Мама для Совенка. Часть третья Екатерина Боброва
        Мама для Совенка #03
        Третья часть "Мама для Совенка".
        Нас ждет взросление Совенка, огненные ритуалы, первые друзья, первая любовь и путь к трону.
        Про Третьего тоже расскажем, ну и куда без ассары, неугомонного Кайлеса, товарища ректора и всех остальных наших любимых высочеств. Погоняем баранов на свадьбе, похитим Шестого из академии, шокируем птичник - присоединяйтесь. У нас всегда весело.
        Завершено. Четвертая часть
        
        Мама для Совенка. Часть третья
        Глава 1
        Аль выглянул в коридор, убедился, что он пуст, взлетел по лестнице на верхний уровень башни. Огляделся, выдохнул обрадованно - никого.
        Еще пару месяцев назад он и подумать не мог, что станет жаждать одиночества. Насиделся в покоях, ощущая себя то ли принцем в изгнании, то ли дворцовым призраком, а каждый выход наружу казался пыткой.
        Когда был маленький - не понимал, почему его избегают. Став старше - избегать начал сам. Слуги его не замечали, придворные тоже, а родственники… От них он и сам держался подальше.
        «Птичник». Так их называла Юля, когда думала, что ее никто не слышит. Гнездом личров их считал сам Аль.
        Личры опасаются нападать на взрослых, зато любят охотиться на детей. В раннем детстве Аль часто мечтал проснуться взрослым, чтобы «личры» и глянуть боялись в его сторону. Потом понял, что повзрослеть за ночь… Увы, такое только в сказках бывает.
        Отбросил глупые мечты, усмехнулся горько. А ведь кто-то ему завидовал, мечтал о дворце. Но у него не было такого количества дядюшек и тетушек, считавших своим долгом напомнить Шестому о его слабости, о долге перед страной, да еще вложить в детскую голову толику своей мудрости.
        Зато теперь все изменилось.
        Аль сел на каменный пол башни, вытянул ноги, прикрыл глаза, отдаваясь раздумьям.
        Академия оказалась совсем не такой, какой он себе представлял. Здесь тоже были свои «личры», но, слава пламени, были и те, кто плевать хотел на его статус. Полтора месяца Аль в академии, а кажется - вечность. Сколько всего случилось, много к чему пришлось привыкать. Например, жить по четверо в комнате. Обходиться без слуг и без охраны безмолвных. Последнее было непривычнее всего - жить без надзора, но кто-то из ребят просветил, что безмолвные здесь все же есть - старшекурсники, выбравшие себе эту специализацию. Даже если это так - Аль сейчас ничего не нарушает. И ему до пламени нужно побыть одному.
        Хотя дворец всегда был полон народа, Аль ощущал там себя скорее частью интерьера, чем высочеством и уж, тем более, сыном. Вот положено жить Шестому наследнику, он и живет, а сильно ли отличается от кресла или стола, никого не волнует. На приемах его старались не замечать, но когда случайно натыкались взглядом - морщили лица, отворачивались, либо разражались длинными и нудными речами, которые сводились к многочисленным «Не…». Не достоин, не умен, не силен, не одарен и так далее… Позор пламени.
        В академии все иначе. Здесь он всего лишь один из многих. И это равенство позволяет то, чего лишал дворец. «Высочество» можно было проверить на силу пламени. Причем без особых последствий. Драки между воспитанниками официально были запрещены, но поединки один на один, особенно у малышни, спускались без последствий.
        И ему нравилось это равенство. Даже то, что приходилось доказывать правду не только на словах… Зато все было по-настоящему, без притворства. Без укоризненного: «Ваше высочество, как вы можете?» с гадливостью на лице, точно со слизнем разговаривали.
        А еще здесь действовало отличное правило: прогорел один - отвечают все! Как оказалось, совместные наказания здорово сближают. Без отсылки на родовитость.
        Аль улыбнулся, вспомнив, как Юля напевала смешную песенку: «…Драться надо, так дерись». Все-таки ассара сильно отличалась от привычных ему воспитателей, но при этом понимала его лучше остальных. Ассара - пламя его сердца.
        Аль никому не рассказывал, зачем удрал в тот мир. Все решили - почуял появление ассары или наслушался сказок о чудесах немагического мира, вот и удрал погулять. Никто даже не догадывался, что ничего он не почуял и не просто погулять удрал, а решил остаться в том мире навсегда. Отказаться от пламени. Убить в себе то, что оказалось ненужным его семье. Только Юля что-то почуяла, когда пыталась уговорить вернуться.
        Аль давно знал, что на малое совершеннолетие его удалят из дворца. Бывший наставник не скрывал этого. И готовил его скорее к жизни вне дворца, чем к учебе в академии. Но упрямство - наследная черта королевской семьи. Аль верил в изгнание и одновременно не желал его принимать. Занимался тайком от наставника. Брал без спроса книги в библиотеке, читая их ночами. Бегал вверх и вниз по крутой лестнице. Сначала без ничего, потом с ведрами, наполненными водой. Закалял характер, отказываясь от сладкого. И все равно этого было мало… Ничтожно мало для того, чтобы доказать, что он достоин стать Столпом. А ему так хотелось убедить отца, что мама не зря пожертвовала своей жизнью, что он сильный и сможет пройти ритуал. Но жизнь… увы, безжалостнее пламени.
        Вот тогда он и выбрал тот мир, рассудив, что если там нет магии, то его дар, возможно, и не проснется. А еще его заворожили рассказы Кайлеса о различных механизмах, о качелях для детей, о холодном сладком молоке, об оживших детских сказках, о местных «Принцах», которые могут сами распоряжаться своей жизнью… Он засыпал дядю вопросами, а в груди в это время росло убеждение - если изгнание, то только туда, где никто и не слышал о Шестом и королевстве Асмас.
        Фактически Кайлес приходился ему двоюродным братом, как и всем остальным братьям, но из-за существенной разницы в возрасте Аль привык называть его дядей.
        Побег готовился долго и тщательно, а потом Аль случайно заметил у дяди в лаборатории ключ к порталу и рванул, забыв все приготовления. Единственное, на что хватило ума - вставить мыслевик, да активировать плетения, наложенные Лайрой на родовой амулет.
        Лайра была единственной во дворце, кто относился к нему по-доброму. Остальные слуги либо жалели - считая убогим, либо сторонились - точно он был проклят. И только Лайра тайком называла «младшим братом». Пела по вечерам тапунские песни, рассказывала легенды своего народа, прятала книги от проверок наставника, лечила синяки, смазывала ссадины. Она же подсказала про воду и ведра. И она была единственной, кого Аль посвятил в план побега.
        Лайра же ему и указала на главное препятствие - родовой амулет, который он сам снять не мог. Лайра тоже не могла, зато могла сделать так, чтобы амулет стал невидимым, а вместе с ним невидимым для погони становился и Аль.
        Чужой мир встретил неприветливо, но Аль бодрил себя тем, что обязательно привыкнет: к вонючему воздуху, к странным повозкам, к высоким зданиям и к местной еде, но главное - к жизни без магии, к отсутствию постоянного контроля. В общем, к свободе!
        Лес ему не понравился - мокро и пусто, а молодая листва, надкусил, оказалась невкусной. На дорогу соваться не стал - боязно. До ближайших домов, неказистых, деревянных, что были видны, решил дойти пешком. И уже потом, подходя к ним, ощутил, что у него появилась цель. И стало неважным: вонючий воздух, странные машины и собственный страх, все вытеснила потребность найти ассару. Он сам себе напоминал магический компас, настроенный на единственную цель - ассару.
        Первым встретившимся ему людям - одетых в странную, местами грязную одежду - Аль сказал правду: «Я потерялся и ищу дорогу домой». Ведь его дом теперь был там, где была его ассара.
        Люди почему-то приняли его за малыша. Он решил, что так даже и лучше, ведь когда ты маленький, можно ничего не объяснять, а просто твердить «Надо! Ну очень надо! Пожалуйста!!!».
        Люди долго охали и возмущались. Предлагали куда-то «звонить». И тогда он сделал то, чего давным-давно не делал - заплакал.
        Во дворце слезы не работали. Никогда. А о том, что за них могут наказывать в два раза сильнее, он узнал довольно рано.
        - Стыдитесь, ваше высочество, слезы - это вода, а вода - враг пламени. Как же вы можете предавать свою стихию?
        Предавать огонь Аль не собирался, но что оставалось делать, если обида жжет сердце, а слезы сами текут из глаз?
        Этот мир был другим, и слезы тут работали. Нашелся какой-то дядька, который вызвался доставить «Мальца» до дома, пусть только покажет, куда ехать. Он даже был согласен посидеть в машине и убедиться, что ребенка забрали.
        Так он встретил свою ассару.
        И все стало иначе. Словно за спиной встала невидимая защита, и можно было не бояться предательского удара. Пусть он все еще оставался слабаком для «птичника», и его могли выгнать из дворца, но с этой поддержкой Аль был согласен жить где угодно. Он заново учился видеть мир. Без злобы, без отчаяния, без тягостного ожидания отречения от титула. А еще он учился доверять окружающим и верить в себя.
        И было так здорово ощущать чужие эмоции… Пусть слабо, часто едва ощутимо, но даже эти слабые отголоски прогоняли кислое чувство одиночества, и Аль больше не чувствовал себя частью дворцовой обстановки.
        Первое время он часто просыпался в страхе, боясь, что ему все приснилось. Прислушивался к эмоциям ассары и только убедившись, что все спокойно, засыпал. Даже когда Юля заблокировала связь и снимала блок на несколько часов в день, ему хватало и этого. Просто знать, что она рядом и никуда не исчезнет.
        С ней было нестрашно гулять по дворцу, быть на приемах, встречаться с родственниками и придворными. Немного обижало то, что она не брала его с собой, когда срывалась в приключения, но он знал, что Юля его оберегает и боится навредить. Она часто твердила про репутацию, про то, что на него вся страна смотрит. Но при этом не забывала упомянуть, что в академии смотреть не станут ни на связи, ни на родство, а спросят по полной! И правило «едины все» можно отлично использовать себе на пользу.
        Аль и использовал. Нет, он не делал послаблений в обучении, потому что твердо решил - у лучшей ассары должен быть лучший воспитанник, но позволил себе немного расслабиться и стать самим собой: чаще смеяться, не бояться заводить друзей и не переживать о «Высочестве».
        Утром Аль проснулся сам, а не по приказу наставника, встал, выглянул в окно и улыбнулся солнцу.
        - С днем рождения, Совенок, - поздравил он себя. Ему нравилось это прозвище, было в нем что-то уютное и домашнее, а еще оно, почему-то, напоминало о матери. Пусть он видел ее лишь на портретах, но ему очень хотелось верить, что будь она жива, то называла бы его таким же милым прозвищем. И братьям, он слышал сам, оно запало в душу. Даже наставник Ирлан, несмотря на свою строгость, пару раз назвал его так.
        Сегодня во дворце устроили бы праздник - малое совершеннолетие Шестого наследника. Нарядили бы виновника торжества как куклу. С фальшивыми улыбками дарили подарки. А потом, на утро зачитали бы приказ отца об удалении из дворца. Скорее всего его отправили бы на материк в чужую семью. Отец наверняка уже нашел подходящий вариант.
        Так что именно здесь и сейчас Аль совершенно не жалел о том, что никакого праздника у него нет. Как и о том, что пришлось раньше приехать в академию. Лучше так, чем снова умирать от страха за Юлю. Тот день, когда ее похитили, он запомнит на всю жизнь, как и дикий страх при мысли, что она может умереть.
        Первый курс академии имел весьма условные даты начала. Курсанты приезжали сюда в течение года, сразу после наступления малого совершеннолетия. Максимально разрешенный срок задержки составлял один месяц. После этого у курсанта могли начаться первые проблески дара, и родовой дом рисковал сгореть в пожаре.
        Но Аль в этом году ломал одну традицию за другой. Сбежал в другой мир, притащил с собой ассару, да к тому же еще и женщину, а потом заявился в академию за полтора месяца до собственного совершеннолетия и за два месяца до начала учебного года. Пусть на первом курсе занимались в основном повторением того, что проходили дома, но даже это повторение требовалось подготовить для внезапно нарисовавшегося курсанта.
        В Асмасе традиции имели огромное значение, однако и почитание ассарства было не менее велико. Шестой, сам того не желая, заставил многие семьи задуматься о будущем своих детей. Высший свет поделился на тех, кто ставил на ассару, и тех, кто считал, что даже ассара не поможет Шестому стать Столпом. Но потом случилась победа на детских зимних играх, и число сторонников его высочества возросло. Пошли слухи, что ассара собирается заниматься с Шестым по особой программе и потому раньше времени уезжает в академию. Так, внезапно, Аль превратился в объект для подражания. Долгое время его никто не воспринимал всерьез, но теперь весь высший свет не желал обнаружить, что его высочество обошел их детей по учебе.
        - Вот ты где, - над полом показалась коротко обстриженная голова Шиля.
        Шильярд был сыном наместника пятого тэората и двоюродным братом Аля, но все звали его просто Шиль, а он и не возражал. Трое старших братьев закалили его характер, а уж какой опыт они ему передали… Врожденная богатая фантазия вкупе с не менее богатым опытом доводили до того, что Шиль искрил идеями раз по сто на дню. За некоторые, правда, ему прилетало от своих же сокурсников…
        - Стынешь? - спросил Шиль с сочувствием, вставая рядом. Аль пожал плечами. Ему все еще было непросто общаться с товарищами. Они поначалу тоже дичились высочества, но тесная комната, ежедневные занятия, а уж тем более совместные наказания ломали любой лед.
        - Ах да, сегодня твое малое совершеннолетие, - проговорил Шиль задумчиво и вдруг выпалил зло, высовываясь в окно:
        - Могли бы и отпустить во дворец по такому поводу. У-у-у, изверги, сволочи, - погрозил он невидимым наставникам.
        Вздохнул:
        - Мое лишь через два с половиной месяца. Не знаю, какой личр укусил моего отца, раз он решил отправить меня сюда раньше, но я не жалею. Здесь веселее, чем дома.
        - И веселее, чем во дворце, - согласился Аль.
        - Да ну, - изумился Шиль, не поверил: - Рассказывай… У вас там один зверинец чего стоит, а плавающие острова?
        - А зал скорби? - парировал Аль. Помрачнел. Вздохнул и признался: - Мне редко позволяли выходить из покоев. Только по праздникам.
        Шиль недоверчиво покачал головой - не поверил. Потом отмахнулся от заморочек королевской семьи и требовательно спросил:
        - Что делать будешь?
        Аль вопросительно вскинул брови.
        - У тебя же праздник? А ты поглядел на солнце и все?
        И Шиль принялся активно размахивать руками, помогая своему красноречию.
        - О нас подумал? Мы же твои будущие подданные. Никто не может знать наперед волю огня. Вдруг выберет тебя? Готовиться нужно. Ты думаешь, зачем тебя сюда послали? Огонь научиться контролировать? Во дворце башен полно, нашли бы, куда сослать. Нет, ты здесь, чтобы понять нас, твоих подданных, и научиться не только нами управлять, но и заботиться. Вот тебе первое задание. Подданные любят праздники, а уж день рождения короля надо отметить с… - Шиль с сомнением оглядел потрескавшиеся от времени каменные стены башни и закончил: - Хоть как-нибудь.
        «Хоть как-нибудь!», - ворчал про себя Аль, идя по коридору к своей комнате. Как будто это так просто! Еще этот запрет на вечеринки, сборища после отбоя и ограниченный список того, что разрешалось держать в комнатах… И никакой еды или напитков в том списке не значилось. Как тут устроить праздник? Теперь он лучше понимал Пятого и сам был готов озвереть при мысли, что ему пятнадцать лет еще видеть эти стены.
        После того, как две недели назад Аль «вспыхнул», к общим занятиям добавились медитации. И теперь по три-четыре часа в день он проводил в особом зале под присмотром наставников, пытаясь договориться с пламенем. Это было непросто. Пламя напоминало упрямством вальшгаса и покоряться не желало. Аль нервничал, злился, пламя злилось в ответ, и ему пришлось потратить вечер на оттирание закопченных стен. Уборка, как ни странно, помогла умерить гнев, но учеба все равно продвигалась медленно. И хоть наставники заверяли, что так и должно быть, он все равно злился и нервничал.
        Аль уже и не помнил, когда бездельничал. Наставники словно сговорились выжать из него все силы. С утра общие лекции, потом медитация, тренировки и снова медитация. Очень много медитаций. Вечером хватало сил лишь на то, чтобы доползти до постели. А единственный выходной надо было тратить на самоподготовку. И медитации никто не отменял.
        Поначалу он гордился тем, что вспыхнул первым. Ловил на себе уважительно-завистливые взгляды, слышал шепотки за спиной «А что вы хотели? У него же ассара.», но потом, когда остальные играли в мяч в парке, а он отсиживал нижнюю часть спины на занятиях, гордость ушла сама.
        Вдобавок Аля сильно огорчало то, что Юли сейчас почти не было в академии. Водная стихия не хотела поддаваться ассаре, и Четвертый принял решение перенести занятия на берег моря. Аль подозревал, что дело не только в стихии, и был искренне рад за Юлю, но скучать от этого меньше не стал.
        Вздохнул. До отбоя меньше часа. Все ребята наверняка уже в курсе, а у него ни единой идеи…
        Покрутился у закрытой столовой. Впечатлился охранной системой и решил не рисковать.
        Погрустил у корпуса, где жила ассара. Почти решился послать вопль отчаяния по связи, но потом представил размеры ее испуга - она точно подумает, что его убивают, и отказался от этой мысли. Не маленький. Должен сам учиться решать проблемы без помощи ассары.
        Так ничего не придумав, уныло поплелся к себе.
        - Эй, малек, отбой только для старших, что ли? - недовольно прошипела стена справа.
        - Совсем страх потеряли новенькие. Жди их непонятно сколько, - не менее зло проворчали справа. И слегка ошалевшего Аля безо всякого почтения схватили за шиворот и потащили по коридору на улицу.
        К чести его высочества, брыкаться он не стал. Позволил себя вывести наружу и только потом саданул державшего под коленку, подпрыгнул, выкручиваясь из захвата, и рванул было в сторону.
        Пустота выругалась - удар вышел болезненным, зато его товарищ оказался проворнее, и через мгновение спеленатый по рукам и ногам высочество был водружен на плечо и транспортирован в сторону загонов вальшгасов.
        Аль растерялся. С одной стороны, он понимал, что старшие действуют по чьему-то приказу. С другой - это академия. Может, у них тренировка? Или тренировка у него? Кто знает, что там в голове у преподавателей. И что делать? Поднимать тревогу, активировать родовой амулет или подождать?
        Висеть на плече, завернутым в обездвиживающее заклинание, точно в ковер, было неудобно, но терпимо. И Аль решил подождать.
        - Так, малек, не орать, не рыпаться, старших не бить, понял?
        Поставленный на землю Аль задрал голову, глянул на злое лицо старшекурсника и понятливо кивнул. Этот точно отвесит затрещину и не посмотрит на то, что перед ним высочество.
        - Тогда залезай и побыстрее. Транспортное средство подано.
        Аль оглянулся, и на поляне, позади загонов, задрожал воздух, сгущаясь в черную тень с гребнем на спине и крыльями. Шестой задохнулся от радости, а в голове уже рокотал голос калкалоса:
        - Так, сопля, лезть аккуратно, держаться крепко и не визжать.
        Аль благоговейно кивнул, поклонился уважительно и, почти не дыша, полез на калкалоса. В голове билось восторженное: неужели он сейчас полетит на калкалосе?
        Драго сделал пару упругих шагов, оттолкнулся и неожиданно легко для такой туши взмыл в воздух. Плавно повернул к стене академии, и Аль едва сдержал восхищенный вскрик. С одной стороны проплывали огни башен и центрального здания, с другой угадывался силуэт горного хребта.
        - Слышь, козявка, у тебя сегодня праздник? День рождения?
        Драго был явно настроен поболтать. Он медленно планировал, повторяя извилистый ход каменной стены. Аль пригнулся - они как раз проплывали мимо ректорской башни, и Шестой с испугом ждал, что оттуда донесется разгневанный возглас: «Курсант Альгар, вы куда? Сейчас же вернитесь к себе!».
        - А смысл вам, двуногим, отмечать то, к чему вы не причастны? То ли дело - Первый полет или Первый выброс пламени.
        Стена сделала резкий поворот, они тоже повернули, и Аль перевел дух - ректорская башня скрылась из вида.
        - А как вы их отмечаете? - спросил Аль, стараясь быть максимально вежливым. Калкалос не то чтобы пугал своим видом, но однозначно внушал уважение. Тем более что он был другом ассары. Да и послушать про их традиции было познавательно.
        - Ха! - выдохнул Драго, и впереди по курсу перед его мордой запылали мелкие частички огня. - В день Первого полета, ты поднимаешься к самому солнцу, пока чешуйки не начинают покрываться льдом, а воздуха почти не остается. Ну а Первый огонь… Слышал о закопченных скалах? Хотя куда тебе, мелкота, слышать о таком. Скалы на том острове белы точно снег, и на них ничего не растет. Выбираешь одну единственную, прилетаешь каждый год и дышишь огнем, пока она не станет черной от копоти. Красота…
        Аль легко представил белоснежные скалы, с большим трудом покрытые черной копотью и сильно сомневался, что второй вариант ему понравится больше, чем первый. Но было понятно - чем больше скалу закоптит калкалос, тем сильнее его пламя. И это было достойное испытание силы.
        - А если однажды ему не удастся покрыть всю скалу копотью? - поинтересовался, уже видя внизу крышу с праздничными огнями и машущий руками силуэт.
        - Это значит, козявка, что приходит время последнего вздоха в глубинах северного моря.
        Они приземлились. Аль соскочил, бросился было к Юле, но замер, обернулся, склонился в вежливом поклоне:
        - Премного благодарен, господин Драго, за ваш рассказ и доставку сюда.
        И только потом рванул в Юлины объятия. Обнял крепко-крепко, вжимаясь лицом в живот. И на душе стало тепло, а все проблемы померкли. Ассара рядом, значит все будет хорошо.
        - Растешь, - похвалил, подходя, Четвертый. Потянулся взъерошить волосы, но передумал, зато Юля затискала за двоих.
        - Рассказывай, - потянула за собой на постеленное на крыше покрывало.
        - А можно, - Аль неуверенно оглянулся на брата, - позвать сюда друзей? Троих. Я с ними в одной комнате живу.
        Юля улыбнулась:
        - Конечно, можно.
        Организовались быстро. Фильярг связался с кем-то из старших курсов, Драго не без ворчания слетал за «мелкотней», и скоро на крыше стало людно. Мальчишки, придавленные высоким положением взрослых, поначалу жутко стеснялись, но потом природная любознательность победила, и над крышей все чаще стал разноситься задорный смех.
        Расположились на покрывале. Вместо стола использовали плоскую плетеную коробку, в которой Юля привезла еду.
        - Нас не заметят? - с беспокойством поинтересовался Аль. Крыша была ярко освещена плавающими в воздухе световиками. Еще трое разных по размеру были поставлены друг на друга, а на верхний, самый мелкий, зачем-то было надето ведро. Все трое явно изображали какую-то фигуру, которая периодически начинала расползаться, но под строгим взглядом ассары вновь выстраивалась в вертикальную линию.
        - Не переживай, - Юля потрепала Совенка по голове, - кому нужно, те в курсе, а остальным знать не обязательно. К тому же это заброшенная башня. Чужие здесь не ходят.
        И Аль расслабился. Потянулся за тортом. На столе не было скучной и правильной еды, не было красивых тарелок - все ели из деревянных, зато были лепешки с насыпанной сверху начинкой - вариант пиццы, земные конфеты, разноцветные желе, местные пирожные, фрукты и много ягодного компота в кувшинах.
        Как часто, сидя за богато накрытым столом в парадной столовой и слушая напыщенные поздравительные речи, ловя на себе ненавидящие взгляды, он мечтал о таком вот дне рождения! В горле встал ком, Аль сглотнул, запрокинул голову, вынуждая чуть не выступившие слезы закатиться обратно. Если брат заметит - до старости дразнить будет, что на малом совершеннолетии рыдал как девчонка.
        - За Шестого, - поднял стакан с компотом Фильярг, - за моего младшего братишку и его успехи. Пусть его огонь горит ярко до конца дней.
        Все дружно присоединились, но не успели допить компот, как на крыше появились довольный Второй и чуть встрепанный, с побелкой на плечах Третий.
        - Смотрю, младший уже обзавелся свитой. Молодец, так держать, - Ларс бросил в брата коробку с подарком, - с днем рождения, братишка. Отец обещал отправить свой. Так что готовься.
        Аль вздрогнул. Подарки отца всегда были со смыслом. В прошлый раз он подарил сыну портал-ловушку, которая выкинула его в молочное озеро. Ох и перепугался Аль, рухнув с двух метров в теплую воду. А сколько успел нахлебаться, пока не понял, что воды ему в том озере по грудь. Только замысел отца не оправдал его надежд - Аль не смог преодолеть страх перед водой. Зато с Юлей он рискнул окунуться даже в Бездну. Впрочем, вслед за ассарой он, наверное, и в жерло вулкана отправился бы.
        - Не пугай заранее, - проворчал Харт. Вздохнул. Стряхнул с плеч побелку. Укоризненно посмотрел на Второго, но тот сделал вид, что ничего не заметил.
        - Не понимаю, - Юля разглядывала братьев, - как тебе удается проникать в академию сквозь барьер?
        Мелкотня затихла, навострив уши.
        Ларс принял небрежную позу, укладываясь вдоль покрывала. Внимание ему явно льстило. Подхватил кусочек лепешки, надкусил, прожевал и ответил:
        - Даже если расскажу, вам все равно не повторить, - и одобрительно кивнул, смакуя: - Вкусно. Просто и одновременно вкусно. Твоя придумка, сестренка?
        - Не моя, - отреклась Юля, - эту еду придумали давно и в другой стране. Чтобы не выкидывать остатки еды, ее клали на хлеб и подогревали в печи. Потом начали добавлять сыр, соусы.
        Второй закашлялся, отодвинул от себя кусок лепешки, с подозрением оглядел и спросил:
        - Это тоже объедки от чьего-то ужина?
        - О нет, - засмеялась Юля, - не переживай. Со временем это блюдо стали готовить не из объедков, а просто из продуктов.
        Ларс облегченно, но шумно выдохнул.
        Глава 2
        Было уже близко к полуночи, когда они разошлись. Аль с сожалением обнял ассару в последний раз. Стер рукавом выступившие слезы - не сдержал-таки. Товарищи деликатно отвернулись.
        Это был такой замечательный вечер. Сначала играли в смешные земные игры. Старшие братья тоже не остались в стороне. Второй жутко ругался, когда Третий наступил ему на руку, пытаясь дотянуться до своего цветового круга. На что Четвертый заметил, что Ларс слишком стар для таких игр и сам виноват в пострадавшей конечности. В ответ Второй решил доказать, что он нисколько не стар, а заодно проверить действительно ли Четвертый так хорош, как о нем говорят, и вызвал на поединок. Тут пришла очередь ассары ругаться, когда оба, увлекшись, чуть не свалились с крыши. Драго решил выступить миротворцем и окатил обоих высочеств пламенем. Маневр удался - спорщики успокоились.
        - Смотри и учись, братишка, - Третий кивнул на поединщиков, осматривающих одежду на предмет прожженных пятен, - даже в дружеской драке они не забыли поставить щиты. А почему?
        - Потому что огонь требует уважения?
        - Верно. Потому что огонь - самая сложная стихия, с которой всегда нужно быть на шаг впереди. Запомни это крепко-накрепко.
        Потом они дружно учили ассару играть в «догони пламя». Задували огненных человечков, а те с руганью бегали по торту и не давались. Один заскочил на Третьего, нырнул за шиворот, и Харт порадовал всех диким танцем в попытках вытрясти огонек из одежды.
        - Не грусти, - Юля обняла приунывшего было Аля за плечи, поцеловала в лоб, - я всегда рядом. Рано или поздно вода покорится мне, и я вернусь.
        - Я тоже, - со значением проговорил Четвертый. Аль вздрогнул. Выходит, не зря по академии ходили слухи, что брат собирается стать инструктором боевой подготовки. Вряд ли он обойдет своим вниманием первый курс. И тогда… пламя им всем в помощь.
        - Мы наверное уже пойдем, - Шиль потянул за рукав.
        - Конечно, - Юля с неохотой выпустила Совенка из объятий. Не отрываясь, смотрела, как они рассаживаются на Драго, и долго провожала взглядом крылатый силуэт, пока тот не растворился в сумраке ночи. Вроде ненадолго расстаются, а сердце все равно болит отпускать.
        - Аль, выходит это правда? Его высочество собирается нас тренировать? - Шиль удобнее перехватил коробку. Подарков оказалось так много, что у Аля не хватало рук все унести самому. По большей части ему достались разные полезности для учебы - братья выбирали, следуя своему опыту, и только Юля, как всегда, плевала на необходимость, подарив игрушки и головоломки.
        - Похоже на то, - согласно кивнул Аль, и все приуныли. Лучший боец академии вряд ли окажется мягким наставником, а уж для брата и вовсе ничего не пожалеет… До седьмого пота гонять станет.
        - Так, мальки, хватит болтать, пламя в ноги и быстро спать по кроваткам, - темнота сгустилась двумя силуэтами - старшекурсники. Их вежливо сопроводили в корпус первогодок, убедились, что они не попались на глаза патрулю или дежурному учителю, и оставили одних.
        Письмо отца ждало, мягко сияя на тумбочке около кровати. Аль сначала убрал подарки в шкаф, сходил умылся и только потом трясущимися от нервного ожидания руками вскрыл конверт.
        На белой плотной бумаге под королевским вензелем было написано лишь несколько слов:
        «Я отменил указ. Учись и ничего не бойся».
        Аль выдохнул, ощущая, как сердце проваливается вниз, как слабеют ноги и наваливается опустошенность, а с плеч точно по камню скатывается вниз. И становится легче дышать.
        «Отменил».
        В него поверили. Нет больше неугодного сына, которого надо выслать из дворца. Есть Шестое высочество, будущий Столп, и Аль сделает все, чтобы оправдать доверие отца.
        Сжал кулаки, выпрямился, расправляя плечи и вздергивая подбородок.
        Да, он станет лучшим.
        Третий тэорат. Дворец
        Харт насторожился, когда на пороге кабинета возник Первый, а за его спиной мялась прекрасно знакомая девица Софрана. Третий уже подзабыл об этой проблеме. Зря. И что связывает ее со старшим братом? Ему, конечно, докладывали о том, что Лиестр проводит опыты по стабилизирующему контуру, но вот имен не называли - брат был тем еще конспиратором. А тут… Догадка Харту не понравилась, но он заставил себя встать навстречу гостям и даже улыбнуться.
        - Брат, как я рад тебя видеть. Госпожа Софрана, мое почтение.
        Легкий румянец на девичьих щеках, нарочитое изучение стены за его спиной, подсказали, что «проблема» решила поиграть в дипломатию. Нет, право, даже смешно. Уголек против костра. Но занятно. Нужно было все-таки отправить прыткую девицу домой, к батюшке. Однако закрутился с делами, пытаясь перебороть народное недовольство и доказать, что женщина в академии - еще не конец всему. А девица сама о себе позаботилась. И, судя по довольной роже братца, вполне успешно.
        Харт знал, что у ассары появятся последовательницы. Надеялся лишь, что не так скоро и не очень много. Не угадал. Все завертелось слишком быстро. И теперь ему придется разбираться с последствиями собственной недальновидности.
        - Плохо выглядишь, - заявил Первый, устраиваясь в кресле.
        Харт не ответил. Лиестр любил заходить издалека, а еще в его словах следовало искать второй и третий смысл. Вот и сейчас невинный вопрос:
        - Много работы, да?
        Имел под собой подоплеку в виде предложения:
        - А я тебе помощника нашел.
        - У меня уже есть секретарь, - буркнул Харт, в упор разглядывая «помощника». Софрана не отрывала взгляд от колен, но румянец, ползущий по коже - вон уже до ушей добрался, нервно вздымающуюся грудь и зардевшийся кончик носа было непросто скрыть. Отвратительно. Не помощник, а сборник красных пятен.
        - Твой секретарь вечно в полях. Его никогда нет на месте, - фыркнул Первый.
        Что правда, то правда. Харт не делал различий между секретарем и помощником. А его работа во многом требовали личного присутствия. Как говорится, лучше один раз зажечь пламя, чем бесконечно о нем говорить.
        - Секретарь должен быть всегда под рукой, - поучал Лиестр на правах старшего.
        Делами он должен быть занят, до которых у него, Харта, не доходят руки, а бумаги он и сам может просмотреть, чтобы не гадать потом, что упустил секретарь.
        - Ты же погряз в бумагах. Бардак, а не рабочий стол, - повысил голос брат, и Харт не без удовольствия заметил, как вздрогнул навязываемый ему помощник. Почему-то представилось, как он стоит, наклонившись, за спиной, вдыхая приятный аромат духов, и указывает краснеющей от досады помощнице на ошибки, а изящное плечико подрагивает совсем рядом с его рукой…
        - Ни за что! - отрезал Третий. Поднялся. Посмотрел с укором на Первого, но тот лишь огорченно поджал губы. Хорошо, гад, морду лица держит.
        «Помощник» уже настолько опустила голову, что еще немного и упрется лбом в стол. И нужно ему вот это краснеющее чудо? Как-то раньше госпожа Софрана бойчее казалась.
        - Оставь нас, - попросил вдруг Первый, и девушка со вздохом облегчения, так и не подняв головы, выскочила из кабинета.
        - И в кого ты такой упрямец? - спросил с раздражением Лиестр. Харт лишь усмехнулся и достал из шкафа пару стаканов, плеснул на дно огневухи и поставил перед братом.
        - Во всех нас, - ответил, салютнув стаканом Харт. Лиестр неодобрительно покрутил свой стакан - он всегда был поборником правил, посмотрел за окно - до заката оставалось еще часов пять, вздохнул и опрокинул в себя напиток. Прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям и наконец признался:
        - Боюсь я за девчонку. Прибить ведь могут сгоряча. А тут, под твоим крылышком, она вроде как в безопасности.
        - Все-таки поставил, - резюмировал Харт. Плеснул еще. Подобная новость на сухую воспринималась плохо.
        Лиестр развел руками.
        - Сам знаешь, сколько мы к этому шли. А тут такой шанс.
        - Не думал, что оно работает лишь на ассаре?
        - Глупости, - отмахнулся брат, - у ассары две руки, две ноги, голова, правда, думает иначе, но на магическую зональность это никак не влияет. Я практически уверен, что татуировка и камни удержат магию под контролем.
        - Практически, - передразнил его Харт. На деле ему подсовывают экспериментальный образец, который мало того, что краснеет беспрестанно, так еще может устроить магический всплеск и разнести крыло дворца. Вот спасибо, братец, удружил. Но и отсылать девчонку нельзя. Прибьют ведь или замуж насильно выдадут.
        - Почему у себя не оставил? - поинтересовался с подозрением.
        - Не могу. Итак, жена ворчит, что гарем собираю. Я сейчас только тем и занят, что девиц принимаю. Тесты, осмотры, обработка материала - и все под миллион вопросов: «А это не больно?», «Я рожать потом смогу?». Времени на нормальное завершение эксперимента нет, - и Лиестр ссутулился, с тоской посмотрел на стакан. Харт понял позыв без слов. Плеснул.
        - То есть, ты мне ее подсовываешь, чтобы я убедился, что девчонка нормально держит магию?
        - Устрой ей парочку выездов, - оживился Лиестр, - возьми на какое-нибудь расследование. Желательно с трупом.
        Харт с готовностью устроил бы труп прямо сейчас в кабинете, но отец не одобрит. Брат опять же. Пусть и сволочь, но родная.
        - Максимум, что могу обещать - принести ратса* из зверинца, - сухо проговорил Харт.
        - Договорились, - просиял Первый, - оставляю ее в твоих надежных руках.
        Харт застыл, осознавая, что братец все-таки подловил… Жыргхвовая задница!
        - И не забудь подробный отчет, - донеслось от порога.
        Харт выругался на этот раз вслух. Встал, убрал огневку в шкаф. Постоял перед дверью в приемную. Была надежда, что девица уберется сама. Ну а вдруг.
        - Что это? - просипел, оглядываясь. И ведь времени у нее совсем мало было… Но всегда заваленный бумагами стол теперь сиял чистотой, красуясь лишь тонкой стопкой листов на краю. Подоконники лишились слоя пыли, шкафы вдруг стали закрываться, а не топорщиться, пережрав папок. А сегодняшняя почта, до которой Харт еще не успел добраться, оказалась в плену женских пальцев, которые ловко сортировали письма на три стопки.
        - Не волнуйтесь, ваше высочество, - не поднимая головы, спокойно проговорила убийца рабочего «порядка», - я несколько лет помогала батюшке с делами, так что быстро войду в курс дела.
        Харт и сам не понял, как смог сдержаться. Только в голове зазвенело, воздуха перестало хватать, да перед глазами помутилось.
        - Вам плохо? - ему поднесли стакан с водой - чистой, прозрачной. У него в секретарской отродясь свежей воды не водилось. И в голове сверкнуло: - Сначала вода, а завтра цветочки появятся?
        Отпихнул руку. Сделав усилие, выдавил:
        - Где?
        Наткнулся на непонимающий взгляд. Рассвирепел.
        - Где бумаги? Вот тут лежали! На столе!
        Девица вспыхнула. Развернулась на каблуках, хлестнув краем юбки по ногам, обдала волной злости. Распахнула ближний к столу шкаф.
        - Вот! - ткнула пальцем в полки. - Все разложено по датам. Сегодняшние на столе.
        Харт застонал. Потер переносицу. Обвел растерянным взглядом комнату. Девицу нужно срочно куда-то пристроить. Но куда? Любой угол уже не казался безопасным. За диван? Или лучше под диван?
        - Стой здесь, - ткнул пальцем на подоконник, - и никуда с этого места не сходи! Поняла?
        Харт отбил сообщение помощнику. Зашагал, меряя приемную. У него там куча дел. Наиважнейших. Государственных. А он тут девицу стережет… Уму непостижимо!
        Девица между тем стояла у окна, нервно теребя платочек в руках. Временами ткань начинала жалобно трещать.
        Вот засада! И выпустить из-под догляда нельзя. Прямо буйное пламя. Но и отправить домой… не вариант. К Седьмой… не стоит. Отец голову открутит за угрозу беременной жене.
        Все же Первый засранец. Он заварил, а расхлебывать теперь Третьему.
        Повернулся к новоявленному секретарю, давя желание ухватить девчонку за шею и выпроводить из кабинета. К мамке, к подружкам, куда угодно.
        Набрал воздуха, готовясь разродиться гневной отповедью о том, что чужой порядок требует уважения, даже если тот и прикидывается бардаком. И замер, наткнувшись на дрожавшие слезы в золотистых глазах. Мучительно вздохнул, уже понимая, что легкой жизни больше не будет.
        Из всех своих подопечных - тех, кого подозревали в нелояльности к короне, Харт больше всего ненавидел именно этот типаж: безголовой, юной, чувствительной и самоуверенной особы. Такие в тонких делах, как настроение подданных, причиняют наибольший вред. Потому как чиновников покупают или сажают на крючок шантажа, лордов заинтересовывают выгодой или властью, а много ли надо такой дурочке? Ей мозги спасением человечества задурят или любовью поманят - и она готова на все: бесплатно и по собственной воле.
        Насмотрелся он на таких во время прошлых волнений в Восьмом тэорате. А как благородно все начиналось - протестами из-за строительства порта на полуострове Ларанг, мол, корабли повредят миграции мраморных щитозубов. Защитим животинок!
        И дурочки активно маршировали, перекрывали дорогу, пока парни не раскопали базу контрабандистов, которым сильно не хотелось терять хорошо обжитое и замаскированное убежище. Вот и подняли местное население на протесты.
        Бабы, они такие бабы, - мысленно сплюнул. Посмотрел еще раз на нового секретаря, с трудом скрывая чувства. Софрана вздрогнула, моргнула, отвела взгляд и произнесла, глядя в окно:
        - Я все верну на место. Не переживайте. У меня отличная память.
        Она вернет бумаги, а спокойствие Третьему кто вернет? Когда у него в приемной разрывное заклинание отсроченного действия?
        - Нет, ничего не трогайте! Стойте здесь! Стол вам скоро принесут.
        Обвел взглядом приемную, вернулся к девичьей фигуре, на которую в этот момент упал солнечный луч из окна, и серые волосы заблестели, точно иней в ясный день.
        - Вот сюда и поставим, - махнул рукой на дальний темный угол, - и потрудитесь, пожалуйста, больше ничего не трогать.
        Удалился. Хотел хлопнуть дверью. Передумал. Оставил открытой. Сел в кресло. Придвинул к себе бумаги. Постарался сосредоточиться на докладе о наблюдении за послом Южного Королевства, но мысли все время ускользали за дверь. Беспокойство не унималось. Виделись выстроенные по стойке смирно папки, пустые мусорные корзины, из которых бесследно исчезли важные сведение, а еще в воздухе навязчиво летал запах женских духов.
        Харт встал. Распахнул окно. Вздохнул морозный воздух. Нет, с этим срочно нужно что-то делать. Иначе братец начнет подбрасывать девиц, точно птица грас яйца в гнезда товарок. И будет у него дурдом, а не солидное учреждение.
        Женщины у Харта работали, но мало и в основном на сборе информации. Большая часть этих помощниц трудилась в домах телесных утех. Так что сплавить туда леди не получится…
        Харт поискал в стопке чистый лист. Не нашел. Выдвинул ящик стола. Полюбовался на парочку амулетов, кинжал, засохший кусок хлеба, плесневелый сыр. Это для государства он оплот порядка и организованности, а о его пунктуальности уже легенды ходят. Здесь же… запрещено убираться. Лишь помощник раз в месяц наводит порядок, когда руки доходят. Но в их работе главное порядок в голове, а не на столе. И с этим леди Софране придется смириться.
        Однако бумага нужна. Харт проверил остальные ящики. Задумчиво прошелся по кабинету. Вышел все-таки в приемную. Удивленно вскинул брови.
        - Вы все еще здесь? - спросил раздраженно.
        Девица вспыхнула. Прикусила губу, явно сдерживаясь, чтобы не нагрубить.
        - Вы сами приказали не сходить с места.
        Голос дрогнул в конце, но Харт не поддался жалости.
        - Глупость какая - слушать подобные приказы, - проворчал. В конце концов у него не армия, и даже не погранвойска, как у Четвертого. Его люди в первую очередь думают, во вторую тоже, а только потом действуют.
        - Никакого толка от вашего стояния там нет. Вы с таким же успехом можете занять любой стул.
        - Нет, есть, - вскинулась девчонка, и он, наконец, уловил знакомый огонек упрямства в ее глазах, - если я нарушу ваше распоряжение, то дам повод себя выгнать, а мне очень, - голос сделался едва различимым, - нужна эта работа.
        Харт почувствовал себя пожирателем юных дев. Таким кровожадным чудовищем. И ворот рубашки внезапно сделался тесным. А аромат женских духов удушающим.
        - Я не сержусь, - произнес как можно мягче, - понимаю, вы хотели как лучше, но только добавили работы. Выгонять вас никто не станет. Одно условие.
        Он сделал паузу, и девушка подалась вперед, явно горя желанием совершить парочку трудовых подвигов.
        - Стать незаметной. Никаких слез, истерик. Никаких просьб. Научитесь вести себя так, чтобы никому не доставлять хлопот. А потом, - скользнул взглядом по побелевшему лицу, - посмотрим, на что вы годитесь.
        И Харт поспешно вернулся к себе, потому как сердце внезапно неодобрительно сжалось, а мысль о собственной чудовищности сделалась особенно яркой.
        Только за столом он вспомнил, что так и не поискал бумагу у помощника. Пришлось набивать еще одно послание.
        - Вы не переживайте, леди Софрана. Третий только на вид такой грозный, а на деле - добрейшей души человек, мягкий и заботливый, - рассказывал обескураженной девушке первый помощник.
        Секретарь его высочества был среднего роста, внешность имел самую заурядную и невыразительную точно не из благородных, а из этих… которые последнее время повадились приезжать с материка. Зато голос у него был… ровным, приятным, успокаивающим. Заслушаться можно. И движения - плавными, размеренными. Словно не бумаги перебирал, а букет составлял.
        Софрана и засмотрелась, забыв о чашке чая, которой ее первым делом снабдил секретарь со словами «Сначала чай, разговоры потом». Возражать она не стала. Глупо ссориться с тем, с кем ей придется, как она надеялась, работать в паре.
        - Ну а что вспылит порой, так королевской породы. Они все такие… Вспыхивают, точно сухая деревяшка в жару.
        Горящее дерево Софрана видела много раз, но гнев его высочества был другим -вымораживающим, точно лед, хладным, словно дохлая рыба. От него мурашки бежали по коже и хотелось спрятаться под одеяло.
        - Зато как придет в себя, готов выслушать возражения. Может, и решение свое поменять, если сочтет доводы разумными.
        В слова господина Литрака верилось с трудом. Нет, его высочество не такой. Он… И Софрана задумалась над тем, какой он, Третий. Умный - безусловно. Серьезный. Ответственный. Всегда с заботой о других. Живет делами государства. Вот недавно смог удержать лордов от бунта, когда госпожа ассара в академии оказалась. Для такого твердая рука нужна, холодное сердце и светлая голова. А еще он - добрый. Взял ее к себе, хотя мог отказать. И помочь такому… Ее святая обязанность.
        - Так что вы пока ему на глаза не попадайтесь. Пусть привыкнет к, эм, новому секретарю, - очень мягко закончил господин Литрак.
        - Я работать хочу, - горячо вскинулась девушка, - и могу. Я батюшке с делами помогала. Всю переписку вела и счета.
        - Милая леди, - секретарь сел напротив, потер переносицу, - у нас не поместье, а немного другое ведомство. И дела мы ведем другие.
        - Я знаю, - покраснела девушка, - вы отвечаете за безопасность короны и государства.
        - Все верно. Наше ведомство отслеживает не только дурные настроения лордов и собирает сплетни, но ведает состоянием вулканов, потому как это тоже безопасность нашей страны. Еще мы помогаем службе порядка с раскрытием преступлений. Проверяем, не связаны ли они с чем-то более серьезным, чем просто пьяная драка. Выезжаем на место. Вы труп когда-нибудь видели? - внезапно спросил Литрак.
        Софрана побледнела, нервно сглотнула, ощутив приступ тошноты.
        - Ну-ну, - мужчина отечески похлопал ее по руке, - вы от одного вопроса готовы в обморок упасть, а ведь его высочество порой лично осматривает место преступления. И его нужно будет сопровождать… Подумайте, может, лучше видимость работы? - спросил с надеждой. - Я вам шитье принесу. Если рисуете, бумагу дам.
        Софрана почувствовала себя маленьким ребенком, которого взрослые пытаются занять, лишь бы не мешал.
        - Нет, - упрямо мотнула головой, - я не стану сидеть здесь и заниматься вышивкой.
        Прикусила губу, набираясь храбрости.
        - Если вы меня всему научите, я готова, - выдохнула с отчаянием, - и на осмотр трупа сопровождать.
        На нее посмотрели с нескрываемым сочувствием.
        Ратс* - мелкий грызун, напоминающий крысу.
        Глава 3
        - Ваше высочество, вот отчет по сегодняшнему, вот бумага, как вы просили и еще, - помощник замялся, и Харт дозволяюще махнул рукой - сильнее ему уже никто настроение испортить не мог.
        - Может, я и не прав, но девочка неплоха. В меру бойкая, сметливая. Почту без ошибок разложила. И документы тоже. Я бы сам лучше не справился.
        - Протежируешь, - прищурился Третий и спросил с иронией: - Хочешь спихнуть на нее часть своей работы?
        Литрак пожал плечами.
        - Сами говорили, что нужно высвободить время для новых проектов. Хотели даже нанять еще одного секретаря.
        - Хотел, - подтвердил, болезненно морщась, Харт, - но не такого… А при ней даже ругаться нельзя! И как ей, незамужней леди, скажи на милость, давать отчеты наших красавиц? Там же похабщина через строку.
        Процитировал:
        - Инструмент у господина был хоть и коротковат, но пользовался он им умело. Видно, не только с женой исполнял супружеский долг, а еще и с прислугой баловался. К нам же в первый раз из любопытства зашел.
        - И это самый невинный, - добавил, с удовлетворением наблюдая, как лицо помощника грустнеет, а в глазах застывает печаль.
        - Значит, шитье? - спросил тот удрученно.
        - Шитье, - подтвердил Харт, - но под твоим присмотром. Если хочешь, можешь отдать мои личные приглашения. Пусть отказы пишет. Думаю, с этой работой она прекрасно справится.
        Софрана нервно поправила бант на воротнике блузки, прошлась придирчивым взглядом по отражению - не топорщатся ли где упрямые серые пряди, одернула жилет и приказала себе перестать нервничать. Она выглядит идеально: скромно, без вычурности, но прилично, что до остального…
        - Ты с семьей порвала, контур без их разрешения поставила, готова в академию следом за ассарой отправиться, так стоит ли бояться?
        Не помогло. Отражение демонстрировало испуганную девчонку, а в ушах звучал голос Первого:
        - Нам надо будет провести финальные тесты на устойчивость стабилизирующего контура. Могу предложить общину при монастыре, хотя вряд ли там смогут обеспечить необходимые тесты. Или… Если не испугаешься моего брата, могу рекомендовать тебя в качестве секретаря. Только сразу предупреждаю - работа не для леди, а Харт… не слишком приятный человек. Возражений не терпит. Самовольства не переносит. Работать будет не просто.
        Но Софрана его уже не слышала. Сердце билось одним только именем - Харт. Видеть его каждый день, слушать голос, ловить взгляды… Ради этого она готова заковать свой характер в броню покорности, стать самой нужной, предугадывать любые желания начальства.
        От мыслей, что, приходя, она будет желать его высочеству прохладного утра. Просматривать почту. Напоминать об обеде. Словно невзначай касаться его руки, подавая чай. Эмоции забурлили. Стало жарко. И контур предупреждающе нагрелся.
        Первый удивленно вскинул брови, посмотрел по-новому, оценивающе. Кивнул своим мыслям и, ожидая решения, посмотрел на девушку:
        - Я готова работать секретарем, - ответила та дрожащим голосом и потупилась, скрывая эмоции.
        И вот сегодня ее первый рабочий день. Вчера… как-то не задалось, но Софрана была настроена решительно - все наладится. А Харту просто нужно присмотреться и понять, какая она замечательная: умница, красавица и вообще - лучшая на свете.
        Приемная встретила пустотой. Рано еще, - решила девушка. Прошла к своему столу, который доставили вчера. Оценила удобность стула, провела пальцем по поверхности, проверяя на пыль. Было чисто, но она все-таки вытерла еще раз. Потом прошлась по подоконнику. Неодобрительно покосилась на стол коллеги, снова заваленный бумагами. То ли дело ее собственный… Девственная чистота. И порядок. Правда, дел никаких, но это поправимо. Сейчас появится начальство…
        Выпрямилась, напустив на лицо суровую готовность к трудовым подвигам.
        Раз… два… три…
        Начальство не торопилось явить свой лик.
        Софрана подкралась, прислушалась к тишине за дверью кабинета. Никого? Или занят? Обругала себя глупым ерьком. Снова села, ожидая распоряжений.
        Потом вспомнила наставление матушки: «Голодный мужчина становится похож на калкалоса» и занялась чаем. Поймала слугу в коридоре, попросила принести выпечки с кухни. Чай нашла сама. Сама же перемыла посуду. Вскипятила воду, ощущая, как легко поддается сила. Булочки накрыла салфеткой. Расставила все на подносе. Осталось только налить и принести, а в приемной так и царила, начиная нервировать, тишина.
        Софрана встала. Прошлась. Постучала в дверь кабинета - предложить чай. Ответа не дождалась. Тогда она, шалея от собственной храбрости, заглянула внутрь и разочарованно вздохнула - никого.
        Принесли почту, и руки чесались просмотреть и разложить. Пришлось их занять - булочки пахли восхитительно, и, если отщипывать по крошке, выходило неспешное поедание.
        Середина рабочего дня… А этот, нет, эти двое где-то прохлаждаются. Она тут одна за всех должна работать? Внутри поднималась досада…
        Ровно через две съеденные булочки в приемную влетел, практически впал, парнишка, на вид младше Софраны. Дышал он как загнанный вальшгас, а в руках держал белый конверт.
        - Его высочеству, срочно, - прохрипел.
        - Его высочества нет, - проговорила с достоинством, как и положено секретарю, поднимаясь из-за стола, Софрана. Выплыла навстречу ошалело заморгавшему парнишке.
        - А где он? - спросил тот, оглядывая приемную в надежде узреть хоть одно знакомое лицо.
        - Занят, - сурово отрезала Софрана. Встала напротив, протянула руку: - Конверт можете отдать мне, я передам, как только его высочество Харт появится.
        - Да-а-а, - с сомнением протянул посыльный, - а сказано лично в руки.
        Оглядел недоверчиво, точно она была самозванкой. Софрана прикусила губу, давя желание высказать упрямцу все, что она о нем думает. Не доверять секретарю? Куда это годится.
        Грозно свела брови. Расправила плечи.
        - Уважаемый, не знаю, как вас зовут, я - леди Софрана Лэя Ангальская, секретарь его высочества. Его руки - мои руки. Можете без сомнений оставить конверт мне. Или… подождать, когда принц Харт вернется. Но, возможно, это будет уже завтра.
        На лице мальчишки проступили сомнения. Он явно не хотел ночевать в приемной…
        - Ладно, - буркнул без всякого почтения, заставив Софрану скрипнуть зубами - совсем распоясались курьеры, - держите, леди, и отпечаток - вот здесь, будьте так любезны.
        Над конвертом развернулось идентификационное поле. Софрана коснулась его подушечкой большого пальца, поле мигнуло розовым, принимая подпись, и свернулось.
        - Всего наилучшего, - поклонился парнишка и вымелся из кабинета.
        Девушка поздравила себя с первой победой. Она впервые держала в руках конверт с красной печатью. Поперек печати шла, вызывающая внутреннюю дрожь, надпись: «Секретно! Защищено! Срочно!». И это означало, что вскрыть конверт мог лишь получатель.
        Софрана полюбовалась на государственную важность. Положила конверт на стол. Вернулась было к булочкам, но конверт, точно новое украшение, так и притягивал к себе взгляд.
        А если это очень важно? Софрана в волнении заходила по комнате. Прям очень-очень важно. Может, кто-то на них напал? Или - она похолодела - проснулся вулкан? Тогда надо срочно доставить письмо его высочеству. Но где пламя носит этого человека?
        Убрав руки за спину, Софрана склонилась над столом коллеги. Морщась, принялась разбирать бардак. Списки. Доклад о некоем лорде. А вот и карта с адресом, и дата, и время. Так и есть. Дата сегодняшняя, время - полчаса назад. Значит, секретарь там. И он должен знать, где его высочество.
        Решение пришло само, и Софрана, подхватив конверт, накинув пальто, выскочила из приемной.
        Возможно, она ошибается, но лучше ошибаться, чем ничего не делать.
        Конверт жег пальцы, а нетерпение подгоняло шаг. И в душе шевелилось незнакомое доселе чувство собственной значимости. Мнилось, что у нее в руках судьба Асмаса. И только она в состоянии спасти свою страну. Может, даже ценой своей жизни.
        Мысль о смерти придала собственным шагам целеустремленности, а лицу -выражение государственной важности, и слуги почтительно уступали дорогу спешащей куда-то леди.
        Таркас она не успела изучить хорошо, зато на память не жаловалась. Почти бегом выбралась из башни принцев, открыла портал, ближайший к помеченному на карте дому. Вышла, огляделась и выдохнула успокоено - район был не слишком богатым, но приличным. Никаких трущоб.
        Усталые дома знавали когда-то лучшие времена, однако их владельцы старались поддерживать былое благосостояние. На улицах было чисто, солнечно и тепло. И все больше ощущалось приближение весны.
        Софрана вздохнула полной грудью пахнущий мокрой землей воздух. Прикрыла глаза, подставляя лицо солнцу - огненные всегда любили понежиться под теплыми лучами - но тут же встрепенулась: государственная важность в руках!
        Нужный дом нашла не сразу, сначала поплутав по переулкам. Потом все же вышла к темно-зеленому забору. Завертела головой в поисках секретаря, но тут из дома со второго этажа раздался истеричный старческий вопль:
        - Баба!
        Жвахнуло. Софрана присела. И над головой, осыпав волосы искрами, взорвался огненный шар.
        Вечер накануне
        Харт потер усталые глаза. Жутко хотелось спать. Он уже и забыл, когда нормально высыпался в последнее время. Это некоторые в академиях якобы учатся, а ему разгребать недовольство подданных. Отец предлагал помощь, но Харт из гордости отказался, о чем уже успел пожалеть. А все честь Столпа… чтоб ее.
        Откинулся в кресле. Побарабанил пальцами по столу.
        - Так, значит, за последними провокациями и роспуском слухов стоит лорд Ишгур дер Шраин? И что старику не сидится дома?
        Литрак пожал плечами.
        - Могу предположить, что виновата его супруга. Вот здесь подробности, - он подвинул начальству отдельный лист. Харт, морщась, - не любил он семейные дрязги - прочитал, хмыкнул. Покрутил головой, разминая шею.
        Все же прав в чем-то мир ассары - некоторые бабы без дела дуреют. Вот и эта… Сначала женский клуб с вышивкой и чаем по выходным, потом зверинец в поместье, затем школа для девочек-тапунок, несколько ярких, но совершенно бессмысленных благотворительных акций, которые, впрочем, были поддержаны мужем, как и все остальные дела супруги. И все бы хорошо, если бы женщина быстро не остывала к своим детищам.
        Зверинец разбежался, нанеся существенный ущерб местным полям, школа продержалась дольше, вплоть до бегства супруги с любовником на материк, а лорду пришлось не только переживать личную драму, но и пристраивать воспитанниц школы, отлавливать зверей, а еще узнавать о себе много нового от бывших «подруг» жены. Немудрено, что мужик возненавидел не столько женщин, сколько любую их активность. А тут ассара с академией…
        С другой стороны, заслуженный человек. Был доверенным лицом предыдущего короля. А что из ума на старости лет выжил… Бывает. Только это сумасшествие не помешало ему качественно организовать распространение слухов и устроить парочку весьма впечатляющих провокаций. На взгляд Третьего - слабоумием тут и не пахло.
        - Разговаривать пробовали? - спросил Харт с надеждой у помощника.
        - Конечно, но лорд желает изъясняться лишь с его величеством. На крайний случай подойдет кто-то из наследников.
        Ясно, - скривился Харт, придется идти самому.
        - Хорошо, организуй все к обеду. Завтра утром наведаюсь в отделение порядка, а после навестим старика. Пусть парни оцепят округу. На всякий случай.
        О том, что утром в приемной их будет кое-кто ждать, у обоих совершенно вылетело из головы…
        - Вот же… старая головешка, - эмоционально проговорил Харт, добавляя красочное ругательство. Как чувствовал, что разговора не выйдет.
        Сначала его просто не пустили на территорию, а вскрывать местную защиту - означало привлечь внимание половины квартала. Вон уже из окон соседних домов торчали любопытные лица.
        - Прикройте так, чтобы меня было видно лишь из дома, - приказал Харт безмолвным. Нечего посторонним на него глазеть.
        Этот район был стар, как и большая часть его обитателей. Они с трудом переносили перемены, а уж происходящее ныне вообще почитали мировым злом. Виданное ли дело - женщин клеймить и заставлять работать? Немудрено, что старик нашел ярых сторонников своих идей среди соседей.
        Что могут старики? Многое, если объединятся. На их стороне опыт, связи, дети и внуки опять же. Не стоит их недооценивать. Харт и не стал. Хотел договориться.
        - Уважаемый господин Ишгур, мы разумные люди, не буйное пламя, давайте все обсудим спокойно. Вот я здесь. Перед вашими окнами. Один.
        Браслет нагрелся. Харт скосил взгляд, читая надпись: «У него там что-то мощное во дворе. Осторожнее».
        И неприятный холодок поселился между лопаток. А что если его сюда специально заманили? Ведь как можно доказать недееспособность новой ветви? Причинить ощутимый вред совершеннолетнему наследнику. Чтобы все увидели, что не только с мозгами у власти плохо, но и с силой. На убийство они вряд ли рассчитывают, а вот серьезно ранить… Хватит и этого, чтобы придать силы протестующим. А дальше одна слабость тянет за собой другую, и вот уже можно диктовать, требовать… Вечные мечты тех, кто рядом с троном, но влиять на него не может.
        Ожила пустота, проговорив еле слышно:
        - Отступайте, мы прикроем.
        Трое безмолвных - стандартное прикрытие, и старик об этом знал. Должен был знать - сам долгое время служил при дворе. А значит то, что для него приготовили, сметет этот заслон.
        - Господин Ишгур, как минимум это невежливо - пригласить в гости и держать меня на улице.
        - Мальчишка, - крикнули со второго этажа, - ты еще учить меня будешь?
        И не только учить, но и убивать, если старый дурень не образумится. В Асмасе не страдали излишним человеколюбием. Предал огонь, значит сам выбрал свою судьбу.
        - Вы уж определитесь, господин Ишгур, хотите вы разговаривать или я зря трачу свое и ваше пламя. Подумайте, что сказал бы владыка, узнав о ваших делах…
        Жаль, что предыдущий король отправился в огонь пару лет тому назад… Его поддержка сейчас бы пригодилась.
        - Щенок, - прохрипели со второго этажа, - мой властелин со стыда сгорел бы, если бы узнал, чем вы занимаетесь!
        Харт скрипнул зубами… Надо было по-тихому запустить безмолвных ночью в дом, вытащить старика и решить это дело в подвалах дворца… Нет, с чего-то ему захотелось проявить лояльность. Все-таки общение с ассарой дурно на него влияет. Следующий раз никаких переговоров на территории подозреваемого. В дворцовых подвалах оно надежнее будет.
        Однако старик медлил. Не атаковал. И это давало надежду решить дело миром.
        - Я готов вас выслушать, - развел руки Харт, - уверен, столь опытному придворному найдется чем помочь нынешней власти.
        Немного лести, чуточку обещаний - ну же клюнь. Старик явно задумался.
        И тут за плечо Харта тронула охрана, привлекая внимание. Но обернуться он себе позволить не мог, зато воинственный маразматик явно на что-то отвлекся.
        - Баба! - взвизгнул, теряя выдержку и запуская огненный шар куда-то вправо.
        А во дворе взревело, забор выгнулся пузырем, лопнул, выпуская на улицу двухметровое ожившее пламя.
        - Жыргхвова задница! - выругался Харт, уже понимая, что старик окончательно выжил из ума. Это сколько силищи туда вбухано? Такого крупного духа огня Харт еще не встречал. Явно не один год выращивали. И было непонятно зачем. Собутыльник из духа никакой, собеседник так себе - лишь повторять умеет, если только как грелка… Но огненные маги не мерзнут. Может, все-таки переворот… Ну не для игры же в салочки на самом деле.
        - Друга себе завел, ага, - проворчал, уже понимая, что легко не будет. Деликатно эту махину не уничтожить, а рванет - минус полквартала.
        Чем старее был дух, тем больше черт характера он копировал с хозяина. Среди ученых долго ходили споры о возможной разумности духов, но большинство все же склонялось к опосредованной через хозяина псевдоличности. А этого… явно не книги читать натаскивали. И вопросов к лорду стало на порядок больше.
        - Да! Давай! Покажи им настоящее пламя! - подбадривающе донеслось сверху, и Харт с неодобрением покачал головой на высунувшегося по пояс из окна старика. Кажется, тот ухитрялся пританцовывать, размахивая от восторга руками.
        Дух между тем вылез целиком, замер, гудя, словно встревоженный улей. Целей внезапно оказалось больше, чем одна: группа из четверых мужчин и безмозглая, прости Девятиликий, женщина.
        Вот какого пламени она поперлась сюда? Соскучилась? Харт скрипнул зубами. Если окажется, что эта… с-с-с-секретарь примчалась, потому как не нашла бумаги в столе, он лично… привяжет ее к стулу. Чтобы не вставала ни разу за весь рабочий день.
        И как смогла разыскать только? Обернуться, чтобы найти взглядом притаившегося у стены помощника, Харт не мог, но искренне надеялся, что тот все осознал и сделал выводы о безответственном подходе к секретным документам. Р-р-раслабились. Привыкли, что тупоголовых новичков к ним лишь ветром с документами задувает, а если в кабинете никого нет, то защита чужого и не впустит.
        Но проблема в том, что Харт вчера лично перенастроил профиль допуска, внеся туда Софрану. Тупоголовый ерьк, а не Столп! Сегодня же отправить обратно! Вот разберется с духом и сразу вернет Первому эту проблему в юбке!
        Дух определился, загудел еще яростнее - между потрескиваний пламени Харту так и слышались грязные ругательства - развернулся в сторону девушки. Давняя ненависть к женщинам оказалась сильнее других планов.
        Духи зеркалили не только внешние черты, но вбирали в себя и подсознание хозяина. Особенно их привлекали агрессия и ненависть. А судя по этому верзиле, ненависти в старике было с избытком… Слюна и та, наверное, с ядом была.
        По ушам ударил пронзительный, вымораживающий писк:
        - Баба!
        - Нет, идиот, не туда! - завопили сверху, но управлять духом, особенно такой силы - не так-то просто. Не зря маги предпочитали работать с мелкими сущностями - контроля больше. А тут… столько всего намешивается за годы выращивания, что команда может сработать не так, как задумывалось.
        Дух был нетороплив - не видел причин торопиться, и Харт сделал знак своим, чтобы не провоцировали. Однако еще шагов десять - и пламя достигнет дурехи. Парни, конечно, вмешаются, но как работать, когда между ними и угрозой эта… Слов нет, какая умная женщина.
        - Софрана, ко мне! Бегом! Быстро! - проорал Харт, одновременно кидая обездвиживающее заклинание. Дух зашипел недовольно, застрял, выпутываясь из светящейся паутины.
        Девушка подняла голову, расфокусированным взглядом посмотрела на Харта. Повернула голову. Ойкнула на духа. Побледнела. Медленно, очень медленно начала вставать, и в этот момент дух атаковал.
        Паутина, на которую рассчитывал Харт, подарила им пару десятков секунд. Нормальному человеку этого бы хватило, чтобы убраться с поля боя, но это недоразумение… только и успела, что подняться, да рот открыть в немом крике.
        Сколько времени надо пламени, чтобы проскользнуть по земле десять метров? Очень и очень мало. Летели вслед, промазывая, сети. Духу хватило одного раза, чтобы научиться уклоняться, и он, изменив форму, огненной змеей ловко петлял по земле.
        Кто-то спешно набрасывал щиты на девушку. Кажется, Харт тоже успел сделать парочку. Кто-то кричал. Куда-то бежал. И он сам тоже. Но все они явно не успевали…
        А дух, гудящей стрелой, уже достиг девушки.
        Жыргхва, - успел подумать Харт. Мелькнула мысль, какими словами его станет крыть Первый, когда узнает, что он ухитрился угробить секретаря в первый же рабочий день.
        Огонь окутал женскую фигурку и… пропал. Исчез. Растворился в воздухе. Или… Харт пригляделся. Выругался. И почувствовал себя дураком. Полным. Бежал такой спасать девицу, а девица… сама себя спасла и сейчас представляла угрозу всему живому, потому как сила пламени, что бушевала в духе, никуда не исчезла, просто сменила хозяина.
        - Малыш? - обеспокоенно уточнили со второго этажа, раздался короткий вскрик и звук падения тела. Дедуля все-таки вывалился из окна. Харт кивнул, и за забор скользнула пара парней из прикрытия - проверить жив ли бывший хозяин чудовища.
        Малыш… надо же… Рванувшийся изнутри истеричный смех Харт задавил. Не время.
        - Госпожа Софрана, - обратил на себя внимание, с ужасом вглядываясь в разгорающиеся красным зрачки девушки.
        - А! - госпожа качнулась.
        - О! - потрясла головой.
        - Столько высочеств сразу, - пожаловалась, добавив заплетающимся языком: - Один, два, три.
        Отмахнулась, чуть не упав и с трудом удержав равновесие:
        - Построились бы, а то мельтешите, аж тошнит.
        На улицу рухнула тишина, только за забором слабо постанывал лорд, и Харт подумал, что ни капли бы не расстроился, если тот окончательно свернул бы себе шею.
        Воздух ощутимо нагрелся. Зима явно решила временно передать эту территорию новой хозяйке. Харт тоже был не против отступить, но… служба.
        - Что будем делать, ваше высочество? - тихо поинтересовались из-за спины. - Надежнее вырубить.
        Харт и сам так считал. Учась в академии, он раз ухитрился схватить магическое опьянение, когда ошибся в ритуале и получил столько огня, что едва не спалил себя. Происходящее тогда запомнилось смутно, да и коротким оно вышло - до вырубающего удара от наставника, но вот острое желание куда-то бежать, что-то делать и кого-то спасать, помнил отчетливо.
        Однако бить женщину… пусть и пьяную, пусть и опасную…
        - Нет, попробуем иначе.
        - Госпожа Софр-р-рана, дор-р-рогая, - рычать ласково было непросто, и девушка нахмурилась.
        - Что вы здесь делаете?
        Огонь уже заполонил все глаза, и в них всполохами пробегало пламя. Выглядело это одновременно завораживающе и жутко.
        Девушка озадаченно потерла лоб, пытаясь вспомнить. Вспомнила. Просияла.
        - Вас искала. Вот письмо. Вам. Лично.
        И означенный конверт был торжественно извлечен из-за ворота пальто.
        Письмо. Конечно. Истеричный смешок все же вырвался наружу. Зачем еще Харта может разыскивать секретарь, влезать в операцию, подставляться под удар. Ради того, чтобы передать письмо. Поразительное рвение к работе.
        Конверт в руках девушки начал тлеть.
        - Литрак, - попросил Харт, и помощник осторожно забрал письмо из рук девушки, торопливо погасил пламя и остался озадаченно разглядывать наполовину обуглившееся послание.
        - Какие вы все-таки… су…ровые, - с обидой протянула, покачиваясь, Софрана.
        Харт сглотнул. Что-то такое читалось в глазах девушки… Настораживающее.
        - Но вы мне и такими нравитесь. Все. Трое. И вообще это секрет, - она, пьяно улыбаясь, поднесла палец к губам, - но я вас люблю. Только еще не поняла, кого из вас, - нахмурилась.
        За спиной хмыкнула охрана, и Харт ощутил стойкое желание прибить всех свидетелей на этой улице. Вот только влюбленной девицы ему не хватало для полного счастья.
        Глава 4
        Но сделать что-то нужно и чем быстрее, тем лучше, пока госпожа секретарь не придумала, куда потратить внезапно свалившуюся на нее энергию. А Первый может собой гордиться - контур, хоть и на пределе, но работал, равномерно распределяя поступившую энергию, без выжигающих ауру нестабильностей, и лично Софране сейчас ничего не угрожало, чего не скажешь об окружающих. Потому как долго удерживать внутри себя это пылающее море она не сможет.
        Вот уже о чем-то задумалась… Повернула голову в сторону порта. Безмолвные напряглись.
        Харт вспомнил «Лунную деву», безумную ночь, поднятый остров, разрушенную башню и содрогнулся. Повторения не хотелось. Оглянулся - на лицах парней читалась решимость пренебречь общественными нормами морали и вырубить девицу, стоит той дернуться. Причем банально ударом по темечку, так как применять магию чревато.
        Вздохнул - придется брать огонь на себя. Еще и влюбленность эта… Совершенно не к месту. А стонущий ругательствами за забором лорд весь настрой сбивает.
        Шагнул вплотную к девушке и тихонько позвал:
        - Софрана…
        Девушка задрала голову, вгляделась в его лицо, словно пытаясь вспомнить кто перед ней. Плохо. Еще немного и она потеряет контроль над пламенем, отдавшись воле инстинктов. А что там у нее в подсознании… Харт предпочел бы этого не знать. Это ассара, по доброте душевной, весь мир желала облагодетельствовать, а какие темные тайны прячет в своей душе Софрана? И не захочет ли она разрушить этот мир?
        - Я вам нравлюсь… - напомнил он леди на всякий случай.
        Девушка моргнула. От нее шла такая волна жара, что Харт вспотел. Рванул ворот рубашки, скинул плащ, перебросил его на руки помощнику.
        Софрана задышала чаще. Облизнула потрескавшиеся губы.
        И как только она смогла поглотить пламя? - вопрос давно крутился в голове, но ответа на него у Харта не было. Потом, когда все закончится, он найдет ответ. А пока… будем действовать по старинке.
        - Вы меня любите… - Харт склонился, ища крохи разумности в огненных глазах. Не нашел. Н-да… если не сработает, придется действовать жестко. Выпускать ее в таком состоянии в город нельзя.
        Завел руку за спину девушки, второй прошелся по волосам - те искрили и на ощупь были горячими. Вдох. Выдох. И он прижался к губам, одновременно фиксируя своими руками ее тело.
        Губы Софраны были сухими и обжигающими, первый же вдох напомнил летнюю жару, раскалившееся за день скальное плато, дрожащий над ним маревом воздух и аромат сухой травы. Огонь потек к Харту широким потоком, он пил эту лаву, чувствуя, как вскипает всемогуществом кровь, как сила наполняет каждую клеточку тела, а мир расцветает яркими красками, прорастая внутри. Харт мог с легкостью определить, что старый лорд сломал себе три ребра и шейку бедра, но вполне еще в силах ругать нынешнюю власть. Что помощник проявил вольность и к ним почти добрался дежурный отряд боевых магов. Что подземные воды подточили землю и скоро эта часть улицы просядет в провале.
        Лучше подумай о том, что ты сейчас делаешь и каковы будут последствия, - посоветовал здравый смысл и Третий заставил себя вынырнуть из объятий мира.
        Был ли Харт нежен? Пожалуй нет. Поцелуй больше напоминал атаку, взятие на абордаж вражеского судна. Его губы с силой сминали нежные губы - мелькнула мысль, а целовал ли ее кто-то до него? - пальцы до синяков сжимали девичью талию, не давая вырваться.
        Худенькое тело под железной хваткой возмущенно пискнуло. Ладошки негодующе уперлись в грудь, прожигая ткань рубашки, но Харт не отпустил. Его резерв еще справлялся, хотя первые признаки опьянения уже начали появляться. Именно к ним Третий отнес мелькнувшую мысль - а не продолжить ли в спальне? Уж больно сладким сделался поцелуй, а тело отреагировало так, как и должно было - желанием.
        - Ваше высочество… - заволновался помощник.
        Харт и сам чувствовал, что должен отпустить девушку, но почему-то не мог. Он извинится. Обязательно. Потом. Сделает дорогой подарок. Может даже пригласит на прогулку. А пока - нежные губы, цветочный запах духов, бешеный стук ее сердца, обжигающая боль от ладоней на груди и безумное, захлестывающее разум желание.
        Еще немного и его самого вырубят безмолвные. По собственной инициативе.
        Харт собрал волю в кулак. Отстранился. С сожалением констатировал, что поцелуй не прошел бесследно - вид припухших, истерзанных губ кольнул укором. Но цель была достигнута, глаза девушки посветлели и больше не пугали беснующимся в них пламенем.
        - Вы! - выдохнула со злостью Софрана.
        А дальше Третьего впечатало в тот самый забор, за которым старательно давя на жалость, ныл старый лорд.
        Девушка медленно закатила глаза, плавно оседая на руки подоспевшего помощника.
        Харт отлип от покосившегося забора. Тряхнул плечами. На молчаливые вопросы охраны отмахнулся - кроме гордости, ничего больше не пострадало. Подошел к лежащей на руках у Литрака Софране. Снял с шеи девушки небольшой камушек, который сам и прилепил несколькими минутами раньше.
        Неплохая разработка. Можно будет рекомендовать к производству для нужд его ведомства. Главное удобство - артефакт незаметно разъедает защиту и вырубает жертву без активного магического воздействия.
        - Возвращаемся, - приказал он помощнику. Парни сами приберут, лордом займутся целители, а потом уже его допросят. Задумался - не поменять ли процедуры местами, но не стал - все же возраст. Хотя такие деятельные старики и молодым фору могут дать, но старость, даже выжившую из ума, нужно уважать.
        Парни это тоже понимали, а потому за забор уже спешил сотрудник в форме целителя.
        Софрану Харт забрал к себе на руки. Помощник удивился, однако возражать не посмел, хоть и посмотрел с подозрением.
        Тело девушки было легким и все еще горячим. Он лишь крепче прижал ее к груди, пристраивая голову Софраны себе на плечо.
        - Найди повозку, - приказал Литраку, и тот поспешно удалился, не переставая, оглядываться на начальство.
        Пользоваться порталом было нельзя. Перемещение и так дело тонкое, а если пройти в портал, внеся туда слишком много энергии на массу тела за один раз, результат может и не обрадовать. Харт и Софрана разделили между собой пламя двухметрового духа огня и рисковали оказаться по ту сторону портала по частям… Так что до дворца безопаснее на повозке добраться.
        - Ваше высочество, может, мы поможем? - предложил один из безмолвных, намекая, что принцу не по статусу девиц на руках таскать.
        - Вы уже помогли, - разозлился внезапно Харт, хотя безмолвные в сегодняшнем провале были виноваты меньше всего, - проморгали такой подар-р-рочек. Совсем р-р-расслабились.
        И еще крепче прижал ношу к себе. Безмолвные напряженно переглянулись, посмотрели почему-то с сочувствием, точно на больного. И Харт ощутил, как злость накатывает штормовыми волнами. Ему казалось, что все вокруг только и хотят, что довести его до белого пламени. Например, отобрать Софрану. Когда он должен проконтролировать ее состояние, а потом лично наказать. Да, именно так. Опять же как начальник он обязан заботиться о своей подчиненной, чтобы научить правильно работать. А то повадились выставлять начальство идиотом и доставлять письма под боевыми заклинаниями. Эдак слухи поползут, и можно ожидать появление на пороге старшего братца Софраны с обвинениями.
        - Ваше высочество, господин, Третий.
        Харт вынырнул из раздумий. Посмотрел с раздражением на Литрака.
        Тот попятился. Махнул рукой себе за спину.
        - Повозка. Вы приказали. Помните?
        Харт стиснул зубы. Еще один «умный», а начальник, значит, дурак.
        - Вижу, - буркнул, едва сдерживаясь. Внутри ядовитой змеей жег гнев. И хотелось чего-то… непонятного.
        - Почему так долго?
        Помощник кинулся было оправдываться, но Харт лишь отмахнулся. Сам знал, что повозки в городе используются лишь для грузов, люди же предпочитали порталы. Но вот сегодня он… Откинул борт, повел носом.
        - Все, что нашлось, - промямлил за спиной Литрак.
        Составит компанию десяткам двум шарл*.
        Птицы истошно завопили, когда он запрыгнул внутрь. Забили крыльями о прутья клеток, и в воздух взвились темно-зеленые перья. А уж когда внутрь залезли безмолвные и поникший помощник, птицы устроили настоящую истерику.
        Харт выругался. Стряхнул с волос Софраны перо. Он занял единственную скамью, остальным пришлось устроиться на грязном полу. Безмолвных это не смутило, а вот Литрак весь путь простоял, согнувшись над клетками, периодически отмахиваясь от летящих во все стороны перьев.
        - М-м-м, - девушка пошевелилась, приоткрыла один глаз. Провела пальцами по щеке Харта, пробормотала:
        - Какой же вы милый.
        И в этот раз Харт даже не разозлился. Внутри шевельнулось что-то похожее на нежность. Он погладил успокаивающе Софрану по голове.
        - Спи уже, все будет хорошо.
        Литрак закашлялся. От начальственного взгляда в упор поперхнулся еще больше, просипел, стуча себя в грудь:
        - Перо.
        Кто-то из безмолвных дружески хлопнул его по спине, отчего помощник едва не протаранил борт головой. Был пойман за край плаща и возвращен на место. Выдохнул осторожно:
        - Благодарю.
        Харт пожал плечами и вернулся к разглядыванию лица спящей девушки. Отчего-то вчера он не заметил, насколько оно привлекательно. Можно сказать, красиво. Нет прекрасно. Смотреть и смотреть.
        Харт зачем-то остался в больничном крыле. От услуг целителей отказался - огонь продолжал бурлить в крови, но Третий его прекрасно контролировал, а вот Софрана… За прыткой девицей требовался личный присмотр. И нечего намекать, что в кабинете его ждут отчеты, а в подвале - подлеченный лорд. Для работы есть Литрак. А если кто-то добровольно записался в няньки, то это его личный выбор.
        - Ваше высочество, - простонал помощник, хватаясь за голову.
        - Завтра принесешь заявление, я подпишу, - отрезал Харт, размышляя, можно ли уже заглянуть в палату или еще рано, и он снова будет отруган целителем.
        Двинулся к двери. Приоткрыл, заглянул. Софрана лежала на кровати, укрытая одеялом, и спала. На груди пульсировал, забирая энергию, артефакт в виде прозрачного кристалла. Сейчас он был почти заполнен, и внутри клубилось алое облако.
        Харт бочком протиснулся внутрь палаты.
        Сбоку недовольно кашлянули.
        - Ваше высочество, вам же было сказано, что больную тревожить нельзя.
        - Как она? - шепотом спросил Харт. С сердцем творилось что-то необычное, точно он после перепоя гонял контрабандистов по всему городу. К проблемам с сердцем добавилось странное состояние рассудка. Иначе чем объяснить противоречивость сжигающих его желаний? А еще эта пугающая уверенность, что он должен быть здесь…
        - Нормально, - пожилой целитель вытер руки полотенцем, подошел, снял артефакт, одобрительно посмотрел сквозь него на свет и убрал в карман, - контур прекрасно справился. Мои поздравления. Честно сказать, не верил в данный проект. Организм в норме, оставшийся излишек снизится естественным способом через сутки. А вот вам я настоятельно рекомендую пройти выемку энергии.
        Харт нахмурился.
        - Я в порядке, - отверг помощь, - и могу контролировать свое состояние.
        Целитель с сомнением покачал головой, но настаивать не стал.
        - И за девушкой присмотрю.
        Мужчина взглянул с удивлением. Пожал плечами.
        - Ваше право, ваше высочество, хотя должен заметить - у нас отличный уход.
        Но Харт его уже не слушал. Подтянул стул к кровати, сел. Вытянул ноги. Прикрыл глаза, ощущая, как отпускает напряжение. При всех странностях мозг работал на отлично. Он прекрасно сознавал, что делает, только вот не понимал зачем, но все сомнения перекрывала огненная уверенность в правильности поступков. И кто Харт такой, чтобы спорить с огнем?
        - Так-так, - голосом Первого проговорили над ухом, - мне доложили, что ты вступил в схватку с двухметровым духом огня, который то ли тебя поджарил, то ли откусил голову. Я мчусь, бросив все дела, и что нахожу? Ты преспокойно дрыхнешь, еще и в женской компании.
        - Знаешь, я тоже не рад тебя видеть, - проворчал, не открывая глаз, Третий. Подумал и решил надавить на совесть старшего: - Подкинул мне проблему. Твоя протеже сумела достать меня даже на задании. Подставилась под удар. А ты знаешь, как тяжело работать, когда дурные девицы путаются под ногами? - взвился со стула.
        Первый ничуть не огорчился и сейчас с каким-то нехорошим интересом изучал младшего брата.
        - С девицей все понятно - жива, здорова, - обошел вокруг. Протянул руку, ткнул в подпаленную рубашку - Третий протестующе зашипел. - А с тобой-то что приключилось? И почему ты сияешь, точно набравшийся под завязку халявной энергии идиот?
        - Понятно, да? - вскинул брови Харт, ощущая, как обида выходит из-под контроля и внутри крепнет желание дать братцу по лицу.
        - Эта понятная девица поглотила двухметрового духа, даже не поморщившись. Не знаю, что ты там намудрил с контуром, но после столь плотного перекуса она была в состоянии полгорода разнести. Пришлось по старинке…
        Харт запнулся, поняв, что ему совсем не хочется вдаваться в подробности.
        - В общем, я забрал часть, остальное доделали целители. Так что разбирайся со своим экспериментом сам.
        Первый задумался. Покачал головой. Внимательно изучил, сканируя, лежащую на больничной койке Софрану, спросил:
        - Ты уверен? Я не фиксирую никаких изменений. Да, фон чуть повышен, но в остальном все в норме. Кроме тебя.
        - Со мной все хорошо, - в который раз отказался Харт, - я себя отлично контролирую.
        Он действительно ощущал потрясающую бодрость, в голове царил идеальный порядок и никаких сомнений в собственных действиях. Только вот желания… Но с ними он тоже разберется.
        Первый поджал губы, открыл было рот, но остановился, махнул рукой:
        - Ладно, пламя с тобой, делай, что хочешь, но с поглощением будем разбираться вместе. Если это то, о чем я думаю, лучше, чтобы эта информация не вышла за пределы семьи.
        Уходить из палаты не хотелось. Внутри все та же уверенность требовала остаться и присмотреть за дурной девицей, но Первый всегда умел настоять на своем.
        - Ты точно не хочешь убрать последствия? - спросил, когда Харт в третий раз обернулся на пороге.
        - Нет, - замотал головой Третий и все-таки закрыл за собой дверь.
        - Ваше высочество, - к нему тут же бросился помощник, и Харт беззвучно застонал. Сейчас начнется. Впервые государственные дела вызывали у него раздражение. Может, он в самом деле заболел?
        - Кстати, что там было в конверте, который, рискуя собой, доставила наш новый секретарь? - спросил, не удержавшись от сарказма.
        - Вот, - Литрак с почтением достал подпаленное письмо из сумки.
        Харт повертел его в руках. Отметка канцелярии отца. Гриф секретности. Лично в руки. Защита. Достали со своими мерами безопасности.
        Приложил палец к считывателю. Тот мигнул зеленым, снимая магзащиту.
        Первый придвинулся ближе, любопытствуя.
        Харт развернул лист, в центре которого темнело прожженное пятно. Надо будет подать канцелярии отца идею ставить защиту не только от прочтения, но и от сожжения, и повреждения водой.
        Просмотрел текст, с трудом сдерживая рвущиеся наружу ругательства.
        Брат без церемоний забрал документ себе. Вчитался. Спросил:
        - Серьезно? Они все еще рассылают это на каждое заседание?
        - Традиция, - развел руками Литрак.
        - Это не традиция, а перевод бумаги, - проворчал Первый. Харт согласно кивнул. Давно нужно было отменить весь этот официоз. И так каждый вальшгас во дворце знает, что они собираются по средам.
        Брат непочтительно скомкал и без того пострадавший лист, сунул в руку опешившему помощнику и позвал Харта:
        - Потом с этим разберешься. Сейчас у нас есть дела поважнее.
        Харт готов был согласиться. Дела у него действительно были поважнее, например, вон за той дверью. Но спорить не стал. Какая-то его часть осознавала неправильность происходящего.
        Портал. Переход. Харт узнал центральную часть дворца. Здесь он бывал довольно часто. Особенно на третьем этаже, где находился малый зал Мудрости и кабинет отца.
        Лиестр повернул направо. Его явно интересовал не зал совета, и Харт нисколько не удивился, когда они остановились напротив высоких резных дверей, ведущих в библиотеку.
        В высоком гулком зале было пусто. В городе имелась своя, собственная сокровищница книг. Потому в дворцовую изредка забегали взмыленные курьеры, степенно наведывались наставники королевских чад да захаживали скучающие придворные.
        Сейчас они были тут одни. Первый уверенно прошагал мимо стеллажей, по винтовой лестнице спустился на первый этаж, потом направился еще ниже - в подвал, где находилось хранилище самых древних экземпляров.
        Приложил ладонь к кирпичной стене, защита полыхнула белым, и стена отъехала, пропуская их внутрь. Харт с завистью посмотрел на спину брата - он даже не знал о существовании подобного места, а вот брат не просто знал, но имел туда допуск.
        Стена начала закрываться, и Харт поторопился внутрь.
        В подвальных залах было сухо и прохладно - идеальная температура для хранения ставшей хрупкой со временем бумаги. На столах, стоявших по периметру, под дополнительной защитой лежали пожелтевшие листы.
        Лиестр ходил от одного стола к другому, недовольно морщился, выискивая нужный текст. Следом за ним плыл световик, послушно подсвечивая листы, в которые тыкал пальцем брат.
        - Вот!
        Остановился у одного. Харт подошел ближе.
        - Так и думал, мне не померещилось. Поглотительница, надо же, - и озадаченно покачал головой.
        Харт склонился над листом. Вчитался в едва различимые буквы. Текст был на старо-асмасском, и смысл улавливался с трудом. Брат, заметив его мучения, сжалился.
        - Это одна из тех немногих летописей, которые наши предки привезли с собой с материка. Ей почти полторы тысячи лет. В свое время я прочитал их все. Было интересно, чем жили наши предки до переселения. Конкретно здесь рассказывается история женщины, обуздавшей дар огня. Без всякого удерживающего контура, между прочим. А ближе к совершеннолетию у нее обнаружилась уникальная способность - поглощать в разы больше пламени, чем умещал ее собственный резерв. Случай не единственный. В конце есть фраза о том, дар проявлялся у женщин из определенного рода. Однако после начала борьбы с нестабильностью, эпохи блокировок, а потом института покровительства, упоминаний об этом больше нет. Думается, Софрана имеет дальнее родство с той семьей, а дух огня смог пробудить родовой дар. Вот такая история, брат.
        Первый замолчал. Вздохнул. Откашлялся и почему-то виновато посмотрел на Харта.
        - Если это подтвердится - а я склонен верить твоим словам, то это настоящий подарок Девятиликого. Представь, какую помощь она сможет оказать при укрощении вулкана?
        Харт кивнул. Он вполне себе представлял ценность дара именно для Асмаса.
        Первый возбужденно заходил по комнате, и световик заметался, пытаясь успеть за ним.
        - Потрясающе. Просто поразительно. И это только первая попытка обуздания… А сколько еще сокровищ мы откопаем?
        Харт кивал, думая про себя, сколько проблем эта «сокровищница» принесет государству. Можно лишь вообразить лицо какого-нибудь лорда, который внезапно обнаружит, что драгоценная супруга талантливее его. Это не просто потеря рычага давления, лидирующего и уважаемого положения в семье, это… Жыргвха знает что! А если вдобавок супруга начнет работать и зарабатывать больше… Харт искренне пожалел все мужское население Асмаса, которому до сего дня приходилось конкурировать лишь между собой.
        Лиестром между тем овладело пламя красноречия.
        - Какой прогресс. Сколько возможностей. Надо ускорить завершение испытаний, а всех тех… которые держатся за свои прожженные штаны, отправляй ко мне. Я им объясню, где именно они ошибаются.
        Харт снова кивнул, ни разу не собираясь прибегать к помощи брата в вопросе усмирения несогласных подданных. Лиестр был отличным ученым, хорошим стратегом, но вот дипломат из него… Не вышел ни разу. Зато бунты он подавлял хорошо, до которых сам же и доводил.
        - Мы не можем позволить себе упустить такой шанс. Я и Второй женаты, Четвертый собирается, Пятый молод, про Шестого вообще молчу, остаешься только ты.
        Он замер, посмотрел с намеком, и Третий ощутил себя насекомым, над которым занесли сапог. Мысленно повторил про себя последнюю фразу, не сразу разобравшись к чему клонит брат. А когда дошло… Мысли разом приобрели нецензурную направленность.
        - Принуждать тебя, конечно, никто не станет, - Лиестр что-то такое уловил на лице младшего брата, потому как даже отступил, - но я надеюсь, ты примешь правильное решение. Во благо государства.
        Шарла* - домашняя птица, имеет перья темно-зеленого цвета, несет яйца, также используется на мясо.
        Глава 5
        - Во благо государства, - повторил в сотый раз Харт, прохаживаясь по кабинету. Наученный горьким опытом помощник старался лишний раз на глаза не попадаться. Итак, уже был за утро уволен два раза, правда, тут же восстановлен в должности, но кто знает, что придет в голову начальства в третий раз?
        - И почему Пятый молод? Он вполне может жениться. И ничего страшного, что невеста на пару-тройку лет старше.
        Харт никогда не имел привычки разговаривать вслух - работа не приветствовала болтливости, но сегодня хотелось выговориться.
        Подумал, не навестить ли Юлю в академии? Но той сейчас своих проблем хватает. Из родственников лишь безумный кузен, прохлаждающийся на Земле, мог проникнуться сочувствием. Для остальных тут страдать было не о чем. Надо, значит, надо.
        Вот и приходилось общаться с портретом основателя Асмаса.
        - К чему эта поспешная женитьба? У нас столько дел… Спишь и то урывками. А где я, скажи на милость, найду время для жены? А не найдешь, побежит жаловаться. Пойдут слухи, что наследный Столп пренебрегает обязанностями мужа.
        Он кинул раздраженный взгляд на портрет предка. На подоконник приземлился, курлыкнув, белый птах. И его высочество задумался о приятном.
        - С другой стороны, она меня любит. И это неплохо. Красива. Из приличной семьи. Да и наш брак можно обыграть достойно, мол, королевская семья первой принимает женщину с магическим контуром. И не боится, что та превратится в чудовище или полыхнет выбросом.
        В голове сам собой начал складываться текст новости. Неплохо может выйти, н-да.
        Он в десятый раз просмотрел личное дело будущей супруги: мила, наивна, упряма, порывиста. Родные отмечают бунтарский характер.
        - На дом работу, конечно, брать не очень хорошо, - задумчиво проговорил Харт, - но с бунтарским характером я как-нибудь справлюсь. Благо, опыт уже есть.
        Вздохнул. Жениться не хотелось. Привык он к своей жизни - расписанной по минутам. Нет в ней места для глупостей. Хватило недавнего помешательства с Юлей. Но там хотя бы понятно почему увлекся - ассара привлекала своей загадочностью. Ее хотелось познавать медленно, шаг за шагом, приручая к себе.
        А здесь?
        «Вы мне нравитесь», - передразнил. Как все предсказуемо… до тошнотворной скукоты. Только помани - побежит с обожанием в глазах. И Харт поморщился, ощущая, как начинают ныть зубы.
        Но брат прав. Дар действительно полезный. Отпускать нельзя. Тем более, если он передается детям. Столпов с детства приучают к долгу перед государством, но первый брак, по негласному договору, наследник может выбрать сам. Это потом, если «повезет» быть призванным огнем, его ждет семь договорных, но первый…
        И вот сейчас его лишают даже такой малости. Можно было бы обидеться, но обида почему-то притихла. Да и Харт все меньше чувствовал себя лишенцем. Подумаешь, брак… Бывало в жизни и похуже.
        Выглянул в приемную. Нашел взглядом своего нового секретаря. Вчера только выпустили из госпиталя, а сегодня уже на работе. Упрямая.
        И каким милым цветочком прикидывается. От стола отодвинулась, руки на коленях. Но он помнил ее эпатажное появление перед домом подозреваемого…
        - Госпожа Софрана, - пригласил в кабинет. Усадил в кресло. Сам сел напротив.
        - Мне нужно с вами серьезно поговорить.
        - Я все поняла, - торопливо проговорила девушка, не отрывая взгляд от собственных колен. На щеках уже полыхали два алых пятна, - никаких инициатив, делаю лишь то, что мне поручили.
        - Не о работе речь, - поморщился Харт, - хотя ваши выводы похвальны.
        - Вы меня не накажите? - встрепенулась.
        - Нет, - сквозь зубы проговорил Харт, ясно представляя, что послушания секретарю хватит, дай пламя, на пару дней.
        - Госпожа Софрана, забудьте о работе, - девушка тут же насупилась, - у меня к вам предложение.
        Тут Харт запнулся. Красноречие, столь часто помогавшее ему в работе, внезапно приказало долго жить. Мысли разбежались пугливыми ерьками. В голове господствовала пустота.
        - Я ведь вам нравлюсь? - спросил, отчаявшись найти нужные слова.
        Румянец на щеках девушки стал в два раза ярче.
        - Вы мне тоже небезразличны.
        После той доставки письма… Он в жизни так ни за кого не переживал.
        - Думаю, этого достаточно, чтобы нам попробовать сойтись. И если покровительство окажется удачным, я буду рад, если вы станете моей женой.
        Уф… Слова все же нашлись. Но, кажется, отклик получился совсем не тот, какого он ожидал.
        Софрана нахмурилась. Бросила неверящий взгляд на Харта. Прикусила губу, о чем-то размышляя. Потом разгладила юбку. Вздохнула и, наконец, ответила.
        - Ваше высочество, для меня подобное предложение большая честь. Да, вы мне действительно нравитесь, но замуж за вас я не пойду, как и не приму покровительства.
        Воздух налился тяжестью и отказывался проникать в легкие. Харт рванул, расстегивая воротник рубашки. Кровь прилила к голове. В ушах зашумело. Он едва сдержался, чтобы не наброситься на девицу с вопросами.
        «Она сошла с ума», - мелькнуло в голове. И сразу полегчало. Да, именно так. Отказать третьему наследному принцу? Лучшему жениху королевства? Умному, красивому и перспективному? Определенно те, кто собирал информацию на его будущую жену, упустили из виду тот факт, что госпожа Софрана страдает слабоумием.
        Встал. Подошел к окну. Приоткрыл створку, и в кабинет хлынул морозный ветер. В голове окончательно прояснилось, а сердце чуть успокоилось, перестав биться как сумасшедшее.
        Софрана поежилась - ледяной ветер сквозняком загулял по кабинету. Нет, она однозначно сошла с ума. Отказать Третьему? Тому, кто мог разговорить любого подозреваемого. Тому, кто властной рукой держал порядок в стране, залезая даже в головы подданных? А уж сколько слухов ходило о подвалах дворца!
        - Я бы хотел получить пояснения, - тон его голоса тоже был вымораживающим, и Софрана вздрогнула. Вся храбрость, которую она собрала перед разговором, куда-то делась. Доводы самой теперь казались смешными, а упрямство - глупым.
        «Ты сможешь!» - приказала себе. Воскресила в памяти образ ассары. Вот та не растерялась бы и послала его высочество своим фирменным: «А не пойти бы вам… куда подальше с пояснениями».
        Холод в кабинете почему-то напомнил холод подвала, и стало страшно. Но Софрана мужественно напомнила себе, что Юля сейчас одна против целой академии и ей до пламени нужна поддержка. Да и сама она столько всего сделала, чтобы достигнуть цели: нарушила запрет семьи, поставила себе стабилизирующий контур - первая, между прочим, в Асмасе, устроилась на работу - тоже первая среди леди.
        И что теперь плюнуть в костер, выйти замуж и сесть дома? Вышивать жилетки, создавать световые панно и встречаться с такими же замужними леди? А как же мечты стать полезной для государства? Нет, она не против брака - рожать и воспитывать будущих асмасцев надо, но ведь это делают все женщины, но Софране хотелось большего…
        Пусть это было наивно, но она верила, что способна на это самое «большее». Пусть с ошибками, как с тем письмом, пусть с шишками и ссадинами, но она не изменит выбранному пути. Несправедливо, что лишь мужчины могут идти путем силы.
        А его высочество… Красив даже со спины. И в глубине суровых глаз она знала, прячется любовь и нежность. Сердце дрогнуло, мучительно разрываясь между долгом и чувствами.
        Опоздал Третий с предложением. Парой месяцев бы раньше… Но тогда он и не посмотрел бы в ее сторону, - подумала с горечью. Зато теперь припекло. Однако Софрана не глупый ерьк, который за хлебную крошку готов заглотить крючок. Ее ждет ассара, академия и целый мир, а его высочество…
        Стиснула ладони, ощущая, как внутри противно дрожит неуверенность. Как хочется подойти к этой суровой спине, обнять, прижаться. Только вот нужна ли она ему на самом деле?
        - Понимаете, ваше высочество, в данный момент меня не интересуют ни брак, ни покровительство.
        Голос, слава Девятиликому, звучал ровно и спокойно. Матушка бы ей гордилась.
        - Так что дело не в вас. Просто… у меня несколько иные планы на собственное будущее.
        От окна донесся недоверчивый хмык. Ей явно не поверили, что она променяла замужество с принцем на работу секретарем. И были правы.
        - Я много думала в последнее время. О себе. О стране. О будущем. О том, кем хочу стать и какую пользу принести своей стране. Не смейтесь, - вскинулась с жаром, хотя Третий так и не повернулся от окна.
        - Брат всегда начинал смеяться в этот момент, - пробормотала еле слышно. Смяла ткань юбки. Щеки уже пылали. Во рту пересохло. Голос вот-вот дрогнет, а где-то там, в глубине, к горлу подбирались рыдания.
        Было мучительно стыдно. За свои девичьи мечты. За стремления. За то, что хотелось. И за то, что своим отказом она, возможно, причиняла боль тому, кого любила.
        «Да ты что? Он только рад», - ехидно пропел внутренний голос.
        Всем известно как давно Третий избегает женитьбы. Видно, батюшка в очередной раз настоял, а тут она… поцелуй… и свидетели. Вот и заставили. В сердце шевельнулось сочувствие и злость на себя - вечно она все портит.
        - Я и не думал смеяться, - сухо проговорил его высочество. Софрана ощутила неловкость - разговаривать со спиной было неудобно; и раздражение - что он себе позволяет? Даже смотреть в глаза ей не хочет? Как будто отказ - это что-то неприличное. Впрочем, и спины было довольно, чтобы понять - его высочество в ярости.
        - Тогда, думаю, слов достаточно, - поднялась со стула. Собрав все мужество, нацепила на лицо маску невозмутимости. Его высочеству нравится морозить девиц? Что же… Она сама станет как лед.
        Харт медленно повернулся. И Софране захотелось зажмуриться, чтобы не встречаться с ним взглядом, но позволить себе подобной слабости она не могла, а потому… принялась изучать стену ровно над его головой. Занятная там лепнина… Может, все-таки пойти на оформителя? А почему бы и нет. Работа творческая. Немного нервная из-за капризных клиентов, зато ее всегда много. Многие семьи заказывают смену интерьеров пару раз в год, да и свет нужен всегда.
        - И чем вы желаете заниматься, госпожа Софрана? - с тем же вымораживающим спокойствием осведомился его высочество.
        Софрана моргнула, перевела взгляд на лицо принца и вздрогнула - в желтых глазах, опровергая внешнее спокойствие, билось яростное пламя. И само собой вспомнилось, что перед ней тот, чья династия веками укрощала вулканы, а это такая мощь, перед которой она - маленький глупый ерьк.
        Сглотнула. Подумала с раздражением: - и чего привязался? Нет, чтобы обрадоваться - не надо ведь жениться. Решил поиздеваться?
        - Его высочество Первый предлагает мне учебу в академии. Этим и хочу заниматься.
        Прозвучало как вызов. Харт прищурил глаза, и пугающее пламя начало затихать.
        - Учиться хотите? Похвально. А не боитесь? В академии над вами станут издеваться. Будут обсуждать малейшую ошибку, - и добавил вкрадчиво: - Я могу вас от всего этого защитить.
        И ведь действительно может. Софрана засомневалась. Столь выгодная женитьба понравилась бы ее семье, которая уже и не чаяла сделать человека из беспутной дочери. Прибила все слухи. Восстановила ее статус.
        Но знает она это покровительство с членом правящей семьи… Их пламя приручает к себе за считанные дни - не вырваться.
        - Вы могли бы совмещать учебу и покровительство, разумеется, в оговоренных границах, - продолжал мягким баритоном искушать Третий. Его зрачки потемнели, став по цвету похожи на карамель.
        - Подумайте, - улыбнулся мягко, располагающе.
        Софрана завороженно подалась вперед. Улыбка Третьего манила, взгляд обещал, что все будет хорошо, а голос… Пламя, что это был за голос. Его хотелось слушать и слушать, до бесконечности.
        Шагнула, со всей дури натыкаясь на стул - вот оно возмездие за отступничество!
        Вынырнула из навязанного тумана. Посмотрела с ненавистью, остро жалея, что кроме слов нельзя ничего существенного обрушить на голову высочества. Наследник, жыргхвова задница, лицо неприкосновенное.
        - Вы! - выдохнула, практически ощущая, как пламя от злости пляшет на кончике языка. - Как вы могли!
        Всмотрелась, ища следы раскаяния на лице. Но высочества с детства видимо учили держать маску: «Вам показалось. Ничего не было».
        И ведь прав - ментальное воздействие первой степени, основывающееся на эмоциях самого объекта, обнаружить невозможно.
        - Отвратительно, - скривилась, развернулась с твердым намерением уйти и не появляться здесь больше.
        Около порога ее догнал сухой голос Харта.
        - Вы уверены, что сдадите вступительные экзамены?
        Софрана замерла с протянутой к двери рукой. Снова выругалась про себя. Еще немного, и она превратится в тапунку. Ах да, она же не леди - семья от нее отказалась. Так что ругаться можно и даже нужно.
        - Какие экзамены? - процедила. Первый ничего такого не упоминал. Сердце испуганно екнуло, а под ложечкой противно засосало. И почему она была уверена, что все будет легко с поступлением?
        - Самые обыкновенные. Или вы думаете, вас примут в лучшее учебное заведение страны за красивые глазки?
        Софрана круто развернулась на каблуках. Дошагала до высочества, отчеканила, глядя в глаза.
        - Это вы думаете, что я рассчитываю на подобное отношение. Нет. Мне не нужны ни уступки, ни послабления. И экзамены, - голос дрогнул, - я готова сдать на общих основаниях.
        Его высочество наклонился, его лицо вдруг оказалось близко. Слишком близко, чтобы и дальше сохранять невозмутимость. Сердце заметалось в груди, из головы вылетели все мысли об экзамене. Софрана облизнула пересохшие губы.
        - Как раз я верю, что столь упрямой особе хватит сил, чтобы подготовиться и сдать. И даже готов предложить помощь. В качестве извинения.
        Харт отстранился, Софрана выдохнула, только сейчас поняв, что забыла, как дышать. Этот мужчина действовал на нее, как пламя на сухую деревяшку.
        - Не отказывайтесь, вряд ли вы легко найдете того, кто подготовит вас.
        И это правда. Софрана с содроганием вспомнила разговор с отцом и матерью, отповедь брата, осуждение подруг.
        Но высочество! Неприемлемо, невозможно, невыносимо. Впрочем, если посмотреть с другой стороны - идеальная кандидатура в наставники. И не надо будет никого просить и унижаться.
        - Только подготовка? - уточнила. Третий согласно кивнул.
        Софрана прикрыла глаза, взвешивая решение. Если только подготовка… Она же справится? С собой, со своими эмоциями? Должна.
        - Хорошо, я согласна.
        Его высочество невозмутимо принял ее решение, словно ни на секунду не сомневался в ответе. И Софрана в раздражении прикусила губу, ощущая себя обманутой.
        - Тогда начнем прямо сейчас. Не думаю, что приемную комиссию действительно заинтересуют ваши знания, скорее их заинтересует то, как вы обращаетесь с пламенем.
        Харт подошел к одному из шкафов, достал оттуда стеклянный куб. Сдул с него пыль.
        - Это же? - вскинула брови девушка.
        - Мой первый куб для медитаций, - с ностальгией проговорил мужчина. Посмотрел сквозь стекло на свет. Улыбнулся своим воспоминаниям.
        - Пусть вас не смущает детская игрушка, все равно не придумали ничего лучше для самоконтроля.
        И в центре куба вспыхнул идеально ровный шарик огня.
        - Попробуйте перехватить, - предложил Харт.
        Софрана заинтересовано подалась вперед. Брат ради забавы иногда тренировал ее. Показывал всякие занятности. Ту шутку с непослушной посудой, которую она проделала над ассарой, Софрана тоже узнала от брата. Но чаще всего, когда она пыталась повторить то, что ей показывали, выходило ужасно, и Унтар смеялся. Не обидно, по-доброму, но Софрана все равно обижалась.
        И упрямо пробовала повторять, когда никто не видел. С бессильной злостью теряла контроль. Пламя вырывалось. Отец ругался. Мать грозилась отправить к тетке на исправление - та жила на уединенном острове и характер имела как у личра - пожирательный. В дни ее визитов Софрана старалась поменьше находиться дома. Помогало плохо. Ее отлавливали слуги, и приходилось выслушивать, пламя знает, как надоевшие речи об идеальной дочери Асмаса.
        Со слов тетки выходило, что она всем должна за собственный дар, который им даровал Девятиликий. Только вот мужчинам повезло больше. У них и сила, и стихия, и возможность заниматься тем, чем хочешь. А у нее? Долг родить, долг воспитать и обязанность хорошо заботиться о муже и детях. И никакой свободы. Сначала опекает семья, потом муж, а в конце жизни - дети. И все время она, точно больная, под присмотром.
        Потому и завидовала ассаре, потому и согласилась на вживление контура. Потому и сейчас стояла, пытаясь перехватить контроль над огоньком.
        - Вы слишком напряжены. Расслабьтесь, - посоветовал высочество.
        Софрана вспыхнула от досады, и огонек тут же отреагировал, наполнив собой до отказа куб. Харт выругался, уронив его на пол, подул на обожженные пальцы. По стенам и полу кабинета побежали алые отсветы от горящего в кубе пламени. Закаленное стекло нагрелось, но выдержало.
        - Контроль вы перехватили, это неплохо, а вот усиливать задачи не было, - недовольно проговорил принц, потирая пострадавшие пальцы.
        Софрана опустилась на колени, завороженно уставилась на беснующееся в стекле пламя. В пляске огненных языков ей чудилась песня. А еще огонь явно хотел наружу, представляясь ей эдаким милым, пушистым зверьком, запертым в клетке. Его хотелось приласкать, погладить. Его срочно нужно было выпустить на свободу. Она протянула руку - пальцы вот-вот коснуться стекла.
        - Не стоит, - теплая мужская ладонь предостерегающе легла сверху и слегка сжала любопытные пальчики.
        - Я так и не спросила у вас, что произошло там, в городе? - проговорила Софрана, не отрывая взгляда от огня. - Я спрашивала у целителей, у вашего помощника, но никто мне не ответил.
        - Что вы сейчас чувствуете? - внезапно поинтересовался Харт. Он наклонился, одной рукой по-прежнему держа ее за ладонь, второй обхватил подбородок, приподнял, заглядывая ей в глаза.
        - Голова кружится, - пожаловалась Софрана, - и пламя…
        Она замялась, скосила глаза, но ей не дали повернуть головы.
        - На меня, - приказал Харт, - смотреть только на меня.
        - Не знаю… - покачала головой Софрана, - я где-то читала, что великие подвижники называли пламя живым. Они могли в него входить, не обгорая. Знаете, это звучит глупо. Да и никакая я не подвижница. Но мне почему-то кажется, - ее голос понизился до шепота, - что я тоже так могу.
        Харт щелкнул пальцами, гася пламя. Отпустил девушку.
        - Н-да, - протянул задумчиво, - занятно.
        Потом добавил строгим голосом:
        - Тренировки только под моим контролем. Сначала будем учиться удерживать контроль над собой. А до тех пор я запрещаю, слышите, запрещаю прибегать к магии.
        Софрана не сдержала горестного вздоха. Стоило пройти весь этот путь, чтобы в конце услышать такое…
        - А чтобы у вас не было соблазна, - Харт выпрямился, протянул руку, помогая подняться, потянул из кабинета.
        - Вот, - все так же держа за руку, довел до шкафов, - займетесь предыдущими делами. Архив требует полного порядка, чтобы бумаги и кристаллы с записями допросов были пронумерованы. А у нас, - бросил красноречивый взгляд на замершего у стола помощника, - с этим полный бардак.
        - Полный, - подтвердил внезапно смутившийся Литрак. Софрана, недоумевая, посмотрела на покрасневшего мужчину.
        - Вижу, - он кивнул на их руки, - вас можно поздравить, госпожа Софрана. Ваше высочество, как я рад, вы не представляете! Пламя вам в союз. Деток и…
        Софрана торопливо выдернула руку, отступила на шаг. Щеки не горели - пылали.
        - Литрак! - перебил, повысив голос, Третий. Помощник запнулся на «детках» и умолк с недоумением глядя на начальство.
        - Смотрю у тебя мало работы? - процедил Харт. - Тогда жду отчет к вечеру.
        - Но вы просили через три дня, - промямлил убито Литрак.
        - К вечеру! - рыкнул принц, хлопнув дверью в кабинет так, что они подскочили. Переглянулись.
        - Давайте я вам покажу, где у нас лежат кристаллы, - вздохнул Литрак, вытащил коробку, проворчал, что скидывают как попало, а ему потом разгребать, - каждый надо будет прослушать. В самом начале идет ссылка на дело. Дальше найдете соответствующую папку, подпишите кристалл ее номером и уберете вот в эту коробку. Рядом, вот сюда, положите папку. Завтра придет курьер и отнесет в архив. А я, - помощник снова вздохнул, - займусь отчетом.
        Глава 6
        - Я правильно тебя понял? Ты не смог ее уговорить? Она отказала? Тебе?
        Лиестр насмешливо вскинул брови, и Харт ощутил удушливый приступ обиды. Да, отказала. Первая крупная неудача в его жизни. Хуже всего - удар был нанесен с той стороны, откуда он не ждал.
        В его жизни женщины занимали гораздо меньше места, чем работа и семья. Харт не считал нужным растрачивать силы на пустое времяпровождение, хотя предложения получал часто. И некоторые были очень даже ничего…
        Но жениться он не собирался, а покровительство без обязательств его не привлекало. Что касается любви… Огненные, с одной стороны, легко поддавались эмоциям, с другой - им требовалось время, чтобы чувства от простой симпатии шагнули к чему-то более сложному. Зато уж если любили - то страстно, полностью отдавая себя, превращаясь в ярых собственников. И огненными баталиями между супругами в Асмасе было никого не удивить.
        Что-то часто он стал думать о супружестве. Неужели брат прав - и пришла пора? Только вот невеста не спешит соглашаться… Надо бы проверить - не проклял ли кто. Второй отказ за последние месяцы. Настораживает.
        Он подошел к окну, кинул взгляд наружу. Там, в глубине парка, ее величество выгуливала свой цветник. Теплая погода позволила обойтись без плащей, и дамы щеголяли расшитыми жилетками. Солнечные лучи вспыхивали на гранях драгоценных камней, и казалось, что жилетки облюбовали миниатюрные световики.
        - Не вздумай! - предупредил старший брат, вставая рядом. - Я, знаешь ли, после отказа тоже думал пойти и развлечься с первой встречной. Не помогло. Только хуже сделал. Так противно, словно золы наглотался.
        Первый всегда держался на отдалении от братьев - слишком большая разница в возрасте. Его сын был ровесником Харта. Так что услышать откровения от Лиестра - редкая удача.
        - И что ты сделал? - заинтересовался Третий.
        - Проявил больше настойчивости и пообещал, что буду настолько плох, что огонь меня не выберет.
        Харт зло поморщился - вот оно проклятие короны. Той, которая ему могла понравиться, власть была не нужна, а ту, которая жаждала примерить на себя корону, не желал он сам.
        - Девочку нельзя отпускать, - напомнил Лиестр, - хотя, в крайнем случае, нас устроит и боковая ветвь… Все-таки не ассара наследника с даром темного пламени. Но, согласись, зачем усиливать боковую, когда можно прибрать сокровище себе?
        Харт в целом был согласен. Девочку следовало оставить в семье, но перед глазами вставало озаренное вдохновением лицо, в ушах звучало страстное: «Мне не нужны ни уступки, ни послабления», и внутри шевелилось что-то похожее на совесть. Он ведь не собирался готовить ее к экзаменам, про которые выдумал по ходу разговора. Хотел приблизить, заставить привязаться, а уроки… были лишь предлогом.
        - Что там с учебой в академии? - спросил, отвлекаясь от мыслей о сероволосой упрямице.
        - Практически все согласовано с ректором. Как только наберем первую группу, примем на шестой курс. Дальше программу построим так, чтобы сделать акцент на обучении магии.
        - И как собираешься принимать? - спросил Харт, находя взглядом все еще стройную фигуру Седьмой матери. Интересно, как она поступит? Уйдет из дворца после родов или останется до малого совершеннолетия принца?
        - Просто примем, - пожал плечами Первый.
        - Неправильно это, - Харт повернулся к брату, - на шестом курсе проходит распределение по стихиям. Курсанты сдают экзамены на старший блок, и не всех мы оставляем в академии. А что скажут о девчонках, которых взяли просто так, еще и сразу на шестой курс?
        - И что предлагаешь? - нахмурился Лиестр. - Им и так не сладко, если ты забыл. От большинства отвернулась семья, друзья. А ты хочешь заставить их еще и экзамены сдавать?
        Харт прекрасно знал, каково было тем, кто тайком сбежал в Первый тэорат. Знал в деталях - о каждом скандале ему докладывали лично. Его же подчиненные следили за тем, чтобы никто не смог вернуть беглянок домой - попытки случались. Но государству нужен был прецендент, чтобы заткнут рты недовольным. И минимум поводов для слухов.
        - Мы же боремся за равноправие? Вот и будем его вводить. К тому же твои подопечные получили неплохое домашнее образование. Пусть освежат в памяти историю, подучат вулканологию. Комиссию предупредим, чтобы вытягивали всех, но экзамены должны быть. Семьи, если изъявят желание, пустим убедиться, что их девочек никто не сожрал. Да и список остальных приглашенных я составлю сам.
        Первый задумался. Пожевал губу. Взлохматил волосы.
        - А ты неплох, - выдал наконец, - вижу, на своем месте. Хорошо, будет тебе экзамен. Только своего секретаря готовишь сам.
        Харт внутренне возликовал. Этого он и добивался - обман сделать правдой.
        - Насчет секретаря… У нее странная реакция на пламя. Я подобное видел у фанатиков, нанюхавшихся дури.
        Секта Огнепоклонников в свое время наделала много шума. Ее последователи были свято уверены в том, что огонь очистит все - их самих, Асмас и все человечество, а после очистительного пламени из пепла возродится новый идеальный мир. Они убеждали всех в том, что пламя не просто живое, а является проявлением высших сил. Клялись, что слышат голоса в огне. Видят там пророчества. Потом уже выяснилось, что виной всему дурь-трава, которую глава секты завез с материка.
        - Занятно.
        Первый помолчал, напряженно размышляя, потом предложил:
        - Хочешь - я заберу ее с собой. Сделаем пару тестов.
        - Нет, - для самого себя неожиданно отказался Харт, - справлюсь сам.
        Первый взглянул с интересом, и Харт ощутил, что брат не против провести пару тестов и на нем, но вспомнил, кто перед ним, и с сожалением отпустил эту идею, ограничившись:
        - Поищу-ка я на всякий случай информацию о поглотительницах. Ну и ты не подпускай ее бесконтрольно к пламени. Сам знаешь, как дар остро реагирует на все в первые дни. Потом острота сойдет, и ее состояние придет в норму. Должно прийти.
        - Госпожа Софрана! Леди! Софрана! Да сколько можно? Жыргхвова задница. Мне, не вам. Но вы отвлеклись, это уже хорошо. Стоять. Пламя мне в зад. Нет, снова мне. Точно мне. Можете поверить. И нет, милая, трогать мы это не будем. Только смотреть. Смотреть глазками и не трогать ручками. Ручками можно за меня держаться. Обнимайте, не стесняйтесь. Мне даже приятно. Вот только кусаться не надо. Иначе я сейчас погашу огонь. И шипение вам не идет. Как и рычание. Вспомните, вы же леди. Очень симпатичная леди с, эм-м, сильно покрасневшими глазками. Но вам даже идет. Извинения были бы к месту, но, понимаю, вам сейчас не до них. Готов подождать. А пока мы вдохнем, выдохнем и успокоимся. Вместе. Дружно. Раз-два.
        Софрана послушно вдохнула, выдохнула - и огонь, горевший в трех метрах от них, превратился в золотую змейку, стремительно рванув в их сторону. Харт выругался, перехватывая контроль и возвращая пламя на исходную точку.
        Шел второй час безумия. Пламя словно сошло с ума. Большое, маленькое, оно стремилось к Софране, точно для него не существовало ничего более важного. Не пламя само по себе, нет, это его секретарь и нынешняя головная боль обнаружила в себе острую степень огнезависимости и сейчас пыталась впитать все, что имело отношение к огню. Пару раз ей это удалось - Харт с тревогой наблюдал, как краснеют зрачки подопечной.
        Поначалу все шло неплохо. Софрана получила список литературы для подготовки. Внимательно выслушала задание на завтра. И вела себя при этом, как и положено истинной дочери Асмаса: скромно, с достоинством и уважением к королевской особе.
        Харт перешел к практической части. Первое время Софрана завороженно смотрела на огонь, и он поспешил поздравить себя с успешной тренировкой, когда началось… Созданное им пламя ало-золотым шаром рвануло к девушке. Он едва успел вернуть его под контроль, как Софрана с неожиданной силой проломила защиту, растеряв и скромность, и уважение к принцу. И когда он спешно, ощущая легкую панику, погасил пламя, тут же создала свое. Теперь уже перехватывать контроль пришлось ему.
        Некоторое время они тягались друг с другом, и в зале то гасли, то вспыхивали сгустки пламени. Харт уже подумывал - не вырубить ли ученицу ментальным ударом, но решил, что сдаваться рано. Если брат прав, и это острый период, то его нужно преодолеть или попробовать переключить внимание на что-то другое.
        - Софрана, слушайте меня внимательно.
        Девушка замотала головой, в глазах заплескались отсветы пламени.
        - Девятиликий, как вы собираетесь экзамены сдавать? Да вас от одного вида пламени корежит, как моряка от бутылки «Огневухи». Ладно, попробуем проверенный способ.
        И он крепко обхватил забрыкавшуюся девушку, прижал, нашел губы и впился в них жестким поцелуем. Софрана напряглась, дернулась раз, другой и затихла, расслабилась, а он продолжал целовать, не в силах остановиться. Давно уже зал погрузился в темноту, не вспыхивало больше пламя, а он никак не мог заставить себя оторваться от сладких губ.
        И только когда воздуха стало не хватать, туман в голове чуть рассеялся, он с сожалением отстранился, однако объятия не разжал, продолжая прижимать девушку к себе. Та стояла, спрятав лицо у него на груди.
        - Вы специально, да? - спросила обвиняюще. - Подстроили так, чтобы меня поцеловать?
        Харт вздохнул. Женщины… У нее огнезависимость, а она о поцелуях думает. С другой стороны, пусть лучше о поцелуях, чем о пламени.
        - Если потребуется, - постарался, чтобы голос звучал строго, - я вас с собой в постель уложу. А вы выбирайте - или мы продолжаем тренировки, и вы поступаете в академию, или становитесь моей женой, если вам не удастся взять под контроль пламя.
        - Но ведь такого не было, - горестно всхлипнула Софрана, - а сейчас я словно схожу с ума, когда вижу пламя.
        - Расскажите мне, что вы знаете о стихиях, - потребовал Харт. В принципе, ему было все равно, что спросить у Софраны - главное отвлечь от мыслей об одержимости или об истерики, которая явно готовилась начаться.
        - Стихия просыпается первой, часто не одна, а две, реже три, - послушно начала отвечать подрагивающим голосом Софрана, - одна доминирующая, остальные слабее. И только потом формируется основная магия. Последними проявляются целительская или ментальная магии. Поэтому у женщин с даром огня основная магия редко развита, так как дар сдерживают разными способами.
        - Все верно, - подтвердил Харт, успокаивающе поглаживая девушку по спине. Мелкая дрожь, которая ощущалась под пальцами, потихоньку сходила на нет, - но дар огня не однороден. Он различается по силе, по направленности. Кому-то легче дается работа с духами огня, кто-то предпочитает опосредованное воздействие на предметы в кузне, а кое-кто силен в боевой магии. Но вы сумели удивить нас всех. Вы действительно способны войти в пламя и не обгореть. Вы просто впитаете его в себя.
        - Как это? - тихо спросила Софрана.
        - Давно утраченное умение предков. Поэтому я не просто позволяю, а поддерживаю ваше желание учиться. Только для этого вы должны взять свой дар под контроль. Согласитесь, несколько неудобно сходить с ума от любого магически созданного пламени.
        Софрана отстранилась, и он нехотя позволил ей это. Вытерла глаза. Решительно вздернула подбородок.
        - Клянусь пламенем, я справлюсь.
        Он и не сомневался. Упрямства этой девице было не занимать. Главное, держать процесс обучения под личным контролем. Отец только перевел дух после отбытия ассары в академию, и его точно не обрадует новая угроза для безопасности дворца.
        Безмолвные еще вчера получили инструкции на этот счет, а сам Харт внес Софрану в список членов королевской семьи. Пусть несколько преждевременно, но зато так он обеспечит круглосуточный присмотр за девицей. А с отцом… он договорится. Позже.
        Софрана не знала злиться или радоваться. Редкий дар, умение поглощать пламя - о таком она даже мечтать не смела, но сложность с контролем вымораживала, а уж их уроки с высочеством…
        - Он специально, - проговорила, глядя на портрет основателя Асмаса. Сама не заметив как, она завернула в Восточную галерею и теперь неспешно прогуливалась среди портретов королевской семьи. Кроме праздников здесь почти всегда было тихо.
        Остановилась напротив картины «Извержение Тихони». Насыщенные светом краски недавно вошли в моду, но успели добраться и сюда. Чтобы не мешать замыслу художника, свет в этой части галереи был приглушен, и по полу от картины бежали алые всполохи.
        Софрана смотрела на мастерски изображенное извержение, на желто-ало-багряные потоки, разрезающие склоны вулкана на фоне ночного неба и ощущала, как внутри бушует лава гнева.
        - Он просто пользуется мной! - бросила обвинение картине. В раздражении топнула ногой, вспомнив наглое: «На каждую попытку поглотить пламя я вас целую».
        С поцелуями еще можно было смириться, если бы они не были такими… Опустошающими. Вызывающими сладкую дрожь в теле. Мучающими. Пробуждающими желание. После них в голове был сплошной туман, и с каждым разом собственное упрямство казалось все более глупым. А какие сны потом снились…
        Да что там говорить! Софрана держалась из последних сил исключительно мыслями об ассаре. Знала, как будет жалеть, если откажется от академии.
        Предать ассару из-за поцелуев? И сжав зубы твердила: «Нет». Собирала волю в кулак - она дочь Асмаса, и запрещала себе думать о пламени. Вот оно. Горит. Ну и пусть себе горит. Оно не должно манить или волновать.
        Потихоньку начинало получаться. Поцелуев становилось все меньше, контроля больше. Только вот высочество не выглядел радостным от ее успехов.
        Этим утром в приемную зашел брат. Посмотрел мрачно. Бросил недовольный взгляд на помощника Харта. Поджал губы на папку в ее руках, на кристаллы, разложенные на столе. Поморщился при виде учебников и справочников - Софрана использовала каждый перерыв, чтобы освежить память. Кошмар, где она стоит перед комиссией, обливаясь холодным потом и не знает ответ на вопрос, преследовал ее уже вторую ночь. С кошмаром Софрана боролась успокаивающим отваром и усиленной атакой на гранит науки.
        Литрак, сославшись на дела, деликатно удалился, оставив их вдвоем.
        - Так и продолжаешь жечь этот костер? - с глухим отчаянием спросил Унтар.
        Софрана с сожалением отложила в сторону папку. Интересное дело попалось. Покопаться бы в деталях. Она давно уже не ограничивалась просмотром только первой страницы. Увлекшись, читала все подряд. Литрак не мешал. И даже снисходил до пояснений, когда она решалась спрашивать о непонятных моментах.
        Знала бы мама, о каких страшных, недопустимых для леди вещах она читает… Точно сослала бы к тетке для исправления. И Софрана едва заметно улыбнулась - есть особая прелесть в собственной независимости. Права была ассара - в мире столько всего привлекательного, что закрыто для женщин Асмаса. Теперь она в полной мере осознала прежнюю обделенность.
        - Если пришел уговаривать меня вернуться - зря. Я не изменю своего решения.
        - Глупая, - бросил в сердцах брат, припечатывая ладонями стол, - если не думаешь о себе, подумай о матери. Она же ночей не спит. Переживает за тебя.
        Софрана прикусила губу. Мать она любила.
        - Я напишу ей еще одно подробное письмо. А ты постарайся убедить, что ничего со мной плохого не случится. Я под покровительством королевской семьи. Все расходы оплачивает корона. А если тебя волнует моя репутация, то напрасно. Меня сейчас гораздо больше волнует - поступлю ли я в академию или провалю экзамены. А репутация… Заработаю другую.
        Унтар пренебрежительно хмыкнул и выдал любимый теткин аргумент:
        - И кто тебя замуж такую возьмет?
        Софрана, покраснев, вспомнила вчерашнюю тренировку, и вольности, которые все больше позволял себе высочество. Да и она в целом была не против. Под конец они так увлеклись, что пламя, кажется, обиделось и погасло само.
        Брат одарил ее подозрительным взглядом, пришлось быстро отвлекать:
        - Со стабильным даром я могу себе позволить замуж вообще не выходить. Буду нянчить племянников. Когда ты женишься?
        - Когда выдам замуж свою упрямую младшую сестру, - отговорился Унтар.
        Помолчал, потом спросил:
        - На какой курс вас берут?
        - На шестой. Но мы не будем полностью проходить оставшуюся программу. Его высочество Первый хочет, чтобы мы заканчивали два курса за год.
        Брат только головой покачал, вздохнул и смирился.
        - Принесу свои конспекты. Не хочу, чтобы ты провалилась на экзаменах и опозорила семью.
        - Спасибо! - просияла девушка.
        - Не за что, - отмахнулся Унтар и предупредил раздраженно: - Будешь плохо учиться - заберу домой.
        Академия, Четвертый тэорат.
        - Юля! - Совенок кубарем скатился со ступенек, обнял, вжимаясь лицом в живот, и замер под лаской - ему с любовью взъерошили волосы.
        - Ты вроде как подрос? - с подозрением спросила ассара, и Аль расплылся в улыбке - он переживал за свой рост. Быть самым мелким в группе - то еще испытание. Мелкий, слабый и больной - эти три «клейма» преследовали его с малых лет. И до пламени хотелось от них избавиться.
        - Конечно подрос, - уже уверенно повторила ассара, - да и с чего тебе мелким быть? Ты братцев своих видел? Все здоровые, а уж Четвертый - вообще здоровяк.
        Пусть Алю уже исполнилось пятнадцать и пора было становиться взрослым, а не держаться за юбку, но он готов был оставаться маленьким, лишь бы ассара была рядом.
        Нет, - тут же возразил внутренний голос, - мне надо быстрее стать взрослым и сильным, чтобы ее защищать.
        - Ты надолго? - спросил, отодвигаясь, чтобы заглянуть в лицо. Юля довольно кивнула, улыбнулась, огляделась и поманила кого-то пальцем. Аль недоуменно заозирался, не заметив никого вокруг. Под ногами вдруг что-то блеснуло, мгновенье - и на запястье ассары скользнула прозрачная змейка воды.
        Аль восторженно ухнул, подпрыгнул и завопил:
        - Здорово! Ты - лучшая!
        - Ты тоже так сможешь, - довольно улыбнулась Юля, прижимая к себе подопечного, чмокнула в макушку.
        - Нас нормально учить будут года через три только, - проворчал, не сдержавшись.
        Медитации за эти месяцы не просто приелись, в печенках сидели. Даже во сне преследовали. И самое обидное - больше половины группы еще не ведала подобного несчастья. Его товарищам позволялось играть, лазить по заброшенным башням академии, заниматься всякой ерундой, а у него почти не было свободного времени. Из занятий лишь физическую подготовку оставили, да пару предметов для повторения. Остальное - медитация, чтоб ей сгореть.
        - Уже меньше осталось, - примиряюще заметила Юля.
        Аль покачал головой - оставшиеся два года и девять месяцев первого блока обучения казались вечностью. Отчаяние временами накатывало столь сильно, что хотелось биться головой о стену. И ведь он прекрасно чувствовал пламя. Мог его контролировать. Преподаватели, как один, отмечали его успехи. Первый тест он сдал на отлично.
        Помогло ли? Если бы… Занятий прибавили, и Аль теперь просиживал часами, приклеив задницу к полу. Никакой пользы в этих сидениях он не видел. У него и так все хорошо. Но будь добр быть как все. Положено три года медитаций - изволь подчиниться, даже если ты будущий Столп и у тебя есть ассара.
        - Все это бесполезно, - махнул рукой, прикусил губы. Лучше бы учили чему-нибудь полезному, например, военной тактике и обороне, чтобы так же здорово гонять пиратов, как Четвертый. Или политике и управлению чужим сознанием, чтобы уметь находить шпионов и подавлять заговоры, как Третий. Или наукам, хотя быть как Первый Алю не хотелось. Душа не лежала к занудностям. Опыты его привлекали, но он понимал, что для одного успешного опыта надо сотню книг прочитать, а потом еще несколько лет собственными исследованиями заниматься. Нет, этот путь не для него. Вот путешествовать, как Второй, он бы с удовольствием отправился. Вместе с ассарой.
        - Не скажи, нет так уж и бесполезно, - не согласилась Юля, видимо, вспомнив собственный опыт, - но дело занудное, н-да.
        И оба вздохнули.
        - А пошли прогуляемся на нашу башню? - предложила Юля.
        Башню они себе присмотрели давно. Была она крайней в центральном корпусе академии, нижний этаж использовался для складирования хлама, на верхнем жили птицы и пыль, зато с площадки открывался потрясающий вид на соседний отрог горного хребта. И никого из посторонних. Тайное место, где можно побыть одному или с друзьями.
        - Никогда не думала, что море может надоесть, - с негодованием делилась ассара, - но твои братья… Они меня из воды практически не выпускали. Подогреют слегка и отправляют в воду. Сплошная диктатура. А я не хочу. И вода меня не хочет. Привыкли, что пламя надо покорять - либо ты его, либо оно тебя, а с водой так не прокатывает. Тут иная стихия. Мягкая и… мокрая. Меня почти засолили, пока не появился Первый и приказал не маяться дурью, а просто расслабиться, мол, вода сама найдет путь. Я ему так благодарна, ты не представляешь. Я от всех этих мокростей из насморка не вылезала. Так что мы гуляли по берегу моря и ничего больше. Кстати, я тебе и твоим товарищам вкусностей привезла. Потом отдам.
        Совенок обрадованно кивнул. Просто так его сладким не баловали, а за праздничным столом под осуждающими взглядами родни пирог в горло не лез - Аль оттуда всегда полуголодным уходил.
        Но ассара считала, что баловать сладким надо по поводу, а лучше без.
        Больше всего Аль обожал земной шоколад - Юля утверждала, что он идеальное лекарство от плохого настроения, но и местные кусочки теста, вываренные в сладком сиропе, ему тоже пришлись по душе.
        - А вчера, уж не знаю, что случилось, я смогла вытащить воду из стакана - пить хотелось, сил нет. Она ко мне и приползла. Сама. Я заорала, перепугала всех, больше всего Четвертого. Ну и заявила, что море видеть больше не могу. И вот я здесь. Вместе с Фильяргом.
        Аль шел и счастливо улыбался. Было так здорово слушать ее голос. Понимать, что она рядом. И радоваться ее успехам.
        - Вы скоро поженитесь? - спросил.
        Юля фыркнула, горестно простонала:
        - Еще один. Будто других вопросов нет. Лучше готовься - твой брат жаждет сделать из тебя человека.
        - Всегда готов, - бодро отрапортовал.
        - Ну-ну, - не поверила Юля, потом попросила: - Подожди.
        Они остановились на втором этаже башни у лестницы. Ассара зашарила в карманах, подобрала с пола осколок камня.
        - Встань к стене. Ровно. Не сутулься. Ты же будущий правитель. А осанка - никуда не годится. Между прочим, на сутулых королях корона смотрится как на корове седло.
        - У нас нет коров, - обиженно заметил Аль, но плечи расправил.
        Над его головой процарапали черту.
        - Ну вот, - удовлетворенно кивнула ассара, отступая, - будем отмечать твой рост. А то я не вижу, как ты переживаешь из-за него. Не бойся. Рванешь так, что обгонишь остальных, обещаю.
        И Аль поверил, как всегда верил словам ассары.
        - Тебя здесь не обижают? - спросила с тревогой Юля. Требовательно вгляделась в лицо мальчика, и тот на мгновение позволил себе представить, как его ассара с воплем: «Над кем издеваешься? Над ребенком? Гад!» гоняет по полю наставника силы, заставляя его отжиматься, подпрыгивать и делать выпады.
        - Юля, - укоризненно протянул Аль, стирая заманчивую картинку.
        Та вздохнула, пробормотала:
        - Да-да, помню, огонь любит сильных, - и упрямо поджала губы: - Но если станет невмоготу, просто скажи. Я что-нибудь придумаю. Знаешь, мне тетя Софрана одну штуку показала… И вообще, если выходить на тропу войны, надо быть готовым дать отпор. Понимаю, правила и все такое. Но и позволять вытирать о себя ноги нельзя. Вот вырастут твои обидчики, придут к трону, а тут ты… И вспомнят они, как тебя гоняли. Никакого уважения. Столп, пусть и будущий, он такой…
        И она задумалась, подбирая слова. Оживилась.
        - Я тебе читала книгу «Лев, колдунья и платяной шкаф»? Нет? Надо будет почитать. Приду к вам сегодня после отбоя.
        Аль не возражал. Ни против визита, ни против того, что Юля представляла его на троне. Знал, что на самом деле не хочет она для него такой судьбы. Помнил ее слова: «Ваш огонь большой затейник. Мне вон темное пламя подкинул. Ох, боюсь, Совенок, у него на тебя большие планы. Так что будем работать, словно тебя уже выбрали. Лучше перебдеть, чем потом судорожно наверстывать».
        Помнил и всецело доверял интуиции ассары.
        Сам он пока не думал о троне. Слишком быстро судьба зажигала костры, чтобы к ним привыкнуть. Все его мысли были о насущном: академия, учеба, столкновения с ребятами.
        Да, они случались. Не всем по душе пришлось появление в академии Шестого. Слишком долго его держали за сгоревшую деревяшку. Слишком многие были уверены, что слабака принца уберут из дворца, заменят более подходящим наследником. И даже спустя три месяца мало что изменилось. К нему присматривались. Оценивали. И ждали провала.
        Но были те, кого он мысленно уже называл друзьями. Непоседа и задира Шиль, медлительный и спокойный Франтех, любитель книг и большой поклонник Первого высочества Луньярд. Его свита, как насмешливо называл их брат.
        - Ребята будут ждать, - улыбнулся Аль, и ассара не удержалась, обняла, прижимая к себе. От ласкового тепла в глазах защипало, и Шестой заморгал, прогоняя слезы.
        - Я так рад, что ты снова со мной, - пробормотал, пряча лицо в складках ее платья. Ассара потрепала его по голове, взъерошила волосы.
        - Я всегда с тобой, даже когда меня рядом нет, - заметила, потом помолчала и добавила со вздохом: - У нас с тобой столько дел впереди. Первый обещал нас осчастливить через неделю. Так что скоро ректору и наставникам станет не до вас. Гарантирую.
        Глава 7
        Обещанное «счастье» действительно прибыло через неделю. Академия замерла в напряжении. Все было готово. Полы блестели, территория вылизана, в корпусе, который выделили для вновь прибывших, произведен ремонт. Женские туалеты появились на каждом этаже. Курсанты стали лучше следить за внешним видом, и Юля подумала, что наличие противоположного пола стимулирует к порядку лучше командирского пинка.
        - Юля! - Софрана кинулась обниматься, как только сошла с вальшгаса.
        - У нас там такое… - закатила глаза, потом спохватилась, повернулась к мявшимся за ее спиной девушкам. Скомандовала:
        - Построились, - и разрозненная группа выстроилась в ровную цепочку. Сразу видно - тренировались. Знали, на что идут.
        Юля проверила - одиннадцать. Не густо, но для начала сойдет.
        Потом было знакомство. Благодаря информации от Третьего, она успела изучить дело каждой. Знала, что трое хотят быть артефакторами, пятеро - традиционно целителями, а еще две мечтают стать архитекторами и мастерами-оформителями, и только одна указала боевое направление… Бедный ректор аж подавился, когда прочитал такую наглость.
        Юля приветливо кивала первопроходцам, пионерам магической академии. Девочки бледнели, краснели, робели, но держались неплохо. С вбитым с детства достоинством.
        Сама Софрана изменилась. Взгляд сделался строже, повзрослела, похорошела и прибавила уверенности. Вместо девочки-одуванчика - леди с явными признаками стали в характере. И надо будет при каждой встрече намекать Третьему о внимании к девушке со стороны сильного пола. Ревность - она как ржавчина. Потихоньку разъедает возведенную из упрямства броню.
        - Предлагаю всем пройти к себе, разложить вещи, потом я проведу вас по территории, расскажу, что и как. Затем у вас вводная лекция от ректора, тестирование и… - запнулась. Она так и не пришла к окончательному решению: будет ли это отдельный женский факультет, или девушек включат в состав действующих групп. Ректор был за первый вариант, Юля настаивала на втором - консенсус достигнут не был.
        Махнула рукой - тестирование покажет. Если уровень разный, пихать всех в одну группу бессмысленно. Опять же, что делать со специализацией? Допустим, про боевой факультет речи пока нет, но не отправлять же всех на целительский?
        - Будем посмотреть, - закончила бодро и улыбнулась.
        - Вот здесь у нас святая святых - кабинет ректора, - и Юля провела стайку девушек в приемную. С досадой оглядела пустую комнату. Да что такое? Ведь договаривались, согласовывали время… И где носит этого секретаря? Всегда же цербером сидел у дверей, а тут… Словно ржа пожрала.
        И что делать? Вламываться без доклада? Раньше запросто, но общение с Третьим и его укоризненное «Госпожа ассара» заставляли осторожничать. Однако за спиной перешептывались надежда и будущее Асмаса - и Юля с широкой улыбкой «Здравствуйте, я ваша тетя» шагнула к двери.
        Шагам аккомпанировал тихий скрип. Дверца шкафа поползла в сторону, но тут же была втянута обратно. Юля едва успела заметить мелькнувшие пальцы.
        Н-да… А цербер казался таким воинственным. Одичали они тут в своем мужском мирке. Совсем одичали.
        - Господин Сэльс, - потянула на себя дверь кабинета, моля, чтобы хоть ректор был на месте, - мы не рано? Можно?
        - Заходите, - отозвались из глубины кабинета.
        - Я бесконечно рад приветствовать столь замечательных леди в стенах академии, - вещал ректор, прохаживаясь перед замершими на стульях девушками. Для полного образа суровому «полковнику» не хватало кнутовища, отбивающего ритм шагов о голенище сапога. Впрочем, и без него вид у господина ректора был устрашающе грозный, как и произносимая им речь. Перечисление одних только нарушений и их последствий заняло минут пятнадцать, а уж пафоса было на целый штрафбат.
        Леди бледнели, дышали чаще и явно собирались опозорить торжественность момента обмороком.
        Ректор, с видом поедателя юных дев, упивался моментом.
        - Небось, уже мысленно празднует бегство испуганных студенток, - поморщилась Юля. Некоторых время ничему не учит: ни строгое «надо» от короны, ни злобный Четвертый, которому до кабинета минут десять ходьбы, ни нагоняй от Третьего за гнобление ассары.
        «Женщинам здесь не место», - поскрипывали сапоги. «Не место, да», - подтверждали брови. «А если сунетесь, ох и плохо будет», - читалось в глазах.
        - Господин ректор, - Юля поймала паузу в речи. Мужчина замер на пол шаге, развернулся в ее сторону, - вы сейчас говорите о курсантах, да? Уверена, наши студентки, - она выделила голосом последнее слово, - не нуждаются в столь строгих дисциплинарных ограничениях.
        Ректор бился как лев за разграничение мужских и женского факультетов. В целом логика была понятна: военное - мужчинам, остальное - женщинам.
        В обучение всех огненных магов входила военная подготовка, и Юля была уверена, что даже маг-оформитель мог с легкостью запулить файербол в лоб противнику. Дамы, в принципе, тоже, но вряд ли их допустят на боевой факультет - ректор костьми ляжет. И потому на базе академии был сформирован отдельный гражданский женский факультет. Со студентками.
        Факультет сформировали, а вот базу под него переписать не успели. Ректор же шпарил по заученному уставу: «Курсант обязан…». И вот нарвался на свое же творение.
        Кашлянул, соображая, как притянуть студенток к нарядам по мытью туалетов. Мужских, ага.
        - К тому же, у нас есть прецедент, - мило улыбнулась Юля. За девочек было обидно. За девочек хотелось отомстить. И мысль «моих девочек в обиду не дам» приятно легла на сердце.
        - Мы же с вами смогли бы решить вопрос, не прибегая к пунктам устава.
        Ректор побагровел. Видно, снова вспомнил украденную наливку.
        - Так почему бы не разработать новый свод правил для студенток, а пока будем действовать с уже продемонстрированным вами снисхождением.
        Вряд ли девочки станут нарушать правила в первые же дни, - добавила про себя. Разве что по незнанию.
        Господин Сэльс посмотрел недобро. Усмехнулся. Развел руками.
        - Что же, Юлия Андреевна, поправка принимается. И раз уж мы заговорили о правилах, вам их и разрабатывать, как главе факультета.
        Юля мысленно охнула. Не удержалась. Вскочила со стула.
        - Вы же обещали преподавательниц и наставниц с материка!
        - Увы, - поджал губы ректор, - не нашлось достойных кандидатур. А вы у нас - член правящей семьи. Талантливый маг. Ассара.
        И потому на вас можно повесить руководство факультетом, а денежки, выделенные короной, потратить на более нужные вещи. Юля стиснула зубы. Ох, допрыгается ректор до камеральной проверки, или что у них там предусмотрено в подобных случаях. Но девочек без руководства бросить нельзя…
        - Хорошо.
        И она обменялась с ректором кровожадными улыбками, а где-то там, на тропе, сам выкопался топор войны.
        - Теперь по программе, - господин Сэльс для солидности подхватил со стола лист бумаги, но заглядывать в него не стал, вещая по памяти: - Ввиду исключительной ситуации принято решение срок медитаций сократить с трех лет до года.
        Еле слышный стон пронесся по ряду студенток. Господин ректор на глазах возвращал себе душевное равновесие.
        - Мы не стали убирать блок силы, лишь немного облегчили программу.
        Это означало, что вместо пяти километров девочки будут бежать три. Выкопанный топор занялся самозаточкой.
        - Первый год вы будете развивать стихию, стабилизировать дар, изучать общие предметы. Позже мы включим совместные занятия с курсантами по специализации.
        И будет их крайне мало. Нечего ранить тонкую душевную организацию женским присутствием.
        Юля ощутила, как дает о себе знать огонь. Как быстрее по венам течет кровь, а внутри крепнет желание сжечь тут все к такой-то матери.
        Но хорош будет глава факультета, если продемонстрирует срыв в первый же день своего назначения. Пусть и повод… напрашивается сам.
        Пришлось считать до ста. Мило улыбаться и снова считать до ста.
        В целом не так уж и страшно. Можно взять опыт института благородных девиц с поправкой на местный колорит. И обязательно додавить ректора с приглашением специалистов. Со слов Третьего на материке программы женского обучения реализуют не один десяток лет. Грех будет не воспользоваться чужим опытом.
        Юля шла по дорожке парка, и сама себя уговаривала не паниковать. Девушки обустраивались в комнатах, а ей срочно нужна была пауза: обдумать, успокоиться и никого не прибить.
        В крайне лестном - «Вы же наша ассара!» - предложении смущало одно: она такая же студентка, как и остальные. И главой факультета быть не может при всем своем желании… Это как «деда» ставить командовать полком только потому, что он раньше призвался.
        Пусть она ассара, невеста Четвертого, но это не повод занимать неположенное место. Легко представить, какие разговоры поползут по дворцу и сколько работы прибавится у Третьего. Вывод: ректор предпринял очередной демарш по дискредитации ассары.
        Юля стиснула ладони, с трудом удерживая рвущееся наружу пламя.
        Но день-то тяжелый, масса переживаний, нервяк, еще и огонь у нее своевольный… Сам решил, что надо выплеснуть раздражение.
        Короче, не удержала.
        - Осторожно! - предостерегающе крикнула, и мужчина отпрыгнул в сторону. Не повезло бедняге проходить мимо. Хорошо еще, что выброс был небольшим - так дракончик икнул, а реакция у мужчины была… по преподавательски быстрой.
        - Госпожа ассара? - спросил удивленно, с опаской подходя ближе. - С вами все в порядке?
        - Нет, - мотнула головой девушка. С ненавистью посмотрела на окна ректорского кабинета.
        Мужчина проследил за ее взглядом. Понимающе кивнул. Улыбнулся:
        - Мне тоже иногда хочется сжечь все к Жыргхве после совещаний, - и предложил: - Прогуляемся.
        Они шли вдоль прудов, которые отдали на издевательства курсантам. Те, в ком пробуждалась вода, пытались договориться здесь со стихией - редкое, кстати, для огневиков сочетание. Все же огонь и вода не слишком толерантны друг к другу.
        Юля любила это место, несмотря на сложные отношения с водной стихией. У нее процесс принятия шел как всегда непросто и нестандартно. То есть подсознание смирилось и приняло, а разум все еще сопротивлялся. И каждый раз, пытаясь воззвать к воде, Юля испытывала легкую дрожь, словно к лягушке надо было прикоснуться. Вроде и знаешь, что безвредная и не слишком-то и противная, еще и полезная, но где-то свербит опасливая мысль о бородавках, нашептанная еще бабушкой в детстве.
        На прудах было здорово. А еще здесь вода могла перемещаться в любых направлениях, наплевав на законы тяготения. Висеть шарами в воздухе. Рисовать ленты Мебиуса. Прозрачным вальшгасом важно прохаживаться по поверхности пруда - работа старших курсов. Изливаться десятками водопадов прямо из воздуха так, что глаза слепило играющими в струях солнцем.
        - Знаете, я считаю, что прогресс, как и воду, остановить невозможно, - преподаватель притормозил напротив вальшгаса. Поморщился. Подправил отделившийся от водного туловища водный же хвост.
        Юля бы поспорила. Земная история знала немало примеров, когда уничтожались библиотеки, убивались носители знаний, и целое государство откатывалось на пару веков назад. А кто всему виной? Фанатики. Не важно чего. Главное - не принимающие ничего нового.
        Среди людей есть немало тех, кто панически боялся любых перемен. И если они получали лидирующее положение… Да здравствует консерватизм. В худшем варианте - с откатом в прошлое.
        - Поэтому полностью одобряю появление в нашей академии женского факультета.
        Что же… ей повезло встретить сторонника прогрессивных идей. Неплохо. И сторонников с каждым днем будет все больше, если одна зараза не похоронит идею женского образования на корню. Вот устроит провокацию так, что весь птичник от нервов облысеет, и его величество вынужден будет уступить общественности. Ассару, может, и оставят - все-таки Шестой, а остальных вернут домой, к мамкам, да замуж выдадут.
        - Слушайте, - Юля повернулась к преподавателю, озаренная внезапной идеей, - у нас свободна должность декана. Знаю, многие предпочли бы видеть на ней женщину, но это совсем не обязательно. Преподаватели, ректор - все равно мужчины. Так почему бы вам не возглавить первый женский факультет? - и добавила заискивающе: - Войдете в историю.
        - В могилу я войду, - еле слышно проговорил будущая звезда истории Асмаса, меняясь в лице, и уже громче: - Благодарю за оказанную честь и лестное для меня предложение.
        Кислая рожа говорила об обратном.
        - Но боюсь, я не справлюсь. Я же просто преподаватель.
        А она - просто ассара. Все они «просто», но кому-то надо начинать. И вздохнула вслед спешно откланявшемуся перспективному варианту.
        - Ты не представляешь, что сейчас творится во дворце, - непринужденно болтала Софрана, сидя на кровати и заедая стресс ею же подаренным пирожным, - сначала все были против. Большое собрание требовали провести. Брат со мной перестал разговаривать. Отец хотел от дома отказать, но потом передумал. Наверное, надеется, что я вернусь.
        Юля слушала вполуха. Мысли были заняты одним: где бы найти декана. Может, калкалоса пригласить? Нет, птичник ее сожрет. Хотя первым сожрет Харт за порчу репутации.
        Седьмая бы согласилась, но король точно будет против, про птичник и его вопли лучше не думать. Хотя, если должность сделать номинальной… Появится пару раз, улыбнется и подпишет план занятий. Еще бы объяснить ее величеству, что такое номинальная должность…
        - А меня Третий лично натаскивал, чтобы сдала экзамены за шестой общеобразовательный курс.
        Тут девушка покраснела, смутилась и попыталась оправдаться:
        - У Первого другие испытуемые появились, а я еще не готова. Поручить же чужому меня Первый не мог. Пятый учится, Четвертый здесь, а Второй расследование заканчивает.
        - Какое расследование? - насторожилась Юля, выныривая из мыслей: калкалос и Седьмая. Все «за» и «против».
        - Ой, - хлопнула себя по губам Софрана, - сожри меня пламя, проговорилась. Третий просил ничего не говорить, пока результата не будет.
        - Ладно, не говори, - разрешила Юля, пообещав себе вечером прибегнуть к пыткам одного скрытного высочества. Не может быть, чтобы Четвертый не был в курсе.
        - И как сдала?
        - На высший бал, - с гордостью заявила девушка, - меня семь дней мучили, держали под контролем, проверяли магию на стабильность. Но ни крохотной нестабильности не нашли!
        Юля поймала себя на зависти. Все-таки есть большая разница между ней и теми, кто рожден с магией. Им дай контур устойчивости - и сплошная стабильность. А она до сих пор ловит себя на желании вспылить и поджечь ректорскую шевелюру. И не только на желании…
        Кстати, о ректоре.
        Как говорится, худой мир лучше, чем хорошая война. Да и повоевать всегда успеется. Пришлось с сожалением отказаться от идеи с ведром над дверью, пусть душа и требовала мщения. Ректор, конечно, товарищ осторожный. Опытный. Но привык полагаться на магию и ждет магической же подставы, а кому в голову придет вешать ведро с краской над дверью? Правильно, только ассаре.
        Но мир требует затрат. Не только финансовых, но и физических.
        - Мне нужна твоя помощь. Кто-нибудь из вас умеет готовить?
        - А надо? - насторожилась Софрана.
        - Очень, - вздохнула Юля, - две вещи, к которым имеет слабость ректор: наливка и сладкие пироги. Наливка у него своя, а вот пироги будут нашим преимуществом. Время на операцию - неделя. Будем налаживать контакт и смягчать кризис. Не знаю, как у вас, а у нас путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.
        Софрана округлила глаза. Задумалась. Потом спросила осторожно:
        - У вас мужчины, наверное, очень толстые?
        Юля рассмеялась.
        - Нет, они приручаются быстро, а дальше все, как у вас - выскакиваешь замуж, пока не передумал.
        Софрана угрозы в словах ректора не увидела, наоборот, оценила восхищенно: «Серьезный мужчина, основательный», и Юля подумала о непуганности женского авангарда… Но помочь обещала.
        Вечером Юля без сил лежала в постели. Позади было традиционное чтение, на которое начинали сползаться, нарушая режим, соседние комнаты. Юля не возражала. Совенок был только рад. История про колдунью, льва и четверых ребят нашла живейший отклик в сердцах маленьких асманцев. Кое-что приходилось объяснять, но вот говорящих животных приняли легко - у самих калкалосы над головами летают. Да и в море какая-то разумная раса обитает, которой поклоняются такийцы. Зато к волшебству отнеслись практично, забрасывая Юлю вопросами об уровне магии колдуньи, о стихии, которой та владела: «Это же вода, да? Она льдом там все морозила». А вот лев вызвал много споров. Сошлись на том, что он «сильный менталист и немножко маг огня», потому как сумел растопить лед и вернуть весну.
        - Устала? - спросил Фильярг, нежно целуя в лоб.
        Юля с трудом сдержала зевок. Устала. Столько всего навалилось.
        - А ты?
        - После дворцовых заседаний тренировки с курсантами удовольствие, а не работа, - усмехнулся мужчина. Но Юля знала, что его высочество не договаривает, ведь утром ему приходилось принимать дела в Четвертом тэорате, а уж после обеда «отдыхать» на курсантах.
        - Слушай, - села на кровати, любуясь мускулистой спиной - Фильярг успел снять рубашку и направлялся в ванную комнату, - ты ведь к женщинам хорошо относишься?
        Его высочество замер. Повернулся. Вздернул брови и признался:
        - Неожиданно. После стольких ночей ты решила добавить пламя ревности в наши отношения?
        Юля досадливо поморщилась, потом прищурилась:
        - А есть повод?
        Не то, чтобы она сильно ревновала, но кто его знает, чем он там занимается в своем тэорате…
        Фильярг не ответил. Просто развернулся и ушел.
        Зараза.
        И что теперь думать? Ревность всерьез зашебуршалась, разъедая внутренности кислотой, и нестерпимо захотелось добавить пламени в отношения в прямом смысле этого слова.
        С тоской вспомнились дни на берегу моря. Пару раз прилетал Драго, похищая под носом сильно ругавшихся на это высочеств. Летали над морем. Дурачились. Пускали огненные шары - кто дальше.
        Только вот рыбалка в исполнении калкалоса - это когда Юлей таранили воду, а ящер, занырнув, охотился на быстрые тени с плавниками, пока девушка всеми силами пыталась не нахлебаться - ей совсем не понравилась. Несмотря на внушительный - метр длиной жирной тушки - результат.
        Пока она откашливалась и отплевывалась на берегу, от тушки остался хвост, который калкалос отделил ей со словами: «Жри, личинка, а то совсем прозрачная стала. Уже сердце выпирает».
        Юля попробовала было вежливо отказаться:
        - Это не сердце, а живот. Столько воды заглотила. И нормально я ем. На себя посмотри - чешуя уже отваливается.
        - Где? - завертелся ящер, вытягивая шею и осматривая себя с лап до хвоста.
        Юле стало совестно.
        - Водоросли налипли, - подошла, стряхнула грязь.
        - Тьфу, - сплюнул огнем калкалос, - я уж испугался, что паразиты завелись и придется снова в пепле ванны принимать. Но ты меня подловила, личинка, - и он посмотрел столь многообещающе, что Юле стало не по себе.
        И ведь запомнит, и ведь отыграется, - с запозданием проснулось раскаяние, но тут чешуя и правда отвалилась. Маленькая такая. Над когтем передней лапы.
        Некоторое время они вдвоем ее разглядывали, пока калкалос не предложил:
        - А давай, ты дома рыбу съешь? А то мне до пепельных ванн всю ночь махать. А запустишь - чешуя так и посыплется…
        Юля встала, подошла к окну, вгляделась в темное небо. До сих пор не появлялся. Видно, все еще в ваннах пепелится.
        И она снова вздохнула. Соскучилась.
        - Расстроилась, глупая? - ее обняли со спины. - Никак не могу привыкнуть, что ты ничего о нас не знаешь.
        - Как это ничего? - возмутилась Юля. Она столько времени убила на вулканологию… Кажется, уже докторскую готова защитить.
        - Хорошо, - согласился с усмешкой Фильярг, - ты знаешь о нас очень много, но понимаешь по-своему. Или надеешься, что я тебя отпущу? Позволю выбрать кого-то еще?
        Ее развернули, требовательно взглянули в глаза.
        - Не будет такого, ассара. Ты моя и только моя. И никого другого у меня быть не может. Огонь сделал свой выбор.
        Опять этот огонь, - подумала Юля, но на этот раз без раздражения. Даже с толикой благодарности.
        - Я тоже сделала свой выбор, - проговорила, ощущая, как разгорается пламя, как желание говорить о делах испаряется, но долг, чтоб его, не оставляет выбора, - будешь нашим деканом?
        Глава 8
        Юля заподозрила худшее, не найдя на лице Фильярга следов изумления, растерянности или досады. Лишь невозмутимое спокойствие, словно ему каждый день предлагали под крыло цветник из десятка девиц.
        Прищурилась, и ее ласково поцеловали в прищуренный глаз. Ощущение подставы стало полным.
        - Как я могу забрать эту должность от тебя? - вполне искренне изумился Четвертый. - Ты столько костров сожгла ради такого дела. Это несправедливо.
        Несправедливо представление устраивать, но с этим она позже разберется. А пока о насущном, а то такое чувство, что вокруг сплошной забор, о который она словно баран бьется.
        - Если кто-то забыл, - сжала ладони, ощущая, как внутри закипает гнев, - я тоже учусь. Студент не может быть деканом. Никак. Это нонсенс. Максимум старостой. Но с этим и Софрана справится. А нам нужен декан, понимаешь?
        И внутри ощутимо стало припекать. Юля мельком подумала, что стоило, наверное, показаться Первому. Что-то странное происходит с контуром. Может, тату подстерлось? Нет, бред. Тогда почему ее снова беспокоят выбросы? Пусть слабые, но их не должно быть. В принципе.
        - Все я понимаю, - Фильярг успокаивающе притянул к себе, обнял, погладил по плечу, потом не удержался, поцеловал в шею, и Юля почти сдалась - может, ну ее, эту должность? Тут гораздо приятнее дело намечается.
        - Но где я еще найду магиню с даром огня, высшим образованием и со степенью, - Четвертый слегка запнулся на незнакомом слове, - бакалавра? Еще и достойную доверия королевской семьи?
        Юля выразительно хмыкнула. Отстранилась. Где этот бакалавр? А где эта королевская семья? Правильно, в разных мирах. Да и какое отношение имеет бакалавр по логистики к местной, заточенной под вулканологию и управление огнем образовательную систему? Здесь даже логистическую цепочку не выстроишь - порталы вне конкуренции.
        Но его высочество был неумолим:
        - Ты единственная женщина на Асмасе с даром огня, получившая высшее, пусть и иномирное, образование. Первая, обуздавшая огонь. Ассара Шестого высочества. Еще и с даром темного пламени. И опытом работы.
        И каждая фраза как приговор: «Быть тебе деканом, товарищ ассара. Видишь - больше некому».
        - А если тебя беспокоит совместное обучение с девушками, его не будет. Для ассары разработана индивидуальная программа, чтобы максимально раскрыть таланты Альгара. Да что мы тут время теряем, - Фильярг внезапно решил свернуть агитацию, смотрел он при этом исключительно в вырез ночной рубашки, - брат все подробно расписал, почитаешь потом, - и он кивнул на столик, где лежали бумаги. - Завтра приезжают наставники Шестого. Они продолжат твое обучение.
        Юля кивнула. Наставники, значит. Вот оно что, Семеныч. Она-то испереживалась вся, сон потеряла, боясь не оправдать доверие партии, а партия давно уже все решила. Ректор делал ставку на неопытность ассары, мол, загубит девчонка по чуждости своей и дурости дело на корню, но куда ему, ректору, против Третьего? Правильно, только на пенсию в шахматы играть.
        Зная товарищей наставников, Юля ни разу не сомневалась в том, кто на самом деле будет руководить первым женским факультетом. Хотела Седьмую сделать номинальным главой? А нет, дорогуша, номинальным деканом будешь ты сама.
        Прикрыла глаза, уже слыша в ушах: «Госпожа ассара, подпишете здесь и здесь. Прочитать можно позже. Заодно и потренируетесь, у вас все еще плохо с асмасским.».
        Но Третий. Опять Третий. И снова. Чтоб ему манипуляции однажды поперек горла встали. И смог ведь протащить королевских наставников в академию. Для обучения ассары, ага. Внимаем и верим. Верим и внимаем. А потом снимаем лапшу с ушей.
        Рванула было к столику, но ее перехватили.
        - Нет-нет. Все потом. Дай мне насладиться тобой хоть ночью. Целый день не видел. Соскучился.
        Перед «соскучился» и нежнейшим поцелуем в висок устоять было невозможно. И она сдалась. Все потом. Но девочек она в обиду не даст. Ни ректору, ни наставникам.
        После бурных ласк Юля лежала утомленная в постели, рядом умиротворяюще сопел его высочество, но сон не шел. Покрутилась, поспорила с ректором - мысленно - и лишь еще больше раззадорилась. Тихонько сползла с кровати, крадучись подхватила бумаги и вышла в гостиную.
        Переезд Четвертого в академию привнес много нового в быт ассары. Ректор внезапно озаботился комфортом единственной женщины в академии, и им с Фильяргом выделили целые апартаменты в башне преподавателей - две спальни, гостиная, кабинет и уютная кухня-столовая с шикарным видом на заросший лесом отрог хребта.
        Юля прошла в кабинет, поманила к себе световик, стукнула по шару, и комнату залил теплый свет.
        - Ну-с-с, - потерла ладони, - посмотрим.
        Быстро пробежала глазами по строчкам. Что же… В целом ожидаемо. Третий в который раз подтвердил, что не зря занимает свое место. Юля читала, узнавая о себе много нового. Нет, что она талантлива - давно подозревала, что умна - надеялась, что умеет руководить людьми - догадывалась, а вот то, что ее признали огонь и вода, более того, удостоили какого-то там высокого благословения - даже не думала.
        Дальше шла сказка о золушке в асмасской обработке. И хотелось сказать одно:
        - Какая я все-таки молодец, - задумчиво проговорила Юля, откладывая в сторону листы. Но Третий все равно зараза.
        - Прохладного вам утра, госпожа ассара, - трое наставников прижали ладонь к груди, склонились в поклоне.
        - И вам.
        Юля, не задумываясь, отразила приветственный жест. Асмас влез в подкорку головного мозга. Скоро она забудет о рукопожатиях и «добром утре».
        Да и надиктовывать сообщения маме становилось день ото дня труднее. Ком лжи рос, давя и вызывая чувство вины. Хотелось поскорее признаться, но Юля откладывала признание до возвращения. Вот приедет в отпуск - тогда и расскажет правду.
        Оглядела с двойственным чувством наставников. С одной стороны, она рада их видеть, с другой - ей немного не по себе, ведь легендарные воспитатели королевских отпрысков здесь по ее душу. Трое на одну слабую женщину…
        - Порадуйте нас, госпожа ассара, вашими успехами, - предложил Ирлан, когда они остались одни в выделенным им под тренировку зале, - весь дворец гудит о ваших несравненных талантах.
        Юля помрачнела - товарищи успели ознакомиться с приказом о назначении ассары, оценить тонну лести и теперь горели желанием спустить подопечную на грешную землю, макнув для профилактики пару раз в грязь. Исключительно, чтоб не зазнавалась.
        - До нас донес ветер, что вы освоили водную стихию, - приглашающе махнул рукой Шаккар.
        - И что у вас прекрасный самоконтроль, - добавил Ульгард.
        Юля мысленно послала проклятие Третьему.
        Но в целом было чем похвастаться. Она вполне сносно болтала и читала на асмасском. Правда писала все еще с ошибками и не до конца освоила высокий стиль, который здесь использовали для официальной прессы и указов его величества. Кроме того, птичник переходил на высокий язык, когда хотел изящно пнуть оппонента под зад. Понятное дело, что ни о каком превосходстве не могло быть и речи, если не умеешь произнести на асмасском: «Лорд, как идиот вы безупречны».
        За время вынужденных морских каникул Фильярг с братьями плотно занялись уничтожением пробелов в Юлином образовании. История, асмасские законы и традиции, религия и дворцовый этикет. И все это вместе с углубленной вулканологией и продолжающимися медитациями, которых из-за водной стихии стало еще больше. Но Юля не жаловалась. Высочества были интересными учителями, а вдобавок они никогда не ставили «двоек».
        - У меня нет контроля над водой, - призналась.
        Вода отзывалась, когда хотела. Чаще попытки достучаться оставались без ответа, но Юля не сдавалась. Она просто не имела права сдаться, ведь от ее успехов зависело, как освоит стихию Совенок. Хватило с нее того ужаса, когда деть горел, не в силах справиться с пробудившимся огнем.
        Наставники подбадривающе молчали. И Юля решила быть честной до конца:
        - И огонь выплескивался недавно.
        Потупилась. До сих пор стыдно за тот всплеск.
        - Знаете, Юлия, - мягко, по-доброму улыбнулся Ирлан, - у меня никогда не было столь взрослого ученика, вдобавок женщины, но вы не перестаете меня радовать. А все эти мелочи… Не волнуйтесь, мы справимся. Давайте посмотрим на ваш дар.
        - Вам ничего не надо будет делать, - успокаивающе объяснял Ульгард, - нам нужно лишь понять, как именно силы распределились по магическому контуру. Внутри одного носителя стихии никогда не конфликтуют.
        Угу. Понять. Так она и не против, только вот атаковать в этом случае обязательно?
        - Не беспокойтесь, - проговорил Шаккар, разматывая огненную плеть, - мы не доведем дело до темного пламени.
        То есть убивать ее будут понарошку. Оптимистично.
        Золотом на сетчатке глаза отпечаталась взметнувшаяся плеть. Горло сдавило. Дыхание перехватило. Юлю замутило, спина закаменела от окатившей тело волны страха. Крик рванулся было наружу, но замер, а в лицо летела огненная смерть. Нарочито медленно, играя.
        «Спокойно, это тест», - прошептала сама себе. Но тело было не согласно. Оно боялось. Оно не хотело умирать. Категорически. А еще оно не верило дядям наставникам, чьим девизом было: «Будь достоин пламени или умри».
        В груди запекло. Юля выставила в защитном жесте руку, и огонь рванулся навстречу угрозе. Сам. А снизу почему-то потянуло прохладой…
        - Все, Юленька, можете открывать глаза. Вы молодец. Сейчас я перехвачу контроль над вашим созданием. Оригинальная структура, кстати. Не против, если я зафиксирую и потом покажу коллегам?
        Юля открыла глаза - перед ней в воздухе огненным прямоугольником висел щит: закругленные края, крепление для руки и даже надпись «Полиция» ее подсознание воссоздало в легко угадываемых в огне деталях.
        Что-то невидимое оборвалось между ней и щитом, тот мигнул и поплыл к Ульгарду.
        - А вот это неожиданно, - и все трое с напряженном интересом принялись разглядывать Юлю.
        Юля тоже напряглась. Опустила взгляд. Вздрогнула. Ее опоясывала вода. От талии до бедер. Прозрачным, колыхающимся щитом, от которого веяло прохладой. И девушка ощутила себя в ловушке.
        - Что же, коллеги, ситуация очевидна, - поморщился Ирлан. Достал из кармана кристалл. Бросил на пол. Наступил сапогом, и в разные стороны брызнули осколки.
        - Все планы в пепел, - проговорил со злостью. Развернулся и зашагал прочь.
        Воцарилось неловкое молчание. Такое, когда вроде и не виноват, но все тебя обвиняют.
        Ульгард сдался первым. Вздохнул. Еще раз осуждающе посмотрел на Юлин живот. Юля посмотрела тоже.
        - Оно само, - попыталась оправдаться.
        Мужчины синхронно вскинули брови. Взглянули недоуменно.
        - Точнее сама, - поправилась Юля, - я же говорила, что не контролирую дар.
        Во взглядах стало больше понимания.
        - У меня складывается ощущение, - проворчал Шаккар, - что вы вообще ничего не контролируете.
        Вот это он зря. Себя Юля очень хорошо контролирует, а еще Совенка, который, судя по ощущениям, снова пребывает в унынии от медитаций. Надо будет вечером побаловать ребенка, а то заморили. И с огнем она почти договорилась. А вода… Освоит и ее.
        Попробовала отстранить от себя водный пояс - рука прошла насквозь. Шагнула в сторону - вредная жидкость потянулась следом.
        - Зря стараетесь, - «подбодрил» Ульгард, - она защищает не вас. Вы перестанете волноваться, ребенок успокоится, и она тоже.
        - Ребенок? - растеряно переспросила Юля.
        Ребенок? Она не ослышалась? Но как же так… Нет, она рада. Просто ошарашена. Удивлена. Сбита с толку.
        Не верится. Ведь она принимала таблетки.
        Задумалась.
        Нет, бред. Принимала. Не настолько у нее плохо с головой, чтобы сомневаться в подобном. Знала ведь, что не подходящее сейчас время: учеба, женский факультет, Совенок, которого растить и растить, да и не решила ничего окончательно. С каждым днем родной мир отдалялся, с трудом вспоминались посты в контакте, фото в инстаграме, сериалы по телику. Ностальгия и та притупилась. Да и стоило ей нахлынуть, как к ее уничтожению был готов целый арсенал: шоколадная терапия с мартини, просмотр кино, прослушивания сообщений от мамы и подруг. Но чтобы выбрать раз и навсегда, принять Асмас не просто как необходимость и работу, а как новую жизнь, для этого нужна была веская причина. И, кажется, теперь она у нее есть.
        Мужчины обреченно переглянулись.
        - Скажите, Юлия Андреевна, как давно вы показывались целителям?
        Как давно? Да совсем недавно. Перед зимними праздниками, например, Третий затащил ее в целительский корпус, утверждая, что у нее не мир, а сплошная техногенная зараза для организма, которую срочно надо исцелить. А еще ее осматривали после пробуждения водной стихии.
        Пожала плечами. Когда это было? Месяца два с половиной? Или три?
        Ответа не потребовалось. Наставники все прочитали по лицу. Ульгард ограничился укоризненным взглядом, Шаккар же не удержался от краткой лекции на тему сохранения здоровья, а также важности этого здоровья для государства.
        - Наши леди посещают целителей раз в три месяца, а те, кто заключил покровительство, совершают подобные визиты каждый месяц. И если вам простительно это не знать, то Фильярг…
        - Мальчишка, как всегда, думает только о себе, - проворчал Ульгард, добавляя: - И вы были правы, когда говорили, что водная стихия вам не подчиняется. Она признала ребенка. Такое случается…
        То есть у нее ребенок - маг, - отстраненно подумала Юля. Паника подкатила внезапно. С Совенком она смогла убедить себя, что детю это нужно. Трон, долг перед народом, любимое государство опять же, Столп и далее по списку, но собственный ребенок?
        - Не отдам, - положила руку на живот. Отпихнула воду. Та и не подумала отстраниться, только колыхнулась недовольно.
        - Юлия, что вы делаете? - нахмурился Ульгард.
        Что-что? Избавляет ребенка от дурной компании. Нечего тут… А то знает она. Сначала вода, а потом огонь. Или огонь всегда первый? Не важно. У нее будет нормальный ребенок без всех этих: «Огонь любит сильных» или «огонь всегда прав».
        Потерла лоб, приводя взбунтовавшиеся чувства в порядок.
        - Вас расстроила беременность? - осторожно спросил Шаккар. Судя по лицам мужчин, они напряженно пытались понять то, что Юля и сама не могла сейчас объяснить. Тот самый сгусток эмоций, который еще ни разу не поддался структурному анализу мужской логики.
        Спросил и сам же ответил:
        - Ассару не может расстроить беременность. Это невозможно.
        Юля была согласна. Положила руку на живот. Прислушалась. Улыбнулась. Прикрыла глаза, ловя осознание жизни внутри себя.
        - Я рада, - проговорила, не открывая глаз. Волна счастья разрасталась изнутри, окутывая теплом.
        Погладила живот. Все будет хорошо, малыш, - проговорила про себя, - и никому я тебя не отдам. И не позволю обижать.
        - Вот и славно, - выдохнул Ульгард.
        Что-то неуловимо поменялось в окружающем мире. Юля открыла глаза, так и есть - вода решила, что хватит изображать часть одежды и утекла по своим делам.
        - Это правда? - Фильярг ворвался в гостиную. Взглянул с тревогой, словно она прям сейчас помирать собралась. Подошел, обнял, прижал и выдохнул:
        - Спасибо!
        Юля вздохнула. «Спасибо» тут не отделаешься. Столько всего свалилось разом…
        - Поздравляю c беременностью, срок первая декада.
        Молодой практикант-целитель краснел, бледнел, бросал мученические взгляды на преподавателя, но ладонь на Юлином животе держал твердо.
        - Без отклонений.
        Юля выдохнула с облегчением. Десять дней беременности всего, а у нее чувство, что за пару часов, пока ее мурыжили с обследованием, прошло не меньше трех месяцев. И она уже глубоко беременна…
        - Когда записываемся на ритуал? - поинтересовался главный целитель, под чьим руководством Юлю и осматривали - внезапно нарисовавшийся объект для практики вызвал нешуточный ажиотаж. Желающих проявить свои таланты собралось столько, что Юля возмутилась. Оставили одного - самого-самого.
        - Тянуть не советую, - с серьезным видом предупредил мужчина, пока Юля лихорадочно соображала о каком ритуале речь, - рекомендуемое время до двух недель.
        - Что за ритуал? - поинтересовалась, боясь ошибиться в догадках.
        Целители напряженно переглянулись. Лица у обоих синхронно вытянулись. В глазах появилась растерянность, и Юля почувствовала себя идиоткой. Впрочем, так оно и было. Надо было думать о последствиях, когда соглашалась на покровительство. Чем только мозги в тот момент были заняты? Понятно кем - красивым, молодым и сильным.
        - Вы подопечная Четвертого высочества, - на всякий случай уточнил главный целитель, поясняя: - И подпадаете под третье правило десятого пункта положения о королевской семье.
        И он посмотрел на нее с надеждой, словно это все объясняло.
        Юля нахмурилась. Что-то такое она действительно читала. Начала. Потом бросила, не дойдя до пятого пункта - высокий слог Асмаса был создан для ломания мозгов. Так что проще было спросить у Фильярга, чем разбираться самой.
        Зато теперь приходилось расплачиваться за лень - и она судорожно попыталась вспомнить, что там было о ритуале для подопечной королевской семьи.
        - Ритуал для первенца? - сообразила, холодея от внезапно накатившего страха.
        Мужчины обрадованно закивали.
        - Что-то вы побледнели, - присмотревшись, заметил главный целитель и проницательно спросил: - Испугались?
        Юля сглотнула подкативший к горлу ком. Руки заледенели. Внутри образовалась пустота, а мысли заскакали сумасшедшими зайцами.
        Ритуал. Первенец. Но его должны проводить до беременности. Ведь пол ребенка определяется в момент зачатия, а не в течение двух недель. Или огонь у них и пол ребенка может перекраивать? Ничего себе магическая генетика…
        Некстати вспомнилась Шестая, которая умерла после родов. И выбор невест для его величества, когда не смотрели на внешность, характер, а брали исключительно по уровню силы.
        Твою же… А если она не сможет? Не выдержит ритуал?
        Ладно сама погибнет. Но ребенок, если выживет, повторит судьбу заклеванного Совенка. Нет-нет. Никогда.
        И даже если она пройдет ритуал, выживет после родов, что потом? Ее ребенок будет включен в ветвь наследования? Теоретически. Ведь огонь может выбрать Четвертого…
        Стало совсем плохо. Перед глазами поплыло. Горло сдавил спазм.
        - Ну-ну, - целитель по-отечески похлопал ее по руке, внешне он напоминал земного Айболита - аккуратная бородка, усы, лучики-морщинки вокруг глаз, только очков не хватало, - не переживайте. У вас сильный огонь - прям приятно смотреть. Ритуал пойдет на пользу и вам, и ребенку. Поверьте, леди с гораздо меньшим потенциалом, чем у вас его проходили и все было нормально.
        Так это местные леди. А она из техногенного мира, который одна сплошная зараза. И магии не обучена.
        Всхлипнула.
        - Видите, курсант, эмоциональная нестабильность, о которой я говорил, начинает проявляться довольно рано, а потому рекомендую назначать успокоительные отвары с первого же посещения.
        Литр валерианы ей. Можно три раза в день.
        Растерла лицо ладонями. Бред. Какой ритуал? Беременность? У нее женский факультет не пристроен. Операция по приручению ректора в начальной стадии. Совенок опять же…
        - Что будет с Альгаром? - спросила глухо. Внутри зрело желание побиться головой о стену, ну или утопиться в валериане.
        - С вашим подопечным? - уточнил главный целитель.
        Судя по его довольному виду, работать живым пособием для студентов: вид ассара, тип беременная, состояние нервное - Юля будет еще долго. Все девять месяцев.
        - Не волнуйтесь, все будет хорошо. У него уже проснулся дар, а потому управление связью он освоит, если уже не освоил. Могу предположить, что во время родов ваша блокировка может и не сработать, так что я составлю рекомендацию для его наставников, хотя… - он задумчиво подергал за бороду, - лишний болевой опыт ему не помешает.
        Угу. Огонь любит сильных, - и Юля с ненавистью посмотрела на целителя. Нет уж, она лично проследит, чтобы Совенок в совершенстве освоил блокировку.
        - Спасибо, - повторил Четвертый, бережно прижимая к себе, - ты не представляешь, как я счастлив.
        Юля уткнулась лицом в широкую грудь, ощущая, как слезы предательски наворачиваются на глаза. Проклятая нестабильность. Который раз сегодня.
        За пару часов до появления Фильярга она что только не передумала. Начала собирать вещи, намереваясь сбежать домой - дитя не будет расти в этом дурдоме и точка. Семья ее примет и поддержит. Кайлес… Сложно сказать, как отреагирует, но вряд ли сдаст.
        А потом представила, как ее вызывают в школу, потому как ребенок поджег кабинет, сорвавшись из-за несправедливой двойки. Пламенем, выплеснувшимся из его рук. И воображение услужливо рисовало людей со стальными глазами, вкрадчивые вопросы: «Так на кого вы работали, Юлия Андреевна и кто отец ребенка?».
        Вздрогнула. Выругалась. Забросила вещи обратно в шкаф. Пнула створку.
        Она застряла меж двух миров с глупой надеждой, что так будет вечно. Ее устраивало быть ассарой: Совенок рядом - вот оно счастье, студентка академии и подопечная Четвертого. Какой спрос с подопечной? Почти никакого. На протокольных мероприятиях она быть не обязана, отчета от нее никто не требует, даже своим родителям Фильярг ее может пока не представлять. Словом, никаких обязательств перед короной. Учись, живи, дыши свободно, игнорируй намеки на свадьбу, прячь голову в песок от проблем.
        Но жизнь отвесила нехилый пинок страусу, и тут вот обнаружилось, что пора бы определиться. Роды не будут ждать. Ребенок родится чуть меньше, чем через девять месяцев и только от нее зависит, каким будет его дальнейшая жизнь.
        В голове молнией мелькнуло слово «бастард».
        Юля поморщилась. Знала ведь, что от короны одни неприятности. Дома все проще. Хочешь родить для себя - рожай. А здесь…
        - Давай, милая, решайся, ты ведь все понимаешь, - проговорила своему отражению. Промыла покрасневшие от слез глаза. С неодобрением оценила результат - нос распух, губы тоже. «Красавица»!
        Если отбросить эмоции, что там в сухом остатке? Ритуал, свадьба, вступление Фильяргом в должность главы Четвертого тэората. Потом роды, ну и в перспективе, лет через сорок-пятьдесят ее муж может стать королем. Со всеми вытекающими из этого последствиями.
        «Страусу» срочно захотелось обратно в песок, потому как отдавать мужа даже ради блага всего Асмаса… Нет и еще раз нет. На такой подвиг она не способна.
        - Ну что ты истеришь заранее, - попыталась урезонить себя. Во-первых, глупо бояться того, чего не случилось, а во-вторых, у нее будет официальный повод вернуться домой. Вопрос - будет ли она нужна там кому-то через столько лет?
        Стоя в объятиях Фильярга, Юля снова и снова прокручивала эти мысли в голове. Существовавший до этого в ее жизни устойчивый треугольник: Аль, Фильярг и родители с братом внезапно обзавелся четвертым углом - будущим ребенком. Выстроенная система требовала перестройки.
        - А нельзя без ритуала? - спросила глухо. Еще свадьбу бы заменить на роспись, точнее обмен браслетами. Не нужна ей шумиха и суета, особенно в свете того, что половина Асмаса считает ее сумасшедшей, а вторая - опасной для общества. Отличная выйдет свадебка… Повезет, если тухлыми помидорами не закидают.
        - Но ритуал необходим для ребенка и… - начал было Фильярг, запнулся и прервал себя вопросом: - Боишься?
        Юля вздохнула. Она не трус и за Совенка горло любому порвет, но все, что было связано с огнем, ритуалами и магией пугало до чертиков.
        - Да, - призналась честно.
        Его высочество начал прозревать. Отстранился. Пытливо заглянул в глаза.
        - Плакала, - сделал вывод.
        Нахмурился. Поцеловал в висок. Сжал плечи. Спросил напряженно:
        - Замуж за меня пойдешь?
        Пришла Юлина очередь хмуриться.
        - А если станешь королем? Что мне тогда делать?
        Четвертый непонимающе поднял брови.
        - Но это воля огня. Гордиться, конечно. Ты же станешь королевой.
        Лесом это королевство. Глухим и дремучим. Королевой она будет ровно до того момента, пока придворные не потребуют от короля жениться во второй раз. Ветвь ведь не может без наследников. Ибо вулканы же… Ах да, еще и вулканы. Как в том анекдоте: «Всем хороша работа пожарного: зарплата, санаторий, страховка, но как пожар, так хоть увольняйся». Так и тут… Хорошо быть высочеством. До первого извержения в твоем тэорате, потому как можешь жизнь положить на усмирение вулкана.
        - Если я стану королевой, - роняя каждое слово, произнесла Юля, - то Асмас не увидит семерых Столбов. Клянусь, я собственными руками придушу любую, кого подсунут тебе министры в постель.
        Фильярг расхохотался. Совершенно счастливо. С каким-то даже безумным огоньком в глазах.
        - Ты мое боевое чудо, - выдохнул, сжимая в объятиях, - мой единственный огонь в жизни. Пламя моего сердца. Я не смогу противиться воли огня, но сделаю все, чтобы он меня не выбрал. И почему-то мне кажется, Шестой нас всех обойдет. Сердцем чую.
        Глава 9
        Рецепты искали везде. Кое-чем поделилась Юлина мама. Что-то нашли сами девушки. Как ни странно, в операцию по приручению господина ректора активно включилась жена Первого. Она же предложила устроить большой праздник для всех. Никогда еще день рождения ректора не готовили тайно и с таким размахом. Даже Седьмая присоединилась, внеся свою лепту. Доставляемая ежедневно из города почта пестрела высшими отметками о секретности, алела печатями королевского двора.
        - Тебе, - говорил Четвертый - все послания отправлялись на его имя, - и снова тебе. И опять. Слушай, а вы заговор случайно не затеваете? Не понимаю, как можно писать столько о такой ерунде?
        Юля посмотрела на него с неодобрением. Рецепты пирогов ерунда? Хм, милый, ты никогда не читал кулинарных форумов.
        Даже жаль, что подобное нельзя устроить в Асмасе. Было бы здорово поболтать с Седьмой без официоза, расспросить о ритуале, о том - каково это быть женой его величества. Но для этого надо встретиться где-нибудь вне дворца. Устроить девичник беременнюшек. Успокоить разбушевавшееся воображение. От этих мужчин разве дождешься подробностей? Только и знают, что повторять: «Все будет хорошо. Ребенку ритуал не повредит».
        Юля вскрыла очередное письмо, вчиталась в незнакомый почерк, и бумага задрожала в руке.
        - Твоя, - откашлялась - горло перехватило, - мама хочет со мной встретиться. Перед ритуалом.
        Фильярг оторвался от своих бумаг - тэорат, который он вот-вот должен был принять под свою власть, требовал много внимания. Взглянул пристально. Спросил насторожено:
        - Ты против? Сопровождение старшей женщины на ритуал - традиция. Я посчитал, что твоя мама не будет готова к подобному, и попросил свою, но если ты не согласна…
        Юля задумалась. С одной стороны, увидеть маму было бы здорово - она уже соскучилась, с другой - взять и окунуть ее сразу, без подготовки, в чужой мир. А ведь у мамы больное сердце… Нет, нельзя. Да и Четвертая на зимних праздниках произвела на нее приятное впечатление.
        - Нет, не против.
        Подумаешь свекровь. Перед лицом будущего испытания меркло все.
        Потянулась за следующим письмом. Ее величество выражала искреннюю заботу и заинтересованность в покорении крепости под названием «Ректор неприступный», а еще она хотела бы оказать поддержку перед ритуалом, если Юля не возражает.
        Свекровь и… еще одна свекровь. Седьмая жена отца ее мужа. Звучало дико. Но что есть, то есть.
        - В компании не так страшно, - утешительно пробормотала Юля, вскрывая следующее послание.
        Бегло просмотрела. Откинулась на спинку кресла. Внутри щекоткой нарастал смех. На губах играла улыбка - слегка безумная, как подозревала Юля.
        Рука потянулась к остальным письмам.
        - Раз, два, три, четыре, пять, - приговаривала, хихикая и раскладывая письма по порядку, - свекра жен не сосчитать.
        Просьбу о сопровождении прислали все. Даже Пятая.
        Интересно, подумала Юля, если бы новость о предстоящем ритуале и беременности ассары предали более широкой огласке, то шоу «Полюбоваться трясущейся от страха чужачкой» собрало бы рекордное количество сопровождающих? А так - всего лишь шесть.
        - Что-то случилось? - заинтересовался Фильярг.
        Случилось. Но попробуй объяснить мужчине женские заморочки на тему невестки и свекрови. А у нее, как в той песне: «И тещи тоже три». Но пригласить одну, не позвав остальных… Кровная обида птичника. А у нее Совенок, которому в будущем потребуется одобрение родни. Это при ней он хорохорится, демонстрируя пренебрежение к родственничкам, но Юля-то знает, как важно ему одобрение от своих.
        Придется пострадать.
        - Нет, просто поражена заботой твоей семьи, - проговорила Юля, стараясь выглядеть максимально честной, - все захотели составить мне компанию перед ритуалом.
        - Да? - удивился Четвертый. Нахмурился. Покачал головой, потом честно признался: - Будет лучше согласиться, но я попрошу брата усилить твою охрану. На всякий случай.
        Юля была не против, но охрана не убережет от острых слов и едкостей. Придется отбиваться от свекровей самостоятельно. А пока… Она вернулась к составлению списка продуктов и выписке рецептов. Работа здорово отвлекала от дурных мыслей.
        Наставники запретили любые занятия до ритуала, и Юля с головой погрузилась в дела женского факультета. Расписания, бытовые вопросы, жалобы и снова жалобы. Причем от мужской части академии.
        - Они не могут бегать. Вообще. Как мне прикажете проводить уроки силы, если эти задохлики плетутся вместо бега? Еще и эти штаны…
        Юля стискивала зубы. Конечно штаны. Вырядить бы товарищей в юбки и прогнать километров пять.
        - И эти пропуски занятий по недомоганию…
        Придется привыкать. И к пропускам, и к штанам.
        А в это время пионеры женской магии вели себя словно партизаны в тылу врага: насторожено, незаметно, зубами вцепляясь в предоставленную им возможность учиться.
        И преподаватели начали ценить всегда готовый к занятию класс. Старательно выполненные конспекты. Идеальную дисциплину. Огонь в глазах студенток.
        - Да, первый набор будет самым сильным, - думала Юля, разглядывая девушек - она присутствовала на одном из занятий. И физкультуру они подтянут, и ректора Юля обязательно дожмет - пусть снизит планку требований. Огонь, конечно, любит сильных, но совесть тоже надо иметь.
        Совенок на новость отреагировал ожидаемо. Обнял осторожно, едва касаясь, требовательно заглянул в лицо, счастливо улыбнулся:
        - Ты теперь останешься навсегда? Он ведь один из нас, ты не сможешь его бросить?
        Юля отвернула лицо, скрывая заблестевшие глаза. Сколько времени они вместе, а деть все еще живет со страхом, что его бросят, выпнут из семьи, точно завшивевшего щенка. И сердце заныло от боли за него…
        - Дурашка, как я могу кого-то бросить? Лучше думай об учебе. Ты же учишься не только за себя, но и за меня.
        Аль взглянул непонимающе.
        - Все знают, что у тебя есть ассара, но мало кто догадывается, что твоя ассара… та еще ученица. Толком ничего и не знает про Асмас. Так что учиться тебе вдвойне.
        И за нее, и за себя, - подумала Юля, обнимая Совенка. Пусть старается, а она сделает все, чтобы ему было легче. Тут ведь главное что? Поддержка. Мотивация. И понимание, что каждое усилие, каждый успех найдет свою долю восхищения у близких людей.
        Деть расплылся в улыбке, заговорщицки подмигнул:
        - Огнем клянусь, никто не узнает.
        Вот и хорошо. Совместные секреты сближают, а Совенку безопаснее с «прикрытием» от ассары. Слишком свежа в памяти птичника слабость и никчемность Шестого высочества. Пусть верят в ассарство Альгара и начинают привыкать к тому, что Шестой - достоин звания Столпа.
        - А когда свадьба? - деловито осведомился деть. В глазах читалось желание вкусно поесть, повеселиться и отдохнуть от ненавистных медитаций.
        Юля вздохнула. Еще одна проблема, которую надо решить с ректором. Правило: первый курс за ограду ни ногой - было священно все эти годы, а она собиралась совершить крамольное: просить отпустить Совенка на свадьбу.
        Или плюнуть и выкрасть Аля тайком? Устроить свадьбу ночью - могут же ночные свадьбы быть исключительной традицией Земли? Срочно нужен был совет от Кайлеса. Вот кто мастер на нарушения всего, что только можно нарушить.
        Так что выбрать: украсть курсанта или провести свадьбу в академии? Пусть его величество вспомнит учебные годы, а двор получит повод позубоскалить о сумасбродстве ассары. Калкалоса позвать, чтоб никому скучно не было.
        Юля вспомнила развороченный Драго зал, где ее пытались убить… Вряд ли господин ректор будет счастлив такому гостю. С другой стороны, какая свадьба без драки или разрушений, а посуду бить мелковато для королевской свадьбы-то.
        - Как только, так сразу, - шутливо стукнула Совенка по носу, - но ты ее не пропустишь, обещаю.
        И лучше бы ректору согласиться отпустить Аля, а то у многих зданий в академии солидный возраст. Не перенесут встречу с Драго.
        Ритуал проводился во дворце. Точнее, глубоко под. В жутко священной пещере, куда требовалось идти пешком.
        Процессия по сопровождению выстроилась… впечатляющая. Юля не знала, как в Асмасе воспринималась беременность вне брака и не закидают ли ее камнями, но судя по тому, что клуб бывших жен встретил вполне благосклонно, серьезным нарушением это не считалось. Все же покровительство в большинстве случаев заканчивалось браком.
        - Огонь благосклонен к вам, ассара, - произнесла с улыбкой Первая.
        - Но вам следовало быть осторожней, ритуал надо проводить до беременности, - неодобрительно поджав губы, произнесла Третья. И Юля подумала, что дотошностью и правильностью Харт пошел в мать.
        - Ах бросьте, - вот Вторая явно обожала нарушать правила, не зря ее сыночек удрал из Асмаса сразу после окончания учебы, - разве нынешнее поколение уважает ритуалы? Им другое подавай. Не волнуйтесь, госпожа ассара, огонь сам со всем разберется.
        И переформатирует ребенка под свои нужды.
        Юле срочно захотелось вернуться домой. Еще это красное платье цвета крови и покроя а-ля ночная рубашка. Такие же платья красовались на остальных свекровях. Им сейчас колпаков на головах не хватает, топоров в руки - и будет группа палачей перед работой.
        Юля выдохнула и приказала себе заканчивать с паническими мыслями.
        - Что-то вы побледнели, - Седьмая сочувственно подхватила под локоть, обвела укоризненным взглядом «пожирателей» невесток.
        - Рано еще ей бледнеть, - едва слышно проворчала Пятая, но сигнал был дан. Дамы вспомнили, зачем они здесь и что им предстоит.
        - Огонь ждать не будет, - подтвердила Четвертая, подхватывая Юлю под другую руку и добавляя весомо: - Ребенок важнее всего.
        Все разом подобрались, стали серьезнее, и каждая, похоже, вспомнила то время, когда шла вот так же по коридору в красном платье и молила огонь подарить ей чудо беременности. Не у всех выходило сразу, а если целью замужества был исключительно наследник, то легко вообразить отношение двора к очередной королеве: «Беременна? До сих пор нет? Видать, у этого рода никудышное пламя».
        Они неспешно, с бывшим и нынешнем королевским достоинством двинулись по выбитому в скале проходу. Выглаженные стены, пол и потолок были выкрашены в белый цвет, отчего создавалось впечатление больничного коридора. Световики плыли над головами, и впереди, по проходу, бежали длинные тени. Воздух был сухой, с ароматом женских духов.
        - Знаете, Юля, - Четвертая, похоже, приняла какое-то решение, уж больно торжественно зазвучал ее голос, - я рада, что мой сын выбрал вас.
        В этот момент Юле захотелось с криком «Йо-хо!» станцевать джигу. Она боялась услышать другое: «Моему сыну нужна нормальная жена, а не чужачка из другого мира».
        Ошиблась. Приятно.
        - У вас сильный огонь и темное пламя, - за спиной нервно кашлянула Пятая, - еще и вода. Вы идеальны.
        Ее хвалили, как хвалят кобылу за мускулатуру, постав ног и породистость.
        - Мой сын сильный воин. Пусть ему не хватает деликатности и такта, он может быть грубоват, но вас он будет защищать до смерти и никогда не предаст.
        Разговор перешел в стадию «У нас купец, у вас товар». Поздновато, однако, сговариваться.
        - Я уверена, ваш ребенок станет сильнейшим в королевской семье. Огонь ведь, - Четвертая подошла к кульминации, голос окреп, наполняя собой коридор, - может выбрать и того, чей ребенок ему будет угоден.
        Занавес.
        От взглядов прозревших «конкуренток» обожгло спину.
        Юля мысленно выругалась.
        - Через мой труп, - вертелось на языке.
        Нестерпимо хотелось послать «матушку» с ее амбициозными планами. Но Третий бы не одобрил, да и ссориться со свекровью… Так уж и быть, пусть тешит себя честолюбивыми мечтами.
        - Огонь сам сделает выбор, - дипломатично ответила Юля, призывая в помощь всю свою выдержку, - у нас не принято делить шкуру неубитого животного. Давайте сначала доживем до следующей ветви, а там посмотрим.
        Ее ответ устроил всех, напряжение чуть спало, но взгляды свекровей не подобрели. Четвертая явно ожидала заверений в стиле: «Жизнь положу на Асмас», а остальные прокручивали шансы новенькой на трон…
        - Мы пришли, - заметила Седьмая, останавливаясь. Остальные тоже притормозили у границы тьмы. Та стояла плотным чернильным занавесом, даже свет боялся его тревожить, не проникая за завесу.
        Никаких жрецов. Ни одного желающего составить компанию. Дамы тоже собирались остаться на свету.
        - Вам туда, Юля, - ее величество мягко подтолкнула в сторону тьмы.
        - Идите, госпожа ассара. Не бойтесь. Огонь милостив к сильным, - подтвердила Четвертая.
        Хотелось сварливо заметить: «А если сильных тут нет?».
        - Может, это все-таки девочка? - подумала вслух Юля. Генетику же никто не отменял. Хромосомы всякие…
        - Шансы минимальны, - отозвалась за спиной Первая мать, - в королевской семье девочки большая редкость. Для их рождения требуется сильный дар воды, а еще лучше воздуха. У вас же вода, как я слышала, не очень сильна. Так что не переживайте, идите. Пламя сурово, но справедливо.
        И шесть пар глаз взглядами подпихнули во тьму.
        Юля подошла. Ступила одной ногой, та исчезла в темноте, точно отрезанная. Страх сдавил горло. Во рту пересохло. Между лопаток поселился холод. Желудок скрутило, а сердце бешено застучало в ушах. В спину толкали взгляды свекровей, но сделать шаг во тьму было непросто. Проще было послать всех. Не готова она к подвигу, тем более ради чужой страны.
        Да и ребенок… Птичник ждет от нее рождения сильного мага, ибо таков долг любой женщины из королевской семьи. От собственного свиноматочного статуса затошнило.
        - Интересно, - подумала Юля, погружая одну руку во тьму - прям матрица какая-то, - как Четвертая отнесется к ребенку? Ведь она станет бабушкой.
        Мысль, что Четвертая будет не просто свекровью, но и бабушкой категорически не укладывалась в голове, потому как Четвертая с гордо выпрямленной спиной, молодо выглядящим лицом и властным взглядом на бабушку не тянула. Совсем.
        Ее скорее можно было представить, говорящей: «Не сметь плакать! Высочества не плачут, никогда. Подумаешь, упал и разбил коленку. Боль делает нас сильнее», чем жалеющей ребенка. Ведь слабый принц не удержит огонь, не сможет пройти ритуал и будет вычеркнут из жизни королевской семьи, выкинут из дворца. Асмас не может позволить себе слабую правящую ветвь, ибо вулканы… Никак не угомонятся.
        Юля вспомнила недавнее землетрясение, заставшее ее в классе. Она оказалась не готова к тому, что стол под руками внезапно задрожит точно больное животное, ручка покатится на пол и, царапая нервы, задребезжат стекла. Страх стегнул по спине, заставляя пригнуться, а паника толкнула броситься вон из здания.
        - Давно не было, - спокойно проговорил наставник Шаккар, и его спокойствие помогло Юле остаться на месте, а в следующий миг мужчина и вовсе отвлек вопросом: - Можете определить, сколько баллов было?
        Пришлось Юле брать себя в руки и вспоминать, что там с баллами у местных.
        Шкала градации землетрясений - частых гостей на Асмасе - состояла из пятидесяти пунктов. Как доходчиво объяснил Фильярг: если незаметно и не страшно - до десяти баллов. Если заметно, но нестрашно, то от десяти до двадцати. Если и заметно, и страшно, но стены еще не складываются - от двадцати до тридцати. А вот если уже по стенам трещины, крыша обваливается, то значит их посетило бедствие до сорока баллов. Ну а если трясет так, что стоять невозможно ни людям, ни домам, то с большой долей вероятности поблизости началось извержение, и скоро начнутся прилеты вулканических бомб.
        - От десяти до двадцати, - оценила текущее землетрясение Юля.
        Наставник ответил неодобрительным взглядом.
        - Точнее надо быть. Ведь не сложно было определить, что четырнадцать баллов. Мы с вами еще поработаем над шкалой. Поверьте, на Асмасе это может спасти вам жизнь.
        За спиной нетерпеливо кашлянули, возвращая в реальность, а та, надо сказать, не радовала.
        - То у них землетрясения, то вулканы, то ритуалы дурацкие, - раздраженно думала Юля, проваливаясь во тьму. По крайней мере, так показалось. Темно стало - хоть глаз выколи. Настоящее раздолье для чудовищ. Чувства обострились. Слух панически выдавал собственное рваное дыхание за чужое, а стук сердца - за чей-то топот.
        Девушка выставила руку, дабы почувствовать, если наткнется на чью-то морду или стену.
        Шла медленно, подсознательно ожидая гадости. Связь с Совенком на всякий случай заблокировала.
        Пять шагов. Десять. Ничего. Ни гадостей, ни радостей.
        Юля вспомнила свой опыт заплыва в священном озере. Потянуло на дерзость.
        - Уважаемый, - произнесла. Собственный голос показался чужим - слабым, блеклым. Откашлялась.
        - Давайте все обсудим как взрослые люди.
        Тьма заинтересованно зашевелилась или ей показалось? Наверное, глупо требовать что-то от божественных сущностей. Вдобавок, нелюдей.
        Ноги внезапно заныли от усталости. С утра не присевши. Переезд на побережье, потом переход во дворец, подготовка к ритуалу… Умоталась.
        - Никто не против, если я присяду?
        Юля опустилась на пол. Она передохнет, а потом двинется дальше. Тьма уже не пугала, тишина, разбавленная звуками собственного голоса, перестала давить на уши, и Юлю потянуло на откровение.
        - Мне лично трон не нужен. Четвертому тоже.
        Фильярг сам в этом никогда не признается, но Юля видела с каким лицом он вчитывается в доклады о четвертом тэорате, каким вымотанным приходит с заседаний и с тоской вспоминает о патрулировании границ. Ему бы гоняться за контрабандистами, а не в кабинете просиживать.
        - Уверена, вы сможете найти более подходящего кандидата на трон Асмаса.
        Тьма хихикнула. Юля понадеялась, что ей показалось.
        А потом на голову опустилось, сжимая виски, что-то тяжелое. Юля подняла руку, нащупала зубцы, скрипнула зубами и процедила:
        - Не смешно. Ну какая из меня королева? Я птичник либо на перья для подушек пущу, либо строем всех ходить заставлю. Пожалели бы, а?
        Плечи укутала тяжелая ткань. Под ноги подкатился резной шар с отлитыми из металла языками пламени наверху - символ королевской власти.
        - Настырный, - вздохнула девушка.
        Отпихнула шар, скинула мантию, а корону запустила в темноту, и оттуда еще долго раздавался стук скачущей по камням королевской регалии.
        Тишина сделалась недоброй.
        - Я бы посидела на троне, мне не сложно, но Совенок…
        Засомневалась, продолжать или нет, но тьма придвинулась ближе, ласково обняла, подбадривая.
        - Мне же открыто его сердце, я вижу, как сильно он любит Асмас, как истово хочет стать достойным и как мечтает, нет, не о троне, а быть полезным для страны. Он станет лучшим правителем, - добавила глухо, ненавидя себя за эти слова.
        Покачала головой, закрывая лицо руками. Вот и сказано то, против чего восставало ее сердце. Но это выбор Аля, и она должна с ним смириться.
        Как бы она хотела нормальной судьбы для Совенка: школа, институт, клуб по интересам, бассейн по выходным, соревнования по баскетболу, страйкбол или реконструкция с истфехом, посиделки с друзьями на пляже, белые ночи и развод мостов, свидания с любимой девушкой, походы в кино, да мало ли что может интересовать молодого человека? И самое большое огорчение в жизни - заваленный экзамен или неудача на любовном фронте.
        Но это не ее жизнь, не ее выбор. Аль не сможет без Асмаса, а главное - не сможет без магии. Если так, она сделает все, чтобы он был счастлив здесь.
        Юля давно уже поняла, что является высшим счастьем для высочеств - быть выбранным огнем. Стать тем, кто удерживает мир от гибели.
        Это для нее подобное «счастье» - геморрой, ужас ужасный и трагедь, но не для истинных детей Асмаса. Их патриотизму стоило бы поучиться.
        Темнота задумчиво молчала, не делая больше попыток напялить корону на голову. И Юлю потянуло открыть душу. Она понятие не имела, правильно себя ведет или нет. Подозревала, что не выказывает нужного почтения, не испытывает священного трепета, но такие вещи нельзя навязать. А вот выговорится хотелось, уж больно вокруг было одобряюще тихо.
        - Знаешь, это было непросто. Вся эта магия, стихия… Ты прости, если что не так. Я стараюсь, честно. И до сих пор сижу каждый вечер на медитации. А еще я больше не боюсь. Почти. Неделю назад видела, как малыш вспыхнул словно факел. Стоял себе спокойно и вдруг бац - загорелся. Его, конечно, сразу потушили, отнесли к лекарям, но к такому сложно привыкнуть. Они же совсем дети.
        Вздохнула.
        Рядом тоже вздохнули. Совсем по-человечески.
        Впереди вспыхнули два огонька. Ярко-белых. Размером с ладонь.
        Правый вдруг резко увеличился в размерах, превращаясь в световое пятно, ослепил, обнимая Юлю, и она внезапно оказалась на улице родного Питера. Было лето. Ярко светило солнце. Впереди, по набережной канала Грибоедова, шла женщина, держа девочку лет пяти за руку. Та прискакивала на каждом шаге, и в такт скачкам весело подрагивали косички с белыми бантами.
        Женщина остановилась, присела перед девочкой на корточки, указывая на черного, лоснящегося добермана, идущего рядом с хозяином.
        Юля ощутила, как замерло сердце, как перехватило дыхание - у женщины было до боли знакомое лицо. Перед ней была она сама через несколько лет.
        Пятно сменилось темнотой, и Юля тут же нырнула во второе.
        - Бей давай! - двое мальчишек обменивались ударами деревянных мечей. Сероволосый крепыш наступал на второго темноволосого худенького пацана.
        - Слабак, - остановился крепыш, кривя недовольное лицо, - какова мамаша, таков и сын.
        Темноволосый вспыхнул, стиснул рукоять меча и молча бросился в стремительную атаку, а по мечу вдруг забегали огоньки пламени. Их становилось все больше. Крепыш заорал от боли - часть огней перебралась на него, но и черноволосому тоже досталось.
        - Не могу, - честно призналась Юля, зажмуриваясь от боли в сердце. Когда открыла - вокруг была знакомая тьма.
        - Это выбор, да? - спросила без надежды получить ответ. И как его толковать? По одному короткому видению?
        Земля. Дочь. Четвертый вынужден будет развестись, потому как первенец не мальчик. Да и есть шанс, что малышка не унаследует магию от отца. Что случится с Совенком, гадать не хочется, но у Юли будет шанс вернуть себе прежнюю жизнь.
        Ну а мальчик… Станет дитем двух миров. И как это часто бывает, непохожесть вызовет отторжение и злобу. Ее малышу придется завоевывать себе право считаться сыном Асмаса.
        Потерла лоб. Спросила с отчаянием:
        - А нормального выбора нет?
        Такого, где все счастливы.
        Темнота не ответила, пятна превратились в два белых цветка и зависли перед ней. Правый - Земля с дочерью, левый - Асмас с сыном.
        Юля прикрыла глаза. Растерла лицо. Выдохнула, собираясь с мыслями. Внутри тугим узлом скручивалось отчаяние.
        Выбор был столь очевиден, что из глаз полились слезы. Девочка без дара станет уродцем на Асмасе. Но перед глазами прыгали косички с бантиками. Неужели это чудо не появится на свет?
        Знание - зло.
        Всхлипнула. Выругалась. Позавидовала тем, кто рожает, даже не зная пол ребенка, не говоря о его судьбе.
        С отчаянием - будь что будет - протянула обе руки к цветам.
        Глава 10
        Обхватила, со злым отчаянием прижимая к груди. Пламя разъяренно взметнулось из темноты. Окружило с пугающим гудением. Отшвырнуло, с размаху впечатывая в стену.
        Юля больно приложилась спиной и затылком, но руки не разжала, ощущая, как дрожат под пальцами превратившиеся в два мягких шара цветы.
        - Не отдам! - крикнула бесстрашно.
        - Можешь меня убить, - добавила тише, глотая слезы.
        И пламя смирилось. Опало, устилая огненной рябью пол. Подползло к ногам. Виновато заплескалось у ботинок.
        Контраст с темнотой был столь резким, точно перед Юлей находилось две несмешиваемые жидкости: алая и черная. По багряной поверхности озера пробегали золотые судороги, поднимались и исчезали снопы искр, закруживались темные водовороты.
        Только сейчас на Юлю снизошло понимание - чьей воли она собралась противостоять.
        - Прости, - прошептала девушка. Разжала пальцы - шары пропали, но не исчезли, оставшись в ней.
        - Прости, - повторила, протягивая руку и касаясь краешка огненного озера у своих ног, - наверное, ты прав, но я не могу иначе.
        Она не может оказаться от своих детей, а проблемы… они будут всегда, и это не повод не жить. Есть две руки, две ноги и голова, считай, вообще повезло, и дело лишь в том, сколько усилий потратить на решение задачи. Ну а если проблема решается деньгами, то ее вообще нет.
        В Юлиных силах воспитать детей так, чтобы ни одни трудности не сломали им жизнь, а сделали лишь сильнее. Как там говорила Софрана - путь силы? Вот ему она и будет следовать в разумных пределах, естественно.
        Пламя лизнуло пальцы, мягко коснувшись их теплом. Золотой змейкой поползло по левой руке, добралось до запястья, обвило его - кожу обожгло, но змейка уже соскользнула вниз.
        Юля потерла обожженное место. Она словно в сказке, где суровый, но справедливо-щедрый Морозко после испытания одаривает гостью дарами. Понять бы еще, что именно ей преподнесли…
        Тело после пережитого ослабело настолько, что Юля не чувствовала себя в силах двинуть даже рукой. Так и сидела, окруженная огнем, успокаивая заходившееся от запоздалого страха сердце.
        Прикрыла глаза, а на веках продолжало дрожать огненное озеро, отпечатываясь в памяти навсегда. Золото на черном. Черное на алом. Ее первый ритуал огня. Первое противостояние, из которого она вышла победителем. Вопрос лишь цены…
        - Госпожа ассара! Юля! Очнитесь! Что с вами?
        Голоса прорывались сквозь сон, и очень хотелось отмахнуться:
        - Еще пять минуточек дайте поспать.
        Не дали. Пришлось открывать глаза, костеря настойчивых свекровушек.
        Пламя исчезло. Вокруг были белые стены знакомого коридора, и к Юле закрались подозрения, что ей все привиделось, но свекрови вон стоят. В красном. И смотрят на нее с тревогой.
        - Почему вы сидите? - поинтересовалась Первая.
        Почему почему? Потому что кто-то решил, что может диктовать свою волю огню.
        - Поскользнулась, упала.
        - Какая вы неловкая, - заметила с неодобрением Пятая, единственная кто, похоже, поверил в эту ложь. Взгляды свекровей исполнились подозрения.
        - Давайте помогу, - наклонилась, помогая встать, Четвертая, - сидеть на камнях вредно.
        Юля, пошатываясь, встала. Седьмая подперла с другой стороны, завладела зачем-то левой рукой.
        - Но почему? - воскликнула пораженно. Взгляды всех тут же прикипели к Юлиному запястью.
        Девушка отобрала руку. Покрутила ее, рассматривая. Н-да… еще одна татушка. Симпатичная такая… Золотой ободок браслета был широким и четким, а вот рядом виднелся еще один - слабее и уже. Она как-то пугающе быстро обрастает иномирными технологиями.
        - Само принятие состоялось, - рассудительно заметила Первая, - поздравляю, ассара, с успешным ритуалом, но их действительно не должно быть два. Никогда о таком не слышала.
        - Вечно у вас, госпожа ассара, все не по-асмасски, - проворчала Третья.
        Потому что по-русски, - со злым весельем подумала Юля.
        То есть браслет - результат успешного ритуала, а два браслета…
        - Может, рисунок смазался? - пожала плечами. - Чернила там потекли или я рукой дернула, а он отпечатался еще и здесь.
        И все дружно сделали вид, что поверили.
        - Обсудим позже, Юля устала, - вспомнила о своих обязанностях свекрови Четвертая. Подхватила под руку. С другой стороны мягко обняла Седьмая, шепотом спросила:
        - Точно все хорошо? Идти сможешь?
        - Да.
        Выражение «не потерять лицо» становилось неотъемлемой частью Юлиной жизни, но она была не готова делиться тем, что произошло с новыми родственниками.
        И вообще… Слишком много свекровей зло. И надо бы их как-то различать… Четвертая однозначно получает место главной свекрови, Седьмая - самой доброй и участливой, Пятая, конечно, самой стервозной, Третья - дотошной, Вторая - дружелюбной, ну а Первая - самой умной. Ни одной ее сказочке не поверила.
        Фильярг встречал на выходе в компании с отцом и Хартом.
        - Огонек, наконец-то. Я так переживал, - шагнул навстречу.
        «Огонек» видимо был кодовым словом, потому как свекрови дружно засмущались, отлипли от Юли и передавали в объятия Четвертого.
        Его высочество прижал к себе с такой силой, что Юля зашипела. Еле слышно, но Фильярг уловил.
        - Что-то не так? - спросил встревоженно.
        - Просто убери руку, - роняя слова, шепотом попросила Юля и добавила: - Все потом.
        Фильярг нахмурился, взглядом пообещал допрос, но руку убрал и с вопросами прилюдно приставать не стал.
        Его величество раскланялся с бывшими и нынешней женами, причем Первой достался самый теплый взгляд - старая любовь все-таки, остальным посуше, а вот Седьмой перепало немного королевской заботы и нежности. Но в целом встреча клуба бывших жен и мужа прошла без скандалов и буднично.
        Юля задумалась, а принято ли здесь сплетничать о господине, как любили делать наложницы в гареме, но отмела эту мысль. Матери, хоть и держались друг с другом нейтрально вежливо, где-то с подчеркнутой заботой о младших, но в целом сохраняли дистанцию. И вряд ли кто-то из них начнет доказывать, что король любит лишь ее, а остальные так, по велению короны. Здесь делали ставку на ином - детях. Вот за то, что сын станет следующим королем, матери готовы были сражаться.
        Странное отношение к тому, на что невозможно повлиять, но очень хочется…
        Откланялись быстро. Приняли поздравления с ритуалом, договорились обсудить свадьбу за ужином и практически сбежали.
        - Мы торопимся вернуться в академию? - поинтересовалась Юля, едва поспевая за широкими шагами Фильярга.
        - Нет, в академию мы вернемся завтра.
        - Тогда куда мы? - спросила, когда поворот на башню принцев остался в другой стороне.
        - Милая моя ассара, - его высочество остановился столь резко, что Юля пронеслась мимо, и ее дернули обратно за руку, - ты можешь пробовать манипулировать матерями, но не мной. От меня, я надеюсь, у тебя не будет секретов.
        Юля нервно сглотнула. Мотнула головой. Наверное, не будет. Если некоторые не станут заводить личные секреты от нее.
        - Хорошо, - кивнул Фильярг, стиснул ладонь и потащил дальше. Без объяснений. Словно она должна была понять и так.
        Юля занервничала, когда они завернули в целительский корпус.
        - Не стоило, - попыталась воспротивиться, - спина не так уж и болит.
        Но Фильярг лишь сильнее сжал ладонь. Юля обреченно вздохнула, на лицо диагноз - будущий папаша: субъект нервный, подозрительный и мнительный. А впереди еще восемь с половиной месяцев…
        - Ты не будешь рожать двоих! - практически проорал Фильярг, нависая. - Я запрещаю, слышишь?
        Слышно было, наверное, даже целителю в соседней комнате, куда тот удалился, едва лишь озвучил результат обследования. Фильярг, услышав, помертвел, закусил губу, бросил страдальческий взгляд на Юлю и попросил:
        - Дайте нам поговорить.
        Они и говорили. Осунувшийся, постаревший, но настроенный жестко Фильярг и она - готовая биться до последнего.
        Юля села на кушетке, посмотрела на того, в ком еще недавно не сомневалась, и спросила:
        - Предлагаешь мне убить одного из детей? А давай, убьем мальчика. Не хочешь? Ну да. Тебе же нужен наследник. Вам всем он нужен. А меня кто-нибудь, кроме вашего огня, спросил?
        Внутри было больно. Очень больно. Она ощущала себя преданной. И хотелось прямо сейчас послать всех радетелей и знатоков того, что именно ей нужно делать.
        - Юля, - простонал Фильярг, опускаясь перед ней на колени, обнял, - я никогда бы не предложил подобного, если был бы шанс. У тебя и так все непросто. Если роды будут тяжелыми, может активироваться темное пламя и попытаться нанести вред ребенку. Силами братьев и отца мы заблокируем защитника, все же это дар королевской семьи, так что риск минимален, можешь не переживать.
        Не переживай, ага, - Юля содрогнулась. То есть на ее родах будет присутствовать мужская часть королевской семьи. После такого они точно станут ближе некуда.
        - Но есть более серьезная опасность. Огненный наследник требует много энергии, и в первую очередь он получает ее от матери. Если ему не хватает, начинает забирать энергию жизни. В таких случаях женщина практически всегда погибает при родах.
        - Как Шестая? - тихо спросила Юля, вспоминая разговоры о подборе жен для его величества, и внешность там шла на предпоследней позиции.
        - Как Шестая, - подтвердил Фильярг, - ты просто не вытянешь двух детей. Себя точно погубишь, у девочки выжить будет примерно половина шансов из ста.
        - Совенок знает?
        Фильярг вздохнул. Помрачнел. Кивнул.
        - Узнал довольно рано. Мы так и не выяснили, какая сволочь ему рассказала.
        Бедный Аль. Сердце Юли сжалось от боли. Жить, зная, что своим рождением убил собственную мать… Как же тяжело ему пришлось. И ведь Шестая наверняка знала, что не выживет. Могла избавиться от ребенка, но не пошла на этот шаг, желая подарить любимому сына.
        - Я не могу, - покачала головой, - прости.
        Потому что косички с бантиками должны жить. Даже без нее.
        Фильярг потемнел лицом, и в его глазах Юля впервые увидела неприкрытый страх.
        - Если я соглашусь избавиться от одного из детей, я потеряю себя. Не смогу жить. Смотреть в глаза Совенку. Пойми ты!
        Четвертый упрямо сжал губы. Он явно был не согласен.
        - Поверь мне, прошу, все будет хорошо. У меня прорва энергии, если будет не хватать - Аль поделится. Обещаю, что буду все вечера проводить в медитации, освою йогу для беременных. Знаешь, какая это вещь? Все энергетические каналы выпрямляет. А если совсем туго станет, попрошу Драго отнести меня к их священному озеру. Одно купание - и я как новенькая.
        Ласково погладила любимого по руке. Просительно заглянула в глаза, ища поддержку.
        - Калкалоса к тебе не подпущу, - процедил сквозь зубы Фильярг, - чтобы этот крылорукий тебя уронил?
        - Он хороший, - заступилась за друга девушка, - и вообще только раз оплошал. Не считается.
        Фильярг прикрыл глаза, вжался лицом в ее грудь.
        - Что ты со мною делаешь, женщина? - простонал.
        Юля ласково погладила его по волосам. Сочувственно вздохнула:
        - Не переживай так. Все будет хорошо. Обещаю. Ваш огонь дал добро. Вон два браслета нарисовал.
        Фильярг поднял лицо. Неодобрительно покачал головой.
        - Огню важен наследник. Он его получит в любом случае. А вот тебя я не могу потерять, как и Совенок.
        - Нет, - помотала головой, - никто меня не потеряет. Мы справимся. Обещаю.
        - Какая, к черту, йога для беременных? - проорал по-русски Кайлес, ураганом врываясь в классную комнату и заставив Юлю подпрыгнуть на месте.
        Рассказывавший о взаимоотношениях Асмаса и материковых государств Ульгард скривился точно при виде ненавистного родственника и проговорил осуждающе:
        - Как был непутевым, так и остался, - затем повернулся к девушке: - Госпожа ассара, продолжим после перерыва, будьте готовы ответить на вопросы, - и недовольно хлопнул дверью, оставив их одних.
        Кайлес проводил его уход настороженным взглядом. Встряхнулся, пожаловался:
        - Столько лет прошло, а у меня до сих пор от него мурашки по коже.
        - У тебя? - удивилась девушка. - От него? А по мне, так милейший человек и классный преподаватель. У нас такие редкость.
        - Мы словно говорим о разных людях, принцесса, - проворчал Кайлес, - но огонь с ним, давай я лучше обниму тебя, пока твой цербер не видит. Третий дал мне полчаса. Решил, что я не успею за это время ничего испортить, наивный, - и проказливо подмигнул.
        Юля подхватила его улыбку. Как ей не хватало здорового пофигизма кузена!
        - Я безумна рада тебя видеть, - призналась, когда ее стиснули в объятиях.
        - Осторожнее, детка, а то я решу, что у меня появился шанс, - полушутя полусерьезно предупредил Кайлес.
        - Как там мама? Как брат? Как отец? - засыпала вопросами.
        - Мама здорова, рассказывает знакомым о чудесном докторе, который - жалость какая - уехал в Америку на исследования. Брат через три месяца демобилизуется. Очень хочет тебя видеть.
        Юля вздохнула. Надо решаться и показаться семье на глаза. Заодно и правду раскрыть. Вот вернется брат, и она обязательно съездит домой.
        - Ты лучше о себе расскажи, принцесса. Или я зря сорвался к тебе, на коленях испрашивая разрешения повидать знаменитую ассару?
        Кайлес присел на краешек стола, выжидающе посмотрел на Юлю.
        Та вздохнула. Что тут рассказывать… Двойню они решили держать от широкой публики в секрете. С королевским целителем Фильярг договорился, но предупредил, что отцу все равно доложат.
        Доложили.
        За ужином его величество не сводил с невесты сына напряженного взгляда. Седьмая, погруженная в обсуждение свадьбы, счастливо не замечала ничего. Юля же, придавленная королевским недовольством, не могла сосредоточиться на словах ее величества и кивала, соглашаясь. Очнулась на фразе:
        - Дворцовый храм будет маловат, предлагаю провести церемонию в центральном.
        - Нет-нет, - прервала Седьмую, одернула себя, извинилась: - Простите, но не уверена, что стоит делать из этого большое событие. Все-таки я чужая для вашего мира, вдобавок именно меня винят в реформе образования. Так что я против широкой огласки. Давайте устроим что-то семейное, уютное, своим кругом, без лишней помпезности. Меня до жути пугает толпа, если честно.
        - Юля права, Седьмая мать, - заметил Третий, - к сожалению, настроения в королевстве далеки до приемлемых. Пышная свадьба может подстегнуть недовольство.
        Седьмая помрачнела, с жалостью посмотрела на Юлю, точно у той что-то украли, и нехотя согласилась:
        - Раз этого требует безопасность, хорошо, проведем церемонию в малом кругу.
        А после ужина его величество пригласил Юлю прогуляться. В галерею. Для приватного разговора.
        За высокими стрельчатыми окнами догорал закат. Было тепло. Разгар весны, и природа радовала глаз буйной зеленью. А скоро прогреется море, и можно будет устраивать пикники на пляже, - размечталась Юля, останавливаясь у окна и провожая последний луч солнца.
        Его величество молчаливой тенью застыл рядом, излучая неодобрение. Но после того, как Юля успела поспорить с огнем, гнев короля пугал не так сильно.
        - Терять родных тяжело, - прервал напряженное молчание его величество, - терять тех, кого любишь, вдвойне.
        И призрак Шестой незримо повис между ними.
        Юля разозлилась. Ну почему ее сравнивают с Шестой королевой? Разные вводные, разные условия, почему результат должен быть таким же?
        - Это мое решение, - сказала своему отражению в окне, - если станете принуждать, потеряете и меня, и детей. Лучше помогите.
        Его величество недовольно хмыкнул - не каждый день ему высказывали открытое неповиновение.
        - А если разрешу, потеряю двоих сыновей, - парировал.
        И между ними снова повисла тишина. Юля замерла. Величество не Фильярг. Его так просто не уговоришь, а вступать в открытое противостояние с короной…
        - Вы будете наблюдаться у целителя, которого я пришлю к вам. Без споров выполнять все рекомендации. Малейшая жалоба, и я заставлю вас избавиться от одного из детей. Понятно?
        - Есть выполнять все рекомендации, - салютнула Юля, давя радостную улыбку.
        Его величество мученически закатил глаза. Потер лоб. Едва слышно простонал:
        - Это мне за Шестую, - и не попрощавшись, ушел.
        Юля, ощущая угрызения совести, проводила взглядом усталую королевскую спину. Что же… этот раунд она выиграла.
        Кайлесу Юля рассказала почти все, кроме «за Шестую».
        Кузен вскидывал брови, нервно качал ногой, кусал губы, но не прерывал, давая выговориться.
        - Мне вот непонятно, - проговорила в конце Юля, - с двойней. Не может же огонь изменить пол ребенка или сделать из одного двух?
        Кайлес округлил глаза. Высказался:
        - Ты меня поражаешь, принцесса. Нет, конечно, огонь ничего не меняет. У тебя ведь были родственники с двойней в роду?
        Юля напрягла память.
        - У бабушки была и у тети.
        - Вот видишь. Двойня - целиком заслуга твоих генов. Детей сразу было двое. Тот практикант просто не смог разглядеть - срок слишком маленький. Так что на ритуале огонь бы уничтожил девочку и все. И не спеши судить, он фактически спасал тебя, если бы ты не была столь упрямой.
        - А если бы это была только девочка? - полюбопытствовала Юля.
        - В таком случае огонь дал бы выбор, - дипломатично ушел от ответа Кайлес.
        И мать могла бы выбрать, - закончила за него Юля. Что же… зная птичник, не трудно догадаться, что именно выбрала бы очередная королева или жена наследного принца. Теперь понятно, каким образом королевская семья добивалась рождения первенцев исключительно мужского пола. Эдакие легальные аборты огнем…
        Судить легко, понять можно, принять… сложно. Впрочем, на Земле целых две страны избавлялись от девочек годами, делая ставку на наследниках мужского пола. И грешили этим поголовно, а не только в рамках королевской семьи, как в Асмасе. Власть - дама жестокая и требовательная.
        - Юля, здесь не Земля, - вырвал ее из размышлений кузен, - у магического мира свои законы и правила. Нельзя отмахнуться от решения огня и ничего за это не заплатить. Противостояние со стихией - не шутка, и закончится она может плохо. Для тебя и для детей.
        Юля недовольно поморщилась - еще один радетель на ее голову.
        - Я сама разберусь с огнем тем более, что он одобрил мое решение, - и она сдвинула браслет, чтобы показать двойной рисунок на коже.
        Кайлес нагнулся, разглядывая. Повертел руку. Цокнул. Поднял взгляд.
        - Ты потрясающая, - высказался, - огонь и тот смогла уговорить. Ладно, принцесса, по глазам вижу - не переубедить. Нужна какая помощь - скажи. Все достану и сделаю.
        - Вообще-то нужна. У меня свадьба через три дня.
        Она хотела потянуть время, но ей не дали. Его величество просто заявил, что этот день идеален и точка. Фильярг был лишь за.
        - И ты молчишь? - возмутился Кайлес. Забегал по классу.
        - Платье, подарок, украшения, торт, - принялся перечислять, загибая пальцы. Взъерошил волосы. - Торт, пожалуй, еще успею заказать. Платье можно найти, а еще шары, цветы…
        - Стоп. Угомонись. Ничего не надо. Седьмая обо всем позаботится.
        - Ха! - кузен упер кулаки в бока, вскинул подбородок. - Что может Седьмая мать, при всем моем уважении? Открыть книгу свадебных ритуалов и выполнить все по пунктам? Детка, неужели ты хочешь такую свадьбу?
        - А что хочешь ты? - Третий беззвучно нарисовался на пороге классной комнате. Обвел их, замерших, подозрительным взглядом, не нашел компромата, расслабился.
        - Он хочет мне помочь вытащить Аля из академии. Я не стану выходить без него замуж, - заявила Юля. Кайлес округлил глаза - чуть ли не у виска покрутил, но промолчал, зато высказался Третий. Страдальчески поморщился, заявил:
        - Кто бы сомневался…
        - Завтра мы планируем отметить день рождения ректора, - призналась девушка, - я хотела подловить момент и решить все сама миром.
        - Не получится, - отмел ее надежды Третий, - он не согласится, даже если вы ему лучшего ездового вальшгаса подарите.
        Юля вздохнула. Что-то подобное она ожидала. День рождение мог помочь смягчить отношение ректора к женскому факультету, помочь девушкам обжиться и подружиться с курсантами, но уговорить ректора нарушить режим ради чье-то там свадьбы…
        - Что не сделаешь ради красивой женщины? - хлопнул по коленке Кайлес, провозгласил: - Не грусти, принцесса. Обещаю, доставлю я к тебе твоего подопечного. Клянусь огнем.
        - Надеюсь, нам не придется посадить тебя в тюрьму? - задумчиво спросил Третий.
        Кайлес беззаботно улыбнулся:
        - Не переживай, братишка, честь Асмаса не пострадает.
        Глава 11
        Одуряюще пахнущий груз из Первого и Третьего тэоратов тайком проносили старшие курсы, которые имели разрешение выезжать в город во вне учебного времени. Они же доставили ингредиенты для выпечки. И ведь не попался никто!
        Кухню экспроприировали с вечера. Готовили ночью. Прикрывали все те же старшие курсы, заодно перезнакомились, подружились и выяснили, что женщина в стенах учебного заведения - нормальный человек, а не что-то непотребное.
        Почти в полночь вывалились наружу. Ярко светила луна, было тепло, все ощутимее становилось приближение лета, и настроение было довольное от проделанной работы.
        Но рядом мрачной тенью встал Пятый, и народ понятливо разошелся, оставив их одних. Юля напряглась. Ей и без всякой магии чуялось, что беда мерзлой глыбой застыла за спиной высочества.
        - Мать связалась со мной. Просит о помощи, - проговорил принц равнодушно. Но Юля была уверена - равнодушие напускное, и Пятого сейчас съедает боль, - ее обвиняют в травле Альгара.
        Сердце болезненно сжалось. Вспомнился ритуал. Спокойное лицо Пятой. А ведь наверняка уже тогда было известно об идущем расследовании… Ох, Пятая-Пятая… Неужели собственные амбиции оказались важнее репутации сына?
        Что тут сказать? Только:
        - Мне жаль.
        Пятый хмыкнул. Досадливо мотнул головой.
        - Это был ее выбор. Мало ей было стать королевой и матерью, еще и кузину мечтала сделать такой, чтобы две королевы из одной семьи.
        - Кузину? - вскинула брови Юля.
        - Бывшую восьмую невесту, - подтвердил Пятый и пояснил: - Зажгли пожар травли ближайшие родственники, обиженные тем, что девушку лишили короны, а мать поддержала. Братья скрывали правду даже от меня, но, когда Шестого попытались убить… Пришлось предать огласке.
        И Юле вспомнилась представленная ей на Зимнем балу девушка. Хрупкий эльф с медовыми глазами, нежным голосом и неземной добротой во взгляде. Глядя на такое чудо, внутреннее чутье отказывалось верить, что она могла быть причастна к травле и убийству.
        - А бывшая невеста? - спросила, дрогнувшим голосом.
        Лицо Пятого вдруг осветила нежная улыбка. Всего на доли секунды, но Юле хватило, чтобы ее поймать и сделать выводы. Ничего удивительного в том, что такая искренняя доброта нашла путь даже к сердцу «колючего ежика».
        - Ее невиновность подтверждена. Знаешь, я даже рад, что у матери ничего не вышло.
        Юля вздохнула с облегчением, но взгляд запнулся о сгорбленную фигуру Пятого, растерявшего горделивую осанку.
        Н-да… Надо что-то делать, показать цель, дать мотивационного пинка. Не хорошо, когда высочество страдает из-за амбиционной матери. Хотя какая-никакая, а все-таки мать…
        - Бедняжка, - вздохнула искренне, Пятый подобрался, - заклевали, наверное, дома. Сначала не смогла выйти замуж за короля, а когда все вокруг старались ради нее, участвовать не стала.
        Его высочество нахмурился, а Юля продолжала развивать тему несчастной бывшей невесты.
        - Спорим, сделают ее виновной во всем? Сами себя до суда довели, а винить будут ее.
        На лице Пятого заиграли желваки.
        - Помочь бы… Только чем? - спросила у луны, краем глаза наблюдая, как на лице высочества появляется выражение глубокой задумчивости.
        Все. Наживка заброшена. Дальше пусть сам деву спасает.
        - Что это ты тут делаешь? - спросил знакомый голос, Фильярг обнял со спины, прижал. - Про завтрашний сюрприз я в курсе, вся академия слюной захлебывается, я про разговор с братом.
        Юля посмотрела туда, где скрылся Пятый за пару минут до появления Фильярга.
        - Обсуждали родственные неурядицы.
        - Ты про его мать? - напрягся любимый.
        - И про нее, - кивнула Юля, повернулась, обвиняюще ткнула кулаком в грудь: - Мог бы и рассказать.
        - Прости, - повинился, - дело щекотливое. Второй просил хранить все в тайне, да у тебя и так дел невпроворот со свадьбой. Лучше скажи, мне стоит завтра обедать или место для ваших шедевров оставить?
        - Оставь, - улыбнулась Юля.
        - Знаешь, - ее нежно поцеловали в лоб, - после ритуала в море, мы с братьями по-настоящему стали близки. Раньше родство воспринималось мною как данность, я его никогда не ценил, а когда чуть не потерял Шестого и тебя… Многое переменилось.
        И к лучшему, - добавила про себя Юля.
        Руководство академии обедало со старшими курсами, тогда и решено было преподнести сюрприз. Младших кормили раньше, но Юля клятвенно обещала им оставить вкусняшек.
        И сейчас, сидя за столом рядом с Фильяргом, нервничая - как все пройдет, она вспоминала прошлую ночь. Для большинства девушек это был первый опыт готовки. Хорошо еще, что повара задержались на рабочих местах - частью из любопытства, частью из опасения найти утром вместо кухни горелые развалины.
        Сначала мужчины держались в стороне, но скоро профессиональная ревность взяла свое и над кухней полетело:
        - Леди, кто же так взбивает яйца? Вы ими решили стену покрасить?
        - А давайте мы сначала аккуратно так достанем скорлупу, а потом уже добавим муки, иначе на зубах будет неприятно хрустеть.
        - Леди, вы шкурку снимаете или решили полностью изничтожить фрукты?
        Леди сопели, краснели, вздыхали, но старались. Цель - найти путь к сердцу ректора и остаться в академии - стоила затраченных усилий.
        Но без помощи поваров им пришлось бы туго… И Юля пометила себе порадовать товарищей чем-нибудь из земных технологий.
        Под барабанную дробь - ложками по столам - в столовую были внесены на подносах пироги. Ну а главный сюрприз - огромный торт с зажженными свечами - несли двое старшекурсников.
        Ректор замер. Вскинул брови. Потом прищурился.
        Дробь стихла, на столовую рухнула выжидающая тишина. Юле и самой было интересно, как отреагирует ректор на их инициативу. Все же академия не одну сотню лет выстраивала традиции, а тут она с тортом и пирогами… Фактически - реверанс в сторону руководства, практически - попытка примирения, и установление новой традиции.
        - Господин ректор, - выступила вперед, - разрешите от лица первого женского факультета поздравить вас с днем рождения и пожелать многая лета и чистого огня.
        Ректор замедленно, точно борясь с чем-то внутри себя, кивнул. Обвел взглядом столовую. На него безотрывно смотрели пара сотен глаз. В воздухе витал запах свежей сдобы. Земной корицы. Дрожали свечи над розочками из крема. Кто-то шумно сглотнул слюну.
        - Неожиданно, - произнес ректор, уже успев сообразить, что упустил из вида столь масштабную подготовку - и ни одна сволочь не донесла ведь!
        - А молодцы, - хлопнул по столу, кинул одобрительный взгляд на старшие курсы, - хвалю.
        По залу прокатился радостный гомон.
        - А теперь задуйте, пожалуйста, свечи, но перед этим вам следует загадать желание, - попросила Юля, внося еще одну земную традицию. Приживется или нет, но зрелище - надувающий щеки ректор над розочками из крема - приятно грело сердце. Ностальжи!
        - И что сбудется? - сварливо уточнил господин Сэльс.
        - Обязательно, - заверила его Юля.
        Судя по промелькнувшему ехидному выражению лица, господин ректор загадал исчезновение женского факультета из стен академии.
        Задул - и зал столовой взорвался одобрительными возгласами.
        Ректор требовательно поднял руку, гомон мгновенно стих, точно его выключили. Юля в который раз впечатлилась царящей здесь дисциплине. Н-да, девочкам придется нелегко. Все же военные порядки есть военные.
        - Раз уж вы решили устроить праздник, придется его поддержать. Занятия на сегодня отменены. Для всех.
        Курсанты на радостях повскакивали с мест.
        - Кроме должников, - повысил голос, перекрикивая шум, ректор. И часть курсантов с унылыми лицами вернулась за столы.
        Дальше было чаепитие с тортом и пирогами. Младшим пироги вынесли на улицу, устроив пикник на лужайках - благо погода была почти летней. Часть старших потянулась следом.
        В академии не приветствовали летающих тарелок или иную магически заряженную посуду, в бытовых вопросах использовать магию было запрещено - только ручками и своим трудом. С одной стороны, это и правильно - труд закаляет, с другой - ресурс у всех разный, а тут быстро исчерпал - и зачет не сдал. А потому дежурные в академии работали на кухне, в столовой, убирали территорию и спальные корпуса. Лишь в учебные классы и лаборатории им допуска не было. Во избежание, так сказать.
        - Госпожа ассара, слышал, вас можно поздравить со свадьбой. Через два дня, если не ошибаюсь? - спросил ректор, лично донеся до Юли кусочек торта. Девушка встретила его настороженным взглядом - не плюнул бы в тарелку пока нес.
        - Поздравляйте, - разрешила.
        Ректор взглянул так, что было понятно - в гробу он видел девиц, которые сначала рвутся учиться, а потом замуж выходят и детей рожают. Как будто рождение ребенка - приговор для учебы? Н - да, господину Сэльсу еще со многим придется смириться.
        Криво усмехнулся, скупо пожелал:
        - Пламя вам в помощь, только Альгара не просите, не отпущу.
        Юля стиснула зубы, растянула губы в улыбке и соврала:
        - Даже не собиралась.
        Третий был прав. Дохлый номер. Одна надежда на Кайлеса.
        - Госпожа ассара, - перехватил ее наставник Ульгард, - с вас пересдать общественное устройство.
        Юля поморщилась. Она совсем забыла. В процессе сдачи так увлеклась критикой многоженства по - асмасски, что завалила итоговый зачет. Наставник тогда ехидно заметил, что критика не освобождает от знания основ.
        И вот сейчас ее настигла расплата. Пришлось идти в класс, на ходу вспоминая, что там с устройством.
        Сословий в Асмасе было пять. Высшее - королевское, в состав которого включались три ветви: бывшая, текущая и будущая, а также все жены и дети. Мужчины именовались принцами. Находящиеся во главе тэоратов - Столпами, а вот титула принцессы как такового не существовало. Была королева - ее величество, и матери Столпов, к которым обращались по номерам: Первая мать или Вторая, но назвать их леди было не слишком большим нарушением этикета. В саму королевскую семью входили: король, королева и дети мужского пола, достигшие совершеннолетия. Они и занимались управлением страной, с помощью Совета и министров.
        Остальные благородные асмасцы носили титул лорда и леди. Помнится, в начале Юля считала, что весь Асмас делился лишь на две категории: благородный птичник и шоколадные тапуны. Это из-за давней традиции, которой аборигены свято следовали сотни лет - служить во дворце.
        Но в Асмасе было и третье сословие: купцы, военные, ремесленники, учителя. К ним обращались господин и госпожа.
        Особняком стояло священство и монахи. Кстати, поклонялись здесь не только и не столько огню (храмы других стихий на островах тоже имелись), сколько Девятиликому - Создателю всего сущего.
        Четвертым сословием считались переселенцы. Гражданство могли получить лишь их дети, и это несмотря на то, что селиться в Асмасе предпочитали огненные маги - политику его величества в отношении эмигрантов нельзя было назвать мягкой.
        Замыкали сословный ряд аборигены - тапуны. Не такие уж и притесняемые, надо сказать, но львиная доля шуточек и анекдотов начиналась со слов: «Пошел как-то тапун в…».
        Из-за своей магии - поклонялись аборигены природным силам и духам предков - тапуны занимались земледелием и рыболовством. Охотно шли слугами, а вот военная служба их не привлекала. Поэтому вооруженные силы Асмаса почти целиком состояли из сероволосых асмасцев. Не чурались службы и благородные. Более того считалось, что каждый лорд должен отдать не меньше пяти лет на защиту родной страны.
        Женщины получали образование дома, мальчики учились дома до пятнадцати лет, переходя потом в учебные заведения. Академия Пламени, она же Королевская академия была для благородных, училища - для сословий попроще, куда брали даже тапунов. Большое отличие от Земли - это объединение высшего и младшего образования в одно. То есть началка, средняя, старшая школа и институт в одном флаконе. Всему виной - магия, которую осваивать было проще под присмотром наставников, чем дома. Как ни странно, у девочек дар просыпался медленнее и не столь ярко как у мальчиков, зато потом, в период юношеского созревания, был сама нестабильность.
        После определения стихии некоторые асмасцы отправлялись учиться на материк, в специализированные академии. На Шайрате была сильно развита традиция студенческих обменов. Вот и Совенку скорее всего предстояло провести пару лет в академии какого-нибудь водного государства.
        В этот раз спорить о восьми женах Юля не стала и потому зачет сдала быстро. Фильярг ее уже ждал.
        - Готова? Тогда у тебя пара часов, потом едем на побережье.
        Побережье? Пикник? Ура! Она, не сдержалась, подпрыгнула, хлопнув в ладоши. Как жаль, что Совенка нельзя взять с собой.
        Юля нашла Аля на полянке. Он с товарищами наслаждался редкой возможностью побездельничать.
        - Футбол или книга? - спросила Юля. Подмышкой были зажаты ракеты для бадминтона, вместе с книгой она держала дженгу.
        Мальчишки встретили ее радостными улыбками, и скоро лужайка превратилась в филиал летнего лагеря. Кто-то осваивал бадминтон, где-то азартно играли в дженгу, человек пятнадцать гоняли в футбол, остальные собрались слушать продолжение приключений четверки в магическом мире Клайва Льюиса.
        Подошедшего Фильярга соблазнили футболом, и на побережье они оказались, когда там вовсю пылали костры, вкусно пахло жареным мясом, слышалась музыка - играли на струнном инструменте.
        Теплая погода выманила многих, и здесь собрался выпускной курс с частью преподавателей. Ректора видно не было, но Юля не расстроилась.
        Улучив момент, она отошла к воде. Присела. Тихое море успокаивающе плескалось у ног. Пахло водорослями и сладкой свежестью. И мысли стали успокаиваться сами собой, а в памяти всплыл давний спор с Кайлесом.
        - Зачем все это? - горячилась Юля. - Огонь опасен. Попробуй его подчинить. И всю жизнь как с пороховой бочкой внутри - контроль и еще раз контроль. Даже поистерить нормально нельзя. Сразу наружу лезет что-нибудь сжечь. Бесит!
        - Зачем, говоришь? - улыбнулся Кайлес. - А вот за этим, - и он достал кристалл из кармана.
        Покрутил. Внутри заалело, точно в камень налили кровь.
        - Один из важных элементов нашей экономики. Аналог земных батареек. Без этого не будет горячей воды, отопления, не станет расплавляться металл, раздуваться стекло. Огне-кристаллы продаются в другие страны. А еще это удобный способ для сброса энергии. Каждый асмасец платит кристаллами налог государству, а остаток может продать. И знаешь, что я тебе скажу, принцесса, - ваши атомные станции гораздо опаснее.
        Но сегодня Юлю интересовал не огонь. Она пришла к другой стихии.
        - Стихия, Юлия Андреевна, - рассказывал наставник, - сама по себе не обладает разумом, но каждый раз, когда к ней обращаются, мы делимся с ней частью себя. Можно сказать, что стихия совокупность всех живущих и когда-либо живших в нашем мире магов.
        И чем больше магов, тем больше человеческих черт получает стихия, - домыслила Юля, - тем больше хочет их получить. Что-то вроде магического симбиоза. Отсюда ритуалы - наивысшая степень единения. То есть был безликий, безмозглый огонь, а благодаря магам он превратился в некий коллективный разум. Занятно.
        Юля не удивилась бы, узнав, что стихии соревнуются за адептов. Вспомнилось поведение воды, которая первая узнала о беременности. Неспроста ведь.
        Но союзников не выбирают, когда речь о жизни детей. И давно пора смириться с тем, что для ее детей магия будет естественной частью жизни, как компьютеры и атомные станции для Юли.
        Она протянула руку, коснулась поверхности моря и сказала просто:
        - Мне нужна дочь. Тебе тоже. Поможешь?
        - Какого огня? - донеслось вопросительно из-за спины.
        - Что происходит? - встревожился народ.
        Кто-то помянул жыргхвову задницу, кто-то выругался похлеще, но все перекрыл уверенный голос кого-то из преподавателей:
        - Щит, господа!
        Юле и самой было интересно - какого. Она лишь озвучила намерение, и зачем было столь эмоционально реагировать? Вздыматься волной с трехэтажный дом? Угрожающе нависать над головой? Столь явное давление на собеседника негуманно, между прочим, а если собеседника хватит инфаркт?
        И ведь ничего особенного не спросила. Просто предложила поучаствовать в судьбе дочери, не посоветовавшись, конечно, не с кем. Понадеялась, по-русски, авось пронесет. Похоже, не пронесло.
        - Милая, пара шагов назад. Отсюда я не смогу прикрыть тебя щитом. Слишком велико искажение полей.
        Юля и сама чувствовала напряжение в воздухе. Волосы встали дыбом, одежда начала потрескивать, а на поверхности серо-зелено-черной громадины замелькали белые искры, точно к ней в гости пожаловал гигантский водный генератор.
        - Юлия Андреевна, - прорычали за спиной. А вот и ректор появился. Не вовремя, однако. Теперь стоит и думает всякие гадости. Какая она… нехорошая. А что ей остается делать, если огонь прожорлив и жаждет исключительно силушки богатырской? Вода, она помягче будет и не столь требовательна. Наверно. Так что все логично. В мыслях.
        - Юля, - напряженно позвал Фильярг, а она не могла заставить себя сдвинуться с места. Стояла, ощущая дикую смесь страха и восторга от захватывающего дух зрелища. Замерла, прикипев к песку и вглядывалась до боли в глазах в водяную стену, и надеялась, надеялась.
        Белые искры между тем собрались в одну точку, которая разгоралась в толще воды, точно там работала сварка. Воздух искрил. Остро пахло озоном. Юля словно в глаз бури попала. Вокруг катастрофа, а на пятачке, где она стояла - тишь. А потом из воды под ноги выкатилась сияющая жемчужина.
        И сварку выключили. Искры погасли. Поднялся заново ветер. Закричали птицы. Внутри воды кто-то тяжело вздохнул, и вся масса начала медленно, постепенно ускоряясь, оседать.
        Юля рванулась подобрать жемчужину. Едва успела зажать ее в ладони, как ее обняли, развернули, закрывая собой, а следом накатило, обдавая потоком воды, море.
        Накатило, облило, а потом, шипя и оставляя следы белой пены, убралось обратно.
        Стало тихо. Погасли залитые водой костры, и над пляжем стали вспыхивать одни за другим рукотворные факелы.
        - Хорошо посидели, - высказался кто-то громко, и это послужило сигналом для остальных. Курсанты загалдели, преподаватели начали перекличку. Вода унесла с собой часть вещей, и вымокшие попытались организовать поиски утащенного. Бесполезное занятие - на взгляд Юли - ночью, в черной воде.
        - Ты как? - обеспокоенно поинтересовался Фильярг.
        - Нормально, - прошептала. Голос не слушался. Юлю начало потряхивать. Накатил дикий страх. Вот торчать перед десятиметровой стеной из воды было не так страшно, как теперь в мокрых объятиях Фильярга, когда уже все закончилось и опасность миновала. Парадокс.
        - Юлия Андреевна, - рядом нетерпеливо кашлянули.
        Юля оторвала голову от груди Фильярга, взглянула на ректора. Тот стоял на одной ноге, выливая воду из туфли.
        - Я даже не стану вас ругать, - заявил внезапно, - просто объясните мне, как так получилось, что вода смогла пробить наши щиты? Прошла сквозь них, даже не заметив.
        Юля хлопнула ресницами. То есть они вымокли, а она виновата? Надо было щиты лучше ставить…
        - И зачем вам столь мощный накопитель? Вон до сих пор магический фон весь искорежен. Мне казалось, у вас нет проблем с собственным резервом?
        Ректор закончил вытряхивать воду с левой туфли, переключился на правую.
        - Господин ректор, моя жена сильно испугалась, промокла и устала. Если вы не против, я отвезу ее в город, чтобы она могла обсушиться и переодеться в таверне. А обсудить случившееся вы сможете и потом.
        Голос Четвертого возражений не допускал. И в этот момент Юля целиком и полностью ощутила, каково это - иметь в союзниках спину, за которую можно спрятаться, и которая пошлет любого, если ей самой не хочется отвечать.
        Очень хотелось на манер шакала Табаки выглянуть и закивать:
        - Устала, вымокла и совершенно не хочу общаться. Ни капельку. А со щитами сами разбирайтесь, у вас вон целая академия профессионалов.
        Но достоинство ассары… «Спасибо» Третьему.
        Промолчала. Лишь вздохнула. Столько всего внутри, а не поделиться…
        - Хорошо, - скрежетнул зубами ректор. Видно было, что тоже много чего скопилось, но присутствие его высочества останавливало от военных действий.
        - Доброго вам вечера, господин ректор, - проговорила Юля, - и простите за причиненные неудобства.
        - Идите уже, госпожа ассара, - отмахнулся ректор, надевая вымокшую туфлю.
        Глава 12
        Фильярг хранил молчание весь короткий путь до таверны. Снял рубашку, выкрутил, тряхнул, подсушивая, и накинул Юле на плечи.
        В таверне хозяйка, сочувственно охая, повела в комнату переодеваться. Платье обещали быстро подсушить, а пока ей приготовили горячий травяной напиток.
        - Давно так море не волновалось, - проговорил хозяин - дородный мужчина с выдубленным на солнце лицом. Возраст его Юля даже на вскидку определять не стала - с земными-то мерками. Может, сто, а может, и все сто пятьдесят.
        - Последний раз при Ярике так было, - подтвердила его жена, протирая стол.
        Юля села, повела плечами - выданное платье было узковато, но терпеть можно.
        - Ярик это кто? - спросила, вдыхая аромат моря, которым пропитались деревянные стены. В Асмасе предпочитали постройки из камня, но здесь хозяева расщедрились на шлифованные бревна темно-золотистого цвета. Под потолком были развешаны сети, вдоль стен выстроились бочонки, а в углу приторочен холщовый гамак, и Юля, наконец, поняла, что именно напоминала ей таверна - трюм корабля.
        - Ярик - сын мой, - нехотя проговорил хозяин и удалился на кухню, обрывая разговор.
        - Откуда вы? - спросил Фильярг, принимая из рук хозяйки кружку с отваром.
        - Я местная, а муж… из штэльских он. Корабль их здесь на рифы сел, он сильно расшибся, а пока выздоравливал, - замялась, бросила быстрый взгляд на кухню, порозовела, - остался.
        - Последний вопрос, какая стихия у вашего сына?
        Женщина ответила не сразу. Скомкала ткань передника. Переступила с ноги на ногу.
        - Водник он, господин. Сильный водник. Без огня. Потому и жизни ему здесь не было. Раз в пару лет нас навещает. К Дэрку-то все привыкли. Рыбаки часто его на выручку зовут, если там шторм - лодку мимо рифов провести, а сын…
        Она махнула рукой и ушла, ссутулившись.
        Юля сидела, уставившись на кружку. Переваривая. То есть теория: нет огня - ты не человек, подтверждалась на сто процентов. И парню не дали жизни лишь потому, что он вроде местный, но без огня.
        Мысли упорно возвращались к косичкам с бантиками. Не потому ли она сбежит на Землю в будущем…
        Стукнула кружкой, кипя гневом. За себя, за того парня, за косички…
        - Не горячись, - Фильярг успокаивающе сжал ее ладонь, - в маленьких городках всегда так. Чужую стихию не любят, даже если сами живут у моря. В городах все по-другому.
        - А во дворце? - уточнила.
        Фильярг не ответил. Отвел взгляд.
        - Что станешь делать, если такой окажется твоя дочь? - спросила с горечью. - Ты ведь все уже понял? - покатала жемчужину по столу.
        Фильярг молчал долго, а когда заговорил, в голосе слышалась решимость.
        - На материке издавна сосуществовали стихии. Раньше маги жили своими общинами, но потом император издал указ о заселении новых земель, и земли эти давали столь хитро, что у каждого в соседях оказались другие стихии. То время называют «Соседскими войнами». Где-то даже войска пришлось вводить. Но люди привыкли, смирились. А потом начали расти города и стираться границы между кварталами огневиков, водников или воздушников. Я был на большой земле и считаю, что Асмас давно пора менять. Мы застряли в своей огневой стихии. Только и знаем, что жен с материка таскать, выбирая лишь с огненным даром. А всему виной боязнь, что ветвь не справится, и тогда для защиты страны придется всем народом идти укрощать вулкан.
        Юля вздернула брови.
        - Серьезно?
        - Более чем, - кивнул Фильярг, - ты еще не читала сказку о пяти братьях? Старший брат - это королевская ветвь, второй - лорды, третий - горожане, четвертый - переселенцы, а пятый - тапуки.
        - Дай догадаюсь, - прищурилась Юля, - первый не справился, позвал второго и далее по списку.
        Его высочество кивнул.
        Юля хмыкнула. Сказка напоминала знаменитую «Репку», только вместо овоща здесь усыпляли вулкан. Всенародная такая колыбельная…
        - Про дочь не переживай, - посоветовал Фильярг, - раньше пятнадцати лет стихия не проявится. У нас будет время подготовиться к любому развитию событий. И не суди об Асмасе по этому городку. Здесь время отстает лет сто, не меньше.
        - Мне все равно, - вздохнула Юля, - просто помни, я - не дочь рыбака и безнаказанно обижать своего ребенка не дам. Будет у нее пламя или нет, главное, чтобы жива была и здорова.
        А потом наступил день свадьбы, и они с самого утра отправились во дворец, где Фильярг потащил ее к Первому в гости.
        - Я могу посмотреть? - Лиестр смотрел выжидательно, и Юля не стала возражать.
        - Прошу, - протянула жемчужину.
        - Спасибо, конечно, но лучше на стол положи. Вот сюда.
        Его высочество навис сверху, еще и руки за спину заложил - чисто сапер, изучающий творение конкурента.
        - Н-да, - вымолвил, наконец, - впечатляющая мощь. Зачем она тебе?
        Юля помотала головой - не скажу. С Первого станется навредить детям, причем исключительно с благой целью.
        - Н-да, - повторил он, а взгляд исполнился подозрительности.
        - Мы сами разберемся, брат, - «поблагодарил» Фильярг, и Первый с неохотой отступил.
        - Огонь с вами, - махнул рукой, затем спросил с иронией: - Надеюсь, у тебя хватит ума не выпускать всю энергию разом? А если нет, отойди хотя бы метров на, - он задумался, бросил еще один взгляд на жемчужину, - пятьсот, не меньше.
        Юля потрясенно округлила глаза. Пятьсот? Это как же рвануть должно?
        - И пожалей Третьего, не показывай ему, хорошо? - на полном серьезе попросил Лиестр.
        Открыл ящик стола, потом другой, закопался со словами:
        - Где-то у меня было подходящее.
        Вынырнул, держа в руках длинную цепочку с сеточкой на конце.
        - А то знаем мы эти карманы, - проворчал, берясь за щипчики, - а потом артефакты всплывают у такийцев или еще где, а мы: ой потеряли. Лучше с собой носи, не снимая.
        - А это безопасно? - озаботилась вдруг Юля.
        - Дорогая ассара, - Первый посмотрел с видом врача, у которого пациент интересуется - не опасно ли пить антибиотики с двухсторонним воспалением легких, - артефакт связан именно с тобой. То есть подпитываться или активировать его сможешь только ты. И если не решишь кого-нибудь взорвать, я не вижу причин для беспокойства.
        Он подцепил щипцами жемчужину, поместил в сеточку из свириллума, аккуратно закрутил, сплавил края силой, остудил в воде и передал Юле.
        - Она твоя. Присматривай за ней хорошенько.
        - У меня от него мороз по коже, - пожаловалась Юля, когда они вышли из кабинета.
        - У него сын - мой ровесник, - пожал плечами Фильярг, - потому он относится к нам как к детям. И прости за проверку, я должен был убедиться, что артефакт тебе не навредит.
        - Волнуешься? - спросил, заметив, что девушка ищет взглядом по сторонам и кусает губы. - Или передумала?
        Во дворце было утро, но уже нарастала суматоха - вечером свадьба Четвертого высочества и ассары.
        - Нет, конечно! - негодующе возмутилась Юля. Она не из тех, кто, дойдя добровольно до порога, дают задний ход, но с утра ей не давала покоя мысль о Совенке. Удастся ли Кайлесу его вытащить из академии?
        - Все будет хорошо, - Фильярг обнял, прижимая к себе, - обещаю, ты не пожалеешь. Я никогда не дам затухнуть огоньку внутри тебя. Люблю тебя. Хочу, чтобы ты всю жизнь была рядом. И никому не позволю причинить тебе вред.
        Юля прижалась, растворяясь в объятиях.
        - Я тоже тебя люблю, - призналась, вздохнула, проговорила в рубашку: - Беспокоюсь об Але.
        - Ты ассара. Волноваться нормально. Я не слишком доверяю Кайлесу, но, кажется, ради тебя он готов совершить невозможное. Дай ему шанс.
        - И почему зал «Кричащей тишины»? - полюбопытствовала Юля, следом за служанкой входя в полутемные покои. Свет здесь падал через круглое отверстие, а прямо в центре светового пятна стоял накрытый на одну персону стол. Сквозь окружающий полумрак едва угадывались странно изогнутые стены. Ах да, мягкий ковер на полу, в котором словно в вате утопали ноги. Вот, собственно, и вся столовая, где ей предстояло отведать предсвадебный обед. Да-да, кормили жениха и невесту по разным комнатам, невесту вот в непонятном зале «Кричащей тишины».
        Служанка испуганно повернулась, сделала круглые глаза, закрыла ладонью рот, потом уши, присела на корточки.
        Юля вскинула брови - неожиданно.
        А со всех сторон уже накатывал дикий шум. Словно огромная стая воронов решила их атаковать: оглушительно хлопали крылья, что-то противно скрежетало, страшно шипело, жутко завывало, а потом разоралось на разные голоса:
        - Почему-почему-почему?
        - И-и-и-и тишины
        - Почему-почему-почему?
        - Зал и-и-и-и кричащей.
        Голоса множились, сливались в единые гул и напоминали рев бушующего океана. Юля поморщилась - поняла она уже, поняла. Можно было и заранее объяснить, но Четвертая и слова не дала сказать Седьмой. Кажется, главная свекровь всерьез решила вырастить супер-внуков и начала с закалки нервной системы невестки.
        «Это просто обед, - передразнила мысленно Четвертую, - съешьте все, что вам приготовили».
        Когда в ушах начало звенеть, а тело затекло стоять в напряжении, чудовищное эхо стихло. Юля хотела было перевести дух, но не стала… От греха подальше.
        Служанка, тоже не дыша и не делая резких движений, встала, пригласила идти дальше, мол, обед стынет. И они вдвоем, точно воришки в музее, покрались к столу.
        Зачем такие сложности? - размышляла Юля, медленно ставя стопу на мягкий ковер. Как с этими звуковыми эффектами связан брачный ритуал? Намек, что в браке нельзя кричать? Еще как можно. Особенно, если достал. Лучше выплеснуть эмоции, чем копить их в негодующем молчании. Но здесь, в королевской семье, возможно свой взгляд на семейные отношения.
        Докрались.
        Дальше возникла заминка со стулом. Он был здоровый и тяжелый. Стоя поем, - плюнула было девушка, но служанка, зажмурившись, решительно взялась за спинку. Пришлось помогать с другой стороны. И без того большие глаза тапунки от удивления стали еще больше.
        Юля медленно, дыша через раз, опустилась на краешек. Осмотрела поле битвы с местным эхом - сволочь какая - есть-то хочется. Вилка, нож и так три раза подряд. Здесь тоже любили извращаться с посудой - на каждое блюдо свой прибор. И у нее три попытки не облажаться, а за выпавшей из руки вилкой или стукнувшим об тарелку ножом последует жесткая звуковая атака.
        Задумалась. Потом решительно закатала рукава. Да простят ее поборники чистоты и нравов, но уши дороже.
        - Она неподражаема да, отец? - Третий рассмеялся. Его величество хмыкнул, но спорить не стал, выключил артефакт наблюдения.
        - Я говорил, что она все сделает по-своему и нужно изменить традиции, - довольно заметил Харт.
        - Ты же знаешь, за проведение ритуала отвечают матери, - мягко ответил король.
        - Женщины, - закатил глаза принц.
        - Дорогая, - свекрови встретили со сдержанным любопытством, - как вам обед?
        - Вкусно, - честно призналась Юля, - особенно понравились листья, фаршированные паштетом.
        Их было проще всего есть руками, а вот с остальным пришлось повозиться, но она справилась. Немного смущал ошалелый взгляд служанки, да едва угадываемое присутствие безмолвных. Но чувство голода победило.
        - Странно только, что в каждом листе была своя начинка.
        Четвертая удивленно моргнула, осмотрела Юлю, явно подозревая подвох.
        - Вы отлично справились, - с одобрением похлопала ее по руке Седьмая, - тишина кричала лишь единожды. А вкус - это каждый день семейной жизни, который мы, женщины, делаем непохожим на другие.
        - Вижу, само значение кричащей тишины вы разгадали, - удовлетворенно заметила главная свекровь, - и теперь наглядно осознаете, что любая мелочь может вызвать бурю, особенно если речь идет об огненном даре. Вспыхнуть легко, примириться сложнее. Помните об этом и чаще уступайте.
        То есть весь сыр-бор с орущими в уши «воронами» исключительно суть наглядности гармонии семейной жизни. С другой стороны, было бы побольше такой наглядности на Земле, может, и разводов было меньше.
        После обеда подготовка пошла по привычному сценарию: омовение, прическа, макияж и платье. Кто бы сомневался, что праздничный цвет здесь будет красным - и потому платье было огненно-алым. А вот традиционный жилет сделали черным с золотой вышивкой. Смотрелось непривычно, но дорого богато и никакой фаты или покрывала на голову. Прическу закрепили шпильками с рубинами. И в зеркале отразилась эдакая повелительница огня, но Юле понравилось. Эпично вышло. Хоть прямо сейчас меч в руки и на врага.
        - Госпожа ассара, - встревоженный крик служанки вырвал ее из любования собой.
        - Что такое? - повернулась.
        - Его высочество с Шестым принцем. Требуют срочно принять.
        Сердце радостно встрепенулось, но тут же заледенело - бледный Аль без движения повис на руках Кайлеса. Кузен взглянул виновато на застывшую ассару, положил Совенка на софу.
        Юля потянулась по связи и наткнулась на мощный блок, который поставил деть. Поганец! - выругалась про себя, опускаясь рядом с Совенком на колени.
        - Не переживай, все нормально. Перестарался. Растратил много энергии. Бывает, - тараторил Кайлес, пока Юля, держа Аля за руку, умирала от страха и пыталась взломать блок, - сейчас он рядом с тобой и быстро восстановится.
        Она успела заметить, как в ладонь мальчика был вложен кристалл артефакта.
        Губы Кайлеса едва заметно прошептали:
        - Ничего не делай.
        Кузен сжал ладонь Совенка, потрепал за щеку, скомандовал:
        - Пора перестать пугать свою ассару. Давай же, приходи в себя.
        И сдвинулся так, чтобы прикрыть Аля от любопытных глаз. Деть глубоко вздохнул, задышал чаще, его лицо на глазах возвращало нормальный цвет. И Юля начала понимать суть разыгранного перед ней авантюристом - еще и ребенка вовлек - спектакля.
        - Убью, - прошептала, поймав взгляд Кайлеса. Тот вздрогнул, широко улыбнулся, беззаботно пожал плечами, мол, все ради тебя, дорогая. Готов и голову на плаху.
        За спиной кашлянули, Кайлес улыбнулся еще шире и заявил с самоуверенностью мошенника, который уже убедился, что аудитория внемлет и верит:
        - Как вы сами видите, господин наставник, я был прав. Присутствие ассары благотворно влияет на восстановление энергетического баланса мальчика. Однако возвращать его прямо сейчас в стены глубокоуважаемой академии, я бы не стал. Все-таки сильное осушение нуждается в контроле, а кто еще сможет проконтролировать его состояние лучше, чем ассара?
        Смутно знакомый мужчина - кажется, он преподавал на старших курсах - согласно кивнул.
        - Я доложу господину ректору, что все закончилось хорошо. А теперь позвольте вернуться. Мои поздравления со свадьбой, госпожа ассара, - и мужчина с поклоном удалился.
        - Глубокое осушение? - прошипела Юля.
        Маленькая ладошка легла, успокаивая, на ее руку.
        - Я сам согласился, - прошептал еле слышно Совенок, - и сам все сделал. Кузен лишь подыграл.
        Сам поставил блок, чтобы ассара не догадалась, сам выложился, подойдя к опасной черте, а добрый дядя так, в сторонке постоял… Юля прикрыла глаза, успокаиваясь.
        - Исчезни, - попросила, - не доводи до греха.
        И Кайлес понятливо откланялся. Она простит его позже, когда горло перестанет сдавливать гнев, и даже поблагодарит возможно, но потом.
        - Я так испугалась, - призналась, прижимая к себе Совенка.
        Потом Альгара отвели переодеться и подготовиться к церемонии. И Юля снова ощутила острый приступ беспокойства. Пусть деть и снял блок, но после пережитого страха не хотелось выпускать его из виду.
        - Все будет хорошо, безмолвные за ним присмотрят, - Фильярг обнял, не стесняясь, на глазах начинающей собираться толпы гостей. Уточнил: - За ними обоими.
        Скромная свадьба по мнению Седьмой включала в себя не меньше пятисот человек приглашенных.
        - Его высочество Пятый Столп, глава Пятого тэората, с супругой и детьми, - шепотом комментировала она прибывающий народ. Собирались на открытой площадке перед большой дырой в земляном склоне. Одеты все были празднично, в разные цвета, разве что у каждого обязательно было что-то красное в наряде. И лишь жених с невестой - точно кумач.
        - А это Восьмой дядя его величества, с супругой, детьми и внуками.
        На площадку из портала вышел степенный патриарх целого семейства - представитель предыдущей ветви власти. В живых, насколько помнила Юля, к сегодняшнему времени осталось четверо.
        И далее по номерам. Текущая ветвь с пометкой - Столпы. Предыдущая - дяди. Следующая - просто высочества. Хотя Первый и Второй уже успели стать Столпами, а Четвертый готовился. Словом, не простая в Асмасе была математика наследования.
        Наконец, появился Совенок. Подходить не стал - застеснялся. Помахал рукой. И был тут же атакован взглядами родни, а часть отпрысков помладше подступила с расспросами. Юля стиснула зубы. Очень хотелось пойти отбить, но она должна была дать Совенку шанс справиться самому.
        - А где храм? - спросила, чтобы отвлечься.
        - Прямо за нами, - ответил Фильярг. За холмом действительно виднелись внушительные стены здания, - а с этим проходом связана одна история. Во время извержения вход в храм оказался заблокирован, люди очутились в ловушке, тогда королева обратилась с мольбой к Девятиликому, и тот обрушил одну из стен, открывая проход. Волю бога нарушать не стали.
        - Его величество, - пронеслось над толпой, и Юля увидела короля.
        - Поздравляю, госпожа ассара, - Рельгар говорил сухо, зато взгляд был подбадривающе теплым.
        - Начинай, сын, - обратился к Фильяргу.
        Тот взял Юлю под руку, потянул ко входу. На взгляд Юли проход напоминал выкопанную в земле нору. Видимо, ее специально не стали облагораживать, разве что пол выровняли и утоптали. Внутри остро пахло землей и дымом. В руки мужчинам дали самые настоящие факелы - еще одна традиция.
        Через сотню шагов перед ними выросли каменные ступени. Потолок лестницы был столь низким, что мужчинам приходилось пригибать головы, но когда они, наконец, выползли из щели…
        - Ничего себе! - ахнула девушка. Контраст огромного, захватывающего дух зала с земляной норой был столь резким, что Юля поняла, почему его не стали засыпать.
        Уходили вверх витые колонны, переплетаясь под куполом сложным узором - словно тот лежал на корнях деревьев. Высокие окна пропускали море солнечного света, и белые мраморные плиты на полу сияли так, что больно было на них смотреть. Бело-розовые стены добавляли ощущение пространства и высоты, а девять статуй в центре высотой в три человеческих роста образовывали полукруг - вот и все убранство огромного храма.
        А нет - Юля просто не дошла до главного.
        - Приперлись! Гореть вам в огне! - полупрозрачное лицо мужчины, искаженное гримасой гнева, вылезло прямо из пола. Юля споткнулась, дернулась было обойти - не привыкла она по лицам ходить, но Фильярг потянул дальше:
        - Не обращай внимание, это напоминание о воплощении бога в каждом из нас.
        Легко сказать - «не обращай», и Юля перепрыгнула лицо причитающей о скорой смерти старухи. Улыбнулась радостно хохочущему малышу. Понимающе кивнула мечтательно закатившей глаза красавице.
        Насколько Юля успела разобраться в местной теологии все, что не было материальным, на Асмасе относилось к божественному. Мол, камни сами по себе, а вот совесть - суть проявления высших сил. И если радость, любовь и наслаждение были частью божественного созидания, то гнев, злость, зависть являлись либо искажением божественной силы, которое допускал человек внутри себя, либо возмездием за дурные поступки - одно тянуло за собой другое. То есть для хорошего человека у бога всегда добрые лики, а для дурного - злые.
        Первосвященник их уже ждал. Сердце Юли застучало быстрее, а в голове замелькали тяжелые мысли. Как, ну вот как она докатилась до такого? Чужой мир. Магия. Королевская семья. Птичник, частью которого она теперь являлась. Еще и беременность.
        Сомнения завертелись с новой силой. Что она делает? Где белое платье? Фата? Кольцо на палец? Где родные? За спиной лишь птичник, к которому спиной лучше вообще не поворачиваться - плюнут.
        И сердце заныло. Глаза защипало. Накатило то самое острое одиночество, которое бывает лишь в толпе.
        Ее величество милейшая женщина, но свадьба не та… Хотя кого Юля обманывает? Свадьба та, просто она на ней чужая.
        А первосвященник уже начал читать торжественную речь.
        Фильярг что-то почувствовал. Сжал ладонь. Наклонился. Еле слышно прошептал:
        - Я рядом. Все будет хорошо.
        И стало легче дышать, паника прекратила сдавливать грудь.
        Вдох-выдох.
        Приказать себе успокоиться и пообещать лучшую в мире свадьбу. На Земле. С белым платьем, тортом и букетом роз.
        Заставить улыбнуться. Это все тоска по дому. Давно надо было съездить, признаться и смогла бы чаще навещать родных.
        Вот дожмет ректора, чтобы отпустил Совенка, и сразу сбежит домой.
        Внезапно по бокам статуй побежали алые всполохи. За спиной поднялся шепот. Первосвященник сбился, взглянул удивленно, потом одобрительно улыбнулся и продолжил с гораздо большим энтузиазмом, а под ноги к Юле неспешно, с достоинством притекла огненная змейка. Замкнула круг, включив в него Юлю и Фильярга, и поднялась до колен языками пламени.
        - Огонь редко себя проявляет при бракосочетаниях, одобряя брак, - озадаченно и не без гордости заметил его высочество.
        А Юлина спина аж зачесалась от острых взглядов. Она представила, как напряглись свекрови, как принялись просчитывать варианты: сильная ассара, высокий уровень боевой магии Четвертого, одобрение брака огнем, быстро наступившая беременность - тоже знак высших сил. Так что следить за ней станут в оба завистливых глаза. Это еще матери не знают о двойной беременности… И никто ведь не поверит, что главный кошмар ассары - Четвертый получает корону. Разве что Седьмая… Но и она, кто знает, как теперь станет к ней относиться.
        Огненная змея исчезла, впиталась в пол, стоило на запястье Юли защелкнутся брачному браслету. Сей предмет в Асмасе являлся не столько символом замужества, сколько магическим защитником. А вот мужчинам из брачных меток ничего не полагалось, ибо сами себя защитить могут.
        Юлю окутала волна тепла - активировалась магия браслета - и схлынула, оставляя чувство защищенности. Все, теперь она официально под защитой королевской семьи.
        - Мои поздравления, дети огня, - ласково улыбнулся первосвященник, и Юля склонилась в поклоне. Выдохнула. Свадьбу она пережила.
        Глава 13
        Дальше были поздравления. Вместо цветов здесь дарили камни. Драгоценные. Главный расходный материал для создания артефактов. И самая полезная вещь в Асмасе.
        Свадебный пир тоже был необычный. Гости отдельно, а для молодых была приготовлена беседка «Уединения сердец».
        На одной из вершин горной гряды, еще в давние времена, возвели каменное сооружение по форме напоминающее корону. Сквозь окна-щели открывался потрясающий вид на долину, дворец, озеро и город. Внутри - чаша бассейна с горячей водой, в окружении гигантских лож-диванов с россыпью сотен подушек разного размера и цвета. Стол с едой. Стол с напитками. Стол с фруктами и еще маленький - со сладостями.
        Под потолком в облаках пара летали, сталкиваясь друг с другом и наплевав на законы гравитации, водяные пузыри. Подлетая к стенам, они стекали вниз горячим журчащим водопадом, чтобы потом, по углублениям в полу, выплеснуться в бассейн.
        Смотреть на горы можно бесконечно долго. Любоваться игрой закатных красок, ловить «синий час», очаровываться подкравшимся пушистым облаком, восхищаться высотой, просторами и мощью гигантов, а еще нежиться в объятиях любимого человека.
        С наступлением сумерек стали разгораться розовым световики в форме сердечек - они и дали название беседки. Водяные пузыри под потолком смущенно розовели, вода стала цвета вина, да и сама беседка на глазах приобретала девчачий гламур.
        - Ты чего испугалась на свадьбе? - спросил Фильярг, поглаживая по спине. Юля пребывала в той самой стадии блаженства, когда все тело - сплошная нега. После жаркой любви мыслей в голове не осталось - умеют же некоторые доводить до состояния нестояния, да и сама свадьба, а уж про птичник она вообще молчит, казались событием прошлого столетия.
        Вздохнула. Говорить о своих страхах не хотелось, но честность, она вроде как правильнее.
        - Все так быстро…
        Фактически ультиматумом. Беременность? Пинком под венец, точнее под лики Девятиликого. А быстро случившееся не дает времени осознать, принять и согласиться. Сомнения, они хуже тараканов. Ты их травишь разумными доводами, давишь железной логикой, а они все равно вылезают.
        - Да и без родных…
        Такие моменты особенно сильно хочется разделить с близкими людьми.
        - Понятно.
        Фильярг обнял, уложил к себе на грудь.
        - Скучаешь? Тогда как насчет портальнуться к ним? Хоть завтра. Мне тоже неловко, что я фактически похитил дочь и даже разрешения не спросил. Не знаю теперь, как буду расплачиваться…
        - Расплачиваться? - переспросила Юля.
        Четвертый смутился. Пожал плечами.
        - Кузен рассказывал, что у вас принято выкупать невесту. Только не пойму, зачем твоим родителям столько баранов?
        Юля расхохоталась, поставив себе в план показать мужу «Кавказскую пленницу».
        - И зачем я его вообще слушаю? - раздосадовано проворчал Фильярг.
        Потому что очарование Кайлеса пора заносить в оружие, - усмехнулась про себя Юля.
        - Не нужны бараны. И подарки у нас принято дарить молодым, а не наоборот, но твой «выкуп» им будет приятен, - она не сдержала улыбки, представив Четвертого, загоняющего отару баранов к ним в подъезд, и лица соседей… Нет, замысел Кайлеса в чем-то гениален. Даже жаль портить.
        - Купим им подарки вместе, - предложила, и Фильярг ласково поцеловал в плечо, спросил:
        - Так завтра?
        - Без Совенка не хочу.
        Аль, конечно, поймет, но она будет чувствовать себя предателем. Для него любая поездка на Землю - праздник.
        - Тогда скажи, как будешь готова, а я подкоплю денег для выкупа, - с серьезным видом подытожил высочество. И Юля подумала, что Кайлеса надо бы прибить за шуточки, а с другой стороны… Бараны были бы великолепны. В центре Питере, ага. Как и считающий монеты Четвертый: это на шубу теще, это на автомобиль тестю, это на компьютер шурину.
        И настроение стало подобно водным пузырям под потолком - щекочуще-радостным. А вокруг растекалась горная звездная сказка - созвездия сияли совсем рядом. Потом сверху полилась негромкая музыка, стены беседки замерцали, по воде побежали разноцветные всполохи в такт звучащей мелодии. Для молодых устроили настоящую светозвуковую сказку. И было так здорово любить друг друга в творящемся вокруг волшебстве. Чувство счастья настолько переполняло, что Юле казалось еще немного - и сердце не выдержит эмоции. Выдержало. И не один раз.
        Утром был традиционный завтрак с новой семьей. Четвертая мать не стала хранить верность его величеству и вышла замуж, а вот детей ей огонь больше не дал.
        - Я понимаю, ассарство это важно, но, надеюсь, вы найдете время пожить и у нас. Тем более что тебе, сын, сейчас принимать тэорат, а Юле нужен присмотр.
        Выразительный взгляд свекрови намекал, что выращивание будущего властелина Асмаса требуется начать как можно быстрее. Желательно в утробе. Желательно под ее личным руководством.
        Юля вздохнула. Погоняла по тарелке кусочек овоща. От одной мысли, что скажет свекровь о двойне, кусок в горло не лез. Однозначно, никакой открытости до родов. А там… сюрприз будет. Для всех.
        - Мама, мы постараемся что-нибудь придумать, но процесс ассарства слишком важен, чтобы его игнорировать, - Четвертый мягко осадил мать.
        В глазах свекрови читалось, где она видела заботу о Шестом, когда речь идет о собственном внуке, но правила есть правила. По закону Альгар и ее сын, так что напрямую вредить ему она не может, как и требовать лишить заботы ассары.
        Недовольно поморщилась. Кивнула. Ласково улыбнулась животу Юли и предложила:
        - Тогда, если ты не против, мы бы навестили вас в Четвертом тэорате. Наль мог бы помочь тебе с управлением.
        Муж Четвертой, который до этого момента в беседе участия не принимал, да и вообще чувствовал себя неловко, кивнул.
        Что же… ответный визит, - вздохнула Юля, - эта та вежливость, которую трудно игнорировать.
        - Конечно, мы будем рады видеть вас, леди.
        - Зови меня по имени, - продолжала улыбаться Тайла, - мы теперь одна семья.
        Фраза «Мы теперь одна семья» крутилась в голове у Юли весь обратный путь до академии, а фантазия с ехидным смехом подкидывала сцены знакомства родителей мужа и жены.
        - Юль, какая к черту королевская семья? Твой прапрадед, между прочим, эксплуататоров в семнадцатом году по улицам Петрограда гонял.
        - Доча, ну зачем нам дармоеды? Мы же из простых. Для них - ни рожей, ни кожей.
        Мотнула головой, прогоняя гневно стучащего по столу отца, закатывающего рукава брата и горестно вздыхающую мать. Трусливая мысль: «Может, не стоит торопиться?» казалась все более привлекательной. Но дети ждать не станут… И у них есть право на полный состав из бабушек и дедушек обоих миров.
        На берегу в специальном загоне ее радостно встречала Дереза - соскучилась. Хотела было по привычке боднуть хозяйку башкой в живот, чтобы та обязательно рухнула на попу, вальшгасу почему-то доставляло особое удовольствие ронять хозяйку обнимашками, но услышав суровое: «Не шали» от Фильярга, осадилась. Послушно улеглась.
        Юля ласково почесала кожаный нос. После воспитательной лекции от Четвертого: «Юля, ты ее совершенно разбаловала. Она тебя за несмышленого детеныша держит» - еще и подкармливает, ага - «А ты смотри у меня, - вальшгас наклонил башку, внимая, - одно замечание - и переведу в тягловые», Дереза стала вести себя точно вышколенная лошадь. Несла бережно, слушалась беспрекословно, косясь с почтением на едущего рядом Фильярга.
        Юле дали пару часов отдохнуть, привести себя в порядок, проверить вернувшегося утром Аля, выслушать от ожидавшего ее Кайлеса массу рекомендаций, разбавленных нравоучениями:
        - С Матерями, принцесса, держи ухо востро. Братьям доверять можешь, хотя полностью я и им доверять бы не стал. За своих не переживай. Присматриваю регулярно. Как выберешься на Землю - сообщи заранее. Мне, знаешь ли, ваши свадьбы больше нравятся. Как у вас говорят: «и неба было мало, и земли». Чтоб с душой, огоньком и без протокола. Никаких возражений, принцесса. Пожалей родственника. Я столько для тебя сделал…
        Потом заговорщицки подмигнул:
        - Хочу кое-кого проверить на стойкость к земной выпивке.
        Ясно. План у кузена прост как валенок: споить высочества, втравить в неприятности, а потом благородным жестом спасти, дав перед этим помучиться. Мол, что вы без магии можете, братишки? Месть, она такая… Заманчивая и сладкая.
        Юля вспомнила «отару баранов». Улыбнулась. Выставила ладонь.
        - Я в деле. Только Фильярга не тронь.
        - Кто же будет вредить будущему папаше? - возмутился Кайлес, ударяя по ладони. - У меня полно иных кандидатов.
        На том и распрощались.
        А стоило перевести дух, как ее пригласили в кабинет ректора.
        Шла туда Юля с тяжелым сердцем. Ректор не дурак. Сложит два плюс два и все поймет. Главное, чтобы не отыгрался на Совенке. А потому Юля решила все отрицать, но взять вину на себя.
        - Можно? - постучалась.
        - Проходите, Юлия Андреевна, - пригласил ректор.
        Вошла. Потупилась. Вспомнила, что план был все отрицать, а не подтверждать вину с порога. Вздернула подбородок. Смело столкнулась с суровым взглядом. Ассары не сдаются и не боятся ректоров.
        Сэльс помрачнел, вздохнул укоризненно. Вышел из-за стола, встал у окна, обозревая центральный двор своего любимого детища.
        - Скажите сразу, госпожа ассара, - спросил тяжело, - больше свадеб не намечается?
        - Намечается, - мгновенно отозвалась Юля. Ректор вздрогнул. Повернулся вопросительно. Прищурился зло, подозревая издевательство.
        - Понимаете, - погладила она живот, и взгляд мужчины смягчился. Юля давно заметила, что женская беременность легко пробивает самую крепкую мужскую броню, - по законам моего мира я не замужем, а для моих родителей важно, чтобы их дочь родила ребенка в законном браке.
        Ректор прорычал что-то неразборчивое, но явно нецензурное. Дернул щекой. Прикрыл глаза. Потер лоб.
        - В следующий раз вы мне весь первый курс в целительскую отправите? - поинтересовался ядовито.
        Юля испугано замотала головой.
        - Не отрицайте, - бросил ректор, явно поставив знак равно между: госпожа ассара и мировое зло.
        Вернулся за стол. Пододвинул чистый лист. Раздраженно отбросил.
        - И что мне с вами делать? - спросил с тоской. - Когда хоть планируете свой «законный брак»?
        - Через месяц? - предложила Юля. Ректор побагровел, дернул правым глазом.
        - Два? Три? Дальше тянуть не стоит, понимаете ведь…
        Ректор откинулся на спинку кресла, покачал головой, точно не веря в происходящее, но взял себя в руки, откашлялся и произнес сухо, по-деловому:
        - Как вы знаете, до зимних праздников первый курс не покидает территорию Королевской академии Огня. Летние месяца отдыха они проведут здесь в тренировках.
        Юля знала это, как и то, что высочествам эти самые месяцы не положены. По прибытии домой они попадали в руки прежних наставников. Впрочем, у старших курсов отдых тоже заменялся стажировками, на каникулы отводилось недели три после праздника Огня и месяц после Зимних праздников. Для младших послаблений было больше: два с половиной летних месяца каникул, один зимой, плюс три недели стажировок, которые были полностью посвящены медитациям на природе, поближе к стихиям, так сказать.
        - Однако учитывая то, что часть первого курса прибыла на месяц раньше.
        Сразу после Зимних праздников из-за покушения на ассару и опасений Третьего.
        - Я решил объявить последний месяц лета месяцем отдыха для первого курса.
        Юля вскинула брови, оценивая гениальность хода ректора. Вот она политика. И волки сыты - ассара может забирать курсанта Альгара и катиться на все четыре стороны, и овцы целы - никто не заподозрит истинную причину внеплановых каникул.
        - На отдых, естественно, будут допущены те, кто устойчиво овладел даром и не имеет задолженности по учебе, - не мог не «убить» еще одного зайца ректор - повысить уровень успеваемости. Кто же откажется от каникул дома?
        - Спасибо, - с искренней признательностью выдохнула Юля, улыбнулась широко, заверяя: - Вы лучший.
        Ректор поморщился, но выглядел польщенно.
        - Идите уже, - махнул рукой, добавляя проникновенно: - Если в следующий раз захотите снова выйти замуж, - помолчал, подбирая слова. В паузе читалось: не стоит ради этого подвергать опасности курсантов, - сообщите мне. Я постараюсь что-нибудь придумать. Вам же опасно сейчас нервничать.
        Юля вывалилась из кабинета, сдерживая смех. Оказывается, беременность прекрасное оружие для укрощения ректоров. Жаль, краткосрочное.
        Третий появился внезапно, когда Юля успела расслабиться, с головой погрузиться в дела женского факультета и плотно заняться учебой - наставники в который раз перекроили планы. Теперь Юля по полдня проводила в медитациях, овладевая потоками энергии и учась выстраивать защитные контуры. Кроме того, Ирлан решил исправить собственное упущение.
        - Вижу, Юлия Андреевна, вы смогли договориться с водной стихией, значит, будем развивать и этот дар. И если для развития вам требуется телесный контакт, мы его обеспечим.
        И обеспечивали, загоняя ученицу в бассейн. Благо в Асмас пришло лето, и сидеть по часу в воде было даже приятно.
        Учебу разбавляли жаркие споры с наставниками о факультете - куда без мудрого надзора бедным женщинам?
        - Госпожа ассара, вы их балуете. Зачем обещаете свободный выбор? Как может необученный маг понять, к чему именно у него есть склонность? Выбор всегда был делом наставника. Что значит, должно нравиться? Маг должен приносить пользу государству, а нравится или нет - дело десятое. Да, личная заинтересованность учитывается, но в первую очередь обращается внимание на способности. Вы же не станете отрицать, что глупо учить магии воздуха того, у кого нет доступа к воздушной стихии?
        Юля злилась, ругалась, пыталась продавливать свободу выбора для студенток. Процесс шел со скрипом, но шел.
        - Расскажешь, что за нелепые слухи ходят о тебе по дворцу? - спросил Третий. Они уединились в пустом классе, и Юля подозревала, что аудитория была выбрана не случайно, потому как его высочество внезапно решил заняться ходьбой: от двери до окна, выглянуть наружу, нахмуриться, снова прошагать до двери, вернуться.
        Юля тоже посмотрела в окно, понимающе улыбнулась - ее девочки устроились на лужайке - они недавно выбили себе право проводить медитации на открытом воздухе, и Юля их активно в этом поддержала.
        - С ней все хорошо. Она много тренируется и прекрасно контролирует свой дар, - мягко произнесла Юля, проникшись сочувствием к высочеству.
        Софрана редко говорила о Харте, но один раз ей удалось вызвать девушку на откровенный разговор.
        - Понимаешь, он такой…
        Мечтательный взгляд. Восхищенный вздох. Влюбленность явно не прошла со временем, переродившись в серьезное чувство.
        - А я?
        Грустное лицо. Скорбь. Упрямо сжатые губы.
        - Пламя и то с трудом контролирую. Нет, я должна стать достойной его. Добиться хотя бы уважения. Вот тогда, если он не передумает, я приму его предложение.
        И теперь, глядя на курсирующего по классу Харту, Юля сомневалась, что его высочество так уж рад решению Софраны стать лучшей.
        Третий повернулся, сделал крайне удивленное лицо, проговорил недовольно:
        - Мне казалось, я спрашивал о другом.
        - Некоторым вопросам не нужно быть озвученными, - пожала плечами Юля. Пусть обманывает птичник, но не ее.
        Харт отвлекся от окна, окинул Юлю тяжелым взглядом, произнес:
        - А я вот, пожалуй, свои задам. Что за идея о благосклонности огня к Четвертому и его наследнику? И не только огня, но и воды? Это правда, что вода дала тебе некий артефакт? И его мощь настолько сильна, что может утопить весь Асмас? А еще…
        - Стоп! - Юля подняла руки.
        - Хватит, - попросила. Призналась: - Честно, я тут ни при чем. Но ты знаешь Матерей… У некоторых такая буйная фантазия.
        Харт поморщился.
        - Зная тебя, я не уверен, что дело лишь в фантазии. Покажешь артефакт?
        Юля вспомнила слова Первого, помотала головой. Взгляд Третьего сделался пронизывающе острым.
        - Та-а-ак, - протянул он со зловещей интонацией, от которой у Юли мурашки побежали по коже и сделалось нехорошо, - а ведь это заговор. Ты уже должна была изучить меру ответственности за посягательство на целостность власти. Напомнить?
        И лицо такое серьезное, а в глубине глаз насмешка.
        - Знаешь, чего мне не хватает на Асмасе? - разозлилась Юля. - Неприкосновенности частной жизни. Есть вещи, которыми я не хочу делиться с властью.
        - Например, артефактом способным затопить Асмас? - вскинул брови Третий.
        - Например, артефактом, который создан лично для меня и который могу активировать только я. И, если я захочу затопить Асмас, так уж и быть, я поставлю тебя в известность.
        Третий неодобрительно покачал головой. Во взгляде читалось все, что его высочество думает об упрямстве ассары.
        - Не знаю, что ты скрываешь, - произнес он после паузы, - но я все равно докопаюсь до истины. Видишь ли, госпожа ассара, моя служба должна четко знать истину, чтобы подать ее в выгодном короне свете, а не нести дрова на пожар, когда там требуется вода.
        С главным по сплетням в Асмасе Юля рассталась, оставшись верной своим принципам: меньше знающих - меньше болтающих. Харт откланялся, проворчав, что Четвертый дает слишком много свободы жене. И сказано это было с легкой ноткой зависти.
        - Юлия Андреевна, - в коридоре ее настиг вопль главного целителя академии. Юля споткнулась, выругалась - потеряла бдительность и вон она кара - несется к ней на всех парах, а на лице прямо-таки крокодилья улыбка, аж в дрожь бросает.
        - Надеюсь, вы нашли время на посещение целительской? В вашем положении осмотр должен быть регулярным, желательно ежедневным.
        Ну да. Она тут единственная беременная, а мальчикам надо практиковаться. В город не наездишься, да и на пару тысяч жителей не разгуляешься с подопытным материалом. Опять же местные нервно реагируют на толпу практикантов в кабинете.
        А как там поживает его величество с обещанным целителем? Долго ей бегать от врачебной помощи?
        - Прошу прощения, но вы же знаете, сколько у меня дел с женским факультетом. Вот разберусь - и обязательно к вам. Клянусь.
        Главное - лицо почестнее, прямой взгляд и извинительная улыбка.
        Мужчина посмотрел с подозрением, нахмурился, покачал головой:
        - Я вынужден буду обратиться к его высочеству. Ваше здоровье - его ответственность.
        - Обращайтесь, - безмятежно улыбнулась Юля. Хорошо кидаться такими словами, зная, что муж целиком на ее стороне.
        А на следующий день к ним в апартаменты постучали.
        - Входите, - пригласила Юля. Был уже вечер. После тяжелого дня гудели ноги. Еще и пришлось разбираться с притязаниями курсанта старшего курса на одну из девочек. Молодец утверждал, что их энергия имеет стопроцентную совместимость, а сама девица неоднократно оказывала ему знаки внимания. Сначала Юля честно выслушала обе стороны, чувствуя себя то ли свахой, то ли мировым судьей. Поняла, что хочет дать парню по роже, а девчонку встряхнуть за шиворот, чтобы та перестала краснеть и мямлить, и послала бы уже наглеца в верном направлении.
        - Семья ее сговорила, - пришла на помощь Софрана, - огнем клянусь, так и было. Решили, что раз дочь в академии, так можно и здесь жениха найти.
        - Понятно, - скрипнула зубами Юля. А ведь Третий предупреждал, что родственники не угомонятся. Пусть доступа на территорию им не было, но можно ведь действовать и по-другому.
        - Он тебе нравится? - спросила прямо у студентки.
        - Не знаю, - потупилась та.
        Юля мысленно досчитала до десяти, сдерживаясь, чтобы не сорваться и не наорать. И плевать на то, что девица старше ее лет на пять. Здесь стареют в два раза медленнее, чем на Земле. Так что перед ней юное создание, еще недавно игравшее в куклы.
        - Ты хоть раз с ним говорила? - кивнула на парня.
        Студентка помотала головой.
        - За руки держалась? Обнималась? Нет? Тогда я не понимаю, откуда домыслы о совместимости пламени, как и о том, что ты ей понравился, - повернулась к парню. Тот вскинул подбородок, глаза зло сверкнули:
        - Ты здесь чужая, тебе не понять.
        Юля вздохнула, ощущая себя слишком взрослой для этой малышни.
        - Даже если ваше пламя совместимо, это не означает, что надо кого-то принуждать к браку. Лиара прекрасно справляется. Ей не нужен покровитель или муж для удержания пламени под контролем. А что касается чувств… Взаимности я не вижу, прости. И как декан факультета я даю отказ.
        Курсант круто развернулся и удалился почти бегом, а Юля обвела собравшихся девушек подбадривающим взглядом:
        - Так, мои дорогие. Никого отсюда насильно не заберут. Учитесь спокойно. Как и не станут насильно держать. Если кто по сердцу пришелся, стесняться не надо. У каждого своя судьба и свой выбор.
        Облегченный вздох пронесся по стайке девушек, из глаз исчезла встревоженность, а на губах заиграли улыбки.
        - А можно совмещать как вы? - спросила самая смелая. Юля задумалась. Теоретически… Но ректор ее сожрет, зато целитель будет счастлив.
        - Давайте не будем забегать вперед и превращать академию в детский сад.
        Юля заметила недоумение на лицах, пояснила:
        - Это место, где собирают под присмотр маленьких детей. Академия не подходит для малышей, здесь не безопасно. Так что каждая делает выбор самостоятельно: сначала учеба, а потом семья или сразу семья.
        И с удовольствием поймала понимание во взглядах. Что же… консенсус достигнут, а там… много ли надо молодости, чтобы влюбиться. Вот и посмотрим, насколько стойкими окажутся ее «солдаты».
        Однако сердечные разборки оказались утомительны, и вечернему гостю Юля не слишком обрадовалась, но в гостиную вежливо пригласила.
        - Меня зовут лорд Пайлетс, - с гордостью сообщил немолодой мужчина, - я целитель королевского лазарета. Его величество попросил наблюдать вас во время беременности. Правда, пока не вижу необходимости в этом. Вы молоды, здоровы, ритуал прошли, да и коллеги здесь вполне опытны и справятся сами, но осмотр я, конечно, проведу.
        А его величество любит пошутить, - думала Юля, укладываясь на диван. Решил товарищу сюрприз устроить. Ну-ну.
        Теплая рука легла на все еще плоский живот. Далее последовали стандартные вопросы: Не мучает ли тошнота? Не кружится голова? Есть ли реакция на какие-то продукты и далее по списку.
        Токсикоз Юлю пока не донимал, но она подозревала, что здесь с ним успешно борются. По продуктам ее проконсультировал целитель академии, да и Матери поделились своим опытом.
        Расслабленно лежащая на животе рука напряглась. Лорд сурово свел брови. Был он классическим представителем аристократии Асмаса: высокий, сероволосый, со светло-желтыми глазами, радужка которых сейчас начала слабо светиться.
        Целитель отстранился. Бросил испытующий взгляд на Юлю, но та решила не подсказывать, и ладонь снова легла на живот. Бедняга так напрягся, аж вспотел.
        - Не может быть, - выдохнул наконец.
        Юля молча сдвинула брачный браслет, демонстрируя двойную татуировку. Лорд впился в нее взглядом.
        - Та-а-ак, - протянул зловеще, потом спросил: - И его величество вам разрешил?
        Юля кивнула. Мужчина помрачнел еще больше. Ругнулся, помянув жыргхвову задницу. Обреченно вздохнул:
        - Теперь понятно, почему я.
        - Муж хотя бы в курсе? - спросил с иронией.
        Юля обиделась:
        - Конечно.
        - Я бы на его месте… - не преминул заметить целитель, но заткнулся, нарвавшись на гневный взгляд ассары.
        - Хорошо, - сдался, - подчиняюсь решению короля, но должен заметить - это не лучший выход для вас. Пусть я вижу силу вашего резерва и связь с подопечным, но никто не даст вам гарантии, будет ли этого достаточно, чтобы остаться в живых. Однако я обещаю, - в глазах лорда постепенно загорался огонь энтузиазма, - что сделаю все от меня зависящее, чтобы в королевской семье впервые появилась двойня. А начнем мы, пожалуй, со специальной дыхательной гимнастики, еще мне понадобится ваша кровь, чтобы сделать амулеты и создать поддерживающие добавки. Для начала, пожалуй, хватит.
        Юля горестно вздохнула, но возражать не посмела.
        Глава 14
        - Тебе не кажется это подозрительным? - осведомился Пятый, оглядывая двор потрепанного временем особняка. Здесь было странно, но уютно. Играла ритмичная, без слов музыка, в деревянных креслах вокруг горящего в металлических чанах огня сидел, отдыхая, народ. Внутри использовали подсветку в интерьерах - и малиновые стены соседствовали с ярко-фиолетовыми, а еще здесь странным образом сочеталась разруха с новенькой мебелью, обитым деревом подиумом, цветами в кадках и скамьями. Выглядело странно - ободранные стены в фиолетовом свете, песок вокруг стульев, но чем-то цепляло. Может, живым огнем и щекочущим ноздри запахом дыма?
        - Я с самого начала был против, - поморщился Третий, усаживаясь в кресло. В этом мире была середина весны, и солнце к вечеру удрало в тучи, подул холодный, пронизывающий ветер, стало зябко, и его высочество не без наслаждения потянул руки к огню. Кузен не дурак, подумалось ему, знал, куда вести. Какой огневик откажется посидеть у костра?
        - Но позволил себя уговорить, - беззлобно поддел его Первый.
        - Разве он мог отпустить нас без присмотра? - хлопнул Второй по плечу Харта. - Вдруг мы пошалим? - спросил с лукавством, и сразу всем стало ясно, что шалить они будут обязательно.
        - Ладно, когда еще соберемся вот так? - примирительно проговорил Четвертый, скидывая куртку и оставаясь в рубашке, чем заработал с десяток любопытных женских взглядов. Народ оценил мускулатуру, разворот плеч. Парнишка из бара уважительно показал большой палец.Второй досадливо поморщился, потянулся было к своему плащу, но передумал - повторятся не стал.
        - Слова огня! - одобрительно кивнул Первый. - Вспомните, когда мы вообще собирались просто так?
        Спросил и сам же ответил:
        - Никогда.
        - Так скажем спасибо ассаре за то, что дала нам этот шанс, - Кайлес приблизился танцующей походкой, держа на подносе бокалы с зеленоватой жидкостью, на поверхности которой игриво плясали синие огоньки.
        - Разбираем, братишки, - наклонился. Братишки ответили недоверчивыми взглядами. Ларс рискнул первым. Взял бокал, поднес к лицу, принюхался. Одобрительно кивнул. Потянулся было попробовать.
        - Погоди, - прогудел брат Юли, - ждем, когда прогорит.
        Здоровяк в кожаной куртке откликался на Сережа, Сергей и Серый. Фактурой он мог поспорить с Фильяргом, однако детское выражение лица, зеленые глаза с длинными ресницами ставили его на один возраст с Пятым. Его взяли на мальчишник, потому как Третий требовал, чтобы «хоть один из нас был местный».
        Ларс ничего не ответил будущему родственнику, прищурился и залпом опрокинул в себя горящий абсент. Крякнул, покраснел, просипел с ностальгией:
        - Прям как капитанская бравуха.
        Остальные дружно разобрали бокалы.
        Во дворе бара стихали разговоры, на них стали оборачиваться. Третий недовольно поморщился - вечер лишь начался, а они уже привлекли к себе внимание. Не высочества, а сплошное позерство, но сам же опрокинул в себя горящую жидкость. Прочувствовал ощущения - обжигающее тепло сменилось приятным сладким вкусом каких-то трав. Неплохо. Подумалось, что надо бы на Асмасе ввести такую подачу в тавернах, только не ждать как местные, когда прогорит.
        - Ну вы даете, - выговорил ошарашенно Сергей. Накрыл пустым бокалом свой, дождался, когда утихнет пламя, а потом опрокинул в себя абсент. Крякнул. Занюхал рукавом.
        - Привыкай, - философски пожал плечами Кайлес, отправляя в рот кусочек яблока, - сегодня мы у тебя в гостях, завтра ты у нас. Вот тогда, поверь, тебя ждет масса впечатлений.
        - А магом, как вы смогу? - подался вперед парень. В глазах загорелся нешуточный огонек. Вот она - мечта всех выросших на Гарри Поттере - сидит напротив и глушит абсент в баре на Литейном. Это дома он заступался за сестренку, грозился лишить всех зубов, а здесь детская мечта взяла верх. Да и не враг он сестре, что делать, если нашла себе счастье в другом мире.
        Высочества заухмылялись. Абсент уже затуманил, расслабляя, мозги. И можно было забыть про корону и Столпа. Расслабиться в этом странном техногенном мире.
        - Видишь ли, брат ассары, - Второй доверительно обнял, склонил голову, понижая голос, - ты вон в своей армии сколько отбыл? Год? И как? Чуть не сдох, но было круто. А у нас пятнадцать лет считай такой армии. И ректор… зверь. В пепел стирает, если что не так. Алкоголь лишь на последнем курсе можно. Да и то первый раз тебя поят под присмотром наставников, чтобы оценить, как контролируешь пламя даже пьяный. И всю жизнь ты как проклятый думаешь не только о себе, но и силе внутри тебя. Так что цени свободу, брат.
        - А не повторить ли нам? - подскочил Кайлес. - Отличный тост вышел. За свободу, которой у нас нет.
        - А в глаз? - лениво предложил Пятый.
        - Это можно, - покладисто согласился Кайлес, - но сначала тост.
        Третий вздохнул, потянулся за яблоком. Надо принимать меры. Если они сорвут завтрашнюю свадьбу, Юля им этого не простит. Еще и Татьяна Федоровна расстроится, а после сегодняшнего ужина расстраивать мать ассары не хотелось. Эх, какие вкусные были салаты… А запеченное со сладкими фруктами мясо? А торт? Всего и не перечислишь. Милейшая женщина. Стойко приняла судьбу дочери. И даже высказала пожелание посетить Асмас. Познакомиться с остальными родственниками. Харт вздохнул - еще одна работа нарисовалась: подготовить Четвертую и ее мужа, чтобы обошлось без скандала. Н-да… такое неплохо бы и запить.
        - Неси, - махнул рукой. Вечер начинался неплохо.
        Юля задумчиво смотрела на огонек свечи - ресторан был пафосный, на столах белоснежные скатерти, фарфоровая посуда, шелковые салфетки, вышколенные официанты.
        Внутри было неспокойно. Асманцы с братом решили устроить мальчишник, и зная Кайлеса… Не маленькие - справятся, - сердито одернула себя.
        Огонек свечи притягивал взгляд, а перед глазами вставал праздник огня, который в Асмасе справляли в начале лета, и который знаменовал собой наступление каникул.
        Она не хотела покидать академию, но корона, чтоб ее…
        - Ты - моя жена, - мягко потянул на себя Фильярг, коснулся губами лба, - если не появишься во дворце, пойдут слухи. Не забывай, это первый праздник для тебя, а Шестой его пятнадцать раз уже видел. Но я обещаю, что лично соберу ему корзину. Для всей его команды.
        Юля вздохнула и сдалась. Муж прав, сейчас лучше не нарушать режим.
        Дворец встретил лихорадочным оживлением. Седьмая, похожая на раздувшийся шарик, бодро руководила слугами. Его величество выглядел несколько утомленным, но все же нашел время и на приветствие, и на интерес о здоровье, как будто ему не ложился каждое утро на стол отчет о состоянии ассары.
        - Как академия? На месте? Ректор жив? - язвительно поинтересовался Второй, останавливаясь рядом. Его величество с укоризной посмотрел на наследника.
        - Ты просто не был в ту ночь, когда мы отбивались на крыше, - «сдал» их Ларс. Король сделал вид, что не расслышал, а потом его очень вовремя отвлекли.
        - Ты что творишь? - гневно прошипела Юля.
        - Видишь ли, крошка-ассара, - криво ухмыльнулся Ларс, оглянулся - не слышит ли Фильярг, - до меня дошли слухи, что ты планируешь свадьбу в своем мире. Вот я и намекаю на приглашение.
        Юля нахмурилась. Приглашение? На свадьбу? Неожиданно.
        - И зачем оно тебе?
        Действительно зачем? Если можно шагнуть - и там.
        - С некоторых пор твой мир получил особый статус, а это значит, что посетить его можно лишь с разрешения хранителя.
        Вдвойне неожиданно. А если вспомнить, что хранитель Кайлес…
        - Он его закрыл? - догадалась.
        - И не делает исключение никому, - со злостью подтвердил Ларс.
        Принимая во внимание то, что ассара вызывала в народе негодующий интерес, закрытие было оправдано. Зато теперь понятно, почему всем стало остро любопытно, что за мир такой… закрытый.
        - Хорошо, ты приглашен, - улыбнулась. А с мамой… она договорится.
        - Вижу, я опоздал, - Первый поклонился, пожелал здоровья, вежливо уточнил: - У вас позволительно приглашать на свадьбу больше, чем одного родственника?
        Юля вздохнула. Она так надеялась на скромное семейное торжество. Но теперь у нее большая семья….
        - Конечно, - еще одна широкая улыбка, - мы будем рады.
        Лишь бы язык держали за зубами и не спалили ничего.
        - Юля, ты понимаешь, я не могу отпустить их одних, - страдальчески морщась, объяснял Третий, - не дай пламя, натворят дел, а твоей семье расхлебывать. Но обещаю - никаких Матерей, жен и детей. Если хотят - идут сами. А Пятый… Лично не попросит - стесняется, но все равно придет.
        - Я его выгонять не стану, - пообещала Юля, смиряясь с неизбежным. Внутри щекотал нервный смешок. Р-р-родственнички.
        Празднику огня в Асмасе дарили ночь.
        День суматошных приготовлений. Красные жилетки у мужчин и женщин. Радостные улыбки. Оживленные лица.
        С наступлением сумерек вспыхнул огнями дворец, залился светом город, даже по озеру пустили плоты с зажженными на них чашами с огнем.
        Ни одного уголка темноте - девиз сегодняшней ночи. Все на борьбу с тьмой!
        Мимо по коридору со смехом промчалась ватага ребят.
        - Скорее, - кричал один из них, - надо осветить западный двор.
        А Юле с грустью подумалось, что Совенок вряд ли так весело носился по дворцу. Но у него еще будет шанс наверстать упущенное. Птичник примет Шестого наследника или она не ассара.
        - Идем, - потянул за руку Фильярг, - скоро начнутся танцы.
        Они спустились во двор, переместись на специально выделенную площадку, прошли к стульям, сели, и те подняли их в воздух, обеспечивая обзор.
        Заиграла музыка. На выложенную камнями площадку вышла первая пара. Музыка зазвучала ритмичней, по краю платья девушки пробежала первая волна пламени.
        Юля испугано ахнула. Фигура в контуре огня выглядела жутко, и захотелось мчаться, искать огнетушитель, но это же Асмас.
        Фильярг успокаивающе сжал ладонь.
        А танцор между тем расправил свой плащ, и на черной ткани золотым узором вспыхнул огонь. Пара двинулась навстречу друг другу.
        Сам танец был прост. Позиция, смена, переход, но на черном небе очерченные огнем фигуры завораживали, как и снопы искр, которые оставались после танцевальных движений. Девушка, точно жар-птица, взлетала в объятия мужчины. И вдвоем они раскручивали сыплющий искрами смерч.
        В какой-то момент танцоров стало больше. На площадке выстраивали сложные узоры, чертили спирали, объединялись, становясь похожими сверху на огромную огненную змею.
        - Когда-то отец любил принимать участие в этом танце, - тихо проговорил Фильярг, - а сегодня Пятый танцует. Единственный из нас, кто унаследовал страсть отца к танцам.
        Юля вгляделась, но опознать Пятого не смогла - далеко.
        А потом небо осветилось огненными вспышками. Даже глазам стало больно. Над головами распускались цветы, зажигались сотни разноцветных звезд, летали огненные калкалосы, раскручивались змейки. Феерия длилась не меньше получаса.
        А после настало время личных костров.
        - Это особое место королевской семьи, - пояснил Фильярг, когда они шагнули на лужайку в парке. Сегодня здесь было светло как днем. Лихорадочно метались между деревьев световики, скакали человечками огненные духи, алыми пятнами висели факелы.
        На поляне уже горело несколько костров - видимо его величество с Седьмой поспешили исполнить свои обязанности и удалиться. Первый с семьей тоже отбыл, как и Второй, а вот Третий медлил, стоя около своей кучки с хворостом.
        Костры были небольшие, но зажигать их следовало, как рассказывали наставники, открыв душу и сердце огню. Юля сделала проще - загадала желание. Даже два.
        - У нас есть традиция, - кашлянула, прерывая давящую тишину - ну не вязалась у нее поляна, костры с пропитанными ладаном земными храмами и медовым ароматом свечей. Фильярг покосился, однако прерывать не стал, - прыгать через костер.
        - Зачем? - удивленно повернулся к ней Третий.
        Юля пожала плечами - дернул черт за язык. Да и все вокруг напомнило праздник на Ивана Купала.
        - Считается, огонь очищает.
        Харт задумался, одобрительно кивнул.
        - Хорошая традиция.
        Взмахом руки подпалил свою кучку хвороста. Скинул жилет, закатал рукава рубашки. Отступил, оценивая высоту пламени.
        - Не стоит, брат, - попытался остановить его Фильярг, - ты же знаешь, огонь сегодня своеволен. Может и навредить.
        Харт скривился, буркнул:
        - Не лезь, младший, - и сиганул. Сбил пламя со штанины. Выпрямился.
        - Не плохо, но могло быть лучше.
        Развернулся на второй заход.
        - Ноги подожми и лучше отталкивайся, - подбодрил его советом Фильярг.
        - Сам попробуй, - огрызнулся Харт, затирая тлевшую подошву о траву.
        - А что это вы тут делаете? - поинтересовался Пятый, нарисовываясь на поляне. - И почему такие подкопченные?
        - Дурью маются, - ответила за всех Юля. За целостность высочеств она не боялась, максимум легкие ожоги получат, ну а с местным уровнем медицины это ерунда. Зато было весело болеть за двух прыгунов.
        - Юля! - прокричали внезапно с высоты. Она задрала голову, сердце радостно вспыхнуло - Совенок. Первое желание огонь исполнил. Оперативненько…
        - Личинка! - громыхнуло в голове.
        - Убью, - пообещал Фильярг, отслеживая крылатый силуэт, заходящий на посадку.
        - Он же его не уронил, - заступилась за друга Юля.
        - Убью, чтоб следующего раза не было, - пояснил со злостью муж.
        - Ты понимаешь, - с набитым ртом - проголодался пока летел - тараторил Аль, - он прилетел тебя искать.
        Эмоции захлестывали Совенка. Гордость за самостоятельный поступок, радость - удрал в самоволку из академии и снова гордость за нее же, восторг - покатался на калкалосе и побывал-таки на празднике, пусть и нелегально, а еще тревога из-за ожидавшегося нагоняя. И взгляд такой - ты ведь не сдашь меня ректору?
        Юля вздохнула, потрепала чудо по голове. И что с ним делать?
        Калкалос отдыхал после перелета в компании с корзиной свежей рыбы, поднятые по тревоге безмолвные убрались - осталась лишь дежурная группа, которая и принесла еды для вновь прибывших. Во взглядах, обращенных к Драгу, явственно читалось жгучее недовольство - еще свежи были в памяти побеги ассары из дворца, а тут… Шестое высочество подрастает. Что и говорить: какая ассара, такой и воспитанник, и калкалоса заранее недолюбливали.
        - Не мог просто сказать, где она? - проворчал неодобрительно Фильярг.
        Аль перестал жевать, понурился и честно признался:
        - Не смог. Я еще плохо владею мыслеречью.
        Старшие братья мрачно переглянулись, подозревая младшего в лукавстве, и Харт, не удержавшись, заметил:
        - В наше время мы как-то сами, без всяких калкалосов обходились.
        Все дружно помолчали. Совенок сделал верные выводы, приободрился.
        - Хм, - первым пришел в себя Пятый, почесал кончик носа, - мы можем оставить это семейным делом, если некоторые, - быстрый взгляд в сторону заглотившего очередную рыбину калкалоса, - вернут Альгара обратно до рассвета.
        - Это если в академии его уже не хватились, - покачал головой Третий.
        - Не, не хватились. Мы тихо ушли как настоящие диверсы, - окончательно воспрял духом Аль.
        - Тихо они ушли, - хохотнул Харт и столь красноречиво посмотрел на Юлю, что та покраснела. Не стоило, наверное, показывать детю фильмы о войне.
        - А у тебя задатки, малой, - потрепал его по плечу Арвэл и спросил: - В безмолвные пойдешь?
        Где - то на периферии раздалось сдавленное кашлянье. Там явно пришли в «восторг» от перспективного ученика.
        - Не-а, - мотнул головой Аль, - я наставником хочу быть, как Юля.
        И ассаре достался еще один выразительный взгляд от Харта, который точно иначе видел судьбу Шестого.
        - Мне пора, дела, - откланялся Третий, - всем светлой ночи. Альгар, услышу от ректора что-нибудь про сегодня - отправлю чистить нижние пещеры от копоти, понял?
        Совенок побледнел, закивал часто.
        Харт счел, что воспитательный долг выполнен, и похромал к выходу с поляны.
        - Что с ним? - громким шепотом поинтересовался Шестой.
        - Ерунда, ногу повредил, - отмахнулся Фильярг. Аль вздернул брови.
        - Когда через костер прыгал, - мстительно добавила Юля. Совенок от удивления округлил рот. Харт замер на месте, явно придумывая достойный ответ для «шептунов», но дела победили, и он гордо захромал дальше.
        Надо ли говорить, что Аль тут же загорелся повторить подвиг старшего брата, и Юле стоило усилий его от этого отговорить. Хватит одного хромого и одного копченого.
        - Значит, решила гнездо свить, личинка? - пророкотали в голове, а чешуйчатый нос осторожно обнюхал Юлин живот.
        Пожаловался:
        - Как вы, двуногие, быстротечны. Улетишь паразитов погонять, вернешься, а твой кожаный уже с потомством.
        «Твой кожаный» звучало практически как «твой друг», и Юля загордилась.
        - А что так мало? Только двоих?
        Хоть кто-то согласен на двойню, - подумала с нежностью, провела ладонью по носу, почесала.
        - А сколько у вас обычно?
        Драго вздохнул, положил морду на лапы. Глаза после сожранной рыбы глядели осоловело.
        - Три-четыре, но не все доживают до первого полета, - еще один вздох.
        Калкалос прикрыл глаза. Голос в Юлиной голове зазвучал тише:
        - Красиво у вас сегодня. Столько огня. Сердце греет. И выкормыш твой молодец. Не испугался. Только болтливый слишком. Весь мозг вытряс. Ты это, личинка, - встрепенулся вдруг, - если чешуя, то есть шерсть станет отваливаться, с лечением не тяни. У тебя вон и так, считай, ничего нет. Потеряешь последнее - станешь самой лысой личинкой на свете.
        Что тут сказать - только спасибо. З-з-заботливы й.
        - У меня к тебе просьба, - Юля села прямо на землю, прислонилась к горячему боку, сонный калкалос навевал сонливость, и глаза стали закрываться сами собой.
        - Я хочу, чтобы оба моих ребенка дожили до первого полета, но для этого надо много огня. Отнесешь меня, если понадобится, на озеро с источником?
        Калкалос не ответил. Юля повернулась - не заснул ли, но дракон не спал - в открытых глазах плясали огоньки от догорающих ритуальных костров.
        - Глупая личинка, - рыкнул он недовольно в Юлиной голове, - что будет, если в тебя впихнуть много, очень много рыбы?
        Спросил и сам же ответил:
        - Порвет. На ленточки. Огонь - та же еда. И не проси.
        Юля обдумала ответ. Все логично. Если сосуд полон, в него нет смысла добавлять энергии, но…
        - А если я растрачу весь огонь?
        Драго не поверил. Фыркнул недовольно:
        - Совсем поглупела, самка. Небось весь мозг паразиты съели.
        У кого-то точно пунктик на паразитах, и Юля рыкнула, не хуже калкалоса:
        - Это у тебя весь мозг съеден, причем давно. Не хочешь, не помогай.
        Драго сердито поднялся. Стукнул хвостом по земле. Оскалился. Юля не впечатлилась. Только нос прикрыла от пахнувшего в лицо теплого вонючего воздуха.
        - Упр-р-рямая, - прорычали в голове, - глупая, дурная.
        - Леди ассара, а давайте вы шаг назад сделаете, - очень настойчиво попросила активизировавшаяся за спиной охрана.
        - Лучше не лезьте, - попросила в ответ Юля, - сожрет, а мне все переговоры испортите. У нас тут небольшие разногласия.
        «Разногласия» возвышались у нее над головой и смотрелись очень грозно.
        - Мне надо, очень надо, это на крайний случай, - попыталась уговорить, - иначе огня хватит лишь на одно яйцо.
        Драго умерил гнев. Переступил с лапы на лапу. Сел, обвил лапы хвостом. Задумался.
        - Огня в тебе много, личинка, но я буду прилетать, проверять. Если яйца начнут угрожать - придумаем что-нибудь.
        Юля выдохнула - ну и на том спасибо. Хоть что-то.
        Рядом громко кашлянули, заставляя вынырнуть из воспоминаний. Юля обвела взглядом стол, сидящих за ним гостей, поймала укоризненный взгляд мамы: гости, ужин, а виновница торжества витает в облаках. Нехорошо…
        - Юлечка, милая, так кем работает твой муж? - хлопая накладными ресницами, повторила вопрос тетя Надя.
        Началось, - удрученно вздохнула ассара. Хорошо было на Асмасе. Земля не сильно интересовала магов - сказывалась привычка все немагическое воспринимать как досадный недостаток. Если и расспрашивали, то больше о семье, родных. Некоторые любопытствовали об образовании. Юля даже решилась провести лекцию о становлении женского образования на Земле. Первопроходцам женского факультета было полезно осознать, что быть первыми - везде непросто, независимо от мира или магии.
        - Мам, хватит. Тебе же сказали, в мэрии он работает, - ответила за Юлю двоюродная сестра, но у самой от любопытства так и сверкали глаза.
        Родственники - это хорошо, особенно когда давно их не видела. И ведь не поленились приехать из Москвы на свадьбу, чтоб на заморского жениха поглазеть, а вот когда мама заболела, и Юле так нужна была помощь…
        Тряхнула головой, выкидывая давнюю горечь. Отболело уже. Хватит. У нее новая жизнь, поддержка любимого мужа, а то, что довелось пережить… сделало ее сильнее. Как говорил Харт: «Ассарой может стать лишь по-настоящему сильная женщина, чтобы уметь защитить себя и подопечного». Наверное, поэтому ассарами чаще становились мужчины. Так что она не просто ассара, а редкость с сильным характером. И жалость здесь неуместна.
        Однако мысль: как здорово бы полыхнули зачесанные вверх рыжие волосы тети Нади, мелькнула-таки в голове. И в пальцах закололо.
        А ведь королевский целитель предупреждал, что материнство сделает ее чувствительной, и настоятельно советовал избегать сильных эмоций, которые могут вызвать всплеск. А как тут их избежать, когда раздражитель сидит напротив и буравит тяжелым взглядом? Нет, надо было настоять на своем и провести свадьбу скромно для своих, но маме захотелось праздника - пригласить сестру с семьей, следом подтянулась двоюродная бабушка, потом дядя с женой и двумя детьми. Отец шутил - пол-Москвы соберем.
        Юля стиснула ладони, задышала чаще, успокаиваясь. Только всплеска им всем здесь не хватает для полноты впечатлений: голодранка нашла себе крутую работу и не менее крутого мужа.
        - А семья-то у него большая, - сладко пропела кузина, - и братья как на подбор, - закатила восторженно глаза, явно претендуя на толику внимания.
        Юля ощутила глухое раздражение.
        - Женатые, - в тон ей продолжила она. Кузина надулась, замолчала. Нет, Юле не жалко, но без магии любая женщина для высочеств - убогость, максимум пожалеть. Единственным, кто оценил земных женщин, был Кайлес. Беда в том, что его восхищения редко хватало больше, чем на одну ночь.
        Вспомнила энтузиазм кузена по подготовке к свадьбе. Заговорщицкие взгляды, сквозь которые ей так и не удалось пробиться, и грозное:
        - Сюрприз будет, не мешай.
        Оглядела гостей - на условный «девичник» кроме родственников пришли подруги. Двое прихватили детей, и Аль пробовал наладить дружеское общение.
        А завтра народу будет в разы больше, как и вопросов…
        Юля поймала подбадривающий, полный гордости за дочь взгляд матери и окончательно смирилась со свадьбой.
        И все же было здорово окунуться в прежнюю жизнь. Выслушать новости о родных, поболтать с подругами. Покормить Совенка жутко вкусным десертом, а вечером, после ресторана, поймать маму на том, как она балует Аля конфетами, и выслушать оправдательное:
        - Худой он какой, заморенный. Совсем в вашем Асмасе принцев не балуют.
        Не балуют, это точно. Еще и гоняют больше остальных. Ибо огонь… н - да.
        К Юлиному облегчению правду мама восприняла спокойно, обмолвилась только, что давно подозревала - нечисто дело с ее работой. Отец побушевал, брат не выдержал, вытянул Фильярга «поговорить» во двор. Чем дело закончилось, Юля не знала, но вернулись оба довольные, а братец показал большой палец, мол, стоящий мужик - одобряю. Кайлес усиленно сглаживал ситуацию, а Аль просто стоял рядом. И как - то быстро все переключились на обсуждение свадьбы, потому как магия магией, принцы там, королевство, а дети свадьбы ждать долго не будут.
        Глава 15
        - Напомни мне, - Первый наклонился к Харту и, перекрикивая музыку, спросил: - Что мы здесь делаем?
        Харт наморщил лоб. Сосредоточился. Внутри плескалось столько алкоголя, что организм не справлялся, бросив хозяина самого разбираться с выпитым. Но мысли еще какие-то шевелились.
        - Ну… Гм… Кайлес сказал, что здесь не любят сирот. А если жених будет на свадьбе один, он точно сирота безродная, вот мы и решили поддержать.
        - Ага, - глубокомысленно кивнул Первый.
        - И потом вы хотели посмотреть мир ассары.
        И они оба посмотрели вниз, где бушевало людское море, слепили прожекторы, лихорадило свет, клубился дым, смешной парень в накладках на ушах подбадривал толпу, выкручивая музыку на максимум - хотя куда уж больше. И толпа дергалась, прыгала, махала руками, потела, вливала в себя спиртное, отчаянно флиртовала, словом развлекалась.
        Харт вспомнил сетования ассары о сидячей работе и решил, что местные так разминаются - весело и с пользой.
        Первый раздраженно откинулся на спинку кожаного дивана - они заняли столик на втором этаже, откуда открывался вид на весь зал - спросил:
        - Эти двое еще не угомонились?
        Харт перегнулся через перила, глянул вниз, покачал головой.
        Сначала они просто впитывали в себя здешний хаос, привыкали к местной одежде, точнее к ее малому количеству, разглядывали макияж, татуировки - привыкали. Почти все мученически переносили бьющую по ушам музыку, лишь Кайлес чувствовал себя здесь своим. Махал кому-то рукой, обнимался, целовал в щеки, что-то обещал. Высочества держались натянуто. А потом на столе появились коктейли, который Кайлес буквально впихнул в них со словами:
        - Братья, здесь на свадьбах столько пьют, что вам потренироваться надо перед завтрашним. Приучить организм к местному алкоголю, чтоб не опозориться. Тостов много и каждый надо до дна. А еще из туфли кому-то пить придется…
        Они и тренировались. Дегустировали. Спорили, что из этого похоже на асманское. Закусывали какой-то гадостью. И мозг постепенно погружался в туман опьянения, но когда в зале притушили свет и ярко подсветили сцену с двумя шестами, Харт был еще в силах заподозрить неладное.
        Ларс восхищенно присвистнул - вышедшие на сцену девицы решили переплюнуть всех по отсутствию одежды, а еще они зачем-то использовали шест для тренировок. Неплохо, кстати получалось. Высочества немного поспорили о качестве движений, и Второй уверенно заявил:
        - Ерунда. Я по мачте лучше умею.
        Ему не поверили. Второй обиделся и пошел доказывать.
        Рубашку он под свист публики скинул. Под одобрительные крики полез на шест. Девицы трусливо отступили, а Кайлес внизу разбирался с подошедшей охраной. И Второму никто не мешал покорять местную «мачту». Наоборот, подбадривали. Еще и бумажки зачем-то кидали.
        Пятый не выдержал. Сплюнул и со словами:
        - Кто же так двигается? - пошел покорять второй шест.
        Фильярг отправился следом - унимать разошедшихся высочеств.
        - Круто мужики зажигают! - восторженно щебетала девица за соседним столиком. Она, перегнувшись через перила, наставила на сцену коробочку. Харт смутно вспомнил, что это аналог записывающего кристалла.
        - Нинка рыдать будет, что сегодня не пошла, - безапелляционно заявила ее подруга. Обе захихикали.
        Зажигают, ага, - беззлобно подумал Харт. Знали бы вы, что такое зажигать по-настоящему, но когда девица запихнула коробочку в сумку, аккуратно подхватил ее потоком силы и убрал к себе в карман. Пусть останется… для истории.
        Подумал, достал пару красных бумажек - самой крупной, как утверждал кузен, местной валюты. Отправил по воздуху в сумочку. Должно хватить - решил и успокоился.
        А публика внизу неиствовала, что-то требовала, билась в экстазе - Пятый тоже скинул рубашку. Девицы визжали, словно увидели пикирующего на них калкалоса. Охрана тщетно пыталась преодолеть линию обороны в лице Кайлеса, Фильярг не менее тщетно пытался стянуть братьев с шеста.
        - Дети, - вздохнул Первый и потянулся за успокоительным. Глотнул что-то ярко голубое. Одобрительно причмокнул и расслабился.
        Наконец высочествам надоело, и они шумной толпой ввалились на второй этаж, а шесты заняли нервно поглядывающие наверх девицы.
        Рядом со столом нарисовался верзила, в майке, и Харт смог полюбоваться рисунком черепа в каске на внушительном бицепсе.
        - Братухи, крутяк, это было здорово. Уважаю, дай пять, - и здоровяк потянулся к Ларсу.
        Харт отодвинулся, когда эти двое принялись мять друг другу кости. Со вздохом вспомнил дворцовый порядок, где никакая шваль не могла подойти без представления.
        Поймал совершенно счастливое лицо кузена и ощутил острый укол подозрений…
        - Слушайте, - начал было, но оборвал себя - еще бы господином назвал.
        - Слышь, брат, - переселил себя, - а как здесь невесту выкупают?
        Здоровяк перестал выжимать Второго, отстранился, задумчиво почесал лысый череп.
        - Ну там, деньги, конфеты можно, шампанское еще или коньяк. Главное - всего побольше.
        Кайлес продолжал широко улыбаться, только улыбка застыла, приклеившись к губам.
        - А бараны? - спросил, подозревая худшее, Харт.
        - Бараны? - коротко хохотнул здоровяк, уточнил: - Это вместо голубей что ли? А ты юморист!
        - Вы что? Купились на этот бред про баранов? - изумился Фильярг.
        Улыбка Кайлеса стала еще более деревянной, а вот раскаяния в глазах не наблюдалось, и Харт ощутил жгучее раздражение - как он мог в свое время столь ошибиться и заменить рудники на хранительство в забытом магией мире? Идиот. Надо было слушать интуицию и не жалеть непутевого братца…
        В памяти всплыли слова кузена:
        - Выкуп невесты ответственное дело. Важно не ударить в грязь лицом, не прослыть скупым, подарить что-то дорогое, а всем прочим ценностям здесь предпочитают баранов.
        - Баранов? - удивленно вскинул брови Харт. Мир-то технический, почему животные? Или это древняя традиция?
        - Очень ценный зверь, - важно кивнул Кайлес, - шерсть, шкура - все идет в дело, а мясо какое… Шашлык из них, - он причмокнул, - национальное блюдо. Огнем клянусь, за такой подарок семья ассары примет нашего жениха с распростертыми объятиями.
        - А сам Фильярг? - не избавился от подозрений Харт.
        - Как будто ты его не знаешь? - скорчил недовольную рожу Кайлес. - Юля отказалась от ценных подарков, мол, расточительно, а Четвертый делает то, что ему скажет его драгоценная ассара. Но ты-то должен понимать, - и взгляд такой заботливый, - что речь о престиже семьи… Я ничего не могу сделать, но вы как родные братья… Хоть пять баранов бы купить, - Кайлес искренне и с огорчением вздохнул.
        - Почему пять? - спросил проходивший мимо Ларс, поймав кусочек разговора. - Мы Четвертого женим, так что берем двадцать этих самых баранов. Не меньше.
        Харт скрипнул зубами, вспоминая свой провал.
        Ладно Кайлес был убедителен, но потом, когда Харт лично договаривался с бородатым мужиком жуликоватого вида о покупке «ценностей» в количестве двадцати голов, он должен был что-то заподозрить.
        Хозяин зверей сразу показался ему странноватым. Хихикал. Хлопал по плечу. Нес что-то про старые добрые традиции. Спрашивал, похищали ли они уже невесту? И не трое ли их будет? Хвалил баранов.
        - Мясо - нектар. Во рту тает. Бери, дорогой, не пожалеешь. Я и скидку такому хорошему человеку сделаю. А уж счастья молодым они принесут… Гарантирую.
        Адрес записал и обещал быть ровно к назначенному часу.
        Вот где было его фирменное чутье, которым так гордился Харт?
        - Почему бред? - оскорбился без пяти минут обитатель рудников. - Очень полезный и нужный подарок. Экологичный. Без добавок, а местные здесь чистое мясо весьма ценят. Я лучших выбирал, между прочим. Шашлык с доставкой на дом. Гостям подарить можно. А что? - дернул плечом. - Памятно, оригинально и с пользой.
        И добавил гордо:
        - Голуби у нас на свадьбе тоже будут.
        - Ты идиот? - без тени юмора поинтересовался Второй, которому повезло избежать тесного знакомства с кузеном.
        - Так это не новость, - моргнул Кайлес и одарил растерявшегося от такой наглости Ларса своим излюбленным «честным» взглядом, мол, что с идиота взять.
        - А вы, я посмотрю, шутить умеете, - окончательно развеселился обладатель наколки черепа. Спросил: - Че, правда свадьба?
        - Правда, - подтвердил Харт, сверля многообещающим взглядом не сдававшего позиции кузена и удивляясь собственной доброте, а потом предложил неожиданно для себя - проклятый алкоголь: - Приходи завтра, убедишься.
        Здоровяк размял шею, улыбнулся неожиданно застенчивой улыбкой и согласился:
        - Приду и ребят приглашу, если не против. Наши обожают веселиться, а с вами круто.
        - Конечно, пригласи, - все так же не сводя кровожадного взгляда с побледневшего Кайлеса, подтвердил Харт, - мы тоже обожаем. Веселиться.
        Здоровяк достал коробочку из кармана, глянул, ругнулся, извинился. Перехлопал по плечам всех высочеств. Поздравил будущего жениха. Повторил адрес, время и клятвенно обещал подрулить.
        - Так, - проговорил Фильярг, когда повисшая пауза приобрела остроту меча, - повеселились и хватит. Время позднее, пора домой. А если кто завтра заснет на церемонии, - обвел родственников предупреждающим взглядом, - будет спарринговаться со мной.
        Четвертый заслуженно считался одним из сильнейших мечей в королевстве, так что желающих на поединок не нашлось… И народ дисциплинированно засобирался.
        - Под-держиваю! - поднялся со своего места Первый, чтобы тут же начать падать плашмя на стол. Ларс с Фильяргом еле успели подхватить и спасти столик от разрушения. А вот посуда полетела на пол.
        - На счастье, - просиял Кайлес. Поймал удивленные взгляды братьев и пояснил: - Еще одна местная традиция.
        Надо ли говорить, что ему никто не поверил.
        Местные машины Харту не нравились, еще когда он был трезв - укачивало, сейчас же выпитое остро реагировало на толчки, остановки, повороты и… просилось наружу. Он уже жалел, что согласился на дурацкую тренировку - надо было магией вывести алкоголь, но точка невозврата была пройдена, и алкоголь прочно обосновался в организме.
        Мутило не только Харта - асманцы оказались слабы на желудок, и лимузин ехал с остановками под счастливый храп Первого. До упоенно хитрой физиономии Кайлеса никому не оказалось дела. Все завтра, - пообещал себе Харт, заваливаясь в одежде на кровать.
        - Милая, - проговорил растроганно, ощущая, как чья-то ладонь ласково гладит его по лицу.
        - Подъем! - проорали на ухо. Харта хорошенько встряхнули, а потом и вовсе плеснули в лицо водой.
        Он вскочил, не понимая в первый момент, где находится. Голову прострелило болью. Морщась и шипя, огляделся - комната была знакома. В теории. Но почему тогда еще чьи-то ноги высовываются из-под одеяла?
        - Ты сам с ним завалился, - пожал плечами Фильярг, заглядывая в комнату, потом попросил: - Быстрее, мы проспали. Выезжаем через полчаса. И будь любезен, разбуди этого.
        Харт с нехорошим чувством потянул одеяло вниз. Пятый сладко ему улыбнулся, пробормотал что-то, обнимая подушку.
        - Да, я тоже тебя люблю, - задумчиво проговорил Харт. Этот мир делал невозможное. Он превращал их из высочеств в непонятно кого. Но с другой стороны… Полезно узнать себя и такого, - решил Харт и с наслаждением проорал на ухо младшему брату:
        - Подъем!
        За полчаса можно многое: принять душ, протрезветь, вылечить головную боль, вытащить из душа Первого и отправить одеваться, поругаться со Вторым из-за костюма, найти свой, узреть в зеркале недовольную помятую рожу, вспомнить, что день-то праздничный, улыбнуться, попытаться завязать местное изобретения для удушения мужчин - галстук, выругаться, понять, что некоторые навыки нельзя освоить сходу, позвать на помощь кузена и пообещать устроить его на рудники, если тот не прекратит попытки завязать галстук на бантик.
        - Фух, - выдохнул Кайлес, когда высочества, цветы, подарки и шампанское были загружены в лимузин.
        Посмотрел на часы:
        - Должны успеть.
        После столь активных сборов изрядно помятая часть королевской семьи не нашла сил ответить. Третий откинулся на кожаную спинку, прикрыл глаза. Состояние было странным. В голове царило опустение, точно оттуда вынули все мозги. Последний раз он так напивался с такийцем, но тогда было проще - родные стены, а тут? Чужой мир, иные нравы и потеря контроля… А может, потому и потеряли, что здесь не надо оглядываться по сторонам, ведь никто вокруг не знает, что перед ними целое высочество.
        - Фильярг, - позвал вдруг Кайлес напряженным голосом, - кольца с тобой?
        - Кольца? - Четвертый судорожно захлопал себя по карманам.
        - Такая маленькая бархатная коробочка, - мертвенным тоном проговорил кузен, - я вчера ее на столик с кроватью положил.
        И стукнул в окошко водителя:
        - Разворачиваемся!
        Во двор они влетели минута в минуту. Фильярг выскочил, не дожидаясь полной остановки, рванул с букетом наверх, следом поспешил Первый - Лиестра по старшинству назначили свидетелем.
        Харт хотел было последовать за ними, но тут его взгляд привлекла заворачивающая во двор потертая грузовая повозка. И сразу с досадой вспомнилось, что утром он собирался прижать кузена, открутить ему голову и потребовать отменить живой подарок в двадцать голов. Отменил как же! Жыргхвова задница.
        Повозку заметили, точнее услышали. Сидящие у подъезда бабушки повскакивали, чтобы лучше рассмотреть, кто там блеет.
        - Как хочешь, - улыбаясь женщинам - вдруг среди них родственница ассары затерялась, прорычал Харт, - но убери их отсюда. Не уберешь - сам испепелю к жыргхвовой бабушке.
        - Ван момент, - важно кивнул Кайлес, направляясь к припарковавшемуся грузовику. Дойти не успел. Загорелый водитель выскочил из кабины, откинул задний борт. Ошалевшие от езды бараны бело-серо-коричневыми меховыми шариками посыпались вниз, легко спрыгивая с метровой высоты. На каждом была завязана кокетливо-розовая лента. С бантиком и колокольчиком. Двор заполнился блеянием, звоном и матом пытавшихся проехать сквозь отару водителей.
        - Батюшки, бараны! - всплеснула руками одна из бабушек.
        - Да не простые, на банты глянь. Слышь, Петровна, никак наша Юлька за дага выходит. Слышала, они всегда невест так выкупают.
        Харт скрипнул зубами. Неодобрение в голосе подсказало, что дагов здесь не любят. Выходит, вместо поддержки они подпортили репутацию Фильяргу…
        В творящийся хаос вклинился новый звук - рычание мощных моторов. Во двор плавно въезжали черные блестящие звери на двух колесах. Часть с флагами. Остальные с лентами и шарами.
        Бараны офигели. Шарахнулись в другую часть двора. Кайлес с руганью погнался за ними, следом семенил на коротких ногах хозяин, успевая что-то живо рассказывать на ходу.
        - Батюшки, монстры-то какие, - и одна из бабулей перекрестилась.
        - Народ, правда бараны, - байкеры возбужденно загалдели, снимая шлемы.
        - А я что говорил! - радостно подтвердил знакомец по клубу, и Харт мысленно застонал - безумный мир, безумная свадьба.
        Вот что нравилось в местных Третьему, так это отзывчивость и солидарность. В ловлю разбежавшихся животных включились все: от мала до велика, кажется, еще и с соседних дворов люд подтянулся.
        Бабушки активно командовали:
        - Слева заходи. Слева. Загоняй!
        Добавляя с пренебрежением:
        - Растяпа!
        Бараны проявляли высокий уровень изворотливости и скорости перемещения, проскальзывали между рук, ловко сигали через качели на детской площадке под радостный визг детворы и азартный лай мелкой собачонки, которая все же вырвалась из рук хозяйки, умчавшись на сафари.
        Харт переглянулся с ошалело смотрящими на это безобразие братьями и подключил силу. Несшийся в сторону проезжей дороги баран со всего размаха наткнулся на невидимую стену, отлетел с обиженным блеянием, и был схвачен рослым байкером с рыжей бородой.
        - У меня один есть! - гордо заорал он, таща животное за собой.
        - У меня два! - донеслось с другой части двора.
        - Ха! Три не хотите? - кто-то шел на рекорд.
        В суете никто не обратил внимания на тихо улизнувший со двора грузовик…
        Изловленная собачонка, которую едва не затоптали, была лично вручена Ларсом засмущавшейся хозяйке. Укушенную руку он при этом, не желая смущать еще больше, прятал за спину.
        Пойманных животных передавали под присмотр женщинам.
        Так что когда Юля в белоснежном платье выплыла из подъезда, порядок был более-менее восстановлен. Перед подъездом между машин выстроились соседи, высочества, байкеры и… бараны.
        Бабушки активно фотографировались на их фоне, строя планы по покорению инета. Кайлес достал из лимузина связку воздушных шаров, раздал всем желающим. Картинке словно этого и не хватало, чтобы стать полностью праздничной: розовые с белым шары, черные куртки байкеров, цветные комбинезоны детей, белые костюмы высочеств и между ними, как собаки на привязи, подуставшие бараны в розовых лентах. И даже солнце полюбопытствовало, выглянув сквозь облака.
        - Ура! - закричали хором при виде жениха и невесты, в небо дружно взмыло облако из воздушных шаров.
        - Горько! - взревел один из байкеров.
        - Горько! - поддержали остальные. Харт слегка оглох, но чувствовал себя абсолютно счастливым. Проводил умиротворенным взглядом Кайлеса, раздававшего конфеты детям, в который раз удивился своей доброте - кузена следовало прибить за шуточки. Давно. Но сегодня он побудет добрым. И милым. Восхитился собственным великодушием и отправился помогать Лиестру наливать бабушкам шампанского.
        - И что мы с ними будем делать? - громко и не без ехидства поинтересовалась невеста, когда стих поток поздравлений. Смотрела она при этом почему-то на Харт. Тот даже ощутил себя оскорбленным.
        - Юль, а давай мы всех с собой возьмем, - заканючил Шестой.
        Харт отрицательно покачал головой - поставка иномирной живности строго под запретом. Если только в жаренном виде. Юля поймала его предупреждающий взгляд и что-то зашептала на ухо Альгару.
        - Гм, если вы не против, я готов приобрести парочку, - вперед шагнул мужчина в дорогом костюме. Харт припомнил, как горячо матерился этот тип, пытаясь прорваться на машине сквозь бараний заслон, и на его же счету было два заловленных барана.
        Пояснил:
        - Мы сейчас строим дома для многодетных в пригороде. Там будут рады такому подарку.
        - А забирайте всех, - махнула рукой Юля.
        - Я тогда и в монастырь завезу, - обрадовался мужчина и тут же достал мобильный, принявшись кому-то звонить.
        Юля согласилась с искренней благодарностью. У нее уже шла голова кругом и от активного тамады - ну откуда высочеству из другого мира знать, какие любимые песни у будущей супруги - и от гостей, стилиста, а тут еще и бараны, которые, впрочем, смогли на время перехватить инициативу у тамады.
        - Семнадцать возьму, - вернулся мужчина в костюме, - больше в кузов не поместится.
        - А трех мы тогда с собой прихватим, пусть летом на даче поживут, - обрадовался один из байкеров, - щаз друга с газелью вызову. Эх, - он обернулся, оглядел барашков, вздохнул: - Сам бы забрал. Своим ходом. В Индии так возят, лично видел. Но шлема лишнего нет, а без шлема я принципиально никого не вожу, даже живность… Черт с ними, газель безопаснее будет.
        Лимузин плавно вывернул со двора, направляясь на набережную во дворец бракосочетания. Следом тронулись машины гостей, арендованный микроавтобус, а по бокам - почетным эскортом рычали байки.
        К Юлиному удивлению, на церемонии никто не умер, не пропал, слона не притащил и даже клоунов не было. Немного портили момент встрепанные после бараньих забегов высочества, помятые букеты - кто-то решил покормить животинок, да не вернувшие еще природную форму после шока глаза родственников.
        Вальс Мендельсона, молодые, торжественные лица гостей. Первой всплакнула Юлина мама, следом подтянулась ее сестра, потом бабушка. Высочества переглянулись. Кайлес потянулся за платком:
        - Такую красотку, - всхлип, - отдаем. В чужие руки-то. Из родной семьи.
        - Кровиночка наша, - зарыдал женский голос. Кажется, это была тетя Надя.
        Шмыгание за спиной приобрело массовый характер. Регистратор от удивления сбилась, посмотрела укоризненно за спину молодым, но Юля попросила:
        - Не обращайте внимания. Он у нас художник. Чувствительный очень.
        - Я этому художнику, - дернул щекой Фильярг, - его художества точно куда-нибудь засуну.
        - Ю-ля-я, - зарыдал в полный голос Шестой, - не отдам в чужие руки.
        На лицо регистратора было больно смотреть.
        Так все. Юля сунула цветы Фильяргу, круто развернулась на каблуках.
        - Сейчас удалим всех плакальщиц, - обвела грозным взглядом притихших гостей, - причем до конца свадьбы, - намекнула Кайлесу.
        Тот быстренько скомкал платок, сунул в карман и бодро спросил:
        - Уже можно кричать «Горько»?
        - Нет еще, - ответила за Юлю регистратор и тихо обронила: - Терпения вам с такими родственниками.
        Потом была фотосессия: его высочество Четвертый с женой и гостями в интерьерах старинного особняка. А после всех забрал кораблик с рестораном. Кайлес разошелся - не остановить: тамада, диджей, пара модных певцов. Для Шестого специально пригласили клоунов. И пятиэтажный торт. И салют над Невой. И белые голуби. И танцы до упада. Все как положено на свадьбе-мечте.
        - Знаешь, - задумчиво проговорил Фильярг, когда они остались одни в номере люкс пятизвездочного отеля, - мне кажется, праздник был больше всего нужен кузену.
        Юля хихикнула и подтвердила:
        - Да, я тоже это заметила. Но он заслужил, - вступилась за Кайлеса. Прижалась, нежно улыбаясь. Как хорошо быть рядом с тем, кого любишь!
        Глава 16
        Последний месяц осени. Академия
        - Ты точно туда пойдешь? - в десятый раз спросил Аль. Шиль со злостью поддел камень. Задышал чаще, стараясь не сбить дыхание - они были на пробежке. Луньярд с Франтехом бежали шагах в пятнадцати позади.
        Шиль повернул к Алю покрасневшее от досады лицо.
        - А что остается? Сидеть и ждать? И сколько? Пока меня не выгонят из академии, признав ущербным?
        Аль вздохнул. Шиль оставался единственным из первого курса, кто не обрел пламя, и очень переживал из-за этого. Даже медлительный Франтех смог взять под контроль стихию, правда, не до конца. Из-за чего их комната уже три раза меняла мебель, а куратор в шутку присвоил звание самой воспламеняющейся четверки на курсе. В шутку. Потому как из четверых Аль был самым сильным, Франтех самым непредсказуемым, Луньярд самым спокойным, ну а Шиль… Шиль был самим собой: неугомонным и несдающимся.
        - Ты сам рассказывал, что леди ассаре помог обрести пламя калкалос и костер. Костер я уже пробовал, - признался Шиль, - калкалос пару месяцев не появлялся, леди ассара ждет ребенка, остается источник.
        - Но первокурсникам запрещено к нему приближаться, - возразил Аль.
        Первое в жизни курсантов испытание огнем проводилось на третьем курсе. Первому и второму под страхом строжайшего наказания запрещено было находиться рядом с источником.
        Шиль упрямо поджал губы. Отвернулся. Проговорил зло в сторону:
        - Я тебя и не приглашаю. Пойду один.
        Упрямец! Аль тоже начал злиться. Ускорился, выплескивая негатив в движении.
        - Ты не единственный в истории академии с такой проблемой. Не думал о том, что у тебя вовсе не огонь главная стихия? Может, ты водник? Или воздушник? Или даже менталист?
        Шиль тоже наддал, не собираясь отставать. Понесся рядом, выплевывая с шумным выдохом по негодующему слову на каждом шаге:
        - Мой. Прадед. Был. Огненным магом. Мой. Дед. Мой. Отец. Братья. Я. Не. Буду. Никем. Иным. Понял?
        - Понял, понял, - успокаивающе проговорил Шестой, переходя на шаг - в боку уже кололо. Оглянулся - Фран и Лунь медленно догоняли.
        Пусть Шиль и не пробудил свой огонь, нрава он был самого огненного. Вон и сейчас идет рядом лицо злое, взгляд острой - порезаться можно. Так и нарваться недолго.
        - Эй, малышня? Где еще двух потеряли? - поинтересовались от тренировочной площадки, и парень с третьего курса громко, чтоб всем было слышно пояснил: - Нашли друг друга четыре придурка: один недопринц, второй пукнуть не может без срыва, третий в книгах сидит, а четвертого скоро вышвырнут отсюда как пустышку, чтоб не позорил истинных магов своим присутствием.
        Аль отреагировал спокойно. После дворца подобные выпады воспринимались детской игрой. Вот родственнички, те умели ткнуть горящей головешкой в больное место, а эти… Вроде и кидаются словами, но не трогает. Зато Шиль вспылил и с ревом, точно раненый вальшгас, кинулся на обидчика.
        Третьекурсников было пятеро. Здоровые, наглые.
        - Не вмешивайся, - Аль бросил подбежавшему Франтеху, вламываясь в центр драки, где трое уже дубасили Шиля.
        - Как всегда, - Лунь со вздохом засучил рукава, обошел поле битвы, прицениваясь, кому стоит помочь: Шестому, на которого насели двое, или Шилю, который искрой метался между тремя. Выбрал самого здорового и активного, напрыгнул сверху, обхватывая за шею.
        - Я сейчас, я сейчас, - Фран нервно забегал вокруг.
        - Не вздумай, - Аль выкатился из потасовки на траву, сплюнул кровь из разбитой губы, - с тобой мы все поляжем.
        И с криком, который запомнил по земному фильму:
        - Ура! - рванул обратно.
        Фран заметался. Сунул кулак в рот, задышал часто. Но внутри уже накатывал знакомый жар.
        - Братцы, простите, - прошептал растерянно. Подумал, что надо бы позвать преподавателей на помощь, но не успел. Пламя зло и радостно рвануло изнутри, точно жаждало включиться в драку вместо хозяина. Выросло с места в метровую стену и потекло к мутузящим друг друга пацанам, притянутое чужой силой.
        - Берегись! - Лунь отреагировал первым. Откатился в сторону, успев за шиворот вытащить своего противника. Остальные не успели. Пламя замкнулось кругом, сжимаясь в кольцо.
        Всем сразу стало не до взаимных претензий.
        - Щиты, объединяемся. За руки. Держать.
        Принялся распоряжаться один из третьекурсников, но огонь был уже рядом, дышал смертью в лицо, обжигая. Пацаны сбились испуганной кучкой, прижимаясь спинами друг к другу.
        Щиты задрожали, принимая на себя пламя.
        - Не удержим, - спокойно оценил ситуацию Аль, - слишком сильное.
        - У нестабильных всегда так, - сплюнул на землю третьекурсник, - копят, копят внутри, а потом выдают месячную норму за раз. И как вы с ним живете?
        - Нормально живем, - огрызнулся Шиль, прижимая ладонь в окровавленному носу, - зато он не придурок.
        - Ты на что намекаешь, мелочь? - прошипел курсант. Поморщился, потрогал наливающуюся багряным скулу.
        - Тише вы, - шикнул на них Аль, - сдохнем сейчас, пока вы выясняете, кто больше дурак.
        Все притихли. Давление на щиты росло. На лбах курсантов начала проступать испарина.
        - Вот же прет, зараза, - высказал общее мнение третьекурсник, - точно сдохнем.
        - И войдем в число тех, кто не дожил до выпуска, - «подбодрил» всех Аль. На него выругались и пожелали сдохнуть первым, чтоб заткнулся.
        Шестой невесело усмехнуться. Сколько раз он слышал подобное… Не счесть. Но сдохнуть действительно придется, иначе всем остальным не выжить.
        Прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Если он все правильно рассчитал… Да поможет ему Девятиликий. Юля, конечно, будет жутко ругаться. Это если ей расскажут братья. Хотя скорее всего накажут сами. Но это все потом.
        - Эй, придурок, ты куда? - завопил сзади испуганный голос. - Я же пошутил.
        Его попытались остановить, но он стряхнул руку с плеча. Снял щиты, шагнул в огонь. Показалось, что пламя радостно взревело. Кожу обожгло резкой болью, и Аль зашипел, усиливая блок, чтобы боль не докатилась до ассары. А внутри уже поднималась, раскручиваясь незнакомая сила. И Шестой подумал, что Юля была неправа. Черное пламя не хотело убивать. Оно хотело мира.
        - Жыргхвова задница, что за дерьмо?
        Огонь еще некоторое время сопротивлялся тьме, но его сил хватило ненадолго. Пламя уменьшилось, став высотой по колено и гораздо слабее.
        - Прыгай!
        - Бежим!
        - Скорее!
        А еще черное пламя можно было уговорить вернуться. Просто поманив домой. И пообещав, что с остальными обидчиками он разберется сам. Не такое уж оно и страшное, как пугала Юля.
        - Курсант Альгар, - резкий оклик преподавателя заставил Шестого вздрогнуть, распахнуть глаза, - потрудитесь объяснить, что здесь произошло?
        Сначала их построили, невзирая на стоны - разбитый нос и ожоги не повод не отвечать за свои поступки. Потом не меньше часа по очереди читали лекции о чести мага, взаимовыручке товарищей, равности перед огнем. Интересно у них выходило. Как огонь - так все равны, а как выставлять баллы, так «ваше высочество, вы должны стараться больше остальных. Вы же будущий Столп». Потому всем отлично, а Альгару - хорошо. Где справедливость?
        Сначала выступали инструктора, потом к ним присоединились преподаватели, на сладкое - ректор. Причем градус нездорового оживления рос с каждым выступающим, которые уже не упоминали о драке, о недостойном поведении, а почему-то сворачивали к высотам, которые им надо будет покорить. Ректор, тот вообще воодушевился и заговорил об авторитете академии, уникальности методик обучения и готовности развивать любой дар курсанта, если только этот курсант будет думать головой, а не тем местом, на котором сидит. Аль честно пытался связать методики с дракой, но не преуспел. А затем появилось силовое подкрепление из дворца.
        Третий выглядел спокойно и сосредоточено, а вот Второй явно ощущал себя неуютно - крутил головой, держал руки в карманах, еще и подмигнул Алю, мол, держись, братишка. Подумаешь, головомойка… Сколько их еще будет…
        Харт хмуро оглядел провинившихся. Покачал головой при виде расквашенной губы младшего брата. Отошел в сторону, приглашая ректора на приватный разговор.
        Поинтересовался озабочено:
        - Не рано ли? Насколько опасен столь быстрый прогресс?
        Курсанты замерли в шеренге по стойке смирно, стараясь дышать через раз. Аль уже не чувствовал спины, обожженные ладони пекло, вместо ног, казалось, два каменных столба. Но огонь ведь любит сильных. Если провинился - изволь принять наказание без жалкого вида. И вроде как раскаяться надо, но при этом не уронить достоинства. Никаких слез или соплей.
        Аль украдкой слизнул с губы застывшую каплю крови. Шилю хуже - он слышал, как товарищ тихонько шмыгал разбитым носом. И не вытереть даже.
        - Ваша правда, ваше высочество. Рановато. Но мы имеем дело с ассарством, в подобном случае прогнозы строить затруднительно. Тем более с таким, гм, необычным ассарством. Одно могу сказать точно, мы готовы к любым вариантам.
        - Да? - Третий недоверчиво вскинул брови, оглядел помятую лужайку, прошелся по границе выжженной дочерна травы, потер носком туфли обуглившейся камень.
        - Всплеск леди ассары с трудом смогли удержать трое безмолвных, - проговорил, словно ни к кому конкретно не обращаясь, - и не говорите мне, что здесь пламя само по себе вернулось на место.
        - Вполне это допускаю, - пожал плечами ректор, - ведь угроза была уничтожена. Защитник впал в спящее состояние.
        - Или Аль все же смог его контролировать, - проговорил Харт задумчиво. Ректор тоже задумался, потом тряхнул головой и пообещал:
        - Не беспокойтесь, выясним все детали, интенсивность, время проявления и степень контроля. Если контроль присутствует - будем развивать. Нет - оставим в спящем состоянии, как в случае с госпожой ассарой. Я сегодня же внесу изменение в расписание, - ректор обвел оценивающим взглядом шеренгу провинившихся, - для всех. Вашему брату нужно же на ком-то тренироваться.
        - Не слишком ли? - с сомнением вскинул брови Харт. Нет, он прекрасно помнил, что королевская академия не место для неженок, но темное пламя… С другой стороны, ректору видней, как и чему учить курсантов. Вдобавок, от единственного специалиста по темному пламени до сих пор нет вестей. Да и какой там специалист… Харт навел справки. Сборщик легенд, слухов и баек. Пустая трата времени.
        - Не волнуйтесь, мы примем меры безопасности, - заверил ректор, с энтузиазмом потер подбородок, прикидывая ресурсы и явно желая заняться всем прямо сейчас, - тренировки начнем через неделю. Наши инструктора не слабее безмолвных, да и опыта работы с пробудившимся даром у них побольше будет. Справимся. Вот если бы леди ассара смогла найти время и поприсутствовать. Исключительно с консультационной целью. Одно пламя хорошо, а два, как говорится, еще лучше.
        Харт оценил степень энтузиазма в глазах ректора. Прикинул, не усилить ли охрану во дворце. Мысленно обозвал себя параноиком. На похищение ректор, конечно, не пойдет - не самоубийца же, но охрану Харт все же предупредит.
        - Забудьте, - отрезал, добавляя: - У леди ассары сейчас несколько иная задача.
        Ректор понимающе закивал:
        - Конечно-конечно.
        Посмотрел на курсантов, что-то мысленно прикидывая, и спросил:
        - Как думаете, каковы шансы, что леди ассара сможет передать свой дар по наследству?
        Харт очень вовремя заметил силуэт, который еще год назад нельзя было и представить на территории академии - женский в платье.
        - Прошу меня простить, - извинился, - уверен, Альгар в надежных руках. Я потом с ним лично переговорю.
        Малому не стоило рисковать своей жизнью, влезая в драку. Особенно сейчас, когда он поставил под удар не одну жизнь, а две. Так что скоро брат получит свое. Еще и Ларс обещал присоединиться к внушению. Но сейчас…
        - Я вас оставлю.
        И Харт быстрым шагом двинулся на перехват.
        Софрана, словно почувствовав, остановилась, и Третий замер, ощущая, как сердце залихорадило. В солнечных лучах осеннего солнца, в нежно-голубом платье девушка выглядела особенно красиво.
        Все хорошеет, - с тоской подумал Харт. В груди запекло. Тоска удавкой сдавила шею. Во рту пересохло, а мысли точно разом выжгло огнем. Эта женщина действовала на него будто удар по голове, и вся выдержка, которой он так гордился, превращалась в пепел.
        - Госпожа Софрана, - выдавил из себя.
        - Надо же, - ему ответили суровым взглядом, - вы еще помните, как меня зовут?
        Харт ощутил, что мучительно краснеет. И когда началась эта дурацкая болезнь: смущение, смятение и даже - стыдно признаться - некая юношеская робость? Еще и у кого? У него, у третьего высочества. Смешно. Глупо. Опасно. У него не должно быть слабостей. Даже если эта «слабость» обладает особой ценностью для королевской семьи.
        Безумие какое-то, - рассердился на себя, а память подкинула сцены из летнего экзамена Женского факультета.
        Ассара тогда постаралась и сделала событие максимально публичным. Корона одобрила - надо было доказать подданным, что студенток в академии никто не съел, не изна… гм, что все живы, здоровы и довольны новым положением.
        Девушки постарались и представили скептической, местами враждебно настроенной аудитории свои работы, рассказали о планируемых исследованиях. Юля настояла на том, чтобы ввести исследовательский блок с первых месяцев учебы и не прогадала - многие занялись научной деятельностью.
        Софрана выступала с работой на тему использования малозатратных заклинаний с большей эффективностью применения, путем их комбинации. Харт всю речь простоял за колонной - не хотел смущать. Стоял, слушал и наслаждался чистым, сильным голосом, попутно отмечая прекрасную подачу материала. Но все испортила подкравшаяся со спины ассара, поинтересовавшаяся ехидным голосом:
        - Правда умница? Ее уже зазывают к себе академии других стран. И кому такое сокровище в жены достанется?
        Харт скрипнул зубами и ушел, потому как обижать жену брата, вдобавок беременную, не хотелось, но и позволять манипулировать собой…
        Зато на днях, когда застал Софрану мило беседующей с курсантом, не сдержался. Отозвал наглого юнца в сторону и провел разъяснительную беседу. Но унять злость это не помогло. Здравый смысл нашептывал, что отогнал одного, а сколько еще осталось?
        Харт прекрасно понимал, что злится на самого себя. На то, что отступил. Позволил угаснуть вспыхнувшему между ними пламени. А ведь мог надавить, соблазнить, затащить в постель - и была бы его, не отвертелась, но ему внезапно стало жаль упрямую девчонку. И он вопреки здравому смыслу решил дать ей время на исполнение мечты. Дал, выстроив барьер между ними. И мялся рядом, не решаясь его преодолеть.
        Память издевательски напомнила, как сладостны были девичьи губы, как податливо тело, и какой он дурак, что это упустил.
        - Я помню все, - выдохнул, жадно всматриваясь в лицо девушки.
        Софрана то, Софрана се. Это имя все чаще мелькало в докладах, каждый раз выбивая почву из-под ног.
        Внезапно оказалось, что его бывший секретарь и обычная, каких многих, девчонка из свиты королевы, стала значимой персоной в королевстве. Отец вон собирался отметить ее наградой на Зимних праздниках. После такого на семью Софраны посыплются предложения о замужестве. И как быстро она окажется чужой женой?
        Стиснул кулаки, сдерживаясь.
        - Тогда почему, - запнулась Софрана, отвела взгляд, - меня избегаете?
        Лицо Харта словно огнем обдало от таких обвинений.
        - Я? Вас? Это вы меня от меня, как вода от пламени, бегаете.
        Щеки девушки вспыхнули румянцем.
        - Когда это я бегала? Я все время здесь. А от вас за этот год ни весточки, ни письма, я молчу о чем-то более значимом.
        Харт с умилением разглядывал нахмуренные брови - так бы и перецеловал, поджатые губки - и их тоже. И почему он раньше не замечал, какая она красавица? Независимая, гордая, умная… Все же прав кузен, когда говорил, что женская независимость привлекает больше, чем услужливая податливость. Завоевывать приятнее, чем получать даром.
        - Вы меня слушаете? - раздраженно переспросила Софрана, нервно постукивая носком ботинка по дорожке.
        - Да, конечно, - кивнул Харт, стирая улыбку, - вы говорили про письма. Но я не счел уместным отвлекать вас от учебы. Тем более столь талантливую студентку. Ваша работа о малозатратных заклинаниях…
        - Вы читали? - неверяще воскликнула Софрана.
        - Не только читал, но и готов обсудить некоторые моменты. Вы утверждаете, что логичнее использовать малозатратные заклинания. Отличная идея. Особенно с комбинацией, но во время боевых действий важнее ударить один раз и насмерть, чем поджаривать противника на медленном огне.
        - А если противников несколько? - не согласилась Софрана.
        Следующий час прошел в оживленной и жаркой дискуссии. Харт с удивлением обнаружил, что ни разу не заскучал.
        - На самом деле я приготовил вам подарок, - проговорил он, когда они дошли до центрального корпуса, и девушка несколько раз бросила нетерпеливый взгляд в сторону здания женского факультета. Достал из кармана браслет. Протянул со словами:
        - Я не буду принуждать вас к покровительству. Это уже в прошлом, но хочу, чтобы вы стали моей невестой. А после окончания учебы - женой.
        Софрана покраснела. Покачала, сомневаясь, головой, и Харт сердцем ощутил - откажет.
        - Нет, прошу, - ухватил за руку, прижал ладонь к груди, - я не вынесу больше без вас. Не знаю, каким пламенем вы меня отравили, но этот год я не жил - мучился. Прошу сжальтесь. Умоляю.
        И начал опускаться на колени.
        - Что вы делаете? - испугалась Софрана.
        - Одна очень мудрая женщина рассказала мне, что есть безотказный способ покорить упрямое сердце. Вот, - он развел руками, - я перед вами на коленях. Не как принц, а как мужчина, который любит вас и просит разделить с ним пламя.
        И Софрана нерешительно кивнула.
        - Тише ты, - шикнул на Аля Шиль, когда тот поскользнулся на камнях, и те осыпались по склону вниз. Шестой затаил дыхание, нервно оглянулся, но вокруг было тихо. С другой стороны, обучающиеся на безмолвных старшекурсники прекрасно умели быть невидимыми. И если они сейчас идут следом, любопытствуя - а куда это на ночь отправился первый курс? Двое. Да еще и целое высочество. То будет обидно, если их поймают у самого источника.
        Аль поднял голову к небу. Выдохнул облачко пара, и оно засеребрилось в лунном свете. Было холодно, и вовсю чувствовалось приближение зимы. Внутри мелькнуло сожаление о лете, о коротких, но таких насыщенных каникулах. Беспокойство об ассаре кольнуло сердце.
        Ему ничего не говорили, но он не слепой, сам видел, с каким озабоченным лицом ходил последние дни королевский целитель, как мрачен был Четвертый, а потом Юлю со всеми предосторожностями забрали во дворец. И вот уже неделю никаких вестей, кроме одного и того же: «Жди». Он потому и согласился составить компанию бедолаге Шилю, что больше не мог выносить мучительного, полного тревоги ожидания.
        Франа не взяли - тот лишь проводил их тоскливым взглядом, но напрашиваться не стал, а Лунь остался их прикрывать, если наставник заглянет в комнату.
        Вот так и получилось, что этой ночью они вдвоем пробирались по территории академии.
        - Ты даже не думай соваться внутрь, - в который раз озабоченно повторил Шиль, - я же не дурак, понимаю - ты не можешь рисковать из-за ассары. Будь у меня такая, - вздохнул с горечью, - давно бы уже покорил пламя. Как ты.
        Аль не ответил. Ему всю жизнь завидовали. Сначала из-за королевского происхождения, теперь вот из-за ассарства. Но Шиль прав - рисковать нельзя. Аль постоит снаружи и, если что-то пойдет не так, отправится за помощью.
        - Ну я пошел, - повторил Шиль, вытягивая шею и всматриваясь в негостеприимную темноту пещеры.
        - Дальше середины не ходи, - напомнил Аль, - источник тебя просто сожжет.
        - Что я маленький? - вспылил тут же Шиль и попытался успокоить Аля и себя: - Я не дурак. И сжигать себя не собираюсь.
        Выдохнул:
        - Помоги мне пламя, - шагнул в темноту.
        Тут же начали загораться световики, и по стенам пещеры поползла длинная тень от маленькой фигурки, удаляющейся по проходу. Пара ударов сердца, и Шиль скрылся за поворотом.
        Аль постоял, вслушиваясь в темноту, но было тихо. Лишь где-то далеко, в парке, протяжно, на одной ноте, тянула песню ночная птица, да шумел ветер в кронах деревьев. Стало неуютно. Аль давно не был по-настоящему один, что и забыл - каково это. И снова мысли вернулись к ассаре. Как она там? Справится ли? Не умрет как мама?
        Глаза защипало, и он поспешно вытер их рукавом. Нет, Юля обещала, что все будет хорошо, и он должен ей верить. Его ассара - боец, все так говорят. Сам ректор ее боится. И отец уважает, а Седьмая просто обожает. Всем говорит, что если бы не хитрый способ от ассары, ничего с ребенком не получилось бы.
        Но тревога не отпускала, и Шестой забормотал молитву - полегчало. И тут тишину разорвал пронзительный крик. Аль замер. По спине побежал холод, сводя лопатки страхом. Во рту стало кисло. В ногах поселилась слабость, а мысли заметались всполохами пламени.
        Что делать? Бежать сразу за помощью или пойти проверить, а ноги уже сами сделали шаг к пещере.
        - Не спишь? - Третий заглянул в апартаменты Четвертого. Фильярг сидел в гостиной и просматривал какие-то бумаги.
        - Поспишь тут, - пожаловался брат, потер переносицу и признался: - Не могу спать. Закрою глаза, а все мысли: как она там? Началось или еще нет?
        - Тебе обязательно сообщат, - успокаивающе проговорил Харт. Подошел, заглянул через плечо, спросил:
        - Что это у тебя?
        - Да вот, - Фильярг откинулся на стуле, подвинул бумаги брату, - хочу сделать подарок Юле на рождение ребенка. Готовлю проект по открытию школ для девочек в Четвертом тэорате. Сделаем сначала для переселенцев и горожан, потом попробуем что-нибудь элитное для аристократии.
        Третий хмыкнул. Забрал бумаги. Бегло просмотрел. Задумался.
        - Знаешь, а может и сработать. У Первого вон очередь на нанесение контура на месяц вперед. Жаловался, что не хватает ни людей, ни камней. Всем словно пламенем волосы подпалили - жаждут обрести магическую независимость. Большинство, конечно, молодые, да незамужние, но и остальных хватает. Чувствую, следующий набор на женский факультет будет в разы больше.
        - А чьи парни распустили слух, что теперь замуж без стабилизатора не возьмут? - не без ехидства поинтересовался Фильярг.
        - Так кто же знал, что поверят? - развел руками Третий. Он и сам не ожидал подобного эффекта, но видно покровительство окончательно изжило себя - наелись им все, да и какая женщина в глубине сердца не мечтает об избраннике по любви, а не по идеально совпавшей энергии. Но что удивительно, мужчины тоже подхватили эту идею. Даже подталкивать не пришлось. Как только жители Асмаса убедились, что стабилизирующий контур работает, никто от него не умирает, детей иметь может, мнение общества резко поменялось. Разом заговорили об отсталости покровительства, о постыдном навязывании брака и прочих пережитках. Парни Харта лишь немного приложили ко всему этому руку, остальное общество сделало само.
        - Советую, кстати, вложить деньги в цветочные магазины, - заметил Фильярг.
        - Думаешь? - заинтересовался Харт.
        - Уверен. Пламя не успеет погаснуть, как женщины сообразят, что теперь жизненной необходимости выходить замуж нет и можно безнаказанно мучить мужчин своей неприступностью.
        «Мучить». Харт с содроганием вспомнил свадьбу ассары. Видимо долго у него цветы, нарядные женщины и алкоголь будут ассоциироваться со свадебными мучениями. Первый так до сих пор вздрагивает, как слышит звон стекла, а пить вообще бросил.
        Харт считал, что у его предков была богатая фантазия и в издевательствах над подданными они знали толк, но до землян им явно далеко… Пить из туфли только потому, что братец невесты закрыл своим телом доступ в женский туалет и с басовитой поддержкой в виде дяди на пару орал, что невесту они украли, и теперь свидетель должен заплатить выкуп. В чем соль «похищения» Харт не понял, но Первого уговорил не спорить. Хорошо хоть алкоголь налили не в туфлю, а в стакан, воткнув его в женскую обувь - извращение какое-то.
        А другие развлечения местных? Хуже детей, честное слово. Но родственники невесты и гости с таким энтузиазмом во всем принимали участие… Еще и постоянно подначивали братьев. Пришлось отдуваться за честь семьи и жениха.
        Так что рост популярности цветов в своем мире…
        - Переживем, - отмахнулся Третий и спросил: - Лучше скажи, ты серьезно с подарком?
        - Конечно, кузен уже напоминание прислал, - и Фильярг пододвинул брату распечатанный лист, на котором была изображена земная повозка, с надписью «Спасибо за сына». Сбоку сделан перевод. И два раза подчеркнут.
        - Повозку я, конечно, достать не смогу, но вот исполнить давнюю Юлину мечту постараюсь.
        Харт задумался, осмотрел листы, спросил с надеждой:
        - Слушай, а может, вместе подарим? Я могу и в Третьем тэорате подобное организовать.
        - Ну уж нет, - Фильярг забрал листы, - сам думай над подарком, если хочешь. И вообще, женись, а потом дари жене школу.
        Рядом затрепетал вестник, и Четвертый, разом побледнев, вскочил со словами:
        - Началось.
        - Я с тобой, - рванул следом Харт.
        Глава 17
        Идти в пещеру не хотелось. Категорически. Но Аль обозвал себя трусом и, задерживая дыхание, прислушиваясь к царящей вокруг тишине, осторожно покрался внутрь. Он только одним глазком глянет, что там - и сразу назад. Вдруг Шиль просто поскользнулся, и он зря тревогу поднимет? Друг не переживет, если его выгонят из академии как бездаря.
        Сбоку зашуршали, осыпаясь камушки. Спина взмокла. Аль застыл, весь обратившись в слух, но было тихо, лишь сбоку успокаивающе капала вода. Световиков видно не было, они точно любопытные насекомые столпились впереди, в центральной пещере, и оттуда ему навстречу, подбадривая, полз свет.
        Шорох не повторился, и Аль перевел дух. Вытер лоб. Передернул плечами, стряхивая напряжение. Надежда, что все закончится хорошо, окрепла. Мальчик выдохнул и двинулся дальше.
        Шаг, еще один. Мышцы свело от сосредоточенности. Впереди уже четко была видна залитая светом центральная часть. Здесь вовсю чувствовалось дыхание пламени. Внизу, под перекинутым через провал мостом, текла огненная река.
        Аль первым делом нагнулся и оценил спокойствие огня. Река мирно колыхала огненные сгустки, неспешно закручивала темные участки, лениво выплевывала оранжевые искры, и от этой картины Шестой окончательно воспрял духом. Если источник не потревожен, волноваться не о чем.
        Но тут резко шарахнулись в сторону световики. Правый угол пещеры озарила, ослепляя и вытягивая тени, яркая вспышка. Сбоку раздался предупреждающий крик, Аль шарахнулся, но не успел - на мост перед ним, отрезая от выхода, выпрыгнул огненный дух.
        Был он метра полтора роста, но Алю с перепугу показался огромным. Старый - часть тела уже погасла, и потому дух казался обугленным, тлеющим бревном, которому приставили длинные алые руки с загнутыми когтями и ноги в огненных штанах. В сгустке пламени, который духу заменяла голова, можно было различить лицо, и это означало, что перед Алем стоял дух, проживший достаточно долго, чтобы впитать в себя черты хозяина. А то, что он пришел к источнику…
        Не всегда после смерти хозяина духи сразу же растворялись в огне. Порой питающая их сила позволяла им прожить какое-то время, и тогда они, ведомые инстинктом, шли к ближайшему источнику, чтобы там закончить свое существование. И вот с таким, потерявшим своего хозяина, одичавшим огненным духом они с Шилем и столкнулись. Кажется, Юля называла подобное «законом подлости».
        - Беги, - зашипели сбоку, и дух мгновенно повернулся. Замер, с подозрением изучая камни около моста.
        «Никогда не вставайте на пути одичавшего духа», - гласило правило магов. Но это же правило не говорило, что делать, если дух уже стоит на твоем пути. Впрочем, тут и без правил ясно - бежать.
        Аль отступил. Может, если они вдвоем дойдут до источника, дух вспомнит о том, зачем сюда пришел? И забудет об одном маленьком мальчике?
        Шестой выдавил из себя улыбку, сделал приглашающий жест рукой. В конце концов перед ним лишь потерявшийся сгусток пламени, расстроенный смертью своего хозяина.
        А тот, точно привязанный, тоже сделал шаг, и Аль поздравил себя хоть с какой-то идеей.
        - Эй, головешка! - Неугомонный Шиль резко выпрыгнул из-за камней. - Ты меня искал? Так вот он я.
        Аль выругался. Причем по-русски. Спасатель хренов. Решил собой пожертвовать. Вот закончится все, и Аль лично ему мозги вправит.
        Огненный дух начал поворачиваться. Медленно. Словно раздумывая, какой из двуногих его больше раздражает. Шиль выбрать не дал - подобрал камушек и запулил, метя в голову.
        Камень пролетел насквозь, не причинив вреда, но эффект возымел. Огненный дух раздраженно загудел, вспыхнул ярче и двинулся на Шиля.
        Друг обрадованно заскакал:
        - Давай, головешка, двигай сюда. Попробуй поймай.
        - Да, чтоб вас всех! - Аль рассердился уже всерьез. На духа. На друга. На себя.
        - И хозяин твой идиот! - с этим воплем Шиль рванул к выходу, намереваясь выманить духа из пещеры и дать Шестому уйти, но не рассчитал скорости перемещения огня. Дух мгновенно трансформировался во вращающийся столб пламени и легко заступил ему дорогу. Замер, нависнув, над застывшим Шильярдом.
        - И кто тут идиот? - спросил Аль у спины друга и настойчиво попросил: - Уйди, я сам с ним справлюсь.
        - Нет, - заупрямился Шиль, знакомо тряхнув головой, - я сам. У меня кузен так погиб. Тебе нельзя.
        Он дышал тяжело, рвано, и Аль ощутил приступ тошноты, какой бывает от резко нахлынувшего ужаса.
        - Не-е-ет! - рванулся вперед, отшвыривая в сторону Шиля и влетая прямо в сгусток пламени. Сила сдавила. Мощным потоком хлынула внутрь. Было такое чувство, что его обкормили сразу всем: мороженым, тортом, мясом, рыбой и салатом. Тело возмутилось. Желудок стиснуло, но все перекрыл проникающий в каждый кусочек тела жар. Аль ощутил себя, медленно поджаривающимся на огне. Он словно был на палящем солнце, нет, он сам был солнцем. Сила захлестывала, он в ней тонул, захлебывался и сил выгрести не хватало.
        «Помоги», - мелькнула спасительная мысль, и он потянулся к той, которую любил больше жизни. Потянулся, снимая блок, а следом хлынула переполнявшая его сила.
        - Тужьтесь, леди ассара, сильнее.
        Боль. Чужая. Страх. Запах крови и лекарств. Напряженный, с нотками паники голос отца.
        - Давайте, Юлия Андреевна, вы сможете. Еще разок, а потом отдохнем. Давайте, милая. Вы не можете сдаться. Подумайте о вашем муже, о воспитаннике, обо всех, кто вас любит. Давайте вместе со мной. Раз-два. Раз-два. И дышим, не забываем дышать.
        Боль. Усталость. Удивление. Узнавание. Радость. И недовольство - ему здесь не место.
        Аль сжался от вины. Он не хотел… А затем энергия догнала, жаркой волной прошла сквозь них, просочилась в голодную пустоту, и Аль услышал до мурашек мяукающий крик.
        - Молодец, Юлечка. Умница вы моя! Золотая. Сейчас передохнем и за вторым. Да, моя милая? Не знаю, где вы находите столько сил. Потом обязательно расскажете.
        - Как двое? - Харт пошатнулся. Воззрился на брата. Просипел - голос отказал: - И ты молчал?
        Фильярг поморщился. Стиснул зубы. Дернул щекой.
        - Потому и держали в секрете, что ты не остался бы в стороне.
        Харт потер левую часть груди. Сердце сдавило. Воздух закаменел, отказываясь проходить в легкие. В голове теснились злость, разочарование - брат все-таки испортил и надо было забрать Юлю себе, как и планировал с самого начала. Но хуже всего была беспомощность. Она лишала силы воли, от нее опускались руки. Он мог что-то сделать тогда, да что там говорить - он обязательно бы сделал, пусть Юля и возненавидела бы - ненависть пережить можно, смерть - сложнее, а сейчас?
        Прислонился лбом к холодной стене. Стоять и ждать.
        Зато теперь понятно, зачем Юле понадобился артефакт от водной стихии. И ведь знал, что ассара ничего не делает просто так, но оставил, не стал копать, отступил. Дурак.
        - Как она? - в коридор быстрым шагом входили братья: Первый, Второй, Пятый.
        - С ней отец, - отчитался Четвертый и добавил: - Я послал за калкалосом.
        Харт отлип от стены, повернул вопросительно голову.
        - Он обещал помочь, - нехотя пояснил Фильярг.
        Братья насторожились.
        - Показатели же были в порядке, - произнес Первый и спросил: - С чего такие лица?
        - Показатели давали на одного, - криво усмехнувшись, ответил Харт, - а у нас сюрприз от ассары, двойной.
        Не удержался, нервно хохотнул, чем заслужил укоризненный взгляд от Фильярга.
        - Как двойной? - Второго тоже подвели ноги, и он оперся о стену.
        - Мальчик и… - Харт остро взглянул на Четвертого.
        - Девочка, - буркнул тот.
        - Девочка, - повторил Третий. Подумал, добавил желчно: - Отец в курсе. Нас позвал, чтобы помогли утихомирить защитника, так? Он ведь уверен, что тот обязательно пробудится, когда ассара начнет умирать, да?
        Харт не хотел, но в голосе все равно прозвучала издевка.
        - Да, жыргхва, так, - и Фильярг с размаху всадил кулак в стену.
        - Это был ее выбор, она не может убить ни от одного ребенка, - проговорил с глухим отчаянием, опускаясь у стены и закрывая лицо руками. Из-под ладоней до братьев донесся глухой стон.
        - Не трогай его, - осуждающе сказал Первый, - я связался со своими. Первый тэорат поднимает всех чарксов в воздух. Найдем калкалоса.
        - Второй поддерживает.
        - Третий уже, - недовольно проговорил Харт, и все посмотрели на Пятого. Тот виновато развел руками.
        - Ладно, - подвел итог Лиестр, - справимся своими силами. Это дело семьи. Дядей привлекать не станем.
        И потянулось ожидание. Тишину разбавляли лишь короткие доклады патрулей:
        - Нет. Не замечен. Продолжаем поиски.
        - Будете? - достал из кармана плоскую бутылку Арвэл. Поймал удивленные взгляды братьев, пояснил смущенно: - А мне этот напиток понравился. Кузен с Земли вот прислал.
        - Мал еще пить, - неодобрительно заметил Первый, отбирая бутылку с виски от Пятого. Отвинтил пробку. Сделал глоток. Прикрыл глаза. Покачал головой.
        - Кто бы сомневался, что эта женщина все сделает по-своему.
        Виски пустили по кругу. Пили молча, каждый думая о своем. Слова пусты в такие моменты.
        - Сидите? - распахнув дверь, поинтересовался его величество, с легким неодобрением оглядывая проигнорировавших кресла сыновей. Он был в расстегнутой, с закатанными рукавами рубашке, в руках полотенце.
        - Пьете? - втянул носом воздух. Высочества поднялись с пола.
        - Ждем, - отозвался Третий. Фильярг же замер, с надеждой буравя отца взглядом.
        Тот неспешно вытер руки о полотенце, и на белой поверхности остались розовые разводы.
        - Отца хотя бы угостили, - недовольно пробурчал. Ему протянули бутылку, где на донышке еще плескалась коричневая жидкость.
        - Чтобы я, - глоток, - еще раз, - глоток, - принимал роды у ассары.
        Выдохнул. Потряс головой.
        - Ну? - не выдержал Фильярг.
        - Поздравляю, сын, - хлопнул его по плечу король, - все, как хотела эта несносная женщина. Двое. Сама жить будет. Вытянем. Но чтобы я еще раз принимал у нее роды…
        И пошел по коридору, забросил испачканное полотенце себе на плечо.
        Четвертый вдруг осел на пол, и братья бросились его поднимать.
        - Никогда не женюсь, - выдал эмоционально Пятый, - ну его, к жыргхвовой заднице, такие переживания.
        - В твои годы я думал так же, - Третий забросил руку Фильярга себе на плечо, подпер брата, - позже понял - риск есть всегда, а одиночество с годами несколько утомляет.
        - Это он о любви, - счел нужным пояснить Ларс, подпирая Фильярга с другой стороны. Передразнил: - «Одиночество утомляет», - и добавил: - Не слушай этого сухаря. Он же зарос в бумагах. Огонь в них уже потерял.
        - Между прочим я женюсь, - уязвленно и с некоторой обидой заметил Харт, так как никогда не считал себя сухарем. Более усидчивым и организованным - да. А еще капельку умнее остальных.
        Отреагировать братья не успели, так как браслеты связи ожили у всех.
        - У Шестого проблемы в академии, - озвучил полученный доклад Харт.
        - Замечен калкалос, быстро движется по направлению ко дворцу, - добавил, хмурясь, Первый.
        - Разделяемся, - принял Лиестр решение, - Третий, Четвертый здесь, встречайте гостя. Остальные в академию, - и добавил: - Если этот мальчишка поставил под угрозу жизнь ассары, выпорю лично.
        - Огонек, - Фильярг сжал горячую ладонь жены, Юля распахнула мутные, покрасневшие глаза. Вздохнула, слабо улыбнулась.
        - Сильно испугался? - спросила сипло. Посмотрела виновато.
        - Это не главное, - мотнул головой Фильярг, - главное - ты и дети живы. Я так тебя люблю, - он прижался губами к ее лбу. Обнял, точно желая убедиться, что с ней действительно все в порядке. Приподнял, принявшись нежно укачивать.
        - Как там Совенок? - встрепенулась Юля. Несмотря на слабость, на туман в голове, на давящую усталость она чувствовала болезненную бодрость - точно организм запустили на карусель, и он никак не мог остановиться. Пережитое выплеснуло адреналин в кровь, и Юле трудно было поверить, что все закончилось. Не будет больше страха, боли, напряженного, на грани срыва голоса его величества, тревожных команд целителя, топота носящихся с поручениями помощников и чувства неправильности происходящего.
        Она плохо помнила детали - тело ломало, выворачивало. Ее бросало то в жар - когда целитель пытался вливать энергию, то в холод - когда это не помогало. И ярче всего было ощущение ледяных рук и покидающей тело жизни. Почему-то именно уходящая энергия помогала это осознать особенно четко.
        А потом появился Совенок. Юля сначала приняла его за плод собственного воображения, но интуиция подсказала, что она ошиблась. Шестой не утерпел, нарушил-таки запрет, сунулся сквозь блокировку к ассаре.
        - С ним все хорошо, - соврал Четвертый, и Юля успокоено прикрыла глаза. Пожаловалась:
        - Сил нет, чтобы проверить, как он там.
        - Не волнуйся, за ним присматривают, - и Фильярг подумал, что если выбранные им курсанты не справятся и упустят Шестого, он лично закроет им путь в безмолвные.
        Неделя назад. Королевская академия огня.
        - Нет-нет, никакого официоза, - его величество поднял руку, - я здесь по личной просьбе и рассчитываю, что этот разговор останется между нами.
        Тройка будущих безмолвных склонилась в уважительном поклоне.
        - Знаю, вы присматриваете за моим шестым сыном. Вам известна причина?
        Главный шагнул вперед. Ответил кратко:
        - Леди ассара готовится стать матерью. Его высочество не должен вызвать отток сил.
        - Верно, - кивнул король, обвел стоящих перед ним курсантов задумчивым взглядом, - но мы до конца не понимаем, как работает связь между ассаром и его подопечным. Знаем лишь, что она работает в обе стороны. Конечно, именно ассар чаще всего спасает подопечного, но история знает случаи, когда подопечный спасал жизнь своего учителя. Не стану скрывать - положение ассары сложное. Роды будут непростыми. Шестому этого знать не нужно, но если он вдруг решит что-нибудь сделать… Необычное. Пусть и опасное. Не мешайте. Возможно, он найдет способ помочь ассаре, ведь подсознательно Альгар чувствует угрозу ее жизни.
        - Нам не вмешиваться? - удивленно переспросил старший из тройки курсантов.
        - Только в случае прямой угрозы. Но даже тогда я прошу дать шанс моему сыну довести дело до конца, пусть он и пострадает в итоге.
        - Мы все выполним, ваше величестве, можете на нас рассчитывать, - и курсанты дружно поклонились, прижав ладонь к правой груди.
        - Я все равно волнуюсь, неспокойно как-то, - вздохнула Юля, - и больше всего боюсь, что с ним что-то случилось, а я не могу помочь. Сил не осталось. Совсем.
        - Моя самая ответственная ассара, - Фильярг предупреждающе сжал за плечи, - у Шестого целых пять старших братьев, которые смогут его уберечь, пока ты набираешься сил.
        - Он прав, оставь это нам, - Харт остановился у кровати, покачался с пятки на носок, прошелся несколько раз взглядом по двум розовым комочкам, накрытых подпитывающим куполом, словно не мог с первого раза их сосчитать. Покачал головой - то ли неодобрительно, то ли восхищенно.
        - Ты чудом осталась жива, а уже рвешься кому-то помогать, подумай о себе, моя драгоценная родственница, - перешел на любимый увещевательный тон Третий.
        Но Юля уже не слушала. В широко распахнутых глазах читался восторг, а губы с улыбкой прошептали:
        - Драго!
        Третий мученически закатил глаза и предложил брату:
        - А давай ее просто привяжем к кровати? Сейчас же сорвется.
        Фильярг посмотрел укоризненно.
        - Лучше я сам ее отнесу, куда попросит.
        - Не надо меня никуда нести, я сама, - запротестовала Юля, но муж даже слушать не стал. Завернул в одеяло, подхватил на руки, спросил кротко:
        - Куда? - и покорно понес в сторону большого балкона. Харт с тем же мученическим видом последовал за ними.
        Снаружи царила глубокая ночь. Ярко - на мороз - сияли звезды. Тонкой полоской серебрился месяц. И воздух был столь восхитительно свеж, что у Юли закружилась голова, и она с благодарностью прижалась к теплой груди мужа, переводя дыхание. Было так здорово чувствовать себя пусть и слабой, но живой. Понимать, что все же смогла обмануть смерть, родить сына, подарить жизнь дочери и остаться с Совенком. За последнее ее больше всего гложила вина, но Аль стал сильнее за последний год. Он бы справился. Остался жить во имя того, что она для него сделала. Но как же здорово, что этого не потребовалось.
        - Поставь, - попросила. Фильярг с сомнением посмотрел на каменные плиты балкона.
        - Женщины, - проворчал Харт, снимая и скидывая ей под ноги жилет.
        А на фоне звезд уже был заметен черный силуэт, усиленно машущих крыльями и несущий в пасти какой-то мешок.
        - Личинка! - оглушающе пророкотал калкалос. Юля подняла голову, помахала рукой. Адреналин, так и не ушедший после родов, помог сбросить одеяло и в три быстрых шага очутиться у ограды балкона.
        - Лови!
        Сверху рухнул, оглушая, ослепляя, выбивая почву из-под ног, поток обжигающе холодной воды.
        У Юли перехватило дыхание, выбило воздух из груди, а следом в тело хлынула сила - живительная сила источника.
        - Мокрая личинка, - захохотал калкалос, сбивая от восторга хвостом часть украшения на крыше, - живая, размножившаяся личинка!
        И крылатая тень стремительно исчезла в ночном небе.
        - Это когда-нибудь закончится? - простонал Харт, снимая с себя прилетевший на него кусок непонятно чего. Пощупал, поморщился, отбросил брезгливо в сторону чешуйчатую шкуру. Отряхнулся, ощущая, как излишки энергии впитываются внутрь, и на грани сознания появляются первые признаки магического опьянения.
        Взвыла, ударив по ушам, дворцовая охрана, среагировав на выброс силы, и здание расцвело на манер новогодней елки.
        - Юлия Андреевна, - тройка безмолвных вышла из тени. Укоризненно застыла рядом. С плащей текло, у ног уже успела образоваться лужица. Охрана подоспела первой, потому и получила больше остальных. Фильярг, которого зацепило краем, только отряхнулся, подошел, накинул одеяло на жену, поднял на руки.
        - Не злитесь на него, - попросила, перекрикивая вой сирен, Юля, - он хотел как лучше.
        - Он, может, и хотел, - Харт успел связаться с охраной и отменить тревогу, в наступившей тишине стало слышно виноватое сопение ассары, - но очередную тройку ты мне вывела из строя.
        Прислушался к себе, добавляя:
        - И не только их.
        Возмутился:
        - Я так на тебя охраны не напасусь.
        - Тебе так и так придется нанимать новых, - пожала плечами ассара и произнесла с намеком: - Дети, знаешь ли, растут быстро.
        Охрана вздрогнула и испуганно покосилась вглубь комнаты, где сладко сопели малыши.
        Академия. Все та же ночь.
        Аль очнулся от того, что его трясли за плечи. Судорожно, со всхлипами шептали его имя. И на щеку капало что-то обжигающе горячее.
        - Пусти, - попытался отмахнуться, но сил поднять руку не нашлось. Он вообще чувствовал себя очень странно - в голове было ясно, мир воспринимался четко, а вот тело ощущалось чужим, точно в него воткнули мозги, а подключить забыли.
        - Со мной все нормально, - выдавил из себя. Говорить было непросто, горло драло, точно он орал пару часов подряд. Кожу пекло. Но в остальном, кроме дикой слабости, он чувствовал себя неплохо и думать было легко. Вспомнил чужую боль, мяукающий крик. Значит, у Юли все в порядке и можно выдохнуть. Да и тревога, поедающая последнее время сердце, исчезла. И дышать стало легче. Если бы не эта дурацкая слабость…
        - Курсант Альгар, как ты? - над ним склонилось лицо.
        Кто-то из старшекурсников, - опознал Аль. Мысленно застонал - он был прав. За ним присматривали, тогда почему не остановили? С другой стороны, в академии лучшим уроком считали тот, который был получен до конца. Потому как учить идиота бесполезно - все равно сгорит. Огонь, он не только слабых не любит, но и дураков.
        - Жить буду, - проскрипел. Попытался подняться.
        - Лежи, - его остановили, - мы уже отправили за целителем. Скоро будет здесь.
        Целитель, ректор, братья, отец. Список тех, кто выскажет свое неодобрение, получался длинным. Юля права, много родственников - утомительно.
        Но неодобрение пережить можно, главное, что с Юлей все в порядке. Потянулся, проверяя связь. Улыбнулся. Да, все хорошо.
        - Вы посмотрите на него, он еще и улыбается.
        Его улыбку заметили. И не одобрили.
        - Он остался жив, почему бы ему не радоваться, - горячо заступился за друга Шиль.
        - А ты вообще молчи. Оба. Идиоты. Зачем сюда сунулись? - мрачно поинтересовался один из тройки.
        Шиль не ответил. Аль тоже решил промолчать. Его уже не страшило будущее наказание - переживет. Главное, исчезла давящая тревога. Роды прошли, значит, ассара скоро вернется. И все будет как прежде - ее теплое подбадривающее присутствие. Чтение на ночь. Поддержка.
        Нахмурился, ощутив острый укол ревности. Нет, как прежде не будет. Ее придется делить. Вздохнул. Как бы он хотел, чтобы ассара принадлежала лишь ему одному. Но так не бывает. Хороший человек нужен всем. Сначала Фильярг, теперь вот дети. Их точно было двое, что странно. Отмахнулся - не важно сколько. Это для других Юля - жена, мать. Ассара принадлежит лишь ему. И снова улыбнулся. Сверху неодобрительно хмыкнули.
        Шиль сжал его ладонь. Спросил шепотом:
        - У тебя правда все хорошо?
        Аль кивнул. Просто отлично.
        - Прости меня, - попросил друг.
        - Нет, - отказался Шестой, - сначала я тебе побью, а потом уже прощу.
        - Согласен, - расплылся в широкой улыбке Шиль, и старшекурсник заметил раздраженно:
        - Недолго вам осталось улыбаться.
        Действительно недолго. Скоро в пещере стало тесно.
        Подняли с постели жутко недовольного этим главного целителя - лорда Тарьяра, примчался бледно-напряженной ректор, прихватив наставника первого курса и воспитателя их класса.
        - Его высочество поглотил огненного духа? - уточнил еще раз целитель, водя ладонями над телом Аля. - Уверены?
        Трое безмолвных дружно закивали.
        - Это случилось столь неожиданно, мы не успели вмешаться, - покаялся старший.
        Ректор нахмурился, но разборки с будущими безмолвными отложил на потом - когда лишние уши будут удалены.
        - Есть ожоги на коже, небольшие повреждения внутри, но я не чувствую никаких излишков, впрочем, фон истощен, точно мальчик пропустил через себя сразу большой поток.
        Ректор побледнел еще больше и со словами:
        - Мне надо доложить, - удалился из пещеры.
        - Что же вы, курсант Альгар, - неодобрительно покачал головой лорд Тарьяр, - так подводите свою ассару. Вам даже тренировки запретили в эти дни, чтобы никоим образом не ослабить Юлию Андреевну перед родами.
        Аль прикрыл глаза. Оправдываться было глупо, они все равно не поймут, даже если попытаться объяснить.
        - Прости, - сбоку снова захлюпали носом, - это я. Виноват. Если бы я. Обрел огонь. Тебе не пришлось. Идти со мной. Я никчемный. Пустышка.
        И тут пахнуло жаром. Точно вернулся огненный дух.
        Целитель хоть и выругался, но действовал четко:
        - Щиты. Держать. Теперь пустите меня наложить поглотитель. Вот так.
        И уже более спокойно проворчал:
        - Ишь какой факел устроил. Это у них семейное. Отец так же сидел до конца первого курса, зато потом полыхнул - половина класса выгорела. Одни проблемы с поздняками.
        - Зато я слышал, они самые сильные, - высказался один из старшекурсников.
        - Что ранние, что поздние действительно отличаются высоким уровнем магии, зато середнячки всегда стабильны, - возразил целитель.
        Аль лежал, слушал и улыбался. Наложенное заклинание заманивало в сон, и, хотя было тревожно за Шиля, хотелось узнать, кто там родился у Юли, Аль сдался, проваливаясь в сновидение.
        Глава 18
        - - - - Горжусь тобой, - - - - прошептал на ухо Фильярг, обнимая. Он сам, никому не доверяя, отнес ее в душ, намыл, вытер, переодел в сухое. И теперь они стояли - - -(она, прижившись спиной к его груди) -, - - и любовались двумя розовыми комочками.
        Юля с содроганием, точно дурной сон, вспомнила последний месяц.
        Сил не было. Ни физических, ни моральных. Когда ее забрали во дворец, она уже не могла уже ходить. Постоянно мерзла и все дни полулежала в кресле около горящего камина. Целитель не покидал ее дольше, чем на полчаса, притаскивая новые накопители, но измученный организм, словно решето воду, не мог удержать ничего.
        Артефакт, подаренный водной стихией, -опустел- полностью опустел за три дня до родов. И вот тогда Юле стало по-настоящему плохо. Постоянно мучили жажда и холод, словно внутри поселился иссушающий кусочек льда. От него по телу расползалась болезненная слабость, принося мучительную лихорадку. Становилось немного легче в присутствии Фильярга, но потом и это перестало помогать.
        Приходила Седьмая. Сочувственная. Заботливая. Приносила вкусняшек, на которые Юля лишь взглянула. Заходил хмурый величество. Качал головой. Ругался. Потом втроем с целителем и Фильяргом заставлял ее поесть. И было столь необычно видеть его величество с ложкой в руке, что Юля от удивления смогла впихнуть в себя немного еды.
        Радовало одно - - - - показатели детей были в норме. Это означало, что они родятся в любом случае, а она…
        - - - - Я послал за калкалосом, - - - - каждый вечер преувеличенно бодро докладывал муж, только Драго все не было. Зато было шевеление жизни внутри. Нетерпение - - - - скорее бы. Усталость. И растущее чувство пустоты там, где по заверениям наставников, находился ее источник силы.
        - - - - Ты могла умереть.
        Фильярг тоже устал. Жить с чувством надвигающийся беды. Ждать худшего. И теперь не мог до конца поверить, что все закончилось. Потому не отпускал от себя, крепко прижимая. И даже на калкалоса ругаться не стал. И на поднятый по тревоге среди ночи дворец - - -(уже почти уже традиция). И на магическую передозировку безмолвных.
        Юля повернулась, обняла, привстала, коснулась губами щеки, вкладывая в поцелуй всю нежность, всю благодарность -:- - за доверие, за поддержку, за любовь.
        - - - - Как себя чувствуешь? - - - - спросил он тихо. Горячие ладони легли на спину, не давая отстраниться. Юля положила голову мужу на грудь. Вздохнула совершенно счастливо. Она, муж, дети. Проверила Совенка - - - - тот спал, и она не стала его будить. Утром проснется и узнает новости. Вот тогда она и спросит, - - - что же такого он учудил.
        Чувствовала Юля себя неплохо: -,- немного кружилась голова, иголочками покалывала впитанная столь быстро сила. Боли не было. Все же медицина здесь была на уровне, вот только рождение мага подразумевало не просто физическое воспроизведение копии себя, но еще и деление собственного магического источника на три -,-( в ее случае) -,- части. И если бы силы не хватило, она отдала бы жизненную энергию.
        Юля тряхнула головой, выбрасывая уже лишние -уже- мысли.
        Организм пребывал в состоянии офигевания и одновременно эйфории. Сначала осушили практически до дна, потом откуда-то пригнали столько энергии, что хватило и родить, и самой в живых остаться. А под конец появился калкалос, устроив энергетическую подзарядку душем.
        - - - - Странно, - - - - честно призналась Юля. Отдыхать не хотелось. Мозги не могли успокоиться, прокручивая события последних часов. Тело же требовало движения. Мозг предлагал пойти, упасть и вырубиться - - - - все - - - - таки роды были выматывающими, а тело считало, что оно еще ого-го и вообще.
        - - - - Не вздумай, - - - - поймал ее взгляд в окно Четвертый. Сжал. Предупредил серьезно: - - - - Я тебя никуда не отпущу. Если понадобится - - - - свяжу.
        - - - - Прекрасная мысль, - - - - поддержал, входя в комнату Харт.
        Юля удивленно вскинула брови. Третий остановился, поправил висевшую на плечах драконью шкуру, стукнул себя по лбу. Вышел, отбарабанил пальцами по открытой двери и снова вошел.
        - - - - Будем считать, формальности соблюдены, - - - - объявил громко.
        - - - - Ты пьян, - - - - поморщился Фильярг.
        - - - - И кто виноват? - - - - вопросил Харт, смотря при этом исключительно на ассару.
        Юля на попытку надавить на совесть лишь пожала плечами, сказав: -.-
        - - - - Тебя никто не просил стоять так близко.
        Харт не ответил, прищурился, взгляд сделался недобрым. Однако развивать тему не стал.
        - - - - Раз извинений не будет, тогда у меня предложение. -, - - - -и- И он п -од- ридержал пытавшуюся соскользнуть с плеч шкуру. -, - - - -через- Через месяц очередной раунд переговоров о камнях с калкалосами. Ты участвуешь.
        - - - - Нет.
        - - - - Нет? - - - - вскинул брови. Нахмурился. Раздраженно дернул рукой и неуклюже бросился ловить так и норовившую удрать шкуру. - - - - И это после того, что он для тебя сделал?
        - - - - Кто? - - - - не поняла Юля.
        - - - - Этот. Твой. Драго. Вот -,-. - - - - Харт тряхнул шкурой. Чешуйки мелодично звякнули друг о друга. Но Юля продолжала непонимающе смотреть, и Третий снизошел до пояснения: - - - - Калкалосы линяют два раза в жизни: - - - в детстве и входя в период полной зрелости. И в этот период им лучше не попадаться, они даже от сородичей прячутся, чтобы никого не покусать. Но твой калкалос специально вызвал линьку -,- - видимо, это был единственный способ принести воду из источника. Я могу сделать вывод - - - - ты ему дорога. И потому, - - - - палец ткнулся в Юлю, - - - - именно ты договариваешься об увеличении добычи камней и снижении оплаты.
        Фильярг шагнул было вперед, но Юля его опередила. Подошла, заглядывая снизу - - - - вверх в лицо Третьего высочества. Харт чуть отступил, поймав полный ярости взгляд ассары.
        - - - - Если все так, как ты говоришь, - - - - отчеканила Юля, - - - - то я могу сделать лишь одно - - - - подтвердить, что отныне мы платим двойную цену за каждый добытый камень. Из благодарности за свою жизнь.
        У Харта дернулся глаз. Он скосил взгляд на шкуру. Проговорил задумчиво:
        - - - - А отдам-ка я ее Первому. Он будет в восторге.
        Круто развернулся. Едва не завалился. И быстрым шагом удалился из комнаты.
        Юля разъяренно посмотрела ему вслед. Предложить воспользоваться дружбой ради сиюминутной выгоды?
        - - - - Не злись, - - - - попросил Фильярг, привлекая к себе, - - - - брат, когда переберет, всегда страдает идеями что-нибудь улучшить в государстве.
        Юля выдохнула, успокаиваясь, и проворчала:
        - - - - Пусть идет на ком-нибудь другом… улучшает.
        Прерывисто вздохнула, ощущая, как сердце защемило от боли. Драгушка… ее любимый чешуйчатый ящер. Горячие слезы потекли по щекам. Накатило все. Напряжение последних недель. Иссушающая тревога за Совенка. Переживания за родных. Тяжелые, выматывающие взгляды его величества. Заботливая нежность в глазах мужа. Все это сейчас выплескивалось обильными слезами.
        - - - - Ты плачешь? - - - - всполошился Фильярг. - - - - Он тебя обидел? Хочешь, я набью ему морду? По-братски. Когда протрезвеет.
        Юля покачала головой. Не поможет. Харт тут ни при чем.
        Как отблагодарить того, у кого крылья вместо рук, сотни лет прожитой жизни и нечеловеческая логика? И как по-женски плакать о таком…
        Жалость перехватила горло. Сколько же людей и нелюдей Юля заставила переживать за последнее время. Вон даже Третьему прилетело.
        - - - - Больно? - - - - обеспокоенно допытывался Фильярг.
        - - - - Нет, - - - - проговорила глухо, утыкаясь в мужскую грудь. Просто захотелось поплакать, потому как быть сильной, улыбаться его величеству, мужу, заверять окружающих, что у нее все хорошо… ужасно утомительно.
        - - - - Постой так, ладно? - - - - попросила, орошая слезами рубашку мужа.
        И Четвертый послушно замер, обнимая.
        - - - - Курсант Шильярд. -, - - - Р -р- ектор скользнул суровым взглядом по поникшей фигурке мальчика. Поморщился. Обошел вокруг.
        Момент, когда надо выносить наказание провинившемуся, он не любил. А всему виной сомнения: сильно накажешь - - - - взрастишь боязливость, слабо - - - - не добьешься нужного эффекта. Наказание должно быть в самый раз, чтобы накрепко въелось в память.
        - - - - Я разочарован, - - - - сообщил провинившемуся. Покачался с пятки на носок, заложил руки за спину и продолжил: - - - - Вам оказали доверие, поселили в комнате с его высочеством, а вместо того, чтобы заботиться о своем товарище, вы подвергли его опасности.
        Альгару сильно повезло, что в данный момент он пребывал в целительском сне, а не стоял в кабинете. Да и прибывшие старшие братья горели желанием разобраться лично. Ректор возражать не стал.
        Курсант опустил голову еще ниже. Плечи горестно поникли.
        Сэльс поджал губы. Решение было очевидно, но оно ему не нравилось. Он столько времени потратил на подбор учеников в комнату к высочеству, выбирая -те семьи- из тех семей, которые в прошлом лояльно отнеслись к Шестой матери. -Дети в- Ведь дети - отражение настроений в семье, а ректору не хотелось еще больше осложнять жизнь принца. Что бы -не- ни говорили при дворе, он настроен довести Альгара до выпуска, ибо терять курсантов Сэльс не любил.
        После пробуждения у Шестого дара темного пламени он поздравил себя с верным выбором - - - - четверка неплохо сдружилась. Но теперь…
        - - - - Ваша самонадеянность, нетерпеливость и поиск легких путей за счет других заставляют меня поменять вам комнату.
        Мальчишка вскинулся. Лицо его было бледным, с красными пятнами ожогов, на щеках - засохшие дорожки слез, взгляд все еще мутный после целительского воздействия, но решимость, с которой курсант выпалил:
        - - -«Нет, только не это!» -, - - - позабавила ректора. Он умел ценить преданность. Похоже, его высочество умеет завоевывать сердца. Ценное качество для правителя. Впрочем, это неудивительно. С такой-то ассарой.
        Ассара. Мысль об этой женщине заставила Сэльса ощутить приступ неконтролируемого раздражения. Упрямая, независимая, временами наглая и настойчивая до зуб -ов- ной боли. Чудовищно смелая. Готовая защищать всех и вся. С ее появлением выверенное течение жизни в академии стало похожим на бурный поток горной реки. Сколько нервов она ему попортила…
        Всем известно, что воспитанник становится похож на своего ассара. Сэльс с напряжением ловил эту схожесть. Порой он замечал, как знакомо Альгар вскидывает голову, как смотрит с вызовом, но тут же отметал подозрения: - - - кровь королевской семьи слишком сильна, чтобы поддаться влиянию какой-то там женщины. И все равно не мог отделаться от ожидания.
        Но сейчас надо было решать другую проблему.
        - - - - Нет ничего плохого в том, что дар запаздывает с пробуждением. Вам, курсант Шильярд, это должно быть известно. Но вы предпочли нарушить правила, а не следовать указаниям наставников. И как после этого я могу вам доверять?
        - - - - Простите, я не должен был брать Альгара с собой. -Такого- Такое больше не повторится, обещаю.
        Ректор задумался. Заманчиво оставить все -,- как есть. Но наказание…
        - - - - Вам известно, что его высочество связан с ассарой -,- и потому его дар развивается быстро. Это опасно и в первую очередь для него самого. За Альгаром присматривают, но я хочу, чтобы рядом был человек, который будет докладывать мне обо всем необычном и странном, что происходит с Шестым.
        Мальчик напрягся. Ему явно не понравилась идея шпионить за другом, но ректор легко прочитал сомнения на его лице. Ведь глава академии не враг высочеству -,- - он просто заботится о курсанте. Хочет, чтобы тот был в порядке.
        - - - - Это правда необходимо? - - - - спросил Шильярд.
        - - - - Конечно, - - - - легко солгал Сэльс. Чем больше глаз присматривает за воспитанником ассары, тем проще ему контролировать ситуацию.
        - - - - Вы сами видели, как быстро пробудилось темное пламя. И мы не можем предвидеть, как дар поведет себя дальше, - - - - покривил он душой, - - - - потому нам нужна ваша помощь. Она нужна Альгару.
        - - - - Хорошо, - - - - выдохнул, смиряясь, Шильярд.
        - - - - Отлично, - - - - улыбнулся ректор -,-. - - - - -месяц- Месяц работ на кухне для вашей комнаты. И жду доклады каждый третий день.
        Аль вынырнул из сна. Какое-то время с удивлением разглядывал незнакомый потолок, повернул голову, и под суровым взглядом Первого на него хлынули воспоминания. Тут же захотелось зажмуриться, нырнуть под одеяло, но он мужественно встретился глазами со старшим братом. Юля учила не бегать от неприятностей, утверждая, что от этого их становится лишь больше.
        - - - - Юля… -,как- Как она? - - - - спросил, замирая. Внутри была уверенность, что с ассарой все в порядке, но ему хотелось услышать, что его поступок не принес проблем.
        Первый мучить не стал.
        - - - - С ней все в порядке, - - - - проговорил мягко, - - - - как и с детьми. -
        Посуровел, прищурился и закончил жестко:
        - - - - Выпороть бы тебя. Тем более -,- что это вполне в традициях мира ассары.
        Аль побледнел: - - - высочеств не пороли, но все бывает в первый раз.
        - - - - Или пусть Юля с тобой разбирается, - - - - продолжил развивать мысль брат.
        Покосился на дверь в коридор. Они несколько разошлись во мнениях. Второй был настроен отдать все на откуп ассаре -,-: ее подопечный - - - - пусть и разбирается. Пятый считал, что это дело академии -,- и ректор справится лучше. -, а- А он сам… Лиестр вспомнил пришедшее на браслет сообщение от отца: «Шестой среагировал так, как я надеялся. Накажи, но не сильно. Он действовал в интересах ассары».
        «Не сильно», - - - - хмыкнул. Однако отец прав: - - - наказать следовало, иначе мальчишка возомнит о себе и своих способностях -,- да и свернет шею на радостях. А научиться ценить жизнь, - - - свою и чужую, - - - будет весьма полезно, а то по малости лет Шестой считает себя бессмертным.
        - - - - Не станем загружать ассару, как и пугать ее рассказами о твоей дурости.
        Лиестр помолчал. Он уже принял решение, ведь ничто так не стимулирует ответственность, как забота о других.
        Спросил:
        - - - - Ты хоть понимаешь, сколькими жизнями рисковал?
        Аль прикусил губу. Подумал, что надо бы попытаться оправдаться. Но как объяснить, что он не мог поступить иначе и позволить другу сгореть? Как доказать, что был увере -н - - н: все обойдется? Глянул в решительное лицо брата и не стал ничего говорить -.- - -Вс- все равно накажет. Только голову опустил ниже.
        - - - - Скоро зимние праздники. Все будут отдыхать и веселиться. Снова устроят состязания детворы. Ах да, ты же у нас победитель. Но вот какая жалость, - - - - Первый удрученно покачал головой, - - - - у тебя не останется времени на развлечения. Дети, знаешь ли, отнимают почти все. В туалет сходить некогда.
        - - - - Дети? - - - - прошептал непонимающе Аль.
        - - - - Брат и сестра, - - - - подтвердил Лиестр -,-. - - - - -маленькие- Маленькие такие, - - - - развел руками, - - - - хрупкие. Уронишь - - - - можешь покалечить. А еще их кормить надо, мыть, переодевать и укачивать.
        Шестой начал что-то подозревать, потому как резко побледнел, замотал головой, выдыхая:
        - - - - Я не смогу.
        - - - - Научишься. Или ты не хочешь помочь ассаре?
        Помочь Аль был готов всегда, но дети!!! При мысли о двух крошечных существах на его руках к горлу от страха подкатила тошнота.
        - - - - А слуги? - - - - промямлил, уже понимая, что спросил зря.
        - - - - Будут заняты подготовкой к празднику, - - - - не дал ему ни единого шанса отвертеться брат, - - - - и ты сам вызовешься помочь. Никто не должен знать, что это наказание, понял?
        Аль обреченно кивнул: -.-
        - - - - Хорошо.
        Это всего лишь дети, - - - - подбодрил себя. Вышло не очень. Голова заболела от сомнений: если не справится, сделает что-то не так? Страшно-то как.
        Спросил глухо:
        - - - - А отец?
        - - - - Ему я сам объясню. -
        Брат поднялся, улыбнулся внезапно по-доброму, поправил одеяло и пожелал:
        - - - - Поправляйся. И до встречи на праздниках. Буду рад услышать от ассары, как ты справляешься с ролью няни.
        Аль прислонился лбом к двери, замер, затаив дыхание. Он отлучился буквально на пятнадцать минут - - - - за чистой простынкой, а когда примчался, - - - в комнате уже была Четвертая мать.
        Он тихонько приоткрыл дверь в детскую. Заглянул. Четвертая держала на руках малыша, а лежащая в соседней кроватке девочка жалобно хныкала: - - - ей явно требовалось сменить памперс.
        Юля, услышав о том, что к детям до трех лет напрямую применять магию напрямую опасно - - -(можно нарушить процесс адаптации организма к магической энергии -,-), притащила гору земных памперсов. Хотя Аль подозревал: - - - дело было в том, что ассара так и не освоила очищающие заклинания. Иное дело - - - - сжечь использованный памперс. Юля устраивала из этого целое представление. Всячески морщась, зажимая нос - - - - Аль хохотал так, что начинал болеть живот, - - - - выкидывала памперс с балкона, в полете сбивая его огненным шаром. Один раз, правда, промахнулась. И памперс оделся на голову прогуливающегося под окнами дядюшки… Скандал был. Зато под окнами детской больше никто не гулял.
        Аль судорожно вздохнул, не решаясь переступить порог комнаты. Четвертая мать его пугала. В Асмасе бабушки и дедушки не принимали большого участия в судьбе внуков. Своих Аль ни разу не видел. Они словно вычеркнули его из жизни после смерти дочери. Отец его величества умер, из оставшихся в живых жен никому не было дела до детей нынешнего короля.
        И тем непонятнее было участие, которое проявляла леди Тайла к внукам. Регулярно навещала. Дарила подарки. Давала массу советов, которые Юля выслушивала с нейтральным лицом. Постоянно на что-то намекала, а однажды Аль стал свидетелем и вовсе пугающего разговора.
        В тот день он уснул в соседней комнате - - -(вымотался за день) - - - и проснулся от голосов. Четвертая громко, безапелляционно выговаривала сыну за то, что позволил жене рисковать, за то, что невестка потратила силы на ненужного ребенка. И вообще…
        - - Она не сможет нормально воспитать твоего сына. Здесь нужен тот, кто полон огня. Кто пропитан духом Асмаса и сможет передать знания наших предков. Иначе, ты же понимаешь, огонь не выберет тебя, если она избалует ребенка или вырастит его слишком слабым. Отдай мне своего наследника. Юля и так занята в академии, вдобавок, у нее останется ' это ' .-
        -Именно так и выразилась, точно маленькая крошка не была человеком.-
        - - Мама.-
        -Судя по голосу, Фильярг еле сдерживался, чтобы не нагрубить. Аль сочувственно вздохнул. Он помнил, как Пятая любила выговаривать за малейший проступок, часто ставя в пример своего сына. И постоянно напоминала, что именно он, Пятый, станет следующим королем. Аль не понимал такой уверенности - огонь все равно выберет сильнейшего, но спорить не пытался.-
        - - Не вздумай сказать такое Юле, - предупредил мать Фильярг, - иначе ты потеряешь и ее, и меня, и обоих, - подчеркнул, - внуков.-
        - - Я считала тебя умнее, - ядовито заявила леди Тайла.-
        - - Считай, что хочешь, - устало ответил Четвертый, - но об этой идее забудь. Ребенка я не отдам - уверен, Юля справится с его воспитанием. И чтобы ты знала - я люблю обоих и мальчика, и девочку одинаково.-
        -После столь бурного разговора Аль несколько дней не видел Четвертую, и вот сейчас ей что-то понадобилось в детской. Да еще в тот момент, когда Юля отлучилась - обязанности жены Четвертого требовали присутствия на дворцовых мероприятиях, а их в период праздника было немало.-
        -Аль был страшно горд, что ему доверили заботиться о малышах, и уже не воспринимал это наказанием. Дети были забавны. Трогательны в своей беспомощности, а еще рядом с ними он чувствовал себя… взрослее. По утрам, смотря в зеркало, с удовлетворением отмечал, как взгляд теряет детскую наивность, а на лице появляется новое, более взрослое выражение. И потому возня с малышами было ему в радость, пусть ассара, подтрунивая, называла его безусым нянем.-
        -Над именами для детей они думали вместе. Юля хотела что-то близкое к русским, Фильярг настаивал на местном варианте. Алю было все равно, но голосовать за какое-то имя было весело.-
        - - Как тебе: Рильярд и Нотея?-
        -Юля скривилась.-
        - - Лучше уж Олег Фильяргович.-
        - - Огонек, - закатил глаза Четвертый, - ты желаешь своим детям сложной судьбы?-
        -Юля напряглась - ох уж эти намеки на третирование метисов…-
        - - Тогда сделаем двойные имена. Ивар - Дмитрий или, например, Рильярд - Олег. У нас есть отличные богатырские имена: Алеша, Добрыня, Илья. Если уж так переживаешь, можно подстраховаться. На Земле говорят: как вы лодку назовете, так она и поплывет.-
        -Хотела пошутить, а муж воспринял всерьез.-
        - - Значит, будет Лейв-Илья, - заявил решительно.-
        -Девочку назвали Нотея-Ольга. И как-то так повелось, что земные имена прижились быстро, а Лейвом малыша называла исключительно Четвертая мать.-
        - - Что застыл, как вор у двери? - на плечо легла тепла ладошка. Аль вздрогнул, но узнал голос, расслабился - бабушка.-
        - - Что застыл, как вор у двери? - на плечо легла тепла ладошка. Аль вздрогнул, но узнал голос, расслабился - бабушка.-
        -Татьяна Федоровна вместе с мужем и сыном прибыла пару дней назад - полюбоваться на внуков. Аль был счастлив - его зацеловали, задарили, затискали. Хотя он до сих пор не понимал, почему эта женщина называла его милым внучком, требовала в ответ звать бабушкой, не стеснялась обнять, поцеловать, сунуть в руку конфету, а на замечания новых родственником: огонь любит сильных, спокойно отвечала: «Ему никто не мешает быть сильным с огнем, а милым - со мной».-
        -Не мог понять, но принимал эту нежданную любовь всем сердцем. И был невероятно рад, что у него есть такая семья. Пусть странная, без магии, а все, что болтают при дворе - полная ерунда.-
        - - Так - так, - многозначительно произнесла бабушка, заглядывая в приоткрытую дверь, - сватьюшка нас осчастливила. А ну-ка, зайчонок, постой тут, пока мы пообщаемся. И не бойся - не съест. Разве что сожжет, - добавила задумчиво, но тут же решительно переступила порог комнаты.-
        -Аль знал - подслушивать нехорошо и какое-то время боролся с собой, но потом беспокойство - а ну как и правда сожжет - победило, и он, нарушая указания бабушки, скользнул в комнату - для подстраховки. Нехорошо оставлять бабушку наедине с, хм, другой бабушкой.-
        - - А вы, я смотрю, выбрали свою любовь.-
        -Татьяна Федоровна ловко меняла памперс внучке, Четвертая мать продолжала держать на руках малыша, практически вцепившись в него, из-за чего тот начал кривить лицо и хныкать.-
        - - Вы не знаете наших обычаев, - парировала леди Тайла, активировав мыслевик. Аль уже неплохо понимал по-русски и без переводчика, - для Столпа важен лишь первенец, тот, кто сможет стать родоначальником новой ветви.-
        - - Ничего не имею против вашей системы наследования власти, - пожала плечами Татьяна Федоровна, улыбнулась малышке, подняла на руки, расцеловала в пухлые щечки, спросила: - Да, моя милая? Ты тоже не против того, чтобы твой братец стал сильным? И не бойся, у мамы хватит в сердце места для всех. Она, знаешь, какая? Брата фактически сама воспитала.-
        -Аль бросил украдкой взгляд на Четвертую. Та улыбалась мертвой улыбкой, в глазах стыло пламя. Поежился. Подумал - позвать ассару, мало ли что, но тут леди Тайла произнесла:-
        - - Ваша дочь действительно сильна, но знаете ли вы, какому риску она подвергла себя, родив двоих?-
        -Бабушка непонимающе нахмурилась.-
        - - Знаю, у вас рожают и пятерых, но у нас магия не терпит расточительства, так как мать делится силой с ребенком. Один - уже риск, двое - двойной.-
        -Татьяна Федоровна побледнела, но позиции сдавать не спешила:-
        - - Если моя дочь приняла решение оставить обоих детей, значит, она нашла способ уменьшить риск. Но то, что вы делаете сейчас, - она кивнула на малыша на руках леди Тайлы, - не поможет вам сблизиться с моей дочерью. Поверьте, я знаю ее лучше вас. Если она решит, что вы угроза отношений брата с сестрой, вас больше не допустят до внука. Потому, если хотите остаться рядом, научитесь принимать обоих, - и она протянула онемевшей от удивления Четвертой девочку. Помогла устроить ее на руках, забрала мальчика, и когда в комнату ворвалась Юля, ворча о тупости придворных традиций, ей предстала умилительная картина. Татьяна Федоровна ворковала с внуком, а леди Тайла с трудно читаемым выражением на лице держала на руках внучку.-
        - Она не сможет нормально воспитать твоего сына. Здесь нужен тот, кто полон огня. Кто пропитан духом Асмаса и сможет передать знания наших предков. Иначе, ты же понимаешь, огонь не выберет тебя, если она избалует ребенка или вырастит его слишком слабым. Отдай мне своего наследника. Юля и так занята в академии, вдобавок у нее останется это. - Именно так и выразилась, точно маленькая крошка не была человеком.
        - Мама!..
        Судя по голосу, Фильярг еле сдерживался, чтобы не нагрубить. Аль сочувственно вздохнул. Он помнил, как Пятая любила выговаривать за малейший проступок, часто ставя в пример своего сына. И постоянно напоминала, что именно он, Пятый, станет следующим королем. Аль не понимал такой уверенности - огонь все равно выберет сильнейшего, - но спорить не пытался.
        - Не вздумай сказать такое Юле, - предупредил мать Фильярг, - иначе ты потеряешь и ее, и меня, и обоих, - подчеркнул, - внуков.
        - Я считала тебя умнее, - ядовито заявила леди Тайла.
        - Считай что хочешь, - устало ответил Четвертый, - но об этой идее забудь. Ребенка я не отдам - уверен, Юля справится с его воспитанием. И чтобы ты знала, я люблю обоих - и мальчика, и девочку - одинаково.
        После столь бурного разговора Аль несколько дней не видел Четвертую, и вот сейчас ей что-то понадобилось в детской. Да еще в тот момент, когда Юля отлучилась: обязанности жены Четвертого требовали присутствия на дворцовых мероприятиях, а их в период праздника было немало.
        Аль был страшно горд, что ему доверили заботиться о малышах, и уже не воспринимал это наказанием. Дети были забавны. Трогательны в своей беспомощности, а еще рядом с ними он чувствовал себя… взрослее. По утрам, смотря в зеркало, с удовлетворением отмечал, как взгляд теряет детскую наивность, а на лице появляется новое, более взрослое выражение. И потому возня с малышами была ему в радость, пусть ассара, подтрунивая, и называла его безусым нянем.
        Над именами для детей они думали вместе. Юля хотела что-то близкое к русским, Фильярг настаивал на местном варианте. Алю было все равно, но голосовать за какое-то имя было весело.
        - Как тебе Рильярд и Нотея?
        Юля скривилась:
        - Лучше уж Олег Фильяргович.
        - Огонек, - закатил глаза Четвертый, - ты желаешь своим детям сложной судьбы?
        Юля напряглась: ох уж эти намеки на третирование метисов…
        - Тогда сделаем двойные имена. Ивар-Дмитрий или, например, Рильярд-Олег. У нас есть отличные богатырские имена: Алеша, Добрыня, Илья. Если уж так переживаешь, можно подстраховаться. На Земле говорят: «Как вы лодку назовете, так она и поплывет».
        Хотела пошутить, а муж воспринял всерьез.
        - Значит, будет Лейв-Илья, - заявил решительно.
        Девочку назвали Нотея-Ольга. И как-то так повелось, что земные имена прижились быстро, а Лейвом малыша называла исключительно Четвертая мать.
        - Что застыл, как вор у двери? - На плечо легла теплая ладошка. Аль вздрогнул, но узнал голос, расслабился - бабушка.
        Татьяна Федоровна вместе с мужем и сыном прибыла пару дней назад - полюбоваться на внуков. Аль был счастлив: его зацеловали, задарили, затискали. Хотя он до сих пор не понимал, почему эта женщина называла его милым внучком, требовала в ответ звать бабушкой, не стеснялась обнять, поцеловать, сунуть в руку конфету, а на замечания новых родственников («Огонь любит сильных»), спокойно отвечала: «Ему никто не мешает быть сильным с огнем, а милым - со мной».
        Не мог понять, но принимал эту нежданную любовь всем сердцем. И был невероятно рад, что у него есть такая семья. Пусть странная, без магии, а все, что болтают при дворе, - полная ерунда.
        - Так-так, - многозначительно произнесла бабушка, заглядывая в приоткрытую дверь, - сватьюшка нас осчастливила. А ну-ка, зайчонок, постой тут, пока мы пообщаемся. И не бойся - не съест. Разве что сожжет, - добавила задумчиво, но тут же решительно переступила порог комнаты.
        Аль знал: подслушивать нехорошо, и какое-то время боролся с собой, но потом беспокойство - а ну как и правда сожжет? - победило, и он, нарушая указания бабушки, скользнул в комнату - для подстраховки. Нехорошо оставлять бабушку наедине с… хм… другой бабушкой.
        - А вы, я смотрю, выбрали свою любовь.
        Татьяна Федоровна ловко меняла памперс внучке, Четвертая мать продолжала держать на руках малыша, практически вцепившись в него, из-за чего тот начал кривить лицо и хныкать.
        - Вы не знаете наших обычаев, - парировала леди Тайла, активировав мыслевик. Аль уже неплохо понимал по-русски и без переводчика. - Для Столпа важен лишь первенец - тот, кто сможет стать родоначальником новой ветви.
        - Ничего не имею против вашей системы наследования власти, - пожала плечами Татьяна Федоровна, улыбнулась малышке, подняла на руки, расцеловала в пухлые щечки, спросила: - Да, моя милая? Ты тоже не против того, чтобы твой братец стал сильным? И не бойся, у мамы хватит в сердце места для всех. Она, знаешь, какая? Брата фактически сама воспитала.
        Аль бросил украдкой взгляд на Четвертую. Та улыбалась мертвой улыбкой, в глазах стыло пламя. Поежился. Подумал позвать ассару (мало ли что?), но тут леди Тайла произнесла:
        - Ваша дочь действительно сильна, но знаете ли вы, какому риску она подвергла себя, родив двоих?
        Бабушка непонимающе нахмурилась.
        - Знаю, у вас рожают и пятерых, но у нас магия не терпит расточительства, так как мать делится силой с ребенком. Один - уже риск, двое - двойной.
        Татьяна Федоровна побледнела, но позиции сдавать не спешила:
        - Если моя дочь приняла решение оставить обоих детей, значит, она нашла способ уменьшить риск. Но то, что вы делаете сейчас, - она кивнула на малыша на руках леди Тайлы, - не поможет вам сблизиться с моей дочерью. Поверьте, я знаю ее лучше вас. Если она решит, что вы угроза для отношений брата с сестрой, вас больше не допустят до внука. Потому, если хотите остаться рядом, научитесь принимать обоих. - И она протянула онемевшей от удивления Четвертой девочку.
        Помогла устроить ее на руках, забрала мальчика, и, когда в комнату ворвалась Юля, ворча о тупости придворных традиций, ей предстала умилительная картина: Татьяна Федоровна ворковала с внуком, а леди Тайла с трудно читаемым выражением на лице держала на руках внучку.
        Глава 19
        Юля встала из-за стола, потянулась - от долгого сидения затекла спина. Но дела требовали внимания. Собственная учеба. Документы из академии, касательно дел женского факультета. Одни лишь списки желающих поступать в этом году вызывали содрогание - куда девать столько? Ректор в истерике требовал запретить всех и вся, но Юля мудро посоветовала усложнить отборочный экзамен, а тем, кто не поступит, предложить варианты попроще. Корона взяла паузу на обдумывание. Третий ходил с красными от недосыпа глазами - продвижение женского образования в массы курировалось им с самого начала, вот и данный вопрос его величество поручил третьему сыну.
        Юля не понимала, откуда столь сильный разворот - на сто восемьдесят - в птичнике, но высшее женское образование внезапно стало востребованным. Сильно. Настолько, что Юля боялась лишний раз в коридор выйти, потому как:
        - Леди ассара, разрешите представить - моя дочь. Госпожа Фаресса. Получила прекрасное домашнее образование, - и, понизив голос до интимного, до Юли доводилось, что стабилизатор установлен, проблем с магией нет, а есть огромное желание учиться. И как декан факультета, еще и родственница - кто бы сомневался, они тут все родственники - Юля обязана поспособствовать принятию сего цветочка в академию.
        Весь разговор проходил под хлопанье ресниц кандидатки, обязательно незамужней, с умильным румянцем на щеках. Юля чувствовала себя то ли богатым женихом, то ли популярным режиссером, которому подсовывают актрису на роль, то ли супер-сватьей, которая смогла даже бабу ягу выдать замуж.
        Юля нагло сваливала все на злобного ректора - лично отбирает, на не менее злобную приемную комиссию и неподкупную корону, которая за всеми пристально следит. (А что вы хотели - целых три высочества в академии!) Четвертый так и не бросил наставничество, Пятому еще осталось пару лет учебы, ну а Шестой лишь начал грызть гранит науки.
        Ее просили. Умоляли. Намекали на какие-то блага, обещали поддержку - хотя кто может быть круче короны, а некоторые отцы так и вовсе предпочитали разговор с позиции силы. Таких, правда, было немного, и после беседы они Юле больше не попадались - безмолвные отрабатывали свой хлеб.
        Нет, были и те, кто дочерей запирал дома, не пуская в дворцовый рассадник блуда просвещения. При встрече эти твердолобые упрямцы шипели Юле в спину: «Ассара», что звучало проклятием. Но перемены было не остановить. Покровительство почти повсеместно считалось принуждением, в моду начинала входить женитьба по любви. Набирала обороты традиция ухаживания, и уже случалось что-то похожее на помолвку.
        Но была еще одна причина, по которой Юля не любила появляться в дворцовых коридорах, ненавидела сопровождать Фильярга на церемонии и балы - внимание. Настойчивое. Зудящее. Давящее. Птичник еще не отошел после отличных результатов Шестого за первый год, не переварил публичное шоу под названием «Наши девицы и красивы, и умны», а тут ассара не просто ошарашила, а убила.
        Непривычного к такому обилию новостей птичник штормило. Кидало из крайности в крайность. От ненависти до обожания. От «какая же вы сильная, леди ассара» до «это было так глупо… оставлять девочку в живых».
        Птичник не мог принять и простить. Родить двоих. В королевской семье. Ладно, двойни в истории Асмаса встречались. Редко, но все же кому-то не везло забеременеть двумя. Проблему обычно решали с помощью целителя, но иногда разделить детей было сложно и принималось решение рожать. Будущая мать готовилась по всем правилам: писала завещание, заканчивала дела, словом, понимала шансы на выживание - нулевые.
        Было ли оставлено завещание ассарой или нет - об этом ходило много слухов, но народ сходился в одном: ассара сошла с ума. Добровольно отказаться от себя? Сохранить жизнь девчонке? Если только ассара не была уверена, что останется в живых. И по Асмасу ползли разговоры о силе пламени чужачки, подогреваемые Четвертой матерью.
        Юля потерла уставшие пальцы. С тоской глянула на стопку неразобранной почты. Приглашения здесь было принято присылать по старинке - на бумаге через посыльного - из уважения к получателю. И приносили такие вот карточки теперь регулярно. Юля была неприятно удивлена открывшейся стороной светской жизни птичника. Это ведь не просто - получил, хмыкнул, скомкал и забыл. «Каждому ответить надо, - занудно учил Третий, - хочешь ты или нет, но ты часть королевской семьи, изволь соблюдать хотя бы такую малость». Вот когда Юля оценила удобство личного секретаря. А пока…
        «Дар огня да будет милостив к вам, - выводила на бумаге, стараясь не ошибиться в написании, - ваше приглашение согрело мне сердце. Но к сожалению, дела не позволяют выразить мою признательность лично». И далее… Витиевато. Патокой. Без слова правды.
        Она так и не решила, что ей больше по душе: обожание птичника или его пренебрежение, но забот прибавилось в разы.
        Большую радость ей принес визит родных. Юля переживала за семью, но обошлось… без жертв.
        - Ваше величество, - Татьяна Федоровна подала руку опешившему королю.
        - И ваше величество, - ласково по-матерински обняла королеву, у той подозрительно заблестели глаза.
        - Уж простите, что по-простому. Без церемоний. Мы королей-царей сто лет, как не знаем, - повинилась.
        - После того, как расстреляли последнего, - с намеком добавил Андрей Матвеевич, и Татьяна Федоровна возмущенно ткнула мужа локтем в бок.
        Его величество продолжил улыбаться, только улыбка слегка закостенела.
        - Мы вас не шокировали? - забеспокоилась Татьяна Федоровна.
        - Нет, ваша дочь, гм, нас вполне подготовила к вашему визиту, - от всего сердца заверил их его величество.
        И неловкость была исчерпана.
        После родов король навестил внуков. Бросил короткий взгляд на малышей, удовлетворенно кивнул, а вот Юле досталось гораздо больше внимания. Изучающего. Пристального. На нее смотрели, точно на сломавшийся агрегат, ожидая, что тот выкинет какую-нибудь неожиданность. Или вообще взорвется.
        Юля смутилась. Отвела взгляд.
        - Мне хочется верить, что, побывав на краю, вы станете больше ценить свою жизнь, - мягко заметил его величество.
        Ей явно намекали, что вторых двойняшек ей не простят и не позволят. И лучше вообще с детьми повременить лет эдак сто, пока нервы у короля восстановятся.
        С тех пор Юля старалась не попадаться на глаза его величеству. Больно взгляд у того становился подозрительным при виде ассары.
        Зато ее величество стала частым гостем. Приходила с наследником. Делилась новостями о прорезавшемся зубе, явно наслаждаясь материнством. Тему отношений с королем Юля благоразумно не поднимала. Ведь где-то там Восьмая в нетерпеливом ожидании высокого брака.
        До трех лет детей в Асмасе не было принято показывать публике - всему виной магическая нестабильность новорожденных, а потому в покои к Юле и Фильяргу допускались лишь ближайшие родственники, хотя их тоже было немало. Приходили братья. Первый пытался лезть с какими-то тестами, но был дружно послан.
        А потом Юля с детьми вернулась в академию, и жизнь вошла в привычную колею: дети, учеба, деканство, Совенок. С детьми помогала няня, да и Аль забегал по вечерам со своей бригадой, как называла их четверку Юля.
        Фильярг осчастливил проектом по открытию школы для девочки, но Юля взмолилась - не сейчас. Ей нужны были хотя бы полгода, чтобы окончательно прийти в себя и не красть время у детей. Ведь теперь их стало трое, и малыши требовали не меньше внимания, чем Аль.
        Два года спустя. Академия. Итоговый зачет первой ступени.
        Аль стоял на уступе. Внизу расстилалось плато, которое среди курсантов носило название «Ритуалка». Именно здесь располагался полигон и здесь же проходили зачетные испытания.
        Сегодня его первое. Позади три года занудной учебы. Медитаций. Обидных слов «Мелкота, малек, малышня». Сегодня решится перейдет ли он на следующую ступень. Скорее бы… Тогда и начнется настоящая учеба, и можно будет самому свысока смотреть на младших.
        Если же нет… Здесь никого не оставляли на второй год, как рассказывала Юля про земное обучение. Не сдавшие просто не покидали плато. На краю был оборудован специальный домик, туда доставляли еду, горючие камни, приходили с проверками наставники. Но вернуться в академию можно было лишь пройдя ритуал. Хоть сто раз повтори…
        - Ничего сложного нет, - снова проговорил наставник, - вы примете огонь, огонь примет вас. Раскройте сердце, изгоните страх. Страх губителен, он пережимает энергетические потоки. Испугавшись, вы навредите себе, и, поверьте, это будет больно. Вам будет легче, если представите огонь младшим братом, любимым животным наконец.
        Алю в такие моменты всегда представлялись две мордашки: одна с серыми волосами - ими Иль пошел в отца, зато глаза у него были мамины - зеленые. Шестой заранее сочувствовал девчонкам - вот кто красавцем вырастет, когда проявится дар. Зато Оль взяла волосы у мамы - темные, отливающие рыжим на солнце, а вот глаза были желтые, как и положено у ракханки. Бабушка Таня смеялась, что хитрецы взяли лучшее от каждого из родителей.
        Им недавно исполнилось два года, и Юля планировала устроить праздник на Земле. Вот сдаст Аль испытание и отправится туда. Пощекотать братишку, расцеловать сестренку. На сердце сразу стало легко и безмятежно, а губы растянулись в улыбке.
        Аль глянул вниз - как там дела у сокурсников.
        Магический огонь не дымил, не пах гарью, он казался сгустком, отделившимся от солнца. Шестой проследил, как волна пламени движется, обтекая человеческую фигурку. Кажется, прошел. Еще пара человек - и очередь Шестого.
        За спиной напряженно сопел Шиль - тоже волнуется. Два года назад после встречи с одичавшим духом его огонь вспыхнул ровно и сильно, но с тех пор друг изменился. Стал более сдержанным, порой замыкался в себе и с утроенной силой отстаивал честь Шестого. Альгара это злило, он ругался на Шиля, но тот лишь отмалчивался в ответ, и принц вынужден был отступить - пусть несет огонь защитника, если так хочется.
        Еще и эта храбрость… Шиль и до обретения не был трусом, а уж после…
        - Я тогда так испугался, - делился он в ночной тишине спальни, - на годы вперед. Теперь вообще ничего не боюсь.
        С началом второго курса учеба изменилась незначительно, даже индивидуальные занятия Шестого с темным пламенем отменили. Признали нерезультативными. Без угрозы жизни темное пламя не активировалось, а наносить прямой вред наследнику взрослые опасались. Сам ректор пытался что-то сделать, но дар не реагировал на угрозу другим, и тот отступил.
        Зато дисциплина и поведение второго курса вышли на первый план.
        Огневиков не зря учили терпению и сдержанности - пламенная стихия любила вырываться наружу. Заставить бояться себя. Она толкала на шалости, на проверку выдержки других.
        Было весело, страшно и жутко. Весело, правда, не всегда. Особенно когда ночью они просыпались от горящей двери в их комнату, или когда тарелка с едой начинала убегать по столу. Любимым развлечением было запустить в классе визговик - огненный шарик, который истошно визжал и столь быстро носился, отскакивая от стен, что поймать его было практически невозможно.
        И ведь не останавливало, что за сорванный урок отвечал весь класс.
        Но самым обидным было остаться в одних трусах с подпаленной формой в руке. Как же быстро они тогда научились делать вещи негорючими.
        В академии существовало строгое правило - младших можно было шпынять лишь словами. Разница в уровне владения магией между курсами была существенной, и любое заклинание в сторону младшего курса приклеивало ярлык «трус» к тому, кто его отправил.
        - Поразительно, никакой дедовщины, - делилась Юля, - разве что презрение высших к низшим, но это можно пережить.
        Аль был согласен, хоть и не понимал полностью значение слова «дедовщина».
        Зато внутри курса магические шутки никто не запрещал, наоборот, наставники негласно поощряли внеклассовую деятельность, потому как… Аль вспомнил собственную пробежку до комнаты в одних трусах и ночное бдение, пока нужная мыслеформа не отпечаталась в мозгу. Стимулирует, да. И никого не волнует, что ее должны проходить лишь на четвертом курсе. Не хочешь разгуливать в белье - учись сам.
        - Вас еще жалеют, - делился воспоминаниями Фильярг, - в наше время, когда женщин в академии не было, сжигали все, даже трусы не оставляли.
        Аль представил. Содрогнулся и согласился - действительно жалеют.
        Но был и положительный момент. Их четверка так сплотилась, отбиваясь от шутников и устраивая ответные, что их стали обходить стороной. Девиз Шиля был «прощают лишь недостойных мести», а фантазия богатой…
        «Обожженные» - называли их сокурсники, стараясь не связываться.
        Юля, услышав, долго морщила лоб, потом подобрала земной аналог: «Отмороженные». Долго смотрела на Аля, хмурясь, пробормотала: «По волчьи жить…» и от души пожелала выжить.
        - Курсант Альгар, - позвал наставник, и Аль, вздрогнув, шагнув на тропу. Спустился вниз. Сердце колотилось, волнение комком застряло в горле. Уверенность таяла с каждым шагом, и Аль стиснул ладони, напоминая, что бояться нельзя. Но в ушах звучал тонкий крик, в глазах стояло видение упавшего… Бросившиеся наставники загородили пострадавшего, и было непонятно - жив ли он вообще…
        Не бояться, - приказал себя Аль, выкидывая мысли о чужом провале из головы.
        Шаг, еще один. Шестой судорожно пытался навести порядок в хаосе собственных мыслей. Что там было о принятии чужого пламени и взятии его под контроль?
        - Поворачивайтесь спиной, дабы лицо меньше обгорело.
        Нет, не то.
        - Думаете, почему маги столь усердно тренируются бегать? Да-да. Все верно, курсант. Чтобы остаться в живых. И ничего смешного в этом нет. Мертвым, знаете ли, вообще не до смеха. Хотя я бы не советовал соревноваться в скорости с пламенем… Особенно, если вы ухитрились его разозлить.
        Снова не туда.
        - Стихия вам не враг.
        А вот это уже ближе.
        - Чтобы чужое пламя признало вас, поделитесь частью своей энергии. Отдайте, дабы получить.
        Отдайте, - повторил про себя Аль. Замер на краю плато. Здесь не было деревьев, лишь острые скалы, покрытые темно-рыжим мхом, да стихийные арки. Шестой сглотнул - мох на камнях казался окропленным кровью. Тошнота подкатила к горлу.
        Выдохнул. Бросил взгляд наверх, где десятки взглядов смотрели, не отрываясь. Наставники. Курсанты. Четвертый и Пятый. Ассаре присутствовать запретили, дабы исключить дружескую помощь. Отец не забыл его «победу» на зимних соревнованиях и передал соответствующее пожелание. На что Юля, не вежливо фыркнув, заметила, что их связь давно перешла на новый уровень и передача энергии на расстоянии не проблема.
        - Знаешь, Совенок, мне порой кажется, пожелай я - и вытащу к себе порталом, - проговорила она недавно.
        Аль тоже ощущал подобное, но строить портал без подготовки… На такое могла решиться лишь его ассара.
        Впереди нетерпеливо вспыхнул огонек. Приглашающе. И Аль шагнул под первую арку. Пламя вспыхнуло без предупреждения. Встало злой стеной. Закружилось, испытывая, заставляя отшатнуться. Опалило жаром, так что запекло лицо. Загудело сердито, и Аль ощутил себя самозванцем, который пришел, когда его не звали. Вокруг заскакали золотые искры, норовя достать, уколоть. Предупреждающе - бойся, смертный. Не устоишь - станешь пеплом.
        В гудении слышалось:
        - Слабак.
        - Смертный.
        - Что ты можешь?
        - Из тебя выйдет лишь пепел.
        - Ты слишком слаб для огня.
        Аль с трудом удержал себя на месте. Понимал, отступит - и пламя набросится. Сделает пеплом.
        Подумалось - сколько столетий так же стояли на его месте курсанты, делились своим. Мелькнуло, что это не пламя желает его убить, это страхи тех, других, кто прошел под аркой. Сразу стало спокойнее. Он столько раз выстоял в «дружеских» проверках… Подумаешь, еще одна.
        - Попробуй, - широко улыбнулся.
        - Давай, - приглашающе развел руками.
        - Но я ничем с тобой не поделюсь, - добавил интригующе. Пламя жадное. Ему захочется ощутить вкус его связи с ассарой.
        Замер выжидающе.
        Аль не увидел, почувствовал, как ослаб жар, а потом пламя изменило цвет с раздражающе алого на золотой. Он протянул руку, коснулся жидкого золота, прикрыл глаза, делясь своим: воспоминаниями, эмоциями, силой и… шагнул в огонь.
        - Он прошел первую арку силы, - кусая губы, проговорил Пятый.
        - Ни разу не сомневался, - кивнул Фильярг. Арвэл покосился, но мысль - не переживал, не был бы здесь - оставил при себе. Ясно же за кого именно боится брат. Сразу за двоих: Шестого и свою ненаглядную ассару. А вот он сам…
        Процесс над матерью, пусть семейный, закрытый, закончившийся ссылкой на уединенный остров и закрытием источника, выпил все силы. Арвэл ощущал себя постаревшим лет на двадцать и, чтобы не сойти с ума, с головой ушел в учебу. Но этот год - последний. Дальше придется выныривать из раковины и выходить в мир. Третий уже намекал, что подготовил ему работу во дворце, но Арвэл хотел чего-то подальше от суеты, сочувственных взгляд и отравляющих душу слов. Например, на границу. Гонять пиратов.
        Юля, помнится, высказалась, встретив его на галерее академии с бутылкой в руках:
        - Считаешь себя виновным? Слепым? Не остановившим вовремя? Прошлое не исправить, но можно исправить будущее. Не слышал об искуплении? Спаси чью-то жизнь, стань кому-то нужным и помоги не повторить твою ошибку. У нас верят - добрые дела искупают многое. Только не держи в себе эту боль. Закрой ее каким-нибудь делом. И обязательно навести мать. Это тоже будет частью искупления.
        Тогда он не поверил. Ушел. Убежал. Боль уже пустила корни в душе, и ему было проще жить с этим, чем делать что-то еще. Но чем больше думал, тем лучше понимал - ассара права. Его боль о матери - слабость.
        - Как думаешь, отец отпустит на границу? - спросил, вглядываясь в медленно идущую фигурку по плато.
        - Хочешь мечом принести пользу государству? - понимающе кивнул Фильярг. - А я, признаться, думал, ты больше по бумажкам как Третий.
        - Нет, бумаги меня не интересуют. Сейчас, - мотнул головой Арвэл. Сначала он хотел попроситься в посольство, попутешествовать как Второй, но потом решил, что просто путешествия его не привлекают. А вот на границе с Алтопией как раз активировались пираты.
        - Все думал, в кого ты, - хлопнул его по плечу Четвертый и провозгласил торжественно: - Добро пожаловать в клуб клинка, брат.
        Аль сидел на развилке дерева, свесив ноги, и наблюдал за странным первокурсником, забредшим в эту часть парка. В его, можно сказать, владения. Да сюда лишь старшие курсы осмеливались заходить и то, извинившись за вторжение. Шестой сузил глаза - малявка нуждался в уроке.
        Расправил плечи, спрыгнул, заставив отшатнуться пацана. Смерил взглядом. Неужели он был таким же? Мелкий. Тщедушный. Не руки - веточки. И испуганные глаза на пол лица с густыми ресницами. Тьфу, а не огневик.
        - Т-ты чего? - испуганно попятился малой и тут же взъерепенился: - Да, кто ты такой?
        Аль вскинул брови. Месяц уже прошел с начала учебы, а этот еще не знает, кто перед ним? Точно убогий. Не зря, во дворце упорно ходили разговоры, чтобы сделать вступительные экзамены для всех, а не только для девчонок. И отсеивать вот таких…
        Усмехнулся. Ассара могла собой гордиться. Девушек теперь принимали в академию с двадцати шести лет. По стране целые демонстрации тогда прокатились под лозунгами: «Замуж можно, а учиться нет?», «Детей рожать разрешено, а ставить стабилизатор нет?», «Огонь любит не только смелых, но и умных».
        Самые активные добрались до королевского дворца в Третьем тэорате и орали там, под окнами опочивальни, до хрипоты всю ночь. Каким злым был отец, Аль знал со слов Харта. Его величество порывался лично добраться до ассары и отбить у той желание лезть в политику и устраивать «бабий бунт». Но на защиту неожиданно встал ректор, произнеся короткую и эмоциональную речь, смысл которой сводился к одному: «Какая теперь разница: тридцать или двадцать шесть? Возьмем всех, дайте только денег на новые помещения».
        Корона, ворча, смирилась, но денег из вредности не дала. Птичник не растерялся. Под руководством Седьмой и с подачи Юли организовали первый благотворительный вечер в истории Асмаса - на образование дочерей огня, ибо огонь вполне может любить не только сильных, но и умных.
        Третий, аж слезы вытирал от смеха, делясь теми выражениями, которые бросали главы семейств, услышав о новом непотребстве. Раньше можно было попытаться спихнуть родное чадо замуж без всякого там стабилизатора и оправкой на учебу, а теперь? Однако дочери были у многих и потому ругательства говорили с оглядкой по сторонам.
        Общество стояло жестко: замуж без образования и без стабилизатора? «Да, вы из прошлого века, дорогая!» В моду стремительно входили высокие отношения между супругами, а для высоких отношений, как известно, требовалось всестороннее образование.
        Год назад повсеместно стали открываться школы для девочек. Ведь не у всех была возможность дать хорошее домашнее образование. Зачастую все ограничивалось умением читать, считать, вести домашнее хозяйство и знанием высочеств в лицо - вдруг повезет встретить на улице. А многие высокие семейства и вовсе придерживались ничем не обоснованного правила: чем меньше знает женщина, тем проще ей удержать пламя под контролем.
        Юля, помнится, шутила по этому поводу: меньше знаешь - слабее жжешь. И злилась, обзывая упрямцев, запрещающих своим дочерям покидать дом, трусами.
        - Совенок, они просто боятся проснуться однажды и обнаружить, что не единственные умные на свете. А еще боятся потерять контроль.
        Аль был не согласен. В нем глубоко жило убеждение, что взрослые не могут быть трусами, ибо огонь принял их, а они огонь, но по своему опыту знал - взрослые могут проявлять слабость. Особенно, если это выгодно.
        Для себя Аль давно решил - никаких слабостей. Разве что с ассарой, но ей можно знать его любым. Хватит, пятнадцать лет он был слабым. Достаточно. И потому, если экзамен, то на отлично. Если ритуал - быстрее и сильнее всех. Ведь огонь должен защитить не только его самого, но и ассару.
        Шестой курс Аль начал лучшим курсантом на потоке. Его знали. Уважали. С ним здоровались даже выпускники. А тут… какая-то мелочь путается.
        Сурово свел брови. Шире расставил ноги. Заложил пальцы за ремень. Бить мелкотню он не собирался - такого ткнешь и отлетит. Но напомнить об уважении к старшим следовало. Только открыл рот, как ощутил легкое, едва заметное щекотание в голове.
        Замер.
        Ну все! Этот придурок подписал себе смертный приговор. Применить ментальное воздействие? Без разрешения? Вдобавок на члена императорской семьи? Да, он труп!
        Поставил защиту. С удовольствием полюбовался на озадаченное выражение лица «почти трупа». Усмехнулся: а ты как думал, тупица? Даром, что такую защиту не проходят даже на шестом курсе, но Аль настойчив, а еще у него есть чудный дядя-менталист, который чихать хотел на глупые правила…
        - И давно развлекаешься, залезая другим в мозги?
        А ведь это залет, - вспомнил словечко от ассары.
        Мелочь побледнел. Отступил. В желтых глазах мелькнул страх. А в следующий миг первокурсник резко прыгнул в сторону и задал стрекоча, лишь пятки засверкали.
        Глава 20
        - Стой! - крикнул Аль в спину. Куда там… Пацан рванул еще быстрее и как раз туда, куда не следовало…
        - Остановись, придурок!
        Но тот мчался так, словно за ним гнался сам Жыргхва.
        Аль кинулся следом. Выскочил из кустов. Выругался. Беглец замер на краю обрыва, опасно балансируя на камнях, а внизу зеркалом лежали свинцовые воды Студеного озера… Не зря в эту часть парка запрещалось ходить младшим курсам. И таблички висели, но кое-кто обожает нарушать правила…
        - Не дергайся, - предупредил Аль, подходя ближе. В голове мелькнула мысль о том, что утром шел мокрый снег и камни наверняка скользкие.
        Мелкий послушно замер, расставив руки и тяжело дыша. В огромных глазах отчетливо читался страх, но, когда Алю оставалось до него полметра, не выдержал - прыгнул в сторону, левая нога поехала на камнях, Аль дернулся удержать, но пальцы ухватили пустоту, а пацан с тонким криком рухнул вниз.
        Ох, влетим нам, - обожгло уже в полете. Аль успел обхватить тщедушное тело, перевернуться и спиной войти в воду. Та приняла сурово - Шестой застонал от удара. А потом пришел холод. Ледяной. Вымораживающий. Пробирающий до сердца.
        Озеро питалось от ледника, а от него самого - академия. И за поимку кого-нибудь на берегу главный повар грозился оторвать все, что под руку попадется.
        Аль вынырнул. Рука стиснула, не отпуская, шиворот мелкого придурка. Пара мощных гребков - и ноги нащупали дно. Повезло им рухнуть недалеко от берега. Плохо, что до корпусов идти и идти. Еще везде полно народу. Точно попадутся. Оба.
        Вышел, таща за собой пацана. Усадил на берег. Придурок успел уже посинеть от холода. Губы фиолетовые. Зубы бодро отстукивали дробь. Взгляд расфокусирован.
        Шестой махнул руками, разгоняя кровь в начинающем коченеть теле, призвал огонь, с наслаждением ощущая, как тепло побежало по венам.
        - И зачем я полез тебя спасать? - спросил у себя мрачно. Вздохнул - раз полез, спасать надо до конца и потянул мокрый китель мелкого, за ним последовали рубашка, штаны. Малявка возмущенно пищал, пробовал отбиваться, но Аль потянул и трусы вниз - сушить надо все, а он не настолько крут, чтобы делать это на живом человеке.
        Стянул до низа живота и ощутил, как краска плеснулась в щеки, а потом медленно вернул белье на место. Отвернулся, ощущая, как уши тоже горят.
        Встал, собрал мокрую одежду - просто чтобы занять руки.
        - Ты девчонка, - произнес, не поворачиваясь. За спиной горестно вздохнули. Всхлипнули.
        Аль разозлился.
        - В курсе, что это академия для мальчиков? - спросил зло.
        Погоня. Падение. Он жизнью рисковал ради это дурочки!
        Повернулся. Мелочь сидела, обхватив руками острые коленки. Тощая. Синяя от холода. На мокрых волосах уже серебрился иней. В карих глазах плескался жгучий гнев.
        - В курсе, что сюда и девушек принимают?
        Она даже дрожать перестала от злости.
        - Тебе не двадцать шесть, - заметил очевидное Аль. Направил огонь, нагревая лежащие на берегу камни. Потом разложил на них пошедшую паром одежду. Потянулся снять свою - и остановился. Мелочь - мелочью, но он почти мужчина. Потерпит.
        - Тебя поймают, - попытался отжать хотя бы китель, - и отправят домой.
        - Ха! - девчонка гордо вздернула синий от холода нос. - Пусть попробуют. Я здесь месяц, никто ни о чем не догадался.
        Аль вскинул брови. Девчонка смутилась, пробормотала:
        - Ты не должен был. У меня амулет. От дедушки.
        То есть у нее еще и запрещенный амулет, изменяющий внешность. Не девчонка, а ходячий нарушитель всего, что можно нарушить. Потрясающе. Ректор будет в восторге.
        От ассары по связи докатилось беспокойство, и Аль поспешил успокоить, мол, жив, здоров, проблему в состоянии решить сам. Хотя… что там решать. Сдать и все. Малолетним дурочкам здесь не место. Им уже и школы открыли. Разрешили в академии учиться, как подрастут. Нет, все мало…
        Презрительно передернул плечами. Внутри обжигающе плескалась злость на себя, на дурацкую ситуацию, на девчонку.
        Запахло паленым, и Аль бросился переворачивать одежду, пока та не подгорела на импровизированной жаровне. Спохватился. Оценивающе посмотрел на синюшную фигурку - кожа, да кости и осторожно пустил тепло по камням, на которых сидела мелюзга.
        Девчонка посмотрела удивленно, скривила губы, точно хотела сказать колкость, но все же выдавила из себя:
        - Спасибо.
        Аль хмыкнул, ощущая, как утихает злость, а ситуация начинает казаться смешной. Взял два камня поменьше, нагрел, сунул в ботинки - пусть хоть чуть-чуть подсохнут.
        - И кто у нас дедушка? - поинтересовался, прижимаясь мокрой спиной к нагретым камням и прячась за ними от зимнего ветра.
        - Лорд Рохас Тигрельский, - донесся тихий, но полный гордости ответ.
        Аль едва сдержался от присвиста. Тигрельский? Эту фамилию даже дядя Кайлес произносил с уважением. Величайший из менталистов. Переживший смерть сына и невестки. Глупую такую смерть. Бывший наставник любил рассказывать Шестому эту историю, подчеркивая, что непутевый сын может родиться даже у великого мага.
        У лорда остались, если Аль правильно помнил, две внучки. И вот одна перед ним. В трусах. Теперь понятно, откуда у малолетки ментальный дар. С таким-то дедом.
        От нагретых камней поднимался пар, по берегу расползалось мокрое пятно растаявшего инея. А ведь Шестому в библиотеку надо, проверить кое-что перед завтрашним зачетом, с Шилем позаниматься, а то ведь завалил последнюю контрольную по магическим задачам, а он с малолеткой тут застрял.
        - Медосмотр как прошла? - спросил.
        Девчонка засопела, кинула опасливый взгляд, но все же сдала, понимая, что если он захочет - выяснит сам:
        - У меня сестра здесь учится. Старшая. На целителя.
        Аль кивнул свои мыслям - семейная порука. Дедушка амулеты делает, сестра прикрывает с медосмотрами… Третий бы точно проверил всех. На благонадежность.
        - И чем тебе школа не угодила? - поинтересовался, не скрывая сарказм.
        - А что там хорошего? - взвилась девчонка, но ойкнула, ссутуливаясь обратно. Аль презрительно хмыкнул - они там вообще слепые? На первом курсе? Она же ведет себя совершенно по-девчоночьи. Или… Опасно прищурился - не только к нему в голову залезает?
        - «Ведите себя примерно, учитесь добросовестно, будьте послушными, и вам обязательно повезет встретить достойного человека», - передразнила чей-то голос малявка, закатывая глаза, потом пояснила: - Моя бывшая наставница, а теперь директриса в этой, - пренебрежительное фырканье, - школе. Только и умеет, что твердить о замужестве. И остальные преподаватели ее слушаются. Я год там была - хватит.
        Аль покачал головой. Выходит, поганка еще и про возраст соврала. И младше она его лишь на четыре года, а по виду не скажешь. В шестнадцать он начал тянуться, плечи пошли в ширь, да и мозгов явно побольше было. Сбежать из школы, выдать себя за пацана, украсть - а как иначе - амулет у деда, еще и сестру втянуть в обман. Детский сад, как любила говорить, Юля.
        Но год в школе означал кое-что еще…
        - Дар проснулся?
        - А то! - гордости во взгляде хватило бы на целого короля. - Ни одного неконтролируемого всплеска за полгода.
        Аль вынужден был признать, что девчонка имеет право гордиться, но обман… Поджал губы, ощущая, что начинает колебаться.
        Та почувствовала. Заерзала беспокойно. Потом заговорила горячо, помогая себе жестикуляцией:
        - Только не сдавай меня, а? - И глаза такие умоляющие. - Я ведь ничего плохого не сделала. Подумаешь, учусь в академии, а не в девчачьей школе. Ассара вон и школу закончила, и академию. Еще и работает. Замуж за принца вышла. Я хочу быть такой как она: сильной, умной, - голос сделался застенчиво тише, - и красивой.
        Мелочь подняла взгляд, в глазах заблестели слезы.
        - Пожалуйста, сделай вид, что не знаешь. А если меня раскроют, клянусь огнем, - подняла руку - на тонких пальцах задорно мигнул огонек, - никому не скажу, что ты знал правду.
        Аль нахмурился. Девчонку раскроют. Рано или поздно. С позором вернут в семью. Но сдавать ее самому… Еще и это преклонение перед ассарой… Грело сердце. Но ведь глупость же. Девчонка среди пацанов.
        - Главное, чтобы этот, Шестой, не узнал и тогда все будет в порядке, - продолжала уговаривать мелюзга.
        Аль вздернул брови. А это еще что за новости?
        - При чем тут Шестой?
        - Ну как же, - очень натурально поразилась мелочь, - о нем все знают!
        И посмотрела недоверчиво, точно он лишь сегодня в академии появился.
        - И что такого о нем знают? - заинтересовался Шестой.
        Девчонка оглянулась - вокруг были все те же скалы и серые воды Стылого озера - понизила голос до заговорщицкого шепота и с заумным видом принялась объяснить:
        - Шестой - огонь его пожги - какой строгий. Умный, сильный, одним словом - лучший курсант, но при этом злой… - поджала губы, неодобрительно качая головой, - плохих учеников на дух не переносит. Лично наказывает, стоит получить неудовлетворительную оценку на экзамене.
        Удивление на лице Аль скрыть не сумел, и мелюзга поторопилась оправдаться:
        - Я его сама не видела, нам старшие ребята рассказывали. А что ты хочешь? Высочество. Чуть что не по нем - сразу сердится, а сердить его вообще нельзя - у него же темный защитник. От тебя даже пепла не останется, - и девчонка горестно вздохнула, добавляя: - Так что держись от него подальше, если не хочешь неприятностей.
        Аль отвернулся, сдерживая нервный смех. Держаться самому от себя подальше - такого ему еще не советовали. Великий и Ужасный. Прям Урфин Джюс из «Волшебника Изумрудного города» - одной из его любимых земных сказок. Если Юля узнает - стыда не оберешься… Она ему до старости припоминать будет, как держал малышей в страхе и заставлял учиться, чтобы не попасть под темное пламя…
        И кажется, он догадывается, кого стоит благодарить за подобную славу.
        Захотелось побыстрее вернуться, прижать друга к стенке, но… взгляд прикипел к посиневшей от холода фигурке. Что с ней делать? Сдать? Жалко. Оставить как есть? Тоже нельзя. Если она сейчас не стесняется мутить чужие мозги, то что будет, когда подрастет? История была щедра на страшилки с потерявшими голову от власти менталистами.
        - Спасибо за предупреждение, - Аль даже поклонился, - с Шестым постараюсь не пересекаться. Но ты тоже держись от него подальше.
        Нечего ему глаза мозолить своей, хм, проблемой. У него и без этой дурочки дел полно.
        - Это значит? - девчонка подскочила. Глаза полыхнули радостью. Аль стиснул зубы. До боли. Ох, пожалеет он о своей доброте… Но отдавать мелочь на растерзание ректору не хотелось. Да и любопытно было, сколько продержится со своим амулетом. Ведь кроме него полно вещей, которые выдают в ней девчонку. Ладно первокурсники. Заняты собой, учебой. Но наставники то куда смотрят?
        - Это значит, что ты даешь клятву не использовать ментальное внушение, - сурово проговорил Аль. Мелочь тяжело вздохнула. Щуплые плечи поникли.
        - Хорошо, обещаю, - протянула, ковыряя пальцем камень.
        - Клятву, - напомнил Аль.
        Девчонка бросила умоляющий взгляд, но Шестой был непреклонен. Выходит, прав был - поганка использует свой дар для прикрытия. Нет уж. Пусть учится быть пацаном без помощи дара, раз решилась на обман.
        Мелочь подняла руку, меж пальцев желтым шариком заблестел огонек.
        - Клянусь использовать ментальный дар только при разрешении и… - быстрый взгляд из-под густых ресниц, - для спасения своей жизни.
        Огонь вспыхнул и погас, принимая клятву. Теперь, если нарушит, собственный дар выйдет из повиновения.
        Аль собрал подсохшие вещи с камней - влажные, но хоть не текло. Кинул девчонке и приказал:
        - Одевайся.
        Мелочь радостно пискнула, ухватилась за форму с видом, словно ее засыпали самыми дорогими подарками на свете.
        - Попадешься - не вспоминай обо мне, - напомнил и потребовал: - Не вздумай обращаться за помощью. Поняла?
        Девчонка закивала с такой силой, что Аль испугался, что у нее оторвется голова.
        - А теперь бегом до своего корпуса.
        Мелочь сорвалась с места, лишь пятки засверкали, но отбежав на десяток метров остановилась и, приложив ладони ко рту, крикнула:
        - Спасибо! Пламя с тобой!
        - Со мной, со мной, - криво усмехнулся Аль. Вот же… Неуемная. И зашагал к себе.
        Около корпуса, где они жили, навстречу попался встревоженный Шиль. Ощупал напряженным взглядом, вскинул брови.
        - Ты мокрый? - спросил удивленно.
        - Проверял, сколько выдержу в холодной воде, - пожал плечами Аль. Не рассказывать же про собственную глупость и одну мелюзгу в трусах, тем более что обещал сохранить все в тайне.
        - Один? Без подстраховки?
        В возмущенном взгляде друга явственно читалось обвинение в глупости, но сил спорить у Аля не осталось. Ныла ушибленная спина, и не терпелось избавиться от мокрой одежды.
        Оказавшись в теплом помещении, он понял, насколько замерз. Прикусив губу, дабы зубы не стучали, быстро переоделся. Шиль все это время стоял рядом, смотря с неодобрением.
        - Доведешь ты себя. Итак, лучший во всем. Может, хватит испытывать огонь и всем доказывать свою силу?
        - Кстати, о лучшем, - вспомнил Аль, застегивая китель.
        Посмотрел в зеркало, одернул полы, привычно оценил ширину плеч и со вздохом вынужден был признать - до Четвертого ему еще далеко.
        - Откуда слухи обо мне?
        - Какие? - напрягся друг.
        - О великом и ужасном Шестом, который лично наказывает всех не выучивших урок. А я недоумеваю, почему первокурсники от меня шарахаются, словно я ректор. А вот оно что, оказывается. Кто-то использует мое имя как страшилку. И кто же? - посмотрел прямо в глаза Шиля. - Наверное, ректор. Больше не кому.
        - Прости, - опустил взгляд друг, - я думал, проще будет, если к тебе перестанут цепляться. Во дворце и так не сладко пришлось. Я лишь хотел, чтобы здесь ты жил спокойно.
        Аль отвернулся. Подошел к окну. Внутри кипела досада. Его опекали словно маленького и это было обидно. Пусть Шиль и хотел - как лучше, но Аль и сам мог о себе позаботиться.
        - Откуда понял про дворец?
        Шиль тоже встал рядом. За окном лиловым наливались сумерки, надо было идти в библиотеку, но желание учиться пропало. Сначала девчонка, теперь вот «помощь» друга, от которой обидой жгло сердце.
        - Поначалу тебе здесь снились кошмары. Ты кричал по ночам. Да и от хорошей жизни ассару искать не начинают. Ну и старший брат у меня, если помнишь, из безмолвных, во дворце служит. Ты не думай, - принялся оправдываться Шиль, - он ничего такого не рассказывал, только попросил быть с тобой помягче, когда узнал, что мы в одной комнате живем. Вот…
        И Шиль вздохнул.
        - Я такой слабый? - повернулся Аль, поймал взгляд побледневшего Шиля. - Столь никчемен, труслив, что нуждаюсь в защите?
        Руки сжались в кулаки. В голосе зазвенела ярость. В лицо плеснулся гнев. Он столько сил положил на то, чтобы не быть слабаком… Чтобы быть в состоянии защитить тех, кто дорог…
        - Нет, что ты, - испуганно попятился Шиль, - я никого не знаю смелее тебя. Прости. Я не хотел. Думал, как лучше.
        Аль прикрыл глаза, задышал чаще, успокаиваясь. Огонь внутри отозвался недовольством. Ему хотелось сжечь тут все.
        - Ладно, - выдавил Аль, беря дар под контроль, - сам все сделал, сам и исправляй. Чтобы больше я этих глупостей не слышал.
        Шиль закивал. Обрадованно улыбнулся. И Аль шутливо толкнул его в плечо:
        - Ох, и дурак же ты…
        Уже вечером, стоя под душем, Аль поймал себя на мыслях о девчонке. Как она там? Влетело ли ей за мокрую одежду, и какую ложь она придумала в оправдание? Как ей вообще живется?
        Туалеты в академии были закрывающимися, а вот душевые разделяли тонкие полупрозрачные перегородки без дверей.
        «А ведь она моется в окружении парней», - мелькнула ядовитая мысль.
        Извращенка, - тряхнул Аль головой. Ладно, мелкая пока, а подрастет? Нет, точно извращенка. И постарался выкинуть поганку из мыслей.
        Дни посыпались как мокрый снег за окном, а скоро на улице запахло весной. Солнышко все чаще стало заглядывать в окна. В парке уже весело гомонили птицы, среди камней проклевывалась первая зелень.
        Они нарочито медленно шли по дорожке, наслаждаясь первыми теплыми деньками. Аль прокручивал в голове удар мечом, который показал наставник, стараясь закрепить в памяти картинку. Шиль растирал плечо, потянутое в спарринге. Лунь на пальцах показывал Франтеху, где тот ошибся и почему проиграл свой бой.
        - Отдай сейчас же! Это не твое!
        Аль споткнулся. Замер. Этот голос… Тонкий и злой, как у жужалы*. В памяти сразу всплыла фигурка в мокрых трусах. Синяя кожа. Иней на неровно подстриженных волосах.
        Ну какое ему дело? Никакого. Надо идти. Мимо. Он и сделал шаг, но тут раздался звук удара, вскрик:
        - Трое на одного? - переросший в явную потасовку.
        - Я сейчас, - бросил друзьям, вламываясь в кусты.
        Выскочил на поляну, вокруг которой густым забором рос колючий кустарник. Оценил диспозицию. Мелюзга, верхом на каком-то пацане, изображает голодного личра. Пацан, выше ее на голову и шире в плечах, крутится, силясь скинуть ездока, но та держится как приклеенная.
        И кто бы сомневался, с мрачным удовлетворением подумал Аль, складывая руки на груди, что эта бедовость останется в стороне? Будет тихой и незаметной. Или что у нее хватит ума, не привлекать к себе внимания… Жыргхвова задница, а не девчонка.
        И лицо с их встречи сделалось еще тоньше - одни глаза остались. Не кормят ее что ли?
        Аль ощутил иррациональное желание пойти, впихнуть в поганку пару тарелок каши, чтобы не светила костями сквозь кожу.
        Перевел взгляд на остальных.
        Низкорослый малыш-первокурсник с заплаканными глазами подпрыгивал, безуспешно пытаясь отобрать альбом, который держал в поднятой руке противник. Третий пацан, растопырив пальцы, бегал за всадником с наездницей, явно желая помочь товарищу, но не успевал за верткой парой.
        Второй курс и первый. Самые ярые враги. Второкурсники, считающие себя крутыми, потому как выжили и обрели пламя, и первокурсники, доказывающие всем и вся, что достойны пламени. Вот и сталкиваются… лбами. На подобные разборки - кулаками без магии, даже наставники закрывают глаза. Ну а что трое на одного… Так, когда на плато останешься один на один с пламенем, не столь страшно будет.
        Зря мелочь сбежала из своей школы. Там точно никому носы не разбивают.
        - Какого пламени вы тут так орете? - спросил тихо. И вот тихо же спросил, но тишина рухнула на поляну, затыкая рты и связывая ноги. Даже «оседланный» застыл, повернул к нему лицо, побледнел - узнал.
        Рядом затрещали кусты. Малышня напряглась еще больше. Дружно отступила перед появившимся на поляне шестикурсниками.
        Шиль вопросительно хмыкнул, но уточнять, почему вдруг командиру понадобилось встревать в разборки песочницы, не стал.
        - Прости, если помешали, - второкурсник с альбомом в руке оказался самым сообразительным. Поклонился. Вежливый.
        Мелюзга же, растеряв боевой настрой, сползла со спины жертвы, ухватила толстяка за рукав, утаскивая себе за спину. Аль только брови вздернул - самой нужна защита, а кого-то опекает… Сумасшедшая.
        - Они рисунки украли, - не моргнув глазом, сдала второкурсников.
        - А что он нас рисует такими? - злобно вскинулся один из парней. Аль протянул руку. В ладонь лег небольшой толстый альбом с дорогой бумагой в кожаном переплете.
        Высочество пролистнул несколько страниц. Н-да… у малыша явно талант, но некоторым обидчикам не стоило пририсовывать столь длинные уши или глаза вальшгаса. Иначе бить будут часто.
        А вот мелюзга вышла такой, какая есть: диким зверенышем с требовательным прищуром глаз и напряженно поджатыми губами. Пальцы обвели контур лица. Захотелось забрать рисунок себе, но Аль захлопнул альбом.
        Обвел тяжело дышащих, вспотевших, взъерошенных малышей спокойным взглядом. Ему не впервой решать споры.
        - Перед огнем все равны, - повторил известную истину, - а равность требует уважение, но разве это уважение насмехаться над товарищами у них за спиной? Считаешь его похожим на вальшгаса? Подойди, скажи это в лицо, а не прячь насмешку на страницах. Нарисовал его личром? Отдай рисунок и будь готов принять ответ. Это касается всех! Понятно? - повысил голос. Малышня дружно кивнула. Его слушали. Мелочь вон даже рот открыла, внимая. И смотрела так… Аль внезапно смутился, а потом разозлился - вот только обожателей в мокрых трусах ему не хватает.
        Отвлекся на виновника ссоры.
        Горе художник, с первых его слов опустивший голову, не отрывал взгляд от своих ботинок. Алю стало его жаль, но жизнь… не пожалеет.
        - Выбрал уже специализацию? - спросил у первокурсника.
        Тот вытер нос, вздохнул тяжело, по-взрослому и пробасил:
        - На боевой пойду.
        Аль понятливо кивнул. Боевой - цель наследников всех благородных семей. Не важно - есть талант или нет. Главное, чтобы сын продолжил традицию предков, и никому нет дела до того, что страна давно не воюет и столько боевых магов ей уже не требуется.
        - Знаешь мастера Листрага? Старшего библиотекаря?
        Первокурсник кивнул, потом замотал головой.
        - Найдешь. Покажешь свои художества. Если понравишься, возьмет к себе. Слышал об Огненной кисти?
        Первокурсник уверенно закивал.
        - Это он, - просветил его Аль, - только не проболтайся, что знаешь.
        Горе-художник просиял. Прижал альбом к груди. Начал было горячо благодарить, но Аль прервал.
        - Еще не за что.
        Мастер давно уже отошел от дел, за библиотекой присматривали его помощники, а сам он проводил время в уединенном отдыхе, но пару дней в неделю вел класс из отобранных им учеников. Если малому повезет туда попасть… Тогда на боевой его ректор точно не отправит, пусть даже папаша академию по камушкам разберет.
        Высочество обвел остальных вопросительным взглядом, поинтересовался:
        - У вас много свободного времени?
        Пацаны понятливо испарились. Аль задерживаться тоже не стал - после напряженной тренировки тело просило горячего, расслабляющего душа.
        Отойти далеко не успел. За спиной раздался топот. Пришлось поворачиваться.
        - Спасибо!
        Желтые глаза смотрели с благоговением, точно он был спустившимся с небес Девятиликим.
        - Ты такой! - восхищенный выдох, прижатые руки к груди.
        Ссадина на щеке, - мельком отметил Аль. Синяки на тонких запястьях. Запекшаяся кровь на губе.
        - Исчезни, - рыкнул, отворачиваясь и борясь с желанием схватить мелюзгу за шиворот и отправить домой.
        За спиной обиженно засопели. Аль ускорил шаг.
        - У тебя появились обожатели? - догнал его Шиль. - Прям как у Четвертого. Брат, помню, рассказывал - за его высочеством толпами народ ходил, прося показать тот или иной прием.
        - Это что, - хохотнул Лунь, - за нашим вся академия таскаться будет. Вот увидите.
        Особенно некоторые. Которые любят отмораживать зад на мокрых камнях и влипать в неприятности. Вздрогнул. Встряхнулся. Нет уж. В огне Аль видел такое почитание.
        *Жужала - аналог нашей осы
        Глава 21
        - Они с ума сошли! - выдохнула Юля, плюхаясь в шикарном платье прямо на траву - похоже его ассара примчалась к ним с приема.
        Аль укоризненно вздохнул, поднялся было, но Шиль успел первым. Скинул китель, бросил рядом с ассарой, посмотрел умоляюще. Та глянула неодобрительно, мол, обошлась бы и так, но жест оценила - пересела.
        Шестой не раз замечал, как его друзья смотрят на ассару: пока еще с детским обожанием, но порой, в таких вот жестах, проглядывало и взрослое чувство.
        Они никогда особо не говорили об ассаре, но можно ли что-то скрыть, живя в одной комнате? А потому он догадывался, кому посвящал стихи Лунь, о ком вздыхал по ночам Франтех и кого неумело рисовал Шиль на страницах учебных тетрадей.
        - Это не школы, а… - Юля запнулась, подбирая слово, - курсы будущих жен!
        Раздраженно фыркнула.
        - Убила бы, чес слово.
        Похоже, инспекция по школам прошла хуже, чем ожидалось, иначе ассара не сидела бы сейчас злая, как голодный личр.
        - Разве это плохо? - простодушно заметил Франтех. Аль закатил глаза - сейчас начнется. Юлю еще во дворце достали вопросами: «А чем плохо то, что девочек готовят замуж?» Причем спрашивали и те, кто в свое время получил чисто женское «образование».
        - Ничего плохого в замужестве нет, - Юля легла, уставившись с мрачным видом в серое небо. Весна в этом году хмурилась не реже, чем зима, и все успели соскучиться по теплу. Да и дожди… надоели. Как и холодные ночи. Покрытая изморозью трава по утрам. Промозглые с ледяным ветром вечера.
        - Если готовят не только к нему. Иначе, в чем смысл образования? Радовать мужа умными сказками на ночь? Мы должны дать девушкам выбор, а не ставить рамки: замуж и все. Вот представь, если бы из вас готовили лишь магов-оформителей. Умеешь рисовать или нет - не важно. Не можешь - научим, не хочешь - заставим. Вам бы это понравилось?
        Пацаны переглянулись с кислыми лицами. Рисовать из них хорошо не умел никто. Разве что Шиль, да и то несерьезно.
        - Но дети? - возразил Лунь.
        - А что дети? - пожала плечами Юля. - Поверь, те, кто захочет, заведут их все равно, а если навязывать… Вряд ли от этого будет кто-то счастлив: и дети, и женщина. В нормальных условиях с хорошим мужем и поддержкой общества женщина не станет отказываться от ребенка и не важно, какая у нее работа и образование. Любить надо по велению сердца, а не потому, что так требует общество.
        - Ладно, - усмехнулась, обводя заскучавшие мальчишеские лица, насмешливым взглядом, - рано вам еще о таком думать.
        Тут Аль был не согласен. Еще шесть лет - и он сможет жениться, а еще через четыре станет полноценным гражданином, пройдет посвящение и примет титул Столпа - опоры и надежды Асмаса.
        И вовсе не рано, потому как одна такая… несогласная бродит где-то рядом. Аль хотел было рассказать о ней ассаре. Спросить совета, но мелкая вроде и сама справлялась. По крайней мере слухов об обманщице по академии не ползло.
        Аль собирался поспрашивать об успехах мелочи, но, к своей досаде, понял, что не знает имени. Да и странно было бы, начни шестикурсник интересоваться кем-то с первого курса, если только это не близкий родственник. А потому Аль всего лишь изменил маршрут похода в столовую, закладывая круг на территорию малышни.
        Шел, высматривая серую, неровно стриженную макушку. Шагал, ища среди толпы худосочную мелкую фигурку, но ловил лишь испуганные взгляды.
        Удружил Шиль… Но сам он ничего сделать уже не мог.
        - Прости, - разводил руками друг, - я никому больше ни слова и нашим запретил, но оно само, понимаешь.
        Аль понимал. Пущенный когда-то слух жил теперь своей жизнью.
        - Запомни, младший, - Третий, рассказывая, всегда закладывал руки за спину, взгляд устремлял за собеседника и стоял, покачиваясь с пятки на носок, - слово такое же оружие. И нанести им раны можно посерьезнее, чем лезвием. Меч что? Раз и убил, а от брошенного слова можно всю жизнь мучиться. Так что следи за своим языком, если не хочешь, чтобы я его укоротил. А подрастешь, придется следить и за языками ближнего круга. Люди всегда считают того, кто рядом, частью тебя. Так что будь осторожен в выборе друзей.
        Аль тогда не понял всего, но в памяти сохранил. И теперь, ловя на себе настороженные взгляды мелкоты, замечая стремительно исчезающие фигурки лентяев и неучей, он понимал, о чем говорил брат.
        - Курсант Альгар? - к нему направился один из наставников первого курса. - Смотрю, вы к нам зачастили.
        Аль выругался про себя. Отследили. Когда был младше, то всерьез верил, что у наставников есть особое заклинание, позволяющее видеть то, что происходит у них за спиной.
        - Захотелось вспомнить, каким я был… шесть лет назад, - попытался выкрутиться Аль. Ему не поверили.
        - Гм, - наставник посмотрел испытующе.
        - Кхм, - во взгляд все больше проявлялось неодобрение.
        - Вы отличный курсант.
        Аль ощутил в похвале угрозу.
        - Но каждый должен заниматься своим делом. Вы учиться, мы воспитывать.
        Краска бросилась ему в лицо, когда он понял, на что намекает наставник. Тот решил, что Аль сюда ходит, высматривая жертву для публичной порки. Вот жыргхва! Шиль зараза.
        - Понял. Простите. Виноват. Исправлюсь, - принял позу почтения Аль.
        В академии правило: «Не важно - виноват ты или нет, если поймали - извинись, меньше накажут» работало всегда. Вот и сейчас наставник смерил его внимательным взглядом, удовлетворенно кивнул и отпустил.
        Аль удалился, спиной ощущая, как его провожают взгляды.
        Чтобы он еще раз сунулся на территорию малышни? Никогда. Пусть мелюзга сама разбирается со своими проблемами.
        - Аль, пожалуйста, - Франтех смотрел умоляюще, в глазах блестели слезы. Врут те, кто говорят, что дети огня не плачут. Плачут. Рядом с теми, кому можно доверять.
        Альгар поморщился. Отвел взгляд. Друга было жаль. Но и помочь означало нарушить с десяток правил. Если попадутся… Братья снимут стружку. По очереди.
        А виной всему была подготовка к созданию духа огня, которую шестой курс начал недавно. Задание было непростым - пять суток поддерживать огонь рядом с собой.
        Им выдали огнеупорные стеклянные колбы, помещенные для удобства в металлическую оплетку. Но курсанты не были бы курсантами, если бы не придумали очередную традицию из этого задания.
        - Ты должен помочь вернуть Майна, - простонал Фран, всхлипнул, вытер рукавом нос и пожаловался: - Как подумаю, что он сейчас в чужих руках - сердце щемит.
        Рядом дружно завздыхали Шиль с Луньярдом, потянулись проверить своих подопечных.
        Прошедшие через многие руки колбы превратились в маленьких людей. Из оплетки были сделаны ручки, ножки, сверху приделаны головы, нарисованы лица. Аль видел колбы, одетые в костюм курсанта. Колбы в плащах. В смешных, криво сшитых одежках. На некоторых были указаны имена, свято соблюдающиеся новыми владельцами.
        Шестому досталась безымянная колба. Он долго вертел ее в руках. Присматривался.
        Для облегчения задания курсанты не должны были расставаться с выданным им учебным пособием. Спать, есть и мыться вместе. При зрительном контакте легче было поддерживать пламя.
        Попыток давалось пять. После пятой задание считалось проваленным.
        В первую ночь не спал никто, и все равно, хоть по разу, но огонь потеряли. Утром уже никто не смел выпускать колбу из рук.
        Юля, увидев их курс на пробежке, тихо смеялась, обозвав взводом молодых папаш. Потом принесла пеленки, соорудив из них удобные переноски, которые не мешали двигаться и можно было не бояться, что уронишь и разобьешь.
        И скоро весь курс щеголял с переносками на груди, из которых торчали ручки и ножки подопечных, а внутри колб горело магическое пламя.
        - Ты точно уверен, что он подменил его? - в десятый раз спросил Аль у Франтеха. Не то, чтобы он не верил другу, просто ситуация была… неприятная, как чистка загона у вальшгаса.
        - Конечно, - с уверенностью подтвердил друг и спросил: - Думаешь, я не узнаю своего Майна? Пусть он одежды поменял, но взгляд совсем другой. Глаза, видишь, какие?
        Аль вгляделся. Глаза были разными, кривыми, один красный, второй желтый. На самой колбе красовалось пять белых полос - проваленное задание, а Фран, хоть и дошел до четырех отметин, но заверял, что все еще чувствует свое пламя.
        - Погаси, - потребовал Аль. Доказать подмену будет сложно. Так что лучше погасить.
        - Ты что? - возмутился Франтех. Покраснел. Запыхтел недовольно. - Убить Майна? Ни за что!
        Аль недовольно поморщился. Промолчал. А что тут еще сказать? Тесный контакт и постоянное внимание к огню, делали некоторых слишком чувствительными. И колбы воспринимались чем-то живым… Так что вопли:
        - Жыргхва, я снова его убил! - в эти дни регулярно неслись по коридорам жилого корпуса. Подопечных сажали с собой за стол. С ними разговаривали. Обсуждали, как мамаши своих детей.
        Но никто в академии не смеялся над шестым курсом. Малыши провожали завистливыми взглядами. Уважительно уточняли возраст. Имя. И сколько еще жизней осталось.
        Аль поправил переноску, проверил, как там Дровосек.
        На того самого Дровосека из сказки его подопечный походил мало, но в груди алым огоньком горело сердце. И Алю казалось, что оно похоже на подаренное Страшилой.
        - Предлагаю собраться через час на нашем месте. Там и обсудим.
        Шиль, как всегда, был по-деловому краток. Слово осталось за командиром.
        - Собираемся, - со тяжелым сердцем подтвердил Аль.
        Это место они облюбовали давно. Кучка камней на пологом склоне. Не подберешься незамеченным. И можно принести с собой пару чурбаков, чтобы не сидеть на камнях. Хотя детям огня холодные камни не помеха.
        - В комнату не проберемся. Он будет наготове.
        Гарвар. Их жертва, предатель и трус. Столь испугался проваленного задания, что решился на подлог. Выбрал слабого, но забыл, кто рядом. Аль сжал кулаки. Предателей и трусов он не любил. Но наказывать прямо сейчас не собирался. Лишь восстановить справедливость.
        - Нужно людное место.
        - Сейчас он настороже. Не пойдет никуда.
        - Столовая?
        - Как будем отвлекать? На наши рожи он сразу покажет спину. Не успеем подобраться.
        Все задумались.
        - Я могу отвлечь.
        Тонкий голос ударил по ушам, точно мешок с камнями. Аль разом вспотел. Внутри предупреждающе тренькнул звоночек неприятностей. Шестому и оглядываться было не нужно. Этот голос он узнал.
        - Почему не проверил периметр? - спросил со злостью у Шиля, хотя винить прежде всего стоило себя.
        - Прости, - не стал оправдываться друг.
        - Ты! - Аль поднялся, шагнул за камень, встретился взглядом с такими знакомыми желтыми глазами, прищурился и спросил сурово: - Следил за нами?
        Мелюзга тоже встала. Вот любой первокурсник в этот момент уже драпал бы, а эта… Приняла независимый вид, уперла руки в боки и бросила:
        - Очень надо. Сами на мое место пришли. Я просто не стал вас выгонять.
        Шиль присвистнул:
        - Огонь меня поглоти, вот это наглость.
        - Погоди, это ты дрался за альбом, - узнал курсанта ничего не забывающий Лунь.
        Мелюзга горделиво вздернула подбородок. Величественно кивнула. У Аля аж ладони зачесались - треснуть по наглой гордости, но он сдержался. Во-первых, девчонка, а во-вторых… тоже она.
        - Так что там с помощью? - с надеждой уточнил Франтех.
        - Забудь, - бросил Аль. Еще не хватало. Втягивать ходячую неприятность? Да она им все еще на подходе испортит.
        Мелочь прищурилась, глянула на Аля злобно - точно он ее ударил, покраснела и зачастила, боясь, что перебьют:
        - Ничего сложного. Зайду в столовую и изображу выброс. Первый курс. Никто не удивится. А в суматохе вы все сделаете.
        - Точно сможешь? - спросил Шиль, посмотрел оценивающе.
        - Не сомневайся, - пожала худенькими плечами мелочь, - выброс будет таким, как надо.
        - Нет! - отрезал Аль. - Никаких выбросов. Мы справимся без тебя.
        В столовой, как всегда, было шумно. Гремели посудой, разговаривали, смеялись. Пахло кашей, вареным мясом и булочками. Вторая ступень обедала с четвертой. Первая с третьей. Для пятой - выпускной - расписания не было. Когда успел - тогда и поел. И выпускникам уважительно уступали очередь. Всегда.
        Аль переглянулся с Шилем. Они были наготове. Остался выход мелюзги. Звали ее, оказывается, курсант Лангард. Чье имя присвоила себе мелкая, Аль уточнять не стал - душила злость. Злился он в первую очередь на самого себя, потому что не смог придумать лучшего плана, чем тот, который предложила девчонка.
        Бросил очередной встревоженный взгляд на центральный проход, и сердце пропустило удар - на пороге стояла, чуть покачиваясь, маленькая фигурка. Шестой сжал кулаки, заставляя себя остаться на месте. Все должно идти по плану.
        В суете столовой никто еще ничего не заметил. Спокойно обедали наставники. То один, то другой стол взрывался хохотом. На курсе всегда находилась пара весельчаков, готовых заставить товарищей утирать слезы от смеха. Преподаватели не вмешивались, понимая, что парням надо расслабиться. Через полчаса им обратно за парты или на полигон.
        - Эй?
        Девчонку заметили. Удивились.
        - Что тут делаешь? Проголодался что ли?
        - Бледный он какой-то. С тобой все хорошо?
        Хорошо не было. Мелюзга мастерски изображала предобморочное состояние. Пошатываясь, точно ослепнув, добралась до стола с целью. Шиль сидел за один стол от Гарвара, как и было обговорено заранее.
        Гарвар Шестого заметил еще на подходе, занервничал и явно приготовился слинять, если к нему попробуют подойти, но Аль сел ужинать за стол от него, и Гарвар успокоился. Он не знал, что к нему должен подойти бледный, полудохлый первокурсник, чтобы тут же рухнуть на пол.
        По столовой прокатилась волна жара, пока еще слабого - предвестника чего-то большего.
        - Выброс! - набатом прозвучал тревожный голос. Самые нервные повскакивали с мест. К столу Гарвара уже спешили наставники с преподавателями. Но они явно не успевали.
        Воздух за считанные мгновения нагрелся до раскаленного состояния. Запахло паленым. Кто-то, сдавленно ругаясь, тушил обуглившееся листы бумаги. Воздух искривили спешно создаваемые щиты.
        И вот на этом все должно было закончиться. Аль уже был рядом. Гарвар стоял к нему спиной, открыв рот - его затянуло происшествие. Майн висел в переноске на спинке стула - протянуть руку и поменять.
        Сбоку раздался предупреждающий крик. Аль ощутил удушливый приступ страха - не за себя, за мелочь. В голове мелькнуло, что все идет не так. И тут мир дрогнул, поплыл, а воздух разлетелся на тысячи искр под вопли курсантов. Полыхнуло, сжигая тени. Ослепляя. И мир замер. Застыл, оплывая огненными слезами. Это было бы даже красиво - будто в зале разом зажгли сотни гигантских фитилей, и они змеями с потолка спускались вниз, если бы не шипело от соприкосновения с огнем дерево, занимались шторы, и воздух наполнялся дымом.
        - Щиты! - напомнил нервно кто-то из преподавателей.
        - Остальные под стол!!!
        Гарвар послушно нырнул - не стал рисковать и проверять крепость своего щита. Аль позлорадствовал бы, но сердце грызла тревога, голова сама поворачивалась в сторону, где толпились преподаватели с наставниками. Курсантов оттеснили. Аля тоже попросили, и он, быстро подменив, колбу, передал ее Луню, тот Шилю, который и вынес ее из столовой. Следом, кашляя, вываливались курсанты, костеря первый курс.
        Вечером ноги принесли Аля к целительской. Около крыльца, нервно теребя пуговицы на зеленом халате, прохаживалась незнакомая девушка.
        - Вы куда так поздно? - встала на пути. Покрасневшие глаза показались Шестому знакомыми.
        - Курсант Лангард здесь? - спросил тихо.
        Девушка подобралась. Ощетинилась неприязнью. Взглянула враждебно.
        - К нему нельзя.
        Мазнула подбородком - на выход.
        Но Аль остался на месте.
        - Как он?
        Целительница поджала губы, явно сдерживаясь. Подалась, вперив в Аля пронзительный взгляд. Выпалила:
        - Его не должно было быть в столовой. Это ведь ты? Втянул его во что-то? Спровоцировал выброс?
        Аль не ответил. Но чувство вины во взгляде промелькнуло.
        Девушка прикрыла глаза. Выдохнула и попросила тихим, безжизненным голосом:
        - Уходи.
        Аль ушел, но недалеко. Бродил вокруг корпуса, уговаривая себя, что с мелкой все в порядке. Но сердце не успокаивалось. Обвиняло. Ругало. Требовало чего-то, само не понимая чего. И Аль сдался.
        Подтянулся, толкнул створку приоткрытого окна, перевалился через подоконник и, крадучись, пошел по темному коридору. Знакомо пахло лекарственными травами, которыми пичкали больных между сеансами целительской магии. Успокаивающе зеленым светились стены.
        От рванувшего к нему световика Аль поспешно отмахнулся. Ускорил шаг, чтобы тот не увязался следом. Проверил одну палату, прислушался к доносившемуся храпу из второй, подумал, что мелкая вряд ли храпит басом. В третьей травили анекдоты старшекурсники, и оттуда несся громкий гогот луженых глоток. В четвертой кто-то стонал. Аль замер, но голос был взрослым, мужским. А вот пятая встретила тишиной.
        Он прокрался к единственной занятой здесь кровати. Пододвинул стул. Сел. Обхватил тонкое запястье, вглядываясь в бледное, с синевой лицо. За эти несколько часов мелкая ухитрилась похудеть - хотя куда уж больше. Скулы заострились. Щеки впали. Губы были сухими, обветренными, и Аль намочил полотенце в стоящей на тумбочке миске с водой. Обтер лицо - девчонка задышала ровнее, глубже.
        Самым верным было отправить мелочь домой. Пару дней позора, зато жива и здорова. Но Аль знал, какого это - быть отвергнутым миром. Когда все вокруг уверены в твоей слабости и, желая исключительно добра, ломают жизнь. И память об этом не давала решиться на предательство.
        Дверь распахнулась.
        - Ты? - злым шепотом изумилась целительница. - Быстро вон, пока дежурного не позвала. Как только наглости хватило заявиться…
        Спорить со взрослыми Аль не любил, потому как те очень быстро вспоминали про возраст и то, что с детьми спорить не о чем. А ведь у него с этой «взрослой» разница лет семь максимум. Но в глазах девушки читалось: «Я права, потому что старше».
        - Нет, я останусь, - произнес с твердой уверенностью. Юля в такие моменты говорила, что у Аля просыпается фамильный тон, и у нее от него мурашки по коже.
        Девушка опешила. Нахмурилась, посмотрела внимательней, заметила пальцы, сжимающие тонкое запястье. Брови взлетели вверх, возмущение погасло, сменившись усталой обреченностью.
        - Не могу так больше, - пожаловалась.
        Ссутулив плечи, засунув руки в карманы халата, дошла до кровати. Постояла над девчонкой, сейчас Аль был уверен - перед ним старшая сестра. Покусала губы, покачала головой и заявила со жгучей злостью:
        - Домой отправлю. Сколько можно нервы трепать? То мокрой заявляется - лечи потом ее от кашля, то в драки лезет. Теперь вот выброс спровоцировала. Ненормальная.
        - Ой! - прикрыла ладонью рот. Взглянула с ужасом.
        - Я знаю, - поспешил успокоить Аль. Пожал плечами, пояснил, не вдаваясь в смущающие подробности: - Сам догадался.
        Из девушки точно воздух выпустили. Она не села - упала в ноги больной. Обхватила голову руками. Спрятала лицо в ладонях. Голос зазвучал глухо.
        - Майра с детства такая… Огненная. Никого не слушает. Даже дед ей не указ. А тут придумала, что в школе ей не место, замуж она никогда не пойдет. Наслушалась слухов об ассаре… А у нас родственник дальний. На год ее младше. Должен был в академию поступать, но мать оставила дома - слаб здоровьем, дар совсем спит. А эта… Украла приглашение и отправилась вместо него. Я узнала обо всем уже здесь, когда она заявилась на медосмотр.
        Сестра, похоже, устала держать все в себе и теперь рада была выговориться.
        - Я давно бы ее домой отправила, но дед позора не переживет… У него сердце слабое. После смерти наших родителей никак прийти в себя не может. А тут такое… Всем соседям на смех.
        - Не надо отправлять, - неожиданно для самого себя заявил Аль.
        Девушка подняла лицо. Посмотрела удивленно красными от слез глазами. Моргнула, стряхивая капли с ресниц.
        Аль подался вперед так, чтобы свет из окна подсветил.
        - Узнаете меня?
        Целительница заморгала чаще. Нахмурилась. Потом ее лицо озарилось осознанием.
        - В-ваше высочество? Шестой?
        - Да, - кивнул Аль, стараясь не думать о том, что скажет Третий на столь вольное использование королевского статуса. До появления ассары он вообще старался пореже вспоминать о своем положении, а шестой номер практически ненавидел, но Юля помогла примириться со многим, в том числе и с цифрой шесть. И теперь вот он собирался использовать статус в личных целях.
        - Не торопитесь с отправкой сестры домой. Я обещаю присмотреть за ней.
        - Но как же, - попыталась возразить целительница.
        - И постараюсь не допустить ничего серьезного. Ну а если не справлюсь - тогда сам домой привезу.
        Целительница задумалась. Меж бровей залегла морщинка. Тонкие пальцы нервно теребили край халата.
        - Не знаю, - протянула, кидая на него пристальные взгляды и пытаясь разгадать, что у Шестого на уме.
        - Вы все равно не решитесь отправить ее обратно, - заметил он.
        Целительница вздохнула, кивнула нетвердо и тут же сурово произнесла:
        - До первой серьезной травмы.
        Аль согласно склонил голову, недоумевая - какого огня его понесло? Зачем взвалил на себя эту головную боль? Но слово сказано. Огонь зажжен. Осталось только следовать данному обещанию. И не придушить мелкую в процессе.
        - У меня просьба: не говорите сестре о нашем договоре. И о том, что я приходил, тоже не говорите.
        Целительница взглянула удивленно, но обещание дала.
        Аль покинул палату. На сердце было неспокойно.
        Глава 22
        Харт появился на следующий день. Как всегда, неожиданно. И как всегда, когда Аль был один - точно ловил заранее удачный момент. Впрочем, это же Третий…
        - У тебя все хорошо, Шестой? - осведомился, ощупывая цепким взглядом.
        Аль вспомнил ощущение тонкого запястья в плену своих пальцев, слабое биение пульса под кожей, стук собственного сердца в ушах и новые чувства, теснившиеся в груди, которые он так и не смог понять. Юля как-то говорила, что мы в ответе за тех, кого приручили. Подумав, Аль решил, что это и есть… тот самый «ответ». Но странно - это ведь мелюзга перед ним в долгу за спасение жизни, а отвечает почему-то он…
        - Все отлично. Как может быть иначе? - соврал легко.
        - Отлично, отлично, - промурлыкал неожиданно Третий, щурясь довольной улыбкой.
        Аль замер. Такую улыбку он видел у брата лишь однажды - в день его свадьбы. Два года назад неприступная Софрана дала, наконец, согласие на брак. Официальной причиной стало окончание учебы, неофициальной - выпускнице предложили место директора в открываемой школе для девочек. И вот совпадение - школу открывали в Третьем тэорате, а на столь высокую должность претендовали лишь замужние леди.
        «Вы же понимаете, что должны быть примером для своих учениц», - припомнил Аль выдержку из приглашения, которое обсуждали при нем Софрана с Юлей.
        - Решать тебе, но лучшего варианта, боюсь, не найти. Своя школа, масса возможностей, да и научную деятельность сможешь продолжать, - сказала тогда ассара и, подмигнув, прошептала Алю на ухо: - Кому-то надоело ждать, и он соорудил отличную ловушку.
        И вот сейчас брат улыбался так же, как в день свадьбы. Аль чувствовал - что-то здесь не так. Спрашивать в лоб было бесполезно, а потому Шестой продолжил разглядывать безмятежное лицо Харта с крепнувшими подозрениями.
        - Отец выбрал день свадьбы, - проговорил, отвлекаясь от приятных мыслей, Третий, - тебе пришлют приглашение. Решил предупредить лично.
        Аль кивнул, мол, ожидаемо, но спасибо за внимание.
        - Ты же понимаешь, что это значит? - вопрос был серьезным, и мечтательного Харта сменил начальник внутренней безопасности, а теперь еще и глава Третьего тэората. Вот сколько Аль знал старшего брата, а привыкнуть к его «рабочему» взгляду не мог. Каждый раз - до печенок.
        - Что у нас в запасе лет тридцать?
        Харт хмыкнул, потер подбородок.
        - Смотря на что запас… И не тридцать, а минимум тридцать один. Поверь, пролетят в один миг. Так что не теряй времени, младший.
        Аль и не собирался. Он ждал - все ждали - что отец объявит о последнем браке. И все равно это известие выбило почву из-под ног. Накатили старые сомнения - а если не справится? Если не сможет стать Столпом?
        С такой-то ассарой? - посмеялся сам над собой. Не пройдет - проскочит.
        Подумал, что Восьмому повезет меньше остальных. Мало того, что самый младший, так еще в двадцать шесть его постараются женить, а в тридцать, на большое совершеннолетие, для него будет не просто ритуал. Сразу после, в присутствии остальных Столпов, огонь объявит свою волю и выберет следующего короля. Словом, Аль Восьмому не завидовал - не детство, а гонка перед сменой ветви.
        - Если это все, - Харт глянул испытывающе, словно точно знал, что именно скрывает Шестой.
        - У меня есть просьба, - выпалил Аль, боясь, что передумает. Третий вскинул брови, выжидающе подался вперед. Во взгляде промелькнул хищный интерес. Аль сглотнул. Задавил желание удрать. Напомнил себе, что другого выхода нет.
        - Я бы хотел факультативно изучать искусство безмолвных.
        Брат нахмурился. Окинул задумчивым взглядом. Помолчал, размышляя.
        - Все еще считаешь, что Фильярг не сможет ее защитить? - спросил после паузы с явным недовольством.
        Все было совсем не так, но возражать Аль не стал. Он уже понял, что взрослые любят делать из прошлого проблему, когда жизнь успела уже сто раз все поменять. Но пусть думает, что его просьба - это желание защитить ассару, а не одну мелкую нарушительницу правил. Так проще, чем объяснять, почему шестое высочество пошел на нарушение закона и обман короны.
        - Уверен, это мне пригодится, - произнес твердо, сцепив для уверенности руки в замок.
        Харт покачал головой. Лицо расслабилось. Уголки губ тронула насмешка.
        - Растешь, - он неожиданно потрепал Аля по волосам. Тот замер от подобной ласки. Третий? И по волосам?
        - Хорошо, я поговорю с ректором. Но учти, придется непросто. Скидок на возраст никто делать не станет. Будешь учиться с теми, кто старше лет на пять. Уверен, что справишься?
        Аль стиснул зубы. Кивнул, боясь растерять эту самую уверенность. Но лучше потерпеть, чем нарушить данное слово и снова держать безвольную руку в ладонях, ощущая, как сердце стискивает страх за жизнь девчонки.
        - Ты когда-нибудь себя спалишь без остатка, - ворчал Шиль, подставив плечо и помогая Алю дотащить убитое на тренировке тело до комнаты.
        Сил на возражения у Шестого не нашлось - тут бы ноги успеть переставлять. Но Шиль неправ - потренировались они хорошо. Мастер Нурс ни разу не обозвал его дохлым пеплом и уже перестал кривить лицо при виде высочества, посмевшего заявиться к нему на тренировку.
        Добиться результата во многом помог способ ассары. Пару лет назад Шестому стало любопытно, каким образом Юля может видеть сквозь щиты безмолвных.
        - Ты ведь видишь их, да? - пристал он к ней в который раз. Ассара сделала круглые глаза, приложила палец к губам и громко во всеуслышание заявила:
        - Нет, конечно. Уже давно ничего не вижу. Ни тенюшечки.
        Аль скорчил ухмыляющуюся гримасу. Юля нервно замотала головой. Прошептала одними губами:
        - Не здесь.
        Он и сам понимал, что разговор не для дворца. Дождался каникул на Земле и там пристал снова.
        - Вот липучка, - вздохнула Юля, спросила: - И зачем это тебе?
        Аль насупился. Объяснять было долго и муторно. Да и со стороны его желание не казалось важным. Подумаешь, неприятно, когда пустота внезапно хватает за шиворот и тащит непонятно куда. Взрослые часто считают подобное несущественным или глупым.
        Ассара внимательно посмотрела на его лицо. Махнула рукой и начала рассказывать. Аль не понял. Попробовал скопировать заклинание - не получилось, но сдаваться он был не намерен и отправился постигать науку ассары на практике.
        От дедушкиных очков разболелась голова, и Юля, ругаясь, их отобрала. Купила солнцезащитные. Аль тогда три недели в них отходил, не снимая. Бабушка удивлялась внезапной причуде внука. Зимой? В темных очках? Но Аль не просто ходил, а учился проецировать заклинания на стекло. Потом переносить со стекла на глаза, накладывая что-то вроде магических линз на зрачки. Получалось через раз. Но Аль был упорен и вскоре мог поздравить себя с тем, что временами улавливает слабые тени там, где должны были находиться безмолвные.
        На первой тренировке мастер Нурс с кривой ухмылкой выставил его на пустой поляне.
        - Продержишься пять минут - останешься.
        Что-то такое Аль ожидал. Ректор дал разрешение, но, если мастер счел бы нового курсанта не готовым - выпнули бы его отсюда под высокородный зад без всяких сантиментов.
        Безмолвные - не просто элита. Они тайная гвардия короля. Охрана, прослушка, правосудие - все в одном. Опора власти. Ее последний бастион и в то же время - аванпост. Они первыми узнают о настроениях подданных. Замечают подозрительности. Пресекают преступления. А еще они в курсе всех сплетен. Их доклад ложится на стол начальнику охраны, его величеству и Третьему, а дальше выдержками расходится по ведомствам. Словом, безмолвные не то место, где держат идиотов или слабаков.
        Но только им позволено без вопросов перемещаться по территории академии. Первыми узнавать о происшествиях. Ходить на дежурства, пропуская при этом даже занятия. То есть группа подготовки безмолвных была единственным местом, откуда он мог спокойно держать мелюзгу под контролем.
        Вдобавок, хотелось проверить себя - справится ли? Зря он что ли три недели отходил под смешки взрослых в солнцезащитных очках?
        Стоять на поляне, поджидая атаки безмолвных, было не страшно. Наоборот. Азарт огнем кипел в крови. Тело рвалось в бой. Пальцы расслаблено держали рукоять тренировочного меча. Ему дали меч, чтобы уровнять шансы - безмолвные будут без оружия. Но драка с пустотой… То еще испытание.
        Вдох. Выдох. Аль заставил себя успокоиться и спокойно встретить скользнувшие к нему по траве тени. Главное - не выдать того, что он их видит. И пропустить парочку ударов.
        Те пять минут растянулись в вечность. Пропустил он, конечно, гораздо больше. И после был сопровожден в лазарет, но одобрение:
        - Ладно, ходи, - от мастера получил.
        Тело заныло, когда на него рухнули струи горячей воды. Аль аж застонал от блаженства. Душ после тяжелой тренировки - вон оно, счастье.
        Вышел, не вытираясь, обвязав бедра полотенцем, и у самого шкафчика был пойман полным сарказма замечанием:
        - Смотрю, у тебя все хорошо.
        Замер. Повернулся.
        Мелочь стояла, расставив ноги. В глазах читалась злость. На лице алели пятна. Губы искусаны. В руках какой-то сверток.
        - Как водичка, Аль? - хлопнул по плечу, проходя мимо, один из товарищей. Навстречу ему в облаках пара вывалились сразу трое. Голышом.
        Аль ощутил, как краска бросилась в лицо, даже уши полыхнули.
        Схватил дурочку за плечо, бросил к стене. Навис сверху, загораживая обзор.
        - Совсем стыд потеряла? - прошипел, остро горя желанием взять ремень и выпороть.
        - А у нас душ сломался, - ему достался полный вызова взгляд и нагло вздернутый подбородок, только вот пятен на лице стало больше, - так что нам разрешили пойти в любой.
        - И ты, конечно, пришла ко взрослым, - кивнул Аль. Гнев сменился ледяной яростью. Выпороть не хотелось, хотелось придушить.
        Мелочь все же смутилась. Потупилась. Покраснела еще больше. Взгляд заметался, остановившись на подбородке Шестого.
        - Я беспокоилась. Все ли у тебя в порядке, - голос снизился до еле различимого шепота.
        Аль хмыкнул. Отстранился. Нервно поправил полотенце. Беда с этой… мелюзгой.
        - А ты, - запальчиво вскинулась девчонка, - мог бы спасибо сказать. Или хотя бы навестить.
        Шестой вздернул брови. Добавил прохлады во взгляд.
        - Я тебе ничего не должен, - произнес, чеканя каждое слово, - и предупреждал, чтобы ты держалась подальше.
        Мелочь обиженно засопела. Свирепо сощурила заблестевшие от слез глаза.
        - А теперь вон отсюда. Быстро. - Аль повернулся, освобождая проход.
        Девчонке повторять было не нужно. Пыхнула яростью. Шмыгнула мимо.
        - И чтобы больше я тебя в душевых не видел, - крикнул в спину. Мелочь ускорила шаг.
        Сердце кольнул укор совести, но Аль его задавил. Пусть так. Одна. Без поддержки. Будет знать, что никого за спиной нет. Меньше глупостей станет делать. А он присмотрит. Как и обещал. Но на душе остался мерзкий привкус.

* * *
        - Смотрите, что я достал.
        Шуршание бумаги и восторженный возглас:
        - Ого! Вот это огонь! - привлекли внимание Аля.
        Он пошевелился у стены, осторожно меняя положение тела. Самое сложно в науке безмолвных - ждать. Притворяться мебелью, стеной, сливаться с окружающей средой и… снова ждать, не забывая про концентрацию и щиты.
        - Открытые пространства - не для вас, - вещал мастер Нурс, - вот кресло человек обогнет, да и к стене близко подходить не станет. Потому, чтобы избежать глупых столкновений - используйте естественные препятствия, а еще отрастите глаза на затылке. И ради Девятиликого, привыкайте к щитам. Они должны стать такой же частью вашего тела как рука или нога.
        Аль добросовестно привыкал. И никому пока не было дело до того, что практиковаться он предпочитал на территории малышни. С другой стороны… с малыми не соскучишься, да и пригляд за теми, у кого только пробуждается дар нужен во много раз больше, чем за остальными. Так что не один Аль сюда захаживал.
        - И кому мы это подсыплем?
        А вот это уже интересно.
        Первые месяцы малышня привыкала к академии, шарахалась от любой тени, истерила из-за пробуждающегося дара, но к концу полугодия начинала смелеть. Тогда и затевались проверки крепости нервов однокурсников.
        - Лангарду, - хором донеслось из приоткрытого окна.
        От хмыканья Аль не удержался - мелюзга все же нарвалась на травлю. Рвущуюся ругань задавил - и хорошо, а то щиты наставников взломать у него пока не получалось. И окажись кто-то из них рядом - Аль огреб бы по самый огонь.
        - Ни звука! - звучало теперь в его жизни чаще, чем «Прохладного утра».
        С одной стороны, невидимость была жутко полезной вещью. Можно незаметно поставить подножку опаздывающему на занятие Гарвару. Вернуть тетради забывшему их в комнате Франтеху. Помочь Шилю на зачете. С другой - наставники тоже не дремлют, и за все следовала расплата…
        - Считаете себя самыми умными, да?
        В отличие от ректора мастер Нурс никогда не повышал голос. Но от спокойного тона веяло жутью. Чем-то они были похожи: Третий и Нурс. Среднего роста. Без широкого разворота плеч как у Четвертого, но взгляд, голос, выражение лица. Аль поежился. Он точно мелкая букашка под опускающейся подошвой сапога.
        - Почувствовали силу? Поставили себя выше своих товарищей?
        Аль печенкой чувствовал - зря он тогда уронил Гарвара. Позволил проехаться по дорожке. Пропахать носом землю. Еще и торжествовал. Теперь от чувства вины не спасало даже то, что перед мастером стояла вся группа оказавшихся несознательными курсантов.
        - Вижу, силушки у вас действительно много, - мастер нехорошо прищурился. Нет, группа не застонала, дисциплинированно промолчав, но общий настрой - хана всем - легко читался по лицам.
        - Тогда, детки, берем камушки вон там, - палец наставника ткнулся им за спину, - и таскаем, - разворот к большой поляне, - туда. Прям сейчас и до темноты.
        Тихий стон все же прозвучал с задних рядов.
        - До моей темноты, - тут же поправился мастер, - и чтоб никакой магии. Замечу - будете меня таскать вместо камней.
        Аль сжал ладони, ощущая, как загрубела мозолями кожа. Кажется, они уже перетаскали все камни на территории, еще не по одному разу. Наставники планомерно выбивали дурь из головы.
        - Насыплем ему в рубашку, когда он на тренировку пойдет, - голоса из окна понизились до возбужденного шепота.
        - И в штаны!
        - Пусть попрыгает, заморыш.
        - Вот умора будет!
        Жгучку достали, - понял Аль. Стиснул зубы. Поганцы.
        Попадая на кожу, жгучка вызывала дикую неконтролируемую чесотку. Зуд был такой, что жертва расчесывала себя до крови. Целители, конечно, справятся на счет раз, но до них еще добраться надо…
        Придется опоздать на занятие по «Дипломатическому этикету». Аль поморщился - за пропуск его ждал минимум один доклад.
        Сложнее всего работать с дверьми. Дождаться пока кто-то зайдет, придержать дверь, затаить дыхание, скользнуть следом. Да… Не зря на спец курс отводилось целых пять лет. Подобные навыки - не ходить, а скользить по полу, быть дуновением ветерка за спиной объекта - отрабатывались годами.
        Аль пробрался в пустую раздевалку вместе с опаздывавшим курсантом. Быстро нашел подписанный именем мелюзги шкафчик. Достал форму. Принюхался. Так и есть. Едва заметный запах сухой травы. Тщательно вытряхнул одежду на лист бумаги. Прошелся по ткани очищающим заклинанием. Сложил лист. Задумался.
        Ту троицу он вычислил по голосам, наблюдая за ними в столовой.
        Ладони предупреждающе заболели… А вместе с ними плечи и поясница.
        Но губы уже кривила усмешка.
        Травлю легко поставить в тупик. Особенно хорошо запоминается физическое воздействие. И план, который не удался.
        Аль, уже не сомневаясь, разделил остатки травы на три кучки.
        Известие, что подопечный на большую часть каникул останется в академии, ассара восприняла спокойно, только в глазах мелькнуло беспокойство.
        - Наслышана. Взвалил на себя спецкурс.
        Прошлась по комнате, нервно крутанулась - легкая ткань взметнулась, обняла ноги и опала зеленым водопадом воланов.
        - Но, если взвалил, значит, нравится. Только надеюсь, ты понимаешь, что от тебя ждут?
        Аль перевел взгляд на окно. Кивнул. Он знал. С самых юных лет, когда ему раз десять на дню напоминали, что недостоин, что занимает чужое место и не стоит даже мечтать о будущем Шестого Столпа в королевской семье.
        - Не переживай, - Юля подошла, положила руку на плечо, сжала, - время, чтобы побыть безмолвным у тебя есть. Наслаждайся.
        Аль покосился на стоящую рядом женщину. За последний год он вытянулся, обогнал ассару на пол головы и все еще непривычно было смотреть на нее сверху вниз.
        Внутри внезапно шевельнулось, обдавая горечью, понимание, что больше не будет прижатой к мягкому животу щеки, теплых рук, укрывающих от всего мира. В прошлом остались сказки на ночь, а на зимних праздниках он лично убрал игрушки в коробку.
        Пусть он взрослел долго. Год за годом, но осознал это только сейчас. И какая-то его часть отчаянно скучала по детству.
        К горлу подкатил ком. Глаза защипало, и Аль укрепил мысленный блок, не желая тревожить ассару глупыми переживаниями.
        - А помнишь нашу первую встречу? - она все же что-то почувствовала.
        - Ты выглядел птенцом, выпавшим из гнезда. Испуганным, но решительным. Совенком. Куртка с чужого плеча. Грязь на щеке.
        - Ты решила, что я беспризорник?
        - Нет, - качнула головой Юля, - я поняла, что тебе нужна помощь, и ты ждал именно меня. Не важно, что я думала в тот момент, сердце уже знало - ты мой. Пусть считают это ассарством, но ты никогда не был для меня только лишь подопечным.
        Фыркнула:
        - Дурацкое слово. Ничего не объясняющее. Как будто нельзя признать правду: чужих детей не бывает. Так что не сомневайся, ты мой старший сын. Самый первый и всегда любимый. И я прибью любого, кто посмеет мне возразить.
        Аль ухмыльнулся - в этом вся ассара. Ей плевать на правила, на общественное мнение. Еще станется пойти к королю и потребовать, чтобы Аля официально признали первенцем. Отца точно удар хватит от подобного. Хотя за последние годы он немного привык к напору жены четвертого сына…
        Аль повернулся, ощущая, как горло перехватывает от накатившей нежности. Его ассара. Сердце защемило. Мама. Он давно это признал, не ощущая вины перед той, которая его родила. Ведь она его любила. Шестая. Значит, хотела, чтобы был счастлив. И если так…
        - Не надо, я прибью его сам, - заверил Аль, добавляя с нежностью: - Мама.
        И ведь не хотел, но глаза увлажнились. А как тут сдержаться, когда в плечо ткнулись, всхлипнув.
        - Ты почаще меня так называй, - попросила хрипло Юля, - а то с моими делами и твоей учебой я скоро забуду, как ты выглядишь.
        - Обещаю, - Аль осторожно положил руку на плечо, привлекая к себе. Он сдержит слово, но мамой станет называть наедине или в кругу семьи. Не стоит лишний раз шокировать асмасское общество. Хватит им того, что ассара нарушает одну традицию за другой.
        Юля вздохнула:
        - Скучаю по прошлому. Драго и тот, носа не покажет.
        - Ты же знаешь, как непросто заводить калкалосу семью, - напомнил Аль. Ему тоже не хватало чешуйчатого друга.
        - Знаю, - согласилась Юля, - и заранее желаю, чтобы отвалился хвост у этой вертихвостки! Сколько можно его мучить? Давно бы согласилась на совместный полет. Лучше Драго ей никого не найти.
        Оба замолчали.
        - Я и не заметила, как ты вырос, - Юля прижалась щекой к его груди. Память напомнила, что каких-то десять лет и деть официально станет взрослым.
        Сердце сдавило. Стало тоскливо, но Юля постаралась выкинуть дурные мысли из головы. Дети всегда растут быстро. Миг - и они уже могут носить тебя на руках, а не ты их. Совенок пока нескладный, длинный подросток, но из взгляда исчезла детскость. Усмехнулась - оглянуться не успеет, как у Аля появится невеста.
        - Выше меня вымахал. И совсем самостоятельный стал. Не спрашиваешь даже, можно ли стать безмолвным.
        - А можно? - шутливо спросил Аль.
        - Нет, конечно, - тут же отреагировала ассара, - но, если серьезно: сам решил, сам и расхлебывай. Не хочешь говорить зачем - не надо. Пытки отложим. Но если нужна будет помощь - обращайся. И учти, я тебе не говорила, но братья недавно обсуждали твою странность, мол, младший и так вкалывает в академии, зачем ему дополнительные сложности. Не к добру. Так что готовься - заявятся с расспросами. А они уж точно по поводу пыток сомневаться не станут.
        Аль знал. Понимал, что придется быть осторожнее. А что касается правды… Ему хотелось признаться. Тайна тяготила. И будь она лично его - давно бы рассказал…
        - Спасибо. Ты лучшая.
        - Не подлизывайся, - отрезала Юля, отстраняясь и пытливо заглядывая в глаза. Снова вздохнула. Потрепала по волосам:
        - Растешь, Совенок. Не забудь, ты обещался бабушке ее навестить. Она ждет. Так что выдели время в своей секретной миссии и смотайся на Землю. И детвора по тебе скучает. Все уши прожужжали: где там старший брат.
        - Обещаю, - улыбнулся Аль, - и на Землю, и к двойняшкам.
        Пусть они стали реже видеться, но каждая встреча - отдых для души.
        Юля все так же руководила женским факультетом, совмещая работу с положением жены Четвертого Столпа, успевая еще и детьми заниматься. Впрочем, двойняшки стали легендой Асмаса - шутка ли первая двойня за всю историю королевской семьи, так что желающие помочь ее высочеству с малышами выстраивались в очередь.
        Юля поначалу ругалась, отнекивалась, но асмасцы не зря считались детьми огня и любили так же горячо, как и ненавидели. Ассару настигло то, что называется народной любовью, со всеми вытекающими. Вдобавок, птичник был уверен, что никакая мать не устоит против похвалы ее детям.
        - Лучше бы к экзаменам готовились, а не пытались получить протекторат, - шипела Юля, отшвыривая от себя очередное прошение.
        - Нет, ты подумай, - жаловалась она Алю, - они серьезно считают, что я оценю их умение вытирать грязные попы и помогу поступить в академию?
        Аль пожимал плечами. Ассара хотела слишком много от птичника, привыкшего опираться на связи. Вот и старались семейства найти подход к ассаре через детей.
        Помощь неожиданно пришла со стороны свекрови. Та буквально поселилась во дворце Четвертого тэората. Сначала пыталась воспитывать ассару, учить великосветской науке, советовала нужные знакомства, подпихивала важных людей, но Юля быстро дала понять, что помощь примет, а вот поучения нет.
        - Дорогая Тайла, вы не поможете разгрести приглашения? Ответьте им, что сын капризничает из-за зубов, а дочь солидарна с ним, и всю ночь у нас рев на два голоса. Хотя нет, просто напишите, что я не могу.
        Леди Тайла и сама не заметила, как начала отвечать на почту, принимать гостей:
        - Простите, моя дочь сейчас занята в академии.
        Общаться со слугами. Поддерживать порядок во дворце. А вот с детьми ей сложно было наладить контакт. Она старалась улыбаться, дарила подарки, но малыши смотрели настороженно, на руки не шли, норовя улизнуть и спрятаться за подолом маминого платья.
        - Не всем по душе маленькие дети, - ободряла ее Юля, - вот подрастут, станут понимать больше, тогда и подружитесь.
        Тайла мысленно соглашалась - таких крох еще рано учить огню и смирялась. Возвращалась домой, но через несколько дней ловила себя на скуке. Дом мужа теперь казался выморожено пустым. Она бродила по нему, бросаясь на любое дело, но обустроенный ею порядок жил сам по себе. А внутри не отпускала мысль, что где-то там, в Четвертом тэорате, полный бедлам. Убеждала себя, что невестка не справляется. Жаловалась мужу:
        - Взвалила на себя столько, что исхудала бедняжка. Поесть не успевает.
        И срывалась обратно: наставлять, следить за порядком и помогать.
        Глава 23
        - А что ты тут делаешь?
        Знакомый голос выдрал из глубокой задумчивости, заставив Аля покачнуться, судорожно схватиться за ветку. От попытки удержать мобильник в руке и нажать на паузу, пальцы свело судорогой. Аль выругался. С нелюбовью глянул вниз, под дерево, где стояла, задрав любопытную мордашку, мелюзга.
        Н-да, расслабился. Потерял бдительность. Не мудрено. Академия опустела. Только и остались что первокурсники, да выпускники, которые жили по-своему графику. Ну и он затерялся в эту компанию.
        Малыши, ошалев от полученной свободы - шутка ли вся академия без пугающих старшекурсников - облазили все потаенные уголки. Аль уже трижды менял убежище. Но и здесь нашли, паразиты.
        - Что там у тебя, кристалл? - не унималась мелкая. - Я слышала голос.
        Аль пока не уронил, убрал мобильник в карман. Разобьется, будет жаль.
        Телефон появился у него пару лет назад. Бабушка подарила со словами:
        - Слышать не желаю про ваши правила. Я с внуком общаться хочу регулярно, а не раз в год.
        Больше всех ворчал дядя Кайлес, говоря, что из хранителя Земли окончательно превратился в королевского почтальона.
        Аль и сам себе стеснялся признаться, насколько сильно ждал наговоренных ласковым голосом сообщений, и как тепло ему становилось от них. Ждал, чтобы потом прослушать раз десять, выучив наизусть.
        А тут мелочь… Влезла.
        - Кристалл, - подтвердил, ощущая, как растет раздражение, и спросил грубо: - Тебе чего?
        - Да так, - мелочь покачалась с пятка на носок, опустила голову, разглядывая траву под ногами, - извиниться хотела. Я не должна была в душевые приходить.
        Аль вскинул брови. Неужели мозги заработали? Радует. Глядишь, скоро не придется в няньках ходить.
        - Ты не думай, я помню, что обещала держаться подальше.
        Голова опустилась еще ниже, а носок правого ботинка принялся подкапывать почву.
        - Просто ты единственный, с кем я могу быть собой.
        Все ясно… Мелочь устала быть мальчиком. Так валила бы домой. Но нет, решила использовать старшекурсника, чтобы выговориться.
        - Зря, - отрезал, не проникшись сочувствием, Аль.
        Девчонка вопросительно вскинулась.
        - Здесь тоже могут быть лишние уши.
        Мелюзга нахмурилась, огляделась, никого не заметила, успокоилась и… даже не подумала уходить.
        - Я вот спросить хотела. Ты почему не уехал на каникулы? Семья? Родственники злые?
        Аль аж подавился воздухом от возмущения. Нормальные у него родственники. Просто желают, чтобы он выжил на ритуале и стал Столпом, а не кучкой пепла. Вот и не мешают становиться сильнее.
        - А может, ты сирота? - ахнула девчонка. Еще и носом шмыгнула.
        Аль скрипнул зубами. Нет, зря он понадеялся, что кто-то поумнел.
        Посмотрел на повернувшуюся к солнцу мелочь. Так и есть - глаза заблестели, нос покраснел.
        Поразительно, как можно быть столь слепыми. Даром, что первый курс. А эта? И ведь били. Издевались. Но до конца изжить девчоночье «ах, бедненький» не смогли. Тьфу!
        Спрыгнул. Шагнул, нависая и заставив отшатнуться.
        - Сирота? - спросил, стискивая кулаки. Почему-то жалость мелюзги действовала на него словно яд. Внутри пекло, хотелось пойти, всыпать ремня или дать подзатыльник.
        На лице девчонки промелькнула гамма сложных эмоций: от растерянности до опасения - угрозу в его голосе сложно было не заметить, но природное упрямство победило, и мелочь осталась на месте.
        - Я тебя понимаю, - хлопнула ресницами, взгляд наполнился сочувствием, - у меня родители погибли, когда я была маленькой. Я их почти и не помню. Вот сестре тяжелее, она до сих пор забыть не может. Да и дед… - вздохнула тяжело, словно речь шла о чем-то наболевшем.
        - Ты не думай, - поправилась, хотя Аль и не пытался возражать, - он хороший, добрый. Просто, - голос упал до шепота, - меня не замечает. Но я все равно скучаю, даже по его молчанию.
        Аль отстранился. Взгляд пустил в горизонт поверх стриженной макушки. Неожиданная исповедь проникла глубоко, расставив все по своим местам. Желание девчонки чего-то достичь, достучаться до впавшего в горе деда, побег из дома, где она была никому не нужна. Интересно, заметил бы дед, что внучка исчезла? Впрочем, слуги бы подняли тревогу. Сестра тогда все взяла на себя. Мол, устроила младшую в местную школу-пансион на побережье, а что на каникулы осталась, так дар проявил нестабильность, вот и решили понаблюдать.
        - Ты не обязан торчать здесь, - выговаривала ему тогда целительница с таким видом, точно он стащил и разбил склянку с редким лекарством, - это твои каникулы. Я вполне могу за ней присмотреть.
        - Для всех вы дальняя родственница, - возразил Аль, - и ваша опека лишь осложнит ей жизнь.
        Целительница взглянула со злостью, вздохнула, пожевала губу. Нехотя согласилась.
        - Хорошо, вернусь за три недели до семестра, но ты обещал, помнишь?
        Он помнил, как мог забыть. Да и хватит ему последних трех недель каникул навестить бабушку на Земле, потискать двойняшек, погулять и отдохнуть.
        - Или дело в другом, - мелочь наморщила лоб. Аль уже успел заметить, как смешно она это делает. Кончик носа вытягивается, брови устремляются друг к дружке, глаза темнеют.
        - Тебя оставили, потому что ты не успеваешь с учебой? - вскинула на него потрясенный взгляд.
        Аль опешил. Да она издевается? Но нет, в желтых глазах читалась лишь жалость к его невысоким умственным способностям.
        Аль услышал скрип собственных зубов. Неужели по нему не видно, что на дурака или тугодума он не похож? Если она сейчас это скажет…
        - Бедненький, - протянула, заламывая руки девчонка, - не расстраивайся. Мне некоторые предметы тоже…
        - Я здесь по собственному желанию. Взял дополнительный курс, - перебил, недоумевая - оправдываться-то зачем - Аль. И кому он это говорит? Но мелочь внимала так, словно перед ней вещал Девятиликий.
        - Только не болтай, - предупредил.
        - Нема, как пепел мертвеца, - с серьезным видом кивнула девчонка.
        - И семья у меня нормальная. Мать, - помолчал. Не любил он обсуждать с чужими свою жизнь. Особенно эту ее часть.
        - Умерла, когда меня рожала. Так что я совсем ее не помню. Но отец жив, - добавил быстро, пока буйная фантазия мелюзги не сделала его полным сиротой.
        - И вторая мать у меня есть - жена старшего брата. Она обо мне заботится, так что, - подчеркнул, - все у меня хорошо. Честно.
        Мелюзга закивала. Растеклась в улыбке, и нос поплыл по щекам, а в глазах искорками полыхнула радость. Аль не удержался, улыбнулся в ответ. Умеет девчонка заражать своими эмоции. У нее вообще все искренне, напоказ, без утайки - такому веришь. Пацаны и те клюнули, позволив помочь с кражей в столовой.
        - Ты… - начала было говорить, но ее перебил мужской голос.
        - Вот ты куда забрался, Шестой. А я тебя по всей академии ищу.
        Аль поморщился. Выругался про себя. Как не вовремя-то.
        Оборачиваться не стал. Взгляд прикипел к побледневшему лицу девчонку, к расширившимся в ужасе глазам, к зашевелившимся без звука губам.
        Хрустнула ветка под ногами. Девчонка испуганно - точно ее убивать пришли - подскочила и рванула прочь, Аль лишь мазнул рукой по плечу, пытаясь остановить. С досадой проследил за скрывшейся в кустах фигурой. Вот надумает себе всяких гадостей. Придется потом идти искать. Но броситься прямо сейчас нельзя. Дядя Кайлес мигом насторожится, еще хуже - ему станет любопытно, а против его любопытства даже Третий пасует.
        - Так это и есть причина твоего затворничества? - проговорил вместо приветствия дядя, подходя ближе.
        Аль кивнул. Принял скучающий вид. Сунул руки в карманы брюк. Попытался скрыть беспокойство за улыбкой, нервно гадая, что именно успел разглядеть и услышать дядя.
        - А девчонка - огонь, - заметил Кайлес, взглянул с насмешкой, совершенно не обманувшись видом Шестого.
        Сердце Аля пропустило удар - понял-таки. Лицо обдало жаром, и страх засосал под ложечкой. Не за себя. За дуреху.
        - Артефакт на ней занятный, - проговорил медленно, морща лоб, дядя, - что-то из старой школы. Почерк знакомый, но вот чей, - досадливо щелкнул пальцами.
        - Лорда Тигрельского, - произнес Аль глухо. Отвернулся, посмотрел на небо. Внутри недовольство мешалось с облегчением - нести ношу обмана в одиночку оказалось непросто.
        - Точно, - обрадованно выдохнул Кайлес, - его рука. Давно не встречал, вот и не признал сразу.
        Помолчал, обдумывая ситуацию.
        - Так значит, я имел честь видеть младшую внучку его светлости? Хм, занятно. Лорд вышел из ума и решил сделать из внучки наследника? Выдать за парня?
        Аль замотал головой.
        - Нет? То есть эта прыткость обманывает не только академию, короля и всю нашу семью, но и родного деда?
        Кайлес с азартным изумлением посмотрел на потупившегося парня, на дернувшееся в раздражении плечо.
        - Перспективная девица, - пробормотал потрясенно.
        Прищурился. Спросил с веселым подозрением:
        - А ты случаем не влюбился в нее, кузен?
        - Дядя! - негодующе выдохнул Аль, ощущая, как полыхнуло от бросившегося жара лицо. Кончики ушей запекло. При мысли: он и мелюзга, которая иначе, чем прилипшим листом не воспринималась, внутри всколыхнулось возмущение. И вообще все эти взрослые штучки: поцелуйчики, обнимашки - фу-у-у, мерзость.
        - Ну а что? Парень ты видный. Принц. Наследник. Да и вытянулся вон, скоро ростом с меня будешь, - разглагольствовал Кайлес, обходя Шестого по кругу, точно оценщик на рынке, - не мудрено, что девки на шею вешаются.
        Почесал затылок, добавляя с досадой:
        - И вот зачем, спрашивается, учил? Вырос на мою голову, конкурент малолетний.
        - Дядя! - всерьез возмутился Аль.
        - Что «дядя»? - передразнил его Кайлес. - Лучше думай, как перед отцом оправдываться станешь. Хотя до него тебя Третий выдерет. Сначала выдерет, а потом заставит жениться.
        Аль побелел. Помотал головой. Жениться?
        - Это не по закону, - прошептал.
        - А выдавать себя за парня по закону? - вскинул брови Кайлес, стирая веселость с лица. Взглянул цепко, и Аль почувствовал, как ставший удушливым воздух перехватывает горло. Поднял руку, поспешно рванул ворот рубашки. По спине потек холодный липкий пот. Виски заломило, сжимая. На него явно давили, заставляя раскрыться.
        - Испугался? - дядя и не думал сейчас притворяться добреньким. - Невесте сколько?
        - Шестнадцать или семнадцать, - мысли путались, в голове щекотал легкий ветерок, и хотелось лечь прямо на траву, свернуться калачиком и спрятаться, - я не знаю точно.
        Аль и сам не понял, как ухитрился убрать дрожь из голоса. Давление ослабло, отпуская.
        - Еще и с возрастом обманула, - кивнул своим мыслям дядя. Неодобрительно покачал головой, спросил: - Известно ли тебе, мой конкурент за женские сердца, что у твоей невесты вполне сформировавшийся дар менталиста? И кроме отличной наследственности это означает одно - она регулярно практикует. Сомневаюсь, что прыткость имеет на это законное разрешение. Зато теперь понятно, как прошла мед осмотр, и почему у всех преподавателей развелась массовая слепота. Знаешь, почему на первой и второй ступени у курсантов нет ни одного наставника менталиста? Нет? А надо бы знать, мой венценосный кузен. Во-первых, нас мало. На всех не хватает. Во-вторых, ментальный дар просыпается позже остальных. Полноценно лет к двадцати пяти. Тебе вон двадцать, а только и умеешь, что определить воздействие, и то благодаря моим занятиям. А твоя невеста, даром, что младше, явно владеет навыком копания в мозгах.
        Струйка пота дотекла до ремня и сейчас щекотала поясницу. Аль прикусил губу. Мотнул несогласно головой.
        - Она поклялась, что не будет заниматься подобным.
        Кайлес насмешливо вскинул брови. Снисходительно похлопал Шестого по плечу.
        - Запомни, кузен, женщины часто заставляют нас верить в то, что хочется им.
        - Это была магическая клятва, - обиделся столь явному недоверию Аль, - а с медосмотром все просто. У нее сестра здесь учится на целителя. Она и помогла его пройти.
        Дядя восхищенно округлил глаза.
        - Надо же… Целая семейка в заговоре. А с сестрой я, пожалуй, познакомился бы поближе. Люблю рисковых женщин. От законопослушности у меня развивается мигрень.
        Аль фыркнул. Расслабился. Если дядя заговорил о своих болячках и женщинах, значит, можно выдохнуть. Гроза миновала, и прямо сейчас его мозги вытряхивать никто не будет.
        - Я понимаю, чем она тебя привлекла. Форма ей идет. И сама. Перспективная растет красавица. Чувствуется порода.
        Аль закатил глаза. Дядя оставался верен себя. Женщин он прежде всего оценивал по, эм, внешним данным, до оценки мозгов дотягивали единицы. Юля, например.
        Но мелюзга? Эта кожа, да кости? Где там дядя разглядел красоту? Разве что глаза большие, а все остальное… Мелкое, одним словом.
        - Но ты понимаешь, что ментальный самородок опасен? Прежде всего для самой себя? Кстати, об опасности.
        Кайлес цепко ухватил Шестого за ухо, развернул, мочку больно кольнуло.
        - Ай!
        - Не «ай», - сердито заметил дядя, отпуская ухо, - а спасибо.
        Аль потер пальцами ухо, наткнулся на камушек. Смазнул каплю крови. Поморщился. В этом весь дядя. Сделает, а ты гадай - что это было. Пробормотал:
        - Спасибо.
        - Тебе идет, - заметил, отступая Кайлес. И признал с нарочитым огорчением: - Точно конкурент растет.
        Глянул на солнце. Нахмурился, поторопил:
        - Так что там с леди прыткость?
        - Я думал об этом, - нехотя признал Аль, - позор внучки ляжет на всю семью, а у лорда больное сердце. После его смерти титул наследует двоюродный племянник. У того четверо своих отпрысков и чужие дети, тем более девочки, ему не нужны. Я узнавал, - признался Аль, - его сын учится на третьем курсе, наследник лорда приверженец старой традиции и выступает против женского образования.
        Кайлес неодобрительно вздохнул.
        - Упрямое дурачье. Но девчонке жизнь поломают. А с ее даром… - покусал губу, поскреб короткий ершик волос. Согласился: - Не вариант.
        - С весны голову ломаю, - с грустью проговорил Аль, - ничего толком придумать не смог.
        - Н-да, - озадачился Кайлес, потом внезапно просиял и заявил, потирая ладони: - Люблю сложные задачи.
        Аль вспомнил свое официальное «похищение» из академии. Содрогнулся. Хотел было отказаться от помощи, но не успел.
        - Ладно, Шестой, бывай. Грызи науку, гранит там, только зубы не испорть, - шлепнул его по спине Кайлес.
        - И это, - погрозил пальцем, - девок портить тоже не смей.
        - Дядя! - уязвленно взвыл Аль, но тот лишь махнул рукой и, насвистывая, удалился.
        - Дядя! - позвал Аль.
        - Кайлес! - крикнул
        Свист прекратился. Спина повернулась.
        - Зачем приходил-то?
        - А! - Кайлес шлепнул себя по лбу. - Совсем старику голову задурил. Вот, держи, - кинул мобильник, и Аль едва успел его поймать, - твой потом заберу. Завтра. Так что не торопись с ответом. Чувствую, подзадержусь еще.
        Мелюзгу пришлось поискать. Аль часа три без результата нарезал круги, заглядывая в классы, проверяя сараи, спальни, в душевые и те наведался. Чтобы не привлекать внимания, переходил в режим невидимости. За последние месяцы он в подробностях выучил территорию, а уж камней перетаскал… Мозоли наросли, словно на рудниках поработал.
        И вроде каждую щель проверил, а Майру словно огонь пожрал. Пепла и то не осталось.
        В эту башню Шестой сунулся от безысходности. Проход обвалился, и даже отчаянные головы обходили ее стороной.
        Запалил светляк. Перепрыгнул провал. Прошел, балансируя, по тонкому краю. Внизу серой кучей валялись обломки ступеней, загремишь - больно будет. Вряд ли девчонка сунулась сюда. Побоялась бы. Но и пойти спать Аль не мог. В академии полно опасных мест, ему нужно убедиться, что мелюзга от страха не сломала себе шею.
        Ближе к верху лестница помолодела, и можно было ставить ноги без опасения рухнуть вниз. Потянуло вечерней прохладой. Аль обтер лицо - день выдался жарким - парило так, словно должна была зайти гроза. Но дождь не случился, и зной поутих лишь к сумеркам. Вот и последние ступени. Желудок заурчал, намекая на пропущенный ужин.
        Аль вышел на площадку. Светляк выплыл над головой, выхватывая из темноты остатки зубцов, провал на северной стороне, кучу нанесенного ветром мусора и тонкую фигурку в форме.
        Майра обожгла взглядом, Аль даже сказать ничего не успел, как мир поплыл перед глазами, в голову ударила жаркая волна, он пошатнулся, оперся о стену, сгибаясь пополам, а потом взвыл - мочку уха обожгло, словно ее пронзила огненная игла. Аль, шипя, ухватился за пострадавшее ухо, а от него по коже уже расползался жгучий холод. Дошел до макушки, пробрался внутрь, и мысли в голове превратились в ледяные шары.
        - Дура! - выдохнул сквозь стиснутые зубы Аль, сползая на пол. Его начало колотить - холод в голове казался настоящим - словно ведро льда туда насыпали. Умеет дядя строить защиту так, чтобы никому сладко не пришлось.
        Спросил со злостью:
        - Убить меня решила? - остро желая пойти и сдать мелочь Третьему. Пусть сам разбирается с покушением. Надоело.
        - Нет, что ты! - испуганно выдохнула девчонка. Села рядом. Положила ладонь на его руку, сжала, и от тепла ее пальцев холод в голове перестал быть таким колючим.
        - Я испугалась, узнав, кто ты, - горестный всхлип, тяжелый вздох, виноватый голос, - и хотела, чтобы ты меня забыл.
        Забыл? - горько усмехнулся Аль, очередная мысль осыпалась снегопадом, заставив поморщиться от колючести. Взял и забыл последние месяцы? Вот так легко?
        - Идиотка, - простонал. Самоуверенная, глупая и до отчаянности смелая.
        Но он сам был таким же. Глупым - пытаясь серьезной болезнью разжалобить отца, вызвав лишь раздражение своей слабостью. Самоуверенным в желании высокими оценками завоевать его любовь. Отцу о них даже не сообщили. И отчаянно смелым, когда сбежал из дома на поиски ассары.
        У Майры нет отца, но есть дед.
        - Прости, - пальчики сжались, обнимая его запястье.
        - Ваше высочество, - прохрипел Аль - колючий снег царапал горло, спасало лишь тепло девчоночьей ладони, и он дернул сидевшую на корточках Майру к себе, обнял, утыкаясь лицом ей в плечо.
        - Что? - испуганно переспросила та, закаменев в его объятиях.
        - Меня надо звать Шестой, ваше высочество или просто Альгар, потому что курсанты все равны.
        Замолчал, переводя дух после длинной фразы.
        - Как смогла обойти клятву? - поинтересовался. Было видно, что девчонке неудобно сидеть скособочившись, но она не дергалась, терпела. Видно, чувствовала вину.
        - Я была уверена, что ты угроза моей жизни, - призналась.
        Помолчала, потом добавила:
        - Потерпи. Холод скоро уйдет - я знаю, дед делал такую же защиту. И ты прав - глупо вышло. Надо было догадаться, что у тебя есть артефакт. Но я так испугалась, когда ты меня нашел, что ударила, не успев остановиться.
        Аль стиснул зубы, сдерживая рвущееся наружу ругательство. Дядя прав. Сумасшедшая семейка. А этого самородка еще пороть и пороть, чтобы не смела больше ни на кого нападать.
        - Это все, о чем тебе надо было беспокоиться? - спросил ядовито. - А о том, что без ментальной защиты у меня пробудился бы другой защитник, и я мог не успеть его остановить, не подумала? - вскипел.
        Майра ойкнула - Аль с силой сдавил ее плечо. Заерзала, но он не дал отстраниться.
        - У тебя же темное пламя, - прошептала еле слышно.
        - Вспомнила, наконец, - разжал руки. Отпихнул девчонку от себя.
        Злость утихла. Накатила усталость - целый день на ногах. Еще и мелочь воспитывать. И вот в кого такая? Никакого уважения к королевской семье. Второе нападение - это не просто преступление, а Жыргхва знает, что. И Аль внезапно ощутил себя очень старым и мудрым - в его годы дети такого себе не позволяли.
        - Ты прав - я дура, - призналась девчонка, усаживаясь рядом на камни, чтобы через мгновение прижаться теплым боком. Аль хотел было возмутиться - прилипчивый пепел, однако не стал. Тепло успокаивало, прогоняя холод из головы.
        - Но ты Шестой! - произнесла таким тоном, точно он был пожирателем детей.
        Аль закатил глаза. Достали. Сколько можно?
        - Посмотри на меня, - попросил, разворачиваясь. На него глянули покрасневшие глаза. Надо же, он и не заметил, как мелюзга плакала. Неужели, на самом деле испугалась за него?
        «Раскаяние о содеянном - это хорошо, - говорил Третий, - с таким подозреваемым можно работать».
        Аль тряхнул головой. Глупые мысли. Ну какая из мелочи подозреваемая? У нее вон на лице все написано. А с ментальным даром действительно надо что-то делать… Но сначала пусть перестанет бояться, а то вроде и тянется по привычке, а в глазах заметны сомнения.
        - Я похож на того, у кого есть время заниматься неучами?
        Девчонка затрясла головой, еще и губу прикусила от сосредоточенности.
        - Вас обманывали. Глупую шутку придумал мой друг, а наставники поддержали. Вот и все.
        - Нас обманывали? - ахнула Майра, глаза полыхнули праведным гневом, кулачки сжались.
        - На самом деле, - заговорщически усмехнулся Аль, - чудовище в академии не я.
        - А кто? - затаив дыхание, подалась вперед девчонка, покоренная новой тайной.
        - Ты, конечно, - поддразнил Аль, ощущая, как окончательно уходит холод из головы, а присутствие мелюзги неожиданно становится приятным и совсем не обременительным.
        - Ну тебя в пепел, - надула губы Майра. Отвернулась, сопя, точно обиженный лойс*, которого поманили куском хлеба и обманули.
        - Глупая, - Аль не удержался, взъерошил криво стриженный - сама что ли мучается со стрижкой - ежик волос.
        - Ну посуди, сколько тебе? Шестнадцать? У тебя уже ментальный дар проснулся. Еще и без наставника им пользуешься. Опасно ведь. Клятву вон обходить научилась. Сегодня я, завтра кто-то еще. И как скоро окажешься с заблокированным даром?
        Мелюзга засопела огорченно. Завздыхала. В тюрьму ей не хотелось.
        - Мне здесь нравится, - проговорила тихо, - наставники столько всего интересного рассказывают и ничего почти не запрещают. Хочешь по деревьям лазь, к вальшгасам ходи или в библиотеке сиди, читай. А дома…
        И она передразнила кого-то злым голосом:
        - Юная леди, излишнее чтение придаст вашим глазам некрасивый красный цвет, испортит осанку и лишит стройности фигуру. Кто вас потом замуж возьмет?
        - А я не хочу замуж, - добавила Майра с отчаянием, - не хочу жить только потому, что должна продолжать род.
        Слышать столь взрослые разговоры от мелюзги было непривычно и… неуютно. А еще тяжело понимать, что ничем серьезным он Майре помочь не может. Потому как сам… Столп недоделанный. Даже ритуал еще не прошел. Что может принц, связанный по рукам и ногам регламентом короны?
        - Я не вру, клянусь огнем, - принялась оправдываться Майра, хоть он и не думал сомневаться в ее словах, - сама слышала, как дед говорил секретарю, что скоро начнет присматривать мне мужа. Во мне единственной родовой дар пробудился, так что выдадут меня замуж, как только двадцать шесть исполнится. И никакой академии, - добавила горько.
        - А я, - запнулась мелочь, задышала тяжело, - тогда сбегу. На большую землю. Там академия менталистов есть, я слышала.
        Аль и не сомневался - с ее-то упрямством - сбежит. Будет рисковать, воровать, обманывать, но своего добьется. Вот только что останется от маленькой девочки? Чудовище?
        - Не надо сбегать, - попросил тихо, - дай мне время. Я что-нибудь придумаю.
        - Ты? - распахнула глаза Майра.
        - А что такого? - с деланным видом пожал плечами Аль. - У тебя сильный дар. Губить его только потому, что ты девчонка… Сейчас не то время. К тому же я принц и должен заботиться об Асмасе. Хотя задачка не проста. Да и помогать тому, кто нарушает клятвы…
        Неодобрительно покачал головой.
        - Пожалуйста, - мелюзга заломила руки, в желтых глазах застыла мольба, - а я обещаю, что больше никогда-никогда.
        Зажмурилась. Сжалась в комок.
        - Не стану использовать дар без разрешения.
        Распахнула глаза. Посмотрела так, что сердце Аля дрогнуло. Он отвел взгляд, пребывая в растерянности от нахлынувших чувств. Новых. Странных. Непривычных. От которых сильнее билось сердце, а на душе становилось тепло.
        - Хорошо. Посмотрим.
        И едва не упал от повисшей с визгом на шее мелюзге.
        *парнокопытное животное
        Глава 24
        - Как вы могли? Кхм. Это не просто позор курсантского мундира. Эм-м-м. Вы обманули доверие своих товарищей. А что самое страшное - да-да - вы обманули его величество. Корона полгода вас кормила, поила, учила, а вы? Игрались? Стыдно. Безобразно.
        Аль легонько толкнул дверь, увеличивая щель. Заглянул. Все, как он и думал, когда услышал, брошенное одним из старшекурсников:
        - Слышь, Шестой, тут дед чудной заявился. Говорит, внучку ищет. Совсем пламя мозги отшибло, забыл, что все на каникулах.
        Аль тогда согласно ухмыльнулся, мол, да. Чудной. А потом лицо обожгла догадка. Замер. Нервно сглотнул. В отличие от старшекурсника он точно знал, что не все особы женского пола покинули академию. Оставалась одна. У которой - совпадение ли? - тоже был дед.
        Аль, уже не сомневаясь, рванул в центральный корпус, на ходу наговаривая на браслет сообщение Четвертому и моля Девятиликого о том, чтобы Кайлес еще был в Асмасе. Хотя… три недели прошло с визита дяди. Ни помощи, ни разоблачения. Аль уже и ждать перестал, но попробовать связаться должен был.
        Голос ректора, доносившийся из-за аккуратно приоткрытой двери, был тверд, суров и самую чуточку растерян. За долгие годы руководства академии редко кому из курсантов удавалось выкинуть по-настоящему что-то новенькое, но мелюзга смогла вывести ректора из себя, и потому воспитательные фразы давались Сэльсу не без труда.
        Аль сделал щель шире. Девчонка, низко опустив голову, стояла в центре кабинета, на так называемом пятне позора. Откуда на самом деле взялось темное пятно на ковре, доподлинно из курсантов не знал никто, но ректор почему-то не позволял его убрать.
        Сам он, хмуря брови, прохаживался в своей излюбленной манере перед провинившимся. В углу, на посетительском кресле, сидел старик. Лицо в обрамлении седых прядей волос, высушенная годами фигура, благородная осанка, сложенные ладони на трости не выражали ни единой эмоции, но от выдержанной каменности веяло таким холодом, что Аль поежился.
        - То, что вы совершили, накладывает позор на…
        Договорить ректор не успел, Аль толкнул дверь, пусть заходить и не хотелось - Третий шкуру снимет. Понимал, что обратной дороги нет. Но остаться в стороне не мог. За три прошедшие с момента визита Кайлеса недели мелюзга ухитрилась прорасти в сердце. Стать близкой, точно младшая сестра. Алю неожиданно понравилось обучать девчонку хитростям курсантской жизни, делиться прошлыми победами и поражениями, разрешать кормить своего вальшгаса, попутно отвечая на множество вопросов. Мелочь была жадной до знаний, и учить ее было сплошным удовольствием.
        Но кто-то решил навестить внучку. Не нашел ее в школе для девочек, провел поиск по крови и очень удивился, когда тот привел в академию огня.
        - Занят! - рявкнул было ректор, но увидев, кто вошел, смягчился:
        - Курсант Альгар, зайдите позже.
        Мелочь при его имени дернулась, но тут же застыла.
        - Простите, господин ректор, не могу.
        Ректор непонимающе нахмурился.
        - Сэльс, пусть мальчик скажет. Я не тороплюсь, - тихо прошелестело из угла. -
        Это ведь Шестой, да? Вырос-то как! Я его еще с полено размером помню. Слабый был. А кровь все же не обманешь. Ишь, сколько силы. Н-да.
        Аль мог бы не согласиться - не кровь, а ассара, но старые лорды были чудовищно упрямы в своих убеждениях, так что самым верным было промолчать.
        - Так что вы хотели? - недовольно поторопил его ректор.
        Аль судорожно вздохнул, стиснул кулаки. Вот он момент принятия решения, когда понимаешь, что вершишь не только свою судьбу, но и судьбы других. Еще и корона… Незримой тенью за спиной.
        И в голове голос Третьего:
        - Самое трудное во власти - ответственность. Всем твое решение все равно не понравится. Даже не пытайся угодить. Главное, чтобы не стало хуже. Чуточку лучше. Без крови. Без обнищания. Без погромов. И можно продолжать, а те, кому не нравится, привыкнут. Люди всегда тяжело принимают перемены. Просто дай им время.
        Аль и хотел… Дать всем время.
        - Господин ректор, лорд Тигрельский, - поклон в сторону вздернувшего брови лорда, - мое почтение. Я, Альгар Соваш Ангальский, шестой принц Асмаса, наследный правитель шестого тэората, прошу разрешить мне заключить помолвку с вашей внучкой Майрой и даровать ей покровительство королевской семьи.
        Кабинет погрузился в тишину, оба мужчины взяли потрясенную паузу, дабы не смущать подрастающее поколение витиеватыми оборотами. Разгоряченный пламенной речью ректор резко побледнел, а лорд, наоборот, добавил красок в лицо - Аль аж испугался, как бы алеющие пятна не свидетельствовали о приближении сердечного приступа. А потом воздух начал теплеть. Настораживающе так, словно кто-то мелкий не мог сдержать свой дар в подчинении.
        Аль помянул Жыргхву, но утешить мелюзгу не мог. Пусть сама соображает: либо дед, либо он. Выбор за ней. И если она ему откажет… Тогда он точно ничем помочь не сможет.
        - Кто бы мог подумать! - голосом доброй тетушки внезапно восхитился за спиной Третий. - Пятого взял - и обошел. Я, честно, был уверен, ты долго от девиц бегать будешь. И даже понимал почему - сложно найти кого-то похожего на ассару.
        - Осторожнее, брат, - с недовольством заметил, входя следом, Четвертый, - мы говорим о моей жене.
        Аль привык к подобным перепалкам, которые остались с тех времен, когда Третий и Четвертый соперничали за ассару. Сам Аль тогда понимал не слишком много, но его пару раз допускали до «взрослых» разговоров, а делать выводы из намеков он умел. И хотя соперничества между братьями уже не было, но привычка к нему осталась.
        - О! Да! - кивнул Харт, обходя Аля и выдвигаясь на передний план. - Мы слишком часто говорим о твоей, - он подчеркнул, - жене. Предлагаю, для разнообразия, обсудить кого-то другого.
        Аль ощутил, как взгляды сошлись на нем. Лицо запылало. Голова налилась тяжестью, взгляд не желал отрываться от ковра. К чему это все? Он лишь попросил отыскать Кайлеса и передать, что тот ему срочно нужен, а не устраивать визит старших родственников. Не то, чтобы Аль пытался избежать ответственности, но все стало явным слишком быстро. Он пять минут, как решил жениться. Да и то не всерьез. Лишь бы дать мелюзге шанс исполнить мечту.
        - Ваша светлость, господин ректор, прошу простить за вторжение. Не страшно, что мы без приглашения? - раскланялся Третий, разбивая напряжение светскими фразами. Аль перевел дух. Ректор отмер, вспомнив о том, кто хозяин в кабинете. Заверил, что теперь, похоже, дело становится семейным для короны, и он будет счастлив получить поддержку от своих бывших курсантов.
        Старшие расселись. Аль даже дергаться не стал - ясно же, что в числе обвиняемых. А мелочь, кажется, вообще не понимала, что происходит, сосредоточившись на собственном дыхании и пламени, разгоняющимся по венам. Опозориться и устроить всплеск перед дедом ей явно не хотелось. Аль мысленно посочувствовал.
        - Скажи-ка мне, Шестой, с каких пор так называемая «помолвка» дает невесте покровительство семьи жениха? - спросил Третий, с нехорошей задумчивостью разглядывая Аля, точно прикидывая, какой из способов допроса больше всего подходит зарвавшемуся младшему брату.
        Аль вскинулся, потупился, но снова поднял голову, напоминая себе, что Столпы не отступают от принятых решений.
        - А для покровительства ты еще мал. Или уже нет?
        Насмешка в голосе Четвертого заставила Аля жгуче покраснеть. Рядом возмущенно пискнула Майра. Даже лорд и тот закашлялся.
        - Думаю, курсант Альгар хотел заступиться за своего друга, - попытался умерить градус напряжения ректор, - только способ выбрал, эм, несколько неудачный.
        - Нет, - Аль нахмурился, помотал головой и выпалил твердо: - Я сказал то, что хотел, и намерен объявить Майру своей невестой.
        Ректор страдальчески вздохнул, закатил глаза. Рядом возмущенно запыхтели, но высказаться вслух мелюзга побоялась.
        - Мальчишка, - процедил сквозь зубы лорд, - кто тебе позволит? Я никогда не дам разрешения на этот фарс, - и трость с гулким стуком поставила точку в гневной фразе.
        - Я не опоздал? - вихрем в кабинет ворвался Кайлес. Пронесся по комнате, дружески потрепал по плечу Шестого, вздернул Майру за подбородок, неодобрительно цокнул на красные глаза, махнул кузенам - Четвертый проворчал, что кто-то всегда опаздывает - отдал честь напрягшемуся ректору и радостно ощерился при виде лорда.
        - Ваша светлость, наконец-то! Я уже обыскался. Я к вам домой, говорят, убыли. Я следом, а вас пламя проглотило. Неужели от меня бегать вздумали? Нехорошо-то как!
        Лорд тщетно пытался уцепиться за остатки собственного достоинства, но сегодня все было против. Сначала внучка опозорила, выдав себя за курсанта, затем дурацкое заступничество глупого мальчишки, даром, что высочество, а мозгами не вырос. Теперь вот ущербность королевской семьи заявился. Такой талант. Столько силы. А на что потратил? На прозябание в техногенном мире, где и магии-то нет. Главное ведь - не знаешь, что от него ждать. Зачем-то начал объезжать с визитом все старые, известные ментальным потенциалом семьи и задавать неудобные вопросы. Еще и девочек в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти просил показать. И отказали бы, но хитрец прикрылся распоряжением его величества. Лорд всполошился. Знал, что к нему тоже придут. Отправился забрать на пару дней внучку домой, а тут… Позор такой, что хоть в огонь.
        - Нехорошо с подозрениями в уважаемые семьи приходить! - гаркнул он, поднимаясь с кресла и вбивая трость в пол.
        Но Кайлес лишь брови вздернул, ухмыльнулся с азартом, точно все происходящее его ужасно веселило.
        - Нехорошо уважаемым семьям игнорировать распоряжение короны, - веско обронил Третий, и лорд побледнел. Стиснул навершие трости, точно мечтал опустить ее на чью-то голову.
        - Это всего лишь девчонка! - бросил высокомерно.
        - Эта, с вашего позволения, девчонка, - Третий перешел на излюбленный вкрадчивый тон, от которого терялись даже заматерелые упрямцы, - уже сейчас имеет ментальный потенциал выше среднего, а ей всего лишь семнадцать. И что вы хотели сделать? Как обычно? Заблокировать?
        Лицо лорда посерело. Он гневно сжал тонкие губы. Выдавил:
        - А какой с нее толк? Только замуж и выдать. А ваш стабилизатор, - проговорил, морщась, - мозгов ей не прибавит. Сами видите, что она опасна. Девятиликий знает, сколько раз она нарушила закон за эти полгода. Так что я ее забираю, - и трость согласно стукнула об пол.
        Аль прикусил губу. Жыргхвова задница. Лорд прав, но это он сам загнал Майру в угол. Заставил врать, притворяться другим человеком. Рядом всхлипнули. Сердце резануло от боли. Аль стиснул кулаки - он должен что-то придумать.
        - Увы, но только на каникулы и если уважаемая студентка не будет иметь задолженности, - небрежно, точно речь шла о давно решенном вопросе, обронил Кайлес.
        - Видите ли, - покачался с пятки на носок, еще и руки в карманы брюк засунул, заставив лорда потемнеть взглядом, - с некоторых пор корона даровала жительницам Асмаса право выбора образования.
        - Знаю, с двадцати шести лет, - прервал его лорд. Судя по красным пятнам на щеках и шее, его душил нешуточный гнев.
        - С двадцати шести лет разрешено ставить стабилизатор, - несогласно покачал головой Кайлес, - а для образования возрастной ценз - малое совершеннолетие. Вы сами отдали ее в школу.
        - Для девочек! - практически выкрикнул лорд.
        Кайлес укоризненно вздохнул. Просиял.
        - Так и о том и речь. Небольшая такая школа. Прямо здесь. Исключительно для девочек. Не переживайте, корона обязуется обеспечить отдельное здание, охрану, присмотр и здоровое питание.
        - Какое питание? - ошалело переспросил ректор, начиная понимать, что на подвластной ему территории планируется очередное безобразие. Причем без согласования. И это… Это…
        - Самое здоровое, - сладко улыбнулся Кайлес, протягивая лист бумаги.
        Ректор скрежетнул зубами. Вцепился в бумагу. Лорд, растеряв благородные манеры, завис над его плечом, вчитываясь в текст указа о создании первой в Асмасе школы менталистов для девочек. И далее шел список. Из восьми имен.
        - Да, чтоб вас всех пламя сожрало, - тихо ругнулся, теряя выдержку, ректор.
        Его светлость выпрямился. Окинул всех тяжелым взглядом.
        - Вырастите чудовищ. Пожалеете, но будет поздно, - прохрипел - голос сдал - и постукивая тростью, удалился. На внучку он даже не взглянул.
        Аль выдохнул. Дернул плечами, скидывая напряжение, и ощущая, как неприятно холодит кожу мокрая рубашка.
        - Это все? - спросил. - Она будет здесь учиться? Да?
        - Она-то будет, - прищурился Третий, - но жениться тебе все равно придется. Слово, младший, имеет вес лишь тогда, когда его держат.
        - Когда мы расстались, я сначала проверил пацана, за которого себя выдавала Майра. Найти было несложно, ясно же, что она использовала кого-то из родни. Нашел, проверил. Посоветовал родителям не жалеть отпрыска, дал рекомендации нанять частных учителей и подтянуть его к зиме, чтобы поступил в академию, да заменил собой твою невесту.
        Аль фыркнул - он все еще не мог привыкнуть к тому, что у него внезапно появилась невеста. Да и кто? Мелюзга. Покосился на девчонку. Та сидела с прямой спиной, сжав губы в одну линию, взглядом буравя пустоту.
        И о чем только думает? - вздохнул Аль. Злится, наверное. В бешенстве. Он и сам чувствовал себя неуютно. Если бы подождал немного, не сунулся вперед с предложением, то не был бы сейчас женихом. Но Третий прав. От слова отказываться нельзя. Да и жалко мелочь. Дед от нее отвернулся. Сестра взрослая. Скоро сама замуж выйдет. И останется мелюзга одна на свете.
        Кайлес перестал мерить шагами комнату, замер напротив, щелкнул пальцами перед носом Аля. Потребовал:
        - Ты слушаешь?
        Они расположились в комнате Аля, которая по случаю каникул пустовала. Старшие братья остались утрясать детали с ошалевшим от свалившегося на него «счастья» ректором, а кузен увязался следом «за детишками приглядеть».
        - Так вот, - повторил Кайлес, дождавшись кивка от двоюродного брата, - тогда я задал себе вопрос: а только ли у Майры проснулся столь рано ментальный дар? Что, если она не уникальна? Но куда деваются остальные носители сильного дара? Ты же помнишь указ твоего деда?
        Аль задумался. Менталистикой он особо не интересовался и указ помнил смутно.
        Дядя негодующе цокнул, покачал головой, но соизволил пояснить, приняв непривычный для него серьезный вид:
        - Все менталисты, вне зависимости от пола, состоят на учете государства. Они приносят особую клятву о невмешательстве без законных оснований, а те, кто не практикует, носят ограничители. Блокировать дар запрещено, ибо тот слишком редок, чтобы им разбрасываться. Но есть загвоздка - ограничители нельзя надевать слишком рано, иначе угаснет пламя. Ведь для развития стихии вредны любые сдерживающие артефакты, поэтому их не рекомендовано надевать до двадцати пяти лет. Ментальный дар и просыпается как раз к этому возрасту.
        Кайлес остановился. Почесал затылок. Пробормотал:
        - Что там дальше было?
        Пояснил:
        - Готовил специальный доклад его величеству. Пришлось выучить наизусть.
        Поморщился:
        - Не люблю публичные выступления, тем более перед короной.
        Вздохнул:
        - Но что не сделаешь ради любимого кузена.
        Аль ощутил себя одновременно польщенным и встревоженным. Он же с дядей до конца жизни не расплатится.
        - Ах да! - просиял Кайлес. - Лорды. Старые головешки. Ментальный дар, как ты знаешь, любит родную кровь. Моя мать, например, унаследовала его от своего отца и передала мне. Но у нее дар проснулся в положенное время, а что если так случается не у всех? Словом, я решил проверить уникальна ли твоя невеста и отправился в гости. Это, я тебе скажу, было похлеще, чем войти в гнездо личров. Если бы не поддержка короны, меня бы сожрали еще на пороге.
        Аль с гордостью взглянул на дядю. Он всегда знал, что Кайлес только для вида выставляет себя дураком, а на самом деле он… Ого-го, какое пламя!
        - Но я буду отомщен, когда они получат требование короны отправить девочек зимой в академию. Хотел бы я посмотреть на их лица в тот момент, - и Кайлес улыбнулся с такой кровожадностью, что Алю стало неуютно.
        - А что они с ними раньше делали? - спросила внезапно Майра. Ее голос прошелестел еле слышно, точно у нее не было сил говорить. Аль ощутил порыв подойти, обнять, но застыдился присутствия дяди.
        А у Кайлеса случился странный приступ: лицо исказило судорога, глаз задергался, губы беззвучно зашевелились, а в довершение его посетило косоглазие. И чем дальше, тем сердитее становился дядя. Потом плюнул на недогадливого кузена, шагнул к девчонке, прижал к себе, ласково погладил по голове, произнес успокаивающе, заставив ту горестно всхлипнуть:
        - Для тебя все закончилось. Не бойся. Корона не даст тебя в обиду, да и жених, - посмотрел осуждающе, - когда подрастет и поумнеет, тоже заступаться будет. Зимой вернем настоящего Лангарда. Он тебя заменит. Устроим несчастный случай с потерей памяти. Никто ничего не заподозрит. А ты станешь собой и начнешь учиться менталистике. Только без глупостей, поняла? У нас вообще со этим строго. Могут заблокировать дар, если начнешь дурить. А подрастешь, обещаю, отправим на материк. Там, знаешь, какая академия? М-м-м, - Кайлес закатил с восторгом глаза.
        - Стоит на острове посреди огромного озера. А в озере живут полуразумные айхары. Их можно кормить с рук, а еще они катают на себе, если в хорошем настроении. Тебе понравится.
        Аль ощутил приступ раздражения. Мелкая куда-то уедет? Без него?
        - Шестого тоже отправим, если будет хорошо учиться. Он, конечно, слабенький менталист, но даже такой дар нужно развивать, - и глянул предупреждающе, мол, не отвечай.
        Аль и сам догадался, что ждало бы мелюзгу после разоблачения: блокировка.
        Для любого мага проснувшийся дар - часть жизни. Его дыхание. Слух. Зрение. И лишиться этого, все равно, что отрубить себе руку. Но менталистов боялись. Их спасало поручительство государство, да контроль короны. А кто будет контролировать девчонку, у которой слишком рано проснулся дар? Семья? Нет, спасибо. Проще заблокировать дар, чтобы можно было спокойно выдать замуж, да не бояться проверок от государства. Нет дара - нет проблем. Зато пламя удастся сохранить.
        И не потому ли Майра сбежала из дома, что догадывалась о своей судьбе?
        Получается, они с мелюзгой большие молодцы. Целый заговор вскрыли. Не зря Третий лично появился в академии. Прижмут лордов. Обязательно прижмут. Только ему с мелкой ничего не перепадет. Хотя… Не накажут за обман и то хорошо. А со свадьбой… Разберутся со временем.
        Девчонка снова всхлипнула, но уже тише и слабее. Кайлес сделал страшные глаза - отвлекай.
        - Поедем туда вместе? - предложил Аль первое, что пришло в голову. - Я научу тебя ловить рыбу. Ты плавать умеешь?
        Мелюзга покачала головой.
        - И этому тоже научу, - обрадовался Аль. Внутри шевельнулось что-то теплое. И ведь действительно научит. И защищать станет. И обнимать так же, когда подрастет. Только запретит самой стричься, а то не девчонка, а зверек патлатый. И откормит, чтобы на лице не только глаза были. И на Землю обязательно свозит - с бабушкой познакомить. И вообще, взглянул с нежностью, они практически семья. Прилипла мелкая к нему, считай, на всю жизнь. Главное, чтобы сама от него не отказалась.
        Юля ворвалась в академию на следующий день: загорелая, пропахшая морем и солью, встревоженная и злая.
        - Ты! - прищурилась гневно. Аль потупился. Майра опасливо спряталась за его спину.
        - Почему не сказал? - бушевала ассара. - Затаился точно сыч. Неужели так сложно было попросить помочь?
        - Блатик холоший, - заступилась, дернув за юбку матери, Оля. Букву «р» она мило не выговаривала. Двор пребывал в восторге и обожании. Отдельные недалекие пытались подражать - асмасцы не имели проблем со звуками в детстве. Юля ругалась, называла всех идиотами и грозилась отвезти дочь к какому-то там «логопеду». Иль вопил, что сестру не отдаст, а логопеда сожжет - дайте только подрасти.
        - Этот «блатик», - рыкнула ассара, - наживет себе когда-нибудь таких проблем, что и корона помочь не сможет.
        - Ты лучше короны, - улыбнулся Аль, ощущая, как сердце щемит. Даже очень злая Юля его не пугала - глаза все равно смотрели с любовью. Она, конечно, права, но ему так хотелось сделать что-то самому. Ощутить ту самую ответственность, о которой так любили говорить взрослые. И вообще, это несправедливо. Как учиться - так взрослый, а как самому защищать, так надо было помощи попросить.
        - И даже не надейся, - проворчала, успокаиваясь, ассара, - на Земле прятать не стану. Мне мой мир дорог таким, какой он есть. Без всяких огневиков. И войны между ними. А ты хватит прятаться. Я не кусаюсь.
        - Кусается, - сдал мать Илья, - когда про серого волчка рассказывает.
        Аль хихикнул. Про волчка он тоже помнил. За спиной сдавлено охнули.
        - Не бойся, - покровительственно сказал он и пояснил, ощущая себя старым и мудрым: - Привыкай. Здесь всегда дурдом. Зато весело.
        Майра, все так же уцепившись за его руку, несмело высунула нос. Наткнулась на изучающий взгляд ассары. Ойкнула. Юркнула обратно.
        - Какая-то она зашуганная, - заметила Юля и добавила задумчиво: - Даже не верится, что кто-то был настолько смел, что сам поступил в академию и отучился под личиной мальчика целых полгода.
        - Она еще и драться умеет, - подбросил дров в пламя Аль. За спиной гордо запыхтели.
        - Да ну! - изумилась Юля, пробормотала: - Наш человек. М-м-м, как там говорится. Добро пожаловать в семью.
        - Я плотив, - малышка выступила вперед, скрестила руки на груди, надула губы, - ты мой блат. Не хочу ее.
        Юля вздохнула. Присела рядом с дочкой на корточки. Обняла.
        - Глупая, - зашептала, заглядывая в лицо, - ты сама жаловалась, что никто с тобой в куклы играть не хочет. Вокруг лишь мальчики. Вот теперь у тебя есть сестренка. Радуйся.
        Оля задумалась. Накрутила прядь волос на палец. Дернула.
        Майра вышла из-за своего укрытия. Осторожно приблизилась к этой странной, непохожей на остальных асманцев женщине - она даже вела себя по-другому. Не вопила о попранной чести, не обвиняла в том, что заколдовала Шестого, не угрожала сжечь за совершенный проступок. И, кажется, была не против их дружбы.
        Несмело подняла голову. Встретила сочувственный взгляд ассары и ощутила, как защипало в глазах. Судорожно вздохнула, прогоняя слезы.
        - Я буду играть с тобой в куклы, - пообещала малышке твердо, - клянусь.
        Куклы Майра не любила - ей были по душе другие игры, но ради Аля она готова потерпеть.
        Девчушка склонила голову, оттаивая. Кивнула:
        - Пливет.
        - Ну здравствуй, - поднялась ассара, - ты теперь моя студентка. Так что обращайся ко мне «госпожа декан». Наедине можешь звать Юля. Разрешаю. На поблажки не рассчитывай. Я со всех спрашиваю строго. И если хочешь учиться, о замужестве пока забудь.
        - Юля! - возмутился Аль. Они с Майрой избегали говорить на тему женитьбы, сделав вид, что никакого предложения не было. Так было проще, но взрослые… не могут без смущающих сложностей.
        - Тихо! - отмахнулась ассара. - Я ни в чем никого не обвиняю, а предлагаю стать моей дочерью. Старшей. Сама видишь - младшей нужна компания для игр. Алю требуется кто-то, сдерживающий его безрассудные порывы. А с тобой он становится лучше. Взрослеет.
        И ассара с любовью взъерошила волосы сына.
        - Ну а с отношениями сами потом разберетесь. Не спеша. Настаивать не стану, но мой дом открыт для тебя, Майра. Раз ты выбор моего сына, я не стану возражать. Мы всегда будем тебе рады.
        И тут пол под ногами качнулся. Стекла затряслись в лихорадочном приступе, пробирая до внутренностей тревожным звоном. Посыпались книги с полок. Сам дом гулко застонал. Где-то раздались крики, что-то рухнуло.
        Они замерили, объединенные тревогой. Юля отошла первой.
        - На улицу живо, - скомандовала, подхватывая дочь на руки, а сына отдавая Алю, и добавила исключительно для себя: - Если какая-то сволочь изволила проснуться, лично по камушку разберу.
        Глава 25
        Хорошо ли жить на архипелаге? Острова. Большие, маленькие. Издалека видятся заросшими точно велюровым лесом горами. С расступающимися долинами. С поднимающимися от воды разноцветными крышами городов. С уютными бухтами. А вокруг, нежно обнимая, зеленая синева моря с белыми барашками волн. Свежий, напоенный солью воздух. Великолепные - аж дух захватывает - пейзажи. Потрясающие виды на бархатную гладь воды. Крики птиц. Желто-золотой песок пляжей. Сказка. Ровно до первого извержения.
        С наземными вулканами не повезло трем тэоратам: Второму, Третьему и Четвертому. А это, на секундочку, центр страны. Остальные, окраинные, чувствовали себя более спокойно с подводными товарищами. Их и не видно. И не слышно особо. Трясет не реже, но хоть глаза не мозолят видом курящейся макушки. Зато волной могут ударить так, что мало не покажется. И укрощать сложнее. Словом, история в Асмасе отсчитывалась от одного извержения до другого. И часто можно было услышать:
        - Это когда было? До пробуждения Аннет-Тай?
        - Не, гораздо позже. Лет за десять до Ирьяханга.
        Так и жили в Асмасе. Всегда наготове. С опаской посматривая по сторонам. И с надеждой в сторону трона: корона защитит, да? Прикроет как зонтиком, а какую цену при этом заплатит, подданных особо не волновало. Они же платят налоги.
        - Глядите!
        Первой опасность заметила Майра. Юля обернулась. На юге зефирной горой вырастало облако. Пока еще белое, но внизу уже копилась темень.
        Страх ознобом заморозил кожу. Юля крепче прижала к себе дочь, второй рукой обнимая стоящего рядом Илью.
        Дожилась, - мелькнула мысль. Несправедливо ведь. Почему именно сейчас? Все было так хорошо. Она. Дети. Фильярг. Деканство. Даже Аль себе невесту нашел. Можно сказать, почти пристроила. Главное понять - в хорошие ли руки. С другой стороны, «руки» еще так малы, что перевоспитать можно. Так что все неплохо складывается.
        А тут… На тебе. Подар-р-рочек. Впрочем, еще ни одна ветвь не избежала проверки на прочность. А некоторым так пару раз «повезло» попасть в число укротителей. Текущая же ветвь, насколько помнила Юля из истории, еще ни разу не участвовала в «усыплении». Не доказала на деле, что не только налоги собирать способна, но еще их отрабатывать. Закон вероятности в действии, чтоб его…
        А ведь это Фильярга ответственность, - накрыло осознание. Страх стиснул горло. Ноги ослабели и норовили подвести, но сломаться при детях?
        Юля сжала зубы, напомнив себе о силе. Еще о храбрости. И смелости. Она, вообще, большая молодец, не выругалась и не завизжала. Не то, что выскочивший вместе с ними из здания преподаватель. Такое загнул, помянув всех предков Тихони и ближайших родственников, что даже Аль смутился.
        Юля расправила плечи. Строго кашлянула. Посмотрела осуждающе на товарища, и тот отошел подальше, продолжив изливать боль без слушателей.
        Тихоня. Тот самый, который редко, да метко. То есть немножко попыхтели или побулькали, не получится. Тут проснулись, так проснулись. Держитесь все.
        Снова затрясло. Оля заплакала. Рядом, уткнувшись в подол, поддерживающе всхлипнул Иль. Он отчаянно пытался не зарыдать - ему уже объяснили, как вредны слезы для пламени, спящего внутри, и сыну не хотелось погасить его слезами. На взгляд Юли, это было физически невозможно, но если помогает отучить сына от пустых истерик - она только «за».
        Но прямо сейчас очень хотелось порыдать самой.
        Зловредная память подкинула справку по последнему извержению Тихони. Гнилая ветвь. Гибель Столпов. Кровавый урожай. Девяносто тысяч. Целый город под лавой.
        История, шутница, любила идти по кругу. Только сегодня все было немножко иначе. Альгар еще не прошел ритуал, и к вулкану его не допустят. Вместо него в круг встанет шестой дядя. Юля смутно припомнила невысокого мужчину, чей облик запомнился величественным спокойствием. Эдакий асмасский «слон». И стало легче дышать. Такой поможет. Без истерик.
        Нынешняя ветвь носила статус «срединной». Ровно четыре Столпа относились к новой ветви и четыре представляли текущую. Харт, принявший под свою власть Третий тэорат, и его величество, передавший эту власть сыну, расширили состав ветви до девяти: восемь высочеств плюс один король. Дальше ветвь должна была перейти к последнему этапу своего существования, в завершении которого состоится передача власти новому королю. Если доживут, конечно.
        Юля приказала себе выкинуть дурные мысли из головы, а то там уже маячило что-то вроде: «Дети-то сиротками останутся» или «Юлия Андреевна, позиция: вдова до конца дней - не поможет короне в восстановлении ветви. Советую присмотреться к Пятому. В крайнем случае рассмотрим кандидатов из боковой ветви».
        Тряхнула головой, выметая панику. Все. Будет. Хорошо. Они справятся. Должны.
        - Юлия Андреевна, - к ним быстрым шагам приближался ректор. Остановился. Орлиным взглядом окинул подросшую в размерах и еще больше потемневшую зефирку. Потер ладони. И с видом маньяка, которому наконец-то попалась жертва, озвучил с трогательной гордостью:
        - Никак просыпается. Наш малыш. Тихоня.
        Юля содрогнулась. Посмотрела неверяще. Поставила диагноз и… решила не перечить.
        - Мы эвакуируемся? - спросила со слабой надеждой.
        - Зачем? - изумился ректор.
        - Хотя… - задумался, - первый курс, кто стабилен, отправим по домам, чтоб не мешались под ногами, остальные продолжат заниматься. Старшие курсы прибудут в полном составе. Остальные - по желанию.
        - Зачем? - пришла очередь изумляться Юле. То есть все бегут, но только не от вулкана, а к нему. Сумасшествие какое-то. Адреналиновый дурдом. Она столько лет здесь, а Асмас продолжает удивлять своими извратами логики.
        - Ну как же, - удивился ее недогадливости ректор, - такой редкий случай - посмотреть за работой королевской семьи. Уникальная возможность. Я не советую никому из курсантов ее упускать.
        Точкой сбора был назначен дворец Четвертого тэората. Еще одна традиция и, вдобавок, головная боль.
        Юля орлиным взором окинула гостиную, глаз дернулся при виде ярко зеленого кубика Лего, выглядывающего из-под дивана. Н-да, свекровь права, она слишком лояльна к слугам и вот теперь пожинает плоды собственной демократии.
        Нервно потерла руки и, поспешно, пока никто не заявился, запихнула игрушку подальше под диван, отправившись завершать обход. Еще и меню согласовывать… И комнаты готовить для гостей.
        В свете нежданного визита его величества вместе со всей ветвью извержение не казалось такой уж большой проблемой. Гости, считай, на пороге, а они категорически не успевали - слуги носились со страшной скоростью, нервничали, били посуду, роняли вазы, увеличивая истерику и хаос. В коридорах остро пахло успокоительным. Юля с ужасом заметила, как пошатнулся главный дворецкий, приняв, видимо, слишком много «успокоительного» на грудь.
        Мысли заработали, пытаясь понять, кем его заменить, но лишнего дворецкого у Юли не было. В самом начале она, дитя пролетариата, постаралась избавиться от большей части слуг, оставив минимум. Вот еще один повод вздохнуть.
        Нет, ей никто не выскажет за, гм, кубик Лего под королевской пятой. Разве что про себя. Но вбитая с детства привычка - гости в дом, гостей встречает полный порядок, а не бардак - заставляла нервничать и мечтать об экспроприации «успокоительного» у дворецкого.
        Подружку Совенка, Юля пока не привыкла к статусу «невесты», считая это полнейшей чушью в таком-то возрасте, они забрали с собой. А ведь это накормить, найти, где спать положить. И кому первому комнату искать: ее величеству или Майре?
        Голова кругом.
        И постоянно, не забывая не на секунду, мысли о муже, который отправится к вулкану.
        - Юля, не нервничай, все в порядке, - перехватил ее Фильярг в «приемной» гостиной. Прижал к себе. Коснулся губами виска.
        - Легко сказать, - не согласилась Юля. Как тут не нервничать, когда при каждом толчке сердце подкатывает к горлу и становится нечем дышать? И пусть дворец пережил не одно извержение, на нем установлена защита, но мозги отказывались верить, что потолок не обрушится на голову.
        - Мы справимся, обещаю, но ты с детьми уходишь на Землю.
        Нормально, да? «Мы справимся, но тебе лучше быть подальше и не рисковать».
        Сердито высвободилась. Взглянула с вызовом.
        - Ни. За. Что, - отчеканила. Фильярг поморщился, посмотрел осуждающе.
        - Мы с Совенком и детьми остаемся, - ультимативно заявила Юля.
        Его высочество передернулся, точно съел кислое. Мученически вздохнул. Принял решение.
        - Хорошо, оставайся. Но в случае опасности - уходишь. Хотя бы в Третий тэорат, он лучше защищен, а самое надежное - на Землю.
        - Видишь, она тоже никуда не уходит, - громко заявили за спиной. Юля дернулась, обернулась. Седьмая смотрела на его величество так, словно в руке ожидала своей очереди сковородка - для вразумления.
        - Раз так, я тоже остаюсь. Здесь. И буду ждать.
        А на корабле-то бунт! - не сдержала злорадства Юля.
        Седьмой испуганно цеплялся за платье матери, но при виде Юли разулыбался и пошел к ней. Она подхватила, гм, брата мужа на руки, поцеловала в пухлые щечки. Дети всегда тянулись к ней, а она к ним. В душе все крепче зрело решение послать короля с запретом и забеременеть.
        - Юлия Андреевна, светлого дня, - его величество натянуто улыбнулся, глянул с укором, точно это она возглавила список бунтовщиков.
        - Эллиана, мы тебе всегда рады, - раскрыла объятия Юля, - оставайся.
        И тише, на ухо:
        - У меня припрятан мартини. Специально для тебя.
        - Ваше величество, - отточенный многолетней практикой поклон, - вам мы тоже рады. Если нужна какая-то помощь, мой дом и слуги в вашем полном распоряжении.
        - Госпожа ассара, - Третий в своей излюбленной манере подкрался незаметно, растянул губы в улыбке и не без ехидства заметил: - Вы меня все больше радуете. Какая постановка фразы, сколько изящества и этикета.
        - Уволюсь, - пообещала, прищурившись, Юля. Достали ее эти намеки на недостаточный аристократизм, - уйду с поста декана.
        Мужчины насмешливо переглянулись - знали же, что она со своим детищем не расстанется.
        - В декрет, - уточнила. И сразу всем стало не до смеха.
        - Надеюсь, вы пошутили? - откашлявшись, уточнил побледневший король, впиваясь напряженным взглядом в область Юлиного живота.
        - Как всегда, - заметил Второй, входя в гостиную, - ассара и, как всегда, со своими шуточками. Что на этот раз?
        - Ничего особенного, - отмахнулась Юля и не думая краснеть под неодобрительным взглядом его величества.
        - Тогда приглашаю всех к себе. Здесь не стоит оставаться.
        - Нет-нет, - возмутился Первый, входя следом, - если уж говорить про безопасность, мой тэорат самый дальний. Жена уже готовит комнаты.
        - Чем плох Восьмой? - оскорбленно спросил брат его величества, переступая порог.
        - Как всегда, - вздохнула Седьмая, утаскивая Юлю в сторону, - как начнут выяснить, чей огонь сильнее, так это надолго. Лучше я здесь побуду. С тобой не так страшно.
        Юля не была уверена, что сможет чем-то помочь, если корона не справится, но с готовностью кивнула. Главное вера, ну и мартини опять же есть только у нее, а все остальное приложится.
        - Ты лучше скажи, - зашептала о том, что мучило ее с полученного на днях приглашения на свадьбу, - ты все еще с ним? Во дворце? А как же, - замялась.
        - Я сама настояла на его свадьбе, - спокойно ответила Эллиана, - понимаешь, чем раньше, тем больше шансов, что он меня не забудет и захочет провести со мной остаток жизни.
        Ах, вот оно че, - подумалось Юле. Глубоко и безнадежно влюбленная женщина готова уступить своего любимого на время, лишь бы получить шанс быть с ним потом. Мудро. Смело. И достойно уважения.
        - Так, хватит пустых разговоров, - его величество прервал разгоревшуюся было дискуссию дворцевладельцев, - мы здесь не затем собрались.
        И высочества заткнулись. Подобрались. Атмосфера в комнате сразу изменилась.
        Такое напряжение, наверное, бывает перед выходом в бой, - подумалось Юле.
        Безмолвные появлялись один за другим, подходя к принцам и открывая перед ними потертые, явно старинные сундучки. Мужчины без слов доставали из них тонкие, с металлическим отливом рубашки. Еще и с капюшонами. Такой фасон Юля не видела здесь ни разу. Брали браслеты, цепи с кулонами, какие-то накладки, пояса. Походило на обряд подготовки рыцарей к ристалищу, только вместо лат магические артефакты.
        - Простите, опоздала, - в комнату влетела Софрана, на ходу подвязывая волосы и снимая жилетку.
        Юля вскинула брови, потому как подруга принялась рыться в сундучке, который открыл перед ней безмолвный.
        - Она тоже идет, сама удивлена, - ее величество поделилась секретной информацией.
        А затем в комнату вошел Шестой, и сердце Юли пропустило удар. Совенок бросил на нее виновато-гордый взгляд, без слов направившись к мужчинам.
        Юля задохнулась, шагнула было перехватить, но Седьмая вцепилась в ее руку.
        - Не мешай. Это традиция. Берут всех, у кого проснулось пламя. Пятый тоже здесь.
        Пятый действительно был здесь, хотя официально не принял еще тэорат.
        - Они будут во втором круге. Наблюдать. И учиться, - добавляя неуверенно: - Ничего опасного.
        На это утверждение Юле захотелось кого-то прибить, но рядом была лишь Седьмая, пока еще в статусе королевы, а битье сей персоны приравнивалось к измене. Третий был бы счастлив.
        Ничего опасного… Ха! К вулкану можно было отнести эту фразу, разве что добавив частицу «не». Ничего НЕ опасного там быть не может. Толчки почвы под ногами. Трещины. Обвалы породы. Пепел - ни разу по легкости не напоминающий снежинки, его метровый слой легко мог обрушить крышу здания, а еще он не даст дышать. Будет липнуть на кожу, забиваться в легкие.
        Фтор и сера. Оба прилично ядовитых и гадких вещества. Последняя еще и жутко вонючая. Распространяются на обширные расстояния, отравляя почву и воду. Гибнут в первую очередь животные. За их гибелью следует голод для людей. Сера проливается кислотными дождями, за короткое время убивая лес, превращая его в высохшие призраки.
        Но опаснее всего углекислый газ. Этот невидимый убийца собирается в облака, которые ползут по земле в поисках жертв.
        И чем ближе к эпицентру, тем больше шансов наткнуться на что-нибудь эдакое…
        Тучи берут солнце в плен, превращая день в ночь. В воздухе воняет тухлыми яйцами. Черным снегом сыплется пепел. Почва, точно пьяная, гуляет под ногами, трясется в лихорадке похмелья. И словно этого мало, мир превращается в театр боевых действий. Бомбочки - застывшие кусочки лавы - со свистом разрезают темный от пыли воздух. Сыплется песок, пепел, летят камни и огромные валуны. Все это дружно несется в вашу сторону, предваряя настоящего убийцу - пирокластический поток. Температура раскаленных газов и пыли в нем достигает тысячи градусов, а скорость несколько сотен километров в час. Все живое сгорает мгновенно, а убежать… невозможно.
        - Юлия Андреевна, - вкрадчивый голос Третьего вырвал из аналитической справки, в которую погрузился мозг. Юля вздрогнула, очнулась. Глянула, ощущая, как паника сжимает горло.
        - Вы желаете мне что-то сказать?
        А взгляд говорил: лучше мне, а не его величеству. Я, как честь и совесть короны, стерплю все. И не такое приходилось слышать.
        Юля сглотнула. Прикрыла глаза, напоминая, что ей еще здесь жить. И вообще - наличие детей действует… холодным душем на все революционные порывы. Тем более, что власть тоже старается. Не сидит замшелым пнем на троне, а вроде как прогрессирует. Пока исключительно в сторону отмены принудительного покровительства и женского образования, но нельзя желать всего сразу. Как показывает исторический опыт, резкие перемены приводят к опрокидыванию общества в стремительное пике. Это как выбить ящик из-под ног вечно балансирующего между правдой, выгодой, законами и моралью правительства. Выбить, а потом удивляться - откуда столько крови и раскола в приличном с виду обществе?
        И потому Юля проглотила слова, которые скопились, и спросила, уже зная ответ:
        - Я могу отправиться с вами?
        - Ассара, - фыркнул Второй, нарисовываясь рядом и бесцеремонно обнимая за плечи, - неисправима. И своих уже двое, а Шестой все равно на первом плане.
        Это было не так, но объяснять, что первых планов у нее много, и все они одинаково важны, бесполезно. Мужчины не поймут подобной «одинаковости».
        - Я бы на месте твоего мужа глаз с тебя не спускал, - ей шутливо, с намеком, сжали плечи.
        Ага. Наручники. Камера. Стража. Любимые игрушки власти.
        - Вот за своей женой и присматривай, - ревниво не согласился Четвертый, поморщившись при виде рук, лежащих у Юли на плечах. Братья не соперничали за трон, но было много других вещей, которыми они не были согласны делиться. Женщины входили в их число.
        - Софрана идет с вами, - возразила Юля, отвлекая братьев от дуэли взглядов. Взрослые давно, а чуть-что - перья в атакующую позицию, грудь вперед и в глазах темно-кровожадное.
        Второй осознал, наконец, неуместность своего поведения. Руки убрал, но отодвигаться не стал, дразня огонь.
        - Софрана, она, - Третий вдруг заморгал, отвел взгляд, и вид у него сделался страдающе виноватым, точно его обвинили во всех грехах человечества и обвинение было справедливым.
        Виноватый Харт? Что-то новенькое…
        - Расскажешь? Ты же ради этого момента на мне женился. - с усталой злостью проговорила, подходя к ним, Софрана. Юля пригляделась. Выглядела подруга измученной, точно последнее время сражалась с кем-то. Или с чем-то.
        - Все не так, огонек, - вздохнул Харт. Извинился: - Простите, в ее положении нервничать это нормально. Как и придумывать несуществующие вещи.
        Седьмая охнула. Покраснела.
        - Поздравляю, - вымолвила с легкостью человека, который всех вокруг видит в розовом свете. Беременность - это счастье, и других вариантов быть не может. Точка.
        Юля с поздравлениями лезть не спешила, подозревая, что между супругами не просто кошка пробежала.
        Софрана непочтительно фыркнула, отошла проверить перед зеркалом, плотно ли сидит пояс.
        - Ничего, брат, - попробовал утешить Фильярг, провожая родственницу прищуренным взглядом, - ты справишься.
        Ага, - со злорадством подумала Юля, - целое государство держит под контролем, а со своей женой совладать не может. Сапожник, как говорится, без сапог.
        - Дай помогу, - дернула на себя непослушный кончик пояса, вставила его в зажим.
        Софрана не возражала, принявшись нервными движениями убирать волосы. За последнее время они отрасли, и она заплетала их в сложную косу, ведь директриса должна выглядеть идеально, подавая ученицам пример.
        - Стой, не дергайся.
        У Юли от волнения и самой подрагивали пальцы, но с плетением - благо на дочери натренировалась, она справлялась гораздо лучше.
        - Почему не рассказала? - спросила тихо.
        - Да, что там рассказывать, - отмахнулась Софрана, - дар редкий. Я и не думала, что смогу его применить на практике. Поглотитель огня, - выдохнула с гримасой, спросила со злостью: - И что мне поглощать? Пламя у тех, кто его перебрал? Пусть с этими пьянчужками целители разбираются. А тут, - дернула плечом, - пробуждение. Он… Заявился прямо посреди урока. Сказал, что мой долг перед короной. Смотрел в тот момент так, словно я не жена, - Софрана все-таки всхлипнула, прикусила губу, сдерживая слезы, - а нужный государству предмет. Уверена, он и женился на мне, потому что я могла принести пользу короне.
        Третий не мог не оценить выгоды брака, но Юля успела узнать его довольно хорошо, чтобы понимать - границы жертвенности существовали даже у него. И вряд ли он женился только лишь из-за редкого дара. Однако сейчас… Тащить с собой беременную женщину и ребенка. Вот этого она понять и одобрить не могла.
        Но лесом собственные сомнения. У нее подруга идет, можно сказать, на передовую. И ей важна поддержка.
        - Он тебя любит. Это очевидно.
        Только корону он тоже любит. В этом-то и проблема.
        - Ты же знаешь, какой он. Все ради государства. Не жалея себя. Но, уверена, он не подвергнет тебя риску.
        - Он и не собирался, - с яростью вымолвила Софрана, - сказал, чтобы я ждала их здесь, пытался заманить твоим мартини - как будто мне можно алкоголь? Но я сама выдвинула условие: либо буду рядом, либо он ищет другую жену и другого поглотителя. Понимаешь, - повернулась, выдирая незаплетенную косу из Юлиных рук и принимая вид профессора на лекции, - опаснее всего первые часы после усмирения. Им придется работать с огромными потоками. Будет столько силы, что круг может не справиться. Я, - запнулась, потрясла головой, - специально изучала этот момент. Чем ближе к вулкану, тем нестабильнее порталы. Пока они доберутся на вальшгасах обратно, это такая нагрузка на внутренние каналы. Они же выгорят, а восстановление займет годы. Так что, - решительно вздернула вверх подбородок, - если я нужный для государства предмет, то буду приносить пользу по полной.
        И уже тише, на грани шепота:
        - Не желаю, чтобы ребенок рос без отца. Пусть и такого, - вздохнула, - думающего лишь о государстве.
        Тут Юля бы поспорила. Потому как очевидно, что эти двое безумно любят друг друга, но спорить не стала. Вместо этого спросила:
        - А ребенок? Это не опасно?
        - Только на пользу, - отмахнулась Софрана, - он же будущий маг огня. Пусть тренируется.
        Шах и мат.
        Хотя… На месте Третьего Юля бы точно заперла беременную жену дома, а не тащила к вулкану. Нет, магов ей никогда не понять. Огненных, так точно.
        Глава 26
        Они ушли. Практически в закат. Облако расползлось по небу, приняв кровожадный оттенок, точно испив крови. Землетрясение стихло - вулкан набирался сил перед решительным выбросом, чтоб кашлянуть, так кашлянуть, отправив своим детям лавовый «подарок».
        Юля знала, что для начала всем надо добраться на вальшгасах до королевского приюта - так назывались убежища подле вулканов. Там, под серьезной магической защитой, королевскую ветвь будет ждать второй круг - их резерв, а также подпитка, стабилизация и поддержка. После успешного обряда именно они примут на себя излишки выкаченной из вулкана энергии. Курсанты тоже будут там, в основном, в качестве наблюдателей. Так что в сторону вулкана сейчас двигалась маленькая армия вальшгасов со всадниками.
        Асмасцы жили в странной гармонии с вулканами. Восхищались их силой, складывали легенды о каждом извержении, пели песни - надо ли говорить, что самая популярная колыбельная начиналась со слов: «Спали восемь сладким сном…». Тапуны так вообще считали их божествами, поклонялись и ежегодно приносили богатые дары на священную гору или опуская их в море. И это при том, что вулканы ни разу не отличались добротой и кровавый урожай жертв собирали регулярно.
        Но асмасцы не обижались, считая вулканы, чем-то вроде старших родственников. Вредных, порой очень скандальных, но все же родных. И очень уважительно усмиряли каждый приступ их гнева…
        Шестой не удержался, обнял на прощание, и Юля, тоже не удержавшись, всхлипнула, целуя жесткую макушку.
        - Выживи, - попросила, добавляя тише лишь для него одного: - Как бы плохо не пришлось, не закрывай связь. Я помогу. Не вздумай закрываться, слышишь?
        И Совенок кивнул. Еле слышно ответил:
        - Обещаю.
        Юля успокоено вздохнула.
        - Не бойся за него, - к ней наклонился Фильярг, прижал с силой, словно хотел поделиться частичкой своей уверенности, - я присмотрю. С ним все будет в порядке.
        - Ты за собой не забудь приглядеть, - Юля отстранилась, заглянула в такие родные каре-желтые глаза, поймала золотые искорки. У Совенка защита ассары, а у Четвертого? Ее любовь. И вообще, она прямо сейчас твердо решила, что хочет еще одного ребенка. Можно двух. И лесом величество. Ему после успокоения вулкана не до ассары будет.
        - Мы без тебя не справимся, - честно предупредила. Бросить Асмас она не сможет, а становление новой ветви власти процесс болезненный… Всякое может случиться. Достаточно того, что в стороне она точно не останется.
        - Не бойся, все будет хорошо. Девятиликий нас не оставит.
        Он, может, и не оставит, но Юля украдкой перекрестила спины мужа и сына. На всякий случай. И осталась стоять, смотря на входную дверь, за которой скрылись высочества с королем, ощущая себя как минимум женой ушедшего в поход рыцаря, как максимум Ярославной.
        - Юля, - четвертая свекровь возникла на пороге хаосом нервных движений, гримас, панических взглядов.
        - Они только что уехали, - поведала Юля, и Тайла опала в руки мужа. Но тут же пришла в себя. Выпрямилась. Спросила с надеждой:
        - Может, переедем ко мне? Порталы уже сбоят - мы еле прорвались, но можно еще попробовать. Ой, ваше величество, прошу прощения, не заметила.
        - Оставьте манеры для двора, леди Тайла, мы все здесь в одинаковом положении ожидальщиц, - величественно махнула рукой королева, добавляя: - Обряд займет несколько часов. Предлагаю куда-нибудь переместиться.
        Они переместились в Юлин кабинет. Здесь было уютно. Одна часть переоборудована в детский уголок, вторая выходила в зимний сад, где стоял обеденный стол с мягкими стульями, по стенам высились шкафы с книгами, у камина прикорнули кресла и столик, а в углу застыл массивный письменный стол.
        - Мне всегда у вас нравится, - похвалила ее величество и отметила с легкой ноткой зависти: - Очень удобно.
        - Располагайтесь, - пригласила Юля, доставая бутылку мартини из буфета. Внутри образовалась пустота, точно мужчины, уйдя, забрали с собой кусочек души. И не было сил на этикет или светский разговор, но ничего такого от нее никто и не ждал.
        Сегодняшний вечер стирал границы. Не было бывшей и настоящей королев, не было ассары, были три женщины, до боли в сердце переживающих за своих родных.
        Его величеством Рельгар Тафар Ангальский, Единственный из Восьми, Отец огня и правитель Асмаса стоял в убежище. В небольшое помещение набилось много народа, но подданные оставили королю кусочек свободного пространства. Воздух был затхлым и пах гарью. На полу лежал затоптанный слой пыли. Из мебели - пара скамеек около стен, да массивный стол, на который Рельгар старался не смотреть. Сюда его положат после ритуала. Живого или мертвого. Как повезет.
        В голове всплыла картина с прошлого извержения Тихони. Художнику почему-то захотелось изобразить именно этот момент. Полутемная, освещаемая лишь красноватыми всполохами лавовых гейзеров комната. Тени на стенах от людей. И покрытые тканью тела на столе вперемежку с живыми. Кроме предателя из Гнилой ветви тогда погибло трое. Было бы больше, но король не стал тянуть силу из своих. Отдал все силы и погиб.
        И вот, через столько столетий, именно его ветви выпало повторное испытание. Выдержат ли? За плечами замер в ожидании Асмас.
        Рельгар считал свое правление успешным и, чем он особенно гордился, прогрессивным. Ни одной войны - мелкие стычки на границах, да ловля пиратов - не в счет. Развитая торговля. Прибавление населения. Но самой главной заслугой он полагал последнюю реформу.
        - Позвольте представить, - с гордостью подвел девушку к послу Лократии, - Софрана, супруга моего третьего сына, директор женской школы, а также заслуженный исследователь в области теоретической магии. Именно ее статья получила первый приз на последнем конкуре научных достижений в вашей стране.
        Да, все так, как он мечтал много лет назад. Чтобы никто больше не смел подтрунивать над старомодными огневиками, которые держат жен дома взаперти и обращаются с ними точно с животными.
        - Они у вас хоть читать умеют?
        За тот вопрос он готов был прибить посла Лократии, но это здорово бы осложнило отношения с материком. Пришлось проглотить обиду и поклясться, что он обязательно изменит традицию сдерживания женской магии огня.
        Изменил. Во многом благодаря ассаре. Но сколько забот принесла эта женщина из другого мира! Не зря асмасцы, хоть и ходили по другим мирам, не приветствовали переселенцев оттуда. Никогда не знаешь, что принесешь из иного мира в дом: горе или радость. Но в этот раз, спасибо Шестому, была радость.
        - Ваше величество, все собрались, - доложил один из безмолвных.
        Рельгар кивнул, с тайной гордостью оглядел стоящих перед ним сыновей и братьев. На сыновьях его взгляд чуть подзадержался. И было чем гордиться.
        Первый. Острый исследовательский ум. Неутомимый ученый. Первенец.
        Второй. Романтик. Путешественник. Вечно окружен толпой друзей. Про такого говорят, что он самого Жыргхву обаяет и заставит с ним выпить.
        Третий. Называет себя «честью и совестью» короны. Всегда собран, сосредоточен и дотошен в делах. Без помощи его ведомства они не смогли бы столь безболезненно провести реформу образования.
        Четвертый. Сила, преданность и надежность. Армия его боготворит. А еще он тот, кто смог приручить ассару.
        Пятый. Делает свои первые шаги. Скинув оковы влияния матери, возмужал. Проявил неплохие дипломатические способности, погасив конфликт на границе с Алтопией. Растет парень.
        Шестой. Самая большая гордость и любовь. Пусть король должен любить всех сыновей одинаково, но того, кого почти потерял, все равно любишь сильнее.
        Все вместе - сила и опора короны. Те, кто готов сегодня доверить ему свои жизни.
        Братья тоже не остались в стороне, пришли все, чтобы усилить второй круг.
        Рельгар вспомнил, как они стояли много лет назад плечом к плечу, застыв в нетерпеливом ожидании. Ярко, точно это было вчера, ощутил на голове горячую тяжесть короны.
        Что он, Третий Столп, тогда почувствовал? Ошеломляющую пустоту - выбрали его. Радость - оказался достоин. Гордость - мать не зря верила в него. Чуточку сомнений: а если не справится? И всепоглощающую любовь к своей стране.
        Потом были поздравления отца, братьев. Радость жены, омраченная печалью, и последовавший за коронацией ее уход - новому величеству предстоял выбор следующей королевы. А ему не хотелось. Он любил супругу, привык к ней. Верил - она одна на всю жизнь, но огонь решил иначе. Все-таки несправедливо, когда все вокруг живут парами, а король должен проходить через брак восемь раз.
        Через пару недель ему предстоит жениться в последний раз. Скорее бы отдать этот долг стране. На ум пришли стихи, на которые он наткнулся, читая летописи правления прошлых ветвей:
        Восьмой костер жестокий самый,
        И сердце сожжено дотла.
        В душе лишь пепел, а не пламя,
        Залитый чашею вина.
        Перед мысленным взором встал приправленный нежностью взгляд Седьмой. Девочка - он старше ее в три раза - определенно влюбилась. Вот же дурочка. Как будто в его выжженном после смерти Шестой сердце есть место для чувств. Но не сдается, упрямая. И он действительно немного согрелся в тепле ее пламени.
        - Жителей эвакуировали? - спросил, отвлекаясь от раздумий.
        Третий поморщился. Протянул с еле заметной досадой:
        - Тех, кто согласился.
        Понятно. Асмасцы до фанатизма упрямы и готовы, рискуя, доверить свои жизни короне. С одной стороны, это льстило, с другой - добавляло головной боли. Его величество предпочитал работать, не держа в голове судьбу жителей городков, расположенных у подножия вулкана.
        - Отправь туда людей. Пусть прикроют.
        - Уже, - отчитался сын.
        Кто-то, входя, открыл дверь, и снаружи донеслись песнопения, гулкие удары барабанов.
        - Этих-то кто сюда пустил? - с усиливающимся раздражением поинтересовался Рельгар. Только тапунов ему не хватает с их религиозным преклонением перед вулканами. Хотя… кто их удержит от того, чтобы поприветствовать проснувшееся божество и тут же пожелать ему сладких долгих снов? Выгонишь, пролезут другим путем.
        В стране, которую делили два столь разных народа, поневоле приходилось проявлять уважение к обычаям друг друга.
        - Оставьте, пусть делают, что хотят, только не мешают.
        Песни, больше похожие на крики птиц, дикие с рваными движениями и дружными притопами танцы совершенно голых, обмазанных алым соком мужчин он как-нибудь переживет. Хотя… в этот раз с ними женщина. Замужняя. Так что в обморок не упадет. Да и замужество за его сыном нелегкая доля. Пусть привыкает к испытаниям. Ритуал прошла. Стоит ждать сильного внука. Жизнь продолжится, если они выстоят.
        - Все готово? - поинтересовался с нетерпением у безмолвного.
        - Да, ваше величество. Проход укреплен. Вас точно не засыплет.
        - Тогда выдвигаемся, - и добавил громко: - Пламя с нами!
        Клич дружно подхватили, а снаружи поддержали барабаны.
        - Ну здравствуй, Тихоня, - сказал король, выходя из убежища и поднимая голову к клубящейся вершине.
        - Боишься? - поинтересовался его высочество у Аля. Из всех дядей именно Второй был к нему добрее остальных. Пару раз они даже разговаривали. И Второй неизменно заканчивал их общение словами:
        - Все наладится, вот увидишь. Не все идут в рост с рождения, кому-то для этого требуется время.
        Аль был ему благодарен за те разговоры и бережно хранил в памяти частичку тепла, столь редко перепадавшую ему в те дни.
        Сейчас он кашлянул, прочищая горло. Было не страшно, скорее тревожно, и Аль чувствовал себя слишком маленьким для участия в усмирении вулкана.
        - Немного, - признался честно.
        - Хорошо, - одобрительно кивнул дядя, поясняя: - Не люблю тех, кто набивает цену мнимой храбростью. Слышал, ты уже учишься на безмолвного?
        - Только начал.
        Выражение лица у дяди сделалось благостным.
        - Думается, ветвь выиграла, оставив тебя. Я всегда говорил, что от битого больше пользы, - и он отошел от Аля, оставив того в совершенном смущении.
        Я не битый, - подумал мальчик со злостью, но потом решил, что дядя говорил о несколько иных вещах, чем обычное битье.
        Додумать не успел. Их тряхнуло. Пол заходил ходуном с такой силой, точно желал заставить танцевать стоявших на нем людей. Коротко вскрикнула Софрана, и тревога за нее кольнула сердце Аля. Пусть рядом полно других взрослых, но она жена его родного брата.
        Он не устоял, упал на колени. Решил, что лучше будет ползти. Пополз, огибая препятствия в виде падавших людей. Леди нашлась на полу. Она была бледной, с расширенными зрачками, но упрямо поджатые губы разбивали любой намек на истерику.
        - Испугался? - выдохнула ему на ухо, вцепляясь пальцами в плечо. За стенами что-то трещало, крошилось, снизу гулко стонало, и надо было кричать, чтобы услышать друг друга.
        Открыли дверь, впуская под защиту тапунов. Вместе с ними влетело облако гари, пепла, чего-то вонючего. Они дружно с Софраной задышали ртом.
        - Быстрее, - командовал кто-то невидимый в повисшей полутьме. Обреченно прогудел барабан, и рядом сквозь стиснутые зубы пробурчали:
        - Идиоты в перьях.
        Софрана попыталась выпрямиться, опираясь на плечо Аля, но пол все еще дрожал в припадке, и она предпочла остаться на коленях.
        - Прошу прощения, - прокричала в сторону ворчуна, - но эти «идиоты» жили здесь задолго до вашего появления, вдобавок они смогли выжить даже в таких ужасных условиях. Потому их стоит уважать хотя бы за стойкость.
        Из полумрака донеслись вялые извинения.
        Пальцы на плече сжались сильнее, Софрана почти вплотную приблизила к нему свое лицо.
        - Не становись таким. Уважай даже тех, кто слабее. Их сила может быть в другом.
        Аль и не собирался возражать. Служанка тапунка была первой, кто протянул ему руку помощи и помог с побегом. Он всегда останется благодарен ей.
        Софрана замолчала. Гул нарастал. Снизу стонало. В стены бился хаос, барабаня камнями. На правый угол крыши прилетело что-то крупное, проломив, но завязло в защите, не проникнув внутрь. Сразу несколько дежурных поспешило туда, ликвидировать прорыв.
        Хижину трясло непрерывно, рваными толчками перемешивая между собой обнаженных, обмазанных кровью тапунов, высочеств в дорогих нарядах, курсантов в форме академии и безмолвных в своих неизменных плащах. Огромные барабаны катались по полу, издавая гулкие стоны в ответ на падавших на них людей. В воздухе разлетались порванные ожерелья из разноцветных ракушек - тапуны заявились при параде, и те смачно, точно кости, хрустели под ногами. Ругань стояла такая, что Аль краснел, бросая досадливые взгляды на бледную Софрану.
        - Ничего, ничего, - как заклинание повторяла та, стараясь смотреть исключительно на Аля, чтобы не поймать взглядом голый зад, пережидающего на четвереньках очередной удар стихии тапуна, - все образуется. Вот увидишь. Твой отец сильный маг. Да и братья молодцы. Им главное к нему подобраться. А там уж легче будет. Я читала.
        Аль о ритуале не читал ничего. Только общие фразы. Его начнут учить позже, лет через пять, а потому он понятия не имел, чем сейчас заняты отец и братья. И как им там… Рядом с этим. Когда тут, у подножия, такой ужас творится.
        - И хорошо бы успеть до выброса. Если пойдет лава, усмирить будет сложнее, - продолжала кричать на ухо Софрана. Аль послушно кивал. Ему было спокойнее думать, что все под контролем.
        Мелькнула мысль, что если лава пойдет сюда… Они сгорят? Или защита выстоит?
        - Зачем нужен второй круг? - крикнул в ответ.
        Оказалось, чтобы как раз разобраться с лавой, перенаправить ее в безопасное место, если прорыв все же случится. А еще заменить кого-нибудь из первого круга, если тот не справится.
        Аль искренне пожелал остаться лаве внутри. Он верил в силы окружавших его людей, но спокойнее было просто верить, чем проверять.
        Тряска то затихала, то усиливалась. Люди держались за все, что было под руками. Ректор в обнимку с тапуном, Аль залюбовался - когда такое еще увидишь.
        Пару раз кому-то казалось, что пошла лава. Тогда дежурный отправлялся на разведку. Возвращался, ругаясь, что магическая связь с наблюдательными постами не работает, вдобавок, не видно ни жыргхвы, ни сигналов, ни лавы. Стряхивал налипший пепел с плеч, ворча, что это хуже, чем снег - тот хотя бы тает. И на какое-то время все застывали в ожидании. Но тут снова не выдерживали нервы, и следующий нырял в облако пепла.
        Алю казалось, что они тут вечность.
        Он был сердцем с каждым, отправившимся наружу. И готов был отдать все, чтобы так же с невозмутимым лицом шагнуть в серую круговерть пепельной метели. Выйти под обстрел. Постоять среди прилетающих булыжников. Попытаться оценить обстановку. Провести разведку. Раскинуть магическую сеть. И вернуться героем…
        «Это было круто», - сказала бы Юля. И он, когда вырастет, обязательно будет таким, как тот маг, что только что зашел обратно в посеревшем разом плаще.
        - Я собираюсь прогуляться, хочешь со мной?
        Второй дядя смотрел выжидающе. Чуточку насмешливо. Аль сдержал порыв запрыгать от счастья - он уже большой для детских выходок.
        - Буду признателен, - склонил голову, ощущая, как сердце бешено забилось в груди, но тут вмешалась Софрана.
        - Вы уверены, ваше высочество, что это не опасно? - спросила.
        С последней тряски прошло уже порядком времени. Все успели встать и кое-как привести себя в порядок. Впрочем, кровь с рубашки и жилета Второй сводить не стал, а на его плече вызывающе неприлично красовалось прилипшее ярко-зеленое перо.
        - Я уверен в том, что это будет полезно. Если Альгар желает и дальше оставаться в семье, рано или поздно ему придется идти туда самому. Не дело отсиживаться за спинами взрослых, если ты маг огня.
        И вроде ничего обидного не сказал, но Аль ощутил, как полыхнули от досады щеки.
        - Леди Софрана, не переживайте, я справлюсь, - попытался отцепить пальчики от рукава своего кителя. Но куда там. Леди держала, так держала.
        - Я иду с вами, - заявила вдруг.
        Второй вздернул брови, стряхнул перо с плеча, и оно, планируя, опустилось на пол.
        Глянул удивленно, но одобрительно и возражать не стал. Приглашающе махнул рукой.
        Аль двинулся следом. За ним, продолжая цепляться за рукав, шла Софрана, стараясь смотреть исключительно под ноги, но пылающие щеки выдавали смущение.
        Снаружи их ждала серость со вкусом пепла. Ветер усилился, и можно было уже разобрать соседний склон, но пепел все еще забивал обозримое пространство.
        - Столько пастбищ очищать, - проворчал дядя, окидывая недовольным взглядом творящееся безобразие, - придется помочь племяннику. Один не справится. Хотя… Если академия пришлет курсантов, может, и осилят, но парочку своих магов я все равно отправлю. Семья должна помогать, да, Шестой?
        - Да, ваше высочество, - согласился Аль, вбирая взглядом окружающий хаос и стараясь запечатлеть увиденное в памяти. Ему было доступно гораздо больше, чем простая серость мельтешащего пепла. Вокруг бушевала, пронизывая, сила огня. Магические поля мерцали перенасыщенные энергией, словно в них засунули огни большого города. Аль один раз летал на самолете и видел сверху ночные города. Вот сейчас его окружали такие же сгруппированные огни. И было огромное искушение их коснуться, впитать.
        Столько силы рядом…
        Халява, - в голове прозвучал ехидный голос ассары.
        - Впечатляет, правда? - Второй спросил с таким удовлетворением, точно лично пробудил вулкан. - Это ты еще Огненные пещеры не проходил. Там поток сбивает с ног. И очень трудно удержаться, чтобы не зачерпнуть.
        Но нельзя, - подумал Аль, вспоминая слова наставников. «К чистой силе своей стихии надо относиться с уважением. Взять можно тогда, когда отдашь».
        - А ты молодец. Не теряешь концентрации, - похвалил дядя. Поморщился, пытаясь стряхнуть налипший на жилет пепел. Проворчал, что все придется выкинуть.
        - Идем, - позвал, - я чувствую, Тихоня смиряется. Ждать осталось недолго.
        Либо вулкан готовится к новому удару, - подумал Аль. Пожрал ушедших к нему магов, а теперь копит силы. Но внутри зрела уверенность, что все будет хорошо. Отец справится. Должен.
        Повернулся было уходить вслед за дядей, но тут краем глаза заметил мелькнувший огонек. Замер. Показалось или нет?
        - Идем же, - поторопил дядя.
        Но Аль не сдвинулся с места.
        - Там, - махнул рукой, - я видел сигнал.
        - Не может быть, - нахмурился Второй, - проход к вулкану в другой стороне. Там ничего нет и быть не может.
        - Но я все равно проверю, - заупрямился Аль.
        - Глупость какая! - начал раздражаться дядя.
        - Ваше высочество, это же такая малость, - примиряюще проговорила Софрана, добавляя вкрадчиво: - К тому же родственникам надо доверять.
        Аль бросил быстрый взгляд на перекошенное лицо старшего, понимая, что разговоров между ними больше не будет. И Второй еще припомнит ему эту вольность.
        - Иди показывай, - посторонился. Аль, холодея от собственной наглости, зашагал в том направлении, где видел огонек.
        И ведь показалось. Точно показалось, - убеждал сам себя. Так зачем упрямиться и наживать врага? Но привитая Юлей привычка доводить все до конца и не отмахиваться от мелочей не позволила сдать позицию.
        - Здесь, - обвел растерянным взглядом склон, - или чуть дальше.
        Плечо подбадривающе сжали.
        - Не волнуйся, - проговорила Софрана, и тут Аль снова увидел его. Не огонек. Отблеск. В едва видимой щели между камней.
        - Посторонись, - Второй рухнул на колени, прикладывая ладони к камням. Застыл. Потом повернул разом побледневшее лицо к Алю и прокричал, растеряв всю самоуверенность:
        - Они здесь. Быстро за помощью. Нет, ты со мной. Надо держать свод. Они почти без сил. Я сам не справлюсь.
        Хватка на плече исчезла. Оборачиваться Аль не стал. Она дойдет. Тут недалеко. Да и директор цельной школы не может так просто потеряться.
        - Я готов. Что делать? - встал рядом с дядей на колени, накрывая его ладони своими, потом потянулся к ассаре - помоги. И сила щедрым потоком полилась, дядя аж заскрипел зубами от напора.
        - Тише, тише, - попросил, добавляя: - Вот молодежь пошла. Все им быстрее. А тут ювелирно надо. Пережмешь камень, он треснет и осыплется. Лучше сюда дави. Щель надо расширить, им может воздуха не хватать.
        Аль посмотрел с испугом. Щель? Камень? Он их только ювелирно таскать научился, а работать… Такого они еще не проходили.
        Выдохнул, понимая, что надо. Если воздух заканчивается, счет идет на секунды. И никому нет дела до того, что он может, а что нет. Страшно, но Юля учила начинать с малого. Так легче.
        Аль окинул щель другим взглядом. Как минимум он может попробовать убрать вот тот камень.
        Глава 27
        Когда до них добралась, окружив, помощь, щель разрослась на добрые полметра.
        Аля оттеснили, он и не возражал. Рубашка под кителем была мокрой от пота, ноги от напряжения казались чужими, сердце билось уже в ушах, но в душе жило удовлетворение - он свою часть работы выполнил, теперь пусть работают профессионалы.
        Скоро из разросшегося прохода начали доставать людей. Из-за спин Алю не было видно, кого и в каком состоянии, но он надеялся, что живых.
        - Я не знал, что у меня столь наблюдательный сын, - слабо улыбнулся король.
        Его величество говорил с трудом, делая частые паузы, но отпускать руку Шестого, несмотря на просьбы целителей, не желал.
        - А я говорил, отец, он еще нас удивит силой своего пламени, - Ларс, морщась, попробовал сесть. На него тут же насели двое целителей, со столь зверскими лицами, что принц сдался, лишь попросил:
        - Вы мне внешность подправьте, а то сейчас вот та красотка до меня доберется, неудобно страшилой красоту встречать.
        Выглядел Второй и правда жутко: волосы слиплись от крови, лицо в алых потеках, левая половина черепа - сплошная рана.
        - Мне до вашей внешности, уж поверьте, дела нет, - язвительно отреагировала Софрана, держа руки на груди Фильярга. Четвертый все еще был без сознания, и на лице девушки застыла маска тревоги.
        - Дожил, - простонал Ларс, подавился стоном, и целитель тут же склонился над ним, обхватив голову руками.
        - Ваше высочество, - попросил, - лежите спокойно. У вас серьезная травма.
        - Конечно, серьезная, - согласился принц, - такой камушек рухнул, - он попытался показать размеры, но с мучительной гримасой опустил руки. Вытянул их вдоль туловища.
        Помолчал, однако заговорил снова, точно боясь молчать.
        - А у меня, как назло, щит просел. Мало пламени - плохо, много - еще хуже. Охрана ушла проход делать. А мы… после усмирения точно беспомощные дети.
        Задышал рвано. Лицо посерело, застывая.
        - Лорд Пайлетс, - заголосил один из целителей, - у нас угасание. Срочно. Сюда.
        Королевский целитель отвернулся от Восьмого Столпа, взглянул недовольно, подошел.
        - Да, угасание. И это не повод паниковать. Процедуры стандартны, вам хорошо известны. Работайте, - добавляя себе под нос: - Посмотрел бы я на вас на родах ассары, паникеры.
        Второго после этих слов укутал поддерживающий жизнь кокон, погружая организм в целительную кому.
        Аль наблюдал за всей суетой, стоя около отца. Он впервые был к нему так близко, впервые держал за руку, и бледный, с испариной на лбу отец не выглядел королем. Просто смертельно уставшим мужчиной.
        Алю всегда было сложно понять, что он к нему чувствовал. В те редкие минуты, когда видел издалека величественную фигуру, он ощущал гордость. Когда ловил мгновенья общения отца со старшими братьями - зависть. Когда слышал разговоры о том, что его отошлют на материк - страх и досаду на себя, слабого и никчемного.
        И вот теперь - словно и не было тех долгих лет непонимания. В сердце, точно в ожидании этого момента, раскрывалось жившее там теплое чувство.
        - Ваше величество, - рядом шевельнулся, приходя в себя, один из безмолвных, - простите, не уследили.
        - Вот смотри, Альгар, - Рельгар прикрыл глаза, чтобы легче было говорить, - сегодня они вынесли нас на себе. Не просто вынесли, еще и проход новый проложили, когда в старый хлынула, заполняя лава.
        Замолчал, собираясь с силами, и Аль застыл, превратившись в слух, ловя каждое слово отца. На его глазах вершилась история. Отпечатывались в ленте времени подвиги. Родные ему люди становились героями. О них потом будут рассказывать легенды. О них будут читать потомки.
        - Безмолвные, не просто глаза и уши короны, они еще и плечи, которые вынесут короля, с поля боя, когда он почти проиграл.
        - Вы выиграли, - запротестовал безмолвный.
        - Я сказал «почти», - приподнял голову Рельгар, опуская ее со стоном обратно. Побледнел, и Аль с тревогой сжал холодную ладонь отца. Всмотрелся в заострившиеся черты. Взмолился Девятиликому, чтобы тот проявил милость.
        - Никогда, - его величество говорил еле слышно, говорил лишь ему одному, и сердце Аля трепетало от гордости, - не относись легко к вулканам. Они этого не прощают. Сегодня нас спас старый проход и провал, который образовался в результате землетрясения, если бы не они… Мы не удержали бы огонь Тихони.
        Отец утомленно замолчал. Молчал и Аль. А каждое слово росчерком пламени отпечатывалось в его сердце.
        - Мы почти пробились, - раздалось слева. Аль повернул голову. Он не знал безмолвных в лицо. Это был первый раз, когда они пренебрегли привычной маскировкой, и Шестой с любопытством разглядывал серое от усталости лицо немолодого мужчины. Сколько тот уже рядом с отцом? Наверное, с коронации. Личная гвардия его величества не менялась годами.
        - Но местами камень пришлось плавить. Воздух заканчивался быстро. И тогда… Мы рискнули, вложили все силы в уже треснувшую скалу. Вытянули до склона, и стали пускать сигнальные огни в надежде, что кто-нибудь их заметит. По нашим подсчетам мы должны были выйти рядом с убежищем, но ошиблись. Если бы не ваша наблюдательность, ваше высочество…
        Аль смутился. Похвала была приятна, но он предпочел быть на месте мужчины, вынесшего короля на плечах, или на месте его величества, усмирившего вулкан и вобравшего в себя вырвавшееся из глубины пламя.
        А его тут хвалят за какой-то там огонек. Это не подвиг. Так мелочь.
        Вздохнул, жалея, что все случилось столь рано, когда он еще мал. Что стоило Тихони проснуться лет на пятнадцать позже? Он бы женился на мелкой, стал бы Столпом и разделил бы с отцом его ношу.
        - Успеешь еще, - Рельгар легко угадал его мысли. Улыбнулся, но лицо исказила гримаса боли, и он потерял сознание.
        - Леди Юлия, - Майра мышкой проскользнула в кабинет, удивленно взглянула на сидящих за столом женщин. Покосилась на спящих среди подушек детей. Вернулась взглядом к взрослым и внезапно побледнела, потом густо покраснела и поспешно склонилась в поклоне:
        - Ваше величество.
        - Это кто? - удивленно вскинула брови Эллиана.
        - Моя дочь, - спокойно ответила Юля, пододвигая тарелку с сыром и фруктами к высокой гостье.
        Королева отреагировала задумчивым наклоном головы, а вот свекровь не сдержалась.
        - Как? - охнула, поворачиваясь и впиваясь в испуганную девочку своим фирменным, заставляющим робеть даже главного повара, взглядом.
        Юля оценила расклад. Поняла, что терять нечего. Поторопилась она, конечно. Но что делать… Сказанного не воротишь. Да и застывший на пороге ребенок и так уже от страха превратился в тень самого себя.
        - Это Майра, внучка лорда Тигрельского, она под моей опекой.
        - А-а-а, - совершенно не по-светски протянула Тайла. Юля могла представить, какой штурм сейчас пережили ее мозги. Дочь? Внебрачная? С Земли?
        Свекровь выдохнула, расслабилась и даже улыбнулась девочке.
        - Иди сюда, милая, - позвала Юля, и когда девчушка подошла, бессовестно утянула ее к себе на колени. Погладила притихшего ребенка по волосам. Чем-то она напомнила ей Совенка в их первую встречу. Такой же напряженный взгляд недолюбленного жизнью создания.
        - Испугалась? - спросила.
        Майра кивнула.
        Дворец трясти стало меньше, зато до них дошла волна бомбардировок. Пока еще мелкими камушками, но по крыше они били нервирующе громко. За окнами потемнело - следом прибыл мистер пепел. Можно было подумать, что это снег, если не знать, что на дворе жаркое лето.
        А ведь не растает, - со вздохом подумала Юля. Только смывать. И куда-то утилизировать, а потом восстанавливать и восстанавливать погубленную природу.
        - Я тоже боюсь, - поделилась с девочкой, - и ее величество тоже.
        Королева удивленно моргнула, но все же кивнула, подтверждая.
        - Хочешь, открою секрет?
        Конечно, Майра хотела.
        - Вместе бояться не так страшно.
        Обняла худенькое тело, подумав, что кормить и кормить, а то ребра прощупываются. Прижала к себе нежданное приобретение. Мама будет в восторге от этой истории, - усмехнулась про себя. Она обожает тех, кто идет против системы, говоря, что они достойны поощрения за одну лишь смелость, а тут… полгода выдавать себя за мальчика ради желания учиться. И чтобы там не думал дед Майры, он ее не получит. Обидно будет сломать столь сильный характер. Как там сложится у них с Совенком в будущем, покажет время. У нее же появилась еще одна дочь.
        Мужчины вернулись к обеду следующего дня, когда порталы перестали сбоить и стало возможным переправить раненых.
        Аль почти упал в объятия ассары - он едва держался на ногах от усталости, пробыв всю ночь на ногах. Юля обняла сына за плечи, отвела в комнату, где слуги уже готовили ванну.
        - Мы справились, - выдохнул, покачиваясь, Шестой. Такой взрослый. Серьезный. Столь непохожий на славного малыша, которого она встретила на Земле, но бесконечно дорогой и любимый.
        - Знаю, - улыбнулась Юля, прижимая к груди пропахшего гарью сына.
        Отдала Шестого в руки слуг и поспешила к мужу.
        - Состояние его высочества стабильно, - отчитывался ей целитель, моя руки и плеща холодной водой в красные от недосыпа глаза, - порталы работают лишь на короткие расстояния. Если вы не против, мы расположимся у вас, пока поля не урегулируются.
        Юля не возражала, и дворец Четвертого тэората превратился во временный госпиталь.
        Потрясенные слуги - вся ветвь здесь - носились, стараясь успеть повсюду: помыть, накормить, уложить спать. Комнат на всех не хватало, и привычные к тесноте курсанты спали на полу. Кое-кто из выложившихся целителей не нашел сил на еду и мытье, рухнув на пол там, куда дошел.
        - Отнести, снять сапоги и плащ, - командовала Юля.
        - Полы, леди, - стонал дворецкий, с такой силой дергая за черные кудряшки на голове, словно хотел от них избавиться.
        - Отчистим, - возражала Юля, - если нет - заменим.
        Полы ее сейчас волновали в последнюю очередь. Главное - все живы, хотя Второй был в плохом состоянии, но целители давали оптимистичный прогноз. Досталось всем. Добрая половина королевской ветви, включая короля, все еще не приходила в себя, но лорд Пайлетс на ее беспокойство лишь отмахнулся, сказав, что с ней было в разы сложнее. А тут…
        - У нас, леди, целый учебник написан по тому, как обходиться с правящей ветвью после ритуала. Поверьте, бывали случаи и посложнее.
        Выразительный взгляд намекал, что о родах двойняшек в королевской семье учебника еще не написано.
        Успокоенная Юля отправилась навестить подругу.
        - Только представь, - нервно хихикала Софрана, - держу я Аля, сама еле стою на коленях, а вокруг полно голых, совершенно голых тапунов, вымазанных кровью. Зато, знаешь, они меня здорово отвлекали. Им, кстати, предлагали помощь. Даже готовы были сюда доставить порталом.
        Юля содрогнулась, представив толпу голых мужиков у себя дома… Ладно она, пережила бы, но свекровь….
        - Но они отказались. Сказали, что должны еще поблагодарить Тихоню за краткость пробуждения и пожелать ему долгих сладких снов.
        - Можно просто долгих, - проворчала Юля. С нее хватило и одного извержения на всю оставшуюся жизнь.
        - Ладно, отдыхай, - похлопала Софрану по руке, - мне еще идти размещать вальшгасов, которых пригнали сюда же, где приходят в себя их владельцы.
        Она вышла на улицу. Вдохнула свежий, пахнущий морем воздух. Улыбнулась солнцу. Оглядела припорошенный пеплом сад.
        Что же… работы предстояло много, но они справятся. Иначе и быть не может.
        Эпилог
        - Господин ректор.
        - Ваше высочество.
        Они обменялись приветственными поклонами и двинулись по открытой галереи в сторону кабинета. Четвертый заметно прихрамывал, и Сэльс замедлил шаг, подстраиваясь под неспешную ходьбу принца. Он знал, что раздробленную ногу его высочества пришлось собирать буквально по кусочкам, но хромоту целители обещали со временем убрать.
        - Как начало второго семестра? - поинтересовался Фильярг.
        - Легче, чем первого, - хмыкнул ректор, - все новенькие стали старенькими, сюрпризов быть не должно. В остальном… вы и сами знаете.
        Куратор академии от королевской семьи действительно знал, вдобавок его жена была деканом женского факультета, а сам он давал мастер классы по боевым искусствам старшим курсам.
        Фильярг остановился у стрельчатого проема, бросил взгляд на двор, полный курсантов, вздохнул:
        - Боюсь, вам придется искать другого наставника на это полугодие.
        Ректор иного и не ждал. После такой травмы чудо, что Четвертый вообще ходит.
        - Не волнуйтесь, ваше высочество. Курсантам, конечно, будет вас не хватать, но ваше отсутствие по столь уважительной причине заставит их работать усерднее.
        Фильярг улыбнулся, кивнул, соглашаясь, и двинулся дальше.
        - Как ваше здоровье? - с тревогой осведомился Сэльс, видя, как его высочество все тяжелее припадает на правую ногу.
        - Мой огонь силен, как и прежде, всему остальному… требуется время. А за столь быстрое восстановление стихии нам следует благодарить леди Софрану.
        Ректор был в курсе дара своей бывший студентки и не удержал улыбку на губах.
        - Первый набор, - проговорил с неожиданной ностальгией, - самые яркие огни. Такие таланты… Каждая настоящий свириллум. Признаю, первый выпуск - наша гордость, а леди Софрана в особенности. И ведь кажется буквально недавно стояли передо мной в кабинете - юные, напуганные, ничего не умеющие, а я читал им лекцию о правилах академии. Теперь вот сами учат других…
        И Сэльс замолчал, погрузившись в приятные воспоминания… Огненное время было. И даже противостояние с ассарой не казалось больше кошмаром.
        - Да, - согласился Четвертый, - время сгорает быстро, но у вас есть шанс повторить тот опыт.
        - Вы про школу для девочек? - напрягся Сэльс.
        Его студентки перешагнули порог двадцати шести лет. Взрослые люди. С ними по крайней мере договориться можно. Сейчас же ему подсовывали детей. Девочек. Которых не готовили ни к сложностям учебы, ни к испытаниям, ни к пребыванию вне семьи. А у него территория ни разу не безопасная. А если залезут куда? Или не дай Девятиликий на дерево? Кто будет отвечать? Естественно, ректор.
        - Я про школу менталисток, которую организуют на базе факультета менталистики, - холодно внес уточнения Фильярг, - его величество желает, чтобы в будущем данный факультет стал одним из главных в академии.
        Ректор поморщился. Менталистикой его попрекали давно. Еще с тех пор, как с учебы на материке стала возвращаться едва ли половина асмасцев. Остальные оставались, прельщенные перспективами тамошнего университета. Корона же считала, что каждый потерянный для государства менталист, это ослабление государства, а потому регулярно проедала плешь в ректорской шевелюре, требуя результат. Как будто это было возможно - взять и усилить?
        Откуда взять и кем усилить, корона, естественно, не уточняла. Выпускников, которых и так было - раз, два и обчелся, у него забирали сразу, не позволяя оставить никого на преподавательской должности, а приглашенные не стремились ехать на островное государство, ибо каждый менталист, вне зависимости от гражданства, должен был принести клятву Асмасу.
        - Решение уже принято? - высказал догадку Сэльст, подозревая, что услышанное вряд ли ему понравится. Короне редко вмешивалась в дела академии, но делала это столь метко, что все государство начинало потряхивать от новшеств.
        - Вы правы, - Четвертый остановился у двери приемной, - принято. Мы не могли остаться в стороне.
        Сэльс прекрасно все понимал. При правильном использовании менталист - сильное оружие, но редкое, вдобавок капризное, работающее исключительно по доброй воле. И если корона решилась признать значимость женского пола в данном вопросе, значит, назревало что-то такое… глобальное.
        - Я могу узнать его прямо сейчас? - позволил проявить себе настойчивость ректор. Все же дело касалось его детища, и ему нужно время, чтобы подготовиться к любым решениям власти.
        - Конечно, - кивнул Четвертый, открывая дверь и пропуская ректора вперед, - как раз хочу вам представить нового декана, которого мы бы желали видеть в этой должности.
        Ректор медленно, точно впереди были огненные ловушки, шагнул в собственную приемную.
        - Господин ректор, - с дивана, радостно улыбаясь - словно у него случился самый счастливый день в жизни - поднимался виновник загубленных нервов наставников, участник всех крупных скандалов, автор извращенных розыгрышей, лучший выпускник факультета менталистики и наихудший по дисциплине курсант.
        - Кайлес, - скрежетнул зубами ректор, ощущая, как у него буквально пар из ушей начинает валить.
        - И я рад вас приветствовать, коллега, - отвесил поклон лорд Кайлес, - уверен, мы сработаемся.
        - В-в-ваше высочество, - Сэльс беспомощно посмотрел на Четвертого.
        - Приказ подписал лично его величество, - покачал головой тот, бросил страдальческий взгляд на кузена и высказал пожелание: - У вас есть четыре месяца, чтобы подготовиться.
        Ректор стиснул ладони. Через четыре месяца его любимая академия со строгим уставом, порядком и дисциплиной превратится в бедлам. И впервые в голове промелькнула мысль, что отставка не такой уж плохой вариант.
        Конец третьей части
        Ноябрь 2022
        Дорогие мои, автор просит прощение за творческие метания. Я честно хотела завершить серию, ибо не очень люблю писать многотомники, но потом в эпилог вмешалась данная сцена… Ну вы и сами поняли, что после такого не продолжать было уже невозможно. Это же любимчик Кайлес ??.
        Спасибо всем за поддержку и терпение, я вас так люблю! Жду в четвертой части. Обещаю теперь выкладывать по отдельным кусочкам, чтобы не надо было искать последнюю проду. То есть будет: глава 1 ч.1 и так далее.
        Кусочек про Майру и вечеринку перенесла в четвертую часть. С нее, собственно, и начнем. Последние главы немножко отредактировала. Ну и будет еще выложена вычитанная версия. Чуть позже. Редактировать можно бесконечно ??.