
        Обмахнув волной воздуха, на крышу бесшумно приземлилась сова.
        - Ур-р, - сказала она.
        - И тебе привет, - прошептала Хромушка старой знакомой, прилетавшей практически каждый раз, когда девушка выбиралась на крышу, - я соскучилась. Где была, что видела?
        Птица, конечно, не ответила, а склонила голову набок и с интересом уставилась на мышиную тушку.
        - Это тебе. - Соня подтолкнула грызуна к лапам птицы. - Приятного аппетита.
        Сова посмотрела на девушку своими круглыми глазами, моргнула, раскрыла клюв, выронила на крышу несколько раздавленных ягод земляники и принялась трапезничать.
        Это было не слишком приятное зрелище, поэтому Хромушка отвернулась. Земляника предназначалась ей - птица часто притаскивала подарки. Хоть у ягодок и был неприглядный вид, девушка решила не привередничать и съела угощение.
        В центре двора располагалась церковь. Купола её немного утратили блеск, штукатурка кое-где обвалилась, но здание всё равно вызывало благоговейный трепет. Даже у Сони, которая, как ей самой казалось, утратила веру в тот самый день, когда погиб отец Павел.
        У западной стороны храма пригорюнилась колокольня. Доступ в неё был закрыт - матушка Ксения объясняла это святостью места. Именно над крышей колокольни священника настигла смерть. Да никто особо и не рвался - периодически кровь на стенах непостижимым образом обновлялась, напоминая о случившемся. Дьяконы сняли колокола много лет назад и перенесли их в церковный подвал, оставив один, не очень большой. Для него соорудили перекладину перед церковью, исправно звонили, но радостных переливов, которые знает любой православный человек, члены Родника давным-давно не слышали.
        Северную часть двора занимали приходской дом, котельная, колодец и сарай, в котором когда-то держали кур и корову. Уже лет пять животных в общине не было.
        Вся остальная территория использовалась с максимальной пользой. Львиную долю занимал огород. К сожалению, с ним общине не везло - морковь и картофель с каждым годом становились всё мельче, стручки фасоли часто оказывались пусты, а тыква не завязывалась. Специалиста сельского хозяйства среди жителей прихода не было, и никто не знал, как улучшить качество и количество урожая.
        Дошло до того, что бережно собирали крапиву и лебеду. Затем сушили и использовали в пищу. Это были единственные растения, комфортно чувствовавшие себя на истощённой почве.
        Сова закончила обедать, шагнула к девушке и благодарно клюнула в предплечье.
        - Не за что, дорогая. Когда-нибудь сочтёмся.
        Мужчины дежурили во дворе каждую ночь в соответствии с установленным графиком. Вот и сейчас у калитки сидели Иван и дядька Тихон, резались в карты и тихо переговаривались. С такого расстояния можно было разобрать лишь отдельные слова - «караси», «ушица» и «воблер[1]». Иван всё больше молчал, а дядька очень эмоционально размахивал руками, вздыхал и горестно качал головой. Видимо, скучал по рыбалке. При этом ни один, ни другой не повышали голоса, чтобы не привлечь чьего-нибудь внимания с той стороны забора.
        - Совушка, как думаешь, будет ли лучше? Или это глупые надежды? Может, Аристархова права, и мы одно из немногих сообществ, где люди сохранили человеческое лицо? Смотри - Ваня и дядя Тихон вполне мирно ностальгируют по рыбной ловле, у нас есть еда, хоть и скудная, вода, хоть и в ограниченном количестве. Мы не скатились в разврат, мы ухаживаем за своими стариками, воспитываем детей. Вспомни только, что рассказывают странники. И как они готовы целовать руки Ксении, когда им разрешают остаться.
        Сова раскинула крылья и издала резкий, пронзительный крик, от которого по спине Софьи побежали мурашки. Дежурные по воротам всполошились, но лишь слегка - поняв, что слышат голос какой-то ночной птицы, быстро успокоились. Пернатая вновь превратилась в пушистый столбик и презрительно уставилась на собеседницу.
        - Да, да, ты права, конечно. Глупость я сказала. Никто не знает, по каким критериям настоятельница отсеивает новичков. Может, она специально выбирает тех, кто жил в страшных условиях. Чтобы остальные ужасались и радовались тому, что имеют.
        Догадка оказалась такой логичной, что Кривицкая ушла в себя и не сразу отреагировала на посторонние звуки.
        Стучали в ворота - громко, настойчиво. И кричали что-то на незнакомом языке с просительной интонацией. Иван встрепенулся и побежал в церковь - в ней жили дьяконы и матушка Ксения. А дядя Тихон неторопливо открыл ящик, на котором до этого сидел Ваня, достал двухлитровую пластиковую бутылку и двинулся к забору.
        Софья не раз уже видела эту процедуру в дневное время - ходока просят просунуть ладонь в специальную щель, для проверки. Если святая вода не причиняет вреда, значит, в обитель просится настоящий человек. Если гость отказывается от тестирования - его проблемы. Даже разговаривать не станут, не то что внутрь пускать.
        Три месяца назад Кривицкая вот так же сидела наверху, нежничала с совой и скучала по давно прошедшим дням. И точно так же кто-то постучался в ворота. Все смутные эмоции, вся необъяснимая ненависть к настоятельнице и её помощникам в ту ночь получили объяснение. Хромушка была уверена - сегодня она увидит то же самое. От церкви уже спешила элита «Родника веры».

* * *
        Чернокожие гости плакали и смеялись одновременно. Они не знали, как выразить радость от встречи с людьми, поэтому то пытались дотронуться до жителей храма, то упасть на колени. Соня наблюдала за происходящим, поэтому не сразу заметила, что Иван из церкви не вышел. И дьякон Данила не появился. В прошлый раз его тоже не было, может, поэтому к нему единственному Хромушка не испытывала жгучей ненависти.
        Вопросы гостям задавал Жорж - беседа шла на иностранном языке. Аристархова что-то уточняла, дьякон переводил, Дарья, не обращая внимания на ходоков, следила за окнами приходского дома. Софья, зная по прошлому разу, что именно так и будет, с самого начала легла на живот и постаралась слиться с крышей.
        Больше всех радовался дядька Тихон - он с таким восторгом смотрел на новичков, что не заметил, как к нему со спины подошёл Сергей. Мягкая, еле заметная вспышка в ладонях дьякона, и Тихон молча завалился набок. Сергей едва успел подхватить дежурного, потом оттащил к воротам и бережно усадил на лавку.
        Чужаки, увидев такое обращение с пожилым человеком, поубавили восторги и стали отвечать довольно сбивчиво.
        - Бегите, придурки. Валите отсюда, пока не поздно, - пробормотала Софья.
        Конечно, её не услышали. Ходоков постигла участь дядьки. Волнение требовало выхода, и девушка заговорила с совой:
        - Вот сволочь - он, оказывается, сразу двоих одним махом усыпить может. Как эти бедняги рухнули, видела?
        Сова клюнула Хромушку.
        - Ишь, правильная какая нашлась. Что ты предлагаешь - спуститься туда и заявить: «Как вам не стыдно, весь Приход на вас равняется! Не смейте убивать невинных людей!» Так, что ли? Думаешь, у них рука дрогнет со мной такое же проделать?
        Птица виновато нахохлилась.
        - То-то же.
        Дарья и Ксения перебирали содержимое рюкзаков. Пока женщины развлекались мародёрством, Сергей и Жорж сходили в церковь, вернулись, таща Ивана - такого же спящего, как Тихон и ходоки. Аккуратно усадили парня рядом с дядькой. Сергей обшарил карманы чужаков и что-то переложил к себе за пазуху.
        - Скоро. Совушка, совсем немного осталось! - Соня почувствовала, как по щекам текут слёзы бессилия. Было желание уйти, но она не рискнула, боясь привлечь ненужное внимание. Три месяца назад её чуть не рассекретили, когда она, увидев происходящее, уползала с крыши.
        Обыск закончился. Пока Ксения, раскинув руки, что-то напевала, Жорж, Дарья и Сергей потащили беспамятных гостей к колокольне.
        - Они ведь давно это проделывают, сволочи. Только не могу понять, зачем. В прошлый раз не успела выяснить. Неужели просто так?
        Уже через три минуты ходоки висели над колокольней. Прямо в воздухе, как когда-то отец Павел. Аристархова подошла к зданию вплотную, а вот дьяконы, утратив всякий интерес к происходящему, вернулись в храм. Дверь звонницы открылась, появилась тёмная фигура в длинном балахоне с капюшоном и махнула рукой. Пленники на миг озарились лиловым светом и исчезли. На их месте осталась лишь светящаяся пыль, которая неспешно кружила в воздухе, оседая на крышу и стены. Завтра утром люди увидят «обновлённую кровь батюшки Павла».
        Аристархова упала на колени, прикоснулась губами к подолу балахона, поднялась, несколько раз униженно поклонилась и торопливо ушла в церковь. Софья беззвучно плакала, размазывая слёзы по лицу.
        Неожиданно загадочная фигура сделала пару шагов к приходскому дому и приветливо помахала. Сердце Хромушки пропустило несколько ударов. Сова бесшумно взлетела и растворилась в темноте. Незнакомец послал девушке воздушный поцелуй и исчез.
        Кривицкая ещё долго сидела на крыше - не могла двинуться с места от ужаса.
        [1] Приманка для рыбы из несъедобных материалов - дерева, пластика, металла.
        Глава 2.1
        Чёрт (Diaboli). Разумен. Паразит. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нечисть, Отряд Многоликие, Семейство Демоны, Род Черти, Вид Чёрт полесский.
        Наиболее хорошо изученную особь на момент написания книги можно отнести к подвиду Чёрт полесский свободный. Обычно представители Рода Чертей подчиняются более высокоорганизованным существам, но встречаются индивиды, способные существовать без покровительства Хозяина.
        Может проникать в потаённые мысли человека и извлекать полезную для себя информацию. Провоцирует на совершение глупых, плохих либо опасных поступков с целью последующего завладения душой. Причина данного поведения пока недостаточно изучена.
        Человек, способный не поддаться на провокацию, удостаивается уважения и общения на равных. Но это не значит, что Чёрт полесский оставит попытки добиться своего.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Утро началось со стандартной процедуры - Иван, ночной дежурный, в полутьме добрался до окон, открыл все жалюзи и громогласно заявил:
        - Подъём, братья и сёстры! Возблагодарим Господа за новый день!
        Парень дал людям несколько секунд, а затем так же громко пропел:
        - Во имя Отца, и сына, и Святаго Духа, Аминь!
        Нестройный хор голосов вторил ему из квартирок. Затем в дальнем углу выстроилась очередь к туалету - использовать его разрешалось только утром и только самым нетерпеливым - городская канализация всё ещё работала, а вот водопровод давно пришёл в негодность. Иван повернулся к окну и с улыбкой стал смотреть, как розовеет небо. После сегодняшнего ночного бдения совершенно не хотелось спать, и парень решил, что Всевышний ниспослал ему силы для свершения чего-то важного и благодатного.
        Что случилось у ворот, Ваня не помнил.
        Через пять минут люди столпились в «коридорах», и в приходском доме зазвучала всеобщая утренняя молитва.
        - Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя; яко беззаконие моё аз знаю, и грех мой предо мною есть выну…
        Софья молилась вместе со всеми, но мыслями была во дворе. Если точней, возле колокольни. Она представляла, как жители общины, увидев «кровь батюшки», будут радоваться, и ей становилось очень горько.
        - Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего и Духом Владычним утверди мя…
        Когда молитва закончилась, Иван уже стоял у лестницы. Он прокашлялся и спокойно сообщил:
        - В общем, такое дело. Утром никаких дел не планируйте - матушка Ксения чужака выпускает. Будем провожать за ворота, ну, или знакомиться. Сами знаете. И ещё, братья и сёстры - сегодня ночью колокольня обновилась.
        По толпе прокатился восторженный вздох. Парень повысил голос:
        - Настоятельница очень просила передать, чтобы вы держали себя в руках - чудо Господне не терпит излишних восторгов. Особенно тебя касается, баба Валя!
        - А что я?! - Возмутилась скрюченная бабулька.
        - А ничего. Кто в прошлый раз пытался замок вскрыть, чтобы до верха добраться и губами к святой крови приложиться? Матушка сказала, что в этот раз епитимьей не отделаешься!
        Баба Валя недовольно пожевала губами, но промолчала. А вот остальные захихикали:
        - Ванька, ты из мужиков самый молодой, присмотри, если опять полезет. А то кто нам старые шмотки чинить будет, если её на костёр отправят?
        - Она ж после того, как после болезни оклемалась, всё боится, что помрёт раньше времени. И не такое сотворить может!
        Верочка призвала к общей совести:
        - А сами? Все колокольне поклоны бить ходят. А ведь матушка Ксения не раз предупреждала - отец Павел святой, кровь его - наша защита, а вот камню молиться грех большой. Отстаньте от бабушки Вали!
        Старушка благодарно посмотрела на беременную, остальные устыдились, и день потёк своим чередом.

* * *
        Мужчина выглядел довольно странно. Нетипично. Вместо обносков - широкие полотняные штаны с огромным количеством карманов, свободная светло-серая рубаха со шнуровкой на груди и высокие ботинки. Настоящие, прекрасно сохранившиеся ботинки. У Софьи в памяти всплыло название «берцы», но она не была уверена, что это именно они. Очень хотелось рассмотреть обувь поближе, но чужак стоял на крыльце церкви, поэтому любопытство удовлетворить пока было нельзя.
        - И я звезданул скотину по башке веслом. Он повернулся, оскалился, руки растопырил, жало из пасти вылезло, ну, я веслом ещё раз, уже по морде.
        Прихожане слушали, раскрыв рты. Даже дьяконы позабыли обо всём и внимательно следили за повествованием. Сергей так и вовсе сжимал кулаки и дёргал плечами в особо эпичных моментах.
        Обычно странники мямлили, смущались и старались как можно суше рассказывать о прежней жизни. Аристархова же считала, что это необходимо - новичок, проговаривая свои горести перед будущими братьями и сестрами, избавляется от груза на душе. А жители общины узна?т о происходящем «за забором» из первых уст.
        Гость же абсолютно не стеснялся толпы. Хромушка пребывала в полной уверенности, что мужчина наслаждается вниманием слушателей. Хотя рассказывал он жуткую историю.
        - Ну, пока оно в кучку глаза собирало, я достал топор и башку отрубил. Но было поздно. Они весь город заполонили.
        - Какой красивый мужчина! С такого Господь мог бы ангелов лепить! - Жарко прошептала Верочка.
        Соня торопливо оглянулась - не слышал ли кто. Конечно, подобные слова могут списать на предродовое состояние, но богохульствовать о том, что Господь создал Ангелов после человека, да ещё по подобию мужчины, Верочке явно не стоило. Вроде, никто не услышал.
        - Чего молчишь? Не нравится? - Подруга не унималась.
        Незнакомец был высок и широкоплеч. Отсутствовала измождённая худоба - общий признак прихожан и чужаков, которых Аристархова пускала в церковь. Но и горы мышц, характерные для дьяконов, отсутствовали. Жилистый, сильный, уверенный в себе. Насмешливые глаза. Вот только три длинных неровных шрама на коротко стриженой голове немного пугали. Да и лицо - грубое, скуластое, словно вырубленное топором, нельзя было назвать красивым. Щетина придавала мужчине вид обаятельного бандита с большой дороги. Но с Веркой Соня решила не спорить.
        - Нравится. Успокойся, а то услышит ещё кто.
        - А Вероника как раз на охоту ушла, когда эта шняга началась. В общем, ждал я, ждал, не дождался и понял, что пора валить - лучше сдохнуть за Туманом, чем превратиться в чей-то обед. И пошёл, куда глаза глядят. Вот только муторно на душе, что сеструху там бросил. Даже не знаю - жива или нет. И не узнаю никогда.
        История была страшная. В кои-то веки матушка Ксения впустила в общину человека, жившего в нормальном месте. Этот самый Вячеслав обитал в бывшем военном городке. Безопасность и спокойствие, почти весь населённый пункт в распоряжении людей, бункеры, склады с провизией и вещами, защищённый от внешних угроз источник воды. У них даже школа была. Навыков и оружия хватало, чтобы сдерживать приспешников Тьмы. Но с месяц назад один из жителей в ссоре убил жену и выбросил труп в Туман, чтобы соседи не узнали. А она вернулась обновлённой - жестокой, голодной и забывшей о том, каково это, быть человеком. И привела с собой новых друзей, которые оказались равнодушны к пулям. Поселение всего за двое суток обезлюдело.
        Софья прекрасно поняла, почему Вячеслав получил возможность остаться - его история показывала жителям Родника, что даже тренированные люди пасуют перед потусторонней угрозой. Безопасно только здесь.
        Матушка Ксения вышла из толпы, поднялась на крыльцо и ласково улыбнулась новичку:
        - Спасибо за рассказ, Вячеслав. Мы видим, что ты человек порядочный, много переживший. Уверены, что к нам тебя привёл Господь.
        Аристархова выглядела практически так же, как и все прихожане - худая, одетая в старую, потрёпанную одежду. Но отличия были, и они всегда раздражали Хромушку.
        Худоба не сопровождалась анемичностью и чёрными кругами под глазами. Одежда чистая, заштопанная, подобранная по размеру. Волосы собраны в узел на затылке - остальные женщины, как и мужчины, периодически стриглись налысо, борясь со вшами. Ногти на руках аккуратные, без чёрных ободков. Обувь настоящая, хоть и заношенная, а не тапочки из лоскутков, которые вязала для всей общины подслеповатая баба Валя.
        - Ну, и вам спасибо за приют. - Пожал плечами мужчина.
        - Не спеши, брат мой. Мы ещё не решили, можно ли тебе остаться. Возможно, мы снабдим тебя чистой водой, небольшим количеством еды, благословим и отправим восвояси. - Матушка настоятельница с той же ласковой улыбкой покачала головой и виновато улыбнулась. Она была сама доброта и сочувствие: - Пойми, Вячеслав…
        - Можно просто Слава. - Доброжелательно перебил ходок. Соне показалось, что слова Ксении совершенно не расстроили и не испугали новичка. Неужели глава общины не видит, что этот молодой мужчина не похож на остальных, запуганных и уставших от вечной борьбы за выживание?
        - Пойми, Слава, здесь нет места греху. Эту обитель освятил сам Господь, и мы надеемся, что благодаря Роднику Веры рано или поздно человечество избавится от тьмы в душе и сможет вознестись к трону Его. А, возможно, и очистить Землю от Скверны. Мы не можем позволить себе пускать сюда тех, кто не соответствует.
        - Я понял, понял, матушка. В Бога верую, Библию прочёл, молитвы выучил. Готов к экзамену.
        И началось. Сначала вопросы задавала сама Аристархова. Затем наступила очередь дьяконов, а потом и простых прихожан. Слава прекрасно справлялся - Библию не цитировал, но близко к тексту отвечал. Видно было, что серьёзно подошёл к делу.
        Под конец Сергей вынес на крыльцо небольшой железный бочонок, а Жорж раздал прихожанам по два лоскута ткани - один белого цвета, другой - красного.
        - Все знают обычай, но тебе это в новинку, поэтому объясню. Бочонок будет стоять здесь до заката. Каждый член общины бросает в неё один из лоскутков. Белый - остаёшься, красный - уходишь с рассветом. Весь день здесь будет дежурить Данила, наш дьякон, чтобы следить за честностью голосования и собирать неиспользованные кусочки ткани. Это чтобы ты не поддался искушению и не подтасовал результаты. - Ксения вновь улыбнулась, давая понять, что порядочный человек на такое неспособен, и никто от Вячеслава такого не ждёт, но традиция есть традиция.
        - Понятно. Хорошая система. - Кивнул Слава и спросил: - А чем можно заняться, пока моя судьба решается? Молиться?
        - Ну, почему же сразу - молиться. Софьюшка, подойди сюда.
        Кривицкая нацепила на лицо благожелательную улыбку и поднялась на крыльцо.
        - Знакомься, брат Слава. Это наш библиотекарь, по совместительству архивариус. Она познакомит тебя с нашей историей, всё расскажет и покажет. Прошу только не торопиться, как видишь, у девушки небольшое увечье, она не может быстро передвигаться.
        Соня едва сдержалась, чтобы не нахамить. Нога почти не беспокоила, бегала она побыстрей многих, а нарочитая забота и напоминание об убогости раздражали. Да и унизительно это было - человек ещё не считался своим, а ему уже сообщили о неполноценности одной из прихожанок.
        - А вы, братья и сестры, можете заниматься своими делами. И не забудьте, что в колокольню нельзя заходить. Но, конечно, вы можете отдать дань уважения батюшке.
        Люди сразу же забыли о новичке и поспешили за церковь - последний раз святая кровь обновлялась давно, три месяца назад, и члены Родника уже стали думать, что Господь их оставил. Каждый хотел убедиться, что ничего в их жизни не изменилось.
        - Пойдёмте. Я всё расскажу. - Софья спустилась с крыльца и направилась к приходскому дому - начинать следовало с музея.
        - Давай на ты, дорогуша. Не надо выкать.
        В ответ Софья пожала плечами и попросила в ответ:
        - Тогда и ты не зови меня дорогушей. Софья Кривицкая, в народе Хромушка. Согласен?
        - А то ж. Как скажешь, красавица.
        Глава 2.2
        «Братья и сестры! В это тяжёлое время мы, как никогда, нуждаемся в поддержке друг друга, в любви и самопожертвовании.
        Случившееся - итог людской греховности. Но есть ещё шанс на спасение, ибо Господь оставил вас в живых, направив сюда, в обитель веры.
        Он говорил со мной во время молитвы и указал путь, по которому я должен пойти, дабы вы могли положить начало новой, безгрешной эпохе.
        «Раб мой, - сказал он, - найди ближайшее возвышение возле Дома Моего, и отдайся приспешникам Дьявола. Не бойся - коли сделаешь это, на веки вечные будет уготовано тебе место на Небесах. Не будет более ни жажды, ни горестей, ни желаний - лишь радость от близости с Отцом Твоим. Силы Тьмы, испробовав плоти праведника, ослабнут - земля вокруг освятится, и более ничто не сможет её осквернить».
        Братья и сестры. С радостью в сердце я приношу себя в жертву, ради того, чтобы вы могли выполнить волю Его.
        Молитесь, соблюдайте заповеди Господни. Плодитесь и размножайтесь, чтобы преумножить число истинных христиан.
        Паства не может существовать без пастуха. Господь поведал мне, что Земля погрязла во грехе из-за мужчин. Поэтому теперь он обратил свой взор на женщину. Именно она, чрево людское, может спасти мир.
        Ксения Аристархова теперь мать-настоятельница, служительница Церкви - так заповедал Господь наш. Её устами станет говорить Христос, почитайте её и следуйте её указаниям.
        И спасётесь. Аминь».
        Письмо бережно упаковали в целлофановый пакетик и повесили на стену в Музее Памяти много лет назад. Каждый в Роднике знал послание наизусть. И Кривицкая тоже, вот только она, в отличие от остальных, не верила, что это писал отец Павел.
        - Интересное письмецо. То есть, ваш батюшка пожертвовал собой? А до этого разве совсем плохо было? Как я понял, он прекрасно со всем справлялся.
        Только что Вячеслав прослушал краткий рассказ о том, как после Катастрофы оставшиеся в живых горожане стремились в церковь за спасением, и батюшка впускал всех. Как не сразу поняли, что некоторые превратились в чудовищ - они помнили, кем были раньше, но плевать хотели на прошлую жизнь и мечтали лишь о крови. Как эти существа через несколько лет утратили сходство с человеком - город оказался заполнен страшными, уродливыми крылатыми созданиями, больше похожими на гигантских ночных мышей, чем на людей.
        Как укрепляли церковную ограду, как прорывались с боем в магазины, жилые дома и милицейские опорные пункты - тащили в храм всё, что может пригодиться. Возвращались после таких походов не все.
        Кривицкая хотела ответить стандартно, как положено - да, люди бились с Тьмой на последнем издыхании. Да, будущего община не видела. Благодаря жертве отца Павла и грамотной политике управления Аристарховой в Родник Веры пришли спокойствие и благодать.
        Но Соня вдруг подумала, что неплохо было бы прекратить ненавидеть Ксению в одиночку, и решила заронить зёрна сомнения в этого человека. Мужчина не выглядел затравленным, готовым проглотить любую версию за банку тушёнки и крапивный отвар.
        А ещё она не могла Вячеслава просмотреть. Причём его защита была не такой, как у сожжённых братьев и сестёр, а имела сходство с бронёй Аристарховой и дьяконов - не плотная завеса, а лёгкое покрывало. Было ощущение, что оно не внутри, а наложено снаружи, и его можно при желании убрать.
        «Нужно что-то делать, что-то менять. Путь, которым идёт приход, может привести лишь в тупик. Мы вымрем здесь. Нужно, чтобы хоть кто-нибудь захотел думать своей собственной головой. А, возможно, и действовать. Я-то трусиха, всё равно ничего не смогу сделать».
        Кривицкая суматошно пыталась придумать, как ввернуть в беседу правду, чтобы не подставить себя, да и новичка заодно. А Слава в ожидании ответа медленно двинулся вдоль полок, на которых лежали вещи, принадлежавшие членам общины.
        - Пожертвовал. Это все видели. Правда, были странности, но их матушка-настоятельница объяснила. - Соня сделала паузу. Дальше всё зависело от ходока. Если спросит, какие именно странности, она ответит. Аккуратно, взвешивая каждое слово. Если же человек не заинтересуется, то придётся забыть о революционных мыслях.
        Вячеслав не подвёл:
        - Какие странности?
        - Да ерунда. Жил в то время в церкви журналист, Царёв, видно, профессия не давала покоя. Он после случившегося баламутил всех, факты всё какие-то сверял, вопросы задавал глупые. Он погиб через три дня после батюшки. Да ещё страшно так - прорвались волки чёрные во двор, не сразу смогли остановить. Хороший был человек.
        - А что он нарыл-то такого страшного?
        Соня мысленно сосчитала до трёх, чтобы не сболтнуть лишнего. Царёв искал правду не один - ему во всём помогала хромая девчонка. Мужчина, как благородный человек, старался её не подставлять, поэтому о роли Сонечки никто так никогда и не узнал.
        Захлопав ресницами, чтобы максимально походить на недалёкую жительницу религиозной общины, девушка стала перечислять:
        - Во-первых. За день до трагических событий журналист подслушал один скандал. Ругались Аристархова и батюшка. Сначала слов было не разобрать - ругались в церкви. Но потом распахнулась дверь, Царёв едва успел в кусты сигануть, и из храма выскочила злющая, взъерошенная настоятельница. Хотя, конечно, тогда она была ещё простой прихожанкой. За ней вылетел отец Павел, очень, очень злой. Батюшку таким никто никогда не видел. Он схватил Ксению за руку и буквально зашипел: «Даю тебе сутки. Чтобы ты, чёрная душа, успела собрать свои вещи. Иди на все четыре стороны! Не смей никому рассказывать о своих идеях, не смущай людей. То, что ты предлагаешь, никогда не произойдёт здесь, в Божьем доме. Как можно было до такого додуматься?» Ксения вырвала руку, послала священника по матерному адресу и ушла. Отец Павел перекрестился, покачал головой, погрозил кому-то в сторону ограды и крикнул вдогонку Аристарховой: «Ксения! Одумайся! Если за эти сутки вернёшься на путь истинный, Господь простит, а я и подавно! Тогда сможешь остаться!» Женщина в ответ показала средний палец, сплюнула и скрылась в приходском доме.
Батюшка был очень расстроен. Стоял на крыльце ещё минут пять и лишь потом вернулся в церковь. Следовательно, вряд ли через несколько часов отец Павел записал Аристархову в святые и назначил главной.
        - Обалдеть. То есть, вот эта вот мадамочка предпенсионного возраста с лучистыми глазками и сладкой улыбкой умеет матом крыть? Да ещё на священника? Прикол. - Вячеслав отреагировал не совсем так, как надеялась Соня. Слишком несерьёзно. Но и такой вариант был неплох. - И как ваша замечательная настоятельница разбила в пух и прах обвинения?
        - Сказала, что Царёв преувеличивает. Да, они ссорились, но друг друга не оскорбляли. Поводом послужило предложение Ксении проводить службы на улице, чтобы Божья Благодать распространялась на горожан, которые превратились в монстров. А батюшка противился этому, считая, что молиться нужно в доме Божьем.
        Соня прекрасно знала правду. Потому что подслушивал ссору не журналист. Она сама была свидетелем в кустах, но Царёв решил, что девочку подставлять не стоит.
        - Ничего себе. А ещё что-нибудь?
        - Не собираюсь я ерунду всякую повторять. - Кривицкая решила, что на первый раз хватит. - Царёв давно на небесах, зачем прошлое ворошить?
        - Ну да, ну да. - Хромушке показалось, что ходок разочаровался. - Ладно, я здесь посмотрел уже всё - грустное местечко, но нужное. Куда дальше?
        - Пойдём, покажу библиотеку.
        - А давай. Только ты так и не рассказала, как ваш священник умер. И почему все сразу поверили, что лучшее начальство - Ксения.
        Они вышли из музея, прошли мимо лазарета - Соня решила, раз сейчас там нет никого, то и показывать не стоит, и зашли в библиотеку. Лишь усадив гостя на стул, Сонечка собралась с мыслями и стала рассказывать.

* * *
        Письмо нашли в церкви. Прихожане собрались во дворе, снова и снова читая послание вслух. Софья тоже стояла в толпе - она в силу возраста понимала ещё меньше взрослых. На требование объяснить, что происходит, ведь именно её имя было упомянуто, Ксения Аристархова лишь пожимала плечами и уверяла, что ничего не знает.
        Затем кто-то из мужчин завопил: «Вон он!» Прихожане в едином порыве глянули туда, куда показывал прихожанин.
        Над крышей колокольни, прямо в воздухе, висел отец Павел. Полы рясы развевались, ноги беспомощно искали опору, руки суматошно двигались, напоминая крылья. Толпа в ужасе ахнула.
        Священник не издавал ни звука. Люди побежали к звоннице, но не успели - батюшка взорвался. Кровавая взвесь, в которую превратился человек, вспыхнула лиловым светом, закружилась, а затем медленно осела на крышу и стены колокольни. Это было даже красиво, хоть и жутко. Кое-кто из женщин упал в обморок. Не успели прихожане осознать случившееся, как что-то произошло с Ксенией. Она упала на землю и забилась в припадке. Даша, стоявшая рядом, бросилась на помощь. Люди топтались вокруг, не зная, что делать - спасать женщину или бежать туда, где так страшно погиб священник.
        Припадок закончился так же неожиданно, как и начался. Аристархова осталась лежать на земле.
        - Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Отец и Спаситель ваш! - Громовой голос пронёсся над церковью. Встревоженная стая ворон с громким карканьем снялась с крыши приходского дома и улетела.
        - Внемлите, ибо хочу донести благую весть. Поводырь ваш совершил великое деяние и нынче вознёсся. То же ждёт каждого из вас, кто будет идти праведным путём. Сия жена, лежащая средь вас без памяти, будет рупором моим. Её уста - мои уста. Её повеления - мои повеления. Да будет так, ныне и присно, и во веки веков!
        Последние слова превратились в грохот, прихожане то ли в ужасе, то ли в восхищении попадали на колени.
        - Аминь! - Выдохнула толпа.

* * *
        - Первые сутки Аристархова отнекивалась от свалившейся ответственности, а потом явила чудо. С тех пор матушке невозможно соврать - человек открывает потаённые мысли всего лишь на её просьбу. Господь говорил с ней, и она приняла свою судьбу. Нечисть с тех пор игнорирует наше убежище, ни разу никто не попытался напасть. Кроме того, Дарью и Сергея также осенила Божья благодать, чтобы у настоятельницы были помощники в святом деле. Даша может машину поднять безо всякой натуги, а Сергей сон насылать. Очень помогает, если человек болеет, например.
        «А ещё он память стирать умеет. Но об этом никто не знает».
        - Значит, у вас тут святости хоть отбавляй, надо же. - Насмешливость ушла из глаз Вячеслава, он встал, подошёл к окну и задумчиво уставился на прихожан, активно бьющих поклоны возле колокольни. - А остальные дьяконы откуда? И сколько их всего? Я, например, четверых видел.
        - Четверо и есть. - Соня немного разочаровалась - она ждала более эмоционального отзыва. - Даша, Сергей, Жорж и Данила. Жорж француз, пришёл два года назад, а Данила с нами всего год.
        - И что, они тоже Божьей Благодатью осенены?
        Хромушка покачала головой:
        - Не знаю - никаких чудес за ними замечено пока не было. Но пользу точно приносят. Жорж полиглот, знает семь языков, а чужаки со всей земли приходят, сам понимаешь, общаться надо как-то. Данила в оружии хорошо разбирается, в любом - от пистолетов, к которым, правда, патронов почти не осталось, до охотничьих ножей. Я мало что знаю - дьяконы почти не общаются с прихожанами, живут в церкви, как и матушка.
        - И что, больше никто не удостоился чести творить чудеса?
        Софья напряглась. Странно - история с гибелью священника не особо заинтересовала новичка. А вот способности настоятельницы и её телохранителей очень даже.
        - Бывает, люди начинают творить что-то необычное. Матушка, обычно очень сдержанная и доброжелательная, в таких случаях неумолима и отправляет подобных чудотворцев на костёр. Даже изгнанием не рискует, так как подобные способности могут быть лишь от Дьявола. Потому что, если от Бога, Ксения об этом узнаёт первой, от самого Отца Небесного.
        Вячеслав вдруг презрительно фыркнул. Потом опомнился и с важным видом покивал, вроде как соглашаясь с методами Аристарховой. Но у Сонечки, наконец, отлегло от сердца - мужчина явно умел делать правильные выводы.
        - Ладно, Хромушка. - Слава вдруг поморщился. - Я дико извиняюсь, конечно, но кто такое прозвище придумал? Язык бы оторвать. Симпатичная, хоть и покоцаная жизнью молодая девчуля, и на такую ерунду отзываешься.
        - Я привыкла. - Пожала плечами Софья.
        - Ясно. Пусть будет Хромушка. Мы здесь всё посмотрели? Что ещё показать хочешь?
        Соня ответить не успела. Вопль, полный боли, прорвался сквозь оконное стекло. Верочка, молившаяся вместе со всеми возле колокольни, обхватила живот руками, повалилась на землю и закричала.
        Хромушка рванула из библиотеки, позабыв о подопечном.
        - Что случилось? - Славка не собирался оставаться в одиночестве и поспешил следом.
        - Ничего страшного. - Соня бежала, хромая сильней обычного, как всегда, когда сильно волновалась. - Соседка, наконец, родить собралась.
        Глава 3.1
        Нет нужды подвергать гонениям людей, которые демонстрируют сверхъестественные способности. Человечество приспосабливается к любым условиям жизни, и колдуны - наш ответ Выраю. Судя по всему, возможность творить магию заложена в геноме, так как проявиться подобные умения могут у кого угодно. Чаще всего этому предшествуют какой-либо стресс, физиологический или психологический. До четырнадцати лет способности не выявляются, как и в возрасте старше пятидесяти.
        Любой маг обладает широкими возможностями, но лучше всего у него получается то, что проявилось изначально, ещё до инициации.
        Если кто-то из ваших близких стал двигать предметы взглядом или разговаривать с животными, не стоит паниковать. Возможно, это благо для вашего сообщества. Хотя отношение колдуна к окружающим зависит от личностных качеств. Не стоит ожидать помощи от целителя, если в бытность обычным человеком он демонстрировал ненависть к людям.
        М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».
        Вера уже не кричала - не было сил. Только жалобно стонала. Взгляд иногда задерживался на Соне, но вряд ли роженица осознавала, что с ней рядом кто-то сидит.
        Двенадцать часов схваток не прошли даром - Верочку совершенно измотала нечеловеческая боль.
        - Всё никак? - В лазарет заглянула баба Валя.
        Хромушка в ответ лишь покачала головой. Девушка не отходила от подруги, пытаясь поддержать всем, чем только возможно - массировала поясницу, водила по третьему этажу, помогала принимать позы, в которых схватки были не такие болезненные. Соня настолько переживала, что в какой-то момент поняла, что давно просматривает Верочку прямо так, на ходу, совершенно не контролируя себя. Лишь матка - огромная, тёмная, по-прежнему была закрыта.
        Последний час Вера просто лежала - ходить, наклоняться, правильно дышать уже не было сил.
        - Господи, спаси Рабу Божию и её дитя. - Перекрестилась старушка. - Пойду я, предупрежу матушку, что надо общий сбор делать. Ты носилки подготовь.
        - Хорошо, баб Валь.
        Старушка ушла, тяжело вздыхая. А Хромушка взяла за руку подругу и горячо зашептала:
        - Девочка, солнышко моё хорошее! Пожалуйста, соберись! Всё хорошо, первые роды всегда тяжело проходят, не сдавайся. Подумай о малыше!
        Вера, услышав родной голос, слабо улыбнулась.
        Через несколько минут пришёл Иван. Он помог погрузить Верочку на носилки. На улице уже ждали.
        В сложных родах обычно участвовал весь Родник. Роженицу укладывали на крыльце церкви, и прихожане хором молились за мать и дитя. Молитва помогала не всегда, но что ещё можно было сделать? Соня тащила носилки, стараясь не думать о том, что Вера может умереть.

* * *
        Хромушку оттеснили - место рядом с Верой заняли сама настоятельница и Сергей. Дьякон хотел усыпить Верочку, но Ксения не разрешила - бледная, уставшая Вера и так была на грани обморока. После чудодейственного «снотворного» роженица могла уже не проснуться.
        - А муж её где?
        Соня вздрогнула. Она совершенно забыла о чужаке, и вопрос застал её врасплох.
        - Нет мужа. Это непорочное зачатие.
        - Да ты что! Серьёзно?! - Вячеслав старался не смотреть на крыльцо. Зелёное лицо и совершенно неуместные в такой ситуации вопросы дали понять Кривицкой, что мужчина впервые присутствует при родах.
        «В каком месте он жил? Там что, никто не рожал никогда?»
        - Конечно, серьёзно. Зачатие такое же непорочное и чудесное, как и все божественные откровения Прихода! - Прошипела Соня. Она едва сдержалась, чтобы не послать любопытного новичка.
        - Соня! Соня, ты где? - Верочка заметалась на грязном матрасе, отпихнула руку настоятельницы и попыталась подняться.
        - Кривицкая, иди сюда. Может, если рядом будешь ты, несчастная хоть немного успокоится. А вы, братья и сестры, начинайте.
        - Приими, о всеблагословенная и всемощная Госпоже Владычице Богородице Дево, сия молитвы, со слезами Тебе ныне приносимыя от нас недостойных раб Твоих…
        Едва Соня оказалась рядом с подругой, та с облегчением вздохнула и потеряла сознание. Соня почувствовала, как земля уходит из-под ног.
        Верочка была сверстницей младшей сестры, умершей одиннадцать лет назад, когда на город опустился лиловый туман. Тогда же погибли и родители. Может, именно поэтому семнадцатилетняя Вера всегда была так важна для Софьи. Девочка заменила ей семью.
        Хромушка не могла, просто не могла дать подруге умереть.
        Забыв о конспирации, о маячившем впереди костре, Соня включила внутреннее зрение.
        Матка ходила ходуном. Но всё равно было непонятно, что происходит. Кривицкая напряглась, и словно что-то хрупкое лопнуло в её груди. Тёмная пелена спала, и она, наконец, увидела.
        Как маленький, тоже смертельно уставший человечек стремится в мир, но упирается в выход ножками. Ещё немного, и место, служившее убежищем девять месяцев, станет ему могилой. За ним отправится и мать - натянутые волокна мышц готовы были разорваться в любую секунду.
        Откуда-то из далёких далей послышался возмущённый крик Аристарховой:
        - Что происходит?!
        Соне было плевать. Ровный гул голосов, читающих молитву, очень помогал - Сила, впервые превратившись из тонкого ручейка в ревущий водопад, оттягивала страшный момент. Целительница задрала платье роженицы, засунула руку в родовые пути и схватила ребёнка за ногу.
        Если бы Вера не потеряла сознание за несколько минут до этого, она бы сделала это сейчас. Хромушка практически по локоть залезла внутрь, поняла, что вытянуть ребёнка таким способом не получится, положила вторую руку сверху на живот и стала осторожно, но настойчиво поворачивать малыша головкой вниз.
        Кривицкая заметила какую-то возню краем глаза. На миг отвлёкшись, целительница как раз успела увидеть, как от удара в челюсть Сергей улетает с крыльца, а Ксения и Жорж пытаются обезвредить взъерошенного Вячеслава. Мужчина не давал подойти к Вере и Софье, сыпал давно забытыми в приходе матерными словами и орал, что из-за бредового отношения к колдовству не даст погибнуть юной матери и ребёнку.
        Малыш наконец оказался в нужном положении. Хромушка послала немного Силы, и Вера пришла в себя.
        - Тужься. Тужься, Верка! Почти всё!
        Верочка была всё же слишком слаба. Софья чувствовала, как вся Сила уходит на то, чтобы малыш наконец-то родился.
        Когда мальчишка истошно заверещал, Кривицкая удовлетворённо улыбнулась и отключилась.

* * *
        - Соня! Сонец! Ты долго ещё валяться будешь?
        Дико раскалывалась голова. Весёлый мужской голос ввинчивался в мозг, словно шуруп. Хромушка застонала и попыталась открыть глаза. Не получилось.
        - Давай, красотуля. Постарайся. Тебе бы банку варенья сейчас захавать или мёда, но чего нет, того нет, так что давай, сама.
        Голос вдруг показался тише. Софью затошнило, и она поняла, что снова сейчас отключится.
        - Эй, ты это, не вздумай! Зараза. Лады, пог?дь, сейчас помогу.
        Соня почувствовала, как до её руки дотронулись чьи-то тёплые пальцы. Секунду ничего не происходило, а потом состояние стало улучшаться. Будто бы внутренние силы, ушедшие на спасение Веры и её сына, потихоньку возвращались на место. Это было настолько неожиданно и приятно, что Кривицкая крепко сжала чужие пальцы и стала вытягивать из непонятного источника всё, что только могла. Оказалось, это просто и так же естественно, как и дышать.
        - Сдурела?! - Пальцы резко отдернули.
        Соня открыла глаза. Сейчас она себя чувствовала просто смертельно уставшей, не более того. Бледный Вячеслав, с упрёком глядя на неё, массировал свою руку.
        - Чуть не уконтропупила. Учись контролировать себя, а то плохо всё закончится.
        - Что это было?
        - А ты не знаешь? - Слава с интересом уставился на собеседницу.
        - Я вообще ничего не понимаю, кроме того, что мне конец, и, судя по всему, тебе тоже.
        Только сейчас Соня сообразила, где они. В церковном подвале.
        Храм был очень старый, и никто не знал, для чего здесь эти решётки. Покойный отец Павел, возможно, был в курсе, но он об этом месте не распространялся, и нашли церковную тюрьму лишь после его смерти. Аристархова активно её использовала.
        Здесь ждали вынесения и исполнения приговора люди, открывшие в себе запрещённые способности. А также сидели провинившиеся - стащившие чужую порцию еды, попытавшиеся обмануть настоятельницу при еженедельных исповедях или усомнившиеся в Боге.
        Сейчас здесь находились лишь Соня и Вячеслав. Им даже оставили лучину - щепка, вымоченная в старом подсолнечном масле, жутко чадила и неровно горела, в большей степени освещая узкий коридор, чем камеры, но и этого было достаточно. Лучше, чем сидеть в полной темноте.
        Клетки Кривицкой и чужака разделяли металлические ржавые прутья. Сквозь них Слава и смог дотронуться до девушки.
        Вот только зачем?
        - Конец или нет, это мы ещё посмотрим. Судя по всему, ваша святоша не знает, как поступить - прихожане за тебя горой встали, она явно этого не ожидала.
        - А что там произошло, когда я в обморок упала?
        - Ну, когда твои глаза зелёным полыхнули, я не удивился. Давно понял, что ты ведьма.
        - Кто?!
        Вячеслав усмехнулся и покачал головой:
        - Ладно. Куковать нам здесь ещё долго, так что объясню вкратце. Смотри. - Мужчина закатал рукав рубашки, и Соня увидела на плече татуировку - геометрический узор тёмно-красного цвета.
        - Эта руна предупреждает о нечисти в радиусе двухсот метров. Кроме того, она начинает покалывать, когда кто-то пользуется магией. Рядом с тобой пару раз кольнуло. Вот только не пойму, где и как ты смогла инициироваться, вы же за забор не выходите. Или всё-таки бывала за городом?
        - Нет. - Соня заворожено смотрела на руну. Именно от этого рисунка веяло тем «покрывалом», которое не давало просмотреть Вячеслава.
        - Вас таких, между прочим, не так уж и мало. Правда, не все идут дальше, оставляя умения в зачаточном состоянии. У каждого изначально есть какая-то одна способность. Например, Серый ваш может сон насылать.
        - Он не только это может. - Тихо сказала Кривицкая. Правду о себе она приняла сразу и даже успела сделать выводы о происходящем в Роднике Веры. - Помнишь, я говорила про непорочное зачатие? Каждая девушка раз в месяц всю ночь молится в церкви. Часто парами ходим. Многих накрывает Божья Благодать, они не помнят ничего. Иногда после таких ночных молитв беременность наступает. Меня редко трогают - видно, хромота не устраивает, или грудь маловата. А вот Веру они любят. Она, несчастная, каждый раз плачет и вырывается. А потом Сергей память стирает. Правда, на мне это не работает, но я делаю вид, что тоже забываю правду.
        - Ты хочешь сказать, что ваши дьяконы регулярно девок в церкви насилуют? Прямо там? О каком Боге они тогда говорят вообще?! А настоятельница что на это?
        Соня грустно покачала головой:
        - Она не вмешивается. Даже одобряет. Мужчинам нужно как-то напряжение снимать, верно? В этом только Данила не участвует.
        Слава сплюнул на пол и замолчал.
        - Угу, - услышала вдруг Софья и подняла голову. Под самым потолком в камере имелось крохотное оконце. Стекла в нём давно не было, и свежий ночной воздух проникал в подвал.
        - Привет, Совушка! - обрадовалась девушка. - Ты меня нашла!
        Глава 3.2
        Птица протиснулась в окно, слетела на пол, клюнула Кривицкую в ногу и неодобрительно посмотрела в соседнюю камеру.
        - Познакомься. Это мой новый друг, Слава.
        - Коваль. Вячеслав Коваль. Какая у тебя птичка интересная. - Славка сощурился, потёр руну на плече, придвинулся к решётке и просунул руку, пытаясь дотронуться до птицы. Та возмущённо угукнула и отскочила в дальний угол.
        - Обычная сова. Я её уже несколько лет прикармливаю. Мы дружим.
        - Обычная, да не совсем. Сюда бы Маринку, она бы лучше разобралась…
        Пернатая раскрыла клюв и выплюнула на пол ягоды.
        - Спасибо, милая, за угощение. - Софья, чтобы не обижать птицу, подобрала чернику и забросила в рот.
        - И часто тебе пташка ягодки таскает? - Слава развеселился непонятно чему.
        - Весь последний год. А что?
        - А то, что ночная подружка кормит тебя вкусняшками из Вырая. Тебя инициировали, а ты и не в курсе.
        Сова подошла ко всё ещё просунутой сквозь прутья руке и важно, деловито, клюнула Коваля в запястье. Потом наклонилась и подсунула голову под ладонь, требуя ласки.
        Соня не сразу поняла, что имеет в виду мужчина. А потом испугалась.
        - Ты хочешь сказать, что это она меня в ведьму превратила? И что это не птица? Но зачем?! И кто это?
        - Не могу ответить ни на один из твоих вопросов. В нынешние времена всякое бывает. Знаю одно - вряд ли птаха делала это со зла. Скорее, наоборот, исключительно с благими намерениями.
        Сова словно не слышала людей - отошла от прутьев, засунула голову себе под крыло и стала упоённо чистить пёрышки.
        - Совушка, зачем? Зачем ты это сделала?
        - Сонец, я дико извиняюсь, конечно, но вряд ли она тебе ответит. Хотя, если будешь развиваться на колдовском поприще, сможешь получить ответ без проблем. Поверь, я такое уже видел.
        - Где? В своём военном городке?
        Коваль помолчал, но потом признался:
        - Я не из военного городка. Но история реальная. Просто не моя. К нам, знаешь ли, тоже странники приходят, много чего рассказывают. Вот и про военный городок молодой пацан рассказал, Данила. Это не я, это он сеструху потерял.
        Соня поразилась:
        - А как ты смог Ксении соврать? Она же тоже, как я поняла, ведьма, и способность у неё как раз такая - тайные мысли выведывать.
        Славка просто ткнул пальцем в руну на плече.
        - А, точно. Я и забыла.
        - Кстати, маман ваша, в смысле, матушка, никакая не ведьма. Она, как я, обычный человек. Может, предмет магический в кармане лежит, может, как у меня, татуха. Или ещё что-то. Кто-то ей помогает.
        В голове словно зажёгся яркий свет. Торопливо, стараясь ничего не упустить, девушка стала рассказывать всё, что знала. Слава не перебивал, сова таращила свои круглые глаза и тоже внимательно слушала.
        В середине монолога погасла лучина. В подвал пришла темнота. Но девушка не обратила на это внимания и продолжила вываливать на Вячеслава информацию.
        Когда Хромушка, наконец, замолчала, Слава хмыкнул, и заявил:
        - Если ты не против, я кратенько обрисую ситуацию в вашем безгрешном родничке. Потом проще отчёт писать будет.
        - Какой отчёт?!
        - Позже объясню. Итак. Жил был город, который в один не слишком прекрасный вечер накрылся медным тазом. Как, впрочем, и весь мир. Оставшиеся в живых горожане укрылись в одной из православных церквей города, защищаясь от нечистой силы, упырей, в которых превратились некоторые не совсем умершие, и от диких зверей. Объединил всех под одной крышей хороший человек, священник отец Павел.
        - Всё правильно.
        - Вы худо-бедно справлялись, а потом, через год, девочка-подросток Софья Кривицкая подслушала ссору батюшки и рядовой женщины Ксении Аристарховой. Кстати, кто она?
        Соня пожала плечами, но поняла, что Слава в темноте этого не может видеть, и сказала вслух:
        - Я не знаю. Она была последней, кто пришёл тогда. Точнее, они с Дарьей и Сергеем на машине приехали. Автомобиль до сих пор стоит в сарае. Вроде бы их к нам вынесло откуда-то из другого населённого пункта.
        - То есть, они не местные, так?
        - Да. Даша вроде как её телохранителем была, а Сергей - водителем. То ли бизнесмен она, то ли чиновница - никто точно не знает. Всё на уровне слухов. И то, в последний раз мы это обсуждали тогда, когда отец Павел погиб.
        - Лады. Значит, поцапалась Ксюха со священником, да так, что этот добрый самаритянин готов был живого человека выгнать за ворота на съедение злобным потусторонним силам. И вдруг, неожиданно, совершенно внезапно и скоротечно, Господь говорит с Павлушей, да без свидетелей. Говорит полную ерунду, заставляет умереть и отдать бразды правления никому не известной тётке, которую наделяет неприятными такими способностями. И дружков её тоже заодно.
        Сова вдруг истошно завопила. Софью обдало волной воздуха - птица взлетела, сделала круг по камере и бесшумно приземлилась. Она странно щёлкала клювом - девушке показалось, что птицы так делать не должны. Стало жутковато.
        - Ты смотри, как заволновалась. Видно, наша не совсем птичка что-то знает, только рассказать не может. Ладно, давай дальше. Непонятный голос, который наивные прихожане приняли за Глас Божий, оказался очень кстати. Он всё быстро вам объяснил.
        - Это единственное, что меня смущает.
        Слава насмешливо фыркнул:
        - А я как раз это могу объяснить без проблем. Но не будем забегать вперёд. Значит, бабёнка корчит из себя безгрешную цыпочку, дьяконы её тоже. В последующие годы к их стае прибивается ещё два любителя власти. Лучшая еда - им. Свобода перемещения - им. Право повелевать, управлять человеческими судьбами - у них в руках. Периодически ребятки устраивают себе оргии с молодыми девчонками, а потом стирают жертвам память. Неужели никто этого не понял? Изнасилование разве не оставляет следов? Синяки, ещё какая-нибудь гадость?
        - Они не зверствуют. Просто расслабляются. У нас есть одна женщина, её, как и с десяток таких же несчастных, в предыдущем поселении насиловали. Пять лет. В клетке держали, помоями кормили, издевались, как могли. А в голодные зимы эти звери женщин ещё и ели. Элизе с трудом убежать удалось. До сих пор весь приход будит по ночам криками - кошмары снятся. Кстати, её ни разу «благодать» при ночной молитве не посещала, мне кажется, её наши дьяконы жалеют.
        - Или брезгуют. - Слава посопел, потом добавил глухим голосом: - Ты так спокойно об этом говоришь, что меня жуть берёт.
        - Есть гораздо более страшные вещи в этом мире. Зато у Верочки малыш появился.
        Сова издала неприятный, резкий звук и забегала по камере.
        - По-моему, наша подружка хочет, чтобы я продолжил. - Вздохнул Коваль. - На чём я остановился?
        - На том, что Аристархова и её помощники повелевают судьбами.
        - Точно. Кроме того, они тщательно выбирают, кого принимать в сообщество. Предпочтение отдаётся людям из страшных мест, как Элизе вашей, или как мне - из мест, которых больше не существует. Неугодных изгоняют или приносят в жертву над колокольней. Напрашивается вывод - отца Павла тоже в жертву принесли. Вопросов два - для чего и кому.
        - Для чего - понятно. С тех пор, как Ксения здесь руководит, ни одно чудовище к нам не рвётся. А кому… Дьяволу, наверное? Настоятельница, прикрываясь Богом, служит Князю Тьмы. Он в ответ на жертвы одаривает её способностью залезать в головы к другим и держит на коротком поводке своих приспешников.
        Коваль опять развеселился:
        - Тоже мне, князя нашла. Мне кажется, я знаю, что за чмырь тебе ручкой махал, знакомые повадки. Это обычный чёрт - они пакостники, каких белый свет не видывал, но, в принципе, достаточно адекватные, если, конечно, можно так сказать о нечистой силе. Если я прав, и это кто-то из них, то ваша Аристархова сама его навела на подобные мысли, сама в них поверила, и, естественно, сама с собой согласилась. Он только подыграл. И продолжает подыгрывать. Не удивлюсь, если он к ней является в образе Сатаны. И «Глас Божий» его был, скорее всего, они мастера подобных фокусов.
        - Так что - она просто так людей убивает?
        - Почему же просто так. Черти ничего не делают без собственной выгоды. Да и договор выполняют - ты же сама говоришь, вас не трогают. Думаю, души погибших над звонницей прямиком к нему попадают. Правда, мы до сих пор плохо понимаем, зачем они им, и вообще, как это всё работает.
        Решив позже уточнить, кто такие «мы», девушка задала вопрос:
        - Раз ты настолько в теме, объясни тогда, зачем она тех, кто странные способности проявляет, сжигает на костре?
        - Сонец, я не знаю, что творится в голове у этой бабы. Могу только предположить, что она уничтожает потенциальных конкурентов. Своеобразная инквизиция местного разлива.
        Внезапно Кривицкая почувствовала, что в душе пусто. Зачем все эти расследования и попытки выяснить истинные мотивы Аристарховой? Правда одна - много лет эта женщина худо-бедно справлялась с организацией жизни нескольких десятков людей. Да, было много чего плохого, но крыша над головой, скудная еда, закон, порядок - важные вещи. А главное, у прихожан была вера в светлое, хоть и загробное, будущее под присмотром самого Господа.
        - Какая разница? Всё равно гореть мне на костре. Да и тебе тоже, если настоятельница не смилуется и не выпроводит тебя восвояси.
        - Может, и нет. Если повезёт, и мы просидим здесь дня три, за мной успеют прийти. А уж тебя я в беде не оставлю. - Темнота не позволяла рассмотреть собеседника, но Соне показалось, что Слава улыбается.
        Девушка слабо понимала, как за ним могут «прийти», если целенаправленные путешествия уже много лет как невозможны, но решила, что спрашивать не стоит - Коваль, хоть и выглядел шутником и балагуром, за всё время общения так ничего о себе и не рассказал.
        Поэтому она просто объяснила:
        - Никто нас здесь так долго держать не будет. Так что забудь. На рассвете отправимся к Господу. Мы как раз дрова начали заготавливать, каждый день дьяконы в город выходят. К зиме ещё мало, но на два костра хватит.
        - Ерунда. Кстати! Я ж тебе главное не рассказал! Что было, когда ты в обморок брякнулась!
        Загремел замок. Птица что-то просипела и неуклюже пошагала под узкий топчан. В подвале появился свет, и заключённые увидели бледную Верочку.
        Глава 4.1
        Собранные на данный момент факты позволяют предположить, что потусторонние существа на различных континентах, хоть и обладают схожими чертами, всё же в большинстве случаев специфичны. Если учесть, что пространство пластично, а Постмортемы могут свободно перемещаться по миру, это не совсем логично. Возможно, люди, обитающие в той или иной местности, воздействуют на Вырай своими верованиями, фантазиями и мыслями. Этим феноменом «оправданного ожидания» можно объяснить Бабу-Ягу на территории расселения славян, гарпию на юго-западе Европы, а чупакабру в Латинской Америке. Необходимо учитывать, что для облегчения коммуникации или манипулирования некоторые создания способны специально принимать тот вид, который подсознательно ожидает человек.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Едва Хромушка потеряла на крыльце сознание, подоспевшая Дарья тут же скрутила чужака. Возможно, для новичка это было неожиданно, но прихожане отнеслись к такому повороту событий совершенно спокойно - высокая, крупная женщина в одиночку ходила на охоту, одним ударом могла проломить череп медведю, а когда в здании трапезной рухнула плита перекрытия, именно Даша подхватила её и держала, пока прихожане выбегали из здания. Трапезная давно была разобрана по кирпичику, а люди до сих пор вспоминали ту историю, рассказывая детям и новичкам о Божественной Благодати, коснувшейся дьяконов.
        Так что Вячеслав должен был благодарить Небеса за то, что его просто обезвредили, а не покалечили.
        Сергей сидел на крыльце, отрешённо сплёвывая кровь - два передних зуба уже валялись поодаль. Жорж деловито вязал Софье руки за спиной, а Аристархова говорила с прихожанами:
        - Братья и сестры. Вы всё видели сами. Наша сестра, наша добрая, тихая Софьюшка оказалась в руках у Тьмы. Нет таких слов, которые могут выразить моё горе. Да и ваше тоже - я прекрасно знаю, что Сонечку здесь любят все. Но мы не можем рисковать святостью этого места.
        О Верочке все забыли. Она прижимала малыша к груди и тихо плакала. Дарья, удостоверившись, что Вячеслав связан крепко, подошла к новоиспечённой матери и перерезала пуповину. Затем спустилась к людям, взяла у одной из женщин платок, поднялась на крыльцо и укрыла ребёнка. Подошла к Аристарховой и встала на привычном месте - слева, на полшага позади начальницы.
        - Завтра, после утренней молитвы, мы очистим душу Софьи Кривицкой. А Вячеслава, этого двуликого человека, вернём туда, откуда он пришёл - за ограду. В Роднике Веры нет места агрессии.
        - Матушка настоятельница! Да за что ж! Мы все тут стояли, видели - если бы не Сонька, Верку хоронить бы пришлось! - Баба Валя озвучила общую мысль, поэтому прихожане загудели.
        - Да, тёмные силы могут совершать на первый взгляд благородные поступки. Но на самом деле они пытаются усыпить бдительность, завоевать доверие, обелить себя. Чтобы нанести подлый удар потом, когда вы меньше всего это ожидаете. Вот Софья - помогла Вере и её сыну выжить. Это хороший поступок? Да. Она не несёт в себе зла. Вы можете сказать - давайте использовать способности Кривицкой во благо. А она когда-нибудь глухой ночью всех уничтожит, даже не осознавая, что делает.
        - А если это Божья благодать? Как у вас, матушка, и у дьяконов? - Выкрикнул кто-то из задних рядов.
        - Нет! - Отрезала настоятельница и даже возмущённо замахала руками. - Господь говорит со мной перед каждым появлением того, кто несёт в себе свет Его. По поводу Хромушки предупреждения не было.
        Люди не успокаивались. Ксения всё не могла поверить, что здесь, в её церкви, возможен бунт, и продолжала увещевать:
        - Братья и сёстры! Мнение Господа на этот счёт однозначно! Мы не можем оставить в живых Кривицкую, а чужака среди нас!
        Приход забормотал разными голосами:
        - Да ходок пусть валит…
        - Пусть Господь сам нам скажет, мы помним, он может…
        - Новичок, конечно, нормальный мужик, но нашим стать не успел…
        - Где это видано - девчонка спасла и дитя, и мать, а её за это на костёр…
        - Пусть Глас Небесный нам сам всё объяснит, тогда без вопросов, конечно…
        Прихожане были похожи на гнойный нарыв, который вот-вот лопнет.
        Даша наклонилась к уху настоятельницы и прошептала:
        - Ксюха, прекращай. Жрать почти нечего, дальше будет только хуже. Не доводи людей до греха, а то и твой «Бог» не поможет. Ещё нас с тобой сожгут к чертям собачьим. Попросишь у Сатаны, пусть поговорит с приходом, опять, как тогда.
        Аристархова вняла совету и заявила:
        - Хорошо, братья и сёстры. Поступим так - Софья и Вячеслав отправятся в церковный подвал, а я буду молиться до рассвета. Возможно, Господь внемлет моим просьбам и огласит своё повеление всем вам.
        Жорж и Данила подхватили Софью и потащили к церкви. Очухавшийся Сергей потопал следом. Толпа, крестясь, направилась к приходскому дому. Аристархова провожала людей взглядом и нервно кусала губы. Даша подозвала бабу Валю и ещё нескольких женщин и напомнила:
        - Пусть Вера ещё полежит. Послед родиться должен. Если что, поможете. Умеешь, баба Валя?
        - А то. Конечно. Всё сделаем в лучшем виде. - Старушка подозрительно смотрела на Дарью - слишком много взаимодействия с простыми людьми для дьякона.
        Но человеческое лицо Дарьи вновь исчезло под маской равнодушия. Женщина взвалила на плечо Вячеслава, который всё это время пытался выплюнуть кляп изо рта или ослабить узлы на верёвках, и понесла пленника в сторону церкви. Ксения направилась к колокольне.
        - Я не хочу, чтобы Хромушку убили! - Едва властители скрылись из глаз, Вера заплакала с удвоенной силой и покрепче прижала к себе новорожденного.
        - Мы тоже, Вера. Мы тоже. - Покачала головой баба Валя.

* * *
        - Верунчик! Ты что тут делаешь?! Тебе отлёживаться надо! - Кривицкая, схватившись за прутья решётки, с тревогой рассматривала подругу.
        Девушка выглядела измученной до крайней степени. Чёрные круги под глазами, бледное, какое-то пепельное лицо и потрескавшиеся губы. Хитро завязанная, переброшенная через плечо полоса ткани образовывала у груди что-то вроде уютного кокона, в котором расположился новорожденный, оставляя обе руки матери свободными. В одной Вера держала корзинку, в другой - факел.
        - Дорогуша, вон там, на стене, держатель. Если закрепишь факел в нём, будет проще.
        Верочка сделала так, как предложил Вячеслав, и устало улыбнулась:
        - Уже отлежалась. Не до того. Я вам тут покушать принесла.
        С этими словами гостья вытащила гостинцы - несколько кривых морковок и пластиковую бутылку с крапивным отваром.
        Софья, игнорируя угощение, сосредоточилась на матери и ребёнке. Глаза её засветились.
        Вера поёжилась, но лишь сказала:
        - Так жутко выглядит. Сонечка, скажи - ты ведь не…
        - Нет, девушка, она не под властью дьявола. Зуб даю. - Слава с аппетитом захрустел морковью и добавил: - Сонец, ты поосторожней, я больше не буду тебя подпитывать.
        - Я аккуратно. - Пробормотала Хромушка. Вроде бы тело новоиспечённой матери было в порядке. Целительница почувствовала, как закружилась голова, и прекратила своё дело.
        - Жуй морковку. - Посоветовал Коваль. Кривицкая послушалась.
        - Сегодня во дворе дежурят Митя и Донован. Они меня пропустили. Привет тебе передавали.
        - Так что настоятельница решила?
        Вера пожала плечами и опустилась на грязный пол:
        - Мы не знаем. Оставлять тебя в живых она не хочет, но мы потребовали, чтобы Господь сам о своём решении сказал. После того, как вас сюда увели, матушка целый час провела в колокольне, а потом в церковь вернулась. Наверное, утром объявит о своём решении.
        - Вера, ты же понимаешь, что исключений не бывает, - тихо сказала Софья.
        - Мы не отправим тебя на костёр, полночи приход не спал, обсуждал! Все, все видели, что ты для меня сделала! - Девушка с нежностью посмотрела в «кокон» на груди. - Это не может быть злом.
        - Аристархова вас не послушает.
        - Нас больше. Мы ей подчинялись много лет, можно разок и наше мнение принять во внимание.
        Соня спорить перестала. Она была уверена, что к утру члены общины остынут и не станут вступать в открытый конфликт с настоятельницей. Относительное благополучие и спокойствие почти сотни человек важней.
        - Если Господь заявит, что тебе с нами нельзя, мы попросим об изгнании. Это хоть какой-то шанс выжить, к тому же с тобой будет он, - кивнула Верочка в сторону Вячеслава.
        Мужчина в разговор не вступал, а с упоением грыз морковку, словно происходящее его совершенно не касалось.
        - Хорошие перспективы. Либо конец, либо возможный конец в лиловом тумане. - Хромушка вдруг шмыгнула носом и стала утирать глаза.
        - Как же так, Сонька! - Яростно заявила Вера и поднялась с пола, придерживая одной рукой сына. - Как ты могла в такое вляпаться! А самое обидное, даже мне не сказала!
        - Что я должна была сказать? Что вижу людей насквозь? Что знаю, кто отец твоего ребёнка? - Заорала в ответ Хромушка. - Ты бы всё равно не поверила, а если бы и поверила - сдала бы меня Аристарховой!
        - Неправда! Я бы молчала! Дура, как я без тебя здесь теперь? Кому я буду нужна? - Вера тоже заплакала. Малыш у груди обеспокоенно завозился и закряхтел. Новоиспечённая мать тут же утратила свой пыл и что-то успокаивающе зашептала в кокон. А потом осознала услышанное.
        - Что ты имела в виду, когда говорила об отце? Разве малыш не дар Господень?
        - Девочки, милые, прекратите ссориться. До того ли сейчас? Лучше давайте подумаем, как нам спастись. - Слава торопливо догрыз морковку и попытался увести разговор от опасной темы. Его жизненный опыт просто вопил о том, что для совсем юной женщины, выросшей в окружении верующих, правда может оказаться шокирующей. Ещё сотворит что-нибудь нехорошее с младенцем.
        Но Вера не обратила на мужчину никакого внимания.
        - Соня, я жду.
        До Кривицкой, наконец, дошло то, что Вячеслав понял за одно мгновение. Не стоило говорить об этом, тем более, сейчас.
        Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы дверь подвала не распахнулась, и в церковную тюрьму не вошла Дарья.
        - Вера. Тебя не должно здесь быть.
        Верочка вжалась в стену. Казалось, побледнеть ещё сильней невозможно, но девушке это удалось.
        А женщина уже утратила интерес к прихожанке и сосредоточила своё внимание на пленниках.
        - Ты! Это твоё? - На пол шмякнулся рюкзак с многочисленными карманами и лёгкая куртка.
        - Да. - Вячеслав подошёл к решётке. - Можно забрать?
        - Потом. Теперь ты, Кривицкая. На. - Даша достала из кармана часы.
        Соня машинально схватила себя за запястье.
        - Держи. Весь Приход знает, как эта вещь тебе дорога.
        - Что происходит, Дарья Степановна?
        Женщина не ответила. Она повернулась к молодой прихожанке:
        - Вера. Убирайся немедленно. Я тебя не видела, ты здесь не была.
        Девушка испуганно кивнула, подхватила пустую корзинку, и со всей скоростью, на которую была способна, покинула подвал.
        - Да что происходит?!
        Дарья подошла к камере Вячеслава, развела руки и взялась за прутья.
        - Надо уходить. На рассвете вас отправят на костёр. И тебя, ходок, тоже. Тот, кому Ксеня служит, пообещал помочь голосовым сообщением.
        Женщина с силой дёрнула. Раздался грохот, решётка выскочила из стены. На пол посыпались куски бетона и кирпич.
        - Обалдеть. Дарья, я ваш навеки - в первый раз такую силу вижу. У женщины.
        - Заткнись и слушай. Люди не хотят вам навредить, но Ксюха рвёт и мечет. Собирается изгонять тех, кто станет на вашу защиту. Так что у вас несколько часов, чтобы исчезнуть.
        Дьякон подошла к клетке Кривицкой и повторила фокус с открыванием камеры.
        - Мадам, почему вы нам помогаете? Судя по тому, что рассказала Соня, вы всегда и во всём поддерживали настоятельницу.
        - Не твоего ума дело. Всё, что от тебя требуется - увести Кривицкую подальше отсюда, в безопасное место. Вы не в курсе, но поверьте, такие есть. Странников за эти годы много побывало, рассказывали о совершенно фантастических местах. Правда, Аристархова не хотела, чтобы прихожане знали об альтернативе.
        - Я знаю. - Тихо сказала Софья, застёгивая браслет часов.
        - Да? - Удивлённо приподняла брови Дарья. - Ладно, неважно. Уйдёте через ворота.
        Слава подхватил рюкзак и деловито спросил:
        - Всё растащили?
        - А ты как думал. - Серьёзно ответила Даша. - У тебя там много чего интересного и нужного Приходу. Да и непонятное кое-что есть, Аристархова заинтересовалась. Я забросила внутрь пару банок тушёнки да нож твой охотничий, но на многое не рассчитывай.
        - И на том спасибо. - Коваль закинул рюкзак за плечи и улыбнулся: - Ну что, Сонец? Прогуляемся?
        Глава 4.2
        Кривицкая не ответила. Она ещё даже не вышла из камеры. Куда?! Здесь её дом, её жизнь. Здесь Вера, баба Валя, остальные. Здесь ужасная, но такая привычная Аристархова. А там, за забором, что её ждёт? Голод? Горе? Смерть?
        - Так, девочка. Собрала ноги в руки и свалила отсюда. - Дарья поняла всё без слов. - Здесь костёр, там - шанс на спасение. Хочешь, чтобы из-за тебя половину прихода выгнали?
        Словно во сне, Хромушка сделала шаг вперёд, но потом снова замерла.
        - Что ты возишься? - Разозлилась Даша.
        - Подождите, Дарья Степановна. Там же Донован. И Митя. Как мы мимо пройдём?
        Женщина равнодушно пожала плечами:
        - Либо они вас пропустят, либо получат по голове.
        - Нет, так не пойдёт. - Воспротивилась Софья. - Что же я, ребят подставлю? Хорошенькое дело - либо вы им черепа проломите, либо Аристархова их накажет. Хорошо, если здесь, внизу, пару недель посидят. А если их изгонят? Я так не могу.
        Даша нахмурилась. Сопротивление глупой девчонки она явно не предусмотрела. А Вячеслав, судя по всему, хоть и не был против побега, оставил решение за Хромушкой.
        И тут из-под топчана вылезла сова, о которой все давно позабыли, расправила крылья и заметалась по подвалу, наталкиваясь на стены - узкое помещение не слишком подходило для полётов
        - Это что ещё за комок перьев? - Дьякон попыталась схватить птицу, когда та пролетела прямо перед её носом, но не успела.
        Сова, не обращая внимания на людей, подлетела к дальней стене и с разгона ткнулась клювом в один из кирпичей в кладке. Затем сделала круг и повторила манёвр. И ещё раз.
        - Бедняга. Это она от паники, наверное. Подземелье не место для птиц. - Соня покачала головой.
        - Забыла, что я про тварюшку говорил? Она не просто так это делает. - Слава подошёл к той стене, которая заинтересовала пернатую. Сова тут же прекратила метаться и опустилась на плечо мужчине.
        - Так, посмотрим. - Пробормотал Коваль.
        Один из кирпичиков отличался от остальных - немного, на сантиметр, выступал из стены. Вячеслав нажал на кирпич, и почувствовал, как тот поддаётся. Стена задрожала, часть её ушла вглубь, а затем отъехала в сторону.
        Птица удовлетворённо клюнула Славу в ухо и влетела в образовавшийся проход.
        - Обалдеть. И как Ксюха пропустила такое, ума не приложу, - прошептала дьякон.
        Сова вернулась, облетела подвал и вновь скрылась в нише. Люди услышали требовательный клёкот.
        - Не хотите через ворота, пойдёте через этот ход, - приняла решение Дарья. - Не знаю, куда он ведёт, но надеюсь, что не к тупику. Церковь старая, построена несколько веков назад. Может, даже за черту города выйдете. Хватит раздумывать, рассвет меньше, чем через час.
        - Спасибо, Дарья Степановна. Я не ожидала. - С чувством сказала Соня.
        - Для меня это тоже, знаешь ли, немного неожиданно.
        - Пойдём, Сонец. Не хочу больше здесь мурыжиться.
        Соня сделала шаг в сторону дьякона. Выражение её лица было таким, что Дарья испугалась - пришла очередь объятий. Но девушка вроде сама устыдилась своего порыва, ограничилась кивком головы и нырнула в тёмный лаз. Несколько минут ничего не происходило, затем стена с тихим шорохом вернулась на место.
        - А теперь можно и с дьяволом пообщаться. - Удовлетворённо пробормотала женщина. Она собиралась проникнуть в колокольню. Ключ у шефини Даша уже стащила.
        Открыв дверь, дьякон обернулась, посмотрела на стену в дальнем углу и подумала: «Жаль, что пришлось отправить их восвояси».
        - Надеюсь, ты найдёшь себе новый дом, хромоножка.

* * *
        Что-то живое, шустрое и мерзкое пробежало по руке. Софья не отреагировала - после возмущённого писка живого ковра из крыс девушку в этом туннеле уже ничего не могло напугать.
        - Ваша богатырша хоть бы фонарь закинула в рюкзак. Скряга. - В голосе Вячеслава шутливые нотки пропали давно, после того, как им пришлось на ощупь разбирать завал, чтобы можно было двигаться дальше.
        В туннеле господствовала тьма. Не та, которой взрослые пугали детей в Роднике Веры, а обыкновенная. Но и она была живой. Темнота шуршала крысиными лапками, дышала затхлым воздухом, стонала гулким эхом шагов Славы и Сони.
        Передвигаться приходилось наощупь. Коваль шёл впереди, на плече у него сидела птица. Соня одной рукой держалась за пояс мужчины, а второй - за стену, чтобы хоть как-то ориентироваться. Да и пропустить какой-нибудь поворот, за которым может поджидать выход, не хотелось.
        - Сонец, сколько мы уже идём?
        Девушка подтянула рукав. В кромешной тьме зеленоватый циферблат часов показался ярким фонарём.
        - Уже больше часа.
        - Интересно, сколько нам ещё топать. Ты знаешь, сколько лет назад построили вашу церковь?
        Хромушка пожала плечами и продублировала ответ вслух:
        - Знаю только, что ещё до революции.
        - Значит, тоннель не должен быть слишком длинным - неведомым копателям не нужно было рыть под кварталами, построенными в советское время. К подружкам, в монастырь… У вас как, монастырь был здесь какой-нибудь? Нет? Тогда к кому-нибудь, кто мог спрятать от врагов. Или за черту города, чтобы можно было спастись в случае чего. Как думаешь, куда он ведёт?
        Соня с сожалением вновь прикрыла часы - света они давали ровно столько, сколько нужно было, чтобы ещё больше сгустить тьму, и нехотя ответила:
        - Может, в старый музей. В нём раньше чья-то усадьба была. Это километра три. А может, к озеру в парке, оно ближе. Я там жила рядом, раньше. Наш район только лет двадцать назад застраивать начали. До этого там ничего не было.
        - Понятно. Выведет нас дорожка где-то прямо в городе. Ещё до Вырая добраться надо будет как-то.
        - Почему ты уверен, что мы выйдем? Вдруг дверь завалило, или её давно нашли и забетонировали, чтобы не шастали всякие? Может, нам лучше остановиться и подумать, как быть в таком случае? Или вовсе вернуться.
        - Я ни в чём не уверен, - серьёзно ответила темнота голосом Коваля, - вот только фантазировать, как оно будет - хорошо или плохо, продумывать варианты, не двигаясь с места, просчитывать риски, стелить соломку - бред сивой кобылы. Знаю одно. Лишь действие даёт возможность человеку двигаться вперёд. Неважно, куда это тебя приведёт - к улучшению или ухудшению ситуации. Конечная точка маршрута всегда начальная точка нового пути, который может оказаться именно тем, что тебе нужно.
        Хромушка вдруг поняла, что держаться Славы - не самая хорошая идея. Если этот страстный монолог - кредо его жизни, то непонятно, как он дожил до своего возраста.
        - Ты не прав. Иногда дорога может привести в никуда.
        Ответа не последовало. Коваль почему-то остановился.
        - Что там такое? - Прошептала девушка.
        - Тупик. Мы пришли в никуда, как ты метко выразилась.
        На Софью обрушилось отчаяние. Робкая надежда, что удастся выбраться из церкви, растаяла, как дым.
        - Неудивительно. Глупо было рассчитывать, что ход, выкопанный под землёй пару веков назад, выведет нас на поверхность!
        - Подожди, не истери. Я что-то нащупал. Как же фонаря не хватает!
        Кривицкой вдруг подумалось, что можно провести эксперимент. Хуже уже всё равно не будет. Она отпустила ремень Коваля и положила руку мужчине на затылок.
        - Ты что делаешь, Сонец?
        - Стой, не шевелись. Я хочу, как это правильно сказать… поколдовать, наверное. Вдруг получится глаза твои улучшить, чтобы ты в темноте мог видеть.
        - Не получится. У тебя сил осталось с гулькин нос.
        Соня решила всё же попробовать. Сосредоточившись, она попыталась просмотреть голову Коваля.
        Ничего не вышло.
        Зато глаза Хромушки, как обычно, засветились. Этого зеленоватого свечения хватило, чтобы рассмотреть металлическую дверь впереди. Скорее всего, она была поставлена здесь гораздо позже революции, возможно, когда церковь исполняла роль столовой для советских граждан.
        - Не знаю, что ты планировала сделать, дорогуша, но и так неплохо. - Славка схватился за засов. - Теперь остынь, а то в обморок брякнешься. Мы уже и методом тыка справимся.
        Дверью давно не пользовались. Тяжёлый засов проржавел и не хотел поддаваться. Лишь через десять минут его удалось сдвинуть с места.
        За дверью имелся небольшой, метра два в диаметре, пятачок, заросший невысокой травкой, а дальше плотной стеной топорщились кусты шиповника. Солнце уже поднялось над горизонтом, и после кромешной тьмы подземного хода освещение показалось Софье очень ярким.
        - А ты говоришь, никуда. - Улыбнулся Коваль и сделал шаг наружу.

* * *
        - Наш договор с Ксенией прекрасно работает уже десять лет. Я никогда не нарушаю условия сделки. Могу лишь предложить тебе личный контракт, но расторгнуть чужой? Деточка, ты не к тому пришла.
        Помещение не имело конца и края - стены, если они здесь были, терялись в полумраке задымленной пещеры. Гигантские сковородки и кастрюли, в которых стонали и плакали души, приводили Дарью в ужас. Мелкие рогатые и хвостатые бесы внимательно следили за «кухонной утварью» и безжалостно сталкивали грешников, которые пытались выбраться, назад в кипяток или масло.
        Сатана не обращал внимания на обстановку. Он сидел на каменном троне. С правой стороны стоял невысокий столик, созданный из человеческих костей, на нём лежали всевозможные свитки. По левую руку от трона высилась золотая ваза, наполненная кровью. Дьявол зачерпнул из неё серебряным кубком, сделал глоток и удовлетворённо крякнул.
        Дьякон уже жалела, что пришла сюда. Когда она затаскивала в колокольню людей для жертвоприношения, здесь была совсем другая обстановка - пыль, грязь, какие-то старые вещи и винтовая лестница наверх. Да ещё алтарь с пентаграммой, черепом козла и пиалой для крови. Собственность Ксении.
        То, что звонница филиал ада, оказалось полной неожиданностью.
        - Что замолчала? У меня нет желания зря тратить время, кусок плоти, - нетерпеливо прорычал Сатана.
        Он снял капюшон, и Даша почувствовала, как земля уходит из-под ног.
        Вельзевул выглядел именно так, как женщина себе и представляла. Красное, вылепленное из мышечных волокон лицо без малейших признаков кожи. Страшные, светящиеся жёлтые глаза. Безгубый рот, полный острых клыков, и рога. Великолепные витые рога. Они изгибались назад и уходили вниз, за спину.
        - Так что по поводу сделки? Хочешь, убавлю тебе лет двадцать? Или фигуру подправлю - будешь нормальной бабой, а не двухметровым куском мышц. Или, смотри, вот ещё вариант - кроме силы, одарю тебя возможностью мужиков в себя влюблять. Тогда и во внешности менять ничего не придётся.
        Даша на каждое предложение отрицательно качала головой.
        - Нет, так нет. Свободна. Пока. Рано или поздно вы все здесь окажетесь. - Сатана величественно махнул в сторону кастрюль когтистой рукой.
        Женщина развернулась и на негнущихся ногах пошла к двери.
        - Стой, мешок с костями. Понравилась ты мне. Можно обойти договор. Если одна из сторон больше не может выполнять свои обязанности, то контракт разрывается в одностороннем порядке. И неустойка ещё. Смекаешь?
        Даша ничего не сказала и выбежала из колокольни.
        Сатана хихикнул, выпустил из носа струи дыма, его лицо смазалось и превратилось в свиное рыльце. Чёрт свистнул, а потом прокричал:
        - Так, пацаны, отбой! Всем спасибо, оплата, как договаривались!
        Погасли костры, сковородки подёрнулись дымкой и исчезли, а «грешники», похохатывая, стали с хлопками исчезать.
        Через две минуты звонница опустела и вернулась в первозданный вид.
        Глава 5.1
        Покинуть человеческий ареал обитания можно в произвольной точке на границе Вырая. Но по неизвестной пока причине Туман «выносит» путников в одном единственном месте у населённого пункта. Это правило соблюдается всегда. И заложник случайного перемещения, и тот, кто использует магический навигатор для осознанного направления, окажутся в одном и том же месте, если их вынесет к одному и тому же человеческому поселению. Люди со сверхъестественными способностями также не могут контролировать данный процесс. Это открывает большие возможности для разработки чётких маршрутов и объединения поселений в единую сеть в будущем. А также для формирования перевалочных пунктов и гостиниц в настоящее время.
        М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».
        Насладиться свободой и ощущением нереальности происходящего Коваль не дал. Едва за ними закрылась тяжёлая стальная дверь, мужчина схватил девушку за руку и потащил сквозь кусты шиповника. Сова, словно забыв о людях, взмахнула крыльями и полетела вперёд, а затем исчезла из виду.
        - Слава! Ты с ума сошёл?! Больно ведь! Тут колючки кругом!
        Вячеслав остановился, обернулся и буркнул:
        - Извини. Не подумал. Просто надо убираться поскорей отсюда. А я даже представления не имею, сколько до границы с Выраем.
        - Спросить нельзя было? - Прошипела девушка, стараясь не обращать внимания на боль - одна из веток царапнула по щеке. - Да и куда спешить: сейчас день, упырей нет, а приспешники Тьмы спят или что они там днём делают.
        Слава вновь шёл вперёд, теперь аккуратно придерживая ветви, чтобы те не мешали девушке. Сам на такие досадные мелочи, как царапины, внимания не обращал.
        - Не знаю, Сонец, что вы в своём Роднике о нынешней ситуации знаете. Упыри, да, солнца боятся. И будут это делать ещё десятки лет. Но нечистые разные бывают. И ночные, и дневные. Нам до солнцепёка нужно укрытие найти. А то повылезают полуденицы, бабы железные, или кто тут в этой местности обитает. Да и сейчас, утром, можно на кого-нибудь нарваться. А ваша хозяйственная Аристархова весь рюкзак выпотрошила, зараза, ничего им противопоставить не смогу. Твою ж маковку! - Коваль споткнулся о невидимый в траве ржавый велосипед и со злостью его пнул. - И кстати, прекрати называть их так пафосно.
        - Как? - Хоть скорость передвижения и уменьшилась, но Соня едва поспевала за Ковалем и уже даже немного запыхалась.
        - Приспешники Тьмы. - Тонким голосом передразнил мужчина. - Нечистые, и хватит с них. Так, мы дошли.
        Парочка выбралась из зарослей и оказалась на берегу озера. Кривицкая со стоном опустилась на колени и чуть не по плечи засунула саднящие от колючек руки в воду.
        - С водяным поздороваться решила? Давай, вперёд. Они любят таких, как ты, молоденьких да несчастных.
        Соня тут же выдернула руки из воды и даже отползла на пару шагов назад.
        - Надо двигаться. Ты говорила, что жила где-то здесь раньше. Тогда, может, знаешь, сколько отсюда до городской окраины?
        - А это окраина и есть. - Девушка встала и махнула рукой в сторону высоток на другом берегу. - Вон там мой дом, третий справа.
        Вячеслав помолчал, внимательно глядя на застывшую вдруг Софью. Потом осторожно, с сочувствием спросил:
        - Хочешь зайти?
        Кривицкая дёрнулась, как от удара и покачала головой:
        - Нет, ты же говоришь, спешить надо.
        - Ещё я говорил, что нам нужно укрытие. Вот твоя квартира на каком этаже?
        - На шестом.
        - Прекрасно. То, что надо.
        - А упыри? И приспе… нечистики?
        Слава достал из рюкзака нож. Он оказался внушительным, бережно упрятанным в кожаные ножны. Приладив оружие на поясе, двинулся вдоль берега:
        - Упыри подвалы и подземные стоянки предпочитают, а нечисть в пустые жилища особо не лазит. Максимум, первые два этажа могут занять. Не любят они от земли отрываться. Хотя летающие совсем наоборот - чем выше, тем лучше. Ниже седьмого-восьмого этажа не опускаются. А от твоего дома далеко до выезда из города?
        Соня, сильно хромая, шла рядом. Ответила не сразу - вспоминала. Потом неуверенно сказала:
        - Минут десять на машине.
        - Далековато. Пехом, да по зарослям, да рискуя нарваться на какого-нибудь урода - денёк придётся потратить.
        Оборвав себя на полуслове, Коваль вдруг рванул в сторону - туда, где высились несколько берёзок.
        - Сонец! Гляди, какие красавцы! - Мужчина пошарил в многочисленных карманах на штанах, достал целлофановый пакетик и опустился на колени.
        Кривицкая во все глаза смотрела, как Коваль профессиональными движениями срезает грибы у самой земли.
        - Если найдём лопух, я тебе такой обед забабахаю, что ты больше на свою тухлую тушёнку и смотреть не сможешь. - Бормотал Славка, складывая в пакет подберёзовики. - У вас столько народу! Засели в храме, лебеду варите, крысами детей кормите. Могли бы хоть иногда вылазки делать дальше, чем на сто метров от забора. Тут же всё прямо под ногами - ягоды, грибы, дичь, в конце концов. Вместо того чтобы убивать тех, кто может Силой управлять, дали бы люлей своей настоятельнице и зажили бы, как люди!
        Соня, слушая эту тираду, опустилась на траву и тихонько заплакала.
        Вячеслав обратил на это внимание не сразу - увлёкся тихой охотой. А когда заметил, смутился. Излишне неторопливо спрятал грибы в рюкзак, подошел к девушке, потоптался рядом, потом сел, схватил Кривицкую за плечи и притянул к себе. Соня уткнулась носом в мужскую грудь и зарыдала в голос.
        - Ну, ну, тише. Не хотел тебя задеть, прости. Вы выживали, как могли, кто я такой, чтобы судить?
        - Я не обижаюсь! - Прорыдала Соня. - Я плачу потому, что ты абсолютно прав! Я от злости-и-и!
        - Вот и молодец, вот и хорошо. Только рыдай потише, пожалуйста. А то в гости ещё кто на шум пожалует.
        Но эта часть города словно вымерла. За тот час, что заняла дорога к Софьиному дому, люди не встретили никого - ни нечистой силы, ни животных.
        Коваль угрюмо следил за обстановкой. Теперь его не радовало ничего - ни брусника, попавшаяся на пути, ни красавец лопух, чьи корни были выкопаны с помощью ножа и уложены в рюкзак, ни торговый павильон «Всё по сто». В магазинчике удалось разжиться всё ещё рабочими газовыми зажигалками, стальным молотком для отбивки мяса - вполне себе женским оружием самозащиты, мотком пластикового шнура, бельевыми прищепками и прочей, на взгляд Сони, не слишком полезной мелочёвкой. А вот Слава всё вздыхал, что город «жирный» и что «сюда бы рейд», потому что «дорога дальняя, напихивать всё в рюкзак никакого профита, всё равно не донесу».
        Девушка не уточняла, о чём мужчина говорит. Её больше интересовало, почему он мрачный, то и дело прислушивается к чему-то и с каждой минутой всё меньше походит на того весельчака-балагура, которым был ещё в заключении.
        - Сонец, а ты сама подумай. Где все? - Так ответил он на озвученный, в конце концов, вопрос. - Ни птиц, ни зверей, ни нечисти. Ни звериных троп, ни следов бурной деятельности тех же самых полудениц.
        - Радоваться надо. Идём, как по проспекту. Не понимаю, что тебя не устраивает. - Хромушка всё никак не могла привыкнуть к молотку, брала его то в правую, то в левую руку, то засовывала за пояс юбки. - Это лучше, чем через ряды упырей прорываться.
        - Кстати, о них. Татуха моя молчит. Значит, вблизи никого. А дом? - вот они, пару шагов сделать осталось. Такие классные подвалы здесь и никто не облюбовал? Ты пойми, дорогуша. Если нечистая мелкота избегает какое-то место, значит, в нём тусуется что-то пострашней.
        Словно в подтверждение подозрений Коваля путешественники наткнулись на труп. Огромная клыкастая тварь подставила солнцу кожистые крылья, тело, покрытое мелкой чёрной шерстью и обрывки грязной одежды. Выглядел вурдалак, как сушёный банан - сморщено и неприглядно.
        Слава молча подошёл, тронул труп ногой, и тот легко отлетел в сторону. Вот тут-то проняло и Софью.
        - Он словно пушинка. Это кто его довёл до такого состояния?
        - Не знаю. Но очень хочу узнать.
        До Сониного дома оставалось пройти всего ничего - завернуть во двор, пройти мимо девятиэтажного дома и пересечь детскую площадку.
        - Татуха молчит. Разрядилась, что ли? Такое только кто-то очень мощный может сотворить. Может, даже Высший. - Бормотал Коваль.
        Скорость передвижения мужчины и девушки упала практически до нуля. И всё равно - если бы не сова, появившаяся совершенно неожиданно, приключение закончилось бы прямо здесь, рядом с ржавыми детскими качелями.
        Птица с визгливым криком спикировала Вячеславу на голову. Тот от неожиданности схватил пичугу и отшвырнул:
        - Пшла отсюда, дурища!
        Сова не обиделась. Ворча почти по-человечьи, она снова взлетела и закружилась вокруг людей, не давая сделать ни шагу.
        - Славик, не злись. Ты же сам говорил, что моя Совушка не совсем обычная. Может, она сказать что-то хочет.
        Пернатая, словно в ответ, опустилась на потрескавшуюся тротуарную плитку и застыла на одном месте.
        - По-моему, её просто от дневного освещения глючит. - Коваль попытался обойти сову.
        Птица издала резкий звук, взлетела и заметалась над головами. Это было похоже на панику.
        - Ты что, на хвост ей наступил?! - Возмутилась девушка, но ответа не дождалась. Какое-то существо размером с обеденный стол молниеносно выскочило из ближайшего подъезда и, стремительно перебирая четырьмя парами ног, понеслось прямо на Славку. Тот не зазевался, резко оттолкнул от себя Софью, выхватил нож и застыл в ожидании.
        Глава 5.2
        Кривицкая так испугалась, что не обратила внимания на боль в спине, которую вызвало грубое соприкосновение с тротуаром. Девушка, словно во сне, смотрела, как Коваль падает на землю, сбитый с ног передними лапами гигантского мохнатого паука, как жуткого вида хелицеры протыкают тело мужчины, и как бесполезный нож отлетает куда-то в траву.
        Эти две секунды показались девушке долгими минутами. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы истерично клекотавшая сова не спикировала на чудовище.
        Паук от Славки отвлёкся, поднял передние конечности и стал ими размахивать, но птицу достать всё никак не мог. Сова взлетала и вновь приземлялась на головогрудь тенетника, яростно долбя крепким клювом по круглым глазам. Паук, не издавая ни звука, заметался по детской площадке. Что-то мерзкое, тягучее, грязно-лилового оттенка, хлынуло из глазниц. Кривицкая неожиданно для себя, видимо, из-за испуга, «провалилась» в колдовское состояние, и паук предстал перед ней во всей своей внутренней красе. Поняв, что разбираться в анатомии нет времени, Хромушка сделала то единственное, чему успела научиться. Она потянула энергию из монстра, как ночью из Славы. Это продолжалось довольно долго - минуты полторы, после чего паук наконец-то рухнул вверх лапами.
        Закололи кончики пальцев на руках и ногах. В глазах защипало, и окружающий мир заиграл изумрудными красками. Чувствуя себя воздушным шариком, полным воды, девушка осторожно, словно боясь расплескать своё содержимое, подошла к Ковалю.
        Мужчина лежал неподвижно. Кровь пропитала рубаху и окрасила траву вокруг. Соня нашла раны сразу - одна, с левой стороны, хоть и выглядела жутко, была неопасной - хелицер скользнул по грудной клетке, просто разодрав кожу. Второй паучий клык проткнул правое лёгкое насквозь.
        Соня едва справилась с накатившей паникой. Затем торопливо, грубо «скользнула» в тело друга и потратила всю ту силу, что собрала у паука. Она латала повреждения лёгкого, возвращала кровь в тело, выискивала молекулы яда в кровотоке и разрушала их. Вторую рану Хромушка наскоро зарастила, оставив грубый шрам, потому что силы практически кончились.
        Она давно могла рассматривать внутренности людей, но лечила в первый раз. Это было прекрасно. Разжигать огонь жизни в практически погасшем теле оказалось тяжело, страшно, но безумно приятно. Девушка поняла, что это хобби на всю жизнь.

* * *
        Пришедший в себя Славка не сразу поверил, что чуть не отдал концы - чувствовал он себя вполне сносно. Затем, проникшись, долго рассыпался в благодарностях и обещал вечную дружбу. Потом встал, пнул паучий труп, и заявил, что больше подобных тварей здесь быть не может. Как и остальных - и обычных, и сверхъестественных.
        - Они одиночки. И вообще, знаешь, сколько они жрут? Представь только, сколько этот захавал потусторонних, раз вымахал до таких размеров. Здесь без магической диеты не обошлось. Даже нечисть обладает инстинктом самосохранения и опасные места избегает. Что уж говорить об обычном зверье. Поэтому здесь так тихо - дурных нет в чужие охотничьи угодья лезть.
        На резонный вопрос, откуда такая уверенность в безопасности этого места, мужчина хмыкнул и сказал, что у него был хороший преподаватель биологии в школе. Правда, больше Славка вспомнить о паукообразных ничего не смог, объяснив это легкомысленным отношением к учёбе в юном возрасте.
        - Ты и в правду думаешь, что это обычный паук? Не приспешник Тьмы?
        Слава поморщился, вновь услышав это название, но занудствовать не стал, а просто ответил:
        - Татуха смолчала. Ты пойми - в гигантском пауке нет ничего удивительного, хоть и неожиданно слегка. Лиловый туман действует на людей, я уже говорил, что куча народу внезапно стали потенциальными колдунами. На животных действует тоже - бегают, где хотят, хомячат волшебную травку в Вырае, обедают мелкой нечистью, в которой потустороннего дыхания вагон и маленькая тележка. Отсюда и такие выверты. Серьёзно, я уже видел волков, которые могут становиться невидимыми и ершей размером с моторную лодку. Мутации! - С важным видом закончил Коваль.
        - Ладно. Спасибо за разъяснения, но сейчас главное не это. Что будем делать? - Софья чувствовала ужасную слабость. Ей хотелось упасть прямо здесь, во дворе, и заснуть беспробудным сном. - Раз ты говоришь, что нас никто не потревожит, может, отдохнём хоть пару часиков?
        - Какие пару часиков, подруга! Мы с тобой на несколько дней здесь зависнуть можем. Самое безопасное место в городе, зуб даю! Дня через два меня хватятся. И заберут нас к едрене фене из вашего милого городка. Который подъезд - твой?

* * *
        Проникнуть в квартиру оказалось легко - много лет назад, когда наступил конец света, родители в панике схватили детей и попытались покинуть город. Убегали из дома в спешке, и отец лишь захлопнул дверь на английский замок. Остальные, включая врезанный в металлическую наружную дверь, закрывать не было времени - в подъезде уже объявились странные существа, а из соседних квартир неслись крики ужаса.
        Остатки паутинных верёвок, устилавших подъезд, говорили о том, что долгие годы неприкосновенность жилища охранялась тенетником. Слава поковырялся в замке, и Кривицкая наконец-то сделала шаг в прошлое.
        Коваль буркнул, что оценит обстановку, прикрыл за девушкой дверь и остался в подъезде - почувствовал, что Соне нужно немного побыть в одиночестве.
        Софья даже не услышала новоприобретённого друга. Она стояла в пыльном коридоре, пытаясь хоть немного замедлить сердцебиение. Не магией. Обычным способом - медленно вдыхая и выдыхая.
        Помогло слабо. Хромушка осторожно пошла по квартире, нежно притрагиваясь к стенам и вещам.
        Каждый сантиметр пространства напоминал о родителях, младшей сестре и юной Сонечке. Ролики в углу прихожей - Соня каталась с подругами по выходным. Жив ли хоть кто-то из той девчоночьей стайки? Кресло - в нём по вечерам сидела мама. Она любила мелодрамы, а папа такие фильмы терпеть не мог. Поэтому обычно валялся рядом, на диване, спрятавшись от романтичных фильмов за наушниками, и смотрел дурацкие комедии на планшете. Вот и сам планшет - бесполезный теперь кусок пластика.
        В детской у Софьи подкосились ноги. Девушка и подумать не могла, насколько тяжело будет вернуться домой спустя столько лет. Домой, где тебя никто не ждёт.
        Славка застал Хромушку сидящей на полу у двухъярусной кровати. Тревожно заглянув в девичьи глаза, к своему облегчению слёз не увидел.
        - Сонец! Смотри, чего нашёл у ваших соседей! Вода! В стеклянном бутыле, и пробка притёртая! В кладовке стояла. Я попробовал - вроде не протухшая. Будет, на чём хавчик сварить.
        - Знаешь, мы ведь почти выехали из города. Но какой-то псих на микроавтобусе почему-то решил в нас врезаться. Я сознание потеряла, а, когда пришла в себя, увидела, что все мои мертвы. Нога оказалась сломанной. Как до церкви добралась, до сих пор не понимаю. Повезло. А они, наверное, так и лежат там. Если, конечно, звери не съели.
        Коваль сел рядом, обнял. А Софья продолжила рассказывать о своих злоключениях ровным, лишённым эмоций голосом.
        Славка очень не любил слушать подобные истории. Но понимал, что иногда человеку необходимо выговориться.

* * *
        - То, что нельзя предугадать, куда выведет кривая дорожка Вырая, не совсем правда. Такие как ты, люди с магическими способностями, вполне себе могут путешествовать по миру, выбирая пункт назначения.
        Слава замолчал, подбросил ножку стула в костёр, помешал варево в ведре, попробовал, причмокнул и заявил:
        - Кислинки не хватает. Но мы это исправим. - С этими словами мужчина забросил в суп пару ягод брусники.
        Живот Кривицкой громко заурчал. Запахи были настолько аппетитными, что она с трудом удерживала внимание на рассказе. Чтобы отвлечься от предстоящего ужина, девушка спросила:
        - То есть, могут попасть, куда захотят?
        - Не совсем. Лишь туда, где уже побывали. Или туда, где находится кто-то, дорогой сердцу: жена, ребёнок, друг. Есть, конечно, так называемые «проводники» - чародеи, которые могут добраться до поселения, которое ему кто-то красочно описал. Но они редко встречаются.
        Костёр разожгли в подъезде, у окна. Стёкол давно не было, и дым беспрепятственно уходил на улицу. Солнце почти село, город ожил. Но Слава пообещал, что никто их не побеспокоит. И дело было не только в паучьем логове. Мужчина на лестничных площадках третьего и девятого этажа начертил защитные знаки. Подобное для Кривицкой было в новинку, но Славка отмахнулся от вопросов, заявив, что сейчас не до этого.
        - Моя подруга, как ты. Хотя, конечно, ты по сравнению с ней слепой котёнок. Опыта и знаний - нуль. Так вот, Маруська научилась делать типа навигаторы - положил обычный человек такое в карман и пошёл в Туман. Куда попадёшь, знает только Вырай, но вот домой вернуться сможешь стопроцентно - поможет навигатор.
        - Ты что! Чего мы здесь тогда сидим! - Соня даже вскочила. - Если можем убраться отсюда!
        - Нет. - Обезоруживающе улыбнулся Вячеслав, попробовал похлёбку, пробормотал: «Ещё пару минут», а потом уточнил: - Не можем. Твои дорогие прихожане навигатор прикарманили, когда шмонали мои вещи.
        - А я, я могу вывести нас к твоим? Раз обладаю магическими способностями?
        - Нет. - Опять сказал Коваль, снял ведро с огня, протянул девушке ложку и разлил суп по тарелкам.
        - Но почему?
        - Да потому что ты не была в Приречье. А проводником быть не можешь, у тебя первичные способности явно целительские. Я же объяснил. Может, лет через десять, когда опыта наберёшься… Ладно, ешь.
        Похлёбка показалась девушке безумно вкусной. Корень лопуха напоминал картошку и сельдерей одновременно, грибы источали умопомрачительный аромат, да и ягоды были к месту.
        Слава повесил над костром чайник, предварительно набросав в него листьев ежевики.
        Увидев немую просьбу в глазах бывшей прихожанки, Коваль налил добавки и успокаивающе сказал:
        - Перекантуемся здесь несколько дней, и за нами придут. У меня договорённость с Маринкой - если вовремя не вернусь, она меня найдёт.
        Съев вторую порцию, девушка вдруг поняла, что сегодняшний день, наконец, готов её свалить. В ушах зашумело, глаза стали слипаться, и кто такая Марина, когда она придёт и как найдет, стало совсем неинтересно.
        - Пойдём спать? - Вяло спросила она.
        - Ты топай, конечно. А я ещё чайком побалуюсь.
        - Спасибо, Славочка. За всё. - Соня побрела по лестнице вверх и скрылась в квартире.
        - Пожалуйста, кушай с маслом. - Коваль налил себе вторую чашку ежевичного чая, поднялся, подошёл к окну и залюбовался закатом.
        Глава 6.1
        Вырай - местное название сверхъестественной территории. Часто можно услышать другие варианты, такие как Туман, Чистилище, Царство Теней, Ад, параллельный мир и прочее. Зависит от того, каких традиций придерживались жители определённого населённого пункта до Катастрофы. Во всех уголках мира эта местность считается опасной и непредсказуемой. Но, соблюдая некоторые правила, можно свести риски к минимуму.
        Настоятельно не рекомендуется путешествовать без поддержки колдуна. Если он или она в команде имеется, слушаться беспрекословно. Нижеприведённые советы в основном пригодятся тем, кто не смог заручиться магической поддержкой.
        Задремавшая всем составом компания после пробуждения окажется разделённой, скорее всего, навсегда. Поэтому спать нужно по очереди.
        Путешествие занимает от часа до трёх дней. При этом совершенно неважно расстояние между пунктами «А» и «Б» до Катастрофы. Изредка скорость течения времени на нормальной территории и в Вырае не совпадают.
        Есть и пить в Пустошах можно лишь то, что вы принесли с собой.
        Вырай не терпит бурные эмоции, как отрицательные, так и положительные. Не ссорьтесь, не пойте радостные песни. Чем тише путешественники, тем меньше шансов встретить нечистую силу. Опытный одинокий путник может вовсе не вызвать возмущений в потустороннем пространстве. Десять человек должны быть готовы к пристальному вниманию сверхъестественного.
        И последнее - в зимний период Вырай находится в так называемой спячке, и в это время года он может пропустить группу в пять раз больше.
        М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».
        В Чистилище старались не останавливаться. Гнали на полную, не разбирая дороги. Монстры сбегались на многоголосый рёв моторов, но среагировать не успевали. Хотя, конечно, пространство сопротивлялось такому варварскому и наглому способу перемещения, подсовывая под колёса то кипящую лаву, то снежные сугробы. Однажды ведущая машина едва не влетела в глубокую пропасть. Если бы Свободными управлял кто-то другой, они давно перестали бы существовать.
        Но Конрад был умён, жесток и силён духом. Кроме того, он был магом. Главарь играючи наколдовывал временные мосты через пропасти, остужал кипящую отрыжку вулканов и предугадывал, куда стоит повернуть колонне, чтобы не нарваться на компанию великанов или стаю оборотней. Правда, подобное было возможно лишь при наличии минимум пяти пленников в кузове, и только здесь, во враждебных человеку местах.
        Пейзаж, как обычно, сменился совершенно неожиданно, и восторженный рёв двадцати глоток выразил всеобщий восторг. Но Конрад по рации приказал заткнуться - он, в отличие от остальных членов банды видел, что границу они пересечь ещё не успели. Во-первых, бурлящая в нём сила находилась на пике. На человеческих территориях его возможности уменьшались чуть ли не в сотню раз.
        А во-вторых, он видел в бинокль, что полевые маки, устилавшие поле до самого горизонта, не совсем обычные. Каждый бутон имел зубастую клацающую пасть.
        - Едем дальше! - Рявкнул главарь в рацию. - Мы ещё в Чистилище! Не верьте пасторальной картинке, а присмотритесь, идиоты!
        - Босс, сколько у тебя осталось ещё? - Спросил Леон, верный пёс, шедший за хозяином уже шесть лет. Единственный, кому можно было доверять.
        Конрад обернулся, открыл щиток между кабиной и кузовом, вытянул руку, и крепкий мужчина, связанный по рукам и ногам, глухо застонал.
        - Трое уже трупы. Здоровяк выдержит один раз, максимум, два. Детей ещё не трогал, но в них сил нет почти.
        - Плохо. - Леон, не отрываясь, смотрел вперёд и крутил руль. Невинные на первый взгляд цветочки, попадая под колёса, словно взрывались и забрызгивали лобовое стекло кровавыми ошмётками. Дворники активно работали, размазывая красное месиво.
        - Скоро мы выскочим. Я чувствую. Так что хватит.
        Леон кивнул. Он не сомневался в способностях шефа. Раз сказал, что скоро, значит, так тому и быть.
        Спустя несколько минут сумасшедшей езды маки сменились на обычные луговые цветы. В небе появилось несколько солнц, причём каждый видел своё количество.
        - Переходник. - В голосе водителя послышалось громадное облегчение.
        Леон проехал луг насквозь и рефлекторно задержал дыхание, когда машину окутал лиловый туман. И, наконец, затормозил - впереди, буквально в ста метрах, высились промышленные здания.
        Люди высыпали из машин. В первую очередь они развязывали верёвки, соединявшие все автомобили в колонне, опустошали мочевые пузыри и закуривали. Несколько человек подошли к грузовику босса, открыли кузов, вытащили трупы и бесцеремонно выбросили их в нескольких метрах от места остановки.
        Конрад отобрал самых крепких ребят и отправил осматривать окрестности. Леон кивнул шефу и двинулся к колонне, руководить подготовкой к привалу. Разведка вернулась минут через десять.
        - Там это. Дорога. Вон там. - Дэн всегда отличался краткостью речи, хотя к таланту это не имело никакого отношения. - Забор, и она за ним.
        - Да, да, да. - Зачастил Эдди. Он всегда пресмыкался перед боссом, хотя с остальными вёл себя вызывающе. - Кроме того, шеф, я заметил, что совсем рядом, вон там, за поворотом, вышка сотовой связи. Прекрасный обзор может открыться!
        - Она и отсюда видна. - Поднял бровь Конрад. Эдди сразу глупо захихикал и закивал головой.
        «Достал меня этот подлиза. В следующую ходку поедет в моём прицепе», - брезгливо подумал предводитель Свободных. Хотя на самом деле Эду ничего подобного в ближайшее время не грозило - новых членов банды не появлялось уже года два, а численность нынешнего состава стремительно таяла, невзирая на усилия Конрада.
        - Идите. Общий сбор через десять минут, передайте там. - Буркнул шеф и двинулся к ближайшему гаражу. Ему тоже нужно было облегчиться после долгой дороги.

* * *
        Уже много лет Свободные придерживались определённой схемы - выруливали к населённому пункту, и если их встречал закат, то там же, где остановились, устраивали привал. Босс тратил последних пленников на установку магического купола, который защищал людей от монстров. И только на рассвете банда разведывала обстановку.
        Их интересовали конкретные вещи. Автозаправка. Продуктовый склад или крупный магазин. Военная часть либо отделение милиции, прочие места, в которых можно найти полезные для банды вещи.
        И люди. Без пленников, без этого живого топлива для Конрада, выжить у вечных путешественников шансов практически не было.
        О том, чтобы остановиться и пустить корни в каком-нибудь подходящем месте, не могло быть и речи. Мир изменился, и лишь Свободные приспособились к нему, в отличие от трусливых крыс, пытающихся жить на обломках цивилизации. Свободные, конечно, не торопились покидать населённые пункты, устраивая себе «каникулы» на одну-две недели. Но уже после выполнения основных задач.
        Ночь прошла без эксцессов. Сверхъестественные чудовища людей не беспокоили - купол делал место стоянки невидимым для них. А обычное зверьё прекрасно отстреливалось пулями. Первой зарулила стая одичавших собак, привлечённая трупами пленников. Затем их ближайшие родственники, волки. Мёртвых животных раскладывали по периметру, устраивая молчаливое предупреждение для хищников, желающих сунуться к машинам. Через несколько часов людей оставили в покое.
        С рассветом защитный купол рассосался. Конрад, Леон и двое самых глазастых бойцов двинулись к вышке.
        - Ты разобрался, где мы? - Спросил шеф у помощника, но тот лишь пожал плечами.
        - Кажется, я знаю. - Подал голос крепыш, шедший немного позади. - Похоже на мой дом. На бывший дом. - Торопливо добавил парень, вспомнив об одном из самых главных правил: «Лишь тот свободен, кто не привязан к земле корнями. Старого дома нет, нового не будет. Лишь дорога, лишь движение вперёд - смысл существования».
        - Уточни. - Ровно сказал Конрад, дав понять, что прощает досадный промах.
        - Растения. Архитектура домов. Да и название завода на моём языке. - Крепыш махнул рукой туда, где виднелись гигантское, облупившееся: «РОСПРО». Следующие буквы отсутствовали, и лишь одна, последняя, жизнеутверждающе сообщала: «Ш».
        Крепыш не стал добавлять, что с момента выхода из машины у него щемило сердце. Он не мог это объяснить сам себе, не понимал, как такое возможно, но ещё вечером он знал, куда их вынесло Чистилище. Парень решил, что ностальгия не слишком вяжется с философией Свободных, поэтому просто сказал:
        - Думаю, это Россия.
        Глава 6.2
        Около часа Эдди и русский, Влад, вооружившись биноклями, просидели на сотовой вышке. Начертили схематичную карту нужных объектов в радиусе десяти километров и отметили заметные очаги активности монстров. Особенно долго рассматривали православную церковь, которая оказалась жилой.
        Влад, глядя на облупившиеся купола храма, неожиданно для себя почувствовал глухую тоску. А ещё в душе заскребли кошки, желавшие, чтобы это была другая страна и другие люди. Свободные и раньше попадали в славянские города, но такие мысли не посещали ни разу. Почему-то вспомнилась старая песня, которую когда-то давно слушали водители маршруток: о молодом парне, который рано сбежал из дома, а затем начал грабить в компании таких же, как он, и по незнанию убил собственную семью. Влад словно даже услышал голос певца, выводившего жалостливые куплеты.
        - Там сплошные бабы и мужики-доходяги. - Отчитывался чуть позже Эд. - У ворот дежурят двое. Оружия, кроме дубинок, не заметили. Так что вскрыть это гнездо крысок - плёвое дело.
        - Прекрасно. - Конрад кивнул. - Но сначала - заправка. Затем - больница и магазины. - Боеприпасы есть, где взять?
        - Ничего подходящего не заметили. - Отрапортовал Влад. - Хотя в каждом городке обязательно должны быть отделения полиции. Найдём.
        - Дьявол нас побери, вынесло непонятно где. Куда проще было бы на другом континенте - там оружейные магазины на каждом углу. - В сердцах заявил Леон, и Свободные поддержали его тяжёлыми вздохами.
        С каждым годом находить боеприпасы становилось всё трудней.

* * *
        На заправке повезло - топлива оказалось много, наполнили все баки и канистры. Кроме того, в одном из служебных помещений мародёры наткнулись на скелеты в форменной одежде. Просидевшие одиннадцать лет перед погасшими мониторами охранники не возмущались, когда с них бесцеремонно стаскивали автоматы. В одном из сейфов нашли патроны.
        Уже садясь в машину, Влад увидел и услышал кое-что необычное. Во-первых, с балкона шестого этажа многоэтажки слетела птица. Странным было то, что, по глубокому убеждению бойца, совы, а это была именно сова, не летают днём. В когтистых лапах подозрительная птаха держала корзинку. Она сделала круг над заправкой и улетела в ту сторону, где воздух периодически вспыхивал лиловым, обозначая границу Чистилища.
        Ещё один член банды увидел то же самое. Но не удивился, а лишь пробормотал, что за эти годы повылазило огромное количество непонятных тварей, сплюнул и занялся упаковкой добычи в багажник.
        А Влад пристально всмотрелся туда, откуда вылетела птичка. Ничего не увидел. Зато показалось, что где-то там слышны человеческие крики. Парень даже смог разобрать женский и мужской голоса.
        - Эй, русский! Хватит тормозить, поехали! - Водитель нервничал. Автомобили уже выстроились в колонну, а в ведущей машине ревел мотор.
        Выбросив из головы непонятные странности, Влад запрыгнул на заднее сиденье.

* * *
        - Слава, просыпайся! Что-то происходит! - Кривицкая только-только собралась тормошить друга, но тот уже открыл глаза.
        - Ты чего, Сонец?
        - Сколько человек должно за тобой приехать? Там куча машин,
        Слава сел. Срок его возвращения домой истёк четыре дня назад. Пока Марина разберётся, что к чему, пока настроится на него, пока пройдёт сквозь Вырай… Родственницу мужчина ожидал не раньше, чем к сегодняшнему вечеру, а то и к завтрашнему утру. К тому же приреченская ведьма вряд ли прихватит компанию.
        Коваль поднялся, вышел на балкон.
        - Где?
        - Вон, на заправке. - Соня боязливо выглядывала из-за мужского плеча.
        Вячеслав приложил руку козырьком ко лбу и всмотрелся туда, куда показывала девушка.
        Раз, два, три, четыре… семь. Четыре внедорожника и три армейских грузовика. Человеческие фигурки деловито сновали по автозаправке.
        - Это точно не твои верующие прогуляться решили?
        - Слава, ты что! В Роднике всего одна машина, и та уже много лет в сарае гниёт!
        Послышался звон стекла. Гости города не очень церемонились.
        Автозаправка находилась не слишком далеко от жилого дома. Коваль прищурился и постарался заметить как можно больше. А потом вдруг выругался, присел и потянул за руку девушку. Та понятливо опустилась на корточки.
        - Ты их знаешь?
        - Бог миловал. - Жёстко усмехнулся мужчина. - Но я наслышан. Посмотри, только аккуратно - на каждой машине рисуночек имеется.
        Соня осторожно приподнялась. Действительно, на каждом автомобиле можно было рассмотреть то ли эмблему, то ли украшение: грубо нарисованную птицу с раскинутыми крыльями и огромным, крючковатым клювом.
        - Вижу.
        - Это Фридомцы. - Видя, что Хромушка не очень понимает, уточнил. - Свободные, если по-нашему. Хотя компания на самом деле разношёрстная - русские тоже замечены. Заправляет у них какой-то маг. Моральный урод. Скачут, куда кривая Вырая выведет. Мародёрствуют, убивают почти всех встреченных. Целые поселения вырезают. Кого не убивают, забирают с собой, зачем - неизвестно. Те ещё утырки.
        - Откуда ты это можешь знать? - Осведомлённость происходящим в мире удивляло Соню всё больше.
        Слава ответил не сразу. Он прижался лицом к небольшой щёлке в ограждении. Фридомцы, видимо, вычистив АЗС под ноль, рассаживались по машинам.
        - Понимаешь, Хромка. Мой дом в эпицентре начала конца. Наверное, поэтому Приречье похоже на проходной двор. Вот к вам ходоки как часто заруливают?
        - Раньше - раз-два в месяц. Сейчас гораздо, гораздо реже. Хотя Ксения с ночными гостями сама общается, нам не докладывает, так что точно сказать не могу.
        - Вот. А к нам заруливают три-четыре раза в неделю. А поначалу раз по десять за день чужаки прибывали. Кого мы только не видели, каких только историй не наслушались. Про Свободных этих рассказывали раз пять. И всё, как под копирку.
        Хромушка почувствовала, как непонятные мародёры отходят на второй план. Стало наплевать на всё. Девушку от пяток до макушки захлестнуло невиданное, физически ощущаемое любопытство.
        - Славка! Объясни, наконец, толком! Где твой дом? И кто это - мы?!
        Коваль усмехнулся:
        - Скоро узнаешь, не боись. Нам Маринку бы только дождаться. Ты лучше подумай, куда поедут Фридомцы после бензинового рая? Где у вас тут поживиться можно?
        Софья усилием воли заставила себя сосредоточиться на насущных проблемах.
        - Так. Мой двор последний, дальше жилых кварталов нет. С этой стороны только заправка, завод, пожарная часть и гаражный кооператив.
        - Это я и сам вижу.
        - Да. Там, откуда мы пришли - озеро и парк, мы проходили сквозь них. Чуть дальше супермаркет, недалеко отсюда больница, ну, и строительный рынок. Правда, мы всё обчистили сами. Им дальше придётся ехать, в центр.
        Внезапно Соня замерла на несколько секунд, а потом схватила Славку за руку, и горячо зашептала:
        - Славочка! Они ведь мимо церкви поедут! Только дурак не поймёт, что там человеческое поселение!
        Коваль смотрел в панически расширенные глаза подруги, и понимал, что для Родника Веры сочтены дни. Даже не дни - часы. Пара десятков измождённых мужиков даже под предводительством богатырши Дарьи ничего не смогут противопоставить банде убийц. Способности Аристарховой и недоучки Сергея Вячеслав даже не брал в расчёт.
        - Ну… Сочувствую, Сонец. Что поделать. Таков современный мир, жестокий и несправедливый.
        - Я должна вернуться. - Заявила Соня, опустилась на колени и поползла в комнату.
        - Чего ты должна?! - Славка пополз следом и уткнулся лбом в колени девушки - та уже выпрямилась и воинственно оглядывала комнату, решая, что полезного можно взять с собой.
        - Совушка! - Птица, мирно дремавшая на спинке кресла, вздрогнула и открыла глаза.
        - Если ты, правда, не совсем животное, на. - Девушка бесцеремонно вытряхнула из маминой корзинки для рукоделия нитки, спицы и недовязанный свитер, протянула птахе. Набери сюда ягод, или яблок, или ещё чего-нибудь. Там, откуда ты всё это для меня таскаешь. Поняла?
        Сова угукнула, уцепилась когтями за ручку корзины и вылетела в окно.
        - Ты! - Обернулась Хромушка и уставилась на Славу тяжёлым взглядом. Потом вдруг смягчилась и виновато сказала: - Спасибо тебе за всё, друг из Приречья. Желаю тебе дождаться Марину и вернуться домой. Буду рада, если расскажешь кому-нибудь о Софье Кривицкой и о Роднике Веры - месте, где жили добрые, хорошие люди.
        - Ага, жди. - Славка уже поднялся. Сейчас он стоял у двери из комнаты, преграждая выход. - Никуда я тебя не пущу. Это самоубийство чистой воды.
        Глава 6.3
        Супермаркет, на взгляд Конрада, был великоват для такого небольшого городка. Но для Свободных - в самый раз. На продукты предводитель не особо надеялся, рассчитывая потрясти крысок в храме, но в подобном месте всегда можно было найти что-то полезное.
        Люди разбились на пары и затерялись среди стеллажей и павильонов. Леон расположился у входа - в его обязанности входило распределять и сортировать добычу. Босс учётом заниматься не собирался, поэтому, повесив на плечо автомат, решил прогуляться по первому этажу.
        Продуктовый отдел казался близнецом таких же мест по всему миру. Последними покупателями здесь были крысы, одичавшие собаки, птицы. Разодранные упаковки, разбитые бутылки, засохшие винные лужицы. Ни рассыпанных круп, ни сгнивших и превратившихся в удобрение фруктов и овощей - подобное животные подъели давным-давно.
        Магазинчик ювелирных изделий. Один из немногих, не пострадавших от братьев меньших - владелец когда-то расщедрился на армированные стёкла в витринах и хороший замок. Да и едой оттуда не пахло. Внутри на полу у самой двери лежала продавщица. Конрад в полумраке сначала принял её за манекен, лишь затем понял, что такой оскал не может принадлежать пластиковой красотке.
        Плотно закрытая стеклянная дверь, видимо, создавала какой-то определённый микроклимат, и девушка, в отличие от охранников на АЗС, не разложилась, а превратилась в мумию. Тусклые волосы до сих пор украшала эффектная заколка. Униформа - белый верх, тёмный низ, мешком висела на костях, обтянутых тёмно-бурой кожей. Одна туфля свалилась с высохшей ступни, вторая была на месте. Конрад равнодушно посмотрел на сморщенное лицо, лишь отдалённо напоминавшее человеческое, и двинулся дальше - ювелирные украшения ему ни к чему, заходить в павильон смысла не было.
        В отделе туристических товаров останки продавца отсутствовали. На стеклянной двери до сих пор висело расписание работы павильона - закрывался он рано, в девятнадцать ноль-ноль. Наверное, одиннадцать лет назад торговец успел добраться до дома или какого-нибудь бара и умер уже там. А может, превратился в упыря и наслаждается нежизнью где-нибудь в другом месте. Конрад подумал, что сюда нужно отправить нескольких бойцов. Удачное в плане добычи место.
        Детский отдел. Мечта любого ребёнка. Если бы Свободные занимались торговлей и обменом, как некоторые странники-экстремалы, здесь можно было бы неплохо поживиться. Игрушки оказались нетронуты. У самого входа покупателей приветствовал огромный розовый медведь, припорошенный многолетней пылью. Красочные книги, игрушечные автоматы, безумное количество кукол, мозаики, детские коляски, залежи подгузников разных размеров - всё это потихоньку ветшало, так и не дождавшись маленьких хозяев.
        И здесь продавщиц не было, лишь сиротливо валялась на полу обглоданная берцовая кость.
        Еле слышный шорох заставил мага сосредоточиться. С минуту было тихо, но затем за ближайшим стеллажом что-то упало. Конрад взял автомат наизготовку и осторожно заглянул за полки.
        Сначала мужчина подумал, что наткнулся на человека. Сгорбленный, тучный, узкоплечий незнакомец был одет в дублёнку мехом наружу, лыжную чёрную шапочку, высокие, неожиданно качественные ботинки и синие спортивные штаны с пузырями на коленях. Он не спеша шарил узловатыми руками по полкам с игрушками и что-то бормотал себе под нос.
        - Эй, уродец! - Громко рявкнул Конрад, рассчитывая, что неожиданный звук испугает и деморализует человека.
        Вышло не совсем так, как он рассчитывал. Даже не вздрогнув, «покупатель» медленно обернулся. Конрад вскинул автомат и прицелился, увидев заполненные чернотой глаза и огромный открытый рот, из которого свисал длинный, розовый язык. Кончик языка подрагивал и всё время цеплялся за воротник дублёнки.
        - Что за мерзость?! - Маг сделал шаг назад. Опыт подсказывал, что пули подобных созданий практически не берут, а остатки Силы на это недоразумение тратить не хотелось. Раз не напал сразу, значит, потенциально не опасен. Мужчина тянул время, думая, что делать - просто уйти, или всё же попытаться уничтожить существо с минимальной затратой ресурсов.
        - Мы не мерзость. Мы подарок выбираем. Для мальчика. Для мальчишечки, - прошамкал монстр, при этом язык продолжил свисать с подбородка, не участвуя в формировании звуков. Зато слюна закапала активней.
        - Для какого мальчика? - Конрад подумал, что, возможно, получится разойтись по-хорошему, раз уж завязался диалог.
        - Милому мальчишечке. Он любит машинки, да. Вкусный. - Вот теперь язык пришёл в движение и плотоядно облизнул всё бледное, восковое лицо разом.
        Конрад почувствовал, как к горлу подступила тошнота. А монстр, видимо, решил, что взрослый мужчина тоже может быть вкусным, и сделал шаг вперёд.
        Прозвучала короткая очередь. Существо дробно захихикало и исчезло.
        Конрад выскочил в широкий коридор и содрогнулся - что-то скользкое, слюнявое лизнуло его ухо.
        - Леон! - крикнул предводитель Свободных, и гулкое эхо понесло голос по этажу. А невидимый любитель мальчиков вновь решил попробовать мага на вкус.
        - Леон, твою мать! - Конрад завертелся вокруг себя, пытаясь увидеть врага. Ничего не получилось. Зато со всех сторон послышался всё тот же шамкающий голос:
        - Раз, два, три, четыре, пять,
        Букой вздумали пугать.
        Три, четыре, пять и шесть,
        Вы не верьте, что он есть.
        Пять и шесть, а дальше семь,
        Буки, братцы, нет совсем[1].
        Конрад упал - невидимое существо, особо не умничая, подставило подножку. Сверху придавило что-то тяжёлое, бука проявился и заклацал гнилыми зубами прямо перед носом жертвы. Маг почувствовал, как на него наваливается сонливость. Гулко отдавались по магазину тяжёлые, торопливые шаги - это Леон спешил на помощь шефу. Понимая, что соратник не успеет, Конрад решил не жадничать и потратил все внутренние Силы на удар по ближайшей точке - по мерзкому языку.
        Существо взвыло и отпрыгнуло на несколько шагов. Наконец подскочил Леон и попытался схватить буку, но это уже не понадобилось.
        Монстр тоненько выл, пытаясь удержать расползающийся на мелкие лоскуты язык. Затем стали распадаться губы, лицо, руки… Через две минуты всё было кончено. На полу вяло шевелилась скользкая масса, напоминавшая кучу пиявок. Даже одежды не осталось.
        - Тьфу, мерзость. - Скривился Леон. - Шеф, ты как?
        Конрад, свернувшись калачиком и обняв автомат, сладко спал, причмокивая губами.

* * *
        Последний пленник, смуглый щуплый парнишка лет тринадцати, наконец, отправился к своим предкам. Конрад был настолько зол, что вытянул жизнь из мальчишки буквально за секунду. Он злился на монстра, на Леона, который запаниковал и вместо того, чтобы попытаться разбудить начальника, разорался, подзывая бойцов к спящему магу. Люди создали такой шум, что привлекли внимание упырей, отсыпавшихся в подвале супермаркета. В полумраке магазина чудовища чувствовали себя вполне комфортно, и Свободные потеряли четверых. А также истратили большую часть боеприпасов. Повезло, что на улице светило яркое полуденное солнце, Леон, наконец, взял себя в руки, и оставшиеся в живых вынесли мирно сопящего босса на стоянку перед магазином. Вурдалаки разочарованно выли, но преследовать потенциальный обед не пытались. Минут через пять похлопываний по щекам Конрад проснулся. И ужаснулся потерям. Себя он, естественно, ни в чём не винил, а вот подчинённые и несчастный паренёк в полной мере испытали на себе праведный гнев.
        - Надеюсь, это последний ваш прокол, - процедил колдун, глядя на виновато опустивших головы Свободных, - там, в церкви, одни крысы. Трусливые, слабые, забывшие, что человек - царь природы. Я хочу, чтобы вы реабилитировались. Леон, посади Эдди к нам в машину.
        - Я буду помогать с направлением? - Встрепенулся мужчина.
        - Нет. Ты будешь моей батарейкой. По машинам! - Конрад направился к первому автомобилю.
        [1] Детская считалочка
        Глава 7.1
        Полоз (Rex angius). Высшие. Негативист.
        Внешний облик неизвестен.
        Считается отцом всей змееобразной нечистой силы, покровителем обычных пресмыкающихся. Сам никогда не покидает Вырай, но его «дети» активно взаимодействуют с людьми. Человеческие души нужны не для пропитания, а для создания «потомков». Обладает неисчерпаемым запасом сокровищ, которыми щедро снабжает своих потусторонних подопечных.
        Необходимо знать, что с седьмого апреля и до первого мая юные девушки могут наткнуться на украшения - кольца, серьги, браслеты, цепочки, которые лежат в траве или висят на ветках кустарников. Ни в коем случае драгоценности брать нельзя, каким бы красивыми и дорогими они не были. «Ничейные украшения» на самом деле принадлежат Полозу, разбрасывают их змеи. Таким способом Rex angius ищет себе «невесту». Взяв украшение, девушка словно даёт согласие на свадьбу. Отказаться нет никакой возможности. Судя по тому, что суженая требуется Полозу каждый год, участь его жён незавидна. Осенью жертва исчезает, даже если её хорошо охраняют.
        По непроверенным данным, девушек используют, как сосуд для вынашивания змееобразной нечистой силы.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Меню дьяконов и настоятельницы было простым, но достаточно сытным - отварной картофель, слишком мелкий, чтобы его чистить, и зайчатина, добытая Дарьей. Рядовые прихожане получили похлёбку из сушёного гороха. Крупа немного отдавала плесенью, но сегодняшний повар, Элиза, в порыве вдохновения ободрала немного коры с многовекового дуба, росшего в дальнем углу двора, и добавила в кастрюлю. Мерзкий привкус притупился, и в церкви установилась благостная тишина, прерываемая скрежетом ложек о стенки мисок.
        Погода стояла хорошая, поэтому Родник Веры практически в полном составе расположился во дворе - никто не хотел сидеть в душной столовой, окна там не открывались уже много лет по причине прогнивших рам.
        Ксения ела без аппетита. Её не оставляли в покое мысли о противной хромоножке.
        Девчонка оказалась полна сюрпризов. Во-первых, настоятельница и подумать не могла, что эта тихая любительница книг обладает такими возможностями. Дело было даже не в родовспоможении, а в том, как Кривицкая сбежала. Разгромила подвал и просто исчезла, прихватив с собой ходока. А также свои часы и его рюкзак.
        Дверь церковной тюрьмы была не тронута. Получалось, что Софья действительно как-то смогла раствориться в воздухе.
        Ещё прихожане. Они, конечно, ужаснулись «дьявольской помощи», благодаря которой Кривицкая избежала костра, но в мыслях у каждого настоятельница улавливала радость и облегчение. Это беспокоило. Родник Веры уже не был таким покорным, как раньше, и с этим нужно было что-то делать.
        Пропавшие часы и рюкзак просто вопили о том, что девчонке кто-то помог. Вряд ли это был рядовой представитель общины - люди за годы разучились думать и действовать самостоятельно. Или боялись, что, в принципе, одно и то же.
        Предатель гораздо ближе. Кто-то из помощников. Но кто?
        Сергей? Аристархова наняла его всего за два дня до Катастрофы, и парень прекрасно показал себя в стрессовой ситуации - вывел машину сквозь творившееся тогда сумасшествие к людям. Уже здесь, в церкви, он раскрылся с новой стороны - магические способности оказались очень кстати. За возможность пользовать молоденьких прихожанок Серый готов был на всё, пусть и приходилось делить девушек с Жоржем.
        Или это ширма, а он давно хочет убрать стареющую тётку, чтобы занять её место? А ведь ситуация с Кривицкой - хороший шанс поселить сомнения в головы людей.
        Данила? Бывший милиционер. Этот точно нет. Не способен на сложные интриги в связи с простотой души. Пришёл позже всех, единственный, кто не знает истинное положение вещей, искренне считая, что Аристархова служит Господу.
        Хотя он мог узнать правду. Может, Сергей когда-нибудь схалтурил и не слишком тщательно стёр память.
        Жорж - вполне возможно. Хотя он совершенно не умеет скрывать свои мысли от начальницы. Сложно представить, что в этой открытой всем ветрам голове можно что-то утаить.
        И Дашка. Она волновала больше всех. Никогда не высказывала своего мнения о методах управления приходом, при этом Ксения прекрасно знала, что многое происходящее подчинённой не нравится. Но женщина верой и правдой прослужила пять лет ещё тогда, в прошлой жизни, видела многое, и Аристархова ей доверяла, как самой себе.
        А вот после родов Дарья впервые вмешалась. Хорошо хоть, на ухо шептала, а не в голос, при всех. Совет она дала дельный, но с какой стати? Что сместилось в голове у молчуньи, раз она вдруг изменила своим принципам? И где гарантия, что это «смещение» не привело её ночью в подвал?
        Аристархова, проглотила картофелину и пристально посмотрела на телохранительницу. Та как раз откладывала половину своей порции молодой мамашке, Верке, которая, кстати, третьи сутки ходила за Дарьей, как привязанная.
        А ведь Вера была лучшей подругой хромоногой.
        Ксения решила близко пообщаться с девчонкой и выведать все тайны. С Дашкой лучше пока не разговаривать - сверхъестественную силу женщины ещё никто не отменял. Неизвестно, магическая это способность или скрытые резервы организма, но зачем обижать богатыршу подозрениями? Надо сначала всё выяснить.
        Размышления прервал звук. Он был настолько обыденным для прошлого и совершенно невозможным сейчас, что весь приход замер.
        - Вы слышите? - Проговорил кто-то.
        - Тихо! - Шикнули на него.
        Родник Веры, затаив дыхание, слушал рёв моторов. Голоса машин приближались.
        - Чеслав, Кирилл! - Крикнула Ксения дежурным по воротам. - Поднимитесь, посмотрите, что там происходит!
        Чеслав кивнул и полез по приставной лестнице наверх. Машины, судя по звуку, были уже совсем рядом.
        Едва голова дежурного показалась над забором, прозвучал выстрел. Мужчина рухнул вниз. Прихожане испуганно закричали, но панически метаться не стали - хватая детей на руки, помогая старикам, люди организованной толпой рванули в храм.
        За забором взревел двигатель, ворота снёс армейский грузовик. Не притормаживая, он въехал во двор, несколько человек оказались под колёсами. Из окон машины полились автоматные очереди, выкашивая тех, кто не успел скрыться в церкви.
        Аристархова даже не пыталась бежать за остальными. Торопливо, но аккуратно, стараясь не попасть под пули, матушка спешила к колокольне.
        Даша, убедившись, что большинство жителей общины, а, главное, Вера и её сын укрылись в здании и захлопнули тяжёлую дверь, она побежала за настоятельницей. Дарья не сомневалась, что мужчины успеют закрыть внутренний засов. Дверь была крепкой, тяжёлой и могла дать передышку в несколько минут.
        Едва дьякон заскочила в звонницу, Аристархова захлопнула дверь.
        - Дашка! Крови!
        Объяснять не нужно было. Богатырша сорвала с пояса нож и полоснула себя по руке. Кровь потекла в заботливо подставленную Ксенией чашу.
        - Они нас заметили? - Сквозь зубы спросила настоятельница.
        - Не думаю. Были очень заняты остальными.
        - Прекрасно. - Ксения привычным движением выплеснула кровь на алтарь.
        Пыльная комната изменилась - стены поползли в стороны, где-то на границе слышимости почудились крики, полные боли и ужаса. На месте алтаря материализовался трон, уже знакомый Дарье. Хозяин был на месте. Хорошо хоть, кастрюль и сковородок не наблюдалось.
        Сатана вопросительно уставился на посетительниц пылающими глазами:
        - Ну?
        Ксения рухнула на пол и поползла к трону, причитая:
        - Господин! Помоги! Защити меня и моих рабов от внешней угрозы!
        Князь Тьмы хрюкнул, махнул рукой, и в воздухе появился плазменный телевизор метра в полтора по диагонали. На экране присутствующие увидели церковный двор.
        Грузовик расположился прямо на грядках. Бандиты деловито сновали во дворе, пока не обращая внимания на храм. Дарья разглядела, как мародёры тащат двигатель, который мирно ржавел под капотом автомобиля Аристарховой уже лет семь, и беспомощно сжала кулаки. А разорение «оружейного склада», в котором в основном хранились топоры да дубины, вообще привело её в бешенство. Растерянность в душе женщины сменилась яростью.
        - Господин! - Зарыдала Ксения. - Ты видишь? Они не брезгуют ничем!
        - Ну, пощипают ваши запасы, делов-то.
        - Но несколько людей погибло. - Вмешалась в разговор дьякон.
        Дьявол покосился на неё красным глазом, и женщине показалось, что в нём мелькнула насмешливая искра.
        - Судя по тому, что творится в их головах, кусок плоти, они вообще никого оставлять в живых не собираются. Сейчас обчистят всё снаружи, затем пойдут в ваш клоповник, а потом уже и до Божьего дома очередь дойдёт.
        - Договор! У нас договор! - Тоненько провыла Аристархова и заелозила губами по подолу дьявольской мантии.
        - Контракт составлен чётко. Ты поставляешь человеческие души посредством жертвоприношения, я в ответ защищаю от нечистой силы и предоставляю тебе временные магические способности. Всё. О людской агрессии там ничего не сказано. - Князь Тьмы пошарил в складках мантии, извлёк свиток, развернул и сунул под нос настоятельнице.
        - Новый, новый договор! - Хозяйка Родника Веры даже не взглянула на слова, написанные кровью. - Ты защищаешь прихожан, уничтожаешь этих, пришлых!
        - А взамен что? - Вопрос был задан с искренним интересом.
        Аристархова притихла, размышляя.
        - Предлагаю вот что. Я ставлю защиту, убиваю мародёров, взамен разрываю предыдущий контракт. Да, и ты, соответственно, наконец, моя. Зато людишки живы.
        - Нет! - Взвизгнула матушка. - Я не согласна!
        Дьявол сверкнул глазами:
        - Я теряю терпение.
        Даша тоже его теряла. Этот безумный торг начинал бесить. Там, снаружи, хозяйничали Звери, а они тут раздумывали.
        - Господин! Предлагаю тебе всех прихожан.
        Сатана захохотал:
        - Я не понял. Ты предлагаешь мне сотню местных душ, плюс пару десятков душ пришлых. А защищать тогда кого?
        - Меня. - Тут Ксения с опаской покосилась на Дарью, и торопливо добавила: - И её.
        - Лады. Только я тогда и магию заберу, больно жирно для тебя.
        - Согласна. - Выплюнула Ксения, закатила глаза и рухнула на пол.
        - Зачем?! - Разочарованно протянул дьявол, глядя, как телохранительница оттаскивает начальницу от трона. - Мы же договорились почти. Зачем стукнула тётеньку? Это некультурно, в конце концов.
        Даша сняла с себя рубашку, разорвала её на полосы и начала крепко вязать Аристархову.
        - Контракт подписывать буду я. Разовый. И убедительно прошу прекратить маскарад, надоело.
        Сатана хмыкнул и изменился.
        - Как догадалась?
        - Вряд ли Князь Тьмы столько лет лично будет заниматься хотелками Ксюшки.
        - А ты молодец. - Уважительно покивал чёрт.
        - Спасибо. - Пробурчала Дарья.
        Удивительное дело - едва существо сменило внешность, страх ушёл. Телохранитель почувствовала, что с этим можно договориться на относительно выгодных условиях, если держать ухо востро, конечно.
        Глава 7.2
        - Итак, что предлагаешь? - Спросил нечистый.
        Даша пару секунд мысленно формулировала, а потом чётко и спокойно проговорила вслух:
        - Ты ставишь защиту на церковь. Помогаешь убить пришлых, после этого наше сотрудничество на любом уровне прекращается. Навсегда.
        - Хм. - Чёрт задумчиво потеребил козлиную бороду. - Что взамен предлагаешь?
        - Души бандитов. И её. - Женщина махнула рукой в сторону Аристарховой, которая всё ещё не пришла в себя.
        - Не понимаю - чего на начальницу взъелась? - Потусторонний пакостник хлопнул себя по лохматому колену. - Ты б моего хозяина видела, вмиг бы поняла, что тебе ещё повезло с тёткой.
        - Какая разница? - Рявкнула богатырша. - Нам что, обсуждать больше нечего? Время уходит!
        - Спокойно. Времени - вагон. Ты посмотри, они ещё ваш приходской дом обобрать не успели. Рассказывай, иначе никакой сделки.
        - Когда-то у меня был сын, - глухо сказала Даша, - он серьёзно болел, нужны были деньги на лекарства. Банк в кредите отказал. Пошла к ней, она обещала помочь через пару недель. Дала отпуск за свой счёт. Я месяц ждала, надеялась, фактически жила в больнице. Деньги так и не пришли, сын умер. А она, оказывается, забыла. Просто забыла. Я хотела уволиться, но случился конец света. Идти стало некуда.
        - И ты столько времени ей служила? Не прирезала во сне? - непонятно чем восхищаясь, прошептал Чёрт.
        Дарья пожала плечами:
        - Моего малыша не вернуть, а она неплохой руководитель. Конечно, не без извращений, но много лет сохраняла жизнь местным людям. Я бы так не смогла.
        - Конечно, не смогла бы. - Фыркнул собеседник. - Так - это ещё постараться надо.
        - Хватит обо мне. Как тебе предложение? - Сменила тему телохранительница.
        - Не знаю, не знаю. - Нечистик притворно вздохнул. - Надо с боссом перетереть. Место тут не то, чтобы хлебное, но души регулярно поставлялись. Хотя… если договор с Аристарховой аннулируется, ваш Родничок теряет неприкосновенность, и наша братия может здесь вдоволь нарезвиться.
        Даша вздрогнула. В свете последних событий она совершенно забыла про защиту от приспешников Тьмы.
        - Чего побледнела? Передумала?
        - Нет! - Тряхнула головой женщина.
        - Тогда жди. - Пожал плечами Чёрт. - Я мигом, к руководству и назад. Одно копыто здесь, другое там.
        Он исчез, оставив после себя лишь запах нужника. Обстановка осталась неизменной, и Даша подошла поближе к телевизору.
        Мародёры занимались делом. Таскали из приходского дома мешки с продуктами. Складывали трупы у забора. Среди погибших Дарья узнала Сергея - магические способности не помогли дьякону избежать колёс или пуль. Двор заполнили другие автомобили, два «гостя» поднялись на крыльцо храма и начали что-то спокойно обсуждать. Стало понятно, что у прихожан осталось совсем немного времени.
        - Что хочу сказать, Дарья Степановна. - Рядом стоял козлоногий. Как он появился, Дарья не заметила. - Шеф дал добро, только нам нужна и твоя душа тоже. И ещё - выполнять твою работу я не буду. Сами разбирайтесь.
        - А в чём смысл тогда?!
        - Поставлю защиту на дверь церквушки. Разве этого мало? Никто из прихода, кроме тебя, не погибнет.
        Телохранитель промолчала. Она была готова к подобному и не боялась - жить не хотелось уже давно. Вот только прихожане волновали - как они справятся без неё, Аристарховой и Сергея. Люди давно забыли, как это - защищаться самостоятельно.
        - Пойми, конфетка, ты мне нравишься. Упорная, и способности редкие - вроде колдунья, а вроде и нет. Но я существо подневольное, так что придётся тебе к нам. - Чёрт тронул женщину за плечо и проникновенно сказал: - Не волнуйся, подберу тебе что-нибудь симпатичное. В русалки не годишься, больно крупная, да и старовата, но что-нибудь найдём обязательно. Может, в лешачихи пойдёшь.
        - Твой шеф тебя сюда «приставил»?
        - Я же не для себя здесь души десять лет собираю.
        - А для кого?
        На миг чёрт вернул себе красные глаза и витые рога.
        - Сама как думаешь? Для одного из Высших, конечно.

* * *
        Будку охранника стоянки строили на совесть - она оказалась настолько крепкой, что смогла выдержать молодой лесок на крыше. Конечно, деревья были тоненькие и невысокие, но достаточно густые, чтобы укрыть двоих.
        - Ох, Сонец, чую, зря с тобой связался. Скопытимся мы, зуб даю.
        - Я говорила, не надо за мной идти. - Кривицкая доела последнюю ягодку и бережно спрятала в зарослях мамину корзинку. Потерять её девушка не могла себе позволить, а так оставался шанс на то, что дорогую сердцу вещь когда-нибудь получится забрать.
        Коваль виновато улыбнулся:
        - Воспитание поганое. Не могу бросить на произвол судьбы даже постороннюю бабу.
        Соня решила прекратить бессмысленный спор, который длился с момента выхода из квартиры.
        Свободные уже загоняли машины во двор и ставили их поперёк разбитых в хлам ворот - момент нападения Коваль и Кривицкая пропустили.
        - Видала? На постой остаться решили. Нет, оно понятно, конечно - место у вас спокойное, нечисть не лезет, спать есть где, хавчик, хоть и квёлый, имеется. Можно спокойно город шмонать. Обчистят всё, до чего дотянутся, и досвидос.
        Софья тоже рассматривала происходящее за забором, пытаясь оставаться спокойной. Получалось не особо - ужас накатывал волнами, словно прибой, заставляя сердце биться часто-часто.
        А Вячеслав продолжал комментировать:
        - Тел на улице немного. Есть надежда, что остальные спрятались? В церкви, например? Или в жилище вашем?
        Соня на секунду представила, что в приходском доме всё завалено трупами, и всхлипнула:
        - Я не могу больше здесь лежать. Ты, как хочешь, а я пойду. - Девушка вытащила из-за пояса кухонный молоток, и собралась было спуститься вниз. Но Коваль её схватил за руку:
        - Подожди, куда ты так - нахрапом. Даже до ворот дойти не успеешь, пристрелят.
        - Что ты предлагаешь тогда?
        Славка задумался. Идей у него было много, одна лучше другой, но все при ближайшем рассмотрении оказывались самоубийственными и невыполнимыми. Возможно, десять лет назад Коваль не обратил бы внимания на подобную ерунду, но годы опыта давали о себе знать.
        Помогли сами мародёры. У входа всё это время оставались два человека с автоматами, но внезапно они оставили пост и ушли внутрь.
        - Бегом! - Вячеслав спрыгнул с крыши, мягко перекатился по земле и легко вскочил на ноги. Соня попыталась повторить манёвр, и уже в полёте поняла, что переломает ноги - так, как мужчина, группироваться она не умела. Но Славка вовремя подхватил соратницу.
        - Дурында, кто ж так прыгает.
        - Сам такой. Вперёд!
        Расстояние от стоянки до забора преодолели очень быстро. Когда оставалось пробежать всего несколько метров, один из постовых вернулся. Увидев несущихся прямо на него людей, Свободный оторопел, но хлопать ушами не стал, а вскинул оружие.
        Возможно, здесь бы всё и закончилось, но на автоматчика откуда-то сверху бесшумно спикировала Совушка. Человек вскрикнул, птица взлетела, и этих нескольких секунд как раз хватило, чтобы Слава успел швырнуть нож. Лезвие вонзилось точно в шею бандиту.
        Подбежав к мёртвому врагу, Коваль взял автомат, торопливо обыскал труп, нашёл запасную обойму патронов, кивнул Соне и двинулся к воротам. Сова полетела впереди с громким клёкотом - каким-то образом пернатая поняла, что мародёров надо отвлечь от входа хоть на какое-то время.
        Во дворе раздались крики боли, а затем редкие выстрелы. Славка и Хромушка ускорились. С внутренней стороны у самых ворот стоял старый ларёк, в котором раньше продавали свечи, иконы и прочие религиозные атрибуты. Сейчас здание пустовало, лишь иногда дежурные укрывались в нём от дождя. Дверь в ларьке давно отсутствовала, к тому же сова устроила переполох, поэтому «освободители» Родника смогли быстро и бесшумно спрятаться.
        Птаха носилась над головами мародёров, периодически пикируя на людей, оставаясь верной себе в способах сражения. Через прилавок Вячеслав и Соня наблюдали, как бандиты пытаются пристрелить наглую птицу. В итоге случайно убили одного из своих. Торжествуя, Совушка рванула ввысь и исчезла за куполами.
        Худой невысокий мужчина, стоявший на крыльце церкви, пролаял что-то на отрывистом языке, и порядок установился мгновенно. Свободные прекратили суетиться и равнодушно оттащили труп своего соратника к остальным мертвецам.
        - Сколько их? Я пятнадцать насчитала.
        - Семнадцать. Видишь двоих? В джипе. Один за рулём, второй рядом.
        Девушка прищурилась:
        - Точно. Чего они там сидят?
        Версию Коваль предложить не успел - на крыльце взвилась стена огня. Главарь едва успел отскочить. Теперь путь к прихожанам был отрезан. Кто-то попытался сунуться к бушевавшей стихии, но тут же осыпался на землю кучкой пепла.
        Предводитель снова что-то рявкнул, показывая на огонь. Больше никто не геройствовал. Соне показалось, что бандиты растерялись.
        - Что это, Сонец?
        - Без понятия. Может, Аристарховой проделки.
        Водитель джипа, повинуясь взмаху руки главаря, вытащил из машины сидевшего с ним рядом щуплого мужчину. Одежда того была в крови, сизые редкие волосы неряшливо падали на лицо, руки и ноги связаны.
        Оказавшись перед предводителем, человек что-то просительно закричал. Брезгливо сморщившись, вожак необычно, с вывертом, махнул рукой, и несчастный пленник беззвучно рухнул на землю.
        Его, не мешкая, оттащили к трупам. А вожак поднял руки над головой и что-то проговорил.
        - Видела? Маг. Моя татуха среагировала, когда он этого высосал. Сил набрался, зараза.
        Соня во все глаза смотрела, как человек пытается бороться с огнём и не сразу почувствовала, что Славка тормошит её за плечо:
        - Хорош медитировать. Давай, хоть что-нибудь, ты же можешь. Пока они отвлеклись.
        Девушка попыталась проделать с ближайшим к ним человеком то же, что сделала с пауком несколько дней назад. Ничего не вышло. Видимо, против воли это работало только с животными.
        Слава понял всё без слов, поднял автомат и прицелился, мысленно попрощавшись с жизнью - было ясно, что отсиживаться здесь после выстрела им не дадут.
        Глава 7.3
        Дверь колокольни от удара вынесло на несколько метров вперёд. Выскочила Дарья Степановна. Перемещалась она так быстро, что её фигура казалась смазанной. Коваль, так и не нажав на курок, ошалело следил за женщиной, а Соня, забыв об осторожности, выбежала из ларька и с диким криком понеслась на врагов, размахивая над головой молоточком для отбивки мяса. Витиевато ругнувшись, Славка поспешил следом. Стрелять он не рискнул, опасаясь попасть в сумасшедших женщин, и просто ввязался в рукопашный бой.
        Мародёры тоже не стреляли - в ближнем бою целиться сложно. Поэтому на церковном дворе завязалась банальная, хоть и кровавая, драка. Дарья перемещалась нечеловечески быстро, била со страшной силой и насмерть. До того, как Конрад отвлёкся от огненной стены, дьякон успела отправить на тот свет четверых. Властно протянув руку к неизвестно откуда взявшимся защитникам, маг практически сразу понял, что стандартная схема вытягивания жизни не сработает.
        Женщины оказались почти такими же, как он. С колдунами Конрад дел не имел никогда, поэтому не знал, как подобраться к их силам. А мужчина был чем-то защищён. С таким главарь Свободных тоже ни разу не сталкивался.
        Поэтому ему пришлось присосаться к первому попавшемуся подчинённому. Сил хватило как раз на то, чтобы расшвырять в стороны своих и накрыть защитников куполом. Даша и Соня заметались из стороны в сторону, пытаясь выбраться из невидимой клетки. Слава сразу понял, что произошло, поэтому бегать не стал, а принялся вываливать на мародёров нецензурную ругань.
        - Стойте! - От колокольни, пошатываясь, спешила Ксения. - Предлагаю сделку!
        - Скотина, - процедила сквозь зубы Даша, - мог бы и не развязывать.
        - Мог бы. Но было бы не так интересно, правда? - Рядом с куполом искренне улыбалось существо, похожее одновременно на человека, козла и свинью.
        Соня вздрогнула - таких она никогда не видела, а вот Слава закатил глаза и вздохнул, пробормотав: «Нигде от них житья нет».
        Судя по отсутствию изменений в поведении мародёров, чёрта видела только пленённая троица.
        Один из бандитов знал русский язык. Он перевёл вопли настоятельницы, и главарь с интересом на неё уставился.
        А женщина, подойдя поближе, окинула холодным взглядом стоящих под куполом и утратила к ним интерес. Выпрямилась, напомнив осанкой императриц прошлого, и заявила:
        - Я отдаю вам этих идиотов, а также всех, кто прячется в храме. За это вы не трогаете меня и доставляете в первое попавшееся поселение.
        Фразу перевели. Главарь удивлённо вытаращил глаза, а через секунду рассмеялся.
        Он хохотал так легко и радостно, что проняло даже чёрта.
        - Глупенькая. - Вздохнул он. - Можно подумать, эти молодчики сами это всё не смогут взять.
        Вслед за шефом захохотали и остальные. Аристархова побледнела и сделала шаг назад.
        - Он не достанет прихожан. Ты ведь сам, как я понимаю, огонь на крыльце забабахал. Ведь так? - Спросил Коваль.
        Чёрт с интересом уставился на мужчину. Потом обратил внимание на шрамы, украшавшие коротко стриженую шевелюру, и внезапно сказал:
        - А я тебя знаю. Веня много чего рассказывал. Ты Слава. Заноза в заднице.
        - Отличный комплимент от нечистого. - Улыбнулся одними губами Слава.
        Настоятельнице заломили руки за спину и подвели к вожаку. Чёрт наколдовал невысокую табуретку и пристроился рядом с невидимой клеткой.
        - Комплимент, не комплимент, но тебя и твою родственницу мы хорошо знаем. А по поводу твоего вопроса - да, под защитой. Но сдаётся мне, ненадолго. Сейчас сам поймёшь.
        Аристархова умерла мгновенно - без поддержки чёрта её жизненная сила легко оказалась во власти Конрада. А затем женщина тряпичной куклой увенчала гору трупов.
        Соня смотрела на то, что осталось от человека, железной рукой управлявшего Родником Веры столько лет, и не понимала, почему из глаз текут слёзы.
        Что творилось в Дашиной голове, никто не смог бы сказать.

* * *
        Маг очень хотел заставить защитников наблюдать за гибелью местных жителей. Особенно ту, крупную, женщину. Она убила четверых меньше, чем за две минуты, в том числе Леона, и это приводило Конрада в бешенство.
        Но главный фридомец уже понял, что не сможет справиться с огненной преградой. Кто-то из этих троих поставил защиту, а значит, сначала придётся убить их. Возможно, тогда огонь исчезнет.
        Если убийство не поможет, это будет катастрофа. Как достать крысок в таком случае, мужчина не представлял, а Свободные не должны сомневаться в могуществе предводителя.
        Несмотря на внешнее спокойствие, Конрад довольно сильно нервничал и, как обычно, заорал на «подданных»:
        - Что расслабились! Забыли порядок действий? Этих убрать! Да пули экономьте, придурки!
        Свободные засуетились и продолжили грабить. Переводчик, судя по произношению, земляк, поднял автомат и извиняющимся тоном сказал:
        - Даю минуту. Попрощайтесь друг с другом.
        - Ой, какая незадача! - Хлопнул вдруг козлоногий себе по волосатому лбу. - Прошу прощения, Дарья Степановна, так неудобно получилось! Договор-то наш - тю-тю! Форсмажор, да уж. Никто не виноват - ни вы, ни я. Просто обстоятельства, знаете ли.
        - Что ты там блеешь? - Даша прищурилась. Она старательно игнорировала автомат. А вот мародёр удивлённо наблюдал, как пленники, вместо того, чтобы рыдать и обниматься, старательно разговаривают с пустым местом перед куполом.
        - Я говорю, в контракте указано - все жители прихода должны быть живы, тогда я забираю вас и Аристархову после боя. После. А настоятельница технически тоже была прихожанкой. Как-то так. Обстоятельства изменились, контракт нужно перезаключать, значит, предыдущие условия аннулируются. Неустойка не предусмотрена, так что прощевайте.
        Чёрт хлопнул в ладоши, и огонь перед храмом исчез. Даша, выплюнув грязное ругательство, попыталась прыгнуть на нечистого, но, естественно, магическая преграда держала крепко.
        Парень с автоматом решил, что бросились на него и выстрелил.
        - Не смей! - Крикнул Конрад. Он первый увидел, что проблема на крыльце исчезла, и быстро сообразил, что помучить женщину всё же получится. - Отменяю приказ!
        Во дворе взревел десяток возбуждённых глоток. Казнь откладывалась.
        - Нет бы, спасибо сказать за отсрочку. Ещё кидается. - Почему-то обиженно пробубнил козлоногий и исчез.
        - Дарья Степановна! Не волнуйтесь, сейчас всё будет! - Кривицкая стояла на коленях перед дьяконшей и пыталась насобирать в себе достаточно сил для лечения. Но из-за волнения пока не получалось.
        Пуля прошла навылет, прошив правый бок. Тёмная, почти чёрная кровь медленным, но нескончаемым потоком вытекала из раны.
        - Уйди, я сама! - Прошипела женщина. Сейчас было не до секретов, и она, как уже не раз за эти годы, собрала всю клокотавшую в душе злость и направила туда, где поселилась боль.
        Соня рефлекторно качнулась назад - она никак не ожидала, что рана так быстро затянется без её, целительского, вмешательства.
        - Дарья! Вы уникум! - Восхищённо прошептал Коваль. - Просто мечтаю познакомить вас поближе с некоторыми людьми!
        - Не до того сейчас, чужак. Думай, как нам выбраться!
        А в это время, позабыв о пленниках, Свободные со страхом и трепетом наблюдали, как их предводитель, не прилагая видимых усилий, разносит уже не неприступную церковную дверь в мелкие щепки. Потом, повинуясь короткому приказу, одиннадцать человек ворвались в храм. Соня в полуобморочном состоянии слушала крики, выстрелы и плач. Даша, словно и не лежала только что на земле, металась вдоль преграды, словно дикий зверь.
        Прихожане не сдались без боя. Правда, обмен был неравнозначный - на пятнадцать погибших жителей Родника пришлось всего трое мёртвых мародёров, и, в конце концов, людей, словно испуганное стадо, выгнали на улицу. Женщин было мало, дети и вовсе отсутствовали. Хромушка почувствовала облегчение - сообразили-таки спрятать самых слабых в подвале церкви. Может, хоть кто-нибудь сможет выжить.
        Координация действий фридомцам была не нужна. Они прекрасно знали алгоритм - убить всех, кроме двадцати женщин и мужчин - их ждал кузов грузовика. С женщинами, кроме этого, можно развлечься. Но уже после того, как основные задачи будут выполнены.
        По указке Конрада из толпы людей вырвали первого попавшегося человека. Им оказался Жорж. Дьякона подвели к куполу - мужчина был настолько испуган и растерян, что даже не обратил внимания на Хромушку и Коваля, которых здесь не должно было быть.
        Конрад достал из кармана пистолет, улыбнулся и выстрелил Жоржу в висок, глядя при этом в глаза Даше. Переводчик не понадобился - женщина поняла всё без слов.
        Коваль ругался сквозь сжатые зубы, Соня молча плакала, а к куполу уже тащили дядьку Тихона.
        Едва главарь вновь поднял пистолет, за забором появился звук. Низкий, вибрирующий, вызывающий древний, первобытный страх в душах людей. Замерли все - и нападавшие, и покорённые.
        Сквозь разбитые ворота во двор хлынула волна зверей.
        Мускулистые, одичавшие собаки бежали бок о бок с невысокими и стремительными волками. Рядом с извечными врагами похрюкивали клыкастые вепри. Выстрелы не смогли остановить напор, и спустя несколько мгновений мародёры спасали свои жизни по старинке - бегом.
        Троица под куполом не сразу поняла, что животные не трогают прихожан, равнодушно обтекая замерших в ужасе людей.
        Из Свободных не ушёл никто. Спустя десять минут звери тем же путём покинули храм. Запоздал лишь один волк - он сосредоточенно тащил чью-то отгрызенную ногу.
        Панически трясущийся Конрад за наспех поставленной защитой тоненько скулил от страха.
        - Славк, сколько можно?! Взрослый мужик уже! Почему ты вечно вляпываешься! - У купола стояла чуть полноватая светловолосая женщина. Её взгляд не предвещал ничего хорошего.
        Глава 8.1
        Пташенька ( B irdie). Условно разумна. Нейтральна. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нечисть, Отряд Фантомы, Семейство Призраки. Род Пташенька, Вид Пташенька мать.
        Чаще всего имеет сходство с воробьём, соловьём или синицей. Кратковременная форма послежизни женщины, умершей до того, как её ребёнку исполнился год. Считается, что душа матери сопротивляется зову Вырая, не желая оставлять малыша на произвол судьбы. Существует максимум сорок дней, по ночам бьётся в окна. Если впустить в помещение, опустится на изголовье колыбели и молча просидит до рассвета. Лучше позволить матери проститься с сыном или дочерью таким способом - это поспособствует завершению её пути, женщина спокойно уйдёт в Вырай и вряд ли переродится в нечистую силу. Если же за сорок дней она не сможет получить желаемое, следующее воплощение души может оказаться злобным и жестоким.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Вера сунула в рот хныкающему малышу сосок и умоляюще сказала:
        - Хромушка, ты твёрдо решила? Мы же без тебя не справимся.
        В приходе царили суета, страх перед будущим, растерянность и одновременно с этим деловитая собранность, слаженная работа и активный пересмотр жизненных приоритетов сообщества. Соня полчаса назад поняла, что сходит с ума от навалившихся дел, к тому же нога, весь день не дававшая о себе знать, разболелась так сильно, что девушке хотелось оторвать конечность и выбросить за забор. Поэтому Кривицкая спряталась ото всех в библиотеке. Правда, в одиночестве побыть не удалось - следом пришла Верочка.
        - С вами останутся Дарья Степановна и Данила. Иван тот же, дядька Тихон, Донован. Справитесь.
        Вера хотела что-то возразить, но Софья перебила:
        - К тому же я вернусь. Обязательно.
        - Ой, Сонечка. Ты уверена в том, что такое возможно? Может, ведьма всё врёт. Заведут тебя куда-нибудь, сожрут, и поминай, как звали. - Молодая мама шмыгнула носом и покачала головой.
        - Не сожрут. Ты же сама всё видела. И слышала.
        Верочка неопределённо дёрнула плечом и смолчала. Потому что Софья была права.
        Не сразу люди поверили, что Марина принесла с собой спасение. И что мародёры пришли сами, а не по наводке Кривицкой и Коваля. Дарье пришлось говорить много и долго, объясняя, рассказывая правду, показывая содержимое колокольни. Толпа на редкость спокойно приняла известие, что их обманывали много лет - слишком велики были потери сегодняшнего дня. Данила в церкви обыскал закуток погибшей настоятельницы, нашёл тетрадь с интересными записями - датами жертвоприношений, тайными мыслями прихожан, размышлениями на тему рабской натуры большинства, а также рассуждениями о величии, которое может дать Сатана избранным. Дрожащим голосом мужчина зачитывал выдержки из текста всем присутствующим во дворе. И всё время хватался за голову и извинялся за своё невольное участие.
        К Дарье почему-то претензий у жителей Родника Веры не было. Возможно, потому что она никогда не вмешивалась в методы управления Аристарховой, но снабжала прихожан продуктами, защищала от зверья и была в большей степени телохранителем простых людей, чем своей непосредственной начальницы.
        Марина Викторовна, пришлая колдунья, в первую очередь убрала магическую клетку пленников. Сделала это легко и быстро, словно стёрла пыль с полки. У Софьи тогда захватило дух от восхищения - она не знала, что кузина Коваля и сама много чего не умеет и всё ещё считает себя начинающей.
        А затем о ведьме и Вячеславе словно все забыли, даже сама Хромушка. Позже Марина объяснила, что благодаря специальной волшбе, покрову забытья, она дала возможность прихожанам разобраться с насущными проблемами без «кивания» на приреченцев. Ведь всегда велик шанс, что посторонние могут оказаться «крайними».
        Когда срывать покровы было уже не с чего, человеческий гнев обратился к единственному оставшемуся в живых врагу, Конраду. Люди, забыв о настороженности по отношению к колдовству, скребли по невидимой преграде ногтями, плевали на неё и безостановочно проклинали неудачливого мародёра. Он в ответ ругался на своём языке, потрясал кулаками, но сделать ничего не мог - все силы уходили на поддержание защиты. Можно было вытянуть жизнь из кого-нибудь, но для этого нужно было преграду убрать. Бывший главарь Свободных понимал, что его уничтожат до того, как он успеет что-либо сделать, поэтому не рисковал, ожидая более удобного момента, и так и сидел посреди двора.
        Он не знал, что Марина, постаравшись, может легко снести его самопальный купол. Колдунья не делала этого, ожидая, пока улягутся человеческие эмоции.
        - Меня кое-что беспокоит. Я всегда думала, что у нас нет тех, кто готов принять правду - за чужой спиной прятаться легко и спокойно.
        Подруга фыркнула:
        - Хромушка, милая. Нам нечего было есть. Нечего пить. С каждым годом становилось всё хуже. Если бы мы были избранниками Господа, всё было бы не так, правильно? Давно никто не молился искренне. Разве что Иван и баба Валя. Аристархову слушались лишь в память о батюшке Павле. И о голосе с небес. Ну, и боялись, естественно. Так что правда ни для кого не стала откровением. Наоборот, теперь всё предельно понятно. Ты могла раньше всё рассказать.
        Соня вздохнула. Верочка была и права, и неправа одновременно. Возможно, верующих в приходе не осталось, но вряд ли кто-нибудь решился бы на бунт - очень сложно менять существующее положение вещей. Всегда может стать ещё хуже.
        - Не вздыхай! - Вера спрятала грудь, приложила заснувшего малыша к плечу «столбиком». - Ты выгляни в окно - никто не страдает от крушения мира, все заняты делом, хоть и плачут на ходу.
        Это была правда. Кроме того, когда прихожане немного успокоились и переключились с Конрада на мертвецов, светловолосая женщина сняла с себя и Вячеслава покров и активно включилась в процесс.
        Жители Родника всё никак не могли поверить, что нечисть чаще занята своими делами, чем охотой на людей, и что за забором не так опасно, как всегда рассказывала Аристархова. Люди загрузили трупы мародёров в главный автомобиль фридомцев, но выехать за ворота так никто и не решился, невзирая на успокаивающие речи приреченцев. В конце концов, за руль сел Коваль. Только Данила нашёл в себе силы помочь чужаку. Когда мужчина садился на пассажирское сиденье, было слышно, как стучат его зубы. Слава сделал вид, что ничего не замечает. Назад вернулись с пустым кузовом, оставив тела в подвале ближайшей многоэтажки, предварительно поотрубав головы, чтобы не плодить потустороннюю мерзость. Данилу уже не трясло, но он был мрачный и бледный - видимо, неприятная работа далась ему нелегко.
        Своих решили захоронить в старой водонапорной башне в нескольких кварталах к востоку - выйти, чтобы выкопать могилы где-нибудь во дворах, люди пока слишком боялись. Башня была кирпичной, и за неимением нормального склепа казалась наилучшим вариантом - уродовать тела друзей никто не хотел. Марина пообещала запечатать дверь магией, чтобы никто из погибших прихожан не превратился в нежить, но посоветовала до ближайшего полнолуния всё-таки устроить погребальный костёр.
        Мужчины чинили ворота. Пришлая колдунья пару часов назад рассказала, как обеспечить защиту жилью без человеческих жертвоприношений и сделок с дьяволом. Следовало лишь найти плуг и дождаться захода солнца, до которого оставалось совсем немного.
        В библиотеку заглянул Иван:
        - Девчонки, хватит прятаться. Все во дворе собрались. Будем решать, что делать с этим уродом. Пойдёмте.
        Вера пристроила мирно спящего сына в «кокон» на груди и вышла. Соня с трудом встала и едва не взвыла от боли.
        - Болит? - Сочувствующе спросил парень. - Давай, помогу.
        Хромушка оперлась на предложенную руку и перенесла на неё свой вес - идти стало немного легче.
        - Это ты набегалась, Сонька. Ничего, отдохнёшь пару дней, всё пройдёт. - Успокоил Иван. - Кстати, я тут спросить хотел…
        - Давай. - Прошипела Кривицкая. Они спускались по лестнице, и девушка старалась как можно аккуратней шагать.
        - В общем, твои способности. - Прихожанин вдруг покраснел.
        - Не тяни, Ваня!
        - Скажи, а ты можешь вылечить, ну… - парень наклонился к уху Хромушки и зашептал, хотя вокруг никого не было.
        Теперь покраснела Софья и от смущения слишком резко выпалила:
        - Нет!
        Потом добавила уже мягче, словно извиняясь:
        - Я ведь неопытная совсем. Ничего не знаю, ничего не понимаю. Вот вернусь - обязательно попробуем разобраться. Ну, с этим твоим…
        - Конечно, конечно, я не настаиваю, - быстро ответил парень и неловко сменил тему:
        - И надолго ты нас собираешься покинуть?
        - Зимой вернусь. - Лестница кончилась, и Софья вздохнула с облегчением.
        Уходить из прихода больше не было необходимости, но Марина пару часов назад отвела Кривицкую в сторонку, сказала, что Слава в подробностях рассказал о злоключениях последних дней, и предложила отправиться в Приречье.
        - Подумай. У тебя есть возможность облегчить жизнь себе и своим друзьям. Я помогу разобраться в магии, дам теоретические основы, подскажу, в каком направлении работать над собой. Отксеришь несколько книг и свитков, потренируешься под моим присмотром. Я не слишком много знаю, но хоть поймёшь, куда двигаться. Твой дар - врачевание, раз уж с этого всё началось. Но это не значит, что ты не сможешь делать ничего другого. Конечно, ты так и останешься в первую очередь целителем, но, например, швырнуть в очередного мародёра огненный шар тоже было бы неплохо. К тому же у нас можно получить информацию о том, что происходит в мире. Завтра, на рассвете, после обряда опахивания, мы со Славкой уходим. Так что у тебя есть время подумать.
        Соня тогда не ответила, но на самом деле сразу же решила, что пойдёт.

* * *
        Прихожане в полном составе столпились возле Конрада. Он уже не огрызался - сидел на земле и молчал. Да и выглядел помятым. Хромушка догадалась, что он измотал себя своим защитным куполом.
        - Уважаемые жители Родника Веры! Я могу выковырять этого человека из его консервной банки. Вы должны решить, что с ним делать. Это - ваш дом, это - ваш враг. Мы с братом не будем вмешиваться и поддержим любое ваше решение. - Марина высказалась и ободряюще улыбнулась людям. - Только имейте в виду - он может сразу перейти в наступление и попытаться кого-нибудь убить. В таком случае я не собираюсь церемониться.
        - Да что тут решать! На костёр его!
        - Сволочь, его звал сюда кто-нибудь?!
        - Никого не пожалели, скоты! В огонь!
        Предложения сыпались одно кровавей другого. Внезапно руку поднял дядька Тихон, и все замолчали.
        - Братья и сёстры! Тьфу ты, зараза. Товарищи! М-да… - Тихон плюнул на землю и решил не усложнять. - Короче, народ. Мы десять лет людей, что к нам за помощью приходили, скармливали нечистой силе. А сколько своих уничтожили? Жанка, ведь твоего ж мужика к костру приговорили! А Петюню помните? А африканца? Я не хочу дело Аристарховой продолжать. Вот это всё у меня где. - Мужик на миг схватил себя за горло. - Пусть этот урод берёт ноги в руки и уматывает отсюда, я так считаю.
        Его тираду встретили несогласным молчанием. Прихожане не желали давать шанс на спасение тому, кто убил, пусть и не своими руками, несколько десятков жителей Родника Веры.
        Соня была согласна с дядькой. Не потому, что Конрад заслужил прощение, а потому, что Аристархова должна была исчезнуть из прихода не только физически.
        Оказалось, был ещё один согласный. На плечо Тихону опустилась Совушка. Мужчина испуганно вскрикнул, взмахнул рукой, и птица слетела на землю. Через миг пернатая исчезла - на её месте появился отец Павел. Приход ахнул.
        Конечно, это был не совсем батюшка. Прозрачная фигура, замедленные движения - перед людьми стоял призрак.
        Священник ласково улыбнулся всем сразу и каждому в отдельности. Поклонился в пояс Тихону, молча благословил толпу, подплыл к Софье, положил руку ей на голову и что-то неслышно произнёс. У девушки из глаз хлынули слёзы.
        - Спасибо, Совушка, - прошептала Соня и улыбнулась.
        Через секунду плакали все. Даже пришедшие в церковь после смерти отца Павла, сообразили, чья тень перед ними. Лишь Конрад ничего не уразумел, да ему было плевать - главное, что люди совершенно о нём забыли. Маг решил воспользоваться моментом и убрал защиту.
        Марина увидела, как бледнеет и оседает Тихон, и поняла, что не успевает. А вот призрак успел - полупрозрачная фигура за доли секунды оказалась рядом с бандитом и, полыхнув на миг лиловым, вошла в Конрада.
        Колдун замер, затем рухнул. А испуганные прихожане наблюдали, как две фигуры - одна светлая, другая тёмная, борются в воздухе. Продолжалось это недолго. Первым исчез тёмный силуэт. Светлый задержался, помахал рукой прихожанам и тоже пропал.
        Люди продолжали плакать.
        Через пару минут робко прокашлялась Марина:
        - Простите. Солнце садится. Пора начинать обряд.
        Глава 8.2
        Все вещи уместились в мамину корзинку. Старый тонкий свитер, грубо заштопанный на локтях, разношенные до состояния каши кроссовки, одна смена белья, расчёска без большинства зубчиков, рваные джинсы, растянутая зелёная футболка и, конечно, папины часы. Соня попросила Марину заехать в родительскую квартиру, взять хоть какие-то вещи и дорожную сумку, но ведьма отказалась, заявив, что времени на это нет, а «там всё будет». Где там, было почти ясно, но что «всё», и за какие заслуги «будет», девушка решила не уточнять.
        Ей было очень страшно.
        Нет, поначалу Хромушка храбрилась, конечно. Жёстко пресекала любые попытки уговорить её остаться, не ленилась всякий раз объяснять, что это на время, и вернётся она со знаниями, умениями и новыми возможностями для прихожан.
        Но вся решимость испарилась, едва перед глазами оказалась ярко-красная «Нива» с геометрическим чёрным узором на дверцах. На капоте красовалась стрелка.
        - А это разве не машина мародёров?
        - Нет. Это Манькина. Садись взад, не боись. - Славка распахнул дверцу и подмигнул.
        Хромушка умостилась на заднем сиденье. Коваль плюхнулся на переднее пассажирское кресло, а Марина села за руль и, вместо того чтобы вставить ключ в замок зажигания, вытащила из кармана туристических штанов маленький кожаный кошелёк, достала из него иголку и привычным движением уколола себя в ладонь.
        Появилась капелька крови, ведьма приложила руку к логотипу в центре рулевого колеса. Зажглись индикаторы на приборной доске.
        Сычкова бросила взгляд в зеркало заднего вида:
        - Соня, обернись. Тебя провожают.
        Приход почти в полном составе вышел за ворота. Это было важное событие - долгие годы церковь покидали лишь дьяконы. Люди прощально махали руками, Верочка плакала навзрыд. Лишь Даша стояла, словно каменное изваяние. Потом она стукнула себя кулаком в грудь, на секунду склонила голову, развернулась и ушла во двор.
        - А Дарье Степановне тоже надо учиться? Ну, управляться со способностями? - Соня отвернулась от толпы и украдкой утёрла слёзы.
        - Нет. - Марина нажала на педаль газа, и автомобиль совершенно бесшумно двинулся по заросшей травой дороге прочь от храма. - Она богатырь. Или берсерк, или, как у нас называют, ос?лок. Прирождённые силачи и воины. Это не совсем магия. Берсерки были всегда, может, ты когда-нибудь слышала об очень сильных людях или о матерях, поднимающих машины, чтобы спасти детей. Они черпают силы изнутри. Адреналин какой-то у них не такой. Вырай лишь раскрыл в полной мере природные возможности этих людей.
        - Правда, женщин мы ещё таких вживую ни разу не встречали. Ваша Даша - уникальный человек. Мань, ты вон там поверни. - Славка махнул рукой в сторону.
        - Между прочим, я как-то сюда доехала, не учи учёную. - Мягко огрызнулась Марина. - Там пробка, ещё с тех времён. Поедем мимо завода.
        В машине воцарилась тишина.
        Хромушку мучили сотни вопросов, но она стеснялась их задавать. Марина тряхнула головой, словно отгоняя серьёзные мысли, и сказала:
        - Софья, ты сейчас лопнешь от любопытства. Спрашивай - пока время есть, ответим.
        - А почему машина бесшумно едет? И как ты её завела? - Мгновенно выпалила девушка и крепче сжала ручку корзинки.
        - Это сложно объяснить. К тому же я не автомеханик. - Тут же ответила ведьма. - Если нужны подробности - зайдёшь к Якубу, нашему мастеру. Он всё расскажет и покажет.
        - Понимаешь, Сонец. Есть в Тумане существа, по типу обычных бактерий. Туманники. Они сапрофиты. - Вмешался Слава.
        - Сапротрофы. - Поправила Марина.
        - Мань, какая разница! Не перебивай.
        - Я, конечно, перебивать не буду, но ты в следующий раз попробуй их так при Максе назвать. Посмотришь, что будет.
        - Что будет, что будет. Порвёт меня Андреич, как Тузик грелку, - буркнул Слава. - Так вот. Сапротрофы. С ними можно договориться. Ну, вроде как договориться. Ты им кровь - они тебе услугу. Или как бы объяснить… Не могу слова подобрать. Короче, у нас под капотом бочонок вместо двигателя, в нём туманники живут. Маниной капли крови хватит часов на восемь езды. Можно кровь животных использовать. Кое-где они электричество вырабатывают.
        - Где?
        - Ну… Например, в некоторых зданиях в нашем поселении. А ещё их можно с компом сроднить, только не спрашивай, как. Это у Германа интересоваться надо.
        Соня поняла, что ответ не внёс ясности, а ещё больше запутал. Она решила сменить тему:
        - Ладно, спрошу у ваших Якуба и Германа.
        - Ещё что-то узнать хотела?
        - Кто такой Веня? И откуда вас нечистая сила знает?
        Слава расхохотался, Марина тоже хмыкнула и с какой-то странной злостью в голосе ответила:
        - Веня - потусторонний паскудник. Заклятый друг. Достаточно умный и независимый чёрт, нашими руками уничтоживший хозяина. Живёт сам по себе, людям покоя не даёт. Весёлый, помогает иногда. Но только при выгоде для себя, любимого. А чаще, конечно, гадит. Всё какие-то интриги плетёт. Верить ему, конечно, нельзя, но мы как-то справляемся.
        - Он обязательно придёт с тобой познакомиться. Не верь ни единому слову. Сначала опыта поднаберись, а потом уже с такими дела веди. - Наставительно добавил Коваль.
        Хромушка поразилась. Они спокойно говорили о сотрудничестве с нечистой силой, словно об обыденной вещи. Девушка не догадывалась, что Якуб, к которому её направили, тоже не совсем человек, иначе и вовсе запаниковала бы.
        - И всё-таки - почему Веня? - Дрожащим голосом спросила она.
        - А чёрт, ха-ха, его знает. Раньше имени не было. - Продолжал веселиться Вячеслав. - А после уничтожения шефа наш Вениамин решил обозначить себя цельной личностью. Даже документы справил. Помню, первое время бумаженцию эту всем подряд под нос совал. Потом охладел.
        - Так, тихо, - Напряжённым голосом сказала Сычкова, - до Вырая сотня метров осталась.
        Соня вытянула шею и увидела лиловую завесу.
        «Нива» остановилась.
        - Славк, навигатор цел?
        - Аристархова его разворошила. Наверное, пыталась выяснить, что это такое. Так что надежда только на твой колдунский метод тыка.
        Марина обернулась к пассажирке и провела инструктаж:
        - Правила поведения в Вырае. Не орать, не шуметь. Из автомобиля выходить только по нашему разрешению. Всегда оставаться в поле видимости. Если всё сделаем правильно, даже ночевать в Тумане не придётся, через пару часов дома будем, максимум, через сутки. Но мало ли что, поэтому имей в виду - паниковать нельзя. И вообще, поменьше эмоций. Не привлекай к себе внимание аборигенов. Слишком сильная истерика может даже Высших заинтересовать, а мы на данный момент не готовы к встрече с ними. Если сомневаешься в себе, то вот. - Марина потянулась к «бардачку» и достала маленькую пластиковую бутылку с тёмной жидкостью. На наклеенной бумажке стремительным, острым почерком было написано: «Седативное»[1].
        - Сделай два глотка сейчас, и потом по глотку каждые полчаса.
        Соня открыла бутылочку, понюхала содержимое. Аромат вызвал смутные детские воспоминания о бабушкиной даче. Осторожно сделав два глотка, девушка удивилась полному отсутствию вкуса.
        Достала часы из корзинки и застегнула их на запястье.
        - Через тридцать минут, я поняла.

* * *
        Вырай вынес на грунтовую дорогу, прямую и узкую - как раз на ширину автомобиля. Вдоль дороги буйно цвёл жасмин - изумительный запах проникал в машину, наплевав на закрытые окна. Софья потянулась к ручке, чтобы хоть немного опустить стекло, но Слава неожиданно зло рявкнул:
        - Сдурела?! Не смей!
        Кривицкая от неожиданности дёрнулась и покраснела. Марина успокаивающе сказала:
        - Здесь нельзя верить органам чувств. Обычный человек вообще не сможет отличить враньё от правды. Но ты - можешь. Попробуй сосредоточиться. Закрой глаза и постарайся вычленить в запахе правду.
        - Я тоже вижу, благодаря татухе. Давай, пробуй, Сонец.
        Хромушка решила последовать совету.
        Запах жасмина. Яркий, запоминающийся и узнаваемый. Он щекотал ноздри, нёс с собой мысли о покое, нежности и любви. Но было что-то ещё, вызывавшее то ли тревогу, то ли тоску - какое-то слабое несоответствие общей картине.
        Соня постаралась не обращать внимания на основной аромат, пытаясь понять, в чём подвох. Вячеслав что-то недовольно пробормотал, а потом взял Софью за руку, и в девушку сразу потекла тоненькая струйка силы. Спустя полминуты Слава руку убрал, но целительница этого даже не заметила - она старалась задержать дыхание, пребывая в шоке от того, что совсем недавно наслаждалась запахом гнилой плоти.
        - Меня сейчас стошнит. - Пробормотала она. - Ну и вонь!
        - Тогда глаза лучше не открывай. А то точно машину изгваздаешь, - заявил Коваль, и Соня, естественно, глаза сразу же открыла.
        И обрадовалась тому, что в желудке, кроме успокоительного, больше ничего не плескалось. Вдоль дороги вместо невинного кустарника шевелилась бурая масса, напоминавшая протухший фарш. То здесь, то там из субстанции вылезали человеческие руки, вяло пытавшиеся дотронуться до машины. Кожа с этих рук слезала пластами, обнажая рыхлые мышцы и жёлтые кости, и вновь нарастала.
        Соня вновь закрыла глаза и жалобно сказала:
        - Я опять хочу видеть цветочки.
        - Поздняк метаться. Но ты не дрейфь, подруга. И в Вырае встречаются приличные места.
        - Когда станешь чуть опытней, сможешь выбирать, в каком пространстве находиться - в истинном или фальшивом. Ты ведь колдунья. А вот люди видят либо только фальшь, либо, если защищены татуировкой, только правду, - добавила приреченская ведьма.
        Кривицкая не особо поверила и так и осталась сидеть, опустив веки и стараясь пореже дышать.
        Спустя долгую четверть часа напряжение в машине спало. Пейзаж изменился - теперь вокруг шумел очень странный лес.
        - Вот здесь, похоже, подходящее место. Ягодки - это хорошо, конечно, но лучше вода. А в такой чащобе просто обязательно должны быть родники. Да и относительно безопасно, я чувствую. - Сычкова нажала на тормоз.
        Соня ничего не поняла, а вот Вячеслав кивнул - он прекрасно знал, о чём говорит сестра:
        - А я пока разомнусь. Затекло всё.
        Кривицкой густая лесная чаща совершенно не казалась безопасной. Деревья здесь были живыми - переговаривались между собой, смеялись, ругались, совершенно не обращая внимания на путников. Но кто знает, что будет, если люди выйдут из машины?
        - Не бойся, - словно в ответ на суетливо скачущие мысли, сказала Марина, - я не в первый раз это делаю. Не выходи, пока не разрешу, помнишь?
        Ведьма хлопнула дверцей машины, наклонилась и исчезла из поля зрения. Хромушка осторожно выглянула и увидела, как женщина чертит вокруг автомобиля линию охотничьим ножом, отступая от колёс метра полтора. В конце концов, круг изумрудно мигнул.
        - Готово. Выходите, - махнула рукой ведьма и улыбнулась.
        Слава легко выпрыгнул, потянулся и стал боксировать с несуществующим врагом.
        - Пошли, Хромушка. Пусть развлекается, внутри круга он в безопасности.
        - А куда мы идём? - Соня переступать светящуюся черту не решалась. Несмотря на седативное средство, было очень страшно.
        - Инициацию до конца доведём. Конденсат заряжать научу. А то ты, словно калека, прости, конечно.
        Соня непроизвольно посмотрела на больную ногу.
        «Ну уж нет. Мне одной убогости хватит».
        Она решительно сделала шаг вперёд.

* * *
        После беседы с деревьями, выпитой родниковой воды и ощущения крыльев за спиной Хромушка снова сидела, закрыв глаза - привыкала к новым ощущениям. В груди поселился источник тепла. Сила текла сквозь тело нескончаемым потоком - подхватывай и твори волшебство. Правда, Марина предупредила, что вне Вырая колдовская энергия уменьшится в десятки раз.
        В какой-то момент самосозерцание прервали.
        - Посмотри, как красиво. - Позвала Сычкова.
        Девушка осторожно приоткрыла один глаз. Потом восхищённо ахнула и прильнула к окну.
        Дороги больше не было. Машина ехала по цветочному лугу, приминая многочисленные цветы всевозможных цветов и форм. Из-под колёс вылетали яркие бабочки и кружились над капотом. В голубом небе нежно и ласково светили три солнца.
        - А почему солнышек аж три штуки?
        Приреченцы переглянулись, и Марина осторожно сказала:
        - Я вижу одно. А Славка вообще только синее небо.
        - В смысле?
        - Понимаешь, Сонец. У Маринки мать умерла. А у тебя…
        Догадка кольнула в самое сердце. Совсем по-другому Кривицкая посмотрела на светила.
        Одно большое, яркое, другое поменьше, более нежное, и третье - совсем маленькое, но очень светлое. Словно привет от любящих родных.
        - Как такое может быть? - Прошептала девушка.
        - Мы не знаем. Эта буферная зона, так называемый переходник. Каждому, кто через Вырай путешествует, показывается, словно объясняет, что все опасности позади. Следующая остановка - человеческая территория.
        Слава с удовольствием добавил подробностей:
        - Не обязательно все, кто привет с неба передаёт, родственники. Ну, мы так думаем. Например, батя мать бросил, когда мне лет десять было. Вряд ли он жив, но здесь я его не вижу.
        - Может, нужна какая-нибудь душевная связь помимо кровной?
        - В принципе, мы сделали такие же выводы. - Марина была довольна поездкой в Родник Веры. Давно она не видела коллегу с такими простыми мыслями и светлым характером. Потенциал тоже вырисовывался немаленький. Поднатаскать, вернуть домой, и у Приречья появится ещё одно поселение-друг.
        [1] Седативное - успокоительное.
        Глава 9.1
        Цыцоха(Tsytsoha.) Паразит. Условно разумна. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нечисть, Отряд Человекообразные, Семейство Русалки. Род Цыцоха, Вид Цыцоха луговая.
        Выглядит как тучная женщина с большой, отвисшей до колен грудью, немного напоминает гигантскую жабу. Ранее считалось, что грудь железная, но последние исследования показали, что это не так. Грудь наполнена гнойным молоком, которое выделяется из сосков и капает на землю, выжигая траву. Считается, что Цыцоха луговая «рождается» после смерти женщины, отказавшейся кормить ребёнка своим молоком для сохранения красоты фигуры. Но данная теория пока ничем не подтверждена. Появляется на пастбище крупного рогатого скота с закатом, исчезает после наступления полной темноты. Способна мгновенно усыпить взрослого. Детей до пяти лет насильно кормит своим молоком. Чаще всего ребёнка спасти не удаётся - его либо душит тяжёлая грудь, либо отравляет «питание». Поэтому категорически не рекомендуется в вечерние сумерки пускать малолетних детей на коровьи пастбища. Даже в сопровождении взрослых.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Вячеслав и Марина остались на улице. Сказали не бояться, не переживать. Нужно лишь отвечать на вопросы чётко, а главное, правдиво. Слава почему-то ещё посоветовал не соглашаться на баню и не приближаться к печке:
        - Позже отмоешься и поешь.
        Были ещё кое-какие наставления, но Кривицкой показалось, что приреченцы чего-то недоговаривают.
        Узнать, в чём конкретно дело, не удалось - открылась дверь, и Софье пришлось зайти в здание.
        Они подъехали к этому аккуратному бревенчатому домику минут десять назад. Троюродные брат и сестра вздохнули с облегчением и сообщили спутнице, что путешествие практически закончено. Осталось пройти некоторые, чисто формальные процедуры.
        Избушка вызывала ощущение умиротворения и уюта. Светлые брёвна, белые резные ставни, зелёная крыша из металлочерепицы и округлое крылечко. На крыльце, растянувшись и подставив пушистые бока солнцу, лежал чёрный кот. Увидев людей, зверушка молниеносно исчезла в ближайших кустах.
        Над дверью висела табличка: «Мытня[1]».
        Хромушка не могла поверить, что они всё ещё находятся в Тумане, настолько нормальным выглядело это место.
        Когда мимо на горном велосипеде, высокомерно покосившись жёлтым глазом, проехал огромный волк, поверить пришлось.

* * *
        Софья сидела на самом краешке стула, натянутая, как струна. Таможенница молчала. Она бросала на посетительницу долгий, ничего не выражающий взгляд, склонялась над амбарной книгой и что-то записывала. Потом близоруко щурилась в монитор и раздражающе медленно, одним пальцем, печатала на клавиатуре.
        Работающему компьютеру девушка поразилась сильней, чем волку-велосипедисту.
        От нечего делать Кривицкая стала изучать собеседницу. И чем дольше это делала, тем больше удивлялась странной внешности.
        Седые волосы были подстрижены коротко, но не так, как у самой Софьи - стильная причёска не имела ничего общего с «ёжиком», который отрастает после стрижки налысо. Кремовая шёлковая блузка элегантного покроя, тонкая золотая цепочка на шее и миниатюрные золотые же часики на левом запястье. Старуха напоминала Кривицкой соседку из старой жизни, трудившейся то ли в секретариате университета, то ли в городской библиотеке. Правда, у таможенницы имелся длинный, крючковатый нос с хищными ноздрями. Да и ногти - острые, загнутые, словно когти какой-нибудь птицы, вызывали смутное ощущение беспокойства.
        Комнатушка тоже внушала чувство двойственности. Например, окно. Пластиковое, явно новое, но прикрытое серым от грязи рваным тюлем. Или стол - потемневшее от старости дерево, практически полностью покрытое сальными пятнами, изрезанное, выщербленное то ли ножом, то ли топориком. Имелись подпаленные круги от горячей посуды. И тут же компьютер с ЖК-монитором, цветной принтер и сканер.
        Соня так углубилась в свои ощущения, что вздрогнула, когда скрипучий голос заявил:
        - Так. Я спрашиваю, ты отвечаешь. И не врать, я сразу пойму.
        Соня согласно кивнула. И началась беседа.
        - Фамилия, имя, отчество.
        - Кривицкая Софья Петровна.
        - Год рождения.
        - Две тысячи седьмой.
        - От рождества Христова? - Почему-то уточнила женщина.
        - Д-да. - Запнулась Соня.
        - Царство, тип, класс?
        - Какое царство? - Осторожно спросила девушка.
        Женщина вздохнула, закатила глаза и нетерпеливо уточнила:
        - Человек, нечисть, нежить, и так далее.
        - И так далее?!
        - Странно. - Приподняла брови собеседница. - Мне другое показалось, но как пожелаешь. Исправим: «И так далее».
        - Нет, нет, что вы! Человек я, человек! - Испугалась Соня.
        - То-то же. - Ухмыльнулась работница таможни. - Магические способности имеются?
        - Имеются. Уровень не знаю.
        - Вот тетёха. Какой ты человек тогда. Инициирована?
        - Да. - Кривицкая вспомнила, какой вкусной была вода в колдовском роднике и улыбнулась.
        - Запомни, девонька, колдунья ты. Ведьма. Чародейка. Как угодно. А если точнее, - тут старуха втянула носом воздух, - целительница.
        Хромушка потупилась. Она знала слишком мало, чтобы вступать в беседы на эту тему.
        Вопросы продолжились.
        - Цель визита?
        Хромушка ответила так, как посоветовала сказать Сычкова:
        - Для обучения и обмена опытом.
        - Предположительный срок пребывания?
        - До первого снега. Предположительно.
        - Запрещённые зелья, оружие, артефакты есть?
        Соня молча вытащила из корзинки молоток для отбивки мяса, бутылочку с остатками седативного и отцовские часы. Благодаря Марине часы стали не просто предметом памяти, а хранилищем Силы.
        - Молоток убери, такая ерунда меня не интересует. Зелье из легальных ингредиентов, а конденсаторы мы вообще в реестр не вписываем. Так что всё в порядке.
        Задав ещё несколько вопросов, работница таможни помолчала, затем покосилась на печь в углу и осторожно спросила:
        - Может, поможешь старой женщине по доброте душевной? Открой дверцу, подбрось дровишек, пока документы оформлю.
        - Простите, я совершенно в печах не разбираюсь. Помогла бы с удовольствием, но вдруг пожар устрою?
        Женщина тоскливо вздохнула:
        - Надоело, хоть увольняйся. Чёртовы должностные инструкции. Ладно, последнее. Друзья сказали, что я Баба Яга?
        Соня вытаращила глаза и отрицательно покачала головой.
        - И что ты об этом думаешь? Не страшно? - Баба Яга прищурилась.
        - А вам бы страшно не было? - Взорвалась Софья. - Я покинула дом, с незнакомыми людьми, один из которых безбашенный авантюрист, а вторая - ведьма! Меня везли через Туман, я видела такое, такое! Разговаривала с деревьями, чуть не попала под колёса велосипеда! На котором ехал, на минуточку, волк! Так что извините, пожалуйста, но вежливая Баба-Яга за компьютером - это всего лишь незначительная странность, одна из многих за эти дни!
        Таможенница расхохоталась:
        - Ой, не могу! Насмешила! «Незначительная странность», ха-ха-ха!
        Не прекращая смеяться, Яга вытащила из ящика стола прямоугольник ядовито-жёлтого пластика размером с ладонь, процарапала на нём когтем какую-то закорючку и протянула Хромушке:
        - Добро пожаловать в Приречье, внучка.
        Кривицкая выскочила из избушки, словно пуля.
        - Почему не сказали, кто там сидит?!
        Коваль смущённо пожал плечами:
        - Не кричи, Сонец. Так надо было. Ягуся проверяет на, как бы это сказать…
        - Психологическую устойчивость. - Подсказала Сычкова. - Извини, но Славик прав. Мы не можем рисковать, пуская всех подряд. Раньше так и было, всем пытались помочь, но после кое-каких эксцессов пришлось пересмотреть условия гостеприимства и нанять профессионального стража границы миров.
        - Пойдём. За избушкой площадка для перехода, машина уже там. - Слава на ходу продолжил объяснять: - Не представляешь, что было в первые годы. Люди валили валом. Растерянные, в шоке. И тут мы, благодетели, спасители: «Гляньте, народ, если включить мозги, не всё так страшно».
        - На Приречье обрушились убийства, проклятия, поджоги наших домов. И так далее, и тому подобное. Если бы не ты, мы бы к Ягусе даже не заходили. Ещё раз прошу, извини за эту проверку. Мы уже столько раз обжигались на молоке, что стали дуть на воду. - По тону было ясно, что Марина очень надеется - Хромушка поймёт и простит.
        Соня немного успокоилась. Она ожидала чего-то подобного. Времени, проведённого в обществе Коваля, вполне хватило, чтобы понять - у местных довольно странные и сложные отношения с нечистой силой.
        За домом находился небольшой дворик. Едва люди оказались рядом с машиной, земля завибрировала.
        Софья во все глаза смотрела, как изба постепенно поднимается - две сваи, похожие на огромные куриные ноги, несли его вверх. Когда крыльцо оказалось метрах в двух над землёй, избушка стала поворачиваться вокруг своей оси - «ноги» аккуратно топтались, словно настоящие птичьи лапы. Двор тоже вроде как начал двигаться. Окружающий лес медленно покрылся лиловым туманом, и потом так же медленно показался вновь. Но был уже совсем другим.
        Обычным.
        Изменилось всё, кроме домика и прилегающей к нему территории. С усталым скрипом избушка присела, немного поелозила по земле, удобней устраиваясь, а затем застыла, словно и не было у неё куриных лап под полом.
        [1] Мытня (бел.) - таможня
        Глава 9.2
        Шоссе не выглядело заброшенным. Конечно, кое-где на асфальте зеленела травка, а обочины представляли собой заросли крапивы и гигантских лопухов, но самые большие ямы на дороге оказались засыпаны щебнем, а на расстоянии двух метров от покрытия с каждой стороны высился забор. Он не особо бросался в глаза из-за буйства зелени перед ним, но путник вряд ли смог бы свернуть с «разрешённого» маршрута. Повинуясь появившемуся после родниковой воды потустороннему чутью, Соня обернулась и увидела, что позади вместо избушки на курьих ножках старая остановка общественного транспорта.
        Проехали метров триста, свернули на более узкую дорогу и уткнулись в ворота. Высокие, металлические, украшенные коваными узорами, они выглядели неприступными. Вправо и влево от ворот, исчезая в лесных зарослях, простирался частокол.
        Слава выскочил из машины первым, подошёл к ограждению и надавил на неприметную кнопку. За забором залаяли собаки.
        - Пойдём. - Марина ободряюще улыбнулась.
        После Бабы-Яги у Хромушки на удивления не осталось сил, поэтому она спокойно смотрела, как небольшая видеокамера с еле слышным жужжанием поворачивается и, словно глаз на ножке, смотрит на Коваля.
        - Привет, мужики! Открывайте! - Вячеслав приветливо помахал «глазу».
        - Славик, ты? И Марина Викторовна с тобой? - Громкий голос шёл непонятно откуда. Создавалось ощущение, что разговаривает видеокамера.
        - Да, это мы. Но я домой поеду, так, поздороваться подошла! - Подала голос ведьма.
        - А кто это с вами?
        - Новенькая. Моя будущая коллега.
        - Новенькая, покажи пропуск!
        Кривицкая вытащила жёлтый пластик, гадая, для чего он вообще.
        - Жёлтый? Прекрасно.
        В воротах что-то загромыхало, а в беседу вмешался ещё один голос, более молодой:
        - Ты бы зашла к бате. А то обижается.
        - Глеб, устала очень, правда. Но ты передай, что я обязательно заеду в ближайшие дни.
        - Да погодите вы! Новенькую-то куда размещать?
        - Дядь Володя, как и всех, конечно, но только на две недели. Потом ко мне. И сделайте пометку на пропуске о свободном перемещении. На всякий случай.
        С той стороны забора помолчали, потом голос недовольно пробурчал:
        - Лады. Но только под твою ответственность, Викторовна. Глеб, иди, открой.
        Тихий щелчок возвестил о выключении микрофона.
        - Я заеду завтра, после обеда. Обсудим твоё обучение, и вообще, стратегию на ближайшие месяцы, - сказала Марина.
        - А ты куда?
        - Домой. Я не живу в деревне. Вон там, видишь, тонкая колея в траве? Это к моему дому дорога.
        - Ты что, просто так, в лесу, одна?! - Поразилась Соня.
        - Можно и так сказать. Правда, не совсем в лесу. Часть моего дома в Вырае находится. Ладно, хватит. Всё узнаешь позже, обязательно, - перебила сама себя Сычкова, увидев, как открываются ворота. - До завтра, Хромушка, удачи на новом месте.
        Коваля и его подопечную встретил невысокий симпатичный парень с автоматом за плечами. Он был моложе Софьи на пару лет, совсем юноша, и оказался очень похож на Марину.
        - Приветствую, - сказал он и улыбнулся. Сходство с сестрой уменьшилось, зато вдруг проявились насмешливые искорки в глазах, точь-в-точь как те, что всегда плясали в глазах у Вячеслава. Любой понял бы - двое мужчин связаны родственными, хотя, возможно, и дальними, узами.
        - Девушка, здравствуйте. Добро пожаловать. - Человек лет пятидесяти, показавшись из домика у ворот, произнёс приветствие ворчливым тоном. - Предъявите пропуск.
        Соня молча протянула кусок пластика.
        - Дядя Володя, давайте я всё оформлю. - Серьёзно сказал парнишка.
        - Иди ты, Глебка! - Ни с того ни с сего взвился мужчина и ушёл в домик.
        - Не обращайте внимания, барышня. - Улыбнулся Глеб. - Дядя Вова просто до сих пор не очень хорошо обращается с техникой, но всё сделает, как надо. Хоть и медленно.
        - Пацан, я всё слышу! - Рявкнул дядя Вова из здания.
        Оказалось, забор скрывал от посторонних взглядов огромный двор, а точнее, круглую, поросшую низкой травой поляну. Напротив ворот, через которые вошли путешественники, имелись другие, не такие внушительные.
        Во дворе, кроме домика охранника, располагалось ещё несколько построек: длинный одноэтажный дом, избушка с маленькими окнами, летняя кухня, колодец и вольер для собак, обитатели которого, здоровые беспородные псы, пристально наблюдали за людьми. Возле избушки стояла большая деревянная табличка с надписью на нескольких языках: «баня», «лазня», «bath», «banyo», и «??». Кроме того, имелся рисунок - схематический человечек под струёй воды. Над дверью длинного дома тоже висело пояснение, правда, неведомые полиглоты здесь не стали ничего усложнять, ограничившись картинкой - кровать, подушка, вилка и ложка. В противоположном углу от этого «жилого комплекса» скромно стоял сельский туалет, также обозначенный говорящим рисунком.
        - Ладно, Сонец. Глеб тебя проводит, а я домой. Устал, да и мать волнуется.
        - Не то слово, Славка. Тётя Галя грозилась тебя водяному продать, если живой явишься, - вмешался паренёк.
        Коваль, услышав о материнских угрозах, лишь хмыкнул.
        - Но как же… - Кривицкая вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной. Совершенно неожиданно люди, совершившие переворот в её судьбе, разбежались.
        - Не волнуйся, Хромушка. Мы ещё стопиццот раз встретимся. - Славка неловко обнял девушку, пожал руку Глебу, пересёк двор и исчез за дальними воротами.
        Дядя Володя вышел из домика и протянул жёлтый, теперь перфорированный, прямоугольник:
        - Держите, мамзель. Первое время пропуск с собой везде носите, пока не освоитесь и не примелькаетесь.
        - Дядь Вов, вы там звякните Бусловой, что мы идём.
        - Не учи отца детей делать.
        Глеб Сычков заскочил в домик охраны и сразу же вышел, пристраивая за плечами небольшой арбалет.
        - Пойдём, нам туда. И давай свою корзинку, помогу нести.
        Покинули двор через те же ворота, что и Коваль. Хромушка почему-то думала, что там деревня, но ошиблась. От ворот бежали две дороги. Одна, асфальтированная, вела прямо, а другая - узенькая, поросшая травой, налево. Глеб свернул на вторую, Софья поплелась за ним. Здесь не было деревьев, и девушка вертела головой, пытаясь увидеть как можно больше.
        Сначала шли молча. Кривицкую раздирали противоречивые чувства - страх неизвестности, зависть к пока непонятному, но вполне ощутимому различию уровней жизни здесь и там, в Роднике. И в то же время душу переполнял восторг от зрелища.
        Прямая, асфальтированная дорога вела к большому селу, которое отсюда казалось игрушечным. Дома утопали в зелени. Невдалеке от села поблескивала водная гладь - то ли река, то ли озеро, на берегу виднелась небольшая рощица. У самого горизонта синела полоска леса. В какой-то миг она скрылась за лиловой пеленой, а затем вновь появилась. Рощица проделала то же самое.
        Дорога, по которой топали Глеб и Софья, шла под небольшим уклоном вверх, и рассмотреть, куда она ведёт, не было возможности. А окружающий луг радовал буйством красок, запахов и щебетом птиц.
        Под самыми носами путников дорогу перебежало семейство куропаток. Парнишка схватился за арбалет, но не успел - трава укрыла пернатых.
        Видно, Глебу надоело корчить из себя серьёзного провожатого, потому что он прервал тишину:
        - Красивое прозвище. Хоть и странное.
        - Спасибо.
        - Наша лекарка, Татьяна Петровна, может помочь. Она с таким одной левой справляется.
        Кривицкая не поверила своим ушам. Неужели здесь есть кто-то, кто может избавить от хромоты?
        - Она, как Марина, колдунья?
        - Нет. Обычный фельдшер. Правда, так её давно никто не называет, потому что она ещё и знахарка по совместительству. А ты откуда? Впрочем, неважно. Вижу, что из какой-то дыры.
        - С чего ты взял? - Софье стало обидно за родные места.
        Парень не ответил, лишь грустно хмыкнул.
        «Конечно, сам-то вон, мускулистый, кожа чистая - видно, что питаешься хорошо. И одежда - джинсы, кроссовки, майка в хорошем состоянии, не рваньё. А я что - лысая, грязная, в перешитой сто раз юбке и в вязаных из тряпок лаптях».
        Вслух же девушка лишь сказала:
        - Да, у нас тяжело выжить.
        - Ты не думай, я же ничего такого! - Вдруг горячо заявил Глеб. - Сейчас везде плохо. Но ты поживёшь у нас, наберёшься опыта, у Маринки подучишься, а потом, если захочешь, вернёшься домой с идеями и возможностями. И будет у вас всё отлично. Это ведь здорово, когда люди не выживают, а живут.
        - А почему карточка жёлтая? - Задала мучивший вопрос Софья, решив сменить неприятную тему.
        - Всё просто. Есть зелёные, жёлтые и красные. Зелёные выдаём «своим» - тем, кто уже не в первый раз в гостях, либо нашим, ушедшим на ПМЖ в другие места. Хотя, на мой взгляд, в зелёных вообще надобности нет. Но Семашко любит бюрократию разводить.
        - А жёлтые?
        - Ты можешь свободно перемещаться по местности. Но под наблюдением. И это даже больше для твоей безопасности, чем от недоверия - баба-Яга жёлтые карточки кому попало не выдаёт. Просто по незнанию можешь вляпаться куда-нибудь. У нас тут не библиотека, знаешь ли.
        Словно в подтверждение его слов, где-то в траве рядом с дорогой раздался детский плач. Хромушка вздрогнула, а Глеб нахмурился и пробормотал:
        - Надо же, рядом с гостевым двором. Совсем обнаглели.
        Вместо того чтобы проигнорировать неуместные в поле детские слёзы, парень опустился на колени и зашарил руками по обочине. Развёл высокую траву, и Соня увидела малыша. Он плакал так жалобно, с такой безнадёгой, что сердце защемило от жалости.
        Ребёнок лежал прямо на земле. Распухший памперс - единственное, что имелось из одежды. Чёрные курчавые волосы, удивительно длинные для младенца, слиплись от пота.
        - Ну-ну, малявка. Не плачь, - забормотал Глеб, - сейчас мы тебе поможем. Соня, у тебя есть что-нибудь из одежды?
        - Конечно. - Девушка вытащила из корзинки футболку и протянула юноше.
        А тот деловито снял памперс, забросил его подальше в траву, вытащил из рюкзака пластиковую бутылку с водой, обмыл малышу потное лицо и опрелости на попке, потом взял ребёнка на руки и стал укачивать:
        - Баю, баюшки, баю, не ложися на краю…
        Ребёнок стал затихать. А Соне вдруг очень захотелось его просмотреть. Всё то же недавно появившееся потустороннее чутьё об этом просто умоляло.
        Спустя несколько секунд Хромушка икнула. Она только что впервые заглянула в неживое.
        - Глеб, - прошептала Кривицкая, - положи это назад, и бежим. Оно не человек.
        - А то я не знаю. - Огрызнулся парень. - Не мешай, если жить хочешь. Тебя схватит за бочок, и утащит во лесок. Там птички поют, тебе спать не дают…
        Продолжая тихонько напевать, Глеб напоил ребёнка водой, разложил футболку на траве, опустил «малыша», прикрыл от солнца головку рукавами, оставил бутылку рядом и поднялся. «Ребёнок» мирно спал.
        - Пошли. - Буркнул он. - Только не оборачивайся.
        Естественно, Кривицкая послушалась.
        Глава 9.3
        Буквально через несколько метров их догнало существо - женщина с длинными, чёрными, нечесаными волосами, злым лицом и в короткой ночной сорочке.
        - Ты сыначку майго мыў, калыханку пеў. Будуць твае дзеткi прыгожыя ды здаровыя. А ты сынку вопратку аддала - будзеш у дарагiя сукенкi апранацца, на шаўковым ложку спаць.
        Высказалась и растаяла.
        - Что это было? - Прошептала Хромушка. Удивительное дело - она испугалась, но не так, чтобы очень. Дни, проведённые в обществе Коваля, чёрт, отец Павел в образе совы, магия в свободном доступе и прочие странные вещи - этого хватило, чтобы одиннадцать лет страха перед современным миром начали потихоньку трансформироваться во что-то другое. Во что, девушка сама пока не могла понять.
        - Судя по всему, кто-то из семейства русалок. - После исчезновения нечисти парень заметно расслабился и зашагал веселей.
        - Разве они не в воде живут?
        - А они разных видов бывают.
        - Что она сказала? - Общий смысл девушка уловила, но большая часть слов оказалась незнакомой.
        - Ай, пообещала мне здоровых и красивых детей, а тебе моднявую шмотку и шёлковые простыни до конца жизни. Вот если бы мы её малого проигнорировали или с собой забрали, пусть даже из жалости, там бы нас и нашли. В виде фарша.
        Девушка поёжилась, представив такой исход событий.
        - И откуда ты только знал, как себя вести.
        - Так тут все в курсе. - Глеб пожал плечами. - В школе изучаем. И на биологии, и на ОБЖ[1]. Я сразу понял, что дело нечисто - татуировка на плече ныть начала. Есть у меня такая.
        - Как у Вячеслава?
        - Ага. Смотри, нам туда. - Теперь дорога бежала вниз, и перед глазами путников раскинулось ещё одно село, гораздо меньше того, в которое отправился Коваль.
        - Это Потаповка. А вон хутор, «Счастливый бусел». Там и будешь жить, пока Маринка не заберёт к себе на обучение.
        Совсем рядом с деревней, но немного особняком, на пригорке, находилась группа небольших домиков.
        Глеб ускорился. Соня, чувствуя, что путь длиной в несколько дней подходит к концу, тоже прибавила шаг.
        - Кстати. Ты не успел о красных карточках рассказать.
        - А «красных» мы сюда не пускаем. Видела жилой комплекс у первых ворот? Вот туда и селим. Даём передохнуть несколько дней, кормим, отмываем, снабжаем небольшим набором продуктов и желаем счастливого пути.
        - А чем они отличаются от меня, например?
        - Ненавидят или боятся потусторонних с такой силой, что не могут допустить даже мысли, что с ними можно сосуществовать. Есть ещё одна категория, которую Баба-Яга вообще из Вырая не выпускает в нашей точке выхода, а переправляет дальше куда-нибудь. Сама понимаешь - бандиты, психи и прочие подарочки. Очень удобно.
        - А чем вы ей зарплату начисляете? - В мыслях всплыла печь, и девушку поразила не очень приятная догадка.
        Но получить ответ на вопрос не вышло - от ближайшего хуторского дома спешила невысокая уютная женщина в жёлтом сарафане.
        - О, а вот и тётя Лена. Хороший человек, между прочим, мать, отец, сестра и брат для новичков. А я пойду - дядя Володя один там, волнуюсь, как бы чего не вышло. - Глеб сделал вид, что не слышал последнего вопроса, уверил, что они обязательно ещё встретятся, помахал рукой Елене, развернулся и поспешил к напарнику.

* * *
        Буслова оказалась энергичной, говорливой женщиной лет шестидесяти. Пока шли к хутору, Елена, не переставая, причитала о жуткой худобе гостьи и малому количеству её пожитков. На жёлтый пропуск глянула лишь мельком, заявив, что раз уж Соня добралась до её «Счастливого бусла», значит, всё в порядке.
        На хуторе имелось только одно двухэтажное здание - с большими окнами, свежей краской на стенах и крытой верандой перед входом. Все остальные строения оказались одноэтажными.
        - Первые пару дней, пока не освоишься, приходи кушать сюда. А так в каждой хате есть кухня - мультиварка или микроволновка плюс печка. - Елена говорила деловитым тоном, но всё так же торопливо. - Сейчас зайдёшь в медпункт, пусть Илона тебя обследует. Потом баня - вон, за беседкой, видишь? Мы как раз растопили. А затем вернёшься ко мне, и продолжим.
        - Баня? - Растерялась Софья. - Но я не знаю, как там всё, и вообще… - Хромушка до Катастрофы была исконной городской жительницей и даже приблизительно не представляла, как всё устроено в деревенской помывочной. Что уж говорить о последних годах, когда приходилось мыться во дворе, используя малюсенькое количество воды.
        - Не переживай. Не ты первая, не ты последняя. - Женщина улыбнулась, собрав в лучики морщины вокруг глаз. - Я внучку свою на помощь пришлю. А сейчас иди на первый этаж, к медсестре.
        И Соня покорно похромала в двухэтажное здание, недоумевая, зачем ей медосмотр.

* * *
        Круглолицей Илоне было не больше восемнадцати. Девушка тоже оказалась приветливой, но не такой болтливой, как Буслова.
        - Здравствуй, присаживайся. Жалобы есть?
        Жалоб не было. Но это не убедило облачённого в белый халат юного медика, и осмотр всё-таки состоялся. Результаты девчонка методично записывала.
        Температура, давление оказались в норме. Частота сердечных сокращений была повышена, но в пределах разумного.
        - Понятное дело, ты стресс испытываешь. - Деловито сообщила медсестра, а потом спросила делано равнодушно: - Хромота врождённая или приобретённая?
        - Приобретённая.
        - Подробней, пожалуйста, Софья Петровна. Мы ведь первичный анамнез собираем.
        «Первичный анамнез» девушка произнесла таким важным тоном, что Хромушка поняла - Илона совсем недавно занимает эту должность, и она ей безумно нравится.
        Кривицкая стала рассказывать об обстоятельствах получения травмы. В какой-то момент медсестричка даже отложила карандаш и забыла о своей работе. Она охала и ахала, качала головой, а когда услышала о гибели родных Софьи, искренне и громко разрыдалась. Соня испугалась - она не ожидала такой реакции, поэтому скомкано закончила рассказ и замолчала.
        Отрыдавшись, Илоночка, хлюпая носом, продолжила работу. И посыпались диагнозы: истощение, педикулёз, чесотка…
        - Не переживай. Редко кто приходит без этих проблем. Скажи спасибо, что цинги нет. - Илона пошарила в тумбочке у стола, достала пол-литровую стеклянную банку, заполненную грязно-коричневой субстанцией. - В бане, перед тем, как мыться, намажешь этим голову, да не поленись в кожу хорошенько втереть. А этим, - девушка вытащила другую банку, с желтоватой мазью - тело. Посидишь в парилке пятнадцать минут и спокойно мойся. Я ещё и Людке объясню, чтобы проконтролировала.
        Илона напротив «педикулёза» и «чесотки» записала: «обработано» и отпустила пациентку.

* * *
        Людкой оказалась девчушка лет восьми. Она поставила Хромушку перед фактом того, что одежду не вернут. И ту, что в корзинке, тоже.
        - Сожжём, вы же вшивая. Но не бойтесь, в предбаннике лежит халат, а в хате шкаф с одеждой стоит - майки, штаны всякие… Если размера вашего не будет, потом сходите к дяде Семашко, он на складе что-нибудь найдёт нормальное. Или перешьёте - много у кого машинки швейные в хатах есть, помогут. Или руками. Я научу, если хотите.
        Баня оказалась новым испытанием. Девочка очень ловко управлялась с веником, и Хромушка из парилки еле выползла. Тело вело себя странно - оно было безумно уставшим и прекрасно отдохнувшим одновременно.
        - Вы к бабуле зайдите, она вас покормит и ключ от хаты даст! - Крикнула вдогонку Людочка.
        Есть хотелось сильно, но Соня сразу в главный дом не пошла, а завернула в деревянную беседку, рухнула на сиденье и попыталась собрать разбежавшиеся мысли в кучу.
        Словно оказалась на другой планете. Здесь всё так организованно, спокойно. Доброжелательные люди. Нищетой даже не пахнет. Словно и не было конца света. Как у них так получилось, и есть ли ещё в мире подобные места? Хромушке очень хотелось узнать.
        - Привет. - В беседку заглянул вихрастый толстячок с масляными глазками. - Ты новенькая?
        - Да.
        - А я здесь уже три месяца. - Мужчина без приглашения опустился рядом. - Надоело - жуть.
        - А что не так?
        - Ай! - Махнул рукой незнакомец. - Туда не ходи, это не делай, обучение не пропускай. Думаешь, здесь всё на халяву? Как же. Освоишься, тебя тоже приставят к чему-нибудь. «Каждый должен приносить пользу обществу, в котором живёт». - Передразнил кого-то собеседник. - Готовить самому приходится, продукты лишь базовый набор бесплатно, как и одежда. Если хочешь что-то сверху, поработай. Пришлось на мельнице помогать. Четыре часа в день коту под хвост!
        Соня не видела ничего крамольного. Мужчина это понял по взгляду и объяснил:
        - Ты видала, как они живут? Как в раю! А мы кто? Беженцы! Мы не должны работать на общество, мы к этому обществу не относимся! Где их человеколюбие и гуманизм? Вымерло вместе с прошлой жизнью?!
        Пылкая речь донельзя возбудила человечка. Он покраснел, вытащил из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб:
        - Сказали, окончу курс обучения, и выпроводят. «Удачи, Эдуард, надеемся, ты найдёшь себе новый дом и поможешь тамошним жителям, как мы помогли тебе». Ну, не козлы? Мне некуда идти. Вынесет в какой-нибудь клоповник, а я обустраивай там всё, обучай всяких недобитков!
        - Что, вот просто так выгоняют? - Соню стал угнетать разговор. Мужчина напомнил папиного приятеля, вечного безработного и недовольного окружающими. Мама его терпеть не могла и за глаза называла «пиявкой».
        - Почти. - Горестно вздохнул Эдуард. - Дают продукты, лекарства, одежду, готовы предоставить велосипед. Оружие - нож охотничий и арбалет. Издевательство. Машин полный ангар, автоматы есть, я видел, а они - велосипед и ножичек.
        - А остаться никак нельзя?
        - Можно. - Нехотя сказал толстяк. - Сосед мой, Герман, переехал на ПМЖ в Яблоневку. В прошлом то ли программист, то ли типа того. Год здесь прожил, с механиком скорешился, они разобрались, как туманников с компьютерами объединить. Чинит всякую байду. Они ему дом выделили, представляешь? Почти новый, перед самой Катастрофой построенный. И ещё одна страшила тут, на хуторе, жила, из лозы мебель плетёт. Замуж вышла. Вон, в Потаповку переехала.
        - Ясно. Пойду я. - Соня выводы для себя сделала. - Есть хочу.
        - Кстати, хромоножка. Извини за правду, ты не очень, конечно, но лицо доброе. Может, замуж хочешь? Они семейных стараются не выгонять.
        - Нет, спасибо, обойдусь как-нибудь. - Еле сдержала грубые слова девушка.

* * *
        Ужин оказался сытным и вкусным. Молодой картофель, присыпанный укропом, курица, тушёная в печке, салат из огурцов и зелёного лука, простокваша и горячий, ароматный хлеб. Хромушка не смогла съесть и половины всего предложенного и заснула прямо за столом с ложкой в руке. Разбудил её длинноусый седой мужчина.
        - Давай, девка, берись за шею. Что же ты раскисла. Спать в кровати надо, Ленка уже и постель расстелила.
        Кривицкая еле переставляла ноги. Ей было всё равно, дотащат её до одного из гостевых домов или прикопают где-нибудь под яблоней.
        Так хорошо ей не было уже много лет.
        [1] ОБЖ - основы безопасной жизнедеятельности, школьный предмет.
        Глава 10.1
        Баламутень (Amans). Симбионт. Условно разумен. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нечисть, Отряд Человекообразные, Семейство Инкубы, Род Баламутень, Вид Баламутень речной.
        Обитает в речной воде, в брачный период держится вблизи мест, где купаются либо стирают бельё женщины. Поначалу на глаза не показывается, лишь «шалит» - щекочет за пятки, мутит воду, утаскивает бельё по течению. Выбирает «невесту», которую потом заманивает на укромный участок берега. Баламутень очень уродлив, по своей воле контактировать с ним отказываются, поэтому он покоряет «невесту» магией. По крайней мере, так утверждают жертвы. Но это спорно, ведь женщина, вступившая в половой контакт с баламутнем, никогда не утонет и сможет ловить рыбу голыми руками до конца своих дней. Он не охотится на невинных девушек, да и в принципе на юных. Его интересуют лишь зрелые партнёрши старше тридцати лет. По не подтверждённым данным, нечистый весьма искушён в любви. Возможно, «невесты» поддерживают версию насильного совокупления, страхуя себя от общественного порицания. Ведь отказавшая в близости женщина не подвергается никаким репрессиям со стороны Amans.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Галина Михайловна поставила перед сыном тарелку с перловой кашей и котлетами, большую чашку берёзового кваса и огуречный салат. Села напротив и стала с нежностью наблюдать, как Вячеслав уминает завтрак.
        Мужчина насторожился - судя по всему, его ожидал тягостный разговор о будущем. Поэтому каша заглатывалась быстро и большими порциями. Слава знал этот взгляд и хотел как можно быстрей сбежать.
        - Ну, сынок, что интересного видел? Там, за Туманом? - После возвращения сына Галина Михайловна обычно дулась пару дней, ничего не спрашивала. Так она выражала протест его рискованному образу жизни. Потом её «отпускало», но Коваль знал, что это лишь до следующей одиночной вылазки или группового рейда. Почему мать завела разговор сейчас - было непонятно. Из Родника Веры Вячеслав вернулся больше месяца назад.
        - Как обычно, мам. Разруха кругом, людей почти нигде нет. Нечисть, зверьё, природа занимают освободившееся место.
        - Людей нет? Но ведь ты вроде наткнулся на человеческое поселение.
        «Да что ж такое-то. Когда она отстанет уже».
        - Ну, да. В православной церкви жили. Думали, служат богу, а их черти годами крутили.
        Галина Михайловна проигнорировала информацию о чертях:
        - Православная церковь? Верующие, значит. Порядочные, честные, добрые.
        Слава тоскливо посмотрел в окно. Бросить недоеденные котлеты и убежать - значит, обидеть. Нельзя так с родительницей.
        - Люди разные, мам.
        - Ага. А что там за девочку ты привёл? Говорят, красивая.
        Вот оно. То, ради чего всё затевалось.
        - Вроде ничего. Худющая только, но они там все такие. - Вячеслав старательно делал вид, что не понимает, к чему ведёт мать.
        - Из верующих. Красивая.
        - Не такая уж…
        - Красивая, не спорь. Я видела. Спокойная. А то, что увечная - так это поправимо. Татьяна ногу заново сломает, кости правильно сложит, загипсует - и через пару месяцев девочка как новая будет. Худоба и вовсе не проблема. Откормим. Колдует? Тоже хорошо. Ведьма в семье всегда пригодится.
        Славка шумно вздохнул. Естественно, Галина Михайловна успела провести расследование и узнала о Соне всё, что только можно.
        Остался лишь квас. Мама шмякнула на тарелку сына ещё две котлеты и продолжила:
        - И не замужем. И детей нет. Хоть бы в гости пригласил, что ли.
        Слава не выдержал:
        - Мать, что ты там себе навыдумывала?
        - Ничего не навыдумывала. Разве не может молодой, симпатичный мужчина девушку на свидание пригласить?
        - Так. - Вячеслав встал. - Спасибо, было очень вкусно. Мы с ней просто друзья. Просто, понимаешь? Если бы я приглашал на свидание каждую девчулю, встреченную за Выраем, у тебя бы уже штук сорок невесток было.
        - Да хоть сто! - Галина Михайловна скрестила руки на груди и даже немного подалась вперёд. - Тебе почти тридцать лет! Тридцать, Славка! Вон, лысеть уже начал! Каждый раз, как ты туда уходишь, я мысленно тебя хороню, понимаешь?! А если не вернёшься? Кому я буду нужна, одинокая, немощная старуха?
        Матери не было и шестидесяти, несмотря на полноту, выглядела прекрасно, чувствовала себя получше многих молодых, но очень часто заводила шарманку про старость.
        - Мам. Ты же интеллигентная женщина. Что ты себя ведёшь, как дремучая бабка. - Просительным тоном сказал Слава.
        - А что, интеллигентная женщина не может хотеть внуков?! - Заорала Галина и стукнула кулаком по столу.
        - Так, мать. К Соньке не приставай, не пугай девку, она много пережила. Не было у нас ничего, и не будет. Не встретил я ещё, понимаешь? Как встречу - ты первая узнаешь. Всё, мне идти надо. Спасибо за обед. - Мужчина вышел из кухни, хлопнув дверью.
        - Не встретил он. - Пожаловалась пустому стакану Галина Михайловна. - Всё перебирает. Людей не осталось почти, а он носом крутит. Довыбирается до того, что один останется. - Помолчала, а потом ласково прошептала: - Дурачок.

* * *
        «Ведьмин дом» строился практически без помощи людей, поскольку стоял на границе обычного леса и Вырая. Марина не могла рисковать жизнями односельчан и постаралась обойтись нечистой силой. Лишь сердце дома, русскую печь, обязательно должен был класть человек. И печник из Яблоневки, хоть и очень боялся Вырая, сделал работу на «отлично». Впрочем, приреченцы всё равно внесли посильный вклад - кто-то поделился мебелью, кто-то - стройматериалами. Вязаные коврики, пуховые подушки, цветы в горшках - для своей защитницы деревенские жители ничего не пожалели.
        Получилось очень неплохо - одноэтажный, бревенчатый, с большими окнами. Рядом стояла баня, уменьшенная копия дома, только с окнами поменьше. Кроме того, во дворе имелась основательная, утеплённая собачья будка, в которой обитала Герда, летняя кухня, навес для машины и гостевой домик. Сарай отсутствовал - живность женщина не держала. Огородом тоже не занималась - продуктами ведьму снабжали односельчане.
        В Приречье использовали оборудование из старой эпохи, поэтому проблем с электричеством и водопроводом не было. Лишь газ давно превратился в легенду для детей, и многие дома, обогревавшиеся до этого котлами, в первый же год после Катастрофы спешно снабдили печами, грубками и каминами.
        Марина не подключалась к общим благам цивилизации. Во-первых, у неё имелся мини-генератор, а во-вторых, дворовой, домовиха и водяной, заключив временный союз, пробурили во дворе глубокую скважину, а потом развели трубы по дому и соседним постройкам.
        Изнутри изба была гораздо просторней, чем снаружи. Жилые помещения находились на человеческой земле. Часть дома, возведённая в Вырае, представляла собой комнату, выполнявшую одновременно функции кабинета, лаборатории и колдовской пещеры. Кабинет был велик и в любой момент мог «растянуться» до ещё большего размера. Здесь царил организованный хаос, не предназначенный для случайных взглядов. Людям сюда заходить строго запрещалось. В остальных помещениях почти ничего не напоминало о том, что хозяйкой дома является ведьма.

* * *
        Без пяти семь дверь в спальню приоткрылась, и в комнату протиснулась Степанида. Домовиха казалась уменьшенной копией хозяйки, только взгляд её был хитрей, да бёдра выглядели чуть массивней.
        С умилением посмотрев на спящую ведьму, нечистая повесила на спинку стула туристические свободные брюки с большим количеством карманов и белую футболку. На сиденье умостила бельё. Потом включила радио, до начала работы которого оставалось несколько минут, раздёрнула плотные шторы. В комнату ворвалось утреннее солнце.
        Марина во сне что-то недовольно пробормотала и натянула одеяло на голову. Степанида на цыпочках вышла из комнаты.
        Ещё какое-то время в спальне было тихо. А затем громкий, бодрый голос ознаменовал начало нового дня:
        - Доброго утречка, Приречье! Сегодня двадцать девятое июля, сейчас семь утра, и с вами, как всегда, Вадим Прилучин. Сразу о погоде - вчера Костенко жаловался, что коровы после обеда разлеглись на пастбище и пролежали так до вечера. Дядька Антон еле их поднял, чтобы по домам разогнать. Наша Зорька сегодня вообще не хотела выходить из сарая, думаю, все хозяйки скажут то же самое о своих кормилицах. Одуванчики не открылись, собаки тусуются в будках, коты сидят по домам и сараям. Так что не верьте синему небу - через пару часов ливанёт. Прячьте вещи, укрывайте сено. Судя по тому, что с ночи крутит мои ноги, а они никогда не ошибались, будет не только дождь, но и гроза.
        Марина приоткрыла один глаз. Вадик в своём репертуаре. Бедняга отморозил пальцы на ногах перед самой Катастрофой, да ещё при очень неприятных обстоятельствах. И упоминал об этом к месту и не к месту. А с тех пор, как стал заведовать радио, сообщает о своём увечье ежедневно. Сельчане давно к этому привыкли и не обращали внимания - в конце концов, у каждого свои тараканы в голове.
        Не догадываясь о том, что деревенская ведьма думает о его психологической травме, радиоведущий бодро продолжил:
        - Все вы знаете, что через неделю после Дзядов[1], которые в этом году девятого ноября, планируется большой рейд. К этому времени должны заснуть даже самые неадекватные нечистые. Конечно, я говорю не о зимних чуваках, но сами знаете - любители холодов на людей агрятся редко. Так что формируйте списки надобностей. Если у вас в семье нет никого, кто может пойти в Вырай, вы всё равно без необходимого не останетесь. Главное, не тормозите. Напоминаю, списки собирает знахарка, любимая всеми Татьяна Петровна. Несите в больничку ваши бумажечки.
        Сычкова открыла второй глаз и потянулась. Повелительным жестом увеличила громкость радиоприёмника, чтобы Вадима было слышно на улице, встала и оделась. Прилучин сменил тон на более официальный и заявил:
        - Всех, кто хочет в зимнюю командировку за Туман, просят оставлять заявки у Семашко. Напоминаю, что те, у кого на иждивении престарелые родственники и дети младше семи лет, в Вырай не допускаются. Те, кому меньше шестнадцати, тоже не рассчитывайте на участие в рейде.
        [1] Дзяды (Деды) - день поминовения усопших родственников.
        Глава 10.2
        Марина направилась во двор, делать зарядку и умываться. Во дворе почти всё свободное пространство занимали цветы. Клематисы, пионы, кусты всевозможных сортов роз, малюсенький прудик с лилиями - всё соединялось в единую картину, настраивающую на мирный лад. Правда, этой красотой занималась не Марина, а дворовой - он питал слабость к ландшафтному дизайну.
        Тон радиоведущего снова стал беззаботным:
        - Кстати, о сегодняшней радиопрограмме. Всем, кто не любит старый добрый рок, рекомендую выключить радиоприёмники и включать их только во время новостей - в час дня, в шестнадцать нуль-нуль и в семь вечера. Хочется чего-то для души, да и мужики просили. А попсовый день будет завтра. Юля, Катя, Людочка… Девочки, обещаю. Завтра только песенки про любовь-морковь, честное слово.
        Сычкова засмеялась и занялась гимнастикой.
        Зазвучала грубая, но на удивление гармоничная музыка. Когда-то давно, в прошлой жизни, Сычкова её уже слышала. Вот только исполнителя вспомнить не смогла.
        Марина, отмахиваясь от нежностей Герды, выполняла упражнения на растяжку и размышляла о том, что после Катастрофы жизнь в Приречье жизнь не сильно изменилась. И это было прекрасно. Впрочем, во многих поселениях, располагавшихся на месте бывших сёл и маленьких городков, ситуация выглядела почти так же. Люди, обитающие на земле, во все времена отличались от горожан некоторой автономией и способностью приспособиться к любым условиям.
        Песня закончилась, Вадим, пошелестев у микрофона бумагой, серьёзным голосом объявил:
        - Утренние новости. В ближайшую неделю, может, даже сегодня, прибудет караван из Житомира. По крайней мере, именно на эти дни была договорённость. Пожелаем украинским странникам добраться до нас сквозь Вырай без потерь. Далее. Вчера к нам пытались прорваться какие-то бандюки. Баба Яга двоих сожрала, один в Вырай сбежал. Не знаю, как вас, а меня её поведение пугает до икоты. Хотя лучше она их, чем они нас.
        Марина поморщилась. Кровожадность таможенницы угнетала. Хорошо хоть, нечистая держалась в рамках и нападала лишь на откровенно злобных и подлых людей. Плату за службу брала свининой и телятиной, но в последнее время всё чаще намекала на человечинку. Хорошо хоть, потом заявляла, что это шутка и долго хохотала. Марина смеялась вместе с ней, но, как говорится, «осадочек оставался». А вообще, хранительница границы великолепно справлялась со своими обязанностями.
        - Сегодня и завтра выпускники сдают последние экзамены. В течение месяца подросткам, получившим аттестат, рекомендуется обратиться к Марине Викторовне за татуировкой. Она очень просила приходить утром и количеством не более трёх человек. И последнее на этот час. У Коблевых вчера передохли все куры. Хозяйка утверждает, что их передавила собака Губичей, но мы-то знаем, что Коблевы по весне пытались договориться с Велесом о плодовитости несушек, а нормальное жертвоприношение зажали. Напоминаю, с нечистой силой договоры лучше не заключать, а если вы всё же хотите рискнуть, не пытайтесь её обмануть, боком вылезет. И лучше проконсультируйтесь поначалу у Марины Викторовны или Татьяны Петровны.
        Вновь зазвучала музыка. Герда, ощерившись, подошла к калитке и замерла. Сычкова щёлкнула пальцами, радио затихло.
        «Чужой. Не зверь! Не человек. Не опасен».
        «Покажи».
        Естественно, псина не видела гостя, которого скрывал высокий, усиленный магией двухметровый плетень. Зато чуяла.
        В нос ведьме ударила смесь запахов - полыни, томатных листьев и подгнивших яблок. Аромат навевал тоску.
        «Герда. Место».
        Собака, умница, порысила в будку. А Марина подошла к плетню и попыталась рассмотреть гостя сквозь прутья.
        - Кто там?
        - Ведьма, помоги.
        У калитки с ноги на ногу переминалось существо. Ростом с человека, оно, узкоплечее, худое и сутулое, казалось в два раза ниже. Ощущение усиливала одежда - розовая рубашка, застёгнутая на одну-единственную пуговку, подчёркивала впалую грудь, узкие джинсы с отворотами открывали лодыжки, покрытые редкой шерстью, а лимонные кроссовки, оказавшиеся неожиданно большого размера, выглядели и вовсе нелепо.
        Над всем этим возвышалась треугольная голова с коровьим носом и маленькими глазёнками. Огромные лохматые уши вяло трепыхались на ветру.
        Сычкова узнала гостя. Семейство Бесов было богато на подобные экземпляры. Бондаренко одно время пытался описать все известные ему Роды и Виды, но, в конце концов, понял, что это неблагодарное занятие. Хихитуна люди терпеть не могли, хоть он и не причинял вреда.
        Бес обладал слабеньким даром предвидения. Чувствуя, что где-то есть человек, которого в ближайшее время ждут неприятности, нечистик пристраивался у него за спиной и ждал. Ждал, периодически мерзко подхихикивая. Человек, естественно, его не видел. Но ощущал дискомфорт. Обычно это называли интуицией и другими, иногда забористыми эпитетами. Если жертва прислушивалась к ощущениям, то несчастья обходили стороной. Но чаще всего на присутствие хихитуна не обращали внимания, и он, уже не скрываясь, громко и злобно хохотал, наблюдая, как смертный страдает. А кому понравится то, что кто-то издевательски смеётся над твоими слезами?
        - Чего тебе, нечистый?
        - Богиня магии и колдовштва! Прекрашная и ужашная Марина Викторовна! Нижайше прошу чебя о шнишхождении и помошши!
        - Ты поконкретней давай.
        - Жубы. Жубы мои. Штыдно и больно. Поштрадал жря. Бешпочвенно униженный и ошкорблённый!
        Сычкова с трудом понимала шепелявую речь. Хихитун выглядел несчастным и безвредным, поэтому женщина отворила калитку. Правда, во двор существо не впустила.
        - Ну, что у тебя случилось?
        Едва колдунья вышла за ворота, нечистый сделал шаг назад. Мелкая шушера боялась человеческих магов и по собственной воле взаимодействовала с ними лишь в крайнем случае.
        - Сбежать собрался, что ли? Ты подумай хорошенько - нужна помощь, или всё же по ошибке зашёл. - Марина присела на лавочку у плетня, положила ногу на ногу и выжидающе уставилась на хихитуна.
        А тот, решившись, подошёл ближе и раззявил лягушачий рот. В передних зубах зияла дыра величиной с кулак. Да и узкие губы оказались разбиты в кровь.
        - Это кто тебя так, бедняга?
        Сочувствие в голосе ведьмы произвело странный эффект. Существо всхлипнуло, потом вдруг зарыдало и бухнулось в пыль:
        - Я жжади шёл, а они повернулишь и увидели. По-наштоящему увидели! Мужик как двинул! Ещё и пониже шпины шапогом наподдал. У-у-у, ненавижу!
        Марина хихикнула, но потом посерьёзнела:
        - Ну, а что ты хотел? Работа у тебя такая. В первый раз, что ли отделали? Нечего над горем людским смеяться.
        Жалобы полились потоком. Хихитун то прижимал большие уши к голове, то возмущённо их выпрямлял, постоянно шмыгал коровьим носом, утирал слёзы и шепелявил, шепелявил.
        По его рассказу выходило, что от него людям сплошная польза. Если человек прислушается к своим ощущениям, то беда обойдёт стороной. В противном случае получит урок и в следующий раз будет внимательней. Женщины вообще с ним проблем почти не имеют, потому что «интуицию» свою уважают и слушаются. Обычно люди даже не понимают, что происходит, а эти, из деревни, заметили, поняли и избили.
        - Ты за кем следил, дурачок?
        - А туточки рядом, у речки три шела. Вот, в одном иж них мужик ш бабой по дороге шли. Я и почуштвовал - у бабы неприятношти шкоро. Шо ждоровьем.
        Марина решила обязательно выяснить, кто побил нечистого. Возможно, неприятности женщину ожидают мелкие, вроде простуды или зубной боли, но лучше подстраховаться. Вслух же она сказала:
        - Ты что, не знаешь? У здешних людей защита есть от таких, как ты. Я лично, каждому, татуировку специальную делаю. Естественно, тебя увидели. Скажи спасибо, живым отпустили.
        Хихитун снова зарыдал.
        - Горе ты луковое. - Покачала головой ведьма. - Ладно, давай, подлечу немного, время есть. Может, даже получится зубы отрастить.
        - А больно? - Пискнул нечистик.
        - Конечно, больно. Я ещё с огромным удовольствием хохотать над твоим горем буду.
        Глава 10.3
        Странники подошли к воротам в полдень. Это не был караван из Житомира - двоих мужчин и женщину дежурные видели впервые.
        Карточки оказались красными. Причин не доверять Бабе-Яге у приреченцев не было, поэтому о том, чтобы пустить чужаков в поселение, даже речи не шло. Кроме того, следуя инструкции, вызвали подмогу - нескольких дружинников. Обычно на странников с красными карточками приходили посмотреть оба силовика, но сегодня воевода принимал у детей экзамены, поэтому пропускной пункт посетил только участковый, Олег Буревич. Милиционер не очень любил общаться с чужаками из группы риска, но служба есть служба.
        Путники особо и не рвались за частокол. У них была какая-то тайная важная миссия, связанная с длительным походом сквозь «Царство Теней», и они просили лишь временный приют на сутки - отдохнуть, помыться, пополнить запас продуктов и воды. На обмен предлагали серебряные украшения, которые в современном мире ценились за способность противостоять гипнотической силе нечисти, и кое-какие мелочи, вроде батареек и семян. Приреченским детям и женщинам прийти не разрешили, хотя некоторые из них активно любопытствовали, а вот мужчины привезли хлеб, овощи, колбасы и кое-какие лекарства. Поскольку странники выглядели довольно потрёпанными жизнью, плату с них взяли чисто символическую.
        В принципе, в незнакомцах не было ничего необычного. Но Буревич всё же ощущал какое-то смутное беспокойство, поэтому решил отложить дела, запланированные на сегодняшний день, и остался на пропускнике вместе с дружиной. Несколько часов пристального внимания к чужакам, и участковый, наконец, понял, что не давало ему спокойно уйти отсюда.
        Он толком не мог рассмотреть женщину, вернее, молодую девушку. Незнакомка всё время куталась в ветхую шаль, прятала лицо и молчала. По тому, как обращались с ней спутники, казалось, что девушка - общая жена. Предполагаемые мужья ревностно следили, чтобы она не открывала лицо и покрикивали, когда молчунья слишком близко подходила к приреченцам. Становилась понятна красная карточка - вряд ли девушка по собственному желанию делила постель с двумя мужчинами, а рабство в Приречье категорически осуждалось. Несколько раз сельчане даже сбрасывались, выкупали у пришлых торговцев детей и принимали их в семьи. Взрослых освобождать не пытались - на всех человеколюбия, серебра и продуктов не напасёшься.
        Но как ни старалась незнакомка, у неё не получалось выглядеть человеком со сломленной волей. Олег на таких за последнее десятилетие насмотрелся: сгорбленная, разочарованная жизнью спина, замедленные, какие-то равнодушные движения, мёртвый взгляд и при этом суетливо-паническое поведение при выполнении приказов хозяев. Глаз Буревич не видел, но всё остальное вязалось скорее, с королевой, чем с невольницей - гордая осанка, плавные жесты и спокойствие.
        Возможно, они из матриархальной секты, которая, по слухам, существовала где-то на севере Германии. Тогда и двое мужей получили бы объяснение. Вот только в матриархальной семье мужчины бы жались по углам, а жена на них бы покрикивала. Здесь же наблюдалась обратная ситуация. Из-за несоответствия поведения мужчин и женщины чувствовалась какая-то фальшь.
        Хотя Вырай основательно перемешал и изменил человеческие традиции, мораль и верования. Возможно, где-нибудь в Австралии именно такие отношения между полами считались теперь нормой.
        Так успокаивал себя Буревич, и всё равно чувствовал дискомфорт. А ещё девушка казалась ему смутно знакомой.
        Жители Приречья продались за час и уехали. На пропускном пункте остались лишь дружинники, дежурные и Олег. Гости, сложив покупки в потрёпанные рюкзаки и спортивные сумки, ушли в баню - мыться.
        - Видал, Ляксандрыч, какой разврат? - Антон Костенко, один из сегодняшних дежурных, подмигнул и закурил. Самокрутка сизо дымилась - видимо, махорка отсырела.
        Участковый неопределённо угумкнул. Его не оставляло в покое ощущение, что он что-то упускает. А бывший алкоголик не успокаивался:
        - Если бы моя Тамарка второго мужика завела, я бы убил. И её, и мужика. А они вона, втроём мыться пошли.
        Костенко не пил уже одиннадцать лет. С тех пор Тамара ходила по деревне с поднятой головой - её муж в трезвом виде оказался рукастым и хозяйственным. Конечно, постоянные возлияния в Старой Эпохе не прошли бесследно, Антон подорвал здоровье и часто заходил к знахарке за печёночным сбором, но это была ерунда.
        А ещё у Костенко был талант замечать мелочи, и Олег иногда обращался к нему за «свежим взглядом».
        - Вот, не могу понять, что меня в этих людях царапает. Особенно в девушке.
        Антон затянулся, сплюнул попавший на язык табак и протянул:
        - А я думал, мне показалось.
        - Что?
        - Да так… Они говорили, по Выраю уже месяц идут, с перерывами. Много где побывали. Мужики наши и так, и этак новости выпытывали, но те молчат, мол, тайное дело у них, не могут о маршруте рассказывать. А значит, и о том, что на этом маршруте происходит.
        Олег покачал головой:
        - И? Они и вправду могут быть заняты очень важным для них делом. В каждом поселении свои проблемы.
        - Я не об этом. Мордашку девки рассмотреть так и не смог, а вот ноготки у неё аккуратные, ровненькие. И руки чистые, холёные. Как, если они месяц по Туману шастают?
        Буревич задумался. Сам он на руки не глядел, но Костенко не верить смысла не видел. И всё же этого было мало.
        - Не то, Антон Климович. Может, у неё маникюрные принадлежности с собой.
        Костенко пожал плечами и отошёл. А Олег с трудом справился с желанием заглянуть в окно бани - мучило его ощущение, что внутри можно увидеть что-то очень важное.

* * *
        Марина с трудом открыла покосившуюся калитку и зашла во двор, в котором отовсюду выглядывала разруха. Не та, что обусловлена нищетой, а другая - неряшливая. Ржавые вёдра, сломанные грабли, прохудившиеся кастрюли, какие-то тряпки, останки телевизора, холодильник без дверцы - хозяева совершенно не заботились о чистоте окружающего пространства. Молочай, крапива, лопухи давно вытеснили интеллигентные растения - складывалось ощущение, что здесь никогда не косили.
        Деревянная хата угнетала облупившейся с брёвен краской, крышей, поросшей лишайником и давным-давно немытыми окнами.
        - Эй, есть кто дома? - Марине очень не хотелось заходить в избу. Она помнила, как выглядело внутреннее убранство одиннадцать лет назад, и была уверена, что с годами там стало только хуже.
        Приоткрылось окно, высунулась лохматая седая голова:
        - Чё надо? Мы отдыхаем, вали отседова!
        - Здравствуйте, Маргарита Леонидовна.
        - Ой, Мариночка! - Резко сменила тон женщина. - Сейчас, сейчас я к тебе выйду! Уж прости, не прибрано у нас!
        Колдунья испытывала к Марушкиным брезгливость, смешанную с недоумением. Во-первых, она до сих пор не могла понять, как можно было не заметить, что в теле родной дочери совсем другая личность и жить с поддельным ребёнком многие месяцы бок о бок. Марина была уверена, что уже её-то покойная мама почувствовала бы подмену в первую же секунду. Во-вторых, Марушкины не бросили пьянствовать после Катастрофы. И им было плевать на то, что нечистая сила давно проредила ряды местных алкоголиков.
        В-третьих, одиннадцать лет они рыдали на публику, размазывая по опухшим лицам слёзы - как же, любимая доченька уехала перед самым концом света и сгинула где-то в Вырае!
        Самое поразительное, что их в Приречье жалели, подкармливали и даже помогали по весне засеять чахлый огород. А ещё Марушкины работали - периодически мыли помещения на пропускном пункте, так что считаться бесполезными членами общества не могли.
        Маргарита выскочила во двор, суетливо приглаживая стоящие дыбом волосы. Она побаивалась одноклассницу дочери, но с каким-то детским упрямством всегда подчёркивала, что Марина - лучшая подружка исчезнувшей Иры. А значит, деточка, лапочка и Мариночка.
        К слову, подругами Ира и Марина никогда не были.
        - Что-то случилось, деточка? - Прокуренный сиплый голос слегка дрожал.
        - Нет, всё хорошо, не волнуйтесь. Просто в деревне говорят, вы с мужем сразились с нечистой силой и победили. Это правда?
        - А, здыхлик тот. - Расслабилась Марушкина. - Да, было дело, прямо севодни утречком.
        - Хотела предупредить, Маргарита Леонидовна. Этот нечистик преследует тех, кого неприятности поджидают. Так что вы поберегите здоровье.
        Женщина всплеснула руками:
        - Гришка! Гришка, итить твою!
        - Чего орёшь? - Прохрипел голос, и в то же окно высунулась такая же лохматая и седая голова. С годами муж и жена приобрели неописуемое сходство друг с другом.
        - Да вот, Мариночка говорит, что проблемы скоро будут, со здоровьем.
        - Здравствуйте, Марина Викторовна. - Марушкин, в отличие от жены, всегда подчёркивал, что статус ведьмы невообразимо высок. Правда, он ещё периодически давал понять, что его падчерица, если бы не исчезла, тоже достигла бы многого. Ира очень бы удивилась, узнав, как глубока и сильна любовь родителей к ней, безвременно почившей. Ведь живая и здоровая дочь для них всегда была докукой, досадной помехой.
        Мужчина почесал затылок и важно сказал:
        - Ничего удивительного. Так квасить, как ты, это никакого здоровья не хватит. Скоро совсем скопытишься.
        - А сам? - Взвизгнула Маргарита. - Алкаш недобитый!
        - Я не алкаш, дозировку соблюдаю и не похмеляюсь! - Тоже повысил голос Гриша. - А ты по утрам, едва глаза продерёшь, за бутылку хватаешься!
        - У меня горе, я дочь потеряла! - Зарыдала женщина. - Урод, всю кровь мою выпил!
        Марине стало противно. Она постаралась перекричать разгорающийся скандал:
        - В общем, я предупредила. Вы постарайтесь быть аккуратней, Маргарита Леонидовна. До свидания.
        Поспешный уход ведьмы пара, всё глубже погружаясь в «семейные разборки», даже не заметила.
        Глава 11.1
        В Вырае много мест, которые когда-то были человеческим ареалом обитания. Часто в них можно найти медикаменты, боеприпасы, книги, продукты и прочие вещи, необходимые поселениям. Настоятельно не рекомендуется выносить из Тумана подобные находки - вы рискуете и собой, и окружающими. Поясню на примере, чтобы не быть голословным. Однажды искатель доставил в свою общину найденные в Вырае батарейки и едва не уничтожил всех жителей. Лишь благодаря чистой случайности и проходившему мимо поселения колдуну несчастье удалось предотвратить. Батарейки оказались семенами Тоски зелёной - низшей, неразумной нечисти, доводящей человека до суицида. Нужно всегда помнить, что в Вырае всё не то, чем кажется, и лишь опытные ведьмы и колдуны могут понять истинную природу вещей.
        М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».
        Олег плохо спал ночью. Его не оставляло в покое ощущение, что с гостями что-то не то. Но объективных причин так думать не было, и это беспокоило ещё больше. Поэтому участковый вернулся на пропускной пункт с рассветом.
        И едва не опоздал - странники уже готовы были покинуть Приречье - им оставалось лишь упаковать припасы.
        - Ну, удачи, хлопцы. Заходите, будем ждать, ага. - Буревич вился вокруг троицы, излучая добродушие. Даже пытался разговаривать, как недалёкий и плохо образованный человек, чтобы незнакомцы не почувствовали истинные причины интереса. И понимал, что разыгрывать дурачка получается плохо.
        - Это вряд ли. - Улыбнулся один из мужчин. - Сами знаете, в наше время нельзя рассчитывать на стабильный маршрут.
        - Дык, а вдруг? Милости просим тогда, ага.
        - Угу. - Ответил второй мужчина. - Ладно, нам пора. Спасибо за приют и еду.
        Девушка молча кивнула, наклонилась, подхватила рюкзак с земли и выпрямилась. Шаль съехала с головы на плечи.
        Олег замер. Он действительно её знал. Но не мог вспомнить это красивое, юное лицо.
        А незнакомка отвернулась, поправила шаль и быстрым шагом направилась к воротам. Мужчины поспешили за ней.
        - Прощевайте! - Участковый махал рукой и улыбался.
        На душе его скребли кошки.

* * *
        Марушкина терпеть не могла убирать в бане после чужаков - влажно, сумрачно, мыльные разводы на потемневших от воды досках пола. Дезинфицирующая паста, которую готовила знахарка, щекотала ноздри резким, острым запахом. Местный лазник, как и все его коллеги, обладал противным характером и периодически щипал женщину за голые лодыжки, поторапливая. А однажды плеснул на ноги кипятком - Маргарита пришла на работу немного выпившей и прилегла на полок, отдохнуть.
        Механическая, бездумная работа оставляла голову свободной, и женщина раздумывала о важных вещах - как бы выпросить у Семашко на зарплату вместо зерна пару бутылок самогона, и что за беда со здоровьем может её ожидать.
        Размышления прервал тусклый блеск в одном из тазов, стоявших на лавке. Рита заинтересовалась, подошла поближе и восторженно ахнула - кто-то из чужаков, как последний неряха, не сполоснул за собой шайку, на дне которой теперь виднелась неприглядная смесь засохшего мыла и грязи. И в этой серой гадости женщина заметила кольцо.
        - Это ж етить! - Высказалась Марушкина, взяла колечко, обмыла его в ведре с чистой водой и выскочила в предбанник - там окно было большим, света хватало.
        Зелёный камень заискрился. Изумрудов Маргарита вживую никогда не видела, но сразу поняла, что перед ней не осколок бутылочного стекла. Кольцо выглядело дорогим, да ещё и оправа, как по заказу, казалась серебряной.
        Алкоголичка быстро прикинула - за металл можно пить неделю, ещё и на закуску останется. Камень с удовольствием купит ведьма. Или новенькая, чужая целительница - им вечно нужны мелкие вещички - то ли силу в них держат, то ли заклинания. А это ещё месяц весёлой, безбедной жизни.
        Забыв о работе, Марушкина выскочила из бани.
        - Марго, ты всё что ли? - Окликнул её сегодняшний дежурный.
        - Иди ты! - Огрызнулась женщина и поспешила в деревню.

* * *
        Школьное расписание подчинялось законам жизни. В мае Приречье накрывала посевная, в сентябре - сбор урожая, а летом дети должны были помочь своим семьям по хозяйству и хоть немного порадоваться солнцу. Зимой начиналось время рейдов за Вырай, и деревням опять было не до наставничества.
        Поэтому учебный год начинался первого октября. Дети грызли гранит науки три месяца, затем отправлялись отдыхать. В марте и апреле вновь штудировали книги, в мае школа пустовала, а в июне-июле уроки начинались в семь утра и заканчивались за час до полудня. Ребятне особо не рассказывали, как учились и сколько отдыхали их родители в прошлом.
        Четырнадцатилетние подростки сдавали экзамены, получали татуировку на плечо и выпускались во взрослую жизнь. Кто-то на этом останавливался, а кое-кто продолжал обучение, но уже самостоятельно - огромное количество книг, учебников приносилось из-за Вырая и хранилось в сельской библиотеке. Да и взрослые делились профессиональным опытом с потенциальной сменой.
        Школьную программу избавили от ненужной шелухи, некоторые предметы упростили или и вовсе убрали, а кое-какие наоборот, усложнили и расширили. Самыми важными дисциплинами считались военная подготовка, которую преподавал воевода, и основы безопасной жизнедеятельности - урок, который вели по очереди супруги Бондаренко, колдунья, опытные охотники, искатели, физик, химик и Герман - компьютерщик. Выпускные экзамены по «ВП» и «ОБЖ» сдавались в последнюю очередь.
        Зачёт по «Основам» вчера получили все. Оно и неудивительно - дети знали, в каком мире живут, и всерьёз относились к предмету. А вот сегодняшний экзамен по военному искусству мог преподнести сюрпризы. Например, некоторые так и не научились стрелять, многие парни презрительно отвергали необходимость учить охранные заговоры, а девочки не любили рукопашную.
        Оценка знаний и умений проходила на школьном дворе. Семеро младших учеников оккупировали забор и с интересом наблюдали за выпускниками.
        - Интересно, сколько девчонок сегодня позорно сбежит с поля боя? - Лениво поинтересовалась Настасья Бондаренко. Десятилетняя барышня не опустилась до сидения на штакетнике, а по-взрослому подпёрла забор спиной.
        - Почему позорно? - Пропищала и весело заболтала исцарапанными босыми ногами сидящая на заборе Злата, ученица второго класса.
        - Да потому, что женщина должна уметь защитить себя, детей и престарелых родителей, - важно заявила Настя, явно озвучивая чужую фразу.
        Мирон поморщился. Он знал, чью. Папину. И знал, что мальчишки сейчас закусят удила.
        - Тю, Настюха. Глупости не говори, - фыркнул Юрка Федорчук, которому экзамены грозили уже следующим летом, - баба без мужика ничего не стоит.
        - Баба - может быть. Но не женщина.
        - А в чём разница? - Серьёзно спросил конопатый Димка.
        - Малы вы ещё, чтобы разницу уловить. - Тринадцатилетняя Эвелина, одноклассница Федорчука, презрительно сморщила точёный носик и перебросила тяжёлую косу с груди за спину. Жест получился взрослым и эффектным. - А кое-кто вырастет и всё равно разобраться не сможет.
        Злата захихикала.
        Денис Кириллович покосился на детвору и грозно заявил:
        - Если собираетесь галдеть, брысь отсюда, не мешайте!
        Воеводу побаивались все - по поводу дисциплины у него был пунктик. Поэтому ребятню как ветром сдуло.
        Но разговор не закончился. Отойдя на достаточное расстояние от школы, дети продолжили спорить.
        - Не выёживайся, Эвелинка. Баба - она и в Африке баба. Должна детей растить, за домом ухаживать. А не лезть на рожон. А если не нашла мужика, который сможет защитить, то грош ей цена. - Федорчук сплюнул, пытаясь поставить вескую точку в разговоре.
        Эвелина презрительно закатила глаза и ничего не ответила. А у Насти покраснели уши. Костя и Мирон переглянулись и поняли друг друга без слов - надвигалась буря.
        - Грош цена?! Может, ты это не нам скажешь, А Марине Викторовне, например? Или тёте Любе?
        Любовь Мамаева входила в основной состав дружины, всегда отправлялась в рейды и периодически гуляла по Выраю соло, собирая информацию, как Вячеслав Коваль.
        - Марина Викторовна - ведьма. Она не человек почти. А тётя Люба лишь исключение, подтверждающее правило. Сколько ещё таких женщин наберётся в Приречье, а? - Последнее «а» Юра произнёс протяжно и ехидно.
        Настя набычилась, сделала шаг в сторону Федорчука, но Костя схватил сестру за руку.
        - Прекрати, Юрка. - Попросил Мирон. - Ты ведь сам знаешь, что это ерунда. Почти любая женщина в Приречье может навалять обидчику, особенно, если её хорошенько разозлить или детей тронуть. Помнишь, как зимой, когда большинство мужиков в рейд ушли, на нас стая волколаков напала? Отбились ведь.
        - Вот, что и требовалось доказать, - ухмыльнулся Федорчук, игнорируя вполне весомые аргументы, - чего бы ты стоила без своих защитников - братьев?
        Настасья побледнела, расправила плечи и отчеканила:
        - После выпуска я пойду к Мамаевой в ученицы. Или к дяде Славе. А ты придёшь ко мне со списком, чего тебе не хватает в хате. И тогда я припомню этот разговор.
        Федорчук хмыкнул и решил не спорить с малявкой, считая, что время их рассудит. Но в разговор влезла Злата и заявила:
        - Если твоя мамка трусиха, то не надо по ней всех равнять. Все знают, что её твой батя затюкал.
        Девочка наступила на больную мозоль. Старший Федорчук был человеком вспыльчивым, часто колотил жену и сыновей. Всё детство Юры и его младшего брата прошло в страхе: каким явится домой отец - злым или добрым. Этой зимой Юрке, наконец, хватило храбрости и сил дать отпор, и отец теперь остерегался трогать детей. А маму Юра и жалел, и презирал одновременно - она безропотно подчинялась семейному тирану и старательно скрывала от соседей синяки.
        - Заткнись, сопля. Не лезь не в своё дело, - процедил парень, - у Насти понтов выше крыши. А сама - пустое место. В искателях таким делать нечего.
        - Я тебе докажу. - Топнула ногой Бондаренко, развернулась и побежала в сторону Сельпо.
        Глава 11.2
        Сельский магазин стали обходить стороной лет восемь назад. Светлана, продавщица, оказалась из тех, кто не смог смириться с изменениями в мироздании. Целых два года женщина пыталась привыкнуть, но так и не смогла. При любых упоминаниях о Вырае, нечистой силе и конце света впадала в истерику. Стала сторониться людей, запустила дом и огород. Зато ежедневно к восьми утра приходила в магазинчик, слонялась по торговому залу, переписывала ценники и протирала витрины. Проводила внутри целый день, а вечером спешила домой, ни с кем не здороваясь. Односельчане пытались ей помочь, но натыкались за агрессию и угрюмость. А поскольку первые два года для Приречья оказались очень сложными, психологические проблемы работницы Сельпо отошли на задний план. Однажды Светлана закрылась в магазинной подсобке и выпила уксусную кислоту.
        Честно говоря, нашли её не сразу. Лишь тогда, когда из магазина в дневное время стали доноситься разговоры с несуществующими поставщиками и покупателями, а по ночам крики, проклятия и стоны.
        Призрак Светки очень редко появлялся снаружи, далеко от Сельпо не уходил, но жители Красноселья не рисковали и не совались, куда не надо. Даже установили невысокий плетень вокруг магазина, обозначив нехорошую территорию. Зато у детворы появился способ проявлять удаль - кандидат на звание храбреца пулей подбегал к закрытой на навесной замок двери, стучал и так же шустро убегал. И наслаждался восхищением сверстников до появления нового «экстремала». Правда, ночью такое проделывать не рисковали. Да и за дневную «забаву» можно было получить от взрослых хворостиной по мягкому месту.
        - Настён, не надо. - Сделал последнюю попытку образумить сестрицу Костик.
        - Поздно. - Решительно настроенная девчонка разглядывала дверь магазина. Та выглядела покосившейся, но крепкой - небольшая деревянная веранда защищала её от дождя и снега. Правда, крыша веранды прогнила, с одной стороны обвалилась, доставая краем почти до земли. Вокруг здания давно разрослась крапива, кое-где, особенно возле крыльца, жгучая трава достигала роста взрослого.
        - Настя, если умрёшь, мы обязательно расскажем о твоей храбрости. - Пискнула Злата.
        Мирон шикнул на неё, и девочка спряталась за спины старших.
        - Итак. Ты подходишь к двери, стучишь три раза, потом возвращаешься сюда. И всё. - Мирон попытался было озвучить стандартные правила, но сестрица перебила:
        - Э, нет. Так все делают. Я заберусь на крышу и прыгну.
        Димон покрутил пальцем у виска, а Юра вконец разозлился:
        - Бабы не только бестолковые, но и дурные. Высоко, ноги переломаешь. Да и крапива везде. Кому ты что докажешь? Если тебя Светка сожрёт, на ком твои родаки злость вымещать будут? А если увидит кто? Из-за твоей блажи мы все огребём.
        Димон посопел и тоже высказался:
        - Костик, Мирон, вразумите сеструху. Юрка прав.
        Братья переглянулись и тяжело вздохнули. Они знали, что Анастасию отговорить от глупости практически невозможно. Но Костя всё же попытался:
        - Настя, не дури. Давай, Юрка извинится за то, что говорил про женщин, и на великах пойдём кататься, пока мамка нас не нашла и на огород не отправила.
        Федорчук скрестил руки на груди:
        - Я не собираюсь за правду извиняться. Если у неё нет мозгов, пусть лезет на крышу.
        - Я прыгну. - Настасья сделала шаг вперёд.
        - Костян, - тихонько сказал Мирон, - её не остановишь. Надо хоть посмотреть, куда прыгать собралась. А если там мусор какой-нибудь валяется, или железяки торчат? Мамка с батей нам головы открутят.
        Костя побледнел, но кивнул. Мальчишеская часть семьи Бондаренко с опаской приблизилась к плетню.
        - Стойте! - Настя вдруг представила, что из-за её горячности браться окажутся в лапах привидения и ужаснулась. - Не смейте ходить!
        Сестра пронеслась мимо мальчишек словно ветер, и, не обращая внимания на крапиву, как обезьянка, забралась на крышу веранды, а оттуда уже на шифер над самим магазином.
        - Мелкота, что за стачка? - Вячеслав Коваль подошёл к компании совершенно неожиданно, потому что все, затаив дыхание, следили за Настей. - Опять продавщицу беспокоите? У вас дел больше нет? А это кто?!
        - Настя, - несчастно сказал Костя.
        - Эй, малая! Ты сдурела?! - С тревогой в голосе закричал Коваль. - Шею свернёшь, слезай!
        - Здрассьте, дядя Слава. - Девочка помахала рукой и сделала шаг к краю крыши, выбирая, куда прыгнуть.
        Славка выругался и поспешил к магазину.
        Здание задрожало. Со стен посыпались куски штукатурки.
        - Чего припёрлися? Я сказала - до конца недели на вексель товар не отпускаю! Пшли отседова! - Полусмазанная плотная фигура в синем рабочем халате материализовалась на крыльце.
        Детвора в ужасе ахнула, а Вячеслав ускорился.
        Здание тряслось. Настасья пыталась удержаться на крыше, но с каждой секундой делать это становилось всё трудней.
        - Я вам покажу щас, как в магазин ломиться в обеденный перерыв! - Только что стоявшая на крыльце Светка непонятно как оказалась на крыше.
        Призрак толкнул Настю, девочка завизжала и полетела вниз, но вовремя подоспевший Вячеслав её поймал. Света исчезла, магазин успокоился.
        - Ай-яй, дядя Слава, больно, отпусти! - В крапиве послышалась возня, и Коваль за ухо вытащил девчонку из зарослей.
        - Больно?! Я твоим предкам об этой выходке расскажу. Вот тогда тебе будет больно. - Вячеслав вывел Настю за пределы опасной территории и наконец, отпустил. Пристыженная девочка опустила глаза и молча сопела, потирая краснеющее ухо. Худые руки, шея и лицо стремительно покрывались розовыми крапивными волдырями. Слава фыркнул и рассмеялся:
        - Ох, видела бы ты себя сейчас! Как будто в улье пчелином побывала.
        - На себя посмотрите, - огрызнулась девочка, - тоже не в ромашках бегали.
        - Ладно. Пойду я. Не дурите больше.
        - Дядя Слава! - Юрка нервно дёрнул подбородком. - Настя говорит, что вы её возьмёте в ученицы после школы! Но она же девчонка!
        Слава прищурился:
        - И что? Девка, пацан - какая разница? Поверь, малец, не по половому признаку искателей отбирают.
        - Понял?! - Выкрикнула Настя.
        - А ты не кричи. Ты бы, может, и подошла, но мозги-то отсутствуют! Зачем идти на глупый риск? Если за четыре года ума не наберёшься, в искатели не пущу. Ясно?
        - Ясно. - Притихла Бондаренко.
        Слава помолчал, почесал шрамы на бритой голове, а потом добавил:
        - Ладно. Посмотрим. Только школу не запускай. Учат вас, конечно, отлично, но я тебя гонять по заговорам и потусторонней биологии буду совсем на другом уровне. И физуху не забудь. И родителям в уши не вводи пока, особенно Тане.
        - Ага. - Повеселела Настасья.
        - И вообще. Прекращай дурью маяться. И вы все тоже. Жизнь опасная и часто короткая. Не на то её тратите.
        Юрка обречённо махнул рукой, не найдя во взрослом поддержки.

* * *
        Маргарита шла торопливо, почти бежала. Чтобы не потерять кольцо, надела его на палец. Оно идеально подошло по размеру, подчеркнуло тонкие пальцы, и даже короткие, обгрызенные ногти и грубая кожа вдруг стали выглядеть совсем по-другому. Почти женственно. Алкоголичка нет-нет, да притормаживала, вытягивала руку перед собой и любовалась. Однако мысли оставить украшение себе у неё даже не возникло.
        Ещё немного зудела татуировка, но Марушкину это не интересовало - колечко заняло всё её внимание.
        Когда до Красноселья оставалось пройти ещё километр, женщина заметила, что изумруд немного потускнел. А спустя минуту она даже остановилась и посмотрела на небо - не скрылось ли солнце за тучами. Иначе как ещё можно было объяснить полную утрату минералом блеска и волшебной прозрачности.
        Да и металл всё меньше походил на серебро. В конце концов, он стал выглядеть, как тусклая алюминиевая проволока.
        - Что за нафиг? - Вслух возмутилась алкоголичка и попыталась снять грубо сработанную ерунду с пальца.
        Однако кольцо, словно живое, стало быстро сжиматься.
        Маргарите не повезло - в это время никто не шёл по дороге, никто не видел, как она выла от боли, пытаясь снять украшение. Как сдирала кожу, как синел палец, как кольцо проникало всё глубже и глубже в ткани, как кровь лилась на дорожную пыль.
        Боль из пальца разлилась, расползлась по всему телу. Перед глазами заплясали тёмные пятна, дыхание сбилось. Последнее, что увидела Марушкина перед смертью - как её разноцветные шорты и футболка становятся угольно-чёрными.
        Глава 11.3
        Фельдшерско-акушерский пункт за эти годы сильно изменился. Во-первых, появилось несколько пристроек - «стационар» на пятнадцать коек, лаборатория и хранилище. Во-вторых, ближайший к больничке дом, пустовавший много лет ещё до Катастрофы, разобрали и выстроили просторную избу для семьи Бондаренко. ФАП[1] и дом объединили общим двором, обнеся всё забором. Фельдшер теперь жила и работала фактически в одном месте. Это было удобно и ей, и сельчанам, которые могли постучаться в дверь в любое время дня и ночи, зная, что им не откажут в помощи. А свой маленький уютный домик на окраине Красноселья Таня и Максим давно отдали страннику, который получил право на постоянное место жительства в Приречье.
        Татьяна перебирала в хранилище запасы лекарств. Естественно, заявленные сроки годности у большинства давно прошли, но кое-какие препараты работали и спустя одиннадцать лет после их производства.
        - Ты закончила? - Заглянул Макс в лабораторию. - Туч нет пока, но п?рит, и мошкара зверствует. Мы с Мироном и Костей перед вчерашним дождём успели стога накрыть, но долго сено так не простоит. Надо его на чердак сложить, пока сегодняшний ливень всё не намочил. Сгниёт.
        - Я уже почти. - Таня расстроенно посмотрела на мужа. - На антибиотики больше можно не рассчитывать.
        - Совсем?
        Копошащееся на оцинкованном столике маленькое существо тихо вздохнуло:
        - Вот глупый! Конечно, совсем. Это твой мужчина? А мне говорили, он учёный. Что же ты, учёный, элементарных вещей не понимаешь!
        - Танюш, я за дверью подожду.
        - И правильно, и иди, - прошуршало существо, - нам немного осталось. Да, Танечка?
        Большинство лекарств женщина отбраковала сама - по изменившемуся цвету, нарушенной структуре, по осадку в растворе. Но многие препараты выглядели нормально. Пришлось прибегать к знахарству.
        На подходящем медицинском столике фельдшер ещё несколько лет назад выцарапала ножом маленький защитный круг и периодически им пользовалась. Вот и вчера приготовила специальную мазь на крови, смазала ею поверхность стола, разложила в центре круга инструменты и рассыпала нужные травы.
        На рассвете начался призыв, сработавший лишь через два часа. Татьяна даже слегка охрипла. Но, в конце концов, Траян услышал просьбу человеческой знахарки и отправил ей на помощь своего представителя. Как нечистый выглядел на самом деле, было неведомо - существо на время вошло в предлагаемые предметы. Головой стала спринцовка, туловищем - манометр, руками и ногами - одноразовые шприцы. В нос превратился градусник.
        Таня этого странного помощника про себя называла Мензуркой.
        Едва за Максом закрылась дверь, фельдшер подсунула лекарство нечистику, тот «обнюхал» его, точнее, сосредоточенно потряс носом-градусником, а затем вынес вердикт:
        - Мусор.
        Татьяна с грустью выбросила последние пять упаковок нитроглицерина в ведро. Лекарство потеряло свои свойства, и хорошо, если таблетки теперь всего лишь бесполезны. А ведь могут и навредить.
        Оставались ещё поливитамины, раствор Рингера и Фентанил. Представитель Траяна все три позиции нарёк «нямкой», и Таня, немного повеселев, вернула лекарства на места хранения.
        - Мы закончили. - Прошелестела Мензурка, и фельдшер выдала существу бутылку армянского коньяка двадцатилетней выдержки, травяной чай местного приготовления и пакетик медовых леденцов.
        - Да ладно, чего уж, это моя работа. - Довольно пробубнело существо, и подношение растворилось в воздухе. - Только Хозяину не говори. Зачем его нервировать?
        - Конечно. Спасибо за помощь.
        Естественно, покровитель врачей, знахарей и целителей прекрасно знал, что его подчинённые не брезгуют подарками, хотя официально порицал такую практику. Но Таня давно поняла - это была своеобразная игра. Траян получал жертву в виде человеческой крови, благо, требовал он немного, можно было обойтись содержимым одной пробирки, подчинённым же не доставалось ничего. Поэтому от человеческих вкусностей они не отказывались, несмотря на запрет.
        Медицинские инструменты ос?пались на столик безжизненной кучкой - Мензурка ушёл. Бондаренко устало вздохнула, помассировала виски, пересела к другому столу, где лежал лист бумаги со списком необходимых больнице инструментов и лекарств, дополнила его несколькими пунктами и вышла к мужу.
        - Всё хуже и хуже. Не знаю, как мы дальше. Вот бы химика-фармацевта к нам.
        - Танюш, ты это после каждой инвентаризации говоришь.
        - Буду говорить и дальше. Нужно что-то делать с оснащением. Антибиотики…
        - Ага. Но сама подумай - можно ведь и без лекарств обходиться. Вон, наши предки прекрасно справлялись.
        - Да уж, справлялись. И дохли, как мухи.
        Татьяна Петровна, хоть и видела ошеломляющие результаты использования заговоров и зелий, до сих пор страховалась традиционной медициной. К тому же записи покойной Антонины Николаевны не могли охватить всё, искать новые заговоры и рецепты было очень сложно, а иногда и опасно.
        Магических способностей у Татьяны Петровны не было от слова совсем. Но что-то то ли в душе, то ли в генах позволяло женщине интуитивно подбирать ингредиенты и слова, создавая новые рецепты. Наверное, тот самый врачебный нюх, что помогал ставить верный диагноз без сложных лабораторных исследований. Ни одна ученица за эти одиннадцать лет не смогла взрастить в себе такие способности - девушки умели создавать лишь простейшие отвары по отработанным рецептам да пользоваться уже готовыми зельями и порошками, сделанными Татьяной. И в остальном… Лёгкие, простые заболевания медсёстры на местах лечили прекрасно. Со сложными диагнозами всё Приречье обращалась к фельдшеру. Хотя то, что на гостевом хуторе, в Яблоневке и Потаповке были свои, пусть и не слишком опытные, медики, значительно облегчало Танину работу.
        Целительница, которую привели Сычкова и Коваль, вселяла в фельдшера надежду на изменения к лучшему, но, во-первых, девушка собиралась вернуться домой, а во-вторых, пока ещё была слишком неопытна. Она только начала обучаться и у Марины, и у самой Татьяны. В больничке Хромушка постигала анатомию, физиологию, биохимию, основы пропедевтики, микробиологию… Более сложные и узкие дисциплины, по мнению знахарки, «давать» было рановато. Что изучалось в ведьмином доме на границе Приречья, Таня предпочитала не знать.
        Кроме того, это был не первый человек с подобным талантом, но все они рано или поздно уходили из поселения.
        - Всё будет хорошо. - Улыбнулся Максим, почувствовав настрой жены. - Зимой, если повезёт, пополним запасы. А может, и химик когда-нибудь найдётся.
        Таня вздохнула:
        - Очень на это надеюсь.
        Во дворе залаяла Гайка. Маленькая собачка «работала» звонком - громким, неутихающим и экспрессивным. Но сейчас она гавкнула лишь пару раз, а потом затихла.
        - Дети пришли. - Макс выглянул в окно. Гайка бешено махала хвостом и крутилась у ног младших хозяев.
        - Танюш, - протянул Максим Андреевич, - выгляни-ка… Ничего странного не замечаешь?
        Жена послушно подошла к стеклу.
        Ребята очень быстро шли по двору в сторону избы. Мирон и Костя как-то боком, развернув плечи. Из-за их позы Настю родители не видели. Только макушку.
        - Странного? Ты про чьих детей сейчас говоришь? - Тяжко вздохнула Татьяна. - Видел когда-нибудь, чтобы они в такую погоду в хату рвались? Что-то нашкодили уже, раз шифруются. Пойдём, посмотрим, может, у кого-нибудь из них клык росомахи в животе торчит.
        Годы назад тройня оказалась неожиданным сюрпризом. Побочным эффектом защитного ритуала, в котором Таня приняла участие ещё до Катастрофы. Не помогли ни средства контрацепции, ни медицинское и биологическое образования супругов. Планы пожить для себя хотя бы до тридцати лет накрылись медным тазом, а точнее, подгузниками, ночными кормлениями и бесконечными ангинами. А также первыми шагами, авангардными рисунками и тройной всепоглощающей любовью.
        Родители вспоминали то время по-разному - Максим с улыбкой, Таня с содроганием. Теперь многое изменилось - дети подросли, уже не требовали круглосуточной заботы, но слова «маленькие детки спать не дают, с большими сам не уснёшь» в полной мере отражали жизнь четы Бондаренко.
        - Совсем забыл. Мне же с Семашко срочно переговорить надо. Побегу в сельсовет, пока не ушёл. А ты с детьми разберёшься, и сразу на сенокос, я тоже туда подойду. - Мужчина очень не любил воспитывать отпрысков. Строгий тон, наказание в соответствии с «преступлением», разбирательства, кто прав, кто виноват. И грызущая потом совесть. Педагогический кнут Бондаренко предпочитал отдавать жене. У неё ругать получалось гораздо продуктивней.
        - Чую, врёшь ты, Максим Андреевич. Ой, только не смотри на меня такими виноватыми глазами! Так и быть, сама разберусь. Хотя это не честно. Почему я для них вечно плохая, а ты - хороший?
        - В следующий раз ругать буду я. Обещаю, - смущённо пробормотал Максим.
        [1] ФАП - фельдшерско-акушерский пункт
        Глава 12.1
        Воспа, Рябуха, Оспа (Variola). Паразит. Условно разумна. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нежить, Отряд Человекообразные, Семейство Инфекции, Род Оспа, Вид Оспа чёрная.
        Миниатюрная, сгорбленная старуха в лохмотьях. Можно отличить от человека по неестественно блестящим глазам и отсутствию всех зубов, кроме одного. Этот зуб очень большой и торчит изо рта. Душа отсутствует - тело Рябухи является вместилищем возбудителя натуральной оспы. Существо не способно вести разумные разговоры. Однако стонать, плакать и просить помощи умеет виртуозно. Её главная задача - подойти как можно ближе к жалостливому человеку и обсеменить вирусом, который выделяется с «биологическими» жидкостями, то есть, со слюной, мочой, потом, кровью и др. Так что категорически не рекомендуется целоваться с незнакомыми пожилыми женщинами, а также подходить к ним ближе расстояния плевка.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Мама всё-таки смогла выпытать, почему Настя покрыта крапивными волдырями. Татьяна Петровна прекрасно владела интеллигентной руганью - никаких матов и оскорблений, только нудные нравоучения и предсказания безвременной кончины из-за несерьёзности и глупости. В этот раз мама распиналась минут двадцать, затем выдохлась и заговорила устало, с огромной обидой в голосе:
        - Вместо того чтобы носиться по деревне, лучше бы нам с папой помогали. Между прочим, мы с ним света белого не видим из-за хозяйства! А на мне ещё и больница, и травы лекарственные заготавливать нужно, и зелья варить впрок. Отец уроки ведёт, ещё охота и рыбалка, да и грибы мешками с леса носит. А заготовить это всё? Посушить, повялить, замариновать… Вы же сами зимой будете дверью холодильника хлопать, да в погреб сто раз на дню лазить, вкусненькое искать! Мы спим по четыре часа в сутки. Поесть некогда, а вы всё сердце рвёте. - Фельдшер устало махнула рукой и вздохнула.
        - Мам, хочешь, я тебе помогу зелья варить? - Встрепенулся Костя. Он давно засматривался на материнскую работу, но пока ему доверяли только развешивать пучки трав на просушку да стирать и гладить марлевые повязки.
        - А я могу травы собирать. - Влезла Настя.
        Татьяна на несколько секунд словно онемела. А потом с чувством произнесла:
        - Ну, деточки дорогие, вы даёте. Говоришь вам, говоришь - как об стенку горох. Не стыдно? Какие зелья? Не дорос ещё, Костик! Посуду за собой мыть научись для начала! А ты, Настёна, вообще обнаглела. Я ещё не сошла с ума, отпускать тебя одну за защитную полосу!
        - Так я с тобой, - пискнула девочка.
        - Вот уж нет! - Рявкнула Таня. - Ты же не слушаешься совсем! Ещё Мирона и Костю сиротой из-за твоего упрямства и любопытства оставим. И Макса вдовцом. Выйти с тобой в лес - всё равно что гранату с выдернутой чекой в карман положить!
        Настёна задохнулась от обиды. А Татьяна, не обращая внимания на надувшуюся дочь, отчеканила:
        - В общем, до конца недели со двора не смейте носа высунуть. Домашний арест. К папиному компьютеру не подходите две недели. И поработаете на благо семьи в кои-то веки.
        И вот уже два дня младшие Бондаренко занимались исключительно хозяйственными делами. Сейчас они страдали под навесом у сарая, в теньке. Нужно было вылущить из стручков раннюю фасоль. Огромная куча сушёных стеблей всё никак не уменьшалась.
        Работа не была тяжёлой или противной. Просто нудной.
        - Давайте завтра продолжим? Надоело до смерти. - Предложила Настя. В её ведре фасоли было гораздо меньше, чем у братьев.
        Мальчишки переглянулись и ничего не ответили.
        - И вообще. Может, завтра мама успокоится? И не надо будет доделывать.
        Мирон поморщился и зло сказал:
        - Вообще-то мы по твоей милости здесь застряли. Как всегда - ты наделаешь делов, а отдуваемся все вместе. Да и мамка права - что мы, малолетки глупые? Помогать надо. Ты видела, какие у неё круги под глазами? А батя какой усталый всё время? На первый взгляд девчонка, а по сути, кикимора настоящая, только о себе и думаешь.
        Костя промолчал, но по сопению Настя поняла, что мальчишка согласен с братом.
        - Ах, так! - Девочка вскочила, пнула ведро, и фасоль с укоряющим шорохом высыпалась на землю. - Разве эгоистка будет думать о будущем всех людей? Вот стану искателем, враз слова свои назад возьмёте!
        - Настёна, хватит, - укоряюще сказал Костя, - никто тебя в искатели не пустит. Даже дядя Слава считает, что ты бестолковая, а он сам, между прочим, без тормозов.
        - И нечего фасоль раскидывать. Собери, а то накостыляю, - угрожающе заявил второй брат.
        Обстановка накалялась. Беседа вполне могла закончиться дракой, но такому развитию событий помешала начинающая целительница, которую уже больше месяца Татьяна Петровна обучала основам традиционной медицины. Детям девушка нравилась.
        - Привет. Ссоритесь? - Улыбнулась Хромушка, заглядывая под навес. За эти несколько недель её волосы немного отросли и уложились в крупные завитки, лицо чуть округлилось, посвежело, а из глаз ушла настороженность и обречённость.
        - Нет, конечно, тётя Соня. Так, спорим чуть-чуть. - Заверил Мирон.
        Настя промолчала, гордо вскинув подбородок.
        - Ой, что это у вас! В пыли, да такое богатство! - Целительница присела и стала собирать фасоль, осторожно сдувая с неё пыль. - Знаете, я в детстве фасолевый суп терпеть не могла. А потом даже вкус забыла. У нас ведь что - крапива, лебеда, крупы заплесневелые, тушёнка. Кое-что выращивать пытались, но хватало нашего урожая только на настоятельницу и дьяконов. И вот, спустя многие годы, попробовала здесь, из печки, со сметаной. Это такая вкуснятина!
        Хромушка даже зажмурилась, вспоминая угощение. А Настя вдруг покраснела, села на корточки и завозилась в пыли, помогая.
        - Мама на вызов уехала, в Яблоневку. Вы можете подождать в приёмной. Или даже в стационаре - пациентов пока всё равно нет. - Костя махнул в сторону больничного здания.
        - Я лучше с вами поболтаю. Или мешать буду?
        - Что вы! - Заверил Костя. - Просто подумал, чего вам с малолетками сидеть. Скучно, наверное.
        Соня умостилась на краю лавочки, взяла пригоршню стручков и подмигнула:
        - С детьми скучно быть не может. К тому же вы взрослые почти.
        Младшие Бондаренко одновременно зарделись от комплимента. Работа пошла веселей. Пока пальцы ловко делали своё дело, рты занялись разговорами.
        - Тётя Соня, слышали последние новости?
        - Костик, я то с вашей мамой, то с Мариной. Живу, опять же, у вашей колдуньи. На близкие знакомства с местными совсем нет времени. Так что слухи до меня почти не доходят.
        Настя хотела что-то сказать, но Мирон её перебил:
        - Мы караван ждём. Они каждый год в августе торговать приезжают. Ярмарку устроим! У них сало вкусное, и очень красивая одежда, с вышивкой.
        - А как они дорогу находят? Да и летом… Мне Марина говорила, что сквозь Вырай лучше зимой ходить. Так безопаснее. Или с ними ведьма?
        - Ведьмаки. Дядя Игнат, боевой маг, он прикольный. И дядя Дима. Он жуткий. Но, как говорит папка, отличный проводник. Вырай усмиряет, с ним почти безопасно.
        - Он потому и жуткий, что на два мира живёт - наш и потусторонний. - Добавила Настя. - Правда, он вне Вырая дурак дураком. Пятилетние дети и то умнее.
        - Издержки профессии, - заявил Костя. Он пытался сказать это серьёзно, по-взрослому, но получилось забавно.
        Впрочем, Соня не стала смеяться:
        - В смысле, издержки?
        - Мы не знаем. - Встрял Мирон. - Это вы у тёти Марины спросите. Вроде как, проводники не совсем обычные колдуны, они только в Вырае работают. И человек с нормальными мозгами таким стать не может.
        - Ладно, спрошу, вы меня заинтриговали. А мама давно ушла? Скоро вернётся?
        Дети одновременно пожали плечами.
        - Кто же знает? Смотря, насколько там всё серьёзно. - Ответил за всех Костя. - Может, и под утро. Но папа точно вернётся до заката. Он на рыбалке. А мама ему для вас задание оставила. Вы подождите немного. Солнце почти у горизонта.
        Беседа угасла. Тишину деревенского вечера нарушало лишь мирное потрескивание лопающихся стручков да шорох ссыпающейся в вёдра фасоли. Солнце убавило яркость, тени стали длиннее, Гайка подошла к людям, покрутилась и улеглась рядом.
        Спокойствие нарушило резкое дребезжание старого телефонного аппарата. Мирон вскочил, стряхнул шелуху с колен и поспешил в избу.
        Телефонную связь восстановили своими силами семь лет назад, связав ключевые точки Приречья. Один из аппаратов стоял здесь, чтобы староста Красноселья Максим и фельдшер Татьяна были доступны в любое время дня и ночи. Кроме ФАПа, телефоны имелись в сельсовете, у повелителя радио Прилучина, у Бусловых на гостевом хуторе, естественно, на пропускном пункте и у старост Яблоневки и Потаповки. Поскольку в сельсовете всегда дежурил кто-то из дружины, участковый и воевода тоже получали срочные новости вовремя.
        Рядом с телефоном лежал блокнот и карандаш. Мирон схватил трубку:
        - Да, алло! Говорите, я записываю!
        - Мироша, ты? - Голос мамы то ли из-за плохой связи, то ли из-за чего-то ещё, казался чужим. - Папа уже дома?
        - Нет ещё. Ты скоро?
        - А Софья пришла? - Таня проигнорировала вопрос сына.
        Мальчик занервничал:
        - Да, она здесь. Мам, ты чего?
        - Слушай внимательно. Дай Софье велосипед, тот, синий, который в сарае. Пусть едет сюда, в Яблоневку, к седьмому дому. Запиши, что ей нужно с собой взять. Пусть Костя сложит в торбу всё по списку. Он быстрей, чем ты, найдёт.
        - Хорошо. Мама, а что…
        - Делай, как я сказала! - заорала женщина. И сразу же сменила тон на просительный: - Сынок, пожалуйста, поспеши. И вот ещё - как Соня уедет, идите в хату, закройте все окна и не выходите. И папу, когда вернётся, тоже под замок. И в туалет лучше не бегайте, ведро в сенцы поставьте.
        - Что-то случилось?
        - Очень надеюсь, что я зря паникую. Приеду, всё расскажу. Не покидайте дом, ты слышишь меня?!
        Мирон кивнул, забыв, что мама не может его видеть.
        Глава 12.2
        Соня приехала в сумерках. Таня, до этого нервно ходившая туда-сюда вдоль забора, с явным облегчением бросилась навстречу:
        - Привезла?
        - Конечно. - Хромушка хотела узнать, в чём проблема, но, увидев трясущиеся руки знахарки, решила не спешить с расспросами.
        А Татьяна схватила сумку, покопалась в ней, вытащила небольшую книгу, села на лавку и зашелестела страницами.
        Соня не видела, что складывал в торбу Костя, но сейчас, высмотрев на обложке название, испугалась.
        «Особо опасные инфекции». Вряд ли там описывались насморк и ветрянка.
        - Блин! Блин горелый! Всё-таки мне не показалось! - Таня отшвырнула книгу, спрятала лицо в ладонях и застонала.
        - Татьяна Петровна…
        - Не подходи! - Фельдшер выставила руки вперёд. - Вы с Маринкой учили уже, как защитный пузырь, или как его там, делать?
        - Да. На первом же занятии.
        - Тогда быстро, в капсулу!
        Софья впервые видела знахарку в таком состоянии, поэтому безропотно подчинилась. На нервной почве заклятие сработало с первой же попытки.
        Увидев, что неопытная целительница в относительной безопасности, Татьяна Петровна кратко обрисовала ситуацию.

* * *
        Медсестра Юля позвонила утром. Сказала, что старшего сына старосты лихорадит, и спросила, есть ли в красносельской больнице запас жаропонижающих трав, потому что в Яблоневке осталось совсем немного.
        Успокоив подчинённую и договорившись, что та подъедет за лекарствами к вечеру, Татьяна занялась своими делами.
        Но Юля позвонила через два часа вновь, и в её голосе слышались панические нотки.
        Сын старосты покрылся странными язвами. А некоторые, на шее и в паху, сильно отличались от остальных и были огромными. Кроме того, мужчина стал кашлять и задыхаться. Его жена и младший сын тоже слегли с температурой.
        Раздав указания близнецам, Таня оседлала велосипед и направилась в Яблоневку. И застала еле живого старосту, который из-за своего состояния не мог выйти и позвать на помощь, а лишь лежал на кровати и оплакивал родных - сыновей, невестку и внуков.
        Пока фельдшер осматривала погибших, испустил дух и последний оставшийся в живых. Выскочив из хаты, Таня поспешила на медпункт.
        И нашла мёртвую Юлечку.
        - Я с трудом заставила себя не бегать по деревне, проверяя остальных. Вдруг ещё больше заразу разнесу? Сарафанное радио и без меня сработало - уже с час тишина, люди по домам сидят. Даже собаки молчат.
        - И что это может быть? - Целительница поёжилась и испуганно окинула взглядом ближайшие дома.
        - Чума. - Припечатала Таня. - Правда, странная какая-то. Она, конечно, всегда очень быстро косит людей, но здесь счёт идёт не на один-два дня, а на часы. Юля в обед чувствовала себя здоровой. Да и, судя по трупам, здесь солянка из всех возможных форм заболевания: лёгочная, кожная, бубонная, септическая… Я не понимаю, что происходит. Знаю одно - если я права, всему Приречью конец.
        - Надо что-то делать! Вы знахарь, я целительница, что мы, не справимся?
        Таня встала с лавки:
        - Тебе сейчас нужно просмотреть трупы, чтобы понять, как оно выглядит. А там будем думать.
        Женщина вновь порылась в сумке, которую привезла Соня, и удовлетворённо заявила:
        - Впервые в жизни рада, что мои дети свинюшки. Просила выбросить мусор ещё утром, но они поленились. Так что антибиотики пока есть.
        - Но они ведь испорченные.
        - И что? Может, хоть частично сработают! - Закричала Таня так неожиданно, что Софья сделала шаг назад. - Может, хоть кого-нибудь спасём! Ты не понимаешь, чума - это всё, край!
        Таня глубоко вдохнула, медленно выпустила воздух сквозь сжатые зубы и подчёркнуто спокойно сказала:
        - Извини, Хромушка. Я очень боюсь, что заразилась, что уже, считай, мертва. Пожалуйста, зайди в избу, запомни, как выглядит инфекция изнутри. Очень прошу.

* * *
        Если в доме и появился тяжёлый дух разложения, то он пока был слишком слаб, чтобы перебить зловоние, сопровождающее любого покойника. Хромушка знала о том, что у людей в момент смерти расслабляются все сфинктеры, в конце концов, в Роднике Веры тоже умирали, но не ожидала, что запах экскрементов может успокоить - он говорил о том, что погибшая семья не собирается становиться нежитью, по крайней мере, пока.
        Девушка решила не бродить по дому, ограничилась лишь той комнатой, в которой встретил смерть староста.
        Это был верный выбор. Скончался мужчина не так давно, и тлен ещё не приступил к изменению тела. Впрочем, как выглядели остальные, Сонечка не хотела проверять.
        В памяти всплыло слово «бубоны». Целительница поняла, что это именно они, в первую же секунду, хотя до этого никогда их не видела. Язвы и язвочки, рассыпанные по телу, не шли ни в какое сравнение с жуткими уплотнениями над лимфоузлами. Хромушка поняла, что теперь всегда сможет узнать чуму, даже не прибегая к Силе.
        Рядом с телом смрад был сильней. С трудом отогнав подступившую дурноту, Кривицкая достала из кармана жёлудь-конденсатор, сжала его в руке и включила внутреннее зрение.
        Это было неожиданно красиво. В бубонах томилась золотистая пыль, которая пыталась найти выход. Она продолжала жить, несмотря на смерть жертвы. И мечтала о новом вместилище. Та же субстанция равномерно населяла кровеносные сосуды, паренхиму лёгких и ткани мозга. А также измазанный диван. Девушка сделала шаг назад - не хотелось контактировать с бактериями.
        Целительница, впервые наблюдая инфекцию воочию, чувствовала что-то сродни восхищению. Перед ней раскинулась целая разумная вселенная. Но всё же недавно обретённая колдовская интуиция подсказывала, что истина немного глубже. Отбросив ставший бесполезным жёлудь, она достала второй конденсатор и утроила усилия.
        И поняла. Мерзкая, чёрная взвесь агрессивных, безмозглых микроорганизмов, которые не обладали чувствами и желаниями, явно подавлялась золотым сиянием. Именно чёрные были обычными возбудителями чумы. А их более прекрасные сияющие собратья оказались изменены Выраем.

* * *
        Эдуард шёл, засунув руки в карманы брюк, и ругался сквозь зубы. Наглые, высокомерные ублюдки на просьбу предоставить постоянное место жительства ответили отказом. Видите ли, в Приречье нет необходимости в менеджерах. А то, что он прогнулся и обучился более востребованному, но такому грубому, примитивному ремеслу, как рыболовство, они оставили без внимания. И теперь придётся собирать вещи - покинуть поселение нужно в течение трёх суток!
        О том, что он воспринимал местных, как людей второго сорта, презрительно называя колхозниками, проводил всё свободное время в корчме, а потом искал, с кем бы поскандалить, флиртовал с тринадцатилетними девочками, Эдуард даже не задумывался. Он был уверен, что дело не в его характере, а исключительно в недальновидности и заносчивости сельской власти.
        Мужчина был настолько зол, что даже не заметил, как вышел за околицу. Солнце уже спряталось за горизонт, небо стремительно темнело. Появились звёзды.
        - Эдуард! - Послышался женский голос за спиной. - Шевелёв!
        От неожиданности Эдик споткнулся. Разозлившись ещё больше, обернулся:
        - Чего надо?
        Она стояла у крайнего подворья, на выходе из деревни. Майка, короткие шорты и босоножки - всё чёрное. Как и взлохмаченные волосы, подчёркивающие бледность кожи, и лиловые глаза. Не произнеся больше ни слова, женщина вытянула вперёд правую руку, в которой Эдуард с ужасом увидел пистолет. Существо нажало на спусковой крючок, раздался оглушающий звук выстрела, и в сторону мужчины полетели сияющие золотом пули. Они двигались настолько медленно и величаво, что Шевелёв успел их увидеть, развернуться и побежать в сторону от деревни.
        Но далеко убежать не получилось - «пули» догнали, и, как живые, вгрызлись в спину. Взмахнув руками, Эдуард рухнул на траву и потерял сознание.
        Глава 12.3
        В Яблоневке нашлось ещё четыре мёртвых дома. Остальные сельчане были живы, но очень напуганы. Люди разговаривали с медиками сквозь закрытые двери, да Татьяна и не хотела входить в избы, чтобы никого не подвергать риску. Она лишь спрашивала о наличии симптомов, просила закрыть форточки и не контактировать с соседями.
        Галина Коваль, ветеринар, настойчиво предлагала свою помощь. Её сын ещё с рассветом ушёл на пропускной пункт, на суточное дежурство, и женщина маялась в одиночестве. Татьяна категорически запретила Галине выходить на улицу, уверяя, что справится сама.
        Глеб Сычков, узнав о происходящем, оседлал скутер и уехал за сестрой. По настоянию отца спрятал лицо за марлевой повязкой. Знахарка не стала волновать пожилого человека и говорить, что подобная мера предосторожности абсолютно бесполезна в данных обстоятельствах.
        - Антибиотики не понадобятся, можно было спокойно выбрасывать, - устало объясняла Бондаренко, когда они вернулись к седьмому дому. - Всё равно не помогут. Колдовская чума не переносится блохами, вшами… Так что дератизация[1] и дезинсекция[2], соответственно, тоже бесполезны. Тут другая проблема - найти эту мразь и уничтожить.
        - Какую мразь? - Спросила Софья.
        Охранная сфера давно рассосалась. Хромушка её больше не поддерживала - нужно спасти б?льшую часть людей, а количество конденсаторов ограничено. Да и неловко девушке было - окружать защитой других людей она пока не умела, и знахарка, идущая рядом, оставалась с инфекцией один на один.
        - Чуму. Не в смысле, заболевание, а Чуму - безмозглую нежить. Только понять не могу, откуда она взялась, как проникла за защитную борозду. Да это сейчас не самое главное. Слишком короткий инкубационный период, счёт идёт на часы. И смерть наступает очень быстро, о днях и речи нет. Раз - и всё. Надо предупредить людей, объяснить, как себя вести. Три деревни, хутор, пропускной пункт. Не представляю, как это быстро проделать.
        - А радио? В доме старосты телефон ведь есть. Позвоним ди-джею, продиктуем информацию, он её зачитает.
        Несколько мгновений Таня смотрела на целительницу, затем хлопнула себя по лбу и поспешила в избу.
        - Марина когда-то дала нам прочесть пару свитков об Инфекциях. Муж всё записал и даже посвятил этой нежити главу в книге, - сообщила фельдшер, пока набирала номер и ждала ответа. - Максим? Как хорошо, что ты уже дома! Ты здоров? И дети? Да, случилось! Максимка, слушай внимательно!

* * *
        Эдуард пришёл в себя практически сразу - по крайней мере, звёзд на небе не слишком прибавилось. Страшной женщины рядом не было. Мужчина вскочил, снял рубашку и, стараясь не паниковать, внимательно её осмотрел.
        Следы от «пуль» отсутствовали - ткань оказалась целой, ничем не измазанной. Немного успокоившись, Шевелёв прислушался к внутренним ощущениям.
        Ничего необычного. Лишь неприятный холодок, который прекрасно объяснялся лежанием на земле.
        - Что это было? - пробормотал под нос человек. - Глюк? Или кто-то из местных решил поиздеваться? Вот, козлы! Мало им того, что выгоняют!
        Мысли о нечистой силе Эдик сразу же отбросил. Потому что был жив и даже цел. Да и желание вернуться в деревню, туда, где много народу, он тоже воспринял, как должное. Не понимая, что это желание принадлежит не ему.
        Так что Шевелёв пошёл назад, в Красноселье.

* * *
        - Срочные новости. Пожалуйста, прибавьте звук и отложите на время дела.
        В голосе Прилучина чувствовалось напряжение. Все посетители корчмы замолчали и насторожились. А Вадим, прокашлявшись, продолжил:
        - Вводится чрезвычайное положение. Всем дружинникам следует явиться к сельсовету в течение получаса после этого сообщения.
        Паузу в монологе радиоведущего заполнили взволнованные слова:
        - Нечисть напала!
        - Не может быть. Сигнал общей тревоги молчит.
        - Тогда в чём дело?
        - Итак, уважаемые односельчане, я должен донести до вас неприятную информацию. В Приречье объявилась Чума. В Яблоневке погибло уже шестнадцать человек, о других сёлах пока ничего не известно.
        Все разом замолчали.
        - Кратко напомню, о чём идёт речь. Вот отрывок из книги «О сверхъестественных существах» за авторством Максима Андреича. Где это… А, вот. Паразит. Неразумна. Нежить. Выглядит, как женщина в чёрных одеждах. При угрозе Чума переходит в газообразное состояние и стелется по земле тёмной дымкой, которую заметить довольно сложно. Является резервуаром для возбудителя чумы. Цель существования - заразить как можно больше людей. Механизм возникновения эпидемий следующий: Чума намечает жертву и окликает её по имени. Если человек оборачивается, в него летят так называемые «огненные стрелы» - структурированные и защищённые магией колонии возбудителя.
        Раздался звон разбитого стекла - Шевелёв уронил рюмку. Никто даже не вздрогнул.
        А Прилучин продолжал:
        - Лучше я своими словами. Короче. Если появилась Чума, собаки прекращают лаять, а петухи кукарекать. Тот, кого Чума обгадила заколдованными микробами, заразен два часа. Подцепившие болезнь от этого, первого, заразны час. Следующее звено опасно лишь полчаса, и всё, дальше оно уже не идёт. Поэтому Чума бродит по окрестностям и постоянно пытается заразить новых жертв. Она не успокоится, пока в поселении останется хотя бы один живой. Лекарства, заговоры на лечение не работают. Единственный способ избавиться от напасти - выследить и убить нежить. Марина Викторовна, Татьяна Петровна, дружина займутся Чумой, а рядовым гражданам нужно сидеть дома и ни с кем не общаться. Следите за детьми, особенно шустрыми, не выпускайте их из хат. Да и сами… Главное, запомните. Если кто-то вас зовёт, не ведитесь. Она может менять голоса. Может сделать так, что вы решите, будто вас окликает близкий, хорошо знакомый человек. Не оборачивайтесь, лучше бегите вперёд как можно быстрей. Чтобы заразить, Чуме нужно встретиться с жертвой глазами. Всем удачи, и пожелаем нежити побыстрей сдохнуть.
        Вадим прекратил вещание. Корчма ожила - люди спешили обсудить новость. Заскрежетали ножки стульев по бетонному полу - особо нервные спешили к барной стойке за выпивкой. Эдуард сидел, глядя в одну точку. Он уже сообразил, кто его встретил на околице. И что жить ему осталось несколько часов. Мужчина внезапно понял, что холод, пробиравший его до костей последние полчаса - озноб. Постаравшись не привлекать внимание, Эдик потрогал лоб рукой.
        Первым желанием было сообщить посетителям корчмы, что они все обречены и заразны. И что им лучше остаться здесь, а не нести инфекцию родным.
        А потом он вспомнил, что эти люди его так и не приняли. И с каким-то животным удовлетворением Шевелёв встал и попрощался со всеми разом:
        - Ну, бывайте, приреченцы. С рассветом ухожу, нужно вещи собрать. Желаю вам победить страшное заболевание с минимальными потерями.
        - Ты быстро только иди, не оборачивайся. - Посоветовал кто-то.
        - Обязательно, браток. Обязательно, - ответил Шевелёв. По поводу своего собственного здоровья он не переживал ни капли - у него было немного времени, чтобы всё исправить. Нужно было лишь добраться до ближайшего перекрёстка за защитной бороздой.
        [1] Дератизация - комплекс мероприятий, направленных на борьбу с грызунами
        [2] Дезинсекция - комплекс мероприятий, направленных на борьбу с насекомыми
        Глава 13.1
        ЗАПИСАНО СО СЛОВ БАЮНКА.
        «Есть в Вырае сокрытое место. Никто не знает, где оно, даже Высшие. Хотя некоторые из них, те, что душами питаются, с удовольствием бы туда заглянули. Именно там, словно в чреве матери, обитают чистые души, которым в какой-то момент становится тесно и скучно. Тогда они снисходят к человеческому младенцу в момент рождения. После смерти душа освобождается от эмоций, мыслей, памяти - всего того, что получила вместе с жизненным опытом, и возвращается назад, в покой. Но не всегда. Если человек не закончил какие-то дела, не выполнил предназначение или не жаждет забвения, душа находит новое вместилище - людское или сверхъестественное. А доброе это вместилище будет или злое, зависит лишь от того, какой путь прошла душа до этого. Куда девается накопленный опыт и память, неизвестно. Возможно, они основа самого Вырая. Или лиловый туман. А может быть, Сила. Это всего лишь сказка о душе, перерождении и связи между нами и вами. Никто не знает, как происходит на самом деле».
        Как видите, потусторонние существа тоже ищут ответы на вопросы бытия и так же, как и мы, пытаются понять законы мироздания.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Микроавтобусы подъехали к воротам утром. Но выходить из машин никто не спешил - во-первых, хлестал дождь, а во-вторых, житомирцы не были в Приречье целый год, и, увидев состояние таможни, оставшейся позади, ожидали всего, чего угодно.
        Спустя несколько минут из первого автомобиля всё же выбрался невысокий плотный мужчина в оранжевом дождевике и, перепрыгивая многочисленные лужи, зигзагами поскакал к воротам. Нажал на кнопку вызова, ответа не дождался, попытался найти какую-нибудь щель в заборе, потому что хотел заглянуть и выведать, куда все подевались. Щелей не было. Наконец, заметил плакат с потёкшими от дождя буквами, прочитал написанное, а потом что есть мочи рванул назад, уже не обращая внимания на воду под ногами.
        Подбежав к машинам, внутрь не полез, а суматошно замахал руками, предлагая спутникам выйти.
        - Михалыч, что там? - Из замыкающей, третьей машины выглянул ведьмак.
        Остальные тоже высунулись кто из окон, кто из дверей, и тревожно уставились на главного. Даже Дмитрий, проводник, который вне Вырая обычно выглядел безучастным к окружающим, оторвался от созерцания дождевых капель на лобовом стекле.
        - Гнатушка, капец! - Мужчина был в панике. - Там написано, що у них чума магична лютуе!
        Игнат Шевченко нахмурился, отчего стал выглядеть старше лет на десять, стрельнул чёрными, как кофе, глазами в сторону ворот и задумался.
        Люди занервничали ещё больше, зашептались. Некоторые перешли на матерный язык. Из машин так никто и не выбрался, лишь несчастный Михалыч стоял снаружи, не обращая внимания на потоки воды, и ожидал, что скажет ведьмак.
        Из второго микроавтобуса высунулась розовощёкая, большегрудая девушка:
        - Папа, а якщо Артём помер вже, можна, я за Макара пиду?
        Михалыч задохнулся от возмущения. Непутёвая младшая дочь, которую он таскал в Приречье уже третий год, мечтала выйти замуж за житомирского жителя, обладавшего единственным достоинством - красивой внешностью. И совершенно игнорировала простого, наивного и такого положительного приреченского Семашко - домовитого, а главное, холостого председателя сельсовета. То, что Артём Иванович тоже не обращал внимания на красавицу из Житомира, Михалыч в расчёт не брал.
        - Я тоби дам Макара. Потим спасиби скажешь, дура.
        Девушка обиженно надулась и спряталась в глубине автомобиля.
        - Так. - Ожил, наконец, Шевченко. - Я схожу к местной колдунье. А у вас два варианта - либо возвращаетесь домой, Дмитрий вас доведёт без проблем, либо разбиваете лагерь здесь, но подальше от частокола. Возможно, не всё так плохо. Или наоборот, плохо, тогда вместе уйдём.
        - Михалыч, давай, от греха подальше, домой воротимся. - Предложил кто-то из караванщиков.
        Главный безмолвно зашевелил губами. Потом покачал головой и сказал:
        - Платити Гнату и Дмитро з чого? Ни, ми заплатимо, - торопливо заявил Михалыч, опасливо глянув на Игната - але сенс від такой прогулянки? Краще допоможемо, а потим поторгуемо з прибутком. Став полаткі.
        - Значит, договорились. Ждите здесь. Сначала всё разузнать надо. Да не забывайте за Димой приглядывать. Не в Тумане, сами понимаете.
        Дмитрий страдал тяжёлой формой аутизма, и если бы однажды по недосмотру матери не забрёл в Вырай, никто никогда не узнал бы, что он может быть совсем другим. Во-первых, мужчина вернулся домой, а во-вторых, когда любопытствующий Игнат затащил его в потусторонний мир уже целенаправленно, Дмитрий преобразился - вмиг стал адекватным и приятным в общении человеком, прекрасно помнящим и осознающим свою жизнь. Кроме того, в Вырае лишь понятным ему способом он видел безопасные и кратчайшие пути до человеческих территорий, мог выстроить маршрут, глядя на бесполезную после Катастрофы карту мира, а нечисть разбегалась, сверкая пятками, едва завидев Дмитрия на горизонте.
        Почему так происходило, он не знал. Как и Игнат. Да и Сычкова, которую оба уважали и считали очень грамотной колдуньей, терялась в догадках.
        К сожалению, вне Вырая Дима возвращался к своему обычному состоянию и требовал неустанного присмотра.
        Удостоверившись, что подопечные всё сказанное приняли к сведению, Шевченко легко выпрыгнул из машины, привычно проверил наличие конденсаторов в карманах и зашагал по узкой лесной дороге, стелющейся вдоль частокола. Он знал, что так можно дойти до дома ведьмы.
        Не слишком высокий, крепкий, но не массивный черноволосый колдун шёл быстро. Казалось, дождь его не волновал, хотя с небес лить продолжало знатно.
        По правую руку шумел лес. Игнат знал, что приреченцы в одиночку стараются сюда не соваться - слишком близок Вырай, да за одиннадцать лет здорово расплодились волки. Но кушать хотелось всем, поэтому люди всё же собирались в группы от трёх до десяти человек, вооружались вёдрами, корзинками, ружьями, арбалетами и шли добывать пропитание для семей в виде грибов, ягод и дичи.
        С левой стороны тянулся высокий частокол, который в пятистах метрах от ворот закончился. Случайные странники не догадывались, что забор вокруг Приречья - обманка, призванная отбить охоту бродить вокруг поселения без присмотра. Колючие, густые, но вполне проходимые кусты шиповника весьма условно отделяли дикий лес от лугов и полей, окружавших деревеньки. Правда, когда из любопытства Игнат попытался сунуться в заросли, колючки легонько тряхнули его током. Хмыкнув, колдун потратил немного времени и понял, что кустики реагируют на его конденсаторы.
        «Интересно, местные знают, что ведьма приспособила для их охраны растения из Вырая? И как ей не надоело посадкой заниматься? Тут же несколько десятков километров получается».
        Поразмыслив, Шевченко решил, что Марина подрядила на эту работу нечисть. И поморщился, так как не очень хорошо понимал отношения белорусской коллеги с потусторонними существами. Сам он старался с ними не пересекаться, а сотрудничать с чертями и водяными для него было и вовсе неприемлемо.
        Когда за поворотом показался плетень, небо немного посветлело, а пелена дождя поредела. Игнат подошёл к калитке и постучал.
        - Кто? - Многоголосо взревела охранная система.
        - Игнат Шевченко из Житомира. - Покорно ответил ведьмак.
        Дверь прорычала:
        - Приложите палец к идентификатору.
        Небольшая берестяная пластинка чуть выше дверной ручки изумрудно засветилась. Такого Игнат ещё не видел. Пожав плечами, мужчина ткнул в предлагаемое место указательным пальцем. Ощутив лёгкий укол, отдёрнул руку:
        - Что за дела?
        - Идентификация пройдена. - Равнодушно ответил страж. - Для Игната Шевченко и Дмитрия Павлюка есть сообщение.
        Что-то щёлкнуло, послышался голос Сычковой:
        - Игнат, здравствуй. Если ты здесь, значит, уже прочёл объявление на воротах. У нас беда. Лучше вам развернуться и уйти. Но я не отказалась бы от помощи. На всякий случай оставила напротив калитки безопасный проход в Приречье, он настроен исключительно на тебя. Присмотрись к шиповнику, и увидишь. Иди в Красноселье, к сельсовету.
        Глава 13.2
        В сельсовете царила суета - кто-то собирался в дозор, кто-то возвращался, чтобы перекусить и отдохнуть пару часов. Кроме дружинников, в охоте на Чуму принимали участие и другие неравнодушные мужчины и женщины. Возможно, простым сельчанам удалось бы отсидеться в избах, но деревенская жизнь не предусматривает праздности - коров и коз требовалось доить и выгонять на пастбище, другие животные тоже хотели кушать, в большинстве домов отсутствовал водопровод, и нужно было ходить к колодцам. Да и остальное хозяйство требовало неустанного внимания. Так что многие готовы были рисковать жизнью, лишь бы кошмар не коснулся их родных и закончился как можно быстрее.
        Люди активно прочёсывали дворы, огороды и окрестности сёл, пытаясь выследить Чуму, но та, словно понимая, что за ней ведётся охота, не показывалась. Ни один подготовленный человек не услышал нежный голосок, окликающий по имени. Иногда у кого-нибудь начинала ныть татуировка, но неприятное ощущение очень быстро исчезало, словно нежить убегала, увидев защитника поселения. Возможно, она чувствовала угрозу - все дружинники были вооружены арбалетами и осиновыми болтами, но точно никто не мог сказать.
        К сожалению, особых успехов не было. Чума косила целыми семьями, всего за неделю погибло двести восемьдесят человек из четырёх с половиной тысяч, и такими темпами Приречье могло опустеть очень быстро. Абсолютно все знали, как себя вести в целях безопасности, но Чума всё же умудрялась находить жертв.
        Хромушка с той первой чумной ночи ни разу не была в гостевом домике ведьмы, спала урывками здесь же, в конторе, на продавленном диванчике, который стоял на втором этаже в малюсеньком кабинете. Остальное время Соня проводила на небольшой площади перед сельсоветом, клубом и давно закрытой церковью - просматривала охотников за Чумой. Во время дождя и зноя пряталась в брезентовом павильоне, который украшали логотипы компании, когда-то производившей газированные напитки и пиво. Этот навес хранился в клубе ещё со Старой Эпохи. Силы катастрофически не хватало, но Марина старалась как можно чаще снабжать ученицу конденсаторами. Иногда к целительнице подходили и простые люди, почувствовавшие недомогание. Кривицкая укрывала тех, в ком замечала золотых возбудителей защитным куполом и отправляла на ФАП.
        Собака Сычковой не отходила от Хромушки ни на шаг, периодически прижималась лохматым боком, облизывала руки и вздыхала почти как человек. От этой безмолвной поддержки девушке становилось легче. Остальные приреченцы с опаской косились на Герду - она была очень большой. Такая собачка при желании могла откусить не то что руку, но и ногу. Кроме того, людям иногда казалось, что это животное понимает человеческую речь, да и вообще, умнее некоторых двуногих. Возможно, так и было - кто знает, как воспитывала ведьма свою питомицу. Правда, Герда агрессии не проявляла, вяло махала хвостом и с достоинством принимала угощение из чужих рук. Так что дальше настороженных взглядов дело не шло. Никто даже помыслить не мог обидеть зверя колдуньи.
        Татьяна Бондаренко сбилась с ног. Вылечить своих пациентов она не могла, но старалась облегчить их последние часы жизни. Запасы снотворного, жаропонижающего и обезболивающего таяли, как снег, брошенный в костёр. Как и у остальных жителей Приречья, у неё было огромное хозяйство, которое хотело пить, кушать и доиться, а это отнимало много времени. Детей Бондаренко отправили подальше от больницы - в Яблоневку, к Галине Коваль, и Таня переживала ещё и из-за них.
        Максу досталась очень неприятная работа. Он вывозил из амбулатории умерших и сжигал их за околицей. Делать это нужно было быстро - едва тела начинали разлагаться, возбудители получали свободу и пытались переселиться в мелкие предметы, находившиеся рядом. Если кольцо, цепочка, очки находились непосредственно на трупе, то имелась большая вероятность заполучить на свою голову ещё одну Чуму. С теми, кто умер дома, поступали проще - проведя определённый ритуал, сжигали вместе с хатой. Над деревнями всё время висел запах дыма и горелой плоти. Максим осунулся, стал угрюмым и молчаливым, и его взгляд светлел лишь в присутствии Тани. Интеллигентный человек с трудом выносил погребальную функцию, но сбрасывать такой тяжёлый груз на чужие плечи не собирался.
        Словом, каждый занимался своим делом, поэтому на Марушкина обратили внимание не сразу - помятый, лохматый Григорий протиснулся в фойе сельсовета, робко огляделся и замер у входной двери.
        - Вот это да. Вы что, помочь захотели? - Пробегавший мимо Слава поражённо застыл, увидев отчима бывшей одноклассницы.
        Мужчина вздрогнул, съёжился и отрицательно покачал головой.
        - Шли бы домой тогда. Чего здесь ползаете? Жить надоело?
        Высказавшись, Коваль попытался прошмыгнуть мимо - он только что закончил беседу с сельской администрацией и очень спешил назад, на поиски Чумы, но Марушкин, решившись, преградил путь:
        - Славик, слухай, я знаю, что не до того, но Ритка пропала моя. С концами.
        Вячеслав остановился. Он не любил Марушкиных по тем же причинам, что и Марина, но, в конце концов, знал их с детства.
        - Может, она это самое… заразилась? А вы прошляпили?
        Григорий пожал плечами.
        - А давно пропала?
        - Неделю назад. Как пошла на пропускник на работу, так и всё.
        Коваль «сделал стойку». Всё ещё непонятно было, как Чума появилась на защищённой территории, но у Марины имелась теория, которая пока не подтверждалась.
        - А что же вы раньше не спохватились?
        Марушкин поморщился:
        - Дык я думал, что она загуляла. Или в сарае. Или ещё где. А тута смотрю - жрачка совсем кончилась, воды в ведре нету. Вот я и того. Этого.
        - Так, дядя Гриша. - Вячеслав принял решение. - Идёмте на второй этаж, разберёмся.
        - Коваль, а на дежурство? - крикнул Данила Молотов, молодой дружинник, курирующий расписание.
        - Отправь вместо меня кого-нибудь, я не могу сейчас.

* * *
        Как и до катастрофы, в этом кабинете располагался зал для совещаний. В центре стоял большой овальный стол, который слегка улучшили россыпью чёрных рун, призванных защитить от подслушивания. За столом могло поместиться двадцать человек. Обычно столько не набиралось, но здесь постоянно обсуждались насущные дела Приречья, строились планы и озвучивались проблемы.
        - Марина Викторовна, ты не права. Рано или поздно мы её поймаем, так что останавливаться не стоит, - важно сказал Семашко, и повысил голос, заметив недовольные лица, - я уверен - люди со мной согласятся!
        - Молчал бы ты, Иваныч. Сам бы побегал по полям да оврагам, - пробурчал участковый.
        - Вот именно. Ты поменьше бы командовал, раз не понимаешь, - устало потёрла лоб колдунья, - уже неделю охотимся за этой дрянью, а люди как умирали, так и умирают. Лучше узнай, сколько у нас картошки осталось. Мне кажется, нужно проехать по дворам и попросить продуктов - дружинники не должны выходить за околицу на голодный желудок.
        Артём Семашко был единственным из присутствующих, кто не работал «в поле». Во-первых, контролировал потоки информации, составлял расписание и следил, чтобы людей вовремя кормили. А во-вторых, он всегда отличался осторожностью. Кто-то мог бы назвать его трусоватым, но Артём Иванович себя таковым не считал - в конце концов, не всякий мог бы взвалить на себя такую ответственность, как систематизация общественной жизни на должности председателя сельсовета. Конечно, реальной власти, той, которая была сосредоточена в руках покойного Сергея Игнатьевича, у Семашко не было, в основном, дела решала администрация: старосты деревень, воевода, участковый, директор школы и ведьма. Но мужчина знал всё обо всём на правах единственного в Приречье бюрократа. А ещё он выступал представителем поселения на встречах с «официальными лицами» вроде житомирского Михалыча. Так что чужим он действительно казался самым главным. И очень расстраивался, когда «свои» намекали или даже прямо говорили, что его должность, которая называется так красиво, на самом деле больше похожа на пост завхоза.
        В общем, Артём обиделся:
        - А что вы предлагаете тогда? Раз облава не эффективна, предложите альтернативу!
        - Не знаю я! - Взорвалась женщина, выскочила из-за стола и принялась мерять комнату шагами. - Нет у меня описания поисковых заклятий, которыми я могу её вычислить! А целительница только-только учиться начала. Через пару лет, может, она и сама нащупает нужное, но нам-то сейчас надо! Впрочем, есть один обряд, который девушка могла бы потянуть, но нужно знать, кто именно превратился в Чуму. Настройка идёт не на нежить, а на личность, которая раньше принадлежала телу!
        - А если попросить этого? - Буревич поморщился, и нехотя уточнил: - Ну, козлоногого. Веню.
        - Не вариант, - покачал головой Денис Кириллович. - Да сядь ты уже, не маячь!
        Ведьма послушалась и плюхнулась на стул, скрестив руки на груди. Воевода продолжил:
        - Этот хитрец может такую плату за помощь потребовать, что Приречье до скончания времён не разгребётся. Я верно говорю, Марин?
        Колдунья отмахнулась:
        - Вызывала уже. Но он категорически отказался помогать. Мол, нет у него полномочий и силёнок маловато. Врал, сто процентов, но что я поделать могла? Даже от платы отказался, хотя я предлагала целую… впрочем, не важно. Да ещё и хихикал препротивно. Намекал, что у меня под носом новая проблема зреет. Решила не обострять. Приречью только врага в лице свободного чёрта не хватало.
        - Что он имел в виду, какую новую проблему? Есть догадки?
        Сычкова ответить не успела - скрипнула дверь, в кабинет ворвался Вячеслав и завопил:
        - Короче, Маня, есть новости! Возможно, я знаю, откуда Чума взялась!
        Глава 13.3
        Сидящие за столом выжидающе уставились на Коваля, а он обернулся и радостно сказал:
        - Дядь Гриша, заползай!
        В кабинет осторожно зашёл сельский алкоголик. Он немного трусил, видя самых влиятельных людей Приречья в одном месте, но старался не подавать вида.
        А Слава бесцеремонно пихнул его в спину:
        - Ну, рассказывайте. Каждая минута на счету.
        - Чего рассказывать-то, про Ритку?
        - Нет, про йети в вертолёте! Конечно, про неё!
        - Ну, дык… А нечего рассказывать. Пошла утром на работу, и больше не видел её.
        - Сегодня? - Спросил Буревич.
        - Да не, - махнул рукой Марушкин, - в ту среду. А пропала когда - не знаю. Может, позже.
        Марина растерянно смотрела на Григория. У неё не укладывалось в голове - как это, целую неделю не замечать, что жены нет дома. А Буревич совершенно не удивился и спокойно спросил:
        - Пил?
        Марушкин шмыгнул носом и молча уставился в окно.
        - Понятно. - Вздохнул участковый. - Иди уж. Мы разберёмся.
        Мужчина опустил голову и вышел.
        - Ну? Как оно вам? - Коваль подошёл к столу, схватил графин, налил в стакан воды и одним махом его осушил. - Я прав или не прав?
        - Вполне возможно. - Марина задумчиво покрутила на пальце колечко-конденсатор. - Тётя Рита пропала в среду. Через день появились первые жертвы. Очень подозрительно.
        - Кстати, ещё кое-что. - Вспомнил Ляшкевич. - Марушкина в то утро должна была вымыть баню и барак после чужаков. Но работу не сделала - послала всех и куда-то умотала. Дежурным самим пришлось всё дезинфицировать.
        - Твою ж мать! Точно! - Олег Александрович так резко вскочил, что его стул с грохотом упал. - Я вспомнил, где видел девчонку-странницу! На вашем выпускном!
        Бывшие одноклассники и воевода непонимающе переглянулись.
        - Это Ира была! Ира Марушкина!

* * *
        Дождь на время прекратился, Хромушка выбралась из-под навеса и с тоской огляделась. Герда, почувствовав настроение девушки, ткнулась холодным носом в ладонь.
        - Ничего, собачка. Прорвёмся. - Улыбка вышла натянутой. Мимо как раз проходил мрачный Бондаренко, ведя под уздцы приземистую лошадку. На телеге лежал груз - четыре трупа из больницы. Софья помахала рукой, но биолог девушку даже не заметил.
        Разительный контраст между благополучным, зажиточным поселением, в которое она попала в начале лета, и нынешней безнадёгой, укутавшей деревни, ранил в самое сердце. В голове прочно обосновалась мысль, что будущего нет не только у Приречья, но и у Родника Веры, и у всего человечества в целом. Почувствовав, как глаза наполняются слезами, Хромушка стиснула зубы и приказала себе успокоиться. К тому же к ней направлялся черноволосый мужчина. Не стоило ведьме выставлять напоказ своё состояние, чтобы не пугать людей ещё больше.
        - Здравствуйте, девушка. Мне сказали, вы целитель.
        Герда приветливо махнула хвостом. Она явно знала подошедшего. А вот Софья видела его впервые, хотя все дружинники и сельчане, участвующие в облаве, прошли через её руки за эту неделю не один раз.
        - Здравствуйте. Недавно присоединились? Стойте прямо, это много времени не займёт. - Соня привычно сжала жёлудь, глаза её зеленовато засветились.
        - Не надо. Я не местный. - Покачал головой мужчина. - Будем знакомы: Шевченко Игнат, колдун. Я Марину Викторовну ищу. Она здесь?
        - Софья Кривицкая, очень приятно. - Глаза потухли. - Не знаю, если честно. Наставница туда-сюда мотается, чаще всего в здание залетает с другой стороны, в окно на втором этаже. Чтобы время на лестницу не тратить.
        Хромушка не удивилась гостю. Она знала, что должен прийти караван из Житомира. И прекрасно помнила таможню, жёлтая карточка до сих пор лежала в её кармане. Значит, в поселение мог попасть только доброжелательный и адекватный человек или маг.
        - Думаю, дело не в лестнице. Марине тяжело смотреть в глаза приреченцам, ведь так? Я тут успел с людьми парой фраз перекинуться. Всё так плохо?
        Кривицкая не стала отвечать. В конце концов, она видела ведьмака впервые в жизни и не собиралась с ним откровенничать.
        Неловкое молчание прервала суета перед сельсоветом. Едва на улице появился Ляшкевич, к нему подскочило несколько человек с вопросами. Воевода посторонился, на крыльцо вышли Коваль, Марина и участковый. Шевченко вежливо улыбнулся Софье и направился к представителям администрации.
        - Спадарыня Соня, добры дзень. - Тронула за рукав старушка. Целительница не знала её по имени, лишь в лицо. - Я Машку прывяла, малако зусім кепскае[1] стала даваць. Глянь, калі ласка, можа, хвароба[2] напала.
        - Уважаемая, простите, пожалуйста. Но коровы магической чумой не болеют. - Кривицкая наблюдала, как мужчины приветствуют ведьмака, здороваясь с ним за руку, как замученная Марина улыбается и обнимает коллегу, как Коваль радостно лупит Игната по спине. На просительницу Софья не смотрела.
        - Ды якая чума! Можа, у яе масціт! Глянь, дзетачка!
        - Бабушка. - Отвела взгляд от крыльца целительница и мягко улыбнулась. - Я не ветеринар, поставить диагноз коровке не смогу. Простите.
        Определённая категория старушек, наплевав на эпидемию, регулярно таскалась на пост Софьи - у них болели зубы, колени, спины, кашляли несушки и покрывались крапивницей козы. Благодаря этим визитам девушка, наконец, поняла, почему наставница утверждала, что колдунам лучше жить чуть в стороне от поселения.
        Рыжая Машка безучастно жевала жвачку, не реагируя даже на Герду. А псина заинтересованно принюхалась и попыталась дотянуться до вымени. Не прекращая жевать, корова лягнула наглую собаку. Та отскочила и оскалилась.
        Старушка обиженно поджала губы, но ничего не сказала. Дёрнула за поводок и потащила рогатую кормилицу прочь. Глядя на сгорбленную спину, Соня устыдилась.
        - Бабушка, подождите! Давайте попробуем. Вылечить точно не вылечу, но попробую поглядеть, что да как. Мне практика нужна. Вдруг получится? И давайте вас просмотрю на всякий случай. Вы же по улице прошлись, мало ли что.
        Владелица коровы засияла.

* * *
        - Мы очень рады, что вы дошли без потерь. Но, как видите, нам не до гостей. - Буревич вздохнул. - Лучше бы вы домой отправились. Даст Вырай, зимой сами наведаемся, с ответным визитом. Если выживем.
        - Понимаете, какая штука. - Игнат вытащил из кармана пластиковую коробочку, достал из неё самокрутку, подкурил от пальца и затянулся. Увидев технику прикуривания, толпящиеся вокруг крыльца сельчане резко нашли другие занятия. - Михалыч категорически отказался возвращаться. Мы разбили лагерь за частоколом, люди ждут, когда у вас закончится эпидемия. И вообще, готовы помочь.
        Ляшкевич поморщился:
        - Чем они помогут. Отвлекут Чуму на себя? Олег прав. Лучше бы вам домой.
        Игнат ничего не ответил, лишь улыбнулся.
        - Ну, как хотите. - Сдался воевода. - Только чтобы потом без претензий.
        - А происходящее в поселении как-то связано с таможней? Или это независимые друг от друга проблемы?
        - Ты о чём? - Насторожилась ведьма.
        - Вы не знаете? - Удивился Шевченко, потом отрывисто спросил: - Викторовна, ты когда туда последний раз заглядывала?
        Сычкова побледнела:
        - В прошлый понедельник. Свежину отвезла, в счёт оплаты.
        - И в среду всё было отлично - к нам как раз странники забрели, Баба-Яга их красными пропусками снабдила. - Добавил Ляшкевич.
        - Игнат, не томи! У нас с этими чужаками связаны большие подозрения. Что с таможней? - Взмолилась Марина.
        Шевченко в последний раз затянулся, бросил окурок на землю, затоптал, наклонился, поднял остатки самокрутки, выбросил в ближайшие кусты и только потом сказал:
        - Лучше тебе, Марина Викторовна, самой всё увидеть.
        [1] Зусім кепскае (бел.) - совсем плохое
        [2] Хвароба (бел.) - болезнь
        Глава 14.1
        Буферная зона, или переходник - часть Вырая, предваряющая человеческие места. Она довольно сильно отличается от остальной потусторонней территории. Во-первых, здесь редко можно встретить нечистую силу, при этом агрессивно настроенную - никогда. Высшим сюда ход закрыт вовсе. Во-вторых, пейзаж всегда одинаков, второго слоя реальности не существует. В-третьих, в небе каждый видит своё количество светил, даже если смотрящие вверх находятся рядом.
        И, в-четвёртых, неясно - буферная зона одна на всех, или перед каждой точкой выхода индивидуальная. Ведь компании, путешествующие по Выраю, никогда здесь не встречаются. Будьте уверены, на чужой караван в переходнике вы не наткнётесь. Это единственное место в потустороннем мире, где человек может чувствовать себя в безопасности.
        М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».
        В спокойной и безопасной буферной зоне пепелище смотрелось, как гроб на свадебном пиру. Марина бесцельно ходила вокруг сгоревшей таможни и бормотала:
        - Как же так, Ягуся, как же так…
        В конце концов, женщина перелезла через завалы и стала шарить среди остатков стен и мебели. Игнат не вмешивался - он догадывался, чего стоило ведьме возвести здесь этот домик и договориться с нечистой силой об услугах на постоянной основе. Марина очень переживала, и ей явно нужно было переварить увиденное.
        Но Шевченко недооценил приреченскую колдунью - много времени на горе она себе не выделила. В какой-то момент женщина тихонько ругнулась и вытащила из грязи часы.
        - Это я ей подарила. В знак дружбы и доверия. Значит, Ягуся мертва. Очень жаль - её товарки на редкость кровожадны и неадекватны. Наша была уникумом.
        Сычкова выбралась из останков здания и попросила:
        - Расскажи подробности.
        - А их нет. - Ведьмак достал самокрутку, повертел её в руках, понюхал и с сожалением спрятал, так как в Вырае курить было нежелательно. - Зашли в переходник, добрались сюда и обалдели. Дима просил передать - тот, кто это сделал, очень опытный. Яги сильные, их даже некоторые Высшие опасаются. А вашу смогли убить. И здание жалко. Мы потоптались, да и пошли без всяких карточек через границу. Больше ничего не могу сказать.
        - Опытный, говоришь. - Ведьма невесело хмыкнула. - Ох, Игнат, знал бы ты, кого я подозреваю… Только не могу понять, зачем ей это? Вроде, мирно расстались.
        - Ты о ком?
        Марина вздохнула, вытянула губы трубочкой и осторожно подула на часы. Они почернели и рассыпались в прах, который тут же подхватил ветер. Мгновение, и от украшения Бабы-Яги не осталось и следа. Ведьма не хотела, чтобы кто-нибудь польстился на золото - оно напиталось сущностью нечисти, а ещё пожаром и смертью потустороннего создания. Кто знает, чем могли стать часики вне Вырая.
        На человеческой территории Сычкова, даже приложив неимоверные усилия, не смогла бы превратить драгоценный металл в пыль. А здесь для этого стараться и мысленно формулировать заклятие вообще не пришлось.
        - Я расскажу, только это между нами останется, ладно? Не хочу, чтобы даже Славка знал. Он не одобрит.

* * *
        Марина закрыла калитку и расслабилась. Весело галдящие гости расселись по телегам и уехали. Отец всё порывался остаться и проконтролировать, безопасно ли в новом доме дочери ночью, но Глеб уговорил не вмешиваться в жизнь ведьмы.
        Новоселье прошло, как по маслу, да и закончили вовремя - разгорячённые наливкой приреченцы совершенно забыли, что после заката за пределами защитной полосы слишком опасно.
        Щенок, которого сегодня подарили, робко высунулся из будки - его нервировала толпа нетрезвых людей, и лишь сейчас он решил изучить новый дом.
        - Ну, Герда, пора познакомиться. Согласна? - Сычкова опустилась на корточки. Если ведьма хотела, чтобы питомец не боялся магии и нечистой силы, чётко формулировал свои мысли и транслировал их хозяйке, тренировки нужно было начинать прямо сейчас, не обращая внимания на усталость.
        - Сестрёнка, может, повременишь с дрессировкой?
        Сычкова вскочила, сжимая кулон-конденсатор.
        - Тихо, тихо, я с мирными намерениями. - Ирина сделала шаг назад, вытягивая руки ладонями вверх. - Видишь? Не бойся.
        - Я и не боюсь. - Заклятие удалось остановить в последнее мгновение. - Как ты вошла?
        - Вместе со всеми. Решила не пугать и немного законспирировалась. Ждала, пока все разойдутся. Вон там.
        Марина нахмурилась. Она вспомнила флегматичного воробья, сидевшего на крыше беседки весь день.
        - Не стоит злиться на себя, девочка. Мало опыта пока, но скоро сможешь чувствовать коллег моего уровня даже тогда, когда они не творят волшбу. Ты всегда была очень способной. - Марушкина облокотилась на колодец и мирно добавила: - Может, хоть покормишь? А то как-то нехорошо - не виделись с самого выпускного, а ты заклинаниями встречаешь. Только давай заново познакомимся - мне теперь нет причин жить с чужими документами, поэтому можешь звать именем, данным при рождении.
        Решив плыть по течению, Сычкова накрыла стол в беседке.
        Казалось, Ольга-Ирина-Параскева действительно прекрасно относится к бывшей ученице - Марина несколько раз ловила себя на ощущении, что разговаривает со старенькой Ольгой Васильевной - замечательным преподавателем географии, честным, принципиальным директором советской закалки, для которого смысл жизни - благополучие учеников.
        Прасковья вернулась за «своим богатством» - библиотекой. Марина не слишком переживала - она давным-давно всё досконально изучила, а кое-что даже переписала для собственных учеников. К тому же благодаря Вениамину, другим нечистикам и искателям у неё уже начала собираться собственная, правда, пока очень маленькая библиотека. Даже имелся один загадочный и очень информативный фолиант, который, как подозревала Марина, был гораздо ценней всего, что принадлежало старой ведьме.
        Проговорили колдуньи до глубокой ночи. Параскева вроде бы с искренним удовольствием делилась знаниями, и Марина почерпнула много новых сведений о Вырае и его обитателях. Поняла, почему её конденсаторы слишком быстро разряжаются, а иногда даже уничтожаются в процессе использования. Узнала, что старая ведьма в одном из русских городов основала школу для колдунов. Жили там и простые люди, которые сознательно променяли свободу на безопасность.
        - Они нам служат. Причём с радостью. Готовят, убирают, выращивают овощи. За это мы их защищаем. Да, они лишены свободы воли. Но это только звучит плохо. На самом деле они сами этого хотят. Да ты приходи в гости, сама всё увидишь, координаты я дам. Кстати, провожу небольшой эксперимент в потустороннем мире, но пока не буду рассказывать о его сути. Возможно, позже, если всё получится.

* * *
        Чародеи покинули Вырай. Старая асфальтированная дорога вела их к воротам пропускного пункта Приречья.
        - В ту ночь Прасковья подсказала, как закрепить стены кабинета так, чтобы всякий раз не проваливаться на тот свет.
        - То самое заклинание? Ох, отличная штука! Я по твоему совету так старый дом перенастроил. Шикарная вещь! жилой в нашей реальности, подвал и чердак - в Вырае. Так это та ведьма придумала? Класс. Главное, нужно всего ничего - пару капель крови и человеческие волосы. Ни пуповин, ни шерсти оборотня. Вот во всём бы так.
        - Ага, хорошая вещь. Особенно, если немного намудрить.
        - Марина, не надо. - Сморщился Игнат. - Уже сто раз это обсуждали.
        Сычкова пожала плечами. Старый спор угас, не начавшись. Итогом «намудрения» стали навигаторы, благодаря которым в Приречье наступила зажиточная пора, потому что люди могли уйти и вернуться. И уже не один раз Марина предлагала Игнату создавать навигаторы в Житомире. Но ведьмак всегда категорически отказывался. Женщина думала, что дело в меркантильном интересе - если появятся такие штуки, Дмитрий и Игнат будут меньше востребованы. А протаскивание людей сквозь Вырай для украинских колдунов было основным источником заработка.
        Марина не стала откровенничать с коллегой до конца и не рассказала о том, что однажды решила воспользоваться приглашением старой ведьмы.
        Глава 14.2
        Для «школы ведьмовства и колдовства» Прасковья выбрала прекрасное место: невысокие кирпичные корпуса казались воздушными из-за больших окон, плоские крыши значительно расширяли площадь под постройку жилья. Над входом в основное здание красовалась аббревиатура МИЭТ, но выше висела табличка с надписью «ШВИК». Полное название учебного заведения, располагавшегося здесь в Старую Эпоху, кто-то убрал.
        На территории хватало свободной земли, которую чьи-то заботливые руки превратили в гигантский огород, а на лугу, в котором легко угадывался стадион, паслись коровы, козы и овцы. Густой лес вокруг снабжал местных большим количеством ресурсов и в то же время был дополнительным препятствием для случайных гостей. Лиловая дымка висела довольно далеко, в нескольких километрах от корпусов. Это поселение могло стать примером для других, и поначалу Марина восхитилась, но очень быстро восторг сменился недоумением, а потом разочарованием и злостью.
        Параскева была очень рада гостье, другие чародеи проявляли уважительное равнодушие, а простые люди подобострастно кланялись и униженно улыбались.
        Не-Марушкина явно гордилась своим детищем, рассказывала и показывала всё без утайки, и к концу экскурсии приреченская ведьма едва сдерживалась. Ей очень хотелось сжечь это место.
        Простые люди здесь не имели права голоса. Да и других прав не имели. Каждый колдун мог убить, изгнать, использовать для зельеварения, съесть любого обычного человека. Хотя, конечно, чаще всего с живым имуществом обращались аккуратно - его кормили, одевали, не давали замёрзнуть зимой, подбирали семейные пары, руководствуясь какими-то своими соображениями и не интересуясь мнением женихов и невест. Больше всего Марину поразило то, что люди не возмущались, а жили по предложенным правилам. В Школе ведьмовства насильно никого не держали. Если человек хотел уйти в Туман, его спокойно отпускали. А если у раба прорезывались сверхъестественные способности, его повышали до «свободного» со всеми вытекающими привилегиями. Теперь он сам становился хозяином и мог использовать своих вчерашних друзей и соседей, как заблагорассудится.
        Переехать в ШВИК Марина отказалась наотрез. Открыто возмущение молодая колдунья не выказывала, но Прасковья легко считала внутреннее состояние бывшей ученицы и не стала настаивать. Расстались, заверяя друг друга в вечной дружбе, но каждая понимала, что из-за таких разных взглядов на жизнь им не по пути.
        Больше колдуньи не виделись.
        - Даже и пытаться не стоит.
        - Что? - Вынырнула из воспоминаний Марина.
        Игнат улыбнулся и с расстановкой сказал:
        - О чём задумалась? Я говорю, навигаторы - хорошая идея. Вот только люди наши не слишком любят колдовство. Да, в Тумане они вверяют нам с Димой свои жизни, но глядят всё равно с опаской. Мы неизбежное зло, понимаешь? Так что кровь давать на какую-то «мерзкую волшбу» откажутся. А уж волосы после расчёсывания собирать тем более. Может, через несколько лет, когда до большинства дойдёт, что мы для них не враги, что-то изменится. А пока даже и пытаться не стоит.
        Колдунье вдруг стало стыдно. За три года знакомства она так и не поняла сущность Шевченко - оказывается, заработок для него был далеко не на первом месте.
        - Теперь понятно, почему Прасковья и компания заявились с красными пропусками. - Сменила тему Сычкова.
        - И почему?
        - Потому что пластик изначально именно красный. Цвет меняется только по желанию Яги. А поскольку она мертва, старой ведьме пришлось довольствоваться тем, что есть.
        - И ты говоришь, что она хорошо относилась к детям, и вообще, до Катастрофы была чуть ли не душкой? Может, притворялась?
        - Столько лет? Мне кажется, мы чего-то не знаем о причинах такого поведения.
        - Да ладно, Марина Викторовна. Она девушек убивала ради молодости.
        - И? Я тоже, знаешь ли, кое-что не слишком хорошее делала. Колдовство - занятие неоднозначное. - Отчего-то женщина бросилась на защиту бывшей директрисы.
        Шевченко закурил, выпустил дым в небо и задумчиво сказал:
        - Был у меня друг. Ещё в те, нормальные времена. Настоящий человек, ради друзей был готов на всё - посреди ночи перетащить мебель, одолжить денег и не напоминать об этом, помочь с девушкой познакомиться, на дискотеку сходить… Мы студентами тогда были. Весёлый, приятный, начитанный. С детства с ним, как братья. А случилось всё вот это, вылезло такое гнильё, что до сих пор оторопь берёт. У нас в первые годы что-то вроде гражданской войны было. Он примкнул к уродам, которые считали, что лучшее социальное устройство - тоталитарный режим плюс рабовладельческий строй. С таким энтузиазмом несогласных расстреливал… Три «жены» завёл. Они у него в подвале сидели. На цепи.
        - И?
        - Я его убил. - Равнодушно пожал плечами Игнат. - Пойми, Викторовна. Если жизнь спокойная и безопасная, если все базовые потребности удовлетворены, человек до самой смерти останется милым, добрым и порядочным. Он сам знать не будет, что у него в душе. Но в экстремальной ситуации суть выплывает на поверхность. Столько дряни развелось. Откуда она взялась? Это всё те же замечательные люди, что окружали нас в Старую Эпоху. Так что не сравнивай себя с этой Прасковьей. Ты живёшь ради других. А она - я уверен - ради себя. Как бы она себя не вела и что бы ни говорила, она вселялась в красивых девочек ради упругой задницы.
        - Спасибо. - Тихо сказала Марина. - Ты не представляешь, как мне важно такое слышать. Когда знаешь человека с малых лет, когда восхищаешься им, слушаешь на уроках, открыв рот, очень сложно потом принять другую реальность.
        - Чуешь? - Встрепенулся ведьмак. - Мои подопечные обед варят. Перекусим?
        - Ты, если хочешь, останься. Я не могу время терять, надо изловить Чуму как можно скорей, а у нас, наконец, зацепки есть. Но поздороваться подойду.
        - Ну, нет. Взялся помогать, значит, помогу. У вас поем.
        Перед воротами в небольшом палаточном лагере полыхал костёр. Над ним висело ведро, в котором побулькивало что-то ароматное. Молодая пышная девушка, мешавшая половником варево, испугано заголосила, едва увидела чародеев:
        - Тату, тату, чужаки йдуть!
        Люди, расслаблено сидевшие на складных стульчиках, повскакивали, торопливо выхватывая оружие. Марина краем глаза отметила, что огнестрельного не было ни у кого - лишь топоры, бейсбольные биты и охотничьи ножи. Из самой большой палатки торопливо выбрался крепкий мужичок, сжимавший в руках арбалет.
        - Дура. Це ж Гнат і Марина Вікторівна! - Михалыч опустил оружие. - А якби ми їх підстрелили? Скоріше б тебе заміж сплавити!
        У девушки задрожал подбородок. В карих бархатных глазах засверкали слёзы.
        - Тише, Михалыч. Что ты на дивчину наехал? А если бы и вправду, враги? Лучше перебдеть, чем недобдеть!
        Мужчина горестно махнул рукой и решил не продолжать разговор о дочери. Житомирцы, успокоившись, опять расселись. Марина ощущала несколько общих эмоций. Главной оказалась настороженность, хотя все эти люди знали её несколько лет. К настороженности примешивались любопытство и искреннее волнение, которые явно относились к Приречью. Вот только что это было - сочувствие или переживания по поводу сорвавшейся ярмарки, ведьма понять не смогла.
        - Марина Вікторівна, ми можемо чимось допомогти? - Серьёзно спросил Михалыч. - У нас тут ліки. Хотіли на обмін, але раз у вас така біда, готові даром віддати.
        Некоторые караванщики недовольно скривились, но промолчали. Впрочем, большинство молчаливо поддержали главного.
        Марина улыбнулась:
        - Спасибо, но не надо. Лекарства в нашей ситуации бесполезны. Впрочем… У вас обезболивающее есть?
        - Чого немаемо, того немаемо. - Развёл руки командир каравана.
        - Значит, и говорить не о чем. Я очень надеюсь, что к завтрашнему утру ситуация стабилизируется. Может, даже раньше. Тогда мы вас впустим. Конечно, ярмарки не будет - не до развлечений сейчас. Почти все потеряли кого-то из родных. Но поторгуемся, обменяемся обязательно. И нам, и вам нужно жить.
        Люди заулыбались.
        - А где Дима? - Вмешался в разговор Шевченко.
        - Да вон он, играет. - Махнул рукой один из караванщиков.
        Дима Павлюк сидел у одной из палаток и плёл затейливую косичку из травинок. Игната и Марину он даже не заметил.
        - Ладно, мы пойдём, Михалыч. Времени нет.
        - Удачі, чарівники. Артему Івановичу привіт передайте!

* * *
        Я ничего не чувствую. - Разочарованно открыла глаза Сычкова. - А ты?
        - И я. Сколько ты говоришь, лет, этой твоей Параскеве?
        - Точно не знаю. Триста-четыреста.
        - И все эти годы она занималась волшбой? Тогда в нашей беспомощности ничего удивительного нет.
        Марина в ответ просто кивнула и пошла в караулку. Она придумала, что делать дальше.
        Было непривычно тихо. Хоть в последние годы странники появлялись редко, охрана всё равно не покидала пост семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки. График дежурств, любовно составленный Семашко, охватывал всё мужское население от четырнадцати до шестидесяти пяти лет. Каждый приреченец успел постоять здесь в дозоре, да не один раз. Но в связи с эпидемией контроль «точки выхода» ушёл на второй план. Даже вольер пустовал - сердобольная Елена Буслова забрала псов на гостевой хутор.
        Набрав трёхзначный номер, Сычкова дождалась ответа и торопливо сказала в трубку:
        - Данила, ты? Это Марина Викторовна. Позови целительницу, срочно. И Буревича. А где он? Ясно. Нет-нет, ничего передавать не надо. А впрочем… Передай Буревичу или воеводе, чтобы всех, кто участвует в облаве, отозвали назад. Пусть люди передохн?т пару часов. Так надо. Где там Софья?
        Пришлось подождать несколько минут, пока в трубке послышался усталый голос Кривицкой.
        - Хромушка, слушай внимательно. Сейчас ты пойдёшь на второй этаж, там, в комнате для совещаний, в углу за шкафом стоит метла. Да, моя. Садись и лети сюда, на пропускной пункт. Что значит, боишься? Ничего страшного и мудрёного в этом нет. Просто даёшь мысленный приказ и вперёд. Не сбросит. Мы же учили - привязанностью к владельцу обладают лишь мётлы из натуральных материалов. А моё помело - пластик да силикон. Абсолютно бездушная ведь, ей всё равно, кого возить. Возьми с собой все конденсаторы, которые не успела потратить. Ещё Марушкин. Если его нет дома, наплюй, иди внутрь, дверь у них не закрывается никогда. Найди какую-нибудь одежду Маргариты. Желательно ношеную, не стираную.
        Закончив разговор, колдунья вышла во двор. Игнат сидел на завалинке у бани и курил. Марина никогда не видела, чтобы житомирский маг дымил так часто. Наверное, несмотря на внешнее спокойствие, переживал. Копаться в его чувствах женщина не стала. Это у простого человека всё снаружи - никаких усилий прикладывать не надо, эмоции считываются сами по себе. К чародею нужно лезть в душу. А без спроса проделывать такое Сычкова считала дурным тоном.
        Для охоты был нужен кое-кто ещё. Марина приложила палец к губам, предупреждая ведьмака, что мешать не стоит, и закрыла глаза.
        «Герда. Герда!»
        «Хозяйка! Слышу, Мечтаю! Увидеть».
        «Умница. Ко мне».
        Волна восторга накрыла ведьму, пришлось поспешно прервать мысленное общение. Иногда обожание и преданность Герды казались безбрежным океаном, в котором можно утонуть.
        Глава 14.3
        Хоть снующие люди не особо часто глядели вверх, да и не было у них времени интересоваться птицами, молодой ворон всё равно старался не привлекать внимания. Он то взмывал высоко-высоко, так, чтобы его нельзя было рассмотреть с земли, то прятался в густой листве, то садился на крыши ближайших зданий. Но когда на деревенскую площадь стали стекаться все, кто принимал участие в охоте на Чуму, ворон прекратил свои беспорядочные на первый взгляд перемещения и умостился на крыше церквушки.
        Артём вышел на крыльцо сельсовета, деловито прищурился и обозрел защитников поселения. Почти никто не обращал на него внимания - большая часть дружины строила предположения, почему их отозвали с облавы, остальные пытались выяснить, куда делись целительница и собака ведьмы.
        - Спадары, минуточку внимания! - Семашко вытащил из кармана тяжёлую связку ключей и потряс ею в воздухе. Люди перестали переговариваться.
        - Как вы уже поняли, у нас произошли кое-какие подвижки.
        - Иваныч, мы грешным делом подумали, что поймали уже эту мерзоту. Правы? - Спросили из толпы.
        - К сожалению, пока нет. Но есть зацепка! Сейчас её проверяет Марина Викторовна.
        - А целительница где? Кто-нибудь придёт провериться, а лекарки нету. Мы же сразу все здесь заразимся!
        Семашко успокаивающе замахал руками:
        - Софья Кривицкая помогает Сычковой. И все в деревне знают, что с симптомами приходить на площадь можно только по Юбилейной улице, на которой наши чародейки наколдовали защитный коридор, ведущий к палатке. Он будет выполнять свои функции ещё до рассвета. Так что не волнуйтесь.
        - Ладно, Иваныч, не томи, что за подвижки?
        Сам председатель знал только то, что рассказал Данила, общавшийся с Сычковой по телефону, то есть, почти ничего. Но Артём с детства отличался вдумчивостью и умением размышлять, поэтому позволил себе кое-какие предположения. Сообщить окружающим о своём неведении он не мог в силу характера, поэтому сказал как можно более уверенно:
        - Марина Викторовна с помощью житомирского мага, многие его видели сегодня, нащупала ниточку. Заручившись его поддержкой и поддержкой целительницы, она идёт по следу. А вас отозвали, чтобы не мешали, э-э-э, колдовским эманациям.
        В принципе, он почти не ошибся. Люди радостно загудели. Семашко, довольный произведённым эффектом, вернулся в здание сельсовета.
        Ворон, шумно махая крыльями, взлетел и направился к пропускному пункту.

* * *
        Первой появилась Герда. Видимо, она бежала что есть сил, потому что, увидев хозяйку, плюхнулась на траву, вывалила язык и тяжело задышала. Марина присела рядом и запустила руку в густую шерсть.
        «Ты молодец. Быстро».
        Шевченко поднялся с завалинки и подошёл поближе. Собака вяло махнула хвостом для приветствия, прикрыла глаза. Бока её ходили ходуном.
        - Мне кажется, твоя питомица потолстела за этот год. Поэтому и бег тяжело дался.
        Герда, не открывая глаз, угрожающе зарычала.
        - Тихо, тихо. Он шутит.
        Игнат хмыкнул, присел и принялся гладить псину:
        - Конечно, шучу. Ты красавица, Гердочка.
        Прилетела Софья. Нормально приземлиться не получилось - сказалось отсутствие опыта. Поэтому с метлы девушка свалилась на ходу. Хорошо хоть, до земли оставалось не больше метра.
        Все подхватились и подбежали к летунье. Даже Герда забыла об усталости. Пока чародеи помогали Соне подняться, собака засунула нос в пакет, но унюхав, что в нём нет ничего вкусного, переключилась на Хромушку. Животное крутилось под ногами, пыталось заглянуть чародеям в глаза и толкало целительницу широким лбом под колени, уговаривая сесть на землю.
        Пластиковая метла, только что сбросившая седока, валялась в траве и выглядела абсолютно невинно.
        - Всё нормально! Жива и здорова. Вот только колени и ладони при посадке содрала, - поморщилась Кривицкая. - Марина, я всё принесла. Герда, уйди!
        - Как нормально? Вон, вы хромаете вовсю! - Возмутился Игнат. - Давайте, ногу посмотрю.
        - Не надо! - Довольно грубо ответила девушка. - Я уже одиннадцать лет хромаю.
        - Простите. - Смутился ведьмак. - В деревне не заметил. Больше в глаза смотрел. В смысле, вы стояли, не двигались…
        Марина с удивлением глянула на Шевченко, который до этого момента всегда был невозмутим.
        - Что нужно делать? - Кривицкая увела разговор от увечий.
        Приреченская колдунья подхватила пакет и вытащила из него заношенный сарафан:
        - Сейчас объясню.
        Никем не замеченный ворон опустился на крышу бани.

* * *
        Лагерь находился на человеческой территории, но нечистой силе такое местоположение никогда не мешало. Поэтому палатки, машины и все пожитки заключили в охранный круг. Неудобств это не доставляло никому, кроме дочери Михалыча - девушке приходилось следить за проводником. В своей обычной ипостаси Дмитрий не понимал, почему нельзя портить начерченную ножом линию и всё норовил её прервать - стереть ногой или смыть водой хоть небольшой отрезок. Девушке хотелось засесть в палатке и предаться мечтам о любимом Макаре, а не ходить нянькой при великовозрастном ребёнке, который пугал пустым взглядом в людском мире, а в Вырае просто пугал, одним своим присутствием. Но выхода у неё не было.
        - Не можна! - Она уже в который раз схватила подопечного за руку и грубо дёрнула, пытаясь привлечь внимание. Мужчина недовольно замычал и снова попытался поставить ногу на линию.
        Девушка потянула Павлюка прочь. Тот покорно двинулся за ней.
        - Папа, я більше не можу! Можна, я його до машини прив'яжу?
        Михалыч задумался. Непутёвую дочь он любил, хотя на первый взгляд так не казалось, и не хотел обременять лишней работой. С другой стороны, Дмитрий мог вляпаться в неприятности или натворить бед. Верёвка, достаточно длинная, на какие-то секунды показалась хорошей альтернативой постоянному наблюдению, но затем глава каравана понял, что Игнат не обрадуется такой инициативе. Да и Дмитрий упрекнёт, когда попадёт в Вырай и станет нормальным.
        - Не можна! - Рявкнул отец и посчитал разговор оконченным.
        - Не можна, не можна… Старий садист, - пробурчала девушка и потащила мужчину в тенёк - в охранный круг предусмотрительно заключили раскидистую липу, росшую на опушке.
        Здесь линию скрывала трава, и Павлюк не пытался делать глупости. Так что можно было занять его чем-нибудь - например, плетением косичек из травинок или складыванием узоров из липовых листьев и, присматривая одним глазом, подумать, наконец, о Макаре.
        Но долго отдыхать не пришлось. Дмитрий вдруг встрепенулся, встал и пошёл в сторону палаток. Застонав, девушка тоже вскочила.
        Караванщики окружили пухлого незнакомца, который, размахивая руками, что-то говорил. Если бы барышня была хоть капельку умней и внимательней, она бы заметила, как нервничает Павлюк. Он практически никогда не интересовался окружающими, а тут стоял, замерев, и глядел на человека. Но спустя пару мгновений по лицу проводника словно пробежала тень, он несколько раз моргнул, развернулся и пошёл прочь от людей. Так и не усмотрев в поведении подопечного ничего необычного, дочь Михалыча поспешила за ним и остановила как раз вовремя - Дмитрий снова едва не повредил защитный круг.
        Между тем житомирцы угостили чужака святой водой, удостоверились, что он живой и настоящий, и пригласили присоединиться. Никто не обратил внимания, что только после приглашения он переступил линию. Люди усадили незнакомца возле костра, вручили ложку и тарелку каши. Уже спустя минуту он с удовольствием наворачивал ароматную гречку и рассказывал:
        - В родном городе после Катастрофы я прожил два года. Когда стало совсем туго, ушёл. Не, ну а чё - я не военный, не экстрасенс, как мне с этой дрянью, которая постоянно из-за Тумана лезет, бороться? С тех пор не везло. То идиоты в поселении, то сектанты, то придурки какие-то. То вообще пусто, одни скелеты. Здесь, вроде, ничего, но ведьма всех в ежовых рукавицах держит. Вот, несколько месяцев дали пожить, а теперь под зад коленом. Я так и не понял, за что. Может, морда моя им не понравилась. Или, скорее всего, ведьме. Я как-то пытался ей указать, что они неправильно урожай с общественного поля распределяют - ладно, семьям, которые бесхозных сирот к себе на воспитание взяли, дают лишние продукты. Вырастут, новые рабочие руки будут. Но старикам зачем? Во-первых, им много не надо, а во-вторых, от них пользы уже никакой нет. Или я неправ?
        Житомирцы молча отводили глаза - в их поселении были законы, схожие с законами Приречья. И этот человек нравился всё меньше и меньше.
        - Вот, она, видимо, на меня зло затаила, и по её указке меня и выперли. Да оно и хорошо. Видели, что творится? Чума! - Мужчина облизал ложку и без спроса полез в ведро за добавкой. - Так что я вовремя свалил. Но тут такая закавыка - в Вырай в одиночку лучше не соваться. Да и устал я бродяжничать - неизвестно, в какое место вынесет в очередной раз. Ходил тут кругами пару дней, на потустороннюю территорию не лез. Надумал вернуться, попросить, чтобы меня до зимы оставили. А тут вы. Лучше я с вами пройдусь. Не прогоните? Может, и жить у вас останусь.
        Михалыч поморщился и очень-очень честно соврал, перейдя на русский:
        - У нас поселение маленькое, людей много. В домах по двадцать человек. Еды не хватает. А через Вырай проведём обязательно. Внутрь не пустим, у нас очень злой мэр. Но возле точки выхода есть, где отдохнуть. Можешь потом наших ведьмаков нанять, они заведут, куда хочешь.
        - Нанять? А бесплатно нельзя? - Разочарованно протянул чужак.
        - Это ты у них спросишь. Я за них не решаю.
        - А можно у вас переночевать? А то замаялся по лесу прятаться от нечисти. Спальник найдётся?
        - Спальника лишнего нет, но место в палатке и какую-нибудь дерюгу подыщем.
        Довольный Эдик потянулся за третьей порцией каши.
        Глава 15.1
        Костомаха (Scrag). Нейтрал. Неразумна. Царство Постмортемы, Тип Низшие, Класс Нежить, Отряд Человекообразные, Семейство Упыри, Род Костомаха, Вид Костомаха кладбищенская.
        При невыясненных условиях давнишние покойники получают потусторонний импульс и вылезают из могил. Основополагающий признак существа - отсутствие мягких тканей. То есть, Костомаха представляет собой скелет в истлевшей одежде либо вовсе без неё. Наличие облачения зависит от древности захоронения. Территорию погоста не покидает, при отсутствии раздражителей способна простоять на одном месте более пяти суток. Реагирует на живых лишь тогда, когда пересекают её личную границу. Вреда не причиняет, но ходит, хоть и очень медленно, за человеком, до тех пор, пока тот не покинет кладбище. Способы борьбы не обязательны, но имеются - достаточно поменять местами на своих ногах правый и левый ботинки, и Костомаха потеряет к вам интерес. С первым снегом Scrag утрачивает магическую силу и рассыпается. Рекомендуется вернуть кости в могилу, предварительно обработав их солью.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Шевченко считал, что достаточно в совершенстве владеть теми способностями, которыми природа одарила изначально. В его случае боевыми. Конечно, он и смежными вещами интересовался, вроде целительства и охранных заклятий, но вот кое-что принципиально не изучал. В частности, управление животными, растениями и человеческим разумом. А также некромантию и ритуалы, в которых нужно сотрудничать с нечистой силой.
        После сегодняшней охоты он готов был пересмотреть свои принципы.
        Для начала Сычкова достала из кармана штанов горстку сушёных яблок. Герда оживилась, даже начала поскуливать от нетерпения.
        - Что, соскучилась по вкусняшкам? - Ведьма придирчиво осмотрела угощение, выбрала подходящую на её взгляд сморщенную дольку и протянула собаке. Остальное опять спрятала. Миг - и сухофрукт исчез в пасти. Ещё через секунду в глазах Герды появились изумрудные искорки.
        - Это что? Ты чем её накормила? - Удивлённо спросил Игнат, уже зная ответ.
        - Яблоки из Вырая. Не волнуйся, я строго соблюдаю дозировку Силы. - Марина с улыбкой наблюдала, как питомица обнюхивает брошенный на траву сарафан Маргариты. - Но вам двоим с такой волшбой пока экспериментировать не стоит. Изначально, на интуитивном уровне, это доступно только таким, как я.
        - Каким? - Наконец, решила задать давно мучавший вопрос Кривицкая.
        - А я не знаю, - весело ответила приреченская ведьма, - шаман? Друид? Псионик? Выбирай на свой вкус. Как называли таких до разделения миров, тысячи лет назад - не в курсе. А наши предки классификацией чародеев особо не заморачивались. К тому же, прожив лет триста или больше, ты наберёшься такого опыта, что даже забудешь, с чего начинала.
        - Как Марушкина? - Спросил Игнат.
        - Да, как Прасковья. - Марина помрачнела. - Если честно, не представляю, какая область колдовства ей неподвластна.
        Герда, наконец, оставила в покое сарафан и пошла к бане. Остановилась на пороге, посмотрела на чародеев и махнула хвостом, приглашая.
        - Так. Игнат, подбери одежду. Может пригодиться, если Герда след потеряет.

* * *
        В бане пахло мятой, которая была основой дезинфицирующей пасты, и берёзовыми вениками. Игнат и Софья остались в предбаннике, Марина и Герда зашли в парилку. Дверь оставили открытой, чтобы впустить немного света - маленькое оконце в основном помещении не слишком хорошо справлялось со своей задачей.
        Ведьмовская собака выполняла работу вдумчиво и неспешно. Марина в процессе тоже немного менялась, приближаясь по мироощущению к зверю. Целительница и ведьмак лишь наблюдали, оставив все вопросы на потом.
        Герда покрутилась у печки, сунула нос в бак для холодной воды, затем подошла к полк?, на котором громоздились тазы и шайки, подняла морду вверх и замерла на несколько минут. Все терпеливо ждали.
        Наконец, собака встрепенулась, замахала хвостом и уставилась на хозяйку. Спустя мгновение в сознание Марины ворвалась информация, сотканная из запахов и туманного образа аур.
        Шевченко не очень удивился, когда Герда метнулась к выходу. Хотя, когда ведьма, едва не сбив Хромушку, рванула за собакой, мужчине стало немного не по себе. Но удивляться времени не было, Игнат схватил целительницу за руку и поспешил за поисковым дуэтом.
        Во дворе их поджидали. Марина взглянула на Шевченко и, с трудом выталкивая слова, заявила:
        - Человек. Старая самка. С больной душой. Пахнет алкоголем, п?том и тусклой радостью. Бежала, торопилась. Домой. В руке держит большую черноту. Но маленькую, бесконечную.
        - Ага, я понял. - Ничего не понял ведьмак.
        Глаза Сычковой немного светились. Гордую осанку сменила сутулость, губы периодически подрагивали, обнажая белые зубы. Хромушка поёжилась - зрелище было жутковатым.
        Марина и Герда несколько секунд смотрели друг другу в глаза, а потом направились к воротам, ведущим в Приречье. Целительница и Игнат последовали за ними.
        Женщина и собака шли уверенно. Иногда останавливались и замирали, играя в гляделки. Спутники ничего не спрашивали и терпеливо ждали новой информации.
        - Надела черноту на палец. Полыхнуло лиловым. Она не понимает.
        Шевченко кивнул. Хромушка вдруг подумала, что Маргарита вынесла из бани какое-то кольцо - по обрывочному звериному описанию выходило именно так.
        В километре от Красноселья собака замерла, оскалила зубы и зарычала.
        - Боль. Страх. Чернота выдавливает душу. Самка умирает. Чернота становится золотой. Тело живёт.
        Миг, когда Марина вновь стала сама собой, Игнат пропустил. Ведьма устало подытожила:
        - Значит, так. Чужаки, точнее, Прасковья со свитой, оставили в бане заражённое украшение. Скорее всего, из Вырая. Поэтому на них татуировки охраны и не сработали - не колдовали ведь. Просто пришли, подложили, ушли. И кольцо в спячке находилось, пока эта дурёха на палец его не надела. Здесь, в этом месте, она потеряла душу. И превратилась в Чуму.
        - Бедняга, - расстроено сказала Хромушка.
        - Ладно, как оно произошло, мы поняли. Дальше как действуем? - Спросил Игнат.
        - Чёртова алкоголичка! - Взорвалась вдруг Сычкова. - Интересно, старая ведьма специально мать своего нынешнего тела использовала, или это случайность? По правилам кольцо нужно было показать охране, проверить, что за вещь, какую несёт в себе энергетику, а она домой потащила! Идиотка!
        Гнев исчез. Ведьма закрыла глаза и потёрла лоб рукой:
        - Надо отдохнуть пару минут. И продолжим.

* * *
        Естественно, Слава даже не подумал остаться в сельсовете. За долгие годы близкой дружбы с кузиной о колдовстве он узнал гораздо больше других обычных людей. И понимал, что истинная причина роспуска облавы не в каких-то «колдовских эманациях», о которых распинался Семашко, а в банальной заботе об окружающих. Марина совершенно не представляла, как бороться конкретно с Инфекциями, и рассчитывала лишь на общие принципы воздействия на нежить. Поэтому ведьма не могла предсказать, как будет проходить отлов и уничтожение - вдруг кто-то окажется рядом и пострадает. Коваль считал, что в таком важном деле, как поимка Чумы, лишняя помощь не помешает, поэтому, выяснив у Данилы содержание телефонного разговора, решил прогуляться до пропускного пункта.
        Для начала проверил наличие осиновых болтов и гвоздей. На гвозди Татьяна Бондаренко нашёптывала защитные заговоры. Они, конечно, были не так эффективны, как магия Марины, но в критической ситуации могли отвести глаза врагу, слегка сменить направление полёта пули или заставить противника споткнуться. Достаточно было лишь бросить гвоздь перед собой. Заговоры действовали только на агрессивно настроенных животных, пьяных и интеллектуально неразвитых людей, к тому же не слишком долго. В сражении с нежитью гвозди были бесполезны, но Коваль за одиннадцать лет научился не пренебрегать мелочами. Иногда ерундовая на первый взгляд вещица могла спасти жизнь. Ещё мужчина взял охотничий нож, арбалет и любимый топорик, который когда-то давно подарили домовые.
        Приятели из дружины посмотрели на Вячеслава с удивлением, когда он вышел на крыльцо сельсовета, вдохнул полной грудью воздух и бодро направился к выходу из деревни.
        - Славик, Викторовна просила не шастать! - Крикнул кто-то вдогонку.
        Коваль лишь махнул рукой в ответ на предупреждение. Люди занялись своими делами. Конечно, кое-кто с тревогой смотрел вслед искателю, но остановить его не пытались - все здесь прекрасно знали Славу и понимали, что он в любом случае сделает по-своему.
        Хоть дождь и закончился несколько часов назад, воздух всё ещё был тяжёлым. Голубое небо казалось мутным, лужи не спешили высыхать, а мерзкая мошкара лезла в нос, рот и глаза. Намечалась ещё одна гроза.
        Идя по мокрой дороге, Вячеслав размышлял о том, что конец лета в этом году выдался аномальным. Обычно после второго августа грозы сходят на нет, но вот уже за углом маячит сентябрь, а небо всё ещё швыряется молниями. Возможно, чудит природа, которая одиннадцать лет назад начала восстанавливаться. А может быть, это вина кого-то из Высших, тех, кого далёкие предки величали богами. Например, один такой много сотен лет назад любил погреметь, поездить в колеснице по небу. И люди считали его едва ли не самым главным богом, строгим, но справедливым, покровителем воинов. Правда, с начала Новой эпохи ни в Приречье, ни в дружественных поселениях его не видели, но на то он и Высший, чтобы не показываться простым смертным.
        «Надо будет с Маней перетереть, в чём траблы. Может, она внимания не обратила на косяк с климатом».
        Размышления о погоде пришлось отбросить - Коваль заметил тех, кого искал. Троица чародеев и собака шли по пшеничному полю то ли к кладбищу, то ли к лесочку на берегу реки, который приреченцы часто называли Занозой. Одиннадцать лет назад именно здесь всё началось, и кусочек Вырая, торчащий посреди людской территории, очень раздражал. Его давно обнесли высоким забором, оставив лишь небольшую калитку.
        «Так дело не пойдёт. Навигатор мой ещё не готов, в Вырай за ними не полезу». Вячеслав прибавил шаг, надеясь перехватить Сычкову и её спутников. Впрочем, минуты через две стало понятно, что в Туман чародеи не собираются - не дойдя до забора пару десятков метров, они повернули на восток.
        Слава успокоился и замедлился. Он не торопился присоединяться к «магическому отряду» - решил держать дистанцию, чтобы не мешать, но при необходимости успеть на помощь.
        Глава 15.2
        Колдовство для неопытной целительницы было слишком сложным. Если бы не поддержка Шевченко и Сычковой, она вряд ли смогла бы так долго продержаться. Конденсаторы истощались один за другим, глаза щипало от пота, а на прилипшую к спине майку Соня даже не обращала внимания.
        Там, где Маргарита умерла, удалось зацепиться за след Чумы. Точнее, тела, её вместилища. Это был «кривой», не слишком продуктивный способ, завязанный на геноме, а не потусторонней сущности, но другого Марина, и уж тем более Игнат и Софья не знали. Поэтому Хромушка сейчас практически не замечала окружающий мир, а внутренним зрением выискивала любимые маршруты Инфекции. Видела она их очень хорошо - чёрные тонкие нити, словно паутинки, висели прямо в воздухе. Где-то они представляли собой единичные тонкие прядки, а где-то - большие неаккуратные скопления, больше похожие на парящие стога сена. Нужно было найти место, сильнее всего замусоренное этой субстанцией, которую, к слову, Марина и Игнат не видели.
        - Вот, вроде здесь много, - прошептала Кривицая и покачнулась. Шевченко вовремя схватил её за руки и помог присесть на землю. Герда плюхнулась рядом и подсунула голову под ладонь, выпрашивая ласку.
        - Ты уверена? - Марина недоверчиво огляделась. - Деревни, гостевой хутор довольно далеко. Что она тут делает так часто, раз столько дряни накопилось?
        Ведьмак стал выдвигать версии:
        - Может, подсознательно тянет? Например, Маргарита здесь впервые выпила. Или девственности лишилась. Или…
        - Я не знаю, - устало ответила девушка, - можем ещё походить, но у меня, если честно, почти нет сил. Нога болит, и конденсатор только один остался.
        - Так, - прекратил фантазировать боевой маг, - Марина Викторовна, ещё немного, и твоя ученица станет абсолютно бесполезной. Если она говорит, что нежить сюда часто заявляется, давай поставим ловушку. Может, повезёт.
        Сычкова задумчиво покрутила кольцо на пальце. В принципе, весь их план был сплошной импровизацией, и непонятно, к чему он приведёт. Ходить по округе дальше действительно не было смысла. Они и так уже потратили несколько часов на «прогулку».
        - Кстати, может, скажешь своему родственнику пару ласковых? Пусть домой идёт. Вдруг здесь жарко станет? - Игнату не хотелось отвлекаться на спасение обычного человека.
        Хромушка удивлённо обернулась - до этого она была так занята, что не замечала Коваля.
        Марина, которое всё это время прекрасно видела родственника, но подыгрывала его желанию корчить из себя невидимку, вздохнула:
        - Хочешь, скажи сам. Я с удовольствием понаблюдаю, как ты будешь уворачиваться от его ответных любезностей. Это же Слава. Если он что-то вбил себе в голову, то всё, конец. Не отступится. И вообще - Славке я доверяю, не только в общепринятом смысле, но и в смысле его действий в экстремальной ситуации. Постоять за себя он сможет, хоть и не обладает сверхъестественными способностями. Его помощь может понадобиться. Конечно, было бы лучше, если бы он остался в деревне, но гнать его я не собираюсь.
        - Так может, его позвать? - Встрепенулась Соня.
        - Славк, давай сюда, раз уж пришёл! - Крикнула ведьма.
        - П?рит. Надо бы подготовиться, а то скоро дождь пойдёт. Да и солнце сядет скоро. Давайте не тратить зря время. - Решил не развивать тему Шевченко.
        - Какой план, Маруся? - Спросил подошедший искатель.
        - Ты пока наслаждайся нашим обществом. А там посмотрим, - ответила ведьма и приступила к делу.
        Не хотелось заниматься вредительством на общем поле, но выхода не было. Марина с помощью верного охотничьего ножа нарезала колосьев, уселась по-турецки на землю и начала творить волшбу. Остальные, кликнув собаку, отошли немного, чтобы не мешать, и вполголоса завели беседу.
        Ещё ни разу за эти годы Сычкова не пользовалась трудоёмким обрядом, который выполнял почти те же функции, что и защитный полесский круг, но с более широкими возможностями. Поэтому заклинание приходилось проговаривать вслух, хоть и шёпотом. Пальцы ловко плели длинную косичку из колосков.
        - Выйду я ў поле, выйду на луг. Запляту я нітку, моцную, тоўстую. Упляту слёзы, смерць і гора. Дадам радасць, каханне і шчасце. Хай мая нітка дабро захоўвае, хай мая нітка зло душыць. Салома для мёртвых, зерне для жывых[1].
        Как обычно, где-то на двадцатом повторении один из конденсаторов истощился, сердце мягко пропустило удар, и приятная волна тепла разлилась по телу. Ведьма почувствовала, что слова уже не нужны, «подключилась» к другому хранилищу Силы и, мирно улыбаясь, молча продолжила работу.
        Славка периодически недовольно морщился - татуировка не просто ныла, а горела - Марина явно наколдовывала что-то очень мощное.
        Спустя полчаса длинная коса из колосьев, наконец, была готова. Ведьма замкнула её в кольцо, что-то прошептала, крутнулась вокруг себя, трижды сплюнула через плечо и подбросила получившийся круг. Он взлетел, расправился, вспыхнул изумрудным светом и завис метрах в трёх от земли.
        - Готово, - довольно сказала Марина, - под круг не вставайте, не нарушайте периметр.
        Где-то за рекой послышались раскаты грома.

* * *
        Чума появилась тогда, когда «охотники» вымокли до нитки. Магически защититься от дождя они не пытались, чтобы не нервировать нежить отголосками заклинаний. В кромешной тьме, периодически разрываемой вспышками молний, ту, что ещё неделю назад была Маргаритой, чуть не проморгали. Хорошо хоть, собака в освещении не нуждалась - в какой-то момент она вскочила и зарычала.
        У боевого мага были свои козыри - некоторые заклятия он мог творить мгновенно. Поэтому, едва собака дала понять, что к их тесной компании кто-то присоединился, вскочил и за доли секунды сотворил сияющий шар, света от которого хватило на пару десятков метров вокруг.
        По закону подлости, Чума возникла почти под пшеничным венком. Почти. Сместись она левее хотя бы сантиметров на тридцать, бой пошёл бы совсем по-другому. Собственно, вместо боя была бы банальная казнь. А так пришлось попотеть.
        Нежить, почуяв осину у Коваля, зашипела и попыталась распластаться по земле чёрным дымом. Но Хромушка, разрушив последний конденсатор, шарахнула статическим заклятием - оно «закрепляло» представителей Семейства Инфекции в одной ипостаси, правда, временно. Чума сверкнула лиловыми глазами и попыталась сбежать по-человечески - быстро перебирая ногами. Чародеи, собака и Вячеслав помчались за ней.
        Марина потянулась к ближайшим живым существам - кротам, и слепые копатели стали взрывать землю буграми. Нежить спотыкалась, испуганно завывая, и всё равно бежала, удаляясь от «венка». Шевченко швырялся огненными шарами, но они под потоками дождя слишком быстро таяли, не долетая до твари. Источник света парил чуть позади, создавая хаотичные длинные тени.
        Герда вырвалась вперёд. В какой-то момент она, рыкнув, ухватила нежить за лодыжку, но существо извернулось и махнуло рукой. Собака с визгом отлетела в сторону и рухнула в колосья.
        - Сволочь! - Вконец разозлилась приреченская ведьма. Герда для неё была больше, чем питомица, и Марина очень болезненно реагировала, когда собаку обижали. Пшеница перед Марго взметнулась ввысь, на глазах превращаясь в подобие деревьев.
        Но колдовство пропало втуне - не добежав до стены из толстенной соломы, Чума повернула и поскакала к реке. После смерти Марушкина словно бы помолодела, тело избавилось от проблем, которые привнесло постоянное употребление спиртного, и по изяществу, длинным ногам и тонкой талии было видно, в кого же такой красивой уродилась Ирина. Чума бежала, грациозно вскидывая ноги, и жутко выла от страха. Чародеи стали сильно отставать.
        - Соня, она прозр?чнеет! - крикнул Игнат, и девушка, не думая о последствиях, зачерпнула Силу из себя, вновь делая нежить материальной.
        Дальше Хромушка бежать уже не смогла - увечная нога взвыла дикой болью, а в голове словно взорвалась граната. Кровь из носа, смешиваясь с дождём, текла по губам, подбородку и одежде. Абсолютно без сил целительница, сминая пшеницу, упала на мокрую, жирную землю.
        Шевченко сменил тактику - едва в небе полыхнуло, притянул молнию к себе и перенаправил в нежить. Чёрные волосы ведьмака встали дыбом и задымились.
        Марго молнию между лопаток даже не почувствовала - электричество действовало не на всех нечистиков.
        Коваль бежал ровно и спокойно, чуть позади остальных. Когда понял, что колдуны не справляются, остановился, достал из-за спины арбалет, упёр его в живот, взвёл тетиву, умостил болт в направляющую, прицелился и выстрелил.
        И промахнулся. Чума в очередной раз сменила направление, и короткая стрела пронеслась в паре сантиметров от её головы.
        Вячеслав не стал суетиться и вновь аккуратно зарядил оружие.
        - К реке, к реке бежит, скотина! - орал Шевченко, растеряв свою обычную невозмутимость. Его раздражало то, что вся его боевая магия оказалась бессильна перед провинциальной нечистой силой. Конечно, тут ещё и дождь свою роль сыграл, но Игнату от этого было не легче. - Марин, давай, жахни чем-нибудь!
        Мимо щеки ведьмака просвистела стрела, и нежить, взмахнув руками, рухнула у самой кромки воды.
        - Прошу, господа колдуны. Кушайте с маслом, - крикнул Слава и картинно поклонился.
        - Славк, не смешно. Помоги Игнату её до круга дотащить, а я посмотрю, как там Герда и Соня, - тяжело дыша, попросила Марина.
        [1] Выйду я в поле, выйду на луг. Заплету я нитку крепкую, толстую. Вплету слёзы, смерть и горе. Добавлю радость, любовь и счастье. Пусть моя нитка добро сохраняет, пусть моя нитка зло душит. Солома для мёртвых, зерно для живых (бел.)
        Глава 15.3
        Кривицкая лежала, уткнувшись лицом в остро пахнущую мокрую шерсть. Герда тихонько поскуливала, но было ясно, что критических повреждений нет - смогла же она доползти до целительницы. Осмотрев пострадавших, Сычкова слегка успокоилась, всучила Соне те самые сухофрукты вместо сладкого, наскоро приглушила Герде боль - лечить приреченская ведьма не особо умела, и поспешила к мужчинам.
        Чуму вбросили под «венок». Почувствовав добычу, круг ярко засветился изумрудным светом и создал прочную полупрозрачную стену до самой земли. Марина ощутила, как дрожат колени - настолько вид и поза парализованной Марго напомнили упыриху, с которой всё началось одиннадцать лет назад. Вот только в этот раз колдунья не собиралась вести беседы с существом внутри круга.
        Она подошла как можно ближе, подняла руку вверх и потянулась к «венку». Он был высоко, но по велению Марины опустился ниже. Когда пальцы дотронулись до колосьев, изумрудный свет сменился на лиловый. Женщина сделала шаг назад.
        «Венок» продолжил опускаться, одновременно уменьшаясь в диаметре. Он становился всё меньше и меньше, сжимая прозрачную клетку, очень скоро окутал давно мёртвое тело Туманом и продолжил съёживаться.
        Через минуту перед живыми лежало лишь кольцо с изумрудом. Ворон, круживший над пшеничным полем, устремился к Занозе и исчез в Вырае.

* * *
        Славка вызвался проводить Хромушку до гостевого хутора - девушка была еле живой от усталости. К тому же оттуда можно было позвонить в сельсовет и радиоведущему - приреченцы имели право знать, что беда, наконец, миновала. Шевченко почему-то расстроился. У Марины появилось смутное ощущение, что житомирский ведьмак сам хотел довести Кривицкую до безопасного места, но не придумал, как нейтрализовать Коваля.
        - Пойдём, коллега. Мне надо метлу забрать. И не стой столбом - ещё полчаса, и полуночницы проснутся. Или ещё какая-нибудь зараза активизируется.
        - Точно. - Спохватился Игнат. - Вам помог, теперь надо проверить, как подопечные мои. И Димка.
        Чародеи вышли на дорогу и направились в сторону пропускного пункта. Оклемавшаяся Герда по указке хозяйки побрела к домой.
        - В принципе, вы можете перебираться сюда, за частокол - опасность миновала. Только очень прошу - скажи людям, чтобы не ждали, что в ближайшие дни будем торговать. Отдохнёте, в бане попаритесь… а там… горе так быстро не утихнет, мало кто придёт, но дорогу, может, и окупите. На большее пусть не рассчитывают.
        - Все мы люди, уверен, Михалыч не будет в претензии. Как только подумать такое могла. Лучше скажи, Софья - она вообще кто? Давно у тебя обучается?
        - Почему интересуешься?
        Игнат промолчал.
        Марина решила не лезть не в своё дело и спокойно ответила:
        - У нас недавно. К зиме собирается домой, в оч-чень колоритное место под названием «Родник веры». Так что советую не тормозить - пока караван будет заниматься бизнесом, пообщайся.
        Пропускник встретил темнотой и шелестом затихающего дождя. Ведьмак устало шевельнул пальцами, и сияющий шарик, раз в десять меньше предыдущего, бесшумно поплыл над травой.
        - О, вот она! - Воскликнула довольная женщина и подхватила метлу.
        В тот же миг за частоколом раздались леденящие кровь крики. Марина торопливо оседлала пластиковый веник и взмыла вверх, а Игнат рванул к воротам.
        Сразу разобрать, что происходит, из-за темноты не получилось. Сычкова приземлилась и в первую очередь создала источник света. Ей, в отличие от Шевченко, пришлось потратить с десяток драгоценных секунд. Зато потом она смогла увидеть жуткую картину.
        Среди палаток бесновался жеребец. Чёрный, больше обычной лошади раза в два, он играючи крушил вещи и людей. Те везунчики, что ушли ночевать в машины, с ужасом наблюдали за происходящим сквозь окна. Остальные с трудом уворачивались от дьявольских копыт. Никто даже не пытался сопротивляться - что могли противопоставить обычные люди такому буйному потустороннему существу? Несколько растоптанных тел уже лежало на земле.
        Пока конь веселился в центре, вокруг погасшего костра. Но, судя по тому, каких бед он успел натворить за мгновения, которые понадобились Марине, чтобы перемахнуть забор и наколдовать светящийся шар, весь лагерь мог пострадать в ближайшие минуты. Словно в насмешку над ведьмой, которая пыталась придумать, как остановить это сумасшествие, существо подскочило к одному из микроавтобусов, развернулось и лягнуло его задними копытами.
        Раздались скрежет металла, звон разбитого стекла и матерные крики. Машина сначала неохотно, потом всё быстрее стала заваливаться набок. Когда она тяжело рухнула, жеребец заржал и поскакал в сторону уцелевших палаток. Как раз в это время Игнат, наконец справившийся с замками, толкнул створку ворот и проскользнул в лагерь.
        - Не пускай его в Приречье! - Заорала отмершая ведьма, вскинула руки и набросила на нечисть что-то вроде сети - простого заклятия, замедляющего движения.
        Конь гневно завыл по-волчьи и попытался одним прыжком добраться до Марины. Но у него не вышло - «сеть» держала крепко, поэтому он рухнул на землю, взбрыкнул ногами в воздухе, с трудом перевернулся и повторил попытку. Но тут подключился Игнат.
        Он швырнул во врага любимым огненным шаром, надеясь, что редкие капли, сменившие ливень, не помешают колдовству. Так и вышло - опаляющий снаряд достиг цели.
        - Что творите, изверги! - Заорал конь человеческим голосом, навалил гигантскую кучу и поскакал к крайней палатке, хоть и медленно - «сеть» всё ещё сковывала движения.
        - Он того чужака сейчас раздавит! Мужик так и не вылез, дрыхнет до сих пор! - Крикнул кто-то в ближайшей машине. Но опасения оказались напрасны - нечисть резко сменила направление и нацелилась на ближайшие тюки с товаром, вскрикивая и распространяя запах палёной шерсти, когда в круп влетали огненные снаряды. К слову сказать, палатка чужака оказалась единственной не пострадавшей от копыт.
        В голове Марины что-то щёлкнуло, и ситуация сложилась в стройную картину.
        - Игнат! Это без толку, он над нами издевается! Задержи его!
        Ведьмак понял, и шары полетели активней. Не все попадали в цель - «сеть» ослабла, и лошадь приобрела почти обычную свою прыть. А Сычкова, пригнувшись, поспешила к палатке, которую нечисть словно не замечала. Откинула полог, встала на четвереньки, заползла внутрь и создала светящийся шарик. Здесь было два спальных места. Владелец одного отсутствовал - то ли укрылся в тени деревьев, то ли оказался раздавлен лошадиными копытами.
        А второй спокойно спал. Даже похрапывал, приоткрыв рот, не реагируя на творящееся вокруг. Чтобы быть уверенной, женщина подползла к человеку и зарылась пальцами в его лохматую причёску.
        Догадка оказалась верной - у обычного человека на макушке лишь один завиток. У этого их было два. Марина с удивлением узнала Эдика - противного человечка с замашками педофила и скандалиста, которого вежливо попросили покинуть поселение. Все в Приречье были уверены, что он ушёл за Вырай в самом начале эпидемии.
        Решив разобраться с этим позднее, колдунья схватила Эдуарда за ноги и с трудом, так как мужчина был довольно полным, перевернула его, поменяв ноги и голову местами.
        Человек всхрапнул и открыл глаза, которые тут же сузились, узрев ведьму.
        - А? Чего? Чё надо?
        - Викторовна! Тварь исчезла! - Послышался голос Шевченко.
        Весь груз, давивший на Сычкову последнюю неделю, достался несчастному Эдику. Марина со всей дури заехала ему кулаком в челюсть.
        Глава 16.1
        Жабалка ( F emina ranae). Нейтрал. Разумна. Царство Предмортемы, Тип Повреждённые, Класс Проклятые, Отряд Звероморфы, Семейство Оборотни, Род Жабалка, Вид Жабалка полесская.
        Для человека безвредна во всех ипостасях. Жабалкой может стать любая девушка или бездетная женщина. Условия повреждения души - чья-нибудь искренняя, чёрная зависть, проклятие матери, даже сказанное без злого умысла, а также целенаправленная волшба ведьмы либо Высшего. Бояться Femina ranae не стоит - существо достойно искреннего сочувствия.
        Обитает в тенистых, влажных и прохладных местах. С рассвета до заката Жабалка полесская имеет морфологическое сходство с обыкновенной либо камышовой жабой. Человеческий облик возвращается лишь в ночное время.
        Снять проклятие может только представитель мужского пола, искренне полюбивший жабалку. Только это довольно рискованное действие, и решаться на него стоит лишь при стопроцентной уверенности в своих чувствах.
        Итак, в течение двух лунных месяцев мужчина должен сожительствовать с пр?клятой, а затем, когда она будет в образе жабы, бросить её в растопленную печь или костёр. Если эмоциональная привязанность к жабалке искренняя, женщина избавится от своего бремени. В случае ошибочного восприятия отношений со стороны мужчины несчастная погибнет в огне.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Мужчина по-хозяйски чмокнул партнёршу в нос и, тяжело дыша, откинулся на подушки. Марина, прижавшись к мускулистому телу, довольно улыбнулась. Её накрыла изумительная истома. Хотя кое-где побаливало - в сегодняшнем образе Змей оказался немного грубоват, но это было именно то, чего сейчас хотелось ведьмовской душе. Постельные упражнения словно стёрли смертельную усталость, заработанную за последнюю неделю, а главное, за сегодняшнюю ночь, которая была наполнена дождём, беготнёй по полю, убийством нежити и встречей с двоедушником.
        - Детка, ты великолепна.
        - М-м-м…
        - И не переживай. Я всё решу. Твои проблемы - мои проблемы.
        - Мгм…
        - Женщина вообще не должна тянуть всё на себе. Вы рождены, чтобы радовать глаз.
        Слова звучали искренне. В голосе, смягчённом сексом, всё равно слышались металлические нотки.
        Жёсткая, мозолистая рука заскользила по женской груди.
        - Не надо. Хватит, - пробормотала Марина.
        Нечистый зло сверкнул жёлтыми змеиными глазами, встал и начал одеваться. Ведьма с тоской смотрела на широкую, покрытую грубыми шрамами спину, бугрящиеся мышцами руки и бритый затылок.
        - Как жаль, что ты всего лишь секс-игрушка.
        - Сейчас моя малышка заснёт, а когда проснётся, ей не надо будет думать и действовать. Жизнь станет безопасной. И всё благодаря мне, - откликнулся брутальный мачо. Фраза была не осмысленным ответом, а автоматической реакцией на женский голос.
        Сычкова вздохнула. Наваждение рассеялось. Женщина сняла с шеи медальон - маленький, размером с мизинец, глиняный пенис на льняном шнурке, и «брутальный мачо, решающий задачи любой сложности», исчез. Волокита, любак, любостай был опасен лишь для обычных женщин. Глупышек, вызывающих его ради острых ощущений, он убивал в первую же ночь, сразу после любовных игр. Тех, кого выбирал сам, первое время берёг. Иногда дело доходило даже до беременности, которая, впрочем, всегда заканчивалась выкидышем. Но и этих несчастных Змей рано или поздно сжигал. Колдунье бояться было нечего - нечистый полностью лишался свободы воли в её обществе. Сычкова прекрасно понимала - он её ненавидел, но поделать ничего не мог. Медальон держал крепко.
        Нужно было вставать и одеваться - любовная гимнастика помогала расслабиться, привести мысли в порядок и успокоиться, но проблемы от этого никуда не девались. К сожалению, Огненный Змей не мог заменить настоящего любимого человека, с которым можно было бы разделить ответственность за происходящее.

* * *
        Погребение было условным, ведь все трупы уже сожгли. Последние превратились в прах ночью, после того, как было объявлено об уничтожении Чумы. Но это не помешало собраться у кладбища и установить православный крест, у основания которого прикрепили большую табличку с именами погибших. Тела шестерых украинцев ожидали своей очереди в бараке на пропускном пункте - по традиции, их нужно было похоронить на третьи сутки после смерти. Пятеро оставшихся в живых мужчин и девушка сейчас присутствовали на скорбной церемонии, в полной мере разделяя горе приреченцев.
        Сычкова появилась на кладбище уже тогда, когда люди закончили прощаться с родными и близкими. Подошла к отцу, взяла его под руку. Улыбка едва тронула губы совершенно седого Виктора.
        - Здравствуй, доча. Ты в своём репертуаре. Почему к началу не пришла?
        Они замедлили шаг, постепенно пропуская вперёд сельчан.
        - Ты же знаешь, я ненавижу похороны. А здесь вообще катастрофа, - еле слышно сказала Марина.
        Мужчина кивнул:
        - Пятьсот два человека, из них сто пятнадцать детишек.
        Колдунья вздрогнула. Она знала, что потери огромны, но лишь сейчас, услышав конкретную цифру, постигла в полной мере, насколько.
        - Какой кошмар. - Женщина почувствовала, как глаза защипало от слёз. - Я слишком долго ловила.
        - Ты ни в чём не виновата, - вздохнул Виктор, - сделала всё, что могла. И вообще, если бы не ты, здесь давно не было бы ни одного жителя. Живого, по крайней мере.
        Мимо прошёл Глеб, скользнув по сестре невидящим взглядом. Глаза его были красными, нос опухший. На безмолвный вопрос отец ответил дрогнувшим голосом:
        - Яна. И вся её семья.
        Невеста Глеба. Хорошая, работящая девушка. Свадьбу планировали на сентябрь, ребёнок должен был родиться в начале зимы.
        У Марины внутри всё заныло от жалости. Она еле остановила собственный порыв подбежать, утешить. Не сейчас. Парень должен в полной мере погрузиться в горе, чтобы почувствовать дно, от которого можно оттолкнуться. А уж потом надо будет вовремя протянуть руку, чтобы вытащить.
        «Зачем, зачем Прасковья это устроила?!»

* * *
        Эдуард, сидя в клетке, которая стояла перед сельсоветом, исподлобья глядел на приреченцев. На небольшой площади было не протолкнуться - поминки перенесли на вечер, так как пришлось срочно решать ещё одну проблему. Чуть в стороне от местных перешёптывались житомирцы - они в общих чертах понимали, почему Шевелёва отгородили от людей, но подробностей не знали. А жители Красноселья, Яблоневки и Потаповки вообще терялись в догадках - по толпе ползли всевозможные версии, одна экзотичнее другой. Мужчина должен был провиниться довольно сильно, раз к нему применили столь серьёзные методы охраны. Клетку сварили из арматуры и усилили колдовством шесть лет назад, специально для мутировавшего медведя, который повадился захаживать в Потаповку. У мишки благодаря Выраю выросла вторая пара передних конечностей - эти две вполне себе человеческие руки ловко вскрывали замки на сараях и погребах. Три года назад в клетке сиживал опивень, прошлым летом - неведомо как попавшая в эти широты гигантская чупакабра, а вот людей в клетку ни разу не помещали.
        - Может, он и есть Чума? - Шептал пожилой мужчина.
        - Ты что! - Отвечали ему так же тихо. - Он же ж не баба! Чума - баба в чёрном!
        - А разве он не усёл неделю назад? - Интересовалась миниатюрная женщина с азиатским разрезом глаз.
        В ответ лишь пожимали плечами.
        На крыльцо вышла администрация - три старосты деревень, включая Максима, участковый, воевода, колдунья, и председатель. Директор школы, которая всегда занималась несовершеннолетними жителями Приречья, к сожалению, стала жертвой Чумы вместе со всей своей семьёй. Чуть в стороне переминался с ноги на ногу Шевченко, как представитель пострадавшей стороны.
        Семашко пару раз кашлянул, пытаясь привлечь всеобщее внимание. Михалыч встрепенулся, бросил взгляд на дочь и тут же поник - девушка после ночных злоключений и долгого ожидания у частокола выглядела слегка помятой - вряд ли она могла в таком виде покорить сердце председателя сельсовета.
        - Спадары! - Зычно крикнул Артём. Сотни пар глаз уставились на него в ожидании. - В первую очередь предлагаю почтить погибших минутой молчания.
        Шевелёв, которому казалось, что он выглядит невозмутимо и высокомерно, на самом деле был жалок. Он ужасно трусил. Страшная, жуткая Сычкова после того удара в зубы просто развернулась и ушла. Вязал его незнакомый черноволосый колдун, который ничего не спрашивал, не объяснял, притащил на пропускной пункт, созвонился с сельсоветом и вызвал дружину. Молчаливые молодцы привезли его в деревню, посадили в эту клетку и оставили наедине с собой. Ну, почти - рядом всегда кто-то находился и следил, чтобы Эдуард не заснул.
        Размышляя о своей незавидной судьбе и страшась неизвестности, Эдик уговаривал себя молчать о том, что произошло на перекрёстке и чуть раньше. Он никогда не замечал в приреченцах жестокости, а значит, даже если треклятая ведьма догадалась о сделке, максимум, что ему грозило - изгнание. То есть, ничего, ведь он всё равно должен был уйти. Мало, что ли, людей становится жертвами нечистой силы?
        Чужак думал, как выбраться из клетки с минимальными потерями и не заметил, как Семашко сменила ведьма. Лишь услышав спокойный женский голос, вздрогнул и сосредоточился.
        - Дорогие друзья и соседи. Буду краткой - все устали, все хотят предаться скорби.
        Марину внимательно слушали. От толпы шла волна доверия, и только житомирцы, как обычно, излучали настороженность. Женщина обвела взглядом людей и с усилием продолжила:
        - Этот человек прожил в Приречье несколько месяцев, но так и не стал своим. А ведь мы принимаем практически всех, не обращая внимания на профессию, вероисповедание и характер. Ведь так?
        На площади вперемешку с коренным населением находились люди с азиатской внешностью и чернокожие. Большинство из них согласно закивали.
        - Не будем обсуждать его моральный облик. Лишь ситуацию. Ничего необычного в нём не наблюдалось. Человек как человек. Случилось так, что поселение он должен был покинуть тогда, когда началась эпидемия, поэтому никто не проследил, действительно ли он ушёл. Не до того было. К тому же он забрал все свои вещи, сдал ключ Бусловой, попрощался. И вот теперь стало известно, что он так и не покинул наши места. Бродил здесь больше недели. И у меня к нему несколько вопросов.
        Марина посмотрела на Шевелёва сквозь прутья.
        - Эдуард, объясни, почему не ушёл. Как выжил за защитной чертой. И почему ты, простой человек, вдруг оказался двоедушником?
        Толпа ахнула, а дочь Михалыча тонким голосом выкрикнула:
        - І навіщо вбив шістьох людей, сволота!
        Марина сузила глаза и добавила:
        - Рассказывай.
        Все заготовленные фразы враз вылетели из головы. Шевелёв почувствовал, что если прямо сейчас, быстро и подробно не расскажет всё, начиная со встречи с Чумой, то лопнет от перенапряжения.
        - За околицей на меня напала нежить, - зачастил он, - я упал, потерял сознание, пришёл в себя - и в бар, согреться. Там услышал сообщение по радио, про Чуму. Понял, что заразился. Хотел всех предупредить, но решил, что жирно будет вам, колхозникам.
        - Так это ты всех тогда в баре заразил! И они домой пошли, подлюка, в семьи гадость понесли! - Выкрикнул кто-то. - За ту ночь столько народу полегло, мы понять не могли, с чего бы!
        Шевелёв мелко и противно захихикал. Игнат отреагировал молниеносно, зная, что Марина потратит несколько драгоценных секунд, а значит, кто-нибудь может пострадать. С его подачи перед крыльцом заискрилась защитная стена.
        - Подождите! - Крикнул воевода, пытаясь успокоить взбешённых односельчан. - Разобраться с ним мы всегда успеем, не кипятитесь!
        Минут пять не утихали возмущённые крики, в магическое препятствие летели камни и обломки кирпича. Но, в конце концов, эмоции приглушились.
        - Ладно, мы слушаем! - Выкрикнула Печкина из первых рядов. - Что эта гнусь ещё натворила?
        Ведьма наклонилась к клетке и процедила:
        - Дальше, Эдуард.
        Глава 16.2
        Выскочив из бара, Эдик похлопал себя по карманам и обрадовался, нащупав верный перочинный ножик. Сосредоточился, вспомнил, где растут ближайшие осины, и направился на задний двор корчмы, стараясь не обращать внимания на головокружение, озноб и стремительно развивающуюся слабость.
        Практически у всех сельчан во дворах росли эти деревья - пока тонкие и молоденькие, но уже через несколько лет они обещали стать настоящей защитой. К сожалению, слишком много осин там, где живут люди, тоже было плохо - дерево не разбирало, из кого оно тянет энергию, из мёртвого или живого, поэтому саженцы старались «поселить» подальше от хат - у забора, рядом с колодцем или в конце огорода, надеясь соблюсти баланс между пользой и вредом.
        На задворках бара, у выгребной ямы, тоже росла молодая осинка. Ветки оказались слишком гибкими, поэтому Эдик просто сломал ствол у самой земли. Слегка заострил нижний конец и поспешил за околицу.
        В идеале нужен был кладбищенский перекрёсток, но ушлая ведьма его тоже включила в защитный периметр, так что пришлось довольствоваться дорогой к реке, которая пересекалась с тракторной колеёй в пятистах метрах от крайнего дома.
        Впрочем, с каждым шагом Шевелёв чувствовал себя всё хуже, и вряд ли смог бы много пройти.
        Сверху за мужчиной наблюдал узкий Месяц и его подружки, звёзды. Небесные светила практически не освещали округу, но Эдик справился бы и в полной темноте.
        Он рисовал осиной защитный круг, ползая на коленях и стараясь не зарыться носом в дорожную пыль. Несчастное деревце, которое могло ещё лет восемьдесят радовать глаза окружающих, трепетало листочками. Долго не мог решиться вскрыть ножиком запястье - слишком любил себя, слишком боялся боли. Но, в конце концов, страх смерти победил.
        Кровь потекла на землю. Мужчина вытянул руку, чтобы капли падали за защитным кругом. На какой-то миг показалось, что кровь отсвечивает золотым. Эдик моргнул и видение исчезло.
        Снял рубаху, замотал руку. Дальше было два пути - либо до хрипоты произносить заклинание вызова, которое, честно говоря, Шевелёв не помнил, либо пригласить конкретного нечистика.
        - Вениамин! - Хрипло позвал Эдуард. Это имя знали все приреченцы. Правда, вызывать его никто не пытался из-за предостережений колдуньи. Она не уставала повторять, что с чёртом лучше не связываться. Верить его искренним свиным глазкам тоже не ст?ит.
        Но Шевелёв считал себя умным и проницательным. Он не допускал мысли, что какая-то потусторонняя тварь обведёт его вокруг пальца.
        Да и выбора, честно говоря, у мужчины не было.
        - Вениамин, вызываю тебя!
        Тишина в ответ. Совсем недалеко, в поле, проявились бледные стройные фигуры - полуночницы. Издалека они казались прекрасными, хрупкими и воздушными. Но благодаря урокам Эдуард знал, как они выглядят на самом деле, и чем грозит встреча с их хороводом.
        - Вениамин! - Озноб внезапно сменился на жар. Пот хлынул одновременно из всех пор, мужчину повело, он торопливо сел на дорогу и выругался. В паху почувствовал боль. Расстегнул брюки, бубона не нащупал, но понял, что его появление - дело нескольких минут - кожа над лимфоузлом была ужасно горячей и болезненной. В бессильной злобе всхлипнул, лёг на спину, вытянулся и уставился на звёзды.
        - Падла, так и не явился.
        - Кто падла? Я бы попросил!
        На то, чтобы принять сидящее положение, ушли почти все силы. Встать Эдик даже не попытался.
        - Пришёл? Я требую услугу! - Прохрипел Шевелёв и утёр пот со лба.
        - Требуешь? - Джентльмен в длинном сюртуке, шляпе-цилиндре, щегольских туфлях и идеально отглаженных брюках сел на корточки и с любопытством заглянул в глаза Эдуарда. Тонкий нос с хищными ноздрями, высокий лоб, волевой, но в то же время изящный подбородок, волосы до плеч - всё это совершенно не походило на свиной пятак, которого ожидал мужчина.
        Как выглядит чёрт, Эдик представлял вполне чётко. Но, видимо, местный Веня гулял очень уж далеко, и вместо него заявился настоящий демон перекрёстка. Где-то в глубине сознания он таким и представлялся - слегка высокомерным аристократом откуда-то из Англии.
        В руках с безупречным маникюром демон держал длинную эбонитовую трость. Набалдашник представлял собой золотой череп неведомого существа - клыкастого и лобастого. Этим черепом нечистый брезгливо потрогал подошву старенького ботинка на правой ноге Эдуарда и задумчиво произнёс:
        - Однако. Юноша, ваша подмётка почти отвалилась.
        - Хер на неё! - В мозгу, затуманенном инфекцией, заметались мысли: вот он, шанс на спасение.
        Демон презрительно сморщился и встал:
        - Я попросил бы не использовать плебейские выражения в моём присутствии, молодой человек!
        - Простите, сэр! - Всполошился Шевелёв. - Я просто не слишком хорошо себя чувствую, вот и несу бред!
        - Истинный дворянин даже на смертном одре не позволит себе осквернять язык словами для низшего сословия! Или я ошибся, и ты лакейского племени?
        - Я? Нет. - Искренне отрезал мужчина. - Я самый что ни на есть аристократ. Только недооценённый.
        Чего же вы, сэр, хотите от меня? - Прищурился джентльмен. - Насмешливые искорки в глазах появились на долю секунды и тут же исчезли. - Только умоляю, никаких требований в приказном тоне, иначе вечер перестанет быть томным.
        - Я болен магической чумой. Кха-кха. - Хлопья мокроты, едва не попавшие на носки дорогих лаковых туфель, подкрепили слова. - Хочу жить. Ты должен меня вылечить. Это моё желание.
        Демон хмыкнул:
        - Я теряю терпение. Предупредил ведь - никаких ультиматумов.
        Шевелёв разозлился:
        - Вообще-то я провёл ритуал вызова по всем правилам, предоставил собственную кровь в оплату, поэтому нечего тут. Вылечи меня!
        Глаза демона перекрёстка полыхнули красным. Голос, до этого вполне себе человеческий, стал низким, глубоким и жутким:
        - По всем правилам?! Так вот, любезный! В круг надо заключать не себя, а того, кого вызываешь! Это раз. Кровь следует предоставлять в какой-нибудь ёмкости, а не вульгарно сливать в почву. Это два. Я пришёл сюда по доброй воле, просто прогуливался в этих живописных кущах, наслаждался свежим воздухом. Кого вы тут призывали, не имею ни малейшего понятия. Это три. Вы, мой дорогой недооценённый аристократ, разлеглись прямо на дороге, нарушив собственными ногами и головой защитный периметр, так что по факту вы просто наглый, заносчивый человечишка, находящийся там, где находиться не следует. И я могу спокойно вырвать ваше сердце, и мне за это ничего не будет. Это, собственно, четыре.
        Эдуарду было так плохо, что он даже не испугался:
        - Тогда не тяните. А то я скоро коньки отброшу, господин сэр. Можете и сердце выдрать, я в любом случае скоро того. Но неужели нет другого выхода? Может, договоримся на взаимовыгодных условиях?
        - Коньки. Какая грубость. - Покачал головой джентльмен. - Допустим, я вам помогу. Исключительно из человеколюбия. Что получу взамен?
        - Да что угодно. - В затуманенном лихорадкой мозгу забрезжил лучик надежды. - Можете и душу забрать, нахрен она мне нужна после смерти.
        - Что вы, дорогой недооценённый аристократ. Оставьте вашу душу себе, мне она без надобности.
        Вот тут бы Шевелёву насторожиться, но он лишь в очередной раз стёр пот со лба и с облегчением вздохнул. Всё-таки ему не очень хотелось расставаться с непонятной субстанцией, вокруг которой всегда было столько суеты.
        Глава 16.3
        Демон перекрёстка прищурился и отчеканил:
        - С моей стороны - я полностью удаляю инфекцию, убираю последствия её пребывания в теле. Благодаря моему вмешательству на какое-то время вы перестанете интересовать жителей Вырая, что в нынешние времена дорогого стоит.
        - А с моей?
        Аристократ хмыкнул:
        - Разрешите мне подселить в вас ещё одну душу. Маленькую, незаметную и скромную.
        Шевелёва наконец-то проняло:
        - Чего?! Типа, вторую личность? Чтобы я психом стал, который сам с собой разговаривает?!
        - Конечно, нет! - Успокаивающе махнул рукой демон. - С чего вы взяли, что личность и душа тождественные понятия?
        - Местная ведьма так утверждает. - Эдик почувствовал, что в подмышке появилась боль и неудобство. Нащупал через рубашку здоровенный бубон, но никаких эмоций по этому поводу не испытал - всё его внимание занял собеседник.
        - Ах, раз ведьма, тогда конечно, - хищно улыбнулся нечистый, - хотя я бы с ней поспорил. Нет, уважаемый. Никакого расщепления личности. Чужая душа ни на что не претендует, вы не почувствуете никаких изменений. Давайте будем считать, что это просто несчастное создание, лишённое тела по ошибке. Оно грустит, страдает и мечтает видеть окружающий мир хотя бы чужими глазами. Подавлять не будет, шептать всякие глупости тоже, это я обещаю.
        - Честно? - Глупо спросил Шевелёв.
        - Честно-честно. Даже больше скажу - если заснёте, чужая душа тут же выйдет из вашего тела и будет гулять неподалёку до момента пробуждения. Что ему в нём делать, если глаза закрыты, правильно? Ну, что, подписываем договор?
        Что было написано на свитке, Эдик не смог разобрать, перед глазами всё плыло. Тяжёлое перо едва не выпало из потных, ослабевших пальцев, но мужчина справился.
        - Великолепно. - Рассматривая подпись, демон снова улыбнулся. - Ну-с, голубчик, сейчас вы лишитесь чувств, но ничего не бойтесь. Это ради того, чтобы исключить болевой синдром при лечении и подселении. И да, небольшая просьба - не покидайте эту местность хотя бы неделю. И людям постарайтесь на глаза не попадаться, это ради вашей же безопасности. Нужно, чтобы чужая душа приспособилась к новым обстоятельствам. Считайте это карантином. Потом нужно будет уйти за Туман. И желательно «одиноким героем». Далее живите, как угодно.
        Теряя сознание, мужчина успел заметить, как утончённые черты лица стираются, уступая место ухмыляющейся свиной морде.

* * *
        - Очнулся перед самым рассветом. Абсолютно здоровым. Спрятался на старой свиноферме, пару раз ходил в Потаповку за продуктами. У вас тут погреба толком никто не закрывает. От скуки прочитал обе книги вашего умника, наткнулся на главу про двоедушника и совсем успокоился. То, что вторая душа творит вне меня, вообще никак меня не касается, правильно? Пару раз чуть не попался дружинникам - облавы на Чуму вот вообще покоя не давали. В какой-то момент защитная черта перестала пускать в деревни. Ну, и ушёл за частокол. А тут эти, пришлые. Я от общества отвык, да и срок подходил. Вот и присоединился. - Шевелёв закруглился, моргнул и испуганно огляделся. Словесный поток закончился, и он понял, что это конец. Внезапно вспомнилось, что ещё до Катастрофы Беларусь была единственной страной в Европе, в которой активно практиковалась смертная казнь. Приреченцы уже не казались безобидными.
        На площади стояла такая тишина, что был слышен щебет ласточек высоко в небе. Немногие до этого видели действие заклятия «обнажение души», откровения оказались очень специфическими, и теперь люди пытались осознать, каково это - жить с такой гнилью внутри.
        Конечно, в мире хватало мерзости и жестокости, но здесь, в Приречье, с такой откровенной подлостью сталкивались очень редко.
        Первой пришла в себя всё та же Печкина:
        - Народ, да шо ж это! Наших заразил, караван потоптал, харчи таскал! Что делать будем?
        - Алла Ильинична, давайте будем справедливыми. - Максим Андреевич безумно усталым взглядом посмотрел на женщину. - В распространении инфекции он не виноват.
        - Да уж, не виноват! - Крикнул кто-то из задних рядов. - Больше ста человек из-за его молчанки на тот свет отправились!
        Бондаренко открыл рот, но так ничего и не сказал. У него не было ни сил, ни желания спорить. Поэтому он просто выдохнул и сомкнул губы.
        Марина незаметно взяла бывшего классного руководителя за руку и тихонько сжала его пальцы. Она чувствовала, как ему плохо, как он хочет к Тане и детям. И как его тяготит это народное вече, которое уже не молчало - оно роптало, и в этом всеобщем бормотании слышались далёкие раскаты грома. Нужно было что-то решать. И быстро. Ведьма всегда старалась дистанцироваться от знаковых решений и управления поселением, чтобы люди жили своей жизнью, без оглядки на того, кто заведомо их сильнее, но не всегда это получалось. И в этот раз уйти в сторону она не могла, поэтому поймала взгляд Артёма и кивнула.
        - В общем, так. Вина этого человека доказана, осталось определить степень наказания, - угрюмо сказал Семашко, - и у нас целых три варианта. Изгнание, тюремное заключение. И казнь.
        - Прости, Артём Иваныч, я не согласен с первым пунктом. - Подал голос Ляшкевич. - Вот мы его изгоним, и он начнёт гадить в других местах. Он же со своей второй душонкой может прожить пару веков! Ты готов нести за это ответственность?
        Поникший до этого Шевелёв встрепенулся. Информация о долгой жизни явно пришлась ему по вкусу.
        Председатель поморщился. Он не любил, когда его критиковали на людях. Но воевода был прав.
        - Хорошо. Тогда два варианта.
        - Нет, Иваныч, всего один. - Покачал головой участковый Буревич. - Тюремное заключение Эдуарда - большая головная боль. Едва он засыпает, вторая ипостась начинает резвиться. А вот она-то стопроцентная нечисть. Не давать спать - не вариант. Несчастный сойдёт с ума. И вместо одной агрессивной сущности под боком может оказаться целых две.
        - Тогда казнь? - Растерянно спросил Артём. За одиннадцать лет всего два человека удостоились смертного приговора, и председатель очень не хотел третьего случая.
        Но человеческая масса перед защитной стеной удовлетворённо заворчала. Люди жаждали крови - никто из простых жителей не знал, что Чумой была Маргарита, а после стольких смертей нужен был реальный враг, который ответит за всё.
        - Братцы, вы что? - Вконец испугался Шевелёв. - За что? Да я же с вами столько недель, вместе! Братцы!
        - Вместе? - Истерически взвизгнула одна из жительниц Яблоневки. - Да ты трутень! И девки малые говорили, что ты за ними подсматриваешь!
        Остальные согласно взревели. В магическую стену снова полетели камни.
        - Голосуем! - Вернул собрание в цивилизованное русло Семашко. - Кто за расстрел?
        Лес рук был ответом. Максим вздохнул, покачал головой и после небольшой заминки присоединился к большинству.
        - Кто против? - Подождав для верности несколько секунд, председатель продолжил: - Кто воздержался? Ясно. Единогласно. Денис Кириллович и Олег Александрович, двоедушник ваш. Расходитесь, спадары и спадарыни!
        Шевелёв бросился на прутья и стал выплёвывать одно проклятие за другим.

* * *
        Марина нагнала воеводу и участкового у самого кладбища. Связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, Эдик лежал на телеге. Он уже не сопротивлялся, просто плакал, и его рыхлое лицо блестело от слёз.
        У внешней стороны кладбищенского забора двое сельчан копали яму - хоронить двоедушника на самом погосте не рискнули, но бросать человека на растерзание собакам или нечисти было как-то не по-людски. Даже крест затем собирались поставить.
        Оба предыдущих раза Буревич и Ляшкевич тоже вершили правосудие вместе. Стреляли одновременно, словно разделяя грех убийства беззащитного человека на двоих. Чтобы не знать, чья именно пуля принесла смерть. После силовики шли в корчму и заглушали совесть крепким самогоном. Чаще всего молча. И сегодня они собирались поступить также, вот только ждали, пока могильщики закончат своё дело и уйдут в деревню - казнь в Приречье публичности не предусматривала.
        - Марина? Что такое? - Приподнял брови Олег, а воевода торопливо затушил о подошву самокрутку.
        - Надо поговорить. - Женщина кусала губы и крутила кольцо на пальце. - Только давайте отойдём подальше.
        Остановившись там, где её не могли услышать сельчане и приговорённый к смерти, ведьма совсем разнервничалась - перекинула светлую косу вперёд и принялась то расплетать, то заплетать её.
        - Ну, что надумала? - Поторопил Денис Кириллович.
        Женщина вздохнула и резко, словно прыгнула в холодную реку, выпалила:
        - Когда мужики уйдут, вы могилу закопайте, будто он уже в земле, а сами аккуратно провезите Шевелёва сквозь заросли шиповника к моему дому. Там поверните налево, по дорожке до старой липы и в лес. Дальше я маршрут обозначила красными лоскутками. Дойдёте до поляны, сгрузите Эдуарда и уезжайте.
        - Ты что, выпускать собралась? - Возмутился Буревич, но в его эмоциях ведьма почуяла облегчение - он был представителем закона, а не палачом, и перспектива не стрелять в спину человеку, пусть даже двоедушнику, Олега обрадовала.
        Марина замялась.
        - Так, барышня, говори, как есть. Мы всё поймём. - Оглядываясь на копателей могилы и понизив голос, сказал воевода.
        - Ладно. Только никому. Вообще. Никогда. - Сычкова понимала, что благодаря профессиям из прошлого эти двое - единственные в поселении, кто поймёт её мотивы и не осудит. Ещё Вячеслав, но на кузена женщина категорически не хотела взваливать такую тяжёлую ношу. - Я хочу понять, что надо от Приречья старой ведьме. Почему она устроила геноцид. Нужен сложный обряд. С жертвоприношением.
        Олег выругался, а Ляшкевич дрожащими руками подкурил очередную самокрутку.
        Глава 17.1
        Лада (Lada). Высшие. Позитивист.
        Выглядит как красивая молодая женщина. Судя по отличиям в описаниях, каждый видит именно тот образ, который кажется конкретному человеку наиболее приятным и вызывающим доверие. Покровительница природы, любви, юности, брака - всего того, что можно объединить глобальным понятием «Жизнь».
        В последнее время замечена в исправлении ошибок человечества - в частности, вернула осушенные болота в некоторых районах Беларуси. Иногда её понимание «правильного» идёт вразрез с людскими понятиями. Например, категорически не приемлет планирование деторождения в семьях.
        В помощи отказывает редко, вызывающий должен лишь правильно провести ритуал и совершить требуемое жертвоприношение. Также при общении нельзя облачаться в синтетическую одежду.
        Резиденции Лады встречаются довольно часто. Определить их легко - буйство растительности, мирно сосуществующие хищники и травоядные, огромное количество берёз. Рекомендуется не охотиться, не рубить дров и не собирать ягоды в подобных местах - Лада в ответ на неуважение может быть довольно жестокой.
        М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
        Увидев ведьму, Шевелёв жалобно замычал и задёргался, но верёвки держали крепко. Сердце Марины защемило. Женщина подошла поближе, пошарила в многочисленных карманах своих туристических штанов, нашла и достала пачку бумажных платков. Открыла упаковку, присела на корточки и аккуратно смахнула с лица мужчины муравьёв и комаров, вытерла слёзы и опухший нос. Эдуард несколько раз моргнул, и его щёки снова стали мокрыми.
        Сычкова с большим трудом подтащила тучного человека к ближайшему дубу, помогла принять сидячее положение и прислонила спиной к стволу.
        Она не знала, как подступиться к задуманному. Ей было безумно жалко этого подлого, гнилого человечка. Поэтому тянула время, не осознавая, что лишь продлевает мучения жертвы.
        Решила было вытащить кляп, но одёрнула себя. Если двоедушник заговорит или зарыдает, она точно сбежит с поляны, не доведя дело до конца. Подумала, что стоит развязать верёвки, но тут же отказалась от этой мысли - мужчина может попытаться удрать или в отчаянии напасть, и тогда ей всё равно придётся его убить, а дело так и не сделается.
        В конце концов, разозлившись на себя за мягкотелость, колдунья подошла к спортивной сумке, расстегнула молнию и вытащила то, что собиралась использовать в ритуале: пучок льна, клубок грубой нити из овечьей шерсти, несколько стеблей крапивы, вязальные спицы и крючок. А ещё стеклянную банку, полную разноцветных бусин.
        Стараясь не смотреть на Шевелёва, Марина в определённом порядке разложила, рассыпала и расставила ингредиенты перед дубом. Потом взяла в руки охотничий нож. Сердце опять взбрыкнуло - застучало часто, а потом и вовсе заныло. Эдуард, видимо, всё понял, потому что заёрзал и замычал.
        - Извини, но я должна это сделать. - Сказала и тут же пожалела об этом. Слова прозвучали, как издевательство.
        Шевелёв рванулся, свалился набок и попытался уползти.
        - Мамочки! - Прошептала ведьма и вогнала нож в мужскую спину.
        Двоедушник взвыл и задёргался. Рыдая в голос, Марина вытащила нож, с трудом перевернула человека и нанесла удар в сердце.

* * *
        Она лежала на траве и смотрела на облака сквозь дубовые листья. Рядом таяло тело Эдуарда - спицы и крючок вытягивали плоть в тонкую багровую ниточку, сплетали её с шерстью, льном и крапивой, а затем превращали в полотно. Под дубом стремительно вывязывался коврик.
        Марина не смотрела на этот процесс и пыталась не обращать внимания на тихое постукивание орудий вязки. После того, как стало понятно, что Высшие откликнулись на зов, она приготовилась к долгому ожиданию. На душе было гадко. Ведьма и раньше убивала, но в бою, защищая себя или других людей. Но вот так - запланировано, целенаправленно, связанного и беззащитного - никогда. Сычкова чувствовала себя премерзко, совесть топорщилась сотнями иголок, ворочалась и причиняла нестерпимую боль.
        - Это нужно Приречью, - периодически шептала она облакам. Те важно ползли по небу и презрительно молчали. Не верили.
        Постукивание спиц прекратилось. Колдунья поднялась и приготовилась встречать потусторонних гостей.
        От Шевелёва не осталось ничего. Ни одна капля крови не напоминала о том, что произошло здесь час назад. Под дубом лежал небольшой квадратный ковёр красного цвета, кромки которого вместо бахромы украшали яркие бусинки.
        На поляне стало сумрачно. Женщина посмотрела в небо и увидела, что облака потемнели и слились в одну плотную тучу. Поднялся ледяной ветер, а по траве пополз лиловый туман. На ближайших деревьях почернели листья.
        Приход Высших в человеческий мир всегда сопровождался спецэффектами.
        Ведьма перевела взгляд на дуб. Под ним на коврике из Шевелёва сидели две женщины. Они изучающе глядели на Марину - Доля и Недоля должны были решить, достоин стоящий перед ними человек общения, или же нет. Пауза затягивалась.
        Доля сидела справа и выглядела как мечта ретрограда - толстая длиннющая коса пшеничного цвета, голубые глаза, серые пушистые ресницы, веснушки на круглом лице, маленький симпатичный носик и сочные губы, которые явно привыкли улыбаться. Полная грудь, тонкая талия и широкие бёдра целомудренно прятались под длинной, до пят, белой льняной рубахой.
        Недоля перед Катастрофой имела бы бешеный успех на подиуме. Очень высокая, настолько, что её рост угадывался даже в сидячем положении, худая, с узким бледным лицом и острым, но изящным носом. Чёрные всклокоченные волосы, пронзительные глаза стального цвета и тонкие, презрительно поджатые губы. Тёмно-синее, почти чёрное одеяние придавало женщине сходство с хищной птицей.
        Обе не оставили свою работу, придя сюда. Рядом с Долей стояла прялка - доска с расширением наверху. Она выглядела очень старой. Вместо кудели клубился лиловый туман. Высшая, ловко орудуя пальцами, вытягивала его в тонкую, ровную ниточку, которую перехватывала Недоля и сматывала в пышный клубок - в её руках нить слабо вспыхивала и обзаводилась катышками, узелками и утолщениями. В какой-то момент нить обрывалась, и чья-то судьба отправлялась в небольшую плетёную корзину, прикрытую отрезом белой ткани.
        - Здравствуй, колдунья из Полесья. Прекрасный коврик. Мягкий и удобный, - нежным, ласковым голосом проговорила Доля.
        - Одно тело на две души? Оригинальный узор, - отрывисто добавила Недоля.
        Марина немного расслабилась - Высшие решили снизойти до беседы. И вежливо поклонилась:
        - Приветствую вас.
        - У нас много работы, здесь тяжко дышится, говори, зачем позвала. - Улыбнулась светловолосая. - Мы можем единожды ответить на вопрос и выполнить единственную просьбу.
        - Переплетать чью-нибудь судьбу не будем, и не надейся. - Недоля спрятала очередной клубок в корзину.
        Сычкову на данный момент волновало одно. Поэтому она выпалила без запинки:
        - Зачем та, кто сейчас в теле Иры Марушкиной, наслала на Приречье Чуму?
        Доля удивлённо захлопала ресницами:
        - Ты вытащила нас сюда, чтобы задать такой глупый вопрос?
        - Конечно, чтобы в Приречье не осталось никого, кроме тебя, - фыркнула Недоля.
        - Но не волнуйся. Люди в безопасности. Судьбы твоих односельчан предопределены. - Успокаивающе добавила Доля. - Большинство проживёт долгую, хоть и тяжёлую жизнь.
        - Выкладывай просьбу. Ваш мир давит. - Брюнетка поморщилась и слишком сильно натянула нить. Появился толстый, грубый узел. - Видишь, у человека судьба перекроилась. Теперь его настигнет горе, которого не должно было быть. Так что побыстрее, иначе ещё кто-нибудь из-за тебя пострадает.
        Марина с трудом сдерживала слёзы. Шевелёв умер напрасно - полученный от прядильщиц судьбы ответ не устраивал совершенно. Наверное, следовало сформулировать вопрос по-другому, но сказывалось отсутствие опыта. Впрочем, оставался шанс всё исправить. Главное, не ошибиться с просьбой.
        - Покажите, пожалуйста, ниточки людей, о которых я забочусь. Увижу, что они большие, длинные, и успокоюсь.
        - Ишь, чего захотела! - Возмутилась Недоля. - Может, тебе ещё и о каждом узелке рассказать?
        - Сестрица, не злись, - сказала Доля. - Лично я ничего возмутительного в просьбе не вижу. Она хорошая девочка, переживает. И откуда это высокомерие? Ни ты, ни я не знаем, какие именно горести несут дефекты нити.
        - Я об этом читала. Поэтому сначала хотела пригласить Макошь, но не нашла описание ритуала. - Призналась Сычкова.
        - Ха-ха-ха! - Зло рассмеялась брюнетка. - Макошь очень могущественна, слишком занята и чересчур тяжела. Она не общается с людьми. Да и мы не особо жаждем.
        - Недолюшка, прекрати. - Сморщила носик блондинка. - Мне всё хуже. Давай выполним просьбу и вернёмся в Вырай.
        Они впервые за всё время беседы прервали работу. Доля отогнула уголок ткани и засунула руку в корзинку по самое плечо - внутри хранилище судеб явно было больше, чем снаружи. Пошарила и вытащила чей-то клубок. За ним неожиданно вытянулись ещё.
        Недоля гневно вскрикнула, её сестра ахнула. Марина непонимающе смотрела то на одну, то на другую, то на сбившиеся в неприглядный колтун туманные нити.
        - Как такое могло случиться? - Прошептала Доля.
        - Что это? - Спросила Сычкова.
        Это был уже второй вопрос, но Высшие всё же ответили:
        - Это судьбы приреченцев. Видишь? Все нити спутались, сплавились. Перекорёженные судьбы, слитые в одно, - прошептала испуганная Недоля. - Так не должно быть. Макошь приносит кудель, мы её прядём.
        Доля добавила:
        - Неизменность и последовательность. Когда клубок готов, он отправляется в корзину. Что-либо изменить уже почти невозможно.
        Марина поняла, что перед её глазами ужасное будущее сельчан и запаниковала:
        - Надо что-то делать! Может, это можно перепрясть?
        На ведьму не обратили внимания.
        - Если Макошь узнает… - Доля закрыла глаза и покачала головой.
        - Я придумала, что делать. - У Недоли в руках появились большие ржавые ножницы. - Сейчас одним махом решим все проблемы, и она останется в неведении.
        - Нет! - Марина подскочила к Высшей и в последнюю секунду перехватила руку, которая чуть не перерезала все нити разом. Прикосновение не прошло даром - колдунью словно ударило током. В глазах потемнело и пришло видение - столбы чёрного дыма над Приречьем, кровавые реки, бурлящие на месте улиц, и стремительно расширяющаяся роща на берегу реки.
        Глава 17.2
        «Надо ей помочь. Ты же видишь, какая ситуация?»
        «Глупости, сестра! Давай просто отрежем колтун! Что стоит жизнь пары тысяч человек перед её гневом?»
        «Дело не в этом. Если кто-то из живых научился влиять на итоги наших трудов, то этот колтун первый, но далеко не последний».
        «Эта девчонка слишком настырная! Зачем давать ей лишние знания и возможности?»
        «У нас нет выхода. Возможно, ведьмочка всё исправит и выяснит, кто за этим стоит. Я не хочу гневить Макошь.».
        Марина пришла в себя и уже какое-то время слушала этот диалог. Причём сквозь приоткрытые ресницы видела, что губы Высших не шевелятся. Постепенно слабость уходила, из памяти стиралась полыхающая деревня, а в голове голоса двух прях звучали всё глуше. В какой-то момент они вовсе исчезли, и ведьма, уже не таясь, открыла глаза.
        Она лежала на коврике из Шевелёва, ощущая спиной живое тепло. Доля склонилась над ней и сочувствующе спросила:
        - Девочка, тебе уже лучше? Больше никогда не дотрагивайся до тех, кто невообразимо далёк.
        - Почему я могу сквозь тебя смотреть? - Колдунья приподнялась на локтях.
        - Мы уже почти дома Нас отсюда вытягивает. Осталось несколько минут. Надо успеть рассказать.
        Такая же прозрачная, как и сестра, Недоля хмыкнула, но промолчала.
        А Доля стала рассказывать певучим, бархатным голосом:
        - Когда мир был один, семеро магов и семеро Высших решили разделить сферы влияния. Почему, зачем - у нас нет ответа. Мы тогда ещё не существовали.
        - Я знаю эту историю в общих чертах, - сказала Сычкова.
        - Не перебивай! - Рявкнула Недоля.
        Доля мягко улыбнулась и продолжила:
        - Высшие погибли - они сознательно пожертвовали собой. А колдуны разошлись в разные стороны. У каждого мага был предмет, артефакт, вещица… называй как угодно. Вечные конденсаторы. Их нельзя разрушить, их не нужно наполнять. Сила всегда в них. С помощью этих конденсаторов начали обряд разделения. Артефакты давно утеряны, но у той, что в теле Ирины, один есть. Достался в наследство от предков.
        - Она завершила с его помощью ритуал. - Вступила в разговор Недоля. - Артефакт провалился в Вырай и стал недоступен. А после того, как миры снова объединились, ведьма смогла его забрать, так как он проявился в человеческом мире.
        - Но зачем? И при чём тут Приречье?
        - Мы не знаем. Но можем предложить тебе найти один из шести оставшихся. Тогда вы будете равны.
        - Хотя бы по возможностям. По опыту и знаниям тебе всё равно с ней не сравниться, - презрительно добавила брюнетка.
        - А вы знаете, где они? - Ухватилась за предложение девушка.
        - Нет. Это вещи для человеческих колдунов. Но есть одно место… - Доля мечтательно закатила глаза. - Тогда, давным-давно, один… хм, пусть будет город. Так вот. Один город… и всё же это не совсем правильное название, но пусть будет так - город… Его запечатали. Это сокрытое место не коснулось разделение. Оно осталось неизменным на веки вечные. Это хранилище знаний того времени. Все уже забыли, как до него добраться и где он находится. Попасть в него могут лишь живые, но неизвестно, посещал ли его хоть кто-нибудь в последние несколько сотен тысяч лет. Думаю, там можно найти информацию о самом ритуале и список мест, куда отнесли артефакты.
        - Нам пора. - Вмешалась Недоля.
        - Посмотрите мою судьбу, получится или нет! - Взмолилась напоследок Марина.
        Брюнетка нехотя призналась:
        - Как только человек проходит инициацию и становится восприимчив к Силе, его клубок исчезает из корзинки. Колдуны сами творят свою жизнь.
        - Прощай, полесская колдунья. Реши вопрос с соперницей, иначе мы разрежем испорченные судьбы. У тебя время до первого снега - перед тем, как заснуть, Макошь проверяет нашу работу.
        Высшие исчезли. Вместе с прялкой, корзинкой и ковром. Сычкова поднялась, брезгливо потрогала ногой спицы и крючок и резко обернулась, услышав насмешливое блеяние:
        - Душа моя, не ломай. В хозяйстве пригодятся.
        Скривившись, Марина наступила на инструменты для рукоделия, дождалась жалобного хруста, потом подошла к своей сумке, села по-турецки на траву, достала пластиковую бутылку с водой и сделала несколько больших глотков. И только потом вкрадчиво спросила:
        - Это ты двоедушника на моей территории сварганил?
        - А кто же ещё? - Картинно удивился Вениамин, тоже присел, но на небольшую табуретку и в некотором отдалении. - Закурить есть?
        - Ты же знаешь, не увлекаюсь. Зачем, Веня? Хочешь поссориться? Договорились же - в Приречье не гадишь. - Женщина устало плеснула немного воды на ладонь и смочила разгорячённое лицо.
        - Да ты что, радость сердца моего! - Всплеснул лохматыми лапами чёрт. - Я же наоборот, с наилучшими намерениями!
        - Вот только не надо тут по ушам ездить! - Перестала сдерживаться Марина, застегнула молнию на сумке и встала. Глаза полыхнули зелёным. Под чёртовой табуреткой зашевелилась земля, ножки быстро оплёл вьюнок.
        - Эй, ты чего! - Веня тоже вскочил, и вовремя - табуретка жалобно хрустнула, превращаясь в обломки, гибкий стебель с сожалением опал, не успев дотянуться до копыт. - Думаешь, пряхи с тобой стали бы разговаривать? Знаешь, сколько им за тысячи лет ковров надарили? Да там все стены, полы и потолки в тереме увешаны! Наверное. А ты им бац! Две души и одно тело в подарок. И бусинки пластиковые. Эксклюзив же, ну.
        - Баранки гну, давай, заливай дальше. - Гнев исчез, словно его и не было. Безумная усталость и опустошение заняли его место. Очень хотелось плакать. Марина повесила сумку на плечо и пошла в сторону своего дома.
        - Да я серьёзно! - Увязался следом Веня. Правда, ближе, чем на десять метров, он не подходил. - Сама подумай. Вылечил пузатика, это раз. А то ведь он мог где-нибудь в овраге сдохнуть незаметно для окружающих, и у вас было бы уже две нежити.
        Женщина ничего не ответила. Она сосредоточено шла по лесу, отводя ветки от лица.
        - Да и кто же знал, что он идиот? Я же явственно сказал - через неделю чтобы свалил отсюда! У нас бы тогда с тобой и спорить не о чем было. Пусть бы он резвился где-нибудь в другом месте.
        Сычкова резко остановилась и обернулась. Увидев гневно нахмуренные брови, Вениамин торопливо сказал:
        - Спокойно, юная ведьмочка. Мы договаривались об иммунитете только для Приречья, так что не дуйся. Тебе не идёт.
        Марина презрительно закатила глаза и пошла дальше:
        - Вырвать бы тебе язык поганый. Скажешь тоже, юная. Почти тридцать уже натикало.
        - И что? Разве ж это возраст, тем более для ведьмы? Вот лет через триста да, а сейчас-то умница, красавица!
        - Ага, и комсомолка. - Марина свернула направо и через несколько шагов оказалась у своего забора. Открывая калитку, со вздохом сказала: - Ладно, что с тобой разговаривать. Как на разных языках беседу ведём. Уйди, нечистый. Устала я.
        Вениамин обиженно затряс пятаком и исчез, по традиции оставив после себя запах общественного туалета. Марина зашла на участок и закрылась на щеколду. Герда тут же подскочила, завертелась вокруг, замахала хвостом.
        «Хозяйка! Любимая! Пахнешь. Плохо?»
        Конечно, собака учуяла смесь ароматов убийства, Высших и чёрта.
        «Выветрится. Не бойся. Где Софья?»
        «Ушла».
        Это была хорошая новость. Меньше всего колдунье сейчас хотелось с кем-то разговаривать.
        Вот только и в одиночестве оставаться тоже. Поэтому Марина зашла в дом, бросила в сенцах сумку и направилась в спальню. Достала из тумбочки пенис-конденсатор, повесила на шею, рухнула на кровать и уставилась в дощатый потолок. Из глаз опять потекли слёзы.
        Кто-то опустился рядом, нежно погладил по волосам.
        - Бедная, сколько же ты натерпелась. Я бы упал в обморок.
        Волокита всегда приходил в том образе, который требовала её душа. Всегда разный. Всегда идеально подходящий ситуации. Всегда чужой.
        Хрупкий, тонкокостный блондин. Волнистые волосы почти до лопаток. На изящных пальцах нежный маникюр, на теле розовая рубашка, густо обшитая кружевами, и джинсы со стразами. Светлые брови, длинные, девичьи ресницы. Вот только глаза - ненавидящие, змеиные, остались неизменны. Впрочем, Марина давно научилась их не замечать.
        - У меня был тяжёлый день. Я убила человека.
        - Ты сильная. Я бы не смог.
        Если с огненным змием говорить не слишком много, его ответные фразы могут попадать в цель.
        Нежные пальцы оставили в покое волосы и легли на грудь.
        - Не надо. Сегодня не надо. - Меньше всего женщине сейчас хотелось секса.
        - Ты прекрасно умеешь владеть ситуацией и всё делаешь правильно. Я восхищаюсь тобой.
        Марина всхлипнула, волокита прижался к ней и тихонько засопел в шею.
        - Этот образ умеет играть на каком-нибудь инструменте?
        - Я абсолютно спокоен, ведь ты можешь решить любую проблему. Ты моя защитница. - Змей достал откуда-то из-за спины скрипку и смычок.
        Марина закрыла глаза. Спальню наполнила грустная мелодия.
        Нечистый играл, и женщина ощущала, как с каждой нотой душе становится чуть легче.
        Эпилог
        Молоденькая девушка теребила подол фартука и робко переминалась с ноги на ногу. Прасковья положила в рот кусочек запеканки, прикрыла глаза и стала медленно жевать. Девушка перестала дышать.
        - Неплохо, - пробормотала ведьма, - очень даже неплохо. Соли в меру, мясо нежное, овощи не переварены. Мама хорошо тебя обучила.
        Повариха немного расслабилась, по крайней мере, снова задышала, но страх из глаз не ушёл - она до одури боялась хозяйки. А Прасковья принялась пробовать следующее блюдо - козий сыр. Магдалена вновь застыла в ужасе. Последние три года для хозяйки и приближённых к ней колдунов готовила мать девушки, но всё изменилось, и теперь от кулинарного таланта Магды зависела судьба всей семьи.
        О сыре директор ШВИКа ничего не сказала, лишь благосклонно кивнула. Ей оставалось попробовать хлеб и кисель.
        Недавно мать Магдалены заболела. Жар, расстройство стула, слабость. Вместо того чтобы обратиться к целителю, женщина продолжила работать, так как испугалась, что её отстранят от кухни, место займёт более талантливый кулинар, и семья опустится ниже по социальной лестнице - переедет из уютной комнатки в здании в уличный барак и начнёт питаться так же скудно, как и сельскохозяйственные рабочие. Повариха, сбивая температуру малиной и скрепляя живот рисовым отваром, самоотверженно готовила завтраки, обеды и ужины. В итоге главные колдуны пережили несколько неприятных дней, сражаясь с брюшным тифом, пока лекари не поняли, откуда взялась инфекция.
        Прасковья оставила тарелки и мягко улыбнулась:
        - Кажется, тебя Магдалена зовут?
        Девушка кивнула.
        - Да, вполне съедобно. Хоть это и в нарушение правил, но ты можешь остаться. Только очень прошу - не повторяй ошибок матери. Повар должен быть идеально здоров. Запомни, Магдочка - если почувствуешь недомогание - сразу к лекарям.
        Девушка бухнулась на колени и зарыдала. Прасковья поморщилась:
        - Ну-ну, глупая. Лишнее это. Ступай.
        - Прасковья Ивановна! Вы самая лучшая! Пойду, маму и папу обрадую! - Магда поднялась и побежала к двери.
        - Да, пусть порадуются. И помоги вещи собрать - на закате мы с ними попрощаемся.
        Девушка ахнула и вернулась к столу:
        - Но как же! Вы же говорили… Я ведь…
        - Успокойся, - резко сказала ведьма. - Я говорила, что ты можешь остаться, если окажешься полезной. В порядке исключения. Обо всей семье речи не было. Закон есть закон. Впрочем, можешь отправиться в Вырай вместе с близкими.
        Белая, как лист бумаги, Магдалена деревянной походкой двинулась к двери.
        - Подожди. Моё сердце кровью обливается. Так и быть, твой самый младший братишка тоже может остаться.
        - Прасковья Ивановна! - Зарыдала девушка. - Вы… вы так милосердны!
        - Иди. Развела тут сырость. Впредь старайся контролировать эмоции, истерики на кухне ни к чему.
        Едва за поварихой захлопнулась дверь, в открытое окно влетел ворон. Прасковья с ленцой махнула рукой, и птица с еле слышным стоном превратилась в молодого мужчину.
        - Зачем вы её оставили, да ещё с ребёнком? Люди начнут думать, что законы можно обойти.
        - Молодой ты, глупый, - фыркнула старая ведьма в юном теле, встала из-за стола и закрыла окно. - Девочка прекрасно готовит, лучше матери. А та, сам знаешь, из непримечательных продуктов могла приготовить великолепные блюда.
        - Но вы прогнали всю её родню. А если девчонка яда в суп подмешает? - Мужчина присел на стул. Несмотря на дерзкие речи, тон был почтительным - колдун не сомневался в правильности действий наставницы, он лишь хотел понять глубинные мотивы.
        Если бы не долгая работа в школе, ведьма вряд ли бы нашла терпение для объяснения очевидного:
        - Именно поэтому я оставила малыша. Осколок семьи, ради которого Магда пойдёт на всё. Что мы имеем в итоге? Девочка готовит даже лучше мамы, это раз. Никогда в жизни она не сможет относиться к работе легкомысленно, помня о судьбе родителей и братьев, это два. Горячо любимый родственник, маленький и беззащитный, рядом - а значит, я не зверюга, лишившая родных, а мудрая и добрая правительница, которая ради простых людей готова нарушать правила. Да она за меня любому горло перегрызёт, понимаешь?
        - Не совсем. - Смутился мужчина.
        Он, конечно, мог глубокомысленно кивнуть, но старая ведьма мигом бы почувствовала ложь.
        - Ох, Родион. - Вздохнула Прасковья. - Силой Вырай тебя не обидел, да вот жизненного опыта кот наплакал. В психологии пока совсем не разбираешься. Ну да ничего, всему можно научиться. Что там?
        - Они вычислили Чуму и уничтожили её. Потери среди населения большие, но не катастрофичные.
        - Так и знала! - воскликнула Параскева. - Впрочем, другого от Мариночки и не ожидала. Вот только не предусмотрела, что девочка обезопасит поселение настолько быстро.
        Услышав ласковое «Мариночка», Родион нахмурился. Он ревновал наставницу к деревенской зазнайке, как, впрочем, и остальные колдуны ШВИКа. Прасковья Ивановна очень часто упоминала Сычкову, и всегда в положительном ключе - и умная она, и трудолюбивая, и безо всякой помощи достигшая за десяток лет таких высот, которые и не снились большинству представителей школы колдовства и ведьмовства. И характер у «Мариночки» сильный, и моральная устойчивость выше всяких похвал…
        Успокаивало лишь то, что Прасковья, невзирая на нежные чувства к приреченской колдунье, планировала её уничтожить.
        - Сколько человек погибло?
        - Менее шестисот.
        Ведьма недовольно поджала губы. Она надеялась проредить население Приречья хотя бы на треть.
        - Ладно, иди, Родя, отдыхай. Я обдумаю информацию и сообщу, что делать дальше.
        Ученик поклонился и покинул комнату. Ведьма подошла к окну и принялась любоваться своими владениями. Каждый кусочек территории использовался с умом. Все - и колдуны, и рабы, были заняты делом. Параскева вздохнула и горестно покачала головой.
        Её жизнь была сытой и благополучной, любой житель ШВИКа смотрел на хозяйку с безмерным уважением и страхом, эксперимент в Вырае шёл удачно, а все планы до сего дня чётко и слаженно претворялись в жизнь. Но Прасковью сейчас ничего не радовало.
        Досадная мелочь, излишняя нетерпеливость и самоуверенность одиннадцать лет назад привели к горьким плодам, которые теперь приходилось пожинать. Конечно, можно пойти по проторенной дорожке, но ведьма устала всякий раз надеяться на удачу.
        - Спокойно, Прасковьюшка, - прошептала она самой себе, - всё получится. И неважно, какой ценой.

* * *