Лес трех воронов Ольга Болдырева
        Марфа с детства задавала матери много вопросов: Почему жить именно так надо? Кто придумал это "надо" и отчего не разрешает ей в лесу гулять?
        Холодной тихой ночью вышла она на свет подающей звезды. Чтобы найти ответы на свои вопросы и счастье обрести. Что-то упало к старому колодцу на краю деревни, где летавица души губит да в лес Трех воронов уводит. Вышла Марфа и ушла так далеко, что оказалась в тёмном дремучем лесу, где живут кикиморы и лешие, где густой туман способен скрыть от глаз, а хозяин озера может как погубить, так и дать силу.
        Ольга Болдырева
        Лес трех воронов
        Посвящается той, что однажды явилась
        передо мной смертью с синими волосами.
        Луна освещала две ветхие избушки на краю села. Следила она и за полем с пшеницей, в котором резвились матохи, и за кладбищем, где меж могил бродили навьи. И за тем, как девушка с длинными русыми волосами ступала босыми ногами по мокрой траве к колодцу. Она проснулась от яркого свечения, что озарило небо. Марфа выбежала из избы и видела только увядающий огненный хвост в небе. Что - то упало в старый колодец.
        Мать не разрешала ей туда ходить, мол там летавица в белом одеянии за душами охотится, кружит и утаскивает за собой в колодец. Соседи говорили, что там покоится дух ее сестры и беснуется. Говорили, что ушла однажды Маня тем путем, за колодец, исчезла в темной чаще, да так и не вернулась. Мать Марфы говорила, что не было у нее никакой сестры, но к колодцу ходить не разрешала. И, подобно своей соседке, ограждала дочь от иных мыслей, запрещала бегать к колодцу, уходить далеко в лес, говорить с чужими и заниматься делами мужчин - охотой или ковкой.
        Но этой ночью Марфе хватило сил, чтобы выйти за порог. Ее не остановила холодная ночь, мокрая тропинка, густой туман и страх. Она решила идти вперед, будь что будет. Девушка больше не могла жить подобно матери, потому как не находила ответы не вопросы, что роились у самой души. Почему нельзя ходить в чащу? Почему нельзя вплетать в косы цветные нити и перья, отчего душа ее тоскует? Кто придумал как “надо” и почему уже заведено, как жить она должна? Мать лишь злилась и посылала Марфу заниматься домашними делами, ставя в пример послушную дочь соседки.
        Этой ночью она ступила вперед, не оглядывалась. Марфа знала, что ее подруга тоже не спит. Она чувствовала спиной взгляд соседской дочери - Ожаны. Такой же, как и она. Только более робкой, только более слабой, с белоснежной кожей и янтарными волосами. Со строгой матерью и ветхой избой. Она провожала Марфу с грустью. Ожана боялась за нее, ведь, тот, кто уходит за старый колодец забывает путь назад.
        Возле колодца не пели птицы, ветер не шуршал листвой, будто бы мир замер.
        Девушка осмотрелась, но ни духа, ни летавицы рядом не было. Она осторожно заглянула в колодец. Черная бездна без дна, ржавое ведро и огромные зеленые глаза. Она отпрянула. Задышала. Посмотрела во тьму еще раз. Глаза моргнули и снизу гулом раздалось мяуканье. Кошка. Марфа вздохнула, взялась за ручку колодца, закрутила. Колодец застонал.
        Она надеялась прикоснуться к упавшей звезде или увидеть волшебные огоньки, что появлялись на болотах за деревней. Но точно не мокрую кошку. Девушка прильнула спиной к деревянной стенке колодца и вздохнула.
        -Чудеса происходят не с тем, кто на него надеется, а с тем, кто в это верит. - Промурлыкала кошка, вылизывая мокрый тонкий хвост.
        - С говорящей кошкой тяжело не верить. - Марфа удивилась, покривила губами, но ничего больше не сказала. Она решила, что права ее мать, и нужно смириться с долей, а не закидывать удочку дальше от берега. Потому как все- равно не по силам будем вытянуть большую рыбу. Девушка сдернула шерстяную цветастую шаль и укутала зверя.
        - А с отчаянья что только не делают… и в озера бросаются, и в петлю лезут, и даже находят силы чтобы ускользнуть из дома, и во тьме бродить, нечисть не боятся, лишь бы звездочку найти, желание загадать. Успокой своё сердечко. Отведи меня домой и исполнит моя хозяйка любое твое желание.
        - А кто твоя хозяйка? - Глаза Марфы заблестели.
        - Она и смерть, и жизнь, и стара, и молода. - "Какие питомцы, такие и хозяева" - Подумала Девушка - "Схожу, хуже не будет, хуже уже было и может быть".
        Черная тропа вела извилисто, впереди был лес Трех воронов или Навий лес. Путники стояли у входа, кошка высматривала что-то в кустах, а девушка рассматривала лес. Сухие деревья источали багровую смолу, она текла по гладкой серой коре, окутывала корни и покрывала землю густой красной жидкостью. Ветви скрывали небо и нависали над головой тонкой паутиной. В эту сторону никто из деревни не ходил, уж больно и страшно было в Лесу Трех Воронов.
        - По легенде, к стволам привязывали злых ведьм и убийц, сжигали или оставляли на съедение диким зверям. - Марфа вспомнила рассказ старой Ганны. Которая в праздники рассказывала сказочные и пугающие истории. - Жутко тут как то.
        - Ничто не проходит бесследно. Не ступай пока вперед, нам нужно попросить разрешения пройти.
        - У кого же мы будем просить? - Удивилась девушка.
        - У деревьев и духов, у тропинок, у владык леса, у Трех воронов, что стерегут лес. Вырви у себя локон волос, положи на землю, да скажи - “Возьмите мою плату, знающие, слышащие, видящие. Мы гости на земле вашей”. - “Как странно” - Подумала Марфа, но выполнила наказ кошки.
        Когда локон коснулся земли, а слова были сказаны - волосы на земле превратились в пепел и рассеялись ветерком вдоль деревьев.
        -Вот теперь ступай. - Кошка подняла хвост вверх и скрылась за кустами волчьей ягоды.
        Как только девушка сделала несколько шагов вперед, ветви захрустели, застонали и скрыли вход в лес. Марфа обернулась, зрачки забегали, а руки начали дрожать. Потому как не стало пути назад. Каждый боится идти вперед, не имея возможности вернутся.
        -Не бойся, в таких местах нельзя выходить оттуда, откуда пришел. Это целый путь, и если ворочатся этой же дорогой, то значит ничему не научится. Выйти такой же, как зашла. Неправильно это.
        - И чему же я должна научиться? - Нахмурилась Марфа.
        - Скоро узнаем. - Промурлыкала кошка.
        Девушка осторожно ступала во мраке, разглядывала мрачные силуэты блуждающие меж сосен и тумана. Высокий, с серой свалявшейся шерстью и длинными лапами, принюхивался к деревьям, кружил возле кустов и оглядывался. Волколак, обнажив острые клыки, жадно вдыхал воздух, где - то скрывалась его жертва. Он прошел мимо, грозный, злой, голодный. Как будто не заметил, не почуял. Марфа следила за силуэтами и молчала, боялась, что их заметят.
        Возле болот мимо них пробежала женщина. Верещала, торопилась. Она скрылась в густом густом облаке так же быстро, как и появилась, оставив после себя белую дымку. Женщина была причудлива: вместо ног копыта, а лицо вытянутое как у лисы.
        -Кикиморы болотные. - Хмыкнула кошка. - Все носятся, носятся да пакостят друг другу. Как дети малые.
        - Бабки у нас в деревне говорили, что кикимора - это злой дух, его ведьмы насылают чтобы сгубить человека.
        - Чего только бабки не болтают. - Ответила кошка.
        - Так кто ж они? - Марфа внимательно слушала кошку и удивлялась тому, как глубок и скрытен этот мир.
        - Несчастные проклятые души.
        - Почему они нас не трогают? - Всю жизнь Марфе твердили о том, что стоит только не подмести в доме, как домовой устроит взбучку, стоит отлучиться или зазеваться на перекрестке - точно черта с собой притащишь. А здесь, странные существа, о которых девушка слышала только в сказках и страшных историях, бродили рядом.
        - Мы разными тропами ходим. Нас защищают духи леса, ведут невидимыми тропинками, чтобы сберечь.
        Казалось, прошли они целую жизнь прежде чем пейзаж вокруг начал меняться. Наконец, сосны и дубы сменились ивами и кустарниками шиповника. Длинные ивьи волосы падали в черное озеро в форме блюдца. Влажную землю украшали узоры лап и копыт.
        -Неужели тут кто - то живет из зверья?
        - В каждом месте кто - то да живет. - Коротко ответила кошка и подошла к дереву. - Я залезу на дерево, посмотрю, далеко ли нам идти, а ты подожди меня вон у того камня. - Острая мордочка повернулась в сторону каменного выступа. - Только не шуми. - С этим словами кошка прыгнула на самую высокую ветку и стала частью темного неба. Не было видно ни блестящей шерсти, ни огромных мерцающих глаз.
        Марфа села на мягкий зеленых мох и принялась ждать свою спутницу. По рукам девушки забегали мурашки, было холодно и страшно остаться одной, посреди пугающего леса и мрачного озера. С темной гладью и дном, полного тайн. Она привыкла, что лес наполнен звуками и жизнью, а здесь, затаившаяся тишина оплетала тело, давила и пугала. Туман исчез на выходе из леса вместе со страшными существами и она чувствовала, как оказалась на виду.
        Стоило прикрыть глаза, как дремота забрала ее. Снились Марфе звезды и высокие горы, о которых она слышала лишь в легендах Ганны. Но о которых мать запрещала даже мечтать. Снились ей глубокие океаны и невиданные рыбы. Блеск волн и закат, каких она не видела никогда в жизни. Такой чудесный был сон, что не заметила Марфа как на берег вышел огромный медведь. Он подошел, понюхал ее, да отправился на другой берег, хромая и оставляя глубокие следы. Когда Марфа открыла глаза, то увидела звериные следы, пропитанные кровью. Она задрожала от вида крови, но кто бы не был ранен в таком месте, то нуждается в помощи. “Нет никого в этой глуши кроме меня и страшных созданий” - Подумала Марфа и решила, что лучше она найдет раненого зверя и постарается помочь, чем темные твари слетятся на запах крови и погубят. Она встала, одернула льняное платье, поглубже завернулась в платок и отправилась вслед.
        Отпечатки лап вели к пещере на другом берегу озера, что была скрыта зарослями шиповника. Марфа подошла к входу, спряталась за кустами и стала наблюдать. В пещере лежал огромный медведь, “Берендей” - подумала девушка, он громко ревел и звук боли разносился эхом внутри. “Самый страшные зверь в лесу - медведь, потому как леший может им обернуться и задрать неугодных” - вспоминала Марфа наставления своей матери. Она хотела убежать, скрыться, схорониться за камнем, в надежде, что кошка уже вернулась. Но зверь, несмотря на ужасающие размеры не источал злость и ярость. Хозяин озера уже знал, что прячется в кустах шиповника.
        -Я тебя вижу. - Раздался грозный голос из пещеры. - Ты пришла меня убить? Просить моих даров?
        - Нет, я увидела кровь и прошла по следу. - Девушка робко вошла внутрь, она перебирала холодными пальчиками влажный платок, что нисколько ее не грел. И думала, что следовало и ей остаться возле камня.
        - И чего же ты хочешь?
        - Я…я… - Голос ее дрожал. Хозяин озера вскочил, его глаза налились кровью, он направился к незваной гостье. А девушка попятилась, зажмурилась и сжала платок. Она представила, как острые когти рассекают ее грудь, как льется кровь холодную землю, как ее смывает вода и превращает в ничто. Как медведь ломает ее тело, дробит кости в пыльцу и разрывает кожу. Как придут темные твари из самых глубин леса лакомиться ее останками, птицы совьют гнезда из волос, а воды темного озера омоют белые кости и унесут на дно все, что когда - то было ее воспоминаниями.
        Стало больно. Марфа схватилась за темечко, разозлилась и увидела возле ног крупную кедровую шишку. “Вздумалось же кому - то шишками бросатся”. И тут же осеклась. Перевела взгляд на медведя, всего две пяди было между ними. “Может, от того он и злой, что раненный?” - Подумала Марфа и почувствовала, как сердце ее наполнилось силой. Как страх отступил, а боль от шишки исчезла.
        -Я помогу тебе! - Крикнула девушка и подошла к зверю. - Не злись, не гневайся, я не злого тебе желаю, а лишь сквозь лес пройти. - Медведь замер, прислушался - Следы на берегу, я видела, красная ленточка за тобой вьется, разреши рану посмотреть.
        - Не боишься меня, Марфа? - Голос зверя был грозным и низким. Девушка широко раскрыла глаза.
        - Уже нет. Откуда имя мое знаешь? - Голос перестал дрожать, а босые ноги твердо стояли на влажной земле.
        - Я все знаю. И откуда пришла, и как пахнут твои волосы, и по какой тропинке идешь. Снимешь силки с лапы - я тебя вознагражу.
        Не стала Марфа спрашивать про подарки и награду, не затем она по следам пошла. Робко, осторожно девушка касалась огромный лапы, она со всех сил старалась раскрыть силки. И как только это удалось, вода зашумела, забурлила. Чернота исчезла, гладь озера стала прозрачной, синей, будто голубика. А вместо медведя, возле девушки сидел ворон.
        - Не всякий заметил бы следы, не каждый бы пошел. А те, кто шел сюда, не по следу, а по жадности не осмелился идти без булата и дружины.
        - А зачем сюда приходили другие?
        - За дарами, за властью, за силой. Но тебя я вознагражу. Не только за доброту, потому как нельзя быть добрым для всех. Но хватит слов. Снимай своё платье, отпусти платок, как отпускаешь свою старую жизнь, распусти волосы и иди, искупайся в озере. Смой себя старую, найди новое имя. - С этими словами ворон расправил черные крылья и взмыл в темное небо. “Наверное, он полетел к луне и звездам” - Подумала девушка.
        - Ну и что ты стоишь? - За спиной Марфы раздался мягкий протяжный голос кошки. Она сидела возле шиповника и перебирала когтями шишку.
        - Больно было. - Девушка нахмурилась.
        - Зато как быстро и доходчиво.
        Вода была прохладная, ночная. Девушка ступала по песчаному дну. Когда вода достигла пояса, она вдохнула глубоко свежий лесной воздух и нырнула. Всего мгновение и озеро засияло, осветило темный лес и из воды вынырнула Мара. Волосы ее были темно - синего цвета, как самый глубокий океан, все раны и ссадины затянулись, а лицо стало еще краше, чем было. Душа наполнилась силой, такой, что никогда прежде она не чувствовала, будто пара крыльев распустились за спиной, и она, подобно ворону может устремиться к звездам.
        -Ведьмы, от того, что ведают. А пока ты лишь подглядываешь юная Мара. - Замурлыкала кошка. - Чувствуешь? - Казалось, она даже улыбнулась. Если только кошки могут улыбаться. - Ты открыла свою дверь.
        - Теперь у меня есть силы, чтобы колдовать? - Девушка взяла в руки платьеце льняное, и по одному желанию девушки окрасилось оно в черный цвет ночи, а по краям расцвела вышивка из зеленых трав и ветвей.
        - Всегда были. Только слушала ты чужие голоса, что звучали внутри тебя.
        - У каждого они есть?
        - Голоса да. А сил не всем хватает, чтобы узнать свою природу. Не ходят слабые этим путем.
        Преобразилась не только девушка и озеро, деревья стали изумрудными, ели стремились к небу зелеными макушками. Путники шли вперед, в глубь леса, но стоило озеру скрыться за еловыми лапами, небо нахмурилось, разлилось и загрохотало. Начинался дождь. Они побежали вперед, острые капли хлестали девушку по лицу. На мокрых губах был ощутим вкус свободы. Впереди виднелся шалаш из еловых лап. Кошка юркнула под навес, Мара последовала ее примеру и шагнула под треугольную крышу.
        Внутри пахло ароматным бульоном, теплым хлебом с пряностями и травами. Сухоцветы, подвешенные к деревянной балке над входом пропитывали дом пьянящим ароматом. Это была настоящая магия, снаружи был всего - лишь ветхий шалашик из ветвей и и елочных лап, но внутри! Внутри это был добротный деревянный дом.
        Белая печь, без единого пятнышка от углей и золы, была украшена рисунками и символами. Рядом с окном располагался дубовый стол с резными ножками, на нем стояла посуда из глины с ароматной едой и теплым чаем.
        У другого края - кровать с изголовьем, полки с книгами и баночками. За печкой раздалось покашливание, в маленькой кроватке лежали два мальчика. Один из них постарше, лет тринадцати, а второй был значительно младше, лет пяти. Они были похожи друг на друга, те же темные волосы и черты лица. “Братья” - подумала Мара. В объятьях домашнего уюта девушка не чувствовала себя спокойно, будто ее обняли так крепко, что воздух стал недостижим.
        -А кто живет в таком чудном доме? - Мара осторожно села за стол, и как дома, стала заплетать свои синие волосы.
        - Старуха Манья. - Равнодушно сказала кошка.
        - Не по себе мне в чужом доме. - Она сложила руки на груди и продолжила поглядывать на еду.
        - Пойдем обратно? - Кошка лизнула лапку и провела по шелковому ушку.
        - Там дождь. А здесь тепло и уютно. Мне кажется, лучше переждать бурю.
        - Как скажешь, так будет. - Кошка легла калачиком возле входа и задремала.
        Мара взяла с тарелки один кусок пирога, откусила. Казалось, это лучшее, что она ела в своей жизни. И как только пирог весь исчез с тарелки, она встала и подошла к деревянному тазу с прозрачной водой.
        “Не гоже с грязными ногами лезть в постель” - подумала Мара и смыла с ног песок, тонкие ниточки лесных трав и елочных иголок. Аккуратно отодвинула край перины и легла в теплую постель.
        -А кто эта Старуха Манья? Ведьма? - Мара надеялась, что кошка не спала крепко. Они ведь никогда не спят?
        - Ведьмы верят в силу и в любовь, что идет изнутри. А Манья верит в свою сущность, хотя её она лишь стала, но не была.
        - А что это за сущность? - Мара приподнялась и села на край кровати.
        - Проклятая, та, которой однажды указали как жить. Так она и живет по сей день.
        - Что - то мне не по себе, может не стоит оставаться здесь? - Тихонько проговорила девушка, перебирая синие кончики волос.
        - Поступай как знаешь.
        Девушка встала, подошла к двери, распахнула ее и тут же намокла. Дождь был злой, верхом на ветре он обрушивал всюду свой гнев. Мара заскочила внутрь и подбежала скорее к печке, просохнуть и согреться. Вслед за ней дверь хлопнула и порог переступила хозяйка дома.
        Из седых всклокоченных волос торчали колючки и листики, светло голубые глаза блестели, короткие руки упертые в бока украшали браслеты и бусы. На лице ее не было старости, как и воды на одежде, только недовольное выражение.
        -А кто это у нас тут? Не помню у себя такого ребенка! - Захохотала Манья.
        - Я Мара, хозяйка. В дождь попала, промокла, увидела шалаш и нырнула туда, лишь бы от бури скрыться. А тут такое волшебство!
        - Ну да. Чудесный домик. Какой еще может быть дом в чаще леса? - Хозяйка подмигнула, скинула лоскутную накидку, села за стол и налила чай в огромную чашку.
        - У вас очень хорошо, можно я у вас переночую? Пережду грозу. - Девушка наблюдала за Маньей и думала, что не похожа она на проклятую. Но чувство тревоги все - равно не отпускало ее.
        - Спи, ешь, отдыхай, а в уплату, по хозяйству мне поможешь. - На том они и договорились.
        Ночь была тяжелой. Девушка много ворочалась, не могла уснуть, как будто что - то давило на нее. Смотрела она в пустоту, и на секунду, ей показалось, что в окна заглядывает кто - то. Моргнула. Но никого не увидела. Неизвестно сколько времени прошло прежде, чем девушка уснула, освещенная первыми лучами солнца.
        Утро было ярким, слепящим. Солнечные лучи пронизывали окна как тысячи маленьких иголочек. Старуха подлетела к кровати и рывком сдернула покрывало с девушки.
        - И чего мы еще спим?! - Крикнула Манья, дергая Мару за руку. - Вставай! Петухи уже трижды пропели!
        - А? - Растерялась сонная девушка.
        - Ага! - Крикнула старуха. - Вставай говорю, я у лешего семена травы волшебной взяла, а сорняки убрать надо. Скорее! А то вот - вот семена прорастут в земле, а ты еще лежишь! - В ответ Мара только протерла глаза да зевнула. - Вставай говорю! Приютила ее, накормила, неблагодарная!
        - Да, помогу, помогу я вам. - Ноги девушки еще дрожали с дороги, а тело обмякло, она очень мало спала и ни сколько не отдохнула.
        - Да уж изволь. - Старуха фыркнула и хлопнула дверью.
        Мара пошатываясь встала с кровати, по привычке, завязала свои растрепанные волосы в косы и вышла во двор. На месте шалаша стоял деревянный домик очерченный ветхим забором, на краю крутилось пугалко на жерде с тыквой вместо головы, в белом платье и со страшными длинными руками из веток. Возле дома проросла лебеда и крапива, а грядки с волшебной травой от лешего нигде не было видно.
        -А где травка то посажена? - Мара зашла в дом и увидела, как Старуха девичьи платья убирает, да в печь заталкивает. “Странно, не видела у нее дочерей” - Девушка начала присматриваться вокруг, но виду не подала.
        - Как нет? Как нет? - Манья дунула на угли и в печке моментально затанцевало зеленое пламя. Она развернулась к гостье и уперла руки в бока. Печка разгорелась, платья затрещали. - Раз там нет, так поди редьку пропали. Что встала? Видишь я болею, ноги не держат, да руки слабы уже. - Мара ничего не ответила и молча вышла во двор.
        Старуха Манья напомнила ей о матери, от которой она так хотела убежать. Правда, сложнее было убежать от ее голоса в голове, чем из дома: “Ишь, куда пошла то? Силы тебе подарили? Ну-ну! Платье нацепила она. Сбежала лучшей доли искать? А мать на кого оставила? Не дочь, а проклятье!”.
        Маре не хотелось помогать старухе, но так совестно было. Ведь она и правда приютила ее, накормила. “Вот прополю и пойду дальше!” - твердо решила девушка.
        Земля была сухая сухая, потрескавшаяся, будто бы и не лил ночью ливень, а жара стояла страшная. Девушка села на сухую землю и принялась за работу. Как полдень наступил, возле забора показался мальчик, что был постарше, с тяжелой охапкой дров, он тяжело дышал, краснел, но тащил дрова к дому.
        -Так много сразу. Ты такой сильный. - Прервалась Мара.
        - Наверное. - Пожал освободившимися плечами худой мальчик.
        - А, вернулся, дров принес? Или силенок не хватило? - На крыльцо вывалилась Манья, выглядела она довольной и отдохнувшей.
        - Принес. Мам, вынеси воды пожалуйста. - В отличии от Маньи у сына ее были черные - черные волосы и темные глаза.
        - А что, самому не в моготу? Рук ног нет? - Старуха зыркнула на сына и осталась на крыльце. Мальчик замолк и ушел в дом. Мара тяжело вздохнула, ей очень горько было видеть истории, от которых, как она думала убежала прочь, за колодец.
        - А вы не видели кошку черную? - Девушка продолжила убирать траву, уткнувшись в землю, лишь бы не встречаться взглядом со старухой.
        - Видела. Выгнала я ее. Мышей у меня нет, а лишний рот кормить нечем. А мне еще ужин готовить! А ты давай, не зевай. - Старуха скрылась в доме, хлопнув дверью. Мара слышала, как Манья окликнула сына, велела тесто замесить, огонь разжечь да начинку приготовить, а сама уселась в кресло и закурила трубку.
        Второго сына не было видно, позже, когда мальчик вышел рубить дрова, Мара спросила, где его братец. Тот ответил, что его брат ушел играть с их сестричкой за болото. Топор был велик для него, мальчик пыхтел, потел, несколько раз чуть не саданул себе по пальцам, но продолжал рубить. Когда дело было закончено, раскрасневшийся, он поспешил перетащить дрова в дом.
        Мара сидела на земле, пыталась отдышаться, отгоняла насекомых веткой полыни и смотрела за тем, как мальчишка носится туда сюда.
        - Не балует тебя матушка. - Полынь душистая наполнила легкие и распахнула дверцу. Ноэль вздохнула, наконец, работа была сделана. Она распустила косы, вскинула голову и осматривала владения Старухи.
        - Она говорит, что я мужчина, и как настоящий сын, должен о ней заботится. Она говорит, что так хорошие дети себя ведут. А я не хочу быть плохим. Плохих никто не любит. - Мара не ответила, вдохнула сильнее запах полыни, моргнула и увидела, что дом старухи начал преображаться.
        Вместо грядок, возле ног расползлись незнакомые растения серого цвета с острыми багровыми шипами. Дом поблек, осунулся и истощал. Окна заколочены, сквозь щели в стенах, проникала липкая тьма. Чучелко на краю огорода оживало, тонкие руки из веточек схватили маленького воробушка на заборе сдавили его настолько сильно, что выдавили жизнь и закинули в гнилой тыквенный рот. Мальчик же почти не изменился, только стал бледнее, чем снег суровой зимой. Его щеки были впалые, глаза не светились от жизни, скорее блестели как стекло.
        “Действительно, чудный дом” - Подумала Мара, взяла веточку полыни и убрала в кармашек платья. Она осмотрелась, но стоило аромату полыни исчезнуть, как вокруг все снова засияло яркими красками. Но красивая картинка приобрела резкий запах гнили. Кошки до сих пор не было - “Наверное, она ждет меня впереди. Нужно поторопиться” - решила Мара и направилась в дом, чтобы попрощаться со старухой.
        -Заходи девочка, ужин то готов. - Ласково пропела Старуха. - Наваристый суп сегодня вышел! И пироги! Смотри, какие румяные!
        - Спасибо. - Мара умылась водой из ведра. - Спасибо вам за доброту и щедрость, что не выгнали в бурю… - Не успела она закончить, как старуха опередила ее.
        - Да разве можно выгнать путника в лесу? Все знают, что надобно приютить, накормить, а то горе пожалует.
        - Пора отправляться дальше, я пришла попрощаться.
        - Куда же ты пойдешь? Пурга на улице! - Манья рассмеялась, залила в рот большую ложку супа и откусила от куска пирога.
        На лице Мары расцвела удивленная гримаса. Она отворила дверь и выпустила на волю из легких разочарованный вздох. Он сбежал и смешался со снегом. Замело все, грядки исчезли, а чучелко надело снежную шапку. Дальше забора не было видно ничего, даже массивные деревья казались легким видением. Девушка закрыла рывком дверь и села за стол.
        -А что ты не ешь, милая? - Бросила пустую тарелку Манья, сложила руки крест на крест и посмотрела на нее. Волосы старухи уже не были взъерошены, они аккуратно обрамляли миловидное лицо.
        - Ой, я так устала, что и есть не хочу. - Мара болтала ногой и поглядывала в окно, идти в метель не хотелось.
        - Спасибо матушка. - Мальчик встал из-за стола и отправился за печку, где было его место, выпил молока и тут же уснул.
        - Ну смотри, мой второй сын тоже не ел, а потом раз и унес его ворон в гнездо, да там и съел. А я говорила, мать надо слушать, есть что дают и делать, что следует. А может не вкусно, а? - Манья зыркнула на печь. Но мальчик уже сопел.
        - А я думала, он ушел играть с сестричкой на болота? - “Странно, в такую пургу и не ищет сына” - подумала девушка.
        - Ах если бы! Не углядел за ним мой старшенький! Утащил его ворон в свое гнездо. Да съел. Вот теперь вдвоем с этим олухом… - Старуха встала, вынесла котелок с супом на задний двор и спешно вернулась. Мара удивилась, на ее одежде не было снега. Манья скинула башмаки, легла. - Как доешь, оставь посуду, да ложись спать. Утром поди утихнет буря, поможешь мне с крышей, да пойдешь. - Мара кивнула. Дождалась, пока старуха уснет, достала ветку полыни, подпалила ее прикосновением своего пальца и вышла во двор.
        Дым окуривал снежные тучи, и стоило ему коснуться снежных хлопьев, как вьюга рассеялась, снег исчез. А чучелко превратилось в страшное существо, что стоит на одной ноге возле забора, следит, чтобы никто не вошел, и не вышел. Ветер заставлял танцевать белый саван, хищные глаза чудища пылали пламенем. Мара вышла осторожно, окутав себя дымом. Обошла дом, посмотрела на растения, что уже начали обвивать дом. Она слышала, как они растут, как вьются их ядовитые корни под землей. Как они наполняют владения дурманом и иллюзиями. Девушка поморщилась и направилась за дом, к котелку.
        В густой жиже серо - зеленого цвета плавали маленькие косточки. Мара прикрыла рот ладоньей. Она была уверена, эти косточки вчера сладко сопели за печкой. Не обращая внимание на корни, что путались под ногами как клочки змей, она побежала в дом.
        За печкой спал старший сын Маньи. Но как бы не тормошила его девушка, он не просыпался. “Молоко” - догадалась Мара. Оставалось ждать до утра, она не могла оставить мальчика, иначе старуха погубит и его. Девушка затушила веточку и спрятала в кармашек, распустила волосы и принялась ждать.
        Как только лучи солнца коснулись лица Старухи, та поморщилась, недовольно заворочалась, а Мара быстро легла в постель и притворилась, будто спит.
        С рассветом проснулся лишь мальчик, сонно, он побрел за водой, растопил очаг и заварил чай. Достал с печи пироги с щавелем и яйцом и стал накрывать на стол. Как только завтрак был готов, он осторожно подошел к старухе, разбудил ее и пригласил к столу. Стоило ей умыться, она нависла над кроватью и закричала: “А ну подъем! Вставай! Мы тут уж и завтрак сготовили, и воду принесли, а ты все спишь! Вот лежебока!”.
        -Наверное лучше другими прикрываться, да детей своих губить! - Вскочила Мара с кровати, крикнула и уставилась на старуху.
        - Я стара и больна! Еще и сына кикиморы утащили! А ты! Ты….А мы… - Голос старухи сменился на жалостливый, казалось, что вот - вот заплачет - Мы тебя приютили, так ты еще и упрекаешь нас в чем - то. Ну и девочка. - Заворчала старуха и вышла из дома.
        Внутри сломалась плотина и русло понесло мощную реку. Мара почувствовала силу внутри, река разлилась. Запалила она ветку снова, окурила дом. Предстало жилище в новом свете: черная печка с отпечатками детский рук, сломанная кровать, заколоченные окна и щели в полу. Девушка вышла из дома чтобы найти мальчика.
        Пелена исчезла, Старуха была сгорбленная, с морщинами и обрюзгшим телом. Грязное платье со следами болотной слизи и крови. Но она была не одна. Над серым телом Маньи склонился рваный черный силуэт. Он вышел из чучела и повис над ней, подобно облаку, что обволакивало старуху, управляло ей. Старуха Манья не имела власти ни над душой, ни над телом, ни над судьбой.
        Сын старухи сидел на скамейке возле дома и плел лапти. Он был как муха, что попала в сети к старому голодному пауку.
        -Я не дам тебе и его погубить! - Мара присела к мальчику и обняла его. Он был холоден как пурга, тверд подобно камню, и кажется уже не жил. Старуха подскочила, волосы ее зашевелились подобно змеям. Ребенок начал теплеть, щеки порозовели, глаза засияли.
        - Не смей! Ты не имеешь право его забирать! Он мой! Только я решаю! - Она бежала к сыну, но было поздно. Туман развеялся. Лед откололся. - Ведьма! Колдунья!
        - Теперь у него своя жизнь. - Ноэль отпрянула от мальчика. А сын Маньи закрутился в черном вихре, превратился в ворона и взмыл в воздух.
        - Проклятая ведьма! Забрала моего ребенка! Злодейка! - Манья опустилась на колени и кричала в небо. Тень за ее спиной развеялась.
        Мара пошла прочь, мимо заколдованного чучела и гнилых ворот. Старуха все продолжала кричать вслед проклятья, ее лишили самого дорого. Смысла ее жизни - вершить и пожирать чужие жизни в угоду себе. Ведь не имеем мы власти ни над кем, кроме себя. А многие и над собой не властны.
        Перед болотами, у тропинки появилась кошка, она довольно умывалась. Возле нее на коряге сидел ворон. Тот самый, что улетел ураганом прочь от дома милой матушки.
        - Каррр, ведьма. Каррр. Иди спокойно. - Возле коряги появились массивные кожанные ботинки с черными ремешками и пряжками, украшенными цветочным узором.
        - Спасибо. Что за тень была за ее спиной? - Девушка отряхнула ноги от земли и надела подарок ворона.
        - Чужие слова и мысли, чужой уклад жизни. Они входят в Явь и воцаряют свой уклад. Манью они превратили в чудовище, потому что сама она поверила в это и стала жить подобно, как и должны жить чудовища. - Кошка закончила умываться и распушила свой черный хвост. - Пора идти дальше, мы почти на месте.
        - До встречи Мара. - Каркнул ворон, взмахнул чернильным крылом и скрылся в облаках.
        Над болотами горели огоньки, тропинка юлила между топью, кустами клюквы и осоки. Мара постоянно оглядывалась. Казалось, что темная тень шла за ней по пятам. Невидимая, грязная, склизская. Та, что овладела Маньей.
        Впереди виднелись домики. Уже темнело, а свет в окошках не горел, дым из труб не шел. Деревня была покинутой, одинокой и пустой. Вместе с луной пришел и холод, изо рта путников вырывался пар.
        -Переночуем, а завтра уже к ужину придем. - Промурлыкала кошка.
        - Где же мы остановимся?
        - А ты дом выбери, любой. Там и переждем ночь.
        Под ногами хрустели сухие листья. Осень с каждым днем становилась все сильнее, ярче. Кривые ломаные ветки касались крыш, сухие растения прикрывали окна. Страшно, когда в покинутом и опустошенном месте не видно никого, кто оставил следы своей жизни: дома и метлы, плуги и детские игрушки, посуда. Но когда в таком месте чувствуешь на себе чей - то взгляд, хочется тут же убежать.
        Мара стояла возле двери, пыталась заглянуть в разбитые окна. Коснулась ручки, подождала, толкнула. Дверь распахнулась, петли скрипнули, но девушка стояла и ждала. Ждала, вдруг, кто - то выйдет, вдруг там кто - то есть внутри и он ее ждет. Тишина. Она вздохнула и вошла внутрь.
        Пыль покрывала застывшую жизнь, на столе стояли плошки и чашки с засохшей едой, в которой копошились тараканы. Дрова в печи давно прогорели и остались лежать в обличье пепла, колыбель зависла в тишине, с каждым шагом старые доски скрипели.
        - Огонь может привлечь темных тварей? - Мара присела возле печки и помешала угли кочергой.
        - Да. Не советую. - Кошка запрыгнула на кровать и свернулась клубочком под тяжелыми одеялами.
        - Жаль. - Девушка облокотилась на печь и задремала.
        Она проснулась, от того, что услышала хруст и топот за окном. Огляделась. Мара слышала тишину и как по стенам ползают тараканы. Как они роются в перекладинах в потолке, как блестят их рыжие тельца. Она слышала как за дверью кто - то ходит. Юркий, чёрный, хитрый. Тот, кто следовал за ней по пятам. Кто хочет, но не может войти.
        Ледяной страх сковал, привязал, заставил онеметь. Ключица заныла, тело задрожало. Маленькая тень выбралась из под грязных одеял и в два прыжка оказалась на столе.
        Как только кошка заметила блуждающую тень, страх стал отпускать ледяные объятия. Огромные зелёные глаза уставились в одну точку, хвост поднялся и взъерошился. Тень ходила туда сюда, отвлекала, заигрывала. Шерсть нервно дёрнулась.
        Страх уходил медленнее, он как пятно черной смолы, цепляется и норовит остаться. Но, чёрный страж блеснул глазами, распушил шерсть. Кошка зашипела, выгнулась. Заметила.
        У девушки хватило сил встать, щелкнуть пальцами и зажечь пламя маленькой свечи. Тень растворилась. Кошка села, поджала лапки под себя, но не сводила глаз с окон. Мара поставила свечку на стол, спряталась под него, обняла колени руками и уснула. Дом наполнился сладким ароматом медового воска. Кошка следила за окнами, но кроме тяжелых грязных следов под окнами ничего больше не было.
        Утро пронзительно туманным, беспокойным. Мара с трудом открыла глаза и встала. Ей не было холодно с тех пор, как она встретила огромного медведя. Как будто что - то грело изнутри, но могильный холод этой деревни она чувствовала слишком живо.
        -Кто приходил ночью? - Она накинула платок и села на кровать.
        - Тот, кто может погубить тебя. - Кошка лежала все - так же, свернувшись уютным калачиком.
        - И кто это? Черт? Бес?
        - Кое - кто пострашнее. - Кошка встала, потянулась и зевнула. - Но только тебе под силу заставить его исчезнуть.
        - А разве, мне под силу?
        - Не утомляй меня глупыми вопросами. - С этими словами кошка вышла из дома и отправилась прочь, чтобы разведать тропу.
        Мара сидела на рассохшейся скамейке и ждала, когда из тумана покажется острый черный хвост. Но было слишком тихо, только ключица снова начала ныть. “Не было у нас в деревне добрых слов о ведьм, только злые” - подумала девушка и встала. Черный силуэт возник за скамьей. Он ждал и никуда не исчезал, тянулся к ее плечу острыми когтями. “Может и я становлюсь злой? Поэтому и преследует меня черная тень?” - Она пошла ближе к выходу из деревни, надеясь встретить там кошку. Рогатая тень отправилась по пятами. “И правда, старуха меня приютила… мать оставила. А вдруг, не по своей тропе я иду? Матушка всегда говорила, что удел наш прост.” От этих мыслей сердцу стало очень тоскливо, в груди заныло, а тень стала больше. Силуэт рос и возвышался, скоро он овладеет ей и отведет туда, где ее место.
        “Но что же так больно и паскудно от этого. Не могу я так, не хочу” - Из глаз девушки полились слезы.
        -Хочешь! - Заревело огромное черное существо позади нее. С него капали черные вязкие капли, они обжигали почву, оставляя пепельные круги на земле. Девушка побежала прочь. - Только это ты и осилишь, не убегай от своей доли Марфа. - Девушка остановилась. Взбунтовалась. Не ее это имя. Не такая она теперь.
        - Не мое это. - Она развернулась и развела руками, в воздухе появился огненный круг. Чудище приближалось к ней, он выставил вперед длинные рога, чтобы пронзить ее, черная жижа стремилась зацепиться тело Мары, поглотить. Но пламя не щадило никого. Пламя, что наконец освободили. Горели дома и лавки, почва под ногами девушки, и казалось, даже туман сдался в огненные объятия. Языки пламени плясали под тяжелыми ботинками, не обжигали, а лишь легонько касались пряжки. Мара смотрела как горит ее страх, безмолвно корчился он в огне. Его лишили голоса, лишили сил и погребли под тремя слоями пепла, смешали с черной землей. Через несколько лет на этой земле вырастет роща, земля впитает все и даст урожай.
        Кошка вернулась к пепелищу, посреди которого стояла Мара.
        - Я все сожгла. И его. - На синии волосы падали хлопья пепла, черное платье покрылось белыми пятнами.
        - Теперь ты другая. Не узнает тебя больше никто из прежней жизни, чужда ты им стала. Не такая, какую они хотят. - В этот момент на землю приземлился третий ворон.
        - Возьми дар, всесильная Мара. - Девушка наклонилась к птице и вытащила из кучки пепла посох с прозрачным камнем из горного хрусталя. - Мы будем рады видеть тебя, прощай. - Ворон растворился в пепле, будто никогда и не прилетал. О его визите напоминал лишь посох из серого дерева.
        - Нам пора.
        Впереди, окруженный забором из частокола стояла изба на куриных ножках. “Как чудно и забавно” - подумала девушка. Теперь все новое ее не пугало. На крыльце сидела красивая женщина и пряла. Черные волосы падали на плечи, а тонкие изящные руки ловко управлялись с прялкой. Она была ладная и красивая, только сквозь вырез на юбке увидела Мара кость вместо ноги. Нахмурилась.
        - Все в этом мире имеет две стороны. Не пугайся меня. Уж такова моя природа. - Баба - Яга гладила кошку и улыбалась. Не выглядела она как в страшных сказках, которыми пугали ее с детства.
        - А в чем моя природа? - Женщина встала и тут же оказалась возле Мары с ковшом воды.
        - Мои три брата дали тебе три дара, возьми и мой. Испей водицы. - Мара выпила волшебную воду и увидела мир, будто бы смотрела на него сверху, она слышала голос Яги - В перерождении твоя природа. Все вращается в этом мире подобно колесу прялки. Осенью все умирает, чтобы возродиться в новом обличье.
        Мара узнала, что умерла в том озере, чтобы возродиться вновь. Новой. Что все в этом мире ходит по вечному кругу. С тех пор, стали в деревнях по весне сжигать чучела соломенные, Марой названные. Чтобы проводить зиму и дать жизнь новому.
        Так и жила Мара по соседству от Бабы - Яги. Потому как каждый из них управлял своей прялкой. Мара помогала людям с урожаем, хранила от наводнений и давала силы всем, кто решил идти своей дорогой, кто горевал по старому, но неустанно шел вперед. Яга же улетала каждую ночь, чтобы проводить умерших по мосту в другой мир и встретить новые души, что по созвездиям летели на землю.
        Однажды, услышала Мара зов из деревни, откуда родом была. И оседлав черную лошадь с огненной гривой ускакала прочь.
        “Земля устала, все, что истощено желает отдыха и покоя”. - Сказала Мара и добавила, что следует поискать новое место и указала путь. Через поля да на новое место подле озера.
        Не рады были многие, но люди часто привыкают к сложившемуся укладу и не желают расставаться с тем, что отжило. Но делать было нечего, голод страшнее неизвестности. Указала она место на карте, отметила костерком посреди поля, что не двигалось с места, приняла дары и хотела лететь прочь, но стало любопытно ей, что стало с ее матерью и домом.
        Две избы стояли как и прежде, друг напротив друга. Ее бывший дом выглядел потерянным, заброшенным, совсем как сгоревшая деревня за лесом. Соседская изба была такая же, только из ее трубы дымок валил. Обернулась Мара простой старушкой, да постучала в дверь.
        На пороге стояла Ожана, только ничего не осталось от ее красоты. Тонкая фигурка стала похожа на самовар, руки загрубели, а янтарные волосы поредели. За грязную юбку ее дергали трое ребятишек.
        - Чего тебе старуха? - Грубо ответила Ожана. Совсем, как ее мать.
        - Жила по - соседству с вами родня моя. Да вот видимо уехали они куда - то. Не знаешь, милая что с ними случилось?
        - Конечно знаю! - Гордо сказала Ожана и засучила рукава. - Марфа за колодец ушла да и не вернулись, волки поди сгрызли. А ну ка рученки убрали! - Отвлеклась женщина, прикрикнув на детей. - А мать ее… говорила, что к сестре поедет, мол беда у нее какая то случилась. Сыновей вроде потеряла… говорила, чудное случилось, мол ворон утащил старшего, а младшего кикиморы на болота забрали. Вот и уехала она.
        - А как сестрицу ее звали, так давно не виделись, что запамятовала. Не Манья ли?
        - Ага, верно - верно. Говорила она, мол поеду до сестрицы Маньи, наведу порядок, да может свою девку найду. И уехала на осле. - Дети вокруг женщины продолжали канючить леденцы, она замахнулась на них деревянным черпаком, да не успела огреть. - А ну ка кыш! Не заслужили леденцов. Да и какие леденцы, хоть бы с голоду не сдохнуть. Слышали, что советница Мара то насоветовала?
        - А, нет, милая, не успела я на нее посмотреть даже ни одним глазком. - Закряхтела Мара в образе старушки.
        - Мол идите на новое место, не будет земля тут больше плодоносить и урожай давать. А я вот думаю, сгубить нас решила, ведьма проклятая, не может быть в другом месте лучше чем здесь. Уж коли у нас такая беда, поди и всех коснулась. Видимо не всесильна эта Мара.
        - И что же, не пойдешь значит с остальными? - Старушка указала клюкой на людей, что грузили вещи на лошадей.
        - Нет, мы тут останемся, да и матушка моя против, ужмемся, затянемся, да проживем как - нибудь.
        - Ожана! С кем ты так баклуши чешешь? Варево убежит же. - Из глубины дома донесся знакомый голос соседки.
        - Иду матушка! - Девушка скрылась в доме вместе с оравой детей.
        “Вот какая твоя доля Ожана” - с грустью подумала Мара, - “Не судьба эта. Судьбу выбирают, а ты подобно рыбке безмолвно плаваешь в колодце”.
        Мара поняла, что силы ее всегда в ней были, только мать ее защищать от них пыталась. Потому как сама верила, в то, что закопано не привлечет внимание. Не накликает беду. Только забыла она, что, то, что долго лежит в земле - начинает гнить, а не цвести.
        Посмотрела Мара на прощание на старый дом, поклонилась, поблагодарила за все, вскочила на гнедую лошадь, да ускакала прочь.