Прецедент Михаил Александрович Бабкин
        Пивотерапия #9 Игристое вино-шампанское? Дорогой коньяк? А может быть, крепкая русская водка? Нет, нынешние герои М.Бабкина - а все они представители неслабой половины человечества - выбирают пиво! А что из этого получается, вы узнаете, совершив фантастический марафон-путешествие вместе с Гонцом и его верным слугой Агапом, а также с Борисом Борисовичем, Вадимом Николаевичем, Василием Ивановичем и прочими персонажами книги по улицам, городам и весям нашего - реального, вполне узнаваемого - и сказочного зазеркального мира.
        Ох, и труден марафон… на выживание от разящего наповал смеха!
        Михаил Бабкин
        Прецедент
        Когда во втором часу ночи к пенсионеру Виктору Васильевичу постучали в дверь, он открывать поначалу не стал, подумал, что это милиция. Милиции Виктор Васильевич официально ничуть не боялся, потому что у нас самая гуманная милиция на свете, а неофициально избегал ее как черт ладана - да ну ее! Еще оставит без денег и здоровья по своей гуманности…
        Но когда стук повторился еще раз, и еще, и еще - причем эдак ритмично, с дробной россыпью, словно на входной двери практиковался красногалстучный пионер-барабанщик - Виктор Васильевич встал с дивана, накинул халат и пошел, босой, смотреть в дверной глазок.
        В глазке было мутно, как будто в него плюнули, но высокая белая фигура за дверью все же просматривалась довольно четко: на ней, фигуре, не было ни погон, ни фуражки, ни камуфляжных пятен. Светилось что-то над головой непонятное, но то, скорее всего, заплеванный глазок от лампочки бликовал.
        - Кого там черт среди ночи принес?- вежливо поинтересовался Виктор Васильевич у двери: за дверью шумно задышали, но не ответили.
        - Не пущу и все,- твердо сказал Виктор Васильевич, потопал ногами, будто ушел, а сам остался подглядывать в глазок: интересно ведь!
        - Ты, Виктор, не делай вид, что тебя нету,- басовито сказали за дверью,- вон, смотришь на меня, а сам того не ведаешь, что смерть к тебе идет! А мне указано разобраться с ней и пресечь неправомерное действие, согласно закону… был сигнал, что, возможно, произошла ошибка. Открывай, человече!
        - От человече слышу,- возмутился Виктор Васильевич.- С бандитами я не вожусь, бизнес не веду. За что ж меня убивать-то?
        - Мало ли за что,- уклончиво ответили за дверью.- Открывай, дело архиважное!
        - Учтите, у меня пистолет есть,- храбро сказал Виктор Васильевич,- и буль… бульктерьер без намордника! «Фас» ему скажу и все, и загрызет,- врал, врал Виктор Васильевич! Не было у него ни пистолета, ни тем более дорогого бойцового пса. А был лишь диплом о высшем образовании, старый телевизор «Рубин», продавленный диван и всяко еще по мелочи.
        Виктор Васильевич открыл дверь.
        - Ну здравствуй, Виктор,- сказал, входя в прихожую, бородатый мужчина (аккуратно бородатый и напрочь лысый) в белом строгом костюме, белой рубашке со стоячим воротником и белых же мягких туфлях,- правильно сделал, что впустил меня, правильно, потому как дело безотлагательное, грубое нарушение важной документации, это, знаете ли…- что там говорил дальше ночной гость, Виктор Васильевич прослушал: он высунулся за дверь, как улитка из раковины, осмотрелся - на площадке никого не было - и запер дверь.
        - Собственно, чем обя…- Виктор Васильевич осекся: в коридоре тоже никого не было. Виктор Васильевич трусцой пробежался по кухне и комнате, заглянул в ванную, туалет - исчез белый и лысый-то! Словно и не приходил никогда.
        Покачал головой Виктор Васильевич, взяла его оторопь, но тут в дверь опять постучали, громко и размеренно: три раза стукнули, как время отбили.
        - Кого там черт…- Виктор Васильевич осекся, подкрался на цыпочках к глазку, посмотрел: то что он увидел, ему не понравилось, совсем не понравилось! Да кому понравится, если он в глазок Смерть в саване и с косой увидит, нда-а…
        Глазок в этот раз, зараза, показывал лучше Пулковского телескопа, протерли его с той стороны, что ли… Для пущей убедительности.
        - Никого нету,- осипшим голосом сказал Виктор Васильевич.- Все ушли на фронт,- и чего он ляпнул ерунду такую, он и сам не знал, ему бы молчать, да под диван, подальше от двери, ан нет - высказался! Молодец.
        - Открывай, человече,- Смерть блеснула начищенной косой,- инфаркт пришел! Срок тебе, стало быть. Пора!- сквозь дверную фанеру просунулась костяная рука, нащупала замок и уверенно его открыла; Виктор Васильевич попятился.
        Смерть вошла, по-хозяйски закрыла за собой дверь и, недовольно покачав черепом, взмахнула косой…
        - Стоп-стоп!- между Виктором Петровичем и «Инфаркт пришел» возник гражданин в белом,- секундочку!- Гражданин держал в одной руке папку, из которой торчали листки плотной бумаги с золотыми гербовыми печатями, а в другой - раскрытое удостоверение в сиреневых корочках:
        - Секундочку,- повторил гражданин с папкой,- отдел жизнепресекновения, дежурный юрист…- дальше гражданин в белом тоже чего-то сказал, но Виктор Васильевич ничего не понял, странно тот сказал, словно из песни строчку промычал. Наверное, представился.
        Смерть опустила косу, уперлась глазницами в корочки, спросила коротко:
        - Ну?
        - Вы можете быть свободны,- спохватился дежурный юрист, обращаясь к Виктору Петровичу,- пока что свободны, до окончания разбирательства.- Вовремя он это сказал, потому что Виктору Петровичу нестерпимо захотелось на нервной почве в… Понятно, куда захотелось.
        - Дальше квартиры не выходить!- рявкнула Смерть.- Выйдешь - убью!
        - Можно подумать,- пробормотал Виктор Васильевич и убежал в туалет.
        Когда он вышел, облегченный, но не успокоенный, Смерть и лысый гражданин сидели на кухне, разложив на старом дощатом столе бумаги с печатями, сидели и беседовали. Виктор Васильевич, воровато, как кот в голубятне, прошмыгнул за спины сидящих и притих, осторожно заглядывая через белое плечо: на бумагах было написано не по-русски и читать их было неинтересно. Однако Виктор Васильевич продолжал таращиться, потому что ничего другого ему не оставалось.
        - …И следовательно,- тем временем убежденно говорил гражданин из отдела жизнепресекновения, тыча пальцем в одну из бумаг,- пресечение жизненной нити нашего клиента таким образом, как вы предлагаете, будет явным нарушением его судьбы!
        - У меня наряд,- угрюмо ответила Смерть,- оформленный и подписанный. Что ж я, самодеятельностью, что ли, занимаюсь? Вот, смотрите,- в костяной руке возникла не менее плотная и не менее золотопечатная бумага. Минуту оба - и лысый гражданин, и Смерть - смотрели на бумажки, сличая их. Молча смотрели, недоверчиво.
        - Да, накладочка вышла,- несколько сконфуженно сказала наконец Смерть, а гражданин озабоченно поскреб лысину, кивнул утвердительно:
        - А я о чем говорю… Что ж, давайте разбираться, раз в личном деле нашего клиента одно, а в наряде другое,- дежурный юрист вынул из воздуха белый пухлый том, Смерть, чуть помедлив, достала оттуда такую же толстую, но черную книгу: оба зашелестели страницами.
        - Вот, дело Иордана Кривого,- нашел гражданин в белом,- прецедент от восьмого века…
        - До или после?- уточнила Смерть,- в смысле, от рождества.
        - До,- гражданин принялся монотонно читать о неком Иордане Кривом, то и дело уходя по ссылкам и пояснениям, отчего история Иордана Кривого для Виктора Васильевича понятней не становилась.

…Наступало утро, за окном светлело. Виктор Васильевич дремал, прислонившись спиной к стене; за столом шелестели страницами, выискивая очередные ссылки, пояснения, дополнения и поправки к ним - гражданин в белом бубнил не переставая, давя на оппонента; Смерть изредка лишь вяло огрызалась:
        - У меня наряд!- на что получала не менее вялый ответ:
        - А у меня личное дело!
        На улице прогрохотал первый трамвай, Виктор Васильевич вздрогнул и очнулся от волчьей дремы.
        - Так нельзя,- уныло, в который раз сказала Смерть.- Что за бюрократизм, ей-ей! Создали, понимаешь, проблему… Чик - и нету той проблемы!
        - Нельзя так,- в который раз не согласился с ней гражданин юрист,- все должно быть по закону, и «чик» - тоже!
        - Ну какая, в самом деле, разница,- помолчав, с досадой произнесла Смерть,- умрет ли сейчас ваш клиент от инсульта, как написано в его личном деле, или от инфаркта, как указано у меня в наряде,- Виктор Васильевич похолодел, услышав такие слова. А он-то думал… А оно вон как! Что так, что эдак - крышка… Амба.
        - Есть разница,- набычился гражданин в белом.- Закон есть закон! Действо должно соответствовать документации! И наоборот,- этот малопонятный аргумент окончательно доконал Смерть. А, может, ей просто надоело препираться, сколько ж можно, в конце-то концов!
        - Тогда и впрямь остается только одно,- недовольно сказала Смерть,- согласно прецеденту, будь он неладен! Куда деваться… Эхма,- Смерть вздохнула.- Ну, давай.
        Гражданин в белом достал из кармана монетку.
        - Орел,- сказала Смерть,- мне на орле всегда везет!
        - Решка,- не стал спорить лысый гражданин, подбросил монетку: она упала на стол между разбросанными листами, завертелась волчком; Виктор Васильевич ждал, затаив дыхание. И когда монетка стала останавливаться, когда стала замедлять свое вращение, не выдержал он, упал на колени и закричал в тоске:
        - Господи, спаси и помилуй!
        Смерть и гражданин в белом вздрогнули одновременно, но не от истошного крика Виктора Петровича, нет, а вовсе от другого: монетка крутанулась в последний раз и… И, застряв в щели рассохшейся столешницы, замерла. Стоя на ребре.
        - Однако,- только и сказал гражданин юрист, в недоумении уставясь на монету,- какого черта!- Смерть сначала захихикала, а после загоготала во весь голос, размахивая костяным кукишем перед носом опешившего юриста.
        - Надо ж, как получилось…- растеряно сказал гражданин из отдела жизнепресекновения, собирая в папку листы с печатями,- кто бы мог подумать! Невероятно, просто невероятно,- взяв папку под мышку, он шаркающей походкой направился к выходу из квартиры.
        Смерть последовала за ним, со злостью стуча в пол косой точно посохом.
        - А я?- пискнул Виктор Васильевич, не веря своей удаче,- со мной-то как?
        - Как-как,- обернулась на пороге Смерть.- Живи! До тех пор живи, пока эти крючкотворцы не рассмотрят твой случай со всех сторон, не обсудят его, не вынесут по нему особого решения и не создадут очередной дурацкий закон на основе нового пре-це-дента,- с отвращением выговорила последнее слово Смерть.- Тьфу!
        - И долго мне… жить?- обмирая, спросил Виктор Васильевич.
        - Достаточно,- хмуро ответила Смерть.- Эти ребята никогда не торопятся. Лет пятьдесят возиться будут, эхе-хе,- и вышла, крепко хлопнув дверью.
        Виктор Васильевич сел на табурет, уперся локтями в столешницу и уставился на застрявшую в щели монету невидящим взглядом.
        И сидел так долго-долго.
        Очень долго.
        До самого вечера.