Сохранить .
Лекарь 6 Иннокентий Белов
        Слесарь #6
        Герой вернулся в свой мир, только промахнулся со временем, чего, впрочем, и опасался.
        Теперь у него есть сила и знание, как он сможет воспользоваться своими новыми возможностями?
        Иннокентий Белов
        Лекарь 6

* * *
        Глава 1 ОСОЗНАНИЕ СЕБЯ
        Пробуждение оказалось непростым, но, без особо неприятных последствий.
        Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.
        Тошнило меня недолго, можно сказать, я просто срыгнул и сплюнул небольшой комок рвоты. И все, следующих позывов не было, что очень меня порадовало.
        Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.
        В голове не нашлось ни одной мысли, только туман, белая пелена и больше ничего.
        От поверхности, на которой лежало мое тело, шло очень приятное тепло и вскоре веки сомкнулись, я уснул.
        Проснулся оттого, что рядом стало светло, и глаза за веками почувствовали такую перемену в освещении. Случилось, конечно, такое изменение восприятия не мгновенно, только понемногу, блаженная темнота заменялась на нежный, рассеянный свет и сколько времени длилось это состояние, я не могу сказать.
        И вспомнить - тоже..
        Одну минуту или несколько часов - без понятия, совершенно.
        Интересно, чем одна минута отличается от нескольких часов?
        Почему я заинтересовался таким вопросом?
        Я же знаю, то есть, знал, ответ на этот вопрос. Знал, а сейчас что? Не знаю?
        Может, и знаю, но очень не хочется напрягать голову и мешать себе просто наслаждаться этой сладкой теплотой, мне лучше уснуть, что я и делаю через пару минут.
        Проснулся, когда стало темнеть, почувствовал это опять через ресницы и, кажется, почувствовал, что выспался и пора открыть глаза. Все же открыть или снова поспать?
        Спать не хочется, нет уже такого расслабляющего чувства и желания провести всю оставшуюся жизнь в такой приятной теплоте. Значит, я выспался и могу посмотреть, что окружает мое тело. Оно даже чувствуют какую-то тяжесть на ноге, слева что-то давит на бедро, несильно, но постоянно и это ощущение уже неприятно, кажется, в ноге нарушен кровоток, жжет и покалывает по всей поверхности бедра.
        Я дергаю ногой и тяжесть соскальзывает с меня, раздается гулкий шлепок и все, больше ничего, зато мне стало легче, кажется, из-за этой тяжести и чувства онемения я и проснулся.
        Я открываю глаза, вижу наверху знакомое перекрещение гладких колонн и замираю. Эта картина мне знакома, через место, где колонны вливаются в потолок, проникают неяркие лучи и освещают самую верхнюю часть потолка. Похоже, что свет вечерний и попадает от источника, находящегося на одном уровне с теми щелями, через которые и просачивается свет в Храм.
        Точно, я в Храме, теперь я вспоминаю, что такое расположение колонн и свет между ними мне давно знакомы.
        Только, в том Храме, где я находился до этого пробуждения, потолок казался ощутимо выше. Здесь всего метров пять до него, а там не меньше десяти было, очень высоко казалось.
        Это различие видно наглядно, поэтому я понимаю, что я все же перенесся в другой Храм.
        Так, а почему я перенесся? Кто я такой? Почему мне нравится, что здесь потолок ниже?
        Этот вид перед глазами отвечает на какой-то вопрос?
        Ответов пока нет совсем. Никаких мыслей, о том, кто я такой и что делаю в Храме, не ощущается. Зато снова захотелось расслабиться и отдохнуть от попыток что-то узнать и вспомнить. Я, в надежном месте, на теплом Столе, вот и такое слово вспомнил, чем дольше я пролежу на нем, тем мне будет проще понять и вспомнить.
        Откуда то, я получаю такое знание и снова замираю, стараясь думать о чем-то хорошем, о том, что ждет меня после сна, ведь у меня получилось.
        Получилось и все, больше я не успеваю ничего вспомнить и снова засыпаю.
        В этот раз просыпаюсь не единожды, потолок Храма в темноте, и я снова проваливаюсь в дрему. Раз там темно, значит и мне спешить некуда, надо дождаться первого света. Почему обязательно требуется дождаться, я не знаю, но, уверен, что, так надо. Спешить некуда, требуется только ждать.
        Наконец, между колоннами появляются первые пятна света, сигнализирующие, что начинается новый день и мне пора осмотреться. Сигнал проходит в мозг, и я начинаю поднимать голову, она идет легко, безо всякого ожидаемого похрустывания в позвонках после такого долгого лежания в одной позе на ровной каменной поверхности. Вокруг темнота, вижу только свою грудь в футболке и полы синей синтетической куртки, которую я надел перед тем, как полезть в капсулу.
        - Это мои земные вещи, - понимаю я, - Я надел их перед перемещением, и я в новом Храме.
        Да, память начинает работать, уже без провалов и прочих проблем. Я, даже, помню значки, которые я нажимал на верхней стенке капсулы. Перед тем, как сжаться в испуге и потерять сознание, когда начался процесс переноса.
        Я не слышу журчания воды в источнике и немного пугаюсь, что его здесь нет. Сейчас я не испытываю жажду, но, помню, сколько я выпил воды в свой первый день в том Храме и понимаю, что это - будет серьезнейшей проблемой. В легкой панике я сажусь и пытаюсь посмотреть назад, но вижу только колонну, уходящую вверх, из такого же коричневого камня, как и на другом, гораздо более мне знакомом Столе. Хотя отличий я здесь не вижу.
        - Так, надо найти источник света, - говорю я сам себе и ощупываю в едва различимой темноте предметы, которые лежат с правой стороны от меня на Столе.
        Мешок, еще мешок, какие-то деревяшки, потом какая-то штуковина, тонкая и длинная, завернутая в тканевый чехол, рюкзак, распертый в стороны вставленным в него деревянным ящиком. Хорошо, вещей и мешков много, это меня успокаивает, там должны лежать все нужные вещи. Солидно я запасся в новую жизнь, узнаю родного человека, который любит заботиться о себе.
        - В рюкзаке у меня остались камни-светильники, - вспоминаю я, - Еще где-то есть фонарик с едва живыми батарейками и коробок спичек, не полный.
        Я подтягиваю к себе рюкзак и долго пытаюсь сидя вытащить ящик из него. У меня сразу не получается, и я начинаю злиться, потом догадываюсь упереться мокасинами; о, я вспомнил, как называется моя обувь, в края рюкзака и, поднатужившись, вытаскиваю ящик, ставлю его справа от себя. В нем что-то тяжелое перекатывается и стучит по дереву, это что я с собой прихватил в новый Храм. Мозги как-то избирательно работают, типа, тут - помню, тут - не помню. Не вся информация еще загрузилась в меня.
        Что светильники и спички с фонариком есть, это я осознаю, что в ящике лежит - не помню совершенно. Первым делом в недрах рюкзака мне попадается пара камней, я, не задумываюсь совершенно и пускаю в них ману. Один камень загорается тускловатым светом, и я могу теперь разглядеть все вокруг на пару метров от Стола. Второй не засветился и я понимаю, что этот камень создан не для освещения. Пока я выгребаю все предметы из рюкзака и нахожу, наконец то, фонарик, только радости от находки не испытываю, светить он не собирается, похоже, что батарейки разряжены совсем.
        - Черт. Как я пустил ману? Что я, маг, что ли? - доходит до меня через несколько секунд и я подтверждаю это новое звание, - Я, Ольг Прот, Олег Протасов, гражданин Российской Федерации и точно - являюсь колдуном-волшебником, даже целого шестого уровня. Только в тех местах, где я понабрался такой мудрости и знаний, таких индивидуумов называют Магами, по-местному, конечно, произнося это слово.
        Фу, отпустило наконец то, вспомнил и имя свое, и историю жизни в Черноземье и Сатуме, последние события, даже память о земной жизни вернулась. Где я живу, где живут родители, как зовут дочь и чем я занимался до того рокового дня. Много всего вспомнил, а что не вспомнил, так я не знаю пока про то, память только частично вернулась.
        Вернулась, но, как-то стерто, лица родных расплываются, имя жены бывшей так и не вспомнил, так что, есть над чем поработать на досуге. В свете одного камня я нахожу еще три остальных и всех их расставляю по краям Стола, светить и заряжаться одновременно. Тот, первый, наверно, соприкасался сам с поверхностью стола, пусть и через плотную ткань рюкзака смог принять немного энергии от Стола.
        Источник с водой нашелся на том же месте, только, зрительно меньше раза в два и струя воды послабее в нем, просто стекает по выемке в стене безо всякого бульканья, поэтому я и забеспокоился. Первым делом достал котелок из мешка, его то нетрудно нащупать и, вытряхнув из него всякую мелочевку, сразу же наполнил водой и долго пил прохладную воду маленькими глотками, пока не заломило зубы с левой стороны, напомнив про стоматолога, которого пора посетить и лучше не затягивать с этим делом.
        Еще раз наполнил котелок и поставил его на край стола, пришло время оглядеться в новом месте и разобрать вещи, чтобы наглядно понять и вспомнить все то, что пришло со мной. Камни светят уже более ярко, начали хорошо подпитываться энергией от Стола.
        При таком свете я могу обойти местный Храм, не опасаясь наткнуться на какую-то неожиданность, что я и делаю, прошагав вокруг Стола. Все точно так же, как и в том Храме, только само помещение в скале раза в два меньше, от Стола до стен не несколько метров, дай бог, если пара наберется. Сам Стол такой же, Стул вот, только выглядит поменьше, уже не похож на кресло. Первое отличие этого Храма от того, в Сиреневых горах.
        Смотрю вокруг магическим взглядом и, слава богу, все знаки горят в тех же местах. И перед Стулом и тот, который обозначает Дверь, и тот, который обозначает место капсулы и тот, что на Столе.
        Я проверяю свой внутренний резервуар с маной и, как и думал, он успел зарядиться полностью, пока я отдыхал, не знаю сколько, на Столе.
        Делаю несколько шагов и прижимаю руку к светящемуся красным знаку возле Двери. Хочется первым делом посмотреть, куда же я попал, все же на Вуоксу или в другое место, хотя бы определиться, Земля это или нет.
        Дверь распахивается на десяток сантиметров и свежий, прохладный воздух врывается в мое убежище.
        Не то, что бы в Храме воздух затхлый, только снаружи он вкусный и свежий, такие у меня ощущения.
        Приоткрывшаяся на немного, на десяток сантиметров, Дверь показала мне вершины скал где-то далеко внизу, вижу на пару километров вдаль, и они располагаются значительно ниже, чем я и Храм. И ничего нет перед самой Дверью, как я не заглядываю вниз, так ничего и не видно, кроме пустоты. Ни перед самой Дверью ничего нет, ни слева, ни справа, хотя я надеялся, что будет площадка, похожая на ту, которая оказалась перед Храмом в горах Черноземья.
        Мне видно, что скалы опускаются понемногу, чем дальше, тем больше. Похоже, что я попал в Храм на серьезном отшибе от обжитых земель.
        Впрочем, и в прошлый раз до людей пришлось бы добираться пару дней, даже, если бы я знал правильное направление сразу, куда идти. Но, в Черноземье произошла климатически-магическая катастрофа, смевшая, как метлой, население этого благодатного края. Поэтому и людские поселения держались еще рядом с городом, побаиваясь захватывать опустевшие земли за рекой. Рекой Протвой, я вспомнил название.
        Как не вспомнить, если она стала моей могилой в прошлой недолгой жизни.
        Здесь, на Земле, я не помню ничего такого, мне требуется теперь определиться с местом и временем, как я думаю, чтобы принимать решение о том, что делать и куда идти.
        Я опускаю Дверь полностью и озадаченно кряхчу, выглядывая наружу. Почти сразу за проемом начинается довольно отвесный склон, как тот опасный перевал в Сиреневых горах.
        - Ну это я загнул, - добродушно говорю сам себе, высунувшись дальше за проем.
        Такая, довольно отвесная часть занимает метров десять вниз и везде имеются удобные камни и выступы, чтобы поставить ногу. Ниже начинается довольно крутое место, но, уже совсем не отвесный склон. Сверху, как я понимаю, все страшнее и опаснее смотрится, если снизу посмотреть, наверняка, такого ощущения не будет.
        - Хорошо, что я веревку не бросил, - радуюсь я, представляя, что так бы мне пришлось с грузом совершить три спуска, по довольно опасному откосу и потом каждый раз забираться наверх.
        Сейчас раннее утро, светило надеюсь, окажется родным Солнцем. Светит со спины, из-за скалы, которая своей западной стороной приняла Храм в свое нутро, поэтому такая экономия на месте внутри помещения самого Храма.
        Вообще, на родную планету похоже, такое место в предгорьях, куда можно добраться без особого труда, но, особо там нечего делать. Ничего жилого не видно поблизости, как, впрочем, и должно быть, Ходящие по мирам придирчиво выбирают место для своей станции межгалактического перемещения в туристических целях.
        Это шутка, вряд ли все эти сооружения построены и выплавлены в скалах для заурядного туризма. Только и их настоящее предназначение мне не понятно и не известно.
        Можно было бы приступать к альпинизму, спуская на веревке вещи вниз, но мне пока торопиться не следует, надо проверить заряд палантиров, на один из них у меня есть свои планы. Еще снова испытать фузею-бластер, не потеряло ли оружие свои свойства при перемещении во времени и пространстве.
        Провериться на местном компьютере, что там с моими настройками. Так то, ничего не должно поменяться, я не прокачивался на Столе, хотя бы в течении недели, чтобы надеяться на повышение уровней, но, все равно - интересно посмотреть. Может, такой переход между мирами дает дополнительные бонусы. Палантиры должны оказаться разряжены в ноль, а на их зарядку уходит немало времени и лучше заняться этим прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. А, наоборот, доставая из квадратного.
        Это опять такая шутка?
        Я откидываю крышку ящика и рассматриваю шары, по очереди прикасаясь к ним ладонью. Да, все в ноль, то есть, совсем не ощущается маны. Оно и понятно, они созданы заново хитроумным принтером-ксероксом, ни капельки маны в них не может оказаться. Созданы, как и я, только я уже давно на Столе релаксирую и напитал свою чакру до самого верху, они же со Столом не соприкасаются совсем в деревянном ящике.
        Я беру шар, зашитый в красный бархатный чехол и кладу его на Стол, обставляю другими камнями, чтобы он не скатился на пол. Возьму потом с собой, в чехле он смотрится как-то обычно, простая игрушка или еще чего похожее на это, никакого нет намека на сверхсилу. Остальные, без чехла, все же не так просто выглядят, есть в прозрачной красоте что-то зловещее, вопросы могут возникнуть, что это за шар такой, интересный.
        Такая сила рядом мне не помешает, пока я схожу на разведку, поищу людей, чтобы разобраться с тем, куда я попал. Если столкнусь с местными органами правопорядка, возможно, придется применить силу и уйти обратно в Храм, приготовиться прыгнуть к Вуоксе.
        Что я возьму с собой, это - один палантир, фузею таскать не буду, наносить большой вред местным жителям я не собираюсь. Мне и так мне хватит только своей маны, но отчего не подстраховаться, если есть возможность многократно усилиться с палантиром.
        Пока я раздумывал о своих планах, я наколол щепы из поленьев и поставил греться воду в котелке, чтобы допить остатки малинового чая. При этом жуя сушеное мясо и довольно сильно увлекся этим процессом, пока вода закипала. Слопал четверть всего запаса мяса, аппетит проснулся бешеный, как и в прошлые разы, стоило взять в рот что-то съестное.
        Глава 2 ГОТОВЛЮСЬ К ВЫХОДУ
        Долго мне здесь не просидеть, при всем желании, скоро придется искать пищу, а за ней и кров.
        Присел пока на Стул и проверился, нажимая значки на стене.
        Первый раз получилось так, что по итогу обследования меня на Стол не позвала фигурка гуманоида, которая отвечает за физическую силу. Притом, что остальные знаки позвали; и круг энергии, и овал, отвечающий за магические способности - эти значки явственно указали мне на Стол.
        Что я и сделал, когда напился чая от души, сдвинул в сторону все разложенные предметы и сноровисто разлегся на теплой поверхности. Не сказать, что мне не нравится это дело.
        Два раза поспал на своем теплом ложе, только никакого повышения уровней не получил, на что, честно говоря, даже и не рассчитывал. Да и так сильно мне надо про это печалиться, лучше подумать, что делать сегодня - идти на поиски людей или отложить это дело на завтра.
        Я снова открыл Дверь, светило прошло уже над скалой и теперь освещает сверху нашу сторону так, что ничего не получается рассмотреть на противоположной стороне перед Храмом как следует. Выходит, я сейчас на виду, вместе с открытой полностью Дверью и нас может заметить, кто угодно, издалека, только я никого видеть не буду и не смогу понять, что спалился со своим убежищем.
        На всякий случай, я схватил уже немного зарядившийся палантир и держа его перед собой, кинул поиск по максимуму, используя его ману, чтобы понять, есть ли кто живой рядом. Но, свидетелей не нашлось, никто не откликнулся на мою попытку, и я поспешил отойти от Двери, подняв ее обратно. Нет никого из подозрительных организмов поблизости, можно расслабиться, умению поиска я доверяю полностью, оно меня еще не подводило ни разу.
        Сейчас не вариант начинать альпинистскую операцию, это точно. Уже полдень, возможно, мне придется идти день-два до местных и их жилищ, лучше я переночую здесь и выйду рано поутру, когда открытие Двери происходит в тени от скалы и не так явно, на виду у случайных, возможно, свидетелей.
        Вообще, растительность достаточно богатая внизу вдали, что можно разглядеть при использовании орлиного взгляда, по виду, какие-то тропики, может, Латинская Америка. Так можно было бы подумать, если бы перед переносом я явственно не увидел месторасположение Храмов на карте нашего полушария. Одна точка находилась как раз где-то в районе Карелии, за Балтикой, вторая в районе Большого Кавказского хребта. Мне показалось, что со стороны Кисловодска и поэтому я решил рискнуть своим появлением здесь, чтобы ознакомиться с местным Храмом и, добравшись до Минеральных Вод или Кисловодска, отправиться домой, в Санкт-Петербург.
        Весь оставшийся день неспешно занимался делами.
        Проверил несколько раз зарядку палантира, снял его со Стола, когда Источник зарядился на сорок процентов, больше мне пока ни к чему. Даже в таком состоянии, если мне придется его применить и переживать о неполном заряде - будет только означать, что я в глубокой заднице и мне срочно надо спрятаться в Храме. Использовать магию на таком уровне - это, как раздеться догола посередине большой площади, полной народа и возможно только для неотложного спасения своей жизни. Которую, кстати, можно так и не спасать, ведь возможность возрождения в Храме весьма высокая.
        Приоткрыл Дверь на полметра и кинул поиск на ближние скалы, затем проверил работу фузеи на одной из ближайших каменных глыб. И, насладился красивым видом разлетающейся верхушки скалы после меткого попадания аннигиляционной бомбой, когда смог позволить себе долго прицеливаться и наводиться с помощью одиночных выстрелов-импульсов.
        Что же, агрегат работает, как и прежде, верхушку скалы раскидало в разные стороны на добрую сотню метров, насколько я смог разобрать по задрожавшей листве редких кустов.
        Не удержался и еще раз выстрелил в скалу, которая широкой и плоской стороной оказалась ко мне лицом, еще раз полюбовался разлетом каменных осколков и заценил размеры образовавшейся дыры с почти одинаковыми параметрами по сторонам, полтора на полтора метра и похоже, что столько же в глубину. Здорово, что сгусток аннигиляции, как я называю заряд, работает почти бесшумно. Громко бабахающее оружие я бы побоялся использовать, даже в таком диком месте, ведь охотники и сборщики растений всегда могут оказаться невольными свидетелями. А так, только негромкий свист, метнувшаяся молния небольшого размера и хлопок взорвавшейся скалы, с негромким шелестом разбросавший каменные осколки.
        Можно констатировать, что оружие пристреляно и функционирует во всех режимах, что от него и требуется.
        Да, хороший агрегат и перевозить его легко, трудно себе представить, что кто-то сможет опознать его, как инопланетный бластер. Такая мысль не сможет прийти в голову никакому нормальному человеку, поэтому оружие можно, замотав в тряпку, везти в том же поезде. Вот с самолетом я бы не был так уверен, мало ли что увидят на рентгене проверяющие, лучше не пробовать, да и не пустят с такой штукой на борт.
        За все выстрелы оказалось потрачено около пятнадцати процентов маны и я снова поставил палантир заряжаться на Стол, пожевав вкусного мяса и заварив себе малинового чая из последних запасов.
        Только, фузея мне пока ни к чему, в новой жизни и поэтому я собираюсь оставить ее где-то около Храма, как и все остальное добро, вместе с тремя палантирами. Возьму с собой несколько золотых тайлеров, серебра, оставшегося немного, палантир в чехле тоже обязательно.
        Можно, я думаю, без особого риска оставить золото и камни прямо в Храме, вряд ли, кто придет сюда по пути Древних. Да и потерять эти мешки мне не так страшно и обидно, на Земле золото в непонятных монетах - это не средство для расчетов. Быстро пристроить, в хоть каких-то количествах, не получится, только разовые продажи. Камни, вообще, слишком крупные и чистые для того, чтобы светить их в ювелирных магазинах и ломбардах, даже просто для того, чтобы показать кому-то, разбирающемуся в таких делах.
        Пойдут вопросы, на которые я не смогу ответить, да и не захочу.
        Монеты совсем не земные и пойдут только, как небольшие слитки золота. На самом деле, понятно, что все накопленное и затрофеенное богатейство мне просто не имело никакого смысла оставлять в Черноземье, поэтому я и захватил его с собой. Только и на Земле придется провести огромную работу, чтобы пристроить все это богатство хоть куда-то, относительно безопасно. Большое количество неучтенного золота и великолепных камней представляют огромный интерес для государственных органов, на вопросы которых я точно - не соблаговолю честно ответить.
        Наладить связи с надежными людьми - это непросто и то, огромный шанс, что тобой заинтересуются государственные органы или просто криминал.
        Зачем мне это потребуется с моими возможностями, с лечащими артефактами - вообще не понятно. Просто подставляться по глупости и жадности, иначе и не скажешь. Может, когда-нибудь, потом и придет время этого мешка, пока я даже не собираюсь его прятать где-то в расщелинах, засыпая камнями. Очень хорошо и здесь полежит, подождет меня, да и таскать его туда-сюда - лишние проблемы, как его не завали, всегда могут найти случайно, особенно, если пройдут с миноискателем.
        Теперь, с таким снаряжением народ любит гулять по всяким заповедным местам.
        Решено, золото и камни оставляю здесь, с собой не буду брать, кроме нескольких монет и те спрячу подальше. Мало ли, встречу пограничников или полицию, которые захотят проверить такого гуляющего по горам странного парня, без специальной одежды и обуви, под одинокого альпиниста мне никак не закосить.
        С ними я справлюсь, но, не убивать же людей, поднимется шум, начнутся розыски и придется возвращаться обратно. Если погоня будет висеть на плечах, и в Храме не спрячешься, светить такое место никак нельзя. Тем более, откапывать мешки, доставать их и подниматься с ними в Храм - дело не быстрое совсем.
        Так что, только земные вещи, документы и карточки, местная одежда, не считая мокасин. В них, зато, очень удобно лазать по горам и спускаться из Храма, они почти ничего не весят и дают вентиляцию ногам. Естественно, придется купить новую обувь и одежду, как доберусь до цивилизации. Только денег немного совсем, тысяч пять-шесть наличными, хотя, на картах оставалось около ста тысяч рублей. Посмотрим, заблокированы они или нет, телефон я даже и не пробовал включать, смысла нет, пока, хотя бы, не найду зарядку.
        Потом новая мысль настойчиво стучится в голову, насчет материальных ценностей и их применения в земном мире.
        Придется все же немного золота забрать и еще пару самых скромных украшений, которые попробовать сдать по частям в ломбард или скупщикам, если найду таких. На самое первое время, чтобы не зависеть от работы и остальных проблем, которые решаются просто деньгами.
        Поэтому обухом топорика я превратил пару золотых тайлеров в неопознаваемые золотые изделия, украшения пока не стал разбирать. Еще три тайлера взял на всякий случай, если попадутся нумизматы, готовые купить неизвестную монету, с непонятными буквами и штампом Монетного двора города Астора. Только с одной стороны монеты, кстати, другая полностью занята изображением встающего над горизонтом Ариала.
        Это все так, на самый крайний случай, если я промахнулся с месяцем возвращения на Землю и карточки уже заблокированы, по случаю пропажи или смерти владельца. С моими деньгами только билет на поезд можно купить, в плацкарте, на скромную еду еще хватает и больше ни на что. Хорошо бы хоть парой десятков тысяч рублей разжиться, только без риска любого.
        Перебрал магические предметы, зарядил их все на Столе, несколько отдельно найденных в тайниках и те самые, которые мне показали и объяснили мои покойные спутники-маги в экспедиции к Роковой горе.
        - Два медицинских камня, лечить переломы и внутренние повреждения, еще закрывать порезы и разрывы на коже, - напоминаю себе. На них я очень серьезно рассчитываю в новой жизни. Если они будут, конечно, работать в земных условиях, но у меня с маной все в порядке, она и мои способности - при мне. Этим камням, кажется, больше ничего для того, чтобы лечить, и не надо.
        Браслет, для распознавания ядов и просто вредных для здоровья ингредиентов. Хорошая вещь, правда, не совсем для нашего времени, только, если отправиться во времена семейки Медичи, в славный город Флоренцию. Что, технически возможно, но, пока, что-то не хочется, да и староитальянского наречия я не знаю. В наше время гораздо больше шансов от клофелина пострадать, чем от яда.
        Магический глаз - тоже удобная штука, можно использовать по случаю.
        Магические скоши из драгоценного камня, уже не столь нужные вещи, как в Черноземье. Где мне теперь искать собеседника, умеющего тратить ману для поддержки работы второго из этих изделий. Эти можно так же прикопать с палантирами, только ману всю забрать из них. Хотя, можно и здесь оставить.
        Очень жаль, что я не научился определять назначение магических предметов, придется вслепую искать, что могут неизвестные мне вещи. Буду пробовать на знакомых или самом себе, если что заболит. С зубами вот, попробую первым делом, пока буду в поезде добираться, все равно делать нечего, только книжки с газетами читать и спать.
        Забрал ману из скошей и положил их в мешок, как вещь, не предназначенную для этого мира.
        Так, за хлопотами и раскладами и прошло время до самого вечера, когда Солнце скрылось за скалами и я стал собираться ко сну.
        Опять напился вволю подогретой воды и снова поставил котелок, чтобы ночью не бегать к источнику. Есть какое-то чувство, что организму для усвоения энергии на магическом Столе лучше подходит именно теплая вода, не такая, от которой ломит зубы.
        Спал, как младенец, только сны всякие снились, из прошлой и будущей жизни и не порадовали меня они. Если, из прошлой - все понятно и объяснимо, то, из будущей - опять какие-то постоянные бега и нервотрепка.
        К снам и предчувствиям я теперь очень серьезно отношусь.
        Рано утром я опустил Дверь, проверил умением поиска окрестности и, в этот раз обнаружил какое-то небольшое животное недалеко от меня, которое быстро удалилось, когда я переступил через порог и начал спускать вниз веревку, которую просунул через одну из ножек Стола, чтобы сдвоить ее и потом стащить вниз.
        На спине рюкзак с ящиком и палантирами в нем, топорик подвешен к нему же, как и котелок, места в рюкзаке пока больше нет. Еще за спиной остатки мяса, которые удалось пропихнуть в узкую щель в рюкзак.
        Я очень осторожно спускаюсь, держа веревку одной рукой, нашаривая опоры под ногами, которые я так же тщательно проверяю на устойчивость. Проходит пара минут, не больше, я уже стою внизу отвесного склона, который при виде с этого ракурса уже не кажется таким опасным. Пока я оставляю рюкзак здесь и уже вполне шустро забираюсь наверх, пытаясь запомнить свой маршрут. Не залезая полностью, хватаю фузею за дуло и перекидываю через плечо за привязанную к оружию веревку.
        Снова спуск, теперь уже быстрее и, добравшись до рюкзака, я стаскиваю вниз длинную веревку. Плащом, который поярче, я накрыл мешок с богатством, не хочется смущать местный народ его неземным видом. Если идти до обжитых мест окажется долго, проведу ночь у костра и под одним плащом, обычным таким, неприметным гвардейским, благо спички есть, как и кресало с кремнем. Еще, под синтетической курткой, надета гильдейская куртка, для большего комфорта ночью, ведь температура в горах может оказаться довольно низкой, если я не смогу найти сразу спуск вниз и придется ночевать, хотя бы один раз, на высоте.
        Сложив веревку, теперь уже подхватываю все свое имущество и начинаю спуск вниз. Одно меня беспокоит, закроется ли Дверь без магического сигнала и не придется ли мне снова лезть наверх, чтобы заняться ей.
        Спустившись без проблем еще на двадцать метров вниз, я отхожу подальше и вижу, что Дверь уже закрыта. Я смог рассмотреть сверху, что горная гряда, в которой спрятан Храм, уходит влево и вправо, насколько хватает глаз и я, точно, не пойду смотреть, куда она идет, да и что-то, напоминающее тропу, отсутствует. Мой путь лежит на запад, между скальными образованиями, которые понижаются по мере удаления от Храма, как я смог понять, наблюдая сверху в этом направлении.
        - Так, спустится - спустился, теперь пора добро прятать и лучше тайник по дороге устроить, - размышляю я про себя и шагаю навстречу новому дню. Солнце еще не скоро сможет осветить местность за скалой, все вокруг в такой полутьме и вскоре я начинаю сначала забираться, потом спускаться по каменистым склонам.
        Глава 3 НЕ ПОВЕЗЛО ИЛИ ОПАСНОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО
        Растительность есть, такие небольшие кустики лезут из-под камней, деревьев пока не встречается, и я задумываюсь, на какой высоте я сейчас нахожусь. Поэтому, поднявшись на склон повыше, я специально карабкаюсь до самой высокой точки, куда могу забраться, потом останавливаюсь и долго смотрю назад, вперед и по сторонам.
        За скалой, где остался Храм, виднеются заснеженные вершины, только они сильно выше, чем моя скала и я думаю, что здесь не больше пары километров по высоте. После этого я иду, внимательно присматриваясь к ориентирам, правда, и путь, по которому я спускаюсь, здесь имеется в единственном количестве, никаких других вариантов не видно. Зато, в метрах двухстах от начала пути, мне попадается хорошо разрушенный скальный массив, который, после долгого осмотра, признается мной, как подходящее место для того, чтобы оставить тут большую часть моей поклажи.
        На это уходит пару часов, чтобы раскопать одно из укромных мест под нависающей скалой, под размер ящика примерно тридцать пять на тридцать пять сантиметров и глубиной в полметра. Породу вырубаю, в основном, топориком и им же выгребаю, пока не вспотел и не устал, дав себе передышку на несколько минут. Принимаюсь с новой силой за работу и, наконец, ящик входит в тайник, я еще постукиваю обухом топорика по краям, загоняя его поглубже, и он встает, уже упершись в дно.
        Сверху и в стороне, вырубаю место для фузеи и тоже оставляю ее лежать здесь, под самой каменной стеной, завернув в ткань. Место высокое, следов активного водостока не видно, поэтому засыпаю обратно каменной крошкой и булыжниками.
        Был бы песок, осталось бы мокрое пятно на пару часов, на каменной же осыпи не видно, что породу переворачивали.
        Задумываюсь о том, что, вроде, попал в свое время при перелете. В свое, в смысле, из Черноземья ушел в середине лета и здесь что-то похожее. Попал бы в разгар зимы, со снегом в горах по шею, и чтобы я делал, в таком снегу невозможно передвигаться от слова совсем, когда под ногами нет ровной дороги.
        В инструкции к Храму есть интересное примечание, что желательно, не переходить с места на место через капсулу достаточно длительное время, чтобы память и все остальное могли вернуться в максимальном объеме.
        Не полном, а максимальном, это уточнение о многом говорит.
        Похоже, если сделать несколько переходов в быстром темпе, то стоит задуматься о записи своих приключений хоть на бумажный источник и запасти гораздо больше еды, память может возвращаться довольно длительный отрезок времени. Хотя, может, даже прочитать записи со своими злоключениями сразу не получится, забыть слова и буквы - тоже вполне возможный вариант.
        Пока я бодро шагаю вперед, не забывая осматриваться и запоминать важные ориентиры, на обратный путь.
        Да, шагаю то я бодро, но, мысли начинают в голове роится с некоторым испугом.
        Насколько я помню географию и карты, если Храм расположен на российской стороне и встающее Солнце светит мне в спину, то я должен спускаться вправо. Меня же понижение рельефа ведет влево и это видно наглядно, отойдя в сторону, с правой стороны я начинаю различать высокие горы с белыми шапками снега и льда.
        И это наводит на очень печальные мысли.
        В капсуле я не смог внимательно рассмотреть, где именно на плане расположена скала с Храмом. Где-то в районе Большого Кавказского хребта, вот и все. Картинка, конечно, очень приблизительная и где эта яркая красная точка горит, не понятно, кажется, что в районе Нальчика или Владикавказа. Так, мне хотелось думать, по крайней мере.
        Пока, так выходит, что попал я в Грузию, независимую теперь республику и вряд ли в Армению или Азербайджан. В Армению - было бы попроще, там и с российским паспортом можно проехать. В Грузию возможно попасть и без визы, только загранпаспорт необходим, тем более, официально я не въезжал в страну.
        Рассказывать, о том, что потерял сознание и очнулся уже здесь - конечно, можно.
        Только, не поверят.
        Могут и сильно поспрашивать, по такому случаю и срок реальный грозит, за незаконное пересечение государственной границы, что здесь, что на нашей стороне.
        Что делать то?
        Я, даже, остановился, присел на камень, не забыв подложить свернутый плащ под зад и перестал спешить к людям.
        Сидел, щурился на солнышко, показавшееся со спины и теперь, понемногу, заходящее слева и пытался думать и прикидывать варианты.
        На самый край, добраться до нашего консульства в Тбилиси, может, еще где есть, даже в Кутаиси может быть. Паспорт у меня пока есть, так что, должны принять, только проблема не исчезает. Как я попал в Грузию, местным пограничникам - я не смогу объяснить. Так бы рассказал нашим посольским, что потерял паспорт и дождался бы его в хорошей для жизни стране, недорогой и вкусной. С загранпаспортом можно и в Армению попробовать выехать, но, можно и под арест угодить, ведь меня в компьютере нет, как официально заехавшего в страну.
        Да и добраться окажется непросто. Денег местных нет, в горах обменников или ломбардов тоже не найти, проверят и не раз, если идешь от границы. Русские здесь только в больших городах живут или на побережье, насколько я понимаю и помню из рассказов в интернете.
        Так что, я - как белая ворона в стае черных птиц, именно так и буду выглядеть.
        Второй, более вероятный вариант. Пожить немного здесь, не уходя далеко от гор и попробовать вернуться через Храм. Может, капсула на Вуоксе окажется в доступе, только для такого дела требуется много еды и возможность забираться в капсулу, которая имеется в этом Храме и проверять время от времени, работает она на Вуоксу или нет.
        Зарядила там какая-нибудь сильная гроза местные батареи?
        Можно, еще и в Черноземье вернуться, если доступа не будет, или в любой мир из списка, там еще целых десять планет имеется. Теперь то я могу и великим нагибатором поработать вволю, завести гарем эльфиечек и дриад, или кошкодевочек.
        Есть и более реальный вариант здесь, в Грузии.
        Чтобы пожить у кого-то, такое можно устроить, маг я или не маг. Да и артефакты лечебные у меня имеются, могу людям помогать. Пожилое население еще русский язык, хоть немного, но помнит.
        Своим артефактом для внутреннего излечения могу заинтересовать кого угодно, тут не только про жилье и еду разговор можно вести.
        Да, хороший вариант, не без возможных проблем, но, попробую себя в роли Лекаря и Эскулапа, с большим эффектом от применения магического предмета. Не факт, что не появятся желающие овладеть такой хорошей вещью против моей воли, с этими попытками я справлюсь, вполне в себе уверен.
        Здесь одна проблема - найти благодарных пациентов раньше, чем меня найдет местная полиция или спецслужба. Думаю, от первой попытки ареста я смогу отбиться и, тогда, только в горы удирать. Хорошо бы жить недалеко от моего потайного места или иметь машину под рукой. Вряд ли пошлют вертолет за бегущим в ловушку гор нарушителем. Так, еще перца черного требуется побольше с собой иметь, чтобы собачек запутать, которые могут за мной бежать. Ни к чему знать погоне, где я вскарабкался на отвесную скалу и таинственно пропал, как сквозь землю провалился.
        Есть и еще варианты, найти проводников в ту же Абхазию, Южную Осетию. Особенно, в Осетию, наверняка, можно и пешком перейти, если иметь проводника из местных. Дороги перекрыты для машин, но у каждой тропинки - точно не стоят грузинские полицейские.
        Заплатить по-крупному или лечением я могу вполне, у почти каждого человека есть кто-то, кому можно помочь с лечением близких и знакомых. Особенно, большой спрос будет на облегчение болей при артрите, только я твердо не уверен, что магический предмет лечит старые болезни, может, он только под свежие раны заточен. Как второй, который раны затягивает.
        Есть и еще четыре таких магических предмета, назначения которых я не знаю. Да и просто, плотно еще не занимался этим вопросом, можно понаблюдать, как в них работает энергия и поискать общее с теми, назначение которых мне известно. Тем более, как работает магия в лечащих артефактах - я могу видеть.
        Так что, снова пора вперед, чтобы, по возможности не ночевать в лесу, это не так и страшно, только вид после такой ночевки у меня будет гораздо менее фрэндли, говоря современными понятиями.
        Да, склон уходит все левее и вниз и через два часа, перелезая осыпи и камни, я попал уже в настоящий горный лес, состоящий из невысоких деревьев, мне не знакомых. Температура понемногу повышается, по мере снижения моего уровня относительно моря и пригревания лучей светила, давно опознанного мной, как родное Солнце.
        Конечно, я высунул голову вечером в щель Двери и смог полюбоваться знакомыми созвездиями обоих Медведиц и для себя понять точно, что я на своей Земле. Инверсионных следов я заметил несколько штук, самолеты садятся похоже, где-то недалеко, хотя, может, мне это только кажется. В любом случае, они летают.
        Я давно снял синтетическую куртку и теперь пришло время снять и гильдейскую, непонятной для местных расцветки, коричнево-зеленой.
        Все вещи я прячу в рюкзаке, который теперь достаточно легкий и меня смущают немного мои штаны, немецкий армейский камуфляж. Гильдейские я брать не стал, они совсем в непонятной раскраске, могут затруднить общение с людьми.
        Пробираться оказалось совсем не просто, я терял много времени, обходя скалы и деревья, и чтобы не потеряться на обратном пути, я стал делать отметки топором на попадавшихся деревьях, каждые двадцать-тридцать метров, понимая, что ориентироваться в лесу, без четких ориентиров, у меня не получится. Камни и деревья - все одинаковые.
        Делал скрещенный надрез на стволах и немного сдергивал вниз язык коры, чтобы белый лоскут выделялся на фоне серо-зеленых стволов деревьев.
        Я довольно сильно увлекся этим делом, когда, преодолев очередной склон, наткнулся взглядом на что-то, отличающееся от однотипного пейзажа гор.
        Где-то внизу мелькнула крыша рукотворного человеческого строения и я стал осторожнее искать место, откуда мог рассмотреть место возможно будущего первого контакта с землянами.
        Пришлось серьезно свеситься за склон и продолжить разглядывать дом и участок, даже, очень хорошо огороженный для здешних мест.
        Дом, небольшой, с железной крышей, стоит на таком косогоре, на площадке, посередине его. С моей стороны, от гор, расположено довольно много высоких парников, что довольно странно. Почему бы их не поставить из посередине площадки перед домом, вечером, наверно, они первыми попадают в тень. Дальше участок по периметру охватывает хороший и высокий забор, который проходит мимо парников.
        Вокруг дома не видно никакого жилья и, даже, я не могу разобрать, где проходит дорога. Столбами электрическими тоже не пахнет, такая фазенда без удобств, хотя кабинку туалета я смог рассмотреть, довольно далеко от дома. С этим все понятно, машина, чтобы выкачивать содержимое, похоже, не нужна хозяевам, электричество берут от генератора.
        Хотя, судя по тому, что нет развешенного белья и ничего, напоминающего о женской руке, женщины здесь нечасто появляются.
        Вокруг дома густо посажены высокие деревья, хорошо закрывающие его от лучей солнца. Сейчас, уже вторая половина дня, часа четыре, судя по солнцу, я пока отдыхаю от долгого перехода, наломав себе веток на лежанку и спокойно веду наблюдение, пережевывая сушеное мясо.
        Место похоже на обжитое, только, никого не видно, и я решаю продолжать наблюдение, надеясь все же рассмотреть, какая жизнь кипит в этих очень пустынных местах. Пока, чтобы не терять времени, я немного прохожу назад, чтобы запомнить маршрут, на котором ищу взглядом отмеченные деревья. Не сказать, чтобы метки бросались в глаза, зато, на небольшом расстоянии друг от друга их нетрудно заметить. Если знать, что искать.
        Я пока не понимаю, начинать здесь знакомиться с местными или пройти подальше и уже там выходить на контакт, только, не знаю, сколько идти до ближайшего селения. Похоже, я спустился с гор по высоте на километр или немного меньше и деревни скоро пойдут, только, будут ли они обжитые, в наши современные времена.
        Кто его знает. Наверно, обезлюдели уже.
        Я возвращаюсь и гулко хлопаюсь на лежанку, заметив, что ничего нового не появилось около дома и тут меня ждет сюрприз. Из-за деревьев, закрывающих половину двора, выходит здоровенный пес и внимательно смотрит в мою сторону, задрав голову наверх. Очень большая собака, похожа на самца алабая, килограммов под восемьдесят по весу.
        Вот был бы сюрприз, если бы я так подошел по-свойски и зашел во двор, такие псы приучены нападать молча. Меня аж от представления про такую встречу прямо передернуло. Понятно, что такой дом с парниками в безлюдной местности совсем без охраны никто не бросит. Пес продолжает наблюдать за кустами, в которых я смастерил себе лежанку, я хвалю себя, что нарезал веток, отойдя подальше от склона и сильно не шумел. Теперь я благодарен хозяевам за добротный забор, собака производит сильное впечатление, хотя, не опаснее северного волка, конечно.
        Я продолжаю лежать, пес продолжает смотреть, ожидая нового шума или неловкого движения, и я вспоминаю, что я вам - не кто-нибудь, просто так мимо проходящий.
        А, Великий убивец Кортов, больших, гигантских и малых.
        Но, все равно, я очень рад, что не встретился с охранником поместья слишком внезапно.
        Пес перестает высматривать меня в кустах и подскакивает к закрытым воротам, начиная демонстрировать радость и нетерпение.
        Понятно, услышал, как хозяин подъезжает или подходит, очень издалека, уши у животинки работают сильно эффективнее моих, давно не мытых, кстати.
        Через минуту и я слышу подвывание жигулевского мотора, который тащит машину через кручи и высоты на небольшой скорости. Дороги я все равно не наблюдаю, хотя машина уже где-то совсем рядом и вот, из сплошной рощи выскакивает бежевая копейка жигулей и медленно заползает на косогор.
        Да, только таким агрегатам и Нивам, несложно собирать все буераки и ямы на деревенской дорожке. Я, даже, не удивлен выбором хозяина усадьбы, асфальт к нему нескоро проложат, скорее всего, никогда. Еще, меня удивило, что машина проехала через сплошной, по виду лес и я догадываюсь, что он просто так умело вырублен и корни выкорчеваны, что машина едет, полностью скрытая до конца.
        Прямо спецдорога какая-то, для тайной миссии.
        Водитель выходит из машины, не глуша ее, распахивает ворота, и пес начинает пляску радости вокруг хозяина, на задних лапах он, даже, выше мужика. Тот, плотный такой дядечка, в каких-то кримпленовых брюках такого же бежевого цвета и белой рубашке, с закатанными рукавами. Выглядит он достаточно уверенным в себе и снова садится за руль и загоняет машину за ворота.
        Пес все так же скачет, соскучившись по хозяйской руке, похоже, забыл, что почуял наверху какой-то шум.
        Мужик окончательно глушит машину, открывает багажник и вываливает, похоже, еду собаке, та сразу перестает скакать и жадно чавкает, склонившись над миской. Мужик достает из багажника какую-то плотную упаковку и вскрыв ее, высыпает часть в небольшое ведро, с которым направляется к парникам и держа ведро в руке, обходит их один за другим. Парники собраны из стекла, выглядят сделанными, кое-как и сами стекла уже очень грязные, сквозь них не видно ничего. Парники еще высокие, отмечаю я, дядька ходит по ним, не нагибаясь и старательно разбрасывая что-то из ведра под все кусты, как я могу рассмотреть через стенки.
        Обойдя все шесть парников, он ставит ведро к машине и подходит в угол огорода, где снимает крышку, как я понимаю впоследствии, с колодца, теперь начинает долго и тщательно поливать те растения в парниках, которые там произрастают. Потратив полчаса на полив, мужик уходит в дом, закрыв ворота.
        Высота относительно моря здесь еще приличная, пожалуй, тысяча двести - тысяча триста метров и воздух достаточно прохладный поэтому и нужны именно парники, чтобы вырастить урожай на таком относительном высокогорье.
        Не могу понять, что там растет, но, это не мое дело.
        Мое дело, попроситься в гости, мужик лет под пятьдесят и должен еще чего-то помнить по-русски. Наладить контакт и произвести хорошее впечатление, попробовать узнать, куда я попал и какие деревни, и города есть рядом.
        Немного пугает собака, но, делать нечего, скоро стемнеет, утром он уедет и контакт пропадет. А так, я могу с ним добраться до каких-то людей, которым могу помочь и через помощь определиться, что делать и куда идти.
        Надо спускаться, только что-то он генератор не заводит, нет или ни к чему ему?
        Свет какой-то есть в окне, очень слабенький, похоже, там у него или фонарь аккумуляторный или планшет включил. Да, странно, не звонил никто дядьке, и он тоже никому, даже смартфона у него не видел. Ну, может, тут связь не берет.
        Я встаю, отряхиваюсь и начинаю спускаться по присмотренной дорожке, чтобы зайти, как будто, не сверху пришел, а со стороны соседнего леска. Как будто, и не проторчал пару часов над его домом и теплицами.
        Еще не стемнело и я, сначала удаляюсь, от усадьбы, там спускаюсь до конца и подхожу к воротам, приготовившись проявить побольше обаяния. Метров за двадцать меня замечает собака и начинает пытаться снести ворота, чтобы добраться до неожиданного гостя, оглушительно лая.
        Свет в окне меняется, похоже, хозяин понял, что у него гости и готовится к встрече. Я решаю больше не затягивать знакомство и кричу:
        - Эй, уважаемый! Прошу любезно, не поможете ли советом? Заблудился я и помощь требуется!
        Дверь в дом распахивается, мужик стоит, приподняв керосиновую лампу и, похоже, меня не видит.
        - Уважаемый! Прошу любезно! - я жду, пока собака сделает перерыв в сплошном рычании и лае, - Заблудился я и помощь требуется!
        Проходит несколько секунд, мужик ныряет в дом и тут же возвращается, в руке у него ружье, двустволка. И он идет ко мне, стоящему перед забором, метрах в пяти от ворот.
        Он немного распахивает ворота, придерживая рукой с ружьем створку, чтобы не вырвалась беснующаяся собака. Я, на всякий случай, ставлю купол, от ружья ли или от здоровенного алабая, лучше мне подстраховаться.
        Лицо мужика смотрит на меня, оно у него квадратное и давно не бритое, лицо физически сильного человека, не боящегося ни ночных гостей, ни черта с дьяволом.
        - Чэго тэбэ? - неожиданно, с сильным акцентом спрашивает мужчина, я не успеваю ответить, поднявшийся ветер доносит до моего носа странно знакомый запах, очень сильный и навязчивый.
        Дядька смотрит очень требовательно и сурово, и я понимаю, что зря заглянул на огонек к хозяину дома и лучше мне было пойти своей дорогой.
        Глава 4 НЕДОЛГИЕ РАЗГОВОРЫ
        Мужик внимательно осмотрел меня, при свете лампы, потом попытался заглянуть за меня, еще посмотрел по сторонам, причем, все это делал очень серьезно и внушительно.
        Солидный гражданин.
        Теперь я все понял и, с одной стороны - хотел попрощаться и уйти, но, с другой - что-то во мне говорило - тебе то, чего бояться? Ты можешь парой щелчков пальцем справиться и с дядькой, и с алабаем, даже моргнуть никто не успеет.
        Тебе нужна информация и проще всего будет получить ее здесь, на месте, не уходя никуда.
        Надо дать ему шанс остаться нормальным человеком, если, он с этим делом не справится, значит, так тому и быть.
        Он может помочь мне по доброй воле и получить серьезную благодарность.
        Может, попробовать поступить нехорошо и тогда, руки у меня окажутся развязаны. Мне нужны деньги, знания, его одежда и, возможно, его машина и всего этого я могу легко добиться силой.
        Как тот же Шварц в «Терминаторе», только, в отличии от бездушной машины - мне есть чем заплатить хозяину.
        Только, в свете новых, только что открывшихся обстоятельств, странно, если случайного путника отпустят так просто, с информацией о большой плантации кустов элитной конопли.
        Вот, и дядька не отпустил, он махнул мне рукой с ружьем, на мгновение выпустив створку ворот и лютая зверюга чуть не проскочила мимо хозяина. Но, получила по морде прикладом и не стала рисковать и дальше, только злобнейше рычала на меня. Вообще, очень впечатляет такая машина для подавления желания быстро попрощаться.
        При такой поддержке и таком стороннике ружье явно ни к чему мужику, он больше им не трясет и не угрожает, поняв, что я достаточно мирный и безобидный человек.
        - Чэго тэбэ надо?
        Хотелось сказать, что хочу водички попить, а то, так есть хочется, что переночевать негде. Но я понял, что шутку не поймут и не стал нарываться дальше.
        - Хотел дорогу спросить, до города, - так я озвучил свою просьбу в свете нового знания, - Сколько до ближайшего?
        - До ближайшэго? - мужик даже усмехнулся, - Нэ дойдешь!
        Сказано это таким безапеляционным тоном, что получилось слишком угрожающе и дядька это понял, поэтому совсем убрал ружье и прихватил алабая за ошейник, кивнув мне головой, чтобы я проходил на двор. Мое умение отличать ложь от правды никак себя не проявило, значит, хозяин не врет. Похоже, первое жилье еще далеко находится от этого места.
        - Он хорошо понимает по-русски, - я даже удивился про себя, учитывая, что лет тридцать, как уже почти никто здесь не общается на русском языке. А, в таких горных местностях, и при Союзе, наверняка, его всегда мало использовали.
        Делать нечего, я прошел мимо истекающего слюной собакена и остановился перед машиной.
        - В дом прахади, - прорычал с акцентом хозяин и потащил собаку в угол участка, где оказался огороженный пятак, куда он и ее и запнул. Неугомонный пес продолжил кидаться на ограду, мечтая попробовать мои ноги на вкус, а скорее, просто всю мою тушку.
        Только я стоял, ошарашенно разглядывая машину, и не обращал внимания ни на собаку, ни на хозяина, отправившегося закрывать ворота. Мое внимание привлекли номера на машине, той самой ушатанной копейке, при взгляде вблизи это стало ясно определенно. Вся поверхность кузова покрыта мелкими царапинами и серьезными вмятинами, задний бампер неоднократно помят, с облезшим хромом на нем.
        Но, не общее состояние, по идее, пятидесятилетней машины меня так взволновало. Я никак не ожидал на тридцатом году независимости страны Грузии увидеть на машине номера из далекого СССР.
        Да, такие черные номера с белыми буквами - 18 48 ггж. Охренеть, на что намекает этот номер!
        Захотелось протереть глаза, но хозяин почему-то не одобрил мой интерес к своей машине и подтолкнул меня рукой, приложившись по рюкзаку в направлении дома, все так же держа ружье в руке. Ничего не скажешь, силенка в нем медвежья, меня прямо подкинуло в воздух от его движения, выполненного без особого усилия.
        - Пайдем в дом, там пагаварим, - он, похоже, торопится как-то определиться со мной, заодно убрав меня с глаз возможных попутчиков и наблюдателей.
        - Пойдем - пойдем, - согласился я, входя в распахнутую дверь из какого-то крепкого дерева, в темноту. И сразу остановился, ожидая хозяина, чтобы не натолкнуться на что-то из мебели. Но, хозяин замешкался, собравшись, вроде, выпустить собаку, я слышал, как он подошел к загородке и даже назвал пса по имени, которое я не расслышал. Только потом он вернулся и спросил, посветив керосиновой лампой в дверной проем:
        - В туалэт надо? Чтобы ночью не бэгат, - вопрос вполне закономерный и, я понял, что ночевать по планам хозяина, мне придется у него в доме, чего я, в принципе, и хотел.
        На улице уже начинаются сумерки, идти куда-то не имеет никакого смысла, я хоть и отдохнул, во время долгого наблюдения, бродить по темноте не собираюсь. И так бы ночевал в темном лесу, на голой земле, собрав себе матрас из веток и просыпаясь от ночных шорохов, всяких мелких грызунов и ночных насекомых. Здесь хоть найдется какая-никакая лежанка и от прохладного ветра есть защита, может, еще и покормят на ночь.
        - Схожу. Где туалет у вас? - поинтересовался я и получил направление, указанное рукой и керосиновую лампу в мою руку с напутствием:
        - Нэ разбей. Бистро давай!
        Дядька остался у дома, я поспешил в указанном направлении, пришлось идти не близко, но лампа и еще не наступившая темнота помогали мне различать натоптанную тропинку и вскоре я обнаружил попахивающее сооружение. Даже запах конопли немного перебился, я его и не замечал последнюю минуту, поглощенный своими мыслями, а он оказался очень сильным. Сделал свои дела и вернулся к дому, отдав хозяину лампу и снова вошел в дом.
        Хозяин повозился около ограждения и выпустил собаку, которая стала снова носиться по участку. Сам он вошел в дом и обнаружил меня, стоящего в паре метров от входа.
        - Прахади, - махнул он рукой в направлении нескольких стульев, стоящих около достаточно большого стола, который и занимал большую часть первого этажа. Я видел до этого, что домик двухэтажный и теперь заметил обычную лестницу, только более массивную, которая ведет на второй этаж. В полутьме разглядеть в подробностях жилое помещение мне не особо удалось, я только увидел небольшую кровать, одноместную, в углу, около окна, еще газовую одноконфорочную плиту, бог знает какого лохматого года и небольшой баллон с газом, красного цвета, литров на двадцать. Кухни не было и мне показалось, что дом находится в стадии отделки и обживания после строительства.
        Я прошел и присел на один из старых, колченогих стульев, положив рядом рюкзак.
        Мужчина вошел внутрь дома, старательно закрыв за собой дверь и присел напротив, поставив ружье рядом с собой, но, уже, как-то расслаблено. Кажется, я не показался ему опасным противником, чего и добивался.
        Я решил взять инициативу в свои руки и сделал вид, что не обратил внимания на ружье, собаку на улице и тот невежливый толчок в спину около машины:
        - Спасибо большое, что позвали в дом. Так бы пришлось ночевать на улице, к чему я не готов.
        Мужчина послушал, немного подумал и спросил:
        - Ти кто такой? Пачиму здесь гуляэшь?
        Я радостно заговорил, показывая свое нетерпение поделиться с хорошим человеком своей историей:
        - Я профессор Звягинцев, из Ростовского университета, мы приехали в ваши горы в экспедицию.
        Судя по всему, мои слова не вызвали удивления у хозяина, он принял их, как должное, чем удивил меня. После войны 2008 года все официальные контакты между странами запрещены, насколько я понимаю, поэтому какая-то экспедиция никак не могла официально попасть сюда. Горный житель не должен знать про это, но, в свете напряженных отношений между нашими странами, не может не задуматься.
        Однако - ничего не промелькнуло на лице хозяина, он еще больше расслабился и ничего не спросил, продолжая настойчиво смотреть мне в лицо, ожидая дальнейших объяснений.
        - Я отошел от стоянки нашей группы, увлекся сбором эндемичных образцов и потерялся в лесу, - я достаточно беспомощно посмотрел в лицо хозяина, ожидая его реакции на такие непонятные для него слова.
        - И сколько ти шель? - немного подумав, спросил мужчина.
        - С раннего утра, весь день иду, - я снова беспомощно взглянул ему в лицо, - Проголодался очень, - с намеком произнес я, оглядываясь кругом в поисках ужина.
        Мужик хмыкнул, но, гостеприимством пренебрегать не стал и принес пару грязных тарелок и плошку с какой-то кашей с творогом и сыром, разложил нам по тарелкам и выдал мне алюминиевую вилку, на которую я посмотрел с неким сомнением.
        - Ешь, харошая еда, мне Марика ее делает, - поделился со мной знаниями о появлении этой плошки хозяин и спросил, - Зовут тэбэ как?
        - Павел Владиславович, - назвался я первым попавшимся именем, - Профессор кафедры биологии Ростовского университета, - добавил я, как будто это необходимо для знакомства в таких условиях. Вот и хозяину эти слова показались излишним шумом и мне, кажется, тогда-то он и решил мою судьбу.
        - Пашка, значит, - проговорил он и встав из-за стола.
        - А вас как величать? - все же спросил я, собираясь узнать, как зовут моего хозяина.
        - Зураб, - ответил он.
        - А, по батюшке? - не унимался, хотя, мне это все равно, но, для создания полной картины профессора-ботаника, надо активнее упирать на общепринятые условности. Похоже, моя грамотная речь, вежливость и многословие сразу стали раздражать хозяина, которому предстояло поступить со мной явно не по совести.
        Поэтому Зураб ответил мне грубовато, - А по батюшкэ, нэ надо!
        - Завтра утром отвэзу тэбя в город. Только эще ранше съезжу по дэлам.
        Так, теперь хозяин мне врет, писк раздался в голове и только усилился.
        - Может, сразу и поедем? - я попытался узнать, что мне грозит от такого поворота.
        - Нэт! - прикрикнул на меня хозяин и потом, как бы, смягчившись, добавил, - Савсэм в другую сторону еду.
        Еще раз соврал, что ты с ним будешь делать, место здесь, такое, не воцерквленное совсем.
        После такого недолгого разговора и легкого перекуса вполне вкусным блюдом, Зураб больше не стал ни о чем меня спрашивать, просто загнал наверх по лестнице, где я с трудом, на ощупь нашел лежанку и растянулся на ней. Ладно, хоть не на голом бетоне, перекрытием оказалась бетонная плита, сам дом построен из строительных блоков и понятно, почему именно так сделано.
        Кто-то вложил силы и средства в такой форпост наркодилерства и производства определенных компонентов на отшибе от жилых мест, выращивая большой урожай отборной конопли. Мне вполне понятно, что профессору Звягинцеву грозила бы нешуточная опасность, появись он рядом с таким производством, ведь уже никак нельзя заставить забыть его про такую находку, кроме, как отправив на тот свет.
        Частый случай в жизни, заблудился профессор, да и пропал в горах с концами. Может, ногу сломал, еще много чего может случиться с человеком в дикой природе.
        Есть, правда, еще один вариант, гораздо более выгодный, но и более опасный, как можно поступить с попавшим в плен потенциальным работником, но, про это я подумаю позже, если появятся предпосылки к этому.
        Отсутствие смартфона, номера на шестерке и полное отсутствие современных моему времени вещей - все это заставило меня начать думать и прикидывать в совершенно другом направлении. Вообще, просто ничего современного я не увидел, абсолютно ничего, начиная с одежды.
        Сейчас все в футболках ходят и тренировочных штанах, а не в таких брюках и рубашках. Я, конечно, не специалист по тому, как живет народ в ебенях современной Грузии, но мужик одет явно под семидесятые-восьмидесятые годы, машина этому соответствует и отсутствие любых гаджетов - это явно не мое время.
        Я конкретно напутал со временем и мои девятнадцать делений назад, которые я пролистал на значке времени в капсуле, занесли меня, похоже, во времена социализма. Даже такой мужик более-менее говорит по-русски, за тридцать лет независимости он точно забыл бы все слова, на теперь, совсем чужом языке. Может, он, конечно, полиглот и живет в Тбилиси или Батуми, где часто общается с туристами по своей работе, но похож Зураб на уголовника, тем более, пару татуировок я заметил на его кистях и руках. Что они обозначают, я не знаю, но подозреваю, что что-то значат.
        Значит, сплю я на втором этаже в доме, посреди охраняемого опаснейшей собакой участка, которая очень порадуется такому беглецу. Да, положение патовое, учитывая, что внизу меня охраняет еще здоровенный хозяин с ружьем. Который рано утром уедет и потом вернется и, кажется мне, не обрадует меня это возвращение. Да, рядом еще шесть теплиц с интересным фруктом, что очень меня печалит. Мало того, что я не смог поговорить с хозяином по душам, так еще и запах спать мешает, напоминая, что все может закончиться не шуточно.
        Если начнется рейд милиции или ОМОН по борьбе с такими овощами и их производителями.
        Что-то мне не спится все равно, хозяин, похоже, тоже не спит, лежит тихо и молчит, ни тебе сопенья, ни тебе храпа.
        Ситуация напоминает мое попадание в Черноземье, когда я вышел к стоянке Охотников. Здесь я в опасности, как человек, увидевший то, что ему не стоило видеть и хозяин со своей силой, собакой и ружьем превосходит меня, как и тот же Мастер Тонс. Я тоже не понимаю, где я и что все это значит. Только, мне это узнать очень быстро и просто, язык мне знаком, основные расклады по жизни - тоже понятны.
        Одно разительно отличается, я - уже не тот простой парень, явившийся на стоянке Гильдии. Теперь и с Мастером Тонсом я справился бы одним щелчком пальцев, и с хозяином справлюсь, сколько друзей он бы не привез с собой. Но, это не поможет мне легализоваться в теперь новом мире, в любом случае придется поработать вдумчиво и с интересом с имеющимися источниками. Которые мне может представить только хозяин, если решит, что не справится со мной, как следует один. По его поведению, я понял, что он принял какое-то решение и решение это говорит о том, что ему не требуется что-то знать про меня и мою жизнь и стоит поменьше рассказывать про себя. Что со мной поступят нехорошо.
        В принципе, как собирался поступить тот же Тонс, так что, посмотрим, куда заведет нас такое развитие событий.
        Потом я уснул, не забыв поставить сторожок, потом проснулся от храпа хозяина и долго не мог снова уснуть, ревел он, как самец гориллы, вступающий в бой за самку и, понятно, мог испугать своим ревом даже смелого человека.
        Утром мужчина как-то проснулся, когда еще не рассвело, без будильника и быстро собрался, завел машину и выехал со двора. Лестницу, ведущую на высокий второй этаж, он сдвинул к противоположной стене, так что, достать ее я не мог. Все это время я посапывал, как будто сплю и услышал, как хозяин достал что-то из тайника, сдвинув и потом, задвинув кирпич. Мой поиск показал мне сторону, из которой доносились звуки, и я понял, что хозяин забрал что-то важное, то, что не хочет оставлять здесь, в доме, пока сам отсутствует.
        Когда звук машины затих, я долго стоял около окна, размещенного как раз в сторону, куда уехал Зураб. Видно очень далеко, просто идеальная позиция для наблюдения за окрестностями с той стороны. Больше окон нет, хотя и из этого уже хватает света, чтобы видеть второй этаж дома, на котором, кроме пары лежаков, ничего не нашлось.
        Я подошел к краю и посмотрел вниз, спрыгнуть можно без проблем, повиснув на руках, но к чему так напрягаться, когда можно потренировать умение. Я вгляделся в край лестницы и зафиксировал на ней ману, потом рывком дернул ее так, что она долетела до меня и прижал так же маной к краю плиты.
        Пора спуститься и приготовиться к встрече.
        Глава 5 ПОДГОТОВКА И БОРЬБА С РАБСТВОМ
        Ждать пришлось долго, за это время я успел сделать кучу дел.
        Первым делом достал свой камень поиска, и он указал наличие тайника в том углу, где и копошился хозяин. Тайником оказался вынимающийся из стены кирпич с приклеенной к нему частью верхнего кирпича, куда можно что-то спрятать и задвинуть обратно в стену. Такие кирпичные вставки белого цвета имеются между бетонными блоками и соединяют их в некоторых местах.
        На кирпиче ничего не оказалось, но в самой щели я заметил что-то интересное, засунул руку и смог вытащить оттуда несколько бумажек. Это оказались советские рубли 1961 года, небольшая пачка из трешек и пятерок, всего 27 рублей.
        Так. Еще одно доказательство, что попал я совсем не туда, куда собирался. Может, это старые деньги, только хозяин дома на нумизмата не похож, да и слов таких не знает. Пачку я засунул в карман армейских штанов и занялся и дальше обыском, но больше ничего интересного не нашел. На вещах в доме лежала печать проживания одинокого, не особо чистоплотного мужика, ножи и ложки с парой вилок - все выглядит немытым, с кусочками засохшей пищи. Как и сам дом, непонятное сооружение, с непонятной функцией.
        Я сомневаюсь, что дом построили под плантацию, скорее всего, уже около дома, на отшибе человеческой деятельности, пристроили парники. Не знаю, почему они так открыто растят наркоту, все же вертолеты должны летать, пожарные или охотничьи, похоже, что у местных дельцов все схвачено и те, кто видит сверху дом и парники, не проявляют к ним интереса. Только так можно эту ситуацию объяснить, обычно плантация растет безо всяких парников и сверху ее не отличить от обычных растений, а смотрящий за ней человек квартирует в простом, немного благоустроенном шалаше или хижине. Здесь, на относительном высокогорье, воздух достаточно прохладный и без парников не обойтись, но выглядит это достаточно вызывающе.
        Конечно, в Грузии, Армении и многих республиках Средней Азии Советская власть оказалась понятием относительно номинальным, если смотреть подальше от больших городов, в таких местах, где нахожусь я сейчас. Но, все равно, очень вызывающе выглядит.
        Теперь мне захотелось в туалет, гадить в доме я пока не хотел, возможно, те, кто приедет по мою душу и сами этим займутся. Придется выйти на улицу и близко познакомиться с псом, пока нет хозяина рядом. Хочется внушить собаке изначальное уважение к моему высокому статусу, чтобы она не такая резвая оказалась в момент высоких переговоров.
        Поэтому я попробовал открыть дверь, которая не поддалась на мою попытку, хозяин все же предпринял основные предосторожности, чтобы гость не сбежал так просто и повесил замок снаружи. Хотя, с алабаем, настороженно ждущим моего появления, справиться обычному человеку почти нереально.
        Выбивать дверь и расстраивать хозяина я пока не стал, мне требуется чистое, незамутненное отношение, не отягощенное злостью и чувством мести. Это, скорее, чтобы чувствовать себя безвинно обиженным и, имеющим право на самоопределение. Тем более, оба окна на первом этаже открываются, я занялся тем, около которого не росло кустов, и вся прилегающая территория хорошо просматривалась. Распахнул его, стараясь нашуметь и не подгадал, серая молния тут же прилетела и заскочила передними лапами на подоконник, засовывая огромную башку внутрь дома и прямо завывая от восторга, что мы теперь так близко друг к другу.
        - Ну ты и лошадь, братец, - почти восхищенно сказал я, рассматривая такое великолепное животное и пес поддержал мой восторг, облаяв меня с крайне серьезным видом. Что-то типа - выходи, побегаем, это же так весело.
        - Скоро выйду, дружок! - пообещал я и несильно ударил маной пса по башке, выкинув руку вперед. Из неустойчивого положения на задних лапах собаку приложило спиной о землю, пес проскользил пару метров по траве и, не сильно оглушенный, все же поднялся на лапы с трудом и снова кинулся к окну.
        Черт, придется повременить с выходом в туалет, калечить собаку я не хочу, надеюсь, обойдется без этого. Поссать я могу и со второго этажа, раз здесь в окно лезет такой любитель пообщаться. Я поднялся на второй этаж и, достав из рюкзака сушеное мясо, положил обратно камень поиска и занялся своим делом, к которому и готовился, распахнул створки и долго любовался встающим солнцем. Заодно, добрал из палантира ману, потраченную на умения поиска, притяжения лестницы и удар по собаке.
        Совсем немного потратил от своего потенциала, можно было бы и не обращать внимание, только делать все равно нечего. Вид открывается красивый и я решил дождаться хозяина здесь. Достал деревянную бутылку с ключевой водой, набранную вчера по дороге и присел на подоконник, которого здесь нет, просто на блок и так и сидел.
        Смотря на собаку, бегающую внизу, на деревья, скрывающие ту дорогу, по которой копейка может подъехать к дому. Теперь мне требуется понять, как меняет мое положение то, что я смог так опростоволоситься, естественно, не намеренно, и попасть в другое время.
        Когда узнаю, в какой я именно год попал, смогу высчитать, сколько же месяцев или лет входит в эту единицу времени, которая принята при перемещениях в капсуле. Которых я нажал аж девятнадцать раз, прокручивая значок в обратном направлении. Чувствую, лучше мне было, вообще к нему не прикасаться, попал бы, куда попал, так наверняка, оказалось бы вернее и ближе ко времени моего исчезновения из этого мира на берегу Вуоксы.
        Об этом промахе я подумаю потом, ибо, мои проблемы частично исчезли и снова появились, теперь уже другие. Может, это и не СССР, может, здесь 92 - 93 года, может и позже.
        Да, что в таком случае мне делать?
        Первое - определиться с годом, хотя у хозяина я спрашивать не хочу, чтобы не прослыть путешественником во времени, такой интерес точно будет оценен и замечен.
        Второе - загранпаспорт не нужен, это - или единая страна или паспорта еще действуют и проблем вернуться в Санкт-Петербург, который, может, еще и Ленинград, пока нет, если у тебя есть внутрисоюзный паспорт. У меня его нет и официально мне его не получить, где-нибудь в милиции могут выдать справку по случаю утери документа. Точно про такой вариант я плохо знаю, тем более, возникнут вопросы, что я здесь делаю, к кому приехал и прочее.
        Можно, конечно, сказать, что я приехал, как турист, посмотреть Тбилиси и потерял или у меня украли паспорт со всеми билетами. Тут есть, о чем подумать, могу представиться своим отцом, единственно, что я не знаю, где он тогда был прописан, это тоже зависит от года. Я могу не помнить номер своего потерянного паспорта, кем и когда он был выдан, но место прописки должен знать, как отче наш, как каждый советский человек.
        Можно, конечно, обзавестись парой синяков и шишек на голове и все валить на потерю памяти, как пришлось делать в Черноземье. Но выглядеть будет слишком подозрительно и вопросы снова возникнут.
        Одно дело, когда ты, как честный гражданин Советского Союза, просишь помощи у органов и выкладываешь про себя все-все, и номер паспорта, и место, и дату прописки. И совсем другое, если ты помнишь только имя, фамилию, отчество и больше ничего. Придется еще прорываться из отдела милиции с боем, что у меня получится, только и искать меня будут серьезно. Тогда лучше сразу вернуться к Храму и готовиться к переходу, на Вуоксу или обратно, в Черноземье.
        Нужна будет еда, довольно много и перец, отбить нюх у собак, если за мной увяжется погоня. Еды - столько, чтобы пересидеть пару недель в Храме.
        Если найти здесь, среди местного криминала, людей со связями, можно спокойно купить потерянный или украденный паспорт, переклеить с умелыми людьми фотографию и с ним спокойно ехать в свой город. Насколько я помню, с криминалом в Грузии все очень кучеряво, особенно при позднем Союзе, умельцы такие найдутся без проблем.
        Пока я так думал и рассуждал, жуя мясо и запивая его водой, прошло пару часов и вскоре зашевелилась притихшая было собака, запрыгав около ворот, на которые я мог посмотреть, сильно вытянувшись из верхнего окна. Лучше мне подождать здесь, чтобы оценить, приедет ли хозяин один и, если не один, то, сколько народа он привезет. У меня будет пару минут на то, чтобы он привязал собаку и пропустил народ к дому.
        Почему то, я думаю, что один хозяин не станет рисковать разбираться со мной, хотя, вчера, на все его попытки доминировать, я никак не ответил. Но, если я буду сопротивляться и схвачусь за нож, у него будет вариант только застрелить меня.
        Не факт, что он этого захочет, хотя - чужая душа потемки.
        Вскоре и я услышал завывание движка и через пару минут жигуленка вскарабкалась на косогор и остановилась перед воротами. Я успел увидеть, как из машины вылезло, с пассажирских мест, двое крепких мужиков, с той стороны машины, которую я мог видеть, и они подошли к забору.
        Серьезная команда подобралась, трое есть точно, может и еще кто сидит за водителем. Я оставил свой рюкзак на верху и быстро спустился по лестнице вниз, где уселся за столом, подальше от входа, тут и места для стычки побольше будет. Легкий озноб предстоящей схватки охватил меня, и я успел подскочить к двери и рассмотреть в щелку наверху, как Зураб загоняет алабая в загон и закрывает дверцу ограды.
        Так, один серьезный противник изолирован, зато еще двое идут к Зурабу, по взмаху его руки, открывают ворота и входят на двор. У одного в руках есть что-то длинное и гибкое, он немного размахивает этим предметом, и я слышу звон цепи. После чего возвращаюсь на свое место, пытаясь осмыслить свою промелькнувшую догадку.
        - Они хотят посадить меня или заковать на цепь, чтобы я остался здесь и никому не смог ничего рассказать, - доходит до меня, - И пользу общему делу принесу, сняв с хозяина обязанности поливать и ухаживать за кустами пахучей травы.
        Хотя, чего гадать, сейчас мне объявят мой приговор.
        Действовать придется быстро, чтобы хозяин не успел сбегать за ружьем, которое, по-видимому, осталось в машине. Втроем, понятно, крепкие простые мужики не боятся профессора-ботана с кафедры ботаники и биологии, которого придется пару раз ударить, для полного внушения и приведения к покорности. Пусть профессор и крепкий с виду, только по разговору - беспомощное создание.
        Мужики негромко переговариваются, только, похоже, на родном языке.
        Гремит навесной замок и дверь распахивается, вслед за Зурабом вваливаются его подельники, в таких же немарких, синтетических брюках и светлых рубашках, оба жгучие брюнеты, из рубашек у всех троих выглядывает густая поросль черного меха.
        Очень крепкие парни, скорее, мужики, лет тридцати - сорока, плотные и коренастые, не уступают Зурабу, по виду, в силе и настроены решительно. У одного длинная цепь в руках, у второго - несколько веревок.
        - Тэбэ хто разрэшиль вниз? - встреча начинается сразу с наезда Зураба. Понятно, создает чувство вины у гостя, что тот зашел туда, куда ему не разрешали. Зашел и теперь придется ответить за проступок.
        Мужики останавливают свое продвижение ко мне и ждут ответа. Хорошие все же люди, дают возможность показать себя нормальным человеком, а не тварью дрожащей. Как отвечу, так и будут, возможно относиться, наденут цепь с уважением или просто, на пинках.
        - А, что, уважаемый Зураб, какие то проблемы? - интересуюсь я, - Вы мне ничего не запрещали. Да и не можете, по праву гостя. Есть такое понятие, - повнушительнее добавляю я.
        Сошлемся на святые для горцев обычаи.
        Вижу, что такое сравнение хозяину не нравится, он раздраженно мотает головой и командует:
        - Нэ о чем гаварыть! Дэржите его.
        И, добавляет на своем грузинском несколько слов.
        - Смотрите, я предупредил! - и я демонстрирую небольшой ножик, - Кто-то может умереть сегодня.
        Ножик столовый и не сильно пугает решительный парней. Свой кинжал я не стал брать с собой, он точно тянет на статью. Если на словах я смогу отговориться при проверке органами, то, такой аргумент потянет на более серьезную проверку.
        Мужики подхватывают стулья и напирают на меня, толкая ими вперед и прижимая меня в угол, я сопротивляюсь и, уловив момент, с малым применением маны отбиваю стулья прямо в лицо каждому из помощников Зураба. Достается им хорошо, у одного разбита губа, прямо распорота об острый угол, он отскакивает и пытается нащупать повреждения, второй получает в район лба и отлетает на пару метров, ошарашенно тряся головой.
        Зато Зураб кидается на меня и, обхватив поперек туловища, окончательно зажимает в углу, лишая возможности сопротивляться. Разъяренные мужики скоро опомнятся и понесутся ко мне, размахивая кулаками и явно желая устроить мне большую взбучку, отлупить до полусмерти за нанесенные повреждения и ущемление чести и достоинства.
        - Хана, тэбэ, профэсор Пашка, - шипит в ухо хозяин, не прекращая с огромной силой держать меня за руки. Я могу попробовать ткнуть его в живот зажатым в руке столовым ножом, с использованием маны даже вогнать его в тело, только хозяин мне нужен относительно целый, пусть и поврежденный, но, чтобы обойтись без больницы и госпитализации.
        Мне тоже, кстати, совсем не стоит получать какие-то повреждения лица, чтобы не привлекать в дальнейшем лишнего внимания органов правопорядка и прохожих. Хватит и моих кудрей не чесанных с бородой.
        А, это - неминуемо, мужики замордуют меня сейчас без шуток, до потери сознания, поэтому я с силой бью лбом сбоку по голове Зураба, которую он прижимает к моему правому плечу. Прием этот мне несколько раз показал Торк на тренировках, но из моего положения его не провести с эффективной силой удара, я могу только коснуться лбом его макушки головы.
        Зато я могу подключить ману и удар выходит для Зураба очень сильным, он, оглушенный, падает на колени и руки сползают вниз на пол, перестает удерживать меня, и это очень вовремя.
        Первый помощник уже бросил стул и подлетает ко мне, размахиваясь на мощный удар, который должен выбить из меня сознание. Я зажат в углу и маневрировать не получится, под ногами еще и хозяин мешается. Поэтому я небрежно бросаю руку с добавлением маны ему навстречу, и мужик улетает под стол, где и замирает, снеся по дороге еще один стул.
        Второй, немного запоздал и теперь приходит его очередь вступить со мной в рукопашный бой, который кончается одним ударом, даже без маны, в удачно подставленную челюсть. Руку охватывает острая боль и я понимаю, что решение не использовать ману оказалось в корне неправильным, я сильно разбил руку об его челюсть и теперь придется лечиться артефактом. Второй тоже улетает в угол и замирает неподвижно.
        Так, он вырублен ненадолго, первый побольше полежит без памяти и еще остается Зураб, сидящий на коленях и упершийся лбом в стену дома. Он еще опасен, и я бью его ногой, удобно приметившись, прямо по голове и она стукается в добавок снова об стенку, хозяин падает на спину, безвольно раскинув руки в стороны.
        Все, конец!
        Все сестры получили по серьгам, и я могу осмотреться и поднять те веревки, которыми меня собирались вязать. План, что делать дальше, у меня примерно продуман и я приступаю к фиксации неподвижных соперников, используя немалый свой опыт, полученный в Гильдии.
        Первым вяжу мужика, получившего нокаут без маны, он должен скоро очухаться. Потом очередь доходит до Зураба, уже начинающего приходить в себя, крепкий все же дядька на голову. Я успеваю прихватить его за кисти сзади и накинуть петлю за одну из стоп, как он приходит в себя и обещает мне все муки ада, если я не развяжу его, путая слова, русские и грузинские.
        - Еще поговорим, не торопись, - спокойно отвечаю я и вытаскиваю улетевшего под стол пособника, который все еще по виду в глубокой отключке, но, как только, я аккуратно переворачиваю его на живот, хватает меня за ногу повыше ступни и пытается уронить. Еще один хлопок маной и многострадальная голова глухо ударяется о бетонный пол, больше он мне не мешает и покорно оказывается связанным по рукам и ногам. Крепкие парни, но и у их есть свой предел прочности.
        Я связываю ноги первому клиенту и поднимаю цепь из крепких звеньев с тремя замками, висящими на ней. Ключи, наверняка, в карманах джигитов и я собираюсь найти их.
        Глава 6 СОЛИДНЫЕ НАХОДКИ И ДОЗНАНИЕ
        Ключи оказались, как специально, у последнего из обшаренных мной пациентов.
        Хотя, я бы все равно всех обыскал, ведь народная мудрость меня еще ни разу не поводила. Что у самого плохого человека можно найти немало хорошего, если тщательно обыскать его тело.
        Пока шел кропотливый обыск, народ начал приходить в себя, осознавать свое положение в изменившейся системе координат и реагировать на это изменение по-разному.
        Среди найденных на них вещей оказалось немало денег в бумажках и мелочи, ключи от жилья и трех замков для меня, расческа и сигареты. Все поголовно болгарские «Родопи» и «БТ» в нагрудных карманах рубах, еще одно доказательство, что я в Союзе. Денег тоже хорошо вышло, видно, парни - не бедные, у одного - 35 рублей, у второго - 42 рубля с мелочью, меньше всего нашлось у Зураба - всего 18 рублей. С тем, что я нашел, набирается уже 122 рубля, средняя зарплата, насколько я помню, для начинающего инженера. С такими средствами можно куда-то уехать, только про решение вопроса с паспортом не стоит и думать. Да и вообще, без связей местных мафиози, мне о документах можно и не мечтать. Придется этим заняться вплотную, как уеду из этого, местами гостеприимного дома.
        Если Зураб не захотел примириться с тем, что профессор Пашка оказался сильнее и круче, он и высказывался по этому поводу, не жалея мои уши, своими грубыми и некультурными фразами, то, остальные двое пособников помалкивали пока и смотрели, ожидая, как я буду реагировать на такое сквернословие. Поощрять недовольство оказалось явно не в моих интересах, мне от пленников требуются честные и обстоятельные ответы на свои вопросы. Мужики, в принципе, не видели, как я играл профессора-ботаника, по их понятиям, и могли признать меня серьезным человеком, которому не западло и помочь, по жизни.
        Но, у Зураба уже сложилось мнение обо мне, и он никак не хотел признать, что серьезно ошибся и попутал берега, ввел в непонятки уважаемых людей и только усугублял этим свое положение.
        А, положение стало довольно шаткое, сами они криминальные люди и, наверняка, в милицию не побегут с заявлением. Тем более, содержимое парников - это очень серьезное преступление в особо крупных размерах и вмешивать органы правопорядка никто не будет. Даже, если они все умрут, остальные члены сообщества, просто прикопают их неподалеку или в любом удобном месте и будут искать злодея сами, а члены банды официально окажутся пропавшими без вести.
        Судя по размаху бизнеса, его контролируют серьезные люди, которых в Грузии, даже при социализме, хватало всегда. Если я обойдусь без особо изощренного членовредительства, мужики, может, и не будут доносить старшим о такой промашке и невольном свидетеле, взявшем их в плен. Даже, если и расскажут обо мне, милицию подключать будут пассивно, без объявления в розыск по республике.
        Использование маны они не увидели, ничего сверх естественного я не сделал, просто наносил очень сильные и концентрированные удары. Пожалуй, сейчас они побаиваются, что я какой-нибудь опер. Хорошо тренированный и подготовленный для таких захватов и жесткого допроса. Такой себе волчара, так легко прикинувшийся овечкой.
        Придется мужиков успокоить, только сначала осталось Зураба вразумить, за нехорошие слова предъявить. Поэтому я подхватил грязную щетку, перевернул ее и воткнул пару раз в солнечное сплетение лежащему хозяину, как научился в гвардейской рукопашной школе. Зураб поперхнулся очередным ругательством, покраснел лицом от прилива крови и негодования, но заткнулся на пару минут.
        - Нехорошо говоришь. Сам понимаешь, за такие слова наказан, - так я обосновал свое противодействие матам и оскорблениям.
        Судя по лицам остальных мужиков, сильного осуждения мой поступок не вызвал. Зато, появился вопрос:
        - Тибе, чего надо от нас? - спросил второй пленник, с трудом шевеля челюстью.
        - Известно, чего - извинений и признания своей вины, - даже весело ответил я на давно ожидаемый вопрос.
        - За что это? - уже с гораздо меньшим акцентом спросил первый пленник.
        - За нарушения законов гор и гостеприимства, - это такая первая попытка объяснить свое видение произошедшего с моей стороны.
        - Законы гор - наши законы, посторонних они не касаются, - легко ушел от признания вины первый, более подкованный на язык и говорящий почти без акцента.
        - А про гостя? Нам виднее, кто гость, а кто - подсыл. Мы тут хозяева, - сказано категорично и однозначно.
        Ага, настаивают на версии своего взгляда на жизнь и произошедшую стычку.
        - Цепь эта, это очень нехорошо, - я поднял всю цепь целиком и, не спеша, открыл все замки, подобрав ключи и оставив их в замках.
        - А, что ти хотел? Пришел в наше место, все разнюхал и думаешь спокойно уйти? - не сдавался разговорчивый первый пленник, - Развяжи нас, ми сядем и поговорим, как мужчины.
        Интересное предложение, можно поступить и так, только забрав ружье из машины, проверив собаку, насколько она надежно закрыта. Но, вынужден буду отказаться, мужики снова полезут в драку, похватав подручные предметы, придется их глушить еще серьезнее. Про это меня предупреждает мое умение отличать ложь от правды. В таких игрищах возможно всякое, вплоть до переломанной шеи или, как минимум, в лучшем случае, рук и ног.
        На хрен мне такой праздник, по второму разу - будет еще веселее и травмоопаснее.
        Зато, люди уже признают, что имели нехорошие намерения, пусть и косвенно. Я же собираюсь их пограбить, нужно небольшое моральное обоснование для задуманной реквизиции и операции «Ы» - все отнять и поделить, в мою пользу.
        - Вы тут полежите, подумайте над своим поведением, неправильными поступками и чем можете отблагодарить своего победителя, - с этими словами я вышел на улицу, раскрыв по шире дверь, чтобы намекнуть пленникам, что буду за ними присматривать.
        Мужики попробуют, конечно, развязать друг друга, только ждет их облом. Несмотря на общее, не слишком перетягивающее конечности состояние веревок, узлы затянуты намертво, в Гильдии я прошел очень хорошую школу. Крос мне все подробнейше рассказал и показал, как связать пленника так, чтобы он не мог ничего поделать с путами, но руки и ноги не затекали сразу и не надо было постоянно контролировать пленников.
        Мои, попавшиеся в силки, узники местного замка Иф могут еще попробовать столкнуть ножи или еще что острое со стола, только я забрал все такие предметы и сложил их на подоконнике, куда им не добраться, как бы не старались.
        Пес мне очень обрадовался, когда я один вышел из дома и начал бросаться на свою загородку с такой силой, что я задумался, удержит ли она его, ведь, сделана, наверняка, с кавказским пофигизмом. Да, щеколда уже чудом не выскакивает от толчков могучих лап зверюги и самое время ее завязать веревкой, за которой я возвращаюсь обратно, в дом. Пока прижимаю щеколду вниз и надеюсь, что пару минут она продержится, похоже - что проблема только в ней, столбы и забор, на вид, довольно крепкие. На подходе к двери я слышу горячий диалог, только на грузинском языке, и замечаю, что пленники немного переместились поближе друг к другу.
        - Нехорошо это, - снова повторяю я, отрезав ножом кусок веревки и, прихватив под руку одного из мужиков, лежащего посередине между подельниками, вытащил его легко на улицу, полежать перед домом. Мужик не стал довольнее, что его вытащили из душного дома на красивую травку, но, и на жизнь не стал жаловаться.
        Перенес эвакуацию со стоическим терпением.
        Я, пока, завязал щеколду веревкой, чтобы собака не присоединилась к нашему общению, став его активным участником. Тогда, ее придется глушить маной, народ поймет, что что-то со мной не так и возникнут новые вопросы и проблемы.
        Пусть, я останусь в их памяти, как обычный человек, просто обладающий большой силой и поставленным ударом. Каких много на свете.
        Я подошел к машине и с удовлетворением обнаружил ключи в замке зажигания, как и подумал, когда не нашел их в карманах Зураба.
        Отлично, транспорт имеется, уехать на несколько десятков километров я смогу, из этих предгорий в обжитые места. Только, помню я, тогда везде стояли посты ГАИ, про их расположение узнать необходимо у моих пленников. Как и про все населенные пункты до этих постов, проезжать через них я не рискнул бы, да деваться некуда. Наверняка, новое лицо за рулем знакомой всем машины тормознут и что делать?
        Вступать в открытое противостояние с милиционерами мне ни к чему, после такого придется срочно возвращаться в Храм. Поэтому, надо хорошо запомнить дорогу обратно к этому месту, чтобы не заплутать на узеньких дорожках в предгорьях. Придется позаимствовать простыню у хозяина и отмечать все важные места, типа поворотов, лоскутами из нее.
        Я сейчас приступаю к осмотру и откровенному обыску Жигулей, машины, немного мне знакомой, по стажировке в колледже и редким случаям, когда такие пригоняли на сервис. Наш работал по ценам выше среднего и поэтому, такое дело случалось нечасто.
        Так, что же Зураб достал из тайника?
        Деньги или документы?
        Первым делом я обыскиваю салон и нахожу под сидением водителя толстый лопатник из блестящей кожи. Красивый такой, напомнил мне мой щегольский портфель, с которым я так важно ходил на службу в Ратушу.
        В лопатнике нашлись купюры, солидная пачка, но, безо всяких документов. Я посмотрел в бардачке и за солнцезащитными козырьками, нигде их нет, ни документов Зураба, ни на машину. В принципе, если кататься по местности, где все знакомы, то, по местным понятиям, все и так знают друг друг, чтобы не останавливать просто так. Я включаю зажигание и хочу проверить, сколько бензина в баке, только указатель ничего не показывает. Как я и думал, машинка ушатанная у такого хозяина, похоже, что она не своя, для работы на плантации выдана, всего скорее. Да и должность не очень солидная и слишком рисковая для такого взрослого мужика, похоже, что залетчик - мой хозяин, для местных авторитетов. Накосячил где-то серьезно и теперь отбывает срок на плантации.
        Зато в бардачке находится подробный атлас дорог Грузинской ССР, выпущенный в 1980 году и выглядящий вполне свежим. Посмотрю я его потом, как и посчитаю деньги в кошельке. Пора проведать моих пленников, не замышляют ли чего против моей милости.
        Возвращаюсь в дом, мимо беснующейся собаки, смотрящего по сторонам, в надежде на помощь, вытащенного на улицу пленника, пытающегося отвлечь меня разговором. Но, я не обращаю внимания на его вопрос, долго ли я собираюсь держать его связанным и заскакиваю в дом, предварительно осмотревшись с порога, остались ли красавцы связанными и не поджидают ли меня со стулом в руках.
        Не поджидают. Только успели сползтись, как змеи и пытались, судя по теперешнему положению, развязать друг друга, что сделать на ощупь довольно трудно и, почти невозможно, не видя соседа и лежа спиной.
        Но, все же стараются и не сдаются, крепкие морально мужчины.
        Лопатник я опускаю в карман своих немецких штанов, ключи тоже и кладу атлас дорог на стол. Погрозив пальцем непослушным мужикам, утаскиваю второго помощника на улицу, оставив Зураба одного в доме. Оттаскиваю его подальше от лежащего подельника и бросаю около дерева цепь с замками, кажется, я придумал, как оставить своих пленников здесь, чтобы не рисковать скорой погоней, и они не померли из-за стянутых рук и ног. Ведь видно, что пытаются изо всех сил порвать веревки и те, только плотнее, впиваются в запястья рук. Так и до ампутации дойдет, если сегодня никто не появится спасать пропавших граждан.
        Возвращаюсь к машине и осматриваю заднее сидение и багажник. На заднем - ничего интересного, кроме ружья, которого я не касаюсь, зато в багажнике обнаруживается полная канистра, даже с убогой воронкой и, проверив, что в канистре именно бензин, а не украденная солярка, я выливаю ее полностью в бак и бросаю рядом с машиной. Потом вспоминаю, что оставил на ней свои отпечатки и надеваю найденные в багажнике рабочие рукавицы, тщательно протираю всю канистру, на ручке и снизу, где я хватался за нее.
        Придется протереть все, что я брал в руки или касался в доме, чтобы не наследить. Вряд ли, есть большой шанс, что милиция появится здесь и я собираюсь сделать это на самый крайний случай, если такое чудо все же произойдет.
        Пленники, в таком случае, завопят, что они тут сами жертвы, а хозяин дома и огорода, что самое важное, уехал на машине, не попрощавшись и его отпечатки пальцев есть на всем, чего он касался.
        Надо мне это? Не надо, конечно, чтобы мои отпечатки появились в базе МВД, как подозреваемого в особо крупном сбыте, как хозяина целой плантации. Потом, конечно, разберутся, только возникнут новые вопросы, на которые я не хочу отвечать. Не стоит оставлять после себя любые следы, а то отправят по чужой статье на много лет.
        Завожу машину, для проверки. Все нормально и, повозившись с выбором скоростей, я переставляю ее задом к воротам, чтобы сразу скатиться с косогора вниз, если появится надобность. Надо захватить у хозяина бутылек дешевого одеколона большого объема, такой я видел, и пару тряпок, убрать следы в машине.
        Возвращаюсь к дому, обхожу пленников, довольно уже злобно таращащихся на меня и вхожу в дом, закрываю дверь. Нахожу бутылек с одеколоном, кухонное замасленное полотенце, поднявшись на второй этаж, протираю все, чего мог коснуться, особенно окно, которое открывал и даже лестницу, по которой спускаюсь вместе с рюкзаком. На первом этаже так же занимаюсь протиранием ложек, ножей и оконных ручек, Зураб обалдевши, глядит на меня и мои хлопоты и уже молчит. Начинает до него доходить, что все может окончиться очень печально для него и приятелей.
        Так, вроде все протерто, пора провести допрос арестованного на знание о местности и о возможных встречах с милицией. Лопатник я решил не светить хозяину и забрать просто все, что в нем лежит. Ведет себя все так же не хорошо, вины не признает и раскаяться не собирается. Пусть не знает, нашел я деньги или нет, в любом случае, заберу я половину, как собирался, или все сумму, ничего это не изменит. Искать меня он будет так же настойчиво, за все деньги или только половину, так что, не стоит метать бисер перед свиньями, как говорится.
        Глава 7 ПОСЛЕДНИЕ ХЛОПОТЫ НА ПЛАНТАЦИИ
        - Так, пора пообщаться, уважаемый Зураб. Надеюсь, не будете возражать?
        - Гавари. Давай, - похоже, хозяину надоело лежать на полу и руки затекли от веревок. Вот он и возжелал пообщаться, надеется, хитрая рожа, что развяжу его и появится у него шанс отыграться.
        Похоже, мой хозяин и правда, немного, дурачок, очень упертый. Ну получил ты уже по башке, ну вчерашний профессор оказался круче сразу троих авторитетных парней, нет, все же никак не хочет признать свою ошибку. Вот, был он вчера гораздо главнее своего гостя и мнение свое составил о его беззащитности, вот так и будет теперь думать.
        Хоть ты его убей. Я все же приличный человек и путешественник между мирами, поэтому - только деньги, одежда и автомобиль. Все получилось. как я, в принципе, и задумывал.
        Я открываю атлас на самом затертом и, значит, используемом месте, это карта предгорий рядом с Цхинвали с одного краю и Кутаиси - с другого края. Похоже, это и есть место, где я ориентировочно нахожусь. Надо привязаться к ближайшему населенному пункту на карте и двигаться соответственно. Значит, из крупных городов рядом Цхинвали и Кутаиси, еще есть немаленький город Зестафони.
        - Первое дело, расскажи, где мы находимся и какой город ближайший? - задаю я невинный вопрос и слышу в ответ только угрозы и ругань. Разговаривать со мной хозяин желает только после своего освобождения, поэтому снова получает ручкой швабры в сплетение, после чего долго приходит в себя.
        - Полежи, подумай, в следующий раз умнее будешь, - бросаю я и выхожу на улицу, где обращаюсь с подобным вопросом к одному из лежащих мужиков. Тот поумнее и не видит повода не ткнуть носом в примерное место на карте, помявшись для начала, на второй вопрос тоже отвечает:
        - Пост ГАИ в Ткибули, стоит после города.
        - Милиция есть в Они, городе по дороге? - дальше интересуюсь я, сориентировавшись по атласу.
        - В Они есть отдел, но ГАИ нет, - и на этот вопрос отвечает мужик, и добавляет, - Иногда они заезжают и в Они, но, не часто.
        - А в Амбролаури бывают чаще?
        - Да, там чаще гостят.
        Вот я и узнал, все, что пока мне надо. Больше вопросы задавать ни к чему, мужики и так смекнули, что бежать в милицию с заявлением я точно не собираюсь и готовы мне помочь в этом, по мере сил своих.
        Люди они не простые и сразу поймут, что я не местный и просто не врубаюсь в то, чем страна и люди в Грузии живут.
        Почему так мало надо, потому что не хочу расспрашивать своих пленников о том, в какой год я попал. Не хочу задавать много лишних вопросов, не в курсе я реалий местных и советских, всего то десять лет мне оказалось, когда социализм кончился. Придется в него активно вживаться, шевелить плавниками и хвостом, образно говоря.
        Ну, одиннадцать лет, если строго говорить, вроде до середины 92 года еще плановой экономикой попахивало, из последних сил. С первого апреля цены поменялись в магазинах, еще государственных, колбаса вареная, которой не лежало на прилавках, по 2.20 за кило, появилась по 6 рублей и так же быстро исчезла, полежав пару дней. Стремительно обесценивающийся рубль не дал возможности зафиксировать цены на больший срок. После этого, кажется, уже не было никаких ценовых ограничений, решал только рынок.
        Сам то я не помню таких событий, отец с матерью рассказывали, когда приходило время воспоминаний в семейном кругу. Любили вспомнить это время, как пережили распад государства и что делали, чтобы выжить. Вопрос выживания не стоял так уж остро, на самом деле, оба родителя оказались востребованными людьми и довольно быстро вернулись на прежний уровень и дальше благосостояние только поднималось.
        Я, судя по всему, теперь на сто процентов в Союзе и, так как, в Храм возвращаться мне еще рано, думаю пока задержаться здесь. Намеки из описаний, которые я вычитал в бумагах магов, вполне определенно говорят о том, что ходить через Храм без относительно большого перерыва - довольно опасно для личности и сознания.
        Сколько это - относительно продолжительное время, не указано, думай, что хочешь.
        Может, месяц, может, год, в любом случае мне придется пожить в новой для меня стране и времени и не сказать, чтобы я оказался особенно против. Даже как-то волнительно снова попасть в страну всеобщего равенства и братства, пусть, особенно в таких местах, и чисто номинальных.
        Попади я на заблокированную Вуоксу, даже не представляю, как мне легализоваться в этом новом мире, там очень трудно оказалось бы получить документы и провести их через государственные органы.
        Здесь, в Грузии, мне кажется, это проще всего, за хорошие деньги и поддержку местных хозяев жизни. Мне, в моем новом состоянии достаточно сильного мага, есть что предложить и кроме денег.
        В общем, может, это и не просто, но точно, здесь проще всего в СССР провернуть такое дело.
        Заодно, я отошел к парникам и там пересчитал деньги в лопатнике Зураба.
        Что же, есть чему порадоваться, несколько сторублевых купюр, в два раза большее количество зеленых пятидесятирублевых, еще больше фиолетовых двадцати пятирублевок и пол пачки в банковской упаковке розовых десяток, всего около двух с половиной тысяч рублей.
        Вот это реальный подъем на уровень годовой зарплаты хорошего рабочего!
        Откуда столько денег взялось у сторожа и агронома? Так и работа у него в денежном месте.
        Не знаю, но, кажется мне, что он очень не хотел бы, чтобы его подельники узнали о такой сумме, спрятанной в тайнике. Наверно, приторговывает налево своим продуктом, который должен поставляться только по специально оговоренным каналам. Все же отщипывает понемногу от волшебных растений, себе на карман.
        Вроде, я все уже узнал, что мне требуется для дальнейшего движения вперед, машина заправлена. Осталось только разобраться с пленными, поменять гардероб немного, чтобы не привлекать явно излишнего внимания своим натовским камуфляжем. Менять придется только штаны, нужно, что-то похожее на брюки моих пленников, чтобы добраться до магазина и полностью переодеться.
        Хотя, зачем полностью, футболка у меня просто качественное х/б, в глаза не бросается, без надписей. Куртка синтетическая, будет очень модной, по местном реалиям, тоже без надписей, ремень обычный, обувь придется поменять на более вентилируемую. Рюкзак - модный, хорошо, что не яркий. Еще кепка осталась, тот самый поддельный «хилфигер», ее можно оставить.
        Хотя, нет. Я не должен выглядеть ни модно, ни дорого, пока не обзаведусь документами, просто не привлекать взгляды и все. Поэтому, кепку в рюкзак и мне нужны брюки, такие же, как на мужиках.
        Снова вхожу в дом, видно, что Зураб пытается освободиться, поэтому говорю ему с легким сочувствием:
        - Даже и не мечтай, тебя связал профессионал. Чем больше будешь напрягаться, тем сильнее пережимаешь кисти рук и скоро запахнет ампутацией.
        Опять раздается поток ругани в мой адрес и, за неимением швабры под рукой, вставляю, довольно жестко, грязное кухонное полотенце в рот, который он не собирался закрывать, несмотря на все мои уговоры. Зураб пытается меня укусить и сопротивляется моим попыткам, но приставленный вплотную к глазу нож делает его неподвижным и покорным. Знакомый прием от брата Кроса.
        Теперь, с кляпом во рту, хозяин может только злобно мычать, продолжая следить за мной вытаращенными от злобы глазами.
        Я же, изучаю его шкаф с одеждой, если можно так назвать вешалку со всем его добром, сиротливо висящую на стене. Две рубашки, одни брюки, фуфайка, резиновые сапоги - вот и все, что есть, явно не моего размера.
        И что с этим делать? В таких висящих штанах ходить по городу тоже подозрительно. Придется надеть и доехать на машине до первого промтоварного магазина, вот, даже всплыло такое давно знакомое слово.
        Или все же рискнуть, поехать пока в своем камуфляже, до первого магазина.
        Нет, в камуфляже очень непривычно для местных, еще милицию вызовут с перепугу, и я решительно сдергиваю, грязные штаны хозяина с вешалки. Дойти до магазина из машины хватит вполне, больше мне и не надо, надеюсь, будет.
        Переоденусь, когда отъеду, чтобы меньше информации увидели мои пленники. Пока поднимаю воду ведром из колодца и наливаю в найденный термос и сам жадно пью. Потом приходится напоить мужиков, просящих о том же, и я стаскиваю обоих пленников к толстому дереву, где собираюсь заняться их заковыванием в цепи.
        Но, сначала, понимая, что мужикам, возможно, придется ночевать здесь же на земле, если они не смогут освободиться, приношу из дома матрас и пару одеял, оставляю их тут же, около дерева. Туда же приношу и ведро, полное воды. Проявляю максимум гуманизма и сочувствия к, попавшим под раздачу слонов, пленникам.
        Пленники, понимая, что мои хлопоты касаются именно их судьбы, просят развязать, обещая не предпринимать вообще никаких враждебных действий против меня.
        Хорошо бы поверить им, ведь мое умение молчит сейчас, только, мне не надо, чтобы они быстро, за пару часов добрались до первой деревни и там, попросив помощи у земляков, пустились в погоню за мной. Или могли позвонить своим подельникам и сдать мои приметы по внешности и одежде, той же угнанной машине, хватит мне проблем, вполне возможных, с одной милицией. Надо получить хотя бы день передышки, чтобы одеться, поменять внешность, найти местный криминал и залечь на дно.
        Поэтому, никакой жалости и самаритянства.
        - Нет, мужчины. Вы хотели меня в раба превратить, теперь сами попробуете, что такое сидеть на цепи. Это будет справедливо, по понятиям.
        Похоже, что боль в пережатых руках не дает мужикам возможности больше спорить со мной и я приступаю к осуществлению своей задумки. Обматываю цепь вокруг дерева, один раз ее пускаю на узел и прихватываю замком первого пленника. Обматываю довольно плотно ему щиколотку и вешаю замок. Потом очередь доходит до второго и его я цепляю за короткий конец цепи, так же навешивая замок. Оба прикованных все еще лежат связанными, и я притаскиваю Зураба, который продолжает сопротивляться, цепляясь за дверь ногами, потом за порог и, наконец, пристегиваю и его. Хорошо, что большая сила дает возможность не сильно напрягаться, таская сопротивляющегося здоровенного мужика.
        - Быстрее уже развяжи, - молит один из подельников. Но спешить нельзя, я достаю тряпку с одеколоном и сначала тщательно протираю цепь и все замки. Потом осматриваю мужиков и вижу, чем они могут попробовать открыть сами замки, на каждом есть ремень с железным язычком. Замки куплены недешевые, с достаточно сложным ключом и можно не опасаться их вскрытия допотопной отмычкой, сделанной из пряжки ремня, только я опасаюсь, что мои клиенты - очень непростые люди и не хочу давать им еще одно преимущество.
        Поэтому расстегиваю ремни, один за другим, и вытаскиваю из брюк, отношу в машину. Они и мне понадобятся, в новой жизни, модные такие аксессуары для нормальных мужчин.
        Пособники переживают ограбление стоически, Зураб опять ругается, судя по всему, мычит страшные ругательства через плотный кляп. Поэтому я разрезаю веревки на руках только двоим, которые начинают немедленно растирать руки и стонут от боли, когда кровь возвращается в перетянутые прежде конечности. Ножик убираю в карман.
        Прощаюсь коротко и по-деловому:
        - Будьте здоровы, граждане.
        И, не слушая ответных речей, спешу в машине, держа в руках бутылек одеколона и все ту же тряпку, пригодится, если успею неторопливо покинуть машину.
        Сажусь, газую и уезжаю, оставив на косогоре сизый выхлоп не совсем здорового мотора. В след мне несутся проклятия и обещания страшной мести от осмелевших пленников и даже голос Зураба тоже слышен, похоже, ему, первым делом, вытащили кляп изо рта.
        Атлас на сидении рядом, рюкзак лежит под сидением на коврике с брюками и ремнями, на заднем все так же валяется ружье, от которого пора избавиться.
        Дорога оказывается сложная, узкая вырубленная полоса, постоянно теряющаяся из глаз. Приходится тормозить изо всех сил, крутить непривычную большую баранку без намека на усилитель и смотреть, что бы колеса не отвалились на этой полосе с препятствиями в виде огромных узловатых корней, которые я объезжаю с грехом пополам. Через километр, около приметного дерева я останавливаюсь, пробую затянуть ручник, который, конечно, не работает и оставляю машину между двумя высокими корнями. Мотор прогрелся, дымит уже меньше, что отрадно и я, прихватив ружье тряпкой, рукавом куртки берусь за ствол ружья. Переламываю оружие, проверяю патроны в обоих стволах и убедившись в их наличии, закрываю ружье и вешаю его, стволом вниз, на один из сучков, так, чтобы его не было видно с дороги.
        Мало ли, вдруг пригодится когда-то такое знание, что на этом дереве спрятано оружие. Оставлять хозяину его совсем излишне, возить с собой - очень, с моей стороны, неблагоразумно, поэтому, пусть повисит здесь.
        Еще, через десять минут медленной езды по дорожке в лесу, я наталкиваюсь на сплошную стену растительности. Какая-то хитрость налицо, мне приходится вылезти и растащить в стороны искусно сплетенные в подобии стены ветки. В некоторых местах прихваченные веревками, чтобы внешне, со стороны обычной деревенской дорожки для телег и скота, нельзя было заподозрить здесь проезд. Потом я выруливаю на саму дорожку и, подумав, решаю не маскировать съезд с дороги на тропу к дому Зураба. Вдруг, придется скоро быстро возвращаться, с погоней на хвосте, поэтому, для ориентира, ломаю немного подальше ветку так, чтобы она хорошо выделялась на общем фоне, с другой стороны дороги.
        Все, теперь, не спеша, вперед. Мне надо проехать два небольших города, судя по карте и несколько деревень, местность густо заселена. В Они, первом городке, требуется посетить универсам и приодеться.
        Поэтому я качусь, верчу головой по сторонам, чтобы не пропустить милицейский патруль или еще что-то такое, подобное.
        Глава 8 ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ЕЕ ПЛОДЫ
        Так и катясь, проехал одну за другой две деревни по проселочной дороге, потом добрался до первого города на моем пути, города Они, с таким интересным названием. Дорога, уже асфальтовая, вела прямо через городок, и я покатился, высматривая название какого-нибудь магазина с одеждой.
        Естественно, я понимаю, что машина у меня здесь хорошо известная, поэтому, на глазах у всех и не собираюсь вылезать из нее, чтобы вопросы не возникли. Где хозяин и кто я такой, не стриженный?
        Только, увидел я не магазин, а здание, красивое и помпезное, очень сильно выделяющееся на фоне разномастных домишек. Какой-то дом религиозного культа, но ничего знакомого я не разглядел на ходу и проехал мимо.
        Потом подумал, что время к обеду, магазины будут закрыты и мне нет смысла терять время, катаясь по кругу в месте, где все знают эту копейку.
        Поэтому прибавил газу и поехал в следующий город, примерно такого же размера, где мне будет легче затеряться со своей машиной, в Амбролаури, постоянно катясь вдоль реки Риони, как поведал мне атлас.
        Эти тридцать километров проехал за час, потратив время на остановку, чтобы переодеть брюки, севшие на меня, как раскрытый парашют на велосипедиста. Ладно, хоть один из ремней, самый щеголеватый, нормально смог поддержать их на поясе. Висят и довольно грязные, только лучше натовского камуфляжа.
        Камуфляж пока спрятал в рюкзак, как и свою куртку, температура за бортом повышается, по мере понижения высоты и становилось уже жарко в машине и на улице.
        Так, рюкзак у меня - самое дорогое место во всей Грузии, самые дорогие в мире артефакты, золото и украшения в камуфляжных немецких штанах, а главное - палантир или Источник, как называют маги в Черноземье, близко не знакомые с творчеством Дж. Р.Р.Толкиена.
        Рюкзак - главная моя надежда на вживание в этот мир, поэтому я должен держаться за него до конца. Сам я, конечно, сильно могучий для этого мира маг, но, с Источником я становлюсь сильнее в десятки раз и приближаюсь к уровню Бога. Очень мне нравится так думать и сравнивать себя с Зевсом.
        Ладно, хватит патетики, вот уже показались окраины городка и задача моя по-прежнему та же самая, приодеться и переобуться. Моя копейка неспешно заезжает в городок, проезжает, с замиранием сердца, мимо патрульного уазика милиции. Хорошо, что ППС занята разговором с прохожими и когда бросает взгляд в мою сторону, уже не могут разглядеть, кто там за рулем в машине.
        Сердце замирает у меня, потом отмирает, но, снова замирает, когда милиционеры садятся в уазик и трогаются за мной. Я держу расстояние между нами под сотню метров и постепенно успокаиваюсь, видя, что козлик меня не догоняет и, вскоре, сворачивает в переулок. Только, я снова проехал всю центральную часть с магазинами и теперь не хочу возвращаться, опасаясь снова наткнуться на служивых.
        Черт, теперь сорок километров рулить до уже крупного города Ткибули, на выезде из которого есть пост ГАИ. Я уже изрядно притомился рулить и бояться, хочется отдохнуть нормально, но, мне остался последний бросок до центра города Ткибули, из которого в Кутаиси ходит поезд или автобус, так что, придется потерпеть.
        Дорога оказалась еще та, проехал ее за полтора часа, сплошной серпантин, мимо большого водохранилища, после этого реально, чуть не помер крутить баранку в такой жаре. В общем, вкатился в город слегка обалдевший от такого экстрима и едва не уперся в зад газону, пропускавшего кого-то из своих знакомых против всяких правил, как я понял.
        Кавказ - такой образ жизни, во много мне нравящийся, поменьше работать, побольше играть в нарды и радоваться жизни каждый час и каждый день. Не какие-нибудь зашоренные скандинавы.
        Когда въехал в городок, как раз обеденное время в магазинах закончилось, поэтому, заметив первый универмаг, я сразу свернул на тихую, зеленую улочку и заглушил машину, невольно вытерев пот с лица. Настоящий трудовой подвиг для попаданца и мага, да и меня даже, проехать под сотню километров на этом неуклюжем чуде советского автопрома.
        Честно говоря, увидев, сколько мне теперь добираться до места, где находится Храм, я засомневался, стоит ли мне двигаться дальше. Вернуться туда будет непросто и довольно хлопотно, иначе и не скажешь.
        Скоро вечер, я голодный и замученный, где ночевать - не знаю, в таком небольшом городе мне лучше долго не светиться, в гостиницу без паспорта не попасть. Да и таксисты вряд ли отираются на площади перед вокзалом, некого зарядить на поиск жилья.
        Протер руль, рукоятку передач, ручку стеклоподъемника, козырьки, бардачок, собрал рюкзак, засунув в него атлас и вышел из машины, незаметно протерев и наружную ручку. Подошел к багажнику, открыл его и так же протер его кромку, за которую брался, когда его открывал. Вспомнил еще про поворотники и занялся ими, открыв дверку уже через тряпку, потом бросил протертые ключи на пол, в район педалей и захлопнул машину.
        Машина, может, и вернется к негостеприимному Зурабу, только она стоит с незакрытыми дверями и пусть он чешет репу, куда девался его кошелек, когда доберется до города. То ли меня искать, то ли радоваться возвращению пепелаца и махнуть на потерянные деньги рукой.
        Никто, вроде, меня не видит за деревьями, тихая улочка совсем, народу никого рядом нет.
        Все, теперь пора в универсам, двухэтажное такое здание, что-то из одежды там найдется, я уже разглядел отдел с одеждой. Так и оказалось, на втором этаже магазин с одеждой и обувью и мебельный, на первом - продуктовый и кафе с мороженым и соками. Очень захотелось присесть туда и перекусить, но, мой непрезентабельный вид может вызвать удивление, поэтому я сразу поднимаюсь выше и захожу в помещение магазина с одеждой..
        Продавщицы, все грузинки, в фирменных халатах, смотрят на меня с удивлением и не торопятся обслуживать. Сервис, конечно, советский, но и вид у меня, с неухоженной бородой и волосами, в висящих брюках, которые мне явно велики, явно не тянет на Алена Делона. Ничего, это можно поправить несложным образом.
        - Девушка, - обращаюсь я к ближайшей ко мне молодой продавщице, - не поможете мне с выбором одежды?
        И я кладу на прилавок красненькую купюру, прикрывая ее рукой и подвигаю к ней.
        - Конечно, - с легким акцентом, приветливо отвечает симпатичная грузинка и спрашивает, - Что вам нужно?
        Десять рублей она, невзначай, роняет в ящик и теперь смотрит на меня с интересом.
        - Одну пару брюк, на меня, хорошего качества, одну рубашку светлую, трусы, свитер натуральный, пару носок, - диктую я заказ и прошу подобрать все самое хорошее по качеству.
        Грузинка внимательно осматривает меня и исчезает на несколько минут в подсобном помещении, откуда выходит с парой вешалок, на которых висят брюки сероватого цвета и белая рубашка, свитер из натуральной шерсти в упаковке.
        - Примеряйте, я сейчас принесу трусы и носки, - теперь продавщица сама любезность. Остальные собрались в сторонке и негромко обсуждают что-то, как не меня, конечно.
        С размерами девушка не ошиблась, брюки из синтетики сидят на мне, как влитые. Рубашка тоже впору, как и свитер из ангорской шерсти, похоже, что фирменный.
        И точно - турецкий, судя по мульке.
        От трусов и носков я уже давно отвык, обувь носил последнее время на босую ногу, трусы выкинул еще на стоянке, чтобы не удивлять своего наставника.
        - Мужчина, примите заказ, - и мне подают оба заказанных предмета, которые я сразу не одеваю, сначала хорошо бы принять ванну или сходить в баню.
        Уже в новой одежде подхожу к кассе и жду расчета.
        - За свитер придется доплатить еще десять рублей, вещь импортная, - негромко предупреждают меня, я сразу киваю головой, что - согласен.
        - Так, брюки - шестнадцать двадцать, рубашка - восемь сорок, свитер - сорок пять рублей, носки - двадцать копеек, трусы мужские - восемьдесят, итого, с вас семьдесят рублей шестьдесят копеек, - продавщица по очереди пробивает все покупки.
        Я отсчитываю восемь десяток и кладу желтый рубль сверху:
        - Спасибо большое. Очень хорошее обслуживание. Скажите, есть рядом мужская парикмахерская?
        - Да, в соседнем здании, вход с торца, - меня осыпают улыбками и предлагают бумажный пакет для покупок, куда я складываю носки и трусы, футболку, еще старые брюки и провожаемый взглядами всего отдела, иду на выход.
        Зайдя в обувной, я забраковываю все, что представлено на полках и решаю заняться обувью на рынке, который планирую посетить в Кутаиси и там решить все проблемы с обувью и одеждой. Наверняка, цеховики продают свои изделия и на рынках. Так что, кроссовки и джинсы я найду там, да и много чего могу прикупить для новой жизни.
        Пока в промтоварах я покупаю зубную пасту «Поморин», вроде, болгарскую, зубную щетку убогого вида, но меня радует и эта неказистая вещица после того, чем я пытался чистить зубы в Черноземье. Еще мыло, мочалку, крем для бритья, одеколон «Шипр», за неимением гербовой - пишем на простой. Бритву, которая развинчивается, и пачку лезвий «Спутник», за все отдаю пять сорок, то есть, шесть рублей и не жду сдачу. Судя по реакции взрослой продавщицы с усиками на верхней губе, все правильно делаю.
        Отлично. Я возвращаюсь к цивилизации, у меня есть зубная паста и безопасная бритва, чего мне так не хватало в Асторе и остальных местах благословенного Терена.
        На первом этаже вижу ювелирный магазин, рядом с продуктовым, а ноги сами меня несут в кафе, где я набираю два вида мороженного по двести граммов, пломбир и крем-брюле, в креманках, два стакана сока, томатный за десять копеек и персиковый за восемнадцать и забираю две последние котлеты с единственным куском хлеба. Даю трешку и получаю полтора рубля сдачи, не заморачиваясь с мелочью, от еще одной симпатичной молодой грузинки.
        Наслаждаюсь давно забытым вкусом, сидя за столиком в кафе, смакуя каждую ложечку мороженного, каждый глоток сока. Эх, еще бы пару глоточков кофе и было бы совсем прекрасно.
        Я любуюсь видом цивилизации, когда девушка в отделе Соки - Воды залезает на стул, чтобы наполнить колбу с персиковым соком из большой стеклянной трехлитровой банки, которую она прижимает к солидной груди, чтобы не уронить. Длинная юбка не позволяет ничего увидеть, но мне больше и не надо, в Черноземье мини еще тоже не вошло в моду.
        Заметив, как я ее разглядываю, девушка краснеет и недовольно смотрит на меня. Да, видок у меня еще тот, нестриженные космы и неопрятная борода снижают к нулю вероятность заинтересованных взглядов прекрасного пола.
        А уже хочется и скоро сможется, как продолжу знакомство с бритвой, машинкой для стрижки волос и зубным порошком. Как герой Корнея Чуковского, имя, кстати, придумано самим автором.
        Все доев и выпив, я покупаю бутылку Боржоми и пару шоколадок местной фабрики, чтобы иметь запас калорий и воды. Мой термос, теперь уже мой, но, теперь не надолго, пустой и довольно грязный, скоро будет выброшен в мусорную урну.
        Уже прилично приодетый, я выхожу в благодушном настроении из универсама, стою в тени деревьев и ищу взглядом вывеску парикмахерской, где собираюсь преобразиться в когда-то знакомого мне по зеркалам Олега Протасова. Кожа лица давно уже отвыкла от бритвы и пены, хочется посетить знакомое учреждение и привести себя в приличный вид.
        Слава богу, хоть вшей нет, после всех ночлегов на земле, по кустам и полной антисанитарии.
        В Гильдии известна хорошая травка, заваренный настой которой, хоть и заставляет немилосердно чесаться голову, зато избавляет от этой пакости с трех раз, без всякого керосина, неизвестного пока никому в тех местах.
        Но тут мне в глаза бросается стенд с местными газетами, смутно знакомый мне со времен Союза. На таких информационных щитах размещали при коммунистах местные и центральные газеты. Чувство острого любопытства, которому я не могу противостоять совсем, несет мои ноги выйти из спасительной тени на ярко освещенную, еще не собирающимся заходить Солнцем, площадь.
        Не глядя по сторонам, расслабившись от легкого и вкусного полдника и удачной покупки одежды безо всяких проблем, я иду прямо к информационному щиту.
        Мне хочется позарез узнать, какой сегодня день и месяц и главное, какой год?
        Я прохожу эти двадцать метров и впиваюсь взглядом в газету. Одна из них на грузинском языке, но, это не главное! Главное - это то, что я вижу фотографию Генсека Брежнева, обнимающего какого-то иностранного, судя по виду мужика в строгом костюме. На груди у нашего лидера мнений пять звезд Героя, но это мне не важно, я ищу русскую версию газеты и нахожу.
        18 мая 1982 года, газета свежая, вчерашняя или сегодняшняя, под таким ярким солнцем бумага быстро выгорает.
        Да, вот я и прокатился на машине времени и промахнулся мимо своего времени на 38 лет!
        Какой жестокий промах! Но, знаний по перелетам в капсуле мне явно не хватило, особой моей вины в этом нет.
        Примерно так, а нажал я девятнадцать раз, сдвигая знак назад, получается, что шаг времени не один месяц, а целых два года.
        Фантастический промах и пролет по времени!
        Это требуется серьезнейше обдумать, хотя, я и так понял, что промахнулся и попал в СССР на излете строительства коммунизма, в такой перезрелый социализм.
        В этот крайне волнительный момент моей жизни, когда я начал ощущать себя пылинкой на весах мироздания, я почувствовал внимание, обращенное на меня сзади и вспомнил, что слышал полминуты назад скрип тормозов и гулко хлопнувшую дверь попозже.
        Я заметил, что люди в поле моего зрения остановились и заинтересованно смотрят мне за спину, кидая время от времени взгляды и на меня самого. Их оказалось немного, этих людей, я вижу отчетливо троих из них, попавших в поле моего зрения.
        - Вот, какой-то песец подкрался незаметно, - понял я и подумал, что не надо было мне привлекать внимание своим видом и странным желанием выйти на площадь, чтобы почитать среди бела дня передовицу газеты «Правда».
        Среди бела дня и у всех на глазах! Это грандиозный провал, Штирлиц нервно засмеялся внутри меня.
        Точно, здравые люди при исполнении приняли меня за психического больного, сбежавшего из дурки.
        Шаги сзади остановились, не дойдя до меня пары метров, и я услышал ожидаемое:
        - Сержант Кавсадзе. Предъявите ваш паспорт, - произнесенное с легким акцентом.
        Глава 9 НАСИЛИЕ НАД ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ЗАКОНА
        Приплыли.
        Сразу, да по самому больному месту. Откровенный удар ниже пояса, без всяких правил и никакой соломки не подстелить.
        Паспорт я могу и показать, только дальнейшие действия милиционера предсказать нетрудно, возможно даже, что он достанет оружие для задержания такого глупого шпиона и вскоре отдел милиции превратится в очень популярное место. Все органы в республике очень захотят познакомиться с таким гостем из будущего. Именно - гостем, а не гостьей.
        Заберет меня в свою юрисдикцию, конечно, местное КГБ, и не факт, что я доберусь до Москвы со всем своим великим знанием, могу и здесь пропасть бесследно.
        За мои знания, хотя бы одной будущей истории - как скурвившаяся элита партии сдаст страну за мелкий прайс, меня прикончат на месте. Местные то давно уже готовы это сделать и рулить самим в своей стране, безо всяких проверок с севера и глупых лозунгов, которые только смешат серьезных мужчин своей глупостью и непрактичностью.
        Это, если не думать про мои умения и способности, особенно в магии и лечении. Закроют навсегда, к херам собачьим, буду всю жизнь лечить местных бонз и будущих олигархов. Жизнь можно будет сравнить с безвылазным сидением в золотой клетке, может, даже и на цепи, как уже намекал первый встречный житель южной республики.
        Можно, конечно, убиться, пока не выпытали про Храм и путешествия между мирами во времени, это не так и трудно, хоть и определенно - неприятно.
        Есть, правда, риск, что ожить на Столе не получится, что окажется самым печальным исходом из всех ожидаемых.
        Только, что-то мне не хочется плыть по течению, слушаться сержантов милиции и проходить обыск в отделении, который выявит у меня неучтенные драгоценности в виде двух ювелирных изделий потрясающей красоты, пары золотых монет и пары таких же слитков, интересного прозрачного, мерцающего шара и нескольких специально обработанных камней непонятного предназначения. Еще и документов, выданных далеко в будущем, именно страной Россией, именно в Санкт-Петербурге, а никаком не Ленинграде.
        Те же две тысячи рублей окажутся уже совсем мелкой мелочью.
        Все эти мысли пронеслись в моей голове, пока я поворачивался и крайне недоуменно, но, весьма доброжелательно, уставился на сотрудника внутренних органов:
        - Вы, ко мне обращаетесь, уважаемый?
        - Да, к вам. Предъявите документы! - сержант, невысокий и худой мужчина с усами лет двадцати пяти, смотрит серьезно и говорит с едва заметным акцентом. Фуражка большевата ему и съезжает на затылок, но, взгляд твердый и проницательный.
        За ним, в десятке метров стоит милицейский козлик в желтой расцветке с голубой полосой по центру и оттуда выглядывает второй милиционер, сидящий за рулем.
        - Вы понимаете, - как можно более доверительно говорю я сотруднику, - Я из экспедиции Ростовского университета, профессор Полянцев, наша группа находится в горах, а документы, в частности, паспорт, остались в лагере, на высоте 2450 метров и сейчас я вам не могу их показать. Очень хотел бы, но, не могу, не имею такой возможности.
        Взгляд сержанта становится менее жестким, все же мое представление профессором и научным деятелем производит на него впечатление, но, когда он переводит взгляд на мою прическу, я понимаю, похоже, что это именно мои патлы и заинтересовали проезжающую милицию, он собирается и спрашивает:
        - Кто может подтвердить, что вы профессор из Ростова? Кто принимающая сторона вашей экспедиции?
        Так, похоже, он не простой служака, понимает, что так просто экспедиции в горы не приезжают, кто-то из местных институтских людей должен организовать прием, размещение и сопровождение в горы. Похоже, что сам учится в местном юридическом, пусть и заочно, речь правильная и это плохо. Такого не удастся заболтать заумными словами, которых я и сам знаю не так много, но я все же пытаюсь рассказать про эндемичные виды позднего палеолита, которые почти идеально сохранились около Большого Кавказского хребта в первозданном виде.
        Это производит некоторое впечатление, но последующее мое плавание в названии принимающей стороны снова усиливает подозрения милиционера, пусть я и припоминаю, что встречает нас кто-то из представителей Тбилисского университета с кафедры биологии и ботаники, профессор Джапаридзе, вроде, как я помню.
        Только это не помогает.
        У парня есть нюх настоящей розыскной собаки и он чувствует мое замешательство и неуверенность в словах, что-то снова усиливает его подозрения, и он предлагает проехать в отделение, для установления моей личности и связи с университетом. Никак мое звание и должность для него не коррелируются с гнездом на голове и неопрятной бородой.
        Сержант больше не колеблется, я вызываю у него подозрение и меры принуждения вскоре последуют после пары фраз с тем же предложением. Я это чувствую наглядно и, просто, хочу уехать с этого людного места, где точно не следует доводить дело до выкручивания рук и принудительного сажания меня в козлик. Мне точно нельзя в заднее отделение, для буйных клиентов, надо попасть на заднее сидение, где будут развязаны руки, если мы останемся втроем в машине. Тем более, не следует производить оглушение бдительных сотрудников у всех на виду, тогда ловить меня начнут прямо сейчас и, даже на жигулях Зураба, я не смогу опередить телефонные звонки во все стороны, придется бросать машину и вслепую пытаться добраться до дома с парниками, забираясь все больше вверх по горам. Мне требуется хотя бы час форы по времени, чтобы добраться до большого города и попробовать затеряться в Кутаиси.
        - Да, конечно, поедемте, - стараюсь я уменьшить его подозрительность, - Надеюсь, вы не будете сажать меня в клетку, как мартышку или пьяницу. Я, все же, профессор биологии!
        Я рассчитываю очутиться на заднем сидении уазика и действовать по обстоятельствам, может, просто оглушить сотрудников в тихом месте ударами маны и засунуть в тот же маленький обезьянник. Только, где найдешь такое место, чтобы получилось провернуть это деяние без свидетелей.
        Сержант провожает меня до машины, держась сзади на полшага и я понимаю, что он настроен серьезно довезти меня до отделения. Его напарник, наоборот, совсем не обращает на меня внимания, но, и не спорит с сержантом, когда тот усаживает меня на заднее сидение. Похоже, знает, какой тот служака и, хоть и не одобряет таких строгостей в отношении безобидного лохматого профессора, но, споро заводит машину и рулит с площади, торопясь доставить меня в отделение.
        Зато сержант садится ко мне в пол оборота и очень с интересом косится на мой рюкзак, хочется ему, похоже, его пощупать в отделе. Как чувствует, что сокровища там скрыты невозможные для этого мира. Или, просто крутой вид заграничного рюкзака привлекает внимание бдительного парня.
        Козлик свернул за угол площади, не знаю, сколько нам ехать до отдела, поэтому лучше поторопиться с акцией устрашения. Легкий толчок рукой с касанием головы сержанта Кавсадзе заставляют того хорошо приложиться о железную торпеду уазика и сползти под нее. Выхваченный из кармана столовый нож сразу же приставляется к горлу водителя, младшего сержанта, судя по лычкам и немного входит в шею, не прокалывая кожу, отчего тот пытается бросить руль и отбить в сторону нож из моей железной руки, но, только, режется об него и получает чувствительный подзатыльник от меня, со словами:
        - Я тебе брошу руль, сразу горло перережу. Остановись медленно и стой.
        Служивый выполняет команду и с перепугу юзом притормаживает около тротуара, встав слишком наискосок.
        - Припаркуй нормально. Если жизнь дорога, - говорю я емкими короткими фразами, продолжая держать нож у горла, только теперь обхватив слева его шею своей левой рукой. Если попробует сбежать, наткнется на лезвие, кажется, водитель это понимает и не дергается.
        Водитель меня слушается, и мы останавливаемся через десяток метров. От тротуара нас отделяют кусты и опасность, что кто-то увидит творящийся беспредел по отношению к сотрудникам внутренних органов остается только от дороги. По которой может проехать машина милиции или пройти наряд ППС и, естественно, захочет пообщаться с моими пленниками, своими коллегами. Просто про жизнь и то, чего они тут встали.
        Что за жизнь? Постоянно приходится брать кого-то в плен и вязать по рукам и ногам.
        - Сколько до отдела ехать? - спрашиваю я, не видя ничего особо за стеклами, давно не мытыми изнутри и грязными снаружи. Я прихватываю водителя за ремень, на котором висит кобура со штатным макаровым и изучаю содержимое ремня, оттянув его в сторону, вторую руку по-прежнему держу около горла парня.
        И пытаюсь сообразить, что же делать сейчас, когда преимущество временно перешло ко мне. Но мне помогают наручники, которые находятся в кармашке на ремне служивого, и я сразу вытаскиваю их из кармашка. Мне требуется зафиксировать парня на месте, чтобы он не убежал и не позвал на помощь.
        - Минут десять ехать, - отвечает водитель на вопрос.
        Нормально, значит пару километров до отдела. Я защелкиваю наручники на запястьях парня, перед этим пропустив их через руль. Потом убираю руку от шеи водителя и легко перетаскиваю на заднее сидение сержанта, находящегося, пока, без сознания.
        - Вы знаете, что с вами сделают, когда поймают? - начинает задавать пришедший в себя от неожиданного нападения водитель, - Вас же посадят надолго.
        - Можешь не рассказывать. Мне обратной дороги нет, на мне три трупа в Армении. Так что, думай о том, как выжить, а не мне мораль читать, - хриплым голосом я старательно нагоняю страха на парня, осматривая заднее сидение и пространство за дверью уазика. Не может быть, чтобы в милицейской машине не оказалось места для перевозки скованных браслетами преступников. И точно, находится приваренная скоба из толстого металла, которую можно использовать по назначению, с одной и другой стороны салона, за задними дверями. Которые, естественно, изнутри не открываются.
        Мне надо всего пару минут, чтобы разобраться с милиционерами и ехать дальше или оставить их здесь. В самом деле, зачем мне рисковать, что их быстро найдут и узнают мои приметы. Да и бороду я быстро сбрить не смогу, так же, как и постричься.
        Впрочем, моим новым пленникам и не стоит видеть меня без бороды и усов, зато они смогут отвезти меня в город побольше, без проблем, чтобы мне не светиться поимками частника, который согласится отвезти меня в ближайший большой город, такой, как Кутаиси.
        Так, они будут при мне, не позовут никого на помощь, довезут, куда надо. И там, я все могу сделать так, что у меня будет время, исчезнуть, побриться и постричься, потом залечь на дно. Мне требуется попасть в город, где живет много русскоязычных, чтобы не быть белой вороной, как здесь.
        Решено, и я приковываю сержанта его же наручниками в скобе за задней дверью, снимаю с него ремень с кобурой и бросаю ее себе под ноги. Парень начинает приходить в себя, и я успеваю прихватить его одним из ремней, снятых с предыдущих пленников, за ноги, зацепив сам ремень за какую-то пружину под сидением. Все, он надежно зафиксирован, широкая скоба не даст ему легко открыть наручники, а привязанные ноги не дадут возможности оказывать мне сопротивление. Я расстегиваю его китель и натягиваю его сержанту на голову, глаза ему сейчас тоже ни к чему, чтобы разглядывать меня и пытаться противодействовать. На ремне осталась висеть рация, похрипывающая динамиком и пистолет в кобуре.
        Водитель, как я замечаю, извернувшись и подтащив поясницу к рулю, пытается скованными руками дотянуться до пистолета, что у него плохо получается. Я отвешиваю ему сильный подзатыльник, после которого он разбивает нос о руль и затихает, на время. Я пока проверяю, нет ли еще в салоне одних наручников, надев на руку носок, чтобы потом не протирать всю машину от отпечатков.
        Теперь то их снимут все, со всех поверхностей.
        Еще одних наручников нигде не видно, ладно.
        Придется стреножить водителя, который мне нужен, чтобы управлять машиной. Сам, со своей бородищей, я не смогу проехать пару постов, чтобы не вызвать подозрений, да и куда ехать - не знаю.
        С другой стороны, молодой парень-водитель может, увидев своих, пойти на таран или еще как-то остановить машину. Придется его держать под постоянным контролем, моральным и физическим, чтобы у него не было ни секунды на раздумья о том, как остановить меня и совершить небольшой подвиг. Придется его шантажировать пистолетом, тем, что перестреляю всех, кто окажется рядом. Вина за их смерть ляжет на него, да и ему будет проще оправдать свое выполнение моих приказов.
        Я достаю из рюкзака кусок веревки, синтетической, которую забрал в негостеприимном доме с парниками, на всякий случай и этот случай произошел. Отрезаю примерно с пару метров и обыскав карманы водителя, нахожу в одном из них ключ от наручников, расстегиваю один из оков, освобождаю руку и тут же прихватываю им вторую руку, которая теперь прикована к рулевому колесу. Освобожденную руку я плотно прикручиваю к рычагу передач веревкой. Так чтобы ладонь руки лежала на круглом набалдашнике рычага и, в итоге, водитель мог управлять козликом. Крутить одной рукой тяжеленный руль ему будет нелегко, придется мне помогать сзади.
        Круто все пошло, надеялся, что проскочу до большого города и там, не спеша, выйду на контакт с местным криминалом. Теперь придется выходить очень быстро сегодня же вечером. Сейчас часов пять, час будем тащиться до Кутаиси.
        Кутаиси - город большой, под двести пятьдесят тысяч населения, четверть миллиона, больше в этих краях и близко нет. Только Тбилиси в двухстах километрах, но, туда мне еще рано соваться.
        - Давай, начинай движение, - толкаю я водителя и увидев кровь на его лице, вытираю ее платком, политым водой из бутылки, лежащей в салоне козлика. На его глазах достаю пистолет из кобуры, проверяю обойму, защелкиваю ее обратно и снимаю с предохранителя.
        - Дернешься что сделать, первая пуля тебе, вторая ему, остальные - всем, кто окажется рядом. Мне терять нечего и так, и так - вышка. Еще и его пистолет возьму. - я вытаскиваю и вторую обойму из кармашка на ремне.
        - Понял, чем ты рискуешь? Из-за тебя погибнет много народа. Доедешь, куда надо, останетесь оба живы, и никто не пострадает. Повтори! - голос у меня звучит и правда страшно и злобно.
        - Доехать. Куда скажешь и не пытаться помешать, - водитель правильно понял смысл приказа.
        Тронулись с места. Парень мандражирует и ведет тяжеловесного козла нервно, но, замечание ему сделать некому и через минуту он втягивается в вождение, крутя с натугой руль одной рукой, второй переключая скорости. Мы катимся по городской дороге, и я командую выезжать из города и ехать в Кутаиси. Водитель кивает головой и подтверждает словами, что понял. Закладывает вираж и поворачивает налево, чувствуя ствол пистолета у себя в боку.
        Через десять минут мы проезжаем мимо поста ГАИ, два инспектора активно работают в обе стороны. Нашей машине приветственно махают полосатым жезлом, водитель автоматически приветственно бибикает сигналом на руле и спохватившись, виновато смотрит на меня.
        - Нормально. Веди себя как обычно. Сколько бензина в баке? - интересуюсь я.
        - Литров пятнадцать осталось, до Кутаиси хватит. - отвечает младший сержант и прибавляет газу на прямой дороге, стараясь быстрее доехать до Кутаиси и избавиться от моего присутствия. Так просто, конечно, у него это сделать не получится, но пока, пусть крутит баранку.
        Глава 10 ПОЕЗДКА И УМНОЕ РЕШЕНИЕ
        Я в жестком цейтноте, на самом деле, приходится судорожно думать и прикидывать, что к чему.
        Конечно, отпускать милиционеров я не собираюсь так сразу, чтобы через пять минут меня начали искать по всему городу. Они должны просидеть в козлике, как можно дольше.
        И зачем мне весь этот геморрой?
        Скрываться от милиции, будучи абсолютным новичком в городе. Имея только смутную надежду на помощь местного криминала в том, чтобы просто спрятаться от облавы.
        Не проще ли сейчас развернуть машину и поехать обратно?
        Пока еще есть реальные шансы вернуться к Храму, пусть и с погоней на плечах.
        Сейчас я и мимо поста ГАИ проеду, без проблем, и бензина хватит добраться до Амбролаури. Правда, только туда и хватит. Там еще двадцать километров до Они, там десяток до дома Зураба и еще десяток до Храма.
        Можно пересесть на копейку. Если ее еще не угнали, там бензина может хватить до Они или дальше, только куда девать милиционеров, бросить надолго машину на улицах Ткибули не получится. Парни или сами освободятся, или кто-то услышит их крики и удары изнутри. Не пройдет и получаса, как их доставят в отдел, после чего позвонят во все следующие городки и там меня так просто не пропустят. Не пропустят, значит, придется бросать машину и пробираться по горам, которые мне не знакомы совсем. Шанс уйти есть, но местность местные знают и могут меня окружить, после чего придется применять магию и потом еще долго бежать в горы.
        Тоскливо это как-то выглядит, нервно и некрасиво.
        Да и Зураб с друзьями будут очень рады меня встретить, если уже освободились от цепи и бегут к ближайшему городку.
        Они для меня не проблема, конечно, но, могут увязаться следом.
        Все это я продумываю, глядя, как мелькают виды по сторонам дороги. Быстро неуклюжий козлик, конечно, не разгоняется, только до пятидесяти километров, чтобы я не нервничал. Вокруг многочисленные деревни, видно, что на благодатной земле народ живет плотно и богато, дома очень хорошие и большие попадаются часто. Не все так живут, хватает и убогих домишек, но процент обеспеченного народа высокий.
        Уже в наше время я читал, что при Союзе Грузия получала из бюджета в четыре раза больше, чем отдавала. Поэтому, это, одна из причин, что сохранение СССР меня не очень волнует, тащить и дальше такой хомут на шее бывшей РСФСР я не вижу смысла никакого. Даже, из самых лучших побуждений.
        Тем более, что спасибо так никто и не скажет, так оккупантами и окажемся для местной истории и общества.
        Ассортимент в магазинах вполне достаточный, я смог хорошо закупиться, положив червонец сверху, ну и за фирменный свитер еще десятку попросили. Вполне можно так жить, разжившись деньгами человека, вознамерившегося приговорить меня к участи раба, то есть, вполне справедливо разжившись.
        По дороге я присматриваюсь к атласу, пока сержант меня не беспокоит, сидит и молчит, водитель, похоже, решил не сопротивляться и довезти меня до места, раз у меня в руках пистолет.
        Сначала я хотел заехать в центр города, посмотреть, где там вокзал железнодорожный. Около него всегда трутся таксисты, у которых можно разжиться жилплощадью для проживания и всякими сведениями о местной жизни. Потом проехать мимо и бросить уазик с закованными в наручники парнями, чтобы они не видели, куда я уйду и самое главное, дали мне немного времени сбрить бороду и постричься, чтобы полностью поменять внешность.
        Только узники смогут быстро получить помощь, если начнут кричать и биться ладонями или головами о кузов машины. То есть, смогут привлечь внимание к себе и сразу вызовут на помощь к ним другие экипажи, которые так же получат мои приметы и станет совсем опасно для меня ходить по улицам города. Придется, наверно, нанять отдельную машину, чтобы не светиться пешком.
        Но, сейчас, я заметил на карте города, к которому мы приближаемся, белую нитку дороги, уходящей в сторону от основной трассы и приближающейся к городу слева. Пройдя довольно далеко вдоль города и железнодорожного пути, она поворачивает к городу и заканчивается, немного не доходя до него.
        Это идея, я смогу дойти пешком, через железнодорожную насыпь до жилых районов и оставить на проселочной дороге машину с узниками, которым можно будет приоткрыть даже окна, чтобы не задохнулись, все равно ночью, на дорожке в лесу, их смогут найти только чудом, маньяки или утренние грибники.
        Зато у меня появится приличная фора по времени, чтобы обзавестись жильем, сменить внешность и одежду, сходить в баню и выйти на местных авторитетов, которые могут мне помочь с паспортом.
        Я, все же решил пока остаться в этом времени, раз уж не стоит очень часто злоупотреблять Храмом. Мне, с моими знаниями и способностями, в принципе, все равно, где жить. Почему бы не попробовать на какое-то время стать гражданином СССР, попробовать на вкус то время, о котором так любят вспоминать мои родители.
        Принять вызов судьбы и выйти с честью из сложной ситуации, когда все против меня.
        Уже год, в этом времени, как я родился и очень хочется посмотреть, есть ли мой предшественник здесь и посмотреть на молодых родителей и на социалистический Ленинград.
        С таким-то счастьем и на свободе!
        Только, придется постараться с легализацией, прожить несколько месяцев в шумном южном городе.
        - Сворачивай, налево, - я снова подпихнул водителя пистолетом в бок. Вроде эта дорожка, сразу после моста через Риони, и я ее не собираюсь пропустить.
        На такое требование водитель отозвался с явной неохотой, явно боится, что я тут их всех оставлю помирать, как свидетелей.
        - Арчил, куда ты поехал? - заволновался и сержант, понявший, по разговору и ухабами на дорожке, что мы едем куда-то не туда.
        - Бесик, он требует ехать вдоль города, - отозвался водитель и добавил, - У него мой пистолет. И твой тоже.
        - Да, у меня ваши пистолеты. Поэтому сидите спокойно и останетесь живы.
        Но сержант не собирался сдаваться просто так и стал биться в наручниках и ремне на ногах, как пойманная птица, пытаясь вытащить ноги и начать пинать меня. У него это почти получилось, когда я, не убирая ствол от бока водителя, легко махнул рукой и многострадальная голова сержанта снова глухо ударилась о железную дверцу и повисла на груди, сержант обмяк.
        - Как можно бить человека в наручниках, - возмутился водитель, на секунду оторвавшись от руления между ямами и колеей.
        - Еще как можно, ведь очень удобно. Не только же родной милиции всех лупить, - усмехнулся я, - А можно каждому, у кого есть пистолет, запомни, сынок.
        Парню трудно представить, чтобы пистолеты были у многих, ничего, пройдет какой-то десяток лет и автоматом здесь, в этих местах, никого не удивишь, когда уйдет Советская власть. Как только уйдет.
        Мы пробирались по какой-то технической дороге полчаса, за окнами становилось все темнее, приближалась ночь. Вскоре машина уперлась в высокий бугор, дорога кончилась, и мы остановились посреди леса. Но, до полной темноты оставалось еще с час времени, и я не стал терять его зазря. Сначала расстегнул наручники оглушенному, которому они уже впились реально в кисти и подсунув рукава служебной голубой рубашки вниз, надел снова, уже не так жестко, как тот сам затянул себе, пытаясь освободиться от браслетов. Протер платком с одеколоном и скобу и наручники, потом обратился к водителю:
        - Арчил, я пристегну тебя так же наручниками к машине, с другой стороны. Если не будешь мне мешать, наручники затягивать не буду.
        Но водитель все же начал мешать и был так же отправлен в небытие ударом по голове. Я отвязал его от рычага передач и снял наручники с руля, которыми пристегнул парня к такой же скобе, только ноги привязывать не стал. Пришлось перетащить его с переднего сидения на заднее, что мне оказалось не сложно сделать с моей силой. Потом так же протер наручники и скобу, пистолет и обойму, которую доставал и вставлял обратно. Надев на руки найденные под сидением водителя рукавицы, обыскал и всю машину, протирая на всякий случай все поверхности, про которые мог забыть, что трогал их сегодня.
        Теперь я в таком мире, где про отпечатки требуется очень беспокоиться. Хорошо, еще по биоматериалам не могут доказать, что я находился в уазике, время не пришло такое.
        Под пассажирским сидением нашлась бутылка дорогого коньяка, наверно, небольшая взятка или знак внимания. Подумал было, чтобы влить ее содержимое в парней, но, не стал тратить время и хороший коньяк.
        Выдернул ключ из машины, хотя и понимаю, что толковый парень легко заведет ее и без ключа. Ключ забросил в кусты, так же протерев его. Зато оставил гореть габариты у козлика, чтобы посадить аккумулятор, пока парни будут пробовать освободиться. Пусть без машины решают свои проблемы, потеряют немного времени.
        Заодно протер три дверные ручки, которых касался снаружи машины и потом, на всякий случай, протер еще все по второму разу, бросил протертые ремни с пистолетами под переднее сидение. Мне они совсем ни к чему, и есть надежда, что случай с похищением уазика и парой сотрудников местная милиция замнет, как и многое происходящее на своей территории.
        Пострадавших, требующих возмездия, нет и не предвидится, могут сотрудников, видевших меня, отправить в Кутаиси на розыски и все. Никто себе статистику портить не станет, если оружие и удостоверения окажутся на месте.
        Очень на это рассчитываю.
        Что я еще трогал в универсаме?
        Ручку на входе в сам магазин, вешалку только за металлический крючок и там смазывал отпечатки, посуду в кафе, ее сразу помоют и если парни оповестят о своих проблемах и похищении начальство только утром, то уже несколько раз используют по назначению.
        Вообще, надо посерьезнее относиться к этой проблеме и носить какие-нибудь перчатки, удобные и красивые. Типа, чтобы ауру не испортить и для защиты от микробов.
        Я быстро шагаю через лес по какой-то тропинке в сторону видных огней освещения и домов, перелезаю через железнодорожную насыпь и спускаюсь вниз, к домам частного сектора. Еще через десять минут начинаются многоэтажки, и я становлюсь внимательнее, разглядывая невзрачные вывески магазинов и пунктов обслуживания населения.
        Наконец, вижу вывеску «парикмахерская» и вхожу в салон, который, слава богу, работает до 9 вечера. Сначала администратор, взрослая грузинка, недоверчиво смотрит на мою копну и говорит, что все мастера заняты. Я проталкиваю к ней желтую бумажку рубля и обещаю, что не обижу мастера и мне требуется всего-то стрижка «канадка», которую я вижу на плакате с образцами стрижек.
        Девушка, которую вызывает администратор, оказывается русской и тоже не особо горит желанием разгребать мои заросли, я обещаю заплатить вдвойне и, вскоре, мне моют голову. Потом полчаса работы машинкой и ножницами, даже филировка волос и одеколон напоследок, я смотрю на себя в зеркало и не верю глазам.
        Как будто и не было этих полутора лет в другом мире.
        Цена за такую услугу - рубль двадцать копеек. Я отдаю трешку и прошу проводить меня в туалет. Где при маленьком зеркале, с кремом из тюбика, бреюсь бритвой «Спутник», чтобы и дальше не смущать народ на улицах своей бородой. Естественно, в салоне такого спеца сейчас нет, ушел домой и приходится самому приводить себя в человеческий вид.
        Получается, конечно, так себе, бритва все же не Жиллет с четырьмя лезвиями, я много режусь и трачу время, но, к закрытию салона, покидаю его, уже став нормальным человеком, который не будет бросаться в глаза милиции и бдительным гражданам. Вскрыл бутылку коньяка, проверив на всякий случай браслетом и выпил пару глотков, а лицо после бритья увлажнил тем же «Шипром». Подумал, что коньяк может оказаться заряженным для какой-либо подставы, только браслет ничего не обнаружил.
        В зеркале наглядно вижу, что у меня на лице получилась загорелая зона около глаз и носа и бледная, не загорелая, на месте, где была борода. Придется заняться солнечными ваннами, жаль, что тут еще нет кремов для загара.
        Благодарю своего мастера и администратора, выхожу на улицу и сразу получается остановить машину попутку, чтобы доехать до вокзала. Город довольно большой и поездка затягивается на пятнадцать минут, плачу рубль водителю и вылезаю напротив здания железнодорожного вокзала. Надо осмотреться и не лезть к самому зданию, где часто прогуливается наряд ППС, в поисках тех, у кого можно проверить паспорт.
        Стою минут десять, присматриваюсь, вспоминая о милиционерах, оставленных в уазике. Задохнуться они не задохнутся, водитель может ногой открыть свою дверцу, переднюю. Задняя открывается только снаружи, как положено в таких машинах.
        Да, скорее всего, шум поднимать начальство, когда найдет машину и экипаж, не будет, парни лягут в больничку после сотрясения, бдительный сержант точно получит больничный за свою настойчивость и бдительность.
        Максимум, попробуют поискать меня в Кутаиси, без официальных мероприятий.
        Вскоре я уловил закономерность работы таксистов около вокзала, у них имеется четкая очередность, так то никто особо не стесняется, клиентов прихватывают около выхода из дверей вокзала и сразу ведут к машинам. Таксист не торгуется и ни о чем не разговаривает с клиентами, то есть, он не делает ничего противоправного, кроме получения денег в начале или конце пути.
        Простая предосторожность, чтобы не нарваться на проверку. Договариваются и озвучивают цену одни люди, везут - другие и все довольны. Чувствуется, что все уже контролируется криминальными кланами и организовано в лучшем виде.
        Я жду, пока патруль прошагает мимо машин, не обращая на деятельность таксистов никакого внимания, даже смотря во все стороны, кроме самих нарушителей социалистической законности. Они зашли в вокзал, и я перебежал дорогу, подскочил к присмотренному жучку, молодому парню с большим носом:
        - Машину надо до бани, - говорю негромко ему.
        - Э-э-э, брат, бани уже закрыты, - отвечает он, глядя на часы, и профессионально не смотря на меня.
        - Тогда переночевать, - усложняю я вопрос.
        Теперь парень внимательно смотрит на меня, оценивает мой вид, немного думает и подводит меня к одной из машин, припаркованных на площади перед вокзалом.
        Он что-то спрашивает у водителя, взрослого, лысого грузина, на местном, получает ответ, похоже, отрицательный и подходит к другому, молодому парню в кепке. Тоже следует вопрос на грузинском, тот кивает, и жучок озвучивает мне условия:
        - Будет комната в доме, утром покормят. За ночлег - пять рублей и машина - три рубля.
        - Согласен, - сразу же отвечаю я и сажусь в машину, прижимая к себе рюкзак.
        Водитель внимательно смотрит на меня и говорит, что ему надо позвонить хозяйке дома, выскакивает на улицу, к аппарату, бросает в него монетку и набирает номер. После недолгого разговора он, не кладя трубку, вытаскивает денежку за нитку или леску из аппарата и садится в машину, жигули тринадцатой модели и сразу же стартует с места.
        Через десять минут мы сворачиваем на улицу частного сектора и доехав до крайнего дома, водитель говорит мне, с акцентом.
        - Давайтэ дэнги и подождитэ здесь, в машине.
        Я отдаю пятерку и трешку, он исчезает на пару минут и, вернувшись, приглашает меня пройти в дом.
        Слава богу, после сегодняшнего труднейшего дня я все таки смогу отдохнуть.
        Чувствую, как силы сразу покидают меня и я, с трудом, вылезаю из машины и иду в слабо освещенный коридор.
        Хозяйка встречает меня за дверью, я здороваюсь и машу рукой парню-таксисту, который тоже прощается и уходит. Женщина взрослая, стоит с внуком, и я приветливо спрашиваю:
        - Добрый вечер, покажете мне комнату?
        - Проходите, - говорит она, открывает дверь и шагает за мной следом в небольшую комнату на первом этаже. Все нормально, есть кровать и стол со стулом.
        - Можно помыться где-нибудь?
        - Да, в ванной комнате, я подогрею воду, включу газ. Полотенце в комнате.
        - Отлично, мне больше ничего и не надо, - говорю я и остаюсь в комнате.
        Вскоре, помывшись, я засыпаю после труднейшего дня, забыв даже о том, что почти ничего не ел весь день.
        Глава 11 ОСВАИВАЮСЬ В КУТАИСИ
        Просыпаюсь поздно, устал вчера неимоверно, уже когда хозяйка стучит в дверь и понимаю, что надо бы мне купить часы наручные и, может, еще будильник электронный для нормальной и привычной жизни. Умение просыпаться по желанию и в Черноземье осталось моим слабым местом, в отличии от абсолютно всех знакомых.
        - Завтрак! - зовет меня женщина и я быстро поднимаюсь, чищу зубы зубной пастой и уже от одного этого кайфую. Как мне не хватало этого ритуала в средневековье, пусть я и соорудил что-то похожее на зубную щетку и пользовался специальной пенящейся глиной. Только все эти потуги не тянули на полноценную чистку зубов, сейчас я вижу это наглядно, когда паста и достаточно неуклюжая щетка из глубокого СССР кладут на лопатки все мои старания в Черноземье. Одна белая пена, просачивающаяся между губами, радует меня несказанно.
        Чтобы почувствовать всю прелесть цивилизации - многого не требуется, просто умывальник с холодной и теплой водой, которая течет безо всякого волшебства. Или полтора года в местах, где такое никому и не снилось.
        Я уже молчу про теплый туалет с унитазом и, пусть плохенькой, но все же - туалетной бумагой.
        Смотрю на свое лицо в зеркале и при неярком свете наглядно вижу, что почти белая кожа на месте бороды очень разительно контрастирует с дочерна загорелыми участками открытой кожи, особенно со лбом, носом и щеками. Это очень заметно даже в ванной, которая освещается слабой лампочкой, ватт на сорок или даже двадцать пять. Бродить по улицам, пока кожа не загорит хоть немного, мне строго противопоказано, это я понимаю отчетливо и теперь жалею, что не сбрил бороду еще по дороге в Храм.
        Если меня будут искать наши органы правопорядка, то, по таким приметам найдут довольно быстро. Раздадут фотопортреты ппсникам, пострадавших от меня милиционеров выставят около вокзалов, несмотря на сотрясения мозга. Скажут, захватили вас в заложники, оружие забрали, пусть и на время - теперь искупайте свою вину перед страной и, главное, начальством, которое поставили в неудобное положение своей бестолковостью и отсутствием классовой бдительности.
        Интересно, отправят запрос в Армению насчет опасного убийцы?
        Это, если, вопрос будут решать официально, тогда шансов у меня не так много избежать разоблачения. Только я надеюсь, что о захвате экипажа патрульной милиции, использовании против сотрудников их же именного табельного оружия - такие новости не уйдут дальше милицейских кабинетов непосредственных начальников и искать меня будут так, между делом, и через пару недель хорошо подзабудут о таком происшествии. Всегда есть чем заняться МВД и помимо неофициальных розысков.
        Только ходить по улицам и посещать рынки, чтобы поменять свою одежду мне пока не стоит, возле рынков тоже будут ждать. Так у меня есть неприметные брюки и рубашка, приметный свитер пока лучше не одевать, как и мокасины, да и рюкзак не светить. Милиционеры могут оказаться очень глазастыми и хорошо запомнить мои приметы и уж точно - одежду и странную обувь.
        В окно комнаты виден фруктовый сад с цветущими деревьями, не всеми, конечно, очень красивое зрелище. Вчера вечером я успел заметить, что этот дом самый крайний, за ним какая-то высокая скала и у меня ощущение, что мы ехали вчера вверх, в гору.
        Хорошо бы осмотреть участок, может, мне стоит тут остановиться на время, отдохнуть, дать загореть лицу и заняться изучением оставшихся на конспектах умений. Нет особого смысла менять жилье и светиться, если вчера прошло все так удачно и здесь можно остаться на продолжительный срок.
        Я вошел в кухню и поприветствовал всех присутствующих:
        - Доброе утро. Как настроение?
        Присутствовали пока хозяйка, пожилая женщина сорока пяти - пятидесяти лет и ее внук, которого я видел вчера, пацаненок лет пяти, с блестящими черными глазами, очень подвижный и веселый, по-видимому. Они были не так приветливы, как я, хозяйка поздоровалась довольно сдержано и сразу выставила причитающийся мне завтрак - овечий сыр, кашу и местный хлеб, чай в чайнике и варенье двух видов - персиковое и мандариновое.
        Я с удовольствием принялся за свой первый завтрак в новом мире и отметил, что хлеб, сыр и варенье, местные продукты - все на твердую пятерку, чай такой - немного дубовый, корой и деревом отдает, каша - обычная геркулесовая, но вкусная. Мальчик с интересом разглядывал меня, так что, по-видимому, его бабушка сделала ему замечание на грузинском языке, чтобы он не приставал к гостю. Паренек насупился, но продолжал исподтишка бросать на меня взгляды, на что я скорчил ему морду и рассмешил мальчика.
        - Вы до скольки хотите остаться? - спросила меня хозяйка, погладив внука по голове и давая ему знак успокоиться.
        - Как вас зовут? - спросил я, обдумывая свой план по уходу в тень.
        - Софико меня зовут, - ответила хозяйка.
        - А внука?
        - Ипполит.
        - Хорошо, а меня Олег, - сказал я, не подумав скрыть свое настоящее имя, но потом понял, что скоро мое имя будет то, которое в чьем-то паспорте попадется.
        Софико смотрит на меня вопросительно, что я хочу сказать ей.
        - Да, у меня вопрос такой? Можно у вас остаться на большее время? Хотя бы на неделю?
        Женщина замялась и не знает, что ответить, как я вижу. Надо дать ей время и закинуть наживку повкуснее.
        - Вы не спешите и подумайте, - говорю я, - А пока покажите свой дом и сад, если сразу не отвергаете мое предложение.
        Софико откладывает посуду в раковину, вытирает руки подолом передника и ведет меня сначала в зал, где стоит небольшой черно-белый телевизор, потом во двор и я понимаю, что лучше найти место мне будет трудно. Дом с участком находятся на самом верху склона, упирающегося в скалу, немного обросшую кустами и деревьями, я сразу замечаю несколько вариантов отхода из дома именно по этой скале. С одной стороны, довольно крутой каменистый склон, упирающийся в частные дома внизу, с другой - неширокая дорога, через которую тянутся тоже дома до самого конца улицы. Участок густо засажен плодовыми деревьями и только около скалы имеется небольшая прогалина, где я могу принимать солнечные ванны, не боясь, что меня кто-то может увидеть.
        Для укрытия - это просто шикарное место. Если перевалить через скалу, наверняка там можно спуститься, хоть бы и с помощью веревки. Я пока не знаю, что за ней находится, но о веревке можно позаботиться. Опять же - можно спуститься вниз, с холма, по нужде или скрыться, перемахнув через соседские дома. Народа тут проживает не так много и я смогу ставить сторожок, на случай ночной попытки схватить меня, если органы все же выследят мое местоположение.
        Видно, что хозяйка заинтересовалась моим предложением, только надо ответить на ее вопросы, которые она сразу и задает:
        - Вы понимаете, Олег, если вы будете ходить каждый день сюда из города, то, соседи быстро заинтересуются и может прийти участковый с проверкой. Я нечасто принимаю гостей, хотя деньги очень нужны мне и моим внукам.
        Понятно, соседи не дремлют, время такое, что жить без регистрации - дело наказуемое, но у меня есть, чем успокоить женщину:
        - Я пока неделю не собираюсь никуда выходить и, если смогу обедать и ужинать с вами, то готов платить за день проживания пять рублей. А потом я что-нибудь придумаю, чтобы соседи не волновались по моему поводу. Они не будут меня видеть, я начну вызывать машину каждый раз, ведь у вас есть телефон.
        Вижу, что сумма в пять рублей за день проживание - это серьезный аргумент для хозяйки и сразу достаю и кладу на столик в саду сорок рублей десятками, со словами:
        - Здесь за неделю и некоторые услуги, мне надо купить сандалии в магазине и местных газет на русском языке. За них я отдам деньги отдельно. Вы согласны?
        Софико соглашается и забирает деньги:
        - Какие вам, Олег, потребуются сандалии?
        - Да самые обычные, которые свободно лежат в магазинах и в которых ходят все, - отвечаю я и добавляю еще десятку на покупку обуви. Не думаю, что они будут стоить сильно дороже и обещаю добавить сколько надо, после покупки.
        - Размер у меня 43, самый ходовой, - говорю я хозяйке, и она обещает сходить в магазин сегодня же, когда вернутся из школы старшие внук и внучка.
        - А, за газетами можно Ипполита посылать, я буду давать ему рубль на газеты и мороженное для всех. Договорились? - спрашиваю я мальчугана.
        - Договорились, - отвечает он и получив инструкцию, какие газеты мне нужны и что не надо говорить никому, зачем он их покупает, убегает вниз, туда, где стоит киоск «Союзпечати» и продуктовый магазин, где можно купить мороженное в стаканчиках, брикетах и на развес.
        Так и пошла моя тихая, незаметная для остальных жителей района жизнь.
        Днем я загорал на поляне, учил свои конспекты, можно сказать, зубрил их наизусть, но с новыми умениями оказалось все не просто, как и с тем магическим куполом. Заклинания, насыщаемые маной, не желали работать по-настоящему, скрытые в них крючки и недоговоренности мне не получалось обойти, как я ни старался.
        Похоже, что переход между мирами отнял у меня часть способности угадывать и находить скрытое в конспектах, почему-то мне так определенно кажется. Ведь получилось же у меня вскрыть хитрости при изучении магического купола, вот только сейчас топчусь на месте, не могу освоить ничего из умений.
        Не все они мне нужны, конечно, те же магические стрелы, которыми Учитель обстреливал Штольца в башне - мне ни к чему или ветвистая молния, как и глубинные бомбы - такие умения слишком шумные и в моей ситуации совсем не подходящие.
        Сандалии мне купили, кожаные, за двенадцать рублей, газеты я получаю каждый день и от нечего делать изучаю их очень внимательно, от победных реляций на стройках социализма до разоблачения происков империализма. Никаких сведений о спецоперации или розыске какого-то опасного преступника я не нахожу в местных газетах. Читаю с удовольствием частные новости про обмен жилья, покупку-продажу вещей и прочие поздравления, еще про потерянные документы и дипломы и такое прочее. Осваиваю понемногу язык с использованием коммунистического фразообразования и смешных, для меня, знающего, как все будет, лозунгов.
        Через пять дней загар на лице сравнялся, и я сделал первую вылазку, хозяйка позвонила знакомому таксисту и тот отвез меня сначала на рынок. Там я долго бродил между рядами, наслаждаясь движением людей, возможностью хорошо поторговаться, чтобы расстаться с продавцом почти приятелями, купил себе простенькие самопальные джинсы за пятьдесят рублей и дубовые достаточно кроссовки, немного напоминающие фирменные, но только немного. Фирменные джинсы и кроссовки стоили от ста пятидесяти рублей, и я не стал пока одеваться, как модный парень, похожу и в репликах. Слово тут еще мало знакомое.
        Купил еще сланцы для посещения бани, пару больших полотенец и панаму, хорошо закрывающую лицо. Потом тот же таксист отвез меня в самую основную баню, где я с огромнейшим удовольствием попарился и поплескался в холодной воде. Побывал и в простом отделении за сорок копеек с посетителя и в более дорогом, типа элитном, отделении за рубль двадцать, с крохотным бассейном.
        Теперь я стал посещать на подпольном такси бани в Кутаиси и быстро установил, где чаще бывают и парятся интересующие меня криминальные люди, в одной из районных бань, повышенного уровня, не смотря на достаточно низкую цену. В баню так просто, со стороны пускали неохотно и пришлось платить двойную цену, чтобы посидеть в комфорте, осторожно разглядывая местную преступность в лице крепких бойцов и пожилых и не очень авторитетов.
        Вообще, такие типажи попадались во всех банях, уверенные в себе мужички в татуировках, но в этой районной бане они были через одного. Поэтому я решил действовать именно здесь, чтобы не распыляться по многим фронтам. Тем более, один из, не совсем рядовых, таких крепких мужчин несколько раз попал со мной в одну смену в бане, и я пару раз попарил его, как умел. Благодаря за доставленное удовольствие он предложил, если будут какие вопросы - обращаться к нему и на следующей встрече я спросил о кое-какой помощи, требующейся лично мне.
        - Чьто надо? - негромко спросил мафиози, убедившись, что мы остались одни в отделении перед парилкой.
        В этой, обычной с виду бане, никогда не бывало много народа, очень выразительный признак, что место - не простое.
        - Дело серьезное, паспорт нужен, возможно, с легализацией, - шепнул я ему.
        - Сложное дело, дорого будет стоить, - он с интересом посмотрел на меня, понимая, что я скрываюсь от милиции или еще кого-то, - А твой где?
        - Мой, лучше не светить, - так ответил я ему и добавил, - Остался в органах.
        - Что натворил? - уже с немалым интересом спросил крепкий тридцатилетний Александр, попросивший называть его Сашей.
        Ну, я то знаю, что на такие вопросы отвечать нельзя, откровенность здесь не приветствуется.
        - Да так, подставили меня менты в городе, хотят чужое повесить. Я, как понял, чем пахнет и что мне вот-вот статус поменяют, поэтому сразу и уехал с родины. Ехать пришлось без документов.
        - С чего на что поменяют? - вопрос задан конкретный.
        Естественно, под блатного или сидевшего я косить не собираюсь, знаю, что и свидетели не в почете у сидельцев, поэтому, помявшись немного отвечаю:
        - С очевидца на подозреваемого.
        - По какой статье? - опять вопрос, на который требуется ответить правильно.
        Не зря я подробно уголовный кодекс изучал последний день, купил потертую книжонку на развале около рынка.
        - 84 статья, - скромно отвечаю я.
        Александр откидывается, смотрит на меня, на мое лицо и что-то решает про себя:
        - Приходи завтра, вечером. Да, как у тебя с деньгами? Сумма солидная выйдет, в долг никто не станет работать.
        - Есть немного. Могу помочь со здоровьем, хорошо помочь.
        - Это как? - похоже, парень заинтересовался.
        - Могу сделать так, что спина болеть будет меньше или вообще не будет. Перелом могу быстро вылечить или ускорить заживление.
        - Не гонишь? - собеседник стал конкретно заинтересован.
        - Нет. Есть сила у меня, - и я для демонстрации своих способностей протягиваю руку к бутылке и, делая вид, что сильно напрягаюсь, толчком маны роняю ее на стол, за которым мы сидим и пьем бутылочное пиво. Бутылка почти пустая и со стуком валится на бок, расплескивая остатки пива. Пиво, кстати, легкое «Жигулевское», я постоянно беру его у банщика, переплачивая десять копеек за каждую бутылку и частенько угощаю соседей. Сам просто наслаждаюсь давно забытым вкусом хмеля и солода.
        Вид у моего соседа становится ошарашенный, он просит показать еще что-нибудь такое, но я отказываюсь:
        - Сила не бесконечна, надо ее копить, чтобы она могла лечить, по-настоящему..
        Молчу и добавляю:
        - Я еще горячие камни специальные использую, они помогают правильно силу распределять на больные места, очень помогают в лечении.
        - Тогда точно приходи завтра, к шестнадцати часам, будет разговор серьезный. Только никому ни слова, - предупреждает меня новый приятель.
        - Что я - маленький, что ли? Все понимаю, - успокаиваю я его и вскоре ухожу домой. Ну, как ухожу, сосед таксист подвозит меня в мое новое место жительства по расписанию, теперь, почти постоянному.
        Глава 12 ПЕРВЫЙ ПАЦИЕНТ
        На следующий день опять приезжаю в ту же баню, в сумке на плече пара артефактов, все остальное в рюкзаке под кроватью осталось лежать.
        Кроме золота и украшений, монеты и камни прикопал под кустом рядом с полянкой, на которой загораю. Остался палантир и камни непонятного назначения, еще магический глаз и камень поиска, постоянно с собой все добро таскать не хочу, побаиваюсь, что сопрут из ячейки, защищенной несерьезным замком, в бане, когда я начну проявлять свои умения. И пойдут деньги немалые, как я думаю.
        В доме отношения со всеми налажены, Софико, оказывается, тянет одна троих внуков, сын сидит где-то на Севере, невестка умерла от кровоизлияния в мозг и деньги на самом деле ей очень нужны. И внуков тянуть и сына поддержать, поэтому мои деньги у нее сразу разлетаются, большей частью долги раздает. Я теперь тоже приношу постоянно из бани и рынка рядом с ней, что-то вкусненькое, чем щедро делюсь с внуками и женщиной.
        И сам радуюсь деликатесам щедрой земли и хозяев балую редкостями и вкусностями.
        Еще учу их играть в шахматы и шашки и рассказываю про Ленинград, где я часто бываю, но не живу постоянно, такова официальная версия. Не удержался все же, чтобы не рассказать, пусть и станет это таким моим следом.
        Маленький Ипполит таскает мне газеты и, постоянно, мороженное для меня. Так то он приносит на всех домой, но сейчас с ним ходит пара друзей, пока не посещающих школу, и я добавляю еще полтинник на угощение для них и рубль для меня. Теперь у мальчишек праздник ежедневно, каждое утро по делам важно спускаются вниз, к ларьку, где их уже хорошо знают и оставляют газеты специально, затем заходят в магазин по дороге, где мороженное есть в брикетах, стаканчиках и на развес. Я обычно прошу большой брикет пломбира за сорок восемь копеек и пару трубочек из вафли, сам что-то очень подсел на недоступное прежде лакомство.
        В бане сижу в парной, набираюсь маны, которую умеренно трачу по ночам, ожидая вероятного появления милиции с собакой. Позже назначенного времени появляется мой знакомец и зовет меня выйти на минуту. Оказывается, он привез своего дядю, сильно мучающегося спиной и хочет, чтобы я помог ему. Дядя очень полный человек и, почти не может ходить, такого толстяка и массажисту здоровому трудно прощупать, но, для моего артефакта не должно оказаться проблемой. Не должно, но посмотрим, как получится ману потратить.
        - Едва уговорил его попробовать твое лечение, не хотел ни в какую ехать. Намучился он очень за последние годы со спиной. Ты уж не подведи, помоги ему, он меня, вместо отца, вырастил, - очень серьезно просит приятель и, прямо, в глаза заглядывает.
        Пока с дяди снимают одежду и ведут, почти под руки, в душевую, где нужно помыться, прогреться, как следует, и вытереться насухо перед сеансом. Проходит минут двадцать, пока Саша с помощниками справляются с больным человеком.
        Клиента с огромным трудом укладывают на широкую скамью на живот, он постоянно стонет от боли в пояснице и спине и уже не рад, что согласился приехать, что послушал своего непутевого племянника, как он называет Сашу. Ему, и правда, ходить, сидеть и ехать в машине - мучительное испытание, случай сильно запущенный, и я сам сомневаюсь, что смогу за один сеанс помочь радикально. Но, это и не требуется, хорошо бы облегчить боль и снять воспаление, для начала.
        Я выхожу из раздевалки, где охлаждался, разминаю кисти рук и достаю один из магических артефактов, который лечит переломы и всякие внутренние воспаления, как я понимаю. Еще задумываюсь о том, что все должно выглядеть, будто я отдаю часть своей жизни и здоровье ради излечения больного, что, естественно и выглядело бы так, если бы не хороший артефакт и моя мана.
        Это, как на сцене театра или в оперной партии, немного трагизма и ария с самопожертвованием не помешают, для привлечения благодарных зрителей и повышения уровня представления.
        Приходится стоять над пациентом, положив руки с предметом ему на спину, я пускаю ману в артефакт, который сразу теплеет в моих ладонях, стою пару минут неподвижно, потом начинаю очень медленно и планомерно водить над его спиной и поясницей, едва касаясь кожи. Пациент лежит, завернутый в простыню до середины ягодиц и оголенные места я тоже прохожу камнем. Проходит десять минут и на вопрос моего приятеля, дядя отвечает, что чувствует легкое тепло, а боль пропала, сейчас он ее не чувствует.
        - Вообще не чувствую, - радостно провозглашает мужчина, пытаясь повернуться в сторону племянника.
        - Не отвлекайтесь, уважаемый, сейчас, когда воспаление снято, я должен успокоить нервы, - придерживаю я его за плечо и он послушно замирает на скамье.
        Мне надо произвести впечатление, что я все контролирую и понимаю, как работает моя сила в приложении на тело больного человека. Хотя, понимать особо я не понимаю, просто пускаю ману и вожу магическим предметом.
        Артефакт, на самом деле, ест ману в большом количестве, и я использую ее только на пару минут, остальные двадцать вожу с важным и, поглощенным в лечение, видом, не обращая внимания на всех тех, кто собрался рядом. А народу собралось не мало, все, кто оказался в бане, уже немного знакомые мне люди, через неделю постоянных посещений. И кассир, и банщики, и дядька, который продает пиво и закуски, впрочем, как и крепкие напитки, но те, из-под полы только и только своим. Ну и посетители бани.
        Потом я откидываюсь на стул, как бы в изнеможении, и делаю взмах рукой, что все - я пуст и выжат до конца.
        - Пациент пусть полежит полчаса, минимум, лечение должно полностью усвоиться организмом, - отгоняю я помощников, готовых начать ставить больного на ноги.
        Сам ложусь на скамью и замираю, показывая, что мне тоже требуется отдых. Время тянется медленно, я контролирую пациента, который очень нетерпелив и своеволен, приходится сурово прикрикнуть на него и Сашку, чтобы не лезли в процесс излечения со своими копытами и грязными лапами.
        Я, прямо чувствую, что с такими способностями к излечению, мне необходимо быть более жестким и не терпеть малейшего непослушания от людей, которых я лечу чудодейственной магией.
        Когда проходит установленное время, контролируемое мной по часам в бане, разрешаю пациенту встать, и полный мужчина начинает сам, очень осторожно, подниматься, постоянно замирая и ожидая болевых ощущений. Он еще не верит в лечение, но уже сам садится на скамью и потрясенно говорит:
        - Я не чувствую боли, я, вообще, ничего не чувствую.
        Он опирается на руку и оказывается в полусогнутом положении, держа руки на скамье, потом он поднимает туловище, выпрямляется и говорит:
        - Нет боли, боли нет…
        Его племянник смотрит с восторгом, как дядя проходит между рядами, наклоняется вперед, пытаясь достать носки шлепок руками. Не достает, конечно, но и не чувствует болезненных ощущений и возвращается ко мне:
        - Уважаемый Олег, на сколько хватит вашего лечения? Я готов посещать вас каждый день.
        - Давайте посмотрим, уважаемый. Это только опытным путем можно проверить, на сколько. На неделю, месяц или год.
        - Даже на год? - пациент потрясен, - Я сколько ни лечился, больше чем на пару недель мне не помогало. Мучился на массаже по паре недель и столько же потом не страдал, только все начиналось заново каждый раз.
        Так, они здесь не понимают, что с таким лишним весом проблемы будут постоянно?
        - Хотите не болеть, придется сидеть на диете, - отвечаю я и вижу, что такая мысль совсем не нравится пациенту. Это его дело, по большому счету, и его проблемы.
        Пациент достает красивый лопатник из куртки и спрашивает меня:
        - Сколько за лечение с меня?
        Отвечаю, качая головой:
        - Про цену мы не разговаривали, - и смотрю на Сашу, который, кивает головой, что все в порядке, - Дело ваше, если хотите отблагодарить, я не против.
        Мужчина хитро улыбается и говорит:
        - Хитер ты, мастер. Теперь надо самому думать, чтобы не дать мало и не обидеть, - и протягивает мне сотенную бумажку, - Возьмите и благодарю за лечение. Обещайте, если боли начнутся, что возьмете меня сразу.
        - Благодарствую. Обещаю, - я прячу купюру в небольшой бумажник, который купил на рынке, здесь это необходимый аксессуар для самодостаточного мужчины. Как и туфли, черные, лакированные, с длиннейшими носами, которые носит мой приятель Сеша и не понимает, почему я отказываюсь от неземного такого шика.
        Пациент сам одевается и уходит, весело размахивая руками, в сопровождении племянника, сразу видно, что с новым ощущением здоровья он абсолютно счастлив.
        Я пока сажусь на банную скамейку и делаю вид, что устал неимоверно. Понимаю, что показывать, как мне легко оказалось вылечить такой запущенный случай, не стоит. Маны потратил не так и мало, где-то одну пятую от своего резервуара, это солидное количество для любого мага, живущего в Черноземье. И просто невероятное количество для родной Земли.
        Конечно, и случай оказался сильно запущенный, на другие уйдет маны поменьше, наверно. Узнать такие тонкости я могу только опытным путем, проведя пару десятков сеансов.
        Получается, что за десять минут сплошной работы с артефактом - я полностью выложусь, то есть, я могу вылечить пять-шесть человек в день. Если брать по сотне, для примера, конечно, потому что - здоровье бесценно, то около пятиста рублей выходит, шикарные деньги по меркам позднего СССР. Только полностью заполнить резервуар я не смогу, для этого потребуется сидеть в бане целый день, что невозможно. Источника хватит, чтобы восполнить мою ману раз двадцать, по моим прикидкам, но где его потом заряжать?
        Не нанимать же машину до дома Зураба, чтобы носить палантиры на зарядку в Храм? Это слишком палевно и опасно для меня.
        Нет, мне необходимо определиться с маной, которую я могу восполнять самостоятельно в парилке, только тогда лучше устроиться банщиком в саму баню, хоть подозрения своим постоянным сидением в пару не буду вызывать у заинтересованного народа.
        Теоретически, конечно, полностью зарядится можно в бане, без особых проблем, тепловую энергию перевести в магическую я могу, только, для этого придется провести около печи пару дней, с моим сильно возросшим потенциалом. Да и светить такой артефакт, как палантир, перед посторонними я не собираюсь, мне бы сохранить знание о нем в тайне полной и абсолютной. Тем более, я сейчас на чужой территории и скоро разговор с Алексом и его старшими расставит точки.
        Получается, мне надо ограничиться парой приемов в день, утром, потом восстановление маны через баню и отдых, потом еще можно и вечером кому-то помочь, хотя, не совсем вечером, чтобы успеть зарядиться на утренний прием.
        Столько сидеть в парилке?
        Я, конечно, человек привычный к этому, но, лучше без таких крайностей. Хватит и одного приема в день, тем более, деньги, при гарантированном излечении от недуга можно просить любые, от ста рублей до бесконечности.
        Да, так будет вернее, один прием в день и иногда, когда кому-то срочно необходима помощь, можно и еще разок потратиться.
        Только так, такое милосердие по особым случаям и когда это реально необходимо.
        Возвращается Саша и долго благодарит меня за спасение дядиной спины и поясницы, обещает кучу всяких благ от того лично.
        - Ты же не знаешь, кем работает дядя Тенгиз? - доходит до него, по моей спокойной реакции на его слова.
        - Не знаю, Саша. Важный человек в городе? - спрашиваю из вежливости приятеля.
        - Не то слово! Начальник ОРС всего города! - возбужденно кричит мужчина.
        ОРС - слово мне не знакомое, как расшифровать я тоже не подозреваю, о чем и переспрашиваю Сашу.:
        - Что это такое?
        - ОРС - отдел рабочего снабжения, - такой расклад я получаю от приятеля, - Всего снабжения в Кутаиси! - он с очень значительным видом поднимает вверх палец.
        - Это отдел, который снабжает рабочих на заводах? Привозит продукты в заводские столовые? - ничего не скажешь, дядя Тенгиз - крутой мужчина, директор немалого такого отдела, понимаю я.
        - Да ты что? Совсем из деревни сюда приехал? - Саша начинает ржать надо мной, откровенно не сдерживаясь от переполняющих его эмоций.
        Я пожимаю плечами, не собираясь обижаться на своего нового приятеля. Столовые - это тоже круто, сколько продуктов через них проходит, не такой я уж и бестолковый деревенский парень, о чем и сообщаю ржущему приятелю.
        Только это не помогает, от хохота Сашка валится мимо скамьи и уже лежа, начинает дрыгать ногами. На такое веселье снова сбегается вся баня и все смеются, глядя на безудержное веселье Саши, такое заразительное, что и я постепенно начинаю посмеиваюсь про себя.
        Наконец Саша отсмеялся и встает, показывая всем собравшимся, что спектакль окончен и продолжения не будет. Потом хлопает меня по плечу с немалой силой и говорит:
        - Собирайся, поедем в его лучшую столовую, поужинаем. Ну ты и юморист, Хазанов, прямо.
        Потом начинает вертеться перед зеркалом, пытаясь понять, не перемазался ли он, пока лежал на полу, не испачкал ли щегольские джинсы и белую рубашку в мыльной воде.
        - Стой, дай пыль соберу, - торможу я его и отряхиваю спину парню.
        Одеваюсь и мы спускаемся вниз, где я собираюсь вызвать моего водителя, как обычно:
        - Дядя Жора, позвоню, - и я поднимаю трубку телефона в кондейке кассира, чтобы набрать номер водителя.
        - Кончай! - тормозит меня приятель и добавляет, - Дядя свою машину выделил, поедем, как парни, - и ведет меня на выход, где нас ждет белая волга, чисто намытая и ухоженная.
        В ней даже сидения натуральной кожей обтянуты, - с удивлением понимаю я, усаживаясь на заднее сидение, когда приятель лезет вперед и еще замечаю, что, водитель выбрасывает окурок в окно и не крутит весло для подъема стекла, а закрывает его нажатием на кнопку на двери.
        Я здороваюсь с водителем и спрашиваю, зачем он закрывает окно, ведь жарко же на улице. Тот переглядывается с Сашей и теперь они оба ржут, заводилой выступает, конечно, мой дружок, но и водитель не отстает.
        - Ты это, кончай юморить! Я не могу больше ржать, - со слезами на глазах просит Сашка, размазывая их по лицу и просит платок у водителя.
        - Да в чем дело? - начинаю злиться я.
        - Кандиционэр! - поднимает палец теперь уже водитель, с важным видом, но я не могу удержаться теперь сам и спрашивают с глупым видом:
        - А, кандиционэр. А шо это такое?
        Опять хохот и водитель умудряется, сотрясаемый судорогами от смеха, завести машину и начать выруливать от бани. Сначала мне страшно смотреть, как он практически лежит на руле от смеха, но это не мешает ему рулить совсем. Машина разгоняется, не как двадцать четвертая Волга, а как хороший Мерседес и я догадываюсь, что и движок здесь не рядовой. Спрашиваю водителя, какой движок стоит под капотом, и он снова поднимает палец вверх:
        - Пежо, дизель.
        Ладно, хоть сейчас никто надо мной не смеется.
        Холодный воздух начинает поступать на заднее сидение, и я понимаю, что слова про кондиционер - это не шутка, как ни странно.
        Судя по машине дядя Тенгиз - очень серьезный человек, да и машина похожа на реэспортный вариант, с дизелем, кондеем и автоматическими стеклоподъемниками и кожаным салоном. Ладно, я еду сзади и смотрю, как мой приятель постоянно опускает-поднимает стекло со своей стороны и заигрывает с проходящими мимо симпатичными девушками и женщинами, каждый раз используя незаурядно разнообразные способы пикапа, то есть знакомства, в этой временной парадигме.
        С таким приятелем без девчонок не останешься, понимаю я и вскоре мы заезжаем в самый центр, где машина тормозит около солидного ресторана, похожего на летний дворец императора.
        - Благодарю, - говорю я водителю и вылезаю из машины. Тот кричит напоследок, что готов возить таких веселых парней каждый день и отъезжает.
        Мы подходим к ресторану и солидный, здоровенный щвейцар, сначала долго приглядывается к нам, потом узнает Сашу и открывает дверь.
        - Давид, здорово, - хлопает по ладони его приятель и говорит:
        - Дядя сегодня свой столик для меня оставил, с другом.
        - Проходите, - говорит натуральный богатырь и протягивает мне руку:
        - Давид.
        - Олег, - говорю я и пожимаю руку парню, вскоре понимая, что моя ладонь попала в капкан и пытаюсь ее выдернуть, но, куда там. /Без маны у меня нет шансов против этого медведя.
        - Давид, не калечь парня, у него руки золотые, - успевает предупредить смотрящий за этой сценой приятель и меня отпускают без повреждений.
        Лапа, как у Водера, вспоминаю я похожего человека в своей другой жизни и трясу рукой.
        Саша толкает меня вперед и, вскоре, поднявшись по парадной лестнице, мы входим в зал, и я замираю, от роскоши и яркой палитры красивой жизни.
        Ресторан, реально, очень крутой и классически роскошный. Почти все столы заняты красиво одетым, холеным народом и все очень пристойно и прилично, негромкие разговоры и запах серьезных денег витают над столами.
        - Вот тебе, бабушка, и социализм, - негромко бормочу я и следую за моим приятелем к столику в углу зала.
        Сажусь и слеза наворачивается, сколько времени я не был в такой обстановке, за столом с белоснежной скатертью и услужливыми официантами в фирменных ливреях, мгновенно приносящими пару бутылок вина, красное и белое, и меню, в которое, однако, Саша даже не заглядывает, диктуя заказ на память.
        Я сижу и зал расплывается перед глазами, постоянное напряжение и боязнь разоблачения, наконец, покидают меня.
        Глава 13 ВТОРОЙ ПАЦИЕНТ
        Это показалось как-то очень воодушевляюще, для моей израненной переживаниями души, попасть в такое красивое и теплое место, где я сразу же смог расслабиться от переживаний и тревог. от постоянного ожидания команды - Ваши документы! за спиной и прочего такого напряга.
        Как-то стало ясно, что сегодня я сделал гигантский шаг наверх, от своих постоянных проблем - начиная с отсутствия убедительного объяснения, как я оказался рядом со стоянкой Охотников, заканчивая отсутствием паспорта гражданина СССР в данный момент.
        Да, может, это и обманчивое впечатление, но то, что я сижу в зале, где собрались лучшие люди пусть и не столицы Грузинской ССР, пусть одного из больших городов страны, но явно и наглядно видно, что это люди, которые именно здесь решают и рулят. Направляют движение общества, говоря социалистическими терминами.
        Со своими женами, детьми и любовницами, они тут отдыхают и решают вопросы местной жизни, подстраиваясь пока, под волю партии и комсомола, но, все равно, решают их как могут и хотят. В свою, конечно, пользу и к личной выгоде, отлично зная, как обойти законы и немного подвинуть в стороны распоряжения и наставления горкома партии.
        Где, кстати, сидят такие же умные, хитрые и понимающие люди, отнюдь не сторонники социальной справедливости и всеобщего равенства, декларируемого только на словах. Которые хотят хорошо жить и остаться элитой навсегда.
        Да, я сразу расслабился и занялся дегустацией красного вина, названия которого я, естественно, не знал и не переживал по этому поводу. Этикетка оказалась полностью на грузинском, и я не стал удивляться этому, зато вино оказалось бархатным, в меру, терпким и вкусным. Саша глянул на этикетки мельком и признал его достойным, чтобы попасть внутрь таких людей.
        Да, кстати, а каких таких людей?
        Со мной то все понятно, про себя я все знаю, только все это знание будет слишком невероятным для того же Саши и его старших.
        Вот с определением именно его места в жизни, я, пожалуй, ошибся.
        Сначала веселый и разговорчивый молодой грузин показался мне одним из рядовых членов местной преступной организации на этом районе. Может, Коморры, может, Ндрангеты, может, не рядовым, немного более высокого ранга, но, все же. Со своими татуировками и общим видом крепкого парня, добродушного, когда не идет речь о делах серьезных, большого любителя похохмить и поприкалываться, фаната бани и всего, к ней прилагающегося.
        Но, появление такого дяди, на которого он все же имеет определенное влияние и, теперь, оно, это влияние, увеличилось или, как минимум, вернулось к прежним значениям, из-за моего успешного лечения и потому, что именно племянник нашел такого целителя. Похоже, что поэтому Саша такой довольный и веселый, вряд ли он так выглядит только из-за того, что мы прокатились на крутейшей машине и сидим за своим столиков в кучерявом кабаке.
        По понятиям социализма, Волжанка и, правда, нереально почетная машина, дорогой реэкспортный вариант с редчайшим, имеющимся в наличии, кондиционером, ГАЗ-24-76, как похвастал мне водитель. Да еще и белого красивого цвета, вроде даже, металлик или перламутр, я особо не приглядывался.
        Не знаю точно, устанавливались такие навороченные опции на экспортные машины, которые шли в тропические страны, насколько я помню или поставили оборудование для охлаждения воздуха уже здесь, через местных умельцев.
        Это не так и важно, это знание - просто еще один кирпичик в основу понимания жизни местной элиты, куда входит и начальник ОРС. Саша объяснил мне, что речь ведется не только о заводских столовых, которые и, точно, обслуживает огромная структура, которой руководит дядя Тенгиз.
        Речь идет почти про все магазины и объекты торговли, снабжение многочисленных кафе и ресторанов, так что, не только о рабочем классе говорит название - отдел рабочего снабжения, как я сначала подумал. Снабжение всего большого города проходит через ОРС, под руководством дяди Тенгиза.
        То, что я сначала принял приятеля за мафиози невысокого уровня, мне простительно. Большая часть местной молодежи и взрослых мужчин пытается походить на криминальных деятелей, хотя бы внешне.
        Такая здесь мода, что с этим поделать?
        Только зачем племяннику такого дяди лезть в криминал, начинать с низов преступной иерархии, садиться хотя бы раз в колонию? Из-за призвания, да нет, не похож Саша на такого человека.
        Совсем непонятно, особенно мне.
        Вот и Саша оказался просто лоббистом при своем дяде и, похоже, своими, не совсем удачными просьбами и делами, вышел у того из доверия. Которое, теперь, смог вернуть с моей помощью, поэтому он такой довольный и счастливый, сидит рядом со мной, попивает вино и рассказывает на ухо, какие рядом сидят серьезные и, даже местами, великие люди города. Я, с удовольствием его слушаю, тоже потягивая вино из бокала и думаю, что, скорее всего, мой приятель попробует меня расспросить о моей прошлой жизни и придуманных проблемах. Если кто-то здоровается с моим соседом, я, тоже с удовольствием поднимаю бокал в знак приветствия. Саша, похоже, человек известный, в местных деловых и властных кругах, поэтому приветствовать лично мне незнакомых людей приходится довольно часто.
        Ему нужна информация, наверняка, дядя попросил разузнать побольше о таком великом лекаре. Все мы немного дети и хотим верить в чудеса, которые я, кстати, могу легко предъявить миру, только не буду этого делать.
        Из прирожденной скромности, это абсолютно точно.
        Это мне понятно, только что-то рассказывать про себя я точно не буду, слова мои легко проверить, если я назову город, местность или улицу, фамилию какого-нибудь следователя или дознавателя, которые меня прессуют и хотят подвести под статью, как я уже намекнул приятелю.
        Дел по моей, названной статье, возбуждается слишком много в стране, огромной и многонациональной, по этой ниточке меня не отследить никак.
        Получается, что мне повезло выйти на представителя местной золотой молодежи, очень обаятельного и веселого мужчину, примерно тридцати лет, имеющего отношение к местной торговой мафии и я этому очень рад.
        Рад тому, что мне пока не надо общаться с настоящими криминальными людьми, с которыми общение не показалось бы таким позитивным и непосредственным. Да и на заданные вопросы ответить оказалось бы очень не просто.
        Это я спинным мозгом чувствую и то, что я смог миновать этот уровень и оказаться на более высоком и в менее трудном для общения положении, меня самого делает более раскрепощенным и довольным жизнью.
        Естественно, оформлением паспорта с его обязательной подделкой, торговые люди заниматься не станут, для этого подтянут других людей, которым придется платить мне и общаться с ними тоже, мне лично. Только это будет сделано уже от уважаемых деятелей, через их связи, мне, лично, не доступные.
        Так что, все идет отлично, и я все больше расслабляюсь в водовороте вечера и всеобщего праздника. Разные люди подходят к нашему столику, мне жмут руки, и я в ответ пожимаю, чокаемся бокалами и разбрызгиваем ненароком вино.
        Почти, как в Асторе, только там разливают ресу при поминании погибших.
        Саша усердно пытается напоить меня, бутылки летят одна за другой, но я крепко помню, что не должен поддаваться и не допиваю бокал до конца каждый раз. Как не старается приятель, не мешаю белое с красным и коньяком с чачей, бутылки с которыми как-то незаметно появляются на столе.
        Сдаю экзамен, как я понимаю, на устойчивость к алкоголю и частым похвалам в мой адрес. При этом всем знакомым Саша помалкивает о лечении своего дяди и просто так нахваливает меня, без указания конкретных причин. Его знакомые так же поддерживают тосты и все выглядит очень душевно и трогательно.
        Умеет Саша создать атмосферу, но и он не вечный двигатель, суматоха около стола успокаивается, время пролетело незаметно и уже около девяти часов вечера.
        На частые вопросы и общую заинтересованность я отвечаю уклончиво, много благодарю и говорю в ответ цветистые многословия, но не отступаю ни на шаг от своей линии поведения. Саша это чувствует и понимает, что я на стопоре, вообще, он необычайно хорошо чувствует других людей и настоящий гений общения. Наверняка, его часто заносит и поэтому он выходит временами из милости своего великого родственника.
        Я уже насмотрелся на хорошо одетых эффектных женщин, жен и любовниц, и, в пьяном настроении меня самого тянет на подвиги. Тут Саша ссылается на дела, к моему разочарованию, быстро собирается и выводит меня вниз, к богатырю Давиду. Которому и поручает посадить меня в такси, что тот и делает. Сам Саша как-то быстро исчезает с моего горизонта, как сквозь землю проваливается и, похоже, он как-то подозрительно быстро протрезвел.
        Пока я трясусь в жигулях, то, с удовольствием вспоминаю вечер в ресторане, приветливых людей и общую атмосферу праздника. Потом я спохватываюсь, что не вижу свою сумку с артефактами и прошу водителя вернуться к ресторану, где объясняю свою проблему Давиду.
        Который, кстати, не пропускает меня наверх одного и сопровождает в зал, тем более, что у него появился помощник, который подменяет его на воротах.
        Саша находится за тем же столиком, в компании других молодых парней-грузин, моя сумка висит на спинке стула и я, поприветствовав компанию, забираю ее и прощаюсь совсем. Вижу, что ему немного не ловко, что он так отправил меня, убедившись, что из меня ничего не вытащить, поэтому не хочу дальше казаться навязчивым человеком.
        Меня отлично угостили, обаяли и нахвалили, а то, что я вылечил солидного человека, с которого мог попросить несколько тысяч рублей вместо сотни в благодарность, это дело наживное. Именно, с подачи такого пациента я смогу сразу попасть в самые платежеспособные круги, в теории, равноправного социалистического общества, миновав общение с уголовной братией. Что тоже надо помнить и ценить.
        Закидываю сумку на плечо и, нащупав на месте оба камня, спускаюсь по лестнице. Такси меня ждет и кивнув на прощание Давиду, я еду домой. Около дома рассчитываюсь с таксистом, отдав ему пять рублей вместо оговоренной трешки за хлопоты и ожидание.
        Приветствую хозяйку и внуков, объясняю, что сегодня рано ложусь спать, ибо немного выпил, поэтому обойдемся без ежевечерней партии в шахматы и просмотра какого-нибудь фильма после программы «Время». Редко среди этих фильмов попадется что-то путное, но «Формулу любви» мы все-таки посмотрели, по моему совету, когда я, как обычно, внимательно изучил программу телевидения на этой неделе. Приходится уделять повышенное внимание такому занятию. чтобы отыскать алмаз в куче хлама.
        От фильма остались в восторге все домашние, только я заметил, что на цветном телевизоре было бы покрасивее фильм смотреть, на что Софико только печально вздохнула. Да, и от актера из Грузии тоже все пришли в полный восторг, как он прекрасно сыграл итальянского мошенника.
        Я еще помню, что в фильме роль не он озвучивал и очень на режиссера обиделся по этому поводу, только ничего такого рассказывать не стал восхищенным зрителям.
        Потом, лежа в кровати, вспоминал сегодняшний вечер и удивлялся, как я не ответил, хотя бы из вежливости, на столько косвенных и прямых вопросов Саши. Да, нечего так уж стараться угодить приятелю и его дяде, информация - это стратегическое преимущество. Не удивлюсь, если бокал с моими отпечатками пальцев сегодня приедет в милицию, на проверку того, нет ли еще где-то в базе моих пальчиков, солидные люди серьезно мной занялись, тут все возможно, раз я не поделился никакой информацией о себе.
        Как бы не вылезли отпечатки пальцев где-нибудь на захваченном уазике, если я что-то забыл протереть. Хотя, я был очень добросовестен в протирке машины и всего, что брал в руки.
        Утром небольшой сушнячок заставил меня усиленно пить чай и побольше есть, да и потом я еще лег поспать, чтобы набраться сил на вечер. Я решил не торопиться в баню, можно и прогулять денек, проведя его в приятном ничегонеделании, но, не тут то было.
        После обеда я спал, как младенец и только проснулся, как Софико позвала меня выйти к гостю. Которым оказался, естественно, Саша.
        - Ты чего не пришел в баню? Там уже человек ждет, важный человек! - напустился он на меня.
        - Понятно, - кивнул головой я, - То есть, непонятно, почему меня кто-то ждет. Саша, как мы договорились? Напомни мне, - легко быть ироничным и ничего не понимающим, если никакой договоренности нет и в помине. Вчера разговор шел о чем угодно, только не о предстоящих делах и моей просьбе.
        - Давай, брат, в машине поговорим, - умоляюще обратился ко мне приятель.
        - Ладно, в машине, так в машине, - я собрался, прихватил с собой сумку и вышел на улицу, где меня уже ждал мой обычный водитель.
        Понятно, как Саша меня нашел, переговорил с водителем и узнал, как его вызвать, он и привез приятеля, заодно дорогу показал к дому.
        По дороге мы молчали, не став обсуждать что-то при водителе, я проверил ману внутри себя и отметил, что она осталась на прежнем уровне, около четырех пятых всего.
        В помещении бани меня ждал солидный мужчина, русский по виду, хозяин черной Волги, стоявшей перед входом. Он нервно прохаживался по раздевалке и я обратил внимание на его неестественно повернутую спину, одно плечо гораздо выше другого, это очень заметно. Понятно, у человека проблемы тоже со спиной, и он по наводке от дяди Тенгиза.
        Я уже присмотрелся к машинам, паркующимся около самой бани, чтобы сразу заметить наружное наблюдение, если такое случится и сразу отметил новую Волгу с блатными номерами, с водителем за рулем. Про номера мне уже довольно подробно рассказал мой водитель, имеющий родственника в ГАИ.
        - Просим прощения, Владлен Викторович, что заставили вас ждать, - поспешил извиниться Саша за нас обоих.
        - Ничего, где ваш костоправ? Мне скоро в больницу ехать, собираются положить на операцию, удалять грыжи, поэтому времени нет совсем. Профессор из Тбилиси приехал, оперирующий, как бог.
        Хороший расклад, и правильно, что мне теперь все понятно. У человека операция на носу и тут дядя Саши поделился с ним случаем своего излечения, подав надежду, что можно обойтись без скальпеля.
        Насколько я помню, операция непростая и не гарантирующая полное восстановление здоровья. В Питере, я знаю, ведь сам изучал этот вопрос, врачи очень любили при первых проблемах со спиной ставить всем грыжи и удалять только хирургическим способом. Сам я обошелся без операции, хотя спецы из Военно-Медицинской академии и одно светило нашли у меня две серьезные грыжи, которые необходимо было оперировать и, наперебой меня уверяли в этом.
        Да еще и профессор из самого Тбилиси, оперирующий, как бог.
        Я то, думал, что только я имею право так называться на всей Земле, а тут такое понижение в звании.
        Ну, не понижение, просто еще кого-то поставили вровень со мной, что, все равно неожиданно неприятно.
        Уже не первый парень на деревне.
        Интересно, возьмется исцелять мой артефакт грыжи в позвоночнике? Должен взять, чем они отличаются от других воспалений.
        Но, пора брать управление процессом в свои руки, Саша и его дядя здесь пока не при чем, откровенно говоря:
        - Добрый день. Я буду вами заниматься и хотел бы поговорить. Обсудить условия оказания моей помощи.
        Мужчина, Владлен Викторович, оказался изрядно ошарашен моим предложением, видно, что он договорился напрямую с дядей Тенгизом и не ожидает больше никаких разговоров, тем более, с обслуживающим персоналом. Но проследовал за мной в сторону предбанника, как и Саша, который тоже решил не отставать от нас.
        Кинув взгляд на него, я повернулся к будущему пациенту и сразу негромко обратился к нему:
        - Ваше излечение без операции стоит две тысячи рублей. Такова моя обычная цена, - подтвердил я, увидев удивление на лице мужчины. Дядя Тенгиз, наверняка, не сказал ему ничего про деньги, собираясь получить в других областях оплату своей помощи и другими способами. Рука руку моет, как то так.
        Только я не собираюсь больше дешевить ни разу, ведь мое лечение не имеет конкурентов в принципе. Да и что такое несколько тысяч рублей для успешных людей, особенно в таком благословенном крае, как Грузия. Это вам не бедные районы Нечерноземья, как это часто звучит по телевизору и написано в газетах.
        - Вам, как знакомому уважаемого мной человека, я могу сделать скидку, в два раза, - все же предложил я, посмотрев на побледневшее лицо Саши.
        - У меня с собой только половина от суммы есть, пятьсот рублей. И мелочь, - ответил пациент.
        - Мелочь ни к чему. Завезете потом, да и эту сумму можете отдать после процедуры излечения, когда сами поймете, помогло вам это или нет. Согласны? - я решил не разводить долгие разговоры.
        - Согласен. Конечно. Но вы уверены, что я успею к профессору? - клиент серьезно сомневается в успехе.
        - Уверен я только в том, что к профессору вам не придется ехать, - твердо говорю я, глядя пристально в глаза собеседнику, - Саша, раздевайте мужчину, грейте в парилке и тщательно протрите спину и поясницу, - командую я и отдаю Владлена Викторовича в руки приятеля.
        Все идет, как и в первый раз, только пациент все же торопится на операцию и через десять минут ему помогают лечь на уже отдельно поставленную скамью. Я проверяю, как вытерта его спина и поясница, промокаю еще раз полотенцем, достаю артефакт и приступаю к лечению.
        Глава 14 ВЕЧЕР ТОГО ЖЕ ДНЯ
        Теперь мне удобнее нагибаться над клиентом, эта скамья немного повыше и не приходится так сильно тянуться к его спине. Я стою почти ровно и думаю, как притащить и где взять нормальный массажный стол.
        Я стал немного опытнее уже, ко второму излечению, и включаю артефакт на несколько секунд над каждым участком позвоночника, ведь я не знаю, где находятся грыжи. Где-то около поясницы, насколько я помню результаты своей томографии, но лучше не рисковать и пройтись по всему позвоночнику, до самой головы. Ведь там тоже могут попасться грыжи или оказаться заблокированы мышцы.
        Клиент молчит, в отличии от дяди Сашки он не такой импульсивный, зрителей тоже нет, Саша всех быстро выставил из помещения после моей просьбы. Он и скамью поудобнее нашел и запряг народ сюда ее принести.
        Мне вчера оказалось не до этого, дядя не попросил всех разогнать, что странно. Хотя, чего странного, ему и просто лечь было почти невозможно, даже после разогрева в бане, не до остального оказалось внимание обращать.
        Ладно, Саша - человек заинтересованный в успехе, пациент не видит, как проходит лечение, мне можно не так сильно изображать свое напряжение и тяжесть процесса исцеления. А при толпе зрителей всегда найдутся проницательные парни, которые могут раскусить мой спектакль и потом пойдут слухи, что я дурака валяю и совсем не тот Кашпировский, про которого все говорят.
        По настенным часам проходит пятнадцать минут, когда я прекращаю процесс лечения и снова устало присаживаюсь на, подставленный заранее, стул, тоже готовую заготовку.
        - Как себя чувствуете? Владлен Викторович? - интересуется первым делом Саша, накрывая пациента простыней, чтобы человеку было комфортно лежать. Этот вопрос мы тоже обговорили, раз уж он при мне тусит, пусть немного помогает, не только языком работает.
        - Странно себя чувствую, что-то изменилось, но не могу понять, - озадаченно высказывается клиент и спрашивает меня, - Скажите, долго мне лежать?
        - Можете встать, если торопитесь. И сами оцените свое состояние. Если нет оснований лезть под нож, тогда снова ложитесь и полчаса отдохните, - миролюбиво говорю я, давая возможность пациенту самому оценить изменения в своем теле.
        Он, конечно, встает, все же глубоко засела установка, что нужно обязательно попасть к профессору, в надежде на чудо.
        Легко встает и не спеша проходит по помещению и, я замечаю, что он привычно начинает поднимать одно плечо и кривит тело, как привык за последние дни жизни, может и месяцы.
        - Ну как, болит? - интересуется Саша.
        - Да, вроде нет, не пойму, - растерянно говорит мужчина и я замечаю ему:
        - Вы тянете плечо и скручиваете туловище. Это привычка или чувствуете сейчас какую-то боль?
        Пациент растерянно смотрит на меня, и я вижу, что он не понимает, чего я от него хочу. Приходится подняться и провести его к зеркалу, где я мягко нажимаю на плечо и задвигаю его в нормальное положение.
        - Так болит?
        - Нет, - удивленно отвечает Владлен.
        - И чего вы его тянете вверх?
        - Привычка, наверно.
        Я пытаюсь раскрутить и туловище в нормальное состояние, но теперь клиент сопротивляется всем телом и приходится поставить его вплотную к стене, где я понемногу разворачиваю тело клиента.
        - А так?
        - Так тоже ничего не болит.
        - Все ясно, у вас выработалась привычка ходить именно так. Требуется мягкий массаж и тепловое воздействие на заблокированные мышцы, чтобы они отошли от спазмированного состояния, - говорю я, понимая, что ступаю на тонкий лед незнания основных медицинских терминов и лучше бы мне молчать в таких случаях.
        Придется немного почитать медицинскую литературу, чтобы не плавать в простейших понятиях и не позориться. Хотя, я и так не утверждаю, что имею медицинское образование, все же что-то, хоть в теории, знать мне надо.
        Поэтому снимаю с себя ответственность и отправляю пациента сделать новый рентген и обследование, или ничего не делать и походить к массажисту. Но, в любом случае - отменить операцию.
        Да, не все так просто, даже если воспаление снято, человек продолжает вести себя так, как привыкло его тело за месяцы непрерывного болезненного состояния.
        Пациент не забывает отдать мне пачку полтинников, заготовленных на операцию и уходит, мы с Сашей пока подходим и смотрим в окно.
        Как он выходит из бани, подходит к машине, постоянно пытаясь приподнять плечо и старательно опускает его, когда вспоминает про мое наставление. Зато в машину он садится легко, на мгновение забыв о своей спине, просто падает на переднее сидение, как здоровый человек. Волга трогается с места и уезжает, мы смотрим друг на друга, и Саша опять начинает знакомую песню:
        - Ты хоть знаешь, кто это был?
        - Не знаю и что? Пойдем в парилку, мне пора погреться, что-то устал я сильно, там и расскажешь, - я подталкиваю его и забираю с собой сумку с камнями. Не стоит больше оставлять ее в своем отделении на скамейке, просто на крючке висеть, найдутся желающие проверить, не работает ли излечение само по себе, без хозяина.
        В парилке я узнаю, что Владлен Викторович - заместитель директора литопонного завода по хозяйственной части и решает все вопросы на самом заводе. Такая исчерпывающая информация меня, как-то, не очень взволновала и я открытым текстом поведал приятелю свои мысли на этот счет:
        - Саша, ты хороший парень и очень веселый позитивный человек. Дядя Тенгиз, наверняка, сосредоточение всех добродетелей и великого ума. Ты не будешь спорить со мной по такому поводу?
        Саша, сидящий на соседней скамье, замотал головой.
        - Так скажи мне, с кем надо поговорить по моей просьбе? И как мы будем регулировать наши взаимовыгодные, запомни, взаимовыгодные отношения?
        Саша задумался над моими словами и молчал, пока пара мужчин, гревшихся с нами рядом, не вышла из парилки. Я пока проверил свою оставшуюся ману и обнаружил, что на второго пациента ее ушло поменьше, где-то пятнадцать процентов и теперь у меня осталось заполненным две трети резервуара маны.
        Интересно, а не хватило бы на излечение заместителя директора литопонного завода пяти процентов от маны? Вопрос достаточно насущный, я прошелся по всему его позвоночнику, до самой головы и ведь это - явное превышение положенного бюджета. Я смогу вылечить гораздо больше людей, заработать гораздо больше наличных, что весьма важно в свете трат на покупку паспорта, его приведение в должный вид и легализацию в местных органах.
        Как это сделать практически - я пока не очень понимаю, но, думаю, что менять паспорт удобнее всего через регистрацию брака и последующую прописку по месту жительства будущей жены. В таком случае работникам паспортного стола потребуется только немного зажмуриться, принимая мой старый паспорт и не отправлять никаких запросов по месту прежней регистрации хозяина. Еще придется сделать в паспорте поддельный штамп о моей выписке с прежнего места жительства, всего скорее - специальными чернилами и с другими хитростями, которые местные умельцы должны знать назубок.
        Фамилию придется взять от своей новой супруги, как ни крути. Где-то я читал, в одном из фэнтези про попаданца в прошлое, что только таким способом можно выйти из тени и стать легализованным советским гражданином, именно через брак и смазку в паспортном столе. Хорошую и жирную смазку, тем более, в здешних местах, это провернуть, наверняка, проще всего в СССР.
        Все это я продумываю, пока греюсь в парилке и по каплям восстанавливаю ману, если часто в себя заглядывать, то ощущение именно такое. Стало жарко и я спускаюсь на нижний полок, чтобы чувствовать себя комфортнее, тоже делает и Саша, садясь поближе ко мне и шепча почти на ухо:
        - По паспорту еще думает дядя, по работе можно поговорить. Сегодня, у него дома, - уточняет приятель.
        Ну вот. Так бы и сразу, чего котика за причиндалы тянуть? Да и думать нечего, люди есть такие, требуется только отдать заказ и подготовить процедуру оформления в ЗАГС. Естественно, желательно паспорт русского мужчины, лет 30 - 40, что не так важно, именно к годам привязываться. Совсем высший пилотаж - это чтобы и внешность оказалась похожая, в общих чертах, для чего можно сфотографироваться в фотоателье и выдать фотки на руки тем посредникам, кто будет привлекать воров.
        А по работе поговорим, я обдумаю варианты и выслушаю дядю, восток - дело тонкое, без торга никак не получится. Да и о паспорте желательно узнать общий уровень цен, думаю, в районе пяти тысяч рублей за все должно выйти. Хотя, зная о моих доходах, могут и в два-три раза больше ценник выкатить, на дурачка.
        Ничто не помешает мне выйти напрямую на нужных людей, скоро, когда слухи о волшебных излечениях докатятся до всех заинтересованных людей, такие мужчины появятся на горизонте. Да, очередь придется формировать, Саша может и этим заняться или сам разберусь, надежнее и лучше себя никто не сделает, это - аксиома!
        Мы выходим из парилки, и я еще долго сижу в бане, попивая квас и минералку, Саша же уехал договариваться о встрече конкретно, со всеми заинтересованными людьми. Я пока отдыхаю, с каждым заходом набирая ману и к вечеру догоняю ее до девяноста процентов.
        Так, теперь можно и прикинуть, что к чему. За полдня пребывания около парилки, с нормальными перерывами, без насилия над личностью и здоровьем, я набрал около четверти всей возможной маны.
        То есть, можно подумать, что за день получится набрать до половины всего резервуара, но это неправильные подсчеты. Я и так провел слишком много времени в парилке, это не то, чтобы очень вредно для здоровья, но и не полезно, каждый день так греться и поэтому с такими заходами лучше заканчивать. Примерно пятнадцать процентов набранной ежедневной маны - вот такой реальный результат для трудовой недели продолжительностью в пять дней и парой выходных, как гарантирует Трудовой кодекс.
        Получается, если тратить на лечение по пять-восемь процентов, можно принимать двух-трех пациентов в день. Если не тратить лишнюю ману на те места, на которые нет жалоб. Как не было озвучено проблем на весь позвоночник у второго клиента, кроме пары грыж внизу.
        Придется просить рентгены и прочие анализы, лучше заранее, за пару дней и мотаться с ними в больницу, чтобы получать консультации у грамотного специалиста, запоминать их или записывать, а потом говорить с важным и умным видом.
        Это, на самом деле - необходимая часть работы. Гораздо больше доверия я буду вызывать у пациентов, если смогу правильно назвать диагноз и разобраться в рентгеновских снимках.
        Как и то, что хорошо бы получить любой диплом, хоть массажиста, а лучше - медбрата. Все бумаги и дипломы очень пригодятся в комфортной и, желательно, долгой работе после успешной легализации в Советском Союзе.
        Хотя, чего это я так размечтался?
        Я же хочу пропасть в свое время, время интернета и смартфонов, к своей семье, за этим и покинул мир Черноземья. Совсем не для того, чтобы попасть в эпоху дефицита и будущего распада СССР. Конечно, раз уж так получилось, можно и здесь пожить какое-то время, имея в виду, что возвращаться в свое настоящее я все равно собираюсь.
        Ладно, это мысли на будущее, пока я собираюсь на выход, прощаюсь с народом и спускаюсь вниз, где звоню своему водителю, вызываю его забрать меня. Минут десять у меня есть до его появления, рыночек соседний, где, в основном торгуют разные артельщики, местные крестьяне и ремесленники, уже закрыт давно. Поэтому я покупаю пару бутылок местного «Жигулевского» у кассира, семидневного срока хранения и сажусь на скамейку перед зданием бани, нежусь на вечернем солнышке и просто ни о чем не думаю, наслаждаясь пивом и спокойным вечером.
        Пиво сегодняшнее, насколько я могу понять по этикетке с пробитой на краю датой выпуска, да и по вкусу это чувствуется, уже завтра оно будет не такое вкусное, что мной неоднократно уже проверено. Но, в бане оно всегда свежее, есть свои каналы поставок с завода, поэтому и продается с наценкой от государственной цены, ведь все пять-шесть ящиков разлетаются к вечеру.
        Пока я так сижу и радуюсь жизни, вечеру трудового дня, хорошо поднявшего меня по денежке и давшего пищу для моего умеренно пытливого ума.
        Как рядом тормозит черная Волга и с переднего сидения довольно ловко для больного человека выпрыгивает Владлен Викторович, собственной персоной.
        Судя по его движениям и переполняющей мужчину энергии, у него все отлично со здоровьем, на данный момент. Оно и понятно, я снял спазм всех мышц около самого позвоночника и убрал грыжи, поправил все искривления позвоночника, и он теперь должен летать. Что мой пациент и делает, подскочив ко мне, он долго жмет мне руки, благодарит и просит, в итоге угостить его пивом. Я пью уже вторую бутылку, поэтому стучу пальцем в стекло кабинки кассира и показываю пальцами:
        - Еще парочку, пожалуйста!
        - Вы знаете, так захотелось выпить пивка, именно сейчас! Когда чувствую себя абсолютно здоровым, - возбужденно говорит заместитель директора по хозяйственной части и вручает мне конверт, достав его из внутреннего кармана фирменного пиджака, - Примите, очень благодарю вас, и премию положил к основной сумме, - добавляет он.
        Я забираю конверт и, не заглядывая в него, кладу в сумку.
        - Надо же, какое вкусное пиво! Давно не пробовал нашего, советского. А оно - не хуже бельгийского баночного, - со значением говорит он мне.
        Я тоже молчу, уж в наше то время я старался пиво в банках вообще не покупать, и от названий, типа, Хайнекен или Карлсберг, меня просто колотило. Так что, меня, человека из будущего, совсем не впечатлило наличие у такого человека баночного бельгийского, и я не стал просить угостить меня этим чудесным химозным напитком из свободного Рая Обетованного.
        - Уверен, что именно это Жигулевское, именно сейчас, самое вкусное пиво, - не могу не удержаться я, чтобы не похвалить советский продукт и заместитель со мной соглашается, деликатно не собираясь спорить со своим спасителем. Зато он возвращается в машине и достает с заднего сидения деревянную коробку с премиальным армянским коньяком, которую вручает мне, в знак особой признательности.
        - Я ведь не поверил в исцеление, поехал к профессору. Но сам чувствую по дороге, что меня ничего больше не беспокоит. Поэтому попросил профессора проверить спину. Он умеет, умеет это делать пальцами. Меня раздели, положили и через десять минут, после удивленного молчания, профессор сказал, что позвоночник у меня ровный, как у младенца и я являюсь редчайшим случаем внезапного выздоровления. Тенгиз просил никому не говорить про вас, и я не стал рассказывать профессору, хоть и очень хотелось, - немного стыдливо заканчивает рассказ мой второй пациент.
        Потом он снова долго благодарит меня, жмет руки и оставляет свою визитку, обещая любое содействие, которое в его силах. Когда счастливый Владлен Викторович уезжает, я подхожу к водителю, терпеливо ожидающему меня и разговаривающему с кассиром, закрывающим свою каморку на входе и выдаю трешку за четыре бутылки пива.
        Потом усаживаюсь в машину и еду в свой новый дом. Посмотрел по дороге конверт и обнаружил в нем еще семьсот рублей, видно, это с премией уже. Надо о новом цветном телевизоре подумать, посоветоваться с Софико, где его можно купить.
        Глава 15 СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР С УРОЖЕНЦАМИ ГОРОДА ОНИ
        Разговор с Софико у меня не особенно получился, она отказывается помогать в покупке телевизора, говорит, что и этот, старенький, черно-белый, внуки посмотрят еще несколько лет. А я хочу купить цветной, большой телевизор, самый навороченный для этого времени и деньги у меня есть, да и перспективы зарабатывания солидных сумм очень хорошие.
        Понятно, придется самому этим вопросом заняться, благо есть у кого спросить и самый главный по телевизорам во всем большом городе сегодня будет со мной общаться.
        Наверно будет, так что, посмотрим.
        Я, на всякий случай, подпитался немного от палантира, догнав свой потенциал до полного и играл в шахматы со старшим внуком, двенадцатилетним школьником, когда подъехала машина и посигналила у ворот.
        - Мне пора, - сказал я, - Уступаю свое место Ипполитику. Смотри, у тебя больше на одного слона и пешку, не упусти победу.
        Старший внук довольно улыбнулся, теперь то он сможет переломить неудачно складывающуюся для него партию и, наконец, ощутить вкус победы, пусть над младшим братом.
        О, за мной послали упакованную белую Волгу, высший жест благоволения со стороны моих партнеров по будущему бизнесу. С красивыми ресторанами, цветистыми речами и атрибутами внешнего внимания - здесь все очень на уровне, впечатление нужное производится. С сумкой на плече я сажусь на переднее сидение, приветствую водителя, и мы сразу выезжаем, огорчает только отсутствие Саши. Хотя говорить о делах при водителе он мне сам не советует, осторожность даже у такого разговорчивого парня на высоте.
        Теперь приедем на собрание и посмотрим на предлагаемые условия контракта.
        Мы доехали не быстро, минут сорок выезжали из города и потом поднимались в горы по извилистой дороге. Дом у Сашиного дяди оказался где-то в предгорьях и, конечно, я был потрясен прекрасным видом на горы и долины внизу. Солнце как раз начало опускаться за горизонт, который оканчивается Черным морем.
        Про дом особо сказать нечего, кроме, как - потрясающий, особенно по меркам развитого социализма. Все, что можно достать в стране и вставить в него, естественно, имелось в наличии. Тут тебе и ротонда, и колонны, и беседки во дворе, и кондиционеры и еще столько много всего, что я просто не запомнил во время короткой ознакомительной экскурсии, проведенной для меня Сашей. Да, лучшие люди города и при социализме живут кучеряво, не особенно опасаясь ОБХСС.
        После экскурсии мы подождали немного, наслаждаясь видом окрестностей с огромного балкона и ровно в десять часов вечера Саша открыл дверь и пригласил меня в кабинет хозяина дома, где, кроме дяди Тенгиза, находилось еще двое пожилых грузин, с умными и приятными лицами, в хороших костюмах.
        Я бы сказал - ярчайшие представители верхушки торговой мафии по виду. Этого я, конечно, доподлинно не знаю, но вскоре мои догадки подтвердились.
        Один из мужчин оказался заведующим всеми комбинатами бытовых услуг города, в его ведение входила и баня, в которой я успел прижиться и заработать первые серьезные деньги.
        Я успел предупредить Сашу, что, для эффективной работы с больными мне необходимо находиться при бане, а именно, в парилке. Там я могу брать энергию и пропускать ее через руки, наверно, поэтому заведующий банно-прачечными комбинатами оказался среди приглашенных к разговору.
        Хотя, дальше по разговору, я определенно понял, что не только поэтому.
        Вторым приглашенным оказался заместитель дяди Тенгиза, его постоянный помощник и правая рука, которому самому нужна моя помощь в лечении. Смотрели оба посвященных на меня, скажем прямо, с определенным скепсисом и я их понимаю, в рассказе хозяина дома изобиловали непонятные обряды и странные телодвижения, никак не связанные с настоящим лечением или хотя бы - понятным массажем, пусть и с применением горячих камней. Ни с чем таким, о чем знали, пробовали и могли пощупать руками такие искушенные в жизни люди.
        - Что же, колхоз - дело добровольное, - подумал я, сидя за столом, лицом ко всем остальным членам нашего маленького собрания, кроме Саши, которой присел немного сбоку от меня, чтобы все слышать и не мешать разговору солидных людей.
        Пришло время представиться мне, и я произнес давно продуманное:
        - Рад, что все мы собрались здесь и такие уважаемые люди участвуют в моей судьбе.
        Помолчал и продолжил:
        - Меня зовут Олег. Если коротко, у меня есть способность накапливать силу внутри себя и лечить людей от болезней, которые не лечатся или лечатся очень тяжело. Я называю свою способность - экстрасенсорика и, соответственно, себя - Экстрасенс.
        Я старательно вспомнил все, что знал о необычных способностях, к которым мог бы логически пристроить свои умения и решил назваться предшественником Кашпировского и Алана Чумака.
        Чтобы хоть как-то объяснить легально свои необыкновенные способности.
        Тем более, вроде, все эти экстрасенсы появились в конце восьмидесятых - начале девяностых годов, поэтому я решил, что быть первым в длинном списке незаурядных людей и, в основном, убежденных в себе и своем предназначении жуликов, это - хорошая идея. Наверняка, они и сейчас, при социализме, существуют, продвигают и рекламируют свои возможности и способности, поэтому мне проще затеряться среди таких деятелей.
        Ответом мне оказалось молчание, но, молчание не ошеломленное. Я бы сказал, что на лицах присутствующих не появилось такого уж удивления от незнакомых слов.
        И вскоре я понял почему.
        - Так ты утверждаешь, что являешься экстрасенсом, как и наша Джуна? - спросил меня хозяин бань, - Ничего, если мы все будем на «ты»? - все же спросил он меня, похоже, только из вежливости.
        Смотрю на него с недоумением.
        - Джуна Давиташвили, ты слышал о такой женщине?
        Вот тебе и приплыли.
        Я, конечно, знаю про такого человека, как Джуна Давиташвили, вроде бы, знаю, что она обладает какими-то способностями, только для меня темный лес ее биография.
        - Наша Джуна? - она, получается знакома этим людям, они, вроде, даже гордятся этим знакомством.
        - Буду очень польщен, - ответил я на предложение общаться без формальностей.
        - Да, я, можно сказать, такой же, как и она, только в более практической области, - решил я не пытаться построить свою историю, а направиться по пути наименьшего сопротивления, пристать к чужой теме и встать под знамена раннее озвученного движения.
        Неужели такое слово, как экстрасенс, уже существует?
        Я и так не собирался оформлять патент на спионеренное, из далекого будущего, или, оказывается все же недавнего прошлого, значение этого слова и, вообще, думаю подальше держаться от официальных органов.
        В своей новой жизни мне противопоказана шумиха и официальное признание. Вот вернусь в свое время - там это все вполне возможно и ожидаемо.
        Поэтому я почти готов признать себя учеником самой Джуны, тайным поклонником, только я ничего про нее не помню, кроме фотографий привлекательной женщины. Поэтому, лучше буду сам по себе и рыть свою личную траншею.
        Интереса в глазах собеседников прибавилось, теперь я не какой-то непонятный шарлатан, а человек, почти официально признанный народной молвой как личность, которая может больше других. Что же, будем эксплуатировать уже натоптанную немногими энтузиастами тропку, ведущую в туманное будущее.
        - Больше ничего не хочешь добавить? Кто ты, откуда и почему оказался здесь? - теперь интересуется Заместитель, как решил называть его для себя я.
        - Больше ничего, все остальные знания совсем не так важны, как мои уникальные способности, - достаточно важно объявляю я, собираясь сразу ограничить личные вопросы. Попал к вам в руки такой алмаз не ограненный, как я, радуйтесь этому и не лезьте в душу.
        Собеседники это хорошо поняли, переглянулись и, видно, как-то молча обсудили мои слова, потому что Заместитель продолжил:
        - Нам требуется знать, какие грехи на тебе есть? Не подведешь ли ты нас под монастырь, образно говоря.
        Русским языком все очень хорошо владеют, почти идеально, только легкий акцент иногда проскакивает и все.
        - Могу сказать, что никаких грехов на мне нет, в розыск я не объявлен и меня никто не ищет, во всем Союзе.
        Тут я даже подумал, что надо немного приоткрыть тайну моего появления и добавил:
        - Повестка пришла, как… очевидцу, - немного замялся я, показывая, что не хочу лишний раз употреблять слово «свидетель». Потом знакомый в дознании шепнул, что хотят поменять мне статус, поэтому я решил уехать, ни с кем не прощаясь. Только паспорт не нашел, торопился очень, может, и потерял его до этого. Так что, розыска по мне нет и не будет, я остался очевидцем.
        - Так, складно поешь. Решил начать новую жизнь, значит? - вступает в разговор и хозяин бани, который стал для меня Банщиком. Дядя Тенгиз не вмешивается, дает гостям поговорить со мной, он уже уверен в моих способностях и просто наслаждается жизнью без боли в спине.
        - Чего же не начать? С такими способностями? - достаточно показательно недоумеваю я, - да еще в таком красивом городе, среди хороших и просто очень хороших людей.
        Прощупывание взаимных интересов началось как-то сразу и мне стало не до рекламы своих способностей, переговорщики попались талантливые и очень жесткие, чего я, в принципе, и ожидал. Выяснив, что мне требуется для стабильной и результативной работы, Банщик и Заместитель посовещались вдвоем, что они могут предпринять для этого.
        Наглядно раскрыли мне глаза на то, что открыто и независимо работать человеку, пусть, типа, даже массажистом без удостоверения об окончании каких-либо курсов, не говоря уже о полном отсутствии документов - очень рискованное дело, в Советском Союзе.
        - Даже в этой самой бане нельзя оказывать услуги массажиста, не предусмотрена такая возможность законодательством и ведомственными инструкциями. Баня - слишком низкого уровня, даже для такого дела. На таких мелочах, вроде бы, могут спалиться все, и мы и директор бани.
        - Здесь требуется очень подумать, коллеги, чтобы не погореть сразу и не погореть вообще, - задумчиво заметил Банщик и добавил, - Я считаю, что использовать именно эту баню - больше ни к чему! Она и так хорошо засветилась. И, вообще, залезать на территорию государственных организаций - тоже слишком опасно. Даже, если возможности нашего гостя - это правда, а я не смею спорить с мнением нашего уважаемого хозяина, что все обстоит именно так.
        - Однозначно, пойдут разговоры и все, компетентные органы заинтересуются, потребуют лечить своих людей, под угрозой разоблачения, и мы не сможем отказать, - высказался и Заместитель.
        - Я думаю, рано пока обсуждать наши возможности и всякие варианты, следует пока удостовериться в наличии способностей у нашего гостя, - подвел итог Банщик.
        - Олег, что вы можете показать прямо сейчас? Из своих способностей?
        Я оглянулся вокруг, на чем же можно не очень сильно использовать ману. Присмотрел торшер, стоящий на столе в паре метров от меня, с большим таким куполом, который можно легко подтолкнуть.
        - Саша, придержи пожалуйста лампу, чтобы она не упала со стола и лампочку не разбила, - обратился я к своему приятелю, внимательно слушавшему рассуждения авторитетных для него людей. Приятель подскочил и встал позади абажура, выставив руку в полуметре от него.
        Придется выступить немного фокусником и иллюзионистом, от меня не убудет, да и та же Джуна на такое не способна. В лучшем случае получалось лист бумаги передвинуть у самых сильных экстрасенсов, да и то, всегда это оказывалось связано с какой-то хитростью.
        Немного посидел, как бы концентрируя энергию в себе и легонько выкинул руку в сторону абажура, снеся его даже слишком быстро и сильно. Получился не какой-то легонький толчок, вполне реальный удар, абажур ударился о руку Сашу и собрался, немного замедленно, упасть в другую сторону, но был вовремя пойман моим приятелем.
        Да, не тренировал я что-то такие нежные касания в своей практике и сейчас получилось не так, как я собирался показать зрителям.
        Но вот именно действо зрителям и понравилось, такое наглядное осуществление воздействия на абажур, суда по восклицаниям и загоревшимся глазам. Банщик и Заместитель даже подбежали, один, правда, сильно прихрамывая, к столу, на котором стоял абажур и попробовали найти какие-нибудь невидимые нити или еще какие хитрости, которыми можно было осуществить толчок. Но, быстро успокоились, под смеющимися взглядами дядя Тенгиза и после уверений Саши, что он абсолютно не в курсе того, как я буду показывать свою силу и не мог бы мне помочь.
        Сомнения у всех зрителей, впервые столкнувшихся с демонстрацией моих способностей исчезли сразу и теперь меня попросили, в знак наших будущих плодотворных отношений, использовать свою силу и помочь оставшимся членам триумвирата в излечении сильно досаждавших им хворей.
        Триумвирата - так я подумал потому, что Банщик обмолвился о том, что я вступаю в отношения с определенным обществом, которое они представляют.
        И, после оказания помощи в излечении, это будет считаться моим взносом и определенным залогом в наших отношениях с этим самым обществом.
        Пока потрясенные будущие пациенты вертели по-разному абажур, а Саша помогал им удостовериться в отсутствии подготовленных хитростей, я внимательно присмотрелся ко всем присутствующим и заметил, что эти представители торговой мафии немного, но заметно, похожи друг на друга. Черты лица у каждого из них не только похожи на грузинские, но, еще и на восточные, такие типа, арабские.
        - Скажите, вы родственники все, что ли? - пришел мне в голову такой вопрос и я выпалил его, не успев обдумать, как следует.
        - Родственники? - улыбнулся дядя Тенгиз, - Совсем нет.
        Тут и два остальных мафиози обратили внимание на мой вопрос и ответил мне именно Банщик:
        - Мы, как нас называют в шутку, конечно, представители еврейской мафии из города Они, - и они дружно рассмеялись этой фразе, именно, как шутке.
        Но, все же, все внимательно посмотрели на мою реакцию, не окажусь я антисемитом или еще что-нибудь в этом роде.
        Это они зря, лишь бы люди оказались хорошие, не важно, какой национальности.
        Да и в моем шатком положении гораздо лучше иметь дело со сплоченным влиятельным сообществом, которое отлично разбирается в местной жизни. И не только разбирается, но и достаточно затейливо управляет многими процессами, помогая членам сообщества высоко вскарабкаться по служебной лестнице. То, что основными торговыми потоками в грузинском городе управляют именно выходцы из городка Они, который я проезжал по дороге, говорит о солидной организационной работе, большом уме и огромном влиянии в самом городе. На такие должности с удовольствием сели бы и сами местные уроженцы титульной нации, как принято в странах Закавказья.
        На дальнейшее обдумывание времени не осталось, меня плотно взяли в оборот восхищенные поклонники, можно так сказать, и сразу отвели в готовую к употреблению баню-сауну со своим хамамом.
        Банный комплекс так же поражал роскошью и мог обслуживать немалого размера санаторий ВЦСПС со всеми гостями и членами профсоюза, но там оказались только мы одни, не считая местного парня, который следил за печью и температурой и старался не попадаться на глаза.
        Придется мне сдать сегодня еще два экзамена, поделиться маной, но потом разговор пойдет только о моей легализации и оформлении документов.
        Так я решил для себя. И не дай бог, если меня попробуют обмануть.
        Глава 16 ОБСТОЯТЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР С НИМИ ЖЕ
        После подробного разговора оказалось, что у Банщика проблемы с сердцем, а у Заместителя - с коленями, особенно с левым. Такая сытная, холеная жизнь, полная высококалорийной пищи, без постоянных физических нагрузок действует очень разрушающе на организм.
        Естественно, рассказывать о пользе пробежек и умеренными занятиями спортом вместе с жесткой диетой я не стал, подожду, пока мой авторитет вырастет до божественного. Когда мои слова будут падать в благодатную почву исцеленных слушателей, в их благодарные уши.
        После прогрева в хамаме я занялся Заместителем, объяснив, что на одно колено уйдет меньше моей силы и, уже потом, остатки я потрачу на Банщика. Иначе, вдвоем полностью они никак не влезают в мои возможности, и я могу перенапрячься, долго потом восстанавливаться и оказаться без своих способностей. Так я объяснил моим слушателям ограничения, которые имеются и у меня.
        Пациенты со мной и не спорили, все же отношение ко мне еще недоверчивое, хотя, конечно, все хотят, чтобы чудо произошло именно с ними.
        Не буду пока лечить их на все сто, потрачу процентов пятнадцать маны, которую придется весь день потом восстанавливать.
        Посмотрим, как они смогут мне помочь с работой и документами. Хотя, чего это я, работы для меня найдется везде множество, в любой деревушке, не говоря уже о большом городе, почти на четверть миллиона населения. Так что, главное для меня - хоть какие-то документы, которые помогут избежать проблем при любой случайной проверке.
        Пока я катаюсь на машине, от дома Софико до работы, я относительно защищен от таких неприятностей. Но, как только я соберусь пройтись по городу, посидеть в кафе или, тем более, ресторане, сразу попадаю в зону риска.
        Ладно, я смог, насколько это точно, пока под вопросом, купировать проблемы от своего столкновения с нарядом милиции в Ткибули. Фотороботы мои нигде не висят и в газетах не печатаются, я постоянно в солнцезащитных очках, фирменных, купленных на рынке за двадцать пять рублей и панаме. Это не вызывает особых подозрений, ибо, в очках ходит половина населения города, да и панамка необходима при таком жарком солнце. В городе большой процент славянского населения, так что особой опасности разоблачения нет, если только милиция не готовит особые меры по розыску дерзкого захватчика служебного уазика и пары милиционеров.
        Пока я занимаюсь коленом Заместителя, причиняющим ему наибольшие мучения, пуская ману в артефакт небольшими порциями. Занимаюсь этим делом минут десять и потом прошу его полежать и не двигаться примерно час, чтобы не давать повышенную нагрузку на суставы именно сейчас.
        После этого захожу в сауну и сижу там минут десять, проверяя, как действует на восполнение маны сухой пар. Отличий не заметил, набрал, примерно, пару процентов, как и в русской бане.
        Что же, тоже опыт, буду знать, ведь за все время работы с маной я впервые попал в сухую сауну. Потом, отдохнув, перешел в хамам, и убедился, что в нем накопление маны идет чуть быстрее, на доли процентов. Может, и показалось это мне, для объективных замеров потребуется провести гораздо больше времени и там, и там.
        Саша, кстати, ходит все время со мной, разговаривает и присматривается, нет ли какого зримого способа, которым я набираю энергию для лечения. Умные представители торговой мафии из Они подсказали ему глаз с меня не спускать, да и ладно, хоть, под его веселый треп время быстрее идет.
        Подошло время заняться сердцем Банщика.
        Честно говоря, я побаиваюсь лезть именно в этот орган, легкий перебой в его работе и можно потерять клиента, лечить моим способом лучше всего в реанимации, полностью подключенного к системам жизнеобеспечения. Да и не лучше всего, а именно - только так.
        Поэтому с минимальным расходом маны я прошелся вокруг самого сердца, неся излечение только сосудам, подходящим к нему. Пациент явно что-то почувствовал, какое-то воздействие, испуганно дергал бровями, но сдержался. Потратился немного, меньше пяти процентов, скорее - три-четыре всего, на самой минималке сработал.
        - Вы, уважаемый, тоже полежите с полчаса, потом по очереди встанете, только с поддержкой под руки, мало ли голова закружится. Судя по всему, у вас поток крови к сердцу усилится и жить станет немного легче.
        Не могу себя все же заставить к таким пожилым людям обращаться на «ты», не буду себя переучивать.
        Когда вернулся из хамама, уже хорошо зевающий, ведь время к полуночи подошло, и я очень хочу спать, поэтому подошел к хозяину и спросил, где тут моя комната. Саша сразу проводил меня в хорошее такое помещение, куда и с женщиной почетно заехать.
        - Вот. Твоя комната будет, дядя за тобой ее оставил.
        - Отлично, брат. Дай я тебя обниму и все, до завтра.
        Потом упал на кровать, шикарную и широкую, успел подумать, что женской лаской я что-то совсем обделен и сразу уснул.
        Утром мне дали выспаться, хорошенькая горничная отвела меня в зал, где проходит завтрак.
        - Доброе утро, гамарджоба генацвале! - решил я блеснуть немногими знакомыми грузинскими слова и услышал в ответ:
        - Спасибо, дорогой. Обязательно победим, а ты кушай, тебе силы нужны.
        Не понял я, про какую победу говорит дядя Тенгиз, но навалился на свежий сыр, хлеб и зелень, аппетит что-то отменный у меня, правда и завтрак прямо высшего уровня. Утолив первый голод, стал приглядываться к тому, что происходит вокруг и прислушиваться к разговору оставшихся хозяина и его Заместителя.
        - Кофе будешь? У меня его отлично варят, лучше всех в Кутаиси, - предложил дядя Тенгиз.
        - Кофе? - я прямо сглотнул слюну.
        Как-то так получилось, что здесь, в Кутаиси, я еще не пил настоящий кофе. У Софико на завтрак наливали только чай и молоко, в бане народ приносил свой, в термосах, но мне как-то не досталось, да и что там было хорошего, обычный порошковый напиток не имеет ничего общего с тем, к чему я привык.
        По кафе я еще не ходил, побаивался.
        - Буду, две чашки! - сразу заявил я. Саша правильно понял кивок дяди и отправился на кухню.
        - Мы здесь его по-турецки варим, в турках и на песке, когда есть время или на газу, когда времени нет, - пояснил дядя Тенгиз.
        Банщик уже уехал, как я понял, на работу, зато Заместитель очень-таки жадно смотрел на меня, и я решил поинтересоваться, как он себя чувствует.
        - Отлично, колено - как новенькое. Олег - вы, волшебник!
        Заместитель помолчал немного и, с робостью, спросил, когда можно будет посмотреть второе колено. Это правильно, пора уже понять, что не стоит недоверчиво смотреть на мои рукотворные чудеса и вопросы лишние задавать.
        - Чтобы в жизнь вернулась радость! - так, довольно образно, прокомментировал он свое желание.
        Я кивнул головой, сделал вил, что прислушался к себе внутри и не стал томить человека:
        - Сила есть. Не так много за ночь и вечер в бане накопилось, но помочь получится.
        И, глядя на засветившееся счастьем лицо мужчины, я почувствовал себя тоже очень хорошо. Все же приятно и просто здорово, когда ты можешь помочь людям. Избавить от страшных болей и досрочного выхода на пенсию такого деятельного человека, как сам Заместитель самого дяди Тенгиза.
        - Как себя чувствовал вчера мой второй пациент? - пришло время поинтересоваться и этим вопросом.
        - Он порозовел на лицо, сразу после твоего лечения. С утра вызвал машину и понесся в госпиталь, к своему врачу, провериться. Говорит - непонятные ощущения, - так, может, и предельно деликатно, высказался хозяин дома.
        - Да, это правильно. Сердце и голова - дело темное, пусть лучше проверится.
        Тут и Саша появился с тремя джезвами в руках, ловко обдав кипятком чашки, сразу аккуратно и тщательно выловил пенку из каждой и разложил по готовым чашкам, разлив потом и сам кофе.
        Это оказалось нечто, понял я, только поймав ноздрями первый запах. Понятно, что и приготовлено тщательно и кофе - самый лучший, который только можно достать во всей Грузии, а может, и в Турции.
        Полтора года я в Черноземье только вспоминал по утрам о чашечке живительного напитка, почти каждый день, пребывая, можно сказать, в бескофеиновом мире. Много чего мне там не хватало, но, про кофе я постоянно вспоминал, с немалой печалью.
        Ох, хорошо пришло с одной чашки, вторую я не стал и трогать, сердце и так застучало, поманил пациента из обеденного зала в отдельный кабинет. Там закатали ему брючину, достал артефактный предмет и, потратив те же десять минут, небольшими дозами распределяя ману, я провел сеанс излечения.
        - Сидите час, пусть колено успокоится, а мы пока поговорим, рядом с вами, - оставил я его сидеть в кресле и выйдя на балкон, замер на стуле, отдыхая.
        Когда появился хозяин, мы вернулись к помощнику и приступили к разговору о моем будущем, приеме пациентов и о том, как сделать паспорт.
        Разговор начал дядя Тенгиз:
        - Олег, мы с товарищами посовещались и решили, что не надо тебе где-то в общественных, государственных местах больше появляться. В той же бане разговоры продолжаются и Сашу часто спрашивают про тебя, он будет всем отвечать теперь, что ты уехал обратно, по месту жительства, в РСФСР. Мы надеемся, что одного случая моего излечения, при свидетелях, будет недостаточно, чтобы поднять волну, но, мало ли.
        - Согласен с вами, - что я еще могу сказать.
        Это здорово, что моя новая жизнь связана с влиятельным и закрытым обществом, которое сможет распорядиться моим даром с пользой для себя и меня. Отлично, что с местными ворами мне лично не потребуется связываться. Только кое-какие действия делать самому - сфотографироваться, подать заявление в ЗАГС, сдать и получить новый паспорт, это - особенно волнительная операция в процессе легализации.
        - Заказ по паспорту передадут, куда следует и фото твое в плохом качестве приложат, чтобы на паспорте ты больше оказался похож на хозяина, хотя бы в общих чертах. Хотя, фотографию, все равно, придется переклеивать. Ты правильно понимаешь, что регистрировать брак - самый простой способ поменять паспорт и фамилию. Только сделать это лучше не в ЗАГС, а в сельском совете. Там не требуется месяц ждать, все можно сделать задним днем, такая возможность у нас есть. В ЗАГС тоже можно, но более на виду получается.
        Еще лучше, без месячного ожидания и свидетелей, можно все гораздо быстрее провернуть, в сельском совете народных депутатов.
        - Женщину мы найдем на такое дело, придется ей заплатить. Оформляете брак, сдаешь старый паспорт в соседнем городке и прописываешься у нее, получаешь новый паспорт с ее фамилией, фамилия будет грузинская, правда. Потом разводитесь, так же, через сельсовет, выписываешься от нее и все, с пропиской в городе мы тебе поможем, без проблем. Где-нибудь в рабочем общежитии получишь регистрацию, и все, ты при документах и законно в Кутаиси находишься.
        Отлично, что у этих людей везде есть выходы и знакомства. Самому мне бы точно не удалось такое провернуть. Заработать денег и найти желающую разбогатеть немного женщину я могу, но достать ворованный паспорт, оформить брак побыстрее и выйти на сотрудника паспортного стола, который прикроет глаз на возможные косяки, а, главное, забудет отправить по прежнему месту жительства справку, что гражданин зарегистрировался по новому адресу. Там то старый хозяин паспорта вернется из Кутаиси с бумагой из милиции и подаст на новый документ, и все будут очень удивлены, что он где-то в Грузии уже успел пожениться и поменять фамилию.
        Хотя, точно я не знаю, положено ли, при сдаче паспорта по новому месту жительства уведомлять органы по месту предыдущей прописки. Вообще, должны, чтобы можно было проследить жизненный путь гражданина по всей Стране Советов.
        Все же контроль и учет должны казаться всепроникающими и неотступными понятиями социалистического строя.
        - Насчет приема и отбора твоих пациентов. Думаю, у тебя нет другого выбора, как доверить этот процесс нам. Сам ты не сможешь найти и заработать и небольшой доли от того потока обеспеченных людей, которые мы сможем организовать без труда. В этом случае, мы помогаем тебе, а твой талант помогает людям и еще нашему сообществу.
        И с этим утверждением не поспоришь. Просто никак. Мне, конечно, не сравниться с сообществом в знании того, кому и за сколько можно помочь. Да и спалюсь я очень быстро без такого прикрытия серьезными людьми. Любая проблема приведет меня, тем более, без документов, в райотдел милиции, где меня быстро опознают.
        - Насчет того, как будем делить заработанное? Думаю, по-честному, пополам, пятьдесят на пятьдесят процентов. Будь уверен, ты и десятой части не заработаешь самостоятельно и долго не проработаешь. Мы точно знаем, кому помочь можно и бесплатно, а кто и десятки тысяч не пожалеет за свое здоровье и жизнь своих родных.
        Тоже верно.
        - Для приема людей мы выделим тебе частный дом, в пригороде Кутаиси, с нормальной баней, не такой, как здесь, но, вполне хорошей. Пациентов будем привозить сами, они не будут видеть, где их принимают. Даже ты будешь выходить к ним в медицинской маске и шапочке, лишняя известность тебе тоже ни к чему, если ты хочешь свободно гулять по городу и не сидеть постоянно в одном месте. Гулять, конечно, с нашим человеком, который будет обеспечивать твою безопасность.
        Смотри-ка, все продумали мои хозяева. И деньги большие мимо не пройдут и влияние свое упрочат, поднимут его просто на фантастический уровень.
        Умные и серьезные люди, может, что и не договаривают, только лжи и того, что хотят меня обмануть, я не почувствовал ни разу.
        Поэтому я сказал, что согласен и мы пожали руки друг другу.
        Заместитель, наконец, встал на ноги и осторожно прошелся мимо нас, потом попробовал согнуть ногу, дальше присел, держась за стол и потрясенно сказал, что не чувствует ничего.
        - Совсем ничего не болит, только мышцы ослабели, даже подняться не могу.
        Он, так и остался сидеть на корточках, пришлось мне ему помочь подняться с вошедшим Сашей. Даже, после первого вылеченного колена, мужчина не выглядел таким потрясенным, как сейчас.
        Дядя Тенгиз позвал меня к себе и негромко сказал:
        - Олег, можешь просить за меня и моих друзей - все, что хочешь. Может, тебе женщина нужна? Ты не стесняйся, скажи, у нас есть пара таких девчонок, что закачаешься. Они этот дом не знают, но в том, куда мы тебя поселим, часто появляются. Когда в город нужные люди приезжают, и мы хотим им дать расслабиться, чтобы наилучшим образом решить свои вопросы, ну, ты понимаешь.
        Я не стал долго думать и сразу попросил познакомить меня с этими красотками, можно и по отдельности. Отказываться природа уже не позволяет, как и терпеть тоже.
        - Сегодня вечером, - пообещал Тенгиз и поманил в себе Сашу, которому что-то сказал.
        Я же подошел к Заместителю, который от волнения даже присел на диван:
        - Я вас пролечил на небольшом количестве энергии, поэтому можно будет еще повторить. Каждое колено и все вокруг них.
        Стоит рассказать, что днем я переселился в небольшой, но, очень продуманный дом в уютном и тихом месте, над рекой Риони, где поселился на втором этаже, обставленном с большим вкусом. Саша снова стал моим гидом и показал все помещения, в том числе уютную баню, куда скоро привезут качественный массажный стол и где я буду принимать пациентов.
        Пока я грел печку в парилке, он исчез на пару часов за продуктами, чтобы набить большой холодильник фирмы «Rosenlew» до отказа деликатесами, а, имеющийся винный шкаф - марочными винами и коньяком. Бутылки с коньяком я рассмотрел с интересом, но не нашел ни одной знакомой этикетки, как и на вине. Видно, что все самое лучшее остается в самой Грузии и не попадает на прилавки других союзных республик.
        Саша же мне составил компанию на первой вечеринке. На которую одна за другой приехали две молодые женщины такой внешности, что я не скоро смог поднять упавшую челюсть.
        Ну что, жизнь налаживается.
        Глава 17 В БОЛЬНИЦЕ И НОВЫЙ ПАЦИЕНТ
        Да, жизнь наладилась, немного продажной любви за пол месячной зарплаты обычного труженика, это то, что необходимо человеку, который уже месяц не общался по-человечески с женским полом.
        Тех, с кем общался, пришлось самому же убить за то, что они - ведьмы.
        Такой универсальный предлог, что поделаешь.
        Но, денег не жаль ни капли, женщины харизматичные, обаятельные и очень-очень красивые. Вечер и ночь прошли по высшему разряду и утром, отсчитывая деньги, я договорился и на завтрашний вечер со своей подругой. Саша отвез элитных эскортниц по домам, на своей шестерке, я пока остался досыпать, набирая потраченные ночью силы.
        Проснулся уже днем, достал бутылочку пива из холодильника и решил больше не мешать вино с последующим коньяком, как бы Саша больше не уговаривал. Присел на небольшом уютном балкончике, выходящем на реку и закрытым, высаженными деревьями, со всех сторон, но так хитро, что солнце свободно попадает на этот небольшой пятачок.
        Пока потягиваю местное пиво, жмурюсь на солнце и любуюсь видом далеких гор, могу подумать о своей жизни, обстоятельно, но, со значением.
        Мне очень нравится, однозначно, лечить людей.
        Это самый большой плюс в том, что я попал сюда, хотя мое умение пригодится абсолютно везде, в любом времени и мире.
        Появляются иногда мысли о том, что можно выйти из тени, проявить свои умения перед государством, лечить людей уже по серьезному, наладив постоянную замену палантиров и их зарядку в Храме. И сейчас я, в который раз, обдумываю такую мысль, находя в ней много серьезных изъянов.
        Меня возьмут в разработку, именно - грузинское КГБ и придется мне, в лучшем случае, как заведенному, лечить ту же местную элиту. Как я буду лечить людей и сейчас, если не использовать палантиры и не раскрывать местоположение Храма, то моя производительность не изменится, то есть, не увеличится.
        А меня посадят на цепь, в этом я уверен на все сто процентов.
        Эта мысль мне не нравится, я считаю, что достоин жить свободно и помогать людям тоже абсолютно свободно.
        Если же рассказать про Храм и пути между мирами, и такие новости дойдут до Москвы, что там тогда придумают старцы из Политбюро, я не знаю.
        Но, вряд ли что-то толковое.
        Уже три года идет непонятно зачем война в Афганистане, в каждой центральной газете есть фотографии и рассказы о подвигах советских воинов, выполняющим интернациональный долг в чужой стране. И каждый такой год приближает крушение социалистического государства, я на полном серьезе думаю, что, если бы не эта, не нужная никому в стране, война, СССР просуществовал бы еще на несколько лет больше.
        Пойдут ли, с моей помощью, строить коммунизм в Черноземье, там все-таки уже нормальный раннекапиталистический строй, достаточно передовой, в отличии от того же родоплеменного в современном Афганистане.
        Так и представляю, как перебрасывается рота ВДВ с легким стрелковым в Сиреневые горы, с заданием дойти до Роковой горы и собрать там все артефакты. Или - водрузить красное знамя над Ратушей.
        Нет, не хочу я светить Храм и место его расположения, поэтому нет разницы, где и кого я буду лечить, пропускная способность у меня два-три пациента в день, это максимум. Если случаи не очень тяжелые, тогда - только один.
        Поэтому больше не переживаем о смысле жизни, делаем, что получится и будь, что будет.
        Вечером приехал вместе с Сашей и Банщик, с просьбой долечить его до конца. Обследование в хорошем госпитале показало, что теперь сердцу тяжело справляться с увеличившимся током крови, он хочет вылечить и сердце сразу.
        - Я не хочу рисковать вашим здоровьем и жизнью здесь, в доме, мы не сможем оказать никакой помощи, если что-то пойдет не так.
        - Что же мне делать, если я плохо себя чувствую? - морщится Банщик, положив руку на сердце.
        - Давайте так, договоритесь со своим врачом, чтобы он положил вас в реанимацию, типа, по причине ухудшения состояния, и дал полчаса побыть нам наедине, чтобы никто не мешал. Сможете? Пусть я буду вашим юристом или дальним родственником, - предложил я и, естественно, Банщик сразу же запрыгнул в машину, крикнув Саше, что они едут обратно в больницу.
        Серьезно его прижимает несоответствие сердца и увеличенного тока крови, выросшее после моего осторожного, слава богу, лечения.
        Теперь надо ждать, когда он сможет обеспечить себе место в реанимации и тогда, сразу, придется ехать. Скорее всего, сегодня ночью. Человек влиятельный и может этого добиться, врач должен будет провести меня к нему и оставить наедине, желательно. Хотя, кто-то же должен смотреть за состояние пациента, поэтому пусть будет тот же лечащий врач, чем посторонняя медсестра.
        То, что врач будет в курсе моих возможностей, это ладно, сможет направить ко мне, через того же Сашу, людей, кому помощь срочно необходима.
        Так и получилось, Банщик без труда смог попасть в реанимацию, подключили его ко всем системам жизнеобеспечения, приехавший Саша срочно забрал меня с сумкой и артефактами и понесся, не обращая внимания на правила.
        - Саша, если мы влетим в аварию, мы тут застрянем надолго, пара лишних минут ничего не решают, - заметил я ему и джигит снизил скорость до приличных значений.
        - Так, я же забыл. Мне надо моей хозяйке телевизор купить, цветной и самый хороший.
        - Ты же теперь здесь живешь, как договорились, здесь вон, даже Панасоник есть японский, - удивился приятель, - Зачем тебе и туда телик?
        - На память, старик, чтобы помнили о хорошем человеке, - пояснил я ему.
        - А, это другое дело. Хорошо хочешь отблагодарить. Завтра займусь этим вопросом.
        - Только требуется еще и антенна и установить ее сразу, чтобы все по высшему классу прошло, чтобы телик сразу показывал, - попросил я.
        - Оформлю заявку на сопровождение покупки, так проще всего будет, да трешку приложу, - успокоил меня Саша, - Мы подъезжаем к больнице. Я позвоню со скорой помощи в отделение и вызову врача. Тебе махну, как он подойдет.
        - Хорошо, жду в машине.
        Саша припарковал машину около входа и легкой рысью побежал по ступенькам, похоже, что он и сам на адреналине. Оттого, что участвует в таких делах, с использованием волшебных способностей своего нового приятеля.
        Врач подошел через десяток минут, взрослый мужчина в квадратных очках, с халатом в руке и Саша махнул мне рукой. Это был уже не первый врач, который появлялся на скорой, и я ждал именно сигнала.
        Когда я вошел в помещение скорой помощи, врач негромко сказал дежурной медсестре:
        - Это, со мной, - и протянул мне халат и шапочку, которые я сразу же надел, чтобы дальше не вызывать лишних вопросов. Это частое дело, наверняка, когда врачи проводят к своим больным их родственников. Мобильников еще нет, приходится лично контактировать, чтобы пообщаться. Или попрощаться.
        Мы поднялись на пару этажей и прошли длинным, гулким коридором. Врач ни о чем меня не спрашивал и просто шел впереди, показывая дорогу, пока мы не добрались до реанимационной палаты, где я увидел своего знакомого пациента.
        - Быстро вы все устроили, - похвалил я его.
        Хотя, чего ожидать от человека, могущего решать вопросы, вроде этого, просто парой слов и желающего пройти исцеление, как его друзья, пока я здесь и готов помочь. Что там дальше будет - кто его знает.
        Правильный поступок и разумный выбор, после чудесного исцеления у него, фактически на глазах, обоих друзей с сильно запущенными случаями.
        Пока я помыл руки, под строгим взглядом врача, естественно, недоумевающего, что за шарлатана попросили его провести в палату интенсивной терапии. Потом достал из мешка артефакт, протер его в руках, как бы набирая энергию и попросил доктора:
        - Скажете мне, если по показаниям что-то пойдет не так.
        Ошарашенный такой наглостью, врач только кивнул мне в знак согласия, и уставился на показания подключенных к пациенту приборов.
        Я приступил к излечению, сначала распахнув больничную пижаму на груди Банщика, начал двигать камень вокруг сердца, медленно и очень минимально воздействуя на сам орган. Когда я сделал пару кругов вокруг, перешел на область самого сердца, как я понимаю его расположение и услышал невнятный возглас со стороны врача. Пришлось отвлечься от управления маной и посмотреть на доктора. Он пристально вглядывался в быстро меняющиеся показания на экранах приборов и тяжело дышал.
        - Есть проблемы? - отвлек я его от наблюдения.
        - Показания быстро приходят в норму, от минимальных значений дошли уже до нормальных. Если они останутся такими, это значит, что пациент здоров.
        - Ну и хорошо, - ответил я и сделав последний круг артефактом, убрал его от грудной клетки Банщика, лежавшего с широко открытыми глазами и переживавшего всем организмом изменение своего самочувствия.
        Через минуты врач заметил:
        - Приборы показывают очень хорошие значения.
        - Насколько хорошие? - мне и самому интересно, что я смог сделать с больным сердцем.
        - Как у тренированного спортсмена. Только этого не может быть, что-то с приборами случилось, - и он полез проверять само подключение и работу всех многочисленных приборов около специальной койки Банщика.
        - Как себя чувствуете? - теперь я спросил пациента, уже покрывшегося испариной на лбу, ведь эти изменения происходят в его сердце.
        - Не понимаю, еще, - пробормотал он.
        - Тогда оставляю вас в надежных руках доктора. Уважаемый, вам ведь нельзя сейчас отойти от вашего пациента, поэтому я дойду сам и оставлю халат у дежурной.
        Врач, занятый проверкой приборов и панелей, только кивнул головой.
        Я помахал рукой Банщику и увидел, что и он осторожно поднял свою руку, опутанную датчиками, в ответ.
        Саша, конечно, оживленно общается с молоденькими медсестрами, включив все свое обаяние и я, сняв халат и шапочку, оставляю их на стуле и незамеченным выхожу под теплый ветерок на улицу. Сажусь на скамеечку около входа и сижу рядом с водителем одной из двух скорых, стоящих перед отделением, который напряженно курит сигарету, пуская дым в мою сторону я с чувствую запах настоящего табака, фасованного в Советском Союзе. В мое время сигареты так уже не пахнут, да и набиваются они, по слухам, пропитанной разными соусами древесной стружкой.
        Так я сижу, ожидая, пока наговорится приятель, отдыхаю, чувствуя, что и сам сильно нервничал, опасаясь, что лечение пойдет не так и пациента придется оживлять.
        Ну, такое оживление возможно только в этом месте, и я сделал все, чтобы несчастье не случилось. Да, я не бог, но, для моих пациентов, что-то вроде этого понятия.
        Наконец, Саша выскакивает на улицу, хлопнув дверью и спешит к машине, куда подхожу и я.
        - Договорился с девчонками, в пятницу пойдем гулять по городу, - приятель возбужден и доволен, - Ты бы видел, какая у нее улыбка, - мечтательно вспоминает он и спохватывается:
        - Как все прошло?
        Я пожимаю плечами:
        - Сам не знаю. Пациент жив, доктор утверждает, что приборы сломались и показывают, что сердце теперь, как у спортсмена.
        Мы долго смеемся и не спеша катимся по южному городу, с широкими тротуарами и красивыми парками, по которым гуляют люди, нарядно одетые и довольные жизнью. Вон, как все смеются и веселятся, мне, на минуту, очень хочется остановить машину и выйти на улицу, тоже гулять и радоваться. Пока я не замечаю милицейский патруль, проверяющий у кого-то документы. Когда мы подъезжаем ближе, я вижу, что документы проверяют у парня русской внешности, немного похожего на меня, и теперь я только подальше отодвигаюсь в глубь салона.
        Опасно мне пока гулять, нужно оформить паспорт, и чтобы времени прошло побольше, еще лучше немного поменять цвет волос, только, чтобы это не бросалось в глаза. Про такое дело можно спросить у Банщика, он то знает лучших мастеров в салонах красоты, по парикмахерским ходить наугад не имеет никакого смысла.
        Думаю, наблюдательные милиционеры все довольно подробно описали, что видели, мою внешность точно, в своих показаниях начальству.
        Машина заезжает в ворота, открытые Сашей, только потом я вылезаю из тонированного салона и иду готовиться ко сну. В больнице я потратил совсем немного маны, где-то пять процентов и теперь хочу узнать результат, насколько здоровее стало сердце Банщика, чтобы посмотреть именно документы, до и после процедуры.
        Утром топлю баню, Саша уехал куда-то с утра, он приезжает днем, привозит свежий хлеб и лаваш, еще творог со сметаной и много зелени.
        - Сегодня сделаем шашлык, мне уже маринуют, тем более, к тебе приедет гость, - так мы договорились называть моих пациентов между собой.
        - С чем он пожалует? - я задаю естественный вопрос.
        - Что-то с почками, - отвечает Саша и расставляет на столе всю посуду, - Завтра придет женщина, будет убираться и готовить еду, дядя сказал, что она - лучшая по умению готовить домашнюю пищу по-грузински во всем крае.
        - Думаю, дяде Тенгизу можно смело верить, он не ошибается в людях, как мне кажется, - задумчиво говорю я, пробуя на язык немного коньяка.
        - Вообще не ошибается, - подтверждает Саша и потом, немного смущается, чего я от него не ожидал, - Только со мной, иногда, ошибался.
        Да, я так и думал, кстати, ни разу не заметил, чтобы Саша пытался мне соврать. Только сейчас раздался тонкий звук лжи в голове, как Саша сказал правду, то, что и сам думает и звук сразу пропал.
        Потом я всласть парюсь, один, после бани и шашлыка с вином, сплю и чувствую, что веду такой образ жизни, как образцовый бык-осеменитель. Хорошо, что сегодня Марина приедет, за своими семьюдесятью рублями, каждый из которых она заслуживает. Но она появится к семи вечера, а гостя Саша обещает привести к пяти часам, когда я высплюсь и наберу ману.
        К назначенному времени приятель привозит пожилого мужчину, с огромными мешками под глазами, печальным взглядом и я догадываюсь, что это кто-то из соплеменников моих покровителей.
        - Завтра из Тбилиси привезут массажный стол, финский, даже с ножным лифтом и приедет мастер его настроить, - рассказывает он мне, и я вижу, что люди относятся к моим возможностям очень серьезно.
        - Пять тысяч, и все они твои, нашим ничего не надо, только вылечить своего старого друга, - шепчет он мне на ухо, и я снова не слышу неправды в его словах.
        Значит, так оно и есть.
        Некоторое время беседую с пациентом и узнаю в разговоре, что у него еще и грыжи есть, где-то в районе поясницы, он уже не может сидеть нормально. Только сейчас отказывают почки понемногу, не до позвоночника ему пока.
        - Знаете, я помогу и с позвоночником заодно, почки в тех же местах, так что воздействие окажется на всю поясницу.
        Мужчина смотрит на меня недоверчиво, и я его понимаю, на бога, снизошедшего на землю, я не похож. Ничего, скоро он убедится, что кто-то, очень похожий на такого персонажа, спустился к людям с неведомых вершин и творит чудеса.
        Просто, очень скромный и проповедей не произносит.
        Мы с Сашей с большим трудом укладываем его на разложенный диван, накрытый простыней, и я приступаю к процессу, мне потребуется обработать большую площадь тела. Занимаюсь пациентом с полчаса, мелкими порциями распределяю ману, потом столько же времени прошу его полежать смирно.
        Сам пока звоню Софико, совсем пропал я, на пару дней уже, и обещаю заехать завтра к ним.
        Маны на пациента уходит неожиданного много, опять пятая часть резервуара. Видно, все оказалось очень плохо, там, внутри него.
        - Теперь можете встать, - обращаюсь к мужчине.
        - У меня не получится, без чужой помощи, - отказывается он и я не настаиваю.
        С тем же Сашей мы поднимаем мужчину, он уже не стонет, боли в спине пропали, оказывается, этот эффект он чувствует сразу. Почки не сразу проявятся, пусть привыкнет.
        Саша показывает мне пачку, перевязанную бумагой и кладет ее на стол при пациенте, который пытается вызвать болевые ощущения, двигая верхней частью тела и не может ничего добиться этим.
        - Грыж у вас больше нет, да и с почками все в порядке, - говорю я и выпроваживаю гостя из дома.
        - Когда убедитесь в этом, можете приехать с хорошим вином, и мы выпьем за ваше здоровье. А, теперь, прошу меня извинить, я очень устал и хочу отдохнуть.
        Глава 18 НОВАЯ ЖИЗНЬ И НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ
        Да, не сказать, чтобы я устал смертельно, но, как-то энергию процесс лечения все же забирает и у меня, хочется сразу же прилечь и отдохнуть. Поэтому я завалился на диван и смотрел «Неуловимых мстителей», с самого начала, которое, как оказалось, никогда прежде и не видел. Когда чернявый бандит расстреливает привязанного моряка в разодранной тельняшке на фоне горящей хаты.
        Через час, по нашей тихой улице проехала машина и остановилась около ворот. Я не стал ждать, когда просигналят и спустился вниз, открыв дверь в воротах и пропустил свою подругу на сегодня. Марина показалась мне еще красивее, впрочем, на то она и девушка по вызову, очень высокого уровня, чтобы уметь менять свою внешность и нравиться всякой и всем.
        Интересно, торговая мафия из Они, как они отобрали девушек, хотя, это то понятно, как приучили к деньгам, отлично оплачиваемым встречам и умению нравиться на подсознательном уровне. Наверно, на работенку не пыльную устроили, поближе к дефициту, несмотря на дружное шипение остального женского коллектива ОРС.
        Или они просто развили заложенные в них самой природой качества?
        Скорее всего, верно и первое, и второе.
        Мы уже сладко спали, после пары длительных забегов, когда домой приехал Саша, долго гремел на кухне посудой и хлопал дверцей холодильника, похоже, он затаривает его еще солиднее.
        Утром подруга не стала никуда спешить, как в прошлый раз и я вспомнил, что сегодня - суббота.
        - Ты не идешь на работу? - спросил я девушку, которая перестала посапывать и просто лежала ко мне спиной.
        - Нет, у меня выходные дни, - ответила Маринка, не поворачиваясь ко мне лицом. Чего это она, подумал было я, но сразу догадался, что девушке требуется навести снова свой боевой вид и превратиться в роковую красотку.
        - Можешь не краситься, все равно в баню пойдем или просто позагораем на балконе. Останешься у меня, если дел нет срочных? - спрашиваю я, что-то не хочется мне одному оставаться на весь день.
        - Дел нет, какие у меня дела в субботу, в пятидневку работаю, - отвечает подруга и поворачивается ко мне лицом миленькой девчонки, совсем не напоминающей вечернюю красавицу.
        - О, так тебе еще лучше, побудь домашней девочкой, - прошу я, шутя.
        - Любой каприз за ваши деньги, - я понимаю намек и выкладываю на стол сотенную купюру из кармана брюк.
        - Ты выдаешь мне премию? - делано удивляется Марина, поднявшись, в чем мать родила и, забирая деньги.
        - Думаешь, надо попросить сдачу? - так же делано интересуюсь я, любуясь ее телом и получаю ответ, что с Дона выдачи нет.
        Потом мы мастерим себе завтрак, Саша вчера ночью забил холодильник сплошными деликатесами, видно, что результаты моей работы абсолютно устраивают новых компаньонов и они не скупятся ни на черную икру, ни на все остальное, особенно много добавилось национальных деликатесов, из разного сыра и мяса.
        Сам он укатил куда-то с раннего утра, надо спросить парня, как у него с деньгами, могу поделиться с ним. Такие денежные прилеты по пять тысяч очень радуют, только за месяц я столько накоплю, что не смогу за пару лет потратить. А я, ведь, столько времени не собираюсь пропадать в СССР, покатаюсь, посмотрю жизнь советских людей и то, чего смогу добиться своим умением.
        Да, добиться я могу всего, только нужно помнить, что хожу я по тонкой грани или по весеннему льду, надо понимать, что демонстрация моих неземных способностей обязательно привлечет ко мне внимание серьезных людей из органов, а там, и до золотой клетки недалеко.
        Торговая мафия из городка Они - на самом деле мой ангел-хранитель, внимательно отбирающий клиентов, которые обязуются молчать и ограждающий меня от интереса спецслужб и криминала. Только рассчитывать на долгий срок пребывания в Кутаиси мне, все равно, не следует, пару месяцев и пора будет ехать дальше, все же я рассчитываю пожить в Ленинграде, хорошо бы еще по Прибалтике покататься.
        Но, сегодня, грустные и напрягающие мысли о будущем и смысле жизни побоку, у нас с Маринкой день праздности и любви, первый счастливый день в новом для меня времени. Кто-то скажет, что проститутки - недостойные для общения люди, не буду спорить, не вижу пока никакого смысла, тем более, выйти сейчас из тени, просто на улицу и завести настоящие отношения я не могу, буду радоваться тому, что есть сейчас и здесь.
        Что меня радует, это пара ящиков с пивом из Плзеня, прибавившихся на кухне, по шестнадцать бутылок в каждом квадратном ящике, несколько я сразу запихиваю в холодильник, чтобы охладились.
        День прошел очень хорошо, загорали на балконе безо всего, парились, но, все хорошее кончается, рано или поздно, вызванная Мариной машина увезла ее в свою жизнь. Осталось только послевкусие ее тела, волосы на простыне, номера телефонов на работе и дома, еще забытая помада у зеркала.
        Вчера я хорошо потратился на лечении друга моих покровителей и сегодня старательно топил баньку, набирая ману, но заполниться полностью не успел, так и остался без одной десятой резервуара своей маны.
        Новый пациент, привезенный к вечеру, оказался тоже хороший знакомый моих нанимателей, жаловался он на боли в спине и артрит коленей и принес мне три с половиной тысячи рублей моей доли. Саша от денег тоже не стал отказываться, сказал, что работает просто по указанию дяди Тенгиза, но зарплата его не велика, так что деньги ему очень не помешают. Я предложил ему забирать пять процентов с моей доли и он, с нескрываемой радостью, согласился. Пусть лучше имеет денежку легально, чем будет подворовывать, портить мне настроение своей ложью и работающим зуммером в моей голове.
        Еще Саша сказал, что цветной телевизор «Горизонт» уже готов к отгрузке, поэтому можно уже оплатить его стоимость - семьсот рублей, плюс доставка, антенна и работа настройщика, это всего пятнадцать рублей, вместе с чаевыми.
        - Сможем забрать сегодня вечером или только завтра утром? - сразу же загорелся этой идеей я, отдавая ему всю сумму сразу.
        Пора мне забрать вещи от Софико, я снова поговорил в ней по телефону и извинился, что не смог приехать сегодня днем. Жаль, что не смогу больше жить у нее, радовать мороженым Ипполитика и рассказами об интересной жизни остальных внуков. Вообще то, думаю заплатить гордой женщине за месяц вперед, чтобы придержала комнату за мной, хотя бы и номинально.
        - Коробка от телевизора и сам телевизор в мою машину никак не влезут, - усмехнулся Саша и добавил, что утром он оплатит покупку, доставку и настройку.
        - Ладно, давай съездим до моего прежнего места жительства, я вещи заберу и на завтра договорюсь приехать, когда телевизор привезут.
        - Поехали, - согласился приятель, я уселся в машину, Саша открыл ворота и выгнал машину, потом закрыл и ворота, и калитку и мы тронулись с места.
        Такой распорядок принят при посещении гостей, которым ни к чему лишняя огласка, где они провели ночь, если не в гостинице, и кто приезжал к ним, с такими длинными ногами.
        По дороге, проезжая мимо фотоателье, Саша остановился, хлопнув себя по лбу, мы зашли в него, сделали у его знакомого фотографа пару снимков, на паспорт и большую фотография девять на двенадцать сантиметров, в тройном размере. Это, как объяснил Саша мне потом, тем жуликам, которые будут подходящий типаж высматривать, чтобы паспорт украсть, если получится, конечно. Вообще, все дела с паспортом он взял на себя, общение с криминальными деятелями, поиск невесты, регистрацию брака и только паспортным столом займутся уже более серьезные деятели, кто-то из торговой мафии, как я понял.
        То есть, деньги ворам, невесте и в сельский совет будет передавать он сам.
        Ну и хорошо, я даже порадовался, что вопрос с документами начинает двигаться понемногу и когда-то дело дойдет до того, что я смогу ходить по улицам без особой опаски. Во всяком случае, я очень на это надеюсь, как и на то, что мои компаньоны сдержат слово.
        Софико встретила меня немного отчужденно, зато внуки искренне обрадовались, и я пообещал им заезжать, иногда, когда буду приезжать в город.
        - Да, завтра я еще раз приеду, с сюрпризом, - порадовал я детей и, посмотрев на суровое лицо Софико, вздохнул про себя. Естественно, жить, не соблюдая условия конспирации и изоляции, я пока не могу, да и потом, получив паспорт, все равно должен буду работать инкогнито, насколько это можно.
        Но, как оказалось, совсем инкогнито у нас не получилось, в этом мне пришлось убедиться через пару недель. Подъехав как-то к дому, пока Саша открывал ворота, я почувствовал, через приоткрытое заднее окно конкретное такое внимание на машину и меня лично.
        Я теперь стал ездить сзади в Сашиной шестерке, в которой и окна были немного тонированы и занавески на них имелись, тоже самое и с задним окном. Разглядеть меня, очень смутно, можно было только через лобовое стекло и окна передних дверей. Похоже, что машина так специально подготовлена, чтобы возить нужных людей незаметно в гнездо разврата, впрочем, все сделано по местной моде.
        Внимание исходило из Волги черного цвета, припаркованной немного дальше по дороге с нашей стороны. Только я успел подумать про наружку КГБ или ГРУ, как эта машина проехала разделяющие нас двадцать метров и прижалась вплотную к дверям с правой стороны, заблокировав их.
        - Ну, все, это группа захвата, - успел подумать я и еще не сообразил, что делать, как и Саша, открывший створку ворот и застывший столбом.
        - Придется и мне послужить Советскому Союзу настоящим образом, - еще и такая мысль пронеслась в моей голове, как открылась водительская дверь Волги и из-за руля выскочила женщина. Я не успел ее рассмотреть толком, как она обежала вокруг багажника и рванула дверку с левой стороны. Только она, естественно, закрытая оказалась, я сажусь с другой стороны, справа и ничего женщина не смогла добиться своим броском.
        - Э, девушка, вы что творите? - немного пришел в себя Саша, но тон его был уважительно-вопросительный, без агрессии.
        - Фу, пронесло, - успел подумать я, - Сегодня не спецназ за мной прислали.
        Как напавшая на наш мирный автомобиль женщина сообразила, что водительская дверь открыта, рванула ее и заскочив мгновенно на сидение, повернулась грудью ко мне. Ну, и лицом тоже, хотя грудь, высокая и подчеркнуто большая, заметнее кидалась в глаза. Огромные, карие глаза уставились мне в лицо, и я услышал из уст удивительно красивой женщины просьбу:
        - Доктор, спасите моего сына! Я отдам все, что у меня есть!
        Все, приплыли, Саша топчется у дверцы машины, не спеша вытаскивать нарушительницу порядка, похоже, и на него она произвела большой впечатление своей внешностью и устремленностью.
        - Саша, вытащи ключ из замка зажигания, пока меня не похитили, - только и смог сказать я, - Кажется, нас посетила царица Тамара или ее правнучка!
        Приятель наклонился и вытащил ключи.
        - Я не выйду из машины. Пока вы не поговорите со мной! - раздалось первое требование. Понятно, что у такой эффектной женщины они будут следовать одно за другим.
        - Давайте я вас выслушаю, только заедем во двор и войдем в дом, - мягко, как общаясь с ребенком, выговорил я.
        Скандал на улице нам точно не нужен, на крики такой женщины соберется народ и мнение явно будет не в нашу пользу. Нас просто побьют, с Сашей, и мы попадем в больницу. А, потом, в милицию.
        Женщина подумала пару секунд и ловко перескочила на пассажирское сидение, не желая выходить из машины.
        - Саша, давай уже заедем, - предложил я и приятель, недоверчиво косясь на незнакомку, завел шестерку, и мы рывком влетели во двор.
        Что-то у него тоже нервы шалят, поэтому я беру инициативу на себя:
        - Давайте выйдем вместе, можете взять меня за руку и войдем спокойно в дом. Мы с Александром, уже поняли, что деваться нам некуда и смирились. Правда, Саша?
        - Правда, - кивнул приятель и добавил, - Вы в гостях и ведите себя, как гостья.
        Я открыл дверь и вышел из машины, соседка оказалась рядом со мной и пальцами руки прихватила меня за рубашку. Мы подождали, пока закрылись ворота и я только спросил:
        - Ваша машина, вы будете ее закрывать?
        На что получил такой себе ответ:
        - Ее никто не тронет.
        Сказано так, с апломбом. Видно, что непростая гражданка в гости зашла. С другой стороны, иметь в личном пользовании черную Волгу, да еще с номерами, судя по всему - блатными, это уже серьезный уровень, местная грузинская элита пожаловала.
        От этого и будем плясать, тем более, Саша что-то понял или узнал хозяйку Волги. поэтому ведет себя очень вежливо, без обычной нахрапистости. Да и сейчас, пока он закрывает ворота и смотрит на меня, на нее и снова на меня, он руками сигнализирует, что у нас проблема.
        Как мы договорились.
        Ну, не такая уж проблема, судя по ее первым словам, о сыне и его спасении. Только откуда эта красотка узнала о нас и смогла так подстеречь около дома?
        Где то идет информация о чудесах невиданных, излечении хронических больных и попадает в уши заинтересованным людям.
        Сколько я уже излечил за эту пару недель?
        Человек восемнадцать, не меньше, все от моих партнеров люди. Видели это они сами и Саша, да, еще и врач в отделении сердечно-сосудистой хирургии.
        Сейчас женщина огласит приговор врачей и болезнь сына, тогда и будет понятно, откуда она появилась.
        Хорошо, если мы сможем купировать утечку информации на этом этапе, ведь я только что получил паспорт со своей фотографией на второй странице и сколько не разглядывал его в купленную лупу, не смог обнаружить ничего подозрительного.
        Видно, что работа проделана первоклассная, мое фото уже состаренное, так и паспорту уже десять лет, свежая фотография смотрелась бы подозрительно здесь.
        Теперь я - Посмыгаев Виктор Степанович, 1947 года рождения, урожденный в городе Брянске и прописанный там же, на проспекте Ленина, дом 5 квартира 22.
        Не женат и детей не имеется, что еще лучше.
        Завтра у меня регистрация брака с гражданкой Автанадзе Мананой Давидовной, 1945 года рождения, прописанной в селе с труднопроизносимым грузинским названием. Даже костюм с галстуком заказан в ателье, после двух примерок пошит и привезен в дом. Все серьезно, заодно я обзавелся модным костюмом по фигуре в буржуазную полоску.
        Завтра я в первый раз встречусь со своей невестой и даже поцелую ее после регистрации брака.
        Поэтому, мне совсем не нужно никаких проблем с нашей гостьей, завтра у меня свадьба, то есть, просто регистрация брака в сельском совете, да еще - народных депутатов, в присутствии двух свидетелей.
        Что обойдется мне не так и дорого, всего в шестьсот рублей плюс по двадцать пять рублей будет выдано еще свидетелям. В эту сумму входит и прописка по новому месту жительства, с последующей выпиской и пропиской в рабочем общежитии фабрики «Веретено», как работника ткацкой фабрики, на должности ночного сторожа.
        У торговой мафии все продумано и схвачено. С их стороны умственный штурм, с моей - правильное поведение, лечение без проблем и расчет с узкими специалистами.
        Дешевле всего обошелся сам паспорт и замена фотографии в нем - четыреста и двести рублей. Цены мне озвучивал Саша и никакого сигнала в голове я не услышал, похоже, что парень не пытается на мне нажиться.
        Что и понятно, за эти пятнадцать платных приемов и три, номинально бесплатных, но с предоставлением шикарной жилплощади в виде дома с японским телевизором и финским холодильником, с отличной баней и снабжением на уровне секретаря ЦК КПСС, я заработал около тридцати пяти тысяч рублей, грязными.
        Саше перешло около четырех тысяч рублей, и он всем доволен, пока не пытается обманывать и наживать лишнюю копеечку. Телевизор и месячная аренда комнаты у Софико, без столования, - еще под восемьсот рублей, шесть визитов подруги Марины - еще шестьсот, с небольшими подарками и на остатке у меня около двадцати восьми тысяч рублей.
        Ну, как на счету, все они лежат в тумбочке около кровати, сегодня я пересчитывал все деньги и, пока, не успел спрятать.
        Завтра отдам Саше еще четыре тысячи, на то, чтобы в паспортном столе все прошло без сучка и задоринки. Хотя, паспорт - абсолютно безупречен, до моей фотографии и штампа о выписке товарища Посмыгаева из города Брянска не докопаться.
        Мафия и сама долго прикидывала и считала, но, решили товарищи, в связи с таким денежным ураганом - денег не жалеть и смазать всех, кого надо, в паспортном столе.
        Глава 19 ДОГОВОРЕННОСТЬ И АВАНС ВПЕРЕД
        Мы входим в дом, меня, причем, довольно сильно держат за руку, не отпуская ни на секунду, как будто боясь, что я растворюсь в сумерках. Пока мы располагаемся на кухне, как в первом подходящем помещении для непростого разговора. На самом деле, мы с Сашей очень довольны, внутри себя, что это одинокая красивая женщина, а не группа захвата.
        Приятель придирчиво проверяет все замки на закрытой калитке в воротах, сами ворота и потом еще дверь в дом, включает режим телохранителя для вип-персоны, то есть, для меня.
        Саша остается стоять в дверях, прислонившись к откосу и сложив руки на груди, с крайне суровым видом, мы же присаживаемся на стулья. Понятно, переживает за мою целостность и сохранность, как бы меня не похитила какая-нибудь противоборствующая группировка. Вот и женщину подослали, такую, что не откажешь.
        В, общем то, да, не откажешь, в сочувствии и ласке, настолько хороша.
        Что-то на спецагента она немного похожа, водит машину хорошо, тормозит на довольно неуклюжем агрегате, таком, как ГАЗ-24, в пяти сантиметрах от нашей машины, быстро передвигается, контролирует пространство. И такая вся фугуристая и красивая, в модных джинсах, на ногах невысокие босоножки, видно, что фирменные.
        Ладно, это скорее желание добиться своего любой ценой. Тем более, речь пойдет о жизни сына, с таким не до шуток. Тут никого не пожалеют и танком переедут, чтобы получить требуемое.
        - Говорите, что случилось, что вам надо и как вы нашли нас?
        - Мой сын лежит в больнице, в Тбилиси. У него порок сердца и врачи разводят руками, говорят, что случай тяжелый. Он может умереть!
        Женщина зарыдала и долго не могла успокоиться, женские слезы должны ей помочь, она в этом уверена. Да, сердце - не камень, кровь - не вода.
        Так, в Тбилиси я точно не поеду, еще и там светить свои возможности мне противопоказано абсолютно точно. Меня в Кутаиси все устраивает, под крылом местных торговых авторитетов. Теперь пора узнать, как она вышла на нас, с нашей отличной маскировкой.
        Закономерность или случайность?
        - Милая наша гостья, успокойтесь, пожалуйста. Я посмотрю вашего сына, если его привезут в Кутаиси, и вы скажете, как узнали обо мне.
        В глазах женщины появляется надежда, но говорить о своем источнике информации она не хочет категорически:
        - Я поклялась своим сыном, самой страшной клятвой, что не расскажу никому.
        - Что не расскажете?
        - Ничего не расскажу! - и женщина закрывает рот.
        - Ладно, милая женщина, как вас зовут и как зовут вашего сына?
        - Я, и правда, Тамара, сына зовут Давид.
        - Это здорово, мое имя - Виктор, - называюсь я своим новым именем, - Это мой друг Александр.
        Мрачный Саша кивает головой, в знак приветствия, но женщина не смотрит никуда, кроме, как на вашего покорного слугу.
        - И, все же, я настаиваю, как вы узнали про наш дом? И почему тут подстерегали, да еще одна?
        Говорить женщина отказывается наотрез, атмосфера быстро накаляется. Саша уже не может сдержаться и кричит на нее по-грузински, она, наконец-то, поворачивается к нему и отвечает так же и начинается настоящий цирк, ругаются на своем родном языке, прямо, как жулики в «Брильянтовой руке».
        Ладно, не хочет сама говорить, я, ведь, могу и так это узнать.
        - Тамара, ответьте на вопрос, - обращаю я ее внимание на себя.
        Женщина отрывается от спора на грани крика с Сашей и смотрит на меня.
        - Вам рассказал врач из сердечно-сосудистого отделения в больнице Кутаиси.
        - Нет, - коротко бросает женщина и сигнал звучит в моей голове.
        - Нехорошо обманывать доктора, - замечаю я и продолжаю:
        - Хорошо, вы заплатили за это знание или нет?
        - Нет, хотя я была готова озолотить его, - снова отвечает она, вытирая глаза платком, который достала из кармана фирменных джинсов и только теперь понимает, что проговорилась.
        Мы с Сашей довольно улыбаемся, да и сигнал о сказанной неправде не раздается у меня в голове. Значит, просто пожалел красивую и безутешную мать ребенка и дал наводку на Сашу, после чего, как-то узнали или отследили, где мы живем.
        Мы выходим в комнату и обсуждаем с Сашей, что Банщик не мог рассказать про нас, без нашего оповещения, мы бы точно узнали о таком варианте и здесь явно тревожный случай, когда информация вышла дальше положенного. Надо поговорить с врачом, чтобы больше не трепался о таких необычных вещах, которые видел и увидит еще, когда привезут ребенка. Теперь придется в его смену подгадывать, множить число осведомленных свидетелей чудесных исцелений совсем не в наших интересах.
        Если ребенка привезут еще, тоже вопрос непростой.
        - Ты знаешь ее? - я киваю головой в сторону кухни.
        - Точно не уверен, кажется, она жена кого-то из очень серьезных шишек, судя по машине и номерам на ней, по ее поведению, в общем - нам лучше не разочаровать ее, чтобы она не подняла шум. Ты же видишь - она может, - Саша подтверждает мои мысли.
        - Да, такая пойдет на все, - задумываюсь я на секунду.
        - Твои старшие должны поговорить с ней, им виднее, как провернуть такое дело и что с этого получить. Думаю, дядя сможет обратить излечение ее сына в серьезные дивиденды и повышение своего влияния, - размышляю вслух я, потом добавляю:
        - Я деньги брать за ребенка не буду, но, и в Тбилиси не поеду.
        Возвращаемся и по лицу женщины видно, что она не отстанет от нас и не уйдет, как ее не гони. Просто умрет на этом месте и все.
        - Почему вы уверены в том, что я смогу вам помочь?
        - Мне больше не к кому обратиться, на вас последняя надежда, - глаза женщины снова наполняются слезами и большие капли падают на пол кухни.
        Что ты будешь делать, как у нее получается так быстро проливать такие огромные слезинки?
        - Вы сможете доставить сына в здешнюю больницу, чтобы ваш доктор обеспечил мой проход в отделение?
        - Думаю, смогу, - она быстро кивает головой.
        - Здесь есть телефон? - теперь Тамара вертит головой.
        - Есть. Хотите позвонить?
        - Да, если можно, - хорошо, что возвращается хоть какое-то уважение к чужому дому и его жителям.
        - Подождите, завтра у меня с Сашей неотложное дело с утра. Мы уедем в десять часов и вернемся в два, поэтому договаривайтесь со скорой и врачом на день, который мы вам скажем. Мне хватит получаса, но ребенок должен лежать, подключенный к аппаратам жизнеобеспечения. Вы меня внимательно слушаете? - говорю я женщине, замечая, что она внимательнейшим образом смотрит мне в глаза.
        - Вы, и правда, уверены в том, что вылечите моего сына! Я чувствую твою уверенность! - переходит на «ты» Тамара.
        - Да, я сделаю все, что смогу.
        - Господи, неужели он сможет жить! Мой сын!
        - Конечно, еще и в футбол поиграет. В тбилисском «Динамо», - добавляю я и попадаю в точку.
        Лицо Тамары вспыхивает надеждой, и я почти тону в ее ожидаемом счастье.
        Очень яркая и харизматичная женщина, не стоит и надеяться не дать ей желаемое, то есть мою помощь. Спетлять не удастся, иначе нам не жить в этом доме и надо только пока подумать, как обставить лечение и на какой день его назначить, чтобы риск оказался минимальным.
        На самом деле, для меня темное дело, что такое порок сердца и смогу ли я его вылечить, не случится ли смерть в палате во время моего священнодействия и удастся ли откачать ребенка. Что тогда делать - лучше о таком варианте подумать заранее, честно говоря. Потому, что дальше спокойно жить в доме моих покровителей, мне, скорее всего, не удастся. Как и перемещаться по городу, если она супруга важного чиновника из столицы, то, на розыск лично меня и Саши поднимутся немалые силы. Ничего криминального я не делаю, просто произвожу пассы руками около ребенка и будь у меня настоящий паспорт, проблем бы не было. А так, есть и большие.
        Тем более, мое описание совпадет с описанием преступника, цинично и дерзко поглумившегося над экипажем патрульного уазика, которого и так незаметно разыскивают в городе, без большой огласки. Они меня точно узнают, если увидят на очной ставке.
        Скрывшись из больницы, если это удастся, ведь сложного нет ничего в бегстве из обычного стационара, мы можем отсидеться где-то в укромном месте, в городе или рядом с ним, наверняка, у моих компаньонов не один такой дом имеется, где можно пожить какое-то время. Потом можно будет и дальше работать с пациентами, поставляемыми мафией из Они, более осторожно и не так заметно, как получилось в бане и больнице.
        Сейчас у меня на руках есть советский паспорт, я тщательно выучил его номер и все, что относится к бывшему владельцу, дату рождения и прописку. Сейчас в нем стоит качественно подделанный штамп о выписке с места последней регистрации и я, в принципе, могу уехать с ним, без особых проблем переезжать с места на место, ведь в Советском Союзе нельзя проживать без регистрации больше семи суток на одном месте. Вот такие жесткие законы, по трое суток на прописку и выписку выделяется и семь, чтобы найти место работы с пропиской. В гостиницу устроиться - паспорт вполне пойдет, как и поможет пройдет проверку на улице обычными милиционерами из патруля.
        Но, есть и проблема, без своего человека в паспортном столе, нет никакой уверенности, что подделка документа не вскроется, рано или поздно, поэтому его необходимо поменять на новый, так, чтобы сообщение о замене паспорта не отправилось по прежнему месту регистрации жительства гражданина Посмыгаева.
        Что он теперь - Автанадзе и только что женился.
        Завтра у меня регистрация брака, я буду привязан к местному паспортному столу хлопотами по замене основного документа советского гражданина, стоит подумать, что лучше отложить - регистрацию брака, что почти невозможно и ведет в тупик все мои старания по легализации или излечение сына Тамары, все-таки с определенным риском для ребенка.
        Однозначно, придется отложить исцеление сына Тамары, поэтому я отхожу посовещаться с Сашей, и мы приходим к решению не торопиться с привозом сюда, на машине скорой помощи, сына Тамары. Лучше оформить его заезд в наш стационар через пару недель.
        Или мы сами можем приехать в Тбилиси через такое же время, если мать обеспечит такую же доступность попадания меня в реанимационное отделение, как в нашей больнице?
        Главное, чтобы с нами находился один доверенный врач, который никому не расскажет о произошедшем у него, на глазах, чуде, что крайне маловероятно. Да, вообще, без шансов, поэтому хватит нам и одного такого местного врача, успевшего проболтаться, не смотря на все серьезные предупреждения.
        Нет, только в Кутаиси и когда мы ей позвоним, две-три недели, от сегодняшнего дня, чтобы я более конкретно смог настроиться на лечение. Такое решение я огласил Тамаре и не стал слушать от нее никаких возражений, криков о том, что она никуда не уйдет из дома и прочую чушь.
        - Или вы слушаете меня, или делайте, что хотите! - подвел я итог нашей беседе. Иногда надо быть очень жестким, хотя и женщину можно понять, речь идет о жизни ее сына.
        - Я вам обещаю, что возьму вашего сына на лечение и посещу его в нашем стационаре, когда будет работать ваш знакомый врач. Если он сможет обеспечить отсутствие всех остальных сотрудников, только ваш сын, вы, врач и я, больше никого.
        - Время уже позднее, я собираюсь ложиться спать. Вам есть куда поехать на ночлег? - кажется, последний вопрос оказался явно лишним, потому что, Тамара отказалась покидать дом, на ночь глядя, она останется, чтобы еще лучше убедить меня в том, что я обязан помочь ей и ее сыну.
        Прозвучала эта фраза довольно двусмысленно, но я не успел спросить, что это значит, как женщина спросила, где здесь ванная комната и, получив ответ, попросила Сашу помочь ей, принести чемодан из Волги.
        Когда они вернулись с Сашей, нагруженным увесистым чемоданом из натуральной кожи светло-коричневого цвета, Тамара ушла в ванную. А Саша мне шепнул, что номера на машине самые-самые блатные, теперь он в этом уверен. Может, это и блеф, со стороны Тамары, просто взяла на время чужую машину, только это особо ничего не меняет.
        Куда ее отправить спать?
        Может, я лягу на диванчик, стоящий в кухне, не очень удобный для того, чтобы провести на нем целую ночь, или, ей оставить Сашину кровать, а мы поместимся на большой в моей комнате.
        Немного стремно двум мужикам спать на одной кровати, только, куда деваться?
        Ладно, хоть одеяло у каждого свое будет.
        Но, все эти прикидки оказались бесполезными, жизнь все решила по-другому.
        Выйдя из ванной комнаты, в красивом халате, Тамара взяла меня за рукав и подтолкнула в сторону спальни, сказав:
        - Пойдем, - и обратилась к Саше, пожелав ему спокойной ночи, отчего у приятеля реально вылезли из орбит глаза.
        Да, материнский долг у некоторых, сильно экзальтированных женщин, принимает странные формы, но я бы жаловаться не стал. Почти полночи чувствовал себя падишахом, выбравшим из своего тысячного гарема одну из девушек, на которую уже пару лет не падал взгляд правителя. С такой страстью и вожделением выполнялись мои незримые желания, что к середине ночи я уже крупно задолжал прекрасной Тамаре, прекрасной во всем. И проспал завтрак, не расслышав, как женщина поднялась, собралась и, выпив на кухне пару чашек кофе с Сашей, взяв еще с него обязательство присмотреть, чтобы со мной ничего не случилось, села в машину и уехала.
        Разбудил меня именно Саша, заскочивший посмотреть, жив ли я, вообще.
        Но, сначала, перед тем, как улечься в кровать, Тамара попросила показать ей что-нибудь из того, что я могу сделать, помимо лечения и я, недолго думая, задвинул штору на окне одним из своих умений.
        Этого оказалось достаточно, чтобы снять все вопросы и выказывать только желания.
        Потом мы неслись в поселковый совет, костюм я надевал в машине, с галстуком мне помог приятель, после чего он скользнул к моей невесте, Манане Давидовне и обоим свидетелям, ждавшим нас перед зданием совета, где и выдал всем оговоренную денежку.
        Процедура в совете оказалась гораздо короче обычной, которая занимала немало времени в ЗАГС, не такая торжественная и даже, без марша Мендельсона. Просто, зачитали наши паспорта, потом данные свидетелей, спросили у всех согласия, кольца не надевали из-за отсутствия оных и потом огласили приговор молодой семье.
        Молодая, кстати, была не молода, крепкая и коренастая женщина, с усиками над верхней губой, стояла с серьезно недовольным видом и, наверно думала, что маловато денег взяла за такой позор. Зато я был очень доволен, что все катится по накатанной, горячо расцеловал невесту, несмотря на ее ощутимое сопротивление.
        И, подождав пятнадцать минут, пока оформили свидетельство о браке двух молодых сердец, мы рванули в соседний городок, где имелся отдел милиции с паспортным столом и коррумпированным сотрудником, точнее, сотрудницей, которая за четыре тысячи деревянных рублей взялась не присматриваться к моему паспорту. Приняла мои документы, вместе со свидетельством о браке и получила подпись от невесты, что та не против моей прописки в ее большом доме. Больше ничего не потребовалось, кроме уже уплаченной госпошлины за замену моего паспорта в связи с изменением фамилии жениха. Военный билет тоже не потребовался, по причине достижения брачующимся возраста выше двадцати восьми лет. А так бы точно попросили, без определенной подготовки.
        - Приходите через неделю за новым паспортом, мужчина, - оповестила меня сотрудница паспортного стола и выдала мне бумажку о том, что паспорт сдан в соответствующий орган государства.
        Мы распрощались с невестой, которая, зажав в кулаке полученные купюры, стремительно направилась по магазинам городка и больше я ее не видел. Никогда.
        Для расторжения брака, ввиду отсутствия совместно нажитых детей, ее согласие мне не требуется, выписаться я смогу и сам, получив заверенное приглашение на работу и проживание в одном из общежитий на ведомственной жилплощади.
        После возвращения домой, я принял одного не тяжелого пациента, с больной спиной.
        Потом мы поехали с Сашей в один из модных ресторанов, на берегу реки Риони, где с размахом отметили мое бракосочетание и огромный шаг, сделанный в направлении легализации в Советском Союзе.
        Глава 20 ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
        Жизнь у меня продолжается и дальше, все в таком же размеренном темпе, ежедневно лечу людей, которых исправно присылают компаньоны, заряжаюсь в бане маной также каждый день. Понемногу черпаю из Источника, радуясь, что мне хватит его надолго.
        Хотел немного попробовать зарядить палантир в парилке, но ощутимого подтверждения, что процесс идет, не получил, разобрать эти десятые доли процента - не в моих способностях. Палантир и остальные артефакты держу пока около входа, закинул на полку над дверью, за какое-то барахло, вдруг придется использовать по максимуму его силу, чтобы не бегать в спальню и не терять время. Дверь очень массивная, как и коробка, денег мафиози не пожалели на безопасность свою и своих гостей. Со стороны берега-обрыва могут только подготовленные люди пробраться к дому, хотя, зачем им это надо будет, если, через соседские заборы с обоих сторон перемахнуть гораздо легче, хоть они и высокие, метра по два с половиной.
        Тамара меня по телефону контролирует каждый день, звонит по вечерам, иногда и днем, чтобы успокоиться самой и знать, что я на месте. Она уже договорилась на перевозку скорой сына в Кутаиси и только ждет моей команды на транспортировку.
        Компаньоны с ней тоже пообщались и приняли к сведению, что она - нужный человек при своем муже, серьезном чиновнике из какого-то министерства. Она, и правда, из какого-то владетельного рода, что даже в социалистической Грузии воспринимается серьезно, особенно сведущими людьми.
        Я теперь гуляю по городу намного спокойнее и увереннее, получил через неделю новый, красивый паспорт, со штампами о регистрации места жительства в грузинском селе и браке с гражданкой Мананой Давидовной. Уже и подал на развод с ней в обычном городском ЗАГСе, чтобы не светиться в самом селе и не позорить женщину разговорами, типа, поматросил и бросил заезжий молодец нашу скромницу, мать четверых детей.
        Здесь придется ждать развода целый месяц, я даже не стал пытаться подмазать работниц госоргана записи актов гражданского состояния, чтобы ускорить процесс. Не вижу особого смысла в такой спешке, теперь можно и расслабиться, пожить в свое удовольствие, вздохнуть жизнь полной грудью.
        Насидевшись вволю дома, теперь, вместе с Сашей обедаем и ужинаем в лучших местах города, катаемся по окрестностям, заезжаем в гости к его знакомым, где нас угощают от души, все очень гостеприимно и красиво.
        Как-то Саша попросил меня взять с собой лечебные камни, как он называет магические предметы, ведь мы поедем в гости к его дедушке и бабушке и им желательно помочь со здоровьем. Приняли нас, как и везде, по высшему разряду, деревенская простая пища вызывает у меня натуральный восторг, а настоящее домашнее вино, для своих, неутолимую и постоянную жажду.
        После обеда, мы зашли в комнату, где нас уже ждали бабушка и дедушка, которых Саша смог, с большим трудом, уговорить попробовать вылечить артроз дедушки и постоянную мигрень у бабушки. Мигрень я начал лечить с шеи, где часто бывают грыжи, пережимающие кровоток и потом поднялся к затылку. Дедушка подставил колени, которые его донимали больше всего, и я потратил тридцать процентов маны на обоих стариков, хорошо напрягся и сам, так что сильно вспотел и вышел подышать во двор, заросший персиковыми и абрикосовыми деревьями.
        Саша вышел за мной, сказав в комнату, что старикам требуется посидеть так с полчаса и мы войдем, когда придет время. На улице он обнял меня, со слезами на глазах, и спросил, сколько с него за лечение.
        - Саша, ну какие деньги? Денег не надо за таких чудесных людей, как твои дедушка и бабушка. Только, придется отменить один день приема и сдвинуть очередь, расскажи дядя, что мне пора передохнуть пару дней.
        Мигрени у бабушки стали значительно слабее, как потом рассказал мне Саша, зато колени деда выздоровели полностью, теперь меня ждут всегда в гости, как самого дорогого в мире человека.
        - Конечно, скажу! Мы, теперь, с тобой в горы съездим, у меня там такие друзья живут.
        Такие друзья у моего приятеля жили, по-моему, везде, так что я не переживал за наши поездки. Все они оказывались очень радостными событиями, только теперь я стал брать с собой рюкзак с артефактами, чтобы ненароком оказать небольшую помощь в излечении его знакомым и друзьям, когда это требовалось.
        Я не особо опасался, что эти случаи выйдут наружу, потому, что происходило это отдельно друг от друга и всегда можно было подумать, что излечение произошло помимо моих усилий. Да и тратил я немного маны - всего два-три-пять процентов, это количество я быстро возмещал в бане.
        Еще начало появляться у меня предчувствие, которое меня пока не обманывало, что не так долго мне осталось здесь резвиться, лечить людей за очень большие деньги, просто фантастические для этого времени, под прикрытием моих компаньонов. У меня уже накопилось около пятидесяти тысяч рублей, и я постоянно ломаю голову, что мне с ними делать, ведь, возить с собой такие суммы наличности - достаточно глупо. Только светить в сберкассе - тоже опасно, а оставлять в тайнике около Кутаиси - достаточно бессмысленно.
        Пациенты пошли с меньшими суммами за лечение, похоже, что самых обеспеченных и самых больных мне уже предъявили, но я про это не переживаю, денег хватит, на самом деле, на пару лет роскошной жизни в СССР.
        Это, не считая потраченных пяти с половиной тысяч рублей на паспорт, все сделано по дорогому, с гарантией.
        Саша мне привез бумагу-обязательство одного из предприятий города, фабрики «Веретено», взять меня на работу и предоставить регистрацию по месту проживания, с койко-местом в заводском общежитии.
        С такой бумагой я смело заявился в тот самый отдел, где получил паспорт и отдал его на выписку, той же самой сотруднице, которая, наверняка, перекрестилась левой ногой, что такой непонятный деятель выписывается из ее района, тем более, которого она прикрыла при получении паспорта.
        Через час, после обеда в местной столовке и прогулки по ухоженному, живописному городку в горах, я получил свой паспорт обратно, в особо ускоренном режиме украсившийся штампом о выписке с прежнего места жительства.
        Теперь у меня есть легальный документ и штампы в нем настоящие, так что, можно вздохнуть свободно. Проверка документов на улице и сдача паспорта в органы власти не обнаружат, без дополнительной проверки, ничего криминального.
        Я могу уехать свободно, в любую сторону социалистической Родины и прописаться тоже могу везде. Там, где работникам предоставляется общежитие или снова, через брак, что очень нетрудно сделать. Я, кстати, собираюсь воспользоваться этим простым способом еще пару раз минимум, чтобы еще надежнее замести следы, оставшиеся за мной, в правовом поле.
        Поэтому я не стал сдавать паспорт на прописку, чтобы потом не пришлось морочиться со штампом выписки, если придется внезапно уезжать из Кутаиси. Нарушение правил регистрации - это всего лишь небольшой штраф, а вот подделка документа - до двух лет колонии, да и как можно не договориться с ППСниками, если деньги есть, и ты настроен миролюбиво и позитивно.
        Деньги лежат все в крупных купюрах, полтинники и сотки, так что не так много места занимают, на всякий случай я оставил пару тысяч мелкими в сберкассе, оформил сберкнижку на предъявителя, но других идей пока в голову не пришло. Больше сумму класть опасаюсь, не знаю, как ведется учет нетрудовых накоплений при социализме.
        Я мог бы купить машину, правда, не особо пока этого хочу. Права себе сделал, чтобы их получить более-менее легально, требуется потратить два-три месяца на обучение, это, конечно, не мой вариант. Можно купить и напрямую, в ГАИ и такие знакомые, естественно, у Саши имеются, как и у любого местного жителя, поэтому я пользуюсь этой возможностью и обзавожусь книжечкой с талоном нарушений, которые пока прячу в мешок к остальным вещам.
        Обходится приобретение в двести пятьдесят рублей, как хорошему знакомому популярного во всех властных кругах человека. Передвигаться по стране я собираюсь на поездах и самолетах, Жигули, Волги и Москвичи, не говоря уже о Запорожцах, не вызывают у меня никакого энтузиазма перемещаться на них на большие расстояния. Тем более, после комфорта, предоставляемого современными автомобилями.
        Последняя поездка за рулем копейки отбила всякое желание, так напрягаться без особой нужды. Хотя, Сашина ухоженная шестерка - вполне ничего машина, мягко прыгает по неровному асфальту городских улиц и легко преодолевает буераки на сельских трассах. Только он ее холит и лелеет, как любимую женщину, с запчастями для племянника такого дяди нет вообще никаких проблем, поэтому меняет ту же подвеску на фирменном сервисе по любому стуку или просто заранее.
        Машина, кстати, числится за одним из предприятий ОРС и Саша там тоже трудится водителем, даже зарплату получает, все честь по чести. И обслуживается, как служебный автомобиль, только водитель оставляет щедро на чай мастерам и не испытывает проблем с записью на сервис. Машине четыре года и через пару лет ее спишут, по остаточной стоимости, во владение тому же водителю.
        Да и каким образом меня касаются эти машины, которые я в состоянии купить? Не понимаю, зачем они мне, если я собираюсь вернуться в свое время.
        Можно, конечно, завязать с лечением, попрощаться с компаньонами, а, лучше и не прощаться, исчезнуть по-английски и вернуться в Храм, где я могу неограниченно долго ждать того момента, когда капсула на Вуоксе окажется в доступе. И я смогу перенестись на несколько тысяч километров севернее и на тридцать восемь лет вперед, в свой 2018 год. Если хватит продуктов на неограниченное время, на себе так много не унесешь. Чтобы прожить пару недель, вполне хватит, но с парой месяцев не получится столько просидеть в Храме без выходов за продуктами.
        Только зачем такие сложности, проще доехать теперь до Ленинграда, я могу найти это место, откуда попал в мир Черноземья, на берегу Вуоксы за пару дней поисков, это точно. Пожить там рядом, хоть и в палатке и дождаться хорошей грозы, залезть в капсулу и использовать ее, как машину времени, вернуться в свое будущее.
        Так, в общем-то и собираюсь поступить.
        Тем временем, подошло время встречать из Тбилиси скорую с сыном Тамары и ее саму, приехавшей в той же машине, оборудованном рижском Рафике. Все правильно сделала, всю дорогу сына успокаивала и за руку держала, все двести километров с мигалкой так и проехали, чтобы успеть разместить ребенка в отделении и подключить к нему, все, что можно.
        Я дал ей отмашку, что можно приезжать, она созвонилась со своим врачом, который и назначил время и день, когда им необходимо прибыть в Кутаиси. Представляю, сколько людей ей пришлось уговорить и заставить, чтобы добиться исполнения своего странного желания, отвести ребенка в обычную больницу областного города из республиканского медицинского центра, из-под присмотра самых известных светил медицины, неизвестно к кому.
        Время моего визита назначено на десять часов вечера, почти ночь, чтобы не оказалось лишних людей в отделении и палате, только дежурный врач и медсестра на входе, которая контролирует закрытую дверь в отделение с приказом никого не пускать без личного разрешения нашего врача.
        Да и меня запускают не через отделение скорой помощи. Чтобы никто не видел такого посетителя, мне открывают обычно закрытую пожарную дверь, которая ведет на лестницу к сердечному отделению. В этот раз все подготовлено очень продуманно и так, чтобы никто ничего не видел, потому что возможность смерти ребенка, отнюдь, не нулевая.
        Одно дело, если она случится сама по себе, в ночное время, тут ничего странного. Скажут утром врачи на консилиуме, что зря привезли такого больного пациента по тяжелой дороге, вот и сердце не выдержало или, просто время пришло.
        Совсем другое - если смерть наступила в результате непонятных манипуляций, когда в отделении находился посторонний человек и что-то там делал с ребенком, тут уже всем участникам и соучастникам грозит тюремное заключение. Мать ребенка предупреждена и согласна рискнуть, ведь диагноз всех именитых врачей - однозначный и смерть может наступить в любой момент. Должна уже морально подготовиться к такому исходу.
        Но, как она поведет себя в этот момент и потом - большой такой вопрос, не исключена возможная истерика и полный нервный срыв, с требованием наказать всех, кто дал ей надежду на выздоровление и обманул. С дачей показаний в органах правопорядка и заведении уголовного дела по халатности и оказанию непредусмотренных законодательством услуг, приведших к смерти пациента.
        Саша ждет меня немного в стороне от стационара, заглушив машину, мы с ним уже присмотрели пути отхода, если все пойдет не так, как хотелось бы, то нам есть, где пересидеть первое время. Вещи собраны и ждут нас в доме, до которого отсюда не так далеко, мы успеем приехать и забрать их, чтобы дальше метнуться по пустой дороге до нашего следующего убежища, на выезде из города.
        На самом деле, я не собираюсь больше сидеть в Кутаиси, прячась и переезжая с одного укромного места в другое. Время пребывания в этом гостеприимном городе уже истекает, как мне кажется. Если случится непоправимое, я не стану оставаться больше одной ночи в этих местах и собираюсь махнуть в сторону Абхазии, потом до Сочи и Геленджика, чтобы вырваться в сторону Краснодара и уже там задуматься о том, куда двигаться дальше. Страна очень большая и пока сведения о моей новой регистрации придут в местный паспортный стол, я успею поменять паспорт и фамилию и уехать еще дальше. С моими деньгами, весь мир, ограниченный только советской властью, лежит передо мной.
        О штампе с разводом можно особо не переживать, его ставят прямо в ЗАГС, так что - это будет не трудно устроить в любом месте, для этого идти в паспортный стол не требуется, личное дело гражданина. Правда, свидетельства о разводе у меня не будет, это осложнит будущую жизнь.
        Так, что я вижу, зайдя в операционную палату?
        Мальчик уже спит, ему лет шесть-семь, на вид, худенький очень и круги под глазами, вид не здоровый.
        Рядом мать, осунувшаяся с лица за последний день, она знает, что сейчас может случиться непоправимое, но она готова попробовать последний шанс для сына.
        Уже знакомый, проведший меня в отделение, врач кусает губы и не отвлекается от показаний на экранах.
        - Доктор, покажите мне наглядно, где находится больное место в сердце Давида, - обращаюсь я шепотом к нему, чтобы не разбудить ребенка. Я собираюсь начать именно оттуда, чтобы сразу воздействовать на самое слабое место в сердце ребенка и лечить его первым делом, - Оторвите кусочек бумажки и положите его на грудь, на сердце ребенка.
        Врач странно смотрит на меня, но не спорит и оторвав уголок страницы в каком-то журнале, осторожно расстегивает пижаму, обнажает грудь ребенка, который продолжает спать и кладет этот клочок бумаги на определенное место.
        - Да, оно здесь, - шепчет он мне в ответ и снова приникает к экранам измерительных приборов.
        Сама Тамара даже забыла поздороваться, ее всю трясет, и она стоит, заломив руки в жесте отчаяния, непрерывно глядя на сына.
        Я подзываю ее подойти поближе, если ребенок проснется, пусть, как только он откроет глаза, лицо матери окажется рядом, и это сразу успокоит сына.
        Пора начинать, и я достаю артефакт из мешка, который висит в меня на плече. Мешок снимаю и кладу под ноги, чтобы не мешал. Тру магический предмет в ладонях, дышу на них, как бы концентрируя всю энергию именно в руках и решившись, накрываю сложенными лодочкой руками, с зажатым артефактом кружок белой бумаги на такой же белой и не загорелой груди мальчика.
        Пускаю ману, понемногу, равными долями и последствия не заставляют себя ждать, ребенок испуганно открывает глаза и стонет тонким голосом. Внутри его тела происходит странное, сердце то захлебывается, то начинает стучать с новой силой и ему страшно и больно.
        Мне и самому очень страшно, я проклинаю себя за то, что полез в такую историю и продолжаю лить ману на артефакт, начиная делать небольшие круговые движения над грудью ребенка. Меня мгновенно пробил пот, от ожидания последнего вздоха мальчика и того, как я посмотрю в глаза его матери. Я смотрю на врача, приникшего к показаниям приборов и понимаю, что он не сигнализирует о чем-то критическом и медленно убираю руки от груди мальчика.
        Все, я выжат, но смотрю на лицо ребенка, он дышит, и врач пока не хватается за припасенный шприц, которых у него не один лежит, чтобы спасать внутренними инъекциями пациента, в крайнем случае.
        - Что там? - спрашиваю я слабым голосом врача и он показывает, что все нормально.
        Фу, облегчение накатывает на меня! Слава богу, если что и случится, то не прямо после моего лечения.
        Глава 21 СЛЕЖКА ЗА ДОМОМ
        Да, приборы показали, почти сразу, что с мальчиком все стало хорошо. И давление, и пульс, и шумы в сердце, на обычном уровне здорового ребенка. Чудо, на первый взгляд, произошло.
        Что там на самом деле, пусть врачи обследование проводят, консилиумы всякие, а мне пора исчезнуть из операционной. Врач и мать проведут всю ночь рядом с ребенком, дверь на пожарном выходе осталась прикрытой едва-едва, и я удаляюсь, пока очевидцам произошедшего чуда не до меня.
        Вижу, когда оборачиваюсь напоследок на выходе, как Тамара гладит сына по голове и что-то рассказывает ему.
        Саша, прямо подпрыгивает, когда я выхожу, но стоически ждет меня в машине, заводит ее и только тогда спрашивает:
        - Как все прошло?
        Хотя, по моей расслабленной походке и довольному виду уже все понял.
        Я отвечаю не сразу, хочется правильно сформулировать фразу, что, пока, все хорошо, но как будет дальше, посмотрим:
        - Сердце у ребенка стало здоровым, - отвечаю и, подумав, добавляю, - У меня ноги трясутся, как мне было страшно.
        Саша сочувственно молчит и везет меня в душевный ресторанчик над рекой, чисто для своих, где нас встречает тот же здоровенный Давид, работающий и там на входе.
        Я быстренько накидываюсь коньяком, чтобы снять напряжение и то чувство страха, которое поселилось в ногах и никак не уйдет. Саша тоже, не отстает от меня:
        - Чего-то я тоже струхнул, пока тебя ждал. Такой случай, когда нельзя облажаться. Очень тебя понимаю.
        - Вот, вот, и я о том же.
        Через пару часов Давид грузит нас в машину и везет к дому, вместе с парой подружек, которых мы тоже напоили и уговорили ехать с нами, в баню с бассейном, роль которого играет деревянная бочка.
        Утром я просыпаюсь в обнимку с одной из подружек и, с облегчением вижу, что спал одетым, как и она. Девчонки, конечно, веселые, но лучше не рисковать совсем левыми связями, хотя, будет повод самого себя подлечить.
        Я захожу на кухню, где Саша со своей подругой готовят завтрак и сразу двигаюсь к холодильнику, поздоровавшись с порога. Достаю бутылочку плзеньского, которое Саша теперь регулярно подвозит и, плюхнувшись на табуретку, выпиваю в один глоток бутылку.
        - Хорошо? - спрашивает меня девушка Саши, хорошенькая натуральная блондинка, переворачивающая яичницу на сковороде.
        - Отлично, - я тянусь за второй бутылкой.
        Да, очень хорошо, когда ты не облажался вчера, можно не бежать никуда и не прятаться и, вообще, чувствуешь себя молодцом и красавцем, притом - нереальным.
        День прошел хорошо, я усиленно сидел в бане, набирая ману, паря девчонок и Сашу, который постоянно пропадал в своей комната с блондинкой. Моя шатенка не требовала от меня ничего особого, просто отдыхала, поэтому я усиленно парился, изредка перекидываясь с ней парой фраз.
        Потом Саша увез девчонок, я вздохнул с некоторым облегчением и занялся своими делами.
        Сегодня вечер отдыха, пациентов нет, и можно перебрать вещички, посчитать деньги и поменять белье на кровати. От горничной мы отказались, Саша не захотел, чтобы о его разнообразной сексуальной жизни дядя знал во всех подробностях, поэтому мотивировал свой отказ тем, что и сам справится с готовкой.
        Готовит он и, правда, очень хорошо.
        Вечером раздался звонок телефона, я взял трубку и голос Тамары сказал, что, по предварительному заключению местных врачей, у ее сына абсолютно здоровое сердце, поэтому они завтра уезжают в Тбилиси, где они пройдут дальнейшее обследование в республиканской клинике.
        - Вот и отлично, что все так получилось, теперь футбол сбудется в жизни твоего сына, - довольно нейтрально ответил я.
        - Я должна, просто обязана, посоветовать тебя своей лучшей подруге, только одной, больше никому, твое лечение спасет ее дочь.
        Примерно что-то такое я и подозревал.
        - Подожди, мы так не договаривались. Хотя, то, что ты спрашиваешь разрешения, это уже хорошо. Что с ее ребенком?
        - У нее девочка страдает от почечной недостаточности, и врачи опять не могут ничем помочь. Ты должен вылечить ее, ты же можешь!
        Ну, это все же не сердце, такой недуг я могу вылечить и дома. Только я понимаю, что поток родителей с больными детьми из столицы будет нарастать. Я не вижу ничего против того, чтобы лечить детей, только, хорошо бы, чтобы в процессе участвовали мои компаньоны, которым такое посредничество не помешает. С нужных людей возьмут услугами, с остальных- деньгами, мне деньги уже не нужны, по большому счету, и мысль лечить детей мне нравится.
        Только, с сердечными проблемами я больше не хочу связываться.
        - Хорошо, если она поговорит с теми людьми, которые общались с тобой, и сумеет убедить их, то я не вижу препятствий в лечения.
        - Она сумеет убедить всех, будь в этом уверен! - веско обещает мне Тамара и заканчивает разговор, обещая заехать вечером с большой благодарностью. Что и исполняет на высоком уровне.
        После этого разговора, на следующий день, я попросил Сашу отвезти меня на дачу к дяде и там мы быстро решили, как организовать процесс по приему детей из столицы.
        - Будем лечить, не переживай, даже по деньгам не станем брать столько, сколько могли бы. Связи и помощь в таком деле - гораздо важнее, чем просто деньги, - заверил меня дядя Тенгиз и кивнул на Заместителя, - С этим у нас разногласий нет, тем более, ты готов заниматься детьми бесплатно. Мы уважаем твое решение и договоримся со всеми нашими клиентами, что очередь немного увеличится и растянется по времени.
        Так и пошли дела дальше, теперь раз-два в неделю появлялись больные пациенты из столицы, процесс шел по накатанной. Знакомая Тамары появилась первой со своей дочерью, которая даже не поняла, что ее лечили, просто мама попросила показать спинку хорошему и веселому дяде.
        Я сходил в ЗАГС, когда подошло время и получил свидетельство о разводе с гражданкой Мананой Давидовной, чем очень доволен оказался.
        Осталось мне подсуетится в Грузии о приобретении военного билета и каких-нибудь дипломах, с тех же оконченных курсах массажа или ПТУ по специальности «автослесарь». Чтобы начать нормальную жизнь в Советском Союзе.
        Только, не собираюсь я надолго оставаться в этом времени, поэтому и эти дипломы мне не нужны. Прошло уже два с половиной месяца, как я живу под солнцем Грузинской ССР, еще два-три месяца и более-менее продолжительное время, которое я должен провести здесь, согласно имеющимся конспектам, пройдет, снова можно лезть в капсулу и возвращаться в свое время.
        Поэтому я собираюсь только путешествовать и наслаждаться жизнью.
        Есть у меня даже интересная идея, как я мог бы устроиться в этом мире, зная будущее страны, даже без сверх усилий. В чью команду мне стоит прибиться на выборах мэра Ленинграда в 1991 году. Для этого потребуется закончить университет на юриста по хозяйственному праву, что, с моей усиленной памятью, не так трудно. И, потом, во время будущей опалы, не отступиться от бывшего мэра, вести себя достойно.
        Перспективы там открываются фантастические.
        Только не хочу я влезать в этот змеиный клубок ради власти и денег, тем более, просто не потяну такое, это я про себя твердо знаю, я - простой Слесарь. Был.
        Теперь очень непростой Лекарь, так ведь и незачем мне ломать себя, когда можно жить своей жизнью.
        Мне нравится лечить людей, видеть в их глазах счастливое удивление, когда они понимают, что что-то в них изменилось и изменилось в лучшую сторону. И я готов заниматься таким ремеслом столько времени, сколько смогу.
        Одно плохо, такие способности не останутся безнаказанными в любое время, поэтому я собираю побольше денежный запас в гостеприимном Кутаиси, где мне повезло выйти на дружное сообщество умных и влиятельных людей, взявших меня в партнеры.
        Дальше я буду помогать тем людям, которые попадутся мне на пути, не ставя лечение на такой же конвейер, как здесь. Так ведь и не получится нигде так развернуться.
        Да, такие мысли часто посещают меня, особенно, по ночам, когда не спится. После той ночи с Тамарой, я охладел к платным удовольствиям и больше не вызываю Марину. Похоже, что все, что мне требовалось от нее, я уже получил сполна.
        Саша иногда привозит в дом тех женщин и девушек, с которыми знакомится в вечерних ресторанах и кафе, пользуясь свободной жилплощадью, наличием машины и отлично подвешенному языку, бездне обаяния и харизмы. Веселый и энергичный, он никак не может остановиться в своей погоне за все новыми ощущениями и знакомствами. Почти каждое утро я знакомлюсь на общей кухне с новыми девицами, почти поголовно блондинками, естественно, я уже и привык к этому.
        Плохо оказалось только то, что они подолгу занимают совмещенную ванну и туалет, приходится по-маленькому часто выходить во двор, под раскидистые деревья. Но, оказалось, что такие проблемы вознаграждаются.
        Выйдя, как-то поздним вечером, на обычный променад перед сном, я явственно почувствовал назойливое внимание, обращенное на меня со стороны соседнего дома. Из окон второго этажа разведчики разглядывали наш жилище, тем более, открывая дверь, я осветил кусок двора перед собой, да и через окна кухни пробивается рассеянный свет, через плотные шторы.
        Не спеша, я сделал свое дело и открывая дверь, раскинул сторожок вокруг дома.
        Понятно, что наша деятельность и веселый образ жизни попали в зону интересов, только чьих именно, пока непонятно. Теперь мне, в основном, пора приготовиться к активным действиям со стороны, то ли, силовых структур, то ли, местного криминала.
        Похоже, что следить за домом стали только с сегодняшнего вечера или дня, до этого момента я ни разу такого внимания не чувствовал. Остается только узнать, как быстро начнутся активные действия против наших личностей. Если начнут перелезать через забор и окружать дом, то штурм начнется сегодня, если ограничатся наблюдением, то день-два у нас есть.
        Есть для чего?
        Не знаю, что придет в голову Саше, я уже давно готов к проявлению такого интереса. Все же я уже полтора месяца лечу разной степени разговорчивости людей, беру с них большие деньги, теперь, вот, к нам в дом зачастил непростой народ из столицы, значит, разговоры идут и там.
        Если за нами поставили оперативное наблюдение государственные структуры, хорошего мало, только, они понаблюдают за нами некоторое время, собирая доказательства нашей деятельности, фотографируя наших клиентов. Сегодняшнего дядечку с больными коленями могли заснять, я не выходил его встречать, поэтому не смог почувствовать поставленное наблюдение.
        То есть, они уже знают, кого можно разговорить и получить информацию об уплаченных деньгах. Но, деньги получают другие люди, Саша или я, ни у кого ничего не берем, у торговой мафии все отлично продумано, люди они очень опытные в таких делах. Только и купюры могут быть переписаны, что осложнит защиту тому, у кого найдут меченые деньги.
        Найти могут и у Саши.
        Но больше шансов, что у меня, так и сама сумма лежащих в шкафу денег слишком велика, чтобы находиться у такого человека без внятной истории, тем более. Найти мои прегрешения при оформлении паспорта очень легко, переклеенная фотография и поддельный штамп о выписке - все это стопроцентно утянет меня на дно, плюс огромная сумма наличности. Мне придется идти на сотрудничество с органами, что окажется вполне закономерным концом для попаданца в прошлое, который успешно лечит людей не зарегистрированным в истории образом.
        И упрячут меня довольно далеко, клетка окажется поначалу, точно, не золотой. Конечно, с моими способностями избежать ареста, тем более, имея рядом палантир, довольно просто. Но, потом придется бежать, бежать быстро и только в одну сторону, в направлении Храма. Для этого придется сильно бить людей государевых, чтобы успеть проехать эти сто километров до городка Они и десять за ним, пока объявят тревогу и перекроют дороги. На дорогу потребуется минимум два часа, что можно гарантировать только лишением сознания всех участвующих в операции, наложением на них пут или отправлением в подвал под домом. Сашу придется, естественно, упаковывать вместе с ними, чтобы у парня оказалось алиби на момент оказания сопротивления сотрудникам.
        Сотрудникам, интересно, чего?
        Бежать в любую другую сторону - абсолютно бесперспективно, попадешься только очень уставшим в лапы погони. Играть в такие игры с государственной машиной, когда известны твои данные, наивных желающих нет.
        Если наблюдение оставят хотя бы еще на день, требуется выехать со двора вместе с палантиром и прочими магическими предметами, деньгами, естественно. Может, за Сашиной шестеркой будут следить, может, не будут, в любом случае я могу выйти где-нибудь на рынке и попытаться затеряться в толпе, чтобы на любом такси рвануть в сторону Храма. Как быстро объявят мой розыск в городе и области, я не могу знать, но, какие-то шансы проскочить пост около Ткибули у меня есть. Как и доехать до следующего городка, а, может и дальше, до Они, где я могу скрыться в лесу, откуда получится пешком идти в направлении Храма.
        Все добро у меня с собой, в доме, кроме пары украшений и нескольких золотых монет, которые я не стал выкапывать из земли под кустами во дворе дома Софико.
        Да и бог с ними, пусть останутся там.
        Так, этот вариант я прикинул, теперь разберемся с тем вероятным случаем, если следят за нами криминальные люди, до которых дошли известия о невероятных случаях излечения и больших денежных суммах в наших карманах.
        Эти не будут так долго наблюдать, им доказательная база ни к чему и сегодняшняя ночь ничем не хуже завтрашней, чтобы пощипать наши перышки.
        Зато этот вариант гораздо удобнее для меня, разобравшись с лихими людьми, стараясь не светить свои возможности, я спокойно уеду на том же Саше подальше от города, пересяду на другую машину в том же Зугдиди и с максимальной скоростью понесусь подальше от Кутаиси, не уступая по скорости передвижения запущенной погоне. Возможностей государства у местных воров в законе нет, фотографию мою скинуть куда-то далеко вперед они не могут, имеется возможность только позвонить по межгороду, чтобы поднять других бандитов на мой перехват по внешним данным, которые, как и одежду, можно поменять.
        Я немного разобрался в том, как уживается торговая мафия с криминальными кланами и имею представление, что боевые возможности моих компаньонов значительно уступают ворам, хотя, обычно, они сотрудничают, вместе зарабатывая хорошие деньги. Но, в таких принципиальных случаях, как этот, настоящей защиты от местной номенклатуры ожидать не приходится. Они могут попробовать спрятать нас с Сашей, но, так же могут и сдать потом, прогнувшись под криминал.
        Настоящую защиту я могу получить только от КГБ или руководства МВД Грузии, однако, за это придется очень много заплатить, своей свободой, наверняка.
        Глава 22 РАЗБОРКА В НОЧНОМ КУТАИСИ
        Я пока перебрал рюкзак, распихал, сколько влезло пачек с купюрами в карманы новой, недавно купленной кожаной куртки и задумался, мешать Саше заниматься его любимым делом или все же дать закончить свои неотложные дела.
        Время еще десять часов вечера и ожидать, что к нам прямо сейчас полезут, наверно, не стоит. Органы будут ловить с поличным, с очередным пациентом и понаблюдают еще некоторое время.
        Жулики подождут, пока погаснет свет и мы уляжемся спать, чтобы вскрыть замки легких дверей, которые ведут на балкон и веранду, перед нападением перережут телефонный кабель, чтобы мы не смогли вызвать милицию на подмогу, если не удастся захватить нас спящими и беспомощными.
        Нам, с моим умением, не очень то и требуется постоянно поднимать трубку телефона, чтобы определиться с началом атаки, сторожок сработает, как бандиты полезут через забор.
        Не рискнуть ли Саше быстро сесть в машину, мне - распахнуть ворота и попробовать нагло покинуть засвеченное место. Шанс есть, я легко раскидаю нападающих, только и у бандитов машина поблизости найдется, скорее всего, поэтому устраивать ночные гонки с непредсказуемым результатом, который, точно, закончится поднятыми по тревоге машинами милиции, с предсказуемым итогом.
        Лучше избежать таких крайностей, пусть залезут в дом, я разберусь с нападающими и успею их немного допросить, хотя, это и необязательно. Знать, кто из авторитетов послал бойцов на дело - это Саше нужно, чтобы его старшие знали, с кем говорить.
        Если я пропаду, то и повод вести войну исчезнет. Значит, пришло время мне попрощаться с городом, Сашей и моей крышей, в лице торговой мафии. Мы много дали друг другу, но партнерство на таких, всем до зарезу необходимых умениях, долго и не может продолжаться. Во всяком случае, не с такой секретностью и с такой большой проходкой пациентов.
        На самом деле, после крыльца или веранды, где установлены легкие двери, в сам дом и со стороны реки вход тоже, через добротную дверь, родную сестру той, которая защищает со стороны улицы. Окна на первом этаже небольшие и закрыты фигурными решетками на две трети, залезть можно, только не тогда, когда из дома оказывают сопротивление. Пистолеты, скорее всего, у бандитов будут, однако, стрелять на улице они не станут, один дом они смогли поджать под себя у хозяев на время, но остальные жители вызовут милицию при первых выстрелах.
        То есть, отбиться и не пустить внутрь нападающих мы сможем, как и вызвать криками со второго этажа помощь правоохранительных органов, через проснувшихся соседей. Только ни к чему мне такие шумные эффекты, с последующей потом проверкой документов и объяснением с моей стороны, почему я нигде не прописан и на каком основании проживаю в данном доме. И, что у меня такое в карманах сильно топорщится и в рюкзаке лежит, не украл ли я чего из чужого дома. Обязательно вещи просмотрят и очень удивятся находкам в пачках.
        Нет, выход один, самый тихий и реальный, запустить бандитов внутрь дома и быстро вырубить их всех, связав потом. Веревки можно взять из тех, на которых белье сушится, приняв такое решение, я не стал оттягивать, сразу же вышел через веранду на улицу и в темноте, на ощупь, обрезал все веревки, которые нашел.
        Внимание со стороны соседнего дома проявилось отчетливо, похоже, что на втором этаже рассматривают наш дом не из одного окна. Кажется, все же, криминал это там засел, готовятся к проведению операции ночью. Наблюдатель от органов сидел бы один, у них людей всегда не хватает, да и что вдвоем делать в темноте, что тут высмотришь.
        Так, Сашу с подругой на второй этаж, чтобы мне не мешались под ногами и не увидели, чего лишнего из демонстрации моей сверхсилы. Потом спустится, поможет вязать красавцев, неподвижных и беспамятных.
        Приготовил веревки, обычные бельевые. Порезал на удобные куски, чтобы кисти рук сзади прихватывать и на согнутые в коленях ноги накидывать петлю.
        Вроде, утихомирились мои соседи, поэтому стучу в дверь комнаты и дожидаюсь, пока приятель накинет халат и выглянет за дверь.
        - Саша, у нас проблемы, могут скоро гости появиться. Одевайтесь быстрее.
        Он меня понимает без вопросов и исчезает за дверью, я пока проверяю мешок с палантиром и тоже запихиваю его в рюкзак, потом подхожу к холодильнику и откладываю деликатесы, в основном, долго хранящееся копченое мясо и сало на отдельную полку, куда перемещаю и стеклянную бутылку с лимонадом «Колокольчик», с завинчивающейся крышкой, чтобы иметь тару для воды, на всякий случай, если придется уходить в горы. Хорошо бы флягу купить, для этого дела, но, не додумался до такой мысли, а теперь - поздно. Подумав, кладу еще пару бутылок пива, прихвачу с собой, раз место осталось в рюкзаке и добавляю дорогой коньяк туда же.
        Короткий столовый, но острый ножик все еще со мной, мне хватит для схватки в темноте.
        Появляется Саша и я прошу его отправить подругу на второй этаж, пока мы обсуждаем сложившуюся обстановку. Саша это делает и хватается за телефон, чтобы сообщить дяде о таком повороте событий, но связи уже нет, значит, где-то на улице кабель перерезали, может, и на весь район, чтобы никто не мог вызвать органы правопорядка, если дела пойдут шумно.
        Время уже, около половины двенадцатого. Пора имитировать, что все мы отходим ко сну и решать вопрос с налетчиками, говорю я Саше и командую ему отправляться наверх, к подруге.
        - Ты, что, хочешь один с ними драться? - поражается он и отказывается уходить, поэтому пару минут я трачу на его убеждение, заодно, выключая весь свет в доме.
        - Да, один. Поверь мне, я прошел специальную подготовку и справлюсь со всеми бандитами, меня учили воевать в темноте, и я умею убивать без оружия, - такую интересную тему я транслирую ему и добавляю, - ты будешь мне мешать, я должен знать, что рядом нет своих и все, кто попадется - враги.
        - Может, не надо убивать? Зачем нам кровники в нашем городе? - такая новость пугает приятеля, что его прежде приличный друг - хладнокровный убийца.
        - Я и не собираюсь, поэтому вырублю всех и тебя позову на помощь, - я хочу еще что-то добавить, но, сторожок сработал и показал, что через забор лезут люди.
        - Все, они идут, - и я подталкиваю Сашу в спину на лестницу, сам двигаюсь к двери проходной комнаты, ведущей на веранду, закрываю ее и прячусь в углу, за высоким креслом.
        Сторожок показывает четверых людей, которые перелезли через забор и довольно шумно спрыгнули на нашу сторону. Слышны гулкие удары ног о почву, и я облегченно вздыхаю, это точно не спецназ, те так не подставятся, это просто крепкие мужики.
        Двое идут к передней двери, двое заходят сзади. Нет, через забор перелезает еще и пятый и присоединяется к ним. Так, что у бандитов может быть с собой?
        Дубинки, ножи, может и пистолет у кого-то оказаться, чтобы испугать нас и обойтись без лишнего сопротивления.
        Слышен скрип первой двери, ведущей на веранду, потом тяжелые шаги, скрип половиц и открывается дверь, ведущая в комнату, где притаился я и кто-то освещает фонариком стену у меня над головой. Свет такой мутный и блеклый, похоже, батарейки садятся.
        - Никого, дальше две спальни, где они жируют и кухня направо. Самвел, идешь вперед и открываешь переднюю дверь, - слышу я громкий шепот, - Запускаешь наших и начинаем их вязать, - низкий голос говорящего с большим акцентом мужчины приближается ко мне, он проходит мимо, не светя уже больше никуда, кроме двери, за ручку которой он берется рукой.
        - Пора, - понимаю я и вскакиваю, еще с нижнего положения толкая его маной в угол. Куда он и улетает, с грохотом свернув стул и ударившись головой об стенку, фонарик вылетает из его руки, и я успеваю рассмотреть двоих бандитов, замерших один за другим в оцепенении. У среднего в руке нож, у заднего - дубинка, да и выглядит он не серьезно, молодой, худощавый парень, по сравнению с плотным, коренастым мужиком перед ним. В слабом свете тот бросается ко мне, замахиваясь ножом, получает хороший удар маной в лицо и улетает назад, на бросившегося за ним парня. Оба бандита падают, я пока подхватываю фонарик, слава богу, упавший на ковер и не разбившийся, свечу перед собой и заметив голову мужика, без чувств лежащую на полу, добавляю маной по голове парня, который приходит в себя и пытается встать с пола, нащупывая рукой дубинку.
        Так, этот вырубился, второй тоже, я возвращаюсь к двери, где лежит главарь, как я понял по разговору и просто включаю свет выключателем на стене. Так мне будет проще вязать и контролировать бандитов.
        У главного в руках ничего не было, кроме фонарика, зато, за поясом, нашелся пистолет, который я выталкиваю из-за ремня и запинываю под шкаф с посудой, стоящий в комнате, начиная быстро вязать руки за спиной подготовленными веревками. Школа молодого гильдейца очень помогает в таком деле и через минуту я вяжу второго мужика, который успевает прийти в себя к самому концу, когда я складываю ему ноги и накидываю петлю на щиколотки.
        Мужик, начинает было, ругаться, я сразу ловко запихиваю ему в рот большое полотенце, когда же он пытается вытолкнуть его, приставляю вплотную к зрачку свой нож:
        - Хочешь стать одноглазым? - одного этого хватает, чтобы мужик перестал сопротивляться и принял положенное, умеет принимать неизбежное, хотя, кто тут откажется?
        Пока вязал парня, пришел в себя и главный, несколько раз страшно поугрожал мне самыми ужасными карами, я молча сделал свое дело, связав молодого и приступил к воспитанию старшего банды, так же приставив нож к его глазу и нажав на глазное яблоко.
        - Молчим, отвечаем на вопросы, если хочешь видеть свет своими глазами.
        - От кого вы пришли?
        Мужик сопит и молчит, стараясь не дергать головой.
        Тут открывается дверь, и Саша заглядывает в комнату, в одной руке он держит большой нож для разделки мяса и выглядит вполне героически. Он, обалдевши, смотрит на главаря и шепчет мне на ухо:
        - Я его знаю.
        - Хорошо, больше вопросов нет, - отвечаю я и пихаю и этому пленнику в рот второе полотенце, которое ему приходится так же принять.
        Я выхожу из комнаты, закрываю дверь и спрашиваю Сашу, которому, похоже, стало страшно.
        - Знаешь его, значит и того, на кого он работает?
        - Да, это Бешеный Резо, он работает на…
        - Больше не надо, ты теперь понимаешь, кто наехал на нас и можешь рассказать это дяде Тенгизу. Теперь это его проблемы, не нам их решать.
        - Что делать будем? Сваливаем? - эта, на редкость, умная мысль пришла в голову Саши первой.
        - Конечно, только там еще двое нас ждут, - киваю я на закрытую дверь на улицу.
        Хотя, уже нет, расслышав шум за дверью, бандиты не стали долго раздумывать, почему их не запускают в дом, умение показывает мне, что засадники перемещаются к той стороне дома, откуда вошли их подельники и пора начинать вторую серию детектива.
        - Саша, минутку подожди, - я заскакиваю в комнату, где лежат пленники, прихватываю обоих, лежащих у дальней двери, за шиворот оттаскиваю к главарю. Потом гашу свет в комнате и прячусь сбоку от двери, в которую должны войти новые бандиты, фонарик главаря я держу в руке, проверив, как он нажимается.
        Время тянется очень медленно, оставшиеся вдвоем налетчики, поняли, что что-то пошло не так, дверь им не открывают, хотя голоса внутри дома слышны отчетливо. Поэтому они хотят понять, что произошло, похоже, что нарвались они на засаду, но и своих бросать нельзя, так сразу, поэтому один из бандитов приоткрывает дверь и светит фонариком перед собой. Свет такой же слабый и желтый, но, лежащих корешков они видят и сразу же ломятся одновременно их спасать и развязывать, не успев подумать:
        - А, что, собственно, тут произошло?
        И попадают под два удара, пришедшимся сбоку по не самым умным головушкам, после чего врезаются в шкаф, пробивают дверцы крепкими своими тыквами.
        - Да, такие вот убытки дому принесли, - бормочу я озадаченно, впрочем, выбора у меня не было, с другой стороны, из-за широкого шкафа, меня бы увидели сразу.
        На шум в комнату заскакивает и Саша, включает свет и видит новых гостей, которых я начинаю вязать заготовленными с запасом веревками.
        - Забирай ее и идите в машину, - командую я ему, по ходу дела обыскивая карманы гостей, сначала новых, потом старых и нахожу у главаря ключи с брелком Жигулей, забираю их, на всякий случай, с собой.
        Все, пара минут работы опытным рукам, все подлецы зафиксированы, пистолет лежит под комодом, я его не трогал, что хорошо. Что - плохо, в доме куча моих отпечатков пальцев, впрочем, есть у меня надежда, что милицию никто вызывать не станет, из участников событий точно. Тем более, хозяева уютного дома и мои бывшие компаньоны, ведь теперь понятно, что из-за такого внимания со стороны криминала, договор наш прекращает свое действие.
        И мне пора в путь.
        Саша заводит и прогревает машину, пока я чищу холодильник от всех запасов, которые могут скрасить мою жизнь в бегах, прикидывая, как уехать из города и не стоит ли воспользоваться машиной бандитов.
        Нет, не стоит так рисковать, могут попробовать остановить на трассе гаишники и что с ними делать? Опять глушить или откупаться? А если, не возьмут деньги?
        До ближайшего крупного города, Зугдиди, сто двадцать километров и Саша довезет меня за пару часов, потом вернется с докладом к дяде Тенгизу. Бандиты особо не пострадали, если только морально, с ними даже обошлись достаточно вежливо.
        Выхожу с рюкзаком и большой сумкой в руках, вспоминая, не забыл ли чего. Не спеша, проверяю документы, паспорт и свидетельство о разводе, права с талоном, все мои документы в этом мире, палантир и артефакты, пачки денег в рюкзаке и карманах.
        Сумка набита едой и выпивкой, на молчаливый вопрос Саши я отвечаю:
        - Лучше я съем, чем они, - и я киваю головой в сторону дома, бросаю ключ с брелком на крыльцо, по привычке протерев его рукавом.
        Машина выскакивает из двора на дорогу, я захлопываю ворота и сажусь на заднее сидение. Впереди сидит подружка Саши. непонимающе смотрит на нас, она ничего не видела, поэтому и не понимает такой спешки.
        - Девушка, с нами прокатитесь или вас домой отвести? - спрашиваю я, оглядываясь на удаляющийся дом.
        - Куда это с вами? - интересуется блондинка. Я делаю глоток коньяка из початой бутылки и протягиваю ей.
        - О, у вас выпивка с собой! А закуска есть? - радуется девушка и я отвечаю ей:
        - В славный город Зугдиди едем. Саша, слышал? - приятель кивает головой, он тоже рад уехать подальше от такого опасного места, в которое превратился уютный дом на берегу реки.
        - В Греции есть все, милая моя, - и я снова отхлебываю из горлышка бутылки коньяк.
        Глава 23 ПРИЕХАЛ В СУХУМИ
        По дороге нас тормознули целых три раза, на выезде из Кутаиси, на посту, где-то посередине между городами, и перед Зугдиди. Так что я все правильно сделал, когда не стал рисковать с чужой машиной, без заверенной нотариально доверенности, даже если и нашел бы документы на машину в карманах главаря или в самой машине. Не проехать ночью без проверки. все сурово перекрыто.
        Или пришлось бы провести жесткое дознание с угрозой пыток, что доставило бы проблем компаньонам, такое отношение никто бы не забыл и не простил за просто так.
        Так, бандиты вломились в чужой дом по беспределу, собираясь точно похитить меня и, предположительно, Сашу, чтобы было, о чем торговаться с дядей Тенгизом и его командой, имеющей хорошие выходы на силовые структуры. Набрать себе, так сказать, козырей и потом контролировать вся партию. Только сделать ничего сильно нехорошего не успели и сами стали жертвами, побитые и связанные. Вот и спрос с них поэтому невелик, а нож, загнанный в глаз - это нехорошо, однозначно, тем более, уважаемому человеку.
        Впрочем, за такое дело, как укатить на машине главаря, точно предъявили бы моим бывшим компаньонам, а мне бы особой пользы кража чужого имущества не принесла, еще бы под статью завела. Только переночевать в машине, отъехав подальше в город от места нашей заварушки, если не захочется заморачиваться с гостиницей и я решу расстаться с Сашей на месте схватки.
        Но, с ночлегом у меня все договорено, есть комната у Софико, только про нее много народа уже знает, поэтому, гораздо лучше, использовать Сашу и его шестерку, чтобы начать удаляться от места чрезвычайных событий. Которые всем грозят серьезными проблемами, с авторитетными ворами. А мне еще и с милицией, если произошедшее выйдет на официальный уровень, что не исключено, после таких событий, мало ли кого я слишком сильно приложил, с возможностью госпитализации.
        Поэтому я удаляюсь с хорошей скоростью по неплохой дороге. Меня только настораживает ее слабая освещенность и отсутствие привычных мне по моей современности светоотражающих разметки и знаков, обозначающих обочину. Свет фар у шестерки откровенно слабый, освещает только пятно перед капотом, и я прошу Сашу ехать не быстрее, чем шестьдесят километров в час. не хватало, после таких приключений.
        При коммунистах вся дорожная сеть находится под постоянным контролем органов правопорядка, теперь я с этим еще более наглядно познакомился, хотя и раньше про такое слышал, еще от отца и в фэнтезийных романах про попаданцев-спасителей СССР читал. Да и в моей постсоциалистической молодости посты ГАИ стояли еще везде, это за последние несколько лет их почти везде позакрывали на амбарный замок и убрали ГИБДД с улиц.
        Машин в ночи катается совсем мало и обязательно тормозят каждую проезжающую мимо поста, с обстоятельными расспросами и легким досмотром.
        На выезде из Кутаиси, остановив машину, гаишник узнал моего друга и, поболтав за жизнь с ним и его подругой, не обратил на меня внимания. На посту между городами нас всех осмотрели, попросили Сашу выйти из машины и дыхнуть, посетовав, что запах нашего коньяка слишком сильно доносится из шестерки, проверили документы и пожелали счастливого пути.
        Перед Зугдиди все повторилось, даже осмотрели сверху сумку с деликатесами и напитками, намекнули, что нам столько жратвы слишком много и Саша поделился со служивыми нашим богатством, отложив и унеся на пост бутылку коньяка и рыбу, с недолгим сроком хранения, которую я сам отобрал и сунул ему в руки, в свертке.
        Вообще, то, что за рулем такой веселый и обаятельный человек, оградило нас от более серьезного досмотра, на самом деле.
        - Нам тут еще обратно ехать, в эту же смену, - улыбнувшись, сказал Саша, когда я вылез из машины и встретил его около поста, чтобы поговорить без свидетельницы.
        - Да, это правильно. Саша, высадите меня около гостиницы в городе и возвращайтесь, к утру все бандиты развяжутся и исчезнут из дома, как раз дядю поставишь в курс дела. Тяжелых увечий, я им, вроде, не нанес, так что мстить и поджигать дом не должны, а холодильник пустой, забирать нечего, кроме него самого и телевизора. Я пока уйду на дно, чтобы не спалиться и вас не подставлять, звонить на знакомые мне номера не буду. Есть у тебя телефонный номер постороннего человека, которому я смогу позвонить и передать, где я остановился, напиши мне на бумажке.
        Саша задумался, потом попросил у меня ручку и записал номер нашей блондинки на куске оберточной бумаги.
        - Через нее будем связь держать, девчонка хорошая, спокойно все пережила, - похоже приятелю она приглянулась.
        Я внимательно запомнил номер и спрятал обрывок бумажки во внутренний карман куртки. Не сказать, чтобы я обязательно собираюсь вернуться в хороший город Кутаиси, но создать такое впечатление у бывших компаньонов будет не лишне, пусть пока не сильно переживают по поводу моего отъезда.
        Внезапного и ломающего множество заманчивых планов.
        Зугдиди оказался заметно поменьше Кутаиси, зато гостиницу я заметил прямо около вокзала.
        - Саша, остановись здесь, дальше не стоит кататься.
        Долго прощался с ним, обнимались и никак не могли расстаться, все же столько времени провели вместе, стали почти, как братья. Блондинка весело махала мне рукой из машины, она уже хорошо набралась по дороге, поэтому выходить не стала.
        Вот так, они остаются в своей жизни, Саша сразу, по дороге, заедет к своему дяде и там они уже будут думать, как разруливать ситуацию. Я догадался по словам и по количеству нападающих, что они собрались захватить нас обоих врасплох и куда-то отвезти, чтобы приставить меня к лечению, а Сашу обменять на какие-то договоренности с его дядей. По Сашиной реакции на этого Резо Бешеного, я понял, что человек этот серьезный и Саша его побаивается.
        Приятель запрыгнул в шестерку, газанул, развернулся на площади и уехал, оставив меня неожиданно, с острым чувством одиночества, настолько я уже отвык от такого и привык к постоянной компании Саши.
        Так что, лучше мне отправиться вперед, проехаться по стране, но пока половина третьего ночи, город Зугдиди спит, движения поездов, похоже, не ожидается, потому что перед вокзалом не видно таксистов, вообще никого нет. Придется время коротать на скамеечке, как раз рядом, сбоку от вокзала имеется темный парк, без подсветки и я бреду туда, чтобы не бросаться в глаза проезжающим и проходящим нарядам милиции своим фирменным видом в шикарной кожаной куртке и нездешним заморским рюкзаком.
        Идти в гостиницу - нет смысла, только о себе следы оставлять, да и просплю еще до обеда, я такое могу устроить, будильника у меня нет. Саша знает, что я в гостиницу собрался, может и расколоться, если перехватят его по дороге бандиты. Могут и компаньоны меня попробовать задержать любой ценой, они, то, не Саша, так со мной не сошлись по жизни, просто деловые отношения, которые очень некстати прерываются.
        Влияние, которое я им приношу в городе, а теперь и в столице, значит гораздо больше любых денег, поэтому лучше мне перестраховаться, подуть на холодное.
        А то, пришлют сюда, по моим следам, хорошо заинтересованного опера и тот наглядно мне расскажет, что с такими деньгами, да на свободе - невероятный вариант для меня, если только меня не крышуют сильно уважаемые люди, такие, как торговая мафия в Кутаиси.
        С опером или операми, я, конечно, разберусь, только оставлять лишние круги на воде, совсем мне ни к чему это делать, может дойти и до объявления официального розыска. Что мне помешает реализовать свои далеко идущие планы доехать до мини-Храма на Вуоксе.
        Поэтому я досидел в темном парке, попивая коньяк и закусывая осетриной, не дожидаясь, когда она начнет стремительно переходить в состояние второй свежести, до того времени, как началось движение на площади перед вокзалом и поехали первые поливальные машины. Думал о себе и своей жизни, о тех хороших делах, которые успел сотворить за полтора месяца жизни в уютном доме на окраине Кутаиси. О том, что смешно так сидеть, с полным рюкзаком денег, в пустынном парке, рискуя нарваться на неприятности, в ожидании возможности поехать куда подальше.
        Прямо, как Остап Бендер в «Золотом теленке».
        Подождал еще немного времени, когда народа стало побольше и поднялся со скамьи, оставив одну пустую бутылку в нашедшейся поблизости, когда рассвело, урне. Осмотрелся, не оставил ли чего важного, не бродит ли наряд ППС перед вокзалом, хотя, чего мне бояться, с чистыми паспортом и совестью?
        Только досмотра личных вещей, поэтому облегчил карманы от денег, сложил всю наличность на дно рюкзака и присыпал их бутылками с коньяком и пивом, копченым мясом и твердой колбасой, изрядно облегчив сумку.
        Проходя мимо желтого жигуленка, загляделся на водителя, который, по-видимому, выехал подработать с утра. Он так внимательно осматривал площадь и выходы с вокзала, то ли ждет кого-то, то ли клиента высматривает, что захотел сразу к нему подойти с вопросом:
        - Сколько до Сухуми?
        Но, пока не стал торопить события, я уже спать хочу нереально, адреналин в крови давно улегся, зеваю постоянно, того и гляди челюсть выскочит. Ехать и трястись в шумной машине не так заманчиво, как растянуться на полке любого вагона, плацкарта или купе, уже неважно. Поэтому обхожу пока машину и захожу в здание вокзала, такого типично сталинского проекта, с колоннами и гербами Советского Союза на портике.
        Долго высматриваю на доске с расписанием поездов, составы, идущие в нужном мне направлении и, с радостью, вижу, что тбилисский поезд номер 646 до Сухуми приходит через полчаса, поэтому спешу в кассу, где уже стоит хвост из шести человек, хотя касса откроется только в пять часов, за десять минут до отхода поезда. Понятно, что достоять я не успею, поэтому выхожу на перрон, и продолжая зевать, в утренней прохладе, жду нужный мне состав.
        Когда он подходит, высматриваю купейные вагоны, чтобы поспать с большим комфортом, жду, когда выйдут проводники и подхожу к крупной и шумной грузинской тетке, проверяющей билеты у пассажиров, стою рядом, посматривая время от времени так, со значением. Дождавшись, когда все вошли в вагон, подхожу поближе:
        - Чего тебе, соколик? - спрашивает она, уже все понимая.
        - Доехать до Сухуми в комфорте, - отвечаю я.
        - Есть свободное купе, по семь рублей за место, - слышу такое предложение и понимаю, что тетка блефует, неимоверно задирая цену. Смотри ка, совсем они здесь, на своих внутренних республиканских рейсах, ничего не боятся, целые купе держат свободными, в условиях ажиотажного спроса, в середине июля, когда все трудящиеся стремятся в Гагру и Пицунду, отдохнуть на белоснежных пляжах Абхазии.
        - Беру два места, сколько нам до Сухуми ехать?
        - Через четыре часа будем, соколик, - отвечает проводница и приглашает меня на борт своего пиратского брига, - Девятое купе, место любое, чаю не желаете?
        - Благодарствую, только водички, пару Боржоми, - отвечаю я и залезаю с платформы в вагон, нахожу свое купе и точно, оно пустое и я стелю постель на нижней полке. Через пару минут, как поезд тронулся, появляется проводница и приносит воду, получает свои пятнадцать рублей и, наконец, я могу спрятать свои вещички в отсек под полку и растянуться на ней, закрыв дверь на замок.
        Колеса постукивают, шторы задвинуты, форточка открыта и через нее залетает прохладный воздух, и я сплю в свое удовольствие, пока, поезд не останавливается на конечной станции. Меня вырывают из объятий Морфея, предлагая освободить купе на уборку, я допиваю воду и выхожу на вокзал Сухуми, где сразу же попадаю в южную суету отправляющихся поездов, толп народа, вылезающих и залезающих в и из вагонов, детского писка и чьих-то разговоров о курортных ценах.
        Я решительно продираюсь сквозь толпы народа. не понимая пока, что мне делать.
        То ли, ехать дальше, то ли, отдохнуть на курорте по красивому и потратить хоть немного денег. Поэтому иду искать расписание поездов, чтобы знать, на что рассчитывать в ближайшие дни. Очереди в кассы предварительной продажи билетов производят впечатление и на меня, такие длиннющие и сплоченные. Но, я не переживаю по поводу билетов, уверен, что толика обаяния и хруст купюр замолвят за меня словечко перед такими неприступными проводниками. Тем более, мне подходят все поезда, идущие в Сочи и дальше, уеду, если не на первом, так, на втором, обязательно.
        Куртка сложена в рюкзак, я в футболке, еще из моего времени, особо она не заносилась за неделю в Черноземье и неделю носки после Храма, современный покрой выгодно отличается от местного. Недорогие джинсы и одетые на ноги кроссовки грузинских фабрик, а главное, выпукло торчащий из переднего кармана бумажник, привлекают ко мне внимание какого-то невысокого паренька, несмотря на жару, одетого в черную кожаную куртку и длинноносые туфли с загнутыми носами, как у Скорохода. Я чувствую внимание затылком, а в прозрачном пластике расписания поездов даже, пусть и смутно, вижу наметившегося на мой карман охотника.
        Вида не показываю, что заметил карманника, надеваю темные фирменные очки, поездов, подходящих мне, и в самом деле очень много, каждый час отходит какой-то состав. Поэтому отворачиваюсь и иду на выход из вокзала, проталкиваясь и продираясь через сплошную толпу и краем глаза только замечаю в непосредственной близости от себя мелкого вора, как встречный сообщник сильно толкает меня плечом в сторону ворюги, уже протянувшего руку к моему карману и наклонившемуся вниз. Я придерживаю кошелек в правом кармане левой рукой и сильно бросаю локоть правой назад, метя в белеющее лицо присевшего жулика. Добавляю в удар немного маны и от жесткого соприкосновения локоть даже заныл на минуту, жулик валится на плиты пола, без сознания, я уже в двух метрах от него и так же активно иду на выход, не оборачиваясь и никак себя не проявляя, только надеваю свою панаму для маскировки.
        - Человек упал! Осторожно, не наступите! - раздаются сзади крики, и я только ухмыляюсь, довольный возмездием за плохие дела и человеческую боль, которую карманники сеют ежечасно. Около вокзала толпятся маклеры, сдающие комнатенки, сарайчики и прочую хрень, я к ним не иду, чтобы своими высокими требованиями к жилью не остаться надолго в памяти работников нелегального фронта около вокзала. Хотя, карманники меня запомнят, как пить дать, поэтому, тем более, жилье я буду искать в другом месте.
        Запрыгиваю в подъехавшую машину и говорю водителю, по виду, русскому:
        - Поехали в хороший ресторан, только расскажи по дороге, где тут, в Сухуми, козырные места, чтобы жить красиво.
        Мужчина задумывается и потом произносит:
        - Такая информация денег стоит. Вижу, деньги у тебя есть, поменяю их на мои знания, согласен?
        - Согласен, сколько денег за часовую экскурсию?
        Водитель задумывается и говорит осторожно;
        - Двадцать пять целковых.
        Понятно, надо торговаться, поэтому предлагаю:
        - Двадцать, - и видя, что парень собирается спорить и отказываться, добавляю, - И, на чай.
        - Посмотрим, какой у тебя чай, - сомневается парень и все же заводит машину, синюю двойку жигулей.
        Через час обстоятельной экскурсии по городу, рассказанной неплохо подготовленным парнем, я составил общее впечатление от города и решил несколько дней прожить в Гаграх. К такой мысли меня подтолкнула его фраза, что требуемое мне свободное жилье он знает только в этом городе, его знакомый дорого сдает двухэтажный дом, каждый этаж по отдельности, по двадцать рублей в день. Дом находится недалеко от пляжа и ресторана «Гагрипш», в живописном месте и мой водитель может позвонить хозяину и договориться, чтобы я снял этаж на неделю.
        Когда он смог дозвониться до хозяина из пункта междугородней связи и подтвердил, что жилье свободно и я могу заехать сегодня же, с оплатой за неделю вперед, я решил, что это судьба и что мне лучше уехать и из Сухуми.
        Таксист согласился отвезти меня в Гагры за пятьдесят рублей и обед в хорошем ресторане, который он знает лично и готов порекомендовать мне, как самый лучший в тех местах.
        Больше мне ничего и не требовалось, поэтому, после заправки на АЗС, мы выехали из города Сухуми и направились вдоль моря на запад.
        Глава 24 БЛУЖДАНИЯ ПО ЧЕРНОМОРСКОМУ ПОБЕРЕЖЬЮ
        Отдал я таксисту полташку за дорогу вперед, поведясь на рассказы о шикарном доме, ждущем меня, чтобы водитель не переживал и теперь смотрю по сторонам, на богатую растительность субтропическую и опасную дорогу, на которой все - джигиты.
        Хорошо, что мой водит осторожно и, видно, не торопится разбить машину, это большой плюс в местных условиях.
        Два часа в дороге и меня уже давно тянет передохнуть после бессонной ночи, зато я доволен, что исчез из Сухуми, куда может быстро добраться информация о дерзком лекаре, обидевшим авторитетных людей в Кутаиси. Да и жулики на вокзале меня точно вспомнят, глаз у них наметанный, особенно, на своего обидчика, могут и на водителя выйти, с которым я уехал от вокзала. Он, конечно, молчать не будет и в снятый дом, то есть, один снятый этаж, ко мне снова могут приехать гости и попробовать взять вашего покорного слугу силой. Им и тогда ничего не светит, если попрутся толпой меня захватывать, но, от внезапного удара в голову сзади и я не застрахован, вот про что мне требуется всегда помнить.
        С такими нерадостными мыслями мы доезжаем до Гагры, крутимся долго по городку и паркуемся перед большим домом, в котором, похоже, и есть тот хороший ресторан, обед в котором я задолжал своему гиду. Парень, ощутимо довольный жизнью, сначала делает заказ на шашлык и овощи в самом ресторане, кажется, по знакомству, потом провожает меня по красивой улице к месту моего будущего проживания. Дом расположен, и правда, в козырном месте, до берега моря сто метров, я уже хочу окунуться в теплой воде, очень чистой и прямо манящей, но вот только…
        Только вот сам дом, сделанный из камня, меня серьезно расстраивает, оба этажа очень убого отремонтированы, обставлены какой-то рухлядью и сильно попахивают отсутствием уборки и грязью, скопившейся на всех видимых поверхностях.
        Я сразу и безапеляционно отказываюсь от проживания в такой берлоге, хозяин с водителем пытаются доказать, что лучше места в Гаграх найти невозможно и даже пробуют вместе наехать на меня.
        - Слюшай, я для тебя дом оставил, стольким людям отказал, поэтому заплати мне за один день, если не хочешь проблем! - горячится местный житель, я не могу понять, абхаз он или грузин, - Где я на сегодня людей найду?
        Еще и крепко хватает меня за лямку рюкзака, пытаясь показать серьезность своих намерений. Водитель пока перекрывает мне путь на улицу, впрочем, активно не вмешиваясь в происходящее.
        - Ищи, где хочешь, - от примитивности такого наезда я и сам немного провоцирую хозяина, мужика с недельной небритостью на лице, довольно крепкого и агрессивного. Он тогда сам поднимает ставки, пытаясь толкнуть меня обратно, вглубь двора, получает ответный толчок с небольшим использованием маны и улетает в угол своего участка, где спотыкается о выступающий корень дерева и хорошо прикладывается о землю, ударившись так, что не может отдышаться и натужно пытается вздохнуть.
        Я же спокойно иду на выход из двора, где водитель и не пытается меня задержать, не на шутку впечатленный силой в моих руках, быстро отскакивает в сторону, и я прохожу мимо.
        - А за обед кто заплатит? - раздается вслед тоскливый вопрос, но он повисает в воздухе.
        - Пушкин! - все же отвечаю я, не поворачиваясь назад.
        Я выхожу на улицу и тут же поднимаюсь по ступенькам на следующую, которая ведет к вокзалу, куда и подхожу через десять минут, как раз успев к московскому поезду. С местами все не так просто и приходится пройти двух проводников, у которых мест нет, только третий, молодой парень, предлагает мне место в плацкарте, зато на нижней полке, только до Туапсе, правда. Я соглашаюсь сразу, понимая, что летний сезон отпусков, мест свободных почти нет и мне лучше уехать из негостеприимно обошедшейся со мной Абхазии, пусть и на плацкарте.
        Зато и цену парень, похоже, студент, озвучивает всего в пять рублей, уже не стесняясь спекулировать на гражданах, говоря предельно по-деловому. Но мне все подходит, я заказываю два чая и хлеб, когда поезд сразу же трогается, вручаю пятерку проводнику в его купе и, забрав чай с хлебом, направляюсь на свое место. Вагон набит битком, все форточки открыты и на ходу ветерок перекатывается по верху вагона, развевая занавески.
        Жаль, что не купе, только там мне мест не предложили. Хочется перекусить, как следует, я только принюхался к запаху аппетитного шашлыка в ресторане, как пришлось срочно покинуть город Гагры. Не дожидаясь, когда обиженный хозяин соберет соседей и добежит до ресторана, где у него тоже найдется группа поддержки из местных жителей. Опять придется наносить удары и отправлять в глубокое небытие крепких парней, создавать ненужный шум и привлекать внимание органов правопорядка, по жизни связанных с теми, кого я буду вынужден сурово обижать.
        То есть, никакой объективности не стоит ожидать, приезжий всегда виноват и во всем.
        Есть определенный юмор в том, что сильному магу приходится скрывать свою силу, пользоваться сомнительными рекомендациями мутных личностей, таких, как этот таксист, чтобы повестись на разводку про шикарный дом.
        И даже не наказать примерно, не сжечь огнем или задушить невидимой рукой.
        Правда, я и так думал, что мне не стоит оставаться именно здесь, в Гаграх, тем более, найдя жилье по наводке человека, которому обязательно покажут мою фотографию, если всерьез займутся поиском загадочного Целителя. В том, что будут искать - точно есть большой процент вероятности, если кому то, из криминальных деятелей Кутаиси или даже Тбилиси, позарез нужно мое лечение. Или его близким людям.
        Поэтому двигается и удаляемся от мест, где я засветился, как на вокзале Сухуми, теперь еще и в Гаграх, желательно еще набираясь сил и отдыхая на своей полке в поезде.
        В купе меня настороженно встретила бабуля, видно, что с активной жизненной позицией, молодая мамочка с маленьким сыном, все, возвращающиеся после отдыха на пляжах прекрасной Абхазии, загорелые и довольные. Пришлось попросить освободить мне полку, под которую я засунул рюкзак и, достав палку колбасы и копченое мясо, я наелся, сколько смог, выпил чай и сразу же предложил угощаться соседям, нарезав весь шмат мяса и колбасу полностью, за что был угощен помидорами и огурцами бабулей и признательным взглядом мамочки. В нашем маленьком мирке восстановился покой и порядок, на боковых полках ехала пожилая пара, которую я тоже пригласил присоединяться к дегустации грузинских деликатесов. Потом, правда, пришлось поднять полку и достать рюкзак, чтобы прогуляться в туалет, где я смог умыться и облегчиться, почистить зубы и сполоснуться до пояса, чтобы смыть пот, насколько это возможно в таком туалете, вытираясь с помощью маленького полотенца.
        Вернувшись обратно, я спрятал рюкзак и растянулся на полке, немедленно уснув, не чувствуя толчков по моим ступням, вылезающим за пределы ложа и многоголосый шум в вагоне, часто прерываемый криком младенцев, которых оказалось сразу несколько. Нервотрепка и бессонная ночь сказались определенным образом, и я проспал почти шесть часов, пока меня не разбудил проводник, за час до прибытия в Туапсе.
        Вышел я из вагона к семи часам вечера и сразу пересел на такси, искавшее попутчиков именно туда, куда мне и было нужно, отвезшее меня за десятку в один из прибрежных поселков, где я и собрался реализовать часть своего плана.
        Мне потребуется еще раз поменять паспорт, чтобы потом два-три месяца спокойно прожить в стране. Сейчас мои данные есть у торговой мафии в Кутаиси, их могут получить и воры в законе, если сами найдут паспортный стол или смогут продавить торговую мафию. Могут, и это проще всего, подкупить кого-то из участников процесса, когда я обзаводился водительскими правами, в общем, во всех тех местах, где мне пришлось демонстрировать свой новый паспорт и получать его.
        Пока я нигде не регистрируюсь, меня особо и не найти, хотя вся страна победившего социализма пропитана воровскими делами и понятиями, кроме, может, Ленинграда, куда я, как раз и стремлюсь. Так что, это не особенно и опасно, вроде, полноценной возможности подключить к моему поиску государственную машину криминальная мафия не имеет.
        Но, все же нельзя исключать то, что могут на меня завести какое-то уголовное дело в том же Кутаиси, по любому поводу, пусть и по ложному изнасилованию, рано или поздно, чтобы таким способом узнать, где я засвечусь или встану на учет. Тем более, разослать мой данные, с грузинской фамилией и именем-отчеством, которые ей не соответствуют, как и моя внешность. Да и прежняя прописка в грузинском селе, тоже такой себе момент, привлекает внимание в любом месте, у каждого знакомящегося с моим документом по долгу службы. Наверняка, все республики в Союзе знают, где легче всего купить себе новые документы.
        Поэтому мне предстоит вернуться к нормальной прописке и русской фамилии, что проще всего сделать через брак. Поэтому я решил не уезжать с черноморского побережья Кавказа, раз уж я здесь оказался и на коммерческой основе заинтересовать какую-нибудь женщину вступить со мной в союз, дать свою фамилию и прописку, для чего придется закрутить курортный роман, может, и не один, пока не найдется желающая подвязаться на такую авантюру.
        Щедрые, вменяемые, одинокие мужчины в большом дефиците, так что, проблем оказаться не должно.
        Естественно, ждать положенный месяц с подачи заявления до момента регистрации я не собираюсь, придется простимулировать скорость бракосочетания, что не так и сложно. Зарегистрировать задним числом в журнале учета поданных заявлений нашу заявку, это не паспорт поддельный поменять на настоящий, скажем откровенно, так себе нарушение, на него много кто за хорошие деньги пойдет.
        Пока мы ехали по дороге, глядя на клонящееся вниз солнце, я раздумывал таким образом и по приезду успел повстречать на площади перед вокзалом пару местных риэлтеров, пожилых женщин, с которыми и завел разговор о требуемой мне жилплощади. После перебора всех возможных вакансий, начиная от совсем убогих предложений, мы все же дошли до двухкомнатной квартиры с хорошей обстановкой и мебелью, по их рассказам, которую одинокому парню, наверняка, собирающемуся гулять по-взрослому, не очень то и хотели сдавать, тем более, подозревая, что я не один туда заселюсь, а с компанией приятелей, которые точно разнесут квартиру.
        Я, все же, после долгих уговоров, и моего приличного вида, настоял именно на таком варианте, мы прошлись с километр до обычных пятиэтажек, где мне и была продемонстрирована квартира, с железной дверью и, правда, относительно неплохо обставленная, по меркам позднего социализма, со стенкой и нормальными кухней и ванной.
        - Я беру ее, пока на неделю, там посмотрим, - объявил я свое решение и выложил семьдесят рублей за семь дней.
        Цена, конечно, достаточно высокая, только мне все равно, сколько стоит, главное, чтобы безопасность какая-то была и вещи можно оставить, чему залогом, относительным, конечно, будет железная дверь и высокий этаж. Хорошо, что квартира на обе стороны расположена, можно будет сквозняк устраивать постоянно. Сейчас температура в Туапсе почти невыносимая днем, по рассказам, я даже пожалел, что не остался в более комфортных по климату местах, той же Абхазии, но там реально уже подгорало подо мной.
        Пришло время выехать из Грузинской СССР на территории РСФСР, чтобы коррумпированные органы не начали мой розыск по территории республики.
        Однако, человек предполагает, а судьба располагает.
        На территории Туапсе и окрестностей после моего приезда началось еще более серьезное повышение температуры, утром я рискнул выйти на пляж, перекусив остатками колбасы и нагрев на газовой плите себе чайку. Только я стал осваиваться на пляже, таком галечном пляже, присматриваться к женщинам, как понял, что еще полчаса и я потеряю сознание от невыносимого жара. Потеряю сознание от солнечного удара и куда тогда денется мой рюкзак с палантиром, артефактами и полусотней тысяч рублей, спрятанных в его внутренностях?
        Я пока спасался оставшимися бутылками чешского плзеньского, охлажденными в холодильнике и уже поймал несколько заинтересованных взглядов со стороны плотно лежавшего вокруг меня прекрасного пола. Но, мне уже стало не до амурных приключений.
        Если воздух так нагревается к десяти часам утра, что же будет к двенадцати или, боже упаси, к двум часам пополудни.
        Соседи активно обсуждают грядущие две недели такой жары, по моему мнению - пекла и оптимизм у меня очень поугас, насчет остаться здесь побольше и завести отношения, которые можно будет оформить в официальные.
        Когда я перекусил куриным супом в еще не так раскаленной столовой и вернулся в квартиру, открыл там все окна настежь и понял, что даже сквозняк не спасает, настолько горячий воздух пошел с теневой стороны дома.
        Да, такой треш и почти ни одного кондиционера во всем городе, кроме, может, стоящего в кабинете первого секретаря горкома или, еще и в кабинете второго такое чудо поставлено, допускаю.
        В общем, к четырем часам вечера, когда солнце повисло над домом и от раскаленного воздуха стало негде спрятаться и мне помогала только намоченная в ванне в теплой воде простыня, в которую я заворачиваюсь постоянно, я созрел до серьезной переоценки ценностей.
        Просидеть здесь, на этом раскаленном побережье я не готов даже одну ночь и скоро уезжаю обратно в Туапсе, чтобы там сесть на любой проходящий поезд в сторону Ленинграда, где должно быть хоть немного прохладнее.
        Наплевать на все мои прежние планы, по более полной легализации в Советском Союзе!
        Доехать до Ленинграда мне очень даже хватит и моих документов, там я найду своих молодых родителей, посмотрю на них и начну добираться до капсулы на берегу реки Вуоксы. Разбираться с регистрацией брака, новой пропиской, получением еще одного паспорта, потом оформление развода и выписка с жилплощади новой и сразу бывшей супруги, такие хлопоты займут с полтора месяца, в лучшем случае. Теперь мне стало ясно, что мне хватит и трех месяцев перерыва между переходами в капсулах, чтобы не рисковать своей памятью и сознанием, во всяком случае, я очень на это надеюсь.
        Если не получится сразу воспользоваться капсулой из-за недостатка энергии, то, пока устрою там лагерь и дождусь хорошей грозы, чтобы вернуться через капсулу в свое время, на этом завяжу со своими приключениями и постоянным, уже серьезно поднадоевшим, вживанием в окружающую действительность.
        Я ведь могу, на самом деле, уже не вживаться, а вполне серьезно - прогибать действительность под себя.
        Правда, в СССР с этим не так просто, все же государственная машина огромная и нацеленная на все отклонения от обычной действительности. Так ведь и я не собираюсь больше тут оставаться, спасать Советский Союз в мои планы не входит.
        Тем более, по слухам, сама партийная элита, после 1968 года, решила переформатировать страну под себя, став первыми среди остальных граждан и самыми главными богатеями в новом заманчивом капиталистическом мире. И, пришедший к власти через семнадцать лет Горбачев, просто оказался тем самым лидером, который отражал глубинные чаяния молодых и не очень партократов.
        Если уж элита решила слить страну ради своих корыстных интересов, то, с этим почти ничего не поделать, если не найдется нового Сталина на них.
        Согласно известной мне истории, Андропов не успел стать таким вождем, впрочем, скорее всего, и не смог бы.
        Поэтому, к семи часам вечера, когда невыносимый зной немного спал, я нашел на той же привокзальной площади свою риэлтершу и забрал у нее половину денег, в обмен на ключи от квартиры.
        Поймал то же самое такси и уехал в Туапсе, по дороге немного отойдя от высоких температур в курортном городке. Я смог сесть на поезд, идущий в столицу нашей родины, причем строго требовал от проводников, чтобы мне попалась только верхняя полка, слева в купе, по ходу движения состава, чтобы набегающий горячий воздух хоть немного освежал меня лично.
        Глава 25 ЧЕРЕЗ МОСКВУ В ЛЕНИНГРАД
        Столица нашей необъятной Родины встретила меня на второй день пути, с утра - серьезной жарой, правда, на добрый десяток градусов не дотягивающей до пекла Туапсе. Это прекрасное чувство, так быстро уехать подальше от такого ужаса.
        Перейдя через площадь на Ленинградский вокзал, я отстоял небольшую очередь в кассу и купил себе билет в СВ на ночной поезд, рассчитывая погулять по столице весь день и съездить на Воробьевы горы. Посетил ВДНХ, погулял там, посмотрел павильоны и их содержимое, гордясь и умиляясь, знаменитую чебуречную, где долго сидел, поедая чебуреки и давая отдых ногам, после трехчасовой прогулки, подливая себе все еще тот самый грузинский коньяк, которого у меня осталось пара бутылок.
        Вот пиво, к сожалению, кончилось еще в новороссийском поезде.
        Зато как почетно оказалось сидеть в вагоне-ресторане, поставив пару бутылок плзеньского рядом, даже, одна симпатичная женщина, представившись москвичкой Людмилой, лет тридцати, не устояла перед соблазном и познакомилась со мной. Она назвалась работницей паспортного стола, по ее словам, и оказалась весьма словоохотливой особой, но, раздавшийся звук умения различать ложь в голове, сразу же показал, что она все врет. Звук я отключил через десять минут общения, она врала просто постоянно, но зато, весело и непринужденно, и мы проболтали полночи в ресторане, куда я принес бутылочку хорошего коньяка.
        Ничего, не скажешь, очень вовремя и со смыслом я обчистил холодильник на нашей базе в Кутаиси, пусть и остались только сырокопченая колбаса и коньяк. Зато сколько воспоминаний и будущих свершений грезилось под симпатичные рюмочки с маслянистым и пахучим напитком, когда напротив сидит симпатичная женщина и так весело рассказывает истории из студенческой жизни. Я больше помалкиваю, мне то не о чем особенно рассказать, не жил я взрослой жизнью в эти суровые годы позднего социализма, всего то мне сейчас должно быть один годик. Боюсь реально попасть впросак, поэтому только слушаю веселые байки собеседницы до полуночи и даже дальше, исправно ей поддакивая.
        Зато потом проспал на своей полке в купе до обеда, прижимая спиной рюкзак к стенке. В обед мы снова встретились в вагоне-ресторане, хорошо пообедали, за мой, естественно, счет и под вечер подруга поделилась, наконец, своим телефоном, причем соврала именно в одной цифре, надиктовывая мне его, как показало умение.
        Да и ладно, весело прокатились, время пролетело незаметно в пути и жалеть не о чем, пусть о продолжении приятного общения речи и не идет. Похоже, замужняя моя подруга, хотя, кольца обручального на пальце нет, так ведь она с югов едет, понимать надо, перед прибытием поезда нацепит.
        Поэтому я погулял до вечера по Москве и приехал на вокзал, сильно заранее, устав сбивать ноги за целый день. И утром оказался в своем родном городе, носящем еще имя основоположника ленинизма, где я и собираюсь, немного отъехав в Карелию, прекратить свое проживание в 1982 году, через какое-то время.
        Я решил возвращаться в свое время неспроста, мне больше не хочется путешествовать по стране, как-то пропал прежний энтузиазм, тем более, советская жизнь и невозможность спрятаться от нее, серьезно уже надоели, начиная от отсутствие нормальных номеров в гостиницах, куда без брони оказалось непросто попасть.
        Нет, не невозможно, но, реально трудно, даже за очень хорошие деньги сверху, приходится долго доказывать, что ты не подсыл от какой-то государственной структуры и, вообще, свой парень. Поэтому, иногда жизнь заставляла искать жилье около вокзалов, разговаривая с посредниками и, естественно, оно оказывалось самого низкого уровня, какие-то комнатенки с кроватью в больших коммуналках, со страшенными ванными и туалетами, с бомжеватыми и вороватыми соседями.
        Как-то получилось у меня пару раз переночевать в доме по Лиговскому проспекту, рядом с вокзалом, таком красивом когда то, при царях, наверно, где местные жители этого дома неплохо кормятся на приезжих с Московского вокзала, которым активно и в огромных количествах круглосуточно продают водку, страшненьких шлюшек и сдают неблагоустроенное жилье посуточно.
        Пришлось чувствовать себя тем самым Бендером с миллионом в чемодане, которому приходится жить на полусогнутых, не получая никакого почтения и, даже, уважения, за свое богатство.
        Но и заниматься поиском приличного жилья я не стал, собираясь на днях покинуть этот мир.
        Чтобы сравнить оба времени, не надо, оказалось, прожить и там, и здесь по несколько месяцев, все оказалось видно вполне наглядно и в первый же день в городе-герое Ленинграде. Общая неухоженность города и моя личная неустроенность довольно быстро начали мешать наслаждаться жизнью нувориша при социализме.
        Отсутствие постоянного интернета 4G, да и, вообще, любого, невозможность оплатить номер в отеле, с климат-контролем, в смартфоне по карте банка за пару минут - только попав в восьмидесятые, когда я был рожден, становится понятно, насколько мы хорошо сейчас живем. И еще, несомненно, свободно. От всяких бытовых мелочей, которые составляют основу человеческой жизни в большом городе и решены абсолютно при капиталистическом строе эксплуатации человека человеком, в недалеком будущем.
        Конечно, эти проблемы и ограничения касаются, в основном, новичка в этом мире, если у него нет денег. Переночевав разок в гостинице за долю сверху, можно уже рассчитывать, что в следующий раз знакомый портье или администратор сразу определят тебя в номер, без долгих разговоров. Заслал денег швейцару на входе в кафе или ресторан, оставил хороший чай официанту и тебя всегда пропустят и накормят, ну, почти всегда, за денежку сверху.
        Если прожить пару месяцев в одном месте, можно стать завсегдатаем веселых и злачных мест, только рюкзак приходится постоянно носить с собой, ячейку в банке за полчаса не арендуешь, нет такой услуги простым гражданам. Можно, конечно, воспользоваться ячейкой в камерах хранения при вокзалах, стоит всего пятнадцать копеек такая услуга, но код из четырех цифр не внушает особого доверия, да и, наверняка, есть воришки, специализирующиеся на кражах из этих камер. Недаром, каждый раз, когда я что-то оставляю в такой камере, в отделение хранения заглядывает кто-то из милицейского патруля, обязательно курирующего вокзал. Ко мне вопросов не возникает, одет я прилично и сам вполне презентабельно выгляжу.
        Опасно оставлять так рюкзак с немыслимыми по силе артефактами и палантиром, да и еще почти пятьюдесятью тысячами рублей. Ладно, я могу спокойно носить на себя пару пачек сторублевок во внутренних карманах, хотя, по летней жаре гулять в костюмном пиджаке странновато. Да и остальные деньги больше не помещаются в карманы, приходится их держать в рюкзаке постоянно.
        Вот с такси все попроще, поймать свободное непросто, зато легко можно прикормить водителя и договариваться по телефону заранее, узнавать, в какую смену он работает, чтобы он всю смену обслуживал только тебя, катая по городу.
        Водитель обязательно потребуется, когда я соберусь ехать на поиски знакомого места на Вуоксе, я уже купил атлас автомобильных дорог Ленинградской области, довольно подробный и хочу добраться именно на такси, чтобы подъехать, как можно ближе, к месту, где я тогда оставил своего Пыжика. Те три километра до реки, которые я прошел в тот день, наглядно видны на карте и я надеюсь, что долго обшаривать берега мне не придется. Общественным транспортом у меня займет примерно, целый день, чтобы приблизиться к нужной мне точке на карте на пятнадцать километров, таскаясь с большим багажом по всяким автобусам местных маршрутов.
        Тоже, не очень далеко, только я понесу палатку, тент от дождя, спальник, котелок, две штуки и много припасов и посуды, да еще, свой рюкзак. Допотопный столик и табурет придется сделать на месте, из сухостоя, который я найду без труда, то есть, со мной еще топор и пила, большие гвозди и немного проволоки, скрепить те места, которые плохо держатся на гвоздях. Столик и табурет реально необходимы, если требуется прожить на одном месте пару недель, я рассчитываю, что какая-никакая гроза за это время пройдет над моим лагерем.
        Может, и я на это надеюсь, капсула на берегу реки окажется заряженной и полной энергии, тогда у меня сразу отпадет необходимость долго ждать и кормить комаров.
        Поэтому, потребуется еще и накомарник, я вношу себе отдельную строку в список и какие-то средства от насекомых. Я уже приметил пару туристических магазинов и понемногу подкупаю все необходимое, чтобы прожить в лесу большой срок с максимально возможным комфортом.
        Но, невозможность попасть именно в это место из Храма в Черноземье наглядно показывает, что далеко не всегда необходимая энергия имеется в наличии, поэтому я рассчитываю на долгий срок ожидания.
        Еще, я не помню и не знал никогда точно, где жили мои родители в это время. Помню, что где-то на Пряжке, около площади Тургенева, в комнате коммунальной квартиры и все. Поэтому я пошел в Горсправку, заплатил какие-то копейки и оставил заказ на нахождение отца и матери по их данным.
        Сегодня мне должны дать ответ, и я морально готовлюсь отправиться с визитом к своим родителям. Не сказать, что это такое простое дело, посмотреть в глаза матери, которая, наверняка, может меня узнать, даже когда ты старше ее на семнадцать лет. Отец то, вряд ли, способен на такое дело, все же я не слишком похож на него, да и на мать не очень, скорее, на ее отца, моего деда, крепкого ярославского крестьянина.
        Пока я снял в том же доме на Лиговке большую комнату, с крепкой дверью и нормальной кроватью, успел уже поучить пару соседей-алкашей, довольно жестко потребовавших у меня бутылку за прописку в четырнадцатикомнатной коммуналке со страшной ванной и парой таких же туалетов.
        Мне, понятно, не жалко пять рублей на пару бутылок для хануриков, но, они сами перегнули палку и начали общение с наезда, поэтому и получили по затылку каждый, вместо вожделенной влаги.
        Без маны, естественно, поэтому они выжили и привели пару местных авторитетов, чуть менее спитых мужичков, себе на помощь, которые, посмотрев на меня, не стали сильно наглеть и нормально поговорили. Пятерка отправилась в трясущиеся руки и проблема рассосалась сама собой.
        Вообще, в самом доме, на Лиговском 44, около остановки трамваев «Кузнечный переулок» имеется компания крепких молодых парней и мужиков, которая по вечерам сидит во дворе, в уютном закутке, где и торгует спиртными напитками из-под полы, отоваривая постоянно подходящих клиентов.
        Каждый раз, проходя мимо, я жду, что они предложат познакомиться, но пока только внимательно смотрят на меня и о чем-то негромко переговариваются.
        Ну и ладно, мне так лучше.
        Хорошего коньяка осталась одна бутылка и я берегу ее для встречи с родителями, этот напиток раньше отец очень уважал, насколько я помню. Когда устроился в жигулевский сервис и стал часто приносить благодарность от клиентов. Тогда, вроде, и деньги в семье появились и через шесть лет, на излете социализма, мои родители вступили, по блату естественно, в жилищно-строительный кооператив, поменяв комнату в Коломне на двушку, рядом с Заневским проспектом.
        Ну, как поменяв, отец с нами, обоими детьми, прописался в новой квартире, мать, путем хитрой комбинации, оставили прописанной в комнате и потом много лет сдавали друзьям-соседям по коммуналке, пока те сами не уехали в новое жилье. Комнату продали за какие-то копейки в конце девяностых годов, после первого дефолта и с этим явно поспешили, на сколько я помню.
        Я сходил еще в салон красоты, где, по рассказам, обслуживаются лучшие люди города, самые настоящие валютные проститутки и крупные фарцовщики. Салон находится на Литейном, рядом с Невским и называется «Люкс», так что я побывал в настоящем элитном салоне, посмотрел на местных жриц любви с ярким макияжем и обзавелся крайне модной стрижкой, за какие-то пять рублей, трешку с лишним оставив на чай.
        За неделю жизни в Ленинграде я хорошо напутешествовался, в основном, на прикормленном такси, проехался почти по всему городу, даже пару раз попил кофейку в Сайгоне, но не узнал никого из ярких личностей тех лет. Зато у меня пару раз хотели купить мой, невероятно модный рюкзак для этого времени и даже, кто-то предложил четвертной за моего постоянного спутника в путешествиях по мирам, подняв по итогу цену до пятидесяти рублей.
        Сегодня я узнал точный адрес родителей в коммуналке, получил в Горсправке и номер телефона, стоящего в коммунальной квартире.
        После чего позвонил из обычного автомата на улице и попросил позвать кого-то из Протасовых к телефону, дождался, когда мать, очень знакомым, но молодым голосом произнесет:
        - Алле, я слушаю?
        - Добрый день, я ваш дальний родственник, Виктор Степанович меня зовут. Хотел бы навестить вас сегодня вечером, после семи часов и пообщаться с полчаса. Дело достаточно важное и неотложное.
        Видно, что мать очень удивилась и даже не знает, что и ответить, поэтому я добавил:
        - Обязательно, что бы и ваш муж оказался дома, позвоните ему на работу и предупредите, чтобы не задерживался сегодня на своем сервисе.
        - Хорошо, я позвоню, - ответила мать, хотела что-то спросить у меня, но я извинился и положил трубку, от того, что дыхание перехватило.
        Серьезное испытание ждет меня сегодня, желательно сегодня, потому что, завтра я собираюсь уехать на Вуоксу.
        Сейчас зайду в магазин на Думской, чтобы еще что-то из туристического купить в дорогу. Ассортимент советской торговли, конечно, умиляет после тридцати лет капитализма, но, при каждом посещении я покупаю какую-нибудь полезную вещь и меня уже начали узнавать продавщицы. Вот и в этот раз, купил кружку с двойными стенками и дном, из настоящего металла, достаточно тяжелую. Кажется, это новинка советской промышленности, массивная и красивая вещь, как похвасталась хорошенькая такая девчонка-продавщица, с большими серыми глазами, внимательно посматривая на меня.
        Эх, погулять бы с такой девочкой по паркам и садам прекрасного, даже, в своей не ухоженности города, но - график, у меня есть график…
        По моим прикидкам, мой багаж составит примерно сорок килограммов, самое тяжелое я понесу на спине и рассчитываю добраться до берега Вуоксы за час, примерно. Новая сила и выносливость, приобретенные в Черноземье и Сатуме, при возвращении на Землю меня не покинули и несут свою службу исправно.
        Я собрал рюкзак, пересчитал оставшиеся деньги и даже удивился, за пару недель такой размашистой жизни, постоянно оплачивая услуги такси, оставляя щедрый чай в кафе и гостиничных ресторанах, я потратил всего полторы тысячи рублей с небольшим, еще на туристическое оборудование около сотни и все.
        Питаться в лесу я буду салом, дюжиной банок хорошей тушенки и крупами, мастеря себе тот самый кулеш, которым питался большую часть жизни в лесах и горах Черноземья. Взял себе и рыбных консервов с макаронами, это будет на первое рыбный суп, пару больших пачек настоящего индийского чая со слоном и несколько пачек сухих супов. Два котелка, один для каши и супа, второй только для чая, халва и варенье с медом тоже закуплены, все же, килограммов пятьдесят я набираю с собой.
        Ничего, при такой жизни в лесу очень начинаешь ценить лишнюю ложку сахара или кусочек халвы, еще настоящей советской.
        Расчет у меня на пару недель лесной жизни, потом придется добираться до ближайшего магазина и тариться снова.
        Надеюсь, столько ждать не придется.
        Глава 26 ВИЗИТ К РОДИТЕЛЯМ
        Я не стал вызывать такси в этот раз и добрался с площади Мира на громыхающем трамвае до нужной остановки, заплатив при этом штраф в три рубля внезапно появившемуся контролеру, за безбилетный проезд. Он вошел прямо рядом со мной, на площадку около задних сидений и я не успел накинуть на себя невидимость, умение, которым еще плохо владею.
        Мне хотелось проехать тем маршрутом, которым ездит мой отец на работу каждый день, посмотреть на то, что он видит ежедневно, проезжая половину улицы Садовой до ближайшего метро, где пересаживается на подземную электричку и едет дальше, до своего сервиса.
        Трамвай, пыльный и еще нагретый на солнце, постукивает колесами по неровным рельсам, проезжая Никольскую церковь, Семимостье, Лермонтовский проспект и объехав Покровский сквер, остановился на моей остановке.
        Бывший дом крестьянской вдовы Наумовой - вот то самое место, где живут сейчас родители и маленький я сам. На меня напала оторопь, заставив забыть все выученные заранее фразы, ноги не шли вперед, и я долго простоял в арке дома, тупо смотря на грязные стены.
        Потом все же взял себя в руки и прошел через двор-колодец, вошел в подъезд и поднялся на второй этаж по широкой лестнице. С замиранием сердца позвонил три раза, как было написано под одним из звонков - Протасовы и услышал, как открылась дверь в коридоре, звуки шагов и входная дверь, щелкнув замком, распахнулась.
        На меня строго смотрит незнакомый мне молодым мой отец.
        - Добрый день, я пришел, как и обещал, - улыбнувшись, произнес я и двинулся вперед. Отец отскочил в сторону, пробормотав:
        - Проходите.
        Видно, что он изрядно смущен, надеясь, что узнает меня по внешнему виду, что я за родственник, но, естественно, не узнал.
        В большой комнате, на два окна, с высоким потолком, меня ждала и мать, немного напряженная, непонятным визитом неизвестной родни.
        Все же, появление родственника, какого-то Виктора Степановича, обычно грозит непонятными делами. Я снял сандалии, которые ношу еще с Кутаиси, лучшая обувь в СССР для такой жаркой погоды и одел предложенные тапочки, прошел к столу и поздоровался с мамой, совсем молодой девчонкой.
        Ей сейчас, на самом деле, двадцать два года, моложе некуда и она сидит со мной, ожидая времени, когда меня можно будет отправить в ясли и вернуться на работу в детский сад, где она работала до родов, находящийся от дома через канал Грибоедова. Матушка проработала всю жизнь в детских садах и, естественно, наработала большой опыт в общении с детьми, который, правда, не уберег ее дочь, мою младшую сестру, от того, чтобы уехать в Штаты и стать понемногу чужим человеком.
        Мы присаживаемся за стол и приходит время мне представиться. Я давно уже продумал свою версию, кто я такой, поэтому уверенным тоном ссылаюсь на троюродного брата отца, проживающего где-то в глубинке Вологодской области, практически никому не знакомому из моих родителей и называюсь его дядей, про которого никто и не слышал никогда.
        Может, как-то потом родители и смогут дозвониться или списаться с троюродным братом и узнают, что никакого дяди по имени Виктор у него нет и никогда не было. А, может, и есть.
        Только, это известие будет гораздо позже моего визита, мне важно только сейчас рассказать им, откуда я узнал об их существование и как нашел в огромном городе.
        - Давайте все вместе расслабимся, я не принес в вашу семью никаких плохих новостей. Наоборот, только хорошие и очень хорошие, вы скоро про них все узнаете, - спокойно говорю я, понимая, что напряжение растет и пора вносить ясность, а, главное, завоевать доверие родителей.
        Судя по взглядам матери, она не идентифицирует меня с малышом, мирно спящим за шкафом, который надежно закрывает кроватку от света лампы и наших разговоров. Оно и понятно, только, через много лет она сможет связать мои черты, манеру разговаривать и голос, со своим, пропавшим сыном, через примерно тридцать семь лет.
        С другой стороны, я собираюсь вернуться в свое время и сделать так, что появлюсь на горизонте моей семьи именно тогда, когда мой, теперь оригинальный предшественник пропадет в капсуле на берегу. Придется вернуться на двадцать единиц времени, выставляемых на счетчике в капсуле, чтобы я смог спокойно подготовиться к этому моменту.
        С моими умениями, силой и знаниями я не пропаду в любое время и, тут я задумался - в любом мире. Что случится с моим оригиналом, трудно предугадать, может, он сможет повторить мой путь, и мы когда-то встретимся, может - пойдет своим путем и навсегда останется в Черноземье.
        Знал бы, что такое произойдет, оставил бы ему какую-то записку в Храме, быстро раскрывшую ему глаза на то, куда его занесло. Впрочем, есть вариант и еще проще, просто подложить ему в рюкзак или карман куртки такое же описание, ведь он, то есть, я, проведет тщательный осмотр всего добра, попавшего с ним в новый мир и найдет инструкцию.
        Как раз в этот момент, я подумал, что мог тогда, когда встретился с Тонсом на стоянке, представиться жителем северного королевства Сатума, ведь никто не знает язык этой страны в Черноземье. Риска разоблачения нет никакого, странные вещи можно объяснить местной модой, впрочем, я тогда не имел никакого понятия о здешнем мироустройстве.
        Да, есть, о чем подумать, причем, очень много времени.
        - Я плохо помню своего троюродного брата Славу, - немного извиняющимся голосом произнес отец.
        - Ничего страшного, он не имеет пока никакого значения для нашего разговора, - отвечаю я и продолжаю, - Наши пути связаны между собой, поэтому я и приехал к вам.
        Недоумение на лицах родителей служит мне ответом.
        - Давайте я сразу раскрою карты перед вами. Я - не обычный человек, мне очень много дано миром и природой, я могу видеть будущее и видеть, что будет дальше на вашем пути.
        Теперь молчание встречает мои слова. Да, такие прорицатели вызывают большое недоверие со стороны нормальных людей, поэтому я не удивлен.
        Я называю всех наших родственников, о которых могу вспомнить, кратко говорю о том, что знаю про них и понемногу родители расслабляются, понимая, что я не совсем чужой человек для семьи.
        - Теперь о том, почему я пришел к вам. Это и просто, и сложно. Просто - это отдать вам то, что у меня есть, сложно объяснить свой поступок. Еще раз говорю вам, что мне много дано и сейчас покажу это на простом примере.
        Я прошу руку матери, которую она немного испуганно, под напряженным взглядом отца, отдает мне и подержав ее в своей ладони с полминуты, отпускаю:
        - У вас сильные головные боли, начались именно после родов, до этого такого не случалось.
        Мать и отец потрясенно смотрят на мое серьезное лицо и потом, мама кивает в знак согласия с моими словами:
        - Да. Все случилось именно так.
        Потом прошу руку отца и через такое же время выпускаю и ее из своей:
        - У вас травмировано колено, оно доставляет вам беспокойство и будет болеть всю жизнь, вылечить его получится только через тридцать пять лет, когда появятся современные медицинские технологии. Я вижу даже это.
        На самом деле, я помню, что мать, после моих родов, всю жизнь страдала от головных болей и рождение сестры еще больше усилило проблему. Отец всю жизнь немного прихрамывал и только недавно, перед моим исчезновением, современная медицина смогла немного облегчить его страдания. Обычная травма для начинающего футболиста оборвала его карьеру и тогда только способности в освоении техники дали ему новый смысл в жизни.
        - Откуда вы такое знаете? Ладно, про мое колено узнать нетрудно, но про головные боли, как вы узнали? - отец растерян, а, когда он растерян, он становится трудным собеседником, это я хорошо помню.
        - Сейчас я вылечу вас, это мне тоже дано высшими силами и великой справедливостью мира, которому я служу, - торжественно заявляю я.
        - Зачем вы это делаете? Какой в этом смысл для вас? - спрашивает мать.
        - Вы выбраны мной, это мой долг, помочь двоим моим родственникам, - довольно смутно объясняя свои мотивы, говорю я и достаю артефакт из рюкзака, заодно вытащив и последнюю бутылку коньяка.
        - Это очень качественный напиток, который я привез из Грузии, и он не продается в магазинах. Мы выпьем его, когда пройдет излечение.
        - Вы собираетесь лечить нас, но мы еще не согласны на это, - теперь уже и отец подал голос.
        - Хотите проходить с больной ногой всю сознательную жизнь? Я не буду делать ничего опасного, просто подержу руку с лечебным амулетом около вашего колена десять минут и все. Потом вы сами скажете, что чувствуете.
        На такое лечение отец согласен, хотя, на коньяк косится опасливо, опасаясь, наверняка, отравления из корыстных целей незнакомцем. Все то, что происходит, очень похоже на приход опытного афериста, но в начале восьмидесятых обычные люди почти не знакомы с таким явлением.
        Я прикладываю артефакт к колену отца, попросив вытянуть его ногу прямо и даю ману на больное место. На самом деле, мне хватает и пары минут, чтобы потратить пять процентов маны, все же у отца не смертельная болезнь и возраст молодого парня.
        Я убираю руки и магический предмет в сторону и отец, сидевший с напряженным видом, подтягивает осторожно ногу, потом снова сгибает ее, со странным блеском в глазах и потом пытается осторожно, держась за край стола, присесть и это ему удается.
        - И правда, я не чувствую боли. Колено, как новенькое.
        Он садится и смотрит теперь на коньяк:
        - Теперь бы я выпил, - потом он мрачнеет, понимая, что я сильно запоздал со своей помощью. Ведь он так мечтал о карьере футболиста, но, теперь после восьми лет перерыва, об этом можно не вспоминать.
        - Не переживайте, у вас будет в жизни и без футбола все отлично. Устроитесь по специальности, на жигулевский сервис, и вспоминать забудете о той неудаче.
        Отец опять ошарашен, он только начал пробовать подать документы, чтобы устроиться на такое место работы и не очень верит в свою удачу.
        - Вы, что, это тоже видите?
        - Да, вижу и знаю, что сумма в пятьсот рублей, подаренная заместителю начальника сервиса по производственной части, очень ускорит этот процесс, - так же поясняю я, - Без такого подгона, дело затянется на полтора года, поверьте мне.
        Историю своего трудоустройства отец не раз рассказывал мне и, с сожалением вспоминал, что некому было ему подсказать, на что намекает тот самый заместитель, пока, ему не рассказали приятели, как устроились сами.
        - Как же я ему передам деньги? - теперь этот вопрос волнует отца, в жизни не дававшего взяток.
        - Просто. Когда придете на собеседование, в первый раз, оставите конверт на краю столе, там, где будут лежать ваши документы.
        - А, понял, - кивает отец и говорит маме, - Придется копить на это теперь полгода. милая.
        Она кивает согласно головой и готова поддержать мужа, но я снова улыбаюсь:
        - Уже не придется, - негромко говорю я и встаю, иду к двери в коридор, распахиваю ее, смотрю, нет ли кого поблизости и плотно закрываю ее, щелкнув замком, потом задергиваю плотную штору, которую родители повесили, чтобы шум и разговоры в коммуналке меньше отвлекали годовалого сына от сна.
        Сажусь обратно к столу и смотрю серьезно на родителей:
        - У меня есть к вам одно поручение, оно касается денег.
        - Мы готовы все отдать, что у нас есть, за то, что вы вылечили ногу мужа, - сразу же отвечает мать и хочет подойти к бабушкиному серванту, где хранится зарплата мужа за прошлый месяц, вернее, то, что от нее осталось.
        - Нет. Не отдать, а - принять от меня деньги, которые я заработал своей силой и умением лечить людей, - поясняю я, - Такое умение стоит очень дорого и у меня скопились немаленькие суммы, которые, так получилось - мне ни к чему. Я должен отдать их вам и сразу хочу успокоить, на деньгах нет никакого преступления или чьих-то слез. Люди, которые мне платили - счастливы, что встретили меня.
        Я достаю из рюкзака несколько пачек и кладу их на стол. Две пачки сотенных купюр, пять пачек полусотенных и еще десять сотенных бумажек отдельно.
        - Здесь сорок шесть тысяч рублей. Они ваши, только я хочу, чтобы вы записали мои требования, как их потратить.
        Родители снова ошеломлены, у матери от волнения начинает снова болеть голова, она трет виски и массирует затылок, тогда я говорю ей:
        - Пока привыкайте к мысли, что деньги - ваши и кровью нигде не надо расписываться, а я полечу вашу шею.
        Те же манипуляции с артефактом, вдоль спины. От затылка до поясницы, хорошо, что мать сидит на табуретке, ничего не мешает мне и через пять минут я сажусь на свой стул с довольным видом, а у матери больше не болит голова.
        - Вам нельзя носить тяжелое на руках, помните про это, - говорю я ей и тянусь к бутылке, - Теперь можно и выпить, давайте стопки.
        Я налил себе побольше, чтобы все же показать, что коньяк ничем не заражен и хлопнул рюмку первым, для этого же самого. Следом выпили и родители, мать маленькими глотками, отец, залпом, еще не научился пить такие напитки со вкусом.
        - Теперь доставайте тетрадку и ручку, я расскажу, что вы должны сделать, чтобы потратить все деньги с толком, но, без спешки. Лучше записать мои слова, чтобы память не изменила от таких переживаний, - я знаю, что у матери всегда под рукой писчебумажная продукция и не ошибаюсь в этом и сейчас.
        Она привыкла записывать все, что происходит в детском саду каждый день и, вообще, любит писать.
        Немного молчу, собираясь с мыслями, тем временем уже налито и по второй рюмке и мы, с отцом, выпиваем по целой, мать же, побаивается соответствовать нам, головные боли у нее и после алкоголя появляются каждый раз.
        - Так, деньги придется потратить все, до последней копейки, желательно, не позже восемьдесят восьмого года. Можно это дело растянуть и до девяностого, только все станет еще дороже. Это - первое условие, записали?
        Отец, очевидно, не понимает, куда можно потратить такие деньжищи за шесть лет.
        Мать, сосредоточенно выводящая слова в тетрадке, кивнула головой.
        - Второе, купите кооперативную квартиру, машину и можете домик в хорошем месте, на озере, недалеко от города. На это уйдет тысяч двадцать, в мебель или ремонт домика не вкладывайтесь, все очень быстро устареет - и мебель и ремонт, главное - сама квартира и земля в хорошем месте.
        - Можете пока положить на две сберкнижки по пять тысяч рублей, остальное придется хранить дома. Эти деньги можно объяснить подарком от родителей. Придется в паркете устроить серьезный тайник, остальное хранить пока там, только в пакете, чтобы не промокло, если зальют соседи. На сберкнижки деньги положите хоть завтра, тайник требуется сделать без шума, дверь лучше поменять на железную с хорошими замками. Можно и не менять, чтобы подозрений меньше было.
        - Третье главное условие - никому, даже родственникам, тем же родителям, друзьям или сыну, когда подрастет - не рассказывать о деньгах, покупках и прочем. Впереди, лет через десять, очень тяжелые времена, всем будут заправлять настоящие бандиты, поэтому - никому ни слова, даже по пьянке, что есть лишнее жилье и деньги.
        Родители, как раз, у меня не разговорчивы и совсем не хвастливы.
        Хорошо, что выпили, по трезвому родители точно не смогли бы слушать серьезно такие предсказания, про власть бандитов и полную тайну вкладов.
        - А остальные деньги? Куда потратить? - отец настроен серьезно слушать меня, как и мать, активно работающая ручкой.
        - Можете скататься за границу, по путевке, обязательно поменяйте все положенные туристам доллары в Центральном банке, который в начале Невского проспекта. По двести долларов поменяете на каждого, сколько разрешено, там курс по шестьдесят шесть копеек и скоро это станет гигантскими деньгами, - вспомнил я такой странный момент из жизни позднего СССР. Доллары на черном рынке можно сдать по три-четыре рубля, а меняют туристам по шестьдесят копеек.
        - На оставшиеся деньги попробуйте купить пару квартир, придется через брак действовать, дело это - не простое. Надо хорошо понимать, когда и кому отдавать деньги в такой многоходовой комбинации, хорошо бы вам устроиться на работу в Горжилобмен, чтобы быть в курсе всех дел, - сказал я матери, помня, что у нее все хорошо с головой и считает она отлично, в отличии от отца, который таким занятиям явно не благоволит, предпочитая копаться в технике, - Хотя бы на пару лет, чтобы изучить тему. Записывайте, записывайте, теперь у вас много времени думать, учиться, чтобы не совершать ошибок, на жизнь деньги есть и на много чего еще.
        - Еще запишите, деньги, рубли, будут дешеветь постоянно. В самом начале августа 1998 года переведите все сбережения в доллары, но помните, что и валюта, и рубли будут все равно обесцениваться, поэтому покупайте недвижимость и землю в двухтысячном году, чтобы снова продать ее до две тысячи восьмого года. Да, недвижимость за границей не покупайте, будет очень много предложений, только продавайте другим. Записали? Вот, вроде и все, основные знания о будущем.
        - Вот еще, перед августом 1998 года наберите в банках побольше кредитов в рублях и переведите их в валюту.
        Мать и это предсказание старательно записывает в тетрадку.
        - Да, еще появятся электронные деньги в две тысячи десятом году - биткоины их будут называть, продавать сначала по пол доллара будут, купите все, что сможете, они до шести тысяч долларов за штуку вырастут, на моей памяти.
        Мать усердно скрипит ручкой по бумаге.
        Конечно, жарким летом восемьдесят второго года, при многолетнем правлении Леонида Ильича Брежнева - такие реалии очень странно слушать, про доллары, биткойны и зарубежную недвижимость, но пачки денег на столе очень реальны и придают весу моим пророчествам.
        Теперь, я смогу узнать, как изменилась жизнь родителей после того, как я так грубо вмешался в ее обыденную действительность.
        И окажется ли мой прообраз теперь на берегу Вуоксы в ту злополучную грозу?
        Хотя, почему злополучную?
        Мой перенос в мир Черноземья дал мне так много возможностей, даже - пережить много жизней, силу и знания, которые я, по большому счету, еще и не проявил почти никак. Можно и попробовать устранить такое явное несоответствие формы моему внутреннему содержанию.
        Мы еще немного посидели, допили коньяк, родители притихли, прикидывая, как теперь изменится их жизнь и их можно понять. Может, то, что они излечились от постоянных болезней и притом, навсегда, они еще плохо поняли, но пачки денег на столе уже показали, что прежней она не будет.
        Напоследок, уже одеваясь, я вспомнил последнее, что потом очень расстраивало мать:
        - Да. Если родится девочка, постарайтесь, чтобы она никуда не уехала из страны замуж, особенно, в Штаты.
        На их немой вопрос, как же можно отказать ребенку в таком немыслимом счастье, как выехать в капиталистический рай, я ответил коротко:
        - Просто ее и внуков потеряете, они станут другими. Совсем другими.
        Глава 27 ОБИДНОЕ ПРОЗРЕНИЕ И ЧЬЯ-ТО СМЕРТЬ В ТЕМНОТЕ
        Прошелся обратно пешком до Никольского собора, обошел его вокруг и пошел дальше по каналу Грибоедова, где несколько раз попались навстречу стайки молодых парней, похожих на гопников. Мысли пристать у них, кажется, появлялись, но мой решительный вид и недобрая усмешка чем-то их смущали.
        Дошел до Казанского, потом до Храма Спаса на крови, постоял рядом, разглядывая собор и проходящую мимо советскую публику. Потом по Мойке добрался до Михайловского замка и задумался о том, почему места смерти двух российских самодержцев находятся так близко друг от друга, не более пятьсот метров.
        Получается, это прощальный проход по городу с великой судьбой и историей, в его социалистическом оформлении, заметно уступающему современному.
        У меня осталось полторы тысячи рублей, на всякий такой пожарный случай, если что-то произойдет не по моему плану. Завтра утром есть договоренность, что на Лиговский приедет прикормленный таксист, я погружу свои припасы и снарягу в его Волгу и мы выедем по направлению в Лосево, свернем на проселочную дорогу и потом, еще раз повернув, приблизительно доберемся до места, где я оставил машину в тот самый раз и пошел к реке, собирая грибы. Грибы, кстати, могут и сейчас уже попадаться, так что я займусь тихой охотой, в ожидании грозы, если сразу не повезет оживить капсулу на берегу.
        Коньяк уже выветрился, очень хорошее качество и реальная выдержка, отец признался, что даже не подозревал о наличии в СССР таких элитных продуктов.
        - Теперь начнете разбираться в таких вещах получше, - улыбнулся я ему в ответ и добавил, - Эти бутылки в Грузии делают только для себя и купить в магазине их даже там - почти невозможно.
        Я одобряю такой подход - все лучшее себе и своему народу.
        С уставшими спиной и ногами зашел в свой новый двор, уже ближе к полуночи и в этот раз, дружная, подогретая спиртным компания в центре двора заинтересовалась моей персоной и захотела пообщаться.
        - Мужчина, можно вас, на минутку, - позвали меня в пространство, огороженное тремя скамейками, поставленными треугольником в центре двора.
        Я присел рядом и с удовольствием вытянул уставшие ноги.
        Началась легкая пробивка, что да как, нет ли нужды в чем и нет ли проблем. Ни нужды, ни проблем у меня не нашлось и тогда стали поступать намеки, что жизнь в таком хорошем месте не должна ограничиваться только платой за комнату. Хорошо бы доплачивать за хорошее отношение от таких славных и сильно могучих парней, как оказалось.
        Я только улыбнулся и предположил вслух:
        - Такие парни должны бы мне доплачивать, за хорошее отношение и прикрытие глаза на мелкую спекуляцию.
        Народ вокруг замер, помолчал и главный, судя по всему, хорошо накачанный парень ответил мне просто:
        - Больше вопросов не имеем.
        Теперь будут пробивать через своих ментов, кто я такой и почему так борзо себя веду, как опер при исполнении. Впрочем, мне все равно, рано утром у меня выезд, а так бы подослали ко мне участкового для проверки документов. Если бы еще оставался здесь пожить, то, желательно было бы прогуливаться к вокзалу каждые два-три дня и брать у кого-нибудь из проводников поездов билет, что я только приехал сегодня и у меня есть законные три дня на регистрацию. Но, ночью проверки не будет, а утром местные крутые перцы будут сладко спать.
        Так и случилось, к назначенному времени во двор заехало такси, и я за две ходки перенес все свое добро из комнаты, оставив ключи в двери, как и было договорено с хозяином.
        Потом мы долго выбирались из города и выехали на Приозерское шоссе, где, через полтора часа свернули на проселочную дорогу и еще, примерно, через час, я скомандовал остановку, внимательно смотря на лист атласа. Рассчитался с водителем, худощавым пареньком, щедро добавил ему на чай, и он умудрился лихо развернуться на лесной дорожке, чтобы вскоре прихватить, совсем удивленных появлением такого сервиса, попутчиков на Приозерской дороге.
        Я посмотрел на груду своего добра и начал понемногу облачаться в два рюкзака, один из которых, оранжевый Ермак, купил за двадцать пять рублей в туристическом магазине, как последнее слово техники. Он пошел на спину, мой родной - на грудь и еще я потащил в руках палатку и тент с веревками, все остальное влезло в рюкзаки и повисло, закрепленное на них.
        Идти оказалось непросто по сплошному, буреломному лесу, приходилось часто обходить непроходимые места и даже, возвращаться назад, в поисках удобного пути.
        Изрядно вспотевший в нагретом лесу, часа через два я все же вышел на ожидаемый берег Вуоксы и спрятал большую часть поклажи в кустах, чтобы налегке найти приметное место. Сначала с час шел налево, куда, как мне показалось, нужно идти, по памяти. Потом вернулся обратно к вещам и отдохнув с часок, пожевав сала с хлебом, направился в сторону правой руки и, пройдя с километр, увидел, с замиранием сердца, знакомый кусок берега с пучком здоровенных елей и тем самым камнем, с плоской спинкой, изображавшим кресло. Сами деревья я увидел издалека, а кресло, когда спустился к воде.
        Все, я на месте. Действую по четкому плану.
        Поэтому я не стал сразу проверять наличие светящейся точки, обозначающей капсулу, а метнулся за вещами, пытаясь, как можно быстрее начать оборудовать лагерь и сварить побольше каши с тушенкой, ибо, очень захотелось поесть горячей пищи.
        Притащив все добро, я отдышался, нашел место, где буду ставить палатку, чтобы было четыре дерева рядом для острого необходимого в лесной жизни тента, для спасения от лучей солнца и потоков воды при дожде. Палатка у меня из обычного тонкого брезента, немного пропитанного, без хорошей вентиляции и сколько она должна держать дождевой нагрузки, я так и не смог найти в описании. Это вам не невесомые синтетические палатки яркого цвета из моего будущего.
        Ладно, палатку буду ставить потом, от того, есть ли в капсуле энергия, зависит, как ее ставить и что при этом делать, копать ли маленький ров вокруг нее для стекающей воды или обойдемся размещением на один день.
        К сожалению, не обошлось, на мой магический взгляд капсула отреагировала едва видным в магическом зрении красноватым пятном на спинке каменного кресла. При подаче маны в это место, оно засветилось немного ярче и все, капсула не появилась и мне стало понятно, что придется прожить здесь какое-то время, пока гроза не решит мои проблемы с энергией. Можно, конечно, подать на капсулу побольше энергии через заряженный на тридцать процентов палантир, только я боюсь, что это капля в море и не хочу рисковать своим перемещением, могущим печально окончиться, из-за недостатка энергии.
        Буду ждать грозу, что мне еще остается, поэтому я до вечера обустраивал лагерь, не сильно торопясь. На следующий день мастерил стол и скамью, обкладывал очаг и на третий день дела кончились. С таким жарким летом, грибы еще не пошли, я только, в основном, без успехов, ловлю рыбу в реке. Наживкой идут слепни и мухи, червяков в почве такой Карелии днем с огнем не найдешь, еще кусочки булки вешаю на крючок и несколько пойманных плотвичек все же разнообразили мой стол.
        Попалась еще на блесну небольшая форелька и я сварил рыбный суп, но это оказался единичный успех в этом месте. Пока, не уйдя на пару километров в сторону, с неизменным рюкзаком за плечами, я не нашел глубокую промоину под берегом и стал просиживать время там, вытаскивая несколько окушков каждый день и варя из них уху по вечерам.
        Единственно, что картошка стремительно заканчивается и мне все чаще приходят в голову мысли совершить проход через лес на расстояние в восемь километров, до ближайшей деревни, чтобы там купить себе картошки и накопать хоть немного червей на пашне или в навозной куче, с разрешения хозяев, естественно.
        Так прошла неделя, когда я все же решился попробовать запустить капсулу и посмотреть, что покажут значки на верхней поверхности, просто, чтобы понимать, о чем мне предстоит узнать и на что рассчитывать. Тем более, от скуки я стал уже немного свирепеть, поэтому потратил еще двадцать процентов маны из палантира. Чтобы капсула появилась, как и в прошлый раз и я, с остатками еды и неизменным рюкзаком, снова очутился в узком и тесном пространстве.
        На всякий случай, все, крайне необходимое для вероятного незапланированного перелета, я взял с собой и недолго ждал, пока значки загорелись сверху, я даже сложил ноги, чтобы разглядеть их красноватое свечение с комфортного для глаз расстояния.
        И сразу же почувствовал неладное!
        На плоскости оказалось три значка, вместо четырех и я понял, что эта капсула значительно уступает по возможностям Храму.
        Так, миры, куда можно перенестись - присутствуют, только не двенадцать, а всего шесть вариантов. Сильно урезано, ничего не скажешь.
        Второй значок так же обозначает те места в каждом мире, куда можно попасть с помощью капсулы, это понятно.
        Третьего значка, с возможностью выставления времени, вперед или назад - не нашлось совсем!
        Можно было бы подумать, что при нехватке энергии капсула просто его не показывает, но, третьим значком шел последний знак, который обнуляет набранные варианты.
        Я еще попробовал выставить Землю на первом знаке и проверить, могу ли я сейчас попасть в Храм около Кутаиси.
        Нет, такая возможность отсутствует, знак этого Храма заблокирован, как, впрочем, и все остальные. С этим понятно, энергии в капсуле мало и никуда перенестись я не могу, впрочем, как и не хочу.
        Главное - другое!!!
        Мне нет никакого смысла сидеть здесь, в карельском лесу, кормить комаров и ждать у моря погоды!
        Я не смогу вернуться из этого места на тридцать шесть лет вперед, плюс-минус, что собираюсь сделать.
        Поэтому я нажал на последний знак и долго держал, деактивируя капсулу и она, понемногу, растаяла среди белого дня, а я опустился на то самое кресло.
        Все же я молодец, что не стал ждать, неизвестно, когда обещающую быть грозу, воспользовался силой палантира и почти разрядив его в ноль, узнал, что эта капсула мне совсем не подходит для осуществления моего плана.
        Как представлю, что мог бы еще просидеть здесь пару недель и так жестоко обломаться со своими надеждами.
        Аж, дурно мне становится!
        Я вернулся к своему столу и недолго сидел, размышляя, что мне делать теперь.
        Да, получается, мне придется вернуться в Храм около Большого Кавказского хребта, как бы мне этого не хотелось.
        Я могу дождаться здесь большой грозы и перенестись туда же, без поездки, только для сохранения своего сознания полезнее поменьше пользоваться перелетами в капсуле и больше путешествовать наземным транспортом. Вон, как я хорошо восстановился и смог вспомнить кучу родни в разговоре с родителями, хотя был уверен, что давно позабыл про них.
        Еще есть время добраться засветло до дороги на Приозерск и доехать до города, где придется сразу идти на вокзал и искать поезда до Грузии. Или, можно и до Баку и заехать в Грузинскую ССР с другой стороны, заодно посмотрев и Тбилиси.
        Можно поехать и через Москву, из нее поездов на Кавказ идет гораздо больше.
        Впрочем, это все не так и неважно, какой поезд будет первым, на таком и поеду, на вокзале не хочу долго ждать.
        Бросив оборудованное место на радость тому, кто его найдет, я прихватил еще второй рюкзак, в него сложил топор и молоток, остатки тушенки и сала, варенье и мед.
        Налегке оказалось очень хорошо идти, покинуть, наконец, опостылевшее место в глухом лесу. Через пару часов я вышел на дорогу, ведущую к шоссе и еще через час оказался на нем самом, где словил попутку и за пару рублей попал на проспект Культуры, откуда, на другой машине, за трешку доехал до Московского вокзала.
        Не смотря на голод, сразу же отправился в кассы, к расписанию, где билетов в южном направлении, конечно, не оказалось. Зато поезд до Тбилиси отправляется в полночь, и я рассчитываю уехать именно на нем, за любые деньги. Хорошо, что я не стал отдавать родителям все рубли до последнего, теперь могу без лишнего напряга катиться на юг и ни в чем себе не отказывать.
        Пока я ушел в давно присмотренные бани на Дягтярной улице, где, почти каждый день парюсь, удивляя всех своей привычкой брать в парилку с собой рюкзак. На все подколки и подначки я отвечаю, что у меня там очень необходимая мне аптечка, на тот случай, если мне станет плохо в парилке. Боюсь оставлять в хлипком шкафчике, когда рожи завсегдатаев не располагают к доверию.
        Шутки шутками, но я понимаю, что рано или поздно лихие парни, которые мелькают и там тоже, в бане номер девять, захотят пощупать содержимое моего рюкзака, очень настойчиво попросив меня об этом одолжении.
        Ко времени, когда я успел перекусить в буфете при бане и полностью заполнить свой потенциал в парилке, захватил оставленные в моем шкафчике продукты и вышел на улицу, наступила уже темная питерская ночь.
        Я двинулся к Староневскому проспекту, когда темный промежуток на моем пути ожил и кто-то попробовал приставить мне нож к боку, пока второй бандит начал заходить сзади. Я не стал деликатничать и отправил первого ударом маны в полет, который закончился в стене дома. Судя по сильному звуку удара головы об кирпичи, вопрос мог стоять и о летальном исходе для нападавшего, но я не обратил на него внимания и следующий удар пришелся на голову второго бандита, которого просто снесло и бросило на асфальт дороги, тоже, с сильным ударом головой о твердую поверхность.
        Давно эта парочка таращилась на мое имущество, решив теперь попытать счастья в гоп-стопе, но, не свезло бедолагам. Дело пахнет явным превышением пределов необходимой самообороны, правда, и наличие ножей вполне объясняет мою жизненную позицию, по защите своего имущества. Но, к моему большому сожалению, уголовный кодекс социализма ни во что не ставит частную собственность и суд явно окажется не на моей стороне, если я только нанес тяжкие повреждения настоящим бандитам, не говоря уже о особо тяжких или, даже, повлекших смертельный исход.
        Поэтому я быстро удаляюсь, не дожидаясь свидетелей, пока отсутствующих на улице в этот поздний час. Перебегаю широкий проспект и тороплюсь на Гончарную улицу, чтобы никто не связал мою удаляющуюся фигуру с парой неподвижных тел в темной подворотне.
        Что хорошо, при использовании маны во время удара не остается следов на кулаках, сбитые костяшки не демаскируют приличного гражданина.
        Я дохожу до стоящего поезда, отправляющегося по черноморскому побережью в столицу южной республики и, с четвертой попытки, покупаю не билет, а только негласное разрешение на переезд до Тбилиси у носатого проводника-грузина за целых семьдесят пять рублей. Зато и поеду я в СВ, как белый человек.
        Сразу же забираюсь в вагон, стараясь остаться, как можно незаметнее, для провожающих граждан.
        Глава 28 ПОЯВИЛИСЬ ПРОБЛЕМЫ, МЕНЯ ИЩУТ
        Поездка в СВ по просторам Родины показалась вполне комфортной, соседом оказался солидный мужчина, похоже, чиновник по хозяйственным вопросам высокого уровня, который сначала не слишком был доволен новым соседом, рассчитывая, похоже, всю дорогу проехать в одиночестве. Ну, это он, конечно, размечтался, тогда следовало выкупить все купе полностью.
        С утра мы разговорились, дядька оказался хороший, душевный, много рассказывал про бюрократию и крайне запутанные отношения в плановом хозяйстве победившего социализма, рассказывал с юмором и большим пониманием вопроса.
        Он, расслабившись от моего внимания его рассказам, быстро достал из запасов бутылочку прасковейского коньяка, и мы хорошо посидели перед ужином, на который я сходил в вагон-ресторан, где употребил так себе солянку и куриное жаркое, после чего не вылезал целый день из туалета вагона, постоянно занимая его. Сосед тоже попал под прицел кишечной инфекции и сменял меня, можно сказать, на посту.
        Лежа на полке, я пробовал заниматься определение сущности попавших в рюкзак камней-артефактов, но, обнаружил, что процесс хорошо тянет из меня ману и отложил изыскания до того времени, когда попаду в Храм и появится много времени и дармовой энергии.
        На вторую ночью я проснулся от того, что хлопнула дверь и мой попутчик вышел из купе. Время на часах показывало три часа ночи, и я подумал, что он снова отправился в туалет, но, когда Вадим вернулся, стало понятно, что ему совсем плохо. Лежа на своей нижней полке, он постанывал до утра, как я слышал сквозь сон, снова окутавший меня, под равномерное постукивание колес и покачивание вагона.
        Рано утром сосед обнаружился на той же койке, весь бледный и мокрый от пота.
        - Что с тобой?
        - Не обращай внимания, бывает у меня такое дело. Надо перетерпеть. Вчерашний коньяк и несвежий ужин дали совместную реакцию и идет воспаление почек.
        Я обратил внимание на лицо соседа, явно отекшее и сказал ему про это.
        - Да, есть такое дело. Траванулся я очень не вовремя, теперь остается только терпеть. И так в санаторий еду в Абхазии, чтобы поправить здоровье. Хорошо, что не долго осталось ждать, через часа полтора приедем в Гагры.
        Тут я задумался, мне захотелось помочь человеку в его беде, только ехать потом рядом с ним, потрясенно глядящим на тебя, до того же Кутаиси, где я собрался сходить с поезда, как-то не очень хотелось, не нравится мне такая мысль. Когда я лечил людей в Кутаиси, все проходило по-деловому, прием и прощание, я не успевал попасть под объятия и восхваления, так ведь, и пациенты не успевали осознать и точно убедиться, что они теперь здоровы. Саша сразу же увозил бывших больных, совсем не приветствовалась возможность приезжать самим по названному адресу, на своих машинах. Саша забирал клиентов-пациентов в условленном месте и отвозил туда же, разговор шел даже про использование повязок на глазах, но до этого все же не дошло.
        Зато, если сосед скоро сходит, тогда я могу вылечить его, пусть и потрачу ману, которая мне на самом деле сейчас очень нужна.
        Мало ли как пойдет мой путь до Они, потом до дома Зураба, оттуда еще полдня пути подниматься вверх, в горы. Палантир почти разряжен, я смогу забрать из него не больше пяти процентов энергии, что, конечно, не мало, хватит мне полностью зарядиться пару раз, еще примерно пять процентов останется в не снижаемом остатке.
        Который, все же, можно понемногу выкачивать из шара, так что, я не совсем становлюсь безоружным, только приходится рассчитывать на себя самого, без активного использования всемогущей силы палантира.
        Чувство, честно говоря, такое, как будто идешь голым по улице, кажешься себе беззащитным и, легко ранимым, каждым замечанием и насмешкой любого прохожего. Так, получается, происходит привыкание к постоянному ощущению безопасности и могущества, которое дает своему хозяину Источник дармовой силы.
        Я собираюсь сразу же, по выходу из ж/д вокзала Кутаиси взять такси и подрядить водителя на долгую поездку за пределы города Они, до той самой сломанной заранее ветки, где мне придется пройти через замаскированный съезд и топать ножками пару километров до дома с теплицами. План не сложный, только есть у меня опасения, что могут ждать меня в Кутаиси проблемы, те же воры могли с моей фотографией обратиться к милиции, своим людям среди начальства и попросить поставить всем сотрудникам на вид, что такого гражданина, при обнаружении, требуется обязательно задержать и изолировать.
        Тем более, если фотография попадет на глаза экипажу захваченной патрульной машины, мне определенно опознают, и тогда вся милиция в районе Кутаиси точно ищет похожего на меня человека. Причем, и паспортные данные мои всплывут, так что, светиться около вокзала мне ни к чему и, вообще, вылезать в Кутаиси - слишком большой риск, учитывая долгую и сложную дорогу до Они, которую очень легко перекрыть, при первом сигнале, что разыскиваемый появился где-то в Кутаиси.
        Я собирался воспользоваться первым попавшимся такси около вокзала, но, теперь, начав размышлять, понимаю, что и жучки, сортирующие клиентов, могут уже знать, что человека с такой внешностью ищут серьезные люди, поэтому появляться на площади города перед вокзалом мне точно не стоит. Конечно, мало, кто обратит внимание на не слишком четкий портрет славянского мужчины. но всегда есть люди с фотографической или ассоциативной памятью. те же фотографии на паспортах или загранпаспортах - очень мало похожи на своих владельцев, зачастую. но профессионалы на пограничном контроле редко ошибаются. Хотя, точно мне про такие дела - не известно.
        Так то, я собирался на такси заехать к Софико, отдать ей лишние деньги, которые уже мне не понадобятся в будущем. Выкопать пару украшений и то золото, которое я спрятал у нее на дворе и уехать на том же такси в горы. Теперь я понимаю, что заезжать к ней домой - совсем ни к чему, плевать мне на это добро, которое останется у нее во дворе, советские рубли могут еще понадобиться и мне самому, если за мной пошлют погоню на вертолете и отрежут от Храма, тогда с деньгами мне будет гораздо проще исчезнуть, чем, совсем без оных в кармане.
        Ладно, я подошел к доске с маршрутом поезда и узнал, что следующая остановка за Кутаиси будет в Зестафони, всего на пару минут, поэтому я собираюсь именно там высаживаться с поезда, тем более, до Ткибули оттуда еще ближе.
        Потом, после моего стремительного исчезновения прошло уже три недели и, скорее всего, волна поисков серьезно уменьшилась и пошла на спад, тем более, наверняка, мои следы, оставленные в Сухуми и Гаграх, показали наглядно, что я уехал из Грузии.
        Но это поиски среди милиции и криминала, зато более серьезные структуры могут начать искать меня активнее. Ведь, каждый вылеченный мной человек дал начало волнам информации о настоящем чуде, которые расходятся вокруг каждого такого случая, необъяснимого и сказочного. Его родственники, друзья, знакомые, даже если он держит данное слово, не рассказывать никому, то, те же врачи, наблюдавшие его последние десятки лет, вдруг понимают, что неизлечимо больной полностью здоров и ссылается на какого-то Лекаря, принимающего в частном доме в Кутаиси.
        Таких пациентов у меня около сорока и случаи, когда круги расходятся и сталкиваются друг с другом, одна и та же информация снова и снова повторяется, наверняка, заинтересовали тех, кому положено.
        Гражданина Автанадзе Виктора Степановича, появившегося впервые около дома с парниками, куда, наверняка, уже добрались обученные люди и сурово поговорили с Зурабом, отправив его в камеру, такого гражданина уже могут негласно, но, очень настойчиво искать по всему Союзу. И это, как раз, понятно, с таким умением, как стопроцентное излечение любой болезни после десяти минут обычных движений руками, с каким-то камнем, над телом пациента, долго прожить без внимания соответствующих органов не получится.
        Такой гражданин нужен обязательно всем, и ментам, и кгбшникам, и партийным лидерам, не говоря уже о ворах в законе и торговой мафии Кутаиси, которых и самих, наверняка, выпотрошили до последней капли правды и все случаи невероятного излечения без операции, простым наложением рук, будут запротоколированы и предложены для изучения высшему руководству страны.
        Так что, меня найдут в любом уголке Союза, в глухой тайге или на Северном полюсе, тем более, мои отпечатки пальцев могли снять в доме, где я лечил людей.
        Это мне следует понимать, что и в наше время, куда я собираюсь вернуться, долго остаться без внимания государства у меня никак не получится.
        Понимать и принять, как то, что это - неизбежно!
        Хорошо, теперь до меня дошло настоящее положение вещей, как-то мгновенно и образно получилось понять, что ставки в игре очень велики. Только, возможно, что уже поздно дошло.
        Очень может статься, что меня все же поймают и попаду я в золотую клетку, где буду лечить высшее партийное руководство, с утра до вечера, пока вертолетами будут возить палантиры к Храму, который теперь будут охранять, как зеницу ока или Кощееву смерть, скорее всего, чтобы заряжать их постоянно и доставлять обратно.
        А, в свободное от лечения время, придется раскрывать глаза выжившему товарищам Андропову и Черненко, хотя и Брежнева еще успею спасти, на то, что ждет впереди Советский Союз. Который теперь не станет Россией и оказался бы почти вечен, если бы не извечные чувства, присущие как элите, так и простым гражданам, такие как корысть и тщеславное стремление быть выше и, главное, богаче других.
        Неплохое, в принципе дело и можно не так уж сопротивляться складывающимся обстоятельствам и просто сдаться, если меня найдут.
        СССР протянет побольше и сдастся не так легко, не продаст за джинсы свои стратегические отрасли и научные разработки сильно загнивающему к тому времени Западу, у которого, насколько я помню, к 1988 году ожидался системный кризис, который купировал развал СССР и его сателлитов.
        Но, это - золотая клетка навсегда, да и я успею в нее вернуться в любое время, если почувствую, что - надо.
        А, пока, пусть ловят, как смогут, появилось даже чувство эйфории убегающего от погони зверя, типа, нас - не догонят!
        Наверное, пока, по происшествию трех недель, информация обо мне накапливается в руководстве Грузинской ССР и ищут меня активно, с привлечением всех сил милиции и КГБ, только здесь, на территории республики. Посылая, конечно, осторожные запросы по всей огромной стране, с целью обнаружения и осторожной изоляции непонятного науке божества, которое появилось в горах Грузии, вылечило кучу народа от неизлечимых болезней, путем простого наложения рук на больной орган.
        Это, через пару месяцев меня будут разыскивать по всей стране, когда сжатая, проверенная и отфильтрованная, достоверная информация дойдет до старцев на Старой площади.
        Тогда будет проверен каждый квадратный метр с грузинской стороны Большого Кавказского хребта, перевернут каждый камень и обшарен каждый кустик.
        Возможно, что и Храм окажется обнаружен, несмотря на его необнаруживаемость и абсолютную маскировку, про такой вариант мне следует помнить.
        Так, о будущем в глобальном смысле этого слова я подумал, теперь пора заняться делами насущными.
        Поезд уже остановился на станции Адлер, через час мы расстанемся с соседом, поэтому я решаюсь и обращаюсь к нему, продолжающему лежать на нижней полке и постанывать:
        - Вадим Всеволодович, ложитесь на живот, сейчас я вас вылечу.
        Уверенность в моем взгляде и голосе передалась и мужчине, он не стал спорить и, кряхтя и постанывая, перевернулся на живот.
        - Штаны снимать? - эта фраза немного развеселила меня, и я ответил, сдерживая смешок, - Штаны снимать, как раз, необязательно.
        - А что делать? - молчать мой больной не может совсем, привык за время занимания высокой должности к тому, что его внимательно и почтительно слушают подчиненные.
        - Лежите, молчите и ждите излечения, - отвечаю я, достав артефакт и начиная перекачивать ману в него, потом вожу вдоль поясницы, над позвоночником и почками, сливаю в лечение не так и много, всего пять процентов и прекращаю процедуру.
        - Теперь полежите полчаса, так и собираться будете, - выдаю я новую команду и сажусь к окну.
        В молчании мы едем пятнадцать минут, пока сосед не пробует сесть, не смотря на мой укоризненный взгляд. Лицо у него уже начало меняться, одутловатость уменьшилась, зато вопросы накопились. Впрочем, я не отвечаю на них, просто смотрю в окно, как убегают столбы и горы.
        - Да у меня еще и спина прошла, болела последние пять лет! - замечает исцеленный и я напоминаю ему, что через пять минут его станция и он, наконец, замолкает и начинает собираться, дотошно и обстоятельно, так, как и живет по жизни.
        Но, видно, что вопросы так же бродят в его голове и после того, как Вадим Всеволодович собирает вещи, он, снова, начинает засыпать меня ими.
        - Предлагаю вам, в знак благодарности, помолчать, - отвечаю я ему напоследок, и мы едем молча до Гагры, где он оставляет меня одного в купе, отвлекаясь на багаж и вытаскивая с молодецкой удалью, внезапно ставшего здоровым человека, свои многочисленные чемоданы на перрон. И, вскоре, я вижу, как он стоит на перроне и смотрит на стекло купе, где остался я один и на лице у него разрываются две мысли - ехать в санаторий или плюнуть на путевку и стать пророком при мне.
        Но состав трогается и в последний момент он, вроде, дергается в сторону закрытых уже дверей, но цепляется за один из чемоданов и остается стоять, только лицо становится обиженным, как у ребенка, у которого забрали из рук чудо.
        Да, такого дальше будет все больше и творить добро безнаказанно не получится ни у кого, такая возможность существует только у государства, ревниво оберегающего свою монополию на добро.
        Колеса все постукивают, и я ложусь поспать, после завтра, когда я купил жареного мяса и пива на продолжительной стоянке в Сухуми, не рискуя больше связываться с вагоном-рестораном в поезде.
        К обеду мы подъезжаем к вокзалу Кутаиси, где я не рискую выходить из купе и даже надеваю на голову панаму, когда высовываюсь в форточку окна, чтобы изучить обстановку и замечаю первые следы начатой облавы, к каждому проводнику подходит милиционер и что-то спрашивает того, показывая чью-то фотографию.
        Мой проводник отрицательно трясет головой, и я испытываю огромное облегчение, оттого, что немного подкрасил волосы перед поездкой и сбрил усы, с которыми предусмотрительно фотографировался на паспорт. Угроза немедленного разоблачения пока минует мою многострадальную голову, милиция проходит мимо купе, где я сижу, нагнувшись под окно и потом, когда сотрудник проходит, пытаюсь рассмотреть фотографию в его руке.
        Но, мутное стекло и не та сторона фотографии, не позволяют мне узнать себя.
        Так, свою физиономию мне лучше никому не светить по дороге, особенно сотрудникам внутренних органов, людям с тренированной памятью.
        Тут раздается осторожный стук в дверь и, приготовившись к драке за свою свободу, я закидываю в рюкзак все свое барахло, чтобы не тратить время потом. Стук раздается снова, и я открываю дверь на несколько сантиметров, крепко вцепившись в ручку, чтобы ее не вырвали у меня из рук. Поезд пока проезжает окраины Кутаиси, я могу рассчитывать на то, что прорвусь в тамбур, дерну стоп-кран, открою дверь ключом, отнятым у проводника, или выбью ее ударом маны и выпрыгну под откос. Что делать потом, я пока не понимаю.
        У неширокой щели я вижу лицо проводника, рядом, вроде, никого и он, заметив мои сомнения, говорит тихим голосом:
        - Открывай, генацвале, я один.
        Я открываю дверь, он быстро проскальзывает в купе, сам его закрывает и садится напротив меня. Молчит, внимательно смотря мне в лицо, потом говорит, так, как о чем-то незначительном:
        - Там тебя милиция ищет. Я фотографию сразу узнал, хотя, не очень ты похож.
        И молчит, выжидательно.
        Крепкий мужчина, не физически, а морально и психологически, похоже, что и живет по понятиям, немного.
        - Услышал тебя, - отвечаю я, - Что предлагаешь?
        - Скоро начальник поезда пойдет по вагонам, смотреть, сколько левых едет и деньги собирать. Надо, чтобы он тебе в лицо не видел. Ты ложись, как будто спишь, только дверь оставь открытой, чтобы все на виду.
        - Понял, - я шевелю пальцами, изображая деньги, - Как тебя отблагодарить?
        - Деньгами, конечно, - улыбается проводник в усы.
        Я достаю и кладу на стол одну за другой три сотенных бумажки и смотрю на мужика. Он смахивает их в руку и подтверждает:
        - Договорились. Ты куда едешь?
        - Следующая остановка. Зестафони.
        - Это можно сделать незаметно, - размышляет он, - Как подъедем, я открою тебе дверь на другую сторону от вокзала, прыгнешь на ходу, скорость километров пятнадцать будет, на повороте. Прижмись к откосу и жди, пока поезд не проедет, есть там мост, под ним в город зайдешь. На вокзале там почти никто не выходит, сразу тебя менты срисуют. Понял?
        - Понял. Благодарю.
        - Тогда ложись, через полчаса будет Зестафони.
        Я собрался полностью, прилег на застеленную бельем полку и отвернулся от двери, которую проводник оставил открытой. Слышал, как прошли двое мужчин по вагону, заглянули ко мне и пошли дальше. Потом проводник вернулся и стукнул по двери на ходу, я сразу поднялся, надел сандалии, подхватил оба рюкзака и вышел в тамбур, куда попозже пришел и он.
        - Прыгай по ходу поезда, вдоль рельсов и сразу же прижимайся к земле, не беги от поезда, так тебя видно будет, лежи рядом с рельсами и жди, когда проедет.
        Я кивнул, что понял.
        - Если поймают тебя, меня не сдавай, сделай милость, скажи, что сам, своим ключом дверь открыл.
        Я снова кивнул и проводник открыл дверь, всматриваясь вперед.
        Я сложил оба рюкзака вместе, чтобы падать на них, дождался команды и прыгнул по ходу поезда, стараясь лететь немного в сторону от вагона. Поезд на повороте и, правда, хорошо затормозил, я аккуратно слетел на насыпь, на рюкзаки и так и замер, не поднимая головы, дожидаясь, когда он удалится. Когда перестук колес затих вдали, я поднял голову и посмотрел вокруг, в ста метрах сзади виднеется мостик, под которым проходит дорога и я направился к нему.
        Теперь мне требуется, первое - нанять машину, второе - закупиться продуктами и перцем.
        Глава 29 ОЧЕНЬ НЕПРОСТОЙ ПУТЬ
        Первое, что я увидел, пройдя под мостом - это улица частного сектора, которая уходит куда-то направо от железной дороги. Я смотрю назад, там только обычная дорожка для одной машины, которая скрывается среди деревьев и кустов. Мне, на самом деле, хочется уйти туда, в леса и рощи, шагать по лесным дорожкам, не встречаясь ни с кем, чтобы дойти за пару дней до Храма.
        Только, я понимаю, что без спутникового навигатора или хотя бы, обычного, смартфонного, я точно потеряюсь в этих горных лесах и буду ходить кругами. У меня, конечно, есть несколько банок тушенки, но нет ни котелка, ни крупы, даже плащ я давно уже бросил, чтобы не таскать такую тяжесть.
        Все это добро я собирался купить в Кутаиси, тщательно и не спеша собраться, нанять машину и с легкой душой и двухнедельным запасом продуктов уютно расположиться в Храме, куда хотел дошагать за один день от дома с парниками. Только, так получилось, эти планы оказались очень самонадеянными с моей стороны, государственная машина уже взяла меня в оборот, и ее жернова вот-вот затянут меня еще сильнее.
        Поэтому, мне необходимо, самое главное, очутиться в Они, хотя бы в Они, где тоже есть магазины, уж каких-то продуктов я там куплю, сейчас у меня еды примерно на три дня есть. Если добавить, хотя бы две-три буханки хлеба, то я смогу продержаться неделю, без особых проблем.
        Хотя, мне хватит и одного дня, чтобы принять решение, что делать в Храме.
        Даже, если доберусь до Ткибули, не говоря уже об Амбролаури, мои шансы будут гораздо выше, не так, конечно, как в Они, там то они окажутся почти стопроцентными, чтобы добраться до Храма.
        Поэтому я иду по деревенской улице и заглядываю в дворы, надеясь увидеть там готовую к поездке машину и заинтересовать водителя отвезти меня. Пока пусто, я продолжаю идти и вскоре замечаю, на перекрестке двух улиц, небольшой магазинчик, с буквами КООП вместо вывески. Около него стоит Москвичонок зеленого цвета, вроде «412» и я припускаю к магазину, который еще не закрылся на большой обед, но, вот-вот это сделает, судя по времени работы на расписании.
        В полумраке магазина я вижу продавщицу, как и все здесь, грузинку и пожилого мужчину, тоже грузина, хозяина машины, который не спеша покупает пару буханок хлеба. Разговаривают они между собой на грузинском, не обращая внимания на меня, и я терпеливо жду, когда мужчина сделает свои покупки.
        Потом он разворачивается и уходит, бросив на меня взгляд, а продавщица громко говорит мне:
        - Обэд! - явно не собираясь меня обслуживать.
        Впрочем, аргументы у меня уже продуманы, только мне нужно не упустить водителя Москвича, поэтому я говорю ей, что заплачу десять рублей сверху за покупки и прошу взвесить мне всю сыровяленную колбасу, ее лежит на витрине палок десять, не очень больших по весу, и три палки полукопченой, шесть банок сгущенки и пять буханок хлеба и говорю, что я сейчас вернусь:
        - Вы пока взвешивайте, - я кладу на весы сто рублей, подтверждая серьезность своих намерений.
        Так, здесь, в магазине потребкооперации, и цены сильно отличаются от городских универсамов, сыровяленная стоит девять рублей двадцать копеек за килограмм, полукопченая - шесть рублей восемьдесят копеек, даже на огромную сумму в сто рублей, не сильно разгуляешься. Еще я приметил железный чайник, который мне пригодится, пачки грузинского чая, варение и халву, да и просто, те же спички.
        Но, мне требуется переговорить с водителем и заинтересовать его, поэтому я выбегаю на улицу и крайне вежливо обращаюсь к мужчине, который уже сел в машину, через приоткрытое пассажирское стекло:
        - Уважаемый, подождите минутку. Можно вас спросить?
        Водитель приветливо машет мне головой и показывает, мол, открывай дверь и спрашивай.
        - Тут такое дело, мне срочно требуется попасть в Амбролаури, к другу на свадьбу. Другу по армии, Зураб его зовут. Не знаете, кто может отвести меня туда срочно, пусть и за сто рублей?
        Вижу, что слова про друга грузина, его свадьбу и солидная сумма произвели впечатление на водителя. Он немного размышляет и потом говорит мне:
        - Я могу отвести. Только жене скажу, покупки отдам и машину заправлю.
        - Отлично, - радуюсь я и спрашиваю. - Вам на заправку потребуется съездить?
        - Нет, из канистры заправлюсь, деньги у тебя есть?
        - Да, есть. Могу вперед отдать, когда поедем, - я показываю ему очередную сотку, подтверждая свои слова.
        - Жди меня здесь, - и мужчина быстро уезжает, показывая, что заинтересовался такой возможностью заработать, чего я и ожидал, на самом деле.
        Если, вот-вот, попадешь в переплет, смысла экономить нет.
        Фу, пока мне сильно везет, вздыхаю я и возвращаюсь в магазин, собираясь затариться, как следует. Хотя, за большие деньги везение можно организовать, даже недружелюбная продавщица потратит десять минут своего перерыва за десятку сверху, по рублю за минуту. Через пять минут я становлюсь беднее на ту же сотню, добрав до девяносто рублей еще спичек, грузинского чая и пять кило крупы. Чайников беру сразу два, помня, как мне не хватало одного котелка. Еще и весь перец, черный, в пакетиках, тридцать штук.
        Тщательно упаковываю продукты и изделия в большой рюкзак, куда все легко помещается и вскидываю его на спину. Теперь я уже жалею о модном оранжевом цвете, демаскирующем в горном лесу, но делать нечего.
        Вымажу рюкзак в грязи, если потребуется или накину сверху темную ткань, когда найду.
        Благодарю повеселевшую продавщицу, выхожу из магазина и занимаю позицию за ним, немного в кустах, на всякий случай, вдруг по улице проедется милицейская машина с глазастыми сотрудниками.
        Но, милиции нечего пока тут делать, поэтому я дожидаюсь Москвичонка, отказываюсь от предложения хозяина разместить вещи в багажнике. Мало ли, придется удирать, лучше держать их под рукой, поэтому и сам сажусь сзади, чтобы не светиться на постах.
        Передаю хозяину оговоренную денежку красивой купюрой и жду, куда поедет мужик, но, он не разворачивается, катит прямо к мосту под железкой и на мой вопрошающий взгляд говорит:
        - Чего по городу крутиться? Здесь ближе и гаишников никогда нет.
        Я полностью одобряю такое решение и вскоре мы выезжаем на трассу, минуя одну деревеньку и катим по горной местности, поднимаясь к Ткибули. Куда заедем с другой стороны, объехав пост ГАИ на кутаисской дороге, которого я всерьез побаиваюсь, как похвастал мне веселый, теперь, пожилой мужчина. Похоже, он тоже недолюбливает гаишников и в душе я с ним очень согласен, век бы их не видеть в этой жизни.
        И правда, мы въезжаем в Ткибули сбоку, минуя пост и сразу попадаем в центр города, проезжаем мимо знакомой площади с газетами и того универсама, где я купил одежду и первый раз поел мороженого за полтора года.
        Я ищу взглядом знакомого мидицейского козлика, но он не попадается нам на пути.
        Москвичонок движется неспешно, гремя подвеской на ходу, и я понимаю, что хозяина нередко штрафовали за состояние машины. Так мы проезжаем город и выбираемся на трассу, которая ведет вверх уже более напряженно, и я начинаю опасаться за систему охлаждения машины, но, хозяин меня успокаивает, что он часто ездит в горы и проблем еще не было ни разу. Машина, как услышав, все же закипает, и мы стоим на обочине с полчаса, пока мотор не остынет, река пробегает внизу, но спускаться к ней - довольно опасное дело, да и не требуется. Похоже, что дед приврал и проблемы с системой охлаждения уже были, поэтому канистра с водой находится у него в багажнике и мы осторожно заливаем воду в плюющийся паром бачок.
        За это время мимо проехало с пяток машин, и все предлагали помочь пожилому водителю, с взаимовыручкой в горах все хорошо, как я вижу, сидя на своем месте, чтобы не привлекать внимание.
        Понемногу, мы снова разгоняемся и еще через час преодолеваем серпантин и въезжаем в Амбролаури, после чего дед спрашивает, где меня высадить.
        Я достаю еще полтинник и кладу на торпеду перед ним:
        - А, может, до Они доедем?
        Настроение у меня очень сильно улучшается, ведь мы проехали большую и самую опасную часть пути, семьдесят километров, впереди еще тридцать, уже довольно далеко от Кутаиси.
        От ментов и воров.
        Но, и последний кусок пути мне лучше преодолеть на той же машине, не бегать по городу с двумя рюкзаками, в поиске попутки, здесь ведь тоже имеется отдел внутренних дел и патрульные катаются по улицам. Поэтому, я пока покупаю деда деньгами, но, если он заартачится, и не поведется даже на удвоение суммы, придется достать из кармана верный столовый нож и уже силой заставить деда рулить и дальше.
        - Ты же, говорил, только сюда, здесь же свадьба, - удивляется дед, сразу не отказываясь, слава богу.
        - Боялся, уважаемый, что дальше ухать не согласитесь. Свадьба в Они, на самом деле. Так, поможете или мне вылезать? - робко так я спрашиваю водителя, показывая, что приму любой его приговор.
        Видно, что дед и отказался бы, да больно хороший куш я ему предлагаю, за шестьдесят километров пути целых пятьдесят рублей. Впрочем, я готов добавить еще столько же, если он - не согласится, но, этого не требуется, водитель решительно направляет машину через город, забирая на ходу деньги и запихивая их в карман рубашки.
        У меня осталось еще восемьсот пятьдесят рублей, и я могу даже все их оставить водителю, но червячок благоразумия шепчет, что неизвестно, как получится добраться до Храма, спрятанных пустых палантиров и бесполезной сейчас фузеи, поэтому лучше деньги поберечь.
        Если в Храме не окажется энергии, как я точно смог убедиться, что и такое дело возможно с творениями Древних, то мне придется пробираться в сторону Южной Осетии, если, просто кончится еда, если я смогу сейчас проскользнуть в Храм незаметно.
        Тридцать километров до Они пролетают мучительно медленно для меня, очень довольного своей удачной задумкой и ее реализацией. И для деда, довольного месячным заработком нормального рабочего у него в кармане.
        Но, тут, на подъезде к городу, на удачном для проверки месте, я замечаю милицейский кордон, из желтого козлика и двоих милиционеров рядом. Наш Москвичонок только повернул за поворот и поднялся в горку, как блюстители порядка тут, как тут. Стоят на дороге и машут жезлом, приглашая припарковаться.
        Дед сразу сморщился, понимая, что проверки не избежать и я тоже внутренне похолодел, в свою очередь догадываясь, что без стычки дело не обойдется.
        Потихоньку до Храма я не доберусь, это понятно.
        Но и проехать требуется всего с десяток километров до места, где замаскированная дорога ведет к дому Зураба. Это недалеко и впереди никого не должно оказаться. Поэтому, все шансы успеть в Храм у меня есть.
        Так, их всего двое, вооружены пистолетами, без автоматов, значит, без режима усиления дежурят, обычная профилактика на дорогах. Может, еще кто в козлике сидит, мне отсюда не видно, хотя и вдвоем они спокойно справляются с проверкой, ведь ездят здесь одни знакомые.
        Дед тормозит и останавливается посередине дороги, повинуясь взмаху полосатого жезла, один милиционер подходит с одной стороны, второй - с другой, все окна в машине опущены, и они одновременно заглядывают в салон. Сначала один, потом и второй сотрудники сразу же замечают меня и по реакции на лицах, я понимаю, что мое фото они видели и сразу же меня опознали, как разыскиваемого преступника. Или, как гражданина, внешне похожего на такого преступника.
        За поимку которого обещаны повышения, премии и путевка в ведомственный дом отдыха с семьей. Милиционеры не обращают на деда никакого внимания и сразу же ломятся ко мне, на заднее сидение. Но я закрыл замки изнутри и они, с криками:
        - Стоять! Выйти из машины! - дергают за ручки, потом синхронно пытаются влезть в машину и открыть двери. Как я, двумя легкими ударами маны отправляю их, почти одновременно, немного полетать и потом полежать, чтобы собраться с мыслями. Один валится под колеса козлика, второй укатывается за обочину дороги и исчезает внизу. Тот, который, под колесами, лежит неподвижно, насколько я успеваю заметить, быстро приставляю деду нож к шее, плотно вжимая его в кожу и ору диким голосом:
        - Газу, старый! Давай рули, а то жизнь из тебя вон! Газуй!
        Была у меня мысль подскочить к козлику и вырвать рацию из него, но я боюсь оставить одного деда в машине, ведь удерет сразу. Да и теперь пора изо всех сил использовать фору во времени, которую дал мне хороший удар по голове каждого милиционера. Сами по себе они пролежат не меньшее десяти минут. Но могут их привести в чувство и раньше, обеспокоенные таким непотребством граждане.
        Поэтому требуется проехать через город, не такой уж и маленький, минуя встречу с другими сотрудниками, и я понукаю деда, заставляя его разогнаться и, потом, въехав в город, притормозить, чтобы не вызывать подозрений быстрой ездой.
        - Куда ехать? - уже нормальным голосом говорит дед, - Ну и втянул ты меня в такое дело! - уже жалобно добавляет он.
        - С тебя взятки гладки, ты просто жертва, так что не стони, - сурово отвечаю я ему. Чтобы не почувствовал во мне большого гуманиста и милосердного человека ни на секунду.
        - Езжай прямо, через весь город и на выезд из него, там еще пять километров, и я тебя оставлю, а ты можешь ехать сдаваться органам, - объясняю я ему, не отпуская его шею из захвата.
        - Порежу тебя немного, вот здесь, - я колю в шею, - Чтобы ты мог доказать, что ехал под принуждением и угрозой жизни.
        Дед не сопротивляется и не дергается, видно, что сильно ошарашен и не может собраться с мыслями, машина пробирается через город и проходит несколько минут, как граница города остается за спиной. Снова видно красивое религиозное здание, про которое я уже знаю, что это - синагога, но мне не до того, чтобы разглядывать его пристально.
        Я контролирую деда, дорогу и переулки по пути, откуда может вынырнуть морда милицейской машины, опасностей еще много может оказаться на дороге. Тем более, теперь требуется посматривать назад, в сторону вероятной погони и еще я вспоминаю, где оставил свои отпечатки в машине и до меня доходит, что нужно протереть деньги, которые я передал деду, хотя, не так это и нужно. Ведь сотня с моими отпечатками осталась в кооперативном магазине, но ее может залапать своими пальцами продавщица, которая, кстати, очень усердно ее проверяла, прежде, чем принять в оплату.
        Так что, об этом лучше побеспокоиться сейчас, не помогать же милиции в моем розыске. Да, еще на канистре с водой остались отпечатки, когда я помогал деду держать ее на весу.
        Черт, надо оторваться подальше от погони, теперь я уверен, что она будет, поэтому, каждая минута на счету. Пока дед рулит, я достаю из рюкзака футболку и протираю ей ручку и столбики замков на дверях. Делаю это, не забывая контролировать деда и место, где надо покидать машину, еще вид сзади, который особо не проконтролируешь, так как дорога постоянно виляет и меня напрягает мысль, что погоня может быть уже в сотне метров от нас.
        Придется вступать в настоящий бой и, вполне возможно - придется убивать, чего я очень не хочу.
        Хотя, чем те смерти, которыми я густо раскрасил другие миры, отличаются от смертей здесь?
        Вообще то, сильно отличаются, не буду себя уговаривать, там и здесь - две большие разницы, лично для меня.
        Поэтому с я большой радостью замечаю надломанную и засохшую ветку, являющуюся для меня единственным ориентиром для определения того места, где спрятан поворот к дому с теплицами.
        - Так, дед, тормози! - командую я и машина останавливается, сорвавшись на юз.
        - Доставай деньги и давай мне, - и эту команду мужчина выполняет безропотно, протягивая мне все деньги из кармана, смятой пачкой.
        Я перехватываю их, вижу, что мои купюры здесь и выхватываю ключи из замка зажигания, потом выталкиваю деда из машины, крича ему, чтобы открыл багажник.
        Мужчина бежит к багажнику, но, пробегает мимо и довольно шустро начинает убегать от машины, решив спасти свою жизнь и плюнув на имущество.
        Черт с ним! Мне проще!
        Я выбрасываю из машины свои рюкзаки и с радостью отмечаю, что не слышу звука моторов, похоже, погоня не сразу организовалась, оглушенные милиционеры не смогли быстро доложить по рации в отделение и мне стоит заняться тем, чтобы немного сбить погоню с толку. Не надо им сразу же узнавать, где я ушел в лес, если они не знают про тайную дорогу, то и мне не стоит их вести к ней, а брошенная машина - тот еще ориентир, который требуется убрать подальше.
        Я протираю канистру и все остальные места в машине, постоянно прислушиваясь к звукам вокруг, потом, с большим трудом, справляюсь с коробкой передач и разворачиваю машину. Сидя в салоне, протираю снова ключи, руль и набалдашник рычага коробки передач, через футболку открываю дверь и так же включаю скорость, первую, естественно, жду, пока машина немного разгонится, включаю вторую и вываливаюсь наружу, направив ее катиться по галечной дороге. Москвич дергается, но упорно едет вниз, я подталкиваю его одной рукой, на которую накинута футболка и отпускаю машину в свободный полет. Понемногу разгоняясь, Москвич проскакивает между кустами и дальше пропадает с глаз моих, немало радуя меня своей прытью.
        - Еще и хозяина догонит, - бормочу я себе и нервно смеюсь, представляя эту картину.
        Все, я потратил три минуты на всю возню с Москвичом, сбил погоню с панталыку, надеюсь. Еще я надеюсь, что служебных собак в отделении маленького городка тоже нет, поэтому, с немалым оптимизмом подхватываю рюкзаки и продираюсь через кусты, идя в направлении, где должна оказаться рукотворная дорога, которая поможет мне быстрее исчезнуть.
        Глава 30 ПУТЬ К ХРАМУ
        Первые же шаги, когда я все же нашел спрятанную дорогу, показали, что двадцать килограмм в рюкзаке на спине и десять во втором на груди, позволяют идти вполне сносно, если руки ничем не заняты и имеется ровная дорога под ногами.
        Через десять минут, как раз, когда я дошел до приметного дерева, где некоторое время рассматривал оставшееся висеть на дереве спрятанное ружье, раздался шум проехавшей вдалеке машины, но звука хлопающих дверок и команд на высадку и преследование я не расслышал. Даже подумал, что дед вскоре устал бежать и решил вернуться и понаблюдать издалека за разыскиваемым преступником, беспокоясь за машину и судорожно думая, как показать себя хорошим гражданином. Увидел свою, застрявшую в кустах машину и смог ее выгнать задним ходом, а теперь пытается уехать подальше, надеясь, что его не найдут, спрятаться на инстинкте.
        Бывают у людей, в критической ситуации, такие странные идеи. Ведь ему требуется бежать к городу, как можно дальше, с поднятыми руками, забыв о своей ласточке и точно не пытаться скрыться. Похоже, что погоня задерживается и у деда появилась надежда объехать город по каким-то сельским дорожкам или просто спрятать машину в лесу или у знакомых, в деревнях, которые имеются дальше.
        Неужели он надеется, что постовые от удара забудут его машину и лицо?
        Я подумал, что проехал тот же Москвич, из-за того, что никто на этой дорожке не оставил бы без внимания пожилого мужчину, возящегося со своей застрявшей машиной, обязательно помогли бы вытолкнуть и тогда проехали бы две машины, одна за другой, но звук мотора был точно, только один.
        Я решил все же прихватить ружье с собой, чтобы оно стало лишним аргументом, если не удастся миновать дом с теплицами бесшумно или я натолкнусь на Зураба еще где-то по дороге. Да и отпугивать милицию, наверняка, надеющуюся схватить меня, если я окажусь с голыми руками против их пистолетов, на эту роль ружье вполне сгодится.
        Пока я перестал бежать и иду быстрым шагом, проверив, не отсырели ли патроны в ружье и пытаюсь привести дыхание в порядок.
        Что могут мне противопоставить местные милиционеры?
        В отделе небольшого городка их всего человек двенадцать, значит, в погоню могут послать человек десять, без собак и они не будут знать, куда и в какую сторону я ушел. Для полномасштабной облавы будут подтягивать силы из Кутаиси, могут и военных подключить, тех же пограничников с собаками. Самое плохое - если начнут использовать вертолеты и высаживать засады на всех возможных путях моего бегства.
        Просчитать мои возможности не трудно, за каждый отрезок времени я могу пройти определенное расстояние и убегать могу только вдоль гор, которые нетрудно перекрыть в ключевых местах. Ну, или попробовать отсидеться где-то, раз я успел обзавестись солидным количеством продуктов, про такое дело скоро узнают соответствующие органы и внесут коррективы. Приготовить какой-то шалаш или нору и залечь в лежку, дожидаясь, когда стихнет самый пик поиска, сотрудники внутренних дел и военные расслабятся и потеряют бдительность.
        Но, уйти одиночке от правильно организованной погони очень трудно, если, только это не его родные места, где он знает каждый камень, все укрытия и опасные места, если есть верные люди, поддерживающие беглеца.
        Если, дед, все же, решил удрать, то, это просто здорово. Начальство будет думать, что я в машине и по-прежнему держу его в заложниках, не обратят внимания на то место, где я развернул Москвича, пока не найдут машину, которую он постарается спрятать, на что потребуется несколько часов, минимум два-три. За это время я пройду половину пути до Храма, потом организаторам погони необходимо будет удостовериться, что я не пытаюсь уйти в Южную Осетию, то есть, теоретически, время спрятаться в укромном месте у меня есть.
        Главное, не привести погоню за собой в Храм, придется маскировать свои следы черным перцем сильно заранее и тщательно следить, чтобы не осталось никаких следов на подъеме к Храму. Еще спрятанные палантиры и фузею выкопать требуется время, чтобы и эти следы тоже скрыть, хотя, на каменистой осыпи проделать такое не трудно.
        Вот вдали показалась крыша дома Зураба, я стал самим Мистером Осторожность и тщательно выбирая места, куда поставить ногу, отправился в обход, уже немного разбираясь, как обойти дом и чуткую на ухо собаку.
        Обошел плантацию на большом расстоянии, понимая, что даже лай собаки привлечет внимание и тогда погоня скоро узнает у Зураба или кто там еще окажется, что из подозрительного он слышал сегодня. Хотя, скорее всего, из чувства самосохранения, хозяева плантации должны были ее перевезти в другое место и оставить дом пустым.
        Поднявшись на высокий склон, я позволил себе передохнуть, с высоты оглядывая окрестности, но не увидел ничего интересного для меня. Подходить ближе к дому и смотреть, что там происходит, я не стал, дома хозяин или нет, мне все равно, лишь бы собака меня не учуяла, если она еще там.
        Так, если, через пару часов сюда привезут собак, мое положение станет тревожным. Я смогу идти с таким весом на плечах, максимум, два-три километра в час, притом отдыхая по четверть часа, молодые парни с собаками и только автоматами будут двигаться в два раза быстрее меня, если, не в три, учитывая, что им тоже придется бежать в гору.
        Одна надежда, что случится это гораздо позже, поэтому, главное для меня, это не попасться на глаза экипажу вертолета. Я достал пиджак из рюкзака и как смог, прикрыл им вызывающий оранжевый цвет, получилось неплохо, сверху не будет бросаться в глаза. Теперь, главное, услышать рев вертолетного движка и спрятаться под деревом, сильно заранее, что непросто. И сейчас лес - не очень густой, а на высоте, совсем его не будет.
        Хотя, о чем я переживаю, сейчас уже половина седьмого и через полчаса станет темно, так что, вертолетов придется бояться с утра.
        Только и мне придется шагать всю ночь, а как это сделать?
        Ведь ни фонарика у меня нет, ни камня-светильника, все в Храме остались. Не подготовился заранее, рассчитывая запастись фонарем и батарейками в Кутаиси.
        Не на ощупь же искать сделанные почти три месяца назад метки? Без них я не рискну куда-то идти, можно совсем сбиться с дороги, это будет фатальная ошибка, бегать, когда рассветет, по голым горам в поисках меток, от которых ушел уже далеко.
        Поэтому я шел вверх, пока что-то видно, и потемневшие срезы коры можно разобрать на фоне деревьев. Успел подняться метров на пятьсот, когда совсем стемнело и занялся подготовкой к ночному перемещению, начал рубить сухостой, чтобы приготовить побольше факелов на ночь.
        В КООП я еще купил пару бутылок водки, сейчас открыл одну, заодно сделал пару глотков, перекатывая напиток во рту.
        Есть повод выпить, как никак, законный.
        Праздную свое сегодняшнее спасение, в достаточно сложных обстоятельствах смог найти нужного человека, объехавшего пост ГАИ, на котором, с большой вероятностью, случилось бы то же самое, что и с милицейским патрулем на въезде в Они. и, тогда, я бы оказался в безвыходном положении, на узкой горной дороге в семидесяти километрах от тайной съезда к дому Зураба.
        Получилось, конечно, с моим спасителем не очень как-то, еще и деньги он мне все с испугу отдал, когда я хотел только свои протереть от отпечатков и вернуть ему обратно. У него, конечно, забрали бы их, если бы он не уперся окончательно, что это его купюры. Только бегать и догонять его не нашлось у меня ни времени, ни желания, поэтому я проверил всю пачку и убедился, что еще на тридцать рублей разбогател, сам того не желая, впрочем, еще вернув свои полторы сотни.
        Да, некрасиво получилось, события вышли из-под контроля, и пожилой мужчина реально пострадал из-за меня.
        Пока, дал себе слово, для собственного успокоения, если меня все-таки изловят и поставят на службу государству, приехать и отблагодарить мужика за все перенесенные страдания, переживания и подарить новую машину, на что, надеюсь, полномочий у меня хватит.
        Как у Источника бесконечного здоровья и множества знаний, о том, что ждет Советский Союз и, непосредственно, Российскую Федерацию в ближайшем и отдаленном будущем.
        Если изловят, к чему пока не имеется оснований. Вроде бы.
        Если бы кураторы погони подозревали о существовании такого места, как Храм, тогда все можно было бы допустить. А так, они просто собираются гонять меня, пока не обнаружат с вертолета или я не попадусь в раскинутую сеть. Район, в котором я могу скрываться, довольно небольшой и ограничен Кавказским хребтом, поэтому тщательно прочесать его с собаками - дело трех дней.
        Которых, слава богу, у местных кураторов погони пока нет, и я могу воспользоваться капсулой Храма, сразу, как попаду внутрь. Скоро они узнают, сколько именно продуктов успел купить я в магазинчике и смогут определить мою автономность в вопросах питания, даже, когда решат, что у меня имеется оборудованная и хорошо замаскированная лежка в горах.
        А продуктов мне хватит на месяц, если экономить, на что потребуется железная воля и стальной характер, если сидеть в укрытии и пытаться заставить себя голодать. Когда вкусная еда на расстоянии руки и больше нечего делать, единицы на такое способны. Себя я даже проверять не хочу, да и нет у меня такой лежки, зато есть целый дворец, с теплой кроватью и источником чистой, горной воды, богатой микроэлементами и минералами, как говорится в рекламе одной известной компании, разливающей водопроводную воду. Да и не одной даже, а целых двух.
        Заодно закусил колбаской, полукопченой, набегавшись под нагрузкой, аппетит очень разыгрался, да и водочка пошла на ура, не заметил, как смолотил пол палки колбасы и четверть буханки хлеба.
        Зато накрутил из подручных средств пять факелов, чему хорошо обучился в Черноземье, смочил один из них парой капель водки и осветил себе дорогу с помощью купленных спичек, а не с пальца, как всякие волшебники любят делать, когда ману некуда девать, заодно рассыпав вокруг места своего отдыха пару пакетиков с перцем.
        С утра погоня с собаками может уже оказаться здесь, за ночь организаторы решат все оргвопросы и поднимут в ружье заставы и профессионалов. Плюс - наблюдение с воздуха, может, я себя, конечно, очень переоцениваю, с точки зрения убегающей добычи, но лучше думать именно так, чтобы не случилось печального сюрприза.
        Дальше движение шло очень не быстро, приходилось светить больше под ноги, но через полчаса я научился интуитивно находить свои метки в сумрачном свете факела и уверенно шел в горы, снова встав на отдых и работу над факелами через полтора часа.
        Еще два перехода и два привала, и я вышел в зону, где деревьев с метками не наблюдается совсем, зато и потеряться, вроде, уже трудно. Насколько я помню, дорога наверх здесь - одна, но это днем хорошо видно, ночью, при свете факела не все так легко и просто, время уже около двух ночи, и я присел на пару часов отдохнуть и подремать. Пока не станет на чуть-чуть светлее и силы не восстановятся, все же лезть в горы с тридцаткой веса на плечах, тяжелое испытание для моей изнеженной тушки.
        Темнота вокруг стала немного серее и я, успевший замерзнуть по время отдыха, потопал вверх.
        К нормальному рассвету, к пяти утра, подъем стал понятно односторонним, свернуть больше некуда и я заторопился, понимая, что сейчас я виден, как на ладони. Но, не забывая рассыпать по своим следам перец из пакетиков и очень внимательно прислушиваясь к тому, что творится вокруг и, особенно, в воздухе.
        К шести часам я добрался до той самой скалы, где спрятал ящик с палантирами и фузею. Оттуда до подъема в Храм метров двести всего, почти пришел я к своему спасительному укрытию.
        - Фу! - с огромным облегчением я вытер трудовой пот со лба. От напряжения в ушах даже начался какой-то шум, я подождал пару секунд, не понимая, почему я раньше его не слышал. Шум приближался и становился сильнее, и, поняв его причину, я одним прыжком закатился под навес скалы, держа в руках все еще то самое ружье.
        Шум стал совсем близким, камешки и песчинки начали разлетаться в стороны и я, с замиранием сердца понял, что над этой самой, причудливо разрушенной скалой завис вертолет. В панике я оглянулся, не осталось ли где моих следов, но, усыпанный каменной крошкой склон надежно хранит следы моих ног, да и бешеный напор от винтов вертолета смел все камни в секунду.
        Мысль, о том, что с вертолета начнут высаживать группу оперативного реагирования меня сначала испугала, но, проходили минуты, никаких видимых действий не проходило, и я понял, что вертолет пытается найти какие-нибудь мои следы в месте, похожем на то, которого я мог бы достичь за определенное время.
        Да, значит, подключили тяжелую артиллерию и мои поиски ведутся безо всяких шуток, всею мощью государственного аппарата. Интересно, это потому, что я оказал сопротивление сотрудникам или уже из-за моих способностей, можно сказать, что - божественных по сути своей.
        Похоже, что ничего рассмотреть вертолетчикам не удалось, поэтому вертолет взвыл и улетел, оставив только потревоженные камни.
        И, меня под одним из них.
        Ничего не скажешь, работают довольно прицельно и по тем самым местам, которых я могу достичь на максимальной скорости передвижения.
        Да, меня считают по чистой математике и дают еще скидку на скорость.
        Слава богу, что я уже добрался до своего сакрального места, сейчас выкопаю палантиры и фузею и начну затаскивать все добро в Храм. Раз вертолет побывал здесь, значит, следующий раз будет через пару часов, не раньше.
        Я выкопал свою закладку, стараясь не разбрасывать каменную крошку далеко, с трудом вытащил уже довольно сильно увязший ящик, после чего фузея пошла легко и припустил с этой поклажей к подъему, чтобы успеть поднять все свое добро наверх.
        Около подъема совсем не нашлось укромных мест, все оказалось видно, как на ладони, поэтому мне придется прятаться в Храме, если раздастся шум винтов.
        Но, проползти десять метров по склону оказалось не так и сложно, и я сделал три ходки наверх, переваливая рюкзаки через порог открывшейся Двери вместе с остальным добром. Потом, спустился вниз и вернулся к тайнику, замаскировал, как смог следы раскопок, обильно посыпав почву перцем. Прошел по своим следам, пытаясь обнаружить на влажной почве отпечатки ног или еще что такое, обильно рассыпав и потратив последний перец. Перед подъемом снял сандалии и в одних носках полез наверх, опасаясь, что пропущу отпечаток подошвы в каком-нибудь углублении, если там найдется достаточно почвы.
        И, потом, долго ждал, когда донесутся звуки от винтов летающей машины, оставив узкую щель, всего в пять сантиметров, но, так и не дождался.
        Просто, сильно утомленный, завалился спать на Столе, поставив заражаться все палантиры, уже не опасаясь, что они перезарядятся.
        Как я дошел практическим путем, на такое дело, потребуется пару дней, так что, бояться нечего.
        Глава 31 ПОСЛЕДНЯЯ
        Проснулся я, уже после обеда, полный сил и маны, напился загодя поставленной воды в чайнике и задумался, что же делать с дровами. Без дровишек чаю не попьешь, что довольно грустно, если придется долго здесь сидеть.
        Теоретически, можно открыть Дверь на локоть ночью, проверить, нет ли засады поблизости, спуститься и оправиться за имеющимся здесь сухостоем. Правда, идти не близко, с час по времени, там можно бросать поиск постоянно, с палантиром на груди и проверив лесок, вернуться немного назад, чтобы срубить ствол сухого деревца и унести его в Храм, где и разрубить окончательно.
        Так можно закрыть вопрос с дровами на неделю, единственно, придется сильно шуметь, что опасно и умелые люди быстро обнаружат следы от рубки дерева, поймут при этом, что я прячусь где-то рядом.
        Хотя, насчет сидеть, это вопрос спорный, может, и не стану я долго сидеть.
        Все мое добро и богатейство нашлось в прежнем виде, мешок, полный золота и мешочек с камнями, стоят, так же, в углу, накрытые плащом.
        Палантиры зарядились на пятнадцать процентов, только один из них, с которым я путешествовал, примерно заполнился на четверть, так что, пусть пока стоят и заряжаются.
        Я плотненько пообедал колбасой, первым делам начав с полукопченой, как менее пригодной к долгому хранению, потом запил все теплой водой и лег на Стол, подложив под голову плащ, собираясь подумать о смысле своей жизни и чему научило меня время, проведенное в Союзе.
        Только начала формироваться какое-то мнение, выводы из прожитой в СССР небольшой жизни и концепция поведения на будущее, как я незаметно уснул и проснулся уже к вечеру.
        Снова проверка Источников, теперь мой заряжен на сорок процентов, остальные на тридцать, и я оставляю их на Столе, чтобы догнать до сорока-сорока пяти процентов заряда.
        Выкладываю все артефакты на Стол и продолжаю лежать в темноте, погасив камни-светильники, наверху, в вентиляционно-осветительном окне видны последние проблески заходящего Солнца и так гораздо легче думать, когда ничего не отвлекает от своих мыслей.
        Чего мне хочется на самом деле?
        Вернуться в свое родное время и жить дальше с родителями, дочерью и будущими сыновьями, которым требуется найти симпатичную и здоровую маму, может, и не одну?
        Да, такое желание определенно имеется, но, имеются и трудности на пути к осуществлению такого замысла. Основное препятствие в том, что попасть в ту же капсулу на Вуоксе можно только иногда, когда прошедшая гроза наполнит энергией это место, тем более, похоже, что энергия не хранится там очень уж долго и куда-то уходит, похоже, что налицо пробой в изоляции, если можно так сказать.
        Проверить эту мысль не трудно, всего-то залезть в местную капсулу и попробовать выставить Карелию в качестве пункта перемещения. Еще, мне кажется, что не получится из Храма попасть в капсулу на Вуоксе, с перелетом на тридцать восемь лет вперед. Что она предназначена для перемещения только в настоящем времени, поэтому мне потребуется перелететь вперед, в 2018 год здесь, в этом Храме и только потом направляться на Вуоксу, что подразумевает необходимость несколько месяцев прожить в Грузии 2018 года, без документов и легального нахождения на территории страны, чтобы прийти в себя после перелета.
        Честно говоря, мне уже порядочно надоело быть, образно говоря, гонимым и убегающим постоянно беглецом, которого только ноги спасают от последствий применения своей силы.
        Хочется, наоборот, попробовать не подстраиваться под чужие правила, а создавать свои. Это тоже такое серьезное желание, попробовать построить свое хозяйство или даже небольшое государство, где я смогу как-то применить свои познания и силу для пользы людей. Заложить в основе такого образования принципы справедливости, немного, конечно, относительной, все же совсем к идеалу я не стремлюсь, понимая утопичность таких мечтаний.
        Что ждет меня в моем времени?
        Да, примерно, тоже самое, что случилось в Грузии времен социализма. Рано или поздно на меня выйдут серьезные люди и структуры, не принимающие отказов. Стану жить, уже не принимая серьезных решений и я буду существовать по их правилам, наверняка, очень хорошей жизнью.
        Еще, зачем я так настойчиво стираю отпечатки пальцев в социалистической Грузии, хотя, скорее всего, они уже есть в картотеке милиции. Может - есть, может - нет, я этого не знаю точно, поэтому предпринимаю такие усилия, ведь, если они попадут в картотеку при СССР, наверняка, меня смогут по ним опознать и в моем времени, как преступника, напавшего на два милицейских экипажа и скрывшегося, несмотря на широко развернутые поиски. Два фотографии через тридцать лет покажут, что моя внешность совсем не изменилась и добавят вопросов, на которые я не хотел бы честно отвечать.
        Правда, всегда остается вариант, убиться и выскользнуть из-под опеки, восстановившись в одном из Храмов.
        С другой стороны, я всегда могу вернуться и туда, и туда, так что, возможность порулить самому мне гораздо интереснее. Я - достаточно простой парень, зато могу найти хороших советников и использовать их ум и знания, тем более, мне дано отличать ложь от правды. И дана огромная сила, которой я могу легко управлять, имея зараженные палантиры.
        Чем я больше лежал и размышлял, тем заманчивее казалась мне мысль построить свое, пусть и небольшое, поселение и наладить там достойную и справедливую жизнь. В конце концов, я так воодушевился, что слез со Стола и направился к капсуле, где долго изучал, что мне доступно в данный момент.
        Карелия не в доступе, похоже, что грозы там еще не было или, если и была, то молнии били не туда.
        Из двенадцати миров мне хорошо известна Земля, на которой имеются еще два Храма, в горах Северной и Южной Америк, куда мне пока не хочется совсем.
        Потом я изучил планету, где находятся Черноземье и Сатум, обнаружив на другом полушарии еще два материка, в каждом из которых имеется свой Храм. Один материк расположен почти на экваторе, второй немного севернее и сдвинут относительно первого в сторону Сатума, почти соприкасаясь с ним одним своим краем. Ну, как соприкасаясь, похоже, что расстояние между ними там от тысячи до двух тысяч километров через океан.
        Возможно, что у них окажутся одинаковые языки, потому что я слышал в Теруме, как сатумцев не раз называют пришлыми и захватчиками местных земель. Возможность не учить с нуля новый язык - дорогого стоит.
        Про остальные миры, кроме названий я ничего не знаю. Нет, знаю еще, что с магией там не так хорошо, как на части планеты с названием Терен, откуда, вероятно, пошло название одного из государств Сатума.
        Терен - Терум, да, очень похоже.
        Так же, как Астор и Астрия.
        Теперь, меня не интересовало, что там творится за Дверью, я оказался захвачен новыми идеями и перспективами, не стал заниматься дровами и подсматривать ночью через щель в Двери и кидать поиск вокруг.
        Приняв решение, я больше не колебался, собрал все, что у меня осталось из имущества, зарядил полностью все палантиры и магические предметы и через пару дней залез в капсулу, где нажал продуманную комбинацию на значках.
        Потом закрыл глаза, ожидая беспамятства.
        КОНЕЦ
        Уважаемые читатели, книга о герое в СССР закончена.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к