Дом Книги Андрей Бехтерев
        Девушка Света после смерти родителей страдает психическим расстройством. Доктора не в состоянии ей помочь. Болезнь прогрессирует. Спасти ее вызывается Дмитрий, новый приятель Светы. Он очарован девушкой и ради неё готов на всё. По совету лечащего врача Дмитрий отправляется на встречу с писателем Златаном. Врач считает одну из книг Златана причиной болезни девушки. Живет писатель в «Доме Книги», панельной 16-этажке в центре города на первом этаже которой когда-то располагался книжный магазин…
        1.Город
        Электричка остановилась на конечной станции. Дима снял с полки сумку и пошел вместе со всеми на выход. На вид Диме было лет 20, по паспорту - 27. После долгого топтания в людской пробке перед мостом, медленного подъема и спуска, Дима вышел на вокзальную площадь. Люди разбегались по своим автобусам и маршруткам. Молодой человек достал из кармана листок, что бы посмотреть номер нужного ему автобуса. Было очень жарко…
        Через 20 минут автобус доставил Диму по нужному адресу. Одноэтажный каменный дом находился в частном секторе, недалеко от центра. Закинув на плечо свою нелегкую сумку, Дима перешел дорогу, свернул за угол, открыл калитку и, обойдя дом, нашел входную дверь. Вытащив из кармана связку ключей, он стал примеряться к замку, но дверь оказалась открытой. Дима вошел. В коридоре было сумрачно и тихо. Дима подошел к одной из 3-х дверей, открыл 2 замка, зашел внутрь и поставил сумку на пол.
        Комната была крошечной - узкой и длинной. Она упиралась в большое, на пол стены, окно. В углу лежал черный пакет, в котором был матрас и постельные принадлежности. Дима расстелил матрас, сел на него и стал распаковывать свою сумку…
        Через полчаса Дима с кастрюлькой и упаковкой, предусмотрительно купленных еще в Москве, пельменей, вышел на кухню. Он был в этом доме только один раз - два года назад, когда вместе с риэлтером осматривал приобретаемую недвижимость. Тогда этот дом Диме совсем не понравился, но комнатку пришлось купить. Ничего столь же дешевого не нашлось.
        Молодой человек повернул ржавый кран, набрал холодной воды, зажег газ, и поставил на конфорку кастрюлю. Когда вода закипела, Дима бросил в нее пельмени, накрыл крышкой и вернулся в свою комнату. Он забыл сметану. Едва Дима зашел к себе, со скрипом отворилась соседская дверь и тяжелые шаги протопали по коридору в сторону кухни. Молодой человек знал, что здесь еще две квартиры, и что все удобства и неудобства придется с кем-то делить. Своих соседей Дима не знал и особого оптимизма по поводу знакомства с ними не испытывал. Но знакомиться надо было по любому. Дима планировал здесь зависнуть надолго. Держа в руках сметану, Дима пошел на кухню. У плиты стоял крупный пожилой мужчина в трико и белой маечке. Он заглядывал в Димину кастрюлю.
        - Здравствуйте, - громко сказал Дима.
        Мужчина повернулся.
        - Пельмени? - спросил он неожиданно высоким голосом, показывая на кастрюлю.
        Дима кивнул. Мужчина отошел от плиты и сел на одну из табуреток. В глаза бросался большой заштопанный шрам на его правой щеке - от губ и почти до уха. А так лицо было стандартно красным, морщинистым и опухшим.
        - Тот самый москвич? - спросил мужчина, разглядывая Диму.
        - Да.
        - Не особенно торопились к нам. Насовсем или отобедать?
        - Думаю надолго, - ответил молодой человек.
        - Что в Москве совсем скучно жить стало?
        - Нет, почему? Просто, надеюсь, здесь будет веселее, - решил сострить Дима. Сосед улыбнулся и подмигнул.
        - Да, - сказал он, - девушки здесь гораздо дешевле, только сначала их найди. Как тебя зовут-то?
        - Дмитрий.
        - А я Гриша, - представился сосед.
        Состоялось рукопожатие, после чего крышка Диминой кастрюли запрыгала, и кипящая вода стала заливать газ. Молодой человек подбежал к плите и с помощью футболки снял крышку…
        Через 5 минут пельмени были готовы. Дима накидал пельмени в тарелку и сел на табурет, напротив Гриши.
        - Будете? - спросил Дима, кивая на свой обед.
        Сосед отрицательно качнул головой, не сводя с Димы глаз.
        - Что-то хотите сказать? - улыбнулся молодой человек, пытаясь скрыть раздражение столь бесцеремонным вниманием.
        - Не хочу, но скажу. Я знаю, почему ты здесь, - улыбнулся Гриша и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Ты стырил в столице кучу бабла и теперь решил схорониться, пока коммунизм не наступит.
        - Не угадали.
        - Ну да, насчет коммунизма я загнул. Ты не бойся. Мы тебя не выдадим, - засмеялся Гриша, - но шантажировать будем.
        - Мне скрывать нечего, - ответил Дима, уплетая пельмени. - Это моя комната и 1/3 вашего туалета принадлежит мне.
        - Да я пошутил. Знаю, я вашу Москву. Там все друг друга хотят убить и уже сами не помнят, кто у кого что стыбзил. Кстати, правду говорят, что в Москве евреев больше, чем пидоров?
        - Не знаю, - ответил Дима и продолжил поедание пельменей. Его раздражение прошло. Сосед был занятным, но таил в себе угрозу стать приятелем.
        - А где алкоголь? - спросил Гриша, - Как можно есть пельмени без алкоголя?
        - У меня осталось половина виски, Jack Daniel's - ответил Дима - Принести?
        - Виски - не для нашей прописки, но неси.
        Дима быстро сходил в комнату за бутылкой. Вернувшись, он взял с полки 2 рюмки и поставил на стол. Гриша свою рюмку отодвинул.
        - Выпей сам, хоть за тебя порадуюсь, - сказал он.
        - А за себя порадоваться?
        - Да закодировался я на полгода. Вшил ампулу смерти. Представь, 5 месяцев прошло, а как 5 веков. Ну, давай выпей за знакомство.
        Дима выпил и закусил пельменем, а Гриша аж крякнул от, понятного только ему, удовольствия.
        - Никогда не пей за здоровье, - продолжил сосед. - Здоровье - это наш первый враг, а мы за него пьем такие замечательные напитки. Тебя когда-нибудь вызывали к себе внутренние органы? Твои собственные внутренние органы? Это месиво на костях? - Гриша показал на свой внушительный живот. - А меня вот вызвали и приговорили к 5 векам пыток, но ничего. Я отыграюсь. Немного осталось. Кстати, я по этому поводу сочинил короткий стишок в прозе. Название будет в конце, - Гриша, не уточнив, хочет ли Дима его слушать, сделал паузу и стал нараспев читать свой стишок. - Ножкам нужен алкоголь? Нет, ножки подкашивает. Ручкам нужен алкоголь? Нет, это алкоголю нужны ручки. Кишки, печенка, селезенка, почки плачут: «Прекрати заливать». Сердце бьется, боится, не выдержит. Мозг плывет, ничего не помнит. И, однажды, собравшись, тело приходит к человеку с плакатом: «Прекрати пить, а то здоровью не быть». А человек плюет и дальше пьет. - Гриша сделал паузу - Стихотворение называется: «Алкоголизм, как доказательство существования души».
        Сосед замолчал и склонил голову, будто ждал аплодисментов.
        - Любопытно, - сказал Дима с улыбкой и налил себе еще. - За поэзию? - спросил он, поднимая рюмку.
        - Принимается.
        Дима еще раз выпил. Гриша еще раз крякнул.
        - Что? Красиво? - спросил Гриша, показывая на свой шрам, делящий его лицо напополам. Дима не мог на него не смотреть. - Это травма. Производственная. Не соблюл технику безопасности.
        - Кем вы работаете? - спросил Дима.
        - Работал. Клоуном.
        - В цирке?
        - Ага. В цыганском цирке. Такие паузы собой заполнял, каких ты никогда не дослушаешь.
        - Вы были настоящим клоуном? - уточнил Дима.
        - Конечно, нет. Просто работал клоуном. Настоящим клоуном я сейчас стал, на пенсии. И это уже не поэзия и даже не проза. Сатира, блин.
        - Пенсионеров-клоунов я видел, а клоуна-пенсионера первый раз, - засмеялся Дима.
        - Ты злой или просто сволочь? - нахмурился Гриша, разозлившись на шутку.
        - Это же юмор, - сказал Дима улыбаясь. Он видел, что сосед нахмурился несерьезно.
        - Ладно. Тебе, как дилетанту, прощается, - сказал Гриша и вернул на лицо улыбку. - Соседку видал?
        - Соседку? - переспросил Дима. - Нет еще.
        - Не трудно догадаться. Если бы ты ее видел, мы бы сейчас не терли тут всякую ерундень.
        - И кто она?
        - Соседка - Светка. Зовут ее Светланой. Представь ситуацию. Живешь с одинокой девушкой под одной крышей, так сказать, спим вдвоем, но через 2 твоих стенки. Понятно, что я - чувак в отставке, старый, лысый, но какой смысл прятаться друг от друга. Я ей так и сказал однажды: «давай спать вместе, надо бороться со скукой и побеждать уныние». А она даже не поняла о чем я, - клоун Гриша задумчиво посмотрел в потолок. - Она красивая. Такой типаж, знаешь - не макияжа толком, ни кос, ни юбочек, а сама по себе хороша. И то, что она псих в законе ей даже идет.
        - Псих в законе? - не понял Дима, заинтересовавшись информацией о соседке.
        - Ага. Лежала в психической лечебнице полгода. Вместе с родителями на автомобиле столкнулись с грузовиком. Мама с папой - на кладбище, а у дочки голова поплыла. Полгода пролечилась в психушке, а потом вернулась. Конечно, не совсем вылечили, но успокоили. Она и сейчас часто гонит - не поймешь, о чем говорит, что делает. Но по мне псих - не псих, был бы тих. Обидно только, что она все понимает, а ее никогда не поймешь. Шулерский почерк. Хитрющая дивчина. Кстати, сюда доктор ее заходил - попросил, мол, «начнет бузить, звони, заберем назад». А я не собираюсь звонить, и ты тоже не собирайся. Наша соседка, как китайский фейерверк - не знаешь, куда пальнет, но знаешь, что глаз не отведешь. Я даже влюбился бы, но сейчас с алкоголем проблемы. Не до этого. А ты - молодой, красивый. Почему бы не полюбопытствовать туда-сюда?
        - И где сейчас соседка? - спросил Дима.
        - Кто знает, - усмехнулся Гриша, - 2 ночи не ночевала. Регулярно где-то пропадает. Может амуры крутит, а может чертям хвосты. Кстати, если не знаешь, то она из нас самая крутая домовладелица. У нее 2 комнаты и в сумме 42 квадрата. Не то, что мы с тобой - в пол-сарайки канарейки.
        Гриша взял Димину рюмку, понюхал, смахнул клоунскую слезу и поставил рюмку на место. Дима улыбнулся и налил себе еще. В этот момент скрипнула калитка. Гриша напрягся, отодвинул оконную занавеску и расплылся в улыбке.
        - Идет, - сказал Гриша. - Летит на огонек.
        Хлопнула входная дверь. В коридоре что-то шумно упало. Дима в ожидании уставился в дверной проем. Вскоре в нем показалась девушка.
        - Здрасьте, - громко сказала она, даже не взглянув на кухню и, не останавливаясь, пошла по коридору.
        - Света, - громко окликнул ее Гриша. - Иди сюда. Разве тебе не интересен наш новый сосед?
        Через несколько секунд Света снова показалась в дверном проеме. Девушка прошла в кухню, остановилась перед Димой, смерила его взглядом и улыбнулась.
        - Дима, - представился «новый сосед», также смерив девушку взглядом. Она была однозначно красавица. Одета была скромно - джинсы, кроссовки, блузка с надписью: «I am your passion».
        - Пельмени? - спросила девушка, кивая на Димину тарелку.
        - Будете? - уточнил Дима. Света засмеялась и, не отвечая, вышла с кухни. Вскоре хлопнула дверь в ее квартиру.
        - Ничего себе - почесал затылок Гриша. - Ты ей понравился.
        На улицу не хотелось. Дима включил ноутбук, нашел фильм, который давно хотел посмотреть, надел наушники. Через 15 минут просмотра молодой человек поставил фильм на паузу и подошел к окну. Диму распирало - с одной стороны хотелось куда-нибудь пойти, с другой стороны - идти было некуда. Услышав шорох в коридоре, он подошел к двери. Что-то загремело на кухне. Дима открыл дверь, и чуть не врезался в соседку Свету. Она шла с кухни, держа в руках чашку с чаем.
        - Привет еще раз, - сказал молодой человек и улыбнулся.
        - Привет, Дима, - сказала девушка, остановившись рядом. Молодой человек стал подбирать слова для разговора. В голове вертелось только «познакомимся поближе?». Фраза была смешной, и Дима не решился ее произнести. Девушка прошла мимо, подошла к своей двери и обернулась на пороге.
        - Зайдешь? - неожиданно предложила она.
        - У тебя здесь симпатично.
        - Спасибо. У меня много где симпатично, - ответила Света, беря в руки пульт от телевизора. Телевизор заработал без звука.
        - Ты зачем приехал? - спросила девушка.
        - Ну… - промычал Дима, - просто возникла необходимость. Что-то не так?
        Света не стала отвечать. Она переключала каналы, а Дима продолжал ее рассматривать. Первое впечатление не обмануло. Девушка действительно была красивой.
        - Надолго? - спросила Света, остановившись на одном из каналов.
        - Не знаю, - ответил Дима. - Пока не надоест.
        - И чем тебя надо развлекать, что бы ты ни сбежал? - спросила она, с улыбкой взглянув на нового соседа.
        - Зачем меня развлекать? - ответил Дима. - Хотя вопрос интересный. Я подумаю.
        - Я могу тебе показать наш город.
        - Это было бы здорово.
        - Это будет здорово.
        На следующее утро Дима проснулся от стука в дверь. Соседка Света звала его гулять. Через полчаса они вышли на улицу. Сначала они шли по пустынным закоулкам, а потом неожиданно оказались в центре города. Тотчас стало шумно и многолюдно. Был солнечный выходной. Люди гуляли семьями, никуда не спешили. Дима пытался наладить разговор, но Света отвечала чаще невпопад и беседа не клеилась. Шутки получались глупыми, каламбуры не складными. От вчерашней легкости не осталось следа.
        Вскоре они подошли к 4-этажному зданию. Это был центральный универмаг города. Света повела Диму к главному входу. Они прошли сквозь крутящиеся двери. Магазин был вполне цивилизованным. На первом этаже располагались парфюм, кошельки, сумочки, бижутерия и так далее.
        - Я тебе покажу, - сказала Света, подняла указательный палец и, кинув головой Диме, быстро пошла вперед. Молодой человек поспешил следом. Света остановилась у винтовой лестницы, с белыми ступеньками и стеклянным бортиком. Она вела на второй этаж.
        - Ты ходил по таким лестницам? - спросила Света.
        - Наверное, - не совсем понял вопрос Дима.
        - Тогда иди первым, - сказала Света и подтолкнула Диму к ступенькам. Дима пошел вверх и, через несколько секунд оказался на втором этаже. Света, внимательно проследив за Диминым подъемом, осторожно вступила на лестницу и вскоре оказалась рядом. На втором этаже продавали одежду и обувь, но Свету интересовала сама лестница. Она перевела взгляд с лестницы на Диму, снова вступила на ступеньки и быстро вернулась на первый этаж. Дима после небольшой паузы, спустился следом. Света уже стояла у прилавка с бижутерией. Молодой человек подошел к ней.
        - Тут еще несколько лестниц, - сказала Света, рассматривая витрину. - И не все такие врушки. Посмотрим?
        - Давай, - кивнул Дима. Света оторвалась от витрины и повела молодого человека мимо многочисленных отделов к широкой лестнице в два пролета понимающейся на второй этаж.
        - Ты так любишь лестницы? - спросил Дима, догоняя девушку.
        - Нет. Не так, а совсем по-другому, - Света улыбнулась, останавливаясь перед лестницей. Дима встал рядом. Света взяла его за руку, и повела его вверх. Дима попытался идти поближе к перилам, но Света повела его по центру, что было неудобно. Они поднялись на второй этаж. Потом Света отпустила руку своего спутника и, подбежав к перилам, вприпрыжку сбежала вниз. Дима почесал затылок. Девушка чудачила, но, в общем-то, его об этом предупреждали. Спустившись следом, Дима застал девушку за выбором парфюма. Потом они зашли в отдел сувениров. Свете очень понравилась несуразная ваза, завернутая в исписанный иероглифами свиток. Она попросила показать вазу, долго крутила ее в руках, потом, сказав: «спасибо», вернула ее недовольной продавщице.
        - Слишком дорого, - сказала она Диме, когда они вышли из отдела.
        - Почему дорого? - сказал молодой человек. - Я могу купить ее тебе.
        - Сначала меня купи, - ответила Света.
        Они вернулись домой вечером. Клоун Гриша уже спал.
        - Можно посмотреть? - спросила Света, показывая Диме на дверь в его комнату. Дима улыбнулся и кивнул. Открыв дверь, он пропустил свою соседку вперед. Света прошагала от двери к окну, присела на корточки и похлопала по расстеленному на полу матрасу.
        - Жестко, - сказала она с улыбкой.
        - Не нравится? - спросил Дима.
        - Нет, - сказала Света, - Пошли ко мне. У меня и кровать и диван.
        Дима с радостью согласился. Они пошли к Свете.
        - Ты пьешь вино? - спросила Света, достав из холодильника бутылку.
        - Спасибо. А у меня виски осталось, Jack Daniel's. Принести?
        - Принеси.
        Через минуту Дима вернулся к соседке с почти пустой черной бутылкой.
        - Никогда не пробовала виски. Вкусно? - спросила Света, поднимая за рюмку
        - Попробуй, - улыбнулся Дима и чокнулся с девушкой.
        - За нас, - сказал молодой человек и выпил.
        - Хорошо. Давайте за вас, - засмеялась девушка и тоже выпила. Она пила медленно, по глоточку, после небольшой паузы ее лицо искривилось, и рука потянулась за виноградом, лежащим в вазе.
        Поужинав, поболтав, допив виски и пригубив вино, соседи стали готовиться ко сну. Света постелила Диме диван.
        - Спокойной ночи, - сказала она и пошла в свою комнату.
        - Света, - окликнул ее Дима. Девушка остановилась. Молодой человек подошел к ней. Обстановка была очень двусмысленной и Дима решил поискать более близких точек соприкосновения. Он взял Свету за руку. Света вопросительно взглянула на соседа. Дима наклонился к девушке, что бы поцеловать. Света, догадавшись, чего хочет Дима, улыбнулась и ловко выскользнула из Диминых объятий.
        - Нет. Спасибо, - смеясь, сказала она. - Спокойной ночи.
        Света закрыла дверь. Похоже, новый сосед ее рассмешил. Диме тоже стало смешно. Он раздевался с улыбкой. Девушка его обаяла.
        Дима проснулся. Было утро. Он лежал под простынею на незнакомом диване. Он вспомнил, что ночевал у соседки. Соседка, похоже, уже проснулась. Во всяком случае, в ее комнате слышались шаги. Дима продолжал лежать в полудреме. Вскоре дверь отворилась и в проем просунулась Светина голова.
        - Проснулся? - спросила девушка
        - Доброе утро, - сказал Дима. Света вошла в комнату, открыла шторы. На улице было солнечно и сразу стало светло. Света села на край Диминого дивана. Дима подвинулся к стенке. Света была в розовой ночной сорочке, сквозь которую при определенной фантазии, можно было много чего разглядеть. А еще она излучала какой-то необыкновенный запах, теплоту, свет, так что Дима был ошарашен.
        - Один стакан воды? Или хочешь умереть? - спросила Света.
        - Спасибо, - ответил Дима. Ему, действительно очень хотелось пить. Света протянула Диме стакан с водой, который она заботливо принесла с собой. Молодой человек сделал пару глотков и жажда утолилась.
        - Если ты хочешь продолжить знакомство с нашим великим городом, то тебе надо немедленно вставать, - заявила Света, поставив стакан на пол.
        - Хорошо. Встаю немедленно - ответил Дима.
        Света встала с кровати и сделала 2 шага назад. Она не сводила с Димы глаз, ожидая пока он поднимется.
        - Отвернись, пожалуйста - смущенно сказал Дима.
        - Почему?
        - У меня эрекция.
        Света засмеялась, демонстративно ударила себя по лицу ладонью, потом отвернулась и подошла к окну. Дима быстро встал, с трудом натянул на себя джинсы, а потом и футболку. Света без приглашения повернулась, увидела, что Дима успел одеться, сменила улыбку на взгляд полного разочарования и вышла из комнаты.
        - Без стука не входить, - прокричала она оттуда, - у меня эрекция.
        Через минуту она вышла во вчерашних джинсах и блузке, готовая к прогулке.
        Прогулка быстро их привела к ободранному 2-х этажному стеклянно-бетонному зданию. Они поднялись по ступенькам. Над стеклянными дверьми была древняя, изрядно травмированная вывеска «Столовая».
        - Так короче, - сказала Света.
        Они вошли в столовую, но свернули на лестницу, ведущую на 2-й этаж, прошли по узкому коридору, заставленному большими мешками, а потом снова спустились на 1-й этаж. «Художественная галерея «Самародина» было написано на большом листе бумаги, приклеенном изнутри стеклянной витрины, заставленной комнатными растениями. Света открыла входную дверь, и они вошли.
        - Купи билеты, - попросила Света. Дима подошел к окошку с надписью «касса», но за кассой никого не было. Света уже стояла у входа в галерею. Вход был открыт. Билетерша тоже отсутствовала. Пришлось войти в выставочный зал бесплатно. Галерея состояла из 3-х небольших комнат. На стенах висели картины. Дима и Света были единственными посетителями. Дима не очень разбирался в изобразительном искусстве, но был достаточно любопытным, что бы заинтересоваться, чем угодно. Он остановился у первой картины. На ней было изображено что-то индустриально-хаотичное с множеством голых девушек. Картина требовала детального просмотра, но Света не дала Диме времени, дернув его за руку.
        - Нам туда, - сказал она, и показала вперед. Они дошли до 3-й комнаты. В ней были выставлены фотографии. Света подвела Диму к трем большим черно-белым фотопортретам обнаженной девушки. Фото были стандартно-красивыми. Девушка на фотографиях тоже была стандартно-красивой. Ее черно-белая красивость то пряталась в тень, то выныривала на свет.
        - Это - я, - сказала Света.
        - Ты? - удивился Дима и посмотрел на фотографии более внимательно. Лица почти не было видно. Только на одном из фото девушка была повернута в профиль. Дима посмотрел на Свету. Света с улыбкой повернула голову в профиль. Это действительно была она.
        - Ты еще и модель? - спросил Дима.
        - Тут не хватает 2 фоток, - вместо ответа сказала Света.
        - И куда они делись? - уточнил молодой человек.
        - Никуда они не делись. Их просто не хватает.
        Дима снова перевел взгляд на фото. Фотографии были вполне откровенными. Молодой человек не ожидал, что Света, так идеально сложена. Но, несмотря на грамотную черно-белость и безусловную гламурность всех изгибов ее тела, фотографии были вульгарны. Дима никак не мог понять почему, но в них было что-то отталкивающее. Молодой человек перевел взгляд на Свету. Света перестала улыбаться, внимательно следя за его реакцией.
        - И кто это фотографировал? - спросил Дима.
        Свете не понравился вопрос, и она раздраженно отвернулась. Дима не понял, что именно ей не понравилось.
        - Ты очень красивая, - сказал он, решив, что именно этих слов ждала Света.
        - Пошли отсюда, - не оборачиваясь, сурово сказала соседка. Похоже, комплимент оказался более неудачным, чем вопрос. Они вышли на улицу и, тут же к девушке вернулось хорошее настроение. Так же внезапно, как и пропало.
        - Жалко, что 2-х фоток не хватает, - сказала Света, улыбаясь, - а то упаковали бы комплект и на полку.
        - Если хочешь, я их найду?
        - Найди, - ответила Света.
        - Ты только намекни, где искать.
        Света засмеялась.
        - Сам не знаешь? - спросила она.
        - Нет.
        - В вашей школе разве не было дежурного отверстия в девчачий душ? - продолжала смеяться Света. Она подняла указательный палец вверх, другой рукой зацепила сверху свою блузку и плавным движением опустила указательный палец внутрь, зацепив бюстгальтер.
        - Ищи здесь, - сказала Света и, закрыв лицо ладошками, захохотала.
        Потом они гуляли, потом зашли домой, потом опять гуляли. Разговор клеился, шутки получались смешными, они подолгу хохотали. Потом стало темнеть, и Света повела Диму в лес, прилегающий к городу. В темноте лес смотрелся мрачно, и они ограничились прогулкой по опушке. Они шли по тропинки ведущей параллельно улице, по которой то и дело пролетали автомобили. С той стороны улицы светился город. Света остановилась напротив большого ресторана, в котором шумно и с музыкой, гуляла свадьба. Света показала Диме, что бы он шел за ней. Они подошли к придорожным кустам, присели и стали разглядывать свадьбу. Над входом в ресторан висели разноцветные шарики. На пороге курили мужчины в костюмах и девушки в вечерних платьях.
        - Обернись, - шепотом попросила Света. Дима обернулся. За спиной черной глыбой нависал лес. Диме стало страшновато.
        - Слышишь? - спросила Света.
        - Что? - не понял молодой человек.
        - Пошли, - сказала девушка, неожиданно встав. Она перелезла через кусты и стала переходить дорогу. Дима побежал следом. Они рискованно проскочили перед летящим автомобилем, и подошли к ресторану. Света смело проскочила мимо оживленно беседующих гостей и вошла внутрь. Дима шел следом. Их никто не останавливал. Зал, где праздновалась свадьба, был больше похож на столовую, чем на ресторан. На столах была дешевая клеенка. Интерьер отсутствовал. Людей в зале было много. Они разбились на компании. За накрытыми столами никого не было. Громко играла энергичная музыка. Одна пара наперекор всему танцевала медленный танец. Непраздничный вид Светы и Димы бросался в глаза, но на них никто не обращал внимания. Света села за стол, взяла мандарин и стала его чистить. Дима сел рядом. Он чувствовал себя напряженно. Не хотелось скандала. Света дочистила мандарин и протянула половину своему спутнику. Дима взял. Света, кинув мандарин в рот, встала и подошла к окну. Дима не отставал. За окном, с той стороны дороги чернел все тот же лес, но отсюда он не казался страшным.
        - Теперь мы смотрим на него - сказала Света. - Теперь пусть он боится.
        Следующую ночь Дима снова ночевал у Светы. Легли быстро, потому что устали. На следующее утро Дима встал первым, оделся и уже хотел зайти в Светину комнату, что бы разбудить ее, как девушка вошла сама. Она уже была одета на выход.
        - Я сейчас иду гулять, так что иди к себе, - сказала Света. - У себя тебя я не оставлю и ключи не дам.
        Дима растерялся.
        - Я могу пойти с тобой, - сказал он.
        - А я не могу, - сказала Света. - Когда я гуляю одна, тогда я гуляю одна. Хорошо?
        - Звучит сурово, - сказал Дима, - А ты куда?
        - Гулять. А ты иди к себе.
        - А когда вернешься?
        - Я вернусь.
        Света ушла. Дима вернулся к себе, включил ноутбук, посмотрел новости, проверил почту, потом уснул. Его разбудил шум на кухне. Дима вышел. На кухне сидел сосед Гриша. На столе стояла бутылка водки, стакан, тарелка с солеными огурцами и что-то мрачное в чашке. Похоже, отставной клоун выпивал, несмотря на свою закодированость. Увидев Диму, Гриша расплылся в улыбке.
        - О-те-на, какой сюрприз. Я думал ты на прогулке. Сит даун энд бухаун?
        Клоун выдвинул табурет. Дима открыл буфет, взял стакан и сел. Клоун разлил и они выпили.
        - Вы же закодированы? - вспомнил Дима.
        - Был и перестал. Подумал, месяцем больше, меньше, а тут еще сон приснился, что лошадь меня закусала до смерти. Короче, опять пришлось доктору денег платить. Дурак платит чаще скупого. А ты, брат, шустер. Не успел приехать, а уже допустили к телу. Мне б твои годы. Что, ты ее уже того?
        - Отвалите, - нахмурился Дима.
        - А что так? Не дала или не взял?
        - Отвалите.
        - «Отвалите-навалите». Плевать. Ты только не забывай про презервативы. А то ребенок дело наживное, а ты сегодня здесь, а завтра где-сь?
        Дима не стал отвечать. Сосед разлил, и они выпили еще. В мрачной чашке оказались вкусные маринованные овощи.
        - Ты ходил когда-нибудь в цирк? - спросил Гриша, когда повисшая пауза потребовала серьезного разговора.
        - Ходил, - ответил Дима, - один раз, в детстве.
        - Понравилось?
        - Не помню. Помню только духовой оркестр. Я до этого слышал духовые оркестры только на похоронах и поэтому цирк чем-то напомнил мне похороны. Скорей всего мне не понравилось.
        - Ты, наверное, был забавным мальчиком? - засмеялся Клоун.
        - Забавляетесь мальчиками?
        - Не гони, - скривился Гриша. - Терпеть не могу современные понятия об извращениях. Педофилы, некрофилы, зоофилы. Да пошли все на хрен. Любовь свободна в выражениях и освящает любой мат. Меня бесит, когда люди по-обезьяньи ржут над тем, что им не понять.
        - Потому что это дело профессиональных клоунов? - засмеялся Дима. Гриша примирительно улыбнулся.
        - Ты прав, - продолжил Клоун. - Цирк - это мрак и вся эта духовая медь не случайна. Цирк - это языки адского огня.
        - Что? - не понял Дима.
        - Адский огонь. Есть такой огонь. А цирк - это тот же огонь, только в виде шоу.
        - Вы серьезно? - спросил Дима, удивившись умозаключению клоуна про цирк.
        - Конечно. Я кипел в этом котле всю жизнь. Мне ли не знать. Единственно, что меня озадачивало, так это почему цирк любят дети. Что им чистым до адского огня? А потом я понял, что цирк - это грязнилище
        - Это еще что?
        - Грязнилище. У католиков есть чистилище, в котором души умерших очищаются от грязи, прежде чем в рай попасть. А цирк - это грязилище, где чистым душам презентуют ад, небольшой рекламный ролик, переполненный ложью. Все эти фокусники, дрессировщики, акробаты, жонглеры, силачи, клоуны оф козз. Почему столь разнообразный сброд собирается под одной крышей? Почему там не музыка, а пародия на музыку? Не чудо, а пародия на чудо? Почему глядя на огонь люди замолкают? Потому что они наталкиваются на вечность, которая их ожидает. И эта вечность отнюдь не прекрасна. Что ты думаешь про ад?
        - Наверное, там плохо, - подумав, ответил Дима.
        - Плохо? - повысил голос Гриша. - Да что ты знаешь про «плохо». Я всю свою жизнь облизывал это пламя, целовал его языки взасос. Ой, как горячо. И детишки смотрят, смеются и сатанеют, и родителям уже не так сложно будет им объяснить, почему кошечку переехал троллейбус. Дети - это безысходность. Я это понял однажды, когда моей Снежане было 2 года. Она уже лепетала, была такой забавной. Я любовался ее чистотой и вдруг понял, что дети - это безысходность. Эта чистота безнадёжна. Можно спрятать её в банку, но она там задохнётся, поэтому приходится вести детишек в цирк.
        Клоун окончательно захмелел и пошел спать. Время было обеденным. Дима вышел из дома, что бы где-нибудь пообедать. Готовить на кухне не хотелось. Он быстро добрался до центральной улицы, зашел в первое попавшееся кафе, плотно поел и отправился гулять. Дима думал про Свету, про то где она сейчас и с кем. Девушка заняла почти все его мысли. Пройдя туда-сюда по центру города, Дима вспомнил про галерею, в которой они были вчера, и решил сходить, что бы более внимательно рассмотреть Светины фотографии. При ней пялиться на них было не совсем удобно. Он с трудом нашел нужную улицу. Галерея была открыта. Даже касса работала.
        - Один билет - сказал Дима пожилой билетерше.
        - 300 рублей, - ответила дама.
        «Ни фига себе», - подумал Дима, протягивая 500-рублевую купюру.
        Прежде чем пойти к Светиным фотографиям, Дима внимательно просмотрел всю экспозицию. Если бы его пустили бесплатно, он вряд ли бы стал это делать. В 2-х залах были картины и только в третьем - фотки. Картины в основном были эротично-реалистичными. Особенно впечатлял портрет голого мужчины с короной на голове. Впечатлял размерами. Мужчина был от пола до потолка, метра 3 ростом и, глядя на его мощные гениталии становилось реально страшно. В фотографиях тоже было много эротики, но она была разбавлена невинными пейзажами и натюрмортами. Наконец, Дима добрался до фотографий Светы. Ее тело действительно было идеальным, но Диме фотографии снова не понравились. Слишком уж стандартно выглядели Светины изгибы. В жизни она наверняка выглядела лучше. Дима помнил намеки девушки про оставшиеся 2 фотографии. Это была загадка, и Дима захотелось ее разгадать. На фотографиях Света была в разных позах. Какой-то последовательности видно не было. Дима достал из сумки блокнот и ручку и, как получилось, набросал фотки, чтобы подумать о задаче позже.
        Через полчаса Дима вернулся домой. По туфлям на пороге он понял, что Света пришла, но дверь в ее комнату была закрыта. Молодой человек остановился в коридоре. Мысли раздвоились. Он не знал, имеет ли он право заходить к ней. С одной стороны он уже ночевал у нее 2 раза, с другой стороны его утром пусть вежливо, но выставили за дверь. Дима зашел к себе, потом вышел на улицу, перешел через дорогу, купил 2 бутылки пива и, вернувшись, решительно постучал в Светину дверь. Стук остался без ответа. Дима прислушался. За дверью играл телевизор. Дима постучал еще раз. Его услышали.
        - Открыто, - прокричала с той стороны Света. Дима зашел. Света сидела в большой комнате и, не отрываясь, смотрела в маленький экран своего телевизора.
        - Это я, - сказал Дима.
        Света не оглядываясь, кивнула.
        - Пиво будешь? - спросил Дима.
        Света кивнула еще раз.
        - Как погуляла? - задал еще один вопрос Дима. Ему стало любопытно, слышит ли его девушка или просто кивает.
        - Погуляла, - сказала Света, но это не означало, что она его слышит. По телевизору показывали какое-то судебное шоу. Судья в парике допрашивал свидетелей. Дима никогда не смотрел такие передачи, но в теории знал, что они существуют. Света, щелкнув «дистанционкой», переключила канал, но ее взгляд от телевизора не оторвался ни на секунду. Канал был музыкальным. На экране стали извиваться стройные темнокожие девушки. Дима открыл пиво, сел рядом со Светой на кровать и протянул ей бутылку.
        - Пиво, - сказала Света, вместо «спасибо», не отрываясь от телеэкрана. Дима ничего не ответил. Девушка, скосив глаза, нашла губами горлышко и, опрокинув бутылку, сделала несколько раскатистых «бульков». Дима тоже отхлебнул.
        - А нет чего-нибудь погрызть? - спросила Света, упрямо таращась в телевизор.
        - Нет. Сходить?
        - Сходи.
        Дима поставил бутылку на пол и пошел в магазин. Он купил еще 2 бутылки, а также сухариков, чипсов, кальмаров и вяленой рыбы. Когда он вернулся, телевизор был выключен. Света успела подвинуть маленький столик к кровати. На столике стояла Димина бутылка. Свою девушка держала в руках. Дима положил на столик все, что купил.
        - Тебе нравится Анжелина Джоули? - спросила Света.
        - Джоли, - поправил молодой человек.
        - Анжелина Джоли тебе нравится? - исправилась девушка.
        - Да никак, - пожал плечами Дима.
        - А сейчас сказали, что она - мечта всех мужчин планеты. Обманули?
        - Обманули.
        - Это хорошо. Ты пойдешь со мной к доктору?
        - Зачем? - не понял Дима.
        - К моему доктору. Это не больница, а просто друг. Он не будет тебя лечить, потому что ты со мной. Просто если мы будем гулять, то можно сходить к доктору. Он - мой друг. И ты тоже будешь нашим другом, если, конечно, тебе это интересно.
        - Мне интересно. Любопытно посмотреть на своих друзей.
        Доктором оказался мужчина лет 50 с аристократической сединой. Он жил на 3-м этаже 5-этажного дома в небольшой однокомнатной квартире. Света представила мужчин друг другу. Дима сел в предложенное кресло и осмотрелся. Комната была самой обыкновенной. Взгляду не за что было зацепиться. Доктор сел напротив.
        - Я приготовлю ужин, - сказала Света и вышла. Через мгновенье на кухне по-хозяйски загремела посуда, хлопнула дверь холодильника.
        - Очень рад, что вы, наконец, приехали, - начал разговор доктор, закуривая сигарету.
        - Что значит «наконец»? - не понял Дима. - Я сам не знал, что приеду.
        - Но приехали же.
        - То есть я должен был сюда приехать?
        - Конечно, нет, но приехали же, чему я и рад. У Светы появился шанс на спасение.
        - На спасение? - опять не понял Дима.
        - Да. Свету надо спасать. А когда приезжает спаситель, тогда появляется и шанс на спасение.
        - Спаситель, так понимаю, я? - удивился Дима. - Вы не путаете?
        - Нет, - без эмоций ответил Доктор. - Вы уже слышали её историю?
        - Смотря что, вы имеете в виду, - ответил Дима. - Мне рассказали, что Света два года назад попала в аварию, что ее родители погибли, а она с ума сошла, потом лечилась в дурдоме, потом ее выписали. Она выздоровела, но не совсем, и поэтому какой-то доктор попросил соседей, сообщать ему, если она вдруг начнет буянить. Этот доктор - вы?
        - Я, - ответил Доктор. - Я - главврач нашей психиатрической больницы. Но Светина история другая. Ее родители действительно погибли, но сейчас это не важно.
        - Что ж это за родители смерть которых не важна? - вставил Дима.
        - Светины родители были красивыми, исключительно нашими людьми, но это другая история и я расскажу ее в другой раз. Сейчас я хотел бы рассказать вам Светину историю. Вы слышали выражение «чудодейная тьма»?
        - Нет.
        - Смотрите, - сказал доктор, взял со столика небольшой фонарик, похоже, что заранее припасённый, и посветил в темный угол комнаты. Высветилась длинная узкая ваза, в которой стояли сухие цветы. Доктор выключил фонарик, и ваза опять исчезла в темноте. Доктор еще раз включил фонарик и снова выключил.
        - Простая темнота податлива, отступает, не рыча и не кусаясь, - продолжил доктор. - Любой фонарик - ее господин. Но если на эту самую темноту одеть лицо, то тьма станет живой, причем опасно живой, смертельно живой. И она уже не испугается фонарика. Скорее его напугает.
        - Какое еще лицо? - недовольно спросил Дима. Его стал напрягать этот непонятный разговор.
        - Это другая часть истории, - спокойно ответил доктор, затушив сигарету. - В этом городе живет человек. Зовут его Златон. Он - писатель. В его квартире есть картонная коробка, которая доверху набита бумагой. Бумага разная: исписанные стихами салфетки, толстые тетради с рассказами и рабочим материалом, рисунки, журналы и остальной хлам. Среди этого хлама находится тетрадь, 96 страниц, белая обложка с синими полосками. Пол тетрадки исписаны. Это неоконченная повесть Златона, про которую он сам забыл. Эта повесть и есть лицо той тьмы, которая внутри Светы.
        - Еще раз, - попросил Дима, совсем не понимая доктора.
        - Внутри Светы - тьма, - повторил доктор. - Тьма пытается поглотить ее. Света по мере сил с ней борется. Но эта болезнь смертельна и я не могу ничего с этим поделать. Когда-то давно Света листала эту тетрадь и незаконченная история Златона стала лицом тьмы, которая была в ней и, которая сейчас пытается ее сожрать. С этой тьмы надо стереть лицо и тогда она станет обычной темнотой и тогда наша Светочка выздоровеет.
        - Допустим, я понял. Но как стереть это лицо?
        - Надо закончить историю, потому что лицо - это незаконченная история, - ответил доктор. - Закончив историю, мы сотрем лицо. Только вы можете закончить эту историю.
        Дима почесал затылок. То, что говорил доктор, было полным бредом.
        - Вас, наверное, любят ваши психи, - сказал Дима, наконец.
        Доктор улыбнулся. Дима тоже.
        - Так что это за история? Что за тетрадка? - спросил Дима, пытаясь уяснить для себя суть проблемы - Вы ее читали?
        - Не читал, но это мрачная история, очень мрачная.
        - Настолько мрачная, что кроме меня никто не может сочинить ей конец? - усмехнулся Дима. - Вы думаете, у меня есть литературные способности?
        - Это не важно, - ответил доктор.
        - Забавно, - покачал головой Дима. - Знаете, я планировал отлежаться здесь месяц-другой, пока гладь морская снова не станет гладью, а тут встретил Светку, а теперь вы меня нахлобучиваете. За кого вы меня принимаете?
        - За спасителя Светы.
        Дима засмеялся.
        - На роль спасителя был большой кастинг или я - первое, что попалось вам под руку?
        - Не говорите ерунду.
        - Хорошо, - почесал затылок Дима, - оставлю ерунду вам.
        Доктор улыбнулся, достал сигарету из пачки и снова закурил. Повисла пауза.
        - На самом деле я рад, что все так получается, - прервал паузу Дима. - Жизнь начинает обретать какой-то смысл. Есть странное ощущение, что я здесь дома. Короче, Света - исключительная девушка. Мне она очень нравится, и если я чем-то могу ей помочь, то готов на все, даже на литературные подвиги. Как мне познакомится с этим незаконченным произведением?
        - Нужно найти тетрадь, - с готовностью ответил доктор.
        - Где ее искать? Вы сказали, что этот писатель живет где-то здесь?
        - Да, - ответил доктор, - в этом городе.
        - Вы знаете адрес?
        - Нет.
        - Ну, его можно же найти. У писателя какое-то нерусское имя.
        - Его зовут Златон, - напомнил доктор.
        - Я думаю адрес человека с таким именем не сложно найти в этом городке.
        - Златон - его неофициальное имя.
        - Можно найти и по неофициальному.
        - Не найдете, - уверенно сказал доктор.
        - Тогда с чего вы взяли, что он здесь? - усмехнулся Дима. - Может он уже где-нибудь там.
        - Конечно, он здесь и не надо его искать. Придет время, и вы с ним встретитесь. Поиск должен быть естественным процессом.
        - Но если Света болеет такой непонятной и опасной болезнью, какой смысл тянуть? - опять ничего не понял Дима.
        - Молодой человек, - продолжил объяснение доктор. - Скорость, как говорят на базарах, это расстояние, деленное на время. Если расстояние будет равно нулю, то никакое время не будет быстрым. Что бы встретится со Златоном нужно не найти его, а идти к нему.
        - Что ж вы сами до сих пор к нему не пришли?
        - Потому что я, как этот фонарик. Я - искусственный свет и я бессилен перед чудодейной тьмой.
        - Чудодейная тьма, - вздохнув, повторил Дима. - Это ваш личный термин или у вас секта?
        - Мой личный. Вы слышали такое словосочетание, как «сопротивление материалов»?
        Дима удивленно посмотрел на доктора.
        - Причем здесь сопротивление материалов? - спросил он.
        - При том, что материалы сопротивляются только насилию, как и все мы. А я - искусственный свет. Я не способен на насилие.
        - А я получается способен?
        - Да, - кивнул доктор. - Вы способны на многое.
        - Ужин готов, - прокричала с кухни Света.
        - Сейчас идем, - крикнул в ответ доктор и снова посмотрел на Диму. - Света, выписавшись из нашей лечебницы, добровольно взяла на себя миссию посещать душевнобольных, которым позволено жить вне стен больницы. Есть у нас такая практика. Света приходит к ним и наводит порядок. Думаю, вам было бы интересно сопровождать Свету во время этих посещений. Вы бы многое поняли.
        - И где живут эти душевнобольные?
        - В своем собственном жилье.
        - Ну, вы где? - сказала Света, заходя в комнату с ложкой в руках.
        Света и Дима поднялись пешком на 4 этаж 5-этажного дома и остановились на лестничной площадке. Они пришли навещать одного из душевнобольных, отпущенных домой.
        - Ты просто посиди с ним, а делать ничего не надо. Я сделаю. Просто подожди, - сказала Света. Ее спутник кивнул. Девушка достала из сумочки ключ и открыла дверь. Дима прошел в квартиру вслед за девушкой. Света захлопнула дверь, и они погрузились в полумрак. Света щелкнула выключателем и загорелась тусклая лампочка, свисающая с потолка на проводе. Стало чуть светлей. Дима снял ботинки и вслед за девушкой шагнул в комнату. Посреди комнаты стоял маленький столик, на котором горела большая свеча. Рядом со столиком стоял мужчина с седыми волосами и аккуратно подстриженной бородой. Он был в потертом костюме. Увидев Свету, мужчина расплылся в улыбке.
        - Я уже не ждал, - высоким голом сказал он, подбегая к девушке. - Свет у нас отключили.
        - Но я же пришла, - тихо, успокаивающе, сказала Света, протягивая свою руку для светского поцелуя. - Я всегда прихожу.
        Мужчина, поцеловав Светину руку, посмотрел на молодого человека.
        - Это - Дима, - ответила на незаданный вопрос Света.
        Хозяин протянул гостю свою тонкую длинную ладонь. Дима с готовностью принял рукопожатие.
        - Петр, - представился мужчина.
        - Я на кухню, - сказала Света и исчезла во тьме. Дима остался наедине с сумасшедшим.
        - А я еще раз Петр, - повторил хозяин, чтобы заполнить тишину. - Пич или Петр Ильич, как хотите.
        Хозяин сел на стул, стоявший рядом со столиком.
        - Присядете? - спросил Петр Ильич, указывая гостю на стул с другой стороны стола. Дима присел.
        - Ко мне сейчас редко заходят разные люди. Я разучился быть развлекательным. Если вам будет скучно, то поскучайте чуть-чуть. Скука бывает полезной, если принимать по рецепту. Вы любите музыку?
        - Да, - кивнул Дима, - но я не очень разбираюсь.
        - А я очень разбираюсь, но, тем не менее, тоже люблю. Парадокс? - Петр Ильич задумался, - или не парадокс?
        - Не парадокс, - улыбнулся Дима, - музыку любят все.
        - Уже все? Как летит время. Тогда надо поточней спросить. Вы любите музыку, которую пишут покойники?
        - Не знаю. Если услышу, то скажу.
        - Трупы - прекрасные люди, но они слишком серьезные. Они такие, знаете ли, все из себя памятники. Фуги, эпитафии, черные занавески. Полный Брамс. Я не очень болтлив?
        - Нет, - ответил Дима.
        - Знаете, мне сейчас никто не пишет либретто. Приходится самому писать. Я и раньше пробовал и сейчас могу. Но все эти рифмы и размеры, так жалки. Я хочу сказать, что ритм аристократичней рифмы. Рифма просит, а ритм подает. У красивой рифмы должно быть сопротивление. Она, как смешная женщина, которая сопротивляется, потому что хочет отдаться. Зачем брыкаться? А это просто ее представление об аристократизме. А правила аристократов учат только плебеи. Кому как не им знать, в какой руке должна быть вилка, какое ударение грамотно, как вызвать на дуэль, как сидеть на табуретке. Рифма такая же тетка, она все делает грамотно, она вся из себя аристократка, но любой барабанщик, любая копеечная драм-машина превратит ее в то, что она есть, то есть в прислугу.
        Петр Ильич замолчал и уставился Диме в глаза. Дима снова улыбнулся. Хозяин улыбнулся в ответ.
        - Вот говорят, что «Пиковая Дама» демонична, что чертик посоучавствовал, - продолжил он, - а я говорю, что неправда. Никаких чертей. Просто я попал в ад в качестве журналиста. Не рекомендую. Всё действие происходит в аду. Всё в прошедшем времени. Надежда умерла первой. Поздно молиться, только гобойчики с альтами и меццо-сопрано.
        Лицо хозяина в пламени свечи то гасло, то снова загоралось. Если бы не яркий свет с кухни и грохот моющейся посуды, то было бы по-настоящему жутко. Дима вдруг осознал, что первый раз сидит наедине с безумцем, что вся логика отменена и в следующую секунду может случиться всё, что угодно. Дима напрягся. Петр Ильич тем временем с улыбкой забарабанил пальцами по столу, словно по роялю.
        - У меня новая опера. Она не окончена, но она уже будет. Если бы не тексты я бы ее уже закончил. Главный герой - парнишка молодой. Похож на вас, но более… более парнишка. Такой стройный, черноволосый, с пушком, талией, бровками. То есть он не лучше вас. Вы однозначно герой, а он просто литературный образ, но такой милый. Вы бы видели его скромность. У него такая скромность, - Петр Ильич вздохнул. - А сюжет простой, как первая любовь: «махнула фея палочкой игриво, и сказка превратилась в набор презервативов». Не очень удачная рифма, но очень удачная музыка. Слушайте.
        Петр Ильич снова забарабанил по столу, с удовлетворением кивая головой, время от времени что-то напевая, словно слыша неведомую музыку.
        - Моему парнишке не повезло, - сказал Петр Ильич, продолжая барабанить по столу. - Но он был очень красив и, следовательно, ему повезло. Если бы он встретил сам себя, то он был бы счастлив, точнее не грыз бы стены в поисках окна. Несчастные всегда думают, что не грызть стены и есть счастье. Я тоже так думаю, но знаю, что это не так. У стариков богатый опыт. А потом у моего героя - центральная ария. Вокруг народ, бомонд, нечисть. А он встаёт на стол. И ария. Без мелодизмов, без тональной акробатики, а просто голос во весь рот:
        Я живу в консервной банке
        Сторожу свои останки.
        Сквозь меня течет вино.
        На меня глядит в окно.
        Что уставился родная
        Я тебе не дорогая.
        Подойди ко мне поближе
        И нагнись ко мне пониже
        - пропел Петр Ильич, высоким голосом неистово барабаня по столу.
        - По-моему свежо - сказал он, улыбаясь. - Не предлагаю вам вина. Хотел бы предложить, но никто не приносит мне вино. Вы помните вкус вина? Я любил, но уже не помню. А сюжет продолжается - мой мальчик, мой солнечный б…к, идет дальше. Он не останавливается никогда. Он проходит насквозь, и все ждут, когда он пройдет и сквозь них. И тут его центральная ария. Вершина моего творчества, лучше Иванкиной песни.
        Петр Ильич приподнялся, потом неестественно легко запрыгнул ногами на стол, Дима отшатнулся, Петр Ильич во все зубы улыбнулся гостю, потом поднял морду к потолку и по-волчьи завыл. Он выл несколько минут. Потом также неестественно легко спрыгнул со стола и с победною улыбкой опустился на стул.
        - Не правда ли свежо, - сказал он. - Это центральный момент. И главное, насколько точно передает переполняющие чувства моего героя, а переход с Си бемоль минора в ля мажор? Вы знаете законы гармонии?
        - Нет, - ответил Дима.
        - Отлично, - ответил Петр Ильич. - Уж поверьте, это отличная ария. Только нужно еще доделать оркестровку.
        Петр Ильич замолчал и задумался.
        - А потом начинается отлив, - сказал он, не поднимая взгляда, - медленный, долгий, беспросветный. Весь третий акт - отлив. Мой мальчик остается один, далеко-далеко в Сибири. И вокруг волки да враги, война и солдаты. Знаете, солдаты - жестокие люди. И с ними мой мальчик - беззащитное дитя. Я могу помочь, но я так далеко, так далеко. И музыка умолкает со всех сторон. Все тише и тише, пока не заканчивается совсем. И тут еще один куплетик, - речитативом или шепотом, что бы никто не слышал. Колыбельная, что бы все окончательно замерзло:
        Города и изгибы своих проводов
        Не распутать и не попытаться,
        И гирляндами путаются между снов
        Одиночные камеры счастья, - прошептал Петр Ильич и закрыл глаза. В тишине было слышно только, как Света возится на кухне. Пауза была недолгой. Хозяин встрепенулся и открыл глаза.
        - Я люблю Свету, - бодро сказал он. - Люблю, когда она приходит. Если бы не она, было бы хуже. Он самая ясная. Не знаю, зачем я ей, но без нее все пропадет. Я радуюсь, когда она приходит и радуюсь, когда она уходит. Потому что если она ушла, то придет еще раз. А если она останется, то больше никогда не придет. За что она меня любит? За что?
        - А за что вас не любить?
        Петр Ильич махнул рукой,
        - Эх, Дима, Дима, - сказал он и закрыл лицо руками. Через мгновенье, спохватившись, он улыбнулся гостю и цивилизованно развалился на стуле.
        - Вы знаете, что в музыку можно войти? - спросил Петр Ильич.
        - Нет.
        - Просто помимо того, что бы музыку слушать, в ней можно быть, но для этого надо войти.
        - Как-то по-особому ее слушать?
        - Нет. Я про другое хотел рассказать. В музыку можно войти, а потом можно из нее выйти. Музыка - это коридор, от двери до двери. В музыку можно не только войти, но и выйти из нее с другой стороны. Из музыки есть выход. Есть дверь, которая ведет наружу. И за этой дверью не тишина и не хаос. Знаете, некоторые до сих пор думают, что музыка - это упорядоченный хаос. Ха. Дверь из музыки ведет в райский сад. Это даже не дверь, а калитка. Дверью, она станет, если ты пойдешь назад. Рай всегда захлопывает за собой двери, причем так громко, что можно оглохнуть. Знаешь, где рай? - Дима отрицательно покачал головой. - А я знаю точный адрес, можешь записать - рай не здесь.
        Петр Ильич снова стал барабанить по столу.
        - Знаешь, Димка, такая тема, - сказал он, увлекшись стучанием. - Начало минорное, типа, марша. Мелодии нет. То есть, что-то есть, но не песня, а как бы воспоминание о мелодии. И не то что бы тихо, а так, чуть заунывно, как дыхание. Это замирание перед стартом, точнее коленопреклонение перед великим, и не просто перед великим, а всем. Представляешь, ты стоишь, а перед тобою всё? В русском языке есть забавная буква «ё», точки над которой ставить необязательно. И если написать все, то это можно понимать и как все и как всё. Смысл совершенно разный, но точки все равно ставить необязательно. А раз необязательно, так пусть будет и смысл один. Все - это и есть все. Ставь точки, как хочешь. Вот ты сейчас далекий и непроницаемый, как бы ты ко мне относился. А когда мы все будем вместе, друг в друге, мы будем друг для друга всем. Я не про секс говорю. Я говорю про непорочное единение. Секс порочен не тем, что люди потеют и не всегда удобно во всех этих сортирах. Секс порочен тем, что сбивает на взлете. Секс порочен тем, что он не праздник, а отмена праздника, порочен тем, что он цель, а не путь, порочен
тем, что единение с человеком без него не единение. Хочешь открыть врата неба, а ключиком тычешь в чей-то зад. Секс и есть несовершенство этого мира. Секс все время встает на твоем пути, все время обещает больше, чем дает. Бежишь по коридору навстречу свету, и вдруг, хлоп, тебе по морде стеклянная стенка в двух шагах от счастья. Падаешь, открываешь глаза - нет ни стекла, ни счастья, ни света. Обычный бордельный номер, пропитанный кровью и спермой. И вокруг одни грязные стены, мыши и тьма. Секс - это лотерея, в которой можно выиграть миллионы кусков счастья, но ты стираешь защитный слой, а там как всегда «без выигрыша». Кто-то, конечно, выиграет, но этого «кто-то» нет, и не может быть, потому что лотерея без выигрыша. Секс разъединяет людей и мир постоянно валиться на бок.
        Петр Ильич посмотрел в глаза гостю и засмеялся. Дима вежливо улыбнулся.
        - Давай лучше вернемся к моей теме, - продолжил Петр Ильич. - Это куда интересней. В общем, ты стоишь и все вокруг тебя. Напевка не то чтобы минорная, просто в миноре. Не унылая, а взволнованная. Большой барабан, стучит камертоном. Незаметно, как сердце. А напевка то взлетает, то падает и постепенно уходит в мажор, но тоже ненавязчиво - без пафоса, литавр и прочего беснования. То есть уже не важны все эти миноры, мажоры, есть только эта напевка. Минор, мажор, туда-сюда. Напевка временами уходит в разные мелодии, но возвращается, потому что здесь интересней. Ритм сбивается. Временами исчезает совсем, временами возвращается. Две четверти, три четверти, пять восьмых, уже не важно, как минор с мажором. Конечно, все становится громче, объемней, но не как у Грига в «пещере». Просто все взлетает и возвращается, и не, потому что падает. Все вместе, все друг в друге. Единственная проблема во времени, точнее в том, что для того, что бы эту тему исполнять ее нужно закончить, а она не заканчивается в принципе. Не потому что у нее нет конца, а потому что «да пошел он». Это же праздник. Но у этой темы есть
финал, не конец, а финал. Он может быть где угодно, но это финал. И тут самое главное: вфинале - мелодия, песня, над всем этим безумным счастьем - ни на что не похожая, сама по себе, красивая, не потому что она лучше других, а потому что когда праздник все прекрасны. Подумай и пойми - это великая мысль. Пусть из меня фиговый мыслитель, но это великая мысль.
        Петр Ильич опять замолчал и задумался. Дима встал и стал осматривать комнату. Его внимание привлекло большое зеркало, на пол стены мерцающее в полумраке. Подойдя к нему Дима понял, что зеркало - кривое, как в комнатах смеха, до безобразия искажающая смотрящих в него. Из мрака на Диму посмотрело существо с головой в виде тыквы и огромным животом. Было не смешно.
        - Не смотри в это окно, - сказал Петр Ильич. Дима обернулся. Хозяин стоял рядом. - Это плохое окно. Оно выходит на свалку. Вонь, крысы, суета. Чего только не выкидывают. Зачем? Не смотри. Я давно хочу повесить занавески, но не могу найти ткань. Занавески должны быть светло-серыми. Моя мама любила. А Света все еще на кухне. Знаешь, как я люблю, когда она на кухне. Это настоящая жизнь. Быстро, на три счета, бал с фейерверком, безупречный, как шампанское. Но это бал на сцене, в опере, когда ты находишься на том месте, где праздник, а не на том, где никто не пригласил на танец. Настоящие балы плоски, как открытки. Там ты никогда не станешь принцессой.
        Петр Ильич закружился по комнате, держа в руках воображаемую партнершу. Он кружился все быстрее и быстрее, пока его ноги не оторвались от земли. Он стал танцевать по воздуху. Его движения стали непредсказуемыми. Потом он со всего маху ударился об стену головой, и упал на пол. Потекла кровь. Дима подбежал к нему, аккуратно поднял и посадил на стул. Петр Ильич открыл глаза и улыбнулся. На его глазах были слезы.
        - Помоги мне, - сказал хозяин Диме. - Вспомни про меня.
        - Конечно, - сказал впечатленный безумным танцем Дима.
        В этот момент свет на кухне погас и в комнату, волоча за собой большой черный мешок, вошла Света.
        - Ему плохо, - растерянно сказал молодой человек.
        - Я знаю, - ответила девушка, - помоги мне - Света кивнула на свой огромный мешок.
        - Конечно, помогу, - сказала Дима. - Но как его оставить?
        - Зачем его оставлять? Мы просто уйдем.
        Дима погладил мужчину по голове, потом взял мешок и пошел его вслед за Светой. Мешок был легче, чем казался. Петр Ильич так и остался сидеть на стуле время от времени постанывая. Света закрыла дверь на замок.
        - Твой больной считает себя Чайковским, композитором, Петром Ильичем, - сказал Дима, когда они вышли на свежий воздух.
        - Слушал Чайковского? - спросила Света.
        - Да, - сказал Дима.
        - Мусор выбрось, пожалуйста, - сказала девушка, кивая на контейнер с мусором, мимо которого они проходили. Ее спутник выбросил мешок.
        - Ты умеешь танцевать? - спросила Света.
        - Нет, - ответил Дима.
        - Ответ неправильный, - улыбнулась Света, - Пошли в клуб. Там весело.
        Клуб, в который Света привела Диму, был вполне цивилизованным - 2 танцпола, бар, зеркальные шары, мониторы, музыка. На входе Дима заплатил 300 рублей за себя и 150 за Свету. Девушек пускали со скидкой. Света сразу побежала на танцпол, чуть потанцевала, потом передумала и потащила Диму в бар. Они приземлились на высокие барные стулья.
        - Купи мне «Пина Коладу». Это в коктейлях, - попросила Света.
        - Хорошо, - кивнул Дима, рассматривая меню. «Пина Колада» оказалась самым дорогим коктейлем. Диму обрадовала возможность потратить деньги на девушку. Свете принесли коктейль, а ее спутнику пива попроще. Потом Света попросила мороженое. Потом они спустились вниз и стали танцевать. Людей было много. Света танцевала энергично, как все, а Дима просто топтался на месте, рассматривая окружающих. Он давно уже не ходил в подобные заведения. Света, смотря, как Дима танцует, не выдержала и захохотала, закрыв лицо рукой. Дима тут же остановился.
        - Смешно? - спросил он, пытаясь перекричать музыку. Света, продолжая смеяться, подняла вверх большой палец.
        - Я тебе говорил, что не умею танцевать, - продолжал кричать Дима, подойдя поближе к девушке.
        - Оторвали мишке лапу. Перестанет косолапить, - пропела Света. - Мы неправильно расположились, поэтому ты неправильно танцуешь.
        Света взяла Диму за руку и потянула в центр танцпола. Дима нехотя пошел следом. Начался новый трек. Света стала повторять движения одной из танцующих девушек. Дима продолжил топтание. Трек был длинным и никак не хотел заканчиваться…
        Вдруг что-то замкнуло у Димы в голове. Он почувствовал ритм и стал танцевать по-настоящему: размахивая руками и ногами. Это оказалось легко. Дима не знал, как он выглядит со стороны, но ему казалось, что он танцует безупречно. Кто-то рядом захохотал. Дима долго смотрел по сторонам, пока не понял, что это он сам хохочет. Дима подпрыгивал все выше и выше. Света куда-то пропала, но надо было дотанцевать. Дима заглядывал в лица танцующих вокруг разукрашенных подростков. Все смотрели на него и боялись. Диму это еще больше развеселило, и он стал танцевать еще красивей, подпрыгивая все выше и выше. Танцпол закачался. Дима прыгал с ноги на ногу, махал руками. Песня играла все громче и громче. Когда музыка, наконец, смолкла, Дима с трудом остановился и осмотрелся. Люди прижались к стенам и молчали. Наваждение спало. Дима вспомнил про Свету. Ее нигде не было. Дима пошел к выходу. В клубе было тихо. Только шепот стелился, как туман. Когда Дима вышел, в клубе снова заиграла музыка.
        На улице была ночь. Дима примерно представлял, где он находится. Он пошел в сторону центральной улицы, что бы уже там определить, как добраться до дома. На улице не было не души. Дима вышел к 4-этажному квадратному офисному зданию. Он помнил это здание. За ним была центральная улица. Пересекая небольшую, освещенную фонарями площадь, Дима случайно поднял голову и замер. На крыше офисного здания возвышался черный силуэт человека. Человек был неправдоподобно высоким. Несмотря на большое расстояние, Дима смог отчетливо разглядеть его лицо. Человек сложил руки на груди и смотрел прямо на Диму. Молодой человек испуганно огляделся. Вокруг по-прежнему не было ни души. Дима снова поднял голову вверх. Жуткий человек на крыше по-прежнему не сводил с него взгляда. Черная тень за ним превратилась в крылья. Дима стал бояться, что человек на этих крыльях слетит с крыши и сожрёт его. Дима поднял вверх руку, пытаясь показать черному человеку, что без бою не сдастся. Человек засмеялся. Диме даже показалось, что он слышит его смех несмотря на расстояние. Дима сжал руку в кулак, хотя и понимал, что это смешно. Черный
человек медленно повернулся и исчез. Дима опустил руку и продолжил свой путь. За спиной мерещились шаги, но Дима не оборачивался и не ускорял шаг. Выйдя на центральную улицу, он наконец-то встретил редких обычных прохожих. Дима со всех ног побежал домой. Дома Светы не было. Только храп Клоуна нарушал мертвую тишину. Диме пришло в голову, что Света могла остаться в клубе, пойти в туалет и так далее. Дима побежал назад. Опять улицы стали пустынными. Дима свернул в сторону клуба и наткнулся на Свету. Она шла домой. Дима схватил ее за руку.
        - Здесь по ночам страшно ходить одной, - сказал Дима первое, что пришло в голову.
        - Здесь по ночам страшно ходить с тобой, - ответила Света, аккуратно избавившись от его рукопожатия. Дима ничего не смог возразить. Они молча вернулись домой. Молодой человек хотел завести разговор, но не знал что сказать. Войдя в дом, Света включила лампочку в коридоре, разулась, и, не говоря ни слова, ушла к себе. Дима покурил на кухне и пошел в свою крохотную комнату. День явно закончился. Дима разделся и лег на жесткий матрац. Он только теперь окончательно понял, что безнадежно влюблен в Свету и то, что она сейчас спит всего лишь через стену - это настоящее счастье. С этим он и уснул.
        На следующее утро, выйдя в коридор, Дима обнаружил, что Света уже ушла. Дима научился определять у себя она или нет. Дима почистил зубы, оделся и отправился на поиски соседки. Где ее можно найти он понятия не имел, но терпеливо ждать пока она вернется, ему не хотелось. Дима вышел на улицу, задумался в какую сторону идти и, случайно увидел Свету. Она сидела на лавочке под деревом недалеко от дома. Девушка приветливо помахала Диме рукой. Дима подошел к лавочке. Света была в черном коротком платье и в туфлях на высоком каблуке. Платье было вечерним - для выхода в свет, а не для улицы. Дима такой праздничной ее еще не видел. Света постучала ладошкой по лавочке, приглашая Диму сесть рядом. Дима послушно приземлился.
        - Я нарядная? - спросила Света.
        - Ага, - кивнул Дима.
        - Тебе нравится или все равно?
        - Нравится.
        Света быстро поднялась с лавки, и на цыпочках сделала пару танцующих оборотов. Платье, похоже, было дорогим, и Света в нем смотрелась крайне соблазнительно.
        - А так? - спросила девушка.
        - Мощно, - ответил Дима.
        - Это мое свадебное платье.
        - Ты собираешься замуж? - удивленно пробормотал Дима.
        - Да. Воспитанная девушка должна быть собранной.
        - И за кого?
        - Ты - глупый, - вдруг обиделась Света. Возникла пауза. Девушка снова села на лавку.
        - А зачем ты танцевал с мертвой девочкой? - спросила Света, возобновляя разговор.
        - Какой? - недоуменно переспросил Дима.
        - С мертвой. Это все знают.
        - Ты про что вообще?
        - Тебя поэтому все боятся, - продолжала, то ли в шутку, то ли всерьез настаивать Света.
        - Меня не надо бояться, тем более тебе, - сказал Дима. - Я никогда не причиню тебе ничего такого.
        - Причини мне что-нибудь такое, - засмеялась девушка.
        - Этот вчерашний танец был просто экспромтом, - стал объяснять молодой человек, решив, что Света намекает на его вчерашний сумасшедший танец. - Меня настолько достала музыка, что я дал козла. Конечно, получилось мрачновато, но было и забудем.
        - А что стало с мертвой девочкой тебе уже не интересно?
        - А что может случиться с мертвой девочкой? - спросил Дима.
        - Капля упала на пол/ Ты улетел в Сарапул, - кривляясь, пропела Света, и ее спутник тут же вспомнил девушку, про которую так упорно намекала его соседка. Это было позапрошлым летом.
        Воспоминание.
        Дима сидел в баре и курил. Обстановка была жуткой. Его друг ушел 10 минут назад по срочным делам. Дима остался. Ему некуда было спешить. Он сходил к барной стойке и вернулся с бокалом пива. Вечер догорал и дымил. Барышни пограничного возраста танцевали, стреляя глазами по редким мужчинам. Музыка была беспредельно никакой (выражение глупое, но музыка была именно такой). Дима уже собрался уходить, как за его столик опустилась молодая девушка в коротком черном платье.
        - Привет, - улыбаясь, сказала она.
        - Привет, - сказал Дима.
        Девушка отвела взгляд и замолчала.
        - Что-нибудь выпьешь? - спросил Дима, когда пауза стала сложной.
        - Мартини, - прошептала девушка. Дима встал, дошел до барной стойки и через минуту вернулся с бутылкой шампанского. Ему захотелось поухаживать за непонятной незнакомкой.
        - Мартини кончилось. Шампанское? - Дима кивнул на бутылку.
        - Да, - сказала девушка. Дима налил себе и девушке. Они выпили. Дима решил включить свое обаяние и стал поднимать различные темы для разговора, но девушка на них не реагировала. Она отвечала однозначно и без энтузиазма. Они выпили еще шампанского, заиграла медленная музыка, и Дима пригласил девушку на танец. Девушка согласилась.
        - Я сидела в комнате.
        Полноте, люди, полноте.
        Бокал вина и сыр «Рокфор»
        Я ем его до сих пор.
        Капля упала на пол,
        Ты улетел в Сарапул, - полился из колонок хриплый женский голосок. Песня была известной даже Диме. Припев про Сарапул повторялся в ней раз 300. Дима обнял девушку за талию, и они стали танцевать. Тело было ледяным. Аж, руки сводило. Дима стал шептать на ушко, что-то про «красивая» и «познакомится поближе». Девушка кивала головой и не отвечала. Когда музыка закончилась, девушка молча выскользнула из Диминых рук, схватила сумочку, оставленную на стуле, и быстро исчезла среди танцующих. Дима вернулся за столик, давясь, допил шампанское и пошел домой.
        - И что с ней стало? - спросил Дима, вспомнив историю в одно мгновенье.
        - Она вышла замуж, - ответила Света, - и родила.
        - Откуда ты про это знаешь? - спросил Дима.
        - А ты дурак, - не ответила на вопрос Света. - С мертвыми танцуют только дураки.
        - Да с чего ты взяла, что она - мертвая?
        - А с чего ты взял, что она - живая?
        - Ей просто было плохо. Она устала от одиночества и решилась на отчаянный шаг: самой снять мужчину, что не так просто, если за бесплатно. Честно, я рад, что она тогда убежала, а то бы взял грех на душу.
        - Что бы взять грех на душу, нужно уметь молится. А что бы танцевать с трупом, достаточно, музыки.
        Света переоделась в будничные джинсы и позвала Диму с собой к доктору. Дима был рад возможности снова встретиться с доктором, накопились вопросы. Через час они уже были в гостях. Доктор был радушен, как и в прошлый раз. Света сразу же проследовала на кухню. Дима с доктором прошли в комнату и сели в кресла.
        - Вы в прошлый раз говорили странные вещи, теперь со мной стали происходить странные вещи, - сказал Дима.
        Доктор, улыбнувшись, кивнул.
        - Я вчера танцевал, как черт, - стал излагать Дима. - Потом видел черного монстра на крыше, про Пича я, вообще, молчу. Таких сумасшедших я еще не встречал.
        - А вы много встречали сумасшедших? - усмехнулся доктор.
        - Достаточно. Для этого необязательно работать в дурдоме. Но Пич - не сумасшедший. Ему надо на волю. Воля его излечит и успокоит. Зачем вы его держите взаперти?
        - Это все что мы пока можем сделать для него, - ответил доктор. - Надеемся что скоро, он выйдет на волю, как вы сказали.
        - Постарайтесь, пожалуйста, - сказал Дима. - А черный монстр, которого я вчера видел, он как-то связан со Светиной болезнью?
        - Думаю, что да, - сказал доктор.
        - И кто он?
        Доктор пожал плечами.
        - Вы знаете про него больше, чем я, - сказал, наконец, доктор, забарабанив пальцами по ручке кресла.
        - Я его вчера первый раз видел, - сказал Дима.
        - Я его не видел вообще, - ответил доктор. - Я знаю только, что он где-то там, - доктор махнул рукой в сторону. - Очень люблю давать советы, но тут не знаю, что сказать. Драться с ним? Брататься? Не знаю.
        - Хорошо, я сам разберусь, - сказал Дима. - Знаете, - продолжил Дима после паузы, решив рассказать приготовленную историю, которая ему этой ночью отчетливо вспомнилась - Когда-то школьником я шел через лес. Торопился домой. Уже темнело. И вдруг я увидел среди деревьев свое отражение. Обычное отражение также послушно повторяющее за мной, как любое другое отражение. Я посмотрел на него. Оно посмотрело на меня. Все бы ничего, но что оно делало там, между деревьев?
        Дима поднял глаза на доктора и улыбнулся.
        - Вы уже смотрите на меня, как на пациента? - спросил Дима.
        - Неправда, - сказал доктор, улыбнувшись в ответ.
        Тут в комнату стремительно вошла Света с большим кухонным ножом в руках.
        - «Мимоза» или «Столичный»? - спросила она.
        - «Мимоза», - ответил доктор. - В холодильнике все есть.
        Света улыбнулась Диме и побежала на кухню.
        - Как себя чувствует Света? - спросил Дима.
        - А вам как кажется? - задал встречный вопрос доктор.
        - По-моему хорошо, - ответил Дима.
        - Ей сейчас гораздо лучше, потому что вы рядом.
        - Правда? - Дима покраснел. - Спасибо.
        - Но это не решает проблемы, - продолжил доктор. - Ее болезнь сейчас отдыхает и набирается сил. Мне ничего не остается, как верить в вас.
        - А если у меня ничего не выйдет? - спросил Дима.
        - Не знаю, - пожал плечами доктор, - Я даже не знаю, что будет, если у вас все выйдет. Болезнь - это, как подвал. Ничто не поможет пока ты не найдешь лестницу. Вы для Светы - лестница, а куда вы приведете, и что за здоровье там будет - не знаю.
        - А у меня сегодня день рождения, - сказала Света, когда они вышли от доктора. Было 5 часов вечера.
        - Что ж ты мне раньше не сказала? - удивился Дима.
        - Сейчас говорю, - сказала Света.
        - Я бы тебя поздравил, подарил, что-нибудь.
        - Сейчас подаришь и поздравишь. Хорошо?
        - Конечно. Что ты хочешь?
        - Мы сейчас пойдем в боулинг, - стала объяснять Света. - Я там не была, но хочу. Мы сядем за маленький столик, закажем бутылку водки, сок и чуть закуски. Играть не будем. Просто будем смотреть, как играют. Потом, когда всё выпьем и будем пьяными, ты купишь дорожку, и мы пойдем играть. Сначала выигрывать будешь ты, но выиграю я, и не, потому что ты поддашься, а потому что мне сегодня везет. Потом мы закажем такси, но не дождемся, а пойдем пешком. Там всего-то 5 минут. Купим еще алкоголя - шампанское, водку, мартини и мешок мандаринов. Придем ко мне, еще выпьем, и я пойду в туалет. Я встану у нашего зеркальца и буду репетировать: «Нет, Дима. Нет, не надо. Не сегодня». Это я так буду готовиться к твоим приставаниям, потому что мужчины любят делать девушкам своеобразные подарки на день рождения. Отрепетировав, я вернусь к себе и обнаружу, что ты прямо в одежде валяешься на диване и храпишь. Все оттого, что ты напился, как алкаш. А мне так уже хотелось. Придется зрителям ждать следующей серии.
        - А если я не напьюсь, как алкаш? - уточнил Дима.
        - Ну, у меня же сегодня день рождения. Тебе трудно, что ли раз в году ради меня напиться? Я тебе дома такой коктейль сделаю, что без вариантов.
        - Хорошо. Договорились.
        - Конечно, хорошо. А ты умеешь драться? - спросила Света.
        - Могу попробовать.
        - Тогда не надо. А вот и боулинг. Идем?
        В клубе было немноголюдно. Было занято только 2 дорожки. Дима и Света приземлились за маленьким столиком. Подошла официантка с меню. Дима заказал бутылку вина, пол литра сока и 2 салата. Минут через 40 вино было выпито, салаты съедены. В клубе стало многолюдно. Включили музыку. Дима заплатил за одну из дорожек, которую должны были через 20 минут освободить и пошел в туалет. Вернувшись, он обнаружил, что за столиком объявился мужчина. Дима сел на свое место.
        - Представляешь, - смеясь, сказала девушка Диме, показывая пальцем на мужчину. - Он думает, что я твоя сестра.
        Мужчина взглянул на Диму, потом на Свету, потом поднялся, пробормотал Диме «извините» ипоспешно ушел.
        - Жалко, что ты не дерешься, - продолжала смеяться Света. Она была достаточно пьяна, - а то врезал бы ему сейчас.
        - За что? - спросил Дима.
        - У меня же сегодня день рождения или забыл?
        Потом они заказали по коктейлю. Потом их дорожка освободилась, и они пошли играть. Первым бросил Дима. Его шар скатился в сторону и сбил только одну крайнюю кеглю. Настало Светина очередь. Девушка с трудом подняла шар и бросила его на дорожку. Шар сразу скатился на обочину и ушел в никуда. Света засмеялась
        - Я поняла - сказала она и стала ждать, когда бросит Дима. В этот раз Дима бросил сильней и сбил половину кеглей. Света радостно похлопала в ладоши. Потом она бросила свой шар. Бросок получился сильным и точным. Света сбила все кегли.
        - Страйк! - закричала Света, подпрыгнула и подняла руки вверх. Дима с улыбкой пожал ее руку. - Я бросаю ещё. Такие правила.
        Минут через 20 они бросали шары почти профессионально. Счет был равным. То чуть вперед выходил Дима, то Света. Во время игры Диму стали беспокоить игроки за соседней дорожкой. Там играло трое ребят. Диму раздражал один из них: высокий, с косичкой из черных волос в испанском стиле. Он вел себя нагло, и постоянно выдавал пошлые прибаутки - пошлые не столько от мата, сколько от банальности. Дима пару раз с ним столкнулся, причем этот «мачо» явно хамил. Диме приходилось останавливаться и отходить в сторону, что бы ни столкнуться с ним. Потом «мачо» что-то сказал своим друзьям, показывая пальцем на Свету, после чего его друзья стали громко ржать. Димино раздражение было не слишком навязчивым. Он был увлечен игрой и не хотел своим раздражением портить вечер, тем более, что Света эту кампанию даже не замечала. Но когда «мачо» нагло подрезал Диму, идущего за полотенцем, Дима сорвался. Его затрясло от ненависти. Он схватил «мачо» за плечо, развернул к себе. «Мачо» сдвинул брови, смерил Диму взглядом, и на его лице появилась высокомерная усмешка. Дима взял ладонью его лицо, смял и отшвырнул в сторону.
«Мачо» перелетел через столик, ударился об стенку, уронив на пол кувшин с соком. Дима быстро подошел к поднимающемуся с пола «мачо» и, сжав руку в кулак, смачно ударил ему по лицу. «Мачо» ударился головой в пол, брызнула кровь. Дима наклонился над ним - ненависть не отпускала - и ударил еще раз. У «мачо» хрустнула челюсть, и пол залился кровью. Дима размахнулся еще, но на его плечо, мягко опустилась Светина рука.
        - Ты не умеешь драться, - прошептала она Диме на ухо. Диму тут же отпустило.
        - Извини, коллега, - пробормотал он, хлопая «мачо» по плечу. - Пойдем отсюда? - спросил он Свету, когда они вернулись к своей дорожке.
        - Так мы еще не доиграли, - ответила Света, - Твоя очередь.
        Друзья «мачо» тем временем склонились над избитым товарищем. Пришла охрана. Друзья показывали на Диму. Охрана задумалась. «Мачо» струдом поднялся. Друзья повели его к выходу. Дима взял шар и бросил. Пришла уборщица с тряпкой, и стала стирать с пола кровь. Охрана вернулась на свои места. Дима сбил 8 кеглей.
        Через полчаса Дима и Света вышли из боулинга. Дима хотел заказать такси, но Света, махая сумочкой, пошла по освещенному фонариками бульвару. Дима спрятал телефон и пошел за ней. Света была в приподнятом настроении, а Дима наоборот. Он никак не мог прийти в себя от столкновения с молодым человеком. Ему не было ни жалко, ни стыдно. Его пугала собственная лихость. Он не был специалистом по единоборствам, и последний раз дрался в средних классах, причем огреб по полной. Как у него так ловко все получилось сейчас, он не мог понять. Света же, похоже, не обратила никакого внимания на Димин «подвиг».
        Проходя мимо последнего продуктового магазина на пути к дому, Дима одернул Свету.
        - Ты хотела купить алкоголь и мандарины, - напомнил молодой человек про план празднования дня рождения.
        - Хотела и купила.
        Через 5 минут они были дома. Разувшись, они прямиком прошли в Светину комнату. Света плюхнулась в кресло. Дима сел на диван. На столе стояло несколько бутылок с разнообразным алкоголем, а в чашку были навалены мандарины.
        - Я выиграла, - сказала Света, напоминая про боулинг.
        - С днем рождения, - ответила Дима.
        - Ты меня уже поздравил?
        - Подарил все, кроме подарка, - попытался сострить Дима.
        - Я сейчас отлучусь в места не столь отдаленные, - сказала Света, улыбаясь, - а потом ты меня поздравишь окончательно. Согласен?
        - Согласен, - ответил Дима. Света поднялась и вышла из комнаты. Дима тяжело вздохнул. Он помнил, что Света заказала себе в подарок. Дима был совершенно трезв. Весь хмель вылетел напрочь. Молодой человек подошел к столу, оценил ассортимент, потом сходил в другую комнату за кружкой, потом с хлопком открыл шампанское и налил полную кружку пены, потом долил еще, потом вылил в кружку грамм 200 водки. Кружка засияла всеми прелестями жизни. Дима поднес кружку ко рту, но его взгляд упал на бутылку пива, также стоящую на столе. Дима поставил кружку на стол и долил в нее пива до самых краев. Коктейль был окончательно готов. Дима выдохнул, зажмурил нос, закрыл глаза и залпом проглотил кипящий алкоголь. Потом схватил мандарин, засунул в рот и стал жевать его вместе с кожурой. Мелькнула мысль, что вкус получился оригинальным. Дима даже захотел повторить, рука потянулась за бутылкой, но порыв быстро иссяк. Голова поплыла и попросилась на подушку. Дима решил чуть-чуть отдохнуть и просто ненадолго прилечь. Через минуту он мирно посапывал, зацепившись носом за диванный валик. Света, вернувшись из душа и застав
Диму в заданном положении, расстроено улыбнулась, и прошептала сама себе «Хэппи Бётсдэй ту Sveta»…
        Дима проснулся. Голова побаливала по обычно-похмельному. Дима с удивлением обнаружил, себя под одеялом в одних трусах. Он ясно помнил, что падал на диван одетый. «Может, у нас что-то было?» - подумал он, но после пары логических умозаключений понял, что ничего быть не могло. Его джинсы и рубашка комом валялись на полу. Похоже, он как-то сам умудрился раздеться. Дима заставил себя встать, что бы успеть одеться, пока не пришла Света. Он натянул джинсы, накинул рубашку. Потом, обнаружив на столе весь вчерашний алкогольный ассортимент, Дима решил похмелиться. Сначала он хотел полечиться водкой, но увидев шампанское, не раздумывая, сделал несколько больших глотков прямо из бутылки. Лучше не стало, но просветление уже спешило на помощь. Тут Дима услышал шорох в коридоре. Поставив бутылку на стол, и поправив ладонью прическу, Дима смотрел на дверь. Дверь стала медленно открываться. Молодой человек неожиданно почувствовал страх. Дверь открывалась пугающе медленно. Это была не Света. Когда дверь открылась, в комнату вошел черный силуэт. Дима не мог понять, кто это или что. Это было что-то черное, словно
ножницами вырезанный контур человека. И тут Дима вспомнил про черного призрака, который стоял на крыше. Это был он, и он пришел к нему. Дима запаниковал. Силуэт стал приближаться. Дима сделал 2 шага назад. Потом быстро подбежал к шкафу, запрыгнул в него и закрыл за собой дверь. В шкафу была зимняя одежда Светы - что-то теплое и колючее. Диме пришлось изогнуться в 3 погибели, что бы как-то поместится в шкафу. Сквозь щели прорезался свет. Дима хотел запереться, но не смог, хотел зацепиться за дверь изнутри, но зацепиться было не за что. Вдруг свет снаружи погас. Дверь, скрипнув, открылась и потом закрылась. Дима понял - «темнота» теперь с ним в шкафу. Выступил холодный пот.
        - Света!!! - заорал Дима во весь голос. Вдохнул-выдохнул и снова прокричал. - Света!!!
        Тут же Дима услышал, как в комнату кто-то вошел. Свет снова стал прорезаться в шкаф. Через несколько мгновений дверь шкафа открылась и Дима увидел светящуюся Светину руку. Дима схватился за нее и вылез из шкафа. Девушка была в бежевом платье и переливалась на солнце.
        - Хотел меня напугать? - спросила, смеясь, Света.
        - Нет, - ответил Дима, вытирая пот со лба.
        - Знаешь, я подумала, что мы вполне можем с тобой ходить по улице, держась за руки. Вот так.
        Света взяла Димину ладонь и показала, как они могут ходить по улице. Дима с трудом улыбнулся.
        - Можем даже целоваться, но только, когда вокруг будут люди, и все будут смотреть на нас. Пойдем гулять?
        Прошло два дня, в течение которых Света показывала Диме одни и те же достопримечательности города. С каждым показом достопримечательности становились все уникальней. На третий день Света снова ушла гулять одна. Диме стало тоскливо. Он не знал, чем себя занять, пока не наткнулся в блокноте на зарисовку 3-х Светиных поз с галерейных фотографий. Дима вспомнил, что «двух фотографий не хватает» ирешил разгадать загадку. Дима достал ноутбук, вышел в Интернет и стал лазить по эротическим сайтам в поисках похожих снимков. На эротических сайтах было одно порно и разгадку оно не приближало. Диме пришла в голову новая идея. Он забил в поиске «5 поз» итут же ему высыпалась куча автомобильных сайтов, рассказывающих в какие 5 поз можно поставить любимый автомобиль. Дима выключил компьютер и пошел в галерею. Ему снова пришлось отдать 300 рублей за вход. Удивительно, но в галерее было многолюдно. По залам бродила группа пенсионеров. Дима сразу пошел в третий зал и свежим взглядом посмотрел на Светины фотографии. Ответ пришел сразу и оказался элементарным. Света просто поворачивалась, точнее фотограф крутился
вокруг Светы. Дима подошел к фотографиям поближе, достал блокнот, схематически изобразил вид Светы сверху и очертил полученную схему пятиконечной звездой. Сравнив с фотографиями, он убедился, что его догадка верна. Осталось сфотографировать Свету в левый профиль и спереди, что бы звезда замкнулась. Дима подпрыгнул от радости, после чего обнаружил на себе неодобрительный взгляд пожилой женщины, которая пристально наблюдала за тем, как он зарисовывает в блокнот голую девушку. Дима подмигнул женщине и побежал домой.
        Света уже вернулась с прогулки и сидела на кухне с Гришей. Клоун развлекал девушку. Девушка смеялась. Гриша показывал миниатюру из своего циркового прошлого. В этой сценке он изображал молодого человека, собирающегося на свидание. Клоун даже притащил на кухню оранжевый чемодан с реквизитом. Первое, что он достал оттуда, была большая фотография девушки-гота, в кожаной куртке и разнообразными металлическими предметами на лице. Клоун смачно поцеловал портрет и стал собираться на свидание. Сначала он достал из чемодана джинсы с огромной дырой на колене и, сняв свои гамаши, натянул их на себя. Посмотрев в зеркало, клоун остался доволен, но потом, что-то увидев, всполошился, достал из чемодана большую иголку, но вместо того, что бы заштопывать дыру, сделал ее еще больше. Потом были другие «шутки» - недовольный прической он надел на голову веревки от швабры, получились «дреды», потом из носка с помощью ножниц и степлера сделал галстук, потом украсил пуговицы пиджака крышками от пивных бутылок. В конце выковырял из носа большую зеленую соплю, поплевал на нее, скатал, потер и наклеил ее на мочку уха.
Получилась серьга. Наряд клоуна вышел по-настоящему собирательным. Девушку с фотографии он точно бы обаял. Света хохотала, потому что было на самом деле забавно. Дима вошел на кухню, когда Гриша стал жонглировать пустыми пивными бутылками. Света показала Диме жестом, что надо досмотреть номер до конца. Дима не стал садиться и досмотрел номер стоя. В конце он тоже стал смеяться. Когда номер закончился, Света подбежала к кланяющемуся клоуну, обняла его и поцеловала в щеку. Дима похлопал в ладоши.
        - Спасибо, - расплылся в улыбке Гриша. - Предлагаю выпить за цирк и его окрестности.
        Клоун, не снимая костюма, сел на табурет и разлил стоящую на столе водку. Света отказалась, а Дима выпил.
        - Да, искрил я в свое время. Мне бы чуть ТВ, был бы другой лаве и пил бы сейчас совсем другую отраву, - мечтательно сказал Гриша.
        - Ничего, если мы со Светой выйдем? - прервал его Дима. Ему не терпелось рассказать девушке о своей разгадке.
        - Конечно, идите, - усмехнулся Гриша, - вы мне не мешаете.
        - Раз он со Светой выйдет, то и я пойду, - засмеялась девушка. Клоун поднял большой палец руки вверх и подмигнул ей.
        Когда они закрылись в Светиной комнате, Дима достал блокнот, открыл нужную страницу и показал ей свою схему, где девушка была вписана в пятиконечную звезду.
        - Это твой вид сверху, - объяснил он.
        - Я такая страшная?
        - Я имею в виду фотографии в галерее, - объяснил Дима.
        Света еще раз посмотрела в блокнот, открыла ящик стола, порылась там, и вернулась к Диме с помятым листком. На листе был рисунок, напоминающий пропорционального мужчину Леонардо, вписанного в пятиугольник, только вместо мужчины была обнаженная женщина.
        - Я угадал, - сказал Дима.
        - Ты выиграл, - ответила Света.
        - Теперь можешь найти своего фотографа, дофоткаться и тема будет закрыта. Да?
        - Ты очень умный, - улыбнулась Света и положила листок назад в стол. Потом она открыла ящик комода и стала рыться в своих тряпках. Дима терпеливо ждал. Наконец, Света нашла фотоаппарат с большим объективом и отдала его Диме. Дима разбирался в фототехнике и даже немного фотографировал в свое время. Аппарат был достаточно хорош, полупрофессиональный, цифровой, зеркальный.
        - А кто тебя фоткал? - спросил Дима.
        - Сама, - ответила Света.
        - Ладно, врать.
        - Не верь.
        - Хочешь я тебя дофотаю, - сказал Дима.
        - Хочу.
        - Тогда раздевайся, - пошутил Дима.
        Света ничего не ответила, но стала сразу серьезной, потом отвернулась от своего приятеля, подошла к кровати и стала раздеваться. Дима занервничал.
        - Я пока на кухню схожу, - сказал он, - чисто для вдохновения.
        - Сходи, - сказала Света, бросая майку на кровать.
        Дима, взволновано махая руками, пришел на кухню. Гриша уже переоделся в свои обычные домашние трико с футболочкой. Возражений против «выпить» не было. Дима быстро опрокинул в себя 2 по 70, закусил огурцом, сказал: «Спасибо», и пошел назад. Света, совсем раздевшись, сидела на кровати. Взгляд у неё был задумчивым. Дима поборов смущение, посмотрел на свою соседку. Света, действительно, была отлично сложена и в жизни это ее не портило. Дима схватил фотоаппарат и стал его настраивать. Потом взглянул на Свету в глазок. Свет из окна падал хорошо.
        - Как мне сесть? - сурово спросила Света. Дима достал свой блокнот, посмотрел на схему и стал командовать. Алкоголь добрался до головы и Дима расслабился. Света послушно поворачивалась и два недостающих кадра были быстро сделаны. Только тут Дима понял, что и те 3 фото были сделаны здесь, на этой кровати.
        - Вроде все, - сказал Дима. Он отщелкал кадров по 10 кадров на каждую позу. Получилось неплохо. Выбрать было из чего. Услышав, что всё, Света тотчас закрылась руками.
        - Отвернись, - сказала она. Дима отвернулся.
        - Можешь повернуться, - сказала девушка через минуту. Дима повернулся. Света уже оделась. На ее лице сияла улыбка.
        - Я просто была в образе голой тетки, - сказала она. - Это не сложно, но стрёмно. Я получилась?
        - Вроде да, - сказал Дима, потягивая Свете аппарат, - посмотри.
        - Я не хочу смотреть. Ты сможешь сделать что-то вроде того, что на выставке.
        - Могу попробовать. У меня есть программка, уберу цвет, подкорректирую. Мы их будем печатать?
        - Нет, - сказала Света и, достав из стола небольшой металлический футляр, протянула его Диме. Дима открыл его. В футляре лежала флэшка.
        - Папка называется 5, - сказала Света, - Там 3 фотки. Сделай еще две. Мы их посмотрим и, наверное, этого будет достаточно.
        Дима пошел к себе, включил ноутбук. Через час он пригласил Свету на презентацию готового проекта. Свете новые фотографии понравились и тема «голая тетка» была торжественно закрыта. Дима предложил по этому поводу куда-нибудь сходить. Света предложение приняла.
        - А что это вообще за тема или просто фигня? - спросил Дима, когда они пили чай в каком-то кафе.
        - Сейчас это просто фигня, а 2 часа назад это была фигня, от которой я очень устала. Но скоро моя усталость от фигни, тоже станет фигней и фигни не станет.
        Дима и Света пошли навестить еще одного пациента психиатрической клиники, живущего дома. На это раз пациентом была девушка.
        - Я скажу ей, что ты мой жених, что бы она с тобой осторожничала. Хорошо? - спросила Света.
        - Хорошо, - ответил Дима. - Только тогда и я буду называть тебя своей невестой. Хорошо?
        - Хорошо, - засмеялась Света. - Только, это чревато.
        - А я не боюсь, - сказал Дима.
        Уже начинало темнеть. Зажглись фонари.
        - Ее зовут Эмили, - сказала Света, когда они поднялись на нужный этаж.
        - Странное имя, - удивился Дима. - Она не наша что ли?
        - Ваша, - недовольно пробурчала Света, доставая из сумочки ключ. Они вошли в квартиру. В прихожей было темно. Дима посветил мобильным телефоном. Они разулись и прошли в комнату. В комнате было чуть светлей. Тускло горела настольная лампа, стоящая на полу. Неожиданно им навстречу из темного угла выпорхнула стройная девушка в летнем платье.
        - Привет, - улыбаясь, сказала девушка и чмокнула Свету в щечку. Потом, не переставая улыбаться, вопросительно взглянула на Диму, смерив его взглядом с головы до ног.
        - Это мой жених, - сказала Света, сделав ударение на слове «мой»
        - Это тот самый Дима? - спросила Эмили, не переставая улыбаться.
        - Дима, - утвердительно сказала Света.
        - Как красиво, - сказала Эмили, подходя к молодому человеку.
        - Привет, - сказала она ему, подойдя к нему вплотную, чуть не ткнувшись носом в нос. Девушка была высокой, одного роста с Димой.
        - Привет, - ответил «жених».
        - Я на кухне, - недовольно пробурчала Света и вышла из комнаты.
        Эмили, не сводя с Димы глаз, сделала 2 шага назад.
        - Присядем, - предложила она, кивая на пол. На полу было разбросано несколько подушек.
        - Давай, - согласился Дима. Эмили плюхнулась на одну из подушек. Дима сел рядом. Девушка сложила ноги по-турецки, что с учетом ее платья было очень откровенно. Ноги и трусики открылись полностью. Дима отвел взгляд. Увидев это, Эмили засмеялась, сложила обе ноги в сторону и одернула платье.
        - Я очень скромная, гораздо скромней тебя, - промурлыкала Эмили. - А ты - бесстыжий.
        - Неправда, - улыбнулся Дима.
        - Не бесстыжий? Докажи.
        Дима, не зная, что ответить, улыбнулся.
        - Вот-вот. Ты проиграл. Я еще придумаю, что ты для меня сделаешь, - засмеялась Эмили, - Я красивая?
        - Да, - сказал Дима. Девушка действительно была симпатичной.
        - Спасибо, - ответила Эмили. - Даже когда тебя убивают лучше быть красивой, чем уродиной.
        - Ты очень красивая, - повторил Дима.
        - Тише, а то Светочка услышит. Ты же ее любишь?
        - Да.
        - А девчонки они глупые. Не все дуры, но глупые все. Вцепится в морду, что бы ты доказал, что только ее любишь. Прочитать тебе стихотворение?
        - Прочитай, - сказал Дима.
        - Это очень красивое стихотворение. Не такое красивое, как я, но моё.
        Эмили сделал вдох, и прочитала с выражением:
        Ветер лениво
        Льется и льет стихи
        Все забыть, вспоминая
        Любое лето,
        Свои шаги,
        Отражение в зеркале.
        Имя ли, Эмили?
        Девушка замолчала.
        - Красиво, - сказал Дима, рассматривая пальцы девушки. Они очень не соответствовали ее утонченности. Ногти на пальцах были обломанные, под ними была грязь и запеченная кровь Девушка, заметив Димин взгляд, засмеялась и убрала руки за спину.
        - Просто тут скучно. Ты ко мне не заходишь. Заняться не чем, поэтому я рисую, - сказала Эмили и ловко поднялась с подушки. - Я тебе покажу. Смотри. Конечно, не закончено, но зато начато.
        Девушка повертела настольной лампой и осветила бетонную стену. Стена снизу была чуть-чуть изодрана.
        - Это вереск, - сказала Эмили, показывая на стену, - то есть это еще не вереск, но будет вереск. Я нарисую его. Такой красивый и настоящий. Ты видел когда-нибудь цветущий вереск?
        - Нет.
        - Я тебе обязательно покажу. Ты не думай. У меня тоже есть жених. Он такой мой. Ты пригласишь нас на вашу свадьбу,
        - Свадьбу? - улыбнулся Дима и почесал затылок.
        - Пригласи. Обязательно пригласи. Не забудешь?
        - Обязательно приглашу, - кивнул Дима.
        - Даже, если ты забудешь, Света про нас не забудет. Свадьба - это хорошо. Когда человек один - он не с Богом, а когда человек с Богом, он никогда не бывает один. Он всегда вместе со всеми. Когда люди вместе празднуют свадьбу, они - не стадо, они - птица. Даже самый пернатый человек не полетит, когда он один. Только все вместе мы летаем и летим. И земля нас не притягивает. Земля нам радуется и летит вместе с нами. Так что я буду ждать вашу свадьбу и обещаю, что к тому времени я нарисую свой вереск. Он будет цвести и вам понравится, как он цветет. Он будет, как чудо. Это чудо я сотворю. Что бы сотворить чудо, достаточно немножко терпения.
        Эмили опять вплотную пошла к Диме. Они смотрели друг другу глаза в глаза.
        - Когда ты встретишь моего дружка, передай ему привет. А поцелую я его сама. Ему лучше, чем мне. Он хочет меня найти, а я могу только ждать.
        Эмили взяла Димину руку и в задумчивости приложила его ладонь к своей щеке. Дима молчал. Девушка вдруг засмеялась и прыгнула на Диму. Дима, не ожидавший этого упал прямо на подушки. Падение было на редкость мягким и безболезненным. Девушка села на Диму верхом и стала по дикому кричать. Дима растерялся. В комнату вбежала Света. В ее руках было 2 больших мешка с мусором. Она поставила мешки на пол и подбежала к кувыркающейся на полу парочке. Света схватила Эмили за руки. Эмили перестала кричать и закрыла глаза. Света обняла больную и потом резким движением бросила в сторону. Девушка упала на пол без чувств.
        - Пошли, - сказала Света своему «жениху». Дима поднялся.
        - А как же она? - спросил молодой человек, кивая на девушку.
        - Она устала, - ответила Света. Они схватили мешки с мусором и быстро вышли из комнаты.
        - Она хорошая, - сказал Дима, когда мешки с мусором были выброшены в контейнер.
        - Она самая лучшая, - пробурчала Света, - как все мы.
        - Света пролежала в больнице больше года, - рассказывал доктор Диме. Девушка, как обычно, хозяйничала на кухне. - У нее был серьезный сдвиг. Срыв тормозов.
        - Проблемы с памятью? - уточнил Дима.
        - Нет. Никаких проблем ни с памятью, ни с разумом у нее не было. Просто повышенная капризность. Она не была особенно буйной, посуду не била, персонал не кусала, только однажды ударила одному студенту по яйцам, но один раз не считается.
        - У нее тогда погибли родители?
        - Да. То есть не погибли, а умерли. Умерли друг за другом, как-то в кучу. Сложно даже сказать, кто умер первым. Просто закончилась сказочка, - сказал доктор, перебирая в руках резные деревянные чётки.
        - Какая сказочка?
        - Ну, типичный сказочный конец - «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Вот они и умерли в один день. Правда, этот день растянулся на месяц. Короче, странная история, как и все сказки.
        - Ее родители - сказочные персонажи? - усмехнулся Дима.
        - В том-то и дело, что да, - улыбнулся доктор.
        - И что это была за сказка?
        - Что-то про любовь, - ответил доктор.
        - И Света - сказочный персонаж?
        - Ну да, - улыбнулся доктор, - только у нее совсем другая сказка.
        - Не про любовь?
        - Тоже про любовь. Куда без любви. Просто совсем другая сказка.
        - И после смерти родителей, она попала в больницу? - продолжал расспрашивать Дима.
        - Я бы не стал так прямо привязывать больницу и смерть ее родителей. Она бы и так к нам попала. Родители просто ускорили процесс. У нее просто настал кризис. Я назвал бы его «страх перед безнадежностью». В принципе, Света была больна до больницы и осталась больна после. А то был просто кризис. Забавно было за ней наблюдать. Хочешь, покажу фотографии?
        - Давайте, - кивнул Дима.
        Доктор встал с кресла, достал с полки небольшой фотоальбом со стандартными розочками на обложке.
        - Вот какая она была, - сказал доктор и развернул альбом. На первой странице было большое фото Светы в полный рост. Света выглядела совсем ребенком. Она была в белом халате и лукаво улыбалась.
        - А когда это было? - спросил Дима.
        - Три года назад.
        - Она тут, как подросток.
        - Ну да, - согласился Доктор и стал листать альбом дальше. Дальше была фотография фасада больницы, внутреннего дворика, общая фотография персонала и пациентов в честь какого-то праздника. Лица на фото были почти неразличимы. Тем не менее, Доктор показал, где он, где Света. Потом были фото кабинетов, коридоров, палат, потом была общая фотография Светы и доктора, причем доктор обнимал девушку за талию. На следующем развороте Света сидела на коленях у какого-то молодого человека в медицинском халате, причем обнимала его за шею и улыбалась. Диму передернуло.
        - Кто это? - спросил он. Доктор улыбнулся.
        - Это ее тамошний дружок, студент. Звали то ли Ашот, то ли Андрей, не помню.
        - Это ему она дала по яйцам?
        - Нет. С его яйцами она обращалась аккуратней. Это просто ее временный дружок. У нее же был кризис и ее очень интересовали тогда временные дружки. А у нас постоянно работали студенты-практиканты, а она симпатяжка. К тому же есть где уединится и закрыться на замочек, так что условия близкие к идеальным.
        - Уединится для секса? - долго подбирая слова, спросил Дима. Он почему-то думал, что Света девушка или почти девушка. Информация доктора его сильно смутила.
        - Ага, - спокойно сказал доктор, - вот еще ее дружки.
        На следующем развороте Света держалась за ручку с еще одним молодым человеком, обнималась с третьим. Дима тяжело вздохнул. Доктор с улыбкой похлопал его по плечу.
        - Не переживай. Это было давно и, поверь, тогда она не была влюблена. Ей просто было любопытно.
        - Понятно. Вы-то сами не удовлетворяли ее любопытство?
        - Если вы про секс, то нет, - ответил Доктор, - я же врач.
        - Неуловимая логика.
        - Просто я люблю Свету и знаю ее очень давно, и вообще это было бы абсолютно нелепо, - сказал доктор недовольно. Димины подозрения разозлили его.
        - Вы знали ее до больницы?
        - Да. Я знал ее всегда, - ответил доктор, примирительно улыбнувшись, - Я ее крестный. Был другом семьи. С ее отцом мы учились вместе в институте.
        - Он был тоже врач?
        - Да, но в противоположном смысле, - сказал доктор и положил альбом на столик.
        Дима хотел спросить, что такое «врач в противоположном смысле», но был слишком расстроен новой информацией про свою «невесту». Тут в комнату вошла Света. Она посмотрела на Диму, на доктора, на альбом и села напротив.
        - Я - хорошая, - сказала она Диме, поймав его взгляд.
        - Я знаю, - сказал Дима и с трудом улыбнулся в ответ.
        - Ему очень плохо, поэтому мы идем к нему утром, - сказала Света. Они с Димой шли проведывать очередного больного.
        - Как его зовут? - спросил Дима.
        - Иван, - ответил Света, - но не надо его называть по имени. Он расстраивается.
        Свернув с улицы, они зашли в подъезд. Квартира Ивана была на 1 этаже. Света открыла дверь, и они вошли. В коридоре было сумрачно и пахло бомжами.
        - Не разувайся, - сказала Света и обутая прошла в комнату. Дима прошел следом.
        Посреди комнаты в полумраке на стуле коротко стриженый мужчина с черной бородой, лет 60-ти.
        - Света, - сказал он, увидев девушку, и расплылся в улыбке. Света улыбнулась в ответ, подошла к нему и они по-родственному поцеловались.
        - Я уже, как кошка. За 3 дня знаю, когда ты придешь, - сказал Иван.
        - Я хочу познакомить вас с Димой. Он мой жених, - сказала Света. Иван протянул «жениху» руку. Дима с готовностью ее пожал. Девушка достала из угла комнаты высокий подсвечник, отдаленно напоминающий аналой, зажгла на нем толстую свечу и, кивнув Диме, ушла на кухню.
        - Жених Светы? - улыбаясь, переспросил Иван. - Звучит, как праздник. Присядешь?
        Иван показал Диме на табурет, стоящий рядом. Дима присел. В комнате было еще мрачней, чем в коридоре. Если бы не зажженная свеча было бы совсем страшно. По темным углам время от времени пробегали красные отблески, как от пламени. Дима сначала подумал, что это отражается свеча, но это было не так.
        - Что я могу предложить жениху Светы? - забормотал Иван. - Единственное, что я могу сейчас сотворить достойного, это молчать, но конечно я не смогу.
        Иван склонив голову 3 раза стукнул себя в грудь.
        - Мрачно у вас, - сказал Дима.
        - Мрачно у меня. Сейчас чисто, а как кровь пойдет, вообще, бесоподобие. Господи Сисусе Хирусе замилуй ся. Даже каяться страшно. Думаешь, время пройдет, что-нибудь отойдет, отстанет, но ничего не проходит. Некуда ему уходить. Видишь часы, - Иван показал на ближнюю стену. На ней висела пара совершенно одинаковых часов. - Сколько там времени опять?
        Дима встал и подошел к стене. Часы шли абсолютно синхронно, секунда в секунду. Молодой человек никак не мог разобрать сколько времени.
        - Так они и идут, - сказал Иван, видя Димино замешательство. - Так называемая бесконечность.
        Иван замолчал. В углу что-то зашуршало. Дима увидел, как появилась и исчезла большая крыса.
        - Вы сделали что-то плохое? - спросил Дима. Уж слишком ужасная была квартира.
        - А ты меня не знаешь? - поднял глаза Иван.
        - Откуда?
        - Тогда я не скажу кто я.
        Иван стал ворочаться на своем стульчике, пытаясь принять сколько-нибудь удобную позу. Похоже, он сидел на стуле очень давно. Огни в углах стали полыхать ярче.
        - Человек - это черепаха, - продолжил Иван, - и тело у него, как панцирь. Он прячет в нем свою беззащитную душу. А снаружи полно зубастой нечести, которая только и мечтает, как о его сладком мясе. Ведь у души такое сладкое мясо. Эти гады могут ждать бесконечно, но бесконечности не потребуется. Утро не наступит, как панцирь треснет и слюнявые улыбающиеся зубы воткнутся в тепленькую беззащитную душу. А пока время еще не пришло, человек обнимает подушку, то и дело, забывая о будильнике. Только иногда его будит неприятный скрежет. Это звери грызут его панцирь. Слюна капает на его душу и разлагает ее, но ему еще есть куда спрятаться. Пока… пока не наступит утро.
        Иван опять замолчал. Дима встал. На табурете сидеть было очень неудобно. Дима, не смотря на мрак, решил дойти до мерцающей стены, но, едва он сделал шаг, стало так вонять, что Дима вернулся назад.
        - Если у тебя со Светой получится, не забудьте про меня, - продолжил Иван, держа свою голову руками. - Отдайте хоть каким-нибудь собакам, да хоть воронам, червям, только не забудьте. И если увидите Сисусе Хирусе и он спросит про меня скажите, что дьявол его сожрал, а сам Иван только смотрел и усмехался, думал кого другого сожрали. А лучше ничего не говорите, скажите отдали его собакам, и он всем шлет благодарственный поклон.
        Иван 3 раза постучал себе по груди и улыбнулся.
        - А кто такой Сисусе Хирусе? - спросил Дима, стоя рядом с Иваном.
        - Как? Ты не знаешь имя Сына Божья и Господа нашего?
        - Иисуса Христа? - уточнил Дима.
        Улыбка сползла с лица Ивана. Он вцепился пальцами в свое лицо. Языки пламени в углах стали почти реальными, зашуршало сразу во всех углах. Иван стал тяжело дышать, убрал с лица ладонь, оскалил зубы, зарычал, а из глаз брызнули слезы. Дима встал, подошел к Ивану и коснулся его руки. Иван перестал скалиться и заплакал еще сильней. Дима решил сходить на кухню и первый раз взглянуть, чем там все время занимается Света, но не успел. Девушка уже выходила. В этот раз мусора было больше, чем обычно и он был тяжелее. Дима взял мешки, Света затушила свечку, поцеловала обессилевшего Ивана и они вышли.
        - Он такой несчастный, - сказал Дима.
        - Он не несчастный. Он прОклятый, - ответила Света.
        - Я сейчас уйду. И меня не будет несколько дней, - сказала Света Диме на следующее утро.
        - Куда? - спросил Дима, расстроившись.
        - Не скажу.
        - А на сколько дней?
        - Не знаю, - ответила Света.
        - Может быть, ты мне позвонишь, когда определишься, что бы я ни волновался - попросил Дима.
        - Не позвоню. Не волнуйся. Я просто приду и все. Можешь пожить у меня. Только, чур, не водить сюда никого и ничего. Тебе оставить ключ? - спросила Света.
        - Оставь, - кивнул Дима. - А если ты не придешь, где мне тебя искать?
        - Я приду.
        Света взяла свою сумочку и подошла к двери.
        - Меня не надо искать. Хорошо?
        Дима кивнул. Света улыбнулась, махнула ему рукой и ушла.
        Через час Дима приплелся на кухню. На кухне никого не было. Дима пожарил себе омлет и стал завтракать. Клоун Гриша был дома и не один. Уже второй день у него обитала какая-то женщина. Дима ее не видел, но Света видела и, когда Дима спросил: «Как она?», Света ответила: «В самый раз».
        Дима доел омлет. Чаю не хотелось. Дима выпил бы пива, но пива не было, а выйти на улицу он планировал чуть позже. Тут в коридоре послышался шорох и вскоре на кухне появился клоун. В руках его была дежурная бутылка водки.
        - Привет, собутыльничек, - сказал Гриша, присаживаясь напротив, - будем?
        - А пива нет?
        - Есть вино, домашнее крепленое. Принесть?
        - Давай, - сказал Дима.
        Клоун пошаркал к себе, о чем-то поговорил со своей «девушкой» ивскоре принес полупустую 3-литровую банку с темно-бардовым вином. Дима уже приготовил стакан. Выпили.
        - Кто она? - спросил Дима, кивая в сторону Гришиной комнаты. Клоун улыбнулся.
        - Она мой соратник по партии.
        - Клоунесса?
        - Нет. Просто старая боевая подруга. Я у нее останавливался, когда был на гастролях. Давно было, но телефончик остался. Решил позвонить, пригласил пожить. Она собралась и приехала.
        - Она откуда? - спросил Дима.
        - Из Тулы. Здесь недалеко. Знаешь, приспичило мне. Надоело жить одному. Вы вечно где-то пропадаете. Тоска. Так захотелось поблядовать. Даже сходил на вечер танцев за 30, типа, «сними себе старушку», но там ассортимент - полнейший депрессняк. На улице подкатывал к более-менее девушкам, клюнула одна, но это был атас. Еле смылся. И, вообще, я понял, что девичье лицо - это месиво. Особенно красивое. На страшном - все и так видно, а красивое как бы что-то обещает, что-то лирическое, складное, но под ним тоже самое месиво. Даже если она и даст, что вряд ли, потому что мою морду может спасти только кошелек - кошелек должен быть толще морды. Так вот, если она и даст, то все это месиво и обнаружится. И в отношениях не будет ни логики, ни поэзии, ни занавеса. Только месиво, густое, как кисель. Осознав это, я вспомнил про свою боевую подругу и пока счастлив. Приехала с чемоданом, еле дотащили. Вино, которое ты пьешь тоже оттуда и оно, между прочим, очень вкусное. А еще она привезла мне светлое будущее. Я уже его почти собрал и надеюсь скоро запустить.
        - Куда вы хотите запустить свое будущее? - не понял Дима.
        - Не «куда», а очень скоро. Самогонный аппарат она привезла в разобранном виде, и я сразу понял, чего недоставало моей жизни. Вчера брагу поставили. В аппарате есть даже датчики давления, термометр и прочие нанотехнологии. Так что скоро приглашу на первачок. А знаешь, как мы с Маней познакомились?
        - Ее зовут Маня?
        - Ага, - кивнул Гриша, - История такая. Наш цирк раскинулся табором в Туле на месяц. После очередного выхода подходит ко мне девушка за кулисами и просит взять ее в цирк, у нее мол, есть свой номер. Я ее спрашиваю: «Какой номер?». А она говорит, что может по памяти выковырять мизинцем 120 китайских иероглифов, - клоун захохотал. - Вот болтунья-то.
        - Где выковырять?
        - А фиг его знает. Я тогда стал ржать, а она до сих пор обижается, говорит, что покажет мне этот трюк, только когда я буду серьезным, а я говорю: «Не надо показывать, а то это сильно сдвинет мои жизненные ориентиры». Короче, в цирк он к нам не попала, но в кровать к ней я попал в тот же вечер. Имел способности. Она тогда была временно одинока. Да и сейчас оказалась временно одинокой, бывает и такое.
        В коридоре послышался шорох.
        - О, - сказал Гриша, поднимая палец, - сейчас вплывет моя королева.
        На пороге появилась женщина лет 45-и, высокая и толстая. Она точно была «в самый раз» клоуну.
        - Доброе утро, - пропела она.
        - Доброе утро, - ответил Дима.
        Маня подплыла к молодому человеку, обняла его и поцеловала.
        - Это Дима? - обернулась она к своему сожителю.
        - Ага, - подтвердил Гриша.
        - Хороший, тепленький. Приятно познакомиться, - промурлыкала Маня.
        - Мне тоже, - сказал Дима.
        - А где Света? - спросила Маня, плавно усаживаясь на колени Грише.
        - Она ушла, - ответил Дима.
        Пообщавшись с клоуном и его подружкой, Дима вышел на улицу, побродить по городу. Заняться было не чем. Город без Светы стал неинтересным. Дима вернулся домой. На кухне сидел клоун. Он был один и уже очень хороший.
        - Слушай, - спросил Дима, - Света ушла, сказала на 2-3 дня и чтобы я ее не искал. Куда она могла пойти?
        - Куда-нибудь. Именно туда, - громко рыгнув, ответил Гриша.
        Дима решил пойти к себе, но клоун его остановил.
        - Подожди, сядь, - сказал Гриша. Дима сел на табурет. - Она постоянно где-то пропадает. То на несколько дней, то на неделю. Я спрашиваю: «Где была?», а она мне отвечает: «пошел на хер».
        - Прямо так? - недоверчиво спросил Дима.
        - Что-то вроде. Типа, «не скажу» или «не твое дело». Да ты не суетись. Веришь бабе, не веришь, она все равно обманет. Так что лучше верь. Может она ухаживает за бездомными животными. Бездомные животные лучше, чем домашние неживотные.
        Дима не стал отвечать Грише, а просто встал и пошел в свою комнату. Клоун через 5 минут тоже протопал по коридору и вскоре из-за стенки раздался привычный дневной храп, только на этот раз он был в 2 голоса. Дима подключился к Интернету. В мире было тихо, в стране - тупо. Дима снова отправился гулять. Он дошел до центра. Было немноголюдно. Все-таки будничный день. Дима зашел в кафе, где они часто бывали со Светой, и пообедал. Потом пошел в сторону вокзала. Около вокзала было много разных магазинов. Дима прошелся по всем магазинам, изучил ассортимент и ничего не купил. Дойдя до вокзала, ему захотелось куда-нибудь уехать. Дима остановился у расписания. Здесь останавливались только электрички. Конечных варианта было два - Москва и Тула. В Москву не хотелось, да и в Тулу тоже. Дима стал подниматься по железной лестнице, ведущей на платформу. На платформе было многолюдно. Дима дошел до конца платформы и повернул назад. Если бы сейчас пришла электричка он бы сел на нее, вне зависимости, куда она идет. Дима остановился, раздумывая, стоит ли ждать или нет. Тут к нему подошел маленький сгорбленный старик с
газетой в руках.
        - Посмотри, - сказал старик, протягивая Диме газету. - Как там Находка?
        Дима взял газету в руки. Газета называлась «Советская Россия». Дима и не подозревал, что такие газеты еще существуют.
        - А где смотреть? - спросил он и взглянул на старика. Столкнувшись с ним взглядом, Дима замер. Глаза старика смотрели в разные стороны, и, тем не менее, было ясно, что они смотрят на него, причем со всех сторон.
        - Там должно быть, - сказал старик, показывая на газету. - Обижают наших братьев?
        Дима развернул газету, пробежался по заголовкам, ничего не нашел и вернул газету старику.
        - Про Находку ничего нет, - сказал он.
        - Точно? - спросил старик, не сводя с Димы своего сложного взгляда.
        - Не точно, - ответил Дима, - я только заголовки посмотрел.
        - Да? Бедные братья.
        Старик пошел дальше. Дима постоял еще минут десять на платформе. Электрички не было, а людей становилось все больше. Уезжать расхотелось. Дима вернулся на вокзальную площадь и пошел в сторону дома. Проходя мимо кинотеатра, Диме захотелось сходить в кино. Он не помнил, когда ходил в последний раз. Дима зашел в фойе, подошел к кассам. Шло 3 фильма. Дима выбрал новый голливудский вестерн, купил билет. До сеанса оставалось полчаса. Дима подошел к барной стойке, купил пиво, поп корн, уселся в кресло и стал ждать. Людей было мало. Все-таки дневной сеанс в будничный день. Когда до фильма оставалось 10 минут, Дима пошел в зал. Он выбрал себе место в центре. Свет погас и начался сеанс. Кино было стандартно увлекательным. Дима отвлекся от всего, следя за событиями на экране. Но к середине фильма Диму стала страшно раздражать парочка подростков, сидящая на ряд ниже его. Парнишка громко, с использованием ненормативной лексики, комментировал фильм, после чего со своей девчонкой заливался в хохоте. Смех у его девушки был с хрипотцой, что делало его еще более противным. Народу в зале было немного, и никто
подросткам не делал замечания.
        - Престань, а то я кончу, - громко сказала девчонка своему другу и демонстративно застонала.
        - Любую сложную ситуацию можно упростить и любую сложную ситуацию можно решить, - сказал с экрана старый бармен в бейсболке. - И в 90 случаях из 100, решение проще, чем упрощение. Тому, кто проблему не игнорирует, а решает, в спину всегда дует попутный ветер. Что бы быть героем, не надо усложнять. Просто сердце прощает, а рука стреляет.
        - А рот сосет, - прокричал подросток и они с подружкой опять захохотали. Диме встал и пошел к ним. Он не знал, что будет делать, но его просто било от злости. Они не давали смотреть фильм. Дима прошел мимо их спин, спустился на 2 ряда и вырос перед ними. Подростки перестали хихикать. На лицах появился страх, словно увидели монстра. На вид они были школьниками, лет 14-15. Девушка была в блузке и короткой юбке. Рука парнишки была между ее ног. Зависла пауза. Дима не знал, что с ними сделать.
        - Окружающий мир похож на котенка, который всегда готов слизать еду с твоих рук, - закончил свой монолог бармен.
        Парнишка тем временем сложил руки на своих коленях, а его девушка, не сводя испуганного взгляда с Димы, стала раздеваться. Она разделась быстро, одним движением. Дима ударил парнишку по лицу и протянул руку к девушке…
        Кино заканчивалось. Оно оказалось вполне интересным и поучительным. Дима сидел на своем месте и смотрел то на экран, то на притихших подростков. Дима был в глубоком недоумении от своего поступка. Он не мог понять, откуда у него берутся силы и наглость, что бы делать такое. Молодые люди не дождавшись окончания фильма, пошли из зала. Дима, очнувшись, побежал за ними. Он догнал их на улице и тронул парнишку за плечо. Они остановились.
        - Почему вы так испугались меня? - спросил Дима. - На что я был похож?
        - Отвали, тварь, - глухо сказал подросток. Дима встретился взглядом с его девушкой. Девушка улыбнулась и подмигнула. Молодые люди ушли. Дима снова погрузился в задумчивость. На улице темнело. Дима решил немедленно сходить к доктору. Захотелось поговорить с ним, он должен был знать, где Света. Когда Дима добрался до доктора, стало темно. Дима поднялся на этаж и позвонил в дверь. Не открывали. Дима звонил еще и еще. Все равно никто не открывал. Дима вышел на улицу. Он был очень расстроен. Ему не хотелось оставаться одному. Хотелось поговорить. Поговорить было не с кем. Дима пошел домой. На центральных улицах зажгли фонари, стало многолюдно. Дима свернул в переулки. К нему привязалась мысль, что люди в этом городе условны, и что во всех этих домах свет горит только для него. Пройдя через арку, молодой человек вышел в большой двор и сразу увидел на крыше высокого дома черный силуэт с развевающимся плащом. Это был монстр. Дима остановился и пробормотал: «Привет». Страха не было. Наоборот, Дима обрадовался возможности встретиться с ним. Дима даже на секунду представил, что может взлететь, как Бэтман и
встать на крыше рядом, но после пары прыжков оставил эту затею. Дима решительно подошел к дому, на котором стоял монстр и зашел в подъезд. В подъезде было тихо. Дима попытался вызвать лифт, но лифт не работал. Дима пошел по лестнице пешком. Было сумрачно. Лампочки горели через этаж. Вдруг Диме захотелось позвонить в одну из дверей, что бы убедиться в том, что окна в этом доме горят не просто так, что здесь кто-то живет. Дима остановился и позвонил в первую попавшуюся квартиру. За дверью послышался шум, залязгали замки. Дима уже приготовил нелепый вопрос под отрицательный ответ, что бы спокойно продолжить восхождение. Он решил спросить: «А дома ли Магнолия?». Он был уверен, что девушки с таким именем не существуют. Но задать вопрос не получилось. На порог вышел тот самый старик с косыми глазами, который на платформе спрашивал Диму про Сербию. Увидев старика, Дима почувствовал тошноту. Похоже, его рассудок серьезно шалил.
        - Проходи, - сказал старик и скрылся в квартире. Дима зашел. В коридоре было темней, чем в подъезде. Но в комнате, куда следом за стариком прошел Дима, было светло. Ярко горели лампы, сладко пахло ладаном, в углу потусторонне мерцал и бурчал маленький телевизор.
        - Почему все так происходит? - расстроенно спросил молодой человек, подходя к старику. Старик молчал. - Почему именно вы? А я что тут делаю? Почему черт на крыше? Зачем я с этой девочкой так нехорошо поступил? Зачем?
        - Я не знаю, - сказал старик, снова рассматривая Диму со всех сторон своими косыми глазами.
        - А что с Находкой? Вы узнали? - спросил молодой человек.
        - Потеряли Находку. Плохой знак.
        - И что теперь будет? - спросил Дима, хотя совсем не понимал о какой Находке идёт речь. Вроде какой-то город так назывался.
        - Идти надо.
        - Кому? Куда?
        - Тебе. Туда, - объяснил старик.
        - По лестнице? - уточнил Дима.
        - По лестнице. Вверх-вниз, вверх-вниз. Пока все камни из почек не повылетают.
        - Камни?
        - Иди и не бойся. Ты не один.
        Дима повернулся, дошёл до двери и остановился. Он хотел спросить что-то еще, но ничего не приходило в голову. Он хотел попрощаться со стариком, но тот уже ушел в свою комнату. Дима вышел из квартиры и продолжил восхождение наверх. На последнем этаже была лестница, ведущая на чердак, а на чердаке был люк на крышу. Дима забрался по неудобным ступенькам, с трудом откинул тяжелый люк и тут же сверху ему протянули руку. Дима не отказался от помощи и через мгновенье был на крыше. Перед ним стоял мужчина средних лет в спортивном костюме и кроссовках. Это был монстр. Сомнений не было.
        - Привет, - сказал монстр. - Ты где пропал?
        - Был в гостях, - ответил Дима, тяжело дыша.
        - А - мужчина недовольно махнул рукой и достал из кармана пачку сигарет. - Знаю я этого мудака. Подловил тебя все-таки. Будешь? - мужчина протянул Диме сигареты.
        - Нет.
        Мужчина закурил. Его руки были в постоянном движении.
        - Кто ты? - спросил Дима.
        - А кто ты? Только в двух словах, что бы ни утомлять слушателей.
        Дима сложил руки на груди и нахмурился. Мужчина засмеялся.
        - Тебе такая поза идет, - смеясь, сказал он, - только почему-то ты с ней никуда не идешь.
        Дима еще раз смерил взглядом черного человека, усмехнулся и, сел на грязный деревянный ящик, непонятно как оказавшийся на крыше. Он устал.
        - Знаешь, как Свету хотели назвать ее родители? - спросил мужчина, продолжая смеяться.
        - Как?
        - Они хотели назвать ее Солнцесплетение. Представляешь романтику? Пришли они в ЗАГС и озвучили свое желание. В ЗАГСе в принципе люди не обоюдоострые - им по фиг, но имя-то длинное. Ни в одну анкету не влезает. Солнцесплетение Андромедовна. Женщина-ЗАГС сразу пожалела своих коллег по школе, институту и моргу и сказала родителям, что СССР - еще не так мертв, как кажется и что девочке надо дать более удобовыговаривоемое имя. «И какое имя вы нам предложите?» - спросил Светин отец. Женщина взглянула в свой ежедневник и радостно ответила: «Света ее зовут». И она была права. Может быть, Света и есть Солнцесплетение, ты как думаешь?
        - Откуда ты знаешь эту историю? - сурово спросил Дима.
        - Я не знаю. Просто рассказываю.
        - Что еще ты знаешь про Свету? - продолжал хмуриться Дима. Он чувствовал себя нехорошо. Что-то гудело в кишках.
        - Я знаю Свету и я знаю про Свету. Что изволите?
        - Как тебя зовут? - окончательно разозлился Дима.
        - У-у-у, - засмеялся собеседник, - скажи, как тебя зовут и тебя призовут. Зачем тебе мое имя?
        Дима отвернулся.
        -Хорошо, - продолжил мужчина. Похоже, его раздражала тишина, - у меня нет имени. Ты сам придумаешь мне имя, когда захочешь окликнуть. Ты меня уже окликнул и я думаю, что мое имя знаешь ты. И как меня зовут?
        - Урод, - ответил Дима, вставая.
        - Урод - это не имя. Урод - это единица внутреннего давления. Если тебя распирает 10 «уродов», то тебя хватит на всех женщин в вагоне. А если в тебе нет ни одного «урода», то ты даже сам себя не удовлетворишь. Скажи мое настоящее имя.
        - Ты - черт.
        - Я не настолько зверь, что бы быть животным, - продолжал усмехаться мужчина. - Ты боишься чертей?
        - Не тебя, - ответил Дима.
        - Страх перед Дьяволом убивает Бога, - продекламировал монстр. - Кто сказал? Никто.
        Дима напряженно думал, что предпринять. Беседа с монстром высасывала из него последние силы.
        - Что бы изобразить Дьявола достаточно двух параллельных прямых. Суицидальная вечность.
        - Как с тобой тяжело, - устало вздохнул Дима, - Когда ты отстанешь от меня?
        - Когда тЫ отстанешь от меня? - наконец разозлился мужчина. - Ты находишь меня везде, куда бы я не спрятался. Конечно, со мной ты великий фокусник и трахальщик, но я с тобой даже не в доле. Ты по природе своей сильней меня, поэтому умоляю тебя, отстань.
        Дима снова отвернулся от собеседника, загудели ноги. Он облокотился на ствол огромной ТВ-антенны.
        - Ты враг Светы? - спросил Дима.
        - Я - ее невинность, - засмеялся мужчина, - и призраком я стал очень давно.
        - Заткнись, урод.
        - Света милое создание. Мы с ней учились в одной школе, и я много чему научился у нее.
        - В одной школе? - удивился Дима. Мужчина выглядел гораздо старше Светы.
        - Да, - кивнул мужчина. - Я после института работал учителем средних классов, и мы много вечеров с ней скоротали.
        - Чему ты ее учил? - спросил Дима.
        - Тому, что порнография целомудренней эротики. Эротика - демонична, а порнография - естественна и полезна, как бег трусцой. Мы разбирали эту тему на примерах.
        - Я тебе не верю, - буркнул Дима.
        - Вера, вообще, забавная тема, - засмеялся монстр, - похоже, она никому не нужна, кроме Бога. Даже призраки спокойно без нее обходятся.
        - Ты знаешь, что Света болеет? - спросил Дима, с трудом оторвавшись от антенны.
        - Не бойся. Она не заразна.
        - А про книжку, которую надо закончить, что бы её вылечить, ты тоже знаешь?
        - Я слышал этот бред. Книжки-интрижки. Свете просто нужен нормальный мужик. Из эротики нужно сделать порнографию и демоны уйдут. Грамотная физкультурная порнография изгоняет любых демонов. Ты вполне кандидат. Из девиц ты умеешь изгнать беса, так что я не вижу причин для светлого будущего, то есть для Светиного будущего.
        - Про что это книжка? - спросил Дима, тяжело дыша
        - Хорошо. Я отвечу, - сказал мужчина, перестав смеяться. - Это книжка про чувака, который приехал в город. Сначала ему было скучно, пока он не узнал, что этот город принадлежит ему, потом он узнал, что город - это он сам и что этот круговорот нелепости размыкается только в одной точке и что это точка ходит где-то в короткой юбочке.
        - И чем эта история заканчивается?
        - История заканчивается тем, что не заканчивается.
        Дима подошел вплотную к мужчине.
        - Я тебя убью, - сказал Дима. Его затрясло от злости
        - Достойный ответ. Иди сюда, - мужчина решительно зашагал к краю крыши. Дима, несмотря на то, что боялся высоты, пошел за ним.
        - Смотри, - сказал мужчина, уткнувшись ногами в крохотные перила на краю 8-этажного дома. Дима, сжав кулаки, встал рядом. Мужчина показывал в сторону горизонта с отблеском зашедшего солнца.
        - Видишь горизонт? - спросил мужчина.
        - Да, - ответил Дима.
        - Там небо соединяется с землей. А ты знаешь, что ничто ни с кем там не соединяется. Что это просто оптический обман, мираж, перспектива. Сколько не иди к горизонту, он не станет ближе. Небо - отдельно, а земля - отдельно. И поэтому горизонт вне досягаемости. Ты же образованный человек? - Дима не ответил. - И ты наверняка не поверишь, что можно схватить горизонт рукой и опрокинуть землю.
        Мужчина ухмыльнулся и взмахнул руками. Поднялся ветер, и Дима чуть не свалился в пропасть. Он тут же отошел от перил и встал за спину монстру, очень уж хотелось сбросить его с крыши. Монстр замер. Дима положил ладонь на его спину.
        - Смотри, какие зарницы сверкают на горизонте. Красиво, не правда ли? - другим тоном в полголоса сказал монстр. - Там идет война. Люди убивают друг друга, поджигают дома, насилуют женщин и детей. Только отсюда понятно, зачем они это делают.
        Дима толкнул мужчину. Он сделал это непроизвольно, почти случайно. Монстр замер над пропастью, некоторое время судорожно махал руками, пытаясь за что-нибудь зацепится, а потом рухнул вниз. Прошло несколько секунд. Удара об землю слышно не было. Дима хотел подойти к краю, что бы посмотреть вниз и убедится, что его враг разбился, но испугался высоты. Дима схватился за перила, хотел встать на колени что бы заглянуть вниз, но на это тоже не хватило отваги. Молодой человек быстро вернулся к люку и спустился в подъезд. Путь вниз не занял много времени. Через минуту Дима выскочил из подъезда и прошелся под окнами. Трупа на земле не было. Диму это очень расстроило. Он посмотрел наверх. Наверху было темно. Дима обошел дом. С той стороны не было фонарей и ничего не было видно. Дима включил фонарик на мобильном и посветил на землю. С этой стороны тоже не было трупа. Монстр не разбился. Диме стало страшно, и он побежал домой.
        Только закрыв за собой дверь дома, Дима почувствовал себя в безопасности. На кухне горел свет. Это было очень кстати. Дима сразу пошел на кухню. За столом сидел Гриша и огромной иголкой штопал свои носки. Иголка была столь крупной, что было непонятно, действительно ли прохудились носки, или он вспоминает какой-то старый цирковой номер. Увидев Диму, Гриша расплылся в улыбке. Дима вытащил из пакета купленную по дорогу пол-литровую водку, поставил на стол и приземлился на табурет рядом с клоуном. Клоун внимательно посмотрел на бутылку и одобрительно кивнул.
        - Ну и прекрасно, - сказал он.
        - Забавная иголка, - ответил Дима.
        - Это из реквизита. Что может быть забавней нелепости? Встань раком, засунь себе в жопу гранату, выдерни чеку и зритель заплачет от умиления.
        Клоун воткнул иголку в носок, отложил и подвинул 2 стакана. Дима разлил - выпили, закусили.
        - Слушай, Димка, ты не знаешь, разрешают ли православным кремироваться?
        - Не знаю, - сказал Дима, - думаю, что нет. Хотя можно забить в Интернете.
        - Забей. Я просто спросил. Вот у тебя, с чем ассоциируется смерть? То есть не отвечай. Это я себя спросил. У меня 3 ассоциации: первая - это старый автобус, какой-нибудь ПАЗик, который вручную надо заводить и потом пинать всю дорогу. В него кряхтя, запихиваются разные бабки в черных платочках - едет колхоз на похороны. Вторая - это оркестр из 4-х медных звукообразующих мудаков, которые вечно путают, где депрессняк, где мрачняк, а где тухляк. А третья - это заводская столовая, где устраивают самые правильные поминки. Там будут жрать водку, плевать в салаты и обязательно какой-нибудь алкаш, которого все первый раз видят, будет без умолку гнать о том, каким милым парнишей был покойничек. Мне все равно, как умирать, но поверь мне, Диман, чем тише, тем достойней.
        - Вы с похорон что ли? - спросил Дима.
        - Да. 3дня уже как, и только сегодня прочувствовал. Если я когда-нибудь умру, то, прошу, поставьте на похоронах нормальную музыку. Что-нибудь симфоническое, соответствующее, из Рахманинова или Есенина, про Россию, про березки, что бы мысли навевало. И что б была хотя бы одна симпатичная девчонка со слёзками. Только не надо этого пенсионнерного варьете в черных юбочках под медного Шопена.
        - Вам ни все ли равно будет?
        - Конечно, нет. Я тебе не атеист. Я люблю Россию. Не один фикус не заменит мне березки. А лучше сожгите меня - растаю, как Снегурочка и буду счастлив.
        Выпили еще.
        - Не нашел Светку? - спросил Гриша, снова берясь за иголку.
        - Нет.
        - Не ищи. Сама придет.
        В коридоре послышался шум, и в кухню вошла Маня. Она была в пестром халатике, едва прикрывающем ее роскошное тело.
        - Без меня выпиваете? - спросила она, улыбнувшись Диме.
        - Выпили без тебя, выпьем с тобой, - ответил Клоун.
        Маня приземлилась за стол.
        - Хорошо у вас, - сказала Маня, - Мирно, сытно и игриво, как на курорте. Вы, Дима, чем сейчас занимаетесь?
        - У меня отпуск.
        - Я не про работу. Я вообще.
        - Вообще? - Дима задумался. - Ничем. А вы чем занимаетесь?
        - Я? - Маня засмеялась. - Я сейчас влюблена. Мой толстолобик рядом и остепенился. Завтра должна брага поспеть. А потом устроюсь я куда-нибудь работать. Будет уже не так хорошо, но тоже неплохо. Да, мой карасик?
        Гриша умиленно улыбнулся.
        - Я вообще-то в туалет выбралась. Подождете секундочку? - попросила клоунесса и ушла.
        - Слушай, Диман, - сказал Гриша, стуча вилкой по столу, - тебе нравится Маня?
        Дима кивнул.
        - А ты не хочешь с ней, то есть к нам присоединиться в наших плотских утехах?
        Дима вопросительно посмотрел на клоуна.
        - Она сама попросила спросить, - стал оправдываться Гриша. - А я не против. Конечно, мне бы хотелось по-европейски цивилизованно дружить семьями - я про свингеров. Но боюсь, Свете тема не понравится. Все-таки не совсем здорова. Что скажешь?
        - Нет, - сказал с улыбкой Дима, не ожидавший такого поворота, - спасибо, но я не могу. Ваша Маня конечно милая, но у меня сейчас столько проблем. Мне кажется, я знаю, что нужно делать. В любом случае надо начать хоть что-то делать. А то всё может кончиться плохо.
        - Ты про что? - не понял собутыльника клоун.
        - Про то, что я - герой, - ответил Дима.
        Дима проснулся. За окном светило солнце. Утро обещало быть добрым. Дима чувствовал себя взведенным и готовым к действию. В соседской комнате клоун громко разговаривал со своей Маней. Дима встал, оделся и на цыпочках, что бы ни быть замеченным, вышел из дома. Хотелось есть. Дима зашел в ближайшую столовую и поел отбивающий аппетит завтрак. Потом он напрямую отправился к доктору. Когда за дверью послышался шум, Дима очень обрадовался. Он уже не верил в то, что доктор будет дома.
        - Доброе утро, - сказал Дима, когда доктор вопросительно уставился на него. Дима первый раз пришел к нему самостоятельно, и реакция хозяина была не очень доброжелательной.
        - Проходи, - сказал доктор после длинной паузы. Дима прошел. Доктор выглянул на лестничную клетку, после чего закрыл дверь на несколько замков. Дима остановился в коридоре.
        - Сюда, - в полголоса сказал Доктор, показывая в сторону кухни. Дима впервые оказался у него на кухне. Кухня была обыкновенная. Вокруг небольшого столика стояло несколько табуретов. Дима присел на один из них.
        - У тебя дело? - сказал доктор, садясь напротив. - Или что?
        - Вы знаете, где Света? - спросил Дима.
        - А ты до сих пор не знаешь? - ответил вопросом на вопрос доктор.
        - Она мне не сказала, - сказал Дима. - Просто ушла.
        - Но ты мог бы догадаться, - снизив голос до шепота, сказал доктор.
        - Я думаю, она у вас.
        Доктор сдвинул брови.
        - В комнате, - добавил Дима.
        - Пойдем в комнату?
        - Да.
        Доктор встал. Дима тоже поднялся. Они вошли в комнату, и подошли к дивану, стоящему у окна. На диване, свернувшись калачиком, спала Света, накрытая толстым одеялом. Дима вопросительно посмотрел на доктора. Доктор кивком головы показал молодому человеку, чтобы он следовал за ним. Они вернулись на кухню.
        - Она давно здесь? - спросил Дима, чувствуя, как тяжесть отлегла от сердца. Света была найдена.
        - Ты сам знаешь, - ответил доктор, - вторые сутки.
        Доктор встал и налил себе минеральной воды из бутылки. Дима молчал, ожидая продолжения.
        - Это одно из проявлений ее болезни, - объяснил доктор, садясь на табурет. - Иногда раз в месяц, иногда раз в 3 месяца, иногда раз в неделю, она начинает чувствовать, что скоро уснет и приходит ко мне, что бы спать спокойно.
        - Она все это время проспала? - удивился Дима.
        - Да. Она пришла вчера утром, перекусила и уснула.
        - И сколько она будет спать?
        - Не знаю, - ответил доктор - Это неконтролируемый процесс. Рекорд - 8 дней, а обычно - двое-трое суток.
        - И вы ее не будите?
        - Конечно, нет. Ей надо отдыхать. Посещение больных, уборка помещений отнимает силы. Она очень устает, потому что рвется отсюда изо всех сил.
        - Может быть, ей поменьше рваться отсюда?
        - Не говори ерунду.
        - Вы маякнёте мне, когда она проснется? - попросил Дима.
        - Она сама тебе маякнёт. Если утром не придет - значит и вечером не придет. Жди следующего утра.
        - Хорошо, - кивнул Дима.
        - Ничего хорошего, - возразил доктор.
        - Ей стало хуже?
        - Глупый вопрос, - загорячился доктор. - Ты столько времени с ней и до сих пор не видишь?
        - Я всё вижу.
        - Что ты видишь? Она болеет тобой. Ты - ее болезнь. Ты герой той самой книги, про которую я тебе говорил. Ты здесь, что бы отчистить наши горизонты, что бы все изменить. Все ждут и ты больше всех. Ожидание достало всех, кроме тебя.
        Дима нахмурился. Доктор допил воду, налил еще.
        - Я не злюсь на тебя, - примирительно сказал доктор. - Просто, когда Света спит, я становлюсь нервным.
        Дима продолжал молчать, разглядывая узоры на скатерти.
        - Извини, - примирительно сказал доктор.
        Дима улыбнулся в ответ.
        - Давно хотел узнать, почему ты приехал сюда? У тебя же была причина? - перевёл тему доктор.
        - Вы не знаете?
        Доктор отрицательно покачал головой.
        - А я думал, знаете. Столько было намеков.
        - Расскажешь? - еще раз спросил доктор.
        - Расскажу. Если в двух словах, то год назад я купил здесь комнату, как раз по соседству со Светой, правда, тогда я ее не встретил. Купил случайно. Просто нужна была прописка в области, а здесь самое дешевое жилье. Сам жил в Москве, пока не приключилась история. Я работал в одной конторе архитектором-проектировщиком. Однажды у меня появился левый заказ. Заказ был очень серьезный и денежный. Проект загородного дома для одного бандита - 2 этажа, 180 квадратов, плюс - индивидуальный дизайн. Было хлопотно, но я все сделал, получил деньги. Дом стали строить, построили. Все было красиво, пока не рухнула лестница в доме, а рухнула она под зятем, а у зятя на руках была внучка. Зять поцарапал руку, а внучку отвезли в больницу с переломом ключицы. Бандит, конечно, захотел кого-нибудь убить за это, приволокли к нему прораба. Тот разумеется все стрелки на меня. Мне повезло. На меня наорали по телефону. Я нашёл тот проект, посмотрел, и оказалось, что именно я ошибся в расчетах, причем так, что ошибка целиком моя, даже не на кого кивнуть. Типа, сопротивление материалов подкачало. За время работы я хорошо узнал
повадки этого бандита, поэтому сразу решил бежать. Я собрал все свое более-менее ценное, позвонил приятелю с работы, наврал, что серьезно заболел, а сам рано поутру с сумкой пошел на вокзал. Я вспомнил про свою бесхозную комнату и приехал сюда. Я же тогда не прописался и про эту комнату, вообще, никто не знает. Я решил никуда не тропиться, переждать, когда все утихнет. А тут встретил Свету, и завертелась вся эта история.
        - Понятно, - сказал доктор, внимательно выслушав Диму.
        - Мне Света и вы постоянно намекали на лестницы, на сопротивление материалов. Я думал, вам это история известна, - добавил Дима.
        - Может быть, Света что-то и знала, - сказал доктор, - а я нет.
        - Света может видеть прошлое? - спросил Дима.
        - Не знаю, - ответил доктор, - да и кому сейчас нужно прошлое?
        Доктор поморщился, словно ему сделали больно.
        - Если вы знаете, что нужно мне делать, скажите, - попросил Дима.
        Доктор опять поморщился от боли.
        - Я не знаю, - сказал он. - Я ничего не знаю. Это ты должен всё знать. Единственное слово, которое я могу сказать, это - миссия.
        - Миссия? - не понял Дима.
        - Просто запомни.
        Дима вышел от доктора. Доктор не дал ему напоследок посмотреть на спящую Свету. Дима чувствовал себя, как закипающий чайник. Он поплелся в сторону дома. Рядом с домом Дима сел на лавочку, задумчиво разглядывая изредка проезжающие машины и не менее редких прохожих. Наконец, Дима встал и пошел в сторону леса. Через 10 минут он уже был на опушке и двинулся по тропинке вглубь, пока не вышел на широкую поляну. Дима присел на поваленное дерево. Просидев неподвижно несколько часов, он встал и пошел вглубь. Он шёл долго, некуда не сворачивая и был очень удивлен, когда снова вышел на опушку в километре от того места, где зашёл. Дима обрадовался тому, что вернулся. Ему безумно хотелось есть. Он зашел в небольшой магазинчик, стоящий на опушке, купил буханку черного хлеба, бутылку воды и вернулся в лес. Стало темнеть. Дима сел на первый попавшийся пень, съел полбуханки, запивая водой. Потом он снова замер на несколько часов. Совсем стемнело. Дима на ощупь доел хлеб и допил воду. Потом снова вышел на тропинку и пошел вглубь. Усталость прошла.
        Вдруг среди деревьев вдалеке мелькнул костер. Ничего необычного в этом не было. Лес был пригородным и люди часто устраивали в нем пикники. Дима не желал общения, но ради любопытства решил подойти к огню и посмотреть, кто и как там развлекается. Он свернул с тропинки. Вскоре ноги стали мокрыми, а лицо покрылось паутиной. Огонь то пропадал, то снова появлялся. Огонь был гораздо дальше, чем казалось. Когда Дима, наконец, дошел до цели, он увидел, что костер горит посреди большой поляны. Вокруг костра стояло человек 10 - молодые ребята и девушки. Они громко смеялись, разговаривали, но слов Дима разобрать не мог. Он подошел еще ближе. Слова по-прежнему были неразборчивыми, зато Дима услышал музыку. Музыка была незнакомой и очень странной. Ритм был неправильным. Вдруг Диме захотелось танцевать - открыться, встать в круг и танцевать. Дима вцепился в дерево. Он понял, что его опять накрывает черная волна, что танец не будет просто танцем, что он начнет бить или насиловать. Димино тело стало вибрировать, он еще крепче вцепился в дерево. Когда Дима снова посмотрел на поляну, ребята уже вовсю танцевали.
Танцевали обычно, как все. Вдруг один парнишка вышел в центр круга, замахал руками и запрыгал козлом. Дима понял, что это - его танец. Парнишка подпрыгивал все выше и выше, становился больше и больше. Его товарищи заметили это, прекратили танцевать и стали испугано пятится. Парнишка скакал вокруг костра. Пламя взвилось в небо. Дима не отпускал дерево. Наконец танцор достиг великанских размеров, а его танец стал совсем страшным. Девушки не выдержали и с криком побежали в сторону города, за ними рванули и парни, потом через поляну во все стороны стали разбегаться непонятно откуда взявшиеся звери: белки, олени, собаки, кошки. Лес был в панике. Когда, наконец, музыка умолкла, парнишка остановился и осмотрелся. На поляне никого не было. «Танцор» залил оставшейся водой костер, взял недопитую баклашку с пивом и побрел в сторону города. Дима отцепился от дерева и вышел на поляну. Костер еще теплился, угли светились.
        Дима заночевал в лесу. Он прилег на сваленную сосну и не заметил, как заснул. Проснулся оттого, что замерз. Только рассвело. Дима поднялся, стал прыгать и махать руками, что бы согреться. Согревшись, Дима почувствовал жуткий голод. Дима пошел в город. Магазины еще не работали. Дима нашел круглосуточный. В магазине было тепло. Мурлыкало радио. Диму сразу потянуло в сон. Дима долго ходил между полок с продуктами, хотя твердо решил, есть только хлеб и воду. Купив буханку хлеба и бутылку воды, Дима снова пошел в лес. Вышло солнце и стало тепло. Дима дошел до первой поляны и стал есть. Потом лег на траву и заснул…
        Проснулся он от прикосновения. Кто-то коснулся его щеки. Дима открыл глаза. Рядом с ним сидела Света. Дима поднялся. Девушка улыбалась.
        - В лесу спать неправильно. Может серенький волчок скушать, - сказала она.
        - Ты уже проснулась? - расплывшись в улыбке, спросил Дима.
        - Нет. Ты мне снишься, - засмеялась Света.
        - Я серьезно, - проворчал Дима.
        - Ты стал очень серьезным. Ты - умница.
        Дима взял Свету за руку. Девушка продолжала улыбаться.
        - Я так рад, что ты проснулась.
        - А я так рада, что ты перестал бриться, - продолжала посмеиваться Света. - Ты отрастишь бороду?
        - Хорошо, - сказал Дима, трогая свою 3-дневную щетину. - Правда не знаю, насколько она будет хороша.
        - Я знаю - сказала девушка. - Пошли домой.
        Через 10 минут они были у Светы.
        - Как ты меня нашла? - спросил Дима, падая на диван.
        - Не знаю, - сказала девушка, пожимая плечами. - Скорей всего, случайно.
        После обеда они пошли гулять, а к вечеру Света почувствовала себя плохо. У нее поднялась температура. Дима уложил Свету в кровать и накрыл самым теплым одеялом. Потом он сбегал в аптеку, где купил жаропонижающее, антивирусное, капли против насморка и таблетки от кашля. Потом забежал в магазин, где купил мёд, молоко, мандарины, бананы, груши, киви и две упаковки сока. Вернувшись, Дима принялся за лечение. Света выпила лекарство, чуть поела. Температура не падала. Дима вскипятил молоко, добавил мёд и заставил девушку выпить.
        - Ты так хорошо лечишь, - сказала Света с улыбкой, когда Дима, сидя на краю ее кровати, чистил киви.
        - Не улыбайся, - сказал Дима.
        - Почему?
        - Потому что у тебя температура.
        Света засмеялась, но тут же перестала. Она даже пыталась спрятать улыбку, но у нее не вышло.
        - Я хочу быть послушной, но у меня не получается, - сказала она.
        Света проболела 2 дня. Температура никак не хотела спадать, так и держалась в районе 40. Дима хотел позвонить доктору или вызвать «Скорую Помощь», но Свете удалось его отговорить.
        - Ничего со мной не случится. Ты только лечи меня, - говорила она. - И таблеток не надо. Ты только лечи меня.
        Дима сидел рядом с ней, кормил с ложки, чистил мандарины, измерял температуру, читал сказки Шарля Перро, просто что-то рассказывал, сочинял. Света слушала его с радостью. Болезнь сблизила их еще больше. Они словно вросли друг в друга, стали понимать с полуслова. Дима помогал девушке переодеваться, гладил ее, целовал. Во вторую ночь болезни Дима со Светой спали под одним одеялом, обнявшись. Дима был в страшном возбуждении от близости любимой и, только ее болезнь сдерживала его. Света была в меру послушной. Единственное, она не целовалась с Димой, объясняя тем, что может его заразить.
        Дима проснулся. Светы рядом не было. Дима приподнялся. Его «невеста» стояла у окна. В окно светило утреннее солнце. Дима подошел к ней. Света повернулась.
        - Ты зачем встала? И босая, - сурово спросил Дима.
        - Доброе утро, - улыбнулась Света.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Сегодня этот вопрос стал глупым. Я выздоровела.
        - А температуру мерила?
        - Второй глупый вопрос. Я выздоровела. Точнее ты меня вылечил.
        Дима коснулся губами Светиного лба. Она, действительно, была холодной.
        - Пойдем гулять? - спросила Света.
        - Пока нельзя, - возразил Дима.
        - Конечно, можно. Мы прямо сейчас пойдем гулять.
        Дима сопротивлялся недолго.
        - Я только бороду свою подровняю, - сказала Дима, согласившись идти на прогулку.
        У Димы за 5 дней щетина стала превращаться в бороду.
        - Зачем? - сказала Света, - Она и так красивая.
        - Да я просто со щек немного уберу. А то она дикая получится.
        - Дикая красивей.
        - Ну, хорошо, - сказал Дима, - тебе со мной ходить.
        Они позавтракали и пошли гулять. Погода была замечательной. Светило солнце, но не было жарко. Народу на улице было много. Был выходной, и все гуляли. Дима и Света пошли привычной дорогой в сторону рынка. Шли не спеша, держась за руки. Вдруг Света отчего-то стала нервничать. На вопрос Димы: «Что случилось?», она пожала плечами. Диме хотелось есть. Он уже бросил свой стихийный пост, но поесть, вдоволь никак не получалось.
        - Давай купим по чебуреку, - предложил Дима, когда они проходили мимо вкусно пахнущей чебуречной.
        - Потом, - сказала Света.
        - Давай я только себе куплю. Что-то так хочется.
        - Давай потом, - стала уговаривать девушка.
        Диме пришлось согласиться. Они шли дальше. Вдруг Света потянула Диму в сторону остановки. На остановке было многолюдно. Давно не было автобуса. Света прошла через толпу и остановилась у бордюра. Дима встал рядом. Света положила руки к нему на плечи и потянулась губами к Диминым губам. Они стали целоваться.
        - Я люблю тебя, - прошептала Света Диме на ухо.
        - Я тоже. Будем вместе? - спросил Дима.
        - Да.
        Они еще раз на глазах у всех поцеловались. Потом Света выскользнула из Диминых объятий и вышла из толпы. Дима шел за ней. Они снова взялись за руки и продолжили прогулку.
        - Пошли туда, - сказала Света, показывая в сторону кинотеатра. Рядом с площадью перед кинотеатром возвышалось три кирпичных 12-этажки. Дима заметил у Светы на глазах слезы.
        - Что происходит? - спросил Дима. Стало очевидно, что что-то не так.
        Света вместо ответа показала рукой на 12-этажный дом ближний к кинотеатру. Дом был обыкновенный. Первый этаж был занят книжным магазином. Сбоку огромными буквами было написано: «Дом Книги»
        - Дом книги? - не понял Дима.
        - Да, - сказала Света, - дом книги.
        - И что? - спросил Дима, не понимая.
        - Книга там, - с трудом выговорила девушка.
        - Книга, про которую говорил доктор и которую надо дописать?
        Света кивнула.
        - Она продается в «книжном»?
        - Нет. Она в «доме книги», - ответила девушка. - Пошли.
        Они подошли к «книжному». Дима один раз заходил в него от нечего делать. Обыкновенный магазин. Они не пошли в магазин, а обошли дом с другой стороны. С той стороны была просто стена с окнами
        - Смотри, - сказала Света. - Видишь?
        - Дом, как дом, - сказал Дима.
        - Нет подъезда.
        Действительно, подъездов не было.
        - А с той стороны? - спросил Дима.
        - Там магазин, - сказала Света. Дима вспомнил. Книжный магазин был на весь первый этаж.
        - А как люди входят? - не понял Дима. Света взяла Диму за руку и подвела к торцу дома. Высоко, на уровне окон первого этажа была красная железная дверь, под которой не было лестницы. Добраться до нее можно было только по небольшому уступу со стороны магазина.
        - Откуда ты знаешь, что книга там? - спросил Дима, отойдя в сторону, что бы проверить, нет ли рядом с магазином какого-нибудь нормального входа в дом.
        - Знаю, - сказала Света.
        - Откуда?
        - Того, кто написал книгу зовут Златон. Запиши, а то забудешь.
        - Я уже запомнил.
        - Ты найдешь его?
        - Конечно, - сказал Дима. - Я все помню - надо найти книгу и закрыть ее, то есть закончить. Мне доктор рассказывал.
        - Я не знаю, как ее закончить, - сказала Света.
        - А ты знаешь Златона?
        - Давно, - махнула рукой Света, не желая говорить. - Ты только возвращайся ко мне. Я тебя жду. Я ведь твоя невеста. Ты сам сказал.
        - Конечно, ты - моя невеста и, конечно, я вернусь. Не переживай.
        - Если ты не вернешься, я не буду переживать. Я умру, - ответила Света.
        - Ну, хватит хныкать.
        Дима подошел к плачущей Свете и обнял ее. На его глазах тоже стали наворачиваться слезы.
        - Я не хочу вспоминать, как было без тебя, - пробурчала Света.
        - Я вернусь, - повторил Дима.
        - У тебя с собой есть деньги? - спросила Света, вспомнив.
        - Да, - кивнул Дима, - много. Тебе дать?
        - Нет. Возьми с собой. Тебе пригодятся.
        - Что еще нужно взять с собой? - спросил Дима.
        - Ничего, - ответил Света, и опустила взгляд, - тебе пора идти.
        - Прямо сейчас? - расстроился Дима и понял, почему Света была такая беспокойная весь день. - Что ж ты мне раньше не сказала?
        - Я сейчас говорю.
        - Может, я сбегаю за чебуреками, - неожиданно попросил Дима, - 5 минут. Так есть охота. Буду там про еду думать.
        - Не надо чебуреков, - сказала Света.
        - Я хочу есть.
        - Димочка, пора, - сказала Света. Дима вздохнул, потом кивнул и собрался. Он хотел поцеловать «невесту», но девушка отрицательно покачала головой.
        - Потом, - сказала она.
        - Ты, наверное, иди домой. Неизвестно сколько я там побуду. Хорошо, если сразу его найду. А то ведь дом большой и тем более непонятный. Как все сделаю, я сразу к тебе. Ты ведь меня будешь ждать?
        - Всегда.
        - Спасибо. Ну ладно, раз целоваться не будем, то я пойду.
        Дима помахал плачущей Свете рукой, и, пошел к магазину. Он поднялся по ступенькам, вернулся к торцу, прошел по приступку, взялся за ручку двери, опустил ее, дверь открылась наружу. Дима обернулся, Света стояла на том же месте и плакала. Дима еще раз махнул ей рукой, аккуратно шагнул в коридор и закрыл за собой дверь.
        2.Дом Книги
        Из либретто новой оперы Пича:
        Самой прочной черной ночью
        Сердца струны режет в клочья
        Стадо воющих собак.
        Нет монет для одолженья,
        Коченеют предложенья,
        Тени прячутся в овраг.
        Ели, сосны, сны, метели.
        Допивать, что не допели.
        Гнуть тугую тишину.
        Кто я чтобы ждать иного?
        Кто я чтобы верить в Бога
        В этом проклятом лесу?
        Закрыв дверь, Дима оказался в комнате напоминающей складское помещение. Чего там только не было - лыжи, велосипеды, обувь, стопки журналов, лопата и прочий хлам. Всё было старым, пыльным и вряд ли кому-нибудь нужным. Освещалось помещение единственной мерцающей лампочкой. Было тихо и прохладно, как в подвале. Неожиданность, с которой обычная утренняя прогулка превратилась в странное и наверняка нелегкое предприятие перестала давить. Надо было собраться, побыстрей найти Златона, разобраться со злополучной книгой и вернутся к Свете. То, что она любит его и хочет быть с ним, окрыляло. Губы еще помнили прикосновение ее губ. Единственное, что мешало Диминой решимости - это голод. Очень хотелось есть.
        Переступая через пыльный хлам, Дима дошел до двери напротив. Открыв дверь, он оказался в длинном коридоре с обеих сторон, которого было много дверей. Где-то играло радио, на веревках висело постиранное белье, напоминало общежитие. Дима пошел по коридору. Некоторые двери были приоткрыты. Кто-то жарил рыбу. Дима дошел до конца коридора и уткнулся в стену. Лестницы наверх не было. Конечно, это было странно, но учитывая то, что этот дом изначально был непонятным, новая странность не вызвала особого удивления. Дима повернул назад. Ему надо было с кем-нибудь встретить и поговорить. Дима пошел на запах рыбы. По пути он обнаружил лифт - почему-то он его не заметил. Дом сразу стал менее фантастичным. Дима нажал кнопку лифта, что бы проверить работает ли он. Двери лифта тотчас открылись. Лифт был доверху набит мешками с картошкой, капустой, морковкой и никуда не собирался ехать. Двери лифта закрылись. Дима почесал затылок, продолжил поиск рыбы пока не остановился перед дверью с номером «111». Запах доносился из нее. Внутри играло радио.
        - Как откинусь, так накинусь, и тобою утолюсь, мать моя, - пел задорный урлапан.
        Дима постучался.
        - Чё? - раздалось из квартиры. Голос был женский и вполне дружелюбным. Дима открыл дверь и оказался на кухне. У плиты стояла симпатичная полная женщина лет 40. Небольшой стол был заставлен едой и аксессуарами - рюмки, огурцы, стеклянная миска с картошкой-пюре, ложки, вилки. Большая тарелка с жареной рыбой стояла рядом с плитой. Женщина, перевернув рыбу на сковороде, вопросительно посмотрела на Диму.
        - Добрый день, - сказал Дима.
        - И тебе, - с улыбкой ответили женщина.
        - Мне нужна ваша помощь.
        - А она у меня есть? - спросила женщина.
        - Я ищу Златона.
        - У меня? Я мужу не изменяю.
        - Я не говорю, что он у вас. Просто, может, вы знаете, в какой квартире он живет или знаете того, кто знает тут всех, типа, консьержки.
        - Консьержки? - захохотала женщина. - Ты - смешной. А кто такой Златон? Мужчина или зверь какой?
        - Он - писатель и живет в этом доме.
        - Не знаю такого писателя. Он из школьной программы?
        - Вряд ли, - вздохнул Дима.
        - Если хочешь, подожди моего мужа. Он тут всех знает, как твоя кочерыжка.
        - Кочерыжка? - не понял молодой человек.
        - Ну как ты там сказал, забыла?
        - Консьержка что ли? - догадался Дима.
        - Консьержка, - опять захохотала женщина. - Подожди моего мужа, вместе посмеемся.
        Молодой человек посмотрел на миску с картошкой, на огурцы, рыбу и безвольно сел на стул. Голод свел ему мозг.
        - Можешь телик посмотреть, хочешь здесь сиди.
        - Я тут посижу.
        Слюни потекли ручьем. Женщина вернулась к сковородке и стала кидать готовую рыбу на блюдо.
        - Можно я чуть поем? - решился спросить Дима, когда женщина забросила очередные, обсыпанные мукой, куски рыбы, на сковородку.
        - Что? - женщина повернулась к незваному гостю.
        - Я заплачУ. У меня есть деньги.
        - То, что деньги есть - это мило. А что ты сказал? Я не расслышала.
        - Я голодный, а искать кафе мне некогда. Срочное дело, - невнятно объяснил Дима.
        - Жрать хочешь что ли?
        - Да, - кивнул Дима, - именно жрать.
        - Жрать-то еще рано, а покушать можно, - засмеялась женщина. - Муж придет тогда пожрём, а сейчас, если совсем голодный, вон, хлеб с икрой поешь, огурцы. Только не наедайся сильно, а то потом будешь нос воротить от настоящей еды. Хорошо?
        - Спасибо.
        Дима взял хлеб, накидал на него вилкой кабачковой икры домашнего приготовления и, почти не разжевывая, проглотил.
        - У, как тебя скрутило, - засмеялась женщина, садясь напротив.
        - Спасибо. Очень вкусно, - сказал Дима.
        - Когда придет муж, ты незаметно от него подмигни мне, - попросила женщина.
        - Зачем? - с трудом пробурчал Дима набитым ртом.
        - Пусть поревнует.
        - Как он поревнует, если я подмигну незаметно.
        - Не переживай. Он заметит, - засмеялась женщина.
        - А как зовут вашего мужа? - спросил Дима.
        - А меня зовут Валентина, - засмеялась женщина, не сводя глаз с гостя.
        - Извините, - смутился Дима, - очень приятно.
        - Ты даже не представляешь, насколько это могло бы быть приятно. А мужа зовут Василий, но тут его все кличут Гили. Так что ты тоже зови его Гили.
        - Гили? Он - грузин?
        - Да ну. Был бы грузин, жила бы я в этой норе. Не знаю, почему его так зовут. Да и он сам не помнит. А вот, кстати, и он.
        Дверь открылась, и вошел невысокий, коротко стриженый, мужчина лет 40 в тельняшке. Он был похож на уголовника. На плече было дилетантское тату в виде голой русалки.
        - Привет, - сказал мужчина Диме и пошел в туалет. Молодой человек кивнул в ответ. Валентина встала, поставила на стол 3 тарелки и разлила щи. Дима взялся за ложку и попробовал. Щи были зверски вкусные. Дима положил ложку на место. Мужчина вышел из туалета и сел за стол. Жена села рядом. На пальцах у мужчины было татуировано «Гили». Мужчина принес бутылку водки и налил 3 рюмки до краев.
        - Спасибо Господу за пищу, питие и бытие, - быстро сказал мужчина, подняв взгляд к потолку, потом выпил и закусил огурцом. Дима и Валентина выпили следом.
        - Как делишки, зёма? - спросил Гили, положив в щи ложку сметаны.
        - Помощь нужна, - сказал Дима, начиная хлебать щи.
        - Ты Валентинов друг что ли?
        - Нет. Я просто зашёл, - сказал Дима.
        Гили посмотрел на жену. Жена развела руками.
        - Просто зашел, жрёт наши щи и просит о помощи. Ты мне нравишься, - засмеялся Гили. Валентина тоже засмеялась
        - А что помидоры не достала? - Гили обратился к жене.
        - Не достала, - ответила жена.
        Гили встал, почесывая зад, подошел к холодильнику и достал из него банку соленых помидор. Валентина пнула под столом Диму по ноге, напоминая ему про подмигивание. Дима быстро подмигнул женщине. Гили был к ним спиной.
        - За чмошу держите, да? - сказал Гили, возвращаясь за стол. Похоже, он умудрился заметить подмигивание.
        - Вы знаете Златона? - решил перейти к делу Дима, пока его не выгнали, - писателя Златона?
        - Тебя моя жена еще не поимела? - спросил Гили, не отвечая на вопрос. Было непонятно, злится он или просто интересуется.
        - Нет, - сказал Дима.
        - Она мастерица на таких бородатеньких и членистоногих. Я на работе целыми днями, так что если захочется, заходи и пользуйся. Я всё равно не поверю, что моя голубка может мне изменить.
        Гили засмеялся и стал разливать. Выпили еще. Дима доел щи, и Валентина положила ему картошки с рыбой.
        - Вы знаете писателя Златона? - повторил вопрос Дима, когда голод отпустил мозг.
        - Да какой он писатель? - усмехнулся Гили. - Это мы - писатели, а он - нездешний. Даже Валентинка и то книги строчит. Да, моя наездница? - Гили взасос поцеловал жену.
        - Сейчас я работаю сразу над тремя книгами, - ответила Валентина, вытирая губы, - за электричество, за газ и за воду.
        Гили и Валентина захохотали.
        - Вы скажите, где мне его найти и я пойду, - сказал Дима, не став смеяться за компанию. Он наелся, и поддакивать собеседникам особого смысла не видел.
        - Иди вверх, вверх, вверх и вверх и обязательно наткнешься на него, - сказал Гили.
        - У вас лифт не работает, - вспомнил Дима.
        - Работает. Вместо погреба, - засмеялся Гили.
        - Я видел, - кивнул молодой человек. Ему хотелось выбраться отсюда. Он чувствовал себя не в своей тарелке. - А где здесь лестница? Что-то я ее тоже не нашел - спросил Дима.
        - Лестница - это мифический персонаж, - продолжал смеяться Гили, - а если хочешь реальности, то давай четыре тысячи рублей. Иначе, ты тут даже заблудиться не сможешь.
        Дима с готовностью полез в карман и достал кошелек.
        - У меня только 5-тысячная, - сказал Дима, протягивая Гили 5-тысячную купюру, - будет сдача?
        - Сдача? - сказал Гили, кладя деньги в карман. - Не переживай. Твоя сдача никому тут не нужна. Короче, твой Златон живет под самым потолком, почти на крыше. Его тут никто кроме меня не знает, потому что добраться до него можно только через целенаправленный запой. Причем двухнедельный, потому что это далеко. Ты сам его не найдешь, поэтому я тебя провожу. Провожу безвозмездно, ненавижу хапуг. Но обещать тебе, что ты с ним встретишься, я сейчас не могу, потому что не знаю, хватит ли у тебя здоровья столько выпить. Договорились?
        - Двухнедельный запой? Что за чушь? - разозлился Дима.
        - Какая есть, - засмеялся Гили. - Я не виноват, что мир так устроен. Не я его строил.
        - Я вообще-то тороплюсь.
        - Слушай, зёма, - сказал Гили, почесав живот. - Давай так. Мы сейчас с супругой закроемся чисто по-супружески на полчасика, а ты пока погуляй, поспрашивай соседей, поищи лесенку свою. Если захочешь, приходи - я тебя провожу к твоему чокнутому другу, не надумаешь - удачи во всех начинаниях.
        Гили и Валентина синхронно встали из-за стола, и пошли в комнату. Валентина, уходя, подмигнула Диме и закрыла за собой дверь. Диме было жалко денег. Слишком дорого ему обошелся этот обед. Дима доел рыбу и вышел в коридор. Он прошел взад-вперед, снова убедился, что лестницы нет, потом открыл лифт и изучил его. Никаких кнопок в нем не было. Это действительно был погреб. Дима решил зайти в другие комнаты. В первых двух никого не было, в третьей, после паузы дверь открыли. На пороге стоял пожилой мужчина в майке. Он крайне недоверчиво посмотрел на Диму.
        - А как подняться на верхний этаж? - вежливо спросил Дима.
        - Вам зачем? - сурово тявкнул мужчина.
        - Какая разница зачем?
        - Конечно, вы правы, - сказал мужчина и захлопнул дверь.
        Дима почесал затылок и пошел дальше. Он стал стучать во все двери подряд. Иногда ему открывали. Вопрос про лестницу никто не понимал. На вопрос про писателя Златона, все советовали найти Гили и дать ему денег, тогда он точно поможет. С последней дверью, в которой никто не открыл, кончились варианты. Возвращаться к Гили не хотелось, но выбора не было. Дима вернулся. Гили сидел на кухне один. Похоже, его супружеские полчаса уже прошли. Жена Валентина, судя по плеску воды, была в душе. Увидев Диму, Гили улыбнулся. Молодой человек сел на стул.
        - Двухнедельный запой - это надо пить 2 недели? - спросил Дима.
        - Ага, - ответил Гили.
        - И через 2 недели запоя я встречусь со Златоном?
        - Ага.
        - И быстрей до него нельзя добраться?
        - Ага.
        Дима взял с тарелки огурец и засунул в рот.
        - Причем из запоя нельзя выходить, - сказал Гили, беря в руку бутылку. - Если сорвешься, то тут же вернешься сюда, и тогда моя Валентина тебя так поимеет, что придется нам, как честным людям тебя усыновить.
        - Очень смешно, - пробурчал Дима. Две недели никак не входили в его планы. Даже до вечера не хотелось ждать. К тому же он терял контроль над ситуацией. Теперь все зависело от какого-то мужика в тельняшке, которому, похоже, не стоило доверять.
        - В путь? - спросил Гили, ставя перед гостем рюмку. Дима выпил.
        - А какое сегодня число? - спросил молодой человек.
        - Глупый вопрос. Конечно же, первое, - засмеялся Гили. - Как тебя зовут-то?
        - Дима.
        - Прикольно. А зачем тебе Златон?
        - У меня дело, - ответил Дима.
        - Понятно, что не безделье. Что за дело-то?
        - Это обязательно говорить?
        - Как хочешь. Просто хочу заранее предупредить, что своего Златона ты через 2 недели-то встретишь, а вот зачем он был тебе нужен, вряд ли вспомнишь. - Гили засмеялся.
        - У меня нет проблем ни с алкоголем, ни с памятью, - сурово ответил Дима.
        - Причем здесь память. Ты будешь помнить всё. Ты просто не поймешь на фига тебе это было нужно, - сказал Гили и заржал.
        - Ха-ха-ха - не смеясь, по слогам ответил Дима.
        - Так всегда бывает, - продолжал усмехаться Гили. - Чем дольше идешь, тем меньше разницы куда идти. А мы идем очень далеко.
        - Я не забуду. У меня не просто дело. У меня миссия, - сказал Дима, вспомнив слово доктора.
        Гили удивленно смерил Диму взглядом, опять засмеялся, схватил бутылку и разлил. Выпили.
        - С тобой обещает быть весело, - сказал Гили. - Надеюсь, твоя миссия - не перевоспитывать туземцев.
        - Нет.
        - Значит, ты - герой?
        - Пожалуй, - согласился Дима.
        Гили продолжал хохотать.
        - Знаешь, почему юмор бессмертен? - спросил он.
        - Нет.
        - Потому что остроумных людей гораздо больше, чем несмешных. Так что, Диман, - сказал Гили, вставая, - раз ты подписался, то пошли в гости.
        - Хозяин - великий рыцарь. Девиз, написанный на его щите: «Подрочил - беса омрачил». Зовут его Гарибальди. Работает учителем, - сказал Гили, свободной рукой постучав в дверь. В другой руке у него была бутылка водки.
        - Гарибальди? Революционное имя, - заметил Дима. В его руках было две бутылки водки.
        - Революция тут не причем. Его так назвали в честь колбасы. Слышал про колбасу «Гарибальди»?
        - Нет, - сказал Дима.
        - А я кушал.
        Дверь открылась. На пороге стоял невысокий толстый человек в круглых очках и большой залысиной на затылке. Он, действительно, был похож на учителя. Гарибальди посмотрел на Гили, на Диму, пересчитал бутылки. Его губы расплылись в улыбке, и он пригласил гостей в дом. Учитель сгреб со стола исписанные чернилами бумажки и бросил их на не застеленную постель. Гости поставили на стол бутылки. Через 5 минут появилась хозяйская закуска - сало, капуста, рассол и порубленная ножом буханка хлеба.
        - А я как раз лекцию набрасывал, - сказал Гарибальди, когда трапеза началась, и было принято по рюмке. - Пока без названия, но тема понятна. Различие между прозой и поэзией, как различие между мужчиной и женщиной. Прозу и поэзию не рассматривают, как дуализм. Но между тем дуализм этот столь же глобален, как и различие между полами. Поэзия податлива, неопределенна и переполнена чувством ритма, как женщина. Проза же суха, четка, аритмична, как мужчина. Заметьте, что мужчины-поэты и женщины-прозаики никогда не обходятся без соответствующих извращений. И еще, заметьте, поэзия обволакивает и завлекает в себя, а проза же наоборот, пытается изнасиловать наши мозги.
        - Твои мозги, похоже, давно изнасилованы, - засмеялся Гили, разливая алкоголь. Учитель не отреагировал на это замечание.
        - Мы все-таки живем в «Доме Книги» имы не можем не думать на соответствующие темы, - возразил Гарибальди, обращаясь к Диме.
        - Ну и что с того, что проза - одно, а поэзия - дерьмо? - продолжал насмехаться Гили.
        - Я не говорил так о поэзии, - сказал Гарибальди, - а смысл в том, что я поднимаю проблему.
        - Единственная проблема здесь - это ты, - сказал Гили, - и тебе ее не поднять.
        Дима не участвовал в беседе. Выпили еще.
        - Знаете, Дима, - заметил учитель, после очередного вливания. - Я не хотел бы вам умничать, но запивают алкоголь, только бабы. Настоящие мужчины закусывают.
        - Каждый становится мужчиной по-своему, - сухо ответил Дима, наливая себе в бокал, предложенный хозяином компот из сухофруктов.
        - Короче, проблема не в идеях, а в людях, которые жить не могут без проблем, - продолжил Гили, - Вот скажем, никак не решат, что вперед появилось - курица или яйцо. Типа, загадка.
        - Это вопрос о первичности бытия или сознания, - вставил Гарибальди.
        - При чем здесь первичность, - продолжил Гили. - Это вопрос о курице и яйце и решается он элементарно. Для этого достаточно посмотреть на курицу и на яйцо, причем на живых, а не приготовленных. И что мы имеем: изначально условия равны - из курицы появляется яйцо, из яйца - курица. 1:1. Теперь посмотрим на них отдельно - курица сама по себе имеет смысл. Она запросто отклонирует себя. Откроет личико, снесет яичико. Яйцо же само по себе бессмысленно, потому яйцо, надо, блин, высиживать и без курицы оно протухнет. Следовательно, 2:1 в пользу курицы. А яйцу, увы, нечем крыть. И короче, курица первична. Вот и все бытие. Курица победила, Гарибальдыч. Но между нами, мальчиками, конечно, первым был петух, потому без петуха во всей этой лабудени нет никакого смысла.
        - Обычная профанация, - сказал учитель, обращаясь к Диме.
        - А ты знаешь, что Диман здесь с миссией? - перевел тему Гили.
        - Да? - удивился Гарибальди. - И в чем она заключается?
        - В том, что он - герой, - сказал Гили. - Я ему показываю путь к Златону.
        - Это далеко. А зачем вам Златон? - спросил учитель «героя».
        - Нужен, - ответил Дима. - Вы читали его книги?
        - Читал, но не рекомендую. Он не писатель. Писатели так гадко себя не ведут.
        - Как именно? - заинтересовался Дима.
        - Не делают столько грамматических и пунктуационных ошибок. А на счет героя у меня тут есть кое-что, - учитель поднялся, подошел к кровати, взял с нее желтый блокнот и, пролистывая его, вернулся за стол. Дима тем временем доел все сало. У него опять проснулся зверский аппетит.
        - Вот, забавная мысль, - сказал Гарибальди. - «Герой - это кратчайшая расстояние между двумя точками». А вот еще, правда, это из другой книжки, но «Кратчайшее расстояние между двумя точками - это третья точка». Совмещая две фразы получаем, что герой - это точка. Начало пути и конец пути сливаются в нем. Все остальное - снаружи. Понимаете?
        - Это обязательно? - спросил Дима, жуя кусок хлеба.
        - Совсем нет. Просто вы считаете себя героем - сказал Гарибальди, - это так странно.
        - Считать себя учителем менее странно? - ответил вопросом Дима.
        - Что бы быть учителем достаточно стоять там, где тебя поставили, - ответил Гарибальди. - Учитель - это как шестеренка элементарного механизма. Просто крутишься в нужном направлении и крутишь других. А герой носит этот механизм на правой руке, как часы и совершенно свободен.
        - Свободный - это оставленный Богом, - вставил слово Гили. - Так на зоне у нас говорили, - добавил он.
        - Ты похоже многому на своей зоне научился? - попытался съязвить Гарибальди.
        - Да. 5лет меня учили вращаться в нужном направлении, - сказал Гили. Дима по-новому взглянул на Гили. Одно дело, когда человек похож на уголовника, совсем другое, когда он 5 лет отсидел.
        - А еще у нас говорили, - продолжил Гили, - что свободный - это тот, кто имеет раба. Тоже своего рода крен. А еще у нас могли ударить больно, отчего бытие крепко застревало в сознании.
        Дима открыл глаза. Было ранее утро. Тело болело не меньше головы. Он лежал одетый на узком диване. Из постельного белья была только подушка. Дима вспомнил про Свету. Ему очень захотелось ее увидеть, поговорить. Уж слишком законченным получилось их прощание. Дима поднялся. Голова загудела. В комнате никого не было. Они сидели вчера очень долго, пока не было выпито всё принесенное и всё, что было у хозяина. Хотелось похмелиться. Поэтому когда в комнату вошел Гили с большим позванивающим пакетом, Дима очень обрадовался. Молодой человек попросил пива и залпом выпил полбанки. Голова сразу просветлела и мир принял вертикально-горизонтальное положение.
        - Где учитель? - спросил Дима.
        - Кончился, - ответил Гили, махнув рукой. Он уже был навеселе. - Пойдем и мы отсюда.
        - Пойдем наверх? - уточнил Дима.
        - Нет. Поползем в сторонку.
        Они вышли из комнаты. Коридор видоизменился, стал просторней и длинней. Они проковыляли до холла с окнами. В холле стоял диван и два кресла. Гили сел в одно из кресел. Пакет с бутылками поставил рядом. Дима сразу подошел к большим окнам. Во дворе шумно играли дети, гуляли взрослые. Они были на втором этаже. Дима был удивлен и обрадован. Они поднялись на второй этаж, а он ничего про это не помнил. Дима вернулся к своему проводнику.
        - Слушай, - сказал Дима, - мы уже на втором этаже.
        - Ну.
        - Я так понял, что мы каждой ночью будем во сне подниматься на один этаж?
        - Можно и так сказать, - неопределенно ответил Гили.
        - Теперь понятно. А то я думал, что ты меня дуришь.
        - Тебя дурить? - усмехнулся Гили, смерив Диму взглядом. - Тебя сложно надурить. Только соберешься, а ты уже сам себя надурил.
        - Очень смешно, - улыбнулся Дима. Его переполняла радость от того что они уже на втором этаже и что у него появился шанс достигнуть цели.
        - А ты за что сидел? - спросил Дима. Ему хотелось поболтать.
        - Была история, - ответил Гили, - хотел одной девушке помочь.
        - За изнасилование что ли? - засмеялся Дима. Гили не стал отвечать. Молодой человек взял еще пива, сделал пару глотков
        - Твой Гарибальди - чудной дядя, - продолжил болтовню Дима.
        - Ничего чудного. Обычный Дрочишь-Кибальчиш. Великий грешник, короче.
        - Почему грешник?
        - Потому что живет один. Одиночество - это главный грех.
        По коридору понеслась стая детей. Где-то хлопнула дверь, и поплыл аромат жареной картошки. Дима тут же захотел есть.
        - А где мы сегодня будем питаться? - спросил молодой человек.
        - В гости пойдём. Только рано еще.
        Дима сел поудобней и впал в полудрему, изредка глотая пиво. Состояние было предельно расслабленное.
        - Подъём, - сказал Гили, когда Дима уснул окончательно. Дима открыл глаза и инстинктивно приложил банку ко рту. Банка была пустой.
        - Пора бухать по человечески, - сказал Гили. Дима встал, и они с Гили вышли в коридор. Навстречу им шумно пробежали те же дети. Гили отдал Диме пакет со спиртным. Пакет был тяжелый. Они пошли на запах жареной картошки, свернули по коридору и остановились у полуоткрытой двери.
        - Хозяйку зовут Надис, - сказал Гили, без стука открывая дверь. Дима зашел следом. На кухне хозяйничала высокая крупная женщина с круглым лицом. Увидев Гили, она расплылась в улыбке. Гили тоже засиял. Он подошел к женщине и они по-родственному поцеловались. Гили представил Диму. Женщина, недолго думая, подошла к Диме, обняла и поцеловала в щеку. В руках у нее был большой кухонный нож, и поцелуй получился волнительным.
        - Заходили бы почаще, я б любила вас почаще, - нараспев сказала Надис, - проходите в комнату, а то тут жарко.
        Гили и Дима прошли в зал. Квартира была двухкомнатной. Дверь во вторую комнату была закрыта. Гили взял у Димы пакет и выставил все бутылки на большой стол. В пакете оказалось несколько бутылок водки, вино, и оставшиеся две банки пива.
        - Ни фига себе праздничный салют, - сказала хозяйка, заходя в зал, - очень амурно.
        Надис выскочила на кухню, хлопнула дверь холодильника, дверца шкафа и через минуту на столе были 3 рюмки, 3 стакана с соком, 5 тарелок с разными салатами, хлеб, колбаса.
        - У меня еще ничего не готово, так что этой ерундой не наедайтесь. Через полчаса сядем.
        - Спасибо, - сказал Дима, накладывая на хлеб несколько кусков колбасы.
        Надис включила телевизор, что бы гостям не было скучно, принесла с кухни большую кастрюлю, доску для резки, мешок разных овощей и села напротив мужчин, заслонив собой экран. Гили разлил водку. Чокнулись и выпили. Надис достала из мешка помидоры и стала их резать. Скорость резки была фантастической. Нож превратился в размытое сверкающее пятно.
        - А мне как раз сон приснился сегодня, - затараторила хозяйка. - Мужик пытается свинью зарезать, а свинья хохочет. Пригляделась, а он ее не режет, а щекочет. Проснулась, думаю, придет кто-то сегодня.
        Из угла комнаты поднялась большая собака, подошла к столу и легла у ног хозяйки. Надис высыпала помидоры в кастрюлю, достала других овощей и опять замелькал нож.
        - Вы далеко, что ли направились или прямо ко мне? - спросила Надис, переводя взгляд с Гили на Диму.
        - Диме нужен Златон. - сказал Гили.
        - Понятно. Так просто ко мне не заходят, - пробурчала хозяйка.
        - А ты давно Златона видела? - спросил Гили.
        - Да приходил как-то, - сказала Надис. - Тоже куда-то мимо шел. Посидели, полежали и пошел дальше. Милый кобелек, юморной, привет передавайте. Пусть заходит.
        - Передам, - сказал Гили. - Смотри, Диман, какие способности, - показывая на мелькающий в руках Надис нож, - В таких руках любое бревно воспылает. Не успеешь возбудится, а уже 3 раза кончил. Не ручки, а Клондайк. С Надис можно хорошо забашлять.
        - Иди к черту, - засмеялась Надис. - Ты, Димочка, не представляешь какой Гили бизнесмен. Прошлый раз он предлагал мне стать беременным мужиком.
        - Да я и сейчас тебе предлагаю, - сказал Гили. - Слышал, что первому мужику, который родит дадут миллион баксов? - спросил Гили Диму.
        Дима пожал плечами.
        - Короче задача решается просто, - продолжил Гили, - Надис беременеет. Это она умеет, потом мы скидываемся на операцию и меняем Надис пол, т.е. пришиваем яйца и все остальное. Она становится мужиком. Потом ей делают кесарево сечение, и на свет появляется первый ребенок, рожденный мужиком. Не придраться. Я читал определение «мужика» всловаре - борода и яйца. Борода понятие условное. За нее не переживаем. А яйца - понятие абсолютное и в них наша победа. Мы получаем миллион и по честному делим. Смотри, Надис, девчонок много, а миллион один.
        - Иди к черту, - продолжала смеяться хозяйка. - Что я потом с твоими яйцами делать-то буду?
        Салат уже был готов. Они еще выпили. Надис с кастрюлей выпорхнула на кухню и через минуту вернулась с пакетом, в котором были большие куски мяса.
        - Сейчас сделаю вам редкостное блюдище, - сказал Надис и стала что-то вытворять с мясом. - Ты, Димочка, Гили не верь. Он постоянно врет. И тебе должно быть сказал, что я до мужиков охотчива.
        - А где тут неправда? - спросил Гили.
        - Да ты правду говоришь только для того, что бы лучше соврать.
        Надис быстро покончила с мясом и ушла на кухню.
        - Через 20 минут будем есть, - прокричала она оттуда.
        Через 20 минут стол был накрыт так, что некуда было положить руки. Стали есть и пить.
        - Мужчины не возражают, если Катя, доча моя, посидит с нами? - спросила Надис. Мужчины не возражали. Надис ушла в другую комнату, в которой все это время было тихо, и выкатила оттуда кресло с большими колесами по бокам. В кресле была девочка лет 10. «Здрасьте», - тихо сказала девочка. На коленях у нее была серая кошка. Надис придвинула кресло к столу. Девочка взяла вилку в левую руку и стала есть. Кошка грациозно запрыгнула с колен девочки на стол, аккуратно ставя лапы, осмотрелась, подошла к миске со сметаной.
        - Муся, - окликнула хозяйка кошку. - Ты же не одна здесь. Дай отложу.
        Надис отложила чуть-чуть сметаны в блюдце, оставила блюдце на столе, а полную миску поставила на пол для кошки. Кошка продолжила осмотр стола.
        - Ну, сколько можно тебе говорить, с ногами на стол нельзя, - продолжала ворчать Надис. - Смотри, съедят тебя как-нибудь.
        Муся спрыгнула со стола и, стала лакать сметану.
        В коридоре послышался шум, и в комнату вбежало три мальчика разного возраста: старшему было лет 12, среднему - лет 8, а младшему - лет 5. Поздоровавшись, они подбежали к хозяйке. Это тоже были ее дети.
        - Мам, - сказал старший сын, - а Коля нам сейчас свой зад проиграл.
        Дети засмеялись.
        - Верните Коле его зад, - серьезно сказала Надис.
        - Не, - сказал мальчик, - Теперь его зад наш. Теперь мы можем его пинать каждый день.
        Мальчики отказались садиться за стол и шумно убежали назад в коридор.
        - Придумали себе какого-то Колю, и он вечно им что-то проигрывает, - объяснила Диме Надис. - Прошлый раз заставили Колю поджечь нашу булочную. Дурацкая история. Но это было после того, как магазин сгорел. Или до, не помню.
        Через полчаса Дима, наконец, наелся. Количество съеденной пищи пугала его самого. Пошла в ход 3-я бутылка водки. Надис пила вровень с мужчинами и не собиралась пьянеть. Девочка Катя сидела за столом рядом с Димой и с интересом слушала несвязную пьяную болтовню взрослых. Дима догадался, что правая рука девочки не работает. Ей все приходилось делать левой рукой и получалось довольно-таки ловко. Дима и Гили вышли в коридор покурить.
        - А что с Катей? - спросил Дима. - Она - больная?
        - Старая история. Она упала с лестницы 3 года назад, вся переломалась, повредила позвоночник. Ноги отнялись и правая рука. Возили по врачам. Те лечили-лечили, да бросили. Сказали бесполезно. К целителям ходили. Тоже бесполезно. Теперь калека пожизненно.
        Дима и Гили вернулись в комнату. Прежде чем сесть за стол, Дима остановился у полки с книгами. Ему было любопытно, что в этом доме читают. На полке в ряд стояло пара десятков книг. Проглядев корешки, Дима обнаружил, что все это исключительно поэзия. И наша и мировая и просто современные сборники стихов. Дима пролистал пару книжек и поставил их назад.
        - Любите стихи? - спросил он Надис, садясь за стол.
        - Как их любить? В постель не уложишь, - засмеялась хозяйка, - Это мне осталось от мужа, царства ему земного. Читал все подряд, лишь бы складно было. Грешно смеяться, но и сам писал. Постоянно себя цитировал. - Надис подняла руку и скривила лицо, изображая своего мужа, - «Будь полегкомысленней / Ходи с коромыслом», - процитировала она, - Ему нравилось слово «коромысло». Целый цикл про него написал. «Коромысло не мыслит / А у тебя - промысел. /Промышляй». У него была мечта выступить в каком-нибудь юморном шоу. На все конкурсы записывался. Даже на детские. Подписывался нашим Ванькой. Никуда не попал. Сказал одному редактору: «Я же не хуже кого-то там». А редактор ему в ответ: «Не хуже, значит еще хуже». Муж вернулся домой и написал про редактора: «Против моего ля-ля. /Возражает только бля». Это он так разозлился. А мне у него только одно стихотворение нравилось, в японском стиле, называется «Любовь». «Слепил юноша себе бабу из теста. /Юная получилась начинка у пирожка».
        - И про меня папа писал, - сказала вдруг девочка Катя, и прочитала по памяти -
        Катя, Котя, Котенок.
        Лапами лапает, лапочка,
        Торча из чистых пеленок.
        Спасибо за это папочке.
        Дима посмотрел на Катю и чуть не поперхнулся. С ним что-то стало происходить, зачесалось за ушами, сдавило голову, дыхание стало неуправляемым. Все за столом заметили это. Кошка спрыгнула с колен девочки на пол и отошла в сторону. Девочка не сводила глаз с Димы. Пауза затянулась. Диме показалось, что он стал в два раза больше. Дима вышел из-за стола, подошел к девочке и коснулся ее руки. Девочка вздрогнула.
        - Мне больно - прошептала она
        - Это не больно. Сейчас будет хорошо, - выдохнул Дима. Он чувствовал, что прямо сейчас исцелит ее, что она снова будет здоровой, как только он возьмет ее за ладонь.
        - Дай ладошку, - попросил Дима. Девочка подняла свою правую руку, которая 3 года была неподвижной и положила ее на Димину ладонь.
        - Уже не больно? - спросил Дима.
        - Уже нет, - ответила девочка и улыбнулась. - Вы что? Вы - доктор?
        Сила тут же покинула Диму. Он повернулся к Надис. У женщины в глазах стояли слезы. Она всё поняла. Оцепенение исчезло, и мама подбежала к дочке.
        - Мама у меня пальцы шевелятся, - сказала девочка, показывая на ноги. У нее действительно шевелились пальцы. Мама судорожно обняла дочь. Дима посмотрел на Гили. Гили тоже был впечатлен. Он налил Диме полстакана водки.
        - Выпей, поможет, - сказал Гили. Диме чувствовал себя опустошенным. Он взял стакан и залпом выпил. Тут же полегчало. Тепло разлилось по телу.
        - Видел? - спросил Дима, пораженный не меньше других.
        - Ты и правда что-то - восторженно покачала головой Гили.
        - Да, это - я, - сказал Дима. Он перебрал с алкоголем. Попытка встать, чуть не закончилась падением. Дима так и остался стоять, держась руками за спинку стула. Надис не обращала на него внимания. Она трогала руки и ноги своей девочки, пытаясь еще раз удостовериться, что ее исцелили. Гили пришел на помощь Диме. Взял его под руки, отвел в соседнюю комнату и положил на диван. Дима тотчас отключился.
        Кто-то читал стихи себе под нос:
        - Мои не рождённые дети,
        Мои не рождённые дети,
        Мои не рождённые дети
        Скитаются по свету,
        Не могут быть со мной.
        Лишь бы не было холодно,
        Лишь бы солнце всходило
        Над их не рождённой страной.
        Дима попытался открыть глаза, но не смог.
        - Зачем мертвым детям давать живые имена? Я так их люблю, но мое время вышло, и они умрут вместе со мной.
        Дима сумел открыть глаза. Рядом сидел мужчина средних лет, опухший, не бритый, со стаканом в руке.
        - И сколько у вас детей? - спросил Дима, даже не попытавшись оторвать голову от подушки.
        Мужчина посмотрел на Диму.
        - Я не считал, - ответил он.
        - Посчитайте.
        - Зачем? - ответил мужчина. - Просто я - плохой отец.
        - Вы не плохой отец. Вам просто нужна женщина, - попытался пошутить Дима.
        Мужчина улыбнулся в ответ, но шутки не понял.
        - Я просто не знаю тепло там или холодно в их не рождённой стране, - продолжил мужчина. - Если бы я знал, что там тепло было бы легче. Может быть, когда я завтра умру, они придут ко мне и получится, что я рожал их для себя, а не для жизни, тогда все оправдается и разрулится. Это хорошая мечта, но плохая на самом деле. Я рожал своих детей для жизни, что бы они тащили меня против течения, что бы они сражались за меня на этой войне и что бы они выжили в отличие от меня. А сейчас становится темно, скоро горизонт проглотит солнышко и от меня не останется ничего.
        Повисла пауза. Дима стал опять засыпать.
        - В детстве мне дали компас и я шёл, куда показывала стрелка и мои дети свидетельствовали о том, что я иду, - продолжил мужчина. Дима опять проснулся. - Они - отметины моего пути. Не для того, что бы я мог вернуться, а для того, что бы дойти до цели. Но мои дети, так и остались не рожденными, и мой компас теперь молчит, и только ком в глотке и надо бы умереть, но смерть будет еще бессмысленней жизни. Получается, что я никуда не шел. Пролежал всю жизнь. Ужас.
        Дима устал бороться со сном и снова уснул.
        Дима открыл глаза. Было темно, тихо и по-настоящему плохо. Он лежал на мягкой кровати. Кто-то пытался расстегнуть пуговицы на его джинсах.
        - Что? - промычал Дима.
        «Кто-то» тотчас перестал возиться с джинсами и лег рядом. Молодой человек в полумраке разглядел, что это девушка.
        - Ты мне полижешь? - спросила девушка, касаясь ладонью его щеки.
        - У меня голова болит, - буркнул Дима.
        - У меня есть алкоголь. Ты мне полижешь, а я потом твой поглотаю. Я умею.
        Девушка встала, подошла к окну.
        - Я сделаю отличный коктейль. Тебе понравится и тебе поможет. Я назвала его «suicide blonde». В честь себя. Включи свет, дорогой.
        - Где? - спросил Дима.
        - На тумбочке лампа.
        Дима на ощупь нашел на тумбочке выключатель и зажег настольную лампу. Девушка налила в стакан несколько ингредиентов, перемешала, оставила бутылки на подоконнике, подошла и села на край кровати. На девушке не было ничего из одежды. У нее были коротко стриженные белые волосы. Дима взял стакан и выпил. Было очень вкусно и очень крепко. Голова вмиг прояснилась.
        - Вкусно, - сказал Дима, без стеснения разглядывая голую девушку.
        - Тут есть секретный компонент. Угадал какой?
        - Водка?
        - Дурачок, - сказала девушка, смеясь, - березовый сок. Правда, вкусно?
        - Ага.
        - А еще я могу сесть сверху. Ты ничего не будешь делать, - девушка взяла у Димы стакан и вернулась к окну. - Будешь лежать, пить «suicide blonde» через трубочку, а остальное буду делать я. Тебе понравится. Коктейль станет законченным, как бриллиант. Правда, поэтично?
        - Да, - сказал Дима.
        Девушка вернулась к кровати и дала Диме стакан. Молодой человек сделал пару глотков.
        - Ты смешная, - сказал он.
        - Спасибо, - кивнула девушка, - подожди не пей. Я сейчас.
        Девушка вернулась к Диминым джинсам.
        - Постой, - сказал Дима.
        - Что-то не так? - спросила девушка.
        - Просто у меня миссия.
        - И что?
        - Просто надо сделать дело и никуда не сворачивать. Поэтому не надо ничего.
        - Ничего это как? - не поняла девушка.
        - Ничего - это ничего.
        Девушка почесала затылок.
        - Твоя миссия заключается в том, что бы не трахать блондинок? - спросила она, наконец.
        - Да, - ответил Дима.
        - А если блондинка тебя трахнет?
        - Нет.
        - Но у тебя же стоит.
        - Бывает, - продолжал бурчать Дима.
        - Я могу просто ртом.
        - Не надо, - повторил Дима.
        - Жалко. Тебе бы понравилось.
        - В том то и дело, что понравилось бы. Причем очень. А мне нельзя сворачивать. Ты очень красивая.
        - А если бы я была страшная, ты бы меня трахнул? - уточнила девушка.
        - Нет.
        - Значит, моя красота не имеет значения. Опять придется дрочить. Не возражаешь, дорогой?
        - Нет, - ответил Дима.
        - Спасибо.
        Девушка перелезла через Диму, повернулась к нему спиной, засунула руку себе между ног. Дима допил коктейль и выключил свет. Через минуту он уснул.
        Дима открыл глаза. Было светло и неуютно. Дима перевернулся с бока на бок, но это не помогло. Из соседней комнаты доносился неприятный шепот. Казалось, что комната переполнена людьми. Дима сел, нашел тапочки. Он не мог понять, где он. Последнее, что он вспомнил - симпатичная девушка, которая хотела заняться с ним любовью. Вспомнив, что он ей отказал, Дима подивился своему героизму. Следов девушки нигде не было. Голова гудела, как трансформаторная будка. Диме хотелось что-то выпить, но в поле зрения ничего подходящего не было. Дима встал, и тут же рвота подкатила ко рту. Сдерживая рвоту, Дима дошел до двери, открыл ее и шепот оглушил его. За дверью был яркий свет и много людей. Дима сделал шаг вперед. Шепот тут же стих. Большая комната была забита до отказа. Множество глаз уставились на Диму. Молодой человек обвел взглядом народ, пока не наткнулся на Гили. Гили показал Диме на стоявший рядом с ним свободный стул. Это было кстати. Дима, пробравшись мимо ног и стульев, приземлился рядом с Гили. Но это не спасло его от внимания. Множество глаз продолжало следить за каждым его движением. Дима взглянул
на Гили. Гили отвернулся. Чья-то рука опустилась на Димину коленку. Еще несколько рук стали касаться его. У Димы закружилась голова.
        - У меня правое ухо не слышит. Коснись и помоги мне, - прошептала женщина сидящая рядом.
        - Помоги сыну моему. У него правый бок сгнил, - попросила другая женщина.
        - Помоги дочери моей. Она беременна.
        - Помоги внуку моему. Его убили два года назад.
        Комната в мгновение наполнилась шепотом. Все что-то просили. Диме стало совсем плохо. Он поднялся со стула. Шепот прекратился.
        - Мне надо помолиться, - сказал Дима и шагнул в сторону. Он пошел, расталкивая людей, пока не добрался до коридора. Через пару мгновений он закрылся в туалете. Дима упал на колени перед унитазом, уронил голову, и его стало рвать, словно фонтан забил изо рта. Дима едва успевал переводить дыхание. По стенам унитаза стекала не переваренная еда 3-дневной давности. Наконец, рвать стало нечем. Дима почувствовал себя гораздо лучше. Он встал, вышел из туалета, зашел в ванную, умылся, вытер лицо и вернулся к людям. Шепот снова стих. Дима дошел до Гили и присел на стул.
        - Помолился? - спросил Гили
        - Ага, - ответил Дима.
        Дима, наконец, понял, что народ собрался из-за Кати, которую он исцелил, и что все ждут продолжения чудес. Диме хотелось похмелиться. Он обвел взглядом помещение. Алкоголя нигде не было. Только вопросительные взгляды.
        - Ты нам поможешь? - спросил кто-то.
        - Нет, - решительно ответил Дима.
        - Но ты же можешь нам помочь. Ты излечил девочку.
        - Причём здесь это? - ответил Дима. - Я вам не буду помогать. Я не могу. У меня миссия.
        - Причём здесь миссия? У меня сын болеет.
        - Я не знаю вашего сына, - ответил Дима. - У меня миссия.
        - Кому нужна твоя миссия? - продолжал спрашивать кто-то.
        - Мне, - ответил Дима. - Мне нужна моя миссия.
        - Куда ты идешь? Может быть, мы пойдем с тобой?
        - Не надо, - ответил Дима, - вы мне не нужны.
        - И в чем твоя миссия?
        - Это мое дело - продолжал отбиваться Дима
        - Твое дело не замечать нас? - спросила одна из женщин.
        - Нет, - ответил Дима. - Мое дело нужно сделать.
        - Твоя миссия важней моего сына? - крикнул кто-то. Обстановка стала накаляться. Дима повернулся к Гили.
        - Есть что-нибудь выпить? - спросил Дима. Гили опять отвернулся.
        - Твои дела важней моего сына? - повторил кто-то вопрос.
        - Я не знаю вашего сына, - громко сказал Дима. - И моя миссия важней. Я знаю куда иду.
        - Что для тебя важней моего сына? - спросил кто-то. Дима никак не мог разобрать, кто спрашивает. - Что еще за миссия у тебя?
        - Мне нужно найти одного человека в этом доме, - решил объясниться Дима. Повисла тишина. - Моя невеста больна. Я хочу ей помочь. И только один человек мне нужен. Он мне нужен, что бы вылечить мою любимую девушку. Это и есть моя миссия - спа-сти мо-ю лю-би-му-ю де-вуш-ку.
        После этих слов повисла длинная пауза. Потом люди начали вставать и уходить, забирая с собой стулья. Вскоре комната опустела. Остались только Дима и Гили.
        - Есть что-нибудь выпить? - повторил вопрос Дима.
        - Так это и есть твоя миссия? - спросил Гили. Похоже, он тоже был в недоумении.
        - Да. Я хочу спасти свою невесту.
        - Редкая глупость, - сказал Гили. - Теперь понятно, почему все это время ты скрывал подробности. Только непонятно зачем ты их открыл сейчас.
        - Дай выпить, - раздраженно повторил Дима. Гили встал и вернулся с початой бутылкой какой-то коричневой жидкости. Дима выпил пол стакана. Это было что-то алкогольное, но совсем невкусное.
        - Ты мог бы стать настоящим героем, - сказал Гили.
        - Чьим? - спросил Дима.
        Гили не ответил.
        - И кто твоя невеста? - спросил он, зевая.
        Дима опять не стал отвечать.
        - Современная литература не имеет смысла не потому, что прошло время или форма не соответствует, а потому что нет смысла. Лишнее слово удаляется не потому, что оно плохое, а потому что оно лишнее. В результате в королях - бессмыслица, то есть сатира и юмор. Но сатира и юмор у нас из профессии превратилась в национальность. Даже бессмысленность потеряла смысл.
        Дима открыл глаза. Он сидел за столом. Было многолюдно и шумно. С ним разговаривал молодой человек с усиками.
        - Тобой могут разжечь хворост или вытереть зад, - продолжил молодой человек. - Это не одно и тоже, но разницы не увидишь. Увидишь только глаголы, прилагательные, суффиксы, префиксы, вступления с кульминацией. Грамотность превратилась в монстра и сожрала все, что от нее отличается.
        Дима нашел на столе тарелку, сложил в нее понравившуюся еду и стал есть.
        - Время сложных языков проходит, - продолжал сосед. - Чем сложней язык, тем бесполезней, а наш на первом месте. Вместо 3-х слов - триста и у каждого слова по триста значений. Даже, что бы просто прокукарекать, требуется писать роман и все равно никто не догадается, что пора просыпаться. Весь цвет ушел в оттенки. Ни одной чистой краски - одни замесы. А оттенки всегда воняют.
        Человек замолчал. Вокруг все что-то говорили, но Дима не хотел слушать. Он положил себе еще еды в тарелку и выпил что-то крепкое.
        - Новая частушка. Прислали по JJ - сказал один из сидящих за столом -
        Не удивляйся тому, что будет,
        Не удивляйся тому, что было,
        Милка успокоит и приголубит,
        Но не тебя, дебила.
        За столом засмеялись.
        - А я такое вчера прочитал, - продолжил другой мужчина -
        Отъ*бись от меня
        У меня миссия.
        Засмеялись громче.
        - А вот нечто в стиле серебряного века, но только 4 строчки - прокричала дама -
        Герои приходят нечестно,
        Но честно ломятся в гости,
        Невеста - это не вместо,
        А после.
        Раздались жидкие аплодисменты. Дима налил себе еще.
        - Чем беременны сегодняшние библиотеки? - продолжил кричать в ухо человек с усиками. - Трупами. Сегодня умирает раньше, чем наступит завтра. И где-то под утро, в часов 5 возникает время, в котором вообще нет ничего - ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Поверьте, в это время лучше спать - все равно с кем и как.
        - Чем меньше идея, тем сложнее ее правила: «Вступайте в клуб изысканных залуп», «Люби меня, потому что я люблю себя», «Меня никто не читал, потому что народ одичал». А на самом деле нет ни клуба, ни народа. Трупы, трупики и одна вывеска, сделанная образованным могильщиком.
        Дима продолжал сосредоточенно есть.
        Дима открыл глаза. Было темно. Хотелось пить. Стакан воды был бы очень кстати. Дима встал, различил в темноте дверь, открыл ее, вышел в коридор, освещаемый мигающей люминесцентной лампой, нашел дверь напротив и попал в большую комнату. В комнате практически не было мебели. Посреди комнаты, спиной к Диме сидел человек с кудрявой шевелюрой. Дима пошел к нему. Человек не обернулся.
        - Привет, - сказал Дима. Человек не отреагировал. Дима тронул его за плечо. Мужчина вздрогнул и, чуть не свалившись со стула, посмотрел на Диму.
        - Что? - раздраженно спросил мужчина, выдергивая из ушей наушники.
        - Ничего, брат, - не сдержав улыбки, ответил Дима, - Ты случайно не знаешь где Гили?
        Мужчина, уронив стул, вскочил на ноги, и через мгновенье в сантиметрах от Диминых глаз засверкало острие ножа. Повисла пауза. Дима, так и не сумев испугаться, аккуратно отвел от себя замершую руку с ножом. Мужчина, рассмотрев Диму, расплылся в улыбке.
        - Извини, брат, - сказал он и рассмеялся. - Музыка навеяла.
        Нож, сделав пару пируэтов в воздухе, был с грохотом положен на столик.
        - Я тебя перепутал с одним типом, который совсем мне не брат, - сказал мужчина.
        - Я похож на него? - спросил Дима.
        - Совсем не похож. Я же говорю, музыка навеяла. Я - Микке.
        - Дима.
        Мужчины пожали руг другу руки. Микке был уже немолодым. Его кудрявая шевелюра была седой. Лоб разрезали глубокие морщины.
        - Не знаешь где Гили? - повторил вопрос Дима. Микке поморщился и резким движением закрыл пальцами нос. Эта была реакция на Димин перегар.
        - Что за мочу ты пьёшь? - спросил Микке, смеясь.
        - Сейчас я предпочел бы воду.
        Микке захохотал, потом исчез и через секунду появился с табуреткой. Микке приземлился на табурет, а Диме с отрепетированным реверансом показал на стул. Только Дима сел, как тут же перед ним появилась кружка. Дима взял и понюхал. Это было что-то слабоалкогольное
        - Это не вино, но и не пойло, - объяснил Микке.
        - А нет воды? - спросил Дима.
        - Зачем обижать меня, брат, - нахмурился мужчина.
        Дима улыбнулся и сделал несколько глотков из кружки. Было вкусно и освежающе.
        - Не надо воды, - сказал Дима. Микке засмеялся.
        - Как тебе моя «драка на ножах»? - Микке показал на большой холст, стоящий у стены на мольберте. На холсте была незаконченная картина, изображающая драку нескольких мужчин с ножами. Реализма в картине было немного и что бы разобрать, где кто, требовалось включить фантазию.
        - Не хочешь быть злым, будь агрессивным, - прокомментировал картину Микке. - Понимаешь?
        - Нет, - сказал Дима, - но картина красивая. Мне нравится. Только не надо ее заканчивать, испортишь.
        - Она уже закончена, - гордо ответил Микке, тряхнув шевелюрой.
        Потом они еще раз выпили.
        - В свое время я часто дрался, - сказал Микке, - кровь - это вино и так мог сказать только Господь Бог. И во время драки рука, в которой нож, цитирует Бога.
        - «Драка на ножах»? Ты дрался с ножом? - уточнил Дима.
        - Да. Несколько раз. Все происходило мгновенно. А со временем эти мгновенья разбухли в памяти, как тесто, так что на остальные воспоминания не осталось места.
        - Это хорошо?
        - Это плохо, - махнул руками Микке, словно ждал этого вопроса. - Это мрачно. Слишком яркие моменты - это красиво, но секунды рядом с Богом оставляют твои будни без времени. И ты сидишь в непонятной позе. Целенаправленный без цели, как пуля в луже.
        - Искусство скоро станет тактильным и это поднимет его выше экономики и политики, - продолжал излагать Гарибальди. - Я даже знаю, как это сделать.
        - Каким станет искусство? - не расслышал Дима.
        - Тактильным, - повторил Гарибальди, - то есть касающимся нас. И не просто через глаза или уши, а касающимся нашего тела без посредников. И для этого не нужен будет ни третий глаз, ни пятая ноздря. Просто технологии станут достаточно современными для этого. И это случится, когда обратят внимание на резонанс.
        - Причем тут резонанс? - спросил Дима, с трудом соображая.
        - Потому что все искусство до этого пыталась коснуться человека с помощью сложнейших акробатических фокусов, с помощью филигранной техники. КПД этих изворотов был ничтожно мал. Новое же искусство будет куда более продуктивным. Красивый удар по носу заменит 2-3 томика Шекспира, это притом, что нос далеко не самое чувствительное место. А как действует на человека реальный страх? Он пугает больше любого фильма. А представляешь, когда страх будет не просто реальным, но и красиво придуманным и с резонансом в сотни человек. Да человек тут же станет управляемым, как ботинок. Побежит в нужную сторону, да так, что попробуй догнать. Искусство станет настолько вставляемым, что кроме искусства ничего не останется. Резонанс крушит мосты и сметает цивилизации. До тактильного искусства все пренебрегали резонансом, никто не знал нужных цифр. Но скоро…
        Дима открыл глаза. Он лежал на полу, на жестком матрасе, одетый, накрытый простынею, лицом к стене. Его активно теребили за плечо. Дима повернулся. Перед ним на коленях сидела старая толстая цыганка.
        - Сейчас погадаю, - сказала цыганка и в ее руках замелькала колода карт.
        - Зачем? - пробурчал Дима, растирая отлежанную руку.
        - Будущее разложим, прошлое разложим, ничего не буду таить. Сдвинь, - цыганка сунула колоду Диме под нос.
        - Не надо, - сказала Дима.
        - Почему не надо? - не поняла цыганка.
        - Потому что мне неинтересно будущее.
        - Ты мне не веришь? Картам поверь. Я всю жизнь с картами. Моя мама проиграла - меня родила, потом она меня ребенком проиграла, потом я мужа себе выиграла, потом он меня другому мужу проиграл. Карты мне родней мамы. Хочешь, расскажу про твою маму, папу?
        - Не хочу.
        - Ничего не хочет, а вдруг тебя завтра в тюрьму, а ты не подготовился?
        - Уйди, - попросил Дима.
        - Что такое уйди? - возмутилась цыганка, - а зачем тогда деньги дал?
        - Какие деньги?
        - Простые, бумажные, - цыганка показала Диме 500-рублевую купюру.
        - Когда я вам дал? - удивился Дима.
        - Я тебе за эти деньги других услуг не буду оказывать. Думаешь, тебе за 500 рублей еще и сиськи покажут?
        - Отдайте деньги и идите, - пробурчал Дима.
        Цыганка задумалась.
        - Дай еще столько, и я уйду - сказал она.
        Дима не стал отвечать наглой цыганке, с трудом поднялся с пола и пошел к двери. Комната была узкой и пустой.
        - Куда пошел? Сейчас все про тебя узнаю. Будет тебе казенный дом. Когда за тобой придут, поздно будет торопиться.
        Дима открыл дверь и оказался в длинном коридоре. Дима, громко захлопнув за собой дверь, и пошёл искать Гили. А то запой грозил прерваться. Дима открыл первую попавшуюся дверь и сразу нашел своего проводника. Он сидел за столом и пил шампанское из горлышка. Дима сел рядом, взял со стола открытую, почти полную бутылку шампанского, и также из горлышка сделал несколько жадных глотков.
        - Ты где пропал? - спросил Гили.
        - Какая-то цыганка-гадалка пристала ко мне, - ответил Дима.
        - И что она тебе нагадала?
        - Мне неинтересно будущее, - повторил Дима.
        - Будущее неинтересно только пророкам. Я бы поинтересовался.
        - Сходи, поинтересуйся.
        - Да эта Рамиза даже соврать не умеет красиво. Вечно предсказывает одну хрень.
        - А с тобой происходит что-то кроме хрени? - усмехнулся Дима.
        - Да в том то и дело, что ничего кроме хрени не происходит.
        - Мы долго уже пьем?
        - Откуда я знаю? - засмеялся Гили. - Я тебя-то еле вспомнил.
        - А сколько осталось нам добираться до Златона? На каком мы этаже?
        - Устал?
        - Очень.
        Гили задумался.
        - Златон - хороший чувак, - сказал Гили, переводя тему, - но пить с ним я не буду. Не скажу почему. Сам поймешь. Я раньше думал на фига он тебе нужен, а сейчас думаю, что именно он тебе и нужен?
        - Почему?
        - Ты его будешь убивать или поговорить?
        - Поговорить, - ответил Дима.
        - Не зарекайся, - усмехнулся Гили, - ты же его еще не видел. Не знаю, чем таким он может помочь твоей невесте. Он точно не врач. Мне уже кажется, что ты из него хочешь какое-нибудь снадобье сварганить. Типа, берешь мозжечок одного шизика и варишь 15 минут на медленном огне.
        - Не смешно, - усмехнулся Дима.
        - Бедный Златон. Из него можно приготовить куда более серьезное блюдо, - засмеялся Гили.
        - Когда мы до него дойдем? - в очередной раз спросил Дима.
        - Соскучился по невесте? - опять свернул Гили.
        - Когда дойдем? - стал злиться Дима.
        - Да скоро. День-два. А у тебя есть с собой фотка твоей девушки?
        - Нет, - ответил Дима и снова потянулся за бутылкой шампанского.
        - Жалко. Любопытно было бы взглянуть. А на свадьбу меня пригласишь?
        - Приходи, - сказал Дима.
        - Да ладно, - искренне удивился Гили.
        - Приходи.
        - Спасибо. Приду. А ты еще помнишь, как выглядит твоя невеста?
        - Конечно, помню, - ответил Дима и сделал еще один глоток. Вопрос Гили был для Димы болезненным. В последнее время он никак не мог вспомнить лицо Светы. Он помнил только детали: цвет глаз, вкус губ, волосы, но в единое целое не складывалось. Это пугало Диму.
        - А зря ты не стал целителем - продолжал Гили, не заметив замешательства собутыльника. - Больной народ доверчивый. Можно много применения ему найти.
        - Я не умею лечить, - ответил Дима.
        - А, забыл. Ты же у нас герой. Так собрал бы тут себе войско из хромых и больных. Еще бы пару исцелений так они тут стены испишут твоим именем. Приперся бы с этим войском к Златону. Вот бы он поржал-то. Что-что, а поржать с ним милое дело.
        Дима не стал ничего отвечать. Голова стала проясняться.
        - Пошли? - спросил Дима.
        - Пошли. Только я схожу, умоюсь, зубы почищу. Ты не хочешь?
        - Нет, - ответил Дима.
        - А за Катю тебе и спасибо, и поклон. Проси, что хочешь, - серьезно сказал Гили, положив руку на Димино плечо. - Скажи, что надо. Все сделаю.
        - Мне нужен Златон, - повторил Дима.
        Гили, не ответив, пошел в ванную комнату. Дима тяжело вздохнул. Силы были на исходе. Тут хлопнула дверь и в комнату вприпрыжку вбежала маленькая девочка. Дима узнал в ней, исцелённую им, Катю. Девочка села за стол рядом с Димой и улыбнулась.
        - Привет, - улыбнулся Дима.
        - Привет, - ответила девочка, - меня мама просила вам передать.
        Девочка протянула Диме небольшой пакет.
        - Это спасибо от мамы, - сказала Катя.
        - Не за что, - смутился Дима и открыл пакет.
        - Пирог вкусный, - сказала девочка.
        - Хорошо… У тебя хорошая мама.
        - Я тоже вам что-нибудь подарю, и тоже стану хорошей. Я только пока не знаю что подарить. Вы подождете?
        - Подожду, - снова улыбнулся Дима.
        - А вы возьмете меня с собой? - спросила девочка.
        - Нет, ответил Дима.
        - Вы не хотите, что бы я увидела сказочный лес?
        - Сказочный лес? - не понял Дима.
        - Ну, вы же идете в сказочный лес.
        - Нет, - сказал Дима и показал пальцем на потолок, - я иду туда.
        - Так там и есть сказочный лес.
        - Если там будет сказочный лес, то я за тобой вернусь. Хорошо?
        - Хорошо, - кивнула девочка. Было видно, что она расстроена.
        Тут из ванной вернулся Гили. Он привел себя в порядок и стал выглядеть чуть свежее. Катя поздоровалась с Гили.
        - Я буду ждать, и привет невесте - прошептала девочка Диме и убежала из комнаты.
        - Пойдем? - спросил Гили. Дима встал. Гили выглядел расстроенным. Они вышли не в ту дверь, в которую выбежала девочка и оказались в другом коридоре. Дима держал в руках пакет от Надис, а Гили запечатанную бутылку водки. Было тихо. Они медленно пошли по коридору. Гили явно нервничал.
        - Что случилось? - спросил Дима.
        - Да ну, блин, - сказал в сторону Гили, - тут такая история. Даже не знаю, с чего начать.
        - Говори уже, - Дима тоже занервничал. Гили молча остановился.
        - А ты не обидишься? - спросил он, по-прежнему глядя в сторону.
        - На что? - спросил Дима.
        Гили еще потоптался, потом подошел к ближайшей двери, как -то неправильно покрутил ручкой и дверь открылась. Гили жестом показал Диме, что бы он вошел. Дима вошел. За дверью была лестничная площадка. Вверх и вниз от нее вели ступеньки с перилами. Это была обычная пожарная лестница. Дима в недоумении остановился.
        - Это фокус такой, - стал оправдываться Гили. - Местный фокус. Ручка двери поворачивается в другую сторону, дернул на себя и открылась. Тут на каждом этаже есть двойные номера квартир. Если б захотел, заметил бы. А за ними самая обычная лестница. Конечно, до 12 этажа топать утомительно, но не две недели же. А лифт отменили за ненадобностью. Так что, хочешь, топай наверх к Златону. Хочешь, иди вниз к невесте. Прости.
        Дима нахмурился.
        - Я просто сейчас подумал, - продолжал оправдываться Гили, - обещаю тебе ради Кати все сделать, а сам дорогу усложняю. По любому нехорошо. Поэтому решил подать в отставку. Тем более денег у тебя не осталось. Короче, по любому скоро финиш. Только ты не думай, что я придумал этот поход исключительно из-за бухла. Конечно, запить на халяву - милое дело, но мне кажется, знакомство с местными тебе помогло получше подготовится к встрече со Златоном. Он ведь тоже местный. К тому же долгое и целенаправленное потребление алкоголя сделало твою броню более крепкой.
        - Я сам смогу найти Златона? - спросил Дима.
        - Ну, вот и обиделся. Давай посидим на посошок, - Гили показал бутылку, - все-таки не чужие уже. Настроишься к встрече.
        - Надо идти, - сказал Дима.
        - Твоя воля. Два этажа вверх и будет последний этаж нашего дома, там будет дверь на замке и приставная лестница на чердак, поднимешься по приставной лестнице, откроешь люк и увидишь своего Златона. Он на мансарде живет в полном одиночестве, не разминешься. А я сейчас пойду к Надис посижу с ней, а потом домой к своей Валентине. Надис, кстати, ее родная сестра, если ты не заметил.
        - Передавай им привет, - сказал Дима. - Слушай, получается все это время, как только я вырубался, меня перетаскивали на более высокий этаж?
        - Нет, - ответил Гили. - Нужно кому-то тебя перетаскивать. Все вырубались вместе с тобой. Это естественный процесс. Не знаю, как он происходит. Я просто заметил, что каждый раз, когда здесь ухожу в длительный запой, через 2 недели оказываюсь у Златона на крыше, а все это время, соответственно, просто плавно всплываю к небу. Абсолютная мистика. Поэтому я и хотел, что бы ты всплыл к Златону не насильственно, а естественно. Но оказалось, что ты не очень естественный, поэтому не мне о тебе заботится. Выпьем?
        Гили достал из кармана две рюмки. - Не на прощанье, а на удачу, - продекламировал Гили.
        - По одной, - согласился Дима.
        Сев на ступеньку, Гили открыл бутылку и разлил. Они чокнулись и выпили.
        - Мы еще увидимся? - спросил Гили.
        - Конечно. Я же тебя пригласил на свадьбу, - ответил Дима, вставая. Гили тоже поднялся. Дима хотел что-то добавить и передумал. Они обнялись на прощание и Дима пошел вверх по лестнице.
        - Сегодня 5-й день как ты здесь. Куда меньше обещанного. Удачи, - крикнул ему вслед Гили.
        - Спасибо, - ответил Дима, не оборачиваясь.
        Дима поднялся до верхнего этажа, обнаружил висячий замок на двери и железную лестницу, ведущую на чердак. Дима, держа в одной руке пакет с пирогом, с трудом забрался по лестнице и стал открывать люк. Люк был тяжелый, но поддался. Дима откинул люк и стал карабкаться на чердак. Стенка была скошенной, залазить было неудобно. Дима вполз на четвереньках, закрыл за собой люк и оказался в необычной комнате. В ней было несколько узких окон, сквозь которые проникал солнечный свет. Потолок был скошенный и вслед за крышей уходил высоко вверх. Посреди комнаты в кресле-качалке сидел и покачивался мужчина непонятного возраста. Он вопросительно смотрел на Диму, который с трудом встал на ноги.
        - Златон? - спросил Дима мужчину.
        Мужчина кивнул.
        - Я к тебе, - сказал Дима, осматриваясь. Рядом с креслом-качалкой стояла початая бутылка с мутной жидкостью, трехлитровая банка с соком, фрукты в вазе и разделочная доска с колбасой, сыром, хлебом и ножом.
        - Хорошо, что ко мне, а не к себе, - сказал Златон, продолжая покачиваться в кресле. - Было бы грустно, если гостем оказался бы я. Ты не похож на гостеприимного хозяина.
        - У меня дело, - сказал Дима.
        - Везёт. У меня давно не было дел. А что в пакете?
        - Пирог.
        - Давай съедим? - предложил Златон. Дима достал пирог, завернутый в бумагу, и протянул его Златону. Златон развернул бумагу и улыбнулся.
        - Ух ты. Вкусняка, - сказал он и поднялся с кресла. - Заходи, гость, раз пришел, - Златон показал Диме на диван, стоящий у стены. Дима сел. Златон достал из угла закрытую пробкой бутыль с такой же мутной жидкостью и протянул ее гостю. Потом взял свою бутыль, сок, блюдо с фруктами и вместе с пирогом все это разложил на диване, после чего сел рядом с Димой.
        - Ты - писатель? - спросил Дима, внимательно рассматривая Златона. Он был очень высокий, выше Димы почти на голову, сильно сутулился, еле заметная улыбка не сходила с его губ.
        - Я не писатель. Мне есть, что сказать, - продекламировал Златон. Улыбка стала заметней, - Кажется, я повторяюсь. Во всяком случае, я это не сейчас придумал. А я же рыцарь импровизации. Повторение - мать гниения. Первородство дороже всех Олимпийских венков. Во всяком случае, аппетит не портит. Будем?
        Златон поднял свою бутылку. Дима поднял свою. Златон сделал несколько больших глотков, запил соком и отломил кусок пирога.
        - Если хочешь поесть серьезно, то полазь там, - сказал писатель, показав на большой мешок, стоящий в углу. Дима отрицательно кивнул и сделал несколько глотков из бутыли. Мутная жидкость была не очень крепкой, но явно алкогольной. Вкус был необычным, но вполне приятным. Златон тем временем набил рот пирогом. Весь его вид показывал, что пирог ему очень нравится.
        - Что это? - спросил Дима, показывая на бутыль.
        - Это музыка, 16 градусов выше нуля, - сказал Златон и засмеялся. Похоже, он так пошутил.
        - Мне нужна твоя тетрадь, - вспомнил про свое дело Дима. Златон захохотал так, что чуть не подавился пирогом.
        - Почему так сурово? - спросил он, откашлявшись. - Что еще за тетрадь? Надеюсь, это не есть твое дело?
        - Это и есть мое дело. Тетрадь - серая, толстая, в ней ты писал какой-то рассказ или роман и ты его не закончил.
        Златон перестал улыбаться.
        - Ты, типа, шиза? - наконец спросил он.
        - Эта тетрадь есть у тебя, и она мне нужна.
        - Может быть, и есть, но все равно бред. Ты хочешь у меня ее купить?
        - Могу и купить. Только у меня деньги кончились.
        Златон засмеялся.
        - Так ты извращенец, - сказал он. - Это радует. Хоть понятно о чем с тобой говорить. А в том, что тебе нужна какая-то моя тетрадь, есть смысл или тебя возбуждает сам факт наличия у меня серой толстой тетради?
        - Твой рассказ незакончен. Его надо закончить.
        - Зачем?
        - Потому что, - Дима на секунду задумался, говорить ли этому непонятному субъекту всю правду, - потому что моя невеста открыла эту тетрадь и тетрадь стала ее болезнью и пока эта история не закончена, она будет болеть.
        Златон почесал затылок.
        - Блин, круто. Ты сам эту байку придумал про тетрадь и невесту?
        - Нет, - ответил Дима. - Мне сказали, что надо найти тебя и закончить эту историю.
        - Добрые у тебя друзья. Слушай, брат. Это зомбикос какой-то. Но если хочешь, то у меня там, - Златон показал в сторону дверного проема, - коробка от телевизора, в ней куча разных моих бумажек, тетрадок, годовых отчетов. Может там что-то и найдешь. А как зовут твою невесту?
        - Света?
        - Света? Я ее знаю?
        Дима пожал плечами.
        - Жутилово, - сказал Златон и замолчал. Повисла пауза. Дима чувствовал себя очень усталым. Достигнув цели, он лишился сил.
        - Ты слышишь музыку? - спросил Златон.
        - Нет, - ответил Дима.
        - А я слышу. Показать тебе фокус?
        Златон стал расстегивать пуговицы на своей рубашке.
        - Дай руку, - сказал Златон, схватил Диму за руку и положил его ладонь себе на грудь. Дима одернул руку.
        - Ну, я уже знаю, что ты извращенец. Не надо это повторять. Послушай, как стучит мое сердце. Это забавно.
        Дима после паузы вернул свою руку на грудь Златона. Сердцебиения слышно не было. Грудь вибрировала, но сердце не билось. Златон засмеялся.
        - Это отличный фокус, - сказал писатель, - Мое сердце не бьется, но я живой. Забавно?
        - Что это значит? - спросил Дима, с трудом удивившись.
        - Это значит то, что я слышу музыку, которую ты не слышишь. Не потому что эта музыка моя, а потому что мое сердце не в ладу с вашей музыкой.
        - С чем же в ладу твое сердце?
        - Оно вне законов гравитации.
        - При чём здесь гравитация? - не понял Дима.
        - Все законы вашей гравитации держатся на ритме. Все Вселенные спаяны ритмом. А весь ваш ритм держится на вашем сердцебиении. Мое же сердце игнорирует ваш ритм. Оно бьется по-другому. Быстрей и без логики.
        - Поздравляю.
        Златон засмеялся и сделал еще глоток из своей бутылки.
        - Врач, который меня смотрел лет 5 назад, сказал, что я теоретически мертв и что моя жизнь - недоразумение. Тем не менее, я жив до сих пор. И каждый день праздную свое день рождение.
        - С днем рождения, - сказал Дима.
        - Спасибо за подарки. А в той комнате у меня райский сад. Хочу пригласить тебя, как особо милого гостя.
        - И что ты там выращиваешь? Запрещенную травушку?
        - Не богохульствуй.
        - Хорошо. Не буду. А держать на чердаке райский сад разве не богохульство?
        - Эх, люди, люди, - засмеялся Златон, - живете под небом и не знаете Бога. Идем.
        Дима кивнул. Они встали и пошли в соседнюю комнату. Комната была длинная, потолок - невысокий, в Димин рост. Златону приходилось нагибаться. В углу стояли лыжи. Сквозь многочисленные отверстия в потолке в комнату конусами проникал солнечный свет. Дима сразу же заметил в углу большую коробку от телевизора. Златон прошел в комнату и сел на одну из разбросанных на полу подушек. Дима тоже сел на подушку. Комната была забавной, но на райский сад она не тянула. Златон протянул Диме кусок пирога, который захватил с собой. Дима взял.
        - Ты и сейчас не слышишь музыку? - спросил Златон.
        - Нет, - ответил Дима.
        - Ты не слышишь музыку, потому что никогда не слышал музыку. То, что вы называете музыкой - это разукрашенное сердцебиение. Посмотри на ноты, на этот шедевр несоответствия. Ваша музыка - это разлинованные закорючки, программка для механического пианино.
        - Я устал, - ответил Дима.
        - Бедный труженик. Нам поэтам сложно понять вашу усталость, но легко уважать. Была долгая дорога?
        Дима кивнул.
        - Расслабься. Здесь тебе дорогу не продолжат. Здесь все хорошо.
        Дима продолжал молчать. Он боролся со сном.
        - Перед тем как спать, прими человеческую позу. Я укладывать тебя не буду - сказал Златон.
        Дима не ответил. Он лег на пол, положил под голову одну из подушек и через минуту стал мирно посапывать.
        Дима открыл глаза. Он лежал на чердаке у Златона. Писатель неподвижно сидел рядом. Солнце всё также конусами разрисовывало в комнату. Дима приподнялся и обнаружил рядом с собой огромную лохматую собаку. Дима посмотрел на собаку. Собака посмотрела на Диму и кивнула. Дима сразу не понял, но потом догадался, что собака кивает на кусок пирога, который лежал рядом с ним. Дима протянул пирог собаке.
        - Спасибо, друг, - хрипловатым голосом сказала собака, взяла пирог зубами, отошла в сторонку, положила на пол и стала не спеша есть.
        Дима решил не обращать внимания на то, что собака разговаривает. Он принял сидячее положение. Что-то хрустнуло под рукой. Это был огрызок от яблока.
        - Все что осталось от райских яблок? - спросил Дима с усмешкой.
        - Все что осталось от райского яблока, - ответил Златон, удивленно посмотрев на своего гостя. - Я думал, ты спишь.
        - Можно порыться в твоих вещах? - спросил Дима, показывая на ящик из-под телевизора, стоящий в углу.
        - Ройся, - сказал Златон и снова закрыл глаза. Дима встал, перешагнул через собаку, жующую пирог, подошел к коробке. Коробка почти доверху была забита тетрадками, листочками, журналами. Дима подвинул стул и стал рыться. Он хотел как можно быстрее найти нужную тетрадь. Силы были на исходе. Он очень боялся забыть про свою миссию. Раздался шум. Дима обернулся. Это Златон поднялся на ноги и стал танцевать. Писатель поднял руки вверх и стал переваливаться с ноги на ногу. Дима посмотрел, как Златон танцует, потом вспомнил, что ему некогда и продолжил поиск. Наконец, он наткнулся на толстую серую тетрадь. По приметам это было то, что он искал. Дима схватил ее и стал листать. Первые листы были изрисованы: портреты, девушки в рост, животные и так далее. С середины тетради начался текст. Текст был без заголовка, мелким почерком, клетка в клетку. Дима продолжил перелистывание. Текст продолжался почти до конца тетради. Дима вернулся в начало и стал читать. Сомнений не осталось. Это была та самая книга. Дима оглянулся на Златона. Хозяин чердака стоял посреди комнаты с закрытыми глазами и продолжал раскачивать
себя. Дима поднялся и ушел в другую комнату, где расположился на полу под окном и стал читать.
        Тетрадь(то, что Дима прочитал в тот вечер)
        История о том, как Короли Реальности становятся Рабами Фантазии.
        Из либретто новой оперы ПИЧа
        Предсказывая агонию
        В окно улыбается завтра.
        Так скучно на территории
        Бездомнейшего театра.
        У восходящего солнца
        Лучи - заточены бритвы.
        Нелепые добровольцы
        Досрочно убиты.
        И плеть чужих телефонов
        Гудит и готова к награде.
        И вместо вселенских законов
        Клочок бумаги.
        Стихи - территория бегства.
        Прыжок в кавычки.
        В глоток свободного места
        Отчалившей электрички.
        И точки, и точки, и точки.
        Тимур сидел на крыше и смотрел на город. С 9-этажной высоты город смотрелся не менее бессмысленно, чем с тротуара. Даже звезды, луна и небо смотрелись продолжением города и были также нелепы. Тимур почти чувствовал, что где-то есть рычаг, нажав на который, можно привести эту конструкцию в движение. И тогда на экране вспыхнет свет.
        Из «Некролога»:
        - Если каждый день видишь вокруг себя одних уродов, то скорей всего ты и сам урод.
        - Думаешь, мне стоит тебе рассказывать? Ты же не мой подданный (пауза). Хорошо, уболтал. Мое царствование началось давно. Наверное, с кота Баюна. Он напевал мне колыбельные. Фокус колыбельных был в том, что, если пару раз их вытерпеть, то потом без них не уснуть.
        - Что за колыбельные?
        - А почему не «что за кот Баюн»? Это был настоящий кот. Можно сказать обычный, если бы не его родословная. И он говорил не просто «мяу-мяу», а чисто по-русски, почти литературно. Но это случалось не так часто, как хотелось и именно случалось. То есть сложно догадаться почему (пауза). А колыбельные были про то, что надо спать. Просто истории, от которых засыпаешь. Засыпаешь не потому, что скучно, а потому что глаза слипаются и сознание растворяется в потемках. Знаешь, почему спать надо ночью? Что бы быть разумным. Спать при свете вредно для сознания, люди сходят с ума, начинают бредить. Мышка пробежала, хвостиком махнула, и пошел дождь - такая у них становится логика. С одной стороны - причинно-следственная связь очевидна, а с другой стороны - полная чушь. Все безумие на свете из-за белых ночей и искусственного света.
        - Вы сторонник разумного поведения?
        - Я не сторонник разумного поведения. Я просто когда-то засыпал с наступлением темноты. Когда-то кот Баюн рассказывал мне волшебные истории.
        - Про что были истории?
        - Я не помню. Помню только, что героями были звери. И что истории были странными. По детски странными, с детской логикой, которую проще не понимать. Звери что-то делали друг с другом, что-то говорили и, наверное, чем-то все заканчивалось, но я не помню, потому что не мог дослушать до конца. Может быть, это была одна сказка, типа, сериала.
        - Это кот сказал вам, что вы - наследник?
        - Да. Конечно, он был глупым животным. Все животные глупы, но именно глупость позволяет им не замечать мелочей и видеть очевидное.
        - Достаточно перейти улицу, что бы найти свое Царство.
        - Какую улицу? Любую?
        - Достаточно перейти улицу, что бы найти свое Царство. Зачем тебе любые улицы? Просто перешел улицу, и любой прохожий встанет перед тобой на колени. Любой пес ради тебя с удовольствием порвет любого - особенно себя. Ты станешь хозяином, и Царство будет твоим.
        - Это улица где-то здесь?
        - Да.
        - В этом городе?
        - Да.
        - Я не хочу, что бы жители этого города были моими подданными.
        - Построй для них другой город.
        - Я не про то. Просто здесь живут одни уроды с колхозными мордами и словами. Даже девчонок красивых нет. Чуть более-менее, сразу какая-нибудь блядь вокзальная. Или я другого не заслуживаю?
        - Перейди улицу.
        - И что изменится? Я тут уже все улицы перешел во всех направлениях и ничего не изменилось. Да не очень хочется. Если эти уроды станут падать передо мной на колени, меня ребята засмеют.
        - Твои ребята тоже упадут перед тобой на колени.
        - Да ладно (улыбка). И с параллельных классов девчонки тоже?
        - Да.
        - Это уже забавно. А ты не подскажешь где искать эту улицу? Хотя бы загадку задай, как ты любишь.
        - Не-а.
        - Да ладно тебе, сволочь блохастая. Ты же все знаешь и наверняка мне не поклонишься.
        - У меня нет блох. И я наверняка тебе не поклонюсь.
        - А еще кот любил загадывать загадки. Но это давно было.
        - Так с чего всё началось?
        - Ни с чего. Просто я понял, что я - Царь и стал искать свое Царство. Я бродил по этому городу, тыкался во все углы, переходил улицы, туда и сюда, боком, задом. И ничего не происходило. Я закончил школу, поступил в институт. В институте было тоскливо. Моих другашей забрали в армию, а я как-то откосил. Я продолжал бродить по городу, искать выход, пока однажды не прочитал в одной книжке, что улица - это необязательно дорога, что улицей вполне может быть любая дверь, любое окно, любой поступок.
        - Извините. Я не понял.
        - Просто раз моего Царства нет здесь, значит оно там. Значит надо через что-то переступить. Я думал, надо перейти улицу, а оказалось, что достаточно просто что-то сделать. Неужели непонятно?
        Тимур шел по институтскому коридору. Было воскресенье. Институт был пуст. Тимуру надо было сдать контрольную, но в деканат был закрыт. Тимур разочарованно шел назад. Увидев, что дверь в кладовую полуоткрыта, Тимур остановился. Это было странно. Кладовая всегда была на замке. Там хранилось особо ценное барахло, типа, сгоревших компьютеров, пачек с бумагой и т.д. Рассказывали, что в кладовке полно крыс. Это было правдоподобно, потому что весь инвентарь доходил до кабинетов в погрызенном виде.
        Тимур не смог удержаться от искушения и заглянул внутрь. В кладовой было темно. Тимур переступил и стал шарить рукой по стене в поисках выключателя. Поиски ни к чему не привели. Тимур уже хотел уйти, как заметил узкую полоску света с другой стороны. Тимур прикрыл дверь. Ему не показалось. Действительно, с той стороны был какой-то выход. Тимур пошел на свет. Он шел медленно, вытянув руки вперед, но все равно пару раз ударился об какие-то коробки. Наконец он дошел до потайной. Нащупав дверную ручку, Тимур замер. Его сердце колотилось, как никогда. Тимур открыл дверь.
        За дверью был зал. Тимур остановился, переводя дух. То, что он увидел, не было похоже ни на институт, ни на всю его прошлую жизнь. Он попал во дворец, точнее в прихожую дворца. Широкая лестница с перилами в стиле классицизма в два пролета вела на второй этаж. Лепнина на потолке похоже была золотая. По центру лестницы был уложен расписной ковер. Тимур так бы и стоял, открыв рот в прихожей, если бы не девушка. Она откуда-то вышла и, не обращая внимания на Тимура, пошла вверх по лестнице. Девушка была в светлом платье. Она была однозначно прекрасной, хотя Тимур толком не разглядел ее. Тимур вышел из оцепенения и побежал по лестнице вслед за девушкой. Девушка не была недостижимой. Уже на первом пролете он догнал ее и, не зная, как завести разговор, схватил ее за талию. Девушка не испугалась и не удивилась. Она оглянулась. Их взгляды встретились. Чуть заметная улыбка скользнула по ее губам. Тимур почувствовал дикое возбуждение, притянул девушку к себе и они стали целоваться. Очнувшись от поцелуя, они побежали на второй этаж. Точнее взлетели, не касаясь ступенек. На втором этаже был узкий коридор,
устеленный коврами. Они полетели по нему, держась за руки. На стенах коридора висели тяжелые картины, судя по стилистике написанные давным-давно когда-то. Тимур догадался, что это не дворец, а музей. Они куда-то свернули, потом свернули еще раз. У их полета явно была какая-то цель. Потом они помчались по более широкому коридору навстречу большой двери. Подлетев ближе, обнаружилось, что это не дверь, а открытый дверной проем. Тимур не успел на этом зафиксировать внимание, потому что они влетели в огромный пустой зал, похожий на заводской цех. Потолок был на уроне 4-х этажного дома. Он тоже был в какой-то лепнине, но ее сложно было рассмотреть. Противоположная стена была очень далеко. На всех стенах висели картины. Точнее то, что должно было быть картинами. Это были огромные ярко-белые листы бумаги в позолоченных рамах. Рамы были разных размеров - от неестественно гигантских до обыкновенно больших. Зал был пуст. Размеры этой пустоты давили на мозги. Тимур оглянулся на свою девушку. Она улыбалась, как хозяйка, довольная произведенным впечатлением. Тимур снова хотел ее поцеловать, но она ускользнула от
него и побежала в центр. Тимур побежал следом. Он догнал ее где-то на середине зала, смял в объятиях, и они упали на пол…
        Тимур открыл глаза. Он стоял в небольшой комнате и смотрел на эту гигантскую картинную галерею откуда-то сверху. В центре зала что-то двигалось. Тимур сразу догадался, что это он с той девушкой. Подумав еще чуть-чуть, Тимур понял, что он смотрит на этот зал с одного из нелепых чистых листов бумаги, развешанных по стенам.
        - Ни смысла, ни красоты. Обычный реализм, - сказал кто-то сзади. Голос был гнусавым. Тимур обернулся. Перед ним был маленький человек с большим носом и неприятной улыбкой.
        - Вы что-то сказали? - спросил Тимур.
        - Вы что-то спросили? - хихикнул человек и потер руки. Тимур разглядел комнату. Это был небольшой сумрачный кабинет. Рама в стене оказалась единственным источником света. Все остальное терялось в сумраке.
        - Кто вы? - спросил Т.
        - Я хозяин этого местечка, - ответил человек, продолжая хихикать.
        - Это ваш зал?
        - Однозначно, - ответил человек.
        - Вам не кажется, что он неправильный. Глупо тратить столько места на ничего.
        - А на что не глупо тратить столько места?
        Т. задумался.
        - Зачем вы в раму засунули белую бумагу? Хотя бы холст натянули, если уж у вас возникла такая концепция. Бумага раздражает, - сказал Тимур.
        - Вы - дилетант.
        - Может быть я и дилетант, но люди подумают, что вы продаете рамы.
        - А что мы, по-вашему, продаем?
        Т. почувствовал злость. Хозяин явно хотел его разозлить. Тимур прошел по комнате взад-вперед. Хозяин испугался этого хождения и постоянно пытался подальше. Наконец Т. остановился посреди комнаты. Хозяин забился в самый темный угол.
        - На колени, крыса, - сказал Тимур
        Хозяин что-то хотел возразить, но не стал. Он постелил на пол какую-то газету, встал на колени и покорно склонил голову.
        - Волчиху звали Дана. У нее были изумрудные глаза, бриллиантовые зубы, стальные когти и самые элитные жертвы. Ее двери всегда были нараспашку для тех, кто заблудился. Она была способна только на всё.
        - Посмотри на меня.
        Тимур открыл глаза. Перед ним была волчиха Дана. Это с ней они взлетали по лестницам дворца. Т попытался закрыть глаза, но не получилось.
        - Кто ты? - устало спросил Т.
        - Какая разница, - сказала девушка. - Зачем ты это сотворил со мной?
        - Что я сотворил? - не понял Т
        - Посмотри, во что превратилось мое сердце.
        - Куда смотреть?
        Волчица легла на землю, туфлями к Диме, подняла платье и раздвинула ноги.
        - Смотри сюда, - прорычала она. - Мое сердце там. На дне. Посмотри. Оно истекает кровью.
        На поляне было многолюдно. Точнее много разного зверья. Были и взаимоисключения, вроде, хищницы-рыси и жертвы-зайца, но про эту взаимность на время было забыто, потому что ожидалось представление. Ожидались танцы. И они не заставили себя ждать. Посреди поляны взметнулся в небо огонь. Искры мурашками пробежали по деревьям. Черное небо стало зеркалом. В центр круга вышла волчиха Дана и танцы начались. Поляна стала раскачиваться. Непонятно откуда заиграла музыка. Т. выскочил вслед за Диной и тоже стал танцевать. Музыка стала громче. Звери замерли. Взгляды стали пристальней. Сначала Т пытался подстроится под Дину, потом Дина пыталась ускользнуть от Т, потом Т поднялся над всеми и все наконец увидели танцора. Музыка превратилась в визг животных пытающихся убежать. Т скакал все выше и выше. Звери убегали с поляны и не могли. Т танцевал в центре, а Дина танцевала в стороне. Кроме Т., ее никто не замечал. А Т не сводил с нее глаз…
        Из «Некролога»:
        - Ради удовлетворения приходится жертвовать удовольствием.
        - Государь, рассудите меня с моей сестрой. Наша мать умерла недавно и осталась квартира. С матерью жила сестра, а я давно жил отдельно. У меня жена, дети, теща. Но это была же и моя мать, а теперь сестрица захапала всю жилплощадь, только потому, что она жила с ней. Ладно, она б ей помогала, кормила, лечила, а она у нее даже денег заняла 200 рублей, обещала отдать, а сейчас ни долгов не помнит, ни родственников, мол, все ее. А я матушке на новый год гладильную доску купил. А сестрица ко мне теперь только с адвокатом ходит. А адвокат у нее любовник наверное. Всё под себя гребут. И все у них в тайне. Всё прячут. Но у меня есть документы, все документы у меня есть. Посмотрите. И всё тайное станет явным.
        - Не хочу смотреть. Что бы тайное сделать явным, достаточно одного выстрела.
        - Какого выстрела?
        Тимур поднял револьвер и сделал два выстрела на поражение.
        - Царю Соломону - респект, - усмехнулся он, смотря, как предсмертно трясет ногой брат сестры.
        Пришел Руководитель Отдела Внутренней Секреции с дежурным пятничным докладом. Тимур, как обычно, встретил его в кабинете. Приняв, для создания рабочей атмосферы, по 100 грамм рома Тимур и Руководитель, опустившись в кресла, закурили сигары. Руководитель достал из папки свои бумаги.
        - Это полный список прошествий за неделю. Большинство из них закончились без продолжения, - сказал Руководитель, протягивая Государю лист бумаги. Тимур, не глядя, отложил его в сторону.
        - А что в меньшинстве? - спросил Тимур.
        - Два забавных эпизода.
        Руководитель разлил еще по 100 грамм, которые были тут же выпиты.
        - Женщина 75 лет переходила дорогу на красный свет, - продолжил Руководитель. - Ее сбил один из новых гастарбайтеров на тюнинговой «копейке». Гастербайтер был человеком добрым, расстроился, остановился и пошел посмотреть, что там с бабушкой. Бабушка выжила, но сильна переломалась. Одна нога была на месте руки, другая застряла подмышкой. Рука была на затылке, вторая вообще пропала. Короче, преобразилась старушка. Добрый эмигрант взял это творение дел человеческих на руки и отнес к себе в машину на заднее сиденье. Решил отвезти бабушку в больницу. Он знал, где больница, ходил как-то за лекарством. Приехал, больница закрыта. Был час ночи. Водитель вышел и стал стучать в стеклянную дверь, крича: «Старушка нехороший!». Появился охранник. С трудом разобрав, в чем дело, охранник достал ручку и стал что-то писать. «Это адрес больницы, - сказал охранник, просовывая листок бумаги в узкое окошко, а у нас аптека». «А, лечить старушку бери» - не унимался водитель, но охранник ушел. Водитель пошел назад к машине и обнаружил, что машины нет. Ее угнали. Гастербайтер с глубокого расстройства забыл, что ему нельзя
дружить с полицией, и, увидев патрульную машину, бросился навстречу. Его с удовольствием забрали в отделение. В отделении подробно записали про то, что «глупый бабка мою красавицу украл». Потом водителя побили в соответствие с «Законом об эмигрантах» иотправили в общем КПЗ-вагоне назад в родную резервацию.
        - И что смешного?
        - Смешное случилось на следующий день. Машина гастарбайтера была обнаружена в Государственном парке. Тюнинговая «копейка» была прибита к дереву. Она была страшно изуродована, висела всем тюнингом наружу. Сделано это было с художественностью, так что люди, прогуливающиеся в парке, восприняли изуродованный автомобиль за современную скульптуру. К нам даже пришло несколько писем: «Зачем деньги налогоплательщиков тратятся на такую безвкусицу?»
        Потом в течение 3-х ночей пропало еще 5 автомобилей и далеко не самых плохих, и наш парк стал похож на галерею изуродств. Причём все машины были прибиты к деревьям. Вот фотографии.
        Тимур взял фотографии, посмотрел и засмеялся. Действительно было забавно.
        - Мы нашли эту старушку, точнее ее адрес и биографию, - продолжил с улыбкой Руководитель. - Она работала в Государственном музее, то ли хранительницей, то ли экспонатом. Короче, все улики в куче. Старушка, мутировав от удара в монстра, мстит автомобилям. Угоняет, уродует и прибивает их к деревьям. Есть подозрения, что раньше она неоднократно падала с дерева. Это и объясняет такую сложную форму мести. Мы ввели в действие план под кодовым названием «Человек Бабуля». Как поймаем, хотите взглянуть?
        Тимур поморщился.
        - Лучше снимите хорошее видео. Посмотрю, как будет настроение. И этого эмигранта верните к нам. Пусть работает. И подарите от Государя ему автомобильчик подешевле.
        - Зачем? - не понял Руководитель.
        - Просто так, - пожал плечами Тимур, - история забавная. Почему бы не посоучавствовать.
        Тимур разлил еще рома. Снова выпили.
        - А что за другая история? - спросил Тимур.
        - Что-то в том же роде, но куда более серьезное, - ответил Руководитель. - Это что-то невероятное. Короче, в наших секретных сейфах на острове Порадуйнас - новый заключенный.
        - Да? - удивился Тимур. - Чем же он так опасен?
        - Сложно сказать.
        - Но он должен был что-то натворить?
        - Очень сложная история, - замялся Руководитель. - Начну сначала. У одной барышни родились 3 дочки-близняшки. Сейчас им уже по 16 лет. Они стали красивыми блондиночками, а лица и всё остальное не отличить - настолько они похожи. Неделю назад к ним в гости пришел их одноклассник помочь с какими-то уроками. Барышня пошла на кухню, готовить пирог к обеду и вдруг слышит страшные крики своих дочек. Прибежав на крик, она сначала натолкнулась на выходящего юношу и «чуть не обожглась» по ее выражению об его взгляд, а, войдя в комнату, она вообще упала в обморок - ее «доченьки-красавицы» поседели и их «личики» были «обезображены ужасом», цитирую материалы следствия. Я видел этих девочек. Действительно, полная жуть. Юношу арестовали. Но на первом же допросе наш следователь грациозно выпрыгнул с 5-го этажа и, махая руками, разбился на хер. Мы смотрели видеозапись допроса. Слов не разобрать, но ничего кроме беседы не было. Следователь действовал добровольно, но совершенно по-идиотски. Он стал махать руками перед заключенным, потом демонстрировал странные позы, потом открыл окно и вышел погулять. Оставшийся от
него кисель уже зарыт с почестями. А юношу пришлось заковать и отвезти на Парадуйнас.
        - Что ж он такое делает? Почему не узнали? - нахмурился Тимур.
        - Мы… боимся, - с паузой ответил Руководитель. - Он, действительно, странный и очень сильный. Может быть его убить? Залить огнем? Думаю, он не сможет увернуться, если в его камеру бросить пару кило тротила.
        - Чего вы боитесь? Я не понимаю.
        - Кстати, он передавал вам привет. Так и сказал: «Передайте привет Государю».
        - Думаешь, мне надо с ним встретиться? - спросил Тимур.
        - Думаю, нет.
        - Я с ним встречусь. Только подготовь его так, что бы ничего со мной не случилось.
        Юноше заковали все конечности. На глаза отдели очки, не пропускающие радиационные, ультрафиолетовые и электромагнитные волны, на случай если юноша захочет обжечь Государя взглядом. На рот был наложен звукоизоляционный намордник с прибором, переводящим естественный голос в механический безинтонационный перевод.
        - Мы наблюдаем и всё контролируем, - сказал Руководитель, отпирая Государю дверь сейфа. Тимур вошел, закрыл за собой дверь и сел в кресло напротив юноши. Государь снова взглянул на фото юноши, которое ему только что дали. На фото был ни чем непримечательный молодой человек с длинными волосами. За очками и намордником лица совсем не было видно. Только волосы выдавали портретное сходство.
        - Я твой Государь, - сказал Тимур, начиная беседу. Юноша энергично закивал головой.
        - А я знаю формулу полёта, - раздался из намордника механический голос. Голос был неприятным, но Тимур уважал системы безопасности.
        - Полёта куда?
        Юноша затрясся.
        - Ха-ха, - вылетело из динамика. - У меня в кармане штанов. Я тебе ее дарю, - сказал юноша отсмеявшись.
        Тимур нахмурился. Юноша действительно был в джинсах. Тимур вышел из сейфа.
        - На нем его родные штаны, - возмущенно сказал он Руководителю. - Вы даже дезинфекцию не провели?!
        Руководитель испуганно сжался.
        - Сейчас исправим, - пробормотал он.
        - У него что-то есть в кармане, - остановил Руководителя Тимур. - Если все нормально, то принесите это мне.
        Через 2 минуты Руководитель подошел к Тимуру, раздраженно шагающему взад-вперед по тюремному коридору, и отдал ему мятый листок бумаги. На бумаге был рисунок ручкой, схематически изображающий худого высокого молодого человека, стоящего на цыпочках и выгнувшего грудь вперед. Левая рука у него была отведена назад, а правая поднята вверх. Кистей на руках не было. Вместо них былопродолжение рук. Они превращались в конусы. Конус с левой руки изгибался и заканчивался у ног, а с правой - уходил куда-то далеко назад и заканчивался за горизонтом.
        - Это все? - спросил Тимур.
        - Больше в его карманах ничего не было, - ответил Руководитель, склонившись в поклоне. Он чувствовал свою вину. Тимур вернулся к заключенному. Без штанов юноша казался совсем беззащитным. Худые ноги, железные ботинки, больничные трусы - монстр выглядел очень жалко.
        - Что это? - спросил Тимур, показывая юноше рисунок.
        - Это формула полета, - ответил юноша.
        - Хочешь сказать, что у тебя получилось с помощью этого взлететь?
        - Не только.
        - Но и взлететь? - повторил вопрос Тимур.
        - Конечно.
        - Просто поднялся над землей и полетел? - недоверчиво уточнил Тимур.
        - Это не главное, - механическим голосом ответил юноша.
        - То есть ты как-то полетел, но в своем фигуральном смысле? - продолжал разбираться Тимур.
        - Главное не в том, что ты полетел, а в том, что ты всегда можешь вернуться на землю.
        - Как тот следователь, что тебя допрашивал? - усмехнулся Тимур.
        - Он меня не понял, - ответил юноша. - Он не мог вернуться на землю. Он не покидал ее.
        - Может, расшифруешь свою формулу, - Тимур снова показал юноше рисунок.
        - А она уже расшифрована, - ответил юноша. - В двух руках - две волны. В левой руке - ближняя волна, которая под твоими ногами и, которая при необходимости может все смести перед тобой, а в правой руке - дальняя волна, волна горизонта, которая может унести тебя туда, куда хочешь.
        - И что нужно сделать, что б добиться таких успехов? Просто принять нужную позу?
        - Не знаю, - ответил юноша. - Но это не главное. Главное, что поймав эти волны, ты становишься прекрасным.
        - Ты, похоже, уже стал прекрасным? - спросил Тимур усмехнувшись.
        - Да, - ответил юноша.
        - Отчего же поседели блондинки?
        - От моей красоты. Я им показывал этот рисунок, и они смеялись. Тогда я встал и показал им это без рисунка, на себе и они поверили мне, и жизнь их пролетела в одно мгновенье. Они могли бы умереть, но просто поседели.
        - Ты успел сделать этих близняшек женщинами? - спросил Тимур.
        - Конечно.
        - Ты прямо чудовище, - иронически засмеялся Государь.
        - Для тебя - может быть, но не для них, - ответил юноша.
        - Думаешь, им понравилось?
        - Очень. Они получили столько удовлетворения, что исчерпали все запасы его запасы.
        - Слушай, сколько тебе лет? - спросил Тимур. Его стал раздражать этот юноша.
        - 15, но тебе это не поможет, - ответил заключённый.
        Тимур, нахмурившись, стал вертеть в руках рисунок. Рисунок стал завораживать. Что-то в нем было.
        - Если я буду действовать по этой формуле, то я смогу полететь, как птица? - в задумчивости спросил Тимур.
        - Как птицы летают самолеты. Ты будешь летать, как человек.
        Тимур стукнул кулаком себе по коленке от раздражения.
        - Слушай, я вижу, что любишь поэзию и это, конечно, прекрасно, но у меня конкретный вопрос. Повторяю его еще раз: спомощью этой формулы можно оторваться от земли? Не в каком-то там смысле, а в прямом. Вот это земля, которая нас притягивает, - Тимур нагнувшись стукнул ладонью по грязному полу, - а вот это то, что нам недоступно, - Тимур стал водить руками по воздуху.
        Юноша наклонил голову, потом медленно вместе со стулом поднялся сантиметров на 30 в воздух, а потом также медленно спустился на землю.
        - Спасибо, - пытаясь не показывать своего изумления, ответил Тимур.
        - Ха, - ответил юноша.
        - Значит, сила притяжения на тебя не действует? - спросил Тимур, нервно теребя в руках листок.
        - Сила притяжения - это некорректное выражение. На самом деле, к земле человека приковывает страх улететь. Люди боятся отпустить землю. Они вцепились в нее, потому что если они улетят, их потом никто не найдет. Ха-ха-х.
        - А почему тогда яблоко падает на землю, а не улетает в небо? - решил поспорить Тимур.
        - А почему воздушный шарик улетает в небо и не хочет лежать на земле? - ответил вопросом юноша. - Яблоко рождено, что бы сгнить и поэтому оно летит прямо вниз. Чем больше твое призвание, тем тяжелей цепи.
        - Думаю, у нас есть достаточно тяжелые цепи, что бы они стали твоим призванием, - зло ответил Тимур.
        - Х, Су - донеслось из намордника. Юноша затрясся. Похоже, слова Тимура обидели его и он стал кричать. - А я поговорю с тобой и пойду отсюда. Ты еще не слышал, как качается земля, когда я иду. Это куда круче всех твоих полётиков. Купи себе дельтопланчик и вцепись в него зубами. Дрожи и будь счастлив. Захлебнись адреналином и высуши трусы. А когда я пойду, закачается земля, а когда я полечу, то буду расслаблен и мил, а когда я увижу девушку, она захлебнется мной. И зарево на горизонте будет в одной моей руке, а ее дыхание в другой. Я не знаю, как выглядит свобода, но она знает, как выгляжу я и она точно где-то в бардачке моей тачки. И ты мне не попутчик, и я тебе не таксист. Иди отсюда, пока я тебе не осеменил. Нашли Господина мира. Попрыгунчик из окна. Прежде чем пришивать себе крылья, закрой окно покрепче, а то злобный асфальт очень порадуется еще одному автографу. А в моих руках две волны и ты мне не друг, ни брат, и даже не жертва. А я думал, что мы родственники, что я твое отражение, что не надо будет объяснять, куда впадают крылья. Теперь я снова один. Один на один со своей любовью. Ты бы
окоченел от страха увидев ее, а мне просто боязно и то чуть-чуть. Иди отсюда. Можешь дальше рабствовать над своим народом. Правь своими хлопчиками-холопчиками, выноси приговоры, трахай школьниц, целуй собачек. Они тебе покорны, потому что ты говоришь с ними на одном языке, потому что ты такой же. Ты, вообще, демократ, и сколько бы ты народу не перевешал, ты так и останешься демократом. Вшивым, лживым и очень некрасивым. И забей. А зем-ля с каж-дым ра-а-азом тяже-лей, - похоже, юноша запел, - а у зем-ли нет ни о-о-о-кон ни две-е-е-рей.
        Тимур, внимательно выслушав выпрыгивающий из аппарата, еще раз взглянул на рисунок, потом положил его себе в карман и вышел из сейфа.
        - Ты что-то говорил про тротил? - спросил Тимур Руководителя.
        - Взорвать? - уточнил Руководитель, кивая на сейф с юношей. Тимур кивнул. - Сейчас взорвем, - с улыбкой ответил Руководитель. - Пару кило решит все вопросы.
        - Я не уверен, - остановился Тимур. - Взорви, как считаешь нужным, но что бы обязательно нашелся труп. Что бы ты не прибежал ко мне с квадратными глазами, мол, взорвали, а ничего не нашли. Убейте, но от него должно что-то остаться и это что-то должно быть у меня.
        На следующее утро Руководитель пришел к Тимуру в кабинет. В руке Руководителя был большой пакет.
        - Это все что осталось от него, - сказал Руководитель, протягивая пакет Тимуру.
        - От кого? - спросил Государь, переводя взгляд с Руководителя на пакет в его руке.
        - От того юноши, которого вы вчера приказали убить.
        Тимур взял пакет. В пакете были обугленные кости, кусок черепа и черный пепел. Тимур внимательно рассмотрел содержимое пакета и жестом показал Руководителю, что бы он ушел. Руководитель тут же исчез. Оставшись один, Тимур разложил на столе свежую газету и высыпал на нее содержимое пакета. Содержимого было немного. Пепел стал неуправляемо разлетаться во все стороны.
        - Что ж с тобой сделать, милый? - обратился к останкам Тимур. - Может принимать по чайной ложке перед едой?
        Останки молчали.
        - Поза это не главное. Я знаю твою позу, - продолжил Тимур. - Всё в твоих руках и мир качается под тобой. А я просил о другом. Просто по выходным помахать крылышками и чуть-чуть почирикать. Это куда сложней, чем наводить ужас на огороды и колхозных баб. Эх, молодежь. Что нас ждет?
        Из «Некролога»:
        - Когда увидишь за своей спиной гору трупов, ты поймешь, что у тебя никогда не было врагов.
        Черный, полированный, бронированный автомобиль бесшумно скользил по ночному городу.
        - Когда-то я был рабом города, и я его ненавидел за это, потом город стал моим рабом и я стал его ненавидеть за это.
        Т. сидел на заднем сиденье автомобиля, рядом с ним сидела школьница в коротком черном платье с белым передником, и красной лентой через плечо. Ее выловили царские ГБ-исты прямо на выпускном вечере. Школьница никак не могла достойно развалиться на роскошном сиденье из чёрной кожи. Она постоянно сползала, отчего ноги поднимались вверх, платье сползало с колен, и поза получалась неприличной. Устав бороться с притяжением земли школьница развалилась поудобней, зажав ногами край платья. Тимур наблюдал за этим без особого интереса.
        - Ты можешь уйти, если хочешь, - сказал он.
        Школьница задумалась.
        - А куда мы едем? - спросила она.
        - Ты скажи, - ответил Т.
        - Как? Я же не знаю, куда едет Ваше Величество.
        Т. замолчал. Ему было тоскливо и хотелось поговорить, но школьница продолжала бороться со своим платьем и не слушала Царя.
        - Что ты про меня думаешь? - спросил Т.
        - Сейчас или вообще? - уточнила школьница.
        - Вообще.
        - А вы хотите правду или соврать?
        - Я хочу, что бы ты ответила.
        - Вы очень похожи на ваши портреты. Я думала, что в жизни вы будете смешным и маленьким, а вы такой же большой, как ваш памятник, который поставили в нашем дворе.
        - Ты меня ненавидишь или любишь?
        Школьница испугалась.
        - Я что-то не так сказала? - испуганно спросила она.
        - А сейчас я хочу передать Вашему Величеству и Вашему Величеству большой привет с нашего двора. Конечно, мы ни чем не богаты, но все равно рады, что можно, так сказать коленопреклоненно подарочки достать. Вот это для нашего любимого великого царя - баклашечка (достает большую стеклянную бутыль самогона). Конечно, не для опочивальни, зато сами гнали. Благодарим Бога, что не запрещаете. Сместудия. С хренком и секретными травами. То есть, вам всё явлено, а нам не всё отравлено. Вот откуда гармония-то прёт, сместудия. Очень вкусно, как попробуете, так и удивитесь правдивости своего народа. А это Царице великой Дане нашей, то есть, конечно, вашей, но нам-то она тоже Царица (достает банку соленых огурцов). Это огурчики нашего посола, так сказать и вкусно и намек, сместудия. А еще я хотел прочитать стихи, которые мы вместе все сочинили. От всей души и в рифму (достает лист бумаги, надевает очки, читает)
        На небе солнце всходит и заходит,
        А царь наш с неба не уходит.
        Смотрит на нас свыше и почти не злится
        А рядом с царем, конечно, наша царица.
        Царица наша - красавица.
        Кому она только не нравится.
        И пастух о ней мечтает и токарь тоже,
        Настолько красива, пригожа и всех нас моложе.
        Грустим, что досталась она не нам,
        Но счастливы, что не нашим врагам.
        А царь и царицу любит
        И нами не рукоблудит.
        Смотрит в такую даль, где и нас уже нет,
        А ему оттуда большой привет.
        А от нас подарки скромнее,
        Но от этого мы не станем краснеть,
        Потому что искренне наше поздравление.
        Короче, счастливы мы, и наши старцы, и наши дети
        Что всё еще на этом, а не на том свете.
        И смотрим мы с нашего прекрасного низу на Ваше Величество задрав мозги.
        Пусть всё вам благоволит
        Пусть всё за всё благодарит
        Ну и Бог пусть благословит, сместудия.
        (аплодисменты в зале)
        - А что такое сместудия?
        - Сме-студия. Сме-х в студ-ии. Не все буквы выговариваются. С детства стоматологом обижен.
        Конец, прочитанного Димой.
        Становилось все темней. Дима продолжал читать эту несвязную историю. Несколько раз он пролистывал тетрадь вперед, что бы посмотреть, сколько осталось текста. Оставалось много. Дима читал, пропуская абзацы, страницы. Ему хотелось узнать главное - на чём обрывается эта история и как ее закончить. Дима уже не понимал, то ли сам текст несвязный, то ли он так читает. Дима хотел пробежать по тексту до конца, понять, о чём идет речь, а потом уже аккуратно и внимательно прочитать сначала. Глаза устали. Надо было включить свет. Дима отложил тетрадь в сторону. Он вспомнил, что Златон в соседней комнате. Зайдя туда, он обнаружил Златона спящим в углу мансарды, рядом с лыжами. Дима не стал его будить. Он стал искать выключатель. Выключателя не было. Дима еще раз осмотрел комнаты и обнаружил, что нет ни одной люстры, светильника и даже лампочки. Дима бегом вернулся к тетради, развернул ее на заложенной странице, вернулся в другую комнату подошел к окну и стал читать дальше. Он перелистывал страницы, выхватывал куски текста. Наконец он догадался, открыть последнюю страницу и прочитать последние строчки, но в
тот момент, когда он нашел белые страницы, Луну накрыло облаком и стало совсем темно. Ничего не было видно. Дима стал соображать, как зажечь свет.
        - Что надо? - вдруг раздался голос Златона.
        - Я не могу найти выключатель, - пожаловался Дима.
        - А, - засмеялся писатель, - это ты, извращенец. До сих пор гостишь. Зачем тебе выключатель? Уже и так все выключено.
        - Мне нужно дочитать тетрадь, а стало темно.
        - Стало темно, станет светло. Будь естественней, дождись утра.
        - Вообще, нечем посветить?
        - Нечем.
        - А чем закончилась история про Тимура и царицу Дану? Или чем она не закончилась?
        Златон зашевелился в углу и, похоже, пошел в темноте навстречу Диме. Дима напрягся. Писатель обо что-то ударился, ругнулся и остановился.
        - На фига тебе это? - сказал Златон, судя по звуку, снова опускаясь на пол.
        - Мне надо. Я так и не дочитал.
        - А там нечего дочитывать. Если коротко, то жил-был чувак, и он ненавидел город, в котором живет. Так ненавидел, что сам стал этим городом. А смысл в том, что ненависть, как сорняк, чуть запустил и она сожрёт все твои помидоры и клубнику. Короче, чушь получилась. Я думал, какая-нибудь мыслища родится в процессе написания, а ничего не родилось. Поэтому и не стал заканчивать. И так ясно, куда катится последний троллейбус.
        - И куда он катится?
        - Какой ты унылый. Унылей этой истории. Тебе видней, куда катится последний троллейбус, потому что ты и есть этот последний троллейбус. Дай тетрадь.
        - Куда тебе ее дать? - спросил Дима, совсем ничего не видя во тьме.
        - Это моя тетрадь. Отдай ее мне, - настойчиво повторил Златон.
        Дима протянул тетрадь вперед, во тьму, и тут же Златон вырвал ее из Диминых рук.
        - Ты видишь в темноте? - спросил Дима.
        - Я вижу темноту и то, что от нее отличается. Я вижу дыры, в которые даже тьма заползти не может, не говоря про свет. Дыры, в которых ничего нет - ни музыки, ни тишины, сплошная пауза. Когда первый раз сталкиваешься с такой паузой, то непроизвольно ждешь от нее хоть чего-нибудь - блеянья, мычания, молчания - все равно. Просто стоишь и ждешь. И только когда проходит черт знает сколько лет, вдруг понимаешь, что это пауза сплошная, что это вечный не-двигатель. Вечный не-двигатель, куда невообразимей вечного двигателя.
        - Ты о чем? Я тебя не понимаю.
        - Зато я тебя понимаю, брат. То, что ты сейчас видишь - это уникальная история.
        - Я ничего не вижу, - пробормотал Дима. Он действительно ничего не видел. Тут в его руке снова оказалась тетрадь. Дима отмахнулся думая, что Златон рядом, но ни в кого не попал.
        - Почему все истории унылы? - раздался голос Златона на почтительном расстоянии - Почему их все надо заканчивать? Почему все бегут от разочарования? Да просто разочарование - это проблеск трезвости, лучи ясности, когда видишь не тьму и окрестности, а всю равнину от горизонта до горизонта. Все бегут от трезвости, даже когда печень трещит и почки стонут. Но это бегство неподвижно, как заспиртованный паучок в Кунсткамере. Любая законченная история превращается в этого паучка. Поэтому снова спрашиваю тебя, брат, что тебе надо от меня?
        - Включи свет, - сказал Дима после долгой паузы.
        - Я не могу включить свет. Я не Бог.
        В этот момент на небе снова появилась Луна и комната наполнилась лиловым светом. Дима увидел силуэт Златона в паре метрах от себя. Златон засмеялся.
        - Если бы ты пять секунд назад попросил Бога включить свет, то тебе подарили бы чудо. А так - пятак на бедность.
        Дима, не слушая Златона, подошел к окну и развернул тетрадь. Луна светила ярко, но все равно слов невозможно было разобрать. Дима подносил тетрадь к глазам, менял ракурсы и все равно не мог разобрать ни слова.
        - Эх, Света - прошептал он, отчетливо вспомнив свою подружку.
        - Свет им подавай ночью, тьму - днем. Совсем с ума походили, - пробурчал Златон. Дима продолжал вертеть тетрадь, пока не убедился, что это бесполезно. И тут Златон чиркнул спичкой, зажигая керосиновую лампу, которую уже держал в руках. Комната осветилась желтым светом. Стало почти светло. Златон с улыбкой поставил лампу на пол. Дима уставился на него, как будто видел первый раз. Дима, наконец, узнал его. Это был тот самый черный летающий человек, которого Дима несколько раз видел в этом городе и которого совсем недавно столкнул с крыши. Златон продолжал улыбаться.
        - Единственный способ закончить историю - забыть ее, - сказал Златон, посмеиваясь.
        - Ты меня обманул, - устало сказал Дима.
        - Чем же? Тем, что переспал с твоей Светой. Но разве это обман? Ты бы спросил - я бы тебе рассказал в красках. Что бы тебя не обманывать дальше, я скажу - у тебя прекрасная невеста. Целомудрие не покорежило ее красоту.
        - Я тебя убью, - Дима сжал кулаки.
        - Теперь ты меня обманываешь. Чем ты можешь меня убить? Ты меня уже столько раз убивал своей наивностью, что у меня выработался крепкий иммунитет на твои убийства.
        Дима замер посреди комнаты, думая, что предпринять. Потом он вспомнил про тетрадь и, открыл ее. Он несколько раз пролистал ее от начала до конца, пока не понял, что повествование закончилось на том месте, когда погас свет. Те места, которые он второпях пропускал, тоже исчезли. Всё заканчивалось глупым стихотворением какого-то колхозника. У Димы опустились руки. Тетрадь упала на пол. Дима повернулся к Златону. Златон стоял там же, но уже не ухмылялся. Выражение его лица стало серьезным.
        - И что теперь делать? - растерянно спросил Дима. За окном прогремел гром.
        - Не знаю, - сказал Златон, пожимая плечами. - Может быть, позовем Свету и будем жить вместе, тихо, до пенсии. Возраст - дело наживное. Тебя она любит, меня тоже приголубит. Я - неприхотливый, просто похотливый иногда. А Света у нас великанище, а больших должно хватить на многих. Позвать Свету?
        Златон кивнул головой в сторону, будто Света была рядом.
        - Она здесь? - спросил Дима, похолодев.
        Златон, не отвечая, подошел к нелепому шкафу, стоящему в углу, вздохнул и открыл дверь. Дима напрягся. Он был совсем не готов увидеть сейчас Свету. Златон засунул голову в шкаф и громко, с эхом, засмеялся.
        - Ее здесь нет? - выдохнул Дима.
        - Конечно, нет. Что ей здесь делать? Она уже так далеко, что не с нашими мордами.
        Златон с довольной улыбкой уселся на пол и прислонился к шкафу. Дима тоже сел на пол. Силы кончились. Он переводил взгляд с лежащей посреди комнаты тетради на, наконец-то, умолкнувшего Златона, потом долго рассматривал рисунок обоев, потом пытался понять устройство керосиновой лампы, освещающей происходящее. За окном сверкали молнии, и гремел гром. И вдруг, с новой молнией, Дима понял, что нужно делать. Дима встал. Златон продолжал сидеть, но понимающе улыбнулся. Дима пошел в прихожую, но там было темно. Дима вернулся, схватил за ручку лампу и снова вышел. Он долго высвечивал все углы в прихожей. Он искал люк, через который он вполз на чердак, но вместо люка была деревянная лестница, ведущая на крышу. Дима вернулся в большую комнату, изучать ее, несколько раз перешагнув через Златона. Ничего не найдя, Дима вернулся к Златону. Он сел рядом и поставил лампу на пол.
        - Как отсюда уйти? - решительно спросил Дима.
        - Ты же видел лестницу.
        - А куда делся люк?
        - Не задавай глупых вопросов.
        - Чем он глупый?
        - Тем что ты повторяешь его бесконечно. Когда повторяет попугайчик, это хотя бы смешно, а ты как заевшая пластинка.
        - Как мне вернуться домой?
        - Ты же видел лестницу.
        - Она ведет на крышу.
        - К чему тогда столько вопросов?
        Дима потер лоб. Златон сидел рядом и зачем-то ковырял в зубах зубочисткой.
        - Пошли? - спросил Дима.
        - Пошли, - ответил Златон.
        Они вскарабкались на крышу. Первым поднялся Златон. За ним Дима. Погода была дивная. В полнеба висела луна. Вокруг нее сверкали молнии, местами блестели звезды, гремел гром, ветер сбивал с ног. Не хватало только дождя. Едва Дима подумал про дождь, как тяжелые капли звонко забарабанили по крыше. Златон заслонил собой луну и превратился в черную тень.
        - Боишься? - спросил Дима, почувствовав, что силы вернулись к нему.
        - Пугаешь? - засмеялся Златон.
        - Сейчас все закончится.
        - Я все время так думаю, когда кончаю, а потом надо идти в ванную, потом объяснять девушке, что уже поздно и так далее.
        - Тебе легче - ты летаешь, - сказал Дима, вздохнув. - Ты можешь позволить себе ходить по краю.
        - А ты что скромничаешь?
        - Потому что я сразу упаду. Тебе легче - ты красивый и свободный, а я могу упасть. Ты можешь рассказывать анекдоты и рифмовать ответы, ты можешь быть главным героем. Ты можешь собирать прожектора и расшвыривать овации, но завтра или даже сегодня взойдет солнышко и от тебя ничего не останется. Кто бы я не был, я в отличие от тебя знаю, куда иду, кого люблю и где меня ждут.
        Златон, испуганно отшатнулся, повернулся спиной, прыгнул на бордюр крыши, чуть не свалившись в пропасть, потом ловко повернулся и засмеялся, размахивая руками. Ливень и ветер усилились. Сверкнула молния, прогрохотал гром. Златон и Дима насквозь промокли.
        - А помнишь такое, - сказал Златон, смеясь. Он поднял руку и продекламировал:
        Мелом исчерчена ночь полнолуния,
        Что мне завещано в этом безумии?
        Что мне завещано небо ли черное
        Звездною трещиной перекрещенное…
        А дальше мы не помним. Итак, всё понятно. Ты, наверное, хочешь закончить стих? Кончай… Почему мы вместо улыбок, обнимашек, писем сердечками, коллекционируем свои кончания? Почему живые бабочки не помещаются в наш альбом?… Потанцуй со мной, братик. Не бойся. Смотри, как свиреп мир вокруг нас, а мы все друг друга боимся. А ведь я могу научить тебя летать. Ты только захоти. Сейчас темно, а в темноте воздух более податлив и свеж.
        Златон, наконец, замолчал. Словно сдулся. Ветер, гром, молния, ливень еще усилились и все вместе сбивали с ног. Дима выдержал паузу, сделал несколько шагов и подошел к Златону вплотную. Они были насквозь мокрые. Вола лилась с них водопадами.
        - Меня ждут, - сказал Дима.
        Златон растерянно улыбнувшись, снова изогнулся над пропастью, делая вид, что вот-вот сорвется и замахал руками.
        - Шутка, - пробормотал он, вернувшись в прежнее положение. Дима поднялся к нему на бордюр, на самый край пропасти и крепко обнял.
        - А говорил, что не извращенец, - усмехнулся Златон. - Сколько я тебя знаю, ты всегда врёшь. Какие у тебя проблемы? Поверь, тебе не нужно то, что ты ищешь. Ты же был остряк-босяк, очаровашечка. Что именно тебе надоело? С чего ты стал занудой? Только не говори опять, что тебя ждут.
        - Меня ждут, - повторил Дима и что есть сил, оттолкнулся от края крыши.
        Дима и Златон, скрутившись в объятьях, как две змеи, замерли в открытом небе и через секунду рухнули вниз.
        3.Свадьба
        Дима открыл глаза, с трудом отодрал себя от асфальта и сел на тротуар. Было сумрачно. Белый туман плыл по городу. Дима оглянулся. За спиной возвышался Дом Книги. Дима хотел запрокинуть голову и посмотреть наверх, на крышу, что бы увидеть, откуда он спустился, но голова не смогла запрокинуться.
        Гроза кончилась. Остались только лужи, сырость и туман. Город казался покинутым. Ни в одном из домов не горел свет. Только еле-еле светили желтые фонари вдоль улицы. Дима с трудом поднялся, отряхнулся и поковылял домой.
        Дима всё больше понимал, что пока он был в Доме Книги, город изменился, стал другим. В нём не осталось ничего живого. Дима медленно брел сквозь туман. Он ничуть не удивился, когда, войдя в свой дом, обнаружил сумрак, открытые двери и пустые комнаты. Никого не было. Дима вышел из дома и сел на скамейку. Было очевидно, что куда бы он бы не зашёл, всюду будет то же самое. Люди ушли, а город остался там, где его поставили. Дима улыбнулся. Всё было не так уж и плохо. Гораздо хуже было бы, если бы ничего не изменилось. Город стал пуст, и оставаться в нем было бессмысленно. Дима встал со скамейки и пошел в сторону вокзала. Дима не знал другой дороги ведущей из города. На душе было спокойно как никогда.
        Путь до вокзала был неблизким. Дима смотрел по сторонам. Проходя мимо центрального рынка, на котором раньше и ночью было шумно, Дима подумал, что в мертвом виде город похорошел.
        Проходя мимо элитного супермаркета, Диме решил зайти в него - соблазнили открытые двери. В супермаркете было тихо, как в склепе. Дима зашел в зал. Прилавки были заставлены товаром. Диме захотелось что-нибудь взять на память. Сначала он схватил нарезку ветчины, потом бутылку виски, потом ломоть сыра с плесенью, но, в конце концов, остановил своей выбор на большой и красивой упаковке чипсов. Дима прошел мимо кассы, сияющей в полумраке как приведение, вышел на улицу, бросил, так и неоткрытые чипсы, в мусорный бак и пошел дальше. Чипсы тоже были неудачным сувениром.
        Дима дошел до вокзала. По-прежнему болела голова, но стало полегче. Дима не раздумывая вступил на железный мост, ведущий к платформе. Поднявшись наверх, Дима увидел, что на платформе сидит человек. Дима прошел по мосту, спустился на платформу, дошел до скамейки и молча сел рядом с этим человеком. Это был молодой мужчина в белой рубашке с длинными взъерошенными волосами.
        - Привет, - сказал Дима.
        - Привет, - ответил молодой человек, посмотрел на Диму и улыбнулся, - ты, что так долго-то?
        - Быстрей не получилось, - ответил Дима.
        - Понятно.
        - А где все?
        - Там - молодой мужчина показал рукой в сторону. - Жалко ты не видел. Внушало уважение. Выползали из города тени, и их окатывало воздухом. Воздух стал мягким, теплым и соленным, как море. Люди захлебывались и тонули - тонули и шли дальше. Чувствуешь воздух?
        Дима кивнул. Действительно можно было почувствовать воздух. Он стал густым, заполнял все легкие, все тело. Голова окончательно просветлела. Дима улыбнулся.
        - А ты почему здесь? - спросил Дима.
        - Тебя ждал.
        Дима и Саша (так звали молодого человека) спустились с платформы, долго шли по шпалам, потом по широкой тропинке свернули в лес. Лес был светлым, березовым и туман в нем был не темным, как в городе, а светлым, ожидающим солнце. Роща закончилась, и перед ними открылось поле. Дима и Саша продолжили путь. Потом рядом с тропинкой появилась небольшая речка, потом она ушла в сторону. Потом опять начались деревья, но они были редкими, не превращались в лес, словно это был сад. Потом вдалеке блеснуло небольшое озеро. На берегу озера был домик. Домик был деревянный с резными наличниками на окнах. Навстречу им вышла высокая, по детски хрупкая, девушка в цветном платье. Она с улыбкой кивнула Диме, а Сашей как-то странно поздоровалась, стукнувшись плечом в плечо.
        - Посидишь с нами? - спросила девушка Диму.
        - Я тороплюсь, - ответил он.
        - Зачем? - улыбнулась девушка. - Успеешь.
        - Мне просто надо спешить, - ответил Дима, - Может быть, пойдете со мной?
        - Нас уже Света пригласила на вашу свадьбу, - ответил Саша. - Мы обязательно придем.
        - Свадьба? - переспросил Дима и засмеялся, - Света, свадьба - хорошая рифма. Мы будем вас ждать.
        - Не надо нас ждать. Мы придем во время, - ответила девушка.
        Деревья расступились. Дима вышел к большому полю. Поле было засеяно какими-то зерновыми золотистого света, колыхающимися под ветром. Посреди поля возвышалось что-то огромное. Дима не сразу, но понял, что это человек-великан. Дима, не сомневаясь, пошел к нему по тропинке. Подойдя, Дима обнаружил, что великан не такой уж и великан. Это бы был высокий мужчина, 2 с чем-то метра, но совсем не гигантских размеров, как показалось вначале. Мужчина сидел перед небольшим обрывом. Внизу была речка. Увидев Диму, мужчина улыбнулся. Дима кивнул ему, как знакомому и сел рядом. Мужчина был в белой рубашке. У него были длинные светлые волосы и небольшая борода.
        - Есть много причин любить Родину, но Родина одна и не одна из твоих причин не есть твоя Родина, - сказал мужчина, показывая на реку. Действительно было красиво. На другом берегу был лес. Диму, словно окатило этим пейзажем. Даже дыхание перехватило.
        - Родина - может быть и в кокардах с погонами и в песнях-анекдотах и в жалости без жалости, но нет Родины без нас. У тебя не может быть твоей собственной Родины. Вот я сижу тут один, смотрю на эту реку, лес, небо и поле колосится за моей спиной, и я не один. Скажи, почему ради этих полей и рек хочется принимать присягу и отдавать последние монеты?
        Дима развел руками.
        - Я тороплюсь - сказал Дима, вместо ответа.
        - Торопись. Это хорошее дело, - ответил мужчина, улыбаясь.
        Поле закончилось. Опять начался лес. Вдали послышался шум. Дима остановился. Что-то появилось из-за деревьев и стало быстро приближаться. Дима не сразу, но понял, что это маленькая девочка верхом на большой собаке. Приблизившись к Диме, собака остановилась, девочка стала падать, но Дима успел поймать ее на руки. Он аккуратно поставил ее на землю. Девочке было лет 7.Собака закрутилась вокруг них.
        - Хватит паясничать, Тузик, - сказала девочка собаке и засмеялась. - Скажи ему, что в копытах неудобно ходить, а то он такой балбес, - девочка опять засмеялась.
        Собака продолжала радостно крутиться и прыгать, то на Диму, то на девочку.
        - Зачем ему копыта? - спросил Дима.
        - Это все из-за коня нашего. Ей копыта нормально, а собаке будут не очень. Да же?
        - Я не видел собак с копытами - ответил Дима.
        - Я тоже, - захохотала девочка. - Я вообще-то тебя приехала встретить. Тебя уже ждут.
        - Я иду.
        - Я тебя доведу, - сказала девочка. - Только верхом не садись. Тузик - дурень. Бегает где попало. Он, вообще, такой пес заядлый.
        - А далеко еще? - спросил Дима.
        - Нет, - ответила девочка.
        Дима шел с девочкой по лесу, что-то сочинял на ходу и время от времени бросал вперед палку, за которой тут же бросался веселый Тузик. Рассказываемая сказка зашла в тупик и Дима ее закончил.
        - Странная сказка, - сказала девочка, - длинная какая-то.
        - Я мог бы и раньше закончить, просто лес не кончается.
        - Уже пришли, - сказала девочка. Дима посмотрел вперед и действительно лес заканчивался на глазах. Деревья расступались. Тропинка становилась все шире. Через минуту Дима увидел Свету. Тузик тут же рванул вперед. За ним рванула девочка. Дима сначала побежал за ними, потом притормозил, потом снова ускорился, потом снова притормозил. Света была в белом платье с венцом и фатой на голове, вокруг нее прыгал пес, а на руках повисла девочка. Дима шел к Свете, пока она сама не побежала к нему. Потом был долгий-долгий поцелуй.
        - Я долго. Я знаю, что я долго, - сказал Дима.
        - Ты вовремя. Я только-только подготовилась, - засмеялась Света. - Ты там прочитал много книг?
        - Много ненужного, - ответил Дима.
        - Ненужного бывает много только до первой стирки. Я так соскучилась.
        - Я тоже. Я так тебя люблю.
        - Хватит оправдываться. Пошли.
        Света взяла Диму за руку и повела вперед. Лес окончательно расступился, и они вышли на побережье моря. До моря было метров 500. Пространство было заполнено людьми. Людей было не пересчитать. Они гуляли по побережью, двигались в разных направлениях. Порядка в движении не было, но и беспорядка тоже. Оно было осмысленным, но Дима сразу не понял в чем смысл.
        - Это всё гости на нашей свадьбе? - спросил он.
        - Это и есть наша свадьба, - ответила Света.
        - А мы сможем накрыть для всех столы? - забеспокоился Дима.
        - Не переживай. Все столы давно накрыты. У меня же есть мама и папа.
        - Когда ты меня познакомишь?
        - Скоро, - ответила Света.
        - А я не купил кольца, - вдруг вспомнил Дима.
        - А зачем нам кольца? - спросила Света. - Я не та птица, которая хочет быть окольцованной. Я за свободную любовь.
        - А что такое свободная любовь?
        - Свободная любовь - это аллилуйя, - засмеялась Света. Она была такой радостной, что Дима щурился смотря на нее.
        - Может мне тоже разуться? - спросил Дима, увидев, что Света босая.
        - Хорошенько подумай, не ошибись - ответила Света, - если не хочешь ошибиться, то не думай дважды.
        Дима снял кроссовки и ступил босыми ногами на землю. Земля была мягкой и теплой. Трава не кололась. Они снова стали целоваться.
        - Люди научились говорить только после того, как научились целоваться, - прошептала Света Диме на ухо.
        - Пошли, - сказала девушка, взяв Диму за руку. Они слетели с горки и вошли в людское море.
        Дима узнавал многие лица - узнавал и не узнавал. Лица стали другими, светлыми.
        - Цветок излучает аромат не для того, чтобы прилетел шмель, а потому что прилетит шмель - сказал Светин доктор, подходя к ним. Они обнялись. Что-то непереводимое творилось вокруг.
        - У Димочки была долгая дорога. Он так спешил, что я чуть сама не опоздала, - тараторила Света.
        - Наконец-то мне не надо ничего тебе объяснять, - сказал доктор Диме, хлопая его по плечу.
        - Может, что-нибудь придумаете? - улыбнулся Дима.
        - Не сейчас, - ответил доктор. Действительно, было не до этого.
        Потом Дима увидел Златона. Он был вместе с Эмили. Дима со Светой подошли к ним и обнялись.
        - Счастливые люди - самые болтливые в мире, но лучше за ними не записывать - сказал Златон.
        - Хорошо, что ты здесь, - сказал Дима, переводя взгляд с Эмили на Златона.
        - Нам тоже хорошо, - ответила Эмили, - спасибо за приглашение.
        - Ты еще не слышишь музыку? - спросила Света у жениха и Дима, наконец, услышал музыку. Всё сразу встало на свои места. Он понял порядок движения, понял, почему ноги часто не касаются земли, почему в танце возможно все.
        - Зрячему Господь открывает слух.
        Дима оглянулся и увидел счастливого Петра Ильича.
        Потом они шли, что-то говорили, взлетали и приземлялись. Они встретили всех, кого только можно. Света без умолку что-то рассказывала, смеялась, кривлялась, поднималась и опускалась. Они снова и снова целовались. Потом Света познакомила Диму со своими родителями.
        - Хлопотно было? - спросил Дима ее родителей, показывая на накрытые столы.
        - Хлопотно лопать, - ответила Светина мама.
        - Хватит уже записывать, - сказала Света маленькому лысому гражданину, который что-то строчил карандашом в своем блокноте. - Вина?
        - Я уже, - засмеялся гражданин, - но не откажусь.
        Гражданин бросил блокнот на траву, карандаш заткнул за пояс и взял в руки кружку с вином.