Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Баштовая Ксения : " Реалити Шоу Замок " - читать онлайн

Сохранить .
Реалити-шоу "Замок" Ксения Баштовая
        Представь, что ты попала в сказку. Представь, ты живешь в Замке. Представь, рядом - человек, готовый выполнить любое твое желание, благородный Рыцарь, способный пожертвовать своей жизнью ради тебя. Представь, ты можешь все! Не нравиться? Да чего же ты хочешь?! Ах, любви возжелалось? Большой и чистой, как свежевымытый слон? Ну, извините, девушка, это уже не к нам претензии…
        Ксения Баштовая
        Реалити-шоу «Замок»
        ПРЕЛЮДИЯ
        День у Клоти не задался с самого утра. Мало того, что понизили зарплату, так еще и посадили за старый, всем уже надоевший станок. Вот везет Антре, та столько нитей вместе свяжет, только и успевай узелки распутывать, да новые оттенки добавлять. Или Лахея, та вообще войнами занимается. Нет, понятно, там по ткани сплошные дыры идут: то одна нитка порвется, то вторая, - но так работа-то интересная!
        А тут… Вся работа - плетение длинного цилиндра… Начало цилиндра давно уже затерялось где-то в анфиладах комнат, а ты тут все плетешь да плетешь… И ладно бы цвета новые добавлялись, так нет. Идут две нити - красная и синяя. Сперва плетется рядок синей, потом - рядок красной… Потом они перекручиваются… И так уже до самого конца.
        До самого конца алой нитки. Синяя часто рвется, но это не страшно, сделала узелок и все. А вот если порвется красная…
        Сперва надо долго и нудно подбирать в корзине с катушками нужный оттенок: не дай Один промелькнет полоска золотого люрекса, проскользнет шерстяная нить, или, чего доброго, закрадется неподходящий оттенок… Затем потрошить старое плетение, вытаскивать откуда-то из середины небольшой кусочек синей нитки, привязывать к ней новую… Морока одна! И опять: красная - синяя, синяя - красная…
        Красная нить окончилась перед самым обедом. Клоти задумчиво высыпала на пол содержимое корзины, переворошила катушки… Нитки все одинаковы. Различия лишь в оттенках. Ведь синяя и красная нить должны быть очень, как бы это сказать, близки…
        Имир, ну как же скучно!
        Подобрав необходимый оттенок - багрово-красный? - Клоти медленно взвесила катушку в руке. А та вдруг шустрой мышкой выскользнула из ладони и закатилась куда-то под шкаф! Тяжело вздохнув, парка встала на ноги.
        Поиски были безрезультатны. И что теперь делать? Остальные оттенки в корзине не подходят. Распускать всю работу за последние несколько месяцев? Так ведь не Клоти это плела. Работа стольких тружениц прахом!
        Решение пришло само. На дальней полке, еще со времен предыдущей хозяйки этих комнат, завалялась едва начатая катушка алых ниток. Разница мала. Никто и не заметит, правда?
        Часть 1
        СДЕЛАТЬ ШАГ
        ГЛАВА 1
        ЯВЛЕНИЕ ХРИСТА НАРОДУ
        Серебристый туман мерцающими звездочками окутал огромный замок из черного камня . Загляни внутрь него сейчас какой-нибудь глупец, он бы поразился - так пустынны были коридоры.
        На календаре было двадцать девятое декабря, на часах - шестнадцать тридцать пополудни, а я… Как там было в кино? Жить, как говорится, хорошо, а хорошо жить еще лучше? Ну-ну… В любом случае сейчас это пословица-поговорка была не про меня. Нет, ну где это видано? В самом деле, до нового года осталась пара дней, а у меня… Ну, хоть вешайся! Подарков родным не купила, Славка на праздник прийти не сможет, у него, видите ли, выступления какие-то. И угораздило же начать встречаться парнем, выступающим в массовке в музтеатре?! Единственное, что радует, - сегодня на репетицию позвал. Зайдешь, значит, Гелла - это меня так зовут, - с заднего хода, скажешь, что ко мне, тебя пропустят…
        Ага, пропустили, как же! А потом догнали и еще раз пропустили! Охранник оказался на всю голову больным, помешанным на терроризме, и черт знает сколько мариновал меня на морозе, отказываясь впускать! Видите ли, ни на какую Ангелину Васильеву пропуска не поступало! Честно, я уже была готова поубивать всех и вся! Лишь минут через двадцать до меня дошло, что стоит поинтересоваться, поступал ли пропуск на имя Геллы. Как выяснилось, тоже не поступал, но Славка на словах попросил такую пропустить. Нет, я просто не знаю, что я с ним сделаю, когда встречу.
        А еще бы мне хотелось выяснить, кто из родителей оказался таким умником, что дал единственной доченьке имя Ангелина. Только и папа, и мама молчат как партизаны. Пару лет назад проскользнуло воспоминание, что меня хотели назвать Анжеликой.
        Начитались, блин, Анн и Серж Голон. Или насмотрелись. Одно другого не лучше.
        Хорошо, хоть назвали более адаптированным к русскому языку именем.
        Правда, и оно мне особо не нравится. Его ж даже сократить толком нельзя. Аня? Ага, а потом объясняй, как звучит твое полное имя. Лина? Спасибо, я еще не настолько фантастики перечиталась! Остается только Гелла.
        В начале все было нормально. В детском саду я была Гелей, в начальных классах - Геллочкой. Проблемы начались в старших, когда по программе пошли «Мастер и Маргарита». Ой, мрак, сколько я тогда вопросов на тему, когда прибудет Мессир, да скоро ли начнется бал, понаслушалась.
        Но и это еще не все! Классе в пятом родители дружно решили, что мне нужно музыкальное образование (ага, всю жизнь просто мечтала!) и отдали учиться меня… играть на арфе! Ну, вот просто мечта идиота!
        К счастью, в один прекрасный момент, папа с мамой решили, что обучение ребятенка игре на столь странном инструменте обходится им слишком уж дорого. И в смысле нервов, и вообще. В итоге я научилась только гамме.
        Пентаграмма выведена на полу в главном зале. Змеятся по кромке тонких линий таинственные письмена. Горят факелы на стенах, скрываются в полутьме рыцарские доспехи.
        В зале всего двое. Мужчина лет сорока, обнаженный до пояса, его волосы посеребрила седина, а в черных как смоль глазах нет ничего, кроме пустоты… И парень лет двадцати пяти - в богатой одежде, шитой золотом.
        - Ты все помнишь? - голос мужчины ровен и деловит.
        - Да.
        Юноша опустился на колено и медленно подал мужчине кинжал с длинным узким, чуть почерненным клинком.
        - Да свершится предначертанное… - голос парня чуть дрогнул.
        - Да будет так! - В голосе мужчины не было ни тени сомнения.
        Да где ж эта чертова дверь! Нет, я, конечно, все понимаю, но куда катится мир?! С каких это пор коридоры какого-то банального музтеатра петляют как вдупель пьяная змея?!
        Я убью Славку! Нет, я точно убью Славку! Ну, где это видано: пригласил на репетицию, а сам… Не мог, что ли, выйти, встретить, проводить за кулисы?
        Боже, как жарко!
        Я сняла шубу и, перекинув ее через руку, пошла дальше по коридору. Может встречу кого-нибудь - дорогу спрошу.
        На начало репетиции я все равно безнадежно опоздала.
        Кровь обагрила линии пентаграмм…
        Дверь нашлась. И даже открылась. Когда кто-то с той стороны от души ее толкнул.
        Как она мне врезала!
        Шуба упала на пол. Голова закружилась, перед глазами замельтешили зеленые бабочки.
        Письмена полыхнули алым…
        Зажмурившись, я сжала виски, надеясь, что головокружение пройдет. Ой, голова-а-а.
        - С прибытием, миледи.
        Кто-то осторожно накинул мне чего-то на плечи.
        Ась?..
        Я осторожно открыла глаза. Лучше бы я этого не делала…
        Огромная мрачная зала. Именно зала, комнатой это назвать трудно. Серые стены из грубого, плохо отшлифованного камня. Горящие факелы с трудом разгоняют мрак. Слабое серебристое свечение льется откуда-то снизу.
        А передо мной… Ой, мама… Дайте мне веревку и мыло…
        Парень, стоявший передо мною, мог заткнуть за пояс всех этих Ди Каприо, Шварцнегеров, Машковых и прочих, как сейчас говорят, секс-символов. Что? Шварцнегер - это из другой оперы? Ну, извините, телевизор редко смотрю!
        Высокий, стройный, темноглазый (точный цвет не удалось установить все из-за того же полумрака), с черными, как смоль, чуть вьющимися волосами.
        Все, Слава, я тебя больше не люблю.
        Стоп-стоп, не, я конечно все понимаю: и мальчик красивый, и вообще - но попала-то я куда?! И чего там мне на плечи накидывали?
        Я начала было поворачиваться, пытаясь оглянуться, но была мягко (хотя и уверенно) остановлена:
        - Не стоит, миледи.
        Это он мне?!
        А парень между тем протянул мне тяжелую золотую (пардон, позолоченную. Золотой она бы сколько стоила?!) чашу (откуда только взял?):
        - Выпейте, миледи, это восстановит ваши силы после перемещения.
        Я осторожно приняла бокал из его рук и опасливо заглянула внутрь. При неверном и жутко давящем на глаза свете факелов, мне удалось разглядеть, что чаша наполнена чем-то темным, густым. Надеюсь, не яд?
        - Э… - осторожно начала я. - Простите, а вы ничего не путаете? Я н-не «миледи», и…
        Губы парня тронула легкая улыбка. Ой, мяу. Ну нельзя же так. Я ж сейчас покраснею! У меня уже мурашки (если не слоны) по коже побежали.
        - Выпейте, миледи. Выпейте до дна и идите за мной. Я все объясню.
        Ну что, рискнем здоровьем?
        Я осторожно пригубила напиток. М-м-м-м, вкусно, однако. Я замерла на мгновение, а потом, обнаружив, что биться в агонии мой организм пока не собирается, решительно выпила всю чашу.
        А та вдруг растворилась в воздухе.
        Парень подал мне руку:
        - Разрешите сопровождать вас, миледи?
        Я осторожно коснулась кончиками пальцев его запястья.
        Кто-нибудь, объясните мне, что здесь происходит?! Куда я вообще иду?! И кто этот. Этот… ну вы поняли.
        Ну, вот что здесь происходит? Где уже такие знакомые коридоры музтеатра? Почему вокруг стены из серого камня?! Что это за рыцарские доспехи, торчащие в каждой нише?
        И где вообще все?! Такое чувство, что я в сонное царство попала! На всем протяжении дороги - ни одного человека! Лишь гулко разносится шум шагов.
        Парень остановился перед тяжелой дубовой дверью, медленно провел ладонью вдоль резного наличника.
        Дверь открылась сама, так, словно кто-то прятался в комнате. Парень (гм, надо хоть узнать, как его зовут) сделал приглашающий жест, и я послушно проскользнула мимо него, надеясь, что на этот раз попаду куда-то в более знакомое место. Ну, например, все в тот же музтеатр.
        Ага, щас! Аж десять раз! Это оказалась спальня. Кровать под балдахином, небольшая тумбочка, резной шкаф, тяжелый мягкий ковер с глубоким ворсом.
        В груди шевельнулось нездоровое подозрение. Ой, мама, куда ж я попала…
        - Что происходит?! - Я резко повернулась к своему проводнику. - Куда вы меня привели?!
        Он прижал руку к сердцу и склонился в поклоне:
        - Миледи, перемещение всегда отнимает много сил, вам стоит отдохнуть.
        Угу, как в старом анекдоте про бабку с ружьем и мужичка. «Сильничать будешь? Нет? А придется!!!» Пошлая ты, Геллочка, пошлая. Вон человек с лучшими намереньями. Если б еще «миледей» не обзывал, да домой отвел, цены бы ему не было!
        - Я не устала! Я хочу домой! Я вообще не понимаю, что здесь происходит и…
        - Миледи… - боже, какой у него голос!!! - Вы устали.
        У меня как-то странно закружилась голова.
        Кажется, в том бокале все-таки что-то бы…
        ГЛАВА 2
        ЧТО ТАКОЕ «НЕ ВЕЗЕТ»
        Хозяйка уже пришла, но пока, увы и ах, еще не приняла своего долга, а значит… Значит, в любой момент могут появиться враги! А раз так, то нужно самому защищаться! В конце концов, из Хаоса постоянно идут нападения. А когда Хозяйки нет, они и со стен могут напасть…
        И окутал Замок серебристый туман, затянул седой паутиной каменные стены, поднялся до середины смотровых башен. Каждого, кто сейчас пересек бы границы этого тумана, ждала смерть. Весьма болезненная.
        - …Никто не знает, когда он появился и оттуда возник. В Замке не ведутся хроники. Известно лишь, что существует он давным-давно, возможно, с самого начала времен. Неизвестно также, где находится Замок. Есть тысячи миров, они соприкасаются друг с другом, кое-где сливаются, иногда перетекают один в другой. Где-то за этими мирами и находится Замок. Говорят, его основанием служит первоначальный Хаос…
        Голос моего нового знакомого обволакивал сладкой патокой. Хотелось слушать и слушать его.
        Я очнулась не больше получаса назад все в той же спальне. Через узкие окна-бойницы пробивался сероватый свет. На тумбочке примостилась толстая книга с витиеватым названием на обложке: «Т. Айлес. Зависимость длины хвостов пещерных гномов от возраста, пола, настроения и скорости мурчания. Подземелья, 1729г. от Р.Ф.». Бред какой-то. Хвосты? У гномов?
        Так и не придя к определенным выводам, я встала на ноги, и в тот же миг едва не упала, запутавшись в длинном подоле платья. Что за?.. Я в джинсах и свитере была!
        Само платье оказалось весьма странного фасона - высоко подпоясанное, с длинной юбкой, чуть приподнятой спереди - отчего сзади образовывался длинный, до пола шлейф, - из-под которой при ходьбе выглядывала еще одна. И туфли на мне были. Из мягкой кожи, на маленьком-маленьком каблучке.
        Я не поняла юмора. Меня кто-то переодевал? Убью. И скажу, что так и было!
        Ходить в этом платье было невозможно - юбка жутко путалась в ногах, - так что до двери я добралась чудом. Этим самым чудом оказалась тумбочка, за которую я, в очередной раз падая, умудрилась ухватиться, стряхнув-таки на пол книгу. Теперь она называлась «Дж. Энайн Ключ и звезда: пособие для начинающих взломщиков-астрологов. Эрвет, 5743г. от Х.В.»
        Прелестно! У меня начались галлюцинации. Это наверно после того напитка из золотой чаши.
        Геллочка, солнышко, о чем ты думаешь?! Галюники у тебя начались гораздо раньше, когда ты увидела парня своей мечты, который тебе эту самую чашу протягивал! Будь честной хотя бы с самой собой: Славке до него чхать и чхать. Да и встречалась ты со Славкой лишь для того, чтоб не отставать от подружек, которые с кем-то там встречаются, а вот ты…
        Так, ладно. Решать, что в настоящий момент является плодом моего больного воображения и когда эти плоды посыпались-таки на мою бедовую головушку, мы будем потом. Пока пора из этого бреда выбираться.
        А раз так, то надо хотя бы выловить доброго дядю-санитара с такой нужной сейчас смирительной рубашкой. Бр-р-р! Отвратительная картина!
        Хотя я искренне надеюсь, что вон тот… ну… вы поняли - не мой глюк. И не добрый дядя-санитар. А то найти с ним общий язык будет очень трудно. Господи, ну о чем я думаю?!
        Глюки, как известно (ну ладно, не известно, это я сама сейчас придумала), появляются сразу, как о них вспомнишь. Так что не удивительно, что когда я, наконец, путаясь в подоле, доковыляла до двери, та мгновенно распахнулась. На пороге, естественно, стоял. ОН. Ага, именно так. С большой буквы.
        Тут по тексту следует потрясенно-восхищенный вздох, но не будем отвлекаться. Кажется, я хотела сказать, что теперь получила полную возможность рассмотреть своего нового знакомого. Знакомого, а не глюка, я сказала!
        Глаза зеленые-зеленые. Как омуты. Вьющиеся, слегка растрепанные темные волосы до плеч (гм, я это кажется уже говорила. Ну да ладно). Каждая черточка лица словно вылеплена искусным скульптором. Банально, не спорю, но в тот момент мой шизофреничный мозг наотрез отказался выдавать другое сравнение. Стройный, высокий.
        И довольно странно одетый (то, что я эту странность заметила, означало одно: ожил задремавший здравый смысл). Белоснежная кружевная рубашка, узкие черные брюки и высокие сапоги-ботфорты.
        - Как вы себя чувствуете, миледи? - прервал мои, будем считать, размышления голос ну… вот этого, в общем.
        Так, Геллочка, спокойно, возьми себя в руки, прекрати истекать слюнями и мысленно умирать из-за того, что сей хлопец никогда на тебе не женится. Ну, какая ты и какой он? Ты конечно не страшная, так, обычная. Но он-то?! Да на него девки пачками вешаются! И вообще он наверно козел. Ага. И бабник. Ага. И страшный, если как следует посмотреть, (ну в смысле, если зажмуриться и вообще не смотреть) как моя жизнь. Ага. Все? Обхаяла парнишку? Успокоилась? Теперь можно спокойненько собрать мозги в кучку и выяснить-таки, что происходит.
        - Я себя чувствую нормально, но я не «миледи», и я хочу знать…
        - Миледи, - не дал договорить он, - я понимаю, события сегодняшнего дня очень неожиданны для вас, но, надеюсь, вы сможете выслушать меня и…
        - Один раз я уже пыталась выслушать! - нетерпеливо перебила я его. Нет, я вообще белая и пушистая, но извините, когда тебя вытаскивают фиг знают куда, потом травят неизвестно чем, а потом говорят «я все объясню!», поневоле озвереешь. - И закончилось это неизвестно чем!
        Парень опустил взгляд:
        - Миледи, мне очень жаль, что так произошло, но я не мог рассказать вам все, пока вы были не готовы. Я прошу вас последовать за мной, и тогда я все объясню вам. Клянусь своей честью!
        Так, а вот это уже что-то новое. Попробовать поверить ему? Почему бы и нет? Раз уж это глюк (или все-таки нет?) так какая разница? В общем, я подхватила уроненную книгу (точно ведь помню - раньше там было другое название!) и вышла в коридор вслед за парнем.
        В глазах юноши сверкнула радость, и когда я проходила мимо него, парень, склонив голову в поклоне, поспешно сообщил:
        - Меня зовут Ллевеллин ап Гвидион, миледи.

«Ап»?.. Это что-то кельтско-валлийское?..
        Кстати, а мое имя его, похоже, не интересует?
        Разговор о моих странных глюках Ллевеллин решил начать, как он сказал, на вершине Западной башни Замка. На кой черт это было нужно, я так и не поняла. Может, важные беседы не полагается вести в спальне? Ох, опять пошлые мысли в голову лезут!
        Моя комната находилась в башне Восточной, так что прежде, чем мы дошли до места назначения, пришлось некоторое время побродить по запутанным коридорам. И, странное дело, я опять не увидела ни единой живой души.
        Наконец, мы поднялись на самый верх и остановились на открытой, продуваемой всеми ветрами площадке, слегка прикрываемой широкими каменными зубцами. Поежившись от прохлады, я осторожно подошла к краю, глянула вниз. И тут же сделала шаг назад. Подножие башни. Да какое там подножие - башня почти до середины была затянута синевато-сизым облаком! Туман колебался и выбрасывал узкие, постоянно шевелящиеся, словно живые, щупальца.
        Туман охватывал весь не такой уж маленький Замок.
        Ллевеллин плавно взмахнул рукою, и рядом со мною появилось удобное мягкое кресло. Магия?! Или все-таки глюк?..
        - Присаживайтесь, миледи.
        Честное слово, я уже устала говорить, что я не миледи, а потому решила попросту послушать его. А потом заставить выслушать себя.
        Я медленно опустилась в кресло. А Ллевеллин сел прямо на пол.
        - А себе?!
        - Не надо, миледи, - покачал головой парень. - Мое место здесь. У ваших ног.
        Ы?.. Что это еще за садо-мазо?!
        - Просто выслушайте меня, миледи, и попытайтесь поверить, что это не видение и не сон. Тогда вам будет легче прижиться в Замке…
        А поверить было, кстати, очень трудно.
        - В любом случае, Замок почти вечен. Здесь практически нет жителей, да впрочем, они ему не нужны. Особенно, когда здесь есть Хозяйка и ее Рыцарь.
        Рассказывают, все началось более сотни веков назад. Каким-то чудом из одного из сотен тысяч миров в Замок случайно попали двое. Парень лет двадцати пяти и девушка лет восемнадцати. Замок. Он. Он сам - живое существо. Человеку трудно осознать, как это может быть, слишком уж жизнь Замка непохожа на жизнь человека. Но факт остается фактом. В начале, Замок попросту позволил этим двоим жить у себя, а потом… В какой-то момент Замок решил, что ему нужна Хозяйка. Зачем, почему? Это все очень сложно и непонятно. В любом случае, раз Замок решил…
        Пришельцы начали изменяться. Очень медленно, шаг за шагом. Сам Замок преображал их. Сперва вроде бы ничего не происходило.
        Но однажды это случилось. В Замке появилась Хозяйка. Она стала сильнейшим из магов реальности - ведь ее подпитывала сила первозданного хаоса, на котором покоится замок, но она оставалась человеком. Обычным человеком, которого, как и любого другого, можно убить. Хозяйку нужно было охранять. Так появился Рыцарь.
        Изменения, коснувшиеся его, были сильнее. Я не знаю, что изменилось в психике, в воззрениях этого человека, но. Но он стал преданным слугой Хозяйки. Слугой, готовым пойти ради нее на край света. Слугой, готовым выполнить любой ее приказ, или, не раздумывая, умереть за нее.
        Он служил ей верой и правдой. Оберегал от всего, но и Хозяйка смертна. Говорят, в день, когда она умерла, сам Замок грустил о ней.
        - Это все очень мило, - перебила я Ллевеллина. - Но какое отношение эта легенда имеет ко мне?
        - Миледи, прошу вас, дослушайте меня. В какой-то момент Замок понял, что существовать без Хозяйки он просто не может. И тогда, повинуясь указаниям Замка, оставшийся в живых Рыцарь провел ритуал и призвал из одного из миров девушку, которая и стала новой Хозяйкой. А его сын стал новым Рыцарем.
        Какая-то странная мозаика начала медленно - очень медленно складываться у меня в мозгу:
        - Вы хотите сказать.
        - «Ты», миледи, - мягко поправили меня. - Вам следует обращаться ко мне на «ты». И вы - действительно, новая Хозяйка Замка.
        ГЛАВА 3
        ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ
        Если бы Замок мог точно сформулировать свои чувства, он бы сказал, что он… Встревожен? Новая Хозяйка оказалась, мягко говоря, слегка странной. Нет, конечно, и раньше девушки, попадавшие в Замок, не сразу принимали свою роль, но то, как вела себя эта…
        - Бред, - только и смогла выдохнуть я.
        Ллевеллин чуть обернулся, вскинул голову, смотря мне прямо в глаза:
        - Миледи, я понимаю, то, что я говорил, очень странно и неожиданно, но это - чистая правда. Замок действительно существует. Это не видения и не сон!
        Прелестно! Начиталась ты, Геллочка, сказок и сама в одну из них вляпалась. По самые уши.
        Так, ладно. Предположим, что это правда. Чистая правда от первого и до последнего слова. Но. Я не хочу быть никакой хозяйкой, я домой хочу! О чем я немедленнои сообщила.
        Парень медленно покачал головой:
        - Боюсь, это невозможно, миледи. Вы стали Хозяйкой Замка с того момента, как попали сюда. Пути назад нет.
        - Но… - я панически начала подбирать подходящую отмазку. - Вы… Пардон, ты же сказал, что для вызова новой Хозяйки проводится обряд какой-то. Проведите его заново!
        Тяжелый вздох:
        - Это невозможно, миледи. Попросту невозможно.
        М-дя. Вот уж точно вляпалась.
        Где-то на краю сознания металась медленно помирающая надежда, что все это попросту глюк - ну не может же такого быть, не может!
        Не может-то, не может. Но ведь происходит же? Нет, конечно, действительно можно списать все на глюк, но вот стоит ли? Не проще ли поверить, что все происходящее реально, раз уж я все равно понятия не имею, как отсюда выбраться? Да и. Если я буду находиться здесь какое-то время, существовать по внутренне-глючным правилам намного проще, чем пытаться с ними спорить. Надо только эти самые правила выяснить.
        Ладно, братцы кролики. Как там в песне про собачек Белку и Стрелку: «Он сказал
„поехали“ и махнул хвостом»?
        - Так, ладно. Предположим, я действительно Хозяйка этого Замка. Тогда правило первое. Я - не «миледи»! Меня зовут Гелла. И без всяких, пожалуйста, «вы». Договорились?
        Парень печально покачал головой:
        - Простите, миледи, это невозможно. Я называю вас так, как могу. И до тех пор, пока вы - Хозяйка, что-то изменить я не в силах.
        Чудненько! Вот только особой радости я так и не чувствовала. Ладно, поехали дальше. Пора расставить все точки над Ё.
        - А как насчет тебя? Кто ты?.. Точнее нет, не так. Я поняла, что ты - тот самый Рыцарь. Вопрос в другом. Зачем ты?
        Идиотский, конечно вопрос, но по-другому я его попросту не смогла сформулировать. Нет, ну серьезно. Предположим я - Хозяйка, он - Рыцарь. И что дальше? Чего, кого, куда и как?
        По губам Ллевеллина проскользнула легкая улыбка:
        - Я - ваш Рыцарь, миледи. И я исполню любой ваш приказ.
        Я поперхнулась от неожиданности. Нич-чего себе. Да брешет, наверно, прикалывается. Нет, я понимаю, он и до этого говорил что-то на данную тему, но не до такой же степени, в конце концов!
        - Любой?! Что, если я прикажу, даже с этой башни прыгнешь?!
        Рыцарь пожал плечами:
        - Прикаж и те.
        Не-э-эт, он точно брешет. Блефует. Ну не похож он на психа-самоубийцу!
        - Приказываю!
        Н-ну? И что дальше, Рыцарь? Как выкручиваться будешь? Начнешь бледнеть, краснеть и причитать, что погода нынче не летно-прыгательная?
        По лицу Ллевеллина не проскользнуло ни единой эмоции. Он просто встал, подошел к зубцам башни и, не оглядываясь, сделал шаг вперед…
        Крик застрял у меня в горле. Не знаю, как я очутилась у кромки башни, но. Я вглядывалась в серое марево тумана, искала его взглядом.
        Бесполезно. Ллевеллина не было. Лишь черный силуэт медленно растворялся в серебристом мареве.
        Я медленно опустилась на пол. Допрыгалась?! Докомандовалась? Можешь радоваться! Салтычиха чертова!
        Господи, ну что же делать?! Спрятав лицо в ладонях, я отчаянно захлюпала носом. Я ведь только что, своими руками, убила человека! Пусть не я сталкивала его с башни, но это ж я сказала ему. Господи, ну что же он за идиот?! Как можно прыгать с такой высоты, из-за того, что кто-то кому-то что-то сказал?!
        Господи, ну как это могло произойти?!
        По щекам побежали слезы.
        - Миледи? Что-то случилось?!
        Ыыыы???
        Я медленно подняла голову.
        Ллевеллин, живой. Рубашка и брюки перепачканы пылью, на рукаве зияет огромная дыра, на сапогах подрана кожа. Но он живой, живой! Я едва сдержалась, чтобы не броситься Рыцарю на шею с радостным визгом.
        Но… Как?!
        - З-зачем ты… - фраза оборвалась. Я запнулась, не зная, как продолжить.
        Но Ллевеллин, похоже, и так прекрасно меня понял:
        - Я не мог не выполнить ваш приказ, миледи. Это сильнее меня.
        - Но… Как?!
        - Могу ли я надеяться на ваше прощение, миледи? - вскинул на меня прямой взгляд парень. - Я не успел сказать вам, но, пока Рыцарь служит Хозяйке, он не может умереть.
        Та-а-ак. Надо что-то делать. И чем скорее, тем лучше.
        Что ни говори, а Хозяйка все равно какая-то неправильная. Нет, конечно, и раньше случалось так, что выполняя приказ своей госпожи, Рыцари погибали, но чтобы вот так… Пожалуй, стоит его слегка изменить. Совсем чуть-чуть. Хотя бы для того, чтобы в следующий раз, прежде чем прыгать с башни, Рыцарь поинтересовался, действительно ли Хозяйка хочет этого.
        Молчание затягивалось. Не знаю, о чем думал Ллевеллин, но у меня в мыслях крутился один вопрос: «Что дальше?».
        Я просто не представляю, зачем я здесь, что мне делать, как жить, и вообще.
        - Не желает ли миледи отобедать? - прервал мои мрачные размышления голос Ллевеллина.
        Ась? Это он мне?
        Гм, ну почему бы и нет.
        - Можно, - улыбнулась я.
        Рыцарь кивнул:
        - Следуйте за мной, миледи, я покажу вам, где находится столовая зала, - медленно повернулся и…
        - О, Боже!!! - только и смогла выдохнуть я.
        На спине Рыцаря, где-то на уровне лопаток на рубашке расплылись огромные кровавые пятна.
        - Что-то случилось миледи? - встревожено повернулся ко мне парень.
        Я сглотнула комок, застрявший в горле, и поспешно закивала:
        - У тебя. На спине…
        Ллевеллин ап Гвидион отвел глаза:
        - Падение с такой высоты не может пройти бесследно. А я, прошу простить меня, миледи, я сразу поднялся сюда и просто не успел переодеться.
        Мой голос больше походил на всхлипывание. Ну не могла я сейчас говорить нормально - это же все по моей вине!
        - Тебе очень больно?..
        Прямой взгляд:
        - Сейчас - нет, миледи.
        О господи боже мой, ну как я могла, где были мои мозги?! Он же…
        С другой стороны. Откуда я знала, что он не блефует? Что это - правда и он действительно спрыгнет, а не начнет подыскивать какие-нибудь оправдания.
        Загнав совесть пинками в глубь души, я вздохнула:
        - Хорошо, сейчас, я только книгу возьму.
        - Какую книгу, миледи? - недоумевающе поинтересовался рыцарь.
        - На тумбочке возле кровати нашла. Знаешь, она такая странная! Я готова поклясться, что когда я в первый раз посмотрела на ее обложку, там была другая надпись! - подойдя к креслу, то ли созданному, то ли вызванному Ллевеллином, я взяла с подлокотника оставленный томик.
        - А, перевертыш, - понимающе протянул рыцарь.
        - Пардон?
        - Перевертыш, - любезно пояснил Ллевеллин. - В отличие от остальных предметов, находящихся в Замке, эта книга не принадлежит ему. Говорят, она была принесена сюда одной из предыдущих Хозяек. В детстве я пару раз слышал, что эта книга способна помочь. Что-то вроде подсказки, короткого взгляда в прошлое или будущее. Правда, я никогда не слышал, чтобы кто-то из Хозяек действительно пользовался ею.
        Ну а мы рискнем. Чем черт не шутит? Раз уж она может подсказывать. Что, кстати, сейчас там написано?
        На этот раз книга решила поименоваться «д-р Дж. Б. Рэнд, эск. Суицидальные наклонности как способ выражения паранормальных способностей, Аваллон, 78945г. от Сотворения Мира». Прелестно. Одно название чего стоит!
        И что ни говори, подсказка столь великолепна.
        Короче! Я здесь ничего, никак и нигде не понимаю! Я хочу домой и…
        Хочу? Действительно, а хочу ли я домой? Надо ли мне это? Или нет? В конце концов, магия, сказки…
        Вот именно, что сказки!!! Домой я хочу! До-мой!
        Осталось только убедить себя.
        Вот не понимаю. Что со мной происходит? Вроде бы должна нервничать, ойкать и верещать в полный голос, а сама. Тиха и спокойна. Нет, конечно, не совсем уж тиха и не совсем уж спокойна, но по сравнению с теми «взрывами», что иногда происходили дома, когда, например, Славка со мной не соглашался…
        Со мной что-то происходит? Или с миром?
        - Миледи? - осторожно поинтересовался рыцарь.
        - Да-да, я иду, - согласилась я.
        А что мне еще оставалось?
        ГЛАВА 4
        ВСЕ СТРАНЬШЕ И СТРАНЬШЕ
        Серые камни стен. Мерно горят факелы, и лишь изредка колыхнется язычок пламени, и запрыгают вокруг осколки теней. Хозяйка почти приняла свои обязанности. Можно расслабиться и просто наблюдать. Можно. Или нельзя?
        Не знаю. И не понимаю. Вообще ничего не понимаю. Сейчас я попросту пытаюсь собрать мысли в порядок. А те, как тараканы, нализавшиеся «Машеньки», - разбегаются в разные стороны, прячутся по закоулкам.
        И ведь только что все было нормально. Спокойно стояла в башне, мыслить начала как серьезный человек, с происходящим смирилась. Ну, если можно так считать. И вот почему именно мне так не везет?
        Сейчас главное попасть в спальню и забыть. Забыть все к чертовой бабушке, ни о чем не думать, расслабиться, закрыть глаза. Обойдусь сегодня без обеда. Или завтрака?..
        Более ли менее устоявшаяся и успокоившаяся психика решила уйти в загул после того, как Ллевеллин, проходя мимо одной из дверей, кивнул в ее сторону:
        - Там большой тронный зал, миледи, но вам пока не стоит туда захо…
        Рыцарь говорил совершенно спокойно, рассудительно, а потому, естественно, к тому моменту, как он договаривал последнее слово, я уже была возле этой самой двери и решительно дергала за ручку, дабы посмотреть, как же все-таки этот самый тронный зал выглядит.
        Книга выпала у меня из рук. На мгновение обложка посерела, и искусно выписанные буквы начали исчезать, всасываясь в темную кожу обложки. Затем проступили новые письмена.
        Но мне, честное слово, было не до этого. В настоящий момент я судорожно хваталась за дверной косяк, искренне надеясь, что не сползу-таки в глубокий обморок.
        Зал действительно был тронным. Вот только в тронном зале не должно быть нарисованной на полу пентаграммы, светящейся ровным серебристым цветом. Пентаграммы, в центре которой лежал залитый кровью мужчина.
        Окружающий мир медленно выцветал, теряя краски, запрыгали - закружились черные мушки перед глазами, стало нечем дышать. Что-то мягко и почти безболезненно ударило в затылок.
        Если бы Замок умел ругаться, сейчас он бы делал это долго и нудно. Нет, ну где это видано, чтоб Хозяйка падала в обморок при виде какого-то мертвеца?! Да и Рыцарь тоже хорош! Мало того, что не успел ее подхватить, так еще и сейчас замер перепуганным истуканчиком!
        Нет, конечно, его можно понять - не каждый день Хозяйки у тебя на глазах сознание теряют. Вон, предыдущая так вообще ни разу за всю свою жизнь в обморок не упала. Ну, так то - предыдущая, та вообще была дамой весьма своеобразной. Гвидион ап Хеддин попросту мечтал о том дне, когда можно будет совершить обряд.
        Так. Ну, с этой дамой надо что-то делать. И побыстрее, а то отморозит себе еще чего-нибудь.
        Рядом с замершим Рыцарем появился небольшой столик на резной ножке, на крышке которого примостилась изящная шкатулка с нюхательною солью.
        Окончательно потерять сознание - так это, кажется, культурно называется - мне все-таки не дали, сунув под нос что-то остро пахнущее, а затем (когда окружающий мир начал медленно проступать в сероватом мареве, и я попыталась встать на ноги) подхватив меня за руку и помогая удерживать вертикальное положение.
        Мотнув тяжелой головой - что отозвалось новой вспышкой боли, - я сконцентрировала мутный взгляд на поддерживающем меня Ллевеллине. Такое чувство, что мозг превратился в кисель и от такого резкого движения разлетелся по закоулкам.
        - Ч-что… - слова давались с трудом.
        - Как вы, миледи? - встревожено поинтересовался Рыцарь.
        - Отвратно! - выдохнула я, медленно отлипая от стены, на которую, оказывается, все это время опиралась.
        Коридор закружился.
        Ллевеллин опять поддержал меня, а потом, подумав, и вовсе взял на руки:
        - Миледи, мне кажется, будет лучше, если я отнесу вас в вашу комнату.
        Ой, ма-а-ама.
        - Не надо! - отчаянно, в меру своих возможностей, задергалась я. - Я и сама могу!
        Комната заболтыхалась, я сжала зубы, прогоняя приступ тошноты, и упрямо повторила:
        - Я и сама.
        Мягкая улыбка:
        - Я не уверен, миледи.
        Вздохнув, я сдалась. Положила голову на плечо Ллевеллину. Черные волосы, пахнущие неизвестными пряностями, щекотнули лоб. Ллевеллин, господи, Ллевеллин. Он такой… Была бы моя воля, так бы и сидела. А волосы пахнут ночной фиалкой. А в уголках глаз притаились ранние морщинки. Из-под кружевного воротника выглядывает тонкая золотая цепочка. От рубашки пахнет кровью и пылью. А через тонкую ткань моего платья очень хорошо чувствуются его руки. Тонкие, музыкальные и очень сильные пальцы. Ллевеллин…
        Наваждение длилось несколько очень долгих мгновений, а потом меня словно ударило! Господи, ну о чем же я думаю?! Дома на парней, вроде, не кидалась, а тут! Вообще с ума сошла с этим Ллевеллином.
        - Ллевеллин?
        - Да, миледи? - он повернул голову.
        Его волосы вновь щекотнули мне лоб. Сердце сладко екнуло и оборвалось.
        Так! Стоп! Спокойно, Геллочка, спокойно! Собралась быстренько с мыслями, и давай наконец выясним, с каких пор в традиционно-средневековых тронных залах лежат трупы?
        - Ллевеллин, - осторожно начала я, - объясни мне, пожалуйста кто… - я запнулась и попыталась найти более обтекаемую формулировку: - Что произошло в тронном зале? Ты ведь знал, что там.
        - Знал, - кивнул Рыцарь. - Прошу простить меня, миледи, я не успел сказать вам.
        Интересно, каждый наш диалог будет начинаться с его извинений или через раз?
        Я молчала, и Ллевеллин тихо продолжил:
        - Точнее, мне казалось, что еще рано говорить об этом. - Рыцарь даже не замедлил шага и совсем не запыхался. Такое чувство, что он несет легенький букетик, а не тащит пятьдесят с лишним килограмм живого веса!
        - О чем «об этом»? - непокорная прядка из шевелюры Ллевеллина защекотала мне нос. Ой, я же сейчас чих… чих… ну!
        Ага. Чихнула.
        Прямо ему в ухо.
        Парень, похоже, даже не заметил. Ну и сила воли!
        - Обряд призыва. Замок не может, не хочет подолгу оставаться без Хозяйки, - медленно начал Ллевеллин, осторожно подбирая слова - боится, что после обчихания, я ухо ему просто-напросто откушу. - Как я говорил, Хозяйка смертна. И в день, когда она погибает, Рыцарю становится незачем жить. Тогда он проводит обряд призыва. Этот ритуал довольно прост: пентаграмма в главном зале существует постоянно, но светиться начинает только после смерти Хозяйки. Кровь Рыцаря и является тем… - он запнулся, - ключом, что открывает дверь в иные миры. А смерть приводит Хозяйку в Замок.
        А-бал-деть. А я даже не задумывалась, что значит оброненная Ллевеллином фраза о том, что после смерти первого Рыцаря, Рыцарем стал его сын.
        Вопрос сам сорвался с губ:
        - Ты меня ненавидишь?
        Рыцарь сбился - таки с шага:
        - Почему я должен ненавидеть вас, миледи? - удивленно поинтересовался он.
        В голосе Ллевеллина не было ни малейшего намека на издевку. Похоже, он действительно не понял вопроса.
        Я страдальчески закусила губу, собираясь с мыслями, а потом медленно заговорила, с трудом подбирая слова:
        - Просто. Получается, что. Это я виновата в смерти твоего отца?
        - Понимаете, миледи, - вздохнул Ллевеллин, - любая жизнь заканчивается смертью. Просто. Смерть Рыцаря служит определенной цели. Я знаю и знал это всегда. Я вырос с мыслью о том, что однажды обряд призыва буду проводить я. Так что ненавидеть вас - за это - я просто не могу.
        Мне показалось, или слова «за это» он выделил голосом?
        Впрочем, поразмышлять на данную тематику мне не дали - рыцарь толкнул плечом какую-то дверь, а потом, проскользнув в комнату, осторожно усадил меня на короткий диван, похожий, скорее, на широкое кресло.
        - Мы в вашей комнате, миледи, - «Да?! - подумала я. - А почему здесь так все изменилось?!» - Принести вам обед?
        От одной мысли о еде мне стало дурно.
        - Н-нет, спасибо! - поспешно выдохнула я. - Как-нибудь потом.
        - Как будет угодно, миледи!
        И Рыцарь с легким поклоном выскользнул из комнаты.
        Так… Геллочка, солнышко, давай в очередной раз соберем мысли в кучку и попытаемся подумать. Нет, Гелла, оглядывать комнату и возмущенно вопить, что кто-то сделал ремонт будем потом. Да, из комнаты исчезла кровать. Да, появился этот самый креслодиван. Да, у дальней стены притаился заставленный толстыми томиками книжный шкаф, из-за которого выглядывает небольшая, струны на двадцать четыре, арфа. Арфа? Арфа??Арфа?! Господи, закрой уши, мне выговориться надо!
        Справившись со столь неутешительными мыслями, я вновь оглядела комнату и почувствовала, что мне сейчас станет дурно: прямо на моих глазах по полу расстелился толстый ковер, стены затянули разноцветные ткани, а узкое окно-бойница раздвинулось, отрастило широкий подоконник и застеклилось витражом с изображением коленопреклоненного рыцаря. Не Ллевеллина.
        Так стоп. Стоп, я сказала! О внезапном изменении Замка будем думать потом. А сейчас пора наконец определиться с собственными эмоциями. И разобраться с Ллевеллином. Ну, ненормально же это, когда молодой, здоровый, красивый (голос за кадром: «Очень!») парень чуть ли не боготворит тебя! Ненормально! Хотя и приятно.
        Да и я хороша! Не знаю, что со мной творится, но мысли скачут, как наскипидаренные зайцы! То мне резко домой хочется, то, мгновенно, безо всякого перехода, мечтаю остаться здесь. То спокойненько думаю о всяких пустяках, то чуть на Ллевеллина не кидаюсь!
        Тихо скрипнула дверь:
        - Миледи?
        А вот и он. Легок на помине!
        - Простите за беспокойство, миледи, вы обронили книгу.
        - Ага, спасибо, - рассеянно кивнула я.
        Рыцарь положил томик на подлокотник и выскользнул из комнаты.
        М-да. Что ни говори, а дурдом тут полнейший! Даже книги постоянно меняются.
        Кстати о книге: как она там сейчас называется?
        На этот раз томик решил поименоваться «Мифами и легендами различных миров» под редакцией некого Ф. Айрирэ. Оригинально, однако.
        Интересно, а этот манускрипт хоть открывается? Или тут обложка склеена?
        Я потянулась к томику, но тот вдруг выскользнул у меня из рук, упав на пол и раскрывшись где-то посередине. Так. И что тут у нас?

«…Замок. И живет в нем Хозяйка с Рыцарем. И служит ей Рыцарь верой и правдой. Но смертна Хозяйка, и призывается в Замок новая…
        Но не всякая дева может стать Хозяйкой в Замке. И меняется тогда девица, и становится такой, как удобно Зам…»
        Дальше на странице, написанной от руки, расползлось огромное чернильное пятно. Однако… Похоже, эта легенда имеет ко мне самое, что ни на есть прямое отношение. Ну не может же быть такого совпадения?! Оч-чень интересно.
        И что тогда получается? Эти все перепады настроения, это вот странное общение с Ллевеллином - из-за того, что Замок изменяет меня?! Нормально, ничего не скажешь.
        Не хочу я меняться! Не хочу! Меня вполне устраивает, какой я была! Может, слегка суматошной, может, слегка нервной, может, слегка инфантильной - это уже по словам родителей, - но я - это я, и меняться не собираюсь!
        Но как же тогда определить какую мысль подумала я, а какую мне подсказал Замок?
        Надо что-то делать. Вопрос, только - что?
        Хотя, стоп, у меня есть идея. Во-первых, нельзя сидеть, сложив руки. А что делать? Правильно. В обморок я уже не падаю, значит. Значит, позавтракаем (пообедаем? поужинаем?) с Ллевеллином, и нечего здесь мне средние века разводить! А то знаю я этих рыцарей, «Айвенго» читала! Сейчас начнется: «Ну что вы, миледи, ну я не могу есть с вами за одним столом» - и так далее, и тому подобное. А затем отправимся исследовать Замок. Надо ж определиться, что это за место, в которое я попала.
        Изучим его весь, а потом будем действовать по обстоятельствам.
        Отличный, кстати, план!
        Ага, а еще я жутко скромная.
        ГЛАВА 5
        ЗАВТРАК СЪЕШЬ САМ
        Итак, решено! Берем себя в руки, обедаем, а потом идем обследовать Замок. В конце концов, Хозяйка я тутошняя или где?!
        Вот только, прежде чем идти, надо найти сумочку. Для книги. Какой-никакой, а подсказчик. А то от Ллевеллина толку мало. Сперва даст кирпичом по голове, а потом сообщит: «Простите, миледи, я не успел сказать. Каждая Хозяйка проходит такой обряд посвящения…». И глаза такие несчастные-несчастные. Так бы и поцелова… Бр-р-р, куда это меня занесло?!
        Итак, сумка для книги. Вот только, где ее взять?
        Я огляделась по сторонам. Где в классическом средневековом замке может находиться сумка?
        Вариант первый - шкаф. Вариант второй - письменный стол. Вариант третий - соседняя комната. Вариант четвертый - соседние комнаты.
        Я встала на ноги, и, путаясь в длинной юбке, отправилась претворять план в жизнь.
        Сумка обнаружилась сразу. В шкафу. Лежала на полке, прямо напротив моих глаз.
        Остальные полки были девственно пусты и чисты. Даже без малейшего намека на пыль.
        Впрочем, я и сама могла догадаться, что сумка окажется именно там, куда я посмотрю. Замок, ведь, живой. Он помогает Хозяйке. Наблюдает за ней. Следит.
        Реалити-шоу себе, блин, устроил!!!!
        Гм, ладно. Не будем о печальном. Займемся лучше делом!
        А раз так - вперед!
        Бодро помахивая сумочкой - красивой, шитой бисером - я вышла в коридор. Так-с. И где нам искать Ллевеллина? Я же без него ничего здесь не найду!
        И даже если найду. Что я, одна обедать буду?!
        Я энергично оглянулась по сторонам, изучая обстановку. С того момента, как Ллевеллин затащил меня в комнату, коридор успел измениться: на серых грубо отшлифованных камнях стен появились разноцветные гобелены. В нишах возникли высокие - мне по пояс - вазы. По полу протянулся алый язык ковровой дорожки.
        Как там говорил Рыцарь? Замок подстраивается под Хозяйку? Ну-ну.
        Или он этого не говорил? Тогда откуда я это взяла? М-да, судя по всему в ближайшее время я точно свихнусь. Если уже не.
        Оптимистично, однако.
        Стоп. Если Замок весь такой разумный. Может, он мне подскажет, где Ллевеллин?
        Я оглянулась по сторонам и тихо, в полголоса (не дай бог Рыцарь услышит, засмеет же!) сообщила:
        - Я хочу найти Ллевеллина!
        Если бы Замок был человеком, сейчас он бы пожал плечами. Хочешь? Ну, хоти дальше. В конце концов, кто здесь Хозяйка? Ты. А раз так - вперед! Почувствуй свою силу, пойми, в чем она проявляется!
        Молчание было ответом. М-да, Геллочка, это именно про тебя: «Такой большой - в данном случае, большая, - а в сказки веришь». Ну, раз гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе! А что ему еще остается, если последнего осла, на котором поехать можно было, вчера продал? Гм, ну я отвлеклась. Причем мысли ушли совершенно куда-то в сторону.
        Вот только, куда мне идти? Направо по коридору или налево?
        Самое время встать в гордую позу и заявить, что наше дело правое, а значит надо идти направо. А вот нефиг! Будем действовать наоборот!
        Я вздохнула и уверенно направилась налево. С чем черт не шутит?
        Искренне надеюсь, что Замку я нужна живой и относительно здоровой. Если я здесь заблужусь…
        Пройдя энное расстояние, замерять по метрам и сантиметрам как-то в голову не пришло, я обнаружила первую дверь. Так, что тут у нас?
        У нас тут оказалась винтовая лестница, ведущая вниз. Пошли? Гм, и у кого я сейчас спрашиваю?
        Шаги едва слышны. Интересно, все-таки. Куда делись набойки на моих сапогах? Я бросила короткий взгляд на ноги и уточнила вопрос: куда делись мои сапоги?! Ну, те, в которых я в Замок изначально попала? Кто меня, все-таки, переодевал?
        Этажом ниже коридор расходился под прямым углом. Для разнообразия я на этот раз решила пойти направо. Благо, в той стороне виднелась еще одна дверь. Остается только надеяться, что за ней не тронный зал! Широко перекрестившись для верности, я толкнула дверь.
        Вы таки будете смеяться, но за дверью я обнаружила Ллевеллина. Судя по всему, я попала сейчас именно в его комнату. Рыцарь, уже успевший сменить рубаху, был занят. Он играл в шахматы. Не знаю, уж с кем, но факт остается фактом: Ллевеллин играл черными фигурами, белые двигались сами.
        Услышав мои шаги, юноша вскинул голову, повернулся ко мне, а потом и вовсе вскочил на ноги:
        - Миледи? Прошу простить меня, я не услышал, как вы вошли.
        Ну, а я о чем говорю? Все диалоги начинаются со слов «извините, миледи, был не прав».
        - Сыграем в шахматы? - перебила я Рыцаря, чтобы не слышать в очередной раз его извинений.
        Поклон-кивок:
        - Как будет угодно, миледи, - пряди черных волос качнулись подле лица.
        Ллевеллин поставил мне мат на пятнадцатом ходу. Здесь попрошу без неприличных намеков - все в пределах норм поведения в общественных местах. Мат - этот тот который за шахом идет, а не тот, которым выражаются всякие нехорошие личности, и даже не тот, что валяется в спортзале. Что ни говори, а прогресс! Когда я играла в шахматы с отцом, он выигрывал у меня ходу на десятом. Да, я не Карпов с Каспаровым (а что, с первого взгляда не заметно?), но, по-моему, для нормальной жизни вполне достаточно начальных знаний на тему того, как ходят фигуры, все эти миттельшпили - излишни, тем более, что гроссмейстером становиться я никогда не собиралась.
        А теперь и не стану, а, ладно, забыли!
        - Ллевеллин, пошли обедать?
        - Как будет угодно миледи.
        Я повешусь!
        Боже, но какой у него голос! Чуть суховатый, но в то же время мягкий, обволакивающий. Так и хочется слушать, слушать, слушать.
        Тьфу, о чем я только думаю?! Сгинь, наваждение!
        Столовая, к счастью, оказалась не в тронном зале, хотя и поблизости от него. Ллевеллин проводил меня к невысокому помосту, на котором стоял тяжелый дубовый стол:
        - Прошу, миледи.
        Я осторожно обошла стол и уселась на стул с высокой, покрытой резьбой спинкой. И?.. Что дальше?
        Ллевеллин отступил на несколько шагов назад, медленно провел ладонью перед лицом. Как-кие у него глаза! Боже, какие глаза! Лицо совершенно спокойно, а глаза… как у обиженного ребенка, у которого отняли последнюю конфету, пообещав взамен отвести в зоопарк, а потом обманули.
        Гелла, ну, о чем ты думаешь?!
        По деревянной покарбованой кое-где столешнице расстелилась белоснежная скатерть. Прямо передо мной появилась тарелка. Потом - какие-то досочки, ножи (чуть ли не кинжалы натуральные!), сложенная треугольником салфетка и ложка, завернутая в полотенце.
        А еще через миг столешницу заполонили разнообразные блюда. Особенно меня поразил виденный до этого только в фильмах запеченный лебедь, в перьях. Гринписа на них нет!
        Следующее потрясение меня ждало через несколько секунд, когда Ллевеллин заявил, что его долг - прислуживать Хозяйке за столом и даже попытался это сделать. Не знаю, каким чудом, но мне удалось-таки не послать его далеко и надолго.
        - Ллевеллин, знаешь, я прекрасно справлюсь сама!
        Рыцарь оскорблено вскинул голову:
        - Это мой долг, миледи! Рыцарь должен прислуживать за столом Хозяйке, подавать блюда, нарезать мясо и хлеб.
        Мне стало дурно.
        Я, конечно, все понимаю. Хозяйка. Рыцарь. Помощь. Но не до такой же степени!
        Вот только не надо мне речь толкать о том, что официантки в кафе тоже обслуживают посетителей. Это - совсем другое дело!
        - Я справлюсь са…
        - Это мой долг, миледи! - тон такой, словно я предложила Ллевеллину что-то не совсем приличное или совсем не приличное, а он отбивается изо всех сил.
        - Я приказываю тебе не делать этого, - с трудом выдавила я.
        Все-таки, как ни крути, приказывать мне раньше не приходилось. Ну, если не считать случая, после которого Ллевеллин сиганул с башни.
        Рыцарь дернулся, словно от пощечины:
        - Как вам будет угодно, миледи, - процедил он.
        Теперь уже дергаться, от презрения, прозвучавшего в его голосе, пришлось мне. Но я же не хотела! Честно! Ну, не могу я смотреть на то, как он сейчас тут прыгать да распинаться будет!
        Я опустила глаза, сверля взглядом столешницу. Ллевеллин обиженной статуей замер неподалеку и даже, кажется, дышать перестал.
        Ну вот. Допрыгалась, Геллочка, со своими командами? Может, для полного счастья, прикажешь ему сейчас еще раз с башни сигануть?!
        Стоп. А если… Я ведь с самого начала собиралась…
        - Ллевеллин, - тихо окликнула я Рыцаря.
        - Да, миледи?
        Как же сформулировать вопрос?
        - Ллевеллин, а что у нас сейчас? Завтрак, обед или ужин?
        Так-с, теперь он окончательно поймет, что я круглая идиотка.
        К моему удивлению, Рыцарь вскинул голову к потолку, словно надеясь обнаружить там ответ. Некоторое время помолчал (видно, ответа так и не обнаружил), потом вздохнул:
        - Судя по времени, завтрак, миледи.
        Мм, однако.
        Я шла к Славке к шести часам вечера. Такая разница во времени, или я без сознания столько пробыла?
        - Ты сегодня завтракал? - продолжила допрос я.
        Во взгляде парня проскользнуло что-то вроде удивления:
        - Н-нет, миледи.
        Так, Геллочка, спокойно. Берем себя в руки и четко формулируем свое пожелание. Главное - не смотреть Ллевеллину в глаза. А то я опять начну в прострацию впадать. Он же такой, такой…
        Тьфу! Опять всякая чушь в голову лезет!
        Ладно, поехали.
        - Ллевеллин, я не приказываю, я прошу, ты не… - и как сказать? «Ты не присоединишься ко мне?» Еще подумает какую-нибудь гадость, - …не позавтракаешь вместе со мной?
        Сейчас он меня пошлет. Скажет что-нибудь вроде «не положено, миледи!». И что тогда? Приказать? Ну уж нет. Мне и пары предыдущих раз за глаза хватило! Значит, сам виноват будет, если голодным останется!
        - Как вам будет угодно, миледи! - внезапно улыбнулся Рыцарь.
        Ни-че-го не понимаю.
        ГЛАВА 6
        ДОМ МИЛЫЙ ДОМ
        После завтрака я попросила Ллевеллина показать мне Замок. А то что это такое! Сама - Хозяйка, а что где находится понятия не имею! Хотя с моим-то топографическим кретинизмом. Никакая экскурсия не поможет!
        По итогам двухчасового блуждания по замку выяснилось, что отныне я - счастливая обладательница огромного тронного зала (того самого, с пентаграммой. Правда, туда меня Рыцарь не заводил), комнат Ллевеллина (уму не постижимо. Комнаты его, а так - мои), нескольких гостевых комнат, моих личных покоев, библиотеки, парочки соларов (это, как оказалось, были своеобразные комнаты отдыха), конюшни (пока пустой. Как сказал Ллевеллин «кони появятся, когда они будут нужны вам, миледи»), нескольких комнат для слуг (тоже пустых. «Слуги появятся, когда…» и дальше по тексту), казарм (вы таки будете смеяться - пустых), кухни (туда меня не пустили, мотивировав чем-то вроде «вам туда действительно надо?»), пекарни, нескольких хранилищ и амбаров, а также глубокого подземелья (того самого, основывающегося на первозданном Хаосе. Увы, туда меня тоже не сводили.).
        Вот только я все равно сомневаюсь, что смогу хоть что-то найти.
        - Ллевеллин, - жалобно поинтересовалась я, - а ты меня повсюду-повсюду будешь за ручку водить? А то я тут заблужусь!
        - Разве, миледи? - удивленно заломил бровь Рыцарь. Ах, какой он, какой… Заткнись! - Мне кажется, вы теперь прекрасно разбираетесь в расположении комнат.
        - Шутишь? - хмыкнула я.
        - Ничуть. Где, например, сейчас находится кухня?
        - Западная башня, второй этаж, направо. Возле хранилищ и тронного зала! - бодро оттарабанила я и так и замерла с открытым ртом.
        А-бал-деть.
        - А например, пыточная? - не отставал Рыцарь.
        А у нас и пыточная есть?! Почему мне никто ничего не говорил?!
        - Подземелье, третий этаж, второй поворот направо, - четко поведала я, все глубже впадая в прострацию с каждым новым слогом, срывающимся с губ.
        А Рыцарь улыбнулся. Ой, Ллевеллинчик, солнышко, лапочка, заинька, ну, улыбнись еще раз, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
        - Это дар Замка, миледи. Вы никогда не заблудитесь в нем. Тем более, что реально запомнить план Замка нельзя. Он каждый раз новый. Комната, что находилась сегодня в подвале, завтра может оказаться в Южной Башне. Если ты живешь в Замке, если он признал тебя своим, ты просто чувствуешь, что и где находится.
        - А еще? - жадно поинтересовалась я. - Что я еще могу? Ну, кроме того, что не заблужусь? Ты говорил о способностях Хозяйки, но я до сих пор ничего не почувствовала.
        - Вы должны сами осознать свою силу, миледи.
        Ага. «Запомни, Люк Скайуокер, твоя сила в голове. …Незачем пытаться пробить головой стенку, я в переносном смысле говорил!».
        - Кстати, - внезапно вспомнила я. - А из Замка можно выйти?
        Рыцарь вздохнул и чинно начал:
        - Замок граничит со многими мирами. Часть из них подвластна Хозяйке Замка, а она вольна путешествовать туда.
        Ой, как интересно!
        - Покажешь, где выход?!
        - А разве вы не зна…
        - Знаю-знаю, - отмахнулась я. - На первом этаже, возле казарм.
        Угу. Осталось только, как в том анекдоте, записочку на тему «здравствуй, милая, я твоя крыша, и я поехала» обнаружить.
        ГЛАВА7
        ГЛАВНОЕ ЧТОБЫ КОСТЮМЧИК СИДЕЛ
        Сразу сбежать мне из Замка не удалось. Выведя меня во внутренний двор (ага, здесь и такой есть), представлявший собой огромную, мощенную досками площадь с кучей построек, Рыцарь внезапно направился в сторону, противоположную той, где, как я чувствовала, находился выход.
        - Э, Ллевеллин, ты куда?! - осторожно окликнула я юношу.
        Тот соблаговолил обернуться:
        - Простите, миледи?
        - Разве выход из Замка не там? - я неуверенно ткнула пальцем в сторону огромных деревянных ворот. Закрытых. Рядом скромненько притулился ворот с толстой цепью. Очевидно, для открывания этих самых ворот. «А может для подъемного моста?» - несмело вякнуло подсознание.
        - Совершенно верно, миледи, - кивнул рыцарь, - но… Вы собираетесь идти пешком? Простите мне мою смелость, но мне казалось, что будет лучше, если мы поедем верхом.
        Угу. Поедем. Угу. Верхом. Да я лошадь иначе как в зоопарке отродясь не видела! Как я на ней ехать буду! Издевается он, что ли?!
        И вообще, насколько я помню, конюшни пусты, а мне эти кобылы и даром не нужны. Что я, Зорро - верхом рассекать?!
        Увы, но моим воззваниям сбыться было не суждено. Всего через пару минут Ллевеллин вернулся, ведя на поводу двух коней: белоснежного с золотой гривой и вороного.
        Кажется, такого понятия как «дамское седло» здесь не изобрели. Впрочем, какая мне разница? Я на коне отродясь не каталась. Мне что дамское седло, что мужское.
        Ллевеллина мои печальные стоны не убедили. По его словам, все, что нужно было для начала, - это подойти к лошади, взяться за луки седла, подтянуться, перебросить ногу.
        Я, ожидая самого худшего, покорно выполняла его команды.
        Я молчу о том, что по физкультуре у меня отродясь ничего выше тройки не было. Я забуду о том, что во всяких там добровольно-принудительных мероприятия, типа
«Бегущий город», я в жизни не участвовала.
        Как ни странно, но подтянуться мне удалось. Будем считать это помощью Замка.
        Проблемы начались сразу после подтягивания. Подол платья оказался настолько узким, что я попросту не могла себе позволить сделать подходящий замах. Пыталась раз пять. Потом, наконец, плюнула на все это, и, спрыгнув на землю, вытребовала у Ллевеллина нож (он вытащил его прямо из воздуха) и легким движением руки укоротила юбку до колен.
        Рыцарь судорожно сглотнул комок, застрявший в горле, и как-то странно на меня посмотрел. Все! Я поняла! За вопрос, можно ли здесь где-нибудь позагорать в бикини, меня забьют ногами как мамонта.
        Вторая попытка забраться на коня оказалась еще хуже. Подтягиваясь, я… Пра-а-а-а-авильно! Со всей дури заехала каблуком в висок Ллевелину.
        Рыцарь невнятно булькнул и сполз на землю.
        Я рухнула следом.
        Замок флегматично наблюдал за попытками посадить новую Хозяйку в седло. Смеяться ему уже надоело.
        Привести Ллевеллина в чувства мне удалось минут через пять. Рыцарь, сидя на земле, печально хлопал зелеными глазками и ошалело мотал головой, отчаянно краснея, когда взгляд случайно падал на мои голые коленки.
        Еще через пару минут юноша решил, что хорошего понемножку и осторожно встал на ноги. Судя несчастному выражению лица, по голове я ему заехала капитально. Ллевеллинчик, солнышко, ну я же не специально, честно! Ну, хочешь, я извинюсь?
        Увы, но к тому моменту, как у меня в голове, наконец, созрел прочувственный монолог на тему «дяденька, только не бейте меня ногами», Рыцарь откашлялся и тихо поинтересовался:
        - Миледи, как вы?
        Ну что он за человек, а?! Я ему по голове заехала, а он обо мне беспокоится?! Не, честно, это уже начинает надоедать! Нет, конечно, в других обстоятельствах, я, может, и порадовалась бы, что обо мне так беспокоятся, но сейчас…
        Так, Геллочка, спокойно! Нервничать из-за того, что тебя слишком уж усердно оберегают, будем потом. А сейчас пока - вежливая улыбка:
        - Все в порядке, Ллевеллин, не беспокойся.
        - Давайте. Я еще раз попробую помочь вам сесть в седло? - неуверенно предложил парень.
        Судя по его напуганному взгляду, Рыцарь проклинал свой длинный язык, но молчать не собирался. Вот только, похоже, воспитание все равно не давало ему плюнуть на меня и пойти заниматься своими делами. Эх, Ллевеллин, где ж ты был, когда ядома была.
        Поразмыслив пару секунд, я пришла к неоспоримому выводу, что, пока я нахожусь здесь, Рыцарь мне нужен живым и - хотя бы относительно - здоровым, а раз так… Во-первых, для этой самой верховой езды, как я это представляю нужно быть в брюках, иначе Ллевеллин может спокойно заматываться в белую простыню и ползти на ближайший погост!
        Я попыталась придать голосу командных ноток:
        - Так, Ллевеллин, подожди, я скоро вернусь!
        Если только не заблужусь в коридорах Замка.
        Как ни странно, но свою комнату я обнаружила довольно быстро, видимо, на этот раз Замок решил, что перестановок достаточно и не стал надо мною издеваться, гоняя вверх-вниз по этажам.
        Что еще не могло не радовать: обстановка в комнате практически не изменилась. Так. Что мне сейчас нужно? Ллевеллин же говорил, что Замок подстраивается под Хозяйку?
        Итак. Если не углубляться во всякие там интимные подробности, то все, что мне нужно, это брюки, рубашка, ну и, наверно, какая-нибудь нормальная обувь с каблуком не менее пяти сантиметров. А то я с этими тапочками забодалась. Вот, что значит дитя цивилизации. Уже без шпилек жизнь не представляю!
        Я уверенным направилась к шкафу, распахнула дверцу. И поняла состояние Ллевеллина при виде моей мини-юбки. Шкафчик, еще с утра пребывавший в состоянии
«люди добрые, мы сами не местные, помогите кто чем можете» был полон одежды. Нет, честно, я бы спокойно пережила, что там находятся джинсы, свитера и
«казаки», но вещи-то, судя по всему, были стилизованы век так под пятнадцатый-шестнадцатый. Ну, или чуть позднее.
        Я осторожно потянула из стопки одежду невнятно-коричнего цвета. Под ноги мне упало нечто длинное, со стоячим воротником, узкое вверху и расходящееся примерно от пояса юбкой солнцем. ЧТО ЭТО ТАКОЕ??« Гаун» ,[Гаун - мужская верхняя одежда, 1450-1458гг.] услужливо подсказала память. Чего?! Какой гаун?! Я понятия не имею, что это и с чем его едят!!! На этот вопль, подсознание (или что там мне ответило) реагировать отказалось.
        Угу. Гаун, значит. А что тут нам вместо брюк предлагают?
        Порывшись в стопке, я нащупала что-то напоминающее то ли рукав, то ли штанину, потянула к себе.
        Взору моему предстал длинный-предлинный чулок. На подвязке. И как они мне предлагают это носить?! Там же еще, если верить различным - советским и не очень
        - кинофильмам, какие-то панталоны прилагаются. Или они позже появились?
        В любом случае, я это одевать не буду, и они меня не заставят!
        Да, но в этой юбке я отсюда не уеду. Впрочем, как и в этих, как их там, гаунах!
        И что тогда делать? Попробовать сшить что-нибудь человеческое? Да уж! С моим полным отсутствием навыков швеи-мотористки шить себе порядочный костюм я буду до появления новой Хозяйки.
        Может, попробовать пообщаться с Замком?
        Как я уже поняла, громкие вопли о том, что мне что-то нужно здесь не катят. Может, попробовать как-нибудь по-другому? Ну, например, следующее.
        Обнаружив на полу возле арфы случайно оказавшийся там (ну да, будем считать, что я поверила) кинжал, я сделал на, и без того короткой, юбке разрез до… ну, грубо говоря, чуть ли не до пояса и, бросив на пол вышитую подушечку с дивана, уселась на нее, скрестив ноги и прикрыв глаза. Все! Не беспокоить! Впадаем в эту, как ее… Да не прострацию - нирвану!
        Как там правильные мантры звучат. «Вломммммммм».
        Кто сказал «бородатый анекдот»? Хозяйка я здесь или куда?!
        Замок с интересом наблюдал за абсолютно немелодичным мычанием новой Хозяйки. Похоже, она решила поизображать корову…
        Мантры ни к чему не привели. Нормальная одежда в шкафу так и не появилась, хотя я честно пыталась минуты три.
        Мрачно вздохнув, я встала на ноги, и, швырнув подушку обратно на диван, принялась отряхивать пыль со штанов.
        Стоп! Кажется, здесь кто-то тормозит, и, надеюсь, это не я.
        За небольшой дверкой в дальнем углу обнаружилось зеркало. Минут пятнадцать крутилась, рассматривая собственное отражение, и, наконец, пришла к неутешительному выводу, что могло быть и лучше. Брюки до колена какого-то странного мышастого цвета. Кожаный пояс с огромной, в два моих кулака, бляшкой. Голенища у сапогов настолько широкие, что хоть лентами их подвязывай. Единственное, что порадовало - рубашка. Кружевная - из тонкой, легкой, но не особо просвечивающейся ткани. Украшена она была брошью-камеей с крошечным замком.
        Ллевеллин от моего наряда был в шоке. Он краснел, бледнел, закатывал глаза и сверлил взглядом землю, наотрез отказываясь поднять на меня глаза. Мне пришлось минут двадцать улыбаться ему, наивно хлопать глазками и вообще изображать из себя дурочку. Благо, папа всегда говорил, что тут мне и притворяться не надо. И лишь к исходу этих самых двадцати минут мне, наконец, удалось выбить из Рыцаря честное и откровенное признание, что женщинам «не положено ходить в мужских платьях». Прелестно!
        Задумчиво почесав голову, я не придумала ничего лучше, как сообщить:
        - Я здесь Хозяйка? Хозяйка. А раз так, буду ходить в том, в чем мне нравится! Вопросы есть?
        - Нет, - печально выдохнул Рыцарь, а я вдруг почувствовала себя последней сволочью.
        Ну вот за что мне это, а? Я что, гадость ему какую сказала? Нет! Веду себя тихо и скромно, прям как ангел во плоти, а в итоге… Ну вот что меня так совесть грызет?! Кому я какую гадость в этой жизни сделала? Про выдавленный в Славкины ботинки тюбик «Момента» вспоминать не будем! И вообще, он сам во всем виноват.
        Ладно. Забыли. Тут встает другой вопрос. Как мне попасть в седло? Тем более, что оба коня, про которых все благополучно забыли, тихонько слиняли куда-то далеко и надолго - лишь хвосты, переплетенные алыми ленточками, мелькнули в дверях конюшни.
        ГЛАВА 8
        ДОН КЕХАНА ИЗ ЛАМАНЧИ
        Очередная попытка забраться в седло оказалась удачнее. По крайней мере новых телесных повреждений я Ллевеллину не нанесла. Откуда такие канцеляризмы? Ну… Я регулярно смотрю «Улицы набитых фонарей». Или «разбитых», забыла, в общем. Забравшись-таки на спину коню и, гордо замерев, оглядываясь по сторонам. О том, что за луку седла я цеплялась обеими руками, я рассказывать не буду. Я же героиня. Хозяйка, в конце концов! А то потом прочитают далекие потомки мои мемуары и будут над прабабкой хихикать.
        Да, Геллочка, самомнение, конечно, у тебя изо всех дырок прет. И вообще от скромности ты не умрешь.
        Кошмар начался, когда мой скакун решил, что хорошего понемножку: постояли и хватит, - и медленным шагом направился к воротам. Истерично завизжав, я еще крепче вцепилась в седло.
        Ой, ма-а-а-ама-а-а-а! Я же сейчас рухну! Тут же трясет во все стороны!
        Конь, которому мой вопль начинающей баньши явно не понравился, удивленно замер и принялся задумчиво трясти головой, соображая, что же это такое визгливое на нем сидит.
        Я замолчала.
        Конь недоумевающе фыркнул. Сделал шаг.
        Я предупреждающе взвизгнула.
        Конь остановился.
        Ллевеллин быстрым шагом подошел ко мне и как-то укоризненно поинтересовался:
        - Миледи, что происходит?
        - Я бою-у-у-усь! - тихо проскулила я, сверля взглядом спину коня и не отваживаясь посмотреть в глаза Рыцарю.
        Сейчас он начнет неприлично хихикать. На всякий случай я предусмотрительно хлюпнула носом.
        К моему удивлению, смеяться юноша не стал.
        - Миледи… - осторожно начал он, как-то опасливо косясь на меня. Опасается, покусаю? - я не уверен, что вам стоит бояться. - О! По крайней мере, не извиняется - уже прогресс. - Прошу простить мне мою дерзость. - Сглазила-а-а-а!
        - Но вы Хозяйка!
        - И что? - мрачно поинтересовалась я. - Это поможет мне не навернуться с коня?
        Ллевеллин непонимающе уставился на меня. Ясненько, современный сленг мы не понимаем.
        Я откашлялась и постаралась сформулировать вопрос конкретнее:
        - То, что я Хозяйка, спасет меня, когда я со всего размаха долбанусь головой о камень?
        Ответом мне был еще один абсолютно ничего не понимающий взгляд.
        Мне вот интересно. Мы, что, на разных языках говорим? Тогда как я Ллевеллина понимаю? Надо будет этот вопрос уяснить, но не сейчас.
        - Ллевеллин, скажи, - медленно начала я, - почему мне не надо бояться этого Росината? Я, что, резко так научилась ездить на коне? Так я этого почему-то не чувствую! Мне страшно!
        Словно подтверждая мои слова, конь сделал шаг вперед, меня снова ощутимо повело в сторону. Ой, ма-а-а-ама! Сейчас упа-а-а-а… А-а-а-а?
        Как ни странно, но на землю я не рухнула. И даже умудрилась удержаться в седле те несколько мгновений, пока мой «рысак» мирно шагал от середины внутреннего двора до ворот. Ни-че-го не понимаю!
        Я жалобно оглянулась на Рыцаря:
        - Ллевеллин?
        Рыцарь улыбнулся:
        - Я хотел сказать вам об этом миледи, но не успел…
        - Так что, - я не дала договорить, - я теперь умею на коне ездить?! Серьезно?!
        В голове мгновенно пронеслись образы прочитанных сказок и романов. Сегодня - научиться ездить верхом, завтра - фехтовать, послезавтра - стрелять из лука, послепослезавтра. Я стану величайшей…
        - Нет, миледи, - юноша позволил себе еще одну мягкую улыбку, - боюсь, если вы не будете учиться, ездить верхом вы так и не научитесь. Все дело в том, что этот конь - создание Замка, а значит, он не может причинить вам никакого вреда.
        Ну вот. Так и разбиваются детские мечты. Эх. А я-то. Наивная чукотская девочка.
        - А то, что я, когда в юбке была, с коня упала? - я попыталась подловить Рыцаря на вранье.
        Он пожал плечами:
        - Но ведь ничего ужасного не произошло?
        И ведь ответить мне ему нечего.
        ГЛАВА 9
        ПОРА В ПУТЬ-ДОРОГУ
        Честно говоря, насмотревшись фильмов, я ожидала, что за воротами меня ждет бескрайнее поле, поросшее луговой травой, вымощенная булыжниками дорога, скрывающаяся за горизонтом. Ага, разбежалась.
        Все, что я смогла разглядеть, выехав на опущенный мост (кто его опускал, я так и не увидела - ворот начал вращаться, едва мы с Ллевеллином приблизились к нему),
        - это туман. Я вглядывалась вперед, но, увы, безрезультатно. Все, что было дальше морды коня, скрывалось в темном мареве. Казалось, протяни руку - и серое облачко упадет тебе на ладонь.
        Я испуганно оглянулась на Ллевеллина, чей конь замер под сводом ворот, как раз между двумя опускными решетками:
        - Так что, отсюда все-таки нельзя выйти?!
        - Можно, - еще одна легкая улыбка. Ой, ну зачем он та-а-а-ак! Я ж сейчас с коня навернусь. Гелла, возьми себя в руки и прислушайся к тому, что он говорит! - Просто Замок еще не до конца свыкся с мыслью, что у него уже есть новая Хозяйка. Вернемся сюда через пару часов - тумана не будет.
        А вот не хочу я сюда возвращаться через пару часов. Может, уйти из Замка и нельзя, но постоянно торчать в его стенах не хочу, будь я даже сто раз Хозяйка! Вот только… Я покосилась на щупальца тумана, оплетающие ноги моего скакуна и решила уточнить еще один вопрос:
        - А этот дымок скоро закончится?
        - Шагов через пятьдесят, - пожал плечами Рыцарь и, пришпорив коня и обогнав меня, на мгновение оглянулся: - Вы едете, миледи?
        Я только кивнула в ответ. А что мне еще оставалось?
        Переводить шаги (кстати, а чьи шаги-то надо считать - мои? Лошадиные?) в метры меня в школе не учили (вот такая она была отсталая, не математическая), так что, медленно продвигаясь вперед (как придать лошади ускорение я пока не выяснила), я изо всех сил вглядывалась в туман, надеясь, что вот еще чуть-чуть, и он рассеется.
        Туман исчез неожиданно. Только что я пыталась хоть что-то разглядеть в этой мрачной сероватой дымке, только что не отводила напряженного взгляда от Ллевеллина, опасаясь потерять его в этом мареве, - и вдруг лучи яркого утреннего солнца полоснули по глазам. Я на миг зажмурилась, прикрыв лицо ладонью, а когда наконец проморгалась и отвела руку, только и смогла, что восхищенно выдохнуть, не отрывая потрясенного взгляда от расстилающегося вокруг пейзажа.
        За туманом находилось все то, что я надеялась увидеть, выйдя из Замка: прозрачно-синее небо, изогнувшееся подобно перевернутой чаше, неестественная зелень высокой травы, шелковистыми прядями оплетающей конские копыта, редкие деревья, вытянувшиеся к небесам и мощеная дорога, упавшая прямо под ноги скакуну.
        А где же Ллевеллин?! Я испугано заозиралась по сторонам и удивленно ахнула: Рыцарь, ехавший до этого впереди меня, внезапно оказался сзади. А еще - за моей спиной не было ни малейшего намека на Замок. Бескрайнее поле расстилалось во все стороны. И даже дорога, привлекшая мое внимание, казалось, начиналась - или обрывалась - прямо здесь. Дорога в никуда.
        - Но как… - я бросила недоумевающий взгляд на Рыцаря. - Где…
        - Замок? - Ллевеллин мгновенно понял, о чем я спрашиваю. - Понимаете, миледи… - кажется, раньше Рыцарю не приходилось отвечать на подобные вопросы, но ответ он знал хорошо. И вот сейчас надо было его сформулировать. - Замок граничит со множеством миров, не принадлежа ни одному из них. Относясь к первозданному Хаосу, он нестабилен, а потому его здесь и нет.
        - Ты хочешь сказать, - медленно начала я, - что мы сейчас находимся в другом мире? Я имею в виду, по отношению к Замку?
        - Совершенно верно, миледи, - вежливо кивнул Рыцарь.
        - А в каком? Конкретно? - не выдержала я. - Что это за мир?
        Ллевеллин пожал плечами:
        - Боюсь, миледи, я не могу ответить на ваш вопрос. Этот мир - максимально приближен к тому, в который вы хотели попасть, выезжая из Замка. Так что сейчас все зависит только от вас.
        Я некоторое время сосредоточенно думала, пытаясь сообразить, чем же мне это все грозит, а затем…
        - Так что, можно попасть куда угодно?! - радостно взвизгнула я. Мне жутко хотелось повиснуть на шее у Рыцаря, радостно дрыгая ногами. Ллелевеллина спасло лишь то, что в этот момент мы оба ехали верхом. - Тогда я хочу в Асгард! К Одину, Тору и Локки! - лет в тринадцать я переболела скандинавской мифологией, выздороветь - выздоровела, но рецидивы иногда случались. - Или нет! В Амбер! Прямо сейчас!
        Лицо Ллевеллина оставалось серьезным, лишь в глубине глаз светилась ирония. Мне вот интересно: он постоянно на меня будет смотреть как тихую безобидную дурочку?
        Похоже, ответа на этот вопрос, в ближайшее время я не получу.
        Ладно, бросаем это грязное дело. Выбрались из Замка? Выбрались. На данном этапе развития общества - это главное! А раз так. Надо ж хоть посмотреть, куда я попала. А вот выяснить это, как я понимаю, можно только одним способом: отправиться вперед. Благо, дорога ведет только в одну сторону.
        - Поехали, что ли? - поинтересовалась я у Ллевеллина и, получив в ответ ничего не значащее «как вам будет угодно, миледи», только вздохнула.
        Уже проехав пару метров, я на мгновение оглянулась и так и ахнула: дорога-то, оказывается, и в другую сторону вела! И даже за горизонтом скрывалась. А я-то почему этого не видела?
        Я покосилась на Ллевеллина, чей конь мерно вышагивал рядом, и поняла, что спрашивать попросту бесполезно - никакого толкового ответа я не получу. Остается только предположить, что это Замок все подстроил. Ну, или Рыцарь только прикидывается таким вот белым и пушистым, а на самом-то деле…
        Что там было «на самом деле» я так и не додумала. Вздохнула, обвела взглядом такой красивый и в то же время такой ненастоящий пейзаж и направилась вперед.
        Кони степенно вышагивали по грубо отшлифованным булыжникам. Чуть слышный цокот подков легкой капелью вплетался в пение невидимых птиц.
        Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Меня по-прежнему отказывалось покидать ощущение ненастоящести. И трава чересчур уж зеленая, и небо чересчур синее, и облака дюже белые, да и Рыцарь слишком уж красивый. Ну, не бывает так, не бывает!
        Вот и сейчас. Сидит, та-акой… Глаза серьезные-серьезные - задумался о чем-то. Губы тронула легкая улыбка.
        Ну, все, я сейчас опять начну в кому впадать. Бли-и-ин, ну за что мне такое наказание! Я всегда себя прилично вела, на парней не кидалась, а тут… С-садизм.
        Словно услышав мои мысли, Ллевеллин вздрогнул и покосился на меня:
        - Вы что-то сказали, миледи?
        Угу, сказала. Ллевеллин, я влюбилась в тебя с первого взгляда, ты мне безумно нравишься и все такое, вызови мне, пожалуйста, скорую психиатрическую помощь, я буду тебе очень благодарна.
        - Н-нет, - с трудом выдавила я. - Н-ничего. Тебе показалось, все в порядке.
        Рыцарь мягко улыбнулся, отчего у меня опять сердце сбилось с такта.
        Все, надо запретить ему смеяться. Потому что его улыбку можно со спокойной совестью приравнивать к оружию массового поражения. По крайней мере, на меня она действует хуже ядерного взрыва: от атомного грибочка можно хоть в убежище спрятаться, а тут…
        Я тихонько вздохнула. А потом вдруг внезапно вспомнила: книга!
        Где моя книга?! Вот как сейчас помню: к Ллевеллину в комнату я зашла с книжкой, в шахматы играла, сумочка на спинке стула висела, потом завтракать пошла. И наверно, в столовой и оставила. Склерозматичка ты, Гелла, склерозматичка! Такая книжечка в руки попала! Предыдущая Хозяйка ее, небось, прямиком из Соловца привезла, а ты!
        Это называется - заставь дурака богу молиться.
        Ладно, покатаемся по окрестностям, а потом все равно в Замок вернемся. И вот тогда-то я эту книжку из руки не выпущу! Даже спать с ней в обнимку буду.
        ГЛАВА 10
        ЗА ДУРНОЙ ГОЛОВОЙ
        Я покачивалась в седле, чудом не слетая на землю. Не знаю, как все эти фентезюшные героини, при перемещении в параллельные и перпендикулярные миры, мгновенно обучаются - и амазонки-то они, наездницы, и из лука-то стреляют так, что эльфы нервно курят в сторонке, и мечом-то так машут, что классическое былинное «размахнусь - улочка, махну - переулочек» тут попросту не канает. А может, это я такая неправильная, что до сих пор в своих способностях не разберусь?
        Честно говоря, эта прогулка могла бы мне нравиться, если бы мне не приходилось при каждом шаге коня, напряжено стискивать зубы, опасаясь, что вот сейчас вся магия Замка пропадет и я, вся такая красивая, умная и скромная, как мартышка из анекдота, пикирну на землю. Не смотря на все уверения Ллевеллина, что все чудесно, прекрасно и великолепно, мне было, мягко говоря, очень страшно.
        Выловить бы всех этих писателей да заставить покататься вот так, без подготовки!
        Ллевеллин, спокойно ехавший рядом, изредка бросал на меня косые взгляды, но молчал, как партизан перед расстрелом. Похоже, в Замке было не принято сомневаться в способностях Хозяйки, а мне так хотелось, чтобы Рыцарь предложил остановиться, отдохнуть. Мы ехали всего минут десять, но я же городской ребенок, я лошадей-коней и прочих кобыл только в фильмах и мультиках видала! А уж о том, что на этом рысаке так трудно ездить, средства мировой кинематографии уверенно молчали.
        В общем, не знаю, как там в Замке, но сама попросить о привале я попросту не могла: ехали мы не так уж и долго, и я, если быть честной, опасалась, что, в ответ на мою просьбу отдохнуть, Ллевеллин согласится, а я буду в его глазах полной неумехой и дурой. Достаточно уже того, что он мои выкрики про Амбер и Скандинавию слышал.
        В общем, мне не оставалось ничего кроме как стискивать зубы и молиться, чтобы в ближайшее время обнаружилась хоть какая-нибудь местная достопримечательность, ради которой можно будет сползти, наконец, на землю. Ну, полюбоваться там, поближе, руками пощупать.
        Искомая достопримечательность обнаружилась минут через пятнадцать-двадцать, когда я уже была ни-ка-кая: из-под корней одинокого мощного дуба выбивался тоненький ручеек. Струйка воды бежала по выложенной голышами канавке, и, судя по тому, как извивалась эта самая канавка, выкладывали ее камушками с большого такого похмелья. Хотя, может, неизвестный каменотес ничего не придумывал, попросту облагородив уже существующее русло.
        - Привал! - радостно объявила я, резко натягивая поводья.
        Уйййй! Ну, вот почему мне никто не объяснил, что тормозить на этих рысаках надо по-другому? Конь резко взвился на дыбы, я истошно завизжала и рухнула прямо на руки уже успевшему спрыгнуть на землю Ллевеллину.
        Ой…
        А можно я и дальше так посижу? У него на ручках так уютно. Так по-домашнему. Не хочу на землю слазить.
        Вот сейчас прижмусь щекой к его груди, закрою глаза и буду так сидеть.
        - Миледи? - голос Ллевеллина вернул меня с небес на землю.
        Да-да-да, уже слезаю. Ну, вот что за жизнь, а? Только начнешь кайф ловить, так сразу такой облом.
        Я вздохнула и, на мгновение прижавшись щекой к груди Ллевеллина - на прощание, - так сказать, спрыгнула на землю. Эх, вот это и называется «что такое „не везет“ и как с этим бороться». Только начала себя чувствовать слабой и беззащитной, так сразу - «миледи»! А ведь так иногда хочется побыть этаким божьим одуванчиком, особенно, если рядом такой мужчина, и каждый раз - не получается! Вон, Славка так и говорил: «Тобой, Гелла, командовать нельзя! На тебе где сядешь, там и слезешь!» Не пойму вот только, за что он мне так. Я ведь девочка тихая, мирная и пугливая. И вообще, ангел во плоти.
        А есть такие гады, которые в это попросту не верят! Отстреливала бы!
        Гм, я, кажется, отвлеклась.
        Ллевеллин, между тем поставил меня на землю, зорко оглядев окружающую местность. Кто сказал, не литературно выражаюсь? Да Льва Толстого, небось, и читать невозможно-то было! Не зря же Софья Андреевна всю ночь сидела, переписывала, вычитывала. Что бы это светило мировой словесности без бета-тестера делало?!
        Местность оглядывать себя не давала, уверенно показывая, что вокруг лишь чистое поле безо всяких там памятников культуры-архитектуры. Во, завернула! Нобелевку по литературе мне!
        Ладно, неизвестно, как там себя Ллевеллин вести будет, может, он сейчас меня на коня сразу погрузит и куда-нибудь дальше в степь повезет, а мне еще надо хотя бы чуточку отдохнуть, а то я действительно с этого коня навернусь, не смотря на всю магию Зам… Стоп! А ведь я с лошади - таки упала. И куда Замок вместе со своим Рыцарем смотрели?
        - Ллевеллин! - я, не дойдя пары шагов до ручейка, остановилась, оглянувшись на юношу.
        - Да, миледи? - повернулся ко мне он.
        Гм, а я, кажется, начинаю привыкать к тому, что он не называет меня по имени. И это в первый же день! Надо с этим что-то делать, иначе я так вообще озверею, буду требовать, чтоб передо мной на коленях ползали. Нетушки, так дело не пойдет, надо с этим что-то делать. Только вот что?
        - Ллевеллин, ты ведь говорил, что со мной не может случиться ничего плохого, а я упала. Магия Замка слабеет?
        Рыцарь безразлично пожал плечами:
        - Ничуть, миледи. Я же был рядом.
        Успокоил, нечего сказать! Это получается, что пока Ллевеллин рядом, меня могут в кислоте стирать, в кипящем масле варить, в хлорке замачивать, а все будет чудненько и великолепно, потому как Ллевеллин рядом? Типа, он в любой момент может мне помочь? Не хочу-у-у!
        Интересно, а если я сейчас начну трогательно хлюпать носом, он меня пожалеет, или, так же, как и когда я в Замке жаловалась, что боюсь лошадей, найдет какое-нибудь рациональное объяснение?
        Додумать эту умную мысль мне не удалось. То ли камушки, которыми были выложено не только русло, но и земля вокруг ручейка, оказались косо закрепленными, то ли каблуки на моих сапогах - стоптанными, но левая нога неожиданно пошла вперед, я взмахнула руками и…
        На этот раз Ллевеллин поймать меня не успел.
        ГЛАВА 11
        МНОГО СПАТЬ ВРЕДНО
        Я лежала, уставившись взглядом в потолок. Гладкие, плотно подогнанные доски казались дорожками, ведущими черт его знает куда.
        Круглые пятнышки сучков, золотистые капельки подсохшей древесной смолы.
        Я пришла в себя пять минут назад, не больше. И все это время судорожно пыталась сообразить, куда же я, собственно, попала. Повернуть голову и оглядеть обстановку я не могла - несколько секунд назад, когда я сдуру попыталась-таки это сделать, в затылке вспыхнул огненный комок боли, закололо виски.
        В общем, я решила не рисковать и сейчас лежала, не сводя взгляда с потолка и надеясь, что все это скоро закончится - может, кто в дверь войдет или еще что. В любом случае, что-нибудь да случится. И надеюсь - случится хорошее, потому как на плохое у меня попросту здоровья не хватит. И так, уже…
        М-да, Геллочка, что тут говорить, ты у нас уникум. Умудриться при наличии мягкой зеленой травы обнаружить твердокаменный булыжник и долбануться об него головой - это надо уметь.
        Справа что-то скрипнуло. Послышались тихие, осторожные шаги.
        Предыдущая Хозяйка в последний раз покидала Замок года три назад, не меньше. И, кажется, ездила она тогда именно в эту деревушку. Воспоминаний местным жителям оставила уйму.
        Интересно, как они встретят новую Хозяйку?
        Замок с интересом приготовился наблюдать.
        Я зажмурилась, а потом резко повернула голову, ожидая новой вспышки боли. К моему удивлению, ничего страшного не произошло. Я подождала мгновение, другое. Осторожно открыла глаза.
        Ллевеллин стоял на коленях передо мною и осторожно водил рукой над моей головой. Изредка Рыцарь делал короткие странные жесты, словно собирал что-то, сматывал в тугой клубок.
        Увидев, что я открыла глаза, юноша встревожено поинтересовался:
        - Вам легче, миледи? - его ладонь замерла в паре сантиметров от моего виска.
        - Д-да, - тихо выдохнула я. - Что произошло?
        На мгновение мне показалось, что в зрачках Ллевеллина проскользнул страх, но в следующий момент юноша отвел взгляд:
        - Вы потеряли сознание, - опустил глаза Рыцарь. - Моя вина, миледи… Я не успел подхватить вас.
        Чудненько. Значит, затылком я действительно долбанулась от души. Иначе - все было бы нормально. По крайней мере, все бы ограничилось - «я находился рядом, а потому…»
        - А где мы сейчас?
        - Это небольшая деревушка, миледи. Предыдущая Хозяйка бывала здесь. Пару раз, - Ллевеллин осторожно убрал руку.
        Ну-у-у. Зачем он так! Все было чудненько: ладошка уже почти щеки коснулась. Глядишь, так бы еще что-нибудь случилось. У Рыцаря такие глаза…
        Забудь, Гелла! Слышишь, за-будь.
        - А ты? - осторожно поинтересовалась я. Скорее, для того, чтобы еще раз услышать чарующую музыку голоса Ллевеллина.
        Губы парня тронула легкая и какая-то грустная усмешка:
        - Нет, миледи, я раньше не покидал Замок. К счастью.
        Странно. Сколько ему? Лет двадцать пять? И он радуется, что нигде никогда не был? Славка бы на его месте жаловался на несправедливость судьбы и посыпал голову пеплом. Крайне театрально.
        Впрочем, Славочка всегда был мальчиком специфическим, сколько его помню - на публику работал. Ллевеллин не такой. Только я вот не знаю, плохо это или хорошо.
        И почему я так от этого Ллевеллина тащусь? Прям как удав по стекловате.
        Громкий хлопок вывел меня из задумчивости. Вздрогнув, я отвела взгляд от Ллевеллина и, наконец, получила возможность осмотреть комнату, в которой лежала. Деревянные потолок, стены и пол. Грубо сколоченный стол, пара стульев, сундук в дальнем углу да кровать, на которой я и лежала. Вместо матраса - тонкий тюфяк. Подушку заменяет сложенная несколько раз куртка - одна из пуговиц впилась в щеку.
        Вошедший в комнату плотненький невысокий мужчина остановился рядом с Ллелвеллином, по-прежнему стоящим на коленях, и с трудом склонился в глубоком поклоне, чудом не стесав лбом край кровати:
        - Миледи уже очнулась?
        Нет, их, что, Ллевеллин покусал?! «Миледи», «миледи» - сколько можно?! Сговорились они все, что ли?! Да еще и в третьем лице обо мне говорят. Словно меня здесь и нет! Поубивала бы всех!
        Только разогнувшийся мужчина внезапно шарахнулся к двери и, судорожно дергая неожиданно заклинившую ручку, жалобно проблеял:
        - Ми-ми-ми-миледи чем-то недовольна?!
        Э. Я что-то пропустила?!
        - Да нет, - удивленно протянула я, - все в порядке.
        - Т-так д-да и-ил-ли н-нет?! - не успокаивался мужчина.
        - Все в по-ряд-ке! - четко повторила я, опасаясь, что он сейчас точно не выдержит и вообще выломает дверь.
        Мужик, отпустив ручку, расплылся в счастливой улыбке идиота:
        - Правда?!
        - Ага, - вздохнула я, осторожно садясь на кровати. Не смотря на все пассы Ллевеллина, меня не покидало опасение, что в один не особо прекрасный миг боль все-таки решит вернуться, и вот тогда-то я попрыгаю. Точнее, вообще прыгать не смогу. Как и шевелиться.
        К моему глубокому удивлению (и счастью, кстати, тоже), страхам было не суждено сбыться: головная боль не вернулась, а мужик, решив, что хорошенького понемножку, отвесил очередной поклон и скрылся за дверью. Странный он какой-то. Напуганный. Вот только чем? Я вроде ничего плохого не делала.
        Может, Ллевеллин ему какую-то гадость сказал? Так на Рыцаря это вроде не похоже.
        Ой, Геллочка, какую ты чушь несешь! Похоже - не похоже! Можно подумать, ты этого господина ап Гвидиона знаешь сто лет! Вчера (или сегодня) только увидела, а сама туда же! И это ж еще додуматься надо было: в первый же день попереться с ним, черт знает куда, за тридевять земель. Ну, не дура ли?
        Видимо, все-таки дура. Потому как посидев некоторое время на кровати, я таки сподобилась встать.
        Может, удар по голове оказался слишком уж сильным, может еще что, но меня та-а-а-ак повело в сторону… Испуганно ойкнув, я схватилась за спинку кровати, чудом не врезавшись в Ллевеллина, который по прежнему стоял на коленях. Рыцарь дернулся, словно его обварили кипятком и, подхватив меня под локоток, выдохнул:
        - Осторожно, миледи!
        Я с трудом выровнялась и внятно, как мне показалось, сообщила:
        - Все нормально!
        По крайней мере, я на это надеюсь.
        Ллевеллин же не отставал:
        - Миледи, может, вам не стоит пока вставать?
        Нет, стоит! В конце концов, должна же я выяснить, куда я попала и что меня здесь ждет? И вообще. Кто ищет, тот всегда найдет… На свою голову.
        В любом случае, мне удалось выдавить улыбку, и я уверенным, хотя и чуточку строевым шагом (а я бы на вас посмотрела, после всего хорошего, что мне за прошедшее время на голову свалилось!) направилась к двери. В конце концов, должна ж я выяснить, где я оказалась?!
        Короткий, в пять шагов, коридор, чьи стены были обиты гладкими деревянными панелями, я преодолела минут за двадцать: жутко подкашивались ноги, да вдобавок еще ко всему звенело в ушах.
        Ллевеллин всю дорогу до лестницы исполнительно поддерживал меня за руку, а на ступеньках, когда я в очередной раз споткнулась и чудом не упала, плюнул на все приличия и вообще подхватил меня на руки. В первый миг я дернулась, собираясь начать спорить (типа я вся такая сильная могучая и вообще сама ногами шевелить могу!), но потом попросту махнула рукой и замерла, прижавшись щекой к груди Ллевеллина. А можно я так и дальше посижу?..
        Гм. Геллочка, а тебе не кажется, что ты повторяешься?
        Ну и фиг с ним.
        Я лучше останусь в такой же позе. Лет так на пятьсот.
        Ага, как в дурном анекдоте! Выйду на пенсии, куплю кресло-качалку и полгода буду просто в ней сидеть. А потом начну раскачиваться.
        Посидеть половить кайф в лучших традициях женского любовного романа мне не дал все тот же мужик, что до этого ввалился в комнату. Появившись перед нами, как чертик из табакерки, он вкрадчиво поинтересовался:
        - Миледи что-нибудь угодно?
        На Рыцаря он упорно не обращал внимания.
        Мне не оставалось ничего кроме как спрыгнуть с рук Ллевеллина и вздохнуть:
        - Миледи ничего не угодно. Точнее, миледи угодно пройтись. Подышать свежим воздухом.
        Новый поклон:
        - Но миледи останется на ужин?!
        От очередного падения меня спас Ллевеллин, предусмотрительно не выпускающий мою руку.
        Какой, нафиг, ужин! Я вон позавтракала. С Ллевеллином. И результат? Поехать черт знает куда на какой-то кривоногой кобыле, которая тут же меня уронила, потерять сознание… Это все последствия этого несчастного завтрака! Я точно знаю!!! Небось, или Замок, или Ллевеллин чего-то подсыпали. Цианидику какого-нибудь.
        Но дяденька все так же нетерпеливо ждал ответа, не сводя с меня испытующего взгляда.
        Рыцарь, как я понимаю, за меня говорить не будет.
        Но все-таки. Что ж мне этому гостеприимному хозяину ответить? Согласиться или послать лесом далеко и надолго?
        - Ну знаете, - осторожно начала я. - Я бы с удовольствием осталась. - хватка Ллевеллина стала крепче. Это, что, он намекает, что оборот «но» здесь не уместен? Ладно, останемся. - А потому принимаю ваше приглашение!
        Пальцы Рыцаря ощутимо дрогнули.
        Забавно. Весьма забавно. Посмотрим, что же будет дальше. Вот только угадывать мнение Рыцаря она пока так и не научилась. Впрочем, как и все предыдущие Хозяйки.
        Мужчина в очередной раз склонился в поклоне и поспешно ускакал куда-то в сторону. Я же. Я же просто повернулась к Ллевеллину:
        - Ты что-то хотел сказать?
        Юноша поспешно опустил глаза:
        - Ни в коем случае, миледи!
        - Но ты же… ну… руку… Ты хотел, чтобы мы остались на ужин?
        Прямой взгляд:
        - Рыцарь не имеет чувств и собственных желаний.
        Я подавилась воздухом. Не, нормально, да?! Ничего себе заявочки!
        - Ты же вроде говорил, что не можешь ненавидеть меня за смерть твоего отца, а как насчет остального?
        Жестоко? Ну, извините, сформулировать этот вопрос попроще я не могу!
        В голосе Ллевеллина зазвенел металл:
        - Рыцарь не из тех, чьи чувства, эмоции и желания должны иметь значение для Хозяйки.
        Угум. Новая формулировка, значит. Чувства, получается, есть, но значения они не имеют. Чудненько.
        - Ллевеллин, - мягко сообщила я Рыцарю, - я сейчас буду долго и нудно ругаться матом!
        - Воля ваша, миледи, - пожал плечами юноша.
        Я выдернула руку из его крепкой хватки и направилась к выходу.
        Ллевеллин догнал меня возле двери. Благо, за лестницей, по которой мы спустились, был всего-навсего короткий коридорчик, да пара дверей, за одной из которых скрылся хозяин дома. Как я понимаю, мне - в другую. А Ллевеллин, с его чувствами и их отсутствием, пусть делает, что хочет.
        Ну-ну…
        ГЛАВА 12
        ВПЕРЕД И С ПЕСНЕЙ
        К моему удивлению, Ллевеллин вместо того, чтобы тихо и мирно оставаться в домике, упрямо шел за мною. Ну это его проблемы! Пусть чем хочет, тем и занимается! Хочет - со мною идет, хочет - дома сидит.
        Знаете, как в классической фентезюшной (именно фентезюшной, а не фентезийной) книге описывается не менее классическая фентезюшная деревня? Грубо (это - ключевое слово) сколоченные дома, пыльные дороги, стада (именно стада, для стай они слишком многочисленны) гусей, ровными цепочками шатающиеся по улицам, да оравы ребятишек в длинных рубахах и с полным отсутствием штанов. Так вот - здесь всего этого не было!
        Улицы - ровные, как по линейке проведенные, и чистые, словно их шампунем каждый день моют. Дома - хотя и выдержаны в стиле «Западная Европа, средневековье дремучее классическое», но все такие аккуратненькие и одинаковые настолько, что так и хочется подойти сделать какую-нибудь гадость! Граффити там на стене нарисовать, написать что-нибудь доброе и ласковое. Боюсь только, Ллевеллин этого не оценит. А если даже и оценит, так ведь не скажет ничего, гад такой! Хотя и красивый, гад…
        Нет, ну вот серьезно, какое он имеет право быть таким красивым?! Правильно! Никакого! Вот только мне от этого не легче.
        Так, стоп, Гелла! Тебя сейчас куда-то не в ту степь понесло! Успокаиваемся, концентрируемся. Можно какой-нибудь медитацией заняться.
        Отличная, кстати, идея. Вот только…
        - Миледи?
        Я ж и говорю, кто мне помедитировать даст? Дергать сейчас начнут. Точнее, уже начали. Вернее начал. Ллевеллин. Гад. Змеюка. Змеюшка. Змеююююнчик. Блин, опять я на какой-то бред срываюсь.
        - Да? - я повернулась к Рыцарю.
        Ой, ну вот лучше бы я этого не делала. Глаза зеленые-зеленые. Длинные, как у женщины, ресницы…
        К реальности меня вернул опять же голос Ллевеллина:
        - Миледи… Миледи, вы меня слушаете или нет?! - кажется в голосе Рыцаря проклюнулось возмущение.
        А кто тут у нас про отсутствие чувств говорил?
        Я мотнула головой, чтобы избавиться от такого милого наваждения, и вздохнула:
        - Слушаю. Что ты хотел?
        - Я вас окликал раза четыре, не меньше! - о, теперь еще и легкое раздражение появилось. Глядишь так вообще на человека станет похожим.
        - Извини, я отвлеклась.
        Ллевеллин уставился на меня так, словно я - таки выполнила свою недавнюю угрозу и послала Рыцаря, как говорит Славка, в бесплатное эротическое путешествие. Очень короткое.
        Ладно, забыли.
        - Что ты хотел?
        - Я… - юноша запнулся. - Если мне будет позволено, я бы хотел узнать…
        Я терпеливо ждала. Ждала, когда ж он, наконец, сообщит, что ж он хочет выяснить, но Ллевеллин, похоже, впал в анабиоз.
        - Ну? - не выдержала я.
        Господи, а краснеть-то так зачем?! Можно подумать, я ему сказала что-то настолько неприличное, что хоть святых вон выноси!
        М-да.
        - Мил-леди, я х-хотел спросить. Ужин будет здесь около семи. Что вы собираетесь делать до этого времени? - наконец собрался с силами Рыцарь.
        Мне вот интересно. При общении с прежними Хозяйками их Рыцари тоже бледнели-краснели, боялись рот открыть и чуть ли не в обморок падали или это мне такой вот попался? Хотя, надо признать, насчет - «что делать до ужина» он совершенно прав.
        - А какие есть варианты?
        - Н-не знаю. - судя по выпученными глазам Рыцаря, чем можно было заняться до ужина он как раз-таки знал, но вот сказать почему-то не решался. Стеснялся?
        Похоже, на этой пьянке выступать в роли массовика-затейника должна именно я. А жаль. Никогда не обнаруживала за собой таких способностей.
        - Тогда - пойдем гулять, - сообщила я юноше. - Дышать свежим воздухом. Возражения есть?
        - Нет, миледи! - радостно выпалил юноша.
        Похоже, после того, как я взяла бразды правления в собственные руки и указала верные пути развития, к Ллевеллину вернулась уверенность. И кто после этого будет говорить о бесполезности феминизма?
        В общем, я окинула взором детишек, чинными парочками прогуливающихся по улице (за ручки держатся, одежда вычищена, шнурки завязаны, сопли вытерты - ужас!) и, вздохнув, направилась вниз по улице.
        Странная, что ни говори, деревня. Или это город? Впрочем, в любом случае это не столь важно. Даже для поселка городского типа этот населенный пункт более чем странный!
        Да и посудите сами. За те пять минут пока я, в сопровождении Ллевеллина, чинно (от детишек заразилась, не иначе!) шествовала по улице, я не увидела ни одного дерева, ни единой лужицы, и даже ни пылинки, ни соринки! Можно подумать, здесь живут не обычные люди, а сумасшедшая тетя Ася с многочисленным семейством и клонами (иначе как она успевает побывать у всех этих Ань, Валь и Зин).
        Поломав некоторое время голову над этим совершенно неразрешимым вопросом, я, наконец, решила, что правильного ответа так и не найду. В конце концов, я ж не Шерлок Холмс, у которого в распоряжении были уйма времени и толпы добровольных помощников типа Ватсона. Я тут на чуть-чуть: прогуляюсь, поужинаю, может, переночую - и домой! Немедленно. Ибо нефиг. Вряд ли здешние неправильные пчелы делают правильный мед. И вообще все это жу-жу-жу неспроста.
        Придя к столь более ли менее оптимистичным выводам (скорее менее, чем более), я ускорила шаг - может за следующим поворотом увижу что-нибудь поинтересней, чем эти чистенькие улочки и запуганные жители, вжимающиеся в стены и чуть ли не по-пластунски пробирающиеся, а куда пробирающиеся?.. скажем просто: из точки А в точку Бэ. Кстати, а почему?
        - Ллевеллин, а почему жители так напуганы?
        Уж что-что, а сказки о страшных чудовищах, терроризирующих всякие деревеньки, требуя золото и девушек, я читала. Кто их знает, может, здесь именно такой случай? Живет где-нибудь поблизости страшный помешанный на уничтожении микробов Змей Горыныч, наводит на местных жителей страх, наведываясь сюда раз в два-три дня, а я тут, значит, как раз под раздачу плюшек и попала. Ой, мамочки…
        Сейчас как окажется, что это все чистая правда, и они меня этому самому Змей Горынычу на ужин и оставили…
        Рыцарь, на которого я уставилась, с ужасом ожидая ответа, неожиданно закашлялся. Странно, раньше я у него приступов астмы не замечала.
        - В-вам показалось, миледи!
        Ну вот, опять заикание проснулось.
        Неправильный мне Рыцарь попался! Стеснительный как девушка, заикающийся. А уж какой красивый. Глаза, губы. Ой, мама…
        Стоп, Гелла! Ты ж вроде его обхаять собиралась, а тут опять! А ну взяла себя быстренько в руки и успокоилась!
        На чем мы там остановились? Ах да, показалось мне, показалось. Ну, не знаю, не знаю. Раньше я особенными галлюцинациями не страдала. Неособенными - тоже.
        Вот только уточнить насчет монстра-террориста надо. На всякий пожарный. А то мало ли.
        - Ллевеллин, скажи, - медленно начала я, пытаясь сообразить, как же это получше сформулировать. Чтоб, значит, и Рыцарь мне все-все рассказал, и чтоб я дурой в его глазах не выглядела, - ты ведь здесь все знаешь. Пока я без сознания была, местные жители тебе ни про каких чудовищ, что поблизости обитают, не рассказывали?
        - Вы имеете в виду таоте? - флегматично поинтересовался Ллевеллин.
        Надо же как быстро себя в руки взял!
        - Кого? - поперхнулась я.
        Где-то в глубине души жила смутная надежда, что рыцарь сообщит, что никакого чудища нет.
        - Таоте, - повторил Рыцарь и, видя мое недоумение, все тем же спокойным голосом, продолжил: - Чудовище-людоед. Живет здесь неподалеку. В паре дней пути.
        Ой, бли-и-и-ин. Попала. И зачем я согласилась остаться на ужин?!
        Ллевеллин же словно и не заметил моего потрясения:
        - Миледи хочет, чтобы я уничтожил это существо? - голос настолько спокойный, словно Рыцарь спрашивает о чем-то вроде, нужен ли дома хлеб.
        - Да! - выпалила я.
        А то сейчас как пустят меня этой тойоте на ужин.
        Рыцарь флегматично пожал плечами:
        - Как будет угодно. Боюсь, только, придется подождать некоторое время - я не могу покинуть миледи вне стен Замка, - интересно, а в туалет он тоже будет меня сопровождать? - После возвращения в Замок я привезу вам его голову.
        В подарок на день Рождения, так сказать. Чудненько. Кот - склерозматик из незабвенного НИИЧаВо Стругацких - радостно хлопает в ладоши.
        Стоп! Привезу голову. Потом. Не сейчас.
        - А если он меня до этого момента съест?!
        - Кто?
        - Ну этот твой тойота.
        - Миледи собирается посетить его логово?
        - Н-нет, - не знала, что заикание это заразно.
        - Тогда миледи нечего опасаться!
        Успокоил, называется.
        Мне вот только интересно. Это одна я, из всех существовавших Хозяек, при обращении в третьем лице, вспоминаю анекдот на тему «мадмуазель спешит?» А вообще… Гусары, молчать!
        Конечно, раз мне нечего бояться. Пошли, что ли, изучать этот поселок городского типа дальше. Эх. Мне бы сюда баллончик краски, я бы тут такое граффити понарисовала!
        Художник из меня, конечно, не очень - дома по ИЗО больше тройки я отродясь не получала, - но что-нибудь по типу «здесь был Вася», изобразить бы смогла!
        ГЛАВА 13
        КОНТАКТЫ С АБОРИГЕНАМИ
        Местные жители, те самые, которые так правдиво изображали напуганных тараканов, общаться со мною отказались, уверенно бледнея, краснея и закатывая глаза в ответ на любой вопрос. Соответственно, предоставить мне план этого хуторка они тоже отказались. В общем, пришлось идти, куда глаза глядят.
        И вот уж не знаю, то ли я с детства отличалась повышенным косоглазием, то ли еще что, но прямо я шла исключительно до ближайшего перекрестка, ну а после этого наугад поворачивала направо или налево (Ллевеллин, кажется, уже был готов меня прибить), надеясь, что за следующим поворотом я увижу хоть что-то новое. Увы. Если предположить, что создатель мира был художником, то демиург этой деревни, не мудрствуя лукаво, воспользовался ксероксом.
        Неожиданная удача ждала меня, когда я уже потеряла всякую надежду. Новый поворот и…
        В конце улицы, резко уходившей вниз, блеснула голубая лента реки. Ура! Хоть какое-то разнообразие!
        Люди так любят обманывать. Чаще всего - себя.
        Честно говоря, я всегда искренне считала, что в наше время, когда космические корабли бороздят просторы большого театра… пардон, не та опера. В любом случае - в наше время такое словосочетание как «ручная стирка» давно ушло в прошлое. Ага, щазззз!
        Впереди, на полуразрушенных деревянных мостках молодая девушка полоскала белье. Рядом стояла грубо сплетенная корзина, до краев наполненная вещами. Девица неловко повернулась и корзина, задетая локтем, бойко ухнула в воду. Прачка испуганно ойкнула, потянулась за вещами. И рухнула вслед за корзиной, с головой уйдя под воду.
        Господи, да какая ж здесь у них глубина?! У самого-то берега?!
        Ллевеллин, не раздумывая, рванулся мимо меня к утопающей, прыгнул в воду. Всего через несколько мгновений кашляющая девушка была вытащена на берег. Она некоторое время судорожно похватала ртом воздух, затем, наконец, отдышалась и, не обращая внимания на то, что с нее льет в три ручья, радостно повила на шее Ллевеллина:
        - О, спасибо вам, благородный господин! - завизжала недоутопленница. - Вы спасли мне жизнь, и моя благодарность будет воистину безгранична!
        Не поняла?! На что это она намекает?!
        Не надо было ее вылавливать.
        Покрасневший как маков цвет Рыцарь судорожно пытался расцепить ее руки. Безрезультатно.
        Так. Пора мне вмешаться, иначе…
        Какая ревность?! Какая, нафиг, ревность, я вас спрашиваю?! Она же просто сейчас задушит моего Ллевеллинчика! Ну, в смысле, не совсем уж моего, но все-таки. Вы поняли, да? Я спасаю Рыцаря от удушения. Не более того!
        Я осторожно приблизилась к этой странной композиции под названием «Ллевеллин, застывший статуей и не знающий, куда ему деть руки, мучительно соображает, как вежливо послать даму далеко и надолго» и, похлопав девицу по мокрому плечу, сообщила (она наконец, соизволила оглянуться, но на шее у моего Рыцаря висла по-прежнему):
        - Девушка, у вас уже все вещи уплыли.
        Девица, вместо того чтобы заняться своими прямыми трудовыми обязанностями, смерила меня ледяным взглядом и, не расцепляя рук, холодно поинтересовалась:
        - А вы собственно, кто такая?!
        Не, нормально, да?! Вешается на МОЕГО Рыцаря и еще чего-то от меня требует!
        - Гелла, Хозяйка Замка, - мрачно сообщила я. Фамилия, я думаю, здесь не требуется.
        Девица как-то мгновенно побледнела, став одного цвета с давно уплывшим бельем, и соизволила-таки, наконец, разомкнуть руки:
        - П-п-простите, миледи! - выдохнула она, как-то испуганно уставившись на меня. - Я не знала, и… - ее взгляд заметался между мной и Ллевеллином: - А в-вы т-тогда…
        - Ллевеллин ап Гвидион, - склонил влажную голову юноша, - Рыцарь Замка.
        Ух ты, а я думала он мой Рыцарь. Так, стоп. А ведь я именно об этом и думала, когда девушку отвлекала. Пора завязывать с этими собственническими замашками!
        Девица, между тем, побледнела еще сильнее.
        - М-м-миледи, я не знала, клянусь, и я бы никогда не посмела и… и… - начала она, заламывая руки.
        - Идите домой, высушитесь, - тихо посоветовала я, - а то замерзнете, простудитесь.
        Девицу как ветром сдуло.
        Ллевеллин же оглянулся по сторонам, словно проверяя, нет ли никого поблизости. А потом вдруг опустился на одно колено, склонил голову:
        - Миледи, прошу простить мне мою дерзость, я не должен был так поступать. Я должен был дождаться вашего приказа.
        Это чего с ним?! Нет, я понимаю, что сейчас разговариваю, как Вовка в тридевятом царстве, но на связную речь у меня просто нет никаких сил.
        Это что, он извиняется за то, что спас эту девушку?! Считает, что мне это должно не понравиться?! Как там Фрекен Бок говорила? «Я сошла с ума, какая досада!»? Вот-вот. Именно об этом я и говорю.
        - Ллевеллин, не сходи с ума! - тихо пробурчала я, насторожено зыркая по сторонам
        - сейчас кто-нибудь из аборигенов на улицу выскочит (вон, как в окошки уставились!), а тут такая картина маслом! - Веди себя прилично!
        Рыцарь вскинул на меня удивленный взгляд - похоже, здесь нормы приличия в корне отличались от общепринятых, и поза Ллевеллина не вызовет нe то что насмешек, даже удивления. Пришлось выкручиваться:
        - Все в порядке, встань! - насквозь мокрый парень послушно поднялся, не обращая внимания на воду, хлюпающую в сапогах.
        Господи, и никак я не привыкну к такому вот подчинению. Хотя, если размышлять логически, много ли у меня времени было привыкать? Я даже толком не могла сказать, сколько часов прошло с того момента, как я оказалась в Замке, - два-три или все сутки.
        - Возвращаемся туда, откуда пришли, - вздохнула я. - Надо найти тебе сухую одежду, а то еще замерзнешь, заболеешь.
        Ллевеллин позволил себе небольшую улыбку:
        - Я не могу заболеть, миледи. Рыцарь либо здоров, либо мертв.
        М-мда. Достанется ж кому-то такой вот удобный муж. Какая экономия на лекарствах!
        Гелла! Ну, о чем ты вообще думаешь?! Человек сейчас замерзнет нафиг, а ты
«экономия, экономия»! Сердца у тебя вообще, что ли, нет?!
        Тем более, что вторая часть его фразы мне совершенно не понравилась!
        - Но переодеться тебе все равно надо, - решила не успокаиваться я. - Ветер - холодно будет.
        Если честно, сказать, что погода нынче была ветреной, мог только человек, проведший всю сознательную жизнь в консервной банке, но… В конце концов, не может же Ллевеллин ходить в таком виде?! Как минимум, это неприятно!
        - Но отец, это глупо! - не успокаивалась девушка. - Я же говорю, она другая! В твоих действиях нет никакого смысла!
        Мужчина упрямо поджал губы:
        - Я знаю лучше, что делать, а потому поступим так, как я решил. Тем более, что слова одной девчонки не пересилят воли всей деревни!
        - Зачем, миледи? - удивленно пожал плечами Рыцарь. - И так можно.
        Ллевеллин зябко передернул плечами. Ну вот, я ж говорю, замерз, сейчас простудится, а мне его потом лечить! Ой стоп! Мне, лечить - это значит, он весь такой больной, в кровати лежать будет, а рядом я с градусником и грелкой, вытираю пот ему с лица… Какая прелесть! Гелла, о чем ты думаешь! Сердца у тебя нет, что ли?
        От черных волос пошла волна бледного свечения. Всего мгновение - и одежда юноши была абсолютно суха.
        Круто! Интересно, а гладить ее надо? Если нет. Это ж такой кайф! Ни стирки, ни глажки - живем! А можно, вообще, если домой вернусь, наладить сеть прачечных. Только и нужен один-единственный Ллевеллин.
        М-да, Геллочка, меркантильная ты. Причем, настолько, что это уже и не лечится. Если подобное вообще лечат.
        ГЛАВА 14
        КУШАТЬ ПОДАНО, ИДИТЕ ЖРАТЬ ПОЖАЛУЙСТА
        Не знаю, сколько бы я стояла, размышляя о методах, способностях и возможностях Ллевеллина, но в этот момент в конце абсолютно пустынной улицы показался уже знакомый мужичок, тот самый, что на ужин приглашал. Он некоторое время оглядывался по сторонам, словно выискивая кого-то, а потом резво поскакал (в переносном смысле, конечно) к нам с Ллевеллином.
        - Миледи, - выдохнул, мужчина, сгибаясь в угодливом поклоне (и как у него спина не заболит?), - я так счастлив, что нашел вас! - угу, давно не виделись. Но на лице я сохранила маску спокойствия и легкой заинтересованности. - Все уже готово к ужину, следуйте за мной!
        К ужину? А не рановато ли? Часа четыре дня, не больше. Хотя, кто их здесь в этом Средневековье знает. Я читала, заутреня часа в три ночи обычно служится (интересно, здесь христианство есть?), так что, может, и ужин в четыре часа начинается.
        Я оглянулась на Ллевеллина. На мгновение мне показалось, что по лицу Ллвеллина проскользнуло какое-то непонятное чувство. То ли злоба, то ли тоска, то ли усталость. А впрочем, непонятно. И вообще, кто этих мужчин поймет? У них все не как у людей. Черное - белое, да - нет. А на оттенки серого и вариации типа
«может быть», места не остается. Мозги, наверное, неправильно устроены.
        Ладно, забудем. Ужинать так ужинать. Хотя, если честно, есть я совершенно не хочу. Буду, значит, как тот хохол из анекдота: «А шо не зъим, то пиднадкусую».
        Мрачное лицо Ллевеллина только придавало оптимизма.
        Похоже, аборигены решили меня не кормить, а откормить. На убой.
        Это я поняла после того, как мужчина, присутствовавший при моем пробуждении (Спящая Красавица, блин, нашлась!), вывел нас на какую-то площадь (искать ее среди однотипных домов-улиц пришлось долго), посреди которой был накрыт стол. Застеленный несколькими скатертями - из-под белой выглядывала красная, под ней виднелся краешек зеленой, а еще ниже высовывалась синяя кромка, - заставленный тарелками и украшенными чеканкой кувшинами.
        Я осторожненько оглянулась по сторонам и тихо поинтересовалась:
        - А где все?
        - Простите, миледи? - вскинул на меня удивленный взгляд мужчина.
        - Что я, одна ужинать буду?
        Даже Ллевеллин в Замке меня никуда не посылал, вместе со мной завтракал, а тут я сама буду, что ли? И вообще, там же, в кувшинах этих, явно спиртные напитки имеются. Я как алконавт какой-то, одна квасить должна?!
        - Вам нужны сотрапезники? - удивился хлебосольный хозяин.
        Ну, надо же какой догадливый! Нет, одна я здесь давиться буду!
        - Нужны.
        Мужчина задумчиво почесал затылок, а потом вдруг гаркнул:
        - Хайна!
        Ой, ну и зачем так орать?
        Я недовольно скривилась, потирая ухо, контуженное воплем деревенского старосты (так я про себя решила называть этого). Увы и ах, но мои ужимки заметил только Ллевеллин, на лице которого на мгновение проскользнуло что-то похожее на усмешку (пропало это что-то так же быстро как и появилось, так что я даже не поняла, было ли на самом деле, или мне показалось) - второе присутствующее лицо смотрело куда-то в сторону, а потому на бедную-несчастную меня никакого внимания не обращало.
        Словно в ответ на эти выкрики, где-то в дальнем конце площади оглушительно стукнула дверь, потом застучали каблучки, и на площади выскочила запыхавшаяся девушка. Та самая, что вешалась на Ллевеллина.
        Это что, ее Хайночкой кличут? Дал же бог фамилию. В смысле, вот поиздевались родители над ребенком. Впрочем, мне с моей «Геллой» грех смеяться.
        - Звал, папа? - поинтересовалась она, уверенно не обращая на меня с Ллевеллином никакого внимания.
        Поражаюсь я этой девочке. Нет, честно, поражаюсь. То вешается на Рыцаря, словно он - последний мужчина на Земле, то вообще игнорирует. Сама непосредственность!
        - Да, - тихо начал мужчина и в голосе его звучала вся скорбь о несовершенстве мира. - Миледи желает отужинать в нашей деревне, - угу, вот прямо сплю и вижу! - а потому обойди соседние дома, позови самых знатных.
        Девушка, наконец, соизволила перевести взгляд с отца на меня, и ее тут же как ветром сдуло. Страшная я такая, что ли? Вернусь в Замок - сделаю огуречную маску.
        Мне вот интересно, если уж я действительно так «желаю отужинать», нельзя было сразу подготовиться, пригласительные письма набросать, тихо и мирно организовать какой-нибудь междусобойчик, в конце концов?
        Видимо, нельзя, и местные жители придерживались того же мнения - уже через пару минут на площади появилось человек пятнадцать. Мужчины и женщины, молодые и старые. Все как на подбор, мрачные, словно уксусу натощак напились.
        Так, ладно, с приглашенными разобрались. А рассаживаться они как будут? Ни одного стульчика местные массовики-затейники не предусмотрели, даже для меня. Или они думают, мы в Турции живем, будем подушечками пользоваться?
        К счастью, гостеприимные хозяева до такого ужаса не додумались - шустрые мальчишки лет десяти-двенадцати на вид быстренько притащили по стулу на каждого (хорошо, что не по два на рыло, а то было бы как в «Формуле любви»: «Одному, на двух конях? Седалища не хватит!») Одну табуреточку поставили во главе стола. Это, как я понимаю, для меня.

«Самые знатные» чинно расселись за столом. Я осторожненько примостилась на крае стула, оглянулась по сторонам. Э… Не поняла?! А для Ллевеллина, что, никакой скамеечки не предусмотрели?! Нет, я так не играю!
        Я начала вставать, но мне на плечо легла рука:
        - Миледи, молю вас, не беспокойтесь, я буду рядом, - мне показалось, или я действительно услышала тихий шепот?
        Я оглянулась. Ллевеллин действительно стоял за моей спиной, но. Разделяло нас шага три, не меньше! Как он это сделал?! Или у меня уже галлюцинации начались? Чудненько. А может, они просто продолжаются.
        Тарелка, стоявшая передо мною, наполнилась как по волшебству. Хрупкий большеглазый мальчишка, прошмыгнувший мимо меня, щедро плеснул вина в золотой кубок, украшенный драгоценными камнями. Как ни странно, но подобные излишества - золото, камни - были только у меня. Остальные обходились глиняными да деревянными чарками.
        - Господа и дамы, - вскочил на ноги староста (не, я не поняла, а почему такая дискриминация? Обычно ж наоборот говорят?), - сегодня нас почтила своим присутствием Хозяйка Замка. - (Мне вот интересно, я читала, что все эти крупные строения как-то, но назывались, а у Замка, получается и наименования никакого нет?) - Мы счастливы осознавать, что госпожа оказала нам такую великую честь! Так выпьем же за то… - он на мгновение запнулся, набирая полную грудь воздуха, а мне, как назло, в голову пришло незабвенное «однажды маленькая, но гордая птичка». Я непочтительно хихикнула и опустила глаза на бокал, который держала в руках, - …За то, чтобы власть госпожи пребывала с ней до конца дней ее!
        Не знаю, как у кого, а у меня просто язык зачесался ляпнуть что-нибудь вроде
«харашо сказал, да?» с типичным акцентом. Сдержалась, честно говоря с трудом, а для того, чтобы не сказать что-нибудь еще, такое же неподобающее, смело поднесла кубок к губам. Ну что, попробуем домашнего винца?
        Как бы не так! За мгновение до того, как я успела сделать глоток, Ллевеллин перехватил мою руку и буквально выдернул бокал из рук. Не поняла?!
        Рыцарь же, обогнув стул и став слева от меня, неспешно отхлебнул из моего кубка и, поставив его на стол, чуть слышно обронил, в ответ на недоумевающий взгляд старосты, сидевшего по правую руку от меня:
        - Миледи не любит столь терпкие напитки.
        Э… Не поняла?! Чего это он за меня распоряжается?!
        Староста же, кажется, был готов к подобном отказу: выдавив какую-то излишне сладкую улыбку, он протянул:
        - Надеюсь, кулинария миледи понравится больше.
        Какая там была у них кулинария, я так и не выяснила. Ллевеллин, подцепив со стола двузубую серебряную вилку, раз за разом отталкивал мою руку, подцеплял с моей тарелки кусочки пищи и задумчиво сообщал:
        - Миледи не любит столь пряное… Миледи не любит столь горькое… Миледи не любит столь…
        Староста подставлял все новые и новые блюда, Ллевеллин меланхолично сообщал, почему я такого не люблю, а мне оставалось лишь провожать тарелки голодным взглядом. Устроить скандал, послать Рыцаря в болото и накинуться на продукты мне не позволяла, во-первых, бережно взращенная родителями вежливость (дальше по тексту следует два листа матерных выражений, так что… в общем, вы поняли), ну, а во-вторых…. Что «во-вторых», я еще не придумала.
        Ночь давно вступила в свои права, на стенах домов загорелись чуть заметные огоньки - местный аналог то ли светлячков, то ли фонарей, - алые и золотые, синеватые и зеленые, собравшиеся в кучки и рассыпанные на огромных площадях. В любом случае, света они давали достаточно, чтоб я могла разглядеть, сколько всего вкусного лежит на столе, а мне и не достается!
        Терпение мое лопнуло в тот момент, когда Ллевеллин в очередной раз послал местного главу далеко и надолго, надкусив аппетитно выглядящий (а пахнущий и того лучше!) пирожок и вернув его на блюдо, заявив при этом:
        - Миледи не любит столь сладкое.
        Резко вскочив на ноги, я стукнула по столу вилкой, которой так и не получилось воспользоваться, и мрачно сообщила:
        - Миледи много чего не любит! А сейчас миледи хочет спать!
        Надеюсь, они предоставят мне комнату с кроватью? Или выгонят к чертовой бабушке, обратно в Замок, на ночь глядя?
        Не выгнали. Староста почесал макушку и вздохнул:
        - Позвольте, я покажу вам вашу комнату, миледи.
        Ну-ну. А Ллевеллину предоставят отдельную иликак?
        Хотя, надо сказать, я сомневаюсь, что мне удастся выспаться. На голодный-то желудок…
        ГЛАВА 15
        СПАТЬ ПОРА, УСНУЛ БЫЧОК
        Как ни странно, но провожать меня непосредственно до комнаты староста отказался (гусары, молчать!). Завел в какой-то из множества однотипных домов, провел по темному коридору.
        И что дальше?
        Слава богу, Ллевеллин рядом стоит. Если что, буду кричать благим матом, отбиваться руками и ногами, и пусть этот Рыцарь выполняет свои непосредственные обязанности! В конце концов, он у нас защитник униженных, оскорбленных и обездоленных. И вообще, настоящий Робин Гуд. Кто скажет, что это не так, собственноручно забью ногами!
        Гм, как-то странно все это звучит. Ну да ладно, и так сойдет!
        К счастью, моим страшным опасениям сбыться было не суждено. Местный глава наконец справился с освещением, сунув Ллевеллину в руку горящую свечу и, мрачно буркнув что-то вроде «комната для миледи - там», ткнул пальцем в сторону едва заметной в царящей мгле лестницы. Сам же староста после столь поспешного заявления тут же слинял. М-да. Какие все культурные. Просто смотрю и радуюсь!
        - Ну что, пошли? - тихо поинтересовалась я у Рыцаря. Есть хотелось дико. Примерно как в старом анекдоте: «Жрать хочется, аж переночевать негде!» Вот только заявить об этом напрямую Ллевеллину было как-то неудобно - кругом чужие люди. Ладно. Приедем в Замок, и там я ему уже расскажу все, что я о нем думаю!
        - Как будет угодно, миледи! - хрипло сообщил Рыцарь и направился к лестнице.
        Надо будет посоветовать ему что-нибудь от простуды. Вон уже как голос сел.
        Фразу «пропусти вперед даму», мы, похоже, не знаем.
        - Мы пропали! Боги, мы пропали!
        - невысокий полненький мужчина обессилено опустился на скамью.
        - Она ничего не попробовала, она все поняла!
        - Адорьян, успокойся, - отмахнулся крепко сбитый парень в кожаной безрукавке,
        - она ж девчонка, что она могла понять? В ее-то возрасте?
        - Нет, Имрус! - взвился староста. - Это ты ничего не понимаешь! Это не просто девчонка, это Хозяйка Замка! И она все поняла. Мы пропали.
        - Да успокойся ты, - фыркнул парень. - Да, она ничего не попробовала, но этот Рыцарь…
        - Что Рыцарь? Что Рыцарь??Он бессмертен! Решено: выводи из деревни женщин и детей. Если уж кто и будет отвечать, так только мы.
        До конца лестницы оставалось ступеньки две, не больше, когда Ллевеллин внезапно остановился.
        - Что случилось? - осторожно поинтересовалась я.
        - Н-ничего, миледи! - как-то судорожно выдохнул парень.
        А мне вот почему-то так не кажется. И вообще. Не нравится мне это все.
        Я осторожно потеребила Рыцаря за плечо:
        - Ллевеллин, с тобой точно все в порядке?
        Юноша словно только этого и ждал: пошатнулся и начал заваливаться на меня.
        - Лле-лле-ллевеллин, ты чего?! - отчаянно взвизгнула я, чудом умудряясь поддержать Рыцаря. - Помирать вздумал?! Я запрещаю! Слышишь, запрещаю!
        Ой, мам, мам, мамочки! Чего это с ним?! Ллевеллинчик, солнышко, что с тобой?!
        По телу Рыцаря прошла судорога.
        Не знаю как, но я, поддерживая Рыцаря, умудрилась-таки, обогнуть его и, буквально развернув, затащить на второй этаж.
        Свечка выскользнула из холодеющей руки. Потухнув, покатилась по полу. Комната погрузилась во мрак.
        Господи, да что ж мне делать-то?! Ллевеллин, не смей умирать! Сам же говорил, что ты бессмертный, как Дункан Макклауд! Господи, не дай бог это только в Замке действует! Ллевеллин!
        Я осторожно оттащила Рыцаря подальше от смутно белеющего провала - спуска на первый этаж - и судорожно принялась хлопать ладошкой по полу, разыскивая так некстати потерявшуюся свечу. Наконец, под руку попалось что-то похожее.
        И что дальше?! Рыцарь лежит на полу, не подавая признаков жизни, все, что у меня есть, - свечка и та не горит.
        Ллевеллин, не смей умирать! Не знаю, что с тобой происходит, может, какая ментальная связь с Замком нарушилась, но помирать не смей, слышишь?!
        Найти бы еще этого Ллевеллина в этой темнотище, а то отпозла от него в поисках свечи…
        Я осторожно сделала шаг в сторону, где по моему предположению должен был находиться Рыцарь (и кто виноват, что эта чертова свеча так далеко откатилась?) Наступила на что-то мягкое. Откуда-то из-под ноги раздался тихий стон.
        Кажется, нашла.
        Поспешно брякнувшись на колени, я осторожно принялась нащупывать, что же передо мною находится. Так. Это, кажется голова. Ага, вот нос нашла. Шея. Грудь. По телу прошла судорога. Тихий стон. Ой, мамочки, да что ж это с ним?!
        - Ллевеллинчик, ну, пожалуйста, - тихо всхлипнула я, - не помирай, а? Очень прошу.
        Еще один стон.
        Следующий час показался мне одним долгим и мучительным кошмаром. Судороги следовали одна за другой, Рыцарь что-то бессвязно бормотал в бреду, извивался, тело выгибалось дугой… На какой-то миг мелькнула мысль, что стоит позвать кого-то из местных жителей, но паузы между приступами были столь коротки.
        Когда мне наконец удалось нащупать пульс (что там считается нормой? Шестьдесят - девяносто ударов в минуту?), сердце у Ллевеллина колотилось как бешеное. А когда я уже сама была готова свихнуться, Рыцарь внезапно замер.
        Ллевеллинчик, ну, очень прошу, не помирай!
        Так Геллочка, спокойно, спокойно. Он затих, значит, ему полегчало. Пульс, что у нас с пульсом? Я судорожно нащупала запястье - пульса не было.
        Вот и все.
        Я плакала на груди у Рыцаря. Плакала навзрыд. Плакала, сжимая в кулаке абсолютно бесполезную свечу. Плакала, закусывая губу и кляня себя на чем свет стоит. Ну как я могла?! Какие свечки, какой свет?! Если бы я не занималась всякой чушью, можно было бы позвать хоть кого-то, а так..
        - Ллевеллин, господи, Ллвевеллин…
        - Миледи?
        Уйди, мерзкое виденье, не тревожь мне сердце. Рыцарь мертв, а я…
        - Миледи? - не успокаивалась галлюцинация.
        Чьи-то ловкие пальцы вытащили у меня из руки свечу. Через мгновение вспыхнул фитилек. А в следующий миг я, чуть повернув голову, разглядела внимательные глаза Ллевеллина, в упор смотрящие на меня.
        Ой.
        ГЛАВА 16
        КАК ПРЕКРАСЕН ЭТОТ МИР - ПОСМОТРИ
        В следующий момент недоумерший Рыцарь приобрел все шансы помереть окончательно. От удушья. Потому как я действительно чуть не задушила его в объятьях.
        - Ллевеллин, ты жив! Действительно жив, действительно!
        Закашлявшийся Рыцарь медленно сел и, осторожно отставив в сторону зажженную свечу, выдохнул:
        - Конечно, жив, миледи! И я не понимаю, чем вызвано таковое ваше поведе…
        Ну какой же он все-таки бесчувственный болван! Я тут вся на сопли изошла, а он хоть бы что! Вон, рубашку хоть сейчас можно выкручивать.
        Я отстранилась от парня и холодно сообщила:
        - Я просто обрадовалась, что с тобой все в порядке, - не забыв сварливо добавить напоследок: - А то подавился какой-то косточкой и целый час меня мучил!
        - Я не подавился, миледи, - ледяным тоном протянул Рыцарь. - Меня отравили. Судя по симптомам - беленой. Причем яд предназначался именно вам.
        Ой. Так, подождите, это что получается?! Травануться он мог, только когда ел, иначе - еще бы в Замке кони двинул. Так? Так. Значит, эти милые белые и пушистые горожане, зашуганные до состояния мышек, добавили белены в продукты, а Ллевеллин выступил добровольным дегустатором?! Да я их!..
        Рыцарь осторожно, пошатываясь, поднялся на ноги, расправил плечи и тяжело вздохнул:
        - Каков будет ваш приказ, миледи?
        Не поняла?
        - Э… - осторожно начала я, глядя на него снизу вверх, - ты о чем?
        - О том, каков будет ваш следующий приказ, миледи, - Ллевеллин мог бы со спокойной совестью озвучивать Терминатора - в его голосе не было ни малейшего намека на чувства, эмоции.
        Вот это выдержка, а?! Только что чуть кони не двинул, а сам туда же.
        - Ллевеллин, знаешь, я пока не собираюсь ничего приказывать.
        Главное, не нервировать его сейчас. А то кто знает, вдруг у него уже клиническая смерть была, клетки мозга все отмерли.
        - Пока? А потом? - не отставал Рыцарь. Вот надоеда! - Какова будет ваша воля по отношению к этой деревне?
        Хоть убейте, не понимаю, к чему он клонит. А еще у меня есть нездоровое подозрение, что, если не спросить его напрямик, фиг он мне ответит.
        - Ллевеллин, - вздохнула я, - объясни мне пожалуйста доступным русским языком, чего ты от меня хочешь?
        Дрожал неверный огонек свечи, по едва различимым в темноте стенам расползались разжиревшие тени, а Рыцарь все не мог подобрать нужных слов.
        Ну и пусть не подбирает. Так и будем сидеть в этом интимном полумраке: Ллевеллин начнет что-то невнятно бормотать на тему «миледи, простите мне мою вину», я буду вздыхать и пытаться разглядеть его зеленые глаза.
        Моим мечтаниям сбыться было не суждено: Рыцарь молчал не более мгновения, а потом мрачно заявил:
        - Я хочу знать вашу волю, миледи, чтобы исполнить ее, каковой бы она ни была.
        У, как все запущено!
        Я фыркнула:
        - А теперь, пожалуйста, объясни мне, в чем эта самая воля должна заключаться?
        Один-единственный свечной огарок был не в силах разогнать темноту в огромной комнате: я с трудом различила, что Рыцарь пожал плечами:
        - Например, вы можете приказать уничтожить эту деревню, - спокойно заявил он.
        Если бы я не сидела, то точно бы упала:
        - Что? Да ты с ума сошел!
        - Предыдущая Хозяйка поступила бы именно так.
        Чу-у-у-удненько. Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак.
        - Ты серьезно?
        - Абсолютно, - ровным голосом сообщил Рыцарь. А потом помолчал и добавил: - Согласно сложившимся устоям. Они посягнули на вашу власть, посмев…
        Что именно посмели сделать несчастные деревенские жители, он так и не произнес, но я и так поняла.
        Уничтожить…
        Всю деревню.
        И если предыдущая Хозяйка действительно могла так поступить, я, кажется, понимаю, чем были так напуганы местные жители.
        Но я же не маньячка какая-то!
        Да, но…
        Они хотели отравить Ллевеллина! Он чуть не умер! Хотя. Почему чуть?! Они убили его! И значит, все эти горожане должны понести заслуженное наказание!
        Я уничтожу их всех! Я развею их прах по ветру! Я…
        Гелла, очнись, что за чушь ты несешь? Уничтожишь? Развеешь? И это говоришь ты?
        Но. Они причинили боль Левеллину, даже не мне. Рыцарю…
        Вот только. Ллевеллин говорит очень уверено, он сможет выполнить приказ. Но смогу ли я смотреть после этого в его глаза? А если, все-таки, я должна это сделать? Что делать, если это моя обязанность? Я же ничего не знаю ни об этом мире, ни о Замке!
        - А… что бы ты сделал на моем месте?
        На мгновение мне показалось, что на лице Рыцаря заиграли желваки:
        - Я не смею указывать вам, миледи.
        Я опустила глаза.
        Они убили Ллевеллина. Они заслужили смерть! Ради Ллевеллина я готова отомстить. Они пытались отравить…
        - Мы уходим, - тихо обронила я.
        Они пытались отравить именно потому, что предыдущая Хозяйка отомстила.
        Прости, Ллевеллин, возможно из меня выйдет плохая властительница для вашего Замка. Даже ради тебя, ради твоих глаз я не могу обречь на смерть.
        Я встала на ноги. И, кажется, в зеленых очах Рыцаря на мгновение промелькнуло что-то похожее на радость.
        ГЛАВА 17
        НА СЧЕТ «ТРИ» - ПОБЕЖАЛИ!
        Честно говоря, я с трудом представляла, как нам удастся сбежать из этой деревушки с неизвестным мне до сих пор названием (нет, ну как-то ж она называется? Другое дело, что мне было просто некогда спросить!), но и оставаться здесь было нельзя. Сегодня они попытались нас отравить, а с утречка, обнаружив, что Рыцарь, как товарищ Ленин, живее всех живых, придумают что-нибудь новенькое. По кирпичу, там, на голову уронят, в речке утопят, с лестницы, в конце концов, столкнут. В общем, определятся, как избавиться от ненужной Хозяйки и приблудного Рыцаря.
        Но прежде чем бежать, нужно ж придумать, как выйти из дома, где мы сейчас находимся. Через дверь? Мне почему-то кажется, что это плохая идея: я вот просто вижу (в переносном, естественно, смысле), как вокруг этого намека на особняк стоит толпа с дрекольем и страстно мечтает закончить то, что не доделал яд. Через окно? При условии, что мы находимся на втором этаже? Нашли, блин, Бэтмэна. Тогда как?
        Но Ллевеллин, похоже, считал иначе (интересно, у него Черных Плащей в роду не было?). Рыцарь поднял руку со свечой над головой, оглянулся по сторонам, высматривая что-то одному ему известное в золотистом кругу света, отбрасываемом неверным дрожащим огоньком, и, вместо того, чтобы начать спускаться по лестнице, направился к едва заметной двери, расположенной неподалеку.
        В комнату, скрывающуюся за дверью, похоже, не заходили очень давно - у меня мгновенно засвербило в носу от пыли. Я оглушительно чихнула, прикрыв глаза и нос ладонями. А когда, наконец, отвела руки от лица, так и замерла ошарашено оглядываясь по сторонам - мы стояли во дворе Замка: гладко отшлифованные, плотно подогнанные булыжники под ногами, серые камни стен, бледный призрачный свет, льющийся откуда-то сверху…
        Я перевела потрясенный взгляд на Рыцаря:
        - Но… Как?!
        Ллевеллин медленно разжал пальцы - свеча растаяла в воздухе, - опустил руку и выдавил слабую улыбку:
        - Из Замка можно выйти только через ворота, а вот попасть в него - как угодно, - лицо юноши заливала мертвенная бледность.
        Господи, как же ему плохо. Ллевеллинчик, бедненький.
        Ведомая его отчаяньем, его болью, шагнула к Рыцарю, осторожно подняла руку, желая коснуться его щеки, провести по ней ладонью.
        Парень отшатнулся от меня как от прокаженной:
        - Миледи устала? - поспешно выдохнул он. - Не желаете ли отдохнуть?
        Я словно натолкнулась на стену.
        Замерла.
        И, зло выпалив: - Желаю! - резко развернулась и пошла прочь от него.
        Конечно, я ведь не эта, как ее, Хайночка! Не такая симпатичная, не такая смазливая, на шею не вешаюсь. Не хочет Ллевеллин со мной общаться, ну и не надо! Так проживу.
        Не знаю, как я добралась до своей комнаты. Кажется, некоторое время металась по одинаковым коридорам, несколько раз поднималась по каким-то бесконечным лестницам. Помню лишь, что в итоге ворвалась в какое-то помещение, и захлопнув за собой дверь, бессильно опустилась на диванчик у входа и залилась злыми слезами. Да так и заснула.
        Сероватое свечение, льющееся откуда-то сверху (пожалуй, Замок мог бы поведать откуда собственно и льется свет, да только кто его спрашивал?) держалось недолго. Полчаса-час - и во внутренний двор Замка спустилась долгожданная ночь.
        Солнце редко появлялось в этих краях, а потому о наступлении утра можно было догадаться лишь по тому, как рассеялись, исчезли черные хлопья сумрака, как погасли горевшие в дальних закоулках огоньки, а где-то в глубине Замка, кажется, в оружейной, раздалось бряцанье металла.
        И кто знает, Замок ли это проснулся, или его обитатели…
        Я открыла глаза, сладко потянулась, да так и села, уставившись в потолок и припоминая давешние обиды. Я значит, нервничаю, слезы по Ллевеллину лью, а он смотрит на меня, как на врага народа! Ур-род! И ведь даже не поинтересовался, не голодна ли я! А ведь я не ужинала!
        Пустой желудок отозвался недовольным урчанием.
        А все этот Рыцарь виноват! Как вспомню, так и хочется дать по противной морде, а потом поцеловать… и еще раз, и еще…
        У, Гелла, ну куда же тебя занесло, прекрати немедленно!
        Все хватит об этом! И вообще. Это у меня от голода!
        Надо ж хоть действительно покормить болезную. А то сейчас помрет еще от недоедания. Или чокнется…
        Тут до меня наконец дошло, что что-то не так. Заснула я, точно помню, на каком-то диванчике, а проснулась на кровати. Широкой, под балдахином. Неподалеку примостился невысокий туалетный столик, уставленный всякими баночками, пузырьками и склянками. Рядом, на стуле с висящим на спинке полотенцем расположился тазик, наполненный водой. Это, как я понимаю, для умывания.
        Логично мыслит. Хорошо хоть, пить не собралась.
        Плеснув в лицо пахнущей розами водой из тазика, я вытерлась полотенцем, глянула в зеркало, висящее на стене.
        Что ни говори, главный недостаток устойчивой туши - наличие устойчивых пятен вокруг глаз после умывания.
        Следующие пятнадцать минут мне пришлось потратить на отмывание собственного лица от последствий цивилизации. Надо переходить на народные средства: уголечком брови подводить, бураком - щеки красить.
        Да уж, картинка достойная Роу!
        Еще раз оглянувшись по сторонам, я обнаружила огромную - на литр, не меньше - фарфоровую кружку, разукрашенную легкомысленными цветочками и прикрытую сверху безобидным на вид пирожочком. Знаю я, сперва - «ужинайте-ужинайте», а потом все беленой приправлено!
        Есть хотелось все сильнее.
        А, ну их всех, в болото! Если еще и Замок решит меня травануть, то тут даже Ллевеллин не поможет!
        Я цапнула кружку со столика, чудом не запутавшись в пышных кружевных рукавах своей ночнушки (блин, опять переодеть успели!) и не уронив на пол пирожок. Взяла булочку в одну руку, а кружку - в другую, принюхалась. Кажется, молоко. Осторожно откусила, отхлебнула. М-м-м-м! Вкуснотища!
        - Фпафибо! - невнятно, но максимально громко сообщила я, надеясь, что послание дойдет до адресата. В конце концов, раз Замок живой, да еще и накормить меня решил. То, что я ему благодарна, точно поймет.
        Все молоко я так и не выпила. Да и пирожок не дожевала. Тот, вроде не большой, оказался таким сытным. Съесть я смогла не больше половины.
        Переодеваться мне не пришлось: к тому моменту, как я закончила утреннюю (ну не вечернюю же, в самом деле, когда в комнате так светло безо всякого освещения?) трапезу, я обнаружила, что теперь я уже одета… ну, примерно так же, как когда собиралась учиться ездить верхом. Разве что брюки были не серого, а черного цвета.
        В общем, оставив кружку и огрызок пирожка на столике, я прошлась по комнате и задумалась, что же делать дальше. А вот не фиг, не фиг! К Ллевеллину я не пойду! Ибо обиделась! И вообще он редиска! По ассоциативному ряду идти не будем, а то опять, как в случае с «гадом», куда-нибудь не туда придем.
        Я задумчиво оглянулась по сторонам. Арфа. Не-э-этушки! Этим вы меня не заставите заниматься даже под угрозой расстрела! Шкаф. Ага, спрятаться - и пусть он меня ищет! Придет же такое в голову! Книга. Ой. Точно, книга! На полу валяется! Это ведь, кажется, тот самый перевертыш! Правда, я ее в столовой вроде, оставляла. Как она здесь оказалась? Небось, тоже сама перемещается, как все эти замковые комнаты. Хорошо хоть, что ног нет, а то «ногастый» фолиант моя нежная психика не пережила бы.
        Так, ладно, шутки в стороны. Книга есть? Есть! Все равно заниматься сейчас вроде бы нечем, Замок от меня ничего не требует, а с Ллевеллином я общаться и сама не хочу. А раз так, почитаем.
        Я подняла толстый томик, задумчиво провела кончиками пальцев по кожаному переплету. Подсказки, значит, даешь? А успокоить мою, как говорилось в каком-то романе, мятущуюся душу можешь?
        На обложке проступила золотая вязь названия. Впрочем, читать я ее не стала, попросту наугад распахнув книгу.
        ГЛАВА 18
        А СЕЙЧАС, ДЕТКИ, Я РАССКАЖУ ВАМ СКАЗКУ

«…ясните мне доступным русским языком, зачем я согласилась на этот поход в художественный музей? Что здесь забыла?! Увы, но ответить на этот вопрос я так и не смогла.
        Вообще, все началось с того, что в субботу утром, когда нормальные люди спят, а ненормальные едут на дачу, меня разбудил звонок в дверь. Накинув на плечи халат, я медленно поковыряла к двери, за которой (о, ужас!) оказалась моя однокурсница Лелька. Чуть ли не повизгивая от нетерпения, подруга заявила, что в музее началась новая выставка. Привезли картины какого-то доисторического художника, в смысле века так шестнадцатого. Итальянца или испанца - Лелька их практически не различает. А потому мой долг, как лучшей Лелькиной подруги, сопровождать ее на выставку.
        И вот, заплатив кровный полтинник, я, зевая, медленно иду между картинами и, честно говоря, не могу понять, за каким чертом меня сюда притащили.
        Морские пейзажи перемежаются натюрмортами, голос экскурсовода скучен и визглив. А я вдруг как статуя замираю перед одной картиной. Возможно, с точки зрения какого-нибудь просвещенного критика, здесь не было ничего стоящего, но я стояла и не могла отвести взгляда.
        Море. Бескрайнее море. Белые барашки пены бегут по зеленоватым волнам. Где-то в вышине плывут пушинки облаков. Чуть правее, соприкасаясь с тяжелой рамой, нависает скала. А на горизонте - корабль. Огромный трехмачтовик. Видно, что он недавно вышел из боя: паруса порваны, черными рваными ранами зияют в борту дыры от чужих пушечных ядер. Но в то же время видно, что это - корабль победителя.
        И дело даже не в том, что художник не изобразил противника. Просто… Мне вдруг показалось, что во всем: в реющем на ветру флаге, в золотящейся в лучах солнца фигуре на носу корабля, в легкой тени, упавшей на палубу от пробежавшего облака,
        - во всем видна гордость. Отвага. Честь.
        Внезапно мне почудилось, что ветер колыхнул паруса. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я шагнула вперед и…
        Подол юбки, обвившись вокруг лодыжек, камнем потянул меня на дно. Соленые брызги застыли на губах, а тугой корсет сдавил грудь.
        Я пыталась плыть, но с каждым ударом сердца, набатным колоколом отдававшимся в голове, чувствовала, что еще чуть-чуть… Перед глазами потемнело, поплыла зеленоватая дымка. Соленая вода хлынула в рот.
        Когда я пришла в чувства, оказалось, что лежу на чем-то твердом, жестком, покачивающемся. Надо мной склонился какой-то взволнованный парень. Его черные, слегка вьющиеся волосы намокли, а в зеленых глазах плескалась тревога.
        - Как вы? - выдохнул он.
        - Наверно, нормально, - неуверенно протянула я, осторожно садясь и оглядываясь по сторонам.
        Что за…? Я находилась на каком-то корабле. Деревянном. Трехмачтовом.
        Рядом со мною замерло несколько человек. Все - какого-то разбойничьего вида. Да и одеты они были явно не в форму Росморфлота. Чего стоят высокие сапоги, темные брюки, подпоясанные кушаками, рубахи да жилетки. И сабли. Кривые, абордажные сабли.
        Парень же, вытащивший меня из воды выглядел не менее живописно. Черный костюм моды так века шестнадцатого. Белоснежная кружевная рубашка и шпага.
        А я? Господи, во что я одета?! Куда подевались брюки-клеш и топик?! Почему на мне зеленое платье с корсетом на шнуровке и длинной юбкой? Куда я попала?
        От очередного обморока меня спас все тот же парень в черном костюме. Когда я начала медленно скатываться в сереющую полутьму, он, подхватив меня за талию, крикнул:
        - Гарсиа, воды, живо!
        Э-э… Вы что?! Я что вам, морковка?! Не надо меня поливать! Я с трудом села, мотнула головой и уставилась на брюнета:
        - Что происходит?
        - …Тая! Да что ты застыла перед этой картиной?! - впился мне в уши резкий Лелькин крик.
        Я зажмурилась, очумело замотала головой, пытаясь понять, что происходит, и, открыв глаза поняла, что стою напротив одной из картин в художественной галерее. Рядом со мной - Лелька. Покосившись на картину неизвестного мне мариниста, она нетерпеливо бросила:
        - Тай, ну что ты застыла у этого „Девятого вала“? Пошли! Я тебе кое-что покруче покажу!
        И, схватив за руку, она потянула меня куда-то в глубину зала, мимо огромных каменных колонн. Наконец, однокурсница остановилась перед одним из полотен и гордо, словно сама нарисовала эту картину, поинтересовалась:
        - Правда, красавчик?
        Я медленно подняла взгляд, пытаясь понять, что же так могло заинтересовать подружку, и замерла, во все глаза уставившись на лицо парня, изображенного на портрете. Но как же это может быть?! Я же не видела этой картины! Я не могла ее видеть с того места, где стояла! Но сомнений не было: с картины на меня смотрел тот парень, увиденный мною на корабле.
        Черные, цвета воронова крыла волосы. Зеленые звезды глаз. Высокий лоб. Небольшой шрамик на правом виске. Упрямые губы.
        Но как?! У меня шизофрения?! Даже одежда была той же, в которой я его видела!!!
        Я обеими руками вцепилась в Лельку:
        - Кто это?!
        Подружка скептически фыркнула:
        - Как ты могла не слушать экскурсовода?! Это же автопортрет художника, на выставку которого мы пришли!
        - Кто он?! Расскажи!
        Леля вздохнула и медленно начала:
        - Его звали Габриель Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан… дай бог памяти… Непомусено Мария де лос Ремедиос Криспиньяно де ла Сантисима Тринидад Аранде и Варела, - господи, как она это выговорила?! Не иначе с какой-нибудь таблички прочла! - Родился он, в тысяча - если мне не изменяет склероз - шестьсот восемьдесят третьем году, и происходил господин Аранде из знатного испанского рода, чуть ли не с королем за ручку здоровался. В общем, еще с детства мальчик великолепно рисовал, но, как и всякий дворянин, видел он себя только на королевской службе. В шестнадцать лет уже участвовал во множестве морских битв - юноша был морским офицером. А когда был на суше - рисовал.
        Поговаривали, что это наследство прадеда - колдуна, графа там какого-то, продавшего душу дьяволу. Да и про самого молодого художника болтали разное. Как Аранде удалось избежать тесного знакомства с инквизицией - одним небесам известно.
        Так бы и продолжалось. Он рисовал и сражался, но когда ему исполнилось двадцать три, случилось несчастье, - в голосе Лельки зазвучали зловещие нотки. - Во время одной из битв его ранили в голову. Рана была небольшой, пуля скользнула по кости, но… молодой граф начал слепнуть. Возможно это было что-то нервное, может, еще что, неизвестно.
        Габриель Аранде сошел на берег, посвятил себя рисованию, но видел он все хуже. И вот, по легенде, художник сказал, что продаст душу дьяволу лишь за то, чтобы нарисовать еще десяток картин.
        Дьявол не заставил себя ждать. Однажды вечером он явился Габриелю и предложил сделку: художник получает возможность нарисовать еще ровно десять картин, а после этого дьявол приобретает его душу. Договор был заключен.
        И вот, свет увидели, пожалуй, лучшие творения Габриеля Аранде. После каждой новой картины дьявол являлся ему и напоминал о сделке. Естественно, испанец, помешанный на религии (они все там были такие - расцвет инквизиции, что тут скажешь) не хотел отдавать свою бессмертную душу и ударился в раскопки прадедушкиных дневников, ты ведь помнишь - тот был колдун?
        И вот, художник принялся рисовать последнюю, десятую картину. Между прочим, это именно та, перед которой ты остановилась. Однажды, поздно вечером, граф зашел в свою мастерскую, где стояла недописанная картина и… - Лелька трагически оборвала свою речь.
        - Ну?! - не выдержала я.
        - Больше его никто никогда не видел. Молодой граф Аранде пропал.
        Я мотнула головой. Бред какой-то! А как же.
        - Оль, но ведь морской пейзаж дорисован!
        - Та-и-си-я! - страдальчески протянула подруга. - Где твои ухи?! Я ж тебе по-русски вроде говорю - не дорисована картина!
        Из музея я выходила совершенно ошарашенная…»
        ГЛАВА 19
        СТАРАЯ ГЛУПАЯ СКАЗКА
        Следующие страниц пятнадцать я читала, что называется, наискосок. Суть истории (и почему здесь нигде не написано, как она называлась?! В нормальных книгах наверху страницы всегда пишут!) сводилась к тому, что девица, начхав на грядущие экзамены (где она училась, я так и не поняла), каждый день с утречка рвалась в ставший родным музей, каким-то образом умудрялась встречаться со своим Габриэлем Диего, компостировала мозги бедному привидению (а кем он еще может быть?) и постепенно, что называется, влюблялась. Повторения, повторения: встречи, расставания. Наконец, глаз зацепился за что-то новое.

«…вершилась очередная встреча. То ли радоваться, то ли печалиться. Радоваться, что вижу его каждый день, и горевать, что слишком уж это все похоже на сказку. В самом деле. Насколько реальны встречи с парнем, который жил в семнадцатом веке? Может это все сон? Мираж?
        Я опустила глаза, сделала шаг назад. Завтра экзамен по истории западноевропейской культуры. Что-то помню, что-то нет. На лекциях-семинарах исправно записывала, глядишь и сдам. А нет, будет первая пересдача за три года!
        Внезапно, мне показалось, что где-то поблизости, практически за соседней колонной, раздается какое-то невнятное бормотание. Но кто может здесь быть? На улице уже темно, посетители разошлись, одна я торчу. Охранники да консьержки - в соседних залах. Тогда кто?!
        Я осторожно прокралась на шум, выглянула из-за колонны. Да так и замерла, не отрывая пораженного взгляда от разворачивающегося пейзажа: перед автопортретом, который, казалось, целую жизнь назад показала мне Лелька, прыгал, нетерпеливо грозя кулачком, небольшой, мне по колено, чертик… Классический, как в „Ночи перед рождеством“ Гоголя или Роу.
        Но ведь. Этого же не может быть. Или может?!
        Чертик продолжал что-то злобно бормотать, я прислушалась.
        - Ну, погоди еще!.. Думаешь, ушел в картину - и все?! Только тебя и видели?! А вот черта с два! - он противно захихикал. - Точнее, намного больше. Чертей… Ты-то свой договор сжег, но у нас ведь остался? Жаль в те времена никакой регистрации не велось, а сейчас в компьютер не вобьешь, за давностью лет, ну ничего, ничего… когда-нибудь тебе надоест эта картинка и тогда… договорчик-то - вот он! - И существо торжествующе потрясло кулаком с зажатым в нем свитком.
        Решение пришло внезапно.
        Надеюсь, Николай Васильевич не соврал.
        Я шагнула вперед, нащупывая тонкую серебряную цепочку (ой, да какая разница, верю ли я во что-то или не верю? Хотите, считайте это данью моде), сдернула ее с шеи и набросила на чертика.
        Ой, ма-а-а-а-ама…
        Тот заверещал так, словно его кипятком обдали, заметался, пытаясь разорвать тонкую серебряную вязь. Я подхватила его за шкирку и, развернув мордочкой к себе, поинтересовалась, уставившись в желтые совиные глаза:
        - Попался?
        - Ой.»
        Следующие пять минут девица потратила на запудривание мозгов бедному несчастному представителю инфернальных меньшинств. Причем при малейшей попытке рогастика сопротивляться, в ход шли угрозы. И предложение перекрестить чертика было самым что ни на есть добрым и ласковым. Закончилось все тем, что запуганный донельзя черт беспрекословно отдал этой террористке долгожданный свиток с договором, каковой и был торжественно разорван прямо перед рогатой физиономией. Черт впал в состояние, близкое к прострации, и хотел уже слинять далеко и надолго, но ушлая девица его не отпустила, начав выяснять подробности нежданно надвигающейся слепоты господина Аранде. Чертик молчал как партизан, но, в конце концов, все-таки сдался, невнятно булькнув: «Да что с ним будет?! Подумаешь, близорукость с астигматизмом! Провести еще небольшую припайку лазером, чтоб сетчатка не отслаивалась, и хай себе живет спокойно».
        И лишь после этого девица, наконец, соизволила снять с него свой крестик, и черт растаял в воздухе с тихим всхлипом «князь меня убьет».
        Хоть бы пожалела его, что ли…
        Как я поняла из невнятного сюжета, дважды за день попасть в картину было нельзя, так что девушка, напоследок тихо пообещав заглянуть к своему любимому Габриэлю Диего перед экзаменом, сбежала домой.
        Я вот только не понимаю, на какие шиши она постоянно в музей шастает?
        Ладно, осталось всего пара страниц.
        С утречка девица снова ломанулась в музей.

«И все вроде как всегда, вот только… Дверь в залу, где уже с месяц располагалась выставка испанских художников, закрыта и запечатана. Что происходит?!
        Я рванулась к охраннику:
        - Что случилось?!
        Тот недовольно вздохнул:
        - И откуда только такие темные? Вчера ж даже в местных новостях показывали. Закрыли выставку - какой-то придурок кислотой на картину плеснул.
        У меня оборвалось сердце:
        - Как кислотой?!
        - А черт его знает, - вздохнул охранник, - даже камеры ничего не зафиксировали. Перед закрытием стали обход делать, а картина этого, как его, Аранде, та, что с корабликом, потекла к чертовой матери.
        Я не помню, как дошла до института. Не помню, как сдавала экзамен. Лишь выйдя из аудитории, бросила короткий взгляд в зачетку и как сквозь туман разглядела размашистое „отл.“
        Да хоть „неуд“. Честно, сейчас мне все равно. Не знаю, были ли встречи с Габриэлем реальностью, но…
        Спускаясь по широкой мраморной лестнице, я смотрела только себе под ноги. А потому совершенно не заметила, как задела плечом кого-то, поднимавшегося мне навстречу. А раз не заметила, то все, что досталось этому пострадавшему, короткое „извините“.
        - Простите, - мне на плечо легла рука, - вы не подскажете, где здесь деканат?
        А голос такой знакомый-знакомый.
        Я медленно повела глазами снизу вверх. Светлые летние туфли. Брюки с идеально выглаженной „стрелкой“. Белоснежная рубашка-шведка. Галстук.
        Черные, чуть вьющиеся волосы до плеч. И такое знакомое лицо. Габриэль?!
        - Так где деканат? - парень легким отработанным движением поправил тонкую оправу очков. За стеклами блеснули насмешливые зеленые глаза.
        - Эт-тажом выше! - только и смогла выдохнуть я.
        - А вы меня не проводите? - продолжил парень. - А то я уже битый час по этому институту хожу, и хоть бы что!
        - Д-да. Конечно.
        Пока мы поднимались по лестнице, мысли у меня крутились вокруг одного и того же: как это могло произойти? Или это не Габриэль? Но тогда откуда такое сходство?!
        Тихий вздох прервал мои сумбурные размышления:
        - Кстати, совсем забыл представиться: Диего Хосе Габриэль Аранде.
        О Боже.
        - Вы неместный? - только и смогла выдохнуть я.
        - Конечно, нет, - рассмеялся мой новый (или старый?) знакомый. - Я по обмену из Испании. Буду здесь учиться. Кстати, а вас как зовут?
        - Таисия.
        Новая улыбка:
        - Красивое имя. И главное, редкое.
        - Да и ваше - не совсем обычное.
        Тихий смех:
        - Родители увлекались историей и назвали меня в честь знаменитого испанского художника. По семейному преданию, наш род происходит от него. Может, слышали историю, мол, великий мастер продал душу дьяволу и все такое.
        - А вы верите в эту легенду? - вдруг сорвалось с моих губ.
        - „Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам!“ - хмыкнул он. - Так это, кажется, звучит по-русски?
        Я опустила глаза.
        Разговоры-разговоры. Вот только. Я так и не знаю, он это или не он…
        - О, - разглядел табличку на двери деканата мой спутник, - вот и дошли. Спасибо огромное! Без вас я бы точно заблудился. Вы здесь преподаете?
        - Что вы, - рассмеялась я. Правда, смех вышел слегка натянутым. - Учусь. С сегодняшнего дня - на четвертом курсе.
        - Надо же, - хмыкнул он. - Меня как раз на четвертый перевели, бывают же такие совпадения.
        Вытащив из кармана белоснежный платок, парень снял очки, небрежно протер стекла. А когда надевал оправу, под дужкой, на виске, на мгновение мелькнул небольшой шрам».
        Следующая страница была девственно чиста.
        ИНТЕРЛЮДИЯ ПЕРВАЯ
        Лахея заглянула ближе к полудню, когда Клоти уже окончательно уверовала в собственную безнаказанность. В самом деле, раз никто не замечает, то можно со спокойной совестью…
        - Что это?! - грозно вопросила посетительница, не отрывая настороженного взгляда от клотиной работы, и в голосе ее несчастная плетельщица услышала свой смертный приговор.
        - Работа моя.
        - Чу-у-у-удненько, - задумчиво хмыкнула Лахея. - Работа, значит. А то, что цвета не те, мы, конечно, не видим! Слепая, что ли?! Или может дальтоник? Так это мужское заболевание.
        - Прекрати, Лахезис! Не смей меня оскорблять! - вспыхнула Клоти. - То, что ты плетешь войны, не дает тебе право… В конце концов, я тоже мойра!
        - Да что ты говоришь?! - фыркнула ее собеседница. - Мойра она! Значит, как Локки глазки строить, так ты норна! Как перед Меркурием хвостом крутить, так - парка. А тут вдруг вспомнила, что мойра на самом-то деле?
        Девушка опустила глаза, нервно теребя ткань хитона.
        - Клоти, пойми, - мягко начала Лахесис, не сводя настороженного взгляда с цилиндра, вывязанного юной мойрой. - Это ведь судьбы. И мне, может, все равно, я-то могу тоже не заметить… А если проверяющие прибудут?!
        И ведь как накаркала.
        ГЛАВА 20
        САМАЯ ОБАЯТЕЛЬНАЯ И ПРИВЛЕКАТЕЛЬНАЯ
        Возможно, эта сказка должна была меня успокоить, настроить на лиричный лад. Возможно. Вот только ничего, кроме новой волны раздражения, я не почувствовала. Ложь это все! От первого до последнего слова!
        Любви не существует. Это все выдумано писателями. Что Дюма в своих «Трех мушкетерах» набрехал (а поведение д'Артаньяна там вообще, мягко говоря, не патриотично!), что этот вот писатель, которого я сейчас прочитала.
        Не было ничего у этой Таи хорошего! Не-бы-ло! Пират этот зеленоглазый, даже не пришел к ней, после того как из картины вылез! Да и не вылезал он вовсе! Галлюцинация это была массовая! А кислотой она, небось, сама плеснула! И вообще.
        Что именно «вообще» я так и не додумала. Злобно зашвырнула книгу в дальний угол, резко встала на ноги. Все! Сейчас вот найду Ллевеллина и расскажу ему, какой он козел! Пусть знает!
        Ну, или я хотя бы постараюсь ему это рассказать.
        Рыцаря я нашла в зале, чьи стены были увешаны таким количеством колющих и режущих предметов, что это невольно наводило на мысль о суетности земного бытия. Напротив Ллевеллина замерло странное полупрозрачное существо, более всего напоминающее корявый детский рисунок: кривой набросок сероватого туловища, блеклые пятна глаз, темный провал рта. Единственное, что выглядело реальным, - это меч, который странное существо сжимало в узловатой лапе. Я испуганно шагнула к Ллевеллину, но остановилась, разглядев в руке у Рыцаря похожую железяку. Раз парень не бросается с воплями на стены, логично предположить, что все, что я вижу, не более, чем тренировка?
        По большому счету, я шла рассказывать Ллевеллину все, что я о нем думаю (ой, нет, все не надо! Я сейчас такого понадумаю!), а раз так, стоило подойти, похлопать его по плечу и вдумчиво поведать обо всем надуманном, но что-то останавливало меня. Ну, не могла я вот так вот запросто обпарафинить человека. Попытавшись подобрать наиболее подходящее оправдание, я решила убедить себя, что просто раньше никогда не видела тренировок. Вот. Хоть полюбуюсь.
        Придя к столь оптимистичным и успокаивающим выводам, я оглянулась по сторонам и уселась на небольшую, случайно обнаружившуюся у входа, лавочку.
        Рыцарь отсалютовал своему сопернику мечом. И атаковал первым.
        Даже если отбросить в сторону все личные пристрастия и антипатии - Ллевеллин красив. Очень красив. И сейчас, сидя на лавочке и краем глаза наблюдая за боем, я невольно задумалась.
        А что же дальше? Что ждет его? И меня…
        Ну, с ним-то все понятно и так. Он красив, умен, воспитан. А я. У меня нет даже половины его способностей! Найдет Ллевеллин себе какую-нибудь девицу (благо поблизости, судя по всему, куча всяких деревень), благо поблизости, судя по всему, куча всяких деревень, нарожает детишек, а я. А я что, так и останусь старой девой?!
        Буйное воображение мгновенно изобразило убеленного сединами Ллевеллина, и присобачило рядом уцепившуюся за руку Рыцаря пухленькую дамочку с физиономией давешней Хайночки. После секундной заминки поблизости обнаружилось с десяток разновозрастных детишек.
        Я тихо хлюпнула носом.
        Воображение пожало плечами и спокойно намалевало неподалеку старушку-веселушку в стиле классической Бабы-яги. А после добродушно пояснило, что подразумевает именно меня.
        Я разревелась.
        Интересно, она по жизни такая истеричка, или еще не до конца здесь обжилась?
        Кружевной батистовый платок, который мне подсунули под самый нос, я заметила не сразу - мысли были заняты сплошным самокопанием, так что мне просто было не до платка. Наконец, я таки обратила зареванный взор на кусочек ткани, выцарапала его из руки Ллевеллина, вытерла слезы, шумно высморкалась и подняла взгляд на так некстати подошедшего Рыцаря, А что? Сижу, плачу, никого не трогаю, а он тут.
        - Как вы, миледи? - поинтересовался парень, не отводя от меня перепуганного взгляда. - Что-то случилось?
        - Нормально, - мрачно буркнула я. - Ничего.
        И вообще чего он так на меня уставился?! Фехтует - ну и пусть фехтует дальше, а я…
        Только теперь я заметил, что туманный противник Ллевеллина исчез. Попросту растаял в воздухе. Рыцарь же убедился, что более подробного ответа о причинах моего слезоразлива он не получит, кивнул и направился мимо меня к выходу.
        Не поняла?!
        - Ллевеллин, ты куда?!
        Рыцарь, на мгновение задержавшись в дверях, бросил на меня непонимающий взгляд:
        - Я выполняю ваш приказ, миледи! - и растаял в воздухе вслед за тем непонятным призраком.
        Может кто-нибудь объяснит мне, что происходит, и куда он пошел?!
        В любом случае, просто так сидеть и хлопать глазками, я не могла - совесть не позволяла. Нет. Я понимаю, совесть - понятие философское, и вообще, но надо ж в конце концов знать, куда Ллевеллин подевался! Это ж ненормально, когда человек попросту тает в воздухе.
        Итак, давайте подумаем. Как он говорил, выйти из Замка можно только через ворота. Значит, Ллевеллин или еще в Замке, или направляется к выходу. Ну, а выяснить, какой из вариантов верен, я могу только одним способом. Знать бы только, где этот самый выход находится, чтоб, значит, проверить…
        ГЛАВА 21

«ТРЯМ!» ЗНАЧИТ «ЗДРАВСТВУЙТЕ!»
        Долго искать ворота мне не пришлось. Уж не знаю, то ли я так хорошо запомнила дорогу, то ли Замок мне помог, но… Пройти по коридору, спуститься по широкой винтовой лестницы, толкнуть тяжелую дубовую дверь. Яркий солнечный свет ударил по глазам. Я на мгновение закрыла лицо ладонью, а когда, наконец, опустила руку, увидела, что стою перед настежь открытыми воротами замка. Я оглянулась по сторонам, в тщетной надежде увидеть Ллевеллина. Увы и ах, но никого и ничего. Лишь конский хвост мелькнул за воротами, растворяясь в сероватом тумане.
        Я печально хлюпнула носом, вполне логично решив, что сама по себе лошадь открыть ворота и сбежать из Замка вряд ли могла, так что… Ушел от меня Ллевеллин, только я его и видела. Неужели я настолько ужасная, что он решил меня бросить?! Мол, лучше сгинуть на чужбине, чем дальше общаться с этой жуткой Геллой.
        Тихонько вздохнув, я отвернулась от ворот.
        Конечно, совсем уж расстраиваться нельзя - Рыцарь, по крайней мере, сказал, что он поехал выполнять мой приказ. Знать бы только какой?
        А может, приказ только предлог?! И сбежал он на самом деле к какой-нибудь Хайночке?! Да я ему! Да я его!..
        Развития мои кровожадные мысли так и не получили: за моей спиной раздалось какое-то деликатное покашливание. Я резко обернулась.
        Перед воротами стоял невысокий, мне по пояс, но весьма колоритный тип: до глаз заросший черной густою бородой, в камзоле со множеством разрезов, брюках странного коричневатого оттенка да стоптанных сапогах. Венчал голову нежданного гостя лихо заломленный берет, украшенный обгрызанным петушиным пером, а из-за плеча выглядывал гриф то ли лютни, то ли балалайки.
        Увидев, что я обратила на него внимание, странный посетитель сдернул с головы берет и, подметая каменные плиты петушиным пером, раскланялся:
        - День добрый! Позвольте представиться: Теофраст Айлес, бард и менестрель, магистр белой, черной, красной и зеленой магии, действительный член-корреспондент Лысогорской Академии Наук, начальник лаборатории Научно-Исследовательского… ой, это долго говорить, короче, начальник лаборатории НИИФИГА и НУИНАФИГ ЛАН. В смысле, Лысогорской Академии Наук! - бодро оттарабанил гость и замер, выжидательно уставившись на меня.
        - Ангелина Васильева, - только и смогла выдавить я. - Хозяйка Замка.
        К счастью, в отличие от жителей незабвенной деревни, господин Айлес (и где я слышала эту фамилию?) не стал падать в обморок. Широко улыбнувшись, он кивнул:
        - Для меня честь познакомиться с вами! В своих странствиях я много слышал о вашей обители и буду рад принять ваше приглашение и на некоторое время поселиться здесь, дабы составить научный труд по описанию Замка!
        У меня склероз? Я что-то не припомню, чтобы я его приглашала.
        Между тем, господин Айлес не стал дожидаться моей реакции: проскользнув мимо меня во двор, он сделал несколько шагов и, выйдя на середину двора, остановился, оглянувшись на меня:
        - Сударыня, ну вы ж покажете мне комнату, где я буду спать?
        Чу-у-удненько! Он уже и ночевать здесь собирается! Глядишь, еще пара мгновений и этот странный гость тут еще и поселится навечно! Вот только этого мне для полного счастья и не хватало.
        Я шагнула к нежданному пришельцу, намереваясь рассказать ему все, что я о нем думаю. Вот только осуществить сии благие намерения мне так и не удалось - мужчина радостно рванулся к гостеприимно распахнутым дверям, ведущим, насколько мне помнится, в конюшню.
        Вот оно счастье! Он передумал и решил сразу же уехать! Какая прелесть!
        Увы, но моим чаяниям сбыться было не суждено: за этими самыми дверями обнаружилась широкая, устланная ковром лестница, обвивающаяся вокруг каменного столба.
        Я прислушалась к собственным ощущениям и с удивлением поняла, что конюшни, вообще-то находятся намного левее.
        Нет, я точно схожу с ума.
        Бард и менестрель, магистр какой-то там магии совершенно меня не дожидался. Промчавшись вверх по лестнице, он пулей взлетел на второй этаж и, когда бедная несчастная, полностью задохнувшаяся я, наконец, догнала этого нежданного гостя, тот успел добежать до какой-то деревянной двери и уверенно толкнул ее.
        Хех! Еще бы неуверенно!
        Уж не знаю, то ли Замок действительно такой умный, то ли здесь, если поискать, найдутся апартаменты даже, например, для кентавра или гарпии, но когда я заглянула в комнату из-за спины Теофраста, с удивлением разглядела, что помещение подогнано под пропорции моего нежданного гостя. Впрочем, если бы речь шла только о пропорциях!
        Комната сейчас больше всего напоминала банальную пещеру. Гладкие серые стены плавно переходящие в покатый потолок. Места соединения камней практически не видны, лишь кое-где виднеются тонкие ниточки стыков. Потолок «украшают» сталактиты расцвеченные белыми звездочками светляков - судя по всему сейчас они выполняли роль ламп. Один сталагмит, срезанный на высоте около метра от пола заменял стол - поверх него был небрежно брошен отрез ткани, расшитый цветастыми петухами. Еще один спиленный нарост заменял стул.
        Господин Айлес сделал шаг вперед, окинул комнату благодушным взором:
        - Ну что ж, здесь я и останусь на ночь, - и захлопнул дверь прямо перед моим носом.
        Интересно, если я сейчас устрою классическую истерику с демонстративным биением головой о стены, это что-нибудь изменит? Сомневаюсь.
        И слава Хаосу, что эта мысль не проверялась на практике.
        Вздохнув, я на прощание пнула ногой стену (легонько, чтоб не ушибиться) и направилась… Не знаю, куда направилась. Этот Теофраст незвано пришел, так пусть сам и разбирается, куда ему идти, и чем заниматься. Тем более, я думаю, Замок за ним сам сможет проследить.
        Нет, вообще-то я довольно гостеприимная, но… Ллевеллин слинял неизвестно куда, теперь еще и «бард» этот приперся. Пусть радуется, что я его не послала далеко и надолго.
        Настроение медленно, но верно ухудшалось.
        ГЛАВА 22
        УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И ЕЩЕ РАЗ УЧИТЬСЯ
        Я сидела в столовой, откинувшись на спинку кресла и задумчивым взглядом изучая потолок.
        В отсутствии Ллевеллина роль повара-кулинара пришлось исполнять мне - Теофраст Айлес вылетел из занятой им комнаты подобно комете минут через десять после того, как зашел, и громогласно заявил, что он дико голоден. Честно говоря, я с трудом представляла, как я буду накрывать на стол (в прошлый раз готовкой занимался Рыцарь!), но если ему уж так хочется, постараюсь довести его до столовой. Благо в последние несколько часов мне, кажется, удается быстро находить нужные камнаты.
        И таки ж довела! И даже готовить ничего не пришлось, стол был накрыт по всем канонам фильма о средневековье: чарки, огромные куски мяса, плошки размером с хороший тазик. Но, как не странно, моему гостю это понравилось. Так что он сейчас увлеченно ел даже не в два, а в три горла, а я сидела, изучая скучающим взглядом потолок.
        Есть не хотелось совершенно.
        И вот, в тот миг, когда я уже была готова взвыть от тоски, взгляд внезапно зацепился за примостившуюся на уголке стола книгу. В этот момент я была готова расцеловать обложку - развернуться и уйти, оставив Теофраста в гордом одиночестве мне не позволяли остатки совести (все-таки я вроде как хозяйка дома), а вот так сидеть и ничего не делать… В общем, я подхватила томик со стола, совершенно не задумываясь в этот момент, как он мог оказаться здесь, если до этого был в моей комнате. В конце концов, если перед этим он переместился из столовой ко мне в спальню, то почему бы сейчас ему не поступить наоборот?
        Я раскрыла книгу на середине и удивленно уставилась на девственно чистые листы. Не поняла. Где буквы?! Хотя бы какие?!
        Я озадаченно захлопнула томик и уставилась на переплет. Что здесь происходит-то? Вроде, в прошлый раз нормально чита… О, черт!
        Память услужливо подсунула недавний случай: история о пирате и любительнице музеев и книга, летящая в дальний угол. Получается, перевертыш обиделся? И что мне теперь? Извиняться?! Вот еще! Буду я просить прощения у какой-то газетной подшивки!
        Переплет медленно темнел, по коже поползли зеленые пятна плесени.
        Ой, мама! Это ж я так вообще без литературы останусь! Я ж тогда с ума сойду: Ллевеллин сбежал черт знает куда, есть ли здесь библиотека, я не знаю (по крайней мере, не задумывалась об этом), и вот теперь я остаюсь безо всякой помощи да еще наедине с каким-то голодным коротышкой. Да не дай бог! Коротышка уже успешно съел содержимое двух тазиков и протянул ручки к третьему. И откуда в него столько влезает?
        - Ну извини, а? - тихо шепнула я, почти коснувшись губами переплета: а то еще услышит этот менестрель, пасквиль какой-нибудь напишет. И доказывай потом, что ты не верблюд!
        Пятна плесени успели заполнить уже почти всю обложку, но после моих слов их рост вдруг приостановился, а вслед за тем они вдруг медленно начали уменьшаться. Ура?
        Теофраст внезапно перестал жевать. Вытер жирные пальцы о краюху хлеба и протянул руки к книге:
        - Можно?
        Поколебавшись некоторое время, я осторожно протянула ему томик: попробует приватизировать - отниму.
        К моему удивлению, господин Айлес совершенно не обратил внимания на практически исчезнувшие пятна плесени. Он уверенно распахнул книгу, перелистнул несколько страниц и поднял на меня глаза:
        - Приятно осознавать, что кто-то интересуется моими работами! - на лице его была написана неподдельная радость.
        О чем это он?!
        - Разрешите? - я взяла томик из его рук и с удивлением прочла на полностью очистившейся от плесени обложке уже знакомую витиеватую надпись «Зависимость длины хвостов пещерных гномов…» и дальше по тексту. Подожди-ка. Айлес? В смысле Т. Айлес?! Однако.
        Галлюцинации начинают не только расти и множиться. Они еще и пересекаются друг с другом!
        Стоп! Ведь в тот момент, когда я прочитала это название, меня заинтересовал один вопрос.
        - Простите, - осторожно начала я.
        - Можно на «ты»! - бойко перебили меня. - И по имени. Просто Тео.
        Еще лучше.
        - Я просто хотела узнать. Там говорилось что-то о хвостах…
        - И? - заломил бровь магистр черной, белой и какой там еще магии.
        - Разве у гномов бывают хвосты?!
        - Обижаете! - надулся гость. - Конечно же! Это отличительный признак нашей расы! И хвосты у нас, надо сказать, длинные, пушистые и очень красивые.
        Чудненько. Гном. Хвостатый. У меня в гостях.
        Интересно, средствами, доступными в нынешних условиях - то бишь, на территории отдельно взятого Замка - от шизофрении вылечиться можно?
        Кажется, я отвлеклась. В себя я пришла, когда Тео подергал меня за рукав и произнес:
        - Хотите, покажу?! - и, судя по обиде в его голосе, вопрос этот он повторял уже неоднократно.
        Я поперхнулась:
        - Благодарю, давайте как-нибудь в другой раз! - а потом все-таки не удержалась:
        - А все-таки, мурчание действительно влияет на длину хвоста?!
        - О, еще как! - расцвел Тео. Похоже, он только и ждал этого вопроса: - Знаете, богатый диапазон различных мурлыкающих звуков очень часто…
        Кажется, он говорил что-то еще, но я его уже не слушала. Гном. Хвостатый. Мурчащий. Хотя нет, мурчит, наверное, все-таки кто-то другой, а у него только хвост будет расти. Бред! И вот этот гном - у меня в гостях. Вдобавок, еще и Ллевеллин слинял. Замок разумный. Жизнь похожа на какую-то галлюцинацию. В какой дурдом я попала?!
        Стоп, о чем я задумалась? Он же еще продолжает.
        - …Таким образом, различные мурлыкающие звуки способны вызывать развитие изначально рудиментарного хвоста у гномов. Но, конечно, пушистость и скорость роста хвоста варьируется в зависимости от породы, издающей мурлыкающие звуки! - радостно закончил гном и уставился на меня, ожидая реакции.
        А что я, я могла только выдавить:
        - Спасибо, очень поучительно!
        Расплывшись в довольной улыбке, Тео задумчиво сообщил:
        - Поели - теперь можно поспать, - и, подхватившись из-за стола, направился к выходу из столовой, переваливаясь с ноги на ногу.
        Если честно, то, после такой прочувствованной лекции о хвостатости гномов, я искренне надеялась, что бард заблудится в коридорах Замка. Представить, что нечто подобное хвостатое, мурлыкающе, гномастое существует в реальности, было выше моих сил. А так, нет глюка - не проблемы.
        Ага, щаз! Он, значит, потеряется, дорогу не найдет и с голоду помрет, а привидение потом куда девать?! Корми его, пои, спать укладывай, цепь погремучестей подбирай, саван стирай! Кто этим заниматься будет?! Хаос, что ли?!
        Нет, ну вообще, конечно, понятно, что с ЭТИМ гномом ничего не случится. Но в принципе-то, в принципе!
        Увы, но моим чаяниям сбыться было не суждено: комната, облюбованная Тео, обнаружилась буквально за первым же поворотом. Причем, судя по всему, гном ориентировался в коридорах Замка не хуже меня. А то и лучше. И это несмотря на все заверения Ллевеллина на тему «Миледи, вы все здесь знаете!»
        Бард, остановившись перед настежь распахнутой дверью, сладко потянулся и зевнул:
        - Все, меня не беспокоить. Я буду релаксировать. А потом займусь написанием велико-гениальной монографии, описывающей Замок и его обитателей.
        Он будет что? Эта «релаксация» ведь современное слово, нет? И откуда такой вот гном в средневековом костюмчике, а-ля пьяный д'Артаньян его знает? Нет, можно, конечно предположить, что на самом деле, как это часто бывает в махрово-фентезюшных книжках, Тео решил заняться чем-то другим (например, посепулячить в сепулькарии), а мое подсознание, «закодированное» Замком, воспользовалось наиболее близким термином. Но так ведь неизвестно до чего додуматься можно! Да и почему я тогда не услышала банальное «буду отдыхать»?
        Еще одна тайна. Как же я все это не люблю!
        ГЛАВА 23
        НАМ ПЕСНЯ СТРОИТЬ И ЖИТЬ ПОМОГАЕТ
        Высказать все, что я думаю о лингвистике вообще и о гномах в частности, я не успела: из-за двери раздался дикий вопль бензопилы, встретившейся со стальной балкой, усиленный, чтобы не соврать, пятикратно, не меньше.
        Я, зажав уши, испуганно шарахнулась в сторону, больно ударилась плечом о стену. Оййй!!! Ну за что мне это?! Моя рука!
        Пожалеть себя бедную еще сильнее мне так и не удалось - к завываниям бензопилы добавила свой рокот, судя по всему, газонокосилка, а потом к этому дуэту присоединился не иначе как отбойный молоток.
        Мои ушки они ж сейчас в трубочку позаворачиваются от этого грохота!
        Я зажмурилась.
        Ой, господи, там же этот гном ненормальный! Не знаю, что в той комнате произошло, но его ж прибьет сейчас, не иначе!
        Не убирая ладоней от ушей, я рванулась к двери, распахнула ее, ожидая увидеть за нею обломки камней, осыпавшийся потолок, крошево разбитых стекол.
        Гном, закинув ногу на ногу, сидел на давешнем стульчике-сталагмите, неспешно попивая какой-то напиток из невесть как появившейся в этой пещере изящной чашечки. На соседнем сталагмите-столе лежала небольшая черная коробочка. Именно она и издавала звуки, от которых у меня были готовы лопнуть барабанные перепонки.
        Почувствовав что-то, гном на мгновение замер, отставил чашечку, хлопнул ладонью по столу рядом с коробочкой - звуки мгновенно стихли.
        Если я и не начала ругаться матом, так это исключительно по доброте и чуткости душевной. Это же обыкновенный магнитофон!!!
        Я осторожно поковыряла пальцем в ухе, надеясь, что полностью я все-таки не оглохла. К счастью, нет, потому как, когда Тео перевел взгляд на меня, его вопрос: «Ты что-то хотела?» - я все-таки услышала.
        Мы перешли на «ты»? А, ну да, он же вроде, когда сказал, как сокращается его имя, что-то такое ляпнул.
        - Что это было? - только и смогла выдавить я, с трудом удерживаясь на ногах - от внезапно навалившейся тишины перед глазами плыли разноцветные круги.
        - Где? - бородач удивленно уставился на меня, вновь потянувшись за чашкой.
        Я неопределенно покрутила рукой в воздухе, чудом не свалившись при этом на пол:
        - Ну… - хорошо хоть возле двери стояла - смогла за наличник ухватиться, а то бы точно носом пол пропахала. - Эти звуки.
        Тео непонимающе мотнул головой (нет, ну вот что за несправедливость, почему я его сокращенно могу называть, а Ллевеллина нет?! Непорядок):
        - Ты о музыке?
        Музыке?! Это называется музыка?!
        Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, так как гном кивнул:
        - Конечно музыка! Например, сейчас звучала запись концерта группы бард-рока
«Острые клыки». Солисты - Упырина Каирская и Вурдала Танаисская. Барабанщик - Ульфодлак Дерптский. Клавишные - Впырик Марокский. Бас-гитара… Локки, постоянно забываю имя их гитариста! Вот это и есть склероз, - хлюпнув носом, пожаловался мне Тео.
        Да уж. Если это - музыка, то я - оперная певица.
        Вот только господин Айлес моего мнения не разделял. Ласково улыбнувшись, он поинтересовался:
        - Моя музыка тебе не мешает?
        - Не мешает, - на автомате согласилась я, прежде чем сама поняла, на что именно подписалась.
        Бли-и-ин!
        Тео улыбнулся еще шире:
        - Чудно! В таком случае, я включаю?
        И, не дожидаясь моего ответа, бард хлопнул пухлой ладошкой по столу рядом со своим странным магнитофоном.
        Нарастающий рев бормашины, по недомыслию обозванный музыкой, я слушала уже в коридоре, выскочив из комнаты раньше, чем успела хоть что-то сообразить. Все - на одних рефлексах.
        В этот момент я как никогда поняла, как же мне не хватает Ллевеллина. Он бы этого гнома быстро приструнил. Эх, Рыцарь, Рыцарь, где ж тебя черти-то носят?
        И в самом деле, где? На выполнение такого простенького задания и надо-то минут пятнадцать. Из них десять - на проезд туда и обратно!
        Нет, что ни говори, все вверх дном. Хозяйка какая-то неправильная, Рыцарь слинял Локки знает куда. Стоп. Слинял? Эт-то что еще за выражение?! Надо следить за собой, а то еще и не такого от Хозяйки понахватаешься!
        Следующие полчаса показались мне карой за все мои прегрешения, мыслимые и немыслимые, совершенные и придуманные. То дикое пиликанье, которое гном, явно издеваясь надо мною, обозвал музыкой, раздавалось, кажется, изо всех углов.
        В какой момент у меня лопнуло терпение, сказать я не могу. Просто. Я сидела в каком-то из многочисленных коридоров Замка, зажмурившись и зажимая уши. А потом плюнула, встала и направилась в сторону комнаты, обжитой гномом. В конце концов, кто здесь главный: я или он?! Вот сейчас подойду, толкну дверь и грозно потребую прекратить весь этот тарарам! И даже Ллевеллин, когда, наконец, приедет в Замок, меня поддержит, ругать не будет.
        На-а-адо же. У девочки есть характер? А я-то думал…
        Остановившись перед комнатой Тео, я на мгновение зажмурилась, глубоко вздохнула, набираясь смелости, толкнула дверь. И лишь тогда поняла, что в Замке царит гробовая тишина.
        Да и комната была пуста.
        Не поняла юмора. А где этот самый бард, менестрель и кто он там еще?
        Словно в ответ на мой вопрос, откуда-то послышался грохот падения. И упало что-то явно тяжелое.
        ГЛАВА 24
        МНОГО ЧИТАТЬ - ВРЕДНО! ОТ ЭТОГО МОЗГИ ЗАВОДЯТСЯ
        Испуганно ойкнув, я выронила книгу-перевертыш, которую все еще продолжала держать в руках и, вылетев из комнаты Тео, рванулась на звук. Я не могла бы точно сказать, где сейчас находится гном: на кухне ли, в столовой, в оружейной - слишком уж много комнат в Замке, но какое-то безошибочное чутье уверенно вело меня вперед, туда, откуда несколько мгновений назад раздался страшный грохот. Мимо серых стен и цветастых гобеленов, мимо расписанных эмалью рыцарских доспехов, мимо гостеприимно распахнувших двери залов. Я спешила вперед по отчаянно поворачивающему то вправо, то влево коридору.
        На мгновение над моею головой промелькнула изящная арка, украшенная фигурой изготовившегося к прыжку льва. Потом коридор, по которому я спешила на шум, провел меня мимо небольшого, мне по плечо, изваяния, по какой-то прихоти скульптора вмурованного в нетающее подобие льда. Каменная девушка стояла, вскинув руки, словно защищаясь от неведомой опасности. На вскинутом к потолку лице застыл страх. Останавливаться и изучать, что ж там, вверху, увидела натурщица, я не стала. Мне еще надо гнома найти!
        Сердце отчаянно колотилось в груди. Еще чуть-чуть - и я попросту упаду. Ну же, Геллочка, осталось совсем чуть-чуть!
        Как в ответ на все мои молитвы, высказанные и невысказанные (хотя я подозреваю, что скорее, это был отклик на проклятья Ллевеллина), за очередным поворотом перед моим носом выросла дверь: огромная, в три человеческих роста, с ручкой-кольцом, расположенной примерно на уровне моих глаз. Вырезанные на створке грифоны казались живыми: протянешь руку приоткрыть дверь. И все, доказывай потом, что не увидел таблички «Кормить зверей строго запрещено».
        Впрочем, мне сейчас было не до размышлений - какое-то шестое чувство подсказывало мне, что источник шума, переполошившего меня, находится именно за этой дверью.
        Я толкнула дверь, чудом не попав ладонью по носу грифону - на миг мне показалось, что искусно вырезанное чудовище ощерилось - и буквально влетела в комнату.
        Пожалуй, первое, что бросилось мне в глаза, - это неправильная, шестигранная форма огромной залы, в которую я попала. Лишь через несколько мгновений я разглядела, что вдоль граней-стен выстроились высокие, уходящие под потолок стеллажи, заставленные книгами. Довершали пейзаж типичной фэнтезюшной библиотеки несколько лесенок-стремянок, на одной из которых, на самой верхней ступеньке и сидел гном - бард-менестрель - и с печальным видом изучал лежащую у подножия лестницы книгу. Как я понимаю, томик нужен позарез, а спускаться влом. Интересно только, чем он тут громыхал?
        Услышав шум открываемой двери, вышеупомянутый господин вскинул голову и расплылся в радостной улыбке:
        - Геллочка, солнышко, какими судьбами?
        Я так и онемела. Да мы знакомы всего пару часов, а уже «солнышко»! Нет, конечно, если бы меня так Ллевеллин назвал, так я бы и не спорила, но это… Какой-то карлик, а сам туда же! «Солнышко»!
        Да и нашел, о чем спрашивать! Опрокинул здесь что-то, книгу уронил, а теперь интересуется, мол, какими судьбами? Интересно, если его здесь и сейчас прибить, а труп прикопать где-нибудь во дворе Замка, мне поверят, что он сюда и не заходил?
        Ишь, чего удумала! У меня, в моем дворе, какие-то гномьи трупы закапывать! Не девочка, а прямо монстр какой-то! А ведь с первого взгляда и не скажешь….
        А меня вот интересует один маленький, нет, даже просто крошечный вопрос. Я ведь всерьез задумалась. Это не было шуткой, подобной той, что я бы сказала дома. Я всерьез задумалась о том…
        Господи, что со мной происходит?!
        Гном же словно и не заметил моего состояния. Кивнув на валяющуюся на полу книгу, он, не дожидаясь моего ответа, продолжил:
        - Не подашь? А то не хочется со стремянки слазить.
        Мрачно фыркнув и отгоняя невесть откуда лезущие мысли о возможности прямо здесь и сейчас прибить одного отдельно взятого гнома, я медленно подошла к стремянке, на верхней ступеньке которой сидел гном.
        Лежавший на полу толстый фолиант открылся где-то на середине: побуревшие от времени страницы покрывали непонятные значки, больше всего напоминающие раздавленных жуков, кое-где виднелись странные багровые пятна - то ли так задумывалось, то ли предыдущий читатель попросту вытер пальцы, - и дополняли облик книги из неведомых миров миниатюрки с изображением каких-то двухголовых (чернобыльских что ли?) куриц. Странная книжечка. Проведя ладонью по неожиданно теплым страницам, я передала томик гному. Тяжелый оказался, зараза, я с трудом его подняла на уровень глаз!
        Тео благосклонно кивнул и, положив книгу себе на колени, жестом волшебника выудил откуда-то из воздуха пенсне, а вслед за этим внимательно уставился в книгу. И даже губами шевелил, читая на непонятном мне языке.
        Нет, ну что за несправедливость?! В этом Замке магией владеют все, кроме меня! Вот сейчас как обижусь!
        Не надо!!!
        Или не буду обижаться. Просто посмотрю, что здесь есть интересное, в этой библиотеке. Сама ведь только что жаловалась, что никаких развлечений нет, а тут хоть посмотрю, может, найду что. Только брать с собой не буду, а то вдруг меня перевертыш к другой книге взревнует, что я тогда делать буду? Ллевеллина нет, гном странный, так от книги изменяющейся хоть какая-то польза.
        В общем, я, решив оставить гнома в гордом одиночестве, оглянулась по сторонам. И с удивлением разглядела, что в зале появились дополнительные стеллажи. Теперь книги стояли не только вдоль стен. Книжные шкафы появились ближе к середине комнаты, образовав какой-то странный лабиринт. Ну что ж. Посмотрим, что там. Глядишь, что-нибудь да обнаружу.
        Оставив гнома изучать найденную литературу, я отправилась к новым шкафам. И лишь отойдя на несколько шагов от Тео, внезапно вспомнила, что так и не спросила, чем же он так громыхал. Не книгой же в самом деле, что-то еще ж уронил, сто процентов.
        Впрочем, все эти мысли пропали, едва я сделала первый шаг в коридор, образованный двумя книжными шкафами. Мгновенно навалилась какая-то апатия. Кажется, сядь на пол, закрой глаза, и не будет ничего, ни Замка, ни этого странного гнома, ни Ллевеллина.
        Так, нет, стоп, как это не будет Ллевеллина?! Как это я - и без Ллевеллина?! Так не пойдет!
        Вывод, смотреть эти книги мне не надо!
        Я резко развернулась и… Передо мною высилась стена. Покрытые зеленоватыми потеками плесени, гладко обтесанные серые камни наводили на мысли о какой-то темнице.
        Гм. А что тут у нас с другой стороны? С той, куда я собиралась пойти?
        Коридор. Узкий: став посередине и расставив руки, можно легко прикоснуться к обеим стенам. И книги. Стоящие в ряд на уходящих под потолок стеллажах.
        Ну раз уж мне не дают вернуться, пойдем дальше. Жаль вот только перевертыш возле комнаты Тео уронила - хоть какая-то подсказка бы была.
        А ладно, стоять - только время переводить. Пойдем вперед?
        ГЛАВА 25
        ИДИТЕ, И НЕ ПРОСТО ИДИТЕ, А ИДИТЕ, ИДИТЕ, ИДИТЕ
        Книги, книги и книги, везде одни книги: толстые и тонкие, большие и маленькие. Толстенные энциклопедии в шагреневых переплетах (по крайней мере, я предполагаю, что это энциклопедии - вряд ли книга сантиметров пятнадцать толщиной содержит полную антологию женских романов. Хотя почему бы и нет?) соседствовали с небольшими брошюрками на шестнадцать листов.
        Несколько раз я пыталась вытащить книги с полки, и у меня это даже получалось, но… Ничего похожего на буквы я ни в одной из книг не нашла. Не напоминало это ни иероглифы, ни руны. Ни даже арабскую вязь, уж не знаю, как там она правильно называется. Вот именно упомянутые ранее раздавленные жуки - это да, самое близкое определение. Такое чувство, что кто-то высыпал на страницы пятисотграммовую банку наловленных живых тараканов и, пока те не успели окончательно разбежаться, старательно пришиб их всех тапком.
        Интересно, а если найти этот несуществующий тапок, может, с его подошвы можно будет что-то прочитать, раз уж книги нечитаемы? Хотя ладно, все это бред…
        Я с шумом захлопнула вытащенную последней книгу (мне показалось или из-под обложки раздалось чуть слышное верещание недодавленных автором насекомых?), и, засунув ее обратно в шкаф, решительно направилась дальше по коридору.
        Честно говоря, я этого попросту не понимаю. Ставить книги в каком-то подвале, где стены покрыты плесенью? Да тут же через месяц от этих томиков ничего не останется! Интересно, их давно сюда принесли?
        Что еще меня несколько напрягало, так это освещение. С одной стороны - никаких тебе окошек и прочего дневного освещения, с другой - факелы, свечи и иже с ними, тоже отсутствуют. А в коридоре светло. Причем светло настолько, что закрадывается нездоровое подозрение, что, как говорил незабвенный Вини-Пух, вот это вот ж-ж-ж - неспроста.
        Ох, девочка, и зачем ты так рано сюда пришла? Не могла подождать минут пятнадцать, пока оно бы развеялось? Теперь опять все повторять…
        То ли в ответ на мои мрачные размышления, то ли исключительно по собственной пакостной инициативе, коридор вдруг резко вильнул вправо. И вот что-то мне не хочется так резко выпрыгивать из-за угла. А то мало ли, сидит там какой-нибудь Франкенштейн, а тут я, с воплем: «Не ждали?!» Подозреваю, что я, в этом случае, испугаюсь намного больше Франкенштейна.
        Не придумав ничего получше да поинтереснее, я осторожно подкралась к повороту, выглянула из-за угла…
        За углом меня ждала комната, по размерам напоминающая среднестатический школьный класс. Единственное, в школьных классах не предполагается, что на стенах будут висеть гобелены, а в центре комнаты будет возвышаться небольшая ступенчатая, в американском стиле, пирамидка, где-то мне по пояс, на вершине которой неизвестный скульптор поставит полупрозрачный замок сантиметров тридцать высотой.
        Неизвестных Франкенштейнов (как чудовищ, так и докторов, их создателей) в пределах прямой видимости, слава богу, не наблюдалась, так что я осторожно сделала шаг, второй. Подошла к пирамидке.
        Расположенный на ее вершине замок по форме напоминал четырехугольник с массивными толстыми (относительно пропорций, конечно) стенами. По углам разместились четыре круглые башни. Еще одну построили над воротами. Имелся и длинный подъемный мост, ведущий к обвивающей пирамиду тропинке. Над замком горело крошечное солнышко, чуть поодаль вились небольшие облачка. Как красиво!
        Общее впечатление от чудесной игрушки портила только ее странная полупрозрачность с отливом в синеву. Я опасливо протянула руку, собираясь прикоснуться к стене замка, размышляя, почувствую что-нибудь или рука попросту пройдет сквозь стену, когда за моей спиной раздался голос:
        - Не советую. Сейчас еще что-нибудь сломаешь, а жить в сумасшедшем Замке - удовольствие ниже среднего.
        Я резко обернулась. За моей спиной стоял вышедший все из того же коридора, из которого пришла и я, Тео. Лихо заломленный берет украшало уже несколько перьев, а из-под расстегнутого колета выглядывала выцветшая рубашка.
        Ну, все, поняла. Сейчас окажется что он злобный, жуткий и ужасный. Гном станет в классическую позу «Темный Властелин на выезде» и огласит нетленную речь на тему
«Я долго искал и, наконец, нашел супер-пупер-главный магический артефакт, который поможет мне захватить вселенную».
        - Что ты здесь делаешь? - вкрадчиво поинтересовалась я, каждое мгновение ожидая услышать что-то вроде предсказанного. - И как сюда попал?
        Главный вопрос, где это мы находимся, я решила пока не озвучивать.
        Бард пожал плечами:
        - Ты куда-то ушла из библиотеки, я подождал тебя с час, а потом решил сам прогуляться. И попал сюда, к сердцу Замка.
        Сердцу? А печень, почки и легкие у него тоже есть? Стоп. Он сказал «час»? Да прошло минут десять максимум! Да уж, загадки похоже размножаются со скоростью тараканов (тех самых, в книжке не додавленных).
        - И я действительно не советую ничего здесь трогать, - продолжал гном. - Раз уж Замок решил, что ты достойна увидеть это. Не стоит обманывать его ожидания и все портить. Так что нам лучше отсюда просто уйти, - мягко улыбнулся менестрель.
        Ну вот, Геллочка, а ты чуть все не испортила. Начиталась всяческой фентезятины, а теперь в каждом человеке, тьфу ты, гноме, подозреваешь что-то нехорошее. Вот так бы кинулась ему гадости говорить по поводу всяческих темных властелинов - и все! Мгновенно бы отношения испортила. Потом ведь не объяснишь, мол, я дитя техногенного века, о том, какие между людьми отношения бывают только из книжек да фильмов и узнаю, а там всегда, для закручивания сюжета, тебе сперва мило улыбаются, а потом поступают по рецепту из небезызвестного кинофильма: воткнуть ножик поглубже и повернуть, чтоб рана подольше не заживала…
        Честно говоря, все только услышанное наотрез отказывалось хоть как-то укладываться в моей голове. То час вместо пятнадцати минут, то какое-то сердце замка, то коридоры, появляющиеся посредине библиотеки. Знать бы только, кто мне это все устраивает. То ли действительно Замку вдруг захотелось что-то красивое показать, то ли гном этот нахимичил неизвестно что, а теперь тапочком прикидывается.
        Решено. Только появляется Ллевеллин - беру его за жабры и заставляю все мне рассказать, объяснить и показать. И пусть он только попытается от меня что-то утаить. Порву, как Тузик грелку!
        Тео, успевший за время разговора подойти ко мне, мягко потянул меня за руку в сторону от так называемого сердца Замка. Хотя странно. Если Замок может сойти с ума от того, что я пощупаю руками эту прозрачную модель, то какое же это сердце?
        Мозги, получается. Хотя ассоциации от «прощупывания мозгов» возникают разные. Самые простые - с лоботомией.
        Дорогу от комнаты с пирамидой я просто не запомнила. Кажется, пару раз коридор вильнул то вправо, то влево, потом мы поднялись по ступеням на несколько пролетов, а потом… Что было потом, я вряд ли смогу рассказать, объяснить и поведать. Не смогу прежде всего потому, что в тот миг, когда коридор закончился и мы вышагнули в один из множества коридоров Замка, у меня вдруг потемнело в глазах.
        ГЛАВА 26
        СПИ, МОЯ РАДОСТЬ, УСНИ
        Чуть слышно стучат подкованные каблучки. Длинный подол путается между ногами, а книги, стоящие на полках вдоль стен, осыпаются сероватым пеплом, стоит лишь коснуться обложки кончиками пальцев. Я ускоряю шаг. По стенам полощутся лохмотья паутины, переплетаясь с осколками теней. Где-то за спиной слышится чей-то сдавленный кашель-смех. Ирреальный страх накрывает меня с головой. Я уже почти бегу. Смех приближается, за спиной - чье-то хриплое дыхание. Коридор резко виляет в сторону, за поворотом виден свет. Последний рывок и…
        Я вылетела в какую-то смутно знакомую комнату. Панически оглянулась и увидела за спиной ровную стену без малейшего намека на проход. Даже трещинки малейшей на камнях не было. Да и местный аналог цемента светлый, старый. Но я же откуда-то пришла? Или нет?
        А, ладно, сперва определимся, куда я попала, а уже потом, как отсюда выбраться. Тем более, что, раз нет коридора, по которому я бежала, то нет и моего преследователя.
        Проведя напоследок ладонью по стене, преградившей путь к отступлению, я вновь вернулась к разглядыванию комнаты, где я очутилась. И первое, что привлекло мое внимание, - это все тот же миниатюрный замок в центре комнаты. Правда, на этот раз, для разнообразия он стоял не на уже знакомой мне ступенчатой пирамиде, а на парившей примерно в метре от пола черной грозовой туче.
        Я осторожно приблизилась к модели замка, а потом, совершенно забыв о предупреждениях гнома, медленно, как зачарованная, провела ладонью по облаку, словно зачерпывая его. Рука легко прошла через клубы тумана, а на ладони остались обрывки медленно тающего, будто впитывающегося в пальцы сероватого дыма.
        И ничего страшного не произошло: не затряслись стены, не пошел трещинами-расколами пол, не осыпался на мою бедовую головушку потолок.
        Лишь стоял в дальнем углу невысокий полупрозрачный, до глаз заросший бородой, мужчина в берете, украшенном петушиным пером. Улыбаясь своим мыслям, он пару раз кивнул, не отрывая пристального взгляда от замершей подле сердца Замка девушки, и растаял в воздухе…
        Меня заботливо похлопали по щекам и заботливо поинтересовались:
        - Геллочка, маленькая, ты как, живая?!
        Я распахнула глаза и увидела, что я полулежала, опираясь спиной о стену. Рядом присел на корточки гном.
        Я не поняла! Это что, он меня маленькой назвал?! На себя бы посмотрел, коротышка ненормальный!
        Так стоп, Гелла, кидаться и кусаться мы будем потом. После того, как выясним, что гном не заразный. А то мало ли, еще дрянь какую при укусе поймаем. И вообще, я девочка приличная, культурная и вежливая. Ну, или, по крайней мере, изо всех сил ею прикидываюсь. И вроде как даже получается.
        - Что случилось? - тихо выдохнула я, судорожно оглядываясь по сторонам. Уже знакомые коридоры Замка, серый камень стен, рыцарские доспехи, замершие напротив меня с обнаженным мечом в руках. Как я здесь оказалась?! Я же была… Или не была?
        - Помнишь комнату с пирамидой и замком? - заботливо поинтересовался гном, не отрывая от меня напряженного взгляда. - Мы оттуда вышли, и ты потеряла сознание.
        - Пирамидой?! А тучи там не было?
        - Нет, что ты! - как-то преувеличенно замотал головой Тео. - Не было там никакой тучи… Даже облака не было!
        Ничего не понимаю. Это что у меня галлюцинации на фоне переутомления? Хотя, если принять сам Замок за одну большую объемную галлюцинацию (интересно, а другие, необъемные, бывают?), это выглядит как-то странно - в одном глюке словить другой глюк. Причем неизвестно как, почему и вообще в честь чего. В самом деле, не могли же мне в музтеатре так по голове засветить? Или могли?
        Ну, Славик, только попадись мне! Я вот только из этого дурдома выберусь - голову тебе откручу! Хотя за знакомство с Ллевеллином многое можно простить. Если он, конечно, сам не галлюцинация. А хотя бы санитар моей палаты номер шесть. Интересно, а санитары могут заводить романы с пациентками?
        Бр-р-р-р! Куда-то меня не туда занесло! Даже думать об этом не хочу! Не больная я! Слышите, не больная!
        И кого ты пытаешься убедить? Меня? Я и так тебе верю… Себя? Думаешь, это тебе поможет? А не проще поверить, что это не сон и не заморачиваться больше?
        Вот только мысли эти - кровожадные и не очень - мне помогли. Не развеялся все-таки мираж в пустыне, не растаяло дымкой утренней, остается только думать, что Замок такая же реальность, как, например, и я. Или Ллевеллин (а вот это уже очень даже хорошо!). А раз так…
        Что «раз так» я не успела решить - гном похлопал меня по ладони и успокаивающе протянул:
        - Да не волнуйся ты так! Перенервничала, устала… Коридоры, погони… Еще и не такое почудиться могло. Это все нервы.
        Было в его тихом задушевном голосе что-то неправильное, фальшивое. Но вот что, я так и не поняла. Прежде всего потому, что додумать мне гном так и не дал, бойко продолжив:
        - А при нервах первое дело что? Правильно! Пройтись, воздухом подышать. Так что пойдем, покажешь мне замок!
        Это вопрос или приказ?!
        Судя по уверенному голосу гнома - последнее.
        В любом случае, не буду я его слушаться. Раз я в обморок падала, мне надо полежать, в чувства придти. И вообще поменьше шевелиться.
        Ага, так мне и дали отдохнуть, «порелаксировать», как высказался Тео. А потом догнали и еще раз дали.
        - Пошли! - гном уверенно потянул меня за руку.
        Честно, шевелиться мне совершенно не хотелось. После таких-то глюков! Но…
        Он дернул меня один раз за руку. Второй.
        - Да отпусти ты меня! - не выдержала я.
        - Пошли-пошли! - не успокаивался он. - Пройдешься, расслабишься.
        С тихим стоном я встала на ноги, искренне надеясь, что, наслушавшись моих стенаний, злобный и коварный бородач, до этого успешно прикидывавшийся белым и пушистым, раскается и не будет меня никуда тащить.
        Размечталась!
        ГЛАВА 27
        ОН ЖЕ ПАМЯТНИК!
        Честно говоря, в первую же минуту экскурсии по Замку у меня родилось нездоровое подозрение, что это путешествие больше нужно мне, а не гному. По крайней мере, бодро вышагивающий рядом со мною Тео, не обращал никакого внимания на мои робкие попытки поработать гидом: я искренне пыталась собраться с мыслями и поведать бородачу, где что находится, а он, этот чертов коротышка не обращал на мои слова никакого внимания. Просто шел рядом и молчаливо улыбался в бороду. Урод!
        Через полчаса я поняла, что больше так не выдержу. Нет, ну в самом деле, я тут распинаюсь как неизвестно кто, а гном молчит как партизан и даже не смотрит на меня! Хоть бы один заинтересованный взгляд бросил. Одно слово, не хороший человек. Или не человек. Ну в общем, кто-то не совсем хороший.
        Так, ладно. Сейчас вот сяду на эту скамеечку у стеночки, отдохну и расскажу этому чертову гному, какой он редиска. А если он за то время, пока я буду отдыхать, куда-нибудь убежит, значит так ему и надо! А если он еще и заблудится, так я вообще счастлива буду! Осталось только себя в этом убедить.
        Какая добрая и милая девочка! Я прямо поражаюсь…
        К моему удивлению, гном таки заметил, что я остановилась. По крайней мере, вперед он убежал не так уж далеко. Всего шагов на двадцать - тридцать. Ну, может, сорок. Но ни в коем случае, не больше пятидесяти.
        Как бы то ни было, Тео замер, оглянулся, а потом неспешно подошел ко мне. Я, блаженно вытянув ноги, сидела на небольшой деревянной скамеечке, любезно поставленной у стены. Вот сейчас отдохну, расслаблюсь, ну а гном… Гном пусть идет лесом. Или, как минимум, в сад.
        Увы, но Тео туда идти не собирался. Приблизившись ко мне, он задумчиво наклонил голову, меряя меня взглядом, и тихо поинтересовался:
        - Что-то случилось?
        - А? - я вскинула на него удивленный взор. - Нет, что ты. Я просто отдыхаю.
        - Ну тогда конечно, - понятливо закивал магистр какой-то там магии. Я уже под угрозой расстрела не вспомню, какой там именно.
        Не прекращая кивать и бормотать что-то на тему того, как он меня понимает, и вообще, обижать не будет, будет только помогать, холить и лелеять, гном бросил задумчивый взгляд по сторонам.
        В следующий миг воздух распорол дикий вопль:
        - Великий Хаос, ты видишь это?!
        Я аж подскочила, честное слово. Что я там видеть должна?! Надеюсь, не страшного плотоядного динозавра, решившего мною подзакусить?
        Гм. Интересно, а вот почему это меня в последнее время так интересуют вопросы наличия поблизости всяких там монстров? Вроде, дома жила в тихом спокойном городе, а не в каких-нибудь дебрях Амазонки.
        Гном же, успел уже от меня отбежать и сейчас стоял возле уже такой знакомой статуи - девушки, впаянной до пояса в нетающий розоватый лед. Странно, вроде бы раньше этого изваяния тут не стояло. Или я что-то путаю? Ладно, будем считать, что я просто не заметила. Так проще всего объяснить появление-исчезновение различных скульптур, статуэток и прочих предметов обстановки, которые в этом несчастном Замке чуть ли не с места на место бегают.
        Тяжело вздохнув, я встала на ноги и приблизилась к замершему подле истукана Тео. Гном, запустив руку в бороду, не отрывал потрясенного взгляда от статуи:
        - Ты видишь то же, что и я? - задумчиво поинтересовался он.
        - Предположим. И что?
        - Это же… Это же скульптура знаменитого Мэр-за-вчии. Как она там правильно называется. «Нечисть напуганная»? «Нечисть потрясенная»? Не помню. Короче,
«Нечисть».
        - А почему так? - невольно заинтересовалась я. - Она вроде на демона не похожа.
        - Не знаю, - безмятежно пожал плечами гном. - Может, не мылась давно? В любом случае, считалось, что не сохранилось ни одной статуи этого скульптора, а тут…
        - Может это копия? - осторожно поинтересовалась я.
        - А вот это мы сейчас и проверим. - задумчиво протянул гном, выдергивая из бороды волосок.
        Хоттабыч недоделанный!
        Надеюсь, ничего не рванет…
        Хватило бы простого « нет, это оригинал!». В следующий раз надо будет обойтись без выпендривания.
        Несколько минут Тео задумчиво завязывал на волоске узелки. Навязав их не менее двадцати штук (я не считала, просто их было столько… В общем, банальной тройкой дело явно не обошлось), маг окинул дело рук своих долгим взглядом, явно размышляя, хватит или еще, решил, что хватит, и выкинул волос к чертовой бабушке. Я зажмурилась, ожидая, что сейчас что-то рванет. К моему удивлению, ничего не громыхало.
        Я осторожненько открыла глаз, второй…
        Гном удовлетворенно хрустнул пальцами:
        - А вот теперь можно посмотреть, копия это или оригинал!
        - А волосы зачем дергать???
        Магистр невинно пожал плечами:
        - Надо ж как-то сконцентрироваться. В принципе, можно заняться чем-нибудь другим. Картинку там порисовать, песенку спеть. Мне проще с волосами.
        Да уж. Он явно сошел с ума.
        А что поделаешь? Такова жизнь!
        Если я ожидала, что гном начнет бормотать заклинания там всякие, шаманить, камлать, я жестоко просчиталась. Впрочем, банальными искусствоведческими поисками типа «великий мастер оставил где-нибудь в ухе скульптуры отпечаток своего бесценного пальца» дело тоже не ограничилось.
        Тео попросту щелкнул пальцами. И в тот же миг истукана окутало золотистое сияние. Было оно неоднородным: ближе к глыбе льда рассыпаясь на рой мелких, не больше песчинки, звездочек.
        Маг удовлетворенно кивнул. Еще один щелчок - и желтые искры сменились ярко-алыми. Пара мгновений, и проблески, кружившиеся вокруг статуи, стали небесно-синими.
        - Угу. Теперь еще пара проверок: вдруг ученики, - непонятно бормотнул магистр белой и черной магии.
        Новый щелчок, сопровождавшийся коротким непонятным пасом, и я тихо ахнула, увидев, как каменная дева вздрогнула, осторожно проведя ладонью по щеке, а вслед за этим замерла в новой позе. Лишь льдина, охватывавшая женскую фигуру, уменьшилась на пару сантиметров. То ли растаяла, то ли еще что.
        - Оригинал! - удовлетворенно кивнул гном.
        А то кто-то сомневался!
        Я молчала, не в силах отвести потрясенного взгляда от изваяния. Оно ведь шевелилось. Действительно шевелилось.
        Ой, да ладно тебе, Геллочка, тут в Замке все меняется, трижды на дню, а ты оттого, что какая-то каменная девушка дернулась, с ума сходишь. Ну, подумаешь, глюком больше, глюком меньше. С кем не бывает?
        - Гел, вот скажи, мы с тобой друзья? - вдруг, безо всякого перехода поинтересовался Тео, не отрывая напряженного и даже какого-то хищнического взгляда от скульптуры.
        Интересно, к чему это он?
        - Предположим, - осторожно согласилась я. С чего это он вдруг ко мне в лепшие друзья записывается? Водку мы с ним вроде не пили, помощи я ему никакой действительно большой не оказывала (не считать же за таковую поданную в библиотеке книгу), так с какого переляку?
        - Не «предположим», а друзья или нет? - не успокаивался гном.
        - Все возможно, - решила не уступать я.
        Тео решил сдаться:
        - А вот можешь ты мне, как друг, подарить эту статую, а?
        В первый момент я просто не нашлась, что ответить. Так и стояла, мучительно размышляя, что же мне сказать. Нет, понятно, мне эта статуя и даром не нужна, что я с ней делать буду, не на Сотбисе же, в самом деле, продавать? Но вот, с другой стороны, она ведь шевелилась! Вдруг она бесценна?! Тем более, если одна-единственная сохранилась. А с третьей (стороны, в смысле), это изваяние вообще не мое, чтоб я его дарила! Оно Замку принадлежит. И Ллевеллину. Вот.
        Надо же, какая честная и рачительная!
        - Тео, знаете… знаешь, - осторожно, начала я. - Я не могу…
        Гном уставился на меня глазами незаслуженно избитой хозяином собаки:
        - Жалко, да?!
        - Н-нет, - с трудом начала подбирать слова я. - Просто, понимаешь, это ведь не мое. Я не могу им распоряжаться и…
        - Так. Я не понял, - упер руки в боки маг, - ты Хозяйка Замка или нет?!
        - Ну. Вроде Хозяйка, - не стала спорить я.
        - Значит, можешь распоряжаться всем, что здесь находится.
        Угу, вот просто всю жизнь мечтала, когда ж мне на голову такое счастье свалится. Блин, да я ж даже дома никем и ничем распоряжаться-командовать не могла. Только подчинялась! Куда мне еще «распоряжаться всем, что здесь находится». Тут бы с собой разобраться. И с Ллевеллином. Он такой красивый…
        - Вот и распорядись, - не успокаивался гном. - Подари мне.
        Как же я не люблю таких вот настойчивых! Прежде всего потому, что попросту не знаю, как им отвечать. То ли соглашаться, то ли послать далеко и надолго. Вот только с посланием, проблемы возникают. Это ведь неприлично - выражаться. Вот и терплю. И мучаюсь. А мною тут командуют, все, кому не лень. И ведь ответить нечего.
        Но с другой-то стороны. Нет, действительно, зачем мне эта статуя? Если я действительно могу командовать всем, что здесь увижу, то почему бы не отдать это изваяние гному?
        Да, а вдруг он брешет? Вот вернется Ллевеллин, после выполнения своего непонятного задания, и что я ему скажу, куда статую дела? «Ой, знаешь, Ллевеллинчик, тут гном один проходил. Так он так просил, так просил. Я не выдержала и отдала!». Так что ли?
        А вдруг это семейная реликвия какая-нибудь? Так мне Рыцарь вообще за разбазаривание фамильных ценностей, голову открутит. Извинится вежливо, попросит прощения, и открутит. И будет потом страдать и мучиться. Как же он тогда, бедненький-то, будет?
        Гном же словно заметил мои колебания:
        - Гел, да поверь ты мне, наконец! Здесь все твое! Можешь вообще весь Замок по камешку разобрать, никто тебе и слова не скажет!
        Ой, ну вот только переигрывать не надо, а?
        Я вздохнула, покосилась на гнома, не отрывающего от меня умоляющего взгляда, и наконец решилась:
        - Ладно, забирай.
        Может, никто ничего и не заметит?
        ГЛАВА 28
        ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТРУД, В МОЮ ПОЛЬЗУ, ОН ОБЛАГОРАЖИВАЕТ
        Следующие полчаса показались мне кошмаром, по сравнению с которым все предыдущие путешествия были так, небольшим миражиком. Уж не знаю, как там Рыцарь по этому нехорошему Замку (на этом месте должно быть намного более крепкое выражение, но я сдержалась, с трудом, правда) телепортировался, но я-то не Ллевеллин! Я из точки А в точку Бэ одной только силой мысли перемещаться не умею!
        Другими словами, из Северной (как оказалось) башни к выходу из Замка статую пришлось волочить на себе. Нет, понятно, я девушка хрупкая, тяжести носить не приучена (уж это я гному высказать могу!), и Тео все нес сам, но как он ее нес, я вам скажу… Было все очень мрачно!
        Понятно, что волочить на себе булыжник больше себя ростом попросту не возможно, так что статую гном попросту двигал-толкал. Попытался кантовать, оттоптал мне обе ноги и передумал. Правда, сопровождалась эта перекантовка весьма любопытственным диалогом.
        - Черт! Идиот, ты мне обе ноги отдавил!
        - Извини, я не специально. И, знаешь, мне по должности полагается знать наименования всей существующей нечисти. Ты бы поостереглась произносить здесь подобные слова.
        Я, подпрыгивающая на одной ноге, так и замерла, удивленно уставившись на гнома:
        - Почему?
        - По легендам, основой Замка служит первозданный Хаос… - угу, Ллевеллин тоже что-то такое говорил, - …а эта структура весьма восприимчива к эмоциональным высказываниям. Ругнешься покрепче - и заявится сюда с десяток таких вот симпатяг.
        Да уж, милая перспективка, ничего не скажешь!
        Статуя, подталкиваемая сильным бородачом, громыхала по ступеням винтовой лестницы, с трудом вписываясь в повороты, и, честно говоря, я с трудом понимала, как изваяние до сих пор цело. По мне, так за то количество раз, которое оно спрыгнуло со ступени на ступень, развалиться могло раз сто, не меньше. А вот гнома это почему-то не пугало.
        Я вот только надеюсь, что, если эта чер… нехорошая каменюка (ну вот почему такая непруха, а? Матом ругаться нельзя, неприлично. Чертыхаться тоже нельзя, а то мало ли. Это называется, что такое «не везет» и как с этим бороться.) разобьется на пару десятков каменюк поменьше, гном, испытывающий прежние благоговейные чувства, заберет и обломки. Я очень на это надеюсь. Иначе Ллевеллин меня точно убьет.
        Наконец, гном вытолкал статую во двор, и я с облегчением вздохнула. Ну, теперь будет попроще.
        Господи, Гелла, что за чушь ты несешь, какое «попроще»?! А тащить он ее как будет до НИИ своего? На хребте, что ли? Блин! Наверно, придется ему лошадь из конюшни отдавать.
        Знать бы только еще, где этого коня взять. Я ж понятия не имею, откуда их Ллевеллин раздобыл, когда мне захотелось, на свою голову, из Замка выехать. Сидела бы спокойненько, не отсвечивала, а теперь… Дурдом, в общем, полнейший.
        К моему удивлению, никакая кобыла магу не понадобилась. Тео щелкнул пальцами и в тот же миг статуя уменьшилась до пары сантиметров и, взвившись в воздух, юркнула куда-то гному за пазуху.
        Не поняла! А за каким лешим мы ее тогда по лестницам толкали?! Ну, ладно, пускай не мы, а он, но зачем?
        - Тео?
        Договорить мне не дали. Магистр смущенно улыбнулся:
        - Понимаешь, в коридорах Замка предмет бы просто не уменьшился, экранируется все.
        Да? А искорки вокруг изваяния так хорошо летали…
        А врать надо научиться поправдоподобнее.
        - Ну, - улыбнулся гном. - Спасибо тебе, Гелла, за все. Помогла мне, просто слов нет! А мне, пожалуй, пора. Пошел я. Будешь в наших краях - заходи.
        И, насвистывая какую-то легкую мелодию, гном направился к воротам. А я так и стояла, провожая его взглядом.
        Вот объясните мне, что здесь происходит? Пришел, в Замке поторчал, книгу какую-то в библиотеке почитал, статую спер - и свалил. Нет, я просто отказываюсь что-то понимать. Поведение этого гнома просто не укладывается ни в какие рамки. Он что, заходил только за статуей? Так сказал бы сразу, я бы с ума не сходила. Просто. Я действительно не понимаю! Его приход-уход настолько неожиданен, что все кажется похожим на бред!
        Лишь когда невысокая фигурка растаяла в тумане, окутывающем Замок, я отвернулась.
        А меня вот посещают странные мысли. Гном говорил, что если сказать что-то с достаточной экспрессивностью, это что-то может появиться. Попробовать, что ли вызвать Рыцаря? Вдруг да появится?
        Бред, конечно, полнейший. Он, небось, еще с месяц отсутствовать будет.
        Хотя, что я теряю? Ну, повторю с десяток раз его имя. Не появится - найду еще чем заняться. Тем более, тут как раз возле ворот скамеечка удобная нарисовалась.
        Я села на лавку, запрокинула голову и, изучая задумчивым взглядом бескрайнее небо, монотонно начала:
        - Ллевеллин. Ллевеллин. Ллевеллин. Лле…
        - Миледи?
        ГЛАВА 29
        ПРАВДУ МНЕ СКАЖИ
        Ой! Только не говорите мне, что это галлюцинация, а? Нет, я конечно понимаю: усталость, гномы. Но пусть это будет правдой, пожа-а-алуйста!
        Вздохнув, я медленно повернула голову и столкнулась с уставшим взглядом зеленых глаз.
        Ой, правда, не галюники.
        Так, Геллочка, спокойно, спокойно. Срываться с места, прыгать на шею, дергать ногами и верещать «Ллевеллинчик, солнышко, лапочка, заинька, вернулся!!!» мы не будем.
        Хотя очень хочется.
        Так. Успокаиваемся, берем себя в руки и грозно так:
        - Вернулся? И где ты был?!
        Читай: «Я так по тебе соскучилась. Хоть и прошло всего несколько часов».
        Увы, но Ллевеллин, судя по всему, у нас неграмотный: Рыцарь потупил глаза:
        - Я выполнял ваш приказ, миледи, - и вот почему-то мне кажется, что он бы с огромной радостью повыполнял этот самый приказ еще пару-тройку часов. Совесть только не позволила.
        А еще я под угрозой расстрела не припомню, чтоб я ему приказывала бросить меня в гордом одиночестве и переться куда-то к черту на кулички.
        А еще я не приказывала ему рвать на себе рубашку, пачкаться в пыли и набивать синяки. Ой, мама, бедненький…
        Рыцарь похоже, решил, раз его не спрашивают больше ни о чем, так молчать надо как партизану. По крайней мере, он стоял, опустив голову и буравя взглядом камни. Черные пряди волос почти полностью скрывали лицо, даже мельком увиденный мною синяк на виске был почти не различим. Кто ж его так приложил? Да и когда успел? Рыцаря ж всего несколько часов не было.
        А Ллевеллин все молчал. О, стоп, он же про приказ говорил, лучше про него и спросить, а то сейчас начну его жалеть, а он, как вчера, будет смотреть на меня, как Ленин на буржуазию!
        - Ну и как? Выполнил?
        О! Статуя отмерла! Парень вскинул голову и уставился на меня так, словно я спросила, мыл ли он руки перед едой. Типа, ты во мне сомневаешься?! Да как ты можешь?! И вообще! Короче, понимай, как знаешь.
        - Разумеется, миледи, - холодно процедил он. Меня аж передернуло от презрения, на миг проскользнувшего в его голосе. И чего это он на меня так взъелся? Я же просто спросила! - Угодно посмотреть?
        Конечно, угодно! Я хоть гляну, обо что это Ллевеллин умудрился себе фингал поставить.
        Резво вскочив на ноги, я покосилась на Рыцаря:
        - Идем?
        Парень прижал руку к сердцу и склонился в глубоком поклоне:
        - Как будет угодно миледи.
        Ну, вот что он мне тут за Средневековье разводит, а? Сколько ж можно?
        Как я понимаю, нам за ворота Замка. Ллевеллин ведь куда-то уезжал, спешил. Коня вон даже взял.
        О, кстати, к слову о птичках. А где этот самый конь?
        Как оказалось, лошадь стояла за воротами, лениво щипля пучки пробивающейся сквозь серую спекшуюся землю травы. Краем глаза я разглядела притороченный к седлу огромный волочащийся по земле мешок грязно-бежевого цвета.
        - И?..
        Ллевеллин, подойдя к коню, дернул за поводья, и лошадь лениво развернулась ко мне боком.
        Я зажала рот, чтобы не закричать: то, что я приняла за мешок, оказалось гигантской человеческой головой, привязанной к седлу за волосы. Огромные, с мою ладонь, глаза без век. Распахнутый в предсмертном крике рот от уха до уха. Острые мелкие зубы. Свиной пятачок вместо носа.
        - Что это?! - только и смогла выдохнуть я.
        - Таоте, - спокойно поведал рыцарь. - Как вы и приказали, я привез его голову.

«Гринписа на него нет», - последнее, что я успела подумать, прежде чем рухнуть в обморок.
        ГЛАВА 30
        ДИАЛОГИ О ЖИВОТНЫХ
        Темнота перед глазами медленно расступается. Сверху льется мутноватый свет. Вот сейчас открою глаза. Открою, я сказала. Открою!
        На лоб ложится прохладная ладонь. Ой… А пусть вот так и будет, а я полежу с закрытыми глазами, и даже не буду пытаться их открыть.
        Такая приятная ладошка исчезает. Ой, нет, не надо, не надо, не надо, куда, я вас спрашиваю?! Тянусь за ладонью вперед и вверх. Сажусь. Открываю глаза.
        Ллевеллин.
        Сидит на краешке кровати, рядом с такой бедной несчастной мною. И глаза у Рыцаря такие испуганные. Можно подумать, я сейчас кинусь на него и загрызу к чертовой бабушке. Пусть не надеется. Не будет этого. Я добрая и ласковая.
        Как я понимаю, я упала в обморок (интересно, какой раз за то время, что я в Замке?), Ллевеллин умудрился куда-то меня дотащить, уложить и попытался привести в чувства. Успешно.
        Так, ладно, Геллочка, хватит глазками хлопать, пора хоть что-то сказать! А то Ллевеллин уже сообразил, что сидеть с вытянутой рукой как-то неудобно и поспешно спрятал ладошку за спину. Нет, точно боится, что загрызу.
        - Вам лучше, миледи? - Рыцарь, все-таки, пришел в себя раньше, чем я. Или по крайней мере, прикинулся, что пришел в себя. А на самом деле его-то нету?! Ой, какие ужасы в голову лезут.
        - Да, спасибо, - вздохнула я. А что еще тут можно ответить? Нет, мне очень плохо, но я успешно прикидываюсь?
        - Я взял на себя смелость предположить, что голова таоте вам больше не понадобится, и убрал ее.
        Слава богу. А то еще пяти минут лицезрения этого, мягко говоря, странного предмета я бы просто не пережила.
        А в голосе юноши вдруг проклюнулся страх:
        - Я не прав, миледи?
        - Нет-нет, все в порядке, - вздохнула я, потерев лоб. - Только… С чего ты вообще взял, что мне нужен эта тойота?!
        - Таоте, миледи, - осторожно поправили меня. - И не эта, а этот… Вы сами приказали мне привезти вам его голову.
        - Когда???
        Не помню я такого, не помню, не помню, не помню! А раз не помню, значит, не было.
        - Мы находились в деревне, - напомнил парень. Если бы учтивость была материальна, вежливость Ллевеллина можно было бы упаковывать в цистерны и продавать на запад. Или на юг. В общем, туда, где купят. - Я рассказал вам об этом чудовище, способном уничтожить целое селение, - что-то я не припомню таких подробностей, - и вы приказали, чтобы я привез вам его голову.
        Чудненько, с каждым днем узнаю, о себе все больше нового и интересного.
        - И ты…
        - Я отправился выполнять ваш приказ, миледи. Приехал в деревню, узнал у той девушки, как ее, Хайны, где логово чудовища, приехал к нему. - Рыцарь запнулся, опустил глаза.
        Ой, мама, только не говорите мне…
        - …Оно меня убило.
        Я же просила не говорить!
        - …Потом победил я, - с какой-то мрачной иронией закончил свою речь Рыцарь.
        О, Господи, умница, Гелла. За языком вообще следить не можешь. Или не хочешь. Купи себе медаль «Я - идиотка» и повесь на шею.
        Ллевеллин медленно встал и, поймав мой испуганный взгляд, усмехнулся:
        - Можете, не беспокоиться, миледи. На этот раз крови на рубашке не будет. - Я… Я же не этого боялась! Я за него! - Я переоделся. Да и прошло уже более трех суток.
        Не поняла?!
        - Трое суток?!
        Юноша непонимающе покосился на меня:
        - В Замке прошло меньше?
        - Всего несколько часов, - судорожно кивнула я.
        - Замок любит шутить со временем. Тогда Вы простите меня за то, что я вас усыпил несколько часов назад? Вы отдохнули?
        Я только вздохнула: как я могу его - и не простить? Особенно, если он на меня еще раз глянет.
        Так и не дождавшись моего ответа, Рыцарь осторожно поинтересовался:
        - Я вам нужен, миледи? Или могу идти?
        Конечно, можешь, что я с тобой делать буду?
        Мое молчание было понято совершенно верно.
        ГЛАВА 31
        ПРО «ЭТО»
        Рыцарь ушел с полчаса назад, оставив меня в гордом одиночестве. Ветер лениво перебирал какие-то бумаги, рассыпанные по столу. Вышивка на небольшой подушечке, в которую я, полулежа, упиралась локтем, оставила на коже отпечаток, а я все не могла определиться, что же мне делать.
        Период угрызений совести уже минут десять как закончился. Да, я такая-сякая послала человека к черту на кулички, но, извините, у него ж своя голова на плечах! Не хотел бы - не ходил. И я за него отвечать не обязана.
        Загнав таким образом совесть куда-то на задворки сознания, я попыталась поймать за хвост какую-то странную идею, крутящуюся в голове. Вот было что-то неоформившееся, несложившееся…
        Все! До меня, наконец, дошло, что же так тревожило меня.
        Хайна. Это ведь та девушка, что на Ллевеллина вешалась. Это точно она, сто процентов. Я это имя только в той деревушке, где Рыцаря отравить пытались, слышала. Других Хайночек я не знаю.
        И странно ведь получается: только приехал в городок - и сразу же столкнулся именно с этой пошлячкой. Странно это, странно. Можно объяснить только тем, что он искал ее!
        Это что ж получается: прикрываясь моими приказами, он шастает к каким-то там Хайночкам! Глядишь, он так вообще, раз уж из Замка уезжает, найдет себе какую-нибудь макитру, женится, детишек нарожает, а я так и останусь старой девой?!
        Нужно что-то делать, нужно что-то делать, нужно.
        Так, стоп! Это же МОЙ Рыцарь! Почему я должна его кому-то уступать?!
        Пора действовать. Надо ж, в конце концов, сделать хоть что-нибудь, а то действительно, с Ханочкой этой свяжется, а я так и буду…
        А раз так - вперед!
        Ну надо же! Я уж и не надеялся.
        Пудру, помаду, тени и духи я нашла быстро. В ящике стола с бумагами. И кто только их туда сложил? Румяна пришлось поискать подольше. Они обнаружились, как ни странно, под той софой, где я очнулась. Так, теперь - во что будем одеваться.
        На этот раз шкаф обнаружился в комнате за небольшой дверкой в дальнем углу. Путем долгих раскопок былоизвлечено платье с хорошим таким декольте и пышными рукавами с разрезами, из которых выглядывала тонкая батистовая рубашка с оборкой на запястье. Юбка была со множеством складок.
        Волосы я оставила распущенными, хотя что там распускать - мое каре? Бантики да заколочки смотрелись бы еще хуже.
        Итак. Вперед?
        Господи, и почему меня так трясет?
        А почему мне кажется, что ответа никто не ждет?
        Ллевеллина я нашла на вершине башни. Кажется, той самой, где он рассказывал мне легенду о Замке, Хозяйке и Рыцаре.
        Юноша сидел в кресле спиною к выходу и смотрел куда-то вперед, на безграничный туман, расстилающийся во все стороны. Я осторожно сделала шаг, второй. Рыцарь не обернулся.
        Господи, мне сейчас дурно будет…
        Спокойно, Гелла, спокойно. Подойди еще чуть-чуть ближе.
        Я наклонилась к Рыцарю, осторожно провела кончиками пальцев по его волосам, склонилась, собираясь поцеловать его сзади.
        По телу Ллевеллина прошла волна дрожи, а в следующий миг он, не оборачиваясь и не пытаясь даже пошевелиться, обреченно произнес:
        - Да свершится предначертанное.
        Я, как стояла с вытянутыми в трубочку губами, так и замерла. Я, конечно, понимаю, что мой опыт в данном вопросе ограничивается прочитанными лет в пятнадцать любовными романами, но мне вот почему-то кажется, что парень, когда его целует красивая (ну ладно, ладно, как минимум, симпатичная!) девушка, должен говорить что-то другое!
        Рыцарь не шевелился.
        Я тоже.
        Так спокойно, Гелла, спокойно. Осторожно отступаем на шаг. Еще один.
        Рыцарь не шевелится.
        Еще шаг.
        Рыцарь не оборачивается.
        Я буквально кубарем скатилась по лестнице.
        Забавно. Раньше такого никогда не случалось.
        Серый камень стен. Мелькают расставленные в нишах вазы. Я бегу, и по щекам катятся злые слезы. Ну, почему он так, почему?!
        Я бы поняла, если бы он попросту наорал на меня, послал куда-нибудь подальше, но это безразличие…
        Хлопает закрывающаяся за спиной дверь. Я обессилено опускаюсь на пол, буквально стекая спиной по стенке, прячу лицо в ладонях.
        Почему?
        Странная она какая-то, странная. Ей уже сто раз буквально на пальцах все объясняли, а она в упор ничего не понимает. Пробуем в последний раз.
        Выплакавшись, я разочарованно опустила руки. Все неправильно, все неверно. Почему все это происходит именно со мною? Как все легко и просто в книжках. Если кто и попадает в параллельные миры, так это комсомолки, спортсменки и просто красавицы, что и коня на скаку остановят, и в избу войдут, а я - все у меня не так.
        Пальцы скользнули по шершавому листу. Я равнодушно покосилась на лежащую подле моих ног распахнутую книгу. Надо же перевертыш. И как он здесь оказался?
        А в принципе, какая разница? Читать я его не буду. Я вообще уже ничего не хочу.
        Безразличный взгляд скользнул по каллиграфически выписанным строчкам и зацепился за первую же фразу. «…образом, история о Рыцаре и Хозяйке, проживающих в каком-то „разумном“ Замке - не более, чем вымысел».
        Та-а-ак. И что это такое?
        Я подхватила толстый томик, и впилась взглядом в строчки.

«…чем вымысел. В самом деле, попробуйте представить мир, где мужчина был бы полностью подчинен женщине. Причем подчинение было бы вызвано не такими общеизвестными банальностями как честь, долг и прочая чушь. Нет, историки в один голос утверждают, что Рыцарь подчиняется Хозяйке чуть ли не на генетическом уровне, что выполнение ее приказов является не то что обязанностью, а инстинктом, что ли. Мол, Рыцарь не способен уклониться от приказаний, даже если ему будет неприятен сам факт исполнения их. Хозяйке можно все. Рыцарь это „все“ исполнит беспрекословно. Так что то, что все рассказываемое чушь, скажет вам любой серьезный ученый.
        Подумайте сами, это до чего же мы можем докатиться? Разумное здание, наблюдающее за происходящим. Бред!
        Пошли дальше. Любовь. То самое чувство, которое мы успешно, уже в течение многих лет, называем болезнью генов. Какой же эта самая болезнь должна быть у небезызвестных Хозяйки/Рыцаря, если для вызванной в качестве владычицы Замка девушки существующий Рыцарь будет самым-самым-самым?! Самым умным, самым красивым, самым. И при этом идеально ей подходящим. Во всех отношениях.
        Далее. Если к наличию серьезных магических способностей у так называемой Хозяйки добавить абсолютное подчинение человека, обладающего опять же силой, не только физической, но и энергетической, волшебной, у нас в итоге получится всевластная, эгоистичная девчонка, обладающая способностями, которые…»
        Книга выпала из рук.
        Боже мой, какая же я идиотка.
        Куда я только смотрела и о чем думала?
        Я же просто издевалась на Ллевеллином, я не принимала всерьез его слов об обязательном выполнении мои приказов. А он… Черт, да ведь даже сейчас, когда я пришла наверх, он просто не мог послать меня. Хозяйке можно все.
        А Рыцарю остается только сжимать зубы и терпеть. Хотя хочется эту самую Хозяйку, то бишь, тебя, Геллочка, не то что послать, придушить собственными руками.
        Единственное, что радует: так это то, что наконец стало понятно, с какого переляку я на Ллевеллина чуть ли не кидаюсь, хотя дома ничего такого не было. Еще бы. Самый умный, самый красивый, тьфу!
        Какая же я все-таки идиотка.
        А она еще, оказывается, и самокритичная. Тоже, кстати, впервые.
        Ллевеллин никуда не ушел. Лишь кресло исчезло, и сейчас Рыцарь стоял, опираясь ладонями о массивные зубцы. И как обычно не обернулся на шум моих шагов. Лишь спина напряглась.
        Я остановилась, закусила губу, подбирая нужные слова.
        - Ллевеллин, прости меня, пожалуйста.
        Юноша не обернулся. Ветер непослушным щенком дергал его черные волосы.
        Я сделала еще несколько шагов, остановилась рядом и, глядя на клубящийся внизу туман, тихо продолжила:
        - Я не собираюсь тебе приказывать. И не хочу, чтобы ты выполнял мои приказы. Я бы просто хотела, чтобы ты меня простил. Сам. А не потому, что я так сказала.
        Рыцарь молчал долго. Так долго, что в тот момент, когда раздался его голос, я вздрогнула, покосилась на парня, но тот продолжал смотреть куда-то вперед:
        - Воля и мнение Рыцаря никогда никого не интересовали. Хозяйке можно все. Рыцарю нельзя ничего. Хозяйка может пожелать залить Замок кровью - Рыцарь выполнит этот приказ. Хозяйка может пожелать… cythraul![Черт (валлийский язык)] Хозяйка может пожелать все что угодно! - в его голосе на мгновение проскользнула горечь. - А в один не очень прекрасный день рождается сын Хозяйки и Рыцаря. Причем, как уже говорилось, мнение Рыцаря никогда никого не интересовало.
        Будь я чуть похрабрее, я, может, обняла бы его за плечи. Все, на что меня хватило, - это осторожно прикоснуться к его ладони, и слегка улыбнуться, когда он покосился на меня.
        ИНТЕРЛЮДИЯ ВТОРАЯ
        На рассвете, когда Клоти только прибыла на рабочее место, заявились проверяющие. Север представляла Сиф,[Сиф - в скандинавской мифологии богиня плодородия.] юг - Мешент,[Мешент - в египетской мифологии богиня судьбы.] а восток - Макошь. Макошь - в славянской мифологии богиня судьбы, покровительница прядения.] Каким образом в эту компанию затесался Локки, осталось для Клоти тайной за семью печатями. Судя по задумчивым лицам присутствующих дам, для остальных проверяющих
        - тоже. Впрочем, одной задумчивостью гримасы богинь было трудно объяснить: дамы аристократически морщили носики, недоумевающе кривились, и вообще, при одном взгляде на рыжего аса в глазах проверяющих появлялось недоумение, смешанное с презрением.
        Хотя на Клоти они смотрели примерно так же.
        Девушка застыла подле вывязанного цилиндра, не отрывая перепуганного взгляда от высокой комиссии.
        Черноволосая смуглая Мешент спокойно прошла мимо остолбеневшей мойры и, проведя кончиками пальцев по подоконнику, брезгливо фыркнула:
        - Великий Шу, ну и развели же здесь пыль!
        Клоти недовольно поджала губы. В конце концов, она не виновата, что ее рабочий кабинет выходит окнами на безводную пустыню. Жара не проникает благодаря хорошо скроенному заклинанию, а вот от вездесущей пыли избавиться попросту невозможно. И вообще, Клоти - не уборщица!
        Замерший на проходе огненно-рыжий голубоглазый мужчина полушутливо подмигнул юной мойре, словно прочитав ее гневные мысли. Хотя почему «словно», может, действительно? Впрочем, задуматься Клоти не успела - золотоволосая, крепко сложенная Сиф, мерящая шагами комнату, остановилась, бросила короткий взгляд на работу плетельщицы, собралась что-то сказать, но ее напарница успела раньше.
        Макошь шагнула к недовязанному цилиндру. Хримтурса с два его когда-нибудь довяжут! Хрупкая, синеглазая, она, в своем расшитом васильками сарафане, больше походила на семнадцатилетнюю девчонку, чем на всемогущую богиню.
        И именно она и заметила ошибку. Проведя ладонью по-над цилиндром, женщина задержала пальцы над алой нитью:
        - Что это? - В голосе грозной богини явственно послышались отзвуки грома.
        Клоти, буравящая взглядом пол, вздрогнула и подняла глаза:
        - Простите?
        Теперь уже и Мешент шагнула к славянке:
        - Действительно, что это? Почему здесь не тот оттенок?
        - Разве? - попыталась выкрутиться девушка. - По-моему идеально подходит.
        Мешент нахмурилась:
        - Милочка, если вы не видите такой очевидной разницы - вам здесь просто не место.
        Клоти тихо охнула: чего-чего, а такого она не ожидала.
        Сиф положила руку на плечо египтянке:
        - Не стоит быть столь суровой к девочке. Она слегка ошиблась. Но это ведь не повод, чтобы ее увольнять.
        - В самом деле, - ожил молчавший до этого времени Локки, - пусть объяснит.
        На мгновение Клоти показалось, что в голосе рыжего аса проскользнула усмешка. Но мойре было не до этого - она принялась сбивчиво рассказывать, что и как.
        Вердикт был практически единогласен: найти верную катушку, а неправильную нить либо увести в сторону, на булавке, либо, если уж и это не получится, оборвать. Лишь Локки воздержался от высказывания мнения.
        Клоти, не ожидавшая столь варварского отношения к нитям, так и замерла, сумев только выдохнуть:
        - А как же смерть для вызова нового?
        - Милочка! - протянула Мешент, - у тебя и так на алой нити три или четыре потертости, замкни на них, вместо разрыва. Синюю нить так и быть не рви, ограничься небольшим надсечением. Тем более, что новой мужской катушки у тебя пока нет.
        Клоти, надеявшаяся, что отговорка поможет, печально опустила глаза.
        ГЛАВА 32
        НЕ СПИ - ЗАМЕРЗНЕШЬ
        Заснула я быстро. Вернулась в свою комнату (пo крайней мере, надеюсь, что в свою), закрыла глазки. И мгновенно провалилась в пушистую пелену сна.
        А проснулась, кстати, и того быстрее - меня ощутимо подбросило на постели, так что я чуть не вылетела на пол. Согласитесь, оставаться после такой побудки в объятьях Морфея - занятие не из легких. Я села, удивленно заозиралась по сторонам, надеясь разглядеть хоть что-то в ночной темноте. Может, просто дурной сон какой приснился? И в тот момент, когда я уже почти решила, что все, можно спокойненько закрывать глазки и спать дальше…
        Замок содрогнулся.
        Я с визгом слетела с кровати, отметив краем сознания, что на этот раз на мне ночная рубашка до пят и буквально покатилась по полу. Для того, чтобы быть бережно кем-то подхваченной.
        Ой, ма-а-ама, кто здесь?!
        - Миледи, как вы?
        Слава богу, это Ллевеллин.
        Ой, какая прелесть, вот так и буду лежа.
        - Миледи, как вы?! - в голосе Рыцаря зазвучало то ли страх, то ли гнев.
        Ну вот так всегда. Что у него за манера - обламывать кайф в самый неподходящий момент?
        - Нормально, - мрачно буркнула я, осторожно вставая на ноги. Хорошо хоть ночнушка до ушей не задралась, а то будет мне экстрим.
        Хотя чего уж там стесняться? Мне уже фактически прямым текстом рассказали, что обречена я сидеть в этом Замке до самой старости, и никто кроме Ллевеллина мне не светит.
        Вот только я пока не определилась, радоваться мне или горевать.
        С одной стороны, никакого тебе выбора. А вот с другой - у Ллевеллина такие глаза, такие губы, такие… Стоп, хватит, Гелла, тебя уже куда-то не туда занесло.
        - Что произо… - начала было я, но договорить не успела: пол комнаты опять ощутимо тряхануло. Да так, что я, с диким визгом, попросту повалилась на Рыцаря.
        Нет, ну вот почему такая несправедливость, почему этот чертов Замок не мог устроить ничего подобного до того, как я прочитала эту клятую книгу?! Не знала ничего особенного, висела бы себе спокойненько на шее у Ллевеллина и млела потихоньку. А тут - ну никакой тебе альтернативы, просто виси у Ллевеллина на шее и млей потихоньку. Что за дискриминация, я вас спрашиваю?!
        Юноша щелкнул пальцами и на ладони его зажегся небольшой огненный шарик. Другой рукою он спокойно поддержал меня за талию, и, дождавшись пока пол перестанет трястись, осторожно сообщил, отводя глаза:
        - Вам необходимо побыстрее переодеться, миледи.
        - Так что собственно происходит, какого чер…
        Рыцарь поспешно и в то же время как-то осторожно зажал мне рот рукою:
        - Переоденьтесь, миледи.
        Все, на что меня хватило, - это восторженно что-то замычать: он начал со мной спорить, не пытаясь извиниться, я сейчас прыгать от радости начну! Если только мне рот перестанут зажимать.
        Перестали. Вот только прыжки пришлось отложить до лучших времен: пол вновь ощутимо дернулся, так что я решила, что всему свое время и рванулась к расположенному неподалеку шкафу.
        На этот раз Замок решил не мучить меня всякими лосинами, кюлотами и юбками-кринолинами: на полке я обнаружила вполне современную одежду. Дверцы шкафа, слава богу, оказались довольно широкими, так что через пару минут я предстала перед Ллевеллином в более ли менее приличном виде: джинсах и топике. Честно говоря, я настолько короткие, похожие на бюстгальтер, не ношу, да и у брюк предпочитаю посадку повыше, но. На безрыбье и рак рыба.
        Ллевеллин покраснел так, что это было видно даже при неверном дрожащем свете его
«фонарика».
        Ну я ж в самом деле не виновата, что мне такой костюмчик достался. В ночнушке все было бы еще хуже, честное слово!
        Ох, Геллочка, и кого ты хочешь убедить, себя? Впрочем, глупый вопрос. Я же не вслух это все говорю. А обращаться к себе в третьем лице, это между прочим уже шизофрения. Знаю. Но поделать ничего не могу. Привыкла.
        В общем, мальчик может радоваться. Хорошая ему Хозяйка досталась. Добрая, умная, скромная. И слегка сумасшедшая. Но кто без греха, пусть первый бросит в меня камень.
        Так. Пора что-то делать. А то Ллевеллин стоит, краснеет, бледнеет, взгляд отводит и молчит как белорусский партизан перед расстрелом. Я вздохнула и, сделав шаг к окаменевшему Ллевеллину, помотала ладошкой перед его лицом:
        - Я конечно все в этой жизни понимаю, но может ты объя… - пол вновь ощутимо дернулся. Спокойно, Геллочка, держись за стенку, падать не надо, - объя… - пол колыхнулся, - объя… - издеваются они надо мной, что ли?! - расскажешь, что происходит?!
        О, договорила! Фанфары, громовые аплодисменты!
        Ллевеллин, мучительно покраснев, наконец, соизволил поднять глаза повыше моих коленок и выдохнул:
        - Замок атаковали, миледи!
        Ну вот, разродились, слава бо… ЧТО?
        - Атакуют?! - выдохнула я. - И ты молчишь?!
        - Я пытаюсь объяснить вам это уже полчаса! - тихо огрызнулся Рыцарь и поспешно отвел взгляд в сторону.
        Ура, он со мной спорит!!! Боже мой, никогда не думала, что буду так радоваться тому, что мужчина со мною не согласен, а вот гляди ж ты. Ой, стоп, меня куда-то не туда занесло, нас же атакуют, ой, мама!
        - И что делать?! - перепугано прошептала я.
        - Следуйте за мной, миледи, - с легким поклоном ответствовал Рыцарь. Нет, ну вот что с ним делать?! Тут замок на голову рушится, а Ллевеллин политесы разводит. Кажется, его проще прибить, чем переучивать.
        А вот не надо! Рыцарь у нас пока в единственном экземпляре, так что…
        ГЛАВА 33
        НЕ ТАК СТРАШЕН ЧЕРТ
        Выдать мне тапочки (да пусть даже белые! Я уже и на такие согласна!), Замок не догадался, так что сейчас я шлепала босиком за Ллевеллином, уверено спешащим вперед. И если там, где на пол были брошены ковры, все было еще терпимо, то по голому камню ходить было трудно. Я все пятки себе отморозила, пока дошла до… а куда, кстати, дошла? Куда это меня Ллевеллин притащил?
        Рыцарь распахнул перед моим носом дверь, и посторонился, пропуская меня в… тронный зал. Ой, блин, ну вот только мне этой комнаты с пентаграммой не хватало для полного счастья!
        Боюсь вот только, если я расскажу Ллевеллину, что мне не хватало этой комнаты - этих скрывающихся в темноте стен, затянутых черным бархатом, этого трона, выточенного из цельного изумруда, этого огромного пентакля, вырезанного на полу, этих горящих возле стен огненных шаров, заточенных в стеклянные сосуды, - Рыцарь меня неправильно поймет и будет меня сюда таскать постоянно. Поэтому ничего ему говорить не буду. Решено.
        Вдобавок, меня вдруг посетило нездоровое подозрение, что привели меня сюда совсем не просто так. Нет, я все поняла: Ллевеллин решил мне отомстить за всяческие приставания. Посмотрит сейчас на меня вот так печально, что я опять таять начну, да и поведает что-нибудь вроде «раз Замок атаковали, единственный способ его защитить - это спокойненько дать себя прирезать над этой самой пентаграммкой. И даст это Замку силу невиданную. Я, конечно, погорюю, ну да ладно, миледи, вам-то что?».
        - Миледи, - осторожно окликнул замершую меня юноша.
        Ну вот, я ж говорила. Сейчас начнется. Предупреждаю сразу: зарезать себя я не дам! Я пока еще не готова принести себя в жертву во имя спасения чего бы то ни было.
        Ладно, Геллочка, приготовились.
        - Да?
        Если что, я буду драться!
        - Миледи, все в порядке?
        Ну вот, я а я думала, что он, вместо того, чтобы спрашивать, сам мне что-нибудь расскажет. Ладно. Берем инициативу в свои руки. Как всегда.
        - Да, конечно. А зачем мы сюда пришли? Разве не полагается, гм, идти на стены и защищать Замок от нападающих?
        Нет, сейчас точно скажет, что прирежет меня нафиг, чтоб глупых вопросов не задавала и вообще, ради спасения мира. Блин, почему никто не додумался постелить в этой комнате банальнейший половичок? Я ж сейчас замерзну. Я переступила с ноги на ногу.
        Рыцарь позволил себе легкую улыбку:
        - Атакуют ведь не стены, миледи.
        Я удивленно уставилась на него:
        - А что?
        Ой, а почему пол больше не дергается?
        - Замок ведь стоит на первозданном Хаосе. Слишком эмоциональные слова влияют на него, вызывают тех… существ, о которых говорилось. Сейчас они рвутся из подземелий наверх. Замок сам сможет с ними справиться. Главное только, чтоб они не добрались до вас. Тронный зал - самое стабильное, а потому самое безопасное место в Замке.
        - То есть сюда нападающие не долезут?
        Ответ Ллевеллина был более чем исчерпывающим:
        - Я ведь здесь, миледи.
        М-да. И почему это меня не успокаивает?
        Ничего. Все скоро закончится.
        Следующие часа два тянулись как недожеванная ириска. С одной стороны, стоять на голом полу, да еще босиком, было, мягко говоря, несколько неуютно. А вот с другой - заставить себя подойти и присесть на трон я так и не смогла. Огромное темно-зеленое кресло казалось каким-то ненастоящим, нарисованным на компьютере и в то же время… Пугающим, что ли?
        В общем, я переминалась с ноги на ногу и наматывала круги по периметру пентакля, старательно держась подальше от трона. Ну не нравится он мне! А вон та морда, что венчает спинку, вообще, такая страшная! Того и гляди покусает.
        Первые несколько минут меня преследовало нездоровое желание позаимствовать обувку у Рыцаря. В конце концов, он мужчина закаленный, побегает босиком. Но потом я посмотрела, как он, бедненький, замер перед дверью с обнаженным мечом в руке - статуй, блин, натуральный. Не шевелится, не двигается, кажется, не дышит и не моргает.
        Не буду я у него тапки отбирать. А то еще простудится. Ллевеллин, вон, одежду на себе сушил, так что, думаю, если я заболею, простуду мне мановением руки излечит. А если он носом хлюпать будет, что я с ним делать буду? Вспоминать народные средства и методы? Я что-то сомневаюсь, что здесь можно анальгин с эритромицином откопать.
        Ну и зря!
        В любом случае. В один прекрасный - или не очень - момент, мне все происходящее наскучило окончательно и бесповоротно. Из-за двери не доносилось ни звука, пол окончательно раздумал трястись и дергаться, а Рыцарь все так же не шевелился. Блин, он там не окоченел? Может, помер тут ненароком, а я и не заметила?
        Шлепая босыми пятками, я осторожно подобралась к Ллевеллину, помахала ладошкой перед его глазами.
        - Что-то случилось, миледи? - юноша бросил на меня косой взгляд.
        Я вздохнула:
        - Нет, ничего, все норма…
        Договорить я не успела. И подозреваю, это все так специально подстраивалось, чтобы поиздеваться над бедной мною. За мгновение до того, как я успела окончательно убедить рыцаря, что все чудесно, прекрасно и, вообще, лучше некуда. По пентаграмме беззвучно побежала черная молния трещины.
        А в следующий миг, когда края провала разошлись, из трещины показалась рогатая физиономия, украшенная свиным пятачком.
        Это мне за все мои чертыхания.
        Теперь точно никогда не буду ругаться матом.
        ГЛАВА 34
        ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ВАША ТЕТЯ!
        Я очень добрая, ласковая, тихая и скромная. Я никогда не ходила ни в какие секции боевых искусств. Я боюсь крови и не люблю спорить. Но, когда на тебя, размахивая когтями, несется нечто странное, рогасто-клыкастое, перед тобой в полный рост встает вопрос «что делать?». Вариант первый: броситься в драку. Вариант второй: правильно - упасть в обморок. Естественно, я выбрала его.
        Впрочем, особой альтернативы передо мною не стояло, не так ли?
        Последнее, что я увидела, Рыцарь шагнул наперерез чудовищу.
        Тихий вздох пронесся по подземельям. На мгновение померкли стены призрачного Замка, заклубился черный дым у подножия…
        Пора взять себе за правило: в обморок надо падать подальше от Рыцаря. Потому что каждый раз, как я теряю сознание в непосредственной близости от Ллевеллина, в чувства я прихожу от того, что под нос мне суют какую-то дурно пахнущую гадость. Этот случай не стал исключением. Ах, нет, я ошиблась. Обязательным условием является не Ллевеллин, а тронный зал Замка. Тот самый, в котором я сейчас сижу, мучительно пытаясь разогнать мечущихся перед глазами черных мошек.
        Стоп. Сижу?
        Тьма медленно расступалась перед глазами. Во рту неприятный металлический привкус.
        Сижу на том самом изумрудном троне, подойти к которому боялась. Надо же и ничего страшного не произошло.
        Рядом замер Ллевеллин: лицо уставшее, из рассеченной брови сочится кровь.
        - Как вы, миледи?
        - Как ты?
        Вопрос срываются с губ одновременно. Рыцарь удивленно вздрагивает, смотрит на меня и улыбается, смахивая кровь:
        - Все в порядке, миледи.
        Капли крови упали на линии пентаграммы. Содрогнулись камни основания Замка. Хищные щупальца черного облака взметнулись к потолку.
        А люди ничего не почувствовали и не заметили.
        Минут через пять мне наконец полегчало. Причем полегчало настолько, что я смогла таки осторожно встать с трона - Ллевеллин предусмотрительно поддержал меня под локоток. Оглянувшись на изумрудное сидение, я провела кончиками пальцев по подлокотнику. Странно: камень - а совсем не холодный.
        В отличие от того, из которого сделан пол!
        - Пойдемте, миледи, - Ллевеллин осторожно потянул меня за руку прочь из зала.
        - А стоит? Мало ли, вдруг до сих пор…
        Рыцарь позволил себе легкую улыбку:
        - Атака завершилась.
        - Откуда ты знаешь?
        Ответа я так и не получила.
        Далеко отойти от тронного зала мы не успели. Едва мы сделали пару шагов, как из воздуха соткалась полупрозрачная женская фигура в строгом коричневом платье, поспешно проскользнувшая мимо нас к залу с пентаграммой.
        - Что это?! - испуганно охнула я, разглядев, как призрачная женщина легко просочилась сквозь стену.
        - Служанка, - пожал плечами Ллевеллин.
        - Откуда?! Здесь же никого не было все это время.
        Юноша вздохнул:
        - Миледи, я ведь говорил вам. Постоянно здесь живут только Рыцарь и Хозяйка. Все остальные появляются, когда понадобятся владычице Замка. Например, как сейчас, когда надо прибрать в тронном зале. Или скажем, если вы решите чем-то заняться, и вам понадобится помощь.
        О, кстати:
        - Ллевеллин, а чем любила заниматься предыдущая Хозяйка?
        Вдруг у нее было какое-нибудь милое хобби, так почему бы мне не заняться тем же?
        Полупрозрачная фигура вновь проскользнула мимо нас. На этот раз, в другую сторону.
        Ответ Рыцаря был настолько шокирующим, что я решила, я ослышалась:
        - Чем?!
        Ллевеллин вздохнул и тихо повторил:
        - Предыдущая Хозяйка увлекалась пытками.
        Боже мой, куда я попала?! Милая все-таки здесь жила семейка. Папа был занят мамой, мама была занята пытками. А о бедном Ллевеллинчике все нафиг забыли.
        Нет, чем больше узнаю свою предшественницу, тем больше она мне, мягко говоря, не нравится.
        По крайней мере, понятно, почему на меня так отреагировали жители той деревни. Если они были вассалами предыдущей Хозяйки, да уж, у меня просто нет слов. А те, что есть, цензура не пропустит.
        Вот только. В книге, которую я читала. Там говорилось, что все хозяйки похожи друг на друга.
        Я не хочу быть такой!
        - Ллевелин, я…
        Рыцарь не дал мне договорить:
        - Гелла, честное слово, не надо мне ничего объясня… - он оборвал свою речь на полуслове и замер, ошарашено уставившись на меня.
        В первый момент я ничего не поняла, но затем… Ллевеллин назвал меня по имени? Но ведь он говорил…
        В следующий миг парень развернулся и рванулся в сторону оставленного тронного зала. Я, с трудом преодолевая наваливающуюся дурноту, шагнула вслед за ним. И, распахнув двери и шагнув в полутемный зал, с ужасом увидела, как он опустился на одно колено перед тонкой девичьей фигуркой в облегающем черном платье:
        - С прибытием, миледи.
        ГЛАВА 35
        ДОРОТИ И ЭЛЛИ
        Полыхали всеми оттенками алого вычерченные на полу таинственные письмена. Переливались едва заметные сполохи на линиях пентаграммы: лился с пола серебристый свет. А горевшие на стенах огненные шары лишь слегка разгоняли полумрак. Но даже в сумраке, окутывавшем комнату, можно было разглядеть появившуюся. Разглядеть и понять, что я здесь просто не котируюсь.
        Как я ни вглядывалась, сравнение выходило явно не в мою пользу.
        У нее - золотые локоны, спадающие до пояса. У меня - светло-русое каре.
        У нее - небесно-голубые очи с огромными ресницами. У меня - непонятного оттенка: то ли голубые, то ли серые, черт разберет.
        В общем она идеал. А я?
        Дальше все пошло по накатанной дорожке: плащ - чаша с неизвестным напитком -
«разрешите вас сопровождать?». Я же просто посторонилась, пропуская эту парочку к выходу. Проводила их печальным взглядом. И поняла, что… Все. Все закончилось.
        Ну я бы не сказал!
        Медленно угасали линии пентаграммы. Бледнели и осторожно выцветали багровые письмена на полу. Лишь огненные шары на стенах продолжали освещать опустевший зал.
        Я вошла в комнату, осторожно обогнула линии пентакля, приблизившись к трону, провела ладонью по сидению, а потом и вовсе забралась на него с ногами. Что я теряю? Нарушаю кучу правил, уставов и прочих норм? К черту их все!
        Я обхватила руками колени и, положив на них подбородок, уставилась в мрачный мрак тронного зала.
        Хозяйка должна уметь колдовать - я, за все время, пока нахожусь в Замке, даже свечку щелчком пальцев не зажгла. Хозяйка по уши влюблена в Рыцаря - я мечусь между «Ллевеллин, солнышко, лапочка» и «прибила бы этого урода». Хозяйка может все - а я?
        Выводы более, чем просты. Я - не Хозяйка Замка. И никогда ею не была. Не знаю уж, что где и как, но видно Замок решил, что на столь ответственном посту должна быть настоящая владычица, а не какая-то там жалкая подделка, и вот появляется она.
        А меня между прочим, никто и не спрашивал!!!
        Интересно, как ее зовут? Впрочем, какая разница, если она настоящая хозяйка, а я так, контрафакт.
        Нет, конечно, между нами двумя есть что-то общее: лица похожи, жесты - вот только она идеал, а что же я?
        Мне вдруг безумно стало себя жалко. Вот и все. Пришла настоящая повелительница и что теперь светит какой-то жалкой приживалке? Тем более, она такая красивая, Ллевеллин будет смотреть лишь на нее. Почему мне так не везет?
        Я прикрыла глаза, хлюпнула носом.
        - Замерзнешь ведь, - тихо сказали над самым моим ухом.
        Я подняла голову и, смерив мрачным взглядом невесть как очутившегося рядом Рыцаря, с удовлетворением отметила отсутствие на его лице особого проявления радости и счастья.
        Ну и фиг с ним.
        А чего мне теперь стесняться? Я не Хозяйка, мои слова уже ни на что не влияют. Захочу, вообще буду пить водку и ругаться матом. И пусть они потом вылавливают последствия моих высказываний по всему Замку.
        Интересно, а здесь водка есть?
        Гм, кстати, хорошая идея. А то, как вспомню притащенный Локки эль, до сих пор голова, вернее, чердак болит.
        Поежившись, я вытерла рукой выступившие слезы. А вот не буду я при нем плакать! Не доставлю этому сволочному Рыцарю такого счастья.
        Не дождавшись никакого ответа, я покосилась на Ллевеллина и продолжила с каким-то мрачным удовольствием:
        - Замерзну. Заболею. Вон, уже горло болит. И помру к чертовой бабушке.
        Горло, честно говоря, болеть и не думало. Даже не першило. Но вот пусть его совесть помучает.
        Интересно, он опять будет «миледи извините» и все такое? Ах, нет, я ж уже не Хозяйка.
        Рыцарь тяжело вздохнул, словно его мешки грузить заставляли и… неожиданно подхватил меня на руки.
        - Э-э-эй, ты чего, - задергалась я, - ты куда?!
        У него, что вообще, крыша протекла? Сейчас как окажется, что он решил наверстать упущенное по собственной глупости! Мы так не договаривались, не согласная я!
        Ллевеллин удивленно глянул на меня:
        - Отнесу в твою комнату.
        Я задергалась еще сильнее:
        - Зачем?! У меня что, ног нет?! Я и сама прекрасно дойду!
        - По каменному полу? Босиком?
        Надо же, заметил. Да вдобавок, мы еще, оказывается, иронизировать умеем!
        Вот только повозмущаться мне толком не дали: когда я в очередной раз открыла рот, чтоб сообщить, что я и сама могу дойти до своей комнаты, Ллевеллин сделал шаг вперед, толкнул какую-то дверь, невесть как выросшую перед нами, и я поняла, что мы стоим на пороге моей комнаты. Так, происходящее мне нравится все меньше и меньше!
        Рыцарь осторожно сгрузил меня на диванчик у входа, а потом вдруг резво протянул руки к моему горлу. «Задушить хочет!» - затравленно мелькнуло в голове.
        - А-а-а-а!
        Рыцарь замер, ошарашено уставившись на меня:
        - Ты что?
        - А ты что?! - сварливо огрызнулась я.
        - Ты же сама говорила, что горло болит. Полечить хотел.
        Лишь теперь я заметила, что от ладоней Ллевеллина распространяется прозрачное зеленоватое сияние.
        Ой, а ведь действительно, с какого переляку ему меня душить? Стоп! Как это с какого? Он вон из-за меня столько раз помирал. Раз я не Хозяйка, а лишь так, прикидываюсь, можно мне теперь страшно отомстить. Придушить к чертовой бабушке и не мучиться.
        Ой, Гелл, ну что за чушь ты несешь? Не собирался Ллевеллин тебя убивать. Нафига это ему надо?
        - Не надо меня лечить, - мрачно буркнула я. - Со мной все в порядке.
        - Как знаешь, - пожал плечами Рыцарь и растаял в воздухе.
        Нет, я не поняла, куда это он пропал? Да кто ему вообще давал право просто так исчезать, да как он вообще мог?! Пришел, значит, глазки мне построил и слинял! Одно слово. Рыцарь.
        Заснула я все на той же софе, обеими руками обняв диванную подушечку.
        ГЛАВА 36
        ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ИЛИ ПОСТОРОНИИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
        За окном жарко полыхало солнце. Витражи, те самые, с изображением коленопреклоненного рыцаря, за ночь исчезли, и врывающийся в комнату свежий ветер шевелил занавески. Со двора доносились отзвуки полушутливой перебранки, послышалось конское ржание, смешавшееся с птичьим гомоном.
        Я сладко потянулась и вздрогнула, поняв, что всего этого просто не может быть. Откуда? В Замке никого нет, кроме меня, Ллевеллина, да этой, настоящей. А раз здесь только мы, так откуда?
        Путаясь в длинной ночнушке (блин, опять меня переодели, ну сколько ж можно?!), я буквально кубарем скатилась с кровати и, метнувшись к окну, высунулась по пояс, удивленно рассматривая открывающийся пейзаж.
        Сновали по двору женщины, занятые хозяйственными делами. Из раскрытой двери кузницы тянулся черный дым, и доносилось звучное пение молота. Высокий парнишка водил по кругу на длинном поводе тонконогого, недовольно всхрапывающего коня. У самых ворот копошилась стайка кур.
        Я обессилено опустилась на пол, прикрыла глаза. Все правильно. Пришла настоящая Хозяйка - и Замок ожил. А я… Кому я нужна? Да и нужна ли вовсе?
        Нет, я не понял, к чему такие упаднические настроения? Я, может, пока еще не определился, нужна ли мне эта настоящая.
        Стоп, а чего я, собственно, переживаю? Ну нашли себе Замок с Рыцарем новую Хозяйку, значит, ко мне никто привязываться не будет по поводу того, что я должна и что не должна делать. Буду жить как хочу. Может, дорогу домой найду.
        Ллевеллина вот только жалко. Он такой красивый.
        Стоп. Какой там Рыцарь - красивый или уродливый - тебя уже не касается. У него теперь новая лямур имеется, и ты в существующую систему мира никак не вписываешься. Ну, а то, что он вчера вечером помог до комнаты добраться, так это чтоб ты, простудившись, соплями коридоры Замка не заливала.
        Так что расслабься, Геллочка, и постарайся не нервничать.
        А сейчас лучше всего переодеться в нормальные вещи (благо, на спинке стула, стоящего подле окна, висят какие-то, вроде почти современные вещи) прогуляться по коридорам и выяснить, не появился ли за это время выход из Замка. Жаль, конечно, что Ллевеллина не увижу. Стоп. Меня это не ка-са-ет-ся! Все, на фиг! Ибо не фиг!
        Главное, убедить себя во всем, о чем говоришь.
        Все эти дни Замок попросту не обращал на меня внимания, иначе как объяснить полное отсутствие жителей? Теперь же, после появления настоящей Хозяйки, крепость буквально ожила: по коридорам сновали занятые общественно-полезным трудом слуги, со двора доносилась чья-то ругань. Я, как ни вслушивалась, так и не поняла: облили кого-то водой из ведра или это самое ведро просто поставили на ногу. Впрочем, подозреваю: и то, и другое не особенно приятно. Бойкая девица командовала двумя высокими парнями, вытаскивающими из комнаты во двор свернутые в рулоны ковры. Дама далеко за пятьдесят, высунувшись по пояс из настежь распахнутого окна вытряхивала какие-то скатерти. Жизнь била ключом.
        И я чувствовала себя такой ненужной.
        Я бродила по коридорам, осторожно прижимаясь к стеночке и пропуская спешащих по делам людей. А они меня просто не замечали. Словно я была какой-то деталью интерьера, а не таким же человеком из плоти и крови как они.
        Хотя… Таким же? Порою я начинала в этом сомневаться.
        К черту! Мне надо что-то сделать, чтоб убедиться, что я есть, а не пропала, не испарилась, не распалась на молекулы, не провалилась, в конце концов, в какую-нибудь щелочку после того, как появилась настоящая Хозяйка.
        Вот только определиться, что же мне делать, я так и не смогла. Толкнув очередную дверь, я с удивлением обнаружила, что стою на пороге столовой. Той самой, где некогда выясняла у Ллевеллина, какое сейчас время суток, а позже потчевала оголодавшего Тео невесть как появившимся обедом.
        Вот только теперь комната совершенно не напоминала уже знакомые мне залы средневекового замка. Исчез помост с расположенным на нем столом, грубо обтесанные камни стен скрылись за дорогими тканями, расшитыми золотыми лилиями, меж широкими витражными окнами, сменившими узкие бойницы, протянулись гирлянды из живых цветов. Сновали слуги, расставляя блюда на покрытом несколькими скатертями столе.
        Я с удивлением разглядывала происходящее, когда почувствовала за своей спиной какое-то дуновение. Обернулась и с удивлением разглядела, как из воздуха соткался невысокий плотный мужчина в золотисто-красной ливрее. Поймав мой удивленный взгляд, он сразу же отвернулся, а потом звучно стукнув об пол невесть как появившимся в его руку посохом, громко провозгласил:
        - Госпожа прибыла!
        И в тот же миг в дальнем конце коридора появились двое. Ллевеллин и новая Хозяйка.
        Нет, ну так не честно! Почему о моем появлении никто никогда так не объявлял?! Что за несправедливость!
        За прошедшее с нашей предыдущей встречи время дамочка успела сменить классическое «маленькое черное платье» (или что там у нее было, я уже не помню. Знаю точно: Ллевеллин ей плащик свой на плечи накидывал. А что под плащом было, с моим склерозом уже и не припомнишь) на серебристо-зеленое ниспадающее одеяние. В золотых волосах, уложенных в сложную прическу, блестели нитки жемчуга. В тонко подведенных глазах светилось удивление, смешанное с каким-то презрением. Алые, ярко накрашенные губы гордо поджаты.
        Рядом замер Ллевеллин.
        Я, конечно, понимаю, что за прошедшее время, а тем более, за вчерашний вечер, я достала его так, что аж дальше некуда. Но почему у Рыцаря такое выражение лица, словно он скоро начнет от тоски головой об стенку биться?! Причем, вероятнее всего, начнет прямо здесь и сейчас, не откладывая дело в долгий ящик.
        Парочка бодро промаршевала мимо меня. У Рыцаря было такое выражение лица, словно он идет на эшафот. Мне ничего не оставалось, кроме как вжаться в стену, чтобы не быть попросту снесенной. Не смотря на это, девица таки умудрилась задеть меня подолом юбки (угу, учитывая, что этот самый подол был на жестком каркасе - кажется, он называется умным словом «фартингейл», - сделать это было не трудно) и двинуть локтем под дых. Я согнулась, хватая ртом воздух, но смогла все-таки гневно выдохнуть:
        - А поосторожней никак нельзя?
        Девушка замерла, обернулась, не выпуская локтя Ллевеллина. Тонкие, явно выщипанные бровки взметнулись к самой линии волос:
        - Что? Кто ты такая? Откуда здесь взялась?
        О, меня таки заметили! А до этого я, что, была предметом меблировки? Хотя, говорят, слуг просто не замечают. Вот и приняли меня за одну из местных жительниц.
        Ага, туземка, блин. В джинсах клеш, блузке на запахе и босоножках на шпильках (выбила-таки с Замка нормальную одежду!). Просто типичная аборигенка! Никак не отличишь!
        Честно, эта новая Хозяйка мне дико не нравилась. Было в ней-то мутное, нехорошее. Меня просто подмывало ляпнуть ей какую-нибудь гадость, но я вдруг поймала какой-то беспомощный взгляд Ллевеллина и, стушевавшись, попыталась свести все к шутке:
        - Ну, вообще-то я ИО Хозяйки была, пока тебя не было. Меня зовут Гелла.
        Девица только нервно дернула плечом:
        - Ну, раз я появилась, тебе здесь больше делать нечего! - и отвернулась, решив, что разговор окончен.
        Я аж поперхнулась. Нормально, да?! Ни тебе «здрасте», ни тебе «до свиданья». Пожила здесь, а теперь мотай отсюда, чтоб я тебя и не видела! Так что ли получается?!
        Ну уж нет! Не дождетесь!
        ГЛАВА 37
        ЖИЗНЬ - КОРОТКА, ИСКУССТВО - ВЕЧНО
        Дождавшись, пока господа дойдут до стола и Рыцарь осторожненько усадит свою новую пассию на стульчик, я приблизилась к ним.
        Как я понимаю, предполагалось, что сидеть может только эта самая новая Хозяйка. Даже для Ллевеллина никакой табуреточки не поставили. Что за несправедливость, а?
        Замок, а Замок, может пожертвуешь хоть одно креслице? А лучше два - мне и Ллевеллину. А я, честное слово, никогда больше твои статуи разбазаривать не буду. Честно-честно!
        Ну, если только честно!
        То, что Замок никогда и ничего не создает из воздуха, я уже поняла. Скорее, в какой-то миг возникает ощущение, что этот предмет находился здесь всегда, но я, по какой-то оплошности попросту его не заметила.
        Так было и сейчас. Конечно же, я просто не заметила два изящных стула с гнутыми подлокотниками. Один появился с моей стороны стола - прямо напротив Хозяйки, а второй - по правую ее руку, рядом с замершим как истуканчик Рыцарем. Я плюхнулась на сидение и добродушно предложила:
        - Ллевеллин, присаживайся. - Но вовремя спохватилась, исправилась: - Хочешь - присаживайся.
        А то еще решит, что это приказ. Хоть и появилась настоящая Хозяйка, кстати, надо выяснить, как ее зовут, но вдруг он продолжает мне подчиняться на уровне инстинктов? Кто этих сумасшедших Рыцарей поймет?
        Ллевеллин бросил мне короткий благодарный взгляд, но остался стоять.
        Не хочет - как хочет. Я за ним следить не нанималась.
        Так. А тарелочки мне, кажется, никто не дал?
        Я оглянулась по сторонам и окликнула какого-то парнишку, ближе всего стоящего ко мне:
        - Извините, вы не поставите мне приборы?
        Мальчика как ветром сдуло. А через несколько мгновений передо мною как по волшебству появилась и тарелка, и ложка, и вилка, и нож. Чудненько!
        Я потянулась к ближайшей тарелке с нарезанной колбасой.
        Нет, это явно я была неправильной хозяйкой. Вон, при новой-то: и сервировка современная, и обстановочка улучшилась.
        Вот только перекусить мне толком не дали.
        - Да что ты себе позволяешь?! - А голос у нее красивый, высокий. Если бы еще на визг не срывался, цены бы не было.
        Я отложила вилку и подняла на девушку задумчивые глаза:
        - Пардон?
        Ллевеллин, судя по мрачному лицу, был не в своей тарелке.
        - Что ты себе позволяешь?! - прошипела девица, не отрывая от меня пристального взгляда.
        - Ничего, - пожала плечами я. - Сижу, завтракаю.
        - Это мой Замок, я его Хозяйка! И я не позволяла тебе…
        - Девушка, успокойтесь, - почти нежно пропела я. - А то сейчас желчью истечете. Мне кажется Замок более чем разумен, и это его право определяться, кому и что здесь можно делать.
        Хозяйка взвилась как ужаленная, оперлась обеими руками о стол:
        - Да ты, да ты… Вон отсюда!
        У Ллевеллина были глаза как у преданной собаки, неизвестно за что избитой хозяином.
        И лишь из-за Рыцаря я осталась в рамках приличия. При нем нельзя срываться. Нельзя.
        - Ой, да не очень то и хотелось с вами оставаться! - фыркнула я, вставая. - Приятного аппетита.
        Интересно, подтекст «чтоб ты подавилась!» только я услышал?
        Я вышла из комнаты, мягко закрыла за собой дверь.
        Руки дрожали. Хотелось вцепиться в патлы этой крашенной стерве и от души впечатать ее смазливую мордочку в стол. Так чтобы только искры из синих глаз посыпались. Ненавижу! Не-на-ви-жу!
        Сделать бы сейчас что-нибудь такое, такое…
        Я заоглядывалась по сторонам, в поисках подходящего фронта приложения дурной инициативы. Уже через пару мгновений этот самый фронт был найден: на стене, напротив окна с витражом висел огромный ростовой портрет. И была на нем изображена такая милая, я бы даже сказала, симпатичная парочка: появившаяся в Замке прошлым вечером дивчина, вся такая расфуфыренная, в платье с воротником -
«мельничный жернов», и - правильно! - Ллевеллин, как и полагается в такой ситуации, коленопреклоненный.
        Так, все чудненько и прекрасненько. И что бы мне с этой картинкой сделать? Порвать? Нет, это будет слишком просто! Нужно что-нибудь поинтересней сотворить. Эх, был бы у меня если не фломастер, так хотя бы уголек, я бы тут такое нарисавала!
        Вся проблема только в угольке? Точнее, в его наличии?
        Похоже, Замок еще не до конца отказался от меня. По крайней мере, этот самый столь необходимый мне уголь я обнаружила сразу. И даже еще удивилась, как могла не заметить, подходя к портрету, в пяти шагах от картины коридор виляет в сторону и заканчивается тупичком с потухшим камином. Всего пара минут - и у меня в руках красовался небольшой кусочек угля.
        Ну красовался - это конечно сильно сказано. У меня вся ладонь была сажей перепачкана. А так - все нормально, все прекрасно и вообще жизнь великолепна!
        Щелкнув нарисованного Ллевеллина по носу и убедившись, что краска на картине давно высохла, я, первым делом, намалевала на точеной мордочке новой Хозяйки пышные гусарские усы. Подумала - и подрисовала козлиную бородку. Следующие минуты две я усиленно размышляла, стоит ли исправлять изящные ушки девицы на ослиные и надо ли пририсовывать рога. С одной стороны, ей и так не плохо, а с другой - развесистые лопухи, выдержанные в строгом соответствии с канонами эльфийской моды, придадут новой Хозяйке непередаваемый шарм. Да и… Вдруг у нее в предках козы были, кто ее знает? Хотя нет! Я знаю точно: коз у нее не было. Были бараны. И свиньи. А раз так, то рога должны быть витые, а вместо носа - пятачок.
        Сказано - сделано.
        Я еще некоторое время полюбовалась на получившийся шедевр и радостно отметила, что теперь девица совершенно на меня не похожа. Так подожди-ка, а что это за буковки в уголке портрета? Я пригляделась.
        Мне захотелось ругаться. На картине было меленько написано: «Хозяйка Анхелика и Рыцарь». Ну, с Рыцарем-то все понятно, но то, что эту макитру зовут так же, как и меня! Это же просто верх неприличия!
        Хотя стоп, сейчас она на меня не похожа. Может, показать Ллевеллину? Тот, кажется, не особо рад смене власти, порадуется, значит. Вот только госпожа Анхелика ведь из столовой не выходила, она тоже увидит.
        А, к черту, скажу, что не знаю, кто это намалевал. Здесь вон сколько слуг бегает, может, кому ее морда лица и не понравилась. Я-то здесь при чем?
        Я осторожно приподняла картину, надеясь, что шнур, на которой она висит, снимется с гвоздя, потянула портрет вверх. Ура! Получилось.
        Ой, а она ж тяжелая зараза. Ничего, справлюсь, как-нибудь.
        Я осторожно стерла сажу с ладони и направилась к столовой, волоча за собой по полу картину. Хорошо хоть, та была не особо широкой, в коридоре не застревала, а то тогда бы…
        ГЛАВА 38
        НЕ ЦЕЛУЙ ЕЕ, ОНА БЛОХАСТАЯ!
        На этот раз мажордома, или кто там был этот дядька в ливрее, перед дверью не оказалось. Я толкнула дверь, сделала шаг вперед и замерла, ошарашено уставившись на происходящее. Столы, стулья и прочие намеки на прием пищи исчезли, а Рыцарь с Хозяйкой стояли в центре комнаты и самозабвенно целовались.
        Точнее, целовалась, закрыв глаза и повиснув на шее у Ллевеллина, Анхелика. Рыцарь стоял, вытянув руки по швам и озадаченно хлопая глазами.
        Вот, значит, как, стоило мне уйти, как они…
        Да как она вообще смеет целовать моего Рыцаря!
        Ну, я вам покажу, братцы кролики!
        Я осторожно прислонила картину к стене и шагнула к этим нехорошим людям. А подойдя, вежливо похлопала дамочку по плечу. Девушка вздрогнула всем телом и, наконец, оторвалась от Рыцаря, начавшего судорожно хватать ртом воздух. Это что ж он, носом не дышал? Да уж, вот до чего доводит отсутствие образования!
        В следующий миг мне достался яростный взгляд. Девица уже открыла рот, собираясь огласить замок новым воплем, но я успела заговорить раньше:
        - Я дико извиняюсь, что оторвала вас от столь увлекательного занятия, но, честное слово, я вам просто искренне не советую с ним целоваться, - Ох, видели бы вы округлившиеся глаза Ллевеллина. - Честное слово, ничего хорошего. Да и вообще, знаете: вши, блохи, - я задумчиво почесала голову, - и прочие неприятные насекомые. Ну, вы понимаете: Средневековье, антисанитария. - так теперь почесать затылок, - и вообще, дело молодое, глупое…
        Судя по красному лицу Ллевеллина, он был готов со стыда сквозь землю провалиться. А не фиг было стоять, глазками хлопать. Отбивался б - я б смолчала. А так - сам виноват.
        Дамочка ж вообще замерла, уставившись на меня, как на врага народа, и гневно булькая.
        Вот только насладиться в полной мере своим триумфом мне не дали. Бессмысленный взгляд Хозяйки скользнул по стене и зацепился за разукрашенный мною портрет:
        - Что это?!
        - Картина, - улыбнулась я. - Посмотрите, какая красота! Какая экспрессия, какое мастерское владение кистью! - правильно, сам не похвалишь, никто не похвалит. - Обратите внимание на эти уверенные следы угля! Они придают портрету завершенность.
        Голос Хозяйки сорвался на визг:
        - Кто это сделал?!
        - Не знаю, - пожала плечами я. - Она уже такой была. А что? Очень даже мило.
        - Та-а-ак, - прошипела девушка, - очень интересно. - и вдруг неожиданно рявкнула: - Дворецкий!
        Перед нею мгновенно, как по волшебству проявился давешний господин в ливрее.
        Гм, дворецкий? Мне почему-то казалось, что этот дядечка занимает другую должность. Что-то связанное с главным по слугам. Хотя нет, тогда бы он о ее появлении не объявлял. А может и объявлял бы, черт его знает.
        - Кто это сделал?! - вновь взвизгнула девица, гневно указывая на пострадавший от моих шаловливых ручек портрет.
        А пальцем тыкать, между прочим, не прилично.
        - Боюсь, миледи, я не знаю, - покачал головою мужчина.
        Смазливая мордочка Хозяйки аж перекосилась от гнева:
        - Я так понимаю, это заговор! Ну что ж, ладно. Выпороть всех слуг. Кто-то да признается.
        Мужчина кивнул-поклонился, развернулся к выходу.
        Я не поняла! Это что у нас за крепостничество проклюнулось?!
        - А ну стоять! - я даже сама не ожидала, что у меня такой командный голос прорежется.
        Дворецкий замер подобно статуе, точно у Ллевеллина научился. Или тот - у него.
        А вот девочка завелась на раз-два.
        - Да как ты смеешь командовать в моем замке?!
        Помощи мне, судя по всему, ждать неоткуда. Ллевеллин, мутант наш, генетический, ей и слова поперек не скажет, молчать будет как партизан. Дворецкий, как создание Замка, тем более поддержит Хозяйку, а не меня. В общем, я просто пожала плечами:
        - Да вот просто беру и командую.
        - Да ты… Ты… Ты здесь никто и ничто!
        Честно, мне уже даже бить морду лица ей не хотелось. Сейчас, в истерике, она казалась просто растрепанной девахой неопределенного возраста. Еще чуть-чуть - и пена изо рта пойдет.
        Я только фыркнула:
        - Зато ты ну вот просто все и всюду. В каждой бочке затычка.
        И вот это стало последней каплей.
        От визга у меня просто заложило уши.
        - Да я! Я Хозяйка Замка! Рыцарь, в темницу ее! Живо!
        Что? Я замерла, подняла на парня беспомощный взгляд: Ллевеллин, ты ведь этого не сделаешь, правда?
        Но он вдруг шагнул вперед, и его ладонь крепко сомкнулась на моем запястье. И лишь тихий шепот:
        - Прости…
        ГЛАВА 39
        СИЖУ ЗА РЕШЕТКОЙ В ТЕМНИЦЕ СЫРОЙ
        Комнатка шесть на шесть шагов. Камень грубо отшлифованных стен. В углу - охапка соломы. Грубо сколоченная дверь с щелями. И звук задвинувшегося за моей спиной засова.
        Молодец, Геллочка, вляпалась по самые уши. Могла промолчать, языком не ляскать? Тебе-то до этих слуг что? Они все иллюзорные, Замком созданные, в отличие от тебя. Доболталась называется. Ллевеллин тебя лично сюда притащил. А скажет Хозяйка еще пару добрых и ласковых словечек, так и голову тебе отрубит собственноручно, а потом еще и на могилке спляшет.
        Допрыгалась, называется.
        Я обессилено опустилась на солому, откинулась на стену. Говорят, в темницах-подземельях мороз сорок градусов, темно и страшно. Брешут люди. Здесь все было светло, чистенько, сухо и уютно. Только что выйти нельзя.
        Хотелось плакать. А вот не буду! Не доставлю я такого счастья ни Ллевеллину, ни Замку, ни Хозяйке этой бегемотистой. Ни за что!
        Только что же мне делать, а?
        Под ладонью, под слоем соломы вдруг нащупалось что-то неправильное. Откуда здесь, в подземелье что-то гладкое, глянцевое?..
        Я переворошила сено и… на свет божий явилась книга.
        Чудненько! Вот только перевертыша мне не хватало для полного счастья! Сижу вот просто и думаю, где ж его носит, почему до сих пор не со мною?
        Я знал, что он понадобится!
        А вот не буду я всякие книжки читать! Не буду. В конце концов, за все то время, что я в Замке нахожусь, ничего хорошего это мне не дало. Ну, подумаешь, поняла, почему Ллевеллин так беспрекословно мне подчиняется, ну и что? Что, от этого я сильно поумнела, что ли? Так нет же! Как была круглой дурой, так и осталась! Была бы умной - молчала бы в тряпочку и терпела, пока эта мымра целуется с моим Рыцарем!
        Я распахнула томик на середине.

«…ете, какой самый популярный сюжет в классическом эльфийском любовном романе? Это если верить Ариэни, моей старшей сестре. Сюжет прост и идиотичен одновременно.
        Существует какое-то закрытое королевство, герцогство, графство (в зависимости от фантазии этих остроухих писательниц), жителей которого боятся и ненавидят все, кто к ним не относятся. И вот в это самое закрытое государство прибывает некая полоумная колдунья-недоучка, решившая пройти преддипломную (ознакомительную, производственную) практику именно в этом самом закрытом государстве. Дальше по тексту эта самая колдунья, только вчера покинувшая стены родной школы, повсюду шляется за бедным несчастным Повелителем (королем, герцогом - опять таки в зависимости от фантазии), и при этом тот терпит все ее выходки, вежливо улыбаясь. А под конец следует большая и чистая - я просто цитирую слова Ариэни!
        - любовь, а за ней - свадьба. Во, повезло мужику, правда?
        Честно, я никогда не верил подобной бредятине, но года два назад Эльраим, мой старший брат и, по совместительству, Властелин Наристы был вынужден подписать… Что? Что такое „Нариста“? М-да. Тяжелый случай. Попробуем с другого конца.
        Как там у Анджеера Ионоса, одного из старейших летописцев?

„Велики и огромны просторы Джерсты. Простерлись земли великого материка на многие мили вокруг. Есть там горы и моря, равнины и низменности. Многие государства держит на своей спине великий континент: герцогства и графства, королевства и баронства - все они похожи друг на друга. Лишь Нариста другая. Все земли ее состоят из двух рук городов…“ Что? „две руки“? Ну десятка - это десятка, можно не перебивать?! И так настроение такое, что хоть волком вой. Так еще и вопросики эти. Так вот дальше: „Все земли ее состоят из двух рук городов, раскиданных по землям Джерсты. Правит всеми этими городами, носящими общее гордое название „королевство Нариста“, Властелин…“ Ну, дальше не интересно, а суть сводится к тому, что остальными городами правят Повелители, мои разные там братья-сестры: двоюродные, троюродные - ну и дальше по тексту, - которые, соответственно, в настоящее время все подчиняются Эльраиму.
        Ну… Лирическое отступление завершено, можно и продолжать. Мы никогда особо не контактировали с другими государствами. Изначально все ограничивалось необходимыми переговорами да дипломатическими посланиями.
        А года два назад Эльраим был вынужден подписать договор о всеобщей магической зоне. Откажись он - и любое из этих самых графств, баронств и королевств может со спокойной совестью заявить, что в наш продвинутый век, государства должны сотрудничать, объединяться, а отказ и вообще скрытность может значить только одно: Нариста готовится атаковать. Мы, конечно, будем отрицать все, но разве кто поверит?
        Теперь по этому договору мы раз в год должны принимать на своих землях практикантов из различных магических университетов, раскиданных по всему материку.
        К счастью, предыдущие два года вышеупомянутые практиканты в Кэсту - столицу Наристы - не рвались, оседая где-нибудь в дальних городках. Но вот теперь одна из подобных колдуний-недоучек выразила жгучее желание учиться именно здесь. Мало того, Эльраим сказал, чтобы куратором этой самой колдуньи был я!
        - Тиодэн, я прошу! - в серых глазах Властелина застыла боль. - Я не могу тебе приказывать, я прошу. Прошу как брата! Мне на кого положиться в этом вопросе! Если эта девчонка по итогам практики заявит, что с ней плохо обращались в Кэсте… Самое меньшее, что нам грозит - дипломатический кризис.
        Дипломатический кризис? Эльраим, к чему такие недомолвки. Когда можно сказать одним коротким и страшным словом - война.
        И вот теперь она с утра шастает по Кэсту повсюду тягая меня за собой, заглядывая чуть ли не в мышиные норы и задавая самые идиотские вопросы.
        - Ой, Тэй, лавка! - от истошного радостного визга у меня заложило уши. - Давай заглянем, Тэй, ну пожалуйста, Тэй, ну очень прошу!
        Помню, когда Ариэни рассказывала мне содержание этих романов, я очень удивлялся почему местный правитель позволяет обращаться к нему не по имени, а по какому-то прозвищу, а вот теперь…
        Мало того, что эта дура не способна запомнить хотя бы одно из моих имен (всего-навсего - Тиодэн Энтар Йерис, что тут сложного?!), так она еще и просто-напросто взяла по первой букве от каждого из них, и теперь требует, чтоб я отзывался на эту собачью кличку „Тэй“! В общем, судя по всему, девочка поставила перед собой цель довести меня до белого каления.
        А если добавить к этому огненно-рыжие волосы, непослушной паклей торчащие в разные стороны, конопушки, усыпавшие нос, полное отсутствие мозгов и абсолютную уверенность в своей женской неотразимости, можно будет получить полный портрет этой мартышки с арбалетом, как однажды выразился про подобную девицу мой двоюродный брат Эссий.
        - Тэй, ну что ты замер как истукан, пошли, а? Ну что ты такой бука!
        А ведь только сегодня утром солнечные лучи проскальзывали сквозь листву. Ранние пташки заводили несмелые песни…
        Я сидел на дубе на расположенной на высоте в два человеческих роста ветке, задумчиво подкидывая на ладони сломанный сучок, а под деревом кружил, ожидающе вскидывая голову и смачно облизываясь, огромный волк.
        - Лерн, отстань, а? - уныло протянул я, покосившись на зверя.
        Волк остановился и, удивленно уставился на меня, чуть склонив голову набок.
        - Я к тебе, к тебе обращаюсь, - подтвердил я. - Нe понимаю, какого лешего ты меня достаешь. Я ведь вроде по-человечески сказал: я отдыхаю! Морально готовлюсь, понимаешь, мо-раль-но! Сегодня прибывает ведьма-практикантка, она целый месяц будет в Кэсте жить. Так что дай мне побыть одному.
        Волк уселся, по-кошачьи обвив хвостом лапы, смачно облизнулся.
        Огненный шар пронесся между ушами Лерна и взорвался, врезавшись в дерево. Волк, испуганно прижав уши, шарахнулся в сторону, а я, не удержавшись на ветке, рухнул на землю, успев в последний момент перегруппироваться (Лерн, век тебя не забуду!
        и приземлиться на все четыре конечности.
        Из-за ближайшего дерева выскочило что-то такое маленькое, рыжее и визглявое:
        - Бежитеспасайтесь яегозадержу, - на одном дыхании оттарабанило оно.
        - Что? - выдохнул ничего не понимающий я.
        Маленькое (самое большее - мне по плечо), рыжее и визглявое перестало подпрыгивать на одном месте, и я, наконец, смог разглядеть, что передо мною стоит молодая девушка лет семнадцати на вид. Небесно-синий сарафан до щиколотки, расшитый по подолу чем-то странным (можно было бы сказать васильками, но больше это походило на лопухи) резко контрастировал с огненно-рыжими кудрями, в беспорядке разметавшимися по плечам. Для полного портрета к этому следует еще добавить курносый нос и голубые кукольные очи.
        Лерн удивленно сверкал золотыми глазами из ближайших кустов.
        Девчонка запустила руку в волосы, сосредоточенно поскребла макушку и величаво сообщила:
        - Я сказала: спасайтесь, бегите, я его задержу. Впрочем, можете, не спасаться. Он уже смотался.
        Угу, а то я не вижу.
        - Ты кто такая? - мрачно поинтересовался я.
        Раньше я эту девицу в Кэсте не видел. О Боги, только не говорите мне, что это наша новая практикантка!
        - Я? Практикантка!
        Ну, я же просил не говорить!»
        ГЛАВА 40
        СКАЗКА - ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК
        Сюжет начинал закручиваться. Правда, некоторые страницы, посвященные исключительно метаниям и страданиям Тиодэна я попросту пропускала. В памяти осталось лишь, что Тэй был тринадцатым в очереди на наследование престола, да то, что жители Наристы были кем-то вроде оборотней. А те звери, что были рядом с ними, несли в себе часть человеческой души.
        Эпизод цеплялся за эпизод. Девчонка умудрилась накормить парня своей стряпней. Как выяснилось дальше по тексту, готовить она не умела совершенно - бедный Тэй отплевывался потом час, не меньше. Потом на запах с кухни приползла голодная мантикора. Ее науськали на принца и начали перевоспитывать. Следующий эпизод поверг меня в состояние, близкое к ступору.

«Где-то к полудню ведьма ласково поинтересовалась, нет ли у нас поблизости леса. Честно говоря, никакого подвоха в ее словах я не заметил, а поэтому честно признался:
        - Есть!
        То, каким нездоровым блеском загорелись глаза практикантки, мне сразу не понравилось, но того кошмара, который ждал меня дальше, я просто не мог предположить.
        Рыжая в первый же миг заявила, что она прекрасно ориентируется в лесу, и я как круглый идиот ей поверил. Мало того, что девица умудрилась завести меня в болото, так она еще и возмущалась, пока я, ругаясь, как последний гоблин, выливал из сапог воду.
        - Тэй, ну что ты такой бука? - Девица обиженно надула губки. - Я же в самом деле ни в чем не виновата! Ну подумаешь, тропки перепутала. Так ты ведь местный житель, должен был сказать, что мы не туда идем.
        Ага ей скажешь, как же!
        Сообщить ей все, что о ней думаю, я не успел: ведьма запнулась на полуслове, заозиралась по сторонам, а потом вдруг с диким воплем рванулась мимо меня в близлежащие кусты. Честно говоря, в первый же миг я не понял, что произошло: может, у нее просто живот резко свело. Девушки не было минут пятнадцать, я уже беспокоиться начал, и вдруг она вылезла из кустов, гордо ведя за ухо самого что ни на есть натурального аванка. Чудовище, приобретшее сейчас облик коня с раздвоенными копытами, облизывалось длинным змеиным языком и косило на ничего не подозревающую ведьму алым глазом. Лерн ощерился, не отрывая от аванка настороженного взгляда.
        Великое небо, если монстр сейчас ее сожрет, дипломатический конфликт неизбежен!
        - Милая, хорошая, - о небо, как же зовут эту ведьму? Надо было хотя бы выяснить ее имя, - ты сейчас медленно, осторожно, не отпуская ухо, неспешно подойди ко мне.
        Главное - не разозлить аванка. Если зверь решит напасть… Уязвимое место у него находиться как раз в районе ушей, и лишь поэтому ведьма до сих пор жива.
        - Тэй, ты чего? - удивленно уставилась на меня девица. - Успокойся, со мной ничего не случилось! Посмотри лучше, какую милую коняшку я нашла!
        Аванк сладко причмокнул, явно раздумывая, с какой же части тела ему начать пожирать ведьму…»
        В дальнейшем бедному Тэю пришлось на протяжении всей книги пресекать поползновения этой самой коняшки по зажеванию ведьмы. Про вторую обнаруженную ведьмой лошадь (клячу, которую давно было пускать на колбасу, но в которую девушка вцепилась всеми руками и ногами и верещала, что это ее волшебный спутник) я, пожалуй, не буду рассказывать. Не буду рассказывать и о том, как девица успела выстрелить в парня из арбалета, ранить, провести обряд на крови, а в заключение, устроить скандал по поводу того, что Тэй не рассказал ей, что он принц.
        Но больше всего меня поразила милая история, произошедшая вечером, когда Тэй, пожелав ведьме спокойной ночи, отправился спать. Девицу резко пробило на проверку того, умеет ли она телепортироваться. Ведьмочка раздевшись догола, встала в начерченную на полу ее комнаты пентаграмму, произнесла нужное заклинание и потеряла сознание. А уж утром…

«Лерн, взявший в последнее время моду спать в моей постели, ласково ткнулся в спину. Открывать глаза, поворачиваться на другой бок и сгонять волка с кровати было выше моих сил - попробовали бы вы провести один день с этой практиканткой, еще бы не то заявили! Так что я просто отодвинулся от него. Сейчас еще пару минут полежу и пойду. Эльраим говорил, мучиться с этой ведьмой мне еще долго. Как я еще вчера не умер?
        Лерн ласково ткнулся в ладонь мокрым носом, лизнул свесившуюся с кровати руку.
        Спасибо.
        Так, стоп! Лерн. Внизу. Под кроватью. Лизнул руку. Тогда кто сзади?
        Я осторожно открыл глаза. Медленно, очень медленно повернулся и ошарашенно разглядел в собственной постели мирно спящую давешнюю практикантку. Без малейшего намека на одежду.
        В голове пронеслись мысли о грядущей свадьбе, братьях ведьмы, поджидающих за дверью с дрекольем в руках, и кризисе. Самое главное - дипломатический кризис между Наристой и другими государствами. Мне резко поплохело.
        Ведьма пошевелилась, сладко потянулась, не размыкая глаз. Лучше бы я умер вчера.
        Я кубарем скатился с кровати и, вытолкав из-под ложа Лерна, змеей скользнул на его место.
        Некоторое время в комнате царила мертвая тишина, а вслед за этим…
        - Ой, собачка, милая соба-а-а-ачка! - Кажется, она потрепала Лерна по ушам. Интересно, ей очень не нужны пальцы?
        Странно, тишина. Не откусил? Еще более странно.
        - Собачечка, ты пришла, чтоб проводить меня к своему хозяину? Ну? Проводи, собачечка, ты ж такая хорошая!
        Лерн, если ты меня выдашь, я тебя на коврики пущу!
        Волк задумчиво крутанулся возле кровати и направился к выходу. Друг, век тебе благодарен буду! Интересно, а эта ведьма догадается хотя бы в простынку завернуться?»
        Короче, через неделю принц не выдержал.

« - Эльраим, я уже не могу! Я просто повешусь из-за этой ведьмы! Повешусь - и все! И пусть она, где хочет, там и проходит свою практику! Можете у нее в дневнике написать „Куратор самоустранился“!
        Брат вздохнул, отведя глаза:
        - Боюсь это не поможет. Некромантию изучают, кажется, на втором курсе. Она тебя просто поднимет в качестве зомби.
        Я обессилено опустился на пол подле резного трона.
        Что же мне делать?! Я ж просто с ума сойду этой ведьмой, видеть ее уже не могу!
        Стоп! Видеть?
        Кажется, у меня есть идея.
        - Эльраим, изгони меня.
        Теперь пришла его очередь удивляться:
        - Что?
        - Изгони меня, - четко повторил я. - Всего-навсего до завершения ее практики. В конце месяца она уедет, ты объявишь амнистию, и я вместе с Лерном вернусь.
        - Ты с ума сошел, - выдохнул брат.
        Убедить его мне удалось только через полчаса».
        Вот только если принц надеялся так просто избавиться от ведьмы, он жестоко просчитался. Через несколько минут после его отъезда девица ворвалась в тронный зал и устроила скандал с битьем посуды, метанием молний из глаз и уничтожением памятников архитектуры на территории отдельно взятого города.
        Правитель не мог не уступить ей.

«Боже мой, никогда не предполагал, что буду так счастлив, уезжая из Кэста. Казалось бы, чему уж радоваться? Все что у меня есть, - пара монет золотом, конь, идущий под седлом, да Лерн, мерно бегущий рядом. Фактически, я - изгнанник. И все равно. Вот оно счастье!
        Свобода! И никаких тебе ведьм на добрую версту вокруг.
        Я пришпорил коня и тот сорвался в галоп.
        Ветер бьет по лицу, дергает за волосы и хочется вновь и вновь повторять: свобода! свобода! свобода!
        - Тэ-э-э-э-й!!!
        Что?! О боги, нет, только не это. Скажите, что у меня начались видения!
        - Тэ-э-э-э-эй!
        Натягиваю поводья, останавливаюсь. Медленно оборачиваюсь.
        Эта мартышка с арбалетом увела лучшую кобылу из конюшен Эльраима.
        - Тэй, я выбила для тебя помилование! Тэй, ты можешь возвращаться! Тэй, и я буду с тобой! Тэй, правда, хорошо?
        Кажется, Лерн прикрыл морду лапой лишь для того, чтобы скрыть пакостную усмешку.
        Боги, за что мне это?!»
        Правда, милую историю я нашел? А главное, как она хорошо перекликается с реальностью. Не находишь?
        Книга упала на перепрелую солому. Это специально, да, чтоб я окончательно поверила, что я бесчеловечная идиотка, издевавшаяся над Ллевеллином?
        По щекам сами собой побежали слезы. Похоже, теперь я окончательно уверую, что не права во всем и всегда. Не права, когда за каким-то чертом вышла из Замка, не права, когда приказывала Ллевеллину привезти голову таоте, не права, когда спорила с настоящей Хозяйкой. Не права всегда и во всем…
        Тихо скрипнула открывающаяся дверь. Я даже голову поворачивать не стала. Зачем? Небось, пришел какой-нибудь слуга, принес несчастной арестантке порцию баланды. А если я и здесь не права, и ко мне заглянула сама Хозяйка. Да ну ее к черту!
        - Гелла?
        ГЛАВА 41
        РАЗ И НАВСЕГДА
        Уж кого я не ожидала увидеть, так это Ллевеллина. Что он здесь забыл? Пришел помочь? Так он без позволения госпожи Анхелики и шагу не сделает. Поиздеваться? Не в его характере. Так что он тогда здесь делает?
        Я вскинула голову:
        - Предположим.
        А вот не буду я перед ним вставать. Не дождется.
        Когда Ллевеллин вел меня за руку по коридорам Замка, я даже не сопротивлялась. Покорно шла за ним, уставившись взглядом в пол, и лишь считала каменные плиты под ногами. Зачем? Сама не знаю. После короткого «прости» весь мир словно рухнул, на меня навалилась дикая апатия. Я… У меня просто в голове не укладывалось, как Ллевеллин мог так поступить. Я ему верила, а он…
        А что он? Он - Рыцарь. Генетический мутант, блин. Приказы Хозяйки исполняются чуть ли не на уровне инстинктов. А я в этот крошечный мирок, расположенный где-то за гранью реальности, просто не вписываюсь. Попала сюда по какой-то нелепой ошибке и должна исчезнуть после того, как ошибка исправлена.
        Надо же, и без Анхелики этой пришел. Сам. Хотя нет, скорей всего - по ее приказу. Интересно, что здесь делают с самозванками? Вешают? Или голову рубят? Мысли лениво ползли, не вызывая никаких эмоций.
        На красивом лице Рыцаря не дрогнул ни один мускул:
        - Я… - осторожно начал юноша, запнулся и замолчал, беспомощно уставившись на меня.
        Ну что «я», что «я»? Надеется, что я сейчас все брошу и буду подсказывать, как лучше сформулировать, что он там надумал? Так пусть этим неблагодарным делом новая Хозяйка занимается. Вон, как они целовались! Как я, блин, в щечку чмокнуть захотела, так чуть в обморок не рухнул, а как она его облизывала, так ничего! Небось, даже слова поперек не сказал!
        Я фыркнула и оперлась спиной о стену. Ну, Рыцарь, чего скажешь?
        - Вставай, - наконец решился Ллевеллин.
        - Уже на эшафот? - невинно заломила бровь я. - Извини, но на этот раз так просто ты меня никуда не затащишь. - «Я буду отбиваться», - подумала и с каким-то злорадством добавила: - И кусаться. И царапаться.
        На лице юноши заиграли желваки:
        - Я выведу тебя из Замка.
        - Хозяйка решила заменить смертную казнь на изгнание? Как любезно с ее стороны,
        - равнодушно хмыкнула я, хотя сердце вдруг пропустило удар.
        - Да при чем здесь Хозяйка! - не выдержал Ллевеллин. О, уже не заикаемся! Прогресс, однако. - Я сам тебя выведу! Она не знает!
        - Да-а-а? И чем же вызван такой всплеск инициативы?
        Ллевеллин поджал губы, а потом выпалил, словно в воду ледяную шагнул:
        - Тем, что я люблю тебя!
        Он что?
        Я была готова простить ему все, броситься с радостным визгом на шею, забыть все гадости, что он мне говорил, и те, что не говорил, кстати, тоже, но Рыцарь помолчал пару мгновений и тихо добавил:
        - Кажется…
        Красивый радужный мир, выстроенный одной короткой фразой, рухнул, засыпав все осколками разбитых елочных игрушек. Все, на что меня хватило, - это взять себя в руки и резко, чтоб не разреветься, поинтересоваться:
        - Кажется? А что, Замку надоело смотреть реалити-шоу, и он решил полюбоваться на
«Санта-Барбару»?!
        Может, Ллевеллин и не знал таких слов. Вот только смысл он уловил абсолютно верно. Прошипев «twpsyn!»,[дура (валлийский язык)] Рыцарь выскочил из камеры.
        И, честно говоря, я с ним полностью согласен.
        Я не буду плакать. Ни от радости, ни от печали. Просто не буду, и все. И пусть они подавятся своими чувствами. Что эта, на всю голову больная Хозяйка, способная из-за какой-то картины чуть ли не поприбивать всех, что Рыцарь, не способный сформулировать, что же он чувствует. И чувствует ли вообще.
        Не буду плакать. Не дождутся.
        Я сказала - не буду! А раз я так сказала, то значит так и будет! И шмыгаю я лишь оттого, что простыла! Вот! В этих подземельях еще и не такую инфлюэнцу поймать можно! Я вон, уже предупреждала, что скоро чихать начну, да.
        А из глаз слезы текут, потому что у меня аллергия! Тут сено насыпано? Насыпано. Значит у меня сенная лихорадка!
        Вот только… Ллевеллин столь поспешно убежал, что даже не удосужился закрыть дверь. Вот сейчас она уже чуть-чуть приоткрылась, и по ногам сквозит. Сидеть, ждать, пока ко мне решит наведаться Анхелика, бессмысленно.
        Я встала. Что же мне все-таки делать? Куда идти? Набить морду лица Хозяйке? А Ллевеллин? Он же будет рядом с нею. Сбежать из Замка? А Ллевеллин? Он же будет рядом с нею. Черт. Как ни крути, а мысли все возвращаются к этому Рыцарю. Вот за что мне такое наказание, а?
        Стоп, а где тут моя книга-перевертыш? Она ж должна подсказывать мне, что и как делать? Должна.
        Я наугад распахнула толстый томик.
        На этот раз мне попалась книга афоризмов. И первую страницу венчала гордая фраза: «Удача любит смелых! На завтрак, обед и ужин».
        Да уж. Ничего не скажешь, оптимистично.
        Хотя в чем-то это правильно. Если я буду стоять и хлопать глазками, ни к чему хорошему это не приведет. Попытаюсь выбраться из подземелья - еще больше вероятности, что наткнусь на какого-нибудь не в меру инициативного слугу. Вот только, если я выйду из темницы - есть маленький, просто крошечный шанс, что я успею сделать хоть что-нибудь.
        Я вздохнула и, взяв книгу под мышку, потянула за ручку двери.
        Сделав шаг вперед, я поняла, что стою перед воротами Замка. Подъемный мост был опущен, решетка поднята. За спиною - внутренний двор. Мол, вали отсюда, Геллочка, на все четыре стороны. Видеть мы тебя больше не можем! Так, получается?
        А вот не хочу! Тут еще Ллевеллин остался. И я, кстати, так из него и не выбила, любит он меня или это ему только кажется. А раз так… Я начала поворачиваться прочь от выхода из Замка.
        Что-то толкнуло меня в спину, а когда я автоматически, чтобы не упасть, шагнула вперед, ударило по лбу. Я упала.
        Последний взмах крючком - и неправильная нить отведена в сторону.
        Эй, куда?! Я не хочу! С ней намного интерес…
        Весь мир закружился перед глазами, я зажмурилась, закрыв глаза руками.
        - Геллочка, солнышко, заинька, как ты?
        Я медленно открыла глаза.
        Уходящий вдаль коридор. На стенах усмехаются и кривляются вылепленные из гипса маски. Я уже где-то видела это. Но где? И когда?
        - Геллочка, родная, все в порядке?
        Голос звенит назойливым комаром.
        О боже. Славка… Сидит рядом со мною на корточках. Встревожено заглядывает в глаза.
        - Геллочка, милая, все в порядке?!
        Господи, и как мне могло нравиться подобное чудо?!
        - В порядке, - тихо выдыхаю я.
        - Ну слава богу! - расцвел он в радостной улыбке. - А то я так испугался, когда ты упала! Я не нарочно тебя дверью ударил, честное слово. Геллочка, солнышко, ты ж на меня не обиделась?
        - Нет.
        О господи, но как это может быть?! Я не хочу! Не хочу!
        А Славка все не успокаивался:
        - Прости меня, прости, я не специально! Ну, хочешь, я домой тебя провожу? Вот, давай вещи твои соберем. Твоя шубка, твоя сумочка. Книга какая-то… Твоя? Нет? Не твоя? Ну, оставим здесь, хозяин заберет.
        - Не смей!
        Я сама не поняла, с какого переляку так разоралась.
        Славка замер испуганным истуканчиком:
        - Геллочка, солнышко, ты что?
        - Ничего, - выдохнула я. - Дай книгу.
        Она или нет?! А может, все почудилось? От слишком сильного удара? Вон, и одежда на мне та же, что была, когда только попала в Замок. Неужели это все - лишь видения, галлюцинации: и Ллевеллин, и Замок?! Я не хочу, не хочу!
        Я вцепилась в переданный Славкой томик. Потемневшая от времени кожаная обложка безо всяких надписей.
        Теперь осторожно раскрыть книгу. Перед глазами запрыгало каллиграфически выведенное «Т. Айлес. „Зависимость длины хвостов пещерных гномов…“»
        ИНТЕРЛЮДИЯ ТРЕТЬЯ
        На работу Клоти пришла спозаранку. А то кто знает эту комиссию? Захочет еще раз проверить все и всюду - заявится ни свет, ни заря.
        К счастью, проверяющие предпочитали встречать рассвет не где-нибудь, а дома, в теплой постельке, так что девушка, оглянувшись вокруг и убедившись, что ни один из контролеров не пробрался к ней на рабочее место и не спрятался за корзиной с неиспользованными катушками, облегченно вздохнула.
        До начала трудового дня было еще не меньше получаса. Клоти поправила локон, выбившийся из пышной прически, провела ладонью по цилиндру, увеличившемуся за то время, как мойра начала работать, на пару спэнов.[Спэн - мера длины. Равная приблизительно 228 мм.] Взгляд девушки упал на солнечные лучи, пробивающиеся в расположенное под самым потолком окно. Клоти сделала шаг вперед, несмело прикоснулась к полосе света.
        Говорят, играть на солнечных лучах нельзя - огонь обожжет пальцы, вздуются страшные волдыри. Вот только Клоти, когда впервые, лет пять назад, не меньше, дотронулась до сплетенной из солнца лиры, не знала об этом…
        Несмелая, постепенно усиливавшаяся музыка звучала, казалось, со всех сторон. Тонкие пальцы перебирали солнечные струны, и мелодия хрустальными колокольчиками рассыпалась по комнате. Звенели тонкие лучики, подпевали им короткие струны, чуть слышно тянули свою песнь пронзенные пылинками проблески.
        Клоти жила музыкой, до начала трудового дня оставалось еще не меньше пятнадцати минут. А потому появления нежданного гостя юная мойра попросту не заметила.
        Тот минут пять молча слушал несмелую мелодию и лишь потом решился:
        - Красиво.
        Мойра испуганно ойкнула, и лучи, бережно собранные в солнечную лиру, рассыпались пятнами солнечных зайчиков. Девушка резко обернулась. И столкнулась взглядом с насмешливым взором голубых глаз.
        - Спасибо. - только и смогла выдохнуть она.
        Локки (а именно рыжий ас и решил в столь ранний час навестить юную мойру) улыбнулся:
        - Это ведь не комплимент, - пожал плечами он, - а всего лишь констатация факта.
        Девушка хихикнула и смущенно опустила глаза.
        На некоторое время наступила тишина, и лишь через несколько мгновений мойра решилась:
        - И каким же ветром тебя занесло на этот раз? Или сегодня, как и три года назад, просто проходил мимо?
        Мужчина фыркнул:
        - Я не пользуюсь одной и той же уловкой дважды. Клоти, солнышко, я к тебе сейчас по делу.
        - Ну?
        - Понимаешь, - задумчиво начал он, осторожно коснувшись ладонью вывязанного цилиндра, - у меня вот какая проблема. Давным-давно, один мой приятель ввязался в очень сложную игру с чужими судьбами, и как-то так получилось, что те, кто должен был следить за течением жизни, вместо того, чтобы указать ему, что он не прав, вдруг с ним согласились. И жизнь его пошла по кругу. Все течет, все меняется - лишь в Замке, расположенным за гранью миров, повторяется все раз за разом. Он уже отчаялся. И перестал верить в то, что когда-нибудь что-то изменится. И вдруг, совершенно внезапно в общую канву вплетается судьба, которая там быть просто не должна.
        - Я не понимаю, к чему ты клонишь, - перебила она его. - Я выполнила указания проверяющих, ненужная нить отведена в сторону и больше никогда…
        - Клоти, солнышко, будь так любезна, дослушай меня до конца? - поморщился ас. - Я, конечно, понимаю, что мой приятель был не прав, ему не стоило самому определять жизни и судьбы тех парня и девушки, случайно забредших к нему, но ведь прошло столько лет. Он раскаялся.
        - И что ты хочешь от меня? - фыркнула мойра. - Я всего лишь исполняющая. Мне сказали плести по кругу, я так и делаю.
        Локки улыбнулся:
        - Я прошу лишь об одном. Если вдруг эта ненужная нить вновь вплетется в общее кружево судеб, не уводи ее, а? Ради меня. Ради нашей старой дружбы.
        Девушка задумчиво нахмурилась и вдруг рассмеялась:
        - Ох, Лофт, ты не исправим!
        Он ухмыльнулся:
        - Ты тоже. Кстати, ты по-прежнему ужинаешь в «Дыхании Сурта»?
        - Да, - удивленно протянула она, не понимая, к чему он так резко сменил разговор.
        - Будешь не против, если я сегодня к тебе присоединюсь? Надеюсь, мое место никем не занято?
        Часть 2
        РАЗОРВАТЬ КРУГ
        ГЛАВА 1
        ВСЕ ТЕЧЕТ, ВСЕ МЕНЯЕТСЯ
        Новогодние праздники пролетели незаметно. Честно говоря, с трудом припоминаю, что и кому подарила. Отцу, кажется, одеколон. Маме, если мне не изменяет память, какую-то серебряную вещицу. Славке… Что подарила Славке, не вспомню даже под угрозой расстрела.
        Мы расстались с ним к Рождеству. До праздников толком не разговаривали, а потом просто тихо и мирно разошлись, без скандала и прочей банальщины. Глупо продолжать встречаться с человеком, если постоянно его сравниваешь с кем-то другим. Особенно если не до конца уверена, что этот «кто-то» существует в реальности, а не является плодом твоего разыгравшегося воображения.
        Единственным материальным доказательством реальности существования Замка была книга. Книга, повествующая об измерении длины хвостов гномов. Бред, конечно, полнейший. Самое смешное, что практически на каждой странице этот бред сопровождался какими-то графиками, раскладками, схемами и формулами. С моей точки зрения, совершенно бессмысленными. Я несколько раз ради интереса пыталась произвести описанные в книге расчеты, и каждый раз получался разный результат. Может, вся проблема заключалась в моем нематематическом складе ума. А, может, в том, что такие «постоянные», как плотность пыльцы феи или градиент устойчивости привидения, каждый раз указывались в справочнике в конце книги в разных цифрах. Я даже пыталась на листике записывать. Бесполезно.
        Закончилась зимняя сессия. Экзамены я сдала практически на автомате. Как ни странно, все на «хорошо» и «отлично». Гм, мне кажется или формулировку про сдачу на автомате я уже где-то слышала? Дежавю, блин.
        Начался новый семестр. Наступила весна. Лекции и семинары, преподаватели и студенты. Жизнь вошла в наезженную колею. Вот только я не раз и не два ловила себя на мысли, что ищу глазами лицо Ллевеллина, надеюсь увидеть его смущенную улыбку.
        Искала я Рыцаря. А потому, когда однажды в магазине, куда забежала в перерыве между лекциями, увидела невысокую фигурку, то не сразу поняла, кого вижу.
        - Тео?!
        Мужчина, стоявший ко мне спиной, вздрогнул, оглянулся…
        Она найдена, пол-дела сделано.
        Мы сидели в небольшой кафешке возле университета. Тео, все такой же бородатый, но одетый теперь в строгий костюм-тройку, неспешно цедил через соломинку молочный коктейль. На соседнем стуле валялись небрежно брошенные моя и его куртки.
        - Так я не понимаю, - задумчиво протянул он, дососав последние капли напитка, - что ты хочешь от меня?
        - Мне нужно попасть в Замок.
        Гном скептически заломил бровь:
        - И при чем здесь я?
        - Но ты же был там! Знаешь, как туда попасть!
        - И?..
        - Можешь провести меня! - не успокаивалась я.
        Тео вздохнул:
        - Хорошо, не будем спорить. Я действительно могу показать тебе дорогу в Замок. Вот только зачем это тебе нужно?
        Я аж поперхнулась:
        - Как это зачем? Я ведь говорила! Там Хозяйка, и Ллевеллин, и…
        - Гелл, боюсь, ты меня не поняла, - укоризненно покачал головой бард. - Я знаю, что там и Хозяйка, и Рыцарь, вот только зачем тебе туда? Что ты хочешь там сделать? Самой стать Хозяйкой Замка? Прогнать Анхелику? Или что?
        Я уже была готова выпалить ответ, но, наткнувшись на серьезный взгляд Теофраста, запнулась и начала осторожно подбирать слова:
        - Я хочу только одного: чтобы Ллевеллин сам определился, где и как ему жить.
        - А еще с кем, так? - Магистр хитро прищурился.
        Кажется, я покраснела.
        - Это уже потом приложится, - мрачно буркнула я.
        Тео расхохотался:
        - Достойный ответ, ничего не скажешь!
        Мне внезапно показалось, что весь мир замер, дожидаясь ответа гнома. Казалось, урони кто сейчас булавку - и раздавшийся грохот услышат на краю вселенной.
        - Хорошо, - внезапно решился Тео. - Я скажу, как туда попасть, но есть одно маленькое, крохотное «но», даже два «но». Или все-таки три? В общем, слушай и считай. Скорей всего, для тебя это будет билет в один конец. Если окажется, что настоящая Хозяйка - Анхелика, от тебя не останется даже праха. Если ты, то из Замка уже не выйти. Дальше. Дорога туда длинна: оступишься, откажешься идти дальше - не сможешь ни вернуться, ни с Ллевеллином встретиться, застрянешь в каком-нибудь третьем мире. Оно тебе надо?
        Главное - нагнать страху. Чтоб потом не было: ой, я не знала, ой, мне не сказали!
        Я замерла, испуганно уставившись на гнома. О таком повороте событий я как-то даже не задумывалась. Да, Ллевеллин. Да, он очень красивый. Да, он мне сказал… Вот только здесь ведь остается все: родители, институт, Славка, в конце концов. Пусть даже мы с ним расстались, но все-таки!
        А, к черту! Ллевеллин мне тоже говорил, что обратной дороги нет. Но я, как ни странно, сижу здесь, пью с гномом коктейли и размышляю, стоит ли мне в Замок возвращаться. Выбралась один раз, придумаю что-нибудь и в другой.
        А вот насчет застрять неизвестно где… Нет, не буду я оступаться. Пойду вперед, несмотря ни на что! К Ллевеллину.
        Я посмотрела гному в глаза и отчеканила:
        - Надо!
        - Тогда вперед, - хмыкнул он и махнул рукой в сторону выхода.
        Я оглянулась и вдруг увидела, что за дверью все исчезло, В сероватом тумане-смоге растаяла улица, пропали дома, испарились деревья. Лишь протянулась от входа дорога, вымощенная булыжниками. А в кафе все замерли. Застыли подобно мухам, попавшим в мед. А Тео попросту растаял в воздухе.
        Ну что ж? Вперед?
        ИНТЕРЛЮДИЯ ЧЕТВЕРТАЯ
        Огненно-рыжий гость замер на пороге маленькой комнаты, постучал по косяку двери:
        - Тук-тук! Хозяин, гостей принимаешь? Кстати, как тебя на этот раз звать?
        Заросший до глаз черной бородой невысокий мужчина, изучавший задумчивым взглядом модель небольшого, парящего на черном облаке замка, оглянулся:
        - Да, конечно, проходи. На этот раз пусть будет Тео. Чай? Кофе? - По мановению руки рядом с моделью замка возник столик, сервированный на двоих. Фрукты соседствовали с тонко нарезанной колбасой, а из турки, стоявшей на подносе, вился легкий дымок с ароматом кофе.
        Гость окинул взглядом стол и поднял на хозяина укоризненный взгляд:
        - Издеваешься ты, что ли? - В голубых глазах светилась насмешка.
        Короткий жест - и на столе, подвинув чашки из тонкого фарфора, появилась объемистая бутыль, наполненная благородным золотисто-коричневым напитком. А по соседству с нею - пара рюмок.
        - Между прочим, - укоризненно буркнул гном, - в гости с пустыми руками приходить неприлично!
        - Кто бы говорил! - скривился Локки. - Между прочим, я не просто так пришел, а с хорошими новостями.
        - О? - Тео плюхнулся на стул, ас последовал его примеру.
        Коньяк разливал гном. По праву хозяина.
        - Пообщался я по поводу ниток: все будет нормально. Специально отводить в сторону никто ничего не будет.
        - Чудненько, - радужно улыбнулся гном. - А я, кстати, уже с Геллой поговорил, скоро она ко мне придет. А то, честное слово, я с этой Анхеликой больше не могу! Уже всю посуду мне перебила, на Ллеу наорала, тот, бедный, не знает, куда спрятаться. Слуги - и те боятся во двор выходить!
        - Скоро - это когда? - фыркнул ас и потянулся к модели замка, пытаясь подцепить кончиками пальцев дым, на котором она стояла, но был остановлен строгим окриком:
        - Локки!
        Мужчина поспешно спрятал руку за спину:
        - А что Локки? Я даже ничего не успел!
        - Я тебе сто раз говорил, чтоб ты даже не пытался! Сколько тебе еще объяснять, что одномоментно только одно существо может быть посвященным Хаоса?
        - Нисколько, - мрачно скривился ас и тут же поспешил сменить тему разговора: - Давай лучше выпьем, а то у меня скоро коньяк закипит!
        Рюмки встретились с легким звоном.
        - За успех нашего безнадежного мероприятия!
        ГЛАВА 2
        ДОРОГОЙ ДАЛЬНЕЮ
        Стоило мне ступить на мощеную дорогу, кафе, оставшееся за спиной, растаяло в воздухе с тихим перезвоном летнего дождя, Я оглянулась, стараясь не поворачиваться всем корпусом (а то еще решат какие-нибудь неведомые небесные силы, что я хочу вернуться!), и разглядела, что за моей спиною нет ничего. Серебристая стена тумана поглотила все: бистро с расставленными в беспорядке столиками, гнома, умудрившегося испариться так быстро, что я и не заметила, когда это произошло, и даже мою забытую на стуле куртку. Все, что осталось со мною, - это сумка, висевшая на плече.
        Так. Сейчас я пойду дальше. Пойду дальше, всем понятно сказала? Пойду вперед и найду Лле… точнее, найду Замок, да. Но прежде чем идти дальше, я присяду на колени и пороюсь в сумке, посмотрю, что у меня при себе есть.
        Честно говоря, на стандартный набор юного попаданца в параллельные миры, в который должны входить: пистолет Макарова, зажигалка, томик по выживанию в условиях дикой природы, большая (нет, просто огромная) шпага и запас еды на месяц - я попросту не рассчитывала. Откуда это все может взяться в моей сумке, если я туда это не сложила? Не из воздуха ж взяться, в самом деле.
        Первым делом под руку попалась косметичка с кучей всяческих милых и приятных сердцу каждой порядочной девушки вещей, как то: перочинный нож с добрым десятком лезвий, пилочек и отверток, бумажные салфетки и ультрафиолетовый фонарик - детектор для валюты. Да уж! Последнее мне особенно понадобится. Нет, выкидывать не буду - вдруг дорога приведет в какой-нибудь каменный век? Подарю аборигенам в обмен на шкуру мамонта. Пусть будет радость и туземцам, и грядущим поколениям археологов.
        Косметичку я осторожно поставила перед собою. Осторожно, потому как кто его знает, вдруг сейчас камень расступится и поглотит мое имущество? Хотя нет, обошлось. Итак, я вновь заглянула в глубины женской сумочки.
        Так, что тут у нас еще есть?
        Нет, что ни говори, а прав был папа, когда говорил, что в женской сумочке можно найти все, что угодно, вплоть до куска водопроводной трубы и черной дыры в миниатюре. Минут через пять после начала раскопок я обнаружила с десяток носовых платков (сколько из них неиспользованных, говорить не буду), газовый баллончик для заправки сифона с минералкой, тоненькую брошюрку - инструкцию для пылесоса, сотовый телефон-книжечку, несколько чернильных ручек (причем заправлена из них только одна), три или четыре скомканных чека на покупки, кошелек, флакончик с духами, маникюрный набор. Венчала всю эту пирамиду книга с гордым названием
«Зависимость длины хвостов…» и дальше по тексту.
        Перевертыш я постоянно таскала с собой, искренне надеясь, что в один прекрасный момент название сменится, и новый текст книги подскажет мне, что и как делать, чтобы найти Замок. Увы, но, похоже, в мире не было ничего более постоянного, чем содержание этого несчастного томика.
        Вздохнув, я провела кончиками пальцев по кожаной обложке и, ойкнув, отдернула ладонь. Цвет переплета медленно менялся, коричневую кожу расцветили серые пятна. Неужто опять заработало? Не верю своему счастью!
        Пальцы, кажется, дрожали. Я осторожно открыла книгу на первой странице и поняла, что мне наконец начало везти: томик теперь решил называться «Так сказал Учитель». И принадлежал этот эпос перу некоего М. А. Лашен.
        Ну что ж, сказал, значит, сказал. К тому же книга должна мне вроде как подсказывать, что делать и что не делать, если, конечно, она не растеряла своих свойств за время нахождения вне стен Замка. А раз так, посмотрим, что там есть умного. Тем более Тео так толком и не сказал, что мне можно и чего нельзя на этой дороге делать. Вдруг уже то, что я остановилась, считается преступлением и теперь мне нет пути вперед?
        Теперь надо перелистнуть страницу. Странно, открываю в самом начале, а каждый раз оказывается, что книга распахнута ближе к середине. Вот и сейчас текст начинался с полуслова.

«…сказал Учитель. А еще сказал Он: „Дорогу осилит идущий. Не бойся сделать шаг. Посмотри вокруг. Что ты видишь?“»
        Я послушно огляделась. Туман. Вокруг сплошной туман. Нет ничего ни справа, ни слева. Кажется, протяни руку, и она исчезнет в дымке марева. Лишь под ногами лежит дорога, мощенная шлифованными камнями. Ничего нового и интересного, короче. Я вновь уткнулась в книгу.

«„…ты видишь? Твоя дорога скрывается во тьме. Не знаешь, откуда ты вышел и где закончится путь, но надо идти вперед. Устал? Присядь, отдохни. Одолела жажда? Остановись, выпей воды. Мудрец хочет поведать тебе истину? Выслушай его. Люди по краям твоей дороги молят о помощи? Помоги. Но не отказывайся от своего пути. Верь в него и следуй ему. И небо расцветится семью радугами, солнце озарит твою дорогу, и она расстелется золотым песком“. Так сказал Учитель. А еще сказал…»
        Как обычно, текст обрывался на полуслове. Но мне хватило и этого. По крайней мере, теперь можно не бояться, что упаду от усталости. А раз так, то сейчас быстренько покидаем все вещи в сумку.
        Блин, ну вот объясните мне доступным языком, почему вещи, которые где-то умещались до того, как ты их оттуда повытаскивал, влезать обратно попросту отказываются? То для косметички места нет, то для книги, то для ключей. Это, наверное, закон той самой лишней шестеренки для часов. А то и просто закон подлости.
        Еще минут пять ушло на утрамбовывание вещей в сумке. Книга засовываться отказалась наотрез. Я уже раз пять пыталась уложить ее, но каждый раз безрезультатно. Ладно, к черту, понесу пока перевертыш в руке, а дальше видно будет.
        ГЛАВА 3
        СДЕЛАЙ ШАГ, ТОЛЬКО ШАГ
        Минут через пять после начала прогулки мне все-таки пришлось остановиться. Честно говоря, здесь мне очень хотелось бы поведать о том, как от тумана начали отделяться хищные извивающиеся щупальца с присосками. Одно из них обвилось вокруг моей лодыжки. Я с диким воплем рванулась в сторону, но щупальце неведомого монстра внезапно резко потянуло меня в сторону тумана. Я отбивалась изо всех сил, но монстр был сильнее. Из дымки проступила чья-то чудовищная морда.
        Честно, мне очень хотелось рассказать о чем-то подобном. Вот только все это будет неправдой. Так что скажем правду: идти по мощеной дороге на шпильках - это просто верх издевательства над собственным организмом. Одно дело, когда ты, вся такая красивая, тихо ругаясь сквозь зубы, вышагиваешь на пятнадцатисантиметровых каблуках по улицам родного города, обходя буераки и колдобины на асфальте, не менявшемся уже лет двадцать, и ловишь на себе восхищенные мужские и завистливые женские взгляды (а не фиг было жалеть собственные ноги и обуваться в балетки), и совсем другое, когда шпильки на каждом шагу втыкаются между отшлифованными булыжниками, и ты понимаешь, что еще чуть-чуть - и сломаешь не то что каблуки, но и ноги! Да и вокруг - ни души. Ради кого страдать-то?
        Единственное, что несколько напрягало, - камни-то холодные. А Ллевеллина, способного вылечить от простуды, поблизости не наблюдается. Да что там Ллевеллина, у меня даже анальгина с собой нет! А, к черту! Заболею, помру и призраком мгновенно перемещусь к Замку. А уже там буду летать по коридорам, жалобно стенать и делать нервы всем, кто там обитает. Хотя нет, не всем, над Рыцарем издеваться не буду, он такой лапочка, его жалко, а вот перед Анхеликой можно будет цепями побренчать, пусть испугается! Вот визгу тогда будет!
        Между прочим, я уже высказывал свое мнение относительно наличия привидений!
        Решено! Разуваемся!
        Камни оказались совершенно не холодными. Я задумчиво переступила с ноги на ноту и радостно улыбнулась. По крайней мере, можно не волноваться, что простужусь. Нет, конечно, в этом есть и свои минусы, в убыстренном темпе я к Замку, как ни крути, скорей всего, не попаду, но во всем надо искать свои плюсы, не так ли? И сейчас преимущества перевешивают все недостатки.
        Через несколько мгновений я, повесив на плечо сумку, бодро вышагивала по дороге, размахивая книгой, зажатой в одной руке, и туфлями - в другой.
        Ллевеллин, жди меня! Я уже иду!
        Да куда ж он денется-то? Хотя… Ллеу ведь не знает, что кто-то к нему идет. Страдает. Ничего, всему свое время.
        Ой, ну вот опять эта Анхелика весь сервиз в столовой перебила. Черт! Никогда не подозревал, что буду ругаться, но здесь же по-другому просто не скажешь! Я, конечно, понимаю, что Рыцарь не может ничего ответить, а у Анхелики настроение плохое, не с той ноги встала, но посудой-то зачем кидаться? А вдруг в голову ему попадешь? Ой, чуть-чуть не попала. Чувствую, еще немного - и она точно пристреляется. Как же я тогда не завидую бедному парнишке!
        Странно, предыдущая Хозяйка вела себя не лучше, но тогда я Рыцаря особо не жалел. Развлекается девочка, ну и пусть, мне-то что до этого? А теперь… Старею?
        По обеим сторонам от дороги колыхалась пелена серого плотного тумана. В клубах его не было ничего видно, лишь проскальзывали изредка серебристые и алые змейки молний.
        Туман был повсюду: хищно проглатывал дорогу в паре шагов за моею спиной, растворял тропу в десяти шагах впереди. На какое-то мгновение мне показалось, что в дымном мареве послышался голодный вой. Я ускорила шаг.
        Постепенно в сумраке начали проступать смутные очертания зданий и деревьев. Неужели я куда-то пришла? Так быстро? Да быть этого не может! Или все-таки может?
        ГЛАВА 4
        КОШМАР НА УЛИЦЕ ВЯЗОВ
        Серовато-черное небо, покосившиеся дома, лужи на дорогах - этот пейзаж, воплотившийся меж лохмотьев расступающегося тумана, начинался всего в нескольких метрах от того места, где я была, но, как я ни ускоряла шаг, приблизиться к этой картине так и не могла. Мне оставалось лишь наблюдать.
        В туманной дымке проступали аккуратные одно- и двухэтажные дома. Изогнувшиеся скорбными скелетами стволы деревьев с опавшею листвой. Растекшиеся по булыжной мостовой лужи. А по дороге бежит, прижимая к груди какой-то сверток и путаясь в длинном подоле юбки, молодая женщина, даже девушка - светлые длинные волосы распущены, на щеках чахоточный румянец… Не слышно ни звука, город спит. Лишь каблучки выстукивают лихорадочную дробь. Где-то вдали грозно и торжествующе взвыла собака. Откликнулась вторая. Потом еще одна, и еще, и еще. Зловещие завывания сплетались в жуткий хор.
        На мгновение из-за туч выглянула луна. Серебристый свет легкой метелкой прошелся по улице города, и я вдруг отчетливо увидела, от чего, точнее, от кого бежала девушка.
        В серебристом свете луны проступили огромные, мне по пояс, призрачные псы. Алые глаза вглядывались в ночь, выискивая убегавшую жертву, слюна, капавшая из оскаленной пасти, оставляла на каменной мостовой ранки изъязвлений, а сквозь тела виднелись очертания домов.
        Девушка тоже поняла, что ее догнали. Всхлипнув от страха, огляделась, не выпуская из рук драгоценного свертка. Я нереально четко разглядела ее побледневшее лицо, глаза, расширившиеся от ужаса.
        Псы рванулись вперед, огромные челюсти практически сомкнулись на лодыжке убегающей. Женский крик штопором ввинтился в воздух…
        Это было совершенно не мое дело. Мне надо к Ллевеллину прийти, а не спасать всяческих полоумных девиц, невесть зачем вышедших ночью на улицу города.
        Увы и ах, но убедить себя в этом мне не удалось. Иначе как объяснить, что, увидев страх на лице девушки, ее беззащитность, я рванулась вперед, желая если не вытащить ее на безопасную тропку среди туманных стен, так хотя бы помочь. Я почти добежала до нее, почти успела, но за несколько мгновений до того, как моя ладонь коснулась руки беглянки, картина подернулась туманным заревом и растаяла.
        Лишь ветер донес скрип открывающегося окна и чью-то перебранку:
        - Ты куда собрался? - недовольно вопросила какая-то женщина.
        Мужчина, судя по голосу, смущенно пожал плечами:
        - Кричали…
        - Ложись и спи! - оборвали его. - Если какой-то идиот решил выйти на улицу во время дикой охоты - это его проблемы!
        Стук захлопнувшегося окна прозвучал пистолетным выстрелом.
        И все стихло.
        Извиняйте, девушка, но всему свое время.
        Какого… Нет, я не буду сейчас ни чертыхаться, ни ругаться, Я девочка добрая и скромная, ага. Вот только почему все так резко растаяло? Я же не успела ничего сделать! Неужели в этом тоже я виновата? Мол, нарушила тонкую грань между реальностью и какой-нибудь неправильной виртуальностью? Но ведь в самом деле не специально! Я просто хотела помочь!
        Тихо вздохнув, я поправила сползающую с плеча лямку сумки и ускорила шаг. А что мне еще оставалось? Рвать на себе волосы, что не смогла помочь той неизвестной девушке? К чему? Это уже ничего не изменит. А раз так, то чем быстрее пойду, тем быстрее приду к Ллевеллину. И пусть кто хочет, тот и верит в глупые пословицы типа «Тише едешь - дальше будешь». Брехня это все, брехня! А я, между прочим, не могу сидеть и ждать, пока мне тут на шею свалится радость в виде внезапно появившегося Замка. Мне вперед надо идти. Потому что подсказка звучала более чем недвусмысленно. Нет, кричать еще раз:

«Ллевеллин, я уже близко!» - не буду. Банально потому что. И глупо. Он ведь все равно не услышит.
        Но, в любом случае, поторопиться мне надо.
        Нет, ну какая догадливость, а?
        Я перехватила книжку, так и норовящую выскользнуть из руки, и в тот же миг почувствовала, как сумка, до этого мирно висевшая на плече, начинает куда-то соскальзывать. Охнув, я попыталась ее подхватить и тут же выронила одну из туфель. И ладно бы просто выронила, но все дело в том, что сумка неумолимо падала на камни, и я, стараясь успеть поймать ее, сделала шаг в сторону, неловко задела ногой валяющуюся на камнях туфлю.
        Та вылетела из-под ступни, описала в воздухе какую-то странную параболу, соскользнула с дороги и с тихим чавканьем растаяла в тумане.
        Я минуты две печальным взглядом изучала остававшийся в руке полуботинок. Идти в туман искать потерявшуюся часть пары как-то не хотелось, слишком уж я хорошо помнила фразу о запрете на отказ от пути. А то мало ли что. «Шаг в сторону - попытка побега, прыжок на месте - попытка улететь. Тромбон открывает огонь без предупреждения». Кто их знает, вдруг все так и есть?
        В общем, я широко размахнулась - и вторая туфля улетела вослед своей товарке. Все равно иду сейчас босиком, камни не холодные, можно не опасаться простуды. Перебьюсь, в общем, как-нибудь, не заболею.
        Надеюсь.
        Так, теперь надо было что-то решать с сумкой. Ремешок разодрался так не вовремя, и ладно бы лопнул где-нибудь посерединё, так нет. Лямка умудрилась порваться прямо по шву, и даже колечко, которым эта самая ручка прикреплялась к сумке, улетело куда-то далеко-далеко. В общем, обнаружить его я так и не смогла.
        И что мне теперь делать?
        Есть несколько вариантов. Взять под мышку, как папку какую-нибудь. Но мне, честно говоря, этот вариант совершенно не нравится - я и так книгу тащу.
        Второй вариант - перекинуть ремешок через плечо, так чтобы сумка оказалась за спиною, нравился и того меньше. В самом деле, изображать из себя калику перехожую с сумой переметной мне совершенно не улыбалось. А то увидит кто-нибудь дюже умный, потом от прозвища не отобьешься.
        Но только что же делать-то?
        Может, для начала попробовать все-таки утрамбовать книгу в сумку?
        Разумеется, и вторая попытка положительного результата не принесла. Все, чего я добилась, - это раздавленная к чертовой матери пудреница. Боюсь только, что, даже если я выкину испорченное зеркальце в туман, книга в сумку не поместится. А жаль.
        Хотя почему бы не попробовать?
        К моему глубочайшему удивлению, перевертыш на этот раз не только поместился в сумку: в моем не таком уж большом баульчике осталась еще уйма места. При некотором желании туда можно было утрамбовать еще пару-тройку томиков.
        Никогда бы не подумала, что зеркальце может занимать столько места.
        В любом случае, не придумав ничего лучшего, я забросила сумку за спину и, поддерживая ремешок на плече, направилась дальше по дороге. При каждом шаге мой чувальчик ощутимо хлопал меня чуть пониже талии. М-да, удовольствие ниже среднего.
        Так я и шла вперед по этой странной дороге: с гордо поднятой головой, с сумкой через плечо и босиком.
        Для полноты картины под названием «Бомж классический обыкновенный» не хватает только заляпанности грязью и легкого амбре. Боюсь только, идти я буду долго, а раз так, то и недостающие штрихи скоро появятся.
        Я, конечно, не настаиваю, но если это вам так уж необходимо, то можно и устроить.
        ГЛАВА 5
        А СЕЙЧАС ДЛЯ НАШИХ ЮНЫХ ТЕЛЕЗРИТЕЛЕЙ МЫ ПОКАЖЕМ ФИЛЬМ «ЧУЧЕЛО»
        Следующее то ли видение, то ли недоступный для меня портал - вход в какой-то параллельный мир - появился минут через пять: в нескольких шагах передо мною проступили сквозь туман невысокие двухэтажные домики. Белоснежные стены, расчерченные в стиле классического немецкого городка коричневыми балясинами, крошечные окна, остроконечные крыши - все это до зубовной боли напоминало увиденный несколькими мгновениями ранее пейзаж. Дополняли такую знакомую картинку растыканные там и тут одинокие, изогнутые в каком-то странном пароксизме боли деревья.
        Резко налетевший ветер раскидал расстилавшийся впереди туман, оставив неопрятные лохмотья по обе стороны от дороги, и я разглядела небольшую стайку детей, столпившихся возле одного из домов. Ребятишки, став в круг, что-то шумно обсуждали, чем-то перебрасываясь. Гомон на мгновение перекрыл все звуки, и я уже была готова растаять от такой милой и в чем-то даже пасторальной картинки, как детвора на миг расступилась, и я с ужасом разглядела, что дети, весело хохоча и перекрикиваясь, толкают друг на друга невысокую темноволосую девочку лет пяти-шести. Малышка крутилась волчком, пытаясь вырваться из толпы, но раз за разом наталкивалась на живую стену. А в следующий миг я разобрала и слова:
        - Изов[Из - в венгерской мифологии злой дух. Первоначально душа - тень, способная во время сна покидать человеческое тело в облике мыши.] подменыш! Мать Дикой охотой украдена! Изова подменка! Дочка даже охоте не нужна!
        - Перестаньте! Прекратите! - Я, не в силах смотреть на эту жуткую картину, рванулась вперед.
        Дети даже не оглянулись на мой голос. А за мгновение до того, как мои пальцы почти прикоснулись к плечу босоного мальчишки, стоящего ближе всех ко мне, внезапно налетевший ветер набросил обрывки холодного тумана на странный, а то и страшный пейзаж и… все исчезло. Смолкли детские голоса, пропал город, где взрослым наплевать, что свора зверят травит напуганную девчонку.
        В самом деле, за те несколько мгновений, что я наблюдала ужасную картину, никто не высунулся из окна, не выглянул из-за угла, чтоб посмотреть, что происходит, что там за шум. Что это за город, где люди так безразличны друг к другу?
        А ты думала, девочка, что все просто?
        Уж не знаю, было ли это совпадением, или высшие силы, ведущие меня по диковинной дороге, решили показать, что ни одно доброе дело (а в моем случае даже намерение) не останется безнаказанным, но именно такой момент ремешок моей сумки выбрал для того, чтобы окончательно и бесповоротно порваться. Я и сообразить ничего не успела, лишь внезапно почувствовала, что на плечо не давит вес сумки, а через мгновение за спиной раздался какой-то тихий звяк.
        Что могло произойти, я поняла не сразу (кто скажет, что я тормоз или стон-кран, придушу на месте): слишком уж мозги зациклились на разрешении сложной задачи - на фига мне показывают все происходящее, если попасть туда никак нельзя? Я, конечно, не исключаю вариант, что все увиденное мной - нечто вроде телевидения. Но в таком случае я просто требую переключить канал! На фига мне показывают эту драму? Я хочу экшен! В крайнем случае, согласна на мультфильмы.
        И вот только не надо ля-ля про отставание в развитии! Какое сердце не дрогнет, услышав знакомое с детства: «Слишком часто беда стучится в двери…» или «Кто в ночи на бой спешит, побеждая зло?..»! да я же просто выросла на этом!
        А русские мультики я вообще люблю нежной и трогательной любовью. Чего стоит хотя бы « - Папаня! - Ну вот, а то все мама, мама…». Да это ж просто классика!
        Да, Геллочка, опять тебя куда-то не туда занесло.
        В любом случае, сумка валялась на дороге. Судя по тому, что, падая, она расстегнулась, и половина моей собственности, бережно протащенной на плече фиг знает сколько, оказалась рассыпанной, я поняла: придется определиться, что оставить, а что выкинуть, потому как под мышкой я это все не потяну.
        Первое расстройство ждало меня, когда я принялась раскапывать в высыпавшейся на тротуар кучке свой мобильник. Мой сотовый, моя родная трубочка, уроненная раз пятьсот, не меньше, мой телефончик, раза три заботливо недоутопленный в Черном и Азовском морях (а потом еще пару раз в Дону искупала), моя родная книжечка разбилась к чертовой матери. Батарейка упрыгала куда-то в туман - я ее просто не нашла, но не растворялась же она в самом деле, - почерневший экран пересекло несколько трещин, а на корпусе так вообще появилось несколько дырок. М-да… Вот уж сомневаюсь, что обнаружу в пределах прямой видимости сервисный центр.
        Телефон улетел в туман вслед за туфлями и батарейкой.
        Поразмыслив, я решила, что отказаться не могу только от связки ключей (а домой я как попаду? Естественно, после того, как пообщаюсь с Ллевеллином), косметички да книги - ну ее я не выкину под угрозой расстрела! Мне показалось или переплет на несколько мгновений потеплел и подобно ласковому котенку потерся о ладонь?
        Так что сумка со всем ее оставшимся содержимым (ну практически со всем - скомканные деньги перебрались из кошелька в карман брюк, а то мало ли) улетела вслед за мобильником по уже рассчитанному маршруту. Как я понимаю, именно с этого и начинается загрязнение окружающей среды.
        Среды? А почему не четверга или пятницы?
        Связку ключей я таки умудрилась спрятать в карман джинсов, к деньгам поближе, чудом не распоров этот самый карман. Книгу, задержав на несколько мгновений дыхание, засунула за пояс, ну а косметичку пришлось нести в руке.
        ГЛАВА 6
        НА ПРОБЕЖКУ СТАНОВИСЬ!
        Уж не знаю, то ли где-то в недрах сумки хранился могущественный артефакт, выполнявший функции банального обогревателя, то ли еще что, но минут через пять я поняла: еще чуть-чуть, и я попросту окоченею. Зубы выстукивали бодрую чечетку, пальцы ног уже практически не чувствовались - тонкие чулки ни капельки не грели,
        - а ладони… Еще пара минут при такой температуре - и у меня точно появятся цыпки!
        Ладно. Никакой шубы я не найду на километр окрест, банальный костерок тут не разведешь, потому как не из чего. Вывод может быть только один: бег - наше все!
        Серьезно, что ли?!
        Уголок неудобно засунутой за пояс книги куда только не впивался. Бежать было дико неудобно. Да вдобавок еще и косметичка оттягивала руку. Пару раз я ловила себя на мысли, что хорошо бы зашвырнуть сумочку со всем-всем-всем куда-нибудь в туман, да подальше. Останавливало лишь то, что косметичка была последним напоминанием о доме.
        Да и вообще, у этой настоящей Хозяйки небось ни пудры, ни румян нет, мается, бедная, ненакрашенная. Ллевеллин небось на нее без макияжа и смотреть уже не может, отворачивается, а тут раз-два - и появляюсь вся такая красивая накрашенная я.
        Эх, мечты, мечты.
        Ну в конце концов, мечтать ведь не вредно. Глядишь, что хорошее из мечтаний этих да и выйдет.
        К пятому классу мама решила, что ребенок с музыкальным образованием не должен бегать, прыгать и вообще маяться подобной дурью - а то вдруг на палец что-нибудь уроню, и игра на арфе накроется медным тазиком, - так что ко второй четверти я получила освобождение от физкультуры. Классу к седьмому я окончательно забыла о такой ерунде, как бег на длинные дистанции и прыжки в длину, хотя саму игру на арфе забросила намного раньше.
        Надо ли говорить, что пробежка по дороге, проложенной меж туманными стенами, особой радости мне не принесла. Конечно, я слегка согрелась, но ноги скользили по камням, в боку остро кололо, я часто хватала ртом воздух, в голове неприятно шумело.
        Вдобавок через пару минут после начала пробежки я заметила, что справа от меня, в сероватой пелене, лижущей хищными языками тумана гладкие булыжники, летит темная расплывчатая фигура. Первые несколько мгновений мне казалось, что это всего лишь тень - знать бы только, откуда здесь падает солнечный свет. Внезапно я поняла, что эта самая «тень» действует чересчур уж самостоятельно: то отстает на пару шагов, то вперед забегает, то в сторону уходит. Да и звуки странные от нее неслись: какие-то невнятные то ли завывания, то ли всхлипывания.
        Я замерла, хватая ртом воздух и ожидая, что странное отражение поступит так же. Но фигура вдруг рванулась вперед, сильный удар внезапно налетевшего ветра вмиг раскидал расплывчатые хлопья тумана, и я увидела, как мимо меня проскользнула невысокая девушка.
        Ярко-алый корсаж, разукрашенный зелеными лентами, дополняла юбка в складку, отделанная золотым позументом. Черные волосы стянуты в тугую косу, переплетенную бирюзовыми лентами. Девушка бежала вперед, вытирая пышным рукавом слезы с глаз и не обращая внимания на многочисленные корни редких засохших деревьев. Пару раз она споткнулась и лишь чудом не упала.
        На этот раз я не стала ни окликать ее, ни пытаться прикоснуться к ней. Смысл? Стоит лишь мне сделать шаг к странной беглянке - и все исчезнет, растает подобно предрассветной дреме, а раз так, уж лучше просто понаблюдаю. Тем более что девушку вроде никто не обижает, ногами не бьет, не дразнит, кусать не собирается.
        Шаги становились все медленнее. Еще несколько минут - и девушка остановилась, в последний раз провела рукою по лицу, стирая дорожки подсохших слез. Мир внезапно поплыл перед глазами, и я вдруг увидела, как перед плакальщицей соткались из воздуха - словно невидимый художник грифелем на доске набросал - серые стены величественного замка. Или Замка?
        Я ахнула. Не понимая до конца, что делаю, рванулась к знакомым воротам и увидела, как девушка, не отрывая потрясенного взгляда от стен, сделала шаг вперед и вошла под величественные своды. Уже находясь под надвратной башней, она оглянулась, и мне вдруг на миг, всего на один миг, показалось, что путница похожа на ту, что заменила меня рядом с Ллевеллином, заменила меня в Замке. Но девушка вдруг мотнула головой - и все вернулось на свои места: подсохшие дорожки слез, чуть смуглая кожа и безумно уставшие зеленые глаза. Как у Ллевеллина.
        А еще через секунду все пропало: пелена тумана затянула странный пейзаж.
        Вот практически и закончена первая часть истории моих ошибок. Достаточно показать еще один эпизод, и тогда… Имеющий уши да услышит. Так, кажется, говорилось в той книге? Локки, блин, где тебя черти носят? Подсказал бы, как правильно действовать. Блин? Я сказал «блин»? М-да, старею.
        ГЛАВА7
        САМАЯ СТРАШНАЯ СКАЗКА
        Может быть, я дура. Может быть, я вообще идиотка. Может, я ничего не смыслю в правильном перемещении между мирами, и каждый нормальный попаданец обязан полюбоваться на всякие там слезы, плач и рыдания, чтоб, как Гаутама, знал: в мире существуют страдания - но, честное слово, я так и не поняла, на кой черт мне все это показывают.
        А уж в том, что мне все это именно показывают, я уже и не сомневалась. Ну не может быть такого количества совпадений. Не может! Хоть расстреляйте меня, а я снова вам это скажу!
        Ой, Геллочка, хватит пургу нести. Ну кому ты там что-то рассказывать собралась? Можно подумать, тебя кто слушать будет, Ты еще скажи, что вдоль дороги стоят толпы желающих с тобой пообщаться. Нет? Ну и я так думаю.
        Эх, вот только б знать, к чему все это.
        Девочка, не надо так нервничать! Подожди еще пару минут, и будет тебе билет на последний сеанс в двадцать три ноль-нуль! Места для поцелуев, правда, не обещаю.
        Вздохнув, я подхватила с земли невесть когда уроненную косметичку, вытащила из-за пояса книгу - интересно, она может мне сейчас что-нибудь подсказать, или максимум, что увяжу, это невнятные размышления на тему «Так сказал Учитель» или историю в стиле фэнтези?
        Хотя какой смысл так нервничать по поводу всяческих историй? Вся моя жизнь сейчас - глупая история. И я совсем не уверена, что эта сказка закончится хорошо. Скорее, «в общем, все умерли».
        С другой стороны, жизнь вообще такая штука, которая хорошо не кончается. А раз так, не стоит чересчур уж бояться и дергаться в сторону от каждого подозрительного шороха. Благо туман, похоже, живет сам по себе: из сероватой пелены раздается металлическое трещание ночных сверчков, проскользнула невысокая обтекаемая тень, кваканье невесть как забредшей к самой дороге лягушки показалось барабанным боем. Не стоит, Гелла, слышишь?
        Веди себя прилично, спокойно иди дальше, и все будет нормально.
        По крайней мере, я на это надеюсь.
        Мечтать не вредно, не так ли?
        Увы, но пролистать фолиант мне не удалось: в тот момент, когда я уже положила пальцы на корешок книги, размышляя, стоит ли пытаться распахнуть томик поближе к обложке, перед глазами внезапно все поплыло, голова закружилась, неприятно зашумело в ушах…
        Я сделала шаг вперед, затем еще один. Пытаясь удержать равновесие, рухнула на колени и оперлась рукою об отшлифованные за долгие годы булыжники дороги.
        Но за мгновение до того, как мир окончательно пал к моим ногам, головокружение вдруг прекратилось. Я замерла, хватая ртом воздух, не в силах понять, что со мной произошло.
        Ничего, сейчас вот постою на коленях - и все пройдет. Ага, пройдет, честно-честно. И я пойду дальше.
        Туман исчез. Пропал в мгновение ока. А я вдруг поняла, что стою на главной площади одного такого знакомого городка. Того самого, с проведенными по линеечке улицами и запуганными жителями.
        Площадь совсем не изменилась, была такой же, как когда-то. Хотя нет, не такой. В день, когда Ллевеллина собирались отравить, вон того изогнутого дерева, растущего подле ратуши, не было.
        Стоп. А вот само это деревце я уже видела…
        О господи. Какая же я идиотка! Мне уже дважды показывали этот город! Это ведь по его улицам мчалась Дикая охота! Это здесь озверевшая ребятня травила зеленоглазую девчонку. А теперь…
        Теперь площадь была запружена огромной толпой людей. Молодые и старые, мужчины и женщины - все они стояли, не отводя настороженного взгляда от странной пары, замершей подле меня. И если мужчина был мне совершенно незнаком, то девушку, стоявшую рядом с ним, я узнала сразу - впрочем, сложно не узнать человека, которого видела всего несколько минут назад.
        Зато меня никто не замечал. Честное слово, опять возникло нездоровое подозрение, что я стала невидимкой. А может, оно так и было? На этот раз я не могла устроить никакого концерта-скандала подобного тому, что устроила в Замке. Не могла прежде всего потому, что для этого мне надо было хотя бы пошевелиться. Увы, но сейчас, стоя на коленях, я не могла пошевелить даже пальцем.
        Все, что мне оставалось, - наблюдать.
        Наблюдать за тем, как по толпе прошелестело тихое:
        - Ангялка, Ангялка проклятая вернулась…
        По губам девушки скользнула саркастическая усмешка.
        - Вернулась. - Казалось, сам ветер повторил ее шепот. А в следующий миг голос разнесся над всей площадью: - Долгие годы Ваарэслиген был вольным городом. Отныне и впредь он переходит под власть Замка. Жители его - слуги Хозяйки Замка. Отныне и во веки веков.
        На мгновение наступила мертвая тишина, словно даже небо застыло, прислушиваясь к произнесенным словам. А в следующий миг площадь взорвалась возмущенными криками:
        - Да как ты смеешь!
        - Изова подменка!
        - Да что ты возомнила!
        - Вздумала невесть что!
        - Изово отродье!
        Высокий, крепко сбитый мужчина, стоявший в первом ряду, рванулся вперед, замахнулся на девушку, рассчитывая если не сбить ее с ног, так хотя бы влепить пощечину. Парень, стоявший рядом с Хозяйкой, казалось, даже не пошевелился, лишь зло дернул уголком рта. И в тот же миг нападавший свалился на землю бездыханным. Хрупкая девушка, чем-то неуловимо похожая на давешнюю Хайночку, кинулась ему на грудь, завывая:
        - Папа, папочка!
        Кажется, Ангялка криво усмехнулась. Впрочем, понять, так ли это, было трудно: лица ее, стоя на коленях, я рассмотреть не могла, а раз так, то все, на что я могла ориентироваться, был ее голос, в котором звучало неприкрытое торжество:
        - Так будет с каждым, кто дерзнет спорить со мною, с Хозяйкой Замка!
        Боже мой, сколько пафоса, сейчас заплачу!
        Вот только, кроме меня, никто не собирался тыкать в девицу пальцами и кричать
«вы таки глубоко неправы». Люди были слишком напуганы.
        Мне показалось или я могу чуть-чуть пошевелиться? Вот сейчас как встану, как подойду к этой самой Ангялке да как засвечу ей по морде лица - будет знать, как пожилым людям инсульты устраивать! Нет, я понимаю: тяжелое детство, все дразнили, ногами били - но нельзя же так! Моего Ллевеллина жители этого бывшего вольного города вообще чуть не угробили, к чертовой матери (как я понимаю, благодаря все той же Ангялке), так я ж ничего им в ответ не сделала. Хотя сейчас закрадывается нездоровое подозрение, что стоило.
        Вот только ничего сделать я так и не смогла. Высшие силы, любезно показавшие мне фильму под кодовым названием «Страшная-страшная месть первой Хозяйки родному городу», решили, что хорошего понемножку.
        Люди, заполнившие площадь, замерли, подобно восковым изваяниям - даже Ангялка остановилась, вскинув руку в каком-то странном то ли проклинающем, то ли благословляющем жесте, - а из трещин в земле потекли тонкие струйки тумана. Дымные клубы, подобно странным лианам оплетая застывшие фигуры, поднимались все выше, пока не скрыли всех и вся. Осталось лишь крохотное пятнышко брусчатки, на которой и стояла я. И лишь тогда я поняла, что вновь могу шевелиться.
        Куда и, главное, когда пропала моя косметичка, я так и не узнала.
        Много будешь знать, скоро состаришься. И вообще. Легко, думаешь, в слоях времени копаться, выискивать? Тут если меньше сотни веков наберется, хорошо будет.
        ГЛАВА 8
        ПОРА В ПУТЬ-ДОРОГУ
        Книга, книга… Черт, а где же книга? Неужели я ее потеряла?! Меня не расстраивала даже пропажа косметички. Черт с нею, как-нибудь проживу без макияжа, но перевертыш - я не могу без него! Он мне столько всего умного рассказал. Я ж черта с два без него определилась бы, что мне на этой забытой всеми богами дороге можно делать, а что нельзя.
        К счастью, я зря испугалась. Никуда книга не пропадала и пропадать не собиралась. Сгустившийся туман внезапно на несколько мгновений раздвинулся подобно кулисам, разведенным в стороны, и я разглядела, что в нескольких шагах от меня лежит томик. Странно. Вроде бы его перед собою не кидала, в руках держала. Может, вздрогнула и нечаянно выронила? Так у меня не судороги, чтоб книги так летали!
        А, на фиг. Ибо не фиг. Надеюсь, на ноги я уже встать могу?
        Да кто ж вам мешает?
        Так, короче. Осторожненько поднимаемся. Шаг, второй, третий… Благо туман расступается передо мною и вновь смыкается за моей спиной. А вот и книга. Не помялась, не порвалась и, самое главное, не потерялась.
        Облегченно вздохнув, я подхватила томик и, зажав его под мышкой (а что мне еще оставалось - опять за пояс совать? Так это дико неудобно!), ускорила шаг.
        Вот только меня преследует одна глупая-глупая мысль. С какого переляку я решила, что госпожа Ангялка была именно первой Хозяйкой? Может, она какая-нибудь сто пятьдесят восьмая в порядковом ряду?
        Хотя нет, мысль именно что глупая. Ллеу ведь говорил, что Хозяйка обязательно должна появиться из пентаграммы. А раз этого не произошло, Ангялка сама в Замок забрела, значит, она самая что ни на есть первая.
        Стоп! Как я Рыцаря сейчас назвала? Ллеу? Бли-и-ин, точно приболела. Или головой чересчур сильно ударилась, не помню только когда. Я ж отродясь его так не называла! Даже когда он мне в любви признавался! Да уж, признание у нас было все такое романтическое-романтическое, прям аж дальше некуда!
        А вот не буду я его больше так называть. Не буду, и все! А когда в Замок приду, буду обращаться только на «вы» и по имени-отчеству. Если только вспомню, какое у него, на фиг, отчество. Ап чего-то там. Под угрозой расстрела не вспомню. Но обращаться уважительно мне это совсем не помешает!
        Решено. Только на «вы» и никак иначе!
        Вот только если б еще так есть не хотелось…
        Ну извините, девушка. Потерпите, что ли?
        Я вздохнула, поправила, выскальзывающую из-под мышки книгу и замерла, удивленно уставившись на расстилающуюся передо мной дорогу. Посеянная несколько мгновений назад косметичка валялась на гладко отшлифованных неведомыми строителями булыжниках. Интересно, а что я еще здесь обнаружу? Потерянного в далеком розовом детстве плюшевого мишку?
        А для полного счастья мне сейчас еще из тумана прямо в руки выпрыгнет выкинутая в этот самый туман сумка. Так, что ли? Я подхватила обретенную косметичку, осторожно сделала шаг, другой, каждый миг ожидая нападения озверевшего чувала.
        Кто сказал, что у меня шизофрения? Да от этого тумана и не такого ожидать можно! Вон какую сказочку только что показали. Во сне увидишь - заикой проснешься.
        Сумки-убийцы на меня напасть так и не решились.
        Уж не знаю, к счастью ли, к разочарованию, но после очередного шага туман вдруг расступился передо мною, открывая взору бескрайнее синее море. Волны лениво лизали идущую вперед и скрывающуюся где-то под водой дорогу. Крупные булыжники, образовывавшие небольшую площадку перед морем-океаном, постепенно мельчали, теряясь в мутной влаге.
        Вот и приплыли, что называется.
        Эй, так нечестно, мы так не договаривались! Я же не отказывалась от своего пути и отрекаться не собираюсь! Я согласна идти вперед к Ллевеллину, вернее, к Замку, а, к черту, какая разница, в самом деле! Да, честно признаюсь: не нужен мне ваш Замок даже за сто тысяч мильонов! Я с Ллевеллином хочу встретиться, в глаза ему посмотреть. Даже если плюнуть, что с того? Вперед я иду, слышите, вперед! И разворачиваться не намерена. И если мне сейчас никакого мостика не придумают, я просто не знаю, что со всеми вами сделаю!
        Серые, словно нависающие над самой головой небеса остались безразличными к моим воплям, даже из вежливости не соизволив откликнуться каким-нибудь банальным громыханием. Ой, да я уже и на молнию в песок у самых моих ног согласна - был бы еще этот песок, - лишь бы исчезла эта пугающая, и даже какая-то давящая, тишина.
        Печально хлюпнув носом и убедившись, что это не очень-то помогает поднятию настроения, я бросила косметичку на землю. Ой, да чего будет этой косметике? За все время, что я по дороге иду, там уже должны все тени-помады-пудры в пыль разбиться!
        С этими мыслями я попыталась открыть книгу. Пальцы скользили по глянцевой корочке и упорно отказывались цепляться за страницы. Ну вот что за несправедливость, а? Я же просто хочу узнать, за каким чертом мне так не везет, а тут такой облом.
        Да уж, что ни говори, Геллочка, а везет тебе как утопленнику. Вещи пропали, туфли исчезли, книжка отвечать отказывается, так еще и дорожка черт знает почему исчезнуть решила. Ну вот что за непруха?
        А вот сейчас возьму, выкину эту книгу, к чертям собачьим, чтоб неповадно было молчать, как белорусский партизан перед расстрелом.
        Ой, ну вот только давай обойдемся без дешевых угроз, а? Неужели так трудно подождать пару минут? Тем более что идешь ты верным путем. Безо всяких ошибок и отступлений.
        Ну а все-таки, что же мне делать-то? К тому же есть хочется все сильнее и сильнее.
        Внезапно ритм прибоя изменился. Ход волн, мерно лизавших косу, убыстрился. Барашки взлетали все выше и выше. В какой-то миг волна взлетела над моей головой. Еще пара мгновений - и она с воем обрушится на берег.
        Я вскинула руки в нелепой попытке защититься, зажмурилась…
        Мгновенно наступившая тишина ударила по ушам. Я охнула от резкой боли, упала на колени.
        А когда наконец смогла открыть глаза, с ужасом и удивлением разглядела, что у самого берега мерно покачивается на волнах, невесть как не касаясь брюхом песка на мелководье, огромный кит.
        - Убиться веником… - только и смогла выдохнуть я. - Ты-то что здесь делаешь? Ну ладно я, дурочка, сюда приперлась, но тебе-то, рыбка, что здесь надо?
        Если кит и понял мои слова, в чем я, кстати, очень сомневаюсь, то виду никакого не подал. А вот книга внезапно выскользнула из рук (и не надо твердить, что у меня вместо рук - грабли!) и - как говорила одна моя знакомая, «вы таки будете смеяться» - реально поползла к этому водоплавающему!
        Глюки растут и ширятся. Хотя, может быть, это просто вариация на тему «Ежик - птица гордая, не пнешь - не полетит».
        В любом случае, томик успешно преодолел небольшое расстояние до воды.
        Е-мое, я же сейчас потеряю книгу! Одно дело кричать, мол, утоплю проклятую, и совсем другое - видеть, как обрывается единственная ниточка, связывающая меня с Ллеу. Я рванулась к книге, соскользнувшей уже к самым волнам.
        На мгновение у меня закружилась голова, а когда вдруг полегчало, я обнаружила, что стою на спине этой самой чудо-юдо рыбы-кита. У ног моих валялись косметичка (ну, конечно, куда ж я теперь без нее, небось до конца жизни будет со мною, а потом еще и в страшных снах являться начнет!) и книга. А сама рыбка куда-то уверенно плыла. Причем плыла столь быстро, что берег уже скрылся из виду.
        Да уж, дурдом «Ромашка» на дому, что называется.
        ГЛАВА 9
        КОРАБЛИ В ОТКРЫТОМ МОРЕ КАК ПТИЦЫ НА ВОЛЕ
        К моему удивлению, спина кита оказалась совершенно не скользкой. Пожалуй, я могла бы даже побегать по ней, если б у меня вдруг возникло подобное желание. Вот только бегать совершенно не хотелось. Не хотелось прежде всего потому, что мне совершенно не улыбалось в какой-нибудь не особо прекрасный момент подвернуть ногу и со всего размаху навернуться в воду. Да и плавать я умею только в стиле
«топор», в смысле: мигом - и ко дну.
        В общем, особо не раздумывая, я села на (если так можно выразиться) землю и задумалась, что ж мне делать дальше. Честно говоря, в голову не приходило ничего, кроме банального «ждать, что будет дальше». Я искренне попыталась задуматься над тем, куда же я плыву. Увы, но выводы были такими же банальными - вперед. А вот куда именно вперед - это уже вопрос.
        Что еще меня удивило, так это отсутствие виденного во многих фильмах да мультфильмах фонтанчика, который по всем канонам должен был вырываться из спины водоплавающего. Как я ни оглядывалась по сторонам, никакой дырки, из которой должен был пробиваться вышеупомянутый фонтанчик, я так и не обнаружила. Вот так и верь сказкам! Я, может быть, так надеялась…
        Хотя кого я сейчас обманываю? Ни на что я не надеюсь. Да и надеялась ли - не знаю. Честно, я уже ничего не понимаю, не знаю. Что именно «не», можно перечислять до бесконечности. Да, я хочу попасть к Ллевеллину. Только зачем мне это надо? Признаться ему в своей большой и чистой, как свежевымытый слон, любви? Боюсь, он меня не поймет. Вернее, может, и поймет, да вот только что с того? Он же у нас типа загипнотизированный.
        Другой вариант. Я еду не к Ллевеллину, а в Замок. А зачем мне в Замок? Набить физиономию новой Хозяйке? А я смогу? Ведь Ллевеллин говорил, что Хозяйка самая что ни на есть продвинутая колдунья.
        Да уж, чувствую, чем больше я задумываюсь, куда и зачем спешу, тем сильнее размышляю, где и что мне надо. Если так дальше пойдет, я просто-напросто решу, что мне здесь ничего не надо, И тогда получается, застряну здесь навечно? Ну уж нет, так не пойдет. Я еду в Замок, к Ллевеллину! И точка.
        Правильно, девочка, так и надо!
        Решено! Не будем плакать и биться в истерике. А вот чем бы мне заняться, чтоб с ума не сходить? О, идея! Книга, книга, где наша книга? Главное, чтоб ее прочесть можно было.
        Усевшись по-турецки, я подхватила перевертыш и попыталась раскрыть его где-то поближе к середине. Как ни странно, но мне это удалось. Что еще меня удивило, так это странное расположение строчек на листах. Кое-где было начертано несколько абзацев, потом встречалась пара чистых листов, потом еще несколько строчек и вновь чистые страницы. Кое-где текст занимал целый разворот, но, увы, таких «кусочков» было не так уж много. Честно говоря, у меня создалось впечатление, что это обрывки из чьего-то дневника. В любом случае…
«Трехмачтовик покачивается на волнах, кокетливо подмигивая золотыми буквами на борту. Впрочем, какое мне до него дело? Я в крошечной шлюпке. Кроме меня еще шестеро: двое гребцов, приплывший с трехмачтовика офицер с материка, его… демоны! постоянно забываю это слово! - …адъютант, кругленький банкир, и шестым на шлюпке был человек, которого я ненавижу всей душой. Человек, которого сейчас я могу называть только хозяином. Ничего, ждать осталось совсем немного.
        Если я столкну его в воду, это ничего не даст. Хозяин доплывет до берега, и ничего хорошего меня не ждет. Если бы у меня был нож… Можно, конечно, попытаться сорвать клинок с пояса адъютанта, но, боюсь, у меня не хватит ни времени, ни способностей.
        Ничего. Сейчас мы доплывем до корабля, поднимемся на борт. Может, тогда мне представится шанс? Остается только ждать и надеяться.
        Вслед за нами движется еще одна шлюпка. С тремя колодниками на борту. Офицер прибыл именно за ними.
        Неловкий взмах веслами - и соленые брызги оседают у меня на щеке, несколько капель попадает в глаза. Люди, сидящие в шлюпке, охают, закрываются кружевными платками, адъютант - высокий светловолосый парень - фыркает, косясь на своего патрона. А мой хозяин верещит громче остальных. Даже прибывший из-за моря офицер недовольно косится на него.
        Кажется, мне надо было смахнуть капли с лица. Ничего, проживу и так.
        Я стою на палубе. Стою, не в силах сдержать торжествующей улыбки. И пусть брат сотни раз говорил, что те, в чьих жилах течет кровь сахема,[Сахем - старейшина в мирное время, так же как вождь - военный предводитель.] не должны показывать своих чувств. Пусть. И пусть мои запястья туго стянуты веревкой. Пусть. Главное
        - не это. Главное, что снующие по палубе матросы, успевшие сбить с колодников оковы, успели связать по рукам и ногам моего хозяина.
        Лорду Кэмпбеллу это очень не нравится. Лорд Кэмпбелл озирается по сторонам, не в силах понять, как заморский аристократ, пару часов назад представившийся офицером королевского флота, мог оказаться капитаном пиратского судна. А то, что корабль пиратский, понятно даже младенцу. Достаточно посмотреть вокруг и увидеть, с какой радостью матросы освобождают пойманных лордом Кэмпбеллом корсаров, которые, если верить тому, что офицер говорил на суше, должны были быть доставлены на материк, чтобы предстать перед королевским судом.
        Лорд Кэмпбелл не может сдержаться, бросается к капитану корабля, тому самому офицеру, и сбивчиво пытается что-то сказать.
        - Сударь, прошу вас, не надо объяснений, - отмахивается капитан, брезгливо выдирая ладонь из цепких лапок моего хозяина. Кружевная манжета, окропленная морскою водой, плещется подобно карикатуре на флаг. - Все очень просто. Вы в плену. И я искренне надеюсь, что сможете заплатить выкуп. Сейчас мы отпустим на берег вашего сопровождающего, а вы как губернатор острова останетесь на корабле. Через полчаса на борт должно быть доставлено золото, в противном случае остров останется без губернатора.
        - Вы не посмеете! - захлебывается лорд Кэмпбелл.
        Палуба упруго покачивается под ногами. Чуть поскрипывают доски. Высоко в поднебесье проносится чайка. А я стою, не обращая внимания на боль в перетянутых веревкой запястьях. Стою, не в силах сдержать торжествующей усмешки, которая сама собой проступает на губах.
        Выкуп доставили. Конечно, отпускать губернатора прямо сейчас было бы глупостью - корабль попросту обстреляют с берега. Капитан и сам понимает это, объявляя что лорда Кэмпбелла отпустят, лишь когда корабль отойдет на безопасное расстояние от берега. Лорд Кэмпбелл сможет доплыть. И, несомненно, слуга-индеец, молчаливо простоявший на палубе, поможет своему господину.
        На английском говорить нельзя. Лорд Кэмпбелл поймет все.
        Сейчас или никогда.
        Шаг вперед, и я даже не обращаю внимания, что голос срывается на крик:
        - Senor capitan! - Боги, молю вас, помогите мне подобрать правильные слова. - Senor capitan, молю вас, позвольте мне остаться на корабле!
        Лорда Кэмпбелла уже повели к доске, конец которой выдвинут за пределы борта, капитан отвернулся, намереваясь пройти на мостик, но, услышав мой голос, он останавливается, оборачивается.
        - Надо же, немой заговорил.
        Обучая меня языку, Джион говорил, что его испанский оставляет желать лучшего. Может, и так. Но лишь теперь, после того как капитан отвечает, я чувствую, что душу царапнул ледяной коготок страха. А если бы не понял? Если бы он говорил лишь на английском?
        - Я не немой.
        Шаг ко мне.
        - Я уже понял. Но как-то странно слышать такие слова от верного слуги.
        - Я не его слуга! - хочу ответить спокойно, но увы…
        По губам капитана проскальзывает странная усмешка.
        - Тогда почему?
        Вопрос не договорен, но все понятно и так.
        Лорд Кэмпбелл, не понимающий ни слова (по крайней мере, я на это надеюсь), замирает, и даже вся команда прислушивается к нашему разговору.
        Я же с трудом подбираю слова на неродном языке:
        - Несколько лун назад мое племя было уничтожено его людьми. Меня оставили в живых. Сегодня мне пообещали, что, если я при вас буду притворяться слугой, не скажу ни слова, меня отпустят на свободу.
        - Но ты почему-то нарушил свою часть договора? - Испанский язык капитана непохож на испанский Джиона. Выброшенный на наш берег моряк, обучая меня, с трудом подбирал нужные слова, часто запинался. Капитан же… Давным-давно Аукаман притащил в деревню несколько недоспелых кокосов. Небольших, размером с кулак. Ловко подбрасывая их на ладони, он жонглировал орехами, и все дети деревни не отрываясь смотрели на него. Так вот, капитан жонглирует словами. Легко подбирает нужные фразы, В отличие от меня.
        - Разве тот, кто нарушил обещание, данное целому племени, сдержит слово, данное одному человеку?
        Кажется, в глазах капитана сверкает одобрение. Хотя кто их поймет, этих белых?
        - А ты не боишься?
        Вот теперь я действительно ничего не понимаю. Бояться?
        - Чего?
        - Ваше племя было уничтожено потому, что ваш цвет кожи не совпадает с нашим, - любезно поясняет капитан, не сводя с меня насмешливого взгляда. - Мне, может, тоже не нравятся такие, как ты.
        А вот этому я уже не могу поверить.
        Обвожу взглядом палубу.
        - На вашем корабле есть люди с белой, черной, даже желтой кожей. Неужели не найдется места для одного краснокожего?
        Молчание. Чувствую, как колотится сердце, норовя выскочить из груди. Если он откажется, то лучше умереть.
        Меня меряют долгим взглядом.
        Я начинаю задыхаться.
        - Ты разбираешься в морском деле?
        Откуда?
        - Нет.
        Кивок. Кажется, у меня сейчас закружится голова. Боги, молю вас, помогите.
        - Джереми! Покажи новому юнге судно!
        Сердце замирает, пропустив удар.
        Давешний адъютант делает шаг вперед, останавливается, не отводя от меня опасливого взгляда:
        - А как я ему буду объяснять?
        - Я понимаю английский.
        Но прежде чем осмотреть судно, я полюбуюсь на то, как поплывет мой бывший хозяин.
        Джереми пытается найти общий язык:
        - Э… Тебя как зовут?
        - Джан… - сбиваюсь со слова. И выдавливаю нейтральное: - Джанкель.
        Драю палубу. Джереми вышагивает рядом, следя, чтоб не оставалось ни одного сухого пятнышка. Рубаху он давно снял, на голову повязал алый платок и постоянно подбивает меня сделать то же самое. Благодарю, я лучше так.
        - Ты знаешь только испанский и английский?
        На мгновение смущаюсь.
        - Нет.
        Палуба блестит под лучами солнца. Скользит легкая тень. Вскидываю голову, провожая взглядом пролетевшего буревестника.
        Джереми не успокаивается:
        - А какие еще?
        Вздыхаю. Останавливаюсь. Сбрасываю с лица прядь волос. Ох, моя спина!
        - Знаю пару фраз на итальянском и французском.
        Парень восхищенно присвистывает, не отводя от меня чуть насмешливого взгляда:
        - Разностороннее образование в вашем племени.
        Молчу, скептически глядя на него. Он не выдерживает первым:
        - Джанкель, ну все-таки откуда такие знания?
        Вновь берусь за швабру.
        - Мне было около десяти лет. В ту ночь был страшный шторм. А на следующее утро на берег выбросило мужчину. Я не знаю, как он смог добраться до берега в оковах… Наш шаман очень долго взывал к богам, и они исцелили его. Мой отец предлагал отвезти его с нашего острова на другой. Туда, куда приплывали ваши корабли. Он отказался. Умер прошлой зимой.
        Джереми заинтересованно делает шаг вперед, наступая грязным сапогом на недавно вымытую часть палубы, натыкается на мой грозный взгляд и поспешно отступает:
        - А как его звали?
        Усмехаюсь:
        - Смит. Джион Смит.
        Конечно, его звали по-другому. Но если он хотел, чтобы его звали так, и прошептал настоящее имя лишь перед смертью… Разве могу я выдать его секрет?
        Джереми не нравится мое произношение:
        - Джон, - нравоучительно поправляет он меня.
        Все, чего он добивается, - это мой удивленный взгляд:
        - Я и говорю: Джи-он.
        Днем был бой. Ноги скользили по залитой кровью палубе. Свистели пули, звенела сталь.
        Меня загнали к мэтру Джионсу. Малышне не место на палубе, Джанкель, ты еще сабли в руке держать не умеешь, иди лекарю помогай. Так что все, что досталось мне от битвы, - это подавать ланцеты да нитки.
        Выйти на палубу удалось лишь к вечеру: вырваться из душного трюма, глотнуть свежего воздуха и почувствовать, как мир качнулся перед глазами. Кровь на гладких досках палубы, распростертые тела…
        Картинка поплыла перед глазами, смешиваясь с увиденным несколько месяцев назад. Подожженные хижины. Пламя, пляшущее по крышам. Брат замахивается копьем на одного из нападающих. Падает, не успевая ничего сделать. Крики… Листва лиан, обвивающих стволы деревьев, пожухла и почернела. Кровь…
        Мир вновь качнулся перед глазами.
        Меня схватили за плечо, рынком развернули.
        Взбешенный Джереми не отрывает от меня гневного взгляда:
        - Ты что делаешь на палубе? Быстро вниз!
        - Но я…
        - Ты нужен мэтру Джонсу, а не здесь. Живо к лекарю!
        Буквально скатываюсь по лестнице, чувствуя, как отступают, угасают перед внутренним взором страшные картины.
        Сижу, привалившись спиной к фальшборту. Над головой бездонное черное небо. Россыпь звезд подмигивает мириадами золотых глазков. Легкая качка корабля убаюкивает. Шум шагов. Можно, конечно, повернуть голову, посмотреть кто идет, но я и так знаю.
        - Не спишь? - Джереми присаживается рядом.
        - Не получается.
        - Не зашьешь мне рубаху?
        - А сам не можешь?
        Парень хмыкает:
        - С глазами плохо, иглу не вижу. Может, все-таки зашьешь? Джанкель, ты ж помоложе, помоги, а?
        Вздыхая, встаю на ноги.
        В каюте при неверном свете свечи долго кручу в руках иголку с ниткой, наконец вдеваю. Кажется, в глазах Джереми проскальзывает торжество. А может, мне просто показалось. Протягиваю руку:
        - Давай рубашку, дедушка.
        Но парень вдруг выхватывает иглу у меня из рук:
        - Да ладно, я сам.
        Новый бой. А чего еще можно ожидать на пиратском корабле? Меня опять сгоняют с палубы. Мол, Джанкель, пошел вон, ты здесь не нужен, лучше раны иди зашивай, авось научишься.
        Сверху слышен звон оружия. Мне надо наверх! Я должен быть там!
        - Мэтр Джионс, позвольте мне подняться!
        Голос лекаря деловит:
        - Подай лучше корпию.
        Новый раненый. В трюме стоит тяжелый запах крови и пота, раздаются стоны.
        - Мэтр Джионс, прошу вас!
        Не знаю, с чего мне хочется наверх, но мне нужно быть на палубе!
        - Джанкель, не стой, как пень! Ланцет, живо!
        Нy мэтр Джионс!
        Передышка на пару минут.
        - Джанкель!
        Сижу, вытирая с лица капли нота. Вскакиваю, услышав свое имя:
        - Да?
        - Ты все еще здесь? Живо на палубу - и обратно! Одна нога здесь, другая там. Не вернешься через пару секунд - придушу собственными руками!
        Бой заканчивается, и можно замереть, хватая ртом воздух, чувствуя, что спешка была излишней. Теперь можно развернуться, спуститься в трюм. С нашей стороны всего несколько раненых: неподалеку зажимает порез на плече Марк-канонир, один из тех трех колодников, которых спасли с острова.
        В двух шагах от меня замер Джереми с обнаженной шпагой в руках. А в спину ему направлен заряженный пистолет.
        Рвануться вперед, сбивая парня своим телом…
        Грянул выстрел…»
        ГЛАВА 10
        НЕОКОНЧЕННАЯ ПЬЕСА ДЛЯ МЕХАНИЧЕСКОГО ПИАНИНО
        Если раньше оставались пустыми страницы три, не больше, то на этот раз неизвестный автор пропустил около десяти листов. Я уж решила: все, что мне хотели рассказать, уже рассказали, и теперь можно со спокойной душой захлопнуть книжку - но на всякий случай решила перелистнуть еще пару страниц.
        Строчки появились сами.

«Захвачено богатое судно. Приза хватит на всех. Вот только какой-то червячок тревоги грызет душу капитана.
        Стук в дверь.
        - Да?
        В каюту осторожно заглядывает мэтр Джонс. За последнюю ночь в шевелюре лекаря прибавилось седых прядей, а глаза за стеклышками пенсне впервые смотрят не весело, а устало.
        - Капитан?
        - Заходите. Что с ранеными?
        - Будут жить. Я как раз по этому вопросу. Джанкель…
        - Очень опасная рана?
        Врач морщится:
        - Я бы не сказал, что опасная. Ничего особенного, жить будет. Тут дело в другом. Понимаете, капитан, как бы это выразиться, Джанкель, он не совсем Джанкель, а скорее…
        - Джанкеля? - с кривой усмешкой перебил его капитан.
        Лекарь замер, не отводя удивленного взгляда:
        - Вы знали?!
        - А вы можете назвать причину, по которой солдаты, вырезая целую индейскую деревню, оставляют в живых одного парня? Я не могу. А вот если оставшийся в живых - не юноша, а девушка…
        - Вы знали и оставили ее на корабле?!
        - Ей надо было сбежать с острова, - пожал плечами капитан. - Не смогла бы работать на корабле - была бы списана на берег в первом же порту. А пока справляется с обязанностями юнги.
        - А если кто-нибудь из матросов узнает? - не выдержал мэтр Джонс.
        - Она на корабле уже с полгода, и пока вроде никто ничего не узнал.
        - Она не сможет скрываться вечно!
        - Сможет, - заверил его капитан. - Если вы, мэтр Джонс, будете держать язык за зубами.
        Я ожидала, что после боя меня спишут на берег. Не дождалась. Короткий разговор с капитаном можно вообще свести к одной фразе: „Поправишься - вернешься к выполнению своих обязанностей“. Я не верю, что мэтр Джионс ничего ему не сказал! Но не спрашивать же, в самом деле?
        Последний бой сильно потрепал корабль. До Тортуги не дотянем, а потому было решено пристать к ближайшему острову, подлатать пробоины.
        Теплый ветерок перебирает листву, ноги утопают в золотом песке, матросы суетятся на берегу, готовясь к ремонту корабля. Я стою, не в силах отвести напряженного взгляда от тоненькой тропинки-просеки, ведущей в глубь острова. Это ведь совпадение, правда? Всего лишь совпадение.
        Уж не знаю почему, но от моей помощи отказываются все. И пока остальные работают, мне остается лишь наблюдать. Хотя стоит проверить. Чтоб потом не мучиться.
        - Senor capitan! Раз я здесь не нужен, позвольте мне пройтись по берегу? Я по той тропинке. До речки - и обратно!
        Если там, не приведи боги, есть речка…
        Речка есть. И даже мост есть. Несколько перекинутых через воду стволов, плотно обвязанных лианами.
        Это ведь тоже только совпадение. Правда?
        Это неправда. Не может быть правдой! Мы не могли попасть на этот остров!
        От моста тропинка должна поворачивать налево, а не направо…
        Крыши хижин обвалились, а стены сгнили. Кое-где виднеется щедрая россыпь углей. Джунгли начинают вступать в свои права: побеги лиан обвивают обгоревшие ветви, скелеты растащены дикими зверьми, земля присыпана палыми листьями.
        Я не буду плакать. Дочь сахема не должна показывать своих чувств.
        Но слезы по щекам катятся сами собой.
        В чувство меня приводит тихая перебранка за спиной. Кажется, капитан приказал принести заступы и лопаты. Громче всех спорит Марк-канонир: какой смысл копать, если даже скелеты практически растащены?
        Ему внезапно возражает Джереми:
        - По твоей логике, и тебя не надо было спасать - все равно почти в Англию отвезли!
        Похоже, его речь и становится решающей.
        - Senor capitan! Не надо! Не надо… - От волнения забываю половину испанских слов. - Нельзя копать! Плохо!
        Удивленный взгляд.
        Пытаюсь подобрать верные выражения:
        - Нельзя закапывать тела! Земля обидится, попросит море отомстить за нее. Буря будет!
        Джереми не сводит с меня удивленного взгляда:
        - Тогда как?
        - Огонь.
        Языки огня взмывают к самым небесам. Пламя лижет ветви, хищно впивается в небрежно сваленные скелеты. По традиции души погибших надо проводить. Увы, ученицей шамана я никогда не была.
        Тихий треск обгорающих костей. Жар от огня столь силен, что невозможно находиться рядом.
        Сизый удушающий дым мешает дышать, вызывает кашель. А слезы на глазах… Конечно, они тоже лишь от дыма!
        Я не буду плакать.
        На миг отворачиваюсь, не в силах смотреть на осколки прошлого, и вскидываю голову, слыша многоголосое потрясенное:
        - Свят-свят-свят, Святая Мария, смилуйся над нами, Пречистая Дева…
        Выступающие из дыма фигуры не увидит только слепой.
        Они все здесь. Хромой Нануель, сломавший ногу во время охоты. Худенькая Икчел с младенцем на руках - ему шел третий день. Нюка - подросток, с трудом волочащий на плече шкуру ягуара. Жена моего отца, Текумсе, с ритуальными, нанесенными красной глиной, полосами на щеках. Лучший охотник племени - Вайра, ведущий за руку четырехлетнего сына. Все здесь. Не перечислить их имен.
        И впереди Аукаман, мой брат.
        Они уходили по дороге, начертанной дымом, и серебристые осколки тумана устилали путь.
        Я знаю, что мне нельзя плакать, но раз нельзя окликнуть их, уйти с ними, так пусть это будет единственной моей ошибкой.
        Я смотрю им вслед, а губы сами шепчут:
        - Аукаман…
        Он замирает, оборачивается. Полупрозрачная фигура видна, несмотря на яркий солнечный свет.
        Прикосновения призрачных пальцев к моей щеке я не почувствовала, а слова скорее прочла по губам, чем услышала:
        - Джианкэли, не плачь, сестренка. Ветер, Солнце и Луна не должны видеть слез своих детей. А мы всегда будем рядом с тобою.
        Он отступил на шаг, еще на один и растаял в воздухе вслед за остальными.
        А тихий шепот Джереми я услышала на самом деле:
        - Не плачь, Джанкеля, я с тобой».
        Как обычно в перевертыше, история заканчивалась ничем. И вот я, честное слово, не понимаю, какой смысл огород городить, если вместо логического завершения «и они жили долго и счастливо и умерли в один день» получается какая-то фигня. Причем фигня, совершенно к делу не относящаяся. Нет, в самом деле! Если раньше истории имели хоть какое-то отношение к моей жизни, то теперь непонятно, на что мне намекает книга? Мол, все будет хорошо, просто замечательно? Ну-ну.
        И вообще тебе, Геллочка, даже транспортное средство великолепное досталось. Прямо как в той сказке, как там было у классика?
        - Проглотил среди морей три десятка кораблей. Если дашь ты им свободу, снимет Бог с тебя невзгоду. Вмиг все раны заживит, долгим веком наградит, - задумчиво протянула я, вспоминая строчки то ли из мультфильма, то ли из книги.
        Уж лучше бы я ничего не говорила! Сидела себе спокойненько и молчала в тряпочку! По огромному телу кита прошла чудовищная судорога. Гигантская туша изогнулась в немыслимом пароксизме боли.
        Завизжав, я почувствовала, как плавно скатываюсь в воду, зажмурилась, чувствуя, что еще пара секунд - и точно потопну, к чертовой бабу…
        ГЛАВА 11
        В ГРЕЦИИ ВСЕ ЕСТЬ
        Сердце деловито отстучало пару ударов. Потом еще и еще. Жалкое подобие земли, на котором я сидела, перестало извиваться, будто раненый гигантский спрут. Осторожно приоткрыв сначала один, а потом второй глаз, я обнаружила, что сижу на ровненькой, гладкой каменной площадке, окруженной безбрежным песочным полем.
        Передо мною расстилалось бескрайнее небесно-голубое море. Безо всякого, кстати, намека на осточертевший туман. Неспешно набегающие волны печально лизали выложенный булыжниками берег, а где-то вдалеке, у самого горизонта, виднелся огромный даже издали, такой знакомый кит, от которого медленно отплывала целая флотилия. Все корабли, как на подбор, с алыми парусами.
        М-да, Грей по прозвищу Ллевеллин, где ж тебя черти-то носят, здесь твоя Ассоль, слышишь?
        Видно, не услышал. Хотя, вполне возможно, это просто разгорающийся закат так причудливо изменил цвета.
        Да уж… Что ни говори, а с этой Геллой сплошные проблемы, И скажите ж мне, люди добрые, где я теперь плавсредство, если что, найду? Решено: в следующий раз одолжу у Локки Нагльфар.[10] И пусть потом не жалуются, что по ногтям скользко ходить!
        Корабли растаяли в закатном солнце. А вслед за ними и чудо-юдо рыба-кит, садистка, бросившая меня неизвестно где и неизвестно кому на растерзание, плавненько ушла на дно (надеюсь, хоть не утопла?), оставив меня в гордом одиночестве.
        Да уж, Геллочка, везет тебе как утопленнице.
        Ладно, хватит ныть и плакать, пора решить, куда идти дальше. Потому как период самокопания окончился, и мне нужно определиться, какими активами я обладаю.
        Итак, из плюсов у меня - одежда, которая на мне, книга, валяющаяся у ног, и, по-видимому, совершенно непотопляемая косметичка. Честное слово, я начинаю подозревать, что мне стоило запулить ее в туман вслед за сумкой.
        Из минусов - полное отсутствие обуви, пропажа ключей, невесть когда выпавших из кармана, и дикий голод. Плохо, однако. Прежде всего потому, что я совершено не понимаю, куда я попала и что же мне делать дальше. И самое главное, где я здесь могу пообедать?
        Вариант с вылавливанием всех решивших выбежать на берег амфибий с последующим зажариванием этих самых лягушек, крабов и иже с ними на костерке мне совершенно не нравится. Особенно если учесть, что дров здесь нет, а использовать перевертыш в качестве основного источника топлива как-то не особо хочется.
        Окончательно заскучав, я огляделась, искренне подозревая, что максимум, на что я могу рассчитывать, - это пара-тройка засыхающих деревьев на горизонте да несколько крошечных кустиков. А что еще может расти посередь пустыни? Пусть это даже не пустыня, а банальный песочный пляж. Вот только туристов что-то не видать. Каково же было мое удивление, когда, оглянувшись, я увидела шагах в двухстах за моею спиной с десяток выстроившихся в ровный рядок домишек. Ура! Цивилизация!
        Интересно, здесь покормят бедную-несчастную путешественницу по чужим мирам? Ну пусть даже и на халяву, я виновата, что ли, что у меня местной валюты нет, а рубли они вряд ли принимают. Да и денег у меня не так уж много. Если сотня наберется - уже хорошо.
        Невысокие, плотно расположенные дома выстроились в ровный рядок, глядя на меня темными глазами окошек. Крытые соломой крыши посерели от долгих дождей, по некоторым стенам ползли веточки плющей, цепляясь крошечными крючочками за невидимые трещины. Зеленоватые звездочки были не единственными растениями: меж домами виднелись ветви деревьев, обвитых побегами винограда.
        Дорожка, ведущая от площадки, на которой я стояла, виляла так, словно ее прокладывала змея. Сперва я решила срезать пару петелек и пойти напрямик. Куда там! К моему удивлению, оказалось, что деревушка расположена на небольшом, но очень крутом пригорке (а ведь с первого взгляда показалось, что нет даже намека на какую-либо возвышенность), так что минуты три я безуспешно попыталась приблизиться к домам - босые ноги проваливались в песок, осыпающийся золотыми струйками.
        В общем, надолго моего терпения не хватило. Раз местные жители пользуются этим серпантином вместо дорожки, чем я их хуже?
        Можно я не буду перечислять? Одно то, что свернула с заготовленной тропки и забрела черт знает куда, говорит о многом. И как мне теперь тебя отсюда выводить? Сперва ведь надо как минимум выяснить, откуда это «отсюда».
        Еще одной зрительной иллюзией оказалось то, что дома выстроились в ряд. Когда я проскользнула по тропинке между полуразрушенной хижиной и двухэтажным домом, оказалось, что я стою на небольшой - шагов сто пятьдесят в диаметре круглой площади. Да и за теми домами, пройдя меж которыми я оказалась в этой диковинной деревушке, виднелось еще с десяток хижин. Создавалось впечатление, что хуторок намного больше, чем мне представилось в первый момент.
        Так, ладно. Есть здесь поблизости что-нибудь вроде хотя бы столовки? На ресторан я и не рассчитываю!
        Поищи-поищи! Глядишь, что-нибудь да найдешь!
        Над одним из домов красовалась цветастая вывеска, на которой плотно обвившийся хвостом зеленый дракон неспешно слизывал кремовые розочки с огромного, размером с самого ящера, торта. Чуть выше расположилась непонятная надпись: алфавит смутно напоминал русский, но что там написано, понять я не смогла, как ни вглядывалась в буквы.
        Вариант первый: я таки нашла подходящую кафешку. Вариант второй: здесь водятся драконы, и, отравившись таким огромным количеством масла и сахара, они решат мною закусить - я озвучивать не буду.
        Эх, и почему подарив мне способность понимать устную речь, Замок не озаботился обучением меня письменной?
        Хороший вопрос. Но я ж не знал, что мне достанется такая необразованная Хозяйка, которая не знает румейского! Вон несколько поколений назад была девушка из этого же мира, но, кажется, родившаяся на пару столетий раньше. Так она и писать, и читать умела! Что на урумском, что на румейском, что на греческом! А эта… Темнота!
        Насмотревшись какого-то дикого средневековья на улице, я ожидала, что в доме меня тоже ждет нечто подобное: колченогие столы, небрежно сколоченные лавки, потемневшие от времени стены. Даже подозревала, что по полу будут рассыпаны - как полагается в таверне, вышедшей из-под пера какого-нибудь писателя-фэнтезюшника, - объедки и кости, а под столами прячутся огромные, в половину человеческого роста, дворняги с золотыми глазами и диким аппетитом. Я даже заранее подготовила контрольное «фу!».
        К моему удивлению, все было совсем не так, как я представляла: на серебристых пластиковых панелях, которыми были обиты стены, красовались картины. Невысокие столики на металлических ножках были окружены четверками мягких стульев с высокими спинками. На каждой столешнице - по стеклянной вазе с одиноко торчащей алой розой. В дальнем углу - небольшая барная стойка из стекла и металла.
        Собака, правда, была. Всего одна. Белоснежная болонка, со множеством цветных резиночек в шерсти, забавно сверкала глазками, сидя на алой атласной подушечке близ стойки.
        Ко мне, удивленно замершей у входа, тут же рванулся невесть откуда взявшийся официант в белом костюме:
        - Госпоже угодно отобедать?
        Да уж, госпожа из меня, в моем-то виде… Это, что называется, с корабля на бал.
        - Валюту принимаете? - только и смогла вопросить я, судорожно нащупывая купюры в кармане джинсов.
        Официант смерил меня скептическим взглядом и вздохнул. Мне дико захотелось обидеться и сварливо поинтересоваться: «А откуда вы знаете, может, у меня полный примус валюты?!»
        - Я позову менеджера, - сказал он. - Вам стоит обсудить этот вопрос с ним.
        С ума сойти! Тут еще и менеджеры есть?!
        К тому моменту, как вернулся официант, я успела положить книгу и косметичку на единственный свободный столик - все остальные были заняты обедающими, - порыться в карманах, выуживая последние деньги, пересчитать их и печально констатировать: максимум, на что хватит моих сбережений, - это пара кусочков хлеба. На кружку кофе уже не насобираю.
        Менеджер оказался маленьким толстеньким мужчинкой, едва достающим мне до пояса. Не особо высокий официант казался рядом с ним дылдой.
        - Присаживайтесь, - кивнул карлик в сторону ближайшего столика. - Я правильно понял, у вас нет никакой магии и вы хотите рассчитаться артефактами?
        Интересно, мы на каком языке сейчас будем разговаривать?
        - П-простите?
        Менеджер вздохнул.
        Из его речи я поняла только одно: основным расчетным средством в этом городке служила магия. Хочешь рассчитаться за что-нибудь - сотвори чудо. На крайний случай подойдет колдовской артефакт.
        Тут я окончательно приуныла. Ну какая из меня чародейка? Это Ллеу все умеет, на все способен, а я - так. Единственное, что было у меня колдовского, так это перевертыш. Но его я не отдам ни за какие коврижки! Пусть и не надеются!
        Под пристальным взглядом карлика я только опустила глаза. Похоже, придется мне идти несолоно хлебавши.
        - Может, у вас есть все-таки что-то магическое? - решил вдруг прийти на помощь мне мужчина. - Проверьте свою сумочку!
        - Да что там может быть! - вздохнула я, но содержимое косметички на стол высыпала.
        Пудру, румяна и прочую косметику отмели сразу. А вот непонятно как попавший в косметичку крошечный ультрафиолетовый фонарик почему-то заинтересовал моего собеседника:
        - Что это? - ткнул он пальцем в серебристый цилиндрик.
        Снова вздохнув, я вытащила из кармана мятую десятку. К моему удивлению, менеджер внезапно заинтересовался тем, как вспыхивают под сиреневатым светом фонарика вшитые в бумагу цветные нити.
        - Это вся бумага так?
        - Нет, только специальная.
        - У вас ее много?
        Я, не раздумывая, выложила на стол еще пару купюр.
        - Беру! - неожиданно решился он. - На полный обед не хватит, но на второе и компот… Согласны?
        А у меня есть выбор?
        Нет, конечно, есть вариант, что меня обдирают как липку и за это «чудо» можно купить целый дворец, но не буду ж я бегать по всей деревеньке в поисках пункта обмена.
        - Согласна!
        ИНТЕРЛЮДИЯ ПЯТАЯ
        Клоти сладко потянулась и отвернулась от надоевшего за полдня станка. Глянула на часы над дверью и удивленно охнула - до конца обеденного перерыва оставалось не больше десяти минут. Девушка подхватила с тумбочки у выхода легкую накидку и выскочила из комнаты.
        К ее огорчению, все столы в «Голодном драконе» оказались заняты. Может, мойра и подождала бы, пока освободится хоть один, но начальство более чем недвусмысленно намекнуло, что за опоздание грозит увольнение.
        Клоти нервно огляделась, в тщетной надежде обнаружить хоть что-то. Увы, но даже ее любимый столик у окна был занят. Там сидела, уплетая за обе щеки отбивную, какая-то босоногая девица. Но ждать Клоти просто не могла!
        Мойра решила оставить приличия и решительно направилась к окошку:
        - Простите, вы никого не ждете?
        Девица подняла на нее удивленный взгляд:
        - Н-нет.
        - Вы не будете против, если я сяду за ваш столик? Все заняты, а у меня скоро обеденный перерыв заканчивается.
        - Пожалуйста, - равнодушно кивнула девушка, опуская глаза в тарелку.
        Наскоро перекусив, мойра расплатилась за обед крошечным магическим светлячком (девица подозрительно покосилась на нее и как-то странно фыркнула) и направилась к выходу.
        Уже возле двери Клоти показалось, что кто-то ее окликнул. Мойра оглянулась, но… Видно, показалось.
        Босоногая, кстати, за обед уже тоже расплатилась и теперь направлялась к выходу, уверенно огибая препятствия. На мгновение задержалась у двери, пропуская Клоти на улицу, но мойра и не подумала переступить через порог. Ее вдруг кто-то словно за язык дернул тихо сказать:
        - Пусть твоя дорога будет легкой.
        Босоногая замерла, удивленно уставившись на нежданную советчицу, а потом вздохнула:
        - Спасибо.
        Весь оставшийся день у Клоти было просто замечательное настроение.
        Хотя вроде бы и не с чего.
        ГЛАВА 12
        НАС НЕ ДОГОНЯТ!
        Между нами, девочками, все происходящее казалось мне какой-то фантасмагорией. Все выглядело настолько нереальным, что чудилось, достаточно крикнуть: «Вы просто колода карт!», подобно кэрролловской Алисе, - и все рассыплется, словно неловко уроненная елочная игрушка. Чего стоит одно только странное пожелание случайной соседки! То ли знает больше, чем прикинулась (ну и сказала бы по-русски, мол, девочка, идти тебе надо прямо - и направо, до ближайшего столба), то ли просто так у нее вырвалось… Но, извините, такое совпадение - у меня слов нет.
        В этих размышлениях я и вышла из кафешки вслед за своей соседкой. Лишь на пороге на мгновение засмотрелась на болонку - ну люблю я мелких собачонок! - а когда обернулась, нежданной советчицы и след простыл. Вздохнув, я вышла на улицу. Заозиралась по сторонам, выискивая те два дома, меж которыми я прошла, чтоб попасть на эту площадь, и, разглядев знакомые очертания, направилась в нужную сторону.
        Здания расступились, будто остатки видения. Шаг, другой… Узкая улочка черной кошкой метнулась под ноги. Не было здесь этого прохода, не было! Не было этих небольших, натыканных на очень близком расстоянии друг от друга домов. Не было утоптанной серой пыли дороги. Не было бодро прогуливающихся кур. Не было детишек, возящихся в грязи. Не было нескольких взрослых, неторопливо о чем-то судачащих. Не было тогда. А сейчас все это очень даже было. И испаряться никуда и не думало. М-да.
        И что мне дальше делать? Идти вперед, искренне надеясь, что в один прекрасный момент я выберусь из этого чертова города? Да уж, Геллочка, везет тебе как утопленнику. Впрочем, сама виновата: нечего было, плывя на рыбке, блистать знанием классики. А раз язык у тебя впереди мозгов, то, как говорится, марш вперед, труба зовет, Ллевеллин ждет. Короче, строем и с песней.
        Вот только куда идти?
        А может, это все глюк? Нет, понятно, вообще все увиденное галлюцинацией быть не может. Меня вон накормили, напоили, чуть ли даже, как в сказке, спать не уложили. Значит, галюник - только эта улочка. А самый простой способ бороться с видениями - закрыть глаза и пойти вперед. И вот сквозь эти самые галлюцинации и пройдешь.
        Я зажмурилась, сделала шаг и тут же врезалась в какого-то человека. Ойкнула, распахнула глаза, поспешно бормоча:
        - Извините.
        Тот, кого я толкнула, совсем не обратил на меня внимания, даже не посмотрел в мою сторону, торопясь куда-то по своим делам. А я, запнувшись на полуслове, не отрывала потрясенного взгляда от… Тео.
        Какого черта? Откуда он вообще здесь взялся?
        Гном проскользнул мимо меня и метнулся в переулок.
        Стоп! Это ведь он меня сюда привел (ну понятно, что за руку не тянул, рыбке гадости не говорил - это я сама), значит, должен знать, куда мне дальше надо идти, чтоб к Ллевеллину попасть.
        Я рванулась вслед за гномом.
        - Тео, подожди!
        Эй, ты куда?! Ты по каким переулкам бегать собралась?! Тебе прямо-прямо-прямо, и там дорожка дальше будет! Ты куда?!
        Черт. Не стоило принимать этот облик. Надо было что-то свое создать, а не выбирать наобум уже существующее. Ну я ж не виноват, в конце концов! Подумаешь, подобрал облик какого-то странника по мирам. Я и понятия не имел, что она с ним встретится! Взял, что плохо лежало. А тут…
        Черт.
        Гном словно издевался надо мной. Знакомая фигура мелькала где-то впереди, скрывалась за поворотами, маячила вдалеке. Как я ни рвалась вслед за ним - не успевала. За пару мгновений до того, как я успевала добежать до него, Тео вновь исчезал.
        Это напоминало дурной сон.
        Сон, оборвавшийся совершенно неожиданно: магистр белой, черной и какой там еще магии на мгновение остановился подле трехэтажного дома (я уж было обрадовалась!) и прошмыгнул в дружелюбно распахнутые двери. Которые тут же захлопнулись. Прямо перед моим носом.
        А вот ни фига! Не буду я разворачиваться на сто восемьдесят градусов и идти туда, откуда пришла, тем более что я и дороги-то не вспомню. Как говорится, не дождетесь!
        ГЛАВА 13
        КТО В ТЕРЕМОЧКЕ ЖИВЕТ?
        Скромную позолоченную табличку подле двери я заметила еще издали. Вполне вероятно, выясню, куда это я пришла. Хотя это может быть что-нибудь вроде «здесь жил и работал…».
        Увы, к моему глубокому разочарованию, прочитать, что там написано, я так и не смогла: странные письмена - такие же, как в названии кафешки, где мне удалось пообедать, - были и здесь. Я несколько минут честно пыталась сложить странные значки в знакомые слова (ведь похоже ж на кириллицу!), а потом, отчаявшись, махнула рукой и шагнула к двери - по крайней мере, я знаю точно, кого мне надо искать в этом заведении!
        Дверь - огромная, с ручкой, расположенной на уровне моих глаз, - поддалась с трудом. Я осторожно проскользнула в холл и замерла, потрясенно оглядываясь по сторонам. В первый миг мне показалось, что я зависла в воздухе: небесно-голубые, идеально отшлифованные плиты пола были подогнаны так плотно, что стыков не было видно. Иллюзию бескрайнего неба дополняли раскиданные то там, то здесь белоснежные плитки: неровно порезанные, они походили на небрежно разбросанные перистые облака.
        Расположенная справа от входа стойка совершенно выбивалась из общего стиля. Казалось, она, начинаясь где-то далеко внизу, пронзает рисунок неба на полу. Я не отрывала взгляда от столь странного сочетания, а потому совершенно не заметила диковинного существа, восседавшего за этой самой стойкой.
        Вот только оно меня заметило.
        - Девушка, что вам угодно? - Скрипучий голос походил на визг плохо смазанных дверных петель, и я с трудом разобрала слова.
        Вздрогнув от неожиданности, я резко повернулась к говорившему.
        Честно говоря, от одного взгляда на то существо, что ко мне обратилось, захотелось орать в полный голос. Ну или хотя бы рухнуть в обморок, как я это сделала, увидев привезенного Ллевеллином таоте. Потому как говоривший (или говорившая, кто разберет?) безумно напоминал это самое давешнее чудовище. Пожалуй, разница заключалась лишь в том, что тот, кто решил со мной сейчас пообщаться, не висел в дохлом состоянии, привязанный за волосы, а культурно восседал за столом, играя роль консьержа.
        Увидев, что я пребываю в состоянии, близком к ступору, существо откашлялось, выплюнув на стол комок шерсти, и злорадно поинтересовалось:
        - Девушка, так и будете стоять, словно монстра увидели? Может, скажете, за каким чертом… зачем приперлись… вернее, пришли в институт?
        Я мотнула головой, собирая в кучку разбежавшиеся мысли. Спрашивать напрямик, не зарезал ли Ллевеллин случайно близкого родственника разговаривавшего со мною существа, было несколько неловко, и в итоге я таки смогла подобрать более нейтральную тему для разговора:
        - Простите, мне нужен… - Черт, как фамилия Тео?
        Короткое слово просто вылетело из головы. Я закусила губу, мучительно припоминая.
        Майле… Дайле… Айле… Стоп, точно!
        Консьерж, изучавший меня скептическим взглядом, заломил бровь, ожидая, когда же я наконец разрожусь именем.
        - Айлес. Могу я с ним поговорить?
        Существо провело по синеватым губам длинным раздвоенным языком и фыркнуло:
        - Сейчас прозвоню к нему в кабинет, узнаю.
        Оно окинуло взглядом стол и в тот же миг с банального телефонного аппарата, стоявшего на уголке стойки, слетела трубка и юркнула к уху существа.
        В кабинет странный консьерж прозванивал долго. Минут пятнадцать, не меньше. За это время я успела: поковырять ногой пол, проверяя, не провалюсь ли я в небо, если топну посильнее, рассмотреть странные растения, покрытые зеленым мхом, и даже, делая вид, что поднимаю с пола оброненную монетку, заглянуть под стол, надеясь увидеть мощное пропорциональное тело гиганта - над столешницей, кроме головы, не было видно ничего. Под столом, кстати, тоже не обнаружилось ни малейшего намека на тело. Мутант, однако. Голова - все, что есть. Интересно, а как он вообще питается?
        Ох, Геллочка, что-то у тебя мозги совсем не в ту сторону работают! Тебе надо не про строение тела этого странного консьержа задумываться, а размышлять, как объяснить Тео, почему ты с дороги сбилась. А в том, что сбилась и не туда забрела, можно и не сомневаться. Будь иначе, гном бы еще дома сказал что-нибудь вроде «будете у нас на Колыме…» - дальше по тексту.
        Впрочем, изучением структуры тела родственника убиенного Ллевеллином монстра дело не обошлось. За то время, пока консьерж пытался дозвониться в кабинет к Тео, мимо нас прошмыгнуло с десяток совершенно невообразимых существ. Пробежала крохотная уточка на длинных, похожих на ходули ногах. Пролетел огромный комар, поросший зеленоватой шерстью - лишь глаза и хобот выпирали из этого странного мехового клубка. Проползла серовато-черная змея в пенсне. Поспешно прошел вроде бы обычный парень - вот только вместо ног у него были козлиные копытца. Пробежала мимо хрупкая, почти невесомая, девочка с огромным голубым бантом на макушке и стрекозиными фасеточными глазами. К тому моменту, как консьерж задумчиво поинтересовался у трубки: - Алло, магистр Айлес? - я уже устала удивляться.
        А огромная голова все не успокаивалась:
        - Магистр Айлес, вас тут спрашивает какая-то девушка… Да, совершенно странная девушка. Представляете, у нее две руки, две ноги, два глаза… Да, и даже рост всего-навсего пять-шесть футов… Нет, я просто не представляю, откуда она могла взяться… да, и она просто желает увидеть вас… Понятия не имею зачем, она не говорит… Хорошо, я передам.
        Консьерж положил трубку, с минуту, не мигая, смотрел на меня и наконец флегматично сообщил:
        - Магистр Теофраст Айлес согласен принять вас. Можете пройти в его лабораторию.
        - А где его лаборатория… - осторожно начала я.
        А то кто их всех знает? Сейчас решит, что каждый посетитель должен знать все и обо всех, решит, что я какой-нибудь засланный казачок, и съест, к чертовой бабушке, чтоб дурных вопросов не задавала. Вот только, похоже, здесь вопросы надо было задавать сразу и не раздумывая: существо, столь любезно пославшее меня к магистру Айлесу (чтоб ему икалось не переставая! Завел бедную девушку неизвестно куда - и пропал!), подернулось легким туманом и растаяло. Вместе со своим столиком и телефоном. А я обнаружила, что стою посередке какого-то коридора. Серые стены, деревянные двери безо всякого намека на пояснительные таблички да растыканные там и тут то ли фикусы, то ли банальные пальмы в кадках. Иди, значит, добрая девица, туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого. Нет, конечно, кого мне искать, я в принципе знаю, но вот найду ли? При учете того, сколько здесь дверей, - не факт.
        Это называется «что такое „не везет“ и как с этим бороться».
        Ладно, Геллочка, бросаем упаднические настроения и вперед - искать спрятавшегося гнома. Тео, предупреждаю сразу: кто не спрятался, я не виновата!
        Я решительно шагнула к ближайшей двери, потянула за ручку… и ничего не добилась. Открываться она отказалась наотрез. Я уже и так дергала, и сяк, и вообще чуть ли не висла на ручке, а потом, окончательно взбесившись, ударила ладонью по створке. Та мгновенно распахнулась.
        Лишний раз убеждаюсь в собственной тупости.
        Гелла, ну бросай ты это грязное дело! Ну на кой черт тебе этот гном?! Я и так тебе правильную дорожку покажу, только выйди ж ты из этого института! Я на него совершенно влиять не могу.
        И вот что ты тут собираешься делать? Искать этого Теофраста? Зря. Он же наверняка запрятался в самую глубокую норку, лишь бы тебя не видеть! Не веришь? Идешь? Ну и флаг тебе в руки.
        За ближайшей ко мне дверью магистра Айлеса не оказалось. Там вообще никого не оказалось: клубился янтарно-желтый туман, из которого высовывались на мгновения какие-то руки, ноги, лица… Я поспешно захлопнула дверь.
        Вторая комната также ничем интересным не порадовала. Лишь сидела за столиком, усиленно царапая что-то в тетради, давешняя девочка с огромным бантиком на голове и стрекозлячьими глазами. Кстати, у нее ж можно спросить, где мне Тео найти!
        Я терпеливо подождала, не обратят ли на меня внимания, но девочка даже голову не подняла. Прошла минута, вторая.
        - Извините, - осторожно начала я, - вы не подскажете…
        - Бзз? - наконец откликнулась девочка. - Жжжж зз.
        - Спасибо! Я спрошу в другом кабинете!
        А то мало ли. Сейчас сама начну жужжать и булькать. Кто их всех знает.
        Ни за третьей, ни за четвертой дверью гнома тоже не оказалось. Я уже была готова отчаяться, когда вдруг одна из многочисленных створок распахнулась и из нее, медленно пятясь, вышел крепко сложенный мужчина, таща огромную, с себя ростом, вазу. И вроде бы ничего удивительного, но вослед бедному надрывающемуся от тяжести грузчику летело грозное:
        - И чтоб я больше не видел у себя в кабинете этого уродства! Я потребую, слышите, потребую от ректора нормального помещения для проведения моей работы…
        Дверь захлопнулась, перекрыв голос. Мужчина остановился, опустил вазу на пол и смущенно улыбнулся, устало вытирая пот с лица. Но мне, честно говоря, было не до него - ведь кричал-то Тео!
        Я ураганом промчалась мимо грузчика и распахнула заветную дверь.
        Нет, ну я вот пятый или шестой раз спрашиваю: на кой черт тебе сдался этот гном? Вон Хозяйка настоящая сего дня Рыцарю еще раз пощечину дала, а ты хоть бы почесалась! Ходишь, дурью всякой маешься, вместо того чтоб делом заниматься, к Ллевеллину идти. Одним словом, женщина.
        Гном задумчиво вышагивал вокруг расположенной над огнем огромной, больше его самого, реторты, в которой угрожающе булькала алая жидкость. Изредка по ней проскальзывали, взлетая к отогнутому в сторону горлышку, едва заметные зеленоватые искры. Над головой магистра порхали небольшой блокнот и что-то уверенно черкающая в нем ручка.
        - Тео! - не выдержала я.
        Гном вздрогнул всем телом - ручка с блокнотом метнулись в дальний угол, притаившись за кадкой с фикусом, - и обернулся ко мне:
        - Простите? Мы разве знакомы?
        Ну? И чего ты добилась?
        ГЛАВА 14
        КИНА НЕ БУДЕТ - ЭЛЕКТРИЧЕСТВО КОНЧИЛОСЬ
        Честно говоря, я иначе представляла нашу новую встречу. Ожидала всего, чего угодно. Ждала, что Тео заявит, мол, он не виноват в резком потоплении рыбки. Надеялась, что он расскажет мне, как отсюда выбраться. Рассчитывала, что гном хоть как-то отреагирует!
        Он и отреагировал. Но совсем не так, как я ожидала. Во-первых, наотрез отказался меня узнавать. Во-вторых… Да какая разница, какое там во-вторых было! Тут одного во-первых за глаза хватит!
        После такого странного откровения я пару минут мучительно обдумывала, что же мне делать, и решилась. За несколько минут я пересказала Тео обе наши встречи и грозно уставилась на гнома, ожидая, что тот немедленно одумается и покается в склерозе.
        Ничего подобного! Магистр какой-то там магии щелкнул пальцами и приветливо махнул в сторону выткавшегося из воздуха кресла:
        - Присаживайтесь, девушка, - и сам опустился в такое же.
        Я покорно опустилась на мягкое сиденье.
        Гном задумчиво сцепил пальцы, откинулся на спинку кресла, закусив губу:
        - Итак, вы утверждаете, что мы знакомы и я даже показал вам дорогу сюда? Должен вас разочаровать. Я вижу вас в первый раз. - Во время этой речи я пристально вглядывалась в его лицо, надеясь, что гном сорвется, хихикнет, и я смогу поймать его на обмане. Увы, лицо Тео оставалось совершенно спокойным. - Далее. Судя по вашему внешнему виду, вы действительно принадлежите другому миру, - короткая усмешка, - у нас не принято ходить босиком. Что еще сказать… По поводу путешествий по другим континуумам. Я пару раз посещал иные реальности, но мне ничего не известно ни о каком Замке. Увы, помочь вам ничем не могу.
        Короткие чеканные фразы словно вбивали гвозди в крышку гроба. На миг мне показалось, что мир закружился передо мною, я обеими руками вцепилась в подлокотники, чтобы не упасть.
        Оглушительно хлопнула дверь:
        - Магистр, магистр, вы здесь? Магистр, хорошо, что я вас нашел! Магистр, мне срочно нужна ваша помощь! - Мимо меня промчался, отчаянно цокая копытами, невысокий смазливый парень.
        Копытами? Чудненько. С гномами я уже знакома, теперь еще и фавны везде бегают.
        - Что случилось, Спиро? - Гном перевел на вошедшего встревоженный взгляд.
        - Ох, магистр Теофраст, - зачастил фавн, успевая в промежутках между закатыванием глаз и заламыванием рук бросать на меня заигрывающие взгляды, - вы не представляете! Такое несчастье, такое несчастье! Представляете, Николета заболела! Минуту назад прислала сообщение, что не может присутствовать на испытании! А где мы сейчас найдем другого испытуемого? Откладывать ведь нельзя!
        Гном мрачнел прямо на глазах. К концу тирады Спиро на нем лица не было. Казалось, он уже забыл и про меня, и про мои проблемы. Задумчиво поднеся руку к губам, Тео протянул:
        - Где же нам найти… - Вдруг в его глазах вспыхнул огонек азарта. - Гелла, у меня есть возможность вам помочь!
        Я вскинула на него удивленный взгляд. А гном между тем вскочил на ноги и радостно забегал передо мною:
        - Понимаете, Гелла, тут такое дело… Мы проводим контрольное испытание аппарата по предсказанию фактических вероятностей. Предположительно он должен показывать, что происходит с вашими родными в настоящее время. Но как-то так получается, что аппарат показывает не родителей наших испытуемых, а неких других существ. У нас возникла догадка, что результат проявляется в родстве не по крови, а по духу. Вы хотите увидеть, что происходит в вашем Замке? У вас будет шанс…
        Да на кой черт мне нужен ваш Замок! Я к Ллевеллинчику хочу! Стоп, а ведь его я тоже смогу увидеть.
        - Я согласна! - выпалила я раньше, чем гном закончил свою вдохновенную речь.
        Ну-ну… посмотрим, что они тут за кино покажут. Сомневаюсь, правда, что там окажется хоть толика истины.
        Прибор под гордым названием «Аппарат по предсказанию фактических вероятностей» оказался банальным хрустальным шаром. Размером, правда, с меня, но сути это не меняет. Воздвигнутый на небольшом помосте, он переливался всеми цветами радуги, изредка вспыхивал подобно северному сиянию, и тогда по сцене проползали золотистые облачка.
        - Не правда ли, он чудесен? - фривольно дыхнул мне на ухо давешний фавн в белоснежном смокинге с галстуком-бабочкой, ласково приобнимая за талию.
        - Не то слово! - поспешно согласилась я, выскальзывая из объятий Спиро и подходя поближе к замершему подле аппарата гному. Магистр стоял, запрокинув голову и не отрывая завороженного взгляда от огромного шара, по которому буквально струились всполохи жидкого пламени. - Так что надо делать? - осторожно поинтересовалась я.
        Тео вздрогнул и повернулся ко мне:
        - Ох, простите, задумался. Принцип действия прост: дотрагиваетесь до кристалла и вспоминаете того, о ком хотели бы узнать. Предупреждаю: он может показать совсем не того человека, которого вы ожидали увидеть.
        Эх, Ллевеллин, Ллевеллин, на какие только жертвы мне не приходится идти ради тебя! И попробуй, после того как мы встретимся, сказать, что ты ничем мне не обязан. В порошок сотру!
        Каждый шаг к огромному шару был труден, словно я шла наперекор снежной буре. На миг у меня закружилась голова, и к шару я прикоснулась лишь затем, чтоб не упасть. Перед глазами вспыхнул ослепительно-яркий свет.
        Вершины башен Замка продуваются всеми ветрами. Клубится туман, вскидывая хищные щупальца к самым зубьям. А на крошечной площадке, шагов десять в диаметре, стоят двое. Голубоглазая блондинка ежится, пряча тонкие руки в меховой муфте. Рядом с нею замер высокий парень. Черные, чуть вьющиеся волосы растрепались под ударами ветра.
        - Скучно. Великое небо, Ллеу, мне безумно скучно.
        Ее сосед даже не меняет позы. То ли вздумал попритворяться статуей, то ли просто замерз.
        - Миледи желает развлечься?
        Девица поворачивается к нему, вздергивая тонкую бровь:
        - Ты можешь что-то предложить?
        На этот раз он кланяется:
        - Все, что только угодно, миледи. - Пожалуй, на лице мраморного изваяния могло отразиться больше эмоций.
        На смазливой мордочке Хозяйки мелькает интерес, но в следующее мгновение скука вновь берет свое. Она топает ногой:
        - Миледи ничего не угодно! Миледи скучно!
        Он тихо роняет, опустив глаза:
        - С такой глупостью только скука и уживается.
        Хлесткая пощечина, от которой у Рыцаря дергается голова. А в голубых глазах Хозяйки плещется ярость:
        - Скотина!
        Ллевеллин вздрагивает, на мгновение его лицо искажается гневом, но в следующий миг голос вновь спокоен и деловит:
        - Миледи полегчало? Уже не так скучно?
        Фи! Отсталые люди! Кино показывают двухдневной давности! А я-то думал! Да на это не стоило даже время тратить. Гелла, сколько можно повторять: бросай это грязное дело, руки в ноги и - вперед! Сколько ж можно уже повторять?
        Я отступила на шаг. Спиро мгновенно оказался рядом, потеснив даже гнома:
        - Ну что? Вы что-нибудь видели? - Фавн заинтересованно запрыгал вокруг меня, не отрывая настороженного взгляда от моих коленок.
        - Д-да… - выдохнула я, не в силах отвести взгляда от экрана.
        Теперь вперед пробился Тео:
        - А что именно? Случайно не… того Рыцаря, о котором вы рассказывали?
        У меня хватило сил лишь на то, чтобы слабо улыбнуться:
        - Его.
        Гном радостно ухмыльнулся:
        - Чудненько! А поконкретнее… Хотя да, я понимаю, вопрос слегка личный. - Я снова промолчала. - Конечно, мне бы хотелось вас задержать, поговорить с вами, выяснить все о вашем мире, но я так думаю, вам не до того? Вы согласитесь принять в качестве маленького подарка ботинки? Не деньгами же с вами, в самом деле, расплачиваться за ту неоценимую услугу, что вы оказали науке?
        ГЛАВА 15
        НЕ ГОВОРИ «ГОП»
        Минут через двадцать я вновь стояла перед дверями, как выяснилось, НИИФИГА и НУИНАФИГ ЛАН (выбить с гнома расшифровку столь странной аббревиатуры мне так и не удалось). На этот раз, правда, со стороны холла. Новенькие подаренные мне ботинки радовали взор яркой канареечной расцветкой.
        Гном провожать меня за двери института не стал, заявив, что работы у него непочатый край: аппарат не настроенный, Спиро не отруганный - в общем, типичная отмазка. Магистр, правда, дико оправдывался: чего только не говорил, как только не извинялся, но, увы и ах…
        Фавн, кстати, меня тоже на улицу не сопровождал. Довел до выхода и возле стойки с консьержем словно сквозь землю провалился - хотя при такой расцветке пола это не удивительно.
        В любом случае, я оглянулась напоследок, толкнула дверь и увидела за порогом клубы такого родного серого тумана, затянувшего всю площадь перед институтом. Была видна всего пара плит дороги.
        Ур-р-р-ра! Ллевеллинчик, солнышко, заинька, лапочка, я уже иду!
        А этой мымре крашеной я все патлы за тебя повыдергиваю!
        Ну наконец-то! Я уже и не надеялся! Даже начал размышлять о возможности перевоспитать Анхелику.
        Первые шаги дались с трудом. Казалось, я иду против ветра: холодного, колючего, бьющего в лицо острыми иголками снежинок. Все закончилось также неожиданно, как и началось. Новый шаг, новое усилие и… все. Неприятное ощущение исчезло, словно его и не было.
        Я по инерции пробежала несколько шагов и лишь затем остановилась. Огляделась. Ничего особо нового и интересного, честно говоря, не увидела. Серые плиты дороги теряющейся в мутной пелене тумана. Кое-где пробиваются пучки запыленной травы. Камни покрыты трещинами, выбоинами. Кажется, приглядись - и царапины на булыжниках сложатся в слова. Вот только настроения всматриваться в эти странные то ли руны, то ли резы у меня не было. Я ускорила шаг.
        Итак, что мы имеем? Пора наконец трезвым взглядом окинуть нашу шахматную доску и разобраться, что и как. Гелла. Должна была спокойно пройти из точки А в точку Бэ, нигде особо не задерживаясь и ни в какие миры не попадая. Влезла неизвестно куда, спугнула бедную рыбку и попала черт знает куда. Ладно, не только черт. Локки вроде сюда тоже заглядывал пару раз. По крайней мере, я слышал от него про нечто подобное. Я с трудом ее из этого нечта вытаскиваю, строю дорогу, и - вуаля! - она идет вперед! Надеюсь, у милой девушки хватит мозгов понять, что путь через миры может быть крайне нестабильным, а потому не стоит наступать на туманные кляксы.
        Решено: вперед, вперед, и только вперед. Больше не буду нигде останавливаться, ни с кем общаться не буду и вообще. Вляпается кто-нибудь в какую-нибудь проблему
        - туда ему и дорога! Я что им всем, мать Тереза, чтобы помогать? Разумеется, нет. И вообще. Правильно старуха Шапокляк пела: «Кто людям помогает, тот тратит время зря!»
        Гм, куда-то тебя, Геллочка, снова не туда занесло. Дела никакого особо хорошего сделано не было, ну разве что Тео понял, что его автомат правильно работает. Так это и без меня могли выяснить. Тот же самый Спиро шарик бы потрогал - и все!
        Дорога вела вперед сквозь туман. Впрочем, «сквозь» не совсем подходящее определение - то там, то здесь на посеревших от времени булыжниках виднелись странные дымчатые то ли лужи, то ли пятна. Казалось, недавно здесь прошел странный дымный дождик. Первое время я старательно их обходила, логично рассудив, что раз мне запретили сходить с тропки, то ничего хорошего в туманных кляксах, по консистенции похожих на марево, какое было справа и слева от меня, я найти не могу.
        Проблемы начались, когда, сделав очередной шаг, я увидела новую туманную лужу. Огромная, около метра в диаметре, она залила всю дорожку, так что я с трудом различала впереди серые плиты.
        Блин! И что же мне теперь делать? Хоть вешайся. Назад я точно не пойду - ничего хорошего я в этом НИИФИГА (надо было хоть выяснить, как он правильно расшифровывается, этот научно-исследовательский институт) не забыла. Оставаться здесь? Бессмысленно.
        Эх, да что я теряю?!
        Я разбежалась, прыгнула вперед, надеясь преодолеть туманную лужицу, - и с диким воплем куда-то провалилась.
        Ну вот, сглазил…
        ГЛАВА 16
        СТЕПЬ ДА СТЕПЬ КРУГОМ
        Визжать мне надоело примерно через минуту. Одно дело, когда ты камнем падаешь вниз, судорожно пытаясь ухватиться за воздух и вереща так, что у самой уши сворачиваются в трубочки, и совсем другое - когда падение внезапно превращается в плавный спуск, а то и вовсе в банальное планирование.
        Еще через пару минут мне надоело и падать. Я судорожно оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в окружающей меня беспросветной тьме. Учитывая скорость падения, можно было вообще предположить, что я попросту зависла в пустоте. К счастью, от подобных предположений спасало то, что изредка передо мною вспыхивали крошечные искорки: то ли светлячки загулявшие, то ли горящие вдали звезды. Вспыхивали и на порядочной скорости уносились куда-то вверх.
        Я так понимаю, что закон притяжения должен действовать везде и повсюду, а значит, проще предположить, что это я падаю, а не что-то там взлетает. И вот это мне вовсе не нравится. Сколько ж падать можно?! Я такими темпами до центра Земли долечу. И вообще, я ж им не Алиса кэрролловская!
        Правильно. Не Алиса. Алиса была умнее.
        Падение завершилось так же неожиданно, как и началось. Я, уже привыкшая к медленному приземлению, внезапно резко бухнулась на что-то мягкое, пушистое, слегка колючее. Ой, где это я?
        Я вслепую зашарила руками вокруг, пытаясь сообразить, на что же это я упала. Мягкое. Слегка пружинит при нажатии. Состоит из множества то ли волосин, то ли травинок, то ли веток… Стоп, травинок? Стог, что ли?! Удачненько мне подстелили, ничего не скажешь.
        Где-то вдали запиликали сверчки. Отозвалась печальным стоном сова. Шелестнул ветерок, ласково коснувшись щеки.
        Уж не знаю, то ли глаза начали привыкать к этому практически полному отсутствию освещения, то ли еще что, но постепенно сквозь непроглядную тьму начали проступать смутные силуэты. Какое-то поле, холмы, такие же точно стога, как я поняла, несколько одиноких деревьев…
        Идти вперед сейчас бессмысленно: или в канаву провалюсь, или, того лучше, встречу какого-нибудь маньяка-грабителя. Доказывай потом, что просто так гуляла, дышала свежим воздухом.
        Ничего. Подожду рассвета и дальше пойду. К Ллевеллину.
        По всем канонам приключенческой литературы ждать рассвета полагалось не смыкая глаз, неотрывно наблюдая за медленно восходящим солнцем, окрашивающим небо на востоке в розовые тона. Я минут двадцать честно пыталась не заснуть. Потом еще минут пятнадцать щипала себя за руку в тщетной надежде, что хоть как-то смогу взбодриться. К исходу первого часа я заснула.
        Проснулась, когда солнце уже взобралось высоко. Села, огляделась и поняла, что в очередной раз вляпалась во что-то нехорошее: окружающий меня пейзаж меньше всего напоминал привычную дорогу, ведущую сквозь туман.
        То ли степь, то ли поле. Стога свежескошенного, еще зеленого, сена. То там, то здесь море жесткой стерни рассечено отдельными островками нескошенных цветов: алых огоньков маков и голубых озерец васильков, золотых солнышек полевых фиалок и фиолетовых мазков цикория. Впереди виднеется цепь то ли холмов, то ли курганов
        - кто разберет?
        Это все, конечно, очень красиво, но мне-то что делать?
        Идти вперед, разумеется. Сразу дорогу я, конечно, не сделаю, но будешь двигаться - и плиты постепенно лягут.
        Я осторожно соскользнула со стога, огляделась. Оставаться на одном месте попросту нельзя. Под лежачий камень, конечно, вода не течет, но катящийся-то мхом не обрастает.
        Я решительно направилась в сторону холмов. Хоть какой-то ориентир будет, не заблужусь.
        Колючая стерня впивалась в тонкую щель между горловиной башмака и штаниной. Чуть великоватые ботинки натерли пятку. Головки цветов, ударяясь об ноги, осыпали брючины пыльцой. А я все шла вперед. Холмы, такие близкие с верхушки стогов, на деле оказались очень далеко.
        С первым аборигеном я встретилась уже ближе к полудню. Крепко сбитый бородач в бурых одеждах неспешно косил траву. Похоже, на одном из созданных им стогов я и задремала. Коса неспешно сновала по траве, срезая колоски и соцветия. Проложенная меж высоких трав тропа шла прямо, затем, словно напоровшись на невидимую границу, заворачивала в сторону.
        Интересно, и куда я на этот раз попала? Какое тут подходящее приветствие? Попробуем просто…
        - Здравствуйте.
        Можно, конечно, ляпнуть что-то вроде «Бог в помощь», но кто знает? Вдруг здесь многобожие? Или вообще каким-нибудь дэвам поклоняются?
        Мужчина остановился, с интересом глянул на меня:
        - И ты будь здорова, коль не шутишь, добрая соседка.
        Что? Это как он меня обозвал? Я вроде поблизости от него не жила и даже не собиралась хибарку в соседнем квартале снимать. Вот только что-то большое и умное подсказывает мне, что мотать головой и кричать «ви таки дико обознались» не стоит. А то приголубит он меня своим инструментом по горлу, и доказывай потом, что ты не верблюд - на людей не кидаешься, не плюешься.
        Пока я мучительно размышляла, как же поддержать диалог, косарь сам спас положение. Отложив в сторону косу, он шагнул ко мне (я испуганно шарахнулась в сторону) и добродушно поинтересовался:
        - Ты, я вижу, издали шла. Не побрезгуешь, коль куском хлеба поделюсь, добрая соседушка?
        Господи, да что ж он так к этому прозвищу привязался? Есть мне, конечно, не хотелось - недавно ж пообедала, - но что-то было в глазах мужчины такое… Ирония. Ожидание. Насмешка. И доброта. Такая же, как пряталась в зеленых глазах Ллевеллина.
        - Отчего ж брезговать? - задумчиво протянула я, автоматически подстраиваясь под велеречивый тон собеседника.
        Тот улыбнулся, и, как по волшебству, рядом с нами возник расстеленный по земле платок, на поверхности которого мгновенно нарисовались полкаравая хлеба и кувшин молока.
        - Присаживайся, добрая соседка, раздели со мной хлеб.
        Как мне это все надоело, пора, наверное, представиться. Хотя нет, сперва из вежливости надо узнать имя моего нового знакомого.
        Я осторожно опустилась на землю, отщипнула небольшой кусочек от буханки и бросила крошку в рот. Лицо косаря, присевшего по другую сторону платка, мгновенно разгладилось. Нет, он и раньше не был особо злым или нервным, а теперь же вообще подобрел.
        - А позволь еще вопрос задать, добрая соседка? Обращаться к тебе как стоит?
        Ура, прогресс! Вот только мне кажется, имя Гелла здесь попросту не прокатит. Правда, Ангелина как-то тоже не але. Особенно если мой собеседник хоть чуть-чуть знает греческий. Будет потом вести какие-нибудь требовать, новости узнавать. А что я ему скажу? Ладно, пойдем по пути наименьшего сопротивления.
        - Геллой зови меня.
        Тут хоть никаких ассоциаций не будет.
        Мужчина на мгновение прищурился, меряя меня задумчивым взглядом, а потом пожал плечами:
        - Не хочешь подлинное имя называть - воля твоя. У жителей холмов свои тайны, и не смертным пытаться их открыть.
        Что-то я, видно, пропустила… Вот так и признавайся честно и искренне. Еще и гномом каким-то обозвали. Больше ж под землей никто не живет, гномы одни.
        Вот только неудобно получается. Он мое имя знает, а я его - нет.
        Словно предупреждая мой вопрос, мужчина улыбнулся:
        - Меня кличут Кендал ап Меуриг, добрая соседка, и мой дом - твой дом.
        Да уж, странный дядечка, что ни говори. Нет, ну в самом деле, представьте, работаете вы себе, никого не трогаете, а тут подходит к вам некто незнакомый, и вы ему и поесть, и попить, и спать уложить. Да даже Бабка-ежка в добрых сказках так себя не вела!
        С другой стороны, ну добрый он, так что в этом такого плохого?
        Слово за слово цепляется. Разговор струится сам собой, и истории одна за другую тоже цепляются. Одно событие жизни переплетается с другим… Я сама не заметила, как ляпнула, что ищу Ллевеллина. Толком не рассказывала, как с ним встретилась, откуда узнала, а просто поведала, что поняла, как он мне нужен, и я обязательно его найду.
        Мужчина улыбнулся. То ли пожалел, то ли поиздевался. Не поймешь ничего по его серьезному лицу. И вновь цепочка слов да разговоров. И история о войнах, раздирающих крошечное королевство Брейхааниор. О Дилвине ап Меуриге, возомнившем себя великим бардом, но ушедшем на службу к королю Элиседу ап Тюдор, забыв, что менестрелю нельзя брать в руки оружие. И вновь непонятно, то ли оправдывает Кендал своего брата, то ли, наоборот, ругает. Ничего не поймешь. В зеленых глазах - усмешка, перемешанная с тоской.
        - Найдешь ты его, добрая соседка, обязательно найдешь. Сегодня канун Гвил Авста. Гвил Авст - валлийский праздник урожая равнозначный ирландскому Лугнсаду, отмечался 1 августа.] Дон[Дон - богиня-мать в валлийской мифологии.] благосклонна к своим детям в такой день.
        Если б я еще хоть половину из его речи поняла…
        ГЛАВА 17
        ТРАВА ПО ПОЯС
        Разговор затих столь же неожиданно, как и начался. Смолкла неспешная речь косаря, и слышно было, как звенят кузнечики в высокой траве. Ветер перебирает распустившиеся цветы, а медовый запах дурманит голову.
        Разговор окончен. Я вдруг поняла, что больше действительно говорить не о чем. Некоторое время сидела, молча слушая незатейливое щебетание какой-то пичуги, а затем, улыбнувшись, встала на ноги.
        - Спасибо тебе, Кендал ап Меуриг. Пусть боги будут благосклонны к тебе.
        Косарь хохотнул:
        - Странные слова ты произносишь, добрая соседка. Но спасибо тебе за них. - Он отвернулся и подхватил с земли косу.
        Интересно, какого… Нет, не так. Какой… Тоже не так. Нет, пора мне прекращать общение с Геллой. И с Анхеликой тоже. На язык одни непристойности лезут.
        Ладно, попробуем сформулировать вопрос достойно. Почему Гелла, вывалившись черт знает где, столкнулась именно с этим валлийцем?! Руки бы поотрывать тому, кто ее судьбу плетет!
        Странная вещь разговоры. Особенно если ведешь их со странными людьми. Только что, кажется, разговаривала с косарем. Только улыбнулась в ответ на его
«спасибо», наклонилась брюки отряхнуть от земли да налипших травинок, выпрямилась - и нет никого. Ни человека, ни зверя. Даже скошенная трава пропала, Глючит меня, что ли? Помню, в какой-то книге герой списывал все видения на наркоту, содержащуюся в еде. Так меня вроде никто травить не собирался. Обед в кафешке за попытку отравления не сойдет - менеджеру смысла не было мне что-то подсыпать.
        Да уж, в странное место я попала.
        Так, ладно, заканчиваем хныкать и жаловаться. Будем действовать проще. Я ведь на холмы собралась ориентироваться, когда на этого странного путника набрела, так? Значит, продолжим.
        Иди, солнце, иди, родная. Может, хоть куда-нибудь придешь. А то я, честное слово, так уже забодался…
        К тому моменту, как я забралась на верхушку ближайшего холма, устать успела как собака. Мало того что на него забраться пришлось, это ладно, бугор не такой уж большой. Но до него же еще и дойти надо было! У меня так устали ножки, вы бы знали…
        Но я это сделала - честь мне и хвала! Вот.
        Я огляделась по сторонам и, не увидев ничего, заслуживающего особого внимания, присела прямо на землю. Казалось, кто-то провел невидимую границу - трава была скошена ровно до подножия холма. Сам же пригорок поражал буйством, красок. К разноцветным пятнам цветов, столь привычным на равнине, добавились новые, неизвестные мне растения: странные сиреневатые колоски распускались на верхушках невысоких кустиков, чем-то напоминающих почвопокровные то ли ели, то ли кедры. Глупое совпадение, не спорю, но у меня были именно такие ассоциации.
        Я провела ладонью по верхушкам соцветий, не глядя сорвала несколько «колосков» и тут же, ойкнув, выронила их - земля ощутимо дрогнула.
        Нет, показалось… Ничего особенного не происходит.
        Я снова сдернула несколько сиреневатых зерен, и вновь они песком просочились сквозь пальцы. Земля же задрожала так, что я обеими руками вцепилась в траву, надеясь, что мне опять показалось. Все закончилось столь же внезапно, как и началось.
        Ой, мамочки, не нравится мне все это! Я вскочила на ноги, совершенно случайно забыв при этом разжать кулак - на ладони осталось с десяток странных колосков.
        Четыре полупрозрачные фигуры в белых одеждах выросли передо мною как из-под земли. Ветер трепал янтарно-золотые волосы, а в темно-синих грозовых глазах отражались отблески молний.
        - Тебя дважды предупреждали, что ты нарушила границу сида. - Звонкий женский голос, казалось, раздавался со всех сторон. - Ты трижды посмела коснуться священного вереска.
        Е-мое, это вереск? Тот, из которого, по сказкам, варится лучший хмельной мед? Или я что-то пугаю? Честное слово, я уже ничему не удивлюсь.
        А женщина продолжала:
        - Ты не вняла предупреждениям и навсегда останешься в сиде.
        Таки ой…
        Земля сама расступилась перед моими ногами. Широкие каменные ступени вели в глубь холма.
        - Иди, - кивнул в сторону провала один из призрачных пришельцев, Его голос был мужским.
        Ага, вот прямо сейчас выстроюсь ровными рядами и побегу внутрь холма. Что я там забыла? Мне в Замок надо, к Ллевеллину! И к этой, как ее, Анхелике! А то она, значит, будет его безнаказанно по морде бить, а Рыцарь только и будет стоять да глазками хлопать? Не пойдет! Мы так не договаривались, я не хочу!
        Вот только ноги сами собой направились к лестнице…
        А-а-а-а, я не хочу! Заберите меня отсюда, я буду хорошей!
        Буду есть на завтрак манную кашу и не буду издеваться над Рыцарем, честно!
        Нет, это уму непостижимо. Мало того что моя Хозяйка провалилась в какую-то дыру и вылетела в реальный мир (к какой эпохе этот мир относится, будем выяснять потом), так еще какие-то чертовы ши утаскивают ее внутрь холма. Причем самое смешное - только что разговаривала с натуральным валлийцем, откуда ирландцы появились? Нет, точно дырки в пространстве…
        Где Локки носит?! Тут его помощь нужна, а он неизвестно куда слинял. Пошел бы хоть Дагде[13] морду набил, что ли…
        Пол выложен тонкими золотыми плитами. Свечи в тяжелых, изукрашенных камнями канделябрах отбрасывают мириады отблесков. На стенах из гладкого отполированного малахита гирлянды из живых цветов. Каждый мой шаг отзывается гулким эхом.
        Я вот только одного не пойму, хоть убейте. Предположим, я действительно совершила кощунство, забравшись на этот чертов холм и сорвав немного вереска. Предположим, хуже этого ничего нельзя и придумать. Так на кой черт надо вести меня внутрь холма? Не проще ли прибить прямо там, на вершине, и не мучиться?
        Хотя вдруг у них какое-нибудь табу на прибивание невесть откуда забредших девчонок на вершине холма до полудня?
        Если у них и есть подобный гейс,[14] то к тебе это не относится. Ну захотели ши оставить тебя в живых, так это не повод с ума сходить. Лучше бы придумала, как от них выбраться.
        Внутри холма странные любители вереска казались уже не такими прозрачными. Они мерно вышагивали по обе стороны от меня, даже не пытаясь ускорить или замедлить шаг. Впрочем, это и не было нужно, сбежать бы я не смогла - ноги мои уверенно шагали вперед, не обращая никакого внимания на нерешительные возражения мозга.
        Постепенно коридор стал уже, а потом и вовсе закончился. В первый миг я решила, что мы вышли на поверхность - зеленая трава, голубое небо, алые, золотые, синие цветы. И лишь приглядевшись, поняла, что все сделано из камня. Трава - из изумрудов, маки - из гранатов, а вылезшие вопреки всякой погоде одуванчики - из цитринов. А посреди всего этого великолепия возвышалась небольшая, мне по пояс, дорическая колонна, верх которой был прикрыт небольшим хрустальным колпаком.
        - Ой, а что там? - Не знаю, то ли заклятие странных подросших гномов иссякло, то ли еще что, но к колонне я подбежала совершенно беспрепятственно. Прежде чем хозяева успели хоть слово сказать, сдернула мутный колпак и ахнула:
        - Это же мои ключи!
        ГЛАВА 18
        НЕ ПЕЙ - КОЗЛЕНОЧКОМ СТАНЕШЬ!
        Пьянка продолжалась уже около часа. Я честно отказывалась, говорила, что мне идти дальше надо, но за стол меня все-таки усадили. Хотя причин столь резко возникшей любви ко мне я так и не уловила. Да, ключи мои. Да, потеряла, после того как сдуру прочитала одному огромному водоплавающему пару строк из классики. Да, отплывающие корабли видела. Да, паруса были алыми. Как в незабвенной книге. Правда, на Ассоль я, кажется, все-таки не тяну.
        Господа сиды, они же ши, столь любезно пригласившие меня в холм (вспомнишь - аж зло берет!), как-то резко поменяли свою точку зрения и накрыли такую поляну, что я невольно задумалась, а не выйдет ли мне их гостеприимство боком. Нет, конечно, они сказали, что безумно благодарны за все, что я для них сделала: оказалось, это именно сидовские кораблики выпустила на свободу чудо-юдо рыба-кит. Правда, для меня так и осталось тайной, каким образом весь экипаж этих самых шхун да бригов остался жив. Но то, как они меня приняли вначале, наводит на определенные размышления.
        Сегодня они рады меня видеть, а завтра, когда я что-нибудь не то ляпну, притопят в том же священном вересковом эле. Чтоб не дергалась и вопросов глупых не задавала.
        В любом случае, я сидела как на иголках. Вежливо улыбалась в ответ на заздравные тосты, обеими руками удерживая тяжелый золотой бокал, украшенный ковкой.
        Я надеюсь, у нее хватит ума ничего не есть. Останется еще потом у этих сидов. Где я потом Хозяйку заместо Анхелики найду?
        Пробовать на вкус предложенные блюда мне совершенно не улыбалось - еще свежа была память обеда в этом, как его… Ваар… Ну короче, городе, где Ллевеллина траванули. Кто этих ши знает, вдруг они такие же? Улыбаться улыбаются, а сами левой рукой цианидик в чай подсыпают. В общем, как бы то ни было, тикать мне отсюда надо - и побыстрее.
        Ласково улыбаясь сидящему по правую руку от меня сиду (красивый - просто слов нет! Прости, дядя, но мое сердце принадлежит другому. Романтика, блин), я воровато огляделась по сторонам. Поляну накрыли в относительно небольшой зале - по крайней мере, с той, где хранилась моя связка ключей, не сравнится. Стол буквально ломится от кушаний. Блеск драгоценных камней столь силен, что больно глазам.
        Я на миг прищурилась, Как назло, выхода из этой милой комнатки я не видела совершенно. Создавалось такое впечатление, будто дверной проем попросту замуровали, едва мы вошли внутрь залы. М-да. Получается как в том анекдоте: колхоз - дело добровольное, не хочешь - расстреляем. Другими словами, угощайтесь, гости дорогие, не сожрете все, что дали, - придушим.
        Но вот не хочется мне что-то есть. Не хочется. Я даже во время тостов только губы смачивала, вкуса напитка не почувствовала.
        Мне бы отсюда как-нибудь слинять! И побыстрее.
        Интересно, а если я культурно скажу, что надо дальше идти, меня отпустят?
        Свою просьбу я попыталась сформулировать как можно вежливей, а то еще не понравится - распылят на атомы, за то что не оценила всей прелести обитания в холме. Или с ума сведут, слышала я про этих ши всякое разное. А мне в сиде оставаться никак нельзя. Меня Ллевеллинчик заждался, бедненький. Небось не ест, не пьет, похудел, отощал. Этаж кикимора ему даже бутербродик с колбаской не предложит! Только и знает, что орать!
        Неправда, она еще посуду бить горазда!
        Меня выслушали с таким спокойствием на лицах, что я аж забеспокоилась. Ласково покивали в ответ на мое неистовое «вы ж понимаете, да? Мне очень-очень надо! Не могу я здесь оставаться! Меня ждут и вообще». Что именно «вообще», сформулировать я так и не смогла. Хотя искренне пыталась.
        Сиды вежливо покивали и… стол, стулья и прочие предметы меблировки попросту растворились в воздухе. От падения меня спасло лишь то, что речь с просьбой
«люди и не люди, добрые и не очень, отпустите меня до дому, до хаты» я толкала, встав из-за стола.
        Та-а-ак. И что дальше? Отпустят с миром на все четыре стороны, как в советском фильме про Аладдина?
        Мертвая тишина, царившая в зале, буквально давила на уши. Ши, которые вроде бы были должны хоть как-то реагировать на мою просьбу, лишь переглядывались и молчали. Нет, я, конечно, понимаю, что у них, может, какая-нибудь телепатическая связь между собой, но мне-то неуютно! И вообще, голова моя кружится. А перед глазами все плывет… И почему так темно… Что-то я не поня…
        ГЛАВА 19
        КЕНТЕРВИЛЬСКОЕ, БЛИН, ПРИВИДЕНИЕ
        Сознание вернулось внезапно. Только что не было ничего, и вдруг… Создавалось впечатление, что кто-то просто повернул выключатель. Мир возник из небытия настолько неожиданно - в первый миг я даже не поняла, что происходит. Просто вдруг обнаружила, что лежу на спине, бездумно уставившись в потемневший от времени потолок.
        Послышались шаги. Я попыталась повернуть голову и с ужасом поняла, что не могу этого сделать. Как в кошмарном сне, я раз за разом пыталась сделать хоть что-то и понимала, что тело не подчиняется мне. Боже… Не хочу, не хочу! Мне к Ллевеллину надо! Не могу я здесь лежать! Мне идти надо! Я просто не имею права лежать здесь, разбитая параличом! Ллевеллин, слышишь, я к тебе хочу!
        Уж не знаю, то ли силы небесные надо мной сжалились, не выдержав моего вопля, то ли еще что, но, кажется, я пальцами чуточку подергала. И еще чуть-чуть, и еще… Так, а теперь медленно, осторожно поворачиваем голову. Я сказала, осторожно поворачиваем голову! Я что, непонятно говорю? Понятно? Значит, поворачиваем голову… Правильно, Геллочка, правильно, поворачиваем. На звук шагов, значит.
        Ура, получилось! Так, что мы тут видим? Комната, обитая деревом. Лакированный паркет, в котором, если приглядеться, я смогу легко рассмотреть собственное отражение. Ножки каких-то столов, стульев. «Каких-то» - потому что повернуть голову и посмотреть, что ж это за предметы меблировки, я все-таки не могу. Так, а кто тут ко мне приближался?
        Честное слово, после всего произошедшего я б не особо удивилась, если бы оказалось, что источником звуков была какая-нибудь копытная стрекоза - после увиденного в институте меня уже ничем не удивишь. Как ни странно, увидела я самые обычные человеческие ноги. В черных сапогах. Ну вот, чудненько. Сейчас обладатель этих самых ног ко мне подойдет, поможет встать. Эй, мужчина (или женщина в казаках), вы куда пошли?! Какого черта вы меня обходите? Руку протяните, сделайте хоть что-нибудь! Ура, понял, как надо действовать, ко мне приближается… Эй, мужик, ты что, с дуба рухнул - ты куда идешь? Ты ж на меня сейчас наступишь!
        Я отчетливо увидела, как кончик лакированного сапога коснулся моего плеча (могла бы - заорала бы в полный голос!) и… прошел сквозь него. Это что такое, я не поняла юмора? Я так не хочу! Я что, абсолютно проницаемая? Не хочу я так! Я же вам не призрак, в конце концов! Или все-таки… Что со мной эти чертовы сиды сделали?!
        Я тихонько заскулила от жалости к себе. Как же я теперь, бедная-несчастная, к Ллевеллину попаду, что я теперь делать буду-у-у-у-у?! Я ж вообще сейчас пошевелиться не могу-у-у-у!
        - Кто здесь?! - Громкий крик отвлек меня от моих стенаний.
        А? Что? Он меня услышал?! А давайте я еще повою! У-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у-у! Да увидь же ты меня наконец! Мужчина одним прыжком оказался передо мною, крутанулся на пятке с диким воплем:
        - Появись, призрак, я тебя не боюсь!
        Ага. Еще б я так могла. А миллион долларов на блюдечке с голубой каемочкой вам не нужен?
        Новые всхлипывания никакого толку не принесли. Если, конечно, не считать, что мужчина бешеным козлом запрыгал по комнате, пытаясь обнаружить неведомого призрака, а потом и вовсе пулей вылетел из комнаты.
        Нет, ну почему мне так не везет? Пошевелиться не могу, сказать ничего не могу, даже повыть толком - и то не могу!
        Я попыталась вновь повернуть голову, чтобы на этот раз посмотреть в другую сторону. Даже не движение, а лишь попытка пошевелиться отозвалась острой болью в позвоночнике. Казалось, в шею вонзилась раскаленная игла, перед глазами запрыгали метелики, а я даже зажмуриться не могла.
        У-у-у-у-у, как же больно!
        Оглушительно хлопнула дверь. Мужчина вновь ворвался в комнату, остановился в паре шагов от меня и торжественно заявил:
        - Я изгоню тебя, привидение! Никогда не будешь ты ходить по коридорам Аларкона.
        Боже мой, сколько пафоса! Лучше бы разглядел меня, бедную-несчастную, лежащую на полу, и помог встать, раз я сама не поднимаюсь.
        А может, я хоть что-нибудь могу? Крутить головой не получается, моргать тоже, завывать - тем более. Хотя насчет завывания я бы еще поспорила. Может, хоть глазками получится повести? Разгляжу хоть, как он меня изгонять собирается.
        К моему глубочайшему удивлению, столь простое шевеление мне все же удалось, и я смогла наконец разглядеть начинающего экзорциста. Пожалуй, он был моим ровесником, хотя и казался старше из-за небольшой окладистой бородки. Светло-пепельные русые волосы коротко острижены, в серых глазах затаился страх. Костюм состоял из самой что ни на есть обычной рубашки, брюк да вышеупомянутых сапог. А в руках сия жертва моды сжимала заполненную до краев сиреневатую литровую бутыль. Кого спаивать собираемся?
        Увы, но ответа я так и не получила. Вместо этого парень вновь крутанулся вокруг своей оси, разбрызгивая содержимое бутыли с диким воплем:
        - Изыди, сила нечистая!
        Ой, у меня сейчас уши заложит от его криков. Или лопнет перепонная барабанка. Тьфу! Барабанная перепонка!
        Несколько капель, вырвавшись из бутыли, упали мне на плечо, еще несколько - скатились по лицу. Уй, жжется как! Он что, кислоты туда налил? Такими темпами у него не то что я, даже паркет сбежит, чтоб не раствориться!
        Новые капельки. Новая жгучая боль. Я судорожно дернулась в сторону, пытаясь увильнуть от нежданного подарка, и, как ни странно, мне это удалось. Ура! Получилось!
        - Ты кто?! - внезапно взвыл мужчина.
        Так, стоп. Он меня увидел?
        Наверное, это была картинка маслом: полная пустота - и вдруг из нее проявляется человеческое тело (уж не знаю, все сразу или по частям - сперва нога, потом рука…). В любом случае, я смогла осторожно сесть и тихо простонать:
        - Хватит брызгаться, а? И дал бы лучше попить, а то в горле пересохло.
        Я смогла. А вот психика паренька явно подкачала. Юноша закатил глазки и рухнул в глубокий обморок.
        Чудненько. У меня просто нет слов…
        ГЛАВА 20
        ГОВОРЯЩИЙ С ПРИЗРАКАМИ
        Предполагается, что вокруг каждого потерявшего сознание мгновенно начинают сновать всякие добровольные помощники, мечтающие если не привести человека в чувство, то, по крайней мере, хотя бы воспользоваться его беспомощностью и полазить по карманам. Увы, но мое состояние не позволяло заняться ни тем, ни другим.
        Пару раз я попробовала пошлепать юношу по щекам - ладони попросту прошли сквозь бездыханное тело. Иных попыток я решила не предпринимать. Какой смысл? Будем ждать, пока сам очухается.
        Я осторожно присела на пол рядом с юношей. Честно говоря, делала я это с опаской. Насмотревшись американской фантастики, я всерьез опасалась, что могу просто-напросто просочиться сквозь пол. Нет, понимаю, что вроде как не помирала, кирпич мне на голову никто не ронял, но ведь этот господин до недавнего времени меня попросту не видел!
        Черт. Объясните мне, с какого перепугу я чувствую, что она одновременно находится в двух разных местах - у сидов и… Дьявол, где это второе место находится?!
        Силы Хаоса! И как ее могло занести на другой край континуума?
        Локки! Локки, мать твоя Храмтурс, где тебя носит?
        Глаза мой новый знакомый открыл совершенно неожиданно. Вздрогнули веки, нос на мгновение сморщился, словно юноша собирался чихнуть (впрочем, этого так и не произошло).
        А сел он столь резко, что не засветил мне головой по носу лишь потому, что попросту прошел сквозь меня. Нет, в один прекрасный миг я точно начну ругаться. Причем буду делать это долго и со вкусом. И пусть только кто-нибудь попытается заткнуть мне рот - придушу, как котенка!
        Я теперь, после того как у меня Ллевеллина отняли, все могу!
        Парень меж тем понял, что происходит нечто не то, осторожненько отодвинулся в сторону, повернулся ко мне, сконцентрировал взгляд на моем симпатичном личике и медленно закатил глаза, явно собираясь вновь погрузиться в пучину бессознательного, как завещал дедушка Зигмунд.
        - А ну не сметь! - тихо прорычала я, чувствуя, что еще чуть-чуть - и я попросту не успею.
        Начинающий экзорцист вздрогнул всем телом, но скатываться в обморок передумал. Лишь тихо поинтересовался:
        - Что - не сметь?
        О, кажется, у нас начинает получаться конструктивный диалог.
        - В обморок падать, - добродушно пояснила я.
        Рано обрадовалась. Следующая реплика моего невольного собеседника поразила меня до глубины души.
        - Почему? - наивно вопросил он, хлопая серыми глазами. Ой, какая прелесть… Стоп, стоп, стол! Стоп, я сказала, Гелла! Не сметь мне тут влюбляться во всяких левых юношей. У тебя есть Ллевеллин! Вспомнила его? Молодец, вспомнила. Растаяла? Растаяла. Аж на лице дебильная улыбка появилась. Вот и чудненько. Продолжаем разговор, не пытаясь вешаться на парнишку.
        - Потому что я тебя черта с два смогу в чувство привести, - угрюмо буркнула я.
        - Почему?
        - Потому что я проницаемая, блин, - задумчиво сообщила я.
        - Почему?
        У него пластинку заело?
        - По кочану и по капусте! - тут уже рявкнула я.
        Парень закатил глаза, покачнулся.
        Ну за что мне так не везет?
        - Прекрати, а? - жалобно попросила я. Может, на него хоть это подействует?
        - Почему?
        У меня вырвался истеричный смешок:
        - Ты еще какие-нибудь слова знаешь?
        Парень открыл рот, собираясь что-то сказать, но я поднесла к самому его носу кулак, с удивлением отметив, что от руки распространяется мягкое зеленоватое свечение (а если приглядеться, то можно сквозь мою ладонь этот самый нос разглядеть), и мрачно поведала:
        - Еще одно «почему», и я точно забуду, что не могу причинить тебе вреда.
        Экзорцист поспешно подавился невысказанным вопросом.
        ГЛАВА 21
        ПОГОВОРИМ О ПУСТЯКАХ
        Дальнейший диалог напоминал мне бред сумасшедшего. Причем этот неизвестный мне псих страдал всеми мыслимыми и немыслимыми заболеваниями. А может, не страдал, а наслаждался.
        Мне стоило огромных трудов выцеживать из разговора жемчужины истины. При каждом моем вопросе вьюноша бледнел, краснел и закатывал глаза, недвусмысленно намекая, что еще пара секунд - и такой дико проницаемой мне (Войскунский с Лукодьяновым нервно курят в сторонке) придется бегать с выпученными глазами по всей комнате и подыскивать замену нашатырю. А где тут заначка с нюхательной солью, я понятия не имею. Хозяин не просветил, к сожалению. Кажется, ему было совсем не до этого.
        В итоге все то, что мне в течение часа поведал абориген, могло уместиться в нескольких коротких фразах. Итак.
        Жили-были… Хотя нет, это отдает дешевой бульварщиной. Лучше так. Давным-давно, когда деревья были большими… Тоже какая-то бредятина! Кто придумывает завязки для историй?! Все хочу что-нибудь умное сказать, а не получается.
        Ладно, попробуем еще раз. В одном далеком мире, то ли параллельном, то ли перпендикулярном нашей Земле, жили два брата. В свое время каждый из них удачно женился. У одного родился сын, у второго - дочь. В один не особо прекрасный день, когда детишкам было уже лет по двадцать, родственнички встретились, а потом предки с какого-то переляку собрали свои вещи и, оставив кузенов в гордом одиночестве, уехали в путешествие. Двое родственников обнаружили дневники прапрадедушки-колдуна и решили воспользоваться данными в них советами - хотя бы просто узнать, к чему приведет использование этих дневников. Не знаю, что у них конкретно где закоротило, но девица после прочтения странного заклинания на трех листах превратилась в струйку дыма и улетучилась. Парень на миг представил, что скажут предки, возвратившись домой, и впал в натуральную истерику. В каковой я его и застала. Нет, конечно, посуду он не бил да и головой об стенку не бился, но… Кстати, пропавшую кузину звали Анхелика. И вот была я на нее так похожа, так похожа! Что вьюноша просто-напросто решил, что его родственница благополучно умерла и явилась
ему мстить. Нет, конечно, были некоторые различия: у Анхелики и глаза были посинее, и волосы - подлиннее, и блондинистость так и перла, но мало ли как изменяются призраки?
        Честно говоря, после подобных откровений у меня возникло нездоровое подозрение, что из нас двоих кто-то чокнулся еще до встречи. Ну не может быть таких совпадений! Не может!
        Да и на настоящую Хозяйку Замка я совершенно непохожа! Надеюсь.
        В любом случае, молодой человек, практически полное имя которого было Бернардо Эмильяно Ильдефонсо Блас де Пили Плацидо Эрцилия де лос Ремедиос Агилар Марчелино и Каликста Матиас (за правильность порядка перечисления имен не отвечаю, тем более что еще с десяток неудобопроизносимых слов я попросту не смогла запомнить), пребывал в состоянии если не транса, то как минимум очень к нему близком. И мне было его искренне жаль. Если не из-за всего им с трудом описанного, то хотя бы из-за имени.
        Да уж, имечко такое, что даже врагу не пожелаешь, И, кстати, понятно, почему Анхелика (если она - та самая) так обрадовалась переселению в Замок. Это ж такой ужас. Зовешь, к примеру, доченьку к столу обедать:
        - Анхелика Мария Криспина Лючия… - и еще с полсотни прозвищ да кличек, - вы идете?
        А в ответ:
        - Многоуважаемая маменька, Энкаринита Десидериа Мария Эсперанца… - минут двадцать перечислений, - я не голодна!
        Маме это, конечно, не нравится, и она опять принимается кликать любимую доченьку к столу. К тому моменту, как ненаглядное дитятко наконец соглашается приступить к трапезе, еда успевает не то что остыть, а даже коркой льда покрыться!

«Кошмар на улице Вязов» по сравнению с этим ужастиком - легонькая сказка на ночь.
        Что еще меня несколько напрягало, так это то, что речи мальчика (ладно, ладно, не мальчика - юноши) постоянно перемежались невнятными завываниями-богохульствами. Вычленять из невнятного «Санта Мария» или «кровь Христова» что-то понятное мне удавалось с трудом.
        К счастью, косноязычием господин Бернардо Эмильяно… Блин, забыла как дальше - пусть будет просто Бернардо. А потом разберемся. В общем, косноязычием мой новый знакомый не страдал. Заикался - это да. Не знал, что и как сказать, - тоже да. Но в принципе общий смысл его истории я уловила и даже, спроси меня кто, смогла бы пересказать своими словами. Что, грубо говоря, сейчас и сделала.
        Лучше бы ты, вместо того чтобы всякую ерунду выяснять, попыталась узнать, куда попала и как отсюда выбраться. А то я до сих пор Локки не найду…
        Так, ладно, бросаем заниматься всякой ерундой, займемся делом. Первое. Приводим мальчика в чувство. Нет, я понимаю, что он сейчас сидит на полу, глазками хлопает, но мне-то надо, чтоб он нормально разговаривал. А то представляю картинку: заходит сейчас в комнату какой-нибудь абориген, желающий пообщаться с господином Бернардо, а тут выясняется, что меня только этот самый господин и видит. Для остальных как была отсутствующей, таки осталась. И что тогда получится? Тыканье пальцами в пустоту и невнятные завывания на тему «Там призрак!», так, что ли? Э, нет, я в эти игры не играю.
        Новые задачи буду ставить по мере выполнения старых.
        Вскочив на ноги, я с удивлением отметила, что, подпрыгнув, в воздухе я застыла на несколько секунд дольше, чем того требовал обычный скок. Ну хоть какая-то польза от моей призрачности - глядишь, такими темпами я еще и летать научусь. Дальше я бойко хрустнула пальцами (то ли из-за призрачности, то ли еще из-за чего вместо хруста раздалось мелодичное звяканье колокольчиков. М-да, Геллочка, шизофрения растет и ширится!) и заявила:
        - Я, конечно, все понимаю, господин хороший, но слезами и биением головой о стены делу не поможешь.
        Вьюноша заинтересованно поднял голову.
        Так. Что ему теперь такого предложить, чтобы особо не обнадеживать, но веры в прекрасное будущее все-таки не лишать? Я ж девочка добрая, вежливая и культурная. Гадости всякие не говорю, матом не ругаюсь. Анхелике я, конечно, за Ллевеллинчика все патлы повыдергиваю, а так я тихая и мирная. Практически. Славочка любил добавлять, мол, когда спишь зубами к стенке.
        Ладно, заканчиваем чушь всякую нести про себя, переходим к озвучиванию этой самой чуши в полный голос.
        Я откашлялась и ровным задушевным голосом, хотя самой хотелось взвыть аки волку какому-то, начала:
        - А раз слезами не поможешь, надо действовать.
        - Например? - заинтересовался юноша, задумчиво склоняя голову набок.
        - Ну например, где бумаги, с помощью которых ваша кузина телепортировалась к черту на кулички?
        - Как вы можете чертыхаться?! - перепугано ахнул Бернардо.
        Прелестно. Ляпнула какую-то ерунду, а тебе сразу рот затыкают. Нет, я понимаю, что в Замке тоже надо за языком следить, но не до такой же степени!
        - Больше не буду, - пообещала я и попыталась вернуться к прежней тематике, пока мысль не умчалась черт-те куда. - Короче. Чтобы определиться, как действовать дальше, нужно найти бумаги, из-за которых пропала ваша кузина.
        - А зачем? - удивленно захлопал глазами юноша.
        Вот за что мне такое наказание?! Ллевеллин бы давно сделал под козырек и побежал исполнять! А этот только тупые вопросы задает.
        - Затем, что там кроме заклятия, из-за которого ваша кузина испарилась, может быть еще и другое, с помощью которого можно ее вернуть.
        А если местная Анхелика и есть настоящая Хозяйка Замка, то мы ее сюда быстренько переместим - и все будут счастливы. Особенно я.
        Юноша оторопело замотал головой, пытаясь ровными стопочками разложить по мозгам столь неожиданные мысли. Похоже, укладываться размышления не хотели долго: после периода мотания головой пошло оторопелое хлопанье глазами, и лишь минут через пять он… нет, не радостно согласился со мною, а закатил глаза и тоскливо проскулил:
        - Ничего не выйдет!
        - Почему? - не поняла я.
        Бернардо вздохнул, откашлялся и красивым, хорошо поставленным музыкальным голосом ответил:
        - Я отнес все бумаги в святую инквизицию!
        Я что-то не понимаю? Почему же он все еще жив?
        Меня больше интересует, почему я еще жив и каких нервов мне это стоит.
        Судя по всему, у меня на лице было крупными буквами написано, что я думаю об умственных способностях этого господина. Бернардо хлюпнул носом и тихонько поинтересовался:
        - Мы теперь никогда-никогда не найдем Анхелику, да?
        Вот крутится у меня в голове, кого он сейчас напоминает. Крутится, крутится, а вспомнить не могу. Что за непруха?
        Вот только вопросы он правильные задает. Не знаю, как там с Анхеликой, а мне надо действовать. Постепенно, по очереди, разрешить все вопросы. Раз нельзя прямо сейчас пролистать дедушкины дневники и выяснить, как и что пропало, надо разузнать, все ли вокруг меня видят или только Бернардо. И действовать будем исходя из сложившихся обстоятельств.
        - Почему не найдем? Найдем. Но сперва вставай давай.
        Ой, а я и не заметила, когда на «ты» перешла.
        Юноша печально похлопал пушистыми ресничками:
        - Зачем?
        Он, кстати, тоже не заметил.
        - Затем! - фыркнула я. - Вставай-вставай!
        Парень покорно вздохнул, скорчив при этом такую страдальческую мину, что мне захотелось прямо сейчас посыпать голову пеплом и уйти в монастырь.
        Да, Геллочка, с твоими способностями влипать во всякие неприятности тебе достанется только мужской.
        С пола Бернардо все-таки поднялся.
        - И?.. - В голосе его звучала столь плохо скрываемая тоска-печаль, что я невольно застыдилась. - Что дальше?
        Хосподя-а-а… Славка… Нет, ну точно он: те же жесты, те же манеры. А я-то думала, на кого он похож?! Сразу не смогла догадаться! Раз Анхелика так на меня похожа, то Бернардо этот… Один только Ллевеллинчик - единственный и неповторимый. Вот. И такой лапочка.
        Стон. Хватит о всякой ерунде думать. Делом пора заниматься.
        Мне оставалось только вздохнуть:
        - Дальше мы выходим из комнаты и выясняем, видят ли меня остальные, или этот дар присущ лишь тебе. - Главное, чтобы он поверил, что это - талант, а не проклятие.
        Я уже убедилась, что есть у этого господина какая-то жидкость, на которую у меня, мягко говоря, аллергия. А если об этом вспомнит еще и он…
        Определенно, у меня нет никакого желания встречаться с местной инквизицией. Даже если она не особо похожа на ту, что была у нас на Земле.
        Доказывать, что я не посланница темных сил, - удовольствие ниже среднего. Достаточно любое кино посмотреть, чтоб в этом убедиться.
        - И?.. Что дальше?
        Нет, у него точно заело пластинку. Сперва мучил вопросом «почему?», потом настала очередь «зачем?», теперь от «что дальше?» отделаться не может. Вот поэтому, дорогие родители, на вопросы детей надо отвечать. А то они вас во взрослом возрасте не хуже дятлов задолбят.
        - А дальше - по обстоятельствам, - отрезала я.
        ГЛАВА 22
        ВИДИМО-НЕВИДИМО
        За комнатой обнаружилась небольшая прихожая, заставленная вдоль стен широкими низкими диванами. Из небольших сводчатых окошек открывался прекрасный вид: прозрачно-голубое небо, цветущие деревья, распускающиеся бутоны, тонкие ручейки, бегущие меж зеленой травы. На миг мне показалось, что я увидела Эдемский сад.
        Дикий крик разорвал безмятежность природы. Иллюзия пропала столь же неожиданно, как и появилась, а я обнаружила, что стою, вжимаясь в стену:
        - Ч-что это было?
        Бернардо безразлично пожал плечами:
        - Наш дом расположен неподалеку от тюрьмы инквизиции. Наверное, оттуда.
        Ой, как мне поплохело, нашатыря ни у кого не завалялось?
        Я обессиленно опустилась на один из многочисленных диванчиков, на миг зажмурилась, надеясь, что, если я чуть-чуть посижу, мир перестанет вращаться перед глазами.
        Странное ощущение я опознала не сразу. Такое чувство, будто зудит нос, сейчас чихну, а вот чихать совсем не хочется. Я открыла глаза и обнаружила ладонь Бернардо, как бы это помягче сказать… В общем, она начала проходить сквозь мою голову и, не закончив свой путь, замерла где-то посередине.
        - Ты чего это? - вздрогнула я.
        Бернардо поспешно отдернул руку, и я практически услышала невнятное то ли бульканье, то ли чмоканье, когда его ладонь «вышла» из моей головы.
        - Ты сознание, кажется, начала терять! - начал оправдываться он. - Я хотел тебя по щекам похлопать - и не получилось.
        Чудненько. Ощутила все прелести пребывания в привиденческой форме. Местное подобие святой воды на меня действует крайне негативно (скажете, на меня брызгали чем-то другим?): периодически меня никто не видит да вдобавок руки-ноги сквозь меня проходят. Классика жанра, что называется.
        Я с трудом встала, прислушалась и убедилась, что новых воплей не раздается, - это уже не может не радовать. А то моя хрупкая и легко ранимая нервная система такого не переживет. Я осторожно поинтересовалась:
        - Ну пошли дальше?
        - А ты… вы… ты… больше не будешь?
        - Надеюсь, - буркнула я, с трудом представляя, что же буду делать, если вдруг эти вопли опять повторятся.
        А еще я надеюсь, что на «акт веры» в исполнении местной инквизиции я не попаду. Ни в качестве зрителя, ни в качестве главного действующего лица. Рановато мне еще на костер. Я пока что Ллевеллину не рассказала всего, что я о нем думаю.
        И побыстрее, девушка, побыстрее! Ох, Локки, я уже устал, честное слово. Если ты не придешь в течение ближайших пяти минут, можешь больше у меня не появляться! И коньяка я тебе из моих запасов не налью, даже не надейся! Будешь своей бормотухой под гордым называнием эль накачиваться!
        Первым существом, на котором мы проверяли мою видимость-невидимость, оказалась тоненькая голубоглазая молоденькая служанка в скромном черненьком платьице с передником. Обнаружили мы ее уже в следующей за прихожей комнате. Поднявшись на цыпочки и вытянувшись в струнку, девица обмахивала небольшой метелкой статуэтки, стоявшие на каминной полке. Увидев уж не скажу кого - нас обоих или одного Бернардо, - она на несколько секунд присела то ли в книксене, то ли в реверансе (я так глубоко в изучение этикета не закапывалась) и вернулась к прерванному занятию.
        Пока я озадаченно размышляла, как же выяснить, кто меня видит, а кто нет, Бернардо решил действовать. Он уже шагнул вперед, когда я обеими руками вцепилась ему в плечо, прошипев:
        - Ты куда?
        Парень на мгновение оглянулся на меня. И, честное слово, за тот наивный взгляд, которым меня одарили, мне просто захотелось его придушить. Но, слава богу, Бернардо хоть додумался, что отвечать надо шепотом:
        - Спросить.
        - О чем?!
        Новый наивно-ошарашенный взгляд:
        - Видит ли она тебя.
        Святая простота! А если не видит? В психушку местную только так заберут! И мявкнуть не успеешь!
        Вот только объяснить это доступным языком, не срываясь на выражения из великого и могучего русского мата (да, я не ругаюсь! И вообще ругаться толком не умею. Вон сколько раз обещала Ллевеллину, обещала, да так и не сподобилась. Но, извините, когда тебя так из себя выводят - поневоле научишься!), я не успела - девица замерла, неловко оглянулась:
        - Вы что-то сказали, синьор?
        - Да! - радостно закивал Бернардо. Господи, за что ты послал мне этого идиота?!
        - Майте, скажи…
        Боги, если вы существуете, сделайте так, чтоб я стала чуть менее проницаемой! Проявлять меня для всех и вся не надо.
        Мой локоть врезался в бок Бернардо, и - о чудо! - юноша подавился невысказанным вопросом, замер, хватая ртом воздух.
        Служанка испуганно рванулась к нему:
        - Синьор Бернардо, что произошло?! Что случилось?!
        У нее что, глаза на затылке есть?
        Мой новый знакомый явно собирался рассказать все как на духу - представляю версию «тут находится злобно-дико-кошмарно-вредный призрак, который причиняет мне невыносимые страдания», - но разглядел мой кулак, поднесенный чуть ли не к самому его носу, и выдавил:
        - Ничего, все в порядке.
        Девица на мою руку не обратила никакого внимания.
        Выводы, что называется, очевидны. Но, по крайней мере, с расспросами на тему «А вы уверены, а вы не ошибаетесь, а вам точно очень-очень хорошо?» приставать не стала.
        Лишь вздохнула:
        - Хвала богам… - и поспешно выскочила из комнаты, просто-напросто пройдя сквозь меня.
        Бернардо обиженно хлюпнул носом и сдавленно поинтересовался:
        - Обязательно было так сильно бить?
        - Угум, - задумчиво протянула я, размышляя, к каким же выводам можно прийти на основе существующей информации.
        Девушка меня не заметила. Здесь могут быть два равновозможных вывода. Первый: меня видит лишь Бернардо. Второй: девушка слепа как курица и не видит дальше собственного носа. Какая бы из версий ни была верна, хорошо это или плохо, будем определять позже.
        Так, дальше. Что-то еще было неправильным, нелогичным в происходящем. Я раз за разом прокручивала в голове все увиденное и услышанное. Стоп. Она сказала:
«Хвала богам». Не богу, а именно богам. Выводы? Опять-таки существуют две основные версии. Здесь многобожие. Либо девочка, к своей слепоте, еще и картавит. Бедное дитя…
        Браво, Шерлок. Доктор Ватсон отобрал трубку и нервно курит в сторонке.
        И если со своими предпочтениями относительно первой логической цепочки я не разобралась, то вторая мне попросту безразлична. Какая мне разница, поклоняются здесь Аллаху, Кришне или какому-нибудь Вицлипуцли? Хотя нет, Вицлипуцли нам не нужен. Он, кажется, кровавые жертвоприношения любит, а я пока не определилась с собственной жизнеспособностью.
        В любом случае, видима я была лишь для Бернардо. По крайней мере, остальные встречные, так же как и Майте, не обращали на меня никакого внимания. Я могла бы перед ними хоть канкан сплясать (если бы захотела, конечно) - на меня бы никто косо не глянул. А раз невидимка я полная… Я так понимаю, можно выяснять подробности относительно местной инквизиции и смело идти изучать дневнички Бернардиного дедушки. Никто мне ничего плохого не сделает. Главное, чересчур громко не стонать. Звякать цепями, как полагается каждому порядочному привидению, тоже не будем. Во-первых, это моветон. А во-вторых, у меня их попросту нет.
        ГЛАВА 23
        ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ
        Я ангел во плоти. Особенно теперь, когда этой самой плоти у меня нет и, похоже, не предвидится. А потому мне совершенно непонятно, почему на столь невинный вопрос:
        - Почему инквизиция не казнила тебя после того, как ты отдал дневники? - Бернардо выпучился на меня так, словно я сказала ему что-то из ряда вон выходящее, что совершенно не укладывается в образ милой, доброй и просто приличной девушки.
        Нет, ну в самом деле, так же нечестно! Что я ему сделала?
        Парень сглотнул комок, застрявший в горле, и осторожно выдавил:
        - А почему они должны были это сделать?
        - А разве нет? - растерянно спросила я, чувствуя, что ляпнула что-то не то.
        - Ну…
        Судя по всему, монологи не были сильной стороной Бернардо. В ответ на мой, казалось бы, невинный вопрос ответ должен был последовать тут же, незамедлительно. Он же блеял, заикался и дрожал так, словно я к нему с раскаленными щипцами подошла. Единственное, что радовало, объяснить что к чему, он все-таки смог. Хотя бы приблизительно.
        Да, инквизиция здесь была. Да, выполняла она те же функции, что и у нас, на Земле. Да, методы работы были идентичными. Вот только существовали все-таки некоторые отличия. Здесь существовала некая проверка фактов, пользовался ли ты теми средствами и методами, о которых пришел докладываться. Попросту принес магические дневнички, не пытаясь в них поковыряться, - иди на все четыре стороны, не опасаясь, что из-за угла выскочат агенты в гражданской одежде.
        - Это радует, - подытожила я результаты изучения структуры инквизиции на территории отдельно взятой страны. - А где хранятся изъятые документы?
        - Не знаю… - печально пожал плечами мой новый знакомый.
        С каждым мигом узнаю все больше радостных новостей.
        А я - наоборот! Я очень даже рад всему происходящему. Локки наконец обнаружился. И даже пошел с Дагдой общаться, что тоже хорошо. Глядишь, выясню, куда девчонку засунули и чего этим хотели добиться.
        К счастью, от меня не требовалось биться головой о стену и, печально завывая, умолять сообщить мне хоть что-нибудь. Ну и правильно, потому как не дождетесь. Я ведь что? Я девочка добрая и ласковая. И вообще ангел, что, впрочем, уже говорилось. А потому биться головой о стенку и рыдать не буду. Потому как, когда ты сквозь эту самую стенку насквозь проходишь, встает вопрос о необходимости совершения подобных действий.
        Что меня еще, кстати, всегда удивляло в американских фильмах про привидения (это так, к слову о птичках) - это то, что все эти призраки, при всем своем умении просачиваться сквозь преграды, спокойненько ходят по полу.
        По всем законам физики вообще и силе тяготения в частности фантомы попросту обязаны проваливаться под землю, долетать до центра Земли и зависать там в пределах ядра планеты. Слава богу, со мной ничего подобного пока вроде не происходило. Видно, кто-то где-то ошибается: или я (что к счастью), или создатели американской фантастики (к удивлению).
        Хотя, если возвратиться к вопросу о проницаемости и не очень, в определенных случаях она очень даже помогает. Точнее, помогла. Если еще точнее, то произошло это, когда господин Бернардо, проскочив в очередную комнату, по глупости (по крайней мере, я надеюсь, что не специально) захлопнул дверь, причем так, что створка, по всем законам физики, должна была заехать мне по лбу. Понимая, что отпрыгнуть не успею, я автоматически вскинула руку - и ладонь попросту прошла сквозь створку. Ну по крайней мере, можно отделаться безразличным «я примерно на это и рассчитывала».
        Да что вы говорите?
        Выйти из жилища, дабы попасть к господам инквизиторам, мне удалось минут через двадцать, не меньше. То ли у Бернардо развился спонтанный склероз, и он забыл, где здесь выход, то ли просто решил показать мне обстановку своего дома родного, но, как бы то ни было, факт остается фактом.
        Честно говоря, я ожидала, что, выйдя на улицу, увижу что-то вроде псйзажиков, зафиксированных в советском фильме «Аладдин». Не знаю, с чем это связано, но первая мысль была именно такой. Каково же было мое удивление, когда, проблуждав по анфиладам комнат, мы сперва вышли в какой-то коридор, больше напоминающий балкон, охватывающий весь дом по внутреннему периметру и выходящий во двор.
        Я на несколько долгих секунд замерла, не в силах отвести взора от небольшого фонтана, размещенного в центре местного подобия клуатра. Серебристые струи срывались с верхушки мраморной фигуры, падали к земле, осыпались осколками капель.
        В дальнем углу патио был разбит сад. Аромат распускающихся цветов дурманил голову, а перекличка певчих птиц, казалось, звучала со всех сторон.
        - Вот это да, - тихо выдохнула я, перевесившись через высокие перила и не отрывая восхищенного взгляда от открывающейся картины.
        - Наш дом считается одним из красивейших в Ллейраде, - довольно ответил Бернардо.
        - И не зря, - только и смогла протянуть я.
        Мой новый знакомый смущенно опустил глаза.
        Ладно, бросаем любоваться, займемся делом.
        - Где находится здание инквизиции?
        Нашла о чем спрашивать! Нет, ей точно нечем заняться! Я скоро повешусь с этими Хозяйками…
        Домик, где обитала местная организация по истреблению нечистой силы, действительно оказался очень близко от жилища Бернардо. Нет, понятно, что братишка Анхелики говорил исключительно о тюрьме, но, как выяснилось, особой разницы между этими зданиями не было. Привели, значит, страшно-ужасно-кошмарного колдуна в помещение, где находится инквизиция, допросили по всем параметрам, потом сразу в тюрьму, находящуюся там же, отправили - вот и решены все проблемы. Правда, место «акта веры», как оказалось, находилось где-то ближе к центру города. И в самом деле, зачем прямо возле тюрьмы размещать? Дым, гарь… А на главной площади позорный столб поставить - все будут рады. И зеваки, пришедшие на казнь посмотреть, и воры, решившие почистить карманы у этих самых зевак. Ну а господа инквизиторы - те вообще будут счастливы.
        Я прекрасно понимала, что по зданию, принадлежащему инквизиции, мне придется разгуливать в гордом одиночестве: Бернардо не знает, куда девают документы. Нет, конечно, можно предложить, чтобы вьюноша отвел меня до апартаментов наиглавнейшего инквизитора, - вот только не хочется мальчика подставлять. Начнут его спрашивать, зачем сюда пришел, и что тогда отвечать? Не хочется мне его на костер отправлять, ой как не хочется. А вот если я проникну в особняк, я-то что? Меня вроде как и нет… Кто мне что сможет сделать?
        Решено.
        Будем действовать, как полагается бойцу невидимого фронта.
        Честно говоря, Бернардо и сам не особо рвался внутрь темницы. За то время, пока мы преодолели небольшое расстояние от домика Бернардо до здания инквизиции (дико извиняюсь, если это строение имеет какое-то свое название, - я темная, как три подвала, ничего не знаю), парень успел раз пять побледнеть, покраснеть, чудом не сползти в обморок по стеночке и вообще типало его, конечно, капитально. А еще его страх проявился в бесконечной болтовне. За короткий промежуток времени я успела узнать все то, о чем мне не рассказали до этого. И о том, что до сегодняшнего дня Бернардо Анхелику в глаза не видел, и о том, что произошло это потому, что поцапались между собой батюшка новой Хозяйки Замка да ейный дяденька в свое время просто капитально, Поссорились они, значит, да решили больше не видеться, а тут дедушка помер. Не тот, который колдун, а тот, который дедушка Анхелики да Бернардо. Вот и решили они встретиться, наследство разделить (вопросы по поводу того, как делить будут по-честному или по-братски, то бишь напополам, или старшему - все, а младшему - фигу с маслом, - я задавать не стала). А уехали их
родственнички из славного города Ллейрада потому, что надо было принять в наследство какой-то там заброшенный замок. Вот и оставили детишек в гордом одиночестве.
        А еще меня дико зацепила вскользь оброненная Бернардо фраза: «Она такая, такая… А я…» Честно говоря, подобные словосочетания весьма напоминали мне мое отношение к Ллевеллину.
        Не хочу об этом думать. И не буду. Тем более что меня это совершенно не касается. Я вот приду и этой Анхелике все патлы повыдергиваю, чтоб к моему Ллевеллинчику лапки не тянула. Вот!
        И вообще прекрасно, что до нужного здания мы таки дошли.
        Я в последний раз оглянулась на Бернардо, махнув рукой на свой вроде как атеизм, перекрестилась и шагнула в сторону высоких дверей…
        ГЛАВА 24
        БОРОТЬСЯ И ИСКАТЬ, НАЙТИ И РАЗОРАТЬСЯ
        Жили господа инквизиторы на широкую ногу. Колонны белого мрамора соседствовали с цельными плитами из мореного дуба. Пухленькие лупоглазые ангелочки безмятежно смотрели с потолка, не сводя надменных взглядов с вытканных на гобеленах сцен охоты.
        Что меня еще поразило, так это (как бы поточнее выразиться) незащищенность. Казалось бы, такая страшная организация, все должно если не охраняться кучей людей в штатском, то как минимум быть обнесенным высоким забором. А тут - заходи кто хочешь, бери что хочешь, тебя чуть ли не с распростертыми объятиями встречают. А вдруг рота злобных и коварных колдунов, прилетев на спаренных метлах, атакует здание? Что тогда?
        Даже не знаю, радоваться или печалиться по поводу того, что все настолько свободно и открыто.
        На первом этаже размещались хозпостройки. Кухни там всякие, конюшня, склад. Понятно, что здесь мне делать нечего. В самом деле, не засунут же сданную Бернардо тетрадку в кладовку. Нет, конечно! И, кстати, в тюрьму ее нести тоже смысла нет. Значит, в подвал, где наверняка эта самая тюрьма и находится, мы спускаться опять-таки не будем. Что я там забыла?
        Нет, конечно, тут встает вопрос о совести потом, какое количество бедных несчастных людей, незаконно признанных ведьмами и колдунами, томится в этих застенках Но я-то им не мать Тереза, всех не спасу!
        Решено: идем на второй этаж.
        Вот только куда конкретно мне идти? Где искать потерянное?
        Давайте размышлять логически.
        Предположим, я инквизиторша, и мне принесли дневничок с описанием страшных магических ритуалов. Куда я эту тетрадочку дену? Вариантов существует два. Первый: отдам самому важному инквизитору, пусть он разбирается, и второй: оставлю себе, буду разбираться сама.
        М-да, как ни крути, придется все осматривать. Хорошо хоть, что удалось с Бернардо выбить описание этого самого дневника. Ну там толстая тетрадь, больше похожая на книгу в переплете из шагреневой кожи. Будем искать. Правда, рассказать мне о содержании вышеупомянутого фолианта братишка Анхелики не смог - он туда даже не заглядывал. Его сестренка - да. Та рылась там, читала что-то, декламировала. Бернардо на это не сподобился. А жаль. Так я бы хоть точно знала, что и как.
        А, ладно, не будем об этом думать. Вперед, на поиски!
        Шустрая, однако. Нет чтобы делом заняться! Взять себя в руки, стать не такой проницаемой и вернуться в Замок.
        Так нет, она все шастает! А там, может быть, Ллевеллин себе места не находит!
        А ей хоть бы хны.
        Поиски меня, честно говоря, не особо радовали. С чего начинать, куда заглядывать, я попросту не знала. Заставить себя залазить в чужие столы и копаться в бумагах я не могла. А потому просто вскользь оглядывала столешницы, надеясь, что где-то промелькнет описанная Бернардо синяя кожаная обложка.
        Честно говоря, я уже и не надеялась найти что-либо. Прошла уже четыре комнаты (просочилась сквозь стены, если говорить точнее) - и нигде ничего. Хотя… Глупо ожидать, что сданная «чернокнижником» рукопись будет лежать у всех на виду. Глупо.
        Я вздохнула, на миг прикрыв глаза, а в следующий момент мне пришлось прижаться к стене, дабы не столкнуться с толстым монахом в коричневой рясе. Ну дура я, дура, забыла, что он сквозь меня попросту пройдет. А потому дико удивилась, когда, отступив на шаг-другой, совершенно не почувствовала за своей спиной точки опоры. Ойкнула, отступила еще на шаг и, неожиданно поняв, что я ничего не вижу, испуганно зашарила рукою за спиной.
        Ой, мамочки, мамочки, мамочки! Гелла, куда ты вляпалась? Ой, что же будет! Я что, ослепла?! Не хочу, не хочу, не хочу! Я буквально отпрыгнула назад и поняла, что стою, прижавшись носом к синеватому гобелену, висящему на стене.
        Тьфу, блин. Я всего лишь спиной вперед прошла через стену. Лечиться тебе, Геллочка, пора. Если не от шизофрении, то от паранойи точно.
        Вздохнув, я повернулась, логично предположив, что изучением структуры гобелена я ничего хорошего не добьюсь, и, зажав рукой рот, с трудом сдержала рвущийся крик: передо мною замер, оскалив зубы и не сводя с меня ненавидящего взгляда, огромный пес. Черная шерсть на загривке стала дыбом, а светившиеся багровым пламенем глаза навевали крайне неприятные ассоциации. Где-то я уже подобные красные очи видела. Как бы даже не в сцене поедания мамы Ангялки псами Дикой охоты.
        Интересно, а если я сейчас начну визжать и биться головой о стенку, он очень испугается?
        Впрочем, угрожающими взорами дело не ограничилось: милая собачка-мутант предупреждающе рыкнула и так смачно облизнулась, что я невольно шарахнулась в сторону. Ладонь автоматически легла на стол, пальцы скользнули по лакированной поверхности и замерли на чем-то шершавом.
        Стоп. Шершавом?
        Я осторожно скосила взгляд, стараясь не выпускать из вида собачку.
        Мои пальцы лежали на тонкой тетради в кожаном переплете синего цвета. Ой, а это случайно не то, что мне так нужно? Тогда, кстати, с какого перепугу в этой комнате, единственной из всего здания, находится сторожевой пес? Понятно, что именно он охраняет.
        А собака между тем времени не теряла. Видимо, ей надоело стоять и облизываться. Угрожающе рявкнув, она рванулась ко мне, я отшатнулась в сторону. Клыки этой овчарки недорезанной щелкнули в опасной близости от моей ноги. Я шарахнулась в другую сторону, чудом подавив рвущийся из горла визг: невидимая-то я невидимая, но Бернардо мои завывания слышал хорошо!
        Пес скреб лапами, вновь и вновь пытаясь вонзить клыки мне в бедро, но не замеченная мною ранее полупрозрачная цепь, толщиной с мою руку, идущая от ошейника к противоположной стене, удерживала его. А-бал-деть. Мало того что глазки бобика горят как у какой-нибудь собаки Баскервилей (только что общей прозрачности шерсти для полного кайфа не хватает), так еще и цепочка явно не простая. Интересно, кто из отцов инквизиторов магией балуется? Не удивлюсь, если по закону бульварного романа выяснится, что во всем виноват самый что ни на есть главный священник.
        В любом случае, цепочка крепкая, укусить меня песик не сможет, надеюсь, а раз так… Подозреваю, что я обнаружила дневнички прадедушки (или какого там родственника) Бернардо. Осторожно отступив на шаг подальше от кабыздоха, я искренне понадеялась, что псинка не пытается меня обмануть. А то знаю я их: сейчас прикидывается, что цепь вытянута на всю длину, а только я расслаблюсь и отвлекусь, так сразу же… Нет, не буду думать об этом. По крайней мере, сейчас. Я присела на краешек стола (и не провалилась сквозь него! Ура!), подняла тетрадочку (у меня получилось! Вот оно, счастье!), распахнула ее по привычке на середине, пробежала глазами первые строчки и почувствовала, как земля покачнулась. Нет, неподходящее определение. Какая, к черту, земля, если я на столе сижу? В общем, я поняла, что вляпалась.
        ГЛАВА 25
        СКАЗКА - ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК

«Разумное здание, наблюдающее за происходящим.
        Пошли дальше. Любовь. То самое чувство, которое мы уже в течение многих лет успешно называем болезнью генов. Какой же эта самая болезнь должна быть у небезызвестных Хозяйки/Рыцаря, если для вызванной в качестве владычицы Замка девушки существующий Рыцарь будет самым-самым-самым?! Самым умным, самым красивым, самым… И при этом идеально ей подходящим. Во всех отношениях.
        Далее. Если к наличию серьезных магических талантов у так называемой Хозяйки добавить абсолютное подчинение человека, наделенного опять же силой, не только физической, но и энергетической, волшебной, у нас в итоге получится всевластная, эгоистичная девчонка, обладающая способностями, которые, фактически, ничем не ограничены. Кроме, разумеется, собственной совести вышеупомянутой дамы.
        А как говорилось ранее, совесть - это понятие философское. Особенно применительно к Хозяйке Замка…»
        Строчки были столь знакомыми, я уже читала их раньше. Читала после (как бы помягче выразиться?) неудачной попытки соблазнения Ллевеллина. С ума сойти. Нет, я конечно, понимаю, что большинство из тех книг, что мне показывал перевертыш, существует в реальности, но я совсем не думала, что когда-нибудь мне в руки попадет томик, с которого в реальности и был списан этот текст.
        Вот только Бернардо не говорил, что у Анхелики были какие-то особенные магические способности, а значит, то, из-за чего она перенеслась в Замок (если это она, конечно), должно содержаться в тексте этого дневничка. И, судя по общей стилистике данной книги, предисловие к заклятию, с помощью которого у Замка появилась новая Хозяйка, должно содержать намеки на тему «Это все бред, перенестись куда бы то ни было с его помощью невозможно».
        Ну существует эта книжка в реальности, и дальше-то что? Из-за этого что-то изменилось? Рога там у кого-то выросли или еще что?
        Может, хватит всякую ерунду читать, а займешься делом?
        Локки, мать твоя женщина, это, кстати, и к тебе относится! Хватит пить всякую дрянь! Успеешь еще нализаться. Ну и что, что Дагда просит остаться?! Пусть, если ему так невтерпеж, с Дон, Огмой или Лугом пообщается! Ты-то здесь при чем?
        Так что руки в ноги - и вперед!
        Страница перелистывалась за страницей. Увы, но ничего похожего на перемещающее заклинание или хотя бы на его опровержение я так и не нашла. Так, ничего не значащие фразы, не более того. «Рыцарь предан Хозяйке…», «Хозяйка вольна делать что угодно…», «Легенды не содержат ни слова правды…», «Замка не существует…». И вдруг взгляд зацепился за странную фразу. Странную прежде всего из-за того, насколько она не подходила реальности. Одно дело - читать, что все происходящее и увиденное мною есть бред больного воображения, и совсем другое узнать, что
«способности Хозяйки, которые в принципе безграничны, базируются, по легенде, на силе Хаоса».
        Нет, я, конечно, все понимаю, но я что-то не замечаю появления у себя супер-пупер способностей. Привиденистость - не в счет, это сиды виноваты. А так, ну какие у меня возможности? Что я, взглядом могу предметы двигать? Или огонь щелчком пальцев зажигать? Или предметы из ничего создавать? Нет у меня ничего такого и не было. Правда, Анхелика вроде тоже ничего такого при мне не делала. Ллевеллинчик - тот да. Тот и стулья из воздуха доставал, и чего только не совершал. И вообще, когда он на меня так смотрел… Ой, нет, не будем о грустном! Сейчас начну его вспоминать, думать, не забыл ли он меня, скучает ли, а может, вообще забыл, к чертовой матери. А я как вспомню его грустную улыбку, его глаза… Ой, нет, все! Не хочу вспоминать! Что там дальше про мои великие способности написано?
        С каждым днем узнаю о себе все больше нового и интересного.

«Давайте подробнее рассмотрим сам обряд посвящения, через который проходит каждая Хозяйка. Рассмотрим для того, чтобы четко сформулировать, в чем заключается его нелогичность, а вследствие этого - и невозможность существования.
        Итак, получая в свое пользование все те силы, речь о которых шла выше, Хозяйка Замка (прошу не забывать, что данное описание базируется на отрывочных сведениях из старинных баллад и сказок) обязана некоторое время поститься. Пройдя очищение голодом, девушка внезапно слышит звуки неземной музыки. Они льются отовсюду, заполняя окружающий мир и погружая ее в состояние, близкое к эйфории.
        Следующий этап тишина. Она наступает внезапно и почти физически давит на посвящаемую. Так проходит минута, вторая.
        Но и молчание не может длиться вечно. Грохот падения - и в следующие мгновения девушка понимает, что оказалась в туннеле, стены которого представляют собой книжные шкафы. Толстые фолианты, тоненькие брошюрки, томики с золотым обрезом и сочинения, о существовании которых уже давно забыли, - здесь есть все. Девица идет вперед, касаясь ладонью древних трудов. Тут даже младенец поймет, что подобное описание есть не более чем идиома, символизирующая получение знаний жрицей неведомой религии, ныне уничтоженной.
        И наконец последний этап. Непосредственно посвящение.
        Та, что практически стала Хозяйкой Замка, останавливается перед огромной стеною, сотканной из черного тумана, зачерпывает клубящийся дым обеими ладонями, умывается им.
        Давайте говорить откровенно. Все это - не более чем сказка. И мы, как взрослые люди, должны понимать, что…»
        Дальше я просто не смогла читать, меня разобрал смех. Ага, сила. Ага, посвящение. Интересно, что теперь считается неземной музыкой, от которой испытываешь экстаз? Та какофония, что слушал Тео? Других ассоциаций у меня просто нет! Чудненько!
        Стоп! Куда это меня понесло? Ведь Анхелика тоже читала эту книгу и знает про стадии посвящения. Может, чуть дальше должен быть текст того самого телепортационного заклинания? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
        Я впилась глазами в строчки.

«…должны понимать, что ничего описанного не было и быть попросту не может. Еще одним примером может служить стих-заклинание…»
        Ура! Нашла!

«…заклинание, приведенное в одной из сказок…»
        - О, моя голова! - тихо простонал какой-то голос.
        Я вздрогнула и вскинула голову. Кого там черти принесли?! Только не говорите мне, что пришел хозяин этих апартаментов. Я этого не переживу.
        ГЛАВА 26
        ЧТО В ИМЕНИ ТВОЕМ…
        Появившийся в непосредственной близости от меня мужчина меньше всего походил на инквизитора. Если, конечно, не предполагается, что священники подобного сана должны находиться в состоянии сильного алкогольного опьянения и смотреть на меня голубыми глазами самого несчастного человека в мире, у которого отобрали его любимую бутылку. К печальным синим глазам прилагались огненно-рыжие кудри и костюмчик в стиле «Я сбежал с кастинга фильма „Викинги“, потому что испугался Керка Дугласа».
        Мужчина вздохнул и вновь страдальчески взвыл:
        - Моя голова! Что эти чертовы ирландцы в свой мед мешают?! До изобретения виски еще пара столетий, а они… С-с-сволочи! Пить теперь буду только с Тором!
        Я, выронив из рук тетрадку, ошарашенно помотала головой. Бред какой-то.
        На меня вновь дыхнули свежим перегаром и мрачно поинтересовались:
        - Гелла, солнышко, так и будешь стоять глазками хлопать или мы все-таки идем в Замок?
        Я недоуменно икнула и тихо поинтересовалась:
        - Мы знакомы?
        - Нет, - пожал плечами мужчина, - но… о, моя голова! Все, завязал! Больше не пью! Так на чем мы остановились? Ах да. Мы незнакомы, но тот, кого ты знаешь под именем Тео, очень много о тебе рассказывал.
        - Какой именно Тео? - осторожно уточняла я.
        - Ну явно не тот, что в институте торчит, - скривился мужчина. - Так ты идешь?
        Ой.
        - А ты… вы…
        - Лучше ты, - широко улыбнулся он, на миг скривившись (от головной боли, что ли? .
        - Ты действительно можешь?
        Я не договорила, но этого и не требовалось.
        - Зря я, что ли, с Дагдой черт знает сколько квасил? - хмыкнул новый знакомый, как будто это мне что-то объясняло. - Пошли?
        Я уже протянула ему руку, когда вдруг вспомнила:
        - А собака?
        - Что - собака?! - Мужчина удивленно покосился на меня.
        - Почему она не кидается?
        Он широко ухмыльнулся:
        - А, собака… Да все в порядке, не волнуйся. Я просто ей пообещал, что, если будет гавкать, с Фенриком познакомлю. - Он на миг оглянулся на черного пса. - Хочешь к Фенрику?
        Пес, испуганно моргнув алыми глазами, вжался в стену, тихо поскуливая.
        - Не хочет, - печально констатировал мужчина. - А Фенрис[Фенрис - в скандинавской мифологии огромный волк, сын Локки и великанши.] такой голодный. В последний раз лет сто назад ел, не меньше.
        Может, хватит лясы точить, а? Бери ее за руку - и вперед!
        Пока я, ошалело хлопая глазами, пыталась понять, какая связь между голодом неизвестного мне Фенриса и неожиданным испугом пса, мужчина щелкнул пальцами, и воздух передо мною подернулся легкой дымкой, через которую проступили очертания знакомого холма, поросшего вереском. Ой…
        - Идем? - хмыкнул мой новый знакомый, протягивая руку.
        Я коснулась кончиками пальцев его запястья. В тот же миг у меня потемнело перед глазами, а когда головокружение прошло, я поняла, что все только начинается.
        Легкий ветерок перебирал травы, а от медвяного запаха кружилась голова.
        - Пойдем пообщаемся с сидами? - ухмыльнулся рыжий.
        Я сбилась с шага.
        - С какими сидами?! Зачем мы вообще сюда пришли? Разве мы не в Замок направлялись?
        - В Замок, в Замок, - успокаивающе протянул он. - Но тебя ж надо ж еще в собственное тело вернуть. Или предпочитаешь оставаться в призрачном обличье?
        - А что, собственно, произошло? - осторожно уточняла я, наблюдая, как мужчина меряет шагами землю у подножия холма.
        - Не понял? - удивленно покосились на меня.
        - Я была у сидов, а потом раз - и с Бернардо. А потом - ты. И вообще…
        Да уж, я всегда отличалась исключительным красноречием. Впрочем, меня и так прекрасно поняли. Мужчина вновь бросил на меня мимолетный взгляд и, не прекращая своего занятия, нудным голосом начал:
        - Рассказывать очень долго и трудно, но если вкратце, то… Магия уходит из миров, где бы они ни находились и как далеко по временной линии ни отстояли друг от друга. В один не особо прекрасный момент сиды решили, что им пора уйти. Уйти туда, куда в свое время ушли Туатха де Данаи, оставив после себя всего пару племен ши. Вот только корабли под алыми парусами далеко не уплыли - огромное морское чудовище поглотило их. Одним небесам известно, сколько могло длиться их заключение, если бы не оброненная вскользь фраза. Сиды получили свободу и, вернувшись в свои холмы, принесли вещь, принадлежавшую некогда их спасителю. А вскоре и сама спасительница заглянула в холмы. Вот только оставаться там навечно не захотела. Удерживать ее против ее воли было нельзя, а потому сиды попросту разделили ее тело и ее душу.
        - А узнал я все это после страшной пьянки с Дагдой. Как вспомню - голова трещит,
        - страдальческим голосом поведали мне.
        - А…
        - Ну что еще?! Я вроде все сказал!
        - А ты кто? Я до сих пор не знаю твоего имени…
        Мужчина остановился, и лицо его расплылось в широкой улыбке:
        - Я не представился? Ну тогда - Локки. Лофт.[Лофт - одно из имен Локки.]
        И вот тут я впала в очередную прострацию.
        И что такого необычного? Ну Локки, ну настоящий. Нет, я, конечно, понимаю, сбылась мечта идиота, вспомнилась детская влюбленность, появившаяся после прочтения Эдды. Но у тебя ж Ллевеллин есть! Или забыла? Нет? Ну и чудненько, а то я волноваться начал.
        Пока я пыталась привести свои мысли хотя бы в относительный порядок, тот, кто назвался Лофтом, решил, видимо, что хватит кружить на одном месте, остановился, выдернул какую-то травинку из земли и хмыкнул:
        - А вот теперь пошли.
        Я, все еще не отошедшая от встречи с воплощенной мечтою детства, вздрогнула:
        - Куда по…
        Договорить я не успела. Холм расступился, и показалась каменная лестница. По обе стороны от нее горели зеленые огоньки, а покрытые выбоинами и мхом ступени скрывались во тьме.
        - Вперед, разумеется, - фыркнул ас и первым шагнул под землю.
        ГЛАВА 27
        ГРОБ КАЧАЕТСЯ ХРУСТАЛЬНЫЙ
        Путешествия по холму я, как и в прошлый раз, не запомнила. Таинственное мерцание огоньков, тихая, чуть слышная трель невидимых птиц, подмигивание каких-то подземных звездочек и… хрустальный гроб на цепях.
        Ну здравствуй, Спящая красавица.
        И что мне прикажете делать с собственным трупом? Целовать, как завещал Александр Сергеевич? Это, извините, попахивает каким-то извращением.
        Некоторое время я задумчиво изучала собственное бездыханное тело. Да уж, никогда не подозревала, что у меня такие тонкие губы. Ой, а какая я бледная! Ладно, будем считать, что это из-за плохого освещения.
        - Так и будешь стоять? - поинтересовался Локки.
        Судя по тоске, звучавшей в его голосе, он вспомнил о похмелье и головной боли.
        - А что мне делать? - осторожно спросила я, по большому кругу обходя хрустальный гроб. Хорошо хоть крышку не удосужились присобачить сверху, а то черта с два бы догадалась, я ли там, или еще чье тельце замуровали.
        - Ложись туда, - безразлично пожал плечами ас.
        Я сглотнула комок в горле и сделала шаг вперед. Хрустальная конструкция дико раскачивалась на цепях, а чертов Лофт и не думал мне помогать. Отвернувшись, он задумчивым взором скользил по стенам, не пытаясь даже посмотреть, получается ли у меня… Что именно получается или нет, я старалась не думать.
        Я осторожно улеглась на хрустальное ложе поверх своего же тела, прикрыла глаза. Ничего не происходило.
        Меня труханули за плечо.
        - Так и будешь лежать?
        Я распахнула глаза, резко села. И, вскинув руку, радостно разглядела, что моя уже столь привычная прозрачность исчезла.
        Ура-ура! С возвращением тебя, Геллочка!
        - Пошли уже, - вновь хлопнули меня по плечу. Вздрогнув, я перевела взгляд на Локки. - Ну идем? - вновь поинтересовался ас.
        - Ага, - ошарашенно кивнула я, опираясь на его руку и с трудом вылезая из гроба.
        Едва мои ноги коснулись пола, как хрустальная конструкция дрогнула, соскользнула с цепей и со всей дури ударилась о землю. Осколки разлетелись шрапнелью. Испуганно взвизгнув, я шарахнулась в сторону, чудом не оттоптав асу все ноги.
        - Ничего, - фыркнул он, - не обеднеют. Пошли?
        - Да-да, конечно. Сейчас только найду…
        Книга-перевертыш обнаружилась подле самой стены - сиды ее никуда не засунули, не приватизировали и вообще оставили неподалеку от меня. Я подхватила ставший таким родным томик и шагнула к Локки, когда вдруг вспомнила:
        - Ой, а тетрадка?!
        - Какая тетрадка? - удивленно покосились на меня.
        - Ну дневники прадедушки Бернардо. Они же там остались, где собака была. Сейчас кто-нибудь прочтет и тоже в Замок переместится, а потом…
        - Гелла, солнце, ты что-то путаешь! - радостно улыбнулись мне. - Не было никакой ни собаки, ни тетрадки.
        - Как это не было? Я же сама ее читала!
        - Не-бы-ло, - четко сообщили мне. - Бернардо тетрадку не читал и никуда не относил: после пропажи своей кузины он бросил ее в огонь. У тебя видения были. Знаешь, в книгах эти видения описываются как предсмертные галлюцинации. Понимаешь?
        - Но Анхелика-то ее читала?
        Невинный взгляд:
        - Разве? Она переместилась потому, что так захотели богини судьбы. Никто никакую тетрадь не читал и ничего не видел. А то, что произошло просто так, просто так может и исчезнуть, понимаешь?
        Честно говоря, я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула, а когда вновь вскинула глаза на Локки, поняла, что стою в гордом одиночестве.
        Широкий, шагов в десять, коридор. Вдоль стен стоят шкафы с книгами. Алые, зеленые и золотые корочки едва видны в сгущающейся темноте.
        У меня дежавю?
        Только Тео не хватает.
        Впрочем, долго скучать по непоседливому гному не пришлось. Я шла вперед. Когда коридор резко вильнул в сторону, я ускорила шаг, надеясь, что выйду в уже знакомую комнату с пирамидой и моделью Замка. Я ведь, получается, вернулась? Только не говорите, что зря доверилась и этот Локки завел меня черт знает куда! Каково же было мое удивление, когда, завернув за угол, я узрела… приватизированную некогда Тео статую. Ту самую - девушку, вмурованную в лед. Получается, Тео связан с Замком? Нет, я, конечно, понимаю, что ко мне приходил не настоящий гном, а всего лишь подделка под него, но, похоже, я общалась с духом Замка. Это радует. По крайней мере, он называл меня Геллочкой, солнышком и гадости мне не говорил.
        Знаешь, когда выбирать приходится между тобой и Анхеликой, еще и не так назовешь.
        А что я? Я ничего. Уже и гадость не могу сказать, что ли?
        Коридор вилял так, словно его прокладывала змея. Насколько я помню, в прошлый раз был только один поворот. Может, я действительно не туда попала? Нет, ну я так не играю! Я к Ллевеллину хочу! Слышите, к Ллевеллину! Я уже не могу без него! Я так соскучилась…
        ИНТЕРЛЮДИЯ ШЕСТАЯ
        - Пришел? - Тео был мрачен как никогда.
        Локки, не обращая внимания на угрюмый тон хозяина, присел на край стола, подхватил с тарелки виноградину:
        - Ага! И даже Геллу привел.
        - Не прошло и полугода.
        - А эти вопросы не ко мне, - хмыкнул рыжий ас. - Как нашел, так и привел. Кстати, глупый вопрос, но на кой черт надо было ее через все миры вести? Не проще было сказать? Я бы ее так притащил.
        - Не проще, - отрубил гном. - Она должна была решить, нужно ли ей это или нет.
        - Логично, - хихикнул Лофт и подхватил новую виноградину. - Я только удивляюсь, как она не задумалась над тем, почему вдруг смогла прочесть книжку на совершенно незнакомом ей языке.
        - Ой, - скривился Тео, - не цепляйся к пустякам. Одним знанием больше, одним меньше…
        Локки спрыгнул со стола, мягко обогнул его и поинтересовался:
        - Ты что такой мрачный? Случилось что?
        Гно скривился:
        - Госпожа Анхелика решила, что ей пора стать настоящей Хозяйкой. Силы Хаоса ей восхотелось!
        - Какая прелесть! - восторженно фыркнул ас. - И как? У нее получается?
        - До сердца Замка уже дошла. Сейчас скандал Ллевеллину устраивает, из-за того что у нее ничего не получается. Гелла ведь уже все получила, а она и не знает.
        - Да ты что? Надо же, как получилось! А я как раз Геллу поблизости оставил. - Невинному голосу Локки мог обзавидоваться младенец. - Пошли посмотрим, что из этого выйдет?
        - А у нас есть выбор? - как-то кисло поинтересовался Тео.
        - Ну… Я в принципе могу остаться, коньячку выпить.
        - Алкоголик, - подвел итог общению гном.
        Ас только фыркнул.
        ГЛАВА 28
        ШПАГИ ЗВОН И СВИСТ КАРТЕЧИ
        Шаги, шаги… Они практически не слышны. А я уже, честное слово, так устала. Кажется, этот коридор никогда не закончится! Сколько ж можно? Ну давайте я еще раз книги руками похватаю, от этого что-нибудь изменится?
        Не глядя, я сделала шаг в сторону, коснулась рукой стеллажа и, не замедляя ходу, вскользь провела ладонью по книгам. Разумеется, ничего не произошло. А чего можно ожидать? Что вдруг проявится вход в зал с пирамидой (как она там называется? Сердце Замка?) и я увижу Анхелику и Ллевеллина?
        Хотя от последнего я бы не оказалась. Вот так бы и кинулась на него, на шее повисла и грозно спросила:
        - Ты меня действительно любишь?
        Вот только не светит мне это, совсем не светит.

…Яркий свет резанул по глазам. От неожиданности я зажмурилась, вскинула руку, закрывая лицо, а когда наконец проморгалась, поняла, что стою на пороге столь знакомой комнаты, в центре которой возвышается на туманном облаке небольшая модель Замка. А рядом с нею - Ллевеллин и Анхелика…
        Встретились, называется.
        А все благодаря одному не в меру инициативному асу.
        - Хочешь сказать, ты этого не желал?
        И была госпожа Анхелика, как всегда, в своем репертуаре. Уж не знаю, что они там с Ллевеллином не поделили, но скандал она ему устраивала капитальный. С визгом, ором и чуть ли не битьем морды лица одному отдельно взятому Рыцарю.
        Услышав мои шаги, девушка вздрогнула, запнулась на полуслове, не закончив какую-то ветвистую фразу, и уставилась на меня.
        - Кого я вижу, - недобро улыбнулась она. - Вот только не скажу, что рада.
        Черное облако за ее спиной булькнуло и покачнулось.
        - Взаимно, - не осталась я в долгу.
        - Вот только эта встреча ненадолго, - отчеканила Анхелика не сводя с меня ненавидящего взгляда. Короткий взгляд в сторону Ллевеллина и жесткое: - Убить ее.
        Сердце сбилось с такта. Я ждала чего угодно: очередных криков, визгов, воплей, но не такой спокойной и деловитой фразы. Я сглотнула комок, застрявший в горле, перевела потерянный взгляд на Ллевеллина, а он вдруг криво усмехнулся:
        - Не буду.
        И в зеленых глазах практически впервые не тоска, а упрямое спокойствие.
        А вот Анхелика этого совсем не ожидала. Смазливую мордочку залила мертвенная бледность.
        - Ты со мной споришь?! - От ее колоратурного сопрано у меня аж уши заложило. - Да как ты смеешь?! Я - Хозяйка Замка, ты обязан мне подчиняться!
        - Я подчиняюсь Хозяйке, - пожал плечами Рыцарь. - И боюсь, это не ты.
        - А кто? - не выдержала девица. - Она, что ли?
        - Не знаю. Вот только ты посвящение Хаоса не прошла.
        От ледяного тона, которым произносились все эти слова могла бы замерзнуть небольшая Антарктида. Крошечная такая, но практически настоящая. Ну а Анхелику так просто затипало:
        - Да как ты смеешь?! Да я…
        Ой, он меня защищает! Честно-честно! Боже мой, какая прелесть, прелесть, прелесть! Я сейчас буду верещать и радостно прыгать на одной ножке!
        Ну куда меня заносит, а? Гелла, веди себя прилично!
        Так. Принимаем серьезный вид и спокойненько слушаем, что же будет дальше. Нет, не слушаем. Говорим точно и четко. Ибо не фиг - она сейчас покусает бедного мальчика, и где я потом лекарства от бешенства возьму?
        - А что ты? Ллевеллин ясно сказал. Ты - не Хозяйка.
        - А мне плевать, кто и что говорит! - взвилась Анхелика. - Я - Хозяйка! И мне плевать, что я не могу поймать это чертово облако! До этого я колдовала - и сейчас у меня получится! Я Хозяйка Замка и…
        Всегда считала, что она истеричка. Сейчас расплачусь.
        Додумать, что еще можно ляпнуть, дабы эта девица окончательно с тормозов слетела, я не успела, к сожалению, - Анхелика вскинула руку, словно призывая на мою несчастную голову все громы и молнии небесные.
        Прошла минута. Вторая. И ничего не произошло. Неудавшаяся Хозяйка замерла, ошарашенно уставившись на собственную руку:
        - Не поняла, в чем дело? Я же колдовала раньше! И у меня получалось! Я делала все это… - Кажется, у нее началась истерика. - Я… Я не хочу домой! Я там ничего не забыла! Меня там никто не любит! Я никому не нужна, я…
        А у меня тут же пропал весь задор.
        - А как же Бернардо? - тихо поинтересовалась я.
        Анхелика замерла, вскинула на меня голову.
        - Что Бернардо? - язвительно обронила она.
        У меня получилось выдавить улыбку. А слова сами пришли на язык:
        - Мне кажется, он по тебе скучает, и ты ему нужна…
        Биение сердца грохотом отзывалось в ушах.
        Неприятное жжение в пальцах. Ладонь горит огнем. Не понимая, что происходит, я вскинула руку. Синеватый дымок вырвался из-под ногтей, обвил спиралью замершую как в стоп-кадре кинофильма Анхелику… И все пропало. А я вдруг поняла, что сижу на краешке кровати своей комнаты в Замке. А рядом стоит, опустив голову, Ллевеллин.
        ГЛАВА 29
        ВСЕ ЕЩЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ
        Ничего не понимаю. Абсолютно. Галлюцинации растут, ширятся и плавно переползают одна в другую. Единственное, что радует, - мой самый любимый глюк находится рядом. Молчит. И голову опустил. Но главное - он туточки. Вот руку протяни - и поймаешь. И это самое главное и хорошее.
        Вот только…
        - Ллевеллин, - осторожно начала я. Надо ж выяснить все до конца. - А Анхелика здесь была? Или у меня видения?
        Он вскинул голову:
        - Была, миледи.
        А у меня сердце оборвалось. И пусть все виденное мною не сказка, а быль, но…
«миледи»? Боже, ну почему так?! Не хочу я, чтоб он смотрел на меня только как на Хозяйку Замка, не хочу!
        - …Но очень быстро пропала… Гелла.
        Я так и замерла. Он назвал меня по имени? Назвал! Назвал! Боже, какая прелесть! И он сказал это при условии, что никакой Анхелики в пределах видимости нет и не наблюдается. А это значит…
        - Хозяйки Замка сейчас нет? - осторожно поинтересовалась я.
        В глазах у Ллевеллина запрыгали искорки смеха:
        - И думаю, больше никогда не будет.
        - Почему?
        - Я не чувствую себя Рыцарем. Анхелика вернулась домой, а ты… Сейчас ты такой же гость в Замке, как и я.
        - Навсегда?
        Он пожал плечами:
        - Полагаю, да.
        Ой, какая прелесть!
        - А если я не Хозяйка, то как же я Анхелику домой отправила?
        Главное, выяснить сейчас все, чтоб потом вопросов не возникало.
        - Понятия не имею. Все вопросы к Замку.
        Логично. Только я сомневаюсь, что он мне ответит. А бегать с выпученными глазами и искать его я не хочу.
        В нашем диалоге наступила какая-то неловкая пауза… Чтобы скрыть ее, я встала на ноги, нервно прошлась по комнате, окинула взором стены. Взгляд зацепился за арфу.
        Ой, какая прелесть! Вот и тема для разговора.
        Подхватив музыкальный инструмент с пола и старательно не обращая внимания на Ллевеллина, я провела кончиками пальцев по корпусу и охнула:
        - Какой ирод это сделал?!
        Ллевеллин мгновенно оказался рядом:
        - В чем дело?
        Я повернула арфу к нему боком:
        - Смотри! - На гладком корпусе нехороший человек оставил ряд зарубок - одну вертикальную и кучу горизонтальных. - Вот поиздевались над инструментом, а?!
        Ллевеллин только усмехнулся:
        - Это написано имя ее хозяина. Дилвин ап Меуриг, Первый Рыцарь.
        У меня уже не было сил на то, чтоб удивляться. Слишком много совпадений. Слишком много встреч. И раз Анхелика пропала подобно утреннему туману, то почему бы Первому Рыцарю не оказаться братом того, кто в канун Гвил Авста пообещал мне, что я обязательно встречу Ллевеллина…
        Я провела пальцами по струнам, с трудом вспоминая порядок нот, и тихо попросила:
        - Расскажешь мне о нем?
        Ллевеллин помолчал, затем присел на край кровати рядом со мною. Его голос был тих, вот только я слышала каждое слово. Каждое слово о том, чья невеста погибла во время войны. О том, кто забыл об арфе и взял в руки меч. О том, кто на грани жизни и смерти увидел, как перед ним распахнул ворота огромный Замок. О том, кто сделал шаг под его своды и как мальчишка влюбился в хрупкую девушку, назвавшуюся Ангялкой…
        Я слушала его рассказ, не обращая внимания, как по щекам бегут слезы… А потом мотнула головой и, вытерев мокрые глаза, как можно спокойнее произнесла:
        - Но ведь, как я понимаю, сейчас я гостья, а не Хозяйка Замка? Я могу уйти из него, пойти домой?
        - Разумеется. - Его голос ровен и спокоен.
        - Наверное, я так и сделаю…
        - А как же я?
        Я не знаю, как я смогла, как у меня получилось, но я осторожно подняла руку, и, стараясь не вспоминать, как он шарахнулся от меня в прошлый раз, осторожно провела кончиками пальцев по его щеке и тихо спросила:
        - Но ты ведь пойдешь со мной?
        Он замер, накрыл мою ладонь своею, медленно повернул голову, проводя губами по моей ладони, и чуть слышно шепнул:
        - А ты в этом сомневаешься?
        ЭПИЛОГ
        - Ну что, по пиву - и оформим сделку? Какое, Фауст, ты предпочитаешь? - вкрадчиво поинтересовался Локки, замирая над сидящим в глубоком кресле гномом.
        - Слова твои - пустые обещанья. Кто знает в лучшем толк, тот предложил бы водку!
        - отмахнулся от него Тео, вальяжно развалившись на сиденье и подхватывая со стола одну из хрустальных рюмок.
        - Ну вот так всегда, - печально вздохнул рыжий ас, обходя кресло и усаживаясь в свободное. - Нет в тебе никакой искорки! Вот продал бы мне свою душу, какая прелесть бы была, а?
        - А она у меня есть? - хмыкнул дух Замка, задумчиво крутя в ладони резную чарку.
        - Душа? Обижаешь! Если у меня есть, чем ты хуже?
        Гном хихикнул:
        - Убедил!
        - А то как же. Ну и что теперь?
        - Что именно? - удивленно покосился на него Тео.
        - Делать что собираешься дальше? Хозяйки Замка больше нет, ты - вольная птица.
        - А, понятия не имею. Пока буду отдыхать. Пару-тройку веков, думаю. А дальше будет видно…
        - Ну и правильно! - согласился ас, незаметно стаскивая маслину. - Какие наши годы. Слушай, я сейчас пойду - меня уже и жена заждалась, да и к Клоти обещал заглянуть… Только один вопрос. Гелла оставила здесь книжечку такую, перевертыш. Можно я пока ее у тебя позаимствую? На время? Через пару веков верну.
        - Да бери, - равнодушно пожал плечами Тео. - Мне-то что…
        - Чудненько! - ухмыльнулся ас. И, отсалютовав гному наколотой на вилку маслиной без косточки, растаял в воздухе. Растаял для того, чтобы через пару секунд появиться вновь, подхватить со стола недопитую рюмку и снова пропасть…
        Гном же откинулся на спинку кресла и задумчиво поинтересовался в пустоту:
        - И зачем ему сдалась эта книга?
        Пустота отвечать не стала.
        notes
        Примечания

1
        Гаун - мужская верхняя одежда, 1450-1458гг.

2
        Черт (валлийский язык)

3
        Сиф - в скандинавской мифологии богиня плодородия.

4
        Мешент - в египетской мифологии богиня судьбы.

5
        Макошь - в славянской мифологии богиня судьбы, покровительница прядения.

6
        дура (валлийский язык)

7
        Спэн - мера длины. Равная приблизительно 228 мм.

8
        Из - в венгерской мифологии злой дух. Первоначально душа - тень, способная во время сна покидать человеческое тело в облике мыши.

9
        Сахем - старейшина в мирное время, так же как вождь - военный предводитель.

10
        Нагльфар - в германо-скандинавской мифологии - корабль, целиком сделанный из ногтей мертвецов.

11
        Гвил Авст - валлийский праздник урожая равнозначный ирландскому Лугнсаду, отмечался 1 августа.

12
        Дон - богиня-мать в валлийской мифологии.

13
        Дагда - в ирландской мифологии бог-отец, глава клана Туатха Де Данаан, в дальнейшем ставших сидами (ши) жителями холмов.

14
        Гейс - разновидность запрета-табу в Ирландии. Назначался в противовес какому-либо дару либо в качестве наказания.

15
        Фенрис - в скандинавской мифологии огромный волк, сын Локки и великанши.

16
        Лофт - одно из имен Локки.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к