Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Бессонов Алексей : " Когда Пробьют Часы " - читать онлайн

Сохранить .

        Когда пробьют часы Алексей Игоревич Бессонов
        «… - Я угадал, - пробормотал себе под нос Арвел. - Как и всегда…
        - Что ты говоришь? - нахмурился Тимбур.
        - А, ничего. Расскажи лучше, как у тебя идут дела?
        - Дела? - поднял брови Тимбур. - Дела у меня от силы раза три в неделю, а скоро и тех не останется. Много ли народу ты видел на дороге из порта?
        - Две-три фуры: дорога безлюдна, а народ в окрестных селах перепуган до смерти. В Доркале - а ведь богатый хутор - меня ждали с алебардами, но когда я проехал мимо, трогать не стали. Испуганы были: влюбом всаднике им чудится какой-то подвох. Вот уж точно - никогда такого не было.
        - Не было, - эхом повторил хозяин. - А скоро так вообще ничего не будет. Не останется…»
        Алексей Бессонов
        Когда пробьют часы
        Зима в тот год была обильна дождями, а весеннее солнце пришло много позже обычного. Миновал уже день Дайен, богини злаков, и землепашцы острова Ленц, по колено утопая в грязи, бродили по своим полям, с ненавистью глядя на юг, который все держал при себе ветры, приносящие тепло, так необходимое для начала посевной.
        Весна пришла нежданно, и старики потом говорили, что раньше такого на острове не видали. Вечером еще селяне-арендаторы сидели кто дома с семьями, кто ж, напротив, в тавернах - и все старались сесть поближе к очагу, потому как вечер тот был мерзок дождем и осенним почти свистом ветра, - а к утру солнце встало на летний манер.
        И с юга дунуло жаром, как из печки.
        Утро это оказалось восхитительным. Жители хутора Доркал, люди солидные, с давних пор державшие множество земель в собственности, вышли за ворота, не веря своим глазам от счастья: ветер гнал влагу прочь, над полями таяла легкая дымка, говорящая о том, что озимые встанут в срок. Туман таял, и таял быстро - однако неторопливый перестук копыт по брусчатке древнего королевского тракта, который как бы срезал край Доркала, деля его на две неравные части, заставил кой-каких хуторян схватить из дому алебарды и затаиться в кустах на обочине. Время было тяжкое, даже слишком.
        Копыта звучали глухо - понятно было лишь, что кони идут медленно, а вот сколько их, тут уж в рассветном тумане решить трудно. Семеро молодых парней, один из которых целых два года проходил в королевских пехотинцах, а теперь слыл за могучего рубаку, засели в густых зарослях шиповника и, едва дыша, принялись ждать: то ли смерти, то ли, может, нет.
        Двадцать лет войны научили их всегда ожидать худшего.
        Вскоре они оказались разочарованы. Из рваных, быстро тающих клочьев субтропического тумана, так характерного для Средней Пеллии, неторопливо вышел огромный черный ломовик южной породы, гонять которого под седлом не пришло бы в голову даже сумасшедшему. Меж тем чудовищных размеров конь нес на себе дорогое, обшитое красной кожей седло, в котором болтался очень странный человек: он был тонок и долговяз, из доспеха на нем виднелся лишь легкий чешуйчатый панцирь, зато на поясе висели два длинных меча в позолоченных ножнах, что говорило о значительных финансовых возможностях, а поверх одного из вьюков, которые буквально облепили коня со всех сторон, красовался сферический шлем очень дорогой работы. Следом за черным чудищем шел на тросу еще один конь, почти такой же, только серый, а за ним - два поджарых жеребца, вполне годных в кавалерию. На одном из них, зыркая глазами по сторонам, сидел мальчишка в легком шлеме, держащий в правой руке длинный пистолет. Шнур фитиля был намотан на его правую руку.
        Юные хуторяне дождались, когда процессия снова растает в тумане, и облегченно выдохнули. Зрелище оказалось удивительным: пожалуй что, его хватило бы на несколько вечеров в местной таверне. Стук копыт утих, туман становился все реже, и скоро от него не осталось уже совсем ничего.
        - На Юлих пошел, - со знанием дела сказал бывший королевский алебардьер, оглаживая короткие пока еще усы. - В город, значит. Из порта.
        - Кони-то какие у него, - пискнул кто-то. - Не ездят у нас на таких конях.
        - Что ты знаешь, дурня, - щелкнул его по носу усач. - Значок зеленый на плече видел? Университетский он, офицер-инженер. А о конях его - тебе, что ли, недоумку, судить? На каких конях его милости господину инженеру ездить - то ему решать. Перед такими полковые командиры спину гнут. Иди - поступи в Королевский университет да закончи лет через десять. Университеты у нас в Пеллии для всех открыты, сам знаешь: хоть для нищих. А ты иди поступи. Богат умом будешь - тебе король стипендию даст. Тогда и о конях поспорим…
        - А кормить его кто будет? - недовольно спросил кто-то сзади. - Болтаешь ты после войск, Эрнер, много болтаешь!
        - Может, кулаком тебя подкормить? - удивился алебардьер. - Или напомнить, как Маллан со мной вместе завербовался - как год отслужили, экзамен сдал, пошел в офицерскую школу, и теперь, в отличие от тебя, быка безрогого, - господин королевский лейтенант. С серебра кушает и в золоте ходит. А молитвы хуже всех учил. Зато с математикой дружил. А ты мне поговори еще, поговори. Я свой пенсион за ранения не даром получаю - рукой накормлю так, что неба не увидишь.

* * *
        Когда-то, в давно минувшие эпохи, грозный владетель Срединных Островов Эрн Гнилое Ухо потерпел горькое поражение в бухте Менс: войско его, состоявшее из отборной латной конницы и небольшого количества наемной пехоты, было разбито высадившимися пиратами с островов Галли. Эрн отступил в глубь Ленца, отправил через северный порт Вилберн гонца в столицу, а сам, не рассчитывая на помощь Трона, собрал всех окрестных владетелей и потребовал от них выделить мастеровых людей для строительства крепости среди болот, которые начинались в двадцати лонах от Менса и тянулись далее к востоку. Так появился Юлих - сперва деревянный.
        Пираты бесчинствовали еще тридцать лет, порой дотла выжигая юго-западный берег острова Ленц, но далеко от моря отходить не решались: Юлих рос, став каменной крепостью, а потом и городом посреди осушенных болот, и город этот мог выставить весьма достойное войско. Гнилое Ухо сделал новую крепость своей постоянной резиденцией, пожаловав его первым строителям - «дурные земли» вокруг, а потом, добившись на то особого разрешения Трона, издал ряд указов, которые давали невиданные привилегии людям ремесла и торговцам, готовым осесть в Юлихе навсегда. «Уложения Эрна» действовали восемь столетий, превратив город в один из крупнейших центров Средней Пеллии, - а отменили их тогда, когда прежняя традиция поместных поборов ушла навсегда и началась новая, куда более свободная эра.
        Старинная крепость, построенная на возвышенности, сейчас вздымалась над тысячами крыш и храмовых шпилей, выстроившихся причудливым кривоватым лабиринтом вокруг ее высоченных бастионов. Дорога из Менса, превратившегося со временем в крупный порт, постепенно таяла в ремесленных пригородах, а потом и вовсе исчезала на одной из круговых площадей, застроенной шести-семиэтажными складскими зданиями.
        Посреди этой самой площади странный всадник на ломовике остановился и некоторое время с задумчивостью смотрел в сторону севера, где солнце ярко играло флюгером на Почтовой башне.
        - Туда, - неторопливо разлепил он тонкие губы и махнул рукой своему юному спутнику.
        Кони снова двинулись вперед - теперь копыта мерно стучали по бугристой брусчатке какого-то переулка. Не доезжая немного до Почтовой башни, мужчина свернул направо и скоро остановился у трехэтажного дома с высокими воротами. Здесь он наконец спешился и, подойдя к воротам, уверенно нашел в них небольшую калитку. Рядом с калиткой висел бронзовый дверной молоток.
        На третий удар за воротами послышались тяжелые шаркающие шаги, и калитка чуть приотворилась. Худощавый встал так, чтобы его было лучше видно, и на лице его появилась странноватая, как у недоумка, улыбочка.
        - Арвел… - недоуменно выдохнули за воротами. - Ты?!
        - Отпирай, Тимбур. Мы с Дали измучились дорогой и очень хотим есть. Выпить, впрочем, я тоже не откажусь…
        Ворота уже скрипели тяжелыми чугунными петлями, смазывать которые хозяева явно ленились. Когда обе створки распахнулись, на улицу вышел широкий мужчина лет сорока с крупными, даже грубыми чертами лица, одетый, однако, как небогатый дворянин. Не говоря ни слова, он ввел во двор тяжеловозов, посторонился, пропуская вторую пару лошадей, и потом только с размаху ударил худощавого ладонью в грудь - да так, что не будь на том панциря, ему пришлось бы несладко.
        - Арвел, - повторил он. - Арвел Хадден, ха-ха!
        - Закрывай ворота, старый ты окорок, - ответил ему гость, явно довольный оказанным приемом. - Честно сказать, так я боялся не застать тебя.
        - А-аа, что мне сделается. Таких, как я, ни плеть не сечет, ни пуля не берет. Хотя времена нынче - сам знаешь.
        Юный спутник Хаддена легко спрыгнул с коня и, сняв свой шлем, вдруг оказался девушкой с тонким лицом, стриженной, однако ж, под мальчишку. Повернувшись к хозяину, она изящно поклонилась и протянула ему правую руку, на что тот ответил вежливым кивком и открытой ладонью, которой девушка слегка коснулась пальцами.
        - Старина Тимбур не из простых, - хихикнул Арвел. - И этикету обучался отнюдь не на конюшне. Это - Дали, друг мой. Пока - просто Дали. Пока - так…
        - Все понимаю, - так же вежливо ответил Тимбур. - И рот мой замкнут печатью. Но! Скажите, о владетели, что мне приготовить в первую очередь: баню с дороги или все же обед?
        - Обед, - решительно заявил Арвел Хадден. - На корабле нас кормили хуже некуда, а те запасы солений и колбас, что я прихватил с собой, кончились уже давно. В Менсе мы завтракать не стали - было слишком рано, и давиться тушеной рыбой в ночной харчевне не хотелось. Дали обещала выдержать дорогу, да вот, кажется, уже проголодалась до смерти.
        Двое слуг помогли Хаддену снять с лошадей множество вьюков, некоторые из которых оказались очень тяжелыми, и подняли их в комнаты на втором этаже, где хозяин разместил своих неожиданных гостей. Дали тем временем наскоро умылась и переоделась в простое синее платье до щиколоток - не забыв, впрочем, о поясе с длинным дамским кинжалом старинной работы. Хадден, избавившись от панциря и стеганого жилета под ним, остался в белой сорочке и кожаных штанах с накладными пистолетными карманами на бедрах. Скоро они с девушкой спустились вниз, ибо, судя по звукам, доносившимся из столовой залы этого большого купеческого дома, приготовления к обеду заканчивались.
        Тимбур ждал их в дверях.
        - Супруга моя Лита уехала молиться на остров Фирс, - сказал он, учтиво беря девушку под локоть, - прихватив с собой дочерей. А сын, как известно, уже три года на королевской службе в море.
        - Я слышал, что Витмор пошел на флот, - кивнул Арвел. - В прошлом году я виделся с Брагом Деером. Он тогда служил казначеем у князя Риввета. Недурная карьера для сына земельного поверенного? Думаю, сейчас он уже болтается поближе к столице.
        - Не сомневаюсь, - фыркнул Тимбур.
        Сам он сел, как и полагалось человеку из старой семьи, с правого края полукруглого стола, а гостей своих посадил посередине. Долговязый слуга раскупорил несколько кувшинов, другой - разлил по чашам ароматный суп из кореньев.
        - Вот это да, - вздохнул Арвел. - Впрочем, в доме твоего отца всегда умели и приготовить и подать. Отбрось стеснение, Дали. Сейчас церемонии не имеют значения.
        Девушка ответила ему улыбкой, но все же не прикоснулась к ложке до тех пор, пока хозяин не выпил с гостями за встречу.
        - Да, времена пришли ненастные, - задумчиво произнес Тимбур и взмахом руки отправил прочь слуг. - Многие из нашей старой компании вернулись домой, а ведь кое-кто имел неплохую службу. А тут… Впрочем, говорят, будто война скоро начнется снова.
        - Сторону Трона держит немало людей с тугим кошельком, - хмыкнул в ответ Арвел. - И почти все они считают, что пока еще не получили того, о чем мечтали. Противоположная сторона находится в такой же точно ситуации. Так что… впрочем, я не стал бы делать скоропалительных выводов. С чисто военной точки зрения Южной Звезде война не выгодна. Их ресурсы тают - да, возможна помощь Ла-Велле, однако чем за нее придется расплачиваться?
        - Ну, Юлих уже расплатился за все сполна.
        - В смысле?
        - Мы получили в наместники князя Тренка.
        - Та-ак…
        Хадден отставил в сторону опустевшую чашу, придвинул к себе тарелку с мясной запеканкой и застыл в глубокой задумчивости.
        - И дела, наверное, идут хуже, чем можно было себе представить? - спросил он через некоторое время.
        - Пожалуй что, - кивнул Тимбур. - Слухи о том, что его совершенно не интересуют деньги, подтвердились полностью. Его интересуют только казни. Не спорю, Юлих нельзя назвать городом, абсолютно лояльным нынешнему нашему королю, но все же открытых проявлений мятежа у нас не было и нет.
        - Кого он казнил первым?
        - Старого Финча, главу Торговой коллегии. Старика пытались выкупить, но дело закончилось тем, что Тренк засек до смерти нескольких поверенных, которые хотели говорить с ним. Король от Тренка в полном восторге, так что сделать тут нельзя ничего. Многие бегут из города, Арвел, и скажи мне, когда такое было? Когда бежали не в Юлих, а, наоборот, из Юлиха?
        - Такого я не помню.
        - Такого никто не помнит. Но, повторяю, сделать ничего нельзя. Коль так - и говорить о том не стоит. Расскажи мне лучше, чем ты занимался все эти годы? Кое-какие слухи до нас доходили, но…
        - Я понимаю… Я служил, - поднял глаза Хадден. - Служил Трону, служил разным владетелям, которые желали иметь у себя толкового инженера. Все это время я, конечно же, учился. Заработав немного денег, я отправлялся к разным профессорам и наставникам. На свете много интереснейших вещей - это я понял еще в университете, и с тех пор поиск новых знаний не дает мне ни секунды покоя…
        Тимбур молча покачал головой. Арвел Хадден смотрел на старого друга с улыбкой, догадываясь, о чем тот сейчас думает.
        - Ты всегда был немного странным, - выдавил наконец Тимбур и налил гостям вина.
        - Я угадал, - пробормотал себе под нос Арвел. - Как и всегда…
        - Что ты говоришь? - нахмурился Тимбур.
        - А, ничего. Расскажи лучше, как у тебя идут дела?
        - Дела? - поднял брови Тимбур. - Дела у меня от силы раза три в неделю, а скоро и тех не останется. Много ли народу ты видел на дороге из порта?
        - Две-три фуры: дорога безлюдна, а народ в окрестных селах перепуган до смерти. В Доркале - а ведь богатый хутор - меня ждали с алебардами, но когда я проехал мимо, трогать не стали. Испуганы были: влюбом всаднике им чудится какой-то подвох. Вот уж точно - никогда такого не было.
        - Не было, - эхом повторил хозяин. - А скоро так вообще ничего не будет. Не останется… И дома, и цеха, и склады - хозяева продают за гроши, вот только покупателей не видно. Торговцы обходят Юлих стороной, нет у нас больше ни хлопка, ни шерсти, ни железа. Хорошо хоть уголь еще завозят да зерна хватает. Хотя если дальше так пойдет, окрестные земледельцы поднимут настоящий бунт. Они век от века жили полем и торговлей - а что теперь? Трон требует податей, но платить их нечем, потому что Тренк уничтожил всю торговлю в Юлихе, а везти злаки и овощи и скот на побережье самостоятельно они не могут, нет у них таких фур, да и некогда. Кое-кто выкручивается, конечно: собираются пятью семьями, посылают старших сыновей, да вот не у всех выходит. Не их это дело. И купить же им теперь нечего: все, абсолютно все они покупали у нас, и все были довольны.
        Тимбур снова замолк, и тут Хадден увидел, что его немного трясет. Арвел хотел найти какой-то ответ на гневную речь друга, но - не смог. Город своего детства он помнил совсем другим: порой туманным, зимой отчаянно дождливым, и однако ж зеленым, наполненным солнечной суетой, деловитой и веселой одновременно, что отличает те города, в которых у людей получается все, за что бы они ни брались. Юлих шумел рынками, грохотал молотками оружейников, изделия которых расходились по всей Пеллии; здесь работали искусные мастера-каретники, готовые выполнить любой, самый сложный заказ благородного владетеля, а шерстяные ткани, выделываемые в сотнях цехов на западной окраине, заезжие купцы отрывали буквально с руками. И жители его, великие трудяги, а местами порядочные обормоты, время для улыбки находили всегда.
        Юлих же нынешний, почти не пострадавший от двадцати лет войны, которую историки уже успели назвать Династической, - улыбку свою потерял.
        Двор за окном, с амбарами и несколькими фруктовыми деревьями, постепенно окрасился в густо-желтый колер заката. Поговорив еще немного со своим другом, Арвел устало вздохнул и попросил прощения:
        - Дали засыпает, старина. Мы сели на коней еще до рассвета…
        - Да-да, - Тимбур поспешно встал. - Заболтал я тебя. У нас еще будет, я надеюсь, время для разговоров. Сейчас я приготовлю вам баню.
        - Мы уезжаем не завтра…
        Когда девушка, сбросив с себя мягчайший шерстяной халат, юркнула под одеяло, Хадден уселся возле окна и взгляд его скоро застыл, как у мертвого.
        Голос Дали вырвал его из реки грез:
        - Мне понравился твой друг. Кажется, он человек надежный.
        - Настолько, насколько может быть надежен человек в наше время, - ответил Арвел.
        Подойдя к большой деревянной кровати, он поднял край теплого одеяла и лег рядом с девушкой. Дали закрыла глаза: через несколько мгновений Арвел Хадден понял, что она спит.

* * *
        Утром, оставив сонную Дали на попечение служанки, Арвел наскоро позавтракал и вышел в город. Оделся он очень скромно: шерстяная серая куртка до колен, простые холщовые штаны да грубые башмаки. На голове у него криво сидела мягкая шляпа с отвисшими широкими полями, явно видавшая всякие виды.
        Про зеленый значок инженера он, однако ж, не забыл.
        Южный ветер окончательно прогнал туман, и в узких переулках, что вели его к Почтовой башне, дышалось легко и как-то по-весеннему звонко. Почтенные мамаши распахивали окна - впервые, наверное, после зимних ливней, - и, смеясь, переговаривались с соседками. Несколько учеников-подмастерьев, одетые в чистые, преувеличенно аккуратные курточки и короткие штаны, спешили, гремя каблуками, в свои цеха. Арвел медленно шел по переулку, глядя, как флюгер на башне становится все ближе, и пытался вспомнить, кого из соучеников, с которыми тридцать лет тому он штурмовал здешние сады, а порою - и кондитерские лавки, - ему случилось встретить за эти проклятые военные годы.
        Двоих-троих, решил он. Воевали и другие, но Пеллия велика… кое-кто вернулся с войны, а кто-то остался навсегда лежать в полях и джунглях на далеких отсюда южных островах. А некоторые и сейчас еще на службе, в жажде славы и богатства. Найдут ли? Кто ж нам напророчит!..
        Еще один поворот - и вот ноги сами собой вынесли задумчивого Хаддена на площадь перед Почтовой башней. В прежние времена здесь всегда было людно: сновали почтовые кареты и разносчики писем со своими трехколесными тележками на мягком ходу, там и сям торчали лотки торговцев сладостями или жареными пирожками с мясной начинкой, здесь же стояли будки перекупщиков, которые заключали небольшие сделки по шерсти или, если повезет, - по хлопку, а так как по соседству, на улице Пресветлого Хиама, располагалась податная контора, площадь то и дело пересекали бледные и возбужденные купцы, держа в руках кожаные сумки для бумаг.
        Сейчас площадь оказалась почти пустой. Разноцветные деревянные будки, украшенные именами торговцев, исчезли, пропали и почти все лотки, за исключением трех. У башни стояла одна-единственная карета, возле которой скучал почтарь в истрепанном королевском мундире. Все так же неторопливо Арвел пошел в сторону улицы Вилле, которая вела наверх к старинной крепости, и неожиданно остановился, встретившись глазами с высоким, бело-седым стариком в длинном зеленом платье учителя.
        Несколько мгновений старик пристально разглядывал его прищуренными серыми глазами, а потом глубокие морщины на его лице разгладились:
        - Ты ли это, Хадден? Решил вернуться в родной город?
        - Не так чтобы вернуться, наставник Торн, - глубоко поклонился Арвел. - Я здесь проездом.
        - Вижу, ты все же стал инженером… твои усилия не пропали даром, так ведь?
        - Ваши, наставник, - снова поклонился Арвел.
        Учитель улыбнулся. Торн преподавал математику в Общинном Торговом лицее, куда Арвел поступил после школы. Когда-то, видя страсть мальчишки к механике, он «гонял» его строже других - заранее предполагая, что после лицея тому прямая дорога в столичный Королевский университет.
        - Мы слышали здесь про тебя… - негромко вздохнул Торн. - Разное… быть может, ты найдешь время поговорить со стариком?
        - Я на все готов для вас, - вдруг вспыхнул в ответ Арвел.
        - Хорошо. Тогда идем.
        Зачем-то оглянувшись, Торн взял Арвела под руку и повел в узенький полутемный переулок, где, как помнил из своего детства господин королевский инженер, находились мастерские и склады скобарей и медников, а также дешевые подвальные заведения, в которых всегда можно было взять чарку тростниковой и маленькую соленую рыбку на бумажной тарелочке.
        Именно в такую дыру, слабо освещаемую через узенькие окна, выходившие прямо на мостовую, и привел старый учитель своего бывшего ученика. Зал с десятком изрезанных ножами столиков был совершенно пуст, а в буфете сонно протирала глиняные стаканы хозяйка - дородная дама в синем переднике поверх теплого шерстяного платья.
        - Ах, господин Торн, - поплыла она улыбкой, едва завидев долговязую фигуру старика, - как же рада я вас видеть снова! Говорили, что вам выпало хворать?
        - Все позади, - отмахнулся тот. - Пришла весна, а с ней, как говорят поэты, шагает под руку надежда. Подай-ка нам свинины на спицах да тростниковой из Хенны, той, что без сахара.
        Хозяйка кивнула и умчалась на кухню. Торн тем временем усадил Арвела за столик в дальнем углу, хорошо освещенный лучами утреннего солнца, падающими из окон, а сам сел напротив.
        - Я рад тебя видеть, - тихо сказал он. - Многое у нас изменилось - ты слышал?
        - Да, - кивнул Хадден. - Я знаю.
        Торн втянул носом воздух и молча покачал головой - точь-в-точь как Тимбур вчера вечером. В этом было что-то тягостное для Арвела, и он отвел глаза, стараясь не смотреть на учителя.
        - Никто уже не понимает, что делать, - негромко продолжил старик. - Промышленность пришла в упадок, с ней загнулась и торговля, а что еще делать в Юлихе, как не торговать? Многие уехали, и это были не худшие люди. Другие… каждый день ждут вызова на суд, за которым последует казнь. Кто-то будет повешен, иных засекут до смерти, и скоро здесь не останется уже никого, кроме вдов да сирот, идти которым некуда, равно как и негде снискать себе пропитание.
        - Но если выезжают не все… - пробормотал Хадден.
        - Ну как - не все, - развел руками Торн, - да, пока не все. Есть люди, для которых привязанность к нашим мостовым сильнее страха смерти. Им проще умереть, чем покинуть город, который возвели их предки - для многих из нас каждый камень Юлиха несет в себе какую-то историю. Да и могилы - их ведь не возьмешь с собой.
        Хозяйка заведения принесла из кухни заказанное мясо и выпивку, расставила на столе и виновато улыбнулась:
        - Вы уж простите, ваши милости, что так долго. Прислугу в зале мне пришлось рассчитать и двоих поваров тоже.
        Торн ответил ей понимающей улыбкой.
        - Могилы, - повторил он, разливая тростниковую по простым глиняным чарочкам, - скоро могил здесь станет больше, чем плательщиков податей, но сдается мне, что даже на этом он не остановится.
        - Вы пытались что-то сделать? - спросил Хадден и опрокинул свою порцию. - Хоть кто-то… хоть что-то? Есть ведь знающие люди, хорошо владеющие своим ремеслом. Сейчас такое время, что они берутся за любую работу: Пеллия бурлит, так что о наказании можно и не думать.
        - Пытались, - пробурчал Торн. - Двое, изучив обстановку, отказались. Еще один… просто исчез - скорее всего, сбежал с полученным задатком.
        - М-мм?.. - поднял глаза инженер.
        - Там дело плохо, - учитель снова налил и откусил с деревянной спицы небольшой ломтик мяса. - Ты же не думаешь, что он идиот? Некоторые доктора, правда, считают, что мы имеем дело с человеком, сильно ударенным в детстве, но вот в отсутствии ума и даже, я бы сказал, изворотливости его упрекнуть нельзя. О своей безопасности он заботится чрезвычайно тщательно.
        - Охрана?
        - Если бы. Любая охрана подкупается - а еще недавно в Юлихе было очень много денег. Нет, там все хуже. Охраняют его несколько родичей и старых друзей, которые повязаны с ним жуткими делами первого этапа войны. И главное - он почти не появляется на людях. День и ночь сидит в Старой Башне, а пробраться туда нельзя никак. Ты сам знаешь, как строилась эта цитадель. Вход только через лабиринт, который при необходимости заливается водой, и тогда войти в Башню просто невозможно.
        - И на казни он тоже не ходит?
        - Казнят, как правило, тоже там. На площадях… всего несколько раз. Но этого не было уже давно. Говорю тебе, сделать что-то очень трудно.
        - Я слышал, он религиозен… молится и жертвует там же, в Башне? Пару лет назад болтали, будто бы его семья просто помешана на Секех, богине Первой луны. Сколько у нас ее храмов? Не потому ли он выбрал себе Юлих, а не какое-то другое место?
        - Может быть - мы уже думали об этом. Ты должен помнить, что южный выход из лабиринта Башни смыкается с садом храма Секех-на-Холме. Он молится там два раза в неделю. Но проникнуть в сад тоже невозможно.
        - Я помню эти стены, учитель… их и впрямь не перескочить. А копать из глубины сада - смешно говорить.
        - Вот…
        Торн снова налил, и в глазах его Арвел увидел старое, усталое уже отчаяние.
        - Саперов нам сейчас не найти, - усмехнулся инженер. - Но на этом свете есть много всяких дорог… А вот кстати, о дорогах: скажите мне, а за кого вышла моя старая подружка Нола Сидден? Недавно она мне снилась, и привиделось мне, будто бы у нее уже пятеро, а младший ее брат Виг стал каким-то механиком. Странный был сон, скажу вам честно.
        - Пятеро не пятеро, а трое имеются, - покивал Торн. - И по тебе она, извини уж, не скучала - выскочила за Малса, сына торговца шерстью с улицы Барн, едва вы с молодым бароном Уллой в столицу уехали. А брат ее - не поверишь, угадал ты. Виг Сидден у нас главный городской часовщик. Может, тебе интересно с ним повидаться будет, уж не знаю… он-то самоучка, десять лет по разным городам и весям шастал, все учился. А потом приехал, в ратушу пришел и сам себя и предложил.
        - А экзамен? - приподнял брови Хадден. - Вот так его и взяли?
        - Экзамен ему устроили - пальчики оближешь. Часы на шпиле храма Дайен к тому времени уже лет пятнадцать как встали - окрестные селяне кому только деньги не сулили, а браться никто не хотел. Слишком, говорят, старые. А Виг - по медникам походил, детали какие-то заказал, и ходят те часы. Часовщика-то у нас уже ой сколько не было: когда старый Бимбо помер, я еще по чужим яблоням лазал. Только переехал он - дом купил в третьем переулке от Шорников. Говорили, не захотел после смерти матери в старом доме оставаться. А деньги у него были, я знаю. Где-то он неплохо заработал…
        - Вот так-так…
        Они проболтали еще минут двадцать - старик учитель и поджарый, худой его ученик с сединой на висках и повадками бывалого солдата. Потом Торн остался ждать кого-то, а Арвел, поклонившись, ушел: ему хотелось побродить по городу.
        С четверть часа он поднимался на крепостной холм, желая выйти к старой ратуше. Здесь Хадден знал каждый переулок. Малолюдье, непривычное в солнечные дни ранней весны, сейчас угнетало. Старинный город, славный своей торговлей, свободой нравов и неизбывным весельем, казался ему вымершим.
        Поднявшись к ратушной площади, Хадден задумчиво вытер пот со лба и подошел к деревянному ларьку, где торговали фруктовой водой.
        - Большой стакан, - попросил он молоденького парнишку в желтом фартуке.
        До одиннадцати оставалось две минуты. Неторопливо смакуя напиток, Арвел смотрел на огромный циферблат ратушных часов. Минутная стрелка была едва не в рост человека; каждую минуту она с громким стуком становилась на свое новое место, слегка колеблясь при этом. Наконец - бом!!! - часы ударили одиннадцать.
        - А на полдень, - самодовольно сообщил мальчишка, - гром такой, что едва с ног не сбивает.
        - Часы знаменитые, - согласился Хадден и пошел себе дальше.
        Выходя с площади на улицу Шорников, он остановился и пару минут смотрел на ратушу. В глазах инженера бродили странные искорки. Прищурясь и бормоча что-то про себя, он прошел два квартала по Шорников и свернул в кривоватый переулок, застроенный желтыми и коричневыми домами, во дворах которых расцветали старые, узловатые фруктовые деревья. В ближайшей подворотне стайка мальчишек увлеченно расплетали найденный где-то моток толстой медной проволоки. Хадден остановился и негромко присвистнул - к нему сразу повернулись четыре чумазые мордашки.
        - Не здесь ли, - вежливо поинтересовался Арвел, - проживает мастер Виг?
        - Не, - ответили ему, - эт через два дома, по той вон стороне. Во-он тот дом, с флюгером, видите? Только он, говорят, хворает. Три дня лежит уже.
        Арвел покивал, бросил пацанве мелкую монетку и отправился в указанном направлении.
        Дом часовщика оказался куда солиднее, нежели старый, в котором юному Хаддену случалось бывать много-много раз: вдва этажа с мансардой, дверь обита узорами из бронзовых полосок. За окнами второго этажа были прикреплены цветочные ящики, сейчас еще пустые. Арвел пару раз стукнул деревянным молотком и прислушался, но в доме было все так же тихо. Он ударил посильнее, и тогда со второго этажа раздалось чье-то недовольное ворчание; через минуту инженер услышал шаркающие шаги, кашель, и вот дверь распахнулась.
        На пороге стоял высокий худощавый мужчина в длинной домашней куртке, шею его укутывал платок.
        - Вам чего? - спросил он, шмыгнув носом. - Заказы я сейчас не принимаю - сами видите, горло скрутило. Ну?
        - Не узнаешь, что ли? - улыбнулся Хадден.
        Виг Сидден прищурился. Через несколько мгновений на лице его появилась улыбка, и, не говоря ни слова, он втащил незваного гостя в дом.
        - Уж кого не ожидал… - пробормотал часовщик. - Это где мы тогда расстались? Под Маридой? Сразу после начала осады?
        - После прохода первой мины, - тихонько захихикал Арвел. - Когда я траванулся дымом и едва не сдох, а тебе приказали ехать на Север.
        - Четыре года… - хмыкнул Виг. - Были денечки… сколько ты тогда провалялся?
        - Почти месяц, чтоб ты знал. Потом много интересного было, но с князем Вулли я дело иметь отказался. Дурак он, знаешь ли, из дураков. Угробиться с таким - запросто, а вот чтобы заработать, так не очень.
        Господин часовщик понимающе закивал и указал Арвелу на внутреннюю дверь, которая вела в кухню.
        - У тебя, как я понял, никого нет? - утвердительно произнес Хадден, садясь за гладкий, недавно сработанный стол и с любопытством осматриваясь по сторонам - дом, приобретенный Вигом, был отнюдь не нов, однако вся обстановка кухни, включая даже очаг в противоположной от двери стороне, выглядела новехонькой и весьма недешевой.
        - Жена будет к вечеру, - часовщик распахнул золотистый буфет с фигурными стеклами и принялся выставлять на стол кувшины и корзинки с копченым мясом. - Она у меня на сносях, но дела не бросает - унаследовала тут кой-какую контору от папаши. А служанку мы до утра отпустили. Так что хозяйствую я нынче сам, по-солдатски. Горло вот только застудил: ичто за весна в этот год, будь она неладна!
        - Весна отвратная, - подтвердил Хадден. - Да и город неприветлив.
        - С чего бы ему быть приветливым, - поморщился Виг. - Город поймал такого ежа на задницу, что и не знаешь теперь, как от него избавиться. Уже вроде пытались, да слишком тот хитер. Не ухватишь. А времена противные. Вот мне лично воевать надоело, но и здесь тоже чего ждать - а кто знает? В Башню могут потащить кого угодно.
        - Переехать не думал?
        Сидден налил вина и принялся резать немного подсохший вчерашний хлеб. Лицо у него было до крайности хмурое.
        - Думал, - буркнул он наконец. - Но только это все-таки мой город, понимаешь? Наш город, наших отцов и наших дедов. И это мы сами виноваты во всем, что с нами происходит. Нам и решать… да и к тому же: где деньги взять? В Юлихе сейчас ничто ничего не стоит. Ни-че-го…
        Они молча выпили. Хадден принялся за ароматное мясо с травами; ел он с аппетитом - тогда как хозяин, шустро выдув полкувшина, к еде почти не притронулся.
        - А ты не думал, - вдруг заговорил Арвел, указывая взглядом на опустевший свой стакан, - что если мечты сбудутся, то Трон может прислать сюда нечто похуже? Гора-аздо хуже…
        - А мы не паникеры, - огрызнулся Виг. - Это раз. И - тот, кто сейчас на Троне расселся, - он, может быть, слегка псих, но отнюдь не идиот. Полная потеря лояльности такой точки, как Юлих, может обернуться для него большими неприятностями. Мы не Север и не Юг, старина, мы - Срединная Пеллия. Вспыхни здесь пожар, искры могут разлететься очень далеко. Так далеко, что и представить страшно.
        - Могут, - с некоторой задумчивостью согласился Хадден. - Ситуация сейчас вообще как на качелях. Кому-то война надоела, но все остальные очень недовольны тем, с чем им, возможно, придется остаться.
        - То есть с голым задом? - хохотнул Виг. - Ну, еще бы. Сколько лет вкладываться, да еще и дохнуть на поле боя, а потом вдруг до тебя начинает допирать, что все это было напрасно и сейчас тебе еще хуже, чем раньше. А сколько сброда окажется без гроша в кармане да на большой дороге? Им-то что делать? Да-а уж, дела. Нет, если честно, я и сам считаю, что в ближайшие годы ничего не закончится. Но именно поэтому Юлих приобретает особое значение. Не только, собственно, Юлих - вся Средина вообще. Без нас столица не устоит. А без столицы Трон покатится по мостовой. И ничто уже не будет иметь значения.
        Хадден покачал головой.
        - Отличное у тебя мясо, - сообщил он хозяину. - И знаешь, что? Это даже неплохо, что ты прихворнул. И что дождей в ближайшее время не будет - это просто отлично…

* * *
        - Утром ты сходишь на рынок, - сказал Арвел Дали. - Рано утром, еще до большого солнца. Оденешься поскромнее, пусть тебя примут за служанку из богатого дома. В углу за мясниками найдешь закуток, где торгуют аптекарские ученики. Купишь у них вот что… - с этими словами он протянул ей маленький листок бумаги, - причем не у одного все сразу, а у нескольких.
        - Ты что-то задумал? - подняла бровь девушка. - Ты же говорил, мы здесь не задержимся.
        - Мы здесь не задержимся, - кивнул Арвел. - Это я обещаю. А все остальное ты узнаешь потом.
        Он встал вскоре после рассвета. Наскоро перекусив и отправив Дали на рынок, Хадден распаковал один из своих вьючных мешков. Из мешка он вытащил сложенный в несколько раз свинцовый прут толщиной с мизинец и кусачки. Потом достал кусок грубой кожи со следами порезов, а кое-где и огня. Кожу Арвел разложил на большом столе возле окна - придвинув стул, он сел и принялся ловко откусывать от прута небольшие кусочки свинца. Когда их набралось с три десятка, Хадден спрятал остатки прута во вьюк и, порывшись в нем снова, выдернул небольшой мешочек, из которого на стол посыпались мелкие ржавые гвозди.
        - Этого вам хватит, - прошептал Арвел.
        Он аккуратно высыпал свинцовые обрезки вместе с гвоздями на лист бумаги и сложил его треугольным свертком наподобие тех, что делают для упаковки гороховых пирожков на храмовый праздник.
        Когда Дали вернулась с рынка, она застала его у окна жизнерадостно насвистывающим какую-то песенку.
        - Как твой поход?
        - Я купила все, о чем ты попросил. У трех разных аптекарей. Вряд ли они обратили на меня хоть какое-то внимание… народу там уже было полным-полно. Такое ощущение, что весь этот город только и делает, что лечится от чего-то.
        - Сейчас много больных. Весна пришла слишком поздно.
        Арвел взял из рук девушки холщовую сумку и осторожно достал из нее несколько пузырьков с какими-то темными жидкостями, две стеклянные колбочки - одна побольше, другая поменьше - и заклеенный бумажный пакет. Затем, осмотрев покупки, он сложил их обратно.
        - Ты решил что-то взорвать, - зевнув, усмехнулась девушка.
        - Я всегда найду где что грохнуть, - отозвался инженер. - Ты не выспалась? Иди в постель. Сегодня мы ляжем поздно, так что лучше отоспаться впрок.
        - А ты?
        - О, я!.. уменя еще полно дел.
        Дали, последовав его совету, разделась и легла в постель. Арвел немного посидел еще за столом, щурясь и думая о чем-то, а потом набросил на плечи потрепанную куртку, сунул ноги в ботинки и вышел прочь. Утро было солнечным и заметно более теплым, чем вчера: припозднившаяся весна вдруг ворвалась на остров со всей своей веселой яростью. В кронах деревьев оглушительно вопили птицы, возле подворотен хитро поблескивали глазами жирные городские коты.
        По улицам спешили служанки, отправленные господами за разными хозяйственными надобностями, толкали свои ярко размалеванные тележки торговцы, что таскали по городу всякую мелочь на заказ, у раскрытых дверей лавок стояли, улыбаясь теплому солнцу, хозяева в коротких плащах с эмблемами своих цехов.
        Арвел смотрел на весенний Юлих с легкой грустью; ему хотелось хоть ненадолго вернуться в свою юность, в ту далекую теперь эпоху, когда старый город был весел и никто не думал ни о какой войне. Он отчаянно пытался вспомнить, каким здесь все было раньше, но получалось у него отчего-то паршиво. Дело было даже не в том, что народу в городе стало заметно меньше, зато появились заколоченные досками лавки и обезлюдели шумные рынки, нет - просто многолетняя война, в которой Юлих старался держать некий достаточно условный нейтралитет, сейчас ощущалась Арвелом с необыкновенной силой.
        Самому ему это казалось немного странным, ведь в городе не было видно ни разрушений, ни следов пожарищ, неизбежных в тех местах, где шли бои, - и все же война нависала над старинным Юлихом как черное крыло, закрывая собой и солнце и звезды.
        Появление в качестве королевского наместника князя Тренка, давно прославившегося своей немыслимой и часто беспричинной жестокостью, было прямым следствием этой войны. Два десятилетия подряд пеллийцы убивали друг друга, и сейчас уже мало кто мог толком объяснить, с чего все началось. Ближе к Югу, там, где грохот войны, то затихающий, то начинающийся снова, ощущался со всей остротой, лишенная всякого смысла жестокость давно стала нормой. Благородные владетели штурмовали древние крепости, их конница вытаптывала поля, их пехота разносила вдребезги хутора и целые городки. На этой войне инженер Арвел Хадден провел много лет. Он прекрасно понимал, что рано или поздно все это закончится. Города постепенно отстроят заново, и станут они лучше прежних, поля снова засеют рисом и пшеницей - но на целые поколения вперед останутся в Пеллии вражда и ненависть.
        Та ненависть, семена которой щедро разбрасывает сейчас в Юлихе королевский наместник.
        Несколько часов Арвел бесцельно болтался по городу, и в конце концов ноги вынесли его на ратушную площадь. Здесь он вдруг почувствовал, что крепко проголодался. Грустно улыбаясь, Хадден зашел в таверну «Старый мельник», находящуюся в трехэтажном кирпичном доме прямо напротив ратушной башни с часами: солнце стояло в зените, и ему хотелось оказаться в тени.
        - Овощной рулет с жареной курицей, - приказал он молодому разносчику в ослепительно-белом фартуке, - и чашку бульона с кореньями.
        Через несколько мгновений круглый дубовый стол оказался застелен скатертью, а на ней появилось блюдо с зелеными колбасками, начиненными кусочками курятины, и эмалевая чаша парящего бульона. Хадден вздохнул: впрежние времена «Мельник» был обиталищем судейских крючков, а эта публика имела привычку требовать особого к себе отношения. Впрочем, драли с них тоже нещадно.
        К бульону ему подали свежайшие пшеничные лепешки и чашечку рыбного соуса. Урча от наслаждения, Арвел принялся за еду. В окно, возле которого он уселся, ему были прекрасно видны огромные ратушные часы.
        Выпив бульон, Хадден принялся за рулет. Когда до полудня осталась ровно минута, он перестал жевать и, зевнув, глянул в окно, а потом стал рыться в карманах, будто бы отыскивая что-то.
        Бо-бомм! - грохнули часы, и от удара, казалось, затряслась вся площадь. Минутная стрелка при ударе скакнула на пол-локтя вправо, а потом вернулась на свое законное место.
        - Вот так я и думал, - прошептал Хадден и снова взялся за вилку.

* * *
        - Мы вернемся за полночь. Не хотелось бы перебудить весь дом…
        Они стояли перед задней дверью, ведущей на двор: немного настороженный Тимбур и Арвел, одетый в длинный балахон с капюшоном из тех, что на северном берегу носят рыбаки. Рядом ждала Дали, снова одетая мальчишкой, а в руках у нее была холщовая сумка с ремнем через плечо.
        - Вот ключ, - понимающе кивнул Тимбур. - Сейчас выйдете через двор, калитка за каретным сараем. Калитку не запирайте - и никто ее не запрет. Там, в переулке, постарайтесь не влететь в недокопанный колодец: начали его год назад, а потом сосед помер, да и бросили. Будьте осторожны: здесь не столица, уличных фонарей у нас до сих пор как не было, так и нет.
        - Ясно, - ответил Арвел. - Не бойся за нас.
        Звезды светили достаточно ярко, так что калитку за сараем он нашел без труда. Оказавшись в переулке, он сразу перебрался на противоположную сторону и махнул рукой своей спутнице.
        - Идти нам не слишком далеко.
        Юлих уже засыпал, лишь кое-где светились еще слабым светом окна кухонь, в которых доедали поздний ужин обыватели. Таверны и прочие питейные заведения, в прежние времена шумевшие как минимум до полуночи, теперь закрывались рано, ибо гуляк сильно поубавилось. Некоторую опасность представлял ночной дозор Стражи, но Арвел знал свой город слишком хорошо, чтобы бояться этих увальней.
        Они шли быстро и уже через четверть часа свернули, пройдя кривым вонючим переулком на улицу Шорников, а с нее - к дому господина часовщика. Там Арвел едва слышно стукнул в дверь: тук-ту-дук, и на лестнице сразу же раздались знакомые шаркающие шаги.
        - Я готов, - Виг Сидден просочился через дверной проем, осторожно провернул ключ в замке и потом только огляделся по сторонам. - У супруги опять болит голова, так что она приняла снотворный корень, и нынче ее из пушки не разбудишь.
        - Сочувствую, - вздохнул Арвел. - Первый ребенок часто бывает тяжелым во всех отношениях.
        - Будем надеяться… идемте.
        Часовщик провел их дворами: пару раз пришлось перелезать через низкие кирпичные заборы, но уже скоро все они вышли к ратушной башне с тыльной стороны, минуя площадь и улицу Шорников, где все еще светились некоторые окна. Нырнув в черную тень вечнозеленых деревьев с правого боку башни, Сидден указал на небольшую дверь, обитую толстым железным листом:
        - Вот ход в мое хозяйство. Тут нас даже днем никто не увидит.
        С замком он возился недолго. Когда дверь распахнулась, Виг нырнул вовнутрь и достал из висевшей на плече сумки бронзовую масляную лампу с потайным козырьком.
        - Лестница крутая, - предупредил он, - так что осторожно…
        Лестница и впрямь оказалась крутой и весьма старой - она зигзагом шла вдоль боковой стены башни; дальше, вглубь, начинались кирпичные перегородки, за которыми располагались служебные помещения ратуши, в которых заседали чинуши и представители общины.
        - Никогда не думал, что здесь такая странная планировка, - пробормотал Арвел, поднимаясь вслед за Дали.
        - Тут вообще много интересного, - гулко отозвался сверху Виг Сидден. - Тут еще и подвалы, о которых мало кто знает… когда-то в подвалах держали городскую казну, но однажды их затопило. Воду, конечно, откачали, да больше ими никто не пользовался. А там можно полк упрятать, и ищи его, пока он сам не выйдет. Хорошо хоть, господин наместник об этом не знает, а то конец нам всем до последнего писаря. Вряд ли эта тварь кого-то пощадит, клянусь тебе.
        Подъем занял почти пять минут. Лестница закончилась на каменной площадке, в углу которой тусклая лампа высветила какую-то дверь. Сидден достал из кармана большой ключ и отпер замок.
        - Здесь мастерская, - сказал он.
        Войдя следом за ним, Хадден не увидел, однако сразу ощутил движение огромных шестерен часового механизма: старинные часы, главные часы города Юлиха, располагались прямо перед ним, за тонкой стенкой. Большую часть просторного помещения со сходящейся в шпиль крышей занимали верстаки и станки: токарный, два сверлильных, шлифовальный круг. Приводились они хитроумными механизмами с качающимися педалями. Арвел сразу подошел к одному из верстаков, на котором были закреплены небольшие тиски, и принялся разгружать сумку.
        На верстаке появились пузырьки с различными жидкостями, две колбочки, принесенные Дали с рынка, мешочек с гвоздями и рубленым свинцом, потом еще один мешочек, побольше. Последним номером Хадден вытащил небольшой цилиндр из пропитанной лаком бумаги, заделанный с одного конца и слегка сплющенный.
        - А вот защелку, - сказал он Вигу, - мы будем делать здесь.
        Часовщик понимающе кивнул. Он разжег еще одну лампу, на сей раз побольше своей потайной, и, поставив ее на верстак, раскрыл высокий шкаф у стены.
        - У меня есть отличные латунные заготовки, - сообщил он, - прям как на заказ. Корпусом, как я понял, будет вот это? - и часовщик указал на лаковый цилиндр. - Значит, сделаем обжимку на трубчатых заклепках.
        - Ты всегда был славным механиком, - улыбнулся Хадден. - Но сперва я должен посмотреть на стрелку. И Дали, понятное дело, тоже. Где там эта дверца в циферблате?
        - Идемте, - повернулся Виг. - Но теперь без света, конечно. Лун еще нет, но звезды сегодня яркие, так что ты увидишь все, что тебе нужно.
        Сидден погасил лампу на верстаке - теперь им вполне хватало слабого голубоватого сияния, льющегося из шести высоких окошек в острой ратушной крыше, - и поманил своих друзей туда, где за легкой дощатой перегородкой неутомимо щелкали, отсчитывая секунды, Их Светлость Городские Часы.
        Увидев медленно вращающееся сообщество шестерен, валов и уходящих вниз тросов, на которых висели громадные гири, Хадден на миг застыл. Часам этим было около двухсот лет, и создал их знаменитый столичный механик князь Ратмиц. Конструкция, которую он спроектировал, оказалась для своего времени уникальной: приводимые четырьмя гирями, часы требовали подзавода всего лишь раз в две недели; точность их была исключительной, а качество изготовления столь высоким, что ремонтировали их всего лишь несколько раз.
        - Да, - прочитав его мысли, самодовольно запыхтел Виг Сидден, - механизм у нас потрясающий. Одна беда - масла уходит сумасшедшее количество. Внизу, на уровне второго этажа, стоит поддон, куда оно стекает. Вычищать его - сущая мука для моего ученика. А не смажешь вовремя - пиши пропало, встанут.
        - Для осмотра циферблата вылезает тоже ученик?
        - Плечистому там не пролезть. Впрочем, госпожа с этой работой справится. Что до ученика, то можешь не волноваться: так как я болен, он отпросился на хутор к тетке и будет только через три дня.
        Громадный, в три человеческих роста, циферблат имел два узких отверстия с тщательно пригнанными дверцами, располагавшиеся на 3 и 9 часах. Виг помог друзьям обойти плоскость большущих шестерен и подвел к правой для них двери. Отодвинув простую щеколду, он потянул дверь на себя и легко сдвинул ее по направляющим в сторону. В весеннем свете тысяч звезд Хадден увидел острые крыши домов и курящиеся над ними дымки. Видеть Юлих с такой высоты ему еще не приходилось, но сейчас это зрелище не волновало его нисколько. Высунув голову в окошко, Арвел посмотрел налево. Там, в полутора сотнях локтей от ратуши, высилась узорчатая желтая колонна храма Секех-на-Холме, одного из древнейших храмов Юлиха. Он еще раз прикинул расстояние и поджал губы. Ошибки в его расчетах быть не могло, уж слишком долго его мучили математикой королевские профессора. Потом Хадден перевел взгляд вниз: минутная стрелка находилась так близко от него, что, высунувшись дальше, он вполне мог дотянуться до нее рукой. Арвел смерил взглядом толщину позолоченного наконечника и быстро влез обратно.
        - Смотри, - подтолкнул он в спину Дали. - Высоты, насколько я помню, ты не боишься… Ты должна будешь вылезти буквально на пару секунд, прицепить к наконечнику бомбу и тут же исчезнуть. Стрелка подходит: выбирайся.
        Девушка послушно подошла к оконцу, встала на колени и легко просунула в проем свои узкие плечи.
        - До наконечника стрелки я достаю с легкостью, - услышал Арвел ее немного напряженный голос. - С этим у меня проблем не будет.
        - Понятно, - выдохнул Хадден, - возвращайся: ветер сейчас еще холодный.
        Виг показал Дали, как следует открывать дверцу, после чего все трое вернулись в мастерскую.
        - Я всегда удивлялся, почему часы не гремят в полночь, - задумчиво произнес Хадден, раскупоривая свои пузырьки с жидкостями.
        - Я тоже, - засмеялся часовщик. - На самом деле там очень хитрый кривошип двойного действия, который срабатывает только двенадцать раз в сутки: от шести и до шести. И молот гонга, понятно - тоже. Поэтому ночью часы идут относительно тихо… хотя некоторые нервические дамочки стараются селиться подальше от ратуши. А удар в полдень, из-за которого стрелка чуть не ломает свою ось, приводит еще и второй молот, так что гонг работает во всю мощь.
        - Там, как я увидел, скользящая муфта с цапфами, и в отверстия они встают именно тогда, когда надо, - покивал Хадден. - Да, часы, конечно, совершенно гениальные. Впрочем, Ратмиц и был гением. Многие его идеи нам еще только предстоит воплотить в металле…
        Бормоча все это, он размешал в стеклянном стаканчике небольшое количество какой-то коричневой жидкости и очень осторожно влил ее в малую из своих колб, а потом, вымыв стакан водой из стоящего возле верстака ведра, принялся за следующую смесь.
        - Ох, доиграешься ты когда-нибудь, - буркнул Виг Сидден, принюхиваясь. - Ты решил намутить «драконовы слезы»? Вместе с серым, как я вижу, порохом? Это ж рванет так, что храм зашатается!
        - Я никогда не был поклонником Секех, - равнодушно отозвался Арвел. - Так что плевать мне на нее. Но зато, если моя бомбочка перелетит через ограду, от господина наместника не останется даже тряпок.
        - Кстати, насчет времени ты уверен? Никто, как я слышал, не видел, как именно он там молится.
        - Видели, и многие, - пожал плечами Арвел Хадден. - Завтра - праздник Глаза Секех. Врата храма открываются ровно в полдень, и такой молельщик, как Тренк, неизбежно будет стоять на коленях в саду, ожидая, когда к нему выйдет процессия жрецов с Лунным Цветком. Выйдут они минут через десять - таков порядок, и не меняется он столетиями. Может даже, тысячелетиями… не важно. Пока они будут идти, на головы господина наместника и его присных прилетит моя чудесная игрушка. Вот и все. А впрочем - даже если и пострадает кто невинный, так Секех, если ты помнишь школьный курс истории, когда-то требовала человеческих жертвоприношений. Когда, не вспомнишь? Да не так уж давно, если помнить о Пеллии в целом…
        Сидден молча покачал головой. Идея Арвела казалась ему несколько безумной, но за те три года, что он провел рядом с ним на войне, господин часовщик неоднократно имел повод убедиться в одном: безумие его верного друга и товарища - не более чем точный расчет, малопонятный людям, далеким от механики и математики. Хадден взрывал древние крепости, казавшиеся неприступными, строил мосты там, где построить их было почти невозможно, и много раз спасал жизнь солдатам, что сражались рядом с ним.
        Пока Хадден готовил смесь для своей бомбы, часовщик ловко изогнул латунную пружину, которая должна была временно закрепить жуткий цилиндр на наконечнике часовой стрелки. Примерив, он зафиксировал готовое изделие на корпусе при помощи трех трубчатых заклепок и отошел в сторону, глядя, как Арвел засыпает в него порох, а потом осторожно помещает туда две запечатанные стеклянные колбы, вставленные одна в другую.
        - Да, шарахнет хорошо, - Арвел заклеил цилиндр плотным картонным донцем, положил его в корзину с соломой, что ждала своего часа у верстака, и выдохнул: - Вино-то не забыл?
        - Еще бы забыл! - рассмеялся часовщик, доставая из своей сумки увесистую глиняную бутыль. - Кто ж такое забывает?

* * *
        К четверти двенадцатого кони уже стояли на небольшом постоялом дворе в одном из северных районов города. От ратуши туда было не более двадцати минут быстрым шагом, а бегом через дворы - так и десять.
        Арвел и Дали шли медленно. Дважды они останавливались у лоточников, чтобы выпить по стаканчику фруктовой воды, потом постояли у фасада Общинного театра, рассматривая афиши. Приблизившись к ратушной площади, они шагнули в одну из старых подворотен и - исчезли.
        Несколько минут спустя Арвел спрыгнул с низенького полуразрушенного забора, привычно протянул руку девушке и шмыгнул к знакомой двери в стене ратушной башни.
        - Время пошло, - сказал он, пряча в карман морской хронометр в медном цилиндре.
        Дверь открылась без скрипа. Пропустив вперед Дали, Хадден аккуратно закрыл ее за собой, но замыкать не стал. Девушка прыжками помчалась вверх по лестнице. Вот и вторая дверь: сдерживая готовый вырваться из груди хрип, Хадден отомкнул замок и снова пропустил Дали вперед.
        Она уже знала, что ей делать.
        Корзина с бомбой стояла перед дверцей; снова глянув на свой хронометр, Арвел махнул рукой. Дали потянула дверцу на себя, сдвинула ее в сторону, схватила снаряд и высунулась на яркий солнечный свет.
        - Раз, - считал про себя Хадден, - два…
        Дверца чуть слышно щелкнула, становясь на место, корзина с соломой полетела в дальний угол, и начался бег.
        - На меня никто не смотрел, - выдохнула девушка, когда они захлопнули за собой дверь в башне.
        - Я знаю, что наблюдательная, - всхрапнул Хадден.
        Ключи он спрятал в небольшой ямке под вечнозеленым деревом - потом, перемахнув через забор, быстро отряхнулся и повел девушку лабиринтом с детства знакомых дворов, где мальчишкой гонял чужих курей и прятался от воображаемых драконов.
        Приказчик на постоялом дворе лениво принял от них монету, и четверка коней быстро двинулась к Северному тракту. Качаясь в седле, Хадден неотрывно смотрел на свой хронометр - и вот за спиной у него ударил далекий сухой треск. Ехавшая рядом Дали коротко улыбнулась.
        …Поздним вечером в богатую таверну на дороге в порт Вилберн - до самого порта, впрочем, оставалось не более часа пути, вбежал измученный мальчишка в мундирчике королевского гонца.
        - Господина наместника Юлиха в храме взорвали! - объявил он с порога.
        - В храме? - подскочил со своего высокого стула хозяин, сидевший за стойкой буфета. - Это как же?!
        - Сама Секех, говорят… из пушки туда достать никак нельзя было, да и пушек никто никаких не видел. От господина князя и не осталось ничего, кровь только, да и родичей его в лапшу посекло: хоронить нечего. Кому, кроме Секех, такое под силу?
        Высокий тощий мужчина в дорогом дорожном платье, сидевший у окна со своим мальчишкой-пажом, скорбно склонил голову и подозвал разносчика:
        - Подайте счет, старина. Мне еще ехать и ехать…
        - Куда ж вы на ночь глядя? - удивился тот.
        - Мне ночные дороги не страшны.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к