Невеста из тумана Полина Белова
        Людям можно только мечтать о том, чтобы получить шанс прожить свою жизнь иначе. Елизавета Андреевна, оказавшись в другом мире, получила такую возможность. Она вернула себе безвозвратно утерянные в прежнем мире молодость и здоровье, но обрести счастье оказалось совсем непросто…
        ХЭ.
        Глава 1.
        Сознание возвращалось медленно. Холод пробирал до костей, сильно болела голова, что-то острое впивалось в кожу под лопатками. Ощущения были настолько невыносимыми, что я застонала, перевернулась и, в тот же миг, почувствовала, что лечу вниз.
        - А-а-а!!! - плюхнувшись в воду, закричала я, не помня себя.
        Окунувшись в ледяную купель, мгновенно разлепила веки и прытко вскочила на ноги. Тут же едва не упала вновь, поскользнувшись на неровном каменистом дне водного потока.
        Растерянно огляделась вокруг. Туман… Не видно ни зги!
        Я неуверенно стояла по колено в неистово бурлящей воде, раскинув руки, как крылья, и отчаянно размахивая ими, для удержания равновесия. Стремительно бегущая куда-то речушка натыкалась на мои ноги, сердито пенилась, огибала препятствие и неслась дальше.
        Шагнула на каменистый берег. Обняла себя, пытаясь согреться. От холода у меня уже зуб на зуб не попадал. О, Боже! Как же я замёрзла! С этим нужно что-то делать!
        Медленно побрела в сторону от воды, чуть прихрамывая. Ко всем прочим «удовольствиям» добавилась ещё и неприятная боль в правом колене. Хоть плоский валун, с которого я только что свалилась в ручей, был совсем невысоким, падая, я всё же умудрилась ушибиться о камни на дне.
        Длинный мокрый подол облепил ноги и очень мешал идти. Шагая, я с тупым удивлением поглядывала на него, как на нечто абсолютно чуждое. Ясно соображать не получалось - голова просто раскалывалась. То ли, от этого, то ли, из-за тумана, в глазах всё окружающее немного расплывалось.
        Кожу на лице, справа, неприятно тянуло. Аккуратно коснулась скулы и чуть потёрла. Увидела на подушечках пальцев следы крови. Хм…
        На задворках сознания мелькнула мысль, что руки у меня странные, какие-то не такие… Но я не успела её додумать. Споткнулась. Чёрт!!! От резкого движения по мозгам ударило молоточками сильной боли. Осторожно ощупала всю правую сторону головы. Похоже, на виске есть рана. И она, явно, появилась ещё до падения в ручей, потому, что кровь успела подсохнуть и теперь стягивала кожу.
        Мне срочно нужно в травмпункт. Колено, голова, открытая рана, да ещё и в водоём с ней упала… От столбняка надо будет, обязательно, укол сделать…
        Навстречу, из сырой мглы, словно, живые существа выныривали силуэты деревьев. Я в каком-то парке? В лесу? Где все люди? Долго мне ещё идти? Как всё это некстати!
        - Эй!! Ау!!! - кричу громко, хоть мне немного стыдно это делать.
        Мой голос звучит непривычно, иначе, из-за холода сам на себя не похож.
        Тихо как вокруг… Уже даже ручья не слышно. Будто, густой туман проглотил все звуки.
        Я не из тех, кто будет стоять на месте и ждать помощи. Продолжаю идти, преодолевая боль. Иногда неловко натыкаюсь на ветки, и влажные желтые листья легонько касаются моих щёк.
        «Осень…» - думаю отстранённо.
        Что?! Осень?!!
        Стоп.
        Но сейчас весна!! Начало апреля! Какие, вообще, могут быть листья? Деревья в городском парке стоят ещё абсолютно голые!
        В моей больной голове зароились неясные образы и смутные воспоминания о том, что со мной происходило сегодня.
        «Ты собираешься уступить ему квартиру?!» - всплыл в памяти голос мамы, полный праведного негодования. Я недавно проснулась и говорила с ней по телефону, стоя у окна с чашкой кофе.
        С невольной тоской подумала о мягкой и очень тёплой фланелевой пижаме, что была на мне надета в тот момент, на которую с таким удовольствием сменила бы свой нынешний нелепый и, главное, мокрый наряд. Это было сегодня утром! Что со мной случилось потом? Как я оказалась непонятно где и в таком состоянии? И листья… Почему они жёлтые? Почему они, вообще, есть?!!
        - Люди!!! Ау!!! - закричала вдруг надрывно, поддавшись минутной панике. - Помогите!!! Кто-нибудь!!!
        А в ответ - тишина…
        «Да, что со мной произошло?! Ой! Мне же на работу надо! Срочно!» - на меня волной накатило лихорадочное беспокойство. Ускорила шаг, насколько смогла.
        Сегодня с утра у меня запланировано два собеседования на недавно освободившуюся вакансию. Люди, уже наверняка, пришли, ждут, волнуются. Потом совещание рабочей группы по новому проекту, потом… В общем, мой день расписан по минутам и разгуливать на природе, да ещё и в мокрой одежде, что грозит воспалением лёгких, совсем недосуг.
        «Работа - это всё, что у меня осталось», - подумала с горечью.
        Молоточки боли в висках утихли. В голове снова немного прояснилось, в воспоминаниях я вернулась к событиям сегодняшнего дня…
        Наш утренний разговор с мамой не добавил мне настроения. Сплошная мгла за окном была такой же беспросветной, как и мои мысли. Утренняя чашка кофе, которая обычно дарила настроение и бодрость, казалась горькой жижей.
        Знаю, что не я первая, и не я последняя, жена, которая после нескольких лет, казалось бы, нормальной совместной жизни узнаёт, что у мужа есть вторая семья. Только от этого не легче… Помню, как стояла у окна, за которым ничего не было видно из-за тумана, и думала о том, что, моя вся жизнь не удалась. Такой неплохой старт: отличница в школе, красный диплом, красавец муж, отличная работа, карьера и… предательство, недавно приобретённое бесплодие, риск потерять всё заработанное, возраст, после которого карьера зачастую катится вниз… Я тихо плакала, гадая, что, может быть, было бы лучше, чтобы я так ничего и не узнала о второй семье мужа, и продолжала жить во лжи?
        Чем лучше то, что весь последний месяц я существую в каком-то сплошном кошмаре? И главное, никакой надежды на лучшее будущее…
        Наша с мужем небольшая двухкомнатная квартира с одной проходной комнатой куплена на его имя, правда, в совместном браке. Вроде бы, по закону, при разводе мне полагается половина жилплощади, но муж собрался в суде бороться за каждый совместно нажитый гвоздь. Да, ещё предупредил, что в любом случае, на выходных перевезёт на свои метры вторую семью и повесил замок на отдельную комнату, вынуждая меня устраиваться в проходной. Не представляю, как смогу продолжать жить рядом с этим человеком после такого предательства. К маме не могу переехать, с ней проживает семья младшего брата. Бабушка спит в одной комнате с двумя внуками. А больше мне некуда деваться!
        Ещё неизвестно, как суд решит… Ипотеку муж оформлял на себя. Платежи вносил от своего имени. Он грозится через суд, при разводе, оставить наше жильё за собой полностью. Чтобы не остаться с носом, как говорит мама, мне надо будет как-то доказывать, что деньги на выплаты шли из общего бюджета семьи, который в основном состоял из моей зарплаты, потому, что доход двоеженца, как теперь выяснилось, уходил на содержание другой семьи, в которой, к тому же, рос ребёнок.
        Да! Он родил ребёнка с другой женщиной, в то время как со мной… В общем, мы предохранялись в ожидании, когда освободимся от долгов по ипотеке! Тянули, пока не стало поздно! А пару лет назад у меня появились проблемы по-женски и постепенно выяснилось, что рожать мне уже не придётся.
        Сейчас работа - единственное, что удерживает меня от отчаяния. Коллектив большой. Я - начальник управления, в котором по штату числится тридцать два человека. Волей-неволей приходится отключаться от личных проблем, чтобы решать непростые задачи и многочисленные вопросы, которые каждый день встают передо мной. И приличная зарплата тоже играет не последнюю роль в том, что я так ценю своё рабочее место. Теперь, когда не нужно платить по кредитам, и я содержу только себя, у меня получается откладывать на чёрный день, даже, несмотря на то, что немало денег стало уходить на врачей и лекарства.
        Я припомнила, как привычно спешила на работу этим утром. От моего дома до офиса всего несколько остановок маршруткой, при чём, первые две - вдоль парка. Я часто проходила этот путь пешком. Но не сегодня. В такие дни завидую тем своим сотрудникам, которые оформили договора на дистанционку, и вместо того, чтобы тащиться в офис, сейчас спокойно сидят дома, в тепле и уюте, а, скорее всего, ещё спят, ведь не нужно тратить время на дорогу до места работы. К сожалению, у меня, как у руководителя, нет такой возможности.
        Ну и погодка! Туман стоял настолько густой, что ничего не было видно уже в двух шагах, даже, дышать трудно. Странно, сейчас меня тоже окружает белесая мгла, будто, в молоке бреду, но воздух чист и ароматен. А вот, на остановке общественного транспорта он был тяжёлый, сырой, наполненный выхлопными газами. Я даже ощущала, как серый городской туман оседал липкой влагой на моих щеках.
        Ожидая свою маршрутку, помню, что подошла поближе к бровке, пытаясь высмотреть не едет ли она. А потом… Внезапной вспышкой меня ослепил свет фар… Темная махина огромной фуры с пронзительным визгом тормозов появилась передо мной из тумана за пару мгновений до того, как я ощутила удар…
        Вспомнила! Она сбила меня! Наконец-то всё проясняется! Я начала выстраивать возможную логическую цепочку произошедших событий. Видимо, водитель решил, что я умерла и, пользуясь плохой видимостью, схватил моё бесчувственное тело, забросил его в кабину и завёз куда-то подальше в лес или лесополосу. Похоже, он решил спрятать следы преступления… Значит, поэтому я очнулась непонятно где, чувствуя дикий холод? Как только я додумалась, что могло произойти и как я оказалась непонятно где, сразу стало легче. Даже голова почти перестала болеть. Немного тревожило, что, непонятно почему, природа в начале апреля больше похожа на осеннюю. Но, наверняка, и этому попозже найдётся какое-то вполне разумное объяснение…
        Поросшая жухлой травой лесная дорога обнаружилась под ногами неожиданно. Плотный туман по-прежнему окружал меня со всех сторон, поэтому я не заметила её, пока не ступила на хорошо укатанную колею. «Ура!!!» - мысленно завопила от радости. Теперь точно не заблужусь. Скоро выйду к цивилизации.
        Направо? Налево? Как же не хочется ошибиться! Прислушалась. Очень хотелось различить дорожный гул на трассе среди негромкого потрескивания веток! Но увы.
        И вдруг… Из тумана, прямо на меня, бесшумно выехал всадник на огромном чёрном коне.
        - Аааааа! - от неожиданности испуганно заверещала я, срывая голос.
        От моего внезапного визга животное тоже испугалось, попятилось, замотало головой, забило копытами, заржало…
        Раздался резкий неприятный свист и мощный удар кнута снёс меня с дороги. Боль пришла не сразу…
        Глава 2.
        В первое мгновение со мной случился шок. Руки сами дёрнулись в защитном жесте.
        Что это?.. Ах, ты ж… Это какой-то беспредел полный!
        В следующую секунду место удара резко вспыхнуло безумной болью, ураганом выметая из головы все посторонние мысли. Слева, верх груди, плечо и спину, невыносимо запекло, будто, вмиг огнём охватило. Опустив голову, увидела кровь на своих ладонях. Я вскочила было, сжав кулаки, и гневно уставившись на недоумка, так опрометчиво размахивающего кнутом, но тут напомнило о себе пострадавшее в ручье правое колено, подломившись.
        Да, что ж у меня за день такой сегодня!
        Там, где по мне прошёлся кнут, боль накатила настолько сильная, что мощно заглушила все предыдущие неприятные ощущения. Ноющее колено и бесконечные молоточки в висках - пустяки, по сравнению с новой напастью. Я кулем осела прямо в придорожную траву, не в состоянии удержаться на ногах.
        Из глаз сами щедро полились слёзы, но плакала я беззвучно, ибо, во-первых, «в зобу», всё ещё, «дыханье спёрло» от шока после удара, а во-вторых… На самом деле, я жутко испугалась этого ненормального с кнутом и не хотела провоцировать новыми звуками. Мой испуганный вскрик минуту назад уже, и так, принёс мне неприятности. Не исключаю, конечно, что мужчина таким диким способом быстро убрал меня с дороги, чтобы конь случайно не затоптал. Но, и в таком случае, несмотря на то, что нуждалась в помощи, я думала: «лучше, пусть этот горе-спасатель просто едет себе куда подальше. Придурок!»
        Как же больно!
        Оттянула мокрый ворот блузы, чтобы посмотреть на пострадавшую грудь. Это было непросто, так как, глаза были сильно на мокром месте. Однако, я разглядела припухшую и наливающаяся красным жирную полосу, которая перечёркивала левое полушарие, уходила на плечо, а оттуда, судя по жгучей боли в левой лопатке - на спину. Безжалостная кожаная полоса нарисовала на моём теле болезненное полукольцо.
        - Ко си ту? - раздалось над головой.
        Я не отреагировала, потому, что, как раз в этот момент, заметила на нежной коже пострадавшей верхней половины груди, в двух сантиметрах от соска, выступившие несколько капелек крови. Белая блуза в этом месте алела красными пятнами. До крови рассёк мне кожу, козёл!
        «Я же, кажется, утром надевала не белую, а кремовую кофточку и брючный костюм…» - снова шевельнулось в голове недоумение по поводу одежды, что была на мне. - «Странно. Зачем водитель-преступник меня переодел? И где бюстгальтер? О, Боже мой! Он же не изнасиловал меня, пока я была без сознания?! Этого ещё не хватало!».
        Но, к счастью, между ног не было никаких ощущений, которые подтвердили бы это кошмарное предположение.
        - Ху радиш деворе? - властный голос незнакомца, с явной ноткой раздражения, оторвал меня от панических предположений.
        «Иностранец. Язык точно не французский, не английский, не итальянский и не испанский», - поняла я. - «Что он говорит? Наверное, извиняется, изверг… Но интонации какие-то… неправильные. Неприятный тип. Похоже, где-то рядом элитные конюшни или конный клуб, где отдыхают бизнесмены, состоятельные люди, всякие важные иностранные гости и прочие личности, многие из которых мнят себя хозяевами этой жизни. Среди них обычно немало таких, которые простых людей за равных себе не считают и относятся соответственно. Похоже, мне не повезло натолкнуться на такого.»
        Про элитные конюшни я подумала, в первую очередь, из-за шикарной сбруи, которая была на коне. На ней, даже в тумане, сверкали разноцветные камни, весьма похожие драгоценные. Я не особо разбираюсь.
        А ещё - грива! Она у вороного была такая густая, гладкая и шелковистая на вид, будто этот четвероногий красавец посещает салон красоты.
        Да я мужчину, что сидел верхом, не так разглядывала, как его великолепного скакуна! Разве что, только, по общему облику как-то сразу поняла, что он из тех, кто по жизни привык отдавать команды, а не выполнять их.
        «Интересно, этот тип с кнутом только выехал на прогулку или уже возвращается на базу?» - задалась я вопросом. - «Смотрит-то как грозно! Чего злится? О! А может, я оказалась на территории, закрытой для посторонних?»
        - Опита мас ко си ту!! - грозно рявкнул мужчина и чуть не наехал на меня конём.
        Я невольно сжалась, закрываясь руками. Не дай Бог, этот псих снова хлестнёт!
        - Я… здесь случайно. Мне нужно в город… - против воли, с перепугу, заблеяла не своим голосом.
        И вдруг почувствовала, как меня поднимают вверх за шкирку!
        - Что вы делаете!! Псих-х-х-р-р-р… - захрипела я, задрыгала ногами, заскребла пальцами по горлу, пытаясь ухватиться за ворот блузы, который впился мне в горло и сильно передавил его.
        В следующее мгновение этот чёртов иностранец перебросил через конский круп моё несчастное, такое измученное за сегодняшний день, тело. Ткнулась носом в лоснящийся чёрный бок. Ударилась пострадавшей стороной головы о ногу в грязном сапоге. Ожидаемо, я рьяно попыталась немедленно слезть обратно, на землю, но получила настолько увесистый и болезненный шлепок, что он пригвоздил меня к месту. Я только крякнула и подавилась матерным словом.
        Вообще-то, я никогда не ругаюсь матом. Господи, я солидная женщина, начальник управления… Слова, конечно, знаю, как все, но, чтобы употреблять их, то - нет, никогда! Даже в минуты эмоциональных всплесков. А сейчас, вот, почти вылетело…
        Примолкла я не только из-за страха снова получить удар. Нет. Просто, трепыхаясь, я повернула голову в сторону и внезапно разглядела в чуть рассеявшейся туманной дымке силуэты других всадников. Их было много… очень много… Ненормально много… Кони послушно стояли, похрапывая и перебирая копытами на одном месте, по двое в настолько длинной колонне, что её конец терялся во мгле.
        Это какие безразмерные конюшни должны быть, чтобы в них разместилось столько животных?
        Тем временем, вороной красавец подо мной начал движение.
        Нет! Я так не могу! Моя бедная голова! Моё несчастное колено! След от кнута жжёт! А теперь ещё и все внутренности превращаются в отбитую кашу. Я жалобно застонала.
        Сейчас модно устраивать всякие там реконструкции исторических битв или сражений. Эти по-крупному разыгрались. Такое мероприятие кому-то обошлось в немалую копеечку… Не приняли ли меня за одну из участниц действа? Тогда, похоже, этот тип не рассчитал удар, но думает, что мои слёзы - игра?
        - Послушайте! Я - не реконструктор! - захныкала. - Оказалась здесь случайно. Мне нужна медицинская помощь.
        Ненормальный с кнутом на мой плачущий звук никак не отреагировал. Едем. Тяжёлая мужская ладонь давит на мою поясницу, как гранитная плита. Силён, чёрт! Этот иностранец, наверное, не вылезает из спортивных клубов. Какая-то часть седла невозможно больно упирается под рёбра, но сдвинуться не получается. Каждый шаг коня отдаётся в животе вспышкой тупой боли, которая волной расходится по всему телу, особенно чувствительно ударяя в раненый висок.
        Пытка конём длится и длится… Я совершенно измотана за сегодняшний безумный день, но упорно не оставляю попыток устроиться хоть немного удобнее, за что ещё несколько раз получаю предупреждающие шлепки, которые заставляют меня на время замирать неподвижно.
        Муж, его вторая семья, развод и раздел имущества - всё то, из-за чего у меня впервые в жизни случился гипертонический криз и приезжала скорая, вдруг показались не то, чтобы неважным, а просто не таким уж концом света. Сейчас я посчитала бы себя счастливой, оказавшись в спорной квартире с кофе у окна и, чтобы на мне была надета сухая тёплая пижама… Я в этой чужой мокрой одежде уже прямо заледенела… Нет, лучше бы, очутиться за своим рабочим столом, в уютном мягком кожаном кресле начальника управления, с той же чашечкой кофе у экрана компьютера…
        И зачем только в туман я так сильно высунулась на проезжую часть дороги, когда выглядывала эту дурацкую маршрутку?! Хорошо ещё, что, вообще, жива осталась.
        Ох! Конь пошёл быстрее.
        Ох! Ах! Ух! Эх! Чтоб ты провалился, козёл «иносраный»!
        - Эй! Вы! Помогите! Я не участник мероприятия! - громко обратилась я к всадникам из колонны позади.
        Ноль реакции. Едут тихо. Из-за тумана походят на привидения воинов из какой-то старинной эпохи. Мечи, ножи, и всякое воинское снаряжение, которому я не знаю названия, выглядят очень реалистично. Впрочем, я не знаток и не любитель такой науки, как история, которую все перевирают и додумывают, как хотят. Иногда мне приходит в голову, что единственное, чему можно верить - это костям динозавров. Они точно были, хоть сейчас их нет.
        Нужно потерпеть… Сейчас этот… слов не хватает, чтобы его правильно назвать… привезёт меня на базу, попрошу у кого-нибудь, более адекватного, телефон и позвоню брату. Он приедет за мной, отвезёт в больницу…
        Лес внезапно кончился.
        Конь, направляемый уверенной рукой иностранца, сразу свернул с дороги и въехал на невысокий кряж в паре метров от обочины. Колона всадников продолжала двигаться по дороге мимо нас. Ветер почти разогнал туман и теперь мне было видно, как много людей участвуют в реконструкции, и как серьёзно они подготовились! Вслед за всадниками, из лесу вынырнули даже три деревянные штуковины, которые нападающие используют при осаде замков или крепостей с высокими стенами заборов. Их, как повозки, тянули за собой по две лошади. Я не раз видела такие в исторических сериалах.
        А потом шли пешие воины! При чём, их было намного больше, чем всадников.
        И, под конец, двигались гружёные повозки, а, за ними - снова пешие воины.
        Кнутовладелец направил вороного к одной из телег, и грубо сбросил меня на неё одной рукой. Думала, что меня ждёт новая порция ушибов, но упала на мягкие, плотно набитые мешки, кули и свёрнутые шкуры.
        «Ну, наконец-то!» - зарывшись поглубже во всё это добро, вытянулась я, тотчас устраивая своё измученное тело поудобнее.
        - Седе деворе! - приказал мужчина, ни на минуту, не выходя из роли полководца, и, Слава Богу, ускакал.
        Глава 3
        Завернувшись в несколько пушистых шкур, мне, наконец-то, удалось кое-как согреться. Повозка тихонько тряслась на грунтовой дороге. Возница молчал на все мои попытки заговорить, даже ни разу не обернулся в мою сторону. Окружающие пейзажи не радовали признаками близости людской цивилизации. Даже странно было видеть нераспаханные площади на многие километры вокруг, до самого горизонта. Здесь природный заповедник, что ли? Это в какую же такую даль завёз меня горе-водитель фуры?
        Из-за усталости, в тепле, под негромкое поскрипывание колёс, я уснула так крепко, что очнулась уже, когда на землю опустилась ночь. Разбудили меня незнакомый чужой говор, лязганье железа, ржание лошадей, шум, суета, громкие окрики…
        В первые минуты ничего не могла понять. Села, вытянув шею, вертела головой в разные стороны, выглядывая через деревянные борта повозки. Где я? Что это вокруг? Боль в виске, ноющее колено и жжение от удара кнутом не замедлили неприятно напомнить о себе, а заодно, и о событиях сегодняшнего дня.
        С изумлением обнаружила, что нахожусь во дворе огромного старинного замка. При свете множества факелов, воткнутых в специальные крепления на каменных стенах, всюду деловито сновали люди в старинной одежде. Кто-то занимался лошадьми, некоторые обнимались, рядом разгружали повозки.
        - Послушайте… - прошептала, при этом, ни к кому не обращаясь и начиная думать, что схожу с ума. - Пожалуйста… Мне нужен телефон…
        Люди вокруг не просто говорили непонятные слова. Все они общались на незнакомом мне языке, выполняя явно привычные действия! Перед моими глазами мельтешили мужчины и женщины самого разного возраста, подростки и, даже, дети… О, Боже мой! Никакая это не реконструкция! Но… что тогда?
        Тем временем, начали снимать тюки с повозки, в которой я находилась.
        Один из мужчин заметил меня и громко крикнул куда-то за спину:
        - Деворе кане водека!
        Вскоре, у борта повозки, надо мной, в свете факелов склонились несколько любопытных лиц. То ли, от страха, то ли, из-за специфического освещения они показались мне зловещими и уродливыми, а длинные волосы мужчин грязными и нечёсаными.
        - Здравствуйте! - я попыталась взять себя в руки и начать разумный диалог. - Меня зовут Елизавета Андреевна Самсонова…
        Тут мне неоднозначным жестом показали, что я должна вылезти из повозки. Едва я это сделала, какой-то мальчишка потянул меня за рукав, делая знаки второй рукой, чтобы я проследовала за ним.
        Подросток шёл по направлению к хорошо освещённому двумя факелами по бокам входу в огромное каменное строение в несколько этажей. Как следует рассмотреть, насколько высок замок, мешала ночь. Обе створки оббитой железными полосами деревянной двери были гостеприимно распахнуты, изнутри приятно тянуло теплом.
        Внезапно мальчишка обернулся и улыбнулся мне, поиграв глазами. Да он заигрывает со мной! Слишком характерное выражение лица, чтобы ошибиться. Ещё и подмигивает! На меня чуть столбняк не напал. Сколько ему? Лет пятнадцать-шестнадцать? Подмигивает мне, сорокалетней тётке? Нахалёныш! Куда катится этот мир? Когда он успел взять меня за руку?
        Я уставилась на наши сцепленные ладони. «Сначала туман, теперь свет факелов… Но почему, мне кажется, что мои руки - совсем не мои? Ах, да! Я же схожу с ума» - невесело подумала я, глядя на свою маленькую узкую ладошку в большой и не по-детски крепкой пятерне наглого подростка, который уже дотащил меня до двери и легонько подтолкнул в спину, чтобы не мешкала, входила.
        Шагнула через порог и сразу оказалась в огромном зале. Потрясённо огляделась вокруг. Здесь тоже, как муравьи, суетились и бегали люди.
        Прежде всего, бросились в глаза длинные столы, которые спешно накрывались к обеду. Я сглотнула. Ароматы жаренного мяса и свежего хлеба вскружили голову и наполнили рот голодной слюной. Когда я в последний раз ела? Вчера. Утренняя чашка кофе не считается.
        Тепло шло от двух огромных каминов на противоположных сторонах зала. В них, за огромными чёрными металлическими решётками, ярко горел самый настоящий огонь. Над обоими каминами висели огромные картины. На одной был изображён семейный портрет: мужчина-воин верхом на вороном коне и молодая женщина с маленьким ребёнком на сгибе руки, держащаяся второй рукой за луку седла. Вторая картина изображала кровавую баталию: дерущиеся на мечах мужчины с искажёнными от ярости лицами, раненые, убитые, всадники, мчащиеся навстречу друг другу с копьями в замахе.
        Я заметила две одинаковые большие витые лестницы по бокам зала, которые вели на второй этаж. Грубые каменные стены без всякой отделки, каменные плиты пола выглядели очень сурово. Зато ажурные перила боковых лестниц невероятно украшали и облагораживали помещение, несмотря на то, что этот ажур был массивным и кованным, из того же чёрного железа, что и решётки на камине…
        Задрала голову. Потолок высокий… В центре - люстра со свечами, которые сейчас не зажжены. Зал освещается факелами на стенах. Боковые лестницы ведут на внутренний балкон, нависающий над частью зала, на котором сейчас тоже толпятся люди, в основном женщины. Я не успела их рассмотреть. Мальчишке надоело, что я стою столбом, разинув рот и разглядываю всё вокруг, и он снова взял меня за руку и быстро, с силой, потянул за собой.
        Через минуту я оказалась перед высокой мощной женщиной в чёрном платье и сером фартуке, которая пристально разглядывала меня. Мальчишка быстро протараторил набор слов, из которого я вычленила лишь одно знакомое слово «водека», и поняла, кстати, что это меня так назвал подросток. Договорив, мой юный кавалер ещё разок оглянулся на меня, незаметно подмигнул, и убежал.
        Приложив волевое усилие, оторвалась от разглядывания невероятной окружающей обстановки и посмотрела на особу, к которой меня привели. Рубленные черты лица, узкие губы, недовольный взгляд на меня… Кто эта женщина? Как мне к ней обратиться?
        Заговорить не успела.
        - Гаспада Рона. - она ткнула себя в грудь указательным пальцем.
        - Гм? - вопросительно подняв брови, женщина ткнула тем же пальцем, но уже в мою грудь.
        Ага! Есть контакт! Наконец-то со мной кто-то разговаривает! Знакомимся!
        - Елизавета Андреевна. Самсонова. - понятливо ответила я, растянув губы в улыбке.
        - Елиза. - грубо обкромсала моё полное имя собеседница.
        - Ну, почти… - пробормотала я, решив не заострять внимание на этом.
        Вдруг женщина протянула руку, схватила мою ладонь и начала внимательно рассматривать её. «Она что, собралась погадать мне по руке?» - мелькнула у меня недоумённая мысль.
        Гаспада Рона недовольно нахмурилась, отрывисто подозвала какую-то девушку, будто каркнула, и указала ей на меня, коротко распорядившись о чём-то.
        - Елиза, типра ме! - сказала мне девица, повернулась и пошла куда-то. Правда, через секунду она оглянулась, проверяя, поняла ли я, что нужно идти за ней.
        Я поняла. Надеюсь, меня отведут туда, где можно поесть, принять душ, и во что-то переодеться, хотя бы временно, пока не высохнет та одежда, что сейчас на мне, которую я собралась постирать. Длинные волосы моей юной провожатой были заплетены в две косы и перекинуты вперёд, на грудь, открывая моему взгляду затылок. Я брезгливо скривилась, заметив, что шея молодой девушки грязная. Искренне не понимаю, как можно нацепить на себя яркие красные бусы и не озаботиться элементарной чистотой тела? Впрочем, долго об этом не думала. Сейчас я совсем на ином была сосредоточена.
        Шла следом за неприветливой грязнулей, стараясь не потеряться в толпе снующих туда-сюда людей, и отчаянно искала и не находила любые, самые крошечные, признаки современности вокруг: смартфон в чьём-нибудь кармане, зажигалку на полке, какой-нибудь скрытый кабель у стены, розетку или, хотя бы, малюсенький проводок, где-нибудь, что-нибудь! Ничего…
        Факелы, свечи в массивных канделябрах, специфические запахи, несовременная одежда, старинная посуда - всё говорило о том, что я, будто бы, попала на съёмки какого-то исторического фильма. Только, вот, камер нигде не было!!! Невольно разом припомнились все книги про перемещение во времени и все когда-нибудь просмотренные фильмы.
        Я внимательно приглядывалась к одежде, предметам быта, старательно слушала абсолютно незнакомый язык. И никак не могла понять: если случилось невероятное и я, всё-таки попала в прошлое, то в какое время и в какую страну? И тут же гнала от себя эти нелепые мысли, продиктованные непониманием сложившейся ситуации. «Нужно потерпеть. Всё разъяснится рано или поздно. Лучше бы рано…» - повторяла про себя, как мантру.
        Наконец, девушка, которой поручила меня суровая женщина, назвавшаяся гаспадой Роной, привела меня на кухню.
        Ура!!! Сколько можно давиться слюной!
        Девица пристроила меня на лавке, у входа, усадив так, чтобы я никому не мешала, и сунула в руки глиняную миску с сухой кашей и большую оловянную ложку.
        Это какое-то издевательство!
        Я давилась варёным пшеном, даже не сдобренным маслом, а мимо проносили жареную дичь, блюда с молочным поросёнком, огромной запечённой с ароматными травами зубастой рыбиной, рассыпные варёные овощи, разнообразные мягкие сыры, румяные пироги…
        Я, приличная женщина, со сложившимися принципами, привыкшая к грузу ответственности, уважающая себя, но… я еле сдерживалась, чтобы не опуститься до того, чтобы протянуть руку и незаметно украсть что-нибудь с очередного блюда, которое проносили мимо. Головокружительно аппетитные запахи, в сочетании с голодом, убивали мою волю и совесть. Чтобы устоять и не пасть, прежде всего, в своих собственных глазах, я запихивала в себя то скудное угощение, которым меня удостоили. Запивала кашу обычной холодной водой, которую в большой и тяжёлой кружке из глины подала мне «заботливая» сопровождающая, когда заметила с каким трудом я глотаю.
        Едва я доела, девушка выхватила у меня из рук опустевшую посуду, куда-то отнесла её, и потащила меня дальше. Она явно торопилась, поглядывала на меня нетерпеливо, то и дело повторяла рукой жест, призывающий меня быстрее следовать за ней.
        Мы поднимались по каменным ступеням выше и выше, следуя по узким сумрачным проходам в стене, пока не оказались почти под самой крышей.
        Комната, в которую привела меня девица, произвела на меня угнетающее впечатление. Это и близко не походило даже на самый дешёвый номер в самой плохой гостинице. Минимум мебели, голые стены, собачий холод и никаких удобств. А мне уже очень-очень нужно! Так нужно, что слов нет. Только характерные движения, которые, к счастью, поняла моя провожатая и показала мне комнатушку в конце длинного коридора, где я смогла справить нужду. Жуть. Факел освещал крошечное помещение со встроенным в стену креслом с чёрной дырой в сиденье. Оттуда жутко тянуло холодом. Ни смыва, ни воды…
        Какой там душ!
        Мы вернулись в комнату. Девушка сложила ладошки у щеки и склонила голову, закрыв глаза - явно показывает мне: «спать». Потом она махнула рукой в сторону одного из шести спальных лежаков, того, который был «не обжит»: ни покрывал, ни вещей, набросанных сверху. Его деревянный каркас прикрывал лишь тощий матрас, на котором были заметны большие и маленькие комки наполнителя. В головах валялась плоская квадратная подушка.
        Моя сопровождающая с грохотом выдвинула ящик комода, достала стопку постельного белья, бросила её на матрас, ещё раз сделала мне жест «спать», и убежала.
        Эй! А одеяло?! Но девчонки уже и след простыл.
        Я осталась одна. Растерянно опустилась на свой лежак.
        Потрогала постельное. Жёсткое, грубое, как мешковина.
        Холодно. Сапоги влажные внутри. Ноги замёрзли. Их попарить бы… Я тяжело вздохнула.
        От окна дует. Мой лежак ближе всех к нему. За стеклом непроглядная чернота: ни огонька, ни луны, ни звёзд.
        Ложиться совсем не хотелось. Я же проспала целый день, в повозке, недавно только проснулась.
        Внизу было так шумно, а здесь тихо, как в гробу.
        Хорошо ещё, что девица оставила зажжённой одинокую свечу в простеньком подсвечнике на обшарпанном комоде.
        Мне случалось видеть нечто подобное в кино, но, чтобы самой устраиваться в такой обстановке на ночлег, даже и не мечтала. Как же хотелось оказаться дома: до боли, до скрежета зубов, до ноющего клубка нервов в солнечном сплетении!
        Ещё раз осматриваю комнату. Замечаю рядом со свечой, на комоде, небольшое круглое зеркало в красивой раме на подставке. Решаю осмотреть свою рану у виска и подхожу к нему.
        Таращусь на отражение и ничего не понимаю! В недоумении трогаю кончиками пальцев холодную гладкую поверхность, потом себя - нос, губы, уши, волосы… Это всё не моё!!! В зеркале не я!!!
        Схватила свечу и поднесла её ближе к лицу. Смотрю, смотрю, смотрю… Ничего не меняется. Эта девочка - не я…
        Глава 4.
        Из затейливой круглой рамы на меня смотрела совсем юная девушка, почти ребёнок. Сколько ей? Лет семнадцать-восемнадцать? Я не особо разбираюсь в определении возраста подростков. Очень чистое лицо, высокие скулы, немного впалые щёки, пухлые губы, ровный нос… В полумраке глаза кажутся тёмными, почти чёрными, сколько не вглядывалась, так и не смогла определить их цвет. Красивая девочка… Вместо привычной для меня стрижки, у неё - длинные волосы, которые убраны и заплетены так крепко, что даже злоключения сегодняшнего дня почти не растрепали нехитрую причёску - косу, свёрнутую в пучок на макушке. О! Кажется, она… то есть, я - бессовестно рыжая!
        «Мамочки мои! Надеюсь, я попала не в средневековье, в какую-нибудь европейскую страну, где всех подряд красивых рыжих женщин, девушек и девочек сжигали на кострах или топили, как ведьм», - вызвав минутную паническую дрожь во всём теле, неожиданно посетила мою голову трусливая мыслишка, но она тут же сменилась общими раздумьями о произошедшем. - «Я, получается, всё-таки умерла там, на остановке, после чего, моя душа оказалась в этом теле. Значит, сказки про перерождение не совсем сказки? Или это не перерождение? Я же не младенец. Что же такое со мной приключилось? Похоже, душа настоящей хозяйки этого юного тела покинула его, там, у ручья. Судя по обстановке, я попала в прошлое. Или… это - не прошлое, а какой-нибудь параллельный мир? Я теперь ничему не удивлюсь. И вряд ли когда-нибудь узнаю, что со мной случилось на самом деле»
        Капля горячего воска обожгла кожу, рука дрогнула, свеча выпала из подсвечника, упала и погасла. Я оказалась в кромешной тьме!
        - Чёрт! - воскликнула с досадой и с грохотом поставила подсвечник на комод.
        Никакого смысла шарить по полу и наощупь искать свечку не было. Всё равно мне нечем её зажечь. Однако, мне срочно нужен свет! Я должна немедленно хорошенько рассмотреть себя в зеркале! Вспомнила, что моя сопровождающая оставляла палку с горящей просмоленной паклей на конце в специальном круглом приспособлении на стене, в начале коридора, и быстро сообразила, как я могу организовать себе освещение.
        Ощупью нашла дверь и открыла её. Однако снаружи было так же беспросветно темно, как и в комнате, хоть глаз выколи. Видимо, уходя, девица унесла горящий факел с собой или погасила его. Секунду подумала… Нет, бродить по незнакомому старинному замку в потёмках, с риском упасть на крутых каменных ступенях в узких проходах и свернуть себе шею, было бы глупо.
        Вернулась обратно, в комнату. Устроилась на ближайшем к двери лежаке.
        Сняла сапожки, плотные влажные чулки, завернулась в чьё-то толстое одеяло. Угрелась и попыталась уснуть. Получилось не сразу. Перед моим мысленным взором всё время представало собственное новое лицо. Оно такое красивое, что мне вдруг стало очень страшно: как я буду с таким жить?
        Красивой быть тяжело и беспокойно. Если бы могла выбирать, ни за что не согласилась бы на подобную внешность. Возможно, у меня, хотя бы, фигура нескладная. Но, скорее всего, надежда эта напрасная. Нашарила ладонями грудь, талию, бёдра. Наощупь - всё в полном порядке.
        Я по молодости тоже была ничего так, улыбчивая и симпатичная, но всё же не красавица. И то, иногда непросто было! Например, один из преподавателей в университете, всеми имеющимися в его арсенале способами, измывался, всячески доказывая всем и, прежде всего, мне, что легкомысленным красоткам, типа меня, не нужно высшее образование. Такие, с его слов, «вертихвостки» должны забрать документы и не занимать драгоценное бюджетное место. Столько нервов мне вымотал! Потом кто-то рассказал, что я очень похожа на хорошенькую жену этого гада, которая ушла от него к другому, бросила. Видимо, он мстил мне, вместо неё.
        Ещё, мне, даже со своей просто миленькой внешностью, случалось сталкиваться с коварностью, ревностью и завистью своих менее симпатичных подруг, одногруппниц, а позже, сотрудниц. А, к слову, нашей признанной первой красавице факультета, Березиной, лучшая подруга, вообще, разбила семью, наговорив на красотку Юльку её ревнивому Олегу. Правду подруга сказала или нет, но Юлька с Олегом разругались в пух и прах и, на эмоциях, развелись. Березина, сразу после развода каким-то не совсем законным способом сделала аборт на слишком позднем сроке, чуть не умерла при этом и осталась бесплодной на всю жизнь. Вот такая грустная история…
        Я, вообще, ни одной счастливой красавицы из своего окружения не припомню. У слишком красивых девчонок всю жизнь сплошные проблемы, трудности и навязчивое, не нужное им, внимание, при чём, не только противоположного пола.
        Вот почему своей новой внешности я не обрадовалась. Паршивое у меня сложилось мнение о незавидной жизни красавиц. Которое, кстати, и в этом мире уже подтвердилось! Что далеко ходить! Эту очаровательную рыжую девочку кто-то же по головке тюкнул у того ручья в лесу, так? Ревнивый парень?
        Видимо, за раздумьями и предположениями, сон, всё же, сморил меня потому, что пробуждение оказалось впечатляющим - на меня кто-то сел, разом лишая возможности дышать!
        - А-ах! - только и успела коротко вскрикнуть я.
        - А-а-ах! - эхом вторила мне хозяйка увесистой туши, которая чуть не расплющила меня, и вскочила, освобождая от себя моё тельце.
        Далее последовала «непереводимая игра слов», во время которой я успела шустро принять сидячее положение и оглядеться.
        При свете свечи, всё той же, водружённой на своё место в подсвечнике, я увидела, не считая той, что ругалась на меня, ещё четверых девиц, которые с любопытством таращились на меня. Выглядели они очень усталыми.
        Впрочем, долго рассиживаться и рассматривать мне не позволили. Через мгновение я уже валялась на каменном полу, жестко вытряхнутая из тёплого одеяла. Вскочила на ноги, и босые ступни в тот же миг, буквально, свело от холода каменного пола. Достала из-за пазухи шерстяные чулки, которые, как только сняла, сунула туда для окончательной просушки и быстро натянула их. Стало легче, но ненамного. Камень холодил и через них. Быстро подобрала свои сапожки, которые валялись тут же, и на носочках посеменила к своему лежаку. К счастью, меня никто не преследовал.
        Девушки выглядели выжатыми, как лимон. Уступив своему любопытству, они недолго позадавали непонятные мне вопросы, получили на них непонятные им ответы, и, просто, свалились спать. Даже свечу не погасили. Она сама вскоре догорела, и комната снова погрузилась во мрак.
        Я тоже легла, но уснуть без одеяла оказалось нереально - слишком холодно. Сначала я обулась и легла на определённый для меня лежак, кое-как завернувшись в матрас. Промаялась некоторое время. Неудобно, жестко, холодно.
        Разулась, на носочках пробежалась в сторону двери и подлегла на лежак к полной ругательной девице, пробравшись под одеяло. Места мало, тесно, соседка похрапывает, но так тепло, что даже жарко! Здесь спать буду.
        Меня одолевало столько самых разных тревожных мыслей, думала, что не усну, а просто полежу в тепле до самого рассвета. Но молодой организм решил по-своему и, вскоре, я уже сладко сопела и видела сны.
        Пробуждение случилось в стиле «дежавю»: лишение одеяла, пол, возмущённая ругань пышки.
        Тёмный оконный проём едва посерел, рань несусветная. Чего все подхватились?
        Не обращая внимания на мою соседку по лежаку, гневно размахивающую руками, я поднялась на ноги, быстро натянула сапожки и подошла к окну, чтобы, наконец, посмотреть, что там, снаружи, за мутным от пыли стеклом.
        Лес…
        Сколько хватало взгляда, далеко внизу, до самого горизонта кучерявились жёлтые, красные и зелёные верхушки деревьев.
        Да. Здесь, в том месте, где я оказалась, всё же царила осень. Ещё одно наглядное подтверждение тому, что я оказалась в иной реальности.
        Потянуло сквозняком. Оглянулась. Мои соседки уже выходили из комнаты и я, испугавшись, что снова останусь одна в этом промозглом каменном мешке, поспешила за ними. Честно говоря, очень хотелось принять ванную, нормально поесть и устроиться поближе к камину.
        Выходя из общей спальни в то, самое первое, утро моей новой жизни я ещё не знала, что эти простые три желания очень скоро превратятся для меня в навязчивое стремление и почти недостижимую мечту, ради исполнения которой я пойду на многое…
        Глава 5.
        Я шила уже битый час. Тыкала в ткань, а порою, в собственные пальцы иголкой чёртову прорву времени, ни конца ни края этому кошмару не было видно.
        Спина неприятно ныла от неподвижной сидячей позы, исколотые пальцы уже теряли чувствительность, с усилием сжимая сто раз проклятую иголку.
        Когда я в последний раз шила? Не пришивала пуговицу, а именно шила? Кажется, на уроках в средней школе, при чём, помнится, домашние задания в виде фартука и ночной сорочки за меня сострочила мама, не допуская косорукое чадо к своей любимой швейной машине, а я просто сдала и получила отличные оценки. Я за всю свою жизнь никогда ничего не чинила и не штопала! Если вдруг возникала такая необходимость, то раньше просила об этом маму, а в последние годы, сдавала вещь в мастерскую или просто-напросто выбрасывала. Пришивание пуговиц - это верхний предел моего швейного мастерства. Шитьё, вышивание, вязание, плетение - я никогда не стремилась к подобным занятиям ни в детском возрасте, ни во взрослой жизни.
        Но сегодня у меня не оказалось выбора.
        После посещения маленького холодного закутка в конце коридора, чтобы справить утреннюю нужду, мы с девушками, к моему изумлению, не умывались, не приводили себя в порядок, а сразу по узким переходам в толстых каменных стенах прошли в эту самую швейную мастерскую, в которой я работаю до сих пор.
        Утром здесь нас встретила миловидная женщина в возрасте, но совсем не старая, и, судя по несколько подобострастному поведению девушек, явно, начальница или старшая над ними. Она, не терпящим возражения тоном, раздала всем указания. Я догадалась, что старшая выдала всем задания, потому как девушки сразу принялись за работу.
        Не поняла… А умыться, а позавтракать?
        Меня женщина за руку усадила на стул, протянула разорванную мужскую рубаху и наглядно показала, что я должна делать. А ещё через мгновение у моих ног стояла доверху наполненная тряпками для починки круглая плетённая корзина.
        Я, конечно, поначалу попыталась отбросить рубашку и решительно встать, чтобы уйти. Во-первых, я им тут на работу не нанималась! А во-вторых, ну, не швея я!
        Однако получила такую увесистую затрещину, что упала на стул и, в панике схватилась за иглу. Мои соседки по общей спальне и, как выяснилось, так сказать, коллеги по работе противно заулыбались, низко склонившись над своими заданиями, скрывая эти насмешливые улыбки от старшей.
        К прямому физическому воздействию я не была готова. Хорошо, что мегера не попала по раненой стороне. В голове у меня ещё долго звенело, и я некоторое время ошалело приходила в себя от местной мотивации к работе. Теперь шью и не рыпаюсь, от греха подальше, а получается, что получается. Не думаю, что после моей починки вещи будут пригодны к носке. Сами виноваты!
        Время идёт. Я всё чаще решаюсь поднять взгляд от работы и с тоской посматриваю на окно. В этом помещении оно побольше, чем в общей спальне. Сегодня туман развеялся и на ясном голубом небе сияет солнце. Такое же, как и в моей прежней жизни.
        Наконец, старшая отдаёт новую команду и девушки дружно встают со своих мест. Настороженно поглядывая на начальницу, я тоже присоединяюсь к остальным. Мы спускаемся вниз, на уже знакомую мне кухню. Восхитительный аромат жаренного мяса кружит голову и вызывает усиленное слюноотделение. Здесь кипит работа, туда-сюда снуют люди. Проходим вдоль стены, мимо рабочих столов, печей и лавок, и оказываемся в том самом большом зале с каминами и картинами. Половину огромного помещения занимают длинные столы, уже накрытые к обеду.
        Усаживаюсь на указанное старшей место. Наша швейная компания явилась далеко не первой, за столами уже полно людей, но во главе - пока пусто.
        Что? Опять эта сухая каша?
        Я окинула взглядом стол. Неужели такая же ужасная еда в меню и у моих соседок? Оказалось, что - да! И у них, и у старшей, и, вообще, у всех, кто сидел в этом конце стола! Правда, кроме комка слипшегося пшена в миске, что стояла перед каждым, посреди нашего участка стола ещё красовалось огромное блюдо с мясом и рыбой. Но… Это были объедки! Мои соседки швеи, что сидели сбоку от меня, и незнакомые мне женщины, напротив, наперебой хватали недообглоданные куриные ножки и надкусанные крылышки, надгрызенные куски жаренной рыбы и рёбрышки, на которых практически не осталось мяса…
        Фе… Голод, как известно, не тётка, а я была очень голодна, но, несмотря на это, до поедания объедков ещё не докатилась.
        Передо мной разворачивалась премерзкая картина: остатки еды, тянущиеся к ней грязные руки, чавканье, сдержанная, но яростная, драка за лучший кусок… Я попыталась позавтракать или пообедать, не знаю, как правильно назвать этот слишком поздний первый приём пищи, но меня настолько сильно воротило от всего этого, что пшено из миски снова в горло не проходило, а воды, чтобы запить, на столе не было. Зато стояло вино. Это я по запаху определила. Им и запила. Прямо из узкого горлышка пузатого глиняного сосуда. Глотнула раз, другой, третий, четвёртый… десятый. Стало веселей!
        Поскольку всё моё внимание было поглощено происходящим в непосредственной близости, я не заметила, как во главе стола появились новые лица, вернее, не придала этому никакого значения. Вино, хоть по вкусу походило на компот, но оказалось очень хмельным и на голодный желудок сильно ударило в голову.
        У камина заиграла музыка. Что-то плавное, хороводное. А я так засиделась сегодня! Смертельно захотелось подвигаться. Поднялась из-за стола и пошла лебёдушкой. По крайней мере в своём воображении именно так себе представляла. А чего? В далёком детстве я пару лет бегала на народные танцы во дворец культуры, потом сменила их на бальные, пока мой партнёр не бросил это занятие, и я вместе с ним. Так, что опыт и знания у меня были.
        Поплыла хороводным шагом, покружила раскинув руки, ускорилась вслед за музыкой… Ох, нет! Голова кружится, всё расплывается перед глазами, но мне так хорошо! Лучше присяду-ка я вот в это чудное кресло у камина, здесь так тепло…
        - Отец! Она уселась в Ваше кресло! - слышу где-то на периферии сознания возмущённый девичий писк.
        «Надо же! Нашёлся хоть кто-то, кто здесь нормально изъясняется, и… такой противный голос», - пьяненько хихикнула про себя.
        Я стянула сапожки и, подогнув под себя ноги, свернулась клубочком в огромном кресле, накрытом мягкой и очень пушистой шкурой. Меня по-прежнему мягко кружило, но к этим, в общем-то, приятным ощущениям добавились, пока ещё легонько стучащие внутри черепной коробки, настойчивые молоточки. Вместе с ними, в моей одурманенной вином голове, внезапно начали мелькать кажущиеся знакомыми картинки, будто, ко мне вернулись воспоминания. Я даже попыталась потрясти головой, чтобы отогнать их, а, заодно, избавиться и от молоточков, которые били всё сильнее. Но стало только хуже!
        В памяти всплыл замок… Другой, не тот, в котором я сейчас… Уютная комната с камином, стены в гобеленах, резная шкатулка с драгоценностями у зеркала… Я знаю, что это - мой дом, моя комната… Большой обеденный зал и молодая красивая женщина… Смотрит на меня, строго поджав губы… Это - мама, и она мной снова недовольна… Грузный мужчина на огромном коне, в окружении воинов - мой дорогой отец… Молодой парень, улыбается мне, подмигивает… Он - самый родной и любимый, мой старший брат…
        Картинки вызывают у меня сильное беспокойство, молоточки в голове стучат набатом, становится очень больно…
        И вдруг, всё прекращается. Я вижу прямо перед собой склонившееся надо мной суровое, но очень мужественное мужское лицо. Сбоку, от седого виска до мощного подбородка, его пересекает очень заметный красноватый шрам, добавляя общему облику свирепости. Глаза сейчас настолько тёмные, что кажутся мне чёрными, смотрят так пронзительно… Нос крупный, прямой, с небольшой горбинкой, явно, перебит… Губы… губы красивые, но крепко сжаты… Похоже, что мужчина гневается.
        Всё это я отмечаю за какую-то секунду и вдруг широко улыбаюсь. Это сердитое видение прогнало молоточки. Моей бедной голове стало так хорошо.
        - Ты такой красивый… Очень мужественный. - поднимаю руку, нежно провожу ладонью по шраму. - Очень больно было?
        Я тянусь с хмельным ласковым поцелуем к красивым крепко сжатым губам мужчины, на которых остановила взгляд, но спьяну лишь звонко чмокаю его в кончик носа, и снова оседаю в кресле, не справившись с очередной волной головокружения. Вдруг узнаю в мужественном незнакомце того самого жестокого иностранца из леса.
        - Ты ударил меня! - говорю с упрёком. - Было так больно! У меня кровь на груди выступила… Смотри!
        Резко оттягиваю вниз ворот сорочки, оголяя верх левого полушария, на котором хорошо заметен след от кнута. Мужчина тянет ко мне руки, но я тут же решительно отмахиваюсь, вообразив, что меня собираются согнать с удобного кресла.
        - Нет! Нет! Нет! Прости, это место занято. Здесь так тепло, а я так замёрзла… - снова сворачиваюсь клубочком и уплываю в пьяный сон.
        И снится мне родной замок, родители, старший брат, няньки, слуги, моя любимая лошадка Гроза…
        «- Элиза, завтра прибывает твой жених. Ты выходишь замуж и это не обсуждается. Это твой долг! - отец говорит строго, а я плачу, кричу, умоляя его не отдавать меня чужому, старому и страшному мужчине. Потом срываюсь и выбегаю из кабинета родителя. Няньки и слуги бегут за мной… А я несусь на конюшню, спешно седлаю свою любимую Грозу…
        - Лиз! Немедленно вернись! - слышу сердитый голос мамы вдогонку, когда вскачь вылетаю за ворота, на подъёмный мост. - Несносная девчонка! Я попрошу отца приказать тебя выпороть!
        Ах, выпороть?!! И я сильнее пришпориваю лошадь, уносясь всё дальше от родного дома.»
        Просыпаюсь резко, будто от удара. Выпрямляю спину, озираюсь немного ошарашено. Я сижу в кресле, у камина, одна, никого в непосредственной близости нет. Слуги деловито пробегают мимо, некоторые суетятся у пустых столов, заканчивая уборку, с любопытством косятся на меня, но близко не подходят.
        И тут до меня доходит, где именно я сижу. Это же хозяйское место! Внутренности обдаёт холодом. Занять кресло хозяина замка - это же, практически, преступление, за которое неминуемо последует самое жестокое наказание!
        Смутно припоминаю, как здесь оказалась. Голова болит, мысли смешались, превратились в жуткую кашу из моей памяти и воспоминаний настоящей хозяйки тела.
        Теперь я помнила, как мой рабочий кабинет с огромным монитором и чашечкой кофе на столе, так и мою девичью комнату с гобеленами, беспокойную маму-пенсионерку и молодую строгую маму-хозяйку замка, весёлого озорного, ещё не женатого старшего братика и солидного младшего брата, намного старше старшего, который давно обзавёлся, и семьёй, и детьми… О, Боже!
        А ещё я узнала окружающие меня звуки! Они перестали быть совсем чужими и пугающими! Гул голосов, лязг металла, разговоры… Знакомо… При чём, даже речь, которую я слышу, теперь воспринимается, будто, родная…
        В этом теле меня… две? Да, вроде бы, нет… От прежней хозяйки ко мне вернулись лишь воспоминания. Никакого раздвоения личности я не ощущаю.
        Глава 6.
        Ристар, не спеша, пил вино и задумчиво смотрел в никуда. После сытного обеда мысли хозяина замка лениво витали вокруг повседневных забот. «Хороший год выдался. Ещё зима не пришла, а все подати уже собраны. Подвалы и кладовые замка забиты под завязку», - мужчина сделал очередной глоток вина, не особо прислушиваясь к нашёптываниям главного управляющего Чарда, который сидел слева от него, первым в длинном ряду приближённых и слуг.
        Бесцельно блуждающий взгляд Ристара случайно наткнулся на девушку, спящую в его кресле, у камина. «Хороша, проказница!» - от одной мысли о ней кровь хлынула к паху, поднимая желание.
        Сам не понял, как так получилось, что он позволил ей остаться и спать в разгар дня на сугубо хозяйской территории.
        «Спит. Свернулась клубочком, точно котёнок. Так и хочется погладить…», - нежданная нежность проникла в мысли, и Ристар, недовольный этим, постарался вернуться к раздумьям о делах насущных.
        «Кстати, надо обязательно сказать Роне, чтобы послала кого-нибудь в деревню ещё пару-тройку взрослых кошек прикупить, да покрупнее. Наши могут не справиться, если крысы обнаглеют», - продолжил он кошачью тему, но уже в правильном ключе.
        Да…В этом году очень неплохой урожай. Голод его людям точно не грозит. И нападений никаких не предвидится. От приграничных постов приходят регулярные доклады, что всё спокойно. И шпионы доносят: настроения соседей самые мирные со всех сторон.
        Оно и понятно. Молодой и горячий западный сосед ещё не пришёл в себя после осады его замка этим летом. Ристар на зов о помощи откликнулся. Замок соседу помог отстоять, само собой, не бесплатно. Некоторое время нападения с этой стороны точно можно не опасаться.
        Ещё два лаэрда, что владеют землями с юга и востока - слишком стары и благополучны, чтобы хотеть воевать, да ещё и с таким сильным соперником, как Ристар Меченый. Им не нужно чужое. Они все силы прилагают к тому, чтобы своё уберечь.
        Другое дело - северный лаэрд. Сам молод, сын подрос, и спорная земля между владениями имеется, за которую уже три поколения успели повоевать с переменным успехом. Но, Ристар был доволен собой - он и здесь нашёл долгожданный путь к миру и спокойствию - обмен невестами. Он отдаст за молодого наследника северного лаэрда свою старшую дочь, а сам женится на юной дочери северного соседа. Сделка со всех сторон выгодная!
        «Судя по всему, перезимуем сыто и спокойно. Самое время привести молодую жену. Как же удачно удалось договориться!», - самодовольно усмехнулся хозяин замка.
        А его взгляд, тем временем, сам собой снова остановился на спящей в его кресле девочке.
        «Как она танцевала! Гибкая, как тростинка! А эта нежная грудка…белая, наливная, молодая, с ярким следом от кнута… Глупышка! Губки дует, что ударил. Не понимает, что, если бы не убрал её с дороги, уже через мгновение Ворон пробил бы ей грудь передними копытами, как приучен реагировать на внезапное препятствие», - Ристар вдруг почувствовал глубокое удовлетворение своим поступком, благодаря которому эта красивая девочка осталась жива.
        Он сел, шире расставив ноги, так как вернувшееся возбуждение стало приносить неудобство, и постарался снова направить поток мыслей в иное русло.
        «Сколько ей? Лет восемнадцать? Элизе столько же. Будет ли она так же хороша, как этот рыжий котёночек?» - лаэрд вспомнил о своей сговорённой северной невесте. - «Приказать привести малышку ко мне в спальню на сегодняшнюю ночь?»
        Ристар сам себе отрицательно покачал головой. Нет. Нельзя. Если попробует, он может не остановиться на паре ночей и слишком увлечется хорошенькой юной любовницей на некоторое время, а этого нельзя допустить. Сейчас нельзя. Никуда этот наглый обиженный котёнок от него не денется. Нужно только предупредить, что он сам на девку глаз положил, чтобы её никто не трогал, пока что, до тех пор, пока он, хозяин, не наиграется.
        Элиза будет его четвёртой женой. Она молода, а потому романтична. До тех пор, пока она не родит ему сына, Ристар не будет разочаровывать её наличием связей с другими женщинами. Ему очень нужен сын!
        Лаэрд в который раз с досадой подумал о том, что ему тридцать семь, он уже трижды вдовец, имеет четверых дочерей и ни одного сына! У него с его будущей женой почти двадцать лет разницы. Она достаточно молода и будет рожать каждый год, пока не родит ему сына!
        «Да, будь она хоть чудище болотное. Главное, мне доложили, что девка крепкая и здоровая. На всё остальное плевать. Мне нужен законный сын и наследник!» - Ристар с некоторым раздражением посмотрел на двух старших дочерей, которым возраст уже позволяет появляться за общим столом. Они уже давно поели, и сейчас просто сидят и терпеливо ожидают разрешения отца выйти из-за стола.
        Лаэрд поднялся, давая всем приближённым знать, что трапеза окончена. Правило оставаться на местах, пока хозяин замка не закончит обедать касается только его ближнего круга. Все остальные жители замка уже давно приступили к своим обязанностям.
        Ристар направился в кабинет. За ним наперегонки поспешили главный управляющий Чард и старшая экономка Рона, каждый в надежде первым получить аудиенцию.
        Уже наверху, со второго этажа, лаэрд бросил последний взгляд на юную выпивоху в своём кресле и вздохнул.
        «Нет. Нельзя. Уже понятно, что рыжая девчонка затянет не на одну ночь, а этой зимой мне иметь любовницу нежелательно. Пусть молодая жена почувствует себя уверено и комфортно, хотя бы первое время нашего брака, пока забеременеет и выносит ребёнка. Не хватало ещё, чтобы она сбежала от ревности и обиды, и её разгневанный отец расторг наш союз. Я так рад, что с соседом, наконец, удалось договориться. Эта затяжная война между нами уже немало потрепала обе стороны», - и Ристар двинулся в кабинет, больше не оглядываясь.
        У двери в кабинет лаэрда, устало прислонившись плечом к стене, ждал гонец, которого он вчера посылал к Северному соседу с сообщением, что задержится с визитом на один день после оговоренной даты. Молодец! За полтора суток обернулся.
        - Войди. - коротко приказал хозяин замка взмыленному молодому воину, который завидев Ристара, нетерпеливо выпрямился.
        По поведению, выражению лица гонца было заметно, что вернулся тот с важными новостями. Жестом оставляя управляющего и экономку за дверью, лаэрд плотно притворил за собой дверь кабинета. Хозяйственные дела подождут, вопросы войны и мира имеют первостепенное значение.
        Устроившись за письменным столом, Ристар первым делом сорвал печать с послания Стефана Ржавого. Северного соседа прозвали так ещё в юности из-за рыжей густой шевелюры.
        «Интересно, его дочь унаследовала столь вызывающий цвет волос?» - разворачивая послание подумал вдруг Ристар. Его мозг молнией прострелила неприятная мысль, которую он постарался сразу отогнать от себя: «Мой долгожданный сын может родится рыжим! Нет! Провидение не допустит этого!». Было бы слишком несправедливо, если бы наследник Меченого родился похожим на его заклятого врага. Особенно учитывая тот факт, что своим прозвищем Ристар обязан Стефану! Ведь шрам на лице - его руг дело. Это случилось много лет тому назад, в самом первом бою Ристара. Он тогда чудом выжил. И остался изуродованным. Понадобилось больше двадцати лет, чтобы найти в себе силы переступить через ненависть к врагу и пойти с ним на мирные переговоры. Но… рыжий наследник - это слишком. Впрочем, сейчас все договорённости висят на волоске. Стефан мог прийти в ярость, когда Меченый не явился сегодня к нему в замок на помолвку с его дочерью. Вдруг он принял опоздание Ристара за оскорбление?
        В волнении лаэрд начал читать ответ будущего родственника на своё вчерашнее послание.
        К его удовлетворению, с самых первых строк стало понятно, что северный сосед не выражает ни малейшего неудовольствия отсрочкой назначенной встречи. Однако, дальнейшее содержание письма насторожило Ристара. Что-то нечисто…
        Странность заключалась в том, что вчерашние непримиримые противники и многолетние заклятые враги не только не возмутились нарушением сроков помолвки, попытавшись воспользоваться этим моментом в своих интересах, наоборот, неожиданно выразили полное понимание обстоятельств будущего зятя.
        Читая, как Стефан Ржавый, будучи всего на три года старше, называет его сыном и дорогим зятем, Ристар криво усмехнулся. Это сосед пытается намекнуть на его подчинённое положение? Мол, как муж его дочери Меченый обязан выказывать почтение Ржавому?
        Ристар гневно сдвинул брови. Не дождётся! Северный лаэрд забывает, что для его собственного сына и наследника, Филиппа, он, Ристар, будет занимать аналогичное положение. И это ещё большой вопрос: кто, в результате, будет смеяться последним.
        Следующие строки послания Стефана ввели лаэрда в полное недоумение.
        Его по-настоящему обеспокоили настойчивые «отеческие» советы соседа хорошенько отдохнуть после военного похода, да, не один день, а целую неделю, а лучше - две. А уже потом, как следует восстановившись и разобравшись с текущими делами замка, которые скопились в отсутствие хозяина, пожаловать к ним в гости. Тем более, что невесте с их стороны, юной крошке Элизе, немного нездоровится. Ничего страшного! Но требуется некоторое время на лечение.
        Уж не передумал ли Стефан вести переговоры о мире? Возможно, он нашёл более выгодные союзы, которые может заключить с помощью брака сына или дочери?
        Если это так, то… Плохо. Очень плохо. Это неминуемо означает новую войну на севере. Неизвестно каких союзников нашёл Стефан, а у Ристара сейчас некого привлечь на свою сторону. Оба его союзника временно не у дел. Бывший тесть, отец второй жены перестал участвовать в любых стычках. Он собрался передавать управление замком своему сыну. Союз с молодым хозяином земель нужно будет строить заново. А западный сосед и союзник сейчас набирает новых воинов по деревням, обучает их, восстанавливает силы после летней осады его замка.
        «Сейчас самое неподходящее время для войны, если Ржавый нападёт не один» - сделал неутешительный вывод Ристар, отложив послание.
        Пришло время расспросить гонца. У него должны быть дополнительные сведения от шпиона в замке Ржавого.
        Глава 7.
        - Говори. - коротко приказал Ристар гонцу.
        Каковы же истинные причины того, что северные горят желанием отложить встречу?
        - Мой лаэрд, наш человек у северных донёс, что дочь хозяина весьма недовольна будущим браком. В порыве гнева, она сбежала из дому. Сейчас её брат и несколько воинов из ближнего круга ищут её, скрытно, не привлекая внимания к поискам, чтобы не доводить ситуацию до скандала. - доложил воин.
        - Какие у неё могут быть причины для недовольства? - удивился Ристар, который был неприятно удивлён, ибо искренне считал себя весьма завидной партией, несмотря на некрасивый шрам на лице.
        Гонец замялся. Он опустил глаза и молчал, нервно переминаясь с ноги на ногу.
        - Ну?! - нетерпеливо рыкнул лаэрд.
        - Наш шпион слышал, что девушка называла Вас… старым, и… - гонец снова замолчал, не решаясь продолжить.
        - Ну же!! - снова поторопил его Ристар.
        - И страшным. - выдохнул воин.
        Лаэрд резко поднял из-за стола и подошёл к окну. Он не заметил, как в испуге шарахнулся в сторону гонец.
        - Положим, девочка наивно может считать меня старым, ведь я вдвое старше неё. А страшным почему? Из-за шрама? - задумчиво произнёс Ристар, глядя через окно в абсолютно ясное небо. В голову само по себе пришло воспоминание, как рыжий котёнок погладила его шрам и спросила «больно было?». Она назвала его красивым…
        Хозяин замка, отвернувшись от окна, даже покосился в небольшое зеркало, которое висело на противоположной стене кабинета, оценивая свой внешний вид. Рона повесила его там, скорее, для украшения, чем для чего-то иного. Сам Ристар если и смотрелся в это зеркало, то крайне редко и только по необходимости.
        - Нет, не из-за шрама. - внезапно отозвался гонец на разговор хозяина замка с самим собой. - Слухи ходят…
        - Какие ещё слухи? - заинтересовался Ристар.
        - Что вы… мой лаэрд… - гонец набрал в грудь воздуха и закончил громко и чётко, но крепко зажмурившись, - извели трёх жён!
        - Какая нелепость! Бабьи сплетни. - презрительно фыркнул Меченый. - Это всё? У Стефана нет намерений отказаться от намеченных договорённостей?
        - Нет, мой лаэрд. - затараторил гонец с облегчением. - Лаэриту Элизу отчаянно ищут, для вашей старшей дочери готовят лучшие, после хозяйских, покои. Как раз те, в которых до недавнего времени проживала ваша будущая жена. Несмотря на то, что девушка ещё не нашлась, приданое для лаэриты Элизы уже начали паковать в сундуки и увязывать в тюки. Под её вещи выделили отдельную комнату в кладовой.
        - Что ж… В таком случае, поможем соседям скрыть скандал. Ступай. Отдыхай пока. Завтра, на рассвете, повезёшь ответ - отложим судьбоносную встречу и помолвку на две недели, дадим отцу время отыскать строптивую дочь и принять воспитательные меры, да, и девчонке нужно будет прийти в себя и восстановиться после заслуженного наказания.
        Воин ушёл, но Ристар не спешил приглашать к себе управляющего или экономку.
        Он задумчиво уставился в окно. Не хотелось признавать это, но его задело мнение невесты о себе. Неужели он уже стар? Чушь! Да его дочь от первой жены уже выходит замуж, но ему всего тридцать семь! Он здоров и полон сил.
        И кто интересно распускает слухи о том, что он извёл трёх жён? Они умерли по естественным причинам, и он жалел о смерти каждой.
        Его первая супруга, Клара, умерла в родах, менее чем через год после свадьбы. Ристар даже не успел как следует узнать её. Этот брак устроил отец. В тот год случилась страшная засуха и, как следствие, огромный неурожай. Такой, что зимой и, особенно, весной весь край пережил лютый голод, который унёс множество жизней. И только на их землях не было ни единого случая голодной смерти! Благодаря Кларе. Поскольку отец взял всё её приданое продовольствием.
        Юная невеста добиралась в свой новый дом почти месяц. Ристар никогда не забудет, как в тот день, когда старший лаэрд увидел с замковой стены экипаж и следующий за ним длинный гружёный обоз в плотном окружении охраны, он заморгал подозрительно заблестевшими глазами и прошептал: «Прибыла. Спасительница наша!».
        Впервые жених увидел свою невесту прямо на свадьбе, которая состоялась немедленно, в день прибытия. Клара от природы оказалась чрезвычайно некрасивой, к тому же, девушка сидела за богатым праздничным столом усталая и бледная, понятное дело, совершенно не успев отдохнуть после трудного путешествия. Однако Ристар, несмотря на свою молодость, совершенно не обратил внимания на внешность молодой супруги. Он, вслед за своим отцом, видел в девушке спасение своих людей от долгой и мучительной пытки голодом, а очень многих - от смерти. Юный лаэрд был настолько глубоко благодарен Кларе, что отнёсся к своим супружеским обязанностям со всем рвением и старанием, а к жене - с заботой и уважением. Тем более, она понесла чуть ли не с первой ночи и, пока ходила беременной, постоянно болела. Возможно, местный климат слишком отличался от природных условий на её родине. Роды доконали Клару. Она умерла, подарив Ристару весьма миленькую девочку, похожую на отца, как две капли воды. Он всю жизнь вспоминал свою первую жену с тёплым чувством благодарности. Дочь, как и её мать в своё время, тоже спасёт многие жизни, когда
выйдет замуж за наследника Ржавого и станет залогом мира между соседями.
        Ристар довольно улыбнулся. Филипп молод, имеет лёгкий нрав. Дочь спасительницы Клары будет довольна супругом, которого он выбрал для неё.
        Вторая жена, Агнесса, которую ему тоже подобрал отец, Ристару совершенно не нравилась, как женщина. Она была слишком бесцветна и апатична, снулая рыбина, белая моль и бледная поганка в одном лице. За все годы их совместной жизни он всего несколько раз смог заставить себя лечь с ней в постель. Чудо, что при такой «бурной» супружеской жизни Агнесса умудрилась забеременеть дважды. Её дочери, к сожалению, внешностью пошли в мать. Глядя на них, Ристар часто с раздражением задумывался о том, какое и насколько богатое приданое ему придётся выделить этим девчонкам, чтобы пристроить их замуж.
        К счастью, Агнесса была тихой и незаметной, а главное, не ревнивой. Благодаря последнему, ничто не мешало Ристару при желании разово задрать юбку любой миленькой служанке в замке или надолго заводить хорошеньких фавориток. Не существовало угрозы скандалов, и, как следствие, нежелательной реакции со стороны родни супруги. Не беспокоила лаэрда и собственная совесть. Две очень богатые деревни с западной стороны, которые были приданым второй жены и добавились к его владениям, Ристар не считал достаточной платой за верность Агнессе. Она умерла от случайной стрелы, пущенной врагом наобум, через стену, во время одной из осад замка. И лаэрд был по-настоящему огорчён этим. Его вполне устраивала жизнь с Агнессой и никаких перемен он не желал.
        Третью жену Ристару нашла мать, отца к тому времени уже не было в живых. Сам лаэрд в те годы был настолько занят военными походами, что просто желал иметь в замке хозяйку и получить женщину, которая, наконец, родит ему законного сына, ну и получить союзника для военных походов было бы неплохо. Лаэра Милания соответствовала всем требованиям: хозяйственная, широкобёдрая, с отцом, который направлял в распоряжение Ристара целое войско по первому требованию. Третья супруга Ристара, родила ему четвёртую дочь и была беременна вторым ребёнком, когда в замке случилась эпидемия, которая унесла жизни многих, в том числе и жены лаэрда вместе с не рождённым ребёнком. С её смертью Ристар потерял не только возможного сына, но и военную поддержку тестя, поэтому он по-настоящему горевал о смерти Милании.
        Свою будущую, четвёртую по счёту, жену он выбирал сам. А вернее, самостоятельно определялся, какие вопросы будет решать с помощью нового брачного союза. В этот раз он, прежде всего, должен будет послужить миру и обеспечить его законным наследником.
        Глава 8.
        Жизнь в замке кипела. Все были чем-то заняты, а я чувствовала себя, как говаривала моя бабушка о подобном: «не пришей кобыле хвост», то есть, лишней, посторонней, не к месту. Ни гаспады Роны, ни старшей из швейной мастерской, к которым я решилась бы обратиться с вопросами: куда мне идти и что делать дальше, в общем зале не было. Хлопочущие вокруг слуги, занятые своими делами воины - все эти люди вокруг были не просто не знакомы мне, а глубоко чужды. Почему-то они казались неопрятными, вонючими, недалёкими, а главное, враждебными.
        Потоптавшись некоторое время у полыхающего жаром камина, нерешительно направилась искать швейную мастерскую, тем более, что начало пути мне было известно - нужно было пройти через кухню. Не то, чтобы я горела желанием шить, но там, хотя бы девочки немного знакомы. В общем, какой-никакой коллектив.
        Через минуту я оказалась в жарком, пропитанном ароматом запекающегося в печах мяса и пирогов, помещении. У одной из глухих стен, в нишах, чем-то похожих на камины, над открытым огнём на огромных крючьях висели большие закопчённые котлы с булькающим варевом. Под окнами, которые здесь были значительно больше, чем в нашей с девочками спальне, располагались длинные и с виду очень крепкие разделочные столы. Возле них сейчас работали огромными острыми ножами не меньше десятка помощников повара.
        К моему глубокому сожалению, стащить и сунуть в рот что-нибудь вкусненькое или, хотя бы, съедобное сейчас не представлялось возможным. Неожиданно, с противоположного конца прохода, по которому, не спеша, брела я, в кухню вошла гаспада Рона. Я, не то, чтобы заметила, скорее, почувствовала, как напряглись и подтянулись все работающие на кухне при её появлении. У меня так подчинённые прижимали ушки и делали безумно занятой вид, стоило им заметить меня или другое начальство.
        Окинув ястребиным взором кухню, суровая женщина, естественно, сразу заметила меня и споро двинулась навстречу. А я, наоборот, невольно замедлила шаг, решая: «Может лучше развернуться и сбежать, пока не поздно? Что-то мне выражение лица этой гаспады не очень нравится». Однако, по здравом размышлении, пришлось отказаться от этой идеи. Куда тут сбежишь? В замке эта Рона явно какая-то большая начальница. Значит, если оставаться жить здесь, нужно договариваться с ней. Перспектива копать землянку, и устраиваться жить в лесу, как-то не привлекает. Искать тот замок, откуда сбежала прежняя хозяйка тела, страшно. Ведь кто-то стукнул девочку по голове. И потом, отец угрожал бедняжке замужеством с каким-то страшным стариком, а мать - поркой. Нет, уж… торопиться не будем. Нужно как-нибудь здесь пока пристроиться. А там, видно будет.
        И вдруг, вся будущая жизнь в этом мире показалась мне такой ужасной! Блин… Как же в интернете пошарить хочется! Как я проживу без интернета? Без фильмов? Без любимой музыки? Без новостей и развлекательных телешоу? Без всезнающего Гугла? Без телефона… Без электричества, нормального душа и обычного унитаза! Без мороженного…
        Отчаянные мысли мелькнули исчезли - стало не до того. В полуметре, пристально уставившись на меня, стояла гаспада Рона.
        Рука женщины поднялась… нырнула в карман фартука, и…
        - На! Держи! Лаэрд приказал смазывать этой мазью след от кнута. Тогда не останется шрама. - сунула она мне в руки небольшой горшочек, горлышко которого было обмотано пропитанной чем-то тканью и обвязано бечёвкой. - Ты почему здесь прохлаждаешься?
        Прохлаждаюсь? Я выразительно посмотрела на пышущие жаром печи и огонь под котлами и промолчала. Впрочем, ответа от меня никто и не ожидал.
        - Сейчас же ступай в мастерскую! Ещё три часа светлого времени! Тебя никто не освобождал от работы, Елиза.
        Я заметила, что тон гаспады Роны, хоть и звучал сварливо и грубовато, но, как бы это лучше объяснить, одновременно, был каким-то осторожным, что ли. Будто, женщина опасается сделать какую-то ошибку в разговоре со мной, поэтому превозмогает свою обычную суровость и старается быть милой со мной, в меру своих возможностей.
        - Не знаю, как туда попасть. - ответила я жалобно. - Заблудилась.
        Честно сказать, печальный оттенок моему голосу придавало вовсе не сожаление о том, что не могу найти место, где опять придётся вертеть иголкой, а понимание, что никак не смогу угоститься одним из румяных зажаренных кусочков мяса, что сейчас как раз выкладывали на огромное блюдо недалеко от меня. Жаркое испускало волшебный аромат! О, как же уже хотелось нормально поесть!
        Тем временем, гаспада Рона, немного поразмыслив, снизошла до того, чтобы проводить меня.
        Эх! Как же я пожалела, что не пошла искать мастерскую самостоятельно!
        - Вы только посмотрите, что она наделала! - едва завидев меня и мою сопровождающую, яростно прошипела старшая в швейной комнате.
        Удерживая в каждой жмене столько шмотья, сколько ухватилось, она потрясала над головой вещами, которые я латала и зашивала… Ну, или… попыталась залатать и зашить… А, там уж… что вышло, то вышло. Я старалась.
        - Это вредительство! Сколько вещей перепортила! - старшая уже кричала. - Это всё нужно будет целый день распарывать, а потом заново шить! А если бы я не заметила? Посмотрите, гаспада старшая экономка! После её ремонта в этот рукав не пролезет даже детская ручка, не то, что рука воина! Да, за такое… сечь надо! На конюшне! Кнутом!
        Я встрепенулась. Э, нет! Вот, кнута не надо. Опыт мизерный, но мне очень не понравилось. Зачем же сразу так кардинально?
        - Уважаемая, я просто не умею шить, но не посмела отказаться от работы, которую мне поручили. Я не жалела усилий, всё утро не покладая рук трудилась, сделала всё настолько хорошо, насколько могла, очень старалась!
        В ответ на мою прочувствованную речь, старшая захлебнулась воздухом, а гаспада Рона задумалась, нахмурившись.
        - Если сегодня до конца дня успеешь распороть всё, что нашила, то избежишь наказания, - наконец, выдала старшая экономка с непонятным сомнением в голосе и поспешила уйти, бросив остальным - Работайте, девушки!
        Говорят: ломать - не строить. Я думала, к шитью это тоже относится, но увы! Распарывать оказалось не легче, чем шить, по крайней мере, мне. Очень хотелось разорвать, но старшая следила за мной, как коршун за цыплёнком и без конца делала замечания. Поэтому я поддевала ниточки и аккуратно разрезала каждый стежок. Получить наказание кнутом, мягко говоря, очень не хотелось. Страх оказался мощной мотивацией. Будь оно проклято!
        Девушки, наконец, понемногу разговорились. Всё удивлялись тому, что я не умею шить. Ведь всех девочек учат этому с ранних лет.
        - Меня тоже учили… - вздохнула. - Не способная я…
        Где-то через час нуднейшей кропотливой работы, дверь в швейную комнату отворилась и к нам вошла прехорошенькая девушка. Она была настолько нарядно одета, особенно, в сравнении с остальными девушками, что я, в первый момент, приняла её за одну из хозяйских дочерей. Мне уже было известно, из разговоров соседок, что их четверо, и старшая скоро выходит замуж.
        - Ну, и где здесь эта наглая рыжая девка, которая посмела сесть в хозяйское кресло у камина? - прямо с порога надменно спросила вошедшая девица, при этом, глядя на меня в упор и делая вид, что не знает, о ком спрашивает. - Где эта лиса драная, которая лапы свои немытые к лицу лаэрда протягивала?!
        Честное слово, что-то я затупила, не сразу сообразила, что это она обо мне говорит. Нет, ну так-то, мне есть, чем оправдаться!
        Во-первых, я забыла, что теперь рыжеволосая, поэтому прозвища «рыжая девка» и «лиса» на свой счёт не приняла. Даже окинула взглядом соседок, мол, «и правда, где она? О ком речь?». Не то, чтобы мне было очень интересно, но грех было не воспользоваться случаем, чтобы хоть ненадолго отвлечься от распарывания того, что я нашила.
        Во-вторых, не сразу поняла фразу про хозяйское кресло. Однако, упоминание означенной мебели в сочетании с камином быстро навело меня на правильную мысль: «Ах, да! Это же я проснулась в кресле у камина! И это я теперь имею волосы цвета осенней листвы. Куда я там руки тянула? Ох, зря я вино пила! Хоть оно и напоминало компот, но оказалось таким коварным, что не помню, что творила. Да… оно, кресло, получается, значит, хозяйское и, похоже, у меня проблемы. Или нет?».
        Нарядная красотка явно восприняла мои оглядывания на соседок, невинное выражение лица и полное спокойствие, как изощрённое издевательство и неуважение к ней.
        А тут ещё кто-то из девочек проблеял, совсем некстати, то, что посетительнице очень не понравилось:
        - Жанетта, ей хозяин позволил в кресле остаться. Приказал не будить…
        От чего бы ещё миленькое личико девчонки так перекосило от злости? Красивые ровные бровки сошлись в одну линию, глаза метали молнии, щёки и шея стали пунцовыми, покраснели даже молочные полушария груди, которые чуточку виднелись в вырезе нижней сорочки, приподнятые вышитым тканевым корсетом на шнуровке спереди.
        А потом, вдруг, девица, которую мои новые коллеги назвали Жанеттой, стремительно подошла ко мне, размахнулась и влепила такую пощёчину, что у меня даже в ухе зазвенело. Шок. Мне показалось, что ушибленная щека разом вздулась, увеличившись вдвое.
        Ах, ты, гадина! Не раздумывая, я дала сдачи, чудом не свернув шею этой стерве, не ожидавшей ответки. А потом, ещё и удачно оттолкнула ошалевшую девку, схватившуюся за челюсть. Уже потом поняла, что в моей руке были зажаты огромные тяжеленые старинные ножницы, от этого удар получился, мягко говоря утяжелённым. Хорошо хоть, не остриём попала, а плашмя. Красотка так удачно упала грудью на стол для раскроя, что я не удержалась и, наподдала ещё пару-тройку раз по пышной заднице мерзавки, которая посмела поднять на меня руку. Кстати, только тогда и ножницы в своей руке заметила и использовала их, как палку.
        - Только попробуй! Ещё раз! Взмахнуть на меня своими цапалками! - приговаривала с каждым ударом по мягкому месту. - Я их тебе оторву и скажу, что так и было!
        Больше трёх раз стукнуть не успела. Девица, видимо, получив отпор, сначала в шоке была, а потом очухалась и одним прыжком отскочила к двери, как горная коза.
        - Да, ты!!!… Да, я тебя!!!… Я скажу лаэрду!!!… Он прикажет тебя засечь!!!… До смерти!!!… - теперь всё лицо красотки приобрело пунцовый оттенок, даже лоб, на скуле наливался огромный синяк, а слова она не говорила, а, будто, с трудом выталкивала из себя.
        - Иди-иди отсюда! - шуганула я девицу, сделав вид, что наступаю на неё.
        Та пулей выскочила из швейной комнаты, умудрившись хлопнуть туго закрывающейся тяжёлой деревянной дверью.
        В мастерской повисла мёртвая тишина. А потом мои соседки, и даже старшая, заговорили все вместе.
        - Елиза, ты умом тронулась? - с ужасом прошептала пышка, с которой я спала этой ночью на одном лежаке. - Жанетта - фаворитка лаэрда. Он уже три месяца, кроме неё, никого в постель не берёт.
        - Даже, если он почему-то не прогнал тебя со своего кресла, ты не можешь быть уверена, что очень понравилась ему. Ты же рыжая! - покачала головой старшая.
        - Возможно, это просто твой нелепый танец развлёк его. Ты, действительно двигалась необычно. Было в этом что-то…
        - Да, сегодняшняя милость хозяина может оказаться всего лишь минутной блажью…
        - Ты красивая, но наш лаэрд терпеть не может рыжих… У него за все годы не было ни одной фаворитки с таким цветом волос.
        - Зря ты напала на Жанетту. Хозяин очень многое позволяет ей. Фавориток даже гаспада Рона никогда не трогает.
        - А ещё, Жанетта очень нравится гаспадану Чарду, нашему главному управляющему!
        - Да! Сплетничают, что он собирается просить у хозяина отдать ему Жанетту потом, когда тот сменит её, ну, когда лаэрд заведёт себе новую любовницу.
        - А я слышала, поговаривают, что гаспадан Чард собирается взять Жанетку замуж. Поэтому многие опасаются её даже больше, чем обычных любовниц. Получается, её власть в замке не закончится, даже, когда хозяин охладеет к ней.
        - Может тебе сбежать?
        Глава 9.
        После почти месячной отлучки, разговор Ристара с управляющим ожидаемо вышел очень долгим. Когда они закончили, время близилось к ужину.
        Чард обстоятельно доложил лаэрду о подготовке к зиме, предоставил отчёты казначея и главного егеря, дал подробные пояснения к ним.
        Главный управляющий был человеком весьма дотошным и рачительным, многие считали его скупым, а некоторые за глаза называли жадным. Добро лаэрда Чард берёг, как своё собственное, если не больше!
        Он держал подчинённых в ежовых рукавицах, с каждого старшего требовал строго. Если работник какой-то мастерской, службы или кухни попадался на нарушении, случалось какое-то невыполнение поставленных задач или какой другой промах, перед ним несли ответ только старшие. А уж как они разберутся с виновниками, Чарда не волновало.
        Нареканий на работу своего первого помощника по хозяйственной части у Ристара, как всегда, не было. Уже много лет этот преданный подданый отлично вёл дела в его отсутствие. Однако лаэрд привычно глубоко вникал в каждый вопрос и внимательно изучал все документы. Отец, в своё время, приучил его заботиться о своих владениях лично и строго контролировать всех, даже самых доверенных, лиц, без исключения.
        После изучения отчётов, Ристар решил наскоро обсудить с управляющим текущие торговые дела и планы на ближайшее будущее, итоги по сбору податей. Потом он выслушал доклад Чарда о незапланированных расходах в отсутствие хозяина, посоветовался о необходимых первоочередных выплатах и распределении поощрений по итогам года и военной кампании, а также о предоставлении помощи тем, кто в этом нуждается. Под конец, они поговорили о необходимости ремонтных работ, о потребностях кузницы и о назначении нового старшего в плотницкую мастерскую, в связи со смертью прежнего.
        В общем, не считая короткого разговора с гонцом, практически с самого обеда и до ужина, Ристар с головой был погружён в решение хозяйственных вопросов, что накопились за время его отсутствия.
        Обстоятельный разговор с управляющим как раз подошёл к концу, когда в дверь кабинета дробно забарабанили.
        - Лаэрд Ристар, гаспадан Чард, всё готово к ужину. Прикажете накрывать? - донёсся из-за двери голос Роны. Кроме неё, никто в замке не решился бы прервать деловую беседу мужчин.
        - Опять её Гарис подговорил за нами сходить. Вечно этот повар переживает что, что-то перестоит, перетомится в печи, превратится в размазню или мясо пересушится. - хмыкнул Чард и тут же забурчал, сев на любимого конька, - Лучше бы он меньше продуктов переводил. Сколько кухня очистков и отходов выбрасывает каждый день - можно целый месяц какую-нибудь деревеньку ими кормить!
        - Время ужинать, Чард. - поднимаясь из-за письменного стола и разминая шею, произнёс Ристар. - Пойдём.
        Мужчины прошли к двери. Управляющий поспешил открыть её, первым услужливо пропуская на выход хозяина.
        - Мой лаэрд… - стоя прямо под дверью плакала девушка.
        Чуть поодаль, там, где свет факела был не таким ярким, у стенки, притаилась Рона.
        - Жанетта? Что случилось? - обеспокоенно бросился к ней Чард, едва не толкнув Ристара. - Откуда этот синяк на твоём лице?
        Красавица, отвечая, на управляющего даже не посмотрела. Всё её внимание было сосредоточено на лаэрде.
        - Меня жестоко избили-и-и-и! - прохныкала она, переходя на тоненький скулёж в конце фразы.
        - Кто? И за что? - коротко, но весомо спросил Ристар, и гневно добавил, после некоторой паузы, глядя на экономку - Жанетта - моя фаворитка. В чём бы она не провинилась, кто и за что посмел наказать её без моего ведома, да ещё испортить ей лицо?
        - Это рыжая девка, которую где-то подобрали воины и привезли с собой, в обозе! - пожаловалась Жанетта.
        - Это девушка, которой вы, хозяин, позволили спать в своём кресле, - спокойно доложила Рона.
        Весь гнев Ристара мгновенно исчез, как будто его порывом ветра выдуло. «Котёнок, оказывается, драчунья… Ну да, рыжие, говорят, очень страстные, горячие, порывистые. В постели - просто огонь», - думал лаэрд, глядя на Рону и молчаливо, одним взглядом, требуя подробностей произошедшего.
        - Мой лаэрд, она ударила меня портняжными ножницами! И не только по лицу! Чудом не убила и не изуродовала! Эта приблудная су…с…собака - бешеная! Её надо сбросить со скалы или утопить, чтобы никто больше не пострадал! - с чувством произнесла свою речь Жанетта.
        Ристар так же молча смотрел на Рону, явно, в ожидании её версии.
        - Старшая швейной мастерской, куда я определила новенькую, доложила мне, что пришла к ним в комнату и начала ссору Жанетта. - Рона старательно пыталась рассказать правду так, чтобы потом фаворитка, и следом, Чард, не взъелись на неё. - Мой лаэрд, то, что Елиза позволила себе занять кресло хозяина в парадном зале, справедливо возмутило Жанетту. Поэтому она говорила с новенькой вызывающе и первая ударила Елизу по лицу, но не сильно.
        Экономка, имея богатый жизненный опыт, чувствовала, что и о рыжей нужно говорить очень осторожно.
        - Ответный удар Елизы получился таким сильным не специально. Когда девушка получила пощёчину, у неё в руках были ножницы, потому, что она ими как раз работала, когда пришла Жанетта. И потом, Елиза только вчера прибыла в наш замок и не могла знать, что Жанетта - фаворитка лаэрда. Девушки только потом ей всё объяснили. Уже после того, как произошла эта ссора.
        - Ответный удар? Да она избила меня! - возмущённо взвизгнула Жанетта. - И угрожала!
        - Да-да. - сразу закивала Рона. - Елиза ударила Вашу фаворитку несколько раз, остальные три шлепка пришлись по мягкому месту. И ещё, она угрожала оторвать Жанетте руки, если та снова ударит её.
        - Пойдём ужинать. После разберёмся. - Ристар решительно не имел желания наказывать котёнка, но и оставить без последствий то, что произошло, не мог. Статус фаворитки лаэрда должен обеспечивать любой женщине в замке полную неприкосновенность ото всех, кроме него.
        За ужином лаэрд наблюдал за рыжей девочкой. Как там Рона её назвала? Елиза, кажется?
        Да, точно - Елиза. Он мгновенно отыскал её взглядом среди, более чем сотни, домочадцев, слуг и подданных разного звания, что собрались в парадном зале для долгого и обстоятельного вкушенья вечерней трапезы. За столом драчунья занимала место рядом со швеями.
        Ристар припомнил, что по приезду, даже в суматохе встречи, нашёл время дать распоряжение старшей экономке определить девушку, которую он привёз с собой в обозе, на чистые работы.
        И, да, сейчас лаэрд подумал о том, что Рона - молодец. Швейная мастерская подходит красивому и нежному котёнку, как нельзя лучше. Тем более, Ристар припомнил, что экономка давно сообщала ему, что старшая в швейной мастерской, Агата, настоятельно просила ещё одну работницу.
        Получить место швеи считалось сказочной удачей для любой молоденькой служанки, которые приходили наниматься в замок на работу. Иногда Рона даже устраивала конкурс для желающих, когда вдруг освобождалась вакансия.
        «Неужели Рона раньше меня самого догадалась, что девчонка заинтересовала меня, как женщина?» - задумчиво размышлял лаэрд, не забывая уделять внимание блюдам, расставленным на столе вокруг него. - «Жареные перепела сегодня Гарису особенно удались. Сочные, с хрустящей корочкой».
        Елиза, тем временем, недовольно сморщила аккуратный носик, потянув что-то с центрального блюда на её столе, на котором были остатки мяса после прошлой, обеденной трапезы. «Не привыкла питаться объедками?» - Ристар любовался выразительным хорошеньким личиком и думал о том, что зря он установил запрет на приём рыжеволосой прислуги в свой замок. Сколько подобных красоток не было отобрано по деревням для службы лаэрду в прежние годы? - «Надо не забыть сказать Чарду об отмене этого нелепого запрета».
        «А Рона не глупа… Правильно девочку определила», - лениво размышлял Ристар, сыто откинувшись на спинку своего кресла.
        Все фаворитки, а иногда, и просто любовницы лаэрда, если они были девушками из прислуги, обычно переводились в швейные мастерские, на лёгкий труд. Ещё бы! Работа не сложная, с самого раннего детства знакомая каждой девушке. Швеи имели свою спальню в одной из башен, в которой стояли отдельные кровати, мебель и даже было зеркало.
        То, что лаэрд наблюдал за новенькой служанкой, заметили многие. И сама Елиза тоже. Она сидела, ерзая, будто, на иголках и постоянно косясь в его сторону.
        Там, где он её подобрал, недалеко, находится самая большая и богатая деревня во владениях Меченого. Одежда на девице, кинувшейся под ноги его коня, была мокрой и грязной, но добротной и качественной. Ристар тогда ещё подумал, что она - любимая, возможно, единственная дочь в зажиточной семье. Возможно, она, даже, из семьи самого главы деревни, хоть лаэрд и не припоминал в его роду рыжих. Несмотря на жалкий вид, девушка абсолютно не выглядела, как полевая работница или дочь деревенского мастерового.
        Пошла за грибами и заблудилась в сильном тумане? Он заметил запёкшуюся кровь на её виске и предположил, что бедняжка упала либо напоролась на ветку и сильно поранилась при этом. Корзинки для сбора грибов у неё при себе не было. Наверное, выронила при падении. Девушка выглядела потерянной и испуганной, лепетала непонятный набор звуков, не могла ответить на самые простые вопросы о том, кто она и что делает в лесу.
        Первоначально Ристар просто решил забрать её с собой, чтобы позже, выяснив, чья она, вернуть в семью. Не бросать же её в лесу, такую беспомощную… До сих пор, он думал, что на чистые работы он велел определить девчонку временно, до выяснения обстоятельств. Не мог же он уже тогда желать её в своей постели? Или… мог?
        Сейчас Ристар однозначно решил, что не вернёт рыжую её семье. Она останется здесь, в замке. По крайней мере, до тех пор, пока он не потеряет к ней интерес. Рыжих женщин в его постели ещё не было. Только сейчас Ристар осознал, что всё время обеда, пока он наблюдал за девушкой, его мужское достоинство было в весьма приподнятом настроении.
        Однако, обед подошёл к концу и пришло время разобраться в ситуации с его нынешней фавориткой, Жанеттой.
        Глава 10.
        Вокруг была грязь, чад, вонь. Под ногами бегали собаки, и многие сидящие за столами бросали им обглоданные кости прямо на пол. Если бы не мучительное чувство голода, я бы не решилась принимать пищу в подобной обстановке. Но сейчас…
        Хоть никто и не узнает, но мне так стыдно! Стыдно перед самой собой, когда я тянусь к блюду с объедками и выбираю разок укушенную ножку, наверное, куриную, ну, или какой-то похожей на неё птицы. Обираю и выбрасываю собакам верхний слой мяса и почти половину ножки с той стоны, где побывали чужие зубы, и, посчитав остальное достаточно очищенным, жадно съедаю.
        Дожилась! Я ем чьи-то объедки! Думаю об этом, стыжусь, возмущаюсь, а сама выискиваю на блюде следующий, не сильно тронутый кем-то кусок. Потому, что хочу есть! Я не привыкла голодать! На диетах, конечно, как всякая порядочная женщина пыталась сидеть, но ни одну из них до ума не довела и, даже, ни разу не ограничивала себя в питании достаточно долго, чтобы похудеть. Вот одна моя сотрудница девять дней ничего не ела, только отвар из овощей пила и настойку прополиса, а другая постоянно питалась, как воробей в зимнюю стужу - редко, мало, чем попало. Но я к подобным героиням в борьбе с собственным весом никогда не относилась. В общем, в связи с полным отсутствием силы воли, когда вопрос касается еды, я и докатилась до позорного поедания объедков…
        Ко всему, на душе муторно ещё и из-за случая с фавориткой местного царька. Как, бишь, там его? Лаэрда Ристара Меченого. Лаэрд звучит почти, как лорд - легко запомнилось.
        Кожей чувствую, как на меня все таращатся… Точнее не все, но многие поглядывают в мою сторону. Такое ощущение, что предвкушают развлечение за мой счёт. Особенно возбуждены новые коллеги по работе. Девушки из швейной мастерской не столько едят, сколько переглядываются, перешептываются, с любопытством стреляют глазками, то в мою сторону, то на Жанетку, то на хозяина замка, то на управляющего этого, Чарда, кажется. Да… многие присутствующие за столом, видимо, уже в курсе дела и ждут развязки в виде моего наказания. Сплетни по замковым коридорам, похоже, гуляют почище сквозняков.
        Я продолжаю есть, по возможности, не обращая внимания на пугающие взгляды сурового мужчины, который сидит на небольшом возвышении во главе столов, выставленных буквой «п». Куски встают поперёк горла, а запивать, кроме вина, нечем. Но я теперь осторожна - пью, буквально, по одному глотку.
        Жанетка уже нажаловалась на меня своему любовнику, судя по её довольной морде, кстати, с заметным синяком на скуле. Он поэтому смотрит в мою сторону? Придумывает, какое наказание назначить? Я полезла в карман и нащупала мазь, которую мне передала Рона, когда мы днём встретились на кухне. Неужели снадобье понадобится мне для лечения последствий уже не от одного удара? Страшновато, если честно. Не знаю, что делать? Как избежать нежелательных последствий столкновения с любовницей хозяина этих мест? Память, оставшаяся от прежней хозяйки тела такая мизерная, что не выдаёт никакой подсказки. «Элиза Стефановна - ты бесполезна!» - невольно злюсь на несчастную девчонку.
        Присматриваюсь к вершителю местных судеб, пытаясь определить, чего от него ждать. Я уже знаю, что ударивший кнутом и перебросивший меня через круп своего коня, жестокий тип, оказался хозяином этой холодной каменной громады, которую называют замком и тучи прилегающих земель с тремя десятками раскинувшихся на них больших и малых деревень.
        Плохо помню, что я творила, выпив вина, но то, что хозяин не погнал неадекватную меня со своего козырного места - факт, который девушки в швейной комнате обсуждали не меньше, чем мою эпическую битву с его фавориткой Жанеттой. Сейчас я очень рассчитывала на то, о чём говорил этот поступок лаэрда. А что? Я же видела своё новое лицо в зеркале и это тело ощупала и осмотрела, где смогла. Элиза была… то есть, я есть… молода и чертовски хороша!
        Когда думаю о драке с Жанеттой, надеюсь, что лаэрд Меченый запал на меня, как нормальный здоровый мужчина на очень красивую молодую женщину, и не станет наказывать. С другой стороны… Я отчаянно опасаюсь этого, потому, что не имею ни малейшего желания становиться его очередной любовницей. Я, вообще, пока не знаю, чего хочу и как буду жить дальше в этом ужасном мире.
        Здесь мерзко, грязно, холодно!
        Хотя, нет. Я очень хорошо знаю, чего сейчас желаю больше всего на свете! Хочу уснуть и проснуться дома! У мужа вторая семья? Да, и ладно! Он уже давным-давно не вызывает у меня былой страсти, живём по привычке. Точнее, жили… Делёжка квартиры? Что ж… Поделили бы как-то. Что-то мне точно осталось бы. Какая-то компенсация… Она была бы первым взносом за ипотеку… Зарплата у меня хорошая. Выплатила бы потихоньку. Маму бы к себе забрала. Помогала бы брату племянников растить - вот и семья, которая не бросит в болезни и старости. Кошку бы завела… или, лучше, собаку… Чтобы преданный друг был.
        - Елиза! Подойди! - грозный окрик Чарда вырвал меня из несбыточных мечтаний о прежней жизни.
        Ш-ших-шух-ш… Вместо разговоров только шорох и шипение в зале. На миг показалось, что вокруг огромный клубок змей. Огляделась: «это точно меня зовут?».
        Нет сомнений. Управляющий неприязненно смотрел именно в мои глаза. Собралась с духом. Встала. Пошла. Иду и до чёртиков боюсь, что бить будут, ноги в коленях, будто, подламываются… Но дошла кое-как. Встала в двух шагах от Чарда и смотрю, то на него, то на лаэрда, как бедная золотая рыбка, пойманная в сети, мол: «Чего тебе надобно, старче? Всё сделаю, только отпусти по добру, по здорову».
        Управляющий поднялся, чуть наклонил голову, то ли кланяясь, то ли кивая лаэрду, и начал ябедничать, какая я такая-растакая - красавицу и нежную голубку Жанетту обидела! И словом, и действием!
        - Что скажешь, Елиза? Ты всего лишь второй день в замке и уже такой некрасивый поступок. - услышала я укоризненный голос лаэрда.
        Ха! Нет слов! И смелости ответить - пока тоже нет. Я будто только сейчас обратила внимание на то, как выглядят здесь люди: крепкие, агрессивные. Даже юноши имеют широкие плечи и сильные руки. Что уж говорить о мужчинах! Прямо какой-то бойцовский клуб на выезде в исторические места. И не только за ближайшим к хозяину столом, где, в основном, сидят воины, но и там, где разместилась прислуга.
        Управляющий и лаэрд смотрят на меня, в ожидании ответа, а я…
        Стоя перед этими необузданными дикарями с бычьими шеями и затаённой мощью в каждом движении, я вдруг почувствовала себя такой маленькой и хрупкой, что впору лезть под стол.
        - Мой лаэрд! Гаспадан Чард! - вместо меня неожиданно отозвалась старшая из швейной комнаты, Агата, поднимаясь со своего места. - Позвольте мне ещё сказать?
        - Говори! - милостиво кивнул ей лаэрд.
        - Елиза испортила всю одежду, которую чинила до обеда. Всё время, после того, как эта девушка, наконец-то, вернулась в мастерскую - замечу, что это случилось лишь ближе к вечеру - она занималась исключительно исправлением того, что сама же и наделала. Девчонка нелепо оправдывается тем, что не умеет шить! - тотчас подбегая и становясь рядом с управляющим, торопливо, но с возмущением, громко и чётко, произнесла обвинительную речь в мой адрес Агата. - Мой лаэрд, мне по-прежнему нужна работница в мастерскую. Мы не справляемся.
        Не ожидала такого от неё. Дело в том, что наша с Жанеттой ссора, словно какой-то стоп-кран сорвала: с самого утра молчаливые швеи вдруг заговорили все разом и трещали, как сороки, до самого ужина. Старшая тоже участвовала в общей болтовне, и, при этом, казалась сочувствующей и очень расположенной ко мне. Женщина, конечно, держала марку: открывала рот гораздо меньше других, чаще, чтобы вставить поучительные фразы. Но, в целом, у меня создалось обманчивое впечатление, что Агата целиком и полностью на моей стороне.
        Услыхав дополнительные обвинения, я не испугалась. Почти… Куда уж бояться ещё больше!
        Так, на мгновение обидно стало. Подлость это… Сколько ни сталкиваюсь с её проявлением, каждый раз, как впервые. Но! Только на мгновение! Ситуация с наличием двуличной стервы в коллективе, в общем-то, привычная.
        Я заметила подобострастный взгляд женщины в сторону управляющего, и сразу всё поняла. Солнце высоко, хозяин далеко, а управляющий, который вершит судьбы прислуги - вот он, стоит, на Жанетту смотрит ласково, а на меня - волком. Молодец, Агата, выслужилась. Чард доволен.
        - Ты не умеешь шить, Елиза? - делано удивился лаэрд, нахмурившись.
        Он явно не верил. Посчитал, что я соврала. От мужчины прямо повеяло неприятностями на мою голову…
        Люди за столами прислушивались к нашей беседе и комментировали каждое слово, каждый жест, каждый взгляд. Начальство - подобострастно и уважительно, меня - насмешливо и ехидно. О-хо-хо-хо… Если я в прошлом, то за века ничего не изменилось, а, если в другом мире, то - везде одинаково!
        - Я не умею. Не умею шить, но очень старалась, когда мне поручили эту работу. Не получилось… - сбивчиво оправдывалась я, уже спинным мозгом предчувствуя, что юное смазливое личико мне не поможет.
        - Как же так? Взрослая девушка, а шить не умеешь? Разве так бывает? - явно насмехался лаэрд, но под конец спросил просто и строго. - Почему же мать тебя не научила? Или у тебя с рождения нет матери?
        - Есть у меня мама! Она… в детстве она всегда шила вместо меня. А сейчас я предпочитаю поручать эту работу тем, кто хорошо умеет это делать, - выдала я истинную правду.
        - Ты единственная дочь у своих родителей? - то ли, спросил, то ли, констатировал факт лаэрд.
        - Да. - ответила на тот случай, если это был вопрос.
        - Понятно. Родители разбаловали тебя сверх всякой меры, Елиза. Что ж… видимо придётся учить тебя уму-разуму. Что ты скажешь по поводу драки с Жанеттой?
        - Эта девушка первой наговорила мне всякого, и первая ударила. Я не знала, что эта Жанетта на особом положении в замке, и может безнаказанно бить кого угодно! Поэтому - дала сдачи, когда она на меня напала. Таким способом я всего лишь, хотела защититься от повторения ситуации в будущем, - доложила я по-военному и добавила растерянно - Я больше не буду?..
        А в голове крутится: «Он собрался учить меня уму-разуму? Как? Неужели бить прикажет? Или сам… кнутом… как в лесу?»
        Как представлю - а это легко сделать, потому, что в кино подобное сто раз видела - что меня раскладывают, привязывают или удерживают, и, обездвиженную, беззащитную, беспомощную, лупят… Нет, нет, не хочу!!
        - Понятно… - лаэрд задумчиво смотрит на меня некоторое время.
        Принимает решение…
        Я чувствую, как спина становится влажной, а в солнечном сплетении что-то неприятно сжимается и разжимается. Меня начинает подташнивать.
        - Елиза ты направляешься на работы в свинарнике сроком на… две недели, - наконец, объявил хозяин замка моё наказание, и я смогла выдохнуть - бить, кажется, не будут.
        Однако, рано выдохнула. Хозяин замка ещё не закончил со мной.
        - Рона, через две недели, после свинарника, переведи её на работы при кухне. - бросил лаэрд экономке и снова повернулся ко мне. - В свинарнике и, потом, на кухне, ты, Елиза, быстро поймёшь, какое хорошее место потеряла по глупости, из-за нежелания трудиться. Чтобы снова попасть к швеям, тебе нужно будет очень хорошо постараться.
        Потеряла возможность скрючившись целыми днями тыкать в пальцы иголкой? Ха! Да, я лучше в свинарник!
        - Чтобы ты знала, девочка, сегодня наш старший егерь по пути к себе домой заехал в твою деревню, к старосте, и, по моему поручению, передал сообщение, что ты остаёшься служить в замке. Если собиралась выйти замуж и перепрыгнуть с шеи своего заботливого отца на шею любящего мужа - забудь об этом, Елиза. Привыкай к тому, что ты всю жизнь проживёшь в этом замке, и, что свой кусок хлеба и глоток вина здесь нужно заработать.
        Глава 11.
        Какой-то юный дикарь с энтузиазмом вызвался проводить меня в свинарник, так сказать, в место отбытия наказания. И мы с ним ушли из парадного зала сразу после вынесенного лаэрдом приговора, прямо ночью, точнее, поздним вечером.
        Бойкий паренёк шёл впереди, подсвечивая дорогу факелом, а я - за ним. Шла и оглядываясь вокруг, в безуспешной попытке что-то нормально разглядеть в темноте. Замковые строения в ночи казались наполненными таинственной мощью, громадными, подавляющими и пугающими.
        - Меня Фанас зовут. А тебя? - заговорил со мной провожатый. - Хотя, я знаю. Ты - Елиза. Просто, Елька, нужно же нам как-то познакомиться. Помнишь меня? Это я тебя вчера, по поручению лаэрда Ристара, отводил к гаспаде Роне.
        Я, как раз, задумалась о том, что до сих пор не видела замок снаружи: приехала вчера вечером, и сразу меня завели внутрь, а сегодня целый день работала. Ну, как бы… В общем, не отдыхала же! Короткий сон в неудобном кресле у камина - не считается! Интересно, а этих бедных швей, так хорошо устроившихся по словам хозяина замка, хоть иногда выпускают подышать свежим воздухом или они так сидят годами в каменном мешке и постепенно слепнут над тряпками? Не хочу я такого хорошего места!
        Болтовня парнишки отвлекла меня от размышлений о судьбе местных швей. Я пригляделась к нему. Это же тот, подмигнувший мне, подросток! Фанас, значит… Припоминаю, я ещё подумала, что он флиртует со мной.
        - Ты не расстраивайся, Елька! Две недели быстро пробегут. С Жанеткой это ты наделала дел, конечно… Оплошала по незнанию. А и про шитьё зачем было так врать? К тому же, глупо говорить неправду самому лаэрду, ещё и одежду специально портить! Ты хотела, чтобы поскорее, обратно, домой отправили? Вернули родителям, как непригодную к службе в замке? Так это какой позор был бы на всю твою семью, дурында! Хорошо, что лаэрд этого не сделал! Так что, не печалься, ты ещё легко отделалась за свои выкрутасы. А за порчу одежды могли, кстати, и кнутом поучить. Ну-ну, не пугайся. А свинарник и кухня - наказание плёвое. Тем более, я тебя не брошу, помогу.
        - Домой отправили? - выхватила я из всей речи парня самое любопытное. - Откуда про мой дом и семью знаешь?
        - Так все уже знают, что ты из Становой, самой большой деревни в нашем лаэрдсве. Хозяин же тебя возле неё подобрал, когда ты перед его конём на дорогу выскочила. - охотно и немного свысока отвечал мне Фанас, добавляя в тон немного эдаких отеческих и покровительственных ноток. - Про тебя воины в казармах сегодня болтали. Я там служу, кстати. До этого лета в пажах бегал, а теперь - оруженосец!
        - Что про меня говорили? - мягко вернула парня в нужное направление.
        Я так поняла, что про его головокружительную карьеру я ещё успею наслушаться - мальчишка явно мною заинтересовался и приметил себе в подружки, со всеми вытекающими. Ох, мне ещё для полного счастья не хватало стать объектом первой любви подростка! Сейчас меня слова Фанаса про семью Элизы заинтересовали. Я вспомнила замок, мать, отца, брата. В этой деревне, Становой, у моих родителей свой замок? Почему я, то есть, Элиза, оказалась в лесу с проломленной головой?
        - Говорили, что лаэрд чудом успел тебя спасти, мастерски кнутом прямо из-под копыт выдернул. - с восхищением в голосе поведал мне о подвиге своего хозяина Фанас, а я невольно дотронулась до болезненного места на груди.
        - То есть, сам ты мою семью не знаешь? - спросила.
        - Нет, конечно. Я из Залесной. Да и потом, Становая - огромная. На трёх холмах раскинулась. Там только староста, деревенский казначей и опорник, что за порядком следит, поголовно всех знают: и старых, и малых. Им это для учёта нужно, по должности положено.
        За разговором Фанас привёл меня в ужасное место. Начать с того, что с какого-то момента мои сапожки начали вязнуть в густой жиже под ногами, потом в нос ударила вонь и, наконец, когда мы совсем пришли и остановились, факел осветил жалкое строение с низким входом.
        - Стой тут. Я сейчас. - сказал мне парень, сунув в руки факел и исчез во тьме.
        Без него совсем жутко стало. Ещё и это «рох-рох-рох», «рох-рох-рох» где-то за стеной. Я, конечно, и в фильмах, и на картинках всяких свиней много раз видела… И свинину люблю… Но вживую мне в жизни как-то не пришлось сталкиваться с этими животными. Родственников в селе у нас не было. На даче соседи, если иногда, кроме кошек и собак, держали живность, то, чаще - кур или кроликов. Из окна поезда или автобуса, да и так иногда, в частном секторе, я много раз видела коров, телят, коз, гусей. Но вот живых свиней… на глаза не попадалось. Хотя, кажется, в детстве мама водила в зоопарк и там был домашний уголок… Но я плохо помню.
        В общем, не по себе мне было этот «рох-рох» слышать. Не представляю, что нужно со свиньями делать. Точно знаю, доить их, как коз или коров, не нужно, уже хорошо. Понятно, что кормить придётся. Надеюсь, мне скажут, чем именно и где это брать.
        Фанас появился внезапно с огромной охапкой соломы, со скрипом отворил ногой дверь унылого сооружения и нырнул в невысокий прямоугольный проём, как в чёрную дыру.
        - Иди сюда! - позвал он меня.
        «Господи, за что?!» - безмолвно вопрошала я, устраиваясь на ложе из колючей соломы, которое устроил мне Фанас за низкой деревянной загородкой, под стеночкой, в самом чистом и защищённом от сквозняков месте отвратительного сарая.
        - Спи, Еля. Завтра у тебя трудный день. - ласково сказал мальчик, снимая с себя телогрейку и накрывая меня ею.
        Я провалилась в сон мгновенно, и всю ночь видела волшебные сны из прежней жизни.
        А наутро начался кошмар. Растолкал меня мужчина, от которого пахло намного хуже, чем от свиней. Он представился свинопасом, назвал себя моим старшим на ближайшие две недели и грубо приказал пошевеливаться. Да что же это такое! Ни умыться, ни в туалет нормально сходить…
        Едва я поднялась на ноги, начальник-вонючка ткнул мне в руки нечто похожее на лопату.
        - Ступай за мной! Учить тебя буду. - потопал мужчина к выходу из сарая.
        И я послушно последовала за ним, волоча за собой непонятный инструмент, сделанный в форме буквы «т» с длинной-предлинной деревянной ножкой и железной поперечиной. Мой «учитель по свинскому делу» назвал его - секач. Довольно мощная плоская железка внизу крепкого черенка была сделана в виде ровной прямоугольной пластины, остро заточенной снизу.
        Во дворе старший кивнул мне на длинное и узкое деревянное корыто с очень толстыми стенками и пару старых расхлябанных вёдер возле него, открыл круглый люк за сараем, который вёл в яму, полную крупных кабачков, тыкв и ещё чего-то, и показал, что нужно делать.
        Ну что сказать про эту работу? Это не то, чем я бы хотела заниматься всю оставшуюся жизнь, мягко говоря.
        Сначала я не меньше часа добывала из ямы кабачки, тыквы и прочее, складывала овощи в вёдра и относила их в корыто.
        Потом, когда безразмерная деревянная ёмкость была, наконец, наполнена, я секла всё это добро, стоя над корытом и работая тяжёлым секачом, как тупая гильотина: вверх-вниз, вверх- вниз, подняла-уронила, подняла-уронила. До изнеможения. Пока не подробила все кабачки и тыквы на мелкие кусочки. Чтобы хрюши не подавились, что б их…!
        Надо заметить, что всю эту работу я выполняла под противный непрекращающийся пронзительный визг голодных свиней из сарая и не менее мерзкие окрики начальника - вонючки: «пошевеливайся!», «не спи!», «живее!».
        Хуже всего оказалось кормить этих животных. По примеру старшего, я наполнила ведро овощной крошкой и понесла в сарай, чтобы культурно высыпать свиньям подготовленную еду в специальные кормушки, прибитые изнутри загородки к деревянной стенке.
        Мало того, что мне было тяжело поднимать полное ведро на высоту перегородки, чтобы перекинуть его над кормушкой, так ещё и голодные хрюшки так сильно бились своими огромными тушами о загородку, в нетерпении, что у меня никак не получалось высыпать им еду куда надо. Вываливала абы как: на головы, на пол… И ничего эти свинки не миленькие, как в мультиках. Глазки крошечные, злые, пасть огромная, прожорливая, а пятачок и не пятачок вовсе, а пятачище на пол морды! И визжат, визжат, визжат… Негромко хрюкают только, когда жрут.
        Впрочем, что касается визга, я очень скоро к ним присоединилась. Заорала, как резанная! Потому, что по сараю бегали… крысы! Огромные, серые с длинными лысыми хвостами. Я бросила вёдра и выскочила наружу, тряслась и ни в какую больше не хотела возвращаться в свинарник, какими бы карами старший мне не угрожал. Я человек не трусливый, но крыс терплю исключительно белых и в клетках. Спас положение Фанас. Он быстренько всех крыс разогнал и сам овощи хрюшам перетаскал.
        Но кормлением дело не закончилось. Когда животные насытились, старший открыл дверцу в перегородке, перегнал всех свиней в одну сторону и позвал меня чистить загородку, а потом вывозить навоз. Работа не только грязная и мерзкая, но и очень тяжёлая физически. Хорошо, что тело мне досталось молодое, здоровое и сильное. Да и Фанас, хоть и должен был убегать по своим делам, успел немного и здесь помочь.
        В обед я спросила у свинопаса, когда мы пойдём есть и узнала, что работники скотного двора внутрь замка не допускались. Они жили в хозяйственных пристройках, ночевали вместе с животными и ели с ними. Когда холодное осеннее солнце было уже в зените, с кухни нам со старшим принесли четыре исходящих паром ведра с горячим варевом для свиней и два ведра с помоями. Мамочка моя… Я-то руки вымыла и умылась, когда есть собралась. А старший, после того, как навоз убирал, перед обедом только ладони о телогрейку свою вытер. Мужчина достал из голенища сапога ложку, похлебал горячее прямо из ведра, покопался в помоях, а потом отнёс остальное свиньям.
        Я к этому общему со свиньями обеду не притронулась. Никогда не смогу так, как этот свинопас…
        Наверное…
        Сейчас точно - не смогу.
        Думала, с голоду умру, но выручил Фанас. Он и до этого несколько раз прибегал, приходил на подмогу: и кабачки посечь немного помог, и навоз со мной таскал, и от крыс спас. Но, главное, за что я из благодарности поцеловала его в щёку, он принёс мне большое яблоко и свежую вкусную булочку! Чистой воды я сама сходила и набрала из крошечного водопада, что падал со скалы прямо на замковой территории.
        Место, где брать воду, мне, кстати, тоже Фанас показал.
        Он же вечером приволок трёх огромных кошек и закрыл из со мной в сарае на ночь. Иначе, не знаю, как бы я спала там, где бегают крысы. Хорошо, что я не знала о них, когда беспечно устраивалась на соломе первой ночью в свинарнике.
        Вот в таких условиях и проходило моё наказание. Не знаю, как пережила бы всё это, если бы не влюбившийся в меня мальчишка.
        «Одну неделю, считай, отбыла…», - считала я дни, лёжа поздним вечером на кучке соломы в тёмном душном сарае и вдыхая совершенно чуждый мне специфический запах животных, слушая их шумное дыхание, негромкое похрюкивание и, временами, дробный топот копытец. - «Придётся выяснить всё, что смогу, о привязанностях жителей замка, чтобы больше не попадать впросак. Уход за свиньями, да ещё в подобных условиях - это не моё призвание».
        Минувшие семь дней назвать лёгкими и приятными у меня язык не повернётся. Я думала, что в замке сплошная антисанитария и грязь. Нееет! Ошибалась я! Там ещё очень даже ничего. А вот на скотном дворе грязь - это ГРЯЗЬ! Мерзкое вонючее болото, в котором я существую, выживаю и проклинаю всех на свете: прожорливых свиней, которые без конца жрут и срут, лаэрда и Чарда, которые устроили мне этот квест, фуру и туман, которые меня сюда забросили, Жанетту и Агату, бесконечно моросящий и очень холодный осенний дождь!
        «Я так устала в этом ужасном мире! Да сто лет мне не надо молодость и красоту на таких условиях!! Хочу, чтобы вернулось всё, что у меня было!!!» - иногда во всё горло кричу я свиньям и топаю ногами. Ненадолго становится легче.
        Каждую ночь мне снится родная кровать с ортопедическим матрасом, куда я ложусь отдыхать, и мама, заботливо накрывающая меня тёплым одеялом. Просыпаюсь… сарай, солома, свиньи, вонь, грязь, холод…
        К концу первой недели наказания выполняя тяжёлую монотонную работу, я постепенно отупела. Не в том смысле, что поглупела. Отнюдь. Просто перестала слишком остро воспринимать всё случившееся. Рутинные, физически изматывающие, действия не мешали мне постоянно обдумывать своё новое положение. Мой временный старший имел должность свинопаса. В тёплое время мужчина выгуливал хрюшек по полям, по лугам, купался в реке, готовил себе на костре, и был счастлив. Зиму животные безвылазно находились в свинарнике при замке, поэтому им нужно было чистить загородки, убирать навоз, вывозить его. Работал свинопас один и тяжёлый зимний период искренне не любил. Нежданно-негаданно на целых две недели получив в моём лице помощницу, мужчина предпочёл за пару дней передать мне весь свой богатый опыт и оставить все заботы о свиньях на моих плечах, а сам куда-то подевался и появлялся лишь пару раз в день проконтролировать свою подчинённую. Я кое-как справлялась, не без помощи Фанаса, конечно, но нареканий у моего начальника-вонючки не было.
        Но, как ни крути, а в основном, болталась я целыми днями в этом болоте одна-одинёшенька. Так что, могла без помех сколько угодно думать, размышлять, прикидывать. И, в конце концов, осознав, что к цивилизованному прошлому мне уже никогда не вернуться, я нашла в себе силы принять случившееся. И, как только это произошло, все свои мыслительные усилия я направила на то, чтобы определиться, как жить дальше.
        Прежде всего, нужно изучить устройство этого мира, людские законы, местные традиции, обычаи, правила поведения. Потом, решу, кем я хочу быть в имеющемся обществе и, понять, как этого достичь.
        Но первым делом, необходимо внимательно изучить характеры тех, от кого зависит моё существование в замке. Особенно, нужно следить за настроением лаэрда, управляющего Чарда и гаспады Роны, по крайней мере до тех пор, пока эти люди управляют моей жизнью».
        Глава 12.
        Дерзость, наглость, неуважение рыжего найдёныша возмутила лаэрда до глубины души.
        Ристар, прищурившись следил за каждым движением Елизы, слушал её и сердился всё больше. Говорит бесстыдница свободно и громко, лжёт и, даже, глаза не опускает, спину держит ровно, вся её осанка довольно вызывающая…
        Ладно, что эта дикая кошка с Жанеттой подралась. Его любовницы не впервые воюют с фавориткой или между собой. Но, подумать только! Как можно было додуматься нарочно испортить одежду! Нелепо врать, что не умеет шить! Не бывает таких женщин, что этого не умеют! От самой нищей деревенской девчонки до супруги самого лаэрда - каждая девочка с раннего детства учится работать иглой чуть ли не одновременно с навыком самостоятельно держать ложку. Беспрецедентная наглость!
        Такого у него в замке ещё не было! Отослать бы её на конюшню да всыпать хорошенько! Но перед глазами всё ещё стояла некрасивая багровая полоса на нежной, пронзительно белой и чистой коже упругого полушария девичьей груди. Кстати, той самой, которую эта начинающая пьянчужка при всех бесстыже продемонстрировала ему днём у камина.
        Возмутительно! Но… Ристару не хотелось оставлять новые следы от кнута на теле котёнка.
        Хотя…
        Какой же она котёнок? Нахальная, ленивая и глупая лесная кошка!
        Елиза повернулась в сторону говорящей Агаты, ткань на её сорочке, стянутая у горла вышитой тесьмой, чуть разошлась, на миг приоткрывая участок кожи, начало ложбинки у грудей. Внезапно у лаэрда вспыхнуло практически непреодолимое желание увидеть девушку полностью обнажённой и убедиться, что такая светящаяся светлая кожа у неё везде. Ристару захотелось потрогать её, чтобы узнать, какова она наощупь, ощутить запах, вкус…
        Но, сейчас нельзя!
        И не только потому, что положение хозяина замка обязывает достойно наказать бунтарку, скандалистку, драчунью и лгунью. Вызывающе-возмутительное бесстыжее поведение негодницы требует жёсткого воспитания.
        К тому же, по здравому размышлению, ситуация с очередной женитьбой располагает воспользоваться этим случаем и, разумно наказав рыжую красавицу за все провинности, не спеша, подготовить на будущее удобную новую фаворитку.
        Да. Ристар подумал о том, что, если взять девчонку в постель лаэрда сейчас, она, вообще, границы разумного поведения потеряет, без конца будет ему проблемы создавать!
        Лаэрд вздохнул. Всё же жаль, что он запретил Чарду отбирать рыжеволосых девочек для работы в замке. Скорее всего, эта рыженькая сразила его своей непохожестью на всех других. Она невероятно желанна. Настолько, что Ристар чудом удержался от того, чтобы приказать сегодня же привести её к нему в спальню.
        Да… Елиза смогла неприятно удивить…
        Конечно, иногда случалось, что отобранные Чардом очень хорошенькие деревенские девушки первое время своего пребывания в замке ленились и работали спустя рукава. Чаще всего, это были те юные красавицы, которых на отбор заставили пойти родители или другие старшие родственники. Они таким образом тихо протестовали, так как не по своей воле попали в замковые служанки, они предпочли бы использовать свою юную красоту, чтобы удачно выйти замуж и сразу стать хозяйкой в собственном доме. Но до явного саботажа, до сих пор, не доходило. Ристар нахмурился. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь повторил подобное!
        Вообще-то, в замке женщин проживает впятеро меньше, чем мужчин: горничные, швеи, судомойки, няньки. Вакансий не так уж много.
        Не то, что для сильного пола! Что касается мужчин, то, кроме, тех, что выполняют воинские обязанности, требуется много слуг, отвечающих за самые разные сферы хозяйственной жизни: управляющий, казначей, егерь, конюший, свечник, кузнец, плотник и так далее. А сколько мужчин нужно, чтобы выполнять всевозможные черновые работы: рубить дрова, таскать воду, чистить огромные котлы, выгребать навоз…
        В любом лаэрдстве от девиц, желающих попасть на службу в замок, нет отбоя. И владения Меченого не были исключением. На каждую женскую вакансию главный управляющий проводил придирчивый отбор, объявляя о дате его проведения во всех деревнях лаэрдства.
        Желающих девиц всегда было более, чем достаточно, поскольку по окончании десятилетней службы любого работника замка лаэрд щедро одаривает перед увольнением, соответственно должности, конечно. Некоторым он, даже, выделяет земли и оплачивает строительство дома.
        Во время службы работники не только проживают в замке на полном обеспечении, но и получают жалование.
        Так что, замковая служанка все десять лет службы имеет возможность неплохо помогать своей семье или копить дополнительные средства на приданное.
        В день, указанный для отбора на должность новой служанки замка, за девушками, не младше четырнадцати и не старше шестнадцати лет, которые пожелали принять участие, из замка к старостам деревень посылали повозки. Все они, всегда, возвращались битком набитыми. Подобные отборы стали настоящим развлечением, к ним готовились, их ждали. В каждом лаэрдсве, кроме основных, придумывали свои особенные испытания для девочек.
        Многие проигравшие соискательницы возвращались в деревню совсем не расстроенные, а довольные и счастливые, с женихом их замка.
        С учётом того, что в замке на каждую работницу женского пола приходилось пятеро мужского, женихов у каждой девицы, отработавшей десятилетний срок, было хоть отбавляй! Обычно, все из своих, из замковых. У самой неказистой и небогатой невесты, в двадцать пять лет - перестарка, с точки зрения деревенских жителей, к моменту увольнения было не менее трёх кавалеров на выбор. А уж у красавицы, да ещё после хорошей должности… Любого вознаграждения служанка полностью лишалась лишь в случае рождения ребёнка в течение этих десяти лет.
        Но детишек не поздно было завести и после двадцати пяти, поэтому, девицы в замке прекрасно научились предохраняться. А вот, в плотских утехах мало кто себе отказывал. Любовные страсти кипели на всех этажах, во всех башнях, подвалах и закоулках замка. Сцены ревности, драки, поединки…
        Ристар даже не смог бы сосчитать сколько наказаний он вынес своим воинам из-за неугомонных служанок. А скольких горячих прелестниц, пойманных на горячем, пришлось приказать высечь на конюшне за блуд и непотребное поведение! Впрочем, лаэрд предпочитал смотреть на эти вольности сквозь пальцы, если девушка не наглела, не приходила заниматься любовью в казарме, не стравливала мужчин между собой.
        Чего Елиза добивается своим безобразным поведением? Этого Ристар никак не мог понять. До истечения десятилетнего срока службы в деревню служанку возвращали редко и обычно это случалось за неисправимо распутное поведение, поэтому в таких случаях род девушки был безвозвратно опозорен.
        В любом случае, чёрная работа и непритязательные суровые условия жизни, самых заносчивых белоручек быстро уму-разуму учат и на место ставят. Эта спесивица и гордячка быстро научится ценить любое предоставляемое лаэрдом благо. Пара недель тяжёлой работы в свинарнике, в холоде, среди вони и грязи, потом месяц на побегушках в кухне у Гариса, который легко раздаёт нерадивым помощникам смачные оплеухи и подзатыльники, и дикая лесная кошка превратится ластящимся к хозяину и мило урчащим от малейшей милости котёнком.
        Ристар на мгновение задумался о том, что ничего не знает о Елизе. Возможно, она уже сговорена. Даже, нет, не так. Брачного браслета на ней нет, но, наверняка такая красавица уже во всю готовилась к свадьбе. Скорее всего, собиралась стать женой какого-то уважаемого землевладельца. При этом, не служить самой, а иметь в своём распоряжении собственных слуг, которые будут слушаться и выполнять её приказы. Пусть одежда котёнка и нуждается в чистке, но она весьма добротна, и сама девушка выглядит, как дочь очень зажиточной деревенской семьи. Не самого ли старосты дочка? Не примчится ли он в замок, чтобы умолять вернуть ему любимую и единственную кровинушку? Это может стать проблемой…
        «Она делает глупости и вызывающе ведёт себя от отчаяния? Из-за того, что я разлучил её с женихом? Расстроил будущее, которое Елиза себе нарисовала в девичьих мечтах?» - предположил лаэрд и вдруг нелепо разозлился на девчонку за то, что мечтает о другом мужчине. - «В болото её планы! Она не покинет мой замок! Следующие десять лет, точно! И чем быстрее смирится и примет своё новое положение, тем будет лучше для неё».
        Глава 13
        Очередным утром свинопас объявил мне, что после того, как вычищу свинарник, мы с ним пойдём на обязательное еженедельное мытьё, в мыльню.
        Я насторожилась. Не люблю «обязательное». Помыться я так хотела, что убила бы за нормальный душ, где есть мыло и мочалка. Но вы бы видели лицо старшего, когда он сообщал мне новость о купании! Мужчина явно не горел желанием посещать процедуру. Почему, интересно?
        - Фанас, добрый день!
        - Будь здорова, Лисичка! Я тебе куриную ножку принёс, как просила. На, ешь скорее, пока твой старший не появился.
        - Ты мой хороший! - искренне пропищала я и немедленно приступила к трапезе.
        Юный оруженосец от похвалы засиял улыбкой от уха до уха.
        - Держись меня, милая. Со мной не пропадёшь. Я для тебя всё сделаю. - доверительно зашептал он, наклоняясь слишком близко к моему лицу.
        Сладко поёт, соловушка. Вот же повеса вырастет! Девчонки за ним умирать будут. Красивый мальчик. Плечи такие широкие, что - ух! Глаза лукавые, черты лица приятные, характер лёгкий. Даже жаль, что он такой молоденький. Где мои семнадцать лет…
        «Ой. А ведь Элизе сейчас… Сколько?» - я нахмурилась, призывая смутные воспоминания прежней хозяйки, но, видимо, без вина вспоминалось плохо - «Внешне я сейчас точно не старше Фанаса, хоть и не могу воспринимать его иначе чем, как мальчишку».
        - Ты - милый! Очень. Спасибо. - суховато отозвалась я, отклоняясь. - Кстати, сегодня меня ведут в мыльню. Что это такое?
        - Да обыкновенное купание! Что же ещё? - пожал плечами Фанас, явно недовольный тем, что я отодвинулась от него.
        Вдруг он нехорошо усмехнулся.
        - Ты, Лиса, небось на хозяйскую купальню облизываешься? Как-то меня, в наказание, отправляли в помощь замковым слугам наводить там порядок. Конечно… Отдельная раздевалка, где снимают всю одежду, подземный проход, который ведёт в пещеру, где водопад падает в красивое круглое озеро, выбитое в камне. Там обмываются холодной водой и, даже, можно немного поплавать, а потом перейти в маленькую теплую комнату, где можно согреться и искупаться в большой бронзовой ванной с горячей водой. Так, да, Еля?
        Я промолчала.
        - Думаешь, если хозяин позволил тебе остаться в своём кресле, то он имеет на тебя виды? Мечтаешь стать его любовницей? Потому с Жанеттой подралась? - Фанас спрашивал и злости, даже ревнивой ярости в тоне его голоса с каждым словом появлялось всё больше, пока он не закричал под конец. - Дура, ты, Лиса!
        Я обиженно отвернулась. Отвечать взаимным оскорблением своему основному источнику питания было бы неразумно.
        - Лаэрд Ристар просто весело развлёкся за обедом, когда ты напилась вина и так смешно танцевала перед всеми. Тебе дома никогда не наливали, что ли, раз ты так сильно опьянела и своей меры не знаешь? Хозяин приказал не гнать тебя от камина в благодарность за необычное развлечение. - мальчишка горячо объяснял мне происходящее, с его точки зрения. - Чтобы ты знала, он терпеть не может рыжих. Это всем известно, спроси любого. Ты никогда не заинтересуешь его, как женщина. Говорю тебе, Елиза: держись меня. Я о тебе позабочусь.
        - Называй меня Лиза, пожалуйста. Меня так дома звали. - мягко попросила я, улыбаясь парню.
        Честно говоря, хотелось успокоить Фанаса, сбить его какой-то ревниво-агрессивный настрой. Мне ссора со своим единственным помощником в этом мире была совсем ни к чему. Стало даже страшно потерять его, хотя, конечно, давать этому ребёнку надежду на близкие отношения не совсем этично. Я собиралась как-нибудь, в будущем, отвадить парнишку от себя, осторожно и постепенно. Позже. Когда перестану нуждаться в его помощи.
        - Лиза… - качнулся ко мне Фанас.
        Ах, ты, какой прыткий!
        - Так, что за мытьё в мыльне? - спросила, уклоняясь от объятий влюблённого оруженосца.
        - Мыльня - это пристройка к кухне, к той стене, где печи выложены. - пояснил Фанас, наконец. - Там и прачечная, кстати. Раз в неделю в резервуаре с горячей водой, которая от кухонных печей греется, слуги обязаны мыться. В остальное время в этом месте стирают.
        Купание - это прекрасно! Свинопас, похоже, не любитель банных процедур, а я очень ждала вечера, просто жаждала, наконец, помыться.
        Так ждала… и так разочаровалась!
        Оказывается, с утра первыми мылись мужчины, которые проживали непосредственно в самом замке, потом женщины. Потом шли мыться рядовые воины из казармы.
        Очередь тех, кто занимался чёрной работой наступила последней. Ближе к ночи все мы, человек тридцать, мужчины и несколько женщин, набились в пристройку, приличных размеров, возле кухни. Серые стены, полумрак, пар, один единственный факел, прикреплённый на стене у самого входа… Помещение было хорошо прогрето и наполнено тяжёлым влажным воздухом. Люди, едва входили, сразу начинали раздеваться, суетливо сбрасывая свою грязную одежду в одну общую кучу. Я стояла в полном ступоре и прилагала все усилия, стараясь не опускать взгляд ниже пояса, но неприлично оголённые части тела так и мелькали перед моими глазами.
        Я неподвижно стояла и с ужасом наблюдала, как самые шустрые, толкаясь спешили к сравнительно небольшому прямоугольному бассейну, примыкавшему к стене длинной стороной. Люди перелазали через высокие каменные борта и опускались в исходящую паром воду. Вскоре резервуар был полон купающимися. Он показался мне ничем не лучше лягушатника с плескающимися в нём крокодилами. Мой старший, уже совершенно без одежды, тем временем, нетерпеливо толкал меня в спину, приказывая немедленно раздеваться и идти мыться.
        Наконец, я пришла в себя и, решительно рявкнув «нет!», рванула на выход.
        Во дворе, в сопровождении Фанаса с факелом, к пристройке спешила молодая женщина с большим коробом.
        - Уже помылась? Чего грязное надела? Я несу, несу чистое… - крикнула она.
        А я кинулась к Фанасу.
        - Я не могу мыться вместе со всеми… - и заплакала от разочарования.
        Я так мечтала, наконец-то, выкупаться!
        Парень глубоко вздохнул и повернулся к женщине с коробом.
        - Отдай мне один комплект чистого белья для неё.
        А потом юный оруженосец повёл меня за собой.
        Мы прошли на кухню, уже практически пустую в это время. За очагом оказалась небольшая дверка, через которую мы попали в комнатку с огромной ванной. Она была пуста.
        - Это купальня лаэрда. - прошептал Фанас. - Сегодня здесь мылись все старшие, управляющий и военачальники. Лаэрд в помывочные дни купальней не пользуется, принимает ванную в своих покоях. Иди за мной. Смелее.
        Мы прошли через следующую дверь и оказались в пещере с небольшим водопадом, который можно было сравнить с плохоньким душем. Он падал в явно рукотворное овальное озерцо, в котором, однако, вода получалась более-менее проточной. Излишки уходили куда-то в скалу.
        - Раздевайся и мойся. Не бойся, никто не войдёт. Вон там мыльный корень. - парень указал рукой на выступ-полочку с какими-то коробочками на каменной стене, помолчал секунду и нашёл нужным пояснить. - Я днём сегодня завозился с тобой и опять опоздал на тренировку. За это меня очень кстати наказали уборкой хозяйской купальни. Ты плескайся тут, не спеши, а я пока наношу тебе горячей воды в ванную. Всю одежду с себя, ко мне, за дверь, выброси. Я отнесу её прачкам отдельно. Чистое тебе на скамье рядом с ванной оставлю. Когда накупаешься и оденешься, постучи в дверку для слуг, через которую мы входили.
        Я долго не думала. Припомнилось правило: «дают-бери, бьют-беги». Едва Фанас вышел, решительно сбросила всю свою одежду, несмотря на то, что в пещере было довольно прохладно. Приоткрыла дверь в комнату, где стояла ванная, и, вытянув руку в щель, бросила своё тряпьё на пол. Мне, кстати, уже начало казаться, что ещё немного и оно на мне встанет колом, настолько грязным было.
        Вода в водопаде сначала показалась ледяной, однако желание вымыться оказалось сильнее неприятных ощущений от холодных струй. Я, конечно, повизгивала, но из-под воды не выскакивала. Непонятный порошок из деревянной коробки неплохо мылился, хотя волосы с непривычки я им еле промыла. К тому времени, когда закончила наводить чистоту, я уже так замёрзла, что стучала зубами, как отбойным молотком.
        Согнувшись полукольцом, в напрасной попытке согреться, на цыпочках подбежала к двери и заглянула в соседнюю комнату.
        Там оказалось пусто и тепло. Очень тепло. Над наполовину наполненной ванной поднимался пар. Единственный небольшой факел бросал на неё неровный тусклый круг желтоватого света.
        Даже, если Фанас сейчас войдёт - плевать. Скользнула внутрь, плотно затворив за собой дверь в пещеру, чтобы такое восхитительное тепло не исчезло.
        Блаженство…
        Горячая вода почти обжигала, но я ни за что не хотела ждать, пока она немного остынет! Легла в ванную, вытянувшись в полный рост. Божечки, как хорошо!
        Я наслаждалась купанием, пока вода не остыла до еле тёплой.
        - Фанас? - из-за места, где был прикреплён факел, свет падал так, что я заметила оруженосца только, когда вылезла из волшебной купели.
        Парень стоял у маленькой дверки на кухню, прислонившись к ней спиной так, что полностью заслонил собой, и неотрывно смотрел на меня. Схватила кусок полотна, которое он приготовил мне, как понимаю, в качестве полотенца, и кое-как, спереди, прикрыла им стратегические места. Ткань, намокнув, сразу прилипла к телу.
        - Лиза… я… только хотел… - тихо выдохнул Фанас несколько слов, прежде чем шумно вдохнул и решительно шагнул ко мне. - Ты прекрасна.
        Глава 14.
        Отбивалась отчаянно и молча. Однако молодой оруженосец был слишком, невероятно силён. Немного помогло то, что я была голой и скользкой от воды. Думаю, только поэтому, в какой-то момент, мне удалось на миг вывернуться из его жадных и очень крепких ручищ. Так вышло, что устоять на ногах при этом, у меня не получилось.
        Падала я недолго. Фанас имел молниеносную реакцию и успел подхватить моё увёртливое тельце до того, как оно грохнулась бы об каменный пол.
        - Лизка! Да что ж ты! Гнуть-перегнуть тебя… - ругнулся он.
        Всё же, я умудрилась удариться головой о высокий бронзовый бортик ванной. Не думаю, что стукнулась очень сильно. Тем не менее, уже поджившая кожа, там, где была недельной давности рана в волосах, на виске, вдруг лопнула. Рана снова открылась. Хлынула кровь. Возможно, её было так много потому, что от горячей воды кожа была распарена, не знаю. Тёплые алые струйки потекли по моему лицу. Я почувствовала их на щеке возле уха, на шее…
        Особой боли не почувствовала, но испуганно обмякла, протяжно застонав. Может, сознание потерять? Как бы.
        Фанас, тем временем, пришёл в ужас. И в себя, заодно.
        Так что, всё не зря. Падение и вновь открывшаяся рана спасли меня от изнасилования.
        Больше я не дёргалась, вела себя очень покорно.
        Не мешала парнишке дрожащими руками делать мне перевязку. Потом спокойно подставлялась, когда он бережно со всех сторон обтирал тело. Терпела, когда мужские руки с тканью-полотенцем замирали на некоторых моих, скажем так - интимных, местах.
        Я позволила Фанасу осторожно надеть на меня из грубоватой ткани, но чистую, нижнюю сорочку и такие же панталоны, неимоверно широкие, на завязках и с огромной прорезью, которая начиналась на заднице, далее шла между ног и заканчивалась чуть выше лобка. Штанины у них были такими длинными, что заканчивались ниже колен, где они завязывались на бантик. По крайней мере, Фанас именно так мне их завязал.
        На этом выданный мне чистый комплект белья закончился.
        Верхняя юбка, к сожалению, осталась по-прежнему не стиранной.
        Фанас испуганным, виноватым нежным шёпотом объяснил мне, что пока я купалась, он почистил, и её, и мою телогрейку. Я не стала интересоваться, как именно он это сделал и «спасибо» тоже не сказала.
        Чувствовала себя нормально, но, на всякий случай, рядом с этой ходячей глыбой тестостерона по имени Фанас, я старательно корчила из себя умирающего лебедя. Во избежание эксцессов, так сказать.
        Да… С влюблённым мальчишкой теперь нужно быть настороже. Он же, как плохо прирученный хищник! О чём я только думала? Почему была настолько беспечна? В свои, далеко не юные, годы слишком отвыкла от горячего мужского интереса? От безбашенной наглости молодых парней? Увлеклась давно позабытым флиртом? Повела себя, как обезьяна с гранатой. Поделом мне. Хороший урок. Впредь умнее буду.
        - Еля, Елечка, прости! - шептал Фанас, стоя передо мной на коленях, когда я сидела на лавке, а он натягивал мне на ноги толстые полосатые гольфы. - Лиза, лисичка моя, я так виноват! Голову потерял, когда твою красоту увидел. Как я мог допустить, чтобы ты так сильно поранилась?!
        Это точно. Потерял. Блин, как я испугалась! И извиняется, гад такой, не за то, что пытался девушке под юбку залезть! То есть, юбки на мне не было… Но залезть, куда не надо, пытался! И извиняется не за это!
        - В этих чулках твои красивые ножки не будут мёрзнуть. Мне их матушка связала и передала на неделе, а я для тебя принёс. Это мой первый настоящий подарок тебе, Еленька. Я тебе не только чулочки! У меня и украшения есть! Золотые, серебряные, с камнями! Все они - твои будут, если согласишься моей быть!
        Молчу. Соплю в две дырочки.
        Моя верхняя стёганая куртка, телогрейка, кажется, как назвал её мой слишком горячий воздыхатель, к сожалению, также не подлежала стирке. Хоть Фанас и доложил, что почистил её, запах навоза никуда не исчез, поэтому надевать эту одежину было не то слово, как противно.
        Наконец, я была одета и обута. Пока мы возились, в жаркой комнате волосы мои немного подсохли, но всё же остались влажными. Фанас ненадолго выскочил, где-то добыл гребень. Он удобно устроил меня на лавке, сам встал за спиной и долго расчёсывал мои длинные пряди с той стороны, где не было раны, бормоча бесконечные извинения за то, что я разбила голову по его недосмотру.
        Я продолжала притворяться раненой голубкой, позволяя парню заботиться обо мне.
        Во-первых, … Это было безопаснее, чем убегать от него. Куда бежать? К свинопасу? В свинарник? В солому с крысами поглубже закопаться, чтобы спрятаться? Глупо. Нет у меня здесь никакой защиты и никакого укрытия. Пока нет.
        Во-вторых, его забота оказалась приятна. Сто лет никто так не возился со мной. Я тётка уже не первой свежести, а юноша, который ухаживал за мной пропорционально сложен, молод, красив, силён - этакий мачо. В силу разницы в возрасте, о близких отношениях с ним, конечно, не может быть и речи, а вот развлечься немного, позабавиться, славно, чего там говорить. Это было, как нам с сотрудницами смотреть мужской стриптиз с красивыми мускулистыми молоденькими парнями в костюмах Дедов Морозов на новогоднем корпоративе в прошлом году - немного стыдно перед коллегами, но в целом необычно, интересно и нервы сладостно щекочет.
        Закончив с сушкой волос, Фанас набросил огромный тёплый платок поверх моей бедной головы, замотанной тряпкой по кругу, как условно раненому бойцу на практике по начальной военной подготовке. Потом он укутал меня им, перевязав концы через грудь, крест-накрест.
        - Платок мне нужно будет завтра вернуть. Я его специально одолжил, чтобы этой ночью дополнительно согреть тебя после купания.
        Обрядив таким способом, оруженосец поднял меня на руки и отнёс… в свинарник.
        Романтика…
        Под мирное свинячье хрюканье, бравый оруженосец аккуратно устроил свою бедную раненую возлюбленную, меня то есть, на всё той же куче соломы, тщательно накрыл своей телогрейкой, которая уже неделю служила мне одеялом, нашёл и забросил ко мне на ночь кошек, ещё раз повинился, что не уберёг мою голову, и убежал убираться в хозяйской купальне.
        А наутро Фанас, так и не поспав, ещё до рассвета появился на скотном дворе, сам приготовил овощное крошево и забросил его свиньям.
        - Как ты, Лиза? - заботливо спрашивал парень, заглядывая ко мне, в сарай, приблизительно раз в пол часа. - Голова сильно болит?
        - Парень! Тебя выпорют на конюшне за неявку на утреннюю тренировку! - услышала я сиплый голос моего старшего.
        - Уже бегу. Не трогай сегодня Елизу. Пусть отдыхает. Она вчера сильно поранилась. Я её утренние работы уже переделал.
        В общем, вторая неделя в свинарнике далась мне намного легче, чем первая. Влюблённый оруженосец и так неплохо помогал, а после случая в купальне, из кожи вон лез, стараясь облегчить жизнь пришибленной по его вине девице.
        Можно даже сказать, нормально устроилась. Нет, я ни в коем случае не привыкла к свиньям, крысам, вони и грязи, но, хотя бы, не так тяжело работала, как вначале. Освобождённая Фанасом от львиной доли забот, я, наконец-то, нашла время просто прогуляться по скотному и замковому двору, обойти некоторые места вокруг и, хотя бы, бегло, снаружи, осмотреться там, где мне, судя по всему, предстоит обитать ближайшее время.
        Я обнаружила, что то, что местные жители называли замком, оказалось не одним громадным многоэтажным каменным строением с башенками, а целым комплексом самых разных сооружений: казармы, башни, подсобные помещения, жилые дома, конюшни, мастерские, кузня! Меня потрясло то, что здесь даже небольшой рынок был, на котором деревенские и замковые жители торговали разнообразными товарами.
        Я бы охотно прогулялась между рядов, но заметила гаспаду Рону и поспешила ретироваться куда подальше. Утешала себя тем, что пока не разобралась со здешними принципами товарообмена и местными деньгами, поэтому лучше пока полюбоваться шумным торговым местом издалека.
        Замок Ристара Меченого представлял собой раскинувшийся на огромном плато и прислонившийся к громаде голых отвесных скал самый настоящий небольшой город.
        Со стороны степи и с того бока, где вдалеке виднелась волнистая линия леса, по высокому краю плато, змеилась высокая каменная стена, украшенная фигурными зубчиками через равные промежутки. Через подъёмные ворота в этой стене вниз, из замка, сбегала мощённая булыжниками широкая дорога. Куда она ведёт?
        Я знала от Фанаса, что по верху наружной стены, проходит коридор, так называемый боевой ход, по нему днём и ночью ходят воины, которые несут дозор, охраняя замок.
        Ещё с одной стороны замок защищали неприступные высокие скалы, а с последней, четвёртой стороны плато резко обрывалось в глубокую пропасть.
        Основное здание замкового комплекса, было приблизительно, большей частью, четырёхэтажным, имело форму буквы «п» и ножки этой буквы заканчивались на самом краю пропасти.
        К сожалению, мне не удалось пробраться в красивый внутренний дворик замка. Какой-то высокомерный грубый воин грозно рыкнул на меня, за то, что слоняюсь без дела и там, где не положено. Однако, немного подсмотреть через длинную арку одного из сквозных проходов через первый этаж здания, у меня получилось. Красивое место. Над пропастью не было замковой стены. Квадратную внутреннюю площадь, с трёх сторон окружённую высокими стенами замка, со стороны бездны отделяла лишь невысокая фигурная балюстрада из камня. Мне было боязно смотреть на свободный небесный простор за слишком низкой оградой. Ни за что не решилась бы подойти слишком близко к этим перилам. Боюсь высоты.
        Я любовалась причудливыми каменными вазами с последними осенними цветами, когда одна из дверей открылась, и во внутренний дворик вышел Чард.
        Как я бежала! До самого свинарника ни на миг не остановилась! Почему-то я настолько сильно испугалась управляющего, что больше со скотного двора до самого окончания срока никуда не выходила.
        А время не стояло на месте. Рана на виске совершенно затянулась и не беспокоила меня совершенно.
        Обижаться на оруженосца давно перестала. Я поняла, как много делает для меня Фанас только за день до окончания двухнедельного срока моего наказания работой и проживанием в свинарнике. Прочувствовала, в те сутки, когда оруженосец был назначен нести караул - ходил в обходы по замковой стене, а я всё работы делала сама, без него.
        Мой временный старший в день, который прошёл без Фанаса, и не думал помогать мне в свинарнике. Свинопас валялся на соломе, грустил и вёл обратный отсчёт дням, когда может позволить себе лениться и эксплуатировать нежданную помощницу. В принципе, я его понимала, он хотел оторваться и отдохнуть по максимуму. Жаль, что это понимание не принесло мне ни малейшего облегчения.
        Но, в любом мире, всё рано или поздно заканчивается.
        Ровно через две недели, утром, в помывочный день, на скотный двор явился Чард собственной персоной. Фанас еле успел спрятаться за пристройку.
        Некоторое время управляющий с удовлетворением наблюдал, как тяжело мне поднимать и опускать секач над корытом с овощами. Потом он повернулся, чтобы уйти и, словно между прочим, сухо распорядился:
        - Елиза! Вечером, после мытья, отправляйся спать в пристройку для работников кухни. С завтрашнего дня ты поступаешь в распоряжение нашего повара, гаспадана Гариса. Понятно?
        - Да. - кивнула я.
        - Нужно ответить: понятно, гаспадан главный управляющий! - недовольно поправил Чард.
        - Понятно, гаспадан главный управляющий, - словно эхо повторила я.
        Глава 15.
        Вотчина главного замкового повара Гариса на самом деле оказалась не только тем жарким, шумным и дымным помещением, где мне уже довелось пару раз побывать мимоходом. Она оказалась огромной.
        Организация доставки, приготовления еды для целого маленького города и её хранения, поддержание в порядке всего сопутствующего кухонного инвентаря, приспособлений, столовых приборов, помещений - это не шутки. Я, едва немного разобралась в работе замковой кухни, прониклась самым искренним уважением к главному повару. Конечно, у него в подчинении была тьма народа и старшие были, но без хватки, энергии и твёрдой ручищи Гариса всё кухонное хозяйство в замке лаэрда Меченого не смогло бы работать настолько чётко и слаженно.
        - Новенькая? - громыхнул повар, когда увидел меня в первый раз, да так, что, если бы я была собакой, то точно уши к голове прижала бы, присела на все четыре лапы и описалась. - Чистюля. Это хорошо. Неженка. Это плохо. Гм… В посудную кладовую пойдёшь. Мисай!
        Откуда-то, как чёрт из коробочки, выскочил молодой мужчина:
        - Да, гаспадан Гарис, я здесь! - прямо по-военному отрапортовал он.
        Повар повернулся ко мне, но указательным пальцем ткнул в этого Мисая.
        - Это твой старший, гаспадан Мисай. Слушать и выполнять все его указания! Всё понятно? - рявкнул Гарис так, будто, я - глухая.
        Я как заорала в ответ, во все лёгкие, чуть склонив голову поближе к повару:
        - Так точно, гаспадан главный повар Гарис!! Всё ясно и понятно!! Слушать и выполнять все указания гаспадана Мисая, моего старшего!!!
        - Ты чего орёшь? - растерялся повар, а старший, вообще, на пару шагов назад, то ли от меня, то ли от нас с Гарисом обоих, на всякий случай, попятился.
        - А Вы, гаспадан Гарис, почему кричали? - вместо ответа спросила с деланным удивлением. - Я подумала, что Вы - глуховаты, поэтому так громко говорите. Из почтения, отвечала так же, чтобы Вам хорошо слышно было.
        - Не глухой я… - недовольно проворчал повар и раздражённо отмахнулся от нас с Мисаем, как от мух. - Идите, работайте, свиные рыла!
        Я видела, что Гариса уже с нетерпением ожидали несколько мужчин с какими-то неотложными вопросами. Они тихо ссорились, кому первому нужнее поговорить с главным поваром.
        - Кто? - затупила я, не спеша двигаться с места, так как, не поняла про «свиные рыла».
        - Иди-иди! - вроде бы и легонько подтолкнул меня в спину старший, но я при этом в несколько широких шагов почти долетела к выходу из кухни.
        «Вот я на тебя Фанасу пожалуюсь…» - мстительно подумала я. - «Ты у меня потолкаешься…»
        - У Гариса все мы свиные рыла, а иногда, когда хорошее настроение - лошадиные морды. - заговорщицки шепнул мне на ухо молоденький поварёнок, который оказался рядом. - Но твоё очаровательное личико точно не рыло и не морда, красавица. Меня, кстати, Григ зовут.
        «Вот только ещё одного юного ухажёра мне и не хватало!» - я поскорее прошла вперёд, чтобы оказаться подальше от парня. - «Свинные рыла…Что-то я никак со свиньями не расстанусь…»
        А сколько времени вчера от пребывания в свинарнике отмывалась! Больше никогда и ни за что не вернусь в это место!
        То, что Гарис меня чистюлей назвал - неудивительно. Я ночью не спала почти. До скрипа в хозяйской купальне намывалась. Купание в этот раз обошлось без происшествий. Фанас ждал за специальной дверкой. Этот маленький неприметный проход из кухни в купальню был сделан для того, чтобы слуги в хозяйскую ванную горячую воду коротким путём носили. Когда я, наконец, вымылась под водопадом с холодной водой, отогрелась в горячей ванной, хорошенько обсохла, оделась, причесалась и вышла на кухню через проход для слуг, мой заботливый оруженосец сидя спал, прислонившись к тёплому боку какого-то чана. Мне, даже, жалко было будить его. Парень целую неделю работал за двоих. Он успевал всё переделать и на своей службе, и на моей… Забегался ухажёр мой, похудел, появились чёрные круги под глазами. По-моему, даже, побили его за какие-то упущения или опоздания… Сам он мне, ни в коем случае не жаловался, а вот, свинопас как-то прознал и обронил при мне слова сочувствия нашему добровольному помощнику. Да… Когда истёк срок моего наказания работой в свинарнике озорной блеск в глазах Фанаса потускнел, а сам он уже не лучился
задорной бодростью и молодой энергией.
        Ладно. Теперь отдохнёт. Вряд ли ему позволят помогать мне и на кухне. Здесь полно посторонних глаз.
        Не хотелось бы, чтобы мне хоть что-то напоминало о свинарнике. Кроме выданного мне прачкой комплекта нижнего белья, Фанас приволок мне чьи-то поношенные, но чистые, юбку и телогрейку. Поэтому я появилась на новой работе абсолютно во всём чистом. И вот тебе, на! Я, оказывается «свиное рыло».
        Ой, мама моя, мамочка… думала ли я когда-нибудь, что буду счастлива обрядиться в поношенное тряпьё, основное достоинство которого - чистота. Кстати, на будущее, нательное бельё хочу только своё, а не из общей прачечной. Пусть его там и кипятят, но всё же…
        Посудная кладовая мне очень понравилась. Именно эта комната стала теперь моим основным местом работы. Для меня главным достоинством новой должности стали - окружающая меня чистота и приятный запах, особенно, в сравнении со свинарником.
        - Здесь у нас кладовая, где хранятся сыры, специи, хлеб, посуда и столовые приборы. На этаж ниже, глубоко в подвале - винный погреб. Там старший - гаспадан Бат. Ты должна выполнять только мои распоряжения! Если тебе что-то прикажет делать старший винного погреба - не выполняй! - в голосе Мисая появились требовательные и злые нотки, видимо, у них с этим Батом нелады. - Поняла, Елиза? Кстати, когда говоришь со мной, не смей кричать.
        - Поняла, - послушно ответила я нормальным тоном, усмехнувшись про себя.
        - Кроме мытья и чистки посуды, в твои обязанности иногда будет входить подача воды для мытья рук лаэрду и его гостям.
        Должностная инструкция так себе… Особенно пункт про мытьё рук лаэрда.
        Однако ничего сложного в работе на кухне для меня не было. Поначалу я выполняла самые разные поручения старшего: чистила серебро, мыла миски и плошки, убирала чистую посуду на полки, приносила что-то из кладовой. Работать на кухне для меня оказалось не в пример легче, чем в свинарнике. Особенно, когда Мисай понял, что я хорошо умею считать. Я стала чем-то вроде кладовщицы на складе: выдал - принял. Не хватило серебряной ложечки - доложила старшему.
        Целую неделю я каждый день радовалась, что Гарис определил меня в такой чудесный и самый чистый в его ведении - посудный отдел. Конечно, красиво и по родному «отделом» - это я сама так новое место работы назвала. А так-то, все остальные говорили - посудная кладовая или кладовка. В специальной комнате хранилась бездна самого разного кухонного инвентаря, скарба и посуды: от глиняной до серебряной. Назначения многих штуковин я сначала даже не знала. Это вам не в бокалах разбираться - какие для вина, а какие для коньяка. Подобные знания современного мира здесь и даром не нужны.
        В общем, всё было чудесно, пока в кладовую не припёрлась Жанетта.
        А ведь для меня всё только-только перестало быть невыносимым до зубовного скрежета! Я начала понемногу свыкаться с новой реальностью! С жизнью без электричества, мобильной связи, интернета, машин и ежедневного душа!
        Я, можно даже сказать, начала строить какую-никакую карьеру. Старший Мисай моей способностью запоминать количество выданной посуды и умением быстрого устного счёта просто покорён был. Это он ещё не знает, что я уже и к отчётам его присматриваюсь. Девчонку Элизу, чьё тело оказалось моим, похоже, учением особо не нагружали. Судя по отголоскам её памяти, она, либо была просто-напросто глупа, не знаю, либо, здесь так относились к женскому полу. К счастью, читать и писать она умела, цифры и буквы знала, поэтому, и я их тоже вспомнила.
        Я тайком разглядывала учётные записи Мисая, в кладовой, и усиленными темпами наводила порядок в собственной голове, где хаотично смешались цифирные и буквенные символы обоих миров. Пока не смогу читать и писать уверенно и быстро, решила не обнаруживать эти свои умения.
        - Ну и как тебе спалось в свинарнике? - голос Жанетты сочился довольным ехидством.
        Я повернулась к нежданной гостье. Она стояла в двух шагах и разглядывала меня с нездоровым любопытством.
        Фаворитка лаэрда выглядела сногсшибательно. Пышная ярко-синяя юбка до пола из какой-то плотной ткани стояла красивым колоколом. Коричневую меховую безрукавку украшал узор из нашитых на неё кожаных полосок. Рукава нижней рубашки были чуть поддёрнуты к локтю, открывая изящные запястья, унизанные браслетами. Шикарный наряд.
        Интересно, а панталоны у неё такие же несуразные, как у всех?
        Я, например, никакой разницы в белье для прислуги замковой кухни и для чернорабочих со скотного двора не обнаружила. Похоже, прачки вываривают всё в общем чане. Неужели и у лаэрда такие же, с прорезью между ног?
        Я улыбнулась картинкам, которые тут же возникли в голове с широким полётом фантазии, и ответила, как мне показалось, вполне вежливо.
        - Приятного мало. Я утешилась тем, что назвала самую прожорливую и жирную свинью Жанеттой, и рассказывала ей по вечерам, какая она мерзкая и уродливая. Свинопас сказал, что лаэрд ожидает гостей со дня на день и Жанетту зарежут первой.
        - Ты!!! - задохнулась от вспыхнувшей в ней ярости фаворитка. - Похоже, ты, рыжая мерзавка, не успокоишься, пока не побываешь на конюшне, под кнутом! Так я тебе это устрою!
        Жанетта схватила какой-то мудрёной формы сосуд и с размаха грохнула им об пол. За её спиной в этот момент открылась дверь, показалось лицо Грига.
        Этот молодой повар часто находил повод заглянуть ко мне в кладовую, чтобы переброситься парой фраз. Нашлись доброжелатели, которые даже Фанасу об этом донесли. Кстати, о том, что оруженосец ухаживает за мной, оказывается, уже всему замку известно.
        Мне девочки, которые со мной работают, много интересного рассказывают, пока мы день за днём тонны посуды перемываем и горы столового серебра перечищаем.
        Например, про то, что Жанетке недолго в фаворитках ходить, потому, что лаэрд давно уже не приказывает привести её к себе в спальню. Она поэтому ходит злая, и на всех, как собака, кидается.
        А ещё, про то, что четвёртая свадьба у лаэрда срывается и мирный договор со Стефаном Ржавым на волоске висит. Невеста, то ли, сбежала, то ли тяжело заболела. Может так случиться, что снова война будет… Ристар Меченый надеется удержать ситуацию под контролем с помощью замужества своей дочери и заключения собственного договора о помолвке с дочерью Стефана. На следующей неделе в замке ожидаются гости - Филипп, сын Ржавого приедет жениться.
        Самое странное то, что несмотря на то, что приезд гостей означает кучу дополнительной работы, в замке с нетерпением ждали их. На кухне все говорили о предстоящем событии с глазами, горящими восторгом и предвкушением, как у детей перед новогодними праздниками.
        Осколки от разбитого сосуда разлетелись по кладовой, и следом на пол рассыпался красноватый порошок, который был внутри.
        - Что ты наделала, безрукая! - завопила Жанетта во всё горло.
        Сообразительный Григ мигом оценил ситуацию и исчез, прикрыв дверь.
        Глава 16.
        Ристар устало повёл плечами, покрутил головой из стороны в сторону и назад, разминая затылок, потянулся. Он, будучи воином в душе, терпеть не мог работать со счетами, но никогда не перепоручал контроль над финансами кому-то другому, как и любой другой контроль над тем, что касалось его лаэрдства, в принципе. Так учил отец, и у Ристара уже не раз была возможность убедиться, насколько мудры были его уроки.
        Осень за окном разгулялась в полную силу. Она била в стекло крупными каплями проливного дождя, заставляла поскрипывать толстую деревянную раму под неистовыми порывами ветра.
        Лаэрд невольно подумал о своей сбежавшей невесте. Где сейчас эта глупая курица пережидает непогоду?
        Когда истекли все возможные сроки, и оттягивать встречу будущих родственников уже не представлялось возможным, Стефану Ржавому пришлось признаться в том, что его юная и неразумная, но очень нежная и трепетная, доченька в панике сбежала из дому. Видите ли, бедняжка Элиза испугалась брака с, ним, с самим Меченым.
        Хотя, люди Ристара в замке Стефана уже донесли ему об этом, однако, официальное признание этого факта соседом привело его в ярость. Какая-то ничтожная девчонка, ценность которой только в том, что она послужит залогом мира между давно враждующими соседями и, возможно, родит ему законного сына, посмела спутать все его планы, стать угрозой для замыслов самого Меченого!
        Но он понимал, что выказывать слишком явное неудовольствие сложившейся ситуацией во время мирной встречи соседствующих лаэрдов на границе своих владений было крайне невыгодно для лаэрдства. Сейчас им нужно было строить новые мирные договорённости с учётом изменившихся обстоятельств. Поэтому, он тоже принимал участие в поисках сбежавшей невесты - вместе со своими людьми целую неделю сам, лично, прочёсывал территории близлежащие к границе с владениями Стефана Ржаваго. Но Элизы на его землях не оказалось… Где она может быть?
        Глядя на суровую осеннюю непогоду за окном Ристар подумал о том, есть ли сейчас у беглянки тёплая одежда и крыша над головой?
        Однако, минутная обеспокоенность, с толикой почти отеческой заботы о непутёвом чаде Ржавого, тут же сменилась привычным глухим гневом. Вздорная непослушная лаэрита, позабыв о своём дочернем долге, чуть не сорвала с таким трудом достигнутые договорённости о перекрестном браке между владельцами соседних земель! Тем самым поставив под угрозу сотни, а может и тысячи человеческих жизней. Жаль, что Стефан так плохо воспитал дочь. Досадно, ещё и потому, что именно ему, Ристару, судя по всему, придётся продолжить воспитание девчонки. Если, конечно, она найдётся.
        «Трепетная она…» - раздражённо вспоминал лаэрд оправдания соседа. - «Испугалась…». Из-за неё теперь сам Ристар отдаст соседу свою старшую дочь, выдав замуж за его сына, а взамен не получит никого! Что сможет противопоставить Ристар, если у Ржавого будут плохо относиться к его дочери и шантажировать его ею? Перекрестный брак между соседями давал относительные гарантии безопасности в стане многолетних врагов обеим женщинам. А теперь его дочь от первой жены, спасительницы Клары оказалась под ударом, потому, что её свадьбу с наследником Ржавого решили не откладывать, чтобы подтвердить и закрепить мирные намерения обеих сторон.
        Ристар собрался послать кого-нибудь за Чардом, чтобы послушать доклад о готовности замка к приёму гостей, и вместе с управляющим пройтись, посмотреть и проверить кое-что лично. Жених в сопровождении своей многочисленной свиты должен появиться в замке, самое позднее, завтра.
        Однако, его планы нарушил лихорадочный дробный стук в дверь кабинета, и взволнованная просьба войти.
        - Мой лаэрд! - молодой оруженосец упал перед Ристаром на одно колено и сразу заговорил, горячо, взволнованно, сбивчиво. - Прошу справедливости! Спасите невиновную! У меня есть свидетель. Только нужно срочно! Её уже убивают! Управляющий Чард приказал! На конюшне!
        - Фанас? - узнал парня Ристар, не собираясь и пальцем шевелить.
        Служанкой больше или меньше - не суть важно. У лаэрда сейчас другие заботы - завтра придётся открыть ворота замка заклятым врагам, пустить их внутрь… Нужно ещё раз продумать всё ли предусмотрено для обеспечения безопасности…
        - Елиза не виновата, мой лаэрд! Это Жанетта! Она специально эту дорогущую специю испортила, чтобы Елизу обвинить! Григ, повар, сам видел и мне рассказал. Гаспадан Чард поверил Жанетте и приказал забить Елизу до смерти. Прошу! Спасите девушку! Она не виновата! Я люблю её! Если нужно я отработаю эту специю. Отдам всё, что мне будет положено после службы, всю свою долю со всех будущих походов!
        - Елизу? - странное имя всколыхнуло память, разогнало заботы и тревоги по поводу сверхважных гостей, войны и мира, сбежавшей невесты и прочие, которыми была забита голова лаэрда.
        Образ рыженькой девушки, которая гладит его по щеке, там, где шрам, и называет красивым встал перед мысленным взором Ристара, и, в тот же миг, всё его безразличие, как ветром сдуло. Он так стремительно вскочил с кресла и направился к выходу из кабинета, что Фанас даже растерялся и не сразу понял, что происходит.
        Встречные шарахались и разлетались с дороги стремительно идущего лаэрда, как голуби от кошки. Фанас почти бежал следом за хозяином замка, с радостью и надеждой убеждаясь, что тот направляется к конюшням.
        Когда лаэрд и оруженосец влетели в сбруйную, где обычно проводили наказания, в воздухе послышался характерный свист кнута.
        Ристар мгновенно выхватил из голенища свой кнут, и, взмахнув им, перехватил кожаный ремень до того, как он коснулся белой кожи на спине привязанной к деревянному брусу девушки, и выдернул кнутовище из рук старшего конюха, который, как обычно, приводил в исполнение наказание.
        Хоть на её коже и не было следов от ударов, девушка испуганно закричала, забилась в путах. Фанас кинулся к ней, на ходу снимая свою телогрейку и прикрывая ею, видневшуюся сквозь разорванную нижнюю сорочку оголённую спину несчастной.
        - Шшш… Тише-тише. Это я. Не бойся, моя хорошая. - поспешил упокоить Елизу оруженосец.
        Ристар видел, что парнишка не решается отвязать девушке руки без его приказа, и с неудовольствием отметил, что он обнимает её, придерживая телогрейку, чтобы та не упала.
        - Мой лаэрд. - низко склонил голову старший конюх. Он стоял, оставаясь в такой покорной позе, и даже не пытался поднять своё орудие наказания.
        - Что здесь происходит? - Ристар ловко свернул свой кнут и сунул его за голенище.
        Ему хотелось освободить котёнка, прижать к своей груди, погладить, успокоить, и, чего уж там, принять горячую благодарность за спасение. Однако, Фанас, стоя рядом с девушкой, был досадной помехой всему этому. Он неимоверно раздражал лаэрда.
        - Эту служанку приказано забить до смерти, - почтительно ответил конюх. Он был умный человек, мигом почуял опасность и отвёл её от себя. - Господин Чард лично привёл приговорённую и распорядился о немедленном наказании.
        - Ступай, скажи кому-нибудь, чтобы немедленно привели его сюда. - отрывисто бросил Ристар. - А ещё… пошли кого-нибудь сбегать на кухню, за поваром… Григом, кажется. Так имя свидетеля, Фанас?
        - Да, мой лаэрд, - подтвердил оруженосец.
        - И Жанетту пусть приведут. Жду всех троих здесь немедленно. - закончил отдавать распоряжения Ристар и, наконец, направился к Елизе.
        Конюх стрелой вылетел из сбруйной выполнять поручение, вытирая со лба и под носом невесть от чего проступившую испарину. Он был не на шутку напуган, ибо давно знал лаэрда и понял, что хозяин сейчас находится в сильном гневе. А это всегда было чревато очень нехорошими последствиями для тех, на кого он злился.
        Хозяин замка подходил к проблемной служанке не спеша.
        - Ты мне расскажешь, что снова натворила? - сурово начал он допрос.
        Девушка нервничала. Вздрагивала, едва заметно переступала ногами, непроизвольно дергала связанными руками. Её рыжие волосы были аккуратно спрятаны под головным убором кухонной прислуги. Длинная нежная шея притягивала к себе взгляд Ристара. Она так мощно манила прикоснуться к ней губами, что мужчина даже уже чуть склонил голову, собираясь впиться в неё поцелуем.
        Но тут девушка заговорила.
        - Не я натворила, а в Вашем замке нет, ни закона, ни справедливости. По прихоти Вашей любовницы жестоко пытают и убивают невинного человека!
        Ристар взялся разрезать верёвочные путы, которыми Елизу связали и подвесили на огромный железный крюк, вбитый в столб. Обычно на этот крюк в сбруйной вешали для просушки принадлежности для запряжки лошадей, когда животные выезжали в ненастную погоду.
        Лаэрд быстро действовал клинком, стараясь не смотреть, ни на Фанаса, ни на девушку. Непонятное раздражение всё росло. Ристар сам не понимал, что его больше раздражает: неравнодушие к судьбе служанки, или то, что рыжую занозу до сих пор заботливо приобнимает наглый оруженосец.
        - Отойди от неё! - не выдержал и рявкнул он на парня.
        Фанас от неожиданности вздрогнул, замер на миг, и, тут же сделал шаг в сторону. Было очень заметно, что сделал он это весьма неохотно. Не поддерживаемая его рукой, телогрейка упала на пол, открывая девичью спину до самых ягодиц.
        Как раз в этот момент одна её рука была освобождена от пут, и Елиза повернулась к лаэрду, насколько позволило её, всё ещё привязанное положение. Выглядела она жалко. Головной чепец неровно сбился, разорванная на спине одежда, спереди неаккуратно висела. Елиза придерживала её освобождённой рукой, невольно привлекая внимание к запястью, на котором наливался кровью след от верёвки. Нежные заплаканные щёки девушки покрывали разводы от слёз. Однако, яркие зелёные глаза девушки, буквально, светились, так горели обидой и яростью.
        - Ну, положим, никто тебя не убивает. - нахмурился Ристар. Он не привык к подобным взглядам, тем более от женщин. - Пока. Кто и как именно тебя пытал?
        Вторая рука получила свободу, и Елиза тут же изящно наклонилась, подхватила с пола телогрейку Фанаса и шустро завернулась в неё.
        - А разве не пытка жизнь в вонючем холодном сарае вместе со свиньями? Там бегали такие огромные крысы, что, если бы Фанас не принёс мне кошек, эти мерзкие твари загрызли бы меня во сне! - возмущённо ответила Елиза.
        Имя оруженосца настолько неприятно резануло слух Ристара, что он даже пропустил часть обвинительной речи девушки, услышал лишь её концовку:
        - И, когда весь этот кошмар, наконец, закончился, когда я начала спокойно работать на кухне, появилась Ваша драгоценная Жанетта, начала цепляться ко мне и специально разбила сосуд с дорогой специей!
        Глава 17.
        Когда Чард, вот так, походя, приговорил меня к смерти, будто приказал слуге воды принести…
        Это было… так… ужасно!
        Страшно!
        Дико!
        Такое невозможно было принять.
        А ещё… мне так сильно жить захотелось, что слёзы сами навернулись на глаза!
        Я поймала взгляд главного управляющего. Его глаза были холодны и равнодушны. Будто и не он только что приказал лишить жизни человека, молодую девушку, да ещё и таким ужасным, мучительным способом, как избиение. Совершенно не верилось, что прямо сейчас, через несколько минут, меня, именно меня, станут убивать… При чём, будут это делать долго и больно… В голове не укладывалось подобное!
        Жанетта наблюдала за мной с видом победительницы. За что она так сильно взъелась на меня? Ну, не поладили, подрались… Разве можно доводить месть до такой крайности? Фаворитка лаэрда обвинила меня в нападении на неё и намеренной порче, при этом, какой-то сверх дорогой специи, кажется, молотого красного перца.
        Нет, конечно, я не молчала, сто раз повторила, что не виновата, главному управляющему, появившемуся в кладовой на пронзительный призыв Жанетты! Видимо, Чард как раз пришёл на кухню по своим делам, и сама фаворитка, на мою беду, случайно оказалась здесь вместе с ним.
        Жанетта, перебивая меня, своей лужёной глоткой кричала громче: «она швырнула!», «она разбила!», и так далее, тыча в меня указательным пальцем. При этом, клеветница стояла ближе к Чарду, будто невзначай, касалась рукой его локтя, заглядывала мужчине в глаза. Неудивительно, что мой голос мужчина не услышал! Я лишь растерянно хлопала глазами, когда пара прислужников Чарда под руки выволокли меня из кладовой и повели на конюшню.
        По дороге я всё ещё пыталась хоть кому-то объяснить то, что произошло. Чарду, его двум помощникам, что вели и держали меня за руки выше локтей. Понемногу впадала в панику. Начала кричать, просить окружающих о помощи.
        Некоторые работники кухни, слуги, мимо которых меня проводили, отворачивали лица или опускали головы. Попадались и такие, кто, наоборот, рассматривали происходящее с живейшим интересом. Последние провожали нашу процессию некоторое время, слушали мои речи, наблюдали мои слёзы и отчаяние.
        Но не нашлось никого, кто попытался бы помочь. По крайней мере, в тот момент я думала именно так, потому, что не знала, что Григ уже со всех ног несётся к Фанасу. К тому дню, как случился весь этот кошмар, парни уже пару раз подрались из-за меня, но, к счастью, в критической ситуации объединились для моего спасения.
        Когда меня завели на конюшню, и я увидела среди гор лошадиной сбруи плечистого мордоворота, который деловито достаёт из голенища сапога огромный кнут, я стала кричать о своей невиновности ещё громче, рыдая, умолять не убивать меня, а потом… замолчала.
        После того, как главный управляющий негромким будничным тоном отдал приказ мужчине с кнутом засечь меня насмерть, он ушёл. Я поняла, что продолжать что-то говорить больше нет смысла. Оставшийся в помещении палач и двое его подручных, которые стаскивали с меня верхнюю одежду, ничего не решали и не могли отменить смертный приговор Чарда.
        Я на автомате, молча, боролась и вырывалась, как могла, оглядывалась вокруг, не веря в свой скорый конец, и… отчаиваясь всё больше. Угрюмые парни связали мои запястья, подвесили за спутанные руки на огромный крюк, вбитый в столб, и тоже куда-то ушли.
        Мы с палачом остались вдвоём. Я, кстати, заметила, что Жанетта тоже порывалась остаться, но Чард, уходя, увёл её с собой за руку.
        Когда огромный мужчина с кнутом подошёл ко мне сзади и одним движением разорвал нижнюю сорочку до самых ягодиц, я резко перестала бояться смерти. Вернее, этот страх отошёл на второй план. С этого момента я до ужаса испугалась боли, которая меня ожидает.
        Свист кнута заставил поджаться все мои внутренности. Тело непроизвольно напряглось, сжалось в ожидании удара… Я закричала от ужаса!
        «Шшш… Тише-тише. Это я. Не бойся, моя хорошая», - донёсся до меня голос Фанаса. Я почувствовала, что мою спину чем-то прикрыли и ужас отступил, разжал невидимые ледяные тиски, которыми сдавливал мои внутренности. Волна огромной благодарности к парню тепло накрыла меня с головой. «Фанас, миленький! Только не уходи! Не бросай меня тут!» - мысленно кричала я, но горло перекрывали спазмы рыданий.
        Меня трясло. За спиной я неясно слышала спокойные голоса лаэрда и мужчины с кнутом. Я плохо соображала, о чём они говорили, о чём спрашивали Фанаса. Стояла и отчаянно пыталась взять себя в руки. Вдруг услышала грозный голос лаэрда прямо над собой:
        - Ты мне расскажешь, что снова натворила?
        В первое мгновение у меня никак не получалось родить слова. Я чувствовала, как Фанас нежно поглаживает мою спину. Запястья сильно ныли из-за впившихся в кожу верёвок. Осознать и принять тот факт, что меня только что, чуть не убили, просто так, между делом, походя, оказалось непросто. Едва спазмы отпустили горло, и я смогла полноценно вдохнуть- выдохнуть, выпалила истинную правду:
        - Не я натворила, а в Вашем замке нет, ни закона, ни справедливости. По прихоти Вашей любовницы жестоко пытают и убивают невинного человека!
        Сказала и чуть не описалась от страха из-за того, что натворил мой длинный язык. Здесь же полный беспредел и единовластие! Теперь точно забьют! Я с новым ужасом покосилась на лаэрда.
        Однако, он откуда-то достал кинжал и начал пилить верёвку, освобождая мои руки. А потом как гаркнет:
        - Отойди от неё!
        Мы с Фанасом дёрнулись, будто нас током долбануло. Мой юный герой и спаситель неохотно послушался. В тот же миг спину обдало холодом - упала телогрейка, которой Фанас прикрывал меня. Я еле успела освобождённой рукой прижать к груди разорванную сорочку, чтобы не остаться и вовсе обнажённой.
        - Ну, положим, никто тебя не убивает. Пока. Кто и как именно тебя пытал? - грозно вопрошал лаэрд, пока я хватала с пола упавшую телогрейку Фанаса и куталась в неё.
        Прикрыв спину, сразу почувствовала себя намного увереннее. Поэтому собралась с духом и подробно объяснила лаэрду очевидное, раз до него самого не доходит. Потом рассказала о случившемся в посудной кладовой. Теперь, когда Жанетта не перекрикивала меня, удалось это сделать.
        К концу моего рассказа в конюшне в сопровождении конюха и одного из его помощников появились Чард с Жанеттой и, чуть позже, Григ вместе со вторым помощником палача. Все они уже присутствовали, когда я излагала свою версию произошедшего. Жанетта громко фыркала, нетерпеливо переступала ногами и всё порывалась перебить меня, но умолкала под взглядом хозяина. Чард всё больше хмурился. Григ трясся и выглядел очень бледным.
        - Две девушки, обе - замковые служанки, обвиняют друг друга в серьёзном преступлении. Если я правильно помню эту учётную запись, то стоимость испорченной специи равна сумме выходного пособия за десять лет службы рядового работника какой-нибудь мастерской. На лицо умышленное нанесение вреда имуществу лаэрда на весьма и весьма существенную сумму. И это, ещё, если не учитывать тот факт, что мы потеряли весь запас красного молотого перца в преддверии приезда долгожданных и важных гостей, во время подготовки к свадебному пиру моей старшей дочери. Возможно, к имеющемуся очевидному проступку стоит добавить и мелкий саботаж мирных договорённостей, достигнутых с таким трудом. Таким образом, строгость назначенного наказания становится понятной. Я правильно излагаю ситуацию, Чард? - уверенно и властно начал хозяин замка, когда я закончила рассказывать свою версию произошедшего.
        - Да, мой лаэрд. - склонил голову главный управляющий.
        - Итак, серьёзность преступления несомненна, строгость наказания обоснована, а что с расследованием, Чард? Имеется свидетель, Григ, который говорит в пользу Елизы. - начал свой импровизированный суд лаэрд. Он повернул голову к повару. - Ты ведь подтверждаешь рассказ Елизы, не так ли?
        Григ сначала едва заметно кивнул, потом напрягся и тихо выдохнул «да», с ужасом посмотрел на главного управляющего и поник, будто засохшее растение. У меня сложилось впечатление, что этим «да» он только что сам себе подписал смертный приговор и начал готовиться к казни.
        Размышляя об этом моменте позже, в спокойной обстановке, я поняла, что повар, в некотором порыве чувств, так сказать в состоянии аффекта, помчался и предупредил Фанаса, не решившись самостоятельно что-то предпринять для моего спасения. В тот момент он не раздумывал, далеко не загадывал, планов не строил, последствия для себя не просчитывал.
        Почему-то Григ был уверен, что оруженосец побежит и именно управляющего станет уговаривать меня пощадить. Как воин, Фанас имеет гораздо большей вес в замковой иерархии, чем какой-то повар. К нему бы Чард точно прислушался и смягчил бы наказание! Конечно, Григ понимал, что меня всё равно выпороли бы, но не видел в этом проблемы. «Пару-тройку недель отлежалась бы и была бы как новенькая. Как говорится за одного битого, двух не битых дают! И всё дела!» - как-то, уже после всех событий, высказался он по этому поводу в одной из наших бесед. Да… Когда бежал за помощью к оруженосцу, повар даже предположить не мог, что этот ненормальный решится обратиться к самому лаэрду. Да ещё и оспорит приговор самого Чарда!
        Григ никак не ожидал, что Фанас вместо того, чтобы умолять о моём помиловании, станет настаивать на полной невиновности. Повар даже мысли не допускал, что начнётся новое расследование произошедшего! Кто такая эта служанка, переведенная на кухню со скотного двора, против всесильного главного управляющего и фаворитки лаэрда? Да, никто! Парень наивно надеялся, что Чард вообще никогда не узнает, что он, Григ, принял какое-то участие в происходящем. А тут, его заставили свидетельствовать! Да ещё, против таких, почти всесильных в замке, персон! Неудивительно, что повар сдулся. И я его не осуждаю.
        Просто искренне восхищаюсь Фанасом.
        Хорошо, что лгать хозяину повару даже в голову не пришло. И понятно, что, сказав правду, Григ умирал от страха перед возможными последствиями. Я, честно говоря, после этого случая тоже смелость подрастеряла.
        Когда повар сказал «да», Жанетта пронзила его таким полным невысказанной угрозы взглядом, что даже меня проняло.
        А лаэрд, тем временем, продолжил говорить с управляющим.
        - Почему, имея свидетеля, из двоих оказавшихся на месте преступления девушек, именно Елизу ты обвинил в намеренной порче ценной специи, Чард? - ровным, я бы сказала нейтральным, тоном спросил управляющего хозяин замка. - Почему назначил столь суровое наказание без должного разбирательства?
        А то непонятно! Я так громко и сердито сопела, что у меня чуть дым из ноздрей не шёл. Конечно, после рыданий, нос ещё был заложен. Но высказаться вслух совсем не тянуло. Хотелось уползти куда-нибудь и спрятаться от всех.
        - Когда я вошёл в посудную кладовую, Грига там не было, мой лаэрд. Никто, до этого самого момента, не высказывался в защиту Елизы. Никто не говорил мне, что она невиновна, ни там, на кухне, ни пока мы вели её в конюшню. У меня было слово вашей фаворитки, прекрасной работницы, честной служанки, которая работает в замке уже несколько лет, против слова неизвестной девицы, которая, едва появилась у нас, заслужила наказание за лень, ложь и неуважительное поведение. Это - все мои доводы, мой лаэрд. Добавлю, лишь, что перед приездом гостей у меня слишком много дел, чтобы затягивать разбирательство по такому пустячному делу. Даже, если девка не виновата, этот случай послужит хорошим уроком для остальных слуг. Из страха перед суровой карой они будут бережнее относиться к хозяйскому добру.
        Чард говорил уверенно, спокойно, важно, без тени хоть какого-то сожаления или раскаяния, вины передо мной, с чувством собственной правоты. Мама моя! Куда я попала?! Это, разве, нормально ни за что зверски убить меня в назидание другим?!
        - Разумно… - задумчиво протянул лаэрд, и вдруг повернулся и властно приказал помощникам конюха и управляющему - Что ж, в таком случае, раз мы выяснили истинного виновника и наказание за это преступление уже определено, Вы двое привязывайте Жанетту к столбу, а ты, Чард, возьми кнут и лично забей её насмерть, в соответствии с твоим собственным решением.
        Я поразилась тому, каким белым вмиг стало лицо управляющего.
        Жанетта ещё пару секунд стояла с вызывающим видом, ничего не понимала, потом, до неё, наконец, дошло то, что сказал лаэрд, и она, как стояла, так и рухнула в обморок.
        Однако, бессознательное состояние девушки не помешало двоим мордоворотам шустро выполнить приказ лаэрда: связать ей руки и подвесить на крюк, совсем как меня за несколько минут до этого. Ещё через секунду затрещала разорванная ткань, обнажая спину.
        К этому моменту Жанетта уже очнулась и сразу начала громко кричать, надрывно плакать, горячо умолять лаэрда о помиловании.
        Я следила за тем, как медленно двигается Чард, будто во сне. Неужели он станет сечь свою любимую? Мужчина снял со стены кнут, встал в позицию и с мукой в глазах посмотрел на лаэрда. Этот человек хладнокровно приказал меня убить, но мне, вдруг, стало его так жалко!
        Лаэрд молчал и смотрел так гневно и непреклонно, что всем, даже мне, было понятно - просить его о каком-либо снисхождении сейчас не стоит. Впрочем, я и не собиралась. А Чард, хорошо знающий своего хозяина, видимо, понял, что пытаться бесполезно.
        Засвистел, рассекая воздух, кнут.
        Завизжала, как свинья, которую тащили на убой, Жанетта.
        Как же я ненавидела подобные звуки! Я отвернулась, сжалась, закрыла руками уши, зажмурила глаза.
        Но всё это не помогло мне укрыться от реальности. Жуткий свист раздался снова и этот звук проник сквозь прижатые к голове ладони, как и пронзительный крик жертвы.
        Я открыла глаза и нашла взглядом Фанаса. Он стоял всего в паре шагов от меня. Бессознательно рванулась к нему, уткнулась сопливым носом в грудь. Отчаянно захотелось, чтобы он обнял, чтобы спрятал от происходящего ужаса.
        А кнут просвистел в третий, четвёртый, пятый раз…
        Глава 18.
        К добру ли, к худу ли для меня, но засечь свою фаворитку насмерть лаэрд не позволил. В какой-то момент он остановил наказание. Едва прозвучал его приказ прекратить смертельную порку, Чард далеко отшвырнул кнут, засуетился, забегал, будто, у него под ногами пол горел. Управляющий, буквально, засыпал всех распоряжениями: организовал носилки с мягкой подстилкой, послал одновременно за знахаркой в деревню и за замковым лекарем. Всё это он успел, снимая Жанетту с крюка, разрезая её путы и аккуратно укладывая непрерывно стонущую девушку на носилки, животом вниз.
        Я только диву давалась - мужчина проявлял столько заботы и нежности к Жанетте! Даже не верилось, что это именно он довёл девушку до такого ужасного состояния. Её спина и ягодицы были не просто густо исполосованы, во многих местах кожа лопнула, поэтому выступила кровь.
        Я отвернулась, чтобы не видеть этот кошмар и снова спряталась в защищающих руках Фанаса. Пусть он всего лишь мальчик, но он, как оказалось, моя единственная защита и опора в этом страшном месте. И я, понимая, что это не совсем правильно, всё же цеплялась за него, обнимала, прижималась. Впервые допуская подобную близость между нами, и по-женски чувствуя, как парень дуреет от счастья из-за этого. Иногда он мелко дрожал, обнимая. Телогрейка, накинутая на меня была чуть распахнута и я прижималась к нему, будучи лишь в одной нижней сорочке. В поглаживающих мою спину движениях сильных рук Фанаса чувствовалась жадность и страсть.
        - Елиза, Григ немедленно возвращайтесь к своим обязанностям! - прогремел приказ лаэрда, как гром с ясного неба.
        Что? Мне сейчас идти ложки пересчитывать? Сразу после покушения на убийство? Зверюга доисторическая! Тираннозавр!
        Впрочем, не помешает поскорее смыться с этого жуткого помещения, заваленного всякой конской амуницией, где плечистые мужики юных девушек кнутами истязают. Всегда обожала лошадок, но теперь конюшню буду обходить десятой дорогой. Нет в замке места страшнее.
        Я нехотя отлипла от Фанаса и, как была, в его телогрейке, только запахнула её посильнее, поплелась к выходу из конюшни, по пути подхватив свою верхнюю одежду. Юбку натянула, буквально, на ходу и сразу почувствовала себя увереннее. Смурной Григ плёлся рядом, шаркая ногами, как старик.
        Выходя, сквозь негромкий общий шум в конюшне, расслышала, что Фанасу лаэрд повелел следовать за ним.
        Ой. Ему же не достанется на орехи за моё спасение? Вдруг он ради этого с какого-то своего поста или дежурства военного сбежал?
        Спустя каких-то десять-пятнадцать минут я уже получила в прачечной новую нижнюю сорочку, там же переоделась и вернулась в посудную кладовую. Стою, считаю ложки-плошки, выдавая их к обеду и чувствую себя престранно. Ведь меня уже могло бы не быть!
        В приоткрытую дверь посудной кладовой слышно, как за стенкой Гарис на всю кухню распекает Грига за не отваренные овощи и пригоревшую кашу. Судя по паре громких «ой», парню и гарисовским огромным половником по плечам прилетело. Как там Фанас? Волнуюсь о нём.
        Работа на кухне кипит. Сейчас горячее время. Накрываем к обеду. В зале уже начали появляться люди. Подавальщики спешат, потому, что, когда все усядутся за столы, накрывать станет в разы сложнее.
        Вокруг всё так… буднично… Делаю привычную уже работу, а саму так и потряхивает, едва вспоминаю произошедшее.
        Вскоре из посудной кладовой, я перешла к лоханям для мойки посуды.
        Весь остаток дня прошёл в работе и, как в тумане. Кстати, большую часть красного молотого перца мне удалось спасти - я аккуратно, маленькой серебряной ложечкой собрала, что смогла, в глиняный горшочек с крышкой.
        Я всё время ждала Фанаса. Хотелось от всего сердца поблагодарить парня за спасение моей жизни, рассказать, какой он смелый, умный, решительный, и, главное, убедиться, что самоотверженный парень не пострадал из-за меня.
        Но влюблённый оруженосец так и не пришёл. Не в этот день, ни на следующий, ни через неделю…
        Сплетни о событиях на конюшне взбудоражили весь замок, но гуляли недолго, потому, что уже на следующий день всех отвлекла суматоха с прибывшими северными гостями и свадьбой старшей дочери лаэрда. Я только слышала, на кухне болтали, что лаэрд отдал Жанетту Чарду насовсем, но так и не разобралась в каком смысле.
        Сам главный управляющий, появляясь на кухне в мою сторону даже не смотрел. А Григ при появлении Чарда прятался от него под стол, из-за чего над ним потом потешалась вся кухня.
        - Не жить мне теперь, Елька, не жить… - горевал повар, жалуясь мне на свою судьбу, когда заглядывал по делу в посудную кладовую и никто не мешал нам поболтать. - Он же отомстит. Из-за меня его красотка неизвестно сколько проваляется, прикованная к постели. И шрамы после такого наказания на всю жизнь останутся.
        - Не из-за тебя Жанетта пострадала, а из-за того, что разбила сосуд с дорогой специей. - не раз повторяла я Григу очевидное.
        Впрочем, долго говорить мы не могли. Работы все следующие дни оказалось немерено.
        Я с утра до ночи, то торчала в кладовой, то стояла над лоханями с горячей водой, перемывая посуду. Количество выдаваемых столовых приборов и другой ценной посуды пришлось записывать, ибо запомнить всё в таком бедламе просто невозможно было, а спросят с меня. Как тут спрашивают, я уже поняла и не горела желанием оказаться виноватой в недостаче какой-нибудь серебряной вилки.
        Чернильный прибор на столе у Мисая был допотопный, пером писать, мягко говоря не умею. Я уже и шариковой ручкой то почти не пользовалась - всё больше по клавиатуре стучала и мышкой щёлкала.
        Поэтому, чтобы не мучиться, я нашла кусок мела и шкрябала цифры на крашеной доске от старого экипажа, которую мне приволокли из конюшни те самые мордовороты, которые связывали мне руки в тот жуткий день моей несостоявшейся казни.
        С этой доской, кстати, вышла отдельная история.
        Оба помощника палача, то есть главного конюха, подловили меня на рассвете следующего дня, когда я бежала со спальной пристройки на кухню. Сказать, что я испугалась - ничего не сказать. Я чуть не обделалась от ужаса. Парни пожелали мне доброго утра, а я встала столбом, будто меня парализовало, и в ответ слова вымолвить не в состоянии, можно сказать, снова с жизнью прощаюсь. И тут, один из конюхов лезет себе за пазуху, достаёт нечто, завёрнутое в тряпицу, разворачивает и протягивает мне колечко с камушком. Второй мордоворот зеркально повторяет действия первого, только на его протянутой ко мне ладони - серьги с красивыми зелёными камнями.
        - Это… Я через год уже получу выходное пособие. Дом свой построю. Хотел в своей деревне… Но могу в твоей…
        - Дом - это хорошо… - тоненько проблеяла я.
        - Ты согласна? - странно обрадовался парень.
        Но тут подключился второй.
        - Я тоже тебе дом построю!
        И серьги мне в руки тычет, тычет! Тот, что с кольцом отпихивает его. Завязывается драка. Парни катаются по каменным плитам двора прямо у меня под ногами, яростно колотят друг друга. А я чувствую, что на работу опаздываю, и так последней сегодня выскочила, поэтому, обхожу их, как могу. К счастью, получилось к двери проскочить. Забежала внутрь, но дверь за собой до конца не закрыла. Решила в щёлочку подглядеть, что эти ненормальные дальше делать будут.
        Парни, когда сообразили, что меня нет, драку остановили. Стали по двору на четвереньках ползать и переругиваться. Это они украшения потеряли в пылу боя и теперь искали их между камнями. Я подслушала их немного и поняла, что просто-напросто понравилась этим типам. Как девушка. Здесь, в замке, девчонок мало, меньше, чем парней. Поэтому, неудивительно, что у каждой по несколько ухажёров. А я, можно сказать, свежее мясцо. Эти конюхи, видать, красоту мою разглядели, когда верхнюю одежду стаскивали для наказания, и теперь ко мне, оказывается, женихаться припёрлись, с подарками. Я, как только поняла, что никто на меня нападать не собирается, более-менее успокоилась. А позже, при случае, попросила новых ухажёров найти и принести мне большую, крашенную в тёмный цвет, гладкую деревяшку в подарок.
        Вот так в моей посудной кладовой появилась деревянная деталь экипажа, похожая на фигурно вырезанную школьную доску. Конюхи установили мне её в углу, у дверей кладовой. Мел на ней отлично пишет. И чего мне в таком случае такую ценную бумагу переводить, с перьями и чернилами мучиться? Запись о выданной к обеду или ужину посуде нужна только на несколько часов, пока я обратно всё не приму после мытья и просушки. Мисай просто в восторге от моей придумки. В награду, даже, вручил мне ножку жаренной куропатки. Объедение!
        В тот же день, я слышала, как старший докладывал Гарису, сколько теперь его посудная кладовая экономит бумаги и чернил, благодаря записям мелом на специальной доске. Мол, теперь на бумаге он, Мисай, учёт ведёт только для долгосрочных выдач, в хозяйские или гостевые покои. Гарис так его хвалил! Наградил тремя выходными подряд для поездки к своим родным, в деревню.
        А позже, главный повар об этой экономии уже Чарду докладывал. Жаль, что про награду для него мне уже не удалось подслушать. Интересно, всё же. Но, если бы я вышла и подошла ближе к начальникам, то могла бы попасться на глаза главному управляющему. А этого я дико боялась.
        Как и Григ, кстати.
        Мы с поваром, оба от Чарда, как тараканы разбегались и усиленно прятались со дня того страшного происшествия. И не только мы так себя ведём. Главный управляющий по замку грозный ходит, мрачный, как туча. Чуть что не так - наказаниями сыплет. Жанетта, говорят, в горячке лежит, ночами плачет.
        Пока Григ не разузнал что да как, я сильно беспокоилась о том, куда пропал Фанас. Оказалось, что лаэрд в срочном порядке, даже не дав времени на сборы, отправил моего защитника вместе с его военным наставником патрулировать самую дальнюю, северную границу владений и, заодно, участвовать в поисках пропавшей невесты хозяина.
        Я очень огорчилась! Но, что поделать? Похоже, это лаэрд так хитро, завуалированно, наказал Фанаса за то, что его фаворитка пострадала, пусть и за дело. Как ни крути, а дорогую специю, именно Жанетта специально испортила. А мне, хоть бы пряник какой-нибудь, за то, что чуть не убили, дали.
        В общем, пришлось мне привыкать жить без преданного влюблённого помощника. Как я раньше не замечала, что Фанас каждый день решал за меня кучу разных мелких бытовых вопросов и проблем? Как не видела, сколько разных мелких удобств он совершенно незаметно для меня организовал? Вот уж, «что имеем - не храним, потерявши - плачем». Это точно про меня и Фанаса.
        Глава 19.
        Шли дни. Спесь цивилизованной попаданки из технически развитого мира с меня давно уже слетела. В новых условиях жизни чего стоили мои навыки продвинутого пользователя офисных программ, знания форматов Свифт, валютного законодательства, а также особенностей и правил осуществления международных расчётов нескольких стран и ещё бездна никому не нужных умений современного человека?
        Наверное, какой-нибудь врач, плотник, сталевар или выпускник аграрного университета нашёл бы здесь какое-то применение своему образованию и практическому опыту работы, но не офисный работник крупной финансовой компании - это точно. В мою голову за многие годы обучения напихали кучу бесполезной информации, но жизненно важных знаний и навыков, необходимых для элементарного выживания в том мире, где я оказалась, практически не обнаружилось! По крайней мере, вот так, сразу.
        Постепенно, понемногу я обживалась, знакомилась и свыкалась с укладом жизни в замке, с людьми, проживающими в нём. Местные, которые в первые дни казались мне грязными дикарями, варварами, помесью викингов, рыцарей и снежного человека, приобретали узнаваемые лица, понятные характеры. У меня, даже, наметились подруги и соперницы, друзья и недоброжелатели, поклонники и ненавистники.
        У нас восемнадцатилетние молодые люди зачастую ведут себя, как дети, не могут решить, куда поступать учиться, не знают, чем заняться, сутками теряют время, уткнувшись носом в гаджеты. Здесь же, двенадцатилетние мальчики, принятые на службу в замок, работают полный день и окружающие без каких-либо поблажек считают их мужчинами. В свои годы они полны ответственности и далеки от игр.
        Тот же Фанас к восемнадцати годам уже семь лет отслужил в замке! Благодаря трудолюбию, сообразительности и природным физическим данным он выбился в оруженосцы из самых низов. То-то парень знал на скотном дворе каждый закоулок, что и как делать, где что брать и всякое прочее.
        Как-то, незадолго до отъезда, Фанас хвастался мне, что этим летом уже участвовал в большом походе и, кроме жалования, добыл военные трофеи. Через три года, к концу десятилетнего срока службы Фанас сможет покинуть замок весьма небедным человеком. Он, кстати, собрался продлить свой срок службы на тот период, пока не закончится моё время пребывания в замке, однако считал, что через три года на всё десятилетнее выходное пособие стоит купить землю, и уже начал присматриваться к участкам в разных деревнях. Советовался со мной… Точнее, делал вид. Потому, что заметно было, что моё мнение по любому важному житейскому вопросу он считал чем-то вроде детского лепета на лужайке.
        День за днём я отчаянно копалась в памяти зрелой женщины двадцать первого века, как бомж на мусорной свалке. Дифференциальные уравнения, амёба-туфелька, дезоксирибонуклеиновая кислота, формула воды, валентность, сила тока, релятивистская скорость… Сколько же абсолютно не применимого хлама в моей голове! Искала, что из того, что знаю и умею, я могу использовать, чтобы найти себе достойное место в новом мире. И не нашла ни-че-го! Надеюсь, что пока не нашла… Иногда думаю, что я какая-то совершенно непутёвая женщина, а иногда, успокаиваю себя тем, что в каждом времени и в каждом мире нужен особенный, соответствующий опыт.
        Скотный двор, как место своей будущей службы, я, естественно не рассматривала ни одной минуты. А вот, что касается кухни, где я сейчас подвизалась, то попробовала кое-что, чтобы здесь обосноваться. А что? Тепло, продукты рядом и заветная дверца в хозяйскую купальню. Теперь, когда со мной нет Фанаса, приходиться по ночам туда пробираться и самой себе горячую воду таскать. Естественно, ванную не наполняю. Обмываюсь, поливая себя из кружки. Лучше так, чем толпой в помывочной, где все вместе моются в одном резервуаре с горячей водой. Конечно, если оставаться работать при кухне, то не посудомойкой и кладовщицей, а лучше всего поваром. Им и помощники положены и блюда, которые готовят, разрешено пробовать.
        Однако, я быстро пришла к выводу, что даже, как повар не смогла бы здесь работать. Хотя, в принципе, готовить люблю и умею. С детства, и с бабушкой пироги пекли, и с мамой вместе готовили. А, когда замуж вышла, любила мужа удивить чем-нибудь эдаким, необычным и сложным в исполнении блюдом собственного производства.
        Сейчас в интернете полно обучающих кулинарных роликов. И сама я наизусть знаю много рецептов. У нас на работе принято приносить свои кулинарные шедевры на всякие праздники и дни рождения, когда отмечаем их всем коллективом. Это, кстати, я такую традицию завела. Очень душевно - сидеть с коллегами за общим столом и угощаться тем, во что они вложили частичку фантазии и личного времени, а не давиться мясной нарезкой или бутербродами. Правда, девчонки любили потом позлословить и покритиковать друг друга, за спиной, но это тоже неотъемлемая часть жизни коллектива. Склоки, интриги… Как без них? Помню, я так переживала из-за чьих-нибудь слов… Чего, спрашивается? Ведь, результат склок в нашей компании - это не порка кнутом на конюшне и не ночёвка в холодном свинарнике с крысами.
        Казалось бы, моё умение готовить - вот оно, то, что мне здесь пригодится! Особенно сейчас, когда я оказалась служанкой на кухне! Но!
        Мало того, что здесь отсутствуют современные приборы и приспособления, типа миксера, блендера, мультиварки, мясорубки, и тому подобного, так, где взять всевозможные удобные и полезные добавки и ингредиенты? Желатин, уксус, сода, знакомые готовые приправы, сухие дрожи, соевый соус, крахмал - в общем, всё то, что легко купить в любом магазине. Всё, к чему привыкла и что на моей кухне было под рукой, отсутствовало! Даже обычного подсолнечного или другого растительного масла здесь не было!
        А главное, вместо нормальной плиты и духовки с таймером нужно было уметь готовить в огромных печах или на плитах, с накладываемыми друг на друга железными кругами разного диаметра. Снимая эти круги, повара специальными приспособлениями опускали чугунки разного объёма днищем прямо в огонь. Вместо гриля, в кухне был очаг с открытым огнём, над которым приставленный к нему слуга часами вертел туши животных, которых егеря приносили с охоты.
        О! Я попыталась приготовить самое простенькое блюдо! Когда осточертело мыть посуду и натирать ложки, и я решила, что способна на большее. Договорилась разок с Григом, допустить меня к сковородкам, пока Гарис надолго куда-то отлучился. У повара к тому времени уже как раз сошёл синяк под глазом от удара половником, который он получил из-за того, что меня спасал. Ну, это когда главный повар Григу взбучку устроил за сгоревшую кашу.
        Женщин на кухне почти не было: трое, не считая меня, посуду мыли и двое на подхвате, остальные все работники - мужчины. Григ был в шоке от моего внезапного желания стать поваром, но отказать не смог. Поломался, как красна девица, и сторговался за два поцелуя в обе щеки, при условии, что он будет за мной присматривать.
        - Григ, ну пожалуйста, милый, хороший, добрый! - умоляла я парня, нагло пользуясь своей юностью и красотой.
        После отъезда Фанаса мы с Григом сильнее сдружились. Оставаться совсем одной мне было слишком страшно. Обоих молодых конюхов, которые продолжали выслеживать меня, как добычу, я не желала даже видеть. Бегала и пряталась от них, как заяц от стаи волков.
        Так вот, в прежнем мире, чтобы поджарить куриные бёдра, купленные в супермаркете, их нужно было просто помыть, посолить и поперчить - и вся подготовка. Бери растительное масло и жарь на здоровье до румяной корочки на сковороде с антипригарным покрытием!
        А теперь, для начала, чтобы добыть мясо птицы, мне пришлось бы пойти на скотный двор и поймать нужное количество кур. И это в лучшем случае! Ибо кур на скотном дворе держали исключительно в качестве несушек и забивали крайне редко. А так-то, птицу к столу в замке лаэрда добывали егеря, ежедневно охотясь в лесу или в степи.
        Поэтому для приготовления жаренной птицы, прежде всего, нужно эту птицу поручить добыть.
        Егеря тушки сдают строго по счёту, кстати. Гарис потом, перед подачей на стол, каждый кусочек на выходе считает, проверяет.
        Полученные у егерей птичьи тушки нужно сначала ощипать. Выяснилось, что для этого нагревают воду до кипения и в специальной большой лохани хорошенько ошпаривают ею всю добытую птицу без разбора. Потом тушки аккуратно ощипывают. Да не просто так! В разные вёдра, их ставят по два на каждый вид птицы, щипают отдельно пух, отдельно перья. Потом пух и перья относят на специальные горячие лежанки, в кладовке с обратной стороны печей - просушивать. Это долгий процесс, с регулярным переворачиванием и вспушением, по окончанию которого пух и перья собирают в специальные огромные мешки, что хранятся в той же кладовой пока не наберётся достаточное количество для изготовления перины или подушки. Сейчас мешки почти пусты. Все накопленные запасы пуха и перьев ушли на приданное старшей дочери лаэрда.
        Повар не сам щиплет птиц, но обязан проконтролировать работу своих помощников.
        После ощипывания, тушки осмаливают - огнём очищают кожицу от остатков перьев и пуха. Это делается над очагом. На этом этапе повару помогает слуга, который крутит вертел. Все работы над очагом - обязанность этого парнишки. Тяжёлая работа. Я часто замечаю, что у него лицо покраснело и глаза слезятся.
        После осмаливая, наконец, мясо птицы приобретает вид, похожий на тот, что я видела на полках супермаркета.
        Но это не всё! Мы всё ещё не добрались до этапа «помыть-посолить-поперчить». Теперь тушки нужно разделать - разрезать и выбросить изнутри всё ненужное. Это не так просто, как кажется, особенно учитывая отсутствие мойки с проточной водой. К счастью, и эту часть работы повар может спихнуть помощникам, оставляя за собой лишь контроль.
        Потом нужно получить специи в кладовой, оставив отпечаток пальца, вместо подписи, в специальной тетради. Это для меня сделал Григ.
        И вот он! Момент «х» - пришло время непосредственного участия в процессе самого повара. Я разделала птиц, отобрала бёдрышки и занялась ими. Посолила, поперчила. Жарила на свином жире - смальце.
        Это ад какой-то! От плиты жаром пышет. Огонь тише не делается. Отойти нельзя! Отвернусь, не услежу - сгорит мясо до черноты. Чтобы бёдрышки не пригорели и подрумянились, как нужно, без конца передвигала огромную чугунную сковороду по плите, то выбирая место, где снизу нагревает не так сильно, то - наоборот. Завтра рук не подниму - от прилагаемых усилий они уже болят по самую шею. Тут штангистом надо быть! Пока пережарила всё, что запланировала, умаялась страшно. Еле-еле хватило сил немного натереть кусочки тёртым чесноком.
        И пусть, к изумлению Грига, блюдо получилось просто отличным, такое впечатление, что и сама поджарилась. Работать поваром оказалось невероятно тяжело и жарко. И я вдруг поняла, что замковая кухня, дымная, душная, в полуподвале - это не то место, где я хочу провести свои, вновь обретённые, молодые годы. Нет. Не хочу здесь оставаться, даже, если вдруг удалось бы добиться должности повара.
        А если вспомнить ту неделю, когда в замке гостили северные соседи и хозяева гуляли свадьбу… Да ни в коем случае! Я тогда чуть сознание не теряла над лоханью с посудой. В кладовой тоже от постоянных пересчётов в глазах рябило и в голове путалось. Ложки-вилки даже снились, едва закрывала глаза! Кухня работала круглосуточно! Нас по очереди отпускали в спальную пристройку, чтобы поспать не более пяти часов! Я вспоминаю эту сумасшедшую неделю с содроганием, хоть она и помогла мне отвлечься от происшествия на конюшне.
        В пристройке, где я ночевала в одной комнате вместе с тремя десятками кухонных работников, обычно по ночам было достаточно душно, шумно от храпа, холодно, солома в матрасе кололась. В общем, я подолгу мучилась, не могла уснуть. Однако, в свадебную неделю я, не раздеваясь, падала на своё место и выключалась намертво, пока меня не начинали толкать, чтобы поднималась и снова шла работать.
        Не понимаю, чему так радовались жители замка, ожидая гостей. Я лично не увидела в этом событии ничего хорошего. И награды с подарками, которые раздали всем по окончанию сего мероприятия, особенно моё тонюсенькое колечко, считаю, не стоили тех усилий, которые меня заставили приложить.
        Глава 20.
        Две недели прошло, а Ристара до сих пор с ног до головы обдавало холодной яростью, когда вспоминал, как рыжая служанка вела себя на конюшне. Ты смотри, какая ушлая девка! Она и в свинарнике, будучи по шею в навозе, нашла себе поклонника! Да не просто обычного влюблённого, а отличного перспективного молодого воина, который готов не только жениться, но и жизнью рисковать ради Елизы, не задумываясь.
        Сам факт возникновения отношений неудивителен. Елиза очень красива. Не зря же он сам ею заинтересовался! В замке, где в основном служит молодёжь, царят свободные нравы. С предохранением от нежелательной беременности проблем нет - каждый вечер специальные отвары ставят на столы для слуг в небольших глиняных кружках. Они весьма популярны. Желающих лишиться вознаграждения из-за рождения ребёнка до сир не было. Но Ристар не ожидал, что эта девочка окажется привлекательной для кого-то, работая и ночуя в свинарнике.
        Соперников ещё ему не хватало! Чтобы он, лаэрд, со слугами за внимание и благосклонность служанки боролся?! Ещё чего!
        И тут же, вспышкой памяти, перед глазами возникают растопыренные длинные и тонкие розовые пальчики, кисти с покрасневшей кожей на запястьях - её руки на широкой груди молодого воина. Как девчонка к нему прижималась! Как трогательно искала защиты!
        Да, ну его всё - в болото!
        Он, Ристар, как влюблённый мальчишка, бросил все дела, примчался ей на помощь, остановил казнь, наказал её обидчиков. А эта неблагодарная заноза в заднице на его глазах льнёт к какому-то оруженосцу!
        Как он тогда сдержался и не хлестнул обоих кнутом, чтобы развести в разные стороны? Слёзы её остановили или красные круги на тонких запястьях? А может, не хотел терять собственное лицо перед слугами?
        Фанасу невероятно повезло, что у них с Елизой ещё до общей постели не дошло, а не то - не сдержался бы - нашёл повод прибить мальчишку прямо в кабинете, где тот ему о своей большой любви взахлёб рассказывал и о планах на будущее лопотал.
        Землю он купит…
        Дом для неё построит…
        Может быть.
        Но пока Ристар сам не наиграется этой кошечкой, оруженосца в замке не будет, и поблизости от него - тоже!
        Последняя мысль успокаивала.
        Да… эта ситуация - хороший урок для него. За рыжим котёнком нужно хорошенько присматривать. Оказывается, полно желающих: и прибить, и погладить.
        С Чардом, чуть ли не впервые за всё время его безупречной службы, пришлось серьёзно поговорить и примерно наказать за ошибку. Прижимистый управляющий до сих пор тихо стонет о том, какой огромный штраф он выплатил, жалуется, что едва ли не стал нищим. И получение в единоличное пользование его вожделенной Жанетты, видимо, не особо его утешает.
        Странные, наглые и неблагодарные существа - женщины. Лаэрд, только головой качал, наблюдая за Чардом. Бывшая фаворитка абсолютно не раскаялась, что своей ложью подставила любящего её мужчину перед хозяином замка. Мало того, что управляющий из-за неё расстался с приличной частью накоплений, так Жанетта ещё и треплет ему нервы, выговаривая и упрекая за полученную порку!
        «Причудлива женская логика. Проступок совершила она, приказ о наказании отдавал я, а Жанетта дуется на того, кто вынужден был исполнить распоряжение лаэрда», - думая об управляющем и его возлюбленной, Ристар недовольно хмурился.
        Его личный слуга доложил, что в замке шепчутся о непрекращающихся угрозах бывшей фаворитки в сторону Елизы. Жанетта всё ещё прикована к постели, но, буквально, истекает ядом ненависти к рыженькой служанке. Если Чард не поостынет к этой женщине, придётся уволить его, и обоих убрать из замка. А жаль. Это, кстати, ещё один повод злиться на Елизу. Из-за неё он может потерять отличного управляющего! Второго такого умного, дотошного, честного и исполнительного, как Чард, непросто будет найти.
        Хорошо, что свадебные заботы отвлекали лаэрда от мыслей о случившемся. Впрочем, несмотря на занятость, он не повторит своей ошибки и теперь не оставит Елизу без присмотра.
        Ему уже ранее доложили о двух конюхах, которые преследуют её, пытаясь одарить украшениями и назначить свидание. А сегодня личный слуга донёс, что и тот молодой повар, который свидетельствовал в пользу девушки на конюшне, явно заинтересован ею, ибо позволил шалить на кухне, уступил на время своё место, позволил готовить! Неслыханно!
        Ристар подошёл к окну и уставился в сторону леса. Похоже, дочь северного соседа, его невеста, не скоро найдётся… Хорошо, что мирный договор удалось закрепить брачным союзом его дочери от первой жены, Клары с наследником Стефана. Филипп ему понравился. Да и дочь, уезжая в замок мужа, выглядела довольной.
        Встречный союз пока не состоялся, но договор о его помолвке с беглой дочерью Ржавого подписан, и этого для поддержания крепкого мира на северных границах на данный момент достаточно.
        Дочь Стефана, кстати, может, вообще, никогда не найтись. Мало ли… В болото угодила, волки съели…
        Пожалуй, не стоит тянуть…
        Решено.
        Завтра же он заберёт Елизу с кухни, вернёт в швейную мастерскую и… сделает, наконец, своей любовницей.
        Принятое решение каким-то чудесным образом полностью изменило настроение лаэрда на весьма благодушное. Ристар бросил последний взгляд в окно. Дождя, как такового не было, однако беспросветно серое небо вместе с порывами ветра роняло на землю мелкие капли влаги. Промозгло. Неуютно. Холодно.
        Лаэрд послал пажа за экономкой, а сам устроился в кресле у пышущего жаром камина.
        Рона появилась в кабинете довольно быстро, учитывая то, что она пришла с подносом, на котором исходила паром огромная кружка с ароматным отваром из трав. Заботливая экономка забежала на кухню и прихватила для уставшего хозяина полезный согревающий напиток.
        - Нужно выдать замковым слугам меховые безрукавки, а тем, что на чёрных работах - утеплённые телогрейки и штаны. Передай Чарду, чтобы перевёл казармы на сплошное отопление и обеспечил воинов зимней формой, - не спеша, начал отдавать экономке распоряжения лаэрд, с удовольствием понемногу отхлёбывая из кружки.
        - Да. Зима в этом году будет ранняя, - негромко обронила Рона.
        - Сегодня на рассвете, когда выезжал за стены, заметил, что жухлая трава, которую сминали копыта моего коня, вся покрыта толстым слоем белого инея. Займись этими делами прямо с сегодняшнего дня, вместе с Чардом, конечно. Начните с тех, кому предстоит провести ночь вне помещений: дежурных, сторожей, постовых. - распорядился лаэрд и добавил, совершенно не меняя тона, будто, продолжая перечислять. - Девчонку с кухни, рыжую, Елизу, приведи ко мне в спальню через час после окончания вечерней трапезы.
        - Да, люди уже подходили ко мне. Жаловались, что мёрзнут. Самое время начинать раздавать тёплую одежду, - согласно закивала Рона и, вдруг замолчала, будто, воздухом подавилась. Это последние слова хозяина достигли её сознания.
        Рона засомневалась в том, что услышала. Может, ей показалось? Она ничего не понимала!
        Для себя экономка ещё в самый первый день, когда познакомилась с Елизой, решила, что, если эта девочка понравилась хозяину, то она ни в коем случае не будет стоять на пути этой связи. Нет. Себе дороже будет. С этой девочкой лучше дружить. Хозяин давно уже не мальчик, уже под сорок лет. В таком возрасте эта прекрасная рыжая искра может разжечь в его сердце такое пламя, что зацепит всех несогласных.
        Больше месяца главная экономка приглядывалась к тому, как лаэрд поведёт себя по отношению к новенькой служанке. Девочка, необычная, не просто красивая, каких в замке полно. Нет. Елиза отличается непривычной, как бы, живой красотой и прелестью. Рона не смогла бы объяснить, что имеет в виду, думая так про эту девушку. Но, если бы у неё спросили сравнение, то она сказала бы, что Елиза, как огонь в ночи, как птичье пение ранней весной, как благодатная гроза после знойной засухи. Такие женщины без каких-либо усилий с их стороны всегда привлекают к себе внимание противоположного пола, даже будучи в зрелом возрасте. А уж молоденькие, сами того не желая, порою пробуждают в мужчинах самые глубокие страсти, сводят с ума и заставляют делать совершенно безрассудные вещи. Собственная привлекательность для таких бедняжек порою невыносимое тяжкое бремя, которое приводит к беде или, даже, к преждевременной смерти красавиц.
        Однако, если не считать разрешения остаться в его кресле, что все в замке сочли прихотью, благодарностью за развлечение забавным танцем, лаэрд не проявлял никакого внимания или снисхождения к новенькой.
        С лёгкой руки Жанетты он даже отправил нежную девочку тяжело работать на скотном дворе! А спасение Елизы от страшной порки кнутом легко объяснялось тем, что нашли истинную виновницу преступления, благодаря своевременно объявившемуся свидетелю.
        И всё же, сейчас Рона в очередной раз похвалила себя за предусмотрительность: и в швейной мастерской, когда она не стала наказывать Елизу за испорченную одежду и, вообще, поскольку вела себя с девушкой очень осторожно.
        А вот старшая из швейной мастерской Агата зря выступила против рыженькой. Жанетта начала с ней воевать и где она теперь? Третью неделю, уже бывшая фаворитка, стонет от боли в комнате Чарда. А сам главный управляющий? Каково ему было стегать кнутом любимую, да ещё думая, что должен будет продолжать это делать пока не убьёт её? Да, ещё и неизвестно, чем всё для него закончится. Рона очень хорошо относились к Чарду, уважала его. Она знала, что этот мужчина всю жизнь работал, как проклятый, много достиг, накопил приличный капитал. Главная экономка интуитивно чувствовала, что управляющий может потерять всё, чего достиг, если сделает ещё один неправильный ход, связанный с Елизой.
        - Елизу? Это ту самую, которую Вы в свинарник отправили, а потом в посудомойки? Её… в вашу спальню? - экономка решила, всё же, уточнить, и только потому, что так и не заметила, чтобы ранее лаэрд проявлял особое внимание к девушке. Вдруг она ослышалась?
        Вместо прямого ответа на вопрос Роны, Ристар задал вопрос:
        - Её место в спальне для швей не занято?
        - Нет, мой лаэрд. Я пока не разрешила Агате брать новую швею. Старшая лаэрита вышла замуж и уехала с мужем. Приданное для неё подготовлено и отправлено. Никакой спешки для пошива приданого для Вашей второй дочери нет. Вы не женились, а значит, заданий от жены пока не будет. Так что, я решила, что с обычной нагрузкой справятся те швеи, что уже есть.
        - Этот вечер Елиза проведёт в моей спальне. Ночевать отведёшь её в спальню для швей. С завтрашнего дня она возвращается в швейную мастерскую. Она отбыла своё наказание.
        - Понятно, мой лаэрд. Отвести девушку в хозяйскую купальню перед тем, как привести к вам?
        - Да, пожалуй, стоит. И, кстати, подбери ей новое нижнее бельё из хозяйской бельевой кладовой и верхний наряд повеселее. И меховую безрукавку ей дай, не из козьего или заячьего меха, а из чернобурки или норки. Как ты понимаешь, Рона, этим вечером Елиза станет моей любовницей.
        - Сделаю, мой лаэрд! - низко поклонилась главная экономка и поспешила из кабинета, чтобы приступить к выполнению полученных указаний.
        Глава 21.
        Когда вечером Рона вошла на кухню, я мыла посуду. Её уже начали сносить после ужина, и на длинной широкой лавке возле моей лохани росли горы грязных мисок, плошек, больших и маленьких блюд разной формы, глиняных противней, в которых подавались запечённые яства, деревянных и серебряных ложек и такого прочего.
        Моей задачей было, сортируя, быстро сбросить остатки пищи, если таковые имелись, в помойные вёдра и осуществить первичное мытьё посуды в горячей воде. Потом я перебрасывала её в соседнюю лохань, где другая служанка ещё раз хорошенько всё мыла и перекладывала для полоскания в третью, и последнюю лохань, уже с холодной водой.
        Полоскальщица раскладывала помытое на чистом разделочном столе, для просушки. Впрочем, мы с девочками в любом случае потом всё насухо протирали чистой тканью и относили в кладовую, где я вела скрупулёзный подсчёт возвращённой посуды. Вообще-то, Григ нашептал мне по секрету, что последнее должен делать мой старший, Мисай, но тот давно сбросил учёт в посудной кладовой на меня.
        - Елиза, бросай работу и пойдём со мной, - мягко приказала старшая экономка, едва вошла.
        Я растерянно оглянулась на девочек и не двинулась с места. Наша, условно говоря, вечерняя смена только началась, обязанности строго распределены. Как они справятся без меня? Их же здесь просто завалит грязной посудой! Это - конвейер! Я не могу вот так их бросить…
        - Гарис! - громко позвала гаспада Рона.
        Вздрогнули мы все. Надо же, как громко она умеет орать! Главный повар с неизменным половником наперевес выскочил откуда-то сбоку, как чёрт из табакерки. На кухне все так и зажужжали, демонстрируя трудолюбие, аки пчёлки! И я тоже.
        - Весь к Вашим услугам, уважаемая Рона! - главный повар грозно окинул взглядом своё кухонное царство.
        - Гаспада Рона. - сухо поправила Гариса экономка. - Я пришла за Елизой. Она отработала своё наказание и больше не будет работать на кухне.
        Повар удивлённо приподнял одну бровь. Он явно подзабыл, что некая служанка находится здесь на исправительных работах, как, впрочем, и я сама ни разу не вспоминала об этом.
        - Понятно. Жаль. Мисай девочку хвалит. - ответил экономке Гарис. - Может завтра с утра заберёшь? Мне сейчас некого поставить на мытьё посуды вместо неё.
        - Нет. Хозяин приказал сделать это после вечерней трапезы.
        - После вечерней трапезы… - со значением протянул Гарис, и тут же, согласно чуть склонил свою большую голову. - Тогда не смею задерживать.
        Оба, главный повар и Рона, повернулись и так выжидающе строго посмотрели на меня, что я немедленно бросила работу, ополоснула и вытерла фартуком руки, и, провожаемая любопытными взглядами всех присутствующих в тот момент на кухне, пошла следом за старшей экономкой к выходу.
        Как же я удивилась, когда по длинному каменному переходу в скале, гаспада Рона привела меня в пещеру с водопадом и озером!
        Я узнала, где оказалась! Это же та самая купальня, в которой моются лаэрд, его дочери, личные слуги, все старшие, управляющий и военачальники! Именно сюда меня тайком приводил Фанас. Только мы проходили к водопаду через низенькую дверку на кухне и тёплое помещение с большой ванной.
        У меня сразу мелькнула мысль, что гаспада Рона собирается показать мне новое место работы. Странно, что на ночь глядя. Что ж. Убираться в купальне лаэрда - это неплохо. Прислуживая здесь, я смогу сколько угодно часто мыться по-человечески, не опасаясь, что меня поймают за этим занятием.
        - Здесь порошок мыльного корня. Вот в эту ткань завернёшься, когда вымоешься. То, что на тебе надето оставь на полу. - гаспада Рона раздавала мне распоряжения, а я слушала, приоткрыв рот от удивления, как дурочка. - Так… Вот мочало. Мыль и намывайся им хорошенько. Это камень для пяток. Смотри мне, потри их так, чтобы стали розовыми. Что ещё… Ага… Маленькие ножницы - ногти обрежь под корень.
        Честное слово, я ничего не понимала!
        - Когда будешь чистая, перейдёшь в соседнюю комнату. Там тепло. Тебя будет ждать ванная с горячей водой. Заберёшься в неё и полежишь немного, отогреешься, расслабишься. Елиза! Ты слушаешь меня? Новый гребень, вот, возьми, он только твой, на поясе, в сумочке его носи.
        - Д…да. Конечно. Слушаю. Спасибо за гребешок, гаспада Рона.
        - Новая одежда для тебя уже лежит на лавке в тёплой комнате. Когда закончишь нежиться в ванной, оденешься, просушишь волосы и выходи из купальни по тому же переходу, что мы пришли сюда. Я буду ждать тебя в комнате напротив перехода. Зайдёшь ко мне, я отведу тебя в спальню. Всё поняла?
        - Да. Поняла. Спасибо, гаспада Рона.
        Экономка ушла, а я принялась мыться, пытаясь сообразить с чего мне такая благодать, как купание в хозяйской ванной, привалила. Почему-то решила, что Рона назначит меня старшей в посудной кладовой. Ведь я так хорошо справляюсь! Скорее всего, поэтому и позволили перед назначением привести себя в порядок там, где моются все старшие. Интересно, к кому меня подселят? Я уже выяснила, что в таком огромном замке отдельные комнаты занимают далеко не у все значимые подданные лаэрда. Из высокопоставленной прислуги своих апартаментов удостоены только главный управляющий, старшая экономка и личные слуги семьи лаэрда. Все старшие замковых служб проживают по двое или по трое.
        Настроение у меня было просто прекрасное! Молодец я! Даже в новом мире карьеру успешно делаю.
        Приготовленная для меня одежда привела меня в полный восторг. Тонкая нижняя сорочка с вышивкой, не обезличенные, а явно женские панталоны из мягкой ткани с двойным рядом оборочек под коленками - это просто сказка какая-то! Полосатые толстые шерстяные гольфы грубой вязки заканчивались выше колен. Завязки на панталонах не позволяли им сползать.
        Очень порадовала тёмно-зелёная пышная юбка из материала похожего на плюш, не только красивая, но и очень тёплая. Надев её, я не выдержала и покружилась, как девочка. Ткань послушно встала в колокол. Жаль, в комнате с ванной не было зеркала в рост, чтобы я смогла полюбоваться собой. Плотный тканевый корсет насыщенного салатового цвета со шнуровкой спереди поверх нижней сорочки сразу подчеркнул стройность юного тела. А пушистая чёрно-серая безрукавка длиною до середины бедра, из чернобурки, с помощью шнурка стянутая на талии очень широким кожаным поясом - это просто моя воплощённая мечта. К сожалению, в прежней жизни, когда наш семейный бюджет вырос достаточно, чтобы приобрести себе нечто такое же шикарное, носить слишком пышный мех перестала позволять моя несколько раздавшаяся фигура.
        К такому великолепному наряду простая коса не подходила, и я старательно заплела волосы в два не тугих колоска и свернула их спиралью за ушами. Закрепила обычными, заострёнными на кончиках, маленькими палочками, пучок которых нашёлся в моём рабочем фартуке. Такие палочки здесь все поголовно использовали в качестве зубочисток. Их ставили на столы в специальных деревянных стаканчиках. Я давно приловчилась применять эти палочки в качестве заколок. Помню, что и в прежнем мире, в офисе, иногда, в жару скручивала конский хвост и закрепляла узел отточенным карандашом.
        Плавно вышла из перехода, что вёл в купальню, чувствуя себя, если не королевой, то принцессой - точно. Заглянула в комнату к экономке.
        - Готова? - Рона внимательно оглядела меня и довольно поцокала языком. - Прекрасно!
        Женщина подхватилась с места и сразу длинными узкими коридорами повела меня к лестнице, что вела на верхние этажи.
        Когда же она скажет мне о назначении старшей в посудной кладовой? И куда переведут Мисая? Неужели заведовать винным погребом? Он давно мечтает об этом и постоянно строит козни старшему оттуда, гаспадану Бату. Это благодаря Мисаю всех работников винного погреба регулярно перетряхивают в поисках ворованных напитков, проверяют на наличие хмельного состояния и наказывают, когда что-то находят.
        Впрочем, старший винного погреба тоже далеко не белый и пушистый. Мою новую подругу, Фису, посудомойку, как и я, выпороли из-за него. Якобы дорогое вино для стола лаэрда вылилось в трещину на дне оттого, что она повредила хозяйский кувшин. Сколько Фиса не пищала под розгами, что вся посуда, которую она передавала в винный погреб была целой - не помогло. Главный повар не остановил наказание. И пусть я рассказала, что на подносе, который Фиса забирала из посудной кладовой, чтобы отнести в винный погреб, все кувшины были целыми, помощник Бата засвидетельствовал, что к доставленной Фисой посуде никто не прикасался с того момента, как она принесла поднос, и до того, как начали разливать вино. Девушку обвинили в том, что она уронила один из кувшинов по дороге в погреб, тот треснул, после чего, повреждённый сосуд был возвращён на поднос. Якобы хитрая служанка из посудной кладовой попыталась скрыть свою халатность и переложить вину на честных работников винного погреба. Мисай сам несчастную высек, при всех, разложив на лавке в посудной кладовой. Потом ещё и велел не рыдать, а радоваться, что её на конюшню
под кнут не отправили за такую провинность. Лично я думаю, что эти проныры из погреба дорогое хозяйское вино сами вылакали, а кувшин повредили, чтобы недостачу на Фису списать. Только, как докажешь?
        Странно… Я отвлеклась от своих мечтаний о должности старшего и огляделась. Рона привела меня в хозяйский коридор. Я здесь только один раз была, когда приносила второй дочери лаэрда новый графин для воды, взамен ею же разбитого.
        Тем временем, экономка постучала в одну из дверей и из-за неё послышалось позволение войти. Сам хозяин? Он лично объявит мне о новом назначении?
        Между тем, в голову начали закрадываться нехорошие подозрения. Я как-то подзабыла, что уже не сорокалетняя дама, подтоптанной наружности, которая давно замужем, и комплименты своей женской внешности в последнее время получала исключительно в связи с занимаемой должностью.
        Я же сейчас прехорошенькая, юная, тонкая и звонкая! Вместо зеркала, иногда, в начищенный до блеска серебряный поднос смотрелась. Качество отражения не ахти какое, но всё же заметно, что я ныне - девка, без ложной скромности, красивая. Вон, как мальчишки вокруг вьются, липнут, как мухи на мёд.
        И эти, выданные сегодня, панталоны с рюшками…
        Неужели лаэрд мною, как женщиной, заинтересовался?
        Гаспада Рона отворила дверь и жестом показала, чтобы я вошла.
        Послушалась.
        Едва перешагнула порог, как тяжёлая дубовая дверь, оббитая железом, с глухим звуком захлопнулась за моей спиной. Ощутила себя мышкой, которая в мышеловку угодила.
        Лаэрд оказался полураздет. На нём была лишь длинная белая рубашка, панталоны, шерстяные чулки и комнатные башмаки. Мужчина стоял у высокого кресла с мягким сиденьем и возился с манжетой на своей рубашке.
        - Я отпустил на этот вечер своего личного слугу. Поможешь? - кивнул он на свои руки.
        - Нет. - ответила коротко и ясно, наконец, с кристальной ясностью понимая, для чего меня сюда привели.
        - Нужно добавлять «мой лаэрд». Что ж. Справлюсь сам. - произнёс хозяин замка, и уже через секунду сброшенная им рубашка упала на кресло.
        Я растерянно смотрела на мужчину перед собой. Широкие, очень мощные плечи, невероятно сильные руки, кубики пресса… Чистая гладкая кожа… Есть лишь небольшая поросль на груди да едва заметная дорожка волос, спускающаяся в панталоны, которые разительно были похожи на те, что сейчас были на мне, только без оборок. Мой взгляд остановился на нижнем белье лаэрда, да так там и остался.
        Проклятые панталоны не просто так привлекли моё пристальное внимание. Дело в том, что эти местные предметы нижнего белья умиляли меня, в кавычках, конечно, огромной прорезью между ног. Она начиналась от копчика сзади и заканчивалась выше лобка.
        Так вот, у лаэрда из этой прорези сейчас… поднималось… поднимался… рос… вырастал…
        Да, чёрт возьми!
        Я зажмурилась.
        Глава 22.
        Я растоптана. Унижена. Раздавлена. Размазана. Мною примитивно и грубо попользовались и выбросили за дверь. После секса лаэрд выставил меня из своей спальни, будто туфли за порог, до тех пор, пока снова понадобятся. Гнев, обида, отчаяние, стыд, ярость ураганом клокочут в груди, но нет им никакой возможности вырваться. Я крепко держу себя в руках. Потому, что, несмотря ни на что, хочу жить!
        Этой ночью я окончательно окунулась в новую реальность и осознала своё положение в том мире, где оказалась. Бесправное. Подчинённое. Рабское. Только теперь я поняла, что больше ничего не осталось от уважающей себя и уважаемой другими, по крайней мере, в деловом плане свободной и успешной женщины. Пусть мой муж обманывал меня с другой, но всё же, мужчина, с которым я делила постель, был моим равным партнёром в отношениях, мнение каждого из нас имело одинаковый вес.
        Перед Ристаром Меченым я оказалась никем, обычной служанкой в замке всемогущего лаэрда, жизнь, смерть и тело которой целиком и полностью в его распоряжении.
        Я начала серьёзно побаиваться сильных этого мира ещё с того случая на конюшне, когда на ровном месте, едва не распрощалась с жизнью, а история с Фисой только укрепила мои опасения. Я старалась быть тише воды, ниже травы, особенно с отъездом Фанаса.
        Однако, небо мне свидетель - в спальне лаэрда я не вела себя, как овца на заклании, наоборот, сопротивлялась отчаянно. До хрипа кричала: «нет!», «не надо!», «уберите руки!». Убегая от лаэрда, заполошно носилась по комнате, перепрыгивая через всевозможную мебель, как горная, коза. А потом, ужом извивалась на кровати, снова и снова уворачиваясь от загребущих рук хозяина замка.
        Однако, лаэрд моим поведением оказался доволен и счастлив! Он воспринял всё, как забавную игру. Я - сладкая добыча, он - ловкий и сильный охотник. Из его панталон торчал такой напряжённый и огромный красно-коричневый кол, что не оставалось сомнений в том, что наши догонялки невероятно возбуждают мужчину. Когда я случайно, неосторожно повернувшись или взмахнув рукой, касалась обжигающей мужской плоти - дергалась всем телом, визжала, как резанная, и неслась с двойным ускорением или падала, а он - громко хохотал.
        Меченый играл со мной, как кот с мышью - ловил добычу, срывал очередной предмет одежды, начав с пояса на меховой безрукавке, и снова отпускал, позволяя наивно думать, что из его цепких лап мне удалось вырваться самой.
        С каждой содранной с меня тряпкой я понимала, что проигрываю сражение, но не сдавалась… Волосы с одной стороны моей головы растрепались, палочки-зубочистки выпали из причёски, и одна коса полностью расплелась. Густые длинные пряди воевали против меня - то во время моих отчаянных манёвров падали на глаза, закрывая обзор, то попадали в лапу лаэрда, вынуждая меня замирать неподвижно.
        Так веселящая лаэрда игра в охотника и добычу прекратилась только тогда, когда на мне остались одни эти чёртовы панталоны с оборками, которые из-за прорези между ног не могли служить защитой от жадных домогательств мужчины. Одним мощным броском обнажённая добыча была низвергнута довольным охотником на кровать и придавлена его огромной тушей. За какой-то миг я оказалась лежащей под хозяином, распластанная в форме звезды, которая сложилась ещё в полёте, то есть, раскинув в стороны ноги и руки.
        Не успела я прийти в себя и попытаться вдохнуть немного воздуха под этой живой многокилограммовой плитой, а горячая головка огромного члена, не мешкая, уже начала нагло протискиваться в моё узкое девичье влагалище.
        - А-а-а! Неееет! - казалось, что кричала я, но в самом деле молча открывала рот.
        Не сразу сообразила: чтобы вышел звук, в груди должен быть воздух, а его почти не было! Да, мне невозможно было нормально дышать из-за веса лаэрда. А ещё, я почти утонула в невероятно мягкой перине.
        Мне тупо не хватало воздуха! Паника накрывала с головой! А он таранил меня между ног, разрывая, причиняя адскую боль. Я царапалась, кусалась, дёргалась! Тратила на это все силы! Я сопротивлялась!!!
        Но Меченый даже не замечал моих потуг. Он был увлечён тем, что всё глубже протискивал в узкое сухое влагалище девственницы свой огромный член. А я, хоть и тратила столько сил, на деле, почти не могла пошевелиться, как и вдохнуть полной грудью.
        Думаю, мужчина не обратил внимание на мои слабые скребки по его спине, возможно, они ему даже понравились, как и моё подёргивание. А укусы, этот варвар, вполне мог принять за проявление страсти.
        Честно говоря, я пыталась что-то сделать, чтобы спастись от явного насилия, отчаянно противилась хозяину по-настоящему, ровно до того момента, как огненное твердокаменное копьё лаэрда насадило меня на себя, будто бабочку пришпилило к постели.
        Едва девственная плева была прорвана, я замерла, притихла, застыла неподвижно, чтобы не добавлять себе адской боли. Мне с лихвой хватало и той, что причинял мужчина, своими частыми и резкими толчками глубоко внутри меня.
        К счастью, предварительные игры настолько возбудили Меченого, что он быстро кончил и, довольный, отвалился от меня на бок, как насытившаяся пиявка. Я, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. Между ног не просто болело - горело!
        С этого момента я только плакала. Сначала, совсем недолго, слёзы текли молча. К ним очень быстро добавились сначала громкие многоступенчатые всхлипы, потом - откровенный рёв во всё горло.
        - Ну-ну, милая. В первый раз всегда немного больно. - даже попытался уговаривать меня мужчина, лежащий рядом. - Ну, успокойся, красивая. В следующий раз, обещаю, тебе понравится.
        От последних слов я заревела ещё громче.
        Впрочем, уговоры лаэрду надоели очень быстро, можно сказать, ещё до того, как он начал.
        Поэтому хозяин замка кое-как натянул на мою рыдающую безвольную тушку юбку и безрукавку, остальную мою одежду сунул в руки, и выставил меня в коридор, где под стеночкой, напротив двери, стояла старшая экономка.
        - Успокой её и отведи спать, Рона. И, кстати, пусть девочка завтрашний день проведёт в постели. Сегодня был её первый раз, а я несколько увлёкся.
        Дубовая дверь в комнату лаэрда захлопнулась за ним, оставляя меня вдвоём с экономкой.
        Гаспада Рона тихо поздравила меня. Она вела меня узкими тёмными коридорами замка и что-то лепетала о том, какое счастье мне привалило, восхищалась тем, как невероятно добр ко мне лаэрд, позволяя пробездельничать целый день, а потом, поучала, что я должна благодарить судьбу и ценить ту невероятную удачу, что свалилась в мои руки.
        А я послушно, будто оглушённая, плелась следом за впереди идущей женщиной, время от времени громко шмыгая носом и прижимая к груди скомканный ворох одежды.
        И мне…
        Мне хотелось сжечь этот чёртов замок до основания! Или немедленно сбежать куда глаза глядят. А ещё, хотелось прибить лаэрда чем-то тяжёлым… и пожаловаться на него Фанасу…
        Впрочем, я прекрасно понимала, что все эти желания из разряда глупых и несбыточных.
        Вскоре я лежала и тупо смотрела в тёмное окно спальни для швей.
        Так и не смогла уснуть до утра. Пролежала всю ночь, не сомкнув глаз.
        Даже не вспомню, о чём думала. Хотя думала много.
        Точнее, нет, не думала. И не строила какие-то планы, почти не вспоминала лаэрда.
        Я… принимала.
        Принимала свою новую дикую реальность, своё зависимое положение, своё окружение. Окончательно.
        Ведь с момента попадания я жила, будто во сне, или в отпуске, или в гостях… Почему-то казалось, что я здесь временно…
        Эта ночь стала истинной датой моего рождения в этом мире. И рождалась я, корчась в муках и заливаясь слезами.
        Занимался рассвет. Девушки начали подниматься на работу. Пышка заметила меня первой.
        - Елиза?! Тебя вернули к нам? Я так и знала, что так будет! Особенно после того, как Жанетка получила по заслугам! Скажите, девочки?
        Остальные девушки согласно загудели и стали поддакивать, что тоже так думали.
        - Ух ты! Какая безрукавка! Это же чернобурка! Тебе выдали безрукавку из чернобурки? Девочки! Елиза - новая фаворитка лаэрда! - восторженно вопила Пышка, будто не замечая моего сопливого распухшего носа и узких заплаканных глаз.
        Очень скоро девушки шумной стайкой вышли из спальни, вполголоса, но взахлёб, обсуждая новость о моём новом статусе, наперебой восхищаясь выданной мне дорогой и красивой одеждой, особенно безрукавкой из чернобурки, и, не стесняясь, вслух, завидуя подаренному мне хозяином выходному.
        Они, все пятеро, считали, что мне сказочно повезло - попасть в постель к хозяину!
        Ещё несколько долгих минут я неподвижно лежала на своём неудобном деревянном топчане, который швеи гордо называли кроватью, выжидая пока эти сороки отойдут подальше. Как только из коридора за приоткрытой дверью перестало доноситься их оживлённое стрекотание, решительно вскочила и бегом ринулась вниз, в подвал, к переходу в хозяйскую купальню.
        При движении ощущения между ног были крайне неприятными, но не настолько, чтобы замедлить или, тем более, остановить меня. Свою первую близость в прежнем мире я не люблю вспоминать. Она случилась в ночь выпускного и стала сплошным разочарованием, и в неумелом партнёре-однокласснике, и в самом моменте потери невинности, о котором я начиталась столько романтических вещей, а случилось всё слишком пошло и примитивно. Я в ту ночь впервые пила алкоголь, да ещё и в приличном количестве, и, как результат, натворила глупостей. Впоследствии мне было очень стыдно, а вот боли не было совсем. Не то, что сейчас.
        В купальне никого не было. К счастью, моя прежняя одежда, оставленная на каменном выступе у водопада, так и лежала нетронутой. Видимо, слуги, которые должны наводить порядок в пещере с озером и комнате с ванной ещё не проснулись или с утра заняты другой работой.
        Я переоделась в свои старые вещи, и, не спеша, вернулась в спальню для швей.
        Аккуратно разложила всю накануне выданную мне Роной роскошь на своём спальном месте. Решила оставить здесь, и плюшевую юбку, и панталоны с оборками, и чернобурку, и всё остальное.
        Пусть лаэрд попользовался мной. Здесь, я, увы, ничего не смогла ему противопоставить и в будущем, тоже, вряд ли осмелюсь перечить. Но в моих силах не быть продажной женщиной. Я не буду отдаваться за тряпки, поблажки или другие подарки. Пусть лаэрд подавится своими подачками. Я не приму их. Он взял моё тело, а я отказываюсь брать у него что-то взамен. Не нужно мне от него ничего! Ненавижу!
        Решительно отряхнула свой старый фартук и направилась в посудную кладовую.
        Глава 23.
        Фиса встретила меня удивлённым взглядом, а Мисай наорал за опоздание и пригрозил розгами, если подобное повторится. Старшему, видимо, ещё не донесли, что вчера старшая экономка лично забрала меня с кухни. Я принялась за привычную работу.
        - Старший Мисай так распетушился и напускает на себя грозный вид потому, что гаспадан Гарис с сегодняшнего дня взял неделю выходных и оставил за главного на кухне его, а не старшего винного погреба, Бата. - шепнула мне Фиса. - Ох! День ещё только начался, а от его ценных указаний, бесконечных замечаний и угроз у всех уже в ушах звенит, а у меня ещё и молоточки по вискам бьют.
        Спустя час я и сама прочувствовала: да… наш старший сегодня прямо распоясался. Скоро и у меня голова от него затрещала, учитывая, что я ещё и всю прошлую ночь не спала.
        В первой половине дня на кухню несколько раз заходил Чард, чтобы проконтролировать процесс подготовки к обеду в зале, и гаспада Рона забегала, чтобы проверить всё ли в порядке на кухне в отсутствие главного повара и, заодно, предупредить, чтобы в течение дня все получили безрукавки на складе зимней одежды, в западной угловой башне.
        Как же старший Мисай возмущался визитами своих вышестоящих начальников, разумно предполагая, что Чард и Рона выражают недоверие его способностям организовать работу на временно вверенной ему кухне. Ещё и Бат добавлял масла в огонь, будто, постоянно карауля под дверью, чтобы нанести удар по сопернику. При каждом визите управляющего он прибегал с неудобным вопросом или озвучивал возникшую проблему так, будто Мисай не может её решить, а у него, Бата, к большому сожалению, нет полномочий принимать необходимые решения.
        Да, в этом замке интриг и мышиной возни нет только на скотном дворе!
        «Зато там есть крысиная, и не в переносном смысле», - подумала я, передёрнув плечами. - «Однако, размах борьбы за своё место под солнцем в этом проклятом замке меня просто поражает».
        Даже, не один год будучи начальником управления в немаленьком, большей частью, женском коллективе, я с таким не сталкивалась. Ведь самые обычные люди легко готовы дойти до убийства!
        От экономки я ловко спряталась, а вот управляющему, чуть ли не под ноги попалась с подносом вычищенного серебра. Чуть не рассыпала всё на грязный пол! Испугалась, если честно, так, что дрожь взяла. Застыла, как солдат, по стойке «смирно» с тяжёлым гружённым подносом перед грудью, но Чард ничего не сказал, лишь мазнул по мне равнодушным взглядом и мимо прошёл.
        Мисай, полный ощущения своей значимости, несмотря на едкие замечания и выходки Бата, организовал очередь для похода в западную башню для получения зимней одежды, и целый день успевал лично контролировать её. Не сложно догадаться, что Бат и его помощник оказались в этой очереди самыми последними. Поскольку я ещё плохо ориентировалась на замковой территории, в качестве исключения, старший разрешил мне и Фисе пойти на склад вместе, вдвоём.
        Мы с ней успели справиться с этим делом в более-менее незагруженный работой промежуток времени между выдачей посуды для обеденного стола и началом её мытья после окончания трапезы.
        Я впервые была в западной башне. В её коридорах гуляли такие сквозняки, что воздух прямо гудел и завывал, будто вокруг бродили неведомые чудовища. Жуть!
        Безрукавки, которые нам выдали, имели сильный запах козла, проще говоря, воняли, и выглядели как обычная шкура с дырой для головы посередине. Мне досталась трёхцветная, а Фисе чисто чёрная. Мы с подружкой так продрогли, пока добежали до башни и дошли до склада, что без капризов, сразу, дружно накинули на себя козий мех и туго подпоясались поверх него тонкими полосками кожи, которые выдавали, так сказать, в комплекте.
        - Тепло… - широко улыбалась Фиса, когда мы, уже не спеша, шли обратно.
        Она хитро покосилась на меня и попросила немного заискивающе:
        - Ель, расскажи, почему ты вернулась? Вчера ведь гаспада Рона сказала, что ты больше не будешь работать на кухне. Я сейчас умру от любопытства. Ну, пожалуйста, Елечка!
        Я глубоко вздохнула и ничего не ответила. Фиса, конечно, мне очень даже симпатична, и мы с ней, вроде как, начали дружить… Но, вот, не возникло даже крохи желания делится своими проблемами. Местные девицы, даже такие милые, как Фиса, попросту не поймут моих страданий из-за того, что со мной сделал лаэрд. То, что для меня возмутительное насилие, преступление, для них - недостижимое манящее счастье. Я уже поняла, что любая девица в замке пол жизни готова отдать, чтобы оказаться на моём месте. Стоит только вспомнить утренние восторги швей - и меня передёргивает. Одна из них даже шепнула своей подружке, что я такая вся зарёванная от переизбытка счастья свалившегося на мою рыжую голову.
        Фиса, тем временем, не дождавшись ответа, продолжила свои попытки выудить из меня информацию.
        - Нет! Ты не думай, Елечка, что я не рада тому, что мы снова вместе работаем! Очень рада! Но, как ты успела что-то натворить за ночь, чтобы тебя опять наказали и вернули к нам?
        Девушка удивлённо-вопросительно посмотрела на меня и, вдруг, на её личике расцвела понимающая улыбка.
        - Ааа! Я догадалась! Парни из-за тебя передрались?! Так, почему ты тогда такая заплаканная пришла? Уж поверь, возвращение на кухню, это, ещё мягкое наказание в таком случае! Тебе, можно сказать, повезло! Наверное, твои боевые петухи Чарду попались? Управляющий не так суров к девочкам в таких случаях, как наш лаэрд.
        - К девочкам суров? - хрипло переспросила я, не совсем понимая, при чём здесь они.
        - Так я угадала! - по-своему поняла мой вопрос Фиса. - Наш хозяин подобное терпеть не может, ну, когда слуги или воины из-за девушек друг друга колошматят или, хуже того, калечат. Поэтому, увы, всегда из-за подобного поведения влюблённых мужчин страдаем мы, женщины.
        Фиса притворно вздохнула и закатила глаза, но отчего-то я была абсолютно уверена, что она не прочь пострадать подобным образом.
        - Из-за тоже тебя дрались? - спросила я с невольно проснувшимся интересом.
        - Нет. - печально ответила Фиса, но тут же взбодрилась и гордо задрала носик. - Я ни за что не допущу подобного. Кстати, если бы твои воздыхатели попались лаэрду, наказание оказалось бы в сто раз хуже. Это гаспадан Чард добрый.
        - Что-то я не заметила в нашем управляющем особой доброты, - пробормотала я, вспоминая конюшню.
        - Да, добрый! Ты недавно в замке и не знаешь: если дерущихся застаёт лаэрд, то, обычно, девушку прямо при её парнях на лавке раскладывают и секут розгами. И тем сильнее секут, чем страшнее была драка из-за неё. - начала горячо доказывать мне доброту управляющего Фиса методом «меньшего зла».
        - Жаль девочек… - добавила я ещё один жирный минус хозяину замка, а себе трусливое напоминание, что не стоит открыто с ним задираться.
        - Знаешь, что расскажу? - Фиса, наконец, отпустила тему причины моего возвращения на кухню, и легко перешла к местным сплетням. - Риссе, это которая личная служанка третьей дочери хозяина, кудрявая такая, а не та, что швея, один из её парней, Ихай из кузни, подмастерье, прошлой весной таким способом отомстил за то, что она оруженосца Карата в любовники выбрала, а не его.
        Я усиленно старалась не запутаться в информации. Стыдно сказать, но имена девочек швей я не смогу назвать. Только имя старшей помню - Агата.
        - Я бы, кстати, на месте Риссы тоже воина выбрала. - заявляет вдруг Фиса, снова перепрыгивая на другую тему. - Ой! Еля, а правду говорят, что у тебя тоже что-то с оруженосцем завязывается, с Фанасом? Он такой красавчик! Болтают, даже, что они с нашим поваром, Григом, уже дрались из-за тебя! Ты же совсем недавно в замке появилась. Неужели правда?
        Я нерешительно киваю, и Фиса прямо визжит от восторга.
        - Счастливая ты, Елька! Потому, что красивая. А вот из-за меня никто…
        Однако, меня очень заинтересовала тема какой-то хитрой мести парня девушке.
        - Да подожди ты! Фиса! Расскажи, как там обиженный кузнец кудрявой Риссе отомстил? Не поняла ничего. Скачешь с одного на другое, - попыталась я разобраться в болтовне подруги.
        - Ой! Что же тут непонятного? Ну, драку он из-за неё устроил. Отчаянную. Он же кузнец! Знаешь, какие у него ручищи! А плечи… ммм… - Фиса мечтательно закатила глаза, а я дёрнула её за локоть, чтобы снова не отвлекалась от темы, и подруга вернулась с небес на землю. - Ага… Да… О чём я? Драка была, кузнеца с оруженосцем. Ихай начал её аккурат перед тем, как хозяин для проверки постов на стену поднялся, оттуда всё хорошо видно. Карат, оруженосец, тоже, сама понимаешь, натренированный. Он же воин.
        - Понимаю. Фанас тоже очень сильный. - поддакнула я.
        Фиса воодушевлённо продолжила:
        - Кузнец Карату нос разбил и ребро треснул, а оруженосец Ихаю руку сломал и в животе что-то очень сильно ушиб, я точно не знаю. В общем, оба парня две недели в койках провалялись совсем больными. И потом ещё не сразу полностью оправились. Всё это время, ни работать, ни служить, как ты понимаешь, оба никак не могли.
        - Понимаю…
        - Бедная Рисса, как тень ходила, ожидая наказания. У дочери лаэрда в ногах валялась, умоляла заступиться. Та с отцом говорила, просила за служанку свою. А уж как Карат хозяина за неё умолял! - округлив глаза громким полушёпотом для пущего эффекта рассказывала Фиса - Никто не помог! Разве только кнут розгами заменили. Как только оба драчуна смогли на ноги встать и до конюшни дойти, Риссу тоже туда привели. В сбруйную. Наказания там проводят. Раздели, привязали бедную… При парнях… Я бы со стыда сгорела! И до крови высекли.
        - Да ты что?! Как жестоко! - ахнула я. - За что?
        - За то, что их стравила. - пожала плечами Фиса. - Или просто послужила причиной драки. Как ни крути, а по её вине замок надолго лишился кузнеца и воина.
        - Гад этот кузнец. - гневно прошипела я.
        - Согласна. Ихай, говорят, даже улыбался, когда Рисса от боли кричала и плакала. А так-то, никто улыбок кузнеца никогда и не видел. Угрюмый он. Я тоже считаю, что Рисса не виновата совсем. Она перед Ихаем задом не крутила и знаков никаких, что нравится он ей не подавала. Разве что вежливо разговаривала всегда. Все так говорят. Кузнеца теперь все девки десятой дорогой обходят, и никто из нас с ним даже не здоровается. И ты смотри, будь осторожнее, не разговаривай с ним. Я тебе его покажу. Он ещё угрюмее стал.
        - Спасибо, Фиса. - от души поблагодарила я.
        - Так что, теперь сама понимаешь, как тебе повезло, что Фанаса с Григом не заловили, когда они из-за тебя дрались. Хотя, так сильно, как бедной Риссе, никому ещё не доставалось. Очень сильно её парни друг друга покалечили! А вообще, у нас всех красивых девушек, хотя бы раз, да наказывали за то, что парни подрались из-за них. Этим, как бы, даже, гордятся, хвастаются… Даже наказаниями. Чем сильнее девку отлупили, тем выше она нос дерёт - значит, дрались за неё по серьёзному.
        Мне даже плохо стало от новой информации. А вдруг, те два придурка с конюшни, что за мной с украшениями бегают, морды друг другу набьют? И меня за это…розгами? Вот, никак меня не прельщают подобные перспективы.
        Пожалуй, хоть и есть у меня опасения, что там, где раньше жила Элиза, в теле которой я оказалась, её хотели убить, или, как минимум, выдать замуж за какого-то уродливого старикана, всё же, стоит поискать её дом. Чувствую, мне нужно убираться подальше, и от насильника лаэрда, и от тупых жестоких законов и правил в его замке.
        Возможно, где-то в другом месте этого мира жить мне будет гораздо лучше, чем здесь?
        За разговором, мы с Фисой незаметно вернулись на кухню. Из парадного зала уже начали приносить грязную посуду после обеда.
        - Фиса, Елиза! А ну, бегом к лоханям. Вы за безрукавками через северное лаэрдство на черепахах ползали? - махнул указующим перстом в сторону всё увеличивающейся горы грязной посуды Мисай.
        Мы с подружкой сняли безрукавки и бегом бросились к работе.
        Не успела я закатать рукава нижней сорочки, как почувствовала установившуюся на кухне, вот прямо-таки, звенящую, тишину. Даже треск поленьев в очаге кажется очень громким. Удивлённо поднимаю голову, не понимая, куда пропали все звуки.
        И вижу…
        Напротив, с другой стороны моей лохани, стоит сам лаэрд, собственной персоной, и смотрит прямо на меня.
        - Что ты здесь делаешь? - спрашивает строго.
        А я чувствую, что кухня, будто бы, невидимыми токами пронизана… И каждый присутствующий находится под напряжением. Застыли. Никто не шевелится. Все молчат. Лишь через распахнутую дверь, где-то за выходом в парадный зал слышны негромкие переговоры, шум и звяканье посуды. Похоже, там образовалась пробка: те подавальщики, что вошли одновременно с лаэрдом, так и остались стоять на месте, а следующие за ними не могут войти и переспрашивают друг друга о причине.
        Господи, как мне страшно-то!
        - Я спрашиваю тебя, Елиза! Что ты здесь делаешь? И почему на тебе это тряпье? Где та одежда, которую я приказал тебе выдать? - непонимающе хмурится лаэрд.
        - Работаю. - наконец, собравшись с духом, отвечаю на вопрос хозяина замка, чуть приподняв подбородок.
        А коленки-то подгибаются от страха перед жестокой властью этого типа! Хочется сжаться в комочек. Однако, я изо всех сил пытаюсь сохранить прямую осанку и гордый вид. Даже не представляла, что окажусь настолько трусливой и, прочувствовав всего лишь один удар кнутом, буду до чёртиков бояться любых физических наказаний.
        - Вся новая одежда осталась на кровати, в спальне швей. Я не буду её носить. И свободный день мне не нужен. Мне, вообще, от Вас ничего не нужно… мой лаэрд. - вовремя вспоминаю его требование добавлять это обращение при разговоре с ним. - Я не приму никаких Ваших подарков, никаких поблажек. Не хочу быть вашей любовницей. Мне не понравилось в Вашей постели. Это было ужасно и противно!
        Почувствовала, как после этих слов по кухне, словно, порыв ветра пролетел от общего выдоха-вдоха всех присутствующих. Вот это месть! Какое непередаваемое выражение лица стало у Меченого - не описать! И меня понесло!
        - Конечно… В ваших руках власть и сила. И это единственное, что поможет вам, при желании, насильно пользоваться моим телом. Понятно? Я хочу, чтобы вы знали, что, если бы я могла выбирать, никогда даже не посмотрела бы в вашу сторону! Особенно, после того, что вы со мной сделали этой ночью!
        - В первый раз всегда больно… - хрипло повторил лаэрд фразу, брошенную мне ночью.
        Он вдруг схватил меня за руку, повыше локтя, и потянул за собой на выход из кухни. Мужчина шагал так стремительно, что мне пришлось бежать за ним. Кухонная прислуга разлеталась с траектории движения лаэрда, как воробьи от кошки.
        Эх… И только одного воробышка, меня, этот котяра неумолимо тащил в укромное место, чтобы сожрать без свидетелей.
        Глава 24.
        Давно у него не было такого приподнятого настроения, как этим утром. Одеваясь, Ристар случайно увидел своё лицо в зеркале, что стояло на каминной полке, и заметил, что от души улыбается.
        Его спальня имела такой вид, будто подверглась нападению. Перевёрнутые стулья, сдвинутая мебель, разбросанные вещи, надорванное полотно балдахина.
        «Представляю лицо Ктора, когда он увидит всё это», - хмыкнул лаэрд, подумав о своём личном слуге и доверенном лице, который вот-вот должен подойти с водой для умывания.
        В центре кровати, на простыне, как раз в том месте, где он впервые соединился с Елизой, темнело приличное пятно крови.
        «Я был у неё первым!» - эта мысль Ристару была приятна.
        Обычно, ожидать от замковых служанок сохранения невинности не приходится, но эта девочка только прибыла, прямо из-под родительского крылышка, да ещё и наказание схлопотала, практически сразу по прибытию, попав на скотный двор. Вот и досталась ему первому. Повезло.
        Давно у него не было такой горячей любовницы! Такой красивой! Такой дивно пахнущей! Такой невинной и нежной! Да, какое там, давно! Никогда такой не было!
        «Какая у неё кожа… гладкая… ароматная…вкусная… ммм…» - лаэрд прикрыл глаза, чувствуя, как одно воспоминание о рыжей кошечке, которая так любит царапаться, наливает член силой и делает твёрдым.
        Таким, с восставшим членом, поднявшимся из складок панталон и направленным строго в лоб Ктора, Ристар и встретил своего ошарашенного личного слугу, который застыл в дверном проёме с кувшином горячей воды и полотенцем, переброшенным через руку.
        - П…привести к Вам кого-нибудь, мой лаэрд? Доброго Вам утра! - услужливо спросил Ктор, лихорадочно перебирая в уме последние симпатии хозяина.
        «Тааак… Фаворитка получила громкую отставку. Хорошо, если выживет…. До Жанетты хозяину очень нравилась кудряшка Рисса, личная служанка его третьей дочери. Может, за ней сбегать? Помнится, лаэрд расспрашивал меня об этой девочке, серьёзно присматривался к ней, подумывал сделать любовницей», - пребывая в сложных раздумьях, Ктор всё же прошёл в комнату хозяина и приготовился к его умыванию. - «Нет! Рисса не годится. Девчонка крепко связалась с оруженосцем Каратом. А хозяин никогда не отнимает сердечных зазноб у своих воинов».
        Слуга аккуратно помог лаэрду с утренним омовением и начал бережно промокать сухим полотенцем его влажную кожу.
        «Это хорошо, что не сделал её любовницей» - подумал он о хозяине и Риссе. - «Девка оказалась той ещё вертихвосткой, чуть до смертоубийства своих женихов не довела. Очень она хозяина разочаровала».
        Внезапно Ктор отвлёкся от своих мыслей и всплеснул руками от изумления - он заметил погром в спальне.
        «Так кого же ему привести?» - разволновался Ктор - «Вон, как срочно требуется! Прямо приспичило. С чего бы? Наверное, из-за невесты этой сбежавшей бушует. Да и Жанетта уже третью неделю у Чарда лежит. Хозяин никого к себе всё это время не звал. Ему давно требуется снять напряжение… Что это? Кровь на простыне? Этой ночью здесь была женщина? Нет, девушка! Кто?! Почему я не знаю?! Опять Рона, ворона старая, подсиживает? Или Чард какую-нибудь свою родственницу привёл, чтобы перед хозяином, и выслужиться, и своего человека ему подсунуть. Вот проныра!».
        - Ктор, моя новая фаворитка - Елиза. Рыженькая такая. Она недавно в замке. Я отправил девочку к швеям. Присматривай за ней, по возможности. И приведи здесь всё в порядок. Мы немного пошалили вчера.
        «Елиза?!» - удивился Ктор, естественно, что не вслух.
        Как личный слуга хозяина и его доверенное лицо, он имел в замке не только власть, не явную, скрытую, но не уступающую по силе самому главному управляющему Чарду, но и обязанность быть в курсе всех мало-мальски интересных событий.
        Ктор искренне считал, что должен знать всё и обо всех, проживающих в замке или пребывающих в нём в качестве гостей, чтобы, при возникновении такой надобности, поставить в известность хозяина, тем самым, действенно и своевременно помочь ему разгадать какую-нибудь интригу или рассудить ситуацию.
        Почти всё своё время, свободное от ухода за хозяином и выполнения его поручений, личный слуга лаэрда занимался тем, что собирал информацию, проверял сплетни, выяснял подробности всевозможных крупных и мелких событий жизни в замке. За годы своей службы личным слугой и помощником лаэрда Ктор заимел в замке целую сеть незаметных, верных ему осведомителей.
        Поэтому, когда лаэрд упомянул Елизу, Ктор порылся в своей памяти и почти сразу сообразил, что в замке имеется всего одна служанка с таким именем, и всего одна рыжая девица - эта самая Елиза. А ещё он припомнил, ему доносили, что означенная особа, без сомнения, весьма смазливенькая, считалась зазнобой Фанаса, оруженосца, очень перспективного и сильного молодого воина. И главное, по имеющейся у Ктора информации, парень охранял свою рыжую пассию от любых посягательств, как преданный пёс, теряя здравый рассудок, когда нужно было защищать эту девушку или свои права на неё.
        Личный помощник лаэрда досадливо скривил нос и недовольно покачал головой. Тот, кто вчера, преследуя свои планы на расположение хозяина замка, хитро подложил эту красавицу ему в постель, в обход его, Ктора, получается, не знал, что девица занята воином! А он, Ктор, не смог заранее предупредить хозяина об этом, будучи не в курсе вчерашних событий!
        «Волчья сыть! А сама девка, что же?», - тихо ругнулся мужчина. - «Неужто польстилась на статус любовницы лаэрда и отказалась от своего парня? Или просто не упустила момент и изменила воину, пока он на задании? Возможно, эта Елиза даже не мечтала заинтересовать хозяина настолько, чтобы стать его любовницей, и рассчитывала провести в постели лаэрда всего одну ночь, получить причитающиеся в таком случае дары и оставить случившееся в тайне? Так сказать, и рыбку наловить, и ног не замочить».
        Не переставая ломать голову над случившимся, Ктор быстро помог хозяину завершить утренний туалет и, едва Ристар ушёл по своим делам, для начала помчался на поиски Роны. Экономка, опытная лиса, если не точно знает какие-то подробности, то о многом догадывается.
        Сообщать хозяину о том, что его новая, даже не просто любовница, а фаворитка, является возлюбленной оруженосца Фанаса он пока не стал. Глупостью Ктор никогда не отличался. Сначала нужно прояснить ситуацию.
        Ристар же до самого обеда находился в непривычно приподнятом настроении. Нежная сладкая красавица ему, будто, второе дыхание открыла, вернула молодость, подарила свойственную лишь юности лёгкость бытия, ожидание чего-то очень приятного от будущего. Поэтому лаэрду просто-таки зудело что-то сделать для неё, как-то порадовать девочку.
        Он, конечно, уже одарил свою кошечку дорогой и красивой одеждой и, в глубине души, прекрасно понимал, что не стоит слишком баловать новоиспеченную фаворитку. Но ему так этого хотелось! И Ристар, поразмыслив, распорядился, чтобы Рона перераспределила места за обедом в парадном зале.
        Отныне и до тех пор, пока она его фаворитка, юная Елиза будет сидеть за его столом, само собой, не рядом, а в самом дальнем его конце. Это неслыханная щедрость с его стороны, которую далеко не все прежние его любовницы смогли заслужить не одним месяцем стараний в его постели и хорошим поведением вне её. Подаваемые на стол лаэрда, за которым, кроме него самого, сидят только самые дорогие гости, члены его семьи и наиболее приближённые подданные, блюда разительно отличаются от тех, которые подают на другие столы, тем более, туда, где сидят обычные слуги. Елиза, без сомнения, оценит такой подарок. Заодно, и весь замок сразу поймёт какой статус получила эта женщина, и как высоко он, Ристар, ценит её.
        Меченый был весьма доволен своей задумкой. Он предвкушал реакцию кошечки…
        Едва Рона пригласила к обеду, Ристар, сдерживая нетерпение, быстро направился в парадный зал. Шёл и наперёд наслаждался, представляя, как Елиза удивится, когда её подведут к новому месту, как она обрадуется, какой изумлённой признательностью наполнится её взгляд в его сторону и как его кошечка приятно отблагодарит его за такую неслыханную щедрость… потом… вечером… В штанах внезапно стало настолько тесно от возникших мыслей, в области ширинки ткань так заметно вздыбилась, что Ристару пришлось, будто невзначай, прикрыть причинное место полой плаща, чтобы не шокировать встречную прислугу.
        Елиза к обеду не явилась. Отведенное ей место бросалось в глаза пустым, никем не занятым креслом.
        Это немало испортило лаэрду настроение и аппетит. У него, даже, мелькнула беспокойная мысль: не слишком ли сильно он порвал девочку в её первый раз. Хотя, если бы, после вечера с ним, Елиза нуждалась в помощи лекаря или знахарки, то Рона сообщила бы ему. В этом Ристар не сомневался. Однако, то, что кошечка не захотела подкрепиться, неожиданно не оставило Ристара равнодушным. И было жаль, что сегодня во время обеда он не смог порадовать девочку новым местом за столом, как мечтал.
        - Рона, когда закончишь обедать, отнеси поднос с едой Елизе. Пусть обязательно поест, хоть что-нибудь.
        Чард удивлённо посмотрел на хозяина.
        - Это рыжей, что ли, нужно обед отнести? Той, которая в свинарнике работала? - уточнил он.
        - Да. Ей. - Ристару не удалось скрыть недовольство тем, что управляющий нагло лезет не в своё дело.
        - Простите, мой лаэрд! - тотчас повинился Чард, заметив, что его вопросы не понравились хозяину, и пояснил. - Я спросил только потому, что не понимаю, зачем нести поднос с едой для служанки на кухне.
        - Со вчерашнего вечера Елиза больше не работает на кухне. Она - моя новая фаворитка. - снизошёл до ответа лаэрд.
        - Но… - брови Чарда полезли на лоб. - Я несколько раз за сегодняшнее утро встречал эту девушку. Она занята обычной работой, и на кухне, и в посудной кладовой её видел, когда по своим делам туда заглядывал.
        В подобное сложно было поверить. Поэтому Ристар и не поверил. Почти… Он немедленно поднялся и, чтобы разобраться, проверить странные слова управляющего, стремительно направился на кухню.
        И был потрясён тем, что там увидел.
        Елиза стояла над лоханью и мыла посуду.
        Но больше всего лаэрда поразили слова девушки, когда он попытался понять, что происходит: «Я не приму никаких Ваших подарков, никаких поблажек. Не хочу быть вашей любовницей. Мне не понравилось в Вашей постели. Это было ужасно и противно! Если бы я могла выбирать, никогда даже не посмотрела бы в вашу сторону! Особенно, после того, что вы со мной сделали этой ночью!»
        Елиза его, будто, оглушила, и не словами, а тяжёлой дубиной по голове ударила, и в тело невидимый меч вонзила, причиняя внезапную острую боль.
        От неожиданности Ристар даже не сразу вспомнил сколько посторонних ушей их слушают и сколько любопытных глаз за ними наблюдают.
        - В первый раз всегда больно… - произнес он прежде, чем сообразил, что лучше им разбираться со всем наедине.
        Лаэрд крепко взял эту несносную девчонку за руку и потащил за собой, в кабинет.
        Там, без свидетелей, он ещё раз растолкует этой глупой кошке её положение и правила поведения.
        Хорошенько так объяснит. Если понадобится, с применением силы…
        Глава 25.
        Какие только мысли не пронеслись в моей голове за то время, пока мы с лаэрдом оказались в его кабинете за плотно закрытой дверью!
        И, большей частью, в этих мыслях я называла себя дурой, тупицей и безмозглой идиоткой.
        Бежала, спотыкаясь, за хозяином замка и сокрушалась: «Ну, вот, зачем было провоцировать такую ситуацию, к чему я взялась позорить лаэрда при всех? Отомстить хотела за изнасилование? По-другому силёнок не хватало что-то ему сделать, так додумалась своим скудным умишком хоть языком ужалить?».
        Мужчина шагает широко. Его растопыренные пальцы так больно впились в мою руку, что даже сомневаться не приходится в том, что каждый из них оставит синяк на моей коже. Меченый злой, как демон из фильма ужасов! И такой же огромный! Ой, мамочки мои! Где гуляло моё разумное чувство самосохранения, пока я своим длинным языком рыла себе могилу?!
        Бегу следом за, так сказать, собственноручно раздраконенным, лаэрдом и, кроме того, что теперь со мной будет, ни о чём думать не могу.
        Так и хочется бросить вопрос вслед каждому, улепётывающему с нашего пути встречному: «Эй! Вы его лучше знаете! Правда же, лаэрд не собирается прибить или придушить меня, а? Нет? А что тогда?»
        Я невольно вспоминаю конюшню, палача с кнутом за спиной, угрозу смерти, которая нависла надо мной просто из-за рассыпанного красного перца.
        Сердце ухает в пятки: прибьёт, наверное…
        Может извиниться как-нибудь? Так и сказать: «Простите, что мне не понравилось насилие надо мной, даже в вашем исполнении, мой лаэрд. Сожалею, что сообщила Вам об этом в присутствии посторонних. Я бы не стала так делать, но Вы так грозно спрашивали…».
        Нееет… Пожалуй, ещё хуже сделаю подобными извинениями.
        Нет, ну, станет же он меня убивать?!
        И тут мне в голову пришло очередное пугающее предположение: «А вдруг, он сейчас прикажет бросить меня в какой-нибудь глубокий подвал в замке или в темницу? А там - холодно, темно, влажно, крысы бегают!?»
        Я даже сопротивляться начала - попыталась упираться, пусть и безуспешно.
        Фуууух! На минутку накатывает облегчение.
        Хозяин замка меня по лестнице, наверх, тянет, значит, точно не в подвал и не в темницу.
        И тут новая паническая мысль: «Аааа! А если он решил сбросить меня с самой высокой башни?»
        Ноги сами начали заплетаться и запинаться о ступени.
        Меченый ругнулся и подхватил меня на руки. Вцепилась в его толстую, как у быка, шею. Не сбросит! Я буду ногами и зубами хвататься, если надо.
        Самое смешное, что, когда мы в кабинете оказались, лаэрд стряхнул мою тушку с рук, толкнул в кресло и встал надо мной, сложив перед грудью руки и расставив ноги на ширину плеч, я вдруг перестала бояться. Весь страх, панические мысли, ужасные предположения схлынули, как морская волна, лишь неприятный след на душе оставили.
        - Ты!!! Девчонка! Я - лаэрд!!! - взорвался мужчина. - Я чудом достал тебя из-под копыт своего коня! Привёз в замок! Ты же не полная дура, Елиза?! Должна понимать, что статус моей фаворитки - это привилегированное положение, немалая власть, хорошие условия жизни, вкусная еда, дорогие подарки - огромное счастье для любой девушки в этом замке!
        - Не нужно мне этого счастья… - мяукнула я, вжимаясь в кресло.
        - А какое тебе нужно? - резко наклонился ко мне мужчина, уперев ладони в деревянные подлокотники.
        Я ещё сильнее вжалась спиной и затылком в высокую спинку кресла, ещё немного и я её продавлю или выломаю и грохнусь на пол.
        - Замуж хочу, - прошептала, глядя прямо в пылающие яростью глаза хозяина замка и добавила совсем тихо - за любящего и любимого.
        - Что?! За-а-амуж? Ха-ха-ха! - гомерически захохотал Меченый, выпрямляясь. Я даже не уверена, что он услышал конец моей фразы. - Какая-то деревенская девка возжелала стать женой лаэрда? Да будь ты хоть трижды раскрасавицей, брак с тобой не принесёт моему лаэрдству, ни новых земель, ни выгодного военного союза, ни полезных приобретений, ни поступлений в казну.
        - Я понимаю… - начала я, но мужчина перебил меня.
        - Вряд ли ты можешь понимать заботы лаэрда, кошечка. Поэтому, поверь на слово и прими, как данность: моей женой может стать исключительно достойная лаэрита. Скорее всего, в самое ближайшее время, это будет дочь Стефана Ржавого, нашего северного соседа.
        - Та, которая пропала? - вырвался у меня вопрос. Григ, когда выяснял для меня куда подевался Фанас немного ввел меня в курс дела об исчезновении невесты хозяина, рассказал то, что сам об этом узнал.
        - Если она не найдётся, то по истечению договора о помолвке, я начну искать другую выгодную партию. На тебе, девочка, я не женюсь ни при каких обстоятельствах. Не вздумай не пить отвар для предохранения от беременности. - жёстко бросил мне лаэрд.
        Бли-и-ин!!! Я вспомнила, что так и не выпила это чёртово зелье после сегодняшней ночи. Интересно, сейчас же ещё не поздно? Захотелось немедленно побежать и сделать это, но разве этот варвар отпустит?
        Тем временем, лаэрд, чуть расслабившись, продолжил просвещать меня и рассказывать о своих планах противным менторским тоном:
        - Мой брак должен нести процветание нашим землям. И ещё кое-что… Я хочу, чтобы ты, Елиза, понимала причины, по которым я сейчас снизошёл до этих пояснений тебе. Так вот. Я делаю это исключительно потому, что, во-первых, ты мне очень понравилась, кошечка, а во-вторых, похоже, вчера я тебя немного обидел, сделал слишком больно. Но совсем не желал этого, заметь! Просто увлёкся, потому, что ты оказалась невероятно заводящей, соблазнительной, аппетитной…
        - Нет! - воскликнула, не желая слушать дальше.
        Я дёрнулась, в попытке подняться с кресла, но на той попе и села, поскольку хозяин не позволил мне встать.
        Однако, рот не заткнул, и я возмущённо ответила на его высокопарные речи:
        - Я даже в мыслях не держала замужество с Вами! Как только подобное предположение могло прийти к Вам в голову?
        Лаэрд с кривой улыбкой приподнял одну бровь, всем своим видом, будто бы, произнося ироничное: «да, что Вы говорите?».
        И я продолжила ещё более эмоционально, запальчиво, пытаясь донести до сознания мужчины элементарные понятия:
        - Да, оно мне надо? Зачем мне стремиться выполнять сложные обязанности хозяйки замка, искать контакты с детьми от предыдущих браков, терпеть любовниц и фавориток, без конца ходить беременной и рожать, пока муж наслаждается ласками других женщин или носится с мечом, играя в войнушки, интриговать или становиться жертвой интриг? Бррр… Ради чего? Для того, чтобы иметь возможность каждый день носить на себе груды разноцветных камней и драгоценного металла, тяжёлые платья, которые и не наденешь без служанки и сидеть за главным столом во время трапез? Ха! Ха! Ха! Да, женщине нужно быть идиоткой, чтобы находить привлекательным брак с лаэрдом!
        Ристар онемел от моей отповеди. По крайней мере, так это выглядит. Он уставился на меня, как баран на новые ворота, и молчит.
        Мне стало не по себе, поэтому договорила уже значительно тише, спокойнее:
        - Я хочу выйти замуж за мужчину, которого полюблю. И неважно, кем он будет! Главное, чтобы он тоже любил меня! Сильно-сильно любил, больше жизни, вообще, больше всего на свете. Как Фанас, например. Он ведь ради моего спасения за тот несчастный красный перец готов был отдать Вам всё, что заработал. А ещё он не позволил мне замёрзнуть в свинарнике, надорваться от тяжёлой работы на скотном дворе, не допустил, чтобы меня съели крысы. А Вы?!
        - Я - лаэрд! - прогремел Меченый. - Я должен судить провинившихся и принимать, иногда весьма непростые, решения о наказании…
        - Ай, бросьте это! - отмахнулась обеими руками я, перебивая. - Все мои беды из-за Вас! Это Вы притащили меня в свой замок, даже не спрашивая на то моего желания! Это Ваша ревнивая фаворитка дважды напала на меня: в швейной мастерской и в посудной кладовой! Это по Вашему приказу меня вынудили выполнять незнакомую грязную и тяжёлую работу. Это из-за вас я оказалась в таких ужасных условиях, под ударом, едва не забита насмерть по навету. Я до сих пор не погибла и не заболела только благодаря любви и заботе Фанаса
        - Забудь об этом щенке! - сквозь зубы прошипел хозяин замка. - В ближайшие годы оруженосец Фанас не вернётся в замок. Он назначен служить в гарнизоне на северной границе.
        - Вчера его не было, чтобы защитить меня от Вас, поэтому я была изнасилована… - произнесла я, будто не слыша слов лаэрда.
        Он скривился, словно лимон съел.
        - О! Теперь я понимаю… - только сейчас до меня дошло, что именно произошло с моим верным рыцарем. - Вы выслали Фанаса из замка! И сделали это потому, что испугались этого мальчика, как соперника!
        - Какой-то оруженосец не может быть моим соперником. Я - лаэрд! - глубоко возмутился Меченый, но я заметила, то ли, в выражении его лица, то ли, в глазах, всё же промелькнула какая-то неуверенность.
        - Да, лаэрд, лаэрд… - вздохнула я. - Слышала уже, не глухая … Кто же спорит? Не нужно сто раз повторять.
        Я, наконец, смогла подняться с кресла и выпрямиться во весь рост. Пусть мне, всё равно пришлось смотреть на мужчину перед собой снизу-вверх, стоя, я почувствовала себя немного увереннее.
        - Оставьте меня в покое, лаэрд. Потешились вчера, и хватит. - твёрдо произнесла я. - Я Фанаса буду ждать с задания. Пусть, даже, и те годы, что Вы сказали, если так нужно.
        - Глупая, разве простой воин сможет дать тебе то же, что и я? - тихо и как-то укоризненно спросил Меченый.
        - До сих пор его подарки принесли мне больше радости, чем Ваши. Уж, поверьте на слово, пучок свежей соломы под бок в холодном свинарнике намного милее и нужнее, чем панталоны с оборками на ложе, где принуждают к близости! - криво улыбнулась я.
        На это лаэрд ничего не ответил. Он стоял, задумчиво и хмуро рассматривая меня так, будто, до этого ни разу не видел. У меня возникло такое ощущение, что тяжёлый взгляд мужчины давит на меня, и я, пытаясь избавиться от неприятного впечатления, предложила, нерешительно и немного ехидно:
        - А Вы себе какую-нибудь другую девушку в любовницы возьмите! Такую, которая безмерно обрадуется оказанной чести и за плюшевую юбку с чернобуркой Вас всего, с ног до головы, с утра до вечера будет облизывать.
        Хозяин замка продолжал молча пялиться на меня, и я нервничала всё сильнее.
        - Так, это… Можно мне на кухню вернуться? - попыталась ретироваться.
        - Нельзя! - рявкнул, как отрезал.
        - А… тогда… я…
        Но лаэрд, не дал мне продолжить. Он заговорил сам, приказным тоном, не предполагающим каких-либо возражений:
        - Со вчерашнего дня и до тех пор, пока я сам не решу иначе, Елиза, ты - моя фаворитка. Если, действительно, не любишь шить… Что ж, попробуй поработать горничной. Я скажу Роне. Она покажет тебе их спальню и определит, в каких комнатах ты будешь убираться. Одежду, чтобы носила ту, что тебе выдали вчера. И только посмей ещё раз надеть то тряпьё, что на тебе сейчас! Этим вечером я позволю тебе отдохнуть и восстановиться. Но, начиная с завтрашнего дня, за тобой могут прийти, чтобы отвести ко мне, в любое время дня и ночи. И ты послушно явишься пред мои очи! В противном случае, наказание за любое неповиновение или строптивость тебе не понравится. Понятно?
        Я ошарашено молчала.
        - Я спрашиваю, понятно?! - чуть повысил голос Меченый и грозно насупил брови.
        - Да, понятно! - внутренне корчась от мук уязвлённой гордости, ответила я.
        - … мой лаэрд, - недовольно и угрожающе подсказал хозяин замка.
        - Мой лаэрд. - убито добавила я.
        Глава 26.
        Разговор с Елизой надолго выбил Ристара из рабочей колеи. Уже больше часа прошло после того, как Рона увела из кабинета своенравную фаворитку, а он всё ещё не смог приступить к делам.
        За дверью слышался негромкий людской гомон. Это управляющий, главный конюх и старший мастер плотницкой мастерской, встречи с которыми лаэрд назначил на сегодняшнее послеобеденное время, ожидали приглашения, чтобы войти. Они плохо ладили между собой и, как обычно, затеяли громкий спор, едва сошлись в одном месте.
        Кроме того, Ристар собирался успеть до темна лично проверить крышу на Восточной башне и решить нужно ли начинать ремонт немедленно или эту зиму можно пережить и так.
        А ещё, на письменном столе его ожидало, несомненно очень важное, донесение от соглядатая в Южном лаэрдстве… Что там произошло? Возможно появилась необходимость в срочном укреплении южных границ?
        Дел было много, и все - безотлагательные…
        А Меченый всё стоял, глядя в окно бездумным взглядом, и перебирал, перебирал в памяти каждую фразу, которую только что произнесла его строптивая Елиза.
        «И ведь, в отношении меня, глазами кошечки, картинка, действительно, вырисовывается весьма непривлекательная». - сам перед собой, с некоторой досадой, признал Ристар. - «Кнут, направленный именно моей рукой, действительно, оставил след на её нежной коже. Припухшую уродливую алую полосу на бело-розовом полушарии высокой девичей груди я никогда не забуду. Надо же было так неудачно попасть! Будь эти следы на спине или на ягодицах, они не произвели бы такого удручающего впечатления и, пожалуй, вряд ли пробудили бы это неприятное чувство вины».
        Далее, Меченному пришлось мысленно согласиться с девочкой в том, что увёз он её из привычной жизни насильно. Ведь там, в лесу, она явно не хотела с ним ехать, трепыхалась, когда на коня поднял.
        «Наказание я ей определил за дело», - сам себе доказывал лаэрд. - «Однако, Елиза явно не раскаялась и не приняла его».
        Сквозняк от окна вызвал неприятный озноб и Ристар подошёл к камину. Подбросил дров, пошевелил кочергой пылающие поленья. Засмотрелся на огонь, оранжевые язычки которого, напомнили ему разметавшиеся по подушке рыжие пряди волос Елизы.
        «Девочка на меня надулась». - с досадным сожалением, подумал Ристар. - «Возможно, для такой неженки, как она, наказание оказалось слишком суровым. Эх! Ей хватило бы и трёх дней в свинарнике для воспитания и устрашения. Зачем нужно было отправлять её туда на целых две недели? Ещё и Фанас этот объявился… Какая шустрая девчонка оказалась! Как только успела обзавестись таким преданным и заботливым поклонником всего за один день пребывания в замке, да и тот, просидев в швейной мастерской в компании шести девиц!»
        Чем дольше размышлял, тем больше Меченый был недоволен собой. И воспоминания о том, что произошло с Елизой на конюшне не добавляло хорошего настроения. И пусть по приказу Чарда девушку тогда даже не начали сечь, однако, привязали и спину оголили. Страху кошечка натерпелась - это несомненно.
        Ристар вздохнул: вот и вчера, надо признать, он излишне увлёкся. Слишком распалился предварительной игрой, поэтому соитие для Елизы, как для девственницы, было мало приятным.
        А ещё этот Фанас! Во всём в противовес ему, Ристару!
        Ну ничего, ничего! Он - лаэрд! Он всё исправит. Эта рыжая кошка ещё будет тереться о его ноги, выпрашивая ласку или подачку.
        Сейчас Рона повела Елизу, для начала, снова переодеться в подаренную вчера одежду. Потом экономка проследит, чтобы новая фаворитка хорошенько поела и покажет её место в спальне для горничных.
        Ристар решил, что даст девочке время, позволит не спеша свыкнутся с новым статусом и на деле оценить преимущества положения его любовницы.
        Вернув себе душевное равновесие этими мыслями, лаэрд наконец-то смог приступить к делам насущным.
        А их, как всегда, оказалось немало.
        Чард, когда лаэрд его принял, напомнил Ристару, что ещё до сообщения о пропаже дочери Стефана, он распорядился заменить мебель в комнатах его почившей, третьей, жены. У Меченого уже был некоторый опыт, то есть, он имел возможность убедиться, что женщины весьма нервно и ревниво реагируют на обстановку и вещи, когда занимают покои прежней хозяйки замка. Поэтому лаэрд заранее предпринял меры, чтобы его юная четвёртая жена почувствовала себя комфортно, когда поселится в его доме. Он готов многое сделать для неё, и, буквально, на руках носить ту, что принесёт прочный мир на его земли и подарит, наконец, долгожданного сына.
        - Резьба по дереву, что Вы заказывали в нашей столярной мастерской, и все необходимые части и детали для мебели будущей лаэры уже готовы. Врезные замочки, кстати, тоже сделали в слесарной замка. Что дальше? - деловито спросил управляющий. - Помнится, Вы собирались лично закупить в Становой ткани и холст для подкладки у галантерейщика Полинария, и гвозди у тамошнего гвоздаря, чтобы обить мебель, а ещё, нанять на временные работы изготовителя сеток, чесальщика шерсти и обойщика. Поскольку Ваша невеста ещё не нашлась, может, приостановить работы по обновлению комнат хозяйки замка?
        - Нет… Не нужно. - немного подумав, решил Ристар. Как бы всё не обернулось, он в любом случае женится в четвёртый раз не позднее, чем через год, когда истечёт срок помолвки с дочерью Ржавого. - Подготовь всё для поездки в деревню через неделю. Заодно, определись и представь мне список того, что ещё, по твоему мнению, нам стоит закупить в Становой.
        - Конечно, сделаю, мой лаэрд. Следует воспользоваться случаем. В этой деревне самые богатые торговые ряды во всём нашем лаэрдстве. Чего там только нет! - закивал головой Чард. - С Вашего разрешения, я добавлю и свой, небольшой личный списочек. Хочу немного порадовать Жанетту. К слову, это - прекрасная возможность пополнить запасы рассыпанного моей девочкой красного перца.
        - Да… да… - задумчиво подтвердил Ристар и, вдруг, огорошил управляющего ещё одним распоряжением. - И, кстати, приготовь мягкую повозку, крытую. Для Елизы. Я возьму её с собой в деревню. Пусть девочка повидается с родителями.
        - Будет сделано, мой лаэрд. - склонил голову Чард, пряча удивление во взгляде. Похоже на то, что рыжая нахалка сильно зацепила хозяина. Впрочем, он быстро перешёл к другой теме. - У меня ещё один вопрос… Личный.
        - Да?
        - Жанетта… Она уже достаточно излечилась, чтобы работать. Могу я с завтрашнего дня отправить её в швейную мастерскую? Мне бы не хотелось заставлять эту девушку служить в другом месте. Ей нравится шить и вышивать. После окончания десятилетнего срока службы, я планирую взять Жанетту в жёны, а до этого времени она просто будет моей женщиной. Я поселю её в своей комнате. Это всё, конечно, если не будет возражений с Вашей стороны, мой лаэрд.
        - Я не возражаю, Чард. Дальнейшая судьба Жанетты целиком и полностью в твоих руках. - легко согласился Меченый.
        Он уже и думать позабыл о прежней любовнице, всецело поглощённый мыслями о нынешней.
        - Я не знаю, как отнесётся Ваша новая фаворитка к присутствию Жанетты в комнате для швей. Не случится ли неприятных стычек между нашими женщинами? Жанетта ещё не полностью оправилась после жестокой порки на конюшне, и я бы не хотел, чтобы она снова подверглась наказанию. - нерешительно, но всё же, позволил себе высказать опасения управляющий.
        - Нет повода для беспокойства, Чард. Елиза не появится в швейной мастерской. Она будет работать горничной. - успокоил заботливого влюблённого лаэрд.
        Ристару нравилось поведение управляющего в сложной ситуации с Жанеттой. Чард, в соответствии со своей должностью, когда пришлось, был справедлив, строг, послушен и безжалостен к провинившейся служанке, но, при этом, оказался заботливым, предусмотрительным и решительным мужчиной по отношению к избранной женщине. Без сомнения, управляющий понимал, что лаэрд пощадил Жанетту и остановил наказание, оставив её в живых, только потому, что девушка была интересна ему, Чарду. Жизнь возлюбленной - это его награда за беспрекословное выполнение приказа, там, на конюшне, и его многолетнее преданное служение.
        Провожая взглядом покидающего кабинет управляющего, Ристар думал о том, какая великолепная идея пришла к нему в голову: взять Елизу с собой, в деревню. Неожиданное свидание с родными несомненно расположит её к нему. Кроме того, можно будет прикупить ей несколько безделушек в роскошных торговых рядах Становой. И дикая кошечка, в конце концов, перестанет шипеть и выпускать когти… Интересно будет посмотреть, что там у неё за семья.
        Меченый заметно повеселел и, даже дела пошли быстрее.
        Закончив с приёмом посетителей, он ещё успел посмотреть крышу до того, как закрылся в кабинете с начальником гарнизона, чтобы обсудить возникшие сложности на южных границах лаэрдства и пути их решения.
        - Я сегодня получил донесение, что один из старых южных лаэрдов умер и его место занял сын, молодой и ретивый.
        - Наш союз со Стефаном Ржавым настолько устрашающ, что даже если юный лаэрд окажется совсем безголовым, советники отговорят его от каких-либо поползновений в нашу сторону, - высказал своё мнение начальник гарнизона.
        - Парень застоялся… - покачал головой Ристар. - Ранее сдерживаемый престарелым отцом, теперь он рвётся в бой. Но ты прав. На нас он, действительно, сейчас не пойдёт. А, вот, если союз со Стефаном пошатнётся…
        - Это - да. - согласился начальник гарнизона. - Тем более, у них была засуха в этом году и урожай собрали так себе. Голода не должно быть, конечно, но они привыкли, как сыр в масле кататься, поэтому, ближе к весне, думаю, южане грабить легко пойдут.
        - И, поскольку с двух сторон их земли омывает море, выбор, на кого нападать, у них невелик: либо мы, либо Степняки. Мы - богаче. Вывод: переводим часть опытных воинов из наших приграничных гарнизонов с севера на юг. - лаэрд задумчиво рассматривал карту своих земель. - Нужно выбрать место и организовать дополнительный пост охраны на южной границе, построить укрепления. Планирую, поручить это дело Фанасу. Молодой, перспективный воин… Что думаешь?
        - Должность начальника приграничного гарнизона - большая ответственность… - растерялся начальник гарнизона. - Ещё года не прошло, как этот воин стал оруженосцем. И на его боевом счету всего один поход этим летом. Он, конечно отлично показал себя, целеустремлённый, сообразительный, ответственный…
        - Да, именно. Считаю он справится. - сказал, как отрезал лаэрд, завершая обсуждение кандидатуры нового защитника далёких южных границ.
        Глава 27.
        Пока я переодевалась, наверху, в спальне швей, гаспада Рона стояла над душой.
        Это злило неимоверно!
        Пыхтя от возмущения, но молча, конечно, я рваными движениями, с раздражением, стаскивала с себя одежду, положенную для работницы кухни, и рядилась в выданные накануне мягкую нательную сорочку и зелёную плюшевую юбку. Судя по положению вещей, за время моего отсутствия к ним, оставленным на топчане, никто даже не притронулся, хотя в комнате явно побывали, скорее всего, горничные, потому, что была сделана влажная уборка. Каменный пол ещё не просох. В спальне было холодно. Пахло сыростью.
        Панталоны меняла уже будучи в юбке. Во-первых, не собираюсь перед экономкой светить голым задом, а во-вторых, полностью раздеться, а потом одеться, было бы слишком холодно. Переодеваясь, я старалась, чтобы хоть какая-то часть тела оставалась в тепле.
        Экономка терпеливо пронаблюдала весь мой процесс смены одежды. Она стояла неподвижно, как статуя, сложив на груди руки. Надзирательница!
        Нет, вообще-то, служебное рвение этой Роны я прекрасно понимала. С моей стороны глупо злиться на неё. Женщине был отдан хозяином замка чёткий приказ: «проследить за переодеванием!». Вот, она и следила. В этом мире, где едва ли не казнят за просыпанную банку молотого красного перца, где, чуть что не так, наказывают и бьют без снисхождения, выполнять приказы, мягко говоря, для здоровья полезнее.
        Но я не могла оставаться спокойной и уравновешенной! Весь мой гордый план по непринятию подарков от лаэрда летел в тартарары. И прямо сейчас, я уже предчувствовала, как буду вынуждена покорно раздвигать ноги перед хозяином по первому его требованию. Да, во мне всё, буквально, бурлило от осознания своей беспомощности и бесправности.
        Я лихорадочно продумывала возможные выходы из сложившегося положения, и, впервые, мысль покинуть замок и найти себе пристанище где-нибудь в другом месте показалась мне разумной.
        Но, где оно, надёжное и безопасное для чужачки жилище, в чьём доме для меня найдётся уголок? Э-хе-хе…
        Я переоделась и, под конвоем всё той же экономки, потопала на кухню, где, следуя приказу лаэрда, меня должны были хорошенько покормить. Вот от чего я не собираюсь отказываться, так это - от еды. Силы мне нужны. В этой борьбе они и так не равны, не хватало ещё ослабеть от голода.
        Пока шла по замковым коридорам, особенно, когда спускались по лестнице, чувствовала себя прямо звездой экрана. Любопытными, восторженными, настороженными, завистливыми, жадными взглядами, меня не провожали только изредка проскакивающие под стенкой крысы да паучки в тёмных углах и под потолком.
        Итак, моё новое пристанище… Где оно?
        Первой, и вполне естественной, моей мыслью на этот счёт было - сбежать к Фанасу! В этом мире, на сегодняшний день, он - единственный человек, который несомненно любит меня. Так сказать, доказательства получены экспериментальным путём. Но… Нет. Оруженосец находится в такой же власти лаэрда, как и я. Размышляя о побеге к Фанасу, я невольно вспомнила, как такой, весь из себя могущественный, главный управляющий Чард по приказу лаэрда хлестал свою ненаглядную Жанетту за милую душу. Я тогда весьма впечатлилась… И не столько самим наказанием, сколько силой власти хозяина замка. И кто его знает, как со мной поступит Фанас в схожей ситуации? Да и, вообще?… Всё-таки местный менталитет, как я уже поняла, предусматривает безоговорочное и полное подчинение подданных своему лаэрду.
        Второй вариант убежища - родители моего тела, то есть, семья Элизы. Я помню их внешний вид и знаю, что они не бедны. Вполне возможно, эти люди смогут защитить свою дочь, то бишь - меня, даже от лаэрда. Ну, или, хотя бы, спрятать. Но вот, где их искать? Лаэрд говорил, что я из самой большой и богатой деревни на его землях. Кажется, она называется Становая. Значит, нужно попробовать сбежать туда, найти своих близких в этой деревне и попросить о помощи. Мне, кстати, даже не нужно будет особо бегать по всему селению. Я немного помню высокую стену какого-то довольно величественного строения и богатый двор, откуда Элиза умчалась на лошади. Вряд ли, в деревне, даже очень богатой, много подобных сооружений. Думаю, я быстро найду отчий дом девушки. Ещё бы придумать, как добраться до деревни!
        Кухня встретила меня настороженно. Фиса тихо гремела посудой над лоханями и выглядела испуганной. Мисай с противной угодливой улыбочкой лично накрыл мне на стол, за которым обычно ели все кухонные работники. Григ даже не смотрел в мою сторону. Он, единственный, встал, отвернувшись ко мне спиной.
        Придумав предварительный план действий, я немного успокоилась. Садилась обедать даже с некоторым воодушевлением.
        А вот, еда со стола лаэрда - это одно сплошное наслаждение для моего не особо искушённого вкуса. Можно язык проглотить! Блюда мне подали просто шикарные. Я, будучи в этом теле, впервые так вкусно поела. Ладно. Буду честной. Я впервые в жизни, вообще, попробовала мясо молочного поросёнка, жареного фазана и карасей в сметане из печи. У карасиков до такой мягкости протомились косточки, что их не нужно было выбирать!
        Гаспада Рона по-прежнему внимательно следила за мной, будто у неё других дел нет, и осталась весьма довольной моим аппетитом.
        А уж, как за каждым кусочком, что исчезал у меня во рту, исподтишка наблюдала вся кухня - я лучше промолчу.
        Наелась так, что сразу невыносимо в сон потянуло. Я же так и не поспала этой ночью.
        Но, увы. По плану лаэрда следующим пунктом гаспада Рона должна отвести меня в спальню для горничных и определить моё новое место для ночёвки. А потом, наглядно показать, чем эти служанки занимаются.
        Несмотря на слежку и тотальный контроль, уходя из кухни, мне всё же удалось тайком сунуть румяную птичью ножку Фисе в карман фартука. Вообще-то, я этот кусочек фазана для себя прихватила. В меня просто не влезло, а отказаться не хватило духу. Но подруга, удачно попалась на пути, она, как раз отнесла посуду в кладовую и, возвращаясь за новой партией, шла навстречу, вот я и отдала ножку ей. В крохотном узком коридоре у входа этого точно никто не заметил.
        Спальня для горничных была в два раза больше, чем та, в которой я спала со швеями. Двенадцать деревянных кроватей, изголовьями к стене. Под каждой кроватью ящик, на манер сундука, но попроще. С замочком! Хоть что-то личное! Правда, гаспада Рона сказала, что у неё есть дубликаты всех ключей. Моё место, ожидаемо, оказалось у самых дверей. Самое неудачное, на мой взгляд. Зато постельное бельё и одеяло мне выдали явно получше и поновее, чем соседкам.
        - Отдохни сегодня. - несказанно обрадовала меня экономка. - С твоими новыми обязанностями я познакомлю тебя завтра.
        Экономка ушла, а я, как упала на свой топчан, гордо именуемый кроватью, так и уснула, не раздеваясь, поверх одеяла, отключилась до самого утра. Вот, что значит - молодой организм, все тревоги ему нипочём, когда спать хочет.
        Помнится, в прежней жизни, у меня столько бессонных ночей было! Особенно, в последнее время, когда страдала из-за расставания с мужем и часто не могла уснуть. После любого нашего с ним разговора, даже по телефону, и самого короткого, каждую произнесённую фразу в ночной тишине комнаты часами в голове так и эдак мусолила, до самого рассвета. Иногда плакала, тихо или в полный голос… Потом, на работе, целый день пила кофе, чтобы взбодриться и сосредоточиться, до изжоги и тахикардии. Глаза болели, будто в них песок насыпали. Коллеги косились, подходили с неудобными вопросами, которые жалили душу, будто осы кусали. А после встреч с предателем лицом к лицу так, вообще, можно было даже в постель не ложиться!
        В общем, к моменту попадания в новый мир спать сном младенца я отвыкла. Мне, в принципе, плохо спалось после любого волнения. Например, когда на работе какие-то сложности, или, если я с мамой или братом ссорилась.
        А сегодня проснулась утром самой первой. Лежу и сама себе удивляюсь - такие события в моей жизни происходят: убивают, насилуют, угрожают, а я дрыхну без задних ног, как убитая! Даже соседки по комнате меня не разбудили, когда с работы вернулись. А девочек в спальне было, я сосчитала, кроме меня - десять человек. Одно место, двенадцатое получается, было не занято, как раз напротив моей кровати, с другой стороны от входной двери.
        Немного позже я узнаю, что остальные горничные, предупреждённые Роной, в страхе, что могут разбудить фаворитку лаэрда и тем испортить с ней, то есть, со мной, отношения, все, как одна, сняли обувь ещё в коридоре, за дверью, и по ледяным каменным плитам пола бежали к своим кроватям босыми, точнее, в чулках, и, как и я, легли спать не раздеваясь, чтобы не нарушить сон хозяйской любовницы каким-нибудь неосторожным движением. Так-то вот.
        Уж, не знаю, как получилось, и какой испорченный телефон с такой скоростью сработал, но, как позже рассказала мне Фиса, уже к вечеру того дня, когда я впервые уснула в спальне горничных, почти все обитатели замка были уверены, что прежняя фаворитка Жанетта была так жестоко избита, исключительно из-за мстительных и коварных происков новой любовницы лаэрда.
        Понятно, что я о бушующих вокруг меня сплетнях совсем не догадывалась. Сходила в уборную. Стараясь не шуметь, привела себя в порядок. Девушки потихоньку просыпались, вставали, негромко желали друг другу, и мне, доброго утра.
        Рона явилась в комнату горничных, едва за окном начало чуть-чуть сереть. Все девушки нестройным хором поприветствовали гаспаду Рону, склонив головы. Недовольно покосившись на тех, кто только поднялся и теперь лихорадочно завершал утренний туалет, экономка сообщила мне, что с раннего утра и до обеда, горничные убирают спальные комнаты обычных слуг, а после обеда переходят к уборке хозяйских покоев и комнат родных лаэрда и его приближённых, а также гостевых.
        - В обязанности горничной входит, - нудно прогнусавила гаспада Рона, - в комнатах лаэрда и его приближённых: смена постельного белья, протирка мебели, предметов интерьера, мойка и полировка зеркал, удаление пыли с ковров, шкур, половиков и мягкой мебели, выбивание и просушивание перин, подушек, пуховых и шерстяных одеял, влажная уборка и мытье пола. Что ещё?… Если обнаружится грязная посуда нужно отнести её на кухню. Пожалуй, всё. В комнатах слуг, до обеда, вы просто должны вымыть пол. Их слишком много, поэтому каждая из этих комнат убирается раз в неделю по очереди. Понятно, Елиза?
        - Да. - ответила я, ещё и кивнула вдобавок.
        Я надеялась, что на этом инструктаж закончится. Торчать навытяжку перед экономкой и слушать её лекцию особого желания у меня не было. Тем более, все девушки тоже стояли, как степные суслики, и послушно слушали Рону вместе со мной.
        - За очерёдностью уборки в комнатах для слуг следит старшая горничная. Астя, подойди! - подозвала экономка высокую крепкую девушку, грудастую, с крутыми округлыми бёдрами.
        - Я здесь, гаспада Рона! - подбежала она.
        - Это - Астя, старшая горничная, - представила мне девушку Рона.
        - Елизавета. - улыбнулась я своей новой непосредственной начальнице.
        - Астя, Елиза сегодня целый день будет работать с тобой. Покажи ей, что да как. - ненавязчиво исправила моё имя, сократив, гаспада Рона.
        Дождавшись от старшей горничной ответа «да, конечно, всё сделаю», экономка продолжила строгим тоном:
        - Горничной категорически запрещается: находиться в комнатах лаэрда и его приближённых без дела, закрываться, отвлекаться от работы на любые личные дела, хлопать дверьми, створками окон и дверцами мебели, садиться и становиться на столы, столики, диваны, кресла и прочую мебель, рассматривать, трогать, и, тем более, пользоваться предметами, которые находятся в комнатах, подслушивать, перемещать ценные вещи и украшения с места на место. Что ещё? Ах, да! Нельзя открывать шкафы, тумбы, выдвигать ящики… ну и тому подобное. Вещи можно трогать только, если Вам будет дано поручение развесить и разложить их.
        Гаспада Рона даже с дыхания сбилась, перечисляя. Она хмурила лоб, напрягая память, чтобы не забыть сказать обо всём, что ещё запрещается горничной.
        - Пожалуй, на сегодня всё! Ступайте. - неуверенно завершила она и добавила уже привычным командирским тоном - Елиза, сегодня до обеда вы с Астей моете пол в комнатах верхнего этажа с южной стороны, потом уборную, коридоры и лестницу на один пролёт вниз, до третьего этажа. Смотри, что и как делает старшая и повторяй за ней.
        Не успела я ужаснуться тому, сколько воды нужно будет наносить, чтобы помыть такую площадь и, особенно, уборную, как услышала слова экономки, обращённые к Асте:
        - Водоносом к тебе сегодня Кита определю. Только первые ведра с водой Вы с Елизой сами себе поднимите. Кит пока занят. Он прямо с утра наполняет горячей водой ванную для управляющего. Как только закончит, сразу к вам прибежит.
        Старшая горничная, то ли, кивнула, соглашаясь, то ли, склонила голову, показывая послушание. Я же бурно, но мысленно, радовалась, что мне не придётся носиться с вёдрами по лестницам, чтобы менять воду.
        «Удивительный вопрос:
        Почему я водонос?
        Потому что без воды -
        И ни туды и ни сюды!» - тут же прицепилась ко мне знаменитая песенка из фильма на слова Лебедева-Кумача. Я подменила в ней «водовоза» на «водоноса» и мурлыкала до самого обеда.
        - Астя, после обеда вы с Елизой будете убираться в спальнях дочерей лаэрда. - наконец, закончила свой длинный утренний инструктаж гаспада Рона и отправилась распределять работу другим девочкам.
        Старшая горничная, которая сегодня угодила в мои напарницы, и так не светилась счастьем от перспективы нянчиться со мной, но, заслышав про дочерей лаэрда, вообще, очень заметно скисла.
        В тот момент я не придала значения её реакции.
        Быстро распределив работу между девушками, старшая экономка ушла. Она лишь на минутку остановилась у двери и перед уходом бросила мне ещё одно распоряжение:
        - Елиза, перед началом работы переоденься в форму горничной. Два комплекта лежат в сундуке, под твоей кроватью. Ключ я тебе вчера выдала, не потеряй.
        Глава 28.
        - Не поняла, а где швабры? - спросила я Астю.
        Поинтересовалась потому, что в небольшой клетушке без окон мы с девочками взяли только огромные деревянные вёдра и всевозможные тряпки. Помещение, которое Астя назвала кладовой для рабочего инвентаря, было до невозможности пыльным, тесным и захламлённым. Я отчего-то предположила, что старшая просто поспешила выйти из этой душиловки в коридор, позабыв про швабры. Конечно, возможно, она просто из-за меня, фаворитки, разволновалась и не захватила такой необходимый для нашей работы инвентарь.
        - Вабры? Что это такое? - робко спросила меня одна из горничных.
        Возможно в этом мире нехитрое приспособление для мытья полов называется иначе?
        - Ну… На что вы тряпку наматываете, когда пол моете? - ответила я вопросом на вопрос.
        Девочки негромко загалдели все разом.
        - Ни на что не наматываем.
        - Просто в ведре тряпку полощем и по полу ею елозим.
        - А зачем её на что-то наматывать?
        Астя недовольно осадила всех окриком:
        - Хватит болтать! А ну, быстро разошлись по комнатам! За работу! Или захотели ночь в кладовке простоять в качестве наказания за то, что не успели убраться ко времени и как следует?
        Девушки шустро подхватили свои вёдра с тряпками и разбежались, чем-то напомнив мне вспорхнувшую с куста стайку серых воробьёв. Наша форма, кстати, была такого же цвета и сильно отличалась от той, вид которой был навеян мне фильмами и книгами прежнего мира: строгое тёмное платьице и белый фартучек с оборками.
        На всех горничных, и на мне, в том числе, были надеты одинаковые тёмно-серые юбки из грубой плотной ткани, длина которых зависела от роста девушки. Мой подол, например, прикрывал ноги на две ладони выше щиколоток. Нижние сорочки горничных ничем не отличались от тех, какие мне выдавали, когда я работала на кухне. Я заранее закатала на своей рукава выше локтя, чтобы не испачкать. Обычные толстые серо-коричневые чулки, топорные, но мягкие ботиночки похожего цвета, сшитые так, что подойдут на ногу любого размера и полноты, длинный серый фартук с двумя огромными карманами внизу, одним на груди и широкими шлейками, перекрещивающимися на спине, чтобы не спадали - вот и вся форма.
        Некоторые девушки надели ещё и выданные накануне безрукавки из козьего меха. Астя пояснила мне, что они сегодня до обеда будут убирать в очень холодных и продуваемых помещениях.
        - Что такое швабор? - спросила у меня старшая, когда мы остались одни возле кладовой доя инвентаря. - Зачем он тебе?
        - Швабра - это такая штука… деревянная… без которой я не привыкла мыть пол. - охотно пояснила я и спросила - А можно кого-то попросить, чтобы нам с тобой сделали такие? Это очень просто! Здесь же, в замке, есть плотницкие мастерские? Давай попросим плотников помочь нам. Прямо сейчас.
        Неуверенно потоптавшись на месте несколько секунд, Астя неохотно кивнула.
        - Нам надо идти скорее убирать, но, если ты привыкла и если деревянная… У меня жених есть, Тоний. Он - плотник. Он поможет. Я так думаю. Пойдём быстрее, наденем безрукавки и сбегаем к нему в мастерскую.
        Было заметно, что девушка идёт мне навстречу весьма неохотно. Она даже решила припугнуть меня:
        - Имей ввиду, если из-за твоих швабров-швабрей мы не успеем сделать работу, то нас обеих накажут. И будем мы целую ночь в полной темноте стоять на ногах, слушать, как вокруг шуршат крысы и задыхаться от пыли в кладовке. Лучше поверь мне на слово, Елиза, это очень неприятно!
        Избранник старшей горничной, Тоний, оказался очень приятным мужчиной. По дороге в мастерскую, Астя успела поведать мне, что обязательный десятилетний срок службы её жениха уже закончился и теперь он работал в замке по договору, ожидая невесту.
        Едва мы с Астей прибежали в плотницкую и нашли Тония, он первым делом жадно впился в губы своей возлюбленной.
        - Мыть пол шваброй намного удобнее, чем ползать с тряпкой, скрючившись в три погибели. Спина и руки не так сильно устают, - громко сообщила парочке, настойчиво отвлекая их от несомненно очень приятного занятия.
        Оба прекратили целоваться и недовольно уставились на меня.
        Что-то складывается такое впечатление, что Астя сюда совсем не за шваброй для меня бежала…
        Я взяла один черенок из целого снопа, приставленных к стене, в углу плотницкой, и приложила к нему короткую доску буквой «т».
        - Смотрите сюда. Швабры очень простые по своей конструкции и состоят всего из двух частей. Сюда, на основу, - я показала на доску - навешиваем тряпку и моем пол, не наклоняясь.
        - Мне не сложно сделать две таких штуки, - медленно произнёс Тоний и умолк так, словно, оборвал фразу в середине предложения.
        Мне показалось, или невеста дёрнула его за рукав?
        - Можно взять пару любых старых ненужных черенков, необязательно использовать эти, новые, - я поставила на место взятую из общей кучи, свежевыструганную деревяшку.
        - Есть такие! - повеселел Тоний. - В отходах. На дрова отложили. О них даже старшему мастеру можно не говорить.
        - Отлично! - обрадовалась я.
        Астя тоже слабо улыбнулась.
        - Дощечки для основы нужны толстые, вот такой ширины, - показала расстояние между своими большим и указательным пальцем сантиметра на четыре, - вот такой толщины - обозначила таким нехитрым способом два сантиметра.
        - А длина? - спросил Тоний.
        Я развела в стороны ладони на расстояние около тридцати сантиметров одна от другой.
        - Такие, пожалуй, найду в обрезках. Сейчас. - жених Асти куда-то убежал и, буквально, через минуту вернулся к нам с необходимыми деталями для двух швабр.
        - Это - основа, куда будет навешиваться тряпка. - снова начала пояснять я, показывая уже на будущих швабрах. - В ней, по центру, надо сделать отверстие, то есть, круглую дырку, и вставить туда черенок, так, чтобы плотно вошёл, закрепить гвоздями, чтобы хорошо держалось. И всё! Швабра готова!
        - Сможешь быстро сделать хотя бы одну? - нежно спросила Астя, поглаживая ладонь Тония, которую держала в своих руках.
        Тот только улыбнулся.
        Мы со старшей горничной не успели, даже, найти себе удобные места, где присесть, чтобы подождать окончания плотницких работ, когда швабры уже были готовы. Ничего, что их рукоятки были разной длинны и основы немного отличались размерами. Так даже лучше! Отличные швабры получились!
        Естественно, в результате, несмотря на задержку из-за похода в плотницкую, мы с Астей справились с заданием первыми. Пока мы работали, старшая горничная не замолкала ни на минуту, без остановки, на все лады, восхищаясь шваброй. Лично я не представляю, как мыла бы уборную без неё. Фееее! А так, шваброй хорошенько повозила, ею же тряпку в дыру для отходов и уронила.
        Рона пришла проверять, как у нас Астей идут дела, как раз тогда, когда я, намотав на швабру чистую тряпку проходилась по потолку длинного коридора, сметая паутину и пауков.
        - Это ты хорошо придумала. Молодец! - похвалила она. - Нужно будет девочкам на других этажах сказать, чтобы сделали так же. А то в своих комнатах все паутину убирают, а до коридоров никому дела нет. Кстати, этими деревянными палками с влажной тряпкой намного удобнее её сметать пауков, чем веником. А почему Вы не моете спальни?
        - Мы уже помыли. - скромно потупив глазки, ответила Астя.
        - Помыли?! - гаспада Рона не поленилась заглянуть в каждую комнату на этаже, чтобы проверить. Осмотрев спальни, она проинспектировала и уборную.
        Мы с Астей напряжённо ждали её оценки нашей работы, но старшая экономка не спешила что-либо говорить. Внезапно я разозлилась. Да, ну их в пень, этих местных начальников и командиров! Пусть только попробует к чему-нибудь придраться и устроить мне наказание! Я не знаю, что сделаю!
        - Быстро вы справились… - в голосе экономки сквозило явное удивление. - Продолжайте.
        Она пошла к лестнице, а мы с Астей облегчённо выдохнули и в две швабры начали драить коридор. Я мыла, а напарница следом протирала начисто.
        - Что это вы делаете? - внезапно раздался за нашими спинами голос гаспады Роны.
        Мы с Астей вздрогнули от испуга.
        - Это Еля придумала. Вот. Швабры. Мой Тоний из отходов сделал их так, как она объяснила, - тихо пояснила Астя и добавила с горячностью. - Швабры очень удобные! С ними намного легче и быстрее пол мыть. Вот бы всем девочкам такие сделали!
        Рона проторчала над нашими с Астей душами до тех пор, пока мы не домыли последний наш участок - лестничный пролёт. Потом, старшая экономка отобрала наши швабры и отправилась с ними к Чарду, а нам милостиво разрешила до обеда отдохнуть.
        Меня, кстати, уходя, гаспада Рона строго предупредила, чтобы к обеду я обязательно переоделась и в общий зал вышла в соответствующем моему статусу фаворитки виде, при полном параде, так сказать. «Понятно, Елиза? Сделаешь, как велено?» - грозно вопрошала она. Пришлось пообещать.
        Не знаю, чем занялась Астя, получив немного свободного времени, а я вернулась в спальню для горничных и устало завалилась на кровать.
        Нет, спать мне не хотелось. Выспалась, слава Богу, наверное, на год вперёд! От многочасовой однообразной физической работы немного ныли плечи и спина, поэтому, пользуясь возможностью, я, элементарно, решила дать своим натруженным мышцам расслабиться и отдохнуть. Кстати, не думаю, что моё новое тело, несмотря на то, что оно молодо и здорово, привычно к подобному труду. В начале моего пребывания здесь, руки были нежные, без трудовых мозолей, не то, что сейчас. Скорее всего, моя, так сказать, предшественница целыми днями шила или вышивала. Жаль, что вместе с телом мне не передались эти умения.
        Завалилась я на свой топчан, лежу и думаю: неужели все прежние любовницы лаэрда вот так же целыми днями пахали, как лошади, трудились швеями, горничными или ещё кем-то. Похоже на то… Ха! Тогда неудивительно, что никто из них на свиданиях не сопротивлялся его домогательствам и не скакал по спальне хозяина, как ужаленная под хвост горная коза. Да, эти бедные бывшие, наверное, просто спали во время соития и ничего не чувствовали! Я, например, лежу сейчас и понимаю, что с такой нагрузкой к вечеру, точно, в апатичное бревно превращусь.
        А ещё, мне любопытно: почему работать горничной в замке считается престижнее, чем на кухне? Я сегодня, с самого утра и почти до обеда, только и делала, что, как заведённая, шваброй вперёд-назад шуровала, при этом, кроме Асти и водоноса, никого не видела.
        А на кухне, старший Мисай, кроме мытья посуды, давал мне немало самых разнообразных поручений. На прежней службе я, конечно, хоть и крутилась, как белка в колесе, но всё же… Если уставали ноги - могла присесть и чистить серебро. Начинала ныть спина, согнутая над лоханью - шла вытирать и переносить чистую посуду в кладовую, на полки. А ещё, там людно было, не заскучаешь. Не только кухонные работники постоянно рядом толклись, но и всяких приходящих полно было. Поговорить всегда было с кем! А, если хотелось молчать, то можно было просто слушать, что болтают вокруг.
        Так, в чём секрет преимущества работы горничной, не понимаю?
        Никакой смены деятельности, чтобы не уставать! Сегодня, когда мыла пол, всё, что я могла сменить - это тряпку на швабре, прополоскав её в ведре. А единственная живая душа рядом, с которой можно поболтать - это Астя, оставалась только с ней разговоры вести и её же слушать. Это тебе не кухня, куда все замковые сплетни ручейками стекаются.
        Я перевернулась на бок и вздохнула. От однообразных движений уже сейчас не чувствую ни рук, ни ног, ни всего остального… И это - всего полдня отработала! Даже представить себе не могу, как у этого Меченого наглости хватает требовать, чтобы после работы я ещё его ублажала! Похоже, то, что меня объявили фавориткой, предполагает намного меньше плюшек, чем я ожидала: всего лишь, одежда получше, еда посытнее, да возможность настучать на своих обидчиков и недоброжелателей непосредственно в уши хозяина и вершителя местных судеб. Да, чтоб этот лаэрд провалился!
        Раздался металлический перезвон. Били сигнал к обеду. Ой! Мне же переодеться надо! Полезла под кровать - за сундуком.
        К парадному залу бежала, опасаясь остаться голодной: разберут ведь со стола всё более-менее для меня съедобное.
        У входа в зал меня караулила гаспада Рона. Экономка окинула мой наряд придирчивым оком, осталась довольна и скомандовала:
        - Иди за мной!
        Пошла.
        Смотрю - направляемся к главному столу. У меня на нервной почве даже живот подвело. Есть сразу перехотелось. Совсем. Зачем она меня к нему ведёт? Вот зачем?! А Меченый, вроде бы, прямо не смотрит, но я всей кожей чувствую - следит, как я подхожу.
        Рона подвела меня не к лаэрду. Экономка остановилась у места, самого дальнего от того, где сидел хозяин замка, но за его столом!
        - Садись, Елиза. Теперь ты будешь трапезничать здесь. - экономка произносила эти слова достаточно громко, чтобы расслышали почти все в парадном зале. - Запомни своё место.
        Глава 29.
        Моя вторая половина дня разительно отличалась от первой.
        Астя сказала, что нам нужно убрать всего четыре комнаты, помыть уборную и небольшой участок коридора.
        Первой, мы с напарницей убирали пустующую спальню самой старшей дочери лаэрда, которая недавно вышла замуж.
        Здесь особо ничего не надо было делать. Чисто. Пусто. Даже на кровати ничего не было - голые доски, столбики без балдахина. Нам с Астей здесь только пыль стереть да пол промыть для свежести. Я работала сосредоточенно и молча, потому, что всё ещё переваривала свои впечатления от обеда за хозяйским столом. Уверена, сейчас моё появление там обсуждалось в каждом закоулке замка.
        А как на меня таращились наши кухонные, когда приносили воду для мытья рук! Представляю, что сейчас творится на кухне!
        Лаэрд весь обед выглядел невозмутимым и равнодушным, но я заметила довольные искорки, мелькавшие в его редких взглядах в мою сторону. Не помню, что ела и не знаю, как не поперхнулась. Добрые три сотни глаз внимательно провожали каждый кусочек, которой исчезал у меня во рту и каждый глоток вина, который я делала.
        Кстати, вино за главным столом оказалось невероятно вкусным, и, кажется, на нервах я выпила немного… или много, лишнего. Голова кружится. Держусь за швабру.
        Пока переодевалась в рабочую форму, после обеда, дважды неловко заваливалась на топчан. Астя, которая ждала меня, сидя на свободной кровати, постоянно хихикала надо мной. Потом, пока мы шли на второй этаж, и уже в комнате, когда начали уборку, старшая горничная всячески пыталась разговорить меня, расспросить о личном, но я не поддалась.
        Честно говоря, я молчала, как партизан, чтобы не позориться, потому, что мой язык плохо слушался хозяйку. Я совсем не умею пить. И в прежнем мире тоже, кстати, не умела. Это что? Свойство души, а не тела?
        У старшей дочери хозяина комната была просторная, тёплая, светлая. Я сильно споткнулась о ведро и расплескала почти всю воду. Теперь медленно ходила по лужам за шваброй: то ли пол мыла, то ли просто опиралась на неё. Хорошо, что здесь никто не живёт, чисто. Разлитая мною вода высохнет и будет порядок.
        - Выйди! - властный мужской голос за спиной заставляет меня вздрогнуть всем телом и быстро обернуться, схватившись за столбик кровати, чтобы не упасть.
        Ой-ё-ей! От резкого движения головокружение усилилось. Зачем я столько пила?! Нервы нервами, но теперь так трудно сохранять здравый рассудок и равновесие!
        Я только и успела заметить, как серая форма Асти мелькнула в проходе и исчезла за аккуратно, но плотно захлопнувшейся дверью.
        Лаэрд схватил покачнувшуюся меня, обняв одной рукой за талию, чтобы помочь удержаться на ногах, или… чтобы подтолкнуть к падению. В хмельном состоянии мне трудно было правильно сориентироваться в его намерениях. Но…
        В результате мы оказались на кровати.
        «Жёстко» - только и подумала я своим одурманенным вином разумом. «Сладко» - это была следующая дурная мысль, когда лаэрд поцеловал меня.
        И началось… Сейчас в этой полупустой комнате не было служанок и лаэрдов. Была пьяная женщина, уже позабывшая, что такое сгорать от страсти и желания в постели с разлюбившим её и таким привычным мужем, и был великолепный сексуальный сильный мужчина, который вернул ей эти ощущения в десятикратном размере. Ристар был настойчивым, жадным, умелым, сильным… и таким соблазнительно мужественным. Эти широкие плечи… Этот каменный пресс… Крупные руки, которые, казалось, шарили сразу везде, то нежно поглаживая, то сжимая на грани боли. Этот рот, его горячие губы, неутомимый язык… Вскоре моя одежда валом сбилась на талии: задранная юбка и спущенная с плеч нижняя сорочка. Волосы растрепались…
        Я ответила… Да так ответила, что вскоре лаэрд с ошарашенным видом оказался подо мной. Я скакала на нём в полном угаре. Эгоистично стремясь получить только собственное удовольствие вертела и двигала задницей в бешенном ритме. Он удерживал ладонями мои трясущиеся полушария, стараясь не выпустить из крупных, но цепких пальцев горошины сосков. Шершавые мозоли на его ладонях тёрлись о мою нежную кожу, оставляя красноватые следы.
        Мужчина кончил раньше меня, и на мгновение мои глаза вспыхнули яростью из-за этого, но, к счастью, в следующий миг особо удачное движение позволило и мне взмыть на вершину удовольствия и умиротворённо скатиться с неё, одновременно в изнеможении упав на грудь Меченого.
        И отключилась. Уснула. В молодости я всегда засыпала сразу после оргазма, хотя бы на несколько минут.
        Проснулась одна. Тихо. Пусто. В голове прояснилось. Она больше не кружилась.
        Оделась, понурилась и сижу, посыпая голову пеплом. И кто я теперь, а?
        Позорище!
        Это не я! Это всё вино! Будь оно не ладно! Я буду меньше пить!
        Что же теперь делать!?
        Бежать мне отсюда надо и срочно! А то совсем себя потеряю.
        Сгорбившись от чувства стыда и непонятной вины, шаркая ногами, вышла из комнаты. На автомате заглянула в соседнюю, а там Астя одна корячится, убирает.
        Эти покои совсем другие. Вещей полно. Гобелены на стенах, подушечки на мебели, одежда разбросана. На туалетном столике всякие женские безделушки в беспорядке валяются. Там лента на стуле, там пяльцы с вышивкой и корзинка с нитками на диване.
        - Смотри, не притрагивайся к вещам! - предупреждает меня Астя. - Их личные слуги лаэриты убирают. Нам только пыль отовсюду стереть, ковры, шкуры, перину и подушки выбить, постель сменить и пол помыть.
        - Да в соседней комнате легче было убирать. - поддержала я разговор. Мне было ужасно неудобно перед напарницей и хотелось спрятать неловкость за любым разговором. - У старшей дочери лаэрда. Хорошо, что она замуж вышла.
        - Да. Повезло ей! - тут же охотно высказалась по этому поводу моя напарница. - Её муж, северный наследник, такой красивый, сильный, весёлый! Ну, ты же сама видела!
        Я присоединилась к уборке, продолжая болтать, тщательно и стыдливо отводя взгляд в сторону от старшей горничной.
        - Не видела. - вздохнула я. - Ты не представляешь сколько на кухне работы было в эту свадебную неделю! Мы с Фисой, это моя подруга, даже спали по очереди и не всю ночь!
        - У нас в те дни тоже работы добавилось - все гостевые заняты были. Хорошо, что в самом замке только жениха и его наиболее приближённых людей разместили, а всю остальную свиту северного в казармах положили. Там пажи или провинившиеся воины сами убирают. Женщинам в казармы хода нет. - рассказала Астя и заговорщицки добавила, несмело улыбнувшись мне. - Ох, и горячие парни эти Северные! В нашей спальне кровать одна пустая, заметила?
        - Конечно! Она же напротив моей. - я растянула губы в ответной улыбке, хоть у самой на душе кошки скребли.
        - Это Арина, которая там раньше спала, сейчас оттуда на место Ришки перебралась. А Ришка со старшей дочерью лаэрда, в замок Ржавого выпросилась уехать.
        - Зачем? Я думала, что все слуги, что свадебный обоз сопровождали, обратно вернутся.
        Мы с Астей свернули ковёр и огромную коричневую шкуру какого-то зверя в рулоны, собрали все подушки и две перины с кровати в узлы и понесли всё это на улицу. В это время к нам пришёл водонос Кит, который на время переквалифицировался в грузчика и выбивалу. Оказывается, парень не только носил воду, но и должен был помогать горничным и в этой работе.
        Лупили мы Астей и Китом всё это добро на заднем дворе обычными толстыми палками. Вот уж я отвела душу!
        Обратно возвращалась намного веселее.
        - Так что там эта Ришка? - уже намного более заинтересовано спросила Астю, когда мы начали стелить на кровать свежую постель.
        - Ришка-то? Так я же сказала уже… Или, нет? Она за одним северным парнем, в которого, как кошка, влюбилась, вслед отправилась. Только лаэрд этого не знает. Ришка, когда просилась в замок Ржавого, соловьём заливалась исключительно про любовь и верность к его дочери.
        - Понятно…
        - Да, ничего тебе не понятно! Слушай, что расскажу. Все знают, что хозяин специально оговорил в брачном договоре, чтобы его любимая дочь должна быть принята в замок жениха со своими собственными слугами. Я думаю, что он хотел с ней наших лучших воинов отправить, как телохранителей. Случись что, войну со Стефаном они не выиграли бы, конечно, но нашей юной лаэре какая-никакая своя защита была бы и иллюзия безопасности.
        - Ну, да. - понимающе кивнула я. - И потом, свои люди в стане врага на законных основаниях не помешали бы.
        - Ага. Северный лаэрд вроде согласился на личную свиту для молодой жены сына, но, при этом, сильно ограничил количество слуг и захотел, чтобы среди них обязательно женщины были. Это Итке - она у самого окна спит, высокая такая, с большим носом, как и я, уже на последнем году службы - её жених рассказывал. А она потом нам, по секрету.
        Я хихикнула. Некоторые вещи одинаковы во всех мирах.
        Мы с Астей вымыли и вытерли пол, и теперь, кряхтя, разворачивали обратно выбитые от пыли шкуру и ковёр. В общем, уже почти закончили уборку в спальне второй дочери лаэрда.
        - Чего смеёшься? - чуть обиделась Астя. - На самом деле это не такой уж и секрет. Парень Итки говорил, что, когда наш лаэрд и Ржавый брачные договора обсуждали, они так спорили, что на весь лагерь гремело. Просто он лучше всех всё слышал, потому, что в тот день в охране, на посту возле хозяйской палатки стоял.
        - Прости. Не обижайся, пожалуйста. Так, Ришка вместо телохранителя поехала? - я снова хихикнула.
        Теперь и Астя рассмеялась.
        - Да, нет, конечно. Будет там, как и здесь, горничной. Комнаты нашей лаэры убирать, чтобы никто посторонний в них не входил. Ну и, в оставшееся время её личной служанке помогать. Ржавый хотел, чтобы в свите женщины были. Они и есть. Двое. Остальные - воины, самые лучшие из лучших.
        - Вы закончили? - в дверях появилась вторая дочь лаэрда. За её спиной виднелась небольшая свита, человек пять.
        Светлые брови, ресницы, тусклые пепельные волосы, почти прозрачная светлая кожа. Девушка была абсолютно бесцветной.
        Глава 30.
        Напарница рассказала мне, что самой старшей дочери лаэрда от первой жены, уже замужней, давно исполнилось девятнадцать лет.
        - Засиделась наша Аританна в девках из-за того, что лаэрд ей подходящую партию долго искал, - сочувственно покачала головой Астя.
        Я на эти слова только крякнула, то есть, раскрыла рот, чтобы высказаться и захлопнула его, выпустив лишь звук, похожий на «кря». В прежней жизни я сама замуж почти в двадцать лет выскочила, и то, среди нашей родни и друзей нашлось немало таких, которые роняли со знанием дела: «слишком рано, не погуляла совсем».
        - Дочерям от второй жены, - продолжала посвящать меня Астя в семейные дела лаэрда - Белле на днях исполнится семнадцать, а Милле - пятнадцать лет. Хорошие девушки, тихие, спокойные, не капризные. Наш лаэрд неизменно самую старшую дочь и самую младшую выделял, а средние лаэриты всегда старались оставаться незаметными. Их считают некрасивыми. Хозяин сейчас ищет жениха для Беллы. Сплетничают, что никто её не хочет без большого приданого.
        Вторая дочь лаэрда, судя по внешнему виду, была ровесницей моего нынешнего тела. Но какой же она, бедняжка, была… никакой. Яркие одежды на девушке, её сверкающие разноцветными драгоценными камнями многочисленные украшения лишь подчёркивали блёклость второй лаэриты.
        На первый взгляд, она казалась некрасивой, но… Интересно, а здесь пользуются косметикой? Что-то я не замечала. Этой девчонке не помешало бы хоть немного румян, брови и ресницы подкрасить, губы чуть мазнуть розовой помадой… В общем, раскрасить немного, нарисовать образ, и очень даже симпатяшка получится.
        - Астя, а чем ты губы красишь? - спросила я напарницу, когда мы начали убирать комнату третьей дочери лаэрда, Миллы.
        - В смысле? Как это - красить губы? Зачем? - удивилась старшая горничная.
        - Для красоты, - хмыкнула я недоверчиво и перечислила - Губы там подкрасить, щёки нарумянить, глаза подвести?
        Неужели женщины здесь косметикой совсем не пользуются? Да, не может быть!
        - Для красоты губы покусать нужно, а щёки пощипать. Лично я только это делаю. Знаю, что некоторые девушки щёки свеклой натирают, а брови сажей подводят, но это, как бы тебе сказать… слишком ветреные особы. Парни таких девиц в пару, а потом - замуж, неохотно берут. Правда, на праздники или торжества почти все девушки подобным способом прихорашиваются… но я - никогда!
        Так, так, так… Мне вспомнилось, как мы с подружкой, на даче, ещё в далёкие школьные годы, собственноручно себе косметику делали. Не то, чтобы у нас купить не было возможности, но у Янки такая аллергия была на всё, что ей родители строго-настрого запрещали краситься. Да, и сама она не решалась чем-то покупным пользоваться. Пару раз после макияжа походила с отёкшим, пятнистым лицом и заплывшими глазами, и желание пользоваться любыми косметическими наборами, как отрезало.
        А в то лето на даче, кажется, это было перед выпускным классом, быть красивой Янке очень захотелось! Мы с одной компанией познакомились, влились, гуляли вместе. Все девчонки, в том числе и я, накрашенные, яркие, а Янка одна - нет. Ей тогда впервые парень один безумно понравился… Первая любовь и всё такое… В общем, мы с подружкой загорелись изготовлением собственной натуральной губной помады и румян, потому, что стрелки на глазах подружка элементарно и виртуозно обгорелыми спичками подводила - и никакой аллергии. Перелопатили весь интернет, нашли подходящие рецепты.
        Почему бы мне сейчас, в этом мире не попробовать что-то подобное сделать?
        Кажется, придётся немного вспомнить молодость! Та-а-ак… Сделать простенькую губную помаду - это не сложно совсем. Пчелиный воск здесь есть, масло давят, лепестки цветов для ванной лаэрда и его дочерей я в посудной кладовой на верхних полках видела. А для получения красного или розового цвета помады, тот же сок свеклы или крутой отвар из сухих красных ягод подойдёт. Думаю, Фиса и Григ не откажутся мне помочь вечером на кухне немного пошаманить. А вот разрешение, на то, чтобы взять в кладовой нужные ингредиенты попробую у второй дочери лаэрда получить. Не откажется же Белла в красотку превратиться?
        Мне стало смешно: неужели из всех умений прежней жизни, всё, что мне сможет пригодиться в новом мире - простейшие рецепты изготовления натуральной косметики и опыт моих школьных лет?
        Я строила планы, припоминала составляющие, пропорции и способ изготовления помады всё время, пока мы с Астей убирали третью спальню. Хорошо, что ковры и перины из каждой комнаты, оказывается, выбивают раз в неделю, и в спальне Миллы сегодня не нужно было выполнять эту самую трудную часть работы горничной.
        И только в последней, четвёртой комнате, я поняла, почему так скривилась моя напарница, когда услышала, что нам поручено убирать у дочерей лаэрда.
        Младшей дочери Меченого, его любимице, Лисии, как сказала мне Астя - тринадцать. Но внешне девица выглядела старше своих лет, казалась вполне созревшей, была довольно упитанной и, в отличие от своих старших сестёр, имела приличную грудь и очень пышную попу.
        А вела себя…
        Во-первых, в её комнате было исключительно загажено!
        Во-вторых, хозяйка помещения придирчиво наблюдала за нашей с Астей работой.
        В-третьих, хоть четвёртая и самая младшая дочь лаэрда была довольно миловидной, но более противной, злой и высокомерной девочки я ещё не встречала. Что за чудовище из неё вырастет?
        - Любимица отца. Имеет всё, что пожелает. Делает всё, что хочет. Бедные слуги в том замке, где эта ядовитая гадюка станет лаэрой. - прошептала мне Астя.
        Моё знакомство с Лисией началось с того, что вредная лаэрита наотрез, в очень грубых выражениях, отказалась освободить свою комнату на время уборки.
        - Работайте при мне! Да, пошевеливайтесь! Чего столбом встали и бенки свои жабьи вылупили! Работайте, лентяйки криворукие! Ох, за что только вас отец кормит, да ещё, и жалование платит?!
        «Жалование?» - заинтересовалась я. - «Надо бы выяснить про своё».
        Сперва, на капризы, как я считала, избалованного ребёнка, я решила не обращать внимания.
        Лисия, как бы невзначай, пачкала, только что отмытое и вытертое, мной или Астей, разбрасывала вещи, и не просто мешала нам с напарницей заниматься своим делом, а изощрённо издевалась, явно развлекаясь таким способом.
        Девчонка критиковала каждое наше действие, постоянно требовала переделать то одно, то другое, обзывала нас безмозглыми курицами, тупыми ослицами, мышами с нелицеприятными эпитетами вдобавок. Очень быстро подобное поведение хозяйской дочери перестало казаться мне просто капризами.
        В один прекрасный момент она швырнула в меня тяжёлым колокольчиком для вызова слуг, попав по голове. Я, как раз, собрала использованную посуду, чтобы отнести на кухню. Выбежала из проклятой спальни, прижимая к груди поднос одной рукой, а наливающуюся на лбу огромную шишку - другой. Из глаз сами полились слёзы… Убирать в подобных условиях оказалось невероятно тяжело. Я еле сдерживалась, чтобы не врезать негодяйке, как следует… Хотя, пожалуй, её масса будет побольше моей и неизвестно, кто из нас окажется сильнее в драке.
        - Как ты посмела прикоснуться к моему кольцу! - услышала я через открытые двери визг мерзкой девчонки.
        Оглянулась. Старшая горничная подняла безделушку с пола и положила на столик у зеркала. Теперь так и стояла там, у столика, растерянно хлопая глазами и пытаясь что-то промямлить в своё оправдание.
        - Горничным запрещено касаться вещей! Лара! - визгливо позвала свою личную служанку младшая дочь лаэрда - Подай мне розги!
        Тринадцатилетняя девка собирается лично сечь старшую горничную за поднятое с пола кольцо?!
        Мои ноги сами переступали в сторону от комнаты Лисии. Я медленно шла на кухню. Тяжеловатый поднос с грязной посудой оттягивал руку, поэтому пришлось придерживать его и второй. Голова, особенно место удара колокольчиком посреди лба, очень болела. Наверное, сейчас, с огромной шишкой я похожа на единорога.
        Иду и плачу.
        - Елиза? Что случилось? Откуда эта шишка? Как ты ударилась? - навстречу мне, по лестнице поднимался лаэрд собственной персоной.
        - Это Лисия, ваша любимая дочь бросила в меня колокольчиком для вызова слуг.
        - Малышка нечаянно…
        - Ага… Сейчас Ваша крошка нечаянно лупит мою напарницу розгами…
        Лаэрд забрал у меня поднос и сунул его какому-то слуге с приказом отнести на кухню.
        - Ну-ка, пошли! - хозяин замка взял меня за руку и двинулся по направлению к комнате своей младшей дочери.
        Глава 31.
        Что это было?!
        После того, что произошло между ним и служанкой в пустующей спальне его дочери, Ристар пребывал в шоковом состоянии. Всякое в его жизни бывало, но ничего подобного с лаэрдом ещё не случалось…
        Спокойно принимать посетителей и работать с документами, сразу после такого бурного и необычного свидания с новой фавориткой, он не смог. Поэтому, будучи не в состоянии усидеть на месте, решил отправиться с внезапной проверкой по всем мастерским и службам, расположенным на замковой территории.
        Но даже это занятие плохо отвлекало его от мыслей о недавних событиях.
        Елиза была такой милой за обеденным столом, выглядела смущённой, взбудораженной и немного испуганной. Лаэрд лучился довольствием. Кошечка явно не ожидала от него такого неоценимого и значимого подарка, как место за главным столом. Впрочем, судя по выражениям лиц и пристальному интересу окружающих к его юной фаворитке, этого не ожидал никто, по крайней мере, настолько быстро.
        Девчушка выглядела потрясённой и взволнованной его широким жестом, и видеть это лаэрду было весьма приятно. Всё время трапезы он наблюдал за ней почти неотрывно и заметил, что, находясь в невероятном смятении, Елиза выпила слишком много вина.
        Танцевать, как в прошлый раз, она не стала. Жаль. Это было мило и забавно.
        Хозяин замка отправился в свой кабинет в прекрасном настроении.
        Через некоторое время, довольному реакцией Елизы на подарок Ристару пришло в голову пойти ещё дальше в своей щедрости. Он решил, что найдёт девушку там, где она сейчас работает, и… позволит ей отдохнуть, поспать после обеда. Малышке это явно необходимо после такого количества выпитого. А он таким способом сделает ещё один шаг к покорению своей дикой кошечки.
        Рона подсказала ему, что Елиза вместе со старшей горничной убирает в комнатах его дочерей. Покои лаэрит, как и кабинет, располагались на втором этаже, но только в другом крыле замка. Лаэрд отправился туда немедленно.
        Он хотел лишь отправить Елизу проспаться, ну, возможно, поцеловать её пару раз, но вместо этого…
        Ристар никогда не вёл счёт женщинам, которых брал, даже не вспоминал о них, едва те исчезали из поля его зрения. Служанки, деревенские красотки, лаэры, лаэриты и простые женщины, захваченные в покорённых замках или землях - все они мало чем отличались друг от друга, как и удовлетворение, которое он получал от соития. Красивые и не очень, пышные и худосочные, юные и постарше, угодливые и брыкающиеся - их горячие и тесные женские ножны принимали его налитый кровью мужской меч одинаково. Хоть и, не без того, конечно, чтобы случалось ему увлечься особенно прелестной красавицей на какое-то, довольно продолжительное, время.
        Однако, то, что произошло сегодня…
        Меченый не ожидал от себя такого, чтобы настолько забыться. Буквально, потерять голову! Развлекаться со служанкой в детской комнате!
        Семья, жена и дети - это нечто особо оберегаемое, неприкасаемое, основа правящего рода! А сегодня он допустил, чтобы спальня его старшей девочки стала местом для свидания с любовницей… Особенно Ристара коробило, даже, не то, что он кувыркался с девкой в бывшей комнате его дочери, сколько то, что это - будущая детская для его драгоценного наследника, сына!
        Как нужно было потерять голову, чтобы развлекаться с горничной в таком месте!!!
        Ристар обходил свои владения быстро, шагая широко и уверенно. Мастера и старшие вскакивали навстречу хозяину, что-то докладывали, объясняли, показывали, просили. Однако, проверка проходила так себе. Хозяин был рассеян и невнимателен.
        Растерян.
        Да, растерян, ибо, несмотря на ни на что, ему понравилось. Безумно. И он внезапно понял, что впервые в жизни на многое готов ради повторения. Похоже, крепко эта рыжая прелестница подцепила его на свой крючок.
        За его спиной немалый опыт прожитых лет. Меченый брал многих женщин, делал это по-разному, но никогда - так.
        Вот именно!
        Он брал! А сегодня очень похоже было на то, что… его взяли. И кто?! Девчонка почти на двадцать лет младше его! В буквальном смысле, вчерашняя девственница! Пугливая, нежная, неопытная… Стоп! Это он сейчас, точно, про Елизу думает?
        С этой непокорной красавицей с момента их первой встречи всё идёт не так, всё перевёрнуто с ног на голову!
        Главный конюх в сбруйной что-то говорил, показывая упряжь, а Ристар смотрел на крюк и перед глазами вставало видение привязанной к нему, плачущей Елизы, с оголённой до самых ягодиц спиной. «А ведь, если бы не оруженосец… Её могли бы убить тогда!» - лаэрд впервые подумал о том, что едва не случилось, и внутренности запоздало обдало холодом.
        Ему вдруг до нервной чесотки захотелось немедленно увидеть кошечку, убедиться, что рыженькую не обижают. Пока над ней есть старшие, любой из них может назначить ей наказание и привести его в исполнение. Нужно предупредить всех, назначенных на должности, чтобы Елизу не трогали ни при каких обстоятельствах. Только он, лаэрд, будет решать все вопросы, которые касаются его фаворитки. Он резко свернул проверку и направился к замку.
        Ристар сам себя не узнавал. Странно всё это…
        Со заинтересовавшими его служанками он никогда не заморачивался. Даже имена некоторых любовниц не знал. Захотел - поимел. Надоело - забыл. За покорность, женскую ласку и красивое тело не платил, а награждал, парой-тройкой вещиц. Чем дольше пользовался красоткой, тем солиднее было вознаграждение за доставленное удовольствие. Всё просто.
        Главное правило - несмотря на то, что девицы бывали в его постели, он оставался их лаэрдом, а они - его служанками. Все его любовницы, в том числе и фаворитки, выполняли свои привычные обязанности и соблюдали правила обращения, подчиняясь своим старшим по службе.
        С Елизой он собирался нарушить эти правила. У неё не будет старших, кроме него!
        Поднимаясь по лестнице на второй этаж Ристар про себя усмехался: «А будет ли он главным над ней всегда? Ни одна женщина, девушка, даже три его жены, лаэры, не стремилась избежать близости с ним, как Елиза в их первый раз. Ни одна, как эта рыжая искусительница, не садилась на него сверху и не скакала, будто оседлала жеребца!!!».
        Внезапно лаэрд увидел предмет своих постоянных размышлений. Заплаканная Елиза спускалась по лестнице навстречу ему, прижимая к груди тяжёлый поднос. Он увидел у неё на лбу шишку, большую, наливающуюся фиолетовым… Так и знал! Как чувствовал, спешил к ней! Обидели, его девочку!
        То, что лаэрд увидел в комнате своей младшей, и самой любимой, дочери стало для него большим и неприятным сюрпризом.
        На каменных плитах, холодных и голых, поскольку свёрнутый в рулон напольный ковёр лежал под стенкой, стояла на коленях горничная со спущенной до талии нижней сорочкой. Руками крест-накрест девушка прикрывала обнажённые груди.
        Ристар замер в дверном проходе, не доверяя собственным глазам. Его улыбчивая и весёлая дочурка, добрая и милая девочка, вся раскрасневшаяся, с азартом хлестала длинной розгой по голым плечам служанки. Та утробно выла и пронзительно вскрикивала в момент удара, но свист розги перекрывал даже эти громкие звуки.
        - Что здесь происходит? - не столько грозно, сколько растерянно, спросил лаэрд.
        - Папа? - девочка застыла с поднятой для очередного удара рукой и резко обернулась всем корпусом. - Что ты здесь делаешь?
        Рука девочки вместе с розгой мгновенно опустилась вниз, ладонь разжалась, орудие наказания вывалилось из неё, с лёгким стуком ударившись о каменный пол.
        - Лисия, почему ты лично наказываешь служанку? Подобное поведение не пристало юной лаэрите! - укоризненно произнёс несколько растерянный хозяин замка.
        - Она хотела украсть кольцо! То, что принадлежало моей дорогой мамочке! Как я могла не наказать её за это лично, папа! За подобный проступок эту горничную нужно с позором выгнать из замка без уплаты вознаграждения! - с каждым новым словом девочка, будто, приходила в себя от неожиданного визита отца, становилась всё смелее и наглее.
        - Это неправда! - громко произнёс звонкий голосок новой фаворитки за спиной лаэрда. - Астя просто подняла кольцо с пола. Она сделала это при свидетелях и сразу положила злосчастное украшение на столик с зеркалом. Служанка избита без причины! Мой лаэрд, Вы должны выплатить компенсацию пострадавшей и наказать свою дочь!
        Все присутствующие в комнате увидели, как лицо хозяина замка в одно мгновение потемнело от гнева. Сам Меченый, буквально, почувствовал, как от слов служанки в его груди вспыхнула ярость и чёрной пеленой накрыла разум. Какая-то желторотая поломойка смеет указывать ему, лаэрду, что он должен делать?! Советы даёт! Требует наказать любимую дочь!
        Ристар окинул Елизу тяжёлым долгим взглядом, решая, как ему лучше поступить с ней: выпороть лично и немедленно или поручить провести экзекуцию главному конюху.
        В спальне повисла тяжёлая и душная тишина. Астя была в ужасе от предложения лаэриты лишить её десятилетнего вознаграждения и в напряжении ждала, что на это ответит лаэрд. Лисия пребывала в шоке от того, как любовница отца позволяет себе говорить с ним. А Елиза с нетерпением ожидала торжества справедливости, даже не догадываясь о том, какая угроза нависла над её головой.
        А хозяин замка всё смотрел и смотрел на свою новую фаворитку.
        Вдруг взгляд лаэрда остановился на огромной фиолетовой шишке, изуродовавшей чистый лоб девушки. Эта шишка причудливым хитросплетением мыслей напомнила мужчине, что не так давно Елиза невинно пострадала, чуть не погибла по ложному навету. Именно поэтому сегодня он спешил к ней. Чтобы защитить. Это напоминание чудесным образом обуздало его гнев на фаворитку, явно зарвавшуюся по молодости и неопытности. Да, девочка сунула свой нос туда, куда не следовало, но Меченый решил, что в этот раз простит её. Постепенно он научит её правильному поведению. А сегодня бедняжке и так досталось… Воспоминания о том, что ещё произошло с девушкой сегодня, после обеда, в спальне его старшей дочери, развеяло весь гнев Ристара на свою юную любовницу окончательно и бесповоротно.
        - Продолжайте уборку, девушки. - сухо приказал лаэрд. - Лисия, ну-ка пойдём в мой кабинет, там побеседуем.
        Теперь Ристар досадовал на самого себя. Ему с самого начала не следовало отчитывать дочь в присутствии прислуги. Лаэрд вышел из комнаты дочери первым и не видел, каким изучающим и недоброжелательным взглядом Лисия окинула его новую любовницу.
        Уже в кабинете, сидя за своим письменным столом, хозяин замка ещё раз выслушал подробные оправдания стоящей перед ним навытяжку дочери по поводу порки горничной и, на будущее, запретил ей наказывать слуг лично.
        - Лисия, ты можешь пожаловаться на нерадивую или нечестную служанку старшей экономке, главному управляющему или мне. Мы без твоего участия определимся и назначим ей наказание соответственно проступку. Это понятно? - поучал дочь лаэрд и, заметив её согласный кивок, продолжал - Хорошо. Для исполнения наказания привлекаются работники конюшни или старшие соответствующих служб, негоже лаэрду, лаэре или лаэритам пачкать руки подобным занятием. Это недостойно нас, ты поняла меня, дочь?
        - Да, папочка! Впредь, я буду жаловаться и не стану наказывать сама! Я всё поняла. - Лисия была сама покорность. Её впервые в жизни вызвали в кабинет к отцу.
        - Касаемо сегодняшнего случая полагаю, горничная понесла слишком суровое наказание за поднятое с пола кольцо. Ты ошиблась, считая, что она собиралась украсть его на глазах у всех. Сделай ей какой-нибудь подарок, чтобы сгладить неприятное впечатление.
        - Да, папа. - склонила голову Лисия. - Я ошиблась папа. Подарю ей платок.
        - Хорошо. - Ристар вздохнул и откинулся на спинку кресла.
        Девочка уже подумала было, что воспитательная беседа окончена, встала вольнее, согнув одно колено, но тут лаэрд сказал:
        - А теперь перейдём к главному, дочь. Как ты объяснишь мне то, что ты бросила тяжёлым латунным колокольчиком для вызова слуг в голову моей фаворитке?
        Лисия даже растерялась от того, что отец назвал это маленькое происшествие «главным». Она даже не помнила, почему швырнула тот несчастный колокольчик. Просто так.
        - Ну… она… Эта горничная была нерасторопна, медлительна… - начала юлить Лисия. - Папа, я не знала, что она твоя новая фаворитка!
        - Вот как? Действительно, нерасторопна? В самом деле, медлительна? - лаэрд спросил это таким тоном, что душа у девочки ушла в пятки. Лисия вдруг поняла, что сейчас лучше не лгать отцу.
        - Она… она… Я не помню… Папа, на самом деле, я нечаянно в неё попала! Просто швырнула колокольчик в раздражении. Мне ужасно надоели эти горничные, что так долго убирались в моей комнате. Они обе ползали везде с тряпками своими, как мухи сонные по весне. Твоя фаворитка как-то сама лоб свой подставила! - начала сбивчиво оправдываться Лисия.
        Её голос внезапно стал писклявым от страха, ибо отец смотрел на неё недовольно. Девочка совершенно не привыкла к подобным взглядам отца в свою сторону.
        - Сейчас пойдёшь и дашь ей какое-нибудь своё украшение в качестве возмещения за травму.
        - Да, папа. - снова закивала Лисия. - Я могу идти?
        - Можешь. - отпустил дочь лаэрд.
        Она резво поспешила к выходу. Голос отца настиг её, когда девочка уже взялась за дверную ручку.
        - Лисия! Я надеюсь, новая фаворитка больше не будет иметь поводов пожаловаться мне на тебя.
        - Да, папа, - в который раз пискнула Лисия и, наконец, с облегчением покинула кабинет.
        Глава 32.
        Самая младшая лаэрита со свитой, состоящей из двух служанок, подошла к нам с Астей, когда мы уже домывали последний на сегодня участок коридора.
        От души жалея высеченную напарницу, я заканчивала уборку, в основном, сама, хоть устала страшно и лоб болел. Старшая горничная просто рядом топталась, опираясь на швабру, и ныла.
        Бедная Астя, то плакалась мне о том, что годы её старательной службы сегодня, похоже, попали коту под хвост, то слёзно страдала от предположений, что Тоний, её жених, отличный плотник, красавец и состоятельный мастер, теперь скорее всего бросит невесту, ставшую бесприданницей, то протяжно стонала от боли в иссеченной спине.
        Слушать это было невыносимо!
        Я поначалу ещё пыталась успокоить Астю. Говорила девушке какие-то правильные слова, мол, «ты ни в чём не виновата», «всё образуется», но потом примолкла. Во-первых, напарница меня не слышала. А во-вторых… а вдруг, в самом деле бедную старшую горничную ни за что, ни про что лишат выходного пособия за десять лет? Что-что, а опыт несправедливых наказаний за пару месяцев службы я тут уже приобрела предостаточный. И этого парня, жениха её, я почти не знаю. А если, и правда, бросит?
        И такая злость на лаэрда брала, что я работала шваброй, как машина. Ещё немного и, кажется, что половой тряпкой дыру в каменных плитах протёрла бы.
        Юную стерву Лисию моя напарница заметила первой. Я не сразу сообразила, почему старшая горничная, вдруг, не обращая внимания на свою больную спину, в панике начала интенсивно елозить тряпкой по уже вымытому и протёртому мною полу.
        Получив платок, в качестве компенсации за несправедливую порку, Астя от переизбытка чувств громко расплакалась и принялась горячо благодарить наидобрейшую и наисправедливейшую младшую лаэриту, даже руки ей поцеловала!
        Я, вроде бы, понимала чувства напарницы: и вознаграждение за десять лет службы не отнимут, и жених не бросит… Однако, смотреть на происходящее было неприятно.
        Отвернулась.
        - Эй, ты! - услышала за спиной и полуобернулась. - Это - тебе. На!
        Девчонка с высокомерной миной на лице протягивала мне коротенькие жемчужные бусы. Я заметила, что при взгляде на подарок, который предназначался мне, в глазах старшей горничной на миг промелькнула неприкрытая зависть. Или мне показалось?
        - Спасибо. Не надо. - я склонилась над ведром и взялась полоскать и отжимать тряпку.
        Почему-то была уверена, что противная лаэрита презрительно хмыкнет, сунет бусы себе в карман и уйдёт восвояси, но я ошиблась. Краем глаза заметила, как Лисия сняла со своего пальца колечко, и теперь протягивала его мне вместе с бусами.
        - Возьми! Это плата за твою шишку, - раздражённо высказалась девчонка.
        - Моя шишка не продаётся. - буркнула ей в ответ. - Поэтому плату за неё не возьму.
        И началось…
        Лисия перетаскала ко мне, в коридор, наверное, все свои украшения, по очереди. Даже то кольцо, из-за которого Астю высекли, предлагала. Высокомерное выражение на её личике исчезло. Теперь лаэрита уже уговаривала меня принять хоть что-нибудь! Ей почему-то очень нужно было во что бы то ни стало вручить мне какую-нибудь свою побрякушку.
        А я упрямо отказывалась. Меня уже серьёзно пугала эта настойчивость. Может, стервочка задумала какую-то гадость против меня?
        Мы с Астей давно закончили уборку, а уйти к себе из-за лаэриты никак не могли.
        Мне эта канитель порядком надоела! Поэтому, наконец, взамен украшения, которое безуспешно пыталась всучить мне Лисия, я согласилась принять от неё в подарок распоряжение для старшего посудной кладовой Мисая выдать мне всё, что нужно для приготовления мази, и позволить готовить её на кухне, конечно, когда будет свободное время и место.
        Не сомневаюсь, что девочка подумала о том, что мне нужно сделать какое-то лекарство для себя. Я её не разубеждала и не врала относительно мази. А что? Разве помадой и румянами не мажут лицо? Помню, как в юности брат так и говорил про мою косметику: «Лизка, убери со стола свои мазилки».
        Так что, к ужину я переодевалась в отличном настроении. Хоть, не даром шишку получила.
        Изготовлением собственной помады, точнее заготовок к ней, мы с Фисой занялись тем же вечером, а вернее, ночью. Я прибежала на кухню, когда подруга уже заканчивала переносить вымытую после ужина посуду в кладовую. Помогла ей закончить, заодно рассказав о своих ближайших планах и пригласив Фису поучаствовать. Она невероятно обрадовалась тому, что, став фавориткой, я не загордилась и продолжила дружить с ней, и была счастлива заниматься со мной всем, чем угодно, даже в ущерб собственному сну.
        - Мы сегодня недолго. - пообещала я.
        Этой ночью мы с подружкой выполнили только подготовительные работы. Натолкли в горшочек лепестков роз и залили их маслом. У Мисая нашлось только льняное, так что взяла его. Будущий краситель - тёртую свеклу закипятили в небольшом количестве воды и оставили настаиваться. Для получения других оттенков красного и розового сделали очень крепкие отвары из сушёной земляники, малины, вишни и свежей клюквы.
        - Лепестки в масле поставь пока в кладовой, на полке с травами. Продолжим с ними работать через неделю. Розам нужно время, чтобы передать маслу свой аромат, - объяснила я подружке и попросила - Через пару дней, как настоятся, отвары свеклы и ягод нужно процедить в отдельные горшочки и хранить в холодном месте. Сделаешь без меня?
        Фиса с готовностью кивнула.
        - Отлично. Значит пока всё. Продолжим через неделю.
        Спать я пошла очень довольная. А утром попросила Астю перед работой снова заскочить к её жениху.
        - Утро доброе! А я вчера получил задание сделать два десятка швабр. - первым поприветствовал меня Тоний, едва завидев. - Управляющий приходил.
        Не теряя времени, я очень попросила у жениха Асти сделать мне пару десятков очень маленьких коробочек с крышечками.
        - Сделай по нескольку штук разной формы: продолговатые, круглые, овальные. Хорошо бы как-то украсить, хоть немного. - Я нарисовала Тонию приблизительный вид коробочек для будущей помады и румян.
        - Не представляю, что можно положить в такую крошечную деревянную шкатулочку? - невероятно удивился мужчина моему заказу, но выполнить его не отказался.
        Они с Астей вчера после ужина успели поболтать и с чего-то решили, что это я своим заступничеством перед лаэрдом спасла едва не утраченное вознаграждение старшей горничной и теперь жених Асти рад был меня отблагодарить. Ладно, пусть так. Главное, нужные коробочки через неделю будут.
        Второй день работы горничной давался мне полегче. Я уже знала, что делать и чего ждать. Мы с Астей дружно вымыли назначенный нам участок для уборки на этаже для слуг. Сегодня, кстати, ещё три пары горничных мыли пол со швабрами и очень благодарили меня.
        Перед тем, как переодеться к обеду, я нагло сбегала к водопаду в пещере и обмылась, пусть и холодной водой. При такой работе, как у меня сейчас, очень трудно привыкнуть купаться всего раз в неделю.
        Сегодня, после дневной трапезы, гаспада Рона поручила нам с Астей убирать комнаты лаэрда и главного управляющего.
        Я переоделась в рабочую форму, и пошла к покоям лаэрда, про себя сетуя, что после такой обжираловки не могу прилечь хотя бы на пол часика. От бесподобно вкусной еды невозможно было оторваться. Я объелась. И теперь чувствовала себя колобком из-за раздувшегося живота или тем самым сказочным теремком, который вот-вот треснет, так как в нём, кроме мышки, лягушки, зайчика, лисички и волка уже обосновался и медведь.
        - Еля, поторопись! - нестрого подогнала меня старшая.
        Поплелась вслед за напарницей, быстрее переставляя ноги. Вот как я сейчас буду работать?!
        Совсем не удивилась, когда мы с Астей застали лаэрда в его покоях. При чём, моей старшей сразу было приказано выйти и без приказа не входить.
        Оставшись наедине с хозяином замка посмотрела на него насуплено. Вчерашнее происшествие с его дочерью в моей душе почему-то оставило обиду не столько на Лисию, сколько на её отца.
        Меченый подошёл ко мне почти вплотную, аккуратно коснулся кончиками пальцев шишки на лбу.
        - Болит?
        Кивнула.
        - Лисия сказала, что ты не захотела взять у неё украшение, а попросила разрешения сделать мазь. Тебя учили лечить? Ты - дочь знахарки или целителя?
        - Нет. Я научилась делать только пару мазей, для красоты.
        - Ах, для красоты… Знаю-знаю… Женщины вечно что-то выдумывают. Обожают занимаются чем-то подобным. Моя вторая жена всегда умывалась молоком, а третья регулярно обмазывалась мёдом с ног до головы. Что ж, я уже предупредил Гариса, что ты можешь брать в кладовой всё, что пожелаешь.
        - Правда? Спасибо. - обрадовалась я.
        - И ещё. Через три дня я еду по делам в Становую и собираюсь взять тебя с собой. Ты сможешь увидеться с родителями.
        Я растерялась…
        Вот она - возможность попасть в деревню! Вот он - шанс сбежать, о котором я мечтала. Лаэрд сам везёт меня туда, где я могу попробовать найти помощь у родственников, или, если не найду их, просто, улизнуть и скрыться. Но я оказалась совсем не готова… Надо же как-то собраться…Составить план действий…
        Мысли заметались, как голодные тигры в клетке. Чёрт! Страшно!
        И вдруг малодушно подумалось: «Здесь, в замке, у меня есть какое-никакое положение, по местным меркам, даже, завидное. Имеются намётки на дополнительный заработок от продаж помады и румян собственного изготовления. Потом, опять же, что немаловажно, обильная кормёжка дважды в день, надёжная крыша над головой… а дело к зиме идёт!».
        Непосредственно сам секс с лаэрдом меня уже не пугает, даже, наоборот, я можно сказать, вчера распробовала это дело, пусть и с помощью вина. Мне кажется, теперь я бы даже согласилась на то, чтобы стать любовницей хозяина замка, если бы только в его душе присутствовала хоть капля этой самой любви. А быть Меченому временной игрушкой, грубо говоря, сменной подстилкой - нет, не хочу и не буду! Я не собираюсь настолько не уважать себя!
        Вот только… Если просто сбегу, не к родным уйду, то что со мной будет? Да ничего хорошего! В этом диком мире красивую одинокую девушку - ограбят, изнасилуют, убьют. Нет. Решено. В деревне буду искать родных. Не найду - вернусь обратно. А найду… - буду решать, что делать, по обстоятельствам. Так себе план…
        Пока я стояла столбом, переваривая новость о поездке в родную деревню, и решала, что буду делать, напористые мужские руки начали по-хозяйски гулять по моему телу, ловко и умело раздевая. Я очнулась от размышлений в одних панталонах!
        - Не хочу. У меня сегодня голова болит. - капризно пищу, отталкивая от себя руки и голову мужчины, которую он склонил к моей груди собираясь целовать.
        - Чем я могу облегчить твою боль? - шепчет мне в ухо Меченый, снова обнимая и прижимая к себе.
        - Возможно, если бы я выспалась… - очень толсто намекаю, вздыхая и выбираясь из цепких объятий.
        Спать реально хочется. Во-первых, ночью из-за возни на кухне с помадой мало спала, а во-вторых, действительно, переела в обед. Хочу сиесту!
        У Ристара делается такое удивлённое лицо! А я, вдруг, решительно иду к его постели и ложусь сверху, на покрывало, свернувшись клубочком. Закрываю глаза. Жду. Не исключаю вероятности, что сейчас мне достанется на орехи, но почему-то бесшабашно рискую.
        - Я лягу прямо здесь. Посплю немного. Приходи через пару часиков. - мурлыкаю почти нежно.
        Слышу шаги по направлению к кровати. Зажмурилась сильнее, напряглась. Жду реакции лаэрда на свою наглость. Мамочки, что я творю!!?
        Вдруг чувствую: он накрывает меня пледом. Снова шаги. Теперь они удаляются. Хлопок закрывающейся двери.
        Ушёл?! В самом деле?! Оставил меня спать?
        Глава 33.
        - Десять больших ложек пчелиного воска потри на вот этой терке - дала я задание Фисе, а сама принялась сооружать водяную баню.
        Как хорошо я помнила то, что мы с Юлькой творили в юности в азартной погоне за красотой! Даже странно, что вся последующая жизнь в прежнем мире вспоминается лишь урывками, оставив со мной навсегда лишь самые важные или взволновавшие минуты.
        Аккуратно процеживаю подогретую и смешанную с красителем смесь масел через ткань, похожую на марлю и сложенную в несколько слоев, добавляю подготовленный воск и все вместе ещё разок прогреваю на водяной бане, в самом конце не забываю добавить розового масла для приятного аромата. Скоро первую розовую массу можно будет раскладывать по коробочкам. Я решила, что буду использовать одинаковые шкатулочки для одного оттенка. Надо ещё нарезать маленьких и тонких полосок бумаги или, если не найду, простой ткани, чтобы убирать излишки помады, как делали красавицы в исторических дорамах. Я обожала китайские и корейские сериалы… Теперь больше ни одного не увижу… Загрустила на миг, но тут же переключилась на другое, потому, что стараюсь гнать от себя подобные мысли. Бессмысленно сокрушаться о том, чего не в силах изменить. Если в прежней жизни я умерла там, на остановке общественного транспорта, то получить шанс ещё пожить, при чём, в молодом, здоровом и красивом теле - разве, не подарок судьбы?
        Сегодня мы с Фисой сделали только один оттенок - нежно розовый. Получилось одиннадцать коробочек. Если с этой пробной партией всё нормально будет, и я смогу хорошо распродать помаду, тогда мы с Фисой развернёмся! Самые разные, даже, насыщенно алый, оттенки сделаем.
        Пока работали, я снова вспоминала свою позавчерашнюю поездку в Становую. До сих пор не могу в себя прийти.
        Я представляла себе деревню, ну, как обычную нашу деревню, только без столбов с проводами, то есть, электричества! А оказалось - всё не так. Становая - это, я бы сказала, большой старинный город, раскинувшийся на площади гораздо большей, чем огромные замковые постройки лаэрда.
        Располагалась эта деревня-город в долине реки Илуга, той самой, которая брала начало в скалах возле замка. Тот в водопад в пещере, в котором мы купаемся - тоже Илуга, её начало, исток. Это мне, кстати, лаэрд рассказал. Во время нашей очередной близости, в ночь перед поездкой, удовлетворённый и довольный, он внезапно царственно позволил называть себя по имени, когда мы наедине. Я на это, кстати, промолчала, только зубами скрипнула, но разрешением воспользовалась.
        Часть дороги, перед въездом в деревню, я ехала верхом вместе с Ристаром, сидя впереди него, на луке седла. Однако, в отличие от первого неприятного опыта в лесу, в этот раз под мою попу он подмостил подбитую мехом полу собственного плаща, сложенную в несколько раз, так что устроилась я очень удобно, спиной прислонившись к мужчине, и в его надёжных согревающих объятьях.
        Прекрасный вид раскинувшегося в долине огромного поселения открылся мне сверху, как на ладони, когда наш небольшой обоз выехал из лесу и начал спускаться с высокого холма. Рассматривала я жадно. Выискивая что-то похожее на те строения, которые я помнила как Элиза. Самые высокие дома, ожидаемо, были ближе к центру деревни. Само поселение формой было похоже на кривого осьминога, у которого каждая нога - длинная улица с домами с обеих сторон, а от заднего двора каждого дома расходились в стороны длинные чёрные ленты огородов, потому, что сейчас они были уже убраны и, большей частью, вспаханы.
        Спустившись вниз, мы въехали на одну из деревенских улиц. Меня приятно удивило то, что проезжая часть дороги чуть ли не с самого начала была вымощена мелким речным камнем вперемешку с песком и ещё чем-то. Несмотря на осеннюю распутицу, ехать было очень легко, удобно, чисто. Меня лаэрд, кстати, пересадил на повозку, пообещав, что отвезёт к родителям сразу после того, как решит свои дела.
        Я понимала, что на окраине не может быть моего, явно богатого, родного дома, но глазела вокруг очень внимательно. С одной стороны, мне элементарно было любопытно, а с другой - надеялась выудить из памяти Элизы знакомые места.
        Деревенские дети бегали весёлые, шумные, бойкие. Меня удивило, что даже самые маленькие низко кланялись небольшому обозу лаэрда, едва завидев его. Взрослые тоже поклоны били, но они попадались на глаза редко. Это понятно. Разгар рабочего дня - все в делах. Все местные жители выглядели сытыми и довольными жизнью, а не согбенными тяжким крестьянским трудом, как я ожидала.
        По дороге к центру деревни нам попались, и столярная, и гончарная, и портняжная мастерские с лавочками при них, а ещё, кузня, аптека, пекарня и ещё очень много всего разного, что я бы с удовольствием рассмотрела бы поподробнее.
        Почему я думала, что попала в дикое время и место? Наверное, из-за отношения власть имущих к слугам и отсутствия электричества.
        В разговоре, на подъезде к деревне, когда мы ехали верхом, Ристар упоминал, что на другом берегу реки, подальше от жилых построек, металлурги льют железо, а в ткацких мастерских работают на станках. А ещё, лаэрд говорил, что в Становой есть отличные кожевенное и скорняжное производства, здесь изготавливают всевозможную кожаную обувь из разных видов сортовой кожи. Он пообещал купить мне в деревне новые сапожки к зиме. Я выяснила, что одной из целей нашей поездки, оказывается, было посещение лавки, где имеется широкий ассортимент тканей, особенно, шерстяных. Так же, я узнала, что в деревне развиты обработка дерева, цветных металлов, ювелирное ремесло.
        В общем, город это, а не деревня! Дома по обеим сторонам дороги стояли крепкие, каменные, а никак не маленькие покосившиеся деревянные избушки, как я себе представляла. Теперь понятно острое желание всех служащих в замке заработать на такой вот дом, а потом спокойно и счастливо жить и растить детей в деревне, занимаясь каким-нибудь делом, подальше от управляющего, старших и лаэрда. Например, жених моей старшей горничной мечтает о своей столярной мастерской. Правда, деревню, где они с Тонием собираются осесть, мне Астя какую-то другую называла, не Становую. Получается, что таких деревень-городов в лаэрдстве Меченого много.
        В центре Становой дома оказались сплошь двух и трёхэтажные. Они кольцом окружали огромный рынок в центре, который кишел людьми. Я получила свои новые сапожки чуть ли не первым делом, а потом Ристар начал заниматься своими вопросами. Немного выждав, я переобулась и, при первой же удобной возможности, сбежала из повозки, где лаэрд приказал мне оставаться. А потом, носилась по центральным улицам от дома к дому, как ненормальная, нагло заглядывая почти в каждый двор. Увы. Ничего похожего на воспоминания Элизы не находилось. Не то. Всё не то.
        Когда взмыленный и злющий лаэрд нашёл меня, солнце уже клонилось к закату. В ярости Меченный соскочил с коня, перекинул меня через колено и отлупил прямо там, где поймал, рукояткой кнута. Я начала плакать и кричать уже после первого удара. Юбка на мне была плотная и пышная, но всё равно было очень больно и очень страшно. Потом я ещё долго рыдала, и обиженно всхлипывала всю обратную дорогу. Судя из того, что выговаривал мне Ристар, когда мы верхом ехали к нашему обозу, он был уверен, что я, нетерпеливая и непослушная, сбежала и провела время с семьёй, и тем самым лишила своих близких подарков, которые он приготовил для них и заработала справедливое наказание, несмотря на то, что возвращалась обратно, когда он меня нашёл. Под мои громкие всхлипывания и попытки сесть так, чтобы ход коня не так мучительно отдавался в ягодицы, лаэрд доказывал мне, что я ещё легко отделалась, учитывая то, как много драгоценного времени все потратили на мои поиски.
        В общем, впечатлений от поездки в Становую у меня осталась масса, и самых разных. Было, о чём думать и вспоминать. В одном я уверилась окончательно - моего родного дома в этой деревне нет. Даже самые шикарные деревенские дома были меньше тех строений, что я помнила. Тогда, откуда я, то есть, моё тело? Где проживают близкие Элизы? Очень похоже на то, что я из другого лаэрдства! А если… пропавшая невеста… это я? Да, нет! Ристар узнал бы меня. Не мог же лаэрд не знать, как выглядит его невеста! Или мог? И потом, она пропала где-то далеко, а меня нашли в лесу возле Становой… Как бы проверить?
        В комнату горничных я возвращалась поздно ночью, донельзя довольная. Новую помаду мы с подругой опробовали на самих себе и результат меня порадовал, а Фису привёл в щенячий восторг. Я ей сразу отдала одну коробочку и в ответ получила тысячу и одну благодарность и, вдобавок, заверения в вечной дружбе.
        - Елиза! Где ты была? - взъерошенный личный слуга лаэрда встретил меня в двух шагах от вожделенной спальни. - Я тебя уже битый час по всему замку ищу.
        - Ктор? - удивилась я. - Зачем ищешь? Чтобы отвести к хозяину? Не пойду. Я устала и спать хочу.
        - После того, как я доложил ему, что тебя нет в собственной постели среди ночи… Поверь на слово, тебе лучше самой бежать к нему и объяснять, где была. - укоризненно покачал головой Ктор. - А, кстати… где?
        - На кухне, с разрешения хозяина, - подавив острое желание грубо ответить этому хозяйскому прихвостню, спокойно сказала я.
        - Вот, пойди, расскажи это лаэрду и напомни про его разрешение, - терпеливо посоветовал Ктор. - Иначе он сам сюда явится, чтобы всё выяснить.
        Памятуя о том, что случилось в Становой, я предпочла лишний раз не нарываться на ярость Меченого и поплелась к нему в покои.
        В первую минуту встречи лаэрд, и в самом деле, напугал меня своим внешним видом: насупленный, грозный, глаза чёрные гневно сверкают, нервный какой-то, страшный! Я всю свою усталую вальяжность растеряла - с порога протараторила ему подробный отчёт о приготовлении помады и даже продемонстрировала её: и в коробочке, и на себе.
        Ристар внимательно выслушал, изучил мои накрашенные губы, потом, склонив голову, понюхал их, и, вдруг, накинулся и начал целовать. А когда, наконец, оторвался и дал мне вдохнуть немного воздуха, вынес короткий вердикт:
        - Ммм… Пахнет хорошо. Только баловство это. Не мажься больше. Не нужно это тебе. Ты и так красивая. Очень красивая… Твои губы, и так, красные, как малина лесная, и такие же мягкие, сладкие, вкусные…
        Я, наконец, свободно выдохнула. Два дня, что прошли после поездки в деревню, сначала напуганная, а потом, глубоко обиженная прилюдным и болезненным наказанием, я всячески избегала лаэрда, а, если это не удавалось, всеми доступными мне средствами демонстрировала хозяину замка свою обиду: не смотрела на него, когда мы оказывались близко, вчера не проявила никакой инициативы в постели, при малейшей возможности избегала или отворачивалась от ласк, односложно отвечала на вопросы. Что могла, в общем…
        Сейчас же, настолько сильно испугалась его гнева, что в первый момент вздохнула с облегчением получив поцелуй вместо трёпки. Услышав комплименты, поняла, что бить не будут и… злость и обида на лаэрда вспыхнули с утроенной силой. Его руки уже оглаживали мои бока и спину, раздевая. Мой фартук, который узлом завязывался сзади, на талии, валялся на полу, юбка с завязками сбоку уже сползла до колен…
        - Не хочу. - попыталась воспротивиться я. - Я устала и хочу спать!
        - Завтра даю тебе свободный от работы день. Выспишься. А сегодня наша последняя ночь перед разлукой, - в голосе лаэрда прозвучали, пусть и еле заметные, просительные нотки. - Утром я уезжаю на южную границу, котёнок.
        «Всё равно возьмёт, так или иначе, тем более, если надолго уезжает», - уныло подумала я и перестала мешать мужчине раздевать меня, рассудив, что, чем раньше он начнёт, тем быстрее закончит.
        - Еля, маленькая моя, ну, перестань дуться. Ну, отшлёпал немного, сгоряча… - Ристар ловко раздел послушную меня, и, подхватив на руки, понёс к постели, которая уже была разобрана и ждала нас. - Знаешь, как я волновался, когда не нашёл тебя на обозначенном месте, в повозке? Вместо того, чтобы заниматься тем, за чем приехал, полдня по деревне носился из конца в конец. Староста, казначей и опорник сказали, что не знают из какого дома ты ко мне в замок попала. С просьбой поискать пропавшую девицу к ним никто не обращался. Похоже, твои близкие сами искали, а Становая слишком разрослась, чтобы до управы хотя бы слух об этом дошёл. В деревне больше тысячи подворий! Хорошо, что ты у родных была и всё хорошо закончилось. А ведь тебя и похитить могли или ещё чего похуже! Ты вон какая красавица! В Становой, на рынке, знаешь, сколько чужих, приезжих? И не только из других деревень нашего лаэрдсва, но и с соседних земель. Южане наших девушек особенно любят. Где мне было тебя искать, что думать?
        Ристар говорил и целовал, говорил и целовал…
        И я прониклась, уступила, вспомнила, как бешено молотила кулаками брата, когда он как-то загулял с разряженным телефоном до утра и не потрудился найти способ предупредить нас с мамой.
        Обняла в ответ, перестала отворачиваться. Как Ристар обрадовался! Ответной страсти во мне, конечно, не проснулось, но мужчина и тому был рад, что не сопротивляюсь и отвечаю ему на ласки, пусть и вяло.
        - Надолго Вы уезжаете, мой лаэрд? - спросила я, уже одеваясь.
        Меченный, как был, в панталонах, ненадолго отошёл к секретеру и, вернувшись, надел мне на запястье золотой витой браслет в виде змейки с глазками-изумрудами.
        - Ристар… когда мы одни… - поправил он меня, целуя.
        Я разглядывала браслет. Снимать и возвращать его отчаянно не хотелось. Изделие было сделано настолько искусно, что не восхититься им было невозможно.
        - Какая красота… - выдохнула я, с некоторым стыдом решив оставить украшение себе.
        - Нравиться? - довольно спросил Ристар, обнимая меня.
        - Да. - призналась.
        - Я рад. Завтра отдыхай. Я прямо сейчас пошлю Ктора предупредить Рону, чтобы тебя утром не будили. Надеюсь, мы выедем из замка до обеда, так что, с тобой попрощаемся сейчас, - мужчина нежно поцеловал меня. - Жди меня. Привезу подарок.
        - Вы так и не сказали, надолго ли уезжаете? - переспросила я, уже провожаемая по пути к двери.
        - Где-то на пару недель. Но это - неточно. Как пойдёт.
        - На южную границу? - только сейчас дошло до меня место назначения, и я ухватилась за дверную ручку, останавливаясь. - А Фанаса увидите? Я могу передать письмо для него?
        Лаерд нахмурился.
        - Зачем тебе писать ему? Ты - моя женщина, Елиза! И… ты умеешь писать? - вдруг, некстати, удивился Меченый, и тут же сказал, как отрезал. - Никаких писем Фанасу! Забудь о нём. Спать иди!
        Глава 34.
        Утром, с трудом разлепив веки и заметив пустые кровати, я первым делом подумала, что проспала. В минутной панике рывком села, схватившись за голову. Блеснув золотом, на глаза попался браслет, который после ночного свидания с лаэрдом так и остался на моей руке. Шуровать шваброй в золотых украшениях с изумрудами - смешно, поэтому, полюбовалась цацкой, я сняла её, спрятав в сундук. Я, в принципе, равнодушна к украшениям, но не к произведениям искусства. Только потом, проснувшись окончательно, вспомнила, что сегодня милостиво освобождена лаэрдом от работы.
        И чем заняться? Спать не хочется… Что за мир! Ни книжку почитать, ни телевизор посмотреть, ни в интернете покопаться…
        Что ж… Надо с пользой использовать сегодняшний день. И, кстати, вообще, всю неделю без лаэрда. Например, попытаться выяснить всё о пропавшей невесте лаэрда у его окружения. Никого не удивит, что фаворитка живо интересуется будущей хозяйкой замка. В отсутствие Меченого люди наверняка будут говорить свободнее. Возможно ли, что она - это я?
        Вообще-то, если честно, мне немного страшно встречаться с людьми, которые хорошо знали мою предшественницу - вдруг почувствуют подмену? Однако, неплохо было бы узнать свои корни, так сказать.
        И главное, я в этом замке, будто, в плену, поэтому мне нужна помощь! И я очень надеюсь получить её от родных Элизы. Мне как-то надо достойно устраиваться в новой жизни.
        То, что происходит со мной сейчас, мне не нравится. Я, как говорится, прогнулась под лаэрда и, даже, получаю от этого удовольствие, но на душе, временами, так муторно… Не по мне это - быть фавориткой. Я нормальную семью хочу. Такую, какой у меня даже в прежней жизни не было. Чтобы муж любил меня, а я - его, дети здоровые, занятие доходное и интересное…
        Разве я многого хочу?
        Нет.
        И, я верю, что всё это у меня обязательно будет!
        А то, что с Меченым спала… Так, я не стану делать из этого трагедию. К счастью, в этом обществе девственностью не заморачиваются. Я подметила, что, если не все, то многие замковые служанки, особенно на десятом году службы, имеют близкие отношения с мужчинами. Я слушала сплетни, и на кухне, и среди горничных. Случается, пары распадаются, девушки не раз и два меняют партнёров по сексу. И никто в них пальцем не тычет.
        Даже хорошо, что детей до окончания службы никто не заводят, опасаясь потерять вознаграждение. Я мелких, вообще, в замке мало видела. Отвар от беременности позволяют себе не принимать только замужние женщины, да и те - не всегда. А семей здесь живёт не так много. Дети есть у лаэрда, могут быть у главного управляющего, если он женится, у казначея - их уже пятеро, у главного егеря - двое, есть дети у нескольких военных начальников и ещё несколько ребятишек - у тех, кто находится на пожизненной службе в замке и постоянно проживает на территории.
        Я, к слову, тоже вчера начала пить предохраняющий от беременности отвар. Надеюсь, не слишком поздно. В раздёрганных чувствах не сразу спохватилась…
        Немного повалявшись в постели, я определилась с ближайшим планом-минимум на сегодня: пристроить губную помаду, ибо она скоропортящаяся, расспросить всех, кого смогу о пропавшей невесте.
        Я, не спеша, привела себя в порядок, вырядилась в добротные и красивые одежды фаворитки, вернула на руку браслет, и, взяв с собой в подвесном, к талии, мешочке коробочки с губной помадой вышла из спальни для горничных.
        Итак, кто она - прежняя хозяйка моего тела, кто её родные? Как бы проверить версию о пропавшей невесте лаэрда? Вряд ли это я, конечно, но с чем чёрт не шутит? С кого бы мне начать расспросы?
        Мимо меня пробежал кухонный слуга с полным подносом. Дело в том, что хозяевам и их приближённым, в отличие от всех остальных в замке, по утрам подают завтрак в комнаты, сразу по пробуждению. Наши подавальщики, обычно, первые подносы со снедью несли в комнаты главного управляющего и старшей экономки, потом, почти сразу - лаэрду и, много позже, его дочерям, по очереди, и почётным гостям замка, если таковые были.
        Из хозяйских дочек первой всегда просыпалась Белла. Судя по времени, этот поднос понесли для неё. Ноги сами понесли меня следом за подавальщиком, к комнате второй дочери лаэрда.
        Каково же было моё удивление, когда я заметила неимоверную суету возле покоев девушки. Её личная служанка, Марта, выглядела так, будто, только из бани вышла, распаренная. Она суетилась, покрикивала, что-то пересчитывала, мотаясь между помощницами и пажами, которые выносили из комнаты баулы и свёртки.
        - Что происходит? - спросила я Кита, знакомого пажа, того самого, который нам с Астей воду носил и помогал выбивать ковры и перины, а сейчас волок на плече огромный куль с вещами.
        - Так лаэриту на смотрины отправляем. Она с хозяином на южную границу едет, тамошнему лаэрду показываться, который южные земли под свою руку принял.
        Ага! Получается, для невест проводят смотрины. Выходит, лаэрд свою пропавшую невесту видел. Значит, я - не она. Вот, и выяснила. Где-то внутри царапнуло разочарование. Потом, на миг, даже, немного стыдно стало, что я в лаэриты метила.
        Ладно. Займёмся косметикой.
        Я подобралась ближе к Марте и спросила с дружеским участием:
        - Устала, Марточка?
        - Ещё бы не устать! - с готовностью откликнулась девушка. - Всё уложить, ничего не забыть. Хозяйка плачет. Хозяин торопит.
        Я тут же предложила, через открытую дверь заметив оставленные подавальщиком на столе подносы с завтраком:
        - Тебе бы присесть, отдохнуть, глоток мятного отвара сделать. Похоже, лаэрита твоя завтракать не собирается, а тебе не помешало бы хоть что-то в рот забросить, чтобы сил на всё хватило.
        Ничего криминального в моём предложении не было. Личные слуги, насколько я успела узнать, работая на кухне, имели разрешение доедать завтрак за своими хозяевами.
        - А чего хозяйка плачет? - спросила я, когда Марта прислушалась ко мне и присела перекусить. - И где она, кстати?
        Пажи уже унесли запакованные вещи, и мы с Мартой остались вдвоём. Памятуя запрет для горничных без разрешения хозяев входить в комнаты не для работы, я остановилась в дверном проёме и разговаривала оттуда.
        - Так, Белла рыдает из-за смотрин, которые ей устраивают. Какое унижение! Где это видано! Она же - лаэрита, а не простая девка! Виданное ли дело, лаэрите смотрины устраивать?
        Ааа… Смотрины Беллы - это обидное исключение из правил. А смотрин у пропавшей невесты лаэрда, таки, не было… Значит, я, всё же, могу оказаться ею.
        - Видишь ли, южный лаэрд в союзе с нами заинтересован, но опасается, что наша лаэрита настолько некрасива, что он не сможет возлечь с ней, чтобы сделать законного наследника. Вот и хочет, видите ли, лично на неё посмотреть. Какой-то гад пустил нехорошую славу, что две средние дочери Меченого уродливы. А ведь это - неправда! Да, не красавицы, но Белла - очень милая! - горячо возмутилась Марта и добавила тише, выдохнувшись - Она у сестры. Кому ей ещё поплакаться, бедняжке? Представляешь, какой позор девочке, если южанин посмотрит - и откажется? Да, и Милле не сладко будет. И лаэрд раздражается на девочек. А разве они виноваты в том, что на мать похожи?
        - Слушай, я тут, кое-что принесла для твоей хозяйки, как раз к случаю. Можешь отвести меня к ним? Пожалуйста! Не пожалеешь!
        Марта немного растерялась: одно дело посплетничать немного и пожаловаться на жизнь в отсутствие хозяйки, другое - выполнить мою просьбу. Однако, шикарный наряд и золотой браслет-змейка, который я выставила напоказ, явно произвели на девушку впечатление - она не посмела отмахнуться от фаворитки лаэрда.
        Вскоре, я низко кланялась второй и третьей лаэритам и предлагала попробовать мою новую краску для губ.
        - Я уже пробовала натирать щёки и губы свеклой, - грустно покачала головой Белла. - Отец пригрозил, что выпорет, если ещё раз такое сделаю.
        - Конечно! Для вашей нежной светлой кожи свекла - это слишком грубо! - горячо согласилась я и открыла коробочку. - Посмотрите на этот нежный розовый цвет, понюхайте аромат.
        Обе лаэриты заинтересованно завертели в руках коробочки.
        - Это губная помада «Нежная роза», - с ходу придумала я название.
        Что сказать? Мне стоило сделать помаду уже даже ради этих нескольких минут ничем не замутнённого девичьего счастья! После того, как я продемонстрировала девушкам коробочку с розовым наполнением и уговорила их позволить себя подкрасить. Чуть оттенила обеим скулы, накрасила губы, обгорелым кончиком лучины осторожно, самую капельку подвела глаза и почернила брови. Подкрашенные, Белла и Милла невероятно преобразились! Косметика по-всякому ложится на лица - кто-то остаётся таким же, как был, а некоторые люди меняются просто неузнаваемо. Средние дочери лаэрда относились к последним.
        Обе девушки не отрываясь рассматривали, то друг дружку, то сами себя в зеркальцах, добрых полчаса. Пока Марта не запаниковала, что лаэрд её выпорет за задержку со сборами. Надо ли говорить, что на южную границу были упакованы целых шесть коробочек помады и ещё одна осталась у Миллы. Три коробочки я припрятала только потому, что я соврала, будто отдала сёстрам всё, что у меня есть. Нет, мне не жалко было бы и всё отдать, но такая самодельная помада - продукт скоропортящийся. Лаэрита просто не успеет использовать все девять коробочек. Я сомневаюсь, что Белла и семь вымажет. Испортившиеся пришлось бы выбросить, а мне было элементарно жаль нашего с Фисой ночного труда. И потом, вдруг, у меня больше такая не получится.
        В награду за краску для губ и, как аванс на будущее, Белла, на радостях, вручила мне чудные серьги с изумрудами, которые я взяла, потому, что они исключительно подходили к моему браслету, видимо, один мастер делал. Я пообещала Белле, что к свадьбе смогу, вообще, её первой красавицей сделать. А ещё, научу Марту делать краски для лица и не только, чтобы и в южных землях Белла смогла быть красавицей. Ну и, и Риссу, личную служанку Миллы, тоже научу, конечно.
        Только одно условие: служанок обеих девушек научу всем хитростям красоты, которые знаю, только перед самым отъездом лаэрит к своим мужьям, в другие лаэрдства. Здесь, на землях Меченого - моя территория. А что? Устрою салон красоты. Сначала только для лаэрдовских девиц на выданье, а потом - для всех замковых красоток. Мы с Фисой, так сказать, будем нести красоту в массы: натуральные маски для кожи лица и рук, помада, овсяная пудра, румяна, тени, в может, и массаж - всё для девушек сделаем.
        Я вздохнула. Смешно и грустно, что из всего моего опыта прежней жизни я смогла применить лишь юношеское увлечение самодельной природной косметикой, которое было даже не моим, а Янкиным, из-за её аллергии. Сколько фантастических фильмов видела о том, как главные герои попадали в прошлое, сколько книг с таким сюжетом перечитала! И все попаданцы там были такие умные и успешные, в результате, так много современных знаний смогли применить… а я? Даже грустно становится от того, что именно я оказалась такой совершенно неприспособленной. Ничего мне не припомнилось, ни из курса физики, ни из программы по химии. И ума у меня инженерного не оказалось, кроме швабры, ни на что не сподвиглась. И то, горничные на меня чуть ли не молятся. А ведь училась почти на «отлично», и в школе, и в вузе, на экономическом. А ещё, как ни стыдно это признавать, трусливой я оказалась, до чёртиков! Повсеместные телесные наказания вызвали у меня настоящий шок. До жути их боюсь. Не только боли, но и унижения. И легче мне оказалось ноги раздвинуть, чем гордо отказать власть имущему и принять последствия. А ведь, считала себя не
такой… И не важно, что Ристар мне понравился, как мужчина. Это не оправдание. Никаких чувств ведь между нами нет…
        Марта всё больше нервничала, опасаясь гнева лаэрда, торопила свою хозяйку, и мы поспешили во двор.
        Провожать небольшой обоз и внушительный отряд воинов во главе с самим хозяином замка вышли не многие, но я отметила, что Чард и Рона, конечно, были здесь.
        Я вышла во двор в составе сопровождающей свиты дочери лаэрда, лениво раздумывая о том, что была бы не прочь тоже отправиться на южную границу, вместе Беллой. Мне бы очень хотелось навестить Фанаса и, вообще, посмотреть на этот мир поближе. Увы! Здесь ведь нет телевидения или интернета, чтобы побывать в путешествии и увидеть весь мир, не вставая с дивана.
        Гневные окрики и, изредка, свист кнута означали, что Ристар явно находился в крайней степени раздражения. Хорошо хоть, лупил он по предметам, а не по людям. То по плохо привязанным, на его взгляд, мешкам стеганёт, то по каменным плитам у ног какого-то разини или тормоза. Лаэрд громогласно распекал за нерасторопность и промедление, то одного слугу, то другого, хотя в задержке отправления явно была виновата вторая лаэрита.
        - Белла, поторопись! - рявкнул отец дочери, едва заметил, что она появилась во дворе и, будто, поперхнулся следующими словами, когда разглядел её лицо, а также личико Миллы, которая тоже вышла проводить сестрёнку.
        Ха! Надо было видеть шок Ристара, когда он увидел своих, совсем чуть-чуть подкрашенных дочерей.
        - Что это? - нормальным, совсем не разражённым, голосом спросил он, касаясь кончиками пальцев едва розовеющих скул Беллы.
        У девушки даже слёзы на глазах выступили, когда Меченный вдруг улыбнулся и сказал:
        - Да ты у меня милашка, доченька.
        Белла счастливо улыбнулась.
        - Это всё Елиза, отец. - тихо сказала лаэрита. - Она сделала розовую краску для губ и немного подкрасила меня.
        - Рона! - громко позвал Ристар, заставив вздрогнуть близстоящих.
        - Да, мой лаэрд! - экономка рядом с нами, будто, из-под земли выросла.
        - Отныне Елиза освобождается от работы горничной. Пусть Гарис выделит ей уголок на кухне и обеспечит всем необходимым для её затеи. Чард, проследи! - распорядился лаэрд и, повернувшись ко мне, добавил покровительственно - Делай свои мази и краски, Еля. Теперь днём, а не по ночам. Разрешаю.
        - Спасибо. - ответила с поклоном. Я ещё не поняла, к добру ли этот новый поворот в моей жизни, но работать шваброй мне однозначно меньше нравится.
        - И Рона… - продолжил тем временем Ристар, едва заметно улыбнувшись при этом мне. - найди для Елизы отдельную комнату, небольшую, но тёплую, и, желательно, не слишком далеко от моих покоев.
        У старшей экономки глаза стали, как плошки, настолько она была потрясена последним распоряжением хозяина. Видимо, я первая фаворитка, удостоившаяся отдельной спальни.
        А лаэрд уже торопил дочь садиться в предназначенную для неё крытую повозку и кричал команду выдвигаться.
        Глава 35.
        Ещё после отъезда самой старшей лаэриты в замок своего мужа, третья дочь хозяина замка стала выходить к общему столу в парадный зал. При этом, Белла пересела на место Аританны, а Милла, соответственно, заняла кресло Беллы. Я слышала, как папочкина любимица Лисия ныла и просила отца позволить и ей обедать со взрослыми, однако, лаэрд ласково, но твёрдо отказал ей. Насколько я разобралась в местных порядках: момент появления за общим столом для любой лаэриты означал то, что она становится девицей на выданье. Лично я считаю, что девушке, которой ещё и шестнадцать не исполнилось, слишком рано становиться невестой и, тем более, выходить замуж, но меня, понятное дело, никто не спрашивает.
        Так вот, когда сегодня Милла, как обычно, вошла в парадный зал - это был фурор. Над столами поднялся и потом весь обед стоял такой гул, что я даже немного напряглась с непривычки. Многие позволили себе говорить громче, чем обычно, тем более, лаэрда дома нет.
        По обрывкам фраз и отдельным громко сказанным словам, я поняла, что обсуждают, в основном меня, и преображение средней лаэриты, опять-таки, мною устроенное.
        Надо же, как быстро новости расходятся, даже, без интернета! Уже все знают, что фаворитке, то есть, мне, приказали выделить отдельные покои. Так и слышу: «Бу-бу-бу…Неслыханное дело!.. Шу-шу-шу… отдельные только у хозяев и слуг при больших должностях… Бу-бу-бу… Да что она с ним такого делает?.. Шу-шу-шу… освободили от работы горничной… Бу-бу-бу… и покрасивей фаворитки бывали…», и всё в подобном ключе.
        Быстро сплетни разнеслись. А ведь, я пришла в парадный зал почти сразу, со двора, где провожали отъезжающих на юг! Только и успела, что найти Астю, старшую горничную, и подарить ей одну из трёх заныканных от Беллы коробочек с краской для губ, с прицелом на будущее тесное сотрудничество с её женихом, Тонием. Потом, ещё, подловила гаспаду Рону, когда она была одна, и ей тоже вручила помаду. Непосредственное начальство задобрить не помешает. Кстати, на удивление, женщина осталась очень довольна моим маленьким подарком. Третью, и последнюю, коробочку «Нежной розы» оставила себе.
        В отсутствие Меченного и Беллы, их места за главным столом, неожиданно для меня, заняли Чард и Жанетта. Бывшая фаворитка Ристара, кстати, накануне, тихо и без какого-либо торжества, прошла местный свадебный обряд и стала женой управляющего. Это мне Фиса между делом рассказала, когда мы вчера помаду делали.
        Я с Жанеттой после случая на конюшне практически не пересекалась, так, видела её иногда, да и то, издалека. Честно говоря, судьба этой девицы меня мало интересовала. Какая мне разница, что там с ней, да как? Поэтому, выслушав от Фисы пересказ сплетен о почти тайной женитьбе Чарда на Жанетте, я просто умилилась тому, что кухня, как всегда, первая в курсе всех дел.
        Однако, сегодня меня что-то неприятно царапнуло внутри, в момент, когда бывшая фаворитка хозяина и нынешняя жена главного управляющего уселась на одном из центральных мест за столом, откуда намного легче и удобнее можно достать любое блюдо, соответственно, ухватить лучший кусочек, в то время, как я ютилась на самом-самом краю. Не, чтобы это была зависть… Ни в коем случае! Скорее, ощущалась некая несправедливость - грубо говоря, ноги перед хозяином раздвигаю я, а жрёт самое лучшее - она.
        - А как же! - пояснила мне такое положение вещей, чуть попозже, на кухне, всезнающая Фиса. - Когда нашего лаэрда нет, главный в замке - гаспадан Чард, а Жанетта - его жена. Поэтому и сели так.
        Когда я высказалась, что я, мол, фаворитка хозяина замка, Фиса тут же спустила меня с небес на землю:
        - А такие, как ты, подруга, вообще, за главный стол попадают крайне редко и только в те промежутки, когда у хозяина жены нет. Никто не позволит любовнице своим видом мозолить глаза лаэре. Да ещё во время еды! Особенно беременной! Так что, недолго осталось тебе, Елька, всякой вкуснятиной лакомиться. Вот найдётся северная пропажа хозяина - и всё. При лаэре наш лаэрд такую женщину, как ты, даже самую любимую-разлюбимую фаворитку, с хозяйкой за один стол не посадит.
        В общем, в обед за столом было шумно и оживлённо, при этом, в центре внимания - мы с Миллой. Девочка, в отличие от меня, была довольна, не столько ела, сколько глазками стреляла, проверяя реакцию окружающих на свою, чуть подштукатуренную, мордашку.
        Комнатку мне гаспада Рона нашла… спаленку размером с участок на кладбище и без окна. Жуть. Захламлённая, грязная, пыльная, но действительно тёплая, как того пожелал хозяин. За стеной кухня, где вечный жар стоит и окна нет, откуда холодный воздух с улицы мог бы попасть.
        После обеда переоделась я снова в форму горничной. Хлам из своей личной комнаты во двор вынесла и перебрала. Что-то отправила в огонь кухонного очага, кое-что себе для какой-никакой обстановки оставила, после того, как в порядок приведу, а остальное выбросила прямо в пропасть. Здесь немногочисленный мусор, кстати, все так и утилизируют, включая, кхм… трупы животных или преступников. Что касается последних, то своими глазами я ничего подобного не видела - Фиса рассказывала. Потом я выдраила своё крошечное жилище, даже потолок помыла, намотав на швабру тряпку. Деревянный топчан мне перетащили из спальни для горничных, матрас и сундук тоже мои отдали, потому что вместо меня новую горничную решили не брать. Гаспада Рона сказала, что теперь, со шваброй, девушки и справятся со всей работой тем составом, что есть. Проветрила я свою душегубку. Окно на большом желтом листе бумаги нарисовала и к стене, напротив двери прицепила. Красота!
        В купальню сходила. Мне, кстати, лаэрд разрешил ею пользовать сколько угодно.
        Улеглась… Страшно. Боюсь задохнуться без окна и с закрытой дверью. Открывать дверь тоже боюсь - вдруг кто-то войдёт? Днём ко мне мастер от экономки приходил, задвижку изнутри приделал большую, надёжную. Только хватит ли мне в этой каменной коробке воздуха на всю ночь? До рассвета я несколько раз просыпалась и вставала проветривать комнату. На следующий день потребовала установить мне дверную цепочку и все следующие ночи спала с приоткрытой дверью, не опасаясь больше задохнуться. Класс!
        А ещё, я выпросила у Роны Фису, в помощь себе на дообеденное время, хотя могла бы, и сама справиться, но вдвоём веселее! Мы с подругой с азартом возились на выделенном мне участочке огромной кухни - делали натуральную косметику из подручных средств, слушали неутихающие сплетни и новости из жизни замка, и сами всласть шептались. После обеда Фиса, увы, приступала к мытью посуды, и я занималась «мазилками» одна. Эта работа, в самом деле - одно удовольствие!
        И, главное, лаэрд уехал далеко и надолго!
        Жизнь наладилась!
        Более-менее… Ложкой дёгтя в моей бочке мёда оказалась молодая жена главного управляющего.
        Жанетта меня ненавидела. Я чувствовала это всеми фибрами души: по её злым, прожигающим кожу, взглядам, по неразборчивым шипящим звукам, которые издавала женщина мне вслед, по кривым улыбкам бывшей фаворитки и её кивкам в мою сторону во время разговоров с другими девушками. Я не то, чтобы боялась, скорее, разумно опасалась эту змею в человеческом обличье, поскольку, как жена самого Чарда, Жанетта получила немалую власть в замке.
        - У меня кусок в горло не лезет, когда она на меня пялится, - как-то преувеличенно жаловалась я Фисе. - Не хочу за одним столом с ней сидеть!
        - Что поделаешь… - сочувственно вздохнула Фиса. - Теперь эта стерва за главным столом навсегда закрепилась, разве что, места менять будет.
        В последнее время мы с Фисой обсуждали Жанетту, чуть ли не каждый день.
        - Кстати, ты знаешь, что она больше не работает в швейной мастерской?
        - Да? А мне Астя рассказала, что у них с Чардом новые покои, из двух комнат. Она там вчера убирала. Мебель вся новая. Чард из Становой такую ткань для обивки привёз, что Астя только глаза к потолку закатывала от восторга.
        - В общем, Еля, я считаю - Жанетке очень повезло. Тебя, вот, потом, ну… после лаэрда, прости за честность, наверное, Фанасу в жёны отдадут, но только по окончанию десятилетнего срока службы! А это когда ещё будет! А до тех пор, пусть ты и будущая жена оруженосца или, даже, коменданта приграничного гарнизона, есть ты будешь со слугами, а не за столом лаэрда». И потом, Фанас - воин. Его и убить могут. - осуждающе покачала головой Фиса, будто я виновата в том, что мои перспективы получаются хуже, чем у Жанетты.
        Глава 36.
        Новую партию помады я начала делать сразу же, после того, как обустроила своё новое жилище. Поставила настаиваться розовое масло, заготовила натуральные краски. А потом, решила сделать пудру разных оттенков, из овсянки. Это совсем не сложно. Овсяная пудра очень богата витаминами для кожи, красиво и легко ложится. Она прозрачная и полезная. И готовится всего сутки! А для получения разных оттенков можно приспособить кое-какие специи и натуральные краски.
        Нечто, вроде ручной кофемолки, в хозяйстве Гареса имелось. Формой очень напоминающая обычную механическую мясорубку, машинка для измельчения специй, перемалывающая всё, буквально, в песок и муку, была намертво прикручена к одной из рабочих поверхностей на огромной замковой кухне. Она использовалась нечасто, так что я вполне могу выбрать момент и приспособить её на несколько минут в течение дня для своих нужд.
        Овсянки в этом мире, тоже, к счастью, оказалось в избытке.
        Я приступила к работе под скрытыми, но очень любопытными взглядами всех кухонных слуг. А ведь абсолютное большинство здесь мужчины. Я не понимала сначала… Какой им интерес? Впрочем, это выяснилось очень быстро.
        Работать на местном кухонном агрегате оказалось физически тяжело. Я быстро устала крутить ручку, поэтому пришлось попросить о помощи. Естественно, я обратилась за ней к Григу. Тем более, у него как раз образовалось свободное время, «окно» в основной работе.
        Этот проныра сразу согласился перемолоть мне всю овсянку и, вообще, объявил, что готов на любую помощь, которая мне потребуется. Но, не за просто так! Взамен он тут же попросил коробочку той чудесной нежно-розовой краски для губ, которая превратила дочь лаэрда в милашку. Я удивилась просьбе парня, но согласилась. В конце концов, Фиса тоже получила за помощь помаду. Только, зачем она парню?
        Это мне Фиса позже объяснила. Она рассказала, что молодой повар взялся ухаживать за одной, заносчивой и противной, девушкой, из швей. Она самим лаэритам платья шьёт, считается лучшей в своём деле. А ещё у неё большая грудь и огромная попа.
        «Уж не про мою ли Пышку Фиса рассказывает? Она единственная из всех швей соответствует внешнему описанию» - подумала я. - «Странно. Эта девушка показалась мне доброй и милой».
        Далее подружка поведала мне, что вокруг соблазнительной мастерицы, кроме нашего молодого повара, увивалось ещё целых четыре поклонника.
        «Наш Григ явно рассчитывает с помощью твоей чудо-косметики обскакать своих соперников!» - желчно прошипела Фиса.
        Возможно, это мне кажется, но, по-моему, подруге Григ нравится. Похоже, это безответно, и девушка сейчас попросту ревнует его. Слишком уж желчно Фиса поясняла мне, зачем парню понадобилась краска для губ.
        Да и меня, если честно, кольнуло немного, когда я про новое увлечение Грига услышала. Нет-нет! Этот парнишка мне никогда не нравился, как мужчина. Я ни мгновения не представляла его своей парой. Но… ведь совсем недавно он ухаживал за мной, оказывал всякие знаки внимания, рисковал положением, дрался из-за меня с Фанасом. Я была уверена, что этот молодой человек искренне любит меня! И вот тебе на! Я совсем недавно стала фавориткой лаэрда и недоступной для флирта со стороны всех остальных мужчин в замке, а он так просто и быстро забыл свои, казалось бы, такие серьёзные, чувства ко мне. Теперь Григ больше не мой поклонник…Странно, что я, имея столько опыта, снова ошиблась в оценке отношения ко мне мужчины.
        Возможно, и Фанас сейчас вот так же, как Григ - даже не думает обо мне. Приглядел себе какую-нибудь южанку и счастлив в новой должности… Судачили, что лаэрд оказал молодому оруженосцу несказанную честь и доверие назначив начальником приграничного гарнизона.
        От этих мыслей стало грустно.
        Но долго печалиться времени у меня не было. Маленькое производство натуральной косметики отнимало кучу времени и сил. Я пробовала и испытывала разнообразные ингредиенты. Мне нужны были подопытные и, к счастью, когда Григ предложил помощь за краску для губ, внезапно, у меня образовалась целая толпа желающих помочь за то же самое.
        Стоило Гарису и старшим на кухне исчезнуть из поля зрения, как ко мне кто-то, да подходил с очередным предложением подать, принести, перемешать. А я подумала, что мужские лица подходят для раскрашивания ничуть не хуже женских. И их кожу не так жалко. Поэтому, вскоре, почти вся кухня ходила размалёванная, как старинные деревянные куклы. Я, то подбирала цвета для помады, то определялась с оттенками пудры, то делала тени для глаз, то варила тушь для ресниц. Надо же было всё это на ком-то испытывать!
        Григ молол мне овсянку каждый день по горшочку. Фиса заливала её водой и тщательно перемешивала. Она же сливала лишнюю воду, когда смесь немного отстаивалась. Эту процедуру нужно было проделать около четырёх раз, пока не вымоется максимум крахмала. Осадок, получившийся после всех манипуляций, процеживала уже я, так как к тому времени, когда доходило до этого этапа, Фиса уже приступала к мытью посуды. Просушивать осадок надо было около суток. После высыхания, аккуратненько снятый осадок, я перетирала в обычной ступке. Собственно, на этом пудра была готова. Оставалось только поиграть с цветными добавками.
        Разнообразные наборы кисточек мне опять-таки пришлось заказать у Тония. Жених Асти уже не успевал обеспечивать мои запросы в своё свободное время. Чард, по настоянию Роны, к которой обратилась я, приказал старшему мастеру в столярной мастерской освободить Тония от другой работы. Плотник полностью занялся моими заказами, по крайней мере, пока лаэрд не приехал.
        Всё было просто прекрасно! Свои изделия я продавала на небольшом рынке, который находился на замковой территории и работал всего пару утренних часов. Отдельно я обучала женщин как правильно пользоваться косметикой, устроив для этого самые настоящие курсы. Я перезнакомилась с кучей людей, со многими завела приятельские отношения, заработала неплохие деньги. Впервые, после попадания в этот мир, я не то, что была довольна жизнью… Скорее совершенно перестала ужасаться тому, куда я попала. И дело не только в том, что человек ко всему привыкает. Нет. Я нашла достойное занятие, которое меня прокормит и худо-бедно обеспечит.
        Неприятности начались, когда я абсолютно расслабилась и совершенно не ждала их.
        В тот день я стояла у своего стола, на кухне, и делала тушь. Мечтая о том, сколько заработаю на краске для ресниц, я смешивала в небольшой плошке угольный порошок, репейное масло, алоэ и капельку растопленного пчелиного воска. Кроме приятных мыслей о будущем заработке, я получала удовольствие от самого процесса изготовления косметики. А ещё, грело душу чуть ли не восхищение окружающих и несомненно уважение, которое появилось у местных по отношению ко мне.
        Хотя бы одна губная помада была уже у каждой женщины замка. Кроме того, многие купили, и пудру, и тени, и кисточки к ним. Все говорили обо мне, уже, не как о фаворитке лаэрда, а как о мастерице красоты. А что? Кроме азов аккуратного макияжа, я научила девушек на своих «курсах» плести не просто косу, а колосок. И предупредила, что на особенные случаи, например, важное свидание или знакомство с семьёй избранника, могу сделать им косы ещё необычнее, но уже сама, и за вознаграждение. И парочку сложных плетений на волосах продемонстрировала на Асте и Фисе. Нет, я не парикмахер и не стилист, но по части причёсок с косами - можно сказать, мастер, пусть и доморощенный. Мы с Янкой друг другу их, наверное, с миллион наплели, самых разных форм и видов, пользуясь инструкциями из интернета.
        Запыхавшаяся Рисска, служанка третьей лаэриты влетела на кухню, когда я, как раз, пристроилась на уголке плиты и поставила смесь для будущей краски для ресниц на чугунок с кипящей водой. Мне нужно было подогреть всё на водяной бане и, помешивая, двести до однородного состояния. Собственно, на этом приготовление туши заканчивалось.
        - Еля, тебе нужно бежать! - горячо зашептала мне на ухо девушка.
        Для этого она подбежала ко мне и прижалась почти вплотную.
        - Сейчас никак не могу, - ответила я, работая небольшой деревянной мешалкой.
        - Глупая! Я подслушала, как младшая лаэрита советовала моей Милле, чтобы она закупила у тебя всю готовую косметику, потому, что скоро у неё не будет такой возможности. - расстроено сказала Рисса.
        - А что такое? - растерялась я. - Почему?
        - Не знаю. Моя хозяйка пыталась выспросить у Лисии причину, но та не сказала и повела себя так, будто, вообще, пожалела, что проговорилась.
        - Ну и чего беспокоится? Лисия - ещё совсем ребёнок. Но спасибо, что предупредила, - пожала я плечами и, сосредоточившись на работе, почти сразу забыла об этом разговоре.
        Разложив готовую тушь по коробочкам, что было довольно тонкой работой, которая требовала сверх аккуратности, я отнесла краску для ресниц в свою комнатку и, несмотря на позднее время, прихватив чистое бельё, направилась в купальню.
        После работы в душной кухне без мытья не обойтись, но от быстрого купания в водопаде пришлось отказаться - с наступлением зимы вода стала нестерпимо холодной. Хорошо, что я теперь имела привилегию сколько угодно пользоваться ванной лаэрда, только жаль, что её долго готовить надо - горячую воду из кухни носить, пользуясь ходом для слуг, а холодную - набирать в озерце возле водопада в пещере.
        В общем, закончила купание поздно ночью, когда весь замок уже спал. Усталая, но довольная проведенным днём, я почти вышла из коридора, что вёл из купальни и заканчивался почти напротив комнаты старшей экономки, когда до меня донеслись голоса Лисии, Чарда, самой Роны и ещё чьи-то, в основном, мужские. И то, что я услышала, повергло меня в шок.
        Глава 37.
        - Нужно сделать это прямо сейчас! - требовательно пищала Лисия. - Или завтра на рассвете, до того, как она выйдет из комнаты и сможет от кого-то узнать, в чём её обвиняют!
        - Поверь нам, Рона! Не смотри на то, что Елиза так юна! Эта ушлая девица невероятно хитра и коварна, - узнала я взволнованный голос Жанетты.
        - Да! Да! Рона, отец впервые в жизни был жесток со мной именно из-за неё! - с ненавистью взвизгнула любимая младшая дочь хозяина замка. - Она наговорила ему про меня всяких гадостей, и, самое ужасное, папа поверил!
        Я, не выходя из перехода, осторожно осмотрела всю компанию, которая собралась у двери старшей экономки: Жанетта, Лисия со своей личной служанкой Ларой. Двое плечистых пажей закрепили на стене факелы и ушли, я лишь заметила, как мелькнули их силуэты в конце коридора.
        - Если прознает - извернётся и выкрутится! Лиса рыжая! Она сама так себя и назвала в самый первый день. Помнишь? Лиса-вета! - кривляясь, протянула бывшая фаворитка лаэрда. - Ведь это уже ты её Елизой назвала.
        - Она назвалась Элизаветой, - угрюмо поправила Рона. - Я просто сократила её имя.
        Жанетта вдруг заговорила так горячо и убеждённо, что у меня мороз по коже пошёл:
        - Рона! Ты ничем не рискуешь. Лисия объявит, что пропала её шкатулка с золотыми украшениями. Ты устроишь обыски. Обычная, в подобных случаях, проверка сундуков и других вещей всех слуг замка, начиная с тех, у кого была возможность взять вещь.
        Неужели они подсунули ко мне в сундук шкатулку с драгоценностями любимицы лаэрда? Но как? Гаспада Рона сказала, что от моей конуры есть только один ключ, и он - у меня. Я невольно вспомнила Астю. Точнее, то, как ей исполосовали спину, когда она всего лишь дотронулась до колечка лаэриты…
        - Разве вы с Чардом не устраиваете такой переполох время от времени, когда кто-то заявляет о дорогой пропаже? - высокомерно заметила Лисия.
        - В первую очередь, конечно, нужно перетрясти вещи в помещении для горничных, а потом, ты просто обязана обыскать комнату Елизы, так же, как и помещения других слуг, которые бывали в комнате Лисии. - инструктировала Рону Жанетта. Было заметно, что она долго вынашивала сценарий мести и детально продумала все роли.
        - Елиза не раз была у меня, когда выполняла обязанности горничной! - вставила своё замечание девчонка. - Я прибегу с криком, что шкатулка нашлась, и это я сама её спрятала, а потом забыла, только после того, как ты громко спросишь Елизу, откуда среди её вещей взялись такие дорогие серьги с изумрудами. Можешь, даже, вслух, напоказ, предположить, что это - подарок моего отца.
        - Понятно… - Рона выглядела задумчивой. - И?..
        - И, когда я прибегу сообщить о том, что моя пропажа нашлась - увижу в твоих руках бывшие серьги сестры. Таким образом, мы уличим Елизу в воровстве не специально, а, как бы, случайно. Здорово Жанетта придумала?
        «Бесстыжие сволочи!» - скрипнула зубами я. В этот момент я ещё не была сильно напугана, больше, злилась на интриганок.
        - Да! - рассеянно кивнула малолетней соучастнице в заговоре Жанетта и, отвернувшись от юной интриганки, снова всё своё красноречие обратила на Рону. - Понятно, что, если ты что-то обнаружишь, выявишь, получишь доказательства кражи, то по должности обязана наказать виновника по тем правилам, которые установлены ещё дедом прадедом нашего лаэрда и до сих пор неукоснительно соблюдаются.
        - И всё же… - экономка явно сомневалась.
        - Рона! Неужели ты веришь, что с этими специями, действительно, я была виновата?! Думаешь тот поварёнок, Григ, который против меня свидетельствовал, не был до беспамятства увлечён этой вертихвосткой, как и наш лаэрд!? - поднажала Жанетта. - Рона, опомнись! В тот день я из-за этой гадины пострадала, потом - маленькая невинная лаэрита. Наступит момент, и уже ты, дорогая, чем-то не угодишь этой девке! И что тогда? Под кнут попадёшь или ещё чего похуже? А, ведь, Лисия - любимая дочь хозяина, я делила с ним ложе, ты же - всего лишь экономка, пусть и старшая! Тебя, если что, не будут щадить. Эта рыжая девка опасна! Она совершенно обнаглела! Где это видано, чтобы служанка не работала и жила, как лаэрда?!
        Рона явно колебалась:
        - Да, Елиза получила слишком много власти и незаслуженных поблажек. Но, доказанное обвинение в воровстве… Если этой девушке отрубят кисть, полагаете, лаэрд на меня не разгневается?
        После этой фразы гаспады у меня желудок в комок сжался и волосы, от ужаса, дыбом встали. Я прислонилась спиной к холодной каменной стене и сползла вниз - ноги держать перестали.
        - Во-первых, при обыске, у Елизы обнаружатся серьги с изумрудами второй лаэриты, - начала Жанетта - совершенно случайно! И тому будет куча свидетелей.
        - Во-вторых, моей сестры и её личной служанки, которые могут опровергнуть обвинение в воровстве - в замке нет, - подхватила Лисия. - А я и Лара подтвердим, что украшение принадлежит Белле, и мы видели на ней эти серьги накануне отъезда.
        - А третья лаэрита? - неуверенно спросила Рона. - Вы говорили, что вторая сестра подарила их Елизе, когда в комнате, кроме них с Мартой были ещё и Милла с Риссой.
        - А Миллу и, тем более, Рисску мы спрашивать не будем! - фыркнула девчонка.
        - Вот именно! - приобняла Рону за плечи Жанетта. - Зачем? Факт воровства будет наглядно доказан. Серьги, наверняка, лежат у рыжей в сундуке. Когда их «случайно» найдут, я тоже подтвержу, что они принадлежат второй лаэрите. Так удачно, что Белла подарила их перед самым отъездом и в замке никто не успел узнать о подарке. Такого случая может больше не подвернуться!
        - В таком случае, нам не стоит откладывать, лучше провернуть всё прямо сейчас, этой ночью, - решительно произнесла Рона. - Милла с Рисской уже почивают, поэтому, если Елиза будет кричать, что она ни в чём не виновата, а серьги ей подарила Белла, при этом, призывать третью лаэриту или её служанку в свидетели, то мы просто откажемся беспокоить драгоценный сон дочери хозяина.
        - Прекрасно! Я рада, Рона, что ты прислушалась к разумным доводам. Пойду к себе. Нельзя, чтобы Чард что-то заподозрил, - поспешно протараторила Жанетта и, уже уходя, бросила последнее наставление экономке - Тебе лучше позвать моего мужа сразу же, как только поднимется шум. Пусть лучше он, потом, сам доложит о случившемся лаэрду. Возможно, наш хозяин будет возмущён тем, что его фаворитка оказалась воровкой и даже видеть её не захочет, не то, что разбираться… Но, если он всё же пожалеет девчонку, которая, как выяснится, окажется невиновной - это ненадолго. Зачем ему рядом калека, если в его постели счастлива оказаться любая красавица, и не только с наших земель.
        - Я заявлю о пропаже шкатулки и пошлю Лару за старшей горничной, пажами и тобой, Рона, как только доберусь до своей комнаты, - деловито поставила точку в разговоре Лисия.
        Из своего укрытия я слышала, как шаги заговорщиц стихли в глубине коридоров. Одновременно, глухо стукнула, закрываясь, дверь в комнату гаспады Роны.
        Тихо.
        Некоторое время я находилась в полном ступоре. Что делать? Как быть?
        У Роны наверняка есть запасной ключ от моей двери. Только ключики от личных сундуков у всех в единственном экземпляре. Я нервно натирала ладонями собственные кисти, словно постоянно желала убедиться, что они обе на своём месте. Во время обыска ко мне постучат и, когда я не отзовусь, экономка откроет мою каморку своим ключом. Сундук взломают и найдут подарок Беллы. Всё. Меня сволокут во двор и, в присутствии всех, кто не будет спать из-за переполоха, обвинят и отсекут кисть, прижгут обрубок и разойдутся спать дальше. Вряд ли мне станет легче, когда выяснится правда. Даже, если разоблачат заговорщиц… кисть назад не пришьёшь.
        Бежать?!
        Куда?! Зима, снег, метель… По такой погоде до ближайшей деревни пешком не дойти, особенно не зная дороги. Так что, даже, если я каким-то чудом выберусь ночью за ворота, бежать - это не вариант.
        Что тогда?..
        По здравому размышлению, остаётся только спрятаться где-то на замковой территории. Желательно не просто до утра, а до возвращения лаэрда. Тогда, нужны запасы пищи и воды.
        Я вернулась в купальню и через дверку для слуг пробралась на кухню, по дороге размышляя: где бы мне в безопасности переждать лихо?
        Я пошарила по столам, чугункам и кастрюлям. Продуктов на кухне не было. Я знала, что на ночь всё запирают в кладовых, но надеялась найти хоть что-то позабытое. Попытаться взломать замок? В самом деле воровать? Нет уж. Не хочу, да и не сумею.
        Возможный голод или отрубленная кисть? Из двух зол выбирают меньшее. Как-нибудь потерплю. Я начала пробираться к выходу на задний двор. Хорошо, что я надела подаренную безрукавку и, вообще, тепло закуталась. Боялась простыть в продуваемых коридорах, возвращаясь к себе после купания. Зато теперь на улице не замёрзну.
        Спрятаться в свинарнике или у Фисы? Нет. Думаю, меня первым делом станут искать в тех местах, где я бывала, и у тех, с кем дружила. Поэтому Астя тоже не подходит. К её Тонию, в слесарную мастерскую, попроситься? Нет. Он может выдать меня, если его Чард спросит. Я плотнику - никто, по сути.
        Некоторое время я бродила в каменных лабиринтах замковых строений, безуспешно толкаясь во всевозможные запертые двери, заворачивая за какие-то углы, ныряя в узкие арки и переулки. Мне казалось, что вот-вот появятся люди с факелами, схватят меня и потащат на центральный двор, чтобы отрубить руку. И так страшно мне было, как никогда ни в одном из миров.
        Неожиданно одна из дверей поддалась, и я, со вздохом облегчения, проникла в помещение.
        Утро застало меня в кладовой, заваленной большими желтыми брусками воска. Пахло мёдом. Стена, у которой я примостилась ночью, протиснувшись в щель за полками, граничила с печью в соседней комнате и была тёплой. К утру она, конечно, остыла, поэтому, проснулась я, стуча зубами от холода. Осмотрелась. Рассвет за небольшим узким оконцем, вверху, на одной из стен кладовой, едва серел и давал очень мало видимости, тем более, за мутным стеклом тоскливо завывала метель.
        Не успела я по-быстрому сбегать, чтобы справить естественную нужду, прямо за глухой стеной сарайчика, в котором пряталась, и вернуться в своё тесное убежище, как в соседнем помещении началось какое-то движение.
        Затаившись, я прислушивалась к шорохам и звукам, пытаясь понять, что происходит. Скоро стена, к которой я прижималась, начала теплеть. Кто-то растопил печь! Уррра! Заскрипела наружная дверь.
        Мне было прекрасно слышно весь последующий разговор между вошедшим и тем, кто хозяйничал в соседней комнате.
        - Что так поздно сегодня? - недовольно спросил сиплый мужской голос.
        - Так, переполох в замке. Непонятно, что творится. Вроде как что-то ценное у самой младшей лаэриты пропало… или не пропало. В общем, ночью горничных подняли и все их сундуки перетрясли. Потом, говорят, стали проверять вещи хозяйской фаворитки и нашли у неё какие-то серьги второй лаэриты, а самой девки в спальне не обнаружилось.
        - Да ты что! Неужто, от самого хозяина загуляла?!
        - А кто её знает… Наши сколько ни гадают, а, кроме оруженосца Фанаса, который сейчас на южной границе, ни с кем её не замечали. Но девка очень красивая, многим мужчинам нравится, и молодым, и постарше. Не просто так наш хозяин её выбрал. И потом … ночью, если не в своей постели, то где ей быть, если не под каким-то мужиком, а?
        - Это да… Больше негде.
        - Так вот. Младшая лаэрита объявила, что те серьги, которые у фаворитки нашли, она якобы украла.
        - Блудница, да ещё и воровка! А всё потому, что рыжая! Они все такие.
        - Михаль, если от тебя сбежала рыжая жена, прихватив все ваши накопления…
        - Всё-всё! Молчу. Сегодня каша вчерашняя. Свежую утром приготовить не дали. Девицу эту, Елизу, среди наших искали, допрашивали всех подряд. А подругу её, Фису, даже розгами секли, чтобы рассказала, кто у рыжей в любовниках ходит, но та не призналась. Её пока что в подвале заперли. Пару дней без еды и воды посидит - соловьём запоёт про все их девичьи секреты.
        - Вот, дура! Думает, что ей эта вертихвостка потом спасибо скажет?
        - Не скажет. Сгинут обе… Кстати, свечей сегодня пожгли прилично. Так что, к тебе сегодня придут, выгребут все запасы.
        Разносчик еды ушёл, а я сидела ни жива, ни мертва… Бедная Фиса… А я? Эх! Ещё и распутницей объявили. Доказывай теперь, что ты - не верблюд.
        Слёзы сами выступили, размывая и без того плохую видимость.
        - Ты кто такая? - как гром с ясного неба, сипло раздалось над моей головой. - Чуть не прибил, думал - крыса.
        Я вытерла глаза и увидела, как пожилой мужчина опускает кочергу.
        - Я не воровка! Мне Белла сама эти серьги подарила. - заревела я, скорее от испуга из-за того, что меня обнаружили. - А они сговорились и руку отрубить хотят, пока Ристара дома нет, чтобы он потом меня, калеку, прогнал.
        - Эй, девочка, да ты чего? Ну, не реви… Да ты ребёнок совсем… Пойдём-ка я тебя горячим отваром напою.
        Глава 38.
        Это просто какая-то насмешка судьбы! Почему мне снова пригодилось именно то, что я случайно узнала в школьные годы? Мы с классом часто бывали на экскурсиях. Помнится, Людмила Анатольевна, наш классный руководитель, частенько организовывала нам выезды то на фабрику ёлочных игрушек, то на страусинную ферму и тому подобное. Бесплатный автобус регулярно предоставлял родитель одного из наших самых проблемных учеников. Класс наш был очень дружным, собирались мы на эти мероприятия всем составом и очень охотно. Нам было всё равно, куда ехать, лишь бы вместе. Мы дурачились, смеялись, общались, заодно, знакомились с различными производствами и выбирали своё будущее. Один из таких весёлых походов случился на свечной заводик, владельцем которого был отец нашего одноклассника.
        Дед Михаль, который, после подробного и жалобного рассказа о коварном заговоре бывшей фаворитки, приютил меня и спрятал у себя в мастерской до возвращения лаэрда, оказался свечником. Не знаю, по доброте душевной он так поступил или понадеялся на какую-то благодарность хозяина замка за спасение его нынешней забавы. Главное, результат - в ближайшие дни мне было где спать и что есть. В благодарность за доброе отношение, первые пару дней я старательно наводила порядок в свечной мастерской и, от нечего делать, наблюдала за процессом изготовления свечей.
        Работал дед Михаль один. Он привязывал грузики к крученным хлопковым нитям, помещал фитили в деревянные формы и заливал их растопленным на паровой бане воском. После застывания, готовые свечи доставались из форм и процесс повторялся. За день не так много готовой продукции на выходе получалось, потому, что формочек было всего десять.
        Посторонние приходили к нам всего дважды в день. Утром и вечером. При чём, вечером, когда приносили еду, забирали готовые свечи. На время этих визитов мне приходилось прятаться в кладовой, зато всё остальное время я чувствовала себя относительно спокойной. Сплетни о моей пропаже не затихали. Меня продолжали искать по всей замковой территории и, даже, за ворота поисковый отряд отправили. Но свечник оставался все подозрения, возможно, как человек, который ненавидел женщин, особенно рыжих. Это я из его немногословных бесед с нашими ежедневными посетителями поняла.
        Понаблюдав немного за процессом изготовления свечей, я случайно вспомнила школьную экскурсию и то, что нам тогда показывали и рассказывали. Попросила деда Михаля сбить мне деревянную рамку, накрутила на неё фитиль и за один раз методом многократного макания в растопленный воск сделала сразу двадцать две свечки, чем потрясла старого свечника до онемения. Это я такое во время школьной экскурсии видела. Потом, большим ножом срезала будущие свечки с рамки, собрала их в пучок, связала, и, поднесла к горячей чугунной дверке печи, чтобы воск немного растаял с одной стороны и оголил фитили.
        - Вот и готово, дедушка Михаль. Получается в два, а то и в три раза быстрее, чем с деревянными формочками. А твоим способом можно праздничные свечи делать или подарочные. Только деревяшки лучше в виде каких-нибудь фигурок вырезать. Сначала саму фигурку сделай, например, куклу, зайца или воина. Потом мы её в мокрый песок положим и вынем. По тому следу, что на песке останется, мы в дереве углубления выдолбим и получится форма с фигуркой. Мы её потом воском зальём, и, если найдём чем, ещё и раскрасим. А ещё… можно в свечи ароматного масла капельку добавить, какого-нибудь хвойного, и они потом, когда их зажгут, сгорая, пахнуть будут!
        Я сама себе не поверила, как ожил и, будто, просветлел угрюмый старик! Нудная работа по изготовлению дневной нормы свечей теперь заканчивалась до обеда. И начиналось творчество! Как мы увлеклись! Дед Михаль оказался просто художественным талантом - фигурка оруженосца вышла, как из-под резца даровитого скульптора, до мелких деталей проработанная. Заяц, стоящий на задних лапах, с фитилём между торчащими к верху ушами, тоже, очень забавный получился.
        В общем, за ту неделю, что я у дяди Михаля провела, я его свечное дело на новые рельсы поставила, так сказать. Он на меня нарадоваться не мог. Тем более, что моё укрывательство ему ничем не грозило, так как договор у нас был такой, что едва возвращается лаэрд, свечник с чистой совестью сдаёт меня хозяину из рук в руки.
        Наступил вечер, когда по замку пролетела новость, что на горизонте показался обоз лаэрда. Нам её принёс разносчик с кухни, который принёс ужин и должен был забрать готовые свечи.
        Дед Михаль, наконец, сделал первую партию больших душистых свечей. До этого мы экспериментировали с ароматными добавками к воску и делали коротенькие образцы в прежних деревянных формах.
        Когда слуга из кухни постучался в дверь, я, как обычно, метнулась в кладовую, прячась.
        - Сегодня я сделал новые свечи, с ароматом леса. Это только для хозяйских комнат. Скажи об этом гаспаде Роне или управляющему. Они, вот здесь, отдельно, упакованы, - просипел свечник, отдавая свою работу.
        - О! Какой необыкновенный подарок, как раз, к возвращению хозяина! - удивлённо-радостно отозвался разносчик.
        - А что? Разве наш лаэрд уже вернулся?
        - Да, вот-вот в ворота въедут! - крикнул парнишка уже с улицы, закрывая за собой дверь. Сегодня он не стал задерживаться для беседы со стариком.
        Я так села на пол там, где стояла. Ноги держать перестали. Вот и всё. Вот и пришло время для моего судилища. И веры в то, что оно будет справедливым и мудрым у меня не было.
        Уже через пять минут, я надела на себя длинный плащ деда Михаля, с его разрешения, конечно, и мы с ним пошли к главным воротам на замковую территорию. Таких, как мы, встречающих обоз лаэрда, оказалось немало. На просторную площадь центрального двора из дверей, улочек, закоулков и через арки поспешно стекались многочисленные человеческие ручейки, и вскоре она была полна взволнованных событием людей.
        Я ещё по дороге накинула капюшон, а сейчас натянула его пониже, так, чтобы он лицо прикрывал. Переплетя пальцы, я с силой стиснула руки в замок перед грудью. Кисти рук постоянно чесались, на нервной почве. Кроме того, я всё время тёрла ладони, будто замёрзла. Нуждалась в том, чтобы с помощью таких нехитрых движений убедиться, что обе кисти ещё при мне.
        - С возвращением! Приветствуем, лаэрда! - вразнобой, но громко и радостно, завопил нестройный хор голосов встречающих, едва в высокой арке центральных ворот верхом на своём вороном коне появился Меченый.
        «Очень красив и устрашающе грозен, как сам Бог войны», - вздохнув, признала я, наблюдая за мужчиной. - «Чем для меня обернётся его возвращение?».
        Оставив где-то позади деда Михаля, я протиснулась в первые ряды встречающих, и, когда Ристар спешился, внезапно решила кинуться к нему с объятьями. А почему нет? Его влечение ко мне - мой главный, и чуть ли не единственный, козырь в этом сражении за целостность моего организма. Надеюсь, оно не прошло…
        В первое мгновение мужчина сделал резкое движение и едва не оттолкнул меня, но, как только признал, облапил и прижал к себе, довольно прошептав в макушку: «Я тоже скучал, котёнок».
        Вздохнула с облегчением: «На моё счастье, мужской интерес лаэрда ко мне за три недели никуда не делся». А я? Ага, скучала … Как же!
        - Воровка! Вот она! - раздался вдруг чей-то мужской голос. -
        Нашлась!
        И по всей площади двора прокатилось, словно, эхо:
        - Воровка… воровка…
        - Гулящая…
        - Воровка… воровка…
        - Распутница…
        Оказывается, во время обнимашек, с моей головы слетел капюшон и теперь, находясь рядом с лаэрдом, я оказалась открыта и в центре внимания толпы.
        - Что происходит? - рявкнул лаэрд, нахмурившись.
        Вперёд тут же выступил Чард.
        - Мой лаэрд, с возвращением! - уважительно поклонился хозяину главный управляющий.
        Далее он заговорил очень осторожно, поглядывая на меня со скрытой тревогой:
        - Последние семь дней мы повсюду разыскивали вашу фаворитку, не обнаружив её среди ночи в своей комнате. Даже отправляли поисковый отряд за ворота.
        - Тебя не было в своей постели ночью? Где ты была? - Ристар вспыхнул, как спичка, и больно сжал моё плечо.
        Вот дурак!
        - Пряталась! - фыркнула я и, с трудом вывернувшись из рук мужчины, воскликнула - Почему не спрашиваешь, зачем они ко мне в комнату ворвались? Ночью!
        Лаэрд ничего не спросил. Только повернул лицо к Чарду и, едва заметно, вопросительно приподнял одну бровь.
        - У маленькой лаэриты пропала шкатулка с украшениями. Мы обыскивали всех, у кого был доступ в комнату девочки, - тут же скороговоркой доложил управляющий. - Так обнаружилось, что глубокой ночью, когда все должны быть на своих местах, Вашей фаворитки почему-то не оказалось в выделенном для неё отдельном помещении. Постель девушки была пуста и даже не разобрана. Кроме того, в вещах Елизы нашлись дорогие серьги с изумрудами. Лаэрита Лисия сразу узнала их. Гаспада Рона и моя жена, также, подтвердили, что найденные серьги принадлежат вашей второй дочери, лаэрите Белле. Женщины много раз видели их на ней.
        Во дворе замка стало так тихо, будто и не было здесь целой толпы. Все присутствующие внимательно следили за разбирательством. Лишь негромкое ржание и редкий перестук копыт переступавших на месте лошадей время от времени мешали всем слушать.
        - Нет! Эти серьги больше мне не принадлежат! - колокольчиком прозвенел голосок второй дочери лаэрда, которая с помощью одного из пажей, как раз, выбралась из крытой повозки. - Я подарила их милой Елизе перед самым отъездом.
        - Я же говорила! - вскричала Милла, третья лаэрита, откуда-то от входных дверей. Она только вышла во двор и теперь торопилась подойти к отцу. - Отец, приветствую Вас! С возвращением! Я говорила, что серьги - подарок! А мне почему-то никто не верил! Лисия, Рона и Жанетта в один голос твердили, что я путаю! Якобы, Белла никак не могла сделать такой дорогой подарок какой-то горничной, пусть и фаворитке. А я…
        - Мы бы обязательно со всем разобрались, если бы Елиза была в своей комнате, и мы смогли бы с ней поговорить. - суровым недовольным тоном перебил девочку управляющий. - Но, как я уже заметил, той ночью её не было в своей постели и самые развёрнутые поиски не дали результата. Девушку явно кто-то прятал. И это не её подруга с кухни. Фиса сейчас сидит в подвале, до выяснения всех обстоятельств. Несмотря на жесткие методы допроса, она не рассказала нам, где и с кем находится Елиза.
        Бедная, бедная моя Фиса! Я не выдержала и начала говорить. Громко. На всю площадь.
        - В тот день я слишком увлеклась своей работой над красками для лица, поэтому отправилась в купальню очень поздно вечером. Возвращаясь, случайно подслушала, как жена главного управляющего Жанетта, младшая лаэрита Лисия, и старшая экономка, гаспада Рона, договариваются ложно обвинить меня в воровстве украшения, которое лаэрита Бела перед самым отъездом подарила, и устроить всё так, чтобы мне той же ночью в наказание за это преступление отрубили кисть руки. Как воровке! Расчёт был на то, что, даже, если выяснится правда, калека станет не интересна лаэрду, ни как любовница, ни как служанка, которая может занять какую-нибудь должность. Я была в ужасе от услышанного, поэтому, конечно же, спряталась!
        - Где? - камнем бросил короткий вопрос лаэрд. По выражению его лица нельзя было понять верит он мне или нет.
        Я замялась. А вдруг, дедуле достанется за то, что меня спрятал? Я не хотела неприятностей ещё одному человеку. Хватит того, что Фиса из-за меня пострадала.
        - Ты пряталась у мужчины? - снова требовательно задал вопрос Ристар. - У кого?
        - Мне собирались отрубить руку! - чуть не плача прошептала я.
        - Кто он?! - взревел лаэрд, как раненый бык.
        Дед Михаль вышел вперёд и упал хозяину замка в ноги.
        - Не прогневайтесь, мой лаэрд. Бедное дитя плакало, дрожало от страха. Пожалел я, поверил ей. Решил - Вы вернётесь и сами во всём разберётесь. Мне ли, в мои года, не знать, как коварны бывают женщины. Вдруг, и правда, девчушка не виновата, а отрезанную ручонку не пришьёшь ведь. И людям не объяснишь потом, что она по ошибке пострадала и не воровка вовсе. У нас в деревне случай был… Женщина с отрубленной за кражу кистью в реку бросилась, утопилась - позора не снесла или калекой жить не осилила. А потом оказалось - не она своровала. Ваша Елька всю неделю у меня, в свечной мастерской, жила. Прибиралась, помогала свечи делать, спала за полками, в кладовой. Там стенка тёплая, от печи, сухо. Девочка большая умница, мой лаэрд, и такая выдумщица! Придумала в свечки хвойное масло добавлять, чтобы пахли приятно, когда горят. Вам в опочивальню сегодня такую свечу должны были отнести и юным лаэритам тоже. Простите старика, коли не так что сделал. Как лучше хотел…
        Глава 39.
        Ничего не изменилось.
        Для разбирательства, тем же вечером, все стороны конфликта собрались в кабинете хозяина замка.
        Чард бил себя в грудь и, как заведённый, твердил, что никто не стал бы отсекать руку фаворитке, тем более, зная о необычайно трепетном отношении ко мне лаэрда.
        Экономка, бывшая фаворитка и младшая дочь Ристара в один голос кричали, что ни о чём не договаривались, и плакали, что они невинные жертвы злого оговора.
        - Не понимаю, Елиза, почему ты продолжаешь ревновать ко мне. Я же уже замужем! - разрыдалась Жанетта, театрально заламывая руки. - У меня есть мужчина, и это - мой дорогой Чард, от которого я жду ребёнка!
        Главный эконом, округлив глаза, кинулся к жене и нежно обнял её в защищающем жесте. При этом мужчина посмотрел на меня с такой укоризной и глубочайшей неприязнью, будто, я на жизнь его младенца покушаюсь. Или он прав, если только его драгоценная не врёт и вправду беременна?
        - Папа! Ты больше меня не любишь? Ты ей поверишь? Эта рыжая девка мстит мне за тот случай с шишкой. Я нечаянно бросила в неё тот злосчастный колокольчик! Это вышло случайно! У меня просто пропала шкатулка и мы искали её! - Лисия не говорила слова, а пронзительно кричала, как чайка на морском берегу перед грозой. - Твоя фаворитка очень хитрая! Она, и сообщника нашла, и правдоподобную историю придумала, как только узнала, что мы обнаружили её отсутствие в собственной постели поздно ночью. Эта девка изменяет тебе, папа! Прогони её! Пожалуйста!
        - Не было никакого коварного заговора между мною, гаспадой Жанеттой и лаэритой Лисией, как о том говорит Елиза. Это просто нелепица какая-то! - спокойным тоном вторила обеим своим подельницам гаспада Рона. - Я спокойно спала в своей комнате, когда мне сообщили о пропаже драгоценностей Вашей младшей дочери. Я действовала, как обычно в подобных случаях - организовала обыски у всех, кто имел доступ в комнату младшей лаэриты. К счастью, маленькая хозяйка вскоре сама обнаружила пропажу, о чём прибежала немедленно всем сообщить. Если бы во время обыска Елиза была на месте, то она могла бы сказать, что найденные у неё серьги ей подарены. Тогда никто даже не подумал бы заподозрить её в воровстве. Тем более, я так понимаю, в случае разбирательства, лаэрита Милла смогла бы подтвердить слова Вашей фаворитки. Но её не было! Очень обидно и крайне неприятно, мой лаэрд, слушать напраслину, которую Елиза возводит на меня, Вашу преданную и исполнительную экономку, на Вашу любимую доченьку и на Вашу бывшую любовницу. Вероятно, мы, все трое, особо ненавистны ей. Очевидно, что Ваша нынешняя фаворитка очень
мстительна, и похоже, я, как строгая и исполнительная старшая экономка, успела досадить ей.
        Лаэрд молчал, а я с ужасом понимала, что сейчас всё складывается так, что их слова против моих. У меня нет никаких доказательств того, что я говорю правду. Единственное, чего мне удалось избежать, благодаря своему побегу - это обвинения в воровстве и отсечения кисти. Зато, слова Лисиии, что я придумала историю о заговоре и нашла подходящего сообщника в оправдание своей измены, находят живой отклик в ревнивой душе Ристара. По темнеющим глазам Меченого я видела, что мужчина склонен верить им, а не мне…
        - Когда ты обнаружил Елизу в своей мастерской? - спросил лаэрд свечника.
        - Семь дней тому назад. Рано утром. - честно ответил дед Михаль.
        И я спинным мозгом почувствовала, как чаша весов Фемиды качнулась не в мою сторону.
        Внезапно дверь кабинета отворилась и двое мужчин завели под руки Фису.
        То, что я увидела, на несколько мгновений привело меня в состояние шока. Лицо моей подруги было землисто-серым, с грязными разводами слёз на щеках. Выбившиеся из косы волосы слиплись и висели кривыми тонкими сосульками. Тёплой юбки, тканевого корсета со шнуровкой спереди и, тем более, меховой жилетки на ней не было, лишь сильно испачканная нижняя сорочка.
        - Фиса! Что они с тобой сделали?! Звери! - вскричала я, как только пришла в себя и кинулась к подруге.
        - Еля… - слабенько отозвалась девушка, сильно вздрогнув, когда мои ладони коснулись её лопаток.
        - Фисочка… Бедная моя девочка… Изверги… - прошептала я и заплакала, увидев, что на спине через рубашку подруги проступили кровавые следы. - Сволочи… За что вы её били?!
        Я посмотрела на Чарда с такой жгучей ненавистью, которой в принципе никогда не ожидала в себе найти. Это же садист какой-то, а не управляющий! В прошлый раз он меня хотел забить до смерти в угоду своей бабе, а в этот - над Фисой всласть поиздевался. Зверюга явно не собирался мне отвечать, но тут неожиданно раздался голос лаэрда:
        - Я слушаю, Чард. Так, за что высекли эту служанку?
        - Мой лаэрд, эта наглая служанка вела себя вызывающе и отказывалась сообщить, где находится или может находиться её подруга. Нам пришлось применить к ней жесткие методы допроса, - весь подобравшись, ответил управляющий. - Девчонка упорно молчала о том, с кем особо сблизилась Ваша фаворитка в последние три недели.
        - Я говорила! - еле слышно, с хриплыми и свистящими звуками в горле, прокричала Фиса. - Когда меня секли, я вопила так, что сорвала голос! Мой лаэрд, ни с кем Елиза не сближалась. Она только делала краски для лица и разговаривала со всеми одинаково приветливо.
        Фиса прокашлялась, но всё равно продолжила говорить, мучительно напрягая горло:
        - Те немногие мужчины, которые искали расположения Ели в Ваше отсутствие, делали это только для того, чтобы выклянчить краски для своих подруг вне очереди. Как я могла рассказать о том, кто её может прятать, если, кроме меня, у Елизы здесь больше нет ни одной, настолько близкой, подруги?! Она ведь первый год в замке! А мужчины, которые могли бы… Я знаю только Фанаса, но он сейчас далеко.
        При упоминании оруженосца, Ристар едва заметно недовольно скривился.
        - Хорошо. Уже поздно. Разбирательство на этом закончим. Воровства не было. Измены - тоже. Все живы-здоровы. - устало заключил он.
        - А Фиса? - вырвалось у меня.
        Меченый метнул в мою сторону крайне острый и недовольный взгляд.
        Да-да. Знаю-знаю. Перебивать хозяина замка чревато… Жалобное выражение лица мне даже не надо было делать. Оно само именно таким и было.
        - Фиса получит компенсацию и два дня отдыха, - отрезал лаэрд, властным жестом пресекая мои дальнейшие попытки заговорить, и задал вопрос управляющему - Чард, в купальне всё готово? - получив утвердительный ответ, Ристар снова повернулся ко мне - Елиза, пойдём, поможешь мне вымыться с дороги.
        Мне хотелось рвать и метать. И по-девчоночьи разреветься. Я так ждала его! Почему-то надеялась на справедливость. Наивно верила, что мужчина, так самозабвенно ласкающий меня в постели, накажет всех обидчиков. Мне же руку хотели отрубить! Руку!!! А он… как только поверил, что не было измены, успокоился и закрыл вопрос. Ристар просто-напросто отмахнулся от того, что мы с Фисой пережили, как от чего-то незначительного.
        Я пошла за ним в купальню, хотя сейчас предпочла бы поухаживать за бедняжкой Фисой, обработать её раны, поговорить, пожалеть. Но… стиснула зубы и потопала следом за хозяином замка, потому, что уже понимала местные реалии.
        Нет, я не сдалась.
        Уступила.
        Временно.
        В купальне мне даже удалось мыть действительно очень усталого мужчину с какой-никакой улыбкой на лице, при этом, спокойно и ненавязчиво расспрашивать лаэрда о результатах поездки.
        Потом подумаю над ситуацией и решу, как быть и что делать. Сейчас буду действовать по обстоятельствам. Шашкой махать - не мой метод.
        Оказалось, что молодой лаэрд южных земель был весьма приятно удивлён чуть подкрашенной внешностью Беллы. Видимо, ему таких ужасов порассказали, что он ожидал встретить какое-то чудовище, а не девушку. Конечно, Белла, чуть подрумянив щёки и накрасив губки, отнюдь не превратилась в красавицу, но была достаточно мила. Ристар не преминул благодарно поцеловать за это тыльную сторону моей ладони. Так что, брачный договор, весьма выгодный для обеих сторон, был благополучно заключен, юная лаэрита счастлива, и, уже через месяц, жених приедет за своей невестой. В общем, очень скоро в замке сыграют ещё одну свадьбу.
        «Может, мне сбежать с обозом Беллы и её южного мужа к Фанасу? И Фису с собой прихватить?» - призадумалась я, старательно намыливая лаэрду подошвы ног.
        - С женихом для Миллы можно не спешить. Ей всего пятнадцать, время есть, - разглагольствовал, расслабленно лёжа в горячей воде, Ристар. - У нас на границе есть ещё одно лаэрдство со старым хозяином… Жаль, там все три сына женаты. Было бы неплохо, чтобы кто-нибудь из них овдовел, желательно, средний… Ему всего сорок и, говорят, он хозяйственный и воин неплохой. Старшему уже больше пятидесяти. Он слишком стар, чтобы бороться за власть после смерти отца.
        Несмотря на усталость и неприятный инцидент во время его встречи, Меченый был доволен и благодушен. Я решила не сбивать ему это настроение. Вела себя ласково и уступчиво.
        Для себя я сделала, увы, довольно неприятный вывод, что этот мужчина абсолютно не любит меня. А я-то, грешным делом, начала увлекаться, даже строить какие-то планы… Иллюзии… Даже хорошо, что случился этот заговор! Пусть сейчас мне горько, обидно, даже больно… Зато, стало кристально ясно, что Ристар не защитит меня или важных для меня людей. Он не даст мне обыкновенного женского счастья. И вообще, лаэрду, по большому счёту, плевать на меня с высокой горки. Меченый просто пользуется юной красотой служанки, поскольку она, то есть, я, в полной зависимости от него.
        Что ж… У него есть месяц. Надеюсь, за это время Ристар наиграется мной. Потому, что я решила, как следует подготовится и бежать из этого замка после свадьбы Беллы. А пока буду послушна. Мне нужно усыпить бдительность лаэрда и, желательно, надоесть ему, чтобы потом он меня не искал.
        Глава 40.
        К приезду южного жениха я окончательно проработала макияж для Беллы. Это было очень непросто! За месяц мы с ней испробовали все возможные оттенки пудры, помады и теней, а также варианты их сочетания. Всё-таки я - не визажист, поэтому, не сразу получилось подобрать то, что хорошо смотрелось. К счастью, многолетний опыт нанесения боевой дамской раскраски у меня имеется, так как являться в офис не накрашенной мне всегда казалось просто неприличным.
        Милла постоянно вертелась возле меня и, подглядывая за работой в процессе, училась не только собственноручно краситься, но и самостоятельно делать косметику. Она даже личной служанке решила не доверять столь важное дело. Умная девочка. Она мне, кстати, очень много про местные реалии рассказала, с точки зрения, так сказать, женщин правящего класса. Эхе - хе… Как говорится, основной посыл всех её рассказок: «богатые тоже плачут» и «им принцессам жить приходится в неволе, пропадают молодые годы зря…». Я сделала вывод, что единственное, о чём сейчас, мечтают, и Белла, и Милла - это, чтобы выбранный отцом мужчина их полюбил. Только старшая лаэрита уже о конкретном южном лаэрде мечтает и, до беспамятства, радуется, что будущий муж оказался молодым и здоровым парнем, а младшая - пока только о некоем эфемерном существе.
        - Не спеши, Милла. Лаэрд говорил, что не будет торопиться с поисками мужа для тебя, - выдала я ей важную информацию, чем ещё больше повысила свой авторитет у девчонок.
        Личные служанки Беллы и Миллы тоже учились всему что необходимо для поддержания красоты хозяек. Я их и маски для лица и для волос научила делать, скрабы для кожи и даже самодельные дезодоранты. Кроме того, научила девочек удалять лишние волосы с помощью воска. Это больно, конечно. Но лаэрд, например, очень оценил.
        Фиса у меня, между прочим, такой красоткой стала! За ней сам командир лучников начал ухаживать.
        Лисию мы единогласно из нашей компании исключили. Белла не раз решительно закрывала дверь своей комнаты прямо перед её носом. А, когда мы работали в моём уголке, на кухне, при появлении Лисии, работа прекращалась, либо обзор на мой стол закрывался телами лаэрит.
        Но это не я девушек против младшей сестры настроила. Вряд ли, для дочерей хозяина замка, мнение или желание служанки имело хоть какое-то значение. Белла и Милла просто использовали ситуацию в своих целях. Сестры по матери не очень-то ладили с любимицей лаэрда от третьей жены, явно ревнуя девочку к отцу. К тому же, старшие сёстры считали Лисию симпатичнее, чем они, и, наверное, завидовали.
        Время от времени Ристар, наслушавшись нытья своей четвёртой дочери, приказывал мне отнести косметику его любимице. Только он не понимал - то, что шикарно смотрится на Белле с Миллой, совершенно не подходит Лисии. Все краски, которые я принудительно отдавала девчонке, не особо делали её симпатичнее. Она чувствовала подвох, но не понимала в чём дело, злилась, плакала.
        Как бы то ни было, подобное положение дел меня устраивало. После того, как из-за заговора против меня пострадала Фиса, я многих в замке терпеть не могла. Лисию, в том числе, хоть она и ребёнок ещё.
        Я неделю подружку сама выхаживала. У себя её поселила. Фису устроила на кровати, а себе - рядом соломы на пол бросила и, сверху, два плотно набитых сеном матраса. Чувство вины, хоть, вроде бы, это не я Фису била, давило на плечи, пригибало голову вниз. Подруга не плакала совсем, наоборот, радовалась, что у меня всё обошлось и её мытарства закончились, а я в первые два дня обрыдалась до непрекращающейся икоты.
        Я, вообще, юную жизнерадостность после этого происшествия сильно подрастеряла. Даже случай со специями не так сильно меня встряхнул. Улыбаться всем и каждому, направо и налево, как раньше, больше не тянуло.
        А тут, ещё и с бизнесом дело не пошло. И краски для лица, и свечи, принесли мне лишь небольшие разовые премии. А весь постоянный доход, как от изготовления новой косметики, так и от внедрения новшеств в свечной мастерской, грубо говоря, пошел лаэрду, ведь я - его служанка на жаловании. Мне пришлось подчистую отдать всё, что я наторговала за время отсутствия хозяина замка. И пусть, я была назначена старшей в мастерской красок для лица, а Фису определили в мои подчинённые, жалование мне особо не прибавили. Рона велела вести книгу, в которой записывать расходы, затраченные материалы и доходы. Она проверяла её чуть ли не каждый день, под предлогом заботы и обучения, выискивая к чему придраться. Кстати, в качестве спальни нам с Фисой выделили другую комнату, с окном.
        Так что, в узелке, что я собрала к побегу, из ценностей было лишь несколько подаренных мне украшений и небольшая сумма денег: накопленное крошечное ежемесячное жалование за пять месяцев плюс две премии за ноу-хау. Прямо скажем, такой подход к новым придумкам и свершениям меня никак не стимулировал. Оно мне надо?
        Моё настроение весь последний месяц Меченому, естественно, не нравилось, но я по-прежнему оставалась его фавориткой. По крайней мере, в спальню лаэрда вызывали только меня, при чём, регулярно. Ристар был так же красив, весьма горяч и очень ласков со мной во время близости. Но… его касания больше не воспринимались с прежней приятно волнующей остротой. Жадное, нетерпеливое, ненасытное желание Ристара больше не будило во мне ответной реакции. Наверное, я привыкла к великолепной мужественности его образа и теперь за внешней оболочкой разглядела человека, его характер и, главное, истинное отношение ко мне.
        Иногда я думала о том, где же мои собственные чувства? Почему-то, в этом мире я, вообще, не смотрела на мужчин по собственному почину, по крайней мере, трезвая. А надо сказать, в замке - отношения - это чуть ли не единственное развлечение для души, краеугольный камень существования.
        Сплетни и обсуждения всех и вся заменяют интернет, телевизор и все печатные издания. Моё ежедневное настроение и причины грустной моськи фаворитки - однозначно, самые обсуждаемые темы последнего месяца. Половина замка считает - я грущу оттого, что лаэрд всё ещё гневается на меня. А вторая половина, что это я злюсь на него. На самом деле, гнева у меня в душе нет. Любить ведь никого нельзя заставить.
        Мне просто грустно.
        А тут ещё… месячных нет. Задержка. Если я беременна - вообще, труба. Я так поняла с детьми вне брака тут очень строго. Женщина лишается заработка, работы, любой помощи… В общем, не рожают тут без мужа. Точнее, не беременеют. Без отца только вдовы детей растят. Но только таким женщинам - почёт, уважение и всесторонняя поддержка.
        Может, и у меня это не беременность? Может, какая-то неполадка из-за стресса? Я - девочка совсем молоденькая. В конце концов, откуда я знаю, какое женское здоровье у этого тела раньше было…
        Противозачаточный отвар я постоянно принимала… до отъезда Ристара на юг. Потом, почти целый месяц не было нужды его пить - лаэрда ведь не было в замке. В тот день, когда Меченый вернулся, в купальне, без отвара пришлось обойтись. Откуда бы я его там взяла? Противозачаточный напиток все женщины пьют в обед или за ужином, за общим столом. И я так обычно делала, и всё нормально было. Но в этот раз… я два дня от Фисы не отходила. Ничего не ела, в парадный зал не ходила. И про отвар, естественно, даже не вспомнила. И тестов на беременность здесь нет!
        Мама моя! Только бы не ребёнок! Завтра уже жених Беллы прибывает. Послезавтра свадьба. На днях побег. Если я беременна, что мне Фанас скажет?
        - Госпожа, Вас ожидает Хозяин, - Ктор, личный слуга лаэрда, уважительно склонил голову.
        «Странно. Я думала, что этой ночью Ристару не до меня. Завтра ожидают жениха и, кроме того, по случаю свадьбы сестры в родной дом прибывает погостить старшая дочь лаэрда, Аританна, с мужем. Весь замок вымыт и вычищен, как никогда. Слуги и все замковые службы сбились с ног, в связи с подготовкой к приёму гостей. Воины, тоже, как говорится, на ушах, будто, к войне или осаде готовятся, а не к приёму настоящих и будущих зятьёв лаэрда со своими свитами. В общем, все в хлопотах от рассвета до заката. Сам Меченый, весь в мыле, особенно сегодня, накануне появления гостей, носится, проверяет, лично контролирует чуть ли не каждый чих», - лениво размышляла я, когда шла следом за Ктором. - «Откуда в нем ещё силы на секс остались? Лучше бы лёг и спокойно выспался».
        - Еля? - Ристар поднялся с кресла, где сидел и вертел в руке очень красивое украшение на шею, небольшое колье из золота в виде переплетающихся цветов с вкраплениями мелких рубинов, которые вспыхивали алым, когда на грани попадали отблески свеч.
        Мужчина, не спеша, подошел и надел эту красоту мне на шею. Я никогда не таяла от дорогих подарков и предпочла бы обойтись, и без них, и без лаэрда. Но… Невольно бросила взгляд на себя в зеркале. Очень красиво. Ужасно захотелось подойти ближе к своему отражению и рассмотреть внимательнее. И немного… странно. Обычно, если хозяин одаривал меня, то после секса, а не до него. Спинным мозгом чувствую подвох.
        - Раздевайся. Полностью. Хочу, чтобы сегодня на тебе остались только украшения, - задевая губами ушную мочку, хрипло прошептал мне мужчина.
        Пока я послушно снимала одежду, Ристар надел мне на запястье браслет в том же стиле, что и колье, и протянул на раскрытой ладони такие же серьги.
        - Панталоны, тоже, снимай, - приказал он.
        Пришлось послушаться. После того, как Меченый нащупал мой гладкий безволосый лобок, несмотря на то, что разрез на нижнем белье никак не мешал процессу, секс у нас был только в полностью обнажённом виде. Точнее, это я теперь почти всегда оказывалась голой. Сам лаэрд иногда даже сюртук не снимал, лишь распускал спереди шнуровку на штанах, чтобы достать член.
        Ристар заставил меня распустить волосы, лечь на кровать, развести ноги и согнуть их в коленях. Сам он сел в кресле напротив с бокалом вина.
        Я лежу. Камин жарко натоплен, но балдахин поднят, и от окна всё равно чувствуется сквозняк. В спальне сегодня зажжены хвойные свечи, распространяя по комнате приятный успокаивающий аромат. Я так устала, что, если бы не принудительно-развратная поза и не этот сквозняк, наверное, уснула бы.
        «Ну, давай, уже! Шевелись!» - мысленно тороплю лаэрда.
        Неожиданно для себя поражаюсь собственным мыслям. Мною любуется мужчина, подобного которому раньше я только в эротических календарях для женщин видела, при этом, облечённый властью, богатый. А я? Мечтаю о том, когда он уже налюбуется, трахнет меня и отпустит к себе - спать.
        Вздрагиваю, когда на мои обнажённые грудь, живот, ниже, тонкой струйкой льётся красное вино. Ещё секунда, и Ристар начинает жадно и тщательно слизывать его с моей кожи. Я постепенно завожусь, вспыхиваю, загораюсь желанием. Это было лишь началом… Вскоре, моё тело под всевозможными ласками лаэрда изгибалось в томлении, потом внизу живота стало невыносимо ныть от тянущего возбуждения, и, наконец, я начала просто-напросто гореть в огне неудовлетворённости! А Ристар всё ласкал и ласкал. Я уже неконтролируемо мелко дрожала и докатилась до того, что порывалась дать себе облегчение самостоятельно, своей рукой, но мужчина не позволил. И я… начала просить его, потом требовать, и, наконец, жалобно умолять…
        Это была первая ночь, когда мы уснули вместе, то есть, после секса меня не отправили восвояси.
        А на утро…
        - Сегодня не смей выходить из своей комнаты. Ктор отведёт тебя к Белле, чтобы ты привела её в порядок в свадьбе и лично проводит обратно, в твою спальню, - распорядился лаэрд. - Поесть тебе принесут.
        - Но почему?! - вопрос-восклицание вырвалось само.
        - Потому, что в замок прибывает сын Стефана и брат моей будущей жены. Я не собираюсь мозолить ему глаза видом своей фаворитки, - с раздражительными нотками в голосе бросил Ристар. - Недельку посидишь в своей комнате. Вставай, одевайся! Быстро!
        И так он это приказал, что я немедленно вскочила и начала неловко натягивать на себя панталоны. На глаза наворачивались слёзы. В какой-то момент, продолжая одеваться, я хотела снять с себя украшения, но лаэрд остановил меня резким «оставь!», и я не посмела воспротивиться. Грудь сдавила обида, и я задышала рвано, со всхлипами. Ристар скривился и позвал личного слугу.
        - Ктор!
        Тот возник на пороге комнаты, едва прозвучало его имя.
        - Проводи Елизу в спальню мастерской красок для лица и приставь пару человек охранять дверь. Не выпускать и стеречь всё время, пока в замке будут гости, до моего особого распоряжения. Еду носить трижды в день. - приказал лаэрд.
        - А как же… Белла? Она ждёт, что гаспада Елиза приготовит её к свадьбе. - нерешительно спросил Ктор.
        - Приготовит. Когда будет нужно, стражники проводят её к лаэрите и обратно. - нетерпеливо отмахнулся Ристар.
        Всем своим видом лаэрд показывал, что у него полно дел и мы с Ктором задерживаем его. Мне не оставалось ничего другого, как повернуться и уйти.
        - Не плачь, глупая. Будут в замке другие праздники. Погуляешь ещё! А сейчас… Лаэрд не может рисковать миром на своих землях, даже ради тебя, - тихо сказал Ктор перед тем, как закрыть дверь нашей с Фисой спальни перед моим зарёванным лицом.
        Ничего не могла поделать. Слёзы градом катились по моим щекам всю дорогу от покоев лаэрда. Юношеские гормоны? Слишком резкий контраст между жаркой ночью и холодным утром? Или… это пресловутая чувствительность беременной?! При мысли о возможном интересном положении меня с ног до головы обдало холодом. На миг я замерла, а потом упала на свою кровать и разревелась с новой силой.
        Глава 41.
        Он поверил ей, не раздумывая, безоговорочно. Да, там, на площади, и позже, в кабинете, Ристар сразу почувствовал, что Елиза говорит правду. Она действительно случайно узнала про заговор и, как сумела, спряталась от нависшей над ней опасности. Облегчение от того, что его огненная кошечка убереглась от беды и сохранила себя для него в целости и сохранности омыло душу тёплой волной.
        Лаэрд прекрасно понял, что его фаворитка могла очень сильно пострадать и, в самом деле навсегда оказаться искалеченной. Однако, наказать виновных сейчас Меченый никак не мог себе позволить.
        Во-первых, его дочь… Через месяц в замке будут многочисленные гости из двух соседних лаэрдств. Малейшая тень на репутации Лисии навредит не только ей, но всем его дочерям и, главное, интересам его лаэрдства. Склонность к проявлению чувства ревности считалась одним из худших пороков для любой лаэриты. Какой облечённый властью мужчина пожелает терпеть рядом с собой ревнивую жену, да ещё способную дойти до членовредительства?
        Если сейчас Ристар строго накажет любимую младшую дочь за попытку невероятно жестоко навредить молоденькой служанке, которой заинтересовался её отец, за месяц, что пройдёт до свадьбы, это событие ещё не забудется. Слуги, приближённые, воины гостей и хозяев всегда тесно общаются между собой, и, между делом, много болтают, сплетничают, судачат обо всем на свете. Неприглядные рассказы о поступке Лисии обязательно дойдут до многих ушей, возможно, даже, в преувеличенном или искажённом виде. И тогда, слава о дочери Меченого, как о дикой ревнивице, разлетится быстрее ветра. В таком случае, о будущем выгодном для лаэрдства браке не только самой Лисии, но и Миллы, как её сестры, можно позабыть. Нет, Ристар не мог допустить этого.
        Что касается Роны и жены Чарда… В настоящее время, когда в замке нужно подготовиться и принять такое огромное количество важных гостей, сыграть свадьбу, собрать обоз с приданным для Беллы, хозяин замка просто не может себе позволить лишиться старшей экономки и главного управляющего. Тем более, оба не просто служили ему верой и правдой многие годы, но и были весьма трудно заменимы на своих местах.
        Жанетту, несмотря на то, что красавица ранее была его фавориткой, единственную, Ристару было бы абсолютно не жаль потерять. Но, увы, она не только жена управляющего, но и в этой истории шла в одной связке с Лисией и Роной, поэтому также избежала наказания.
        Меченый решил спустить с рук покушение на здоровье фаворитки всем трём заговорщицам. Сделал вид, что поверил их оправданиям и объяснениям произошедшего. Поверил им. Не Елизе.
        Он видел, чувствовал, что любовница осталась, мягко говоря, недовольна таким поворотом событий. И хотя девушка стала непривычно уступчива и послушна, но огонь и жар их ночей куда-то исчез. А Ристар очень хотел вернуть его.
        Весь месяц Меченый заваливал обиженную фаворитку всевозможными подарками. Он потакал всем её капризам. Например, позволил девочке организовать собственную мастерскую. Да, что там говорить! В то время, когда все в замке с ног сбились, занимаясь подготовкой к приёму гостей, к свадьбе, сборами и пошивом приданного, Ристар освободил от работы не только Елизу, но и эту её Фису.
        Рыжая упрямица не поддавалась.
        Только в ночь накануне приезда гостей Меченому, наконец, удалось сломить её сопротивление. Елиза ответила ему! После бурных часов любви Ристар, впервые в жизни, уснул в одной постели с женщиной. Подобного опыта у него не было даже с жёнами! Всю ночь прижимать к себе упругое нежное тело котёнка, вдыхать аромат её кожи оказалось так сладко!
        Однако утром идиллия закончилась.
        Когда Ристар озвучивал запрет на выход из её комнаты, он понимал, что Елизе вряд ли понравится перспектива просидеть под замком все празднества. Ему было невыносимо досадно снова разрушать с таким трудом возвращённое желанное отношение к нему любовницы.
        Меченый, неожиданно для себя, в первый момент даже попытался объяснить свой приказ: «в замок прибывает сын Стефана и брат моей будущей жены. Я не собираюсь мозолить ему глаза видом своей фаворитки».
        Однако, нелепо было ожидать понимания его поступков и решений от обычной служанки. Лаэрд быстро осознал бессмысленность этого, поэтому просто приказал девчонке поспешить. Знаменательный день настал, и дел у него было намечено невпроворот.
        Елиза одевалась медленно и неловко. На Меченого накатило раздражение. Девчонка снова надулась, даже, захныкала, попыталась демонстративно снять подаренный ей накануне рубиновый комплект. Да… видимо, зря он рассчитывал, что шикарный набор украшений и его бесконечная нежность этой ночью смягчат впечатление любовницы от запрета покидать свою спальню, пока в замке находятся гости.
        - Оставь! - рыкнул на капризницу, и она утихомирилась.
        Впрочем, хныкать не перестала, чем раздражала Ристара неимоверно. Распустил он девчонку. Совсем страх потеряла. Вместо того, чтобы молча и с благоговением выполнять любые приказы лаэрда и со счастливой улыбкой прижимать к груди его подарки, она капризничает! И это тогда, когда у него совершенно нет времени, ни на игры с ней, ни на воспитание. Что-то в выражении лица рыжего наказания насторожило Ристара. И он решил, чтобы девушка не взбрыкнула, и не выкинула какую-нибудь глупость, приставить к ней охрану, которая будет стеречь её всё время, пока в замке будут гости.
        Уходя, Елиза выглядела такой расстроенной, что в душе Меченого шевельнулась жалость.
        Однако, он не мог допустить, чтобы фаворитка сидела за одним столом с братом его будущей жены. Более того, позволять ей, вообще, показываться в парадном зале, также, было неприемлемо. Пусть он никогда не видел своей невесты, но неподобающе развлекаться с любовницей, пока его будущую жену ищут её почти отчаявшиеся родные и его собственные поисковые отряды. Конечно, Филиппу, так или иначе, донесут о фаворитке Меченого. Но, иметь любовниц для лаэрда - это нормально. Главное, не придавать им значения и не выставлять напоказ перед родственниками будущей жены.
        Поэтому Елиза посидит взаперти, как миленькая. А потом, пусть не сразу, но он снова добьётся от неё ответных жарких ласк в постели. Так даже забавнее.
        Не зря Меченый так торопился приступить к делам. Уже к обеду дозорные с главной башни сообщили о появлении южного обоза в зоне видимости. Ристар едва успел проверить устранение всех недочётов и полную готовность служб замка к приёму гостей.
        Жених со свитой прибыл. И замок загудел, как потревоженный пчелиный улей, встречая и размещая дорогих гостей.
        Вечером, в честь прибывших, был устроен праздничный приветственный ужин, сопровождаемый торжественным представлением бродячих артистов, которых, кстати, специально пригласили в замок на всю свадебную неделю.
        Чард носился, как угорелый, чудесным образом поспевая, и тут, и там, и здесь. Ристар был очень доволен - управляющий не подвёл его и великолепно справлялся с приёмом гостей. Южный лаэрд явно был доволен, и встречей, и своими покоями, и размещением своих людей, и в целом, гостеприимством будущего тестя.
        - Какие удивительные свечи у вас в подсвечниках. Этот тонкий освежающий аромат в отведенных для меня покоях явно исходит от них. Наверное, они весьма дорогие? Знаете, я бы приобрёл ящик таких для своего замка. Кто поставщик? - спросил южанин у хозяина замка в неспешном разговоре за праздничным ужином.
        - Это наше собственное производство. В приданном Беллы есть три ящика таких свеч, с разными ароматами. - довольно ответил Ристар. - Позже можем обсудить цены на регулярные поставки или, даже, секреты изготовления.
        Этот разговор напомнил лаэрду о фаворитке, запертой в своей комнате. Это ведь Елиза придумала ароматные свечи, когда пряталась в свечной мастерской. Нет худа без добра. Впрочем, Меченый и так не забывал о своей любовнице. За целый день у него и минуты не было свободной, но нашлось время лично проследить, чтобы обиженному котёнку относили подносы с самыми лучшими яствами. Хотелось подсластить этой капризуле горькое заточение. Кроме того, вечером Ристар послал к девушке в комнату менестреля. Актёр, несмотря на его старость и немощность, чудесно поёт сказки, наигрывая на виеле. Наверняка, он своими проникновенными песенными балладами о любви или приключениях отменно развлечёт Елизу.
        Меченый усмехнулся, вспомнив потрясённое лицо Роны, когда она получила приказ отвести бродячего актёра в спальню мастерской красок для лица, чтобы развлекать его фаворитку. Экономка даже с лица спала. Подобной заботы даже жёны и дочери лаэрда никогда в жизни не удостаивались. Та же Белла, которая по традиции накануне свадьбы не должна видеть жениха, весь этот вечер просидит в своей комнате одна-одинёшенька. Похоже, в этот момент старая интриганка поняла, что зря выступила против Елизы, и её дни в замке сочтены. Если Лисия его дочь, а Жанетту прикрывает Чард, то Роне не за кого спрятаться. Ристар уже решил, что вышвырнет её из замка первой, сразу после того, как уедут гости. Кстати, это будет хороший способ погасить обиду любовницы за недельное ограничение свободы и запрет на участие в празднествах. Жанетта и Лисия пока останутся, но Ристар найдёт способ приструнить обеих, чтобы больше не доставляли проблем его женщине. Главное, Меченый выяснил, что непосредственно управляющий не участвовал в заговоре против Елизы, и это хорошо, потому, что терять верного и умелого Чарда лаэрд очень не хотел.
        А личного менестреля его рыжая красавица заслужила не только потому, что от одной мысли о девчонке у него становился тесно в штанах, и не только за свечи. Весь ужин Ристар поглядывал на свою третью дочь, Миллу. В отличие от Беллы, девушке ничто не мешало быть на приветственном ужине в парадном зале. Как она выглядела!! Что за чудо сотворила Елиза с его некрасивыми, бесцветными, незаметными дочерями от второй жены? Теперь на Миллу хотелось смотреть и смотреть. Какими волшебными оказались новые краски для лица! Юная лаэрита Милла выглядела такой нежной, хрупкой и милой, что девушкой приятно было любоваться. Начинающая кокетка явно почувствовала свою привлекательность, и её серые глаза просто сияли и искрились от восторга, добавляя образу привлекательности.
        - Я искренне недоумеваю, почему молва назвала ваших дочерей уродливыми? - удивлённо спросил южный лаэрд, тоже поглядывая на Миллу.
        - Зависть, злые языки, происки врагов, - чуть пожав плечами, заметил хозяин замка, вспоминая о том, что совсем недавно и сам искренне считал своих дочерей от второй жены безобразными настолько, что сомневался в том, что пристроит их замуж.
        К ночи в замке появился и северный обоз. Аританна с мужем Филиппом прибыла на свадьбу сестры.
        Приветственное застолье продолжалось до рассвета.
        Глава 42.
        Наутро первого же дня заточения у меня, как по заказу, появились, сначала утренняя тошнота, а позже, днём, непривычная сонливость. По отдельности, первое можно было списать на какое-нибудь некачественную еду, а второе - на последствия слишком бурного и изматывающего секса с лаэрдом, накануне вечером. Но вместе, и в сочетании с задержкой, боюсь, моё положение, однозначно, можно на девяносто девять и девять десятых процентов предполагать «интересным». Пусть личного опыта беременности у меня нет, но фильмов просмотрено и книг прочитано достаточно. Да и, подруги, знакомые, сотрудницы обычно охотно и щедро делились впечатлениями об этом волнующем периоде их жизни.
        Рассеянно прислушиваясь к заунывному, но красивому и успокаивающему пению старика менестреля, которого прислал ко мне Ристар, желая задобрить, я обдумывала свою ситуацию. Что и говорить, не тогда я залетела, не от того и не там, но… Кто-кто, а я уже хорошо научена горьким опытом в своей прежней жизни, когда ожидала подходящих жизненный условий для рождения ребёнка и осталась у разбитого корыта. Поэтому одно мне сейчас было кристально ясно - я сделаю всё, и даже, сверх того, чтобы сохранить и родить этого малыша. Не иначе, как желание Самсоновой Елизаветы Андреевны забеременеть, в последние годы, отчаянное и неосуществимое, сильно повлияло на меня в этом мире. Только вот, что и как мне теперь будет правильнее сделать?
        Рассказать о своей беременности лаэрду? Всё-таки, он - отец… Хотя… В голове промелькнули моменты и высказывания Меченого о невозможности брака со служанкой, его напоминания пить противозачаточный отвар и вообще…
        При всей терпимости местного сообщества к постельным играм до свадьбы, в этом мире не принято иметь внебрачных детей. По крайней мере, я точно знаю, что их нет, и никогда не было в замке. Мне об этом, в разговорах и пересудах, очень многие сообщали, и не раз. Ни одного «залётного» ребёнка! Здесь нет электричества, но зато есть невероятно эффективные противозачаточные отвары, и, я случайно узнала у Фисы, в крайнем случае, всегда можно взять у лекаря средство для прерывания беременности.
        По поводу последнего снадобья, о нём поведала мне Фиса, когда рассказывала о случившемся с одной из служанок замка в прошлом году. Тогда невинную девочку, очень миленькую подавальщицу с кухни - я, кстати её хорошо знаю - перед самым отбытием в боевой поход, изнасиловал один из воинов. То ли, пьян он был, то ли, влюблён, то ли, сделал такую мерзость в припадке мужской похоти - это осталось неизвестным, поскольку обратно насильник не вернулся, погиб в бою.
        Эта пострадавшая служанка сильно влюблена в Грига, о котором тайно мечтает моя Фиса. Собственно, из-за этого я и узнала всю историю. Дело в том, что разговоры о молодом поваре и обо всём, хоть как-то его касающемся, а особенно, о соперницах, были любимой темой для бесед моей безответно влюблённой подруги. Так вот, подавальщица отчаянно сопротивлялась насилию, из-за чего была сильно избита мерзавцем. Бедняжка мечтала отдать девственность любимому повару и весьма продвинулась в этом направлении, а тут - такая беда. После случившегося девушка долго болела, при этом, никому не рассказывала об изнасиловании, стыдилась, наверное.
        Всё открылось, когда оказалось, что девица в положении. Чтобы не лишиться вознаграждения за службу, и не быть изгнанной из замка, девушке пришлось всё рассказать. К счастью для изнасилованной служанки, нашлись люди, которые смогли подтвердить её слова. Поскольку виновника преступления нельзя было заставить жениться, вопрос нежелательной беременности был решён с помощью специального снадобья, которое приготовил и дал служанке замковый лекарь. Зелье спровоцировало выкидыш. Сейчас подавальщица здорова, жизнерадостна, продолжает работать и строить глазки Григу, чем немало злит Фису.
        Для меня история оказалась весьма поучительной, с точки зрения подхода к решению проблемы. Фиса сказала, что никакого выкидыша подавальщице не устраивали бы, если бы погибший воин перед отбытием успел стать ей мужем. Наоборот, как жена, она получила бы его часть добычи после похода, а также беременной женщине, а потом матери и ребёнку, по законам лаэрдства была бы оказана всесторонняя помощь и поддержка.
        Странные законы… Ребёнок - он ведь уже есть, то есть, был. Не понимаю, какая разница, объявили его родители себя мужем и женой, или нет?
        Глупо, нелепо и, тем не менее… Моё положение сейчас получается очень шатким и напоминает то, в котором оказалась подавальщица. Я беременна, мужа у меня нет и не будет. Лаэрд стать им не может, о чём, я помню, ещё в начале наших отношений сообщил мне прямо и безапелляционно.
        Что, если я скажу о своей беременности лаэрду, а она не впишется в его планы или, вообще, окажется противозаконной? Не заставят ли меня насильно выпить зелье, провоцирующее выкидыш?
        Менестрель пел о любви. Он взял грудные, особенно тронувшие душу ноты, и я невольно вспомнила, как Фиса восхищалась тем, что лаэрд прислал актёра для меня одной. Я заметила, что гаспада Рона также была потрясена такой милостью хозяина замка. Подруга шептала что-то о большой любви Меченого ко мне, но я не обольщалась. Насколько сильно Ристар не возжелал меня, на первом месте у него всегда останутся интересы лаэрдства, потом - его семьи, и лишь затем, возможно, мои.
        А вдруг мой будущий ребёнок не вписывается в картину мира Ристара Меченого, или, того хуже, мешает?
        Меня, вон, на неделю заперли только чтобы не попалась на глаза родственникам невесты. А, если она найдётся? Куда меня денут? В замке болтали, что Ристар очень хорошо относился ко всем трём своим жёнам. Особенно все восхищались тем, что во время их беременностей, лаэрд не расстраивал жёнушек видом своих любовниц! Какой «добрый и благородный» муж! В общем, то, что он не захочет расстраивать и четвёртую свою жену наличием любовницы и, тем более, внебрачного ребёнка, весьма вероятно.
        Меченый не считает меня ровней. И пусть Фиса права - лаэрд действительно любит меня и заботится. Это невозможно не заметить, но… У него есть обожаемый, очень красивый и сильный конь, любимая преданная собака и я, фаворитка, в одном ряду с этими любимцами. Фиса не понимает, что чувства ко мне хозяина замка такие же, как к его любимым животным. Если конь или пёс сильно проштрафятся или не угодят хозяину, он пусть и сожалением, но прикончит их не дрогнувшей рукой. И меня тоже…
        Ну уж, нет. Я не скажу Ристару о беременности. Если этот ребёнок покажется Меченому нежеланным, то меня, без сомнения, заставят выпить зелье.
        Остаётся, как и задумывалось - бежать.
        Вот, только… Я планировала вместе со свадебным обозом Беллы отправиться на юг, к Фанасу. Теперь это казалось мне неправильным и опасным. Мучила не только мысль о том, как оруженосец примет беременную возлюбленную, и не только опасения, что его чувства ко мне в разлуке могли и поостыть. Нет. Меня серьёзно пугал риск того, что лаэрд сможет найти меня там и вернуть. Он был достаточно высок. И, если раньше меня это не очень волновало… «Подумаешь! Вернёт, а я снова сбегу!» - легкомысленно рассуждала. То теперь я не могла позволить себе рисковать ребёнком.
        Похоже, лучшим выходом из ситуации будет бежать с обозом старшей дочери лаэрда, к северным, во владения Стефана Ржавого.
        Как бы то ни было в соседнем лаэрдстве загребущие руки Меченого не достанут меня. Заодно проверю версию о проживании моих родителей в замке Стефана. А вдруг!
        От принятого решения даже на душе посветлело.
        Следующий шаг - уговорить Фису. Измученная безответной любовью к Григу и опасаясь допросов после моего побега, подружка согласилась бежать со мной на юг, но… легально. Мы с ней такую работу провернули, чтобы Фиса оказалась среди прислуги, сопровождающей Беллу к мужу. По задумке она всю дорогу должна была помогать мне прятаться. И вот тебе на!
        Теперь Фисе надо будет как-то изловчиться и перейти служить к Аританне. Это, конечно, в том случае, если я смогу убедить подругу вместо юга, бежать со мной на север!
        Наметив ближайшие планы, я успокоилась, да так и уснула под трогательно нежное и приятное пение менестреля. Даже удивительно, что старик в свои преклонные годы, да ещё, при кочевом образе жизни, умудрился сохранить такой сильный и молодой голос.
        На следующий день, поздним утром, меня отвели в комнату Беллы, чтобы помочь служанкам подготовить девушку к самому важному в жизни лаэриты событию - свадебному торжеству.
        Уж мы её, и накупали, и ароматными маслами смазали и натуральный дезодорант использовали. В результате всех процедур, с учётом тех, что я проводила в течение последнего месяца, кожа Беллы стала, будто, фарфоровой, с розовой подсветкой изнутри. Негустыми волосами лаэриты, изначально тусклыми, мышиного цвета, я тоже уже давно занималась, раз в три дня делая им питательные маски и полоща в настое ромашки. Теперь косы Беллы стали выглядеть гуще, светлей и просто сияли здоровьем. Я соорудила невесте очень красивую причёску с фигурным узлом на затылке, с использованием кос разного плетения, и, главное, подчёркивающую нежный овал лица девушки и её хрупкий романтический образ.
        Свадебный наряд и макияж лишь завершили долгий и кропотливый труд по превращению Беллы, если не в настоящую красавицу, то в очень-очень милую, и необыкновенно привлекательную девушку.
        Впрочем, красота - дело вкуса. Чтобы невеста выглядела наилучшим образом, я сделала всё возможное, а, по мнению всех окружающих, и невозможное.
        Тем обиднее мне было одиноко топать в свою спальню - сопровождение охранника не считается - в то время, как взволнованная невеста и остальные девушки, нарядные и возбуждённые предстоящим праздником, выдвинулись в сторону парадного зала, где уже были слышны весёлый шум и звуки музыки.
        Больше меня из комнаты не выводили. О дальнейших событиях свадебной недели я узнавала исключительно от Фисы, которая в течение дня при каждой удобной возможности прибегала в нашу спальню и делилась новостями. А вечером, лёжа в кроватях, мы с ней обсуждали и корректировали наши действия.
        Самой удачное для моих планов было то, что Аританна глубоко поразилась преображению Беллы, ведь она, после долгой разлуки, впервые увидела сестру прямо на свадебном пиру. И не узнала её! Она, кстати, и искусно подкрашенную Миллу только после невесты заметила, так как накануне северная делегация прибыла в замок уже после того, как лаэрд отправил пятнадцатилетнюю дочь с приветственного ужина к себе - спать. Понятное дело, что старшую лаэриту потряс прежде всего внешний вид невесты, но и третья сестра, тоже, весьма удивила.
        Естественно, что молодая лаэра пожелала аналогичных изменений для своей внешности. На этом и сыграли мы с Фисой, которая безоговорочно согласилась изменить на северное направление своего отъезда из замка. Уже на второй день свадебной недели, как и все последующие дни, самая старшая дочь лаэрда появлялась перед людьми исключительно с новым макияжем на лице, который ей услужливо наносила моя подружка.
        Понятное дело, что основа хорошего внешнего вида девушки и её привлекательности - это чистая кожа и здоровые волосы, не последнюю роль играет и приятный запах. Но, это дело не одного дня. Под моим руководством Фиса смогла ненавязчиво донести до первой дочери лаэрда нужную информацию и сформировать в её голове мысль, что моя подружка очень нужна ей, и надолго.
        А потом, мы смогли так настроить Аританну, чтобы она сама попросила сестру и отца отдать ей Фису, с тем, чтобы обученная всем косметическим премудростям служанка смогла и её, Аританну, преобразить в красавицу. Как и когда именно произошёл нужный нам разговор неизвестно, но оба дали согласие, потому, что уже в середине свадебной недели лаэрд вызвал Фису и поставил её в известность, что вместо того, чтобы отправиться с Беллой на юг, она поедет с Аританной на север.
        Что касается реакции фаворитки, то есть, моей, на такое самоуправство в отношении судьбы единственной подруги, Ристар о ней, либо совсем не думал, либо не волновался, поскольку я в принципе не возражала против отъезда Фисы из замка.
        Так что, всё складывалось, как надо. Подруга легально отправлялась на север. Я должна быть довольна, что наша с Фисой небольшая интрига удалась. И всё же, мне казалось, что было бы нормально, если бы Ристар заглянул ко мне, хоть на пять минут, и как-то переговорил относительно этого. А так… Он же знает, как важна для меня Фиса, однако, принял решение, сильно меняющее направление её жизни, даже слова мне не сказав. А ведь, лаэрд мог бы догадаться или предположить, что Фиса выбрала юг не просто так, а в надежде, что мы с ней, в будущем, сможем жить близко друг к другу, после того, как я перестану исполнять обязанности фаворитки и приеду к Фанасу. Я лишний раз убедилась насколько Меченому плевать на мои желания и планы.
        А ну, и ладно! Переживу. Уже пережила.
        Всю свадебную неделю мы с Фисой продумывали и претворяли в жизнь новый план побега, на север.
        По прежней задумке, на юг, я должна была удобно ехать на одной из повозок в большом сундуке, с просверленными дырочками для доступа воздуха, и толстой подкладкой из тёплых вещей лаэриты, точнее, уже молодой лаэры. Я, даже, выбрала время и, в качестве эксперимента, целый час в этом сундуке пролежала, чтобы понять, как это будет, и смогу ли выдержать долгий путь в таких условиях. Временно изъятые из сундука вещи Беллы, моя Фиса должна была положить в свой багаж и незаметно вернуть их на место, когда я покину укрытие на южной заставе, в гарнизоне Фанаса. Мы заранее сделали запасной ключ от сундука и планировали, что на привалах Фиса будет выбирать момент и отпирать его, чтобы я смогла размяться.
        И вот, весь такой чудный, продуманный и подготовленный план насмарку!
        В путешествии на север подобный способ передвижения исключался.
        Это Белла отправлялась к мужу в новый дом и везла с собой целый обоз с приданным. А старшая дочь явилась в гости к отцу, условно говоря, налегке. Их делегация прибыла, вообще, без повозок, а весь свой скромный багаж северяне привезли на вьючных лошадях. Обратно они, скорее всего, также поедут. И что мне делать? Забраться в один из вьючных мешков? Честно говоря, не представляю, как это - путешествовать, скрючившись в мешке, притороченном к лошадиному боку. А если включить мозги и вспомнить, что я всё-таки в положении…
        Глава 43.
        В кабинете, любимое место для раздумий у Ристара было не в кресле, рядом с камином, как предпочли бы многие, а у окна. Сегодня обманчивое ранней весной тепло и яркое солнце побудили птичье племя расчирикаться, заглушая все прочие звуки. Жизнеутверждающий щебет невольно обещал светлое будущее и располагал к хорошему настроению. Частую капель за окном можно бы было принять за дождь, если бы не пронзительно ясное небо и солнечная погода.
        Ристар задумчиво жмурился от яркого света, глядя в окно. А поразмыслить лаэрду было о чём.
        Хорошая в этом году весна, не голодная. Даже два свадебных пира, осенью и весной, отправка двух внушительных обозов, не только с приданным, но и с продовольствием, не опустошили запасы в кладовых, хоть и основательно уменьшили их.
        Филипп привёз новости. Да ещё какие!
        Похоже, что именно любимая лошадь его сестры, Элизы, была найдена дохлой недалеко от главной деревни лаэрдства Меченого - Становой. Цепочка событий, которая предшествовала получению этой информации оказалась невероятно длинной.
        Некий младший конюх, который служил у Ржавого, побывал на свадьбе своей сестры в одной из приграничных деревень северного лаэрдства. Парень по особому оттиску на коже узнал среди подарков молодым седло из конюшен замка. Он не придал значения этому факту и, рассказал о нём друзьям на конюшне совершенно случайно, спустя какое-то время по возвращении. При этом незримо присутствовал старший конюх, который весьма заинтересовался подслушанными сведениями, ибо прекрасно знал, что никакая сбруя и прочие изделия для конюшни, которые изготавливались в замке, никогда не поступали в продажу. Как седло из замка могло попасть в деревню?
        В тот же день лаэрд Стефан получил соответствующий донос, который прочитал далеко не сразу. А, когда Ржавый, наконец, нашёл время и ознакомился с сим донесением, то дал указание расследовать непонятный случай. Однако, приказал сделать это тайно, не привлекая внимания. Он рассудил, что седло невозможно незаметно вынести из замка без сообщников. Стефан предположил систематическое или разовое воровство и пожелал изобличить вора и всех связанных с ним лиц.
        Из-за того, что все силы были брошены на поиски исчезнувшей дочери лаэрда, прошло немало времени, пока его люди нашли среди гостей деревенской свадьбы дарителей седла из замка и выяснили, как оно к ним попало. Ещё какое-то время ушло на определение всех лиц, которые приобретали или получали его в подарок до этого. Наконец, вышли на простого полевого работника из Становой, который с опаской рассказал, что ещё в самом начале осени снял седло с дохлой лошади, что валялась на поляне в лесу, у большого ручья. У самого работника коня в хозяйстве не было, поэтому мужчина почистил седло, и неплохо продал его на рынке.
        Возможно так и не удалось бы выяснить чья лошадь из северного лаэрдства пала возле Становой и почему, если бы полевой работник не признался, что в гриву лошади были вплетены ленты с бусинами на концах, очень красивые. Он забрал их и принёс для своей маленькой дочери. Люди Стефана, не поднимая шума, выкупили эти нехитрые украшения и показали своему старшему, а тот, докладывая результат зашедшего в тупик расследования по хищению седла из замка - лаэрду. Ржавый, выслушав главного опорника и увидев в его руках ленты с бусинами пришёл в дикое волнение! Именно такими лентами его Элиза любила украшать свою любимицу.
        Вскоре, лучшие дознаватели Стефана под видом торговцев снова вернулись в Становую. Они тщательно осмотрели место падения животного, его кости, зубы. Ещё раз, теперь очень обстоятельно, допросили полевого работника. Мужчина припомнил, что, когда он нашёл дохлую лошадь, у той на губах было очень много засохшей кровавой пены со странными синими вкраплениями в ней.
        Это многое объясняло. Есть такой яд, который не сразу действует на животное, но в какой-то момент заставляет его понестись с бешенной скоростью, в одном и том же направлении, пока не падёт замертво. Сложилась картина произошедшего. В тот день, когда Элиза вскочила в седло и выехала из замка, кто-то предварительно накормил её лошадь ядом! Таким образом, пропажа невесты Ристара Меченого - это не бегство, а покушение!
        Любимица Элизы была молодым, здоровым и крепким животным. Её надолго хватило. Лошадь пронеслась через половину северного лаэрдства и ещё половину соседнего. Только вот, где на этом пути потерялась Элиза? Как долго девочка смогла удержаться в седле? Где упала? Это первая часть вопросов. А вторая - кто и зачем накормил её лошадь ядом? Кому понадобилась убивать или калечить любимую дочь Ржавого?
        Филипп рассказал Ристару, что дознавателям северного лаэрдства удалось ответить на вторую часть вопросов. Покушение на Элизу организовали западные соседи Стефана, которые не хотели его союза с Меченым и попытались устранить возможности для него. Был подкуплен один из конюхов, который отравил лошадь в день исчезновения Элизы.
        Ристар задумчиво потёр виски. Итак, каковы итоги на текущий момент? Причина исчезновения его невесты выяснена. Виновные в покушении на лаэриту жестоко наказаны. Союз, такой нежелательный для недобрых соседей Ржавого, пусть и не в полной мере, состоялся. Только вот, бедная девушка до сих пор не найдена. Однако, то, что не найдено и её тело, оставляет её семье надежду на лучшее. Ристар просчитывал варианты будущего. Если его невеста погибла и найдут её тело, у Стефана не будет поводов для обид. Такой долгожданный мир на северных границах сохранится благодаря браку Аританны и Филиппа. А если Элизу найдут калекой, сможет ли такая жена родить ему такого желанного сына? Как отнесётся Стефан к разрыву помолвки в таком случае?
        Сразу после проводов обоза молодых на юг, Меченый занялся сборами в дорогу старшей дочери. Она отправлялась домой на день позже, чем планировалось, из-за того, что, на случай расторжения помолвки с Элизой, Ристару нужно было начинать задабривать Стефана уже сейчас. Поэтому, как ни ворчал Филипп, не желая задерживаться и долго находиться в пути, но Меченый снарядил северному соседу небольшой, но ценный обоз с зерном, корнеплодами, яблоками и грушами. Сейчас, весной, на севере подобный подарок будет особенно своевременным и насущным.
        Из-за лишнего дня взаперти, а Ристар не мог выпустить её пока Филипп и его свита находились в замке, фаворитка внезапно взбрыкнула и позволила себе недопустимые высказывания и, вдобавок, объявила ему голодовку, чем несказанно насмешила лаэрда.
        Он так соскучился! Проводив Беллу, вечером, Ристар, буквально, улучил минуту среди забот и хлопот по отправке Аританны, пришёл к женщине, чтобы немного отдохнуть и расслабиться… Принёс своей девочке колечко в подарок.
        - Ты не считаешь меня человеком! Не любишь! Сам носи это кольцо! Не налезет ни на один твой палец? Вставь его в нос! Если ты не выпустишь меня немедленно, я больше не желаю тебя видеть! - позволила себе кричать на лаэрда рыжая беда.
        Меченому пришлась брать своё силой. Он ушёл от фаворитки расцарапанным и злым.
        Наутро девчонка вышвырнула поднос с доставленным ей завтраком в коридор и объявила, что отказывается от еды, пока её не выпустят из заточения. Про разбрасывание пищи Меченому немедленно доложила Рона, а наивный ультиматум фаворитки в весьма категоричной форме, трясясь и заикаясь от страха, передала лаэрду Фиса.
        В другое время, за неслыханную дерзость он приказал бы хорошенько выпороть обеих.
        Однако, Фиса сегодня отправлялась на север, с Аританной, с важной миссией - сделать его старшую дочь привлекательнее для мужа, что немаловажно и для планов самого Ристара. В том, что новая косметика Елизы творит чудеса, Меченый уже убедился. Поэтому, поедет Фиса небитой.
        А что касается рыжей капризницы, то ей полезно поголодать. Следующие три дня взаперти без еды, на голодном пайке, послужат ей отличным наказанием за дерзость и вздорный нрав.
        Кроме того, сразу после отправки Аританны Ристар планировал выехать в Становую и взять с собой Елизу. Он решил сам поговорить с полевым работником, который нашёл лошадь его невесты, и лично осмотреть место падения животного. Поездка должна была стать приятным развлечением для любовницы, однако теперь он поедет сам.
        Так что, несносная девчонка сама себя наказала вдвойне.
        Глава 44.
        Я сбежала!
        Тихо поскрипывают колёса. Звонко поют птицы. Сквозь мешковину ярко просвечивает щедрое весеннее солнце. Я неподвижно притаилась в крепко завязанном мешке…
        Да, я - в мешке! И мне очень повезло, что мешок этот лежит на повозке среди таких же, но - с зерном.
        Сколько нервов мне стоили последние дни перед побегом - не передать словами! Вся затея чуть ли не каждую минуту висела на волоске! Были моменты, когда в голове мелькали малодушные мысли оставить всё, как есть, и будь, что будет… Настолько страшно становилось.
        Легко и просто получилось только настроить Аританну, чтобы та забрала себе у младшей сестры служанку, Фису. И то, только потому, что с Беллой, и без моей подруги, отправились две прекрасно обученные готовить и применять косметические средства личные служанки. Так что, за наведение красоты второй дочери, как лаэрд, так и сама новоиспеченная молодая лаэра южных земель, не переживали.
        Возможно, я бы сдалась. Тем более, теперь меня тошнило каждое утро, налились и стали очень чувствительными груди. В своей беременности я больше не сомневалась. Страшно в таком положении пускаться в авантюры. Если бы только я была уверена, что мне позволят нормально выносить, родить и спокойно растить своего ребёнка! Я бы осталась. И плевать на статус одиночки или любовницы, и, вообще, на себя. Служила и угождала бы хозяину замка, как все остальные. Приняла бы местные реалии жизни. Я бы посвятила жизнь малышу. Только, не было у меня такой уверенности!
        А ещё, мне добавляли убежденности в правильности своего решения сбежать на север те новости, что удалось вызнать Фисе. Подруга по моей просьбе активно знакомилась с людьми из свиты Аританны, с которыми нам предстояло ехать. Я привыкла, решая задачу, собирать всю возможную информацию и искать любые ресурсы. Не все, но многие, подгулявшие северяне, желая задобрить новенькую служанку, владеющую секретами красоты, а значит, в будущем приближённую к хозяйке и, в принципе, полезную своими умениями, приняли Фису с распростёртыми объятиями и, как своей, всякого ей порассказали.
        Меня, понятное дело, больше всего истории про пропавшую невесту Ристара взволновали. Подруга старательно пересказала мне то, что услышала про неё: про павшую лошадь северной лаэриты, про то, что нашли погибшее животное недалеко от деревни Становой, ранней осенью, то есть, в той местности, где меня подобрал Меченый, как раз в то же время. Вкупе с теми немногочисленными воспоминаниями, которые мне удалось выудить у новой себя, было очень-очень похоже на то, что я… и есть она!
        Я не смела надеяться… Боялась поверить в это! Но считала, что проверить свои догадки стоило.
        А что? Я уже разобралась, что, в сравнении с масштабами моего прежнего мира, лаэрдство - это по размерам что-то вроде большой области, где Становая, условно говоря - областной город. Значит, расстояние, которое покрыла бегущая лошадь, в зависимости от расположения замков по отношению к границам, где-то километров четыреста-пятьсот. Средняя скорость бега лошади, насколько я помню, двадцать километров в час. Я, конечно, совсем не знаю точных данных, но, всё равно, получается, что приблизительно за сутки отравленное животное вполне могло прибежать к деревне соседнего лаэрдства. И девушка, будучи опытной наездницей, наверняка очень долго держалась в седле, пока не выпала, полностью обессилев. Возможно, это случилось всего лишь чуть раньше, чем пала сама лошадь. Например, когда та перепрыгивала через ручей, в который я свалилась, когда очнулась в этом мире. Да… Тут уж одни предположения… Но они - весьма правдоподобные! А это может означать, что там, куда я стремлюсь, может оказаться любящая семья, у которой достаточно силы и власти, чтобы защитить от Меченого, и меня, и моего ребёнка!
        Другой оказии на север в ближайшее время точно не будет! Я уже морально готовилась укладываться в дорожный мешок Фисы, вместо всех её вещей, и сутки трястись в нём, притороченном к седлу, когда подруга сообщила, мол, на кухне болтают, что лаэрд приказал готовить повозки с зерном, овощами и фруктами - гостинцы на север. Ура! Пусть я по-прежнему вынуждена буду путешествовать в мешке, но хотя бы на повозке! Честно говоря, предыдущий вариант, хоть я и решительно настроена была попытаться, казался мне нереальным. Не уверена, что я долго выдержала бы в роли навьюченного багажа.
        Удачно, что лаэрд отправлял дочерей по очереди, в разные дни. При чём, хорошо, что наш обоз шёл вторым. Определившись со способом передвижения, я голову сломала, как бы дать себе фору, до того, как лаэрд начнёт поиски. И тут, явился Ктор, чтобы дать мне указание приготовиться к посещению хозяина замка. Меченый, бедняга, не дотерпел денёк до отъезда всех гостей, соскучился по мне за неделю.
        Несмотря на подносы деликатесов и ежевечерние визиты старого менестреля, принимать Ристара не хотелось совсем, что, видимо, отразилось на моей физиономии. Тогда, пыжась от собственной важности и осведомлённости, личный слуга лаэрда намекнул, что мне не помешало бы быть очень милой и гостеприимной, ибо, его хозяином планируется поездка в Становую. Ктор подмигнул мне и прошептал, что кое-кого возьмут с собой за хорошее поведение.
        Идея, как отсрочить мои поиски, пришла внезапно, особенно продумывать её времени не было.
        Я, как сумела, закатила скандал. Причиной яростной вспышки недовольства, из всех моих наличествующих претензий к Меченому, выбрала продолжение моего заточения в спальне ещё на один день после отъезда Беллы и окончания свадебной недели.
        Выступать с оскорбительными воплями в адрес лаэрда было страшно до трясучки в коленках. Больше всего думала о том, как бы успеть вовремя остановиться, правильно определить, где та черта, после которой наказание за дерзость будет слишком жестоким? Я заметила, что, если не брать во внимание тот спасительный удар кнутом, в день нашего знакомства, и случай в Становой, когда я отхватила горячих на эмоциях, Ристар не распускал рук в отношении меня. Это немного придавало смелости… или наглости.
        Мне нужно было добиться того, чтобы лаэрд оскорбился в своих лучших чувствах и не желал видеть свою фаворитку, как можно дольше. Поэтому, я кричала мужчине в лицо что-то обидное, визгливо возмущалась чем-то, активно отказывалась от принесённого им подарка, а позже - от близости. Правда, когда, в момент слишком рьяного сопротивления, случилось его поцарапать, Ристар так гневно на меня посмотрел, что я притихла, по-моему, у меня даже уши к черепу прижались. В общем, фаворитка больше не рыпалась, и хозяин замка получил своё удовольствие без препятствий.
        Не думаю, что Меченый действительно серьёзно переживал мои слова или поступки в тот вечер. Скорее, воспринял их как некую ролевую игру. А царапины… ну, заигралась, его кошечка. А я очень испугалась.
        И всё же, уходил от меня Ристар недовольным и сердитым. Значит, цель была достигнута, разозлить лаэрда удалось. После того, как Меченый вместо уже привычной послушной и лаской домашней кошечки получил на вечер дикую, сто процентов, в ближайшие дни он у меня точно не появится, к себе не вызовет и в поездку с собой не возьмёт.
        Однако, мне было нужно, чтобы меня, как можно дольше, вообще, никто не беспокоил, поэтому, я объявила голодовку.
        Наутро, в день побега, мне принесли поднос с завтраком. Пришлось с риском для собственной шкурки вышвырнуть еду в коридор и прокричать, что я отказываюсь есть, пока меня не выпустят из спальни. Встала в позу, так сказать.
        Теперь, когда свидетелями моей очередной выходки стали слуги, Меченый даже, если не хотел, то вынужден был показать капризной фаворитке её место. Я тогда только и молилась про себя: «Только бы не приказал ещё и выпороть!». Насколько я подметила, моя нежная юная кожа лаэрду нравилась нетронутой кнутом или розгами, чистой. Устраивая сцены, я очень надеялась, что мне это обойдётся лишь заточением. Я была уверена, что услужливая Рона не упустит возможности красочно преподнести хозяину новости о моём новом проступке. Однако, важно было узнать достигнутый результат, поэтому следом за экономкой к лаэрду отправилась бедная, дрожащая, как осиновый лист, Фиса с моим ультиматумом о голодовке.
        Вернувшись, подруга некоторое время ничего не рассказывала, только глубоко прерывисто дышала и взахлёб пила воду. Потом, наконец, урывками поведала, как прошла её аудиенция у хозяина замка. Наши цели достигнуты! Лаэрд приказал следующие три дня оставить меня в одиночестве своей комнаты, никого ко мне не впускать, чтобы я наедине с собой хорошенько подумала о своём поведении. Еду также в эти дни приказано не приносить, в качестве наказания за дерзость и вздорный нрав. Естественно, о совместной поездке в Становую даже речи не шло. Отлично!
        Кроме того, Фиса узнала, что вездесущий личный слуга лаэрда Ктор, который мог-таки заглянуть ко мне с воспитательной беседой, и тем самым раньше срока раскрыть моё отсутствие, тоже готовится ехать с хозяином в Становую сразу после отправки Аританны. Точнее, они с лаэрдом отправятся одновременно с обозом на север и, даже, проедут вместе с нами часть пути до деревни, которая находилась на пути следования.
        Кукла из одеял в моей постели благополучно обманула пажей-носильщиков, которые пришли за вещами Фисы. Они вдвоём снесли вниз мешок со мной, дважды пребольно обо что-то стукнув, и всю дорогу бурчали, что ненормальная девчонка не иначе как камней внутрь напихала. Неужели я настолько тяжёлая? Ещё раз меня очень больно ударили о деревянный борт, когда забрасывали мешок на повозку с зерном. Это ещё повезло, что Фиса бежала следом и требовала, чтобы парни были осторожнее. И хорошо, что мешок, в котором была я, положили именно на зерно, лежать было мягко. Свои личные вещи Фиса накануне упаковала к снадобьям и приспособлениям, которые она забрала из нашей мастерской красоты. Слишком забегавшаяся за эти дни Рона, к счастью, не проверяла, что пажи переносят оттуда, а то пришлось бы выдумывать объяснения.
        Я дышать боялась, пока повозка не заскрипела, начав движение. Вдруг прямо над моей головой раздались голоса:
        - Ктор, передай Чарду приказ выпустить Елизу завтра утром. Пусть скажет ей, что я простил её выходку, в надежде на разумное поведение в будущем.
        - Но, мой лаэрд… Вы недопустимо мягко с ней обращаетесь. Девушка совершенно неуправляема. У меня везде есть глаза и уши. Ваше особое отношение к рыжей служанке замечаю не только я. Елиза слишком своевольна. Если сейчас Вы снова дадите слабину она совсем обнаглеет, потеряет понимание своего места, что потом ей же во вред обернётся. Бросаться едой! Это верх безобразия! Сразу видно, что негодница никогда не голодала. Она заслужила намного более строгое наказание, чем то, которое Вы ей назначили. А если и другие станут позволять себе подобное? Какой пример для Миллы и Лисии? Уж если служанке практически безнаказанно позволено вытворять подобное, тогда они, лаэриты, вообще, могут творить что захотят, так ведь? Прошу Вас, оставьте всё так, как есть.
        - Но три дня без еды… Она и так тонкая, как тростинка.
        - Елиза целую неделю объедалась всевозможными яствами со свадебного стола. После такого обжорства даже полезно немного поголодать. Это вам любой лекарь подтвердит.
        - Три дня не есть - это слишком много.
        - Можно не три… Мы вернёмся через пару дней, пойдёте к ней и накормите лично. Девочка оголодает к тому времени и будет очень благодарна Вам за послабление наказания…
        - Пару дней?.. Хорошо. Идея накормить её самому мне нравится. Ладно, не ходи к Чарду. Поехали!
        Голоса отдалились, а я подумала, что Ктор - бессердечная зараза, а передо мной всегда такого доброго дядюшку из себя строил! Но то, что он оказался таким - очень неплохо в данном конкретном случае. Советчик!
        Мешковина не то, чтобы была прозрачной, но видеть, что происходит вокруг позволяла. Вскоре обоз въехал в лес, я различила контуры раскидистых крон деревьев над головой. Пока доехали до деревни, Ристар ещё несколько раз проезжал мимо моей повозки. Я и так боялась нечаянно пошевелится и выдать себя, а когда лаэрд был так близко, мне даже дыхание моё казалось оглушительно громким! Поэтому, в такие моменты я пыталась не дышать. Лежать на мешках с зерном было мягко, но очень хотелось пошевелиться, полностью вытянуть ноги. Фиса неплохо устроила меня, ближе к заднему борту. Уже, когда миновали Становую, набежали тучи. Над повозками установили дуги и натянули на них тент. Теперь я была скрыта от посторонних глаз. Я развязала горловину мешка, высунула голову, вытянула ноги и, вообще, теперь могла свободно вертеться, не опасаясь, что это заметят. Красотища! Да, и теплее стало, а то я начала подмерзать.
        Побег свершился. Только бы он оказался успешным!
        Глава 45.
        - Элиза!!! Доченька моя!!! - пронзительный душераздирающий женский крик заставил на миг замереть всех, кто этой тёмной дождливой ночью суетился во внутреннем дворе северного замка, в том числе и меня.
        Множество факельных огней, мелькающих и расплывающихся в сырой мороси затяжного дождя, мельтешили вокруг, мешали нормально оглядеться и оценить обстановку.
        Как же я устала… Филипп гнал наш обоз, будто на пожар опаздывал. В этом путешествии его нетерпеливая рыжая натура проявилась во всей красе. Больше никогда в жизни никуда с ним не побегу!
        Могло показаться, что ничего особенно сложного или неудобного в моём положении не было. Какие проблемы? Да, никаких! Лежи себе на мягких мешках с зерном, да, на редких остановках тайком выбирайся в кустики, по естественной надобности, и ноги размять. К счастью, еду и походную флягу с водой мне Фиса сразу с собой упаковала, чтобы есть и пить я могла, когда захочу, вне зависимости от привалов.
        Филипп за весь путь всего одну длительную остановку позволил, на ночь. Наш единственный настоящий привал с костром и шатрами, и тот, начался за полночь и закончился на рассвете, мы продолжили движение до полного восхода солнца. А под конец второго дня пути я слышала, как бедная Аританна чуть ли не на весь лес стонала о том, как она голодна и устала. Молодая лаэра со слезами умоляла мужа остановиться на отдых и грозилась свалиться с лошади. Однако, Филипп явно чувствовал приближение дома и не желал ещё одну ночь проводить под открытым небом. Похоже, мужчина не очень-то проникся страданиями и угрозами юной жены. Он так и не дал приказа остановиться, пока мы не въехали в замковые ворота глубокой ночью, где Аританну, еле живую, стащили с лошади слуги. Я видела, как поводья, буквально, выпутывали из её скрюченных пальцев.
        Вообще, молодой северный лаэрд весь путь заставлял Аританну и всех остальных двигаться в заданном им, очень живеньком таком, темпе. Меня порою трясло, как маслобойке. Мне Гаспар пару раз поручал бить масло в этом приспособлении. Там сметану знатно трясло, колотило и било пока из неё масло не получилось. И всё же, мне однозначно было комфортнее ехать, лёжа в повозке на мягком, чем Аританне или той же Фисе ехать верхом. На второй день у моей, всегда до глубины души покорной хозяевам подруги, при взгляде на Филиппа, покрикивающего «Живее!», «Быстрее!», «Шевелитесь, мокрицы!» проскальзывало нечто, напоминающее ненависть.
        К тому же, я и перекусить могла на более-менее гладких участках дороги. Не хозяйский стол с изысканными яствами, конечно, но и от голода я не страдала совершенно.
        Представляю, как измучились Фиса с Армтанной и остальные, если даже я к ночи второго дня, когда мы прибыли, наконец, в замок Стефана Ржавого, совсем без сил осталась.
        Кое-как я выбралась из мешка, в суматохе прибытия незаметно слезла с повозки и потерянно стояла, покачиваясь на нетвёрдых от слабости ногах.
        Ночь. Дождь. Люди. Факелы. Тот ли это двор, что промелькнул в воспоминаниях, что остались мне от прежней хозяйки тела? Никак не понять…
        Когда раздался женский крик, я, как раз, озиралась, пытаясь взглядом отыскать Фису в суматошной толпе прибывших и встречающих. Стояла, вроде бы, надёжно упираюсь подошвами сапожек в каменные плиты замкового двора, а ощущая себя так, будто, тело продолжало трястись на дорожных кочках.
        - Девочка моя! - сослепу, из-за отблеска факельного освещения, не сразу поняла чьи руки крепко вцепились в меня, а через мгновение, обняли.
        Дернулась было, инстинктивно желая вырваться, но тут вгляделась в знакомое лицо рыдающей женщины и воспоминание вспышкой озарило мозг. Она!
        - Мама… - тихо произнесла я и заплакала от облегчения. - Мамочка!
        А потом, поднялась такая суматоха, что я даже растерялась. Все кричали, галдели, плакали. В сырой темноте ночи огни носились по двору, как ненормальные. Очень крупный мужчина с бычьей шеей и бицепсами толще моей талии, в котором я смутно узнала своего отца из воспоминания, легко подхватил меня, и так, на руках, крепко прижимая к своей мощной груди, понёс в замок. Мама бежала следом, что-то быстро говоря. Я молчала. Оглушённая происходящим и до чёртиков усталая, соображала я плохо. Да что там! Надо честно признаться, явно тупила.
        Среди толпы мелькнуло в свете факельного огня донельзя изумлённое лицо Фисы. Наконец-то, я нашла её…
        А дальше всё было ещё удивительнее. Со мной, не слушая никаких моих, изредка начавших прорываться, хриплых мяукающих возражений, стала возиться целая толпа мамок-нянек во главе с родной матушкой. Огромного и грозного северного лаэрда его жена с лёгкостью прогнала из купальни, куда он меня принёс. Здесь уже была приготовлена ванная с горячей водой. Наверное, для Филиппа набирали? Женщины обращались со мной, как с пятилетним ребёнком: нежно мылили в несколько рук, купали, полоскали, вытирали, сушили, одевали, убирали, и, наконец, чем-то очень вкусным кормили с ложечки.
        Главное, меня ни о чём не расспрашивали! Все, будто, получили табу на любые разговоры со мной, только сюсюкали и приговаривали, что теперь всё будет хорошо.
        Я совсем немножко попыталась сопротивляться столь всеобъемлющей заботе и… сдалась. Расслабилась. Позволила возиться со мной, как с маленькой, ухаживать… Даже не догадывалась, насколько приятным это может быть. Как-то не было, до сих пор, подобного опыта, чтобы с молодой здоровой женщиной обращались, как с дитятком малым. У Меченого с дочерями никогда так не возились. Возможно, потому, что девочки росли без матери? Или это оттого, что я - обнаруженная пропажа?
        Во время омовения я заметила, что мать пристально рассматривает моё тело, каждый участок кожи, явно выискивая повреждения, следы ран или плохого обращения. Она широко улыбалась, но страдальческая хмурая складка между её бровей разгладилась только тогда, когда женщина убедилась, что дочь вернулась в целости и сохранности, по крайней мере, внешне.
        Конечно, мама осталась довольна тем, как выглядит её доченька! Весь последний месяц, когда готовила к свадьбе Беллу, я не забывала и к себе применять процедуры моего доморощенного салона красоты. Если бы не тяжёлое путешествие и беременность, я, вообще, выглядела бы шикарно. Увы, пусть моё интересное положение ещё не просматривалось в районе живота, но на общий облик влияло.
        А в какие царские покои меня отвели! Ни у одной из лаэрит Меченого таких не было! Из причитаний мамок-нянек я поняла, что нахожусь в собственной комнате и здесь ничего не меняли в моё отсутствие. Кровать с балдахином, большое зеркало, изящная мебель. Шкуры на полу, гобелены на стенах, огромный камин и кресло-качалка рядом.
        Меня так ни о чём и не спросили той ночью, но отдыхать одну не оставили. Человек пять за дверью и двое в самой спальне всю ночь караулили мой сон. Я же так устала, что, несмотря на новые события, отключилась, едва коснулась головой подушки. В первые мгновения сна моему несчастному измученному телу всё ещё казалось, что его продолжает трясти на повозке.
        Спали ли родители Элизы? Наверное, нет. Скорее всего, не отпуская брата на отдых, с пристрастием допрашивали Филиппа, откуда он меня привёз. Я хихикнула, когда подумала об этом. Так ему и надо, торопыге безжалостному!
        Ночью я, даже, не оценила мягкость лебяжьего пуха, из которого была сделана перина на моём ложе. Зато утром подумала, что, наверное, умерла и попала в рай. Моя новая постель - это не деревянный топчан с соломенным матрацем! Я будто на облаке спала. Даже Меченый не баловал ни себя, ни дочерей, подобными перинами и подушками. Ко всему, нежное белое постельное бельё было так искусно вышито такими же белыми нитками! И телу, и глазу - необыкновенно приятно!
        Завтрак мне подали в постель. Я не отказалась. Блаженствовала. Даже утренней тошноты не было!
        - Элиза, родная, ты расскажешь маме, что с тобой случилось? - молодая женщина, что присела на край моей кровати с трёх сторон закрытой тяжёлым плотным балдахином, смотрела на меня с такой нежностью и любовью, что у меня прямо сердце зашлось.
        В этот момент, я впервые перестала ощущать себя глубоко одинокой в этом мире. Даже не подозревала, что это чувство жило во мне, пугало и, даже, мучило.
        - Мама, мамочка! - мой голос невольно был полон нежности и благодарности - Конечно, расскажу! Минувшей осенью я очнулась в лесу, повернулась на бок и упала в ручей. Выбралась из воды… Холодно! Мокро! Сколько не пыталась вспомнить, кто я, откуда, как зовут - не получалось! Мама, я тогда совсем ничего не помнила! Наверное, очень сильно головой ударилась. Потому, что, когда потрогала голову у виска, на пальцах кровь увидела, - начала я рассказ, вздрогнула и замолчала, когда из-за ткани над кроватью появилась грузная мужская фигура. Отец, оказывается, тоже был в моей спальне, но стоял так, что я его не сразу увидела.
        - Доченька, - вид у мужчины был нелепо-виноватый. Он явно не привык чувствовать себя подобным образом. - Про твоё замужество… Нужно было тебе по-другому всё сообщить, объяснить, рассказать… Ты вскочила на лошадь и умчалась. Животное понесло и сбросило тебя, малышка. Похоже, ты очень сильно ударилась головой, когда падала, - участливо пояснил, как я поняла уже, отец Элизы, теперь мой, Стефан Ржавый.
        Я кивнула ему и осторожно продолжила рассказ:
        - Потом я долго шла по лесу, пока не выбралась на какую-то дорогу, где едва не попала под копыта боевого скакуна. Всадник сумел сделать так, чтобы его конь не затоптал меня. Это оказался лаэрд, Ристар Меченый. Он принял меня за обычную жительницу близлежащей деревни, свою подданную, подобрал и привёз к себе в замок. Мама, папа, всё это время я была служанкой у Меченого, за свиньями ходила, посуду мыла, в комнатах убирала.
        Родители Элизы дружно отреагировали изумленными возгласами.
        - Служанкой? - ахнула, теперь уже моя, мать и схватилась руками за горло, будто ей воздух перекрыло.
        - Моя дочь ходила за свиньями!? - прохрипел отец.
        Довольная реакцией слушателей, я невозмутимо-обречённо продолжила:
        - В общем, жила в соседнем замке, пока ко мне не вернулась часть воспоминаний. Они не совсем ясные. Я, словно, в тумане увидела ваши лица и лицо брата, наш двор, свою комнату, разговор о замужестве и ссору во дворе в тот день, когда… Как бы то ни было, у меня не было никакой уверенности в том, что я - Элиза, дочь Стефана Ржавого. Я решила сбежать из замка Меченого вместе с оказией и проверить на месте наше родство. Кстати, думаю, наш сосед, наверное, уже пустился в погоню за беглой служанкой и скоро будет здесь. Дело в том, что, пользуясь своим правом лаэрда, Меченый насильно сделал меня своей любовницей.
        - Я его убью!!! - так взрычал отец, что я даже откинулась на подушку и натянула повыше одеяло, укрываясь, - Пока я отчаянно искал единственную и любимую дочь, он измывался над ней!
        Глава 46.
        - Вот здесь, мой лаэрд. Видите, скелет? - мужчина выглядел насмерть перепуганным. Короткие узловатые пальцы без остановки мяли короткие поля старой рабочей шляпы, которую он прижимал к груди, будто, пытался прикрыться ею от опасности.
        Ристар бродил по поляне, на которую его привёл тот самый полевой работник из Становой, который нашёл павшую лошадь его невесты. В лесу особенно чувствовалось наступление весны. Птичьи трели оглушали. Яркая зелень победно пробивалась сквозь прошлогодние залежи прелой листвы, засохшей травы и подгнившей шелухи. Что он хотел найти здесь? Почему почувствовал необходимость лично осмотреть место находки? Меченый сам не понимал, что беспокоило его с того момента, как он услыхал новость о лошади его пропавшей невесты, словно, неугомонный червяк какой-то копошился внутри. И почему сейчас, когда в интересах лаэрдства он должен думать только о своей невесте, в мыслях то и дело всплывает образ Елизы?
        Мужчина раздражённо тряхнул головой. «Неужели я, лаэрд, в свои, далеко не юные, годы, а мне, подумать только, на днях уже тридцать восемь исполнится, не способен выбросить из головы эти назойливые мысли о рыжей служанке? Она же просто очередная девка! Да, красивая, жаркая, и пёс её подери, желанная! Но сколько таких у меня было и ещё будет? Разве что, она первая и, пока, единственная - рыжая. Сейчас мне не до постельных забав.» - Ристар, будто, уговаривал сам себя. На глаза попался первоцвет. В голове сразу, вопреки всем разумным доводам, сложилась картинка, как он проводит маленьким нежным цветком по фарфоровой щёчке спящей Ели. Рыжуля распахивает глазищи, замечает цветок и улыбается…
        - Да, чтоб тебя! - выругался Меченый, тяжёлым сапогом вдавливая первоцвет во влажную землю и превращая его в грязное месиво. - Я уже проклинаю тот день, когда подобрал эту девчонку!
        Ристар замер на месте… Тот день… Он встретил Елизу не так далеко от этого места, на дороге, когда возвращался с похода. Девушка была грязной, выглядела растрёпанной и растерянной, но была одета в достаточно добротную одежду. Меченый, припоминая, сопоставил известные ему даты. Встреча с рыжей потеряшкой случилась на второй или третий день после пропажи его невесты! Елиза… Элиза… Рыжая… Необычайно своевольная, дерзкая и капризная… Может ли его Еля оказаться пропавшей лаэритой?!
        «Да, нет! Была бы она Элизой, с чего бы ей тогда не сказать об этом? А может, она испугалась?» - Ристар пытался разобраться, задавая вопросы самому себе и сам же отвечая на них. - «Хорошо. Допустим. Сначала девушка могла, вообще, не узнать меня, а потом побояться открыться, даже жениху. Но ведь в замок приезжал родной брат северной лаэриты. Дважды! Если бы Еля была Элизой, она бы обратилась к Филиппу! Обратилась бы или нет? А если они не дружны? Вон, как мои Милла и Лисия, которые, будто, кошка с собакой, терпеть не могут друг друга. В любом случае, если она - лаэрита, то могла бы поговорить с любым из свиты северных. Так ведь? Или… она не смогла этого сделать потому, что во время первого визита северных отбывала наказание, работая в свинарнике, а во второй раз я, и вовсе, запер девочку в своей комнате?».
        Меченый вскочил на коня.
        - Ктор! Мы возвращаемся в замок! - крикнул слуге.
        Лаэрд решил, что разумнее и целесообразнее немедленно задать все интересующие его вопросы самой Елизе. Или… Элизе? «Если… Если фаворитка окажется его пропавшей невестой, то…» - Ристар запретил себе додумывать эту мысль. Слишком сладким и желанным было продолжение, через чур хорошо, чтобы оказаться правдой.
        И всё-таки, он мчался домой с надеждой на то, что его немыслимое предположение окажется правдой. Потому, что в последний месяц Меченый сам себе не хотел признаваться в том, что начал мечтать о том, чтобы его невеста не нашлась как можно дольше или, вообще, никогда, ибо, на данный момент, он абсолютно не готов был расставаться с любовницей, что пришлось бы сделать сразу после свадьбы. Но, если Елиза - лаэрита, он получит сразу всё: и желанную женщину, и жену, и мать его будущего сына в одном лице!
        И крепкий мир на северных границах!
        Усталый и весь взмокший, Ристар, прямо с дороги, отодвинул наружный засов и ввалился в спальню мастерской красоты, невзирая на глубокую ночь, почти не обратив внимания на мирно спящего у стены охранника.
        Девушка на кровати даже не шелохнулась от громких звуков, которые он издавал, не вздрогнула.
        А вдруг, Елиза потеряла сознание от голода? Меченый даже покачнулся от этого ужасного предположения. Ведь его не было двое суток! Зачем только послушал Ктора?! Нужно было приказать Чарду кормить её!
        В следующий миг Ристар бросился к постели фаворитки и осторожно дёрнул за одеяло.
        Что?! Что это за тюки из тряпья?
        Лаэрд растерянно уставился на несколько срезанных прядей рыжих волос, живописно разложенных по подушке… Уже понимая, что делает это напрасно, он, в мгновение ока, перевернул вверх тормашками всю девичью спальню, с лёгкостью расбрасывая и круша немногочисленную мебель.
        - Где Елиза?! - взревел он, с яростью взирая на появившегося на грохот, подслеповато мигающего, сонного охранника.
        Вскоре на всей замковой территории не было ни одного спящего человека, разбудили даже тех немногих детей, что жили здесь. Для поисков пропавшей фаворитки хозяина замка, со своих постелей были подняты, и замковые слуги, и мастера с подмастерьями, и работники заднего двора, и воины, и приближённые лаэрда, и конюхи, и прочие, прочие, прочие.
        Несчастный охранник, который проспал появление Ристара, был отправлен в допросную. Туда же отвели всех, кто охранял дверь в спальню мастерской красоты в последние два дня.
        Устроив полный разгром в спальне Елизы, Меченый немного пришёл в себя. Когда появился Чард, за которым сразу по прибытии отправился Ктор, лаэрд, чтобы наверняка найти Елизу, приказал ему задействовать в прочёсывании территории и осмотре каждого уголка всех строений абсолютно всех жителей замка. Управляющий, учитывая собственный опыт прошлых безуспешных поисков Елизы, распорядился методично обшаривать все погреба, кладовые и сараи, заглядывать в каждую щель и носился по замку, лично проверяя, как проводятся поиски. Он словно ниоткуда появлялся в ночи, выходя на свет факелов, пугая слуг и работников, так, что в конце концов, каждому начало казаться, что управляющий из темноты постоянно следит именно за ним.
        Чард не делал послабления даже для своей беременной жены. До самого рассвета сонная Жанетта, становясь на четвереньки, чтобы заглянуть под очередную кровать, проклинала Елизу, на чём свет стоит, и от всего сердца призывала все беды мира на её рыжую голову.
        К утру стало кристально ясно, что внутри замковых стен фаворитки нет. Расследование, которое лаэрд провёл одновременно с тщательными поисками, выявило несколько фактов, которые позволили Ристару сделать вывод, что Елиза - беглянка, и отправилась она не куда-нибудь, а к Стефану Ржавому.
        Во-первых, с того момента, как лаэрд уехал вместе с обозом северных, фаворитку больше никто не видел и не разговаривал с ней. Более того, выяснилось, что за время отсутствия хозяина замка, никто, ни разу, не открывал засов на двери в спальню мастерской красоты. Все стражники и прислуга были опрошены и поклялись, что не прикасались к двери комнаты, в которой заперли девушку. Значит, фаворитка покинула спальню одновременно с Фисой и слугами, которые выносили её вещи. Не ранее, так как её видели, незадолго до этого, в открытую дверь.
        Во-вторых, Меченый выяснил у охраны замковой стены, что с момента его отъезда и до самого возвращения, ни главные, ни запасные ворота, ни маленькую тайную калитку в стене, ни разу не открывали.
        Это немудрено, так как, с одной стороны, из-за торжеств свадебной недели, в которых принимали участие, в том числе, и замковые мастера, не было на вывоз готовых изделий для продажи на рынке в Становой, а с другой - всё необходимое для нужд замка было доставлено ещё до торжеств, при чём, в излишке.
        Кроме того, даже воины, которые обычно ежедневно выезжали из замка для тренировок или по иным заданиям, получили три дня отдыха в связи тем, что они всю неделю, пока на территории разгуливали чужие, не имели нормального сна и отдыха, пребывая начеку, бдительно отслеживая передвижения чуть ли не каждого гостя. Увы, случаи, когда дорогие гости открывали ворота собственным войскам или становились убийцами, после чего, подобные праздники превращались в полное истребление рода хозяев, были не так уж и редки.
        Таким образом, вывод напрашивался сам собой: если Елизы нет на территории замка, то она покинула его стены тогда, когда ворота открывали в последний раз - вместе с обозом Северных. А также, предположительно и наиболее вероятно - в мешке для вещей Фисы. Пажи припомнили и необычную тяжесть мешка и то, как волновалась и причитала служанка, чтобы они аккуратнее несли его.
        «Значит… всё-таки она - Элиза? Отправилась домой…» - задумчиво пробормотал Ристар. - «Не понимаю… Почему она сбежала от меня? Почему не призналась, кто она? Я ведь так хорошо к ней относился, даже не зная того, кем она является!? Был необычайно терпелив и бесконечно ласков с ней! Дарил наряды и самые лучшие украшения, определил место за хозяйским столом, выполнял все просьбы, прощал капризы… Уму непостижимо… Элиза ведь знает, что я, Ристар Меченый - её будущий муж!»
        Бешеная обратная гонка в замок, организация ночных поисков и дотошное расследование всех обстоятельств пропажи фаворитки истощили все силы лаэрда. Меченому требовался отдых. Уверившись, что Елиза сбежала с обозом Филиппа и Аританны, исхитрившись прихватить с собой подругу для помощи в дороге, а, значит, находится вне опасности, Ристар решил выспаться. Он всегда считал, что обдумывать сложившуюся ситуацию и принимать решения по поводу своих следующих действий предпочтительнее на свежую голову. Ктор помог хозяину освежиться в купальне и приготовил постель.
        «Хорошо, пусть девчонка испугалась незнакомого воина на дороге и поэтому не назвалась!» - Ристар пытался понять Элизу и не мог. - «Согласен, потом, когда, едва северная лаэрита поняла в чей замок попала, она сразу была наказана - девочка могла побояться строгого лаэрда. Но позже!!! Когда Еля стала фавориткой, получила моё особе расположение, она должна была всё рассказать!».
        - Вот, поганка такая! - мужчина устало откинулся на подушки, закрывая глаза и проваливаясь в сон. - Допросилась-таки порки. Погоди, вот найду… И подруга твоя получит… Доберусь я до вас… Хр-р-р…
        Глава 47.
        Гонец с письмом от Ристара в замок Стефана Ржавого прибыл к вечеру, на пятый день после побега и на третий день моего блаженного пребывания под отчей кровлей.
        К этому времени я уже вполне освоилась на, условно говоря, новом месте. Память прежней хозяйки тела незаметно, но весьма эффективно способствовала тому, что я смогла «узнать» большинство работников и слуг, разобраться в хитросплетениях замковых коридоров и, даже, помогла найти тайник с нехитрыми девичьими сокровищами Элизы: особенными заколками, дорогими сердцу украшениями, засушенными цветами и памятными вещицами.
        Моя дорогая Фиса, естественно, по личной просьбе, была щедро награждена отцом «за неоценимую помощь лаэрите в трудное время» и назначена моей личной служанкой, с поселением в собственной отдельной комнате. Здесь, у Фисы, мы теперь иногда прячемся вдвоём, чтобы посекретничать. Но ненадолго, потому, что мамки-няньки регулярно поднимают несусветную суматоху в поисках моей особы. Это бедная исстрадавшаяся мама никак не может поверить, что я благополучно нашлась, и по сто раз на дню желает снова и снова убедиться в этом.
        Подруга была ошеломлена тем, что я оказалась лаэритой, не могла поверить в такую удачу для себя. Фиса до сих пор терялась в общении со мной, разговаривая, то, как с особой королевской крови, то сбиваясь на прежний, дружеский тон. Сначала я часто обнимала девушку, говорила, что навсегда останусь её подругой, но, потом, сама начала терять уверенность в этом. И не потому, что это я задрала нос или прониклась своим высоким статусом! Нет! Что-то неуловимо изменилось в самой Фисе. В поведении девушки появилось подобострастие, осторожность. Я стала замечать какую-то собачью преданность и готовность служить в глазах подруги. Она и раньше признавала моё лидерство в наших отношениях, а, после того, как выяснилось, что я - лаэрита, это превратилось в абсолютное добровольное подчинение. В конце концов, я поняла, что возврата к прежними, сугубо дружеским, отношениям у нас с Фисой не будет. Никакого равенства между людьми общество, в котором я оказалась, увы, не приемлет и не понимает. Что ж, главное - преданная Фиса по-прежнему со мной, счастлива и довольна жизнью.
        Аританна, кстати, попробовала рьяно возражать по поводу перевода своей новой служанки, на умения которой очень рассчитывала, чтобы обрести привлекательность и покорить сердце мужа. Она жаловалась на произвол Филиппу, ходила просить, чтобы Фису вернули ей, по очереди, свёкра и свекровь, но безуспешно. У жены Филиппа не было абсолютно никакого влияния в северном замке. Её просто терпели за хозяйским столом и кое-как обслуживали согласно статусу.
        О том, что мой брат не любит жену и приходит в её спальню не чаще одного раза в месяц, вероятно, в благоприятный день и с единственной целью - зачать ребёнка, мне нашептали служанки. Прислуга всегда в курсе подобных дел. Кроме Фисы, у меня в услужении было ещё трое девушек! Признавая, заслуженное в особых обстоятельствах, первенство Фисы, остальные три служанки постоянно соревновались между собой в том, чтобы угодить мне. Подметив, что я живо интересуюсь любыми новостями и сплетнями, шустрые девчонки быстро поставили добычу и доставку информации на поток, так сказать. При чём, теперь я получала каждую новость с трёх сторон и под разными углами зрения. Меня жизнь давно научила тому, как важно для принятия правильного решения иметь достоверную информацию о том, что происходит или может произойти, и, желательно, раньше всех других. Особенно большое значение это имеет, если ты принадлежишь к руководящему составу…
        Новость о прибытии гонца от Меченого мне доложили, как только тот объявил себя у главных ворот. Я уже готовилась ко сну, и чуть ли не с любовью поглядывала на поджидающее меня, тщательно взбитое служанками пуховое ложе.
        - У ворот воин Меченого! - в спальню влетела Аша, одна из моих девочек. - Красивый, высокий! Брачного обода на руке нет. Привёз срочное письмо нашему лаэрду. Управляющий хотел забрать, а он не отдал. «Лично в руки» - сказал. А тут и сам хозяин вышел, забрал послание, а гонца велел накормить и устроить на ночлег в казарме. Вам ничего не нужно на кухне, моя лаэрита? Может, принести тёплого молока на ночь?
        - Принеси, да не спеши, послушай там, может скажет что-то, - выдохнула я, а у самой так под ложечкой засосало от тревожных предчувствий.
        Содержание послания следующим утром мне милостиво сообщил отец, лично, когда я, придумав какую-то причину для своего появления, постучав, вошла в его кабинет, еле дождавшись, когда оттуда выйдет управляющий. Стефан Ржавый сидел в кресле за письменным столом. Его лицо было почти таким же красным, как и густая огненная шевелюра. Возможно, разнервничался или это просто так солнце падало, но я испугалась, что с мужчиной сейчас случится удар. Рванула к отцу, присела у кресла, и, на всякий случай, всячески постаралась нежно успокоить его. Вот тогда-то, на эмоциях, Ржавый и ввел меня в курс дела. В противном случае, вряд ли меня, вообще, поставили бы в известие о происходящем. Отношение к женщинам в этом мире было, мягко говоря, домостроевское.
        Итак, Меченый писал, что получил счастливое известие о том, что его драгоценная невеста Элиза благополучно нашлась, пребывает под отчей крышей и в добром здравии. Поэтому, в соответствии с достигнутыми ранее договорённостями между лаэрдствами, он немедля, в сопровождении своей свиты, направляется в северный замок на торжественный свадебный пир.
        - Я его встречу! Я его так встречу!!! - прорычал мой отец. - Живым он мои владения не покинет.
        А я…
        Я вдруг поняла, что, несмотря ни на что, абсолютно точно не хочу смерти Ристара. Поэтому решилась осторожно заговорить со Стефаном.
        - Отец, ты же помнишь, Меченый спас мне жизнь, там, на лесной дороге, когда я чуть не попала под копыта коня, - очень мягко произнесла я. - И потом, он обращался со мной, как со служанкой, потому, что не знал, кто я такая на самом деле. Я простила его папа. Не нужно никого убивать. Ты с таким трудом добился мира между нашими землями! Просто разорви мой брачный договор и всё! Разве, чтобы не было войны с Меченым, недостаточно того, что наш Филипп женат на его дочери?
        - Глупая ты, женщина… не понимаешь… - тяжело вздохнул Ржавый. - Наши западные соседи, лаэрдство Подгорное… Они не просто так отравили твою лошадь, хотели тебя убить или искалечить.
        - При чём здесь они, папа?
        - У Подгорного лаэрда есть две дочери, четырнадцати и шестнадцати лет. Он готов любую из них предложить Меченому. И, если этот союз состоится, мы окажемся в опасности, между двух огней.
        - Но ведь Филипп женат на старшей дочери Меченого! - воскликнула я.
        - Ну и что? Уверена, что лаэрд интересы своих владений не поставит выше жизни одной из дочерей? Я - нет. Думаешь, почему я приказал Филиппу не спешить с наследником от Аританны и посоветовал, вообще, постараться не привязываться к жене?
        - Это ты приказал? - я не смогла скрыть изумления. - Почему, папа?
        - Пока тебя искали… - Ржавый нежно провёл шершавой ладонью по моей щеке, потом, опять глубоко вздохнул, помолчал и продолжил, - Я уверен, что Меченый, если ваш брак так и не состоится, пойдёт на союз с нашими западными соседями. И тогда, мы пригрозим ему тем, что в случае военного союза против северного лаэрдства, он каждые три дня будет получать свою дочь по маленьким кусочкам, начиная с пальцев, при этом она будет оставаться живой и каждый день противостояния мучиться от страшной боли в кромсаемых конечностях!
        Я вздрогнула всем телом, живо представив, как Аританну каждые три дня режут огромным ножом…
        Ржавый продолжал говорить, не замечая, какое жуткое впечатление на меня производят его откровения. Казалось, что северный лаэрд просто размышляет вслух.
        - А он точно согласится на военный союз. Я бы тоже не упустил такую прекрасную возможность, наконец, навсегда разобраться с заклятым врагом! Особенно, если Подгорная девица родит Меченому долгожданного наследника! Да он пылинки с неё сдувать будет! И сделает всё для матери своего сына. Возможно, даже, не посмотрит, что дочь в заложницах. Нет, я не уверен, что страдания Аританны остановят его. Они пойдут на нас войной! Против объединённого войска я могу не выстоять… Нет… Если брака с Элизой не будет, я не должен позволить Меченому уйти живым… Нужно попытаться убить его сейчас!
        Не стала дальше слушать. Милый, добрый медведь - папочка Элизы - в один миг превратился в жуткого монстра, способного приказать невинную живую девушку кромсать по кусочку чтобы повлиять на её отца! Поднялась и потихоньку вышла из кабинета, оставив Ржавого одного. За дверью меня ждали служанки. Я, шаркая ногами, как старушка, направилась в свою комнату. Девушки, словно тени, молча, неслышно заскользили за моей спиной, заметив, что их лаэрита не в настроении общаться.
        По пути в свои покои, поддавшись порыву, я неожиданно свернула к комнате Аританны. Вошла к ней без стука.
        Молодая лаэра вышивала у окна. Едва она увидела меня, сразу отложила работу, поднялась, поклонилась и несмело улыбнулась мне.
        - Приветствую, лаэриту Элизу! Как Ваше здоровье?
        Аританна, как и все в замке знала только то, что меня унесла отравленная лошадь куда-то очень далеко, и мне удалось вернуться только сейчас. О том, что я несколько месяцев жила в её родном замке лаэра даже не догадывалась.
        Я промолчала в ответ. Стояла и смотрела на будущую жертву… Конечно, девушка не понимала, почему любимая дочь хозяина замка и, возможно, её будущая мачеха так уставилась на неё и молчит… Мой взгляд упал на тонкие пальчики Аританны, которыми она нервно комкала мягкую ткань длинной юбки. А я невольно вообразила, как слуги врываются в эту комнату и отрезают одну фалангу, потом, через три дня другую… Аританна кричит, плачет, стонет…
        Я не выдержала и зарыдала, чем напугала хозяйку комнаты ещё больше.
        Наверное, в моём прежнем мире тоже было много жестокости, но лично для меня она была только где-то далеко, в книгах, в фильмах, в страшных рассказках… А так, самое большое зло - это хам, толкнувший в маршрутке. В реальной жизни рядом со мной были обычные люди: нормальные, сострадательные, милосердные!
        Как жить дальше? Как мне растить малыша в этом мире?
        Глава 48.
        Дым множества походных костров, ржание лошадей, лязг железа, развевающиеся на ветру полоски ткани, похожие на ленты, прикреплённые к вершинам десятков уже установленных шатров… Ристар прибыл под стены северного замка не со свитой, а с целым войском, которое сейчас деловито и споро обустраивало свой лагерь в голой степи, всего лишь в паре километров от главных ворот! Разглядывая через бойницу на центральной башне снующие, как работящие муравьи, фигурки воинов, разбивающих лагерь, я думала о том, что больше похоже на то, что Меченый готовился к длительной осаде, а не к недельному свадебному пиру.
        Ещё до того, как был установлен первый шатёр, между Ристаром и моим отцом начались переговоры. Ну, как, переговоры…
        Предложениями, вопросами и ответами лаэрды обменивались через специальных гонцов-посланников или парламентариев. Они сновали туда-обратно, между войском в степи и замком, удерживая в руке над головой длинную палку с извивающейся узкой и длинной полоской ткани на конце. Эти переговорщики сильно напоминали мне наших гимнасток. Есть в такие упражнения художественной гимнастике, когда девочка, двигая кистью, завивает ленту эффектной спиралью. Так вот, местные гонцы именно такие спирали закручивали, когда мчались от ворот в лагерь или в обратном направлении.
        Моей бабской разведке удалось выяснить лишь то, что, естественно, Меченый не согласился проехать через наши гостеприимно распахнутые ворота в сопровождении лишь небольшой группы воинов, как предложил мой отец. В свою очередь, Стефан Ржавый, не будь дураком, также отказался от любезного предложения Ристара посетить роскошный походный шатёр прибывшего на свадебный пир жениха. Кроме того, что оба соседа поосторожничали и отказались отправится на возможную смерть - в гости друг к другу, я больше ничего не узнала. Видимо, содержание остальных взаимных посланий предавалось разглашению лишь в очень узком кругу.
        Я почти целый день проторчала на башне, но никаких событий кроме вышеизложенных больше так и не произошло. Разве что, у двери Аританны появился стражник. Проходя мимо, я слышала, как охранник запретил её служанке выйти из комнаты.
        На второй день «осады» северного замка я решила было не мозолить никому глаза, шатаясь у ворот, и, не так, как Аританна, а добровольно, остаться у себя. Как тут, прибежала личная служанка матушки и передала приказ срочно приготовиться к встрече с моим официальным женихом.
        Такая суматоха поднялась! Меня в десять рук наряжали, украшали, причёсывали, красили. Я не сопротивлялась. Женская красота - она тоже оружие. Под конец всех моих сборов, хотя в последние дни, после затяжного дождя во время побега, весна расщедрилась на весьма тёплые и солнечные дни, на меня всё равно надели шикарный невесомый плащ из красивого белого меха неизвестного мне зверя. На подобранные спереди и распущенные по спине волосы Фиса красиво накинула белое ажурное покрывало и закрепила его на голове золотым ободом, надетым поверх, так, что полоска тонкой работы пересекала лоб ровно посередине, а у висков, возле ушей, до самых плеч свисали тонкие золотые подвески в виде цепочек. Выглядела я шикарно! Честное слово, сама на себя целый день любовалась бы, если бы меня не потащили к отцу, который уже час ждал у ворот.
        За ворота мы со Стефаном вышли вдвоём. Что странно, пешком, а не верхом. Вдалеке, на свободном пространстве между замковой стеной и военным лагерем, примерно посередине, виднелся обыкновенный длинный деревянный стол. С обеих его торцов стояло по креслу. Было позднее утро. Солнце на чистом ярко-голубом небе поднялось довольно высоко и немного слепило глаза, из-за чего оценить всю обстановку сразу было сложновато.
        Я не ожидала того, что отец крепко возьмёт меня за руку, как маленького ребёнка, и поведёт по направлению к тому самому столу, что нелепо и дико смотрелся в абсолютно голом поле. Шагал Стефан широко. Подобрав второй, не зажатой в отцовской ладони рукой, полы длинной шубы я почти бежала за ним, внимательно глядя под ноги, чтобы не упасть. Дикая степь - это не гладкие каменные плиты замковой площади.
        Однако, бросать редкие быстрые взгляды вокруг я всё же успевала. Так, заметила, что все воины Меченого выстроились в боевом порядке, но строго в отдалении, перед лагерем. Наши, кстати, в полном облачении, заполонили весь замковый двор. Когда шла к отцу, моя свита с усилиями прокладывала дорогу в плотной, брякающей железом толпе. Приличная часть воинов вышла за стену вместе со мной и Стефаном, но остановилась у ворот. Не успела рассмотреть, но уверена, что весь замок полностью готов к штурму.
        Ржавый шёл молча. Я тоже ничего не говорила. С противоположной стороны, от военного лагеря, к столу приближалась одинокая человеческая фигура. Я догадалась, что это - Ристар. Понимала, что сейчас будут приняты решения, которые определят всю мою дальнейшую судьбу в этом мире. Бодрое взволнованное настроение, которое появилось, когда меня готовили к этому свиданию, схлынуло, как волна на морском берегу. И теперь я чувствовала странное опустошение или, даже, тупое безразличие. Вообще, в последние дни меня бросало из крайности в крайность. Часто накатывала такая безнадёга, настолько страшная апатия, что начинало казаться, что в этом мире от меня совсем ничего не зависит, я не справлюсь, не смогу защитить, ни себя, ни ребёнка. Будущее пугало до истерики. И… я малодушно рыдала и трусливо жалела, что получила настолько трудный второй шанс на жизнь. К счастью, мне удавалось справиться с такими состояниями, и, раз за разом, уговаривать себя продолжать изо всех сил трепыхаться в обстоятельствах, до последнего вздоха делать, что смогу, чтобы выплыть к радостному и светлому будущему для своего малыша, а там…
будь, что будет.
        В первые дни в замке Стефана я, будто в рай попала… Поэтому так горько стало, когда поняла, что отец Элизы, да, пожалуй, и её мать, видят ситуацию с моим пребыванием в замке Меченого в качестве служанки и любовницы под своим собственным углом зрения, и совсем не так, как я себе это представляла.
        Да! Родители весьма возмущены и разгневаны обращением соседа-лаэрда с их дочерью. Но из-за чего?! Я не сразу, но разобралась…
        Они переживали из-за того, что задета моя честь? Конечно! Несомненно! Но не девичья, как я, само собой разумеется, подумала вначале! Ведь Меченый насильно лишил меня девственности. И пусть он при этом, не избивал меня, не угрожал, чтобы уступила, а просто, играючи, взял то, что уверенно считал своим, потом сделал любовницей. Но, я-то не хотела этого! Однако, родителей Элизы волновала не эта, моя женская, честь. Нет! Их шокировали непозволительные для лаэриты занятия и круг равного общения, в котором я оказалась в замке Меченого. При упоминании службы при свиньях на заднем дворе и дружбе с посудомойкой, мать каждый раз чуть ли не в обморок падала! Вот, в чём, оказывается, настоящий позор!
        Я рассказала родителям, как могла быть искалечена, забита насмерть. И что? Наверное, Стефан Ржавый любил меня, как отец… Но теперь я склонна думать, что в моём рассказе его, как лаэрда, больше всего затронуло то, что, если бы подобное произошло, ценность лаэриты Элизы, как средства достижения неких политических целей, была бы навсегда утеряна.
        Когда решалась на побег, я не то, чтобы ожидала найти в северном замке родительскую любовь, ведь никакой уверенности в своём происхождении не было, скорее хотела найти надёжное, защищённое, уютное и спокойное место, чтобы растить своего малыша. Сверхтеплая встреча родных обнадёжила меня, усыпила бдительность. Я подумала, что нашла даже больше того, что искала. Какая наивность!
        Теперь предполагаю, что в интересах своего лаэрдства Ржавый уже продумал для дочери новые, не менее выгодные для него варианты брачных союзов, чем сделка с Меченым. Мать успела уже не раз и не два нежно прошептать мне, что взять замуж лаэриту такого влиятельного рода, как наш, да ещё и такую необыкновенную красавицу, в придачу, уже имеется достаточно желающих. Отцу есть, из кого выбирать, и помимо соседа. Полагаю, в этом выборе и есть причина тому, что Ржавый больше не заинтересован в двустороннем мире с Меченым, не слушает и не ищет оправданий его поведению со мной. Наоборот, всячески показывает, что нашему роду нанесено страшное оскорбление.
        Что будет с моим малышом, если рассказать о нём? Не убьют ли «добрые и любящие» родители ребёнка от врага в моей утробе, если Стефан, и в самом деле, уже нашёл для меня более выгодную брачную партию, точнее для себя - военный союз? Или мне позволят родить и отнимут дитя после родов? А вдруг, потом… Меченого будут шантажировать моей крохой, как собирались Аританной, угрожая отправить по кусочкам? Я почти не знаю этих людей, родителей Элизы! Ни в чём не уверена…
        А вот то, что знаю точно - Ристар очень хочет сына. Настолько, что готов был ограничить в удовольствиях себя, любимого, и куда подальше отправить желанную любовницу, меня, то есть, на время беременности жены, чтобы не нервировать её. Конечно, я могу родить и девочку… Но, в любом случае, теперь я знаю, что только в замке Меченого, пока ношу ребёнка, мне будет обеспечена безопасность и всесторонняя забота до самых родов. Да и потом, думаю, тоже. Если не мне, то ребёнку - точно. К тому же, по местным законам дети должны появляться только в браке. Значит, выход один - я должна выйти замуж за Меченого. Все от этого только выиграют - и мой малыш, и старшая дочь Ристара, и люди обеих лаэрдств, которые устали от войны… Только… как же мне тошно, что всё вот так! Злюсь на себя из-за этого. Не юная девочка уже, зрелая тётка, по сути, а всё о любви мечтаю, о равном союзе двух любящих душ… Ехе-хе-хе-хе…
        Я хмуро смотрела под ноги и шла за отцом, не совсем понимая, в чём цель моего личного присутствия на переговорах двух лаэрдов, но, в принципе, уже осознавая собственный интерес и то, чего я должна добиваться в сложившихся обстоятельствах.
        Пришли.
        Ещё когда мы приближались, я заметила, как пристально рассматривал меня Ристар, сидя в торце двухметрового стола, к которому добрался первым. Невольно расправила плечи и стала ровнее держать спину. Ветер чувствовал раздолье в голой степи, шумел в ушах, трепал одежду. Плотный золотой обод не позволял ему сорвать накидку с моей головы, но резкие порывы высоко поднимали лёгкое ажурное полотно, играли моей распущенной рыжей гривой, раскачивали тонкие золотые цепочки возле ушей. Косметику мне помогала наносить Фиса, так что макияж был фирменным. Белый меховой плащ не просто очень шёл мне, он любую девушку украсил бы, такие шикарные одежды подчёркивали мой высокий статус. Я выглядела прекрасно, и знала это.
        Не уверена, что, обеспечивая столь роскошный гардероб, Стефан просто баловал дочь. Скорее, он не жалел средств, чтобы представить политический товар лицом. Вижу, что отец Элизы преуспел в этом. Сейчас в глазах Ристара светилось самое настоящее искреннее восхищение мною. Он поднялся и поклонился, приветствуя, едва мы со Стефаном подошли к столу.
        Ржавый оставил меня стоять по центру, а сам прошёл и сел с противоположного от Меченого конца стола.
        - Что ж, - не отвечая на приветствие, заговорил мой отец. - По твоему требованию я привёл на переговоры свою дочь. Я позволяю лично задать ей те таинственные вопросы, которые ты отказался мне написать, но только в моём присутствии.
        Ристар, наконец, перестал тупо пялиться на меня и тоже сел со своей стороны стола. Я по-прежнему осталась стоять по центру. Третьего кресла или лавки, для меня, никто не поставил. Переступила с ноги на ногу… Чувствую себя странно… Однажды мне случилось давать свидетельские показания. Я очень волновалась! Опасалась сказать что-то неправильно или не так. Так вот, сейчас ощущения были схожими, будто, на суде присутствую.
        - Счастлив снова видеть тебя, лаэрита Элиза! Ты прекрасна!
        Я только молча, едва заметно, кивнула в ответ. Некоторое время Меченый продолжал сидеть и смотреть. Ждал чего-то? Если так, то не дождался. Стефан нетерпеливо завозился на своём месте и это подстегнуло Ристара начать диалог.
        - Элиза, почему ты не назвалась мне? - поспешил спросить он, бросив быстрый взгляд в сторону Ржавого.
        Наверняка эта тема затрагивалась в переписке между лаэрдами, и мой ответ Меченому, скорее всего, был заранее известен. Зачем тогда задавать этот вопрос при личной встрече? Не понимаю. Но послушно, грустно и монотонно произнесла:
        - Похоже, при падении я сильно ударилась головой, не понимала, кто я и где нахожусь. Помнила лишь лица родных, но не их имена. Иногда, в моей памяти мелькали картинки природы и внешнего вида строений, но не всплывало название родной местности, - ответила.
        В глазах Меченого мгновенно появилось понимание и осознание произошедшего, будто, в его голове всё встало на свои места. Неужели отец не написал ему об этом?
        - Я должен был догадаться… Ты так сильно отличалась от обычных служанок… - пробормотал он, и вдруг требовательно спросил, - Почему ты сбежала? Вспомнила, кто ты есть и решила вернуться к родителям? Настолько сильно обиделась из-за того, что я запер тебя на время свадебной недели? Или…
        - Нет, - резко остановила я поток его предположений. - Я не вспомнила, кем являюсь, пока не увидела маму, уже по прибытии в северный замок. Сбежала с обозом Филиппа не потому, что считала его братом, а потому, что я беременна.
        - Что?! - этот громкий вопль прозвучал одновременно с двух сторон, при чём, эмоции у лаэрдов были, явно, разные, но одинаково сильные.
        - Я опасалась, что ты, лаэрд, убьёшь ребёнка фаворитки, моего ребёнка, прямо в утробе. Боялась, что ты заставишь меня выпить специальный отвар, чтобы случился выкидыш! - почти прокричала я. - Разве не так поступают со случайно забеременевшими любовницами, чтобы не рождались дети вне брака?
        Ристар молчал, не отвечая, и я, вдруг, с кристальной ясностью поняла, что, окажись я обычной служанкой, так и было бы, несмотря на всё его расположение ко мне.
        - Я, во что бы то ни стало, хочу родить этого малыша и вырастить. - продолжила глухо, но посмотрела при этом не на Меченого, а прямо в глаза своему отцу. Мой посыл понятен, мол, могу, папочка, и не выходить замуж за Меченого, если тебе это больше не нужно, но принципиально хочу стать матерью.
        Теперь молчал Стефан.
        Меченый шумно дышал, переваривая новость. Ржавый крякнул, гукнул, издал ещё пару звуков, и я отвернулась от него, уже понимая, что от отца Элизы ждать нечего.
        Продолжила говорить, пока слушали.
        - Поэтому я бежала туда, где у тебя нет власти, Ристар. Я спасала своё ещё не рождённое дитя. Надеялась, что в северном лаэрдстве ты не станешь искать меня, я смогу объявить себя вдовой, как-то устроиться, спокойно выносить, родить и растить сына или дочь.
        - Беременна… - наконец-то, произнёс что-то членораздельное Меченый.
        - Ркряр… - не то, рыкнул, не то, крякнул, не то, незнакомо выругался, вскакивая на ноги, Ржавый. - Элиза! Дочь, почему ты мне ничего не сказала о своём положении?! Не понимаешь, что это всё меняет?! Как была дурная, безголовая, ветреная, так и осталась! Ох! Мало я тебя уму-разуму учил! Ох, зря жалел!..
        Захотелось срочно спрятаться куда-то, да хоть, под стол. Видимо, память тела Элизы подсказывала, что сейчас может случиться рукоприкладство. Довела родителя. Я инстинктивно попятилась ближе к Ристару.
        - А мой малыш, сын или дочь Меченого, точно были бы в безопасности в твоём доме, папа? - тихо, но быстро-быстро, спросила я. - Ты не напоил бы меня таким же отваром для выкидыша?
        Шуг!.. Оба лаэрда рывком сорвались со своих мест и в мгновение ока оказались по бокам от меня, схватив за предплечье, каждый, со своей стороны. Крепко ухватили. На обеих руках синяки останутся.
        В таком положении, удерживая меня между собой и разговаривая над моей головой, мой отец и будущий муж провели живейшие переговоры - или правильнее сказать «торги»? - о дальнейших действиях с обеих сторон.
        Символический свадебный пир состоялся немедленно и длился около часа прямо за тем самым столом в степи, где мы встретились.
        Повинуясь знакам своих лаэрдов, к нам подлетели гонцы с лентами и помчались обратно с полученными указаниями по организации мероприятия.
        Ожидаемо, Ристар не позволил беременной жене вернуться в замок Ржавого, не пожелал рисковать, прежде всего моим положением, оставаясь на свадебную неделю.
        Глава 49.
        Дорога домой заняла долгих пять дней.
        Даже в страшном сне Ристар не мог предположить, что его драгоценная лаэра будет трястись в повозке на каменистой дороге, когда вынашивает ребёнка. Ему казалось, что он собственным телом чувствует каждую встряску. И то, что жена свободно возлежала на нескольких лебяжьих перинах, из собственного приданого, мужчину как-то не успокаивало. Меченый был так воспитан.
        - Дети, при должной заботе и воспитании - это не только надёжное будущее твоих владений, но и единственная возможность человека получить бессмертие. Мы уйдём, а в них останутся жить наши черты, наши склонности или таланты, и всё, что ты успеешь вложить в них, как родитель и лаэрд. И начинать нужно с заботы о беременной матери. - говорил когда-то отец Ристара, ещё когда понесла его первая невестка, Клара. - Твоя жена должна быть здорова и счастлива, когда вынашивает ребёнка. Это очень важно для рождения крепкого, доношенного до срока, потомка.
        И Меченый, каждый раз, когда Клара, Агнесса и Милания были беременны очень ответственно выполнял долг мужа и отца, заботясь о каждой из них, со всей тщательностью и, даже самопожертвованием. Далеко не каждый лаэрд отказывается от любовниц, когда жена в положении, наоборот, многие именно на это время их заводят. И пусть жизненные обстоятельства были разными, иногда печальными и непреодолимыми, но совесть Меченого была чиста, ибо он всякий раз делал всё, что мог для спокойствия и благополучия жены, которая носила его дитя.
        И всё же… Если взять во внимание всех его жён, то Меченому меньше всего хотелось, чтобы именно этой, Элизе, довелось терпеть какие-либо неудобства и, тем более, переносить дорожные тяготы в такой непростой для всякой женщины период. Ристар, даже, ловил себя на мысли, что его жгучее стремление оберегать Элизу, печься о малейших её нуждах и желаниях меньше всего можно было назвать словом «долг». Иначе, распотрошив тщательно упакованные от дорожной пыли и сырости тюки и уложив жену на перины, он успокоился бы: «сделал всё, что мог», и, с чувством выполненного долга, оставил свою лаэру в покое, занявшись другими делами. А он, ехал рядом с её повозкой, как привязанный на короткий повод, принимая и отдавая распоряжения по продвижению войска и прочие исключительно шёпотом, на случай, если она спит.
        Сложнее всего лаэрду было первые полтора суток, до тех пор, пока войско передвигалось по территории северных. Чтобы обеспечить комфортное путешествие беременной, Меченый приказывал делать остановки непривычно часто и надолго. Каждый раз он лично выбирал удобное, более-менее живописное место и приказывал разбить шатёр для Элизы. Походный повар разводил костёр и готовил для неё горячее, накрывал стол. Несмотря на двусторонний обмен дочерями и установившийся крепкий мир, Меченый, пока он не на своей территории, не стал даже часть воинов отправлять вперёд более быстрым маршем, поэтому, войско в полном боевом составе стойко пережидало каждую такую остановку.
        Пусть Ристар, после новости о положении Элизы и их официальной свадьбы, не слишком опасался нападения Стефана, он не привык терять бдительности. К тому же, не стоило сбрасывать со счетов, что ярые противники этого союза никуда не делись. Меченому донесли слухи и предоставили косвенные доказательства того, что Ржавый замышлял расторгнуть помолвку, даже, предпринял некоторые шаги, и был раздосадован беременностью дочери, которая сломала эти планы. Впрочем, Ристару показалось, что, в конце концов, Стефан смирился и, даже, остался доволен. Возможно, утешил себя тем, что рано или поздно Элиза родит сына и земли Меченого будут принадлежать его внуку, как единственному наследнику мужского пола.
        К счастью, несмотря на опасения лаэрда, никаких нападений, стычек или покушений на него или его жену, не произошло и войско благополучно достигло границы. Здесь основная часть воинов рассредоточилась по приграничным гарнизонам, где, собственно, и проходила их постоянная служба.
        Ещё сотню человек Ристар отправил вперёд, в замок, ускоренным походным маршем, а сам, с небольшим отрядом охраны, состоявшим из самых отборных и опытных воинов, остался с обозом, чтобы лично сопровождать жену. Теперь, на родных землях, он мог себе позволить передвигаться ещё медленнее.
        Элиза всю дорогу была грустна и молчалива. Заботу мужа принимала равнодушно, но Ристар был доволен уже тем, что, хотя бы, не отказывалась. А женские капризы и плохое настроение… Что ж…Меченый подумал, что, если он терпел подобное поведение у служанки-фаворитки, то лаэре и дорогой жене, тем более, беременной, тем более, стоит во всём потакать. Главное - он вернул женщину, и теперь Элиза - его жена и никуда не денется.
        До самого замка лаэрд по-прежнему продолжал ехать верхом рядом с повозкой лаэры, пытаясь развлечь её разговорами. И пусть дружеских бесед между ними так и не случилось, Ристар был доволен и тем, что, хотя бы, без помех высказался.
        Ещё в первый день пути, внимательно наблюдая за её реакцией, Ристар подробно рассказал Элизе о своей поездке в Становую и о том, как впервые предположил, что она и есть его пропавшая невеста.
        - Я немедленно помчался обратно, в замок, чтобы поговорить с тобой. И, знаешь, пока ехал, осознал, что буду очень рад, если мои предположения окажутся правдой. Хочу, чтобы ты знала, - Меченый сильно наклонился в бок, опасно свесившись с коня, чтобы быть ближе к рыжей головке и говорить тише, - я очень рад, что именно ты, моя дикая, непослушная, но ласковая кошечка, стала моей женой.
        Лаэрд ехал рядом с повозкой и разговаривал с ней, но молодая лаэра даже головы не поворачивала в сторону мужа. Это его злило, обескураживало, беспокоило… Еля теперь его жена! Стефан совсем не воспитывал свою дочь, не объяснял, каким должно быть правильное поведение с мужем? Ристар серьёзно сомневался, что эту невозможную девчонку научили беспрекословно подчиняться мужчине и терпеть заслуженные наказания. Сейчас он совершенно не понимал её поведения. По его понятиям Элиза сейчас ластиться должна, стараться ещё сильнее расположить его к себе, а вместо этого…
        О чём эта женщина думает? Почему хмурится? Разве она не должна радоваться их браку? Возможно, девочка стыдится ехать в замок, где все были свидетелями тому, что она, лаэрита, работала, как служанка? Или до сих пор дуется за наказание, полученное перед побегом? Тут, честно говоря, Ристара и самого царапало чувство вины, особенно когда думал о том, что заставил голодать беременную. Ничего, он исправится. Больше никогда в жизни не накажет жену подобным образом. А, может быть, Элиза рассержена из-за того, что он отказал ей в просьбе забрать с собой Фису?
        Впрочем, по здравом размышлении, Меченый решил, что молчание и надутые губки жены не должны его особо расстраивать. Главное - эта рыжая красавица теперь навсегда с ним, она - его, от макушки до пят, и, ко всему - уже беременна, возможно, даже, мальчишкой! Пусть себе не разговаривает и кривит носик, сколько хочет…
        Лаэрд продолжал ехать рядом с повозкой и вести беседу, так сказать, в одностороннем порядке.
        Наверное, не стоило бы показывать женщине, что он ценит её… Отец, помнится, учил скрывать подобные слабости. Хотя Ристар уже подзабыл эти уроки, считая, что ему они так и не пригодились. Да уж… Элиза - его огромная слабость… Хотя бы потому, что не смог отказаться от девчонки, и брак с ней дорого стоил лаэрдству… За возможность спокойно забрать себе дочь Ржавого, Меченый отдал ему спорные земли.
        Действительно, до появления из тумана расхристанной девицы, Ристар никогда не ощущал чего-то, даже, подобного по отношению к женщине. Почему он тогда втащил рыжую замарашку на круп своего коня, не оставил в лесу, не отдал приказ позаботиться о ней другому воину? В какой момент девушка стала той самой слабостью, о которой говорил отец? Неужели уже там, на лесной дороге? «Странная потребность именно в ней… Это даже немного пугает», - думал лаэрд, придерживая норовистого коня, чтобы тот шагал вровень с повозкой, на которой сидела Элиза.
        Лаэра, видимо, устала сидеть и легла, прикрыв глаза. Спит? Ресницы дрожат. Притворяется. Ристар продолжил монолог.
        - Я рад, что ты оказалась моей пропавшей невестой. Если бы это было не так… В случае моей женитьбы, нам пришлось бы расстаться… Не насовсем, но на время, необходимое для рождения первенца - точно. Я… - тут Меченый решил, что можно немного приоткрыть свои чувства жене. - С некоторых пор я начал с трудом представлять, как смогу обходиться без тебя. Ты стала нужна мне, кошечка. Знаешь, напряжение свадебной недели Беллы сильно выматывало меня… Эти гости… И южные, и северные… Полный замок врагов… Бесконечные застолья, и от вина нельзя отказываться, приходилось пить с ними… Я по ночам на ложе не ложился, а валился без сил. Ктор раздевал меня уже спящего. Но это не мешало мне каждую ночь видеть тебя во снах, Еля. Несмотря на все заботы и хлопоты, на всю мою занятость и усталость, каждую ночь я скучал по тебе.
        Элиза не прониклась его признанием. Она снова села, уставилась на что-то в степной дали, так и замерла, даже головы не повернув в сторону мужа. Меченый недовольно вздохнул и упрямо продолжил говорить с женой, решив, однако, сменить тему этой, пока, и всё ещё, односторонней беседы.
        - Управляющий Чард, старшая экономка Рона, все твои охранники, те пажи, что вынесли из комнаты вещевой мешок Фисы с тобой внутри - все эти люди были сурово наказаны. Их выпороли на конюшне за то, что проворонили твой побег и наложили штрафы, соответственно занимаемой должности. А вот твоя Фиса, как главная пособница, вообще, заслужила смертную кару. А, если бы ты потеряла ребёнка во время этой дикой авантюры? Мне доложили, что Филипп всю дорогу гнал обоз, при чём, практически без остановок.
        - Нет! - воскликнула Элиза, наконец-то повернувшись лицом к мужу. - Фиса не виновата! Я её заставила!
        Несмотря на смысл сказанных слов, Ристар был доволен тем, что эта невозможная женщина, наконец-то заговорила с ним.
        - Фиса - моя служанка! - в голосе Ристара звенели непреклонные нотки. - Она совершила предательство своего лаэрда, когда помогла тебе. Однако, можешь не волноваться, у твоего отца наказание за это преступление ей не грозит. В наш замок она больше никогда не вернётся. Отныне, её дом - северные земли, если, конечно, Фиса желает жить.
        Меченый, на самом деле, с трудом удержался, чтобы не отдать своему человеку тайный приказ свернуть мерзавке шею, где-нибудь в тёмном коридоре замка Стефана. Ведь, если бы не помощь этой пакостной служанки, Элиза не смогла бы сбежать. Тогда, личность невесты выяснилась бы на его территории и, чтобы жениться на ней, лаэрду не пришлось бы без боя уступить Стефану те самые, спорные, земли из-за которых столько десятилетий велась скрытая война между соседями. Да, за то, к чему привело её пособничество, Фису мало просто запороть насмерть или придушить! Обмазать бы голую девку мёдом да усадить, связанную, задом на муравейник в том самом приграничном лесочке, который лаэрд больше не мог назвать своим. Вот достойная казнь для той, из-за которой его лаэрдство лишилось части своей земли.
        Однако, Меченый успел заметить насколько болезненно крепко Элиза привязана к этой единственной служанке. Поэтому, пусть Фиса пока живёт. Сейчас, когда его рыжий котёнок носит ребёнка, Ристар решил, по возможности, не расстраивать её. Казнь Фисы уже не вернёт утерянное… А потом, после родов… видно будет.
        - Я сейчас вспомнил тот момент, когда мне принесли срочное донесение от нашего человека в северном замке. То самое, в котором говорилось, что моя невеста нашлась, и в родной замок она прибыла вместе с возвратившимся обозом Филиппа и Аританны. Именно тогда я окончательно уверился, что Еля и Элиза - одно лицо. К тому моменту я уже провёл расследование твоего побега, знал все его подробности и готовился выезжать вдогонку.
        - А если бы я не была лаэритой? - вопрос у жены явно вырвался неосознанно. Ристар заметил, что она сразу пожалела о нём, даже, прикрыла рот ладошкой.
        «Значит, ответ очень важен для девочки» - сделал он вывод.
        - До получения письма, я собирался отправиться в погоню за сбежавшей фавориткой. Я предполагал, но совсем не был уверен, что ты - лаэрита. Можешь не сомневаться, я искал бы и нашёл бы тебя, кошечка, в любом случае. И, если бы твоя Фиса только попалась мне в руки…
        - Нет! Пообещай, что не станешь обижать мою Фису! - воскликнула Элиза, её глаза подозрительно заблестели. Слёзы? Ещё не хватало!
        - Обещаю-обещаю! - недовольно поспешил заверить жену лаэрд.
        Некоторое время они ехали молча. Элиза и прежде была весьма немногословна, а Ристар притих из-за того, что невольно вернулся воспоминаниями к тому, как готовился ехать к Ржавому за будущей женой. Уверившись, что Елиза оказалась лаэритой, и находится в безопасности у своих родителей, он передумал ехать за девушкой с небольшим отрядом воинов. Увы, но, чтобы вернуть беглянку домой потребовалось войско и очень большая уступка Стефану. Меченому пришлось признать, что Ржавый переиграл его - от брака с Элизой лаэрдство не получило никаких выгод. С присоединением спорных земель к северным, для крепкого мира на границе с ними достаточно было бы и одного брака - Филиппа и Аританны.
        Разве что, только… в чреве лаэры растёт долгожданный сын и наследник.
        И всё равно! Лаэрд ехал рядом с повозкой жены и чувствовал, что доволен.
        Глава 50.
        Несмотря на приторную заботу Ристара, возвращаться обратно было тошно. И, вроде бы, всё я понимала, и сама так устроила, но… Ощущение было таким, словно, я ненадолго вырвалась из клетки, а теперь птичку поймали и снова засовывают обратно.
        Меня особенно порадовала, в кавычках конечно, болтовня моего теперь уже мужа о будущих обязанностях и ответственности, которую он собрался взвалить на мои плечи.
        - Жена лаэрда отвечает за ведение всего домашнего хозяйства замка и воспитание дочерей. - Меченый вещал это с таким лицом, будто, сообщал мне нечто очень приятное. - Не волнуйся о том, что тебя некоторое время принимали за служанку. Теперь судьба всех этих людей в твоих руках. Никто не посмеет напомнить хозяйке о том, что ей неприятно будет слышать. Милла и Лисия отныне, также, полностью под твоей властью, пока я не выдам их замуж.
        В общем, по словам лаэрда, я сделала вывод, что, как его жена, занимаю второе место в замковой иерархии. Отныне мне будет подчиняться большая часть жителей замковой территории, кроме воинов и тех, что служат при казарме. Ведение всего обширного хозяйства также будет на мне. Ристар даже пообещал обсуждать со мной любые свои решения, если они касаются замковой экономики или дочерей.
        Добытые в отчем доме воспоминания и материнские наставления прежней хозяйки тела позволили мне судить о том, что Ристар предлагает мне лучший из возможных сценариев супружеской жизни лаэрда и лаэры. Меченый обещает мне реальную власть в своём доме, а не роль заложницы или инкубатора.
        Наверное, я должна радоваться… Но не всё так просто, как кажется. Мало того, что в понимании Ристара жена обязана полностью, то есть абсолютно и беспрекословно, подчиняться своему супругу, так ещё и, поскольку каждая будущая лаэра для эффективного контроля за работой слуг должна быть обучена владеть многочисленными ремесленными профессиями, мой муж уверен, что я умею прясть, ткать, шить, готовить, знаю способы хранения всевозможных запасов. А ещё, он думает, что я умею вести книги учёта, планировать зимовку замка, делать запасы на случай осады, торговать на рынке, сбывать излишки произведённых в замке изделий. А самое интересное, Меченый рассчитывает или мечтает, что я полностью освобожу его от этих хлопот и буду самостоятельно заниматься хозяйством, как можно реже советуясь с мужем.
        Ой, мамочки! Кажется, что более тяжёлой судьбы придумать невозможно! Даже с целой армией слуг справлюсь ли я с такими задачами? Я, кстати, из всего, вскользь перечисленного Ристаром, умею только готовить…
        Последняя остановка на ночь была сделана в Становой, в огромном двухэтажном доме старосты деревни. Здесь Меченый организовал нам купание в большущих деревянных бочках с горячей водой. Чтобы влезть внутрь, пришлось воспользоваться приставными ступеньками. Ох, как же приятно было окунуться с головой! А потом, лаэрд неожиданно устроил первую брачную ночь на огромной супружеской кровати хозяев гостеприимного дома.
        Я поначалу растерялась… Оттолкнуть? Отвернуться? Бороться? А смысл? Он мой муж на всю жизнь. Здесь разводов нет. Единственный шанс стать счастливой самой и обеспечить любящую семью своему ребёнку - наладить отношения с Меченым.
        Как сексуальный партнёр муж не вызывает у меня отторжения, даже наоборот. Опытные ласки Ристара настолько приятны, что я на время забываю обо всём, что меня возмущает и обижает. Увы, но постель - это далеко не вся жизнь. Впрочем, я прекрасно осознавала, что в нашем случае - это основа моего будущего счастья. Если только справлюсь и сумею его построить. В прежней жизни, будучи начальником управления и имея весьма разношёрстный коллектив в плане характеров, привычек, тараканов в голове и совершенно разного отношения к своим должностным обязанностям, в сложных ситуациях, я часто говорила себе: «работаем с тем, что есть», старалась вытянуть наверх и использовать сильные стороны каждого сотрудника и мягко погасить отрицательные качества.
        В общем, утром Ристар уходил от меня более чем удовлетворённым. Да и я чувствовала, что нервное напряжение куда-то ушло и я намного спокойнее воспринимаю происходящее.
        Едва муж вышел из спальни, ко мне впорхнули все три мои служанки. Они последовали за мной из дома родителей, и я как-то случайно подслушала, что негодницы, болтая между собой, тихо радовались, что мне не разрешили забрать Фису. Всё же девушки ревновали меня к подружке и недолюбливали её, не понимая наших, недопустимых между хозяйкой и служанкой, отношений.
        Девушки принесли мне приготовленный ими великолепный наряд для первого появления жены в замке мужа. А ещё, умницы мои, они собрали все сплетни, которые смогли, и одевая меня старательно пересказали всё, что смогли узнать.
        Да, внутренняя разведка мне точно нужна, как воздух. Я и не догадывалась, что воины болтают, будто, молодая жена, оказывается, лаэрда крепко в лапах держит. То есть, как сказали бы в моём прежнем мире - они считают, что я вью из мужа верёвки. Я в шоке! Это я-то? А почему я этого не заметила?
        Становую, главную деревню лаэрдства, фактически, в местном понимании, столицу, мы с лаэрдом покидали красиво, верхом. Кто-то щедро и изыскано украсил гриву, хвост и упряжь мощного вороного коня Ристара и милой белой лошадки, купленной специально для меня на местном рынке, яркими лентами с бусинами и белыми лалаями, очень напоминающими наши тюльпаны. Эти нежные весенние цветы совсем недавно распустились повсюду. По пути я замечала их везде, и в степи, и на открытых участках леса.
        Всё время, пока наш небольшой кортеж передвигался по деревне, стоявшие вдоль обочин жители Становой жменями бросали под копыта наших животных зерно и какие-то семена, всякими присказками желая многочисленного потомства и процветания. Чтобы все их пожелания сбылись мне нужно родить приблизительно пару тысяч мальчишек, столько же девочек, а лаэрду завоевать или ограбить пол мира, ну, или весь.
        Едва мы поднялись на пригорок и въехали в лес, Меченый немедленно вынул меня из седла и водрузил на повозку с перинами. Так я, почти, до самого замка на пуху и провалялась. Снова верхом на мою славную лошадку муж усадил меня только в пределах видимости от главных ворот нашего замка.
        Это произошло как раз ближе к обеду. День был яркий, солнечный. Мы проехали сквозь арку. Огромная толпа нещадно топтала молодую зелень, которая пробивалась между каменными плитами центрального двора. Я поразилась тому, какими радостными были лица встречающих, и тому, как нарядно все одеты, словно, в замке был большой праздник.
        Моя лошадка намного нервничала, как и я.
        Наездница из меня была так себе. Помню, как-то, во время отдыха на море, в палатке, где продавали экскурсии, купила многочасовую прогулку верхом. У меня тогда отлично получилась влезть на старую флегматичную, но бесконечно милую, конягу и проехать весь маршрут, остался целый океан положительных эмоций. А наутро следующего дня так болели все мышцы, что в санузел добиралась ползком, благо он в номере, буквально, в двух шагах от кровати был. Это, собственно говоря, весь мой опыт верховой езды. Впрочем, сейчас я держалась в седле красиво и умело, видимо, память тела Элизы работала, но чувствовала себя очень неуверенно.
        Приветственные вопли оглушили.
        Ристар спешился сам, бросил поводья Ктору, тут же подскочил и снял с лошади меня. Не опуская мою тушку на землю, перехватил поудобнее, и на руках понёс в замок.
        Толпа радостно взревела. Какие-то семена теперь уже посыпались непосредственно под ноги лаэрда, и знакомые уже присказки с пожеланиями молодым зазвучали со всех сторон, при чём, каждый желающий норовил перекричать окружающих. Честно, я испугалась, что оглохну.
        В парадном зале был накрыт настоящий пир. Мясо стояло даже на самых крайних столах для слуг.
        Теперь я восседала рядом с лаэрдом, во главе стола. Непривычно было есть, когда за твоим плечом, над душой, постоянно стоит специальный подавальщик и прислуживает, стараясь предугадать малейшее желание. Я, кстати, потом очень долго не могла к этому привыкнуть.
        С любопытством осматривалась вокруг.
        Ристар следит за мной, как наседка. Лапищей своей мою ладошку накрыл. Поддерживает… Это как же сильно мужик сына хочет! Вдруг припомнились все пережитые страхи и в душе всколыхнулось супротивное: «Вот, назло ему пятую девчонку рожу!».
        Наверное, Меченый сейчас переживает, что меня смущает то, что я работала у него служанкой. Какая чушь! Это Элиза, возможно, волновалась бы, но не я. Никогда не считала любой труд зазорным, а какого-то человека лучше только потому, что он родился в семье с высоким статусом. Впрочем, с другой стороны, я не из тех, кто считает всех людей равными. Например, я думаю, что правы те родители, которые подыскивают своему чаду друзей или, даже, помогают найти супругов из одного круга. Люди равного достатка в большинстве своём дают детям соответствующего уровня образование, воспитание, прививают одинаковые ценности и формируют схожие привычки и поведение. Для общения и супружеской жизни это имеет громадное значение. Разумно ориентироваться на большинство, хоть я уверена, что от человека тоже много зависит: кто-то выжмет максимум из предоставленных жизнью возможностей, а кто-то наплюёт на них и скатится вниз.
        Мой взгляд упал на дочерей Меченого, и я вспомнила, что теперь стала мачехой.
        Мачеха…Слово то какое… нехорошее…
        - Я позволил Лисии выйти к общему столу, - негромко сказал Ристар, заметив куда я смотрю. - Если считаешь, что ей рано сидеть с нами, я отправлю её в свою комнату.
        Девочка, которой впервые позволили есть со взрослыми в честь прибытия мачехи, выглядела испуганной. Чует кошка, чьё мясо съела! Рядом сидящая Милла, напротив, широко улыбалась мне, всячески демонстрируя свою радость.
        - Пусть останется. - обронила я.
        Мачеха, так мачеха. С завтрашнего дня будем активно организовывать обучение девочек всем премудростям, которые должна уметь будущая хозяйка замка. Поручим это дело Роне. Вон как поглядывает на меня, взглядом побитой собаки. Заметно, что экономка будет счастлива выслужится, чтобы искупить прошлые грешки. А там, и я, под видом контроля, сама всему нужному научусь… или вспомню, что надо. А то, что-то не особо в себе уверена… Старшими девочками Меченого матери, мачехи занимались, а младшая, Лисия, оказалась совсем заброшена. Нелегко ей в учении придётся… Уж я прослежу, чтобы любительница наказывать служанок, как следует наловчилась делать любую их работу. Прямо завтра займусь воспитанием младшей падчерицы! Ну, и мы с Миллой подучимся немного. А то, о чём только Ристар думает?
        Я заметила, что Чард почти ничего не ест и сидит неестественно прямо. Капельки пота на лбу выдавали, то ли, его плохое самочувствие, то ли, нервное состояние. Однако, смотрит открыто. Его жена, Жанетта, вяло ела, не поднимая глаз. Бывшая любовница моего мужа сидела непривычно съёжившись, будто, пытаясь казаться как можно незаметнее.
        - Чард - очень предан нашей семье и хороший управляющий, - снова раздался над моим ухом тихий голос лаэрда.
        У меня появилось ощущение, что этой фразой муж просит у меня разрешения оставить Чарда на занимаемой должности. Или показалось, и он просто так говорит? Кивнула, на всякий случай, как бы соглашаясь.
        Пир продолжался с обеда и до позднего вечера. И это я ушла первой, когда Ристар, наконец, позволил! И менестрель пел, и артисты представление давали, и даже большая дрессированная собака ходила на задних лапах с миской в зубах вдоль столов и просила мясо или, хотя бы, косточки. И музыка была, и танцы. Впрочем, лично меня потанцевать муж не пустил. Мне пришлось просидеть пол дня на одном месте, выбираясь из-за стола только по нужде. Увы, новое положение обязывало в этот день вести себя именно так.
        Вечером, когда девочки готовили меня к ночи, они доложили, что большинство жителей замка на подпитии громко говорили, что, мол, они все сразу догадались, что я не обычная служанка. Припомнили, и учёт мелом в кладовой, и швабры, и свечи, и косметику… По всеобщему мнению, только особенный ум лаэрдов мог до такого додуматься. А ещё, моё прежнее дерзкое поведение и такое сильное влияние на их лаэрда признали единственно возможным и естественным для лаэриты. Ведь с ней и не могло быть как-то иначе!
        Слушая торопливый пересказ разговоров и сплетен, я поражалась тому, как мой новый статус в умах окружающих мгновенно вознёс меня на недосягаемую высоту, сделал, буквально, непогрешимой.
        Уже в свой самый первый вечер в качестве молодой лаэры я поняла, что мне не понадобится как-то утверждать свой авторитет хозяйки замка. И нечего боятся, что я чего-то не умею или не знаю. Всё не важно. Во время пира лаэрд всем и каждому кристально ясно показал своё отношение ко мне. Где-то словами, где-то действиями обозначил моё положение хозяйки замка. И только это имело значение.
        Мне можно всё!
        Всё, что позволит Ристар.
        Эпилог
        Прошло шесть лет…
        Миллу Меченый отдал замуж три года назад, тоже на юг, как и её сестру от одной матери, Беллу. А на днях приехал жених за Лисией. Сейчас гуляем свадебную неделю. Мою младшую падчерицу забирают куда-то очень далеко, шесть недель пути на северо-восток.
        Меченый заключил какие-то очень выгодные долгосрочные торговые договора с обеими лаэрдствами, куда сосватал дочерей. Конечно, никакой любви между молодыми на момент свадьбы не было. Обе девочки увидели своих женихов накануне торжества. Однако, Ристар, хотя бы, искал для всех своих лаэрит нормальных молодых мужчин, а не пожилых или таких, у которых время от времени погибают от несчастных случаев и побоев надоевшие или неугодные жёны.
        Помню, когда мы проводили Миллу, я почти месяц плакала, скучала по ней. Отъезда Лисии, честно признаюсь, жду с нетерпением. Младшая падчерица, как была говнюшкой, так и осталась. Увы, великий педагог из меня не получился. Воевать против меня у девчонки силёнок не хватало, но мелкие неприятности она иногда мне подстраивала и лаэрду на меня и моих слуг доносила при первой возможности, не гнушаясь поклёпами. Не всегда у меня получалось вовремя сгладить ситуацию. В общем, «скатертью дорожка, Лисия!».
        Мамочка моя любила повторять, поучая житейской мудрости: «Муж - голова, жена - шея, куда захочет, туда и повернет». Ох, и неподъёмная да неповоротливая головушка моей тонкой и хрупкой шейке досталась! Со скрипом, с натугой, и далеко не всегда, у меня получается поворачивать её в нужную сторону.
        Шесть лет прошло, а у меня по-прежнему секс - самый мощный рычаг воздействия на слишком властного муженька. Удовлетворённого и разнеженного ласками мужчину в спальне чаще получается уговорить на что-то, чем собранного и властного лаэрда в его кабинете. Кстати… Подозреваю, что иногда Ристар мне специально что-то запрещает или нарочно поступает против моего желания, чтобы я добивалась своего, как говорится, через постель. В общем, что касается нашей с Ристаром сексуальной жизни, то здесь, к счастью, за все минувшие годы не появилось проблем или разногласий, хоть порой в спальне у нас бывают настоящие баталии.
        Но, во многом муж не уступает мне категорически. И хоть целуй его, хоть головой о стенку бейся - не помогает.
        К примеру, за все шесть лет супружества мне так и не довелось встретиться с Фанасом.
        Ну, не смешно? Ристар запер меня в спальне на те три дня, когда, единственный раз за всё время, мой бывший поклонник приезжал в замок по каким-то там военным делам! Это случилось менее, чем через год после свадьбы. Сыночку тогда меньше шести недель было. Я, как раз, разговаривала с мужем, в кабинете, когда паж принёс сообщение от стражи у главных ворот, о том, что прибыл начальник одного из южных приграничных гарнизонов, Фанас. И надо же было мне шумно обрадоваться новости, и, даже, всплеснуть руками! Сколько потом не талдычила Меченому, что просто хочу повидаться с другом, который заботился обо мне, когда все считали служанкой, и даже, рискуя собственной шкурой, жизнь спас - не помогло.
        Я просидела под замком, пока Фанас не уехал! При чём, моя бабская разведка разузнала, что лаэрд запретил ему появляться в замке лично. Впредь, при необходимости, Фанас должен вместо себя доверенное лицо присылать. Я этой дурацкой ревности Меченого, честно, не понимаю. Легкомыслием не страдаю. Уже много значит то, что нетронутой ему досталась при такой свободе нравов. На момент визита Фанаса, я была кормящей матерью, после тяжёлых первых родов, женщиной, ещё не готовой к физической близости с мужчиной - я просто не смогла бы изменить, и Ристар знал об этом. Почему не позволить нам с Фанасом увидеться и поговорить? Однако, на все мои возмущённые вопли, муж пробурчал только, что я ему одному радоваться должна и на этом - всё.
        Ещё одна, очень больная для меня тема - Фиса. Ристар ей, не только не позволил с оказией приехать к нам в гости, сопровождая Аританну на свадьбу Миллы, он, ещё шесть лет назад, даже переписываться нам запретил. Сказал, что, если Фиса окажется на территории нашего лаэрдства, её тут же казнят, а, если наши письма перехватят - он пошлёт к ней в северный замок тайного убийцу. Как можно настолько возненавидеть обычную милую девушку, мою верную подружку, взвалить на неё всю вину за потерю спорных земель? Этого в муже я также не могу постигнуть. Но, делать нечего, мне приходится считаться с такой постановкой вопроса. Поэтому с Фисой у меня - никаких контактов.
        Через мою ушлую северную троицу я, конечно, получаю косвенные известия о каких-то событиях в жизни подружки, но напрямую даже не спрашиваю - опасаюсь. Ристар слов на ветер не бросает. Из восторженных благодарностей Аританны на свадьбе Миллы я узнала, что Фиса много энергии и сил вложила в наведение красоты своей новой хозяйки, что немало способствовало сближению той с мужем. В остальном, на сегодняшний день о Фисе мне известно немного: подружка моя, как говорится, «в шоколаде», и вроде бы завела серьёзные отношения с одним из тамошних поваров. Всё же, тянет эту девушку в кухню… Или просто, крутилась Фиса там целыми днями за свои рабочим столом, делая косметику, вот и познакомились они с поваром поближе, а там и чувства появились.
        На самом деле, мне грех на жизнь жаловаться. Это я по привычке прибедняюсь. Ментальность такая - якобы, чтобы не сглазили. В замке я - полноправная хозяйка. После того, как родила первого сыночка, Ристар меня месяц по замку исключительно на руках носил. Роды были очень трудными и долгими. Он испугался, что не выживем, ни я, ни ребёнок. Я двое суток так орала от боли, что голос у меня только через неделю после родов снова прорезался, я даже, некоторое время была уверена, что навсегда онемела. А мальчик, в конце концов, крепкий родился, здоровый, прожорливый. В этом мире, кстати, совершенно не принято нанимать кормилиц.
        После моих первых родов Меченый заявил, что наследник у него теперь есть, так что больше он ни за что не позволит мне рожать. Поэтому, вторую, опять случайную, кстати, беременность мне пришлось всячески скрывать до тех пор, пока наш второй сын не толкнулся впервые прямо под ладонью своего папаши. Меня тогда здорово перетрусило… Муж приказал немедленно приготовить для меня отвар, после которого происходит выкидыш. Истерика не спасала. Ристар заставил бы меня его выпить, но, к счастью, второго ребёнка спас лекарь. Он сказал, что на таком сроке для моей жизни и здоровья безопаснее оставить беременность и позволить родить.
        Какой потом в замке творился кошмар! Выпороли всех моих служанок и ещё кучу людей, которые, по мнению Ристара, должны были заметить моё состояние и доложить ему. До самых родов, и так уже наказанные, мои личные служанки продолжали находиться в предобморочном состоянии потому, что лаэрд объявил им, что, если я не переживу роды, то и они умрут в страшных муках. Мне вся эта нервотрёпка, прямо скажем, оптимизма не прибавляла, самочувствие резко ухудшилось, а жаловаться я боялась. К счастью, следующие четыре каторжных месяца кое-как прошли, и второй сын родился в срок и абсолютно здоровеньким. Не знаю, почему у Ристара седых волос добавилось? Вторые роды намного легче и быстрее прошли. Правда, на этот раз лекарь еле остановил кровотечение, но я умоляла его мужу об этом не сообщать. Обошлось же! Наверное, он не выполнил мою просьбу.
        Меченый, вообще, слишком трясётся надо мной. Раздражает до бешенства. Дошло до того, что я радуюсь, когда он в очередной раз куда-то отправляется по делам. Забот у Меченого по всему лаэрдству полно, и в мирное время, и в неспокойное. А я во время его отсутствия живу по принципу: «Кот из дому - мыши в пляс». Все мои самые захватывающие события происходят во время отъезда мужа. То есть, то, что он мне категорически запрещает, а я очень-очень хочу, делаю именно в это время.
        Вся замковая прислуга каждый раз с особой грустью провожает лаэрда, зная, что, если ему что-то не понравится по возвращении - я пострадаю меньше всех, а вот им всем достанется, что не усмотрели за его драгоценным рыжим сокровищем. Я с самого начала эгоистично не собиралась уступать мужу абсолютно во всем, поэтому, всем слугам пришлось просто-таки виртуозно научиться покрывать меня.
        Например, я и раньше любила готовить, а с некоторых пор это стало настоящим увлечением. Конечно, речь идёт не про ежедневные блюда, а о чем-нибудь особенном, из прежней жизни. Не всегда у меня вкусняшка получается сразу. Бывает перевожу продукты… Нужно приноровится к имеющимся в моём распоряжении печам, сковородкам, кухонной увари.
        Само собой, когда готовила, пару раз обожглась, разок немного обварилась… И всё! В результате получила от своего тирана полный запрет на любую мою работу на кухне. «Для этого слуги есть» - сказал он мне. - «Приказывай им, Элиза, а сама к горячему не суйся». В общем, теперь могу готовить своими руками исключительно в отсутствие Ристара.
        Или ещё…
        А! Всего не перечислишь! Хватит ныть и прибедняться!
        Мою третью беременность, опять залётную, я уже скрывала даже от своих девочек. Нарочно раз в месяц тряпочки кровью пачкала. Куриной, кстати. Чтобы мои личные служанки думали, что у меня женские дни есть. Я опасалась, что после прошлого раза, они меня сдадут Ристару или тишком сами тем гадким отваром опоят.
        В тот год Меченый в военный поход ходил. Три месяца его не было. Вернулся, а у меня уже животик такой кругленький, седьмой месяц… Служанки, встречая лаэрда, трясутся, как зайцы. А я улыбаюсь. Никогда не мечтала о том, чтобы иметь много-много детей, а вот в этом мире, с Ристаром, захотела. Дитя - это такое чудо! Младенцы так волшебно пахнут! Тем более, места у нас - полно! Замок - это вам не крошечная двухкомнатная квартирка. Нянек - море! За каждым моим ребёнком по пять человек приглядывают. Голод и холод юным лаэрдам и лаэритам не грозит. Почему бы и не нарожать такого счастья?
        Меченый с военного похода с удачей вернулся. Какие-то три деревни к нашему лаэрдству присоединил, обозы с добром пригнал, что от побеждённых в качестве дани получил. Сказал мне, что это он для младшего сына отдельную вотчину готовит.
        В общем, на волне всеобщего ликования муж никого не наказал, но объявил моим девочкам, что, если я не разрожусь благополучно перебьёт их всех в болото.
        А мне, потом, в спальне, когда сзади брал, прямо в процессе, наклонился к уху и тихо сказал, что, если я ещё раз рискну своей жизнью, он всю женскую замковую прислугу казнит и наберёт по деревням новых, послушных ему девок, которые будут за лаэрой приглядывать так, как хозяин приказал. Меня до мурашек пробрало. Всё возбуждение схлынуло, как не бывало.
        С Меченым не забалуешь, угрозы он всегда выполняет. Поэтому, на третьем ребёнке я решила остановиться. Хорошо, что доченька родилась. Во время родов опять открылось слишком сильное кровотечение, и лекарь снова спас меня. Теперь буду пить противозачаточный отвар со всей ответственностью, не пропускать.
        Малышке уже три месяца. Мамина радость. Ристар до сих пор сердится на меня за её рождение и принципиально не подходит к дочери.
        Даже свадьба и отъезд Лисии не смягчили его отношения. Ничего, пусть он только разок возьмёт малышку на руки, и наша доченька обязательно очарует папочку…
        Завтра проводим обоз с нелюбимой падчерицей на северо-восток…
        Лекарь сказал, что я уже здорова, и уже можно ложится в постель с мужем. Будем подлизываться и улучшать настроение мужа проверенным способом.
        Справлюсь. Я в себе уверена.
        СПАСИБО ВСЕМ! НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ПОСТАВИТЬ ЛАЙК, ЕСЛИ ПОНРАВИЛОСЬ!
        ВАША ПОЛИНА