Проклятые огнем Ксения Николаевна Баштовая
        Нельзя смотреть на открытое пламя - в человека вселится саламандра. Огненный дух будет бродить под кожей, жечь несчастного, течь пламенем по его венам… Лишь бродячие монахи могут спасти смертного от этого исчадия Того, Кто Всегда Рядом. А потому надо ли удивляться, что Адельмар, великий правитель Ругеи, готов силой заставить монаха изгнать саламандру из той, что ему дорога? И кто виноват, что у Мадельгера фон Оффенбаха оказалось слишком много скелетов в шкафу? Впрочем, не у него одного…
        Ксения Баштовая
        Проклятые огнем
        Баштовая К.
        

* * *
        Часть 1
        Бродячий монах прибыл в городскую тюрьму Бирикены на рассвете. Отпускать грехи перед смертью могли только эти сыны Единого, но из всех странствующих по городу в казематы соглашался прийти только отец Трутхари, вот и пришлось его ждать- иначе преступника можно было бы повесить еще до того, как встало солнце.
        Зайдя в камеру, монах осенил преступника Знаком Единого и, прикрыв за собою дверь, дабы соблюсти таинство, тихо обронил:
        - Покайся, дитя мое, ибо покрыли грехи тебя крылами своими…
        Стандартная формулировка, надо сказать, подходила к этой ситуации мало- приговоренный, как назло, даже не потрудился встать с охапки соломы, на которой лежал до прихода монаха, и сейчас, подложив руку под голову, пялился на посланника Единого наглыми глазами- серым и зеленым…
        Вышел отец Трутхари минут через сорок, низко надвинув капюшон на лицо, и в ответ на заинтересованный взгляд стражника только плечами пожал:
        - Этот заблудший агнец не захотел каяться.
        Заглянув через плечо монаха в камеру, Бобри разглядел, что приговоренный все так же лежит на брошенной на пол соломе. Лишь к стене отвернулся, укрывшись с головой своим ободранным плащом.
        Честно говоря, тюремщик не до конца был уверен, что преступникам- особенно таким, приказ о чьей смерти отдал сам инквизитор,- вообще стоит пытаться отпустить грехи, но раз обычай требовал, приходилось с этим соглашаться.
        За то время, пока монах находился в камере, его старую лошадь, тянувшую скособоченный возок, на котором и приехал посланник Единого, распрягли и сейчас как раз вели в конюшню после небольшой прогулки по двору.
        Отец Трутхари тронул Бобри за плечо и чуть слышно попросил:
        - Запрягайте обратно. Я поеду.
        Тюремщик удивленно покосился на него, но спросить не успел, вестник Единого продолжил свою мысль:
        - В Зеленой долине умирает старый Ландгрим, я должен быть там, чтоб его душа не попала в когти Того, Кто Всегда Рядом.
        Упряжь запуталась, и священнику пришлось ждать. Вот он и стоял, нетерпеливо постукивая по промерзшей за ночь земле носком истоптанного сапога.
        Сапога.
        Сапога.
        А ведь монахи носят сандалии. Или ходят босиком…
        Бобри понял ошибку самозванца одновременно с ним. Из-под низко надвинутого капюшона блеснули злые глаза, и прежде, чем охранник успел закричать, лжемонах резко двинул его локтем под дых, сбивая дыхание, и рванулся ко все еще не запряженной кобыле. Из-под подпоясанной рясы посыпались пучки соломы, подсунутые под одежду для того, чтоб казаться толще.
        Старушка Гретта перевидала многое. Когда-то она ходила под седлом, а потом хозяин, какой-то шварцрейтар, пожалев ее, не решился продать на бойню. Вот и выкупил кобылу отец Трутхари. Фальшивый монах, высоко задрав рясу, под которой обнаружились, кроме сапогов, еще и темные, перепачканные тюремным мхом штаны с разрезами, одним прыжком взлетел на спину старой кобыле и резко ударил ее каблуками по бокам.
        Видно, старые воспоминания все еще давали о себе знать. Лошадь, не ожидавшая такой наглости, как в далекой молодости взвилась на дыбы и, разметав пытавшихся удержать беглеца людей, проскакала к выходу из замка. Лишь копыта дробно отстучали по каменной мостовой…

* * *
        Спустя неделю…
        Адельмар Сьер себе места не находил. Приходской священник уехал вКульмье, а странствующего, которого якобы видели на улицах Лундера, никак не могли найти. Тихий стук в дверь, и в кабинет шагнул мажордом- темноволосый юноша лет двадцати пяти. Склонил голову в коротком поклоне:
        - Он прибыл, милорд.
        Молодой лорд выскочил из кабинета, чудом не сшибив слугу.
        Тот, Кто Всегда Рядом, полностью оправдывает свое имя. КЕдиному надо взывать долго, а обратись кТому, и слуги его всегда готовы прийти на зов, попросив взамен такую малость- душу воззвавшего. Вдобавок приходские священники часто отлучаются: людей много, а тех, кто отмечен милостью Единого, всегда мало. Вот и странствуют по городам вольного лорд-манорства Фриссии бродячие монахи- направляют и подсказывают. Один из них и прибыл сейчас по приглашению лорда Сьера.
        Когда Адельмар буквально влетел в комнату, монах сидел, общипывая длинными узловатыми пальцами кисть дорогого винограда и неспешно бросая ягоды в рот. Заслышав шаги хозяина, гость резко обернулся и, следуя этикету, скинул с головы капюшон.
        Под капюшоном обнаружилось молодое лицо, окруженное кудряшками светлых волос. Острые, тонкие черты лица придавали путешественнику сходство с лисою. Вдобавок похоже на то, что, прежде чем прийти в лоно Храма, монах участвовал в подпольных боях- нос был сломан в паре мест. А довершали картину насмешливые глаза разного цвета: один- серый, второй- зеленый.
        В кресле монах сидел чуть боком, словно что-то мешало ему, да еще и ряса чуть топорщилась сбоку, словно мужчина что-то скрывал под нею, но Адельмару было сейчас не до изучения пришельца.
        Полновластный правитель горного лорд-манорства Ругеи на миг замер в дверях, а затем быстрым, решительным шагом направился к монаху. Тот, наоборот, даже не потрудился привстать с кресла, лишь плавно поднял руку с тонким серебристым кольцом, разрисованным тайными знаками, и коротким, рваным движением осенил вошедшего Знаком Единого. Лорд Сьер поморщился, остановившись в паре шагов от странника: уАдельмара привычно зазвенело в ушах- обычная реакция на Знак. Но, по крайней мере, это подтверждало, что монах настоящий,- а то в последнее время развелось столько самозванцев…
        - Рад видеть Вас вЛундере, отец…- хрипло начал Адельмар.
        Губы посланника Единого тронула легкая улыбка:
        - Отец Мадельгер, сын мой.
        Честно говоря, лорда Сьера всегда слегка коробило подобное обращение: монах явственно был моложе его лет на десять, да и бродячие посланники Единого обычно происходят не из дворянского сословия. Но сейчас приходилось терпеть. Ради Селинт. Ради ее спасения.
        - Отец Мадельгер,- согласился мужчина.- Вы с севера или с юга?
        - Это имеет значение для нашей веры?
        Правитель Ругеи опустил глаза под насмешливым взглядом монаха:
        - Ничуть, отче. Просто я никогда не понимал северную моду на имена, связанные с войной. Хотя сокращение «Гери» меня устраивает.- Удержаться от того, чтобы хоть чуть-чуть, но поставить монаха на место, Адельмар все-таки не смог.
        - Я с юга, сын мой. И оно не устраивает меня.- В голосе пришельца явственно звякнула сталь.
        А этот бродяга был не так уж прост, как казался…
        Впрочем, уже через мгновение разноглазый подлил в голос елея:
        - Но ведь ты позвал меня не затем, чтоб узнать, откуда я, сын мой?
        - Вы правы, не за этим, отец Мадельгер.- Адельмар попытался вспомнить о добродетели смирения.
        Монах удовлетворенно кивнул.
        - Твоя душа блуждает в потемках,- ласково начал он. И видно было, что пришелец повторяет заученные слова, не задумываясь об их содержании.- Ты хочешь услышать слова Единого, данные нам милостию Его и…
        - Нет!
        Короткое резкое слово оборвало медоточивые речи, и монах замолчал на полуслове, подобно телеге, сбившейся с наезженной колеи.
        - Простите?..
        - Идемте со мной, отец Мадельгер.
        И дворянин направился к выходу из комнаты.
        - Скримсл!- зло и тихо ругнулся монах.
        Лорд, не расслышав, обернулся на пороге:
        - Вы что-то сказали, отец Мадельгер?
        - Ничего важного, сын мой,- сладко улыбнулся пришелец.- Я лишь возблагодарил Единого, что он направил мои стопы туда, где я был нужен…
        Мажордом, ожидающий окончания разговора за дверью, при виде хозяина склонил голову в поклоне.
        - Как госпожа?- отрывисто спросил лорд Сьер.
        - Все по-старому, милор…- Мужчина на миг запнулся, покосился на вышедшего из приемной монаха и почему-то уточнил:- Она сейчас одна. Его- в течение часа не будет.
        О чем или о ком шла речь, отец Мадельгер так и не понял, впрочем, следующий короткий жест Сьера относился именно к нему:
        - За мной.
        …По женской половине замка всполошно метались служанки. Кто-то нес охапку пожженных тканей, кто-то волочил тяжелые кадки, кто-то тащил ведра, наполненные пеплом. Одна из девушек, несущих воду, промчалась мимо монаха, наполненная кадка угрожающе заколыхалась, чудом не выплеснув часть своего содержимого на подол его рясы, и разноглазый пугливо дернулся в сторону.
        - Что случилось?!- Лорд Сьер клещом вцепился в руку пробегающей мимо служанки, несущей на металлическом совке пылающие жаром головешки.
        Девушка испуганно ойкнула и, чудом ничего не рассыпав, присела в неуклюжем книксене:
        - Госпожа…
        - Что с ней?!
        - Она… Она опять…- глухо всхлипнула служанка.
        Лицо Адельмара залила неестественная бледность, и мужчина не разбирая дороги рванулся куда-то вперед. Снующие горничные словно и не заметили происшествия: даже та служанка, руку которой выпустил лорд, не поспешила за ним, а побежала куда-то по своим делам.
        Отец Мадельгер перевел дух. Кажется, про него забыли.
        И в это время тишину распорол женский крик. Истошный, рвущийся из глубины души, он донесся откуда-то из глубины коридора, оттуда, куда убежал встревоженный хозяин замка…
        Монах окончательно понял, что здесь ему делать нечего. Резко развернулся и… нос к носу столкнулся с молчаливо следовавшим за хозяином мажордомом.
        - Вам туда, отче.- На лице слуги не дрогнул ни один мускул.
        - Вы… Ты что-то перепутал, сын мой,- ласково начал разноглазый, не обращая внимания на то, что мажордом всего на несколько лет его младше.- Посланцы Единого не принимают родов и…
        - Вам туда, отче.
        - Но…
        Странно все это, очень странно. Чересчур молодой мажордом, умудряющийся как-то, несмотря на свой юный возраст, хранить ледяное спокойствие, чересчур нервный правитель, чересчур испуганные слуги…
        - Вам туда, отче.
        Монах резко, по-гвардейски, развернулся на пятках, и напряги мадоржом слух, он бы услышал что-то вроде проклятья…
        Идти по коридору пришлось недалеко- благо, дорогу отцу Мадельгеру показывал все тот же мажордом. Пришлось подняться на второй этаж, завернуть за угол… И остановиться перед тяжелой металлической дверью, казавшейся совершенно инородной в этом месте. Соседние двери были сделаны из дорогого мореного дуба, украшены резьбой и золочением, некоторые закрывались плотными шелковыми драпри… Эта же створка была склепана из отдельных пластин и установлена явственно наспех. Всю ее покрывал нагар, кое-где виднелись потеки застывшего металла, грубо сделанные окошки внизу и вверху двери служили для наблюдения за… За чем? Что скрывалось в сердце замка?
        Сейчас дверь была приоткрыта, изнутри комнаты слышались взволнованные голоса и тянуло запахом гари.
        - Вам туда, отче,- флегматично повторил мажордом.
        Бродячий монах вздохнул, что-то пробормотал сквозь зубы- слуга предположил, что это была краткая молитва,- и решительно шагнул вперед.
        … Когда-то это была небольшая дамская приемная- на стенах еще виднелись обугленные остатки дорогих тканей, в дальнем углу дымились обломки туалетного столика, на полу чадил скатанный в тугой рулон дорогой ковер, усыпанный угольками, а в центре, в переливающемся синевой пентакле лежала без движения девушка в свободной рубахе из каменного льна…
        Монах опустил взгляд на нарисованные на каменном полу знаки, созданные водной магией, и поспешно отвел взор- у него мгновенно заломило в висках.
        Впрочем, все равно оставались вопросы. Конечно, нет сомнения, что пентакль начерчен только потому, что того требует необходимость. Но с другой стороны, магия? Здесь? В самом сердце Ругеи? Впрочем, сказать что бы то ни было по этому поводу отец Мадельгер не успел: отчаянный крик, подобный тому, что раздавался раньше, сорвался с губ девушки: лицо ее исказилось болью, тело выгнулось дугой, так что сейчас она касалась пола лишь пятками и затылком, а от тела пошла нестерпимая волна жара- даже водный пентакль не мог удержать того, что скрывалось в его сердце…
        - Селинт!!!
        Нзнакомка не услышала отчаянного крика Адельмара. Поселившаяся в ней саламандра стремилась вырваться наружу, она жгла тело, не способное долго держать в себе огненного духа, она уничтожала все на своем пути…
        - Селинт!!!- Мужчина рванулся вперед, он уже не думал ни о чем.
        - Она не слышит вас, милорд.- Ровный голос мажорджома подействовал не хуже холодного душа.
        Дворянин замер, чудом не пройдя линий пентакля, не разорвав магический круг, медленно опустил голову.
        - Можешь идти, Бертвальд.
        - Как угодно, милорд…
        Если бы мажордом не ответил, отец Мадельгер и не догадался бы, что тот исполнил приказ,- слишком уж тихими были его шаги.
        Лорд-манор стоял, грызя губу и не отрывая напряженного взгляда от извивающейся в пароксизмах боли девушки. На бледном лице мужчины выступил пот…
        Девушка медленно опустилась на пол, расслабилась, словно растеклась по камню…
        Лишь тогда Адельмар решился отвести от нее взгляд.
        - Отец Мадельгер, я понимаю, здесь немного странная обстановка, но поймите меня, у меня не было выхода. Как бы то ни было, я надеюсь, что вы изгоните саламандру, и тогда мы сможем решить вопрос относительно пентакля. Я надеюсь, Храм пойдет навстречу, и изгнание…
        - Нет.
        В первый момент Адельмар не понял:
        - Что вы сказали, отче?
        Монах заговорил, отводя глаза и пытаясь спрятать чувства за кривой улыбкой:
        - Я понимаю, зачем вы… зачем ты позвал меня, сын мой, но помочь в твоей беде не могу.- Он словно и не обратил внимания на слова о пентакле.
        - Почему?!
        - Я… Я не могу…
        - Что за чушь вы несете, отец?! Вы же посланник Единого! Вы же его посланник, верно?! Настоящий посланник, я имею в виду! Я почувствовал ваш Знак! Вы… посланник Единого! Вы можете изгонять саламандр и…
        - Я не могу!- взорвался разноглазый.- Я не умею! Я… Меня приняли в лоно Храма совсем недавно и…
        - Но вас учат этому сразу! И ваш Знак…
        - Я не умею! Поймите… Пойми, сын мой, я еще не рукоположен на столь важное дело и потому не могу…
        - Вы должны, отец!- Адельмар и сам не понял, когда он вцепился в ворот рясы бродяги.- Это ваша обязанность! Вы были вДертонге, вас должны были учить этому!
        Монах судорожно одернул рукав, скрывая видневшуюся на левом запястье крохотную метку Единого:
        - Я был там ребенком! Я не умею! Я не могу ничем помочь вам… помочь тебе, сын мой! Не могу, понимаешь, не могу!
        - Или «не хочу»,- зло выдохнул Адельмар.
        - Не могу. Не умею.
        Лорд Сьер замер, словно только что понял, что он поднял руку на посланника Единого, медленно разжал кулаки, отступил на шаг…
        - Простите меня, отче,- хрипло выдохнул он.
        - Ничего, сын мой,- выдавил слащавую улыбочку монах. Вышло это с большим трудом.- Я все понимаю. ИЕдиный простит тебе эту нагло… Эту страсть. Он видит, что сердце твое в смятении… Я могу идти?!
        И, пожалуй, именно этот вопрос и решил все.
        - Конечно, отче, простите мне вспыльчивость мою… Может, легкий обед сможет загладить мою вину?
        - Ничего страшного, ниче… Обед?! О, конечно, сын мой, с превеликим удовольствием!..
        …Дико болела голова. Во рту пересохло, на языке чувствовался противный привкус металла, а в ушах звенело.
        Мадельгер медленно открыл глаза. Это ж надо так вчера напиться! Если Росперт узнает- насмешек не оберешься. Конечно, он же у нас самый лучший- и пьет, не пьянея, и фехтует, как Тот, Кто Всегда Рядом, и вообще…
        Где-то высоко виднелся каменный потолок, покрытый пятнами копоти. Странно, вроде бы ни в одном кабаке уже давно по-черному не топят, это же, в конце концов, не север Дертонга. Откуда здесь сажа?
        Мужчина поморщился от острой вспышки боли и, решив, что думать он будет потом, когда полегчает, медленно повернул голову…
        Похмелье как рукой сняло. Даже головная боль, что гнездилась в висках, показалась маленькой, легкой и несущественной по сравнению с тем, где он сейчас находился,- потому что рядом с ним, в искусно вырисованной водяной магией пентаграмме лежала уже виденная ранее девица в рубахе из каменного льна.
        - Скримслова пучина…- глухо простонал монах.
        Сесть удалось с трудом. В голове что-то звенело и булькало- странно, вроде бы не били… Но в любом случае последнее, что Мадельгер мог припомнить, это то, как он согласился на любезное предложение лорда Сьера. И ведь говорил Росперт, что чревоугодие- зло! И ведь вляпывался уже из-за этого в неприятности- чего стоит история сКайо! Так нет! Захотелось остаться на «легкий обед»! Это ж надо быть таким идиотом!
        Мужчина сдавленно застонал, оперся спиной о стену и прикрыл глаза- от одного взгляда на синие линии пентакля начинало мутить- благо, начертанная на полу фигура занимала не всю площадь комнаты и позволяла сидеть, вытянув ноги.
        - Очнулись, отец Мадельгер?- Знакомый голос полновластного правителя Ругеи звучал откуда-то сверху и сзади.
        Мужчина медленно приоткрыл глаза, поднял голову- в одно из окошек в металлической двери как раз и заглядывал в комнату Адельмар.
        - Вашими молитвами,- хрипло простонал монах.
        - Моими?- Дворянин недоумевающе заломил бровь. Но дверь, похоже открывать не собирался.
        Хотя проверить стоило.
        - Выпустите меня.
        - И не подумаю. Кстати, отец Мадельгер, а с каких пор вы перешли на «вы»?
        Пришлось вспоминать навыки:
        - Сын мой, ты забываешь, что я путешествовал по многим городам, а везде разные нравы и обычаи… Но ни один из этих обычаев не разрешает запирать посланника Единого и удерживать его!
        Голос Адельмара был ровен и спокоен- видно, период переживаний уже прошел:
        - Я предлагал вам помочь мне подобру. Вы не захотели.
        - Да не могу я!
        - Прекратите ломать комедию, отец Мадельгер!- гневно оборвал его тюремщик.- Все знают, что посланники Единого способны изгонять саламандр, вселившихся в человеческие тела! А раз способны, то делайте!
        - Я…
        - Не знаю, почему вы отказываетесь, но предупреждаю сразу! Вы и сами знаете, что саламандра может жить в человеческом теле не больше месяца, а после этого погибает, уничтожая своего носителя. Короче, другого монаха вЛундере нет и вряд ли появится в ближайший год. У вас ровно месяц, чтобы спасти Селинт. Вы либо выйдете отсюда вместе с ней, изгнав саламандру, либо умрете вслед за нею!
        Окошко захлопнулось.
        Мадельгер встал, оглянулся… На металлической двери отпечаталось человеческое тело- похоже, несчастную не сразу заперли в пентакле, и она некоторое время буйствовала в этой комнате, пытаясь выбить собою дверь…
        - Твою ж мать…- тихо простонал мужчина.

* * *
        За месяц до этого…
        - Ты идиот.
        - Я знаю.- В голосе Мадельгера проскользнули нотки иронии.- Кстати, где там Кайо? Кайо!
        Его собеседник- обнаженный до пояса, крепко сложенный мужчина лет тридцати на вид, осторожно коснулся бинтов, туго охватывающих грудь, и с тяжелым вздохом откинулся на тонкую подушку:
        - И все равно собираешься идти?- На вопрос он не обратил ни малейшего внимания.
        - У меня нет выбора, Росперт, и ты это прекрасно знаешь.
        - Выбор есть всегда,- нравоучительно сообщили ему в ответ.- И ты тоже это прекрасно знаешь. Вот сейчас- на кой тебе идти вРугею? Подожди пару месяцев, я поправлюсь и вместе отправимся искать подходящего нанимателя!
        Под потолком кружилась надоедливая муха, а за окном, не замолкая, орали коты- что ни говори, а постоялый двор, в котором временно застряли Мадельгер иРосперт, был отвратительным, но особо выбирать было не из чего. Последнее жалованье оба приятеля уже давно потратили и сейчас оставались в«Серой лани» исключительно из милости хозяина.
        Разноглазый только хмыкнул:
        - Ага, только за эту пару месяцев мы помрем с голоду. Я спустил последние гульдены на твое лечение, а у нас еще иКайо на шее висит. Вдобавок ты не даешь продать свою клячу. А между прочим, за нее можно получить не менее пяти крейцеров[1 - Крейцер- денежная единица. 1таллер = 2 гульдена. 1гульден= 60 крейцеров. 1крейцер = 4 пфеннига. 1пфенниг = 2геллера.]!
        - Ты издеваешься?!- вспыхнул Росперт.- Рейтар- и без лошади?! Если вы, босоногие ландскнехты, можете себе позволить разряжаться как петухи и бегать по земле, то мы…
        - То вы носите траур, как общипанные вороны, и не спускаетесь со своих кобыл на твердую землю,- отрезал его собеседник.- Да где ж этого мальчишку носит?! Кайо!
        Росперт ухмыльнулся:
        - Он изображает, что не подслушивает разговор. Кайо! Киндеритто, где ты?!
        Оглушительно заскрипела дверь, и в комнату боком, с трудом удерживая поднос с едой, вошел мальчишка лет десяти на вид.
        - И ничего я не подслушиваю!- обиженно буркнул он, опуская свою ношу на стул.- Меня учили, что подслушивать нехорошо.
        Росперт ухмыльнулся во весь рот:
        - Вот видишь, какой честный оруженосец нам попался! Он никогда не подслушивает под дверью, верно, киндеритто?
        - Верно!- горделиво вскинул голову мальчишка.
        Разноглазый ухмыльнулся и подвинул стул с принесенной снедью приятелю, а сам лишь отломил небольшой кусок от краюхи с хлебом:
        - Просто поражаюсь… Кстати, Росперт, я все никак не пойму. Что за «киндеритто»? Что это вообще такое?- Задумываться, откуда мальчишка взял еду при полном отсутствии денег, ландскнехт не собирался.
        Его приятель приосанился- точнее, попытался это сделать, потому что из-за бинтов ему даже шевелиться удавалось с трудом:
        - Так я же происхожу с юга Дертонга, а это обычное слово…
        - Росперт, ты идиот!- с набитым ртом прочавкал разноглазый.- От того, что ты добавишь к нашему фрисскому слову «киндер» уменьшительную частицу «-итто», оно не станет от этого дертонжским! И…
        - Мойя йесть нэ поним-мать, о чем ви говорит!- заносчиво сообщили ему в ответ.- Ми ест дертонжец. Ми ест коренной жит-тэль сосэдний королефстф и фэээрноподданный Ее Фэличестф!
        - Угу,- согласно кивнул разноглазый.- Поэтому ты наемничаешь здесь, во Фриссии, и поэтому у тебя типично дертонжская фамилия Барнхельм. Дертонжистей некуда.
        - Одуванчик, завянь,- ласково посоветовал ему приятель.
        И сказал он это совершенно зря…
        - Я сто раз просил не портить моего имени!- взорвался Мадельгер.- Да, мое имя имеет южнофрисские корни, но это ничего не значит! Оно не переводится! Оно не изменяется! И тебе никто не давал права называть меня Одуванчиком, Лопухом, Аиром или Горечавкой!
        Кайо, привыкший к тому, что разноглазого очень трудно вывести из себя, замер, пораженно глядя на мужчину. Он совершенно не ожидал подобной вспышки гнева.
        А Росперт словно и не удивился. Смерил приятеля долгим взглядом и вздохнул:
        - Обожаю, когда ты перечисляешь все варианты своих прозвищ… Может, все-таки ну ее, эту Ругею, а?..
        …«Ну ее»- не удалось, денег у приятелей так и не появилось, и уже на следующий день Мадельгер отправился в путь. У ландскнехта- наемного пехотинца- судьба одна: жизнь от войны до войны, от боя до боя… Ну или от найма до найма.
        Последний договор истек с неделю назад, иМадельгер сРоспертом, поучаствовав в нескольких боях, неплохо заработали. Но тут, в самой последней стычке, буквально за день до истечения годового контракта Росперта ранили… И все деньги ушли на лекаря.
        Знакомцы из одной сМадельгером компании говорили, что это бред. Ну не может ландскнехт дружить с шварцрейтаром. Нет ничего общего у пехотинца с конником, но… Судьба как-то познакомила их на поле боя, судьба руками одного спасла жизнь другому, и судьба, конечно, удивительным образом в одно время раз за разом прекращала контракты у обоих и заставляла наниматься к одному и тому же хозяину. Ну как тут не подружиться?
        Как говорилось ранее, бросить приятеля на произвол судьбы Мадельгер не мог, деньги ушли на лекаря. Росперт должен был поправиться через пару месяцев, но жить-то на что-то надо было, и разноглазый не придумал ничего лучше, как оставить раненого на попечение Кайо, а самому проехать вРугею, наняться на месяц-полтора на службу- солдаты всегда нужны- и подзаработать. А как Росперт выздоровеет, можно будет уже вместе искать новые контракты.
        Ну и кто ж знал, что в этой проклятой Бирикене, до сих пор памятуя о нанимавшихся к ведьме бандах, так не любят ландскнехтов? Причем, похоже, здесь это было поставлено на поток- в тюрьме никто даже не потрудился узнать имя пленника.

* * *
        После разговора с пленником Адельмар развил бурную деятельность. Как раз была пятница, жалобный день, а потому можно было наконец со спокойной совестью заняться проблемами, вопросами, обращениями… И не думать, что где-то там находится Селинт… Не чувствовать, как каждый раз при воспоминании о ней сердце заходится новой болью…
        И не размышлять, в конце концов, о том, как придется оправдываться перед Храмом, когда иерарх узнает, что правитель горной Ругеи запер и насильно удерживает бродячего монаха. И уж тем более не задумываться о том, как придется, в случае, если сСелинт все разрешится благополучно, обьяснять монаху наличие водяной пентаграммы. И заодно мага, ее создавшего.
        - …А потом она украла у меня корову!
        - А она потравила мне весь урожай! Ведьма!
        Если первую половину жалобы Адельмар благополучно пропустил мимо ушей, а потому сказать, с чего начался спор с коровой, не смог бы даже под угрозой личного общения сТем, Кто Всегда Рядом, то тут ему пришлось вернуться с небес на землю и повнимательней прислушаться к жалобщицам.
        - Сама ведьма! Ваша милость, да посмотрите ж на нее! Она в сороку обращается и молоко у коз ворует!
        - А ты гвозди на сковороде жарила!
        - А ты…
        - Молчать!- рявкнул Адельмар, выпрямляясь в неудобном кресле.
        Слушание жалоб проходило в специальной приемной. Здесь все было таким же, как при отце: деревянные панели на стенах, инкрустированные золотом, стол, покрытый зеленым сукном… и жалобщики, как и десять лет назад заполняющие залу- как это было вБруне- каждую пятницу и внимательно слушающие, чем же закончится каждый суд.
        Обычай жалобного дня уходил корнями в далекую древность. Так уж повелось в горном лорд-манорстве Ругее, что каждую пятницу любой человек мог прийти и поделиться своей печалью с правителем, попросить о помощи. Традиция прерывалась лишь во время правления ведьмы- пусть она погибла почти пять лет назад, но имя ее до сих пор было вРугее под запретом. Ведьма да и ведьма. Все знают, о ком речь.
        Мелкие жалобы и проблемы можно было спихнуть подчиненным, более крупными надо было заниматься самому, да только не было до недавнего времени вРугее крупных проблем. До недавнего времени. А точнее- до сегодняшнего дня.
        Обвинение прозвучало. И если еще пятнадцать лет назад на него никто не обратил бы внимания- мало ли кто ведовством занимается,- то сейчас было совсем другое время…
        Грозное рявканье лорда заставило жалобщиц- двух женщин лет сорока на вид - запнуться на полуслове и испуганно уставиться на Адельмара.
        - Молчать,- ровно повторил мужчина, ерзая на месте. Кресло тоже осталось от отца- тот считал, что неудобства позволят не расслабляться и лучше прислушиваться к каждой беде.
        Женщины смотрели на него, как кролики на удава.
        Лорд Сьер, наконец, смог усесться так, чтобы у него не затекала спина, и перевел ровный взгляд на жалобщиц. Да не были они похожи на ведьм, не были! Ни одна, ни вторая. Обычные сварливые бабы, не поделившие какую-то корову, и можно было плюнуть на все, забыть, но… Обвинение прозвучало. Не обрати на него внимания сейчас, и завтра уже по Лундеру побегут шепотки, что лорд равнодушно отнесся к зернам колдовства, вновь зарождающегося вРугее. Обратит внимание на Ругею Храм. Приедет из Бюртена, столицы Фриссии, храмовый проверяющий.
        Приедет и увидит мага воды.
        И Бертвальда.
        И Селинт.
        И какая разница, что там будет с самим Адельмаром из-за того, что он позволяет всем им жить вЛундере, какая разница?!
        Но Селинт… Селинт…
        - Повторите, что вы сейчас сказали.- Голос правителя звучал ровно и спокойно.
        - Она… корову мою…
        - Дальше, после этого…
        - В сороку? Обращается?- В голосе женщины зазвучали вопросительные нотки.
        - Вы понимаете, уважаемая,- вкрадчиво начал Адельмар,- что обвиняете свою соседку в государственном преступлении?
        - Так и она меня!- Женщина сорвалась на визг. Страх поселился в ее глазах, руки непроизвольно начали теребить застиранный фартук.- Она первая начала!
        - У вас есть доказательства?
        Закон Ругеи прост, но суров. Оговоришь невиновного- на тот свет вслед за ним отправишься.
        Вместо ответа жалобщица кинулась ему под ноги:
        - Не погубите! Не ведьма она, и я не ведьма! Слово злое сорвалось!
        Адельмар, сохраняя каменное выражение лица, перевел взгляд на вторую спорщицу:
        - А вы что скажете, уважаемая?
        Пришел черед второй жалобщицы падать на колени:
        - Не погубите, милсдарь! Не ведьма я! Корову забрала, было дело, она сейчас в сторожке подле Затопленной гати, но не ведьма я! Не колдовала вовсе! И она не ведьма!
        Адельмар почувствовал, как спадает с него страшное напряжение. Можно забыть и о храмовом проверяющем, и о собственных страхах…
        Надо только разрешить эту небольшую проблему.
        - Бертвальд!
        Услужливый мажордом, стоящий за креслом, склонился в поклоне:
        - Да, милорд?
        - Пошли нескольких кнехтов кЗатопленной гати, пусть заберут корову.
        Женщины начали переглядываться, подбирать юбки, собираясь встать на ноги…
        А вот наказать их все-таки надо, чтоб в следующий раз неповадно было. ВРугее таким шутить нельзя! Да и… лишний раз проверить не помешает.
        - А этих двоих- на испытание.
        Спорщицы замерли, перепуганно глядя на лорда. Слишком уж хорошо было известно, что после испытаний редко кто остается жив…
        - Огнем? Водой?- В голосе Бертвальда не было ни нотки сочувствия.
        Правитель Ругеи выдержал долгую паузу, наблюдая, как перепуганные жалобщицы копошатся на полу.
        - Весами. Пройдут- на год под руку Храму.
        Та, что обвинялась в превращении в сороку, истошно завопив, кинулась к молодому лорду, вцепилась ему в руку, принялась целовать…
        Адельмар с трудом вырвался и брезгливо оборонил:
        - Все вон. Перерыв- час.
        По толпе слушателей прошел недовольный гул- жалобный день и так начался не с утра, а гораздо позже, ближе к полудню,- но возмутиться в полный голос никто не посмел.
        Мужчина дождался, пока за последним из просителей закроется дверь, и склонил голову, запустив пальцы в темные волосы и опершись локтями о столешницу. Сердце колотилось, как птица в клетке, словно собиралось разбиться о ребра и вылететь наружу. Конечно, можно говорить, что весь сегодняшний суд был добр и справедлив… Но ведь он сам сейчас ходил по острию клинка. А если бы это действительно оказались ведьмы? Если бы они не решились взять обвинения назад? Если бы происходящим вРугее заинтересовался Храм?
        Чуть слышно скрипнула дверь:
        - Я отдал все распоряжения, милорд.
        - Ты свободен, Бертвальд.
        Короткий поклон:
        - Как угодно, милорд.
        - Иди. И пусть ближайший час меня никто не беспокоит.
        - Как угодно, милорд.
        Дверь мягко закрылась, иАдельмар остался наедине со своими мыслями.
        Некоторое время он сидел без движения. Затем встал, медленно прошел по кабинету. Лорд Сьер искренне пытался подумать о прошедшем суде, поразмыслить, верно ли он поступил, но мысли вновь и вновь возвращались кСелинт…
        Мужчина остановился около стола, снял с шеи небольшой ключик на цепочке, открыл им резную шкатулку, стоящую на столе, и достал оттуда плетенку из нескольких узлов.
        Науз.
        Амулет.
        Творение запрещенной вРугее магии.

* * *
        Двенадцать лет назад
        В первый день осени Адельмар, захватив с собой небольшой арбалет и с десяток болтов и свистнув собаку, отправился на охоту. Погоды пока что стояли по-летнему теплые, иБритта легко взяла заячий след и выгнала русака прямо на охотника. Юноша вскинул арбалет, выстрелил, но не рассчитал расстояния, и болт, достав зверька на излете, лишь ранил его в заднюю лапу.
        Подранок метнулся в сторону и, оставляя за собой кровавые следы, понесся по пролеску. Бритта метнулась за ним, а через несколько мгновений послышался испуганный женский крик…
        Ругнувшись сквозь зубы, Адельмар поспешил на крик:
        - Тубо, Бритта!
        Выскочив на поляну, он увидел, как собака замерла перед молодой девушкой, в страхе прижавшейся к дереву. Подол длинной юбки, опускающейся до самой земли, был выпачкан в земле, корсаж, из-под которого выглядывала вышитая крестом рубаха, застегнут на все пуговицы, а бант на фартуке завязан слева.
        - Не бойся, красавица,- улыбнулся парень, беря собаку на сворку,- она не кусается.
        Страх медленно пропадал из серых глаз. Девушка перевела взор на Адельмара:
        - Я… Я и не боюсь…
        Она медленно отодвинулась от дерева и чуть приподняла подол юбки. На миг показались затянутые в шерстяные чулки изящные щиколотки. Девушка переступила с ноги на ногу, гулко стукнув тяжелыми деревянными башмаками, и вдруг Адельмар с удивлением разглядел у самых ее ног длинное пушистое ухо. Раненый заяц, тот самый, за которым гналась Бритта, испуганно прижался к девушке.
        Незнакомка осторожно склонилась над зверьком- собака рванулась к добыче, но была осаждена суровым:
        - Тубо!
        Сказать, что Адельмар был поражен, значит не сказать ничего. Но девушка словно и не замечала, что в ее действиях было что-то странное. Она осторожно присела рядом с дрожащим всем телом зверьком, ласково провела кончиками пальцев по его шерстке.
        - Почему он тебя не боится?- наконец смог справиться с удивлением юноша.
        - А что ему меня бояться, милсдарь?- Незнакомка подняла на него смеющиеся глаза.- Я зла не причиню, и он это знает.
        Девушка осторожно коснулась пальцами кровоточащей раны, заяц дернулся от боли, но бежать так и не пытался. А в следующий миг Адельмар разглядел, как от ладони незнакомки растекается голубоватое сияние, и там, где оно касалось шкурки зверька, оставленное тяжелым болтом ранение медленно закрывалось, зарастая само собой.
        Всего пара минут, и неизвестная убрала руку от лапы зайца. А там словно и не было раны…
        Девушка ласково провела ладонью по ушастой голове и шепнула:
        - Беги, малыш.
        Заяц стрелой сорвался с места. Азартная Бритта рванулась за ним, но Адельмар удержал ее на сворке. Сейчас ему намного интереснее было увиденное чудо, чем какая-то там дичь.
        - Ты ведьма?
        Если вДертонге ведовства и колдовства не боялись, то во Фриссии к нему всегда было легкое недоверие. Впрочем, лорд-манорство Ругея, одно из пяти манорств, входящих в приморское государство, славилось своим вольномыслием. Поговаривали, что тут в каждой деревне можно найти если не ведьму-профессионалку, так травницу или шепотунью точно.
        - Да какая из меня ведьма, милсдарь?- улыбнулась его собеседница.- Для этого столько всего знать надо! Я так, наузница простая!
        - Кто?- не понял юноша.
        - Наузница. Наузы делаю.
        - Кого?!- Что такое наузы, он и понятия не имел.
        Девушка на миг поджала губы, словно устала повторять одно и то же, а потом вздохнула:
        - Это проще показать, милсдарь,- она скользнула тонкими пальцами в висевший на поясе небольшой кошель и вытащила оттуда длинную шерстяную нить.
        Руки ее засновали, выплетая странные узоры и узлы, а губы чуть слышно шептали какие-то речи- Адельмар так и не разобрал ни слова,- а через несколько минут девица протянула ему на ладони сплетенный из узелков диковинный узор.
        - Это вам, милсдарь.
        Он осторожно принял дар. Странно, но от шерстяной плетенки разливалось ощутимое тепло…
        - Что это?
        Ее лучистые серые глаза смеялись:
        - Науз. Амулет. На счастье. Удачу. Любовь.
        На языке так и вертелось глупое: «Зачем? Я ее уже нашел»,- но он смог совладать с собой и спросить:
        - Звать тебя как, наузница?
        Она улыбнулась:
        - Селинт.
        Наутро Адельмар спозаранку сорвался из дома. Свистнул Бритту, вскочил на оседланного слугами коня и поспешил на охоту- так, по крайней мере, звучало объяснение для отца и братьев. А на самом деле… На самом деле он каждый миг как наяву видел лицо Селинт. Казалось, прикрой на миг глаза- и вновь увидишь тонкие черты, чуть пухловатые губы, серые глаза, лучащиеся добротой и смехом…
        Ее дом он нашел легко. Еще вчера наузница упомянула, что живет на самом краю Шварцвельса, небольшого села близ Бирикены. Адельмар еще тогда удивился:
        - А не страшно?
        Девушка рассмеялась, блеснули белые зубки:
        - Да чего мне бояться?
        Адельмар честно попытался придумать, чего можно бояться, и ляпнул первое, что пришло в голову:
        - Людей лихих!
        Новая улыбка, и словно солнце озарило ее черты:
        - Я своих друзей позову, любой поможет.
        - Друзей?- Парень помрачнел. Конечно, трудно предположить, что у такой красавицы ни одного ухажера не будет, но с другой стороны, было как-то неуютно.
        Девушка улыбнулась, шагнула к ближайшему дереву, подняла руку, и в тот же миг с ветви прямо на ладонь ей прыгнула белка:
        - Друзей.
        Парень улыбнулся:
        - Да разве белки да зайцы помогут?
        - А волки на что?
        - А люди?
        Девушка опустила глаза:
        - Люди не любят, когда кто-то не похож на них…
        У Адельмара как-то сразу отлегло от сердца- по крайней мере особо конкурировать ему было не с кем.
        Но это все было вчера, а наутро парень поспешил к деревне.
        На проселочной дороге, ведущей к селу, юноша столкнулся с толпой разъяренных крестьян, вооруженных дрекольем.
        Резко натянув поводья коня, Адельмар остановился:
        - Что здесь происходит?!
        Перегородившие дорогу крестьяне запереглядывались, крики, раздававшиеся из толпы, стихли. На некоторое время наступила мертвая тишина, потом толпа заколыхалась и извергла из себя самого храброго, вооруженного вилами.
        - Ведьму собираемся… того… милсдарь…
        Бритта, которой не понравилось, что кто-то подошел к ней слишком близко, ощерила зубы.
        - Тубо!- одернул ее парень.- Какую ведьму?
        На ум пришла только Селинт… И от этого неприятно заныло сердце.
        - Да есть… одна…- хлюпнул носом парламентер.- На окраине живет.
        В груди что-то оборвалось.
        - И… что она сделала?
        В Ругее, конечно, охоту на ведьм не устраивали, но если Селинт действительно что-то натворила…
        - Она… Это самое…- Парламентер с каждым словом все сильнее запинался.
        - Что «это самое»?!- Голос упал до страшного шепота.
        - Помогать не хочет!- визгливо откликнулся из толпы женский голос.- Три дня ее, макитру этакую, помочь просили, три дня добром просили, а она ни в какую!
        От сердца отлегло. Если Селинт ничего не совершала, можно решить проблему миром- не придется вести девушку к отцу на суд, достаточно будет просто успокоить толпу.
        - В чем она не хочет помочь, ваша ведьма? Как ее зовут, кстати?- Может, это не она?
        - Селинт Шеффлер она, бондарева дочка… Заранее ее попросили, чтоб завтра дождь был. А она уперлась и отказывается колдовать! А завтра дождь должен быть! Чтоб вся осень была сухая! И урожай на следующий год хороший!- ответил ему нестройный гул голосов.
        Адельмар склонил голову, пряча улыбку:
        - Расходитесь, я с ней разберусь.
        - Но…
        - Расходитесь!- повысил голос юноша. Уж что-что, а поставить сыновьям командирский голос старый лорд-манор умел.
        Уже через несколько минут молодой лорд стучался в дверь скособоченного домика на окраине села.
        - Кто там?- чуть раздраженно откликнулся знакомый голос.- Не буду я ничего делать, сто раз говорила!
        - Селинт, я не за этим пришел!- рассмеялся юноша.
        Дверь скрипнула, и наружу выглянула растрепанная головка наузницы.
        Встретившись глазами с гостем, девушка вспыхнула как маков цвет:
        - Ой… Милсдарь… Вам науз новый нужен?- выпалила она и запнулась, понимая, что сморозила глупость.
        Адельмар улыбнулся:
        - Нет. Просто… Захотел тебя увидеть…
        Девушка распахнула дверь шире, отступила на шаг:
        - Проходите, милсдарь, я разрешаю.
        Гость удивленно заломил бровь- слышать подобную фразу от крестьянки было странно, но спорить не стал. И лишь шагнув через порог, поинтересовался:
        - Родители в поле?
        Селинт вздохнула:
        - Они умерли год назад, во время мора…
        Изнутри жилище мало походило на деревенскую избу. Развешанные по стенам пучки трав соседствовали с казанками и горшками, на деревянную лавку было постелено дорогое дертонжское покрывало, а над дверью висел огромный, с кулак, сплетенный из шерстяных ниток узел.
        Девушка поймала вопросительный взгляд Адельмара и пояснила:
        - Он защищает и не пускает в дом злых людей… И без разрешения не пускает…
        Зацепившись за фразу о«злых людях», парень вспомнил о толпе, шедшей общаться с ведьмой, и, заодно решив, что подобрал неплохую тему для разговора, спросил:
        - Так что там с помощью? Что там от тебя требуют?
        - А вы уже знаете, милсдарь?- удивилась девушка.
        - На улице просителей встретил,- рассмеялся он в ответ.
        - Ой, да какие там просители,- отмахнулась она.- Хотят, чтоб завтра дождь пошел. Примета такая: в день святого Маркела дождь- вся осень сухая. Сто раз уже говорила: не умею я! Пусть к монаху пойдут, он молебен отслужит. Или- до границы недалеко, из Дертонга водяного колдуна найдут! А я не умею! Как я им дождь вызову?
        Адельмар улыбнулся:
        - Кажется, я знаю, как решить твою проблему…
        Недаром же по Лундеру третью неделю подряд ходили слухи о приехавшем из Аурисса колдуне с громкой фамилией Кенниг.

* * *
        Долго сидеть на месте Мадельгер не мог: из центра пентакля ощутимо тянуло жаром, пол был до омерзения холодным… После небольшого раздумья мужчина встал и, задрав рясу, отвязал от пояса пару сапог- можно будет хотя бы не ходить босиком. Попавшись на такой мелочи после побега, он так и не решился выкинуть обувь, но, памятуя об обычаях бродячих монахов, в город теперь заходил, предварительно разувшись. Как оказалось, зря.
        Но кто же знал, что, решив остаться под личиной бродяги и подзаработать на рассказах оЕдином, он заполучит такую проблему?!
        В любом случае сейчас мужчина решил обойти свою новую камеру. Глядишь, можно будет найти какую-нибудь лазейку. Стянув через голову рясу- все равно уже нечего терять,- лжемонах пошел изучать свою «камеру».
        Из комнаты, где сейчас находился незадачливый наемник, вели три двери- одна грубая, металлическая,- в коридор, вторая- Мадельгер сразу проверил- в спальню (сейчас там почти все было сожжено, от кровати и шкафа с одеждой остались обугленные остовы- видно, саламандра сперва бушевала там) и третья- в уборную.
        Все окна были зарешечены, и, видимо, решетки ставились, как и металлическая дверь, наспех, чтоб быстрее закончить работу… Но даже несмотря на это, в стены они были вделаны на совесть, нужно быть титаном, чтоб выломать их.
        Особой силы уМадельгера никогда не было, так что эту идею мужчина сразу же отринул.
        Надежда отыскать потайной ход погибла еще полчаса спустя.
        В итоге ландскнехт не придумал ничего умнее, как вернуться в комнату с пентаклем:
        - Посмотрим, что в тебе такого, раз местные лорды голову теряют,- мрачно буркнул мужчина.
        Старательно не наступая на синие линии пентакля- от одного взгляда на них начинало ломить виски,- Мадельгер осторожно обошел вокруг все еще не приходящей в чувства девушки и остановился, всматриваясь в ее лицо, полускрытое длинными распущенными волосами цвета спелой пшеницы.
        Одержимая нервно дернулась- видно, саламандра внутри нее начинала просыпаться- и чуть повела головой. Пряди волос сдвинулись, открывая тонкие, красивые черты лица…
        - Скримслова сестренка…- только и смог выдохнуть Мадельгер, без сил опускаясь на пол.
        Он узнал, узнал это лицо, до сих пор, несмотря на прошедшие годы, являющееся ему в кошмарах…

* * *
        Пять лет назад
        Давным-давно, совершив свой первый в жизни побег, Мадельгер фон Оффенбах сделал страшное открытие: за пределами отчего дома никому он, такой красивый, умный и смелый, и даром не нужен.
        А есть хотелось.
        А посыпать голову пеплом и возвращаться обратно- совершенно нет.
        Аналогично гордая кровь Оффенбахов протестовала против того, чтобы пойти кому-нибудь в услужение. Потомок древнего рода, пришедшего из Скандии, уроженец боковой ветви Серебряной Короны, правнук рыцаря, участвовавшего в покорении Ивертии, прямой потомок Олафа- изгнанника, получившего право на возвращение в фьорды,- и будет прислуживать кому-нибудь за столом?! Да не бывать этому!
        Юноша не придумал ничего лучше, как пойти в наемники. Денег на покупку лошади у него не было, так что о том, чтобы пойти в шварцрейтары, можно было забыть. Впрочем, парень особо и не расстраивался, зная, что всадники носят черные траурные одежды, словно готовятся к похоронам.
        То ли дело ландскнехты! Да, они большей частью не дворяне, но зато как они одеваются! Только они могут себе позволить носить камзолы с разрезами, из которых выглядывает контрастная рубаха. Только у них на голове могут быть цветные береты с петушиными перьями. Только они одеты в брюки с разрезами, из-под которых выглядывает ткань другого цвета!
        Именно эти особенности, напоминавшие пареньку о прошлом, и стали причиной того, что Мадельгер подался в ландскнехты.
        Но это было давно, еще когда ему было шестнадцать. А сейчас он уже настоящий воин, закаленный в боях, заключивший множество контрактов… Поэтому, когда в кабаке поросшего лесами лорд-манорства Утрехта к нему за столик подсел дрожащий и оглядывающийся по сторонам купец, парень смерил его презрительным взглядом и отвернулся. Ландскнехты нанимаются к дворянам и на охрану городов, а никак не для того, чтобы сторожить караваны.
        Но купец был настойчив.
        - Мне только по краю Ругеи пройти. А я не справлюсь- сами знаете, как старый лорд с сыновьями погиб, все лорд-манорство гиблым считается. А мне иначе вАуррис не попасть. А там с солью проблемы, она сейчас на вес золота.
        Увидев, что доводы разума вольного ландскнехта, не вступившего до сих пор ни в какую компанию, не трогают, купец решил пойти с козырей:
        - Заплачу пять талеров за дорогу до Аурисса и столько же за обратную!
        Да это была плата за месяц! А до Аурисса, столицы лорд-манорства Борна,- всего неделя пути!
        Мадельгер сдался.
        Дорога не заладилась с самого начала. Сперва- проводник напился до зеленых скримслов, порхающих вокруг него по комнате, и выезд пришлось задержать на неделю, потом караван и вовсе заплутал, сбившись с пути…
        А на третий день путешествия началась снежная буря.
        В июле месяце.
        Во Фриссии, где зимой только дождь и слякоть и даже лужи льдом не покрываются.
        …Мадельгер чувствовал, что он замерзает. Тонкая кожа сапог мгновенно пропиталась водой, за голенища набился снег, ветер бросал в лицо снежинки и рвал разрезы на камзоле, выдергивая рубаху.
        Он уже не чувствовал ни рук, ни ног, но все шел, упрямо шел вперед…
        И уже падая на землю, чувствуя, как его заметает снегом, он на мгновение увидел, как небо прояснилось и с небес глянуло прекрасное и хрупкое женское лицо…
        Вьюга выла, заметая снегом замерзающий караван…
        …Он очнулся резко, как от удара. Попытался повернуться на бок и понял, что не может пошевелиться. От ужаса захотелось кричать, но рта открыть он тоже не мог…
        Послышались тихие шаги, кто-то чуть слышно присел рядом- он чувствовал тепло тела,- а затем ласково провел кончиками пальцев по его лицу.
        - Я ведь знаю, что ты слышишь меня,- нежно проворковал женский голос.- Открывай глаза.
        Как ни странно, но ему удалось выполнить приказ. Все, что он видел сейчас над собою,- это каменный, грубо обтесанный потолок. Даже голову он повернуть не мог- посмотреть, где находится.
        Чуть слышный шелест шелкового платья, и над ним склонилась молодая девушка. Распущенные волосы были цвета спелой пшеницы, а в небесно-голубых глазах, казалось, застывал лед.
        - Очнулся…- нежно прошептала она, проведя кончиками пальцев по его щеке, и мужчина почувствовал, как сердце сбивается с такта, а в глазах начинает рябить от мушек…- Меня зовут Селинт, я ученица и помощница Аурунд Великой, правительницы Ругеи. И я хочу предложить тебе контракт, ландскнехт.
        Девушка на миг отвернулась, а потом положила рядом с головой Мадельгера тяжелый кованый ошейник, от которого веяло холодом, и мужчина почувствовал, как у него на коже проявляется тонкая корка инея…

* * *
        Мадельгер не знал, сколько он сидел, не отводя взгляда от лежащей на полу девушки. За зарешеченным окном начинали спускаться сумерки, у пленницы пентаграммы случился еще один приступ, а мужчина все сидел без движения.
        Больше всего ему сейчас хотелось только одного: ее смерти.
        Хотелось сомкнуть пальцы на ее горле, хотелось увидеть, как из кристально-голубых глаз уходит жизнь, хотелось поймать ее последнее дыхание…
        И при этом он прекрасно помнил, как лорд-манор о ней беспокоился. А значит… Значит, ничего этого быть не может.
        Интересно, правитель Ругеи знает, что его подружка- а кем она еще может быть?- пять лет назад помогала ведьме?
        Громыхнул замок в металлической двери, окошко у самого пола открылось, и невидимый тюремщик задвинул в комнату поднос с едой. Синий свет, исходящий от линий пентакля, позволял, несмотря на спускающуюся на Лундер ночь, видеть все, и ландскнехт, так ничего и не придумав, медленно пошел к двери.
        Морить пленника голодом правитель горного государства не собирался. Впрочем, как и организовывать ему пышные пиры: на подносе обнаружился кувшин с молоком, холодное вареное мясо и хлеб.
        Кстати, к слову о молоке. А ведь на столе во время организованного правителем Ругеи обеда практически не было вина. Значит, споить Мадельгера не могли, он уснул из-за какого-то снадобья. Очень интересно. И кто же научил местного лорда разбираться в травах и настоях? Уж не красавица ли Селинт?
        Так ничего и не сообразив, мужчина прикрыл глаза, чтобы не видеть плещущуюся в корчажке жидкость, и поднес кувшин к губам. Пара глотков и…
        - Пить… Пожалуйста, пить…
        Мадельгер поперхнулся молоком.
        Он открыл глаза, перевел взгляд на пентакль… Лежащая внутри него ведьма очнулась, и сейчас, не отрывая обессиленного взгляда от мужчины, тихо повторяла, едва шевеля пересохшими губами:
        - Пожалуйста, пить…

* * *
        Пять лет назад
        Мадельгер передернул плечами:
        - Я предпочитаю классические способы заключения контракта.
        На Бирикену давно спустилась ночь. Темная зала в замке освещалась лишь редкими факелами, так что выстроившиеся в живой коридор ландскнехты казались статуями. Лишь редкие порывы ветра, проникающие через узкие окна у самого потолка, дергали за разрезы на одеждах, отчего эта картина становилась все более неправдоподобной.
        Стоявшая рядом Селинт ласково поправила его воротник, прикрывая ошейник, туго обхватывающий горло:
        - Ну что ты, это ведь намного надежнее… Я ведь уже столько раз объясняла: вы, наемники, столь непостоянны… Сегодня клянетесь в верности одному, а завтра уже на службе у другого… А сейчас все просто- пройдешь вперед, положишь руку на книгу и повторишь вслед за мной клятву. Попробуешь обмануть, назвать не свое имя, и- магия уже начинает действовать, но окончательно заработает, когда ты повторишь клятву,- ошейник тебя задушит,- ее голос сочился нежностью и добротой, но мужчина, несмотря на жару, царящую в зале, чувствовал, как по коже продирает мороз.
        Нервный смешок:
        - Вот и я о том же. Может, обойдемся крестиком в тетради и кружкой пива?
        Теперь уже рассмеялась она. Весело, задорно, словно он сморозил какую-то глупость:
        - Это все слишком просто. И глупо.
        - Зато мне спокойнее.- Сердце пропускало удары, а в районе солнечного сплетения будто огненный комок застыл.
        - А после клятвы будет спокойнее мне,- нежно прошептала ведьма, почти касаясь губами его уха.- Попытаешься предать госпожу Аурунд, и ошейник из небесного метала сожмется… Навсегда. Сколько ты проживешь после этого, а, ландскнехт?
        Он упрямо сжал челюсти и сделал шаг вперед. За спиною скрестились две алебарды, пресекая путь к отступлению… Новый шаг, новое лязганье металла…
        Вот и стол с лежащей на нем открытой книгой. Мужчина положил ладонь на страницу…
        - Я, ландскнехт…- Голос Селинт, казалось, заполнял всю залу, лился со всех сторон.
        - Я, ландскнехт Мадельгер фон Оффенбах, единственный сын барона фон Оффенбаха, лишенный наследства… торжественно клянусь… верой и правдой служить… Аурунд Великой… истинной правительнице Ругеи… да продлит Тот, Кто Всегда Рядом, ее дни… во веки веков!
        На миг перед глазами полыхнуло зеленое пламя, а когда он, наконец, обрел возможность видеть, то разглядел, что на только что бывшей девственно чистой странице книги невидимый художник за эти несколько секунд нарисовал его точный портрет. Синими красками. Словно льдом.
        Селинт уже была рядом:
        - Пойдем, я представлю тебя госпоже.

* * *
        Ведьма все еще не отводила от мужчины напряженного взгляда. Правда, сил говорить у нее уже не было. Человеческое тело не способно долго сопротивляться огненному духу, и даже одна попытка саламандры взглянуть на этот мир выпивает все силы до последней капли.
        Она уже и говорить ничего не могла.
        Сколько она еще протянет? Лорд отвел месяц. Но без воды можно прожить дня три, не больше.
        Девушка судорожно вздохнула. По ее телу прошла судорога.
        Разноглазый молча смотрел на нее. Он слишком хорошо знал ту, что сейчас лежала в пентакле. Слишком хорошо для того, чтобы не понимать, что все это, возможно, всего лишь игра, притворство и вполне возможно, что сейчас молодая ведьма наблюдает за ним, задумав что-то…
        За окном, во дворе, гулко и противно завыла собака, вой оборвался тявканьем, словно кто-то кинул в пса сапог.
        Мадельгер поставил кувшин в пентакль, рядом с лежащей. Рука прошла над синими линиями лишь до запястья, дальше словно поставили невидимую стену, а знак Единого, нанесенный на кожу несмываемой краской, запульсировал синим цветом, но ландскнехт не собирался сейчас задумываться об этом.
        - Пей, Скримслова сестренка,- горько усмехнулся он.
        Ее руки дрожали, и большую часть молока она разлила. Мужчина отвернулся, чтобы не видеть, как струйки жидкости бегут по коже, стекая на пол, собираясь неопрятными лужицами.
        Впрочем, несколько глотков ведьма все-таки сделала. Отставила кувшин в сторону, медленно, с трудом, села и хрипло выдохнула:
        - Спасибо.
        Закончить общение с просителями удалось лишь к вечеру. После небольшого перерыва пришлось вновь работать, и у всех как-то сразу образовалось море проблем, которые не могли разрешить обычные судьи. К окончанию «встречи с народом» Адельмар чувствовал себя полностью разбитым. Честно говоря, сейчас он бы предпочел оказаться где-нибудь подальше- в конце концов, отец никогда не воспитывал из него наследника! Не учил, как рассматривать споры, не разъяснял, как делить землю и примирять врагов,- это все не работа для младшего сына, на это есть старшие.
        Закрылась дверь за последним просителем, и мужчина устало откинулся на спинку кресла. Голова раскалывалась от боли, а перед глазами все стояло лицо Селинт. Как она? Что с ней? Может ли этот монах хоть как-то ей помочь?
        Чуть слышно скрипнула дверь, и в комнату мягко просочился Бертвальд:
        - Прикажете накрывать к ужину, милорд?
        Мужчина с трудом выдавил улыбку, даже это вызвало новый приступ мигрени:
        - Я не голоден. Пока не надо.
        - Опять головные боли, милорд?- И, не дожидаясь ответа, мажордом осторожно отступил в коридор: ему, единственному из всех слуг замка, было позволено очень многое.
        Вернулся он минут через пятнадцать, в сопровождении мальчишки, несущего тяжелый поднос, уставленный разными плошками, чашами и кувшинами.
        - Разрешите помочь, милорд?
        Ответа он не ждал, впрочем, и не нужно было: мажордом осторожно окунул чистую тряпицу в глубокую пиалу, выкрутил ткань, стряхивая жирные капли обратно, и по комнате потек густой запах жасмина.
        - Поставь на стол и можешь идти, Идгер,- это уже мальчишке.
        Жасминовое масло оставляло на лбу жирные следы, а запах, казалось, клубился по всей комнате, но боль, грызущая голову, постепенно начала стихать.
        - Спасибо, Бертвальд,- тихо выдохнул лорд.
        Мажордом мягко кивнул, вытирая о чистую тряпицу пальцы от масла.
        - У госпожи что-нибудь изменилось?
        - Я заглядывал к ней в комнату с час назад, милорд, когда монаху передали ужин. Там все по-старому. Кажется, госпожа даже не приходила в чувство.
        Монах. Еще одна головная боль, о которой сейчас не хочется думать. В лучшем случае, на который так хочется надеяться, этот бродяга сможет помочь Селинт. И что потом? Можно ли будет отпустить его? Но ведь он слишком многое видел… А если отец Мадельгер захочет направить свои стопы в столицу и рассказать Храму об увиденном? О маге воды, удерживающем пленницу, о самой Селинт, оБертвальде, наконец? Что Храм решит сделать с лордом, столь близко общающимся с носителями запрещенной магии?
        - Может, все-таки поужинаете, милорд?- Голос мажорджома отвлек мужчину от тяжких раздумий.
        - Не надо… Все, что я сейчас хочу, это спать…
        Его собеседник кивнул. Руки быстро засновали над подносом, что-то смешивая, сливая в один стакан:
        - Выпейте, милорд, будет легче…
        - Что здесь?- Адельмар, приняв из рук слуги бокал, принюхался к его содержимому, но запах жасмина, разливавшийся по комнате, глушил все другие ароматы.
        - Гречишный мед, лимонный сок и грецкие орехи, милорд.
        - Что-то новое,- хмыкнул мужчина, осторожно делая первый глоток.
        - Старый рецепт из лаванды со страстоцветом вам сегодня не поможет…
        Молодой лорд не запомнил, как добрался до кровати.

* * *
        Одиннадцать лет назад
        За последние полгода Адельмар Сьер очень пристрастился к охоте. Поутру, свистнув собаку и даже толком не позавтракав, он срывался из дома и спешил в лес.
        Если отец что и подозревал, то сыну он ничего не высказывал. В отличие от Хенно сМагрихом. Старшие братья поверить не могли, что охота может так увлечь. Нет, само по себе развлечение это хорошее, но каждый день шляться по лесам и в зной, и в дождь, и в стужу, не принося, в итоге, никакой дичи?! Это надо быть воистину буйнопомешанным!
        Впрочем, дальше коротких шуточек братья не продвигались, и уже за это Адельмар был им благодарен. Впрочем, благодарность длилась недолго: Магрих очень быстро стал интересоваться, что же за дичь так влечет младшенького брата и не за юбками ли он охотится. И подобрать достойного ответа Адельмар, увы, не мог.
        Впрочем, по весне братья смирились с причудами младшего Сьера и перестали язвить, а ближе к лету и вовсе забыли про странное увлечение.
        Но на смену словам, срывавшимся с языка, пришла новая беда.
        В тот день юноша, как всегда, рано поутру сорвался из дома. С полчаса бродил по лесу, собирая для сероглазой наузницы букет, принес его, еще пахнущий свежей росою, подруге и вернулся домой, когда уже стемнело.
        Вернулся, для того чтобы услышать:
        - Лорд-манор Сьер спрашивал о вас… мило…- Старик, стоящий на пороге, запнулся, не зная, как закончить фразу.
        Пожилой Бадвин, бывший мажордомом еще у прадеда Адельмара, уже давно сдал- с трудом ходил, часто путал слова, запинался, забывал слова, но прогнать старого слугу нынешний лорд не мог, жалость к старику перевешивала все его недостатки.
        Юноша кивнул:
        - Сейчас подойду. Что-то важное?
        Можно было, впрочем, и не спрашивать: Бадвин, не дождавшись ответа, поковылял прочь от двери, с трудом волоча ноги: кажется, он мгновенно забыл о том, что с кем-то разговаривал.
        И эти шаркающие шаги, эта спина, медленно удаляющаяся по темному коридору, врезалась в память Адельмару так, словно это было вчера. Ведь именно после этого разговора с отцом и начал рушиться привычный мир…
        Возраст Конберта Сьера, правителя лорд-манорства Ругеи, давно перевалил за половину века. Став вдовцом более пятнадцати лет назад, мужчина больше не женился и всех троих сыновей воспитал в строгости: Хенно, Магрих иАдельмар до сих пор обращались к отцу на «вы», несмотря на новую моду «тыкания», зарождавшуюся где-то вДертонге, ни один из парней не мог похвастаться, что хоть раз сидел за столом отца в его кабинете, а заходя в апартаменты старого лорда, юноши почтительно останавливались в дверях.
        Вот и сейчас Адельмар сделал несколько шагов и замер, на миг склонив голову в коротком поклоне:
        - Вы звали, отец?
        Несмотря на свой возраст, Конберт до сих пор был довольно крепким: темные волосы едва посеребрила седина, придав им оттенок соли с перцем, а морщины только начали появляться на лице. Да даже в седле мужчина держался еще уверенно.
        Услышав голос сына, лорд вскинул голову:
        - Да, Адельмар, подойди.
        Пожалуй, надо было уже начинать беспокоиться: чтобы старый правитель разрешил младшему сыну приблизиться к своему столу?! Да это только Хенно дозволялось, и то только в те дни, когда лорд-манор решал, что наследнику пора заняться документацией.
        Впрочем, губы Адельмара все еще горели от поцелуев Селинт, в голове стоял легкий дурман от ее взглядов и улыбок, а потому юноша и не подумал обеспокоиться. Безмятежно сделав несколько шагов, он остановился перед столом:
        - Да, отец?
        Конберт Сьер оперся подбородком на сцепленные пальцы рук, несколько долгих минут мерил сына взглядом- даже затуманенная любовью голова Адельмара начала соображать, что что-то не так,- а потом вздохнул:
        - Через два дня ты едешь в столицу.
        Сперва юноша не понял:
        - Простите, отец?
        На этот раз молчание длилось еще дольше. Кажется, Конберт и сам с трудом подбирал слова.
        - Через два дня ты отправишься в столицу. На ближайшие пять лет.
        Небо обрушилось над головой Адельмара, завалив весь мир своими обломками.
        - Зачем?!
        - В гвардейцы.
        Лорд-манорство, как и любой другой феод, неделим. Старшие сыновья наследуют землю и титул, средние отправляются в армию, а младшим грозит или ученая степень, или постриг. Если бы Адельмара готовили к монашеству, в духовную школу он был бы направлен еще лет в шесть. А в столицу, служить при дворе, должен был ехать через два дня Магрих- это известно всем! Так почему?! Что творится?!
        И Селинт… Селинт ведь останется здесь! Он не увидит ее пять лет! Долгих пять лет не сможет посмотреть в ее глаза, коснуться ее руки, услышать ее смех… Пять лет без Селинт…
        А если она за это время встретит кого-нибудь другого?! Решит, что крестьянка- не пара дворянину, и найдет того, кто будет ей ровней?! Что тогда?!
        - Но почему я?! Почему не Магрих? И почему именно сейчас?!
        Скажи Адельмару еще сегодня утром, что он осмелится спорить с отцом, и юноша бы решил, что разговаривает с сумасшедшим. Но сейчас он уже не мог остановиться.
        - Магрих сегодня днем упал с лошади и сломал ногу. Он не может ехать. А срок уже подходит.
        - Магрих? Сломал?! Как его самочувствие?
        Он же отличный наездник! Как это вообще могло произойти?!
        - Магрих,- согласился отец.- С ним все в порядке, но ехать он не может, так что ты отправишься вместо него.
        - Но…
        - Через два дня ты едешь вБюртен. Можешь идти. Ты свободен.
        Выбраться из-под обломков рухнувшего мира Адельмару так и не удалось.

* * *
        Затушив свечи в спальне молодого лорда гасильником, Бертвальд Шмидт осторожно отступил на несколько шагов назад, нащупал ладонью прохладное дерево двери и, толкнув ее, неслышно выскользнул в коридор. Горящий в отдалении факел на стене слегка чадил и давал мало света, но и этих проблесков пламени было достаточно для того, чтобы мажордом мог мягко, не стукнув, прикрыть дверь в опочивальню хозяина и направиться по темному коридору, стараясь не шуметь.
        Проходя мимо факела, мужчина поспешно опустил глаза- не хватало только заглядеться на огонь и тоже «поймать» саламандру. С двумя одержимыми не справится даже запертый на женской половине монах.
        Хотелось спать. Хотелось спать настолько, что Бертвальду казалось- прикроет он глаза всего на несколько мгновений- а когда откроет, уже будет утро. Мужчина ускорил шаг. Не хватало только действительно заснуть на ходу.
        Ничего, осталось совсем немного. Пройти по замку, проверить работу слуг, заглянуть в темницу- убедиться, что две обвиняемые мирно спят (испытание весами- это, конечно, хорошо, но их еще надо привезти из Аурисса: там самые точные гири), и можно, наконец, вернуться к своей комнате, неподалеку от апартаментов лорд-манора. И рухнуть на кровать, надеясь, что дар не обманул и на этот раз,- хозяин крепко проспит всю ночь и помощь мажордома ему не понадобится, а значит, колокольчик, висящий в изголовье, этой ночью не зазвенит…

* * *
        Десять лет назад
        Кобылы метались по подожженной конюшне, высоко вскидывая копыта. Дышать становилось все труднее, дым выедал глаза, кашель разрывал горло и грудь… И все понятнее становилось, что на этом все кончено: не спустится с небес посланник Единого, не разверзнется земля у ног, выпуская посланца Того, Кто Всегда Рядом, никто не поможет и не спасет… Еще мгновение, еще один удар сердца… В голове уже мутилось от дыма, дышать становилось все труднее, и пятнадцатилетний парнишка-конюх, сжавшийся в углу денника, уже не думал о том, что его может задеть удар копыта.
        Где-то там, на улице, еще шел бой, слышался звон мечей, крики, но вырваться туда, глотнуть свежего воздуха уже не было никакой возможности.
        Снаружи слышались крики, звон мечей, одна из стен вдруг, всего на несколько ударов сердца, покрылась тонким слоем изморози. А дышать становилось все труднее… В голове уже все плыло…
        И вдруг дверь, дверь, в которую минут пятнадцать назад безуспешно бился всем телом, пытаясь выбить ее и вырваться на свободу, эта самая дверь- рухнула! Кони рванулись вперед, на свежий воздух… А мальчишка понимал, что он уже не сможет, не успеет…
        Кажется, криков на улице уже не было слышно…
        Сползая на сено, молодой конюх вдруг смутно разглядел, как над ним кто-то склонился, в руке у неизвестного блеснул синим отсветом невесть откуда появившийся меч… Но за миг до того, как клинок нашел сердце, на плечо нападавшему вдруг легла хрупкая рука:
        - Не надо, Винтар, я вижу, у него есть дар…

* * *
        Утром Адельмар проснулся с гудящей головой- так часто бывало после настоев мажордома. Впрочем, лечили они хорошо, так что причин отказываться не было. Когда вопрос стоит- сможешь ли ты заснуть или всю ночь будешь ворочаться, уставившись взглядом в потолок… Молодой лорд предпочитал мучиться утром. Особенно если вечер был настолько загруженным.
        Впрочем, с утра начались новые проблемы. Отправленные за коровой кнехты не придумали ничего лучше, как притащить ее в замок к лорд-манору и привязать под окнами: хорошо хоть не додумались до спальни дотащить. Единственное, что порадовало, когда Адельмар, подскочив с утра на кровати от дикого мычания под окнами, выглянул во двор, а потом потребовал уБертвальда объяснений, что же происходит, мажордом, пряча усмешку, заверил, что немедленно, сейчас же все устранит и сделает в лучшем виде. Пришлось поверить ему на слово.
        К Селинт молодой лорд заходить не стал. Если что-то изменится- Бертвальд обязательно расскажет, а лишний раз пытаться что-то изменить, когда ты знаешь, что бессилен… Бессмысленно.
        После легкого завтрака мужчина направился в кабинет. Сегодня надо было разобраться с документацией, просмотреть огромный отчет управляющего, решить вопросы по бюджету Ругеи на следующий год… Дел было невпроворот. А еще они помогали заглушить душевную боль.
        Корову из двора так и не убрали. В распахнутое по случаю летней жары окно кабинета врывалось протяжное мычание. А запах свежего навоза перебивал даже ароматы приготовленных вчера мажордомом настоев.
        - Бертвальд!
        - Да, милорд?- Мужчина всегда появлялся по первому же отклику. Казалось, он или из воздуха возникает, или просто стоит ждет, когда его позовут.
        - Корова.
        На обычно бесстрастном лице на миг мелькнуло удивление:
        - Корова, милорд?
        Нет, он точно решил сегодня поиздеваться.
        - Под окном.
        Голова, кроме того что кружилась, еще и болеть начала. Создавалось впечатление, что кто-то принялся раз за разом загонять раскаленные иглы в виски, словно вчерашней муки было недостаточно.
        К счастью, на этот раз мажордом перестал изображать удивление и спешно заверил, что все сейчас будет в лучшем виде. Уже через пару минут во дворе раздался его громкий голос, а еще через некоторое время протяжное мычание смолкло как по волшебству.
        Неприятные запахи в кабинете все еще держались, и даже открытое окно не помогало- вонь-то шла снаружи… Впрочем, к тому моменту, как Адельмар уселся за стол, надеясь, что в ближайшее время и это пройдет, на пороге появился мажордом. В руках мужчина держал несколько плошек и небольшой мешочек.
        - Позвольте, милорд?- И, не дожидаясь ответа хозяина, Бертвальд споро расставил миски по разным углам комнаты, высыпал содержимое узелка в каждую из них, и по комнате потек аромат мелиссы и душицы.- Я думаю, так будет лучше, милорд.
        - Да, спасибо, можешь идти.
        Устало обхватив голову, лорд Сьер вгляделся в лист, исписанный мелким убористым почерком, пытаясь поймать за хвост хотя бы одну здравую мысль. Те, как назло, разбегались в разные стороны.
        Отец не готовил из младшего сына наследника и никогда не предполагал, что тот станет во главе Ругеи,- на это мог рассчитывать только Ханно. Пусть Адельмар получил хорошее воспитание, но предполагалось, что он займется наукой, а потому знания младшего Сьера ограничивались к моменту смерти отца и братьев абсолютно ненужными областями: философия, основы стихосложения, литература… К началу правления мужчина мог процитировать все сонеты великого Брандлера, но понятия не имел, как помочь погибающей после ведьмы Ругее. После всего происшедшего, после всего случившегося мужчине пришлось самому изучать основы экономики, выяснять, как поднять лежащие в руинах города, как возродить вытоптанные поля. Но даже сейчас для того, чтобы прочитать отчет управляющего и сообразить, о чем там идет речь, приходилось напрягаться.
        А тут еще эта головная боль. И пряные запахи сушеных трав, плывущие по комнате, напоминающие о давнишних события, оСелинт, которая сейчас так беззащитна, оСелинт, которая находится так рядом и в то же время так недосягаема…

* * *
        Восемь лет назад
        Адельмар загнанным зверем метался по комнате.
        Отец обеспечил деньгами, так что юноша мог позволить себе снимать в столице дом, а не жить в общей казарме. Тем более, что, как выяснилось, служба при дворе не предполагала службы как таковой. Гвардейцем Адельмар Сьер назывался лишь номинально, воевать Фриссия в ближайшее время ни с кем не собиралась, а потому все, что требовалось от юноши,- раз в неделю прибывать на развод. И все бы было хорошо, но в груди уже третий год подряд жила тоска по Селинт.
        Первое время от нее раз в месяц приходили написанные неуклюжей рукой письма в две-три строчки. Потом в столицу пришли тревожные слухи о каком-то колдовстве, темной магии, поднимающей голову в провинции, вРугее… А потом письма просто перестали приходить. И от нее, и от отца.
        Первые месяцы Адельмар загонял страхи подальше и старался не думать о том, что может твориться дома, но постепенно, по мере того как в столице ползли шепотки о страшной магии, о льде, покрывающем стены домов летними вечерами,- страх нарастал.
        Потом пришли новости о восстании вРугее, о том, что невесть откуда появившееся войско ландскнехтов, ведомое какой-то колдуньей, все ближе подходит кБирикене. Адельмар уже места себе не находил. Но уехать из Бюртена юноша не мог, будучи связанным вассальной клятвой, не имел на это никакого права, хотя уже сотню раз подавал прошение о выезде в родное лорд-манорство. Он прекрасно понимал, что сам он не сможет сделать ничего, но тревога, царившая в душе, была сильнее доводов рассудка.
        Его Величество ФарамундV Великолепный только отмахивался от петиций молодого гвардейца. Есть ведь постоянная армия, есть те самые ландскнехты и шварцрейтары, а раз так- горная провинция и сама сможет защитить себя. Намного интересней и важнее, если гвардейский развод на главном плацу завтра будет еще более пышным, еще более красивым!
        Король Фриссии обеспокоился происходящим, лишь когда на тревожные вести уже нельзя было закрывать глаза: когда в провинцию Борн поспешили беженцы с последним имуществом, когда начали рассказывать, что ландскнехты, служащие ведьме, несут смерть, что хлеб в полях в июне замерзает на корню, покрываясь тонким слоем льда, а дикое зверье заходит в деревни и уничтожает всех на своем пути… Посланная вРугею королевская армия была полностью разбита.
        В день, когда молодой гвардеец уже был готов предать вассальную клятву и сбежать из Бюртена, Его Величество подписал прошение и позволил юноше направиться в родную провинцию. Никаких солдат ему в помощь не дали. Впрочем, последнее было как раз не удивительно. Ругея была вольным лорд-манорством. С одной стороны, она была независимым государством, полностью решавшим, как ему жить и что делать, а с другой- правители все равно официально выступали вассалами Его Величества и должны были отправлять своих сыновей на службу вБюртен. Отец Адельмара то ли в шутку, то ли всерьез называл это системой заложничества…
        Для юноши осталось тайной, о чем думал король, подписывая его бумаги. Может, сдался, побоявшись магии и собравшись отдать Ругею на растерзание ведьме и ее подручным, может, решил, что один гвардеец уже не решит исхода битвы, а может, просто пожалел парня, думавшего только о родных.
        Через три месяца Адельмар Сьер был у границ горного лорд-манорства. Он ехал по знакомым местам и не узнавал их. Там, где некогда шелестели дубравы, прошли пожарища. Хлеб на посевных полях полег, побитый градом и словно покрытый застарелой ледяной коркой, не таявшей под солнечными лучами. Луга были завалены телами, над мертвецами кружилось воронье, и некому было отвезти павших на погосты.
        Шварцвельс, родная деревня Селинт, была пуста. Не слышалось человеческой речи, не звучал детский смех, не было никого… Покосившиеся, полуразрушенные дома встречали путешественника пустотой и застарелым запахом пролитой крови… И смерти… Лишь зеленые толстые мухи взлетали при приближении, бросая свое страшное пиршество.
        Приближаясь к дому наузницы, Адельмар уже знал, что увидит, но до последнего момента оттягивал этот страшный миг- не пришпоривал коня, словно надеялся, что если он приедет на несколько минут позже, все будет по-другому…
        Домик Селинт был разрушен, как и остальные вШварцвельсе. Казалось, неведомая сила прошла по улицам деревни, уничтожая все на своем пути. Адельмар спешился, медленно подошел к развалинам, опустился на колени рядом с местом, где когда-то были ступеньки, а сейчас оставалось лишь несколько камней. От боли, рвавшей сердце, хотелось кричать.
        Если бы… Если бы не уехал, если бы рассказал отцу, если бы убедил его позволить жениться…
        - Надо же… Она была права!- удивленно протянул смутно знакомый голос за его спиной.
        Гвардеец, не услышавший, как кто-то приближается, резко вскочил, развернулся…
        Их было двое. Женщина в длинном ниспадающем плаще с капюшоном, закрывающим лицо, и мужчина лет тридцати на вид- узкое лицо, чуть длинный нос, пепельно-русые волосы стянуты в хвост. Адельмар нахмурился, пытаясь припомнить, где он мог видеть этого незнакомца, но в голову так ничего и не пришло.
        - Госпожа Аурунд всегда права, пора бы это уже запомнить, Винтар!- раздраженно откликнулась женщина и скинула капюшон с головы.
        Селинт…
        Адельмар рванулся к девушке:
        - Селинт!
        Но та вдруг, словно не узнав его, отступила на шаг, а стоявший рядом с ней мужчина резко взмахнул рукой, и запястья Адельмара обхватили возникшие из воздуха ледяные нетающие оковы…
        - Какого… Что здесь происходит?!- Юноша, все еще не пришедший в себя после внезапной потери и обретения любимой, попытался сделать еще один шаг к ней, но еще одни кандалы обхватили его ноги, и молодой Сьер повалился на землю.
        Он попытался сесть, но названный Винтаром склонился над ним, рывком перевернул на спину и резко дыхнул в лицо. На коже, несмотря на летнюю жару, возникла толстая ледяная корка, закрывавшая рот и нос, не тающая от дыхания и не дающая глотнуть воздуха…
        Больше он ничего не запомнил.
        Первое, что увидел Адельмар, открыв глаза,- заляпанные грязью сапоги. Как оказалось, парень лежал на боку, и эти самые сапоги были единственным, что молодой Сьер мог разглядеть, не поворачивая голову. Он попытался сесть, но ледяные кандалы, появившиеся на нем в деревне Селинт, никуда не пропали, а потому он не смог даже просто пошевелиться.
        - Очнулся,- равнодушно протянул уже знакомый мужской голос.
        Гвардейца встряхнули за плечо и одним рывком усадили на пол. Перед глазами все закружилось, и парень на миг зажмурился, борясь с тошнотой.
        - Кисейная барышня,- равнодушно фыркнул Винтар.- Бертвальд!
        Послышались шаги- Адельмар по-прежнему не открывал глаз, чувствуя, как земля под ним плывет и качается.
        - Займись им. Госпоже Аурунд он нужен относительно живым и хотя бы слегка здоровым.
        Оглушительно хлопнула дверь, и на несколько минут наступила благословенная тишина. В голове отчаянно бились обрывки мыслей, но ни одна из них не могла объяснить происходящего. Что произошло? Что сСелинт?! Кто этот мужчина?..
        А еще… Еще Адельмару до сих пор не было ничего известно ни об отце, ни о братьях.
        Вновь скрипнула дверь, и по помещению поплыл запах пряных трав. Теплая ладонь осторожно коснулась лба, а затем к губам юноши поднесли плошку.
        - Выпейте, милорд,- шепнул незнакомый молодой голос,- здесь шалфей, горечавка и мята. Выпейте, вам станет легче.
        Настой был горек на вкус, иСьер смог сделать всего несколько глотков. Зато когда он через несколько мгновений попытался открыть глаза, мир вокруг него, ради разнообразия, и не думал кружиться подобно листве, подхваченной вихрем.
        Адельмар находился в небольшой пустой то ли комнате, то ли камере. Вместо кровати- брошенная на пол охапка соломы, свет пробивался через крошечное зарешеченное окошко у самого потолка, а рядом с пленником сидел, перебирая пучки трав, разложенные на подносе, парнишка лет семнадцати на вид, в черном камзоле с неудобным воротником-стойкой. Неподалеку были расставлены небольшие кувшинчики, наполненные настоями трав, и мальчишка, увидев, что пациент открыл глаза, отложил подсушенные растения в сторону и принялся смешивать напитки в каком-то грязном стакане.
        - Что… Что происходит?- с трудом выдавил Сьер.
        Парнишка опустил голову:
        - Вы пленник, милорд… Так же, как и я… Вы, наверно, меня не помните?- Он на миг вскинул глаза на мужчину и вновь опустил взгляд.
        Адельмар оторопело мотнул головой:
        - Нет…
        - Я был конюхом у вашего отца, милорд.
        - Был?!- короткий вопрос получился выкриком.
        Парнишка отвел взгляд:
        - Мне очень жаль, милорд. Я никогда не хотел, чтобы у меня был другой хозяин.
        - А…
        - Мне очень жаль, милорд,- тихо повторил Бертвальд.- Молодые лорды Хенно иМагрих тоже…
        Он не договорил, оборвал речь на полуслове, но и этого было достаточно. И без того было понятно, что подразумевал мальчишка… Лучше бы Адельмар так и не очнулся… Все равно было бы легче, не было бы той боли, что после коротких слов слуги разрывала грудь, перехватывала горло и душила изнутри…
        Вновь заскрипела дверь.
        - Долго ты там возиться будешь?!- зло рявкнул Винтар из коридора.- Госпожа Аурунд уже три раза спрашивала!
        - Простите, господин Кенниг.- Голос бывшего конюха ощутимо дрогнул.- Я сейчас… Я, конечно… Я тонизирующий отвар только подберу…- руки мальчишки засновали над кувшинчиками.- Родиола сейчас не подойдет… спорыш разум замутит… Зверобой! Выпейте, милорд, это просто зверобой… Он придаст вам сил…
        Адельмар успел сделать всего несколько глотков. Винтар Кенниг шагнул к нему, на миг склонился над ним, легким прикосновением руки растопил ледяные кандалы на ногах, а потом, вцепившись в ворот перепачканного травой камзола молодого Сьера, рывком поставил его на ноги:
        - Шагай давай. Тебя уже заждались.
        Дверь захлопнулась, а парнишка так и остался сидеть на полу, глядя перепуганными глазами вслед ушедшим. Все, что он себе позволил, это осторожно, двумя пальцами, оттянуть воротник и почесать шею, на которой блестел тяжелый ошейник из небесного металла.
        Адельмар не видел, куда его ведут, не обращал внимания на снующих по коридорам людей, не смотрел по сторонам- в голове билась всего одна мысль. Отец… Хенно… Магрих…
        Перед глазами как наяву встал разговор перед отъездом.
        Магрих тогда лежал на кровати, откинувшись на гору подушек. Казалось, его почти не беспокоила нога, затянутая в лубки. Увидев остановившегося на пороге младшего брата, парень дружелюбно помахал ему рукой:
        - Что стоишь? Чай, я не отец, кланяться моей светлости не обязательно.
        - Дурак ты, Магрих, и шутки у тебя дурацкие,- вздохнул Адельмар, медленно подходя к брату и усаживаясь на край кровати.- Нога как?
        Тот поморщился:
        - Могло быть и лучше.- Именно из Магриха отец и растил настоящего воина. Средний сын прекрасно держался в седле, прекрасно фехтовал, но при этом не брезговал и иными боевыми искусствами. Одним ударом кулака юноша мог повалить быка и порою забавлялся тем, что гнул подковы.
        Адельмару, хрупкому книжнику, было до него далеко…
        - Тебя как так угораздило?
        - Огонька змея укусила,- поморщился парень.- Он понес, я на полном скаку с него и спрыгнул. И неудачно… Огонька только жалко, хороший был конь.
        - Я еду вБюртен. Вместо тебя.
        - Я знаю.- Магрих помолчал и вздохнул.- Мне жаль, что так получается… Не огорчайся. Она тебя дождется.
        У младшего Сьера даже уши заполыхали:
        - Ты о чем?! Я не…
        - Да ладно тебе,- рассмеялся брат.- Если мы сХанно сейчас молчим, то это ничего не значит. Я шутил над тобой, только когда ничего не знал! А вот когда узнал…
        - А… отец? Он знает?
        Раненый осторожно пошевелил ногой, поморщился от боли и пожал плечами:
        - Это твоя тайна. Хотя, как по мне, ты зря скрываешь. Сам говорил, что наша бабка была не знатного рода.
        Адельмар вздохнул: он действительно, еще лет в пятнадцать, увлекался составлением генеалогического древа рода Сьеров, довел его аж до Хаккона Изгнаника, некогда ушедшего из Скании, но… Но одно дело читать о том, что твой прадед согласился на брак сына с крестьянкой, и совсем другое- думать, как рассказать о своей невесте отцу…
        Магрих еще раз улыбнулся:
        - Она тебя дождется. Обязательно дождется.
        Дождалась. Как же. Юноша сглотнул, вспомнив тяжелый, не узнающий взгляд Селинт. Да она даже на этого… как его… Винтара смотрела теплее, чем на него!
        Двое ландскнехтов, замерших на проходе, легко распахнули тяжелую дубовую дверь, Винтар подтолкнул пленника в спину, юноша сделал несколько шагов вперед, вскинул голову… И только теперь понял, где он находится.
        Отец в шутку называл это помещение тронным залом- в шутку потому, что здесь никогда не было никакого намека на трон. Пару раз, еще при жизни матери, именно здесь устраивались балы, но с той поры прошло уже уйма времени, Конберт Сьер никогда не любил глупых танцев, а потому эта комната чаще всего был закрыта: посетителей отец обычно принимал в своем кабинете. Изредка сюда заходили слуги, протирали пыль, еще реже в эту залу забирались сыновья правителя, рассматривали висевшие на стенах ростовые портреты, кривлялись перед старинными потемневшими зеркалами, пытаясь хоть что-то разглядеть в их глубине, разгоняясь, скользили по натертому воском паркету, пытаясь фехтовать, срывали со стен старинное оружие, непомерно тяжелое для детских рук, и, закутываясь в тяжелые портьеры, воображали, что они запахиваются в алые плащи. Но все это осталось в прошлом.
        Комнату Адельмар узнал по тем самым алым бархатным портьерам: картины были сняты со стен и неопрятной кучей валялись в дальнем углу, зеркала кто-то завесил темными тканями, а оружие кто-то куда-то убрал. Или забрал.
        А посреди залы возвышался золоченый трон, с подлокотниками в виде изготовившихся к прыжку, оскалившихся львов. Сидевшая на троне женщина медленно встала, сделала шаг вперед и улыбнулась:
        - Приятно, когда не ошибаешься…
        Ей было около тридцати. Темное длинное платье непристойно, как вторая кожа, обтягивало фигуру, не скрывая ни малейшего изгиба, а черные волосы, не сколотые, не заплетенные, тяжелой волной опускались до пояса. Алые губы ярким пятном выделялись на бледном лице.
        - Кто вы такая?!- выплюнул-выкрикнул Адельмар. Все происходящее сплелось в каком-то страшном клубке полусна-полубреда: смерть отца и братьев, Селинт, не узнающая его, странная незнакомка, ведущая себя в родовом замке как полновластная хозяйка.
        Женщина, удивленно заломив бровь, чуть повернулась к ледяному колдуну.
        - Ты ничего ему не объяснил, Винтар?- Кажется, она откровенно наслаждалась ситуацией.
        Тонкие губы мага тронула легкая улыбка:
        - Я решил предоставить эту возможность тебе.
        Женщина медленно подошла к пленнику:
        - Меня зовут Аурунд. Для тебя- Аурунд Великая, полновластная правительница лорд-манорства Ругеи.
        - Это ложь!- Адельмар, забыв о ледяных кандалах, сковывающих руки, рванулся к ней, но внезапно споткнулся, упал на колени… И понял, что новые оковы появились уже на ногах. Встать он не мог, но и сдаваться не собирался. Вскинул голову и выкрикнул в насмешливое лицо, чуть удивленно смотрящее на него:- Правителем Ругеи был мой отец, и ты не имеешь никакого права!..
        - О!- хохотнула женщина, перебивая его.- Винтар, к нам в руки, оказывается, попала важная птичка!
        Если бы Адельмар мог сейчас посмотреть на своего пленителя, то заметил бы, как по его всегда бесстрастному лицу скользнуло удивление. Впрочем, это было всего на мгновение. Уже через несколько минут на узком лице ледяного колдуна вновь появилась маска безмятежного спокойствия.
        Аурунд двумя пальцами вздернула голову юноши за подбородок, всмотрелась ему в глаза и вновь улыбнулась:
        - И дар действительно есть… Подними его, Винтар.
        Ледяной маг вцепился длинными пальцами в ворот камзола, легко дернул Сьера вверх, так что тот волей-неволей встал. Женщина ласково улыбнулась, медленно провела кончиками пальцев по щеке Адельмара, а потом… закрыла ему губы своими.
        Тот от неожиданности дернулся назад, но проклятый колдун продолжал удерживать его за шкирку, как нашкодившего котенка.
        Наконец Аурунд мягко отстранилась от юноши и вновь улыбнулась:
        - Ничего не хочешь мне сказать?..
        У Адельмара от гнева и ненависти перехватило дыхание. Все, что он смо,- это плюнуть в лицо… Плевок застыл в полете серебряной льдинкой и мягко осыпался на пол.
        Женщина наигранно вздохнула:
        - Действительно, дар, а не талант… Жаль, очень жаль. Ничего, я скоро пойму, в чем он проявляется, и мы с тобой пообщаемся поближе… Убери его, Винтар.
        Ледяной маг отпустил воротник пленника и оттолкнул его в сторону, скомандовав замершим у входа ландскнехтам в разноцветных одеждах:
        - Уведите туда, где был.
        - Там… травник…- осторожно уточнил один из солдат.
        - Можете не выгонять. Захочет, пусть остается,- брезгливо отмахнулся мужчина, легким взмахом руки убирая ножные оковы.
        Когда за пленником захлопнулась дверь, колдун повернулся кАурунд. Та уже вернулась к трону, опустилась в него и откинулась на спинку, запрокинув голову.
        - Зря ты его целовала.- Винтар изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно и спокойно. Получалось с трудом. И даже его собеседница это поняла.
        Женщина медленно открыла глаза, сладко, как кошка, потянулась:
        - Ревнуешь?- мурлыкнула она.
        - Родную сестру?! Не смеши меня!- фыркнул он.
        На миг в ее глазах мелькнула тень непонимания, но уже через секунду женщина улыбнулась:
        - Ну да, конечно, сестру… Мне надо было узнать, дар у него или талант,- ласково пояснила она.
        - По-другому нельзя?!- Винтар и сам не понимал, почему его так это бесило, но остановиться уже не мог.
        - А зачем?- А ей, похоже, нравилось выводить его из себя.
        Он некоторое время молча смотрел на собеседницу и, так и не придумав достойного ответа, опустил голову и вышел из залы…
        Через несколько дней Аурунд нашла брата в одном из многочисленных коридоров замка. Ледяной маг стоял, упершись руками в подоконник, и словно что-то высматривал в сумерках, спускающихся снаружи на город.
        - Последние дни ты сам не свой.- Она мягко положила ладонь ему на плечо.
        Он даже не обернулся.
        - Я… Я просто задумался.- Голос звучал глухо.
        - О чем?
        Тут мужчина, наконец, оглянулся на нее. На замок спускалась ночь, прикрытые защищающими от саламандр гасильниками факелы давали очень мало света, но разглядеть лица в темноте еще можно было.
        - Как тебе объяснить…- Винтар медленно повел рукою перед собой, и над ладонью зависла тонкая инеистая ленточка, уходящая куда-то далеко вперед, наружу, за стены замка.- Я просто думаю… Если представить нашу жизнь дорогой, по которой идешь… Если представить, что каждый твой выбор- развилка,- от ленты отделилось множество ниточек, разбегающихся в разные стороны,- то почему мне все чаще кажется, что на какой-то из этих дорог я свернул не туда?
        - Что ты сказал?!- подозрительно прищурилась женщина.
        - А еще, знаешь… Я почему-то не могу вспомнить наших детских игр.
        - Что?!- В ее голосе зазвучали сердитые нотки, а он словно и не заметил это, тоскливо продолжив:
        - Я почему-то никак не могу вспомнить, чтобы мы играли вместе…
        - Мы выросли по отдельности.- В голосе ведьмы зазвучали напряженные нотки.
        - А еще я никак не могу вспомнить лица нашей матери.
        - Посмотри мне в глаза!- резко, даже грубо потребовала она.
        - Что?- Удивленный столь внезапной сменой разговора, Винтар Кенниг удивленно оглянулся на женщину, а та… Та вдруг шагнула к нему и впилась ему в губы поцелуем.
        Страстным, совершенно не родственным.
        Ледяная дорожка плавно осыпалась инеистой капелью…
        Несколько долгих, очень долгих ударов сердца, и женщина отступила на шаг от колдуна. Замерла, изучая его долгим скептическим взглядом. Винтар стоял не моргая, уставившись пустым взглядом перед собой.
        - Чудесно,- сладко улыбнулась ведьма.- А теперь выкинь из головы весь этот бред о дорогах и детских воспоминаниях. Есть только тот путь, по которому веду я. И выполнять надо любой мой приказ. Понятно?
        - Да, госпожа,- чуть слышно прошелестел его голос.
        - Вот и замечательно.- Она щелкнула пальцами.
        Мужчина вздрогнул всем телом, поднял на нее неожиданно осмысленный взгляд:
        - Что случилось?!
        Аурунд ласково погладила его по щеке:
        - Все в порядке.
        - А… Ты что-то говорила о глазах?..- Он все еще пытался вспомнить хотя бы что-то из предыдущего разговора.
        Мягкая улыбка:
        - Мне показалось, что они у тебя неправильного цвета. Не голубые…

* * *
        Разговаривать вчера с ведьмой Мадельгер не стал. В комнате не было ничего опасного, от саламандры надежно защищали нарисованные водой линии пентаграммы, а потому, просунув через линии пентакля ломоть хлеба и не слушая путаные речи девушки, незадачливый ландскнехт отошел подальше от пентаграммы и, подсунув под голову скатанный ковер вместо подушки, лег спать, укрывшись рясой и отвернувшись к стене.
        Поутру мужчина проснулся от тихих стонов. Девица разметалась по полу и, не просыпаясь, что- то тихо бормотала под нос. По щекам текли слезы… Наемник зло дернул плечом: его дико раздражал этот плач. Особенно если учесть, что плакала та, что причинила ему уйму неприятностей. И это еще мягко сказано.
        С улицы слышался какой-то шум. Мужчина подошел к зарешеченному окну, выглянул наружу: внутренний двор был заполнен людьми, спешащими по своим делам: кто-то тащил воду, кто-то вел в поводу коня, трое кнехтов тащили корову. Телка упиралась всеми четырьмя ногами, но ее упорно продолжали волочь за веревку на шее. Один особо умный не придумал ничего лучше, как подталкивать ее сзади. Жизнь вЛундере продолжалась.
        Тихий шорох за спиной. Чуть слышный вздох и горький, плачущий голос:
        - Кто вы? Почему держите меня здесь?
        Мадельгер оглянулся: ведьма очнулась и сейчас, простоволосая, в одной длинной рубахе из каменного льна, сидела в центре пентакля. В измученных серых глазах светилась боль.
        - Я?!- хмыкнул он.
        Девушка медленно протянула руку, но над линиями пентаграммы ее ладонь наткнулась на невидимую стену: от пальцев во все стороны побежали алые молнии-змейки, одна чудом не задела ландскнехта.
        С улицы донеслось протяжное заунывное мычание.
        - Я не могу выйти…- выдохнула ведьма.
        - Какое совпадение, госпожа, я тоже!- язвительно откликнулся Мадельгер и запнулся на полуслове, поняв, кому он нахамил и что теперь за это может быть… Сердце пропустило удар, страх ледяной змеей шевельнулся в груди…
        Но женщина вдруг подняла на него тоскливый взор:
        - Почему вы меня так называете, господин…- Она скользнула взглядом по его цветастому одеянию и закончила фразу:- Ландскнехт? Я простая крестьянка…
        - Что, может, вас и не Селинт зовут, госпожа?!- Он уже перешагнул ту опасную границу, за которой пять лет назад следовало наказание, но остановиться уже не мог.
        - Селинт, господин ландскнехт,- покорно согласилась она.- Селинт Шеффлер из Шварцвельса. Но откуда вы знаете мое имя?
        Встать она не пыталась, лицо заливала неестественная бледность… Похоже, борьба с саламандрой, вселившейся в ее тело, отнимала все силы.
        Окошко в двери, у самого пола, приоткрылось- девушка испуганно обернулась на звук, растрепанные волосы на миг упали на лицо,- и чья-то рука забрала брошенный у входа поднос с остатками вчерашней еды и просунула внутрь комнаты новую порцию пищи. Мадельгер криво усмехнулся: кажется, здесь все давно было рассчитано и предусмотрено.
        Впрочем, эти несколько мгновений наступившей тишины дали наемнику время собраться с мыслями.
        - Может, вы и меня не помните, госпожа?
        Девушка осторожно поправила рубаху, сползшую с одного плеча:
        - Я вижу вас в первый раз, господин ландскнехт…- перепуганно пробормотала она, отводя взгляд.
        - И может, события последних десяти лет вам тоже неизвестны?- В голосе проклюнулись нежданные ядовитые нотки.
        Селинт вздрогнула всем телом, подняла на него удивленные серые глаза:
        - А… Что случилось за последние десять лет?
        Мадельгер не понимал, действительно ли она ничего не помнит или только притворяется беспамятной… Но зачем ей все это?!
        - О да, совсем ничего! Вы всего лишь лет пять назад были помощницей госпожи Аурунд!
        - Я… Я не знаю такой…- растерянно пробормотала ведьма, бросив беспомощный взгляд на зарешеченное окно. И вдруг она замерла, не отрывая потрясенного взгляда от виднеющейся за окном крыши, горящей на солнце:- Разве сейчас не осень?! Какой сейчас год?!
        Она явно переигрывала, но отказать себе в удовольствии сказать правду Мадельгер не мог.
        - Сегодня шестнадцатое июня одна тысяча пятьсот шестого года от Пришествия Того, Кто Всегда Рядом.- Количеству яда в его голосе могла позавидовать королевская кобра.
        - Этого не может быть! Не может!- Девушка перевела на него перепуганный взгляд.- Я… Адельмар… Адельмар считал мне! В тысяча пятьсот седьмом году мне должно будет исполниться тридцать! Я… Куда тогда пропали десять лет моей жизни?!
        - Мне тоже интересно,- печально усмехнулся ландскнехт.- Тогда на всякий случай последний вопрос, может, и имя «Мадельгер» вам ничего не говорит, госпожа?
        По телу Селинт прошла судорога… Девушка замерла, уставившись взглядом в пол… А когда она вскинула голову, на губах плясала улыбка, а в голубых глазах горел недобрый огонек:
        - Ну что ты, Гери, я всегда тебя узнаю…- Мягкий певучий голос был настолько знаком, что порою снился в кошмарах.
        Сердце упало в пятки.
        Ту девчонку, что, хныча, называла его «господином ландскнехтом», Мадельгер не знал, но эта Селинт… О, эта Селинт была ему знакома. Хотя, честно говоря, он предпочел бы не знать ее вовсе.
        Мужчина боялся ее. Безумно боялся и не постеснялся бы признаться в этом. Страх, зарождаясь в груди, отзывался знакомым огненным комком в солнечном сплетении, и от этого становилось только хуже. Ландскнехт отступил на шаг и уперся спиною в стену…
        Ведьма хохотнула и, встав, сделала шаг вперед. Теперь она совершенно не стеснялась того, что рубаха чуть сползла, обнажив пухлое плечико.
        - Ну что же ты, Гери? Мы не виделись уже очень давно, а ты убегаешь…
        Еще пара шагов, и она пересечет линии пентаграммы- как бы силен ни был маг воды, его колдовство вряд ли сможет удержать первую ученицу Аурунд Великой… Еще пара ударов сердца, и… И что будет тогда? Действует ли ее магия на расстоянии, или Селинт надо прикоснуться к тебе ладонью?! Он так и не узнал этого пять лет назад…
        Сердце колотилось где-то в горле.
        Шаг.
        Второй.
        Сейчас она переступит синеватые линии…
        Девушку отшвырнуло внутрь, в самый центр пентаграммы. Отбросило так, словно она бежала вперед и столкнулась с чем-то настолько упругим, что пересилило всякий ее рывок. Селинт упала, попыталась встать… Но саламандра, вселившаяся в нее, уже проснулась.
        Тело изогнулось дугой. С губ ведьмы сорвался дикий крик боли. Теперь пола девушка касалась лишь пятками и затылком…
        Мадельгер медленно отступил от стены. Эти припадки он со вчерашнего дня уже видел несколько раз, а потому знал, что жар, рвущийся из центра комнаты, не причинит ему никакого вреда. Страх медленно отступал, прячась в глубине души, скрываясь для того, чтобы позже опять поднять голову…
        А огненный комок, застрявший в груди, и не думал пропадать.
        И это было намного хуже.

* * *
        Пять лет назад
        Из окна веяло ночной прохладой, но особо это не спасало: в казарме вдобавок к жаре стоял застарелый запах пота. Да к тому же и простыни на койках не менялись, наверное, последние года три- клопы просто озверели, иМадельгер понять не мог, как остальные ландскнехты умудряются заснуть…
        Честно говоря, мужчина понятия не имел, были ли среди его напарников добровольцы, или все подписали договор так же, как иОффенбах. Те ландскнехты, с которыми он пересекался во время службы, определенно носили ошейник. Но вглядываться в каждого- нет уж, увольте! А просто так выспрашивать у мужчины не было никакого настроения: он и раньше мало с кем дружил и общался, а уж теперь обстоятельства приема на службу и вовсе не располагали к открытости.
        Не выдержав, мужчина встал с постели и, наспех одевшись, направился к выходу, стараясь ни обо что не споткнуться в темноте. Бледный свет луны едва проникал в комнату, иМадельгер чудом добрался до двери, ни обо что не ударившись и никого не разбудив. Чуть слышный скрип, и ландскнехт выскользнул в коридор.
        Тут дышалось чуть посвободнее, но темно было все так же: зажигать факелы или свечи было опасно- засмотришься на пляшущие языки пламени, и встреча с саламандрой тебе обеспечена,- а те несколько огненных магов, которые служили госпоже Аурунд, поговаривали, были настолько слабыми, что лишний раз лучше не пользоваться их способностями.
        Выйдя на порог казармы, мужчина сел на ступеньки. С поста он сменился совсем недавно, спать хотелось безумно, но то, что ему уже вряд ли удастся в ближайшее время заснуть, разноглазый прекрасно понимал: клопы, жара… Хорошо, если к полуночи удастся задремать.
        На стене мелькали огни- того, что стража заглядится на пламя, можно было не опасаться, а потому там факелы горели. Да и сам двор был хорошо освещен магическими шарами- тут уже на свет не скупились. Самих огненных магов, как, впрочем, и ледяного колдуна, управлявшего ошейниками, Оффенбах никогда не видел. Слышал о них некоторые упоминания, но не более того.
        Как ни странно, но даже в тех нескольких битвах, что довелось поучаствовать Мадельгеру на стороне ведьмы, он не сталкивался ни с кем из колдунов- видно, их слишком берегли. А может, считалось, что схватки не особо опасные и компания ландскнехтов справится и без магической поддержки.
        С того дня, как на шее разноглазого застегнулся ошейник из небесного металла, прошло уже более двух месяцев. Раза три он участвовал в подавлении мелких крестьянских бунтов. Еще раз нужно было отбить нападение фрисской армии. Из всех боев мужчина вышел без единого ранения. Хотя сейчас уже, в принципе, не знал, что бы он предпочел.
        Тихие шаги, чуть слышный стук каблучков по камням и легкий смех:
        - Иди, Винтар, я тебя догоню.
        Мадельгер бросил короткий взгляд и поспешно вскочил, увидев, что к нему медленно идет та, что называлась Селинт, ученица и помощница Аурунд Великой. На девушке было длинное, расшитое жемчугом платье с квадратным вырезом и короткими, по локоть рукавами.
        - Доброй ночи, госпожа.- Ему даже пришлось из вежливости слегка склонить голову.
        За какие достоинства эта самая Селинт стала ученицей нынешней правительницы, ландскнехт понятия не имел, но подозревал, что просто так ничего не происходит.
        Девушка медленно приблизилась к нему, ласково улыбнулась:
        - Почему ты не спишь, ландскнехт?
        - Не хочется, госпожа.
        - Бывает,- улыбнулась она. Медленно коснулась ладонью его щеки, повела кончиками пальцев вниз… И, как удивленная птичка, склонив голову набок, поменяла тему разговора:- Ошейник не жмет?
        Это звучало издевкой. Скованный из небесного металла и зачарованный ледяной магией неизвестного колдуна, этот самый ошейник великолепно выполнял свою роль: однажды, всего на миг задумавшись о том, что ведьма Аурунд находится на расстоянии клинка, Мадельгер уже через мгновение рухнул на землю, хватая ртом воздух. Ведьма, проходившая мимо, бросила на него короткий взгляд, чуть усмехнулась и пошла дальше.
        - Вашими молитвами, госпожа.- Мужчина приложил все усилия, чтобы голос звучал почтительно.
        Селинт усмехнулась, все так же медленно повела ладонью по его плечу, опустила руку чуть ниже, мягко перехватила правое запястье…
        - А что это у тебя на руке, ландскнехт?
        - Простите, госпожа?
        Девица осторожно подняла его руку и ткнула пальцем в синие линии на запястье:
        - Что это? Я видела такое же уВинтара.
        Кто такой этот Винтар, Мадельгер понятия не имел- возможно, такой же пленник. Но раздражения мужчина уже сдержать не смог:
        - Может, пусть он вам и расскажет, госпожа?!
        Селинт хмыкнула и опять резко поменяла тему разговора:
        - Знаешь, чем талант отличается от дара?
        Разноглазый окончательно потерял нить беседы:
        - Простите?- Он искренне пытался удержаться на грани вежливости.
        - Дар. И талант. Магические,- ласково пояснила она, водя пальцем по его запястью.- И дар, и талант проявляются при рождении. Но дар- он однобок. Он и не волшебен по большей части.- Палец дошел до крошечного старого шрама, оставшегося на ладони еще с детства, задолго до побега из храмового училища.- Человек, обладающий даром, не развивает его и развить не может по определению. Например, здесь есть травник. Казалось бы, травами может врачевать каждый. Но этот мальчишка способен, не зная о лечении ничего, точно сказать, какая трава от чего поможет именно этому человеку именно в этот момент. Какой-то дар есть и у тебя, иначе госпожа Аурунд не оставила бы тебя в живых…- Ноготок скользнул по шраму и двинулся в обратную сторону.- А есть таланты. Это магия в чистом виде. Талант развивается и изменяется. Маг воды может открыть со временем способность управлять льдом и паром. А я… когда-то давно я считала, что могу только врачевать.- Руку защипало от резкой боли, но Мадельгер не проронил ни звука.- Встреча с госпожой Аурунд открыла мне глаза.- Шрам, старый шрам, оставленный после неловкого обращения с
ножом, покрылся коркой струпа, потом края раны начали расходиться, показалась кровь.- Это мой дар, ландскнехт. А это ведь не единственная рана на твоем теле? Что будет, если они все сейчас раскроются?..- Девушка ласково прижала ранку пальцем, а когда убрала руку, там оставался лишь старый шрам.- Так что это у тебя на руке, ландскнехт?
        Сердце колотилось где-то в горле.
        - Это знак Единого,- с трудом выдавил мужчина.
        - Это я знаю,- вновь улыбнулась она.- Зачем он тебе?
        - Его ставят на границе сДертонгом.
        - Зачем?- В голосе появились требовательные нотки.
        - При пересечении границы.- Во рту пересохло, и приходилось говорить коротко.- У нас саламандр изгоняют монахи. ВДертонге их нет. При пересечении границы тебе ставят этот знак. Если в теле есть саламандра, она им изгоняется. Если нет- просто никогда больше не сможет зайти в это тело.
        - То есть, ты можешь без страха смотреть на огонь?
        - Вероятно,- неохотно выдавил он.
        - И ты был вДертонге.
        - Я не помню. Я был тогда ребенком, госпожа.
        - Понимаю,- вздохнула она.- Как, говоришь, тебя зовут, ландскнехт?
        - Мадельгер, госпожа.
        Девушка ласково коснулась губами его щеки:
        - Я буду звать тебя Гери.
        А затем, нежно пригладив кончиками пальцев растрепанные волосы разноглазого, скрылась в тенях, царящих меж мерцанием магических огней. А ландскнехт так и остался стоять, глядя ей вслед и чувствуя, как медленно истаивает то поганое чувство паники, что залило душу от медоточивой речи Селинт. До конца оно так и не ушло- огненный комок, застрявший где-то под грудиной, и не думал рассеиваться.
        Какой у него был дар, Мадельгер прекрасно знал и без ведьмы. Пламя. Сколько он себя помнил, пламя никогда не причиняло ему вреда. В детстве он на спор тушил пальцами зажигаемые тайком, чтоб родители не увидели, лучины. Позже, в храмовом училище, вызывая восхищенные вздохи других послушников, спокойно держал руку- ту самую, отмеченную знаком Единого,- в огне факела. Кто-то язвил, что именно печать дает такие способности, но когда однажды брат Гайлульф, любящий рассказать, как он лет двадцать назад ездил вДертонг, и показать каждому желающему отметину на запястье, обжегся крошечной искрой, вылетевшей из не прикрытого слугами камина, эти разговоры затихли.
        Ведьма сказала, что он жив только из-за дара. Неужели правда? Да нет, это глупость, в самом деле, попробуй набери компанию ландскнехтов, обладающих магическим талантом. Пусть даже, как сказала Селинт, талантом неразвитым и мало подходящим под определение колдовства.
        Вероятней всего, у части наемников действительно есть волшебный дар, а остальные набраны просто так. Главное, чтоб служили хорошо и не задавали лишних вопросов.
        Но почему ее так заинтересовал Знак? Мужчина закатал рукав и вгляделся в тонкие линии, нарисованные на запястье. Знак как Знак. Спираль, перечеркнутая короткой линией, соединяющей начало и конец. Самый обычный Знак Единого. Тут и думать не о чем.
        Страх ушел, сменившись злобой.
        На себя, идиота, испугавшегося какой-то ведьмы. И ведь участвовал уже в стольких боях. Видел смерть лицом к лицу. Убивал и был много раз ранен. Ранен так, что порой думал, что не выживет. И испугался. Чего? Какой-то девчонки!
        На Селинт. Се- Линт. Имя привычно расчленилось на составные части. Се- Линт. Нижнефрисское сочетание. Морская змея. Как раз подходящее для этой девчонки имечко. Гадюка подколодная. Речь ласковая, нежная. А сердце от ее слов заходится как бешеное, пропуская удар за ударом. И пальцы. Тонкие, длинные, непривычные к тяжелой работе. Дворянка? Хотя, может, и в деревне жила, только трудом не занималась, травничала например.
        Да какая, кТому, Кто Рядом, разница, чем она там занималась?! Ужин господам готовила или коровам хвост вертела?! Какая разница?! Намного хуже, что та жгучая ненависть, что заменила страх, с каждым мигом разгорается все сильнее, душит, отзывается, кажется, даже пульсацией знака Единого на запястье, жжет изнутри, не получая никакого выхода!
        Мужчина от злости со всей дури ударил кулаком по двери. Та распахнулась внутрь, иМадельгер шагнул в темноту коридора. Шагнул, не заметив, что на темном дереве остался опаленный отпечаток его кулака…

* * *
        Работать мажордомом- значит знать обо всем, что творится в замке. Всего десять лет назад Лундер был крохотным городком, где располагался небольшой охотничий замок лорд-манора. Этому самому замку даже имени самостоятельного не дали, называли по имени близ расположенного поселения- Лундером. Все изменилось, когда власть захватила ведьма. Изначально она поселилась вБирикенском дворце- Бруне, там же, где до этого жил старый лорд-манор.
        Когда все кончилось, оставаться вБирикене Адельмар не мог. Слишком уж свежи были воспоминания… Столицей стал Лундер.
        За прошедшие пять лет замок превратился в настоящую крепость- именно такую, в которой и должен жить правитель манорства. А раз так, ей был положен мажордом…
        Но знал бы кто, сколько у него хлопот! За день Бертвальд приседал отдохнуть хорошо если на пару минут. Он вставал задолго до рассвета и отправлялся спать запоздно. Нужно было проследить за всем и вся. Проконтролировать, все ли в порядке на кухне, проверить работу лакеев, горничных и слуг, проследить за рабочими, начавшими чинить крышу хозяйственных построек…
        Еще одной проблемой была Селинт. Не будешь же каждому объяснять, почему правитель так бережно относится к запертой в одной из комнат ведьме, так что к запертой в золотой клетке пленнице- крайне нервной пленнице, способной убить прикосновением руки,- не допускали вообще никого из слуг. Чуть проще стало, когда в девушку неизвестно как вселилась саламандра. Между припадками проходило слишком мало времени для того, чтоб ведьма смогла собраться с силами и вырваться на свободу, а потому можно было под контролем поручить, например, вынести те же самые угли из комнаты.
        Впрочем, и без Селинт хлопот было достаточно.
        Вот и сейчас, стоило мужчине решить, что у него есть несколько минут отдыха, как к нему подбежала молоденькая служанка- худенькая, простоволосая, в сером скромном платье:
        - Господин мажордом, я… Там… Там в колодце воды почти нет… Я еле ведро набрала…
        - Обратись к господину магу,- отмахнулся Бертвальд.
        Служанка- Ратила Клее, наконец вспомнил мажордом ее имя- переступила с ноги на ногу и тихо смущенно всхлипнула:
        - Я его бою-ю-юсь!
        О том, что у одного из служащих лорд-манору людей есть магический дар, знало очень мало слуг- все-таки приказом Его Величества колдовство во Фриссии, после правления ведьмы, запрещено,- иРатила относилась к таким. Надо сказать, что тех, кто знал об этом, отбирали не по каким-то определенным талантам, нет. Все дело было в том, что эти несколько человек были борнскими инородцами. В конце концов, в том лорд-манорстве, приграничном сДертонгом, относились к магии спокойней, чем в отмеченной правлением ведьмы Ругее.
        Девчонке было на вид лет пятнадцать. Бертвальд вздохнул. В ее возрасте он тоже боялся…
        - Хорошо.- Мужчина провел ладонью по волосам, приглаживая непослушные пряди.- Я ему сообщу.
        Ратила расцвела в радостной улыбке и, неуклюже поклонившись, умчалась прочь. Для нее самое сложное уже закончилось. А вот для мажордома только начиналось.
        Водяного мага мажордом нашел на конюшне. Колдун, сотворив из воздуха огромный, размером с голову младенца, водяной шар, поил своего коня. Ухаживать за вороным Угольком мужчина не доверял никому- то ли боялся, что не доследят, то ли опасался, что потравят,- хотя вряд ли бы кто решился сделать гадость, если не колдуну, так правителю точно.
        Так что сейчас жеребец, привыкший к магическим штучкам, спокойно пил прямо из водяного пузыря, зависшего в золле[2 - Золл- мера длины, равная примерно 3см.] от ладони колдуна.
        - Нужна ваша помощь, господин маг.
        Спина колдуна напряглась.
        - Что-то случилось?
        Бертвальд постарался говорить как можно более спокойно.
        - Колодец, кажется, заилился. Сможете проверить, что произошло, или лучше кого-нибудь спустить?
        В светлых волосах водяного мага запутались соломинки. Но оборачиваться к собеседнику он не собирался. Как и прерывать свое занятие.
        - Проверю,- медленно кивнул колдун.
        Повисла пауза, и пришедший решил, что разговор окончен. Бертвальд уже собирался выйти из конюшни, когда его окликнули:
        - И… Господин мажордом?
        - Да?
        - Я ведь уже сотню раз говорил вам, мы равны. Не стоит называть меня столь официально. Я не прошу, чтобы вы обращались по имени, но неужели так трудно хотя бы запомнить мою фамилию?
        Голос Бертвальда был спокоен и деловит, но только Единый да Тот, Кто Всегда Рядом, знали, каких усилий ему это стоило.
        - Я помню, господин Кенниг. Я прекрасно все помню.

* * *
        Пять лет назад
        Над Бруном разразилась гроза. Косые строчки дождя плясали по булыжной мостовой, а небо горстями раскидывало сухой горох грома и блистало молниями. Сидевшая неподалеку от ландскнехтской казармы мокрая черная кошка нахохлилась, но уходить из-под дождя почему-то не собиралась.
        Винтар любил дождь. Сколько он себя помнил, ему нравилось ласковое прикосновение капель воды к коже, нравилось чувствовать дуновение свежего ветра. Да ему даже нравилось смотреть на небо, пытаясь угадать, с какой стороны вспыхнет молния.
        Он и сегодня не смог отказать себе в удовольствии выйти под дождь. День близился к закату, гроза бушевала вовсю, а потому во внутреннем дворе замка практически никого не было. Магические шары пока не зажигались- слабенькие огненные колдуны берегли свои силы,- иВинтар мог спокойно пройтись под струями дождя, не опасаясь натолкнуться на проявление враждебной магии.
        Одежда промокла практически мгновенно, в сапогах захлюпала вода, но Кенниг упрямо бродил по двору, ловя на себе удивленные взгляды редких слуг и запрокидывая голову навстречу обрушившемуся с небес водопаду. Мокрые длинные волосы, по привычке стянутые в хвост, липли к одежде, мужчина ловил капли дождя ртом и впервые за долгое время чувствовал разливавшееся в душе спокойствие.
        Сколько он себя помнил, он любил дождь…
        Стоп.
        А сколько он себя помнил?
        Ледяной маг замер статуей посреди двора. Струи дождя все так же обрушивались с небес, молнии сверкали, как и прежде, а вот умиротворение, только начавшее забираться в сердце, исчезло, словно и не было его. Вода все так же падала с небес, а то тихое счастье, что царило в душе всего несколько минут, исчезло, сменившись простым коротким вопросом.
        Сколько он себя помнит?
        Воспоминания, четкие, подробные, начинали сбоить, стоило только попытаться покопаться в своей душе. Винтар прекрасно помнил битву за Брун- тогда еще чудом остался жив мальчишка-травник,- мог рассказать в подробностях о любом принятии ландскнехтов на службу- еще бы, сам связал небесный металл ошейников с ледяной магией, замкнув все оковы в одно кольцо и запечатав клятвой на принадлежащей Аурунд черной книге. Правда, тогда толком не удалось отрегулировать качество заклятья, и теперь все завязано на жизнь правительницы Ругеи. Не приведи Единый, погибнет- лопнут все оковы,- но любая попытка вспомнить хоть что-нибудь о себе натыкалась на холодную стену беспамятства. Не было воспоминаний ни о детстве, ни о родителях, ни даже- пусть Тот, Кто Рядом, заберет эту дурную голову!- о родной сестре, которая сейчас, наверно, готовится отойти ко сну.
        Винтар шагнул к донжону. Сестра. Аурунд. Что-то связано с ней. Что-то очень важное… Взять, например, пленника, пойманного около трех лет назад. Почему-то очень задело, как Аурунд проверяла его дар. Зацепилось за душу ледяными когтями и отказалось выпускать из цепкой хватки. Хотя, казалось бы, что тут запоминать- один из множества пойманных…
        С этим парнем, назвавшимся сыном предыдущего правителя, что-то связано. Не зря же Аурунд уже три года держит его пленником. Был бы не нужен- давно б убила. Или просто- в ошейник и в рядовые ландскнехты.
        Что-то с этим пленником было не так.
        Винтар вздохнул, бросил последний взгляд на небо, затянутое тучами, и направился к темнице. Всякое проявление радости окончательно вымылось из души.
        Свет почти не проникал в маленькое оконце камеры. За стенами бушевала непогода, но в крошечном помещении было душно- воздух почти не проникал внутрь, и когда тюремщик, звякая ключами, только отворил дверь, на Винтара пахнуло изнутри жарой, ароматами давно не стиранной одежды и прелой соломы. Разглядеть что бы то ни было безо всякого освещения было невозможно. Все, что увидел Кенниг,- это непонятные неподвижные тени в дальнем углу. И не поймешь, есть здесь кто или пленника давно перевели в другую камеру. В последний раз ледяной маг был здесь больше двух лет назад: захваченными занималась в основном Аурунд, и уВинтара не было никакой надобности спускаться сюда.
        В ответ на вопросительный взгляд тюремщик услужливо закланялся:
        - Здесь он, здесь. В полдень приволокли.
        Приволокли?!
        Впрочем, разглядеть что бы то ни было в царящем полумраке было невозможно.
        - Свет, живо,- коротко скомандовал Винтар.
        Тюремщик- как его там, Пранто Вайс, кажется,- замялся:
        - Магов не дозовешься… А факелы в тюрьме… саламандры…
        - Свет. Живо.- И хоть ледяной колдун и не думал повышать голос, но было в тоне, которым это сказано, что-то такое, от чего тюремщик мгновенно перестал спорить и притащил факел с огнивом. На слабый мерцающий огонь Вайс, впрочем, старался не смотреть, и когда Винтар вздохнул:
        - Пошел вон. Понадобишься, позову,- счастливо убежал в темноту коридора, а ледяной маг, высоко подняв факел, шагнул в темницу.
        В лицо пахнуло смрадом. Здесь было еще хуже, чем снаружи. К уже знакомой вони примешивались еще какие-то новые мерзкие запахи, но вычленять их Кенниг не решился.
        Изначально, конечно, тюремщик был прав. Винтар-то мог позволить себе смотреть в огонь, не опасаясь, что его тело выберет саламандра, да и любой другой человек в здравом уме не будет любоваться на пламя, но что помешает обезумевшему пленнику заглядеться на пляшущие языки, чтобы впустить в себя огненного духа и, погибая, забрать кТому, Кто Всегда Рядом, всех, кто оказался поблизости. Впрочем, выбора у брата госпожи Аурунд не было- без света он ничего не разглядит в камере.
        Под каблуком что-то хрустнуло. Мужчина опустил взгляд: на слабо присыпанном соломой полу лежал, раздавленный при неловком шаге, обглоданный крысами скелет их товарки. Еще парочка этих мерзких ободранных тварей медленно подкрадывалась к неопрятной куче, лежавшей в углу. Короткий пас, и крысы стали крошечными ледяными памятниками самим себе, а маг, воткнув факел в щель между камнями, склонился над той самой кучей, что была их целью.
        С первого взгляда он и не узнал того парня, которого вместе сСелинт три года назад привел кАурунд. Обнаженный до пояса, юноша лежал неподвижно, грудь едва вздымалась- так что даже по дыханию нельзя было определить, жив ли он. По лицу расплылся огромный синяк, кожу покрывала сетка ран и царапин, а со спины переходил на грудь огромный ожог.
        - Пранто!- рявкнул колдун.
        Тюремщик мгновенно очутился рядом. Бросил короткий взгляд на неподвижное тело, не пошевелившееся даже после крика, и зачастил:
        - Это не я! Я не виноват! Его от госпожи Аурунд таким принесли! Я его и пальцем не трогал!
        - Травника сюда. Живо!- процедил Винтар, чувствуя, как разум заливает ледяная волна ярости.
        - Ка-а-какого травника?!
        - Шмидта этого проклятого! Живо!
        Мальчишку нашли, уже когда за стенами замка окончательно стемнело. Вытащили, судя по всему, чуть ли не из постели, и сейчас он стоял, полураздетый, в одной рубахе да коротких штанах, переминаясь с ноги на ногу и глядя на колдуна, как кролик на удава.
        Мальчишкой, впрочем, его можно было назвать с натяжкой. Двадцатилетний обалдуй, на голову выше Кеннига, он выглядел старше своих лет, но при этом до обморока боялся колдуна.
        - Займись им.- Маг коротко мотнул головой в сторону неподвижного тела.
        В зеленых глазах парня заплескался страх, смешанный с жалостью:
        - Я… Я не умею… Я просто травник и…
        Ярость, только начавшая притухать, вновь вскипела, сметая всяческие преграды, иКенниг, вцепившись в ворот Бертвальду, прошипел ему в лицо:
        - Подохнет, шкуру с тебя спущу.- И, отшвырнув мальчишку в сторону, рванулся к выходу из камеры.
        Аурунд должна будет дать очень много ответов.
        Ландскнехта-идиота, решившегося загородить собою дверь в опочивальню госпожи, отшвырнула в сторону мгновенно выросшая из пола ледяная колонна- Винтар был вне себя от ярости и церемониться с кем бы то ни было не собирался.
        Когда он влетел в комнату, Аурунд уже готовилась отойти ко сну: хозяйка уже была в постели, а хрупкая большеглазая служанка как раз приоткрыла на мгновение металлические створки, закрывавшие топку камина от неосторожных взглядов, и втащила тяжелую грелку. Короткий взмах- и камин покрылся толстым слоем льда. Девушка испуганно вздрогнула и выронила грелку из рук. Та раскрылась, и на пол выкатились осыпанные инеем угли.
        - Прочь!- коротко приказал маг.
        Аурунд медленно села в постели:
        - Что ты себе позволяешь, Винтар?!
        Девушка прошмыгнула к выходу, не решившись стоять между ледяным магом и яростью его.
        - Как это понимать?- выдохнул мужчина.
        Ведьма отшвырнула в сторону одеяло, встала с кровати, по щиколотку утонув в глубоком ворсе ковра.
        - Что именно?- На ней сейчас была только тонкая полупрозрачная сорочка до пола. Такая же, как и…
        Как когда?
        - Тот пленный. Который назвался Сьером. Он сейчас умирает. Зачем?!
        Речь получилась сбивчивой, путаной, но Аурунд прекрасно поняла, о чем он говорит.
        - Ты об этом наивном дурачке, которого ты притащил вместе сСелинт? Как его там… Адельмар?
        Кенниг молчал, и женщина мелодично продолжила:
        - Что именно тебе не нравится в моих действиях?
        - Он сейчас умирает. Зачем тебе это?
        - А в чем проблема?- нахмурилась она.- Это что, будет первый труп вБруне?
        Винтар и сам не мог объяснить, почему его так взбесило происходящее. Казалось бы, сам убивал много раз, даже тот же самый травник остался жив лишь потому, что Аурунд остановила его руку… Так почему?! Почему его так взбесил тот факт, что Сьер может сейчас умереть?
        Может, потому, что одно дело увидеть смерть в бою и совсем другое- умереть под пытками?
        - Зачем это тебе? Зачем тебе его смерть?- тихо спросил он.
        Женщина только отмахнулась:
        - Что за глупость? Мне просто не нужна его жизнь. Я… Я наконец выяснила, какой у него дар, и поняла, что он просто бесполезен.
        - За три года?
        Улыбка:
        - Было очень сложно понять.
        - И что же это за дар?- Он уже с трудом удерживался на тонкой грани спокойствия и ярости. Всего несколько мгновений, несколько секунд, и все будет как когда-то… Ледяные вихри снесут…
        Стоп. Какие, кТому, Кто Рядом, «ледяные вихри»?! «Когда-то»- это когда?! Ответов на незаданные вопросы не было. Приходилось внимательно слушать сестру.
        - Его не берет оружие. Мечи. Стрелы. Но представляешь,- она хихикнула,- он совершенно беззащитен от всего остального. В том числе и от огненной магии.
        - И ты это проверяла.
        - Я это выясняла!- поправила его Аурунд.- На практике.
        - И что теперь?
        - Теперь я поняла, что он мне не нужен,- пожала плечами она. Сорочка чуть сползла, обнажив аппетитное плечико.- Мечом он толком не владеет, максимум- гусиным пером, так что его даже в ландскнехты не отправишь. Так зачем он мне нужен?.. Хотя…- По губам женщины скользнула плутовская усмешка.- Он ведь Сьер…- Она шагнула к брату.- Он из рода предыдущего правителя… Можно, конечно, задуматься о наследнике,- сладко мурлыкнула она, не отводя насмешливого взгляда от Винтара.- Но ты ведь будешь меня ревновать, правда, братишка?- Ведьма медленно повела ладонью по щеке мужчины, потянулась поцеловать его…
        А он вдруг как наяву увидел.
        Ночь. В распахнутое окно вплывает томный, сладкий запах вечерницы. Сверчки спорят с соловьями. В спальне темно, и лишь в соседней комнате горит одинокий огонек свечи. Но и этого света достаточно, чтоб увидеть силуэт, застывший на пороге. Женщина делает шаг вперед, становится на лежащую на полу шкуру медведя… Тонкие пальцы распутывают ленты шнуровки на груди… Еще один шаг, и она остается в полупрозрачной сорочке. Не скрывающей, кажется, ничего. Ладони мягко ложатся на его плечи, женщина всем телом тянется к нему… И он вдруг видит ее лицо. Лицо Аурунд…
        Винтар шарахнулся от сестры, как от прокаженной. Видение, насмешливо махнув хвостом из воспоминаний, растаяло, словно и не было его. Ведьма замерла, чуть склонив голову набок:
        - Что-то случилось?
        Он смотрел на нее каким-то бешеным, безумным взглядом и никак не мог подобрать достойного ответа.
        - Ну?
        Винтар облизал пересохшие губы и хрипло обронил:
        - Пошли к нему Селинт.
        - Что?- не поняла ведьма.
        - Пошли к нему Селинт,- чуть громче повторил он.
        - Зачем? Он и сам подохнет, без ее помощи.
        - Она умеет лечить.
        И, не дожидаясь ответа, он выскочил из комнаты.
        Сердце пропускало удары. Что это было?! Видение?! Грезы наяву? Сон? Или… Он сам боялся себе признаться, что больше всего это походило на воспоминания…
        Но как?! Как это может быть воспоминанием, если он не помнит ничего такого?! Как это может быть воспоминанием, если Аурунд- его сестра?!
        Голова раскалывалась от боли, а перед глазами вновь и вновь вставало видение полунагой Аурунд. Видение настолько реальное, что перехватывало дыхание, а сердце выскакивало из груди.
        Мадельгер лежал, уставившись бездумным взглядом в потолок. На соседней койке раздавался чей-то храп- заливистый, с подсвистыванием. Это, а также царящая в казарме духота совершенно не располагали ко сну.
        Жара. Дикая жара обволакивала тело, сгущала воздух так, что было невозможно дышать… Можно было, конечно, встать, выпить воды из стоящего в коридоре ведра, но при одной этой мысли становилось дурно. Приходилось терпеть.
        От жары в голову лезли дурные мысли. Точнее, не так. Лезли те воспоминания, о которых хотелось забыть, не думать, не помнить. И вновь и вновь вставала перед глазами одна и та же картинка. Одно и то же воспоминание, приходящее в голову при жаре…
        …Залитый ярким солнцем луг. Запах трав, кружащий голову, на коже высыхает утренняя роса…
        Пятилетний мальчишка, смеясь, кружится на месте, запрокинув голову к небесам. Кажется, ладонями можно дотронуться до неба. Надо лишь встать на цыпочки, чуть-чуть потянуться… До ушей долетает обрывок разговора.
        - Ну и куда убежал этот несносный мальчишка?- Мужчина раздражен.
        Ребенок ничком падает на траву, совершенно не жалея новенькое платьице. Мягко пружинит ладонями о землю и замирает, притаившись.
        - Не сердитесь, Дитмар,- В голосе женщины слышна улыбка.- Он же еще ребенок!
        - Я не сержусь! Я просто его не вижу!
        - Позовите…
        - Сами зовите, Моата! Это вы разбаловали нашего сына! Это из-за вас мой наследник в пять лет, когда он уже должен знать основы владения мечом, прячется в библиотеке среди пыльных манускриптов!
        - Мечом?- горько спрашивает женщина.- О каком мече может идти речь, если за ним уже приехал отец Гайлульф?
        Но мужчина словно не слышит ее вопроса, продолжая:
        - А теперь еще он бегает по лугу, как какой-то крестьянин, вместо того чтобы отправиться вместе с нами в монастырь Единого! Так что зовите его, Моата, зовите!
        - Энц…
        - Вы с ума сошли!- Мужчина перебивает женщину, не дав ей договорить.- Я сотню раз вам говорил, что это безумие- так называть нашего сына!
        Мальчишка лежа наблюдает за взрослыми- травы полностью скрывают его.
        - Не понимаю, что вам не нравится,- В голосе женщины впервые появляются недовольные нотки.- Красивое имя и…
        - Это не имя! Это какая-то собачья кличка! Мадельгер- прекрасное верхнефрисское имя. Мадель- собрание. Гер- копье.
        - По-вашему, имя, означающее «военное собрание», подходит для ребенка?
        - А вы считаете, что ваш, южный, вариант перевода его имени- лучше?!
        - Намного! И…
        - И давайте прекратим этот бессмысленный спор!- обрывает ее мужчина.- Отец Гайлульф уже заждался, а мы до сих пор не можем привести к нему нашего сына.
        Голос женщины звучит горько:
        - Порой я сомневаюсь, что это правильный путь.
        - У нас нет другого выбора… Мадельгер, дрянной мальчишка! Куда ты запропастился?!
        В голосе мужчины звучит гнев, а значит… Значит, больше не удастся отлежаться в своем тайнике. Точнее, не так, отлежаться, конечно, можно. Можно даже проползти чуть-чуть дальше, там будет небольшой овражек, и там родители его точно не найдут, но… Но если отец называет «дрянным мальчишкой», значит, он уже очень и очень злится… А это, в свою очередь, значит, что, если не откликнуться, потом будет только хуже.
        Мальчик медленно встает с земли. Сейчас мама всплеснет руками и заохает: «Как же ты перепачкался!», а отец… Отец не скажет ничего. Дернет уголком рта и отвернется.
        Именно так и было восемнадцать лет назад. Именно так и повторяется раз за разом в воспоминаниях. В дурацких воспоминаниях, которые постоянно теребят душу и мешают заснуть…
        …Так было восемнадцать лет назад. Так было всегда в воспоминаниях. Но сейчас память вдруг решила сделать финт ушами и показать другое.
        Образы родителей стирались, закрываясь клубами дыма. И пламя, горящее пламя охватило весь мир. Но ему не было больно. Он сделал шаг вперед, раскинул руки… И он стал пламенем. И пламя стало им.
        Похоже, Аурунд все-таки прислала Селинт к пленнику. По крайней мере, когда поутру ледяной маг спустился в темницу, раненый выглядел уже получше. Прошла та неестественная бледность, заливавшая лицо, тело было покрыто сеткой струпов, а не ран, да и дыхание уже было заметно. Впрочем, в сознание парень, похоже, так и не приходил.
        Рядом с пленником сидел на корточках, перетирая в глубокой ступке какие-то травы, Бертвальд. Увидев вошедшего в камеру ледяного мага, травник спал с лица:
        - Я… Я делаю все от меня зависящее, господин Кенниг.
        - Вижу,- отмахнулся мужчина.
        Тюремщик благоразумно в камеру не заходил, переступал с ноги на ногу на пороге и осторожно заглядывал внутрь.
        Винтар медленно опустился на колени рядом с неподвижным телом. Он и сам не мог понять, почему для него так важно, чтобы Сьер выжил, но что-то внутри упрямо твердило, что он не должен умереть…
        Багровое пятно ожога переползало на грудь, начинаясь где-то на спине. Маг медленно провел ладонью, не прикасаясь к коже, и тихо ругнулся: пальцы неприятно защипало от соприкосновения с враждебной магией- Аурунд, похоже, действительно выясняла, подействует ли на пленника огненная магия.
        Подействовала.
        Огонь, создаваемый колдовством,- не живой, на него можно смотреть бесконечно, не боясь, что станешь жертвой саламандры, иАурунд в последнее время решила вовсю попользоваться способностями парочки слабеньких магов огня, перешедших на ее сторону. Обе девчонки, умеющие вызывать языки пламени, были настолько посредственными магами, что Винтар даже не озаботился запомнить, как их зовут, но вот, похоже, на то, чтобы несколько раз ударить огненными плетями пленника, их способностей хватило.
        - Переверни его на бок,- коротко приказал Кенниг.
        Травник поднял на него испуганные глаза:
        - Простите?
        - Оглох? Переверни его на бок!
        Парнишка послушно отставил в сторону плошку, осторожно взял Адельмара за плечо…
        Со спины состояние было еще хуже. Всю кожу покрывали многочисленные волдыри, некоторые из них лопнули, потекла сукровица, кое-где кожа почернела…
        Винтар сжал челюсти. Еще пара мгновений, и он точно не сдержится…
        - Почему ты его не перевернул?!- рявкнул он на сжавшегося в комок парнишку.- Почему он лежал на спине?!
        - Я… Я… Я не знал!- зачастил травник, не отрывая напряженного взгляда от раненого.- Я действительно не знал! Пришла госпожа Селинт, она… А потом я чуть-чуть трав… Но я не знал, что он так…
        - От ожогов что-нибудь есть?
        Лекарь принялся копаться в небольшой сумке, лежащей у ног, достал мешочек с сухими травами:
        - Зверобой есть… И сушеница… Ему с-сейчас зверобой лучше…- От страха он начал заикаться.
        Кенниг протянул руку:
        - Давай.
        На ладонь высыпалась небольшая горсточка, Винтар бросил короткий вопросительный взгляд на лекаря.
        - Это все, что у меня есть!- отчаянно выкрикнул мальчишка.
        Мужчина фыркнул и медленно повел свободной рукою вдоль спины раненого. Осторожно, не касаясь обожжённой кожи.
        Ледяная магия не может лечить. Не способна на это и магия воды. Но зато они способны взаимодействовать с враждебным им колдовством- с магией огня. Вода и лед могут если не до конца исправить то, что испортил огонь, то хотя бы слегка помочь в исправлении…
        Синеватое сияние полилось от кончиков пальцев, медленно коснулось багровой кожи, растеклось по спине… Адельмар вздрогнул всем телом, дернулся…
        - Держи его!- рявкнул колдун, и перепуганный Бертвальд обеими руками вцепился в плечо раненому, не давая ему перевернуться обратно на спину.
        Сияние охватило уже и вторую ладонь, на которой был порошок из трав, потемнело, стало приобретать бирюзовые оттенки… А потом исчезло, словно впитавшись в кожу.
        Черные пятна отмирающей плоти пропали, а волдыри буквально на глазах уменьшались, словно впитываясь в кожу. Всего несколько мгновений, и лишь покраснение напоминало о тех страшных ожогах, что были здесь всего несколько минут назад.
        Винтар медленно встал, стряхнул с ладони остатки трав. Голова кружилась, а во рту чувствовался противный привкус зверобоя. Сколько он уже не пытался противостоять огненной магии? Единый его знает. По крайней мере, на памяти Кеннига такого точно не было.
        Лекарь не отрывал от него перепуганного взгляда. И даже рук от плеча Адельмара не убрал.
        - Отпусти его уже,- хрипло обронил колдун. Камера кружилась перед глазами, угрожая каждый миг обрушиться на светловолосую голову. Совершенно пустую, кстати. Потому что только идиот будет рисковать своей жизнью, чтобы спасти не нужного даже Тому, Кто Всегда Рядом, пленника.
        Бертвальд послушно отдернул руку, но даже не попробовал встать. Пленник неловко дернулся и тихо, не размыкая плотно сжатых век, застонал.
        - Головой за него отвечаешь,- зло буркнул колдун.- Проверю через неделю.
        Каждый шаг давался с трудом. Выйдя во внутренний двор, мужчина минут пять стоял, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, кто он такой и вообще что здесь делает. В голову ничего умного не приходило, только сильнее начинали болеть виски. Дико, до тошноты.
        Черная худая кошка, сидевшая неподалеку от входа в темницу, задумчиво вылизывала лапу и косилась на колдуна золотым глазом.
        Откуда-то потянуло запахом гари. По двору вдруг всполошно заметались слуги, потащили куда-то ведра с водой…
        - Казарма горит!
        У него не было сил даже на то, чтоб повернуть голову. Ледяной маг не глядя, коротко, наотмашь махнул рукою и почувствовал, как земля уходит из-под ног: все-таки это было лишним.
        С неба ударили тугие струи дождя. Но Винтар этого уже не увидел…

* * *
        Уголек, как всегда, пил жадно, много, и магу пришлось создавать один за другим три водяных шара, прежде чем жеребец, довольно фыркая, отвернулся. Винтар и сам не мог объяснить, почему для него так важно самому ухаживать за конем. Может, потому, что он был единственной ниточкой, которая связывала его с прошлым? Ниточкой, которая, протянувшись через ледяную стену беспамятства, хоть как-то помогала не потерять себя в настоящем…
        Кенниг даже не мог сказать, когда он приобрел Уголька. Впрочем, это был не единственный вопрос, терзавший мага,- все воспоминания, уходившие в прошлое дальше, чем на последние десять лет, были настолько недосягаемы, как если бы их не существовало вовсе. Откуда он родом, что было до нападения на Брун, когда он впервые узнал о своем таланте,- на все эти вопросы не было ответов. Единственное, что маг знал точно,- поставь его перед выбором, и он предпочтет умереть сам, чем даст погибнуть Угольку…
        Стряхнув с ладоней остатки созданной колдовством воды, Винтар в последний раз провел рукою по черной гриве жеребца и вышел из конюшни, закрыв двери.
        Из колодца пахло какой-то дрянью: удивительно, как слуги этого не замечали.
        - Надеюсь, там не утопленник,- мрачно буркнул маг, опускаясь на колени около деревянного сруба и осторожно касаясь кончиками пальцев мостовой.
        Легкая пульсация, ткнувшаяся в ладонь ласковым котенком, подсказала, что водяная жила, проходящая на глубине около тридцати эллей[3 - Элль- мера длины, равная примерно 80см.], и не думала пересыхать. Значит, беда действительно приключилась с самим колодцем. Маг склонился над деревянным срубом, заглядывая в темную глубину. Запах стал только сильнее и противнее- сомневаться уже не приходилось: проблема где-то там, в глубине.
        Поймав за локоток пробегавшую мимо служанку- девчонка тихо пискнула и побледнела,- маг коротко поинтересовался:
        - Мне необходим отрез ткани. Что-нибудь никому не нужное, на выброс. Сможешь найти?
        Девушка с облегчением выдохнула и даже попыталась выдавить улыбку:
        - Конечно, господин маг. Много надо?
        Винтар прищурился, подсчитывая:
        - Полтора на полтора элля, не больше.
        Девушка присела в неуклюжем книксене и умчалась куда-то.
        Ждать ее пришлось долго, не меньше часа. Кенниг уже даже решил, что она готова была пообещать ему что угодно, даже бороду Единого, лишь бы страшный колдун ее отпустил, но, к его удивлению, девица внезапно появилась вновь, неся под мышкой кусок вылинявшей от времени материи:
        - Вот, господин маг…
        - Можешь идти…
        Расстелив ткань рядом с колодцем, Винтар вновь склонился над ним. В глубине, у самого дна, среди мутного мерцания живительной влаги едва различимо виднелось какое-то белесое пятно.
        Мужчина выпрямился, отвернулся от колодца… И внезапно столкнулся с давешней служанкой.
        - Ты что здесь делаешь?
        - С-см-смотрю, господин маг…
        - На что?!
        - Как вы тут…
        - Я похож на паяца?!
        - Н-нет…
        - Может, мне сплясать, чтоб тебе интересней было?!
        - Н-не надо, господин маг, я просто… Мне просто…
        - Тебе просто- что?- Особой терпимостью Винтар никогда не отличался.- Работы никакой нет?
        - Есть…
        - Тогда, во имя Единого, что ты здесь забыла?!
        - Ни… Ничего…
        - Тогда проваливай!- зло рявкнул колдун и отвернулся от служанки. У него сейчас было занятие поважнее.
        Опустившись на колени, мужчина медленно повел ладонью над землей, разыскивая водяную жилу. Нащупал ее, невидимую обычному взгляду, сжал кулак и резко, словно выдергивал что-то, вскинул руку к небесам.
        Из колодца ударил фонтан. Огромный комок тины вылетел из сруба и смачно плюхнулся на заблаговременно расстеленную ткань, расплескав комки ила во все стороны. Черная кошка, крутящаяся неподалеку, испуганной молнией рванулась в сторону. Испуганный женский визг разорвал мертвую тишину Лундера.
        Маг медленно встал и мрачно обернулся: за его спиной стояла, не отрывая потрясенного взгляда от Кеннига, с ног до головы перепачканная вонючей тиной служанка.
        - Я же сказал уйти!- прорычал колдун. В его светло-голубых глазах горело бешенство.
        - Я… Я не думала… Мне просто интересно было…
        - Вон отсюда!- рявкнул мужчина.
        Девчонку как ветром сдуло, аВинтар резко дернул рукой вниз, гася бьющий из колодца фонтан, и склонился над остатками тины: надо было разобраться, что там белело на дне. Мужчина осторожно поворошил носком сапога грязный комок.
        - Кровь Единого!- только и смог выговорить он.

* * *
        Пять лет назад
        Выяснить, отчего в казарме возник пожар, так и не удалось- даже хваленые огненные маги не смогли найти источник возгорания. Злые языки шептались, что те, кто рассказывает, что господин Кенниг тушил огонь дождем, перепутали причину и следствие- мол, ледяной колдун вызвал грозу, слегка не рассчитал, и молния ударила в строение. Впрочем, все эти разговоры велись вполголоса. Дабы вышеупомянутый господин Кенниг ничего не услышал- попасть под горячую руку мага никому не хотелось.
        Как бы то ни было, сам Винтар эти пересуды не слышал. Он-то сам из постели смог встать дня через два после пожара- стоило только пошевелиться, как начинала кружиться голова, во рту чувствовался привкус металла, а перед глазами плясали разноцветные метелики.
        Когда светловолосому колдуну полегчало, его первым делом посетила сестра.
        - Ты плохо выглядишь,- сочувствующе протянула она, присев на край кровати.
        - Скоро пройдет.- На бледных губах Кеннига появилось подобие улыбки.
        Женщина ласково пригладила растрепанные волосы, слипшиеся от пота, и тоже улыбнулась:
        - Надеюсь. А что случилось? Тот дождь, я так понимаю, вызвал ты. Но не могло же тебе стать плохо от какого-то ливня.
        Почему-то он был уверен- рассказывать о том, что он был у пленника, не стоит, даже если она сама все знает.
        - Старость,- выдавил мужчина кривую усмешку.
        Брюнетка заломила бровь:
        - В тридцать пять лет?
        Он только плечами пожал:
        - Век назад в этом возрасте уже хоронили.
        Аурунд раздраженно дернула плечиком:
        - Век назад не умели того, что мы умеем сейчас.
        Разговор ушел куда-то совсем в ненужную сторону, и женщина это поняла. Ласково коснулась губами горячего лба брата и нежно прошептала:
        - Выздоравливай.
        К пленнику Винтар попал дней через десять, не раньше. Точнее он и сам не смог бы сказать- пусть после посещения сестры ему и стало немного лучше, но периодически волною накатывала такая слабость, что хотелось навзничь рухнуть в кровать и лежать, уставившись взглядом в потолок. Даже думать ни о чем не хотелось.
        В подземелье пахло плесенью и сыростью- удивительно, как Винтар не заметил этого в прошлый раз. Тюремщик уже даже не спрашивал, куда отвести Кеннига,- молча провел по коридору и отомкнул нужную дверь.
        Из глубины темного помещения на Винтара уставились две пары глаз: карих, подернутых дымкой сильной, при которой едва удерживаешь крик, боли, и зеленых, переполненных даже не страхом- паникой.
        Мужчина спустился по ступенькам в камеру, покосился на травника, перепуганным кроликом уставившегося на удава- Кеннига, и коротко скомандовал:
        - Брысь отсюда.
        Бертвальд вздрогнул всем телом, но даже не попытался выполнить приказ: как стоял на коленях рядом с сидящим на полу, опершись о стену, Адельмаром, так и остался:
        - Я… Травы…
        - Что- травы?- В голосе мага проклюнулось плохо сдерживаемое раздражение- с утра опять разболелась голова, и в камеру он спустился через силу.
        Парнишка чуть приподнял плошку, которую держал в руках,- показал ее сердитому Кеннигу.
        - Отвар…- Он с трудом сглотнул комок, застрявший в горле, и попытался начать речь снова, чтобы голос не дрожал:- Я приготовил отвар… Его сейчас надо выпить господину Сьеру.
        - От чего отвар?
        - От боли… От ран…
        Мужчина фыркнул:
        - Проще напоить маковым настоем,- сказал- и замер, пытаясь сообразить, откуда выплыла эта фраза. Он ведь никогда не разбирался в травах. Или- думал, что не разбирался?
        Бертвальд опустил глаза:
        - Мак дурманит голову и не врачует, а лишь заставляет забыть. На время.
        Ничего умного в ответ на эту фразу Винтар придумать не смог.
        - Потом напоишь. Я тебя позову.
        Мальчишка чуть плошку свою не выронил- он совершенно не ожидал столь резкого перехода от злого рявканья к чуть ли не благожелательному тону. Впрочем, сам колдун ничего не заметил: дождался, пока за травником закроется тяжелая дверь, и повернулся к не проронившему за прошедшее время ни слова пленнику.
        - Ты говорить хоть можешь?- В голосе звучали странные интонации. Легкое пренебрежение, смешанное… с чем? С жалостью? Но откуда жалость может быть у ледяного мага?
        Адельмар с трудом разомкнул спекшиеся губы:
        - Могу. Только…- Каждое слово давалось ему с явным трудом, но молчать он, кажется, не собирался.- Мы с вами равны… И я имею права требовать… чтобы вы обращались ко мне на «вы».- На лбу выступил пот, а почти каждое слово сопровождалось короткой, едва заметной гримасой боли.
        Уж чего-чего, а этого Винтар никак не ожидал. Смешно было от чудом выжившего пленника слышать речи о каких-то правах.
        - Право?- Ледяной колдун шагнул вперед, чудом не вляпавшись в какое-то пятно. Брезгливо обошел грязь, стараясь не испачкать полу накинутого на плечи плаща, и почти вплотную приблизился к пленнику, навис над ним.- О каком праве ты вообще говоришь? Ты жив только потому, что я так захотел.
        Пленник кивнул- точнее, уронил голову на грудь и с трудом ее поднял:
        - Я знаю. Бертвальд сказал. Но я… Знаю… Что говорю… Вы- дворянин. Так же, как я… А еще… Я вспомнил вас… Господин Кенниг… Я помню… Как вы вызвали дождь… По моей просьбе… И просьбе Селинт…
        И он вдруг увидел… Даже не вспомнил, а действительно увидел так, словно это происходило здесь и сейчас… Увидел и задохнулся от нахлынувшей боли.
        Двенадцать лет назад
        Красивая брюнетка возмущенно звякнула тарелками:
        - Ну сколько можно тебя ждать? Винтар, где ты застрял? Я уже давно все приготовила!
        - Иду-иду,- откликнулся он, выходя из соседней комнаты.
        Молодая женщина окинула его долгим взглядом:
        - Ну и? Ради чего ты там столько торчал?
        Он улыбнулся, скользнул губами по ее щеке:
        - Готовил тебе подарок.
        - Подарок?- Она, как удивленная птичка, склонила голову набок.- В честь чего?
        - Ты опять все забыла!- укоризненно вздохнул он.- А говорят, это мужчины не помнят дат!
        - Все равно не понимаю…
        - Мы три года как обвенчаны именем Единого.
        - Ох…- Жена медленно опустилась на скамью около стола, заставленного тарелками.- Винтар, прости! Я действительно забыла!- Она схватилась за голову.
        - Волос длинный, ум короток,- хмыкнул мужчина, ласково проводя ладонью по смолянисто-черным волосам любимой.
        - Кто б говорил!- в шутку, не всерьез возмутилась она.- Сам лохмы все время в хвост увязываешь!
        - Зато я помню о датах.
        - Ну прости меня, а?
        Вместо ответа он просто прильнул к ее губам, а она ласково обняла его за плечи.
        Разговор проходил на кухне в маленьком скромном домике на окраине города. Приехавшая из Дертонга парочка выкупила его, потратив на это остатки всех своих сбережений. Дом был обветшалым, требовал ремонта, на чердаке поселились летучие мыши, некоторые комнаты были обшарпаны, столовой не было, и обедать приходилось в первой комнате, а меблировка давно оставляла желать лучшего… Но молодая семья была счастлива и не желала большего. Тем более, что небольшие доходы все-таки у парочки были. Магия вРугее особо запрещена не была, а потому Винтар мог позволить себе изредка помочь кому-нибудь. Благо, вода всегда нужна всем- это не опасный огонь, на который даже посмотреть нельзя.
        Нет, конечно, водяные стихиали тоже существуют, как и земные, и воздушные, но ни гномы, ни сильфы, ни ундины без надобности не пробуют пробраться в мир людей, не вселяются в беззащитные тела, а потому разгонять тучи да усмирять паводки можно, не опасаясь того, что можешь потерять душу.
        Наконец мужчина мягко отстранился от супруги, не отрывая влюбленного взгляда от ее голубых глаз.
        - Ты говорил о каком-то подарке?- вспомнила она.
        - Да я вот теперь думаю, стоит ли его дарить, раз ты обо всем забыла.
        - Винтар!- Она шутливо толкнула ладонью его в плечо.
        - Ладно, убедила, сейчас принесу.- Мужчина направился к выходу из кухни. Вернулся он всего через несколько минут, пряча что-то за спиной.- Готова?
        - Конечно!- радостно выдохнула она.
        Но показать, что он приготовил, Кенниг так и не успел: в дверь постучали.
        - Кого там принесло?- недовольно буркнул мужчина.- Ты кого-то ждешь?- оглянулся он на жену.
        Та только плечами пожала:
        - Да нет.
        - Откроешь?- мотнул он головой в сторону двери.- А то у меня руки заняты.
        - А может, сперва подаришь, а потом откроем дверь?- Она попыталась заглянуть ему за спину.
        - Не-не-не! Это надо рассматривать с чувством, с расстановкой, а какое чувство и расстановка, если надо дверь открывать?
        Снаружи еще раз постучали, и женщина с тяжелым вздохом пошла открывать.
        На пороге стояли двое: из-за спины темноволосого парня в охотничьем костюме выглядывала скромно одетая девушка в крестьянском платье.
        - Я… Мы…- осторожно начал парень.- К господину Кеннигу…
        - Венчает отец Фастрих, вы ошиблись домом,- отрезал колдун.- Это через два квартала налево.
        - Нам не венчаться!- вспыхнул юноша, а потом почему-то беспомощно оглянулся на свою спутницу. Та зарделась, как маков цвет.
        - Тогда тем более.
        - Но, пожалуйста, господин Кенниг! Нам действительно нужна ваша помощь!
        Мужчина вздохнул и оглянулся на жену:
        - Вот как от них избавиться, а?
        - Может, просто помочь?- На ее губах плясала плутовская улыбка.
        - Да, но помогать-то придется мне, а не тебе!- Рук из-за спины он по-прежнему не доставал.- Они ж ко мне вроде бы пришли!
        - А я тебя потом ужином накормлю…
        Честно говоря, Адельмар впервые сталкивался с тем, чтобы о нем говорили как о мебели. И не сказать, чтобы это было приятно. Но, прежде чем парень начал раздумывать, стоит ли на это обижаться, колдун повернулся к ним.
        - Так что вам надо?
        - Чтобы в день святого Маркела дождь пошел!- выпалила гостья и, испугавшись собственной храбрости, опять спряталась за спину своего спутника.
        - Сильный?
        - Обычный, на полчаса, не больше.
        - Время?
        - Что?- не поняли вопроса посетители.
        - Во сколько, говорю, дождь пойти должен? С утра, в обед, на закате?
        Покупатели переглянулись, и девица неуверенно протянула:
        - Около полудня.
        Винтар закинул голову к потолку, словно там была написана подсказка, несколько мгновений что-то там изучал, а потом пожал плечами:
        - Три геллера. Половину сейчас, половину- после дождя.
        - Три геллера?!- поперхнулась девушка.- Да корова шесть стоит!
        - Да? Давно я не заглядывал на рынок… Тебе корова нужна?- Это он уже у жены спрашивал.
        - Зачем?- пожала плечами она.
        - Значит, шести геллеров не надо,- удовлетворенно кивнул светловолосый колдун.- Хватит трех.
        Девушка возмущенно открыла рот, но ее спутник не стал спорить: порывшись в кошельке на поясе, он протянул магу две серебряные монеты разного размера.
        - Завтра в полдень будет дождь,- удовлетворенно кивнул маг. И, переложив что-то за спиной из одной руки в другую, прежде чем гости успели сказать хоть слово, закрыл перед ними дверь. С улицы донеслось возмущенное:
        - Зачем, милсдарь?! Мне не нужны такие дорогие подарки и…
        - Ты ничего мне за это не должна…
        Но маг уже не слушал их. Бросив монеты на стол, он развернулся к жене:
        - Ну что? Может, наконец, примешь подарок?
        Она азартно подалась к нему:
        - Давай!
        - Закрой глаза и протяни руки.
        Пальцев коснулось что-то прохладное, небольшое.
        - Открывай,- шепнул мужчина.
        На ладонях у брюнетки сидела небольшая, созданная из синеватого льда бабочка. Похожая на настоящую, живую, она расправила крылья и вытянула длинные усики. И совершенно не думала таять.
        - Какая прелесть!- восторженно выдохнула женщина. Подняла на мужа испуганные глаза:- А она не растает?
        - Если я сам этого не захочу,- пожал плечами маг.- А я этого не захочу никогда.
        - Почему?- хихикнула она, заранее зная ответ.
        Он порывисто шагнул к жене, обнял ее и, спрятав лицо в ее густых волосах, чуть слышно прошептал:
        - Потому что я буду любить тебя вечно, Аурунд.
        Пять лет назад
        От боли, рвущей душу, хотелось кричать. Это не могло, не могло быть правдой!
        Винтар чувствовал, что ему не хватает воздуха. Потолок камеры давил, нечем было дышать, а короткие слова, сказанные семь лет назад, набатным звоном отдавались в ушах.
        Ледяной маг отступил на шаг от пленника, закрыл глаза, проглотив ком, застрявший в горле… и с удивлением услышал свой спокойный голос:
        - Что ты… вы еще вспомнили?
        Голос пленника таким же невозмутимым не был:
        - Женщину.- Тут пришлось глаза открыть, слишком уж хорошо было слышно, насколько Адельмару больно говорить.- Красивую. Молодую. Похожую на…
        - Не стоит называть это имя в этих стенах,- оборвал его колдун и сам почувствовал, как фальшиво прозвучал его голос. Дело ведь было не в том, где будет произноситься имя Аурунд, а в том, что будет произнесено именно это имя…
        - Как скажете.- Пленник дернул уголком рта, что должно было, видимо, означать улыбку.
        Кенниг стоял в дверях, скрестив руки на груди и не отрывая напряженного взгляда от сидящего на полу парня. То, что разговор с самого начала пошел не так, как надо, было понятно даже идиоту. Понятно хотя бы потому, что на этот раз именно пленник взял на себя инициативу:
        - Я… Хотел сказать…- Каждое слово он буквально выплевывал.- Поблагодарить за то… Что вы… вылечили меня…
        Колдун раздраженно дернул плечом:
        - При чем здесь я? Лечила Селинт.
        В карих глазах его собеседника появилась новая эмоция- к боли, грызущей тело, похоже, прибавились еще и душевные раны:
        - Она… была не здесь… А там… Со своей… учительницей… Просто наблюдала… Но…
        Фраза так и осталась неоконченной, но и без этого было понятно, что имел в виду Сьер: Селинт наблюдала за «проверкой дара». Кенниг честно попытался припомнить, участвовал ли он когда-нибудь при подобном «развлечении», но вопрос к памяти так и остался без ответа. ИВинтара это почему-то очень обрадовало.
        Впрочем, сказать он ничего не успел. Пленник собрал свои силы и, резко отстранившись от стены, выдохнул:
        - Я только хочу узнать… Почему вы не дали мне умереть?!
        Если Винтар и думал ответить на вопрос, то колдун сделать этого просто не смог. На короткую фразу, буквально выкрикнутую пленником, ушли все его силы- юноша побледнел и вновь оперся на стену. На лице выступили капли пота, а по телу, покрытому еще не до конца зажившими ранами, прошла судорога. Адельмар закусил губу, явно сдерживая крик… А затем закатил глаза и начал крениться набок.
        - Кровь Единого!- Кенниг рывком распахнул дверь в коридор:- Бертвальд!
        По коридору гулко застучали каблуки сапогов, и в камеру влетел перепуганный травник:
        - Звали?!- выпалил он.
        - Займись им!- Ледяной колдун мотнул головой в сторону неподвижного Адельмара.- Живо!
        И без того бледное лицо парнишки побелело еще сильнее. Он рухнул на колени рядом с неподвижным пленником и принялся копаться в брошенной на пол сумке:
        - Это не то… Это не то… Да где же эта горечавка?!
        Винтар склонился над ним:
        - Если он подохнет…
        Кажется, травник уже устал бояться:
        - Знаю, я следующий,- огрызнулся он, не прекращая рыться в сумке.
        Винтар окаменел.
        А затем медленно развернулся и вышел из камеры. Кажется, кто-то начинал сходить с ума. И вероятней всего, это были не травник с пленником…
        И, уже выйдя в коридор, колдун понял, что у него так и нет ответа на вопрос пленника. Впрочем, гораздо важнее было то, что из этого вопроса вытекал новый: почему Аурунд так хотела его смерти? И ответа на него тоже не было.

* * *
        Припадок закончился с полчаса назад, аМадельгер все сидел у выхода, не в силах справиться с дрожащими руками. В голову вновь и вновь лезли воспоминания о способностях ведьмы, о тех ранах, что она может нанести, лишь слегка прикоснувшись к тебе. Наконец сердце перестало колотиться в горле перепуганной птицей, и незадачливый ландскнехт прикрыл глаза, пытаясь справиться с другими проблемами. Огненный ком, застрявший в районе солнечного сплетения, и не думал исчезать. Казалось даже, что он каждое мгновение только растет, заполняя собой все внутри. И с этим нужно было что-то срочно делать.
        Лжемонах оглянулся по сторонам, и взгляд упал на стоящий на подносе кувшин с ломтем хлеба сверху- кажется, обед решили сегодня сделать чуть попроще.
        Хлеб сейчас был не нужен- голода мужчина пока не чувствовал, а вот кувшин… Наемник осторожно, не вставая, подтянул к себе тяжелый сосуд и, прикрыв глаза, поднес к губам, стараясь не смотреть на булькающее в корчажке молоко.
        Сколько он себя помнил, он боялся воды. Точнее, нет, не так. Обычной водобоязни- той, от которой собаки кусаются, а люди погибают за несколько месяцев, у него не было. Проблема была в другом- Мадельгер просто не мог смотреть на жидкость. Причем на любую. От одного взгляда на плещущуюся воду к горлу подкатывал ком и начинала кружиться голова. Те пару раз, когда наемник напивался до порхающих по комнате зеленых скримслов- слишком уж тошно было на душе, чтоб воспринимать окружающую действительность на трезвую голову,- ему приходилось делать это с закрытыми глазами.
        Прежде чем начало слегка отпускать, пришлось выпить треть кувшина, не меньше. Наконец мужчина отставил в сторону сосуд и открыл глаза.
        Ведьма по-прежнему не шевелилась: чуть вздымалась грудь под рубахой из каменного льна, на бледном лице багровела россыпь пятен- следов, оставшихся после попытки огненного духа вырваться на свободу: изгонят- все пройдет, не изгонят- покраснения будут наименьшей проблемой.
        Вопрос, правда, упирался в то, что изгонять было некому.
        Да, монахи умели изгонять саламандр. Но в замке ведь сейчас не было монахов! А признание, что ты нацепил чужую рясу,- сейчас, да и вообще,- равнялось самоубийству.
        Конечно, уОффенбаха были некоторые храмовые знания, но их было явно недостаточно для того, чтобы изгнать огненного духа. Для сотворения такого ритуала именем Единого требовался как минимум постриг, а уМадельгера чего не было, того не было. И не сказать, что он, до недавнего времени, очень по этому поводу горевал.
        Впрочем, сейчас у незадачливого ландскнехта появилась еще одна проблема. Селинт. А точнее, тот факт, что она, называясь одним и тем же именем, фактически вела себя как два разных человека. Нет, можно, конечно, предположить, что она просто паясничает… Но зачем ей это?
        Предположим, что она, пользуясь тем, что нынешний лорд не знает, кто она такая и какое имеет отношение к госпоже Аурунд, притворяется несчастной безобидной девицей. Предположим даже, что она сперва не узнала Мадельгера и продолжила играть свой спектакль. Но зачем ей после этого, узнав его, раскрывать, кто она такая? Зачем столь явно угрожать? Не проще ли было до конца притворяться обычной крестьянкой, в надежде что ландскнехт поможет ей выбраться наружу?
        Нет, конечно, наличие саламандры накладывает отпечаток на личность хозяина- это Мадельгер прекрасно знал,- но огненный дух живет сам по себе, а его носитель- сам по себе. Стихиаль пламени пытается вырваться. Посмотреть на человеческий мир чужими глазами, ощутить прикосновение ветра человеческой кожей, попробовать на вкус воду, но человека в этот момент бьет и корежит. А потом дух снова засыпает на какой-то момент, и с его носителем можно поговорить… Как это было сейчас…
        Но не объясняло это, не объясняло, почему она ведет себя так, словно здесь сейчас находятся два разных человека- безобидная крестьянка и помощница Аурунд Великой. А это значило только одно- огненный дух тут ни при чем.

* * *
        Пять лет назад
        Эта идиотская идея пришла Мадельгеру в голову на третий месяц его злоключений. Позже, размышляя, как он вообще решился на такое, ландскнехт не мог это объяснить ничем, кроме временного помутнения рассудка, да и вообще, иначе как дуростью не называл. Но тогда, на службе у ведьмы, когда каждый день чувствуешь, как ошейник буквально жжет кожу, а проходя по коридорам замка, вынужден смотреть в откровенные и насмешливые глаза Селинт… На тот момент эта идея казалась самым простым выходом из сложившейся ситуации.
        Мадельгер решил посмотреть на огонь.
        Жить ему уже не хотелось, а муки, испытываемые, когда огненный дух гуляет по твоему телу… Да- именем Единого!- проще помучиться один месяц, чем неизвестно сколько влачить рабское существование, служа ведьме. Плюс, вырвавшийся на свободу стихиаль сможет нанести такие разрушения, что месть можно будет считать полностью свершившейся.
        Трудней всего оказалось найти открытое пламя. Когда каждый боится случайно стать пленником саламандры, когда огонь в печи закрывается надежными металлическими створками, а факелы прикрываются специальными куполами- чтоб свет от огня падал только вверх и вниз и случайный взгляд не коснулся языков огня,- очень трудно на необходимое время задержать взгляд на пляшущих языках. А если к этому добавить, что Оффенбах понятия не имел, сколько надо смотреть на огонь, чтобы в тебя гарантированно вселилась саламандра…
        Найти открытый огонь оказалось очень трудно, если не сказать вообще невозможно. Искать пришлось долго- заходить на кухню, пытаясь завести разговор с поварами, задерживаться по ночам на крепостной стене, пытаться тайком утащить огниво.
        Наконец к исходу недели Мадельгеру удалось на полчаса остаться в гордом одиночестве неподалеку от горящего пламени факела. Но в тот миг, когда наемник уже был готов заглядеться на пляшущие языки, запястье ощутимо кольнуло. Ландскнехт опустил взгляд на руку, и ему захотелось взвыть в полный голос от безысходности- он совершенно забыл о знаке Единого, синеватыми линиями переливавшемся на коже.
        Идиотская идея обернулась не менее идиотским провалом: одно дело, если ты, например, просто не задумался об опасности, грозящей каждому, кто засмотрится на огонь, и совсем другое- если ты банально забыл о том, что все твои попытки заранее обречены на неудачу.
        Мужчина тихо ругнулся сквозь зубы, помянув Скримсла- водяного змея,- и, прикрыв факел колпаком, отвернулся от огня. И ведь как все хорошо начиналось- попал на обход коридоров замка, улучил момент, когда никого рядом не было, а следующая пересменка только через час, оказался неподалеку от горящего факела… И совершенно забыл о том, что ты неподвластен огненным духам из-за того, что в детстве пересекал границу сДертонгом. И что самое обидное- сам-то Мадельгер этого путешествия совершенно не помнил! Слишком он был для этого мал.
        Еще раз помянув в ругательстве водяных змеев, Единого иТого, Кто всегда Рядом,- причем сплелись они, по словам незадачливого ландскнехта, самым причудливым образом,- мужчина опустил взгляд и медленно пошел в обход своего участка.
        Подковка на каблуке левого сапога слетела еще неделю назад, и если один шаг отзывался звонким цоканьем, то второй был практически неслышен. Вот и создавалось впечатление, что тот, кто идет вдоль коридоров, постоянно останавливается, раздумывая, идти или не стоит. Впрочем, сам Мадельгер особо не задумывался об этом- на душе и без того было муторно и тошно.
        Осталось пройти совсем немного: завернуть за угол, дойти до следующего поворота и, развернувшись, идти в обратную сторону- пока никто не задумался о том, почему задерживается обходящий. Но мужчина вдруг замер, настороженно глядя перед собой: бледный свет, видневшийся из-за угла, вдруг начал усиливаться, яркое пятно начало расти… Расти так, словно кто-то снимал с факела защитный колпак…
        Наемник, не думая уже ни о чем, рванулся вперед.
        Он успел за несколько секунд до непоправимого. «Нанятый» всего с неделю назад- Мадельгер лично присутствовал при найме, в живом коридоре стоял,- мальчишка-ландскнехт, худой, большеглазый, лет пятнадцати на вид, такой, что и не поймешь, взрослый или еще ребенок,- уже почти снял с факела защитный колпак и злыми глазами всматривался в глубину пляшущего пламени. И было, было в этом взгляде что-то знакомое, что-то неясное, что-то смутно всплывающее из памяти…
        Размышлять было некогда.
        Оффенбах вцепился одной рукою в плечо мальчишке, резко рванул парнишку на себя, разворачивая от опасного пламени и разрывая невидимые, но уже такие ощутимые огненные нити, протянувшиеся из глубины пляшущих языков, а второй рукой одновременно прихлопнул пламя, полыхающее на факеле.
        Коридор погрузился в темноту. Слышно лишь было сбивчивое, гулкое, даже с какими-то подсвистываниями, дыхание мальчишки. Мадельгер за плечо подтащил его к сероватому, едва заметному во мраке провалу окна-бойницы и зло прошипел:
        - Жить надоело?!
        Он ожидал чего угодно: оправданий, фраз «я не хотел, оно случайно», насупленного молчания- но совсем не того, что мальчишка вытянется в упрямую струну и резко выплюнет:
        - Надоело! И что?!
        Оффенбах медленно разжал руку. Он мог, конечно, предположить, что он конченый идиот, но что их таких внезапно окажется двое… Это было для мужчины внезапным открытием. И не сказать, что очень уж приятным.
        А мальчишка стоял, не отрывая от него напряженного взгляда, и по его тонким, упрямо сжатым губам было видно- честно говорит, действительно надоело.
        - Почему?- только и спросил ландскнехт.
        От этого короткого вопроса его собеседник малость смешался, а потом ожесточенно дернул плечом:
        - Я должен радоваться рабскому ошейнику?!
        Мадельгер дернул уголком рта- то ли усмехнулся, то ли скривился:
        - Есть более простые способы свести счеты с жизнью.
        - Например?- В голосе не было ни малейшего намека на интерес.
        - С башни. Вниз головой.- Кажется, в ответе проскользнула ирония.
        Мальчишка ее легко почувствовал, ощетинился:
        - Если умирать, так не в одиночестве. Госпожу Аурунд бы еще прихватить. Да продлит Тот, Кто Всегда Рядом, ее дни… на сковородке!- На последних словах мальчишка вздрогнул всем телом, вцепился обеими руками себе в голо, словно ему не хватало воздуха… Хотя почему «словно»?
        Впрочем, видно, этих коротких слов было недостаточно для того, чтобы ошейник сжался навсегда. Уже через мгновение юный ландскнехт убрал руки и замер, хватая ртом воздух.
        - Поосторожней со словами,- фыркнул Мадельгер.- Хотя… Ты ж хотел умереть? Вот тебе простейший способ.- Задумываться о том, что всего несколько минут назад был таким же идиотом и так же пытался всмотреться в огонь, чтобы призвать в свое тело саламандру, не хотелось.
        Мальчишка зло сжал челюсти и отвел взгляд.
        - Звать тебя как, самоубийца?
        - А какое это имеет значение?!
        - Интересно просто, как зовут дурака, решившего поступить так же, как и я,- пожал плечами мужчина.
        Юный ландскнехт бросил на него удивленный взгляд и тихо вздохнул:
        - Орд. Орд Цейн.
        - Орд… Острие клинка…- тихо протянул Мадельгер.- Говорящее имя.
        - Я с севера. У нас принято давать имена, связанные с войной и оружием,- тихо буркнул молодой наемник.
        - Я в курсе,- в голосе Оффенбаха проскользнула непонятная ирония.- Уж будь уверен.
        Орд вновь отвел взгляд, а затем, когда поднял глаза на собеседника, на лице его была написана упрямая решительность:
        - А я все равно повторю! Саламандра, вырвавшись, разнесет весь этот замок по камешкам! Я повторю! Я все равно повторю!
        - И-ди-от,- вздохнул ландскехт. Уж он-то, после неудачной попытки, чувствовал себя умным и многоопытным.- Ты задумался о тех, кто здесь останется? О других пленниках?
        - А смысл?!- В голосе Орда горела ничем не прикрытая ярость.- Ошейники не снять. И неизвестно, снимутся ли они, если госпоже Аурунд случайно, не приведи Тот, Кто Всегда Рядом, упадет на голову камень. Так зачем тогда жить?!
        Логика в его рассуждениях, конечно, была. Но просто стоять и смотреть на то, как кто-то сводит счеты с жизнью, Мадельгер не собирался. А то, что вселение в себя саламандры- попытка самоубийства, было понятно даже идиоту.
        - А не много ли ты берешь на себя, решая за всех?!
        - А если они не решают сами?! Если все прячутся по закоулкам, боясь сказать слово против, боясь задохнуться в тот же миг?
        - Ты тоже как-то не возжелал прекратить дышать.
        - Я делаю хоть что-то!
        - Так и они делают!- рявкнул Мадельгер.
        - Что?! Что они делают?!
        На миг повисла пауза… Но ответить надо было. Надо было хотя бы что-то сказать, иначе все эти уговоры, весь этот диалог оказался бы пустой болтовней.
        - Его зовут Энцьян,- ляпнул он первое, что пришло в голову.
        - Что? Кого?
        Нужно было что-то говорить. Нужно было хоть как-то убедить мальчишку в том, что есть шансы спастись.
        - Того, кто пытается что-то изменить. Что-то исправить. Того, кто собирает всех, кто пытается снять этот ошейник.
        - И как?- в голосе Орда проскочило легкое удивление, соединенное с иронией.- У него получается?
        - Пока это только начало. Но ошейники будут сняты!
        Если бы уОффенбаха была та уверенность, что сейчас звучала в его голосе…
        - И как мне найти его? Этого вашего Энцьяна? Если он, конечно, существует?
        - Он сам найдет тебя, будь уверен.
        Мальчишка помолчал, раздумывая, а затем резко обронил:
        - Я подожду его. Две недели. А если ничего не изменится- повторю свою попытку. И тогда меня уже никто не остановит.
        Орд Цейн погиб через три дня. Участвуя в подавлении крестьянского восстания в небольшой безымянной деревушке, не увернулся от пущенного в голову камня из пращи…
        Мадельгер так и не смог решить для себя, правильно ли он поступил, остановив Орда и помешав ему призвать саламандру…

* * *
        Весы привезли раньше назначенного времени. Обещали доставить к понедельнику, а уже в полдень субботы кБертвальду подошел худой долговязый кнехт:
        - Доставили, господин мажордом. Все в лучшем виде привезли. И весы, и гири.
        Бертвальд, издали наблюдавший за тем, как водяной маг прочищает засорившийся колодец, вздохнул:
        - Сейчас пойду посмотрю. Где оставили?
        Кнехт замялся, словно спросили его о чем-то неправильном, не подходящем для честного ответа:
        - Так это самое… У ворот стоит…
        В первый момент мужчина решил, что он ослышался:
        - У ворот?! Почему не занесли?!
        - Так это… Нельзя никак…
        - Почему?!
        Слуга почесал голову и вздохнул:
        - Это так и не скажешь… Можа, посмотрите, господин мажордом?
        И прозвучало в тоне, каким это было сказано, что-то такое жалобное, непонятное, что господин Шмидт не стал спорить, вздохнул только:
        - Сейчас пойдем, подожди пару минут.
        Из колодца вылетел вышибленный струей воды огромный ком зеленой тины, плюхнулся оземь, забрызгав с ног до головы дурную служанку, решившуюся поблизости посмотреть на работу Кеннига, иРатила возмущенно заверещала. Впрочем, достаточно было одного взгляда колдуна, чтобы визг мгновенно стих.
        Струя воды перестала бить из колодца как по волшебству (хотя почему «как»?), а маг склонился над тиной, что-то высматривая в ней. В любом случае больше Бертвальду следить было не за чем.
        - Пошли, покажешь, что там с весами,- повернулся мажордом к слуге.
        …Слова, чтобы высказать свои эмоции, мужчина подбирал очень долго.
        - Заставь дурака Единому молиться…- Это была единственная приличная фраза, которую смог озвучить Шмидт, увидев весы. Рядом услужливо захихикали слуги.
        Нет, конечно, вины кнехтов в том, что произошло, не было. Пожалуй, единственным по-настоящему виноватым был сам Бертвальд- надо было точно отдавать приказы и конкретно формулировать требования.
        Весы были. Но какие?! Проще, пожалуй, было сказать, каких именно весов тут не было. В огромной куче, сваленной перед воротами Лундера, были всевозможные весы. Большие и маленькие, с чашами и на цепочках, на подставках и те, которые просто подвешивались… Не было только тех, за которыми, собственно, и посылали кнехтов- не было весов, на которых можно было взвешивать ведьм.
        - И что это такое?- мрачно поинтересовался мужчина.
        - Весы,- вздохнул слуга.
        - Какие, кЕдиному, весы?!
        - Все!- жалобно проблеяли ему в ответ.- Все, что по дороге нашли! А как набрали полную телегу, так вернулись.
        - Не все!- возразил ему кто-то из толпы.- Говорят, вАуриссе большие весы остались, на них человек поместится…
        - Так их и надо было везти!
        - Так что, у всех подряд весы отбирать не надо было?- неверяще поинтересовался кто-то из слуг.
        Бертвальд сдавленно застонал.
        - Не надо! Верните все хозяевам, извинитесь и привезите весы для ведьм!
        - А, это которые показывают, пятьдесят килограмм или больше?- наконец догадался долговязый.
        Шмидт закрыл глаза. Попытался успокоиться. Получилось, хотя и с трудом.
        - Именно. Нужны весы для ведьм. И гири. Тоже для ведьм. И никакие иные.
        Кажется, после точной формулировки кнехты, наконец, поняли, что от них требуется. Один побежал за лошадью с телегой, второй- принялся ковыряться в сваленной у ворот куче, пытаясь вспомнить, какие весы у кого отобрали…
        А Бертвальд… Бертвальд пошел дальше заниматься делами насущными. У него на сегодня была еще куча хлопот. Для начала хотя бы посмотреть, как там те две «ведьмы» и что сСелинт и монахом. Конечно, надежды на то, что священнослужитель уже смог изгнать саламандру, мало- это и у опытного экзорциста отнимает несколько дней- но проверить стоило. А вдруг?

* * *
        Пять лет назад
        Свет практически не проникал через крошечное окошко у самого потолка, так что травы приходилось подбирать чуть ли не по запаху. Пожалуй, Бертвальд и сам не мог сказать, почему он предпочитает одни средства другим. Стоило коснуться рукой тонких стебельков, провести ладонью над настоями, и лекарь безошибочно определял, что может помочь сейчас… Хотя, впрочем, какой из него лекарь?
        Какой вообще может получиться врач из мальчишки- конюха, так и не научившегося толком читать? До войны дядька Альфштейн показал основы грамоты, научил кое-как царапать свое имя да по слогам разбирать, что написано на бумаге, вот, пожалуй, и все… Но ведь получился какой-то! Причем, кажется, не совсем безнадежный, если даже госпожа Аурунд, чтоб ей Тот, Кто Всегда Рядом, пятки почесал, иногда приказывает составить освежающие и успокаивающие напитки.
        У Адельмара Сьера снова был жар. Слабо зажившие раны кровоточили, справиться только своими припарками Шмидт не мог, а обратиться к госпоже Селинт… Ее он, конечно, боялся не настолько сильно, как Кеннига- ничего ж опасного в способности лечить открытые раны нет, правда?- но при этом общаться с ней опасался.
        Парнишка сменил смоченную уксусом тряпицу на лбу у пленника и осторожно принялся снимать с ран побуревшую от сукровицы корпию. Нити пристали к коже, и кое-где приходилось отделять их очень осторожно. Когда Адельмар в очередной раз тихо зашипел от боли, травник вздрогнул, выронил грязный комок.
        - Н-не обращай внимания,- через силу выдохнул Сьер.
        Бертвальд отвел взгляд:
        - Я постараюсь.
        - Ты… главное, не молчи… Можешь что-нибудь рассказать?
        - Что?- в голосе лекаря зазвенела тоска.
        - Что угодно… Лишь бы отвлекало…
        Если бы Бертвальда спросили, он бы рассказал, что и сам с удовольствием послушал бы все что угодно, лишь бы отвлекало. Лишь бы не видеть этих стен, не чувствовать холод ошейника на коже…
        Рассказывать? О чем? Разве что…
        - Последний месяц среди пленников ходят слухи о некоем Энцьяне…
        - Энцьян? Горечавка? Странное имя…
        - Скорее, это прозвище, милорд… О нем ничего не известно, ни кто он, ни откуда… Ни даже кто скрывается под этим именем. Просто говорят… Говорят, что он… против госпожи Аурунд, чтоб ей… спалось крепче… Он собирает тех, кто не боится сразиться с ней, и когда будет достаточное количество людей, он поможет освободиться… Еще говорят, что он управляет огнем и способен повелевать саламандрами…
        - А это, наверное, чтоб было удобнее меня гонять, правильно?- насмешливо фыркнул мужской голос от двери.
        Бертвальд вздрогнул и выронил пузырек со смесью из молока, соли и тертого лука, которой собирался смочить повязку. Флакончик раскололся о каменный пол, и по камере потекли непередаваемые ароматы. Стоящий на пороге Винтар поморщился и криво усмехнулся:
        - Так я слушаю, слушаю. Что там насчет управления саламандрами?
        - Н-не знаю…
        - Понятно,- мрачно буркнул маг. Похоже, перепады настроения для него были делом самым что ни на есть обыкновенным.- Все как обычно- никто ничего не знает…
        - Зачем он вам?- тихо поинтересовался Адельмар.
        Он попытался сесть, но лекарь вцепился ему в плечо:
        - Лежите, милорд, вам нельзя вставать!
        Если мага и зацепило, как Шмидт обращался к пленнику, вида он не подал. А может, действительно пропустил мимо ушей:
        - Кто именно?
        - Энцьян.
        - Думаете, он существует,- хмыкнул колдун.- Это все выдумки тех, кто боится сам делать хоть что-то.
        - А разве можно что-то сделать?!- сорвался на крик Бертвальд.- Если ошейник душит за одну только мысль?!
        - Ну, он же делает. Ваш Энцьян.- Кажется, колдун откровенно издевался.- Если он, конечно, существует.
        - Он существует! Слышите?! Существует!- лекарь забыл про всякий страх. Ему почему-то было очень важно убедить Кеннига в своей правоте. Пусть даже сейчас выгодней бы было, если б ледяной колдун ему не поверил…
        А может, он убеждал не Винтара, а себя?
        - Какое несчастье,- флегматично протянул мужчина.- А я так надеялся, что это выдумка.
        - То есть…- Столь длинный разговор все еще давался Адельмару с трудом.- … вы тоже о нем слышали?
        - Если это выдумка, то почему вы его боитесь?- выкрикнул, перебивая его, Бертвальд.
        Маг одарил его ледяным взором и мрачно сообщил:
        - Еще один вопль- надену намордник,- и, переведя взор на пленника, уточнил:- С чего вы решили, что я о нем слышал?
        Кажется, предупреждение возымело свое действие- комментировать высказывание брата госпожи Аурунд травник не стал. Опустил взгляд в пол и наконец принялся промокать с пола растекшееся молоко. В любом случае теперь прозвучал только слабый голос молодого Сьера:
        - А разве нет?
        Колдун помолчал, словно размышлял, стоит ли отвечать на вопрос, а потом медленно кивнул:
        - Слышал. О нем многие говорят.
        - Или о ней…
        - Это вряд ли. Среди тех, кто служит Аурунд, мало женщин.
        - Например, Селинт…- чуть слышно прошептал юноша. Лицо начала заливать неестественная бледность.
        - В том числе и она,- не стал спорить ледяной маг. Странно, но разговор он сейчас вел как с равным, а не как с пленником.- Только проблема в том, что, в отличие от того же Шмидта, она не носит ошейника.
        - Это что-то меняет?!.. Она все равно… не помнит обо мне…
        Теперь пришла очередь Винтара бледнеть. Кажется, слова о воспоминаниях задели какие-то струнки в его душе.
        - Здесь много кто чего не помнит,- резко обронил он и, развернувшись, вышел из камеры, оборвав разговор буквально на полуслове.
        Только дверь гулко стукнула…

* * *
        Винтар медленно опустился на колени и осторожно, словно боясь, что увиденное растает как сон, достал из тины находку. Явь это или видение? Правда или ночная хмарь?
        На ладонях лежала, переливаясь под лучами солнца, созданная из синеватого льда бабочка. Одно крыло было наполовину отломано, пары лапок не хватало, но все равно казалось, что невесомое насекомое сейчас сорвется с руки и улетит, забыв о земле и о том времени, что оно пряталось в глубине колодца.
        Сердце предательски заныло. Зачем? Зачем прошлое вновь и вновь возвращается, бередя душу и вновь присыпая солью старые раны? Почему именно эта бабочка? И как она вообще оказалась здесь? В памяти ведь сейчас есть всего два воспоминания о тех давних событиях: воспоминание о том, как создал это злосчастное насекомое, и не менее горькое воспоминание о том дне, когда все рухнуло, подернувшись стеклом льда. Самое обидное, что то, второе, воспоминание впервые проклюнулось тоже пять лет назад и до сих пор не побледнело, не износилось, а все так же грызет душу, вновь и вновь коварно шепча: «Это ты, ты во всем виноват… Ты, и больше никто».
        К чему вновь и вновь ворошить прошлое? К чему вообще вспоминать об этом?! Да пропади оно все пропадом! И прошлое, и будущее, и эта бабочка, и…
        Уже не соображая, что он делает, маг вскинул руку, чтоб швырнуть ледяную игрушку об землю… Чтобы разбить и навсегда оборвать нити, связывающие с прошлым…
        Но тонкие пальцы вцепились ему в запястье:
        - Не надо! Пожалуйста, не надо!
        Мужчина медленно обернулся.
        Перед ним стояла давешняя служанка. Она, похоже, сама испугалась собственной храбрости: побледневшие губы подрагивали от страха, в карих глазах светилась боязнь, но руку колдуна девушка не выпустила:
        - Пожалуйста, не надо,- уже тише повторила она. За прошедшие несколько минут девица не успела толком очиститься от тины, только лицо протерла да грязь с одежды слегка отряхнула.- Не разбивайте, господин маг… Она… такая красивая… Как живая.- Каждое слово давалось ей буквально с трудом. Видно было, что ей отчаянно страшно, но служанка раз за разом пересиливала себя.
        - Забирай!- зло буркнул Винтар и перекинул бабочку девушке. Та чудом успела поймать нежданный подарок, а когда подняла голову, маг уже уходил прочь от колодца.
        На душе у колдуна было тошно. Не хотелось видеть ни эту наивную дурочку с ее «она такая красивая», ни Лундера, ничего. Хоть иди прямо сейчас и вниз головой с башни прыгай. Только выбери повыше, чтоб точно насмерть.
        За спиной раздался поспешный стук деревянных сабо, девушка догнала мага, осторожно коснулась рукой его плеча, иКенниг удивленно оглянулся. А та на мгновение благодарно коснулась губами его щеки и умчалась по своим делам.
        Колдун проводил ее ошарашенным взглядом…
        - Дожили. Уже служанки целуют ни с того ни с сего… Пора разобраться со своим статусом.- И, нервно передернув плечами, мужчина направился в свою комнату. Ему было о чем поразмыслить…
        А на душе почему-то, впервые за последние лет десять, разливалось спокойствие…
        Черная кошка проводила мужчину насмешливым взглядом.

* * *
        Одиннадцать лет назад
        Весь день моросил дождь. Еще с полгода назад это бы обрадовало Винтара- все-таки родная стихия, но сейчас уже слишком многое изменилось. Изменилось настолько, что он не был уверен даже, что что-то вообще может его обрадовать.
        Мужчина стоял у входа в собственный дом, смотрел на капли, выстукивающие нехитрую мелодию по мостовой, и никак не мог решиться толкнуть дверь и перешагнуть порог. Казалось бы, так просто… И так трудно…
        Особенно если ты знаешь, что ждет тебя за порогом.
        Кенниг на мгновение прикрыл глаза и, отворив дверь, шагнул внутрь дома.
        Сидевшая в глубоком кресле Аурунд вздрогнула и выронила из рук книгу в черном кожаном переплете. Как-то занервничала, подхватила томик и поспешно спрятала его себе за спину:
        - Ты уже вернулся?
        Маг стряхнул с волос капли дождя, повесил на крючок чуть влажный плащ и согласился:
        - Уже вернулся.
        - А я тебя не ждала так рано.- Ее голос и улыбка были настолько фальшивы, что Винтару даже не хотелось смотреть на супругу.
        - Опять читаешь эту дрянь?
        - И что с того?- В голосе Аурунд проклюнулись нотки раздражения.
        - То, что я тебе сто раз говорил! Это темная магия! За ней стоят такие силы, которых не стоит касаться! Это даже не четыре классические стихии, а то, что идет от Того, Кто Всегда рядом!
        - Ну и что с того?!- зло повторила женщина.- Я тебе не служанка и вольна делать что хочу!
        - Аурунд, послушай… Никто и не говорит…
        - А что ты делаешь?!
        - Я пытаюсь защитить тебя!
        - От чего?! От моего права отомстить?!
        - Кому?! За что?!
        - Это мое личное дело и тебя оно не касается!- отрезала она.
        - Кровь Единого,- тихо простонал маг.- Слышала бы ты сейчас себя со стороны! Месяц назад ты нашла эту проклятую книгу и словно помешалась! Всю последнюю неделю ты рассказываешь о какой-то мести, но при этом не говоришь, кому и за что собралась отомстить! Я не узнаю тебя!.. Так, короче, надо что-то менять!
        И, не дожидаясь ответа жены, он шагнул к ней и выхватил из-за ее спины злополучную книгу. Аурунд попыталась перехватить томик, но мужчина попросту отвел руку в сторону, так что его жена не смогла дотянуться, а затем решительно отправился к благоразумно прикрытому металлическими створками камину:
        - Вот там ей и самое место!
        - Ты что делаешь?!- ахнула женщина, вцепившись ему в плечо.
        - То, что нужно было сделать еще месяц назад, когда ты ее только притащила. Уничтожить эту дрянь. Не знаю, откуда ты взяла ее, но в нашем доме не место черным книгам!
        Опустившись на колени перед камином, мужчина потянулся к створке, закрывающей его жерло.
        - Прекрати!
        - Не сходи с ума,- оборвал он жену, взявшись за ручку.
        - Последний раз предупреждаю, прекрати!
        Винтар только раздраженно дернул плечом, а уже через мгновение книга полетела внутрь камина.
        - Тем хуже для тебя…- каким-то неестественно спокойным голосом сообщила Аурунд.
        Кенниг удивленно оглянулся на нее:
        - Ты что-то сказала?
        А жена вдруг скользнула к нему, склонилась и припала к его губам страстным поцелуем…
        В первый миг водяной колдун ничего не понял… А потом сознание подернулось странной дымкой. Все происходящее отодвинулось на второй план, стало ненужным, неважным… Казалось, мужчина наблюдает за происходящим из-за какого-то мутного стекла, искажающего все и затмевающего сознание.
        - А теперь достань книгу,- ровным голосом потребовала женщина.
        Он ничтоже сумняшеся полез голыми руками в камин.
        - Стой, идиот!- грубо оборвала она.- Водой сперва залей.
        Короткий пас, и в камин плюхнулся водяной шар. Дым ударил в лицо, выедая глаза, но мужчина, казалось, этого не заметил. Уже через несколько мгновений книга, обгоревшая, с обтрепанными намокшими уголками, была у хозяйки. Та пролистала несколько страниц и удовлетворенно кивнула:
        - Сам напросился.- Вновь поцеловала мужа в губы.- Не стоит со мной спорить, Винтар. Не стоит спорить со своей старшей сестрой.
        - Как скажете, госпожа…
        В ослепительно голубых глазах колдуна застыла прозрачная стена льда.

* * *
        Ничего умного за прошедшие полчаса Мадельгер Оффенбах так и не придумал. А понять, что здесь все-таки творится, стоило. Поразмыслив еще пару мгновений, мужчина пошел в обход комнаты. Подняв с пола уголек, оставшийся после разбушевавшейся саламандры, ландскнехт повернулся к стене.
        Стряхнув со светлого камня остатки обгоревшей ткани, Мадельгер решительно нарисовал на стене круг. И пусть он был не совсем ровный, но лучше уж так, чем никак. Предстояло вспомнить все, что говорилось о саламандрах в храмовой школе.
        Итак. Если представить душу как замкнутую фигуру, то попадающая извне саламандра накладывает свой отпечаток на сознание.
        Уголь заштриховал небольшой сегмент круга.
        Чем дольше живая, активная саламандра находится в теле вызвавшего ее, тем необратимее последствия. Когда круг полностью потемнеет, человек, позволивший вселиться саламандре в свое тело, умрет. Причем умрет не только и даже не столько от того, что огненный дух уничтожит его тело. Нет, саламандра выжжет душу, не оставив ничего ни Единому, ни слугам Того, кто всегда Рядом…
        Черное пятно в нарисованной окружности увеличилось.
        Простейшая схема вселения огненного духа по Лашену была готова. Мужчина запустил пальцы в волосы, перепачкав их углем. Эх, знать бы, что это пригодится, усердней бы изучал в свое время.
        Так что там дальше… Вселение саламандры…
        Постепенное уничтожение, затемнение сегмента в круге объясняет, почему между припадками, между попытками саламандры вырваться на свободу или хотя бы просто посмотреть на окружающий мир глазами носителя можно все-таки с этим самым носителем поговорить. Но! У нас сейчас фактически имеется два отдельных сознания- если, конечно, не предполагать, что это все уловки хитрой ведьмы.
        Мадельгер начертил второй круг рядом с первым.
        И что мы тогда имеем?
        Поразмыслив, мужчина расчертил новую окружность двумя параллельными хордами и заштриховал участок посредине.
        А если действительно предположить, что «заражение» пошло не от края души, а от ее центра, расколов личность ведьмы на две составляющие?
        Кто сказал, что саламандра должна обязательно начинать уничтожение с внешней стороны личности?
        Оффенбах задумчиво прикусил ноготь на большом пальце.
        Даже если предположить, что расчёт верен и вопрос утыкается именно в«раскол» личности на две части… То откуда взялась вторая? Откуда появилась вот эта наивно хлопающая глазами дурочка, утверждающая, что она простая крестьянка? Наемнику была знакома лишь вторая Селинт, та, что насмешливо звала его Гери.
        Можно, конечно, дождаться появления кого-нибудь из тюремщиков и напрямую уточнить, знакома ли им та Селинт, которая скромно называла его «господином ландскнехтом». Но что это даст?
        А даст это подтверждение того, что рассуждения о расколе личности верны.
        Словно в ответ на размышления ландскнехта, стукнуло окошко в двери, кто-то заглянул внутрь, и створка вновь начала закрываться.
        - Подождите!- Наемник обернулся к двери.- Один вопрос!
        Наблюдатель замер.
        Оффенбах приблизился к двери, всмотрелся в лицо тюремщика- на этот раз его пришел проверить мажордом- и медленно, тщательно подбирая слова, спросил:
        - Кого из Селинт господин лорд-манор хочет видеть живой?
        Интересно, а что, если все эти размышления о«сегментах» ложны с самого начала и то, что Мадельгер видел, является лишь искусной игрой?
        Или другой вариант. Что делать, если крестьянка действительно существовала, но местному правителю нужна не она, а первая помощница госпожи Аурунд? Что, если он решил с ее помощью продолжить дело ведьмы?
        Но нет… Маска спокойствия, державшаяся до этого на лице у мажордома, внезапно треснула. Всего на миг, но и этого было достаточно, чтоб ландскнехт разглядел плещущийся в зеленых глазах страх.
        - Я… не был знаком… со всеми,- кажется, слуга подбирал слова еще с большей осторожностью, чем наемник,- и о существовании других… Селинт знаю лишь со слов Его Светлости, но полагаю… что ему важно… чтобы вернулась та… которую он знал… а не та, которую знаю я…
        - И кто это?- Раскрывать все карты и напрямик рассказывать о том, что он видел, Мадельгер не собирался. А прозвучавший ранее обтекаемый ответ мажордома мог означать что угодно.
        - Селинт Шеффлер. Дочь бондаря из Шварцвельса.
        - Благодарю. Больше у меня нет вопросов,- кивнул наемник и отвернулся от двери.
        Вопросы, кажется, оставались у мажордома, но задавать их- особенно сейчас, когда тот, кто назывался отцом Мадельгером, окончил разговор,- было не с руки.
        Загремели замки, и окошечко на двери затворилось.
        А наемник вновь повернулся к лежащей в середине пентаграммы Селинт. Итак, крестьянка- обычная крестьянка, не помощница госпожи Аурунд- действительно существовала. Но опять же все происходящее не подтверждает теорию о расколе личности- тем более что в храмовой школе и позже, во время своих странствий, Мадельгер никогда ни о чем подобном не слышал. Скорее наоборот- что мешает ведьме Селинт вспомнить о том, кем она была раньше, и прикидываться сейчас безобидной девчонкой в надежде, что ландскнехт ей поверит и выпустит?
        Похоже, рассуждения пошли по кругу. Надо найти новые доказательства той или иной версии. Но где их взять?
        Итак, попробуем рассуждать по порядку. Селинт-крестьянка утверждает, что она не помнит событий последних десяти лет и не имеет никакого отношения кСелинт- помощнице госпожи Аурунд. Вторая же личность утверждает… Что именно она утверждает, Мадельгеру узнавать не хотелось- хотя бы потому, что тогда придется поближе с ней пообщаться.
        Но ведь как-то ж надо понять, что делать и правду ли говорит Селинт! Вопрос только, как…
        Хотя… Один способ, конечно, есть.
        Честно говоря, пользоваться им Мадельгеру не хотелось. Да, Селинт- та, которая помощница,- была вБруне в тот день и все видела, а значит, если поставить вопрос ребром, она не сможет отвертеться и будет вынуждена хоть как-то отреагировать… Но с другой… А если ошибся? Сколько невинных погибло тогда и сколько погибнет сейчас?
        Ведь наверняка есть другой выход!
        Или- нет?
        … К тому моменту, когда ведьма очнулась, ландскнехт так ничего и не решил…
        Девушка медленно села, оглянулась по сторонам и подняла изможденные серые глаза на Мадельгера:
        - Это опять вы… Это снова вы…- В голосе звучали боль и усталость.
        - Очнулась, скримслова сестренка?- печально усмехнулся наемник.
        Во взгляде ведьмы промелькнуло удивление:
        - Почему вы меня так называете, господин ландскнехт?
        - Се-линт. Нижнефрисское имя. Се- море, линт- змея. Скримсл- морской змей, который губит корабли… Кто ты, как не скримслова сестренка?
        - Линт- это липа! На верхнефрисском…
        Он только плечами пожал:
        - Разве бывают морские липы? А змеев- сколько угодно.
        Она промолчала, опустила взгляд… а потом вновь упрямо уставилась на него:
        - Почему вы держите меня здесь? Вы мне так и не сказали!- Но упрямство это было упрямством перепуганной девчонки, а не разозленной ведьмы. В серых глазах за отвагой прятался загнанный вглубь страх…
        Ох, кровь Единого! В серых глазах! В серых, а не голубых! Это ж надо быть таким идиотом, чтоб сразу ничего не понять! В тот момент, когда она пыталась как первая помощница Аурунд выйти за линии, у нее были голубые глаза! Голубые, а не серые, как сейчас! Яркие, пронзительно-голубые! Настолько синие, что казалось, само небо отражается в них.
        Ну конечно же! Голубые глаза и серые. Две личности в одном теле! И не важно, были ли они там с самого начала, или саламандра расколола одну душу напополам, сейчас это не важно! Важнее другое. Важнее то, что сейчас уМадельгера был шанс покончить с этим раз и навсегда.
        А для этого осталась такая мелочь- вызвать сюда голубоглазую Селинт…
        - А почему я должен об этом говорить?- фыркнул он как можно более насмешливо.
        Ох, как же не хотелось этого делать… Как же было страшно встречаться с той Селинт. Но другого пути Мадельгер не видел.
        - Потому что! Если вы держите меня здесь, хотя бы объясните, почему!
        Что там в прошлый раз призвало ее? Его имя? И как вплести его в разговор?
        - А если я не желаю?- Можно было, конечно, плюнуть на все, дождаться, пока саламандра выжжет всю душу, не разбирая, на сколько частей она там расколота, но что-то мешало ландскнехту, что-то мешало… Может, жалость к наивной сероглазой дурочке, упорно называющей себя простой крестьянкой? Она-то в чем виновата?- Имеет право Мадельгер фон Оффенбах, единственный сын барона фон Оффенбаха, пусть и лишенный наследства, делать то, что ему хочется, а не то, что кто-то там требует?
        Если бы кто знал, каких усилий ему стоило держаться на этой границе бахвальства и наглости… Если бы кто ведал, как в глубине души чувство самосохранения отчаянно вопило о том, что он сошел с ума и стоит на краю пропасти… Если бы кто понимал, как ему было страшно… И какой огненный ком разгорался в груди, на месте солнечного сплетения.
        А Селинт вздрогнула всем телом, словно через силу проглотила что-то большое, на миг закрыла глаза, а когда открыла- по радужке разливалась неестественная синева.
        - Конечно, Гери,- сладко мурлыкнула она, вставая с пола.- Ты можешь делать все, что хочешь. Но при этом не мешая мне делать то, что хочу я… И сейчас я хочу, чтобы ты меня выпустил. Ну же?
        Он криво усмехнулся в ответ, на мгновение присел на корточки и той рукой, что могла пройти над линиями, начертанными водяной магией, медленно повел над полом, стирая колдовские знаки. А затем, позволив огню, разгорающемуся где-то рядом с сердцем, рвануться наружу, сам шагнул в пентакль, хрипло обронив:
        - Каждое желание должно исполняться, госпожа. Только не прогадайте.
        И она вдруг с ужасом разглядела, что в его разноцветных глазах пляшут языки пламени…

* * *
        Пять лет назад
        Бунтовщиков согнали на главную площадь деревни. Хотя какие там бунтовщики, в самом деле? Двадцать человек крестьян, которым надоело жить под властью ведьмы? Бунтовщики, тоже мне. Из оружия- дреколье, вилы и косы, да у парочки- самодельные пращи.
        Хотя нет, все-таки бунтовщики. Так решила госпожа Аурунд, чтоб ей… спалось слаще. Недаром же на подавление этого бунта была выслана целая компания ландскнехтов, а это ни много ни мало- две сотни человек. Да и огненного мага в придачу дали- худого, болезненного, с бешеными глубоко сидящими голубыми глазами и встопорщенными русыми волосами. Маг шарахался от каждого громкого звука и во время боя, честно говоря, был бесполезен, но госпожа Аурунд решила… А раз так, то во главе отправленной компании стоял не привычный капитан, а тот самый маг. Требовал он, чтоб обращались к нему «Ваша Огненная Милость», и выбесил Мадельгера еще в период похода от Бруна до этой самой деревни. Но поскольку сам Оффенбах сейчас не был даже фельдфебелем, приходилось терпеть.
        Часть ландскнехтов взяла согнанных бунтовщиков в кольцо, остальные, по приказу «Его Огненной Милости», рассредоточились по деревне. Минут через пятнадцать толпа пополнилась женщинами, стариками и детьми. Короче- всеми, кто хоть как-то мог стоять на ногах и передвигаться. Впрочем, тех, кто не мог, тоже заставили выйти и присоединиться к общему «веселью»: две женщины, подгоняемые несколькими ландскнехтами, уже успевшими попробовать дармовой бражки из разграбленного трактира, осторожно вели, с трудом поддерживая, старуху, настолько древнюю, что она, небось, помнила даже переселение из Скании. Еще кто-то нес надрывно плачущих младенцев…
        Все было не так… Все было неправильно… В сердце словно игла застряла. Что задумал этот проклятый маг? Нет, права на разграбление никто, конечно, не отменял, но не по такому же поводу! Должен быть штурм города, куча погибших, тогда и можно чистить чужие кладовки да рвать сережки из ушей. А тут что? Несколько десятков крестьян, которых одолели буквально за четверть часа?
        «Его Огненная Милость» протолкался через толпу ландскнехтов- никто и не подумал посторониться, а потребовать этого колдун не додумался- и остановился перед насупленными крестьянами:
        - Все вы…- Голос дал петуха, мужчина запнулся и начал заново:- Все вы совершили ужасное преступление- пошли против воли госпожи Аурунд- единственной правительницы Ругеи на веки вечные. Все вы, по законам, установленным именем Ее, подлежите смерти. Ваша деревня должна быть сожжена, а земля вокруг посыпана солью,- по толпе перепуганных крестьян прошел ропот, истошно закричала какая-то женщина, упала на колени, прижимая к себе младенца,- но… Но!- повторил маг, перекрикивая вопли.- Но госпожа Аурунд добра и милостива! Станьте в линию!- Крестьяне запереглядывались, но, ободренные последними словами огненного колдуна, выполнили приказ.- И пусть каждый третий сделает шаг вперед.
        Толпа осталась недвижима.
        - В чем дело?
        - Староста… староста…- прошел по толпе невнятный шепоток.
        Маг поморщился:
        - Что староста?- Задуманное им представление, кажется, шло не по плану.
        - Староста погиб… А он единственный считать умел…
        Весь план грозил рухнуть кТому, Кто Всегда Рядом. Огненный колдун оглянулся по сторонам и вцепился в локоть ближайшему ландскнехту:
        - Ты считать умеешь?- Самому ему, видно, выбирать каждого третьего было не с руки.
        - Только деньги!- честно ответил наемник.
        Мадельгер знал его: сГаривальдом, широкоплечим детиной с запада Фрисии, он раньше пересекался в паре наймов и прекрасно понимал, что тот говорит правду: умея считать деньги, чтоб его не обманули при оплате, ландскнехт совершенно не разумел, как можно соотнести монеты и какие-то абстрактные цифры. А уж как можно посчитать что-то другое, и вовсе понятия не имел.
        Маг же решил, что над ним издеваются:
        - Да ты что себе позволяешь?!- На ладони колдуна вспыхнул язык пламени. Еще мгновение, и он врежется вГаривальда…
        - Я посчитаю.- Мадельгер шагнул вперед.
        Посланник госпожи Аурунд смерил его долгим взглядом и медленно опустил руку:
        - Начинай, ландскнехт.- Огонь в его ладони погас.
        Оффенбах медленно пошел вдоль строя:
        - Первый… Второй… Третий… Первый… Второй… Третий… Первый…
        - А ну стой!- визгливо выкрикнул колдун. Наемник удивленно оглянулся.- Ишь, хитренький какой! Младенца отдельно считай!
        Что-то нехорошее разливалось в воздухе…
        - Первый… Второй… Третий…
        Огненный комок в солнечном сплетении пульсировал в такт с короткими словами. Во рту чувствовался привкус крови.
        - Первый… Второй… Третий…
        Дойдя до конца строя, Мадельгер на миг задержался, но колдун молчал, иОффенбах с облегчением шагнул в сторону. Что бы ни задумал колдун, оно уже завершилось.
        - Каждый третий- шаг вперед,- визгливо повторил маг.
        Пленники переглянулись и по одному принялись вышагивать вперед. Какая-то женщина держала на руках младенца.
        - Ребенок считался отдельно,- фыркнул колдун и щелкнул пальцами, ткнув в сторону вышедшей.- Забрать.
        Неизвестно, кому был отдан приказ, но желающий исполнить его тут же нашелся. Мрачный ландскнехт со шрамом через все лицо протянул руки…
        - Не надо! Пожалуйста, не надо!- Женщина упала на колени.- Оставьте Мегиран! Прошу вас!
        Ландскнехт на миг замер, но все его сомнения были развеяны визгливым:
        - Забрать!
        Огненный ком, казалось, уже вырос раза в три и уже почти добрался до сердца.
        Дитя забрали у матери, сунули в руки кому-то из той трети крестьян, которых отвели от остальных. Женщина забилась в крике, рванулась к своему младенцу, но ее отшвырнули в сторону, и она осталась сидеть там, где упала, вытирая со щек дорожки слез и протягивая руки к ребенку.
        По губам колдуна скользнула довольная усмешка. Он окинул долгим взглядом неподвижных крестьян и вновь заговорил. Визгливый голос разносился над молчаливой деревней:
        - Госпожа Аурунд милостива. Многие из вас останутся живы. Многие, но не все.- Крестьянка, у которой забрали ребенка, зашлась в беззвучном плаче.- По законам, наказание за бунт только одно. Смерть. Смерти подлежат все бунтовщики и их родичи до третьего колена… Но госпожа Аурунд добра и милостива… Будет казнен каждый третий.
        Крестьянка рванулась к ребенку, но ее вновь отшвырнули назад…
        Колдун обвел взглядом пораженных крестьян и, кивнув в сторону неподалеку расположенного сарайчика, коротко скомандовал:
        - Загнать туда.- По губам зазмеилась пакостная улыбка.- Поджигать будем…
        Пламя в груди пульсировало в такт с ударами сердца…
        Кого-то из крестьян толкнули в спину, кого-то потащили за руки, отчаянно заголосила женщина, цепляясь за руки волочащих ее ландскнехтов, надрывно заплакал ребенок…
        Пламя лилось по венам…
        - Прекратите…- Он не узнал своего голоса.
        Замерли все. Застыл без движения колдун, остановились наемники, пытающиеся вырваться крестьянки словно остолбенели… Казалось, даже воздух замерз упругой патокой.
        Пламя было готово вырваться через кожу… И он, не зная, что с ним творится, боялся этого мига…
        - Что ты сказал, ландскнехт?- медленно обернулся маг.
        - Прекратите,- повторил Мадельгер. Голос походил на карканье ворона.
        - Ты смеешь спорить с посланником госпожи Аурунд?- На губах мага плясала полубезумная улыбка.
        Шаг.
        - Я спорю не с ней. С тобой.
        Еще один.
        - Глупый спор ведет к смерти, ландскнехт.
        Еще один.
        - Ты правильно видишь свою дорогу, колдун.
        Мадельгер теперь стоял на расстоянии клинка. Но меч еще нужно было достать из ножен.
        А страха почему-то не было. Был лишь огонь, который, казалось, еще мгновение- и вырвется наружу.
        - Ты умрешь, ландскнехт. Жаль. Такая храбрость достойна жизни. Но ее недостойна наглость!- И огненный шар, сорвавшийся с пальцев мага, ударил Оффенбаха в грудь…
        Ударил для того, чтобы рассеяться легким дымом, лишь слегка припалив одежду, но не причинив никакого вреда ее владельцу.
        Колдун замер, уставившись на свои руки, внезапно предавшие его, но этой короткой заминки было достаточно для того, чтобы Мадельгер рванулся вперед, коротко, без замаха ударил кулаком в лицо…
        Выплюнув выбитые зубы, маг упал на землю, всхлипывая и зажимая ладонями окровавленный рот:
        - Взять его! Что вы стоите?! Взять его! Живьем!- В расстёгнутом вороте рубахи блеснул тяжелый кулон с изображением Единого.
        Наваждение спало. Кто-то вцепился в разноцветный рукав камзола, кто-то ухватил за плечо, а кто-то уронил на голову разноглазому тяжелую рукоять фламберга…

* * *
        Бертвальд, в свои двадцать пять, читать толком так и не научился. Мальчишку-конюха дядька Альфштейн научил только основам грамоты, а во времена службы у госпожи Аурунд никто не занимался образованием пленника-лекаря- умеет травы наугад подбирать, и достаточно, так что сейчас, для того чтобы прочесть хоть строчку, приходилось действительно помучиться.
        А библиотека, надо сказать, вЛундере была знатной. Во времена правления ведьмы именно сюда свозили все книги, спасая их от гибели,- почему-то правительница считала, что все старинные фолианты подлежат уничтожению, и многие, очень многие библиотеки прекратили свое существование в то ужасное пятилетие.
        По большому счету, эта самая библиотека принадлежала лично лорд-манору- замок-то его, но правитель, памятуя о той неоценимой помощи, что когда-то оказал ему мажордом, беспрепятственно разрешал мужчине читать книги. В той мере, в которой Бертвальд мог их разобрать…
        Хотя надо быть честным- часть томов, пожалуй, не смогли бы прочесть даже монахи Единого- какие-то фолианты были написаны на полузабытом сканском, какие-то на дертонжском (а где вРугее найти знатока дертонжского? Это вБюртен ехать надо), а какие-то и вовсе были исписаны непонятными рунами.
        Как бы то ни было, Бертвальд Шмидт старался. Каждую субботу, окончив дневные хлопоты, мажордом направлялся в замковую библиотеку. Здоровался с улыбчивым библиотекарем Вигастом Рохау- тот, наверное, и при ведьме жил без слез, слишком уж веселым он всегда был, беззаботным- выбирал том потолще и, осторожно уложив его на дубовый стол, вчитывался в выцветшие строки.
        Последние полгода мужчина мучил старинный, написанный на пергаменте травник и пока что был в самом начале, осилив хорошо если с полсотни страниц, а впереди было еще не меньше тысячи…
        Сегодня господин Рохау был как всегда вежлив и деловит: помог снять с полки тяжелый фолиант и дотащить его до стола, пододвинул стул и, заулыбавшись и пожелав хорошего чтения, удалился, растворившись где-то в лабиринте книжных шкафов.
        Все было как всегда. Но почему-то Бертвальда грызло непонятное беспокойство. Мужчине казалось, что он что-то упустил, или забыл, или не заметил, или вовсе посчитал что-то важное- чем-то незначительным. Что-то было не так. Но вот что?
        Вопрос так и остался без ответа. Шмидт вздохнул и открыл книгу. Пришлось немного поискать нужную страницу, но уже через несколько минут мажордом углубился в чтение старинного травника. Если, конечно, быть честным, чтение- это громко сказано: во-первых, каждое слово приходилось разбирать по слогам, а во-вторых- внимание постоянно что-то отвлекало. На расписанных виньетками страницах распускались цветы. Украшенные миниатюрами буквицы в начале каждого нового раздела поражали своим многоцветием. Каждый лист был произведением искусства.
        Перелистнув очередную страницу, мужчина скользнул взглядом по нарисованному зелеными и желтыми красками растению и перевел взгляд на текст. Слова, как всегда, давались с трудом, но когда мажордом, наконец, осилил первую фразу, то почувствовал, как сердце сбилось с ритма.
        С трудом подняв со стола тяжелую инкунабулу, Бертвальд направился к двери. Вигаст Рохау словно из воздуха материализовался:
        - Куда это вы с книгой?
        - К Его Светлости.
        - Книги из библиотеки выносить нельзя!
        - Но я действительно должен ее показать Его Светлости!
        - Ничего не знаю. Книги выносить нельзя!
        - Но библиотека ведь тоже принадлежит Его Светлости, почему я не могу вынести, показать ему книгу и вернуть обратно?
        - Потому что это- библиотека! Место для хранения мудрости и знаний! А то взяли моду- книги выносить! Сегодня вынесут, завтра всякие конюхи и кнехты читать захотят, а послезавтра жечь фолианты будут? Как пять лет назад? И не уговаривайте, господин мажордом, не позволю!
        Переубедить Рохау не удалось. Пришлось передать том ему в руки и поспешить искать хозяина. Он срочно должен был увидеть то, что было написано в травнике! Это был просто вопрос жизни и смерти!
        Похоже, изучение книг в библиотеке заняло несколько больше времени, чем думал Бертвальд: уже начало смеркаться, и правителя горного лорд-манорства Шмидт нашел во внутреннем дворе. Адельмар Сьер стоял, оперевшись спиной о стену и уставившись тоскливым взором куда-то вверх. Слуга проследил за взглядом правителя: тот не отрывал глаз от одинокого окошка на женской половине. Изредка в нем блистали голубоватые отсветы- вероятно, саламандра вновь пыталась выйти за линии пентакля. И опять какое-то смутное беспокойство царапнуло Бертвальда… Что-то он упустил…
        Ладно, это все потом.
        Мужчина осторожно тронул за руку правителя:
        - Милорд?
        Адельмар вздрогнул, отвлекшись от тоскливых мыслей, перевел взгляд на слугу:
        - Да? Ты что-то хотел? Что-то случилось.
        - Ничего такого… опасного…- осторожно подбирая слова, сообщил Шмидт,- но мне кажется, вы должны это увидеть.
        В библиотеке пришлось опять искать книгу- бережливый Рохау предусмотрительно убрал ее обратно на полку. Наконец, после долгих поисков, фолиант вновь взгромоздили на стол, иБертвальд открыл нужную страницу:
        - Прочитайте вот здесь, милорд. Желательно вслух.
        Адельмар медленно начал читать, и чем больше звучало слов, тем сильнее вытягивалось его лицо:
        - «Горечавка. Верхнефрисское- энцьян. Нижнефрисское- мадельгер. Многолетнее растение…» Этого не может быть! Это просто совпадение! Мало ли кого могли назвать Мадельгером?! Для севера обычное дело- называть детей именами, связанными с войной!- Если про имена Бертвальд ничего не знал, то все остальное- было именно то, в чем он убеждал себя. А лорд Сьер продолжал:- Это просто совпадение! Я понимаю, тогда рассказывали, что это Энцьян управляет саламандрами, а у нас сейчас… Но никакого Энцьяна за эти пять лет не нашли! Так что скорей всего- это байки ландскнехтов, придуманные для пленников…
        - Ландскнехтов…- тихо повторил Бертвальд, бездумно глядя мимо правителя Ругеи. Заноза, царапавшая душу последний час, наконец выскочила. Он понял, что его так задело, и от этого все стало только хуже. Переведя уже более осмысленный взор на хозяина, мажордом тихо повторил:- Ландскнехтов, милорд. А монах сейчас снял рясу… Я заглядывал недавно в комнату, проверить, что с госпожой… И под рясой у него алая рубашка и разноцветные штаны. И сапоги… Костюм ландскнехта…
        - Кровь Единого…
        Адельмар Сьер выскочил из библиотеки раньше, чем мажордом успел добавить хоть слово…
        Нужно было успеть… Успеть до того, как случится непоправимое…
        Бертвальд рванулся за ним.
        Они опоздали самую малость…

* * *
        Пять лет назад
        Дико хотелось пить. Голова раскалывалась от боли. Впрочем, одно правило Мадельгер усвоил еще в шестнадцать лет. Когда хочется лечь и спокойно умереть, самое лучшее лекарство- встать и делать хоть что-то. Иначе действительно- подохнешь, как собака.
        По-прежнему не открывая глаз, парень осторожно сел, чувствуя, как голова вновь начинает кружиться, и, осторожно подняв руку, попытался дотронуться до безумно болящего затылка. Пальцы нащупали что-то мокрое, липкое. До крови разбили. Хорошо его приголубили, от души.
        С трудом удерживаясь в вертикальном положении, ландскнехт, наконец, рискнул открыть глаза. Получилось это, надо сказать, еще с большим трудом, чем сесть,- глаза заплыли от синяков, на лице засохли потеки крови. Похоже, после того, как ландскнехт потерял сознание, его продолжили избивать. Интересно, по приказу мага или по собственной инициативе? Еще и дышать трудно- не иначе как колдун сапогом по лицу заехал, нос сломал…
        Наемник находился в небольшой полутемной камере- на стенах выступила вода, свет едва пробивался сквозь крошечное окошко, при этом тюремщики не озаботились даже просто бросить соломы для пленника- тот сидел сейчас на голом полу.
        - Скримслова глотка!
        Лязг тяжелого замка, и дверь распахнулась. Цокот подкованных каблучков вбивал новые гвозди в и без того болящую голову. Женщина зашла в камеру и остановилась в нескольких шагах от сидящего на полу заключенного. Смерила его долгим взглядом, медленно обошла вокруг него- наемник не отводил от хозяйки разноцветных глаз- и, наконец, остановилась- опять напротив него.
        - Это же надо быть таким идиотом,- меланхолично протянула она, сложив руки на груди.
        Реплика могла относиться к кому угодно: и кМадельгеру, сцепившемуся с огненным магом, и к самому магу. Впрочем, наемник склонялся именно к первому варианту, хотя думать о чем бы то ни было, честно говоря, было трудно: голова с каждым мигом болела все сильнее, а с появлением хозяйки к неприятным ощущениям добавился еще и знакомый огненный комок в груди.
        Так и не дождавшись ответа пленника- тем более что отвечать-то ему было и нечего,- женщина принялась развивать свою мысль:
        - Кидаться на огненного мага… Хорошо, что он бил не в полную силу, хотел лишь остановить.
        - Он бил в полную,- хрипло выдохнул наемник. В горле пересохло, а огненный комок, словно живой, медленно начинал пульсировать.
        Аурунд только отмахнулась:
        - Пытаешься показать свою значимость? Дар нечувствительности к огню относится только к настоящему пламени, а не магическому. Он пожалел тебя, ландскнехт…- женщина вновь медленно пошла в обход ландскнехта. Приходилось крутить головой, чтоб уследить за ней, и от этого становилось все хуже и хуже… Голова болела все сильнее, начинало подташнивать…- И правильно сделал- не люблю лишний раз терять своих слуг. Я даже понимаю, почему не сработал ошейник,- ты спорил не со мной, а с тем, кто мне подчиняется, ты не пытался предать лично меня. Проблема, правда, в том, ландскнехт, что без наказания у тебя появится слишком много последователей.
        Огненный комок под грудиной дернулся и изменил такт, начав пульсировать в унисон с биением сердца. Слишком уж ласковым был голос ведьмы. Таким же ласковым были голос Селинт, когда та показывала свои способности.
        - …А допустить этого нельзя. Другими словами, я сейчас стою перед дилеммой: казнь или наказание. И склоняюсь, в принципе, к последнему варианту.- Женщина остановилась перед пленником.
        Пламя в груди пульсировало, с каждым ударом увеличиваясь в размерах. Оно уже достигло сердца, впилось огненными клыками в плоть…
        Наемник попытался встать и понял, что не может этого сделать,- в голове словно молот забухал. Все, что смог сделать ландскнехт, это медленно отодвинуться от женщины, откинуться назад, опершись на стену, и почувствовать лопатками холод каменных стен.
        По губам ведьмы скользнула легкая усмешка:
        - Я, правда, так и не решила до сих пор, делать ли казнь показательной или дать тебе тихо сдохнуть в камере от голода.
        Разноглазый нащупал рукою стену. Жар пульсировал под кожей, переливался по венам, жёг изнутри.
        Теперь встать, опираясь на стену, помогая себе изо всех сил и почти не удивляясь тому, что камень стен начинает мягко плавиться под ладонью…
        А она смотрела на пленника, на его слабые попытки, кривя губы в язвительной усмешке и словно удивляясь, что он вообще может встать.
        А Мадельгер, наконец, поднялся. Огонь, жгущий душу, рвался наружу, угрожая выплеснуться в любой момент, вырваться на свободу… Наемник смотрел на стоящую перед ним женщину и почти не видел ее из-за багрового тумана, застилавшего глаза…
        - Но в любом случае ты скоро умрешь, ландскнехт…
        - А если я… не хочу?- через силу выдохнул он.
        - Не тебе решать это, ландскнехт,- фыркнула она.
        Пламя уже даже не рвалось наружу. Оно застыло горячей волной, готовое в любой момент выплеснуться сквозь кожу, в первый раз в жизни сломив поставленные силой воли заслоны. В первый и, может быть, в последний.
        И он, поняв, что уже нечего терять, просто сдался. Просто позволил огню вырваться на свободу…
        Пламя рванулось наружу, сквозь кожу, сжигая и без того подранную рубаху и не причиняя никакого вреда телу. Зазмеилось хищными языками по груди, лизнуло руки, поднялось до шеи… и впилось в ошейник. По коже потекли, не причиняя никакого вреда, капли раскаленного металла.
        А уМадельгера внезапно прошел тот противный дурман, что крутился в голове. Мужчина вцепился в ошейник, рванул его, и мягкий, раскаленный добела металл легко поддался, оставшись разорванной лентой в кулаке. Наемник медленно разжал пальцы, остатки ошейника звякнули о камень.
        Разноглазый шагнул вперед, и пламя, до этого мига охватывавшее его торс и голову, стекло по руке, обретая форму изготовившегося к прыжку барса.
        Женщина отступила на шаг. Она еще не понимала, что происходит, но уже чувствовала, что все пошло не так. По губам мужчины скользнула легкая усмешка, а в разных глазах отражалось пламя со шкуры вырвавшейся на свободу саламандры.
        - Уверены, госпожа?
        Зверь был готов к прыжку. Зверь рвался вперед. Зверь был готов убивать.
        И Мадельгер просто позволил ему сделать то, о чем мечтал сам. Просто позволил рвануться вперед…
        Короткий взмах левой руки… Вытянувшаяся в прыжке пламенеющая струна…
        И в тот миг, когда клыки огненной твари сомкнулись на горле ведьмы, разноглазый внезапно вспомнил…
        Вспомнил то, что не мог знать никак…

* * *
        Двадцать восемь лет назад
        Мчащаяся по разбитой дороге карета подскочила на кочке, и сидевших внутри подкинуло. Откуда-то из глубины раздался плач проснувшегося младенца.
        Нервная, с темными кругами под глазами женщина дернулась, потянулась к потемневшей ручке в полу.
        - Сядьте,- ровно приказал замерший напротив мужчина.
        Она бросила на него затравленный взгляд:
        - Ему плохо! Он плачет!
        Невидимый ребенок надрывался вовсю. От пола пахнуло ощутимым жаром.
        - Сядьте!- В голосе звякнула сталь.
        Женщина без сил опустилась на сиденье, нервно массируя пальцы и не отрывая напряженного взгляда от темной, словно обугленной ручки.
        Напряженное дыхание, свист кнута кучера, гнавшего и без того мчащихся лошадей. И плач ребенка. Отчаянный плач больного ребенка, крик, разрывающий темноту, по которой летела карета.
        Резкий рывок, когда кучер натянул поводья, и один из лакеев, соскочив с подножки, поспешил к тяжелым воротам пограничной заставы, заколотил в дверь:
        - Открывайте!
        Второй слуга услужливо распахнул дверь кареты.
        - Выходите,- мотнул головой мужчина.
        - Но…
        - Я сам понесу.
        Ребенок уже не плакал. Тихо хныкал, как от боли, когда мужчина потянул за ручку, открывая крышку люка, и осторожно достал из металлического короба, закрепленного под полом кареты, младенца, завернутого в грубую серую ткань из каменного льна. Бережно прижимая ребенка к груди, мужчина шагнул из кареты, не обращая внимания на начавшую тлеть ткань камзола.
        В воротах распахнулось небольшое окошко, из которого выглянуло мрачное лицо:
        - Кого там принесло? Ночь на дворе.
        Света, отбрасываемого магическим фонарем, закрепленным на карете, было достаточно для того, чтобы разглядеть и карету, украшенную гербами, и взмыленных лошадей, роняющих на пол хлопья пены, и женщину, нервно кусающую губы, и стоявшего рядом с ней мужчину, державшего слабо попискивающий сверток, но стражник упрямо ждал ответа.
        - Барон фон Оффенбах с женой и сыном,- отозвался один из лакеев.
        - И?
        - Мы желаем перейти границу,- откликнулся мужчина.
        - Граница закрыта. Ночь на дворе,- лениво откликнулись из-за ворот.- Утром приезжайте.- Но уходить ответивший не спешил.
        Женщина нервно всхлипнула, вцепилась в локоть мужу. Барон раздраженно дернул плечом и передал драгоценную ношу супруге:
        - Подержите?- Будь его воля, он бы лишний раз не доставал ребенка из кареты, но законы… Проклятые законы требовали, чтоб пограничники видели всех, кто собирался перейти вДертонг…
        Баронесса мгновенно перехватила уже молчаливый сверток, осторожно приподняла уголок ткани, прикрывающий лицо ребенка. Младенец то ли спал, то ли впал в беспамятство…
        Золото решает многие проблемы. Уже через несколько минут карета вновь мчалась по дороге. Предстояла самая трудная часть пути: надо было перейти границу Дертонга.
        К начальнику Дертонжской заставы путешественников провели быстро, а еще через несколько минут их принял седой пограничник с нашивками капитана.
        - Что угодно?- Дертонжский служака смотрел прямо в глаза фрисскому барону. Голос был ровен и спокоен. И было непонятно: то ли он действительно не замечает грязи, заляпавшей подол платья баронессы, подпалин на костюме барона и грубой ткани, в которую был завернут ребенок, то ли просто не хочет обращать внимания на все эти мелочи.
        Говорил пограничник на родном языке, но Оффенбах его понял и легко перешел на дертонжский.
        - Мы хотим перейти границу.
        Пограничник кивнул:
        - С утра проверим ваши бумаги, потом вас примет маг, и, думаю, вы сможете…
        - Мы не можем ждать до утра.
        - Таковы правила.
        - У меня сын умирает, а вы говорите о правилах?!
        Пограничник покачал головой:
        - Даже если я сейчас подпишу все бумаги, перейти границу у вас не получится- маг спит, а по законам попасть на территорию Дертонга, к нужным вам лекарям, можно будет лишь после того, как вам поставят Знак Единого.
        - Да кТому, Кто Рядом, все ваши бумаги! Мне нужен именно маг!
        От крика барона проснулся ребенок. Завозился в пеленках, всплакнул на руках у отца… И вдруг по телу младенца прошла судорога. Он бился и извивался, словно пытаясь вырваться. Уголок ткани, прикрывавший детскую мордашку, слетел, и перед лицом барона заплясали языки пламени, опаляя брови и скручивая колечками ресницы. Стоящая рядом женщина всхлипнула и отчаянно вцепилась в руку мужу. Барон скрипнул зубами от боли, но лишь крепче прижал к себе крохотное тельце, не обращая внимания на жар, пробивающийся сквозь пеленки.
        - Мне. Нужен. Маг. Мой сын умирает.
        - Так везите его к своим монахам!
        - Монаха поблизости нет.- Мужчина говорил с трудом, буквально выплевывая каждое слово.
        Служака колебался. С одной стороны, законы запрещали ночной переход границы, а с другой- на весах была жизнь ребенка…
        Неизвестно, чем бы все кончилось, но у баронессы не выдержали нервы. Женщина рванулась вперед, к столу, разделявшему супругов и пограничника, упала на колени:
        - Прошу вас… Нам нужен маг…- По ее лицу бежали слезы.
        Покрасневший пограничник поспешил к просительнице, пытаясь поднять ее, но Оффенбах оказался быстрее. Удерживая одной рукой продолжавшего биться в пароксизмах сына, другой мужчина вцепился в плечо супруги:
        - Моата, встаньте.- Лицо его заливала неестественная бледность. Пеленка на младенце чуть сползла, пальцы барона случайно коснулись детской кожи, и по руке начало расползаться багровое пятно ожога.
        С другой стороны к женщине подбежал пограничник:
        - Прошу вас, встаньте, госпожа баронесса!
        Моата бросила на него полубезумный взгляд, вцепилась в одежду:
        - Помогите моему сыну… Он умирает…
        …Разбуженный маг сердито запахнулся в длинную хламиду:
        - Вы с ума сошли? Печать Единого служит прежде всего для защиты от саламандр! Да, она их изгоняет, но это дополнительная особенность, а не основная. Я вообще не уверен, что ребенок выдержит Печать. Он может попросту умереть во время обряда!
        - Хотите сказать,- горько обронил барон,- сейчас у него есть шансы дожить до совершеннолетия?
        Маг молча смотрел на незваных гостей, прервавших его сон. Женщина, молодая, нервно-красивая, с огромными оленьими глазами. Мужчина, ее ровесник, с нитями ранней седины в русых волосах, с чуть подрагивающими пальцами, покрытыми полопавшимися волдырями ожогов, сочащихся сукровицей. И тугой сверток, извивающийся в его руках. Изредка пеленка сползала, и из-под нее полыхало упругой волной жара.
        - Я не обещаю, что он выживет после Знака Единого,- мрачно буркнул маг.
        …Линии начерченной в специальной комнате пентаграммы перемигивались синевой. В центре фигуры лежал распеленатый ребенок. Судороги прошли, и он молчал и почти не шевелился. Нервно всхлипнула баронесса, застывшая у двери и обеими руками вцепившаяся в камзол мужа, замершего подобно натянутой струне- тронь, и оборвется…
        Маг стоял снаружи, у одной из верхушек пентакля, и между его вскинутых на уровень груди ладоней плясала голубая лента, извиваясь, сжимаясь кольцом и вновь растягиваясь, как пружина. А у самого потолка, над центром пентаграммы, как отражение водной магии в кривом зеркале, плясали полосы разноцветного пламени.
        Короткий пас, и синяя лента сорвалась с руки колдуна и, влетев в центр магической фигуры, сплелась с огненным сиянием. Полыхнула яркая вспышка…
        Младенец закричал. Отчаянно, громко, от боли, от пламени, что рвалось наружу, выжигая плоть и иссушая кровь…
        У входа в комнату билась в крепкой хватке мужа молодая баронесса. Слезы высыхали от жара, оставляя на щеках соленые дорожки.
        - Энцьян… Гери… Сыночек…- Сил кричать уже не было, голос упал до шепота…
        На крошечном запястье младенца отпечатался Знак Единого, а в разноцветных глазах медленно затухали багровые отблески пламени…

* * *
        Пять лет назад
        Винтар сам не мог сказать, что заставляет его раз за разом спускаться в темницу, к пленникам. Точнее, к одному, совершенно конкретному пленнику. Вроде бы и разговаривать с ним особо было не о чем. Вроде бы и раздражал этот лекарь с перепуганными глазами, постоянно торчащий в камере, но ведь все равно почему-то шел…
        Нет, в том, что Шмидт не покидал пленника, была вина и самого ледяного колдуна- в конце концов, кто потребовал, чтобы Бертвальд вылечил раненого? Сам приказал, значит, сам и виноват…
        Но ведь что-то заставляло раз за разом спускаться в темницу… Хорошо хоть камера была не так уж далеко от входа- не приходилось бродить по коридорам в сопровождении тюремщика. Можно было попросту отобрать у того ключ, пройти в нужную камеру, закрыть за собой дверь и вновь и вновь заговорить о таких бессмысленных и почему-то таких важных вещах…
        В тот вечер разговора не вышло. Сперва- разлетевшийся по Бруну слух о ландскнехте, напавшем на огненного помощника Аурунд, а потом- стоило перешагнуть порог камеры и найти глазами сидевшего на полу пленника и рядом с ним испуганного лекаря, как перед глазами все потемнело. Внутри- словно лопнула туго натянутая струна, ударив оборванными концами по всему телу. Боль прошила с ног до головы, ядовитой змеей вонзив зубы в сердце, опалив кожу, выжигая плоть…
        На несколько долгих, очень долгих мгновений весь мир сжался до одной точки, пульсирующей с каждым ударом сердца и агонией проходящей по телу. Не было ничего. Была лишь боль. Была лишь тьма…
        В губы ткнулась плошка, чья-то ладонь осторожно приподняла голову, помогая сделать глоток.
        Живительный нектар, отдающий горьковатым ароматом розмарина, потек в горло… Винтар медленно открыл глаза, с трудом сел. Стоящий перед ним на коленях Бертвальд испуганно отдвинулся подальше и тихо попросил:
        - Милорд, передайте сумку. Теперь нужен анис.
        Адельмар Сьер потянулся за лежащей у его ног калитой, но ледяной маг хрипло обронил:
        - Не надо ничего.
        Маг мотнул тяжелой головой. Боль внутри не исчезла. Она лишь затаилась где-то в районе сердца. А в голове все крутились два воспоминания об Аурунд. Единственные воспоминания, оставшиеся от прошлой жизни…
        Для того, чтобы встать, пришлось нащупать рукою стену. Перед глазами все плыло и качалось. Казалось, комната пульсировала в такт с биением сердца, в такт с пульсацией боли…
        Кенниг перевел взгляд на лекаря и тихо выдохнул:
        - Аурунд мертва… Снимай ошейник.
        Бертвальд вздрогнул, поднял на него ошарашенный взгляд и дрожащими пальцами начал нащупывать пуговицы на воротнике-стойке.
        Короткий взгляд на Сьерра:
        - Я думаю, вы знаете, где выход…
        Дойти до выхода из темницы удалось с трудом. Слышались крики, кто-то куда-то бежал, спешил, кто-то визгливым голосом объяснял:
        - Я не виноват! Я сам был в ошейнике, не убивайте-е-е-е…
        Откуда-то из глубины каземата потянуло дымом.
        Пару раз на изможденного колдуна налетали спешащие в суматохе люди. Полураздетый ландскнехт, выскочивший из казармы, замахнулся мечом, но выронил его, когда на руке вдруг возникла ледяная перчатка…
        Винтар стоял во внутреннем дворе Бруна, мутным взглядом наблюдая за суматохой, хватая ртом воздух и чувствуя, что с каждым мигом ему становится все хуже… Черная кошка, сидевшая неподалеку от ворот, мерила колдуна сочувствующим взглядом.
        Сам Адельмар вряд ли бы смог выбраться из темницы- раны до сих пор толком не зажили, а потому идти ему помогал Бертвальд. Но странное дело, вместо того чтобы выйти из Бруна, Сьер направился в жилую часть замка. Лекарь схватил его за руку:
        - Куда вы?!
        - Я должен найти Селинт…
        Девушка скорчилась на полу своей комнаты. Боль, невесть откуда возникшая боль рвала ее тело на части, гадючьим ядом обжигала кровь… Когда дверь отворилась и на пороге возникли двое парней, вопроса, кто виноват, не возникло. Да, она умирает, но заберет на тот свет еще как минимум этого дворянчика… И когда Адельмар склонился над бившимся в корчах телом, ведьма обеими руками вцепилась в протянутую ладонь. Края только начавших заживать ран начали расходиться, выступила кровь…
        Побледневший лекарь попытался оттянуть хозяина от Селинт, но та лишь крепче сжимала хватку… Еще несколько секунд, всего несколько секунд, и все будет кончено… По губам ведьмы плясала полубезумная улыбка, бывшая лишь отражением той боли, что терзала ее тело…
        Ледяная маска, возникшая на ее лице, полностью закрыла нос и рот, не давая сделать ни вздоха. Ведьма дернулась, выпустила руку уже почти бездыханного Адельмара, попыталась стащить маску, сделать хоть один глоток воздуха, но на ее руках оказались ледяные кандалы…
        - Забирай Сьера,- мрачно приказал лекарю Кенниг, подхватывая на руки потерявшую сознание девушку и коротким пасом растворяя холодную корку на ее лице.- Пора выбираться отсюда…
        …По коридорам тюрьмы медленно прошли двое. Рядом с обнаженным до пояса мужчиной бежал барс, чья шкура, казалось, была создана из пламени. Тяжелая огненная цепь, обвитая несколько раз вокруг запястья зверолова, другим концом была прикреплена к ошейнику, обхватившему горло огромной кошки. Эта странная пара вышла во двор и неторопливо прошла в донжон замка, не обращая никакого внимания на мечущихся вокруг людей. И, казалось, следом за человеком и зверем идет пламя: вспыхивали, как свечки, гобелены на стенах, начинали источать дым ковры, расстеленные на полу, плавились доспехи. Огненная стихия лично явилась вБрун в облике того, кто был одержим саламандрой с раннего детства…

* * *
        Они не успели самую малость. В тот момент, когда лорд-манор и мажордом влетели в комнату, лжемонах уже разомкнул пентакль и шагнул внутрь. Из центра фигуры пахнуло нестерпимым жаром, Бертвальд закрыл лицо, пытаясь укрыться от огня, рвущегося из пентаграммы. Правитель горного государства даже не пытался защититься- он рванулся вперед, надеясь, что сможет остановить монаха, сможет помочь Селинт… Адельмара перехватили за мгновение до того, как он перешагнул светящиеся синевой линии,- в плечо вцепилась крепкая рука, и злой голос прошипел:
        - Не лезьте туда!
        Сьер оглянулся: невесть когда попавший в комнату Винтар был бледен как смерть- на лице не было ни единой кровинки, а в синих глазах отражались блики бушующего огня, что плясал в центре пентаграммы. Правитель Ругеи медленно повернулся обратно к пентаклю. В центре начерченной фигуры сейчас стояли двое: мужчина в разноцветном костюме ландскнехта и девушка в рубахе из каменного льна. Неподвижные, они казались статуями- Селинт вскинула руку, словно хотела дать пощечину, Мадельгер перехватил ее тонкое запястье… И сейчас они замерли… Словно само время остановилось…
        А у самого потолка, чудом не касаясь голов людей, стоящих в пентакле, кружились в схватке два зверя: сотканный из языков пламени барс вцепился в глотку огненному ящеру. И там, где острые клыки распарывали алую полупрозрачную плоть, брызгал веер искр. Крошечные вспышки падали на одежду ландскнехта, застревали в его волосах, затухали на коже уСелинт.
        Ящер дернулся из последних сил, вырвался из пасти зверя и, отпрянув от огромной кошки, зашипел, показав раздвоенный язык. Барс яростно дернул хвостом, прижал уши, и соперники закружились под самым потолком, не отрывая друг от друга напряженных взглядов.
        Удар когтистой лапы, и ящер отлетел к невидимой стене пентаграммы, дернулся, оглянулся по сторонам и рванулся к линиям, стертым Оффенбахом, надеясь вырваться на свободу. Ледяная прозрачная стена выросла из пола, и зверь ударился об нее, отскочил и вновь закружился в смертельном танце.
        Он проигрывал, он очевидно проигрывал гигантской кошке…
        - Уходи… У тебя еще есть шанс…- Тихий, чуть слышный голос шелестнул по комнате.
        Сперва Адельмар не понял, кто говорит, и лишь через несколько мгновений заметил, что шевелятся белые, почти бескровные губы ландскнехта…
        Ящер не принял, не захотел принимать совета- а может, просто не понял человеческой речи? Еще мгновение, и соперники вновь кинулись друг на друга. Комната словно дрогнула от отчаянного рева. Отлетали полыхающие багровым чешуйки, клоки огненной шерсти врезались в невидимые стены водяной пентаграммы и исчезали вонючим, гадостным дымом, капли крови вспыхивали языками пламени…
        Еще мгновение, и все будет кончено: барс разорвет глотку гигантскому ящеру…
        - Уходи…
        Звери сцепились в клубок. Еще через секунду тот распался, саламандры на мгновение замерли, гигантская кошка уже была готова к прыжку…
        - Уходи…
        Ящер словно нырнул, и в тот же миг от тела замершей без движения женщины ударил снизу вверх столб пламени. Он снес все на своем пути- прожег деревянные перекрытия, выплавил огромную дыру в камне, в потолке… и пропал где-то высоко, среди звезд.
        На мгновение Адельмару показалось, что барса и человека соединяет огненная цепь.
        Девушка покачнулась и сползла на пол.
        Ландскнехт выпустил ее руку, отступил на шаг, пустым, полубезумным взглядом наблюдая, как огненный барс медленно втягивается в его ладонь… а потом тоже свалился на пол.
        Под кожей, казалось, перекатывался крошечный горячий шарик. Изредка он замирал, словно набираясь сил, а потом принимался сновать по телу. Когда он возник- неизвестно. Одно Мадельгер знал точно- к тому моменту, как он начал приходить в чувства, шарик уже был.
        - Я знаю, что вы очнулись.- Знакомый голос мажордома словно гвозди в виски забивал.
        - Я умер,- мрачно буркнул наемник, не открывая глаз.
        Когда он последний раз лежал на мягкой кровати? Лет тринадцать назад, не меньше- послушнику вХраме хватит жесткой койки, ну а ландскнехту и того много. Вывод? Он умер. Ну, или как минимум это было очень удобное объяснение для того, чтобы его оставили в покое.
        - Не похоже,- мягко возразили ему в ответ.- Мертвецы пока что не научились разговаривать.
        - О,- заверил его Оффенбах, наконец открывая глаза,- я очень легко обучаемый мертвец.
        Кровать с балдахином. Интересно, с чего такая благость для обычного наемника? Неужто с саламандрой получилось? Хорошо хоть, если выгорела та часть души, которая и должна. А то будет совершенно невесело, если первая ученица госпожи Аурунд жива и здорова и мажордом теперь служит у нее. Тогда можно будет смело вить из этого самого балдахина веревку и вешаться: в ближайшее время выпустить вновь саламандру не удастся- слишком уж много сил это отнимает, а вновь служить с подобными условиями договора… Нет уж, увольте.
        Мужчина с трудом повернул голову: в мозг словно раз за разом раскаленные иголки загоняли. У дальней стены сидел, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди, лорд-манор Адельмар Сьер. В распахнутом вороте рубахи ошейника у него явно не наблюдалось. Это уже радует.
        Осталось только выяснить, к чему все эти барсы и ящеры привели.
        Нет, конечно, можно предположить, что раз очнулся не в темнице, а во вполне приличной комнате, то вешать тебя прямо здесь и сейчас не собираются. Но, с другой стороны,- а что, если все это просто уловки, чтоб расслабился, успокоился, перестал переживать?
        Мажордом подхватил кувшин, стоявший на тумбочке подле кровати, налил немного темной густой жидкости в кружку:
        - Выпейте, вам будет легче.
        - Что это?- осторожно уточнил Мадельгер, но руку за стаканом протянул.
        - Общеукрепляющее. Отвар корня горечавки.
        Похоже, над ним решили поиздеваться.
        Впрочем, на лице лекаря не было ни малейшей эмоции. Казалось, он обращается не к человеку, а к какой-то мебели, и ему совершенно безразлично, что будет дальше.
        Горький напиток было почти невозможно проглотить. Казалось, он застрял в глотке и протолкнуть его глубже нельзя никак. Странно, правда, что, когда все-таки удалось осушить кружку, Мадельгеру, в принципе, полегчало. Нет, головная боль все еще гнездилась в висках, но в целом… По крайней мере, прошла та противная слабость, что превращала мышцы в холодец.
        Ландскнехт вернул кружку и тихо выдохнул:
        - Спасибо.
        Мажордом его ответом не удостоил. Оглянулся на хозяина, задавая молчаливый вопрос, и, углядев короткий кивок, направился к двери, даже не удосужившись ответить на благодарность.
        Дождавшись, пока за Бертвальдом закроется дверь, лорд-манор встал с кресла и подошел к кровати. Мадельгер попытался сесть. Получилось с очень большим трудом. Хорошо хоть, уже знакомый огненный комок пока что не проявлялся.
        - Почему у вас действует Знак Единого?
        - Что?!- Уж такого вопроса Мадельгер точно не ожидал. Он-то предполагал, что разговор будет- если он вообще начнется- или о ведьме, или о саламандре, но никак не о том, о чем заговорил его собеседник.
        Вместо ответа Адельмар вскинул руку и резко начертил в воздухе Знак. Естественно- никаких последствий это не возымело.
        - Знак. Когда вы его сделали, реакция была такая же, как если бы его сделал монах. Почему?
        - Это долгая история,- хмыкнул ландскнехт. По крайней мере, сейчас он уже не видел причин для увиливания и молчания. Хотя бы потому, что пока что не уяснил свой статус.
        - Думаю, у нас есть время.
        Мадельгер вздохнул и, прекрасно понимая, что другого варианта у него нет, тихо заговорил:
        - Я был в храмовом училище… Хотя нет, пожалуй, надо начать с другого… Я так понимаю, саламандру вы уже видели?
        - Барса?
        - Значит, видели,- кивнул наемник. Подбирать слова приходилось с трудом. А выговориться хотелось.- Я был ребенком, когда случайно поймал саламандру. Монахов поблизости не было, вБорн они редко заходят, родителям пришлось обратиться к дертонжским пограничникам. Я… Не знаю, как и почему так вышло, но саламандру изгнать не удалось. Она оказалась запечатанной внутри. Потом родители отдали меня в храмовое училище. Сейчас я понимаю, что они надеялись, что так я научусь владеть собой, а тогда… В общем, в шестнадцать лет я сперва, когда они приехали меня навестить, устроил скандал, заявил, что я не хочу быть монахом… А потом просто сбежал из училища. Так что… Монахом я не стал, но основы знаю… Больше вопросов нет?
        Он подозревал, что ответ будет однозначным. В самом деле, какие вопросы, если, в принципе, ответил на все. Ошибся, как оказалось.
        - Это вы были вБруне?
        Тихий грустный смешок.
        - К несчастью… Я надеюсь, та Селинт мертва?- Вопрос был немного не в тему, иМадельгер это прекрасно понимал, да и вопросы сейчас задавал не он, но больше всего наемник сейчас хотел раз и навсегда уяснить для себя, закончился ли тот кошмар.
        - Помощница Аурунд?..
        И сердце пропустило удар. Наемник молча кивнул и услышал тихое:
        - Да… АСелинт Шеффлер жива.
        - Я рад,- хмыкнул наемник и с удивлением понял, что он не врет. Он действительно был рад тому, что эта наивная сероглазая дурочка не была выжжена саламандрой вместе с той, другой Селинт. Рад тому, что расчет относительно двух личностей оказался верен.
        - Правда… Тут возникает другой вопрос,- задумчиво протянул Адельмар.- Вы ведь знаете, что Храм требует отправлять на виселицу тех, кто присваивает духовный сан?
        Ландскнехт фыркнул:
        - А вы знаете, что Храм требует отправлять на эшафот тех, кто помогает колдунам или сам заподозрен в колдовстве?
        Он блефовал. Отчаянно блефовал. Жизнь его, это понятно, наверное, даже идиоту, сейчас находилась в руках лорд-манора. Но с другой стороны, если бы его действительно собирались повесить, так зачем все это лечение?
        Кажется, Адельмар Сьер подумал о том же. По губам мужчины скользнула легкая улыбка.
        - Я слышал об этом. И решил, что оптимальный вариант- оплатить вам изгнание саламандры по тарифу, предусмотренному Певкинским договором, отец Мадельгер.
        Лорд-манор просто-напросто решил купить его молчание. Впрочем, разноглазый не собирался спорить. Ну, разве что самую малость.
        - По двойному тарифу, сын мой,- сладко протянул он.
        - Почему?!
        - Так саламандр ведь было две…
        Адельмар усмехнулся:
        - Пусть будет по-вашему, отец Мадельгер.
        Лжемонах медленно кивнул, вскинул руку, осеняя правителя Ругеи Знаком Единого. В грудь толкнулась легкая и знакомая воздушная волна…
        …В воскресенье весы так и не доставили. В понедельник тоже. Лишь во вторник, на рассвете, удалось решить вопрос с запертыми в темнице двумя спорщицами. Взвешивание благополучно показало, что обе они больше ста фрисских трой-фунтов[4 - Трой-фунт- мера веса, равная 0,5кг. Трой-марка- мера веса, равная 250 граммам. Трой-фунт делится на тысячу частей, тысячная же часть на 10 асов. Ас равен 1/20 грамма.], а значит, метла их не поднимет и ведьмами они быть не могут. В принципе, Адельмар так и предполагал- достаточно было глянуть на пропорции обеих дам, но для успокоения души…
        Взвещивание проходило публично, во внутреннем дворе Лундера, все с интересом наблюдали, как толстые тетки взбираются на чаши весов, а потому никто не заметил, как из замка выскользнул, неодобрительно покосившись на разгромленную крышу женской половины замка, сухощавый монах в длинной рясе. Низко надвинув капюшон, он уже вышел за ворота, когда его догнала светловолосая девушка.
        - Отец Мадельгер, подождите!
        Монах что-то зло буркнул себе под нос, но остановился. А когда он повернулся к обращавшейся, по его лицу и вовсе разливалась благостная улыбка:
        - Да, дитя мое? Что ты хоте… Скримслова пучина!
        Это была Селинт. Разглядеть цвет глаз было невозможно, но Мадельгер искренне надеялся, что они будут серыми. Еще одного общения с голубоглазой ведьмой он бы просто не пережил.
        Девушка замерла, озадаченно уставившись на него:
        - Простите?
        Для начала стоило изобразить вежливость и обходительность:
        - Вы… Ты что-то хотела?
        - Да, отец Мадельгер… Я… Простите, я не знала, что вы монах, а ваша одежда… Поэтому я и считала, что вы ландскнехт…- Кажется, ей и самой было неудобно в нынешнем платье. Сейчас на девушке был наряд, достойный если не дворянки, так богатой горожанки точно: длинная юбка была расшита цветами, а корсет украшен кружевом. И, судя по всему, Селинт не совсем была уверена, что этот туалет ей подходит,- девушка нервно теребила рукав рубашки и стыдливо опускала глаза.- Я… Хотела сказать… Спасибо за изгнание саламандры!- выпалила она и замолчала, опустив глаза.
        По крайней мере, сейчас все встало на свои места. Можно было не опасаться, что перед ним стоит та, другая Селинт. А это значит и еще одно- что можно выдавить слащавую улыбку и елейно протянуть:
        - Все в порядке, дитя мое. Очень часто мы все- не те, за кого себя выдаем.
        Девушка улыбнулась в ответ, а потом вдруг протянула на ладони сплетенный из шерстяной нити узелок:
        - Возьмите, отец Мадельгер.
        - Что это?
        - Науз… Ой! Вы не подумайте, я не ведьма, честное слово! Оно не колдовское, совсем нет, оно просто так, на удачу! Я не ведьма, честно!
        Монах усмехнулся и, осенив спасенную Знаком Единого, осторожно принял из ее рук подарок.
        Расколотое бревно отлетело в сторону, иРосперт потянулся за следующим.
        - Однако… Не ожидал увидеть тебя здесь.- Этот голос он узнал бы из тысячи.
        Шварцрейтар оглянулся. За то время, пока он не видел Мадельгера, ландскнехт умудрился раздобыть новый костюм- такой же петушиной окраски, как и старый,- и обзавестись широкополой шляпой с перьями. Довершал наряд кацбальгер[5 - Кацбальгер- «кошкодер», короткий ландскнехтский меч для «кошачьих свалок» (ближнего боя) с широким клинком и сложной гардой в форме восьмерки.], украшенный по рукояти и ножнам золотой гравировкой.
        Обнаженный до пояса рейтар бросил колун на землю.
        - А что остается? Тебя нет целый месяц, деньги на нуле, приходится отрабатывать хлеб, чтоб хоть из «Серой лани» не выгнали.
        - Дожили,- насмешливо фыркнул в ответ разноглазый.- Представитель благородной, якобы дертонжской, фамилии Барнхельм рубит дрова на трактирщика.
        - Ну, не всем же происходить из захолустного Борна!- горделиво возразили ему.- Кому-то надо и вДертонге родиться. Вот, например, когда я был маленьким, моя матушка, чтоб ей на том свете Тот, Кто Рядом, пятки чесал да подобрал сковородку похолоднее, всегда мне говорила: «Робертино…»- а она обращалась ко мне именно так. Так вот, она говорила: «Робертино…»
        Мадельгер взвыл:
        - Росперт, я уже сто раз тебе говорил! Твоя матушка- не знаю, кто она была такая, но наверняка святая женщина, раз смогла вытерпеть тебя!- так вот, она не могла называть тебя Робертино!
        - Это еще почему?!- возмутился мужчина.
        - Да потому что тебя зовут Росперт!
        - И? По-дертонжски это «Роберт»!
        - Роберт иРосперт- это два разных имени! Росперт происходит от слов «Рос»- «лошадь» и«Берат»- «светлый»! А дертонжское имя Роберт происходит от нашего «Хродеберт»- «Светлый славой». Это два разных имени!- Одиннадцать лет храмовой школы рвались наружу и требовали установления истины.- Твоя матушка, пусть ей легонько икнется, никак не могла называть тебя «Робертино»!
        - Одуванчик, завянь,- вежливо посоветовали ему.- Я, как вижу, твой последний найм удался? Где такой контракт умудрился откопать?
        Неизвестно, чем бы на этот раз завершился разговор наемников- Мадельгер уже был готов высказать все, что он думает по поводу «Одуванчика»,- если бы на задний двор трактира не выглянул мальчишка:
        - Хозяин спрашивает, где дрова… Ой, господин Мадельгер, вы вернулись!
        - Привет, Кайо,- ухмыльнулся разноглазый ландскнехт.- Вернулся. Позови хозяина, пора с ним рассчитаться.
        Надо признать честно, хозяин «Серой лани» решил попросту нажиться на наемниках. Создавалось такое впечатление, что раненый Барнхельм каждый день и каждую ночь устраивал в трактире гулянку с разбиванием о головы всякого пьющего люда лавок, столов и посуды. К счастью, Мадельгер смог уменьшить сумму долга почти втрое, сунув трактирщику под нос кацбальгер и вежливо поинтересовавшись:
        - Чем пахнет?
        Лошадь, как оказалось, Росперт все-таки продал как раз перед тем, как согласился идти рубить дрова. Иначе было не на что даже просто купить кусок хлеба для Кайо. Так что сразу после того, как приятели расплатились, пришлось им идти покупать нового скакуна для шварцрейтара…
        За то время, пока наемники добрались до рынка, Оффенбах проклял все: Барнхельм успел сто раз пожаловаться, как он тосковал по своему скакуну, продавая его. Кажется, он даже не горевал так, продавая год назад свою старушку Гретту.
        Впрочем, уже через час, увидев статного каурого жеребца, рейтар забыл о своих печалях. Восемь геллеров и рейтар обзавелся новым скакуном. После недолгих раздумий, полюбовавшись, как Росперт обнимает за шею свою покупку, разноглазый ткнул пальцем в чалую кобылу:
        - Беру.
        Тут уже пришел черед рейтара удивляться:
        - Ты- и на лошади?
        - Так надо ж куда-то доехать,- отмахнулся лже-монах.- Здесь мы нового контракта не достанем, приедем в соседнее лорд-манорство- только не вРугею- и там продадим.
        - АКайо с кем поедет?- Денег на покупку третьего коня или хотя бы пони не было.- Со мной или с тобой?
        - Интересный вопрос…- Ландскнехт задумчиво покосился на мальчишку, вытянувшегося на цыпочках и зачарованно гладящего по гриве жеребца.
        Тот, с кем едет на одном коне Кайо, разом приобретает кучу плюсов. Во-первых, можно рассказывать, что твой конь несет двойной груз, а значит, быстрей устает, а значит, и тебе самому нужен отдых. Ну а во-вторых… Да мало ли этих вторых можно придумать?
        Как бы то ни было, Росперт пришел к похожим выводам:
        - Кайо, хочешь поехать со мной?
        - Да, конечно,- радостно откликнулся ребенок.
        Росперт расплылся в улыбке.
        Не тут-то было.
        - Кайо,- ожил Мадельгер,- хочешь поехать со мной и петушок на палочке?
        - Да! Конечно!
        Битва была выиграна.
        - Так нечестно!- возмутился шварцрейтар.- Он говорил только о леденце!
        - Ну а разве оно не взаимосвязано?..
        …На рассвете следующего дня из города выехали два всадника. Перед одним в седле сидел босоногий мальчишка, с интересом крутящий головой по сторонам.
        - …А потом она подарила мне науз,- закончил свой рассказ ландскнехт, автоматически нащупывая подарок за пазухой.
        Росперт слушал его молча, и разноглазый уже даже решил, что тот уснул на ходу, когда шварейтар вдруг задал вопрос, от которого, казалось, даже конь споткнулся:
        - Если все эти пять лет вЛундере жила Селинт, которая была помощницей Аурунд, если там не было другой Селинт, которой могли помогать по доброте душевной, то как получилось, что в нее вселилась саламандра? Где она взяла огонь? Кто ей его пронес?
        Часть 2
        Весенняя распутица еще не прошла, когда вБирикену ранним утром неторопливо въехал одинокий всадник на вороном коне. Ссутулившись, в темном плаще, он походил на нахохлившегося ворона, лишь пряди светлых волос, виднеющиеся из-под низко надвинутого капюшона, чуть портили это впечатление.
        Будь на то воля Винтара, он бы уехал из Лундера еще полгода назад, как только из Селинт была изгнана саламандра,- ледяному колдуну было совершенно невмоготу смотреть на влюбленную парочку: от одного взгляда на них в голове начинали биться два единственных воспоминания, оставшихся от прошлой жизни, и хотелось буквально волком выть. Но сперва пришлось прожить месяц в замке, чтоб убедиться, что осталась именно та Селинт, которая была безопасна, потом потерпеть еще несколько недель, чтоб удостовериться, что саламандра изгнана. Потом зарядили осенние дожди, затем ударили морозы… Короче, как только сошел снег, Кенниг при первой же возможности уехал из Лундера. И как удачно вышло, что именно в эти дни чуть подморозило почву, так что можно было не опасаться, что конь завязнет в размокшей земле и потеряет подковы. Сколько здесь было везения, а сколько- ледяной магии, колдун предпочитал не распространяться.
        Первоначально маг не имел никакой цели путешествия- лишь бы вырваться из замка, лишь бы перестать видеть эти счастливые лица… Но примерно через пару дней мужчина вдруг понял, что все, что он сейчас хочет,- это найти себя. Понять, что произошло десять лет назад, вспомнить ту Аурунд, которой когда-то клялся в любви.
        Те два воспоминания, что застряли в памяти, упрямо намекали оБирикене, о ней же упоминал иСьер, других ориентиров у мужчины не было, а потому ледяной колдун направился туда, куда его гнала тоска по прошлому.
        Тут, правда, была небольшая опасность… Или не совсем небольшая… Брун, в котором когда-то находилась резиденция Аурунд, находился в опасной близости от Бирикены. А значит, очень многие из тех, кто сейчас жил в городе, вполне могли опознать «брата» ведьмы в лицо. И вряд ли бы его приняли с распростертыми объятьями. Пришлось отращивать усы и бородку. Не особо хорошая маскировка, но хоть как-то могла помочь.
        Единственное, что радовало,- бумаги можно было спокойно оставлять на свое имя: колдун точно помнил, что во времена жизни вБруне имени он своего особо никому не называл, а значит, можно было не опасаться, что кого-то заинтересует Винтар Кенниг.
        Капюшон на лицо, как оказалось, можно было не натягивать. Одинокий заспанный стражник скользнул равнодушным взглядом по выписанным лорд-манором Ругеи бумагам, даже не удосужившись вчитаться в имя раннего гостя, и протянул руку за платой за въезд в город. Блеснула в воздухе монета в один крейцер- четыре пфенига за посещение города- это, конечно, явный перебор, но не спорить же, в конце концов, а то вообще не пустят… Нет, конечно, оставалось подозрение, что платить надо меньше и разницу стражник заберет себе, но Кенниг сейчас находился не в том положении, чтоб высказывать вслух свое недовольство. А то начнешь требовать показать тебе приказ рата о расценках за въезд в город, а тут внезапно обнаружится какой-нибудь старый знакомый… А в том, чтобы отбиваться с помощью ледяной магии от всей стражи города, уж точно нет ничего интересного. Как, впрочем, и в том, чтобы удирать по улицам города, спасаясь от грозящего костра.
        Покосившись на виднеющийся на горизонте остов разрушенного пять- почти шесть- лет назад Бруна, ледяной маг пустил коня шагом, иУголек, недовольно фыркая, медленно вошел в южные ворота Бирикены. Черная кошка, сидящая рядом со сторожкой, проводила путешественника насмешливым взглядом.
        Если Кенниг и надеялся, что уже по приезде всплывут какие-то воспоминания, то он ошибся. Площадь за воротами была совершенно незнакома. Какие-то здания, булыжная мостовая, спешащие по своим делам люди- ничего такого, за что могла зацепиться память…
        Для начала нужно было где-нибудь остановиться.
        Особо выбирать было не из чего: из Лундера колдун уехал, почти не взяв с собой денег,- нет, конечно, кое-какие сбережения у него были, но поездка скорее походила на побег, а потому вся наличность сейчас ограничивалась тридцатью крейцерами, а на половину гульдена, как ни крути, особо не разгуляешься. Особенно если учесть, что крейцер из имеющейся суммы уже был потрачен. Так что сейчас Винтар ехал по улицам Бирикены, подбирая недорогую гостиницу, в которой можно было бы остановиться хотя бы на неделю, располагая теми средствами, что сейчас были у него в наличности. Ну а то, что выбирать приходилось между ужасным обслуживанием и отвратительным, понятно даже идиоту. Еще бы! За такие-то деньги!
        После часового блуждания была наконец обнаружена таверна, хозяин которой сдавал комнаты на втором этаже за символическую плату в один пфенниг за день. Даже названия этого питейного заведения было не установить- вывеска над дверью, некогда расписанная красками, облупилась и рассохлась, являя миру отдельные дощечки. Располагай Винтар хотя бы чуть большей суммой, и он бы несомненно нашел другое место для ночевки: по комнате нагло и вольготно передвигались тараканы (именно передвигались, а не бегали,- было видно невооруженным взглядом, что они считают именно себя хозяевами жизни и не собираются скрываться из-за каких-то там людишек), из разбитого окна дуло, разбухшая дверь с трудом открывалась, замка на ней не было вовсе, простыня на кровати была черна от клопов, а в самом номере дико воняло плесенью. Впрочем, сейчас, как уже говорилось, выбирать было не из чего.
        Расплатившись с хозяином за неделю вперед и с трудом закрыв за ним дверь- отсутствие замка особо не расстраивает, когда у тебя нет денег и нечего воровать,- колдун приступил к обустройству своего жилья. Пара пассов- и замороженные клопы градом посыпались на пол. От тараканов это, кстати, тоже помогло. Можно было, конечно, еще поставить ледяные затычки на каждую щель в комнате, чтоб не поналезли новые, но маг побоялся, что это привлечет ненужное внимание.
        Есть пока не хотелось, да и денег особых не было, а потому Винтар попросту завалился на кровать- как был, не раздеваясь,- и, заложив руки за голову, уставился взглядом в потолок, пытаясь выцарапать из своей памяти хоть что-то, что могло подсказать, как найти себя.
        Картинка складывалась удручающая.
        Итак, что он знает о себе точно? Имя. Винтар Кенниг. По происхождению явно фрисское. На дертонжское, аламанское, иберанское либо гэрулское совершенно не похоже. Значит, он родом откуда-то отсюда… Причем вариантов может быть много. Бери любое из пяти лорд-манорств, и будешь до старости искать, откуда ты родом.
        В любом случае двенадцать лет назад он купил дом именно вБирикене. Не поехал в столицу, не отправился к пограничью, а выбрал почему-то именно Ругею. Вероятно, на это были причины.
        В том небольшом воспоминании говорилось именно о том, что дом был куплен. Куплен совсем недавно. И куплен на окраине города. Если не обнаружится ничего более точного, придется обойти вдоль городской стены, может, хоть что-то знакомое в глаза бросится.
        При этом дом был куплен, а не, например, арендован. Неизвестно, какие именно правила вводят местные законы, но как ни крути, налоги за покупку кто-то должен был заплатить. Или продавец, или покупатель. Если покупатель- обнаружить адрес дома проще. Если, конечно, такие сведения сохранились после правления Аурунд. Вывод: надо будет наведаться в местный рат, узнать, что говорит о податях и налогах «Ругейское зерцало». Понятно, конечно, что проще было разобраться с местными обычаями еще вЛундере, но задним умом все мы крепки…
        Следующее. Он точно помнит, что был обвенчан именем Единого. Конечно, шансов, что свадьба проходила именно вБирикене, мало, но пройти по Храмам, порыться в храмово-приходских книгах стоит. С чем Тот, Кто Всегда Рядом, не шутит? Тем более, что пролистывать надо очень небольшой отрезок времени: в том воспоминании, что сохранилось, говорилось о трехлетнем юбилее. Дождь должен был пойти на следующий день, в праздник святого… Кровь Единого, в чей же праздник?!
        Винтар зажмурился, сдавил голову ладонями, пытаясь поймать ускользающее воспоминание. «- Так что вам надо?- Чтобы в день святого Маркела дождь пошел!..»
        Точно! День святого Маркела. Четвертое сентября. Двенадцать с половиной лет назад… Можно считать, тринадцать- уже два месяца как новый год пошел. Значит, этот разговор произошел третьего сентября тысяча четыреста девяносто четвертого года. Минус еще три года. Третье сентября тысяча четыреста девяносто первого. Можно еще предположить, что он хотел поздравить чуть раньше- потому что он сейчас не вспомнит даже под угрозой смертной казни, говорил ли он, что юбилей именно «сегодня»,- и тогда смотреть надо примерно с двадцать шестого августа… Правда, еще надо будет уточнить у храмовников, какие дни выпадают, когда по обычаю нельзя венчаться, но это уже мелочи.
        Так… За что еще можно зацепиться?
        Они на что-то жили, значит, он что-то зарабатывал. Воспоминания четко указывают на то, что его работа была связана с его даром. Ну, или талантом, смотря как называть. Работать можно только под руководством гильдии. Значит, опять-таки необходимо обратиться в ратушу, чтоб выяснить, под крылом какого цеха он мог спокойно жить вБирикене.
        Все? Или еще что-то?
        Есть еще одна маленькая зацепка. Сьер утверждал, что ледяной колдун- дворянин. Значит, можно порыться по генеалогическим спискам Ругеи- если они, конечно, есть в бирикенской общественной библиотеке или в той же самой ратуше- и выяснить все, что возможно, о дворянской фамилии Кенниг. Если такая существует.
        Итак, что у нас получается? Ратуша, опять ратуша, снова ратуша, улицы города, храмы и библиотеки. Да уж, фронт поиска просто огромен. Главное только, чтобы он на самом деле был Винтаром Кеннигом, а не жил на тот момент под другим именем… А, нет, об этом можно не беспокоиться. Сьер, когда пришел заказывать дождь, обращался к нему именно по фамилии Кенниг. Ну, хоть одной головной болью меньше.
        Колдун устало потер рукою лоб и замер, уставившись на собственное запястье. Знак Единого. Его ставят при выезде из Фрисии, но только на дертонжской границе- тамошним жителям не нужны одержимые. Вывод? Он зачем-то выезжал за границу. Зачем? Что он забыл вДертонге?!
        Похоже, вопросов больше, чем ответов.
        Интересно, а на пограничных заставах сохраняются списки выезжающих?
        Ответа на этот вопрос, естественно, не было. Но зато появилась какая-то неприятная заноза в рассудке. Что-то было не так, какая-то мысль все царапала сознание и никак не хотела ловиться за хвост…
        Выезжающих! Кровь Единого!
        Уголек!
        Вскочив с кровати, ледяной колдун рванулся к двери. Чудом не поскользнувшись на грязной лестнице, мужчина вылетел на улицу и, ловя на себе удивленные взгляды, поспешил на задний двор. В конюшню он успел как раз вовремя: в разгромленном деннике вжался в угол мальчишка-конюх, а вороной Уголек, взвившись на дыбы, уже через мгновение мог раскроить ему череп подкованными копытами…
        Винтар повис на поводьях, оттаскивая коня от мальчишки. Успокоить жеребца удалось не сразу: тот хрипло ржал и, фыркая, поводил налитыми кровью глазами.
        Наконец конь замер, иКенниг, успокаивающе похлопывая его по холке, зло спросил у мальчишки, который даже не попытался встать- так и сидел на грязной соломе, переводя испуганный взгляд с нервно всхрапывающего коня на его мрачного хозяина:
        - Что ты здесь забыл?!- Вопрос был совершенно идиотский. И конюх понимал это так же хорошо, как и ледяной колдун.
        Хлюпнув носом, мальчишка провел рукою по лицу, размазывая по щеке грязь:
        - Я… Конюх я… Почистить его хотел, после дороги…- И правда, рядом с ногой незадачливого помощника валялась разбитая копытом взбесившегося жеребца скребница.- А потом напоить, накормить…
        Винтар сжал зубы. А что тут скажешь? Сам виноват. Вспомнил бы сразу, что нельзя никого подпускать к коню,- было бы проще… И ведь самое смешное- до недавнего времени был уверен, что то, что он сам ухаживал за жеребцом,- простая прихоть, а сейчас вдруг вспомнил, вдруг понял, что нельзя, никого нельзя подпускать к вороному, нельзя поить обычной водой, нельзя кормить с остальными лошадьми. Почему?! Единый его знает. А самое противное, Кенниг был уверен: если он вдруг узнает причину- будет только хуже.
        - Его не надо чистить. За ним не надо ухаживать. Его не надо кормить. Все понятно?
        Мальчишка вытер рукавом нос:
        - Это моя работа. Не буду выполнять- хозяин ругаться будет… Лишит платы, я даже поесть себе не куплю.
        И еще так выразительно потер пальцы левой руки.
        Винтар скривился, но выбора у него конечно же не было. Порывшись в кошельке, мужчина вытащил, не глядя, самую мелкую монету и бросил ее под ноги юному шантажисту:
        - Я здесь на неделю. Будем считать, что ты уже все выполнил.
        Можно, конечно, плюнуть на мальчишку. Пусть попытается напоить Уголька, а если тот его затопчет- туда и дорога малолетнему нахалу… Но почему-то в душе гнездилась уверенность, что если кто-то чужой напоит вороного, первым, кто пожалеет об этом, будет сам колдун.
        В любом случае следовало действительно почистить коня, покормить его, напоить… И если с первыми двумя пунктами списка вопросов не возникло, то с третьим все оказалось намного сложнее.
        В голове поселилась упрямая уверенность, что Уголька нельзя поить обычной водой. А если, как вЛундере, создавать водяные шары- это может привлечь нездоровое внимание… И сколько после этого он сможет заморозить стражников, прежде чем его все-таки поймают и потащат на казнь?
        Впрочем, после некоторых раздумий маг все-таки нашел выход: притащил пустое ведро, накренившись набок, притворяясь, что оно полное, тяжелое, оглянулся по сторонам, убеждаясь, что за ним никто не следит, а потом уронил в посудину пару водяных шаров с ладони. Для начала Угольку должно было хватить.
        Обед самого Кеннига состоял из ломтя черствого хлеба и куска вареного мяса- судя по всему, вчерашнего. На большее у колдуна попросту не хватило бы денег, учитывая, что нужно было хоть как-то продержаться неделю. Что он будет делать, когда истечет этот срок и закончатся все деньги, Винтар предпочитал не думать.
        Для начала маг направился в обход храмов. Как удалось выяснить, всего их вБирикене было четыре. И, по закону подлости, располагались они в разных концах города. Нет, конечно, надеяться, что все соборы могли скопиться в одном квартале, было бы глупо- в конце концов, не будешь же бежать за священником через все поселение,- но колдун все-таки лелеял эту тайную надежду.
        Пришлось выводить из конюшни Уголька и отправляться в путь.
        В трех храмах не было ничего- все приходские книги были сожжены пять лет назад по приказу ведьмы. Священники с болью в голосе рассказывали, как ландскнехты врывались в дома Единого, как разрушались священные киоты, как разграблялась золотая утварь, как летели в пламя ценные рукописи. Винтар, скорчив скорбное лицо, молча кивал в ответ на прочувствованные речи священнослужителей.
        В последний храм мужчина уже даже ехать не хотел- слишком хорошо знал, что вновь услышит печальную историю о злобных огненных колдунах, о кровожадной ведьме, о брате ее, идущем по правую руку от нее, с мечом, созданным изо льда… Не хотел, но поехал. Поехал, прежде всего, чтобы быть уверенным: он сделал все что мог, и совесть теперь не будет грызть по ночам, утверждая, что он что-то пропустил.
        - Мне очень жаль,- вздохнул одетый в долгополую алую фелонь священник, иВинтар продолжил про себя: «Все документы были уничтожены десять лет назад».- Все документы были уничтожены десять лет назад… но…
        Но?! Какое здесь может быть «но»?
        - Но, возможно, я все-таки смогу тебе помочь, сын мой,- как ни в чем не бывало продолжил посланник Единого.- На улице Зеленых Огней живет отец Рабангер Гирш, он три года назад сложил с себя сан… Во время правления ведьмы именно он служил в нашем храме, и, возможно, у него что-то и сохранилось…
        - Откуда?! Если все уничтожено?
        - Понимаешь, сын мой, записи в храмовых книгах не пишутся сразу начистую, всегда есть черновики… Может, что-то и сохранилось… Они, конечно, подлежат уничтожению сразу после переписывания сведений начистую, но… Таково требование Храма, а человек слаб и не всегда делает то, что требуется…- Священник благостно сцепил пальцы на груди.- Попробуй обратиться к отцу Рабангеру.
        Кажется, забрезжил лучик надежды. Конечно, вероятность того, что венчание проходило именно в этом храме, очень мала, но ледяному колдуну уже было нечего терять.
        - И… Как его найти?
        - Приедешь на улицу Зеленого Огня, сын мой,- начал рассказывать священнослужитель,- номер дома я не помню, поэтому станешь спиной к триумфальной арке Линдгара Красивого. По правую руку увидишь дом, расписанный изображениями битвы Единого сТем, Кто Всегда Рядом. Ты его сразу заметишь, сын мой, там алые образы на сером фоне. В том доме и живет отец Рабангер.
        - Спасибо, отче,- обронил колдун и развернулся, собираясь уходить.
        Крепкая рука, покрытая старыми шрамами,- священник явно пришел в лоно Храма, пройдя очень долгую дорогу,- вцепилась ему в рукав.
        - Подожди, сын мой… Твое спасибо- это слишком много… Десяти крейцеров будет в самый раз.
        Дверь в доме, расписанном образами с битвами Единого, открылась сразу после стука: можно подумать, что отец Рабангер стоял у входа и только и ждал гостя. А может, ему успели сообщить из Храма, что скоро прибудет кто-то, пытающийся найти прошлое в старинных архивах? Кто этих храмовников знает, говорят, они умеют многое из того, на что не способны простецы… Открыл дверь сам отец Рабангер, который, судя по возрасту, мог застать правление деда нынешнего правителя Фрисии- ЭрихинбальдаII Смелого: на грудь бывшего священника опускалась седая борода, а лицо походило на печеную картошку. Странно, конечно, Храм хорошо обеспечивает священников- как бывших, так и нынешних. Уж экономку-то старик мог себе позволить нанять. Хотя, может, у нее сегодня был выходной?
        - Да пребудет с тобой Единый. Что привело ко мне?- Кажется, несмотря на сложение сана, хозяин дома так и не научился обращаться на «вы». Винтару вдруг показалось, что бывший священнослужитель и к королю на «ты» мог обратиться.
        - Здравия вам, отче,- хрипло начал колдун. Под пронзительным взглядом карих глаз пожилого священника он почему-то чувствовал себя неуютно. Вдобавок в глубине души гнездилось упрямое чувство, что все происходящее с ним сейчас уже когда-то было… Он уже был на этой улице Зеленых Огней, он так же стоял перед дверью дома, раскрашенного алыми красками, он так же неуютно чувствовал себя, заводя разговор с тем, кто стоял на пороге… А может, так оно действительно и было?
        - Не обращайся ко мне так, сын мой…- прервали его на полуслове.- Я сложил свой сан в силу возраста, и лишь сила Знака Единого осталась со мной. Лучше скажи, что привело тебя ко мне?
        - Меня послал к вам настоятель Храма Единого, отец Исанбальд.
        - Исанбальд?
        - Он настоятель того храма, где вы служили во время правления ведьмы.
        - А, это возле Северных ворот? На улице Кровавых Слез?- понятливо заулыбался отец Рабангер.
        Название улицы Винтару ничего не говорило, но для того, чтобы его не сочли совсем уж идиотом, колдун кивнул в ответ.
        - Проходи, сын мой… Разговаривать на улице- дарить слова Тому, Кто Рядом…- Старичок посторонился, пуская гостя внутрь дома.
        Из холла Винтара провели в коридор, а затем запустили в небольшую приемную- отставной священнослужитель не бедствовал,- усадили в мягкое кресло. Сам отец Рабангер уселся за стол напротив, откинулся на спинку глубокого мягкого кресла.
        - Итак, что привело тебя ко мне, сын мой? Какие вести ты принес от отца Исанбальда?
        Винтар панически оглянулся по сторонам: на него вновь навалилось дикое чувство, что он все это видел: и эти стены, украшенные шпалерами с изображением единорогов- символом Единого, и заставленные книгами шкафы, и покрытые дорогой дертонжской тканью кресла, и даже чернильницу на столе в виде трех расположенных рядком домиков.
        - Он… просто сказал, что вы можете мне помочь,- начал Винтар, медленно подбирая слова,- заготовленная речь мигом вылетела из головы.
        - Чем же?- поинтересовался священник, поглаживая окладистую бороду.
        - Вы служили в том храме, где сейчас служит отец Исанбальд, во времена правления ведьмы. Я понимаю, все храмовые книги сгорели или были уничтожены, но мне нужны сведения об одном венчании, прошедшем больше десяти лет назад. Вы можете мне помочь?
        - Венчание…- задумчиво протянул бывший священник, подхватил со стола тяжелый кувшин, украшенный чеканкой, и кивнул в сторону бокалов, стоящих на отдельном столике:- Подай их мне, сын мой… Я бы предложил тебе обед, но я пощусь- мои экономка и кухарка взяли сегодня отгул.
        Винтар послушно выполнил просьбу. По крайней мере, догадка насчет экономки оказалась верной.
        Из сосуда потек густой темно-синий настой. Второй бокал протянули гостю:
        - Угощайся, сын мой.
        Колдун принял напиток из рук священника, поднес к губам, принюхался. Алкоголем не пахло. Впрочем, запах вообще был незнаком: что-то сладкое, слегка пряное…
        - Что это?
        Отец Рабангер отхлебнул из своего бокала:
        - Березовый сок с кровью сильфов.
        Кенниг, наконец отважившийся сделать глоток, поперхнулся и закашлялся:
        - Простите?!
        - Сильфы. Воздушные стихиали… Не правда ли, интересный вкус?
        - А разве Храм не запрещает употреблять чью бы то ни было кровь?!
        - Я лишен сана, сын мой… Да и запрет распространяется лишь на созданий Единого, а все стихиали происходят из того мира, что недоступен людям…
        - А ничего, что некоторые стихиали могут иметь человеческий облик?- Откуда он это знает?! Как у стихийного духа может быть человеческий облик?! Ответов на этот вопрос не было, а язык без костей все продолжал молоть чушь:- Если пьется их кровь, это не попахивает каннибализмом?
        Мягкая улыбка:
        - Разве они имеют разум? Даже если саламандра или сильфида похожа на человека, разума у нее не больше, чем у кошки или ящерицы.
        Винтар мог бы поспорить о неразумности- по крайней мере, внутри что-то возражало против полной неразумности стихийных духов,- но, вполне понимая, что в этом случае он вряд ли получит ответ на свой вопрос, промолчал. Лишь отставил свой бокал.
        - Не нравится напиток, сын мой?- склонил голову набок отец Рабангер.
        - Я… Не люблю стихии, отче. Во всех их проявлениях.
        - Понимаю,- кивнули в ответ. И на этот раз даже не стали его поправлять.- Так что там насчет венчания?
        - Я хотел бы узнать, может, вы проводили этот обряд?
        - Ты говоришь о десяти годах… Прошло много времени, сын мой, мне тяжело вспомнить всех, чьи жизни я связал именем Единого.- Священник вновь отхлебнул из своего бокала, на бледных губах остались синие потеки, а по седой бороде побежала тонкая струйка.
        Винтара аж передернуло. Но пока что этот старый…- эпитетов, кто именно старый, было очень много, и не все они были приличными, но маг попытался остаться в рамках вежливости,- этот старый священник был единственной ниточкой, ведущей в прошлое. А тут еще и это навязчивое дежа вю…
        - Может, есть способ помочь вам вспомнить?
        - Может, и есть,- кивнули ему в ответ.- О ком ты хочешь узнать? И почему?
        - Я…- тут уже Кенниг вспомнил заранее подготовленную легенду.- Во времена правления ведьмы я потерял своего старого друга. Я слышал, что он жил где-то здесь, вБирикене. Знаю, что он был женат. Возможно, обвенчался тут же.
        - Когда примерно это было?
        Винтар уже хотел выпалить: «С двадцать шестого августа по третье сентября тысяча четыреста девяносто первого года», но понял, что столь точное знание дат не согласуется с«давно потерянным другом», и сделал вид, что задумался:
        - Ну… Он говорил, что венчался в конце лета- начале осени…
        - В каком году?
        - В начале девяностых, отче.
        - Самое главное, сын мой… Как его звали?
        - Винтар Кенниг.
        Мужчине показалось или пальцы старика, сжимавшие тонкую ножку кованого бокала, ощутимо дрогнули? Впрочем, на лице священника по-прежнему оставалась ласковая и всепрощающая улыбка:
        - Винтар Кенниг… Громкое имя…
        - Простите? Вы… Что-то знаете о нем?
        Колдун и сам прекрасно понимал, что сейчас он идет по тонкому льду: что, если отец Рабангер сейчас, не переставая улыбаться, заявит: «Конечно, знаю! Это брат ведьмы! Один из тех, кто участвовал в уничтожении Бирикены десять лет назад! Именно он превратил половину наших ратманов в ледяные статуи, а когда глава рата все-таки отказался идти под руку ведьме, зарубил того мечом!» И самое интересное- все сказанное будет правдой…
        Вот весело тогда будет… Причем совсем не Винтару.
        Но священник завел речь совсем о другом:
        - Нет, что ты, сын мой… Может, я и слышал это имя при венчании, но сейчас оно мне ничего не говорит. Просто само имя… Винтар Кенниг… Зимний Король… Интересное сочетание имени и фамилии.
        Честно говоря, сам колдун об этом никогда не задумывался. Раньше, при жизни Аурунд, было не до этого, потом, уже после ее смерти, мужчина пытался вычеркнуть те прошедшие пять лет из своей жизни, забыть, как страшный сон… А сейчас вдруг вспомнил о своих способностях, о своей стихии, и, честно говоря, малость оторопел. Слишком уж странное совпадение было…
        Старик молча следил за лицом гостя, крутя в узловатых пальцах бокал. Так и не дождался ответа и продолжил речь:
        - Я посмотрю, может, я действительно смогу вспомнить что-нибудь о нем- есть много способов подстегнуть воспоминания.- Винтар невесело усмехнулся: ему б кто помог.- Но все они стоят дорого.
        Вот и подошли к самому главному:
        - Сколько?
        - Половину гульдена.
        После всех трат у колдуна оставалось шестнадцать с лишним крейцеров. Где взять еще четырнадцать, чтоб расплатиться с отцом Рабангером,- Тому, Кто всегда Рядом, известно. Впрочем, священнику об этом знать не обязательно.
        - И когда я узнаю нужные мне сведения?
        - Ну… Если расплатишься сегодня, сын мой, через неделю сможешь все узнать.
        Как бы еще выжить эту неделю.
        И где взять четырнадцать крейцеров.
        - Знаете, отче, сумма очень большая. Я отдам ее вам, а через неделю вы мне скажете, что ничего не смогли узнать. А на самом деле выяснится, что вы даже не пытались вспомнить.
        В карих глазах священника мелькнуло какое-то непонятное чувство. Но понять, что же он увидел, колдун так и не смог.
        - Понимаю, сын мой,- печально вздохнул отец Гирш.- После всех тех бед, что перенес Храм во времена правления ведьмы, вера к нему и его представителям падает… Ты можешь заплатить половину. А еще половину оплатишь, когда я расскажу тебе, что нашел о твоем друге.
        Эта идея Кеннигу нравилась гораздо больше.
        Высыпав на ладонь все содержимое кошелька и забросив обратно пару лишних монет, маг протянул деньги:
        - Возьмите, отче. И простите мне мое недоверие.
        Старик к деньгам не притронулся. Чуть качнул головой:
        - Положи на стол, сын мой… И пойдем, я провожу тебя к выходу.
        Так вежливо Винтара, на его памяти, еще не выгоняли.
        Открыв дверь и увидев привязанного к коновязи Уголька, отец Рабангер несколько мгновений изучал его восторженным взглядом, а потом ласково поинтересовался:
        - Красавец, настоящий красавец. Не продашь его, сын мой?
        - Друзья не продаются,- буркнул Винтар раньше, чем сам понял, что сказал.
        Священник вздохнул:
        - Ну что ж, сын мой, тогда возвращайся через неделю… Иди и ничего не бойся, я расскажу все, что помню. Приходи через неделю.- И, осенив колдуна Знаком Единого, он начал закрывать дверь. Короткий толчок воздуха ударил мага в грудь, и одновременно коротко и хлестко пришло воспоминание. Старое, забытое и пытающееся вновь уйти в пучины беспамятства.

* * *
        Двенадцать лет назад
        Знак Единого гулко толкнулся в сердце. Винтар вздрогнул и поспешно опустил взгляд, чувствуя, что сейчас, когда все мысли заняты только Аурунд, а никак не словами оЕдином, он недостоин благословения.
        Священник словно уловил его беспокойство. Шагнул вперед, остановился в нескольких шагах от водяного колдуна:
        - Что гнетет тебя, сын мой?
        Винтар вскинул глаза: отец Рабангер испытующе смотрел на него. Окладистая седая борода опускалась на грудь, а в карих глазах священника светилась искренняя тревога.
        - Простите меня, отче, но мои мысли сейчас совсем не на службе.- Та, хвала Единому, закончилась несколько минут назад, и сейчас было время поговорить со священником, не боясь, что кто-то его отвлечет.
        - Я вижу это, сын мой, потому и спрашиваю… Что гнетет тебя?
        - Жена заболела,- выдохнул мужчина.
        - Я не видел ее на последних службах,- кивнул священник.
        Винтар скривился:
        - У нее… слабость какая-то, дурнота, перед глазами черно… Звали лекаря, тот не говорит ничего. Я надеялся, что хоть на службе… Знаете, бывают же чудеса, когда после искренней молитвы люди выздоравливают… Но я даже молиться сейчас не могу.
        Отец Рабангер понятливо закивал. А потом вдруг вздрогнул:
        - Подожди, сын мой… Есть у меня одна мысль… Не уходи никуда.
        И священник, оставив замершего у входа вХрам мужчину, ушел с поспешностью, похвальной даже для более молодого человека.
        Вернулся он всего через несколько минут, протянул на ладони тяжелый круглый кулон с изображением Знака Единого на одной стороне:
        - Возьми, сын мой. Я буду молиться, чтоб твоя жена поправилась.
        - Спасибо, отче,- благодарно выдохнул колдун.
        А священник, словно и не услышав его слов, продолжал:
        - А еще… Есть хороший лекарь. Он живет на улице Зеленых Огней, в доме, расписанном изображениями битвы Единого сТем, Кто Всегда Рядом… Обратись к нему…
        Винтар печально покачал головой:
        - В том квартале живут врачеватели, пользующие купцов Первой гильдии. У меня не хватит денег оплатить его услуги.
        - Ничего страшного, сын мой. Отдашь ему этот медальон, и он поможет твоей жене бесплатно…
        - Я… Не могу принять…
        - Иди, сын мой. Долг Храма- помогать своим детям.
        И в грудь вновь толкнула упругая волна благословения Знаком Единого…

* * *
        Винтар все стоял, не отводя ошарашенного взгляда от двери. Дом, расписанный битвами. Ему двенадцать лет назад назвали именно этот адрес. Но пришел ли он сюда? Был ли он здесь?!
        Память наотрез отказывалась давать ответы на вопросы.
        Да и… Отец Рабангер… Целую жизнь назад именно он прислал сюда. Именно он и никто другой. Но дело даже не в этом. А в том, что за прошедшие двенадцать лет он совершенно не изменился. Он словно замер в одном возрасте. Но разве такое возможно?
        Ответов на многочисленные вопросы так и не было.
        Винтар поежился от холодного ветра, отвязал Уголька от коновязи. Надо было срочно придумать, где достать денег.
        Уже вскочив в седло, мужчина вдруг понял, что еще его беспокоило. Отец Рабангер спрашивал, почему Аурунд не посещает службу. Значит, до этого, до своей болезни, она регулярно на нее ходила, как и сам Винтар. Из другого квартала вХрам не пойдешь, значит, они жили неподалеку от места службы отца Рабангера. И тогда еще один вопрос. Болезнь. Последние десять лет- по крайней мере, в той их части, что Винтар помнил,- правительница Ругеи не жаловалась ни на какую хворь. Получается, перед тем, как стать той Аурунд, которую знал колдун, она выздоровела? А может, болезнь и ее действия, ее изменившийся характер, его нежелание тогда, во время случая с книгой, возвращаться домой- как-то связаны?
        Вопросов было намного больше, чем ответов.
        Или вот еще одна задачка. Ответ на предложение продать Уголька. «Друзья не продаются». То, что вороной очень дорог, это понятно. Это Винтар осознавал очень давно. Но почему он так ценен?
        Лошади живут около двадцати пяти- тридцати лет. Угольку явно больше десяти- по крайней мере, сколько Винтар себя помнил, конь был у него. Но откуда он взялся? Когда его купили? Сразу перед тем, как Аурунд стала другой, или задолго до этого? Память, память…
        Ладно, судя по всему, воспоминания возвращаются сами по себе, когда он сталкивается с чем-то, что уже видел, а значит, надо просто больше бродить по городу и надеяться на то, что новые осколки прошлого вернутся сами собой. А сейчас надо проехать в ратушу, попробовать узнать насчет налогов, оплаченных при покупке дома, а также о том, имелись ли какие-то данные по собственникам и домовладельцам.
        А вообще, надо было не быть таким идиотом, а выяснить еще вЛундере, полагается ли вести подобную запись, или можно купить что угодно кому угодно…
        Чтобы найти дорогу до ратгауза[6 - Ратгауз- здание, где заседает орган городского управления, рат.], пришлось поплутать. То ли местные жители так хорошо объясняли, то ли колдун полностью разучился ориентироваться на местности.
        И лишь поднимаясь по мраморным ступеням в местный дом совета, Кенниг внезапно понял, что улицу Зеленых Огней он нашел безо всяких подсказок- просто вышел из Храма и направился туда, куда его послали. Во всех смыслах этого слова. А это могло значить только одно- он уже был по этому адресу.
        Само здание ратуши никаких воспоминаний не навевало. Четырехэтажное здание, увенчанное несколькими башнями, казалось обезличенным и походило на ратгауз вЛундере. Такой же первый этаж, приспособленный под городской рынок, такие же часы на главной башне… Вероятно, строилось все одним архитектором. Ну, или специально подгонялось под общую кальку.
        Искать того, кто смог бы принять одинокого путешественника, пришлось долго. Все были заняты, куда-то спешили, о чем-то хлопотали… Лишь через полчаса удалось выловить писаря, который согласился провести в приемную к ратману Таузигу. Да и то лишь после того, как Винтар намекающе показал мелкую монету.
        Запасы таяли просто на глазах.
        Когда колдун зашел в кабинет к ратману, тот изучал какой-то документ. Исходя из того, что Кеннига провели лишь после доклада секретаря, становилось ясно, что все это- лишь игра на публику. Впрочем, показывать свою осведомленность мужчина не собирался. Винтар вежливо кашлянул, и член городского совета вскинул голову:
        - О, вы уже зашли? Присаживайтесь.
        На губах господина Таузига лежала легкая улыбка, но Винтар почувствовал, как по спине потекла струйка пота: десять лет назад, когда компания ландскнехтов, служащих Аурунд, взяла Бирикену, когда семеро из четырнадцати ратманов стали ледяными статуями, а глава рата был там же зарублен, господин Таузиг был именно тем, кто выхватил ключ от города из безжизненных рук главы городского совета и, упав на колени, протянул его ведьме…
        Оставалось лишь надеяться, что у горожанина память на лица хуже, чем у ледяного колдуна. Ну, и на то, что борода и усы хоть чуть-чуть изменили его облик.
        Натянув на лицо маску ледяного спокойствия, маг опустился в предложенное кресло напротив стола.
        - Чем могу быть полезен?
        Пришлось вспоминать байку, рассказанную чуть раньше отцу Рабангеру:
        - Во время правления ведьмы я потерял своего старого друга. Знаю, что он лет тринадцать- пятнадцать назад купил вБирикене дом. Можно как-нибудь узнать, где он жил?
        Таузиг откинулся на спинку кресла, сцепил на животе пальцы рук:
        - То есть, вам нужна информация по домовладельцам… Может, конечно, можно и через плательщиков налогов посмотреть- налог с трубы ваш друг в любом случае платил…- По крайней мере, в лицо он опознавать Винтара не собирался. Это уже радовало.
        - И я могу как-нибудь получить эти сведения?
        - Понимаете,- задумчиво протянул мужчина,- прошло очень много времени, многие документы были утрачены во времена правления ведьмы, а потому эта информация очень тяжело доступная, а потому вся платная…
        «Кто б сомневался»- хмыкнул про себя колдун. А ратман продолжал:
        - Хотя попытаться, конечно, можно… Но вам придется оплатить пошлину и ждать не меньше месяца, пока наш архивариус проверит все необходимые документы…
        Таким количеством времени Винтар не располагал. Хотя бы потому, что за гостиницу у него было оплачено на неделю вперед, а на еду денег оставалось дня на три, не больше.
        - …Да и сама госпошлина будет составлять около талера…
        У Винтара и по приезде-то была всего четверть указанной суммы!
        - Но,- как ни в чем не бывало продолжал ратман,- вы можете уплатить пошлину на месте, в моем кабинете, и тогда вам будет предоставлена скидка в размере одного гульдена. И информацию тогда найдем всего за неделю- вы ведь таким образом оплачиваете срочность!
        Винтар не знал, плакать ему или смеяться. Похоже, вБирикене взятки брали все кому не лень.
        Нет, маг мог, конечно, вернуться вЛундер, получить плату за службу на лорд-манора за прошедшие пять лет, вернуться обратно вБирикену… Мог и вовсе попросить Сьера о помощи и решить все бесплатно, но время, Единый! Сколько бы он времени потерял на одну только дорогу? Месяц, не меньше. ИТот, Кто Всегда Рядом, знает, что может произойти за этот месяц… Винтар и так потратил пять лет неизвестно на что. Да и глупо бросать дело, когда только-только начало что-то проясняться!
        - Я могу принести пошлину завтра?
        Откуда он завтра возьмет хотя бы пфенниг, колдун понятия не имел.
        - Разумеется. Можете даже через неделю. Подойдете к моему секретарю, скажете, что я вам назначил, и мы с вами обязательно решим этот вопрос.
        Винтар уже вставал с кресла, когда ратман потер виски и поинтересовался:
        - Кстати. Мы с вами не знакомы? Мне кажется, я где-то видел ваше лицо.
        Ледяной маг выдавил улыбку:
        - Что вы! Я бы обязательно вас запомнил.
        Закрыв за собой дверь и с трудом улыбнувшись поднявшему голову от бумаг секретарю, Винтар направился к выходу из ратуши. Вопросов было уйма: куда бежать, что делать, где взять денег… А вот ответов на них не было ни одного.
        Мысли о том, что можно продать Уголька, даже не возникло.
        Впрочем, далеко Кенниг не ушел. У самого выхода из ратгауза колдуна догнал давешний секретарь.
        - Простите, вы сейчас были у господина Таузига?
        Винтар остановился:
        - Да, и что?
        Секретарь отвел глаза:
        - Господин Таузиг занимается домами и землей Бирикены… Но сведения, которые он готов предоставить, обычно очень дороги… Я могу предоставить вам ту же информацию, которую вы хотели получить у него, но намного дешевле…
        Похоже, в этом городе можно было купить что угодно.
        - Сколько?- напрямик поинтересовался колдун.
        - Пять крейцеров. И деньги вперед.
        Скидка, надо быть честным, была изумительная. Другой вопрос, что таких денег уВинтара не было.
        - Плачу сейчас полкрейцера, остальное- когда получу информацию.
        Предложение было идиотским. Впрочем, секретарь, видимо, так не считал.
        - Договорились!- И парень радостно протянул руку.- Придете через три дня?
        Винтар полез в кошелек…
        …Отвязав Уголька и вскочив в седло, мужчина направил коня шагом.
        Улицы Бирикены не навевали никаких воспоминаний. Ну, кроме тех, что касались последних десяти лет. Уж о том, как этот город был взят войсками ведьмы, Винтар помнил прекрасно. Но была, впрочем, еще одна интересная деталь- все существующие воспоминания начинались как раз с битвы за Бирикену и с последовавшего за ним штурма Бруна. То, что нет воспоминаний о жизни до правления Аурунд,- еще понятно. Но почему существует всего одно воспоминание о том, как Винтара заколдовали, и ни единого проблеска в памяти между зачаровыванием и битвой за этот город?! Почему?! Еще один вопрос, на который нет ответа.
        К вечеру мрачный, замерзший от холодного весеннего ветра водяной маг вернулся в уже знакомую таверну, зашел в общий зал- грязный, но, несмотря на это, заполненный народом. В комнате стоял устойчивый запах плохого пива- кажется, его здесь не столько пили, сколько разливали. Слышался нескончаемый гул голосов- кто-то обсуждал успешную сделку, кто-то, хихикая, рассказывал, как успешно подрезал кошелек у богатея, а долговязый и толстый бродячий монах в обтрепанной рясе, с трудом удерживая в руке кружку, наполненную пивом, пытался залезть на кривоногий стол- сказать громкую речь. Грязные ноги в разношенных сандалиях скользили по залитому дрянным вином полу, задрать подпоясанную веревкой рясу, чтоб забраться на стол, мужчина не мог, вот и переминался на месте, тупо размахивая глиняной кружкой.
        Винтар оглянулся по сторонам, высматривая свободный столик,- хоть у него и оставалось меньше крейцера, по крайней мере, он мог рассчитывать на еще один кусок хлеба с мясом. А может, еще и на кружку пива. В горле пересохло, и какими бы дрянными ни были подаваемые здесь напитки, нужно было сделать хотя бы пару глотков. Тем более, что Кенниг, как и любой водяной маг, просто не мог опьянеть. И честно говоря, за прошедшие десять лет он уже несколько раз очень жалел об этом…
        Свободный стол, наконец, обнаружился. Был он, правда, в опасной близости от неуемного монаха, но, по крайней мере, не был тем, на который этот самый монах лез, а потому колдун решился присесть на пустое место.
        Разносчица, услышав заказ, скорчила такую недовольную мину, что можно было подумать, она привыкла обслуживать как минимум лично императора, и такая мелочь, как хлеб, мясо и пиво, ее попросту недостойны.
        - А я все равно хочу сказа-а-ать!- мартовским котом взвыл монах прямо над ухом Винтара.
        У колдуна аж пальцы зачесались, так ему захотелось заморозить горлопана. Ну или хотя бы вогнать ему ледяной кляп в глотку.
        - И я скажу!
        Кенниг поспешно спрятал руки под стол, опасаясь, что искушение окажется сильнее его.
        - И все вы должны знать!
        Интересно, если сейчас приморозить ноги неуемного соседа к полу, это будет воспринято как последствия весенней прохлады? К сожалению, вряд ли…
        Разносчица бросила на стол кусок мяса и ломоть хлеба на грязной тарелке и стукнула треснутой кружкой. Винтар поспешно отхлебнул напитка, надеясь, что это отвлечет его от недостойных мыслей.
        - Да здравствует наш инквизитор! Он уничтожит всех колдунов, что прячутся по норам и закоулкам, и спасет Ругею!- Гулкий голос монаха легко перекрыл царящий в трактире гомон.
        Водяной маг чуть пивом не поперхнулся.
        Инквизитор?! Какой, кТому, Кто Всегда Рядом, инквизитор?! Откуда он вообще мог взяться?! Неужели иберанская мода уже и до Фриссии добралась?! Мало того, что Храм следит, чтобы в стране не было ни малейшего проявления магии, так еще и инквизиция появилась… А о ее методах дознания вФриссии еще до правления Аурунд легенды ходили… Страшные легенды. Нет, конечно, испытание огнем, водой и весами применялись в особо сложных и опасных случаях еще до ведьмы, но одно дело, когда последнее слово все равно остается за светской властью, и совсем другое- когда все решает Храм и эти самые новомодные инквизиторы. Они, говорят, особо не интересуются, действительно умеешь колдовать или тебя оклеветали.
        Интересно, а лорд-манор Сьер в курсе о появлении вБирикене вышеупомянутого инквизитора? Уж ему-то знать сам Единый велел. Особенно в свете способностей его будущей жены и нынешнего мажордома. УБертвальда, конечно, не талант, а дар, но если Храм действительно развил такую бурную деятельность, вряд ли господин Шмидт сможет доказать, что он не особо опасен.
        Тем более, что до Лундера всего две недели пути.
        Монах, меж тем, выплеснул себе в рот всю кружку пива и горделиво оглянулся по сторонам. Кажется, никого особо не заинтересовала его тирада- уже через мгновение после того, как бродяга замолчал, все вернулись к своим делам.
        Посланник Единого тоскливо вздохнул и, махнув рукою, пьяно провозгласил:
        - Еще пива!
        Как раз пробегавшая мимо разносчица брезгливо покосилась на него:
        - Сперва расплатитесь за предыдущее, отец Трутхари.- Девушка, похоже, презрительно относилась ко всем клиентам, но сейчас Кенниг был готов ее расцеловать: у него появился шанс выяснить об инквизиторе чуть побольше… Главное только, чтобы денег хватило.
        - Единый покарает вас, безбожники!- не успокаивался монах, клещом цепляясь за плечо девушки.
        От двери шагнул высоченный вышибала:
        - Не распускайте руки, отче.
        Винтар встал из-за стола:
        - Все в порядке, я расплачусь за него. Еще пива.
        - Деньги вперед,- мрачно буркнула разносчица и, лишь поймав в воздухе монету, благосклонно кивнула вышибале:- Все нормально, Ингирам. Я сама разберусь,- и умчалась, плеснув ворохом юбок.
        - Присаживайтесь, отец Трутхари.- Винтар подбородком указал на свободный стул. Подумал, решил, что то, что здесь подавали под видом пива, он не осилит, и радушно пододвинул свою кружку монаху.- Угощайтесь.
        Монах плюхнулся напротив Кеннига, одним глотком осушил посудину и подозрительно прищурился:
        - Откуда ты знаешь, как меня зовут, сын мой? Мы разве вместе пили?
        Кажется, в голове у него ничего особо не держалось.
        Честно говоря, водяной маг и сам не знал, как лучше ответить: то ли признаться, что только что услышал имя, то ли соврать, что они старые знакомые. После некоторых раздумий мужчина решил, что иногда лучшего говорить правду. Ну, или если врать, то совсем чуть-чуть.
        - Нет, отче, мы не знакомы. Но я много слышал о вас.
        Служанка с грохотом поставила на стол две кружки, и пивная пена выплеснулась наружу. Осталось чуть больше пяти пфеннигов, с грустью подметил про себя Винтар.
        Посланник Единого подхватил глиняный сосуд, шумно отхлебнул и, даже не потрудившись вытереть пенные усы, ухмыльнулся:
        - О да, обо мне знают по всей Бирикене!
        Маг послушно закивал, пытаясь сообразить, как же ему перевести разговор на интересующую его тему. Просто так тратить деньги на монаха не хотелось.
        Самое противное, что ни в одном из четырех храмов об инквизиторе даже не заикнулись! Нет, понятно, что просто не заходило речи об этом, но могли хоть как-то намекнуть!
        - Обо мне даже наш инквизитор, да хранит его Единый, знает!- продолжал заливаться соловьем отец Трутхари.
        - Да что вы говорите?! Неужели и он?!- Кажется, особо стараться, чтобы перевести разговор на нужную тему, не придется.
        - Конечно! Он лично со мной разговаривал! Лично пожимал мне руку! Это великий человек!- Новый глоток, и кружка монаха оказалась осушенной до дна.
        - Да вы что?!- Винтар подбавил в голос восхищения и легкого недоверия.- И где вы его видели? Я слышал, к нему нельзя просто так попасть…
        О том, что как раз ему к инквизитору попасть- например, на костер,- очень легко, маг постарался не задумываться.
        - Нельзя.- Монах потянулся за второй кружкой, Винтар послушно пододвинул ее по столу поближе к бродяге.- Но сегодня он присутствовал на службе вХраме уСеверных Ворот, и мне была предоставлена честь лично пожать ему руку! Это великий человек! Он на корню уничтожит всю эту поросль Того, Кто Рядом!
        - У Северных Ворот? Это на улице Кровавых Слез?
        - Ага!
        Винтара мороз по коже продрал: именно в этом храме служил священник, приславший его к отцу Рабангеру. Получается, с инквизитором они разминулись всего ничего. А если бы Кенниг сдуру решил заглянуть на службу?
        - Расскажете мне про него? Я слышал, он…- Винтар запнулся, не зная, что придумать об инквизиторе, чтоб увлечь отца Трутхари.
        - Узнает колдунов с первого взгляда?- продолжил за него монах.- Правда, чистая правда! Только посмотрит, и сразу- «Колдун! Ругейской ведьме служил!».
        Картинка вырисовывалась все страшнее и страшнее. И страннее- почему об инквизиторе ничего не известно вЛундере?!
        - А еще? Как он выглядит? Я никогда его не видел… Но слышал столько доброго в его адрес!
        Монах допил пиво и потянулся теперь уже за принесенным магу хлебом с мясом.
        - О, он великий человек!
        - Это я уже понял,- раздраженно откликнулся колдун.- Выглядит он как?- Его совершенно не прельщала мысль о том, что он может столкнуться на улице с человеком, который, подобно Аурунд, способен чувствовать чужой дар.
        - Он…- чавкая набитым ртом, начал посланник Единого.- А где мое пиво?
        Кенниг, скрепя сердце, потянулся за остатками денег.
        За столом повисло молчание, прерываемое лишь плямканием монаха. Винтар проводил последний кусок мяса, пропавший в прожорливом чреве посланника Единого, голодным взглядом и, натолкнувшись на пьяный взор сотрапезника, выдавил кривую усмешку:
        - Сейчас вам принесут еще, отче.
        - Хорошо, сын мой. Да пребудет с тобой Единый.- В грудь толкнула упругая волна воздуха от вскользь начертанного монахом Знака.
        Лишь отхлебнув из новой кружки пенного напитка, отдающего сивушным запахом, монах вновь сфокусировал взгляд на Кенниге:
        - Так о чем мы говорили?
        - Вы хотели рассказать мне об инквизиторе, отче.
        - А, ну да! Инквизитор, он…- Не договорив фразы, бродяга нетрезво икнул и начал заваливаться набок.
        И прежде чем Винтар смог хоть что-то сделать, его собеседник уже лежал на полу, пьяненько похрапывая.
        - Кровь Единого!- только и выдохнул ледяной колдун.
        Он остался без еды, без денег и, главное, безо всякой информации. Не считать же за нее те несколько слов, что удалось вытянуть из монаха.
        Разносчица спокойно перешагнула через лежащее на полу тело и подхватила пустые кружки, брезгливо раздавив донышком одной из них побежавшего по столу таракана.
        - Опять он напился? Еще и насекомые эти достали… Когда уже хозяин найдет мастера, который их потравит?
        Винтар вскинул голову: кажется, забрезжила неплохая идея.
        - Я могу помочь.
        - Что?- Девушка остановилась, чуть склонив голову набок, как удивленная птица.
        - Я говорю, я умею травить… клопов, тараканов…- Колдун хотел добавить «крыс», но подумал, что будет чересчур трудно выковыривать замерзшие тушки из нор.
        Девушка медленно кивнула:
        - Я… скажу хозяину… А… Надежно делаете?
        - Проверьте комнату, которую я снял,- пожал плечами колдун. За такое короткое время туда точно не могли набежать насекомые.
        - И много возьмете?
        - Крейцер за жилую комнату, два- за нежилую,- Винтар сам не ожидал от себя такой наглости, но слова лились как по написанному, а потому колдун решил не показывать своего удивления.
        Конечно, получить необходимые на две взятки деньги за «потравку» клопов в таверне он не сможет, но… почему бы и нет? Трактирщик посоветует своим соседям, те- своим… А раз крысоловам не надо состоять ни в каких цехах, то и травильщикам насекомых- подавно. Никто не прицепится… Главное, не заинтересовать инквизитора. И тогда можно будет быстро заработать, быстро расплатиться с секретарем ратмана и бывшим священником и быстро уехать из Бирикены.
        - Только часть денег вперед,- продолжил колдун.- Мне нужно купить снадобья для потравы, я вЛундере все израсходовал.
        Девушка вновь кивнула:
        - Я скажу хозяину.
        Честно говоря, маг особо не надеялся, что на его предложение откликнутся: в самом деле, приходит некто без гроша в кармане- были бы деньги, поселился бы в приличном заведении- и заявляет, что может помочь избавиться от насекомых. Доказательств никаких нет, снадобий для протравы тоже нет… Да Кенниг сам бы себе не поверил.
        Однако хозяин безымянного питейного заведения решил все-таки довериться невесть откуда взявшемуся помощнику. Уже через несколько минут он стоял перед кривоногим столиком, за которым сидел Винтар, и, вытирая руки грязным фартуком, мерил колдуна долгим взглядом. Видимо, осмотр принес свои результаты. Стерев с пальцев жир, трактирщик почесал седую шевелюру:
        - Ты, что ли, травить умеешь?
        Винтар покосился по сторонам: к счастью, никто из выпивох не обратил внимания на столь интересную постановку вопроса. Но колдун все-таки решил поточнее сформулировать свои умения:
        - Только насекомых. Клопов, тараканов…
        - Муравьев?
        - И их тоже,- кивнул ледяной маг. Помогает ли холод конкретно от этих насекомых, он не знал, но решил не мелочиться.
        Трактирщик снова замер, размышляя о чем-то, а потом кивнул:
        - Пошли. Обсудим.
        Жилых комнат в трактире было двадцать четыре- считая и те, в которых размещался сам хозяин заведения с семьей. Еще шесть было нежилых- общий зал, кухня, коридор и иже с ними. Кенниг и трактирщик сторговались на бесплатных ужинах на всю неделю и тридцати крейцерах. Пятнадцать колдуну платили сегодня, а еще пятнадцать после того, как распивочная полностью очищалась от насекомых. Сложность, правда, была в том, что трактирщику как-то надо было очистить свое заведение от всех жильцов- работать в присутствии свидетелей Кенниг отказывался, вполне логично заявляя:
        - А вдруг они подсмотрят, какие снадобья я использую?!
        - А ты точно не магией уничтожаешь насекомых?- решил на всякий случай уточнить трактирщик.
        Колдун посмотрел на него невинными голубыми глазами:
        - Я разве похож на мага?
        После долгих обсуждений сошлись на том, что хозяин договорится со своими постояльцами, освободит половину комнат, а после того, как Кенниг разберется с насекомыми там,- переведет остаток постояльцев в очищенные помещения. УВинтара, правда, оставалось подозрение, что тараканы за это время успеют перебраться из вымерзшей части трактира в теплую, но делиться своими подозрениями он не стал, логично решив, что ему главное- получить деньги, сперва за одну половину трактира, потом за другую.
        Получив пятнадцать крейцеров, Винтар со спокойной душой поужинал- не сказать, что бесплатная еда, предложенная трактирщиком, была чем-то уж особо выдающимся, но это было лучше, чем ничего,- и отправился спать. Теперь, правда, когда у него были деньги, вставал вопрос, как замкнуть дверь: потерять с таким трудом нажитые и еще не отработанные монеты было бы просто обидно. После недолгих размышлений колдун нашел решение- попросту приморозил по периметру створку к косяку. Лед получился крепкий, толстый, так что можно было не бояться, что кто бы то ни было вломится со стороны коридора. О разбитом окне можно и не беспокоиться- сквозь ощерившийся осколками провал пролез бы только младенец, а для того, чтоб забрался взрослый человек, пришлось бы очень долго извлекать куски стекла.
        Деньги Кенниг на всякий случай спрятал под тонкий матрас, а на кровать завалился не раздеваясь- слишком уж он устал за день- и мгновенно уснул. Словно провалился в прошлое.

* * *
        Двенадцать лет назад
        Время близилось к закату, аВинтар уже минут пятнадцать топтался перед дверью, не решаясь постучать: раза три уже вскидывал руку, подносил кулак к створке, разрисованной битвами Единого сТем, Кто Всегда Рядом, и вновь опускал руку. Лекарь- это хорошо. Лекарь- это очень хорошо. Лекарь может сказать, что происходит сАурунд, и посоветовать лекарства. Но! Проблема в том, что услуги любого врачевателя надо чем-то оплачивать (что бы там ни говорил священник), а уКеннига не было ни пфеннига: облака исправно поливали дождями именно те земли, где они были нужны, фонтаны вЛундере работали лучше некуда, короче, работа водяного мага никому не требовалась. А раз так, то и особых финансов не было- не будет же лекарь работать в долг. Пообещать расплатиться как-нибудь после выздоровления может каждый клиент, но мало кто так сделает. А потому надеяться на бесплатную медицинскую помощь было бы бессмысленно.
        Колдун зло сплюнул себе под ноги, круто развернулся на каблуках…
        - Вы что-то хотели?- Голос, раздавшийся из-за спины, прозвучал столь неожиданно, что мужчина вздрогнул. Оглянулся: в двери приоткрылось небольшое окошко, через которое и выглянули на улицу.
        - Я…- Винтар запнулся. Попрошайничать он не привык, а надеяться, что лекарь действительно поможет бесплатно, было бессмысленно. Пауза затягивалась, и маг попытался собраться с мыслями:- Меня послал отец Рабангер…- За дверью молча ждали продолжения.- Он сказал, вы можете помочь.
        - В чем?- В голосе говорящего появилось легкое раздражение.
        - Отец Рабангер сказал…- Слова давались с трудом, иВинтар не придумал ничего лучше, как вытащить из-за пазухи кулон, который ему дали.- Он сказал отдать вам это.
        Окошко тут же захлопнулось, но уже через мгновение распахнулась дверь.
        - Что ж вы сразу не сказали!- На пороге стоял худощавый мужчина. Лицо было скрыто во мраке, и разглядеть его не было никакой возможности.- О чем просил отец Рабангер? Что случилось?- Лекарь ловко подхватил подвеску из руки Кеннига.
        - Моя жена… Больна… Ей нужна помощь лекаря…
        - Все что угодно!- Голос врачевателя был высок и противен, но выбирать было особо не из чего.- Только… Мне нужно собрать сумку с травами. Проходите. Подождете, пока я возьму все что нужно.
        Пропустив гостя в холл, лекарь провел его по коридору в небольшую комнату. Стены помещения были украшены шпалерами с изображением единорогов, пара глубоких кресел, в одно из которых и усадили Винтара, были покрыты дорогой дертонжской тканью, вдоль стен выстроились шкафы с книгами, а на столе, рядом со множеством склянок, которые и начал складывать в глубокую сумку лекарь, разместилась диковинная чернильница в виде трех домиков.
        Пузырьков было много, складывал врачеватель их в сумку аккуратно, осторожно, чтобы ничего не разбить, иКеннигу казалось, что он специально тянет время, а потому водяной колдун с трудом сдерживался, чтобы не сорваться,- неизвестно, как там Аурунд, а этот коновал и не думает торопиться. Вдобавок в комнате совершенно не было освещения, приходилось довольствоваться тем светом, что лился с улицы, через окно, а потому врачевателю было трудно рассмотреть надписи на своих снадобьях: он часто останавливался, подносил флаконы к самим глазам… Наконец маг не выдержал:
        - Может… Стоит поторопиться?! Или хотя бы подойти ближе к свету?
        Лекарь вздрогнул, словно забыл, что здесь кто-то еще может находиться, и поспешно закивал:
        - Да-да, конечно.- Голос у него был высоким, противным, но Винтар сейчас старался не обращать внимания на такие мелочи. Сейчас было важнее другое- он может помочь Аурунд.
        Хозяин дома открыл ящик стола и вытащил из него полдюжины свечей, связанных в пучок суровой ниткой. Подсвечник лекарь даже не искал: откинул крышку одной чернильницы-домика, воткнул туда весь пучок и, прежде чем Винтар успел хоть слово сказать,- огонь! Саламандры!- легко зажег их все, попросту прикоснувшись к фитилькам кончиком пальца. Поймав удивленный взгляд Кеннига, лекарь пожал плечами:
        - У меня крайне посредственные способности. Вот и приходится заниматься травничеством- в этом я разбираюсь лучше.
        Еще несколько минут, и огненный маг, закинув на плечо свою сумку, повернулся к водяному колдуну:
        - Пойдемте?..
        …Винтар нервно потарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Вскинул голову, когда чуть слышно скрипнула дверь, и, вскочив, рванулся к вышедшему из комнаты жены лекарю:
        - Ну что? Что с ней?- В карих глазах светилась тревога.
        Огненный колдун задумчиво почесал затылок:
        - Да как сказать…
        - Правду, прежде всего.
        По тонким губам лекаря скользнула кривая усмешка:
        - Как будет угодно. Вы слышали когда-нибудь о ведьминой болезни?
        Кенниг недоумевающе прищурился:
        - Простите?
        - Не слышали,- понятливо вздохнул врачеватель.- Как бы объяснить… Помните, как вы узнали о своем даре?
        Честно говоря, водяной маг до сих пор не понимал, к чему клонит его собеседник.
        - Это было давно… Я был еще ребенком…- растерянно пробормотал он.
        - Вот именно!- Огненный колдун торжествующе вскинул указательный палец.- Обычно дар- или талант- пробуждается в детстве. Но бывают редкие случаи, когда люди до взрослого возраста не знают, на что они способны. И вот наступает, например, двадцатилетие. Человек уверен, что он не умеет ничего необычного,- тем более что на севере Фриссии недолюбливают магов. Разум говорит одно, а тело, готовое колдовать, совершенно другое. В результате- ведьмина болезнь.
        - И… Что теперь делать?
        - Принять свой дар.
        - И какой он у нее?!
        Лекарь пожал плечами:
        - Она должна сама это понять. Пока этого не произойдет, она не выздоровеет… Я дал ей, в качестве тонизирующего средства, марьина корня…
        - А разве это не успокоительное?- напрягся Винтар.
        Огненный колдун нахмурился:
        - Вы разбираетесь в снадобьях?
        - Слегка. Моя мать занималась травами.
        Лекарь поджал губы:
        - В ее случае это тонизирующий препарат. Ей поможет. Уж поверьте мне на слово.
        Конечно, сам Кенниг специалистом не был. Основные свойства трав он знал и потому предположил, что хуже все одно не будет. В конце концов, он и аппетит повышает…
        - Благодарю вас.
        Травник улыбнулся одними губами: глаза оставались холодны, как кровь у лягушки.
        - Я зайду завтра. Думаю, к моему визиту ей уже станет немного легче.
        … Едва за врачевателем закрылась дверь, водяной колдун рванулся к жене. Аурунд, утопавшая в белоснежной пене простыней, медленно открыла глаза, нашла взглядом встревоженного мужа и слабо улыбнулась:
        - Я доставляю тебе столько беспокойства…
        Он осторожно присел на краешек кровати, поймал ее тонкое запястье:
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Слабость сильная. Такое чувство, что закрою глаза- и открыть их уже не смогу.
        - Это пройдет. Это все пройдет. Лекарь рассказал тебе, что за болезнь?
        Новая легкая улыбка:
        - Он говорил о даре… Но я же не маг…
        - Ну а вдруг?
        Тихий смешок:
        - И тогда что я умею? То же, что и ты? Управлять водой?- Женщина помолчала и тихо добавила:- Спать очень хочется…
        Кенниг мягко коснулся губами ее лба:
        - Поспи, и я думаю, тебе полегчает.
        Аурунд покорно прикрыла глаза.
        Когда мужчина вставал, на миг ему показалось, что из-под матраца выглядывает уголок какого-то сшива, но больная уже задремала, иКенниг не стал ее беспокоить, надеясь, что сон принесет ей облегчение…

* * *
        Винтар сам не понял, отчего он проснулся. Что-то изменилось в комнате. Что-то важное и при этом что-то совершенно незаметное.
        Мужчина лежал, не открывая глаз, стараясь не показать, что он уже проснулся, и вслушивался, пытался понять, что разбудило его.
        Тишина.
        Какое-то упругое колебание его кровати… Под рукой возник созданный изо льда клинок…
        В ладонь ткнулся мягкий нос, и кто-то, сладко мурлыкнув, переполз с кровати на грудь лежащему на спине магу.
        Кошка! Самая обычная кошка!
        Вероятно, она пробралась через разбитое окно и не придумала ничего лучше, как подластиться к спящему.
        Кенниг открыл глаза. С улицы почти не проникало света, и разглядеть наглого зверька не было никакой возможности. Лишь горели сладостно прищуренные зеленые глаза.
        А может, все дело в том, что кошка была черной.
        Похоже, его просто преследуют зверьки этого окраса.
        Нежданная гостья замурчала и, осторожно выпуская коготки, принялась массировать лапками грудь неподвижно лежащего человека.
        Винтар прикрыл глаза.
        Черная кошка. А ведь у него в детстве была такая же.
        Мысль об этом всплыла в голове внезапно, иКенниг, наученный горьким опытом, не стал пытаться поймать воспоминания за хвост, а просто позволил размышлениям неспешно разматывать тугой клубок памяти.
        Действительно. Была у него такая. Или, может, не у него, а у его матери? Недаром же горожане с ближайших улиц называли ее ведьмой.
        Мол, и кошку черную держит, и в травах разбирается, и сына одна растит. Да еще и фамилию ему свою не дала, придумала откуда-то «Кенниг». Неужто в короли записать своего бастарда решила? Тоже выдумала! «Кенниг»! Король во Фриссии один! И тот вБюртене! А до него три дня пути! А может, она сама в ворону превращалась да и летала в столицу, а там своего байстрюка и прижила? Да не могла она! Разве Его Величество посмотрел бы на какую-то ведьму? А если очаровала она его? Недаром умер правитель в тридцать лет, в самом расцвете сил!
        В лицо Винтару это все говорили лет до семи, пока дар не открылся. Дрался он отчаянно, но это- со своими ровесниками, а взрослому-то что сделаешь? Все изменилось, когда, в ответ на злое слово, в обидчика из колодца ударил мощный поток воды, снеся нахала к стене ближайшего дома. За спиной злые шепотки, конечно, еще лились, но это за спиной, в лицо больше никто не говорил.
        Наоборот, улыбались, рассказывали: «Аотни! Какой сын у тебя красавец! Кожа светлая, как у дворянина, нежная, волосы золотые… Ну, принц, настоящий принц». А мать улыбалась да взгляд отводила. Так и не сказала никогда, как отца звали.
        Только деньги в доме не переводились никогда. И именно это и позволило Винтару в восемнадцать лет отправиться вДертонг на обучение…
        Колдун, лежащий на узкой кровати, даже дернулся от неожиданности. Слишком уж внезапной была последняя мысль. Он еще и вДертонге учился?! Нет, то, что он бывал за границей, понятно из Знака на запястье, но чтобы он еще и учился там?
        Связные рассуждения о прошлом оборвались, как нить под ножницами, иКенниг чуть слышно застонал. Ну, кто его просил дергаться и беспокоиться?! Лежал бы дальше спокойно, глядишь, еще бы о чем-нибудь вспомнил! А теперь… Теперь остается только пытаться в подробностях припомнить сон и попытаться понять, имеет ли он отношение к воспоминаниям.
        Кошка прекратила выпускать когти и, все так же мурча, улеглась на грудь колдуну, подвернув под себя лапки.
        Итак, сон.
        Что, собственно, приснилось? А приснилось, как он пришел к лекарю просить у того помочь заболевшей Аурунд. Лекарь рассказал, что это просыпается дар.
        Можно ли верить этому сну? Может, все это- переосмысление тех впечатлений, что были за день? Дом со сценами сЕдиным, болезнь Аурунд… Он вспомнил обо всем этом чуть раньше, еще днем. Мало ли как эти воспоминания могли перегруппироваться за ночь?.. И в итоге то, что он смог вспомнить, сложилось в новую картинку, которая не имеет никакого отношения к прошлому… Ведь может быть так?
        Правда, остается еще один вопрос. Почему из памяти упрямо выскальзывает лицо лекаря из сна?
        Как Винтар ни пытался, вспомнить, как выглядел этот самый врачеватель- огненный маг, он не мог. Не было ни малейшего проблеска воспоминания, при любой попытке вспомнить лицо того, кто рассказал о«ведьминой болезни»,- даже если предположить, что это все сон, не более того,- воспоминания начинали истаивать туманной дымкой. Да что там лицо! Винтар не мог припомнить даже какие-то отдельные черты- в голову словно иголки начинали вгонять.
        Колдун тихо ругнулся сквозь зубы и уставился пустым взглядом в потолок. Мужчина даже перевернуться на бок не мог- это бы спугнуло кошку. Пришлось сдаться обстоятельствам, прикрыть глаза и попытаться уснуть, надеясь, что на этот раз все обойдется без сновидений.
        …Проснулся Винтар перед самым рассветом. Ночная гостья- кошка сбежала еще затемно, только мелькнул в разбитом окне черный хвост, а колдун еще долго лежал, глядя сквозь полуприкрытые глаза на потолок. Все, что приснилось и что он так долго перебирал в голове,- осталось в памяти, и можно было, конечно, списать все это на сон, но ведь оставались еще и те дурные мысли, что полезли в голову после. Уж они-то точно к сновидениям не относятся.
        Кажется, колдун обнаружил еще несколько ниточек к своему прошлому. Как будет получена информация от отца Рабангера и ратмана, можно будет посмотреть на карте, какие городки находятся в трех днях пути от столицы, и попытаться хотя бы там поискать события давно минувших дней…
        Жаль, что не удалось вспомнить фамилии матери,- было бы проще попытаться ее найти.
        Интересно, она еще жива? Ей должно быть уже не менее пятидесяти пяти- шестидесяти лет- возраст почтенный. А если к этому добавить ненависть ко всем ведьмам и колдунам после правления Аурунд- шансов найти ее становится и того меньше.
        Винтар грустно усмехнулся: это до чего ж ему надо было задурить голову, что он не то что не испытывает никаких чувств к собственной матери, но даже не помнит ни ее лица, ни ее голоса…
        …Бесплатного завтрака Кеннигу по договору с хозяином трактира не полагалось, а тратить честно полученные и до сих пор не отработанные крейцеры колдун не собирался: ему еще надо было рассчитаться с секретарем ратмана и бывшим священником. А потому надо было побыстрее уничтожить насекомых, не забыв сделать при этом вид, что ты не колдун, и найти, где еще можно получить денег.
        Спустившись на первый этаж, водяной маг тут же столкнулся с заинтересованным трактирщиком:
        - Что с тараканами?
        - Я ж вчера сказал: я истратился, сейчас пойду на рынок, куплю средства и к вечеру все очищу.
        - Ну-ну, смотри мне… Сбежишь с деньгами- пожалеешь!
        Сбегать Кенниг точно не собирался: у него были проблемы посложнее, и добавлять к своим бедам еще одну головную боль было бы слишком глупо. Впрочем, объясняться перед заказчиком он не собирался.
        Для начала нужно было купить какого-нибудь безопасного порошка, чтобы можно было обозвать его средством от тараканов. Ну и, конечно, самое важное, чтоб он был недорогим. Пфенниг, может, два… Оптимально, если удастся уложиться в геллер. Только где ж такие цены найти?
        Не придумав ничего умного, колдун отправился бродить по городу. Глядишь, натолкнется на какую-нибудь лавчонку, где можно будет затовариться… Ну, например, молотым мелом. Или какой-нибудь дрянью вроде него.
        Улицы Бирикены были полны народу. Спешили торговки ранней весенней зеленью, какой-то цирюльник, усадив клиента на невысокий стульчик прямо возле стены дома, огромными клещами выдирал у него зуб, прошел отряд городской милиции в кирасах и шлемах… И вдруг все изменилось.
        Винтар и сам не понял, как он угодил в толпу. Еще пару минут назад окружавшие его люди чинно шли по своим делам, а тут, словно спаянные единой волей, поспешили куда-то вперед, прихватив с собой иКеннига… Первые несколько мгновений колдун пытался идти против течения, но потом, случайно получив от спешащего толстого кузнеца локтем под ребра, понял, что сопротивляться бесполезно, и сдался на волю людской волны.
        Минут через пятнадцать начали попадаться знакомые пейзажи. Вон мимо того домика водяной маг явственно проходил вчера утром. Да и этот палисадник видел. Да и вон ту арку, украшенную сценами схождения Того, Кто Всегда Рядом, вчера обошел по большому кругу- не понравилась она почему-то. Сомнений не было: толпа спешила к восточным воротам.
        Слышались невнятные голоса, какие-то выкрики, но разобрать слова, понять, кто и о чем кричит, мужчина не мог, а потому решил пока что не сопротивляться и просто шагал вместе с остальными. Хорошо хоть пока никто не цеплялся и не требовал скандировать, как все. Впрочем, если Кенниг хоть что-то понимал в массовых скоплениях народа- и до этого было недалеко.
        Толпа выкатилась на площадь перед восточными воротами и остановилась. Винтар, к своему несчастью, оказался в первых рядах. Участвовать в каком бы то ни было «развлечении» мужчине совершенно не хотелось- он подозревал, что ничем хорошим это не закончится,- иКенниг попытался если не уйти, то хотя бы протолкаться назад. Увы, бесполезно. Так и пришлось стоять, уставившись куда-то вперед и будучи зажатым между кнехтом в серой ливрее и дебелой, дурно пахнущей бабой. Соседство мага совершенно не радовало, но приходилось обходиться тем, что есть.
        Гомон толпы нарастал. Понять, что выкрикивают люди, маг не мог, слишком уж шумно было вокруг. Впрочем, стоять молча тоже не было никакой возможности- если ты выделяешься из толпы, есть опасность, что гнев ее повернется против тебя. Вот и приходилось Кеннигу беззвучно шевелить губами, делая вид, что он поддерживает общие настроения.
        Внезапно люди начали расступаться, освобождая коридор. Казалось, они уже знают, что будет дальше и как действовать, а потому водяному колдуну вновь пришлось подчиниться, отступить на несколько шагов…
        Из ворот показалась кавалькада. Впереди ехали несколько всадников на вороных конях. Все в одинаковой форме- серых камзолах со стоячими воротниками,- мрачные, серьезные. Казалось, любопытствующие только их и ждали- тишина упала на площадь, как топор палача на плаху.
        Следующим в ворота въехал одинокий всадник в алом плаще. Низко надвинутый на глаза капюшон скрывал лицо, но кавалериста это, похоже, особо не заботило- казалось, он был увлечен разглядыванием брусчатки под копытами своего коня.
        По толпе прошел благоговейный шепоток, и кто-то закричал- протяжно, басом:
        - Слава инквизитору!
        И толпа подхватила, вновь и вновь повторяя и разнося по площади:
        - Слава инквизитору! Слава!
        Винтар подался вперед: так это и есть инквизитор? Увидеть бы его лицо, узнать, как он выглядит.
        Люди, столпившиеся на площади, снова и снова повторяли:
        - Слава инквизитору!- И всадник вздрогнул, поднял голову- лицо было все так же скрыто под капюшоном- и вскинул руку в благословляющем жесте, но Знак Единого так и не довершил: оглянулся- в город въезжала груженная тяжелой клеткой телега.
        В высокой клетке- стой она на земле, была бы по пояс человеку- сидела на коленях молодая девушка. Худая, изможденная, простоволосая, губы разбиты в кровь, на скуле расплывался синяк… Из одежды на пленнице была лишь длинная рубаха до пят. Да и та- простая, из грубой ткани, с растрепанным воротом. Тонкие руки были вскинуты над головой и накрепко привязаны к решетке… Девушка молчала, лишь взгляд- напряженный, какой-то полубезумный, все бродил по толпе…
        А люди, столпившиеся на площади, словно и ждали появления телеги…
        - Ведьма!- вдруг распорол тишину отчаянный женский крик.
        - Ведьма! Казнить!- поддержал нестройный хор голосов.
        Из толпы вылетел камень, ударился о решетку. Пленница вздрогнула всем телом, но не проронила ни звука… Лишь в глазах цвета болотной тины проскользнул страх.
        Новый комок грязи пролетел меж прутьев, ударил пойманную ведьму в живот, и девушка вновь дернулась, до крови обдирая веревками узкие запястья. Рубаха сползла с плеча, криво вырезанный ворот чуть сдвинулся, показав кожу, покрытую волдырями свежих, только недавно лопнувших от соприкосновения с грубой тканью ожогов.
        - Ведьма!
        - Казнить!
        Вокруг Винтара в отчаянных криках колыхалось людское море, а колдун ничего не мог сделать. Да он и не был-то уверен, что он хочет делать что бы то ни было. Какое ему дело до этой девчонки? Ему бы со своим прошлым разобраться, а что там с ней будет- это уже ее проблемы. И вообще. Может, она такая же, как Аурунд пять лет назад.
        Безумный, полный боли и страха взгляд пленницы блуждал по толпе. И вдруг она встретилась глазами сВинтаром.
        И тихо, одними губами прошептала:
        - Помоги.
        Он скорее догадался, о чем она сказала, чем услышал.
        И воспоминания, проклятые воспоминания нахлынули упругой волной, прорывая плотину беспамятства…

* * *
        Семнадцать лет назад
        Солнце немилосердно шпарило с небес. Пить хотелось все сильнее, а до ближайшего ручейка не меньше часа пешего хода- уж это Винтар мог сказать точно.
        То, что у него есть магические способности, Кенниг знал с детства, но во Фриссии не было возможности по-настоящему их развить. Дертонг же, в отличие от соседнего королевства, относился к колдовству весьма лояльно- чего стоят существующие почти в каждом городе колдовские цеха, с легкостью берущие каждого более или менее способного человека в ученики. Главное только- отучившись четыре года, не забудь еще пару лет отработать, будучи приписанным к цеху, и после этого можешь идти куда глаза глядят. И это независимо от того, дертонжец ли ты или приехал из другой страны.
        У Винтара, конечно, были небольшие трудности с языком- в конце концов, дертонжского он никогда не изучал, но уже после года обучения и эти сложности исчерпали себя.
        Сейчас молодой колдун уже отучился и отработал один год из полагающихся двух. Осталось совсем немного, и после этого можно будет возвращаться в родной Бильхофштайн. Тем более, что мать уже, наверное, заждалась.
        Надо будет, кстати, ей письмо написать. А то последнее больше месяца назад получал.
        Честно говоря, Ватлуна- город, в котором обучался Кенниг,- ему особо не приглянулась: крохотный, заштатный городок, раза в два меньше привычного Бильхофштайна. Но было уВатлуны и множество достоинств: во-первых, она располагалась близко к границе, во-вторых, здесь была хорошая водяная школа, ну а в-третьих, в столице, говорят, чужаков обучают неохотно. Так что молодой колдун особо не горевал и с нетерпением ждал того дня, когда можно будет отправиться обратно во Фриссию. Тем более, что вДертонге его ничто не держало: сердце водяного мага было совершенно свободно.
        Что еще нравилось Винтару в местном магическом цеху- возможность отдохнуть. После того, как ты проработал несколько дней, тебе предоставлялся выходной, когда ты был совершенно не связан с гильдией, мог заниматься чем угодно и вообще посвятить день только себе.
        Чем сейчас Кенниг и занимался.
        Ватлуну окружал небольшой лесок. Был он, конечно, намного меньше того, к которому молодой колдун привык во Фриссии, но в любом случае именно сюда можно было направиться отдохнуть, понаблюдать за природой, да и просто побродить по подлеску.
        Опустившись на мягкую траву, Винтар некоторое время бездумно следил за перепархивающей с куста на куст птичкой, а потом повалился навзничь, закинув руки за голову. Высоко над головой в прозрачной синеве неба колыхались ветви деревьев. Казалось, они выписывают какие-то строчки на лазурном листе: приглядись- и прочитаешь. Кенниг прищурился, сладко зевнул…
        - Помогите!- Истошный женский крик перепуганной птицей заметался между деревьев.
        Винтар подскочил на месте и, резко сев, принялся оглядываться по сторонам, пытаясь понять, не показалось ли ему.
        - Помогите!
        Нет, точно не показалось. Крик заглушен расстоянием, почти стерт меж деревьев, но все же различим. Но с какой стороны он раздается?
        - Помоги!..- Крик оборвался, резко, неожиданно, словно попавшей в беду девушке заткнули рот, но Винтар уже разобрался, откуда раздается голос, и рванулся на шум.
        Продравшись через подлесок, молодой колдун выскочил на небольшую поляну: двое мужчин удерживали хрупкую черноволосую девушку лет восемнадцати на вид. Один, крепкий брюнет со шрамом через все лицо, выкручивал ей руки, второй, бритый наголо, уже успел заткнуть пленнице рот платком и сейчас снимал с пояса заранее подготовленную веревку.
        - Отпустите ее.
        Нападающие на миг замерли, удивленно покосились на стоящего на краю поляны Винтара, и тот, что занимался веревкой, только отмахнулся:
        - Иди по своим делам, парень.- Завязав на бечеве скользящую петлю, он накинул ее на тонкие запястья пленницы и, накрепко стянув пойманной девушке руки за спиной, принялся вязать узлы.
        Девушка протестующе замычала, но справиться с двумя мужчинами явно не могла.
        Времени на размышления у мага не было. Короткий пасс, и мужчина почувствовал в кулаке биение проходящей под землей водяной жилы. Взмах- и струя, пробив слой дерна, ударила в разбойника, отшвырнув его в сторону. Веревка натянулась, резанув пленницу по запястьям, и девушка застонала от боли.
        Второй нападающий, впрочем, тоже без дела не стоял. Отшвырнув брюнетку в сторону, бандит выхватил из-за пояса широкий нож:
        - Колдун, значит…- И рванулся кКеннигу. Храбрости ему было не занимать.
        Бьющий из-под земли фонтан давно стих и опал- все-таки маг еще не был профессионалом в полном смысле слова и долго удерживать струю не мог. Отшатнувшись от блеснувшего в опасной близости от груди клинка, Винтар вновь взмахнул рукою.
        На этот раз вода ударила нападающего в лицо: не отшвырнула в сторону- напор был не тот,- лишь отвлекла, дала колдуну возможность ускользнуть из-под удара.
        Брюнет, которого ударила первая волна, лежал на земле не шевелясь, но Винтару сейчас было не до того, чтобы разбираться, оглушен он или мертв, и мучиться угрызениями совести. Девушка, отчаянно извиваясь на земле, пыталась растянуть крепко завязанные узлы.
        Кенниг на миг присел, уходя из-под широкого замаха бритоголового, сжал пальцы в кулак, наматывая на запястье тугую ленту бьющей из-под земли воды, и, собрав всю струю в одну длинную нить, резко махнул рукою. Водяная лента обхватила кинжал разбойника, но выдернуть клинок из руки колдун не смог: напор был не столь силен, а создавать лед молодой маг еще толком не умел: получалось это через два раза на третий. Все, что удалось,- это чуть отбить руку в сторону и в очередной раз ускользнуть с линии удара.
        Пора было что-то делать с этим- силы были слишком неравны: пусть Кенниг и знал основы владения оружием, но сейчас у него не было клинка, а водяная магия никогда не была атакующей- так, по крайней мере, говорили в цехе.
        Впрочем, одна идея уВинтара все же родилась. Пусть лед получался не всегда, но попробовать стоило. Взмах- и в лицо бритоголовому полетела горсть снежинок. Даже не снежинок- мелких льдинок, бьющих в глаза, впивающихся острыми краями в кожу… Разбойник дернулся, неловко вскинул ладони к голове…
        Колдун же рванулся вперед, перехватил руку с клинком, резко выкрутил запястье… Завладев кинжалом и не дожидаясь, пока нападающий разберется, что творится, мужчина, вложив всю силу в удар, ударил бандита кулаком в лицо. Не ожидавший ответа нападающий рухнул на землю, ударился головой о дерево и затих…
        Разбираться, живы ли его противники, Кенниг не стал: не до того было. Крови он в своей жизни не проливал, искренне надеялся, что и не прольет, но сейчас было важнее помочь девушке- та до сих пор так и не освободила руки.
        Упав на колени рядом с пленницей, маг перерезал веревки, стянувшие тонкие запястья, девушка выдернула кляп изо рта и выдохнула:
        - Спасибо!..
        Мужчина встал, протянул ей руку, помогая подняться на ноги, и улыбнулся:
        - Не за что.
        Незнакомка выдавила слабую улыбку, но и та внезапно поблекла:
        - Ой! У вас кровь!
        Винтар дернулся и с удивлением разглядел на плече алое пятно- он даже не почувствовал, когда кинжальщик успел дотянуться до него.
        - Надо же… Я даже не заметил…
        Девушка осторожно тронула его за руку:
        - Пойдемте, я вас перевяжу.
        Винтар неловко оглянулся на лежащих без движения бандитов:
        - А…
        - Будем в городе, сообщим городской страже о нападении. Пойдемте, вы же ранены!
        Кенниг сдался.

* * *
        Аурунд. Это была Аурунд. Она еще потом сказала, что у нее фрисское имя потому, что мать у нее из лорд-манорства Борна.
        Именно так они и познакомились, на той самой поляне близ Ватлуны. Разбойников городская стража так и не нашла- видно, те успели прийти в себя и скрыться, так что выяснить, кто и почему хотел похитить Аурунд, так и не удалось.
        Винтар вдруг отчетливо вспомнил, как девушка, удивленно пожимая плечами, отводила взгляд: «Да нет у меня никаких врагов…» Да и в самом деле, какие враги у дочери скорняка? А мать ее еще тогда грустно пошутила, мол, один из тех женихов, которым отказала девица, отомстить решил…
        Проблема только была в том, что кАурунд Аберас никто пока что не сватался: ей едва минул семнадцатый год. Это во Фриссии венчали с пятнадцати- шестнадцати лет, вДертонге- как минимум с восемнадцати…
        …Все это пронеслось в голове уКеннига, пока он стоял, провожая ошалелым взглядом телегу, в которой везли ведьму. Ну, или ту, кого ведьмой называли. Воспоминания пришли, когда их и не ждали, это так, но почему девушка обратилась именно к нему? Она ведь попросила о помощи, лишь когда они встретились глазами!
        А может, и не было ничего? Может, привиделось? Может, показалось? И не говорил никто ничего. А пойманная ведьма лишь рот на пару мгновений открыла, от боли резко выдохнула, сквозь стиснутые зубы.
        Телега медленно катилась по запруженной толпою улице. Цокот конских копыт был практически не слышен из-за людских выкриков:
        - Слава инквизитору! Казнить ведьму!
        Девушка устала держаться ровно, устала сражаться и, дернувшись, когда очередной камень пролетел меж прутьями решетки и ударил ее по груди, обвисла на веревках, склонив голову… Толпа засвистела, заулюлюкала. Кто-то кинул гнилой помидор- и где его только весной нашли?- и красная жижа, расплескавшись об решетку, заляпала рваную рубашку на девушке. Та дрожала всем телом- от холода, от боли, от унижения, но толпе было и этого мало.
        - Казнить ведьму! Слава инквизитору!
        Толпа сопровождала телегу всю дорогу. Инквизитор изредка вскидывал руку, но Знака Единого так ни разу и не начертал- что-то все время отвлекало его. В последний раз, перед самой ратушей, это была экзальтированная девица- ровесница ведьмы. Кинувшись ко всаднику, неизвестная обеими руками вцепилась в сапог, чудом не сдернув самого инквизитора на землю, на миг припала губами к перепачканному голенищу и, отскочив в сторону, радостно завопила:
        - Слава инквизитору!
        Винтара аж передернуло.
        Колдун и сам не мог объяснить, зачем он идет за этой процессией. Не собрался же он, в самом деле, спасать эту девчонку! Он и не знает ее совсем, и свои дела у него есть, да и вообще- как ей помочь? Кинуться разогнать всадников и отважным рыцарем освободить ведьму из клетки? Да его толпа прямо здесь разорвет на множество мелких Кеннигов! И вообще, он прибыл сюда не для того, чтобы заниматься всяческими спасениями! Ему необходимо узнать свое прошлое- и все! И кроме того, неизвестно, что это за ведьма! Может, она такая же, как иАурунд, и инквизитор делает благое дело, что собирается ее казнить.
        Может, она вообще летает на метле, травит посевы и разговаривает с черными котами!
        И честно говоря, ни один этих из трех доводов не показался Кеннигу достойной причиной для казни…
        А вот для горожан, кажется, вполне:
        - Смерть ведьме! Казнить ее!
        У ратуши кавалькада остановилась. Винтар замер, оглянулся по сторонам: получается, это он почти полгорода с толпой прошагал? Были ведь у восточных ворот… В любом случае, пора отсюда выбираться.
        Двери ратуши распахнулись, и на порог вышел… уже знакомый ратман Таузиг.
        - Господин инквизитор! Какое счастье видеть вас!
        - Взаимно, господин Таузиг.- Тихий, чуть слышный голос инквизитора шелестнул над мгновенно смолкнувшей площадью.
        Колдун, уже начавший проталкиваться через толпу, остановился. Получается, они знают друг друга? Нет, то, что человек в плаще и капюшоне известен даже последней храмовой крысе, понятно даже идиоту, но если инквизитор знает этого конкретного ратмана… Значит, Таузиг занимает довольно важный пост в ратгаузе… Или, как вариант, отвечает за взаимодействие рата иХрама.
        Оба варианта магу почему-то совершенно не нравились. Но теперь ему ничего не оставалось, кроме как дождаться окончания разговора. Хотя бы для того, чтобы не ляпнуть какой-нибудь глупости в присутствии ратмана и его секретаря, придя к ним «оплатить пошлину».
        Впрочем, Таузиг, похоже, и сам был удивлен визиту:
        - Чем обязаны? Вы так редко бываете в ратуше…
        Под капюшоном не видно эмоций, но, судя по голосу, инквизитор чуть улыбнулся:
        - Не стоит обсуждать важные вопросы на улице…
        Ратман удивленно отступил на шаг:
        - Конечно, господин инквизитор, мой кабинет ждет вас, но…- Он бросил короткий взгляд в сторону клетки.
        Новая улыбка:
        - Мои слуги отвезут ведьму в темницу, а мы с вами поговорим.- И, спешившись, мужчина шагнул к ратуше.
        Следом за ним на землю спрыгнул и еще один всадник. Молчаливой тенью занял свое место за спиной хозяина и шагнул вслед за ним под своды ратгауза. Остальные конники окружили клетку, и странная кавалькада продолжила свой путь по улицам города…
        Инквизитор, как всегда, был молчалив. Не проронил ни слова, пока ратман вел его и его слугу по коридорам, не издал ни звука, пройдя мимо секретаря, перепуганно вскочившего из-за стола, когда в приемную зашли столь важные гости, и лишь опустившись в удобное кресло, позволил себе обронить:
        - Вы теперь размещаетесь в другом крыле, господин Таузиг?- Капюшона он так и не скинул и плаща не снял. Впрочем, вБирикене мало кто мог похвастаться, что видел лицо инквизитора.
        Слуга застыл неподвижной статуей по его правую руку.
        Ратман присел за стол:
        - Увы, господин инквизитор… Сейчас я отвечаю за налоги, а потому мне полагается другой кабинет.
        - Понимаю,- медленно качнулся капюшон.- Но не скажу, что вы недовольны этим…- Говоривший слегка шепелявил, словно у него не было передних зубов. Недостаток нередкий.
        Слуга тихо хихикнул, но, когда ратман поднял на него глаза, лицо помощника инквизитора было спокойно и серьезно.
        Стоп.
        Помощника?
        Или помощницы?
        Таузиг пригляделся. Сомнений не было: рядом с инквизитором стояла женщина. Коротко, по-мужски, стриженная, в сером камзоле с воротником-стойкой, полностью скрывающим горло, в узких обтягивающих брюках… Но все равно- женщина!
        Кажется, господин инквизитор нарушает целибат…
        Впрочем, стоит ли ратману интересоваться нравственностью того, кто уже почти правит городом за спиною рата?
        Хотя все-таки интересно, остальные слуги негласного хозяина Бирикены- тоже женщины в мужском платье?
        Впрочем, молчать дальше было нельзя- инквизитору могло это не понравиться. А заодно, заговорив, и неудобную тему разговора можно поменять.
        - Что привело вас в ратушу, господин инквизитор?- Повторять каждый раз при обращении должность собеседника было крайне неудобно, Таузиг предпочел бы обращаться по фамилии, но он прекрасно помнил, как в первый день после своего появления вБирикене мужчина в капюшоне объявил, что, приняв сан, он отрекся от прежнего имени, а получить новое, подобно священникам или монахам, пока недостоин.
        - Крайняя нужда, господин Таузиг!- в голосе проклюнулись несчастные нотки, и служанка, стоящая рядом с хозяином, вновь хихикнула. Капюшон качнулся в ее сторону, и мгновенно побледневшая девушка резко оборвала смех.
        А в комнате отчетливо запахло паленой плотью…
        - Крайняя нужда,- вновь тихо повторил инквизитор. Помолчал несколько мгновений и продолжил:- Как вы знаете, у меня служит девять человек. Я подозреваю, что в ближайшее время мой штат расширится- многие хотят очистить Фриссию от скверны. До недавнего времени мне удавалось отсеять тех, кто недостоин, но с каждым днем люди, желающие стать под мою руку, все прибывают… Дом, в котором я живу, уже не может вместить всех. Я хотел бы получить новый.
        - Простите?
        - Новый дом.- Кажется, собеседник ратмана был недоволен его непониманием.
        - Но… Как мы можем вам помочь?!
        - Дайте мне новый дом.
        - Откуда мы его возьмем? Нет, не поймите меня неправильно, господин инквизитор, но Бирикена до сих пор не пришла в себя после правления ведьмы, у нас не такой уж большой бюджет, и нет никакой возможности предоставить вам безвозмездную ссуду на приобретение…
        - Мне не нужна ссуда!- В голосе проклюнулись нотки раздражения.- Мне нужен новый дом, и я хочу, чтобы рат мне его предоставил. Вы же не хотите, чтобы я покинул этот город? Лишь то, что я живу вБирикене, позволяет ему оставаться оплотом Единого на пути Того, Кто Всегда Рядом! Если я не найду подходящего жилья, если моим слугам будет негде жить, я уйду. А стоит мне покинуть город, и ведьмы и колдуны хлынут…
        - Я не хочу этого!- взвизгнул ратман.- Но и вы поймите меня! У нас нет дома, который мы можем передать…
        - Есть.
        - Да что же вы хотите от меня?!
        - Брун. Отдайте мне Брун.
        У Таузига сердце оборвалось.
        …Первые несколько минут ратман пытался спорить. Силился объяснить, что замок разрушен ведьмой, что принадлежит эта крепость лорд-манору, а не городу, что правитель Ругеи будет против, что объясняться придется Бирикенскому рату… Первые доводы инквизитор пропустил мимо ушей, а от последних просто отмахнулся:
        - Дайте мне разрешение поселиться там, а лорд-манора я смогу убедить.
        Его собеседник сдался. Опустил глаза и вздохнул:
        - Рат даст вам бумагу. Но там будет оговорка, что последнее слово остается за Его Светлостью.
        Кажется, инквизитора это не особо расстроило.
        …До выхода из ратуши инквизитора провожал лично Таузиг, даже секретарю столь важную работу не доверил. А инквизитор легко вскочил в седло и, когда двое всадников отъехали от ратгауза, чуть повернул голову к едущей рядом служанке:
        - Гвилла, отправляйся домой. Можешь попросить Одильхоха, чтобы он подлечил твои ожоги. Я разрешаю.
        - Спасибо, господин…- чуть слышно обронила она в ответ.- А вы куда?..
        - По делам.
        Минут через двадцать инквизитор уже стучался в дверь дома, разрисованного сценами сражений Единого иТого, Кто Всегда Рядом.
        Кенниг и сам не мог определить, что заставило его брести за кавалькадой с клеткой. Казалось бы, толпа уже начала рассасываться, можно было протолкаться между людьми и идти в любую сторону, так нет же! Колдун упрямо брел за телегой вместе с остальными такими же любопытствующими.
        Ведьма уже не реагировала ни на свист, ни на выкрики толпы. Она даже не вздрогнула, когда очередной комок грязи, ловко кинутый каким-то мальчишкой, впечатался ей в щеку. Кажется, она уже была без сознания. А может, девушке просто было все равно.
        Перед внутренним взором Винтара все стояли переполненные болью глаза и беззвучное отчаянное: «Помогите!» Мужчина пытался забыть, выкинуть из головы этот настойчивый шепот, но у него ничего не получалось. Как он ни пытался убедить себя, что его это не касается, добиться колдун так ничего и не мог.
        Кавалькада доехала до высокого трехэтажного дома, способного поспорить высотой стен с ратушей, и медленной змеей забралась во двор, оставив на улице постепенно успокаивающуюся толпу. Ворота затворились, отрезав наездников на вороных конях и клетку с пленницей от остального мира, а за забором лаяли, постепенно замолкая, собаки.
        Кенниг еще некоторое время постоял, тупо смотря на тяжелые ворота из мореного дуба, украшенные огромным, на обе створки, Знаком Единого, а затем развернулся и пошел прочь, надеясь, что хотя бы к вечеру в голове перестанет биться упрямая мысль: «Я должен ей помочь!»
        На то, чтобы покупать хоть какие-то снадобья от насекомых, не было никаких сил, а потому колдун отправился бездумно бродить по улицам.
        Ведьма… В клетке сидела пойманная ведьма. Просто так ее бы не ловили. Просто так ей бы не связывали руки. Просто так она не сидела бы бесстыдно раздетая… Значит, она виновна! Значит, она совершила что-то такое, за что ее и поймали. Что-то такое, что было опасным для жителей Бирикены. Что-то такое, что ставило ее на один уровень сАурунд.
        А раз так- туда ей и дорога. Нет смысла пытаться ей помогать, пытаться ее вытащить…
        Да и в самом деле, как он может ей помочь?! Он не знает ни где она там в этом доме сидит, ни сколько человек ее охраняет, ни даже что с ней потом будут делать! Нет, то, что ее казнят, это понятно. Но каким образом это будет происходить? Что с ней сделают? Отрубят голову, повесят, четвертуют, колесуют? Каким образом инквизитор отнимает жизнь у местных ведьм?
        - Сколько?
        - Что?!- Винтар вздрогнул и оглянулся по сторонам.
        Он стоял в небольшой завешанной пучками сушеных трав комнатке. За прилавком замер невысокий худощавый мужчина, который в ответ на удивленный вопрос колдуна только вздохнул:
        - Я говорю, ромашки вам- сколько? Трой-марки хватит?- в голосе продавца промелькнули легкие раздраженные нотки.
        Кенниг удивленно замер: он совершенно не помнил, как забрел в эту лавку. Похоже, занятый своими раздумьями, он умудрился автоматически зайти сюда, да еще и попросить продать ему сушеных трав.
        - Этого много,- только и смог выдавить пораженный мужчина.- Треть давайте.
        - Треть трой-марки,- промурлыкал себе под нос аптекарь и, порывшись под прилавком, извлек из-под него плотно прикрытую крышкой миску. Отмерив на весах с помощью небольших гирек необходимое количество измельченной ромашки, травник пересыпал товар в холщовый мешочек и, перетянув его алой нитью, протянул покупателю:
        - Три пфеннига.
        - Цены у вас, конечно, бешеные,- мрачно буркнул колдун.- Геллер- красная цена!- Но в кошелек за деньгами полез.
        И лишь вытащив нужные монеты, Кенниг понял, что он сказал.
        Он разбирается в ценах на травы. Он знает, сколько должна стоить сушеная ромашка.
        Аптекарь его словам не удивился:
        - Так идите купите за геллер!- А вот раздражение в голосе проклюнулось еще сильнее. Казалось, у торговца есть какие-то свои проблемы и сейчас он просто выплескивает злобу на покупателя.- Вон, через две улицы, уШульца. Или уПетерса. Они вам даже за пол-геллера продадут. Правда, там вместо ромашки сено будет. Настойку выпьешь и отравишься, кТому, Кто Рядом.
        Винтар уже устал удивляться вывертам собственной памяти. А потому просто позволил собственному подсознанию высказать то, что просилось на язык:
        - Я знаю качество товара уШульца иПетерса, мастер Йенсен. Именно поэтому и закупаюсь у вас.
        Он еще и имя аптекаря знает. Час от часу не легче.
        А вот аптекарь его не узнал: если вспомнить, что здесь творилось пять- десять лет назад, это было только к счастью.
        - Вы раньше у меня что-то приобретали? Я не могу припомнить ваше лицо…
        - Давно, мастер Йенсен. Еще до правления ведьмы я жил в этих краях.
        - А… Как ваше имя?- нахмурился мужчина, пытаясь угадать знакомые черты лица.
        Винтар искренне понадеялся, что ничего у него из этого не выйдет. Честно говоря, колдун не знал, что ответить. На службе уАурунд он, конечно совершенно не афишировал свою фамилию, да и вБирикену его пустили совершенно свободно, но кто знает? Сейчас скажешь, как тебя зовут, а потом выяснится, что этот человек очень хорошо тебя знал до правления ведьмы, а потом присутствовал, например, на казни ратманов и опознал в колдуне с ледяным мечом своего знакомого. И что тогда делать? Конечно, уже удалось вспомнить кое-какие мелочи о своей прошлой жизни, но пока что не удалось получить информацию ни от отца Рабангера, ни от секретаря ратмана Таузига, а значит, надо по-прежнему оставаться вБирикене.
        Но аптекарь смотрел все настойчивей, надо было хоть как-то отбрехаться, а потому Кенниг ляпнул первое, что пришло в голову:
        - Бертвальд Шмидт.
        Травник покачал головой:
        - Нет, не припоминаю такого… Наверное, редко закупались?
        - Да пару раз всего,- не стал спорить колдун.- Но при этом очень хорошо запомнил, что у вас лучший товар во всем аптекарском квартале.
        Тут еще и такой есть? Похоже, память подкидывает все новые и новые вопросы.
        Йенсен склонил голову:
        - Обращайтесь еще, господин Шмидт. Всегда готов помочь хорошими товарами.- Кажется, это было скорее данью вежливости, чем правдой.
        - Спасибо.- Губы колдуна тронула легкая улыбка.
        Выйдя из лавки, мужчина оглянулся. Ничего особенного, крохотный магазинчик, над дверью висит табличка с нарисованным на ней пучком трав. Краски свежие, масляные, еще даже высохнуть не успели, дверь- обычная, ничем не примечательная, на окнах занавески из простенького цветастого ситца…
        И никаких воспоминаний об этом месте. Тот, Кто Рядом, знает, почему и как он умудрился найти именно эту лавку.
        Впрочем, стоило сделать несколько шагов от лавки аптекаря, и в голову опять полезли незваные мысли.
        Колдунья. Молодая, забитая, в глазах- ничего, кроме страха и боли.
        И тихий шепот, набатным звоном звучащий в ушах: «Помоги!»
        Почему она обратилась именно к нему?! На площади было уйма народу, что ей стоило встретиться взглядом с кем-нибудь другим? Что ей мешало обратиться с просьбой о помощи к кому-нибудь другому?
        Так нет! Надо было обязательно сказать это Винтару. И теперь невозможно думать ни о чем, кроме как об этой бесстыдно раздетой девчонке. И зов плоти тут совершенно ни при чем. Ее просто жалко! О чем ни задумаешься, а перед глазами вновь и вновь всплывает выглядывающая из-под рубахи белая, незагорелая кожа, покрытая кровоподтеками, тонкие, птичьи ключицы с огромными пятнами ожогов и волдырей… И страх, откровенный страх, плещущийся в глубине глаз.
        Она знает, что ей не выбраться. Она знает, что ждет ведьму…
        А что ее, кстати, ждет? Какую казнь применят?.. Хотя нет, не стоит сейчас об этом, он уже об этом думал и ни до чего умного не додумался.
        Винтар брел по улицам, не отрывая взгляда от брусчатки мостовой. На душе было тошно, словно он жабу живьем проглотил. Хотя нет, неверное сравнение. С жабой было бы полегче. Было бы понятно, отчего так плохо и как себе помочь. А тут…
        И знаешь, что не поможешь никак девчонке, и понимаешь, что и не должен ее спасать,- а вдруг она такая же, как Аурунд? А если ее вытащишь, придется убегать из города, так ничего и не добившись,- и все равно какой-то мерзкий червяк грызет и грызет душу.
        - Осторожно!- взвизгнул над головой звенящий женский голос.
        Кенниг вскинул голову и шарахнулся в сторону, уходя с дороги мчащегося по улице коня. Мужчина чудом не попал под копыта- та, что в мужском платье сидела в седле, уже не могла остановить или увести в сторону своего скакуна: слишком мало было расстояние. Что еще не могло не радовать- разум оказался сильнее рефлексов: колдун уже почти завершил пасс, создающий ледяную стену между ним и мчащимся жеребцом, но в последний миг успел оборвать магический жест, и уже почти сформировавшаяся преграда исчезла, так и не появившись.
        Конь проскакал мимо, а всадник- в сером камзоле с воротником-стойкой- даже не оглянулся на мужчину, упавшего на землю от неловкого рывка.
        - Чтоб тебе перевернуться,- зло буркнул Кенниг, вставая и пытаясь отряхнуть колет от грязи. Впрочем, безрезультатно- лишь руки перепачкал.
        Вот еще одна головная боль. Почистить негде, а на новый- нет денег.
        Бездумный взгляд разозленного колдуна блуждал по домам и вдруг зацепился за вывеску- такую же, как над лавкой мастера Йенсена,- с нарисованным масляной краской пучком трав.
        Если трактирщик хоть чуть-чуть разбирается в травах, у него сразу же возникнет вопрос: как обычной ромашкой можно вывести всех насекомых. Значит, хочешь не хочешь, надо закупиться чем-нибудь еще.
        Перешагнув порог, Винтар оглянулся по сторонам. В отличие от аккуратной лавочки мастера Йенсена эта явно переживала не лучшие дни: слюдяные окошки были засижены мухами, от трав шел запах плесени, а на прилавке красовались косые зарубки- похоже, ими отмечали долги или вели счет. Сам хозяин заведения тоже смотрелся не особо впечатляюще: долговязый мужчина с печально повисшим носом кутался в ободранный тулуп не по погоде и постоянно вытирал какой-то грязной тряпкой слезящиеся глаза.
        - Чем могу быть полезен?
        Винтар малость оторопел- после приличной лавки мастера Йенсена эта казалась выдернутой откуда-то из другой реальности. Впрочем, уже через мгновение колдун справился с эмоциями:
        - Дайте мне половину трой-марки ясменника.
        Что это за ясменник и как он выглядит, маг и понятия не имел! Но торговец даже не удивился:
        - Сушеного или свежего?
        - Сухого.
        - Один геллер.
        Похоже, у мастера Йенсена действительно были завышены цены.
        Передав покупателю заказ, продавец в очередной раз вытер глаза и поинтересовался:
        - Что-нибудь еще?
        Винтар был готов уже сказать, что ему больше ничего не надо, но…
        - У вас есть жабий камень?- с удивлением услышал колдун собственный голос.
        Серые глаза торговца забегали:
        - Ну откуда ж у меня такое? Я честный травник, а это попахивает колдовством.
        - Какое колдовство в том, чтобы засунуть лягушку в муравейник, мастер Петерс?- желчно отозвался Кенниг.
        Колдун уже даже не пытался уследить за своим языком, окончательно сдавшись и пытаясь хотя бы запомнить все, что сболтнул. А вот торговец, кажется, даже не удивился тому, что его назвали по имени:
        - Может, раз вы так хорошо знаете способ его получения, сами его и добудете?
        - У меня нет ни времени, ни лягушек. И именно поэтому я обращаюсь к вам, а не кШульцу или Йенсену.
        - Да откуда уШульца жабий камень!- На бледном лице Петерса даже пот выступил.- Он даже травы не на рассвете собирает! За росой не следит! АЙенсен и вовсе не серпом пользуется, а обычными ножницами! У них и покупать-то ничего нельзя, все равно никакой пользы не будет!
        - Так может, вы мне камень продадите?
        - Пять крейцеров.
        - Сколько?!- поперхнулся колдун.
        - Не нравится, ищите дешевле,- отрезал торговец.
        Честно говоря, Кенниг вообще не был уверен, что ему стоит искать этот самый камень- тем более что он понятия не имел, зачем тот вообще нужен,- но отказываться сейчас уже было поздно.
        - Беру,- мрачно буркнул маг, высыпая на стойку монеты.
        Петерс сгреб их не глядя, проверил одну на зуб и, порывшись под прилавком, вытащил невзрачный камень размером с голубиное яйцо.
        - Это он?- уточнил на всякий случай Кенниг, взвешивая покупку в руке,- та оказалась на удивление тяжелой, как свинцом залитой.
        Торговец смерил его долгим взглядом, презрительно дернул уголком рта и извлек из-под стола бутылку с водой и кружку. Налив половину сосуда, Петерс отобрал камушек у покупателя и бросил его в стакан. На удивление, булыжник не потонул, а остался плавать на поверхности, словно сделанный из пробки.
        - Ядами не торгую, поджигать тоже ничего не буду,- угрюмо обронил продавец,- поэтому точнее проверить не смогу. Забирайте.
        - Ядами? Поджигать?- Для Винтара это все звучало тарабарщиной.
        Петерс недовольно скривился:
        - Жабий камень предохраняет от отравлений и пожаров. Или вы покупали его, не зная, зачем он нужен?
        - Нет-нет, конечно знаю,- заверил торговца Винтар, но, кажется, тот ему так и не поверил.
        Еще через улицу Кенниг набрел на магазинчик Шульца. Там он, подчиняясь неведомому капризу, купил травы варахии и ступку с пестиком. Последнее хотя бы было объяснимо- маг решил перетереть все травы вместе и изображать, что именно этим средством он будет изгонять насекомых. А вот что такое варахия и как ее вообще использовать- оставалось для Винтара секретом.
        До таверны, где колдун остановился, мужчина добрался в совершенно расстроенных чувствах. Из головы не выходили испуганные глаза привязанной к решетке клетки девчонки, так что Кенниг был уже готов сам поверить, что она действительно ведьма и задурила ему голову.
        Заглянув кУгольку, Винтар накормил, напоил коня и отправился обратно в таверну.
        Трактирщик кинулся ему навстречу, стоило только порог переступить:
        - У меня все еще уйма насекомых!
        - Я знаю,- не стал спорить колдун.- Я еще не начинал их травить. С каких комнат мне начинать?
        Наниматель повел его в обход таверны.
        Завершив осмотр тех жилых комнат, с которых Кенниг должен был начинать, колдун присел за свободный столик, благо до вечера еще далеко и общая зала была пустынна, и, отсыпав немного разных трав в ступку, принялся неспешно перетирать их пестиком. Идей, куда еще можно деть ясменник и варахию, не было, так что приходилось импровизировать.
        - А оно точно поможет?- робко уточнил седовласый трактирщик.
        - Я профессионал!- приосанился колдун.
        О том, что он травил насекомых второй раз в жизни- и первый был вчера,- Винтар решил не распространяться.
        - Ну-ну,- задумчиво выдохнул старик. Почесал голову, покосился на приоткрытую дверь кухни, откуда несло запахом жареного, и, решив, что там кухарка сама справится, опустился на свободный стул:- А откуда ты пришел? Ты ж не местный?
        Винтар был совершенно не предрасположен вести разговоры за жизнь, а потому колдун был готов соврать первое, что придет в голову, но внезапно мужчина решил, что в разговоре он сможет узнать больше про инквизитора, а потому попытался ответить максимально честно:
        - Я жил здесь очень давно, ушел лет за пять до правления ведьмы, отправился странствовать, улучшать свои умения. Был даже вДертонге. Сейчас вернулся, и столько вокруг нового!
        - Это да!- кивнул его собеседник.- Бирикена меняется просто на глазах. При ведьме- пусть Тот, Кто Всегда Рядом, подберет сковородку погорячее ей и ее приспешникам!- город почти уничтожили.- Он даже не заметил, как протравщик насекомых поежился при этих словах.- А сейчас Бирикена отстраивается просто на глазах! И все благодаря нашему инквизитору!
        - А кто он такой?- невинно поинтересовался Винтар.- Я за сегодняшний день много слышал о нем, но понятия не имею, кто это. Таких, как он, ведь нет в других селениях Ругеи?
        - Я больше скажу!- расцвел его собеседник.- Во всей Фриссии нет!
        Ну, в этом маг практически и не сомневался.
        Трактирщик же оглянулся на кухню:
        - Ханна! Принеси пива мне и… Тебя как зовут?
        - Винтар.
        - И Винтару!- И покосившись на колдуна, пояснил:- Рассказывать долго, в горле успеет пересохнуть.
        Раздался тихий шелест юбок, и из кухни выплыла давешняя разносчица. Смерила трактирщика долгим взглядом:
        - Вот еще! Его я бесплатно поить не буду, а тебе пить нельзя!- И ускользнула обратно в чад и дым кашеварни, только косы мелькнули.
        - Дочка, что тут скажешь,- грустно усмехнулся трактирщик.- Меня, кстати, Тассо зовут. Будем знакомы.
        - Будем,- кивнул Винтар.
        Собеседник колдуна помолчал, размышляя, и вновь заголосил:
        - Ханна!
        - Не принесу!- отрубил злой голос с кухни.
        - Вот дрянная девчонка!
        Так и не дождавшись, чтобы Ханна выполнила его просьбу, трактирщик вздохнул и, встав, направился к стойке. Кенниг понял, что его задумка не увенчалась успехом: сейчас Тассо будет минут сорок уговаривать дочку дать ему пива, потом Винтару нужно будет начинать заниматься насекомыми, так что об инквизиторе колдун узнает хорошо если завтра.
        К удивлению мага, ничего этого не произошло: порывшись под стойкой, трактирщик вытащил оплетенную соломой бутылку и две кружки. Щедро плеснув напитка, Тассо протянул один стакан колдуну:
        - Держи… Ну, будем! За здоровье нашего инквизитора!- И трактирщик залпом осушил свою кружку.
        Пришлось присоединиться иКеннигу. Пил мужчина неохотно: пьянеть он, конечно, не пьянел, но из бутылки так воняло сивухой, что водяного мага просто начинало подташнивать.
        А Тассо вытер рукавом губы и начал свой рассказ:
        - Инквизитор- он что? Инквизитор- он хороший! Он, как ведьма-правительница сгинула, так и появился- а до этого она его уничтожить хотела! За его голову, страшно сказать, награду объявила!
        Винтар удивленно заломил бровь. Он что-то не помнил таких подробностей.
        - Объявила, объявила!- подтвердил его собеседник, вполне логично решив, что ему не верят.- Все об этом знают! А сам инквизитор сейчас всю Бирикену и близлежащие земли от ведьм и колдунов очистил! Вот в начале осени прошла весть по городу- ходит, значит, парочка, животных усмиряет. Мол, если у вас конь заартачился или собака кусается- обратитесь к ним, вмиг помогут. Мы-то что? Люди простые, поверили. Я сам обратился- у меня кот перестал мышей ловить, скотина. И что вижу?- рассказывая, трактирщик не забывал прикладываться к бутылке. И как только под лавку до сих пор не свалился?- Приходят парень с девкой. Глазища у девки- во! На пол-лица. И девка действительно говорит, все сделаем. Принес я ей кота, она его погладила, в глаза посмотрела, а он возьми да и сбеги. Я думаю, все, обманули. А она смеется мне в глаза, да и парень, что рядом с ней, говорит: не бойся, сейчас вернется. И вижу! Действительно, возвращается мой кот, да и крысу дохлую тянет! Он крысоловом никогда не был, а тут взял да и задушил! Ну, я и счастлив, денег им заплатил, кот мышей ловит- ни одной не осталось в подвале. Нарадоваться не
могу. А тут инквизитор про нас прослышал да и пожаловал! Вот прямо там, где ты сидишь, сидел!- История нравилась Винтару все меньше.- Послушал он меня и говорит: «Да это ж колдовство!» У меня глаза и открылись! Она, небось, сама все напустила, чтоб ограбить нас! И кота сама заколдовала, стервлядь такая!
        Кенниг, честно говоря, чувствовал себя крайне неуютно- слишком уж сильно пересекалась байка трактирщика про кота-крысолова с его изгнанием насекомых- но вида старался не подавать. А старик все продолжал:
        - Ну, мы, конечно, шум вБирикене подняли, да начали ту пару ловить. А они как раз из города сбежать собрались. Ну, благодаря инквизитору мы их и выловили. Оба в веревке плясали, с мешками на голове.- Винтара аж передернуло.- А не будь инквизитора, как бы мы узнали? Так что… он- герой! Он всю эту нечисть под корень сведет! Слава инквизитору!
        - Слава!- нетвердо поддержал его колдун, чувствуя, что если он сейчас промолчит, то окажется следующим за той парочкой, что животными занималась.
        Само существование вышеупомянутого инквизитора нравилось Кеннигу все меньше. Пусть он пока что осел вБирикене и не суется дальше, но, это понятно даже идиоту, долго это не продлится. Полгода-год, и ловля ведьм и колдунов покатится дальше по Ругее. И если пока что лорд-манор не знает об этой инициативе Храма- что неудивительно, новости распространяются очень медленно, да и занят правитель в основном Селинт,- то в скором времени он сам станет целью инквизитора. Вместе со своим двором.
        Тогда встает вопрос, должен ли Винтар рассказать Сьеру об инквизиторе? В конце концов, на службу Кенниг официально не поступал, ничем правителю не обязан… Значит, может жить спокойно, пытаясь просто разобраться со своим прошлым и не задумываясь о судьбе лорд-манора?
        - Слава!- согласился с ним Тассо. Помолчал, отхлебнул теперь уже прямо из горлышка бутылки и горько продолжил:- Так самое страшное ж не деньги. Ну, зачаровала она кота, ну перестал он мышей ловить, да иТот с ним! Тут другое хуже. Люди ведь пропадают!
        Винтар поперхнулся.
        - Вот и я о том же!- почти правильно понял его собеседник.- Вон, перед тем как эта парочка сбежать хотела,- двое пропали: парень и девушка. Молодые, только венчаться собирались, через три улицы от меня жили. Или вот эта ведьма, которую сегодня привезли. Три дня назад девчонка пропала. Так что это примета верная- люди пропадают, значит, рядом ведьма или колдун…
        Кенниг вполне мог поспорить с последним утверждением. Но не стал. Вздохнул, отставил пустую кружку и, чувствуя во рту противный привкус дешевого вина, чуть слышно сказал:
        - Мне пора заняться насекомыми.
        Остается только надеяться, что инквизитор не захочет этой ночью посетить сей гостеприимный кров и раскрыть глаза трактирщику на его гостя. А то как-то неудобно получится.
        Придуманный Винтаром способ уничтожения насекомых был изящен в своей простоте: сперва проморозить комнату, создав на всех поверхностях тонкий слой льда, затем, убрав его, рассыпать по комнате сделанный из трав порошок. Помогали ли выбранные им травы от тараканов и муравьев, водяной колдун понятия не имел, а потому просто слегка зачаровал созданную им субстанцию. В смеси сушеной ромашки, ясменника и варахии теперь заключалось крохотное ледяное проклятье- слишком слабое для того, чтобы поразить человека или даже кошку, но достаточное для того, чтоб заморозить мелких насекомых. Заморозить- и при этом никак не выдать себя: даже подобия ледяных статуй, которые создавались ранее, не возникало. Случайно выжившие после первой волны холода или забредшие после нее в комнату тараканы и муравьи должны были просто издохнуть.
        Обработав таким образом ту часть комнат, в которой не было жильцов, и договорившись с хозяином, что остальными помещениями он займется завтра- благо после порошка можно было не бояться, что в обработанных комнатах вновь появятся мелкие твари,- Винтар вернулся в свою комнату и, не раздеваясь, повалился на кровать. Кажется, он так скоро будет постоянно в сапогах в постель ложиться.
        Заложив руки за голову, водяной колдун уставился бездумным взглядом в потолок. По большому счету, сейчас стоило дождаться завтрашнего дня, вывести оставшихся насекомых, а там уже трактирщик растреплет своим соседям, те попросят вывести тараканов и муравьев у них, так что очень быстро будет заработана необходимая сумма, чтоб расплатиться с отцом Рабангером и ратманом… Получается очень стройное уравнение.
        Но тут в него включается новое неизвестное. Точнее, даже два. Инквизитор и ведьма. Ведьму в ближайшее время повесят- не сегодня, так завтра,- а инквизитор, даже если не задумываться о необходимости сообщить лорд-манору, может в любой момент заглянуть на огонек, ткнуть пальцем вВинтара и радостно поведать, что перед ним колдун. И весело тогда будет всем. И ведьме, иВинтару, и даже инквизитору. Последнему- больше всего.
        Через разбитое окно в комнату мягко впрыгнула кошка, изящно проскользнув между ощерившимися острыми краями осколками. Уселась на пол, обхватив лапы длинным хвостом, и, нахально щурясь, уставилась на колдуна.
        - Даже кошка может смотреть на короля?- хмыкнул Кенниг, поворачиваясь на бок.- Чего пришла?
        Собеседница ему не ответила. Сладко потянулась и подошла к кровати. Запрыгнув на нее, кошка подошла к самому лицу мага и ласково ткнулась лбом в лоб. Мужчина провел кончиками пальцев по мягкой шерсти и поинтересовался:
        - Это ты мышей не хотела ловить?
        - Мрр?- В голосе черной гостьи явно звучал вопрос, и признаваться в столь позорной слабости она явно не спешила.
        - Значит, точно ты,- фыркнул мужчина.- И не отнекивайся.
        Трактирщик, правда, говорил о коте, а не о кошке, но ведь он мог и оговориться, верно? Проще всего остановиться на этой версии. Иначе придется задуматься, почему на пути в последнее время так часто попадаются черные кошки.
        Незваная гостья возражать и не собиралась. Ей гораздо важнее было, чтоб ее погладили. Винтар вновь провел пальцами по лобастой голове и тихо спросил:
        - И вот что мне делать? Как ты думаешь?
        Черная посетительница, уже успевшая лечь и зажмуриться, вопросительно приоткрыла один глаз. Она была явно не в курсе душевных метаний мага. Пришлось ей все объяснять и рассказывать:
        - Мне нужно вспомнить свое прошлое.- Перегородки в таверне были тонкие, так что Кенниг благоразумно говорил очень тихо, благо кошка была слушательницей благодарной, громче рассказывать не просила, да и слушала внимательно.- Я не могу размениваться на спасение каких-то девчонок. Тем более, что я понятия не имею, как ее вытаскивать. И надо ли это делать вообще. Может, она такая же, как Аурунд! А даже если и нет- я не знаю ни плана дома, ни где ее держат… А просто так соваться в пасть кТому, Кто Рядом, это безумие! Вдобавок там же наверняка собаки сторожевые. И инквизитор этот… Наверняка ж его дом охраняют, и девчонку кто-то сторожит- она же ведьма, ее нельзя оставлять просто так! Тем более, что я понятия не имею, какие у нее способности. Может, она огненная, вот ее и держат связанной, чтоб ничего не начудила.
        Если кошка и была не согласна с рассуждениями колдуна, высказывать она это не спешила. Как, впрочем, и не собиралась с ним соглашаться. Зверек сладко зевнул и, замурчав, зажмурился.
        - Вот что мне делать?
        Винтар сел на кровати. За окном медленно начинали сгущаться сумерки. Всего несколько часов, и ночь окончательно вступит в свои права.
        Пора было спускаться ужинать, и после этого надо будет еще раз попробовать убедить свою совесть заткнуться и спать дальше. В конце концов, можно подумать, эта девчонка будет первой, в чьей смерти прямо или косвенно будет виноват Винтар! Так нет! Надо было этой совести проснуться именно сейчас. Когда есть куча своих дел!
        Или… Может, это не совесть, а жалость? В любом случае Винтар взял себя в руки и твердо решил, что никаким спасением никаких ведьм он заниматься не будет. У него есть дела поважнее.
        Присев на первом этаже за свободный столик, колдун подозвал Ханну. Девушка, лавируя между завсегдатаев, споро принесла поднос с ужином. На этот раз это было тушеное мясо с подливкой. Ну, хоть какое-то разнообразие.
        - Спасибо. Долго сегодня работать?- поинтересовался Кенниг- просто для того, чтобы хоть что-то спросить.
        Девушка поставила тарелку на стол, покосилась на мужчину и удивленно пожала плечами:
        - Всю ночь. И два часа после рассвета, как обычно.
        - Так вы что, не закрываетесь?
        - Нет, конечно, после полуночи самый наплыв.
        - А как время для закрытия определяете? Часы есть?
        - Да нет,- отмахнулась она.- Ночная стража по расписанию через два часа после рассвета как раз мимо проходит. Ингирам!- окликнула Ханна вышибалу.- Выкинь того заснувшего, он уже расплатился и только место занимает.- Девушка ткнула пальцем в дальний угол, показывая на незадачливого посетителя.- Я слышала, тараканы пропали из многих комнат?
        - Я качественно работаю,- выдавил улыбку водяной маг.
        - Я скажу соседям,- кивнула девушка в ответ и умчалась разносить новые заказы.
        То есть, если не ввязываться во всякие спасения ведьм, уже завтра появятся новые клиенты.
        Неспешно поужинав, Винтар встал из-за стола. Можно было прямо сейчас отправляться спать- благо на улице уже стемнело, но на душе было тошно после недавнего решения ни во что не вмешиваться, иКенниг решил пройтись развеяться. Тем более, что, раз трактир работает всю ночь, можно будет спокойно вернуться через несколько часов, не боясь, что дверь будет заперта.
        Уголька колдун брать не стал: водяной маг решил неспешно прогуляться по ночным улицам, а скакун только и сможет, что промчать вихрем. Нет, конечно, ветер в лицо умеет выкинуть все ненужные мысли из головы, но сейчас колдун хотел просто неспешно пройтись.
        На улице было прохладно, а потому мужчина вернулся к себе в комнату, забрал плащ и, накинув его на плечи, отправился на позднюю прогулку.
        - Поосторожней там, на улице,- крикнула Ханна, балансируя грудой грязных тарелок на подносе.
        Винтар удивленно оглянулся на нее.
        - Бандиты шалят,- пояснила она, остановившись на пороге кухни.
        - У меня брать нечего,- откликнулся Винтар, выходя в темноту улицы. Тех нескольких монет, что у него оставались, явно не хватит, чтоб заинтересовать грабителя. А даже если колдун и привлечет чье-то нездоровое внимание, постоять он за себя всегда сможет.
        Промозглый весенний ветер пробирал до костей, иКенниг лишний раз порадовался тому, что накинул плащ,- хоть чуть-чуть теплее.
        На улицах было темно, лишь кое-где горели редкие магические фонари. Увидев их в первый раз, Винтар удивился: колдунов вБирикене, судя по всему, недолюбливали, а пользоваться итогами магии, похоже, не брезговали. Впрочем, вполне возможно, что светильники остались еще со времен правления Аурунд, а уничтожать совсем уж все, связанное с памятью ведьмы, местные жители не стали.
        Зацепившись за мысль о ведьме, Кенниг вновь задумался о той, которую привезли в клетке. Она ведь еще совсем ребенок. Сколько ей? Издали и не разглядишь, а так- лет семнадцать… Нет, в отдельных лорд-манорствах в этом возрасте успевают уже и замуж выйти, и детей родить, но это не здесь, не вРугее.
        А теперь этого ребенка повесят. Как сказал трактирщик- с мешком на голове. Видно, для того, чтоб зевак не слишком уж пугал высунутый язык и перекошенное лицо висельника. Но за что? За что ее казнить? Что она сделала такого?
        Будь эта девчонка действительно такой уж могущественной ведьмой, ее бы не удержала эта клетка! Сколько ее сопровождало охранников? Восемь человек? С инквизитором- девять? Да Винтар сам мог разогнать всю эту свору, поставь он такую цель!
        А значит… Значит, девчонка невиновна? Значит, она не ведьма и на казнь ее везут зря?
        Но какое дело до этого Винтару? Какое ему вообще дело до какой-то там девчонки? У него своя жизнь, а у нее- своя. Пусть и короткая.
        Задумавшись, Кенниг чуть не вписался лбом в какую-то стену. Мужчина вздрогнул и оглянулся по сторонам.
        Одинокий магический фонарь. Старинный, давно не чиненный, дающий очень мало света.
        Дом. Трехэтажный, окруженный крепким высоким забором из тесаных бревен.
        И начерченная на воротах спираль, перечеркнутая короткой линией, соединяющей начало и конец. Знак Единого. Огромный Знак, на обе створки.
        Дом инквизитора.
        Хоть плачь, хоть смейся…
        Винтар не хотел делать ни того, ни другого. Все, что он хотел сейчас,- это развернуться и спокойно отправиться спать. Просто отправиться спать, не вмешиваясь ни в чьи дела, не спасая никаких ведьм и не переходя дорогу людям, которые запросто общаются с ратманами.
        Он искренне хотел отправиться спать.
        Так почему же колдун шагнул вперед и медленно провел ладонью по бревнам забора, чувствуя, как под пальцами вырастает толстый слой льда? Ответа на этот вопрос не было.
        Сосульки обычно растут либо сверху вниз, либо снизу вверх. Это известно всем и каждому. Да и северный ветер уже несколько недель как затих, сменившись западным, так что ничем, кроме магии, происходящее объяснить было нельзя: подчиняясь коротким жестам Винтара, ледяная корка, обхватившая бревно, выпустила толстую ветвь, на которую вполне можно было бы встать, не боясь, что она обломится под человеческим весом. Еще несколько таких же сучков- и образовалась вполне приличная лестница.
        - Единый, что же я творю!- тихо выдохнул Кенниг и полез наверх.
        Усевшись верхом на забор- хвала Единому, был он из ровно спиленных бревен, а не из кольев,- колдун попытался хоть что-то разглядеть в царящей темноте. Хорошо хоть собаки, лаявшие днем, сейчас мирно спали. Но что случится, когда нежданный гость спрыгнет во двор?
        Приглядевшись, уже можно было увидеть очертания дома, разбитые у входа клумбы, посыпанные песком дорожки, выделявшиеся светлыми пятнами. И парочку огромных псов, сейчас мирно спящих на пороге дома. И вряд ли они так же мирно будут спать, когда Винтар подойдет поближе. Да и просто спуститься на землю, так же, как забрался на забор- по созданной изо льда лестнице,- собаки вряд ли ему дадут. Надо было придумать что-то другое.
        Ну, или просто отправиться домой.
        Одна из собак словно почувствовала во сне все тревоги колдуна: заворочалась, заворчала и, сладко зевнув, принялась потягиваться. Замерла, принюхалась и, зарычав, направилась к забору. А за ней и вторая.
        Еще пара минут, и размышлять будет некогда.
        Особого времени на раздумье не было и сейчас, а потому Кенниг сделал то, что пришло в голову: короткий пасс- и на лапах псов появились ледяные оковы, а пасти обхватили такие же намордники, мешающие просто разомкнуть челюсти. По крайней мере, можно было не бояться, что собаки залают.
        А вот спускаться теперь уже точно придется. И как можно быстрее. Не зря же, в конце концов, намордники создавал, а чем дольше тут сидишь, как ворона на дереве, тем больше вероятности, что тебя заметят. И придется потом объяснять: я- не я, и лошадь не моя.
        Раз проблема с собаками разрешена, можно было спуститься вниз так же, как и забрался, а потому Винтар уже через пару мгновений был на земле. Чтоб не привлекать лишнего внимания, колдун растворил свою импровизированную лестницу, а обездвиженных животных оттащил поближе к забору- подальше от людских глаз- и лишь после этого направился к дому.
        Честно говоря, он понятия не имел, как заберется внутрь и что делать, если все двери и окна будут закрыты. Опасения, к счастью, не оправдались- задняя дверь была не заперта: видно, слуги поутру начинали заниматься домашним хозяйством и местный мажордом- или кто выполняет эту должность у инквизитора?- решил не утруждать себя лишней заботой.
        Маг осторожно проскользнул внутрь дома и замер, озираясь по сторонам. Как и следовало ожидать- он попал на кухню. Сейчас тут было безлюдно- сквозь узкую щель из прикрытого крепкими металлическими створками очага блистали отблески света (благодаря чему и можно было разглядеть хоть что-то), на одном из столов рассыпали муку- видно, готовясь замешивать тесто перед рассветом, а рядом выстроилась стопка чистых, заранее заготовленных тарелок.
        Винтар прекрасно понимал, что все, что он сейчас делает, обречено на неудачу. Он не знает, где держат девушку, он не знает, сколько человек ее охраняет, он не знает, есть ли какие-нибудь ловушки- специально для таких вот незадачливых спасителей,- и все равно он лезет в пасть кТому, Кто Всегда Рядом.
        Ладно, попробуем рассуждать логически. Где обычно держат пленников? В темницах. Причем темницы должны быть специально спроектированы при строительстве и оборудованы соответствующим образом. Особенно если эти пленники- маги и могут, например, вызвать огненный дождь или маленькое компактное землетрясение.
        Дом, в котором сейчас живет инквизитор,- самый обычный, хотя и трехэтажный. Это не лорд-манорский замок, так что вряд ли в нем при строительстве были запланированы камеры. Значит, девушку могут держать либо в подвале, либо, как Сьер содержал Селинт, в одной из жилых комнат, специально оборудованных для того, чтобы из нее не могла вырваться разбушевавшаяся ведьма.
        Винтар зябко передернул плечами, вспомнив, как ему приходилось каждый раз создавать ледяную стену, за которой билась, сыпля проклятиями, наузница, для того, чтоб можно было хотя бы зайти в комнату и элементарно там прибрать. Это звучит жестоко, но, когда вШеффлер вселилась саламандра, управляться с девушкой стало проще. Невесть каким образом «заполучив» огненного духа, молодая ведьма, будучи занятой спасением собственной жизни, перестала кидаться на людей.
        Но сейчас не до этого. Сейчас главное- определиться, куда заперли пленницу, спасти ее и выбраться живым из этого дома, не получив впридачу десяток преследователей, желающих не только выловить ведьму, но теперь еще и уничтожить водяного колдуна. А значит, для того, чтобы просто найти девушку, надо обшарить все три этажа с подвалом- потому что жилые комнаты, где держат пленницу, могут быть и на первом этаже, а не только на втором или третьем. А, ну да, еще и чердак наверняка есть. Куда же без него.
        Маг медленно пошел вдоль столов, стараясь ни обо что не удариться в царящем на кухне полумраке. Благодаря отблескам света из очага здесь, конечно, было чуть посветлее, чем на улице, но все равно идти было крайне тяжело. Кенниг уже почти выбрался с кухни, когда из коридора внезапно послышались приглушенные голоса. Тихо ругнувшись, мужчина оглянулся по сторонам. Надо было срочно где-нибудь спрятаться.
        Конечно, он мог обездвижить тех, кто собирался войти в кухню, но… Использование магии привлекло бы слишком много ненужного внимания, ведь когда этих неизвестных освободят, они несомненно расскажут обо всем инквизитору. Был и другой вариант. Можно просто превратить этих людей в ледяные статуи. Проблема была в том, что уВинтара и без того было забитое до отказа небольшое личное кладбище, и сейчас ему уже не хотелось без надобности брать на душу еще несколько смертей… Хватит тех, что были во времена правления Аурунд.
        - А, будьте вы все прокляты!- не выдержал колдун и, не придумав ничего умнее, просто залез под стол.
        Сейчас он чувствовал себя круглым идиотом.
        Будет просто позор, если у местных полуночников, например, упадет кусок хлеба и они захотят его поднять с пола. Наклонятся. И увидят сидящего под столом, как нашкодивший мальчишка, Кеннига. Тогда можно будет просто со стыда повеситься.
        Чуть слышно скрипнула дверь, послышались шаги, потом какое-то непонятное шебуршание, на миг повисла тишина, а затем раздался громкий шепот:
        - Ты все-таки сюда пришел!
        Послышалось чуть слышное бульканье воды, словно кто-то зачерпнул ковшиком из ведра:
        - Я просто хотел напиться.
        - Так я тебе и поверила!- Неизвестная прошла по кухне, остановилась как раз рядом с тем столом, под которым спрятался водяной маг.
        Новые шаги, и рядом со столом появилась вторая пара ног.
        - Да? А зачем я тогда сюда пришел?
        - Например, затем, чтобы проверить, смогла ли я оставить дверь открытой!- в голосе девушки зазвучал гнев, но она по-прежнему говорила шепотом.
        - А даже если так? Что с того?
        - Это безумие! Ты понимаешь, что это безумие- так подставляться?
        Он засмеялся. Грустно, почти с надрывом:
        - Безумием было прийти вБирикену. Я тебе говорил, что нам не надо было это делать…
        Девушка нервно прошлась по кухне:
        - Надо, не надо… Мы уже сюда пришли. И теперь ничего не изменить. И с каждым днем становится все хуже! Мы были не последними пташками, пойманными в эту клетку. Слышал? Сегодня привезли еще одну, она в подвале, там же, где до этого сидели мы. И мы ничего не можем изменить…
        А ее собеседник только тихо хмыкнул:
        - Но мы можем сделать так, как надо. Как надо для нас. И если я чувствую, что для нас необходимо, чтоб задняя дверь была открыта этой ночью, значит, так оно и должно быть.
        - Эх, Рикмир,- печально усмехнулась она.- Если бы твой дар был более конкретен… А не это «надо- не надо»… Если бы ты мог видеть…- Девушка запнулась, словно сказала что-то не то.- Извини…
        А мужчина словно и не заметил ее оговорки:
        - Считай, что все произошло потому, что мне надо было улучшить свой дар.
        - И что? Это стоило твоего зрения?!
        - Не кори себя, Хасса,- грустно усмехнулся ее собеседник.- Иди лучше ложись спать. Перед рассветом тебе надо будет вернуться и замкнуть дверь.
        - Так может, сейчас?..
        - Не надо,- И что-то странное прозвучало в его голосе на последнем слове.
        - Хорошо, я пойду, а ты?..
        - Выпью еще воды и тоже пойду.
        Чуть слышно скрипнула дверь, послышались удаляющиеся шаги, и через несколько мгновений ковшик вновь стукнул об ведро.
        Винтар изначально не хотел вмешивать во все это других людей. Он не хотел использовать магию, он не хотел, чтобы кто-то знал, что вБирикене появился колдун, но сейчас выбора у него не было.
        Осторожно выглянув из-под стола и убедившись, что мужчина стоит спиной, Кенниг легким пассом сотворил короткий ледяной кинжал… и через мгновение под лопатку незнакомцу уперся нож, а тихий злой голос из-за спины прошептал:
        - Ни звука.
        - Я не буду кричать,- согласился тот.
        - И не оборачивайся.- Меньше всего сейчас Кеннигу было нужно, чтобы кто-то запомнил, как он выглядит, но ему позарез нужен был проводник по этому дому! Иначе сам он будет до седых волос искать подвал.
        - Боишься, что увижу твое лицо? Зря…- Мужчина начал медленно поворачивать голову, стараясь не делать резких движений, и, прежде чем Кенниг успел хоть что-то сказать, колдун вдруг понял, что глаза его пленника закрывает повязка…
        - Кровь Единого…
        - Я слеп,- согласился Рикмир.- Уже несколько месяцев как. Хозяин выжег мне глаза.
        Винтар почувствовал, как кинжал дрогнул в его руке,- слишком уж спокоен был голос незнакомца.
        - И ты… служишь ему?- Кто этот хозяин, было понятно без слов. Инквизитор.
        На губах калеки появилась легкая улыбка.
        - Это долгая история. И я чувствую, сейчас она тебе не нужна. Тебе нужна новая пленница хозяина. Пойдем, я провожу тебя, пока все спят… И можешь убрать нож. Я не буду кричать, клянусь своей свободой и свободой сестры- это единственное, чего у меня сейчас нет.
        - Тогда как ты можешь ими клясться?
        - Если я нарушу обещание, то уже никогда их и не получу. Пойдем, иначе у тебя не хватит времени на то, чтобы выбраться.
        Несмотря на то что глаза Рикмира закрывала повязка, по коридорам он двигался уверенно: не натыкался на стены, обходил светлые участки, замирал и прижимался к стене, когда слышался какой-то шум… А потом внезапно остановился посреди коридора:
        - Здесь.
        Честно говоря, Винтар не видел никаких намеков на то, что здесь есть какой-нибудь подвал, но слепой шагнул к стене и ткнул пальцем в тяжелую тумбу:
        - Сдвигаешь, за ней в полу- кольцо.
        - Откуда ты знаешь? Ты же…- В коридоре было темно, лишь висевший на стене светильник с огоньком, прикрытым матовой мутной колбой, чуть рассеивал мрак, а потому Винтар сам бы ни за что не догадался, что тут можно что-то найти.
        - Не вижу?- усмехнулся пленник.- Но я прекрасно все помню… Отодвигай, тут я тебе не помощник.
        Кинжал Кенниг убрал еще на кухне. Глупо это, конечно, было, но особо выбирать не приходилось. А сейчас, для того чтобы сдвинуть тумбу, пришлось еще и отойти от пленника. Колдун налег на препятствие, и, к его удивлению, тумба легко сдвинулась с места, а за нею действительно обнаружилось вмурованное в пол кольцо.
        Маг так и не понял, показалось ему или слепец действительно тихо пробормотал: «А место, где пролилась моя кровь, еще и чувствую, ибо она взывает к мести…» Впрочем, прислушиваться сейчас было особо некогда. Винтар потянул за кольцо.
        Из глубины подвала пахнуло спертым воздухом. Колдун вгляделся в темноту…
        - Кровь Единого!
        Снизу на него смотрели испуганные глаза, а неверный мерцающий свет с трудом очерчивал едва заметные во мраке две тонкие женские фигурки.
        Но Кенниг-то пришел за одной девушкой! И что теперь делать со второй?
        - Выходите,- зло буркнул колдун: благо местные тюремщики предусмотрели нормальную каменную лестницу и не было необходимости думать, как вытащить девушек наружу.
        Пленницы медленно начали подниматься по ступеням, щурясь от света,- даже такой, бледный, едва различимый, он был слишком силен для них.
        В первый момент Винтар, обнаружив двух пленниц вместо одной, даже испугался, что это окажутся другие девушки, не имеющие никакого отношения к привезенной вчера ведьме. Вот из подвала показалась одна- незнакомая, хрупкая, большеглазая, в простеньком темном дирндле,- иКенниг сжал зубы: если и вторая окажется не той, у колдуна уже не будет времени на то, чтоб найти в огромном доме пойманную ведьму.
        Девушка выбралась из подвала, остановилась, прикрывая глаза от света, а над полом появилась голова второй пленницы, и водяной маг облегченно выдохнул- она! Впрочем, радоваться было особо нечему: на лице у ведьмы появились свежие синяки и кровоподтеки, девушку била крупная дрожь, а ожог на руке, казалось, только увеличился.
        Кенниг осторожно помог выбраться пленнице наружу, оглянулся на слепца… А тот словно видел все- улыбнулся кончиками губ:
        - Закрой подвал и уходите. Быстро, пока никто не хватился. Я замкну заднюю дверь.
        …Когда беглецы выскользнули во двор, Рикмир некоторое время стоял молча, потом осторожно повернул ключ в замке и спрятал его на старое место, под коврик у входа. Теперь ему надо было подняться кХассе, сказать, что она может не вставать перед рассветом. А еще надо было придумать, как сделать, чтобы их никто не заподозрил…
        …Если первая незнакомка шла почти нормально, почти не спотыкалась в темноте, то ведьма запиналась на каждом шагу. Спотыкалась, останавливалась, Винтару даже пришлось один раз, чтоб не упала, подхватить за руку. Девушка вздрогнула всем телом, но не издала ни звука, слишком хорошо понимая, что может произойти, если она закричит, а колдун запоздало вспомнил об ожогах.
        Следующая трудность возникла, когда троица, наконец, добралась до забора. Незнакомку, в принципе, никто с собой не звал, водяной маг собирался спасать только ведьму, но не бросать же, в самом деле, вторую, невесть откуда взявшуюся пленницу. Как бы то ни было, чтобы выбраться на улицу, пришлось вновь создавать импровизированную лестницу из сосулек- не идти же на главный выход, в самом деле.
        Винтар изначально предполагал, что первой полезет та самая, неизвестная: ведьма была слишком слаба, и ей наверняка придется помогать забраться по лестнице. Но стоило лишней спасенной увидеть сосульки, вырастающие из стены по волшебству, как она задрожала всем телом и тихо испуганно выдохнула:
        - Колдовство!- хорошо хоть в полный голос не закричала.
        Винтар, честно говоря, устал за день: сперва бегать по всему городу, подбирая подходящие травы, потом вспоминать, как привязывать проклятье к предмету, потом тащиться через весь город к дому инквизитора… А после этого спасенная еще и не хочет спасаться! Тут бы любой озверел!
        - Не нравится- разворачивайся и иди обратно в подвал!- прошипел водяной маг. Голубые глаза метали молнии.- Не забудь войти через главную дверь, чтобы все сразу узнали о твоем побеге!
        Девушка нервно дернулась и беспрекословно полезла вверх по ледяной лестнице.
        На этот раз Кенниг сразу создавал ступени по обе стороны забора- пусть было больше опасности, что кто-то заметит, но при этом можно не сидеть на верхотуре, ожидая, пока нарастут сосульки,- а потому, стоило только беглянке скрыться за стеной, мужчина повернулся к ведьме:
        - Пошли.
        Ей действительно пришлось помогать забраться наверх: ноги девушки скользили, она с трудом подтягивалась на руках и, казалось, не знала, куда ей ступить. Винтару приходилось бережно поддерживать ее, ведьма часто вздрагивала- похоже, мужчина вновь и вновь прикасался к незажившим ожогам. Но самое странное: что в доме, что на улице девушка не проронила ни слова…
        И лишь когда все трое беглецов оказались на улице, водяной маг понял, почему вторая пленница так дрожит: колдун совершенно упустил из виду, что в отличие от незнакомки, на которой был хотя бы дирндль из плотной ткани, единственной одеждой ведьмы была рваная рубаха до пят.
        Тихо ругнувшись сквозь зубы, Кенниг рванул завязки плаща и, стянув его, накинул на плечи беглянке- той, ради которой он, как идиот, и пришел в дом инквизитора. Пленница судорожно вцепилась руками в ткань, запахнулась, но по-прежнему не проронила ни звука.
        Зато ожила вторая- или первая, как посмотреть. Честно говоря, Винтар рассчитывал, что к тому моменту, как он с ведьмой выберется из двора, незнакомка уже сбежит. Увы, не сбылось.
        - Где мы?- девица нервно оглядывалась по сторонам, что, впрочем, было неудивительно: в царящей темноте было сложно рассмотреть что бы то ни было, и даже единственный фонарь почти не давал света.
        - Бирикена,- мрачно буркнул колдун. Кажется, у него теперь к одной головной боли- зачем он вообще полез спасать ведьму?- добавилась еще и вторая- что делать с лишней девицей.
        Но его собеседница внезапно ожила. Шагнула к мужчине, вцепилась ему в локоть- только что ведьму в сторону не оттолкнула:
        - Отведите меня домой! Пожалуйста! Я… Я сейчас не пойму, где мы, сама не доберусь, пожалуйста, отведите меня домой!
        Кажется, забрезжил лучик надежды…
        - Куда?
        - Улица Серой Мари.
        Название Кеннигу ничего не говорило. Надежда умерла, так толком и не родившись.
        - Это в южном квартале, рядом с центром.
        Ну, по крайней мере, южный квартал от северного водяной маг отличить мог. В северном находился храм, где служил раньше отец Рабангер, через ворота южного Винтар въехал в город. Примерно сориентироваться можно. Главное, чтоб молчаливая ведьма, судорожно кутающаяся в плащ колдуна и натянувшая капюшон почти до самого носа, в обморок не свалилась. Она и так стоит шатается.
        Ведьма в обморок не свалилась. Медленно брела рядом, вцепившись в локоть Кеннигу, запинаясь при каждом шаге, но по крайней мере на руках ее нести не приходилось, что уже плюс.
        Незадачливая троица добрела практически до самой ратуши- пара улиц осталось, не больше,- когда незнакомка забеспокоилась:
        - Мы почти пришли!- И, не обращая никакого внимания на едва движущихся спутников, рванулась вперед. Причем как она ориентировалась в непроглядной тьме, царящей в городе, осталось для водяного мага загадкой.
        Остановившись под какой-то вывеской, девица, совершенно не беспокоясь, что может разбудить кого не надо, отчаянно затарабанила в дверь:
        - Папа! Мама! Пустите меня!
        По крайней мере, от одной девчонки Кенниг избавился. А проверять, не ошиблась ли его спутница адресом, колдун не собирался, он и так потерял уйму времени.
        Кажется, к тому времени, как маг и ведьма повернули за угол, дверь наконец отворилась.
        До таверны, где мужчина снимал комнату, пришлось идти еще дольше: девушка окончательно сдала, запиналась на каждом шагу, шаталась, как пьяная, часто останавливалась… Наконец путешественники перешагнули порог трактира. Винтар сразу поволок свою нежданную спутницу наверх- благо та была в плаще, и можно было не беспокоиться, что кто-то из завсегдатаев засмотрится на ее чересчур откровенный наряд или заинтересуеся ее синяками и ранами, но внезапно дорогу заступил давешний вышибала:
        - Деньги вперед.
        - Что?- не понял колдун.
        - Ты девку привел. Будет здесь как минимум ночь. За нее отдельная плата.
        Как под скрывающим полностью фигуру длинным плащом, да еще с капюшоном, можно было разглядеть половую принадлежность, осталось для Винтара тайной. Впрочем, было бы хуже, если б вышибала решил, что колдун притащил к себе в комнату парня.
        Порывшись в тощем кошельке, мужчина нашел монету в пфенниг и кинул ее вымогателю. До комнаты после этого удалось дойти без происшествий. Учитывая, что и в коридоре, и в номере темно, хоть глаз выколи, было это достижением.
        Переступив вслед за безмолвной ведьмой порог, мужчина аккуратно прикрыл дверь и не придумал ничего лучше, как начертить в воздухе короткий знак льда: в комнате и без того холодно- дует из разбитого окна,- так что хуже не будет, а освещение хоть какое-то он дает.
        Девушка, осторожно ступая босыми ногами, прошла вперед- босыми! Кровь Единого! Босыми! Она же по холодным камням босиком шла! Поэтому и запиналась на каждом шагу!- медленно опустилась на мятую кровать, провела покрытыми сеткой царапин ладошками по голове, скидывая капюшон… и повалилась набок.
        Перепуганный Кенниг рванулся к ведьме…
        Та спала.
        Пропажу первым обнаружил Одильхох. Именно в его обязанности входило следить, чтобы пленники не умерли раньше необходимого, а потому на рассвете парень, как обычно, отодвинул тумбу, закрывающую спуск в подвал, и, коротко кивнув напарнице- Лиубе, оставшейся наверху, медленно пошел по ступеням вниз. А уже через пару минут парень, выпучив глаза, выскочил в коридор:
        - Их там нет!
        Почему именно Лиубу поставили ему в напарники, оставалось для Одильхоха тайной. Молчаливая и рассудительная, девушка разговаривала крайне редко, да и вообще практически ни с кем не контактировала. Честно говоря, не участвуй Одильхох полгода назад в поимке двух близняшек с одинаковым даром, он бы вообще засомневался, что у нее есть какие-нибудь способности. Но раз хозяин так сказал…
        Лиуба подняла на парня удивленный взгляд:
        - Что?
        - Там пусто! Понимаешь, пусто!
        - И… что теперь?..
        - Теперь я труп…- И, нервно передернув плечами, Одильхох осторожно потер шею, скрытую за высоким воротником-стойкой…
        Инквизитор слушал сбивчивую речь слуги молча. Лишь тонкие пальцы, барабанившие по подлокотнику, выдавали те эмоции, что клубились под низко надвинутым капюшоном.
        - …Я спустился, а там пусто,- выдохнул последнее слово Одильхох и замер, сжавшись в комок, ожидая вспышки гнева, после которой уже ничего не поможет. Даже собственный дар.
        Но, к его удивлению, хозяин, казалось, не сердился. Капюшон задумчиво качнулся из стороны в сторону- а слугу вдруг посетила запоздалая мысль: «Он что, и спит в плаще?»- а потом высокий резкий голос коротко приказал:
        - Приведи к подвалу Гвиллу.
        Приказ был исполнен практически мгновенно: несмотря на то, что у служанки еще не до конца зажили ожоги, появившиеся после посещения рата, спорить с инквизитором не решился бы никто. Конечно, позволяя девушке сопровождать его во время посещения ратамана Таузига, инквизитор оказал ей великую честь, но, честно говоря, врачуя вчера свежие раны на шее, Одильхох про себя радовался, что сия чаша минула его.
        Инквизитор шагнул к девушке, нервно приглаживающей коротко, по-мужски стриженные волосы, и ровно приказал:
        - Вперед, ищейка.
        Последним, кто решился спорить с хозяином, был Рикмир- да и то это было до того, как парень с сестрой «поступили на службу». И чем это закончилось, знал каждый из жителей дома. Повторять ошибки слепца не собирался никто- своя шкура дороже.
        Девушка шагнула вперед и медленно опустилась на колени рядом с открытым подвалом. Провела ладонью рядом с отодвинутой тумбой…
        По телу служанки прошла судорога, а когда Гвилла вскинула голову, Одильхох с ужасом увидел, что глаза ее залила неестественная белизна, словно бельма появились. Раньше парень ни разу не видел «ищейку» за работой… И честно говоря, сейчас он жалел, что ему довелось это узреть.
        Гвилла медленно повела головой из стороны в сторону и тихо выдохнула:
        - Их было двое. Один отсюда, второй- пришел извне.
        - Лиуба,- сладко протянул инквизитор,- ты сегодня опросишь всех слуг. С пристрастием,- помолчал и ласково, почти нежно, добавил:- Как это было у госпожи Аурунд.
        Бледные щеки девушки покрылись багровыми пятнами, но спорить она не стала:
        - Да, господин,- а инквизитор благосклонно кивнул, обращаясь кГвилле:
        - Продолжай.
        Ищейка медленно встала, шумно вдохнула воздух, словно принюхиваясь, и коротко выдохнула:
        - Ушли туда,- и махнула рукой в сторону кухни.
        - Ну что же… Пора заняться серьезными поисками,- ласково протянул хозяин дома.- Одильхох, ты следишь, чтоб никто не умер во время допроса,- не вздумайте только оба отлынивать, аГвилла покажет дорогу мне иФалько.- И, уже шагнув за «ищейкой», инквизитор внезапно вспомнил:- Закончишь допрос, пошли четверых на ворота- пусть моим именем запретят кому бы то ни было выезд из города, а остальные пусть продолжают заниматься переездом.
        Лиуба медленно кивнула и осторожно уточнила:
        - Сообщить о побеге?
        - Не стоит. Нам сейчас не нужна паника. Сами поймаем.
        Гвилла вела безошибочно. Ее редкий дар мог помочь найти любого. При этом ориентировалась девушка не на запах, как могло показаться: впадая в транс, она буквально видела всю дорогу тех, кого требовалось найти. И пусть она не всегда могла разглядеть лица, но уж сообщить, куда делись беглецы, могла точно. Единственным недостатком работы «ищейки» было, пожалуй, то, что она, будучи вынужденной пройти всю дорогу беглеца, вела по следам очень медленно, поскольку была вынуждена идти как раз с той скоростью, с которой шел уходящий. Другое дело, если Гвилла преследовала того, кто пытается убежать… О, тут ей уже не было равных…
        Самому Винтару пришлось, затушив знак льда, дремать возле двери. Учитывая, что у него даже плаща не было, по полу тянуло, а саму дверь пришлось по привычке запечатывать льдом,- удовольствие оказалось ниже среднего. Люди, обладающие даром, конечно, в среднем живут дольше, чем обычные, но в сорок лет спать на полу- никакого здоровья не хватит!
        На рассвете пришла кошка. Покрутилась на кровати, ткнулась носом в бок сладко спящей ведьме и, так и не добудившись ее, пошла кКеннигу. Мужчина зябко передернул плечами и попытался отвернуться от надоедливого животного, перевернулся на другой бок, стукнулся головой об дверь и окончательно проснулся.
        Усевшись, водяной колдун запустил пальцы в волосы и зажмурился. Сколько ему удалось поспать? Часа три, не больше? Такое чувство, будто глаза сомкнул всего несколько мгновений назад.
        - Это не сон…- чуть слышно прошелестел незнакомый голос.
        Мужчина буквально подскочил на месте, оглянулся: ведьма сидела на кровати. Плащ, которым она укрывалась ночью, ненужной тряпкой лежал рядом, и сейчас, при свете зарождающегося дня, стало отчетливо видно, как же туго пришлось девушке: на лице расплылись кровоподтеки и синяки, разбитые губы опухли, а под рубахой виднелись свежие ожоги, и кажется, их стало еще больше, чем вчера.
        - Что?- не понял колдун. Неужели, промолчав вчера весь вечер, она наконец решила заговорить?
        - Это не сон…- Ее голос был едва слышен.- Вы действительно меня спасли… Спасибо.
        Кенниг понятия не имел, что ей ответить. «Да, это не сон, все в порядке»? А было ли все в порядке? Наверняка инквизитор уже узнал о побеге, даже если слепой ему ни о чем не разболтал, и сейчас по всему городу ищут пропавшую ведьму.
        - Есть хочешь?
        Девушка закивала столь поспешно, что Винтар даже испугался, что у нее сейчас голова оторвется.
        На завтрак удалось добыть хлеба и молока. И то Ханна скорчила недовольную физиономию и заявила, что она так до вечера еды не напасется. Даже то, что Кенниг честно расплатился, не стерло с ее лица недовольную мину.
        Ведьма накинулась на хлеб так, словно не ела несколько дней. Казалось, она даже не жует, просто проглатывает целиком. И лишь насытив первый голод, незнакомка внезапно вспомнила, что в комнате она не одна,- отщипнула корочку хлеба и подсунула ее замурлыкавшей кошке, а потом подняла глаза на Кеннига:
        - Вы тоже хотите есть?
        - Ничего,- хмыкнул колдун.- Перебьюсь.
        Девушка покраснела, опустила глаза и тихо выдохнула:
        - Спасибо… Если бы не вы…
        Впрочем, сам Кенниг до конца не был уверен, что его есть за что благодарить. А потому ляпнул первое, что пришло в голову, благо этот вопрос терзал его еще со вчерашнего дня:
        - Ты почему именно ко мне за помощью обратилась?
        Тонкие пальцы, покрытые багровыми пятнами ожогов, немилосердно затеребили горбушку хлеба, отщипнули очередной кусочек, и кошка жадно подхватила протянутые крошки.
        - Я…- Она запнулась, не зная, как правильно ответить, а потом выдохнула: коротко, решительно:- Я чувствую чужую магию!
        У Кеннига и сердце оборвалось.
        Это ведь с этого все начиналось уАурунд? «У этого юноши есть дар»? А что потом? «Мне нужна власть над всей Ругеей»? Спас на свою голову, называется. И вообще… Что теперь ему с этой девчонкой делать? Притащил, на свою голову, к себе в комнату… Вот что теперь делать?! Выгнать ее, и пусть идет на все четыре стороны? И далеко ли она уйдет? До ближайшего перекрестка, а потом все заинтересуются, куда она бредет, вся такая красивая, с синяками, ранами и в одной рубахе.
        Еще и дар ее… Была бы нормальная стихийная магия, можно было бы не волноваться! Так нет, она, как иАурунд, способна чувствовать чужие таланты. Получается, вторая часть дара, подчинение, у нее тоже есть? Или нет?
        - Это все, что ты умеешь?
        - Да.- Ведьма опустила глаза и грустно рассмеялась.- Умела бы что-то другое, Ратгильда не погибла бы.
        - Ратгильда?
        - Моя компаньонка. Родители боялись меня одну отпускать и послали ее со мной, а тут…
        - Стоп!- не выдержал Кенниг.- Давай по порядку. Звать тебя как?
        - Эрменгильда.
        Уже проще. Уже известно, как обращаться.
        - Чувствуешь себя как?
        Из-за разбитых в кровь губ улыбка больше походила на гримасу:
        - Живая, это главное. Еще вчера я уже и не надеялась на это. А… Как ваше имя?
        В разговоре с ней не было смысла приписывать себе чужие прозвища- судя по возрасту, она особо не могла запомнить правление Аурунд, да и выговор у девушки не ругейский:
        - Винтар Кенниг.- Учитывая, что девушка не стала рассказывать, как ей плохо, стоило выяснить у нее как можно больше информации. И уже исходя из этого решать, что делать дальше:- Так как тебя нашел инквизитор?
        Пальцы Эрменгильды медленно перебирали шерсть кошки.
        - Он пообещал меня вылечить. И в какой-то мере сдержал свое обещание.
        - Вылечить? От чего?
        Ведьма опустила глаза:
        - Наши лекари не знали, что со мной. Слабость, чернота перед глазами, дурно так, что встать с кровати не могла…- Что-то это Винтару напоминало…- Родители звали многих врачевателей, но никто не помогал.- Чувство, что это уже все когда-то было, становилось все сильнее.- А потом из Ругеи приехал господин инквизитор, сказал, что может помочь, но лечить здесь, вБорне, он не может, нужно ехать. Родители побоялись меня одну отпускать, поехала компаньонка, Ратгильда… Я помню, как меня поили марьиным корнем… Мне становилось чуть лучше, а потом на нас напали. И меня привезли сюда.
        Марьин корень. Ведьмина болезнь.
        Это простое совпадение и ничего больше! О том огненном колдуне, который лечил Аурунд, Винтар не слышал уже больше десяти лет!
        - А инквизитор?- картина все еще отказывалась складываться в голове.
        - Это ведь было по его поручению… Я помню, как меня везли по городу…
        Но зачем ему это? Зачем ему обманывать родных Эрменгильды, похищать девушку? Зачем ему держать в подвале какую-то местную девчонку? Зачем ему брать на службу парня, у которого есть какой-то дар, и ослеплять его?! Может, это было наказание за какой-то проступок, а сам инквизитор и не знает, что один из его слуг- маг? Но тогда почему Рикмар не обратился в суд лорда? Множество вопросов, и все без ответов.
        Колдун так был увлечен собственными мыслями, что даже не расслышал последнюю фразу, которую сказала Эрменгильда. Пришлось уточнять:
        - Что ты сказала?
        Девушка зябко передернул плечами:
        - Я просто спросила, какой у вас дар.
        Винтар удивленно покосился на нее:
        - Ты же вчера все видела.
        Грустная усмешка:
        - Я помню все настолько смутно… Помню, как меня везли через город. Помню ваше лицо в толпе… Вот, пожалуй, и все.
        Кошка лениво соскочила с кровати, медленно подошла кКеннигу и ласково потерлась о сапог, не обращая никакого внимания на грязь, остающуюся на черной шерстке.
        - Стихии. Вода и лед.
        - Лед?
        То ли она действительно ничего не понимала, то ли ей нравилось переспрашивать. А может, это просто были последствия тех страданий, что она перенесла. Разбираться колдун не собирался. Короткий взмах… И с потолка посыпались снежинки. Мелкие, изящно нарезанные, они сыпались сверху и исчезали, не долетев до пола. Кошка обиженно фыркнула и распушилась. Ей явно не нравилось это проявление водяной магии. АЭрменгильда набрала полную ладошку снега и смотрела, как он тает на коже. Потом подняла восторженный взгляд на Винтара:
        - А вы? Разве вам не холодно?
        В комнате, надо сказать, было довольно свежо. Но собственная магия мужчине никогда не мешала.
        - Родная стихия никогда не причинит вреда.
        Ведьма удивленно нахмурилась:
        - В смысле?
        Кенниг пожал плечами и взмахнул рукой, убирая ненужный уже снег:
        - Огонь не обожжет огненного колдуна, водяной- не утонет в воде, воздушный- вероятней всего, не задохнется, а маг земли- не будет раздавлен.
        - А стихиали?
        Девочка была совсем не так проста. Вряд ли деревенщина могла знать такие слова.
        - Все зависит от мага. Если саламандра будет долго находиться в человеческом теле, вероятней всего, она не обожжет огненного колдуна, вырвавшись наружу,- это в первый момент. Конечно, если она затем отправится бушевать, то, вероятней всего, достанется всем, в том числе и огненным магам.
        - А если колдун будет водяным?
        - Опять же все зависит от способностей. Слабая саламандра и сильный колдун- в выигрыше маг, который сможет удержать ее в пентакле. Наоборот- в выигрыше стихиаль.
        - А если встретятся два колдуна?- разговор явно шел куда-то не туда, но помешать ему Кенниг уже не мог:
        - Все зависит от их способностей. К чему ты это спрашиваешь?
        Девушка поджала губы и тихо, словно нехотя, обронила:
        - В свите инквизитора был огненный маг.
        К этому, в принципе, все и шло.
        Да и намеков было больше чем достаточно. Слепец, обладающий даром. Выжженные глаза. Ожоги на коже уЭрменгильды…
        Кстати об ожогах.
        - Покажи руку.
        Заодно можно будет и проверить, правдивы ли ее слова об огненном маге.
        Девушка бросила на колдуна удивленный взгляд, но подчинилась. Винтар осторожно провел ладонью над полопавшимися волдырями…
        Трав у него на этот раз не было. Ни сушеницы, ни зверобоя, ни даже обычной бузины. Приходилось пользоваться тем, что есть. Из кончиков пальцев полилось синеватое сияние, которое начало медленно впитываться в кожу, и огромные волдыри начали присыхать, уменьшаться в размерах, а сияние постепенно обрело бирюзовые оттенки и погасло.
        А уВинтара вдруг пол ушел из-под ног.
        …Теплые ладошки уперлись в грудь:
        - Господин Кенниг?! Что с вами, господин Кенниг?!- В голосе ведьмы зазвенел отчаянный страх.
        И горячая волна вдруг прошила сердце, сбившееся с такта, заставила его вновь застучать мерно, спокойно… Колдун с трудом разомкнул глаза. Отчаянно хотелось спать. Но по крайней мере не было того противного привкуса во рту, как при лечении Адельмара, да и слабость куда-то прошла. А легкую сонливость можно списать на трудную ночь.
        А если вспомнить, как отвратительно Кенниг чувствовал себя при прошлом исцелении и сколько это длилось, можно смело сказать, что только что он обнаружил еще одну способность Эрменгильды.
        О том, что только идиот мог пытаться убрать последствия огненной магии, зная, как ему будет после этого плохо, задумываться не будем. Как и о том, почему об этом не подумал, прежде чем начать лечить.
        - Как вы, господин Кенниг?!
        Винтар помотал тяжелой головой, открыл глаза- он сидел на полу, у самой кровати. Над ним склонилась встревоженная Эрменгильда, а рядом крутилась, мяукая и испуганно заглядывая в глаза, кошка.
        - Живой,- тихо выдохнул колдун, отталкивая от себя любопытную мяукающую морду. А та, как назло, становилась на задние лапки, упираясь в плечо, и норовила понюхать нос Кеннигу.
        Кажется, он уже где-то слышал такой ответ.
        Водяной маг перевел взгляд на девушку:
        - Как рука?
        - А что с ней… Ой…- Эрменгильда потрясенно уставилась на чистую кожу со следами подсохших волдырей.- А вы так со всеми ранами можете?!
        Кенниг грустно усмехнулся:
        - Только нанесенными огненной магией.- Мужчина попытался встать, но рука соскользнула по кровати, и ничего не получилось. Пришлось упереться ладонью в пол, собраться с силами и вновь повторить попытку.
        Со второго или третьего раза колдуну наконец удалось встать. Кошка, насмешливо сощурив зеленые глаза, мерила его скептическим взглядом и только что вслух гадостей не говорила. Кажется, она искренне не понимала, как можно быть настолько неуклюжим.
        - Ненавижу колдовство! Ненавижу Бирикену! Ненавижу… Что там еще можно ненавидеть?
        Девушка невинно пожала плечами:
        - Стихиалей?
        - Они мне ничего плохого не сделали,- не согласился Винтар.- И с ними хотя бы договориться можно, в отличие от людей.
        - Со стихиалями?- округлила глаза Эрменгильда.- Они же неразумны!
        - Это смотря какой стихиаль,- фыркнул мужчина.
        Как и следовало ожидать, язык порой говорил раньше, чем успевали сработать мозги. Впрочем, сейчас стоило Винтару ляпнуть очередную глупость, как в голову сами полезли воспоминания… И отделаться от них было не так уж легко.
        Девять лет назад
        Винтар сам не мог объяснить, что выгнало его за пределы Бруна. Казалось бы, вБирикене делать нечего, по лесу прогуляться- так настроения нет, но факт остается фактом: на рассвете колдун осторожно выскользнул из ворот замка.
        Над головой распевались ранние пташки, а до леса было рукой подать. Всего полчаса прогулочным шагом, и над головой водяного мага сомкнулись своды зеленой дубравы. Где-то зацокала белка. По веткам запрыгал красноголовый дятел. А еще где-то поблизости протекал ручей.
        Казалось бы, какое до этого дело? ВБруне есть колодец, воды вдосталь… Однако колдун упрямо побрел туда, куда так рвалась его душа.
        Крошечный ключ бил из-под земли и, собираясь в выложенную чьими-то усердными руками каменную чашу, вырывался на свободу и бежал дальше, впитываясь за несколько шагов от истока обратно под землю. Кенниг склонился над ручейком, зачерпнул ладонью ледяной воды, сделал глоток, чувствуя, как у него от холода заломило зубы… И шарахнулся в сторону, когда вода вдруг мощно ударила фонтаном.
        Уйти из-под струй, не намочив камзола, удалось, пожалуй, только чудом. А вода и не думала спадать. Она мощно била снизу вверх, с каждой минутой все сильнее обретая чем-то знакомые очертания…
        Еще несколько мгновений, и из каменной чаши ступила на землю созданная из воды дева…
        Полупрозрачная, хрупкая, она казалась нереальной. Синие волосы морской волной спускались на плечи, диковинным плащом окутывая тело, а там, где босые ноги диковинной гостьи касались земли, оставались крошечные лужицы.
        Ундина сделала шаг, другой. Остановилась, склонив голову набок, и рассмеялась, весело и задорно:
        - Ну, здравствуй, Винтар, давно не виделись!
        Сказать, что Кенниг был поражен, значит не сказать ничего. На памяти колдуна он никогда раньше не общался с водяными стихиалями. Да что там «не общался»! Он вообще понятия не имел, что они могут быть разумны!
        - Доброе утро…- Мужчина понятия не имел, как обращаться к незнакомке, и честно пытался понять, откуда ей может быть известно его имя.
        Ундина укоризненно заломила бровь:
        - Винтар, ну что ты такой серьезный? Случилось что? Разве так нужно встречать старых друзей?
        - А… Мы разве знакомы?
        Девушка замерла, удивленно наматывая на палец голубую прядь волос: во все стороны полетели брызги.
        - Ты издеваешься сейчас, да? После всего, что я для тебя сделала?
        - Э… Боюсь, что нет… Я вас действительно не знаю…
        Самым плохим было не то, что Кенниг не мог вспомнить эту девицу. Намного хуже было то, что сейчас он разговаривал с ундиной, а каждый умный человек знает, что стихиали имеют только животный облик и совершенно неразумны. Вот и думай- то ли официальная наука ошибается, то ли ты медленно, но верно сходишь с ума.
        - Дожили… Ну, и что ты молчишь? Ты мне ничего не хочешь сказать?
        - Э… А как вас зовут?- вопрос был совершенно идиотским. И оправдания Кеннигу, честно говоря, не было никакого. И ундина это прекрасно поняла:
        - У жены спроси!- фыркнула она, дернув изящным плечиком.- Или ты за эти пять лет так на ней и не женился? Тогда у невесты!- И водяная дева, мотнув гривой синих волос, рассыпалась в воздухе светлой капелью, оставив на поляне совершенно мокрого и не менее потрясенного колдуна.
        У него есть жена? Или невеста? Откуда?!
        Может, у сестры спросить?
        Все, что осталось в памяти уВинтара от попытки выяснить уАурунд о свой жене- или хотя бы невесте,- это поцелуй. Поцелуй, после которого в памяти не оставалось уже ничего.

* * *
        Ведьма, кажется, ждала продолжения речи. Ну, или по крайней мере ожидала, что Кенниг объяснит, что он имеет в виду. У самого же колдуна не было ни малейшего желания продолжать свои рассуждения. Хотя бы потому, что он и так потратил с утра уйму времени на пустые разговоры, которые ни к чему не привели, и так до сих пор и не определился, что же делать дальше.
        Не будь рядом Эрменгильды, можно было бы спокойно заработать недостающую сумму, узнать про свой брак и спокойно уехать из города. А теперь… Что будет теперь? Дадут ли ему вообще сделать хоть что- то? Да и еще один вопрос- нужно ли теперь, после всех тех воспоминаний, что вернулись к нему, разговаривать о чем бы то ни было с отцом Рабангером и секретарем ратмана? Тем более, что сейчас появилось слишком много новых вопросов. Достаточно попытаться связать в одну логическую цепочку лекаря, проживавшего в доме, где сейчас обитает священник, кровь сильфов, которую пьет внешне безобидный храмовник, слепца, обладающего даром и служащего у инквизитора, и двух девушек в подвале вместо одной.
        Честно говоря, картина соединяться в единое целое отказывалась. Похоже, уКеннига по-прежнему не хватало нескольких кусочков. Знать бы только каких…
        Неизвестно, до чего бы додумался мужчина, но внезапно взгляд его упал на кошку, так и не ушедшую из комнаты. Черный зверек, вылизывающий до этого момента лапу, замер и уставился пустым взглядом куда-то мимо колдуна. В первый момент Винтар ничего не понял- в конце концов, редко ли животные так поступают, но уже через несколько мгновений водяной маг понял, что снизу действительно раздается какой-то шум…
        И это было совсем не хорошо.
        - Оставайся здесь,- коротко приказал колдун и осторожно выскользнул из комнаты.
        Спускаться по лестнице он не стал- дошел до нее и, перегнувшись через перила, осторожно выглянул посмотреть, что же творится внизу.
        - Ничего не знаю!- гаркнул стоящий на пороге вышибала.- Хозяина нет, а без него я никого пускать не буду.
        Тихий ответ, раздавшийся с улицы, Кенниг не расслышал, но Ингирам шарахнулся в сторону так, словно ему в лицо огонь ударил. А через мгновение в залу вошли двое в одинаковых серых камзолах. И если один был совершенно незнакомый мужчина, то рядом с ним стояла та самая коротко стриженная девица, что чуть раньше едва не затоптала Винтара конем. Незнакомка повела головой из стороны в сторону и, остановив взгляд пустых белесых глаз на уходящей вверх лестнице, выдохнула:
        - Они зашли сюда…
        А затем порог перешагнула фигура, укутанная в плащ с головы до ног.
        Кенниг отшатнулся от перил. Инквизитор! Сомнений нет, инквизитор. А с ним двое слуг. Это ж надо быть таким идиотом, чтоб не признать серые мышастые ливреи с воротниками-стойками. И еще ведь как дурак стоял, слушал, кто там о чем разговаривает!
        Промчавшись по коридору, колдун ворвался в комнату и, захлопнув дверь, накрепко приморозил ее к косяку. Не особо хорошие запоры, но хоть на какое-то время задержат преследователей.
        - Что случилось?- вскинула на мужчину испуганные глаза Эрменгильда. Тонкие пальцы, нежно гладившие до этого момента кошку, застыли в золле от черной шерсти.
        Отвечать Винтару было некогда. Мужчина оглянулся по сторонам. Через главный вход не выйдешь. Для того, чтобы воспользоваться черным ходом, который наверняка есть на кухне, нужно опять-таки спуститься на первый этаж. Оставаться в комнате в надежде, что удастся пересидеть опасность,- тоже не вариант. Служанка слишком уж четко показала, где находятся беглецы. Получается, в свите у инквизитора есть не только огненный маг?
        Ладно, сейчас некогда об этом думать. Нужно было как можно скорее найти путь для отступления.
        Окно. Разбитое, ощерившееся осколками. Куда оно ведет?
        Не обращая внимания на встревоженный взгляд ведьмы, мужчина осторожно выглянул наружу.
        Внутренний двор. И конюшня.
        А там Уголек…
        Если, конечно, его еще не обнаружил инквизитор.
        - Что случилось?- встревоженно повторила девушка.- Кто-то пришел? Я чувствую!
        - Погоня,- коротко обронил Винтар.
        Трудней всего оказалось вынуть осколки слюды из окна- они не мешали пролезть в комнату кошке, но могли запросто порезать незадачливых беглецов. После нескольких попыток выдернуть пластинки Кенниг не придумал ничего лучше, как взмахом руки создать ледяную пластину, полностью закрывающую окно, и, укрепив свое творение в центре, чтоб оно не билось, высадить его целиком, вместе с примерзшими обломками слюды.
        В коридоре послышались шаги.
        Кошка выскользнула из окна первой. Винтар выглянул следующим. Вдоль стены проходил узкий карниз- именно по нему черная гостья и забиралась раз за разом в комнату. Чуть поодаль, в паре эллей от окна, виднелся одинокий сарай. Четвероногая бестия уже успела перескочить с карниза на крытую глиняной черепицей крышу и сейчас, меланхолично щуря зеленые глаза на весеннее солнце, вылизывала лапу.
        Первым делом Гвилла привела к дому на улице Серой Мари. Остановившись и глядя перед собою пустым взглядом, служанка чуть слышно обронила:
        - Одна осталась здесь, двое ушли дальше.
        Фалько, не дожидаясь приказа, шагнул вперед, готовясь вышибить дверь, но инквизитор властно махнул рукою:
        - Не стоит. Ведьма бы здесь не осталась, веди дальше. А сюда мы вернемся чуть позже.
        Ненадолго задержавшись на входе в трактир- все из-за вышибалы, решившего показать, какой он верный цепной пес,- охотники поднялись на второй этаж. Перед одной из дверей Гвилла замерла. Повела из стороны в сторону пустым взглядом и тихо выдохнула, уставившись белесыми глазами на потемневшее от времени дерево:
        - Они здесь.
        Пришедший с инквизитором и ищейкой молчаливый Фалько, крепкий кряжистый парень с застарелым шрамом на щеке, толкнул дверь. Та даже не шелохнулась.
        - Откройте, именем святой Инквизиции!
        Тишина была ответом. Те, кто спрятался в комнате, или не услышали, или не захотели услышать.
        Инквизитор благостно сложил руки для Знака и медоточиво начал:
        - Единый ведет нас, и все мы в руце Его. Сила Единого направляет нас и благословляет, и именем Его рушатся стены, созданные врагами Его. И я благословляю вас, дети мои, на это проявление могущества Единого…- Знак он, впрочем, так и не дочертил, изменив тон на приказной:- Вышибай.
        Слуга поднял кулаки на уровень глаз и резко развел руки в стороны, словно разрывая невидимую ткань.
        Тяжелая волна воздуха с силой ударила в стену, полетели щепки, послышался треск, но дверь осталась недвижима- кажется, засовы были прочнее, чем показалось с первого взгляда.
        - Откройте, именем святой Инквизиции!
        Она уже святой стала! При наличии во всей Ругее одного-единственного инквизитора и полном незнании местного правителя о существовании этой структуры.
        Винтар тихо выругался- кошка, конечно, легко пробралась по карнизу, но Тот, Кто Рядом, его знает, выдержит ли камень вес двух человек. Даже если Эрменгильда весит меньше ста трой-фунтов, это ничего особо не меняет- сейчас было бы, наоборот, выгоднее, если бы девушка не могла пройти испытание весами, тогда она могла бы спокойно пройти по карнизу. А вот про себя Кенниг точно знал, что его эта узкая дорожка может и не выдержать.
        В дверь что-то врезалось. Тяжелое, массивное, настолько мощное, что по толстому слою льда, заморозившего выход, пошла сеть трещин.
        Эрменгильда вздрогнула, перевела испуганный взгляд на мужчину, боязливо поджав босые ноги.
        - В окно, живо!- коротко скомандовал колдун.
        - Я… Я боюсь высоты…
        - А виселицы- нет?
        Конечно, можно было остаться, принять бой, и, пожалуй, Винтар бы так и сделал, будь он один. Но сейчас на нем мертвым грузом висела спасенная девчонка, и пытаться драться, не зная, сколько людей пришло с инквизитором, было бессмысленно. Может, мужчина привел с собой только эту парочку, а может- пришел кто-то еще. Плюс было и еще одно обстоятельство. На совести уКеннига было и без того слишком много трупов, добавлять к ним новые не хотелось. Оставалось надеяться, что удастся сейчас выбраться из комнаты, а затем… Что делать затем, колдун пока не решил.
        Лезть первым в окно было бы бессмысленно- если он вдруг застрянет, куда денется эта девчонка?
        Ведьма осторожно спустила босые ноги на пол.
        В коридоре в дверь врезался новый таран. На пол посыпались осколки льда, но преграда пока еще держалась. Винтар, не глядя, махнул рукою, наращивая новый слой льда.
        Эрменгильда уже высунулась в окно, когда Кенниг перехватил ее за руку:
        - Плащ накинь.
        Под весенним холодным ветром, в одной рубахе, она замерзнет раньше, чем доберется до сарая.
        Прижимаясь к стене, девушка медленно пошла вдоль карниза. Порывы ветра дергали за подол темного плаща, задирали рубаху. Еще несколько шагов, и беглянка застыла на краю карниза.
        Новый удар в дверь, и ледяная корка начала уже осыпаться крупными кусками.
        - Прыгай!
        - Что?! Куда?!
        - Там, где кошка!
        Еще один удар. Еще одна ледяная стена, удерживающая дверь. А может, там уже и двери не оставалось, один лед?
        Удивительно, что никто еще не догадался выглянуть на задний двор. Впрочем, преследователи пытались выломать дверь, трактирщика, как сказал вышибала, не было, а конюх, получив от Винтара денег, уже и не пытался заглядывать в конюшню.
        - Я упаду!
        - Прыгай!- рявкнул Кенниг. Сейчас он был готов собственными руками удушить ведьму. Главное, только дотянуться до нее. А для этого надо вылезть на карниз…
        И вряд ли он выдержит двоих.
        Кошка, прекратив вылизываться, замерла с вытянутой лапой. Похоже, ей было очень интересно, чем закончится этот милый диалог.
        Эрменгильда вздрогнула от его крика и, зажмурившись, прыгнула вперед. Прыгнула неуклюже, чудом долетев до спасительной крыши, и, почти зависнув на краю, тяжело плюхнулась животом, чудом не сползя на землю.
        Может, она все-таки не сможет пройти испытание весами?
        - Отползай!- зло прошипел водяной маг, косясь на кусками осыпающийся лед за его спиной и коротким жестом создавая новую преграду.
        - А? Что?- девушка неуклюже села, подняла на Винтара беспомощный взгляд.
        - Сдвигайся!- Винтару уже хотелось забыть про свое миролюбие и кого-нибудь убить.
        К счастью, больше глупых вопросов нежданная спутница задавать не стала, покорно отодвинувшись в сторону.
        И, уже прыгнув, Кенниг внезапно понял, что он-то, в принципе, вполне мог создать ледяной мост… Или ступеньки… Похоже, общение с этой… Эрменгильдой начинало накладывать свой отпечаток.
        В отличие от девушки, водяному колдуну пришлось хуже. Нет, перепрыгнул он ловчее, но как сам не провалился, так и осталось для него тайной- под ногами что-то ощутимо хрустнуло, а тут еще- маг отчетливо это почувствовал- преследователи почти пробили ледяную стену.
        На этот раз Винтар оказался чуть-чуть умнее. Спуститься вниз по созданным изо льда ступеням- таким же, как в доме у инквизитора,- оказалось намного проще и спокойнее, чем прыгать сломя голову.
        - А мы не могли сразу из окна так спуститься?- зло пробурчала Эрменгильда.
        - Заткнись и топай быстрее.- Винтару было совершенно не до бонтона.
        Он почти кожей чувствовал, как осыпаются последние кристаллики льда…
        В конюшню они вбежали в тот миг, когда созданная колдуном преграда рухнула окончательно.
        И вот тогда ледяной маг вспомнил о новой проблеме.
        Уголек.
        Уголек не выносил чужаков. Причем это выражалось не только в том, что вороной никому, кроме Кеннига, не давал ухаживать за собой, нет, все было намного хуже- ездить на скакуне мог только сам Винтар. Даже если сам колдун уже был в седле, взять туда же еще кого-нибудь не было никакой возможности- конь словно с ума сходил: вставал на дыбы, плясал по конюшне, раскидывая в разные стороны идиотов, отважившихся приблизиться к нему…
        В общем, ничего хорошего сейчас ожидать не приходилось…
        Но, странное дело, когда беглецы оказались в конюшне, тут уже была давешняя кошка. Черная бестия, нагло щурясь и обвив хвостом лапы, сидела на перегородке, разделяющей денники, и, казалось, только и ждала, когда Винтар приблизится к своему скакуну.
        Уголек, впрочем, был не расположен к сентиментальностям. Спокойно подпустив хозяина, он, едва увидев, что к нему приближается кто-то еще, взвился на дыбы, чудом не вырвав уже надетую узду из рук Кеннига. Эрменгильда испуганно шарахнулась в сторону.
        - Да стой ты, волчья сыть!- взвыл колдун, пытаясь удержать пляшущего на месте коня, готового в любой момент разнести стойло.
        Чудом не задетая копытом кошка плавно встала, вытянулась в струнку и ткнулась бархатным носом в морду вороному, на мгновение опустившемуся на четыре ноги. И, странное дело, Уголек вдруг вздрогнул всем телом и… замер, словно и не было ничего, лишь по бокам проходила нервная дрожь. Черная гостья вновь спокойно обвила лапы хвостом и довольно замурчала. Кажется, она решила, что выполнила свой долг.
        Винтар скакуну все еще не доверял. Но, к его удивлению, в седло удалось вскочить не только ему- Уголек спокойно позволил подсадить себе на спину еще иЭрменгильду- мир явно сошел с ума!- и уже через несколько мгновений вороной вылетел из конюшни, унося от преследователей двух всадников.
        Во внутренний двор, неторопливо покачивая кончиком задранного к небесам хвоста, вышла кошка и, лениво покосившись на высунувшихся из разбитого окна людей, принялась вылизываться.
        Фалько вскинул руки, собираясь послать в спину убегающим воздушную волну, способную, как минимум, выбить людей из седла, но инквизитор мягко коснулся его плеча:
        - Не стоит.
        Юноша удивленно оглянулся на хозяина, и тот благодушно пояснил:
        - Не стоит сейчас растрачивать силы. Мы все равно их поймаем. Да и…- Из-под капюшона звякнул короткий смешок.- Я узнал его. Надо ведь и моему старому другу дать такую возможность…
        - Другу, господин?- осторожно уточнил воздушный маг. Ему было очень трудно поверить, что у инквизитора могут быть друзья. Вдобавок неизвестно, как хозяин отнесется к излишнему любопытству.
        К счастью, сейчас он был в хорошем настроении, несмотря на все неудачи.
        - Старому-старому другу…- Смех человека, спрятавшегося под капюшоном, походил на дребезжание кастрюлек в мешке у бродячего старьевщика.
        Уголек мчался по улице, выбивая копытами искры из мостовой. Удивительно, как он никого не сбил и не затоптал- пару раз Винтар явственно слышал чью-то запоздалую ругань,- но сейчас Кеннигу было не до того, чтоб беспокоиться о ком бы то ни было, кроме себя. Ну, может, еще и кроме спасенной ведьмы, за которой еще приходилось следить, чтоб она не свалилась с коня. Эрменгильда куталась в плащ и натянула капюшон почти до самого подбородка- девушка явно не привыкла к столь прохладной весне.
        Мужчина и сам не знал, куда он мчится. Сейчас у него была лишь одна цель- не попасть на виселицу к инквизитору. Тем более, что у того уже наверняка не осталось сомнений, что ведьму спас колдун.
        А для этого нужно было выбраться из города.
        До ближайших, южных ворот оставалось доехать всего ничего, когда впереди послышался какой-то шум. Кенниг резко натянул поводья и пустил коня шагом. Не хватало только вляпаться в какую-нибудь неприятность. Их и так было выше горла.
        Вороной завернул за угол…
        - Кровь Единого!
        Ворота были закрыты. Перед ними уже успели столпиться выезжающие: несколько повозок, пара всадников… И все, кто так стремился вырваться из Бирикены, отчаянно спорили с замершими на воротах стражниками.
        - Да пустите меня! У меня дела! Мне ехать надо!
        - Не положено,- ровно откликнулся стражник.
        - Пустите! У меня проблемы!
        - Не положено! Приказ инквизитора.
        У Винтара и сердце оборвалось. Выезд из города закрыт.
        - Кровь Единого…
        Съездил, называется, узнал о своем прошлом. Удивительно еще, как стража не проверяет всех и каждого на предмет помощи ведьме.
        Вышеупомянутая ведьма зябко поежилась и дернула босыми ногами, виднеющимися из-под плаща. Неуверенно завозилась, слегка высунула личико из-под капюшона:
        - Что случилось?
        - Ворота закрыты,- процедил колдун, разворачивая коня.- Надо искать другой выход из Бирикены.
        Девушка замолкла, испуганно поджав губы. Слава Единому, хоть глупых вопросов не задавала…
        Скорей всего, по приказу инквизитора перекрыты все четыре выхода. Глупо надеяться на то, что блокировали одни ворота и оставили нараспашку все остальные.
        Колдун задумчиво прищурился.
        Основная проблема в том, что ни Винтар, ни Эрменгильда толком не знают города. Она- не местная. Он- если даже и жил здесь, то совершенно этого не помнит. Поневоле почувствуешь себя крысой, попавшей в ловушку,- мечешься в разные стороны, пытаясь найти выход, и с каждым мигом все отчетливей понимаешь, это все зря.
        - Какая магия у тебя с собой?- Тихий шепот ведьмы ворвался в мрачные размышления Кеннига.
        - Что?- Вопроса он совершенно не понял.
        - Магия. Я чувствую ее.
        - Неудивительно, в конце концов, я стихийник,- тихо буркнул мужчина, оглядываясь по сторонам, надеясь, что в голову придет хоть одна умная мысль. То, что за ними пока не охотится весь город, надо было использовать на полную.
        Для начала нужно, например, уехать с центральных улиц, затеряться где-нибудь в трущобах… Знать бы еще, где они.
        - Не то. Какая-то магия принадлежит тебе, но не относится к твоей… Не знаю, как сказать!- сбивчивый голос девчонки дрожал. То ли она не могла подобрать правильных слов и готова была разрыдаться от этого, то ли попросту замерзла.
        Честно говоря, Винтар уже вообще перестал понимать, о чем она говорит. Принадлежит, но не относится… Бред какой-то.
        Впрочем, задумываться о таких глупостях было особо некогда. Девушку уже била крупная дрожь- а вот это уже точно от холода.
        Впрочем, самому Кеннигу было не намного лучше: все-таки исцеление от огненной магии забирает слишком много сил. И пусть после этого каким-то чудом удалось собраться с силами, но все равно, состояние у мужчины было не ахти. Холодный весенний ветер продувал камзол, в ушах звенело… а сейчас, после того как колдун перенервничал из-за закрытых ворот, еще и черные мушки перед глазами появились.
        Исходя из того, что на ведьме вообще были только тонкая рубаха да плащ, она замерзла не меньше, а учитывая все ее синяки и царапины, девушка сама находилась на грани жизни и смерти.
        Единственное, что радовало,- от погони беглецы оторвались, а местные жители пока не заинтересовались странной парочкой.
        Зябко поежившись, Эрменгильда скукожилась, попытавшись сохранить остатки тепла, и, так ничего и не добившись, подняла глаза на мужчину, улыбнулась разбитыми губами:
        - Я доставляю вам столько хлопот…
        Кенниг только хмыкнул. Как ответить на это, он попросту не знал. Сбоку мелькнула знакомая вывеска- нарисованный маслом пучок трав, и колдун резко натянул поводья. Идея пришла внезапно: погоня пока отстала, а состояние все хуже и хуже. Если он до этого смог вспомнить, какие травы для чего, то, может, и сейчас сможет подобрать что-нибудь тонизирующее, чтоб просто с коня на землю не свалиться. Благо, он точно знает, что здесь, уЙенсена, товар хороший.
        Спрыгнув на землю и передав поводья девушке, Винтар строго приказал:
        - Сиди здесь, ни во что не вмешивайся. Несколько минут у нас есть.
        Лавка, на удивление, была заперта- в будний-то день! Можно было, конечно, отправиться кПетерсу или Шульцу, тем более что сейчас он помнил про их существование, но до них ведь еще надо доехать, не заблудиться в петлянии улиц, не свалиться от слабости под копыта коня…
        Кенниг отчаянно заколотил кулаком в дверь. В первые минуты ничего не происходило, колдун уже был готов отказаться от своей затеи, когда на втором этаже распахнулось окошко и мужской голос выкрикнул:
        - Не работаю сегодня! Не видите, закрыто.
        - Мастер Йенсен, пожалуйста!- взмолился Винтар.- Всего несколько минут. До других травников слишком далеко, а мне срочно!
        На миг повисла тишина- водяной маг уже решил, что ему придется искать других торговцев,- когда травник сдался:
        - Сейчас спущусь. Но всего несколько минут, не больше, мне некогда.
        Загрохотал замок, дверь чуть приоткрылась, иКенниг проскользнул внутрь.
        - Что вам угодно, господин Шмидт?- мрачно поинтересовался хозяин, сложив руки на груди.
        Хороший вопрос. Самому бы знать.
        - Настойку корня левзеи.
        - Это сейчас редкость,- пожал плечами мужчина.- У вас хватит денег?
        Еще один интересный вопрос. Сколько их осталось?
        - Хватит,- буркнул Кенниг только для того, чтобы сказать хоть что-то.
        Травник пожал плечами и направился к прилавку. Только сейчас ледяной колдун заметил, что Йенсен одет в дорожный костюм, словно собрался куда-то… Видно, решил выехать из города по срочному делу, а тут Кенниг со своими покупками.
        - Ворота закрыты, мастер Йенсен.
        - Что?- мужчина, как раз вытащивший из-под прилавка пузырек с желтоватой жидкостью, оглянулся. Руки его ощутимо дрогнули.
        - Ворота, говорю, закрыты. Вы не выедете из Бирикены.
        Флакон с дорогой настойкой выскользнул из руки травника, осколки полетели в разные стороны, а с лестницы в дальнем углу, ведущей на второй этаж, раздалось звонкое:
        - Папа, я собралась! Ой…
        - Я же сказал, не выходить!- рявкнул травник, оборачиваясь.
        Впрочем, Кенниг уже тоже успел оглянуться на звук и замер, не в силах оторвать взгляда от увиденного. На лестнице стояла, не отрывая напряженного взора от застывшего колдуна, молодая девушка в темном платье. Та самая девушка, что еще сегодня ночью сидела в одном подвале сЭрменгильдой…
        - Ой…- тихо повторила случайная знакомая, не отрывая напряженного взгляда от Винтара.
        - Ага,- согласился мужчина.
        - Убирайтесь отсюда!- рявкнул Йенсен. Кажется, он был совершенно не рад тому, что кто-то увидел его дочь. Хотя, честно говоря, Кенниг думал, что он, как спаситель, мог бы рассчитывать на более теплый прием.
        Впрочем, высказать он ничего не успел. Дверь оглушительно взвизгнула, и в лавку влетела давешняя спасенная ведьма. Босая, простоволосая, растрепанная, капюшон плаща упал с головы, а в глазах светился страх:
        - Там… Там… Идут! Я чувствую! Они рядом!- запыхавшись, выпалила она, а потом разглядела, кто находится в комнате, и тихо выдохнула:- Ой…- и поспешно завела руки за спину, словно это могло скрыть, что в руках она держит повод невесть с чего перевоспитавшегося и не пытающегося затоптать чужаков Уголька.
        - Сердце Единого!- не выдержал травник.- Убирайтесь отсюда, иначе…
        - Папа, ты не понял,- чуть слышно обронила девушка.- Это он меня спас…
        Йенсен так и замер, пораженно уставившись на Винтара.
        Впрочем, тишина продлилась недолго: через пару мгновений вновь ожила Эрменгильда:
        - Быстрее!.. Там… Идут… Я чувствую.
        Только сейчас травник разглядел если не все, то очень многое: и синяки на лице у девушки, и разбитые в кровь губы, и выглядывающую из-под накинутого на плечи мужского плаща нижнюю рубаху:
        - За вами погоня?
        Винтар не видел необходимости хитрить и изворачиваться: настойки у травника уже нет, окажется чересчур преданным местным властям и постарается остановить- так Кенниг легко его остановит.
        - Инквизитор.
        - Папа, это он,- вновь всхлипнула давешняя знакомая.
        Впрочем, мастер Йенсен и без того, кажется, все решил:
        - Поднимайтесь наверх. Попытаемся вас укрыть.
        - У меня конь,- мотнул головой Кенниг, буквально кожей чувствуя, что с каждым ударом сердца у него остается все меньше времени. Еще немного, еще чуть-чуть, и погоня свернет на эту улицу, и преследователи сразу поймут, куда идти…
        - Вокруг дома- на задний двор. Там есть конюшня. Потом через черный ход пройдете сюда, я дверь сейчас открою. Идите.
        Еще раз Винтару повторять не пришлось.
        Гвилла уверенно вела вперед. Был у нее дар или талант, девушка никогда не задумывалась. Впрочем, она и деления-то такого не знала.
        Все было намного проще- стоило «ищейке» настроиться, впасть в транс, и мир словно подергивался туманной пеленой, в которой возникали призрачные фигуры тех, кто был здесь раньше. А уж выбрать нужную и пойти по следам за «отпечатком» служанка инквизитора за двадцать с лишним лет жизни научилась хорошо.
        Вот и сейчас она, выполняя приказ хозяина, спешила по горячим следам, видя, как призрачные всадники мчатся вперед, как заворачивают за угол, как спешиваются перед лавкой травника…
        Гвилла сбилась с шага. Да, она всего лишь выполняет приказ. Да, она не в силах ослушаться хозяина- слишком уж хорошо известно, что ждет непокорного, но… Но разве кто-то заслужил такую судьбу, как у нее, Одильхоха или Фалько? Или, если брать худший вариант, как уРикмира? Конечно, все слуги знают, что зрение он потерял лишь из-за того, что его сестра решила встать в горделивую позу и заявить, что предпочтет смерть ошейнику. Конечно, все слуги помнят, как, увидев, что огненная плеть, созданная Лиубой, полоснула по глазам того, кто видит дороги и необходимости, Хасса забилась в руках уФалько и закричала, что сделает что угодно, что поклянется в верности на книге, что согласится надеть ошейник, только отпустите Рикмира, отпустите брата… Всем слугам известно, что каждый из них подневолен. Но разве кто-то еще заслужил такую судьбу? Разве та наивная девчонка, еще не осознавшая свой дар и хватавшая за руки свою умирающую компаньонку, виновата в том, что инквизитор обратил на нее свой взор? Разве должна она тоже надеть ошейник и жить в страхе?
        Гвилла на миг запнулась, отбрасывая нужное видение и обращая внимание на другое, более раннее, и, уверенно миновав лавку мастера Йенсена, направилась дальше, уводя своих спутников кШульцу иПетерсу.
        Когда Кенниг, заведя Уголька в пустое стойло, прошел через черный вход в лавку, та встретила его гробовой тишиной. Задвинув засов- на замок травник решил не раскошеливаться,- водяной маг медленно поднялся по расположенной в дальнем углу лестнице на второй этаж. Деревянные ступеньки чуть поскрипывали под ногами, а расположенный над лавкой жилой дом казался совершенно безлюдным. Ни звука, ни голоса…
        Самое противное было то, что Винтар сейчас понятия не имел, где Эрменгильда и правильно ли он поступил, оставив ее наедине с травником и его дочкой. Не придумав ничего лучше, водяной маг толкнул ближайшую дверь…
        Небольшая комнатка, вероятней всего, служила для отбора и подготовки трав. На столе, стоящем в центре, были бережно разложены пучки сухих растений, у дальней стены стоял перегонный куб- сейчас холодный и пустой, а у занавешенного окна замерла, робко выглядывая меж штор, давешняя незнакомка. Там же обнаружились и ведьма с травником. Эрменгильда, вытянувшись в струнку, сидела на низком стульчике, закинув голову к потолку, а рядом, с небольшой плоской миской, наполненной тягучей желтой мазью, стоял мастер Йенсен. Осторожно окунув чистую тряпицу в лекарство, мужчина бережно прикоснулся к ссадинам на лице у ведьмы, и та дернулась от боли.
        - Тихо, тихо, девочка,- чуть слышно выдохнул травник.
        Сколько ей лет? Семнадцать- восемнадцать? Она действительно годилась Йенсену в дочки…
        Кеннигу, кстати, тоже. Не произойди всех этих несчастий десять лет назад, сейчас все могло бы быть по-другому… У него могла бы быть дочь… Такая же, как Эрменгильда… Или другая, совершенно на нее не похожая…
        Незваные мысли ядовитыми змеями впились в душу, и колдун, пытаясь отогнать их, шагнул в комнату.
        Услышав шаги, дочка травника отшатнулась от окна, оглянулась и выдохнула слабую улыбку:
        - Это вы… Они прошли мимо.
        Хоть что-то радовало. Впрочем, Винтар прекрасно понимал, что это всего лишь передышка, и, не обнаружив беглецов сейчас, инквизитор на этом не остановится. И если до недавнего времени на поиски вышел он сам, то завтра- если Кенниг иЭрменгильда еще доживут до этого времени- к поискам присоединится все население Бирикены.
        - Это ненадолго,- мрачно буркнул колдун.
        Йенсен бросил на него короткий взгляд искоса, но ничего не сказал, продолжая обрабатывать царапины на лице у ведьмы. Закончил, замер, долгим взглядом изучая неподвижную Эрменгильду, и удовлетворенно кивнул.
        - От синяков поможет свинцовая примочка. А чуть позже я посмотрю остальные повреждения.
        Девушка вспыхнула, опустила голову, невесть с чего засмущавшись, аВинтар, наконец, собрался с мыслями:
        - Спасибо за помощь, мастер Йенсен.
        Мужчина, наконец, соизволил повернуться к нему. Темноволосый, с рано появившейся сединой, травник казался полной противоположностью водяного колдуна. Да и выглядел лет на десять старше. Если Кеннигу можно было дать, самое большее, лет тридцать пять- дар все-таки имел свои преимущества, то Йенсен казался старше своих лет…
        - Я хотел бы узнать, что все-таки произошло. Сигирун говорит, что именно вы спасли ее. Но я хочу знать от чего. Что случилось? Где она была?
        - А ее словам вы не верите?
        - Достаточно того, что я укрываю вас от инквизитора. Где была моя дочь?
        Винтар грустно рассмеялся:
        - У инквизитора. Он хотел повесить ее вместо Эрменгильды.
        Если Кенниг и рассчитывал ограничиться такими короткими фразами, то у него ничего не вышло. Рассказывать пришлось обо всем по порядку. Ну, или почти обо всем. Объясняться, чем он занимался во времена правления Аурунд и с какими целями приехал вБирикену, Кенниг не собирался.
        Травник слушал его молча, только длинные пальцы автоматически скользили по стенкам плошки. Винтар договорил, иЙенсен вздрогнул, словно выходя из транса:
        - То есть, вы хотите сказать, что те ведьмы и колдуны, которые якобы были казнены, на самом деле приняты в услужение инквизитору, а вместо них повешены наши горожане?!
        - Подозреваю, что так. Вместо Эрменгильды должна была быть казнена ваша дочь.
        - Но…
        - Лица не будет видно под мешком, а фигурами они схожи.
        Ведьма, вспыхнув как маков цвет- это было заметно даже под пятнами не впитавшейся в кожу мази,- поплотнее запахнулась в плащ Кеннига.
        Хозяин дома явно хотел спросить что-то еще, но вдруг замер, прислушиваясь к чему-то, а вслед за этим снизу прозвучал голос:
        - Эй, есть здесь кто-нибудь?!
        - Сердце Единого!- только и выдохнул травник.- Я не закрыл дверь!- И, бросив нежданным гостям:- Не вздумайте спускаться,- направился к выходу из комнаты.
        Идти на первый этаж Кенниг не собирался. А вот послушать, кто там пришел, не помешает. Выглядывать, как в трактире, не было никакой возможности, так что приходилось ориентироваться только на слух.
        Шаги Йенсена загрохотали по лестнице, а потом его голос нетерпеливо обронил:
        - Сегодня лавка закрыта.
        - Простите, господин травник, но у вас было открыто, и я решил…- голос незваного гостя внезапно показался водяному магу знакомым.
        - Лавка закрыта,- нетерпеливо повторил мужчина.- Приходите завтра.
        - До других травников очень далеко! А мне нужна всего одна трава! Пожалуйста!
        И все-таки, где Винтар слышал этот голос?
        На миг повисла пауза, а потом травник тихо вздохнул:
        - Что вам надо?
        - Что-нибудь тонизирующее!
        Кенниг только хмыкнул. Настойки левзеи уЙенсена уже не было.
        Впрочем, через мгновение послышалось какое-то шуршание, словно травник перебирал мешочки с сушеными растениями. Но голос у продавца все равно был слегка насмешливым:
        - А что, без этого никак?
        Печальный всхлип:
        - Если б можно было! Но я просто сейчас усну, если чего-нибудь не выпью. А господин Таузиг меня просто убьет, если я к нему опоздаю или на работе усну!
        - Работаете в ратгаузе?
        - Я секретарь ратмана.
        Точно! Секретарь! Тот самый мальчишка, который предложил продать информацию о доме за более низкую цену!
        Впрочем, травника это особо не заинтересовало.
        - И что, в ратгаузе столько работы, что нет времени выспаться?- Чуть слышное шуршание трав, легкий звон пузырьков.
        Ответ секретаря был уклончив:
        - Ну, как сказать… Работы немного, но и жалование не ахти какое… Приходится подрабатывать.
        - Как? Разве это разрешено?
        Кажется, травник совершенно забыл, что наверху его ждет дочка и двое беглецов.
        - Ну, не совсем… Но в принципе… Господин Таузиг городской собственностью занимается, так что у меня доступ в архив по строениям есть, так что я быстрее, чем кто бы то ни было, могу информацию найти…- Кажется, мальчишка болтал только для того, чтобы не уснуть.- Вот, вчера пришел один такой, спросил, а я сегодня всю ночь в архиве проторчал, пока сведения нашел. Вот и засыпа-а-а-аю теперь.- Секретарь сладко зевнул и бодро продолжил:- Самое смешное, что и искать-то было нечего. Жила у нас до правления ведьмы некая чета Кенниг. Все перерыл, пока нашел, где их дом стоял.- Прислушивающийся к монологу Винтар напрягся.- А оказывается, и искать было нечего. Пять лет назад дом и еще пару хибар рядом снесли, построили особняк в собственности рата, а потом господину инквизитору передали…
        Земля поплыла под ногами у колдуна. То есть, дом, который он так искал… Он сегодня был в нем? Точнее, на том месте, где пять лет назад находился его дом?
        - Ох, как же я уста-а-ал,- вновь зевнул мальчишка.
        - Возьмите. Это поможет.
        - Что это?
        - Настойка золотого корня. Выпейте, будет легче.
        Кенниг медленно отошел от лестницы.
        К тому моменту, как травник вернулся, Винтар уже все решил. Погоня прошла мимо, а значит, у него есть еще полчаса- час. Этого хватит для того, чтобы добраться до дома, разукрашенного битвами Единого иТого, Кто Всегда Рядом, и перекинуться несколькими словечками с отцом Рабангером. Конечно, обещанной недели еще не прошло, но у него и нет этого времени. Прожить столько дней вБирикене, когда за тобой охотится инквизитор, которому готов помочь почти каждый из горожан,- это что-то немыслимое.
        По словам Сигирун- дочери травника- выходило, что ее похитили не из дома- она вышла на рынок и, когда возвращалась проулками, кто-то накинул ей на голову мешок… В подвале о том, кто она, у нее никто не спрашивал, даже разговаривать с ней не стали, а потому ближайшее время, раз уж погоня прошла мимо, можно не опасаться, что кто-то придет сюда. Так что Эрменгильду можно оставить здесь, поговорить с бывшим священником и уже потом решать вопрос, как всем вместе выбраться из города.
        Рассказать все это Йенсену было легко. Оставался, правда, еще один вопрос.
        - Одолжите пятнадцать крейцеров?- повернулся Кенниг к травнику. Все-таки со священником надо было рассчитаться.
        Конечно, немного денег у водяного колдуна оставалось, но пересчитывать сейчас каждую монету было выше его сил.
        Мужчина не стал даже спрашивать, зачем нужны деньги,- вероятно, за те несколько минут, пока он был внизу, он окончательно поверил Винтару.
        Маг принял протянутые деньги, вежливо кивнул:
        - Спасибо. Выберемся из города, я все отдам.
        По губам травника скользнула кривая усмешка:
        - Жизнь моей дочери стоит намного дороже, господин Кенниг.
        - Как скажете,- пожал плечами ледяной маг, и лишь потом до него дошло, как к нему обратились.- Как вы меня назвали?!- Он-то точно знал, что вчера, покупая ромашку, он назвался совершенно по-другому.
        - У меня очень хорошая память, господин Кенниг. И я, при некоторых усилиях, могу вспомнить того, кто десять лет назад почти каждый день покупал у меня травы.
        - Жаль, не могу похвастаться тем же,- тихо буркнул Винтар.
        - А еще я помню ледяного мага, пришедшего с армией ведьмы и убившего нескольких наших ратманов.
        - И вы все равно помогаете?!
        Грустный смешок:
        - К счастью, во времена правления ведьмы никто из моих родных не погиб. А жизнь моей дочери, как я уже сказал, намного дороже пятнадцати крейцеров.
        Винтар задумчиво закусил губу, а потом тихо поинтересовался:
        - У вас еще осталась ромашка?
        Гвилла потеряла след. Гвилла просто потеряла след. Некоторое время она кружила по городу, но инквизитор уже точно видел, что девчонка бесполезно шатается с одной улицы на другую, даже не пытаясь сделать вид, что она в трансе.
        - Довольно!- рявкнул мужчина, и ищейка вздрогнула всем телом и замерла, ошарашенно хлопая глазами, словно только что пришла в чувства. Но он-то знал, что девица притворяется!- Возвращаемся домой. Там посмотрим, что делать дальше.
        Через пятнадцать минут все слуги собрались в небольшой гостиной. Девять человек молчаливо выстроились в ряд: слепой Рикмир опустил голову, крепкий Фалько упрямо смотрел перед собой, словно не понимал, зачем здесь собрались, коротко постриженная Гвилла ковыряла ногой пол- уж она-то точно знала, о чем сейчас пойдет речь, черноволосая Хасса бережно поддерживала под руку ослепшего брата, близняшки Лиуба иАдала стояли рядом, одинаковыми жестами теребя рукава камзолов,- инквизитор предпочитал, чтобы все его слуги носили мужские костюмы с высокими воротниками, закрывавшими шею. Одильхох замер у двери, а маг земли Урсольд и создатель иллюзий Менрих, казалось, были мыслями где-то далеко. Сам хозяин уселся в глубокое мягкое кресло, откинулся на спинку и скрестил руки на груди.
        - Итак, беглецов мы не нашли…
        Гвилла потупила взор. Уж она-то точно знала почему, но предпочитала не распространяться об этом.
        - Но сейчас возникает другой вопрос: кто помог. Лиуба, я ведь поручил допрос тебе. Ты что, ослушалась меня и так и не выяснила, кто виноват?- в меланхоличном голосе инквизитора не было ни малейшего намека на ярость, но девушка почувствовала, что ее бьет крупная дрожь. Ответить она не успела.
        Молчаливый Рикмир шагнул вперед:
        - Она не допрашивала. Я сам признался!
        Хасса вцепилась ему в руку, словно надеялась остановить, но было поздно- капюшон инквизитора уже повернулся к слепцу:
        - Сам? Какая храбрость! Лиуба! Три кнута ему.
        Девушка вздрогнула, закусила губу и, не отваживаясь спорить с хозяином, шагнула кРикмиру: с тонкой руки стекла огненная плеть. И там, где она касалась деревянного пола, оставались подпалины…
        - Не надо!- рванулась к хозяину Хасса.- Он врет! Хозяин, разве вы не видите, что он врет?! Это я пустила чужаков! Я открыла дверь и провела его к пленникам!
        - Не слушайте ее!- взвился слепец.- Я сделал это сам!
        - Какая прелесть!- хихикнул инквизитор.- Три плети. Обоим.
        Лиуба замерла, кусая губу. А потом вдруг вскинула на хозяина радостный взгляд:
        - Я… Я не могу, господин! У меня не хватит сил так долго удерживать огонь!
        - Адала,- сладко протянул ее собеседник,- помоги сестренке! Каждый проступок должен наказываться…
        Взвились огненные кнуты…
        Когда наказание закончилось, инквизитор коротко мотнул головой:
        - Одильхох, начинай. Они мне пока что нужны живыми… Девчонку пока не трогай.
        Слуга обвел взглядом стоящих неподвижно собратьев по несчастью, покорно шагнул вперед, склонился над скорчившимся на полу Рикмиром, не проронившим за все время ни звука, и медленно провел ладонью над опаленным телом. От рук парня разлилось бледно-зеленое свечение. Там, где оно касалось обожженной кожи, пропадали ожоги, медленно исчезали волдыри, а обуглившаяся плоть постепенно принимала обычный вид… По телу слепца прошла судорога.
        Инквизитор встал и, подойдя к дрожащему от боли парню, ткнул его носком сапога в бок:
        - А теперь вопрос, который, пожалуй, стоило задать с самого начала: что нам нужно сделать, чтоб поймать беглецов?
        Рикмир только крепче сцепил зубы. Да, ожоги, нанесенные огненной плетью, почти прошли, но память о боли еще продолжала жить в теле…
        - Я жду ответа,- меланхолично протянул инквизитор.- Или ты хочешь, чтоб твоя сестра подохла? Я ведь могу запретить ее исцелять… Так же, как запретил возвращать тебе зрение… Так я слушаю. Что нужно сделать, чтоб поймать беглецов?
        - Пойти туда, где вчера благодаря вам поселилась смерть,- выплюнул сквозь зубы раненый.
        - Вот с этого и надо было начинать,- вновь хихикнул инквизитор.- Одильхох, лечи девчонку. Адала, Урсольд, Фалько- со мной, остальные- заканчивают с переездом вБрун. Чтоб, когда я приехал туда с пленниками, все уже были в замке.
        Идея Винтара была проста. Ледяной колдун всего-навсего вспомнил о порошке от тараканов. Ведь как ни крути, убивать Кенниг сейчас был совершенно не расположен- ему надо было выйти из Бирикены с наименьшими проблемами, а значит, чем меньше трупов останется за спиной, тем лучше. Исходя из этого, превращать в ледяные статуи никого не стоит, но ведь оставался еще порошок из трав! И если приготовить еще про запас и слегка усилить проклятье, воспользоваться этим порошком сможет даже Эрменгильда, которая весь этот час будет оставаться здесь. Насквозь созданный порошок не проморозит, ледяную статую не создаст, но хотя бы образует ледяную корку там, куда попадет, и слегка задержит нападающих, если они, не приведи Единый, все-таки доберутся сюда.
        Зачаровав порошок, Кенниг осторожно выскользнул из дома. Уголек все-таки выделялся на фоне местных малорослых лошадок, так что будет проще, если он постоит в конюшне уЙенсена. Единственная проблема- камзол так почистить и не удалось, не до того было, но остается надеяться, что на это внимание никто не обратит.
        Впрочем, далеко водяной колдун не ушел. Едва мужчина вышел из-за дома на улицу, как за его спиной послышались поспешные шаги. Винтар оглянулся: тонкая девичья фигурка, закутанная в плащ, выскользнула из-за угла. Плащ был явно не тот, который Кенниг оставил Эрменгильде, а значит…
        - Вам лучше остаться с отцом.
        - Боюсь, он слишком далеко!- обидчиво буркнули из-под капюшона, и на Кеннига глянуло знакомое лицо ведьмы. Кажется, примочки травника особо не помогли.
        - Мы же вроде договорились!- Только сейчас Винтар заметил, что под плащом у девушки надето темное платье: видно, дочка травника поделилась своим нарядом.
        Девушка упрямо мотнула головой:
        - Вы всерьез считаете, что мне безопасней оставаться с ними? А если инквизитор явится сюда?- оглянулась по сторонам, проверяя, нет ли любопытствующих поблизости, и шепотом добавила:- Думаете, то, что рядом с ними в одном доме находится ведьма, будет им в плюс? По крайней мере, рядом с вами я чувствую себя в безопасности! А им я оставила часть вашего порошка… От него так магией несет,- по крайней мере, теперь было понятно, о каком колдовстве, которое вроде бы не принадлежит Кеннигу, говорила ведьма.
        Сил спорить уВинтара уже не нашлось.
        До дома отца Рабангера беглецы добрались без проблем. Винтар осторожно взялся за тяжелый дверной молоток, но, когда тот ударился о дверь, та внезапно открылась внутрь- ее забыли запереть…
        Кенниг оглянулся на Эрменгильду, а потом решительно шагнул внутрь. В принципе, терять ему было нечего. Девушка перешагнула порог вслед за ним и осторожно прикрыла дверь.
        - Отец Рабангер?- попытался окликнуть хозяина дома водяной колдун.- Отец Рабангер, вы здесь?! Мы с вами договаривались о встрече!
        О том, что произойти она должна была не меньше чем через неделю, Винтар благоразумно промолчал.
        Темный холл хранил молчание…
        В принципе, ледяной маг был знаком только с одной комнатой, а потому, раз хозяин не откликался, было бы бессмысленно бродить по двухэтажному дому, разыскивая бывшего священника. Нет, понятно, само присутствие здесь уже несколько не соответствует правилам хорошего тона, но выхода уКеннига не было.
        - Пошли,- коротко бросил он Эрменгильде. Время просто поджимало.
        Знакомая приемная встретила интимным полумраком. Примерно таким же, как и много лет назад. Впрочем, сейчас здесь, к сожалению, не было отца Рабангера. По крайней мере, на зов Кеннига никто так и не откликнулся- видимо, экономка так и не вернулась из отгула.
        Водяному колдуну хотелось ругаться. Тратить драгоценное время, спешить в этот проклятый дом, и все- впустую! Зло стукнув кулаком об стену, мужчина развернулся, собираясь выйти из комнаты, и вдруг услышал за своей спиной тихое:
        - Здесь какая-то магия… Ой!..
        Винтар оглянулся- успевшая войти в комнату Эрменгильда испуганно показывала пальцем в сторону письменного стола. А из-за него выглядывали чьи-то ноги…
        Мужчина рванулся вперед. Из-за плотных штор было практически ничего не видно, но Кенниг уже не думал о маскировке. Короткий пасс, и над плечом колдуна завис отливающий синевой Знак Льда, который давал хотя бы немного света.
        - Кровь Единого!
        Отец Рабангер никак не мог откликнуться, даже при всем своем желании… Хотя бы потому, что он был бесповоротно мертв, на что прямо намекала торчащая у него из груди рукоять кинжала…
        Девушка стояла, не отрывая перепуганного взгляда от неподвижного тела. Кажется, ей было в новинку видеть трупы.
        И надо было, по большому счету, как можно быстрее отсюда уходить, пока никто не появился и не рассказал, что в убийстве несчастного священника виноваты колдуны, но…
        Магия. О какой магии она говорила? Точно не о той, что принадлежала самому Кеннигу. Значит, здесь есть еще какая-то?
        - Где магия?
        - От… От него…- тихо выдохнула ведьма, ткнув пальцем в сторону трупа. С каждым мгновением она становилась все бледнее.
        Винтар склонился над телом. Можно бесконечно искать, о какой магии говорит девушка. Он не профессионал и вряд ли сможет что-то обнаружить…
        - У него… в руке,- чуть слышно всхлипнула Эрменгильда, и лишь теперь колдун, присмотревшись, заметил, что правая ладонь покойника сжата в кулак.
        Мужчина осторожно склонился над трупом. Разжать пальцы, сведенные окоченением, удалось с трудом, но когда удалось…
        Это был потемневший от времени лист бумаги. Винтар осторожно расправил его…
        - Кровь Единого!
        - Магия приближается!- резко, испуганно выдохнула Эрменгильда, но Винтару сейчас было не до этого: на листе- помятом, выцветшем от времени, неизвестный художник нарисовал портрет. Знакомое лицо Рикмира. Знакомый стиль- карандашный набросок, выведенный одним цветом. Только не синим, как это было уАурунд, а ярко-красным…
        - Магия приближается!- вновь всхлипнула ведьма, и на этот раз ее вскрик дошел до затуманенного потрясением разума. Оснований не доверять чутью пленницы инквизитора уВинтара не было. Кенниг спрятал лист за пазуху и шагнул к двери:
        - Уходим!
        Урсольд шел первым. В доме он, пожалуй, был самым бесполезным и вместо него можно было бы взять ту же Лиубу, но девушка еще не отошла после наказания Рикмира, а значит, не могла даже толком вызвать огненную плеть, пришлось брать с собой земляного мага. Как самого бесполезного, его и в дом первым послали. Нет, конечно, происходи все на улице, иУрсольду бы цены не было, но кто ж даст возможность колдовать на улице? Во-первых, местные жители до сих пор считают, что инквизитор уничтожил пойманных колдунов, а во-вторых, инквизитор не собирался об этом никому рассказывать, но почему-то в последнее время у него возникло подозрение, что именно Урсольда стоит убрать первым. Тот хоть и молчит все время, но поведение у него какое-то странное, да и отклик от ошейника идет слишком непривычный… Короче, если его уничтожат, жалко не будет.
        Куда идти в доме, разукрашенном битвами Единого, инквизитор знал прекрасно. Рикмир дал конкретные, четкие указания, а значит, можно не обращать никакого внимания на остальные комнаты и идти к маленькой приемной неподалеку от черного входа.
        Но похоже, беглецы успели подготовиться…
        В тот миг, когда земляной маг Урсольд, распахнув дверь, шагнул вперед, он буквально нос к носу столкнулся с незнакомым мужчиной. От неожиданности слуга инквизитора замер, а вот незнакомец оказался более собранным. Короткий взмах руки, и водяная плеть хлестнула прямо перед лицом юноши. Тот отшатнулся и, чуть развернувшись, болезненно влетел спиной в боковую стенку, а осыпавшийся каплями кнут прошел мимо. Сам водяной колдун рванулся вперед, прочь из приемной. Впрочем, далеко он не ушел- созданная готовым к атаке Фалько воздушная волна буквально внесла беглеца обратно в сторону, отшвырнув к письменному столу.
        Кенниг ударился головой об угол стола, но, не обращая внимания на побежавшую по виску кровь, медленно встал на ноги. Перепуганная Эрменгильда бросилась к нему, пытаясь помочь встать.
        - Здесь становится слишком многолюдно,- зло буркнул водяной колдун, обводя взглядом маленькую комнатку.
        Трое вошедших- в серых мужских костюмах. И- Кенниг отметил это с неожиданно навалившейся злостью- у всех на камзолах высокие воротники, полностью закрывающие шею. Знакомая по Бруну мода. Двое мужчин, женщина… И стоящая чуть поодаль фигура в темном балахоне с капюшоном. Инквизитор.
        Следующей ударила Адала. Был приказ взять беглецов живьем, а значит, девушка била не насмерть- впрочем, ее способностей, еще и ослабленных после наказания, на что-то очень мощное и не хватило бы,- все, что она хотела, это отогнать, не позволить противникам, рванувшимся к выходу, выйти наружу. Винтар иЭрменгильда отшатнулись в разные стороны, аКенниг еще и успел вцепиться в стул, тот самый, на котором сидел, когда посещал отца Рабангера, и метнуть в лицо огненной колдунье. Созданная из пламени плеть ударила по несущемуся в лицо девушке стулу и просто испепелила предмет. Короткий пасс, и на руке у огненной ведьмы, еще не до конца пришедшей в себя, появилась ледяная перчатка- все-таки водяной маг еще не решился бить насмерть, особенно учитывая картинку, зажатую в руке у покойника. Впрочем, был в комнате и тот, кого Винтар точно хотел убить: уж он-то не подневольный. Новый пасс- но инквизитор, который, по сути, не должен был владеть никакой магией, легким движением руки отбил несущийся на него Знак Льда…
        Пока Адала безуспешно пыталась создать новую плеть- появившаяся на запястье перчатка не желала таять и при этом не давала возможности вызвать даже простенькую искру,- вперед вновь шагнул Урсольд. Резко вскинутая вверх рука- и по каменному полу побежала трещина. Она должна была расколоть пол под самыми ногами водяного колдуна, но земной маг не дотянул самую малость- Эрменгильда бросилась к нему и, не задумываясь, что делает, бросила в слугу инквизитора развязанный мешочек с порошком от насекомых. Ледяная корка, вызванная проклятьем, застыла на груди уУрсольда, на лице, а земля вздыбилась теперь уже под ногами не уКеннига, а уЭрменгильды. Девушку отшвырнуло на стену, и она застыла, подобно сломанной игрушке… А земной маг замер, пытаясь отклеить с лица неравномерно приставшие льдинки.
        Впрочем, инквизитор тоже не собирался стоять на месте. На миг скрестив руки на груди, мужчина резко развел их в стороны, и перед ним заплясал увеличивающийся в размере огненный цветок. Короткий взмах- и создание огненной магии полетело вВинтара. Тот, в самый последний момент, успел увернуться, но в ту же секунду получил подсечку воздушной волной, созданной Фалько. Кенниг рухнул на пол, и через мгновение маг земли, решивший не мучиться с ледяной коркой, опустил ему на голову подхваченную со стола чернильницу в виде домиков. Сделанная из керамики изящная вещица осыпалась осколками, и больше водяной колдун уже ничего не запомнил…
        - Ничего нельзя доверить, все приходится делать самому,- брезгливо обронил инквизитор, пнул носком сапога неподвижное тело Винтара, покосился на Адалу иУрсольда, так и не справившихся с ледяным панцирем, и процедил:- Забирайте эту парочку. Пора вБрун.
        …Оставленный много лет назад замок казался слишком большим для той крошечной группы людей, что уже два дня пыталась обжить его. Сейчас заниматься переездом могли только пятеро слуг инквизитора- Рикмиру не позволяло зрение (точнее, его отсутствие), а остальных хозяин забрал на охоту.
        Когда бесчувственных пленников притащили в замок, слуги думали, что инквизитор прикажет запереть их в подвале- часть темниц в полуразрушенном замке еще вполне могла выполнять свою функцию, но, к удивлению подчиненных, хозяин только мотнул головой в сторону внутреннего двора:
        - Бросить их там. Урсольд, замуруешь им руки по запястья в камень, этого будет достаточно.
        Слуга пораженно уставился на инквизитора:
        - Это… Это как, господин?
        - Мне учить тебя пользоваться твоей магией? Земля расступилась, засовываешь туда их ладони, земля сомкнулась.
        - Но… Это же раздавит им кости!
        - А Одильхох на что?- насмешливо фыркнул инквизитор.- После ошейников вылечит.
        Слуга медленно кивнул:
        - Слушаюсь, господин…
        Первое, что услышал Винтар, это тихую ругань, раздающуюся где-то рядом:
        - Ты ведь специально не дотянул трещину?!
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь!
        - Урсольд, я все видела! Если я пыталась убрать этот проклятый лед, то это не значит, что я слепая! Я прекрасно видела, что ты вполне мог разломать землю под ногами этого водяного колдуна и одновременно отшвырнуть эту дурочку!- разъярилась незнакомая девушка.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь,- ровно повторил мужской голос.
        - Ну конечно! Интересно, а если я хозяину расскажу, он поверит?
        Через мгновение раздалось какое-то невнятное бульканье. Винтар с трудом открыл глаза.
        Картинка получалась повернутая- кажется, водяной колдун лежал на боку,- но разглядеть, что творится, Кенниг, невзирая на головную боль, все-таки мог.
        Двое- молодой парень и девушка, его ровесница,- стояли друг напротив друга. И если парень казался совершенно расслабленным, то щиколотки девушки- той самой огненной колдуньи, что была в доме у священника,- обхватывали две поднявшиеся из земли каменные кучи.
        - Послушай, ты, идиотка!- прошипел парень.- Еще один звук, и я просто тебя раздавлю, поняла?! Если тебя устраивает все, что здесь творится, можешь до старости носить ошейник вместе со своей сестрой, а я…
        - Он очнулся,- ровно заметила девушка.
        - Что?- Урсольд вздрогнул, удивленно уставившись на нее.
        - Я говорю, он очнулся. Убирай свои камни, и я позову хозяина. И радуйся, что я ничего ему пока что не сказала. Пока что.
        Короткий взмах, и камни словно впитались в землю…
        Девица нервно дернула плечом и пошла прочь.
        Винтар попытался встать, но все, что ему удалось, это слегка привстать: кисти рук были надежно вмурованы в камень мостовой. Создавалось впечатление, что один особо крупный булыжник расступился, как вода, а потом сомкнулся, отчего Кенниг попросту не чувствовал рук- даже просто пальцами не мог пошевелить. Оставшийся парень оглянулся на пленника, сделал шаг к нему и чуть слышно обронил:
        - Это глина.
        - Что?- не понял Кенниг, но его тюремщик уже отвернулся и склонился в поклоне входящему во внутренний двор инквизитору.
        Лишь теперь Кенниг получил несколько мгновений на то, чтобы оглядеться по сторонам. Брун, знакомый Брун. Там- казармы ландскнехтов, там- вход в подземелье, там- главная башня, где располагалась комната Аурунд… Сейчас от всего этого оставались лишь обугленные остовы, но, кажется, жизнь снова возвращалась в замок. По крайней мере, в лице инквизитора и его слуг.
        Рядом завозилась, застонала Эрменгильда. Винтар оглянулся на девушку. Та пока еще не пришла в себя. Впрочем, руки ее удерживали такие же кандалы- если так можно сказать.
        Инквизитор в сопровождении молчаливого Рикмира, уже знакомой огненной колдуньи и еще одного парня остановился в нескольких шагах от пленников. Винтар мотнул головой- запекшаяся на виске корочка лопнула, и по щеке потекла кровь.
        - Вот мы снова и встретились, какое счастье,- меланхолично мурлыкнул новый хозяин Бруна. Капюшон полностью скрывал лицо, и понять, смеется ли он или говорит серьезно, было невозможно.
        - Снова? Я вижу вас в первый раз,- зло буркнул водяной маг, пытаясь пошевелить пальцами. Безрезультатно.
        - Уверен, Кенниг?- хихкнул инквизитор и одним движением скинул капюшон.
        Водяной маг почувствовал, как сердце пропустило удар…
        На Винтара смотрел так и оставшийся безымянным огненный колдун, служивший на Аурунд и прославившийся своей страстью к поджиганию деревень, где он подавлял бунты, и по совместительству- воспоминание пришло внезапно, как пощечина, как удар кнута,- лекарь, рассказавший о ведьминой болезни…
        - Кровь Единого…
        - Я тоже рад тебя видеть.- По губам инквизитора змеилась кривая усмешка.- Особенно после всех тех проблем, что ты мне доставил.- Мужчина почти не изменился за прошедшие десять лет. Лишь нос был искривлен, словно сломан, да недоставало нескольких передних зубов.
        Эрменгильда с трудом разлепила глаза, медленно села, тряхнув тяжелой головой. Волосы расплескались по плечам, а на лице рядом со старыми синяками медленно проявлялись новые.
        - Их было так много?- хмыкнул Винтар. Одно он сейчас знал точно- ему нужно освободить руки. Разбираться, каким образом лекарь оказался в услужении уАурунд, можно будет потом.
        - А ты думаешь иначе?
        - Ну…- Кенниг сделал вид, что задумался.- Я могу назвать только одну. Рядом со мной сидит.
        Вода. Вода точит камень. Вода способна проникать в щели и, застывая льдом, разламывать булыжники.
        Главное, только заболтать внезапно ожившего старого знакомца- Винтар был уверен, что он погиб во время пожара вБруне,- и тогда наверняка можно будет освободиться.
        - Какой же ты идиот, Кенниг,- рассмеялся его собеседник. Правда, смех вышел очень злым.- Думаешь, все дело в этой девчонке? Я даже не до конца знаю, какие у нее способности! Все намного сложнее.
        - Да? Не может быть.
        Водяная жила. Здесь наверняка должна быть водяная жила. Ближайший колодец находится в соседнем внутреннем дворе, как раз за ландскнехтскими казармами. И если удастся до него дотянуться…
        - Не может?!- На лице огненного колдуна появилась злая ирония.- А то, что ты десять лет назад сломал мне все планы?!
        Вот таких заявлений Кенниг точно не ждал. Он даже перестал пытаться пошевелить пальцами.
        - Что?
        - Не понимаешь? Так я расскажу!
        Водяному колдуну это было только на пользу. Кажется, он чуть-чуть смог пошевелить руками.
        - Я тебя внимательно слушаю… Кстати, не представишься? А то я не знаю, как тебя зовут. Как-то даже неудобно получается… Сломал все планы- и даже не знаю, как зовут…
        Главное, затянуть этот разговор на как можно большее время. А потом уже можно будет размышлять, чьи планы он когда нарушил.
        - Фриульф Гирш, если тебе это что-то говорит.
        Имя не говорило Кеннигу ничего. Впрочем, с его беспамятством, есть ли повод жаловаться на это? Так что мужчина пожал плечами и невинным взглядом уставился на инквизитора.
        - Начнем по порядку, Кенниг,- хмыкнул тот.- Ты столько раз перешел мне дорогу… Книга, черная книга, Кенниг. Никаких ассоциаций? Я нашел ее в храмовой библиотеке. Старинная книга, созданная через несколько лет после пришествия Того, Кто Всегда Рядом. Книга, сама обладающая магической силой. Точнее, сам бы я ее не нашел, помог мой опекун, Рабангер Гирш,- это имя тебе тоже ничего не говорит?..- Ответа инквизитор дожидаться не стал, сделал шаг кВинтару и вновь замер, задумчиво уставившись на него.- Книгу нашли пятнадцать лет назад. Очень хорошая книга, Кенниг, в частности, там говорилось об… ошейниках. Помнишь, что это такое, Кенниг? Ты ведь сам делал… Я сейчас пошел по тому же пути. Только они замкнуты огненной магией.- Короткий насмешливый взгляд на замерших в отдалении молчаливых слуг.- Казалось бы, такая мелочь, а дает столько преимуществ… Оказывается, когда небесный металл способен раскалиться от одного твоего взгляда, слуги подчиняются намного быстрее, чем когда есть просто угроза удушения… Но я отвлекся, Кенниг…
        Винтар почувствовал, как в душе поднимается холодная волна гнева. Ошейники. Опять используются ошейники. Как и десять лет назад. Как и уАурунд. Как и те, что создавал он.
        Ледяной колдун усилием воли заставил себя успокоиться. Сейчас не было времени на то, чтоб злиться. Сейчас надо было просто освободить руки.
        Вода. Вода действительно была поблизости. Мужчина чувствовал отклик водяной жилы. Осталось только позвать ее сюда…
        - Я действительно слишком отвлекся, Кенниг,- с деланой печалью повторил огненный колдун.- Найдя книгу, я начал искать тех, кого можно взять себе… в услужение. ВДертонге я нашел одну неплохую девчонку, дочь скорняка Абераса. Искал я по рецептам, указанным в книге, у нее еще даже ведьминой болезни не проявилось… И надо ж было такому случиться, что посланные за ней наемники не справились с заданием.
        Аберас. Аурунд Аберас. Дочь скорняка…
        Вода. Нужно сконцентрироваться только на воде. И не отвлекаться на желание убить этого слизняка. Вода. Вода струится по маленьким, крошечным трещинам под землей…
        - Я уже потерял надежду, когда ко мне вдруг пришел ты. Опекун поддерживал меня в моих начинаниях, так что все складывалось удачно… Надеть ошейник на Аурунд при тебе я не мог, пришлось оставить у нее свою книгу, чтоб слегка затуманить ей мозги. Книга сама по себе влияет на личность… И кто ж знал, что эта идиотка умеет читать! Что она сама решит пойти тем же путем, что и я!
        Только он виноват в том, что Аурунд стала такой. Только он виноват, что сломана жизнь Винтара. Только он…
        Вода. Сконцентрироваться только на воде. Вода скапливается в небольшой каверне под Винтаром. Кончики пальцев уже обрели чувствительность и намокли.
        - И вот, когда сейчас я уже почти сделал то, что не смог сделать при Аурунд, появляешься ты! И этот старый идиот Рабангер думает, что ты пришел мстить! Пытается сжечь мою книгу! Мою черную книгу!
        Вспомнилась страница из черной книги, зажатая в кулаке у старого священника…
        - И ты его убиваешь,- обронил Винтар.
        - Догадливый,- ухмыльнулся огненный маг.- Ничего, когда на тебе появится ошейник, ты быстро от этого излечишься.
        Рядом тихонько всхлипнула перепуганная Эрменгильда. Гирш вздрогнул и перевел взгляд на нее, словно только сейчас заметил:
        - О, прошу прощения, госпожа фон Оффенбах, я совсем забыл про вас…- расплылылся он в пакостной улыбке.- Вам тоже достанется свой ошейник, не беспокойтесь.
        Оффенбах? Она- Оффенбах?! Родственница или однофамилица того лжемонаха?
        - Ваш братец, конечно, премерзкий тип, посмевший поднять на меня руку, но это не значит, что я вас обделю…
        Все-таки родственница.
        - У меня нет братьев…- чуть слышно выдохнула девушка.
        - А родители не рассказали?- В голосе огненного мага проскользнуло нечто похожее на сочувствие. Или на издевку.- Ничего, у нас еще будет уйма времени на то, чтобы ликвидировать пробелы в вашем образовании…
        Послышались шаги. Винтар бросил короткий взгляд за спину инквизитору и почувствовал, как у него оборвалось сердце: уже знакомый воздушный колдун тащил бесчувственную дочку травника, еще один незнакомый парень волок самого аптекаря Йенсена, а молодая девушка с волосами, заплетенными в тугую косу, вела на поводу необычно спокойного Уголька…
        - Вот все и в сборе,- ухмыльнулся инквизитор.- Кстати, Кенниг, я был уверен, что твоя кобыла давно сдохла. Удивительно, что она протянула столько лет.
        - Это конь,- огрызнулся ледяной маг.
        Первые фаланги пальцев уже были полностью в воде.
        - Какая разница,- отмахнулся Гирш. Мотнув головой, он коротко приказал слугам:- Бросьте их рядом с остальными,- а сам, как- то мгновенно забыв про пленников, шагнул к жеребцу. Вскинул руку, чтоб погладить животное по носу…
        И в тот же миг Уголек взвился на дыбы, норовя попасть копытом по голове инквизитора. Девушка, повисшая на его поводьях, с трудом удержала его…
        - Какого Того, Кто Рядом, Хасса?!- зло рявкнул огненный маг, умудрившись в последний миг увернуться от копыта, чудом не раскроившего ему череп.- Ты ж должна его утихомирить!
        Девушка с трудом смогла опустить коня на все четыре ноги, тихо всхлипнула:
        - Я пыталась! Он с трудом подчиняется…
        - С трудом?!- прищурился инквизитор.- Так утихомирь его! Заставь его подчиняться мне!
        Хасса вскинула руку и, внезапно выпустив поводья, отшатнулась в сторону- Уголек, на удивление, стоял неподвижно, как прикованный:
        - Не буду! Не буду я подчиняться! Не буду я делать! Я не хочу! Я…- От ворота ее камзола пошел легкий дымок… А в следующий момент ведьма со стоном упала на колени, прижимая руки к шее.
        Стоявший до этого момента неподвижно слепец рванулся к сестре, поняв, что происходит, упал на колени рядом сХассой:
        - Господин, пожалуйста, хватит, господин! Она сделает, она сделает все, что вы скажете!
        Инквизитор презрительно заломил бровь:
        - Сделает?
        Вода поднялась уже до второй фаланги пальцев.
        На пороге разрушенной казармы появились две девушки: одна была до безумия похожа на появившуюся ранее огненную ведьму, вторая- была той самой ищейкой, что привела инквизитора в таверну, где скрывались беглецы.
        Слепой медленно коснулся щеки сестры. Хассу била крупная дрожь…
        - Хасса, родная, пожалуйста…
        - Я… Я не буду…- По щекам девушки бежали слезы, а на вороте плясали мелкие язычки пламени.- Я не хочу… лучше смерть, чем жить так…
        - Хасса, пожалуйста, сделай это для меня.- Голос слепого дрожал и прерывался.- Для нас. Это очень нужно… нам… и господину… Просто попытайся приручить коня. Просто угости его кусочком сахара. Пожалуйста, Хасса…
        Девушка медленно кивнула:
        - Я… Я сделаю, Рикмир. Для тебя.
        Колдунья медленно поднялась, и инквизитор повелительно махнул рукой:
        - Одильхох, подлечи ее. Не сильно. Чтоб работать могла.
        Пришедший вместе с инквизитором парень молча склонил голову, на миг осторожно прикоснулся к шее Хассы и вновь отступил на шаг. Дрожащая всем телом ведьма повернулась кУгольку. Порывшись в небольшом кошельке на поясе, она вытащила небольшой кусочек сахара и протянула его жеребцу.
        Но в тот миг, когда конь, зачарованный колдуньей, доверчиво потянулся губами к протянутому сахару, Винтар внезапно вспомнил… Он вспомнил, почему нельзя угощать Уголька. Он вспомнил, как у него появился этот скакун… Он понял, что сейчас может произойти…
        - Не надо!!!- отчаянно выкрикнул ледяной колдун, но было уже поздно…
        Зубы с хрустом раскусили кусок сахара.
        По телу вороного коня прошла волна, а сам он словно увеличился в размерах. Под кожей взбугрились мышцы, а по иссиня-черной шкуре прошла сеть синих трещин… Жеребец взвился на дыбы, обрывая узду, и его тело будто взорвалось изнутри. Там, где только что стоял вороной скакун, гарцевал сотканный из прозрачно-голубой воды стихиаль. Ундина в облике коня вырвалась на свободу.

* * *
        Шестнадцать лет назад
        Ручей доверчиво бежал по камушкам, скрываясь среди высокой травы. Винтар зачерпнул ладонью воду, отхлебнул. От холода тут же заломило зубы. Впрочем, отвлекаться было некогда. Колдун оглянулся на сидевшую под деревом Аурунд:
        - Помнишь, что я говорил?
        Девушка дернула плечиком:
        - Помню, помню, помню. Не вмешиваться. Не болтать. Не мешать. Начинай давай.
        Созданный изо льда кинжал легко снял слой дерна. Впрочем, для того, чтобы расчистить полянку нужного размера, пришлось потрудиться- все-таки пентакль должен быть хорошего размера, иначе и вызванная ундина будет не такой уж большой. Появится какая-нибудь созданная из воды мышь-полевка- и что с ней прикажешь делать?
        Рисовать саму пентаграмму пришлось по памяти- взять книгу из библиотеки цеха никто бы не позволил, так что оставалось только надеяться, что все будет начерчено правильно.
        Аурунд молчаливо следила за колдуном, а парень между тем вскинул руки, и вырвавшаяся из-под земли водяная струя застыла неподвижным жгутом, протянувшись по поляне. Новый взмах, и линия изогнулась, вычерчивая границы пентакля.
        Труднее всего было вспомнить, какие знаки где рисовать. Тут уже пришлось попотеть- Винтар несколько раз перерисовывал символы- ошибешься хоть в одном, и водяной стихиаль вырвется на свободу.
        Наконец все было завершено. Водяной колдун замер и окинул критическим взглядом свое творение. По всем признакам выходило, что сделано все правильно. Оставалось только надеяться, что он ничего не напутал, не забыл и нигде не ошибся.
        Кенниг вздохнул, на миг зажмурился и резко вскинул руку вверх. Из центра пентакля ударила в воздух водяная струя. Искрясь белоснежной пеной, она, несмотря на летнюю жару, осыпалась серебристыми кристалликами льда и постепенно приобретала форму взвившегося на дыбы коня… От прозрачно-синего тела и голубой гривы разлетались брызги, копыта застыли льдинками, а на месте сердца кружилась, изредка подпрыгивая, словно пытаясь выскочить из водяной статуи, крошечная золотая рыбка…
        - У тебя получилось!- пораженно и счастливо выдохнула Аурунд.
        - Уздечка,- одними губами прошептал Кенниг.
        - Что?- Она вскинула на него непонимающие глаза.
        - Уздечка. Рядом с тобой. Не делай резких движений. Просто передай мне.- Конечно, стоило сразу взять ее, еще до создания пентакля, но Винтар не до конца был уверен, что у него что-то выйдет.
        Девушка осторожно протянула приятелю недоуздок. Ледяной колдун, стараясь не отходить далеко от созданного пентакля, протянул руку… и в этот миг ундина окончательно сформировалась.
        Ледяные копыта ударили об землю, выбивая фонтанчики мокрой земли, грива плеснула на ветру, окатив Кеннига с ног до головы соленой морской водой, а сам синий жеребец с силой ударился грудью о созданную магией невидимую стену, удерживающую его внутри пентакля. От мощного толчка, сотрясшего всю пентаграмму, у мага, ее создавшего, даже кости заныли- сейчас он был единым целым со своим творением и чувствовал все, что творилось с ним.
        Пальцы наконец сомкнулись на заранее зачарованной уздечке. Оставалось самое сложное- надеть ее на пляшущего внутри пентакля коня, раз за разом ударяющегося о невидимые стены: еще несколько таких нападений- и пентаграмма не выдержит, рухнет снесенная силой разбушевавшегося стихиаля.
        Дождавшись мгновения, когда жеребец на миг опустился на все четыре ноги, Кенниг махнул рукой, разрывая линию пентакля, и рванулся вперед. Накинув повод на шею, мужчина обхватил морду скакуна и, перехватив в узду за нащечные ремни, успел всунуть трензель в рот разбушевавшемуся жеребцу, затем резко дернул вверх… А дальше все уже было дело магии и техники…
        От уголков рта коня побежали, постепенно увеличиваясь в размере, темные пятна- конь словно обрастал черной шкурой… Всего несколько ударов сердца, и в пентакле замер, словно и не было никакой пляски, вороной конь. Оставалось только до конца надеть узду.
        Аурунд радостно захлопала в ладоши:
        - У тебя получилось!
        Винтар замер, хватая ртом воздух: эти несколько мгновений вымотали его так, словно он мешки грузил.
        - Ага. Кажется, вышло… Пойдем, красавец,- иКенниг, отдышавшись, осторожно потянул успокоившегося скакуна из пентакля.
        Тот, спокойно идя за хозяином, переступил линии еще не до конца исчезнувшего пентакля…
        - Нет, ну вы посмотрите на этих наглецов!- возмущенно звякнул за спиной водяного колдуна женский голос.
        Парень оглянулся: в пентакле стояла, возмущенно уперев руки в боки, полупрозрачная девушка. Казалось, она была сотворена из воды: синяя прозрачная кожа, свободное платье, сотканное из голубых струек, бирюзовые волосы, расплескавшиеся по плечам…
        - Кровь Единого…- только и смог выдохнуть маг-недоучка. Аурунд и вовсе стояла, не отрывая потрясенного взгляда от невесть откуда возникшей гостьи. А та все никак не успокаивалась:
        - Что уставились?! Увели коня из моей конюшни и еще и возмущаются! А ну отдавай назад, чернокнижник окаянный!- И девица протянула руку к уздечке. Ладонь ударилась о невидимую преграду пентакля, и ундина замерла, пораженно уставившись на собственные пальцы:- Не поняла юмора…
        Кенниг расслабился: похоже, его творение могло удержать стихиаля вне зависимости от его облика. Главное, чтобы эта девчонка не заметила оставленную пробоину.
        - Вот вы, значит, как?! Еще и заперли?! Да вы… Да я… Я па-а-а-апе пожалую-ю-юсь!!!- И ундина, усевшись прямо на размокшую землю, разревелась как ребенок…
        Ледяной маг ошарашенно смотрел на всхлипывающую в полный голос водяную деву. Происходящее совершенно не укладывалось у него в голове.
        - Выпусти ее, Винтар,- жалобно попросила Аурунд, осторожно коснувшись рукою локтя парня.- Жалко же…
        - Ты с ума сошла?- прошипел колдун, косясь на всхлипывающую ундину. Та на миг подняла голову, встретилась взглядом с удивленной парочкой и вновь разревелась, звучно высморкавшись в водяной подол юбки.- Это стихиаль! Это создание угробит нас раньше, чем ты успеешь «мама» сказать!
        - Но она плачет!
        - Это стихиаль! Они не разумны!- Уж это Кенниг затвердил за время обучения в цехе.- Это существо просто притворяется…
        - Разве она похожа на неразумную? Она разговаривает… Она плачет… Ей плохо…
        - А еще вы моего любимого коня забрали! Мне очень плохо!- согласилась с ней водяная дева, опять хлюпнув носом.- Я папе пожалуюсь.
        Аурунд выпустила руку ледяного колдуна, присела на корточки рядом с пентаклем:
        - Тебя как зовут?
        Ундина вытерла нос рукавом платья- в разные стороны ралетелись прозрачные брызги от созданной из воды ткани- и тихо вздохнула:
        - Морана… Выпустите меня, а? А то я папе пожалуюсь…
        Аурунд беспомощно оглянулась на своего друга. Колдун вздохнул и, чувствуя, что он совершает страшную ошибку, взмахнул рукой, убирая пентакль.
        Водяная дева встала с земли, шагнула вперед… И ткнув пальцем в грудь колдуну- по камзолу расплылось мокрое пятно,- грозно сообщила:
        - Слушай сюда, чернокнижник… Как там тебя зовут? Винтар? Значит, слушай сюда, Винтар, я, так и быть, оставлю тебе своего коня, но, если ты еще раз посмеешь забраться в мою конюшню, я не знаю, что я с тобой сделаю. Понял?- И ундина осыпалась капелью…
        Кенниг облегченно выдохнул: кажется, несмотря на все его опасения, все закончилось благополучно.
        Аурунд подняла на него взгляд:
        - Так что? Все? У тебя теперь есть настоящий стихиаль?
        - Ага…- Он еще не до конца пришел в себя, и на долгие речи просто не было сил.
        Девушка протянула руку, собираясь погладить по морде стоящего спокойно жеребца, но тот вдруг отпрянул и, прижав уши, оскалил зубы. Так и замерла:
        - Ой…
        - Ох, извини…- Винтар одернул жеребца за узду.- Кажется, я неправильно что-то сделал…
        - То есть?
        - То есть, похоже, он подчиняется только мне,- мрачно констатировал колдун.
        - А исправить никак нельзя? Может, мне угостить его чем-нибудь вкусным? Морковкой, сахаром?
        - Боюсь, нет… У меня даже есть подозрение, что если ты или кто-то другой попытается его накормить, все заклятье спадет…
        - Плохо,- вздохнула девушка.
        - Ага… А давай я тебе другого поймаю?
        - И опять общаться с этой… Мораной? Ну уж нет! Да и… Зачем такой скакун дочери скорняка?
        Кенниг провел пальцами по ее лицу, убирая упавшую на глаза прядку смолянисто-черных волос:
        - А жене водяного колдуна?..

* * *
        Водяной конь метался по внутреннему двору полуразрушенного замка. От позеленевшей, в цвет тины, гривы в разные стороны разлетались капли болотной затхлой воды. Там, где ледяные копыта касались камней, начинали бить крошечные водяные фонтанчики. Обрывки уздечки жалкими веревками повисли на морде у зверя. Еще мгновение, и жеребец с хрустом перекусил металлический трензель.
        Винтар отчаянно рванулся, пытаясь вырваться из каменного плена, но созданные земной магией оковы держали крепко. А еще через мгновение ледяное копыто ударило об землю в опасной близости от рук водяного колдуна и, пробив оказавшуюся тонкой, не толще пластушки, корку, освободило пленника- под каменной «крышкой» вместо твердой породы, способной раздавить кости, оказалась сухая глина, растекшаяся грязью от прикосновения взбесившегося стихиаля…
        Вскочив, Кенниг на миг повернулся кЭрменгильде, собираясь помочь освободиться ей- в конце концов, можно же точно так же разломать ее оковы,- но этого не понадобилось: за мгновение до того, как водяной колдун сделал нужный пасс, камень, удерживающий девушку, сам расступился, позволив ей освободиться…
        Времени на то, чтобы размышлять, что происходит, уКеннига не было. Рявкнув ошарашенно хлопающей глазами ведьме:
        - Оттащи в сторону травника, ундина заденет!- мужчина шагнул вперед. Теперь у него была возможность рассчитаться со старыми долгами. И если на слуг Винтару было плевать, то инквизитору обязательно надо было сказать пару ласковых…
        Водяной стихиаль загнанным зверем метался по внутреннему двору. Выбитая копытом из-под земли вода ударила фонтаном, и слуги рванулись в разные стороны, но уже через мгновение как-то получилось, что все они оказались неподалеку от разрушенных казарм.
        Урсольд вскинул руки, и между взбесившейся ундиной и сгрудившимися у стены людьми поднялась из земли стена. Невысокая, достигающая до груди, но достаточная для того, чтобы защититься от водяного коня.
        Инквизитор, в отличие от своих слуг, скрываться от стихиаля не собирался. Мужчина поднял руки на уровень груди, и между пальцами заплясали языки пламени.
        - Давно мечтал о водяной лошадке…- Огненный смерч слетел с его ладоней… И затух в нескольких золлах от Гирша.
        - Ты про меня не забыл?- Винтар шагнул к нему.
        Инквизитор реко обернулся, но до общения с водяным колдуном не снизошел. Новый взмах, и в лицо Кеннигу полетел огромный огненный лоскут. Маг отбил его легким пассом. На миг замер, задумавшись и улыбнувшись каким-то своим мыслям, отступил на шаг.
        - Боишься?!- радостно расхохотался инквизитор.
        - Упаси Единый, Гирш,- ухмыльнулся ледяной маг, на миг вскинув руку к небу…
        С неба ударили тугие струи дождя. Ливень, весенний ливень насквозь промочил одежду собравшихся во дворе людей и постепенно начал стихать, сменяясь мелким противным дождиком- на большее сил Кеннига не хватило. По губам Винтара скользнула усмешка: ему было достаточно и этого.
        Водяной стихиаль плясал по мощенной булыжниками площади, но теперь казалось, что он не взбешен, а всего лишь радуется…
        Эрменгильда наконец очистила пальцы от налипшей глины. Склонилась над неподвижными травником и его дочерью, попробовала подхватить бесчувственную девушку под мышки, чтоб подтащить ее к стене… Кто-то рядом вцепился в плечи травнику. Ведьма испуганно оглянулась: воздушный маг, до этого помогавший их поймать, сейчас вдруг решил помочь спасти пленников от копыт стихиаля…
        - Тащи туда, к стенке. Они там не достанут.
        - Они?
        Вместо ответа Фалько ткнул пальцем за спину ведьме. Та оглянулась: синий конь метался по площади, словно желая поймать шкурой все капли дождя, а насквозь вымокший инквизитор раз за разом пытался безуспешно создать хотя бы маленькую искорку. Винтар шагнул к противнику…
        Но внезапно инквизитор совладал со своей силой и на кончиках его пальцев образовалась огненная лента. Теперь уже огненный маг рассмеялся:
        - Думаешь, твое жульничество с водой позволит тебе победить, Кенниг?
        - Думаю, я убью тебя, Гирш.
        Вместо ответа незадачливый лекарь ударил пламенем. Алые языки почти коснулись груди ледяного колдуна, но в последний миг Винтар успел уйти с линии удара.
        Оказавшись в безопасности за созданной земным магом стеной, Эрменгильда оглянулась на столпившихся слуг:
        - А почему вы… Почему вы ничего не делаете?
        Гвилла зло дернула плечом:
        - У тебя что, огурцы в ушах?! Или ты спала, пока этот идио… наш хозяин произносил прочувствованную речь?
        - Ошейники,- тихо выдохнул Урсольд.- Обжигают по желанию хозяина, но затягиваются сами, стоит только задуматься об измене…
        Адала тихо хихикнула:
        - А помогать ему… Пусть как-нибудь без нас справляется.
        Рикмир, гладивший по плечу все еще нервно всхлипывающую Хассу, только улыбнулся:
        - А ему и не нужно помогать. Для нас- не нужно.
        Несмотря на дождь, Винтару приходилось отступать: слишком уж вымотан был водяной маг. Он и на ливень-то понадеялся лишь потому, что сейчас не мог толком атаковать. Водяная плеть изошла паром в ответ на летящую в лицо огненную бабочку, а созданная из пламени лента потухла от ударившего из-под земли фонтана. И все равно Винтар преимущественно защищался, а не нападал. Еще несколько мгновений, и огненный колдун победит…
        - Сдавайся, Кенниг,- насмешливо крикнул атакующий.- Так и быть, я тогда тебя не убью. Мой ошейник лучше, чем беспамятство Аурунд!
        - Пошел ты!..- выдохнул ледяной маг, из последних сил отбивая новую атаку.
        Эрменгильда обернулась к напряженно наблюдающим за схваткой слугам.
        - Помогите ему!- в голосе девушки звякнули слезы.
        - Кому?- зло спросила Гвилла.- Инквизитору? Он и без нас прекрасно справляется,- похоже, надежда избавиться от ошейников таяла на глазах.
        - Господину Кеннигу!
        - Как?!- в голосе Гвиллы проскользнуло отчаяние.- Мы не можем причинить вреда хозяину.
        - Скажи спасибо, что вместо камня была глина,- мрачно буркнул Урсольд.
        Девушка удивленно оглянулась на него.
        - Глина, говорю, сухая. Были бы камни вместо оков, попросту бы раздробило тебе пальцы.
        На миг повисла тишина, а затем молчавшая до этого времени Лиуба вдруг улыбнулась:
        - Менрих, твой дар ведь- иллюзии?
        Молчаливый парень, тот, что приволок во двор Бруна травника, удивленно покосился на нее:
        - Ну да…
        - А ты можешь создавать их только для зрения?.. Или для слуха, вкуса- тоже можешь?..
        Тот медленно кивнул:
        - Не пробовал, но, наверно, смогу…
        На губах девушки плясала плутовская улыбка:
        - Сороконожка. Толстая, жирная сороконожка с волосатыми лапками бежит по спине… Может, господин инквизитор всю жизнь мечтал почувствовать, каково это? Почему бы не выполнить это желание?
        Менрих медленно кивнул, словно не до конца был уверен в том, что делает, а потом повернулся к сражающимся, нашел взглядом огненного мага…
        Если раньше Кенниг пару раз ударил льдом, то сейчас уже только отбивался. Дождь, на который он потратил слишком много сил, уже начинал заканчиваться, во рту чувствовался металлический привкус, водяные плети выходили чересчур слабыми, а на то, чтобы попросту заморозить огненного колдуна- как это было много лет назад с ратом Бирикены,- не было никаких сил. Еще одна вспышка, летящая прямо в лицо, и ледяной колдун замер, упершись спиною в стену,- дальше отступать было некуда… Но, за мгновение до того, как пламя опалило кожу, огненная лента вдруг изогнулась дугой и плавно втянулась в кошелек на поясе уКеннига. Тонкая ткань не выдержала жара, и под ноги водяному колдуну скатился нагревшийся жабий камень…
        Яд и огонь. Жабий камень предохраняет от отравлений и пожаров…
        Впрочем, поднимать спасительный талисман уже было некогда- по губам инквизитора скользнула кривая усмешка, он занес руку для последнего удара…
        Внезапно приближающийся к водяному колдуну Гирш замер и зябко передернул лопатками. И еще раз. И еще. Огненная вуаль, пляшущая между расставленными пальцами, замерла, как туманное марево, а потом и вовсе растаяла в воздухе, чуть зашипев под каплями дождя.
        А инквизитор меж тем напряженно задергал плечом, словно пытался стряхнуть со спины какую-то пакость.
        Менрих нахмурился и еще пристальней вгляделся в хозяина.
        Кажется, к одной сороконожке, решившей пробежаться по Гиршу, присоединился еще десяток, бодро марширующий по спине тайного правителя Бирикены.
        Инквизитор, уже готовый нанести последний удар, опустил руки и нервно задергался, пытаясь стряхнуть с себя незваных гостей, захлопал себя по плечам, надеясь, что сможет прибить мелких тварей…
        Размышлять Винтару было некогда. Кенниг рванулся вперед, не столько затем, чтобы напасть, сколько чтоб уйти от стены, почувствовать возможность действовать… Гирш этого не понял. Инквизитор отшатнулся, стараясь уйти из-под удара…
        А уУрсольда вдруг нечаянно дернулась рука, и камень, слетевший с созданной магом земли стены, внезапно подкатился сзади под ноги хозяину…
        Инвизитор запнулся, начал заваливаться… ИВинтар, собрав последние силы, ударил. Ледяной меч, материализовавшийся в руке у водяного колдуна, пробил грудь огненного мага и вышел из спины… Мужчина замер, неуклюже вскинув руки, медленно сфокусировал взгляд на Кенниге:
        - Ты… Как ты…
        - Я предупреждал,- огрызнулся маг, отпуская рукоять. Меч медленно таял под струями дождя…
        Странно, но, казалось, ледяной клинок был именно тем, что позволяло колдуну стоять… Винтар почувствовал, что ноги его не держат, упал на колени…
        Заржал, взвившись на дыбы, водяной конь… Застыл на миг… И осыпался весенней капелью.
        - Теперь у меня еще и жеребца нет,- мрачно подытожил мужчина.
        Винтар вскинул голову к затянутым тучами небесам. Капли бежали по лицу, и было непонятно, дождь это или слезы… На душе было мерзко, противно, словно жабу живьем проглотил. Казалось бы- понял, кто был во всем виноват, расквитался с врагом… Но почему так тошно?
        Тихий щелчок, иГвилла, выпучив глаза, принялась судорожно растегивать ворот камзола. Пальцы путались в застежках, пуговицы не желали расцепляться… Но еще несколько мгновений… И на ладони у ищейки оказалась кривая полоса темного металла.
        - Он снялся!- радостно всхлипнула ведьма.- Он действительно снялся!
        Дождь заканчивался, редкие капли падали на землю. Слуги инквизитора поспешно сдергивали ненавистные ошейники…
        Эрменгильда опустилась на колени рядом с так и не пришедшими в чувства Йенсенами, но ее мягко отстранил Одильхох:
        - Я ими займусь.- Поймал ее удивленный взгляд и пояснил:- Я лекарь.
        Кенниг опустился на колени рядом с неподвижным телом. Провел ладонью по залитой кровью груди и нащупал под балахоном небольшой сшив. Вспоров ледяным кинжалом темную ткань, колдун вытащил из-за пазухи инквизитора черную книжку. Обтрепавшиеся страницы, прожженная в нескольких местах кожаная обложка, оборванный корешок… Один маленький томик- и столько сломанных жизней… Что там говорил Гирш? «Книга способна затуманить разум»? Знал бы, что так выйдет, в первый же день, как обнаружил, бросил бы в камин…
        Винтар медленно перелистнул страницы- десять лет назад черный фолиант очень долго хранился у него в доме, и если бы что-то могло повлиять, затуманить разум, это бы уже произошло.
        Тонкая, в ползолла толщиной книжка. В начале- множество схем, пентаклей, печатей, а во второй половине начинались портреты… Множество портретов, нарисованных синей краской. Незнакомые, а может, уже забытые лица… Вот промелькнул портрет лжемонаха, вот- мажордома… Последние девять страниц- портреты, написанные красным карандашом. Созданные огненной магией… Казалось бы, такая тонкая книжка, а столько страниц- одних ландскнехтов было под тысячу, а то и больше. Тоже магия?
        Водяной колдун взвесил томик в руке, оглянулся:
        - Эй, кто из вас огненный?
        Две девушки-близняшки переглянулись и дружно шагнули вперед.
        - Сжечь сможете?
        - Без проблем,- хихикнула одна.
        Винтар, честно говоря, повода для смеха не видел. Впрочем, осуждать девчонку он не стал. Широко размахнулся, подкинул томик в воздух… С ладони Адалы, а может, Лиубы, сорвалась широкая огненная лента, лизнула черный фолиант, и тот рассыпался пеплом…
        Одильхох осторожно помог сесть мастеру Йенсену и его дочери:
        - Сейчас полегчает…
        Эрменгильда, наконец, отважилась сделать шаг к водяному колдуну. Она и сама не знала, что удерживало ее, но сейчас, когда все вроде бы уладилось, сердце ее колотилось как бешеное, а в горле- комок застрял. Шаг, другой… Кенниг оглянулся на девушку, а она, наконец, смогла выдавить слабую улыбку, чувствуя, как потрескались разбитые губы:
        - Все?
        - Похоже на то, госпожа фон Оффенбах,- хмыкнул мужчина.
        Обращение она пропустила мимо ушей.
        - А… о каком беспамятстве он говорил?- Вопрос был идиотский- совершенно не к месту и не ко времени. ИЭрменгильда это прекрасно понимала, но слова уже сорвались с губ, и уже нельзя ничего изменить.
        Мужчина криво усмехнулся:
        - О моем. Я заколдован и помню только последние лет десять. И то- с большими пробелами.
        Диалог был совершенно дурацким. Здесь, в сожженном практически дотла Бруне, над телом умершего инквизитора, рассказывать про свои проблемы… Нужно было быть круглым идиотом.
        Впрочем, Эрменгильда была не лучше.
        - Я знаю!- Она была уверена, что должна его как-то отблагодарить за все-все-все, что он сделал, а тут, наконец, такой шанс!- Любое колдовство снимается поцелуем!- и, вытянувшись на цыпочках, девушка мягко коснулась губами небритой щеки Кеннига.
        Колдун остолбенел.
        Ведьма мгновенно поняла, что совершила бестактность:
        - Ой! Я… Господин Кенниг, я не со зла! Я, честное слово, не со зла! Я так больше не буду! Не сердитесь на меня, пожалуйста! Я, честное слово, больше не буду! Я зря это сделала, я все понимаю, это очень неприлично, и…
        Но дело было вовсе не в этом… Винтар вспомнил… Вспомнил то, о чем предпочел бы забыть…

* * *
        Десять лет назад
        Два кресла, стоящие сейчас друг напротив друга, были совершенно разными. Одно- глубокое, мягкое, было куплено совсем недавно. Мягкая обивка, гладкое дерево подлокотников, высокая спинка… Второе кресло было полной его противоположностью: подранная ткань, из подушки торчит конский волос, ножки покрыты облупленной краской… Это кресло уже несколько лет пылилось на чердаке, оставшись от предыдущих хозяев, но спустить его на первый этаж Аурунд решилась только вчера. Пришлось помучиться, пока зачарованный Винтар, наконец, понял, что от него требуется. Но сейчас два кресла были нужны как никогда. На одно можно было усадить того самого Винтара, чтоб не мельтешил перед глазами, а на второе… Через несколько дней после того, как женщина заставила мужа вытащить книгу из камина, в дом заглянул лекарь. Ведьма к тому моменту уже полностью разобралась в своих способностях. Один поцелуй- благо законный супруг смотрел перед собой остекленевшим взглядом и особо не возражал- и коллекция начинающей колдуньи пополнилась новым экземпляром. Надо ж было его куда-то усадить!
        Была, впрочем, и еще одна проблема. Часа за два до огненного колдуна заглядывала молодая наузница: ей срочно понадобился господин Кенниг, мол, дождь нужен деревенским. Еле удалось от нее отделаться, рассказав, что господин Кенниг уехал по делам, вернется не скоро… Сам Винтар в это время сидел в кресле за дверью и совершенно не реагировал на упоминание своей фамилии. Где-то в глубине души что-то невнятно пыталось откликнуться, отозваться, но любая попытка натыкалась на ледяную стену, застывшую в груди.
        Другой вопрос, что после разговора с нежданной гостьей в душе уАурунд зародилась уверенность: уСелинт есть дар, ведьма чувствовала это, была уверена в этом, но… Вариантов, как привлечь девчонку, просто не было. Не целовать же ее, в самом деле!
        Оглянувшись на молчаливо сидевших в креслах мужчин, брюнетка нервно прошлась по комнате. В конце концов, любое начатое дело надо доводить до конца. И если на твоей дороге появилась та, кого можно взять под свою руку, то нужно использовать шанс, а не проходить мимо, чтобы потом получить удар в спину.
        Взгляд упал на стоящую на столике у входа ледяную статуэтку. Тонкие пальцы нежно пробежались по тонким крылышкам…
        Нити, связывающие с прошлым, надо рвать сразу, иначе до конца будешь оглядываться, переживать, думать, правильно ли поступила…
        Аурунд осторожно подняла подарок мужа и медленно прикоснулась губами к искусно вырезанной головке насекомого. Прошла секунда, вторая… Внутри голубого льда вспыхнул алый огонек, запульсировал в такт ударам сердца…
        Женщина усмехнулась:
        - Осталось найти того, кто вручит подарок этой деревенской дуре… Винтар!

* * *
        Винтар замер, ошарашенно глядя перед собой. Эрменгильда встревоженно заглядывала ему в лицо, пытаясь убедить мужчину, что она больше никогда, никогда, никогда… Но Кеннигу сейчас было не до того.
        Бабочка. Созданная изо льда бабочка. Она была зачарована Аурунд. Зачарована на то, чтобы Селинт верно служила ведьме. Так же, как иКенниг. Так же, как иГирш…
        Бабочка была зачарована. Единый знает, как она оказалась в колодце, может, ее кто-то туда выкинул, но факт остается фактом- Винтар, как послений идиот, оставил эту бабочку вЛундере. Более того, передарил ее какой-то служанке, вместо того чтобы разбить.
        Если он до сих пор не может до конца вспомнить своего прошлого, получается, и проклятье, лежащее на ледяной статуэтке, может до сих пор действовать!
        Это ж надо быть таким идиотом…
        Кенниг оглянулся на хлопочущих во дворе слуг инквизитора. Одильхох уже привел в чувство травника и его дочку и сейчас вовсю занимался глазами Рикмира. Взгляд зацепился за двух близняшек, осторожно поддерживающих сидящего на земле слепца. На миг проскользнуло воспоминание: это не они были двумя огненными ведьмочками, служившими уАурунд?..
        Впрочем, сейчас было не до того. Нужно было как можно скорее… Скорее- что? Он приехал вБирикену только за одним. Только для того, чтобы найти свое прошлое. Нашел. Встретился, что называется. Заглянул прошлому в глаза. И что? Доволен?
        По большому счету, Винтара совершенно не касалось, что сейчас будет твориться вЛундере. УСьера есть Селинт, часть души, зачарованная Аурунд, полностью у нее выжжена, а значит, можно плюнуть на все и сделать вид, что оставленная бабочка не имеет к ледяному колдуну никакого отношения. Только почему в голове крутится настойчивое: «Это ж надо быть таким идиотом»?
        Уголька больше нет. Значит, надо где-то раздобыть коня и срочно ехать вЛундер. Есть немного денег, одолженных у травника, стало быть, скакуна можно купить. Есть, правда, еще один вопрос…
        - Госпожа фон Оффенбах…
        Девушка, нервно заглядывающая ему в глаза, вздрогнула и озадаченно уставилась на него:
        - Вы меня так раньше не называли…- Она наконец услышала, как к ней обращаются.
        - Раньше я не знал, кто вы,- отрезал Кенниг.- Что вы собираетесь делать дальше?
        Юная ведьма замерла:
        - Я… Я надеялась, что вы поможете мне добраться домой…
        - Куда?!
        - В лорд-манорство Борн…- робко пробормотала Эрменгильда, боясь поднять на мужчину взгляд.
        Ехать в приграничье ледяному колдуну совершенно не улыбалось. Тем более, что была и другая проблема.
        - Мне срочно нужно вЛундер. Это здесь, в лорд-манорстве Ругее. И я был бы благодарен, если бы вы поехали со мной.
        Ему известно только о трех людях, у которых есть дар: Селинт, мажордом и сам Сьер. А сколько их может быть в замке на самом деле? И если служанка где-то спрятала статуэтку, искать человека, на которого подействовала магия Аурунд, можно до бесконечности. Или до тех пор, пока не появится новая Аурунд.
        - Зачем?
        Врать Кенниг не собирался:
        - Мне нужен ваш талант. А потом, когда все закончится, я либо сам отвезу вас, либо попрошу господина лорд-манора сделать вам такое одолжение.
        - Вы знакомы сЕго Светлостью?- округлила глаза ведьмочка.
        - Можно так сказать,- хмыкнул ледяной маг.
        - А… если я не поеду вЛундер?
        Мужчина пожал плечами:
        - Я не могу сейчас заниматься вами. Мне будет очень не хватать ваших способностей, но… Возможно, кто-то из слуг инквизитора согласится вас сопровождать.
        Девушка оглянулась на занятых своими делами людей и скривила недовольную гримасу:
        - Сомневаюсь… Когда отправляемся?
        - Сейчас, госпожа фон Оффенбах. У меня совершенно нет времени,- грустно вздохнул колдун…
        …А далеко-далеко, в замке лорд-манора дневная суета подходила к концу. Ратила Клее проскользнула в свою комнатку, расположенную неподалеку от кухни, и осторожно вытащила из-под кровати полупрозрачную бабочку. В глубине статуэтки перемигивались алые и золотые огоньки, а в голубых глазах девушки медленно застывал лед…
        Эпилог
        Домик деревенской ведьмы стоял на самом краю Бильхофштайна. Черная, как сама ночь, кошка проскользнула в окно и, усевшись на подоконник, замерла, подобно статуэтке, обвив длинным хвостом лапы. Хозяйка, неспешно вяжущая чулок, подняла голову от работы:
        - Вернулась, мерзавка! И где ты пропадала целую неделю?
        На вид госпоже Аотни Метцель было около пятидесяти. Впрочем, те, кто ее знал, утверждали, что так она выглядела и пять лет назад, и десять, и пятнадцать. А знали ее, пожалуй, все жители Бильхофштайна, затерянного в лесах лорд-манорства Утрехт. Говорили они, что госпожа Метцель вороной летать умеет, заговоры знает, травами лечит… Да много что говорили.
        Кошка же разговаривать с хозяйкой не захотела. Даже взглядом не удостоила. Нервно дернула кончиком хвоста и спрыгнула на пол. Медленно, прижав уши, черная бестия, не обращая никакого внимания на деревенскую колдунью, начала красться к весело горящему камину, не закрытому металлическим щитом, как это обычно делалось во всей Фриссии, а весело пышущему жаром и плюющемуся искрами.
        - А ну уйди оттуда!- шикнула на зверя хозяйка.- Вот нашла себе забаву!
        Кошка замерла неподвижной статуэткой, притворяясь, что она тут ни при чем, никуда она не шла, а просто изучала скучающим взглядом висящие под потолком пучки сушеных трав, и вообще ее тут не было. Женщина насмешливо поджала губы и вернулась к вязанию.
        Впрочем, заниматься своими делами ведьме не дали- в дверь отчаянно заколотил кулак, а срывающийся детский голос заголосил:
        - Госпожа Метцель! Госпожа Метцель!
        Пришлось вставать, открывать дверь.
        На пороге стоял, зябко ежась под порывами студеного весеннего ветра, мальчик лет восьми на вид:
        - Чего тебе, Ганс?
        - Госпожа Метцель, помогите, маме плохо! Третий день жар у нее, криком кричит! А мы в долгу не останемся!
        Ведьма ахнула:
        - Третий день?! И ты только сейчас пришел?!
        Ребенок опустил глаза:
        - Отец говорил, само пройдет…
        - Само…- зло буркнула ведьма.- Посмотрю я, как у господина Йенча тоже что-нибудь само пройдет!- И, наспех собрав сумку, женщина поспешила за ребенком, крикнув напоследок кошке:- И не смей лезть в камин!
        Стоило двери закрыться за госпожой Метцель, оставшаяся на хозяйстве кошка тут же решила нарушить ее запрет. Черная бестия подобралась к камину и протянула черную лапку к самому пламени. Из глубины горячего жерла вглянула узкая мордочка крошечной огненной ящерки. Впрочем, пускать гостью кошка не собиралась. Черная негодяйка распушилась, отряхнулась, как после дождя, и с совершенно сухой шкурки полетели брызги воды…
        Кошка удовлетворенно мурлыкнула, глядя на остывающие угли в камине, и вернулась к креслу-качалке, на котором до этого сидела ведьма. Запрыгнула на сиденье, подогнула под себя лапки и медленно закрыла глаза.
        Хозяина пришлось искать очень долго. Для этого понадобилось бродить по замкам и городам, выискивать его во дворах и возле рек, общаться с ним в грязных тавернах и встречаться с водяными элементалями, притворяющимися конями… Хозяина пришлось искать почти десять лет. Но скоро он вернется домой. И уж точно не будет ругать за потухшее в камине пламя.
        notes
        Сноски
        1
        Крейцер- денежная единица. 1таллер = 2 гульдена. 1гульден= 60 крейцеров. 1крейцер = 4 пфеннига. 1пфенниг = 2геллера.
        2
        Золл- мера длины, равная примерно 3см.
        3
        Элль- мера длины, равная примерно 80см.
        4
        Трой-фунт- мера веса, равная 0,5кг. Трой-марка- мера веса, равная 250 граммам. Трой-фунт делится на тысячу частей, тысячная же часть на 10 асов. Ас равен 1/20 грамма.
        5
        Кацбальгер- «кошкодер», короткий ландскнехтский меч для «кошачьих свалок» (ближнего боя) с широким клинком и сложной гардой в форме восьмерки.
        6
        Ратгауз- здание, где заседает орган городского управления, рат.