Мастер ножей Ян Анатольевич Бадевский
        Преддверье #1
        Преддверие. Мир-перекресток, планета, на которой Средневековье смешалось с эпохой паровых механизмов. Варварская Твердь и прогрессивные Облака, торгующие с пришельцами. Мастер ножей, изгнанный из своей гильдии, нанимается телохранителем к загадочному страннику и вскоре узнает о расе Посторонних и грядущей страшной войне. Что скрывается за Дверями и почему мастер ножей заинтересовал древних Демиургов?
        Ян Бадевский
        Мастер ножей
        Часть первая
        Твердь
        Глава 1
        Случай в таверне
        «Таран» был лучшей таверной в Ламморе.
        До этого дня.
        Сейчас Старый Джеб, по слухам, собирается ее продавать. И со всеми пожитками перебираться в Инневен или куда подальше. Вот только ума не приложу, кто ее купит. Потому что теперь в городе никто не скажет: «Идем на «Таран». Заведение в упадке, его огибают стороной за три улицы. Джеб кормится за счет совсем уж редких гостей из отдаленных краев, где не слышали россказней о том вечере…
        Все началось с воздушной пристани.
        Наш город издревле расположен на перекрестке воздушных потоков. И речь, как вы понимаете, не о западных ветрах, дующих в это время года. Через Ламмору проходит много транзитных путей. Пассажирских и грузовых. Еще раз подчеркну - транзитных. У нас никто подолгу не задерживается. Люди прилетают и улетают. А мы остаемся - с нашими кривыми улочками, ярусами каменных домов, громоздящихся на холмах, извилистыми лестницами, рекой, разрезающей город на две части, мостами и фонарями. С нашим вечным туманом, спустившимся с гор. Постоялыми дворами, представительствами гильдий и угрюмым Храмом Демиургов.
        Я бы снес пристань, если хотите знать мое мнение. Своего сброда предостаточно, а тут еще и приезжий. Но это так. К слову.
        А хуже всего то, что приезжают не люди.
        Или не совсем люди.
        А бывает - и вовсе невесть кто.
        Пассажирский браннер причалил в тот день по расписанию. Существа размером с трехэтажный дом, сферической формы, накрытые крупноячеистой сетью, к которой крепятся стальными кольцами стропы, удерживающие вытянутую корзину, браннеры смахивают на тех глубоководных рыб, что продаются по воскресеньям на рынке - надутые шипастые мешки с выпученными глазами. Вроде дорогой деликатес.
        Ранним утром из тумана выдвинулись две тени. Вторая, менее массивная, оказалась корзиной - длинным овоидом, оснащенным тускло светящимися в предрассветной мути иллюминаторами. Сверху к корзине прилепилась надстройка, предназначенная для команды погонщиков.
        Браннер двигался медленно. Едва заметно. Раздался утробный звук: то ли существо переваривало пищу, то ли подавало какой-то сигнал. Корзина застыла в метре от посадочной площадки. В корпусе образовался провал - вход в тамбур. Из него выдвинулся трап, скользнул деревянным языком к площадке и с глухим стуком опустился на нее.
        Браннер завис.
        Из открытой двери лился свет газовой лампы. На сходнях возникла тень погонщика с причальным канатом в руках. Привычным движением он набросил петлю на штырь, затянул в узел. И снова скрылся в тамбуре.
        На площадку спустились трое. Их было трудно рассмотреть. Таможенник, делавший отметку в журнале прибытия, сказал позже, давая показания, что «их лица всякий раз другие». Мне понятно, что это охранная магия, очень сложная и дорогая, к ней прибегают немногие и в исключительных случаях. Расписавшись в отсутствии клади, пришлые двинулись вниз по винтовой лестнице, ведущей в город. Они достаточно быстро нашли постоялый двор, где остановились, оплатив номер на неделю вперед. Я знаю этот двор и его хозяина. «Уют», третьесортная ночлежка, в которой живут воры и всякое отребье. Малолетние шлюхи приводят сюда клиентов. Хозяин, не спрашивая грамот и документов, швырнул на стойку ключ. Троица молча поднялась наверх.
        Вы спросите, откуда я все это знаю? Я ведь ничего не видел собственными глазами. Верно. Не видел. Добрые люди рассказали. А детали вроде швыряния ключа - работа моего воображения. Я хорошо изучил людей в городе и их привычки. Ремесло у меня такое. Я - мастер ножей.
        Здесь придется сделать маленькое отступление.
        Оговорку.
        Мастер ножей есть в каждом городе. И всегда один. Профессия редкая, обучение долгое и трудное. Да еще природный дар нужен. Склонность к магии воздуха. И рунам. И разрешение нашей гильдии, как же без него. Когда город хочет получить мастера ножей, местный властитель или Совет старейшин делают запрос в Трордор, где живет наш магистр. А это, между прочим, за тридевять земель, на другом краю континента. Просьбу могут удовлетворить не сразу, а лишь через год или два. Это зависит от того, прошел ли обучение новый мастер. А еще луны и знаки должны одобрить связь города и мастера. Так что теперь вы понимаете, что всякий встречный-поперечный на это дело не годится. А также понимаете, насколько сильно я связан с Ламморой и как больно мне было, когда я ее покидал.
        Но об этом позже.
        Горожане привыкли думать, что мы куем ножи, пусть и дорогие, снабжаем их рунами и продаем. Конечно, это товар для элиты. Нужны звонкие монеты, базовые магические навыки и владение короткими клинками. Это не совсем так. Мастера ножей занимаются не только этим. Мы что-то вроде последней инстанции городских властей. Бургомистр или Совет прибегают к нашей помощи в экстренных случаях. Например, для поимки опасного преступника. Или охраны важного груза в дороге. Последнее, конечно, нежелательно, мы ведь не любим покидать пределы своего города, но никто от таких заданий не застрахован.
        А еще мы бережем Храм.
        Вот в этом я вижу меньше всего смысла. Подумайте, кто в наш век нападает на Храмы Демиургов? Да и кто в них вообще ходит …
        Итак, наши гости поселились в «Уюте». Браннер простоял на приколе три часа и ушел без них. Хозяин двора впоследствии заявил, что постояльцы хлопот не доставляли. Они покинули комнату вечером, после смены второй стражи, и направились в «Таран», где в это время уже сидел я.
        Если отмотать еще немного времени назад и переместиться в речной порт сразу после полудня, мы увидим, как вверх по течению, попыхивая трубой, плывет катер. Энергия пара используется жителями Трордора. Там магия соседствует с наукой, очень странное место. В наших краях паровая машина - дикость. Так вот. Катер причалил к третьему пирсу и изверг компанию ничем не примечательных людей. Их было около десяти. Общались жестами, слов произносили мало. Двигались слаженно, так что всякому было ясно, что это отряд. Покинув порт, они разделились, слившись с толпой.
        Так вот. Я в «Таране».
        Вечер.
        Собираются завсегдатаи. Подтягиваются портовые рабочие, наемники, гулящие девки, игроки в грабл. Заглядывают и обычные пьяницы. Изредка на пороге возникают стражники. Берут по кружке глинтвейна, не спеша выпивают, пристально оглядывая зал, и бредут дальше - нести свою службу.
        Пью горячий травяной отвар. Как всегда. Из года в год. Джеб наливает мне его, не задавая лишних вопросов. Мой столик в дальнем углу таверны неизменно свободен. Это мой пост. Три часа я обязан отсидеть за этим столиком. Чтобы меня было легко найти.
        И меня нашли.
        Только не люди бургомистра.
        Совсем другие… люди.
        Посетителей становилось все больше. На улице моросил противный мелкий дождь, и горожане рассасывались по теплым закуткам. Пылал камин. Звон посуды, громкий смех, гитарные переборы. Как сейчас помню. Я встал из-за стола. Направился к стойке, чтобы заказать суп из древесных грибов и поджарку. В этот момент все и случилось.
        Меня кто-то потянул за рукав.
        Я замер.
        Посмотрел вниз - и встретился взглядом с незнакомой мне женщиной. Она сидела в компании парней, которые мне сразу не понравились. Пахнуло от них чем-то нездешним, чужеродным. Словно не с Тверди они вовсе. А может, и не с Облаков, а откуда-то из-за горизонта… То было мимолетное наваждение. Накатило, подобно приливной волне, и схлынуло.
        Вот только меня по-прежнему держали за руку.
        И этот пристальный взгляд.
        - Мы знакомы? - спросил я.
        - Нет.
        Голос у нее был глухим. Приятным. Как и внешность. Стоп. Внешность? Запомнить ее не представлялось возможным. Стоило отвернуться - и перед тобой новый человек. С теми же осанкой и комплекцией, но неуловимо изменившимися чертами.
        - Чем могу быть полезен? - Я все еще старался говорить вежливо.
        - Сядьте.
        Я не шелохнулся.
        Ее голос был властным. А я не повиновался никому, кроме бургомистра Ламморы и руководства моей гильдии.
        Женщина вздохнула.
        И произнесла фразу, от которой меня мороз продрал по коже:
        - Именем Завеи, Матери Ветров, заклинаю тебя, мастер ножей. Помоги.
        Ноги подкосились.
        Я сел.
        - Тише. Не хватало еще, чтобы остальные услышали истинное имя нашего мира.
        Женщина больше не держала меня за руку. Слова, подчиняющие таких, как я, были произнесены. От меня чего-то очень сильно хотели. Причем существа, которых я не знал, чьи намерения были от меня скрыты.
        - Я шел заказывать еду.
        Женщина улыбнулась:
        - И закажешь. Но сначала выслушаешь то, что я скажу.
        Я кивнул:
        - Говори.
        Мы незаметно перешли на «ты». Нас сблизила Завея, Мать Ветров и Перекрестков. Божество, которому поклонялись жители отдаленных уголков небесных архипелагов. Истинное имя нашего мира, имевшее надо мной власть. Теперь я обязан помочь - так меня учили. Это не является какой-то непреодолимой магией или подчинением разума. Нет. Просто каждый в гильдии с детства впитал мысль о том, что человек, знающий имя мира, вправе руководить нашими действиями. Заповедь, если хотите. Но заповедь, которую все мастера ножей свято соблюдают.
        - Мы проездом в Ламморе, - начала она. - Завтра утром нас не будет. Скажем так - появится некто, и он нас заберет.
        - Так в чем проблема? Я не проводник.
        - Нам это известно. Нам нужна охрана.
        Я скривился:
        - От кого?
        - За нами охотится отряд наемников. Они уже в городе. Возможно, в этой таверне. Вот все, что тебе нужно знать. Сделай так, чтобы я и мои спутники дожили до рассвета.
        Она закончила.
        И теперь испытующе смотрела на меня. Мы оба понимали, что у меня нет выбора. В силу традиций она получит то, что желает. Но были вещи, которые я знать все же хотел.
        - Кто они?
        Женщина пожала плечами:
        - Тебя не касается.
        - Люди?
        - Из вашего мира.
        - Они владеют магией? Чем вооружены? Сколько их?
        Женщина задумалась.
        - Мы предполагаем, что за нами идет около десяти человек. Обычные наемники. Без сверхспособностей.
        Я кивнул.
        И направился за своим супом. В это время в «Таране» служанку дождаться нереально. И Джебу не до тебя - потоками льется выпивка. Проще положить деньги на стойку и самому забрать у повара свой заказ.
        Остановился.
        Потому как затылком почуял что-то неладное. Взгляд. И палец, замерший на спусковом крючке арбалета. Охранный амулет гильдии всегда сообщает мне о таких вещах. Болт еще не вспорол удушливое пространство таверны, но предчувствие уже поселилось во мне. Спасибо рунам.
        Резкий разворот.
        Я едва успел отбить стрелу кистевым щитком левой руки. Выбив искру, она срикошетила в соседний столик. Развалилась кружка с элем. Надо мной навис грозный бородатый детина с перекошенным от ярости лицом. Пришлось вырубить его ударом локтя в переносицу.
        И выпустить первый нож.
        Мужчина в дождевике, сидевший за три столика от меня, вскрикнул и поперхнулся собственной кровью. Еще один, успевший сесть на мое место и достать иглострел, начал выбрасывать руку в моем направлении. Я послал второй нож. В грудную клетку. И тут же выхватил из набедренных чехлов дуэльные ножи. Вовремя. Справа возникла быстрая тень, оснащенная коротким мечом и топориком, который, вращаясь, отправился в полет к моей голове. Ушел с плоскости. Топор с хрустом вгрызся в стойку. Услышал, как отрывисто ругнулся Джеб.
        Посетителей как ветром сдуло. Кто ломанулся к выходу, кто попрятался по углам да в стенки вжался. Правильно. Мне нужно место. И оценка противника.
        Один, с мечом, уже рядом. Трое обходят сзади. Еще двое слева. Двигаются осторожно. Вскользь отбиваю рубящий диагональный удар, перемещаюсь на нижний уровень и вгоняю нож в живот незнакомого бедолаги. Выкручиваюсь ему за спину - так, чтобы падающее тело оказалось между мной и бравыми молодцами у стойки. Уклоняюсь от кастета, ломаю чью-то руку с тесаком, перерезаю сонную артерию. Рисую в воздухе руну возврата и перенаправления. Метательные ножи сами собой покидают мертвецов, чертят широкую дугу и выбирают новые цели. Взмах - и вновь кто-то рухнул на доски, заливая их кровью. Поддев носком сапога табурет, швыряю в лицо последнего непрошеного гостя. Три быстрых шага, обмен связками ударов в диагонали и вертикали, и дело завершено.
        Мои подзащитные даже не дернулись помочь.
        Жуткое, доложу вам, зрелище представляла собой таверна. Ни в сказке сказать, ни пером описать. Хотя перьев у меня внушительный набор…
        Руна возврата.
        Ножи, встряхнувшись от крови, как живые, метнулись к бедренным и поясным чехлам. С лязгом втянулись в кистевой щиток лопасти баклера.
        Таверна наполнилась звуками: причитаниями Старого Джеба, истошными криками молодой девки, шумом дождя за окном.
        Внутрь уже вбегали стражи. В черненых доспехах, с обнаженными мечами. Их было много.
        Если вы живете долго в этом несовершенном мире, то понимаете, что у любого явления есть двойное дно. И правильность ваших поступков в тот или иной миг проверяется временем. То есть последующим анализом события с различных ракурсов.
        Мой ракурс не совпал с государственным.
        Вперед выступил капитан Глиссад:
        - Здравствуй, Ольгерд. - Его взгляд не предвещал ничего хорошего. - Тебе придется пройти с нами.
        Компания, которую я столь эффективно оборонял, испарилась. Столик был пуст. Больше изменчивых посетителей никто не видел.
        Глава 2
        Дом с флюгером
        Странников никто не ждет.
        Но они приходят в твой дом. Иногда задерживаются, иногда - нет. Чаще второе. Перекусят, обогреются - и прочь, в мир дорог, перекрестков и пыльных ветров. Оставляя тем, кто их приютил, тоску по дальним путешествиям, скрипу колес и дыму походных костров. Уж такие они странные люди. Странники.
        Выдался солнечный, приятный во всех отношениях день.
        На рассвете я встал, умылся, натянул рабочие штаны и холщовую рубаху. Час поупражнялся с ножами на манекенах. Место для тренировок у меня оборудовано на заднем дворе, рядом с кузницей. Грубо скроенные чучела, набитые соломой, вращающиеся столбы, ощетинившиеся деревянными обрубками и прикрученными к ним проволокой клинками, брусья, турник, импровизированные гири под навесом… Не знаю, зачем мне все это. Я ведь уже не мастер ножей.
        Теперь я свободный фермер.
        Солнце ползет к зениту. Ни облачка. Я пропалываю и окучиваю грядки с овощами. Выпрямляюсь. Отираю пот со лба тыльной стороной ладони. Отсюда открывается великолепный вид на мой дом - двухэтажный, дуб и тесаный камень, с крутым скатом крыши, террасой, каминной трубой и флюгером, который я выковал сам три года назад. Обычные стрелки с буквами, обозначающими стороны света. Дом утопает в зелени сада. Вишни, яблони, абрикосы. Я не строил этот дом. И не садил этот сад. Я все это купил. А затем начал расширять, достраивать и облагораживать.
        Под кустом смородины, замотанная в рубаху, лежит фляга с водой. Разматываю. Пью. Разминаю суставы.
        Дико хочется есть.
        - Ольгерд!
        Иду к воротам. Так и есть. У правого створа неуверенно переминается с ноги на ногу Валдис. Мой сосед, один из немногих, с кем я общаюсь.
        Снимаю грязную рукавицу и протягиваю ему руку.
        - Спрашивали тебя, - говорит Валдис.
        Пристально смотрю на него:
        - Кто?
        - Мужик какой-то. По виду - издалека.
        Пожимаю плечами.
        Может, клиент. Изредка у меня заказывают ножи. Отзвуки былой молвы. Приезжают из разных уголков королевства. Но, повторюсь, изредка.
        - Где он сейчас?
        - В корчме сидит. Прибыл в закрытом экипаже сегодня ночью. Прямиком на постоялый двор.
        Молчу.
        - Что делать будешь?
        - Ничего. Захочет - придет. Я ни от кого не скрываюсь.
        Валдис кашлянул.
        - Что еще?
        - Он сказал… что ему нужен мастер ножей. Он думает - это ты.
        Во мне поднялась волна злости.
        - Таких здесь нет.
        Повернулся спиной к Валдису и побрел к дому.
        Невежливо.
        Сосед ведь ни в чем не виноват. Мне просто не доставляют радости воспоминания о последних днях службы в качестве ламморского мастера. Все, к чему меня готовили, рассыпалось в одночасье в тот злополучный вечер.
        Помню, как стражники вели меня темными пасмурными переулками в резиденцию ярла Кима, наместника короля, с которым мы еще недавно сидели в одном пиршественном зале. За одним столом. Ярл не был моим другом, но симпатизировал мне.
        Не в тот вечер.
        Резиденцию выстроили на холме в центре города - так, чтобы она высилась над всеми постройками. Ну, может, за исключением воздушной пристани. Холм окружала высокая каменная стена. Наша процессия пересекла Мост Первого Вдоха, соединяющий резиденцию с городом, и оказалась в обширном внутреннем дворе. Где-то внизу шумела вода горной реки, впадающей в могучий Твельд. Передо мной громоздились пять этажей главного здания, барельефом выступающего из отвесной скалы. Справа и слева темно-синее небо вспарывали остроконечные башни, занятые городской стражей и личной охраной ярла. Уступы и парапеты резиденции выглядели зловеще.
        Меня подвели к ступеням парадного входа.
        Врата с утробным металлическим гулом разомкнулись.
        На ступени вышел Ким. Неверный свет фонарей исчертил его морщинистое лицо тенями. Краем глаза я приметил лучников - на стене, в нижних бойницах башен и на третьем этаже.
        Меня боялись.
        И подтягивали к месту судилища дополнительные силы. В том, что это было судилище, я уже не сомневался. А укрепил меня в этом незнакомец в дождевике, маячивший за спиной ярла. Он одевался в точности как те ребята, что пали от моих клинков в «Таране».
        Ким приблизился вплотную ко мне.
        Глиссад предупреждающе поднял руку:
        - Я бы не стал этого делать, ваша светлость. Он - мастер.
        Ярл проигнорировал эту реплику.
        - Ольгерд, - вкрадчиво начал он. - Я доверяю тебе. Ты знаешь.
        - Да, ваша светлость. - Я склонил голову.
        - Брось. У нас возникли определенные… проблемы. Ты убил людей. И это - не моя воля. Тебе не поручали этого.
        - Нет.
        - Так в чем дело, Ольгерд?
        Ветер швырнул мне в лицо пригоршню дождя. И пригоршню грядущей неизбежности.
        - В Завее.
        Я вкратце поведал о загадочной женщине и ее спутниках. Все это время человек в дождевике слушал и не вмешивался.
        Ким вздохнул:
        - Сколько видел зим, а все не могу взять в толк: почему представители вашей гильдии слепо подчиняются этой фразе?
        - Нам нельзя иначе.
        - Почему?
        Я пожал плечами:
        - Так заведено.
        Вперед выступил человек в дождевике.
        - Он прав, ярл. - Голос незнакомца был тусклым, ничего не выражающим. - Преступники использовали древнюю формулу, которой подчиняются все мастера его гильдии.
        Ким слегка повернул голову:
        - И что нам теперь делать? Он напал на служителей короля. По закону я должен его казнить.
        Человек в дождевике пожал плечами.
        - Тогда, - заметил резонно, - его гильдия перестанет сотрудничать с Ламморой. К тому же мастера ножей нельзя казнить. Таков обычай.
        Ким хмыкнул:
        - Тогда король казнит меня.
        - Нет. Не казнит. Позвольте напомнить вам закон. В случае, если мастер Гильдии ножей делает что-то недозволенное, его ссылают. От его услуг отказываются, он перестает быть тем, кто есть. Ольгерд должен покинуть Ламмору. Через семь лет вы получите нового мастера.
        Ким поморщился.
        И перевел взгляд на меня:
        - Прощай, Ольгерд. Ты служил городу верой и правдой. Но все люди совершают ошибки. Ты стал заложником своих рун и формул.
        Такими были его последние слова.
        Женщина, которую я защитил, оказалась разыскиваемой преступницей из другого мира. Она явилась через Дверь, расположенную где-то в Небесах. Как мне сказали позже, она украла нечто важное в своем мире и попыталась протащить это к нам. Даже дети знают, что подобное запрещено. А я вмешался. И должен понести наказание.
        У меня забрали дом. Банк Ламморы заморозил мой счет. И в ту же ночь меня посадили в экипаж, следующий в одно из окраинных селений. В трехстах стадиях от Ламморы. Ким сохранил наши жизни, но мою судьбу он изменил навсегда.
        Я помню те минуты, когда собирал вещи. Мне позволили взять мои клинки, инструменты и одежду. Затем я направился в подвал. Туда, где жил Рык. Все это время за мной неотступно следовал капитан Глиссад. Я подошел к массивной тисовой двери, обитой броневыми пластинами, и взялся за засов.
        - Ты собираешься выпустить его? - в голосе Глиссада слышался панический ужас.
        Я помедлил с ответом:
        - Взять с собой.
        - Нельзя.
        Я резко развернулся:
        - Это еще почему?
        - Ты больше не мастер. Тебе не положен рлок.
        Я смерил капитана стражи насмешливым взглядом:
        - Правда? Может быть, ты его заберешь, Глисс? Поселишь рядом со своими детьми? Или отпустишь бродить по городу?
        Глиссад открыл рот, чтобы возразить. А потом до него дошло значение только что сказанных мной слов. Я с удовольствием наблюдал за спектром чувств, сменявшихся на его лице. Недоумение, страх, паника, злость.
        Наконец он сдался:
        - Хорошо. Я подожду наверху.
        Он с видимым удовольствием покинул подвал.
        Я сдвинул засов и распахнул дверь. На меня пахнуло тьмой, холодом, псиной и сырым мясом.
        Послал мысленный сигнал. Хозяин пришел.
        Из глубины комнаты донеслось утробное урчание. Затем - клацанье когтей по каменному полу. В коридор выдвинулась морда - оскаленная лохматая морда твари, которой пугают детей перед сном. Пасть, усеянная рядами острых клыков, длиной не уступающих моим ножам. Льдисто-голубые глаза с вертикальными зрачками. Белая как снег шерсть. Мощная грудь и лапы.
        Встречная волна тепла.
        Ментальная волна.
        Передо мной стояло самое опасное существо континента. Полярный рлок. Гибрид, выведенный и прирученный древними охотниками Гипербора и взятый на вооружение Гильдией ножей. Хищник, созданный для охоты на других хищников. Вершина сухопутной пищевой цепочки. Рлоков в этом мире немного, они хорошо убивают, но плохо размножаются в естественных условиях. А еще они обладают некоторыми психическими способностями. Растут вместе со своим хозяином, привязываются к нему плотно и навсегда. Могут прожить не одну сотню лет - само совершенство. Вот только если хозяин умирает - умирает и его рлок. Медленно чахнет. Не пьет и не ест. Пока не издохнет. Такова природа этих чудовищ.
        Я дал ему имя.
        Рык.
        И эта кличка полностью соответствует монстру, способному объединить звук и кинетическую ярость в одно целое - чтобы снести любую преграду на пути. Кому, как не мне, знать, что стальной дверью его не остановишь.
        Мой единственный друг в Ламморе.
        Так получилось.
        Друг детства. Друг навсегда.
        В холке рлок почти мне по грудь. Ему жарко во всех городах ниже полярного круга, поэтому я селю его в подвалах. Эти создания неприхотливы. Когда не спят и не едят - их разум витает в окружающих пространствах. Рыщет в поисках жертвы.
        Горе тому, кого рлок выберет целью.
        Или выберет его хозяин.
        Я почесал тварь за ухом. И меня наградили мысленным прикосновением.
        - Пойдем, Рык. Мы уезжаем.
        Глиссад вжался в стену, когда мы проходили мимо. Рык попробовал на вкус липкий страх, стекающий с капитана стражи, и поделился его частью со мной. Глиссад - хороший солдат. Закаленный в боях и не из робкого десятка. Просто у него в детстве была няня. И вьюжными вечерами она рассказывала ему жуткие сказки про рлоков.
        А в моем детстве вместо няни был рлок.
        Нас не провожали. Все знали, что я не вернусь.
        …Ламморская ночь отшатнулась, и меня окружил жаркий день Мглистого Брода - моего последнего пристанища. Я заметил, что стою на террасе, держась за ограждение и уставившись в зелень сада.
        Воспоминания схлынули.
        Пошел к колодцу. Налег на ворот, вытащил ведро с водой. Жадно испил. Вымыл руки, лицо, шею.
        И понял, что не один.
        На террасе - седой мужчина лет пятидесяти. В поношенной дорожной одежде и островерхой шапке. Стоял вполоборота, я видел заплечный мешок. Опирался на посох. Правда, посох не похож на те, что используют волшебники. Скорее шест. Длинный, прямой. Без набалдашников, амулетов и прочей чепухи.
        Я заглянул в его серые глаза.
        И прочел путь.
        Глава 3
        Коэн из Предельных Чертогов, странствующий посредник
        У меня нет оружия.
        Если он нападет - я не готов. Это первая мысль. И вдогонку - вторая. Хотел бы убить - убил. В спину, пока я тащил ведро. Но явился путник не за тем. Издалека примчался к изгнаннику, у которого нечего взять.
        Мы изучали друг друга.
        Целую вечность.
        Затем он снял шапку в приветствии:
        - Мир тебе, Ольгерд.
        - И тебе мир, путник. Кем бы ты ни был.
        Солнце достигло зенита. Близилось время обеда.
        - Пригласишь в дом?
        - Разумеется. - Я изобразил радушную улыбку. - После того, как ты назовешь свое имя, гость.
        Он понимающе кивнул:
        - Коэн. Зови меня так.
        В голосе - легкая тень иронии. Вряд ли имя настоящее. А если даже и так - все равно оно ничего мне не даст. Я ведь обычный фермер и за событиями Тверди не слежу. Все, что меня интересует, - урожай картофеля и баклажанов.
        Принимаю правила игры.
        - Ты у меня в гостях, Коэн. Располагайся.
        Я усадил его в плетеное кресло на террасе и принес из погреба кувшин холодного пива. Затем отправился на кухню, извинившись за отсутствие слуг. Развел огонь в очаге. Разогрел рагу с мясом и фасолью, нашинковал овощей в салат, разложил все по тарелкам и вместе с пшеничными лепешками поместил на медный поднос.
        Коэн встретил меня дежурными хвалебными фразами о радушии здешних фермеров. Мы выгрузили все на низкий дубовый столик и принялись за еду. Коэн, казалось, уплетал все с не меньшим аппетитом, чем я. Вот только мысли его блуждали далеко. Он готовился к серьезному разговору. Я ждал. Наконец, разлив остатки пива по кружкам, я откинулся в кресле. Внезапный гость последовал моему примеру.
        - Благодатный край. - Коэн огладил свою черную с проседью бороду, заплетенную в две косы. - И люди хорошие. Умельцы. - Говоря это, Коэн смотрел как бы сквозь меня. - В корчме болтают, будто здесь поселился мастер ножей.
        Вот ты кто. Любитель дорогих рунических клинков. Так бы сразу… Но за работу мне браться нынче не с руки. Подумав, я решил спровадить пришельца восвояси:
        - Всякое болтают, Коэн.
        Он отхлебнул пива:
        - Верно.
        - У нас есть кузнец, - заметил я. - Если тебя интересуют клинки, он выкует все, что захочешь.
        - Славный малый, - улыбнулся Коэн. - Но это не совсем то, что я ищу.
        Настырный.
        - Чего же ты ищешь?
        - Кого, - поправил странник. И многозначительно посмотрел на меня. - Я ищу Ольгерда, мастера ножей из Ламморы.
        Все. Маски сняты.
        И во мне вскипела ярость.
        - Здесь, - процедил я, - таких нет.
        В его взгляде была насмешка.
        - А кто есть?
        - Фермер Ольгерд.
        Коэн хмыкнул:
        - Вот как. Но ведь прежде ты был мастером.
        - Прежде.
        Коэн резко выпрямился. Все в нем неуловимо переменилось. Маску добродушия сорвали чьи-то невидимые пальцы. Черты лица исказились. Теперь он смахивал на разбойника с большой дороги. И этот разбойник собирался атаковать. Его посох взметнулся над головой и описал размашистую девятку.
        Путник не оставил мне выбора.
        Я встал с кресла. И отскочил, разрывая дистанцию. Распростер руки - и ножи, скрытые в чехлах за потолочными балками, скользнули в них. Привычный холод рукоятей, еще не нагретых боем.
        Мой противник выбросил вперед левую руку, посылая огненное заклинание. Три косых взмаха - отбил пламя простейшей защитной руной. Шар изменил траекторию, унесся в сад и озарил его яркой вспышкой.
        И вновь все переменилось.
        Посох перестал быть оружием. Странник перестал быть разбойником. Он стоял передо мной и довольно ухмылялся.
        Я понял, что меня разыграли.
        - Прежде, - повторил он. - Никаких «прежде». Ты всегда будешь мастером. В Ламморе или другом городе. Не важно.
        Отправил ножи к балочным чехлам. Не сговариваясь, мы оба возвратились к столу и заняли свои места.
        - Если ты знаешь, кто я, - долгий глоток из кружки, - то знаешь мою историю. То, как меня изгнали.
        Он кивнул:
        - Знаю. И то, что вы в гильдии полагаете, будто намертво привязаны к городу, в который вас послали служить, и к его Храму, тоже знаю. Но вот скажи мне: ты не задумывался, почему тебя изгнали из Ламморы, но при этом не исключили из гильдии?
        Я уставился на гостя.
        А ведь верно. Никаких вестей из Трордора о том, что я больше не член Гильдии ножей. Гробовое молчание.
        - Нет города, нет Храма - и ваши навыки пропадают, а руны слабеют. Так вы думаете.
        - Так было всегда, - сказал я.
        И осекся.
        Коэн понял все по моему выражению лица.
        - Ты видел все сам. Твои навыки никуда не пропали. А значит, тот, кто тебя учил, изволил солгать.
        Я сжал зубы:
        - Осторожнее, путник. Мы говорим о высших наставниках Трордора.
        Коэн поставил кружку и придвинулся ближе к столу:
        - А наставник рассказывал тебе, зачем нужно стеречь Храм? И почему Храмы стоят в каждом городе?
        Я напряг память.
        Бесполезно.
        - Когда-нибудь, - голос Коэна понизился, - ты узнаешь об этом. С моей помощью.
        - Но не сейчас, - хмыкнул я.
        Он улыбнулся:
        - Не сейчас. Для этого придется пройти долгий путь. Я предлагаю тебе пройти его со мной, Ольгерд из Ламморы. Разумеется, за достойную плату.
        - Стать наемником, - уточнил я.
        - Да. Ты будешь охранять меня в бесчисленных странствиях.
        Качнул головой:
        - Мы - не наемники.
        - Уже «мы», - ситуация, казалось, забавляла путника, - шаг вперед, поздравляю.
        - Хватит ерничать. У нас есть обязательства.
        Коэн выпрямился. Оперся на посох.
        - Не спеши с ответом. Ты теперь никому не служишь. И смысла в твоей жизни не больше, чем в баклажанах на твоих грядках. Вместо этого ты обретешь стабильный доход, вернешься к привычному занятию, повидаешь свет. И, вероятно, получишь ответы на некоторые вопросы. Те, что мучают твой ум годами.
        Он двинулся к ступенькам. Поравнявшись со мной, добавил:
        - Если изменишь решение - я жду тебя на постоялом дворе. До утра. Завтра я намерен покинуть ваше селение.
        С этими словами путник ушел.
        А я остался. Наедине с полуденным солнцем, лениво скатывающимся в закат, и своими невеселыми мыслями. Спустя час, сбросив оцепенение, я направился в дом. В холле, у северной стены, нагнулся, схватил тяжелое бронзовое кольцо и откинул крышку погреба. В лицо пахнуло морозной заполярной ночью. Сняв с крюка медвежью шубу с капюшоном и облачившись в нее, я осторожно начал спуск. Из моих ноздрей и рта вырывался пар. Легкие негодовали. Ноги, предусмотрительно обутые в меховые унты, с хрустом топтали снег, который покрывал каменные ступени лестницы. Примерно на середине пути я задержался, чтобы достать из потаенной ниши факел и, чиркнув огнивом, зажечь его. Языки пламени очертили контуры коридора, заплясали тенями на неровных гранитных стенах.
        В моем подвале спряталась зима.
        Ненастоящая, конечно. Ее мне организовал проезжий маг, подчинивший себе стихии воздуха и воды. Этот погодный фокус обошелся мне в кругленькую сумму. Зато Рык жил в комфорте. Изредка, по ночам, я выпускал его поохотиться. Не на людей, разумеется. Чаще его беспокойный разум рыскал в окрестных лесах и заглядывал в соседские дома. Но никого не трогал. Ибо таков мой приказ.
        Сейчас я собирался его покормить.
        Ведро с мясом, утопая в сугробе, покоилось справа от бронированной двери. Тут же, на деревянных полках, до самого потолка громоздились разделанные туши диких косуль, кабанов и прочей живности.
        Рык не питался овощами.
        Мясо - вот все, что его интересовало.
        Сдвинул засов и толкнул дверь. Поддалась с трудом - за сутки ее основательно завалило снегом. И откуда он только берется?
        Вошел.
        Просторная комната, снежные наметы. Вместо каменного потолка над головой - острые шипы северных звезд. И резко очерченные полумесяцы лун. Куда ни глянь - одно и то же. Бесконечная тундра. Очертания стен и углов почти незаметны. Отменно поработал маг, что и говорить. Цену заломил знатную, но то, что меня окружает, выше всяких похвал.
        Рык подбежал ко мне.
        Обменялись мысленными приветствиями.
        Нет, его не обмануть иллюзиями. Он понимает, где находится, но благодарен мне за осколок родного края.
        И за мясо.
        Смотрю, как рлок ест, вгрызаясь в мерзлую плоть. Процесс не затянулся - ведро опустело в два присеста.
        Посылаю ему образ Коэна. И картины длинного неведомого пути. Ты скоро покинешь уютный подвал, друг. Утро может застичь нас там, где жарко.
        Рлок скалится.
        Какая разница, друг. Там свобода. Там леса и просторы. Там мои жертвы. Отбрось колебания. Ты знаешь, мой разум давно уже там. А когти и клыки отстают.
        Мы решаем.
        Я поворачиваюсь к Рыку спиной и бреду прочь. Цепочка следов на снегу ведет к горизонту, в который врезан прямоугольник двери. Над звездами и лунами распластывает крылья северное сияние.
        Меня провожают глаза зверя.
        Дверь выглядит совершенно инородно в подвальном пейзаже. В моей правой руке факел. В левой - пустое ведро.
        Снаружи сумерки.
        Остаток вечера я провожу с кувшином пива и воспоминаниями. Небо окрашивается оттенками красного. Мне не дает покоя одна мысль: кто этот путник? Не разыскивают ли его королевские тайные службы? Все это время я жил с надеждой, что меня простят и вернут в Ламмору. Или магистр пришлет из Трордора новое назначение. Но годы шли, и надежда таяла. Ни вестовых, ни почтовых голубей. Про меня забыли.
        Ты никому не нужен, кроме этого путника.
        Отбросив сомнения, я пошел спать. Долго ворочался с боку на бок. Окно следило за мной суженными зрачками двух видимых лун. Уснул я далеко за полночь.
        С первыми проблесками зари был на ногах.
        Упаковал в большой заплечный рюкзак белье, инструменты и запасной набор ножей. Подумав, уложил туда комплект теплой одежды. Второй тюк забил солониной, копченой колбасой, сухими лепешками, крупами, солью и специями. Взял огниво и маленький топорик для рубки дров. Примотал к рюкзаку походный котелок и мех с колодезной водой.
        Теперь надо одеться.
        Широкие штаны, холщовая рубаха. Легкие сапоги. Кистевые щитки, один из которых раскладывается в баклер, - подарок трордорских умельцев. Кожаный нагрудник с нашитыми чехлами - для метательных ножей с простым металлическим обухом. Кривой керамбит с кольцом-шипом и двусторонней заточкой - в поясные ножны за спиной. Нож-кастет - на голень. Неразлучную пару дуэльных клинков - на бедра. Завершающий штрих - грязно-серый неприметный плащ, скрывающий все мое снаряжение.
        Смотрю в зеркало.
        Среднего роста человек, худой, с короткой стрижкой. Никакой зримой угрозы. Впечатление серьезного бойца я не произвожу. Так и надо.
        Выхожу за ворота.
        Дом мирно отдыхает в рассветной полумгле. Надо бы попросить Валдиса присмотреть за ним. Но тогда придется рассказать ему, что я уезжаю. И он догадается - с кем. Что для моего нанимателя нежелательно.
        Экипаж, запряженный четверкой лошадей, подан к самым дверям постоялого двора. Возница дремлет на передке - здоровяк с двуручным мечом за спиной.
        Коэн ждет, прислонившись к столбу навеса.
        - Я не сомневался в тебе, парень.
        Рукопожатие.
        - Мы отправляемся сейчас? - Я критически осматриваю экипаж. Двухэтажный, с лесенкой, ведущей на крышу.
        - Да. Смотрю, ты без поклажи.
        - Верно. Надо заехать ко мне. Видишь ли… я не совсем один.
        Коэн хлопает меня по плечу:
        - Твой лохматый друг.
        Пора прекратить чему-либо удивляться. Мой работодатель, кажется, знает все.
        - И без него, - продолжает Коэн, - ты никуда не поедешь. Вы вместе росли и все такое.
        Мне остается лишь кивнуть.
        - Что ж. Лютый зверюга всегда пригодится в пути. Садись.
        Он любезно распахивает передо мной дверцу.
        Внутри экипаж значительно просторнее, чем казался на первый взгляд. Тут явно не обошлось без магии, раздвигающей пространство. Очень сложной магии, с которой мне не доводилось раньше сталкиваться. Мы оказались в роскошном кабинете, освещенном лампами с жидким пламенем, с широким кожаным диваном, парой кресел, шкафом и письменным столом. На передней стене висела подробная карта континента.
        - Располагайся.
        Экипаж тронулся.
        Мы разместились в креслах. За окнами проплывали пыльные улочки Мглистого Брода.
        Коэн откашлялся.
        - Прежде чем ехать дальше, мы уладим мелкие формальности. - Сказав это, он приблизился к письменному столу. Достал из ящика серый свиток с неизвестной мне гербовой печатью. - Это контракт. Внимательно прочитай. И подпиши, если со всем согласен.
        Он протянул свиток.
        Я взял документ и расправил на коленях. Вначале было скучно. Потом начались «ОБЯЗАННОСТИ СТОРОН». Я должен сопровождать работодателя в «любую точку пространства нашего и иных миров», защищать его от всех видов угроз «всеми доступными мне способами». Не сообщать третьим лицам о его планах, не сотрудничать с третьими лицами одновременно с выполнением основных обязанностей. Добросовестно выполнять приказы в случае, если они не противоречат моим моральным принципам и соображениям личной безопасности. Коэн, в свою очередь, обязуется своевременно выплачивать мне жалованье в размере ста крон в неделю, несет расходы по питанию и проживанию на постоялых дворах, прислушивается к моему мнению в вопросах охраны. В разделе «ПИТОМЕЦ» оговаривалось, что принадлежащий мне рлок не имеет права есть случайных прохожих и деловых партнеров нанимателя, а также самого нанимателя и его слуг. Наниматель предоставляет питомцу «временную среду обитания». Контракт действителен до тех пор, пока одна из сторон не пожелает его расторгнуть. Ниже следовал перечень санкций, которые ко мне могут применить в случае грубого нарушения
условий, изложенных в документе: от лишения премиальных до умерщвления жуткими методами. В конце значилось: «Коэн из Предельных Чертогов, странствующий посредник». И стояла размашистая подпись.
        - Справедливо. - Я шагнул к столу. Взял перо, обмакнул в чернильницу и подписал контракт.
        Коэн забрал свиток. Свернул, перевязал серебряным шнуром и убрал в один из выдвижных ящиков.
        Экипаж остановился напротив моего дома.
        - Времени мало, - сказал странствующий посредник. И тронул скрытый рычаг под столом. В полу кабинета образовался черный провал. Потянуло холодом. - Апартаменты для твоего четвероного товарища.
        Основательная подготовка.
        Не знаю, кто передо мной. И чем мне грозит нежданное сотрудничество. Но этот человек вызывает невольное восхищение.
        Я покинул экипаж.
        Чтобы вывести Рыка из подвала и забрать тюки.
        И в последний раз взглянуть на свой фермерский домик, сад и скрипящий на крыше флюгер.
        Глава 4
        Крумск
        Едва Мглистый Брод скрылся из виду, Коэн скинул сапоги и завалился на диван. Пейзаж за окном страдал провинциальным однообразием - бескрайние возделанные поля, зубчатая кромка леса на горизонте и ясное безоблачное небо. Кони мчались по запущенному Эрнскому тракту, ведущему в Озерный край, однако пыль в экипаж не проникала и тряска не беспокоила нас. Рык спал на нижнем ярусе, под полом нашего кабинета - там было еще просторнее, чем в моем подвале. Без излишеств наподобие искусственной зимы, зато довольно прохладно.
        - Как ты это делаешь? - вырвалось у меня.
        Коэн недоуменно посмотрел в мою сторону:
        - Что именно?
        - Изменяешь мир внутри кареты.
        Он хмыкнул:
        - Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов.
        - Пятое измерение?
        - Лучше не спрашивай.
        И я последовал его совету. Он ведь не интересовался, как я кую ножи или работаю с рунами. Хотя, возможно, все знал об этом.
        Некоторое время мы ехали молча. Потом Коэн уснул.
        Я выбрался на крышу через потолочный люк, поднявшись по скобам, вбитым в стену. Угрюмый возница искоса взглянул на меня, но не проронил ни слова. Я уселся чуть поодаль, поджав ноги и держась за ограждение. Крыша была теплой.
        Между тем тракт обступила густая чаща. Редкие просветы сменились шевелящейся на ветру сплошной буро-зеленой массой.
        Мы ехали в Озерный край. Что там могло понадобиться моему нанимателю? Места зловещие и странные, лежащие у западных границ королевства. Торговцы и путешественники подолгу не задерживаются в тамошних селениях и городах. Земля слухами полнится, и не все эти слухи добры. Дикие охоты, заброшенные замки и урочища с просыпающейся время от времени тьмой. Исчезающие торговые караваны да перевертни, живущие рядом с людьми, а порой и заключающие с ними браки. Древний Орден Изменчивых. Массовые жертвоприношения. Капища на берегах рек. Огненные обряды. Ворожеи, славящиеся своими приворотными зельями. Что в этих слухах правда, а что ложь - одна Завея разберет. Но я бы предпочел объехать те земли стороной. Решаю, однако, не я.
        Над нами пролетел ворон. Опустился на ветку сосны. Слегка наклонил голову и внимательно посмотрел на экипаж. От взгляда этой птицы у меня мурашки побежали по коже. Словно и не птица это вовсе. Словно кто-то другой смотрел на меня черными бусинками глаз.
        - Как тебя зовут? - спросил я возницу. Хотелось отвлечься от дурных мыслей разговором.
        Собеседник ответил не сразу:
        - Грорг.
        Глухой бас. Грорг со спины производил впечатление горы мышц, сталкиваться с ней в бою не хотелось. Ростом он был на две головы выше меня. Да и меч ему под стать - двуручная махина с широченным лезвием и рукоятью с мой локоть. Если вытянуть пальцы. Под плащом угадывались контуры наплечников, а когда задирался рукав, я мог видеть краешек кольчуги. Грорг был усат и бородат. Таких парней можно встретить на Белом взбережье, там, где ночь тянется полгода и даже летом порой лежит снег. Встречаются такие парни и на быстроходных дракхах, чьи борта украшены разноцветными щитами. Банды варваров, волной обрушивающихся на портовые города, предающие материковые селения огню и мечу. Грабители, насильники и прирожденные убийцы.
        Правда, те ребята предпочитают секиры.
        - Ольгерд, - представился я. - Откуда ты?
        Возница цокнул языком и подстегнул лошадей.
        - Остров Родерерк. Ты не знаешь.
        Я хмыкнул:
        - Отчего же. Знаю. Там все еще правит Хлодрик?
        - Хлодрик погиб в Лесистых фьордах. Власть у Норума Кривого, его брата.
        Я вздохнул:
        - Жаль. Он был другом нашей гильдии.
        - Всем жаль. - Голос Грорга помрачнел. - Норума боги не наделили ни мудростью, ни силой. Зато мерзостью наполнили его палаты.
        Здоровяк сплюнул.
        До меня вдруг дошло, почему он подался в услужение к Коэну. Мой наниматель выискивал по всему миру изгнанников. Тех, кто не угодил своему властителю. Кого не держали обязательства, дом и семья. Однажды за кружкой эля я выслушаю его историю.
        - Куда мы держим путь?
        - Крумск.
        - Ты слыхал о нем?
        - Слыхал.
        - И что думаешь?
        - Мне платят не за то, чтобы думать.
        Понятное дело, не за то. И не за то, чтобы править повозками. Скорее за то, чтобы кроить черепа и рассекать напополам людей. Или нелюдей. Кто подвернется.
        Мы скакали весь день и всю ночь, поочередно с Гроргом сменяя друг друга на передке. А затем - еще трое суток. Дважды останавливались в захудалых корчмах, чтобы дать отдохнуть лошадям, перекусить и справить нужду. Ели молча. Охотники и прочие лихие людишки косились на нас, но цеплять не отваживались. Думаю, благодаря свирепому виду северянина. Рыка я кормил сырым мясом, купленным тут же, у корчмарей. Взять в толк, почему я не хочу его прожарить и полить соусом, они не могли. Но продавали.
        В Крумск мы въехали утром пятого дня.
        Тракт обрел человеческий вид, вымостился камнем и обзавелся верстовыми столбами с указателями. Именно верстовыми. Так здесь, в приграничье, измеряли расстояния.
        Город был обнесен крепостной стеной. И вовсе не деревянной, как утверждали злые языки. По всему периметру через равные промежутки высились квадратные в сечении сторожевые башни.
        Ворота оказались открыты.
        Ветер гонял пыль по мостовым. По извилистым улочкам слонялись полусонные дружинники князя Ратимира, торговцы, служанки и усталые гуляки. Все как в обычном городе. Дома каменные и деревянные вперемешку, с островерхими двускатными крышами и кирпичными печными трубами. В центре, рядом с замковой горой, высилась воздушная пристань. Интересно, почему странствующий посредник не пользуется браннерами? Куда безопаснее, чем наземные тракты. И куда быстрее.
        Должен признать, никакой жути в Крумске я не заметил. То ли врут байки, то ли сказки сказывают про удаленные озерные городки.
        На постоялом дворе «Дымный горшок» было людно. Стойла и конюшни забиты почти до отказа. Из-за повозок и экипажей не протолкнуться. Однако, стоило Коэну открыть кошель, ситуация коренным образом переменилась. Крестьянина, торгующего медом, взашей вытолкали прочь и велели искать иное место для постоя. Моментально освободилась парочка смежных комнат на втором этаже. В очередной раз я убедился, что звонкие монеты по силе воздействия ничем не уступают магии. Владелец «Горшка» всячески старался нам услужить и даже предоставил Коэну мальчишку-посыльного для особых поручений.
        - Послушай-ка, любезный, - обратился к трактирщику Коэн. Мы поднимались по узкой лестнице наверх. - У вас ведь в городе есть мастер ножей?
        - А как же, - обиделся тот. - Чем мы остальных-то хуже?
        - Значит, - Коэн понизил голос, - вы знакомы с рлоками.
        Трактирщик вздрогнул. Выглядело это при его комплекции комично. Трясущийся мешок с жиром.
        - Доводилось видеть, - залепетал наш хозяин. - Жуткая тварь. Рыщет ночью по улицам, честных граждан пугает. Но вы не волнуйтесь. Витеслав редко его выгуливает. И не в нашем районе.
        - А чего бояться, - сказал я. - У нас свой есть.
        Мы стояли на площадке второго этажа. Трактирщик переводил затравленный взгляд с меня на Коэна. Снизу раздавалась увесистая поступь отставшего Грорга.
        - Но, - Коэн вложил в потную ладонь хозяина горсть золотых монет, - ты его почти не будешь видеть. А если и увидишь - тотчас забудешь.
        Толстяк часто закивал:
        - Конечно… Непременно… Как вам будет угодно…
        - Чудесно, - оборвал его излияния Коэн. - Веди нас в покои.
        «Покои» не страдали избытком роскоши, но нам этого и не требовалось. Не тесно, три кровати, ниша с рукомойником, грубый шкаф и комод, крепкий стол, добротные стулья с деревянными спинками. Скрипучие половицы. Я выглянул в окно: балкон, кадка с чахлым растеньицем и лестница черного хода. Отлично. Вот как я протащу сюда рлока…
        Едва за гостеприимным хозяином захлопнулась дверь и мы остались втроем, Коэн заговорил, обращаясь ко мне:
        - Рассчитываю на твоего зверя, Ольгерд.
        Я ждал.
        - Понимаешь, - продолжил мой наниматель, - мы здесь можем задержаться на несколько дней. Мне нужны кое-какие сведения. И, знаешь ли, нами кое-кто интересуется. Если интерес приобретет нездоровый характер… я возлагаю надежду на твои ножи, меч Грорга и клыки…
        - Рыка, - подсказал я. - Так его зовут.
        - Да. Рыка.
        Он шагнул к двери.
        - Ты куда? - спросил удивленно.
        Коэн обернулся:
        - У меня дела. В городе.
        Я покачал головой:
        - Так не годится. Я отвечаю за твою жизнь. Значит, обязан сопровождать.
        - Это нежелательно. Ты услышишь вещи, которые лучше не слышать.
        - Мне плевать. Ты платишь мне за защиту. Я не люблю получать деньги задарма.
        Секунду Коэн колебался.
        Потом смирился:
        - Ладно. Грорг займется нашим багажом. Иди за мной.
        Мы вдвоем покинули комнату. Спустились по лестнице на первый этаж, пересекли обширный холл с очагом в центре, дым от которого тянулся к отверстию в крыше. В дальнем углу холла размещалась стойка, где жена трактирщика разливала эль и раскладывала еду по тарелкам. Нескладные и некрасивые служанки сновали меж столов, доставляя все это постояльцам. Кто-то играл на флейте. Мелодия сопровождала нас до самой двери.
        - Как тебе Крумск? - спросил Коэн.
        Я пожал плечами:
        - Много слышал о нем.
        Выйдя с постоялого двора, мы сразу свернули в одну из боковых улочек. Очень узкую, двоим не разойтись. Окна - на уровне второго этажа. Балконы почти смыкались над головами, кое-где между ними протянулись бельевые веревки, на которых сохла выстиранная одежда.
        - Да, сказки об Озерщине. - Коэн уверенно ориентировался в каменном лабиринте. - Оборотни, ворожеи и прочее. Сам что думаешь?
        - Нет дыма без огня.
        Посредник расхохотался. За нашими спинами добрая женщина выплеснула в проулок помои.
        - Правильно. Весь фокус в том, что Крумск - это еще не Озерщина. Последний оплот цивилизации, чей князь - вассал вашего короля. Как и ярл Ламморы. Которому подчиняется бургомистр.
        - И что?
        - А то. Мощеные дороги, каменные дома, воздушная пристань. Постоялые дворы, банки и ростовщики. Лавки, Храм, представительства гильдий. Все прелести привычного мира. Они закончатся, когда мы въедем в заповедные пущи на западе.
        - Это случится?
        - Да. Скоро.
        Мы выбрались на рыночную площадь и теперь проталкивались сквозь толпу галдящих покупателей. Мимо лотков с едой, дешевыми тряпками, пряностями, дублеными шкурами и мехом, воском и свечами, плетеными корзинами и сумками, скобяными изделиями и оружием, глиняной и керамической посудой - к улице, ведущей в сторону замка. Я внимательно посматривал по сторонам - в таких местах водятся уличные воришки.
        Наконец мы пересекли площадь и вновь углубились в городские ущелья. Правда, теперь они были шире и выглядели приличнее. Один раз мне почудилась крылатая тень, но, подняв голову, я увидел лишь полоску неба, сжатого балконами и черепичными крышами.
        - Мы идем к князю? - не выдержал я.
        - Слишком много вопросов для телохранителя.
        - Ты обещал на них отвечать.
        За следующим поворотом нас ожидала широкая улица, опоясывающая замковую гору. Справа и слева теперь вздымались дома знатных горожан - с роскошными фасадами, широкими окнами и террасами, увитыми плющом, мраморными балюстрадами и аккуратными жестяными водостоками. Солнце скрылось за шпилем воздушной пристани, к которой сейчас причаливал браннер. Мы попали в престижный район Крумска.
        - Да. У меня дела с Ратимиром. Я ведь посредник, не забыл?
        Больше я вопросов не задавал.
        Мы свернули в переулок, поднялись по гранитным ступеням с пробивающейся кое-где травой и оказались на дорожке, проложенной вдоль замковой стены. Отсюда открывался шикарный вид на море красных и оранжевых крыш, проплешины площадей и росчерки улиц.
        Дорожка привела нас к воротам замка.
        Крепкие стражи из личной дружины Ратимира преградили нам путь, скрестив копья. Их кольчуги слепили глаза на солнце. Оба воина были бородаты, длинные русые волосы перехвачены кожаными шнурками.
        - У меня княжеский знак, - сказал Коэн.
        - Покажи, - буркнул тот, что справа.
        Коэн снял с шеи амулет - выпуклый диск с гербом «Погоня» и непонятной надписью на озерном наречии. Родовой символ Ратимира. Страж протянул руку, но посредник тотчас спрятал знак в ладони.
        - Пропусти нас.
        - Его тоже? - Мужик кивнул на меня.
        - Привилегия распространяется на всякого, кто под моей опекой.
        Копья раздвинулись.
        Мы пересекли широкий двор и взошли по ступеням. У массивной дубовой двери с металлической оковкой и ручкой-кольцом нас опять задержали. Знак не подвел и на сей раз. Мы попали в длинный коридор, освещенный факелами. Все это не увязывалось в моей голове. Озерные князья жили в деревянных детинцах, а здесь… Крумск ничем не уступал Танневергену, Ламморе, Сиверусу и другим крупным городам королевства. Город выстроили на пересечении торговых путей и воздушных маршрутов, у его южных ворот несла свои воды могучая Тичь. А в замковый комплекс вросла башня волшебников, что говорило о богатстве князя и его связях с Гильдией магов. Удивительно, что крумские князья никогда не сражались за политическое влияние и господство на западе…
        В тронном зале тихо.
        Высоко под сводами - люстры с сотнями свечей, сейчас, правда, не зажженных. Дневной свет проникал сквозь стрельчатые окна, у которых несли вахту лучники. В противоположном конце зала стоял трон, вырезанный из дерева и кости. Трон был пуст. Рядом с нами выросла закутанная в парчу сутулая фигура распорядителя.
        - Светлый князь давно вас ждет, - обратился он к Коэну. - Идемте.
        По винтовой лестнице мы поднялись на третий ярус замка, миновали еще несколько длинных коридоров и оказались перед дверью библиотеки.
        - Он там, - шепнул распорядитель. - Не утомляйте его излишними церемониями.
        Коэн открыл дверь.
        Мы вошли.
        Комната с потолком, теряющимся высоко над головой. Стены закругляются. Значит, мы на верхнем уровне донжона. Стеллажи закручиваются вместе с изгибом башни и возносятся к своду. Книги. Массивные фолианты в коже, золотой и серебряной оковке - столько томов сразу мне еще не доводилось видеть. А еще - свитки, аккуратно помещенные в цилиндры и занимающие особый сектор. Ящички каталогов и картотек. В центре библиотеки - стол с расстеленной на нем рельефной картой, утыканной флажками. Ратимир стоял спиной к нам. Склонившись над картой.
        - Ратимир, - позвал Коэн.
        Да уж. Без церемоний…
        Владыка Озерного края повернулся к гостям. Он был низкоросл, но широкоплеч. На груди - тот же герб, что и на диске Коэна. Поднявшийся на дыбы конь и воин на нем - со щитом и занесенным для удара мечом. Волосы Ратимира, темно-русые и волнистые, охватывал тонкий серебряный обруч. У пояса - короткий меч в простых, ничем не украшенных ножнах. На вид ему около тридцати пяти.
        - Рад тебя видеть. - Князь приблизился к Коэну и крепко обнял его. - Добрался без приключений?
        - Все в порядке, - заверил его мой наниматель.
        Ратимир перевел взгляд на меня:
        - Кто это с тобой?
        - Ольгерд, - представил Коэн. Я слегка поклонился. - Мой телохранитель.
        Князь оценивающе меня осмотрел. И вынес вердикт:
        - Он выглядит как мастер ножей.
        - Он и есть мастер ножей.
        Во взгляде Ратимира проснулся интерес.
        - Из какого города?
        - Ламмора, - сказал я.
        - Почему же ты сопровождаешь моего друга, Ольгерд, а не стережешь Храм?
        Я промолчал.
        - Его изгнали, - нарушил неловкую паузу Коэн. - Долгая история. Как-нибудь потом расскажу.
        Ратимир покачал головой:
        - Нет. Сам расскажет, если захочет. Ведь это его история, а не твоя.
        Я ощутил благодарность. И впервые с момента нашей встречи проникся симпатией к властителю Крумска.
        Глава 5
        Разговор в библиотеке
        Еду и напитки нам подали в библиотеку.
        Разговор, судя по всему, предстоял серьезный. Мы расположились в креслах, а Ратимир позвал слугу и велел передать распорядителю, чтобы его никто не беспокоил в течение ближайших часов.
        Полуденное солнце уставилось на нас через западное окно. Я уплетал колбаски с хреном и острыми приправами. Запивал квасом. Отменным квасом, доложу вам, ламморское пойло здесь и близко не ночевало. Печеный картопль тоже был хорош. Как и салат, впрочем.
        - Итак, - начал Ратимир. - Ты передал на Облака мое послание?
        Коэн загадочно улыбнулся:
        - А как же.
        Я приблизился к окну. Поставил кружку с квасом на подоконник. Прищурившись, всмотрелся в ярусы крыш, сверкающую в нескольких стадиях к югу ленту реки. Вроде никакой опасности. И все же - что-то не так.
        - Они согласны?
        - Сложный вопрос. - Коэн подбирал слова. - Как ты знаешь, на Облаках нет единства. Небесные государства еще более разобщены, чем наши. Для принятия общего решения их нужно собрать вместе, а это почти нереально. Поэтому я могу гарантировать поддержку лишь некоторых Скитов. Правда, достаточно влиятельных.
        Скиты. Скитающиеся заоблачные острова. В большинстве случаев - управляемые. Созданные неведомыми предтечами. Тамошние правители именуют себя кормчими и крайне редко вступают в альянсы с королями Тверди. Войны с земными жителями они тоже не ведут. Зато охотно торгуют с Внемирьем. Значит, мой наниматель - посредник между Твердью и Облаками. Занятно.
        - Продолжай, - сказал Ратимир.
        - Скит Пяти Ветров, Радужный Мост, Вертерис, Атолл Миядзаки готовы вступить в союз. Сейчас решается вопрос о сборе Небесного совета. Если кормчие достигнут согласия, война закончится, не успев начаться.
        - Если, - подчеркнул Ратимир.
        Коэн вздохнул:
        - Не все гладко.
        - Что не так?
        - Мы не единственные, кто ведет переговоры с Облаками.
        Повисла напряженная тишина.
        Я с интересом следил за их диалогом. Передо мной, похоже, разворачивалось действо, которое в обозримом будущем должно было перекроить картину мира.
        - Вармак? - предположил князь. - Хочет сразиться с империей Трордора и Северным Альянсом за господство на континенте? Восстановить легендарную Державу Четырех Сторон?
        Коэн покачал головой:
        - Не думаю. Вармака волнуют лишь пиры да охота. Королевством фактически управляет горстка министров. Их политика - не экспансия, а удержание некогда завоеванных земель и наведение порядка на обширной территории. Танневерген больше тревожат набеги пиратов на прибрежные селения и горцы, спускающиеся с Курдского хребта, нежели Трордор и Альянс.
        - Тогда кто? - В голосе Ратимира слышалось недоумение. - На континенте нет иных сил, способных претендовать на что-либо. Я не наивен и понимаю, что Озерщина еще долго будет копить мощь, чтобы восстать. И нам понадобятся союзники. Придется договариваться.
        - Ты прав, - согласился Коэн. - Поддержка четырех Скитов не решит исход битвы. И твой союз с горцами - тоже. Прав ты и в другом - на континенте нет силы, способной восстановить древнюю Державу. Однако есть нечто за пределами континента.
        Ратимир отодвинул кубок:
        - Архипелаги?
        Коэн скривился:
        - Ты говоришь о дикарях, разделенных на сотни и тысячи племен. Разумеется, их нельзя рассматривать в игре.
        Ратимир нахмурился:
        - Облака сами готовят вторжение?
        - Им это не нужно. Жить внизу - эта мысль для них невыносима. Есть раса, обитающая столь далеко, что ты и представить себе не можешь. Ни один корабль Тверди не заплывал в те области. У нас не настолько развиты навигация и морское дело. Чего не скажешь о них. Второй материк, князь. Он существует.
        Ратимир отмахнулся:
        - Чушь. Есть пираты и жители архипелагов. Они избороздили весь океан. У нас есть браннеры. Ученые и картографы совершают дальние экспедиции в поисках новых земель. Тебе ли не знать, ты вхож в Академию Трордора.
        - Не просто вхож, - поправил Коэн. - Я действительный член-корреспондент Географического общества.
        - О чем и речь.
        - Но… - Посредник пристально посмотрел в глаза князю. - Предположим, некий ученый снарядил браннер для дальнего путешествия. И случайно наткнулся на наших друзей. Что с ним произойдет?
        Ратимир промолчал.
        - Разумеется, - продолжил Коэн. - Его уничтожат. Никаких шансов вернуться. Я кое-что знаю об их расе. Достаточно, чтобы бояться.
        Я подошел к столу и наполнил кубок квасом.
        - Тебе-то чего бояться, - сказал Ратимир. - Ты посредник. Сегодня здесь, завтра там. Готов спорить, у тебя имеется убежище наверху, где ты отсидишься, если орды второго материка хлынут на Твердь.
        - Допустим, - согласился Коэн. - Но у меня тоже есть враги.
        Князь выгнул бровь.
        - Есть, - повторил Коэн. - И они серьезнее, чем ты думаешь. Те, кто владеет древними знаниями. Во всяком случае, их частью. Те, что незримо стоят за спинами владык вашего мира. Те, с кем я очень хотел бы познакомиться. Кто выше твоего или, скажем, Ольгердова понимания. И эти существа склоняются к тому, чтобы поддержать второй материк.
        Вот теперь стало жутко.
        Даже мне.
        - Они называют себя Посторонними, - закончил Коэн.
        - Тише. - Ратимир предупреждающе вскинул руку. - Их нельзя упоминать. Беду накличешь.
        - Беда, - рассудительно заметил Коэн, - уже на пороге.
        Князь нахмурился.
        Но спорить не стал.
        Они еще долго говорили о планах, о том, кого надо склонить на свою сторону, кого подкупить, кому пообещать земли в случае победы. Перемещали флажки на карте. Оценивали вражеские силы. Но думали не об этом. Я чуял, что неведомая угроза накрыла библиотеку вороновым крылом и теперь не будет нам покоя. И еще. Не отвоевывать Озерщину надо Ратимиру. И не о переворотах помышлять. А смотреть дальше, сколачивать могучий альянс с владыками севера и юга, завязывать отношения с кочевыми племенами степей и пустынными жителями… Однако солнце сползало к горизонту, и угроза, разлитая в воздухе, стала почти осязаемой. Я незаметно начертал на подоконнике руну обнаружения. Она вспыхнула ядовито-зеленым светом и рассыпалась в прах. За нами следили.
        Я смахнул пепел.
        - Проси чего хочешь, - наконец вымолвил властитель.
        - В этот раз я не возьму денег, - сказал Коэн. - Мне нужна помощь.
        - Какая именно?
        Посредник задумчиво огладил бороду:
        - Я намерен попасть в некое место, пользующееся дурной славой. И мне, как ты догадываешься, требуется проводник. Также не повредит десяток воинов. Для сопровождения. Всякое ведь бывает в дороге.
        Князь повертел в руке серебряную вилку:
        - Что ты ищешь?
        Взгляд Ратимира не предвещал ничего хорошего. Правда, Коэн его выдержал. И ответил:
        - Пропащий град.
        Князь зло сплюнул:
        - Опять ты за свое.
        Коэн пожал плечами:
        - Я никогда не отказывался от идеи его найти. Сейчас у меня есть карта. Но нет проводника, ведающего тайные тропы, возможные опасности и обходные пути. Град поможет мне кое в чем разобраться. Получить знания, которые, вероятно, пригодятся в будущей войне.
        - Все это дурно пахнет, - буркнул Ратимир. - Ты всегда делал странные вещи. Но служил верой и правдой моему отцу. Я помогу тебе.
        Коэн склонил голову:
        - Спасибо, князь.
        Ратимир встал, давая понять, что аудиенция окончена:
        - Где вы остановились?
        - В «Дымном горшке».
        - Та еще дыра… Жди гонца. Как только я найду проводника и наберу добровольцев - ты выступишь.
        Коэн слегка поклонился.
        - Распорядитель проводит вас.
        Они пожали друг другу руки.
        - И вот еще что. - Ратимир перешел на шепот. - Если твои теории верны - не высовывайся из «Горшка». Будь осторожен.
        Коэн кивнул:
        - Постараюсь.
        - Старайся лучше. Ты мне живым еще пригодишься.
        Глава 6
        Предупреждение
        В наше отсутствие Грорг перетащил весь багаж. Распряг коней и отвел их в стойло. Велел местному кузнецу проверить подковы. В общем, золото, а не возничий. Все, что нам оставалось, - незаметно доставить Рыка в покои. Заниматься этим при свете дня было глупо. Так что мы, не сговариваясь, двинули на первый этаж - в уютную харчевню тетушки Фло. Именно так величали супругу нашего хозяина завсегдатаи «Горшка». Время приятнее коротать за дружеской беседой, вкусной едой и добрым элем - так оно летит быстрее. Я заказал горячий бульон, а потом переключился на квас.
        - Одумайся. - Коэн приложился к кружке с ледяным пивом. Кружка была глиняной с откидной крышечкой. Напиток пенился, как и всякое приличное пиво. - Тебе не помешает отдых.
        - В другой раз, - отказался я.
        А вот северный варвар не гнушался радостями жизни. Объемы, поглощаемые им, вызывали приступы восхищения.
        - Я видел птицу.
        Коэн насторожился:
        - Опиши ее.
        - Обычная ворона. Кружила над нами, пока мы ехали по тракту. А потом - в городе. Но я не уверен, что та же самая.
        Посредник вдруг схватил меня за локоть:
        - В следующий раз убей ее. Понял?
        Кивнул.
        Его хватка ослабла.
        - Это их глаза и уши.
        - Нас выследили?
        - Похоже на то.
        - Чем это грозит?
        Коэн задумался.
        - Много чем. Держи ухо востро.
        Грорг громко рыгнул. Его тарелка была пуста. Коэн подозвал невзрачную девчушку, дал ей монету и велел принести еще еды.
        За окнами сгущались вечерние тени. Ветер усилился, вдалеке громыхнуло. Я набрал полную грудь воздуха. Свежего. Предгрозового.
        Появился хозяин с мальчишкой-посыльным и начал зажигать свечи. В дверях возникли две фигуры в легких доспехах - дружинники Ратимира. Осмотрели холл и тихо исчезли.
        Раскат грома.
        Ближе.
        К нашему столу приблизился Андрис. Мальчишка-слуга с испуганным взглядом и вечно взлохмаченной копной рыжих волос. Он протянул Коэну серый конверт без каких-либо знаков или надписей. Посредник взял письмо и подозрительно его осмотрел.
        - Кто тебе это дал?
        - Человек на улице. Велел передать вам.
        В нервных, суетливых движениях Коэна почувствовалась тревога.
        - Ладно. Гуляй. - Коэн швырнул ему медный грош, который мальчишка ловко поймал на лету.
        Мы с Гроргом отвлеклись от своего жаркого.
        Коэн вскрыл конверт столовым ножом. Внутри ничего не было. Совсем ничего. Посредник потряс конверт, но это не принесло результата.
        Грорг выругался на своем диком наречии.
        Воздух над столом сгустился. Замерцал. Возникли полупрозрачные линии, они сплетались и скручивались, образуя некий символ. Такого я никогда раньше не видел. Миниатюрный шар с вращающимися вокруг него треугольниками. Шар обрел цвет - стал голубым. На его поверхности прорезались очертания… материков. Их было больше, чем у нас, я насчитал шесть. Перед нами модель чужого мира, догадался я. Треугольники закружились в бешеном темпе, и мир начал разваливаться. Он струйкой песка просыпался на столешницу. А треугольники растаяли.
        Мы сидели и не могли произнести ни слова.
        Первым опомнился Грорг:
        - Что это?
        - Предупреждение. - Коэн побледнел. - Посторонние угрожают мне. И моему миру. Вложенные треугольники - их символ.
        Грорг сжал кулаки:
        - Схватим ублюдка, который это передал.
        Коэн печально улыбнулся:
        - Поздно. Они умеют быстро перемещаться.
        Вновь громыхнуло.
        - Уже темно, - сказал я. - Давайте перетащим Рыка.
        Грорг кивнул:
        - Парень дело говорит.
        Мы поднялись.
        - Идите наверх, - шепнул я. - И оставьте открытой дверь на балкон.
        Налетевший порыв ветра растрепал полы моего плаща. Небо до самого горизонта обложили набрякшие тучи. Резко потемнело. Фонарщик, приставив шаткую лесенку к стене «Горшка», отворил стеклянную закопченную дверцу и зажег фитиль. Я двинулся мимо него к навесу, под которым сгрудились экипажи и телеги простолюдинов. Приблизившись к экипажу, достал из кармана резной ключ и вложил в замочную скважину. На краткое мгновение мне почудилось, что под ногами лежат две тени. Выхватив керамбит, я резко развернулся. Ничего. Лишь унылая песня ветра и отблески молний над черными выступами крыш.
        Забрался в карету.
        Здесь все без изменений. Вещи, правда, не разбросаны по столу и полкам. Грорг все перенес в номер.
        «Мы перебираемся. Те двое - мои друзья».
        Ответная волна. Рык дал мне понять, что оценил ситуацию. И что я могу на него положиться.
        Откинул крышку люка.
        Выпустил зверя.
        Скользим сквозь ночь. В сгустившихся тенях, держась поближе к стенам домов. Мимо пьяного вдрызг крестьянина, уснувшего в собственной блевотине за углом амбара. Через открытую калитку, вмурованную в кирпичную стену, что отделяла территорию конюшни от внутреннего дворика, в который выходили окна наших апартаментов. Кое-где на первом этаже светились окна. Осторожно пробираемся к лестнице, ведущей на балкон. Стараюсь не шаркать и не скрипеть. Рлоку даже стараться не нужно - при всей своей огромной массе он двигается бесшумно. Идеальная машина смерти.
        Грорг и глазом не моргнул, когда Рык, едва протиснувшись в проем, вдвинулся в комнату. Во взгляде варвара не было страха. Напротив - восхищение.
        Коэн сглотнул.
        - Ладно, - хмыкнул я. - Не будем вас смущать.
        И отвел рлока в смежное помещение. Я догадывался о чувствах, которые обуревали моих спутников. Здоровенная тварь, способная перекусить пополам обычного человека, читающая мысли и умеющая наносить удары в ментальных пластах.
        - Пожалуй, - сказал Коэн, когда я вернулся в первую комнату, - я увеличу твое жалованье. Оно того стоит.
        Пожал плечами:
        - Тебе видней.
        Ветер трепал шторы, норовя сдернуть их с карниза, так что нам пришлось закрыть балкон. Вскоре на землю обрушился невиданный ливень. Мы зажгли свечи и распаковали тюки. Коэн развесил свою одежду и выделил по полке нам с Гроргом. Постучавшийся мальчишка-посыльный спросил, не нужно ли нам чего. И удалился с кучей заказов, среди которых были сырое мясо и три кувшина с элем.
        - Придется убивать время. - Коэн поудобнее расположился на своей кровати. - Ночь предстоит долгая. День в принципе тоже.
        Я всмотрелся во тьму за окном. Казалось, она жила своей жизнью. Первобытный пульс оживших человеческих страхов. Там, за сплошной стеной дождя, таились силы, от которых мне предстояло защитить своего нанимателя.
        Коэн перехватил мой взгляд:
        - Ждешь визитеров?
        Я кивнул.
        - Рано. - Его голос оставался спокойным. - Они нас предупредили. И дальнейшие их действия зависят от нашей реакции.
        Потоки воды заливали стекло.
        Я не стал задавать следующий вопрос. Вполне закономерный. У Коэна четкие планы, и он будет их придерживаться. Вне зависимости от того, кто нам противостоит.
        Мальчишка привез на тележке мясо, хлеб с фруктами, нарезанный сыр, ветчину и кувшины с элем.
        - Свободен. - Коэн бросил ему медяк. - До утра.
        Дверь захлопнулась.
        Грорг лязгнул массивным засовом и, тяжело ступая, направился в свой угол. Я взял плетеную корзину с говяжьей вырезкой и пошел кормить Рыка. По возвращении застал накрытый стол и разлитый по кружкам эль. Коэн и Грорг неспешно поглощали хлеб с сыром и время от времени прикладывались к выпивке. Я занял третий стул. Отхлебнул. По телу распространилось тепло.
        - Час поздний, - сказал Коэн. - И мне скучно. Тут либо игра поможет, либо поучительная история.
        - Я не играю в игры, - буркнул Грорг.
        Я перевел взгляд с одного собеседника на другого.
        Коэн ухмыльнулся:
        - А ты что думаешь, мастер?
        - Ничего. Ты и так знаешь все наши истории.
        Посредник вновь наполнил кружки.
        - Ты меня переоцениваешь.
        Шум за окном все нарастал. Казалось, это не дождь вовсе, а исполинский водопад, низвергающийся с высокой скалы на город, реку, замок князя и окрестные поля, смывающий все на своем пути.
        - С кого начнем? - поинтересовался я.
        Коэн достал кости. Два черных кубика с белыми точками на гранях. Допив свой эль, посредник бросил костяшки в пустую кружку. Встряхнул, прикрыв ее ладонью.
        - У кого меньше - тот и рассказывает.
        Кости упали на стол. Покатились среди тарелок и кувшинов. Застыли. Шестерка и тройка. Ухмыльнувшись, Коэн протянул кружку мне.
        Вновь - стук костей по дереву. Четверка и пятерка.
        - Давай, Грорг. - Коэн передвинул кружку с кубиками. - Твоя очередь.
        Грорг бросил кости.
        Две единицы.
        - Что ж, - буркнул варвар. - Слушайте.
        Я разлил по сосудам остатки эля из первого кувшина. Ночь действительно обещала быть долгой.
        Глава 7
        Бойня в Лесистых фьордах
        Остров Родерерк лежит к северо-западу от Белого взбережья. Это крохотный лесистый клочок суши, абсолютно непригодный для сельского хозяйства. Его главные достоинства - порт, расположившийся в уютной бухте, и Крепость-на-скале, родовое гнездо семьи Грорга. Крепость испокон веков защищала проход в бухту. На противоположном берегу прохода предки Грорга возвели Часовую башню, которую соединял с крепостью тайный коридор, проложенный глубоко под водой. Говорят, его вырубали в горной толще почти полстолетия. Всякий корабль, входящий в бухту, могли с легкостью уничтожить катапультами и баллистами с крепостных стен. А иначе как через порт в Родерерк не попадешь - береговая линия представляла собой отвесные каменные уступы. Была еще Янтарная коса, но там не высадишься, корабль разобьется о рифы. В детстве Грорг часто бродил по косе. Порой ему улыбался бог удачи, слепой Хьенгар - в руки попадался кусочек янтаря.
        Янтарь и мех - вот чем славился его остров. А еще - строевые корабельные сосны. Конунги Родерерка были гордыми и никому не подчинялись. Как и прочие обитатели севера, они часто воевали, совершали набеги на взбережье, но крайне редко делали это в союзе с кем-то. Хватало собственных кораблей. И воинов.
        Так было всегда.
        Первое воспоминание Грорга - сильные руки отца, Хлодрика Бешеного, когда тот поднял его высоко и гаркнул:
        - Смотри! Это твое.
        На Грорга надвинулись свинцовое небо, Часовая башня, бескрайняя гладь океана и чаша бухты с угрюмой черной громадой острова, ощетинившегося зубчатой кромкой леса. В память врезались крик альбатроса, ветер, треплющий одежду, и пронизывающий холод. А еще - запах моря. И бородатое, пока молодое, но испещренное шрамами лицо человека, крепко державшего его тело. Отца.
        Едва научившись ходить, Грорг поднялся на палубу дракха. Отец вел его за руку по шаткой доске пандуса. Между бортом корабля и настилом причала волны лизали облепленные ракушечником столбы. Все вокруг было большим. Люди отца готовились к отплытию. Скрипели снасти. Палуба под ногами мальчика мерно покачивалась. К горлу подступил комок.
        - Привыкнешь. - Хлодрик ободряюще тронул его плечо.
        Мать он видел редко. Все детство прошло в походах, тренировках с оружием, изучении корабельного дела. Его учили читать карты и ориентироваться по звездам. К шестнадцати годам Грорг мастерски владел клинками, секирой, копьем и щитом, хорошо стрелял из лука. Предпочитал он, правда, двуручный меч. Уже тогда.
        - Знатный конунг растет, - приговаривал отец.
        За плечами Грорга было несколько стычек на море и жестокий бой при Красной горе. В тот день пал один из его друзей. Хлодрик, в одиночку прорубившись сквозь строй мечников, снес голову Динхарту Висельнику, за что и получил свое прозвище. В него словно вселился бешеный зверь, его секиры сеяли смерть на поживу воронам, а в корчме «У семи гномов» месяц спустя поговаривали, будто Хлодрик испил отвар берсерка. Оттого и сражался как сумасшедший.
        Сумасшедшим, однако, конунг не был. Страной управлял твердо, все его походы приносили прибыль. Остров процветал. Воины любили конунга и готовы были плыть под его рукой куда угодно. Простой люд - рыбаки, охотники и сборщики янтаря - почитали его мудрым правителем.
        Недовольство зрело лишь на южной оконечности острова, там, где находилась вотчина Норума Кривого. Норум - младший брат Хлодрика, - получив увечье в одной из стычек с рюгенцами, разочаровался в образе жизни, который вел конунг. Он полагал, что нужно больше заниматься торговлей, а не бесконечными грабежами.
        Однажды, после удачного набега, вернувшийся с богатой добычей Хлодрик устроил в крепости пир. Скальды славили подвиги его предков, воспевали битвы, через которые прошел он сам. Мед лился рекой. Тогда, улучив момент, Норум сказал, что Торговая компания желает разместить на острове свое представительство. Это сулит небывалые выгоды, добавил он. Конунг согласился.
        В ту ночь Грорг стал мужчиной.
        Имя девушки, с которой это произошло, он не помнил. Простолюдинка, дочь кузнеца, кажется. Это событие затмило все. А зря.
        Вскоре бухта приняла первый корабль компании. Он отличался от быстроходных дракхов, длинных и узких, с высоко поднятыми носом и кормой. Не было на корабле пришлых ни головы дракона, ни щитов. И весел тоже не было. Судно казалось массивным и неповоротливым и отличалось исполинскими размерами. Трехмачтовое, оснащенное парусами различных форм и размеров. На средней мачте развевался флаг компании - рог изобилия на золотом поле, окруженный звездами. Норум пояснил, что звезды - это представительства. Грорг начал считать и сбился на сорок восьмой.
        За несколько месяцев в центре города, у рыночной площади, выросло здание Торговой компании - трехэтажное, с широкими застекленными окнами. Грорг прежде не видел стеклянных окон. Здание выглядело роскошно. Высокая черепичная кровля, спускающаяся на все четыре стороны. По углам небольшие шестиугольные зубчатые башенки. Опоясывая верхнюю часть стены, на уровне третьего этажа тянулись лепные украшения. Дверь - огромная, размером с ворота - сплошь обита железом. Над жестяным козырьком красовалась эмблема компании - все тот же вездесущий рог изобилия. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что эмблема - это искусно высеченный барельеф. Чтобы попасть внутрь, нужно было трижды ударить колотушкой в виде головы льва по бронзовой пластине, начищенной до блеска. Дверь открывала неизменно улыбчивая девушка и провожала вас в приемную. На первом этаже деловито сновали рабочие и счетоводы, вдоль стен громоздились тюки, ящики, бочки, чуть поодаль виднелся спуск в подвалы и кладовые. За конторскими столами сидели, склонившись над бумагами, люди. Все они что-то писали. На второй этаж вела широкая каменная лестница.
Девушка сопровождала посетителя к резной дубовой двери, по дороге выясняя предмет будущего разговора. Указывала на один из стульев с высокой спинкой и скрывалась за дверью. Дневной свет сочился в комнату через окно, составленное из круглых, чуть зеленоватых стеклышек.
        И вот вы входили в приемную.
        Окна здесь летом распахивались настежь, а зимой их до середины заметало снегом и разрисовывало морозными узорами. Стены были обшиты панелями сандалового дерева, украшены сложным орнаментом. Пол имел вид обширной шахматной доски, составленной из чередующихся каменных плит белого и красного цвета. Пылал камин. На широком столе среди бумажных кип, ящичков картотеки и канцелярских принадлежностей красовались песочные часы. Едва вы оказывались в приемной, часы переворачивались - песок отмерял время, в течение которого вы должны были успеть заинтересовать представителя компании.
        В город начали стекаться торговцы и ремесленники. Все чаще в гавани появлялись трехмачтовые корабли из дальних стран. Рыночную площадь пришлось расширить. Всюду что-то строилось. Появились ростовщики.
        Грорг помнил разговор отца с дядей перед тем, как все случилось. Шло заседание малого совета. После отчета казначея Норум вдруг заявил:
        - Могущество острова растет. Торговля приносит плоды. Надо заключить мир с королями взбережья. Откроются сухопутные караванные пути. Сократятся таможенные расходы.
        Лицо Хлодрика побагровело.
        Тяжелый кулак опустился на столешницу.
        - Хватит этих речей. Я пустил компанию на свой порог. Они многое здесь изменили. Наш вековой уклад пошатнулся. Кое-где шепчутся, что мы слабы. Редко воюем. Наши мечи и топоры затупились.
        - Ты ведь знаешь, что это не так, - мягко возразил дядя.
        - Конунги севера, - сказал отец, чеканя каждое слово, - держали в руках меч с незапамятных времен. У нас есть исконные враги, готовые нанести удар в спину - если представится возможность. Йорлан с Дитского уступа. Красная гора. Лесистые фьорды. Они не придут к нам торговать. Они явятся жечь наши селения и насиловать наших женщин.
        Он встал.
        - Я подумаю над будущим компании в Родерерке.
        Дядя тогда промолчал. Его потемневшее лицо говорило само за себя. Но перечить конунгу не стоило. Это означало вызов, а в поединке мало кто смог бы выстоять против Хлодрика Бешеного.
        Дальнейшие события разворачивались быстро.
        Спустя три дня почтовый ворон принес послание. Ярл Ингвар из Лесистых фьордов восстал и вырезал ночью гарнизон Родерерка. И теперь ждал Хлодрика, чтобы вступить в бой.
        Конунг был вне себя.
        Он спешно собрал дружину. Погрузил воинов на шесть кораблей и отправился в путь. В его отсутствие Норума назначили наместником. Шесть дракхов, сто пятьдесят воинов на каждом. Этого вполне достаточно для того, что устроить кровавую купель бунтовщикам. Так думал отец.
        Одним из тех дракхов, «Вепрем волн», командовал юный Грорг.
        Морское путешествие к фьордам заняло восемь дней и ночей. Утром девятого дня из тумана на горизонте проступили очертания земли. Хлодрик собирался высадиться недалеко от Бурного мыса, там, где песчаный берег врезался в плоскогорье. Оттуда всего день пути до вотчины Ингвара, городка Греверстед, окруженного деревянным частоколом. Греверстеду не выдержать натиска, полагал конунг. С собой он приказал взять луки, стрелы, фитили и горючее масло. Чтобы сжечь обиталище ярла дотла.
        Судьба распорядилась иначе.
        Шли берегом фьорда, огибая скалистые кручи. Слева ворочалось море, справа высились утесы, поросшие чахлыми сосенками. В воздухе кружился первый снег.
        Внезапно из тумана, окутавшего залив, выплыли силуэты. Поначалу нечеткие. Затем они оформились в трехмачтовые корабли Торговой компании.
        Полетели стрелы и каленые ядра. Ряды островитян смешались, крики умирающих понеслись к свинцовому небу. Хлодрик принял единственно верное решение - отступить к скалам. Но там их ждали лучники Ингвара, засевшие на уступах и до поры прятавшиеся за деревьями. Дальнейшее напоминало скорее бойню, а не войну. Островитяне падали, сраженные стрелами. Сам Хлодрик рухнул, держась за оперенное древко, торчащее из горла. Остатки его армии обратились в бегство. Выжили единицы.
        Всего этого Грорг не видел. Отец велел ему держать позицию у дракхов и убивать любого, кто туда сунется.
        Сунулись.
        Правда, свои. Десяток истекающих кровью, хромающих бедолаг. От них Грорг и узнал о бесславном поражении и предательстве компании. Беглецов преследовал отряд пехотинцев Ингвара. Грорг крикнул, и его воины выстроились клином. Атаку удалось отбить без особых потерь. Но сын конунга понимал, что это лишь передовые силы. Он приказал погрузиться на дракх и отплыть. Благодаря туману им удалось проскочить мимо трехмачтовых кораблей.
        «Отец был прав, - думал Грорг. - Пустить торговцев в город - большая ошибка. Но почему они напали сейчас? На чьей они стороне?»
        Бухта Родерерка встретила своих сыновей неласково.
        Камнями и стрелами.
        Именно тогда Грорг понял, что за печальными событиями последнего времени стоит его дядя. Мачта «Вепря» треснула от удара камня. Грорг велел команде развернуть судно и усиленно грести. Тех, кто сидел на руме, братья по оружию прикрывали щитами.
        И вновь им повезло.
        «Вепрь» ушел.
        Еды было мало, пресная вода в бурдюках заканчивалась. Проведя три дня в открытом море, они пристали к безлюдному острову. Похоронили умерших от ран воинов, предав их огню по старой традиции. В лесах забили много дичи, завялили мясо и складировали в трюмах. Вытесали новую мачту. Подлатали парус. Передышка пошла всем на пользу. Вот только теперь предстояло принять нелегкое решение - куда плыть дальше.
        Совет держали у большого костра. Все - суровые бойцы и опытные моряки.
        - Мой отец мертв, - сказал Грорг. - Норум хитростью сел на княжение. У нас больше нет дома.
        - Ты наш конунг! - выкрикнул кто-то. - Мы присягаем тебе в верности! Так я говорю?
        Раздался одобрительный гул.
        Забряцало оружие.
        Родереркцы колотили мечами и секирами о щиты. Их лица выражали готовность идти за своим вождем хоть на край света.
        Вперед выступил Ригор, седобородый гигант с обветренным лицом. Отблески пламени танцевали на широком клинке его меча.
        - Поднимем западных ярлов, - предложил он. - Соберем войско. Сметем Норума Кривого в море.
        Толпа зашумела.
        Грорг поднял руку.
        Воцарилась тишина.
        - Братья по оружию, - начал он. - Я понимаю ваш гнев. И вашу боль. Под Греверстедом погиб мой отец. Но вы знаете лучше меня, что мимо Крепости-на-скале и Часовой башни не проскочить. Даже на тридцати дракхах. А больше нам не собрать. Да еще компания теперь патрулирует прибрежные воды. Это могучий противник. Нам не выстоять в этой войне.
        - Ты предашь память своего отца? - выкрикнул кто-то.
        Грорг почувствовал, как сжались его кулаки.
        - Нет. Я отомщу. Но для этого потребуется время.
        Глава 8
        Руны на песке
        Потрескивали дрова в очаге.
        За окном по-прежнему шел дождь, а где-то внизу пьяный мужской хор пел песню о распутной пастушке.
        - Чем все закончилось? - не выдержал я. - Где теперь твой дракх и вся его команда?
        Наш возница залпом выпил полпинты эля и стукнул опустевшей кружкой по столешнице:
        - Четыре года мы бороздили северные моря. Грабили суда Торговой компании. Совершали набеги на взбережье. Вели переговоры с ярлами, бывшими данниками моего отца. Но никто не спешил к нам примкнуть. А вот представительство нами заинтересовалось. И назначило награду за наши головы. Стало жарко.
        - И вы продали корабль, - напомнил Коэн.
        Глаза Грорга сверкнули.
        - Да. Продали и поделили выручку. Разбрелись на все четыре стороны. Я подался в глубь материка. А что мне еще оставалось?
        Он вздохнул.
        - Спустя годы мы встретились, - сказал Коэн. - В таверне «Три черепахи», кажется. В славном городе Стоке, оплоте Воровской гильдии и прибежище наемников всех мастей. Грорг был на мели и охотно согласился на меня работать.
        Грорг кивнул.
        - Вот и конец истории, - буркнул он.
        - Весьма поучительной, - добавил Коэн.
        - И чему же она нас учит? - Я наполнил кружки. И взял с тарелки кусок сыра.
        - А тому, - Коэн поднял вверх палец, - что экономические соображения лежат в основе всего. Войну выигрывает тот, у кого деньги.
        - Да с чего вы вообще взяли, - я закинул сыр в рот, - что Норум был в сговоре с компанией?
        Коэн усмехнулся:
        - Это же так просто, друг мой. Норум хотел править. Компании был необходим опорный пункт в Белом море. Их интересы пересеклись на ключевой фигуре - Хлодрике. Конунг вел независимую политику. Он не устраивал многих.
        Дождь за окном поутих. Сквозь прорехи в тучах начали выглядывать звезды. Проступил исполинский серп первой луны, смахивающий на остро отточенное лезвие боевой секиры. Я потянулся, хрустнув суставами. Зевнул.
        - Что ж, - Коэн поднялся, - время позднее. Пора и честь знать.
        Мы сложили остатки еды в одну тарелку и накрыли другой - глиняной, со сколотым кусочком ободка. Сдвинули вместе с недопитым кувшином в центр стола.
        - Мне надо подумать, - сказал посредник. - Так что я первый в дозоре. Второй - Ольгерд. Все. Ложитесь.
        Мы не заставили себя уговаривать.
        Я быстро, насколько это позволяли ремни с чехлами, разделся и накрылся одеялом. И провалился в сон под мерный перестук дождевых капель.
        Меня преследовала бессвязная череда картин. Сначала приснилось, что я плыву на дракхе в компании варваров. Вокруг лениво ворочается Белое море. Ветер натягивает парус. Я слышу крики альбатросов, вижу свою руку на доске фальшборта. Мне уютно, я чувствую себя здесь своим…
        Потом картинка сменилась.
        Я - в городских трущобах. На стене лежит черная тень. Я выхватываю клинок и пытаюсь ее ударить, но рука движется слишком медленно. Тень исчезает. Нож ударяется о кирпич, высекая искры. В тот же миг город начинает меняться. Стены домов с гулом перемещаются, двери и окна затягиваются кирпичной кладкой, вместо них прорезаются новые проемы. Некоторые дома вырастают, иные проваливаются под мостовую, на их месте тотчас, пробиваясь из-под булыжников, вырастают пучки травы. Я оказываюсь в лабиринте, контуры которого непрестанно перекраиваются. Жители словно вымерли. Я кричу, и мой голос эхом разносится по безлюдным улицам. Город приобретает черты то Крумска, то Ламморы, то Вистбердена. Он многолик и непостижим. Я дергаю двери, но все они заперты. Порой двери и вовсе превращаются в невесть что - окна лавок, ниши, заросшие плющом, горгулий и барельефы. И вот, уже совсем отчаявшись, я замечаю окно. А в нем - знакомый звериный оскал. Рык. Над моей головой светит разгоряченное солнце, а в том окне, распахнутом настежь, тускло сияют полярные звезды. И завывает вьюга. К проему ведет грубо сколоченная лестница.
Мои руки сами собой хватаются за перекладину. Я начинаю подъем. И вдруг осознаю, что лестница стала веревочной. Город подо мной сменяется бескрайней степью. Зеленым колышущимся морем. Я поднимаю голову, чтобы определить, куда ведет лестница…
        Я проснулся.
        Коэн тряс меня за плечо:
        - Подъем. Твоя очередь.
        Я сел, скрестив ноги. Хмуро кивнул. Образы, навеянные сном, медленно отступали, теряя четкость и реалистичность.
        Меня посетила страшная мысль. Кто-то извне вторгся в мой сон и занялся его реконструкцией. Кто-то хотел манипулировать моим разумом. А рлок его остановил.
        Сосредоточился на комнате за дверью.
        И между нами протянулась ниточка связи.
        Человек и зверь.
        «Ты был в моем сне?»
        Подтверждение. Согласие, не оформленное речью.
        «Там был кто-то еще?»
        Да.
        «Ты знаешь - кто?»
        Нет. Он не знал. Кто-то охотился на меня в невидимых полях. Рлок шел по его следу. Но добыча ускользнула.
        «Спасибо».
        Волна благодарности. Я вложил в нее все свои чувства. И получил в ответ тепло преданного друга.
        Он заверил меня, что будет на страже.
        Всегда.
        - Эй! - Коэн толкнул меня. - Все в порядке?
        В глазах посредника - беспокойство. Впрочем, вряд ли он догадывался о том, что недавно произошло.
        Кивнул.
        Сбросил одеяло и начал медленно одеваться.
        - Грорга разбудишь с рассветом, - сказал Коэн. И повалился на кровать.
        Покончив с ремнями, я приблизился к окну. Дождь прекратился. Ветер немного разогнал тучи, открыв прорехи со звездным небом и чисто вымытым ущербным ликом Торнвудовой луны. Рукава Туники по-прежнему тонули в подсвеченной мириадами ночных глаз туманности.
        Я открыл дверь на балкон и впустил в комнату прохладу. Задумался над странностями нашего мира. Несуразностями даже, а не странностями. Вот окно со стеклом в раме. Это представляется мне естественным. А Гроргу стекло, наверное, кажется чем-то невероятным. Или возьмем паровые машины. Они кажутся мне инородными творениями, изрыгающими пламя и копоть, а те люди, что явились в Ламмору несколько лет назад, использовали их регулярно. Или взять, к примеру, время. А еще точнее - его измерение. В одних городах мне доводилось видеть солнечные часы, в других - песочные, в третьих - исполинские клепсидры, переворачивающиеся один раз в сутки. А в иных местах строили высокие ратуши, напичканные рычажками и шестеренками, с циферблатом и стрелками, упорно движущимися по кругу… А фонари? В одних городах их заправляли маслом, в других - газом, а где-то и вовсе использовали магию. А если уж рассуждать о магии, то она не первое столетие мирно сожительствовала с научным познанием. Наш мир, разрываемый противоречиями, в сущности, неплохо сбалансирован. Как нож, выкованный в кузнице и снабженный рунами. Вот только кто
его сбалансировал? Боги? Или кто-то другой?
        Вопросов много.
        А ответов нет.
        Прикрыв дверь, я сел на кровать. И погрузился в воспоминания.
        День, когда я встретил своего Наставника, ничем не отличался от предыдущих. Скучный день в лесу, где я жил с отцом, матерью и двумя старшими братьями. Мой мир включал в себя бревенчатый дом, сарай с инструментами, сеновал, погреб, загон для скота, пчелиные ульи и аккуратные квадраты возделанной земли. Мы корчевали и жгли деревья, отвоевывая пространство у глухой чащи Шинского леса, раскинувшегося в южных провинциях Трордора. Угрюмая буро-зеленая стена обступала нас со всех сторон. Других людей, кроме своей семьи, я не видел месяцами. Отец держался особняком от цивилизованного мира после эпидемии желтой чумы, вспыхнувшей четыре десятилетия назад и выкосившей половину населения юга. Он говорил, что, если жить отдельно, это спасет нас. Мы ему верили.
        Поездки в Мстивль, маленький городишко к северу от нашего хутора, были настоящим праздником. Отец загружал телегу бочонками и глиняными баночками с медом и воском, связками меха и дубленых шкур, затем вез все это на ярмарку. Нас он неизменно брал с собой - меня и Кейстута, среднего брата. Кейстут, хорошо владевший топором и луком, требовался ему для охраны товара. А я учился торговать.
        Телега была старой и скрипучей. Отец впрягал в нее еле передвигающуюся клячу, поэтому дорога через лес занимала полдня, не меньше. Мы выезжали затемно, а когда пересекали мост, переброшенный через ров, окружающий Мстивль, ярмарка уже гудела вовсю. С ней связаны самые яркие впечатления моего детства. Толпы пестро одетых людей, шатры циркачей, ширма кукольного театра, лотки со сладостями, высокий столб, на который взбирались любители дармовой выпивки…
        В тот день отец собирался на ярмарку.
        Мы помогли ему загрузить мед и все остальное. А потом вновь стало скучно. Я сел на полено в тени восточной стены дома, поднял с земли острую щепку и стал заниматься своим любимым делом. Чертить на песке руны. Откуда я знал, спросите вы, что такое руны? Ниоткуда. Я даже не догадывался, что линии и загогулины, которые я вывожу щепкой на песке, имеют некий смысл. Что-то внутри меня хотело рисовать. Я не противился этому зову. Зигзаги, полукружия и линии складывались в узоры. Я их тут же смахивал и брался за новые. Иногда что-то происходило. Прошлым летом я создал руну, которую огибали стороной муравьи.
        В тот день я начертал знак «ир».
        Это мне позже объяснил Наставник. А тогда я просто вычертил нечто. Оно мне понравилось. Я бросил щепку на песок. Но щепка не упала. Осталась висеть в воздухе, на расстоянии ладони от моего рисунка.
        Меня взяла оторопь.
        И я не заметил, как из лесу вышел человек. Я обратил на него внимание, только когда его силуэт вырос прямо передо мной, загородив небо.
        Поднял глаза.
        Одет он был в рваную и кое-где заштопанную дерюгу с капюшоном и широкие холщовые штаны. Дерюга спускалась до колен бродяги и застегивалась дешевыми сыромятными завязками. Через плечо перекинута веревочная лямка походной сумы. Череп гладко выбрит. Седая борода разделена на три косички, схваченные стальными кольцами. В косички вплетены черные и красные нити. Под левым глазом бродяги виднелся крестообразный шрам.
        Позже я узнаю, что представители гильдии делятся на две группы. Смотрители, охраняющие Храмы Демиургов, и странствующие Наставники. Последних метили вот такими шрамами, символизирующими Знание-на-Перекрестках. Они скитались по отдаленным провинциям в поисках учеников. Самые старые и пользующиеся авторитетом Наставники входили во Внутренний Круг. Во главе Круга стоял магистр.
        Передо мной высился брат Круга.
        Тогда я этого не знал.
        - Играешь, - сказал бродяга.
        Я дернулся.
        Голос пришлого оказался надтреснутым и негромким. И, конечно, он первым явился на хутор за последние два года.
        Кивнул.
        По телу побежали мурашки. Отец учил меня не доверять чужим. И бояться их. Я хорошо усваивал уроки.
        Наставник был долговяз и обманчиво нескладен. Он присел на корточки - так, чтобы его глаза оказались вровень с моими. Губы его раздвинулись в дружелюбной улыбке. И в ней растворился страх. Мой страх, впитанный с побоями отца.
        Взгляд бродяги скользнул по начертанной руне. На лице его проступило одобрение.
        - Хорошо, - сказал он. - Очень хорошо.
        Щепка все еще висела в воздухе.
        Момент нашего знакомства омрачил укус пчелы. Я вскрикнул и уставился на быстро разбухающий волдырь на ноге.
        - Попробуй вот это. - Бродяга в три взмаха изобразил пальцем на песке некий символ. - Всегда помогает.
        С этими словами он выпрямился.
        - Вы ищете папу? - спросил я.
        Человек задумался.
        - Пожалуй, - промолвил он. - Пожалуй, что так.
        Меня удивила эта его привычка повторять все дважды.
        - Он в кузне. Возится с подковами.
        Бродяга прислушался. Издалека, с противоположной стороны дома, доносился звон металла.
        - Спасибо. - Он быстро двинулся прочь.
        Я взглянул на оставленную руну. Два скрещенных зигзага и змейка справа. Не знаю, что меня побудило повторить этот рисунок на опухающей лодыжке. Изменения не заставили себя ждать. Сначала отступили боль и нестерпимый зуд. Затем спала опухоль.
        Похоже, рисунки обладали силой.
        Испугавшись, я провел рукой по песку.
        Щепка упала. Словно кто-то обрезал невидимые нити, соединяющие ее с небом.
        Как выяснилось, бродяга хотел добраться до Мстивля. И ему нужны были провожатые. Он заплатил отцу. Сказал, что не обременит нас в пути.
        Мы выехали до рассвета.
        Я, Кейстут, отец и Наставник Вячеслав. Так представился нам бродяга. Спал он на сеновале, подложив под голову свою котомку, но выглядел бодрым и отдохнувшим. В отличие от нас.
        Повозка тихо вкатилась под сень сплетающихся древесных крон - на едва приметную в предрассветной мгле тропинку. Вячеслав спокойно вышагивал рядом, ничуть не отставая.
        - Забирайся в повозку, - буркнул отец. - Путь неблизкий.
        Вячеслав с благодарностью кивнул. И пристроился рядом со мной. Вот тогда я и приметил выглянувший из-под дерюги чехол.
        Волки атаковали нас около полудня.
        Лес поредел. Сквозь полог листвы пробивались солнечные лучи, световыми стрелами вонзающиеся в примятую траву. Я до сих пор не понимаю, зачем они напали. В стаи волки сбиваются осенью, а от человеческих троп держатся подальше. К тому же нас было четверо. Не по зубам добыча, если разобраться.
        Но они напали.
        Сперва мы услышали вой. А потом - шорохи в кустах. Промельки серых тел. Отец дернул поводья, останавливая лошадь. И схватился за короткий меч, доставшийся ему от деда, служившего некогда князю Дремиру. Кейстут сжал рукоять топора. А наш спутник неторопливо расстегнул завязки на дерюге. Моему взору предстал целый арсенал клинков. Тело Наставника покрывали кожаные накладки, перекрещенные ремни с чехлами… А в тех чехлах - ножи. Помню, у меня отвисла челюсть.
        В следующий миг заросли ожили.
        Вячеслав двигался с невероятной скоростью. Я не мог себе вообразить, что человек способен на такое. Его руки отправляли в смертельный полет клинки и возвращали их обратно. Хруст, визг и ругань отца слились воедино, сплелись в полотнище схватки. Ножи Вячеслава, казалось, жили собственной жизнью. Разили направо и налево, возвращались к нему в ладони, вновь спешили по неизведанным траекториям… Помню, одного зверя зарубил отец. Кровь брызнула мне на лицо и одежду. Реальность разделилась на вспышки-образы. Оскаленная пасть. Я инстинктивно черчу перед собой руну - ту, что так невзлюбили муравьи. Волк врезается в невидимый барьер и сползает на тропу. Вскакивает. И катится с ножом в боку, загнанным по самую рукоять. Вспышка. Клинок возвращается, щедро разбрасывая кровь…
        Это было невероятно.
        Я впервые увидел мастера ножей за работой. Он положил в одиночку целую стаю. Ну, кроме того самца, зарубленного отцом. Кейстут размахивал топором, стоя на телеге, и что-то орал при этом.
        - Умолкни, - сказал отец.
        Повисла тишина, нарушаемая лишь поскуливанием издыхающего вожака - матерого волчары, серого с белой опушкой. Вячеслав шагнул к нему и перерезал глотку. Присел. Вытер клинки о шерсть. Убрал в чехлы. Поднимаясь, он уже застегивал дерюгу.
        Кейстут все еще судорожно сжимал топор.
        - Садись, - ласково промолвил Вячеслав. - Их больше нет.
        Вспышка.
        Я понял, что карие глаза мастера ножей впились в меня.
        - Ты сотворил руну щита, - сказал Вячеслав. - Кто тебя этому научил?
        Я пожал плечами:
        - Никто.
        Вячеслав повернулся к отцу:
        - Есть разговор. Долгий.
        Отец не ответил.
        ….Мы насчитали около дюжины павших тварей. Отец с Кейстутом отрезали им головы, отвезли в город и получили хорошую награду от князя. Продав мед и воск, двинулись в обратный путь. И вновь с нами был Вячеслав. Допоздна они о чем-то спорили с отцом. Пили мед. Мать в беседу не вступала.
        У меня было предчувствие, что решается моя судьба.
        Утром дверь в комнату, где я спал, отворилась. На пороге стоял хмурый, невыспавшийся отец. От него несло медовухой.
        - Собирайся, - сказал отец. - Ты едешь в Трордор.
        Так Вячеслав сделался моим Наставником. И прервал нить скитаний. Потому что нашел достойного ученика.
        Прошлое схлынуло.
        Сквозь палимпсест событий проступило дождливое утро Крумска. Свежие руны на старом, выскобленном пергаменте.
        Рассвет.
        Я разбудил сопящего Грорга.
        И лег спать. На сей раз - без сновидений.
        Глава 9
        Путешествие к Лихому броду
        Меня разбудил птичий щебет.
        Открыв глаза, я увидел яркое солнце, поднявшееся высоко над горизонтом. В небе носились ошметки вчерашних туч. Дверь балкона - нараспашку. По комнате гулял свежий ветер. Он же шумел в кронах деревьев за окном.
        Стол убран.
        Грорг деловито пакует дорожные сумки.
        Поднимаюсь.
        - Доброго дня. - Голос Коэна доносится из-за моей спины. - Собирайся.
        Я зевнул. Диалог вызвал приступ дежавю.
        - Куда?
        Спал я, как выяснилось, в полной амуниции. Только сапоги снял.
        - В сердце Озерного края, - ответил Коэн. - К заброшенному Храму у Лихого брода.
        Я вздрогнул. Одна из легенд моей гильдии. Некогда, на заре времен, в Озерщине стоял Китоград, могучая и прекрасная столица Царства Вигов. Его власть простиралась очень далеко, даже на земли Трордора, коего тогда и в помине не было. Поговаривали, что Царство - наследие Державы Четырех Сторон. Китоградский властитель контролировал речной путь к Срединному морю, а следовательно, всю торговлю тогдашней Тверди. Вечно так продолжаться не могло. Западные королевства сплотились под властью Вотуна Проклятого и объявили войну Царству. На стороне Проклятого выступила Гильдия магов. В те времена колдуны были сильны, и удар их поверг Озерщину в ужас. Тичь изменила свое русло, бесконечные дожди смыли посевы и затопили ряд городов, ураганы сносили целые армии. Высвободились древние стихии воздуха и воды. Эти стихии обрушились на Храм Демиургов. И что-то произошло. Что-то очень нехорошее. В морских глубинах у западного побережья распахнулись врата в иной мир. Жуткие создания вылезли на берег и положили конец цивилизации Вотуна. А затем столь же внезапно пропали. С небес на башни магов спустились крылатые машины и
сравняли их с землей. Почти никому из кудесников не удалось спастись… Дальше легенда описывала возникновение Гильдии ножей. Лучшие воины и независимые маги Тверди объединились, чтобы создать структуру для защиты Храмов. Никто не хотел повторения кошмара.
        Китоград быстро утратил свое влияние и зачах. Люди покинули былую столицу. Дороги к Лихому броду заросли. Упадок и разложение надолго воцарились под лунами. Озерщина рассыпалась на удельные княжества.
        - Дурное место, - вздохнул Грорг.
        Я был с ним согласен.
        - У нас нет выбора. - Коэн направился к двери. - К тому же вы на меня работаете. Я плачу не за суеверия.
        Тон посредника стал резким. Отбивающим всякую охоту возражать.
        И мы не возражали.
        В полдень примчался гонец от Ратимира с вестью, что проводник готов отправиться в путь. Нам надлежало явиться через час к главным воротам, где он будет нас ждать в компании дружинников из отряда сопровождения. Коэн поспешил вниз, чтобы расплатиться с хозяином.
        Не таясь, я вывел Рыка из наших покоев на задний двор, и уже знакомыми закоулками мы добрались до экипажа. Встретившийся нам конюх, отшатнувшись, вжался в забор. Рык не обратил на него ни малейшего внимания. Ветер поигрывал шерстью на загривке.
        - Шевелись. - Коэн откинул крышку люка в полу экипажа. - Нас ждут.
        Пахнуло зимней свежестью.
        Рлок с достоинством удалился в подполье. Я задвинул щеколду люка. Коэн трижды ударил посохом в переднюю стену.
        Экипаж тронулся.
        «Дымный горшок» уплыл прочь, и вскоре его отрезал поворот улицы. Экипаж прогрохотал по гулким ущельям Крумска и замедлил ход, приблизившись к городской стене. Там нас действительно ждали. Пятнадцать крепких воинов, все конные, в кожаной броне со стальными накладками, вооруженные луками, полуторными мечами, секирами и булавами. Ни одного копейщика. Правильно решил князь - в лесу копья ни к чему.
        Проводник доверия не вызывал. Косматый сгорбленный старик с безумным взглядом, увешанный с ног до головы амулетами да оберегами, перепоясанный бесчисленными веревочками и шнурками. У пояса - кривой охотничий нож и фляга. Старик опирался на изогнутый посох, с набалдашника которого свисали крохотные шарики, побелевшая косточка, пучок перьев и медвежий клык.
        Коэн вышел наружу. Перекинулся парой слов с предводителем отряда, затем с безумным дедом - и вернулся обратно.
        Дед залез на крышу, примостился рядом с возницей.
        Мы направились к арке ворот.
        - Ты ему доверяешь? - спросил я.
        Коэн сел у письменного стола. Принялся задумчиво перебирать бумаги.
        - Старику?
        - Да.
        - Вполне. Ратимир написал, что он следопыт, знает всю Озерщину. И самое главное - раньше жил в тех местах.
        - Почему он нам помогает?
        - Я щедро плачу.
        - Он стар. Зачем ему золото?
        - Не ему. - Коэн убрал бумаги в ящик стола и достал оттуда увесистый кошель. - Плата предназначена одному из вассалов князя. Это выкуп.
        - Выкуп?
        - Наш провожатый, Ивен из Верхней Сусании, - раб. Он хочет умереть свободным человеком.
        Сказанное повергло меня в ступор. Наконец удалось выдавить:
        - Мне казалось, в Озерщине нет рабов.
        Коэн смерил меня насмешливым взглядом:
        - Они есть везде. В большей или меньшей степени. Пленных берут в рабство. Таков обычай. Я оставил выкуп Ратимиру. Когда мы доберемся до Верна, я пошлю ему весточку, и золото будет передано в нужные руки. В ответ мне отправят вольную. Это - гарантия того, что Ивен не кинет нас в болотах.
        В который раз я восхитился расчетливостью своего спутника.
        - Кстати. - Коэн швырнул мне кошель. - Раз уж речь о деньгах.
        Я поймал мешочек.
        Тяжелый.
        - Твое жалованье.
        Кивнул. И спрятал золото в рюкзак.
        Эрнский тракт, попетляв вдоль крутого правого берега Тичи, вновь углубился в лесные дебри. Каменная кладка сменилась вытоптанной колеей.
        Потянулись однообразные дни. Мы скакали, останавливаясь лишь затем, чтобы перекусить, напоить лошадей и дать им передышку. Озерный край был поистине велик. Мимо нас проносились рощи, луга и поля. Местность в основном равнинная, лишь изредка тракт огибал холмы и овраги. Порой мы проезжали по мостам, переброшенным через лениво текущие реки. Кое-где встречались деревни и ветряные мельницы, неспешно вращающие лопасти на продуваемых всеми ветрами пригорках. На ночь разбивали лагерь. Разводили костер, били кроликов и прочую мелкую живность, варили похлебку и жарили мясо на углях. Делились на группы по три человека и несли по очереди вахты. Сидели подолгу, глядя, как искры отделяются от огня и уносятся в звездную даль…
        Все воины общались на державном наречии, так что мы прекрасно понимали друг друга. Их предводитель, десятник Трибор, был ветераном пограничных войн. Жилистый, русоволосый и бородатый, он вечно вслушивался в звуки чащи и настороженно относился ко всему. Под пинту доброго эля десятник становился разговорчивым и травил нам байки о стычках с язычниками и волколаками.
        Издревле Озерный край поклонялся собственным богам. Их капища ставили по берегам рек, их искусно вырезанные из дуба или кости фигурки служили оберегами. Им приносили жертвы. Культ Демиургов нарушил вековой уклад и посеял вражду меж князьями и племенами. Эта вражда и поныне не давала покоя Ратимиру.
        - А что, - спросил Вестас, самый молодой из нас, - доводилось тебе биться с перевертнем, Трибор?
        Мы только что заварили чай с чабрецом, и Вестас разливал его по кружкам. Мех с элем уже опустел.
        Трибор хлебнул чаю. Задумчиво уставился в огонь.
        - Думаете, сказки это, - вдруг сказал он. И поставил кружку на щит по левую руку от себя. - Так, Вестас?
        Парень хмыкнул:
        - Попробуй сыщи на сто верст окрест Крумска хоть одного перевертня.
        - Не сыскать, - кивнул Трибор. - А в Чудских угодьях тебе доводилось бывать? Или на Черных Болотах?
        Вестас промолчал.
        Мы разбили лагерь у излучины Нетвиги, левого притока Тичи. Холм, где стояли, с одной стороны прижимался к воде, а с трех других был окружен высокими соснами. С тракта мы съехали.
        Я подбросил полено в костер. Шевельнул суковатой палкой.
        Взметнулся сноп искр.
        Сегодня мы вдоволь наелись крольчатины. Дружинники спали под открытым небом, как и Грорг с Ивеном, подложив под головы попоны. Коэн по обыкновению ночевал в экипаже. Грорг жутко храпел.
        Рык охотился.
        Отголоски первобытной рлочьей радости едва касались моего разума.
        Люди князя не сразу привыкли к зверю. Смотрели искоса. С опаской. Но понимали, что рядом могучий союзник. Пусть и вечно голодный.
        - Ладно. - Трибор потянулся за кружкой. - Слушайте.
        Мы подсели ближе.
        Случилась эта история, по словам десятника, лет двадцать назад. Отец Ратимира, князь Хоруг, вел кровопролитную войну с двенскими племенами, занявшими лучшие пойменные луга Тичи. Ему были нужны союзники. И искать их владыка решил в Черных Болотах. Те места пользовались дурной славой, но князя это не остановило. Уж больно напирали двены, брали одну крепость за другой на Речных островах. А тут явился из дремучих чащ посланец и заявил, что тамошний вождь хочет породниться с Хоругом. Есть, мол, у него дочь, а у князя подрастают сыновья. И коли даст согласие светлый князь на этот брак, Черные Болота выставят четыре тысячи бойцов под его знамена. Крепко призадумался Хоруг. О болотных воинах сказывали, что оборачиваются они во время боя в жутких тварей, быстрых и необоримых. И убить их очень сложно. Берут перевертней лишь ясеневые стрелы заговоренные да клинки с забытыми рунами. Хоруг понимал, что союз с Болотами решит исход войны. Но и сыновей своих он любил. И долго не мог сделать выбор - кого отправить в Мерф, теневой град, столицу Болот. Посланец терпеливо ждал ответа. Хоруг бросил жребий. И ехать
выпало Свенельду, старшему сыну. Едва встретивший шестнадцатую весну Свенельд склонил голову перед решением отца. Ранней осенью, когда листья на деревьях тронула желтизна, он двинулся в путь во главе отряда из тридцати мечников. Был среди них и Трибор.
        В Мерф они въехали с первыми дождями.
        Город окружали торфяные болота. Ни крестьян, обрабатывающих поля, ни ремесленников не встретили. Обитатели Черных Болот жили охотой. И набегами на приграничье. Теневой град не был обнесен стеной. Но попасть в него чужаку оказалось непросто - тропы, огибающие гибельную топь, знал лишь местный люд.
        В полуверсте от Мерфа лежало капище. Холм, вершину которого огородили бревенчатым частоколом. Заостренные, грубо отесанные стволы кое-где украшали побелевшие черепа животных. И людей. В центре капища рос приземистый трехсотлетний дуб, а под ним был установлен каменный алтарь. Полукруг резных, вкопанных в землю тотемов, злобно таращился на того, кто осмеливался переступить черту святилища.
        Турм, вождь союза племен Черноболотья, жил в срубном трехэтажном доме, к которому прилепилось множество пристроек. Воинов и слуг Свенельда разместили со всеми почестями в лучших комнатах.
        Проблемы начались неделю спустя.
        Местные и без того косились на северян, шептались, что чужакам здесь не место. Во время одного из пиров захмелевший Кветень облапал одну девку, а затем и вовсе увлек ее в кладовые. Появились оба спустя час, раскрасневшиеся и довольные. Девка оказалась женой Вулкара, ведавшего личной охраной вождя.
        Наутро Кветеня нашли с перегрызенным горлом. А девку - со вспоротым животом.
        - Вы вступились за него? - перебил Вестас.
        - А то. - Трибор кивнул. - Этот придурок был моим братом по оружию.
        Я сыпанул чай в котелок и наполнил его водой из меха. Взял почерневший от копоти крюк и повесил жестянку над огнем.
        Свенельд еще спал. Турм с дочерью - тоже. Вооруженный отряд под предводительством Готвига Бычьей Шеи вломился в палаты вождя и сцепился с охраной. Вот тогда северяне впервые и отведали клыков перевертневых. Дружинники Турма обернулись кто в волка, кто в медведя и принялись за дело. То были странные звери. Имелось в них и животное, и человеческое начало. Некоторые оборачивались не полностью, стояли на задних лапах, а в передних держали мечи и кастеты. Двигались очень быстро, рвали глотки в прыжках. А прыжками могли покрыть полкомнаты.
        Я втянул ноздрями воздух.
        Пахло душистым чаем.
        - Скоро закипит? - спросил Вестас.
        - Почти готово.
        Трибор умолк. Некоторое время тишину нарушала лишь булькающая в котелке жидкость.
        - И что дальше? - не выдержал Вестас.
        - Вы ж не слушаете.
        - Слушаем, - заверил я. - Продолжай.
        - А что продолжать. - Кряхтя, Трибор расположился поудобнее на своем насесте. - Перебили нас. Почти всех.
        - Но ты же здесь, - напомнил я.
        - Это не моя заслуга, - отмахнулся десятник. - Нас выручил Свенельд. Он разбудил вождя, и тот положил конец безобразию.
        - Как? - вырвалось у Вестаса.
        - Обернулся вепрем. И пригвоздил к стене Вулкара. Клыками. Остальным велел разойтись.
        И ему подчинились. Из всей свиты Свенельда в то утро выжили лишь Готвиг Бычья Шея, Трибор и еще несколько опытных ветеранов.
        Свадьбу назначили на День полных лун. С наступлением сумерек Свенельд, его невеста и Турм с приближенными покинули город, двинулись на капище. Что там происходило - никому не ведомо. А только вернулась процессия со Свенельдом на носилках. Княжеский сын был весь в крови, но дышал. «Он жив», - сказал Готвиг. Это инициация, таков их обычай.
        - Инициация? - переспросил Вестас.
        - Да, - кивнул Трибор. - Это когда тебя кусает перевертень. И ты становишься одним из них…
        Вестас поморщился.
        Чай уже вовсю кипел. Я снял котелок с огня, взял половник и разлил очередную порцию отвара по кружкам. Котелок поставил на траву. Подальше от огня и летящего пепла.
        …Три дня Свенельд лежал без движения в своих покоях. Рядом с ним неотлучно сидела Гвенед, дочь Турма. Порой тело молодого князя содрогалось, выгибалось дугой и вновь расслаблялось. У изголовья его постели стоял каменный тотем Клана Вепря - древнего рода болотных вождей. На четвертый день Свенельд открыл глаза. Он уже не был человеком.
        - Мы несли службу в Мерфе еще год. - Трибор поднес кружку к губам. Подул на отвар. Сделал глоток. - Свадьба, как и было назначено, состоялась при полных лунах. Вот только Свенельд, став частью Клана Вепря, отдалился от нас. Мы чувствовали себя изгоями, чужаками. Жили среди существ, которых и людьми-то не назовешь.
        Он умолк.
        Спустя мгновение продолжил:
        - В конце следующего лета Готвиг подошел к Свенельду и попросил отпустить нас в Крумск.
        - Он согласился? - спросил Вестас.
        - Да. - Трибор вздохнул. - Легко.
        - А что с войной? - вступил я в разговор. - Вы победили? Турм исполнил обещание?
        Трибор кивнул:
        - Болота сражались под нашими знаменами. Двенов отбросили на тысячу верст к северу, за пределы Чудских угодий. В итоге с ними заключили мир, их князь присягнул в верности Хоругу.
        - Хороший конец истории, - заметил я.
        Трибор перевел взгляд с кружки на меня. И взгляд этот был тяжел.
        - А почему ты думаешь, Ольгерд, что это конец?
        Пожал плечами.
        - Нет. - В голосе Трибора что-то изменилось. - Все не так просто. Хоруг умер, и власть теперь у Ратимира. Но ведь он младший сын.
        Пауза.
        Чтобы я осмыслил услышанное.
        - А старший, - закончил десятник, - теперь в Клане Вепря. Турм стар, и после его смерти правление перейдет к Свенельду.
        Дальнейших пояснений не требовалось. Война за престол - дело времени. Ратимир - преемник по завещанию. Свенельд - по праву старшей крови.
        - Отойду, - бросил Вестас.
        И скрылся в темноте.
        - Лихой брод, - задумчиво проговорил Трибор. - Путь туда лежит через Болота. Иначе не попасть.
        Глава 10
        Посторонний
        Возница натянул вожжи, замедляя коней. А затем и вовсе свернул на боковую дорогу, которую я сперва не приметил. Лес сомкнулся, обступил нас, зловеще ухая и шелестя птичьими крыльями. Тракт стал неровным, из земли торчали изогнутые корневища. Экипаж подскакивал на ухабах, рессоры жалобно скрипели. Мне все чаще казалось, что за нами следят. Словно заросли обзавелись собственными органами чувств и обрели разум.
        Минула третья неделя нашего путешествия. Мы ехали без происшествий. Неприятный эпизод с посланием в «Горшке» постепенно забывался. Даже погода благоприятствовала нам: солнечные дни лишь однажды омрачились ливнем.
        На двадцать второй день пути, когда светило зацепилось брюхом за зубчатую кромку леса, мы разбили лагерь на уединенной опушке в стороне от тракта. Неподалеку тек холодный ручей, и мы наполнили водой опустевшие бурдюки. Ручей впадал в небольшое озерцо, и у нас появилась возможность искупаться. После изнурительной гонки по пыльному тракту я с удовольствием скинул одежду и окунулся в целебную прохладу.
        - Эй, Вестас, давай наперегонки!
        Воды озера всколыхнулись и забурлили. Один за другим воины прыгали с обрыва, поднимая тучи брызг, оглашая воплями окрестности и громко переговариваясь.
        - Трибор, старая кляча! Плыви сюда!
        Вспарывая воду широкими взмахами, я направился к берегу, где, широко расставив ноги, меня ждал ухмыляющийся Коэн.
        - После ужина - совет.
        Сказав это, посредник начал раздеваться. Был он худ и бледнокож.
        Я выстирал свою одежду. И направился в лагерь. Натянул веревку меж двух осин и развесил вещи. Переоделся в чистое.
        На поляну спускались сумерки.
        Единственным, кто не пошел с нами купаться, оказался Ивен. Следопыт вообще куда-то исчез. Впрочем, мы уже привыкли к его нелюдимости и странным отлучкам. Проводник он был толковый и всегда грамотно выбирал место для ночевки.
        Дежурить сегодня выпало не мне, и это радовало.
        В сгустившейся тьме заплясали языки огня. Грорг приволок косулю, зарезанную Рыком, освежевал ее и начал разделывать. Вскоре запахло жареным мясом.
        Рык кормил себя сам.
        Днем он спал в подполье экипажа, а ночью рыскал по дремучей чаще, разминая мышцы и утоляя голод. Порой, когда все засыпали, мы охотились вместе. Вгрызались в ночь и чужие заросли. Обменивались обрывками образов. Рлок гнал на меня добычу, и она принимала смерть от моих ножей. При свете лун я разделывал тушу. И мы возвращались в лагерь. Утром всех ожидало жаркое.
        С недавних пор мы начали иную охоту.
        Нас интересовали те, кто следил за нами. Кто присматривался к нам зрачками воронов. Кто вторгся в мои сны.
        Мы решили найти их и задать вопросы.
        Они стали нашей целью.
        После ужина Грорг принялся варить чай. Мы все стянулись поближе к костру. Сидели кто на щитах, кто на тюках или поваленном стволе. Ивен появился так же внезапно, как и исчез. Сейчас он наигрывал на свирели незатейливую мелодию. Трибор ковырялся ножом в зубах.
        Первым заговорил Коэн:
        - Завтра мы вступим в Черные Болота. Если вам есть что сказать - я слушаю.
        Звук свирели оборвался.
        - Позволь мне, господин.
        Взоры устремились к проводнику.
        Коэн склонил голову.
        - Гиблые места, - начал старик. - Злые края. Не нужно нам было сюда лезть… А коль нет у нас выбора, вот что я скажу. Карету придется оставить здесь. И коней. Они дальше не пройдут, обузой станут.
        Он умолк.
        В воздухе повисла недосказанность.
        - Что еще? - спросил Коэн.
        - Жертва. - Старческий голос окреп. - Ингрусу, богу чащ, принести жертву надобно. А не то сгинем.
        Трибор сплюнул.
        Воины зашумели, нахмурились.
        - Какую жертву? - уточнил Коэн.
        - Лучше всего - кабана. Олень - тоже неплохо.
        Трибор расхохотался:
        - Ты из ума выжил, дед.
        - Я-то, может, и выжил, Трибор сын Эйтина. - Проводник буквально впился глазами в десятника. - Но кто нам поможет, когда волколаки возьмут след? Клан Гончих Псов - вот кто хозяин этих угодий.
        Издалека донесся вой.
        Словно в подтверждение слов провожатого.
        - Нет, - сказал Коэн. - Никаких жертв.
        - Как знаешь. - Старик сверкнул глазами. - Твоя воля.
        - Моя, - согласился Коэн. Достал из складок одежды карту. Расстелил на щите с наветренной стороны от костра. Так, чтобы падал свет, а не искры. - Я хочу, чтобы ты поведал о предстоящем пути. Где нас ждет опасность. Какая дорога лучше. И как скоро мы выйдем к Лихому броду.
        Кряхтя, старик склонился над картой. Подошел к ней и Трибор.
        - Везде топи, - прошамкал Ивен. И ткнул крючковатым пальцем в пергамент. - Вот здесь развилка. Прямой путь к броду - через Мерф. Окольный ведет к Тризским пустошам.
        - В пустошах нам понадобятся кони, - заметил Трибор.
        - Это потеря темпа, - вздохнул Коэн. - Надо идти в Мерф.
        - Они наши союзники, - сказал Зенон, мечник из Познанских полей. - Должны пропустить.
        - Союзники, - прорычал Трибор. - Думай, что говоришь. В два счета обернутся и перегрызут тебе глотку.
        Я придвинулся к карте.
        И увидел то, что ускользнуло от моих спутников.
        - Смотрите. - Я провел пальцем по извилистой линии Немеса, одного из притоков Тичи. - Река в трех стадиях отсюда. А вот здесь она впадает в Тичь. Брод совсем близко.
        - И что? - Грорг почесал затылок.
        Я ухмыльнулся:
        - Ничто не мешает нам сплавиться вниз по реке. Сколотим плот и без помех доберемся куда надо.
        - А парень дело говорит, - согласился Трибор.
        Во взгляде Ивена, который он бросил на меня, сквозило удивление. И уважение. Но все-таки он произнес:
        - Не все так гладко. Здесь и еще тут - пороги.
        - Перетащим плот, - парировал Трибор. - Волоком.
        - Решено! - громко сказал Коэн. - Все лишнее оставляем здесь. К броду спустимся по реке.
        На этом импровизированное собрание закончилось. Отряд разбрелся по лагерю. Кто-то начал рубить дрова, иные стали устраиваться на ночлег. Зенон точил меч, напевая себе под нос старинную балладу. Стреноженные кони, изредка всхрапывая, дремали средь деревьев. Некоторые уже улеглись.
        Костер потрескивал в неглубокой яме.
        Я растянулся на плаще, подложив под голову тюк. Спать еще не хотелось. Мои глаза прилипли к пляшущим языкам пламени. Их танец завораживал. Наверное, бесчисленные поколения людей тысячелетиями вот так же всматривались в эту первобытную силу. С трепетом или страхом - кто знает. Чем привлекает нас огонь? Осознанием того, что по прошествии лет наш внук поднесет факел к хворосту и эти языки коснутся наших лиц? Стирая посмертные маски. Уравнивая простолюдина и ярла. Кузнец видит в пламени будущий клинок или гвоздь, повар - жаркое, колдун - источник силы. Таежный шаман видит демонов и духов.
        Не только шаман.
        Я - тоже.
        …Языки пламени неожиданно вытягиваются и вбирают в себя поляну, усталых путников, их оружие, еду, поклажу. Все.
        Мчусь сквозь лес. От скорости окружающее смазывается. Тьма, контуры деревьев, ткань звездного неба - все сливается в вихре движения. По ногам и телу хлещут ветки, но я ничего не ощущаю. Рядом со мной бежит рлок. Мы вписываемся в ветер. Мы и есть ветер.
        Я не задаю вопросов. Между нами молчаливое понимание. На глубинном уровне. Связь с детства. Мой друг хочет показать что-то. Я должен это непременно увидеть. Вот и вся картина мира.
        На одном дыхании мы пересекаем овраги. Перелетаем через холмы. Нас не задерживают ни топи, ни ручьи, ни реки.
        «Скоро».
        Топи разрастаются, заполняя собой лес, подобно проказе. Болезненный пароксизм матери-земли. Мы летим над бурой трясиной, и я понимаю, что уже светает. Непостижимым образом нам удается преодолеть не только пространство, но и время. И вот перед нами вырастает зловещий Мерф, его бревенчатые дома, коньки крыш, украшенные резными фигурками зверей, демонстрирующих принадлежность тому или иному клану.
        Мы прыгаем. И мягко касаемся ската крыши. Это длинный и красивый прыжок. Потому что дом трехэтажный, самый высокий в городе. Дом Клана Вепря.
        Едва это осознав, я проваливаюсь внутрь. Сквозь доски, балки и перекрытия. В маленькую комнатку, где стоят трое. Седой старец, величественный, но сгибающийся под грузом лет. Широкоплечий мужчина, очень похожий на Ратимира. И худой всклокоченный незнакомец в кожаной броне.
        На нас никто не обращает внимания.
        Трое продолжают прерванный разговор.
        - Это люди крумского князя. - Голос человека в кожаной броне хриплый. - С ними охранная грамота.
        - Нет выбора, - качает головой брат Ратимира. - Нас попросили. Те, кому лучше не отказывать. Ты должен повиноваться, Скрир.
        Тот, кого назвали Скриром, склоняет голову.
        - Ступай, - говорит Турм. - Исполни свой долг.
        Скрир молча выходит из комнаты.
        Пронзив стены и перекрытия, мы переносимся к крыльцу. Дверь распахивается, и человек, за которым мы следили, шагает на улицу. Шагает, уже обернувшись громадным серым волком. Или псом. Не разобрать. Прежде я таких не видал, поэтому не берусь утверждать.
        И я понимаю: Клан Гончих Псов начал охоту. На нас. Им приказали.
        Скрир мчится по болотам, точно выбирая кочки и тропы, огибая гибельные участки. Его шерсть в свете лун отливает сталью.
        Мерф растворяется в водовороте моего сознания.
        …Я очнулся у костра. В нашем лагере. Вот только Ивен, Грорг, Трибор - все они исчезли. Ушли куда-то. Или сделались невидимыми. Что явно указывало на второй уровень сна, куда меня погрузил некто.
        Некто, отделившись от языков пламени, обрел форму.
        Это человек.
        Лицо непрошеного гостя, вторгшегося в мои сновидения, скрывал капюшон. Он был одет как маг. Просторный балахон, подпоясанный шелковым кушаком, на груди - замысловатый орнамент. Правую руку пришлого обвивала змея. Не успел я опомниться, как тварь сползла на землю, выпрямилась и стала посохом. Посох этот, увенчанный оскаленной чешуйчатой мордой с двумя клыками, стоял вертикально. Пока его не перехватил хозяин.
        - Впечатляет, - похвалил я.
        Гость издал короткий смешок.
        - Спасибо.
        Он взмахнул рукой, наколдовывая себе стул. Изящный, с гнутыми ножками. Слоновой кости. Присел, не спуская с меня глаз.
        Я потянулся к дуэльным клинкам, но, разумеется, их не было.
        - Управляешь рунами, - прокомментировал человек. - Но невластен над собой. Так, мастер?
        Я промолчал.
        Он тоже не спешил с разговором. Послал зов. Ментальную волну, призывающую рлока. Без ответа.
        - Мы одни, - покачал головой гость.
        - Кто ты?
        Он ответил не сразу:
        - Посторонний. Так меня величает твой наниматель.
        - Никакого имени?
        - Мы верим, что знание имени дает власть над глупцом, неосторожно раскрывшим его. Конечно, ты не посвящен в тонкости вербальных войн, но тот, кого ты сопровождаешь, способен доставлять неприятности определенного рода.
        - Хорошо, - согласился я. - Посторонний.
        - Да.
        - И чего ты хочешь?
        Посторонний довольно потер руки. Голова посоха, державшегося вертикально, скосила изумрудный глаз.
        - Ты прав. Нечего бродить окольными путями. Я намерен предложить тебе сделку. Но позволь вначале обрисовать безрадостное положение твоего отряда. - Посторонний сделал театральную паузу. - Прежде чем вы достигнете цели своего путешествия, вас сожрут. В прямом смысле. Гончие Псы имеют обыкновение поедать врагов. С этим придется смириться, таковы их обычаи. Охота началась, ты сам видел. И еще. Ты успел заметить, что рлок не явился тебе на выручку. Это объясняется тем, что я научился блокировать его в твоем сознании. И, представь себе, обладая столь явным преимуществом, я предлагаю сделку. Цени.
        - Боюсь. - Я воздел руки в притворном ужасе. - Ты могуч.
        - Сарказм неуместен. Как думаешь, если я убью тебя сейчас, что произойдет в реальности?
        - Дай предположить. Я умру?
        - Хуже. Станешь безмозглым овощем, пускающим слюни. Незавидная участь, поверь. Я ведь такое уже проделывал.
        - Допустим.
        - Так вот. Я предлагаю сделку. Ты просыпаешься. Идешь к своему нанимателю и режешь ему горло. Тихо покидаешь лагерь. И мчишься что есть духу в Мерф. Там тебе дадут коня. А еще - столько золота, сколько ты сможешь увезти. Поселишься в Трордоре. И до конца дней своих будешь жить безбедно. Как, собственно, и твои внуки с правнуками.
        - А если меня догонят?
        - Не догонят. Ты прикончишь и проводника. Без него эта компания сгинет в чаще. Тебя же выведет рлок.
        - Недурной план.
        - Рад, что мы договорились.
        Я зевнул. Удивительно: сон внутри сна, в котором хочется спать.
        - Нет.
        Посторонний вздохнул:
        - Что ж. Ты сам избрал свою судьбу.
        Застывший, словно в патоке, мир сдвинулся. Посторонний не успел привести свой приговор в исполнение. Потому что из леса белой молнией вылетел Рык.
        «Ложись».
        Я подчинился.
        И почти физически ощутил, как над моей головой пронесся рокочущий удар рлочьего крика. Пламя пригнулось к земле, деревья за спиной Постороннего смело. Образовалась просека, шрам на теле земли. Уши заложило. Из моего носа потекла кровь. Все же краем зацепило…
        Посторонний устоял.
        Причем без видимых усилий. Даже капюшон не шелохнулся. Небрежным взмахом руки он вплел в ткань мироздания клетку, в прутья которой и впечатался Рык. Штыри прогнулись, но выдержали.
        - Глупое животное, - скривился Посторонний. - Здесь твои возможности ограничены.
        - Чего не скажешь обо мне.
        Голос.
        Знакомый до безобразия.
        Коэн материализовался рядом с нами. Совсем близко. Он ткнул кулаком в грудь Постороннего. Не удар даже, а легкий тычок. Последствия коего оказались катастрофическими. Посторонний окаменел, затем подернулся сеткой трещин. И рассыпался. В пыль.
        Рассыпалась и клетка, удерживающая Рыка.
        - Нам пора, - сказал Коэн.
        Прыжок.
        В мрачные закоулки Мерфа.
        Дверь ближайшего дома распахнулась настежь. Коэн схватил меня за руку и выдернул… в реальность.
        Глава 11
        Воды Немеса
        Поначалу я не уловил разницы.
        Окружающее ничем не отличалось от декораций, созданных визитером в моей голове. С той лишь разницей, что здесь были люди. И они просыпались. Обступали меня, оживленно переговариваясь. Из тьмы вынырнул рлок и неспешно приблизился к нам.
        Я осмотрелся внимательнее.
        Над миром по-прежнему властвовала ночь. Лишь на востоке небо слегка посветлело. Костер прогорел до красных угольев.
        Коэн тряс меня за плечо:
        - Ольгерд!
        Я пришел в себя.
        Окончательно.
        - Что ты видел?
        Я сбросил его руку.
        И только сейчас понял, что Коэн спас мою душу. Он вошел в сон, сразился с Посторонним и победил. Похоже, мой наниматель ничем не уступает врагу. А в чем-то даже превосходит.
        Мои губы разлепились:
        - Спасибо.
        Коэн поморщился:
        - Оставь пустые церемонии. Я вытащил тебя со второго уровня. Но перед этим ты побывал в Мерфе. Что ты увидел там?
        Собрался с мыслями. И рассказал все с самого начала. Без лишних подробностей. Почти дословно передал диалог в доме Турма. Лица воинов нахмурились. Они почуяли драку.
        Когда я закончил, Коэн обратился к Ивену. Старик был уже на ногах.
        - Как далеко отсюда угодья Гончих Псов?
        - Три дня пути, - ответил проводник.
        - А от них до Мерфа?
        - Два.
        - Итого - пять. - Коэн огладил бороду. - Негусто.
        К нам приблизился Трибор. В полной экипировке.
        - Нет. Это для нас - пять. Для Псов - вдвое меньше. Если не втрое. Не забывайте, они охотятся не в человеческом обличье. И двигаются очень быстро. Хорошо, если у нас есть сутки.
        - Но им не известно, где мы, - возразил Грорг.
        - Зато известно, где нас ждать.
        И тут я понял, что все обстоит еще страшнее.
        - Птицы, - сказал я.
        Меня не услышал никто. Кроме Коэна.
        - Всем зажечь факелы! - приказал он. - Дрова в костер! Несите луки и стрелы!
        - Это еще зачем? - осведомился Трибор.
        - Потом объясню. Бейте птиц. Всех, кого сможете достать.
        Лагерь оживился. Поднимались те, кто не проснулся до этого. Кто-то притянул сухих поленьев, и костер ярко вспыхнул. Мечники воткнули в землю по краям поляны факелы. Лучники приготовились стрелять. Я кивнул Трибору, и мы что есть силы заколотили половниками о котелки.
        Птицы снялись с ветвей.
        Их было около десятка, а то и больше. Едва различимые тени, даже в неверном свете факелов.
        - Бейте их! - заорал Коэн.
        Тетивы луков запели мелодию смерти. Лучники успели выстрелить дважды. Маленькие тушки, шелестя листвой, рухнули на землю. Часть застряла в ветвях. Остальные улетели.
        Грорг выругался.
        - Теперь они знают, - сказал Коэн. - И встретят нас у порогов.
        - Если только, - вдруг подал голос Ивен, - не выступить прямо сейчас. Тогда есть шанс обогнать свору.
        Колебались мы недолго.
        - Сбор, - приказал Коэн.
        Мы бросили экипаж, под завязку нагрузили коней водой, провиантом, веревками, гвоздями, топорами и всем необходимым в пешем странствии. Ивен повел нас звериными тропами к излучине Немеса. Мы двигались почти в кромешной тьме, освещая себе дорогу факелами. Рысью, чтобы не утомлять навьюченных лошадей. Проводник безошибочно ориентировался в чаще. С первыми лучами рассвета мы увидели, что лес поредел, а местность стала холмистой. Поднявшись на очередную возвышенность, остановились. В паре шагов от конских копыт начинался обрыв крутого левого берега Немеса. Склон, поросший кедром, сосной и лиственницей, уходил прямо в воду. Река была достаточно широкой, на одном дыхании не переплыть. И течение быстрое. По ту сторону Немеса простирались зеленые луга, а у самого горизонта чернела кромка леса.
        Выбрав относительно пологий участок берега, мы приступили к строительству плота. Ивена и еще троих ребят оставили в дозоре на взгорке, с которого хорошо просматривались окрестности.
        Организацией постройки занялся Трибор. Он велел нам искать по берегу и валить еловые сушины. Нам предстояла нелегкая задача - соорудить два больших плота, выдерживающих по десять человек с пожитками, броней и оружием. Мы работали, разбившись по тройкам, сменяя друг друга. Повалив дерево, обрубали вершину, остатки сухих веток и, обвязавшись веревками, вдесятером волокли длинные бревна к месту сборки. Трибор тем временем отсек от одного из комлей небольшой чурбан и погрузил в воду, на глаз определяя запас плавучести.
        К концу дня мы уже с трудом держались на ногах. Несколько раз меняли дозорных, но все было спокойно. Лес словно затаился.
        Солнце уже клонилось к закату, когда мы начали вязать плоты, используя пеньковые веревки и гибкие ивовые прутья, вымоченные в реке. Спустив плоты на воду и зафиксировав их на мелководье швартовочными тросами, установили сколоченные еще на берегу подгребники, затем вставили и закрепили греби. Остатки веревок пустили на то, чтобы принайтовать к бревнам наши тюки. Оружие сложили в центре плотов, укрыв его щитами и вбив для верности гвозди, выступающие на полпальца. «Нехорошо, - сказал Трибор, - если с накренившегося плота начнут соскальзывать мечи».
        Отчалили в сумерках.
        Нападения так и не последовало. Вот только радости это не прибавило никому. Нас ждали в другом месте. Не исключено, что на порогах.
        Я плыл на одном плоту с Коэном и Гроргом. Впереди, на некотором удалении от нас, держался плот, которым командовал Трибор. Лоцманом он взял Ивена.
        Наши плоты вынесло на середину реки. Когда берег, примыкающий к угодьям Гончих Псов, отодвинулся, слившись в единую черную массу, я расслабился. И впервые за последние сутки почувствовал себя в безопасности. Убивать мне доводилось часто, и выходить живым из неравных схваток - тоже. Но то - с людьми или дикими животными. Сейчас же нам противостояли силы, ранее неведомые и с трудом укладывающиеся в моем воображении.
        Течение медленно сносило нас к северо-западу.
        Передо мной, скрестив ноги, уселся Коэн.
        - Поешь. - Он протянул крошащуюся лепешку и кусок солонины.
        Благодарно кивнув, я набросился на еду.
        Грорг стоял на корме, держа гребь. Рык улегся за моей спиной, положив морду на массивные лапы и не проявляя видимого интереса к происходящему. Впрочем, волны от него исходили иные. Рлок впервые оказался на плоту, и его разум жадно впитывал нахлынувшие образы… Остальные понемногу разворачивали припасы.
        Я положил рядом с пастью рлока кусок солонины. Зверь тоскливо посмотрел мне в глаза, но еду принял. Кусок моментально исчез в бездонной пасти.
        «Извини. Ты не сможешь охотиться, пока мы на реке. Будешь питаться этим».
        Рык понял.
        Повторять не пришлось.
        - Он не впервые в твоем сне, - начал разговор Коэн, прожевав очередной кусок солонины и запив его водой. - Почему ты молчал?
        - Ты о Постороннем?
        - А о ком еще.
        Вздохнул.
        Скорее от вкуса пресной лепешки, чем от неприятного разговора.
        - Да. Первый раз он попытался вмешаться в мои сны еще в Крумске. Тогда меня защитил Рык.
        Услышав свое имя, зверь довольно заурчал.
        - У них много фокусов в запасе, - задумчиво протянул Коэн. - И они делают выводы из своих ошибок.
        - Читаешь мысли, - не удержался я от легкой иронии.
        - Прекрати.
        Пожал плечами.
        - Что ты. Я благодарен. Ты меня вытащил, я не пускаю слюни у кострища. Только засыпать как-то не хочется сегодня.
        - А вот это зря. - Коэн достал из складок одежды крохотный граненый пузырек. Свинтил колпачок, приложил пузырек к губам. Глотнул. И протянул мне: - Пей.
        Пузырек выглядел подозрительно. Но Коэну я доверял. Жидкость обожгла язык и теплом разлилась по пищеводу. Выпивка. Такой, впрочем, я никогда не пробовал.
        Я вернул пузырек Коэну.
        - Спи спокойно, - улыбнулся посредник. По его немолодому лицу побежали морщинки. - Я приготовил гостям парочку неприятных сюрпризов. Да они и сами об этом догадываются. К тому же арсенал нашего противника весьма разнообразен. Однотипные ходы им несвойственны.
        - Кто же они такие?
        - Это я и сам пытаюсь выяснить. Видишь ли, по меркам моего родного мира еще пару тысячелетий назад их не стоило бы брать в расчет. Есть, к сожалению, одна проблема. Они развиваются. И чего-то хотят. А мы - нет.
        - Мы? - тупо переспросил я.
        - Разумеется, я не имею в виду Твердь или Облака. Или даже второй материк. Я говорю о своем мире, вы привыкли называть его Предельными Чертогами.
        Вот как. Я и забыл, что Коэн явился из чужого мира. Открыл одну из небесных дверей и шагнул к нам. Предельные Чертоги, мифическая обитель предтеч, якобы сотворивших все сущее. Этим, видимо, и объясняется его мощь. Правда, у всего есть границы. Иначе Коэн не нанимал бы нас, простых смертных.
        - Расскажи мне о Чертогах, - попросил я. И сам удивился своей наглости.
        Коэн снова приложился к пузырьку.
        Протянул мне.
        Я сделал маленький глоток.
        - Придет время, и ты обо всем узнаешь. Есть вещи, которые нужно увидеть самому, чтобы принять сердцем и разумом. Вот для этого мы с тобой и путешествуем.
        Больше он не проронил ни слова.
        Вода мирно плескалась о бревна нашего плота. Поскрипывала уключина греби. Кто-то вполголоса затянул «Балладу о Красной горе».
        Вытянув ноги, укрывшись плащом и подложив под голову рюкзак, я уставился в небо. В мой бок упиралась массивная туша рлока. Гора мышц мерно вздымалась и опадала. Справа лежал Коэн. И я вдруг подумал, что связи этого мира невероятно сложно проследить. Сколько верст преодолели слова и мелодия песни, которую я сейчас слышу? От дальних северных островов и фьордов через добрую половину материка она добиралась сюда. От таверны к таверне. От одного военного лагеря к другому. От палат ярла - к пещере разбойника. Десятилетия пути. И все для того, чтобы связать погибшего отца с сыном, который сжимает сейчас побелевшими пальцами гребь.
        Мне хорошо.
        Вокруг - люди, которые могли бы, пожалуй, стать моими друзьями. Или братьями по оружию. Что важнее. Надо мной - звездные россыпи, частично прикрытые туманностью, почти полный диск Торнвудовой луны, соприкасающийся с сереброликим Оком, а у самого горизонта - едва прорезавшийся серп Паломника - третьего ночного светила, подолгу скитающегося в полуночных безднах и радующего нас своим светом лишь раз в неделю.
        - А ведь ее даже не видно отсюда, - вдруг сказал Коэн.
        - Ты о чем? - повернул голову.
        Посредник смотрел на звезды.
        Как я.
        И не отвечал.
        На реке прохладно. Не то что в лесу. Иногда до моего слуха доносился всплеск - играла рыба.
        Я вспомнил день, когда впервые познакомился с рлоком.
        Уединенные террасы Гильдии ножей врубились в южные склоны Ливонского хребта, к которому прильнул Трордор. Чтобы попасть сюда, соискателю, претендующему на роль ученика, или человеку, имеющему дело к магистру, пришлось бы преодолеть несколько тысяч высеченных в скале ступеней и сотни метров узких горных троп. Почему мы забрались так высоко? Чтобы не отвлекать себя от обучения. Так сказал Наставник.
        Владения гильдии охватывали около десятка террас, расположенных уступами одна над другой и связанных теми же ступенями, тропами, а иногда и просто веревочными лестницами. В расположении террас прослеживалась строгая иерархия и функциональность. На самой верхней площадке, расчерченной ровными квадратами плит, отполированных временем и дождями, стоял Храм, считавшийся главенствующим на материке. К нему примыкала келья жреца, отправлявшего регулярные службы. Ниже находилась терраса магистра, еще ниже - две террасы, на которых жили и собирались на совет братья Внутреннего Круга. Затем шли уступы со скитами Наставников. Следующий ярус - кухни, склады и прачечная, где мы стирали одежду. Дальше - террасы для тренировок, лекций и учебных поединков, а также для выгула рлоков - целый образовательный комплекс со своей системой переходов и спецификой конструкции. В самом низу гильдии обитали мы. То есть ученики. У нас тоже была высотная иерархия - в зависимости от года обучения.
        Мое жилище олицетворяло аскетизм и неприхотливость. Это был деревянный домик с односкатной крышей и площадкой для медитации. Кровать отсутствовала. Я спал на шкуре горного барса и укрывался стеганым плотным одеялом. Планировка дома - две комнаты, туалет и умывальник. Гильдия располагала надежной системой канализации, связанной с городскими коллекторами под горой. Воду мы получали из многочисленных ручьев и ледника. Так что я мог сходить в сортир, потянуть за веревочку и насладиться процессом спуска фекалий. Это серьезно контрастировало с тем, к чему я привык на отцовском хуторе… Как я уже говорил, комнат было две. В одной из них я жил. Там хранились мои вещи, большую часть которых составляли учебные тисовые клинки и свитки с рунами, а также выданные мне тома «Истории Гильдии ножей». Арсенал тисовых ножей впечатлял: метательные клинки различных форм, размеров и балансировки, дуэльные ножи, дискообразные чакры, сюрикены, кривые керамбиты, парные бабочки… Ученикам строго-настрого запрещали пользоваться настоящим оружием. В центре дремал каменный очаг, бездействующий в эту пору года. Стены моей
комнаты украшали изречения Наставников прошлого. Далеко не все перлы я мог прочесть, поскольку они были написаны на тер, языке древней Державы, мифическом языке предтеч… которому меня тоже учили. Он отличался от державного наречия, общепринятого на Тверди. Не в лучшую сторону, если честно. Значение большинства слов и выражений тер попросту от меня ускользало. Признаюсь, я и на наречии не умел читать, пока Вячеслав не взялся за мое обучение.
        Вторая комната скрывалась от меня за мощной бронированной дверью, запертой до поры до времени. Я всегда думал, что это загадка, которую мне предстоит разгадать. Экзамен на зрелость.
        В северо-восточном углу моей комнаты на низкой подставке стояла клепсидра. За ночь вода переливалась из одной емкости в другую, и под давлением жидкости срабатывала пружина. Выдвигалось лезвие, оно перерезало нить с подвешенным металлическим шариком. Шарик с грохотом падал на жестяную тарелку. Всегда в одно и то же время. Если я забывал перевернуть вечером клепсидру и заново подвесить шарик, Вячеслав бил меня палкой. Если я не просыпался от звука упавшего шарика - экзекуция повторялась.
        Каждое утро начиналось одинаково.
        Падал шарик. Я вставал с постели. Шел в туалет, умывался и приводил себя в порядок. Одевался в холщовые, не сковывающие движений штаны и такую же рубаху. Обувал сандалии и бежал к душевым кабинкам, пока они еще не заняты. Тому из учеников, кто прибегал последним, всегда приходилось ждать. Освежившись, я возвращался к домику, поднимался по деревянной лесенке на крышу и, подобно другим ученикам, около часа проводил в созерцании. Затем начинались занятия. Групповая лекция по истории и кодексу гильдии, индивидуальные уроки со своим Наставником. Теория и практика. Практики всегда больше, и вся она, за малым исключением, боевая. Уроки перемежались бегом и упражнениями на выносливость.
        В то утро наступил особенный день.
        Я понял, для чего предназначалась вторая комната. После занятий Наставник поманил меня пальцем.
        - Ольгерд, - сказал он, - мне надо кое-что тебе показать.
        Я повиновался.
        Мы направились вверх по узкой тропе, огороженной вбитыми в скалу штырями с протянутой меж ними ржавой цепью. Туда, где читались групповые лекции, на террасы Познания. Во мне крепли светлые предчувствия. Я не мог их объяснить, но что-то подсказывало - учитель приготовил сюрприз.
        Приблизившись к длинному зданию с островерхой крышей, мы остановились у самого входа. Я понимал, что ученики покинули зал и сейчас там пусто. Однако сердце усиленно билось.
        - Открой дверь, - сказал Вячеслав.
        - Это дополнительный урок, Наставник?
        Лицо Вячеслава озарилось едва заметной улыбкой.
        - Нет, мой мальчик.
        - Вы пойдете со мной?
        Он покачал головой:
        - Это только для тебя.
        Кивнув, я потянулся к латунной ручке двери. И ощутил волну. Словно кто-то искал друга. Или маму. Заполняя пространство потоками тепла в надежде, что кто-нибудь откликнется. Кто-нибудь, подходящий на эту роль. Потому что мне одиноко, и я провел много дней в пути. Нет, не я. Тот, кто ждал меня за дверью.
        Существо.
        Я мысленно потянулся к нему, и оно откликнулось. Всплеск радости. Оно такое же маленькое, как и я.
        Дверь мягко отворилась.
        Рлок был размером с дворнягу. Белый и пушистый. Вот только клыки, когда он открыл пасть, сразу сообщили, что передо мной хищник.
        Существо издало утробный звук.
        - Рык, - сказал я. - Теперь это твое имя.
        Я мысленно повторил это. И зверь принял то, что было сказано.
        Вячеслав ждал меня снаружи. Он улыбнулся, увидев, что я держу животное на руках.
        - Это полярный рлок, Ольгерд. Ты слышал о них?
        Кивнул.
        - Хорошо. - Наставник протянул мне ключ. - Теперь он твой. И будет жить в запертой комнате.
        - Почему? - Меня поразила дикая несправедливость. - Почему я должен его закрывать?
        - Потому. - Голос Наставника сделался жестким. Он чеканил каждое слово. - Потому, что если в твое жилище войдет кто-либо, кроме тебя, рлок постарается его убить. И, вероятно, преуспеет в этом.
        Я сжал в кулаке ключ.
        - И вас, Наставник?
        - И меня.
        Повисло молчание.
        - Ладно. - Вячеслав смягчился. - Питомцев разрешено выгуливать на специально отведенной для этого террасе. Я принесу тебе график выгулов, чтобы питомец не пересекался с другими зверями. Когда он привыкнет ко мне и другим людям, начнутся ваши совместные тренировки. Но до тех пор держи его под замком.
        - Что он умеет? - спросил я.
        - О, - Наставник загадочно подмигнул мне, - скоро узнаешь. Но не цепляй на него ошейник и поводок. Не поможет.
        Наставник оказался прав. В последующие месяцы я узнал о рлоках массу полезных вещей. И страшных. Зверь тоже познавал меня. Мы плыли в одном психическом потоке, взрослея вместе и радуясь всему новому. По утрам мы просыпались в одно и то же время. Я брал его с собой на крышу в час ранних медитаций. Две губки, впитывающие в себя огромный и непостижимый мир. Когда Рык научился отпускать свой разум в дальнее путешествие, мы стали вместе делать вылазки в Трордор и еще дальше, на окружающие город территории.
        Когда я рассказал о наших странствиях Вячеславу, тот задумчиво огладил бороду и изрек:
        - Ваша связь глубже, чем я себе представлял.
        - Это хорошо, Наставник?
        Вячеслав ответил после секундной заминки:
        - Да. Это хорошо.
        Поздней осенью мы явились на занятия вдвоем.
        Яркость воспоминаний постепенно поблекла и растворилась в звездном свете, льющемся с неба.
        Я погрузился в сон.
        Течение Немеса подхватило мой разум и увлекло в темные дали, журчащие талыми ручьями, в муть городских водостоков. Осколки прошлого неслись сквозь пространство и время, вспениваясь в ущельях и разливаясь на перекрестках. Я обрушился на землю ревущим горным потоком, разбился о камни мириадами капель и вновь обрел цельность.
        Глава 12
        Пороги
        На плоту было шумно.
        Звуки вырвали меня из небытия и заставили открыть глаза. Немес ускорился, грозно зарокотал, подбираясь к каменным перекатам. Берега стали еще круче - теперь они вздымались отвесными стенами по обе стороны от плота. Стволы сосен подступили ближе, превратив речное русло в узкую стремнину.
        Удерживать плот стало тяжелее. Правил Грорг. Мышцы бугрились под кольчугой северянина, он с трудом противостоял течению. На некотором отдалении впереди виднелось «суденышко» Трибора.
        Рык настороженно повел ухом.
        - Разобрать оружие, - приказал Коэн.
        Ответом ему был лязг клинков. Я даже не пошевелился. Мои ножи всегда при мне, такова многолетняя привычка.
        Кое-где из воды уже выступали массивные валуны - пока вдоль берегов, так что опасности они не представляли. Бревна поскрипывали, «палуба» периодически кренилась, заваливаясь то на левый, то на правый борт.
        - Пороги рядом, - буркнул Вестас.
        Это мы поняли и без него. В воздухе запахло опасностью. Рык еле слышно урчал - чувствовал приближение схватки.
        Слева на отвесном берегу мелькнула серая тень.
        - Приготовились, - сказал Коэн.
        Вскоре я понял, что Клан Гончих Псов не тратил время попусту. За очередной излучиной мы увидели поваленные деревья. Могучие стволы сосен были переброшены над каньоном реки в нескольких местах. На этих импровизированных мостах виднелись человеческие фигуры. Пока еще человеческие.
        Я насчитал три поваленных сосны. И около двух десятков противников. Нас стремительно несло к расставленной ловушке.
        Первым под удар попал Трибор со своими ребятами. Засаду бывалые воины заметили вовремя - в волколаков полетели стрелы. Враги не спешили оборачиваться - они выставили щиты, защищаясь от града стрел. Затем швырнули щиты вниз и прыгнули сами.
        Я завороженно наблюдал за их трансформацией. Человеческие фигурки прямо в воздухе меняли очертания, обрастали шерстью и вытягивали лица в звериные морды. Брошенное копье пригвоздило одну тварь к сосне. Трибор успел снести голову еще одному прыгуну. Кто-то упал в воду и теперь боролся с течением, пытаясь выплыть. Но трое перевертней все же оказались на плоту. Закипел бой.
        Я отвернулся.
        Перевел взгляд на следующий ствол. Когда мы приблизились на приемлемое расстояние, я начал отправлять в дорогу ножи. Метательный нож отличается от стрелы своей массивностью. А мои клинки умели еще кое-что - они чертили криволинейные траектории, впивались в тела и тотчас возвращались.
        Начертил руны. Очень быстро. Кто-то упал вниз, захлебываясь кровью, кто-то успел выставить щит. Клинок с треском выдернулся из щита, описал дугу и с хрустом врубился в чей-то череп.
        Опомнившиеся дружинники Ратимира схватились за луки и присоединились к бою. Две стрелы прошли мимо, третья прошила кожаный доспех худого паренька, сбросила его в реку.
        Волколаки прыгнули.
        Я вернул клинки в ножны и выхватил керамбит. В левой руке оказался нож-кастет. Самое удивительное - я так и не успел пустить оружие в дело. Потому что Рык издал свой фирменный вопль.
        Акустическая волна смела падающих тварей. Несколько нападавших рухнули в воду, одного размозжило о выступающий камень.
        Мы поравнялись со вторым плотом и увидели, что ребята Трибора тоже расправились с перевертнями. Третья сосна мгновенно опустела. Воины, перекинувшись серыми тварями, скрылись в густых зарослях.
        Ловушка осталась позади.
        Должен признать, без мастерства Грорга мы бы не справились. Все это время северянин лавировал между скалистыми выступами, предоставив разбираться с перевертнями мне и рлоку. Мы отделались легко, но чувства выигранного боя не было. Коэн озвучил мои невеселые мысли:
        - Они прощупывали нас.
        Грорг согласно кивнул.
        Впереди - самый сложный участок пути. Волок. Пороги сделают реку полностью непроходимой, и нам придется пристать к берегу. Там перевертни и нападут.
        - Ивен! - окликнул посредник. - Сколько еще плыть?
        Моему нанимателю приходилось перекрикивать бурлящий поток. Но наш провожатый услышал.
        - Полверсты! - донеслось в ответ. - Не больше!
        Я мысленно перевел озерную меру длины в стадии. Получилась треть. Это примерно два полета стрелы.
        Выбор у нас был скудный. Начнем тащить волоком плоты - лишимся большей части свободных воинов. Отличный момент для атаки. Бросим все и пойдем пешком - растянем путешествие на неделю. Решение приняли еще при строительстве плотов - мы отправляемся в пешее путешествие. Это дольше, но безопаснее. Правда, гарантий выживания на порогах нет - численность противостоящего нам войска покрыта мраком.
        Река окончательно превратилась в грохочущий поток. Нам все чаще попадались выступающие валуны. Один раз плот чиркнул о такую преграду - я едва удержался на ногах. Пришлось сесть.
        - К берегу! - крикнул Ивен.
        Грорг заработал правилом, ориентируясь на плот Трибора. Течение изо всех сил сносило нас к рокочущей белоснежной пелене, застилавшей большую часть ущелья.
        Мы успели.
        Плоты практически одновременно заскребли по галечному дну и воткнулись тупыми срезами бревен в каменистую почву. Взвалив на плечи тюки с провиантом, мы полезли наверх - уклон вполне позволял это сделать.
        И тут полетели стрелы.
        Свист оперения слился с пронзительными воплями умирающих - несколько дружинников Трибора упали и покатились вниз по склону. Я нырнул за ствол ближайшей сосны. Возле ноги в землю вошла стрела. Коэн, Грорг, Трибор и еще с десяток воинов рассыпались по побережью, прячась за деревьями. Только сейчас я понял, насколько опасны наши противники. Они умеют перекидываться в зверей, владеют человеческим оружием и тактически мыслят. Вероятно, клан повел сам Скрир - перевертень, общавшийся в моем сне с Турмом.
        Враги засели на противоположном берегу. Больше никто не стрелял, но высовываться я не отважился. Лучники Скрира ждали подходящего момента.
        Я нащупал разум рлока.
        Зверь был наверху, он укрылся за массивным валуном.
        «Снеси их».
        Рык повиновался. На сей раз он издал ментальный крик, послав на противоположный берег волну боли и страха. Я наблюдал за происходящим звериными глазами. Часть лучников скорчилась, повалившись на землю. Некоторые устояли. Зверь нанес акустический удар. Деревья затрещали, по каменистому склону пошла туча пыли. С лучниками происходило что-то страшное - ломались кости, рвались туловища, кого-то размазало по камням. Пара сосен, выкорчеванных с корнем, рухнула, укрыв еловыми лапами место побоища.
        - Бежим! - крикнул я.
        Это был идеальный момент для броска. Если кто-то из врагов и выжил, все равно они не успеют опомниться. Мы ломанулись вверх по склону, цепляясь за корни и выбирая надежные уступы. Нам повезло - берег не был отвесным.
        Выбравшись из каньона, перевели дух.
        - Сгруппироваться, - приказал Трибор.
        Дружинники Ратимира сомкнули щиты и развернулись к лесу. Вовремя. Из чащи на нас беззвучно обрушилась волчья стая. Псы даже не рычали. Они прыгали на щиты, оскалив клыки и стараясь добраться до горла. В какой-то миг мне показалось, что строй будет смят, но меченосцы выдержали. А потом начали рубить.
        Мы присоединились к сече.
        Грорг с удивительной легкостью размахивал своим двуручником, рассекая волколаков. Он чем-то напоминал адскую мельницу, решившую вдруг сдвинуться с места и сокрушить все живое.
        Я свернул волчью пасть кастетом, а затем вогнал в бок твари керамбит. Волколак покатился по земле, вновь оборачиваясь человеком. Краем глаза я видел, как рлок белой молнией мечется в гуще боя, разрывая на части зверей.
        Их было много.
        Не знаю, пришел ли за нами весь клан, но чаща периодически изрыгала новых тварей. Быстрых и сильных. Они пытались оттеснить нас к обрыву, поэтому пришлось рассредоточиться - схватка закипела под сенью могучих сосен. Волколаки лишь отдаленно смахивали на зверей - они были крупнее, умнее и злее. Кто-то перекидывался целиком, кто-то частично. Последние были опаснее. Перекинувшись, они отращивали шерсть и клыки, ускоряли рефлексы, но при этом дрались мечами и короткими топорами.
        Я начертил руны.
        Метательный нож с хрустом проломил волчий череп. Вернулся в руку. Следующая руна смела прыгнувшую тварь.
        Передо мной пролетел топор. Слегка сдвинулся вбок и повернулся к противнику.
        Скрир.
        Я узнал его сразу - это был волколак из моего сна. Тот, кого повелители Мерфа послали за нами. Скрир перекинулся не полностью - вожак клана умел контролировать свои трансформации. Серебристая шерсть покрывала могучий торс. Передо мной - высокая тварь, в сравнении с которой я выглядел карликом. В правой руке - фальшион, жуткий гибрид меча с топором. Левая рука опустела - в ней находился тот самый топор, который должен был раскроить мне голову.
        Предводитель Гончих Псов уставился на меня. Из пасти донесся нечленораздельный рык, затем я разобрал слова:
        - Мастер ножей. Что ты забыл в моем лесу?
        Я не ответил.
        - Молчишь. Время умирать.
        Он метнулся вперед, сокращая дистанцию. Я бросил нож - Скрир отбил его своим фальшионом.
        - Здесь это не пройдет.
        Фальшион обрушился на меня сверху. Блокировать такие удары бессмысленно - смещенная балансировка позволяет рассекать надвое бойцов в кольчугах. Да и силы у вожака немерено. Я нырнул под руку Пса и попытался достать его керамбитом. Скрир был готов к этому маневру - лезвие вспороло воздух. Тварь двигалась удивительно быстро для своего веса, но к этому я уже начал привыкать. Полярные рлоки поначалу тоже кажутся медлительными - пока не начнут охоту.
        Очередной выпад едва не лишил меня ног. В прыжке я оттолкнулся от дерева и снова взмахнул керамбитом. На плече Скрира остался глубокий шрам.
        Волколак взревел.
        И тут подоспела подмога. Справа выросла массивная фигура Грорга, слева возник разъяренный Трибор.
        Скриру хватило одного взгляда, чтобы оценить неравную диспозицию. Он отступил. Из раны на плече сочилась кровь.
        - Увидимся, мастер.
        С этими словами оборотень перекинулся в огромного серого пса и исчез за деревьями. Бой завершился - мы ухитрились отбить атаку болотных обитателей.
        Выжившие воины подтягивались к нам. Я увидел Коэна, Вестаса… И все. Последними подошли Ивен и Рык. Мой питомец чувствовал себя превосходно, даже облизывался. Его пасть была в крови.
        Трибор смотрел мрачно. У порогов он потерял практически весь свой отряд. Я понял, что сейчас нам предстоит серьезный разговор.
        - Ну, - Трибор уставился на моего нанимателя, - что теперь?
        - Лихой брод, - спокойно произнес Коэн. - Мы идем туда.
        Трибор сплюнул.
        Все молчали.
        - Послушай. - Коэн говорил спокойно. Его голос был ровным. - Ты можешь повернуть назад. Охотятся за нами, ты ни при чем. Бери с собой Вестаса и уходи в Крумск по реке. Вас не тронут.
        Трибор посмотрел в глаза моему нанимателю:
        - Я обещал князю, что доставлю тебя к броду. Это безумие, но таков мой долг. Пусть ты мне и не нравишься, чужеземец.
        Вперед выступил Вестас:
        - Я тоже иду с вами.
        Коэн вздохнул.
        - Вы должны понять кое-что. - Посредник помедлил, подбирая слова. - Есть силы, которые не хотят пустить нас к Храму.
        - Что? - Трибор изумленно уставился на нас. - Вы собрались идти к проклятому Китограду?
        - Он не проклят, - отмахнулся Коэн. - Это байки. Мне нужно знание, которое скрывается в этих руинах. Верите вы или нет, но от моих действий сейчас зависит баланс сил в вашем мире. Это долго объяснять. Ратимир мне поверил. Есть и другие владыки, готовые встать на мою сторону. Решили идти - слушайте то, что я говорю.
        - Да кто ты такой? - скривился Трибор.
        - Это не важно. Мы расстанемся в Верне, Трибор. Оттуда вы с Вестасом сможете добраться на браннере в Крумск. И сообщить князю, что с честью выполнили свой долг. Я оплачу все расходы и дам золота сверху. Ивен станет свободным человеком и отправится вместе с вами. Вот такой финал - если мы все сделаем правильно.
        - Чушь, - буркнул Трибор. - От Лихого брода до Верна тысячи верст. Как ты собираешься туда попасть?
        - Это мои проблемы, - отрезал Коэн. - Я сказал, что вы окажетесь в Верне, и все случится именно так.
        - По воздуху, что ли? - усмехнулся Вестас.
        Коэн промолчал.
        - Надо идти, - заметил Ивен. - Клан восстановит силы и вновь двинется за нами.
        - Разве мы не перебили их? - изумился Грорг.
        - Их больше. - Вздохнул старик. - Просто Скрир потратит время, рыская по лесу и собирая новую свору. Не медли, волшебник.
        Коэн оценивающе посмотрел на провожатого. Затем кивнул:
        - Хорошо. Обыщите тела и выдвигаемся.
        Пока мои спутники деловито обшаривали трупы, успевшие стать человеческими, я занялся поисками своего клинка, отбитого Скриром. Найти его удалось довольно быстро - нож вошел в землю под старой сосной. Я двинулся к своим, на ходу вытирая лезвие.
        Мы собрались на берегу. Коэн и Трибор разложили припасы по дорожным мешкам. Вестас, последний из лучников, упаковал в колчан собранные на поле сражения стрелы. Ивен бормотал что-то себе под нос и втягивал ноздрями воздух. Казалось, старик принюхивается к пространству, пытаясь выследить кого-то.
        С холма, на котором мы стояли, открывался вид на пороги, разлив Немеса и далекие пойменные луга, изрытые бесчисленными озерами. Нам предстояло отправиться в ту сторону. Я знал, что еще дальше, за линией горизонта, начинается заболоченная лесостепь - преддверие проклятых земель, принадлежавших некогда повелителям Китограда. Где-то там обмельчавший Немес делал новый виток, преграждая нам путь. Там и лежал Лихой брод - заболоченная низина, пересекать которую не осмеливался никто. Провести через брод небольшой отряд путешественников мог лишь один человек - Ивен. На него Коэн и возлагал свои надежды. По замыслу моего нанимателя, через три дня мы пересечем гиблые места и окажемся на руинах некогда великого города.
        Что-то мягкое уткнулось в мою руку.
        Рлок.
        Хищник был очень массивен. Его холка располагалась примерно на уровне моих плеч. Машина смерти, иначе не назовешь. Помощь этого монстра чего-то да стоила - без него мы не пережили бы сегодняшний день.
        Кстати, день этот перевалил за полдень.
        Не сговариваясь, мы зашагали вдоль берега по направлению к пойменным лугам, затем свернули к лесистым холмам, настороженно вслушиваясь в обманчивую тишину. Волколаки могли напасть в любой момент, но делать этого не спешили. Видимо, Скрир зализывал раны и собирался с новыми силами.
        На закате мы встали лагерем у неглубокого озерца. Распределили дозоры, разожгли огонь и молча поели.
        Вокруг простиралась степь.
        Глава 13
        Лихой брод
        Наставник ждал меня на учебной террасе. Это была песчаная арена - никакой растительности, только желтый песок. Не знаю, как братья Внутреннего Круга ухитрялись противостоять ветрам, непрерывно дующим на этой высоте. Какая-то магия, недоступная молодым ученикам. Так или иначе, ветра я не чувствовал, а песчинки спокойно лежали на своих местах. Было очень жарко - как только я ступил на террасу, сразу это почувствовал.
        Таких террас на Ливонском хребте было множество. Наставники основательно поработали над этими тренировочными площадками. Некоторые представляли собой кусочки степи или лесного массива, на других лежал снег. Встречались заболоченные террасы, а также площадки, заполненные водой по колено и выше. Мне нравилась терраса с подвесными мостиками, имитирующими горные юго-восточные регионы, но сражаться там доводилось нечасто. Как вы уже догадались, Наставники преследовали единственную логичную цель - научить нас драться в любых условиях. Никому из учеников не суждено предвидеть свое назначение - Храмы разбросаны по всему континенту. Поэтому из нас растили универсальных бойцов.
        Тогда я смутно представлял, для чего охранять Храмы, в которых уже никто не поклоняется богам пару столетий. Ученики над этим не задумывались - наша миссия представлялась аксиомой, и все тут. Никто ведь не ставит под сомнение закат или движение по небосклону верховных светил. Они просто есть. А за нашу работу города хорошо платили. Постепенно у мастеров ножей появились дополнительные обязанности. На Храмы никто не пытался напасть, так что Гильдия начала оказывать посильную помощь местным властителям. Задания могли быть любыми, но чаще они были связаны с устранением лишних людей или сопровождением ценных грузов. Один мастер стоил целого отряда, градоначальники это ценили.
        Я шагнул на террасу.
        Пронизывающий ветер, пытавшийся смести меня с горной тропы, моментально утих. Стало жарко. Воздух застыл подобно патоке, а холодное осеннее солнце вдруг превратилось в яростную топку, извергавшую снопы жалящих лучей.
        Вячеслав сидел на противоположном краю этой искусственной арены. Его глаза были закрыты. Казалось, наставник уснул в сидячем положении, но это не так. Я знал, что он способен в любую секунду нанести удар и отбить атаку - таким его сделал Круг.
        Я двинулся вперед. Не спеша. И постепенно забирая вправо - подальше от края террасы. Разбиться я бы не смог - за обрывом, всего лишь в десяти локтях вниз по склону, находилась водная терраса. Просто не хотелось брести обратно по тропе - продрогшим и злым. Падение не предвещало ничего хорошего - его можно сравнить с условной смертью. И тогда - выволочка, полдня работы на кухне и три часа медитации.
        Наставник выбросил обе руки одновременно, и ко мне полетели ножи - по криволинейной траектории, как и положено в бою мастеров. Так уже бывало прежде - я отбил атаку рунами и тотчас сам метнул ножи. И тогда Вячеслав поступил непредсказуемо. Никаких рун или встречных клинков. Брат Круга взвился в воздух, перехватил мои ножи голыми руками и ринулся вперед, сокращая дистанцию. Бросок был невероятно стремительным. Вячеслав словно смазался, а в следующий миг уже оказался рядом со мной. Мы обменялись чередой ударов и блоков, работая на трех уровнях. Наставник орудовал моими метательными ножами так, словно они были дуэльными.
        Я разорвал клинч и ушел вбок. Не давая учителю опомниться, подцепил носком ботинка песок и швырнул ему в лицо. Это грязный бой - никакого уважения к противнику. Именно так меня и учили.
        Вячеслав зажмурился, но парировал серию моих ударов. Я нырнул вниз и зашел ему за спину. Отступать Наставник не собирался. Вместо этого он сделал неуловимое движение головой, нанося удар в челюсть. Я почувствовал, как зашатался передний зуб, но не стал сбавлять темп. Мне удалось пнуть учителя в икроножную мышцу. Нога Вячеслава подкосилась. Он упал на колено, тотчас развернулся и снизу ударил меня кулаком в челюсть. Повело в сторону. Я сконцентрировался, глядя перед собой. Жара и два пропущенных удара сказались не лучшим образом.
        - Соберись! - рявкнул Вячеслав. - Это мог быть нож, а не кулак!
        Мы вновь сошлись.
        Теперь я действовал более расчетливо - один из дуэльных ножей поменял на керамбит, второй стал использовать в качестве метательного клинка. Выстреливая им по кривой на малых дистанциях, я тотчас сходился с учителем в клинче, не давая ему опомниться. Вячеслав ухитрялся все парировать, но давалось ему это с напряжением.
        Внезапно он сменил тактику. Бросил на уровне живота пару «небесных» рун и вскочил на них. Мой керамбит прочертил дугу, не встретив преграды.
        Вам доводилось видеть человека, взбирающегося в небо по невидимым ступеням? Мастера ножей иногда вытворяют подобные вещи. Правда, вместо ступеней опорами служат руны. Вячеслав накидал еще несколько рун и взобрался на недосягаемую высоту. Он стоял в восьми локтях над землей и ухмылялся.
        - Бой окончен? - спросил я.
        - Нет.
        - Но я не владею «небесными» рунами.
        Учитель погрозил мне пальцем:
        - Я видел, что ты тренируешься. Пока все спят.
        И я швырнул себе под ноги несколько невидимых «ступенек». Взбежал по ним, и мы продолжили бой на высоте. Приходилось постоянно «расшвыриваться» новыми опорами, потом я обнаружил, что учительские руны тоже подходят для моих ног. Я впервые дрался в воздухе, уподобившись братьям Круга. Время растянулось, утратило всяческий смысл… Потом учитель взмахнул рукой:
        - Стой.
        Я подчинился.
        И получил мощнейший удар в солнечное сплетение. Рухнув на раскаленный песок, я принялся судорожно глотать ртом воздух. Перед моими глазами возник учительский сапог.
        - Когда закончен бой?
        Я с трудом выдавил:
        - Когда… противник повержен.
        - Правильно. Я был повержен?
        - Нет.
        - Подумай над этим. Три часа медитации.
        Звук удаляющихся шагов.
        Прошли годы, а этот бой сохранился в моей памяти. Главный урок моей жизни - никаких правил во время сражения. Ты должен убить врага - и все. Конечно, Наставник не лишил бы меня жизни. А я, будучи пятнадцатилетним мальчишкой, просто не смог бы нанести ему рану. Хотя в ту пору мы уже пользовались стальными клинками.
        Думая об этом, я поднялся на рассвете и пошел умываться к озеру. Дежуривший у костра Грорг молча проводил меня взглядом. Мир казался призрачным наброском самого себя - стелющийся под ногами туман заштриховывал контуры озерной поверхности, сглаживал неровности дороги и отступал в предрассветную мглу лишь у самого лагеря - под напором тлеющего костерка.
        В небе сияла Торнвудова луна. Таяли последние россыпи звезд. В траве слышались шорохи, а в воде тяжелые всплески - окрестности Лихого брода жили собственной жизнью.
        Вернулся к костру.
        Увидел силуэты спящих - четверых людей и рлока. Последний недавно вернулся с охоты. На меня повеяло сытостью и радужными звериными снами. Сейчас Рык, должно быть, носился под колкими полярными звездами, загоняя добычу. Или спариваясь с самкой. Кто его знает.
        Я подбросил в огонь небольшое полено. Шевельнул остывающие угли. Огонь моментально проснулся и стал благодарно пожирать сухую древесину.
        - Выпей чаю, - посоветовал Грорг. - Только закипел.
        Я нашарил в полутьме свою кружку и зачерпнул из котла ароматное травяное варево. Сделал глоток.
        Узкая полоса крови на востоке постепенно захватывала небосклон. Невидимые божественные руки разгоняли предутренний сумрак, возрождали царство дня. Торнвудова луна бледнела. Таяли и звездные россыпи - мириады рабросанных кем-то песчинок.
        Мы с Гроргом молчали.
        Говорить было не о чем. Важный отрезок нашего странствия близился к завершению - вскоре мы поймем причину, по которой наш наниматель так стремился попасть к заброшенному Храму. О дальнейших планах Коэна я не имел ни малейшего представления. Подозреваю, что Грорг - тоже.
        Горячий напиток растекся по желудку. Коэн добавлял в чай смесь неизвестных мне трав - они бодрили и восстанавливали силы. При случае надо спросить о происхождении этого сбора.
        Допив чай, мы растолкали наших спутников и принялись разогревать вчерашний ужин. Мясо и стоявшая в холодке каша не испортились, хотя и лишились былого вкуса. Увидев, что Вестас собирается мыть котелки, Коэн взмахом руки остановил его:
        - Оставь.
        Молодой воин непонимающе уставился на посредника:
        - Разве они нам не понадобятся?
        Коэн печально улыбнулся:
        - Уже нет. Сегодня наше путешествие подходит к концу. Мы либо погибнем у Храма, либо подкрепимся в другом месте. Там с посудой все в порядке, можешь не сомневаться.
        Пожав плечами, Вестас зашвырнул грязные котелки в кусты.
        Когда диск солнца оторвался от горизонта, мы уже были готовы двинуться в путь. Не хватало чего-то банального. Например, напутствия предводителя. Коэн, словно прочитав наши мысли, произнес:
        - Ладно. Я вас предупреждал, что будет скверно. Держитесь поближе ко мне. Не отставайте от нас с Ивеном. Ничему не удивляйтесь. И постарайтесь выжить.
        Мы залили водой кострище и покинули лагерь.
        Шли быстро.
        Пару раз мне почудилось, что за нами следят, потом это чувство пропало. Привык, что ли.
        В полдень вышли к Лихому броду.
        Позади остались озера и заболоченные низины, по левую руку - Тризские пустоши. Мы застыли на краю обширной водной глади. Здесь Немес сливался с Тичью, и здесь же простирался печально известный брод. По дороге Ивен рассказал нам о том, как мы будем переходить. Полторы стадии, залитые стоячей речной водой. То ли запруда, то ли еще что, но известная нам Тичь прекращала здесь свое существование. Нам придется брести по колено, иногда по пояс в воде, предупредил проводник. След в след. Он двинется первым, за ним - Трибор. Замыкающим - Грорг. Мы с Рыком и Коэном - в центре. Никаких отклонений в сторону, любой неверный шаг может стоить жизни. Тут хватает омутов, из которых не выплывешь, пояснил старик.
        Двинулись.
        Ивен шел медленно, нащупывал дорогу своим шаманским посохом. Иногда останавливался, вслушиваясь в далекие всплески и принюхиваясь к чему-то. Поначалу воды было по колено, затем уровень поднялся до бедер. Веяло неведомой опасностью, источник которой я не мог определить. Рлок вел себя настороженно.
        Спустя сотню шагов я понял, что вода обступила наш крохотный отряд со всех сторон. Берег сузился, отодвинулся от нас. Далеко впереди маячил кусочек суши, над которым высились едва различимые мегалитические сооружения. Там, у самого горизонта, дремал разрушенный древний город. Возможно, ему снились лучшие времена, богатые караваны, причаливающие к пирсу корабли, многолюдная рыночная площадь. Кто знает. Нынче в окрестностях Китограда царило запустение.
        Сейчас мы жутко уязвимы. Люди, продвигающиеся наугад по пояс в воде, - разве не идеальная мишень? Если Посторонний решит напасть - он сделает это сейчас.
        Так и случилось.
        Предсказуемый поворот.
        Слева водная гладь вспучилась, пошла рябью. Мы резко остановились, каждый выхватил оружие и замер в напряженной стойке. Единственный, кто не стал тратить время на размышления, был не человеком. Полярные рлоки несклонны к бесплотным философствованиям. Они - хищники.
        Ударная волна привела затхлую воду в движение. Словно невидимый снаряд промчался у наших ног и врезался во что-то твердое, затаившееся и грозное. Нечто взревело. Гладь Лихого брода разверзлась, являя нам жуткую тварь, смахивающую на длинного червя с пастью, утыканной рядами длинных зубов. Трибор метнул копье. Я не помню, где он его добыл. Видимо, у порогов, там, где мы схлестнулись с волколаками. Эффект от броска получился что надо - копье наполовину вошло в пасть твари. Зверюга изогнулась в конвульсиях и со всего размаху обрушилась на нас. Туша ударила по воде в том месте, где мгновение назад стоял Грорг. Северянин не медлил. Слегка отступив, он рубанул мечом. С отвратительным чавканьем сталь вошла в шею чудовища.
        Перерубить червя Гроргу не удалось. В обхвате тварь достигала размеров столетнего дуба, длину же ее оценить было сложно - большая часть туловища скрывалась под водой. Грорг достал меч и отодвинулся в сторону. Двигаться быстро у него не получалось - мешало сопротивление воды. Отвратительная зеленоватая жидкость толчками хлестала из раны чудовища.
        Впрочем, умирать монстр не собирался. Зубы щелкнули, перекусив копейное древко. Я не видел глаз этого создания, но каким-то образом оно ориентировалось в пространстве. И реагировало на нас. Изогнувшись, отросток метнулся ко мне. Клинки тут бесполезны - меня учили сражаться с людьми, а не с порождениями больной фантазии.
        Рлок вновь нанес акустический удар. Тварь потеряла ориентацию и промахнулась. Я отступил, наблюдая за скользящим туловищем. Движения сковывала вода - прямо как на одной из тренировочных площадок гильдии…
        Спустя мгновение я начал выбрасывать руны. Небесные ступеньки, на которые можно опереться. Краем глаза увидел Вестаса, изумленно взиравшего на это зрелище. Пареньку не доводилось прежде встречаться с людьми, шагающими по воздуху. Этой техникой владели только мастера ножей. Далеко не все.
        Я замер в пяти локтях от водной глади. Поколебавшись мгновение, достал метательные ножи. И стал ждать.
        Червь развернулся для нового захода. И я отправил оба клинка ему в пасть - по винтовой траектории. Пришлось вспомнить подходящую руну - давно не пользовался такими приемами. Ножи скрылись в пасти. И тогда я вычертил руну шестиконечной звезды. Внутри монстра что-то забулькало и захлюпало - стальные жала делали свою страшную работу, кромсая внутренности чудовища. О происходящем в утробе червя я мог догадываться лишь по звукам.
        Руна возврата.
        Клинки изнутри вспороли чешую монстра и устремились ко мне. Слегка подкорректировав траекторию, я погрузил заляпанные зеленой мерзостью ножи в воду, промывая их. Еще миг, и руки ощутили приятную тяжесть.
        Червь осел, подняв тучу брызг.
        Спустя какое-то время восстановилась тишина. Я спрыгнул с невидимых ступенек. Почти без всплеска. И оказался в перекрестье взглядов. Не знаю, что они там себе вообразили. Стало не по себе как-то. Герой из меня неважный - делаю, чему научили, лишнее внимание не люблю.
        Первым молчание нарушил Трибор:
        - Что это за дрянь? Никогда в наших краях такого не водилось.
        Взгляд Коэна стал задумчивым.
        - Это речной хект.
        - Погань. - Вестас сплюнул.
        - Согласен. - Коэн почесал подбородок. - Удивительно, что мы выжили.
        - Откуда взялся этот… хект? - Я приблизился к своему нанимателю и заглянул ему в глаза. - Я не слышал о них прежде. Никто, думаю, не слышал.
        - Верно, - тихо выговорил Коэн. - Потому что они не из вашего мира. Кто-то перебросил тварь через Облака и выпустил здесь. Прежде такого не случалось. Посторонним не нравится наше присутствие. Сильно не нравится.
        Развивать тему мы не стали. Просто двинулись дальше, стараясь не отвлекаться на бесплодные разговоры. Кто знает, что еще нам заготовил могущественный враг на подступах к источнику познания. Каждый хотел пересечь Лихой брод побыстрее - уж больно неприятные твари здесь водились.
        Ивен безошибочно вел нас к противоположному берегу. Чем ближе громоздились руины древнего Китограда, тем явственнее ощущалось нависшее над этим местом проклятие. В небе еще с полудня клубились тучи. Сквозь прорехи в сером полотне иногда выглядывало солнце. Погромыхивало. Когда до берега оставалось с полсотни шагов, хлынул дождь. Остаток пути мы проделали в сгустившейся свинцовой пелене, поливаемые холодными струями.
        Брод упирался в полузатопленную набережную. Странное зрелище - потрескавшиеся гранитные ступени, облепленные ракушечником, уходят в мутную, покрытую пузырями речную гладь. Поднявшись на берег, мы застыли на краю обширного пространства, некогда бывшего портовой площадью. Кое-где валялись истрескавшиеся фрагменты колонн. Стыки каменной плитки заросли мхом, сквозь них пробивалась поросль уродливых кривых деревьев.
        - Прошли столетия, - сказал Трибор. - Лес должен скрыть эти развалины.
        Коэн пожал плечами:
        - Некоторое время жители Китограда пытались противостоять разрухе. Применяли магию. Когда последние колдуны покинули город, все закончилось.
        Величие руин даже сейчас поражало. Площадь казалась необъятной - здесь уместились бы три квартала Ламморы. Слева я заметил очертания статуй - их фигуры уже давно перестали быть человеческими. Справа высилась ростральная колонна - исполинский столп с окаменевшими носами кораблей. Почему-то это сооружение прекрасно сохранилось, хоть его и увивал плющ. Постамент колонны утопал в разросшемся кустарнике, взломавшем гранитную брусчатку.
        Площадь покрывали выбоины, в них скапливалась дождевая вода. Мы двинулись к сереющим вдали каменным нагромождениям - бывшим домам Китограда. Замшелые руины обступили нас, превратившись в каменное эхо городских улиц. Даже мертвый Китоград впечатлял своим размахом - дома неплохо сохранились, в них дремало забытое могущество. Стены позеленели, кое-где пошли трещинами, пару раз нам пришлось обогнуть фрагменты развалившейся колоннады. Всюду - буйство зелени. Хозяевами легендарной столицы сделались плющ и папоротник.
        Коэн уверенно вел нас к центру мегалитического лабиринта. Масштабы нагромождений росли - над нашими головами вздымались исполинские стены и слепые глазницы оконных проемов. На крышах виднелись молодые деревья - они медленно разламывали черепицу, формируя дремучий частокол.
        Храм возник перед нами внезапно.
        Мы остановились в начале широкой улицы. Около сотни шагов отделяло нас от сооружения, абрис которого я не спутаю ни с чем.
        По улице двигался силуэт.
        Глава 14
        Заброшенный Храм
        Силуэт оформился в человеческую фигуру - словно из дождя соткался. Незнакомец никуда не спешил, он просто двигался навстречу нашей группе. Присмотревшись, я понял, что это Посторонний. Тот, что вторгался в мои сны. Был он человеком, богом или пришельцем из другого мира, я не знал. Понимал лишь одно - этот противник крайне опасен.
        Вперед выступил Коэн. Шепнул одними губами:
        - Стой смирно.
        Я замер. С дуэльными ножами в руках.
        - Бесполезные железки, - хмыкнул Посторонний. - Сон ничему тебя не научил.
        - Тебя тоже, - отрезал Коэн.
        Мгновение они стояли, впившись друг в друга взглядами. Немой поединок. Костяшки пальцев Коэна, сжимавшие посох, побелели. Посторонний небрежно поигрывал тростью. Иногда казалось, что трость шевелится, выгибаясь змеиным туловищем. Лицо Постороннего, как и прежде, скрывал капюшон.
        - И как расцениваешь свои шансы на выживание? - насмешливо поинтересовался у Коэна пришелец. - Я ведь еще не брался за тебя всерьез.
        - Так попробуй. - В голосе моего нанимателя прозвучала угроза.
        И человек в капюшоне попробовал. Трость превратилась в клинок и метнулась к горлу Коэна. Маг отбил удар посохом и ткнул противника в грудь. Вспышка отшвырнула Постороннего на несколько шагов, но он сумел устоять. Свободной рукой пришелец начертал в воздухе некий символ. Струи дождя сгруппировались, вытянулись острыми копьями и устремились к груди посредника. Широким взмахом Коэн сотворил светящийся круг и отбил атаку. Посторонний хмыкнул.
        С обступивших улицу домов сорвались вороны. Это были крупные черные твари, я не встречал таких прежде. Казалось, дома ожили и начали рассыпаться.
        И тогда мы вступили в схватку.
        Воронов было много - целая стая. В дождливых сумерках они сливались с мрачными стенами домов, вычурными карнизами и коньками проваливающихся крыш. Сейчас они неслись к нам с единственной целью - убивать. Я это просто почувствовал. Не спрашивайте как.
        Вестас успел выпустить одну стрелу, затем выхватил меч. Его примеру последовали Трибор и Грорг. Правда, здоровяк не понимал, что в этой рубке его тяжелый двуручник совершенно бесполезен. Твари, которых натравил на нас Посторонний, были слишком быстры. Я успел подумать, что такие птицы на Тверди не водятся, а потом…
        Потом мы с Коэном начали убивать. Я срубал птиц ножами, меча их по круговым траекториям. Коэн глушил тварей вспышками света, вырывающимися из посоха. Птицы падали на мостовую, где их добивали остальные. Посторонний, мрачнея, наблюдал за побоищем. Вернее, это я полагал, что Посторонний мрачнеет - видеть этого под капюшоном было нельзя.
        Когда мы покончили с пернатыми друзьями, наш противник сказал:
        - Что ж. Первое испытание вы прошли.
        После этих слов струи дождя застыли. Превратились в отвесные прозрачные нити, связавшие воедино хмурые небеса с одетой в брусчатку землей. Наши спутники стали исчезать. Вначале пропал Грорг - просто растворился в окружающей серости. Затем не стало Вестаса. Ивена, Трибора и Рыка.
        Посторонний протянул руку и открыл дверь. Это кажется бредом, но проем распахнулся прямо посреди дождя. Раздался легкий скрип.
        - Погуляем, - шепнул человек в капюшоне.
        И шагнул в проем.
        Я недоуменно уставился на Коэна:
        - Что это значит? Где мы?
        Наниматель вздохнул:
        - В его разуме.
        - Что? - Я оторопел.
        - Мы в сознании Постороннего, - терпеливо пояснил Коэн. - Он нас сюда привел.
        - Как это возможно? - Признаться, я слегка запаниковал. Понимаете, одно дело - сражаться с потусторонними силами во сне. Совсем другое - средь бела дня.
        Коэн отмахнулся:
        - Потом объясню. Сейчас его нужно убить.
        Мы направились к двери, услужливо распахнутой перед нами врагом. Без сомнения, это была ловушка. Если мы попали в разум Постороннего, шансов сразить его очень мало. Тут ведь действуют его правила, все подчиняется его непостижимой логике. Это я понимал. Но и бросать Коэна в разгар схватки не собирался. Да и не получилось бы - пути назад я не знал.
        За дверью нас ожидала башня.
        Никакого дождя, рваного полотнища туч и полуразрушенного города. Перед нами распростерлось бесконечное пространство, затопленное водой. На фоне ясного голубого неба росла башня - несметные ярусы, увитые лестничными спиралями, смешение архитектурных стилей и материалов, канаты и водосточные трубы, странные наросты и контуры механических циферблатов. Сооружение венчалось четырехскатной крышей с изогнутыми краями - такие кровли на юго-востоке Тверди.
        - Нам туда, - сказал Коэн.
        Мог и не говорить. Я увидел человеческую фигурку, карабкавшуюся по лестнице третьего яруса.
        Мы двинулись к башне. Прямо по воде. Море (или озеро), окружающее нас, было мелким - едва по щиколотку. Спустя несколько сотен шагов я понял, что башня не приближается. Происходящее напоминало дурной кошмар, в котором ты пытаешься убежать от опасности, но все усилия оказываются тщетными. В нашем случае все наоборот - мы догоняли опасность.
        - Остановись, - приказал Коэн.
        Я подчинился.
        - Закрой глаза и представь, что ты у подножия башни.
        Я попробовал это сделать. Когда понимаешь, что находишься в чужом сне, начинаешь невольно играть по правилам чужого воображения. Мой наставник любил повторять, что человек ко всему приспосабливается.
        Открыв глаза, я обнаружил себя у башенной стены. Вверх громоздились ярусы из камня, дерева, стекла, тростника и бумаги. Дикая мешанина, в реальном мире это сооружение мгновенно рухнуло бы. В сознании Постороннего оно могло простоять вечно. Правда, вечность эта была субъективной.
        Коэн начал подниматься по лестнице. Я - за ним. Пролеты состояли из разного количества ступенек. Временами лестница превращалась в крытую галерею, опоясывающую башню. Некоторые марши оказались каменными, другие - деревянными. Иногда пропадало ограждение, иногда «дорога» ныряла в тоннель, левая сторона которого была застеклена. Несколько раз нам приходилось карабкаться по веревочным мостам, шатающимся над бездной, или аккуратно пробираться по хлипким настилам.
        - А что внутри? - спросил я.
        Коэн пожал плечами:
        - Какая разница?
        Дальше я расспрашивать не стал.
        На продуваемой всеми ветрами террасе мы остановились, чтобы передохнуть. Сон Постороннего был очень правдоподобным - наши тела уставали, дыхание учащалось. Мне казалось, что мы уже целую вечность провели на этих нескончаемых ярусах. Оценить высоту башни не представлялось возможным - ее просто не с чем было сравнивать.
        - Мы можем вернуться? - спросил я. - В Китоград.
        - Да, - кивнул Коэн. - Если убьем его.
        Над моей головой шумели пальмовые листья. Солнце застряло в зените расплывшимся пятном. Время застыло, перестало существовать. Само понятие времени утратило всяческий смысл. Башня не кончалась - это стало ясно. Чем выше мы поднимались, тем больше уровней надстраивало больное воображение Постороннего. Мы умрем с голоду или сойдем с ума, но догнать своего противника не сможем.
        Полной грудью я вдохнул морской воздух. Закрыл глаза. И представил, что Посторонний стоит рядом. Я припомнил его образ в мельчайших подробностях - вплоть до фактуры ткани балахона.
        И он появился.
        Я с трудом увернулся от броска змеиного посоха. Едва материализовавшись на террасе, Посторонний вступил в бой. Мне пришлось резко прогнуться - перед глазами мелькнул пятнистый рисунок, покрывающий змеиную шкуру.
        Коэн ударил змею своим посохом. Тварь с шипением отпрянула и затвердела. Я потянулся к метательным ножам, но их не было. Пустые чехлы - вот все, что мне удалось нащупать.
        - Неприятный сюрприз, мастер? - донеслось из-под капюшона. - Это мой мир.
        - Соберись! - рявкнул Коэн. С его посохом ничего не произошло. У меня возникло подозрение, что волшебник был знаком с правилами этой реальности гораздо лучше меня. Это его «соберись» напомнило мне тренировочные бои с Вячеславом.
        Похоже, единственное действенное оружие в вымышленной реальности - разум. Чтобы победить врага на его территории, нужно призвать воображение. Я представил, как мои руки удлиняются, превращаясь в дуэльные клинки. И это произошло. Кисти и пальцы вытянулись, стали плоскими, затем срослись. Еще мгновение, и на их месте образовались остро отточенные лезвия. Я выбросил руку, вспарывая бок Постороннему. Уйти от удара он не успел - просто не ожидал чего-то подобного. Вскрикнув, чужак выронил посох. Я выбросил вторую руку, целясь под капюшон. Клинок насквозь прошил сгустившуюся там тьму и вспорол плотную ткань.
        Посторонний сделался каким-то бесформенным, обмяк и грудой лохмотьев опал к моим ногам.
        Неведомая сила подхватила нас и вышвырнула в Китоград. Это произошло настолько быстро, что я даже сориентироваться толком не успел. Просто увидел, что мы стоим в прежних позах посреди улицы, ощутил на своем лице дождь, а в ладонях - привычную тяжесть ножей.
        Мы вернулись.
        Тело Постороннего лежало на мостовой в паре шагов от меня. Никакого волшебства. Мертвец, разум которого мы только что уничтожили. Я приблизился к нему. Помедлив, нагнулся и откинул капюшон. Не знаю, что я ожидал увидеть. Рептилию или сгусток тумана, наверное. Это был человек. Мужчина лет сорока, коротко стриженный. На висках - седина. На лице - выражение запредельного ужаса.
        Человек.
        Коэн тронул меня за плечо:
        - Идем. Возможно, есть и другие.
        Для наших спутников, мне кажется, все выглядело так, словно Посторонний упал без причины и умер. Я не знаю, сколько мы отсутствовали. Быть может, в этом мире прошел миг. Или час.
        Мы обогнули павшего врага и направились к Храму. Сооружение горделиво высилось в конце улицы - там, где каменное ущелье расширялось, врастало в шестиугольную площадь. Каждый угол - выход на другую улицу. Заброшенный Храм словно высился в сердце звезды - погасшей, затянутой патиной уснувших эпох, мхом и кустарником. Здание постиг чудовищный удар, это было видно, но стены устояли. Демиурги умели строить и накладывать охранные заклятия на свои строения.
        Со стороны Храм смахивал на гигантский шар, увенчанный высоким шпилем. И все. Полукруглая арка служила входом. В прежние времена здесь, говорят, было не протолкнуться. Тогда распахивались арочные ворота, и под своды Матери Ветров стекался городской и сельский люд. Кто-то хотел получить благословение Завеи, надеясь прекратить засуху либо избавиться от проливных дождей. Иные стремились очиститься, принеся огненную жертву вездесущему Коларду. Третьи мечтали о боевой славе и шли на поклон к суровому Руевиту. Так было несколько столетий назад.
        Теперь все иначе.
        Большинство Храмов опустело, служители культа Демиургов покинули их стены. Иногда внутрь этих религиозных склепов заходили мы - мастера ножей. Привратники памяти, как называл нас Вячеслав. Внутренний обход полагалось делать ежедневно. Я всегда считал это почетной, но бессмысленной обязанностью, данью старинным традициям. Никто и предствить не мог, что из-за нагромождения камней будут умирать воины.
        Местный Храм оказался точной копией того, что стоял в Ламморе. За малым исключением. Арочные ворота и крохотная дверь служителей отсутствовали. Вместо этого в округлой стене зиял темный провал. Трещины паутиной покрыли детище Демиургов. Шпиль покосился.
        - Я дальше ни ногой, - отрезал Трибор. - Нельзя простому смертному по таким местам бродить.
        - И не нужно, - успокоил его Коэн. - Внутри мне понадобится только Ольгерд. Стерегите подходы к Храму - на нас могут снова напасть.
        Сказав это, Коэн направился к арочному проему. Вслед за ним зашагал и я. Внутри обитель Демиургов выглядела неприглядно и смахивала скорее на первобытную пещеру, чем на место поклонения богам. Всюду - строительный мусор, мох, паутина, запах плесени. Под потолком обосновались летучие мыши. Кое-где через проломы в стенах пробивался тусклый дневной свет. Другим источником освещения были круглые оконные проемы, некогда забранные мозаичным стеклом.
        Я шел за Коэном в дальнюю часть главного зала - туда, где на ступеньках покоились остатки алтаря. Рядом ощущалось присутствие рлока. Зверь переступал бесшумно, я чувствовал его эмоциональный фон. Нам обоим стало не по себе.
        - Принято считать, - сказал Коэн, - что Храм Китограда разрушен и использовать его по назначению больше нельзя. Мне кажется, это ложь. Он заморожен, уснул, частично утратил свои функции, но кое-что выяснить здесь можно.
        Пожал плечами. Слово «функции» мне незнакомо.
        - Видишь ли, - продолжал откровенничать волшебник, - Гильдия ножей охраняет владения Демиургов не просто так. Это часть обширной транспортной системы, построенной нашими общими предками. Более того - это скелет твоего мира, Ольгерд. Сейчас ты ничего не знаешь, да и никто в гильдии не пытался тебе объяснить. Это утраченные знания. Даже для моей расы, понимаешь?
        Покачал головой.
        Мне ничего не понятно. Я боец, мое предназначение - оберегать Храмы и помогать городским властям. Так было всегда. Но в последнее время все перевернулось. Одно ясно - Коэн знал о Демиургах гораздо больше моего.
        - Поймешь, - заверил спутник. Глаза мага странно горели - он приблизился к разгадке некой тайны, постичь которую я был не в состоянии. - Сейчас делай все как я говорю.
        Промолчал.
        Приблизившись к алтарю, мы остановились. Коэн опустился на каменный пол. Скрестил ноги. Я последовал его примеру, краем глаза наблюдая за рлоком. Зверь держался в стороне. Принюхивался.
        - Закрой глаза, - приказал Коэн. - Представь, что алтарь - это вход в дом. Можешь вообразить на его месте дверь. Бери меня за руку и веди туда.
        То, что он говорил, не имело смысла. С другой стороны, год назад я и подумать не мог, что стану сражаться во сне со странными чужаками и шляться по легендарным руинам.
        На месте алтаря распахнулась дверь.
        Я нащупал руку Коэна - посредник тотчас материализовался в моем воображении. Мы, как и прежде, сидели на холодных храмовых плитах, но теперь перед нами возник вход в некое задверье, о существовании которого мне не рассказывали.
        Выпрямившись, я шагнул к двери.
        У самого уха раздался шепот Коэна:
        - Не отпускай мою руку.
        Покрыв расстояние, отделявшее нас от двери, я взялся за ручку и потянул на себя. Дверь отворилась бесшумно.
        Мы переступили порог вместе.
        К этому моменту я уже понимал, что Коэн использовал меня в качестве проводника. Похоже, мастера ножей умеют проникать в потустороннюю реальность храмовых комплексов. Об этом наверняка знали братья Внутреннего Круга, но моя степень посвященности серьезно сужала картину мира.
        На меня обрушился белый свет.
        Я потерялся, утратил связь с действительностью. Все заливало ослепительное сияние, помещение Храма раздвинулось в бесконечность и перестало существовать. Мои ноги оторвались от пола, а тело устремилось в неведомую даль. Я ощутил стремительное движение, прежде такие скорости были мне недоступны. Я стал движением, растворился в пространстве, утратил контроль над собой. Вскоре молочная белизна начала приобретать конкретные очертания.
        Передо мной распростерлась Твердь.
        Нет, не так. Передо мной раскинулся мир. Все, что есть под звездами и лунами. Голубой шар, в центре которого находился материк. Мою Ойкумену окружали воды океана. Кое-где виднелись россыпи архипелагов и светлые штрихи барьерных рифов. Над землей парили Облака. Я увидел дрейфующие Скиты - они медленно плыли над миром, повинуясь небесным течениям и воле своих кормчих. Храмы светились красными точками, они были равномерно разбросаны по всей Тверди. Между точками протянулись лучики света. Передо мной предстала исполинская сеть, узлами которой являлись Храмы Демиургов. Присмотревшись, я заметил, что лучики устремляются выше - к заоблачным Скитам. Точнее - к вратам, ведущим во Внемирье. По линиям, соединяющим Храмы и Двери, непрерывно сновали потоки частиц. Словно кто-то невидимый забросил в водопровод рой светлячков и теперь наблюдал за их перемещением.
        «Пора».
        Шепот Коэна выдернул меня из храмовой паутины, заставил вновь погрузиться в молочное сияние, а затем - вернуться в реальность Пропащего града. Некоторое время я приходил в себя. Перед глазами плавали круги, а мысли возвращались к живым Храмам и заоблачным Скитам. Мне было тяжело осмыслить увиденное - я не представлял, что все это значило.
        Рядом стоял рлок. Зверь весь напрягся, шерсть на загривке топорщилась. Рлок принюхивался к пространству. Я ощущал тревогу, исходящую от него.
        - Идем, - позвал Коэн.
        Мой наниматель спешил. Он двигался торопливо и чего-то опасался. Как и рлок. Я коснулся разума своего друга и получил целый набор картинок: оживающие улицы, стягивающиеся со всех сторон перевертни. Наш след снова взяли. Их вел Скрир - сомневаться в этом не приходилось.
        Мы вышли на улицу. В шум дождя вплелся протяжный волчий вой - к нам подбирались преследователи.
        Я выхватил дуэльные ножи и приготовился к последней схватке. Рядом стояли помрачневший Грорг, усталый Вестас и яростный Трибор, всем сердцем ненавидевший волколаков. Все они приготовились отдать свои жизни подороже.
        Спокойным оставался лишь Коэн.
        Мой наниматель посмотрел на хмурое небо и улыбнулся. Я проследил за его взглядом. Над мертвыми кварталами древней столицы скользил браннер.
        Часть вторая
        Облака
        Глава 1
        Прочь из Пропащего града
        За кругом иллюминатора проплывали дождливые ландшафты Озерщины. Южная граница этих земель поросла дремучими лесами и затянулась болотами - так выглядели владения некогда могущественной расы.
        Отвернувшись от серой панорамы, я окинул взглядом комнату отдыха. Стены были превращены в книжные стеллажи, забитые старинными манускриптами и массивными томами в кожаных переплетах. В одном месте книги отступали, обнажив ровный участок стены, на котором висела подробная карта Тверди. Середину комнаты занимали овальный стол и мягкие кресла, привинченные к полу. Справа от меня в стене виднелась полукруглая дверь с крохотным смотровым окошком. Круглым, разумеется.
        Мне доводилось летать на пассажирских браннерах несколько раз - удовольствие это не дешевое, особо не налетаешься. Когда возникала необходимость отправиться в дальние края по поручению городских властей, я прибивался к торговым обозам, изредка покупал билет на дилижансы и речные паромы. На браннерах путешествовали сливки общества и купцы с уровнем достатка выше среднего.
        Коэн владел собственным браннером.
        Гондола была довольно вместительной, но сходство с пассажирским транспортом на этом заканчивалось. Кают здесь меньше, но они просторнее и роскошнее, каждая оборудована удобствами и душевым отсеком. Имелись кухня, комната отдыха и рабочий кабинет. Под полом - обиталище полярного рлока. В носовой части расположена лестница, ведущая на технический ярус. Туда нас никто не звал - это вотчина погонщиков и воздушной охраны.
        Браннер обслуживала небольшая команда наемников, с которыми мы частично успели познакомиться. Двое погонщиков, верхолаз, врачеватель и охранники. Этого было достаточно для продолжительных странствий Коэна.
        Погонщики отвечают за управление браннером - исполинским живым организмом, к которому пристегивается пассажирская гондола. Между браннером и погонщиком имеется телепатическая связь - эти отношения очень похожи на те, что связывают рлоков с мастерами ножей. Правда, погонщики транслируют в сознание браннеров сигналы, отдаленно напоминающие скрип касаток или звуки, издаваемые дельфинами. Так мне объяснили. Более точное сравнение подобрать сложно - в человеческой речи нет понятий, описывающих язык браннеров. У погонщиков имеется своя гильдия, очень малочисленная и элитарная.
        Старший погонщик нашего браннера был сухоньким старичком, считавшим ниже своего достоинства ступать на землю. Его звали Гарнайтом. Старику помогал подмастерье, на вид лет четырнадцати. Худенький паренек с гривой выцветших на солнце волос. Карие глаза смотрели на окружающих пристально и недоверчиво. Казалось, подмастерье пережил цепь событий, заставивших его мгновенно повзрослеть и взвалить на себя бремя ответственности - уж не знаю за что. Паренек носил короткое имя Брин.
        Врачеватель Ли в молодости учился в одном из университетов Трордора. Он долго скитался по империи в поисках подходящей практики, пока не встретился с Коэном. Посреднику понравилась дополнительная специализация Ли - ветеринар, умеющий лечить браннеров. Этот пухленький жизнерадостный человечек ростом был вдвое ниже Грорга, но при необходимости мог за себя постоять.
        Верхолаз оказался колоритной личностью. Жилистый, словно сплетенный из каучуковых жгутов. Ловкий и цепкий. Одежда этого парня, казалось, сплошь состояла из карманов, карманчиков и кармашков. За спиной он обычно таскал рюкзак, в который при необходимости складывал свое снаряжение. Обязанность верхолаза - следить за сеткой, наброшенной на туловище браннера, и креплениями, удерживающими нашу гондолу. С лопнувшим тросом, разумеется, он бы не справился - слишком велико натяжение. Поэтому Кьюсак (так его звали) вел профилактические работы, менял прогнившие и истершиеся участки сети, подтягивал металлические сочленения специальными инструментами, убивал паразитов, вознамерившихся поселиться на необъятной шкуре браннера.
        Команда охраны состояла из меня, Грорга и девушки по имени Мерт. Женщины-воительницы не были диковинкой на Тверди, но я всегда представлял их несколько иначе. Как, спросите вы? Ну, этакими мужеподобными поджарыми созданиями, бугрящимися мышцами и хвастающими боевыми шрамами.
        Мерт была наемницей, родившейся где-то на Облаках. Красивой, светловолосой, но предпочитавшей стричься коротко. Одежда Мерт представляла собой удачный компромисс между грубым воинским стилем и изящным женским платьем. Ничто не стесняло движений, но при этом подчеркивало фигуру. Так одевались женщины юго-восточных рубежей нашего материка. Говорят, в тех землях тренируются убийцы, способные бесшумно проникать в любые крепости и тихо устранять заказанных им властителей. По жилым помещениям Мерт ходила без оружия. Из этого я сделал два важных умозаключения. Первое - она нам доверяла. Второе - была смертельным оружием сама по себе. Иными словами, владела рукопашным боем на высочайшем уровне. Это угадывалось в каждом движении девушки. Мы с Кьюсаком помогали Мерт на камбузе, когда она случайно уронила чашку, задержала ее падение носком сапога и, мягко подбросив, перехватила рукой. Такие фокусы умели демонстрировать и мастера ножей. Вот только Мерт не являлась одной из нас.
        Вообще, Мерт понравилась мне сразу. Вела себя очень вежливо, не демонстрировала своего превосходства. Я пытался угадать, на каком оружии она специализируется, но так и не смог этого сделать. Вестас поначалу заигрывал с девушкой, из кожи вон лез, чтобы вызвать ее расположение. Безрезультатно. Он наталкивался на отстраненную улыбку и полное равнодушие. Коэн сидел в сторонке и посмеивался, наблюдая за потугами молодого дружинника.
        Из Китограда мы выбрались чудом. Едва браннер поднялся над ветхими черепичными крышами и куполом Храма, на шестиугольную площадь выскочили перевертни. Это была смешанная стая - я заметил волколаков, медведей, одного вепря и тройку пардусов. Осознав, что добыча ускользнула, твари перекинулись в людей и начали что-то горячо обсуждать.
        Потом браннер нырнул в просвет между тучами.
        Мерт вздрогнула, когда по коридору мимо нее вальяжно проследовал Рык. Это неизбежно - полярных рлоков боятся все. Правда, наемница быстро взяла себя в руки. Очко в ее пользу.
        Упрятав зверя под полом, я двинулся на кухню. Коэн сказал, что там распоряжаются Мерт и Ли. Девушку я не застал, а врачеватель сосредоточенно мыл посуду. Он понимал, кого я перевожу, и это его изрядно нервировало.
        - У тебя есть мясо? - спросил я.
        Толстяк обернулся и недоуменно на меня уставился.
        - Конечно. Скоро ужин.
        - Сырое, - уточнил я. - Для рлока.
        Он понимающе кивнул. И направился к белому ящику в углу камбуза. Я слышал о таких - они стояли в богатых домах Трордора и назывались холодильниками. Говорят, их привезли из других миров. Это сундук, в котором силой магии удерживается лед. Внутри сундука можно хранить продукты - они не испортятся. Ли открыл дверцу холодильника и вытащил оттуда кусок говяжьей вырезки.
        - Хватит?
        Я хмыкнул:
        - Пока - да.
        Взяв мясо, отправился кормить своего друга. Похоже, кусок пролежал в холодильнике недолго - он был еще мягким и сочился кровью.
        Вход в подполье предусмотрительно разместили в моей комнате. Точнее - каюте. На браннерах использовалась морская терминология. Это позволяло иногда забывать, что ты находишься в тысяче шагов от земли. Если упасть с такой высоты, то и костей не соберешь.
        Отбросив крышку люка, я спустился по скрипучим ступенькам в искусственную зиму, построенную Коэном. Перед этим упаковал себя в несколько слоев теплой одежды. Северные звезды красивы, но находиться в этой реальности без шубы и меховой шапки тяжело.
        Здоровенный кусок мяса Рык сожрал в один присест. Я знал, что этого мало, но злоупотреблять гостеприимством экипажа браннера пока не собирался. Рлок довольно заурчал - утром он хорошо поохотился и сейчас пребывал в благодушном настроении. Меня коснулась волна благодарности. Зверь знал, что я забочусь о нем. Взамен он прислал подборку свежих образов - слепки утренней охоты, картины боя с воронами в Китограде. Мне нравится примерять на себя его нечеловеческие ощущения. Это придает жизни мастера ножей своеобразный привкус.
        Потрепал зверя по холке.
        Мы выросли на террасах гильдии вместе. Мы взрослели, учились сражаться и помогать друг другу. Частенько вопреки правилам я спал, прислонившись к его лохматому боку. Это считалось недопустимым - рлока нужно постоянно держать при себе. Либо запирать в комнате с бронированной дверью. Так заведено, это требования безопасности, сложившиеся много веков назад. Все ученики гильдии неукоснительно следовали этому правилу. Я - нет. Однажды я понял, что Рык атакует лишь в трех случаях. По моему приказу. На охоте. При самозащите - когда мне или ему угрожает опасность. У нас сложились доверительные и уравновешенные отношения. Ничего похожего на схему «человек-пес». Партнеры, друзья. Но не слуга и хозяин.
        Мне кажется, Вячеслав догадывался о происходящем. Порой чудилось его присутствие за стеной Скита в вечерний час. Однажды я неслышно поднялся и выглянул наружу, но никого там не заметил.
        Обмен образами.
        Вскоре эта игра стала нашим любимым занятием. Поначалу просто картинки, выдранные из реальности, с оттенком мироощущения и мимолетного настроения. Потом добавились запахи и звуки, осколки осязания. Двусторонний поток. Я делился с рлоком тем, что происходило со мной, и получал той же монетой. Рык умел отправлять свой разум далеко за пределы телесной оболочки. Он рыскал по склонам гор, бродил по городским улицам, заглядывал в чужие дома. Мы росли, и вскоре я научился следовать за ним. Бесплотные духи, сцепленные незримой нитью, скитались по миру, познавали его и наслаждались калейдоскопом впечатлений. Никакие сны не могут сравниться с ментальным странствием. Бесконечное расширение сознания, скольжение в лунном свете, стремительные пространственные прыжки.
        Закрыл глаза.
        Нащупал разум своего друга.
        «Давай».
        И вот уже мы скользим в облаках рядом с браннером. Ныряем в просветы туч, проносимся над квадратами полей, дремучими лесами, посеребренными лунным светом озерами и заброшенными деревеньками. Поднимаемся выше и мчимся среди звезд. Под нами - исполинский живой организм, управляемый ночным погонщиком. Я посылаю ему случайный образ - воспоминание из раннего детства. В ответ прилетает нечто невероятное. Воздушные пространства, заполненные стадами пасущихся на высоте существ. Зов родителей, несущийся сквозь сотни стадий. Никаких сеток и людей. Только высота.
        Не знаю, сколько прошло времени. Я очнулся, потому что меня трясли за плечо. Бесконечный мир схлопнулся, сузился до размеров ледяной клетки.
        Это была Мерт.
        Девушка внимательно смотрела на меня.
        - Что случилось?
        Я еще туго соображал.
        - Ты уже минут двадцать так стоишь, - сказала наемница. - Замерзнешь. И люк не закрыл - холод гуляет.
        Она была права.
        - Прости. Задумался.
        Она хмыкнула:
        - Себя морозь сколько угодно. Но люк закрывай.
        Повернувшись, Мерт начала подниматься по обледенелым ступенькам. Я двинулся вслед. Должен признать, ее фигура была бесподобна.
        Мысленно попрощавшись с Рыком, задвинул крышку люка на прежнее место. Мерт кивнула на кровать:
        - Вот постельное белье. Помойся, переоденься во что-нибудь чистое и двигай в кубрик. Коэн всех там собирает.
        Кивнул.
        Мерт выскользнула из каюты и прикрыла за собой дверь.
        Разбираться с постельным бельем мне было лень. Длительный переход по Озерщине, сплав на плотах и схватка у Лихого брода сделали свое дело. Я устал. Хотелось помыться и лечь спать - просто завалиться куда-нибудь. Прямо в одежде. Хоть на пол. Там, в клетке Рыка, я просто не сдержался.
        Осмотрел новое жилище.
        Каюта тесна, но это и понятно - в условиях ограниченного пространства требуется жестко экономить место. У внешней стены - две кровати, расположенные одна над другой. Складной столик закреплен на стене позади меня. Тут же - два маленьких стула. Оба сложены и задвинуты под нижнюю кровать. Передо мной - вход в душевой отсек. Открыв дверь, я убедился, что душ совмещен с туалетом. Правда, неведомые конструкторы предусмотрели перегородку. Унитаз был металлический, рядом висел бумажный рулон. В душевой секции я обнаружил полотенце, чистое белье, мыло и какие-то благовония. Над компактным умывальником висело зеркало. Оттуда на меня уставился бородатый мужик лет тридцати, русоволосый, с тесемкой, перехватывающей лоб, в поношенной, но крепкой и добротной одежде. Таких хватает.
        Закрыв душ, я поискал глазами шкаф. Обнаружил его справа от входной двери. Порывшись в походном рюкзаке, добыл чистые вещи, остальные запихал обратно. Рюкзак забросил на верхнюю полку. Туда же отправились все мои клинки.
        Дверь без стука отворилась.
        На пороге стоял Трибор.
        - Заходи, - сказал я. Было ясно, что его подселили ко мне. По крайней мере - на ближайшие несколько дней. Потом мы сойдем в Верне. И, вероятно, там же расстанемся. - Располагайся.
        Трибор шагнул в каюту. Быстро осмотрелся.
        - Где спишь?
        - Наверху.
        Он довольно осклабился:
        - Хороший ты парень, Ольгерд.
        Пока Трибор разоблачался, складывал оружие с доспехами и распаковывал свою объемистую сумку, я принял душ. Для этого пришлось разобраться в системе, созданной, видимо, не без участия Коэна. Два вентиля, помеченные красным и синим цветами, подавали в распылитель горячую и холодную воду. Я слышал о том, что подобные технологии встречались в богатых домах Трордора, но самому пользоваться не доводилось. На обучающих террасах Гильдии было проще: дождевая вода скапливалась в открытой бочке и за день нагревалась солнцем. Моешься рано утром - приготовься к ледяным струям. Обжигающе ледяным. Зимой братья Круга защищали бочки рунами. Вода не замерзала. Здесь же, раскручивая тот или иной краник, можно отрегулировать температуру до любого уровня.
        Вытершись шершавым полотенцем, я переместился в каюту.
        - Ну как? - спросил Трибор. Воин успел полностью обнажиться и ждал, пока я выйду из душа.
        - Сам увидишь. Там вентили крутить надо.
        - Какие вентили?
        Я открыл дверь и показал озернику, как пользоваться благами цивилизации. Присвистнув от удивления, воин принялся за дело. Дверь отрезала шум воды и его довольное бормотание.
        Одевшись, я вышел в коридор.
        Мимо меня прошмыгнул Кьюсак. Последовав за ним, я через пару десятков шагов оказался у входа в кубрик.
        И застыл перед иллюминатором, глядя на проплывающие клочья облаков и расчерченные крестьянскими плугами клеточки полей. За моей спиной постепенно собрался экипаж браннера. Трибора, Вестаса и проводника Ивена среди нас не было. Значит, Коэн им не доверял. Или не собирался посвящать в свои планы.
        - Садись, - голос Мерт прозвучал прямо за моим плечом.
        Обернувшись, я увидел ее спину.
        Последними в кубрик вошли Коэн и Гарнайт. Я знал, что сегодня Гарнайт - дежурный погонщик. Свой пост он мог оставить лишь в одном случае - мысленно убедив небесное существо дрейфовать в заданном направлении. Подобным мастерством владели немногие, так что я восхитился этим стариком. Безусловно, Коэн нанял лучших специалистов, каких только смог найти в Преддверье.
        Глава 2
        Кое-что из истории моего мира
        Коэн обвел нас взглядом - хотел убедиться, что пришли все. Справа от меня могучей мускульной горой высился Грорг, слева тихонечко пристроился врачеватель Ли. Напротив сидела Мерт. Шестиугольный стол позволял видеть каждого собеседника.
        - Поесть бы, - предложил Грорг.
        Кьюсак согласно кивнул.
        Признаться, я был на стороне северного варвара, но Коэн явно собрал нас для других целей.
        Посредник улыбнулся.
        - Я задержу вас ненадолго. Если не будете перебивать, конечно. - Он помедлил, собираясь с мыслями. - То, что сейчас будет сказано, - не для ушей наших сопровождающих. Через две ночи они покинут борт «Мемфиса». Полагаю, мы их никогда больше не встретим.
        Название браннера в беседе прозвучало впервые. «Мемфис». Красивое слово, но никаких ассоциаций. Нечто чужое - как и сам посредник.
        - Жаль, - прогудел Грорг. - Хорошие ребята. Полезные.
        - Не скрою, - согласился Коэн. - Вот только моим россказням они не поверят. А если решат за кружкой эля поведать эти «байки» случайным собутыльникам, могут нарваться на проблемы. Очень серьезные проблемы.
        - Меньше знают, крепче спят, - хмыкнула Мерт.
        - Именно.
        Коэн встал с места и направился к переборке. Там он остановился, словно колебался. Видимо, не был уверен, что мы поймем.
        - Давай уже, - сказал Кьюсак. - Время позднее.
        Коэн обернулся:
        - Итак. Все вы получаете жалованье и работаете на меня, не задавая лишних вопросов. Но сейчас я буду говорить вещи, которые разрушат вашу картину мира. Я делаю это для того, чтобы каждый из вас лучше понял… мою задачу. А также - опасность, которая всех нас подстерегает. Если кто-то захочет уйти - я не буду удерживать. Мы разорвем контракт и забудем о существовании друг друга.
        Никто не шелохнулся. Но по взглядам окружающих я понял, что Коэну удалось привлечь внимание.
        - Что вы знаете о Предельных Чертогах? - внезапно спросил посредник.
        Мы переглянулись.
        - Это далеко, - сказал Кьюсак.
        Мерт снова хмыкнула.
        - Мир, из которого ты пришел, - уточнила она.
        - Верно.
        - Родина Демиургов, - добавил я. - Ты один из них?
        Повисла тишина. Сидящие за столом переваривали услышанное. По лицам я видел, что они слегка переполошились. Наш наниматель - Демиург? Легендарное существо, слепившее Твердь и Облака по неведомому плану? Мифический творец, прародитель всего живого? Такие вещи невольно вселяют благоговение. Хочется склонить голову, принести жертву, спросить о прошлом и будущем. Потом задумываешься о странных нестыковках. Если перед нами всемогущий Демиург - почему он столь беззащитен? Почему нанимает простых смертных, рассекает небесные просторы на обычном браннере, ест обычную пищу и пьет обычную воду? Почему он боится смерти? Почему не истребляет полчища врагов одним мановением руки?
        - Я не Демиург, - успокоил нас Коэн. - Это долгая история. Слушайте.
        Взмахом руки он «подвесил» над столом полупрозрачный шарик с вращающимися вокруг него шариками поменьше. Добавил пылающее солнечное око и заставил все эти штуки кружиться вокруг него. Набросал еще несколько шаров.
        - Это ваша Солнечная система. Средний шар с лунами - мир, где мы сейчас находимся. Небеса и Твердь. Или Облака, как вам больше нравится. Все вместе - планета. Большинство из вас привыкли называть эту планету Преддверьем. Но чаще вы разграничиваете Облака и Твердь, словно это две чуждых реальности.
        Он говорил, а я пытался вспомнить лекции, которые Наставник читал мне в Трордоре. Вскользь, словно эти факты не имели особого значения. Живем мы на шаре - и что с того? Это научит нас лучше сражаться? Бесполезное знание.
        Коэн продолжал говорить, манипулировать руками и выстраивать призрачные модели. Поначалу я с трудом улавливал его мысли, но постепенно общая картина начала складываться в голове.
        Систем, подобных нашей, бесконечное множество. Все эти миры разделены безднами космического пространства. Этакой пустотой, растянувшейся на столь жуткие расстояния, что даже осознать невозможно. Пустота начинается за пределами небес. Дышать там нельзя. Условия, к которым жизнь так и не смогла приспособиться.
        Коэн стер нашу систему взмахом руки и заполнил кубрик звездами. Мы сидели среди звезд, восхищенно всматриваясь в ночь. Звезды - это другие солнца. Так сказал Коэн. Возле каждой звезды вращаются планеты. Это - Задверье.
        - Постой, - перебила Мерт. - Ты сказал, что между звездами очень большие расстояния. Но мы можем спокойно шагнуть за порог Двери и оказаться в чужом мире. Это просто. Не всех пускают, конечно…
        - Да. - Коэн кивнул. - Можете. Шагнуть и оказаться. Но так было не всегда.
        Наниматель продолжил свой рассказ.
        Одна из звезд, разбросанных по Вселенной, называлась Солнцем. Просто Солнцем. С большой буквы. Неподалеку от него затерялась планетка под названием Терра. Или Земля. Предельные Чертоги. Несколько тысячелетий назад жившие там Демиурги научились проникать в космическое пространство, преодолевать его и достигать соседних звезд. Для этого строились корабли, надежно защищенные от влияния пустоты. Эти устройства не были похожи на парусники, бороздившие океан Преддверья. Они сохраняли жизнь путешественникам и конструировались таким образом, чтобы быстро перемещать своих хозяев в космосе. Сфера влияния Демиургов неуклонно росла, а скорость кораблей - нет. Наши создатели поняли, что империя, которую они так кропотливо выстраивали, может рухнуть. Не сразу, конечно. За сотню-другую земных лет. Технологическое превосходство землян над прочими расами было велико, но длительные перелеты сводили на нет саму идею контроля над колониями.
        На решение проблемы ушло несколько десятилетий. Однажды наступил день, когда хозяева Предельных Чертогов научились распахивать Двери. Расстояния перестали существовать. Человек ходил в далекие миры так, словно они располагались в соседней комнате его дома. Ученые Демиургов вычислили точку, из которой удобно прокладывать туннели в любое место Вселенной. Узловой мир. Как несложно догадаться, этим миром оказалось Преддверье. Здесь уже существовала развитая земная колония. Жители Преддверья продвигали науку, строили космические корабли, торговали с соседними мирами. Они не были готовы к тому, что произошло дальше.
        Демиурги провели ряд новых вычислений и поняли, что нашу планету придется перекраивать. Двери нуждались в огромном количестве энергии - брать ее было неоткуда. Рассматривались грандиозные проекты. Коэн упомянул Сферу Дайсона, но не стал вдаваться в подробности - сказал, что это сложно понять. Я решил, что это мощный источник магической энергии.
        Расчеты показали, что Сфера Дайсона не удовлетворит потребности Демиургов. Это казалось невероятным - творцы достигли предела своих возможностей. Затем они осознали простой факт: требуемую энергию можно черпать в тех мирах, в которые распахиваются Двери.
        Начались масштабные работы.
        Планета превращалась в спрута, тянущегося своими щупальцами к десяткам, сотням и тысячам миров. Энергия, питающая Двери, способна разорвать в клочья нашу планету - поэтому ее заключили в контур. Кажется, наниматель употребил это слово, но я не уверен. Энергетическая сеть оплела всю планету. В ее узловых точках были возведены Храмы.
        Казалось, новый миропорядок безупречен. Мятежи мгновенно подавлялись. Товары свободно курсировали по Вселенной. Правительство Терры спокойно руководило образовавшейся империей. Правда, спустя пару веков был раскрыт заговор, зревший в глубинах управленческих структур Преддверья. Наша планета окрепла, и ее хозяева задумались над сменой статуса.
        Демиурги испугались. Было принято решение искусственно понизить культурный уровень Преддверья. Наш мир в одночасье лишился технологической мощи и скатился в варварство. Все, чем мы владели, перестало быть наукой и превратилось в магию. Владыки Державы Четырех Сторон некоторое время пытались сохранить крупицы цивилизованности. Затем Твердь утонула в кровавом хаосе междоусобных войн. Разделились и Облака. Скиты стали враждовать между собой. Демиурги ждали. Их план был прост: в условиях мирового хаоса явиться с небес в роли добрых богов, установить свой закон, превратить Землю в объект религиозного культа. Для этой цели отлично подходили Храмы.
        По словам Коэна, Храмы обладали уймой полезных свойств. Они перераспределяли энергию и питали Двери. Они позволяли знающим людям контролировать неведомые силы, именуемые магией. Эти силы пронизывали ткань мира, они были повсюду. Эти силы делали мои руны рабочими. Кому-то они позволяли управлять ветрами и иными стихиями, кому-то - предрекать грядущее или заглядывать в далекое прошлое. С помощью Храмов можно было открывать и закрывать Двери, лечить людей, перекраивать окружающее. Делать мысли материальными, облачать их в камень и строгие архитектурные формы. Сжигать селения и города, сокрушать могучими вихрями целые народы. Вот только делать это могли не все. Лишь Демиурги, жители Терры. Остальные медленно забывали сокровенное знание.
        Прошло столетие. Жители Тверди и Облаков превратились в жалких варваров, умеющих только махать мечами, сеять да строить жилища из камня и дерева. Вселенная стала слишком сложной для их разумения. Наши предки могли представить себе парусник, рассекающий толщу волн, но космический корабль превратился в миф, наскальный рисунок, ночное видение. Подумав, творцы позволили нам слегка развиться. Им были нужны служители при Храмах и те, кто сможет охранять Двери. Часть Демиургов спустилась с небес и разбрелась по свету. Они набрали себе учеников, наделили их долголетием и магической силой. Затем объединили враждующие земли, пресекли кровопролитие. Основали новую Державу Четырех Сторон. То было великое государство, под властью которого процветали народы Тверди и Облачных Скитов. Правители Державы поселились на Вертерисе - легендарном облачном острове, контролировавшем тысячи Дверей. Вертерис парил над континентами и океаном, а Демиурги могли быстро попасть, куда захотят. Порой они открывали Двери на Тверди, но это случалось крайне редко. Существовал некий запрет, входящий в древний свод правил. Эти правила
ограждали жителей Тверди от контактов с иными мирами.
        Устои Державы казались незыблемыми. Преддверье играло роль Перекрестка, соединявшего десятки тысяч планет. Перекрестком управляли мудрые и опытные хозяева, достигшие той стадии развития, когда наука неотличима от магии. Они создавали и переделывали миры, вмешивались в равновесие природных сил, изменяли собственную природу. Некоторые из Демиургов обрели бессмертие, другие стали оборотнями, третьи захотели поселиться на дне морском. Экспансия шла полным ходом. Осваивались рукава и центр Галактики. А затем…
        Великие Демиурги чего-то испугались. Они столкнулись с чем-то враждебным в космических глубинах. И это нечто заинтересовалось Демиургами. В наш мир явились Посторонние. Им удалось проникнуть и на Землю. В Предельных Чертогах началась война - странная, неподвластная пониманию обычного человека. Посторонние были побеждены. Но, отступая, они запустили процесс, который привел к регрессу Демиургов. Когда земная элита начала понимать, что былые знания уходят, стало уже поздно. Все, чем они пользовались, сделалось чужим и непонятным. Творцы утратили способность пробивать Двери. Они обладали мощным оружием и могли постоять за себя. Но создать новое оружие ни у кого не получалось.
        Лучшие умы землян собрались на совет. Чтобы сохранить знания, они покинули Землю и поселились в Преддверье. Здесь Демиурги нашли способ остановить регресс. Земное сообщество замерло на стадии промышленной революции - где-то в эпохе паровых машин, дирижаблей, аэропланов и телеграфной связи. Дикость все еще была далеко. А достижения последующих веков - еще дальше. Что ж, могло получиться и хуже.
        Признаться, половину слов, сказанных Коэном, я не понял. Галактика, промышленность, аэропланы - все это представлялось бессмыслицей. Во всяком случае, в тот день, когда я впервые услышал эту историю. Я и сейчас осмысливаю рассказ посредника, пытаюсь сопоставить его с новыми фактами и теми событиями, что мне довелось пережить. Иногда вспоминаю лица друзей. Нахмурившегося Грорга. Недоверчиво усмехающегося Кьюсака. Сосредоточенную Мерт. И восторженно внимающего речам Коэна врачевателя Ли. Мальчишка-погонщик откровенно наслаждался причастностью к чему-то сакральному. Его наставник проявлял сдержанность.
        Коэн умолк.
        Паузой воспользовался Кьюсак.
        - Предлагаю перекусить, - сказал он и поднялся из-за стола. - А заодно покормить наших гостей.
        - Верно, - поддержала Мерт. - История затянулась.
        Наш наниматель кивнул:
        - Согласен.
        Еда, как выяснилось, уже была приготовлена. Мерт взяла с собой Брина и Кьюсака. Троица покинула кубрик. Воцарилась тишина. Потом я узнал, что Ивену, Трибору и Вестасу что-то подмешали в воду. Парни благополучно заснули, а когда пробудились, в каютах уже стояли подносы с едой. Дозировку зелья рассчитал Ли - по его замыслу, пища не должна была остыть.
        Вскоре кубрик наполнился аппетитными ароматами. Перед нами возникли жареное мясо, сыр, похлебка, овощи и хлеб, глиняные кувшины с элем, дымящийся травяной чай в изящных пиалах. Грорг, удовлетворенно хмыкнув, придвинул к себе тарелку. Несколько минут мы ели, обдумывая то, что довелось услышать.
        - А что с магами? - спросил я. - Как они достигли своего могущества? И почему решили погубить Китоград?
        Коэн усмехнулся:
        - Правильные вопросы, Ольгерд.
        Пока он собирался с мыслями, я помог Мерт составить грязную посуду в центр стола. Пробил час эля. Но мне почему-то не хотелось сегодня пить хмельной напиток. Подвинув к себе чашку, я наполнил ее дымящимся травяным отваром. Коэн последовал моему примеру. Откашлявшись, он продолжил рассказ.
        Земляне до сих пор не понимают, как их тайные знания просочились вовне. Случилось это перед самым падением Державы Четырех Сторон. Кучка спасшихся от регресса Демиургов не смогла удержать власть над планетой. Правительство Вертериса погрязло в склоках, раскололось на враждующие фракции. Лидеры этих фракций начали осваивать облачные Скиты и строить собственные государства. Нечто подобное творилось и внизу. Демиурги удалились на заброшенный Скит, название которого не сохранилось в летописях, и там создали Хранилище. Все знания, которые им удалось спасти, были заперты в недрах этого небесного островка. Легенда гласит, что человек, проникший в сердце Безымянного Скита, познает все тайны прошлого и станет Демиургом. Сделать это никому не удавалось, но Коэн верил в правдивость мифа.
        Конструкторы Хранилища основали тайное братство, разделенное на три ордена. Архивариусы, Изменчивые и Стражи. Первые занимались накоплением и сортировкой данных, они владели ключами, позволяющими открывать секретные комнаты Хранилища. Стражи оберегали Скит и Архивариусов от вторжений извне. Долгие тренировки и изменение человеческой природы стали залогом их несокрушимости. Изменчивые научились принимать любые формы и выживать в любых условиях. Они ходили по миру и шпионили, притворяясь другими людьми, животными и вещами. Братство Демиургов выжидало и накапливало силы.
        А затем появилась Гильдия магов.
        Коэн слышал две версии. Первая гласила, что гильдию основал ренегат, отколовшийся от Братства. Вторая утверждала, что это дело рук Посторонних, которые оправились от поражения и вновь начали действовать. По поводу места зарождения гильдии также велись споры. Одни говорили, что маги пришли со второго материка, другие считали их родиной Твердь, третьи - Радужный Мост. Так или иначе, маги объединились. За короткое время они смогли расколоть единую Державу и подчинить себе многих правителей древности. Повсюду началась охота на Демиургов. Многие погибли. Остальные бежали. Кто - за Двери, кто - на затерянные острова или Облака. Самые стойкие приняли вызов и сразились с гильдией близ Китограда. Маги попытались уничтожить Храм - неизвестно, что ими двигало. Высвободились страшные силы, призванные давать отпор подобной агрессии. Магия была заложена тысячелетия назад - в пору могущества Земли.
        После падения Царства Вигов наступили смутные времена. Владыки Облаков продолжали поддерживать связь с Предельными Чертогами и торговать с чужаками из других миров. Усилия небесных жителей были направлены на поддержание безопасности (из-за Дверей в наш мир частенько пытались пролезть жуткие твари, с которыми приходилось сражаться) и контроль над потоком артефактов, льющихся в Преддверье. Существовали дружественные миры, в которых терпели наши посольства. Встречались миры нейтральные, ограничивавшиеся торговлей и взаимными перемещениями. А попадались и запредельно чуждые миры, в которые ходить было запрещено.
        Дальше начинается история Трордора и Гильдии ножей. Откуда-то взялись независимые маги. Они поняли, что Храмы нужно стеречь, иначе наступит конец света. Эти маги создали вторую гильдию, обучили древних мастеров ножей и священнослужителей, навязали варварским племенам Культ Демиургов. Независимые маги поддержали слабого властителя Трордора и помогли ему укрепить державу. Постепенно Трордор превратился в могучую империю, экспансия которой продолжается до сих пор. Ученики волшебников мечтают вновь объединить Твердь и Облака. Так говорят.
        - Хорошо: - Грорг отодвинул пустую кружку. - Допустим, это правда. И чего же ты добиваешься? Чего хочешь от нас?
        Коэн отхлебнул чай из кружки.
        - Все просто. Я собираю утраченные знания для себя и своей планеты. Для этого мне нужно попасть в Безымянный Скит. Вторая задача - помочь Трордору. Посторонние вернулись, и они представляют угрозу. Для меня и для всех вас. Они не успокоятся, пока не подчинят Преддверье себе. Земля лишится своих колоний, а вы - своего дома.
        Глава 3
        Орден Изменчивых
        Повисла тишина.
        Браннер нырнул в полосу дождя - по стеклу иллюминатора забарабанили тяжелые капли. Вдруг стало неуютно. Мне припомнился вечер, когда Коэн получил предупреждение от Посторонних.
        - Ты веришь в Безымянный Скит? - спросила Мерт.
        - Есть основания полагать, что он существует, - осторожно ответил наш наниматель.
        - Постой, - вмешался Гарнайт. - А ты встречался с настоящими Демиургами? Теми, что сохранили древние знания? Создателями?
        - Говорят, они бессмертны, - поддержал Брин.
        Коэн хмыкнул:
        - Раньше было так. Земное сообщество пережило эпоху массовых вмешательств в собственную природу. Некоторые из нас стали бессмертными. Другие адаптировались к жизни под водой, в небе, среди звезд. Иные предпочли умереть по философским соображениям. В Преддверье можно встретить Демиургов, возраст которых насчитывает несколько тысяч лет.
        Брин восхищенно присвистнул.
        - Тогда почему они прячутся? - не выдержал Грорг.
        - Посторонние, - напомнил я.
        Разговор замкнулся. Вновь мы вспомнили тех, с кем недавно довелось сражаться. Вечных противников Демиургов, равных им по силе.
        - Откуда они взялись? - спросил Кьюсак. - Кто они?
        Коэн пожал плечами:
        - Сведения об этом в земных архивах не сохранились. Наше теперешнее правительство думает, что информация о Посторонних содержится в недрах Безымянного Скита. Поэтому меня и послали в Преддверье, наделив огромными полномочиями и снабдив неограниченными средствами. Неограниченными - по меркам современной Земли.
        - Почему ты рассказываешь это наемникам? - удивился врачеватель.
        - Я знаю каждого из вас достаточно. Здесь собрались смелые и благородные люди. Вы честно выполняете свою работу, но должны уяснить одну вещь: теперь рядом со мной будет горячо. Посторонние собираются обрушить на Твердь несметные полчища второго материка и стереть цивилизацию Трордора. Грядет битва, по сравнению с которой бойня у Китограда покажется легкой разминкой. Этого не остановить.
        Лица собравшихся постепенно мрачнели. Остатки чая стыли в кружках, эль не радовал душу. Война материков - слыханное ли дело? Мне вспомнился давний разговор в Крумске. Тогда, в княжеской библиотеке, я впервые ощутил приближение угрозы. Возможно, другие наемники об этом не знали. Либо уловили вскользь, не придав значения странным речам посредника.
        - Есть много способов заработать своим мечом, - добавил Коэн. - Рядом со мной вы будете в постоянной опасности. Вы увидите странные вещи. Враги начнут влезать в ваши сны. Вы станете свидетелями великих потрясений.
        - Превосходно! - рявкнул Грорг, одним махом допив свой эль. - Почему ты сразу нам этого не сказал? Я уж думал, что в пути станет скучно.
        За столом одобрительно загудели. Мы все тогда находились на стороне Коэна из Предельных Чертогов. Нам нечего было терять. Нас никто не ждал у очага рядом с приготовленным ужином и младенцем в люльке. Мы не нажили состояния, не построили дом, не засадили все окрестности деревьями. Нас не связывали клятвы верности. Перекати-поле. Вряд ли мы тогда размышляли о судьбах этого мира. О других мирах - тоже вряд ли. Мы ступили на тропу увлекательного приключения и не собирались сворачивать. К тому же Коэн хорошо платил.
        Мне кажется, так думали все. Кроме меня самого, разумеется. Я чувствовал, что Коэн выбрал меня с неким тайным умыслом. Гильдия ножей связана с Храмами, а Храмы - ключи к таинственным силам, подчинившим себе Твердь. Посреднику был нужен человек гильдии, пусть даже изгнанник. Зачем? Тогда ответа у меня не было. Не уверен, что и сейчас я проник в замысел этого человека.
        Улыбнувшись, Мерт наполнила мою чашку горячим отваром. Я благодарно кивнул. Мне начинали нравиться спутники. Я только сейчас понял, насколько отвык от людей. И, в сущности, кого я могу назвать другом? Большая часть моего пути связана с Рыком, отрогами горного хребта и Наставником Вячеславом. В Ламморе я ни с кем не сходился, держался особняком. Вылитый монах-отшельник. Разве что святых писаний не читал, а вместо этого раскраивал ножами черепа менее искусных воинов.
        Конечно, гильдия дала нам цель.
        Я помню тот день, когда подошел к Вячеславу и завел с ним серьезный разговор. Я хотел понять, к чему нас готовят. Знаете, бойцы ведь не махают мечами направо и налево без определенной цели. Одни служат властителю и выполняют его приказы. Другие защищают свою землю. Третьи разбойничают, грабят и насилуют - в общем, берут силой, что захотят. Четвертые оттачивают мастерство, чтобы стать наемниками и превратить свои навыки в доходную профессию. Пятые верят в неведомые мистические идеалы и объединяются в ордена с труднопроизносимыми названиями. А что у нас? Мы призваны до самой старости защищать Храмы. На которые, собственно, никто и не нападает.
        Помню, Наставник улыбнулся и сказал, что я, мол, не первый ученик, обратившийся к нему с подобными вопросами. Но почему я не ищу ответ в истории гильдии? Там ведь все написано. Написано, сказал я. О распаде державы, о крушении других империй. О чудовищах, выползающих на берег и пожирающих целые города. Возможно, это преувеличение летописцев. Сейчас ведь ничего подобного не происходит.
        Поэтому, объяснил Наставник, Гильдия ножей утратила часть своего влияния. Годы стирают из памяти старые катастрофы. Сменяются поколения, люди теряют бдительность и начинают жить в вымышленном уютном мирке. Там царит иллюзия безопасности, а познания ограничены пределами ближайшего леса или горного кряжа. А ведь наш мир огромен и переполнен неведомым ужасом. Некие силы сдерживают тьму, но если они перестанут существовать, тьма хлынет из Задверья и затопит наш мир. Так вот - гильдия старается отодвинуть время тьмы как можно дальше.
        Тогда ответ меня устроил.
        Мы были избранными. Тайными столпами. Опорой и надеждой. Вдобавок мастеров ножей уважают горожане. Мастер всегда может постоять за себя. И подработать в случае необходимости. Получается, профессия нужная - с какого угла ни взгляни. Ничем не хуже других.
        - Ладно, - сказал Коэн. - Отдыхайте.
        Мы начали расходиться.
        И тогда я почувствовал присутствие. Некто находился в комнате и собирался ее незаметно покинуть. Чувство было пронзительным и столь же необъяснимым. От неожиданности я замер возле двери. Ко мне приблизилась Мерт. Заглянула в глаза.
        - Что происходит?
        Я захлопнул дверь:
        - Подожди.
        В ее глазах ясно читалось непонимание. Кроме нас двоих в кубрике никого не осталось.
        - Мы не одни, - сказал я.
        - Что?
        Я поднял руку, заставляя ее молчать. И начал всматриваться в окружающие предметы. Тщетно. Незваный гость затаился. Ни шевеления, ни дыхания или тихих шагов. В духе Посторонних.
        Мысленно я послал свой разум навстречу рлоку. И попросил помочь. Полярный зверь одним ментальным рывком пронзил балки и перекрытия браннера, чтобы оказаться подле меня. Ему нравилось охотиться в невидимой реальности. Преодолевать пространство усилием мысли, мгновенно оказываясь в заданной точке. Рлоки хорошо ориентируются в потустороннем мире, они видят то, что недоступно простым смертным.
        Он увидел.
        И перебросил картинку мне.
        Фрагмент книжной полки. Чуть выступающей из стены, предназначенной для массивных древних фолиантов. Там я различил расплывшуюся согбенную фигуру, контуры которой едва заметно мерцали. Это был человек, принявший обличье полки. Плоский человек, изменивший цвет и структуру своего тела. Книги словно прорастали сквозь него, служили продолжением кожи, мышц и сухожилий. Человек опирался на знакомый посох с медвежьим клыком, перьями и шариками.
        Ивен.
        На секунду я растерялся. Потом решительно двинулся в угол, огибая обеденный стол. Подал сигнал Мерт - удерживай дверь. Девушка сместилась без лишних слов. Когда проводник понял, что его раскрыли, он зашевелился. Со стороны это выглядело дико: книжная полка пришла в движение и превратилась в старика.
        Рука Ивена потянулась к охотничьему ножу.
        Хмыкнув, я начертил в воздухе руну и швырнул ее в Ивена. Клинок вырвался из старческих пальцев, описал дугу и оказался в моей левой руке. Проверил балансировку. Неплохо. Перебросил нож в правую руку.
        - Мастер, - проскрипел Ивен. - Как я мог забыть.
        Краем глаза я увидел, что Мерт приняла боевую стойку. Умница. Теперь шпион не сможет проскользнуть к двери. Да и куда ему деться с летящего в поднебесье браннера? Замкнутое пространство.
        - Брось посох, - приказал я.
        - Я стар, - ухмыльнулся Ивен. - Ты ведь не лишишь меня опоры?
        - Он все слышал, - вмешалась в разговор Мерт. - Нужно позвать Коэна.
        Покачал головой.
        - Он опасен. Отвернешься - превратится во что-нибудь. Или в кого-нибудь.
        - Это можно, - заверил «проводник».
        Теперь я понимал, что передо мной пришелец из Задверья. Вот только играл он не за Посторонних. Иначе атаковал бы в Китограде. Или на перекатах бурной реки. У него были десятки удобных возможностей застичь нас врасплох. Он ждал. Хотел, чтобы Коэн заговорил, раскрыл свои планы.
        - Что будешь делать? - насмешливо поинтересовался Ивен. - Убьешь меня? Сдашь своему хозяину? Ты хоть знаешь, с чем столкнулся?
        Он прав.
        Не знаю.
        Но могу догадаться. Частички мозаики медленно занимали предназначенные им места. Безымянный Скит. Существо, способное принимать любые обличья и скрывающееся под маской проводника. Демиурги, поклявшиеся охранять древние знания и основавшие три Ордена. Передо мной стоял Изменчивый. Тот, кто мог указать путь к Хранилищу. Или привести нас к одному из Архивариусов.
        - Похвально, - заметил Ивен. - Быстро соображаешь.
        Он прочел мои мысли.
        - Ты их не умеешь скрывать, мастер.
        Мерт сверлила взглядом мою спину. Она еще не поняла.
        - Коэн прибыл с Земли, - сказал я. - Он сражается с Посторонними. У вас общие интересы. Почему бы не поговорить в спокойной обстановке?
        - Это кажется разумным, - согласился Ивен. - Но только кажется. Откуда нам знать, чьи приказы выполняет Коэн? Работает он на себя, земное правительство или неведомую нам группировку Задверья? Вы ничего не знаете о своем нанимателе. Мы - тоже. Архивариусы не имеют права рисковать самым дорогим сокровищем изведанного космоса. Понимаешь?
        Обдумал его слова.
        В них имелась логика. Демиурги много веков охраняли Безымянный Скит. Если их знаниями овладеют Посторонние - всему, что мы знаем, придет конец.
        - Пока мы наблюдаем за действиями Коэна, - сказал Изменчивый. - Если будет принято решение впустить его в круг избранных - так тому и быть. Но подобные решения принимать не мне.
        Я заколебался.
        - Его нельзя отпускать, - вмешалась Мерт. - Теперь он знает слишком много. Если Ивен Демиург - нам повезло. Если шпион со второго материка - это обернется серьезными проблемами.
        Убедительно.
        - Идем, - сказал я. - Поговоришь с Коэном.
        Ивен покачал головой:
        - У меня другие планы.
        Проводник ударил посохом об пол и превратился в туман. Это не метафора - все так и произошло. Фигура старика сделалась зыбкой, распалась на призрачные клочья и перестала существовать. Клочья собрались в облако и бестелесными щупальцами потянулись к выходу. Мы с Мерт наблюдали за этим представлением, ощущая собственное бессилие. А туман спокойно просачивался в дверные щели.
        - За ним! - рявкнул я.
        Выбежав из кубрика, мы увидели спину старика. Ивен вновь обрел плоть и теперь улепетывал по коридору. Вынужден признать, двигался он бодро, с огоньком. Кроме нашей троицы, в коридоре никого не было.
        Мы устремились в погоню. Мерт бежала первой, поскольку хорошо ориентировалась во внутренностях браннера. Я старался не отставать.
        Коридор упирался в трап, спиралью поднимавшийся на верхнюю палубу. Когда мы выбрались туда, в лицо мне ударил поток холодного ветра. Я ухватился за металлические поручни - на такой высоте руки обожгло льдом. «Мемфис» плыл над мрачным полотном леса, кое-где прорезанным серебристыми венами рек. Вечернее небо обложило нас бесформенными тучами, закрывшими большую часть звезд. Очертился огрызок первой луны. Над нашими головами вспучилось брюхо небесной твари, скованной такелажными сетями. Браннер издал протяжный звук, унесшийся вдаль. Зрелище настолько заворожило меня, что убегающий старик на пару мгновений выскочил из головы.
        - Эй, - окликнула Мерт.
        Я подобрался.
        Ивен был в двадцати шагах от нас. Теперь он двигался осторожнее - пробирался на корму, огибая надстройки, бухты канатов, лебедки и прочие приспособления, которым я и названия дать не мог. Мы двинулись вслед за ним.
        В центре палубы высилась зловещая рубка, ощерившаяся стволами орудий. За этим сооружением приютилась кабинка погонщиков. Сейчас двери надстроек были плотно задраены. Иллюминаторы горели внутренним светом, тщетно пытаясь рассеять надвигающуюся тьму.
        Мы двинулись вдоль рубки, огибая ее с противоположных сторон. Я старался не думать о бездне, раскинувшейся под моими ногами. Все-таки мое детство прошло в горах Трордора - это отчасти помогло справиться с навалившейся паникой. Летать на браннерах мне доводилось крайне редко. И, разумеется, я никогда не прогуливался по техническим палубам.
        Ивен добрался до кормы. Дальше идти было некуда. Мы остановились в нескольких шагах от Изменчивого, приготовившись к сюрпризам. Впрочем, никто из нас не ожидал трюка, приготовленного оппонентом. Хотя догадаться о подобном фокусе можно было - если все обдумать основательно. Сейчас я понимаю, что у нас не имелось главной роскоши любого человека - времени.
        Ивен не стал драться, трансформироваться в какое-либо чудовище или растворяться в воздухе. Он даже оборачиваться в нашу сторону не стал. Изменчивый отрастил крылья и взмыл в ночное небо. В мою память он врезался странным гибридом человека и пернатого существа. Отталкиваясь от палубы, старик не выпускал своего посоха. Этакий мифический Гаруда, повелевающий заоблачными стаями и планирующий в восходящих потоках.
        Я метнул нож - и промахнулся. Изменчивый слишком быстро проделал свой фокус. Воспарив над ограждением, он камнем рухнул вниз, мешая мне хорошенько прицелиться. Я увидел его спустя несколько мгновений - в доброй сотне метров от нас. На такой дистанции старика достал бы лишь лучник. Но лучника под рукой не оказалось.
        Лениво начертив руну возврата, я поймал ребристую рукоять. На душе было гадко - никто не любит проигрывать.
        Небо окончательно превратилось в бездонный колодец, открывающий врата во Внемирье. Над нами сияли бесчисленные миры - абсолютно равнодушные к неудачам и поражениям. Я понимал, что произошло событие, чреватое многочисленными последствиями. Теперь о нас знают. Кто - иной вопрос.
        - Пошли, - буркнула Мерт.
        Ее голос охрип.
        Я замерз. Организм запоздало начал реагировать на окружающую среду - ветреную и безжалостную.
        Спустя десять минут мы отчитывались перед Коэном. Мерт начала рассказ, я его закончил. Сидели мы в личной каюте нанимателя - довольно тесной и аскетичной. Из предметов мебели - койка и вездесущий письменный стол. Карта на стене. Иллюминатор. Больше ничто не свидетельствовало о пребывании здесь хозяина «Мемфиса».
        Каждый из нас получил по чашке с травяным отваром. Весьма кстати - я успел промерзнуть до самых костей. Коэн усадил нас на кровать, а сам присел на краешек стола. Выслушав отчет, волшебник долго молчал.
        - Что теперь? - не выдержал я.
        Коэн пожал плечами:
        - Случившееся может означать несколько вещей. Если наш проводник принадлежит к Ордену Изменчивых - он доложит о моей миссии Архивариусам. Можно лишь догадываться об ответных действиях.
        Пауза.
        - Другие варианты хуже, - задумчиво протянул Коэн. - Он может работать на Посторонних или другую фракцию, решившую вступить в игру. Наверняка мы ничего не знаем.
        Я вновь почувствовал себя виноватым. Наши взгляды пересеклись - и Коэн покачал головой.
        - Ты не мог знать, - сказал он. - Я его нанял. Это моя оплошность.
        Легче не сделалось.
        - Ладно. - Коэн отлип от столешницы. - Отправляйтесь спать. Мне нужно хорошенько все обдумать.
        И мы отправились.
        Каждый - в свою каюту.
        Глава 4
        Верн
        Я бросил рлоку две кроличьих тушки и закрыл дверь кладовой. Меня коснулась запоздалая волна благодарности - зверь начал есть. Ему этого хватит на несколько часов, потом в номер принесут еще мяса.
        За окном громоздились тучи.
        Буря, следовавшая по пятам «Мемфиса», накрыла дряхлеющий Верн. Матросы разбрелись по кабакам - никто не собирался выходить из гавани в такую погоду. Срединное море наваливалось на волнорезы массивными валами, пытаясь прорвать каменную оборону. На утесе высился маяк - казалось, в небо воткнули палец мертвеца. Луч света пронзал дневную мглу, растворяясь в бесконечной серости. Картина дополнялась извилистыми каменными переулками портовой зоны, сбегавшими вниз по холму.
        Постоялый двор был построен на вершине холма, обросшего брусчаткой, канализационными стоками, крутыми ступенями лестниц, смотровыми площадками и обычными домами. Верн сплошь состоял из взгорков, одетых в камень каналов, мостов, переходов, переулков и галерей. Странный и по-своему очаровательный город традиций, мхов и упадочных настроений. Мешанина черепичных и жестяных крыш, причудливые водостоки, ощерившиеся мордами горгулий, шпили ветхих дворцов и тени величественных храмов - прибежищ вымирающих культов. Таким я впервые увидел Верн, покинув гондолу браннера.
        Я помню Срединное море, выдвинувшееся из предрассветной мути. Словно кромка исполинского щита, пробитого полуостровом Коготь у самого горизонта. Прежде я не бывал в этих краях, и море произвело на меня должное впечатление. Древний город раскинулся на Когте и большей части видимого побережья. Казалось, гавань просела под грузом прожитых лет, вспучившихся холмов и лабиринтов застройки. Ленивые воды Индра катились по просторам Мировой равнины, вливались в город, мягко обнимали его кварталы и дворцы. Гавань ощетинилась бесчисленными мачтами торговых, рыбацких и военных кораблей. С высоты Верн казался игрушечным, но стоило чуть опуститься, как мы начали ощущать масштаб.
        Тень былого величия.
        Иначе не скажешь.
        В прошлом Верн был жемчужиной Державы, самой влиятельной колонией Китограда на Срединном море. Падение метрополии позволило городу обрести независимость, избрать собственных правителей и вступить в блистательную торговую эру. Верн не стремился к экспансии - он стал самодостаточным городом-государством. Здесь процветали ремесла, заключались сделки, развивались искусства и науки.
        Золотой век сменился упадком. Трордор узурпировал власть Китограда на севере, взял под контроль ряд срединных полисов и начал давить опасного конкурента. Жители Верна ненавидели новую империю - они жили под бременем вековых экономических санкций. Часть горожан считала, что настало время присоединиться к могущественной державе, положить конец упадку и восстановить город. Другие верили в свою избранность и полагали, что влияние Трордора однажды пойдет на убыль. Верн погряз в дворцовых интригах, бесконечных предвыборных кампаниях магистрата и криминальном переделе территорий. Лично я всегда думал, что дни этих людей сочтены. Присоединение к Трордору - вопрос времени.
        Верн был нашим перевалочным пунктом по дороге к Облакам. Коэн сказал, что нужно встретиться с одним человеком, а заодно переждать бурю - одинаково губительную для кораблей и взлетающих браннеров. Передышка могла затянуться надолго, поэтому мы пару дней шатались по городу, подыскивая приличный постоялый двор. Вскоре нам попался «Выступ». Заведение располагалось на равном удалении от гавани и воздушных причалов, плата за жилье была достаточно высокой, а условия - весьма приличными. Близость портовой зоны несколько поколений назад давала владельцам неплохой доход. Времена изменились - сейчас в «Выступе» почти никто не останавливался.
        На третий день пребывания в Верне мы распрощались с Вестасом и Трибором. Они уже знали о предательстве Ивена, но предпочитали обходить эту тему стороной. Покинуть город на браннере или парусном корабле было невозможно, поэтому наши соратники решили двинуться сухопутным путем. На рассвете из города выходил торговый караван - около сотни повозок, груженных специями, коврами, серебряной и хрустальной посудой, шелковыми тканями и прочим добром. Купцам требовались охранники, так что наши парни без проблем пристроились к колонне.
        Мы решили покутить напоследок в тихой таверне у Змеиного канала и засиделись там до третьей стражи.
        Прощаясь, Трибор сказал мне:
        - Хороший ты мужик, Ольгерд. Будешь в Крумске - заходи в гости.
        - Конечно, - заверил я бывшего товарища. Понимая, что вряд ли сунусь в Озерщину еще раз.
        Почти вся команда «Мемфиса» осталась на борту. Я их понимал - каюты в гондоле просторные, а душ не является сильной стороной постоялых дворов. Коэн нуждался только во мне, но тут, ко всеобщему удивлению, в город захотел отправиться верхолаз Кьюсак. Краем уха я слышал, что он родился в здешних трущобах. Видимо, решил прогуляться по родным улочкам перед долгим путешествием.
        Едва стемнело, мы вывели из гондолы Рыка. Никто не стремился нас провожать - к полярному рлоку экипаж браннера относился с опаской.
        Маршрут к постоялому двору мы проложили еще днем - по самым темным и безлюдным закоулкам портовой зоны. Верн повидал всякое, но местных жителей лучше не смущать. Хозяину «Выступа» заткнули рот серебром. За дополнительную плату он согласился снабжать нас свежим мясом. Мясо закупал его племянник на продуктовом рынке в трех кварталах к западу от возвышенности, на которой мы поселились.
        Город шуршал тенями и подкрадывался к случайным прохожим. Человеческая жизнь здесь не стоила и гроша. Но к нам никто не рискнул подступиться - легенды о рлоках и мастерах ножей ходили по всему материку. Периодически я засекал в галереях движение, но предпочитал не дергаться без причины.
        И вот мы на верхнем этаже «Выступа». Уже второй день. Коэн снял мансарду западного флигеля - здесь нас никто не тревожил. Собственно, флигель пустовал по причине вечного ремонта. Мансарда была единственным жилым помещением в этой части постоялого двора.
        Громыхнуло.
        Я подошел к распахнутому настежь окну. Небесный свод у самого горизонта прорезали вспышки молний. Откуда-то снизу доносились пьяные голоса - изнывающие от безделья матросы покидали таверну.
        В дверь постучали.
        - Ужин, - обрадовался Кьюсак.
        Повторный стук.
        - Открыто, - буркнул Коэн.
        После происшествия на браннере наш наниматель был мрачен и неразговорчив. Он обдумывал сложившуюся ситуацию и, судя по всему, не находил в ней ничего привлекательного.
        В комнату боком протиснулся смуглый паренек - один из сыновей нашего хозяина. Надо же, мысленно усмехнулся я, не боится человек посылать отпрыска в логово зверя. Выгода явно пересилила родственные чувства.
        - Поставь, - сказал коротко.
        Мальчонка аккуратно установил поднос в центре дубового стола и юркнул за дверь. Я услышал торопливые удаляющиеся шаги. На подносе стоял кувшин с элем, чайник, наполненный травяным отваром, и лежала куча разной снеди, разложенная по тарелкам. Мы не спеша начали рассаживаться. Пахнуло горячей едой.
        Я наполнил чашку отваром. Коэн и верхолаз поступили так же - эль мы решили оставить на десерт.
        Порывы ветра усилились. Теперь пригоршни дождевых капель залетали сквозь распахнутое окно в комнату и попадали мне на спину. Свежесть - это хорошо, но пора и меру знать. Я поднялся и закрыл оконные створки. Дождь тотчас залил стекло, размазав озаряемую вспышками мглу.
        Некоторое время мы сосредоточенно жевали. Я искоса поглядывал на Кьюсака - худощавый верхолаз поглощал еду с таким аппетитом, что и Грорг позавидовал бы. Ужин был вкусным - жители Верна славились своим кулинарным мастерством. Длинные кусочки теста, смешанные с овощами и мясом, морепродукты в немыслимых сочетаниях, густая похлебка со специями и хрустящий свежий хлеб. Я не привык к такой кухне, но это не мешало наслаждаться ею.
        Когда тарелки опустели, Коэн достал кости. Кьюсак взглянул на посредника с недоумением. Волшебник перехватил его взгляд и хмыкнул.
        - Все просто, верхолаз. Мы бросаем кости. У кого выпадет меньше… тот и рассказывает вечернюю историю.
        - Какую еще историю?
        - Любую - пояснил я. - Главное, чтобы интересно было.
        По-моему, отличный способ скоротать вечер.
        Эль перебрался в кружки. Кости покатились по столешнице. То ли Фортуна шутила с нами, то ли посредник умел манипулировать кубиками, но рассказывать выпало Кьюсаку.
        Верхолаз умолк, собираясь с мыслями.
        - Что вы хотите услышать?
        Коэн пожал плечами:
        - Сам решай.
        Отхлебнув из кружки, я высказал идею:
        - Ты жил раньше в этом городе. Почему ушел странствовать? И почему не стремишься сюда вернуться? Тебя никто не ждет?
        Взгляд верхолаза потускнел.
        - Кому это нужно?
        - Нам, - отрезал Коэн.
        - Ладно.
        И Кьюсак приступил к повествованию.
        Он родился не в трущобах, а в зажиточной семье, обосновавшейся много поколений назад на Когте. Отец Кьюсака был ростовщиком, братья владели скобяной лавкой, приносившей небольшой, но стабильный доход. Семейные кланы, обитавшие на полуострове, создали нечто вроде собственного государства - попасть туда можно было лишь по специальному пропуску, а порядок поддерживался силами частных охранников, получавших жалованье из общего бюджета.
        - Горожане скинулись на отряд наемников? - не поверил я.
        Кьюсак кивнул.
        - Иначе нельзя. Магистрат слаб, а большую часть города контролируют Ночные картели.
        - Бандиты, - уточнил я.
        - Вроде того.
        Ночные картели, как выяснилось, были бандами головорезов, объединившими воров, убийц, подпольных работорговцев, контрабандистов и прочий сброд. Со временем эти ребята создали сложные иерархические структуры, запустившие щупальца даже в магистрат. Признак разложения общества, как заметил Коэн. Верн превратился в арену территориальных переделов и расширения сфер влияния. Коготь был неподконтролен картелям, поскольку представлял собой замкнутую структуру древних семей, выстроивших некое подобие коммуны три столетия назад.
        Маленький Кьюсак рос, не подозревая об уготованной ему судьбе. Пределы полуострова он покидал крайне редко и то лишь затем, чтобы выполнять мелкие поручения отца. Община Когтя жила крайне замкнуто - посторонних не принимали, а пристань, пристроившаяся к материковой части Верна, находилась на противоположном берегу залива. Прохожих досматривала местная охрана. Вообще, гости извне появлялись редко - их заворачивали обратно в город на узком перешейке, находящемся под контролем гарнизона Арочной башни. Гарнизон состоял всего из пары десятков человек, но с этими ребятами картели и подгулявшие матросы предпочитали не связываться. Магистрат привык к вековому укладу Когтя. Сказались и многочисленные «пожертвования», регулярно поступавшие из общины в карманы чиновников.
        - Не понимаю, - сказал я. - Для чего все это? Вы же торговцы и ремесленники. Вам клиенты нужны.
        Кьюсак грустно улыбнулся:
        - Правильный вопрос. Однажды я задал его отцу.
        - И что?
        - Общие фразы. Мол, так безопаснее. На материке творится беззаконие, нам это не нужно. И все в таком духе.
        Я кивнул.
        Когда нашему верхолазу исполнилось двенадцать, он начал задавать кучу неудобных вопросов. Например, почему внешняя сторона полуострова, обращенная к Срединному морю, укреплена так, словно общинники кого-то боятся? Почему детей не пускают на набережную? Что это за черное здание неподалеку от маяка и почему оттуда доносятся странные звуки? И самое главное - куда исчезают осенью тринадцатилетние ребята? Взрослые Кьюсаку ответов не давали. Кто загадочно улыбался, кто молча проходил мимо, спеша по своим делам. Отец любил произносить слова о том, что, дескать, придет время - сам узнаешь.
        Однажды пропал приятель Кьюсака - мальчонка по имени Ремио. Он просто исчез, а родители предпочли не поднимать лишнего шума. Это насторожило Кьюсака - родители пропавшего мальчишки частенько заходили в черное здание.
        - Расскажи об этом здании, - попросил Коэн.
        Верхолаза передернуло.
        Я заметил, что ему неприятно об этом вспоминать. В глазах Кьюсака мелькнул страх. Нечто животное, скрываемое за семью печатями.
        - Это Святилище, - пояснил рассказчик. - Там люди общаются с Кракеном.
        Я слышал о культе Кракена. Береговые обитатели Срединного моря верили, что в глубине живут исполинские спруты, избравшие себе божественного повелителя. Мифы гласили, что Кракен и сотворил море. Для себя и своего племени, разумеется.
        Мы налили по новой порции эля. Половина кувшина опустела, а буря за окном усилилась.
        - Семейные кланы Когтя приносят в жертву Кракену вторых сыновей, - сказал Коэн. - Ты знал об этом?
        Вопрос адресовался Кьюсаку.
        - Конечно, знал, - ответил верхолаз. - Я ведь и был вторым сыном в семье.
        История начала приобретать жутковатый оттенок. Двенадцатилетний Кьюсак понял, что на полуострове творится нечто странное. И это, возможно, связано с исчезновениями других детей и частыми отлучками родителей в черное здание. Этот район необъяснимым образом притягивал мальчика - ему хотелось узнать больше о культе, выяснить всю правду, какой бы страшной она ни была.
        Взрослые называли строение Святилищем Глубины. Это было приземистое сооружение с четырьмя башнями, аркой и высеченным над ней изображением спрута. Дождавшись Дня равноденствия, Кьюсак пробрался к маяку и принялся ждать наступления темноты. Он выбрал наблюдательный пост за большим валуном, пристроившимся у самого края огороженной каменным парапетом площадки. Отсюда были видны вход в Святилище и проложенная к нему тропа, постепенно превращавшаяся в мощеную улочку. После заката к Святилищу Глубины начали стягиваться темные силуэты. Кьюсаку иногда казалось, что он видит знакомые фигуры, но он гнал от себя это наваждение. Прихожан было много - мальчик сбился со счета на шестом десятке.
        Адепты культа не скрывались. Они двигались молча, приветливо кивая друг другу, а затем исчезали в черном арочном провале. Никому и в голову не приходило, что за ними наблюдает ребенок. Когда поток верующих иссяк, мальчишка подобрался ко входу. Сердце бешено колотилось - от древних стен веяло чем-то недобрым. Издалека Святилище напоминало четырехпалую ладонь, раскрывшуюся в небо. Из ладони торчал острый шпиль.
        Дверь оказалась незапертой.
        Действительно, кого опасаться? Детей отправили спать (Кьюсак выбрался из дома через окно), а посторонних на полуостров не пускали. Мальчик юркнул в щель, и на него тотчас обрушилась тьма. Когда глаза адаптировались, он понял, что стоит в длинном, постепенно заворачивающемся вправо коридоре. Кьюсак острожно двинулся вперед. Вскоре он заметил свет - через равные промежутки к стенам были приделаны держатели для факелов. Коридор вился спиралью, спускаясь все ниже в подземелье. Спуск оказался невероятно долгим - это одно из наиболее страшных воспоминаний нашего верхолаза. Когда коридор закончился, мальчик увидел огромный зал. Точнее - амфитеатр, уступами спускавшийся к центру. Свод поддерживали четыре колонны. Люди сидели прямо на ступенях амфитеатра - их было много, несколько сотен.
        В центре зала зиял колодец. Даже не колодец, а бассейн, заполненный черной водой. Кьюсак понимал, что вода на самом деле не черная - иллюзию создавало слабое освещение.
        Прихожане ритмично раскачивались и хлопали в ладони. Хлопки были какими-то странными - серии с короткими и длинными паузами.
        - Азбука Морзе, - сказал Коэн.
        - Что? - не понял я.
        Посредник махнул рукой:
        - Не важно. - Он перевел взгляд на Кьюсака: - Продолжай.
        То, что произошло впоследствии, долго терзало нашего спутника в ночных кошмарах. Вода в колодце забурлила, и мальчик увидел пару влажно поблескивающих щупалец, выпроставшихся наружу. Затем появилась тварь, похожая на осьминога. Некоторые в страхе отшатнулись. Вперед выступил мужчина, одетый в длинный балахон цвета индиго. На балахоне были вышиты звезды. Вероятно, мужчина исполнял обязанности жреца. В наступившей тишине он начал хлопать в ладони - целая серия звуков. Мальчик понял, что адепт культа таким образом общался с Кракеном.
        И тварь ответила.
        Несколько щелчков - быстрых, отрывистых. Жрец поклонился, а чудовище скрылось в колодце.
        Мужчина повернулся к остальным и произнес: «Кракен сообщил нам имя следующей жертвы. Обряд приношения состоится нынешней осенью».
        Кьюсак замолчал.
        Дождь заливал окно мансарды, а ветка старого платана иногда царапала стекло. Меня уже достали эти драматические паузы.
        - И? - Я наполнил опустевшую кружку горячим отваром. Эля больше не хотелось. - Кого он назвал?
        Коэн хмыкнул:
        - Догадайся.
        Я догадывался. Вот почему Кьюсак покинул родной город и начал скитаться по свету. Остаться в родном доме он не мог - его приговорило к смерти неведомое существо, а родители и слова поперек не сказали.
        Услышанное с трудом укладывалось в голове.
        - Но почему? - не выдержал я. - Родители скармливают своих детей этой твари? Что это за религия?
        Кьюсак пожал плечами:
        - Я решил это не выяснять, Ольгерд. В ту же ночь я собрал вещички, стянул немного отцовского серебра и сбежал.
        Для двенадцатилетнего паренька Кьюсак поступил очень разумно. Он не стал прорываться через перешеек, охраняемый гарнизоном. Вместо этого спустился к гавани, украл чью-то лодку и поплыл, орудуя веслами, в сторону далеких портовых огней. Ему удалось причалить к пристани, хотя прежде Кьюсак не выходил в море ни разу. Дальше фантастическое везение продолжилось - его не тронули пьяные моряки, никто не попытался ограбить. Кьюсак, не раздумывая, направился в сторону воздушной пристани и отбыл на первом же браннере.
        - Так я попал в Скит Пяти Ветров, - закончил верхолаз. - Пришлось учиться выживать на Облаках, осваивать новые профессии. Но это лучше, чем угодить в пасть Кракена.
        Коэн хмыкнул. И добавил:
        - Мы встретились год назад на Радужном Мосту. Парень искал работу. А я набирал команду на «Мемфис».
        Незаметно отвар закончился.
        И меня озарило.
        - Этот Кракен… - Я уставился на Коэна. - Он случайно не является переделанным Демиургом?
        - Модифицированным, - поправил волшебник. - В стародавние дни это так называлось. Ты прав, Ольгерд. В самую точку.
        - Он ест других людей?
        Коэн вздохнул:
        - Да. Это падшие, одичавшие Демиурги. Их не так много, кое-кто живет в океане, кто-то осел в Срединном море. В былые времена их отправили бы на Землю и там судили. Но сейчас они делают, что вздумается.
        Меня замутило. Не подумайте, что прежде я не сталкивался со зверствами своих собратьев - под лунами это в порядке вещей. Просто не верилось, что один из создателей мог опуститься до такой степени. Вслед за отвращением пришли разочарование и горечь. До меня дошла простая истина - среди Демиургов попадаются твари не менее мерзкие, чем Посторонние. Или даже хуже.
        Коэн хмыкнул.
        Казалось, он прочел мои мысли.
        Я бы не удивился, если честно.
        - Ладно. - Посредник отодвинул стул. - Кьюсак дежурит первым. Затем я. Доброй ночи.
        Глава 5
        Атолл Миядзаки
        Не знаю, кого хотел встретить наш наниматель в Верне. Мы проторчали там около недели. Сперва ждали, пока уляжется шторм. Потом слонялись по городу, сопровождая Коэна. Волшебник покупал старинные рукописи и древние карты, рылся в хламе запыленных антикварных лавок, подолгу шептался с дряхлыми продавцами. Вечера проходили в напряженном молчании. Коэн стоял у окна и всматривался в вечернюю мглу. Но никто не приходил.
        Спустя шесть дней мы отчалили.
        Коэн сказал, что теперь у нас срочные дела на Облаках. Спешка была связана с Небесным советом.
        Что я слышал о Небесном совете? Кажется, это орган управления Скитов. Представьте себе кучу островов, дрейфующих в бескрайнем воздушном пространстве. Эти островки имеют собственные правительства, но раз в год отправляют делегатов на Вертерис, чтобы разобраться с общими вопросами. На мой взгляд, разумная система.
        «Мемфис» плыл в ясной синеве. Под нами простиралось Срединное море. Каждый член экипажа занимался своим делом. Погонщики правили браннером, Кьюсак чинил такелаж, а Грорг храпел целыми днями. Ли варил свои снадобья. А я слонялся по гондоле без дела. Или присоединялся к рлоку в его мысленных путешествиях. Однажды меня за этим делом застукала Мерт. Я, тепло одевшись, лежал на верхней палубе. Без движения. С открытыми глазами. Подозреваю, что лежал долго, а девушка все это время наблюдала. Наверное, зрелище странноватое. Мы с Рыком охотились где-то на побережье, пробираясь через руины безымянного города. Рык питался жизненной энергией живых существ - набрасывался на них и опустошал, выпивал до самого дна. Атакованное животное падало и больше не шевелилось. А полярный рлок накапливал мощь.
        Меня тронули за плечо.
        Я отреагировал не сразу.
        - Что с тобой?
        Картина античных развалин смазалась. Надо мной нависало лицо Мерт. Она смотрела то ли со страхом, то ли с неподдельным интересом. Целая гамма чувств, сложно разобраться.
        - Ничего.
        Я сел.
        Девушка хмыкнула:
        - Брось. Я давно за тобой наблюдаю. Сначала подумала, что это медитация мастеров ножей. Теперь вижу, что нет. Тебя здесь не было.
        Внимательно посмотрев на нее, я кивнул:
        - Допустим.
        - Твой разум умеет путешествовать? - не унималась Мерт. - Я слышала о таком. Коэн проделывает такие штуки во сне.
        - Проделывает, - согласился я. - Но это не сон.
        Вздохнув, я приступил к рассказу. Как мог, попытался ей объяснить свою связь с рлоком и наши совместные вылазки. Мерт слушала внимательно, не перебивая. Она практически не удивилась - сказала, что Коэн научил ее ничему не удивляться. Посредник общается с разными людьми, некоторые из них умеют творить странные вещи. Правда, она не слышала прежде, чтобы мастера ножей настолько тесно общались со своими питомцами.
        - Рык - не питомец. - Я покачал головой. - Мы росли вместе. Пожалуй, самое точное название - брат по оружию.
        Вообще, объяснить это сложно. В нашем мире только мастера ножей научились вступать в симбиоз с рлоками. Слово-то какое - симбиоз. Я услышал его от Коэна несколько дней назад. Посредник серьезно расширил мой словарный запас за время совместных странствий.
        Мерт внимательно посмотрела на меня.
        - Вы странные.
        - Мы?
        - Мастера ножей.
        - Почему?
        Девушка помедлила с ответом.
        - Я многое о вас слышала. Вся эта привязанность к Храмам… Призыв Матери Ветров…
        Я вздрогнул. Невольно вспомнился тот роковой день, когда меня изгнали из Ламморы. День, когда я перестал быть мастером ножей. Если вдуматься, сейчас я обычный наемник. Никто. Пыль на дороге. Видимо, мои воспоминания отразились на лице, потому что Мерт поспешила спросить:
        - Что-то не так?
        Я улыбнулся:
        - Обычные воспоминания.
        - А как у вас с девушками, Ольгерд? Мастер ножей имеет право завести семью? - переменила тему Мерт.
        Я нахмурился.
        Интересный вопрос. Мы не даем обет безбрачия в общепринятом понимании. Представитель гильдии может встретить любовь - такое не раз происходило. В этом случае мастер добровольно слагает с себя обязанности стража Храма и становится обычным человеком. Его место занимает кто-то другой. При этом можно посещать бордели, заводить мимолетные интрижки, но желательно тщательно избегать длительных отношений. Это предписано нашим кодексом. У мастера есть задача - сторожить Храм. Семья может пострадать в ходе выполнения этой задачи. Семья отвлекает, становится приоритетом. Нормальный человек, выбирая между служением государству или ордену и сохранностью семейного очага, колебаться не будет. Продолжение рода - древнейший инстинкт. Мы защитим своего ребенка или жену, но Храм будет оставлен. Составители кодекса считали это недопустимым.
        Я честно рассказал Мерт о кодексе и сложившемся вековом укладе. Девушка внимательно слушала, затем поинтересовалась:
        - А ты, Ольгерд? У тебя были с кем-нибудь серьезные отношения?
        Я смутился:
        - Дома красных фонарей считаются?
        Она рассмеялась:
        - Нет, конечно.
        - Тогда не было. Меня выгнали из Ламморы по другой причине.
        И я рассказал о Старом Джебе, бойне в таверне и последующих событиях. Самым трудным было объяснить причину моего давнего проступка. Освободившись от догматов гильдии, я заглядывал в свое прошлое и переосмысливал многие события. Проблема в том, что Завея - не догмат. Это подлинное имя мира, в котором мы живем. Со мной что-то сделали много лет назад. Я знаю, что Мать Ветров подчиняет меня, не позволяет спрашивать и противиться своей воле. Когда я слышу условный заговор, происходит некий щелчок. Тот, кто владеет секретной формулой, способен подчинить мастера и заставить его действовать в своих интересах. Знают об этом единицы, поскольку неодолимая сила мешает нам рассказывать правду. Вот и сейчас я вынужден умолкнуть, поскольку открывать тайное имя мира нельзя. О Матери Ветров слышали все, но никто не знает ее имени. Никто, кроме высших иерархов, не владеет сакральным знанием о природе этого имени.
        Я вздрогнул.
        Никто, кроме иерархов гильдии.
        По спине пробежал холодок. Тогда как об этом узнала гостья из чужого мира? Почему она пришла именно ко мне? Как она догадалась, что я буду сидеть в «Таране»? Пожалуй, эти вопросы я унесу с собой в могилу.
        Мерт отвернулась. Словно на несколько мгновений утратила интерес к беседе. Мимо проплывали облака. Где-то вдали раздался зов браннера - этот звук ни с чем не перепутаешь.
        - Я не могу рассказать. Это выше меня. Понимаешь? - Прислонился спиной к палубной надстройке. - Некоторые вещи мы просто не можем обсуждать. Даже если захотим. Что-то внутри мешает.
        Девушка снова перевела взгляд на меня. Кивнула. И внезапно погладила по руке - такого жеста я точно от нее не ожидал.
        - Успокойся, Ольгерд. Я поняла.
        Вечером браннер попал в грозовой фронт. Погонщики вынуждены были подняться выше - в более разряженные слои атмосферы. Дышать на верхней палубе стало тяжело, к тому же изрядно похолодало.
        «Мемфис» летел к Атоллу Миядзаки. Я практически ничего не знал об этом Ските - впрочем, как и о других небесных поселениях. Вскоре выяснилось, что Атолл служит надежной гаванью для половины членов нашего экипажа. Тут жили Гарнайт и Брин, а Мерт и Кьюсак снимали на Атолле комнаты. Коэн, по слухам, обосновался в центре поселения - он владел огромным домом, стоившим целое состояние. Похоже, мои соратники считали Миядзаки надежным убежищем и потихоньку прикупали тут недвижимость.
        На второй день грозы я сидел в кубрике и пил травяной отвар. Компанию мне составил врачеватель Ли. Мы беседовали о разных странах, в которых обоим довелось побывать. Потом открылась дверь, и к нам присоединился Брин. Гарнайт отпустил второго погонщика и взял управление на себя. Такое случалось крайне редко - видимо, старик хотел побыть в одиночестве.
        - Ты впервые на Облаках? - спросил меня врачеватель.
        Я молча кивнул.
        - И где думаешь остановиться?
        - Не знаю. Я телохранитель Коэна. Наверное, придется жить с ним.
        Ли покачал головой:
        - Вряд ли. Он распускает на Миядзаки всю команду. Дает нам отдохнуть. А сам решает свои дела. Может пропадать несколько недель - никто не знает, что у него на уме.
        Меня это насторожило.
        - А где живешь ты, врачеватель?
        - Недавно на Миядзаки перебралась моя сестра. Поживу пока у нее.
        Вот как. Получается, я чуть ли не единственный, кто не побеспокоился о жилье. Наверное, даже Грорг нашел себе угол.
        - Если хочешь, - встрял Брин, - поживи у нас.
        Предложение застигло меня врасплох.
        - У вас?
        - Ну да. Мы с сестрой поселились на Северном утесе. Это не самый престижный район, но у нас там небольшой домик. Всем хватит места.
        - Спасибо, Брин.
        - Не за что.
        Мы еще немного потрепались об Атолле и царящих там порядках. Я узнал, что эта каменная глыба плавает над облаками нижнего яруса - примерно в двух километрах над уровнем моря. Я уже начал привыкать к тому, что небесные жители пользуются земными единицами измерений. Мысленно я перевел километры в стадии и получил единицу. Высоко, но не запредельно. Тогда мне объяснили, что на слишком большой высоте человек не может выжить - будет трудно дышать. Вспомнив свое обучение в горах Трордора, я вынужден был с этим согласиться.
        Брин рассказал, что Скит пустой внутри. В его недрах обитают кормчие - каста то ли жрецов, то ли магов, ответственных за управление Атоллом. Кормчие способны произвольно менять высоту и направление движения глыбы. Решения согласовываются с императором и его советниками. Прежде я думал, что кормчий - это аналог властителя. А тут высняется, что их много, целая каста. Во всяком случае, на Миядзаки.
        Люди жили на поверхности Скита. Верхняя часть острова считалась наиболее престижной - там находился дворцовый комплекс императора, стояли дома его приближенных, ратуша, арсенал, торговая площадь, гостиницы, банки и прочие полезные заведения. Наверху селились богатые горожане. Там стояли игорные дома, лавки ювелиров, конторы ростовщиков. Остальное население Миядзаки научилось крепить свои дома к отвесным стенам. Словно ласточкины гнезда. Город облепил глыбу со всех сторон - так сказал Брин. Я не мог это себе представить, пока не увидел собственными глазами.
        Утром «Мемфис» достиг Атолла Миядзаки.
        Скит появлялся постепенно. Я стоял на верхней палубе, когда на горизонте очертились контуры чего-то масштабного. Солнце едва взошло. Погонщики сбавили скорость и зажгли сигнальные фонари. Я понял, что теперь мы не одни в небе - к Атоллу плавно скользили три или четыре торговых браннера. От ближайшего транспорта нас отделяло полстадии. Я рассмотрел развевающийся на ветру флаг Трордора.
        Глыба надвигалась из облачного тумана, обрастая подробностями. Серая бесформенная масса сменилась фиолетовым многоугольником, а затем превратилась в густонаселенный небесный муравейник. Постепенно очерчивались здания, вросшие в монолитное плато. Крыши, острые шпили храмов и тонкие спицы причальных мачт. Я увидел пристенные поселения и подвесные дома, часть которых все еще сливалась с клубящейся облачной мутью. Деревянные жилища самых неожиданных конструкций крепились к обрывам. Моя юность прошла в горах, на террасах гильдии, но при одном взгляде на эти переходы и галереи к горлу подкатила тошнота. Оценить размеры Скита я не смог - не с чем было сравнивать. Возможно, десять стадий в поперечнике. Или больше.
        Браннер заложил длинный вираж и стал приближаться к пристани. Это была широкая терраса на краю обрыва. Часть браннеров швартовалась к вертикальным шпилям, другая - к хлипким на вид причалам, выдвинувшимся в бездну. «Мемфис» устремился к свободному причалу.
        - На выход, - буркнул стоявший рядом Коэн.
        Все засобирались.
        Вещи мы упаковали заранее, теперь предстояло выгрузить их на причал. Для меня все было гораздо сложнее, поскольку полярного рлока предстояло перебросить в пещеру, расположенную неподалеку от жилища Брина. Иными словами - протащить по запутанному лабиринту подвесных мостов и крытых переходов, облепивших склоны Северного утеса. Это непростая задача, учитывая габариты рлока. Брин заверил меня, что конструкции выдержат вес крупного существа, но я все равно относился к предстоящей авантюре скептически.
        В коридоре возле своей каюты я столкнулся с Мерт. Девушка взглянула на меня с некоторым сожалением, потом отвела глаза. Спросила:
        - Где остановился?
        - У Брина.
        Она кивнула:
        - Молодец. Это хороший парень. Только не испугай его сестру этим монстром.
        Я хмыкнул:
        - Его зовут Рык.
        Она улыбнулась:
        - Я помню, мастер. До встречи.
        Это прозвучало так, словно она не хотела расставаться. Возможно, мне показалось. Спустя мгновение девушка уже шагала к выходу на пандус, забросив на плечо рюкзак с пристегнутыми ножнами. Два меча - короткий и длинный. Оба слегка изогнуты. Круглые гарды. Прямые и длинные рукояти, обтянутые акульей кожей. Вот, значит, как. Видимо, я не ошибся насчет бесшумных восточных убийц.
        После Верна я жил один. Это существенно упрощало мой быт. Странный быт человека, лучшим другом которого является зверь. Сначала я вывел рлока в каюту и надежно задраил люк. Потом мы неспешно двинулись к тамбуру.
        Снаружи на нас обрушилась пристань.
        Я знал, что стою на пороге Внемирья. Где-то на Миядзаки распахнуты двери в чужой мир, и оттуда периодически кто-то появляется. Но я не думал, что чужаки спокойно разгуливают по глыбе, затерявшись среди людей.
        Я двинулся вниз по пандусу, затем преодолел скрипучую полоску причала, стараясь не думать о двух километрах пустоты, простирающейся под моими ногами. Причал врос в каменное тело Скита - сразу за ним начинались каменные плиты торговой пристани. Всюду сновали грузчики, портовые рабочие, разодетые торговцы, вооруженные стражи и личности, род занятий которых я не мог определить. Мелькали человеческие и нечеловеческие лица. Некоторые пришельцы были неотличимы от нас - просто одевались иначе, да и веяло от них краями, о которых никто и не слыхивал на Тверди. Другие представлялись мне гротескной пародией на людей, хотя я и не испытывал к ним неприязни. Попадались среди чужаков карлики и гиганты, чей рост вдвое превышал мой собственный. Облик некоторых гостей был совершенно неописуем. Меня поразила реакция окружающих - жители Облаков равнодушно проходили мимо иномирцев, даже не глядя в их сторону. Я сделал нехитрый вывод - подобное соседство для всех в порядке вещей. Да, невольно ощутишь себя диким варваром.
        Рык ткнулся мордой в мой бок. Меня коснулись его чувства - зверю стало немножко не по себе.
        Рядом остановился Коэн:
        - Поживешь у Брина?
        Я кивнул.
        - Хорошо. Когда потребуется - найду.
        С этими словами он бросил мне мешочек с монетами. Я выхватил деньги из воздуха, сунул в заплечный мешок.
        - Аванс за этот месяц, - сказал мой наниматель. И растворился в толпе.
        Я обнаружил, что стою один на краю обрыва. Людские и нелюдские волны захлестывали пристань, закручивались течениями, смешивались и вновь разделялись. Перед глазами пестрило. Слишком много культур.
        На борту «Мемфиса» остались только Гарнайт и Кьюсак. Верхолаз собирался немного подлатать износившийся такелаж, а потом отправиться в увольнительную. Что было на уме у старого погонщика, я не знал.
        Последним браннер покинул Брин.
        - Идем. - Он тронул меня за плечо.
        Передо мной развернулся город.
        Пристань упиралась в обычные каменные дома - высокие, лепившиеся друг к другу подобно сталагмитам. Дома были многоэтажными - я насчитал около пяти-шести ярусов в каждом. Улицы вообще просматривались не сразу - ущелья, зажатые хмурыми исполинскими сооружениями. Там всегда царили сумерки. Даже несмотря на полуденное солнце. Насколько я понял, застройка уплотнялась по мере продвижения к центру. Отсюда невозможно было рассмотреть главную площадь и владения городской элиты, но я подозревал, что личное пространство владыки Атолла распланировали более рационально.
        Еще дальше из городских дебрей поднималась гора, облепленная человеческим ульем. Отсюда не увидеть подробностей, но на кварталы бедняков этот район не походил. Интересно, тут есть трущобы и небезопасные районы?
        Мы начали пробираться сквозь толпу.
        Глава 6
        Дом в лабиринтах пристенного города
        Приятно сидеть на краю бездны, свесив ноги.
        От падения меня оберегали веревочные перила, протянутые вдоль всего периметра деревянной террасы. Передо мной простирался плотный облачный ковер, постоянно меняющий очертания. Иногда белесая муть рассеивалась. Сквозь бесформенные просветы я мог наблюдать землю. Точнее - море. Бескрайнюю серебристую гладь Срединного моря, подернутую рябью волн. На такой высоте подробностей не различить, да их и не было. Вряд ли я смог бы увидеть даже скоростной почтовый клипер, спешащий с новостями в Сток.
        Ветер взъерошил волосы.
        Прохладно.
        Террасу, на которой я сидел, врезали в отвесный утес. Бревна частично были утоплены в монолитной скале, частично покоились на небольшом уступе. Ограждение состояло из металлических стержней и протянутой между ними веревки. Поверх бревен неведомый строитель уложил дощатый настил.
        Жилище Брина вызывало восхищение. Продуманность каждой детали всегда вызывает восхищение. Я знал, что зодчие Миядзаки научились мастерски врезать свои дома в скальную породу и добиваться необычайной прочности конструкции. Материалом служила древесина ятобы - твердая, редкая и невероятно дорогая. На Тверди ятоба не растет, поэтому Скиты закупают этот материал во Внемирье. Так вот, дом родителей Брина и Навсикаи был полностью выстроен из ятобы. Одним боком терраса, как я уже сказал, упиралась в скалу, а другой стороной примыкала к дому.
        Собственно жилище, в котором меня поселили, полностью рушило все человеческие представления о нормальном доме. Центром этого сооружения являлся древесный столб, упиравшийся своими концами в скальные выступы. Стена утеса в этом месте образовывала небольшой провал - достаточный, чтобы установить эту распорку. Концы столба намертво вмуровали в породу. На эту странную «спицу» были нанизаны комнаты, имеющие разную конфигурацию и размеры. Каждая комната представляла собой отдельный блок, крепившийся не только к центральному столбу, но и к утесу. Вдоль столба тянулась спиральная лестница, по которой дети переходили с одного жилого яруса на другой. Внутри была предусмотрена канализационная система, связанная с глубинным трубопроводом Скита. Снаружи дом обладал всеми атрибутами привычного жилья - окнами, скатами крыш и водосточными трубами. Крышу верхнего яруса сделали плоской - в нее врезали люк, служивший обитателям входной дверью. Через люк выбирались на каменистую тропу, вливавшуюся в систему переходов пристенного города. Тропа оказалась довольно широкой. Прохожих защищала металлическая ограда. Во
всяком случае, на этом участке.
        За спиной раздались легкие шаги.
        Навсикая.
        Младшей сестренке Брина на вид было лет шесть. Совсем кроха, мне не доводилось прежде общаться с такими детьми. Вечно всклокоченные пепельные волосы, вдумчивый взрослый взгляд. Как и все обитатели Утеса, Навсикая носила плотные штаны и полушубок. На ногах - удобные горные сапоги. Передо мной стоял ребенок, выросший на краю бездны. Очень самостоятельный ребенок. Девочка подолгу жила одна в ожидании брата. Я не представлял, как такое возможно. Но спрашивать о родителях у Брина не хотелось - дети пережили горе, о котором лучше не напоминать. Захотят - сами расскажут.
        - Замерзнешь, - сказала девочка.
        Я улыбнулся.
        Она не знала, что мне довелось расти в горах Трордора. И мне очень не хватало утренних медитаций, совместных тренировок послушников и наставлений Вячеслава. Я сделал глубокий вдох.
        Почти как дома.
        Вот только домом для меня были горные террасы гильдии, а не заброшенный лесной хутор.
        Я не сразу заметил, что Навсикая протягивает мне чашку. Заметив, с благодарностью принял ее и сделал маленький глоток. Травяной чай. В доме имелся очаг, но топился он не дровами, а газом, поступавшим из недр Скита. Привыкнуть к таким вещам тяжело. Хотя я и понимал, что небесный мир гораздо более развит, чем королевства Тверди.
        Девочка уселась напротив, скрестив ноги.
        - Ты все время так сидишь по утрам?
        Пожал плечами.
        - Раньше - сидел. Но теперь не всегда получается. Нет времени.
        - А зачем тебе это?
        Сделал глоток.
        - Успокаивает. Приводит мысли в порядок. Лучше понимаешь мир.
        Объяснить шестилетнему ребенку весь смысл медитации трудно. Наставник из меня никудышный. Наверное, поэтому и не приняли во Внутренний Круг.
        К Атоллу медленно подплывал браннер.
        Я постепенно привыкал к новому ритму жизни. Облака - мощная торговая федерация. Жители Скитов не пользовались кораблями, их не интересовали наземные караваны. Торговля с Твердью и соседними Островками велась исключительно воздушным путем. К пристани все время кто-то причаливал. Мне часто доводилось видеть грузовые браннеры. Гондолы там полностью отсутствовали, а погонщики устраивали себе временное обиталище на досках, ящиках и тюках, сцепленных между собой. Эти отчаянные ребята подолгу жили в палатках с минимальными удобствами. Они готовили еду в металлических жаровнях, спали в мешках, принайтованных к палубе, мылись в реках и озерах, изредка спускаясь с небес. В команде обязательно работало несколько верхолазов. Говорят, за дальние перегоны купцы щедро платили.
        - Скоро завтрак, - сказала девочка.
        Я кивнул.
        Отхлебнул из кружки.
        Вспомнился длинный спуск по лабиринтам пристенного города. Прошло всего три дня, но мне кажется, это было вчера. Выступающие из скальной породы тропы, огороженные хлипкими веревочными конструкциями, плавно переходили в каменные ступеньки. Вырубленные столетия назад, они ныряли под карнизы и внезапно превращались в скрипучие настилы. Чтобы попасть в свои домишки, местные обитатели карабкались по веревочным лестницам - это считалось нормой. Рлок неотступно следовал за мной. Мне кажется, происходящее ему нравилось. Никогда еще представители его вида не забирались столь высоко.
        Мы завели Рыка в пещеру, примыкающую к нижней комнате странного жилища Брина. Никаких металлических дверей и запоров. Я мысленно пообщался со своим другом и объяснил, что мы гостим у хороших людей. Их не надо трогать, сказал я. Рык согласился. Он уже привык к походным условиям и к частой смене обстановки. Он даже привык к тому, что не все двуногие являются добычей.
        Я встал и последовал за Навсикаей.
        Чашка еще дымилась в моей руке.
        Брин отправился в город за продуктами. Я решил побыть с девочкой. Оставлять ее наедине с полярным рлоком не хотелось. Он бы не тронул ребенка, но по личному опыту я знал, что большинство людей испытывает суеверный ужас в присутствии Рыка. На протяжении трех дней я присматривался к девочке, силясь понять, что творится в ее душе. Никакой реакции. Удивительно.
        Терраса примыкала к комнате Брина. Чтобы попасть на кухню, нам пришлось спуститься двумя ярусами ниже, миновав гостиную, в которой временно поселили меня. Лестница змеей вилась вдоль центрального столба. Перила отполированы бесчисленными касаниями. Внешние стены превращены в застекленные фасады. Просыпаясь по утрам, я мог наслаждаться великолепной панорамой, буквально врывавшейся в мою комнату. Неведомый архитектор потрудился на славу.
        Разгоняя утреннюю стужу, на кухне пылал очаг - каменная чаша, стоящая в углу под прямоугольным выростом вытяжки. Огонь поддерживался какой-то жидкостью, поступающей из нижнего резервуара. Дыма практически не было.
        Пока девочка накрывала стол, я подошел к чаше. На меня повеяло теплом. Огонь горел беззвучно - без привычных костровых потрескиваний и ярких всполохов. Мертвенно-бледное пламя.
        - Есть человек, он хочет с тобой поговорить, - неожиданно сказала девчушка.
        Я моргнул.
        Ловкие пальцы Навсикаи разложили по тарелкам еду - рисовую кашу с овощами и рыбой. Я понимал, что рыбу доставляют рыболовные браннеры, но все равно это выглядело дико.
        - Мы запекаем ее в фольге, - сказала Навсикая.
        Я сел напротив девочки.
        Слова, сказанные только что, засели в голове. Кто вообще может знать наемника, бывшего некогда мастером ножей, на этом летающем булыжнике? Меня пронзило чувство предопределенности. Нечто подобное я испытал в Ламморе много лет назад. Тогда появились чужаки, перекроившие мою судьбу. Кто появится сейчас?
        Вкусно.
        Я постарался отрешиться от мрачных мыслей и насладиться завтраком. Почему бы и нет? Иногда стоит пожить в текущем моменте.
        - Кто этот человек? - наконец спросил я.
        - Он присматривает за мной, - сказала девочка. - Пока Брин ходит на «Мемфисе».
        Я кивнул.
        - Он живет неподалеку?
        - Вроде того.
        - Когда мы к нему пойдем?
        - Завтра, - последовал ответ. - Сегодня он чем-то занят.
        Я не стал спрашивать имя того, кто мной интересовался. Вряд ли оно что-нибудь скажет.
        После завтрака я отправился в свою комнату и завалился спать. Мне нравилось вынужденное бездействие. Чутье подсказывало, что это затишье перед бурей. Скоро наш мир необратимо изменится. Возможно, Твердь и Облака падут. Я не знал, чем закончится миссия Коэна. Не знал, сможем ли мы уцелеть в надвигающейся катастрофе. Но мне нравилось, что Посторонние перестали заглядывать в мои сны, как к себе домой. Я провалился в мутную тьму с расплывчатыми и незапоминающимися образами. Должно быть, я пролежал так несколько часов. Потом небытие прорезали звуки.
        В доме появились люди.
        Открыв глаза, я прислушался.
        Сверху доносились голоса. Скрипели ступени. Кто-то отбросил крышку люка в потолке верхнего яруса и теперь спускался по спиральной лестнице. Голоса я узнал сразу - Брин и Мерт. Вслед за голосами показались ноги.
        - Спишь? - на ходу спросил Брин.
        Я сел на кровати. Коснулся голыми ступнями дощатого пола.
        - Уже нет.
        Мерт помахала рукой:
        - Пошли с нами.
        Очарование жилища Брина заключалось в чистых, отполированных временем и неведомыми мастерами досках полового покрытия. Ходить босиком было приятно. Ковров или чего-то подобного хозяева дома не признавали. Поэтому я не стал искать обувь. Просто встал и двинулся к лестнице.
        Вся компания собралась на кухне.
        Брин выкладывал из рюкзака свежую еду, а его сестра отправляла все в ящик со льдом. С виду этот ящик ничем не отличался от остальной кухонной утвари. Просто Коэн наколдовал внутри лед - в точности, как это было сделано в карете и «Мемфисе». Похоже, наш общий наниматель разбрасывался чарами направо и налево, беспокоясь лишь об удобстве своих подчиненных.
        Замороженное мясо и фрукты, рыба, какие-то овощи в стеклянных баночках, неведомые коренья - все это скрывалось в недрах ледяного ящика. На меня повеяло морозом горных перевалов.
        - Там и для Рыка есть, - сказал Брин.
        - Спасибо.
        Я решил не обижать парня. Те куски, что он притащил из города, - это полярному рлоку так, на один зуб. Придется сегодня самому идти за провиантом.
        - Любишь холодный чай? - спросила Мерт.
        Пожал плечами:
        - Не пробовал.
        Она протянула мне бутылочку с рыжеватой жидкостью. Я сделал глоток и понял, что это вкусно. Мерт следила за моим лицом.
        - Пей. У нас еще есть.
        В руках Брина и Мерт появились новые бутылочки. Я заметил, что девушка приоделась. Оружия при ней не было, а вот одежда стала более облегающей и дорогой. Юбка до колен по облачной моде, белоснежная блузка и шерстяные гетры. На ногах - легкие полусапожки. Волосы убраны в хвост. Эта девушка нравилась мне все больше. Ничего лишнего, но любой наряд к лицу.
        Холодный чай оказался действительно вкусным. Я слышал об этом напитке - его готовили в жарких странах и на удаленных островах. На Облаках эта вещь пользовалась особой популярностью. Необъяснимой, я бы сказал.
        - Рык освоился? - спросила Мерт.
        - Вполне, - меня приятно удивил ее интерес. - Он часто путешествует.
        Сейчас рлок спал.
        Я мог коснуться его разума и даже прогуляться по краю сновидений, но делать этого не стал. Некрасиво вторгаться к друзьям без приглашения.
        - На Тверди боятся таких зверей, - сказал Брин. Я ждал, что он поднимет эту тему. - Почему?
        Я вздохнул:
        - Ты же их раньше не видел?
        Брин моргнул:
        - Кого?
        - Рлоков.
        - Нет.
        Кивнув, я сделал очередной глоток.
        - Скажем так. Вас Рык не трогает, потому что вы со мной. Покровительство, что-то в этом роде. Я его попросил - он исполняет. А вообще - это самый страшный хищник Тверди. Так гласят легенды.
        Брин поежился:
        - Это правда?
        - Все так, - ответила Мерт.
        Навсикая принялась мыть грязные тарелки. Повисла тишина. Я догадывался, о чем думает Брин. В доме живет тварь, которая может с легкостью расправиться с ним и его сестрой.
        - Если хочешь - мы уйдем. - Я посмотрел ему в глаза.
        Брин не отвел взгляд. Крепкий паренек.
        - Нет. - Он покачал головой. - Я ведь все знал.
        Верно. Знал. Или думал, что знает. Впрочем, если бы рлок вышел на охоту в пристенном городе, он не стал бы начинать с них. Это скучно. Вслух я сказал иное:
        - Все будет в порядке. Гарантирую.
        Брин кивнул.
        Он мне верил.
        И правильно делал. Мне понравился этот дом и его обитатели. Я бы никогда не стал рисковать их жизнями. Мастера ножей не охотятся. Они защищают.
        - Не хочешь в город прогуляться? - спросила Мерт.
        Я перевел взгляд на девушку:
        - Приглашаешь?
        - Да. Мне все равно делать нечего сегодня.
        Допив чай, я открыл один из кухонных ящиков и отправил пустую бутылку в мусорное ведро.
        - Согласен. Мне нужно прикупить кой-чего.
        Перевел взгляд на Брина:
        - Вы с нами?
        Парень покачал головой:
        - Хочу отдохнуть. Я уже находился за день.
        Они обменялись с Мерт странными взглядами. От меня это не укрылось, но суть происходящего я понял намного позже.
        - Собирайся, - сказала Мерт.
        Глава 7
        Прогулка по булыжнику в компании убийцы
        Я взял с собой рюкзак и кошель с монетами.
        На Атолле Миядзаки проблем с обменом денег не было. Собственно, и менять ничего не требовалось. Облачные жители пользовались треугольными гульденами, но в лавках и тавернах принимались трордорские империалы. На Тверди эта валюта считалась универсальной - даже ламморские чиновники получали жалованье в империалах. Что не совсем правильно, на мой взгляд. Совсем не патриотично.
        Коэн тоже платил нам в империалах. Хотя в контрактах у всех значились кроны. Просто так удобнее.
        За время путешествия я изрядно обогатился. Запросы у меня скромные, а в городах мы подолгу не задерживались. Я это к тому, что мне наконец-то выпала возможность хорошо повеселиться. В былые времена я завалился бы в таверну, выпил немного эля, пообщался с людьми и отправился восвояси. Я совершенно не умею веселиться.
        Откинув крышку люка, мы с Мерт покинули гостеприимное жилище Брина. Солнце медленно сползало к горизонту, окрашивая небо розовыми тонами.
        На душе было спокойно.
        Меня тянуло к Мерт. Я почти ничего о ней не знал, но этого и не требовалось. Просто чувствовал - этой девушке можно доверять. Но возникло еще что-то.
        - Не отставай, - бросила моя спутница через плечо.
        Она первой вскарабкалась по веревочной лестнице, выводящей на деревянную галерею. Я коснулся разума рлока. «Жди, вечером приду с едой».
        В ответ - волна благодарности.
        Восхождение занимало достаточно много времени. Дорога петляла по крутому склону, ныряя в пещеры и огибая дома на обрывах. Иногда приходилось идти по неровной каменистой тропе, иногда - по деревянному настилу или вырубленным в породе ступеням.
        Внизу вновь бушевала гроза.
        Я видел отблески молний, слышал громовые раскаты. Под ногами простирался исполинский атмосферный котел, заполненный темно-фиолетовой субстанцией. Надо мной застыл солнечный диск. Привыкнуть к этому тяжело.
        - Как тебе у Брина? - начала разговор Мерт.
        - Уютно, - сказал я. - Одного не могу понять.
        - Чего?
        - Как они управляются вдвоем.
        Мерт хмыкнула:
        - Это долгая история.
        Очередной поворот тропы вывел нас к террасе таверны. Я заприметил это местечко. Своеобразная граница между пристенным городом и плато.
        - Заглянем? - предложил спутнице.
        Мерт свернула к террасе.
        Обычная деревянная площадка с пристроившимся сбоку домиком. Покосившимся и обшарпанным. Над крыльцом висела табличка с полустертым изображением пернатого существа. Таверна «Гром-птица».
        Мы заняли угловой столик на краю террасы. Похоже, мы оказались единственными посетителями. Хозяин возник словно из-под земли - упитанный сорокалетний детина с неприветливым выражением лица. Мерт заказала по бутылочке холодного чая и чего-нибудь поесть. Хозяин удалился.
        Сумерки постепенно окутывали город.
        По террасе прогуливался легкий ветерок. Я посмотрел направо и увидел кривую улочку, взбиравшуюся на плато к центральным районам Атолла. По каменному ущелью сновали редкие прохожие. Начали загораться первые фонари. Из распахнутого окна соседнего дома доносилась нежная скрипичная мелодия.
        Уютно.
        Меня обволокло ощущениями, к которым я не привык. Просто не доводилось жить в подобных местах. Угроза войны, подводные твари и жертвоприношения, оборотни на тропе войны - все это отодвинулось прочь. Растворилось в тихом вечере и ненавязчивой мелодии, вплетающейся в призрачный свет фонарей.
        Хозяин поставил перед нами чай и дымящиеся тарелки с едой. Овощное рагу, жареные яйца и отбивные.
        Я хотел бы состариться на Атолле.
        Мысль пронзила меня внезапно, как и любое откровение. Если бы мне предоставили выбор между Ламморой и Миядзаки, я выбрал бы Атолл. Здесь нет ни единого Храма, но это больше не имеет значения.
        Мне тут хорошо.
        Поймал на себе взгляд девушки.
        Улыбнулся.
        - Нравится? - спросила Мерт.
        - Что? - не понял я.
        - Здесь. Нравится это место?
        Я кивнул.
        - Все через это прошли. Думаешь, почему тут осели все, кого нанял Коэн? Тут хочется жить всегда. Последняя гавань.
        - Так не бывает. - Я покачал головой. - Если появляются такие места, их сразу завоевывают. Как они защищаются? Здесь много чужих. Распахнуты врата в другие миры. Я не понимаю.
        Мерт вздохнула:
        - Ты прав. Облака должны иметь мощную оборону. И она есть. Просто ты ее не видишь. Не замечаешь. Орудия в толще скал. Охранная магия. Боевые браннеры, несущие дежурство неподалеку. Цепь взаимных обязательств с другими Скитами. Скрытые в недрах булыжника арсеналы. Много всего.
        Хозяин повесил над крыльцом фонарь.
        Открыв бутылки, мы сделали по глотку. Неспешно начали ужинать. Бархатный вечер скрадывал расстояния, замедлял мысли. По черепичному скату таверны прогуливался жирный кот.
        У меня накопилось много вопросов.
        - Послушай, - сказал я. - Где родители Брина и Навсикаи? Как они живут одни?
        Мерт внимательно посмотрела на меня:
        - Почему ты интересуешься этим?
        Пожал плечами:
        - Они мне нравятся.
        Мерт поставила бутылку.
        - Здесь нет тайны. Историю Брина мне рассказал Кьюсак. Родители парня были купцами. Происходили из влиятельных торговых династий. Могли бы жить на плато, но им безумно нравился обрыв. Вот и решили построить дом на Утесе.
        Еда оказалась вкусной. Я и представить себе не мог, что такой угрюмый тип, как владелец таверны «Гром-птица», может так хорошо готовить.
        Вечер сгущался, а я слушал рассказ Мерт.
        Это история счастливой семьи и развалившегося на куски будущего. Династия Невисов процветала, расширяла свой маленький флот браннеров и летала все дальше. Кто-то из клана однажды задумался о землях, находящихся далеко за океаном. О втором материке. Никаких карт не имелось, только слухи. Ни проводников, ни вернувшихся оттуда. Все, что знали родители Брина, - рассказы пиратских капитанов с удаленных архипелагов, которые утверждали, что со вторым материком можно торговать. Направление было известно, поэтому Невисы решили рискнуть. Снарядили флотилию из трех браннеров, загрузив прицепные платформы специями, тканями, украшениями и разными безделушками. О культурном развитии народа, жившего за океаном, никто не имел представления. Ассортимент подбирали расчетливо, чтобы не прогадать.
        Настал день, когда браннеры отчалили от пристани Миядзаки.
        - Больше их никто не видел, - сказал я.
        - Ошибаешься. - Мерт хмыкнула. - История имеет продолжение.
        Браннеры при попутных ветрах могут развивать высокую скорость. Они быстрее обычных кораблей вдвое, если не втрое. Но родители Брина вернулись лишь через полгода. На расспросы детей они не отвечали. Никому не рассказывали об увиденном. Товары, привезенные из-за океана, разошлись быстро и принесли хорошую прибыль. Вот только на Вертерисе собрался Небесный совет, на который были вызваны капитаны браннеров, летавших на второй материк. О чем говорили - неведомо. Но вскоре из дома исчезли все карты, книги и бортовые журналы, привезенные из дальней экспедиции.
        Спустя месяц Невисы опять начали собираться в дорогу. Но радости от предстоящей торговли никто не испытывал.
        - Не понимаю, - сказал я. - Что случилось?
        Мерт покрутила в руках бутылку.
        - Ты слыхал о тайной канцелярии?
        Я хмыкнул:
        - В каждом королевстве есть такая служба.
        - Верно. Но Скиты ухитрились объединиться и довести эту штуку до предела совершенства.
        Дальше начинались предположения. Возможно, Коэн знал больше. Если честно, я уверен, что он знает больше. Это же Коэн. Похоже, родители Брина были завербованы канцелярией для разведки новых территорий. А еще точнее - для обнаружения потенциальной угрозы. Никого не интересовала торговля со вторым материком. Правители Облаков хотели знать лишь одно - насколько опасны тамошние жители и как скоро ждать вторжения. Брин считал, что карты и журналы забрали люди из тайной канцелярии. Думаю, он прав.
        Из второй экспедиции никто не вернулся.
        - Подожди. - Я жестом прервал девушку. - Если это правда, Небесный совет знает точное расположение второго континента. И Коэн тоже знает.
        Мерт кивнула.
        - Выходит, Брин и Навсикая стали сиротами по его вине.
        - Отчасти. - Она покачала головой. - Он был в курсе происходящего, но вряд ли руководил миссией. Не думаю, что парни из канцелярии перед ним отчитывались. Все сведения осели в тайных архивах, а доступ к ним имеют единицы. Так заведено. Думаю, те, кто забирал карты и журналы, уже мертвы.
        По спине пробежал холодок.
        - Но Брин…
        - Да. - Мерт следила за моей реакцией. - Тоже должен был умереть. Но его взял под свою опеку Коэн. Его и девочку.
        Вездесущий Коэн.
        Авторитет волшебника настолько высок, что даже тайная облачная канцелярия изменяет своим правилам, выпуская из цепких когтей добычу. Вероятно, мощь Демиургов еще чувствуется - с ней вынуждены считаться даже владыки Скитов. Сейчас Коэн собирает всех воедино. Мне всегда казалось, что объединить летающие острова невозможно - даже перед лицом надвигающейся опасности. Да, у них есть Небесный совет. Но ведь он собирается крайне редко и ничего не решает, правда? Или решает? Просто я ничего не знаю? Так или иначе, мой наниматель оказался хорошим человеком. Он взял в команду молодого погонщика, от которого поначалу было мало проку. Он мог нанять профессионала, заплатив ему хорошие деньги. Но приютил на «Мемфисе» мальчишку, поскольку тому угрожала неминуемая смерть. Я вновь испытал уважение к посреднику с Земли.
        - Пойдем. - Мерт встала и взяла меня за руку. - Прогуляемся по городу.
        Ее пальцы оказались теплыми и мягкими. Не похожими на пальцы, умеющие убивать. Какова твоя история, девочка?
        Мы расплатились с хозяином, оставив пару серебряных монет, и двинулись прочь.
        Улицы города постепенно оживали. В окнах горел свет. Я понял, что иду вверх по извилистой улочке, все еще держась за руку Мерт. Это необычное чувство - словно между нами зародилась невидимая связь. Пока я не мог дать этому объяснение. Мы шли по каньону, стены которого были сложены из высоких домов. Фонари вмурованы через равные промежутки, так что на улице светло. Выступили первые звезды, оформился лунный серп.
        Я не мог заставить себя выпустить ее руку.
        И не хотел.
        Со всех сторон слышались голоса, женский смех, скрип открывающихся дверей и захлопывающихся ставен. Мы свернули на каком-то перекрестке и двинулись в направлении западных кварталов.
        - Ты не думал жить… как все? - спросила Мерт.
        Пожал плечами:
        - Это как?
        - Ну, завести семью, построить дом. Детей нарожать.
        Разумеется, думал. А кто не думает? В детстве меня воспитывали в фермерском духе. Чем больше детей, тем лучше. Рабочие руки. Гильдия дала мне новую философию, и я перестал думать как нормальный человек.
        Но я больше не служу гильдии.
        Вслух я сказал:
        - Меня не готовили к этому.
        - Бедный мастер. - Мерт покачала головой. - А сам ты чего хочешь?
        Действительно - чего я хочу?
        Разговаривая, мы забрели в лабиринт узких улочек, извивающихся в сердце верхнего города. Эти аппендиксы то ныряли в тесные арки, то спускались ступеньками к непонятным лавкам и крошечным тавернам, то выходили на каменные парапеты, примыкавшие к задним стенам домов. У наших ног стелились причудливые тени. В небе завис исполинский лунный зрачок. Изредка в провалах между домами просматривался второй серп - едва очерченный, совсем молодой. Наши шаги гулким эхом разносились по ветреным переулкам.
        Чего я хочу?
        Я больше не мастер ножей. Я простой наемник. Я не верю в идеи сохранения мира, не считаю себя творцом истории. Я служу человеку из Внемирья за монеты и крупицы знаний, которыми он может поделиться. А что дальше? Произойдет великая битва. Падут города, рухнут цивилизации. Восстанут новые боги и новые короли. Такое случалось не раз. И вновь повторится. Я умею выживать, поэтому вне зависимости от исхода войны найду свой угол. Но к чему я стремлюсь? К тихой старости? К познанию чего-то запредельного? К выполнению долга любой ценой? Какого именно долга?
        Вопросы быстро вколачивали меня в мир звезд и теней. Я понял, что ответов на них пока нет.
        - Вот что, - сказал я. - Наверное, мне нужен какой-то смысл. Но я пока с этим не определился. Раньше я защищал Храмы, а теперь чужие интересы. Когда все закончится, я переберусь на Миядзаки. Мне тут нравится. Поживу какое-то время и решу, что делать дальше.
        - Почему Миядзаки? - спросила Мерт. - Ты был на Вертерисе? Видел Радужный Мост?
        - Нет, - признал я. - Но это не важно.
        Здесь я впервые почувствовал себя человеком. Не мастером ножей или изгнанником, прячущимся от гнева владык. Простым человеком.
        - Когда-нибудь, - сказала Мерт, - ты услышишь мою историю.
        Мы стояли на площади. В центре чернел пересохший фонтан, за которым возвышалась громада ратуши. Провалы арок, запертые двери торговых домов и представительств ремесленных гильдий. Мимо нас прошли стражники. Они тихо переговаривались, держа в руках факелы.
        Атолл медленно плыл сквозь пространство ночи. Где-то внизу простиралось море. Где-то армады второго материка готовились к вторжению. Переделанные демиурги всплывали из мрачных колодцев, тянули щупальца к своим жертвам. Скрир шел по нашему следу. Величественно проплывали над миром людей браннеры. Рлоки охотились в своих ментальных угодьях, разрывая ткань бытия. Твердь и Облака жили своей жизнью, а я пытался найти здесь свое место.
        Все это вмиг навалилось на меня.
        Налетел порыв ветра.
        Вдруг я почувствовал, что Мерт прижимается ко мне. Очень странное зрелище - тренированные убийцы, привыкшие подчиняться строгим канонам и вековым предписаниям, обнимаются посреди безлюдной городской площади.
        Время застыло.
        А потом ожили куранты, отбивая полночь.
        Глава 8
        Осколок прошлого
        Проводив Мерт, я отправился назад. Путь был неблизкий - мне пришлось выбираться из центра булыжника, спускаться по пристенным коридорам и тихо прокрадываться к своей постели. Брин и Навсикая спали. Восточный край горизонта начал светлеть.
        Закрыв глаза, я провалился во тьму без сновидений.
        Утром меня разбудили запах готовящейся еды и приглушенные голоса из кухни. Солнце поднялось уже достаточно высоко и теперь рвалось внутрь гостиной сквозь стеклянный фасад.
        Грозовой фронт отступил.
        Я наблюдал, как в тучах образуются разрывы. Невидимая рука растягивала клочья сизоватой пены по небесным просторам. Приблизившись к панорамному окну, я увидел внизу море. Зрелище приковало взгляд. Я не сразу вспомнил, что завернут в одеяло, а моя одежда валяется на полу.
        Пришлось одеться.
        Собравшись с духом, направился в душ. Чтобы помыться в пристенном доме, нужно открыть дверь в задней стене гостиной и выйти на узкую, огороженную деревянными перилами, площадку. Отсюда вверх уходила лестница - вделанные в стену жилища металлические скобы. Душевая кабина, словно ласточкино гнездо, пристроилась между скалой и верхним ярусом дома. Дощатая коробка, соединенная системой труб с городской канализацией. По одним трубам подавалась горячая и холодная вода, по другим сливались отходы. Между кабиной и домом протянулся шаткий мостик - доски настила на веревочной основе.
        Я взобрался по скобам на вторую площадку, перешел по мостику над каменной расселиной, держась за толстые канаты, и открыл скрипнувшую дверь. Крыша коробки была немного скошена. Свет лился внутрь сквозь врезанное круглое окошко. Я разделся, достал из рюкзака полотенце, мыло и свежее белье, сложил все это на полку в углу. Шагнул в отгороженный закуток и почувствовал под ногами деревянную сливную решетку. Поднял руку, нащупал кран и пустил воду.
        Душем я научился пользоваться на террасах Трордора.
        Ничего подобного жители Шинского леса не знали - очередное доказательство нашего варварства. В Ламморе горожане мылись часто, но для этого использовались деревянные бадьи. Вода грелась на очаге, а здесь она поступала по трубам, смешиваясь с холодным потоком. Все это регулировалось при помощи двух краников. На Облаках это было нормой, хотя откуда бралась вода? Это же кусок камня, дрейфующий в небе. Магия или наука - я не знал, с чем имею дело.
        Мыться пришлось быстро.
        Брин объяснил, что существует лимит на воду. Власти булыжника вычислили объем жидкости, необходимый для того, чтобы один человек помылся. Когда объем заканчивался, наша секция автоматически блокировалась на несколько часов. Кстати, грязную воду перерабатывали и снова запускали в систему водопровода. Это и вовсе ускользало от моего понимания.
        Воображение рисовало гигантские котлы в недрах Скита, пыхтящие горны, медные чаны и прочие атрибуты примитивной механики. Наверняка все выглядело иначе. Но вряд ли мне суждено попасть внутрь Атолла и увидеть это собственными глазами.
        Завинтив оба крана, я насухо вытерся и стал торопливо одеваться. На Миядзаки горный климат, поэтому утром было прохладно.
        Дом встретил меня аппетитными запахами.
        - Ольгерд! - позвал Брин. - Ты из душа?
        - Да! - Сбросив сапоги, я вновь ощутил фактуру древесины. - Спускаюсь.
        Верхняя площадка, связанная мостом с душевой кабинкой, по совместительству служила местом для сушки белья. Там я развесил выстиранные вещи, намертво пригвоздив их к бельевым веревкам прищепками.
        Переобувшись в гэта, направился к лестнице, громыхая на каждом шагу. Странная любовь местных жителей к дереву начинала утомлять. Не выдержав, я сбросил сандалии и босиком двинулся дальше.
        Брин и Навсикая деловито хозяйничали на кухне.
        - Доброе утро, - сказал я.
        Мальчишка кивнул.
        Пока Навсикая накладывала еду в тарелки, ее брат резал хлеб. Вот откуда у них берется свежий хлеб?
        - Доставка, - словно прочитав мои мысли, сказал Брин. - На террасе есть специальное ведерко. Мы кладем туда парочку медных монет. Утром мимо проходит хлебный браннер. Грузчики забирают монеты и оставляют буханку хлеба.
        - Я что, вслух спросил?
        Девочка захихикала.
        - Нет. - Она поставила передо мной тарелку с кашей и мясным рагу. - У нас об этом постоянно спрашивают.
        Брин перехватил мой взгляд.
        - Коэн, - пояснил он. - Жил у нас пару дней, пока не перебрался в гостиницу. Однажды Кьюсак переночевал.
        Навсикая забралась на стул рядом со мной и принялась есть. Я последовал ее примеру. Было очень вкусно.
        Рык тихонько коснулся моего разума.
        Он был голоден.
        «Прости. Я скоро приду».
        Зверь понял.
        - Тебя ждут, - внезапно сказала девочка.
        Я нахмурился, затем вспомнил:
        - Человек, который присматривает за тобой?
        - Да.
        Прогулка с Мерт заставила меня забыть о странном незнакомце. Но сейчас я снова не мог взять в толк, откуда меня знает кто-то с Облаков.
        - Кто он?
        Брин пожал плечами:
        - Живет здесь около года. В крохотном домике неподалеку. Не знаю, как сестра с ним познакомилась, но он стал за ней присматривать. Таскает в дом продукты, пока меня нет. Чинит трубы, если нужно. Хороший мужик.
        Я переварил услышанное.
        Повеяло ли на меня опасностью? Думаю, нет. Вряд ли этот человек связан с оборотнями Скрира. Возможно, наши пути пересекались. Очень давно. Я помогал некоторым торговцам уладить их проблемы, сопровождал караваны, оберегал от вымогателей и разбойников. Небольшая подработка, если хотите. Назовем это так.
        - Откуда он знает про меня?
        - Я рассказала, - последовал ответ Навсикаи.
        - Ты называла мое имя? - продолжил я допытываться.
        - Да. И говорила о том, что ты мастер ножей.
        Я вздохнул.
        Устал повторять, что я больше не мастер ножей. Но ребенок есть ребенок. Грех обижаться.
        - Когда идем?
        Брин зевнул:
        - Я никуда не иду. Хочу отдохнуть. Сестра тебя отведет.
        Доев, я поднялся и поблагодарил девочку за вкусный завтрак. Попросил дать мне время покормить рлока. День близился к полудню.
        Разум зверя блуждал по вершине плато, изредка набрасываясь на пролетающие браннеры. Я поставил перед другом ведро, до краев заполненное мясом. И стал терпеливо ждать, пока Рык поест.
        «Прогуляться не хочешь?»
        Меня накрыло волной благодарности.
        Да, он хотел. Сутки в пещере вряд ли кого-то обрадуют. Это моя вина. Я слишком увлекся вчера Мерт и забыл о друге. Рык читал меня, словно открытую книгу. Он послал импульс: «Не волнуйся, я все понимаю, это человеческая самка. Вы должны спариваться, если есть возможность». Я попробовал объяснить, что в мире людей все гораздо сложнее, но не думаю, что зверь меня понял.
        Нахлынули воспоминания.
        Вчерашний вечер казался чем-то нереальным. Девушка мне нравилась. Нет, не так. Очень нравилась. Сложно разобраться. Мастера ножей привыкли подавлять чувства. Это многолетняя дисциплина, подчинение внутреннего мира единственной задаче. Похоже, вместе с задачей рухнула и дисциплина. Сегодня я пропустил медитацию, что вообще недопустимо.
        Мысли постоянно возвращались к Мерт. Перед глазами прокручивалась сцена на площади. Что дальше? Что будет сегодня, завтра?
        Я вывел рлока из пещеры.
        Мы двинулись по узкому карнизу к двери черного хода. Затем - по винтовой лестнице наверх. Сытый зверь транслировал в пространство волны спокойствия и умиротворенности. Девочка ждала нас в гостиной. Она успела одеться по-походному. На плече - тканая сумка с причудливым орнаментом.
        - Идем, - сказал я.
        Покинув дом, мы двинулись по тропе, ведущей вниз. Девочка шла первой, рлок замыкал нашу процессию. Долго идти не пришлось. В нескольких метрах под нашим жилищем пристроилась крохотная деревянная терраса с однокомнатным строением. Эта коробка пробудила во мне дремлющие воспоминания об аскетичных домах гильдии.
        Мы остановились у развилки. Передо мной начиналась лестница, сложенная из неровных гранитных блоков. Эта дорога вела прямиком к террасе отшельника.
        - Я подожду здесь, - сказала Навсикая. - Он так попросил.
        Чего-то подобного стоило ожидать.
        Кивнув, я направился к лестнице. Не покидало ощущение чего-то знакомого. Словно за дверью меня ждал родной человек. Рлок был спокоен. Мысленно я поинтересовался, знает ли он, что таится за дверью. В ответ прилетел образ запечатанного замка. Тот, кто находился внутри, умел скрывать свои секреты.
        Мы оказались на террасе.
        «Отдыхай».
        Рык неспешно приблизился к ветхой постройке и улегся напротив входа. Дремлющая сила, готовая в любой момент снести хлипкую преграду и освободить хозяина.
        Улыбнувшись, я толкнул дверь.
        Сразу признаюсь: я не был готов к встрече. Глаза быстро привыкли к полумраку. Голые стены, чаша очага. В дальнем углу расстелена циновка. Скрестив ноги, на ней сидел человек. Силуэт показался мне смутно знакомым. Да, эти контуры намертво врезались в мою память. Долгие годы совместных медитаций и бесед, затрагивающих философию гильдии.
        Передо мной сидел брат Круга.
        Наставник Вячеслав.
        Я замер. Прошло мгновение, казавшееся вечностью. Когда я осознал увиденное, почтительно склонился перед человеком, превратившим меня в то, что я есть.
        Вячеслав сделал приглашающий жест:
        - Садись, Ольгерд.
        Перед ним была расстелена вторая циновка. Возле очага дымились две чашки с травяным отваром. Наставник никуда не спешил, но умел подчинять себе время. Он знал, что чай не успеет остыть.
        Я опустился на доски в трех шагах перед старейшиной гильдии. Вячеслав добродушно смотрел на меня. Я ожидал всего, но только не этой радости от встречи старых друзей. Учитель и ученик. Вячеслав не презирал меня за проступок в Ламморе. Но знал ли он о моем настоящем?
        Доски террасы слегка поскрипывали на ветру.
        Вячеслав взял чашку.
        Я последовал его примеру. Старый и простой ритуал. Ученик принимает приглашение, но учитель должен испить отвар первым. Усы Наставника коснулись чашки. Я повторил движение.
        Формальности соблюдены.
        - Далеко же занесло тебя, мастер.
        Я невольно вздрогнул.
        Вячеслав поднял руку, останавливая предсказуемую реплику:
        - Ты все еще мастер. Формально гильдия отвергла тебя, но это неправильно. Иногда стоит пересматривать старые догматы. Хотя бы раз в столетие.
        Он издал сухой смешок.
        Я мысленно послал рлоку сигнал: все в порядке. Вячеслав вскользь коснулся этого импульса - он умел перехватывать незащищенные мысли учеников.
        - Как поживает старина Рык?
        - Здоров и познает мир.
        Я смотрел на своего учителя и понимал, что время не щадит никого. Вячеслав постарел. Борода стала полностью седой, но кольца по-прежнему сияли, а черные и красные нити были новыми. Крест Знающего-на-Перекрестках почти сросся с сетью морщин. Череп долговязый мастер идеально выбрил. Такие люди находятся вне времени. Постороннему сложно определить возраст Вячеслава, но я ощущал неуловимые перемены. Патриарх ступил на порог осени. Впрочем, я не думаю, что возраст ухудшил его боевые навыки.
        - Ты редко выбираешься из Трордора, - сказал я. - Ищешь нового ученика?
        Наставник медленно кивнул. Сделал глоток из кружки. После непродолжительного молчания он вновь заговорил:
        - Уже нашел.
        Меня поразила внезапная догадка.
        - Навсикая?
        Старик кивнул:
        - Когда я встретил ее, девочка хорошо владела бытовыми рунами. Обращал внимание, как она моет посуду?
        Я отрицательно покачал головой.
        - Ты невнимателен, - упрекнул меня Вячеслав. - Она пользуется десятком рун, которые помогают ей выживать в одиночестве. Мне не доводилось прежде сталкиваться с чем-то подобным.
        Это высшая степень похвалы. Вячеслав обучил несколько десятков мастеров, так что он всякого насмотрелся. Видимо, у девочки особенный дар, раз он явился на летающий Скит и поселился на краю обрыва, чтобы учить ее.
        - Опять ошибаешься, - сказал Вячеслав. - Я просто наблюдаю. Сейчас мне интересно, в каком направлении будет развиваться девочка. Но учить ее будет другой.
        Я вопросительно поднял бровь:
        - Ты серьезно? Но кто способен лучше обучить Навсикаю, чем ты?
        Наставник спрятал улыбку в разноцветной бороде.
        - Сейчас - никто. Но вскоре все изменится.
        Он любил говорить загадками. Мне стоило к этому привыкнуть со времен наших философских диспутов. Вытянуть из Вячеслава прямой ответ невозможно. Всякий, кого он брался обучать, должен сам проникать в суть вещей.
        - Ты ей помогаешь, - вспомнил я. - Это не наблюдение.
        - Верно. Это человечность.
        Мне вспомнились дни скитаний по прибрежным территориям Трордора. Мы с Наставником забрели в рыбацкую деревушку и остановились на ночлег у старухи, потерявшей в пиратских войнах двоих сыновей. Утром я проснулся от звука топора - Вячеслав поднялся с первыми лучами солнца, чтобы нарубить дров одинокой женщине. Вы скажете, это смешно. Показная добродетель, демонстрация правильного пути перед учеником. Я всегда думал иначе. Потому что помню много подобных случаев, причем Наставник не заботился о том, чтобы кто-то видел и оценивал его поступки.
        Сделал глоток.
        - Вкусный отвар.
        На террасах гильдии эта фраза означает, что гостю пора уходить. Я был рад встрече, но прошло много времени с той поры, когда я учился у этого человека. Нам не о чем было разговаривать.
        Вячеслав грустно улыбнулся:
        - Не спеши. - Он сделал медленный глоток. - Я хотел поговорить с тобой не о девочке.
        - Тогда о чем?
        Вячеслав посмотрел мне в глаза:
        - Давно ты служишь Коэну?
        Я вздрогнул.
        - Откуда…
        - Знаю, - перебил он. - Давно?
        - Несколько месяцев.
        - И ты уже сталкивался с Посторонними?
        Вячеслав всегда мог удивлять. Осведомленность этого человека поражала даже братьев Круга.
        - Да.
        Он вздохнул:
        - Послушай меня и постарайся запомнить одну вещь. Коэн на правильном пути. Близятся сложные времена для всех нас. Возможно, мы снова встретимся. Но не вздумай недооценивать силу Посторонних. Они действуют гораздо тоньше, чем тебе кажется. Все эти драки во сне - ничто. Тебя ждет противостояние более серьезное, чем все бои, которые довелось пережить. Это может тебя убить. Или научить чему-то новому. Я бы не хотел оказаться на твоем месте.
        Он отставил чашку.
        - Вкусный отвар.
        Теперь все.
        Разговор закончил не я.
        Встав, я поклонился и вышел. Рык бесшумно поднялся и последовал за мной. Лапы полярного рлока бесшумно ступали по террасе. Весь обратный путь меня не отпускало ощущение, что Наставник Вячеслав не попрощался.
        Глава 9
        Ветряные потоки Вертериса
        Коэн вернулся через неделю.
        За это время мы сблизились с Мерт. Виделись каждый день, бродили по Атоллу, подолгу сидели у гостеприимного хозяина «Гром-птицы». Мерт впервые поцеловала меня на третий день после памятной полуночной прогулки. Это произошло на Овальной площади, рядом с гостиницей «Пирамида». Мы сидели на кованой скамейке под старым тополем. «До завтра», - сказала она. Быстро поднялась и зашагала прочь. У нее была особенная походка - скользящая, словно у кошки, подкрадывающейся к добыче. На моих губах остывало ее дыхание.
        С той поры мы проводили вместе все свободное время. Иногда я брал с собой Рыка - он вел себя прилично, держался чуть в стороне и никого не пытался съесть. В переулках верхнего города мы сталкивались с самыми невообразимыми существами. Мерт сказала, что это торговые представители из других миров.
        Я понимал, что каникулы близятся к концу. Неотвратимо наступала развязка этой истории. Сейчас я не знаю, как объяснить мое настроение тех дней. Что-то надвигалось, мы все это чувствовали.
        А потом приехал Коэн.
        Посредник не стал тратить время, разыскивая нас по отдельности. Он попросту нанял гонцов. В одно прекрасное утро мы получили послания с приказом срочно возвращаться на «Мемфис».
        Скит незаметно погрузился в осень.
        Рахитичные деревья, карабкавшиеся по склонам Утеса, оделись в желтую листву. Холодные порывы ветра прогуливались по деревянным террасам. В нашей кухне постоянно горел очаг. Атолл дрейфовал в умеренных широтах - за это проголосовала большая часть населения. Спасибо тебе, Коэн. Теперь я знаю, что такое «умеренные широты».
        Ранним утром я неслышно проник на кухню и увидел, как Навсикая пользуется рунами. И невольно восхитился. Девочка могла мгновенно вскипятить воду, уничтожить мусор, разжечь огонь. Тяжелые кастрюли перелетали с тумбы на стол, а затем на плиту. Я не стал ей мешать и отправился на террасу. Брин еще спал.
        Вячеслав не обманул. Девочка оказалась талантливой. Невероятный потенциал, я даже завидовать начал. В свое время я был слабее.
        Мы пролетали над прибрежными районами империи Трордора. Крестьяне внизу жгли костры - запах возносился в небо. Запах осени.
        Экипаж «Мемфиса» пополнился новым спутником. Навсикая летела с нами. Брин уговорил Коэна взять девочку на борт, поскольку Вячеслав спешно покинул Миядзаки. Присматривать за ребенком стало некому. Брин полдня провел на «Мемфисе», споря с нашим нанимателем. Посредник полагал, что на Миядзаки безопаснее, но Брин наотрез отказывался лететь без сестры. Пришлось переписывать контракт. Я успел привязаться к малышке, поэтому искренне порадовался за нее. Шестилетнему ребенку не место в пристенном городе, особенно с наступлением холодов.
        Позавтракав, мы начали собираться. Вскоре пришла Мерт, она помогла Навсикае упаковать вещи. Я вывел из пещеры Рыка. Взвалив на себя поклажу, мы двинулись вверх по спиральной лестнице, оставляя за спиной потухший очаг и помрачневший дом. Под ногами скрипели половицы. Брин закрыл дверь в крыше на все засовы, а Навсикая запечатала вход охранной руной. Я сделал вид, что не замечаю ее действий.
        Проходить мимо таверны было тоскливо. Я понимал, что не скоро сюда вернусь. Если вообще вернусь. Мерт тихонько коснулась моей руки. Стало легче.
        Ветер гонял по кривым улочкам осеннюю листву. Торговцев из Внемирья стало меньше - многие предпочитали зимовать у себя дома или на южных Скитах. Стражники лениво бродили среди многоярусных домов, переговариваясь вполголоса.
        Солнце подобралось к зениту, когда мы достигли причалов.
        «Мемфис» просыпался. В дебрях такелажа ползал Кьюсак, проверяя крепления, карабины и состояние канатов. Портовые рабочие загружали трюмы провизией и всем, что понадобится в пути. Коэн стоял у пандуса вместе с врачевателем Ли и упитанным торговцем. Все трое пересчитывали тюки и ящики, складированные на причале, делали пометки в учетных книгах и вполголоса о чем-то переговаривались. Когда я поравнялся с Коэном, тот сухо кивнул и вновь погрузился в подсчеты.
        При виде рлока носильщики боязливо посторонились, а один коренастый крепыш вжался в стену, выставив перед собой ящик. Я хмыкнул. Если бы зверь захотел с тобой расправиться, ящик бы не помог.
        Навсикая заняла одну каюту с Мерт, а я вновь поселился с Гроргом. При виде меня северянин довольно осклабился. Мы обнялись как старые боевые товарищи. Рыка я отвел в его привычное обиталище. И завалился спать. Беготня в коридоре продолжалась несколько часов - все указывало на приготовления к дальней экспедиции. Я помнил, что следующий порт прибытия - Вертерис. Непризнанная столица Облаков. Это все, что мы знали о планах Коэна.
        Мой сон был прерывистым и беспокойным. Видения смешивались с голосами за переборкой. Редкие фрагменты тьмы казались благословением. Я постоянно ворочался, в итоге проснулся разбитым и злым.
        Дверь открылась.
        В проеме стоял Грорг, загораживая собой часть косяка.
        - Подъем, мастер. Коэн всех собирает.
        Наспех умывшись, побрел в кубрик.
        Гарнайт и Кьюсак сидели на своих местах, тихо перешептываясь. По обрывкам фраз я понял, что погонщика не устраивают отдельные участки такелажной сетки. Кьюсак лениво оправдывался.
        Когда все собрались, Коэн заговорил:
        - Вы неплохо провели время на Миядзаки. Но есть тревожные новости. На Скиты прибывают разведчики с дальних форпостов. В океане произошли стычки с передовыми силами второго материка.
        Все разом умолкли.
        Наверное, большинство из сидящих в кубрике людей впервые столкнулось с неотвратимостью войны. Раньше второй материк был бесплодной идеей, мифическим призраком. Сейчас он надвинулся как пугающая реальность.
        «Мы ведь о них ничего не знаем, - подумал я. - Кто они, как выглядят. Может, это не люди вовсе. Сколько у них кораблей, сколько воинов? Каким оружием они собираются нас убивать?»
        - Их много? - спросил Грорг.
        Коэн вздохнул:
        - Передовые отряды. Пока известно мало. Сегодня на Вертерисе мы услышим донесения разведчиков.
        - Война объявлена? - спросил Кьюсак.
        - Нет.
        - Они ударят по Трордору? - вступила в разговор Мерт. - Или атакуют Облака?
        Коэн обвел всех взглядом.
        - Что вы хотите услышать? Никто ничего не знает. Паники еще нет, но вскоре поползут слухи. Это случилось раньше, чем я предполагал. Их ведут Посторонние. Я думаю - это нашествие. Скиты и королевства Тверди будут сметены, если не объединятся и не дадут отпор.
        - Это возможно? - хмыкнул Грорг.
        - Шансы есть, - буркнул Коэн.
        По лицу посредника я прочитал - он сам не верит сказанному. Королевства Тверди разобщены, каждый властитель преследует собственные интересы. Коэн сделал многое, чтобы исправить положение вещей. Но он опоздал. Время песком просачивается сквозь пальцы, города скоро будут полыхать огнем.
        - Что делать нам? - тихо вымолвил Брин.
        Коэн оторвался от своих тягостных размышлений. Его взгляд вновь стал сосредоточенным.
        - У нас своя миссия. После заседания Небесного совета я изложу план действий.
        На этом собрание завершилось.
        Экипаж «Мемфиса» пообедал и разбрелся по своим делам. Брин и Гарнайт отправились готовить браннер к перелету. Вслед за ними удалился и Кьюсак. Ли наводил порядок в своем закутке, сортируя снадобья и лечебные травы. Мерт завела Навсикаю в каюту и отправилась на верхнюю палубу - проверять вооружение. Я двинулся к себе, прихватив ведро с мясом. Время кормить Рыка.
        Отбросив крышку люка, спустился в подполье.
        На мне были унты, меховая шапка и шуба. Полный набор. Северные звезды привычно сверлили небосклон.
        Белая молния.
        Я подбросил кусок мяса. Рлок схватил его на лету. Сомкнулась бездонная пасть. Мяса как не бывало.
        Бросил второй кусок.
        Зверь расправился с запасами очень быстро. Он был голоден. Придется чуть позже посетить кухню. К счастью, Коэн учел былые оплошности и основательно забил трюм замороженными тушами. Волшебник моментально превращал в ледовню любое помещение, так что запасы на «Мемфисе» хранились долго.
        Вереница образов.
        Я застыл, впитывая рлочье осеннее увядание, перелетных птиц, крики далеких браннеров. Чайки срывались с отвесных скал, киты тяжело ворочались в гуще планктона. Крестьяне жгли свои костры.
        Спустя несколько мгновений меня отпустило.
        «Как далеко ты можешь заглядывать?»
        Я задавал этот вопрос сотни раз, но зверь не давал однозначных ответов. Иногда его разум скитался по чужим островам, иногда ограничивался соседней деревушкой. Мой рлок обожал города. Скользить в переулках и глухих подворотнях, пересекать изогнутые каменные мосты, неслышно ступать по плитам набережных и ступеням древних лестниц. Прислушиваться к голосам стражников. Мрачной тенью метаться по черепичным крышам домов. Смотреть на луны сквозь заросли печных труб и корабельных мачт. Быть шорохом сточных вод, ледяной кромкой замерзающего канала, уличным фонарем, аптечной лавкой, скрипящей вывеской, тенью флюгера. Быть самой ночью.
        Галереи Верна.
        Сегодня зверь щедр на подарки.
        А затем я увидел остров.
        Клочок суши, мы приблизились к нему издалека, на закате. Я различил гавань, остатки пирса, вылизывающие песок волны. Опустевший город на краю моря. Рухнувшие стены, зияющий провал крепостных ворот, трупы на улицах. Много крови, дым, пепелище. Падальщики уже слетались на пир.
        Я отшатнулся.
        Картинка пропала.
        «Это они?»
        В подполье снова мерцали суровые звезды. Рлок послал волну подтверждения. Да, все верно. Здесь побывали воины второго материка. Каким-то чудом зверь ухитрился заглянуть на один из пиратских островов. Я даже мечтать не смел о путешествии к столь отдаленным землям.
        «Это сделали люди?»
        Нет ответа.
        Забрав ведро, я поплелся наверх.
        В каюте сидел Грорг и деловито натачивал лезвие двуручного меча. Здоровяк тихо напевал себе под нос старинную балладу о дракхе-призраке и его проклятой команде. Я невольно заслушался. Увидев меня, Грорг кивнул и продолжил свое занятие. Я вымыл ведро и задвинул его ногой под койку. Разложил свои вещи. Перебрал ножи. Некоторые заточил, другие укрепил дополнительными рунами.
        Рык послал мне картинку: Мерт возится на верхней палубе с огромной пушкой. Крутит какие-то рычаги, проверяет поворотные механизмы. Навсикая смотрит в окно надстройки - там разворачивается вечерняя портовая жизнь.
        Образ померк.
        Делать нечего - буду готовить свой арсенал.
        «Мемфис» отчалил в надвинувшихся сумерках. Небесный исполин величественно оторвался от пристани и поплыл на запад.
        Погонщики почти не спали, вынуждая небесную тварь из последних сил мчаться к Вертерису. На вторые сутки мы попали в мощный воздушный поток и ускорились. Это был хороший знак - Завея благословила наши замыслы.
        Вертерис дрейфовал над северо-западными отрогами Кайянской гряды. Здесь постоянно свирепствовали ветры, стекавшиеся, казалось, со всех уголков Тверди. По слухам, навигаторы Вертериса составляли сезонные карты ветров и продавали их за хорошие деньги всем, кто желал быстрее добраться до цели. Мне нравилось стоять на палубе рядом с Мерт и вдыхать полной грудью чистый горный воздух. Одеваться приходилось тепло - наступили осенние холода.
        Спустя десять дней перед нами предстал Вертерис.
        Скит вырос ниже выбранного курса, поэтому я смог оценить его странную форму в полной мере. Издалека этот дрейфующий островок смахивал на веретено, заостренное внизу и расширяющееся в верхней части. Жилые кварталы уступами громоздились все выше, их связывала широкая спиральная улица. В центре Вертериса зиял провал. Он мог показаться жерлом потухшего вулкана, если бы стенки провала не были образованы фасадами домов, разноцветными крышами, уступами террас, деревьями и лестницами.
        Чем ближе «Мемфис» подлетал к центру облачной цивилизации, тем больше разрасталось веретено. Теперь я видел сеть каналов, расчертивших дно «ямы», парк и статуи древних властителей. Перед нами предстала знаменитая Площадь ветров, рядом с которой высился купол Коллегиума.
        А еще я увидел Дверь. Одну из многих, как я слышал. Возможно, другие порталы скрывались в недрах Вертериса, об этом я ничего не знал. Вход во Внемирье представлял собой зеркальную плоскость, врезанную в каменные врата на одном из нижних ярусов. Перед Дверью жители Вертериса возвели гранитную террасу, от которой в разные стороны разбегались ступени и улицы, напоминающие горные тропы. Все улицы были ограждены парапетами, через равные промежутки виднелись выросты фонарных столбов.
        Браннер заложил вираж, огибая Вертерис с востока.
        Мы плыли медленно, обмениваясь световыми сигналами с погонщиками других браннеров. Прежде мне не доводилось видеть столько воздушных кораблей в одном месте. Небо буквально кишело этими левиафанами. Корпуса гондол были выкрашены в цвета всех небесных островов. К Вертерису слетались делегаты Небесного совета, торговые представители богатейших гильдий, послы ведущих держав Тверди. Мне даже показалось, что в ста метрах под нами мелькнул флаг Ламморы.
        Я стоял на верхней палубе рядом с Мерт. Рлок свернулся огромным калачиком под стеной боевой рубки. На зверя падала тень от пушки. Я до сих пор не спросил у девушки, чем стреляет эта штуковина. На каменные или чугунные ядра не похоже - слишком узкий и вытянутый ствол. Возможно, посредник протащил через Дверь земное оружие.
        Рядом возникла тень.
        Коэн.
        - Впечатляет?
        Я посмотрел на него:
        - Еще как. Тут есть браннеры с Тверди.
        Мой наниматель кивнул:
        - Есть. Сегодня мы попытаемся создать военный союз. Это надежда на спасение. Возможно - последняя.
        - Демиурги не вмешаются?
        Коэн нахмурился:
        - Все сложно, Ольгерд. На Земле нет единства. Некоторые фракции выступают за уничтожение Двери, ведущей сюда.
        - Ты серьезно?
        Верить в подобное не хотелось.
        - Вполне. Посторонние представляют собой угрозу. Если они захватят важнейшую транспортную развязку в Галактике - мы проиграем. Будет проще сжечь мосты и тихонько отсидеться в своем мире. Так считают некоторые. Есть и другие - те, кто думает, что с Посторонними можно договориться.
        - А можно?
        Коэн хмыкнул:
        - Нет.
        Пожалуй, это величайшая загадка Внемирья. Почему Посторонние столь непримиримы? Что им сделали Демиурги? Галактика велика, места всем хватит. Иногда я пытаюсь осмыслить масштаб этой пустоты, заполненной звездами и шариками планет, подобных нашей. Это кажется чем-то невероятным, непостижимым. И все же наши предки научились побеждать ничто, прорываясь в чужие края. Передо мной матово поблескивала Дверь - зримое доказательство могущества Демиургов.
        Веретено медленно поворачивалось.
        Теперь я видел крохотные человеческие фигурки, бредущие по спиральному витку внешней улицы, квадратики окон, дым, струйками вьющийся над островерхими крышами. Из-за поворота выплывала причальная платформа - исполинский каменный выступ, ощетинившийся мачтами, выдвижными пандусами, швартовочными канатами и блоками. Настоящий улей, облепленный человеческими и не совсем существами, парящими браннерами и стягивающимися отовсюду повозками, доверху забитыми тюками, бочонками, ящиками и всевозможными свертками. Властители Скитов швартовались в закрытом порту на противоположном краю Вертериса. Коэн, несмотря на свое влияние, подобного права не имел.
        Брин сменил Гарнайта на мостике и сейчас уверенно направлял «Мемфис» к свободному причалу. Воздушный корабль неспешно разминулся с боевым браннером Радужного Моста, ощерившимся жерлами пушек. Порты облепили борта гондолы в три ряда - устрашающая картина. Браннер вчетверо превышал «Мемфис» по габаритам, но я слышал, что на Облаках выводят и более упитанных тварей.
        Коэн кивнул капитану браннера, стоявшему на верхней площадке мостика. Тот приложил два пальца к козырьку фуражки. Интересно.
        «Мемфис» стал снижаться.
        Глава 10
        Небесный совет
        За минувшие несколько недель я успел отвыкнуть от гостиниц и постоялых дворов. Пришлось привыкать заново. Коэн снял для нашей команды мансардный этаж строения на Верхнем кольце Вертериса. Осенью проливные дожди непрерывно барабанили по жестяным и черепичным крышам здешних домов. На первом ярусе традиционно располагалась таверна, но перекрытия были массивными, и шум ничуть нам не мешал.
        До начала совета оставалось три дня. Мы с Мерт завели обыкновение выбираться по вечерам на пологий скат крыши, прихватив с собой довольно урчащего рлока. Черепица отдавала нашим спинам скудные остатки дневного тепла. В закатных лучах к горизонту тянулись птичьи стаи, а к портовым мачтам величественно подплывали швартующиеся браннеры.
        Ветер дул постоянно.
        Мы предпочитали лежать на внешнем скате постоялого двора, но иногда перебирались на внутренний. Отсюда хорошо была видна Дверь - таинственная и отчасти зловещая. По Площади ветров сновали люди, но издалека нельзя было рассмотреть их лиц. По правде говоря, все они казались крошечными муравьями, копошащимися на дне оврага. Когда это зрелище надоедало, мы перелезали обратно - следить за прибытием браннеров.
        Коэн вновь куда-то запропастился.
        Меня это начало слегка раздражать. Я ведь его телохранитель. Создавалось ощущение, что посредник вообще не нуждался в охране. Или прибегал к ней там, где считал нужным. Или держал меня про запас для неведомых целей. Платил он при этом исправно, четко придерживаясь своих контрактных обязательств. В итоге я махнул рукой на происходящее и стал наслаждаться обществом Мерт.
        Нас неодолимо тянуло друг к другу. Казалось, так происходило всегда. Было приятно обмениваться взглядами, держаться за руки, просто лежать рядом на остывающей черепице. Иногда по моей мысленной просьбе Рык перебрасывал ей обрывки картин своих дальних странствий. Потом он научился одновременно держать два потока. Хороший песик. Нас сковало странное единство. Ощущения семьи у меня не было с раннего детства. Из прошлого вдруг нахлынули воспоминания. Вот я сижу на дощатом полу, рисую невидимые руны. Мать деловито хозяйничает возле печи, отец что-то чинит. Казалось, все это безвозвратно утрачено. Но вот она - пена дней.
        Внутри что-то шевельнулось. Словно мои воспоминания пересеклись с другими - совершенно непостижимыми. Я попытался схватить это, но не успел.
        Накануне сбора небесных владык хлынул дождь. Косые струи ударили по нашей троице с угрюмых небес, заставив срочно ретироваться в слуховое окно. Я впустил Рыка и Мерт внутрь своей комнаты, накрепко захлопнул круглую раму. Стекло тотчас залило дождем. Очертания мира исказились.
        Экипаж «Мемфиса» начал стягиваться в общий зал, превращенный Коэном в трапезную. Брин сбегал на кухню, заказал ужин и принес светильники. За окнами, врезанными в скат крыши, неумолимо сгущалась тьма.
        Принесли еду.
        Кухня Вертериса мне нравилась, потому что напоминала о Миядзаки. Скиты были разбросаны в пространстве, но их связывали общие традиции. Я видел один народ, расселившийся под облаками и избравший для себя путь вечных скитаний.
        В гнетущую тишину вплетался стук посуды. Все мы чего-то ожидали от завтрашнего утра. Грорг наверняка жаждал битвы, Коэн хотел выстоять в бесконечной шахматной партии, мы с Мерт надеялись пережить этот год и осесть на Миядзаки. Брин думал о том, как спасти сестренку. Мысли других членов экипажа оставались для меня загадкой. О чем мечтал Кьюсак? Или, скажем, Гарнайт? Что таилось за поникшими плечами врачевателя Ли? Тогда я не знал, насколько мы успеем сплотиться и через что нам предстоит пройти.
        - Завтра, - сказал Коэн, - со мной пойдут трое.
        - Кто? - Грорг отложил нож, которым он до этого ковырялся в зубах.
        - Ты, Ольгерд и Мерт.
        Северянин понимающе кивнул.
        Коэн выбрал воинов. Следовательно, опасался нападения. Или не исключал такой возможности.
        - В Коллегиум пускают с оружием? - спросил я.
        Коэн хмыкнул:
        - Пускают. Но каждый из вас будет под прицелом их лучников. А лучники Вертериса не промахиваются.
        Мы все это знали.
        О лучниках из дворцовой гвардии ходили легенды. Эти парни тренировались с детства, постепенно меняя игрушечные луки на боевые. Они жили в закрытой общине и не имели права брать учеников без разрешения капитана. Гвардейцы поражали любые цели - стоящие на месте, движущиеся, скрытые. Они умели ориентироваться по звуку и убивать противника вслепую. Проверять на себе меткость гвардейцев никто не хотел - всех, кто покушался на жизнь кормчего Вертериса, уже похоронили.
        В прошлом мне приходилось блокировать летящие стрелы рунами и клинками. Интересно, справился бы я сейчас? Тогда, в Ламморе, я был готов пустить в ход свое мастерство. Если понадобится. Не понадобилось. Вместо смерти - изгнание.
        На рассвете мы втроем поднялись с постелей. Будить остальных не стали - зачем? Солнце пробивалось сквозь рваные прорехи туч, пытаясь заглянуть в слуховое окошко. Грорг деловито наряжался в кольчугу со стальными накладками. Я последовал его примеру. Навесил всю коллекцию метательных и дуэльных клинков, нож-кастет и кривой керамбит. Проверил кистевые щитки и механизм баклера. Надел холщовую рубаху и плащ. Потом спустился на кухню, в царство горячего пара, ароматов готовящейся пищи, грохота кастрюль и котлов. Сунув шеф-повару золотой империал в карман фартука, я забрал из ледника ведро с мясом и тихо удалился.
        Рык нетерпеливо дожидался меня в угловой комнате мансарды. Зверь был голоден. Я мысленно приветствовал его.
        «Мне надо уйти. Ты останешься».
        Он понял.
        И принялся поглощать вырезку. Потрепав его по холке, я покинул комнату и задвинул засов. Полярного рлока эта хлипкая конструкция не удержит, но Рык и не собирается чинить беспредел. Он будет терпеливо ждать хозяина. Этим Рык отличается от большинства своих сородичей.
        Коэн в полном облачении ожидал нас в трапезной. На нем была парадная мантия странствующего мага - белоснежная, со стилизованной Торнвудовой луной на спине и россыпью вышитых золотом звезд. Я улыбнулся, встретившись глазами с Мерт.
        - Идемте, друзья.
        Чтобы спуститься в чашу Площади ветров, нам пришлось вызвать карету. На Скитах конные повозки - большая редкость. Никто не выращивал лошадей под облаками, а их транспортировка обходилась дорого. Поэтому кареты были уделом привилегированного класса. Рядовые жители Вертериса ходили пешком, а чужаки, пришедшие из-за Двери, перемещались на собственных транспортных средствах. Это мне объяснил Коэн. В очередной раз я поразился тому, как мой наниматель разбрасывается деньгами. Источник его богатства казался бездонным.
        Последовал долгий спуск по спирали.
        Справа громоздились дома, прижавшиеся боками друг к другу. Дома срослись крышами, узкими арками и надстройками, нависли над булыжной мостовой мраморными балконами, выпростав кривые пальцы фонарных опор. Слева зияла пропасть, огражденная парапетом. Дорога сбегала вниз, а кварталы Вертериса замыкали хмурое небо в уступчатый жилой колодец.
        - Чего ты ждешь от совета? - спросил Грорг.
        Коэн пожал плечами:
        - Мудрости.
        Грорг хмыкнул.
        Он, как и я, не рассчитывал на единство Тверди и Облаков. Никто из нас не рассчитывал.
        Возница за все время поездки не проронил ни слова. У постоялого двора он молча принял мешочек с позвякивающими монетами, кивнул и бесшумно вознесся на сиденье под козырьком. Когда карета въехала на Площадь ветров и остановилась напротив парадного входа в Коллегиум, он дал нам выбраться наружу, слегка склонил голову, прощаясь, и тронул поводья. Тройка лошадей неспешно двинулась к ближайшему каналу и переброшенному через него арочному мосту.
        Купол Коллегиума нависал над площадью величественной громадой. Людей было много. Кормчие Скитов, властители нижних королевств, представители влиятельных гильдий и торговых альянсов. Сопровождающие - широкоплечие телохранители, цепко осматривающие лица в толпе. Главный кормчий Вертериса ограничил свиты гостей тремя сопровождающими. Полагаю, эта мера была продиктована размерами Коллегиума.
        Мы пристроились в хвост своему нанимателю. Мерт держалась в сторонке, лавируя в потоке людей и оценивая ближайших соседей. Убийцы видят издалека подобных себе, поэтому я чувствовал себя в безопасности.
        Поднявшись по круглым ступеням и миновав арку, мы вошли в необъятный зал. Классический амфитеатр. Вдоль стен и под куполом горели газовые светильники. Высоко над нашими головами тянулось кольцо галереи - там я увидел лучников, расставленных по всему периметру зала. Их было не меньше двух сотен.
        Центр амфитеатра пустовал.
        На Облаках существовала собственная иерархия. Небесный совет - это собрание равных. Главные кормчие Скитов получили места в первом круге. Дальше располагались их охрана и советники. Еще выше - представители знатных родов Вертериса и других Скитов. Внешние круги в этот раз отдали приглашенным владыкам Тверди. Мы заняли свои места возле стены купола. Скамьи и пюпитры перед нами были сделаны то ли из камня, то ли из неведомого металла - от них веяло древностью. Возможно, Коллегиум возводили Демиурги, но уверенности в этом у меня не было.
        Среди владык обнаружилось несколько знакомых лиц. Я узнал молодого князя Ратимира - он слегка кивнул Коэну и тотчас отвернулся. А еще в Коллегиуме присутствовал Септен, властитель Трордора. Я знал, что ему около ста лет, но самый влиятельный человек континента прибегал к помощи магии для продления жизни. Казалось, он не имел возраста. Септен избегал вычурных одеяний - на нем был серый дорожный костюм, украшенный родовыми ястребами и знаком Цитадели - символом родства Трордора с Державой Четырех Сторон. Тронутые сединой короткие волосы, могучее сложение, гордая осанка. Септен правил своей империей уверенно и разумно, за это его уважали подданные и соседи. Властитель редко выбирался из метрополии, поэтому видеть его на Облаках многим было непривычно. Вывод напрашивался один - назревало что-то серьезное.
        Вообще, прибывшие демонстративно игнорировали протокол. Перед угрозой вторжения никого не волновали формальности.
        В круг вышел сухощавый человек в белом. Длинные волосы оратора придерживало тонкое полукружье диадемы. Черты лица были острыми, даже неприятными. Я понял, что перед нами стоит кормчий Вертериса.
        - Друзья! - Голос выступающего прокатился под сводами Коллегиума. Разговоры утихли. - Вы знаете, что Небесный совет созывается редко. У Скитов свои заботы, мы привыкли решать их без посторонней помощи. - Он замялся. - Это первый совет, на который приглашены короли Тверди.
        По залу прокатился шумок. Главы знатных семей заворчали. Приглашать кого-то снизу на столь важное собрание - это неслыханно.
        Кормчий поднял руку.
        Шепот стих.
        - Знаю, - сказал он, - что такого прежде не было. Возможно, некоторые из вас меня осуждают. Но времени мало. Давайте выслушаем людей, которые знают о происходящем больше, чем я.
        И снова - легкий гул. Кто-то осведомлен о событиях в мире лучше кормчего? Да, сегодня воистину день откровений.
        - Тведр, - произнес властитель. - Прошу вас.
        Сухощавый оратор уступил место Тведру - низкорослому человечку с незапоминающейся внешностью. Тведр носил черный балахон асассина. Наверняка там целый арсенал, как у мастера ножей. Правда, парни из тайной канцелярии, как утверждала молва, не гнушались пользоваться отравленными клинками, чакрами и шипами. Я уже знал, что передо мной - начальник тайной канцелярии.
        - Буду краток, - сказал Тведр. - На прошлом совете мы обсуждали бортовой журнал торговцев, впервые посетивших второй континент. Есть неопровержимые доказательства того, что эти земли существуют.
        Тведр перевел взгляд на Коэна.
        - Посредник многое сделал, чтобы собрать нас вместе. - Глава канцелярии криво улыбнулся. - Надеюсь, это поможет.
        Тведр говорил неспешно. Каждое слово имело вес - оно подбиралось, оценивалось и лишь затем произносилось. Все понимали - кормчий Вертериса знает многое. Хотя вряд ли больше своего подчиненного.
        - Мы выслали шпионов, - продолжил Тведр. - Некоторым удалось вернуться. Теперь мы знаем, что огромный флот движется через океан.
        Повисла тишина.
        Кое-кто из собравшихся властителей нервно заерзал. Я почти ощутил напряжение, исходившее от Септена. Секретарь канцелярии снова заговорил:
        - Флот второго континента сметает все на своем пути. Они прошли через некоторые пиратские архипелаги и ничего после себя не оставили. Островные державы в огне. Флот неумолимо движется к Трордору. У меня все.
        Секретарь вернулся на прежнее место во втором ряду.
        - Предлагаю высказываться с мест, - громко произнес кормчий Вертериса. - Кому дать слово?
        Поднялся Коэн.
        - Прошу. - Кормчий уважительно склонил голову. - Коэн из Предельных Чертогов, представляет интересы Демиургов.
        Все взгляды устремились на моего спутника.
        - Многие из вас, - начал мой наниматель, - думают примерно так: мы отсидимся на Скитах, уведем их подальше от войны, а через несколько лет посмотрим, с кем стоит наладить торговые связи. Возможно, думаете вы, со вторым континентом можно договориться. Возможно, стоит бросить в беде империю Трордора, Северный Альянс, Танневерген и другие королевства Тверди. Это легко. У врага есть флот, а у вас браннеры. Скиты хорошо защищены и не полезут в драку. Имеются шансы уцелеть, правда?
        Он обвел взглядом Коллегиум.
        Половина тех, кто сидел передо мной, так и думали. Некоторые торговцы смущенно отводили глаза. Лица других ничего не выражали.
        - Если бы наши враги были простыми завоевателями, - вздохнул Коэн, - так бы все и случилось. Внизу разразилась бы война. Кто-то победил бы, кто-то проиграл. Вечная песня. Но сейчас все иначе. Орды второго континента ведут Посторонние. Их не интересует дань, им не нужны женщины, земли и власть. Посторонние хотят попасть в Предельные Чертоги и сразиться там с Демиургами. А путь в Предельные Чертоги лежит через Двери. Поэтому за вами придут. Скиты постигнет та же участь, что и пиратские острова внизу. Никто не уцелеет. Шансов нет. - Он перевел дух. - Чтобы отразить беду, нужно единство. Вы можете остановить второй континент. Сражайтесь вместе.
        Коэн умолк, ожидая вопросов.
        И они последовали.
        - Демиурги помогут нам? - выкрикнули из первого ряда. - Вы пришлете армию?
        Коэн покачал головой:
        - Нет. Среди Демиургов нет единства. Многие недооценивают угрозу.
        - Тогда почему мы должны защищать вас?
        - Не нас, - мягко поправил Коэн. - Себя.
        Гул нарастал.
        - А что, если нам разрушить Двери?
        - Почему здесь нет Альянса?
        - Где Танневерген? Мы не видим конунгов севера!
        - Тут нет и половины Скитов!
        - Хватит! - рявкнул Коэн.
        Все изумленно воззрились на него. Подобная дерзость в Коллегиуме еще никому не сходила с рук. Только Септен и Ратимир сохраняли невозмутимость. Оба хорошо знали посредника.
        - Разрушить Двери никому не под силу. - Волшебник говорил, чеканя слова. - И нас действительно мало. Потребуется помощь Альянса и конунгов, не обойтись нам без Танневергена, полисов Срединного моря и суровых конунгов, занятых грабежами и выяснением отношений. Нам не совладать с врагом без Гильдии магов. Нам придется посылать гонцов к пиратам. Но это завтра. Сейчас мы должны определиться.
        - С чем? - спросил кто-то.
        - Поможете ли вы Трордору.
        Поднялся кормчий Радужного Моста.
        - Посредник! - Старческие глаза кормчего впились в моего спутника. - Ты понимаешь, что собрать всех невозможно? Как ты решишь вековые распри? Как достигнешь отдаленных архипелагов в ближайшие дни? Как соберешь единую армию и кто ею будет командовать?
        Повисла тишина.
        Властитель Радужного Моста озвучил общие опасения.
        - Мы соберем армию, - возразил Коэн. - Мы разрешим распри. Иначе мы все погибнем.
        На сей раз никто не стал спорить.
        Поднялся Септен.
        - Мы тоже высылали шпионов. - Голос императора был глухим и немного усталым. - Некоторые тоже вернулись. У второго континента есть и воздушный флот. Сейчас он разделился. Часть браннеров движется к Трордору, часть - к Срединному морю. Мы думаем, что их цель - Вертерис.
        Сказав это, император сел.
        - Позвольте мне заняться Альянсом, пиратами и другими союзниками, - прозвучал голос посредника. - Если, конечно, у совета нет лучшей кандидатуры.
        - Ты умеешь летать быстрее ветра? - хмыкнул кто-то из торговцев четвертого ряда.
        - Нет, - ответил Коэн. - Но я знаю тех, кто может.
        Кормчий Вертериса выпрямился:
        - Мой Скит поможет Трордору. Мы сразимся с Посторонними и теми, кого они ведут.
        Широко улыбнувшись, поднялся Ратимир:
        - Озерщина выступит на стороне Трордора.
        Септен взглянул на союзника:
        - Что скажет Вармак?
        - Мне плевать, что он скажет.
        Шорох одежд.
        Люди начали подниматься и произносить клятвы. Я вдруг понял, что Коэну удалось сотворить невозможное - он объединил Твердь и Облака.
        Глава 11
        «Мемфис» отчаливает
        Осенний дождь молотил по крыше. Ставни были наглухо захлопнуты, к запотевшему стеклу прилип желтый лист. Неумолимое дыхание осени приближалось, остановить его нам было не под силу. Как и другие вещи. Более страшные.
        Вечером мы собрались за одним столом, чтобы обсудить текущее положение дел. Сумерки сгустились, лист превратился в трафаретную тень и начал сливаться с тьмой.
        - «Мемфис» отчаливает, - сказал Коэн.
        - Когда? - поинтересовался Брин.
        - Завтра.
        Навсикая, казалось, оставалась безучастной к происходящему, но я видел, что девочка прислушивается к разговорам взрослых. Мы с Гроргом жадно ели приготовленное местными поварами рагу. Мерт сидела, думая о чем-то своем и попивая травяной отвар. Перехватив мой взгляд, она улыбнулась. Думаю, уже все знали о наших отношениях, но прямых вопросов никто не задавал.
        - Наш путь лежит в Трордор, - сказал Коэн и пристально посмотрел на меня. - В Гильдию ножей.
        Теперь уже все смотрели на меня.
        Мы ожидали от нанимателя чего угодно, но только не этого. Путешествие в Трордор напрашивалось - именно там развернется битва двух континентов. От этой битвы, возможно, зависит существование не только нашего мира, но и несметного количества других миров, связанных между собой Дверями. Есть все шансы погибнуть. Но отступить мы не можем, иначе нас перебьют поодиночке. А теперь вдруг выяснилось, что Коэна не интересует битва. Его интересует моя гильдия.
        - Почему?
        Вопрос задал не я.
        Это Мерт озвучила наши мысли.
        - Вы настроились на сражение. - Коэн скрестил руки на груди. «Еще бы», - буркнул справа от меня Грорг. - Это я понимаю. Но сражение идет на нескольких планах. Грядущая осада Трордора - лишь видимая его часть. Истина такова: братья Внутреннего Круга контролируют Двери. И они могут открыть Двери для Посторонних.
        - Но зачем? - не выдержал я. - Зачем нам это нужно?
        - Нам? - усмехнулся Коэн. - Разве тебя не изгнали из Ламморы?
        Его взгляд был острее стали.
        Я все понял. Меня испытывали. Что я предпочту в сложившихся обстоятельствах? Букву контракта или давние связи с гильдией?
        Ответ был мне известен.
        - Им, - сказал я, не отводя взгляда. - Мастерам ножей.
        Коэн прочел выбор в моем взгляде.
        И расслабился.
        - Мастера тут ни при чем, - пояснил посредник. - Рядовые мастера. Вмешиваться в работу Храмов и контролировать Двери всегда умел только один человек. Он принадлежал Внутреннему Кругу, его имя держали в тайне. Эта традиция не менялась много веков. Но сейчас равновесие под угрозой. Кто-то из Посторонних проник во Внутренний Круг. Один из братьев уже не тот, кем кажется.
        Меня словно обухом ударили по голове.
        Во-первых, Коэн слишком много знал о порядках Внутреннего Круга. О некоторых вещах даже я не слышал. Во-вторых, Посторонний, овладевший телом мастера уровня Наставника Вячеслава или магистра Нгуена? Это выходило за пределы моего понимания. Эти люди казались мне полубогами, способными справиться с любой проблемой - внутренней или внешней.
        - Это невозможно, - сказал я.
        Коэн пожал плечами:
        - Мир многолик, Ольгерд. То, что прежде считалось невозможным, однажды кто-то делает.
        Мерт кивнула:
        - Он прав, Ольгерд.
        Грорг отставил кружку и громко рыгнул:
        - Так с кем будем драться?
        Коэн вздохнул:
        - Возможно, с мастерами ножей.
        Повисла гробовая тишина.
        Думаю, каждый из сидевших за столом начал себе мысленно копать могилу. Правильно начали. Им пришлось наблюдать в бою за мной, но они не представляют, на что способны братья Круга.
        - Подождите, - вступил в разговор Кьюсак. - Давайте остынем. Умереть всегда успеется. Что будет, если мы не пойдем на террасы?
        - Тут все просто, - не раздумывая, ответил Коэн. - Посторонний найдет Хранителя Дверей. Вселится в его тело и заставит настроить Храмы таким образом, чтобы на Облака хлынули орды всякой мерзости. Наверняка темные твари из Внемирья уже на подходе. Мы проиграем битву до ее начала. Все, что останется сделать второму континенту, - победоносно пройтись по остаткам королевств Тверди.
        Кьюсак кивнул.
        И больше не задавал вопросов тем вечером.
        - Хорошо, - сказал я. - Что мы можем сделать?
        - План есть, - медленно проговорил Коэн. - Но выполнить его будет нелегко.
        - Выкладывай, - буркнул Грорг.
        Коэн откинулся на спинку резного стула.
        - Нам предстоит подняться на террасы гильдии. Хитростью или силой - не имеет значения. После этого мы отыщем Внутренний Круг. Поговорим с кем-то, кому Ольгерд доверяет. И попытаемся выяснить, кто из братьев стал Посторонним.
        - А дальше? - не выдержал я.
        - Скорее всего, - невозмутимо отозвался Коэн, - его придется убить.
        У меня вырвался нервный смешок.
        - Ты серьезно?
        Коэн встретил мой взгляд.
        - Вполне.
        - Ладно. - Я почувствовал, что медленно начинаю закипать. - Послушайте все. Вы, наверное, полагаете, что мастер ножей - это просто крутой боец, которого убить тяжело, но можно. Так? Отчасти это верно. Это может касаться меня или другого мастера. Если бы на меня напали, скажем, Мерт с Гроргом и еще парочка волшебников - да, у вас бы появились шансы. Без обид, ребята. Но Внутренний Круг - это особая каста. Там девять человек, все они живут давно и умеют творить такое, что вам лучше не знать. Я бы предпочел их видеть в роли союзников, но они не станут вмешиваться в войну. Что бы ни происходило в Трордоре, братья Круга будут по-прежнему медитировать на своих вершинах, обучать следующее поколение мастеров и хранить древнее наследие гильдии. Они не станут воевать. Но если мы явимся в горы и нападем на них, назад никто не вернется.
        Доступно объяснил?
        Мне тоже так казалось. Но Коэн гнул свою линию.
        - Ольгерд, - сказал он. - Я не говорю о нападении. Вы впускаете пришлых? Если кто-то явился на террасы по делу?
        Я задумался.
        Такое случалось редко. Но порой случалось. Гильдия старалась обеспечивать общину всем необходимым, но связь с внешним миром существовала. В горах появлялись торговцы, странствующие монахи, ученые, родители, стремящиеся отдать своих детей на обучение мастерам ножей. Их принимали.
        - Впустят, - сказал я.
        - С оружием? - уточнил Грорг.
        Пожал плечами:
        - Могут и с оружием. В горы не лезут толпы наемников, знаете ли. А несколько человек, пусть и с мечами, мастерам не страшны.
        - Хорошо, - кивнул посредник. - Значит, мы без боя сможем попасть на террасы. А дальше?
        - Зависит от ситуации, - подумав, ответил я. - Сначала поселят в гостевом доме на нижних террасах. Если родители привели отпрыска - магистр пришлет Наставника для разговора. С торговцами будет общаться келарь Антоний. Монахам и ученым позволяют ходить где им вздумается. Присматривают, конечно. Назначают сопровождающего. Чтобы в пропасть не сорвались или к полярному рлоку в комнату не влезли.
        - Достаточно. - Коэн остановил меня жестом. - План такой. Играем роль торговцев, селимся в гостевом домике. Дожидаемся ночи и поднимаемся на самый верх. Там я пойму, кто из братьев стал Посторонним.
        - С оружием? - уточнил Грорг.
        - Конечно.
        Вздыхаю:
        - Ты не понимаешь, Коэн. Нам не совладать с братьями Внутреннего Круга. Ты вообще меня не слушаешь.
        - Мы не будем драться, - возразил Коэн. - Если им нечего скрывать, они сами захотят выяснить правду. От нас и от них зависит сохранность Дверей. И этого мира.
        Дождь усилился.
        Вертерис дрейфовал ниже грозового фронта - местные жители не хотели отказываться от естественного природного круговорота. Порывистый ветер рвал заунывный осенний ритм, швыряя пригоршни дождя в слуховое окно. Воздушные течения, казалось, пересекали условную точку, в которой завис Скит. Это было невозможно. Я подозревал, что кормчий Вертериса применял магию.
        - Допустим, - сказал я. - Ты найдешь Постороннего. Как ты будешь с ним сражаться?
        - Остальные помогут.
        - Кто?
        - Ты, Мерт, Грорг.
        - Этого мало.
        - Братья.
        Я покачал головой:
        - А если нет? Если братья не вступят в схватку?
        Коэн пожал плечами:
        - Тогда мы умрем. И Посторонних никто не остановит.
        Я понял, что меня тревожит. В душе я опасался одного - что Посторонним окажется Наставник Вячеслав. Почему он приходил ко мне? Чего добивался тем разговором? Мой учитель знал о Посторонних, знал о посреднике, знал о моем контракте. Он вообще знал слишком много. Откуда? Мысль о том, что Вячеслав изменился, холодком пробежала по спине. А вслед за этим пришла новая мысль. И она мне не понравилась.
        - Вот для чего я тебе понадобился. Не для охраны - у тебя же есть Мерт и Грорг, верно? Я тот, кто может провести тебя в гильдию. Кто помог проникнуть в нутро Храма. Да, Коэн?
        Посредник усмехнулся:
        - Соображаешь, мастер. Но все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Придет время - и ты взглянешь на себя с иной стороны.
        - Слишком много загадок, землянин.
        - Путь. Есть вещи, через которые человек должен пройти сам. Если считаешь, что я веду нечестную игру, можешь разорвать контракт. Прямо сейчас.
        Повисла тишина.
        А потом заговорил врачеватель Ли:
        - Успокойтесь и займитесь делом. Контракты сейчас не имеют значения. Ты видел Постороннего, Ольгерд. Знаешь, на что он способен. Если мы сейчас рассоримся и перестанем доверять друг другу, кто встанет на их пути?
        Повисла тишина.
        - Ты и Коэн, - продолжил Ли. - Вы справились с одним из них. Вы знаете о них больше, чем любой человек Тверди. Давайте защитим себя. А потом поговорим. Если будем живы.
        Я отпустил подлокотники кресла. Костяшки пальцев побелели от напряжения.
        - Верно, - согласился Коэн. - Прошу меня простить, мастер.
        Я кивнул.
        Злость отступила. Нужно заниматься делом.
        - Торговцами нам не быть, - вклинился Кьюсак. - От нас за стадию несет наемниками. Посмотрите на себя.
        Грорг что-то пробурчал в бороду.
        - А если нам подлететь на браннере? - спросил Брин. - Сразу к верхним ярусам.
        - Это не решит проблему, - возразила Мерт.
        - Ладно, - сказал врачеватель. - Мы усложняем. Почему идти нужно всем? Вот правильный вопрос. Если мастера перебьют нас в любом количестве, какой смысл в этом походе? Не проще ли отправить кого-то одного?
        - Нет. - Коэн нахмурился. - Среди нас нет человека, способного победить брата Круга.
        - Есть тот, - не сдавался Ли, - кто может попробовать.
        Спасибо.
        Все вновь уставились на меня.
        Если честно, я уже устал объяснять что-то этим людям. Мерт, возможно, и понимала всю нелепость разговора. Грорг готов махать железом в любой компании. А мне еще надо вернуться на Миядзаки живым. У меня там планы, знаете ли. Дом, например, построить и сына вырастить. Вместе с деревом.
        - Попробовать можно. - Я поморщился. - А еще можно попробовать прыгнуть с Вертериса и уцелеть.
        Победить в тренировочных боях Вячеслава я не смог. Ни разу. Конечно, наши поединки проходили много лет назад, но вряд ли его мастерство за это время уменьшилось, а мое возросло. Скорее наоборот.
        Коэн вздохнул:
        - Ладно. Делаем так. Ольгерд, чтобы не вызвать подозрения, поднимается в горы один. Он хочет вернуть статус мастера ножей. Он раскаялся за проступок в Ламморе и жаждет снова встать в строй. Он хочет встретиться с учителем. Нет, лучше с магистром. Нге станет разговаривать с бывшим мастером?
        - Станет, - признал я.
        - Отлично. - Коэн допил горячий отвар и отставил чашку. - Тебя поселят в гостевом домике. Назначат аудиенцию. За это время тебе нужно выяснить, кто из братьев стал Посторонним. По пути в Трордор я расскажу тебе, как это сделать.
        - А где будут остальные?
        - На «Мемфисе», разумеется. Мы высадим Мерт на заброшенных террасах. - Коэн перехватил мой изумленный взгляд и улыбнулся. - Да, я знаю о заброшенных террасах. Там никто не бывает, а Мерт умеет жить скрытно в таких местах. Она придет на помощь, если понадобится. Или призовет меня.
        - А где останешься ты? - спросила Мерт.
        - Я же сказал - на борту «Мемфиса». Браннер будет дрейфовать неподалеку от южных отрогов. Я сумею появиться вовремя.
        Коэн поднялся.
        - Вопросы?
        Я покачал головой.
        План выглядел весьма разумным. Тогда выглядел.
        - Всем спать.
        Мы начали расходиться.
        Завтра «Мемфис» покинет порт Вертериса. Многие владыки отбыли уже сегодня - надвигающаяся война ускоряла события.
        Ночью я пришел в комнату Мерт. Навсикая переселилась к Брину - девочку начали мучить ночные кошмары. С братом ей было спокойнее.
        Дождь утих. По крыше изредка постукивали увесистые капли. Мы любили друг друга, а потом долго лежали, вслушиваясь в шорохи ветра и переговоры ночной стражи. Я не думал тогда, что переживу поход в горы. О чем думала Мерт, я не знаю до сих пор.
        Часть третья
        Трордор
        Глава 1
        Полночные видения на кладбище
        Старое кладбище встретило нас мрачным сосновым шумом и криками воронья. Столетние древесные стволы тихо поскрипывали - осенний ветер плутал в кронах, тщетно разыскивая дорогу жизни. Звуки леса чем-то напоминали скрип мачт в крупном торговом порту. Не хватало лишь грохота прибоя.
        Лес небрежно ронял сосновые иглы. Ворох игл устилал забытые тропы, могильные плиты и древние надгробия. Бескрайний некрополис возводился столетиями. Ходили слухи, что здесь хоронили людей задолго до появления Трордора. Нас окружали бесчисленные знаки действующих, умирающих и переставших существовать культов. Я видел скрещенные топоры бога-воителя Дварна, полумесяцы Седьмого Пророчества, волнистые линии Завеи, иероглифы Девяти Ушедших. Часть символов была мне незнакома - полустертые черточки на замшелом граните, известняке и мраморе. Эхо могучих верований, пролитой крови, древних учений. Многие божества умерли - им никто не поклонялся, их алтари вросли в землю, их имена забыты.
        Кладбище было очень древним.
        Всюду - могильные плиты, мрачные склепы, выложенные камнями курганы. Кое-где из земли торчали погребальные кубы транготов, хоронивших своих мертвецов вертикально.
        «Мемфис» завис высоко над кронами сосен.
        В сгустившихся сумерках браннер казался исполинской тучей, мерно покачивающейся над царством скорби.
        Под ногами шуршали хвоя и палая листва.
        Рык двигался бесшумно, его лапы скользили по осеннему ковру, поглощая любые шорохи. Полезный для хищника навык. Слева от меня шла Мерт, справа - Коэн. Грорг держался чуть позади, недоверчиво всматриваясь в кладбищенскую мглу. Его народ привык отправлять своих покойников в загробный мир на пылающих дракхах или лодках - это зависело от знатности погибшего. Закапывать людей в землю? Ум северянина не мог этого принять.
        Наверняка вы задаетесь вопросом: что мы забыли на кладбище в эту пору? Имейте терпение - скоро все прояснится.
        Коэн провел рукой по набалдашнику своего посоха. Надвинувшуюся мглу пронзило ровное голубое сияние.
        Похолодало.
        Трордор - не самая теплая страна. Северо-запад Тверди. Суровые зимы, слякотное межсезонье, резкие ветра. Плата за могущество. Не фьорды, конечно, но южане быстро отсюда съезжают. Я чувствовал, что Мерт здесь неуютно. Как и всем нам. Грорг испытывал к имперскому кладбищу отвращение, а Мерт хотела побыстрее убраться на «Мемфис». Жаль, что мы только начали.
        Коэн остановился:
        - Здесь.
        Осмотрелся.
        Лесная прогалина. Парочка древних курганов, обвалившийся склеп, угрюмые сосны. Все как обычно. Над головой, в просветах древесных крон, оформляется ущербный диск луны Шен. Коэн направил посох в центр поляны. Тусклый луч коснулся плоского камня. Или каменной площадки шестиугольной формы.
        Приблизились к площадке.
        - Этот камень, - сказал Коэн, - связан с еще несколькими десятками похожих камней по всему миру. Если дождаться полуночи и собраться с духом, можно перенести свой разум в иное место. И увидеть то, что там происходит. Меня интересует камень возле островного маяка на одном из пиратских архипелагов. Нынешней ночью там пройдут корабли второго континента. А Рык поможет нам увидеть это место.
        - Разведка? - хмыкнул я.
        - Вроде того.
        - До полуночи далеко, - вмешался Грорг. - Давайте разведем костер.
        Никто не стал спорить.
        Мы быстро насобирали кучу валежника, притащили несколько крупных сухих поленьев и расчистили место для костра. Вскоре языки пламени взметнулись к звездам, а дрова стали весело потрескивать. Мрак отступил. Стало уютно.
        Расстелив плащи, мы устроились возле костра. Огонь развели на земле, чтобы не осквернять сажей и пеплом древний камень. В этой плите дремала магия, которой мы побаивались.
        Искры взметнулись к пронзительному осеннему небу. Тени отступили. Всполошилась ночная птица, что-то зашуршало и смолкло в кустах. Грорг достал котелок, наполнил его водой из меха и подвесил над огнем. Вскоре варево закипело и туда отправились ароматные листья. Мерт разлила горячий напиток по кружкам.
        Наверное, это странная картина. Компания вооруженных путников сидит у костра на заброшенном погосте.
        - Духи мертвых земель, - тихо произнес Коэн. - Мы пришли без злого умысла. Пусть могилы спят спокойно. Мы не тронем их.
        Старинное заклинание вплелось во тьму. Стало легче. Потусторонние силы, охранявшие это место, не тронут нас.
        Грорг молчал.
        Коэн всматривался в стену леса, словно надеялся увидеть там Посторонних. Я прошелся по границе наших «владений», бросая в листву сторожевые руны. Если кто-то сунется к костру, я это почувствую.
        - Как ты узнаешь, что наступила полночь? - поинтересовался Грорг.
        Коэн насмешливо посмотрел на северянина.
        - Те, кто создавал эти камни, - промолвил он, - знали свое дело. Мы поймем.
        Остаток вечера прошел в молчании. Рык бегал по окрестностям, пугая кладбищенскую живность. Он был сыт и не интересовался добычей. Я сидел на земле, обняв за плечи Мерт. Грорг взял на себя обязанности повара - он снабжал компанию новыми порциями отвара. Иногда кто-то из нас скрывался за деревьями, чтобы справить нужду. Коэн терпеливо ждал, измеряя поляну широким шагом.
        Вслед за Шен показалась Торнвудова луна. Сейчас Шен проходила по ее лику, вписываясь в рельеф недостижимых морей.
        - Пора, - сказал Коэн.
        Двойные зрачки светил заливали бледным сиянием ковер из осенних листьев. Серебряная дорожка коснулась центра каменной плиты.
        Полночь.
        Я позвал Рыка. Без слов, как делал это всегда. Бесшумная белая смерть возникла рядом, повинуясь моему призыву.
        - К камню, - приказал Коэн. - Соберитесь в круг.
        Мы обступили Рыка, взявшись за руки. Все это смахивало на ритуал жителей Верхней Сусании. Я невольно улыбнулся, поскольку тамошние племена были предметом шуток во всех уголках Тверди.
        - Попроси его, - сказал Коэн, имея в виду рлока. - Нам нужно попасть на остров Дориана в Архипелаге Кука. Держи.
        Посредник отправил мне образ.
        Неровное серо-зеленое пятно, омываемое океаном. Каменный штырь маяка на крутом утесе. По неведомым причинам я знал, где находится остров. И передал это знание рлоку. Вместе с просьбой сделать так, чтобы все присутствующие увидели картину происходящего.
        Окружающее изменилось.
        Прочь отступили курганы, сосны, костер и наши тела. Пропали луны и звезды. Перестал ухать филин. Теперь существовало лишь зрение рлока, совмещенное с нашим зрением.
        Мы двигались быстрее ветра по кромке прибоя. Берег справа смазывался от скорости, слева слышался шорох волн. Здесь все было другим. Солнце скатывалось к линии горизонта, но день еще не отказался от своих прав. Мы наслаждались ощущениями - рлок впитывал неизведанное пространство.
        Тропа вилась по склону горы. Наши разумы скользили над этой тропой, неуклонно приближаясь к маяку, возвышавшемуся на утесе. Все, что я видел, напоминало сон. Мы практически не касались земли. Маяк надвигался исполинским менгиром, обрастал деталями, обретал строгие очертания.
        Еще быстрее.
        Ветер усилился - мы взобрались достаточно высоко. Волны внизу шуршали галькой и разбивались о бесформенные выступы камней. Чем выше мы поднимались, тем лучший обзор открывался. Когда рлок достиг вершины утеса и осмотрелся, мы поняли, что видим крохотный островок целиком. Видим домишки рыбацкого поселка на восточном побережье, старый причал, шесты с развешенными сетями, лодки, вытащенные на берег, пиратский корабль на рейде. Видим аккуратные квадратики огородов. Видим тропические заросли и нагромождения каменистых холмов.
        «Внутрь».
        Это был Коэн.
        «Выше».
        Рык услышал посредника и метнулся вперед. Мы просочились сквозь стену и оказались в темной шахте, по периметру которой вилась лестница. Мы устремились вверх, нарезая круги и едва касаясь выщербленных каменных брусков, насмерть вмурованных в кладку. Подобно урагану рлок влетел на верхнюю площадку. Керосиновая лампа, система линз, часовой механизм с пружиной, хлипкая на вид ограда.
        Простор.
        Горизонты раздвинулись, всюду синел океан.
        «Что мы забыли здесь?»
        Это был Грорг.
        «Жди».
        Это Коэн.
        «Скоро рассвет. Там, откуда мы пришли».
        Это Мерт. Похоже, она была единственным человеком из нашей команды, понимавшим, что время в двух пространствах течет по-разному. Все, что мы чувствовали, являлось слепком видений полярного рлока. И течение времени зверь воспринимал иначе. Эта категория вообще не имела для него смысла.
        Ожидание.
        Мы остались наедине с ветром, садящимся солнцем и океанским простором. Над нами носились альбатросы и другие птицы, названия которых я не знал. Иногда они камнем падали вниз, чтобы прочертить крылом линию на воде, но этого мы уже не могли рассмотреть.
        Зато могли рассмотреть другое.
        Юго-западная часть горизонта исказилась, перестала быть линией и превратилась в иззубренную ленту. Знаете, когда движется флот, сперва появляется один корабль, затем еще парочка. Их становится больше, и вы понимаете, что перед вами - флот. Второй континент надвигался сплошной стеной - мачты слились в непроходимые дебри, паруса казались сплошным белым полотнищем. Флот приближался, но я понимал, что он идет не к острову. Местным рыбакам повезло - нашествие им не грозило. Деревянная масса растянулась, огибая жалкий клочок суши. Наверняка капитаны знали, что архипелаг встретит их мелями и подводными скалами, иначе шли бы открытым морем.
        Считать было бесполезно.
        Полчище, орда - вот подходящие слова для описания того, что предстало перед нами. Флот загородил половину горизонта. Тяжелые боевые бриги, величественные фрегаты, черные галеры, трюмы которых наверняка были забиты воинами. Сейчас дул попутный ветер, и галеры шли под парусами.
        В небе я увидел кое-что похуже.
        Воздушное прикрытие.
        Несколько сотен боевых браннеров. Ветер трепал флаги с полосами, звездами и прочей заморской геральдикой. А еще я увидел жутких тварей с перепончатыми крыльями, на спинах которых восседали наездники. Монстры представляли собой помесь ящериц и летучих мышей. Солнце играло тысячью бликов на их серебристой чешуе. Размеры существ впечатляли - они могли потягаться со средней величины браннером. Наездники не были людьми. С маяка я не мог разглядеть деталей, но погонщики показались мне костлявыми, с длинными конечностями и серой кожей. Их тела защищала легкая кожаная броня. Лиц я не видел.
        «Пора», - шепнул Коэн.
        Нас потянуло прочь.
        Закат Дориана померк, маяк рассыпался на отдельные фрагменты. Исчезли корабли, браннеры и неведомые летающие твари.
        Костер почти догорел.
        Над кладбищем занимался рассвет. Луны поблекли, небо начало сереть. Тяжело ухнул филин.
        Я пошевелился. Мышцы затекли - все это время пришлось сидеть в одной позе. Путешествовали наши разумы. Я до сих пор не знаю, покидал ли в ту ночь свое тело. Быть может, пространства совместились. Быть может, все это было странным сновидением.
        Все начали подниматься.
        Грорг кряхтел, разминая суставы.
        - Вы все увидели, - сказал Коэн. - Враг миновал остров Дориана. Трордор будет атакован через полтора месяца.
        - Им придется обогнуть Грозный мыс, - напомнил Грорг.
        - Желательно, - добавила Мерт, - не разбиться у Железных берегов и благополучно пройти Столпами Антруина.
        Коэн ответил не сразу.
        - Ты права. Но почему ты считаешь, что Посторонние не нашли проводников?
        Возражать никто не стал.
        Настроение у нас было подавленное. Думаю, Коэн заранее все знал. Просто он хотел, чтобы мы увидели. И поняли, что нет ни времени, ни выбора. Сражайся или умри. Вроде того.
        Серость осеннего утра схлынула.
        Затушив костер и собрав нехитрые пожитки, мы двинулись в обратный путь. Мысли о поражении Трордора я старался гнать из своей головы.
        Глава 2
        Сердце империи
        Наследники Державы Четырех Сторон смогли окрепнуть благодаря своему географическому положению. Трордор стоял на северо-западе Тверди. Город вырос на полуострове, омываемом водами Гиблого залива. Вход в залив преграждал укрепленный город-остров Доминион - туда и стягивались основные силы империи. Гарнизон Доминиона контролировал два пролива, северный и южный, поэтому Гиблый залив был надежно защищен. Южный пролив больше знали как Столпы Антруина. В тех краях земля вздымалась, холмы перерастали в плоскогорья и крутые отроги Ливонского хребта. Горы полукольцом окружали вотчину императора Септена и тянулись дальше, на северо-восток. Северные области - это непроходимые лесные чащи, плавно переходящие в лесостепи и тундру. Дальше - побережье Беловодья.
        Трордор стоял прочно. Запад сторожил Доминион, юг и юго-восток - высокие горы с крепостями на перевалах. Из северных земель никто никогда не приходил - в тундре обитали дикие кочевые племена, промышлявшие рыболовством и охотой. Лес представлял собой надежное препятствие - он был опасен и дремуч. Если бы враг чудом сломил сопротивление Доминиона, ему пришлось бы прокладывать путь среди скал Гиблого залива, теряя корабли и людей. Террасы Гильдии ножей располагались на южной стороне Ливонского хребта, но подняться туда можно было только из Трордора. Либо пристать на браннере. Правда, мастера ножей не ставили у себя причальных мачт, поэтому с задачей мог справиться лишь опытный погонщик - ветры на такой высоте сильны.
        Я помню день, когда впервые увидел Столпы Антруина. Мы с Вячеславом стояли на палубе одномачтового когга, а справа и слева к небу громоздились каменные уступы. С одной стороны - поросшие кривыми сосенками уступы Ливонского хребта, с другой - крепостные стены и башни Доминиона, нерушимо вросшие в каменную породу. Пролив был узким, но глубоким. Два-три корабля разойдутся, но не больше. Я, тогда мальчишка, восхищенно смотрел на все, что меня окружало. Горы пропитывало величие Трордора - казалось, эта цивилизация простоит тысячи лет.
        Думая так, я успокаивался. Орда второго континента велика. Они хорошо подготовлены, с ними Посторонние. Но преодолеть глухую оборону имперцев с наскока не получится.
        И все же, Посторонние шли на Трордор войной. У них был план. Они понимали, с чем столкнутся. Но неуклонно продвигались к цели.
        Как и мы.
        «Мемфис» подлетал к городу моей юности с севера - именно там раскинулось заброшенное кладбище, дальние рубежи которого терялись в Туманной пуще. Солнце успело высоко подняться над горизонтом. Люди паковали нехитрые пожитки. Коэн заперся у себя в каюте.
        Я держался за поручни ограждения и всматривался в серебристое зеркало Гиблого залива. Там уже поднимались башни и шпили величайшего из городов Тверди. Казалось, вода извергает окаменевшие иглы. Мифические строители Трордора предусмотрели все - метрополия считалась неприступной.
        Город брал свое начало у пенных бурунов Скалы самоубийц, западной оконечности Вьюжного полуострова, разрастался вширь, упираясь в крутые каменистые склоны, и тянулся к Ливонскому хребту, взбираясь на его отроги дальними кварталами. Приближаясь к средоточию имперского могущества, вы видели циклопические крепостные стены, монументальные сторожевые башни, сложенные из черного камня с Железных берегов и причальные мачты, облепленные браннерами. По мере приближения к Трордору становилось ясно, что крепостные стены образуют три кольца обороны, последнее из которых скрывает владения императора, его приближенных и богатейшие дома Тверди. Перед вами простиралась огромная территория, представляющая каменный лабиринт с тесно подступающими друг к другу домами. С большого расстояния императорский дворец, канцелярию, академию и другие монументальные сооружения рассмотреть было невозможно.
        Ближе.
        Бухта радости ощетинилась пирсами, далеко протянувшимися в залив. Это часть Нижнего города, вынесенного за пределы крепостной стены. Порт облюбовало всяческое отребье - мошенники, бродячие маги и наемники, портовые шлюхи, рабочие доков и грузчики, скупщики краденого, пророки и воры. Нижний город тянулся под северной крепостной стеной и выплескивался на материк. Сейчас мы пролетали над трущобами, в которые превратилось это злачное место. Ветхие домишки, хижины, деревянные бараки, обшарпанные кирпичные ночлежки. Северные подступы выглядели жутковато.
        «Мемфис» пролетал над царством безысходности. Здесь терпели крушение надежды переселенцев, мечтавших о лучшей жизни в большом городе. Мне доводилось бродить по трущобам вместе с Рыком - не физически, конечно. То, что мы видели, нам не нравилось. По-моему, лучше поселиться на окраине империи, чем в этом гадюшнике.
        Прибывающие в Трордор браннеры сначала причаливали к Сортировочной башне - угловатому отростку Таможенного корпуса, нависшего над Бухтой радости. На борт поднимался чиновник, проверяющий бумаги пришельцев. Чиновник принимал решение о пункте прибытия браннера. Торговцы отправлялись к Рыночному форуму, послы - к причальным вышкам своих представительств, ученые - к Академической пристани, почтовые суда - к почтамту. Свои причалы были у военных и грузовых браннеров. Дворцовый комплекс и особняки влиятельных горожан также обзавелись собственными мачтами.
        Когда чиновник поднялся на «Мемфис», Коэн перекинулся с ним парой слов, показал какие-то свитки и на этом раскланялся. Браннер медленно отчалил от Сортировочной башни, набрал высоту и поплыл над городом, миновав крепостную стену. Под нами, впереди нас и со всех сторон развернулась величественная панорама столицы цивилизованного мира. Некогда полуостров был столовой горой, возвышавшейся над поверхностью залива на добрых сто локтей. Здания частично вырубались в скальной породе, частично отстраивались. Только камень, деревянных строений в черте Трордора вы не встретите.
        В цитадель империи вели девять ворот. Таможенный корпус примыкал к Морским воротам, связывающим порт с внешним кольцом укреплений. Сразу за воротами чернели склады, казармы и арсенал. Тут же начинались ступени, врезанные в тело столовой горы и ведущие в кварталы ремесленников.
        Браннер миновал полосу ремесленных цехов, кузниц, кожевенных артелей и лавок алхимиков. Внизу проплывали ювелирные мастерские, жилища гончаров, плотников, портных и свободных лекарей, молитвенные дома Безликих, художественные галереи, постоялые дворы, таверны, доходные дома, скромные конторы ростовщиков.
        Трордор - удивительный человеческий муравейник, город тысячи культов, обиталище философов, ученых, скульпторов и художников. Бойцовские школы здесь стоят рядом с антикварными лавками, молитвенные дома - рядом с игорными, а детские приюты - с борделями. Последние, чтобы обойти закон, называются «массажными салонами». Таков многоликий Трордор. Вы разгружаете браннер на воздушной пристани, потом идете вознести хвалу Дремлющим Жнецам, берете пинту грога и садитесь в дилижанс. Или в кабину магической канатной дороги. Или в пыхтящий паровой вагон. А можете остановить свирепого рикшу-пустынника, разговаривающего на дикой юго-восточной тарабарщине.
        Сейчас под нами с тихим шелестом скользили канатные коробки. Их обслуживали техники, прошедшие обучение в Гильдии магов. Прочные канаты, защищенные от непогоды и времени обережными заклятиями, тянулись по всему городу, поддерживаемые стальными распорками, вмурованными в стены каменных теснин. Остановки - террасы больших зданий, крыши гостиниц, балконы муниципальных учреждений.
        Восход солнца расчертил город тенями.
        Морозный воздух предвещал наступление зимы. В этих краях зимы особенно суровы. Залив постоянно штормит, волны расшибаются о монолитные языки волнорезов. Ветер гудит в водостоках, выкорчевывает хилые деревья и выстилает снегом уличные ущелья. Все это - впереди.
        А пока мы насладимся поздней осенью.
        Если повезет - доживем до первого снега.
        Браннер величественно плыл над городом, отбрасывая вытянутую чернильную тень на черепичные зубцы и далекие мостовые. Брин вел наше живое судно к пристаням Гнезда - там швартовались гости метрополии, прибывшие по личным делам. Коэн был членом Академии, но почему-то решил не швартоваться на территории ученых.
        Гнездо представляло собой круглую в сечении башню, ощетинившуюся причальными мачтами. Плоскую вершину башни всегда загромождали тюки, бочки и ящики. Там ворочались примитивные краны, шныряли грузчики, посыльные и воришки-беспризорники. К соседним зданиям протянулись языки-пандусы.
        Я смотрел на приближающееся сердце империи. На душе было гнусно - ничего хорошего от грядущих дней ждать не приходилось.
        Чья-то рука легла мне на плечо.
        Мерт.
        Ее волосы приятно щекотали кожу.
        - Думаешь, тебе придется вступить в бой со своим учителем?
        Пожал плечами:
        - Я не хочу этого. Знаешь, он ведь заменил мне отца. Террасы гильдии стали мне домом. Ты придешь воевать к себе домой?
        Она не ответила.
        Не придет. И Коэн не отправится на Терру, чтобы предать ее огню. А я шел туда, где меня вырастили. С ножами и боевыми рунами.
        Нам предстояло выгрузить свои пожитки на крыше Гнезда и перебросить их в канатную капсулу. Странное слово - капсула. За пределами Трордора никто им не пользовался. Возможно, Коэн знает о его происхождении, но уж точно не я. От этого словечка веяло чем-то… внемирным.
        В Гнезде сходили не все.
        Брин с Гарнайтом, Навсикая и Кьюсак остались на борту. Врачеватель Ли почему-то решил присоединиться к нам и пожить немного в городе. Не знаю, для чего мы здесь. Коэн сказал, что есть неотложные дела. Он принимал все решения, так что мы не задавали вопросов.
        Вещей было немного. Самое необходимое. Когда мы спустились по пандусу на крышу Гнезда, никто даже не обратил внимания на рлока. Еще бы - мастера ножей частенько появлялись среди горожан.
        Мы приблизились к западному краю Гнезда. Ждать пришлось недолго - канаты задрожали. Капсула отделилась от городского ландшафта, выросла из маленькой точки, оформилась в куб из эбенового дерева с медными вставками, овальными окнами и раздвижной дверью. Медь тускло поблескивала в солнечных отсветах, пробивавшихся сквозь рваные тучи. Когда капсула притормозила у края площадки, я увидел начищенные до блеска цифры возле двери - «68».
        - Живо, - скомандовал Коэн, - полезайте внутрь.
        Дверь сдвинулась, выпуская пассажиров. Когда кабина опустела, мы забросили внутрь рюкзаки и расселись на обитых кожей скамьях, прикрепленных к стенам. Рык улегся в центре - вид он имел безучастный, но я ощущал бурю звериных эмоций. Полярный рлок возвращался в свое детство - туда, где он бегал несмышленым щенком по брусчатке, осваивая мысленные прыжки. Коэн опустил в платежную прорезь несколько монет. Кабина тронулась, набрала скорость и заскользила над городом.
        - За нами следят, - сказал посредник.
        Я неотрывно смотрел на черепичные крыши. Порывы ветра прогуливались по городским ущельям, гоняя опавшую листву.
        - Кто? - буркнул Грорг.
        - Не знаю. - Коэн покачал головой. - Следят давно. От самого кладбища.
        - Оно заброшено, - возразила Мерт.
        Коэн снисходительно улыбнулся:
        - И кому это помешает?
        Резонно.
        - Посторонние? - спросил я.
        - Нет. - Коэн закрыл глаза. Казалось, он принюхивается к пространству. Особым, магическим чутьем. - Думаю, нет. Они оставили нас в покое. Или затаились. Что одно и то же, в сущности. Это кто-то другой. Их много. Они общаются на расстоянии, но я не могу их слышать. Чего они хотят, я тоже не знаю.
        По спине пробежал холодок.
        На мгновение появилось знакомое чувство. Словно такое уже происходило однажды. Я попробовал вспомнить это ощущение, но потерпел неудачу.
        - Что будем делать? - спросил Ли.
        - Ничего. - Лицо посредника оставалось непроницаемым. - При свете дня нас не станут атаковать. А ночь мы проведем в надежном укрытии.
        Перегон был длинным. Мы пропустили шесть остановок и вышли из капсулы на одной из башен Старого города. Вскоре наша компания дружно шагала по Площади звезд, направляясь к Академическому городку.
        Я понял, где мы будем жить, и улыбнулся. Вот что задумал Коэн, действительный член-корреспондент Географического общества Академии Трордора. Никаких постоялых дворов. Территория академии - это укрепленный форт, охраняемый стражниками из личной гвардии императора. Тут разрабатывались новые виды оружия, создавались паровые механизмы, алхимические эликсиры, сплавы и секретные шифры. Здесь - корень имперского могущества. Архивы, лаборатории, шипящие и лязгающие цеха, громадная библиотека, закрытая школа, обсерватория, собственные кухни, бани и жилые дома. По приказу одного из прежних императоров комплекс обнесли стеной, укрепили башнями и сильными заклинаниями, пристроили к воротам казарму и арсенал. Город могут взять штурмом, но академия продолжит обороняться.
        У ворот нас остановил широкоплечий стражник с копьем. Коэн показал ему медальон на цепочке. Я видел такие медальоны прежде - на них гравируется солнце со свитком.
        - Кто они такие? - Страж кивнул в нашу сторону.
        - Мои спутники. - Коэн протянул свиток. Стражник пробежался по нему глазами. Он читал. Для воина это редкий и ненужный навык. Выходит, перед нами представитель воинской элиты, прошедший специальное обучение. - Их приказано поселить вместе со мной.
        Не устану удивляться способности посредника улаживать любые формальности незаметно для всех. Когда он успел раздобыть эту бумагу?
        Стражник молча посторонился, пропуская нас внутрь академии.
        Глава 3
        Гильдия магов
        Выяснилось, что в Трордоре нас ожидает куча дел. Коэн не собирался сидеть на месте, дожидаясь флота Посторонних. Его планы были иными, хотя они открылись мне не сразу.
        За воротами академии нас ожидал пост охраны. Коэн опять показал медальон и бумагу. Гвардейцы уважительно склонили головы и отступили.
        Внутренний двор городка был расчерчен плиточными дорожками. Коэн повел нас к дальней стене - туда, где возвышались жилища ученых. Император выделил нам комнаты на третьем этаже кирпичного домика, украшенного балконами с чугунной оградой. На крыше поскрипывал флюгер в форме кометы.
        Проходящие мимо ученые косились на рлока. Они старались не показывать свой страх, но неизменно ускоряли шаги и втягивали голову в плечи. Молодых парней было немного - в основном здесь жили седобородые старики. Некоторые приветствовали Коэна небрежными кивками или улыбками. Каждый обитатель академии спешил по своим делам. Кто-то держал в руках свитки и массивные книги в кожаных переплетах, кто-то - загадочные предметы, о назначении которых даже думать не хотелось.
        - Осмотритесь позже, - сказал посредник.
        Мы поднялись на третий этаж, заняли большую комнату с примыкающей кладовкой и балконом, после чего стали обустраиваться. Коэн позволил нам распаковать вещи, умыться с дороги и немного отдохнуть. Я мог бы запереть рлока в кладовке, но решил этого не делать. Мои спутники привыкли к зверю, а нападать он не собирался. Рлоки не охотятся на своих. Думаю, он видел в нашей команде подобие стаи. А может, и нет, учитывая склонность этих хищников к одиночеству.
        Поели в общей трапезной. Для этого пришлось покинуть дом, обойти искусственный пруд со скамейками и аккуратно подстриженными кустами, а затем войти в двухэтажное здание с висящей над дверным козырьком серебряной тарелкой. Оба этажа были заняты столами. Со всех сторон слышались звон посуды, приглушенные голоса, шарканье ног. Обед в академии подавался в час пополудни, потом все ученые расходились. Казарменные порядки меня ничуть не смутили - это напоминало установления моей собственной гильдии.
        Еду никто не разносил. Пришлось идти в дальний конец зала, брать поднос и становиться в очередь. Повар, дородная раскрасневшаяся тетка в белом колпаке и фартуке, щедрой рукой наполняла тарелки. Мне достались бобовая похлебка, тыквенная каша, кусок отваренного мяса, миска с овощным салатом и горячий отвар. Грех возмущаться - академиков кормили сытно.
        Когда я поравнялся с теткой, она шепнула:
        - Зайдешь с обратной стороны кухни. Дам мясо для твоей зверушки.
        Я благодарно кивнул.
        Коэн и здесь успел договориться. Правда, добродушное словцо «зверушка» вызывало невольную усмешку. Жаль, у рлоков нет чувства юмора.
        Грорг съел весь обед, довольно икнул и пошел просить добавку. Удивительно, но он ее получил.
        - После обеда уходим, - сказал Коэн.
        - Надо Рыка покормить, - напомнил я. - Кстати, спасибо, что подумал о нем.
        Посредник кивнул:
        - Я всегда думаю о своих. Но нужно спешить, не задерживайся на кухне.
        - Куда идем? - спросил Ли.
        - Ты остаешься, - отрезал мой наниматель. - Ждешь нас, не покидаешь пределы академии. Все ясно?
        Врачеватель коротко кивнул.
        - Хорошо. - Коэн поднялся. - Берите с собой оружие. Приготовьтесь к любым неожиданностям на обратном пути. Идем в Гильдию магов.
        По правде сказать, я чего-то подобного ожидал. Времени у посредника мало, а глава магической гильдии предсказуемо поселился в Трордоре. Если удастся склонить магов на свою сторону, мы получим не только мощных союзников, но и порталы в крупнейшие города континента, через которые волшебники любят путешествовать.
        После обеда я обогнул трапезную и зашел на кухню с черного хода. Мне дали два ведра говяжьей вырезки. Вернувшись к себе, я скормил все Рыку. Пока зверь жадно уплетал еду, довольно урча, я лежал на постели. Усталость сковала меня. Мы не отдохнули после долгого пути, а ведь я не спал всю ночь, прогуливаясь среди могил и странствуя меж морей. Единственное, о чем я мечтал, - выспаться.
        Взяв себя в руки, пошел к умывальнику. Холодная вода привела в чувство. Мои спутники выглядели не лучшим образом - Грорг спал на ходу, Мерт была погружена в себя. Ли меланхолично раскладывал на подоконнике свои зелья и мешочки с целебными травами. Думаю, он перебирал свое хозяйство, чтобы не заснуть.
        Рык доел последний кусок и улегся напротив окна.
        Я помыл ведра и убрал их в кладовку. Хлопнула дверь - в комнате появился Коэн. Усталость коснулась и волшебника из Предельных Чертогов. Мой наниматель осунулся и постарел.
        - Готовы?
        Все начали подниматься. Клинки с металлическим шелестом скользнули в ножны. Рык оторвал голову от лап.
        - Идемте. Нас ждут.
        И мы покинули академию.
        Путь предстоял неблизкий. Гильдия магов находилась в нескольких кварталах отсюда, на северной оконечности Старого города. Напрямую туда добраться нельзя, поскольку нам преграждал дорогу императорский дворец. Мы шли по той части Старого города, что была выстроена на холмах. Улицы здесь свивались петлями, оборачивались крутыми подъемами и спусками, постоянно переходили в лестницы, упирались в башни, ныряли в полутемные арки и глухие тупики. Часть дороги проходила по обрыву. Справа высилась мощная стена императорской резиденции, слева открывался захватывающий вид на ремесленные кварталы. Мимо проехал колесный экипаж на паровой тяге - лязгающий и пыхтящий механизм, собранный из медных и стальных деталей. Из трубы валил черный дым. Мерт закашлялась.
        - Когда-нибудь, - сказал Коэн. - Их запретят.
        Хорошо бы.
        В одном из дворов на поверхность выходил родник. Вода потоком устремлялась в каменный рукав и низвергалась маленьким водопадом с горы. Мы перешли поток по каменному мосту без перил и оказались в тени исполинской арки. Некогда арка была триумфальными воротами - гротескное сооружение, опирающееся на ростральные колонны и каменные плечи древних властелинов. Постепенно арку захватывал плющ - эпоха завоеваний для Трордора завершилась.
        Мы погрузились в лабиринты Старого города.
        Двигались молча - в воздухе ощущалась некая тревожность. Рык временами злобно скалился. Коэн хранил ледяное спокойствие.
        Вокруг громоздились конторы ростовщиков, магические лавки и букинистические магазины, роскошные особняки знати и дельцов механической эры, поднявшихся на перепродаже академических изобретений. Тут стояли молитвенные дома тех, кто поклонялся Гнилым Демонам, высились храмы Собирателей Душ. Хватало и других культовых сооружений. По слухам, некоторые сектанты вообще собирались под землей - в заброшенных катакомбах и населенных крысами коллекторах.
        Эхо наших шагов металось среди стен и отполированных временем камней брусчатки. Солнце клонилось к закату. Рваные серые клочья носились по небу.
        Ветер обрел небывалую власть в переулках.
        Гильдия магов разместилась напротив вычурного особняка Торговой компании. Грорг злобно покосился на недавно отремонтированный торговцами фасад и что-то прорычал себе в бороду. Было похоже на ругательство.
        Коэн остановился перед дверью гильдии и взялся за медный молоток. Постучать он не успел - резная поверхность двери пришла в движение, подернулась рябью и растаяла. Не люблю я эти фокусы. Большую часть того, что умели вытворять маги, объяснить нельзя. В рунах хоть какое-то подобие здравого смысла.
        Коэн и бровью не повел. Просто шагнул вперед, а мы последовали за своим нанимателем. Едва переступив порог, оказались в просторном холле со сводчатым потолком. Свет просачивался внутрь через витражные стекла в явно недостаточном количестве. Полумрак прорезало сияние каких-то существ, ползающих по полостям стеклянных труб, оплетающих стены помещения. Я увидел каменную площадку в углу, несколько полукруглых дверей и конторку привратника. Коэн знаком велел нам подождать и направился к конторке, где его с учтивой маской на лице ожидал длинноволосый маг в изумрудном балахоне. На груди мага красовалась эмблема с посохом и котлом - символика его гильдии.
        - Чем могу служить?
        - Мне назначено, - ответил Коэн. - Магистр Гримлиэль дал знать, что ждет в четыре пополудни. Меня зовут Коэн.
        - Разумеется. - Привратник улыбнулся еще шире. - Коэн из Предельных Чертогов. Мы наслышаны о вас, любезный друг. Магистр у себя.
        Привратник величественно протянул руку, указывая на дальнюю дверь. Нет, фраза «протянул руку» не подходит. Простер длань - эти слова лучше описывают жест мага.
        Мы двинулись следом.
        И напоролись на колючий взгляд привратника.
        - О спутниках Мудрейший не предупреждал.
        Коэн замер на полушаге.
        - Тем более, - продолжил привратник, - я не имею права впускать в покои магистра гильдии полярного рлока. Разрешить такое - опрометчивый шаг.
        Коэн понимающе кивнул:
        - Хорошо. Но чем займутся мои друзья в ближайшее время? Разговор с магистром может затянуться.
        Привратник посмотрел на нас оценивающе.
        - Не угодно ли будет гостям гильдии посетить Сад размышлений?
        Маг испытующе глядел на меня.
        Коэн едва заметно кивнул, давая добро.
        - Угодно, - сказал я.
        Длинноволосый привратник широко улыбнулся. Взгляд перестал колоть и вновь сделался добродушным.
        - Прошу в среднюю дверь.
        Коэн неслышно двинулся ко входу в покои магистра и скрылся за тихо отворившейся дверью. Я шагнул вперед - моим спутникам ничего не оставалось, как последовать за мной. Мерт была заинтригована, Грорг тихо ворчал себе в бороду. На лице мага-привратника застыло услужливое выражение. Думаю, с этой же полуулыбкой он испепелил бы нас на месте, случись такая необходимость, и даже глазом не моргнул.
        Дверь вела в странное место.
        Конечно, я уже знал, что маги любят раздвигать пространство и строить там собственные реальности, но такого размаха не ожидал даже от них.
        За дверью протекала река.
        Сделав по инерции несколько шагов, я ступил правой ногой в воду. Резко остановился. Грорг и Мерт едва не налетели на меня, а Рык спокойно застыл рядом.
        Это была ленивая равнинная река - широкая и уравновешенная. Никаких перекатов, порогов, омутов и каменистых берегов. Я шагнул назад и оказался на тропе, вьющейся вдоль берега среди кустов лозы и буйных луговых трав. Тропа вела к деревянной платформе с резными перилами, выдвинувшейся в речное русло. На платформе стояло несколько стульев, крепкий на вид дубовый стол и плетеное кресло-качалка. Всмотревшись в горизонт, я увидел еще несколько похожих платформ.
        Мы двинулись по тропе.
        Стены и приметы замкнутого пространства отсутствовали. Над нами простиралось летнее небо, загроможденное кучевыми облаками. Вдалеке сверкнула молния. Вслед за этим Сад размышлений потряс раскат грома. Интересно, почему это место называется садом?
        Спустившись к платформе, мы расселись по стульям. Мерт заняла кресло-качалку и довольно потянулась, хрустнув суставами.
        Из воздуха соткался привратник.
        - Магистр передал, что разговор будет долгим. Прошу воспользоваться гостеприимством гильдии.
        Маг исчез.
        А стол начал заполняться едой и напитками. Появились тарелки с дымящимся мясом и овощами, блюдо с фруктами, зелень, кувшины с горячим отваром и элем. Оформилась буханка хлеба, столовые приборы.
        Северянин довольно крякнул:
        - Мне нравятся эти ребята!
        Я не был голоден, но присоединился к трапезе. Под столом обнаружилось ведро, наполненное сырыми кусками мяса - я перенес его в угол платформы. Рык жадно набросился на пищу - он всегда хотел есть.
        Мерт ограничилась фруктами.
        - Налетайте, - приговаривал Грорг. - Чего стесняться? Мировые парни эти кудесники!
        - Ты же их недолюбливаешь, - ухмыльнулась девушка.
        - Конечно, - согласился здоровяк. - Но подкрепиться не мешает.
        Мы дружно расхохотались.
        Река тихо журчала, огибая опоры деревянного настила. Мерт покачивалась в своем кресле, улыбалась мне и пила отвар. В идиллическую картину вплеталось громкое чавканье Грорга.
        - Как думаете, - нарушил я тишину, - они договорятся?
        - Коэн и Гримлиэль? - уточнила Мерт.
        - Кто ж еще.
        - Коэн со всеми договаривается, - вклинился в разговор северянин. - Ты ведь сам знаешь.
        Пожал плечами.
        - Но ведь из-за них умер Китоград и распалась Держава. Я всегда думал, что гильдия держится в стороне от войн, что они лучше отсидятся в своих тайных башнях, а потом договорятся с новыми владыками.
        - Если кто так и поступит, - резонно заметил Грорг, - то это Торговая компания.
        Я кивнул.
        Спорить не хотелось. Грорг был обижен на торговцев по понятным причинам. Но война связана с упадком любой торговли, а это компании невыгодно. Интересно, что скажет Грорг, если Коэн склонит их на свою сторону? Ответ на этот вопрос ждал нас в ближайшем будущем. И этот ответ был непредсказуемым.
        Вскоре я заметил, что время в Саду размышлений остановилось. Солнце не двигалось, длина теней не менялась. Иначе, наверное, и быть не могло. Интересно, сколько у них в запасе подобных уголков?
        Остатки еды исчезли, но мы этого не заметили.
        Рык бегал по берегу реки, скрывался в кустах и шуршал луговой травой. Я услышал какую-то возню - рлок поймал незадачливое животное и быстро его сожрал. Из кустов зверь вышел с мордой, перепачканной кровью.
        - Умойся, - велел я.
        Рлок снова исчез в траве.
        Несколько раз я видел его в речных водах, потом отвлекся от созерцания и перевел взгляд на спутников.
        В глазах Мерт - теплота. Мы смотрим друг на друга. Я понимаю, что наши мысли текут в одном направлении. Туда, где кончается война, не успевшая начаться. Туда, где строится просторный дом, растут наши дети, а клинки висят на стене как напоминание о днях минувшей славы. Это хорошие мечты. Добрые и правильные. Но путь к ним лежит через горы трупов, горе, пожарища и страдания. Все это - между нами и призрачным будущим.
        И мы понимаем две вещи.
        Первую - мы пройдем через это. Не сломаемся.
        Вторую - мечта осуществится нескоро.
        - Хотите прогуляться?
        Мои размышления нарушил голос Коэна. Посредник стоял на тропе. Его лицо озарялось довольной усмешкой.
        - Договорился?
        Вопрос Грорга был риторическим.
        - Гримлиэль с нами, - кивнул мой наниматель. - И вся сила его магов.
        Глава 4
        Темные переулки Трордора
        - А что с этими? - спросил Грорг.
        Палец северянина указывал на представительство компании.
        - Мы же не пойдем туда?
        Коэн покачал головой:
        - Нет.
        Тогда мы еще не знали, что Торговая компания поддержала второй континент. Мы не знали, а Коэн знал. Поэтому на следующий день к представительству явились люди с топорами, сломали дверь и ворвались внутрь. Но никого из руководства компании в доме застать не удалось. Торговцы предвидели такой оборот и заранее покинули Трордор. Позже Коэн расскажет о том, что корабли компании первыми оказались близ берегов второго континента. Через компанию враг узнавал обо всем, что происходило в пределах Тверди. Торговцы помогали подкупать владык или их вассалов, искать наемников, избавляться от ненужных людей. Сеять раздор среди королевств Тверди.
        Все это мы узнали потом. А в тот вечер просто стояли перед безжизненным строением, а над нами всходила Шен, первая из сегодняшних лун. Редкие звезды мерцали в просветах туч. Ветер в переулках шелестел листвой.
        - Пора, - сказал Коэн. - Поспешите.
        Воздух пропах опасностью.
        Темнота неспешно опустилась на крыши города, затопила улицы, поселилась в арках и подворотнях. Вызов теням бросали фонари - они постепенно вспыхивали, послушные рукам молчаливых фонарщиков. Прохожие прятались по домам. В тавернах слышались песни, звук струн и флейт, взрывы смеха и женский визг. Где-то захлопывались ставни.
        Город засыпал.
        Мимо нас прогремели стражники, закованные в сталь. Еще два поворота, лестничный пролет - и мы на небольшой круглой площади.
        «Присутствие».
        Рык послал мне пригоршню запахов. Вражеских запахов. За нами следили, вели от самых дверей Гильдии магов.
        Коэн остановился.
        Шен оформилась в бледный круг, загородивший полнеба. Серебристый свет заливал площадь, обступившие ее дома и столетний дуб в центре.
        Напряжение.
        Что бы ни случилось, оно произойдет здесь и сейчас. Я это понял и приготовился к драке. Справа от меня Грорг обнажил меч. Тихий шелест - Мерт извлекла клинки.
        Тишина угнетала. Никто не собирался нас атаковать - так поначалу казалось. Потом от искореженного годами дуба отделился силуэт. Нечеловеческая фигура - двуногая, но со звериными пропорциями.
        И тогда я понял, кто нас преследует. Кто идет по нашим стопам от самого Китограда.
        Силуэт надвинулся, вырос в могучую тварь - волколака с серебристой шерстью. Оскаленная морда отдаленно напоминала человеческое лицо. В одной руке тварь держала фальшион, во второй - секиру.
        Перед нами стоял Скрир.
        Охотник-оборотень, ужас из Мерфа. Посланник Турма.
        - Нелегко было вас отыскать, - прорычал Скрир. - Прячетесь на Облаках. Рыщете среди могил на погосте.
        - Остановись, - велел Коэн. - Иначе умрешь.
        - Не думаю. - Скрир отрастил клыки. - Не сегодня.
        Мы заняли круговую оборону.
        Ночная площадь зашевелилась. Из переулков выдвигались нечеловеческие фигуры. Их было много. Я насчитал пару десятков, потом сбился. Оборотни, казалось, лезли отовсюду. До меня донеслось приглушенное рычание. Твари шли убивать.
        Скрир двинулся вперед.
        Ждать мы не стали.
        Коэн воздел посох - перед нами пронеслась волна холода. Арктический ветер лизнул площадь, опрокинул многих волколаков и погнул водосточные трубы. Из окон повылетали стекла, с нескольких крыш сорвались куски черепицы.
        Скрир устоял. Шерсть волколака покрылась инеем, мышцы вздулись буграми, но он остался стоять. Оскал врага был страшен.
        Я швырнул в Скрира ослепляющую руну - он уклонился. И тогда в бой вступил Рык. Вслед за холодом на нашего противника обрушился звук. Оборотня оторвало от земли и впечатало в ствол дуба.
        Обитатели болот обрушились на нас.
        Весь этот зверинец, взявший площадь в кольцо, сорвался с цепи. Времени на метательные ножи не оставалось - я выхватил керамбит и дуэльный клинок. Возле уха щелкнули чьи-то клыки. Я рубанул наотмашь керамбитом. Хрустнул череп. На камни упал серый пардус.
        Грорг описал мечом широкую дугу и разрубил надвое поджарого волка. Краем глаза я увидел Мерт - девушка мягко скользила по мостовой со своими мечами, наносила точные колющие и рубящие удары. Коэн орудовал посохом, швырял свободной рукой заклинания, что-то нашептывал себе в бороду. Рлок метался по окраинам площади, рвал глотки, наносил жуткие удары когтями, подминал врагов своей нешуточной массой.
        Кровавый танец захватил нашу пятерку.
        Приходилось двигаться быстро. Оборотни имели нечеловеческую реакцию, их движения смазывались. Не знаю, сколько этих тварей явилось в Трордор - они продолжали прибывать. Пространство вокруг нас было устлано вражескими телами - некоторые после смерти вновь обернулись людьми.
        Стража не спешила на поле брани.
        Мы стояли спина к спине. Кололи, рубили, метали клинки и руны, шептали заклинания. Под луной развернулась нешуточная бойня. В какой-то миг показалось, что ряды нападавших дрогнули, но потом из серебристой полутьмы вырвался Скрир.
        - Убьем их! - взревел предводитель перевертней. Потом его глотка растянулась в пасть, а крик перешел в утробное рычание.
        Скрир бросился ко мне.
        Ну да. Это же личные счеты.
        Прыжок зверя покрыл половину площади. Скрир приземлился рядом и навис надо мной исполинской массой. Свистнула секира. Дуга стали отразила лунный свет, но моей головы в прежней точке уже не было.
        Дуэльный нож полоснул волколака по голени, не причинив ему ни малейшего вреда. Серебряных клинков я в своей коллекции не держал, зато имелся рунический нож-кастет на все случаи жизни. Вот его-то я и впечатал в челюсть волколака. Посланник Турма взвизгнул, но удержался на ногах-лапах. Краем глаза я увидел когтистую руку с фальшионом, нырнул под удар и позволил раскрыться баклеру. Складываясь в щит, стальные веера оттяпали монстру кисть. Вместе с секирой. По улицам прокатился вой.
        В следующий миг Скрир упал.
        Со стрелой в голове.
        Мы замерли посреди бойни. Слышался свист оперения, заговоренные стрелы косили наших врагов. Точность, с которой атаковали незримые лучники, вызывала невольное уважение. Подняв глаза, я увидел и самих лучников - они стояли на крышах домов.
        В переулках появились люди в капюшонах. Они ловко орудовали ножами, убивая отступающих перевертней.
        Баклер с лязгом свернулся.
        То чувство, когда бой выходит из-под контроля. Подданные Турма умирали без нашего участия.
        Грорг пожал плечами, вытер свой двуручник о шерть ближайшего монстра и вложил клинок в ножны за спиной. Мерт, не доверяя происходящему, замерла в боевой стойке. Я тоже не спешил прятать керамбит. Рык приблизился к нам справа и припал к земле - сжатая пружина, готовая по приказу распрямиться и убить.
        Коэн опирался на посох и ждал развязки.
        Когда последних перевертней безжалостно добили, к нам двинулся низкорослый человек в капюшоне. Фигура и походка показались мне смутно знакомыми. Человек приблизился и сбросил капюшон, показывая лицо.
        Перед нами стоял Тведр, глава тайной канцелярии Вертериса. Головоломка сложилась. Позиции на крышах занимали лучники кормчего, а в переулках орудовали небесные асассины.
        - Вы целы? - спросил Тведр.
        Голос начальника был тусклым и безжизненным.
        - Да. - Коэн пожал протянутую руку. - Вы вовремя.
        - Тайная канцелярия, - Тведр поднял палец, - всегда приходит вовремя.
        Они с Коэном рассмеялись. Я понял, что эти двое знали друг друга давно. И были, вероятно, старыми приятелями. Посредник постоянно преподносил сюрпризы.
        - Но как вы узнали? - изумился Грорг.
        - Я их позвал, - хмыкнул Коэн. - Днем я говорил, что за нами следят. Магистр Гримлиэль заглянул в палантир и выяснил, что по нашему следу идет Скрир. Лихой брод разозлил его, но не остановил.
        - И тогда Коэн связался со мной, - добавил Тведр. - Весьма необычным способом, к слову.
        - Каким же? - поинтересовалась Мерт.
        Коэн ответил не сразу:
        - Почтовой крысой.
        - Почтовой крысой? - глупо переспросила девушка.
        Посредник кивнул.
        Мерт не слышала о почтовых крысах, и меня это не удивило. Эти магические зверьки не использовались на востоке. Я знал о них мало. Ходили слухи, что почтовых крыс вывели маги. Эти животные быстро передвигаются по городам, умеют раздвигать складки пространства и просачиваться в любые щели. Послания доставляются крысами мгновенно, но содержание этих зверьков влетает в копеечку. Это астральные существа, способные менять планы. По своей воле они могут стать призраками или обрасти плотью. Кормят крыс другими астральными существами. Более мелкими. А еще маги подпитывают крыс собственной энергией.
        - Я так понимаю, - нарушил молчание Тведр, - вам удалось найти общий язык с магами?
        - Удалось, - признал Коэн.
        - Это хорошо, - кивнул Тведр. - У нас появилось время.
        - Меньше, чем хотелось бы. - Мой наниматель покачал головой.
        Луна Шен частично скрылась в облаках. На лица Тведра и Коэна, посеребренные полуночью, легла тень.
        - В любом случае, - сказал Коэн, - спасибо, что откликнулся. Мы вряд ли отбились бы сами.
        Грорг хмыкнул.
        Тведр не удостоил северянина даже взглядом.
        - Без вас нам сложно победить, Коэн. Мы в одной лодке.
        Попрощавшись с нами, Тведр скрылся в ближайшей арке. Люди на крышах исчезли. Асассины растворились в лунном сиянии и ночных тенях. Они ушли бесшумно, подчиняясь неслышным приказам.
        Мы остались одни.
        - Скоро придет стража, - заметил Грорг.
        - Верно. - Коэн двинулся прочь.
        Почистив клинки, мы последовали за своим нанимателем сквозь спящий город. Никто не высовывался из домов. Если торговцы, обитавшие в этом районе, и услышали шум схватки, то предпочли не вмешиваться. Разумное решение.
        Извилистый переулок вывел нас к Бульвару теней. Здесь нам повезло - с остановки отходил паровой омнибус, маршрут которого лежал через Академический городок. Все устали. Кладбище, перелет на браннере и недавняя схватка сделали нас ленивыми. Паровые омнибусы были дорогими, но Коэн расплатился за всех. Деньги собирал боевой кондуктор, вооруженный для устрашения безбилетников дубиной и кастетом. Машинист и кочегар скрывались в рубке за медной дверью.
        Омнибус тронулся с места.
        Мощные колеса в каучуковой оболочке шелестели по мостовой. Металлические и деревянные обода запретили еще в прошлом веке - они разрушали брусчатку. Рикш и владельцев паробусов, отказавшихся ставить шины, обложили непомерными податями.
        Когда мы сошли с паробуса, Коэн заметил, что Грорг хромает.
        - Что это с тобой? - Посредник подозрительно прищурился.
        - Ничего, - отмахнулся северянин.
        - Иди к врачевателю. - В тоне посредника прорезался металл.
        Ли осмотрел ногу Грорга и сообщил, что это укус. Один из лучших телохранителей Коэна был укушен волколаком. Все понимали, что это означает.
        Глава 5
        Гонцы из разных стран
        Дни заполнились событиями.
        Коэн организовал в академии штаб обороны. Первое, что он сделал, - попросил Гримлиэля смонтировать во дворе, перед нашими окнами, площадку портала. Гильдия магов никогда не занималась подобными вещами. Порталы, как и почтовые крысы, предназначались для внутреннего пользования. Но времена изменились - флот второго континента упорно продвигался к цели.
        Через две ночи после схватки с волколаками Гримлиэль явился в академию. С ним прибыла троица колдунов-каменщиков. Когда они пришли, я работал с быстрыми рунами - чертил их в воздухе, тут же стирал и заменял новыми. Некоторые руны можно было переделывать, перекраивать их свойства. Я понимал, что в бою против Вячеслава это вряд ли поможет, но тренировка успокаивала нервы.
        Краем глаза я отметил движение за окном.
        Магов пропустили в академию по личному распоряжению императора. Четверка колдунов хлопотала на газоне у нашего жилища. Я наблюдал за ними. Колдуны-каменщики встали в углах воображаемого квадрата и вытянули перед собой руки. Гримлиэль запел - голос оказался зычным, а слова произносились на неизвестном мне языке. Я впервые увидел магистра. Гримлиэль был высок и сухощав, его седая борода, перехваченная кое-где медными кольцами, развевалась на осеннем ветру. Лицо мне понравилось - открытое и доброе. От Гримлиэля исходила невиданная мощь - казалось, воздух сгустился от тугих энергетических потоков. Передо мной стояла живая легенда - старец топтал землю с незапамятных времен. Гримлиэль, по слухам, жил в Державе Четырех Сторон, видел ее падение и был одним из тех отступников, что отказались биться под Китоградом. Когда Гримлиэль возглавил гильдию, это произошло около четырехсот лет назад, он взялся за возрождение авторитета магов и поддержал растущий Трордор. Сейчас, когда мир встал на краю пропасти, Гримлиэль вновь принял сторону людей Тверди.
        Колдуны-каменщики лепили из воздуха аккуратные шестигранники и укладывали их в землю. Шестигранники погружались в грунт без видимого сопротивления и намертво прилипали друг к другу.
        Мерт поцеловала меня в шею. Она умела подкрадываться бесшумно. Вместе мы принялись наблюдать за подручными Гримлиэля.
        - Давно они здесь?
        Пожал плечами.
        - Не сказал бы.
        Каменщики быстро нарастили круглое возвышение, выступавшее из травы на половину ладони. Серый круг. Словно невидимый исполин срезал ствол тысячелетнего дуба. Взявшись за руки, гильдмастера начали хором читать заклинание. Портал на мгновение окутало желтое сияние, потом оно исчезло. Гримлиэль шагнул в круг, произнес что-то и исчез. Каменщики по очереди канули в пустоту вслед за своим покровителем.
        Мы впервые видели портал в действии.
        И понеслось.
        После обеда в пределах круга материализовался Коэн. Посредник приветственно помахал нам рукой и поднялся наверх.
        - Нравится игрушка?
        Мерт все еще была под впечатлением.
        - Куда ведет этот портал? - спросил я.
        - Ну, - замялся Коэн. - Сложный вопрос. У магов огромная сеть таких порталов, они все связаны между собой. Часть порталов находится в других городах - там, где стоят представительства гильдии. Часть - в заброшенных святилищах и домах гильдмастеров. Насколько я знаю, порталы нельзя построить на Скитах и внутри движущихся объектов.
        - Корабли, - уточнил я.
        - Или браннеры, - добавила Мерт.
        - Верно.
        Мы пообедали, а потом Коэн скрылся в портале. Он не появлялся до самого вечера. Думаю, велись активные переговоры в разных уголках Тверди. Я и сейчас не знаю, куда он путешествовал.
        Я сосредоточился на тренировках и медитациях. Мерт составила мне компанию. Мы дрались друг с другом, обозначая удары, сталкивались с воображаемым противником, учились действовать в паре. Ли в это время ухаживал за Гроргом, отпаивал его какими-то отварами, носил еду из общей трапезной. Северянин впал в странное оцепенение - днями он лежал на кровати, уставившись в потолок. Коэн сказал, что это - начало превращения.
        А затем начали появляться гости.
        Гонцы из разных стран.
        Все они были одеты по-своему. Я видел островных пиратов, горных дикарей, степных кочевников, смуглокожих южан. Посланники искали Коэна. Потом они шли к воротам, где их ждали императорские экипажи. Поток гонцов не прекращался. Коэн рассказывал о тех, кто собирался к нам примкнуть. Равнинное царство, Хо-Шан, Верн, несколько городов-государств пустыни Инджаб и юго-восточных областей Срединного моря, горцы Урхата, Дети Ветра, дварги…
        Родерерк не прислал гонца. Не было Лесистых фьордов. Предложением Коэна не заинтересовался Танневерген - тамошний правитель ускакал на охоту. Не явился представитель Северного Альянса.
        По мере приближения вражеской армады Коэн мрачнел. Посредник понимал - без помощи Альянса Трордору и Облакам не выстоять.
        - Чего хочет Альянс? - спросила Мерт вечером третьего дня. Мы сидели на террасе, засыпанной осенними листьями, и пили горячий отвар. Коэн где-то раздобыл кресло-качалку. Закутавшись в плед, он читал новостной листок. Скрип качалки вплетался в пронзительные сумерки, пропахшие кострами и сыростью.
        Коэн оторвался от листка.
        - Ничего он не хочет, - буркнул Грорг. Здоровяк шел на поправку. Ли заставил его проводить вечера на террасе, дышать свежим воздухом. Грорг выжил, но ему суждено было стать оборотнем.
        - Кто тебя укусил? - поинтересовалась Мерт накануне. Грорг тогда не ответил. То ли не хотел говорить, то ли не заметил в пылу сражения.
        - Наш северный друг прав, - согласился Коэн. - Альянс самодостаточен и замкнут в себе. К тому же у них давние недоразумения с Трордором.
        - Общая угроза, - напомнила Мерт.
        - И что? Утверждение требует доказательств. Более вещественных, чем слова странствующего посредника.
        - Записи родителей Брина, - напомнил я.
        - Кто поручится за их подлинность?
        Мы надолго замолчали.
        Прежде я не бывал во владениях Альянса. В сущности, я мало где бывал до знакомства с Коэном. Трордор, Ламмора, Танневерген. Император Септен контролировал запад и центр Тверди. На юго-востоке властвовали Равнинное царство и Хо-Шан. Фьорды и крохотные островки севера принадлежали разрозненным конунгам. А все остальное - это Альянс. Огромная территория, «ногами» упиравшаяся в приморские степи, «головой» - в замерзающие арктические моря, а «распростертыми руками» - в океан и империю Трордора. Прямых столкновений между могучими державами не было - правители предпочитали дипломатию, действовали чужими руками, прикармливали слабых королей. Все думали, что в ближайшие сто лет начнется война. Годы шли, а войны не было. И вот - появилась внешняя угроза. Что теперь?
        Никто не знал.
        Альянс медлил, взвешивал шансы. Думаю, варианты с присоединением ко второму континенту обсуждались. Но ведь дело не только в Трордоре. Посторонним нужны Двери. Они стремятся к власти над Твердью и Облаками. Падение Альянса неизбежно.
        Иногда гости задерживались у нас. Коэн давал им инструкции, рассказывал о тонкостях местного этикета. С некоторыми посланцами мой наниматель был знаком лично. Разговоры текли плавно. Все начиналось с обмена любезностями, потом - разговоры о политике, намеки и полутона. А уж затем - серьезные предложения.
        Проходили через портал и военачальники.
        Тем, с кем Трордор уже договорился о сотрудничестве, присылали людей для согласования боевых действий. Передо мной разворачивалась эпическая картина. Армии континента приходили в движение. Вращались бюрократические шестеренки. Несметные войска текли на запад - туда, где состоится решающая битва.
        Трижды Коэна пытались убить.
        Через портал проходили наемники теневых кланов, сумевшие обмануть системы защиты магов. Мы с Мерт приготовились к этому и безжалостно расправлялись с врагами. Последний воин-тень врезался мне в память особенно сильно. Это был парнишка из Танневергена в форме независимого гонца. Эти ребята входили в Почтовую гильдию и пользовались уважением за скорость передачи посланий.
        Едва он появился, я почувствовал неладное.
        Рыка рядом не наблюдалось - зверь носился где-то в парке. Обитатели академии привыкли к рлоку и не обращали на него внимания. Вообще, я заметил, что умные люди быстро приспосабливаются к меняющейся действительности. Вековые суеверия не имеют над ними власти. Только факты и рациональное мышление. Коэн сказал, что когда-то мы все были такими. Даже лучше.
        Дверь открылась, и парень вошел.
        Коэн знал о его прибытии, мы тоже. Все шло как всегда, но мне что-то не нравилось. Гонец выглядел никаким - увидишь, не вспомнишь. Худосочный на вид паренек в сером кителе и брюках. Нашивки, сумка через плечо. Улыбается смущенно. Провинциал, никогда не видевший большого города. Первое серьезное задание и все такое.
        Я стоял у окна. Мерт сидела в углу, утопая в кожаном кресле. Одну ногу девушка перебросила через подлокотник. Мечи лежали на сундуке в трех шагах от нее. Слишком далеко, как выяснилось позже.
        Мы расслабились.
        В академии было безопасно. Атмосфера защищенности, сытости и покоя. Это снижает бдительность, знаете ли.
        Посыльный протянул Коэну бумажный пакет, промямлил что-то по поводу важной депеши. Коэн протянул руку. И тут мы увидели татуировку. На запястье паренька - свернувшийся в петлю дракон. Мгновение.
        Дальше все происходило быстро.
        Мерт резко выпрямилась. В воздухе что-то просвистело - пакет вырвало из рук паренька и пригвоздило к стене. Рукоять трехзубого саи еще вибрировала, когда парень начал разворачиваться. Действовал он быстро. Я потянулся к метательному клинку на груди, а он уже оказался рядом, сократив дистанцию одним перетекающим движением. В руках убийцы появилось странное оружие - металлические веера. Позже Мерт сказала, что это тэссен, боевые веера. Типичное оружие убийц с юга.
        Веер свистнул, рассекая воздух. По идее, сверкающая дуга должна была рассечь мое горло, но тут есть обязательное условие - я должен стоять в прежней точке. Мое же тело изменило пространственное положение.
        Паренек, не останавливаясь, подключил вторую руку. Я ушел вниз и ударил его в живот. Кулаком. Наемник скривился, но выдержал. Тогда я ударил снизу вверх, припав на одно колено. Правой рукой. А левой выхватил керамбит. И снова ударил. Парень уклонился.
        Рядом возникла Мерт. В одной руке у нее был саи, во второй - непонятная штуковина вроде лезвия топора без рукояти с торчащим шипом. Этим шипом девушка попыталась достать нашего противника. Удар был нацелен в висок, но шустрый малый отвел его веером. И тотчас взмахнул второй рукой, отмахиваясь от меня. Я прогнулся, и это спасло мне жизнь.
        Мерт выбросила руку с саи - нож впился в предплечье оппонента. Тот вскрикнул и попытался отступить к двери. Я метнул керамбит - стопу незваного гостя пригвоздило к дощатому полу. Мерт завершила начатое, вогнав «посыльному» свой странный топорик в череп. Лучше, друзья, вам не слышать хруст черепа - это отвратительный звук.
        Безжизненное тело повалилось на доски.
        - Зря, - сказал Коэн. - Его можно было допросить.
        - Нет, - возразила Мерт и наклонилась, чтобы достать топорик. - Это Клан Онису. Они умирают, но ничего не говорят. За последние двести лет Онису не сдали ни одного заказчика.
        Коэн приблизился к стене и взглянул на пакет:
        - А это что?
        - Ах это. - Мерт вытирала топорик. - Та еще пакость. Внутри лист бумаги. Ты не смог бы его прочесть и отложил бы на потом, чтобы позвать переводчика. Отрава за это время въелась бы в твои пальцы. Через три дня ты бы умер.
        Посредник отодвинулся от пакета.
        - Как от него избавиться?
        - Сожги, - не задумываясь, ответила Мерт. - Возьми перчатки и брось в огонь. Вместе с перчатками и саи. Стену тоже придется обработать огнем.
        Так и сделали.
        Разожгли камин и спалили конверт с перчатками. Трехзубый нож не горел, но этого и не требовалось. Мерт достала клинок, отчистила его и заново наточила. Кожа на рукояти обгорела, поэтому ей пришлось отнести клинок местному оружейнику. Тот сказал, что выполнит обтяжку за пару дней.
        Вечером мы сидели у камина и пили травяной отвар.
        - Не могу понять, - сказал Коэн, - как он сюда пробрался? Почему его пропустили к порталу?
        - Убил настоящего посыльного, - пояснила Мерт. - Взял его вещи. Изучил устав Почтовой гильдии. Знал, как себя вести.
        - Татуировка, - вспомнил я. - Ты по ней определила?
        - Конечно, - хмыкнула Мерт. - Это знак моего клана.
        Глава 6
        Прощание с Гроргом
        Едва рассвело, мы явились к особняку Торговой компании. Никто не собирался вести переговоры. Нас было много. Преторианцы Септена взломали дверь топорами и ворвались внутрь. Грорг обнажил меч. Я выставил защитные руны и приготовился ко всему. Коэн остался у входа. Он выглядел умиротворенным - опирался на посох, глядя на хмурое солнце осени.
        Особняк был пуст.
        Мы зря потеряли время. Торговцы, вступившие в сговор с Посторонними, предусмотрительно покинули Трордор. Грорг метался по комнатам, что-то рычал. Его лицо перекосилось от злости.
        - Поздно, - констатировал Коэн.
        Не поспоришь.
        Торговцы знали о собирающихся силах Тверди. Они слушали сплетни, кочующие по городу, чтобы передать их своим повелителям. А потом исчезли.
        Преторианцы опечатали особняк и направились во дворец. Начал накрапывать дождь. Город нехотя просыпался.
        - Идем в таверну, - предложил я.
        В Старом городе хватало уютных заведений. Приличных питейных домов для тех, у кого водятся монеты.
        Коэн повел нас в «Пыхтящий свисток» - корчму, где отдыхали ученые мужи, архивариусы, букинисты и вольные художники. Корчма была оформлена в новомодном паровом стиле - металлические столы, прикрученные к полу, иллюминаторы, привинченные к стенам механизмы. В центре зала пылал очаг. «Свисток» имел два яруса. Второй - дощатая платформа на три столика, прилепившаяся к восточной стене. Поднявшись по винтовой лестнице, мы заняли один из столиков. Посетителей в столь ранний час не было, поэтому мы рассчитывали на общение без лишних ушей.
        Сегодня Рык остался в академии.
        Коэн заказал завтрак. Пока его готовили, мы прихлебывали бодрящий ароматный отвар, вытяжку из горных трав.
        - Торговцы начнут мешать, - сказал посредник. - У них есть деньги, влияние и флот.
        - Это правда, - согласился Грорг. - Беды не оберешься.
        От сегодняшнего дня северянин ждал многого. Справедливого возмездия. И сейчас на его бородатом лице читалось разочарование.
        - Не переживай. - Коэн хлопнул телохранителя по плечу, обтянутому кольчугой. - Твой час близок.
        Грорг поправился, но его коснулись роковые изменения. Наш друг перестал быть человеком. Прошлой ночью Грорг обернулся здоровенным медведем, выбрался на улицу через окно и надолго пропал. Возможно, он ухитрился пройти мимо стражи и попасть в лабиринт трордорских улочек. Никто, по словам Грорга, не пострадал. Северянин быстро обуздал звериную природу. Когда часы на ратуше пробили три, Грорг воротился. Уже человеком.
        Хозяин таверны скормил очагу немного дров. Угли вспыхнули. Занялось веселое пламя, распространяя тепло и умиротворение.
        - Тебе предстоит дальняя дорога, - сказал Коэн, обращаясь к Гроргу. Тот поднял глаза. - В края, знакомые с детства.
        Северянин вздрогнул:
        - Говоришь загадками, кудесник.
        При мне Грорг впервые назвал Коэна кудесником.
        - Я говорю прямо, - покачал головой посредник. - Завтра я переброшу тебя на Белое взбережье, в Удел Динмарка. Оттуда ты отправишься к Родерерку.
        Грорг тяжело, исподлобья, посмотрел на Коэна. Я его понимал. Слова посредника звучали как издевательство. Мы все знали, что Грорг не может вернуться на родной остров.
        - Выслушай, - сказал Коэн. - И не перебивай.
        Нам принесли еду. Яичницу с беконом, кашу, горячие коктейли, напоминающие глинтвейн. Грорг сверлил нанимателя угрюмым взглядом.
        - Я думаю, - начал Коэн, - что Посторонние попробуют ударить с севера. Это кажется безумием, но подумай сам: где у Трордора нет защиты? Через ледяные пустоши, тундру и тайгу никто не пытался пройти. Это так. Но если превратить Родерерк и Белое взбережье в форпост, закрепиться там, атаковать Трордор будет удобно. Твоим островом управляет Торговая компания. Посторонним не нужно воевать с Родерерком. Ключи от гавани они получат без боя.
        Грорг кивнул:
        - Это так.
        - Пришло время восстановить справедливость, - продолжил Коэн. - Чтобы спастись, нужно сокрушить Торговую компанию в Родерерке, объединиться с конунгами Белого взбережья и выстроить оборону. Это сделаешь ты.
        - Ты ведь понимаешь, - возразил Грорг, - что у меня нет войска.
        - Не было, - поправил Коэн. - Но я не терял понапрасну время. Под твоими знаменами выступят конунги Белого взбережья - Серый Ундайг, Бергольв Топор и Гисли Быкоголовый. Их воины сейчас стекаются в Удел Динмарка. Дракхи готовятся к боевому походу. Не хватает только тебя.
        Грорг слушал. В его глазах разгоралось пламя. Он даже есть перестал, что случалось с телохранителем не часто.
        - А еще, - добавил Коэн, - на твоей стороне будут сражаться маги Динмарка. С неба по Родерерку ударят браннеры Радужного Моста. Компании не устоять.
        Грорг отставил кружку:
        - Так чего мы ждем?
        Коэн хмыкнул.
        - Не чего, - поправил он, - а кого. Ешь.
        Когда мы покончили с завтраком, двери таверны распахнулись, впустив компанию людей. Первым шел врачеватель Ли, за ним - Брин и Навсикая. Замыкали процессию Кьюсак и Гарнайт.
        - Ты же не думал, - произнес Коэн, - что твои друзья не захотят с тобой попрощаться?
        Вокруг нас стало шумно.
        Хозяин таверны получил новый заказ и удалился на кухню. Грорга обнимали, похлопывали по спине, говорили, что будут ждать его возвращения.
        - Сегодня мы веселимся, - заявил Коэн. - Пьем и гуляем. Завтра на рассвете ты отбываешь на взбережье, а мы с Ольгердом посетим Географическое общество.
        Чтобы сесть вместе, нам пришлось сдвинуть столы. Вскоре появилась свежая еда, а коктейли сменил привычный эль. Для Навсикаи Брин заказал виноградный сок.
        Ближе к полудню Коэн попросил тишины.
        - Друзья, - сказал мой наниматель. - У нас сложилась традиция выслушивать за столом рассказы тех, кто пришел в команду «Мемфиса». Есть одно условие - история должна затрагивать события, предшествующие вашему появлению здесь. Тянем жребий.
        Выпало рассказывать врачевателю.
        Гомон утих.
        Ли смущенно улыбнулся. Откашлялся. И начал говорить.
        Корабельный врач «Мемфиса» вырос в Хо-Шан - горном краю, столетиями воюющем с Равнинным царством. Хошанцы умеют возводить горные крепости, делать оружие и убивать им равнинных жителей. Хошанские клинки ценятся на всем континенте. На родине Ли есть своя иерархия - она зависит от высоты проживания. В предгорьях селятся ремесленники и крестьяне, они снабжают знать пищей. Выше - строители, воины, горняки и монахи, торговцы и погонщики браннеров. У каждого - своя каста. Переходы между кастами запрещены, поэтому хошанцы ищут супругов в иных землях - это своеобразная плата за изоляцию.
        Ли родился в касте воинов, за стенами крепости На-Дха. Крепость ласточкиным гнездом нависала над ущельем, по дну которого тянулся тракт, связывающий предгорья с селениями горняков. Едва научившись стоять, Ли получил в подарок от отца лук, стрелы и деревянный меч. У стрел отсутствовали наконечники, а лук был и вовсе крохотным. Ли учился сражаться наравне со сверстниками, но его неодолимо тянуло к браннерам. Однажды он посетил Урк-Дагот - крупный высотный город, славившийся своей воздушной пристанью. Там Ли увидел ветеринара, занимающегося лечением браннера. Доктор ловко двигался в сплетениях такелажа, вгоняя иглы в определенные точки на толстой коже чудовища. Мясистая гора утробно ворчала, но сносила все издевательства человека. Путь обрел очертания.
        В На-Дха нес непрестанное дежурство боевой браннер. Гондола этого существа была укреплена листовой броней, оснащена катапультами, сетями, скорострелами и другими смертоносными орудиями. Команда нуждалась в бортовом врачевателе. Ли умел хорошо обращаться с мечом, скорострелом и копьем, сносно стрелял из лука. При этом он разбирался в лечебных травах и кое-что смыслил в физиологии браннеров. Поэтому отец разрешил ему отправиться в Урк-Дагот и поступить в услужение к тамошнему ветеринару.
        Через три года между ветеринаром и его учеником произошел серьезный разговор. Учитель оценил таланты своего подопечного и предложил ему продолжить обучение в Трордорской академии. Ли согласился.
        Никто в На-Дха и представить не мог, что воин-врач предаст свою страну. Отец гордился сыном - тот бился, как мужчина, и приобретал у чужеземцев редкие знания. Между тем врачеватель встретил девушку, захотел жениться на ней и осесть в Трордоре. Он послал отцу письмо, но вместо благословения получил проклятие и запрет на возвращение в Хо-Шан. На родине Ли предателей не прощали.
        С девушкой у Ли ничего не вышло. Бедный студент не имел обширной практики, за его спиной не было наследства или накопленного состояния. Когда врачеватель пришел просить руки своей возлюбленной, ему отказали. Черная полоса продолжилась. Получив диплом, Ли обнаружил, что врачей в Трордоре навалом. На вступление в гильдию у него не нашлось денег. И врачеватель отправился в долгое странствие.
        Шли годы.
        Изгнанник бродил по Тверди, забирался на небесные Скиты, приобретал бесценный опыт. Он так и не смог найти окончательного пристанища. Вместо этого Ли полюбил дорогу. Он узнавал мир, покрывался морщинами и сединой, участвовал в нескольких битвах на юге континента. А потом встретил Коэна.
        Вот и конец истории.
        - А как же та девушка? - спросила Мерт. - Что с ней стало?
        Взгляд врачевателя сделался печальным. Я понял, что наш боевой товарищ пронес эту любовь через годы. Рана, которую не может заживить даже его мастерство.
        - Вышла замуж. - Голос Ли звучал глухо. - За торговца сукном, кажется. Нарожала ему кучу детей. Недавно, как я слышал, умерла от болотной лихорадки. Местные доктора не смогли ее спасти.
        - Болотная лихорадка, - задумчиво повторила Мерт. - Это излечимо?
        Ли кивнул.
        И больше не участвовал в разговоре.
        Ближе к вечеру мы начали расходиться. Ли, Брин, Навсикая и Кьюсак сели в паровой омнибус и отправились назад к «Мемфису». Все тепло распрощались с Гроргом и пожелали ему удачи в битве.
        Когда мы покинули «Пыхтящий свисток», на небе взошли обе луны. Ветер усилился - он завывал в переулках и водосточных трубах, срывал последние листки с деревьев. Город погружался в мир теней и мрачного ожидания.
        - Я мог ее спасти, - прошептал Ли. Он ни к кому не обращался, но мы услышали. Ветер подхватил слова врачевателя и унес в ближайшую арку.
        Глава 7
        Географическое общество
        Когда Грорг шагнул в портал и исчез, Коэн обернулся и бросил мне через плечо, что надо спешить. Рыка я покормил, Мерт проверяла свое снаряжение. Ли пришел в себя после вчерашнего и сейчас читал какую-то медицинскую книгу. Гроргу он надавал кучу снадобий и велел принимать их в полнолуние - именно тогда у перевертней наблюдаются обострения. Впрочем, добавил Ли, через пару месяцев любые обострения пройдут. Помню, Грорг угрюмо кивнул - он все еще не мог привыкнуть к своей двойственной природе.
        Коэн сказал, что нас ждут в Географическом обществе, членом которого он имел честь быть. Именно так и выразился - «имел честь». Кивнув, я отправился звать Мерт. Вчера мы перебрались в отдельную комнату. Наш наниматель не возражал, поскольку отношения подчиненных его не волновали. Главное, чтобы убивали всех, кто решил посягнуть на его жизнь. А с этим мы великолепно справлялись.
        Корпус Географического общества примыкал к обсерватории - невысокой башне, накрытой каменным куполом и обвитой спиралью лестницы, протянувшейся по внешней стене. В куполе обсерватории зияла прямоугольная брешь, из которой торчала труба телескопа - оптического устройства, при помощи которого академики наблюдали за звездами и лунами.
        Мы поднялись по ступенькам и вошли в приземистое здание. Внутри - обширный холл, колоннада, гулкое эхо шагов. Под ногами - мраморные плиты. Коэн повел нашу компанию наверх - в громадный зал, забитый людьми. Двустворчатые деревянные двери, инкрустированные бронзой, были распахнуты настежь. В центре - стол в форме кольца, за которым галдели ученые. Встречались и знакомые лица. Я увидел императора Септена, Тведра с Вертериса, двух облачных полководцев. Наверняка военных присутствовало больше, но многих из них я не знал. На столах разложены карты, письменные принадлежности, измерительные приборы. Огромная карта Тверди и морских пространств расстелена на полу, в центре кольца.
        Когда Коэн приблизился к столу, гомон утих.
        - Грорг на Белом взбережье, - произнес мой наниматель. - Скоро начнется битва за Родерерк.
        - Хорошо, - кивнул император.
        - Новые сведения о вражеском флоте, - встрял Тведр. - Он разделился.
        - Вот как? - Коэн изогнул бровь.
        Тведр махнул рукой, подзывая нас к столу.
        Карта на полу. Вот что они обсуждали. Две вражеские армады были обозначены деревянными корабликами, выкрашенными в черный цвет. Первый кораблик приближался к Тверди с юго-запада, как ему и следовало делать. Второй, слегка отстав, шел на север. Пунктиры обозначили предполагаемые маршруты. Конечные точки казались очевидными - Родерерк и Трордор.
        - Ничего нового, - сказал Коэн.
        - Верно. - Септен задумчиво кивнул. - За исключением одной вещи.
        Палец императора указал на третью точку. Я присмотрелся. Из плотной ткани карты торчла игла с шариком - символическое обозначение воздушного флота. Браннеры и те летающие твари, которых мы видели с маяка. Шарик находился значительно южнее основного ударного флота противника. Проследив за пунктирной линией, я уперся взглядом в Срединное море. Что они задумали? Верн? Сток? Портовые города Кайянской гряды? И тут до меня дошло.
        Вертерис.
        Должно быть, я сказал это вслух. Потому что Тведр одобрительно хмыкнул. Оценил сообразительность наемного телохранителя.
        - Воздушный удар будет нанесен по Скитам, охраняющим Двери, - задумчиво проговорил глава канцелярии. - Возможно, это их главная цель.
        - Возможно, - добавил Коэн, - есть и другие флотилии.
        Повисла гробовая тишина.
        Люди осмыслили сказанное. На некоторых лицах отразилось отчаяние, на других - мрачная решимость.
        - Что мы знаем о втором континенте? - не выдержал Септен. - Откуда у них такая мощь? Где они находятся? Посредник, скажи нам!
        Вопрос адресовался Коэну.
        Мой наниматель пожал плечами. И достал из складок своего балахона кожаный тубус. Протянул его Септену. Император повертел тубус в руках, открыл и извлек оттуда свернутую карту. Разложил перед собой на столе. Краем глаза я увидел очертания неведомой земли. Набросок. Грубые штрихи, изрезанная бухтами и заливами береговая линия.
        - Они называют свой материк Пацифидой, - сказал Коэн. - Несколько лет назад Географическое общество снарядило дальнюю экспедицию для поиска земель в южном полушарии. В состав экспедиции входило три браннера, включая «Мемфис». Из экипажа, исследовавшего со мной Пацифиду, никого не осталось. Нас атаковали в одной из уединенных бухт.
        - Как ты уцелел, посредник? - прищурился Септен.
        Тведр хмыкнул.
        Наверняка он отработал версию о двойной игре Коэна. Теперь эта мысль пришла в голову императору. Септен смерил асассина тяжелым взглядом.
        - Он не шпион, - сказал Тведр. - Я проверял.
        - Разумеется, - кивнул Септен.
        Если здесь и присутствовал начальник тайной службы Трордора, я его не видел. Даже не знал в лицо. Хорошая работа.
        Мы с Мерт прогуливались за спинами важных людей. Наша задача - безопасность. К беседе я прислушивался краем уха. Не более того.
        У окон стояли лучники.
        А еще я встретился взглядом с Гримлиэлем. Предводитель магов казался безучастным, он даже не пытался встревать в разговор.
        - Флот разделился, - сказал кто-то. - Это меняет расклад.
        - Мы не знаем планов противника, - согласился Тведр. - Не знаем его реальной численности. Знания наши скудны.
        - Ладно, - вздохнул Септен. - Что, если нам выслать флот навстречу? Ударить по ним в открытом океане?
        - Эффект неожиданности, - поддакнул кто-то из ученых.
        - Я думал об этом. - Коэн был абсолютно спокоен. - Возможны два исхода. Первый: мы атакуем ослабленный флот без воздушного прикрытия и побеждаем. Второй: появляется затаившееся неподалеку вражеское подкрепление и забирает все, что у нас есть.
        Поднялся командор Ангус - крепкий мужчина с седой капитанской бородкой и побелевшими от времени висками. Ангус считался первым человеком Трордора на море и правой рукой императора.
        - У врага преимущество, - сказал Ангус. - Судя по донесениям, даже ослабленный флот Пацифиды намного превосходит наш. Если конунги взбережья, Верн и Равнинное царство пришлют свои корабли, мы и тогда не справимся. Однако им не обойти Столпы Антруина. Укрепим Доминион и сразимся с ними под защитой острова. Столпы еще никто не проходил безнаказанно.
        Собравшиеся одобрительно зашумели.
        - Таков наш план, - кивнул Септен. - Это разумно.
        - Это предсказуемо, - добавил Коэн.
        Ангус перевел взгляд на странного чужака. Неужели этот человек разбирается в морской стратегии лучше его? Вряд ли.
        - Все безупречно, - продолжал Коэн. - Вы используете естественные преимущества. Это правильно. Еще Сунь-цзы об этом писал. Но. У нас мало времени, чтобы понять одну простую вещь. Посторонние знают, что вы дадите бой в Столпах. И все равно движутся вперед. Почему? У них есть нечто, что они могут вам противопоставить. Есть что-то, чего мы не предусмотрели.
        Справа от меня кто-то кашлянул, привлекая внимание.
        Гримлиэль.
        - Прошли века, - тихо произнес маг, - с тех пор как закрылись Храмы Демиургов. Сейчас они кажутся бесполезными грудами камней, но столетия назад там бурлила жизнь. Храмы открывают и закрывают Двери. А Двери могут вести в разные места. Некоторые из этих мест видеть не стоит.
        Я вспомнил Китоград. По спине пробежал холодок.
        - Посторонние хотят научиться открывать и закрывать Двери, - продолжал гильдмастер. - Они распахнут врата прямо здесь. Запустят сюда полчища жутких тварей и полностью искоренят наш род. Это произойдет, если им удастся найти Хозяина Дверей.
        - Хозяина Дверей? - переспросил Септен.
        - Верно. - Маг обвел взглядом собравшихся. - Он столетиями хранит секрет. Хозяева Дверей меняются, но они неизменно принадлежат к Внутреннему Кругу Гильдии ножей. Вот почему мастера сторожат бездействующие Храмы. Вот почему мы должны быть внимательны. Кто-то из Посторонних в ближайшее время постарается попасть на террасы гильдии.
        - И что он сделает? - спросил Тведр.
        - Вселится в Хозяина, - пояснил Гримлиэль. - Вытеснит его душу, займет чужое место. И распахнет Дверь в Трордор.
        - Возможно, - добавил Коэн, - флот Пацифиды - это ложный выпад. Отвлечение внимания. Главные силы Посторонних хлынут через Дверь.
        Я вздохнул.
        Ничего нового. Только предполагаемая цель врага поменялась. Вместо Облаков - Твердь.
        Глава 8
        Гильдия ножей
        Прислонив заплечный мешок к отвесной стене, я осмотрелся.
        От моих ног, петляя, убегала горная тропа. Ущелье внизу затянуло утренним туманом. Этот же туман хлынул на городские окраины, примыкавшие к отрогам. Справа вздымалась отвесная скала, слева клубилась белесая муть.
        Далеко впереди охотился рлок.
        Я отпустил зверя, позволил проснуться хищнику. Это щедрый подарок - Рык успел отвыкнуть от охотничьих будней за время проживания в городах. Сейчас белая молния носилась по горным склонам, разила всякую живность и тотчас ее пожирала. Вершина пищевой цепочки.
        Мне до вершины было далеко.
        Развязав мешок, я достал мех и выпил немного воды. Тропа будила задремавшую память. Словно молодеешь, превращаешься в неотесанного лесного мальчишку, бредущего, спотыкаясь, за своим учителем.
        Сейчас я не спотыкался.
        И знал дорогу.
        Взвалив на плечи мешок, двинулся дальше. Со вчерашнего утра в Трордоре резко похолодало. Поверх обычной одежды я накинул короткую шубу без рукавов, на голову пришлось натянуть шерстяной капюшон. На моих ногах были утепленные горные сапоги с пристегнутым снаружи мехом. Надо ли говорить, что под мехом скрывались метательные ножи? Подошвы сапог прочные, ребристые. На руки я натянул шерстяные перчатки без пальцев. В мешок забросил бухту крепкой хошанской веревки.
        «Сытость».
        Рык поделился со мной кусочком своей радости. Спасибо, друг. Знал, что тебе понравится визит в места нашей юности.
        Второй день пути.
        Сегодня вечером я увижу ворота гильдии. Должен увидеть. Ночевать пришлось в гостевом домике, выстроенном на каменном карнизе. Домик был вехой, означающей, что половина пути преодолена. Двери не запирались - сюда мог прийти кто угодно. Спал я тяжело. Мне казалось, что в дальнем углу стоит Посторонний. Фигура поглощала звездный свет. Сгусток совершенной тьмы. Посторонний молчал. Я тоже.
        Утром я без аппетита позавтракал и двинулся дальше. Рык всю ночь провел на охоте - иногда мне перепадали фрагменты собранных им картинок.
        Тропа вилась по склонам Ливонского хребта, забираясь все выше. С каждым шагом мне становилось холоднее. До заснеженных вершин было далеко, но ветер пробирал до самых костей. Карабкаясь по ступеням вырубленной в камнях лестницы, я думал о поколениях мастеров ножей, преодолевавших этот путь до меня. Единицы приходили сюда самостоятельно. Чаще послушников приводили опытные Наставники, скитавшиеся по землям Тверди в поисках достойной смены.
        Я шел, переваривая воспоминания.
        Вылазки в Трордор по поручениям гильдии. Рлоков с собой брать запрещали - звери были юными, горячими и неуправляемыми. Иногда кого-нибудь из нас отправляли с посланием, адресованным… да кому угодно. Императору, хозяину продуктовой лавки, погонщику браннера, настоятелю монастыря огнепоклонников. У Внутреннего Круга имелись обширные интересы.
        Выше.
        Вскоре тропа перестала карабкаться в гору. Теперь она вилась над бездной, огибая уступы и циклопические валуны с вырубленными в каменной толще ликами. Это дань памяти - лица магистров, управлявших Гильдией ножей на протяжении долгих столетий.
        Магистры сурово смотрели на меня с камней.
        С укором.
        Словно я предатель, возвращающийся в родной дом, чтобы сжечь все дотла. Или переносчик чумы. Я шел, мешок давил на плечи. Тяжелела и ноша, которую я тащил к горным террасам.
        Солнце вскарабкалось в белесое небо. Поздняя осень. Туман в ущелье стал рассеиваться. Я втянул ноздрями морозный воздух - пахло горящей листвой.
        Тропа расширялась, петляла, ветвилась на боковые дорожки, уводящие путника в тупиковые расщелины. На очередном повороте из расщелины вынырнул Рык. Я посмотрел на зверя - он довольно облизывался.
        Мы пошли вместе.
        Зверь держался немного позади, принюхивался к морозному воздуху, посылал свой разум вперед - туда, где он вырос. В этих коротких вылазках я не присоединялся к другу, опасаясь споткнуться и упасть в пропасть.
        Каждый камень и трещина были знакомы. Я шел не останавливаясь, думая о прошлом и будущем. В этой длинной тропе слились времена и миры. Моя юность срослась со зрелостью, изгнанник снова стал мальчиком, восторженно вертевшим в руках деревянные тренировочные ножи. У ног этого мальчика крутился недавно прозревший щенок с белой шерстью, а на террасе отрабатывали удары старшие ученики. А еще дальше простиралось бескрайнее прозрачное небо, накрывшее мир храмов и демиургов.
        Я возвращался в забытый дом.
        Когда ущелье расширилось, расступилось и выплеснулось в южные предгорья, я понял, что путь подходит к концу. Я видел россыпи крестьянских домишек, аккуратные квадратики полей, синюю ленту реки. Тропа вильнула за поворот и уперлась в ворота гильдии. Солнце краснело и скатывалось вниз по отвесному склону.
        Ворота были символическими. Они никогда не запирались, поскольку мастера ножей не прятались от тех, кто желал с ними встретиться. Каменную арку, воздвигнутую в мифические древние времена, покрывала искусная резьба - надписи на языке тер и картины из жизни мастеров. Виднелись тут и охранные руны, оберегающие затворников от всякого зла. Створки отсутствовали.
        Остановившись перед воротами, я склонил голову. Рык замер справа, втягивая ноздрями знакомые запахи.
        Перед нами громоздились террасы Гильдии ножей. Целая система уступов, насыпных площадок, деревянных платформ и скальных козырьков, оборудованных всем необходимым для жизни и тренировок братии. Я видел тянущийся вверх дымок кухонной террасы, крохотные фигурки учеников, одинокие кельи Наставников, бесчисленные тропы и ступени. Я видел купол Храма, венчавшего эту структуру. До моего слуха донеслись крики Наставников, обучающих новичков, звуки скрещивающихся тисовых ножей, топот бегущих ног - штрафная пробежка по склонам. Кто-то рубил дрова. Кто-то гремел посудой.
        Улыбнулся.
        Что дальше?
        Гости мастеров должны обратиться к стражам ворот и изложить свое дело. Вот они - два старших ученика, сидящих под навесом справа. Перед учениками - простой дубовый стол, отполированный касаниями поколений их предшественников.
        Направился к навесу.
        Ученики скучали. Первый играл с ножом - отправлял его в медленный полет и возвращал обратно простенькой руной. Выглядело эффектно - для тех, кто не владеет рунами. Второй думал о чем-то своем. Перед учениками лежала раскрытая гостевая книга.
        - Мир вам, - приветствовал стражей.
        Подходить я умею бесшумно, поэтому они не сразу поняли, что рядом есть еще кто-то. Клинок первого стража дернулся, но притянулся к ладони хозяина. Меня внимательно осмотрели. Внешность мастера ножей, одежда такая же. Полярный рлок, причем матерый, не чета подрастающему молодняку. Зимняя одежда. Я был своим, но они меня не знали.
        - Что вам угодно, мастер? - поинтересовался первый страж, тот, что любил поигрывать ножом. - Мы не встречались раньше.
        - Я из Ламморы. И я больше не мастер.
        Взгляды подростков стали жесткими.
        Первый страж подобрался:
        - Откуда у вас одежда гильдии?
        Я представил, как у парня прокручиваются картинки вероломного нападения грабителя на мастера ножей. Украл одежду, оружие, пищу и еду, деньги. И теперь явился к воротам гильдии. С рлоком. Еще одна странность.
        - Это мое. - Я был спокоен.
        Мальчишка не выдержал. Он больше не хотел думать и присматриваться к странностям. Он хотел доказать свою полезность и проверить воинские навыки. Ко мне метнулись ножи. Сразу два. По прямой. Глупо и непрофессионально.
        Я, не напрягаясь, выставил руну щита. И продвинул ее вперед на десяток локтей. Ножи врезались в невидимую преграду и сползли на землю. А стражей швырнуло на скалу. Я мог их раздавить, но не стал этого делать - ограничился легкой «пощечиной».
        Ученики встали на ноги, кряхтя и отплевываясь - воздушный вихрь прихватил с собой немного песчинок.
        Драться они больше не хотели.
        Я удовлетворенно кивнул:
        - Вот что, ребята. У меня есть дело к Наставнику Вячеславу. Передайте ему, что пришел Ольгерд. Я буду ждать здесь.
        Один из стражей кивнул и спешно ретировался. Я проводил взглядом послушника, взбиравшегося на ближайшую террасу по крутым ступеням. Отвернувшись от его напарника, я опустился на камень, скрестил ноги и принялся ждать. Разговаривать ни с кем не хотелось.
        Рык приблизился к краю пропасти и застыл там белым изваянием. Ветер перебирал шерсть на зверином загривке.
        Холод проникал через одежду, но я умел отключаться. Хотелось вновь оказаться на крыше дома, в котором я вырос. Наверное, его занял новый ученик со своим рлоком. Разложил всюду книги и тисовые чакры. Иногда я думаю о веренице мастеров, проходивших обучение до меня. Возможно, среди них были великие воины. Непобедимые. Я должен стать таким же - иначе орды Посторонних хлынут в Трордор.
        - Давно не виделись, Ольгерд.
        Я медленно выпрямился. И склонил голову перед своим учителем.
        - Наставник.
        - Давай без церемоний, - отмахнулся Вячеслав. - Ты же перестал быть мастером. Что привело тебя в гильдию?
        Я выдержал испытующий взгляд Вячеслава. Меня не оставляло чувство, что он обо всем догадывается, а вопросы задает из вежливости. Прогнал прочь эти мысли - ненавижу предопределенность.
        - Я хочу вернуться в гильдию.
        Слова я репетировал с Коэном много раз. От природы я не умею врать. Поэтому сказать эту фразу убедительно получалось не сразу.
        Вячеслав задумчиво кивнул:
        - Это решает магистр.
        - Знаю. Я пришел, чтобы с ним встретиться.
        - Что ж, - Наставник пожал плечами, - похвальное желание. А обязательства перед твоим нанимателем? Твой контракт.
        Щекотливый момент.
        Но ответ был заготовлен заранее.
        - Сейчас Коэн в Трордоре. Готовится к войне. Если гильдия примет меня, контракт придется расторгнуть.
        Полуправда.
        О том, что Коэн в Трордоре, известно каждому. О войне тоже все слышали - эти факты даже проверять не нужно. Правда, расторгать контракт я не собирался. Но это мелочи.
        - Хорошо. - Вячеслав хлопнул меня по плечу. - Однажды это должно было случиться. Твой дом по-прежнему пустует. Приберешься немного - и можно жить. Я сообщу магистру Нгуену о твоем приходе. Он назначит встречу. Это может занять несколько дней.
        - Я подожду.
        Вячеслав составил мне компанию в подъеме на ученические террасы. Всю дорогу мы молчали - учитель позволял мне впитывать утраченное. Притихший рлок плелся позади. Заходящее солнце удлинило тени и причудливо расчертило владения гильдии свежими шрамами тьмы. Пару раз мы разминулись с учениками, которые тянули на кухню мешки с крупой. С нами уважительно поздоровались.
        Каждая пядь земли дышала умиротворением. Террасы находились в собственном измерении, суета мира их не касалась. Но всему однажды приходит конец.
        Мы остановились у дверей старого дома с односкатной крышей. Вячеслав протянул мне ключи:
        - Доброй ночи, Ольгерд.
        - Доброй ночи, Наставник.
        Вячеслав растворился в серых сумерках.
        Я открыл дверь и переступил порог своего жилища. Две комнаты. Первая, в которой я провел много лет кряду, постигая искусство мастера ножей. И вторая, в которой обитал Рык. Везде царил дух запустения. Тут не жили годами, хотя дом и поддерживался в нормальном состоянии - его ремонтировали, подкрашивали, меняли подгнившие доски. Мой взгляд прилип к лестнице, ведущей на крышу. Лестница упиралась в дощатый люк. Место для медитаций.
        Взялся за дело.
        Вымел мусор старым веником. Нашел швабру и ветхую тряпку, сделал влажную уборку. Смел паутину в углах. Проверил воду. Приготовил вторую комнату для рлока. И, наконец, зажег старую лампу, разгоняя надвинувшийся мрак.
        В доме стало уютно.
        Разложив вещи, я подошел к древней клепсидре, будившей меня по утрам. Протер стекло, прикрепил металлический шарик к нити будильника и перевернул емкость. Вода по капле начала просачиваться в нижний резервуар. Теперь все в порядке. Никто не побьет меня палкой на заре.
        Улыбнувшись, стал читать изречения на стенах.
        Поздние изречения были написаны на имперском наречии, ранние - на забытом языке тер. Туманная мудрость, темы для медитаций. «Опустошенная клепсидра - это ученик, открытый для познания. Подумай над этим, пока время не переполнило разум». Это сказал мастер Ин примерно полтора столетия назад. Кто-то вырезал изречение над приземистым столиком с клепсидрой.
        Или вот это: «Умирая на голове, помни о вечности. Не забывай и о повседневном - подмети свою келью на закате». Это мастер Суонтани, один из первых магистров гильдии. Я часами размышлял о смысле того, что хотел сказать Суонтани. Не понял и по сей день, если честно.
        «Ответ порой содержится в правильном вопросе. Спрашивайте правильно - знание придет».
        Автор неизвестен.
        Капли с тихими всплесками падали на дно клепсидры. Дверь второй комнаты была распахнута настежь, запоры сдвинуты. Рлок лежал рядом со мной.
        Завтра все решится.
        Или послезавтра.
        В любом случае мой путь почти завершен. На этих террасах я либо остановлю Посторонних, либо умру. Простая диалектика. Что я чувствую? Не знаю. Смерть страшит всякого. Мне приходилось много убивать, я понимаю, что палка имеет два конца. Обидно, конечно. Я люблю Мерт. Я хочу быть с ней, когда все закончится. Мне нравится этот мир при всем его несовершенстве. Когда я представляю тварей Внемирья, истребляющих род людей, внутри все переворачивается. Зачем это Посторонним? Что случилось тысячелетия назад, откуда эта непримиримая вражда? Ответов не знает даже Коэн. Знания утрачены - для большинства из нас. Хотел бы я добраться до этих знаний? Пожалуй, да. Чтобы остановить зло, нужно понять его природу.
        С этими мыслями я заснул.
        Капли мерно стучали по водной глади. Звезды врывались в странствующее сознание рлока и пробирались в мои сны. Равнодушные осенние звезды Трордора. Я прошел через стену дома, оторвался от земли и вознесся над скалами. Меня тащил темный поток времени - беспощадная река, пожирающая судьбы. И в этой реке медленно плыла тень браннера. Ближе. Кто-то спускался по веревке на заброшенную террасу, падал, прижимался к земле, скользил в неровном свете затянутых тучами лун. Мерт.
        А потом наступила тьма.
        И даже капли пропали. Никаких сновидений. Спокойствие, неподвижность, прикосновение к вечности. Глубоководные тени, проплывающие по краю зыбкой реальности в предрассветном мороке. Все смазалось.
        …Шарик упал на тарелку.
        Я открыл глаза.
        Солнечные лучи нащупывали окно. Начинался пасмурный трордорский день. Возможно, самый длинный в моей жизни.
        Побежал вместе с другими учениками принимать душ. Горный воздух ворвался в легкие, прогнал остатки сонливости. Когда вернусь, влезу на крышу и хорошенько подумаю о вечности. Это полезно для пищеварения и закаляет характер. Затем попрактикуюсь с ножами. Отправлю Рыка охотиться на дальние уступы. Прогуляюсь к обрыву.
        Устроить передышку не получилось.
        Когда я вернулся из душа, у порога стоял Наставник Вячеслав. Спокойно посмотрев мне в глаза, он спросил:
        - Готов?
        Пришлось кивнуть.
        Ни к чему я готов не был. Правда, это выяснилось позже. А сейчас я быстро экипировался, выпустил Рыка и покинул свой дом.
        - Рлок тебе не понадобится, - сказал Вячеслав.
        В его голосе звучала сталь.
        Глава 9
        Внутренний Круг
        Передо мной распахивались невиданные прежде уровни Гильдии ножей. Наставник вел меня к вершинам иерархии - туда, где бывали единицы мастеров. Рык остался в доме. Похоже, этот бой мне придется принять в одиночестве. Вячеслав понимал, что я иду при полном арсенале, но ничего не сказал. Странно. Он вообще ничего не боится?
        Сегодня солнце предстало в образе багрового пятна, расчерченного на полосы обрывками туч.
        В спину неслись крики Наставников, гоняющих подростков по тренировочным площадкам. Обойдя по широкой дуге кухонный ярус, мы приблизились к веревочной лестнице, спускавшейся со скалистого уступа. Вячеслав начал карабкаться вверх, я - за ним.
        Скиты Наставников.
        Простые башни, возвышающиеся в разных концах террасы. Вот же странное противоречие: для мастеров ножей Скиты были монастырями-кельями, местами самопознания и средоточия духовной мощи. Для остального мира - облачными островами, парящими высоко над землей. От слова «скитаться».
        На эти ярусы заходили только Наставники.
        Мы двинулись еще дальше. К высеченным в скальной породе крутым ступеням, огибающим выступы, древним менгирам и ритуальным плитам, отглаженным ветрами, ливнями и прикосновениями человеческих рук.
        Я вдруг осознал, что все гостевые домики остались далеко позади. Наставник вел меня к Внутреннему Кругу.
        Надеюсь, вы помните карту гильдии. За двумя террасами Круга - владения магистра, а еще выше - единственный в мире действующий Храм Демиургов. Именно туда, как я понял, хотел добраться Посторонний. Я не знал, что скажу магистру. Возможно, придется открыть карты. Среди братьев есть чужак. Он выглядит как обычный человек, но внутри сидит Посторонний - кукловод, управляющий своей марионеткой. Он ждет своего часа. А час близится - с каждым днем флот второго континента пожирает пространство.
        Менгиры молчаливо взирали на двух путников, карабкающихся вверх. Ступени иногда превращались в крутые выступы - не лестница, а полоса препятствий. Здесь, на большой высоте, ветер становился злым, он так и норовил сбросить нас со скалы. Или, на худой конец, влезть в складки одежды и заморозить.
        Братья Круга, как я понял, презирали любые ограждения. Между мной и бездной не было ничего.
        На подъем мы затратили около часа.
        Солнечный диск выглянул из-за горизонта - умирающий старик, лишившийся летнего жара.
        Я вспоминал свои прежние зимы на уступах гильдии. Когда снег покрывал террасы, мы выходили с деревянными лопатами и дружно начинали все расчищать. В горах снег опасен, от него лучше избавляться сразу. Работа начиналась с верхних террас, постепенно очищалась вся территория гильдии. И только братья Внутреннего Круга делали все сами. Никакой помощи. Никаких непрошеных гостей.
        Забравшись на очередной карниз, мы застыли.
        Передо мной простиралась жилая терраса. Первая из двух. Я насчитал восемь неприметных домиков-башен - скромных до безобразия. Аскетичных. Как две капли напоминающих мое собственное жилье, только с пристройкой. Домики шли двумя рядами вдоль тропы, вытоптанной поколениями мастеров. Улица Ножей - так, кажется, называли этот клочок пространства. Тропа упиралась в очередные ступени, ведущие на вторую террасу. Именно там братья Круга устраивали совещания по важным делам.
        Удручающая пустота.
        Никаких признаков жизни. Ветер прогуливался по тропе, лизал каменную кладку домов, стелился по медитативным площадкам. Ветер - и ничего больше.
        Вячеслав, не оборачиваясь, пошел вперед.
        К дальнему краю террасы.
        И я двинулся следом. Медленным шагом мы пересекли опустевшую улицу Ножей, поднялись по короткому лестничному маршу, вырубленному в толще скалы, и ступили на вторую террасу.
        Здесь нас ждали.
        Девять братьев Круга впервые за десятилетия своей истории собрались вместе. Среди них я увидел магистра Нге, келаря Антония, старика Суоне. С остальными я не был знаком. Мастера стояли полукольцом и глядели на меня. Вячеслав занял свое место в этом строю. Я почувствовал, как внутри меня шевельнулось что-то темное. Среди них был Хозяин Дверей. Его следовало найти.
        - Зачем ты явился, Ольгерд? - спросил Нге. Это был сухощавый пожилой человек с незапоминающейся внешностью и узким разрезом глаз. Одежда магистра ничем не отличалась от одежды послушника. Лишь на груди выделялся вышитый знак ножа в круге. Длинные седые волосы Нге собрал в косу.
        Я понял, что мастера все знают.
        - Среди вас есть человек, - начал я, тщательно подбирая слова, - имеющий власть над входами и выходами. Хозяин Дверей. И есть человек, который на него охотится.
        Нге кивнул.
        - Оба этих человека среди нас, - сказал Вячеслав.
        Меня поразила его уверенность.
        - Ты прав, Наставник. - Я посмотрел на него в упор. - Мы должны понять, кто это.
        Нге вздохнул.
        - Известно ли тебе, Ольгерд, - заговорил величайший из мастеров, - в чем истинное предназначение Внутреннего Круга?
        Я подумал.
        - Хранить традиции? Древнее воинское знание?
        - И это тоже, - согласно кивнул Нге. - Но главная задача Внутреннего Круга - оборона действующего Храма и защита Хозяина Дверей. Мы стоим на пути тьмы, пытающейся вторгнуться в наш мир с незапамятных времен.
        - Тьма уже здесь! - выкрикнул я.
        - В этом ты прав, - кивнул Нге. - Поэтому мы собрались вместе.
        Я посмотрел в белесую даль, тщетно выискивая там силуэт браннера. Коэн безнадежно опаздывал. Мне пригодилась бы его помощь, но придется справляться самому.
        - Что вы думаете делать? - спросил я.
        - Свою работу, - спокойно проговорил Нге. - Остановим тьму.
        Они все смотрели на меня. Словно видели во мне угрозу. Все - в полной боевой экипировке. Братья Внутреннего Круга были собранны и следили за каждым моим движением. Они вышли на бой.
        Неужели Посторонний предвидел такой оборот и успел настроить всех против меня? Только Вячеслав знал о моем контракте с Коэном. Следовательно, Вячеслав и Посторонний - одно лицо.
        - Ты один, - сказал Вячеслав. - Не советую ввязываться. Просто уйди, пока есть возможность.
        Здорово. Ты даешь мне шанс.
        Я давно слышал, что во Внутренний Круг не допускаются рлоки. Не знаю почему. То ли братья слишком круты для примитивного симбиоза, то ли придерживались древнего кодекса.
        В общем, рлоков на террасе не было.
        - Он не один, - раздался знакомый голос за моей спиной. - Так что не рассчитывайте на легкую драку.
        Оборачиваться я не стал. Я знал, что Мерт заняла позицию, отработанную нами на многочисленных тренировках. А еще я знал, что мастера не смогут нападать одновременно - для этого их слишком много. Четверо противников уже мешают друг другу. Если у них не выработана схема.
        - Вы оба умрете, - сказал Нге. - Поворачивайте назад.
        И я, наверное, мог повернуть. Мне ведь, в сущности, нечего защищать, кроме любимой девушки и нашего вероятного будущего. Самым простым способом выжить казалось отступление. Но что-то меня удерживало. Что-то внутри меня ритмично пульсировало, поднимаясь из глубин.
        Что-то заставило меня шагнуть вперед.
        Нге вытянул перед собой руку:
        - Остановись.
        Что-то нарастало.
        Я ощущаю мощь, заполняющую мое естество. Неведомая сила хлынула в меня, придала уверенности. На миг показалось, что это не я, а кто-то другой собирается бросить вызов Кругу.
        Но это я.
        Мастера не выдержали. Полукруг развалился. Все пришло в движение. Первым делом полетели ножи, вслед за этим в ткань мироздания вплелись руны. Никаких переговоров. Меня хотели убить.
        При обычных обстоятельствах так бы и произошло.
        Но я умел гораздо больше, чем думал.
        Отправил метательные клинки по сложным траекториям, развернул баклер. С бешеной скоростью начертил руны. Нездешние руны, чужие. Эти знаки наделены жутким могуществом. Они сметают ножи, меняют вражеские руны, искажают реальность. Мастера выставили невидимые щиты, но я с легкостью проломил их. Краем глаза увидел, что Мерт застыла в немом изумлении. В руках девушки парные мечи, но они ей не потребуются. Бой разворачивается на скоростях и уровнях, неподвластных ее понимаю.
        Мои руны убийственны.
        Невидимые лезвия пронзают плоть, сгустки энергии разбрасывают людей, точно пушинки. Баклер выбивает чьи-то зубы. Кривой керамбит режет сухожилия. Я действую, словно берсерк из фьордов, не ведая жалости и сострадания. Братьев уже не девять, их значительно меньше. Кто-то мертв, кто-то без сознания.
        Вячеслав и Антоний прорвались в клинч. Они двигаются стремительно, обходят защитные письмена, ныряют под мои клинки.
        Антоний откатывается, хватаясь за плечо.
        Вячеслав сталкивается с оглушающей руной и падает на землю, прижав ладони к ушам. Все мои противники повержены. На ногах остался лишь один человек - магистр Нге.
        Нас разделяет пять шагов.
        Я могу убить покровителя Гильдии. Он слаб. Слишком слаб для меня. Но сейчас я четко понимаю, что где-то рядом Хозяин Дверей. Поэтому Нге должен уцелеть. Пока я не совершу переход.
        Нге окутывает едва заметное сияние. Боевая аура, легендарный навык мастеров древности. Он бросается ко мне, сокращая дистанцию.
        Черчу руну времени.
        Пара штрихов.
        Мир останавливается. Нге застывает в прыжке - ноги уже оторвались от земли, тело напряжено, в глазах решимость. Насекомое в янтаре.
        Двигаюсь только я.
        Приближаюсь к магистру, всматриваюсь в его лицо. Собираюсь с мыслями, чтобы совершить переход.
        И получаю сильнейший психический удар.
        Кто-то атаковал сбоку на ментальном уровне. Я оглушен, меня сносит волной кошмара. Падаю на камни, хватаю ртом воздух. Мне не хватает воздуха, больше воздуха! А в поле зрения уже появляется тот, кого здесь быть не должно. Кто безнадежно опаздывал, но пришел вовремя.
        Волшебник-демиург.
        Враг Посторонних.
        С появлением Коэна моя руна слабеет. Время вновь ускоряет свой бег и возвращается к нормальному темпу. Нге проскальзывает мимо и оборачивается. Замирает в боевой стойке. Смотрит на Коэна.
        В руках демиурга посох.
        Я взревел и метнул в посредника нож. Коэн с легкостью отбил клинок посохом. И начал что-то нашептывать. Слова врезались в окружающий мир, проникали в меня и сковали нечто, сидевшее внутри. Волна поднимавшегося мрака улеглась. Чудовище, проснувшееся во мне, затаилось.
        Отпустило.
        Коэн перестал говорить. И теперь спокойно взирал на меня. Он не боялся. Упал на колени. В ногах - внезапная слабость.
        - Ты вовремя, Коэн, - сказал Нге. - Мы чуть не погибли.
        - Это легко исправить, - передо мной выросла фигура Мерт. - Если кто-то из вас тронет Ольгерда, будет иметь дело со мной.
        - Успокойся, - сказал Коэн. - Никто не собирается его трогать. К тому же это не совсем Ольгерд.
        Начинаю понимать.
        Доходит медленно, но все же головоломка складывается из тысяч разрозненных осколков. Жуткая потусторонняя мощь, стремление найти Хозяина Дверей, эта схватка. И, самое главное, - Завея. Мать Ветров. Богиня задверных воздушных потоков. Незримые течения, рвущиеся сквозь миры, пространства и времена. Магическая формула, вынуждающая мастеров ножей повиноваться. Вот что случилось в Ламморе. Посторонний, принявший облик меняющейся женщины, явился в «Таран», подчинил мою волю и перебросил сознание. Вот как они странствуют. На Ветрах Завеи.
        Стало легче.
        Шатаясь, я поднялся на ноги. Братья Круга стонали, пытались отползти, осматривали себя. Некоторые встать уже не смогут. И все это - моих рук дело. Нахлынул ужас. Хотелось кричать, но я сдержался.
        Посторонний - это я.
        Тот вечер в Ламморе перевернул мою жизнь. Я перестал быть мастером ножей и превратился в страшное оружие, ждущее своего часа. Следующая мысль поразила меня еще сильнее.
        - Ты знал, - посмотрел в безмятежные глаза посредника. - Ты нанял меня, потому что знал. Хотел явиться сюда. Уничтожить моими руками Круг, расчистить дорогу. Все, что мы делали, должно было привести нас сюда.
        Коэн улыбался.
        - Ты прав, Ольгерд. Но лишь отчасти. Я знал, что Посторонний перебрался в твой разум, это правда. Именно так они и выглядят у себя - изменчивые существа, непрерывно трансформирующие свой облик. Не мужчины, не женщины. Существа. Но мой разум чист. Я защищаю интересы Земли. И это ты должен уяснить.
        Наверное, мое лицо скривилось в усмешке.
        - Времени мало, - продолжал посредник. - Действие моего заклинания небезгранично. Скоро враг вырвется наружу, и ты меня убьешь. Посторонние сильны. Слушай и не перебивай.
        Коэна перебил Нге:
        - Ты думаешь, он поймет?
        - У нас нет выбора, - печально отозвался тот. - Пророчество гласит, что Хозяин Дверей должен сам победить врага. Познать схватку, очистить разум. Мы погибнем, если он не сделает этого.
        Нге почтительно склонил голову:
        - Пусть так.
        Коэн снова посмотрел на меня:
        - Слушай внимательно, Ольгерд. У тебя есть предназначение. Ты должен его исполнить, хочешь того или нет. Сразись с Посторонним внутри себя. Одолей его. Справишься - спасешь всех нас. Проиграешь - сгинешь безвозвратно. Он станет тобой, пожрет все, что ты знаешь. Твои воспоминания, чувства, мечты - этого не будет. Потом он расправится с нами, доберется до Хозяина и распахнет Дверь. Я даже не хочу думать, куда эта Дверь ведет.
        Что-то шевельнулось внутри.
        Я уже догадался, что Хозяин - Вячеслав. А вовсе не старик Нге. Я это почувствовал. Думаю, Посторонние обладают сверхчеловеческим чутьем на такие вещи.
        - Слушай меня! - рявкнул Коэн.
        Повернул голову.
        - Мы поможем тебе сосредоточиться. Сон разума, ты уже бывал там. Но все это иллюзия. Посторонние пытались ввести нас в заблуждение у Лихого брода. Видимость схватки, мнимый успех. Сейчас все будет по-настоящему. Ты или он.
        Навалилась тяжесть.
        - Ты понял?
        Заставил себя кивнуть.
        Уцелевшие братья приблизились к нам. Я насчитал пятерых - остальные были мертвы.
        - Сядь, мастер, - тихо произнес магистр Нге. - Тебя ждет долгая медитация.
        - Мастер? - тупо переспросил я.
        Нге положил руку на мое плечо.
        - Ты принят обратно в гильдию. Когда закончишь бой, сможешь вернуться к своим обязанностям.
        Опустился на землю. Скрестил ноги. Сделал несколько глубоких вдохов. А потом вдруг спросил:
        - Магистр, откуда вы знаете Коэна?
        Нге издал короткий смешок:
        - Тебе тоже следовало бы его знать. Коэн из Предельных Чертогов - основатель Гильдии ножей.
        Посредник мягко коснулся посохом моего плеча. Вихрь подхватил мой разум, стер лица окружающих.
        Я провалился в себя.
        Глава 10
        Схватка
        Я сижу за столиком в дальнем углу «Тарана». Старина Джеб работает за стойкой и не обращает на меня ни малейшего внимания. Справа хлопают костяшками по столу игроки в грабл, слева напиваются портовые рабочие, отпахавшие две смены. Напротив - женщина с изменчивым лицом.
        В «Таране» шумно.
        Обычный ламморский вечер. Даже запоминать нечего. Передо мной дымящийся травяной отвар. Все, что происходило и продолжает происходить, кажется мне порождением больной фантазии.
        - Ольгерд, - вкрадчиво произносит Посторонний. Или Посторонняя? Голос женский. Тот самый, что перекроил мою судьбу в Ламморе. - Ты редко заглядываешь к Старине Джебу. От рук отбился.
        От чехарды обликов рябит в глазах. Я не могу сосредоточиться. Собеседник раздражает.
        Перед женщиной появляется дымящаяся тарелка.
        - Спасибо, Джеб. - Уголки губ расходятся в усмешке. Мне чудится, что улыбается целая шеренга поколений.
        Мой враг демонстративно начинает есть. Странно - я воспринимал его в мужском роде, хотя передо мной женщина.
        - Не думай об этом. - Посторонний делает неопределенный жест рукой. - Лишние философствования вредны. А нам еще предстоит драться за твое тело.
        Я хмыкнул.
        Дурацкий диалог.
        - Конечно. - Женщина подносит ложку к губам. И глотает суп вместе с ложкой, не поморщившись. - Ты думаешь, что у тебя есть преимущество. Это же твой разум, ты устанавливаешь законы. Стоит пожелать - и я исчезну.
        Изящный жест рукой. Миска с супом рассыпается пылью.
        - Не исчезну. - Собеседница качает головой. - В этом твоя проблема. Ты - мастер ножей. Умеешь резать глотки в физическом плане, но ментальный уровень для таких, как ты, непостижим.
        Обмениваемся взглядами.
        Знаете, сложнее всего драться, когда противник - часть тебя. Точнее - гость в тебе. Он знает тебя, а ты его - нет. Исход поединка видится предрешенным. Никаких шансов. Но отступать мне некуда. Человек, зажатый в угол, - страшная сила.
        - Начнем, - говорю я.
        Стол, за которым мы сидим, не меняется. Мастер ножей и странная женщина, от которой веет запредельем. Взгляды срослись, разумы готовы к столкновению. А вот с таверной происходит что-то странное. Заведение Старины Джеба начинает попросту разваливаться на куски. В полу образуются дыры, через них пробивается мерцающий свет. Стойка рассыхается - от нее отламываются куски. По стенам бегут трещины. Эти трещины проходят через саму ткань мироздания - через столы, еду, людей, пространство и время. Персонажи, сконструированные моим мозгом, разваливаются на части. Я вижу, что они иллюзорны - куклы странствующего балагана, неодушевленные предметы, убогие слепки памяти. Портовые рабочие, стражники, шлюхи, игроки в грабл - все это выдернуто из моих воспоминаний. Антураж для начала поединка.
        Таверна разрушается.
        Куски реальности летят в расширяющиеся дыры. Балки и светильники срываются в пропасть, раздается приглушенный треск ломающихся перегородок моего воображения. Рядом с моей ногой образуется провал. Я заглядываю внутрь этого провала и вижу бескрайний небесный простор. Синева, разбавленная мазками облаков.
        Стол с игроками величественно проваливается. Завсегдатаи «Тарана» ведут себя невозмутимо - продолжают метать кости. Уже в полете персонажи рассыпаются на части. Куски лиц, рук, туловищ, досок и тарелок смешиваются в иррациональной мозаике, а потом растворяются в небытии.
        Наш стол плывет в небе.
        Земли внизу нет.
        Вообще ничего нет.
        - Хватит, - говорю я.
        Женщина одаривает меня тысячью усмешек.
        - Можешь мне помешать?
        Угол столешницы откалывается.
        - Это твой мир, Ольгерд. Когда все исчезнет, ты перестанешь существовать. А я выстрою иллюзию на обломках тебя. Эта иллюзия откроет глаза и начнет действовать. Она пойдет в Храм с твоим Наставником и начнет срывать задвижки. Впустит сюда отдаленные уголки Внемирья. Переделает эту планету. Вломится к увядающим землянам, сотрет их затянувшийся паровой декаданс. И положит конец убогой системе, которую они строили.
        В центре стола образуется щель.
        Я пытаюсь поймать взгляд Постороннего. Он ускользает от меня. Нескончаемая вереница зрачков и радужек, отстраненное выражение. Передо мной - абстракция.
        - Эта война затянулась, - говорит изменчивая женщина. - Демиурги устарели. Они перестали творить, замкнулись в себе. Это наказуемо, знаешь ли. Либо двигайся вперед, либо уступай дорогу. Занять вершину горы и заснуть на ней - это неправильно.
        Отваливается еще один угол.
        - Демиурги спрятались за вас, - продолжает говорить женщина. - За магов, мастеров ножей, Архивариусов, Стражей. Все эти структуры - ничто. Поступь завтрашнего дня - вот чего нужно бояться.
        Сквозь прореху в моей ноге пробивается свет. Я не чувствую боли. Все мое существо охватывает равнодушие.
        Закрываю глаза.
        И понимаю. Строительство и разрушение - стороны одной монеты. Делаю медленный вдох.
        Открываю глаза.
        Мы снова сидим в таверне.
        Джеб ставит перед собой глиняную кружку с элем. Шестигранный грабл завершает свой путь.
        Все на месте.
        Посторонний смотрит на меня с удивлением. И получает удар раскрытым баклером в челюсть. Нехорошо бить женщин, но я сильно подозреваю, что передо мной иллюзия женщины.
        Существо заваливается вместе со стулом.
        Раздается грохот.
        Я выпрямляюсь. Обхожу стол, но вместо противника вижу доски настила. Женщина пропадает.
        Оборачиваюсь, чтобы встретить удар.
        Чудовищной силы толчок отрывает меня от пола и швыряет на стену. Врезаюсь в деревянные панели с треском и грохотом. Марионетки памяти тупо смотрят на нас. Это не люди, просто картонные декорации.
        Женщина из Ламморы стоит передо мной. Рука с открытой ладонью все еще вытянута по траектории удара. Торжествующую ухмылку тотчас стирает десяток новых эмоций.
        Грудь болит.
        Воздух с трудом пробивается в легкие.
        - Фантазия, - изрекает Посторонний. Или Постороння? Думаю, так точнее. - Удобная константа. Ты воображаешь боль, и это с тобой происходит.
        Мне удается подняться, опершись на стол.
        Перевожу взгляд на врага.
        Изменчивая ждет.
        И я атакую. Все мои ножи снова при мне, так почему бы не поиграть в эту вымышленную забаву? Выбрасываю два метательных клинка по круговым траекториям. Посторонняя небрежно отмахивается от них. Ножи рассыпаются пеплом. Поддеваю ногой стол и швыряю во врага - здесь мебель легкая, словно пушинка. Посылаю вслед ударную руну. Для верности.
        Стол разлетается в щепки.
        Посторонняя стоит не шелохнувшись. Меняются маски, плавится кожа, каждое мгновение отрастают новые волосы.
        Иду в бой с дуэльными клинками.
        Тщетно. Два хлестких удара стелют меня, как мальчишку. Из носа течет кровь, зубы шатаются.
        Выпрямляюсь.
        Удар ногой. Я падаю, расшвыривая игроков в грабл. Посторонняя моментально оказывается рядом. Щелчком пальцев она отправляет ненужных персонажей в пустоту. Выхватывает из моих ослабевших пальцев дуэльный нож и вгоняет в мое же плечо. Наверное, мой вопль слышен в самых отдаленных уголках Ламморы.
        Надо мной склоняется калейдоскопический кошмар. Я смотрю в глаза - сначала одни, затем другие.
        - Знаешь, почему Коэн тебя выбрал? - Враг близко как никогда. Багровая пелена не позволяет сосредоточиться. - Думал сделать из тебя нового Хозяина Дверей. Идея в том, что ты должен победить Постороннего, выйти на новый уровень и стать неодолимым парнем. План неплох. Но у тебя не очень-то хорошо выходит, мастер.
        У женщины появляется в руке керамбит.
        - Не надо было подписывать контракт. - Существо качает головой. - Я охотилась за Вячеславом, не за тобой. Спрятался бы на своем Миядзаки и не лез в пекло. А теперь мне придется тебя стереть.
        …Помощь пришла неожиданно.
        Мимо меня промчалась акустическая волна. Постороннюю смело. Ненавистное лицо выпало из поля зрения. Керамбит со звоном упал на столешницу. Напрягая последние силы, я приподнялся на локте.
        Рык остался в доме на ученической террасе. Он не мог последовать за мной, но его разум ничто не сдерживало. И сейчас сущность полярного рлока начала осваивать охотничьи угодья вымышленной таверны. Я увидел полупрозрачный силуэт, быстро обраставший плотью. Зверь шел ко мне - прямо сквозь столы. Законы этого мира не тяготели над Рыком, который их не устанавливал. Барьеры и рамки не заботили это создание. Чистая ярость шествовала сквозь реальность, созданную мной.
        Остановить зверя было нельзя.
        Рлок замер подле меня и устремил взгляд к стойке - там ворочалось нечто бесформенное, казавшееся еще секунду назад могучим противником.
        Посторонний стал комком мглы.
        Тело деформировалось, перекатывалось отвратительными толчками, пыталось заполнить некий объем. Я завороженно смотрел на это безумие. Пока не осознал простую вещь - нужно добивать.
        Двинулся к стойке.
        Рядом скользил рлок - теперь уже материальный и осязаемый.
        Комок дернулся, попробовал отрастить конечности, но вместо рук и ног выпростались мягкотелые щупальца. Лица не было. По всему телу Посторонней - глаза разных цветов, размеров и форм. Лишь малая толика этих глаз - человеческая.
        Невообразимое создание начало отступать к двери. Сначала медленно, потом рывками. Я ускорил шаг, а Рык стал заходить справа. Протянув руку, выхватил из воздуха керамбит.
        Сейчас я понимал, что расправиться с тварью можно было еще в таверне. Запечатывающую руну на дверь - и враг никуда бы не делся. Но тогда я не сообразил. Тварь из последних сил рванулась к двери и вылетела наружу. Мы последовали за ней.
        Дверь вела в ночную Ламмору.
        Правда, это оказалась не привычная Ламмора, изрезанная речными протоками, закованными в гранит. Нет, эта Ламмора, продуваемая всеми ветрами, стояла на морском берегу и казалась очень старой. Иногда этот город вырастал в моих полуночных кошмарах, иногда его облик был мне приятен. Подростком я представлял себе, как возвращаюсь сюда под тугим парусом из дальних краев, а меня ждет девушка, стоящая перед распахнутым окном. Ветер треплет занавеску, а девушка пытается заглянуть за горизонт - не виднеется ли там парус любимого? Вот такая романтическая чушь, свойственная юности, снилась мне в первые годы пребывания в Ламморе.
        Так вот - передо мной простирался гротескный гибрид города, собранного из моих кошмаров и романтических переживаний. Дома словно врастали в брусчатку и друг в друга, островерхие крыши сливались в причудливые черные выступы. Бездна распахнулась над моей головой - мириады звезд, кое-где заштрихованных проносящимися клочьями облаков. Луны куда-то исчезли. Звездный свет заливал город своим пронзительным сиянием. Большая часть фонарей погасла.
        Я слышал шорох прибоя, вдыхал соленый ветер, свободно бродивший по мрачным переулкам. Вслушивался в скрип флюгера на крыше «Тарана». Я и не думал, что город моей мечты окажется столь ветхим и заброшенным.
        Мы пустились по следу Посторонней.
        Ламмора прижалась к морю, ее здания посерели и состарились, но в остальном она напоминала оригинал. Рык принюхивался к соленому ветру и уверенно двигался в переплетении узких улочек, мостов и лестничных пролетов. Я и сам уже научился чувствовать врага - что-то внутри подсказывало верное направление.
        Наш путь лежал в сторону набережной.
        В этом мире осень еще не успела вступить в законные права. Ветер был сильным, но не пытался свалить с ног. На улицах никого, хотя окна некоторых домов светились. Голоса местных жителей вплетались в гобелен, сотканный ветром, а листья дополняли картину невразумительными шорохами.
        Мы мчались, скользя над брусчаткой. Сон разума позволял проделывать такие вещи. А еще этот сон любил порождать чудовищ.
        Улица шла под уклон. Океан шумел совсем близко - я уже различал впереди его чернильную громаду, пытавшуюся прорваться сквозь волнорезы и затопить набережную. Отступающая после наката вода злобно шуршала галькой. Краем уха я услышал конский топот, затем где-то раздался смех. Звуки веселья врезались в мой город и отступили, умолкнув навсегда. Тут не положено веселиться. Это, знаете ли, арена для поединка.
        А вот и набережная.
        Дома расступились. Справа на углу, перед кондитерской лавкой, горел одинокий газовый фонарь. По карнизу метнулась тень кошки. Или не кошки? Присмотревшись, я понял, что существо из Внемирья пытается вскарабкаться по водостоку на скат черепичной крыши. Сейчас эта мерзость напоминала кляксу, прильнувшую к стене и даже отдаленно не напоминавшую человека.
        Не знаю, что случилось. Враг казался могучим, по всем законам он не должен был проиграть. Акустическая волна в мире снов - ничто. Думаю, появление Рыка помогло мне поверить в себя - это и подкосило женщину с тысячью лиц. Сейчас она пыталась сбежать из мира, который ей не принадлежал. Враждебного мира, обернувшегося против нее всеми условными законами.
        Я отдал приказ.
        Крик зверя сбросил ползучую тварь на мостовую и распластал под фонарем. Звездное небо безучастно взирало на полуночную агонию чужака.
        Я приблизился к врагу, вступив в круг света.
        То, что лежало у моих ног, больше не являлось человеком или человекоподобным существом. Бесформенная масса корчилась, меняя облики, фактуру, плотность. Словно невидимые руки месили инфернальное тесто. Одна из масок Посторонней застыла. Всего лишь миг, но в память врезалось выражение безграничной тоски. Самое поразительное - ненависти я не почувствовал. Существо страдало от невыполненного долга, незавершенной миссии. И все.
        - У тебя есть имя? - спросил я.
        Губы твари силились что-то прошептать. Я склонился над поверженным противником, но так и не услышал ответа.
        «Добей ее».
        По закоулкам сознания прокатился шепот Коэна. Думаю, он наблюдал все это время за схваткой, не вмешиваясь.
        И я добил.
        Сосредоточился и начал удалять Постороннюю из своего разума. Представил, что ее здесь никогда не было. Без имени, без формы, без лица и голоса.
        Ничто.
        Подернутая рябью плоть начала растворяться. Тьма развеивалась дымом, истончалась, становилась прозрачной и вскоре бесследно исчезла. Я некоторое время стоял под тусклым ночным фонарем на углу несуществующей набережной, глядя на опустевшую мостовую. Потом закрыл глаза и вернулся в Гильдию ножей.
        Эпилог
        Очаг пожирал поленья и отдавал нам тепло. Уютное потрескивание отгородило жилище магистра Нге от холодного и враждебного мира.
        Я очнулся в доме на краю утеса. Меня перенесли на простую деревянную кровать, уложили на подушку, раздели и укрыли шерстяным одеялом. Собравшиеся смотрели на меня - кто с надеждой, кто с тревогой, кто с любовью и преданностью. А кое-кто - с опаской и восхищением.
        Здесь были все: уцелевшие братья Внутреннего Круга, Коэн, Мерт, врачеватель Ли, Вячеслав, Кьюсак, Брин, Навсикая и Гарнайт. Рык развалился на шкуре горного барса. Все они терпеливо ждали, пока я проснусь. Тихо переговаривались, пили горячий травяной отвар. В моих руках оказалась дымящаяся кружка. Сделав обжигающий глоток, я понял, что вернулся в реальность. Во всяком случае - во внешнюю реальность.
        Нге поднялся, чтобы пошевелить угли и подбросить дров в очаг. Я закашлялся - отвар опалил гортань.
        Первой ко мне подбежала Мерт. Крепко обняла, стала целовать, не стесняясь окружающих. Мелькнула белая молния, и морда моего лучшего друга ткнулась в плечо. Я потрепал полярного рлока по холке. Зверь чувствовал мою признательность и радовался тому, что беда отступила. Обнимания, похлопывания по плечам, поздравления… Я едва не разлил кипяток, хотя и был тронут столь радушным приемом друзей.
        - Поздравляю, - сказал Коэн. - У нас появился новый Хозяин Дверей.
        Братья Круга склонились, встав на одно колено. Я был ошарашен. Склонились Вячеслав и магистр Нге. Склонился сам Коэн. А вслед за ними - мои друзья. Только Мерт продолжала сидеть рядом, обнимая меня за плечи.
        - Перестаньте, - сказал я. - Вы что?
        А потом накатило понимание. Теперь я был человеком, держащим ключи от всех Дверей - затерянных в Облаках и разбросанных по Тверди. Я мог закрыть наш общий дом от Внемирья или впустить сюда древнее зло. Я мог уйти в один из бесчисленных миров и никогда не вернуться. Я мог практически все.
        Правда, я не знал, как воспользоваться внезапным могуществом.
        Тогда не знал.
        Мне предстояло вновь сделаться учеником Вячеслава. Коэн объяснил, что это новый уровень обучения, подготовка Хозяина Дверей. И этот путь мне предстояло пройти одному. Сначала - долгие тренировки на террасах Трордора. Потом мы отправимся с Вячеславом в странствие по мирам Преддверья - ближним реальностям, дружелюбно настроенным к народам Тверди и Облаков. Вячеслав должен научить меня открывать и закрывать Двери, пользоваться энергией Храмов, защищать наш мир от непрошеного вторжения. Я должен познакомиться с теми, кто живет во Внемирье, понять, кто из них принесет благо, а кто - зло. Уметь противостоять этим существам. Но это - лишь первый этап посвящения. Мне предстоит пройти выучку у Архивариусов, Изменчивых и Стражей, а затем я буду допущен в Безымянный Скит.
        Я ушам своим не поверил.
        Безымянный Скит? Но ведь никто не знает, где он находится.
        - Верно, - согласился Коэн. - Никто не знает. Но Демиурги, оберегающие мудрость тысячелетий, сами тебя отыщут, Ольгерд.
        Дверь скрипнула.
        Сначала я увидел кривой посох с шариками, перьями и медвежьим зубом. После этого в проеме показался ухмыляющийся Ивен из ордена Изменчивых, обвешенный своими неизменными шнурками и оберегами.
        - Отыщут, - буркнул старик. - В этом не сомневайся.
        Болотный проводник приблизился ко мне. Морщины на старческом лице разгладились, озарились приветливой улыбкой.
        - Позвольте взглянуть на этого парня. - Кряхтя, Ивен уселся на подставленный Брином табурет. Шарики на конце посоха тихонько позвякивали. - Победитель Постороннего. Такого не случалось уже тысячу лет.
        Его лицо оказалось рядом с моим.
        - Тяжелая судьба. - Старик покачал головой. - Тебе предстоит долгий путь, полный опасностей. Знал ли тот мальчик на хуторе об этом? И стал бы вычерчивать руны на песке, если бы знал?
        Я не ответил.
        В воздухе запахло фатумом. Про меня слышали, мой приход предвидели. Есть какие-то сказания, пророчества и все такое. Но хочу ли я этого? Мне нужно быть рядом с Мерт. Я жажду спокойствия, не надо больше приключений.
        - Бедный мальчик, - промолвил Изменчивый. - Думаешь, нас кто-то спрашивал, готовы ли мы к битве? Думаешь, я хотел черным вороном носиться в поднебесье или вести отряд наемников через владения волколаков? Поверь, это не предел моих мечтаний.
        Он вздохнул.
        Тот вечер навсегда врезался в мою память. Грядущее обучение не доставляло мне радости. У Коэна имелись обязательства перед Трордором, и Мерт должна была отправиться с ним. Мы расставались, причем на неопределенный срок. Я расставался со всеми, кого успел полюбить, - с Брином и его маленькой сестрой, погонщиком Гарнайтом, страдающим от неразделенной любви врачевателем Ли, мудрым Коэном. Я больше не увижу Кьюсака, меланхолично чинящего оснастку браннера. Все эти люди окажутся далеко от меня. Как и Грорг, отправившийся отвоевывать землю своих отцов. Возможно, они погибнут в страшной битве, пока я буду учиться открывать Двери.
        Это несправедливо.
        Мы пили горячий отвар и вслушивались в завывания первой зимней вьюги. Снег быстро заваливал подступы к террасам Гильдии ножей.
        - А еще, - сказал Коэн, - ты увидишь Предельные Чертоги.
        Мерт и другие смотрели на меня с восхищением.
        Я грустно улыбался, понимая, что мой иллюзорный мирок скоротечного счастья рушится. Необратимо рушится. Если я снова встречу Мерт - мне сильно повезет.
        …Ночь мы провели вместе. Старый дом мастера-ученика поскрипывал на ветру. Пылал очаг, разгоняя холод и тени. Мы любили друг друга, думали, что это в последний раз. Во вторую встречу никто не верил, но оба поклялись в верности до самой смерти. Мы дали обещание: когда все закончится, будем искать встречи. Пусть даже ради этого придется проходить через Двери или сражаться с Посторонними. Мы стали частью целого и не собирались разрушать то, что обрели.
        Утром «Мемфис» отчалил от верхних террас гильдии.
        Мы прощались с тяжелым сердцем - никто не был уверен в завтрашнем дне. К Трордору двигалась армада второго континента. Опасность открытия Двери в город исчезла, но войну никто не собирался завершать. Коэн сказал, что вражеский флот движется, не меняя курса.
        Я долго смотрел в небо, провожая взглядом родной браннер. Воздушный корабль уносил прочь мою любовь и моих друзей. Им предстояло пройти тесным ущельем над горной тропой с менгирами и снова выйти к сердцу осажденной империи. Чем меньше становился «Мемфис», тем быстрее ширилась пустота в моем сердце. Справа от меня стоял Рык - от него исходили волны грусти. Интересно, знают ли мастера ножей, что рлоки способны ценить дружбу и тосковать по тем, кого защищают? Возможно, Рык - единственный зверь за всю историю гильдии, способный на такие переживания.
        Ощутил чье-то присутствие.
        Вячеслав.
        Наставник молча встал рядом, на краю обрыва, и теперь смотрел вдаль. Не знаю, что он чувствовал в тот момент. И радовался ли возвращению блудного ученика - все же я убил нескольких братьев Круга, пусть и не по своей воле. Их свежие могилы вырубили в граните на одной из заброшенных террас. Похороны прошли без моего участия - поединок с Посторонним растянулся на три дня, хоть я этого и не заметил. Внутри дерущегося разума время текло иначе.
        …Я часто думаю о надвигающейся тьме. О Посторонних, умеющих вселяться в умы людей и заставлять их делать страшные вещи. О том, что теперь враги человечества знают все о нашей команде. Как они этим воспользуются? Пока не ведаю. Но воспользуются, в этом я не сомневаюсь.
        Я думаю о планах Коэна, об обороне Трордора и наших боевых союзах. О том, что не все кормчие объединились в союз, а с некоторыми из них ведут переговоры послы второго континента. Впереди - большие потрясения.
        У меня много вопросов к своему бывшему нанимателю, с которым я вчера разорвал контракт. Например, что это за люди, напавшие в Ламморе на Посторонних? На кого они работали? Что знали обо мне? Почему истинное имя мира подчиняет мастеров ножей? Ответов нет.
        - Есть кое-что еще, - тихо промолвил Наставник. - Этого нельзя было говорить при всех.
        Повернулся к Вячеславу:
        - О чем ты?
        - Девочка, - напомнил Вячеслав. - Навсикая.
        Кивнул:
        - Продолжай.
        - В ней заложен огромный потенциал, - задумчиво проговорил Наставник. - Быть может, зреет сила, превышающая твою, мою или магистра Нге. Стократ превышающая. Наступит день - и тебе придется взять ее в ученики.
        Я вздрогнул:
        - Но я не отношусь к странствующим Наставникам! Я даже не брат Круга.
        Вячеслав хмыкнул:
        - Пока ты спал, кое-что изменилось. Теперь ты - один из нас. Вечером тебя ждет обряд посвящения, но это формальность.
        Мой ошарашенный вид ничуть его не смутил.
        - Завтра ты переходишь на новый уровень обучения, Ольгерд. Когда ты будешь готов, под твоим глазом появится крест странствующего Наставника. Да, ты станешь Хозяином Дверей. Но, знаешь ли, новых мастеров тоже кто-то должен учить.
        Сказав это, Вячеслав двинулся к своему Скиту.
        - Кстати, - он обернулся, - собери сегодня вещи. Ты переезжаешь на террасы Внутреннего Круга.
        2016