Последний Бастион
        Werewolf
        Это мой новый литературный проект - "Последний бастион". Это повесть о приключениях под палящим африканским солнцем, о поиске клада, о погонях и перестрелках. Но не только. Еще эта повесть - о "бремени белого человека", о том во что превратились страны Африки после ухода белых колонизаторов и о том, как можно вытащить Африку из пропасти. Надеюсь Вам понравится. Обновлено 13.01.09 Первая книга закончена
        Werewolf
        Последний Бастион
        Ты играй, Невеселая песня моя…
        Ты играй. Ты играй…
        В. Цой Невеселая песня
        Начало…
        Четвертого декабря 1893 года, на лесной прогалине, среди заливаемых дождём одиноких равнин Матабелелэнда, между шестью и десятью часами утра, в жестоком бою погибло тридцать четыре молодых человека.
        Они умирали тяжело - их поражали ассагаи и пули, которые обрушили на них полчища черных воинов. Воины знали, что на этот раз белые люди находятся в их власти.
        Для черных воспоминания о последних шести неделях, наполненных унижением, были еще свежи: они вспоминали, как с гордостью и высокомерием, доставшимися от их предков зулусов, они ринулись в атаку на тех, кто дерзко вторгся в их границы и шел к Булавайо; как, неожиданно, в рассветном тумане, они услышали новый и страшный звук, как будто один человек выстрелил из сотни ружей; как в течение секунды, многие из них были ранены или убиты, и ликующие крики уверенной в себе расы воинов, превратились в вопли боли и страха; как выжившие бежали с поля боя, и были встречены насмешками и неверием тех, кто не участвовал в битве. Неделей позже, однако, не верившие были вынуждены изменить свое мнение, когда они попытались повторить эту бессмысленную глупость, атаковав лагерь захватчиков - на этот раз при свете дня.
        Но на этот раз поражения и унижения остались в прошлом. Перед ними был отряд белых людей, которые в опрометчивой попытке пленить короля Лобенгулу, оторвались от основных сил и этих страшных "Зигвагвагов", новых пулеметов Максим, поставивших на колени, когда-то гордую нацию. Это был шанс матабелов и импи наступали осторожно, отходя каждый раз после очередной атаки, в которой белые люди теряли своих людей и те немногие боеприпасы, которые у них были.
        Белые умирали отважно - в высочайших традициях викторианской чести и храбрости.
        Для многих из них идеалы героизма были естественной частью их происхождения и воспитания. Белые были родом из хороших семей - их предки служили службы, воевали в армии, строили города; они закончили лучшие частные школы - Харроу, Веллингтон, Шерборн, Чаттерхаус. Жизнь в Англии казалась им пресной и закостенелой и поэтому они покинули страну ради Южной Африки, той земли, которая могла предложить им куда большее число возможностей реализовать себя - стать фермером, искать золото, торговать или сражаться. "Для строительства Империи лучшего было не найти… Их предшественники воевали вместе с Веллингтоном при Ватерлоо, их потомки сражались на полях Первой Мировой во Франции, Бельгии и Месопотамии. Это был класс небогатых военных, жестких и правильных, за которыми стояла империя - каста, едва различимые черты которой, сегодня можно присмотревшись, разглядеть в тех, кто дожил до наших дней". (Стюарт Клути.
        Африканские портреты.) Не все погибшие при Шангани могли похвастаться таким происхождением. Некоторые родились в Капской колонии - один, например, был сыном проповедника Голландской Реформаторской Церкви - но и они были пронизаны теми же традициями и этикой. Для всех них, как англичан, так и уроженцев колоний, белый человек был высшим: он основал величайшую империю, которую только видел мир, и в процессе этого принёс мир и просвещение миллионам тех, чьи жизни терзали болезни, голод и жестокость.
        В наши дни вошло в моду насмехаться над такими людьми, отпускать поверхностные шутки на тему "бремени белого человека". Но никогда не стоит забывать тот факт, что те кто был в Шанганском дозоре, как и тысячи им подобных, не боялись принимать на себя ответственность, неизбежно шедшую бок о бок с заявлениями о превосходстве. Когда шансы обернулись не в их пользу, они стояли твердо и умирали неколебимо. "Это были мужчины среди людей, как и отцы их были мужчинами до них". Так сказал один из матабелов, который сражался против них и эти простые слова несут в себе взаимное уважение, которое будет лучшей эпитафией этому героическому поступку.
        Роберт Кари "Время умирать".
        Последний бастион
        Зимбабве 13 июня 1993 года
        Демоны появились перед самым рассветом.
        Сначала Джеремайя Ситхоле услышал лишь далекий шум, который принял за громыхающую где-то грозу - но значения этому он не придал…
        Джеремайя Ситхоле был пятым мальчиком в семье гордых скотоводов - матабелов. Это племя, которое воинственно сражалось с белыми в рядах террористической группировки ЗИПРА (народно-освободительная армия Зимбабве) и, в конце концов, в 1980 году изгнало их со своей земли, думало, что после победы над белыми все будет хорошо. Но нет - пришедший к власти Роберт Мугабе, представитель племени машонов, тоже воевавший с белыми, но создавший собственную террористическую группировку ЗАНЛА (Африканская национально-освободительная армия Зимбабве) решил истребить всех матабелов до одного. В течение года, пятую бригаду спецназа Зимбабве, состоявшую из профессиональных террористов ЗАНЛА, ранее воевавших с властями Родезии, готовили северокорейские инструкторы. И после года подготовки пятая бригада спецназа обрушилась на краали (поселения - прим автора) матабелов, уничтожая всех, кто попадется под руку с нечеловеческой, запредельной жестокостью. Так началась операция "Летний дождь" в ходе которой погибло по разным оценкам от двадцати до пятидесяти тысяч матабелов. Это в десятки, сотни, даже тысячи раз больше, чем
убивала, к примеру, расистская полиция ЮАР при подавлении массовых беспорядков в бантустанах (места, выделенные для поселения племен в расистской ЮАР. Они находились на расстоянии друг от друга - таким образом, возможность межплеменной резни исключалась. Что происходит, если племена не расселять по бантустанам, а дать им полную волю и свободу - можно увидеть на примере операции "Летний дождь" - прим автора) Но всего этого Джеремайя не знал - он родился уже после резни. Он никогда не ходил в школу, не знал букв и не учился грамоте - и он ничем не отличался от таких же мальчишек, живших здесь тысячу лет назад. Белых, которые заставляли отцов отдавать своих детей в школы, в новой стране почти не было Сейчас Джеремайя гнал коров, принадлежащих его отцу. Стадо надо было перегнать до восхода солнца на новое пастбище, расположенное недалеко от реки. Скота становилось все меньше и меньше, потому что все меньше и меньше было пастбищ. А количество пастбищ сокращалось, потому что белых больше не было, система мелиорации пришла в упадок, и некому было остановить разведение неграми коз.
        Козы - это такие животные, которые не требуют особого ухода в отличие от коров, но зато достаточно пару лет их попасти на хорошем пастбище - и пастбища больше не будет. Козы выедали траву подчистую, и она больше не вырастала. Но всего этого Джеремайя тоже не знал - он просто знал, что скота у его отца раньше было больше, а хорошие пастбища найти было проще. Вот и все.
        Мальчик устало шел по протоптанной в пыли дороге, погоняя своих длиннорогих, коричневого цвета коров криками и тычками длинной, заточенной палки, которая была у любого пастуха и заменяла ему кнут. Подвешенные на каждой корове колокольчики, сделанные из консервных банок, звякали и бренчали, выводя незатейливую мелодию при каждом шаге коров. Все было как всегда.
        И тут появились демоны - страшный вой и рев, яркий свет над головой, ужасный ветер. Джеремайя упал на песок, стараясь вдавиться в него как можно глубже, как прячется в песке ящерица, надеясь изо всех сил, что духи воздуха и тьмы пощадят маленького мальчика и не заберут его с собой.
        А потом духи исчезли. Рев и свист ветра стали все тише и тише, и наконец, исчезли где-то впереди. Погас и светивший с неба ослепительный свет. И тогда Джеремайя, сбросив с себя вызванное страхом, оцепенение вскочил на ноги и побежал со всех сил в ночь, жадно давясь заглатываемым воздухом и все еще не веря до конца в свое спасение. Где то впереди, грохоча копытами по иссушенной земле, мчалось обезумевшее стадо.
        Джеремайя не знал, что пронесшийся над ним на предельно малой высоте, чтобы не давать отметки на экранах радаров, загруженный до предела самолет Hercules C-130 ВВС ЮАР, который много лет потом будет числиться пропавшим без вести, в конце концов, много лет спустя повернет вспять историю африканского континента. Но все это будет потом. Много лет спустя…
        Соединенные штаты Америки
        Уолдорф, Мериленд 11 мая 2009 года - Эд!
        Твою мать… Да что же это такое… Нет мне покоя на земле…
        - Эд, ты что, охренел?! Брифинг из-за тебя не начинают! Томпсон и так уже всех на ноль там умножает! У тебя что, взысканий в личном деле мало? Пошли!
        Держа в одной руке тяжелую и неудобную каску, а в другой автомат я пошел к мобильному штабу следом за агентом Монро…
        Да, кстати, давайте познакомимся. Эд де Вет. Вообще-то Эдриан, но все зовут меня Эд, так проще и удобнее. Тридцать девять лет, не женат, нахожусь в отличной (без шуток) физической форме.
        Я агент ФБР. И не просто агент - а боец специального антитеррористического подразделения HRT - hostage rescue team. Группа освобождения заложников.
        Базируемся в Квонтико, штат Виргиния. И в своем деле мы лучшие, что бы там не болтала Дельта (армейское спецподразделение по борьбе с терроризмом - прим автора), нью-йоркский или лос-анджелесский SWAT (Special weapon and tactics - группа специального оружия и тактики, полицейский спецназ, наподобие СОБР - прим автора). В этих группах вообще любят языками чесать - только успеваешь лапшу с ушей стряхивать. Особенно нью-йоркский SWAT в этом преуспел - а на недавних учениях их снайпер в заложника попал. Хорошо, что в мишень заложника, а не в реального гражданского. Зато как их послушать…
        Вообще-то я в ФБР идти не хотел. Первоначально я, как и отец пошел в морскую пехоту. Отец мой служит там и сейчас - командует специальным подразделением, тоже антитеррористическим. Полковник Джонатан Де Вет, может слышали? Нет? Ничего удивительного, MEU (SOC) себя особо не афиширует. (MEU (SOC) - Marine Expeditionary Unit (Special Operations Capable) - специальная группа морской пехоты США, занимающаяся борьбой с терроризмом, специализируется на действиях на кораблях. Очень подготовленное подразделение. Знамениты еще и тем, что единственные в американской армии официально вооружены старым добрым М1911 производства Unertl - прим автора).
        Впрочем, с отцом мы особо не уживались, это кстати семейная традиция Де Ветов.
        После очередного скандала я просто швырнул на стол рапорт, зачеркнув семь лет службы. Вот такой я дурак.
        Когда я швырнул рапорт на стол и снял форму - передо мной встал вопрос, куда идти. Гражданской специальности у меня не было, я фактически вырос на военной базе, среди военных. Да и не хотелось мне ничем другим заниматься.
        И тут мне повезло. Один из моих дружков детства, Кертис Александер, закончил юрфак и неожиданно для всех пошел на работу в Федеральное Бюро Расследований.
        Мозгов у него всегда хватало, поэтому он уже в тридцать лет стал помощником резидента (так называется руководитель полевого офиса ФБР - прим автора). Причем помощником резидента в достаточно крупном городе, не буду называть, в котором. И, узнав, что я ушел из морской пехоты, связался со своим начальством, те в свою очередь предложили мне работу "по специальности". Так я стал бойцом HRT.
        HRT в ФБР - это особый мир, это кусочек армии в ФБР, правда без воинских званий. (Надо сказать, что в отличие от России в США правоохранительные органы не являются военизированными и воинских званий там нет. Звания, конечно, есть - например, в ФБР есть "агент", "специальный агент", "инспектирующий агент" - но абсолютно непохожие на армейские. Честно говоря, бывает смешно читать русских авторов, которые в своих романах (иногда хороших!) упоминают мифических "полковников ФБР" и "майоров ЦРУ". Смех и грех… - прим автора). Принимают в HRT в основном молодых людей, отслуживших в армии, желательно в спецподразделениях. Подготовка и нормативы у нас превосходят армейские. Тяжелого оружия у нас нет - зато стрелковое оружие закупается совсем не так, как в армии, где до сих пор пользуются никуда не годными карабинами М 4. У нас, например, в оружейке есть и НК 416 и НК 417 и SIG и Troy SOPMOD и много чего другого. Боец подбирает оружие по руке из списка рекомендованного - а он достаточно широкий. Например, в списке рекомендованных штурмовых винтовок - девять моделей. Кроме того, мы забираем для себя все
наиболее ценное из изымаемого. Так, например, недавно изъяли DSR N1 - немецкую снайперскую винтовку, которую мы сразу же забрали себе. Не уничтожать же…
        Теперь о том, что я здесь делаю… Что я здесь делаю… Да в дерьме сижу по уши, как обычно!
        Несколько дней назад в офис местного шерифа поступила информация о том, что в городе пройдет встреча не… афроамериканских дилеров с латиноамериканскими дистрибьюторами. Товар надо называть, которым они торгуют или сами догадаетесь?
        Вот-вот! Он самый!
        По инструкциям, о такой информации следовало немедленно сообщить в местный офис DEA (Drug Enforcement Administration - спецслужба, занимающаяся в США борьбой с наркомафией и наркобизнесом - прим автора). Но у шерифа на носу были перевыборы (в США должность шерифа является выборной - прим автора) и он решил, что громкий арест под самые выборы ему не повредит. Поэтому он решил действовать самостоятельно, не ставя никого в курс дела.
        И вот итог! Прямо в центре города началась перестрелка из автоматического оружия.
        Из бандитов убито трое, шериф тяжело ранен, помощник шерифа убит. Убита женщина, выходившая из супермаркета, трое гражданских ранено. В живых осталось четверо бандитов, у которых как минимум один Ак-47, один Узи и один обрез помпового ружья. И что самое хреновое - на пути их бегства оказалась школа, а местные копы не придумали ничего умнее, как перекрыть дорогу своими машинами недалеко от школы. Убив охранника, драг-дилеры ворвались в школу и захватили в заложники около пятидесяти детей. Только после этого, местные власти додумались поставить в известность ФБР. Пока мы вертолетами добирались сюда из Квантико, бандиты выстрелом из окна смертельно ранили еще одного полицейского. Вот и весь расклад на сегодня. Говённый расклад.
        А самое хреновое - началось потом. В этот день моя группа дежурила в Квонтико (База КМП США Квонтико штат Виргиния, там же находится академия ФБР и некоторые силовые подразделения - прим автора), поэтому вызвали именно нас. Захват заложников в школе - дело достаточно серьезное чтобы вызывать HRT. Поэтому дежурная группа со мной и нашим куратором из вашингтонского офиса - агентом Монро, случившемся в этот день на полигоне, взяла все самое необходимое на случай экстренного штурма, оседлала вертолеты и отправилась на место. Основное оборудование отправили на грузовиках, кажется должны уже подойти…
        Так вот, подходя к городу, запросили посадочную площадку для вертолетов, поближе к месту действия. И эти придурки местные не придумали ничего лучше, как сажать вертолеты со спецназом на футбольном поле захваченной школы. Поняли мы это в самый последний момент. Агент Монро орал по связи на местных придурков так, что я думал, у него голова оторвется… Площадку нам дали в другом месте, примерно за полтора километра до школы.
        Притащившись на место, мы обнаружили такой бардак, что ни в сказке сказать…
        Нормального оцепления не поставили, зато у полицейских машин наряду с полицейскими толпились одетые в камуфляж местные мужики, вооруженные в основном охотничьими винтовками с оптикой. Когда я спросил что за нахрен здесь делается, мне сказали, что помощник шерифа, который здесь рулил, не придумал ничего лучше как созвать местный posse comitatus (местная группа вооруженных граждан, которых шериф созывает, когда нужна помощь в масштабных мероприятиях. Традиция эта идет еще с 19 века - прим автора). Теперь же он с трудом удерживал вооруженную толпу от того, чтобы она не ринулась на штурм здания школы…
        Увидев этот бардак я, честно говоря, озверел. Схватил за грудки местного помощника шерифа, и сказал, что если он сейчас же не уберет от школы весь вооруженный сброд, то я лично позабочусь о сроке для него и о тюремной камере на пару со здоровенным не… афроамериканцем - насильником, чтоб нескучно сидеть было. Хотел я ему еще морду набить, но вовремя вмешался Монро. Тем не менее, минут за двадцать вооруженную толпу удалось отогнать.
        И третье хреновое, что здесь произошло. В эти места за каким то чертом принесло заместителя директора ФБР Мэриана Томпсона. Видимо просто оказался здесь проездом. И узнав о сложившейся ситуации не преминул припереться сюда чтобы поруководить и покрасоваться перед телекамерами. Ходят слухи, что он скоро будет баллотироваться в Конгресс. Сука…
        Пока я тут с вами болтал, агент Монро чуть ли не под руку довел меня до машины мобильного штаба. Сама по себе она представляла трехосное шасси пожарной машины, на которую фирма Oshkosh водрузила бронированный кузов с массой антенн поверху.
        Все это выкрасили в черный цвет и написали на боку большими желтыми буквами ФБР.
        Выглядело внушительно.
        В машине как всегда уже яблоку было негде упасть, приперлись все кому не лень, а поскольку мы пришли последние - места нам достались у самой двери. Местный резидент, Том О.Нил, сунул нам по большому пластиковому стаканчику с кофе. И на этом спасибо…
        Тем временем, замдиректора Томпсон включил большой экран, на котором появился план школы и, улыбаясь (у него была привычка улыбаться всегда, даже когда вокруг нет журналистов - профессиональная деформация) начал вещать.
        - Прежде всего, господа, я хочу, чтобы вы все меня поняли. Мне нужна быстрая и чистая операция. Повторения того дерьма что произошло в Вако я не допущу! (События в Вако, штат Техас - в начале 1993 года агенты различных правительственных ведомств осадили ранчо в Вако, где забаррикадировались члены секты "Ветвь Давидова" по главе со своим проповедников Дэвидом Корешем. Началось это все с того, что агенты местного ФБР попытались вломиться на ферму с незаконным обыском - но получили отпор. После неоднократных неудачных попыток штурма 19 апреля 1993 года агенты, при поддержке танков и БМП пошли на последний и решительный штурм.
        В результате этого погибли семьдесят пять человек. Дело считается несмываемым пятном позора в летописи ФБР - прим автора) - Твою мать - подумал я - а это-то он на кой черт сюда приплел. Вот идиот - так идиот. Все остальное, что говорит Томпсон, вдруг стало для меня неинтересно.
        Проговорив минут пять, Томпсон величественно кивнул всем собравшимся и уступил место импровизированной трибуны местному резиденту Тому О.Нилу. Вот его стоит послушать…
        - Итак, господа, с чем мы имеем дело. Прежде всего, хочу сказать: личности троих подозреваемых уже установлены. Начнем с первого - резидент нажал на кнопку лэптопа (он же ноубук - прим автора), на экране появилось омерзительное, быкообразное, афроамериканское лицо. При встрече с таким на улице я снимаю пистолет с предохранителя. На всякий случай…
        - Разрешите представить вам первого фигуранта. Гарри Джексон, по прозвищу Малыш.
        Двадцать девять лет, вес сто пятьдесят пять килограммов, рост два десять.
        Родился в Бронксе. Пять судимостей, все - за насильственные преступления.
        Нападения, вооруженное нападение, разбой, угон. Вышел шесть месяцев назад по УДО (условно-досрочное освобождение - прим автора). Опасен. Принимает наркотики.
        - Интересно, судья его хоть видел, перед тем как подписать ему УДО - пошутил кто-то - Прекратили болтовню! - резко среагировал О.Нил - сейчас не время и не место.
        Наши аналитики из отдела поведенческих наук (Отдел поведенческих наук при Академии ФБР в Квонтико, штат Виргиния - наверное, лучшая в мире структура, занимающаяся анализом поведенческих реакций преступников. Аналитики из этого отдела сыграли немалую роль в арестах многих известных преступников. Особых успехов отдел добился в раскрытии преступлений, совершенных маньяками - прим автора) считают, что Малыш при встрече с наркодилерами исполнял роль телохранителя, бойца. Мозгов у него нет ни грамма. Но он опасен, почти нечувствителен к боли. С ним надо быть очень осторожными. Вопросы?
        Не дожидаясь вопросов, замдиректора Томпсон махнул рукой, мол, давай дальше - Второй из преступников - Тимоти Пай. Этот больше похож на человека…
        Глядя на его рожу, я бы так не сказал…
        - Тридцать один год, всего одна судимость - за сбыт наркотических веществ.
        Аналитики предполагают, что он является лидером группы. Умен, хитер, для того, чтобы его задержать потребовалась двухгодовая операция с внедрением, которую проводило наше Нью-Йоркское отделение. Обвинение практически развалилось, ему вменяли девятнадцать пунктов, а доказали всего лишь один. В местах заключения был одним из лидеров "Черных братьев".
        Резидент снова нажал на кнопку - И, наконец, третий - Томас Пеппер. Еще один телохранитель. Тридцать три года.
        Самое плохое - что он служил в армии, участвовал в "Свободе Ираку". Изгнан с позором из рядов вооруженных сил США. После возвращения практически сразу же совершил разбой и попал на зону, где и познакомился с Тимоти Паем. После освобождения, опять - таки условно - досрочного, стал его постоянным помощником и телохранителем. Что самое плохое - мы уверены, что их там четверо, но четвертого установить нам не удалось.
        - Какое у них вооружение? - спросил я - Как минимум один Ак-47, один Узи, один помповый дробовик, верней обрез дробовика. Пистолеты, конечно у всех. Наверное, есть что-то еще, четвертый не одним пистолетом вооружен явно.
        - Бронежилеты?
        - Могут быть - скривился О.Нил - уж очень они легко раздраконили ребят местного шерифа, а заодно и боливийцев прижучили.
        - Боливийцев?
        - Да, боливийцев. Их было двое, по нашим предположениям - представители семейства Эйма. Производители кокаина. Оба мертвее дохлой рыбы, причем, по крайней мере, один из них был убит не помощниками шерифа…
        Твою мать… Это хуже некуда. Если эти… афроамериканские бандиты убили представителей семейства Эйма, то они должны понимать, что теперь им не выжить нигде, ни в тюрьме ни на воле. Эйма, могущественный клан боливийской мафии, не прощал таких вещей и всегда посылал за людьми, убившими их представителей, своих исполнителей. Причем этими исполнителями могли быть и бывшие военные. В общем, убил представителя семейства Эйма - можно самому идти на кладбище и могилу себе копать, не дожидаясь пока это за тебя сделают боливийцы.
        А это значит, что нервы у преступников на взводе и могут сдать в любой момент.
        Если кто-то не выдержит и пустится в рок-н-ролл с АК-47 в руках - крови будет море. Этого только не хватало.
        - Кто ведет сейчас переговоры?
        - Гарри Треверс, он прибыл сюда час назад Ну, тогда за эту часть можно быть спокойным. Профессор, доктор психологии Гарри Треверс из отдела поведенческих наук - ас в вопросах проведения переговоров.
        - Хорошо! - заместитель директора Томпсон поднялся со своего стула, переключая внимание на себя. Агент Де Вет, вам дается час на разработку плана действий в кризисной ситуации (сказал бы уж - плана штурма - просто и понятно). Через час прошу вас, агента Монро и профессора Треверса подойти ко мне сюда. На этом - все, джентльмены.
        Сидение у самого входа имеет и свои плюсы - после завершения совещания я и специальный агент Монро оказались на улице первыми. Оглядевшись по сторонам, я заметил наши трейлеры (мы перемещались на, похожих на рефрижераторные фуры трейлерах без опознавательных знаков. Обычные трейлеры, обычные белые Фрейтлайнеры как тягачи - удобно и не привлекает лишнего внимания), стоящие неподалеку. Значит, успели прибыть. Тем лучше.
        - Пойдем, подумаем, что нам делать со всем этим дерьмом - добродушно сказал агент Монро - Общий сбор всем кроме снайперов! - сказал я в закрепленную на левом плече рацию и пошел следом.
        Кризисный штаб - Так, по порядку! - жестко сказал я - один говорит, остальные слушают и не перебивают. Гарри!
        Гарри Торндлав, невысокий, худощавый очкарик, типичный гик (geek - ботаник на американском сленге - прим автора) поднял глаза от компьютерного монитора лэптопа, установленного в просторном кузове. У нас он отвечал за организационные мероприятия при подготовке к штурму.
        - Сэр, планы здания я загрузил в память и проанализировал - Гарри повернул экран монитора так, чтобы все могли видеть - основной точкой проникновения при штурме я бы выбрал спортзал. Он стоит немного в стороне от крыла, где находятся заложники, и что происходит в спортзале - из захваченной аудитории не видно.
        Оттуда же, вот по этому коридору и дальше сюда вы выходите прямо к захваченной аудитории. Вот здесь и здесь я бы порекомендовал поставить пару лестниц и отправить отряд штурмовиков на крышу - они закрепят веревки вот здесь и здесь и при штурме спустятся в аудиторию и ворвутся через разбитые окна. Запасной путь проникновения - здесь, через учительскую. Придется ставить лестницы до второго этажа, кроме того захваченная аудитория слишком близко и могут возникнуть проблемы. Но как запасной вариант - вполне сойдет. После штурма - эвакуация заложников - через основной вход. У меня все.
        Гарри как всегда сделал свою работу на пять. Даже с плюсом.
        - Молодец, Гарри. Теперь Том!
        Томас Макнейл отвечал на связь нашей группы с переговорщиками - тоже немаловажная функция. Доктор Гарри Треверс на совещании, конечно же, не присутствовал - отвлекать переговорщика от переговоров с террористами - последнее дело. Сейчас он сидел в небольшом неприметном фургончике, оснащенном, однако самой современной аппаратурой связи и разговаривал с террористами. Там же сидели двое его помощников - к доктору Треверсу даже обращаться напрямую с вопросами было категорически запрещено - все решали помощники.
        - Я разговаривал с Мэри пять минут назад (Мэри - аспирантка дока Треверса, ходят упорные слухи что не только аспирантка). Террористов четверо, старший среди них, как и предполагалось Пай. Умен, хитер, но находится на взводе. Требования: тридцать миллионов долларов, машина до ближайшего аэропорта, вертолет, шесть парашютов и паспорта без фотографий, но подлинные - восемь штук. Судя по всему, соображает, что ему светит, если он попадет в руки боливийцев - поэтому и хочет чистые документы. По два на каждого.
        - А парашютов, почему шесть?
        - Он сказал, что возьмет двоих детей в качестве заложников в аэропорт. Если парашюты будут неисправны - дети разобьются.
        - Вертолет с экипажем или без?
        - Без, в том то и дело. По нашим данным один из террористов, Пеппер, в армии научился пилотировать вертолет. Поэтому пилот ему не нужен - он у него есть в группе.
        - Ясно, что еще.
        - Треверс говорит, что все они на взводе, один похоже ранен. До ночи он их удержит, дальше - не факт. Пай заявил, что если через четыре часа его требования не будут выполнены, он расстреляет ребенка и будет расстреливать по одному ребенку в час, а тела будет выбрасывать в окно прямо под объективы фотокамер.
        Док считает, что свою угрозу он, безусловно, выполнит.
        - Им уже что-то передавали?
        - Армейскую аптечку и несколько таблеток амфетамина. Брать еду, что для себя, что для заложников они отказались.
        Умные, сволочи. Если бы они взяли еду - мы бы подмешали препарат, вызывающий потерю сознания и когда дети потеряли бы сознание - мы бы пошли на штурм. Для штурмовика нет ничего страшнее переполненного помещения с заложниками, которые при штурме могут начать метаться, перекрывать линию огня или даже броситься в поисках спасения на штурмовиков. Упаси бог от такого.
        - Еще что-то?
        - Больше пока ничего.
        - Ясно. Центр Глазам! (глаз - позывной снайперов - прим автора). Кто видит цели и может стрелять - отзовитесь.
        - Глаз один!
        И все. Из четырех снайперов сейчас работать может только один. Это плохо.
        - Глаз один, докладывай! - запросил я по рации Ника Томлинсона - Скверные дела, сэр! Вижу одного из танго (кодовое название террористов - прим автора). У него пулемет.
        Твою мать!!!
        - Я поднимусь к тебе, можно?
        - Добро пожаловать, шеф…
        Одно из правил - во время работы снайпера беспокоить и отвлекать нельзя. Даже подходить к его "лежке" не спросив разрешения - дурной тон.
        - Все остаются на местах, я минут на пятнадцать.
        Оставил в машине автомат, выскочил на улицу. Полушагом полубегом пошел к пятиэтажному офисному зданию старой постройки, находящему в ста семидесяти метрах от школы. На пятом его этаже, в одном из офисов оборудовал себе позицию Томлинсон с напарником.
        Тяжелая деревянная дверь старинной работы, закрепленная на пружине, поддалась с трудом, в крошечном вестибюле никого не было - всех эвакуировали. Лифт был прямо у меня перед носом, но я побежал на пятый этаж по узкой лестнице, перепрыгивая ступени. Терпеть не могу лифты - это самые настоящие ловушки и никогда не знаешь, на что напорешься, когда откроется дверь. Поэтому я поднялся по лестнице до пятого этажа, прошел по темноватому, застеленному черным ковролином коридору и постучал в дверь офиса N 510. Именно там сидел в снайперской засаде Томлинсон.
        - Не заперто! - знакомый голос изнутри.
        Открыл дверь. Вошел. За пластиковой легкой перегородкой на столах лежал Ник.
        Устроился он, надо сказать весьма неплохо - сдвинул вместе четыре стола, сверху положил два стрелковых мата и залег с комфортом. Рядом лежал Джошуа Мерлен, напарник Ника и закадычный друг. Перед ним на штативе была подзорная труба шестидесятикратного увеличения, с широким углом зрения и лазерным дальномером, а также стрелковый блокнот с записями ориентиров, промерами расстояний до цели и баллистическими таблицами на случай если кто забудет. Под руками также лежал баллистический калькулятор (специальный калькулятор, чтобы рассчитывать траекторию полета пули - прим автора) и рация, наушники были на голове. У Ника не было ни рации, ни наушников - снайпер ничем отвлекаться не должен. Так же в комнате было три винтовки.
        Сейчас Ник держал в руках сделанную по специальному заказу полуавтоматическую снайперскую винтовку Alexander Arms с длинным стволом в двадцать четыре дюйма.
        Сделана была эта винтовка под чудовищный патрон.50 Beowulf, у которого дульная энергия на выходке из ствола превышала четыре тысячи джоулей, и которой на близкой дистанции можно было завалить медведя. Траектория у этого патрона была не совсем снайперской - но тут расстояние работы было всего то сто семьдесят пять метров, зато все это окупалось чудовищной разрушительной силой тяжелой пули.
        Такая пуля свалит даже такого быка как Гарри "Малыш" Джексон, если надо будет.
        Рядом, стояла пока незадействованная DSR N 1 - дорогущая немецкая снайперская винтовка. Ее изъяли в Майами у контрабандистов и Ник сразу захапал ее себе, как только узнал о ней. Сейчас винтовка стояла рядом с ним, опираясь на сошки, и выглядела как оружие инопланетян - необычно и грозно.
        Джошуа, помимо того, что наблюдал в трубу, держал рядом с собой, под рукой бесшумную Мк12. Заряженная патронами Мк262, эта винтовка вполне могла составить конкуренцию на такой малой дистанции любой винтовке, калибра 7,62 NATO. Кроме того, эта винтовка была скорострельной - идеальное оружие второго номера снайперской пары, короче.
        - Что там насчет пулемета Ник?
        - Сам взгляни. Вон винтовку свободную возьми и ложись рядом да взгляни - ответил Ник, не отрываясь от прицела.
        Я взял DSR, машинально отметив, что на ней стоит ствол под самый мощный патрон - .
38 Lapua, стараясь не мешать Нику, примостился на самом краю стола, приложился к винтовке, взглянул в прицел.
        В прицеле вяло шевелилась покрытая зелеными листьями ветка, пока я поворачивал винтовку, плавно плыла охристого цвета стена школы, ряды окон, закрытых белыми жалюзи. Стоп! На одном из окон жалюзи нет.
        Вгляделся в прицел - и… чуть не выронил винтовку. Сначала мне показалось, что по классу ходит орангутанг. Отец в детстве водил меня в зоопарк и там я видел и запомнил здорового волосатого орангутанга. Он громко ревел и даже бросил в решетку клетки немаленький камень, отчего все посетители в ужасе отпрянули от клетки. Нечто подобное сейчас ходило по классу, возвышаясь над головами детей, которые те положили на парты. Я почти физически ощутил тот ужас, который они сейчас испытывают. Орангутанг с оружием - что-то новенькое.
        Но это был не орангутанг. По классу раскачивающейся походкой мимо парт, не останавливаясь ни на минуту расхаживал громадный не… афроамериканец! Господи, ну не могу я это слово выговаривать, язык сломаешь право слово. Буду уж негром называть, надеюсь, мои читатели меня извинят за неполиткорректность, а мое начальство не прочитает эти записи. Иначе порвут меня в отделе равных прав и возможностей, как тузик грелку.
        О чем это я? Ах да. О негре. Так вот расхаживает этакий детина, одетый в черную куртку с эмблемой известного баскетбольного клуба "ЛосАнджелес Лейкерс". Рост у этого детины - чуть ли не под потолок (или мне это кажется со страха), громадное пузо выпирает из-под куртки, черная кожа лоснится, будто маслом намазанная. Но самое главное - в руках у этого чуда природы действительно пулемет. Похоже, югославский ручной пулемет модель 77Б, сделан на базе автомата Калашникова, под патрон 7,62*51 NATO, магазин двадцать патронов, ствол не сменный что ограничивает возможность ведения длительного огня очередями. Но тут никакого длительного огня не надо - саданет по классу очередью на весь магазин - и этого за глаза хватит…
        И "снимать" его одного снайперу нельзя. Я понаблюдал пять минут - в прицеле появлялся только он один. Тогда где же остальные?
        - Других видел?
        - Нет, только этого.
        Самое скверное, если остальные трое разбрелись по школе и заняли позиции для отражения возможного штурма, а этого отрядили в класс с задачей, как только начнется штурм - стрелять на поражение…
        - Если пойдут к машине все четверо, снять сможете?
        - Все четверо… - скептически хмыкнул Ник - снять то конечно сможем, только…
        Ты реально думаешь, шеф, что они вот так вот пойдут в машине гуськом все четверо?
        Да уж, глупость сморозил… В последнее время преступники и террористы становятся все умнее и умнее, не в последнюю очередь благодаря боевикам, которые крутят на каждом телеканале. Могу, например, сразу навскидку, назвать несколько способов, как защититься от снайперского выстрела. Первый - берется занавеска или покрывало или любая другая плотная ткань подходящего размера, проделывается несколько дырок для наблюдения, к террористу привязывается двое-трое заложников - и вперед. Стрелять по такому вот чуду, когда непонятно где террорист, а где заложник - нельзя категорически. Второй способ: берутся углекислотные огнетушители, которые есть в любом американском учебном заведении в достаточном количестве, вперед высылаются заложники, которые создают своего рода дымовую завесу. Третий способ: элементарно один террорист с заложниками идет к машине, трое ждут в месте, не простреливаемом снайпером. Четвертый, чаще всего применяемый при неудачных ограблениях банков: террористы и заложники надевают одинаковые шапочки - маски - и угадывай: ху из ху. Так вот: четыре только самых распространенных способа…
        - Но этого снимешь?
        - Этого сниму с гарантией - заверил меня Ник - Добро! - аккуратно, стараясь не помешать сосредоточенному на цели снайперу, я соскользнул со стола, поставил на прежнее место винтовку и направился в обратный путь, к кризисному штабу.
        - Значит новая вводная! Снайпер наблюдает и может снять только одного террориста из четырех. Самого опасного - у него ручной пулемет. Остальные террористы непонятно где, возможно даже не в классе.
        Орлы мои поникли духом - задача становилась все более и более сложной.
        - Сэр, - сказал Гарри с убитым видом - пять минут назад по связи передали: шериф Гастингс скончался в больнице от огнестрельных ранений…
        Час от часу не легче. Тем не менее, в моей голове уже созрел план штурма.
        - Значит, как я думаю - начал я, внимательно глядя на старших в штурмовых группах - на данный момент террористы, скорее всего, расположены так, что уничтожить их без жертв среди заложников невозможно. Поэтому, основной план штурма должен, по моему мнению, предусматривать выполнение требований террористов. Нужно подогнать к школе машину с деньгами. В этом случае они волей - неволей будут вынуждены собраться и прийти в движение. В любом случае, они в этот момент будут все на промежутке между классом и машиной. В этом случае целесообразно подождать пока один из террористов сядет в машину. После этого - штурм. Первая группа штурмует машину, второго террориста, находящегося на пути к ней уничтожает снайпер, остальные ликвидируют террористов в здании школы. В помощь нам будет то, что террористов будет только двое, они будут находиться не в закрытом помещении, причем бы примерно будет знать, где именно они находятся.
        - План хороший, - задумчиво сказал агент Монро, он как наш куратор почти не вмешивался в технические детали штурма, зато утрясал вопросы с другими правоохранительными органами и руководством ФБР, за что я был ему искренне, по-человечески благодарен - только такой план Томпсон не утвердит.
        - Почему?
        - Видишь ли Эд… Томпсон - политический игрок. Что бы не происходило плохое - это должно происходить вне глаз публики. А в твоем плане я вижу два отрицательных момента. Первый - предоставление террористам денег и транспорта будет потом расценено прессой как частичная капитуляция перед террористами, даже если они в конченом итоге получат по паре пуль в голову. И второе - расстрел афроамериканцев под телекамерой белыми полицейскими может вызвать все что угодно, от иска в суд за чрезмерное применение силы, до массовых беспорядков афроамериканцев.
        - Твою мать!!! - психанув, заорал я, хотя понимал, что Монро-то как раз ни в чем не виноват - а может нам вообще уехать по-тихому отсюда и путь эти уроды расстреливают детей по одному? У одного террориста там пулемет - ты это видел?!
        Какое нах… чрезмерное применение силы, когда четыре урода с автоматическим оружием захватили целый класс детей! Может нам их за это в ж… поцеловать!?
        - Ты не первый день живешь, Эд - философски пожал плечами Монро - а Томпсон рассчитывает на поддержку как белых избирателей, так и черных…
        - Пусть тогда сам валит в этот класс и договаривается с террористами, б… - прорычал я уже остывая - тогда получается надо разрабатывать план штурма самого класса?
        Монро кивнул.
        - Тогда возвращаемся к первоначальному плану, твою мать… Основная штурмовая группа в составе восьми человек проникает в школу через спортзал, тихо чтобы не демаскироваться раньше времени. Следом идет еще одна группа - шестнадцать человек, восемь боевых пар. Их задача - начать тихую зачистку всей школу и поиск террористов, которые могут быть где угодно. Если террористы будут обнаружены за пределами класса - сразу стоп и сообщаете остальным. Еще четверо забираются на крыше и при начале штурма по веревкам спускаются и проникают в захваченный класс через окна. Сигнал к штурму - выстрел снайпера по единственному террористу, которого он видит в окно. После того, как класс будет захвачен, оптимальным считаю эвакуацию заложников по пожарным лестницам. Остальные - зачистка школы с чердака до подвала. Гарри, пометь насчет пожарных лестниц. К началу штурма они должны быть в полной готовности, не менее двух.
        Гарри кивнул, сделал пометку. Эвакуировать заложников по пожарным лестницам я решил потому, что подозревал, что один или несколько террористов могли быть вне класса и остаться в живых после штурма класса. А потерять заложников при выводе - полный непрофессионализм. И в классе, до полной зачистки школы их опасно оставлять. Нет, лестницы - оптимальный вариант.
        - Вопросы?
        - Как будет проникать в класс - спросил Том, один из штурмовиков.
        - Хороший вопрос… Гарри, дай изображение комнаты, где захвачены заложники.
        На повернутом к нам мониторе лэптопа через пару секунд появился строительный чертеж. И он мне не понравился.
        - Что это за класс?
        Гарри отвернулся, переговорил с кем-то по рации. Снова повернулся к нам - Кабинет химии, сэр…
        Твою мать… Недаром мне не понравилась комната позади кабинета, которая соединяется с кабинетом дверью. Это, оказывается, лаборатория и помещения для хранения химических реактивов. Значит, при штурме может начаться пожар или произойти выброс опасных химических реактивов.
        - Гарри, выясни, что там за реактивы, насколько они опасны, как можно защититься!
        - Да, сэр - Гарри отъехал в сторону на своем офисном кресле на колесиках, начал кому-то звонить.
        - Теперь самое главное. Как проникаем в класс? Дверь явно под прицелом.
        - Может сделать путь проникновения через окна основным?
        - Не пойдет - сказал я - свободно только одно окно, остальные прикрыты жалюзи. В этом случае быстро оказаться в классе и вести прицельный огонь сможет только один боец, остальным на проникновение потребуется более десяти секунд, что неприемлемо. Еще.
        - Тогда остается только один путь - сказал наш подрывник Виктор - взрывать стену.
        - Поясни?
        - Смотрите! - Вик придвинулся ближе к монитору и стал показывать указкой - все внутренние перегородки в этом заведении сделаны из толстого, усиленного - но все же гипсокартона. Парты не стоят около стены здесь и здесь. Соответственно, за полчаса я могу сделать два конкура из взрывчатки минимальной мощности. При подрыве она вырежет в стене две идеальные двери, причем мгновенно.
        - А осколки от стены?
        - Да никаких осколков не будет - твердо сказал Виктор - это же не стена ДОТа.
        Это обычная легкая внутренняя перегородка, она и рухнет только под себя, причем мгновенно. В этом случае у нас будет фактор неожиданности - две, три секунды, но этого за глаза хватит.
        - Уверен?
        - Уверен - Виктор смотрел твердо видимо, действительно уверен - Смотри… Значит, в этом случае врываемся в двух местах и сразу начинаем работать. Вопросы?
        - Состав и вооружение штурмовых групп?
        - По четыре человека. Первые трое - берем штатные HK UMP под сорок пятый калибр - работать штурмовыми винтовками в переполненном детьми классе очень опасно.
        Стреляем только в голову - у них могут быть бронежилеты. У четвертого - НК 417 с коротким стволом - на случай если мы нарвемся на противника в бронежилете, и все пойдет наперекосяк. У той группы, которая пойдет сверху - основными являются пистолеты (мы все пользовались Кольтами калибра.45, у меня был роскошный Wilson Combat, подаренный отцом на день рождения, а так штатным был Springfield Operator
2), но на всякий случай у каждого будет и HK UMP. У групп зачистки - бесшумные HK
416, там можно работать свободно, дети эвакуированы.
        - Ну, что - сказал агент Монро, поднимаясь со стула - кажется, решили, теперь надо начальству доложиться. Пошли на ковер…
        У входа в центральный штаб (откуда, кстати, так не разогнали журналистов - Томпсон, пиарщик чертов) мы столкнулись с Мэри. Ухаживали за ней многие в ФБР, в том числе и я - почему же двадцатипятилетняя брюнетка с формами фотомодели выбрала в конечном итоге шестидесятидвухлетнего профессора Треверса, было загадкой для всех. Ладно, отвлекаюсь…
        - Как дела?
        - Как всегда прекрасно - Мэри одарила нас ослепительной улыбкой, которая ровным счетом ничего не значила…
        Мэриан Томпсон сидел к нам спиной в кресле в позе "я очень, очень, очень большой босс" и разговаривал с кем-то по телефону. Мы же пару минут были вынуждены стоять и созерцать его затылок. Наконец, продемонстрировав нам свое могущество и свое неуважение, Мэриан Томпсон соизволил развернуться к нам лицом.
        - Садитесь - недовольным голосом сказал он - а где, кстати, профессор Треверс?
        Он что, не считает нужным являться по вызову начальства?
        - Профессор занят переговорами и прислал меня - медовым голосом заявила Мэри, положив нога на ногу подобно героине Шерон Стоун в "Основном инстинкте". И сделала это напрасно - Томпсон никак не отреагировал. По управлению про него давно ходили недобрые слухи - например, что его фото следует рассматривать исключительно в голубом свете. Впрочем, могло статься так, что эти слухи были вызваны тем, что замдиректора Томпсона многие ненавидели и не упускали возможности позлословить насчет него.
        - Хм… - после минутного раздумья сказал Томпсон, так видимо и не придумав, что ответить на это - ладно, допустим. Агент де Вет, докладывайте.
        Господи, дай мне терпения…
        - План штурма разработан, сэр. Согласно этому плану мы пойдем на то, чтобы удовлетворить требования террористов - лицо Томпсона после того, как я это произнес, скривилось так, как будто я предложил ему съесть таракана или крысу - то есть дадим им машину - микроавтобус и тридцать миллионов долларов. Деньги наличными займут много места - и это хорошо, тем меньше заложников они возьмут с собой. В этом случае, они оставят часть детей в классе - то есть им спасение гарантировано - обратную дорогу в класс мы сразу перекроем наглухо. Взяв с собой часть заложников, по моему мнению, не более пятнадцати - они двинутся к машине.
        Выходить они будут по одному. Штурм следует начать, когда первый террорист сядет в машину, а второй пойдет к ней. В этот момент, первая группа штурмует микроавтобус и ликвидирует первого террориста, второго ликвидирует снайпер, штурмовая группа, которая к тому времени будет находиться в здании школы, ликвидирует или захватит оставшихся террористов. В этом плане, даже при самом худшем раскладе пострадают не более двадцати процентов заложников, оставшиеся восемьдесят процентов спасены гарантированно.
        - Не пойдет - скривившись, сказал Томпсон - дерьмовый план. Террористов на улицу выпускать нельзя ни в коем случае.
        - Почему?
        - А если они откроют огонь во все стороны? Кто за это будет отвечать?
        - Огонь во всем стороны они не откроют. Все обитатели близлежащих зданий эвакуированы, на фасад сориентированы две снайперские группы. При необходимости они положат террористов за секунду, максимум две.
        - Все равно не пойдет. Приказываю подготовить штурм школы, террористов из школы не выпускать. И… продумайте меры, как можно освободить заложников, с причинением минимального вреда не только заложникам, но и террористам.
        Агент Монро незаметно, но сильно сжал мою руку…
        - Да, сэр! - сказал он - новый план штурма мы подготовим через два часа.
        Разрешите идти?
        - Свободны - тоном раздраженного поступками своих вассалов дворянина, сказал Томпсон - новый план жду через два часа.
        - А не пошел бы он на…!!! - сказал раздраженно я, едва мы отошли от штабной машины на минимально безопасное расстояние - командир, б… нашелся!
        Руководитель,… его мать!!!
        - Расслабься - спокойным тоном сказал Монро - когда тебя имеет начальство, нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Офисная Камасутра, не слыхал? Когда-нибудь и ты станешь начальником - и тогда уж отыграешься за свои унижения по полной программе. На следующий доклад пойду я один - когда ты со своей группой уже будешь внутри школы.
        - Не ну что за хрень то такая - уже значительно более спокойным тоном сказал я - ты слышал, что этот жирный козлина сморозил. "Минимального вреда террористам", нет, ты слышал, а?! Может быть, он сам пойдет и подставит свою жирную задницу под пулеметный огонь. Он что, совсем идиот?
        - Он политик…
        Задний двор школы
        Час спустя - Вик, ты долго там еще? Что за хрень, я скоро здесь корни пущу! - раздраженно сказал я, глядя на часы. Наш подрывник, Виктор Козецки уже минут пять ковырялся с решеткой, закрывающей окно в спортзал. В руке у него была компактная газовая горелка, вес которой вместе с баллоном составлял всего три килограмма.
        - Сейчас, сэр… Тут решетки как в тюрьме…
        - А это место от тюрьмы немногим отличается - хихикнул кто-то сзади, смешки моментально стихли, как только я оглянулся назад. Во время специальной операции не до шуток.
        Да уж, наша бедная школа… За последнее время школа в США превратилась в некое подобие исправительной колонии для подростков, где не учат, а просто держат детей в течение дня, чтобы они не шлялись по улицам и не наделали дел. В типичной американской школе есть вооруженный охранник, часто решетки на окнах, металлоискатель на входе, внезапные обыски шкафчиков на предмет наркотиков. В
14-15 лет девочки начинают отправляться в роддом, а мальчики - на нары. Конечно, есть и другие школы - но их, к сожалению не большинство.
        Решетка тихо брякнула, Виктор моментально подхватил ее, не давая грохнуться вниз.
        Снизу моментально протянулись несколько рук, подхватывая решетку, чтобы аккуратно поставить ее у стены.
        - Пошли!
        Держа наготове пистолет, я первым скользнул в открытое окно спортивного зала, закрепил веревку и первым соскользнул по ней вниз, не прекращая настороженно оглядываться по сторонам. Оказавшись внизу, отступил влево, присел на колено, засунул пистолет в кобуру и отработанным движение привел в боевое положение HK UMP с глушителем, лазерным и лучевым прицелом. Красный зайчик лазерного прицела побежал по выкрашенной в желтый цвет сложенной трибуне у противоположной стены (в американских школах в спортзалах установлены складные трибуны для зрителей).
        Почти бесшумно, с веревки соскользнул второй спецназовец. Занял позицию справа.
        Когда по веревке начал спускаться третий боец, я, держа автомат наизготовку, пробежал по залу и занял позицию у входной двери в спортзал. По веревке, в полной тишине продолжали спускаться все новые и новые бойцы, разбегаясь в стороны и беря под контроль зал. Штурмовая восьмерка построилась у двери: трое за моей спиной, четверо с противоположной стороны.
        - Проверь!
        Томас, штурмовик стоящий первым в колонне напротив меня, сунул под дверь гибкую трубку волоконно-оптического световода, замер, вглядываясь в экран.
        - Чисто!
        - Вик, открывай!
        Виктор достал инструмент (мы пользовались набором отмычек, любезно предоставленным нам ЦРУ и обычным карманным инструментом Leatherman) склонился к замку. Раздалось похрустывание…
        - Готово!
        - Всем молчание! Команды подаю рукой! Вперед! (последнюю команду я подал рукой - очертив в воздухе круг и указав вперед) Дверь открылась почти бесшумно и мы, один за другим просочились в коридор.
        Освещен он был плохо тускло, в воздухе казалось, даже пахло опасностью. Длинный коридор, по обеим его стенам - бойцы спецназа в черной униформе без знаков различия, в масках и штурмовых титановых шлемах, похожие на боевых роботов.
        Плавно, ухитряясь идти как можно ближе к стене, но, не касаясь ее они идут вперед. Автоматные стволы нацелены "вперекрест" - те, кто идут слева контролируют правую сторону, те кто идет справа - левую. Останавливаемся у поворота.
        - Проверь! (указать пальцем на бойца со световодом, затем приложить палец к глазу) - Чисто! (большой палец правой руки вверх, как на состязаниях древнеримских гладиаторов) - Вперед!
        Поворот левый, первый боец слева контролирует, бойцы правой колонны втягиваются в поворот, встают у правой стены. Дальше идут бойцы левой колонны. Затягивать нельзя, в спину нам дышат бойцы отряда зачистки, им надо чистить школу. Идем дальше.
        Лестница.
        - Проверь!
        - Чисто!
        - Вперед!
        Втягиваемся на лестницу, продвигаясь вверх, каждый берет на себя свой маленький сектор огня. Кто бы ни был впереди - туда уже нацелен автомат если не одного, так другого бойца.
        - Проверь!
        - Чисто!
        - Вперед!
        Пролет за пролетом, третий этаж.
        - Проверь!
        - Чисто!
        - Вперед!
        И только появившись на третьем этаже мы сталкиваемся с уродом, выходящим из туалета и на ходу подтягивающим штаны. Он тупо таращится на нас, Узи висит на плече, на ремне.
        Сразу восемь разрывных (у нас нет ограничений по типу пуль, в отличие от армии - что хотим то и используем) пуль с двух автоматов почти одновременно ударяют негра в грудь и в голову, огромная туша, издав какой-то булькающий звук, начинает заваливаться набок. Бросаюсь вперед, подхватываю убитого, осторожно опускаю, чтобы шумом падения он не предупредил остальных. Что-то горячее попадает мне на руки. Затылка у террориста нет вообще, разрывные пули снесли его начисто, секунда - и вся площадка перед туалетом забрызгана кровью и мозговым веществом. Неподготовленному человеку от этого станет дурно - но нас готовили.
        Каждый из нас прошел практику на ближайшей к Квонтико бойне - чтобы не бояться убивать. Голыми руками если потребуется.
        - Быстро вперед! - группа ускоряется, до класса с заложниками еще метров пятьдесят, я на ходу связываюсь со снайперами.
        - Глаз один, огонь на поражение по готовности. Докладывать каждые пять секунд!
        Время бежит быстро, до того, как у оставшихся в классе террористов возникнут вопросы, осталось минута, максимум две. Дальше террористы задумаются - почему не возвращается их сообщник, отошедший прогадиться.
        Цель. Группа занимает позиции, Вик быстро наклеивает на стену тончайшие полоски пластиковой взрывчатки. Штурмовики опускают забрала шлемов из бронированного стекла, берут на изготовку автоматы.
        - Готов! - Виктор отскакивает от стены.
        - Глаз один, разрешаю открыть огонь!
        - Через несколько секунд в рации раздается резкий хлопок.
        - Давай!
        Стена буквально взрывается, яркая вспышка перед глазами, пыль застилает маленький холл в считанные доли секунды. Бросаюсь вперед, сердце колотится со страшной силой, разгоняя по телу выбрасываемый в кровь адреналин. Части стены передо мной не стало, вместо нее неровное большое отверстие, а за ним - пыль, какие-то силуэты. Шаг за шагом, перед глазами все плывет как будто в замедленном кино. Вот я оказываюсь в классе. Вот черная тень в середине класса наводит на меня дуло дробовика, он кажется огромным как железнодорожный тоннель. Вот в брызгах стекол в класс влетают штурмовики. Вот кто-то из детей бросается на пол - молодец! Вот автомат привычно отдает в плечо и вместо одного глаза у террориста появляется зияющая красным дыра. Вот террорист падает, но не назад - а вперед на детей - проникший через окно штурмовик за секунду всаживает террористу три пули в спину. Вот одна из девочек бросается из-за парты - и тут же ее сбивают на пол сильным ударом приклада. Вот в проходе между партами лежит здоровенная туша, вместо головы у нее какой-то обрубок - Ник постарался. Вот какая-то девочка - негритянка,
лицо которой все забрызгано кровью и мозгами террориста раскачивается и воет на одной высокой, жуткой ноте. Вот какой-то пацан лет пятнадцати пытается встать и, получив пенделя от стоящего ближе всего бойца, падает обратно на место.
        Где четвертый!?
        - Сдаюсь! - доносится откуда то снизу.
        Сука… Умный, черт. Кажется, Пай захотел жить - АК-47 лежит в трех шагах от него, сам он лежит на полу, заложив руки на голову. Опытный, сука и пожить хочет - повода для применения оружия нет. Сволочь!
        - Берем его!
        Двое бойцов застегивают на руках Пая белую ленту пластиковых наручников, сильным пинком поднимают его с пола.
        - Тащите его отсюда! Том, проводи!
        - Есть - трое, двое из которых тащат террориста, а третий страхует сзади направляются на выход.
        - Чисто, отставить пожарных. Готовим заложников к выходу! Создать коридор!
        Это значит - на всем пути движения заложников рядом, в каждом углу будут бойцы спецназа с оружием наизготовку. Мало ли что может получиться - только когда заложники окажутся в руках врачей можно говорить о том, что они спасены.
        Бах!
        Твою мать!!!
        - Всем оставаться на местах! - мощным пинком вышибаю запертую дверь класса, выбегаю в коридор. Трое моих спецов стоят у распростертого тела четвертого террориста. Том засовывает в кобуру пистолет, голова снесена выстрелом почти в упор, около распростертого на полу тела уже наплывает огромная лужа ярко алой крови.
        - Вы что, охерели в атаке!!!?
        - Он пытался бежать, сэр!
        Наручников на трупе уже нет…
        - Заложников выводим через пожарную лестницу! - рявкнул я в микрофон. Рванул гарнитуру микрофона на себя, оторвал бросил в сторону - все переговоры пишут.
        - Пойдем-ка! - схватив Тома я оттащил его за угол, как следует встряхнул за грудки - ты что, совсем охерел в атаке? Мозги заклинило? Ты что творишь?
        Том молча смотрел себе под ноги.
        - Что за хрен? Что произошло? Отвечай, твою мать!
        - Сэр, эти дети… У меня дочь такого же возраста. А эта черная мразь…
        Ну и что мне теперь делать?
        - Короче так, Том - спокойно сказал я, отпустив его и отступив на шаг - мы все здесь взрослые люди. Мы не в игрушки играемся. И мозги мне е..ать не надо!
        Сейчас мы все напишем рапорты о том, что этот урод действительно вырвался на свободу и у тебя не было другого выхода. Скажи, это еще раз повторится?
        - Нет сэр - на Тома было страшно смотреть - я сам не знаю что на меня нашло…
        Какое то помутнение перед глазами, я даже не помню как достал пистолет…
        - Ты сказал! Ты мужик и я тебе верю. Если ты почувствуешь, что больше так не можешь - напиши рапорт на перевод в другой отдел. Я дам тебе самую лучшую рекомендацию, учитывая твой опыт тебя возьмет любой отдел - с руками оторвут. Но если это еще раз повторится - я тебе устрою несчастный случай на учениях.
        Бешеных собак пристреливают, ты это знаешь, Том. И я не шучу - ты это тоже знаешь. Итак, подумай и скажи: ты с нами?
        - С вами, сэр. Обещаю, все будет нормально!
        - Сэр! - к нам подбежал Вик Козецки - террористы забрали с собой одну из заложниц и куда-то увели. Несколько часов назад!
        Туалет! ТВОЮ МАТЬ!!!
        Когда мы втроем с оружием на изготовку ворвались в туалет, около которого лежал изрешеченный пулями террорист - меня… меня затрясло так, что я выронил из рук автомат. Никогда, даже когда на моих глазах террорист застрелил заложника в прошлом году я не чувствовал себя хуже. На грязном заплеванном кафельном полу у стены лежала девочка лет пятнадцати - красивая, похожая на фею блондинка. Она не шевелилась и смотрела куда то своими потрясающе красивыми фиолетовыми глазами, смотрела вдаль остановившимся, полным ужаса взглядом. Одежда на ней была разорвана в клочья, она не шевелилась.
        - Господи… - потрясенно прошептал кто-то позади меня.
        Почти ничего не видя перед собой, только это истерзанное, лежащее на холодном кафеле, детское тело я подхватил ее на руки и понес к машине скорой помощи.
        Мой снимок, снимок бойца спецназа ФБР в черной штурмовой униформе и со спасенной девочкой на руках, обошел потом все газеты думаю, Мэрион Томпсон скрипел зубами от злости. Но мне было все равно. Я просто шел вперед, и у меня была только одна задача: донести ее до машины скорой помощи. Почти ничего не видя перед собой, я спустился со ступенек - тут на меня налетели врачи, осторожно уложили девочку на каталку.
        - Все в порядке, сэр, теперь мы ею займемся… С вами все в порядке?
        Со мной не все было в порядке. Монро потом рассказывал, что он просто отшатнулся от меня, когда подошел ближе - он просто меня не узнал… Я отошел в сторону на два шага.
        - Синтия! Синтия!
        Где-то сбоку раздался дикий крик, высокий, почти баскетбольного роста мужчина все-таки прорвался через оцепление, подбежал к каталке, на которую укладывали его дочь. Дорогу ему преградили трое агентов.
        - Стойте, сэр! Сюда нельзя! Вашу дочь отвезут в больницу, сейчас ей нужно в больницу!
        - Сволочи! Сволочи! Суки! - кажется, все-таки он увидел, увидел то, что было видеть отцу нельзя. С диким взглядом обернувшись, он схватил меня за грудки, встряхнул как куклу.
        - Где они!! Где эти твари!!! - мужчина кричал мне прямо в лицо.
        - Их кровь у меня на руках - четко сказал я - Спасибо… - мужчина разом обмяк, отпустил меня, плюхнулся на ступеньки школы.
        И беззвучно, а оттого еще более страшно, зарыдал.
        - Пойдем-ка! - Вик Козецки, держа в руках два автомата - свой и мой подошел ко мне, взял за плечо и увлек к фургону.
        На ступеньке фургона сидел Том, отхлебывая что-то из большой армейской фляжки. Я присел рядом, Вик и Гарри, еще один штурмовик, тот самый кто узнал про исчезновение одной из заложниц остались стоять рядом.
        - Дай и мне… - я протянул руку - Ты же не употребляешь? - изумленно сказал Том - А тебе жалко, что ли?
        - Да нет… - Том протянул мне фляжку, я хлебнул содержащуюся там жидкость, не чувствуя ни вкуса ни запаха ни крепости. Спиртное огненным шаром провалилось в пищевод, обжигая до слез стенки.
        - Они ее изнасиловали. Все вместе… - тихим, дрожащим от ужаса и ненависти голосом сказал Гарри, пытаясь непослушными, трясущимися руками поднести зажигалку к сигарете - они отвели ее в туалет и несколько часов по очереди выходили туда и насиловали… Это даже не звери…
        Единственное о чем я тогда жалел - так это о том, что все четверо террористов умерли мгновенно. Для них следовало бы придумать такую казнь, которая продолжалась бы целую неделю.
        - А знаешь, Том - сказал я твердо - прости меня. Ты знаешь, за что. Прости и забудь все, что я тебе сказал. Я был неправ.
        Том только отмахнулся и снова приложился к фляжке…
        Откуда-то сбоку, я не заметил, откуда появился агент Монро.
        - Вот вы где ошиваетесь. Эд, отойдем на минутку…
        Идя следом за агентом Монро, я уже настроился врать и был готов к любой головомойке. Вообще, о том, что произошло, знали только мы, те кто был в этот момент в здании. Если всем тупо придерживаться одной и той же версии, тупо долбить одно и то же как дятлы - ничего они на нас не накопают. Вот так вот.
        Но я даже предположить не мог, о чем хочет поговорить со мной агент Монро.
        - Слушай, Эд - Монро выглядел смущенно, явно подбирал слова - ты извини.
        Информация пришла за пять минут до штурма, я не хотел тебя отвлекать…
        - Что случилось?
        - Кажется, твой дед умер… Тебе надо возвращаться в Квонтико и оттуда домой.
        Твой отец уже летит туда.
        Господи… Да что же за день сегодня такой…
        - Ты извини что я не сказал сразу… Это выбило бы тебя из колеи, пойми…
        Возьми один из наших вертолетов, пилота я уже предупредил. Прости, Эд…
        - Спасибо, Картер - промолвил я. оглушенный новым ударом.
        Мой дед, Дэвид де Вет был прямым потомком Христиана де Вета, того самого который на рубеже двадцатого века возглавил сопротивление буров англичанам в ходе второй англо-бурской войны. Родился дед в состоятельной семье, владел землями в Южной Родезии, воевал (все белые в Родезии тогда воевали). Когда пала Родезия - он ухитрился вывести из страны большую часть капитала и перебрался в ЮАР, где тоже приобрел скот, стада и стал влиятельным теневым игроком в местной политике.
        Ходили слухи, что у него очень тесные взаимоотношения с влакпаас (южноафриканская тайная полиция - прим автора) и поэтому его бизнес так успешен. Но была в этом, конечно и заслуга самого деда.
        В девяносто четвертом, дед перебрался в Швейцарию. И опять-таки не с пустыми руками. Никто точно не знал, сколько у него денег, но денег было очень и очень немало. Последние годы дед жил в Швейцарии и опять занимался какими-то тайными делами. Его сына, брата моего отца Роджера убили в девяносто пятом в ЮАР, во время межплеменных столкновений, его внук и мой двоюродный брат Николас остался в ЮАР и, несмотря на все сложности, жил там. Он имел несколько охотничьих концессий по всей Африке, организовывал сафари и имел еще какие-то дела, точно не знаю какие. Последний раз мы виделись пять лет назад, девушка которая пришла на вечеринку со мной, ушла в конечном итоге с Ником. Надеюсь, пару новых зубов он себе вставил. Ник служил в армии - но слабоват он оказался против бывшего морского пехотинца США.
        Отношения между южноафриканской и американской ветвью клана де Ветов всегда были плохими. Отец не мог терпеть ни деда, ни своего родного брата. Я не мог терпеть своего двоюродного брата. Дед ненавидел отца, но почему-то любил меня, своего внука. Я тоже хорошо к деду относился, хотя и виделись мы редко. Вот так вот.
        - Иди давай! - Картер настойчиво подталкивал меня к вертолету - пилот уже ждет.
        А то еще не дай Бог, Томпсон увидит, устроит бучу, что ты вертолет бюро используешь в личных целях. Вони будет… Давай быстрее…
        Соединенные штаты Америки
        Пригород Вашингтона 11 мая 2009 года
        Опа… Кажется батя первым успел…
        Черный ФБРовский "Хью" нырнул вниз и почти сразу густой сосновый лес под нами сменился серым бетоном посадочной площадки. На самом краю площадки стоял серый пятидверный новенький "Шевроле Тахо", а около него прохаживался здоровый, похожий на медведя мужчина, затянутый в камуфляж. Даже с высоты я мгновенно узнал отца…
        Лопасти винта вертолета еще не успели остановиться, как отец, нарушая все правила техники безопасности оказался у бортового люка.
        - Знаешь?
        Я кивнул. Молча, без лишних слов обнялись. Через полминуты отец отстранился, критически посмотрел на меня.
        - Да… Краше в гроб кладут. Где это ты так?
        - Знаешь же…
        - Знаю.
        Оба в армии, верней один в армии другой в спецслужбе, но суть от этого не меняется. Два мужика. Один помоложе, другой постарше. Оба в боевой униформе. И у каждого свои секреты и своя боль, которую он хранит далеко-далеко, в глубине сердца…
        - Поехали что ли?
        - Поехали.
        Проскочили до дома на удивление быстро. Обычно в это время дороги забиты теми, кто едет из Вашингтона, но отец подключил полный привод и объехал пробки по сельским дорогам. Так что в траффике (траффик - в США так называются пробки - прим автора) мы совсем не стояли.
        - Будешь? - отец смешивал себе "Хайболл" в большом бокале (марка коктейля - прим автора) - Нет - я отрицательно покачал головой, хлебанул сдуру из фляжки, да натощак - теперь мне было хреново и в теле и на душе.
        - Ну, смотри - отец критически осмотрел бокал с напитком, удовлетворенно кивнул и сделал большой глоток. Довольно кивнул.
        - Слушай Эдриан - отец всегда называл меня полным именем - я так подумал, пока летел. Будет лучше, если в Цюрих полетишь ты.
        - А ты?
        - А я… Знаешь, у меня всегда плохие отношения с отцом были. Неважно, что я сейчас чувствую - просто если я поеду это как… лицемерие, в общем будет.
        Нехорошо.
        - Да какое к черту лицемерие? Что, сын на похороны отца приехать не может?!
        - Не спорь - когда отец упрется рогом - переубеждать бесполезно. Меня впрочем, тоже - поедешь только ты и точка.
        Ну и поеду.
        Швейцарская конфедерация
        Цюрих Нарциссштрассе 28 15 мая 2009 года - Приехали, сэр!
        Водитель такси, в роли которого выступал аж Мерседес S-класса (автор не преувеличил, такие такси он видел собственными глазами. Вот так вот шикарно живут швейцарцы.) повернулся по мне. Видимо он принял меня за богатого американского туриста.
        - Thanks - я протянул ему пару купюр - сдачи не надо.
        - О, спасибо, сэр. Нотариус Гешнер принимает вон в том доме. Удачи, сэр.
        Да уж, удача мне сейчас явно не помешает.
        Маленький, старинный двухэтажный дом. Построен, наверное лет этак триста назад, но выглядит и сейчас как новенький. Наверняка это во мне комплекс американца перед историей проснулся: у нас все чему больше ста лет исторической достопримечательностью считается. А в Европе и пятисотлетнее здание можно встретить.
        Узкая улочка, которую каждый день моют с мылом. Старинная дубовая дверь с укрепленным на ней бронзовым колокольчиком. Узкая неудобная лестница. Новая дубовая дверь на втором этаже, с потемневшей от времени бронзовой табличкой "М.
        Гешнер. Нотариус. Цюрих".
        - Привет, Ник…
        Господи… На оглашение завещания дедушки этот идиот, мой двоюродный братец Ник, оделся как на молодежную вечеринку. Придурок. Совсем мозгов нет. Мало того - еще и б… какую то притащил. Высокая, примерно метр восемьдесят, девушка с роскошными формами фотомодели, темные волосы уложены в прическу "каре", похожа на итальянку.
        - Привет Эдриан - ехидно ухмыльнулся Ник - как дела, как поживаешь? Как Дженна?
        Дженна - моя бывшая невеста, та самая, которая пришла в ресторан со мной, а ушла с Ником.
        - Больше года не видел. А как твои зубы поживают? Не жмут? Лишних нет?
        - Не жалуюсь…
        - Ну, смотри. А то знаешь к кому обратиться, если что…
        - Да хоть каждый день… - телка, которая была с Ником, крепко сжала его руку, и он замолчал.
        - Господа, прошу в мой кабинет - невысокий, лысый пожилой человек, видимо сам нотариус Гешнер появился из двери кабинета.
        Кабинет был небольшим, уютным, в нем пахло чернилами и старыми бумагами.
        Небольшой стол, на котором лежал толстый конверт, лампа с красным абажуром. На стене - штурвал из черного от старости дерева, видимо от старинного парусника.
        - Итак, господа - нотариус с серьезным видом уселся за стол - прежде всего формальности. Я имею честь здесь принимать Николаса де Вета, бизнесмена и гражданина ЮАР и Эдриана де Вета, офицера правоохранительных органов и гражданина США?
        Мы синхронно кивнули - Могу я увидеть ваши удостоверения личности, господа?
        Нотариус тщательно просмотрел паспорт Ника и мое служебное удостоверение ФБР, даже сверил наши личности с фотографиями, вернул документы.
        - Прошу прощения, господа, но сами понимаете… Закон есть закон.
        Мы снова кивнули с важным видом.
        - Итак, сегодня, второго июля 2009 года я, нотариус кантона Цюрих Матиас Гешнер, в присутствии Николаса де Вета, бизнесмена и гражданина ЮАР и Эдриана де Вета, офицера правоохранительных органов и гражданина США вскрываю опечатанный конверт с завещанием покойного господина Дэвида де Вета, гражданина Швейцарской Конфедерации. Прежде всего, господа прошу убедиться в том, что печати на конверте не вскрыты.
        Нотариус положил толстый конверт на край стола печатями вверх, мы его осмотрели и в третий раз с важным видом кивнули. Нотариус забрал конверт, с треском сломал сургучные печати. Достал из конверта два листа бумаги и еще один толстый запечатанный пакет.
        - Итак, господа, завещание господина Дэвида де Вета, совершено и подписано в присутствии нотариуса кантона Цюрих Матиаса Гешнера пятнадцатого ноября 2005 года. "… На сегодняшний день из моих близких родственников у меня остался лишь один сын и два внука. Один из внуков - офицер правоохранительных органов США, второй бизнесмен из Южной Африки. Но и тот и другой не грешат излишним благоразумием. Поэтому я создал и завещаю каждому из моих внуков по трастовому фонду, находящемуся в управлении банка UBS, Швейцария. В каждом из этих фондов находится по пятьдесят миллионов долларов США. Текущая доходность от управления данными фондами, за вычетом справедливого вознаграждения управляющего будет ежемесячно перечисляться каждому из моих внуков на его текущий банковский счет, доступа к основной сумме фонда они не получат никогда. Также они вправе завещать данный фонд своим детям и внукам, законным или незаконнорожденным, а те вправе завещать эти деньги дальше." Ни хрена себе!
        Поправив очки, нотариус продолжил - Что же касается прочего моего имущества, а именно дома в Лугано, квартир в Цюрихе, Женеве, Париже, Лондоне и Нью-Йорке, отеля на лазурном берегу Франции, а также всех денег, которые к моменту моей смерти обнаружатся на текущем счете - все это я завещаю моему сыну, полковнику американской армии Джонатану де Вету." Если честно, то я о… в общем сильно удивился. Вообще, мы знали, что дед богат, но того, что его состояние сильно превышает сто миллионов долларов - такого не мог предполагать никто. Краем глаза взглянув на Николаса, я заметил что он удивлен не меньше моего. Откуда же у деда такие деньги?
        - Герр Эдриан - сказал нотариус - Да?
        - К моменту смерти вашего деда на текущем счете в UBS находилось примерно десять с половиной миллионов долларов США - нотариус пододвинул ко мне банковскую выписку - я могу надеяться на то, что Вы передадите это своему отцу?
        - Передам - я взял выписку - И это еще не все! - сказал нотариус, взял конверт и еще один листок - есть еще одно, отдельное завещание. "… также завещаю этот конверт, со всеми находящимися в нем документами моему внуку, Эдриану де Вету. Пусть вскроет конверт тогда, когда рядом с ним никого не будет, прочитает бумаги, там находящиеся, а потом поступает так, как подскажет ему его совесть." Тот же день Отель "Парк Инн" Смех и грех, но после визита к нотариусу выяснилось, что у меня и у Ника - один и тот же отель, просто Ник жил на два этажа ниже. Но к отелю, мы поехали, конечно же, на разных такси…
        Пройдя по оформленному в светло-сером цвете коридору отеля, я вставил карточку (идиотизм, блин. Ключи всегда были удобнее) в щель рядом с дверью. Через долю секунды дверь с мелодичным звонком открылась.
        Конечно, я был голоден, да и душ не мешало бы принять. Но больше голода, меня донимало любопытство. Что же за конверт оставил мне дед? Поэтому я бросил папку с документами на кровать, открыл ее и вытащил загадочный конверт. Конверт как конверт из плотной манильской бумаги желтоватого цвета. Запечатан двумя печатями из коричневого сургуча, к сургучу было приложено что-то типа перстня. Помедлив несколько секунд, я решительно сломал печати и открыл конверт.
        В конверте была толстенная засаленная старая тетрадь и отдельно листок дорогой плотной бумаги кремового цвета. Решив, что тетрадь толстая и ее я прочитаю потом, я отложил тетрадь в сторону и взял в руки отдельный листок, исписанный дорогими чернилами фиолетового цвета, какими обычно пользовался дед. Почерк без сомнения тоже принадлежал деду. Начал читать - и почувствовал, что помимо моей воли волосы встают дыбом на моей голове…
        Дорогой Эдриан.
        Если ты это читаешь, значит, меня уже нет на этой земле. И дело моей жизни не завершено. Я не могу заставлять, но я от всей души надеюсь, что ты стал жителем свободной страны, истинным американцем, в душе которого не угасает стремление к добру и справедливости. Именно поэтому я завещал тебе этот конверт.
        Ты никогда не был ни в Родезии, ни в Южно-Африканской Республике. Все что ты знаешь об этих странах ты, наверное, узнал из телепередач и газет. Знай, что это ложь. Господь наш наказал меня - я потерял свою родину, Родезию, а потом был вынужден бежать и из Южной Африки. На старости лет я стал изгнанником, человеком у которого нет места на земле, которое бы он мог назвать своим родным домом. Я потерял свою родину - но я надеюсь, что ты сможешь ее возродить.
        Знай же, что летом одна тысяча девятьсот девяносто третьего года, мы подняли самолет С130 с одной из баз ВВС ЮАР. Мы сделали это тогда, когда поняли, что последнее государство белых в Африке, наш последний бастион - обречено. Мы - это те люди, которые не захотели отдавать богатства, накопленные десятилетиями упорной работы в руки чернокожих дикарей. Мы не смогли спасти страну - но мы, по крайней мере, сделали все, чтобы вы начинали возрождение не с чистого листа. На борту этого самолета находилось десять тонн высокопробного золота в слитках, а также необработанные алмазы, которые по сегодняшним ценам стоят не менее десяти миллиардов долларов США. Место посадки самолета знаю один я.
        Все эти богатства принадлежат истинным хозяевам Южно-африканской республики. Они принадлежат потомкам тех, кто много веков назад высаживался с кораблей на пустынные берега и десятилетиями возделывал эту землю. Ты же вправе распорядиться всем этим так, как подскажет тебе твоя совесть. Показывать ли это письмо твоему двоюродному брату - решай сам, но без него самолет найти будет сложно.
        Оставить тебе точные координаты места, где мы спрятали самолет, я не могу - знай только, что я принял все меры к тому, чтобы этот самолет не нашли. Это письмо вполне может попасть и в недобрые руки. Но я оставил несколько подсказок, которые помогут тебе его найти. Спроси у отца, где он прятался, когда я хотел его выпороть.
        Не держи на меня зла.
        Твой дед
        Дэвид де Вет Не знаю, сколько я лежал в оцепенении и не слышал стука в дверь. До меня дошло, что стучат только тогда, когда кто-то саданул со всей силы по двери ногой.
        Спрятав письмо под одеяло, я пошел открывать.
        - Мир, братишка? - на пороге, лыбясь на тридцать два зуба стоял Ник, держа в руках бутылку дорогого французского шампанского "Боллинджер" - я так подумал, что делить нам нечего, а то что мы в одночасье стали миллионерами отметить стоит.
        Как думаешь?
        Ну, что тут делать? Родная кровь, как никак.
        - Заходи - я отступил в сторону - только имей в виду. Будешь выступать - получишь!
        - Аналогично, братишка - Ник прошел в номер, расположился у журнального столика - у тебя бокалы для шампанского тут есть?
        - Внизу - я показал на мини-бар - имей в виду, я особо не употребляю.
        - Ах да… - ехидно ухмыльнулся Ник - ты же у нас Эд - девственник…
        - Давно не получал по мордасам? - нахмурившись, двинулся на него я - Мир! - Ник, улыбаясь шутливо поднял руки - мир, дружба, жвачка… У нас перемирие, ты забыл?
        - Тогда держи язык за зубами! Иначе и в самом деле получишь по морде лица.
        Шутник…
        - О,кей - Ник обезоруживающе улыбнулся, разлил шампанское в бокалы, поднял свой - ты, кстати, не расскажешь мне, чего такого оставил тебе дедушка, о чем нельзя никому рассказывать?
        Примерно минуту я думал, вертя в руках бокал с шампанским. Доверять Нику… он, конечно, раздолбай еще тот, но это единственный родной мне человек во всем мире, не считая отца. Кому еще довериться в таком деле, если не брату. Да, минуту назад я ему морду хотел набить - но это же брат мне. Да и Африку он на самом деле хорошо знает… Надо решать.
        - Знаешь… - я прошел к кровати и вытащил из-под покрывала письмо деда - я и сам не знаю, правда это или нет. Читай сам.
        По мере того, как Ник читал письмо, на его лице изумление сменялось недоверием.
        Наконец, он отложил бумагу в сторону.
        - Ну, старый, ну дал твой дед… Ах, мать его… - заявил он, глотнув из своего бокала.
        - Слушай - вспылил я - между прочим, он такой мой дед, как и твой! Я понимаю, что ты свинья еще та, но разговаривать про деда в таком тоне я тебе не позволю!
        Он подарил тебе пятьдесят лимонов, забыл!?
        - Прости - на сей раз Ник был серьезен - я действительно перегнул палку. Ты прав.
        Но согласись, вся эта история попахивает старческим маразмом. Или дурацким розыгрышем. Пойди туда не знаю куда, найди то, не знаю что.
        - Не согласен - сказал я - насколько мне известно, дед, конечно, был еще тем… деятелем, но вот маразматиком он не был никогда. И если это розыгрыш - какой в нем смысл?
        - Видимого смысла нет, согласен - сказал Ник - тут ты тоже прав - и что мы теперь будем делать?
        - А что ты предлагаешь?
        Ник задумался - Честно говоря, не знаю что и сказать, братишка… С одной стороны - опасное это дело. Опасное и мутное. С другой стороны - а если и на самом деле в Африке где-то стоит самолет, забитый золотом и бриллиантами? Ты представляешь, какие это деньги?
        - Представляю - сказал я - и что мы с ними будем делать?
        - Сначала их надо найти, брат - задумчиво сказал Ник - сначала их надо найти…
        Через несколько часов Двигатели Боинга 747 компании "Свиссэйр" приглушенно гудели, самолет уже набрал высоту одиннадцать тысяч метров и теперь летел над Атлантикой, с каждой минутой все больше и больше приближая меня к дому, к Вашингтону. Я сидел, развалившись в удобном кресле бизнес-класса (тратить деньги на первый класс я смысла не видел, летишь то с одинаковой скоростью, что в бизнес, что в первом), пытался заснуть - но сон не приходил. Из головы не шло то письмо деда. Как же он жил? Внезапно я себя поймал на мысли, что совсем не знал деда. Человек, потерявший безвозвратно страну, в которой родился и вырос, потерявший свою родину. Человек, ставший изгоем. То, что он написал - правда ли это? И если это правда - где искать самолет-призрак?
        Не спалось. Достав из сумки, которую я держал всегда при себе пакет, я вытащил толстую засаленную тетрадь в черной кожаной обложке. И открыл ее…
        Картинки из прошлого
        Северный Матабелелэнд, район Истнор 1972 год.
        - Купил?
        Невысокий крепкий средних лет мужчина, просто и скромно одетый, с мозолистыми крестьянскими руками смотрел на стоящего перед ним человека, выше ростом, одетого в щегольской черный итальянский костюм, лет двадцати пяти на вид.
        - Не купил - с досадой ответил тот - Смэтсы ставку перебили. Сволочи…
        - Эх, Джон… - со вздохом сказал старик, которого звали Дэвид де Вет, сколько я тебя учу, а толку… Заранее бы подошел к Шульцам, договорился бы с ними, сказал бы что участок напополам поделим. Им тоже Смэтсы много раз дорогу переходили. И вместе бы договорились против Смэтсов. А теперь что? …
        - Ладно… Иди отбери быков на субботнюю ярмарку на продажу. Двести голов продадим…
        Джон де Вет, младший сын Дэйва де Вета, известного землевладельца и скотовода, владельца нескольких десятков тысяч гектаров пастбищ и несметных стад скота вышел из кабинета своего отца на фамильной ферме "Кинг Хилл", расположенной в самом сердце Матебелелэнда. Прямо напротив двери в отцовский кабинет стояло чучело огромного льва. Его застрелил вот на этом самом месте, где сейчас стоял дом, дед Дэвида и сейчас чучело стояло на почетном месте в самом центре холла дома. Его грива была даже не рыжей, а почти черной. Сам лев был огромным, каких сейчас уже не водится. Джону показалось, что лев издевательски подмигнул ему.
        - У-у-у-у-у, зараза рыжая! - Джон щелкнул чучело льва по носу и отправился отбирать быков на продажу.
        Этой ночью Джону не спалось. Марина вместе с сыном Эдрианом уехали в Италию и он сегодня спал один в своей комнате на отцовском ранчо. Просто не спалось и все, он сам не мог понять почему. Быков он отобрал, постарался, сделал все как надо.
        И все-таки не спалось.
        Джон встал, спросонья нашарил шлепанцы под кроватью, натянул их на ноги. Полная луна ярким белым светом светила в окно, серебром заливая пол спальни. Зевнув, Джон сделал шаг вперед, к двери ведущей на веранду - и тут запнулся за чего-то и с шумом грохнулся об пол.
        И в следующую минуту дом содрогнулся от залпа. Град пуль обрушился на усадьбу из темноты, с серебристым звоном полетели стекла. Сразу несколько автоматчиков, подбираясь к дому все ближе и ближе, вели огонь из автоматов Калашникова. Пули с противным визгом рикошетили от стен, уносились во тьму.
        Уже через пару секунд Джон пришел в себя. Такие нападения хотя и были еще редкими - но все же уже были. И хотя в доме не было армейского оружия - охотничьего было в избытке в каждой комнате.
        Джон перекатился ближе к кровати. Поморщился - осколки от разбитого окна больно впились в спину. Не вставая, потянулся рукой, открыл шкаф, стоящий рядом с кроватью - и тут дверца шкафа со свирепой силой вырвалась у него из рук, полетели щепки. Пуля от АК-47 ударила десятью сантиметрами выше рукоятки, за которую держался Джон.
        Черт! Джон снова потянулся к двери, дернул ее на себя - и тут прямо на него упала его любимая винтовка, с которой он провел сотни часов в буше - охотничий Маузер, сделанный вручную под патрон 30-06. Самый универсальный патрон, можно охотиться на дичь, при сноровке и на некоторую птицу. И даже на людей.
        Ощупью пошарил по дну шкафа, пальцы наткнулись на знакомые картонные коробки - патроны. Вытащил две, разорвал упаковку пальцами, рассыпал патроны по засыпанному стеклянными осколками полу. Порезав пальцы об мелкие осколки стекла, затолкал один за другим шесть патронов в винтовку. Снял кожаные колпачки, предохраняющие оптику прицела.
        Готов.
        Снова перекатился, приходя в позицию для стрельбы лежа. Точно в такой же позиции он выпустил тысячи пуль - и сейчас был уверен что не промахнется. Горячая кровь из изрезанных пальцев попадала на ложе винтовки, на спусковой крючок, редкими каплями падала на пол - но Джон не обращал на это никакого внимания. Весь мир для него сейчас свелся к перекрестью оптического прицела, своему спокойному дыханию, открытой двери на веранду, через которую было так удобно целиться и вспышкам на дульных срезах автоматов впереди, которые словно язычки пламени мелькали во мраке африканской ночи.
        Бах!
        Винтовка привычно и жестко отдала в плечо, изображение в оптическом прицеле смазалось под воздействием отдачи - но чутье и опыт подсказали Джону, что он попал.
        Бах!
        Ага… Кажется и брат тоже добрался до винтовки. Теперь держитесь, гады…
        Вверх - на себя - от себя - вниз. Классическое, отработанное годами тренировок движение, опытные стрелки затрачивают на него меньше секунды. Желтоватого цвета гильза, выброшенная из винтовки, запрыгала по полу - а Джон уже перевел винтовку на новые, ясно видимые в ночи вспышки выстрелов, нахал спуск. Винтовка отдала в плечо, грохнул выстрел.
        Еще один огонек погас, а Джон только успел перекатиться по полу под защиту стены - как град автоматных пуль разнес в щепки остатки перил на веранде и вонзился в противоположную стену. Разъяренные потерей своих сотоварищей, боевики патронов не жалели.
        Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р….
        С другого крыла здания внезапно раздался грозный, несмолкающий звук, больше всего он был похож на звук рвущейся парусины, только был во много раз громче.
        Вскочив на ноги, Джон передернул затвор и дважды прицельно выстрелил по опешившим партизанам.
        Пулемет Максим… Тот самый, старый "зигвагваген", Дейв де Вет держал его в своей спальне в полной исправности. Гости дома, когда видели пулемет, частенько шутили на эту тему, но старый Дэйв с каменным выражением лица сносил все шуточки и продолжал держать пулемет под рукой. И вот теперь он пригодился…
        Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р….
        Пулемет продолжал работать, тяжелые пули разносили в щепки кустарники и забор перед домом. Старая немецкая машина, которая была даже старше отца, работала безукоризненно.
        Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р Пулемет заглох - и в ту же минуту Джону показалось, что за одной из построек сверкнула молния. Через секунду раздался сильный взрыв, как раз в том самом месте, откуда бил пулемет.
        Стоя в проеме балконной двери Джон одну за другой выпустил две оставшиеся пули в сторону гранатометчика. Ему показалось, что он даже увидел, как черная тень, прячущаяся за сараем, согнулась пополам и упала на землю. Отбросив винтовку, Джон бросился по веранде к левому крылу, охваченному ревущим пламенем. Каждую секунду он ждал пули, которая оборвет его жизнь.
        Но больше не стреляли. Следом за Джоном по веранде бежал его старший брат, Роджер. Напуганные серьезным сопротивлением, обстрелянные из пулемета, бандиты предпочли скрыться, бросив своих убитых и раненых. Гранатометчик дал выстрел только для прикрытия отхода.
        - Папа!
        Комната уже полыхала, жар обжигал лицо, но Дэвид смело сунулся в ревущий огонь.
        Распростершись на полу, лежал его отец.
        - Где он?
        Прикрывая голову руками от нестерпимого жара, в комнату вбежал Роджер.
        - Вытаскиваем его!
        Намертво вцепившись в отца, Джон тянул и тянул его из комнаты, сзади в его вцепился, помогая Роджер. Волосы на голове тлели с противным потрескиванием, но Джону было все равно. Задыхаясь, он вытащил отца на веранду, сделал шаг - и они вместе с братом полетели вниз, на землю через разнесенные в щепки перила.
        Навстречу уже бежали темнокожие работники фермы с ведрами - тушить разгорающийся особняк.
        - Папа?
        Отец лежал на спине, глаза были закрыты.
        - Папа!?
        Джон с силой затряс отца.
        - Ты бы лучше дом тушил что ли, чем из меня душу вытрясать - раздался недовольный голос отца…
        Соединенные штаты Америки
        Пригород Вашингтона 18 мая 2009 года - Ты, как я понимаю, уже все для себя решил? - нижняя губа у отца подрагивала, что было предвестником вспышки гнева.
        - А ты как считаешь? - упрямо сказал я - я должен наплевать на завещание деда и бросить набитый золотом и бриллиантами транспортный самолет?
        - Да никакого самолета и в помине ни х.. не было!! - как бомба взорвался отец - ты, что не понимаешь ни черта? Этот старый хрен под старость лет придумал идиотскую историю в духе Индианы Джонса, чтобы вернуть тебя в то дерьмо, что называется югом Африки! В этой гребаной Родезии я потерял твою мать и не хочу терять еще и тебя из за идиотских закидонов твоего деда!
        Моя мать, Марина Фраскетти, родом из США из семьи итальянских эмигрантов, познакомилась с отцом на сафари в 1969 году, перед началом большой войны. В семидесятом родился я, причем по настоянию матери родился я в США и изначально получил американское гражданство, против чего дед был категорически. А в семьдесят девятом мама погибла в результате террористического акта, совершенного черными боевиками ЗАНЛА в Солсбери. Мощная бомба, начиненная болтами и гайками, взорвалась в супермаркете, убив маму и еще больше тридцати человек. Только по счастливой случайности там не оказался я - меня за день до этого положили в больницу вырезать аппендицит.
        Именно эта трагедия стала причиной разрыва между отцом и дедом. За несколько дней до трагической гибели мамы отец сказал деду, что хочет уехать из Родезии, что ему все надоело, что он устал от войны. Дед обвинил его в трусости. Но после гибели мамы отца уже было не остановить - забрав меня, и обвинив во всем случившемся деда, он уехал в США, почти сразу же поступил в морскую пехоту.
        Наверное, для того, чтобы показать деду, что он не трус - с отцом я никогда на эту тему особо не разговаривал. Вот и получилось так, что с десяти лет я рос в корпусе морской пехоты США. Отец быстро рос по службе, все-таки боевой опыт давал о себе знать и, в конце концов, стал командиром антитеррористического подразделения. Ирония судьбы - но, даже уйдя из морской пехоты, я тоже попал в подразделение, занимающееся борьбой с терроризмом. Подсознательно, и я и отец все-таки помним, что случилось с мамой…
        - Слушай, па! - вскипел и я - твои дела с дедом это твои дела! Мы договорились много лет назад, что в мою личную жизнь ты не вмешиваешься! Я решение принял и от него не отступлю! Вот так вот!
        - Какая нахрен личная жизнь! Мы что, говорим про девчонку, которая от тебя залетела?! Ты ни разу в жизни не был ни в Родезии, ни в ЮАР и думаешь, что это какое-то гребаное сафари! Но это не сафари! Черные там мочат друг друга, это у них национальное развлечение, но стоит только появиться белому, как они объединяются против него! Там полное дерьмо и ты собираешься в него влезть по уши!
        - Уже влез… - буркнул я - уже…
        - Ни хрена ты еще не влез - сказал отец - но, чувствую, влезешь. Что же, удачи тебе. Если до тебя дойдет, что творишь глупость - дай мне знать…
        Соединенные штаты Америки
        Вашингтон
        Здание Джона Эдгара Гувера (Вашингтонский офис ФБР) 29 мая 2009 года - Слушай анекдот:
        Встречаются как-то два начальника региональных офисов ФБР, первый второму и говорит: слушай! Я себе такую секретаршу нашел! Двадцать лет, только из колледжа, натуральная блондинка, 90-60-90. Ну и… сам понимаешь в общем…
        А второй ему и отвечает: а у меня лучше.
        Первый и спрашивает: тогда про свою расскажи.
        Второй: ну, такая… Наполовину индианка, наполовину чернокожая. Лесбиянка вдобавок. И страшная, как смертный грех.
        Первый с удивлением: ты что, дурак? Чем же она лучше?
        Второй: Да ни хрена ты не понимаешь в современной кадровой политике. Твоя только одну квоту закрывает: по доле женщин в отделе. А моя закрывает сразу четыре квоты: квоту на женщин, квоту на представителей сексуальных меньшинств, квоту на представителей темнокожих, квоту на представителей коренных народов. Вдобавок, если она решит срубить бабла и обвинит меня в харассменте (сексуальном домогательстве - прим автора) - ей ни один судья не поверит!
        Сбоку раздался сдавленный смешок…
        - Это хорошо, что ты шутишь, Эд - принужденной улыбкой улыбнулся Монро - а вот мне совсем не до шуток. Из-за этого ни… афроамериканца отдел внутренних расследований вцепился мне в глотку и не отпускает. Ничего не хочешь мне сказать?
        - Все что я мог по этому поводу сказать, Генри, я изложил в своем рапорте - усталым голосом сказал я - и меня эти умники тоже за..али. Как под пули лезть - так их нет…
        - У каждого своя работа - философски ответил Монро.
        На столе у Айрин, многострадальной секретарши замдиректора Томпсона звякнул внутренний телефон…
        - Инспектирующий агент Монро, агент де Вет, вас ждут.
        В кабинете, несмотря на то, что на улице был белый день и ярко светило солнце, окна были плотно задернуты шторами и на потолке горели люминесцентные лампы. О том, что нефть сейчас дорогая и электроэнергию надо экономить Мэрион Томпсон не задумывался.
        Нас ждало судилище. Суд святой инквизиции. Самый настоящий. За двумя сдвинутыми столами важно восседали:
        Заместитель директора ФБР Мэрион Томпсон Заместитель начальника отдела внутренних расследований ФБР Дэвид Максвелл Следователь отдела внутренних расследований ФБР Нина Уильямс (не обращайте внимания на то, что женщина, такая вот женщина фору мужикам даст) И, начальник Вашингтонского офиса ФБР Томас МакГенри, единственный человек во всем этом сборище, заслуживающий уважения.
        Еще в помещении стояли два жестких офисных стула для провинившихся - то есть для Монро и меня. Максвелл позаботился о том, чтобы свет от одной из ламп падал нам в лицо. Сволочь. Впрочем, чего взять с отдела внутренних расследований - другие там не лучше…
        - Итак, господа - занудным тоном начал Максвелл - мы собрались здесь для того, чтобы принять решение о том, достаточно ли у нас на сегодняшний день материалов для того, чтобы начать полномасштабное служебное расследование в отношении агента Эдриана де Вета, агента Томаса Вествуда и других лиц относительно их действий 11 мая сего года при штурме школы в городке Уолдорф, штат Мэриленд.
        Напоминаю всем собравшимся, что у отдела внутренних расследований возникли вопросы относительно правомерности применения оружия, ставшего причиной смерти одного из подозреваемых, Тимоти Пая. Прежде всего, я бы хотел послушать объяснения агента де Вета по данному факту.
        - Мне нечего сказать по этому поводу, сэр.
        - То есть как это нечего? - резко сказал Томпсон, до этого сверливший меня глазами, как подгулявший фермер стриптизершу у шеста.
        - Все факты я изложил в рапорте по данному вопросу. Больше мне сказать нечего.
        - Интересно, интересно… - сказал Максвелл - если судить по вашему рапорту и рапортам ваших подчиненных, подозреваемый Тимоти Пай сдался вам живым, вы его задержали и приказали агенту Вествуду и двум другим агентам сопроводить его к служебной машине ФБР. Вы кстати, зачитали ему Миранду? ("Миранда" - список прав подозреваемого, с которыми он должен быть ознакомлен немедленно после ареста.
        Иначе арест будет признан незаконным и подозреваемого выпустят на свободу - прим автора).
        - Да, сэр - замогильным голосом сказал я - Миранду мы ему зачитали…
        Про себя же я подумал: что за придурок… И что за дебильная у нас система, когда боец спецназа после штурма должен зачитывать террористу "Миранду". Проще пристрелить, чем Миранду читать, простите.
        - А почему мы не нашли карточку подозреваемого Пая? (в США, для того чтобы потом не было проблем, права "Миранда" отпечатаны на небольшой карте размером с игральную, которую носят в кармане полицейские, после зачитывания прав подозреваемый обычно расписывается на обороте карточки - прим автора) - Извините, сэр, у меня не случилось в кармане карточки с "Мирандой", она осталась в машине. Агент Вествуд должен был предоставить подозреваемому Паю возможность расписаться на карточке на улице.
        - Это плохо - с совершенно серьезным видом сказал Максвелл - несколько карточек всегда должны быть у вас в кармане, агент де Вет.
        - Понял, сэр - с таким же серьезным видом ответил я - больше этого не повторится.
        Максвелл кивнул.
        - Теперь более серьезный вопрос, агент де Вет. Согласно вашим утверждениям, подозреваемый Пай напал на агентов, конвоирующих его к машине, и агент Вествуд был вынужден применить оружие на поражение. Вы подтверждаете это?
        - Да.
        - Прекратите врать, агент де Вет - рыкнул Томпсон - здесь не детский сад! Нам достоверно известно, что вы надели на подозреваемого Пая наручники, а потом агент Вествуд хладнокровно расстрелял его. Вопрос только в том: вы приказали Вествуду расстрелять сдавшегося подозреваемого или он сделал это по собственной инициативе?
        - Агент де Вет - тихим и спокойным голосом продолжил Максвелл - мы опросили свидетелей и картина для нас ясна. Вы оставались в классе рядом с заложниками и приказали агенту Вествуду и еще двоим агентам сопроводить подозреваемого до машины. В коридоре школы агент Вествуд по собственной инициативе достал пистолет, и выстрелил подозреваемому в голову, а потом снял с тела наручники. Мы все равно это дело оформим и передадим в суд, для вас же будет лучше, если вы дадите правдивые показания. Я даже готов уничтожить ваш первоначальный рапорт, в котором сдержатся ложные показания. Вы же не хотите сидеть с агентом Вествудом на одной скамье подсудимых?
        - Мы не надели наручники на подозреваемого Пая - твердо заявил я - я знаю, что мы нарушили тем самым инструкцию. Готов понести взыскание. Кстати, а кто утверждает, что мы надели на Пая наручники?
        - Двое детей из числа заложников - недовольным тоном сказал Максвелл - они все видели.
        - Дети из числа заложников - скептически хмыкнул я - ни один судья не примет показания детей, до этого переживших сильнейший нервный стресс и легкую контузию от близкого взрыва. У вас ничего нет, Максвелл.
        - Послушайте-ка де Вет - угрожающим тоном начал Томпсон - я прекрасно знаю, что своего человека вы не сдадите. У вас там, в группе по освобождению заложников, армейские порядки и круговая порука. Но мы все равно докопаемся до правды!
        Кстати, вы покрываете Вествуда потому что согласны с его действиями? Может быть вы, как человек, родившийся в расистском государстве, считаете, что у афроамериканцев нет права на жизнь?
        Монро пихнул меня ботинком, но меня уже понесло…
        - А знаете, что, сэр! Я очень бы хотел, чтобы вы в следующий раз лично возглавили штурм захваченной террористами школы и собственным примером продемонстрировали, как надо поступать с террористами!
        - Агент де Вет, вы забыли, где находитесь? - от крика Томпсона колыхнулись шторы - Агент де Вет, подождите в приемной - более спокойным тоном сказал Максвелл Выходя из кабинета, я хотел сильно хлопнуть дверью напоследок, но не смог - в кабинете Томпсона был надежный мягкий уплотнитель…
        Агент Монро появился в приемной через двадцать минут, мрачнее тучи…
        - Пойдем…
        Мы вышли в коридор, пошли к лифту - служебный кабинет Монро был двумя этажами ниже - Ты что, дурак? - недовольным тоном сказал Монро - ты не видишь, что они просто пытаются вывести тебя из себя? И у них это прекрасно получилось, кстати. Так какого же хрена ты ведешься?
        - А надоело - ответил я - делаешь свою работу, а начальство пытается вставить палки в колеса при любой возможности…
        - Ну, смотри - мы уже подошли к лифту, Монро повернулся ко мне - извини, но сегодня ты сам себе сделал хуже, меня даже слушать не стали. В отношении ваших действий в школе начато служебное расследование, до его окончания ты находишься в частично оплачиваемом отпуске. Вот так вот. Извини, Эд.
        - Да ничего… Ты то тут совсем ни при чем…
        Внезапно мне пришла в голову мысль, что я вообще могу не работать, а отпуск мне сейчас очень даже нужен. Так что Томпсон, сам того не зная, мне помог. Сначала у меня даже возникла хулиганская мысль вернуться и поблагодарить его, но мысль эту я отбросил и присоединился к толпе, ждущей лифта вниз.
        Соединенные штаты Америки
        Пригород Вашингтона 08 июня 2009 года - Привет, братишка!
        Голос Ника, как всегда беззаботный, доносился до меня так же четко, как если бы он разговаривал по телефону из соседней комнаты. Цифровая связь есть цифровая связь.
        - Что новенького скажешь?
        - Скажу то, что приглашаю тебя на сафари, братишка - голос Ника внезапно стал серьезным - есть темы, которые лучше не поднимать по телефону…
        - Я понял - сказал я - дней пять на сборы дай…
        Все время, начиная с того момента, когда я вернулся в США из Швейцарии, я продолжал думать. И искал, упорно собирал материал, пытаясь подтвердить или опровергнуть то, что написал дед в своем письме.
        Письмо было написано ужасно неконкретно и вообще походило на розыгрыш.
        Единственной зацепкой в письме были примерное время взлета и марка самолета. С-130 Hercules - самый распространенный транспортно-десантный самолет НАТО, сам с него прыгал не раз. Достав том справочника Janes Defence, посвященный авиации, пробежался по тех характеристикам - и пришел в уныние. Дальность полета этого самолета без дозаправки с грузом десять тонн была ни много ни мало семь с половиной тысяч километров. Это значило, что взлетев с базы в ЮАР, самолет мог пролететь как минимум тысяч шесть километров. То есть зона наших поисков составляла половину африканского континента, и в нее входили те страны, которые на курорт ну никак не походили.
        Не мытьем так катаньем, я все-таки узнал от отца то, что мне было нужно. У нашей семьи было только одно поместье в ЮАР - но зато какое! Дед в свое время купил одну из самых крупных овцеводческих ферм, расположенных на самой границе с Намибией, в засушливых плоскогорьях Карру, между городами Онсипканс и Кенард.
        Называлась эта ферма "Редбуш", и она оставалась единственной, которая до сих пор принадлежала нашей семье, верней Нику на землях Африки. Шерсть с этой фермы котировалась на мировых рынках особенно высоко, кроме того, выращивались и барашки на мясо.
        Так вот, налаживая деятельность фермы, дед прожил там шесть лет, там же жил и отец. И отец все-таки вспомнил, что у самого дома росло огромное дерево, на котором отец из обрезков досок построил что-то типа гнезда и частенько прятался там от деда. Не знаю, понял отец или нет, для чего я расспрашиваю его о делах давно минувших дней, но рассказать рассказал. Спасибо и за это.
        Все время после того, как меня отправили в вынужденный отпуск, я мрачно шатался по дому. Отца снова куда то срочно вызвали и я остался один в пустом доме. А когда ничем не занят, какое только дерьмо в голову не влезет… Звонок брата меня из уныния вывел, судя по его тону он нашел что - то, что явно пригодится в поисках. Поэтому, положив трубку, я с радости ударил кулаком об стену и отправился собираться.
        Как я предполагал, в ЮАР и вообще в странах Африки меня ждет немало опасностей, причем еще непонятно какие хищники опаснее - четвероногие или двуногие. Поэтому и оружие следовало подбирать и для тех и для других.
        Пистолетов я решил взять два - охотничий, для добивания дичи и стрельбы накоротке и боевой. Боевым я взял свой любимый, подаренный отцом Wilson Combat, к которому у меня был и глушитель и фонарь. Из этого пистолета я расстрелял на стрельбище не менее десяти тысяч патронов и мог спокойно попасть двумя быстрыми выстрелами в голову движущейся мишени метров с пятидесяти.
        Охотничьим же я взял только недавно купленный для охоты S amp;W калибра.500 с коротким, трехдюймовым стволом. Он заряжался пятью чудовищными патронами калибра
12,7. С близкого расстояния точный выстрел такого револьвера мог остановить даже атакующего льва. Отдача такого револьвера была тоже неслабой, но когда тебя атакует лев - об этом как-то не думаешь…
        Теперь оружие с длинным стволом. Поскольку нам предстоял поиск "иголки в стоге сена", скорее всего на территории нескольких государств, а, кроме того, подворачивалась возможность неслабо поохотиться. Поэтому и длинноствольное оружие надо было подбирать как боевое, так и охотничье.
        Сначала боевое. В Африке самым популярным оружием является АК-47 и его производные калибра 7,62*39, они есть у каждого уважающего себя партизана, у каждого боевика. Оружие дешевое, легкое простое и надежное, чаще всего бывший СССР и страны Восточного блока поставляли стволы вообще бесплатно. В дальних рейдах по контролируемой противником территории очень важно иметь возможность пополнять свой боекомплект, забирая патроны у убитых бойцов противника - столько, сколько нужно все равно на горбу не унесешь, это я познал еще в морской пехоте.
        Поэтому я взял единственный имеющийся у меня Калашников - модель SLR-107F, полный аналог русского АК-103. В дальних рейдах на территории противника это оружие будет основным. К нему у меня имелся тактический глушитель и оптический прицел ACOG трехкратного увеличения.
        Вторым оружием должна была быть мощная тактическая винтовка, способная при необходимости служить и в качестве легкой снайперской. Самое лучшее из того, что было у меня - НК 417 в армейской версии. Вообще, немцы продают гражданские версии этих винтовок, без режима автоматического огня за бешеные деньги, примерно 4000 долларов. Мне же как сотруднику правоохранительных органов эта винтовка обошлась около полутора тысяч, причем с режимом автоматического огня. К ней у меня был глушитель фирмы ААС и оптический прицел Schmidt amp;Bender на быстросъемном кронштейне.
        Теперь охотничье оружие. Устраивать сафари и охотиться на "африканскую пятерку" (Термин, бытующий среди охотников. В большую африканскую пятерку входят слон, носорог, лев, буйвол и леопард. Некоторые охотники считают, что настоящее большое сафари обязательно должно включать в себя охоту на всех этих животных - прим автора) я не собирался. Но получиться могло всякое. Поэтому я взял две отцовские винтовки. Оба - легендарные Winchester 70, которые нравились как отцу, так и мне, но разного калибра. С первой отец пару раз ездил охотиться на гризли на Аляску - под патрон.458 WinMag - с такой винтовкой можно было смело идти на любого представителя "африканской пятерки". Вторая - под патрон.300 WinMag, распространенный не только среди охотников, но и среди снайперов могла при необходимости послужить и в качестве снайперской винтовки. Тем более, что к ней я взял двести самостоятельно снаряженных патронов (В США самостоятельное переснаряжение патронов очень распространено - прим автора), с которым на стрельбище запросто укладывался в 0,6-0,7 МОА (1 МОА - одна угловая минута - стандарт НАТО для снайперских
винтовок - прим автора).
        С оружием закончили, теперь снаряжение. Благо у меня сохранился полный комплект морпеховской униформы и старенькая MOLLE (специальная армейская система снаряжения - прим автора) тоже стояла в углу, поджидая своего часа. А ничего другого и не надо, все эти новомодные штучки - одни проблемы от них.
        Вот, кажется и все. В банке снял со своего счета двадцать тысяч долларов - в Африке не так уж много мест, где есть банкомат, принимающий карточки стандарта MasterCard. Еще десять тысяч долларов я превратил в золотые монеты - тоже могло пригодиться. Золото есть золото, даже в Африке.
        Южно-африканская республика
        Йоханнесбург
        Международный аэропорт им. Яна Смэтса 10 июня 2009 года - Уважаемые дамы и господа! Через десять минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Ян Смэтс - крупнейшем международном аэропорту ЮАР. Экипаж самолета желает вам приятного пребывания в Южноафриканской республике!
        Крыша у меня откровенно ехала. Перелет из Вашингтона в Южную Африку отнял у меня все силы и занял двадцать три часа. Это если считать время на стыковку в Лондоне - я летел рейсом авиакомпании Бритиш Эйрвейс, потому что у нее исторически были самые лучшие рейсы в страны Британского содружества.
        Дополнительно силы отнимало то, что сейчас меры безопасности совсем не такие, как несколько лет назад. Избежать личного досмотра (с разуванием, а, возможно и с раздеванием) мне помогло удостоверение сотрудника ФБР, а вот для того, чтобы отправить тем же рейсом багаж с оружием и снаряжением пришлось побегать. Благо, начальник службы безопасности аэропорта им. Кеннеди (Международный аэропорт Вашингтона - прим автора) оказался своим, бывшим сотрудником бюро и взаимопонимание мы нашли. А вот в Лондоне…
        Сначала багаж не выгружали. Те кто много путешествует, знают какое количество багажа теряется в стыковочных аэропортах. Аэропорт Лондона, весьма устаревший и, по азиатско-китайским меркам небольшой, был в этом смысле не лучшим. Для того, чтобы багаж не потеряли с гарантией, надо в буквальном смысле слова стоять около грузчиков. В закрытую для простых смертных логистическую зону меня опять-таки пустили благодаря удостоверению. И тут… И тут черт меня дернул сказать, что везу оружие. Погрузочные работы естественно приостановили, вызвали начальника службы безопасности аэропорта. На двадцатой минуте разговора его непрошибаемая вежливость вывела меня из себя и я попросил соединить меня с юрисконсультом американского посольства (эту должность всегда занимает сотрудник ФБР, поэтому Эд де Вет обратился по правильному адресу - прим автора). После десятиминутного разговора нам удалось найти общим знакомых по бюро и прийти к какому то согласию В конце концов, дело то выеденного яйца не стоит. Богатый (теперь уже богатый) американский турист едет в Южную Африку на свое первое в жизни сафари, везет с собой
оружие. Что в этом такого? Да ничего. Бутылка джина "Бифитер" купленная в Duty-free (беспошлинный магазин в аэропорту - прим автора) окончательно закрепила дружбу между братским английским и американским народами. Мои тюки со снаряжением погрузили в лучшем виде, а я прошел в громадный Боинг-747, который должен был донести меня до Йоханнесбурга.
        Самолет шел на низкой высоте, заходя на посадку, и я выглянул в иллюминатор. Мое воображение поразили терриконы - громадные, бурого цвета искусственные горы, четко выделяющиеся на фоне южноафриканского вельда (что-то типа степи - прим автора). Раньше Йоханнесбург был центром золотодобычи, и все окрестности его изрыты разветвленными, уходящими на несколько сот метров под землю шахтами.
        Пустую породу после просеивания, сваливали в эти самые терриконы, постепенно порода истощилась, и шахты закрыли, а терриконы остались памятником невероятному трудолюбию и упорству основателей этой страны. Воистину, это могла быть благословенная земля…
        Опытный летчик посадил машину так плавно, что я даже не заметил момента, когда колеса коснулись взлетной полосы. Белая туша семьсот сорок седьмого пробежала по взлетно-посадочной полосе, свернула влево и уже через несколько минут подрулила прямо к международному терминалу (сейчас в нормальных аэропортах трапами не пользуются, самолет подруливает к терминалы и пассажиры через раздвижную "кишку" попадают прямо в здание терминала. Удобно… - прим автора). Закинув на плечо спортивную сумку с самым необходимым, я начал протискиваться к выходу…
        - Какие люди…
        Ник встречал меня у самого выхода в терминал, причем до этого он как-то ухитрился пройти через посадочный контроль, не имея при этом билета. Интересно, интересно… Или в Южной Африке полный бардак, или мой братишка двоюродный в этой стране более авторитетный человек, чем я думал. Одет был Ник в синий джинсовый костюм, потом я узнал, что здесь так частенько одеваются бандиты. На носу у Ника, несмотря на полумрак в аэропорту красовались шикарные солнечные очки.
        - Привет, братишка - улыбнулся я - Барахло твое где? - спросил Ник - Так не разгрузили еще…
        - Пошли - улыбка на лице Ника пропала - если не поторопимся, то своих вещей ты можешь и не увидеть…
        Чувствуя себя последним дураком, я потащился в хвосте Ника. Тот же шел весьма уверенно, не глядя по сторонам, по всему чувствовалось, что аэропорт он знает как свои пять пальцев. Через несколько десятков метров Ник свернул в коридор, толкнул первую же дверь и начал спускаться по узкой лестнице вниз. В отличие от чистых и пристойных аэропортовских залов для пассажиров здесь было грязно и мерзко, со стен клочьями свисала отставшая краска. Отчетливо пахло фекалиями.
        - Черные где живут, там и гадят… - прокомментировал Ник мою сморщившуюся от вони физиономию - если за ними не следить они и в столовой сортир устроят.
        Привыкай, братишка. Это тебе не Америка.
        Да…
        Спустившись по лестнице Ник с силой пнул ногой дверь - и мы оказались в логистическом складе аэропорта. Громадный склад на первом этаже. Не убирались здесь по меньшей мере год, запах только усилился. У ворот склада сновали желтые кары с прицепами полными багажа, темнокожие рабочие в грязно-синих комбинезонах лениво разгружали подъезжающие тележки, бросая вещи на ленту транспортера, ведущего в зал прилета. Недалеко от нас в углу была свалена прямо на землю груда чемоданов и на ней с важным видом сидел громадный, весом не меньше двухсот килограмм чернокожий в каком-то попугайски ярком одеянии.
        - Местный нкози (то есть вождь - прим автора) - прокомментировал ситуацию Ник - аэропорт платит ему просто за то, что он сидит здесь и присматривает за этими ублюдками, чтобы они хоть немного работали.
        Для меня, родившегося и выросшего в Америке, ситуация выглядела дикой…
        Ник тем временем подошел к вождю (то вообще никак не отреагировал, вообще мне он показался немного обкуренным), что-то спросил на странном, совершенно непохожем на английский, распевном языке (как потом оказалось, коса). Через несколько секунд вождь что-то коротко ответил на том же языке (вообще, в ЮАР государственными являются одиннадцать языков, больше только в Индии - прим автора). Ник что-то сказал уже резче, потом достал из кармана небольшой кисет и протянул его вождю. Сразу оживившись, вождь оглушительным голосом что-то крикнул.
        Удовлетворенно кивнув, Ник подошел ко мне.
        - Сейчас езжай вот с этим вот… - Ник показал на подбежавшего к нам чернокожего, на вид веселого малого - выбери свой багаж, тот знает куда его везти…
        - Что ты ему дал? - тихим голосом осведомился я - Бум (так в Африке называется марихуана - прим автора), братишка - белозубо ухмыльнулся Ник - в общении с ними это самая лучшая валюта, какую только можно себе представить…
        Вот это дела…
        Тем временем чернокожий что-то залопотал на непонятном мне языке.
        - Езжай с ним. Он торопится.
        Опасливо осмотревшись, я направился вместе с чернокожим к его транспортному средству - небольшому желтому тягачу, к которому было прицеплено пять прицепов для багажа.
        - Сюда, сюда - мой провожатый показал на маленькое сидение рядом с водительским.
        Я удивился, что английским он владеет.
        - Ты знаешь английский?
        - Немного. Язык белый. Надо. - сказал чернокожий, устраиваясь на сидении.
        Следующую минуту я вспоминать не хочу… Так ездят… наверное только на "Индикаре" (популярные гонки в США, наподобие Формулы 1 - прим автора). Маленький тягач, да еще с прицепами за спиной рванул с места так, как будто за нами гнались все силы ада. Не успел я прийти в себя, как водитель заложил такой резкий вираж, что я чуть не выпал на ходу. Сзади раздался удар, кажется тележки при повороте за что-то зацепились…
        - Круто! - с улыбкой на тридцать два зуба адский таксист повернулся ко мне - Тише! - взмолился я, но в следующую секунду был вынужден судорожно схватиться за переднюю стойку - водитель заложил новый резкий вираж.
        Я никогда не думал, что Боинг 747 такой огромный. Когда входишь в него по переходу, он кажется обычным самолетом, но тут, с земли он казался просто великаном…
        Заложив последний вираж, наша адская тележка оказалась прямо около раскрытых багажных люков Боинга. Там уже стоял небольшой грузовик с подъемной платформой, несколько темнокожих грузчиков готовились подняться для разгрузки багажа.
        - Воры! - мой провожатый повернулся ко мне и опять улыбнулся непонятно чему.
        Вот ни хрена ж себе…
        Размахивая руками и эмоционально крича что-то, мой провожатый подбежал к группе грузчиков у самолета. Несколько минут они обменивались мнениями, размахивая при этом руками и сплевывая от избытка чувств на землю, потом негр подбежал ко мне.
        - Нкози! Подниматься туда! Показать!
        Словарный запас английского у моего нового друга оставлял желать лучшего. Только через несколько секунд я понял, что должен подняться и показать свой багаж. Что я и сделал. После чего несколько тюков были с поразительной быстротой выгружены из брюха самолета и загружены в одну из тележек для багажа. Я думал, что мы загрузимся по полной, но мой провожатый замахал руками, как только мой багаж оказался в тележке.
        - Едем!
        Ну едем так едем…
        Секунд через тридцать я заметил, что мы едем не по прежнему маршруту - Куда? - до меня дошло, что с местными нужно общаться максимально коротко - Туда, туда! - водитель замахал рукой, показывая куда-то вперед. Ну, туда так туда - решил я, ему наверняка лучше видно…
        Впереди, у открытых настежь и никем не охраняемых ворот в заборе ждал Ник. Рядом с ним стоял абсолютно новый, песочного цвета пикап "Тойота" с двойной кабиной.
        - Все нормально?
        Я кивнул.
        - Тогда грузимся!
        Втроем перекидали мои вещи в грузовичок, после чего адский негр-водитель отчалил, довольный тем что тоже получил пакетик от Ника.
        - Ты при стволах? - спросил Ник - То есть?
        - Ну, ты оружие привез? Не на курорт ведь приехал.
        - Вообще то привез - с большим удивлением в голосе сказал я - Тогда доставай - сказал Ник - в городе оно может пригодиться…
        - У вас что, уже в городах стреляют? - с еще большим удивлением спросил я - Да как сказать… Боев на улицах нет, конечно, но… не везде спокойно скажем так. Так что лучше держать все свое при себе.
        Удивляясь, достал пистолет, зарядил, опоясался сбруей с подмышечной кобурой. На пояс прицепил два подсумка с магазинами.
        - Ух ты! - Ник выхватил тяжелую НК 417, взвесил в руках, разложил приклад - круто живете. Мы о таких только мечтаем… Положи в салон на всякий случай.
        - Это какой - такой случай? - подозрительно прищурился я - По дороге надо заскочить, забрать кое-что - беззаботно ответил Ник, чем еще больше укрепил меня в своих подозрениях.
        - Послушай-ка - жестко начал я - ты, по-моему, меня за кого-то другого принял.
        Если ты тут наркотой направо-налево торгуешь, да еще и думаешь, что я тебе помогать буду - тут ты сильно ошибся. Я тебе просто набью морду, и уеду обратно в США, вот так вот, братан!
        - Слушай… За кого ты меня принимаешь… - деланно обиделся Ник - я все-таки солидный человек…
        - Я принимаю тебя за Ника де Вета - сказал я - и никаких иллюзий насчет тебя не питаю.
        - Да мне просто надо деньги за долг тут забрать - сказал Ник - поможешь?
        - Разбирайся с долгами сам - твердо сказал я - прикрыть прикрою.
        - Я в тебе не сомневался, братишка - улыбнулся Ник - поехали!
        Уже садясь в машину, я случайно бросил взгляд вниз и обнаружил что-то типа выхлопных труб под дверями. Странно, никогда не видел, чтобы выхлопные трубы так вот выводили рядом с дверями машины. Это чтобы выхлопными газами что ли надышаться?
        - А это что у тебя тут за ерунда? - спросил я уже сидящего за рулем Ника, показывая на трубы - Это… - хохотнул Ник - ну-ка отойди от машины подальше, метров на десять и смотри внимательно.
        Я отошел - и тут прямо из труб вызвались метровые языки ярко-рыжего пламени! От неожиданности я подался назад и чуть не упал.
        Ха-ха-ха…
        - Ты что ржешь, придурок - сказал я Нику - тебя же за это посадят!
        - Ни хрена не посадят! - ответил довольный как сытый крокодил Ник - здесь это законно. Слишком много грабителей развелось, подскакивают на светофорах, разбивают стекло… Банды угонщиков с автоматами. Поэтому здесь это законно.
        Некоторые вместо огнеметов раскладные мечи на пружинах устанавливают (В ЮАР это действительно законно - прим автора()екоторые вместо огнеметов раскладные мечи на пружинах устанавливают с дверями машины.б под дверями.).
        Поехали…
        Интересно, а что будет, если система сдуру сработает, когда хозяин выходит из машины…
        Йоханнесбург
        Район Александрия 10 июня 2009 года Попетляв по каким -то улицам мы выехали на улицу Луиса Боты, ведущую прямо в район Александрия. Печально знаменитое гетто, район проживания чернокожих в городе… В США с этим районом можно было сравнить только Бронкс, да и то раньше - мэр Джулиани навел относительный порядок и там.
        Вообще, Йоханнесбург - это самый богатый, самый крупный и самый космополитичный город ЮАР. Вдобавок он единственный, застроенный как американские города. В центре - небоскребы, офисы и шикарные отели Сити. Но есть и даунтаун - бедный и криминализированный донельзя.
        Сам по себе Йоханнесбург делится на несколько разных, очень разных городов, просто удивительно как эти части города сосуществуют рядом. Так, районы Тирфонтейн и Ля Рошель - это маленькая Португалия; Ориент Плаза - объединяет мусульман (страшный, кстати, квартал); Брикстон, Хьютон и Сандтон - богатые районы проживания белых; Соуэто, Хиллброу и Александрия - гетто, специально построенные для чернокожего населения. И все-таки этот город чем-то манил и неуловимо притягивал, хотя здесь я был всего лишь час. Наверное, так же американские ветераны до сих пор вспоминают со странной грустью Сайгон…
        Правил движения здесь не знали. Совсем. Если в центре водители были в основном белые и вели себя благопристойно, то по приближении к Александрии ситуация менялась Особенно досаждали минибасы - что-то типа маршрутных такси. Ярко раскрашенные, сделанные на базе небольших японских микроавтобусов, они были рассчитаны на шесть-семь человек. Набивалось же в них по десять, а то и больше, а водители ездили так, как будто на чемпионате мира по ралли. Знание правил заменял громкий рев клаксона, какофония сигналов не прерывающаяся ни на секунду била по ушам. Тем не менее, Ник вел машину вполне уверенно, профессионально уворачиваясь от оборзевших таксистов и не забывая давить на клаксон.
        Еще больше проблем доставляли светофоры. В ЮАР светофоры - это вообще проблема, ездить надо стараться так, чтобы на светофорах вообще не останавливаться. Каждая остановка - немалый шанс лишиться лежащим в салоне машины вещей, самой машины, а то и жизни.
        При выезде на дорогу первое, что нужно сделать - заблокировать все двери машины, поднять боковые стекла до упора и убрать все вещи с сидений в салоне (если этого не сделать - разобьют стекло и утащат в одно мгновение). Стоит только остановиться на светофоре - и машины облепляет толпа уличных торговцев, предлагающих свежие газеты, различную еду, мобильники (часто ворованные) и запчасти к ним, пластиковые вешалки для одежды, пакеты для мусора, игрушки, вещи, украденные из машин на соседнем перекрестке. Держать ухо надо востро.
        На очередном светофоре Ник резко повернул руль, и машина сошла с автострады, сразу запрыгав на колдобинах одной из улиц Александрии. Я любопытно и настороженно оглядывался по сторонам - район был нищим, неухоженным, грязным.
        Несмотря на то, что сейчас была середина рабочего дня, на улицах было немало праздношатающихся негров. Все они смотрели на нашу машину с любопытством, а некоторые - и с явным озлоблением.
        Ник снова повернул руль, и машина свернула в проулок, почти сразу затормозив.
        Метрах в ста, впереди стояла БМВ-5 местной сборки (в ЮАР собирались и Мерседес и БМВ, автомобильной промышленности нет ни в одной "черной" стране Африки - прим автора).
        - Будь настороже, братишка! - Ник достал из-под сидения Беретту М-9, заткнул за пояс, похлопал себя по карману и пошел к неграм, тусующимся около БМВ.
        Я настороженно огляделся по сторонам. Место не самое лучшее для организации обороны. Узкая улица, спина не прикрыта - в нескольких метрах позади выезд на большую улицу, оттуда может черт знает кто появиться. Зато укрытия есть - горы мешков с мусором загромождали узкий переулок, было понятно что лежат они тут давно и пролежат еще очень и очень долго. Стекла нашей Тойоты были сильно затонированы, возможно негры даже не подозревают, что в салоне кроме Ника есть кто-то еще. Тем лучше… Прямо посреди белого дня, неспешной походкой через улицу фланировали жирные черные крысы.
        Ник тем временем подошел к неграм, обменялся рукопожатием с одним из них. О чем-то переговорили. После чего Ник достал из кармана небольшой сверток и передал негру, тот скрылся с ним в машине.
        Ах, сукин сын… Говоришь, наркотиками не торгуешь…
        Через несколько минут негр появился из машины, начал что-то говорить, причем даже на расстоянии я понял, что тон разговора изменился. Ник, энергично жестикулируя начал доказывать что-то, а я осторожно потянул на себя винтовку…
        Тем временем, день переставал быть томным. Ник продолжал что-то доказывать.
        Внезапно один из негров, судя по всему главный среди этой несвятой троицы, внезапно и резко ударил Ника с левой в челюсть. Ник полетел на землю, хватанулся за торчащую сзади, за поясом Беретту - и замер, лежа на земле. Двое других негров моментально выхватили оружие - Скорпион и Мини-Узи. Прицелившись, я аккуратно выжал спуск, тяжелая винтовка едва дернулась посылая пулю.
        На капоте ухоженной, блестящей БМВ появилась рваная дыра, стоявший ближе всех к машине негр отшатнулся, вскидывая пистолет-пулемет. Но шансов у них не было. Ни одного. Два пистолета - пулемета против мощной полуавтоматической винтовки с оптикой. Красная точка лазерного прицела неподвижно упиралась в левую часть груди главного из негров, боясь даже пошевелиться, он стоял спокойно, как на параде.
        Ник тем временем поднялся с земли, нарочито спокойно отряхнулся, аккуратно обошел машину сзади (так чтобы ни на секунду не перекрывать мне линию огня), залез в салон и взял оттуда что-то, положил себе в карман. Сказал что-то негру, тот коротко ответил. Брат снова обошел сзади автомобиль, открыл переднюю пассажирскую дверь и достал с нее небольшой дипломат. Издевательским жестом отсалютовал стоящим навытяжку неграм и, пританцовывая, направился к Тойоте.
        - Молодец, братишка… Я в тебе не сомневался.
        Я не ответил, чтобы не отвлекаться, прицелился по колесам БМВ и снова дважды нажал спуск. Левая передняя покрышка БМВ буквально взорвалась, мгновенно превратившись в черные ошметки от удара двух винтовочных пуль. Глушитель работал просто великолепно, звук выстрелов был не громче сильного хлопка в ладони.
        Теперь за преследование можно не опасаться.
        - Сваливаем!
        Глухо зарычал двигатель Тойоты…
        Южно-африканская республика
        Трасса Йоханнесбург - Кимберли 10 июня 2009 года Все время, пока мы сматывались из Александрии, я настороженно поглядывал по сторонам, держа винтовку между сидениями. Хотя БМВ была выведена из строя с гарантией, сотовые телефоны и бандитов остались, а поднять тревогу и перекрыть район, если бандиты местные и авторитетные, судя по машине - пара пустяков. А устраивать перестрелку на улицах в мои планы не входило.
        Вздохнул с облегчением я только тогда, когда мы выскочили из ловушки узких улиц на М1 - скоростное бетонное шоссе, пересекающей Йоханнесбург с севера на юг. Как Только выскочили на нее - районы Йоханнесбурга полетели мимо с огромной скоростью. Нищие районы сменялись роскошными, утопающими в зелени, жилые районы - промышленными и деловыми. Мимо летели склады, огромные бетонные коробки промышленных зданий. Наконец, городской пейзаж сменился пригородным, мимо дороги (кстати, прекрасной по качеству) замелькали терриконы, с земли казавшиеся еще более огромными.
        - Сверни-ка сюда - сказал я примерно через час бешеной гони по автостраде, когда мимо нас уже неслись только равнинные, полупустынные пейзажи.
        Ник послушно повернул руль, машина заскакала на неровной каменистой почве.
        Бетонная автострада ударялась от нас все дальше и дальше.
        - Стой.
        Заскрипев тормозами, пикап остановился.
        - А теперь рассказывай, братан, что за хренью ты занимаешься - сказал я - и имей в виду - мне давно так не хотелось набить кому-нибудь морду, как тебе сейчас.
        - И за что же собираешься ты бить мне морду - тем же легкомысленным тоном поинтересовался Ник - А что, не за что?! - взорвался я - твою мать, ты специально приплел меня к своим наркоторговым операциям! Ты сбываешь наркоту, а я должен прикрывать твой зад!
        - Какие наркотики - спросил Ник и в следующий момент мой кулак с хлестким звуком вошел в соприкосновение с его челюстью.
        - Ты меня задолбал! Выходи из машины! Вот сейчас я тебе точно надеру задницу!
        - Мир, мир! - сказал Ник, приходя в себя и потирая челюсть - ты начала взгляни чем я торгую, а потом и морду бей!
        С этими словами Ник вытащил из кармана и бросил мне на колени туго набитый мешочек из плотной серой ткани. Я взял мешочек в руки - и тут же почувствовал, что здесь что угодно только не наркотики.
        Я осторожно открыл мешочек, наклонил его - и мне на руку высыпались несколько прозрачных, холодных на ощупь кристаллов…
        - Откуда это у тебя? - изумленно сказал я - Ты забыл, что от нашей фермы до границы с Намибией не так уж и много километров - сказал брат - а ты думал, что я овец стригу, что ли? Не-е-т. Там бизнес куда круче!
        Куда уж круче. Намибия, независимое государство, граничащее с ЮАР, было и сейчас является крупнейшим в мире производителем алмазов. Раньше основным центром производства алмазов являлся город Людериц и пустыня Намиб. Постепенно, центр добычи сместился в прибрежный шельф. Там работают суда с тракторами-роботами, засасывающими алмазоносный песок со дна, или большие баркасы, применяющие водолазов с "алмазососами". Самым эффективным в мире считается новейшее судно "Ковамбо", названное в честь Ковамбо Нуйомы, жены президента Намибии Сэма Нуйомы. Его робот может с глубины до 150 метров засасывать и подавать наверх для просеивания на борту около 50 тонн песка в час. Но сильный рост цен на алмазы сделал рентабельным возврат к старым, наземным приискам в пустыне Намиб к югу от Людерица. Пусть баснословные времена алмазной лихорадки канули в Лету. Но в запретную зону "НамДеба" - совместной с "Де Бирс" правительственной компании Намибии - по-прежнему пускают только по специальному разрешению полиции и при выходе тщательно обыскивают. При нынешней ценовой конъюнктуре на алмазы оказалось весьма прибыльным вновь
перебирать песчаные наносы на скалах и отвалы.
        Опять закипела работа на приисках в Помоне и Элизабет-Бей. В общем и целом, добыча алмазов в Намибии перевалила за 1,7 миллиона каратов в год.
        Предпринимателей в Намибию помимо высоких мировых цен привлекает принятый в двухтысячном году новый Алмазный акт. До этого рынок необработанных алмазов в Намибии регулировался Южно-Африканской алмазной прокламацией от 1939 года. По этому документу любое приобретение необработанного алмаза без ведома "Де Бирс" рассматривалось как государственное преступление - классическое проявление монополии, от которой современные хозяева компании отказались.
        И с самого начала добычи алмазов, появились и воры. Ведь если разобраться, алмаз благодаря своим миниатюрным размерам при огромной стоимости является идеальным объектом для кражи. Постепенно сформировалась целая инфраструктура, в которую, по экспертным оценках уходило от тридцати до пятидесяти процентов добытых алмазов. С этими структурами боролись - но возникали новые, уж слишком велика была прибыль…
        - Э, братишка! - Ник бесцеремонно толкнул меня в бок - ты чего задумался?
        Кажется, у нас гости!
        Я тряхнул головой, приходя в себя. Наша Тойота уже неслась с большой скоростью по пустынному бездорожью. Плоская пустынная местность давала возможность обозревать окрестности далеко, и сейчас я ясно видел два белых джипа которые, похоже, свернули за нами с шоссе. Поднимая столбы пыли, машины догоняли нас, пусть медленно, но нагоняли.
        - Это кто такие?
        - Конкуренты - Ник досадливо сплюнул - в этом бизнесе правил нет. Каждый норовит кусок изо рта вырвать.
        А чтоб… Только приехал - и уже по уши в дерьме.
        Я начал оглядываться по сторонам - время еще было. Немного - но было. Тойота неслась на большой скорости, дороги как таковой не было, из-за тряски смысла стрелять на ходу не было - только патроны впустую израсходуешь. Недалеко от нас была горная цепь, уходившая куда-то за горизонт.
        - Смотри!
        Я ткнул пальцем в едва различимую дорогу между отрогов горной гряды. Кажется, здесь все-таки кто-то ездил, хоть и давно.
        - Вижу!
        - Жми туда!
        План мой был простой как десятицентовая монета. Я рассчитывал на то, что пока о моем присутствии здесь никто не знает. Нужно было несколько секунд, на которые наш пикап выпадал из зоны прямой видимости. В это самое время я выскакивал из машины и занимал удобную позицию для стрельбы на склоне. Ник уводил их дальше - и тут мы одновременно открывали по ним огонь - Ник спереди я сзади.
        - Их тачки тоже бронированные?
        - Скорее всего! - выкрикнул Ник
        Этого еще не хватало… Чертова страна!
        - Короче сюда слушай! Как только перевалишь через гряду - стоп! Я прыгаю!
        Проедешь метров двести, останавливаешься, занимаешь позицию! Бьем одновременно!
        - А если там обрыв?!
        - Тогда учимся летать! Б…! Машину веди ровнее!
        Как назло машина была без электростеклоподъемников, я дернул за то, что мне показалось электростеклоподъемником и чуть не выпал из машины на ходу.
        Выругавшись, все же разобрался - стекло опускалось если крутить небольшую ручку.
        Держа левой рукой винтовку, правой я начал лихорадочно вращать ручку. Мерзкая, мелкая пыль ворвалась в кабину. Ремень винтовки я надел на плечо - при такой тряске выронить - запросто!
        - Ты чего?
        - Машину веди ровнее, говорю!
        Высунувшись почти наполовину и лихорадочно удерживая равновесие, я вскинул винтовку, прицелился. Два "Нисан-Патруль", новой модели но на вид подержанные, испачканные как и наша машина были уже метрах в двухстах от нас.
        - Ровнее, б…!
        Палец лег на спусковой крючок, винтовка дернулась несколько раз, посылая в цель пулю за пулей.
        В такой тряске попасть в водителя было невозможно и я целился просто в лобовое стекло. А машина точно бронированная - стекло не разбилось и даже не пробилось, но покрылось мутной паутиной трещин. Водитель снизил скорость, хотя опасаться было нечего - кругом плоскогорье, крути руль куда хочешь. Отстрелявшись по стеклу, я перевел перекрестье прицела чуть ниже и снова нажал на спуск. Пуля порвала переднюю покрышку, машина преследователей едва не перевернулась, но в последний момент водитель все-таки затормозил тяжелую машину. Одна готова.
        Та-та Та-та А вот и ответ… Со второй машины высунулся стрелок с автоматом и начал стрелять по нашей машине. Профессионально стреляет, сволочь… Знает что если стрелять длинными очередями, то большинство пуль уйдет "в молоко", только патроны израсходуешь и все. Поэтому стреляет кроткими, по два выстрела очередями. И метко стреляет, несмотря на тряску! Я только успел убраться в бронированный салон машины, как одна из пуль снесла боковое зеркало с моей стороны, еще несколько ударили в задний борт. Только бы по колесам стрелять не придумали…
        - Только бы по колесам суки не ударили… - высказал я свои опасения - Не боись! - Ник боролся с вырывающимся из рук рулем, но ухитрялся сохранять расположение духа - в колесах вставки!
        Молодец, позаботился… Вставки - полимерные вкладыши в бескамерные шины. Даже если шину разорвет вдребезги автоматная очередь, машина на такой вот вставке может проехать до ста километров. Трясти конечно будет немилосердно, но тут как говорится не до жиру… Такими вот вставками оснащались машины спецслужб…
        - Готов? - крикнул Ник, машина была уже у самой гряды Я схватился за ручку двери. И как только мы перевалили за гребень, Ник резко нажал на тормоз. Машину повело влево, и я не дожидаясь пока она полностью остановится, прыгнул на каменистый холм, держа в руках винтовку. Ноги ударились об землю, тело вспомнило уроки морской пехоты и привычно сгруппировалось, я пробежал по инерции несколько шагов вперед и, не оглядываясь, бросился вверх по склону, ища глазами укрытие. Сзади рявкнул мотор Тойоты, Ник рванул вперед по каменистому склону. Если повезет, преследователи ничего не заметят.
        В голове как будто работал паровой молот, сердце гнало кровь пополам с адреналином по венам… Я бежал вверх, понимая, что времени у меня - несколько секунд, после чего я должен найти укрытие. Иначе меня расстреляют как зайца на голом склоне из бронированной машины. Завывание мотора Нисана становилось все громче, но укрытие для себя я нашел. Группа камней метрах в десяти выше - за ней мог с трудом укрыться один человек, но большего мне было и не нужно. Я упал за камни как раз в тот момент, когда Ниссан преследователей перевалил за гребень.
        Успокоиться. В таком состоянии стрелять нельзя. Вдох-раз-два-три-выдох. Вдох-раз-два-три-выдох…
        Та-та Та-та Та-та А вот и бандиты проявились. Впереди раздавался разноголосый грохот стрельбы, по меньшей мере один автомат. Метров сто пятьдесят. Кажется, пора.
        Осторожно, стараясь не нашуметь, высунулся. Удобно устроил цевье винтовки на камни. Приник к прицелу, хотя на сто пятьдесят метров можно было стрелять и с открытым, просто некогда было снимать оптику.
        Противники меня не замечали, им вообще было не до того, чтобы смотреть вперед.
        Ниссан стоял с открытыми настежь дверьми, за ними прятались стрелки. Один белый, другой негр, оба здоровые и самое главное - одеты в одинаковую полувоенную форму.
        Значит не бандиты - те в одежде единообразия не придерживаются и одеваются, кто во что горазд. Третий стрелок стоял в самой машине, оперев цевье винтовки с оптикой на откинутый вперед бронированный люк. Неслабо машина подготовлена, обычно люк сдвигается, а здесь специально был сделан большой люк в крыше для стрельбы, откинутая вперед крышка люка из стали выполняла роль шита, прикрывавшего стрелка. И вооружение - у одного R5 (аналог израильского Галиль - прим автора), у второго RUZI кажется (упрощенная версия УЗИ. Производилась сначала в Родезии, потом в ЮАР - прим автора). А у третьего и того чище - винтовка с оптическим прицелом. Надо поторапливаться, снайпер это серьезно, может и грохнуть брательника. Со снайпера и начнем.
        Щелк!
        Тяжелая пуля ударила снайпера в спину, он дернулся как от удара тока, выронил винтовку и начал оседать в открытом люке машины. Полуавтоматический механизм моей НК417 сработал мгновенно, с мягким клацаньем выбросив отработанную гильзу и досылая в ствол новый патрон. Не мешкая, я навел винтовку на второго, с R5.
        Щелк!
        Автоматчик, чья спина была полностью открыта для нападения сзади, навалился на дверцу машины, выронив оружие и судорожно цепляясь за металл.
        Ба-бах Ба-бах Ба-бах
        Твою мать! Ошибся!
        Вторым я застрелил бойца с наиболее мощным из остававшегося оружия, он стоял на той стороне машины, которая была обращена ко мне. И спрятаться он мог, лишь нырнув в бронированный салон машины. А вот третий, последний просек что происходит и трижды, отработанными короткими "двойками" пальнул в мою сторону.
        Одна из пуль чиркнула по камню совсем рядом со мной, выбив мимолетную искру. Сам же автоматчик мгновенно присел, выходя из прицела. И теперь его защищал от моих пуль борт бронированного Ниссана, а от пуль моего брата - открытая дверца машины.
        Мать его. И с братом связи нет - раций у нас не было. Не скоординируешься.
        Я вскочил из-за укрытия и бросился влево, открывая себя. Опасно - но другого выхода не было. Мне нужно было полностью простреливать водительское место - иначе этот шустрик заскочит в машину, закроет бронированные двери, сядет на место водителя - и наделает дел.
        Ба-бах Ба-бах Еще четыре выстрела, но неприцельно. Кажется в воздух. Для того, чтобы я не слишком скакал по горному склону, чтобы опасался словить случайную пулю. Молодец, соображает…
        Прицелился в колесо - и опустил винтовку. Смысла нет. Мне пришла в голову мысль.
        Что машина - неплохой боевой трофей и может быть удастся взять ее с собой.
        Бронированный джип, совсем новый, не знаю, сколько здесь стоит - но явно немало.
        Что же делать? Не надо забывать и о том, что время на исходе - ведь за гребнем остановилась вторая машина противника. Перестрелку бойцы, сидевшие в той машине, не могли не слышать. Может они уже у меня за спиной?
        Если не знаешь что делать - делай шаг вперед! Так говорил Морихей Уесиба, отец японских боевых искусств. Когда-то давно в детстве я занимался, почти все забыл сейчас - но это я помнил. Если не знаешь что делать - делай шаг вперед!
        Универсальное правило, не раз помогавшее мне в жизни.
        Решившись, я бросился вперед. Закинул винтовку за спину, сейчас она мне не нужна.
        Дуэль - или я или он. Не совсем честная - я полностью открыт и с пистолетом, а противник почти полностью прикрыт бронированной тушей Ниссана и с автоматом. Но какая есть - дуэль не выбирают.
        Держать мушку ровной! В голове было только это, ноги сами несли меня по склону.
        Потом я смотрел на этот склон и удивлялся тому, что не упал. Но не упал.
        Перед глазами, в какой то дымке, в застилавшей глаза пелене вырастал силуэт негра, медленно наводившего на меня пистолет-пулемет. ОН чему то улыбался, улыбался широко и радушно, черная точка ствола следила за мной… И в тот самый момент, в момент когда противник нажал на спуск - этот момент я почувствовал каким-то сверхъестественным чутьем, приходящим только после участия в десятках перестрелок, я резко кувыркнулся вперед и вбок. Как на учениях на стрельбище - вперед, вбок, через голову, сжимаешься в комок, земля летит на тебя со страшной скоростью. Обычно на голове у меня при выполнении этого упражнения была каска - но сейчас ее не было, и я с размаху шарахнулся головой об твердую как камень землю. Чуть выше, роем рассерженных шмелей пролетели пули, но я уже выполнил кувырок и пришел в положение для стрельбы с колена. Мушка пистолета перечеркнула черное, лоснящееся, оскаленное в улыбке лицо.
        Бах! Бах!
        После первого же выстрела на месте левого глаза моего противника появилась черно-красная дыра, вторая пуля прошла уже выше. Но и одного попадания в голову пулей сорок пятого калибра была достаточно - взмахнув руками, негр исчез за бортом внедорожника.
        Бах!
        Левый бок обожгла резкая боль, как будто ударили молотком сзади. Я снова перекатился - и следующая пуля ударила совсем рядом, в то место где только что был я, выбив фонтанчик красноватой каменистой почвы.
        Прямо передо мной, выше, метрах в восьмидесяти - ста стояли еще двое - из той самой машины, которую я остановил выстрелом по колесам. Их силуэты четко как в тире, выделялись на фоне неба. Оба они наводили на меня пистолеты - пулеметы - и я не успевал. Не успевал достать висящую за спиной винтовку.
        Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Щелк.
        Быстро, почти в темпе автомата, я выпустил одну за другой семь остававшихся в магазине Кольта патронов. Только для того, чтобы отпугнуть, сбить атаку.
        Пистолет с сытым лязгом встал на затворную задержку.
        Та-та Та-та Та-та.
        Кажется, и Ник стреляет издали. Только поздно.
        В себя я пришел через секунду-две, когда стрелял - вообще не соображал. Чисто на инстинктах, так бывает. И с удивлением увидел две черные туши… Одна мешком лежала на самом верху, вторая медленно сползала вниз… Я же как ни странно - жив до сих пор.
        Поднялся, медленно как старый старик. Левый бок жгло словно огнем, перед глазами плыла пелена. Сунулся рукой, ощутил мокрое тепло. Поднес к глазам - так и есть…
        Совсем рядом резко, выбрасывая камешки из-под вездеходных шин, резко затормозила Тойота.
        - Цел?
        - Да пошел ты! - выдохнул я, закашлявшись - вечно сам в дерьмо влипаешь, и меня за собой тащишь.
        - Подожди! - Ник разорвал индивидуальный пакет, какой обычно брали с собой охотники, разрезал одежду, сыпанул на рану какой-то гадости. От боли потемнело в глазах.
        - Ты что, охренел? Тебе бы только коновалом работать…
        - Не ругайся… - поверх раны Ник приложил перевязочный пакет, отрезал несколько кусков гидроизоляционной ленты, закрепил - на, выпей!
        Коньяк обжег небо и горло, огненным шаром провалился в пищевод. Как ни странно, немного полегчало, в голое прояснилось.
        - Тачку заберем? - поинтересовался я, вставая на ноги, не без помощи Ника - кажется целая совсем…
        - Ну, ты жук! - расхохотался Ник - все к себе гребешь!
        - Ну не от себя же, как ты - сказал я - тащи трос!
        С трудом, матерясь и чертыхаясь, прицепили Ниссан тросом к Тойоте. Повезло - в Ниссане была механическая коробка передач, и с буксировкой проблем не должно было быть. Зацепили на короткую сцепку, коробку перевели в "нейтраль" - должны дотащить. Оружие брать не стали - мало ли что на нем висит, а нам еще работать в этой стране. Своего достаточно.
        Залез на пассажирское сидение Тойоты, пристегнулся. И почти сразу же провалился в черную пропасть беспамятства…
        Картинки из прошлого
        Южная Родезия
        Начало октября 1976 год.
        Операция "Мардон"
        Аэродром Мтоко
        Сто километров от Солсбери Здесь и далее - все операции родезийского спецназа, описываемые автором действительно имели место и происходили примерно так, как это описано.
        - Глянь-ка, Родж! Кого несет нелегкая?
        Роджер де Вет, командир роты САС, специального авиадесантного полка Родезийской армии приподнял панаму, которой он накрыл лицо и посмотрел на дорогу, ведущую к пятому ангару, где в данный момент находилась его рота САС. Сам же Роджер и еще пара офицеров, пользуясь свободной минуткой, отдыхали на крыше ангара.
        - Кажется, штабная…
        Защитного цвета армейский Лендровер, без проблем пройдя КПП на въезде в аэродром поехал по узкой дорожке. И кажется, именно к пятому ангару. А это значит - покой нам только снится…
        - Сидите пока здесь, не высовывайтесь! Я пойду узнаю… - с этими словами капитан Роджер де Вет поднялся из установленного на крыше шезлонга, набросил куртку. Стоял октябрь, поздняя осень, но радующие не по-осеннему горячим солнцем деньки, такие как сегодня еще выдавались.
        По узкой лестнице капитан де Вет спустился вниз, в ангар и почти сразу столкнулся с порученцем из штаба - белобрысым юношей в армейской форме, которая была ему слишком велика. Кажется, он видел этого пацана в штабе в Солсбери.
        - Сэр, вы капитан Роджер де Вет?
        - Нет, я Роберт Мугабе. - усмехнулся Роджер (Роберт Мугабе - один из главарей террористов, впоследствии президент Зимбабве - прим автора) Лицо юноши оставалось таким же серьезным и сосредоточенным, шутки он не понял.
        - Да, я капитан Роджер де Вет, сынок… Собственной персоной.
        - Сэр, вас вызывает майор Робинсон. Прямо сейчас. Машина ждет. Брать с собой ничего не нужно.
        Так и есть… Судя по тому, что учебное патрулирование, на котором его рота была несколько часов назад, срочно свернули и перебросили подразделение на аэродром под Солсбери, что-то действительно замышлялось.
        - Майк!
        Лейтенант Мартенс, увлеченно о чем-то споривший с пилотом Дакоты (марка десантного самолета, полный аналог Ли-2 - прим автора) в нескольких метрах от них повернул голову.
        - За старшего!
        - Есть! (прим автора - информация о ходе специальной операции "Мардон", признанной одной из лучших в истории сил спецназначения на русском языке публикуется впервые. В иллюстрациях к произведению приведены оперативные карты.) Солсбери, штаб САС Штаб САС в Солсбери представлял собой несколько комнат, не самых лучших на втором этаже здания министерства обороны. Частенько эти комнаты пустовали - штабных работников в САС почти не было, даже его руководитель, майор Робинсон в прошлом был оперативником да и сейчас иногда, несмотря на категорический запрет, подключался к оперативной работе. А разведданные САС получал от министерства обороны и Спецотдела (Special Branch - вообще это подразделение организационно входило в полицию, но исполняло функции разведки, в основном военной. Вообще в Родезийской Армии штабов и тылов было мало, а бойцов и оперативников - много, что делает ей честь - прим автора) в уже готовом для реализации виде. Так что работу САС можно было выразить в трех бессмертных словах Юлия Цезаря "Пришел, увидел, победил".
        Майор Робинсон сегодня был в штабе, примостившись в своем кабинете, в котором он бывал столь нечасто, что письменный стол часто покрывался слоем пыли. Однако сейчас стол был чисто вытерт, окна открыты для того, чтобы проветрить затхлый кабинет, на столе была расстелена карта с какими-то пометками, а майор Робинсон, засунув берет под погон, вооружившись лупой и линейкой что-то измерял на карте и делал записи в лежащий рядом блокнот.
        Постучав в дверь, Роджер зашел в кабинет к своему непосредственному начальнику и командиру. Особых церемоний в Родезийской армии не было, было просто не до этого.
        - Заходи - коротко бросил Робинсон, указав на место рядом с собой - и взгляни сюда.
        Перед майором Робинсоном была расстелена карта, изображающая часть Родезии и полностью - соседнюю страну Мозамбик, где совсем недавно к власти пришло черное, прокоммунистическое правительство. С этого времени, ситуация в зоне "Отбойщик" (кодовое название границы Родезии и Мозамбика, огромное количество неразминированных участков сохраняется там и по сей день - прим автора) только ухудшалась, с начала этого, 1976 года скауты Селуса уже провели там несколько специальных операций, по нарастающей, одна масштабнее другой. Но ситуация не улучшалась, новый президент Мозамбика Самора Мозес Машел (президент Мозамбика. Террорист, черный экстремист, руководитель ФРЕЛИМО - террористической организации. Обучался партизанской войне в Алжире. В 1975 году стал президентом Мозамбика, полностью развалил экономику и сельское хозяйство страны. В 1986 году погиб в авиакатастрофе. Вверг страну в жестокую гражданскую войну между двумя террористическими организациями - РЕНАМО и проправительственной ФРЕЛИМО) не просто разрешил террористам ЗАНЛА и ЗИПРА открывать на территории его страны лагеря подготовки боевиков, но и
помогал им деньгами, имуществом и оружием, щедро делясь всем тем, что бесплатно поставлял Советский Союз и другие страны Варшавского договора. Проблему надо было как то решать.
        - Я так понял речь идет о какой-то операции на территории Мозамбика - осторожно спросил де Вет - Верно - В таком случае, почему к ней привлекают нас? Скауты уже не справляются? - в голосе капитана САС Роджера де Вета прозвучала ядовитая ирония. Скауты Селуса и Родезийская САС недолюбливали друг друга.
        - Дело в том, что масштаб операции таков, что Скауты действительно не справятся в одиночку. Поэтому наше родное командование начало вспоминать, кто лучший в Родезийской армии и совершенно случайно вспомнило про САС.
        - И с чем же таким не справятся Скауты? Надо перевести старушку через дорогу? - с улыбкой пошутил де Вет - Да нет, кое что посерьезнее… Намного серьезнее… Ты ведь в курсе насчет Родезийской конференции урегулирования?
        Майор де Вет кивнул. Эта конференция должна была открыться двадцать восьмого октября 1976 года в Женеве, Швейцария, на ней должны был присутствовать и Роберт Мугабе, главарь террористов и лидер ЗАНЛА и Джошуа Нкомо, тоже главарь террористов и лидер другой организации, ЗАНУ и Ян Смит, герой второй мировой и премьер-министр никем не признанной Родезии и Генри Киссинджер, госсекретарь США, который собственно всю эту кашу и заварил. Тольку от этой политической говорильни не ожидала ни одна ни другая сторона, но на приглашение госсекретаря США следовало откликнуться в любом случае. А поскольку и та и другая стороеа слишком хорошо знала Мао Цзе Дуна, с его знаменитым изречением "Вы не можете получить за столом переговоров больше, чем вы выиграли на поле брани". Поэтому и та и другая сторона готовились к серьезным инцидентам во время или накануне конференции…
        - Знаю, конечно - пожал плечами де Вет - Так вот. На границе, с мозамбикской стороны наблюдается нездоровое шевеление.
        Последствия летних рейдов и налетов САС, когда большинство лагерей подготовки террористов были уничтожены, всем миром и не без помощи Советского союза ликвидированы. Привезено новое оружие, в том числе и тяжелое. Судя по всему перед конференцией или во время ее следует ждать чего то серьезного - от массированных террористических атак, до прорыва границы крупными силами как боевиков, так и армии Мозамбика и наземного вторжения. Принято решение нанести превентивный удар.
        Генерал Уоллс утвердил план проведения расширенной специальной операции, проводимой совместными силами САС, Скаутов Селуса, Скаутов Грея (конная разведка - прим автора), полка Родезийской Легкой пехоты и придаваемых подразделений.
        Кодовое название операции - оперативный план "Мардон". В ходе проведения специальной операции планируется нанести удар по логистической системе ЗАНЛА одновременно в двух направлениях. Первое направление, северное - провинция Тета, предполагается нанести удар одновременно на водохранилище Кабора-Басса и по окрестностям города Тета, где находится немало складов ЗАНЛА. Это на севере.
        Южное направление - тоже работы немало. Предполагается инфильтрация через границу в районе Виа Салазар, почти на стыке границ ЮАР, Мозамбика и Родезии и нанесение одновременных ударов по железным дорогам и базовым лагерям боевиков в районе Читанды, Чигамане, Махайлы. Дальше ударная группа делится на две части.
        Первая часть продвигается на Массангену, вторая - на Жорже-до-Лимпопо, по дороге взрывая железнодорожное полотно, ликвидируя базы боевиков. Дальше - отход на территорию Родезии. В принципе все.
        Роджер де Вет изумленно присвистнул, глядя на карту, на которой карандаш майора Робинсона оставил немало следов, обозначая пути движения спецгрупп, объекты подлежащие уничтожению и маршруты эвакуации.
        - Сэр, здесь работа для воздушно-десантной дивизии, причем усиленной. Насколько я помню, вот здесь и здесь - капитан де Вет ткнул пальцем в карту - у мозамбикцев танки. Русские сбросили им все железное дерьмо, которое им самим уже не нужно, в основном Т-34 времен второй мировой и Т-55. Но все же это танки, сэр!
        - Да какие там танки - улыбнулся Робинсон - на, почитай свежую сводку. Эти обезьяны вытащили из танков аккумуляторы и используют их для подключения вентиляторов и освещения в палатках. По меньшей мере, восемьдесят процентов бронетехники, которую поставляют им красные, приходит в негодность практически сразу. Боеприпасы, а иногда и оружие доблестная мозамбикская армия бросает у дороги, возвращаясь со стрельбища - чтобы назад не тащить, не утруждаться. Я бы в это не поверил - но Скауты, которые уже не раз побывали в Мозамбике, частенько собирали боеприпасы по обочинам дорог. И даже русские военные советники не могут прекратить этот бардак. Так что на масштабную танковую атаку рассчитывать не стоит. Ну а одиночный танк, в конце концов, можно и из РПГ подбить, ни Т34 ни Т55 гранату РПГ-7 не держат.
        - А блокпосты? Только на юге я насчитал, по меньшей мере, пять блок-постов, которые мы вынуждены будем пройти по направлению к цели. Кроме того, операция растянется на несколько дней, в один день такой объем работы не провернуть.
        После первой же акции мозамбикская армия поднимется по тревоге, появятся подвижные заслоны, мобильные поисковые группы. Вполне возможно их будут возглавлять советские военные советники, а это совсем не то же самое, что черные полевые командиры. И как мы будем работать?
        - Вот и давай решать - как. А не языком чесать. Или мы не САСовцы и командование ошиблось, назвав нас лучшими?
        Через две недели
        Южное направление удара Сектор Газа (прим автора - не путайте с Ближним Востоком, провинция Газа есть и в Мозамбике) Район Вила-Салазар Ночь в Африке наступает быстро, раз - и как будто выключается свет. Вот и сегодня - буквально за несколько минут солнце провалилось за горизонт, уступая место черной, бархатистой тьме.
        Ночь - время хищников. На охоту выходят львы, леопарды, гепарды. Леденящим душу хохотов обозначают свое присутствие стаи гиен. Глупец тот, кто считает гиен слабыми - стая может отнять добычу даже у львиц, если поблизости нет льва (в львином прайде охотятся именно львицы, но первыми едят львы. Самцы же львов отдыхают и охраняют прайд, если с львицей стая гиен еще может потягаться, то с взрослым львом - никогда. - прим автора). То тут то там в буше раздавался визг, рев или мычание - это значило, что очередная охота увенчалась успехом. Но самый страшный хищник в буше - это, конечно человек.
        Южное направление удара было сложным, потому что здесь было несколько городков поблизости и перейти в открытую границу, и не быть при этом засеченным было невозможно. Из этих же городков боевики могли получить внушительное подкрепление.
        Ситуация осложнялась тем, что в этом районе проходила стратегическая железнодорожная магистраль, ведущая из порта Мапуту на побережье Мозамбика, Через два пограничных города - Малверния в Мозамбике и Вила-Салазар в Родезии на Рутенгу и дальше ветвилась на Булавайло, Гвело и другие города, уходя как в ЮАР так и вглубь континента. Конечно, если бы через эту дорогу шел экспорт родезийского мяса и полезных ископаемых, а навстречу им двигался бы поток товаров в саму Родезию - взрывать бы ее никто и не подумал. Но сейчас на Родезию были наложены экономические санкции, а использовалась и активно использовалась только мозамбикская часть железнодорожной ветки - советские корабли с оружием разгружались в порту Мапуту, и затем оружие по железной дороге развозилось по всему Мозамбику, попадая как мозамбикской армии, так и боевикам ЗАНУ и ЗАНЛА.
        Такое использование железной дороги Родезию совсем не устраивало…
        - Пора!
        Из кустарника, размытыми черными тенями, которые сложно заметить на фоне ночи даже с нескольких метров поднялись люди. Несколько человек, в простой грубой одежде защитного цвета, бородатые (в буше бриться было некогда, негде и нечем) с винтовками FAL, ручными пулеметами РПД и огромными рюкзаками за плечами. У них была ночь на то, что перейти границу, запутать следы и уйти вглубь территории Мозамбика так, чтобы их не засекли пограничные патрули. Можно было, конечно попробовать перейти и днем, тем более что пограничных патрулей в зоне прямой видимости не было, но командир группы, единственный кто был посвящен в замысел всей операции, учитывая важность операции решил не рисковать. Скауты вообще старались делать все наверняка и без лишней надобности не рисковали…
        А еще надо было пройти сквозь сплошное минное поле, перекрывающее пограничную зону и переправиться через речку, полную крокодилов. Причем переправиться через кишащую крокодилами реку ночью было относительно просто - ночью крокодилы спят, и если их не растревожить, ничего страшного не произойдет. А вот минное поле…
        Несколько десятков метров ничейной земли, густо, почти впритык усеянного минами самых разных конструкций. Здесь были и лепестки - легкие, без единой металлической детали мины, устанавливаемые внасыпку из автоматических систем минирования без заглубления в землю, наступишь - прощай ступня (в Афгане их звали ПМН - "Помяни мою ногу" - прим автора). Были и более мощные противопехотные мины, устанавливаемые саперами вручную с заглублением в землю, наступишь - прощай не только ступня, но и вся нога. Были противотанковые мины, но их можно было не опасаться - они не срабатывали на вес человека. И наконец, были растяжки с минами "Клеймор" - самые страшные. Мины направленного взрыва, при подрыве широким веером разбрасывающие осколки на несколько десятков метров.
        Одна такая мина могла уничтожить небольшой отряд.
        Конечно, в свое время скауты, для обеспечения возможности скрытого перехода через границу, разминировали пару троп, настолько узких, что можно было проползти только одному человеку со снаряжением, отметили их своими условными знаками. Но за то время, пока они пользовались тропой последний раз, могло произойти все что угодно. Животное каким-то чудом могло передвинуть метки, обозначавшие место прохода. То же самое могли сделать и терры, если догадались что это такое. Поэтому каждый скрытый переход границы превращался в своего рода русскую рулетку, в игру со смертью.
        Проводник - его роль в разведпатруле исполнял обычно самый опытный скаут, умеющий в совершенстве читать следы как животных так и людей замер, опустившись на одно колено и выставив вперед ствол винтовки. Остальные бойцы небольшого отряда заняли позицию в нескольких шагах от него, направив стволы винтовок и ручных пулеметов на все стороны света. Минуты текли неспешно, одна за другой, пока проводник, наконец, не решил, что впереди безопасно и не подал сигнал рукой.
        Спецгруппа в составе двенадцати человек, бесплотными призраками двинулась вперед.
        Начало минного поля было обозначено мотками колючей проволоки и табличками с предупреждением о минной угрозе, расставленными через каждые сто метров. Наличие и местоположение минного поля особо не скрывалось, разминировать его у террористов просто не хватило бы квалификации.
        Бойцы залегли. Мимо следопыта прополз сапер, его винтовку и рюкзак забрали товарищи. В руках у него был простой крепкий тонкий колышек для того, чтобы протыкать впереди землю. Колышек (использовать к примеру автоматный шомпол было опасно - некоторые мины реагировали не металл) да собственные руки, которые по чувствительности дадут фору и рукам хирурга - вот и все снаряжение. К самому краю минного поля подползли еще два скаута, подняли витки колючей проволоки, подложили под них свои рюкзаки, сделав проход достаточный для того, чтобы проползти человеку. Бойцы сняли рюкзаки - с рюкзаком на спине под колючей проволокой не проползешь, надо тащить за собой. Сапер осторожно пошарил в невысокой траве, его руки почти сразу наткнулись на заглубленный в землю и выступающий на несколько миллиметров колышек, обозначавший правую границу коридора. Сапер отсчитал примерно восемьдесят сантиметров и обнаружил второй колышек.
        Есть. Несколько точно таких же колышком вбито по дороге, да и дорога сама не слишком длинная, всего метров двадцать. Но шарить в траве надо осторожно - помимо мин здесь были и змеи, уж они ползали по минному полю совершенно свободно.
        Выдохнув, сапер осторожно двинулся вперед.
        Когда на горизонте забрезжил рассвет, Скауты разделились. За ночь они успели не только перейти минное поле, переправиться через пограничную реку, но и уйти на десять километров от границы. Теперь же их дороги расходились. Каждой группе, в которую входило по два - три скаута в зависимости от сложности объекта наблюдения предстояла своя дорога по вражеской территории, в глубоком тылу.
        Задача была простой - избегая дорог, человеческого жилья, звериными тропами незаметно просочиться к намеченным объектам, провести их доразведку, передать информацию в штаб. Не обнаруживать себя ни в коем случае, боестолкновений избегать любой ценой. Дальше - ждать приказа из штаба - либо ждать гостей и отступать вместе с ними, либо уходить обратно к границе самостоятельно.
        Тот же день.
        Северное направление удара
        Район г. Котва В отличие от южного направления, на северном направлении проникать тайно, пробираясь ползком через минные поля смысла не было. Местность была достаточно гористой и плохо приспособленной для установки сплошных минных заграждений.
        Поэтому на первый взгляд задача инфильтрации была не слишком сложной. Но это - только на первый взгляд.
        Два вертолета Алуэтт высадили их ближе к вечеру в десяти километрах от мозамбикской границы. Несколько человек с оружием и рюкзаками, одетые в обычные обноски, примерно, такие как носят партизаны. Лица белых бойцов (а в группе были и черные, и никаких проблем по этому поводу не было) были выкрашены специальной черной краской, раздражающей кожу, но в сумерках, а тем более, ночью дающую возможность сойти за негров, если особо не всматриваться. И оружие - все советское, АК-47 и РПД. В целом, эта небольшая группа ничем не отличалась от других террористических групп, в изобилии проникавших через этот участок границы в Родезию. Только вот шли они не в Родезию, а из Родезии, хотя и этот факт можно было объяснить - группа партизан возвращается после успешно проведенной операции.
        По странному стечению обстоятельств, в последние два дня родезийская авиация прекратила патрулировать этот участок местности, видимо для того, чтобы провести регламентные работы по техническому обслуживанию. На всех вертолетах разом.
        Когда землю накрыла черная пелена ночи, они прошли уже километров пять. Но пройти надо было еще пятнадцать. И поскольку все Скауты умели ходить в темноте, движения группа не прекратила. Первым шел следопыт. В отличие от остальных членов группы, оружие у него было родезийское - пистолет-пулемет RUZI с большим, самодельным глушителем. В целом глушитель был похож на старую, местами ржавую водопроводную трубу, но со своей работой он справлялся, а большего и не требовалось. Работает - и хорошо. Следом за ним, с удалением метров тридцать, след в след волчьей цепочкой шли другие скауты.
        Внезапно, следопыт издал легкий крик. Крик этот один в один походил на предсмертный крик какого-нибудь мелкого животного, застигнутого хищником на открытом пространстве. Скауты в совершенстве могли воспроизводить крики любого жителя буша, иногда только так и можно было общаться не вызывая подозрений. В подразделении даже сложился маленький звериный алфавит.
        Скауты мгновенно замерли, прижались к земле там, где их застал этот крик, превратившись всего лишь, в несколько чахлых кустарников, произрастающих на этой суровой каменистой земле. Что там, впереди никто не знал - но и вопросов никто не задавал, следопыту виднее. Все знали, что в темноте замечается, прежде всего, движение, а поэтому неподвижности скаутов мог позавидовать и камень. Кое-кто успел вытянуть из кармана и взять в руки отточенный до бритвенной остроты нож или удавку из тонкого металлического тросика. Огнестрельное оружие - это на крайний случай, шум поднимать противопоказано.
        Они появились минут через семь. Точно такие же, как и скауты, антрацитно-черные, в простой, защитного цвета одежде, с автоматами Калашникова в руках. Они шли так близко, что один из замерших на тропе скаутов вполне мог прикоснуться рукой к проходящим партизанам. ЗАНУ. Или ЗАНЛА, не суть важно. Партизаны, идущие "на акцию" из Мозамбика. Акция - это когда пара десятков черных боевиков нападают на ферму, часто первую попавшуюся по дороге, белому фермеру отрезают голову, белых женщин насилуют вдесятером и потом вспарывают живот, детей фермера хватают за ноги и бьют головой об землю или об угол стены. Ферму и постройки поджигают.
        Частенько расстреливают и черных работников: тот, кто работает - классовый враг.
        Друг только тот, кто, как и они ушел в лагеря подготовки террористов и учится убивать людей. Вот что такое акция.
        Когда осторожные шаги боевиков затихли вдали, никто из скаутов даже не подумал пошевелиться. Они ждали. Не исключено, что кто-то из проходящих боевиков заметил что-то подозрительное, отстал от колонны и сейчас внимательно всматривается во тьму, готовый полоснуть очередью из Калашникова. После прохождения патруля противника сразу вскакивает с места только зеленый новобранец, каких в группе Скаутов не было.
        Командир подал знак продолжить движение только через полчаса. Конечно, если бы это было обычное патрулирование, никто бы из боевиков к этому моменту не выжил бы. Но это была серьезная разведывательная операция и скауты не могли, просто не имели права подвергать риску выполнение основного задания. Поэтому Скауты просто продолжили путь, искренне надеясь, что группу террористов, которых они пропустили, перехватят дальше по дороге.
        Аэродром Мтоко
        Сто километров от Солсбери
        Полевой штаб операции "Мардон"
        Через несколько дней - Итак, господа, подведем итог!
        Докладывал майор Рейд-Дэли, стоя в бедно обставленном помещении в одном из авиационных ангаров. На данный момент это и был штаб специальной операции "Мардон".
        Здесь же формировались ударные отряды, на которых возлагалась задача выполнить основную часть операции Мардон. Сейчас же старшие офицеры подразделений, задействованных в операции, собрались здесь для того, чтобы ознакомиться с последними разведданными по объектам, окончательно уточнить порядок и направления выдвижения групп, взаимодействие с авиацией и приданными подразделениями, да и просто в последний раз сверить часы перед началом спецоперации. В ангаре было шумно, душно и накурено.
        Откашлявшись и подождав пока стихнет гул приглушенных разговоров майор Рейд-Дэли продолжил.
        - Мои скауты (на этих словах майор Робинсон и капитан де Вет, присутствовавшие на совещании скептически ухмыльнулись) и на севере и на юге успешно прошли границу и выдвинувшись к объектам, доразведали их. Вчера окончательная информация была передана в штаб. Начнем с юга. На юге подтверждено наличие семи лагерей, из которых пять используются для проживания и подготовки боевиков, а оставшиеся два, для хранения военного имущества, которого там до двух тысяч тонн.
        По железной дороге ведутся активные перевозки, проходит по пять-семь составов в день. Все - из Мапуту, вывозить из Мозамбика нечего. Железнодорожное полотно практически не охраняются, противодиверсионные мероприятия не проводятся, патрулирование местности организовано из рук вон плохо. Солдаты, назначенные в патрули и часовыми, если уверены, что рядом нет офицеров, просто ложатся в тени и спят. Защита лагерей также организована неграмотно. Основным является лагерь Читанда на реке Шефу, там не меньше тысячи бойцов. Есть также лагеря в Секторе Газа (так называлась часть территории на Юге Мозамбика, граничащая и с ЮАР и с Родезией. Учитывая, что там находился океанский порт Мапуту, через который потоком шла помощь от СССР, нацеленная против ЮАР и Родезии, в этом секторе всегда было неспокойно - прим автора), по оценкам там не менее трех тысяч террористов.
        Предлагаемый план операции на юге: проникновение в тыл противника на машинах, вооруженных крупнокалиберными пулеметами. Дальше, часть бойцов спешивается, и действует в пешем порядке, часть - работает с машин. Дорожная сеть там достаточно развитая. При необходимости - поддержка с воздуха. Львиная доля самолетов и вертолетов.
        По южному направлению все. Теперь север. На севере отмечена активность террористов в создании базовых лагерей в районе водохранилища Кабора-Басса и столицы провинции - города Тета. Лагерей обнаружено уже три. С нашей стороны границы местность для движения сложная, гористая, дорожной сети практически нет.
        Единственные пути проникновения - либо в пешем порядке, либо десантирование с вертолетов. Но вертолетов не хватает, поэтому основная группа пойдем пешком, тяжелое вооружение предлагается транспортировать на лошадях. На этом направлении будет сложнее, потому что большая доля средств авиаподдержки будет сосредоточена на юге, здесь придется обходиться полковыми и ротными минометами. Вопросы.
        - Есть предложение - поднялся с места капитан де Вет - поскольку объем задач на северном направлении много меньше, а ожидаемый противник - слабее, предлагаю сформировать специальную группу численностью в сорок - пятьдесят человек, сосредоточить их в районе городка Котва и, после начала специальной операции нанести внезапный удар по лагерю Мудзи.
        За столом зашумели, предложение казалось нереальным. Сил и так было мало. А тут еще предлагалось напасть на лагерь боевиков, в котором было по агентурным данным не менее пятисот терров. Более того. Летом этот лагерь уже был уничтожен скаутами Селуса, поднялся международный скандал. Сейчас этот лагерь был восстановлен на новом месте, в четырнадцати километрах от предыдущего, и являлся узловым пунктом сбора террористов перед просачиванием их на север Родезии. Для того, чтобы история, произошедшая летом не повторилась, лагерь охраняла не только мозамбикская, но и танзанийская армия.
        - Это распыление сил - спокойно сказал ведший совещание Рейд-Дэли - Отнюдь - возразил непосредственный начальник де Вета, командир Родезийской САС, майор Робинсон - дополнительный личный состав мы найдем. Поскольку удар будет наноситься одновременно по нескольким целям, силы мозамбикцев, если они решат оказать нам серьезное сопротивление, будут распылены по сторонам. А лагерь Мудзи все равно рано или поздно придется посетить с повторным визитом, это слишком серьезная цель чтобы оставлять ее без внимания. Так почему бы не сделать это сейчас?
        - Свободных людей у меня нет - прищурился Рейд-Дэли - ни единого человека.
        - А резерв?
        - Резерв он на то и резерв - пробормотал кто-то из офицеров.
        - Двадцать человек я найду - сказал майор Робинсон - надо еще двадцать. Думаю, наскребем из стрелков (полк Родезийских Африканских Стрелков - прим автора), можно будет взять из резерва. С другой стороны - как быть с авиаподдержкой?
        - K-car (вертолет Алуэтт с 20 мм пушкой - прим автора) я могу выделить только один - сказал офицер Родезийских ВВС, отвечающий за авиаприкрытие операции - последний, больше нет. Все остальные расписаны, причем впритык и без какого - либо резерва. Зато есть свободные Канберры (реактивные бомбардировщики - прим автора).
        - Что скажешь? - Робинсон повернулся к своему подчиненному, предложившему столь дерзкий план - Еще бы две - три Рыси (Цессна 377 с легкими бомбами и пулеметом - прим автора) - и нормально…
        Северное направление
        Городок Котва 30.10.1976 года - Построились!
        Капитан Роджер де Вет осматривал строй стрелков, всего сто сорок человек, которыми он командовал и которым предстояло сделать невозможное - перейти границу с Мозамбиком, совершить ускоренный марш с полной выкладкой, а потом уничтожить лагерь, охраняемый армиями двух государств и в котором, по данным разведки размещалось от пятисот до семисот боевиков. Причем в этот раз они, наученные горьким опытом недавнего налета и других рейдов скаутов на лагеря, будут готовы к отражению.
        Белые, черные, стрелки, САСовцы и скауты - они все стояли в едином строю.
        Странно, но несмотря на то, что как считалось, правительство Родезии было расистским, столкновений и убийств на расовой почве в Родезии было намного меньше, чем в других странах Африки. Как только представитель одного из африканских племен приходил к власти в какой-нибудь стране - так сразу вспоминались все старые, вековой давности обиды от соседних племен - и кровь текла рекой. Белых, чтобы прекратить вековую вражду уже не было. В Родезии же они были и поэтому было довольно тихо. Если не считать террористов, за скальпами которых эти бойцы и направлялись. Все понимали - им предстояло либо победить - либо умереть.
        Со стороны бойцы походили на тяжело нагруженных мулов. У многих были пулеметы MAG для увеличения огневой мощи штурмовой группы - в Родезийской армии вообще пулеметов было намного больше, чем полагалось по штату в советской или американской армии. На некоторых операциях пулемет - ручной, РПД или ротный MAG или ПК был почти у каждого (!!!) бойца. Тем самым достигалась максимальная огневая мощь при минимальном количестве бойцов.
        Вот и считайте - вес пулемета MAG с боекомплектом - пятьдесят шесть фунтов (примерно 26,5 килограмов - прим автора). Приплюсуем к этому вес другого снаряжения - вода, питание на пару дней и тому подобное - еще килограммов пять - семь. Кроме того - бойцы несли четыре миномета калибра 82 миллиметра и запас мин к ним - по двадцать штук на миномет. Это еще по десять - двенадцать килограмм на каждого. А теперь представьте, что с этим всем грузом надо пройти двадцать километров, и не просто пройти, а пройти по гористой местности, преодолеть, в частности гору Ньямпепо (3100 футов выше уровня моря) и в постоянном ожидании нападения…
        - Головной дозор - три человека удаление сто метров. Замыкающий дозор - три человека, удаление пятьдесят метров. В колонну по одному марш!
        Южное направление 30.10.1976 года Ночь опустилась на землю и здесь, на самом юге Родезии, почти на самой границе между тремя странами - Южно-африканской республикой, Родезией и Зимбабве. Ночь - друг и союзник любовников, воров и диверсантов. И тот, кто волей случая оказался бы сейчас в буше, чуть севернее городка Вила-Салазар вряд ли бы ошибся, отнеся собравшихся около нескольких машин с номерами и опознавательными знаками мозамбикской армии к третьей из названных категорий.
        Ударная группа собралась около машин, суровые, измазанные камуфляжным гримом лица освещал неверный свет фар одной из машин. Офицеры, командиры спецмашин в последний раз собрались на своей территории для того, чтобы в последний раз согласовать действия.
        Машин было восемь. Все - немецкие "Унимоги", старые, но неприхотливые и надежные как фермерский трактор. Каждая машина была раскрашена так, как это было принято в мозамбикской армии. И только на крышу кабины был нанесен большой белый крест - чтобы летчики родезийских ВВС при оказании авиаподдержки не перепутали свои машины с чужими.
        На каждом из "Унимогов" было установлено тяжелое вооружение. На шести машинах были установлены крупнокалиберные пулеметы ДШК, в буше это было незаменимое средство для огневой поддержки пехоты, ДШК пасовал только перед танковой броней.
        На двух же оставшихся Унимогах было установлено еще более мощное оружие - авиационные пушки калибра 20 миллиметров, снятые с истребителей и переделанные под установку на бронемашинах. В целом каждая из этих машин обладала огневой мощью бронетранспортера, кроме того, в кузове каждой было место для восьми-десяти бойцов со штатным вооружением…
        На поясе одного из офицеров, Андре Дениссона, старшего в этой группе зашуршала рация, тот снял ее с пояса:
        - Дорога свободна - сквозь помехи раздался голос командира передовой группы Скаутов, ушедших на несколько километров вперед, чтобы разминировать и разведать дорогу впереди.
        - Время настало, господа! - как то старомодно, очень по-рыцарски сказал офицер - вперед!
        Через несколько минут, небольшая и почти невидимая в темноте колонна пошла вперед, к находившейся в нескольких километрах впереди границе.
        Северное направление
        Мозамбик, южный берег реки Риена
        База "Мудзи" 31.10.1976 года оставлял СМовтский и оружием, жми, имуществом и оружием, жедро делясь всем тем, что сомя террористическими организациями - РЕНА - Чувствуешь?
        Один из офицеров провел пальцем по камням, облизал палец. Де Вет сделал то же самое. Чувствовался явный вкус и запах мыла.
        - Мы совсем рядом…
        Судя по всему, где-то совсем недалеко отсюда вверх по течению реки, кто-то постоянно мылся и стирал одежду. Пену от мыла и стирального порошка уносил поток воды, часть оставалась на камнях вниз по течению. Вкус мыльной пены на камнях - серьезный сигнал.
        - Дейв! Алистер!
        Двое бойцов спецгруппы, Дэвид Падбери и Алистер Хоуп через несколько секунд оказались рядом с командиром. Разговаривали шепотом - патрули и дозоры мозамбикцев могли оказаться совсем рядом.
        - Задача - разведать южный берег, подняться на господствующую над местностью высоту, провести доразведку лагеря. Время - до десяти ноль-ноль следующего дня!
        Задача ясна?
        - Ясна!
        - Вперед!
        - Алистер… - едва слышно прошипел старший сержант Падбери как только его напарник, тяжело отдыхиваясь, вполз на небольшой каменный уступ. За четыре часа, прошедшие с момента получения задания, они перешли вброд реку (слава Богу, крокодилов там не было, что лишний раз свидетельствовало о близости крупной базы, крокодилы там, где их постоянно беспокоят, охотятся на них, да еще выливают в воду мыльный раствор, не селятся) и начали подниматься на скалистый безымянный холм, с которого окрестности просматривались в нужном им направлении минимум на десять километров. Но сейчас Падбери понимал, что дальше так идти нельзя. У них было слишком много снаряжения, а впереди - отвесная каменная стена, хорошо что еще без минусовок (поверхностей с отрицательным углом наклона - прим автора).
        Забраться на них в отведенный срок со всем оружием и снаряжением, да при этом не нашуметь и не подвергнуть себя риску сорваться - было невозможно. А если еще на вершине холма вражеский дозор? …
        - Дальше я иду один. Ты остаешься здесь, прикрываешь меня. Контрольный срок возвращения - восемь ноль-ноль завтрашнего дня.
        - Понял… - процедил Хоуп. Хотя приказ ему не слишком нравился - отсиживаться внизу, но приказ есть приказ в любой армии мира, он не обсуждается, он - выполняется!
        Старший сержант Дэвид Падбери, уже имевший опыт скалолазания, хотя и небольшой внимательно осмотрел высящуюся перед ним стену. Высотой она была метров пятьдесят всего, но коварных мест хватало. Да еще и ограниченная видимость…
        Сбросил рюкзак с комплектом выживания, винтовку, оставил при себе только запас воды, рацию, бинокль, боевой нож "Фэрберн-Сайкс" и пистолет Browning High Power, принятый на вооружение в силах спецназначения почти всех стран Британского Содружества. Снял перчатки. И, приклеиваясь к отвесной вертикали подобно бабочке, полез наверх…
        Господи… Глядя в бинокль на огни лагеря, расположенного в нескольких сотнях метров от холма, старший сержант Падбери понял, что насчет размеров лагеря они ошибались. Разведка дала не совсем верные данные, ошибся и разведпатруль Скаутов, с которым основная группа соединилась несколько часов назад. Стояла глубокая ночь и строения лагеря скрывала густая тьма, но по количеству и расположению огней можно было приблизительно оценить размеры и количество находящейся в лагере живой силы. А оно было немалым. Оценка в восемьсот террористов, которую сделали на основании данных, полученных от командира группы, ликвидировавшей предыдущий лагерь с тем же названием несколько месяцев назад, была слишком консервативной. Слишком. Судя по количеству и месторасположения огней, в лагере было не менее тысячи двухсот - тысячи трехсот бойцов. Новички, обучаемые в лагере науке терроризма, террористические группы, остановившиеся тут на несколько дней перед инфильтрацией в Родезию, местные жители, войска мозамбикской террористической группировки FPLM, отряды танзанийского народного ополчения… Да, уж никак не меньше тысячи
боевиков, никак…
        Бесшумно, словно совсем рядом находился противник Падбери отполз от края уступа и начал осторожно, словно на разминировании изучать местность на вершине холма.
        Сама вершина холма была круглой, плоской, заросшей кустарником. И почти сразу, наткнулся на подозрительный участок, почва на котором была твердой, и утоптанной в пыль. Сержант Падбери прополз еще немного дальше, проверил почву и там и почти сразу понял - что лежит на самой тропе. На тропе утоптанной ногами, поднимавшимися на холм со стороны лагеря боевиков каждый день и спускавшимися туда же. А это значило, что на холме дежурит часовой или часовые. И еще это значило, что по тропе могут в любой момент пройти, а, поскольку он лежит прямо на самой тропе - могут наткнуться на него. И тогда - прощай секретность операции.
        Даже если он бесшумно ликвидирует часового - его скоро начнут искать.
        Оставаться на холме больше нельзя. Ни одной лишней минуты!
        Старший сержант Дэвид Падбери ужом соскользнул с тропы…
        Северное направление
        Мозамбик, южный берег реки Риена
        База "Мудзи" 01.11.1976 года - Ты уверен?
        - Уверен, сэр - твердо ответил сержант Падбери. Тысяча двести - тысяча триста человек, не меньше. Может даже больше.
        - Твою мать… - капитан де Вет задумался. С его силами атаковать даже лагерь на восемьсот человек, без солидной авиаподдержки, без бронетехники - безумие. А теперь выясняется, что лагерь чуть ли не вдвое больше чем ожидали…
        По уму, операцию следовало немедленно отменять. Но капитан де Вет был не таким, чтобы отступать. Уж если пришли…
        - Связь!
        Через несколько минут штатный радист группы протянул капитану гарнитуру рации.
        - Леопард, это Носорог два. Как слышишь меня?
        - Носорог два это Леопард. Слышу нормально на частоте два. Прием - слышимость и в самом деле была нормальной, что удивительно, учитывая экранирующий эффект гор.
        Капитан де Вет не знал, что для обеспечения операции прошлым вечером установили ретранслятор сигнала на одну и вершин.
        - Леопард это Носорог. Силы противника больше чем предполагалось в полтора два раза. Нуждаюсь в артистах, повторяю - нуждаюсь в артистах. Прием…
        Кодовое слово "артист" обозначало поддержку, во всех ее видах, прежде всего - авиаподдержку. Капитан де Вет решил атаковать лагерь только после бомбардировки.
        Находясь в бассейне реки, между восточными и западными горными хребтами, идущими от высокого гранитного холма на юг, лагерь "Мудзи" был прекрасной целью бомбежки.
        Соответственно, капитан де Вет вышел на связь со штаб-квартирой TAC, позывной "Леопард" для того, чтобы вызвать авианалет, а потом уже начать нападение. Де Вет хотел использовать средние реактивные бомбардировщики Canberra и изобретенные в Родезии так называемые "Алфавитные бомбы" Эти бомбы были изобретены и изготавливались в Родезии и как почти все родезийские военные приспособления были простыми, даже примитивными, но действенными и эффективными. Эта бомба футбольного размера была круглой и состояла из двух кожухов - внутреннего и внешнего. Между этими кожухами были насыпаны… шары из мягкой, упругой резины!
        На испытаниях, эта бомба сбрасываемая с бомбардировщика на малой высоте, подпрыгивала на два метра от земли перед взрывом. Получалось то же самое, что и русские "выпрыгивающие мины" ОЗМ-72 (в Афганистане их называли "лягушки" и очень боялись. Одна такая мина способна уничтожить целую группу - прим автора), но на более примитивном технологическом уровне. Бомбовые отсеки "Канберры" были изменены, чтобы взять бомбовые кассеты, в каждую из которых помещалось сто таких вот "прыгающих бомб". Всего один бомбардировщик "Канберра" брал на борт три кассеты и, соответственно 300 бомб, которые позволили единственному самолету полностью уничтожить все живое на площади 100 метров шириной и 1000 метров длиной. Капитан де Вет совершенно справедливо считал, что без авианалета, нападение будет менее успешным, потому что лагерь был огромным, и его спецгруппа имела недостаточно бойцов и огневой мощи, чтобы сдержать боевиков. Нападение на лагерь силами 40-60 бойцов при поддержке четыре 81mm минометов не достигло бы того эффекта, который может дать корректируемая бомбардировка. Было немедленно ясно, что, имея только
сто человек, часть из которых будут работать на минометах, если создать "стоп-группы" (примерно то же самое что и заградотряды - прим автора) по
10 человек, чтобы перекрыть больше чем полтора километра ровной местности - короче ZANLA так не остановить, особенно если они ломанутся где-то всей толпой, стреляя длинными очередями на бегу.
        - Леопард Носорогу Два! В Канберрах отказано, повторяю - отказано. Они все задействованы на других направлениях, ни одной свободной машины у нас нет!
        Твою мать…
        - Можете воспользоваться Алуэттами и Рысями, находящимися на базе в Котва, прием!
        Де Вет серьезно ругался со штабом спецоперации, доказывая, что ему нужны именно Канберры, но штаб был непреклонен. В конце концов, де Вет сам знал, на что шел, при планировании операции его предупреждали, что все расписано впритык и дополнительной поддержки не будет. Только то, что есть в Котва и все. Хорошо, что дали хоть это. В Котва находилась небольшая авиагруппа огневой поддержки.
        Она включала в себя боевой вертолет команды вертолет Алуэтт III или "K-car" (вооруженный 20mm автоматическим орудием), три легких вертолета Алуэтт или "G-car" (вооруженный двумя пулеметами Браунинг Mk2 британского калибра.303). Кроме того, там были четыре легких дозвуковых бомбардировщика Рысь (Родезийское название для американского гражданского легкого самолета Cessna FTB 337G) вооруженных двумя пулеметами Браунинг.303, легкими ракетами НУРС и бомбами весом 50 кг, а также баками с напалмом.
        - Вас понял, Леопард! - со злостью сказал де Вет. Бросил гарнитуру рации и повернулся к офицерам его группы.
        - Короче, Канберр не будет. Три G-car, один K-car, четыре Рыси. И все. Работаем?
        В САС такой вопрос никому не показался бы глупым и неуместным. Все были профессионалами и то, что командир спрашивает совета и искренне интересуется мнением других офицеров, удивления ни у кого не вызвало.
        - Работаем - твердо ответил Падберри за всех - в конце концов, не зря же мы сюда притащили все это барахло.
        Смешков это ни у кого не вызвало.
        - Значит работаем. - подытожил де Вет - тогда слушай приказ. Падбери, твоя роль координатора, занимаешь тот холм, на который ты уже ползал. Твоя зона ответственности - холм и восточный горный хребет. Скрытно занимаешь его, размещаешь там рацию и два пулеметных расчета. Соблюдать осторожность - у меня подозрение что это - путь отхода в случае чрезвычайной ситуации (потом выяснилось что это действительно так - прим автора) Дальше. Две стоп-группы по десять человек каждая, усиленные пулеметами начинают движение по берегу реки Mudzi и занимают позиции по восточному флангу лагеря.
        Задача - не допустить прорыва противника в этом направлении.
        - Самое главное. Сержант Хоуп.
        - Я!
        - Оставшиеся силы, включая все минометные расчеты, скрытно занимают позиции на западе лагеря, по западному горному хребту. Эта линия будет линией движения для зачистки вперед и вниз в лагерь под прикрытием минометного огня. Западный горный хребет, доминирующий над лагерем - это основание тактической важности (GTI), потому что, та сторона, которая займет эти господствующие высоты и серьезно закрепится на них, будет изначально держать инициативу в бою.
        - Есть!
        - Тогда вперед, господа!
        База "Мудзи" 01.11.1976 года
        Раннее утро - А ты кто такой?
        Наследили… Пришел, увидел, наследил. Черт!!!
        Сержант Сол, один из темнокожих бойцов в предрассветном мраке выводил одну из стоп-групп на определенную ей позицию, по восточному флангу лагеря. Солнце еще не встало и видимость… никакой видимости не было. И, продираясь через кусты, Сол буквально наступил на спящего террориста. Через секунду тот вскочил, не понимая, что происходит…
        Операция повисла на волоске - группы не заняли исходные позиции, авиаподдержки еще нет - ночь. И тут всю операцию спасла находчивость сержанта Сола. В прошлом он не раз ходил в глубокий тыл со скаутами, выдавая себя за террориста, и поэтому прекрасно знал манеру разговора, слэнг и повадки террористов. В доли секунды сориентировавшись в изменившейся ситуации, он решил действовать нахрапом…
        - А ты какого хрена здесь делаешь - спросил он на языке шона (одна из народностей Родезии, к ней относится президент Мугабе - прим автора) - какого хрена ты не в лагере?
        И эти слова спасли ситуацию. На самом деле террорист, на которого наткнулась спецгруппа родезийской армии и три его соратника были отправлены командованием для охраны лагеря в ночное время. Но едва они отошли от лагеря, как им ужасно захотелось спать. И вместо того, чтобы бдить, они заснули на боевом посту. Когда же на них наткнулись непонятные люди, одетые как партизаны, террорист сразу сообразил, что поднимать шум не в его интересах. Если он не хочет, чтобы командование дозналось относительно сна на посту.
        - Я несу службу по охране лагеря! - стараясь говорить солидным тоном сказал террорист - а вот кто ты?
        - А мы, товарищ, идем в лагерь со стороны Родезии. Командование направило нас на обучение и переподготовку. Мы шли всю ночь и очень устали. Тупые белые бабуины преследовали нас два дня, но на границе отстали.
        Террорист немного подумал. Лучше разойтись миром и забыть о непонятном инциденте…
        - Ладно… - недовольно сказал он - проходи. Только не шуми, а то разбудишь товарища Кофо или кого-нибудь еще. Пока располагайся где-нибудь в лагере, а утром подойдешь к товарищу Кофо, он политический комиссар района. Он скажет тебе, где размещаться и что делать дальше. Понял?
        - Понял. - спокойно ответил Сол - я пойду, товарищ?
        - Иди - ответил террорист - только не шуми!
        Когда непонятные люди растворились в темноте, террорист сплюнул себе под ноги и лег на землю, чтобы проспать до рассвета…
        В предрассветном свете понедельника, первого ноября, бойцам, находящимся на импровизированном командном пункте, лагерь показался еще более огромным. Капитан де Вет рассматривал лагерь Мудзи в мощный морской бинокль, и то что он видел - ему не нравилось Основные площадки для обучения находились ниже его командного пункта, и Де Вет со своего места мог видеть плац и жилые области, где были выставлены палатки и отрыты землянки и которые не были видны на фотографиях авиаразведки. Стоп-группы, которые он выслал уже заняли позиции, но начало операции отсрочивалось проблемами на западном секторе. Отряд нападения и минометные расчеты не успевали выйти на оговоренные позиции за отведенное время из-за того, что дорогу им преграждал густой и цепкий кустарник. К настоящему времени весь лагерь уже проснулся и буквально кишел террористами. Движение в лагере с рассветом усиливалось, и группа нападения оказалась перед проблемой продвижения вверх по горному хребту при полном дневном освещении на виду у террористов. Скрытое продвижение требовало больше времени в несколько раз, а они и так уже выбивались из графика
проведения операции.
        - Гиена один Носорогу главному! - приглушенно донеслось из рации.
        Гиена один - позывной первой стоп-группы, если командир стоп-группы выходит на связь - значит произошло что-то серьезное…
        - Носорог главный на связи! - таким же шепотом ответил де Вет сержанту Барнарду, командиру стоп-группы "Гиена 1".
        - Наблюдаю группу терров, примерно сорок человек. Движутся в мою сторону, до них метров пятьсот. Прошу разрешения открыть огонь.
        Заметили?
        - Отрицательно, Гиена один, повторяю - отрицательно. Замаскироваться. Огонь открывать только в крайнем случае.
        - Понял…
        - Сэр? - Падбери тронул де Вета за рукав - гляньте-ка!
        Шесть негров, в странной униформе, которую де Вет определил как униформу танзанийской армии поднимались по тропе на холм, занятый группой управления. До них было не меньше километра. Но разойтись на этом холме им уже никак не удастся.
        Твою мать…
        - Срочно радиограмму Хоупу и западной группе, потом всем остальным. Быть готовым к открытию огня, западной группе увеличить темп выдвижения на исходные позиции настолько, насколько это возможно. Боеконтакт между нами и танзанийцами неизбежен, до него минут пятнадцать не больше.
        - Понял!
        - Пулеметчику замаскироваться, держать танзанийцев. Огонь по команде.
        Стояла ужасная, первобытная тишина. Казалось, пропали все звуки разом, как в вакууме. Де Вет и шестеро его бойцов при двух пулеметах, замаскировавшись, ждали поднимавшихся на холм танзанийцев.
        Танзанийцев было шестеро. Шесть пацанов, на вид по восемнадцать - двадцать лет, худых, но гибких и сильных, у всех автоматы АК-47 и почти новая, странной расцветки форма, производимая в ГДР. Они поднимались на холм, не думая о том, что их там поджидает смерть, громко гогоча и оскальзываясь на каменных осыпях.
        Они были в чужой стране, они воевали за чужую землю и чужие идеалы. Де Вет не хотел их убивать - но Господь распорядился по-другому. Либо он, либо они. И третьего было не дано.
        Он выстрелил первым. Выстрелил, когда танзанийцы, не замечая опасности, подошли уже метров на шестьдесят, и дальше медлить было просто опасно. Автомат Калашникова привычно отдал в плечо, грохот выстрела больно ударил по ушам после страшной оглушительной тишины - и идущий первым в цепочке танзанийский солдат с диким воем согнулся пополам, выронив автомат и сбивая с ног солдата идущего за ним. В следующую же секунду метрах в пяти от него оглушительно ударил MAG, свинцовая струя врезалась в не успевших упасть на землю танзанийцев, сбивая их с ног. Пули летели с такой скоростью и силой, что у одного из танзанийцев за доли секунды голова превратилась в красное облако из крови, мозга и осколков кости от прямого попадания пулеметной пули. Трое терров были убиты на месте, но еще троим удалось выжить за счет того, что от пуль их прикрыли тела уже убитых товарищей.
        Пережив первые, самые смертоносные секунды боя, они вскочили и беспорядочно отстреливаясь, бросились вниз по склону, вопя во все горло. От нового залпа автоматов и пулеметов родезийцев один упал сразу, один на миг споткнулся, но выпрямился и продолжал бежать. Еще через пару секунд двоих уцелевших скрыл кустарник, еще четверо остались лежать на каменистом склоне холма.
        Окрестности лагеря буквально взорвались шквалом смертоносного огня. Расчеты минометчиков не успели достигнуть заданной точки, но на горную гряду они уже поднялись и теперь, установив минометы в первом подходящем месте, принялись за работу. На каждый миномет было по двадцать четыре мины, и сейчас члены минометных расчетов работали как единая, хорошо слаженная команда, засыпая лагерь террористов минами с максимальной скоростью пока они не успели прийти в себя, расползтись как крысы по норам и открыть ответный огонь. Сейчас задачей минометчиков было по максимуму воспользоваться фактором внезапности и вывести из стоя как можно больше террористов. Убить или ранить - неважно, главное - именно вывести из строя.
        И, несмотря на то, что огонь минометы вели не с заданной планом точки, тем не менее, их огонь был замечательно эффективен. Первые мины попали прямо в самую гущу в панике метавшихся по лагерю и беспорядочно стреляющих во все стороны партизан, осколки каждой мины валили по десять, пятнадцать, а то и двадцать человек. Плац, на котором собрались на утреннее построение несколько рот был завален трупами и ранеными так плотно, что земли плаца в некоторых местах просто не было видно. Со всех сторон по лагерю огненными бичами хлестали пулеметы, которых у группы нападения было пятьдесят штук - с пулеметом был каждый второй боец! Холмы, окружающие лагерь многократно отражали и усиливали какофонию звуков боя. Стрело все, что только может стрелять, только родезийцы стреляли в основном прицельно, а боевики - куда придется, пытаясь подавить шквальным огнем прежде всего свой страх. Грохот был такой, что на его фоне отдельных выстрелов и очередей просто не было слышно, они сливались в сплошной ужасающей силы гул.
        На радиоретрансляционной станции, установленной на горе приблизительно в двенадцати километрах на запад от места боя это походило на главное сражение Второй Мировой войны. Интенсивность перестрелки была такой, что ее звуки достигли передового летного поля в городке Kotwa, находившемся на расстоянии в двадцать семь 27 километров от места боя, звуки перестрелки донеслись до пилотов ждущих на поле вертолетов и самолетов огневой поддержки.
        Более - менее сосредоточенный огонь террористы обрушили только на вершину холма, где и засел капитан САС Роджер де Вет вместе с группой управления в шесть человек и двумя едиными пулеметами. Град автоматных пуль буквально сносил деревья вокруг позиции командного пункта, косил кустарник, сотни пуль рикошетировали от камней, за которыми укрывались бойцы, осыпаемые дождем из сломанных ветвей. Перестрелка все усиливалась. Два пулеметчика с холма с их МАГами вели прикрывающий огонь, в то время как остальные четыре стрелка с автоматами пытались отыскивать и поражать одиночные цели. Несмотря на шквал огня, все бойцы вели себя профессионально и хладнокровно. Одного из пулеметчиков и залегшего рядом с ним автоматчика контузило близким взрывом гранаты РПГ-7, но вести огонь они не прекратили. Все семь бойцов RAR отчаянно сражались за выживание. Тем не менее, шквальный огонь террористов ZANLA не стихал.
        Под градом пуль капитан де Вет взялся за рацию, которую они спрятали, оберегая от пуль за большим валуном.
        - Носорог главный вызывает Льва! - проорал он в микрофон, опасаясь, что за грохотом и суетой боя его вызов просто не услышат.
        - Лев носорогу главному! - ответ последовал почти сразу. Хоуп явно держал ситуацию на своем участке, пусть и тяжелую под контролем.
        - Доложи свой статус!
        - Мы пытаемся прорваться к лагерю! Движение вперед затруднено, противник ведет неприцельный массированный огонь!
        - Вызываю огонь на себя!
        - Ты что, охренел?! - проорала рация - Заткнись и слушай! Нам семерым их не сдержать! Пусть минометчики кинут по три - четыре мины прямо перед нами, я наведу! Иначе пи…ц всем наступит!
        - Тебя понял! Сейчас кинем пристрелочный, смотри!
        Пристрелочная мина с грохотом разорвалась впереди, метрах в тридцати перед позициями де Вета и его группы. Опытные минометчики практически сразу попали туда, куда и было нужно.
        - Нормально пришло! Давай беглым!
        Через несколько секунд каменистая земля холма буквально вскипела от десятка минометных мин, уложенных с ювелирной точностью прямо перед позициями группы.
        Огонь террористов сразу ослаб - черные очень боялись минометного обстрела, часты были случаи, когда под минометным огнем они вскакивали и бежали, куда глаза глядят. Воодушевленные небольшой передышкой де Вет и его группа с новой силой открыли огонь по рвущимся к высоте террористам. Все пространство перед огневыми позициями родезийцев было завалено трупами, некоторые лежали всего в тридцати метрах от позиций. Гнусно пахло горелым мялом, кровью и порохом…
        И тут де Вет увидел. Всего лишь мельком взглянув в сторону западного направления, даже невооруженным глазом он увидел, что террористы дрогнули и сейчас, оставляя убитых и раненых, откатываются назад, к лагерю, пытаются прорваться к реке, где их косил пулеметный огонь со стороны грамотно расположенных стоп-групп.
        Буквально наступая на пятки отступавшим партизанам, по направлению к лагерю короткими перебежками, прикрывая друг друга, приближались родезийские стрелки.
        За их спинами не жалели патронов пулеметчики, стволы многих пулеметов уже раскалились до темно-вишневого цвета, от них поднимался легкий дымок. Перелом наступил.
        Вертолеты появились над полем боя, когда отдельным стрелкам уже удалось ворваться на территорию лагеря, но все же их появление здорово помогло. Четыре Аллуэтт-3, один с 20 мм пушкой и три с пулеметами встали над лагерем террористов в своего рода круг, диаметром около километра, обрушив на отступающих террористов воистину гнев с небес. Грохот пушки и спаренных пулеметов, свист и вой вертолетных винтов заглушил на какой-то момент все другие звуки боя. Капитан де Вет снова взялся на рацию.
        - Всем внимание! Целеуказание для вертолетов трассирующими!
        Сам де Вет сменил магазин своего Калашникова. У каждого бойца спецгруппы было по одному магазину, заполненному только трассирующими патронами, как раз на такой случай. Сменив магазин, осторожно высунулся из-за валуна, оценивая обстановку.
        Террористы все еще жестко сопротивлялись, но было видно, что вертолетная атака их полностью деморализовала. Единственным местом в лагере, где оказывалось организованное сопротивление, был юг лагеря, где часть террористов, численностью до двухсот человек сумела перегруппироваться и занять полевые укрытия.
        Де Вет передвинул прицел на максимальную дальность, прицелился. До террористов было больше километра. Хотя особой точности попаданий и не требовалось. Короткая очередь - несколько трассеров, чей путь в воздухе был виден даже днем, врезались в сухую каменистую почву. Юг лагеря обстреливали трассерами еще несколько человек и пилоты вертолетов это заметили. К-car развернулся бортом, гулкие короткие очереди двадцатимиллиметровой пушки, установленной в салоне вместо сидений десанта разорвали землю на южной стороне, разрушая полевые укрытия и убивая тех кто в них засел. Сам вертолет, под градом пуль с земли постоянно двигался и раскачивался в воздухе, чтобы затруднить попадание.
        И тут - с земли в сторону вертолета разом потянулись дымные хвосты. Партизаны, зажатые в ловушку, предприняли последний отчаянный маневр - дали залп по кружащему над их головой вертолету огневой поддержки. И добились своего - одна из гранат зацепила хвост вертолета, со вспышкой разорвалась чуть дальше, вертолет покачнулся. Де Вет с ужасом впился взглядом в вертолет, ожидая что он начнет раскручиваться вокруг своей оси все быстрее и быстрее, а потом последует падение. Но вертолет восстановил равновесие в воздухе и начал уходить от поля боя, набирая высоту, чтобы выйти из-под обстрела.
        - Сэр, они бегут! - раздался по рации голос Льва, сержанта Хоупа - терры отступают по направлению к Магассо, там база правительственных войск Мозамбика!
        Прошу указаний!
        - Не преследовать! Зачистить лагерь, приготовиться к эвакуации!
        - Вас понял…
        Нападение на лагерь Мудзи прошло как нельзя успешно. Капитан Роджер де Вет и его люди заняли оборону в лагере, готовясь к эвакуации. По отступающим террористам отработали еще и "Рыси", сбросив на них бомбы и контейнеры с напалмом. Через час радиоразведка перехватила переговоры мозамбикцев и сообщила де Вету, чтобы он перегруппировался и готовился к отражения нападения на лагерь, потому что крупные силы FPLM - мозамбикской проправительственной террористической группировки развертывались, чтобы заманить в ловушку спецназовцев прежде, чем они эвакуируются назад в Родезию. Первоначально было задумало, что эксфильтрация (возврат после проведения операции - прим автора) будет осуществляться по земле, но развертывание сил мозамбикцев около границы заставило родезийский штаб переиграть ситуацию и выслать для эвакуации вертолеты.
        Вертолетов у Родезии не хватало, поэтому командование смогло выделить только два Алуэтта, каждый из которых способен был перевезти четыре, максимум пять бойцов со снаряжением. Стало ясно, что процесс эксфильтрации будет долгим и муторным.
        Но родезийцы не унывали. Только что одержанная победа, причем при минимальных потерях среди личного состава и над многократно превосходящим по численности противником, а также перспектива улететь домой на вертолете вместо того, чтобы совершать длительный, изматывающий марш по горам, воодушевила солдат их не пугала даже возможность боестолкновения с регулярными частями мозамбикской армии.
        Капитан де Вет перегруппировал своих людей, вывел их из зачищенного лагеря, где было подожжено все что только можно, и занял оборону на северном берегу реки Mudzi, подальше от потенциальных остаточных опасностей полуочищенного лагеря.
        Эта область, тоже возвышающаяся над местностью теперь стала наблюдательным постом и опорным пунктом, в то время как вертолеты начали забирать и эвакуировать бойцов. Зона приземления была быстро зачищена от плотного кустарника, камней и солдаты заняли вокруг нее круговую оборону.
        Остаток дня тянулся медленно, беспокойство нарастало. Данные радиоперехвата, которые получал де Вет показывали усиление реакции FPLM. Мозамбикские власти в ускоренном темпе разворачивали войска и зенитные орудия, чтобы попытаться сбить вертолеты, эвакуирующие родезийцев. Но местность на трассе эвакуации была сложной, гористой, а пилоты вертолетов, своевременно получая данные, меняли маршруты каждый раз выбирая новый, свободный от мозамбикских зениток.
        К концу дня воздушная эвакуация была, наконец закончена. Родезийцы сумели вывезти пятнадцать тел боевиков (чтобы потом предъявить их прессе), большое количество вооружения и оборудования из лагеря плюс сто сорок бойцов со своим вооружением и минометами. Эта часть операции Мардон завершилась…
        Южное направление удара
        Сектор Газа 31.11.1976 г.
        На южном направлении операции "Мардон", в секторе Газа группы специального назначения при поддержке автомобилей с пушками и пулеметами, обладая повышенной мобильностью и огневой мощью, буквально вихрем прошлись по сектору. За два дня были разгромлены базы партизан в Chigamane, Maxaila и Massangena. Но самая интересная и удачная операция родезийским спецназом была проведена на мосту через реку, рядом с Жорже-до-Лимпопо…
        - Рванем?
        Офицер Дениссон забравшись на крышу головной машины, пытался в темноте оценить размеры моста, который был метрах в двухстах от них. В двух местах мост был подсвечен прожекторами и выглядел весьма внушительно для данной местности, по нему была проложена железнодорожная ветка. Стоился мост еще при "белых колонизаторах", освободившиеся от векового рабства государства сами ничего не строили, если что-то и строилось, то силами советских инженеров, тоже кстати белых. Негры ничего не строили, зато не прочь были сломать.
        - Сколько у нас взрывчатки осталось?
        - Около двадцати пяти килограммов - ответил кто-то из кузова машины.
        Дениссон задумался. Израсходовали взрывчатки они много, где-то просто подрывая а где-то минируя железнодорожное полотно (как потом стало известно, на одной из мин подорвался и пошел под откос поезд с военной помощью из Советского союза).
        На этот мост взрывчатку они не планировали, да и имеющейся взрывчатки для такого моста было в обрез. А впереди еще непонятно что будет. Если только минировать центральный пролет моста…
        Он снова взглянул на мост, теперь уже в бинокль. На мосту были установлены два мощных прожектора. И мозамбикские идиоты, вместо того, чтобы освещать этими прожекторами окрестности моста, для чего они собственно и ставились, освещали сам мост! В результате часовые, ходившие на мосту, теряли ночное зрение, и случись чего - в ночном бою они были бы слепы.
        Но цель хорошая, лакомый кусок. Мало того, что восстанавливать мост будет долго и сложно, мало того, что можно пустить в реку поезд - если подорвать этот мост, то боевики ZANLA, которых по этой железнодорожной ветке подвозили с ветерком до самой родезийской границе, будут вынуждены топать до границы пешком со снаряжением лишние девяносто километров. Значит, боевики будут вынуждены ставить промежуточный лагерь для отдыха перед переходом через границу, причем у самой родезийской границы. И лагерь и скапливающиеся там боевики, в будущем будут легкой добычей для быстрого, на несколько часов рейда. И Дениссон принял решение…
        - Алекс! - тихим голосом он подозвал сержанта Фергюсона, который проходил службу и в британской САС и обладал наибольшим опытом по части диверсионных акций.
        Через несколько секунд Алекс Фергюсон оказался рядом с командиром.
        - Если дам двадцать килограмм - сделаешь?
        Сержант Фергюсон присмотрелся к сияющему в свете прожекторов вдали мосту…
        - Сделаю! - уверенно сказал он - Тогда бери трех человек для прикрытия, двадцать килограмм взрывчатки и вперед.
        Взрыватель поставь дистанционный дублированный…
        Мост высился в ночи, подсвеченный мощными прожекторами как будто какой-то дворец.
        На обеих сторонах моста было по караулке, два парных патруля с автоматами Калашникова важно расхаживали по мосту. В отличие от других мест, здесь несли службу "лучшие" солдаты - и поэтому на посту здесь не спали.
        Алекс Фергюсон, уже раздевшийся до плавок и оставивший при себе только боевой кинжал и пистолет "Велрод" (очень интересный бесшумный пистолет, разработанный британскими оружейниками еще в период второй мировой войны. Использовался еще во время войны во Вьетнаме, выпускался под разные калибры - прим автора) коротко глянул вверх, на сияющий в свете прожекторов мост (долго смотреть было нельзя - иначе пропадет ночное зрение) и скептически хмыкнул. Сколько он воевал в Африке, столько видел, что солдаты из негров получаются относительно хорошие, а вот офицеры - никудышные. Если черные солдаты под командованием белых офицеров после нормальной подготовки вполне способны воевать не хуже белых, что и доказывала своим примером Родезия, то черные солдаты и черные офицеры… Пушечное мясо. Вот и здесь - ну какого хрена они освещают сами себя как мишени в тире. Ведь их глаза, привыкшие к ослепительному свету прожекторов, не увидят в речке, текущей под мостом абсолютно ничего. Даже если слон проплывет под мостом - они не увидят.
        Идиоты…
        Взрывчатку Фергюсон положил на импровизированный плотик, дабы не замочить. Сама взрывчатка находилась в рюкзаке. В принципе, если немного замочить - не произойдет ничего страшного, но сержант рисковать не хотел. Осторожно столкнув плотик в воду, сержант полез в воду сам.
        Вода, вобравшая за день все тепло беспощадного африканского солнца, была теплее, чем воздух ночью, она обнимала пловца теплым покрывалом и спокойно несла по течению. Течение было не слишком быстрым, поэтому сержант Фергюссон не греб - он просто вцепился руками в край плотика и позволял течению нести себя к мосту…
        Мост был построен так, что опирался на одну - единственную опору, стоящую посередине реки. Еще с берега Фергюссон заметил, что в опору вмонтированы своего рода ступени из стального прута, чтобы можно было спускаться и обслуживать пролеты моста. Как нельзя лучше - по ним он и поднимется, чтобы установить взрывчатку под рельсовое полотно прямо под носом у мозамбикцев. Ему важно не столько разрушить до основания мост, на это все равно взрывчатки не хватит - сколько пустить под откос поезд. А для этого взрывчатки более чем достаточно.
        Центральная опора была совсем рядом, он едва ее не пропустил. Продолжая левой рукой изо всех сил держаться за плотик со взрывчаткой, правой рукой он с силой вцепился в конструкции моста. Плотик сопротивлялся, пытаясь уплыть дальше по течению, но Фергюсон пересилил течение реки, подтащил плотик к опоре, привязал заранее приготовленной веревкой.
        Первая фаза завершена.
        Осторожно, стараясь не выдать себя плеском воды, он вылез из воды, крепко вцепившись в ржавые скобы центрального пролета моста. Изгибаясь как обезьяна, нацепил на себя лямки рюкзака, двадцатикилограммовый рюкзак с силой тянул в темноту. Посмотрел наверх - там ничего не изменилось, точно так же приглушенно стучали сапоги мозамбикских солдат, несущих дежурство на мосту. Зажав до боли в зубах боевой кинжал, Фергюсон полез вверх.
        Солдаты ходили по мосту парой, но совсем не глядя по сторонам, только под ноги перед собой. У края моста, рядом с железнодорожными рельсами был оставлен неширокий, сантиметров пятьдесят переход. Солдаты же ходили в промежутке между рельсами и не замечали осторожно ползущего по краю моста, подстраивающегося под их график прохождения Фергюсона.
        Сержант решил заминировать пролет в двух местах, так чтобы не просто повредилось железнодорожное полотно, а чтобы большой кусок моста рухнул в реку, увлекая за собой вагоны идущего поезда. В одном месте взрывчатку он уже заложил, установил два независимых детонатора (для верности) с активацией по радиоканалу, рюкзак сразу стал легче, и передвигаться стало проще. И вот теперь он полз ко второму месту, краем глаза поглядывая на караульных.
        Рельс был совсем рядом, тускло блестящий как новенькая монета. Рельсы в Африке обычно блестящими не были, из-за того, что поездов ходило мало, но здесь судя по всему движение было интенсивным. Неудивительно - под боком океанский порт где разгружаются советские корабли. И помощь сплошным потоком идет "черным товарищам, героически борющимся против расистской клики Смита"…
        Осторожно, один за другим Фергюсон достал два заряда, скрепленные тонкими проволочками, пристроил их на металлических конструкциях моста. Перед разведвыходом бойцы сделали своего рода крепления на кусках взрывчатки, и сейчас Фергюсон за несколько секунд плотно и надежно прикрепил заряды. Нажал едва заметные кнопки на обоих детонаторах, красные огоньки мигнули и погасли. Только в фильмах детонаторы тикают, пикают, показывают точное время до взрыва. В реальной жизни этого нет, если противник подумает, что детонатор не работает - так тем ведь лучше.
        И тут он сделал ошибку. Поворачиваясь, чтобы ползти обратно он не удержал уже пустой рюкзак и тот упал в текущую под мостом реку. Всплеск, хоть и несильный все-таки был слышен.
        Фергюсон замер. До воды было несколько метров, в принципе можно было одним движением свалиться с моста и полететь в воду, конечно, больно будет, зато уйдешь с гарантией. Ослепшие от света прожектора солдаты если и смогут стрелять то только наугад.
        Но так делать нельзя. Если солдаты услышат еще один всплеск, гораздо более сильный, то они поймут, что на мосту только что кто-то был. Начнут обыск и найдут взрывчатку. И тогда - операция провалена.
        Один из солдат спросил что-то второго, каким то размазанным, сонным голосом.
        Местных языков африканских племен белый Фергюсон пока что не знал, и из того, что сказал солдат, ни единого слова не понял. Второй ответил на том же языке, ответил раздраженным начальственным тоном. Через пару секунд стук сапог по мосту возобновился, видимо солдаты решили, что ничего страшного не произошло. Но сержант Фергюсон пролежал без движения еще тридцать минут, выжидая и ежеминутно рискуя - и только после этого ушел с моста.
        Тепловоз появился первым. Большой, носатый, уродливый, когда-то бывший красным, а теперь облезлый, с маленькой кабинкой машиниста без стекол позади огромного носа, в котором скрывался мощный дизель. Хрипя и сипя, он тащил длинный состав из пары десятков серых, облезлых вагонов, от дизеля вверх поднимался столб черного дыма - солярка в Мозамбике была так себе.
        Подъезжая к мосту, машинист сбросил скорость примерно до двадцати километров в час и дал гудок. Солдаты дневной смены соскочили с рельсов, чтобы не мешать поезду. Въезжая на мост, машинист дал новый, похожий на трубный глас слона гудок, тепловоз прополз по мосту, таща за собой вереницу вагонов. Тепловоз уж добрался до противоположного берега, четыре загруженных под завязку вагона ползли по мосту, как вдруг на мосту, в двух местах полыхнули яркие вспышки, хлестнул огонь.
        Пролет моста с раздирающим душу скрипом и грохотом рухнул вниз, увлекая за собой уже перебравшийся на другой конец моста локомотив и идущие следом вагоны.
        Хвостовые вагоны поезда не могли остановиться сразу, по инерции они шли вперед, один за другим с ужасным грохотом падая вниз, в завал вагонов под взорванным пролетом моста.
        - Огонь! - крикнул Дениссон, бросая в кузов подрывную машинку.
        И тотчас, очереди из двух ДШК и одной двадцатимиллиметровой пушки, установленных на трех Унимогах родезийцев, прошлись по месиву из вагонов и конструкций моста.
        Град пуль обрушился и на последние вагоны поезда. В четырех вагонах ехали партизаны, вагоны были забиты битком, два свалились вниз и два остались на рельсах. Партизаны выпрыгивали из вагонов и тотчас попадали под град пулеметных пуль, падая вниз, в воду. Одна из трассирующих пуль мелкокалиберной пушки попала в упавший вагон, на котором перевозили боеприпасы, и он взорвался со страшным грохотом, кося осколками и взрывной волной выживших. Черный дым окутал место катастрофы, в некоторых местах через дым прорывались сполохи ярко-красного пламени…
        Вторая группа южного направления
        Сектор Газа 31.11.1976 г.
        Несколько скаутов и САСовцев залегли по обе стороны пыльной африканской дороги, поджидая добычу. Их Унимоги были замаскированы в километре отсюда.
        Всего родезийцев было десять человек, что для нападения на небольшую, в пару машин колонну с лихвой хватало. Конкретного груза, который родезийцы хотели бы здесь захватить, не было, просто нужно было "забить" небольшую колонну, чтобы показать "кто в доме хозяин".
        Автобус появился на горизонте подобно черной точке, поднимающей столб пыли.
        Вначале родезийцы напряглись, но потом поняли, что это всего лишь автобус и решили его пропустить. Смысла нападать на автобус с гражданскими не было никакого. И только когда автобус подъехал совсем близко, один из скаутов с удивлением заметил, что в задней части автобуса за стеклами виднеются ящики характерного темно-зеленого цвета, а впереди сидят несколько человек с автоматами Калашникова, их головы были хорошо видны за стеклами автобуса. Поняв, что автобус перевозит военный груз, скаут тщательно прицелился и выстрелил в лобовое стекло автобуса.
        Лобовое стекло моментально покрылось сетью трещин и красными брызгами, первая же пуля попала точно в голову водителя. Автобус повело влево, он начал терять скорость. С одной из сторон разлетелось стекло, и оба пулеметчика дали по несколько коротких очередей по салону. Скаут в свою очередь выстрелил еще раз, в левое переднее колесо - и автобус, тяжело завалившись на левую сторону, и пропахав корпусом несколько метров по дороге, остановился.
        С оружием на изготовку родезийцы бросились к автобусу. Один из сидевших в автобусе боевиков уцелел и дал длинную очередь из автомата Калашникова, но никого не задел. Сосредоточенный ответный огонь родезийцев легко продырявил стальные борта автобуса добив выжившего террориста.
        Командир группы осторожно, держа оружие на изготовку, вошел в салон, осмотрелся.
        Первые два ряда сидений были сохранены и на них сейчас сидели, оплывая кровью несколько мозамбикцев. Все же кресла в задней части автобуса были сняты и сейчас там лежали ящики, в которых обычно перевозили военное снаряжение. Достав из кармана нож, родезиец вскрыл верхний ящик из стопки - и отшатнулся, с изумлением глядя на ровные стопки банковских пачек эскудо - местных денег.
        - Кажется, нам привезли жалование… - задумчиво пробормотал он.
        Другая операция родезийцев на южном направлении не была столь же успешна как налет на лагерь Mudzi. Плотные заросли кустарника у цели, которые не увидели на мелкомасштабных снимках, сделанных воздушной разведкой, воспрепятствовали офицеру Дениссону и его группе (примерно 150 бойцов, усиленных четырьмя 81mm минометами) в их налете на лагерь подготовки боевиков Chitanga, который располагался на юго-восточной границе на реке Chefu. Плотная растительность препятствовали минометчикам в их задаче того, чтобы деморализовать боевиков и направить их бежать на стоп-группы, которые также имели проблемы при в развертывании. Неточный огонь из минометов ранил двух солдат RAR в линии нападения. Лейтенант Грэм Шраг отличился, убив в бою двух повстанцев у русла реки. Его наградили Бронзовым Крестом Родезии. Общее количество убитых террористов, было шесть, так как большинство боевиков ZANLA и FPLM воспользовавшись проблемами у родезийцев, сумели уйти. В любом случае, лагерь был почти пуст, потому что группу из девяноста боевиков ZANLA, за тридцать шесть часов до налета вывезли из этого лагеря вглубь территории
Мозамбика. Дениссон при этом налете захватил, некоторое количество боеприпасов и немного стрелкового оружия. При отходе противотанковая мина, подложенная на дороге боевиками ZANLA, взорвалась под одним из Унимогов родезийцев, возвращающихся к своему базовому лагерю в районе Nyala. Девять солдат RAR были ранены, шесть из них серьезно.
        С последними из бойцов спецотрядов, оставивших Мозамбик ко второму ноября, вышел с территории Мозамбика и специальный уполномоченный Полиции Родезии (спецотдела) Майк Эдден, который потом провел брифинг для прессы. Он сказал, что проведенной спецоперацией расстроены планы ZANLA в течение ближайших двух месяцев совершить набег на территорию Родезии, бросив в набег не менее тысячи семисот боевиков.
        Эдден сказал, что основные боевые операции велись на севере, в провинции Tete Мозамбика и что боевые действия в Секторе Газа были обусловлены необходимостью дать ответ на минометный обстрел родезийского юго-восточного пограничного города Vila Salazar, случившийся ранее.
        Результаты всех нападений и налетов в ходе спецоперации Мардон были внушительны.
        Несколько тонн захваченных документов со списками террористов и прочей развединформацией. Приблизительно пятьдесят тонн военного снаряжения было уничтожено и восемь тонн вывезено в Родезию, включая сто пятьдесят британских противотанковых мин. Демонстрация силы и уязвимости даже тыловых лагерей подготовки была предназначена, чтобы иметь в том числе и психологический эффект, заставляя ZANLA чувствовать себя уязвимыми в местах, что до настоящего времени считались относительно безопасными. Кроме того, разрушение железных дорог, поездов и промышленных объектов препятствовало способности ZANLA перемещаться к родезийской границе. Прежде всего, операция Мардон позволила перехватить военную инициативу родезийцам, по крайней мере, в настоящий момент, демонстрируя, что силы безопасности далеки от того, чтобы считаться побежденными. Новости об успехах операции Мардон подняли боевой дух родезийцев, и показали серьезную уязвимость недавно получившего независимость государства Мозамбик.
        Ответ мозамбиканцев на проведенную операцию был краткий ракетный удар по восточному городу на границе Родезии Umtali, но этот удар не повлек никаких серьезных повреждений. Мозамбикцы также использовал преувеличение для создания эффекта маленькой, терроризируемой соседями страны, обеспечивая себе помощь и симпатию от внешнего мира. Они рассказывали о родезийских самолетах и тяжелой артиллерии, убивших более чем шестьсот мирных беженцев.
        Родезийцы не ослабляли давление на террористов и через несколько дней после Операции Мардон, SAS и RLI напали на полевой лагерь ZANLA в Mavae в провинции Tete, убив тридцать одного боевика. Спустя две недели после учиненного разгрома, двое "Скаутов" были вновь десантированы в сектор Газа и при помощи специальных подрывных зарядов снова вывели из строя восстановленные железнодорожные пути.
        Это было последней каплей - до конца 1979 эти 120 км железной дороги оставались выведенными из строя, поскольку у правительства Мозамбика не было денег на восстановление. Родезийцы уничтожали коммуникации быстрее, чем мозамбикцы их восстанавливали.
        Южно-африканская республика
        Район Карру, ферма "Редбуш" 12 июня 2009 года - Ты видишь меня?
        Перед глазами все плыло, во рту пересохло как после той пьянки, на выпускном, первой и последней. Голова не соображала совсем. Где я вообще? Какого черта здесь делаю?
        Я открыл глаза, пытаясь понять, где я и что делаю. Надо мной нависал потолок из некрашеного дерева, окно было открыто, и свежий воздух гулял по комнате горячий и сухой. Воздух пустыни…
        У моей кровати сидела девушка в чем-то, напоминающем военную форму защитного цвета. Высокие скулы, огромные, миндалевидной формы глаза, короткие черные волосы уложены в прическу "каре". Красивая. Кого-то она мне напоминала…
        - Ты кто… - прохрипел я своим пересохшим горлом, закашлялся - Я Марина… - проговорила девушка по-английски, но с легким акцентом - успокойся. Ты среди своих…
        Мама…
        - Очнулся что-ли? - Ник как всегда бесцеремонно и шумно ввалился в комнату, и я сразу вспомнил, что произошло и где я нахожусь - ты как, братишка?
        - Хреново… Попить дай.
        - Ник отстегнул от пояса фляжку, свинтил колпачок, протянул мне. Я осторожно отхлебнул - так и есть. Коньяк. Вот засранец.
        - Блин, воды лучше дай! Иди ты нахрен со своим коньяком!
        - Напрасно, напрасно - брат налил воды из графина, осторожно передал стакан с живительной влагой мне - коньяк это напиток настоящих мужчин. Он и мертвого на ноги поставит!
        - Иди ты нахрен со своим коньяком - повторил я, проглотив немаленький стакан в один глоток и снова откашлявшись - с такими вот братьями как ты и враги не нужны!
        Какое сегодня число?
        - Двенадцатое…
        Однако… не первый день получается, валяюсь. Только сейчас я почувствовал тупую, ноющую боль в боку.
        - Сильно?
        - Марину благодари! - брат с хозяйским видом обнял ее за плечи, но мне почему то показалось что девушке это не понравилось - она у меня, в том числе и медик.
        Дипломированный! Это она тебя заштопала.
        Показалось или нет?
        - Я, пожалуй, пойду! - несколько недовольным тоном сказала девушка, грациозно поднялась из кресла и вышла из комнаты.
        - Ну, что, смотрел?
        Несмотря на то, что постороннему было бы непонятно, о чем идет речь, Ник меня сразу понял.
        - Посмотрел… Нет там ничего…
        Я пошевелил руками. Затем ногами. Вроде живой, руки-ноги целы…
        - Идем вместе…
        С грехом пополам одевшись, опираясь на плечо брата, я спустился по лестнице.
        Марина, сидевшая внизу, возмущенным тоном заметила, что мне следует лежать, а не скакать по окрестностям. Но ни я ни Ник внимания на эти слова не обратили - в семье де Ветов мужчины никогда не спрашивали женщин что им делать - что считали нужным то и делали. Мужской шовинизм, однако…
        Выползли на улицу, свежий и чистый воздух вскружил мне голову словно дорогое вино. В Соединенных штатах Америки нет ни такого воздуха, ни тишины. На улице дышишь выхлопными газами, в помещении кондиционированным воздухом, но все равно не то это. Не то! А тут…
        - Где?
        - Вон там! - брат рукой показал направление и мы пошли, завернули за угол дома где стояли два новеньких трактора, прошли мимо ангаров - и, наконец, увидели.
        Одинокое дерево, которое не должно было бы вырасти таким огромным в этой, страдающей от засух местности - но оно выросло. И на развилке, метрах в трех от земли было что-то вроде огромного домика для птиц, сделанного из разнокалиберных, разноцветных досок. К нему был приставлена алюминиевая лестница - это уже Ник лазил туда, проверял.
        - Ты залезешь? - озабоченно спросил брат - Еще тебя обгоню! - заявил я - не забывай, что я служил в морской пехоте, а потом в спецгруппе ФБР. Так что - ваши карты не играют, мистер гражданский.
        - Semper fi… (Semper Fidelis Всегда верный (лат.) - девиз американских морских пехотинцев)… - сказал брат - тогда вперед и с песней.
        Уже сделав первые несколько шагов по лестнице, я пожалел о своих понтах. Черт возьми, почему я не могу иметь нормальные взаимоотношения со своим двоюродным братом - то он меня подкалывает, то я его - и в результате попадаем в конкретную задницу. Что за идиотское соперничество…
        Голова кружилась, как на учениях по городскому альпинизму (городской альпинизм - комплекс упражнений, позволяющий бойцу спецназа взбираться на дома, лазать по крышам и тому подобное, как со снаряжением, так и без - прим автора). Тогда одним из упражнений было следующее: сначала нужно было пройти по доске шириной двадцать сантиметров, лежащей на земле. И все сказали, что удержать равновесие - проще некуда. А потом надо было пройти по той же самой доске, положенной между двумя зданиями на высоте около двадцати метров. Без страховки. И пусть внизу было натянуто полотно, такое, какое растягивают пожарные чтобы принимать прыгающих из окна людей - все равно кое-кто не смог даже заставить себя ступить на доску…
        Лестница, казалось, плыла под ногами, я вцепился руками в нее, и заставил сделать шаг. Потом еще один. Потом еще…
        - Молодец! - следом поднялся брат и в маленькой каморке, рассчитанной на одного подростка, сразу стало тесновато - вот и смотри. Я здесь все обыскал. Нет тут ни хрена!
        Доски, из которых был сколочен пол, предательски скрипели при каждом движении.
        Блин, еще не хватало полететь на землю с трехметровой высоты…
        Стараясь не делать вообще никаких движений, я начал медленно поворачивать голову, осматриваясь. Типичный "домик" для подростка, весьма недурно сделанный. Топчан чтобы полежать. Пара старых стульев. Наклейки на стенах - спортивные машины и танки. К стволу дерева приколочена фотография нашего поместья в Родезии, теперешней Зимбабве. Все было простым и бесхитростным - но что-то не давало мне покоя, что-то выбивалось из общей картины. Что?
        Осмотревшись по второму кругу, я понял. Фотография!
        - Слушай, братишка, тебе эта фотография что-нибудь говорит? - спросил я Ника - Фотография как фотография. Наше поместье в Зимбабве, сейчас там не знаю, что творится. Белых же из страны выгнали в двухтысячном. А что?
        - А то! Когда ты крепишь к чему-то фотографию, ты забиваешь гвозди по углам, или один гвоздь вверху. Когда-нибудь видел, чтобы для того, чтобы прикрепить фотографию, гвоздь забивался бы даже не по центру фотографии и не по углам, а вообще в произвольном месте. И - всего один гвоздь…
        Южно-африканская республика
        Район Карру, ферма "Редбуш" 13 июня 2009 года - Просыпайся…
        Черт, да кто мне спать то не дает… Открыв глаза, я увидел склонившийся над моей кроватью черный силуэт.
        - Вставай, давай! Дело есть!
        Ник. Мать его так…
        Пошарив по столику рядом с кроватью, нашел часы - спецназовские Traser со светящимся циферблатом, глянул - по местному полтретьего ночи.
        - Ты что, охренел совсем? Три часа ночи!
        - Давай, давай, одевайся! - прошипел Ник - хочу тебе кое-что показать…
        - В три часа ночи?
        - Да, сейчас. Давай, давай, пока они не ушли…
        Лихорадочно одевшись, я пошел вслед за братом по темным коридорам поместья.
        - Давай свет хоть включим…
        - Не вздумай - сразу ответил Ник - это их вспугнет.
        - Да кого, черт возьми?!
        - Тихо. Давай поднимайся по лестнице - мы подошли к самому люку, ведущему на чердак поместья, к нему была прислонена старая деревянная лестница - как поднимешься - к окнам не подходи!
        - Ты можешь мне все-таки объяснить толком, что происходит?
        - Подожди. К моему удивлению брат лег на пол чердака и ловко пополз вперед по-пластунски - давай за мной вон к тому окну…
        К моему удивлению напротив окна, в глубине подвала был расстелен стрелковый мат, на нем в темноте едва угадывались контуры снайперской винтовки с огромным прицелом.
        - Давай! - Ник сдвинул приклад винтовки ко мне - на одиннадцать часов, удаление примерно семьсот метров.
        Я взял винтовку за приклад, пододвинул к себе. Наощупь включил прицел, прижался к резиновому наглазнику, чтобы противник не смог заметить меня по зеленому отсвету подсветки прицела на моем лице. Ночной мир плыл передо мной, раскрашенный в разные оттенки зеленого цвета. Осторожно повернув винтовку на сошках, я начал исследовать указанный мне братом сектор.
        - А это еще кто такие…
        В указанном Ником месте, почти на пределе дальности ночного прицела, в зеленой мути можно было различить три более светлых, чем окружающий фон силуэта. Все они лежал на земле, а у одного в руках был какой-то оптический прибор. Какой именно - отсюда и через такой прицел было не разглядеть.
        - А хрен их знает, братишка… Я их обнаружил уже два дня назад. Дежурят по трое, днем они отходят подальше от дома и маскируются, ночью как видишь, подкрадываются поближе.
        - Не твои дела? Ты ведь, считай, крадеными алмазами торгуешь. Нас из-за этого чуть не изрешетили по дороге.
        - Да нет… - прошептал Питер, как будто те, кто засел в нескольких сотнях метров от нас могли его услышать - если бы это было из-за алмазов - они бы просто напали на дом вот и все. А эти просто наблюдают. На ближайшее время у меня ничего не намечено, в доме ничего нет - последнюю партию я сбагрил как раз тогда, когда ездил за тобой в Йоханнесбург. Что им надо - не могу понять?
        - Так может, спросим завтра? Ты же примерно знаешь, где они могут укрываться.
        - А смысл? Я уже с этим сталкивался. Скорее всего, простые исполнители, которые ничего не знают. Сейчас здесь полно беженцев из Зимбабве, они на любую работу за гроши готовы.
        - И что делать будем?
        - А ничего… - Ник забрал у меня винтовку - ничего делать не будем. Пусть думают, что мы про них не знаем…
        Картинки из прошлого
        Южная Родезия
        Ноябрь 1977 год.
        - Кажется опять…
        Дейв де Вет, держа в руках стакан с выдержанным виски, с ненавистью смотрел на "Алуэтт" (марка легкого вертолета, производство Франции. Устарел - прим автора), опускавшийся метрах в пятидесяти от дома, на зеленый газон. Поднятый винтом вертолета ветер почти сорвал ткань с шатра, которым был укрыт стол. Сегодня был праздник - и он был безнадежно испорчен.
        - Слушай, Роджер - сказал отец - ты бы определился. Как маленький честное слово.
        Или ты геройствуешь в своей САС (Войска спецназначения Родезии - прим автора), либо ты занимаешься делами ферм. Или - или. Ты уже не мальчик.
        - Решу - легко согласился Роджер - только сперва слетаю в Солсбери, узнаю что от меня хотят.
        - Ты не изменишься… - вздохнул отец - ладно, отваливай. Закончим без тебя.
        - Эй, Родж, а ты большим человеком стал, если за тобой вертолет присылают! - пошутил кто-то из гостей.
        Это действительно было так - начиная с самого провозглашения независимости, Родезия попала в тиски жестоких экономических санкций. Не хватало всего: оружия, боеприпасов, боевой техники, потребительских товаров. Большую помощь оказывали соседи - Южноафриканская республика. В ЮАР понимали, что лучше иметь на границе режим белых, пусть и являющийся изгоем на международной арене, чем режим чернокожих, да еще идущий по пути коммунизма.
        Но в ЮАР выгоду свою тоже понимали и отстаивали. Торговля с Родезией частенько шла по заниженным ценам. А товары в Родезию наоборот поставлялись по завышенным.
        Точно также и оружие - все приходилось закупать у посредников и втридорога.
        Но страна держалась. Держалась несмотря ни на что. Все "колониальные" режимы уже пали, у соседей свирепствовали голод, нищета, регулярно происходили кровавые межплеменные столкновения. А Родезия держалась. Уже больше десяти лет.
        Но Роджер шутки не услышал - он бегом скрылся в доме и уже через несколько минут появился одетый в пятнистую военную униформу и с огромным мешком, в котором он носил свое снаряжение и оружие. Махнув рукой собравшимся, он трусцой побежал к вертолету.
        - Привет - закинув мешок в вертолет он обменялся рукопожатием с пилотом и начал обустраиваться в пассажирском кресле - что случилось?
        - А черт его знает - беззаботно ответил пилот - нам не докладывают. Мне приказали притащить твою задницу в Солсбери как можно быстрее - и я не против такого приказа. Все лучше, чем на малой высоте лететь в Мозамбик Роджер де Вет понимающе усмехнулся. Винт вертолета вращался все быстрее, превращаясь в сплошной серебристый диск…
        Солсбери, генеральный штаб
        Тот же день - Что за хреновина? - Роджер пожал руку знакомому майору, дежурившему сегодня по Генштабу - из-за чего сыр-бор?
        - Черт его знает, Родж. Только все как с цепи сорвались. Приехали Уоллс (генерал Питер Уоллс, главнокомандующий Родезийской армией. Здесь и далее имена командиров Родезийской армии и спецподразделений подлинные - прим автора), Рейд-Дэли (майор Рональд Рейд-Дэли, командир "Скаутов Селуса", одного из самых эффективных подразделений в истории войск специального назначения - прим автора). С утра сидят.
        - А от наших?
        - Робинсон (майор Брайан Робинсон, командир родезийской САС - прим автора) и тебя вот притащили.
        - Зачем?
        - А черт его знает… Иди, да сам спроси.
        Нравы в Родезийской армии были достаточно демократичными, здесь не любили парады и не муштровали шагистику до потери создания. Зато эта армия была одной из самых эффективных армий мира.
        Единственное, что понял Роджер - так это то, что взыскание сегодня ему не светит.
        Уже радует.
        Шторы в кабинете были задернуты, над столом с расстеленными картами горели несколько ярких светильников, какие обычно используют для подсветки биллиардных столов. Несколько офицеров сгрудившись около стола, рассматривали, передавая друг другу черно-белые снимки авиаразведки.
        - Взгляни! - майор Робинсон, не тратя время на уставные приветствия, показал пальцем нам свободный стул, бросил на стол пачку снимков. Присев, капитан САС Роджер де Вет принялся внимательно рассматривать снимки.
        Снимки как снимки. Обычный буш, строений никаких нет. Даже непонятно где это - никаких объектов, позволяющих привязать снимки к местности. Судя по дате, снимали вчера. Изображение слегка смазанное, что понятно - снимали с летящего самолета-разведчика, а нормальной, качественной фотопленки в стране не было уже давно.
        - И?
        - Ничего странного не видишь?
        Капитан де Вет снова принялся разглядывать снимки. В принципе ничего обычного - обычная чахлая растительность, тропы животных…
        Стоп! А почему это тропы животных такие прямые?
        - Тропы животных?
        - Именно! - улыбнулся Рейд-Дэли - животные по прямой не ходят.
        - Где это?
        - Мозамбик, девяносто километров от границы. Замаскировались они прекрасно, явно помогли советские специалисты - Робинсон сплюнул - но кое о чем забыли. В лагере все равно перемещаются люди, вытаптывают тропинки. И это никак не скроешь.
        - Принято решение об опережающем ударе по лагерю боевиков - спокойным, даже скучным голосом сказал Робинсон - и поскольку по мнению специалистов по расшифровке снимков авиаразведки боевиков там три - четыре тысячи человек, в операции будет задействован как САС, так и Скауты Селуса.
        Роджер поморщился - скауты САС не любили, и чувство это было взаимным, взлелеянным во многих драках в барах. Дело было в принципиально разной тактике подразделений. Скауты Селуса были подразделением, действующим небольшими группами в глубоком тылу, без всяческой поддержки, маскируясь под террористов.
        Скауты могли выживать и активно действовать в буше неделями, питаясь тем, что удается найти - гнилым мясом павших животных, личинками насекомых, змеями. Часто белые бойцы скаутов перед разведвыходом окрашивались в черный цвет - чтобы сойти за негров. Всё обучение скаутов было посвящено воспитанию у них навыков коллективных действий - и только коллективных.
        В отличие от скаутов САС создавался как антитеррористический отряд. Их стихией были быстрые, рассчитанные максимум на несколько дней операции - огневые налеты, засады, похищения. Стрелковая подготовка, да и снаряжение у САС было лучше (по крайней мере, они так считали). Но самое главное - в САС делался упор на индивидуальную подготовку бойца, что в корне противоречило тактике скаутов.
        Поэтому, два подразделения друг друга недолюбливали, выхватывали друг у друга наиболее серьезные и опасные задания, ревностно следили за успехами друг друга.
        И вот теперь обстановка заставляет работать вместе…
        - Вы правильно поняли, капитан! - рявкнул генерал Уоллс - вам придется работать вместе. Все разногласия - засуньте в одно место! Никакого соперничества, никаких старых счетов я не потерплю! Понятно?
        - Так точно!
        - Значит, разобрались - уже более спокойным тоном произнес Уоллс - теперь слушаем план операции. Майор Дэли!
        Командир скаутов, майор Рон Рейд-Дэли откашлялся. Все были свои, и вставать смысла не было.
        - Операцию предполагается разбить на две части: авиаудар и высадка десанта. Для десантной части операции мы можем привлечь максимум двести человек, в лагерях может находиться до пяти тысяч терров (террористов - это название, по-моему, пошло как раз с Родезии. В армии НАТО используется слово "танго" - прим автора) поэтому без серьезного авиаудара тут не обойтись.
        Для авиаудара планируется привлечь все силы ВВС, которые у нас есть в том районе.
        Первыми бомбометание осуществляют Хантеры (истребитель-бомбардировщик производства Великобритании, очень устаревший - прим автора), как самые скоростные. Затем работают Канберры (тактический бомбардировщик производства Великобритании, начал разрабатываться еще во время второй мировой - прим автора).
        После работы реактивной авиации окончательную зачистку проводят Сессны (гражданские самолеты, на которые в Родезии подвешивали несколько легких бомб или пару гондол с пулеметами. Простое, дешевое и эффективное средство борьбы с партизанами, аналог не помешал бы и в Чечне - прим автора). Первый авиаудар планируется рано утром, во время утреннего построения - чтобы зацепить как можно больше макак.
        Вооружение - осколочные и напалмовые авиабомбы. После авиаудара начинается вторая часть операции.
        - А если Мозамбик вышлет свои Миги? - поинтересовался Уоллс - красные им немало техники передали.
        - Вампиры (истребитель производства Великобритании, очень устаревший - прим автора) осуществляют воздушное прикрытие операции. Пусть Миги их превосходят технически - но мозамбикским макакам против наших пилотов не тягаться - уверенно сказал Рейд-Дели Генерал Уоллс удовлетворенно кивнул, разрешая продолжать…
        - Десантирование осуществляется как с самолетов, так и с вертолетов. Наша задача - закрыть периметр с трех сторон. Большая часть десанта - примерно сто сорок - сто пятьдесят человек десантируется с Дакот (С-47 Дакота - в СССР известна как Ли-2, основной десантный самолет второй мировой. В ЮАР и Зимбабве (бывшей Родезии) используется и поныне - прим автора) с интервалом один человек в секунду, их цель - создать северную и восточную заградительные цепи. Вооружение - в основном пулеметы, им потребуется максимальная огневая мощь на случай, если макаки рванут толпой в их сторону. С южной стороны, с вертолетов Алуэтт десантируется еще сорок - пятьдесят бойцов, их задача - создать южную заградительную цепь. После десантирования и надлежащего развертывания десант начинает движение, вытесняя терров в западном направлении.
        В этот же момент десять Алуэттов огневой поддержки зависнут над восточной стороной лагеря, их задача - уничтожение прорывающихся терров с использованием бортовых 20 мм пушек (Использовались 20 мм пушки производства ЮАР, скопированные с авиационных
20 мм пушек третьего Рейха. Вообще Алуэтт с 20 мм пушкой как вертолет огневой поддержки у советских военных специалистов, располагавших Ми-24, мог вызвать только смех - но ничего другого у Родезии не было. Будь у нее хоть эскадрилья боевых Ми-24 - и Родезия могла бы существовать до сих пор - прим автора). Таким образом, получается что-то типа загонной охоты, где роль загонщиков исполняют бойцы САС и скаутов, а стрелками являются бортстрелки на вертолетах огневой поддержки.
        - Простите сэр… - начал я, генерал Уоллс кивнул, разрешая продолжать - но ведь боезапас и запас топлива на Аллуэттах ограничен и "карусель" (прием, когда вертолеты сменяют над объектом атаки один другой, пока один работает, второй дозаправляется) мы сделать не сможем - не хватит вертолетов. Может тогда закрыть периметр полностью и зачистить его, постепенно сжимая кольцо?
        - Хорошо бы - сказал Рэйд-Дэли - да вот только у нас личного состава для этой операции всего двести человек. А терров - несколько тысяч. Поэтому если кто-то и сбежит - ничего страшного, для нас в этой операции самое главное врезать им хорошенько, чтоб дорогу в Родезию позабыли, захватить трофеи, которых там наверное до черта и разрушить инфраструктуру. Сколько перестреляем - все наши.
        Раздались приглушенные смешки.
        - За работу, джентльмены! - генерал Уоллс встал из-за стола - у вас два дня на подготовку операции. Времени совсем мало. Так что шевелитесь, джентльмены, шевелитесь…
        Мозамбик, лагерь Шимойо 90 км от родезийской границы Через два дня

7.50 по местному времени.
        - Равняйсь!
        Несколько сотен партизан, одетых в старую советскую маскировочную форму (поставленную бесплатно сражающимся с расизмом угнетенным чернокожим) послушно вытянулись на импровизированном плацу, пытаясь держать строй.
        Шадрах, политический комиссар района с недовольным видом расхаживал перед строем.
        От обычных бойцов он выделялся синим джинсовым костюмом, которые считались шиком среди партизан и набором из трех ручек в нагрудном кармане - признак командира.
        Полгода назад он вернулся на родину из Москвы, где учился в закрытом учебном заведении, телефона и адреса которого не было ни в одном телефонном справочнике Москвы. Русские инструкторы научили его: если чувствуешь что дело дрянь - значит, так оно и есть. И сейчас Шадрах чувствовал, что дело дрянь, объяснить в чем проблема он не мог - но чувствовал. Из-за этого он спал вполглаза уже третий день, сильно устал и сейчас искал, на ком бы сорвать свою злость.
        - Окрестности проверили, как я вам вчера приказал? - спросил он Джока, командира местной разведки - Да, товарищ Шадрах! Все чисто!
        На самом деле чисто не было. Примерно в семистах метрах от выстроившихся на плацу партизан росли два небольших кустарника. По крайней мере, со стороны это так казалось. На самом деле, два скаута Селуса уже несколько дней следили за лагерем.
        Дважды они просачивались сквозь минные поля и оборонительные заграждения лагеря, один раз уходили - нужно было выйти на связь со штабом и сообщить разведанную информацию. Не могло быть и речи о том, чтобы выходить на связь с территории лагеря. Передав информацию, они вернулись, только уже на другое место.
        - Надо уходить - сказал один из скаутов так, что его и за два метра не было слышно. Но напарник понял - а то сейчас и нас поджарят заодно с террами.
        Низкорослые кусты медленно двинулись назад, отдаляясь от лагеря.
        Смерть пришла внезапно и страшно. Шадрах только собирался распускать построенных курсантов на занятия, как вдруг над лагерем раздался тот самый, нарастающий гул, который парализует новобранцев и снится профессионалам в их цветных снах о войне.
        В отличие от курсантов Шадрах, воевавший уже седьмой год, сразу понял, что означает этот звук.
        - Ложись! - дико выкрикнул он, падая ничком на землю.
        В следующую секунду плац буквально разорвался на части от одновременно взрыва нескольких бомб. Сила взрыва сразу нескольких бомб на крохотном пятачке земли была такой, что даже лежащего Шардаха отбросило на несколько метров тугой, горячей стеной воздуха. В воздухе, словно тени, разрывая пространство воем турбин мелькнули "Хантеры". Родезийские, больше некому. Сверху на Шадраха плюхнулось что-то, посмотрев он с ужасом опознал в вымазанном кровью и грязью предмете оторванную человеческую голову. И тогда, моментально забыв все, чему его учили в Москве, Шадрах дико, по-звериному завыл…
        Десантная эскадрилья - Приготовились!
        Выкрашенные в маскировочный цвет, нагруженные как мулы, солдаты родезийского спецназа встали, выстроившись перед дверью. Самолеты низко, на пятидесятиметровой высоте шли над выжженной солнцем и войной землей двери были открыты и знакомые запахи родезийского буша наполняли самолеты. Де Вет был выпускающим во втором самолете эскадрильи, сейчас он стоял у самой двери, внимательно рассматривая стоящих в плотной цепочке солдат. Через час решится, победят эти солдаты или умрут, если что-то пойдет не так. И его судьба неразрывно связана с ними.
        Поскольку противник превосходил численностью родезийский спецназ в двадцать - тридцать раз, компенсировать это можно было лишь выучкой, стойкостью и огневой мощью. С выучкой и стойкостью что у скаутов, что у САСовцев всегда был полный порядок. Что же касается огневой мощи… Она должна была быть максимальной, поэтому солдаты взяли все пулеметы, которые удалось найти, в том числе и трофейные. Часть солдат была вооружена штатными MAG-58, кому не хватило их вооружались, чем придется. Со складов трофеев забрали все ручные пулеметы Дегтярева - их в большом количестве изымали у партизан, родезийцы это оружие уважали. Легкий, и в то же время мощный пулемет с питанием лентами - на тот момент аналогов ему не было. Прекрасное средство для огневой поддержки групп, которые ходят на разведвыходы в пустыню. MAG-58 конечно мощнее, но и весит в два с лишним раза больше, это если не считать вес боекомплекта. А в буше транспорта нет - все приходится носить на своем хребте. И после нескольких многочасовых переходов проклянешь каждый лишний грамм веса своего оружия и снаряжения.
        Поэтому родезийцы широко пользовались легкими и надежными АКМ и РПД. Были и РПК - ручные пулеметы Калашникова - но их было мало.
        Сейчас солдаты напоминали нагруженных мулов. У каждого - пулемет, ленты к нему в десантном рюкзаке, взрывчатка. У каждого за спиной - мешок парашюта. Запасных парашютов ни у кого не было - прыгали с малой высоты, и при отказе основного времени открыть запасной все равно не хватало. В шутку, солдаты родезийского спецназа называли себя "живыми бомбами" - Минута до высадки!
        В салоне самолета замигала лампочка, двигатели взревели - самолет повело вверх.
        Набирали высоту десантирования. В открытый проем десантного люка был отчетливо виден столб густого черного дыма, прорываемый у земли всполохами огня, стоящий над вражеским лагерем. Спецназовцы улыбнулись - значит, противник уже основательно потрепан и деморализован. Негры авианалеты переносили плохо, сразу впадали в панику, часто бросали оружие и разбегались. Тем легче будет десанту.
        Самолет встал в вираж.
        - Пошли! - крикнул Роджер, и бойцы бросились вперед, один за другим исчезая в открытом десантном люке. Десантировались с интервалом времени одна секунда. Это было против всяких правил, столкнуться в воздухе в этом случае было проще простого - но иначе быстро создать плотную и правильную заградительную цепь невозможно. Перед глазами мелькнула последняя, в пятнистом комбинезоне спина - и сразу же Роджер бросился в открытый люк. Поток воздуха от самолета мгновенно закрутил его и понес, десантировались со ста пятидесяти метров и земля приближалась со страшной скоростью. Отработанным движением де Вет рванул на себя кольцо парашюта - и в ту же минуту почувствовал сильнейший рывок. Падение затормозилось. Выдохнул - парашют, как и всегда не подвел.
        Роджер огляделся по сторонам - небо было белым от куполов, приземлялись неправильной строчкой, как и было задумано. Ветра почти не было - это тоже плюс, хотя при десантировании на сто пятьдесят метров разнести в стороны десант у ветра просто не хватило бы времени.
        Земля. Роджер сгруппировался в последний момент, и почти сразу же почувствовал сильный удар об землю. Сразу же упал на бок, гася силу удара, перевернулся.
        Больно ударился об висевший на груди РПД. В паре метров от него на земле безжизненно опадал купол парашюта.
        Командовать смысла не было - каждый солдат знал свою задачу и свое место в цепи.
        Приземлился - первым делом отстегни парашют, затем проверь и заряди оружие.
        Затем занимай свое место в цепи, как это много раз отрабатывалось на учениях. И вперед - к наградам или смерти. Или к тому и другому одновременно. Жизнь - штука непредсказуемая…
        Роджер нескольким заученными до автоматизма движениями перекинул пулемет в боевое положение - ремень на левом плече, левый локоть прижимает к боку приклад, левая рука на рукоятке управления огнем, палец на спусковом крючке, правая рука ложится на цевье сверху. Пробежав несколько шагов, занял свое место в цепи, место командира. Впереди бушевало пламя, напалмовые бомбы, сброшенные за несколько минут до приземления десанта подожгли траву в буше и некоторые постройки лагеря, дым расползался, застилая окрестности черной жирной пеленой.
        Впереди, в черной пелене мелькали мечущиеся в панике черные тени, их было много.
        Над лагерем еще кружили Сессны, поливая горящий лагерь очередями из пулеметов и сбрасывая легкие, пятидесятикилограммовые бомбы. Как только десант двинется вперед, они улетят.
        - Вперед!
        Цепь родезийских солдат двинулась вперед, простреливая пространство перед собой короткими, скупыми пулеметными очередями. Треск огня смешался с грохотом десятков пулеметов. Удивительно, но со стороны лагеря сосредоточенного огня не было, раздались только одиночные выстрелы. Охваченные паникой, потеряв еще до приземления десанта до тысяч человек, террористы организованного сопротивления не оказывали, они метались по территории горящего лагеря в панике. Кое-кто даже додумался бросить оружие. Спецназовцы отчетливо видели, как некоторые терры мелкими группами, беспорядочно стреляя из автоматов длинными очередями, бросались на наступающие цепи родезийцев - и падали, скошенные пулеметным огнем.
        Буш тлел под ногами, обжигая ноги, мелькающих в черной пелене впереди теней становилось все меньше и меньше.
        - Они пошли!
        Крикнул кто-то стоящий на самом краю цепи, ему было видно лучше всего - но крик этот донесся до всех солдат. Значит, операция развивается по плану. Поняв, что с трех сторон на лагерь наступает родезийский десант негры, как и было задумано, бросились скученной, неуправляемой толпой в четвертую сторону. Говорить об организованном отступлении было смешно - это было именно паническое, беспорядочное, стадное бегство.
        И, только выбежав из горящего лагеря, когда дым не застилал небо, неуправляемая толпа негров в ужасе остановилась - впереди, метрах в пятистах над полем боя, словно стрекозы плотной цепочкой зависли десять небольших, странно выглядящих вертолетов. Те, кто уже имел боевой опыт противостояния родезийцам, поняли, что сейчас произойдет.
        Грохот десятка малокалиберных автоматических пушек, установленных на вертолетах, перекрыл все звуки боя. Словно десять огненных бичей, очереди хлестанули по обезумевшей толпе, вырубая в ней кровавые просеки. Часть боевиков бросилась обратно в лагерь - и нарвалась на уже достигших горящего лагеря пулеметчиков.
        Смерть была и в воздухе и на земле, и спереди и сзади. Смерть была везде.
        Роджер де Вет присел на одно колено, сменил ленту в своем пулемете, стараясь не прикасаться к пышущему жаром перегретому стволу. Огляделся по сторонам - его товарищи вели огонь куда то вперед, неприцельно сквозь густой дым. Вся земля вокруг была словно взрыхлена гигантским плугом и плотно завалена разорванными и сгоревшими телами убитых террористов. Огонь напалма уже почти утих - но тела чадили, наполняя воздух непередаваемым зловонием, смесью запахов горящего человеческого мяса, напалма и сгоревшего пороха. Навязать бы платок, закрыв рот и нос - дышать было совсем нечем - но времени не было. Поднявшись на ноги, де Вет спокойно пошел вперед, пулемет вибрировал в руках как живой, посылая очередь за очередью вперед, в дымящуюся мглу.
        - Они улетают!
        Шадрах, которому удалось уцелеть после налета, и который сейчас лежал на земле, навалив на себя в качестве защиты два трупа своих соратников, осторожно поднял голову. Вертолеты улетали - кончался и боезапас и топливо. Но свое дело они сделали - тлеющий буш был буквально завален телами, разорванными пушечными залпами.
        - Товарищ Шадрах!
        Шадрах обернулся - измазанный своей и чужой кровью, еле стоящий на ногах Джок смотрел на него, опираясь на Калашников.
        - Десантники уже в лагере! У них пулеметы! Что делать, приказывайте!
        Шадрах огляделся по сторонам. Те, кому удалось уцелеть при авианалете и потом выжить под потоком снарядов с вертолетом уже не были солдатами. Это было обезумевшее стадо. Конечно, родезийцев в лагере мало, очень мало… Но штурмовать лагерь с полностью деморализованным личным составом… Это было если и не самоубийство, то нечто близкое к нему. Кроме того, кому то еще придется отвечать за разгромленный лагерь…
        - Уходим! Быстро, пока не вернулись вертолеты!
        Оставшиеся в живых, кто бегом кто ползком, кто как мог, бросились в буш, выбираясь из пылающего ада.
        - Стоп, стоп… - капитан Роджер де Вет остановил группу бойцов, которые были уже на самой окраине лагеря - вы куда это собрались?
        - А разве операцию преследования организовывать не будем - спросил один из скаутов, весь перемазанный кровью и гарью, с обгоревшими волосами на голове - Оставить! - резко сказал де Вет - дело сделано! В буш не ходить, отступающего противника не преследовать! В буше можно нарваться на засаду! Дело сделано, теперь наша задача - собрать трофеи и чисто уйти! Вернуться в лагерь!
        Пробурчав что-то нецензурное, скауты подчинились.
        - Капитан де Вет! - к Роджеру подбежал Майк, один из САСовцев из его группы, есь вымазанный, в рваном обгоревшем камуфляже, наглотавшийся дыма, но довольный как черт - гляньте-ка что мы нашли в одном из бункеров!
        - Не заминировано?
        - Не успели, сэр! - Майк только что не подпрыгивал на месте от радости - вы только гляньте!
        Роджер де Вет отложил в сторону пулемет, осторожно спустился по выкопанным в земле ступенькам в темный блиндаж.
        А молодцы… Строили явно на совесть - крыша в два наката и полметра земли над ней - не всякая бомба пробьет. Блиндаж был большим, в нем могло бы поместиться человек сто, наверное. Стены были полностью заставлены зелеными ящиками - Роджер знал, что в таких ящиках Советы поставляют террам боеприпасы. Но самое главное - на утоптанном земляном полу блиндажа в рядок стояло настоящее сокровище - несколько советских крупнокалиберных пулеметов ДШК в смазке и, чуть подальше стояли длинные продолговатые ящики с РПГ. Хмыкнув, капитан де Вет выбрался из блиндажа. Действительно, удачно зашли на огонек.
        - Сэр, еще четыре ДШК на огневых позициях по периметру лагеря стоят, почти в смазке! Ребята сейчас снимают! И другого всего много!
        - Значит так - рассудительно и спокойно, как и подобает командиру, сказал капитан де Вет - вызывай Леопарда (позывной штаба операции)! Сообщи: дело сделано. Имею много ценных трофеев, нуждаюсь в транспорте для их вывоза. Пусть пришлют транспорта как можно больше. Все что можно вывезти - собрать на посадочной площадке, остальное заминировать. Саперы пусть начинают работать уже сейчас. Камня на камне не оставим от этого лагеря!
        Родезийцы прочесали территорию базы Шимойо, взорвали или подожгли практически все постройки, склады, технику (включая 15 автомобилей), а то вооружение, которое представляло особую ценность, увезли с собой, в частности, 13 крупнокалиберных пулеметов ДШК. Потери родезийцев составили всего-навсего 12 человек убитыми и ранеными, потери негров превысили две тысячи человек, остальным удалось убежать. Вот что значит правильно спланированная и правильно осуществленная атака. 185 бойцов спецназа при минимальной авиационной поддержке разгромили 6 тысяч боевиков.
        Пакистан
        Зона племен 11 июня 2009 года Белая полноприводная Тойота Ланд Круизер, самое популярное транспортное средство в Пакистане у политиков, наркоторговцев и прочих богатых людей, глухо урча неприхотливым, но тяговитым дизельным мотором, поднималась по проселочной дороге к затерянному в предгорьях селу.
        В машине сидели пятеро. Четверо - все как на подбор молодые, не старше тридцати, безбородые, поджарые, в национальной пакистанской одежде серого цвета. Один из них сидел за рулем, остальные сидели на пассажирских сидениях мрачно зыркая по сторонам, будто пытаясь высмотреть засаду за придорожными валунами.
        Их имена никого не интересовали, да и сами они редко пользовались именами, гораздо чаще - кличками и псевдонимами. Все они принадлежали к одному и тому же роду племени пуштунов - гордого горского народа, жившего по обе стороны афгано-пакистанской границы и веками борющихся за создание "Пуштунистана", состоящего из нескольких провинций Афганистана и нескольких провинций Пакистана.
        Несмотря на молодость, руки у каждого были по локоть в крови. Работы в высокогорных провинциях, что Афганистана, что Пакистана никакой не было, все, что могло хорошо расти на такой скудной каменистой почве - это конопля и опийный мак. Вокруг наркотиков и крутилась вся жизнь в этих провинциях. Они охраняли плантации мака, караваны с наркотиками (а водить караваны с наркотиками было делом опасным, лихих людей с автоматами и пулеметами хватало, что в Афганистане, что в Пакистане), самих боссов наркомафии. И иногда, в качестве подработки участвовали в нападениях на базы и конвои международного контингента войск в Афганистане. Одному из них даже выпала честь отрезать голову солдату, захваченному в заложники. Все это снималось на видеокамеру, потом видеоролик разошелся по всему арабскому Востоку.
        Сегодняшнее задание было простым, и дал его сам Аль-Муазиб (мучитель - прим автора) - такова была кличка регионального полевого командира движения "Талибан".
        На машине надлежало доехать до Исламабада, там оставить оружие на квартире у верного человека. Собаки, продавшиеся врагам, да покарает их Аллах, установили блокпосты на дорогах и обыскивали машины. Но теракты не прекращались - и в армии и в полиции и в военной разведке было очень много людей, помогающих исламским экстремистам, а кое-кто и сам был исламским экстремистом, проникшим в спецслужбы по заданию руководителей своих террористических ячеек. Потом надо было подъехать к аэропорту Исламабада, соблюдая осторожность и ни во что не ввязываясь. Там к ним в машину сядет человек, кто именно - знать не надо, номер машины он знает и сам ее найдет. После этого, следовало забрать оружие и довезти гостя до дома, указанного эмиром. При этом нужно защищать гостя от всяческих невзгод, от возможного ареста любой ценой, а если потребуется - то и отдать за него свою жизнь. Задание было странным, но вопросов задавать было не принято…
        - Ас-салам алейкум - войдя в комнату, коротко произнес гость. Вообще, по нормам ислама он должен был поздороваться полным приветствием (Ас-саламу алайкум ва рахмату-л-Лаху - так один правоверный должен приветствовать другого по нормам ислама - прим автора), но тот, кто был перед ним, лишних слов не любил.
        - Ва алейкум ас-салам - ответил гостю Хасан Салакзай начальник полиции провинции Белуджистан, один из самых опасных людей в Пакистане. Он сидел на коленях, поджав под себя ноги, как это было принято на Востоке. Лицо Салакзая пересекали несколько страшных шрамов, одной руки у него не было. Было странно видеть такого уважаемого и известного человека в этом доме, не самом богатом с виду. Но гость встречался с Салакзаем уже не первый раз и каждый раз в разных местах. Было известно всем, что талибы приговорили Салакзая к смерти за разгром нескольких боевых групп, действовавших в провинции, и поэтому начальник полиции вынужден соблюдать осторожность. Однако время шло - а Салакзай оставался в живых, словно заговоренный.
        Сейчас Салакзай показал гостю на место напротив себя. Гость с достоинством опустился на толстый, сильно вытоптанный ковер (Странно, но в тех краях ковер тем ценнее, чем он сильнее вытоптан - прим автора), приняв такую же позу, как и Салакзай. В этот момент с деревенской мечети поплыли в воздухе хриплые переливы азанчи (азанчи - тот, кто поет азаны, призывая правоверных совершить намаз, который, как известно, совершается пять раз в день - прим автора), но ни один из сидящих друг против друга людей не встал на колени лицом к Мекке. Несмотря на то, что оба они считали себя ревностными и правоверными мусульманами, намаз они совершали редко и нерегулярно. Считалось, что убийство одного неверного на пути джихада заменяет тысячу намазов. А они - и гость, и хозяин, убили столько, что могли не совершать намаз до конца своей жизни. Но еще больше они собирались убить в будущем, несоизмеримо больше.
        - Я привез хорошие новости, шейх! - сказал гость и в его голосе, если хорошо прислушаться, можно было уловить скрытую радость, которую он, однако старался не показывать - кажется, поиски начались! Недавно старший из братьев, Адриан де Вет прибыл в ЮАР и младший из братьев, Николас его встретил в аэропорту! Я сам наблюдал за самолетом, на котором прилетел старший из братьев. Но из здания аэропорта он не вышел, вместе со своим братом они выехали через служебные ворота.
        Понимающий человек, если бы ему довелось подслушать этот разговор, немало бы удивился тому факту, что гость назвал Хасана Салакзая, начальника полиции продавшегося неверным собакам, не кем-нибудь, а шейхом. Ведь в тасаввуфе (суфизме, мистическое течение в исламе - прим автора) право на обращение "шейх" имели только самые уважаемые люди, лидеры исламских общин, видные богословы, имевшие право давать своим мюридам (ученикам - прим автора) иджаза (разрешение - прим автора) на наставничество в вопросах богословия. Тем не менее, гость назвал Салакзая шейхом совсем не случайно.
        - Что же случилось потом? - спросил Салакзай спокойным и внешне отстраненным тоном.
        - Потом мы проследили за братьями до Александрии, где младший брат отнял у местных бандитов деньги за партию алмазов, а старший брат прикрывал его с оружием в руках. Мне очень помогли наши братья по джихаду из PAGAD (People against gangsterism and drugs, люди против гангстеризма и наркотиков, радикальная исламская организация, в которую входят негры- экстремисты..
        Организация террористическая, во многих странах запрещена. При ее создании, финансировалась Ливией, но теперь имеет тесные связи с Аль-Каидой - прим автора), да продлит Аллах их дни!
        Салакзай никак не отреагировал на здравицу Аллаху и на похвалу черных братьев по джихаду.
        - После этого они выехали в сторону их фермы, принадлежащей Николасу де Вету и находящейся на самой границе с Намибией. Мы не стали следить за ними. Но недавно, доверенный человек сообщил нам, что по дороге братья попали в переделку, и один из них старший ранен, но поправляется. Думаю, что в ближайшее время они тронутся в путь. Мои люди осторожно следят за фермой и готовы атаковать ее в любую минуту.
        - Атаковать не надо - ответил Салакзай после нескольких минут раздумья - ты должен сделать вот что. Как можно быстрее собери группу… У тебя ведь есть друзья в Алжире?
        Гость утвердительно кивнул.
        - Вот их и собери, человек тридцать-сорок. Из тех, кто знает пустыню и умеет в ней воевать. Я думаю, скоро братья тронутся в путь. Ты должен проследить за ними, куда бы они ни пошли. И когда они придут к точке назначения - ты должен убить их и забрать то, что они найдут. Это важно для нашего общего дела, иншалла!
        - Иншалла! - эхом повторил гость.
        Хасан Салакзай был старым, испытанным бойцом. В восемьдесят седьмом году бойцы разведывательно-диверсионной группы специального назначения Советской армии почему то не добили его, решили что с оторванной рукой он сам истечет кровью и ушли. Не стали тратить пулю. Иногда эта ночь приходила к Салакзаю в страшных, цветных снах - истошные крики "Аллах Акбар!", красные нити трассеров, разрезающие ночь, кинжальный огонь автоматов и пулеметов шурави, близкий разрыв гранаты… Но Салакзай выжил, единственный из всей группы моджахедов, напоровшихся той страшной ночью на засаду советского спецназа. Сделав из веревки жгут и остановив кровь он больше десяти километров прошел по неприступным горам, и вышел все-таки к базовому лагерю моджахедов. За руку он отомстил - после того, как вернулся из госпиталя, он купил на приграничном базаре пять пленных советских солдат, привез их в лагерь моджахедов и под вой разъяренной толпы отрубил головы саблей. Доказав тем самым, что мужчина даже с одной рукой остается воином. Командование ОКСВ (Ограниченный контингент советских войск в Демократической республике Афганистан)
довольно скоро узнало об этом и за беспощадным воином ислама начал охотиться спецназ. Восемьдесят восьмой год должен был стать для него последним - но русские ушли, оставив разорванный гражданской войной Афганистан в покое.
        Русские ушли, а Афганистан остался. В Кабуле все еще сидел режим Наджибуллы, против него надо было воевать - но полевые командиры моджахедов почти сразу перессорились. Присутствие Советской армии было тем фактором, который цементировал афганское сопротивление, превращал его в монолит, воюющий по одну сторону баррикад. Не до ссор, когда на штурмовку твоей позиции заходит Ми-24. А вот когда русские ушли…
        Когда русские ушли, полевые командиры разрозненных групп моджахедов разом вспомнили старые обиды, немало которых накопилось за время войны. Кто-то в окопе сидел, а кто-то - на пресс-конференции. Некоторым полевым командирами даже дали прозвище - "командиры Гуччи" (Гуччи - итальянская линия одежды для мужчин, очень дорогая - прим автора) Кому-то недодали спонсорских денег, кто-то кого-то случайно обстрелял. А кто-то кого-то - и неслучайно. Вспомнились и старые обиды - у прадеда коня украли, у деда жену увели. Кровная месть у горцев могла продолжаться столетиями, и сейчас она вспыхнула с новой силой. Да еще спонсоры войны, прежде всего американцы, решили, что раз Советский союз ушел из Афганистана - значит выделять деньги и финансировать движение моджахедов уже не нужно. Вздохнув с облегчением - все-таки эта война немало вытащила денег из американского бюджета - американцы ушли. Ушли, наивно надеясь, что разбросанные ими камни соберет кто-то другой, а с теми, кого они обучали убивать неверных, они больше никогда не встретятся.
        Нужно было принимать решение - что делать дальше. К кому из моджахедов примкнуть.
        В одиночку быть было невозможно, человек без поддержки какой-нибудь вооруженной экстремистской группировки превращался в овцу в середине стаи волков.
        Хасан Салакзай сделал выбор. В госпитале, куда его доставили едва живого и уже не надеялись, что он выживет, его оперировал опытный доктор-хирург, невысокий, полненький с круглыми очками, которые у него так и норовили сорваться с переносицы. Даже после операции все ждали, что Салакзай умрет - но он выжил. Он выживал вопреки всему, он выжил даже вопреки самой смерти, представшей перед ним той страшной ночью восемьдесят седьмого в образе того русского в помятой "афганке" с серьезным, даже суровым выражением лица и пулеметом Калашникова в руках.
        Значит, он не все еще выполнил на пути Аллаха, не все…
        Доктор, заинтересованный скорым выздоровлением больного, которого он считал безнадежным, и который не потерял силы духа, даже потеряв руку, начал все чаще и чаще приходить к кровати Салакзая. Доктор по национальности был египтянином и почти не знал пушту, но за пару месяцев они как-то научились общаться на дикой смеси арабского и пушту. Можно даже сказать, что они стали друзьями.
        И однажды доктор пришел не один. Вместе с ним к кровати Салакзая подошел еще один человек - высокий, худощавый с длинной бородой и глазами библейского пророка. Он уже тогда был хорошо известен - сын саудовского миллионера, наследный принц строительной империи, он бросил шикарную жизнь и приехал в Афганистан, чтобы простым солдатом сражаться на пути джихада. Пример, заслуживающий подражания, он уже тогда выгодно отличался от афганских полевых командиров, погрязших во внутренних дрязгах и наркоторговле. Втроем, они проговорили до утра, и этот разговор Салакзай помнил до сих пор в мельчайших деталях. Поэтому когда ушли русские, Хасан Салакзай снова нашел лечившего его доктора и спросил, не может ли он быть ему чем-нибудь полезным. Тот ответил, что ему будут полезны все люди, которые готовы вступить на путь вечного джихада с неверными собаками. Но у каждого - свой путь священной войны. Например, для него будет очень хорошо, если он устроится в полицию, чтобы помогать своим братьям по вере.
        Звали этого доктора Айман Аль-Завахири…
        Когда гость ушел, Хасан Салакзай неспешно налил себе чая из древнего медного чайника. Пригубил ароматную, терпкую жидкость, напряженно размышляя. Эмир, как его называли только самые приближенные, был прав, впрочем, как и всегда. В голове Салакзая звучал его голос, слова, которые он сказал при встрече несколько месяцев назад: "Мы должны найти этот самолет - и тогда на нашу борьбу снизойдет благословение Аллаха! Ты должен сделать это! В этом - твое предназначение, твой путь к Аллаху! Иншалла!" Иншалла…
        Южно-африканская республика
        Район Карру, ферма "Редбуш" 28 июня 2009 года - Ну что, док. Пришла пора помирать - или протяну еще немного?
        Марина изучала рану, к этому времени совсем затянувшуюся, прикасаясь к ней своими сухими прохладными пальцами. Как ни странно, боли ее прикосновения не вызывали. Вообще.
        - Больно? - Марина нажала посильнее - Приятно… - улыбнулся я, когда такая женщина прикасается…
        Фыркнув, Марина убрала руку - Я смотрю, вы уже совсем поправились, мистер де Вет старший. Думаю, какое то время вы еще протянете, если не будете влезать во все, попадающиеся на пути переделки.
        Мистер де Вет старший… так меня еще не называл никто.
        - Вообще, мистер де Вет старший - это мой отец. Меня же можешь называть просто Эд, как это принято у нас в Америке. У нас не любят церемоний.
        - Да и у нас здесь все по-простому - улыбнулась девушка - но мне уже надо идти…
        Проводив взглядом девушку, которая мне нравилась все больше и больше, я вышел из дома и огляделся, стараясь понять, что же на самом деле здесь происходило…
        Оправляясь от ранения, я прогуливался по самой ферме "Редбуш" и по ее окрестностям пешком, осматривало, скажем так, местные достопримечательности. И чем больше я видел, тем больше всего мне казалось странных и непонятным.
        Прежде всего: если изначально ферма "Редбуш" была овцеводческой, то сейчас она овцеводческой уже не была. Нет, конечно, овцы здесь выращивались, шерсть и мясо заготавливались и отправлялись, в том числе и на экспорт. Но было много чего другого…
        Было стрельбище. Даже не одно, а два. Первое представляло собой огромное поле с самой современной мишенной обстановкой, с движущимися мишенями, с автоматически контролем результатов стрельбы. Размеры его были огромны: тридцать позиций для стрелков и полтора километра длина стрелковой директрисы. Даже в США такие стрельбища можно было пересчитать по пальцам. Второе стрельбище - даже не стрельбище, а стандартная штурмовая полоса препятствий, на которой были даже развалины трехэтажного дома. На штурмовой полосе тоже имелось несколько рубежей для стрельбы. Было на ферме оборудовано и поле для пейнтбола.
        И все это не пустовало! Удивительно, просто, но на расположенные далеко от крупных городов объекты постоянно приезжали люди. Как будто, кроме как здесь, в стране больше не было места, чтобы пострелять. Ни стрельбище, ни полоса препятствий никогда не пустовали. Взрослые мужики, некоторым из которых явно было за пятьдесят, приезжали, переодевались в камуфляж и с энтузиазмом дырявили мишени, потели на полосе препятствий. Стрельбище было расположено в полутора километрах от основного дома, и с утра до ночи там не утихал разнокалиберный грохот…
        Там же стояли и несколько крупных ангаров - склады со списанным военным имуществом. Многие, приезжая пострелять, заходили и туда - приобрести форму, амуницию, патроны. Торговали и оружием - как объяснил брат, лицензия у него была, и вообще в ЮАР с этим проблем не было, закон о самообороне здесь один из самых жестких в мире. Хмыкнув, я не стал расспрашивать дальше.
        Но самое главное, что мне бросилось в глаза - и посетители стрельбища, и посетители оружейного магазина, и те с кем брат стрелял сам, а потом о чем-то разговаривал - у всех у них был один цвет кожи.
        Белый.
        В стране, где черные составляли большинство, а после отмены режима апартеида и наплыва страну беженцев из Зимбабве - абсолютное большинство - здесь черных не было ни одного. И на ферме, и на стрельбище все работы выполняли белые. Клиенты тоже были все как на подбор - с белым цветом кожи. Просто удивительное место какое-то.
        Прогуливаясь потихоньку, я подмечал происходящее, делал для себя определенные выводы. В основном посетители разговаривали на языке "белого племени" - африкаанс, представлявшем собой голландский язык, слегка исковерканный африканизмами. На этом языке я не понимал ни единого слова - но наблюдать за происходящим, за тем, кто с кем группируется, кто часто здесь бывает было возможно…
        Мыслей у меня возникло много по этому поводу, но делиться с братом, выяснять что-то я не стал. В конце концов - в чужой монастырь со своим уставом…
        - Э, братишка - я вздрогнул от сильного хлопка по плечу - ну как? Марина вылечила?
        Я уставился на Ника, лихорадочно просчитывая ситуацию. С подковыркой вопрос или нет? Вроде как нет.
        - Да вроде как вылечила - подчеркнуто нейтральным тоном ответил я - Ну и прекрасно. Пошли! Нас ждут великие дела!
        Трясучий старенький Лендровер подкатил к одному из складов, самому дальнему.
        Грохот стрельбы совсем рядом на стрельбище закладывал уши…
        - Заходи! - Ник отпер один за другим два замка, щелкнул выключателем на стене. Я осторожно огляделся…
        - Ни хрена себе… - изумленно выдохнул я. В ангаре была оборудована настоящая мастерская со станками. И посередине стоял новенький, оливкового цвета армейский внедорожник LandRover Wolf.
        - Фирма веников не вяжет - усмехнулся Ник - давай начинать готовится.
        Стандартная машина это хорошо, но доработанная - еще лучше. Надевай перчатки, я скажу что делать…
        Сомали, Могадишо 21 июня 2009 года Автоматные очереди раздались метрах в пятидесяти впереди, где-то слева. Водитель резко вывернул руль и старый, потрепанный временем и дорогами Рено вывернул вправо, ныряя в узкий, загаженный нечистотами проулок. Водитель такси недовольно выругался - Прокляни их Аллах, подонки. Извините, придется немного объехать. Прямой дорогой ехать нельзя…
        - Хорошо… - раздался спокойный голос сзади.
        Крутя баранку своего такси водитель все больше и больше задумывался о том, кого он посадил в машину. Таксистом в столице подрабатывать было сложно, иностранцев почти не было, а у сомалийцев денег не было даже на еду. Несколько месяцев назад эфиопские ВВС нанесли очередной удар по аэропорту Могадишо, бестолковая атака закончилась полным успехом, потому что ни ПВО, ни ВВС у Сомали больше не было.
        Только на днях бурундийские миротворцы все-таки восстановили взлетную полосу - скрипя зубами, потому что миротворческий контингент надо было как-то снабжать, наземные конвои грабились по дороге - и аэропорт снова открыли. Естественно, все свободные таксисты отправились туда, чтобы хоть что-то заработать. Не преминул воспользоваться ситуацией и Мамед. И сегодня, ему улыбнулась удача, видимо Аллах решил вознаградить раба своего, столь усердного в вере. Вечером, когда ни одного самолета уже не ждали, вдруг появился этот самый пассажир. Странный, невысокого роста, одетый так, как обычно одеваются западные фотокорреспонденты, отправляющиеся в дикие страны. На плече у него была небольшая дорожная сумка. Ни с кем не заговаривая он прошел мимо хватающих его за руки водителей и сел в такси Мамеда, стоящего одним из последних в очереди.
        Кто же это такой? Одет как европеец, но при этом свободно владеет арабским.
        Хладнокровен, когда началась перестрелка и бровью не повел. Да и район, куда он приказал себя вести - район Медина чрезвычайно опасный.
        - Дальше не поеду. Высажу вас у этого блокпоста, дальше нас не пустят В ответ не раздалось ни слова, просто на переднее сидение упала десятидолларовая бумажка. Экономный человек в Могадишо на эти деньги мог жить месяц…
        - Благодарю… - начал Мамед, но сзади уже хлопнула дверь. Быстро развернув машину, Мамед погнал ее, пытаясь до темноты выбраться из опасного района.
        Блокпост на дороге, ведущей в Медину, представлял собой громадный завал разбитой техники на дороге. Высота завала доходила до второго этажа зданий, сдвинуть его было сложно даже строительным бульдозером. В завале был оставлен проезд, достаточный для того, чтобы проехала одна машина и то медленно. На крыше полуразрушенного здания рядом с завалом был установлен ДШК, в самом здании несли дежурство несколько боевиков, принадлежащим к радикальным исламистским группировкам. Чуть в стороне, в огромной бочке чадно горел костер из пропитанных солярой тряпок, освещая окрестности неверным, мерцающим цветом.
        Мгновенно осмотревшись, гость двинулся вперед…
        - Э, Муса? Смотри-ка!
        Командир небольшой группы боевиков, державших этот блокпост и взимавших плату со всех проезжающих, Муса Гараби с изумлением уставился на улицу, не веря своим глазам. Из подъехавшего такси вышел человек, одетый как европеец и сейчас он спокойно и никого не боясь шел к баррикаде…
        - О, Аллах, он что совсем спятил? - пробормотал кто-то - Сидеть здесь! - шикнул Муса, пристрожив своих подчиненных - я пойду поговорю с этим обиженным Аллахом. Может быть, у него в кармане завалялись лишние денежки…
        Из темноты раздался глумливый смешок.
        Поправив висящий на плече автомат, Муса вышел из дома и направился навстречу странному неверному, рискнувшему гулять по Могадишо, на ночь глядя. По дороге он вспомнил зачатки английского, тех самых слов, которыми можно дать неверному понять, что проход здесь не бесплатный…
        - It is custody! - твердым голосом сказал он - money. One hundred dollar.
        - Ас-саламу алейкум! - спокойно произнес гость - Ва алейкум ас салам - автоматически ответил Муса, и тут вдруг до него дошло, что гость говорит по-арабски ничуть не хуже его самого…
        - Ты кто такой? - подозрительно спросил Муса, взяв в руки автомат и передернув затвор - Я гость - ответил незнакомец - и разве не сказано в благословенном Коране: "Пусть все, кто верит в Аллаха и в Судный День, окажут радушный приём гостю".
        Мысли метались в голове Мусы подобно крысам в ловушке, он понимал, что перед ним не простой европеец, которого можно к примеру похитить, потребовать выкуп, отрезать голову - но, что делать он не представлял.
        - Что нужно? - Муса решил не идти на конфликт - Ты знаешь Али Махди Мухаммеда, да продлит Аллах дни его? Вызови его по связи и скажи, что аль-Мумит (убийца, убивающий - прим автора) приветствует его на его земле!
        Муса бросился в дом, где стояла рация так быстро, как будто за ним гнались все силы ада…
        - А ты изменился, аль-Мумит… - командир самого крупного отряда исламской гвардии, "генерал" Али Махди Мохаммед бросил в рот последний кусок бедуинского кус-куса, сыто рыгнул и откинулся назад - тебя совсем не узнать… У тебя даже цвет лица изменился. Хвала Аллаху, Мумит что мои люди не приняли тебя за европейца и не отрезали голову…
        - У них бы ничего не вышло… - спокойно сказал Мумит - я не из тех, кому можно отрезать голову.
        - Это уж точно… - усмехнулся Али Мохаммед - кстати, когда мы с тобой в последний раз виделись? Я уже и не припомню…
        - В девяносто шестом - ответил Мумит - именно тогда…
        В тысяча девятьсот девяносто шестом году, генерал Мохаммед Фарах Айдид из клана хабр гадир, учившийся в Москве и в Италии, тот самый что с позором выгнал из страны американских солдат и провозгласивший себя президентом Сомали решил расправиться с давними политическими противниками - радикальными исламистами.
        Когда на их землю пришли американцы, исламисты и боевики хабр гадир сражались плечом к плечу. Но генерал Айдид был националистом и атеистом, в мечеть он не ходил. И получив власть, он решил расправиться со своими политическими противниками.
        В июле девяносто шестого года боевики Хабр гадир, которых вел в бой лично генерал Айдид, осадили южный район столицы страны Могадишо - Медину, цитадель радикальных исламистов. По численности и оснащению войска генерала значительно превосходили исламских боевиков - но тут случилось ниспосланное Аллахом чудо.
        Двадцать четвертого июля тысяча девятьсот девяносто шестого года неизвестные каким то образом просочились мимо охраны генерала и расстреляли Айдида. Получив пулю в печень, которая к тому же оказалась отравленной, генерал Айдид скончался на операционном столе. После чего исламисты перешли в наступление и разбили племенные вооруженные формирования Айдида, захватив власть в стране. С этого момента Сомали пошла путем радикального ислама…
        - Да, девяносто шестой… - мечтательно произнес Али Мохаммед, вспоминая те тяжелые и кровавые дни - ты тогда здорово помог братьям…
        - Пустое… - произнес Мумит - у каждого из братьев свой путь на Земле, но каждый путь - это путь к джихаду, войне с неверными…
        - Иншалла! - согласился Али Мохаммед - а откуда ты прибыл сейчас?
        - Я прибыл издалека… - туманно ответил Мумит - я всегда там, где притесняют братьев по вере. Алжир, Марокко, Египет, Ирак, Афганистан. Слишком много правоверных встало на путь предательства и дружбы с неверными. Хотя какие это правоверные…
        - Тяжело покарает Аллах тех поганых псов, что предали святое дело джихада и продались неверным! Каждый их вдох на Земле является оскорблением Аллаха! - выкрикнул генерал, моментально входя в раж - говори, что у тебя ко мне за дело!
        Помочь такому человеку как ты - святой долг любого правоверного…
        - Мне нужны люди, брат… - ответил Мумит - самые лучшие из тех, которые у тебя есть - Разве у тебя нет своих людей, брат? - удивился Али Мохаммед - Нет - ответил Мумит - для каждого нового дела я заново набираю команду. Если бы я поступал по-другому, давно бы уже был в лагере X-ray в Гуантанамо, или где-нибудь похуже…
        - Кто им заплатит?
        - И им и тебе я щедро заплачу. Об оружии и переброске туда, где им предстоит работа, я тоже позабочусь…
        Южно-африканская республика
        Район Карру, ферма "Редбуш" 04 июля 2009 года - Где оружие будем крепить?
        - Уж явно не на виду… - отозвался Ник - глянь-ка, а ведь неплохо получается!
        - Неплохо…
        Последние дни мы не вылезали из мастерской - резали, пилили по металлу, приваривали. Ник, оказывается умел работать болгаркой, сварочным аппаратом и токарным станком как заправский автомеханик, чего я никак не ожидал. Мне же оставалась роль простого помощника. И за несколько дней из обычного армейского внедорожника нам удалось сделать вполне даже приличную экспедиционную машину.
        Первым делом мы сварили из толстых труб своего рода защитный каркас и приварили его к машине. Если некоторые халявщики прикрепляют защитный каркас машины к непрочному материалу кузова, то мы сделали как надо - приварили к раме и спереди и сзади, причем не точечной сваркой, а сплошным швом. А сверху наложили и закрепили еще и своего рода ребра жесткости из толстых, изогнутых по месту стальных прутков.
        Сам каркас представлял собой конструкцию из двух толстых стальных труб, которые выходят из-под бампера, проходят перед радиатором машины (защищая одно из уязвимых мест машины - радиатор в случае столкновения), а дальше идут над капотом и по всей длине открытого пассажирского салона машины, дальше идут вниз и закрепляются опять-таки под задним бампером на раме. Между двумя длинными продольными трубами мы наварили четыре коротких, поперечным, для усиления жесткости конструкции.
        В трех местах мы сделали небольшие доработки для того, чтобы при необходимости превратить обычную экспедиционную машину в боевую. Ник просверлил три пары отверстий - на третьем по счету ребре жесткости справа и слева, и на четвертом - посередине. После чего отверстия эти мы зашпаклевали и покрасили так, чтобы их невозможно было бы выявить при обычном осмотре.
        На самом деле эти отверстия представляли собой подготовку под установку самодельных переходников под пулеметы. С собой мы пулемет брать не стали - его невозможно было спрятать так, чтобы не обнаружили при прохождении пограничного контроля на границе ЮАР и Зимбабве. Но в то же время пулемет мог попасться нам в дороге. Переходники у Ника уже были, как он объяснил, их делает он сам, потому что в ЮАР такие переходники пользуются спросом.
        Сзади, в багажнике (а мы за основу взяли длинный, так называемый 130-й внедорожник) мы приварили две большие емкости для питьевой воды. Сделанные из толстой стали, с тремя перегородками внутри и емкостью по сто пятьдесят литров каждая. Для автономного передвижения в условиях Африки такая доработка была жизненно необходима, а при попадании в емкость пули, если даже она пробьет сталь, мы в худшем случае потеряем лишь одну шестую часть нашего запаса воды.
        И спереди и сзади машины мы приварили по лебедке модели premier-winch с тяговым усилием три тонны каждая. Такая лебедка во внедорожных приключениях была жизненно необходима, а ее мощность позволяла при необходимости даже втащить автомобиль на гору, если на вершите найдется, за что зацепить трос. На всякий случай мы положили в багажник запасную пятидесятиметровую бухту стального троса.
        Заменив пружины подвески, мы немного "лифтанули" наш ЛэндРовер, всего на восемьдесят миллиметров. По трассе удобства вождения это не прибавит - но в Африке, в тех местах, куда мы направлялись хорошая дорога - это не правило, это исключение…
        Переделали воздухозаборник, на левом борту машины поставили длинный шнорхель, чтобы была возможность сходу преодолевать водные преграды, не заливая при этом мотор. Конечно, Замбези с таким оборудованием сходу не преодолеешь - но хоть что-то.
        Поставили дополнительные фары - искатели, настоящие прожектора спереди и сзади.
        На защитном каркасе поставили легкосъемный багажник. Машина была дизельной, емкость бака была достаточной - но мы все равно поставили дополнительный бак на сто литров дизтоплива и по обе стороны машины приварили с бортов по три крепления для двадцатилитровых топливных канистр. Заготовили большую маскировочную сеть для машины. Сварили и установили между передним и задним рядами сидений стойку для винтовок.
        Это из того, что было сделано открыто. Оставалась проблема скрытной перевозки оружия через границу - и ее мы решили просто. Пол багажника мы подняли на пятнадцать сантиметров, вварив в корпус машины фальшпол. И в образовавшуюся нишу мы положили то, что при досмотре обнаружить были никак не должны.
        В качестве основного оружия для нас двоих мы решили взять два автомата типа АКМС.
        Простой и надежный автомат, патроны такого калибра были практически у всех армий и повстанческих группировок, окружавших ЮАР - Советский Союз в свое время поставил сюда этого добра столько, что не расстреляли до сих пор. Ни звук выстрелов, ни внешний вид, ни патрон (чтобы можно было снимать патроны с трупов) этих автоматов не отличались от армейских, и это было прекрасно.
        Но автоматы мы также доработали. Под резьбу, на которую наворачивается дульный компенсатор мы изготовили два глушителя из нержавеющей стали. Теперь в случае чего у нас будет бесшумное оружие, иногда оно незаменимо. Кроме того - на каждый автомат мы приспособили съемный компактный фонарь с кнопочным включением для возможного ночного боя.
        Специальной снайперской винтовки мы решили не брать вообще. Мой Винчестер трехсотого калибра мог вполне при необходимости использоваться в качестве снайперской винтовки, у Ника была чешская CZ 550 под.338 калибр. Все винтовки и патроны к ним можно было перевозить открыто - как охотничье оружие.
        Пистолеты - спрятали под фальшпол рядом с автоматами и патронами к ним. Можно было конечно заявить, что пистолеты предназначены для добивания дичи - но решили не рисковать.
        Туда же, в качестве мягкой подстилки положили три комплекта армейской Зимбабвийской формы. С дальнего расстояния сойдет. Почему три?
        Марина… Как то вечером, после стаканчика виски Ник как то впроброс предложил взять с собой и Марину. Хорошо зная своего братца, и не питая насчет него никаких иллюзий, я предположил, что Марина в этом походе ему нужна с одной простой целью - чтобы если случится чудо и мы обнаружим самолет, чтобы делить сокровища не на двоих, а на троих. Причем две трети - свою долю и долю Марины Ник конечно же хотел захапать себе. И тут, неожиданно для себя самого я… согласился.
        Почему? А черт его знает. Верней, черт то знает, и я знал, но боялся признаться в этом даже себе.
        Марину я любил. Да, вот так просто - при том, что она была девушкой моего брата и не давала мне ни малейшего повода к проявлению своих чувств. Но я ее любил.
        И поэтому согласился…
        Южно-африканская республика
        Граница с Зимбабве
        Пропускной пункт Бейтбридж 06 июля 2009 года - Господа, прошу предъявить ваши документы…
        Темнокожий офицер с ЮАРовской стороны границы старался казаться серьезным, важным и сосредоточенным - и поэтому казался тупым напыщенным индюком. Медленно и внимательно он перелистывал страница за страницей наши паспорта.
        - С какой целью вы едете в Зимбабве, господа?
        - Охота, разве не видите - ответила сидящая на заднем сидении Марина, показывая пальцем на заполненную ружьями стойку От ее улыбки негр, как то дернулся, суетливо долистал мой паспорт, паспорт Марины даже не открыл.
        - Проезжайте.
        Ник, сидевший за рулем, осторожно нажал на газ, и машина медленно покатилась вперед, чтобы уже через несколько десятков метров остановиться у зимбабвийского шлагбаума.
        На зимбабвийском посту все прошло и того быстрее и проще. К нам подошел солдат, Ник ни слова не говоря, открыто дал ему несколько каких-то банкнот, тот кивнул, махнул кому то рукой, шлагбаум открылся - и мы начали долгое путешествие по Африке.
        Поскольку, в Африке я был впервые, все происходившее здесь мне было интересно. С ужасом оглядываясь по сторонам я вдруг понял, что Африка совсем не та, которую показывает CNN по телевизору, в пятнадцатисекундных отрезках новостей. Она совсем другая - древняя и дикая, непознанная и страшная. На какой то момент я даже пожалел, что не послушал отца и ввязался во все это дело.
        Прямо за пограничным постом с зимбабвийской стороны начинался ад. Громадный лагерь беженцев, причем эти беженцы были в собственной стране. На обочине дороги, в пыли и грязи стояли, сидели и лежали люди, высились какие-то самодельные убежища из картона, пенопласта, у отдельных счастливчиков - из железа. Вся жизнь происходила здесь, на обочине дороги - здесь спали, ели что бог пошлет, любили друг друга, воспитывали детей, страдали и умирали. Все здесь - под палящим, безжалостным африканским солнцем. Исхудавшие африканские дети прыгали на обочинах дороги, подпрыгивали, бежали за нашей машиной. Словно завороженный, я не мог оторвать глаз от зрелища сконцентрированной здесь, на этом пятачке земли ужасной человеческой трагедии…
        - Что здесь произошло? - чужим, каркающим голосом спросил я - Где? - беззаботно ответил Ник, он продолжал спокойно и уверенно вести машину, не обращая внимания на происходящее вокруг. Иногда он резким гудком клаксона сгонял разыгравшихся негритят с дороги…
        - Да здесь вот! - я обвел рукой окрестности - в этом чертовом месте!
        - Ах это… - Ник сплюнул через борот автомобиля на пустынную дорогу - это, мой дорогой братишка, дело всей жизни одного жирного черного урода, который правит этой несчастной страной уже тридцать лет, высосал из нее все соки, пустил по ветру все что создавалось поколениями - и все никак не сдохнет, мать его так! Он, кстати рыцарь Великобритании - только в прошлом году ее Величество лишила его этого титула (Ник говорит правду. Террорист и убийца Роберт Мугабе был действительно пожалован рыцарским званием и только в 2008 году его лишен. Это само по себе говорит о многом… - прим автора) - Ты про кого?
        - Роберт Мугабе! - вступила в разговор Марина, и я услышал в ее голосе лютую ненависть, никак не вязавшуюся с ее внешностью и с ее в принципе спокойным поведением - палач Зимбабве и ее народа. Мразь!
        - Спокойно… - произнес Ник - ты не обращай внимания на нее - повернулся он уже ко мне - Марина неровно дышит к этой черной обезьяне. Не так ли?
        Фыркнув словно кошка, Марина замолчала, уставившись куда то вдаль. Ник не унимался.
        - Слушай, принцесса! У тебя осталась еще та самая банкнота? Покажи ее Эду, чтобы он представлял себе, что за хреновина здесь творится…
        - Я оставила ее дома - мрачно произнесла девушка, судя по ее виду, она не была настроена ни шутить, ни вообще разговаривать.
        - А зря… Вот это - настоящий цирк, вы у себя в Америке такого и представить себе не можете. Здесь ведь, в этой стране миллиардеров больше чем во всем остальном мире, вместе взятом.
        - Что за банкнота?
        - Да обычная такая банкнота, зимбабвийский доллар. Номинал - сто миллиардов долларов.
        - Сколько?! - мне показалось, что я ослышался - Сто миллиардов долларов - подтвердил Ник - ты все правильно понял. Сейчас они свои деньги деноминировали, конечно, в десять миллиардов раз. А то нехорошо как то - в стране каждый второй миллиардер, а они с протянутой рукой по всему миру идут, гуманитарку просят. Сейчас Мугабе и его клика очень хорошо имеют с распродажи этой гуманитарной помощи. По слухам у старого черного ублюдка в стране часов и шоколада (имеется в виду Швейцария - прим автора) маленькая такая заначка скоплена, десять миллиардов долларов весом. Причем не местных долларов, а настоящих. Так что если самолет нам найти не удастся - заедем в гости к старику, вежливо попросим поделиться. А то получится - съездили ни по что, привезли ничего…
        - Так он тебе и отстегнет - скептически пробормотали Марина - Так мы его попросим - хохотнул Ник, он вообще редко когда находился в плохом настроении - хорошо попросим. С нашими-то возможностями…
        - Болтай поменьше… - недовольно сказал я - лагерь мы уже проехали. Давай, сворачивай. Взглянем на карту…
        - Есть, сэр!
        Свернув на обочину, наш джип бодро запрыгал по колдобинам. На ходу я отметил, что лифтовали мы его не зря - хотя на дороге проявлялась излишняя валкость, на бездорожье это оборачивалось более плавным и мягким ходом. Остановившись, Ник сразу заглушил мотор, чтобы не жечь понапрасну солярку. Я достал из держателя ламинированную карту местности, издававшуюся для любителей сафари и мы втроем склонились на ней.
        - Что скажешь Ник - сказал я - ты здесь не первый раз тебе и карты в руки - Хорошо что ты это заметил - довольно сказал Ник - я думаю вот что. Ферма находится западнее Булавайо. До самого Булавайо отсюда - сотни две километров, не меньше, если ехать по дороге. Сначала по А4, потом вот здесь уходим на А6.
        Только на этой дороге черт знает что творится. Здесь восемьдесят процентов безработных, и трое туристов на новеньком британском внедорожнике - для них всего лишь добыча. А убить белого для многих - это не преступление, а доблестный, достойный настоящего мужчины поступок. Со времен Чимуренги (так называлась тринадцатилетняя террористическая война, которую черные вели с правительством Яна Смита, в результате которой Родезия пала и образовалась, собственно, Зимбабве. Примерно то же самое, что у мусульман джихад - прим автора) здесь мало что изменилось, только жрать стало нечего да работы не стало. Поэтому - предлагаю дороги придерживаться лишь примерно - а так идти по бездорожью параллельно дороге. Все равно дорогу не ремонтировали еще со времен Смита, и она от бездорожья не слишком сильно отличается…
        Перед тем, как продолжать дорогу мы достали оружие, разложили его под руками, но прикрыли сверху запасной одеждой. Как объяснил Ник, здесь в стране это запрещено, но местным стражам порядка хочется кушать. Зарплату им повышают в несколько раз каждый месяц, а вот цены растут каждый день…
        Они появились, когда мы проехали уже километров сто по иссушенной солнцем зимбабвийской земле. Наш Лэндровер, бодро подпрыгивая на неровностях, шел почти параллельно дороге, обстановка впереди просматривалась метров на триста из-за этого, что мы карабкались на холм, а что за холмом - это еще вопрос. Мне еще подумалось, что в этом-то месте как раз и может скрываться засада.
        И она там скрывалась. Только наш Лэндровер перевалил гребень холма - как нашему взору предстали две машины на другом склоне холма. Два японских пикапа, кажется Тойоты, на одном крыша кабины была срезана напрочь, и получился этакий джип-кабриолет.
        На другом были просто выбиты все стекла, включая лобовое. До них было метров шестьсот, увидев нас, они резко тронулись с места, расходясь в разные стороны, чтобы взять нас в клещи. В каждом пикапе было человек по пять.
        Хватая лежащий рядом с сидением автомат, я вдруг с ужасом почувствовал, что наш Лэндровер останавливается…
        - Ты что, б…, с головой совсем поссорился?! - вызверился я на брата - ходу давай, может, проскочим - Не боись! - ответил он, на его лице не выражалось ни капли тревоги или страха - Марина о них позаботится.
        - Б…, ты о..л совсем! Их десять рыл, не меньше!
        - А вот увидишь…
        Раскладывая приклад Калашникова, я заметил, как Марина с совершенно спокойным видом взяла из пирамиды ружей свою винтовку - она пользовалась армейским снайперским Ремингтоном-24 с ложем от Accuracy, положила винтовку на одну из труб каркаса безопасности машины, прицелилась. Несмотря на то, что в трех сотнях метров находились с десяток вооруженных бандитов, она вела себя так, будто находилась на дипломатическом приеме.
        Сухо и громко треснул винтовочный выстрел, и в трехстах метрах от нашей машины водитель одной из Тойот, той самой на которой была срезана крыша, вдруг дернулся, наваливаясь грудью на руль. Машина бандитов задергалась, ее ощутимо повело влево.
        Со второй машины открыли огонь из кузова, неточный, поскольку Тойоту швыряло на неровностях, но опасна даже случайная пуля. Тем более если лупят из трех автоматов. Прикрываясь бортом Лэндровера, я открыл огонь, стремясь короткими злыми очередями нашупать машину противника. Снова хлестко ударил винтовочный выстрел - и вторая Тойота затормозила буквально метрах в двухстах от нас, причем затормозила так стремительно, что один из черных бандитов вылетел из кузова. В следующий момент моя очередь из Калашникова пронзила кабину машины, пассажир, до этого лупивший по нам из автомата, дернулся и затих, его последняя очередь вспорола землю далеко от нас. Готов…
        Новый винтовочный выстрел - и оставшийся в живых боевик на первой машине, которая к этому времени тоже остановилась, и который строчил длинными очередями из ручного пулемета, выронил пулемет, мешком выпал из кузова. Я продолжал стрелять, прикрывая Марину, автомат бился в руках как живой. Раскатистый бас Калашникова перекрывали отрывистые винтовочные выстрелы.
        Автомат в моих руках сухо щелкнул, выстрела не последовало - закончились патроны.
        Выругавшись, я полез рукой в машину, на ощупь схватил запасной рожок, присоединил к автомату. Снова прицелился - оставшиеся в живых боевики группировались за машинами, стреляя по нам длинными очередями. Сразу было видно, что армейской подготовки у них не было - при такой пальбе даже ствол М16 уводит от цели, не говоря уж про Калашников.
        Над головой грохнула винтовка - и в борту одного из пикапов появилась небольшая аккуратная дырка, а прятавшегося за бортом машины бандита отбросило назад. Один автомат заглох. Я перевел прицел на вторую машину, выпустил одну за другой две длинные очереди, пытаясь нащупать бензобак - повезло. Хлопок - и машина зачадила жидким черным дымом, выбрасывая сполохи огня и потихоньку разгораясь. С истошным визгом, от машины отделился пылающий силуэт, я скорректировал прицел, нажал на спуск - горящий бандит споткнулся и упал лицом вниз.
        Взрыв машины настолько деморализовал оставшихся в живых бандитов, что они оставили укрытие в виде подбитой машины и побежали в разные стороны, изредка оборачиваясь и стреляя наугад. Сплюнув, я поднялся на ноги из-за крыла машины, служившего мне защитой, отсоединил почти пустой магазин, сунулся в машину за новым. Присоединяя магазин к автомату, я заметил, что Марина отсоединила магазин своей винтовки, вставила новый, передернула затвор. Зачем?
        Резко стукнул еще один выстрел - и бегущий бандит, до которого было не меньше пятисот метров, выронил автомат и, странно раскинув руки, полетел на землю.
        Марина передернула затвор, повернула винтовку в другую сторону. Выстрел - второй бандит, почти добежавший до жидких зарослей кустарника, споткнулся, упал и уже не поднялся. Еще один выстрел - последний оставшийся в живых чернокожий, уже продиравшийся сквозь кустарник, упал вперед, безжизненным мешком повиснув на крепких сучьях…
        Марина профессиональным движением открыла затвор, выбрасывая гильзу, но закрывать его не стала, аккуратно положила винтовку обратно в пирамиду. Из ствола Ремингтона, обращенного ко мне, вилась тонкая сизая струйка дыма.
        Заглянув в глаза Марины, я увидел там такое, от чего мне самому захотелось бросить автомат и бежать, куда глаза глядят…
        - Молодец, вот молодец! - Ник театрально захлопал в ладоши - а спорим, что она бы и вдвое больше ниггеров выбила?
        - Мог бы и прикрыть… - сухо сказала Марина, выпрыгивая из джипа - А Эд на что? Он же у нас агент ФБР, защитник всех обиженных и несчастных. "Служить и защищать", а Эд? (Служить и защищать - девиз полицейских структур в США - прим автора) Я находился в таком ступоре, что даже не нашелся, что ответить. Господи, никогда не видел такого выражения в глазах человека…
        - Ладно… - Ник закончил свой "театр одного актера", достал из машины свой автомат, передернул затвор - давайте сходим, посмотрим, чего мы настреляли.
        Авось чего полезного найдем…
        Взяв оружие, мы неспешно пошли в сторону чадящего костра…
        - Слушай… - Марина ушла вперед, я и Ник шли поотстав - что с ней такое?
        - А что? - так же тихо сказал Ник - Она что - сумасшедшая? Когда она стреляла у нее в глазах такое было… Я даже словами описать не могу.
        - Ах это… Нет, она вполне нормальная. Даже слишком. Просто у нее к ниггерам свои личные счеты. Ты думаешь, что она поехала, чтобы эти сокровища искать? Нет.
        Для нее это маленькое путешествие - способ увеличить свой счет. Она считает каждого застреленного ей ниггера, даже записывает. Вот так вот.
        - Что с ней произошло. Расскажешь?
        - Не-е-ет - протянул Ник - об этом ты спроси у нее самой. Если захочет - расскажет. А я рассказывать не буду.
        Около машин сильно несло порохом и противной гарью. Горевшая машина уже почти догорела, огня не было, но черный дым все еще стелился от нее. заставляя затыкать носы.
        - Опа! - Ник резко наклонился и тут же выпрямился, держа в руках странное, уродливое оружие с ленточным питанием и барабанным магазином - вот это мы удачно зашли.
        - Что это?
        - Это - ручной пулемет Дегтярева. Любимой оружие партизан во время чимуренги. К нему подходят те же патроны что и к АК, проблем со снабжением нет - но при этом у него сменный тяжелый ствол и лентовое питание. В самый раз, тем более что пулемет нам может понадобиться, а к этой машинке у меня переходник есть, установить на машину - плевое дело. Удачно зашли…
        - Ясно… Патроны собирать?
        - Собирай и патроны и сами автоматы - сказал Ник - нам то автоматы явно не нужны, но я знаю кое-кого в Булавайо, кому они будут в самый раз. Так что собирай все, что под руку попадет.
        В этот момент один из негров, тот самый который загорелся и которого свалил автоматной очередью, внезапно перевернулся. Только что он был всего лишь тушей, от которой ощутимо воняло горелым мясом - но вдруг он резко перевернулся на спину, в его руке был зажат пистолет, смотревший прямо в спину брату, который как назло наклонился, чтоб что-то поднять в траве.
        - Падай! - дико выкрикнул я, вскидывая автомат.
        Выстрелили мы одновременно, партизан и я. Несколько тяжелых автоматных пуль разорвали грудь негра, его рука с пистолетом дернулась. Раздался одиночный пистолетный выстрел, почти неслышный в грохоте длинной очереди. Партизан замер на земле с развороченной грудью, рука бессильно лежала рядом. Пистолет боевик из рук так и не выпустил.
        Резко повернувшись, я увидел, что Ник ничком лежит на животе.
        - Ник, сука!!! - выкрикнул я и, отбросив в сторону бесполезный автомат, рванулся к нему. Рывком перевернул его на спину и…
        - Кажется я твой должник, братан - весело сказал Ник - Что же ты за придурок…
        Зимбабве, Булавайо 07 июля 2009 года В Булавайо мы въехали в четыре часа по местному времени, когда уже стоило искать место для ночлега. По мне - лучше было бы переночевать где-нибудь саванне, не соваться в крупный город, но у Ника были свои соображения на этот счет. Он заявил, что нам просто необходимо на пару дней остановиться в Булавайо и переговорить с некоторыми людьми, чтобы выяснить, что творится с нашим поместьем и что вообще происходит в округе. По мне разведку можно было провести и самим - но Ник настоял на своем, видимо у него были какие то свои соображения. Поскольку в этой стране, да и вообще в Африке я был первый раз в жизни - решил дальше вопросов не задавать.
        Марина же после перестрелки с неграми вообще ушла в себя и почти не разговаривала. На предложение Ника остаться на пару дней в Булавайо она равнодушно пожала плечами.
        Когда мы пробирались по городу, меня посетило странное чувство. Если посмотреть на здания, на улицы - то вообще не возникало ощущение, что ты находишься в Африке. По архитектуре - типичный южный город, который может располагаться на юге Европы и даже на юге США. Причем достаточно крупный - два миллиона человек как-никак. Но если посмотреть на людей…
        На улицах - куча народа, которые никуда не идут и ничего особо не делают, просто сидят и тупо смотрят перед собой. Автомобилей на улицах немного, причем в основном это такие развалюхи, которым место в автомобильном музее. И тем не менее, чихая и пыхтя клубами сизого дыма они ездили. Много пикапов и джипов - в основном ЛэндРоверы второй и третьей серии, производившиеся в шестидесятых - семидесятых годах прошлого века. Благодаря алюминиевому кузову и низкофорсированному мотору они могут ездить вечно. Из нового транспорта - только редкие легковушки ЮАРовской сборки, да совсем новые пикапы и джипы, китайского производства. Как потом я узнал - китайскую технику активно закупали местные госструктуры, а полиция вообще ездила на бело-синих китайских пикапах.
        Еще - на первых этажах зданий по-видимому раньше было много разного рода лавок, предлагавших всякую всячину, сейчас же работали хорошо если одна из трех, остальные стояли заколоченными, а некоторые и вовсе явно были заброшены. На работающих нигде не было видно ценников - совсем неудивительно, если вспомнить что рассказывал Ник про местную инфляцию.
        Остановились мы в отеле "Рейнбоу", расположенном на пересечении улицы Роберта Мугабе и Десятой авеню. Неподалеку был аэропорт, совсем рядом - лесопарковая зона, где за фасадом деревьев скрывались два очаровательных здания старой английской архитектуры - местный госпиталь и школа Милтона. Пока мы проезжали мимо, я успел присмотреться и просчитать, что в случае чего драпать нужно именно в эту сторону.
        Отель Рейнбоу ничем не отличался от обычных шикарных отелей и был рассчитан прежде всего на богатых иностранцев, приезжавших в страну на сафари. Мраморный пол в холле, отделка стен тем же светло-коричневым мрамором, ресепшн, подсвеченный лампочками и сделанный из стекла и мрамора. Современные компьютеры.
        Полукруглая лестница, ведущая наверх, к номерам. И, как бонус - отсутствие полицейской слежки. Поскольку в стране ничего не работало, безработица достигала восьмидесяти процентов - приезжающие на сафари и сорящие долларами-евро богатые туристы были своего рода священной коровой и единственным источником валюты.
        За номера мы заплатили долларами - взяли три одноместных номера. Я заметил, что Марина заказала себе отдельный номер, а не общий с Ником, и это вселило в меня некоторую надежду - но вида я не подал. Взяв с собой тяжелые сумки, мы поднялись наверх…
        Номер был роскошным, как в лучших отелях Лондона. Причем с африканским колоритом.
        Искусно выделанные головы животных, бивни слонов на стенах, вместо ковра на полу что-то типа циновки. Огромная двуспальная кровать, несмотря на то, что номер вроде как одноместный. Жалюзи на окнах…
        Забросив под кровать сумку, я первым делом выглянул из окна. Окна выходили во двор отеля, оттуда пробежать несколько метров, пересечь улицу Самуэля какого-то (видимо еще один ветеран братоубийственной чимуренги) - и попадаешь в парк, для перекрытия которого потребуется не меньше армейской роты. Следом, проверил вход - на него можно было набросить цепочку, довольно крепкую на вид. Машинально прикоснулся к рукоятке "Вильсона", который достал из сумки, засунул под ремень и прикрыл рубашкой навыпуск. Кажется - все, ночевать можно.
        Стук в дверь раздался через полчаса, когда я лег на шикарную кровать и немного придремнул Но проснулся моментально - правильно все таки говорят: "Вышибить человека из армии гораздо проще, чем армию из человека". Это не в плохом или издевательском смысле, совершенно нет.
        Положив руку на рукоятку пистолета, я подошел к двери, причем не вставая перед ней - навыки офицера антитеррористического отряда, через дверь элементарно могут выстрелить.
        - Кто там?
        - Это Ник, братишка. Пойдем, прогуляемся, аппетит нагуляем…
        - Куда?
        - Да тут недалеко…
        Надел ботинки, сунул в карман две запасные обоймы к пистолету, вышел. Ник оглядел меня, улыбнулся, заметил топорщащуюся рубашку под правой рукой. У него рубашка топорщилась в том же самом месте…
        Выйдя на улицу, я огляделся, город был совершенно незнакомым, но Ник уверенно показал рукой влево. И мы медленно пошли по тротуару, перешагивая через нечистоты и лежащих прямо на тротуаре цветных…
        - Слушай… Что за дерьмо здесь происходит?
        - Ты о чем? - Ник ловко перешагнул через какую-то коробку, внимательно посматривая по сторонам - Да об этом, обо всем. Народ шляется, не работает. Срач…
        - А, ты об этом… Давай, тебе расскажу о том, что тут происходит, пока мы идем.
        Ты знаешь, насколько богата эта страна?
        - В смысле? Пока что я никакого богатства не вижу.
        - Это? - Ник обвел рукой улицу, засмеялся - это всего лишь внешняя оболочка.
        Настоящее богатство Родезии - под землей!
        Я внимательно смотрел по сторонам, и заметил, что на слово Родезия среагировали сразу несколько негров. Причем среагировали недобро так, но никто ничего не сказал. Видимо, здесь стоит держать язык за зубами…
        - Так вот. Я тебе кое-что расскажу про эту землю. По запасам полезных ископаемых эта страна - настоящая сокровищница Африки. Сундук с драгоценностями, ни больше, ни меньше. В этой земле есть месторождения алмазов, никеля, палладия, хрома, кобальта, меди, железа, угля, угля, олова. Эта страна находится на третьем месте в мире по объемам разведанных месторождений платины. В стране огромные залежи золота, причем на большинстве рудников даже не ведется активной работы. Сегодня этого благородного металла добывают менее 7 тонн в год, но при вложении средств эту цифру можно с легкостью довести до 25 тонн. Заметь - сейчас золото стоит почти штука баксов за тройскую унцию. Когда оно было дешево - здесь мало добывали, большинство жил почти не тронуто. И это не считая того, что раньше в стране было развито скотоводство и Родезия кормила говядиной саму себя да и полафрики заодно. Да какие полафрики - родезийский филей считался лучшим и в метрополии - в Великобритании. Ну, и для туристов - рай. И заметь - здесь двадцать лет не проводилось никаких изыскательских работ, вообще никаких. Я тебе сказал только о
том, что доподлинно известно - а сколько в этой земле всего того, о чем мы не знаем?
        - Тогда почему бы нам не вложить сюда деньги, благо они есть и не стать миллиардерами?
        - Эх, братишка… - Ник покачал головой, не переставая на ходу настороженно оглядываться по сторонам - если бы все было так просто. Понимаешь… Для Африки лучше - если во главе белые. Вот так вот. Как только уходят белые - начинается бардак. Здесь белые ушли от власти в восьмидесятом, у меня на родине - в девяносто четвертом. Теперь и тут и там бардак, причем черные придя к власти повторяют практически одни и те же ошибки. В ЮАР, например, принят закон "Об экономических преимуществах для аборигенного населения". По этому закону предприятиям, где пятьдесят один процент акций принадлежат чернокожим, предоставляется льготный налоговый режим и прочие экономические преференции. И каков итог? За год после введения этого закона в силу подвели итоги - какая собственность перешла в руки чернокожих. Итог: сорок восемь процентов предприятий, поменявших владельца контрольного пакета акций скупили всего два человека. Вместо белых олигархов - появились черные олигархи. Новое дерьмо появилось - подставные собственники из чернокожих, наркоманы разные. Инвесторам это, понятно, энтузиазма не добавляет. Вдобавок, если
раньше черная голь-нищета ненавидела белых богачей. То теперь появились черные богачи, которые "угнетают" почище белых. А тут - и до гражданской войны - шаг. Я тебя не утомил?
        - Да нет… - пробормотал я, тоже внимательно оглядываясь по сторонам - Ну, тогда продолжу. А здесь, в Родезии, поступили еще круче. Был принят закон по которому правительство, читай Роберт Мугабе и его приближенные, имеет право экспроприировать у любой зарубежной компании, работающей в горнодобывающей сфере,
51% акций, причем 25% - абсолютно безвозмездно. А двадцать шесть процентов - по той цене, которую назовет оценочная компания. Местная… И заплатят - местными долларами. Которые за месяц в несколько десятков раз обесцениваются. Теперь понял, почему бы я тебе не советовал сюда вкладывать деньги?
        - А белые? Белые тут остались? - мы как раз переходили запруженную народом улицу.
        - Белые то… Осталось, но мало. Ян Смит, бывший местный премьер умер в прошлом году в нищете - Мугабе экспроприировал все земли белых и раздал их чернокожим. А из них крестьяне… Особенно из матебелов, это же нация воинов. Шоны еще хоть как-то возделывают землю, они испокон века были крестьянами. Кстати и матабелов Мугабе прижал… А вот, кажется и рынок…
        Основной рынок Булавайо был расположен прямо на пятой улице, места ему было мало, и он выплескивался на проезжую часть, занимая едва ли не половину и создавая постоянную пробку, и все прилегающие к нему улицы и проулки. Уши резали гудки автомобильных клаксонов и истошные крики продавцов-зазывал.
        Как описать рынок Булавайо? Сложно описать, хотя попробую… Располагался он прямо на улице, никаких условий, ничего. Самые богатые торговцы имели собственные тенты и примитивные, сколоченные из досок витрины, на которых был разложен товар - в основном различные фрукты, мешки с мукой, с чечевицей, с рисом… Вещи, в основном подержанные. Одежда и обувь, дешевая, ядовито-ярких расцветок (африканцы вообще любят такое вот яркие расцветки). Те же, кто победнее, просто раскладывал товар под солнцем, на куске полиэтилена или картонке. Мельком глянув, я заметил, что все надписи на мешках - китайскими иероглифами, вся одежда - тоже китайская. Китай в этой стране занимал очень прочные позиции…
        И на рынке - толпа народа, в основном ничего не покупающие, а просто пришедшие посмотреть, дикие крики мальчишек - зазывал, которые бесцеремонно хватали показавшегося им богатым покупателя за рукав и тащили к своему прилавку. Нищие, тоже бесцеремонно хватающие за рукав, на некоторых просто страшно было смотреть.
        В такой толпе запросто можно было потеряться, а то и пропасть.
        - Держись меня - сказал Ник, зыркая по сторонам - и посматривай тоже, нет ли вокруг копов.
        - Копов? А как я их различу?
        - Очень просто. Здесь у копов, если даже они не в униформе, есть одна привычка - носить солнцезащитные очки. Им это кажется крутым. Если увидишь кого подозрительного - сразу дай знать!
        - Хорошо. А мы делаем что-то противозаконное?
        - Здесь если у тебя есть лишние деньги - это уже достаточно противозаконно.
        - Ясно…
        Проталкиваясь через толпу, наступая кому-то на ноги (и мне немало наступали), я пытался не упустить из вида своего брата. Николас же шел столь уверенно, что могло показаться будто он ходит этим маршрутом каждый день. Рыночные ряды были извилистыми и однообразными, можно было легко заблудиться - но Ник даже не останавливался, чтобы сориентироваться…
        Тем временем, брат вдруг резко свернул в проулок, заставленный какими то мешками.
        Навстречу ему поднялся высокий, средних лет африканец, одетый в отличие от многих в одежду неприметного серого цвета.
        - Я вижу тебя, Дэвид (В этой части Африки здороваться принято именно этими словами - прим автора) - негромко сказал Ник - И я вижу тебя, нкози (уважительное обращение к мужчине, означает "вождь". К женщине, соответственно, нкозане - прим автора) - на прекрасном английском отозвался африканец…
        Зимбабве, Хараре 07 июля 2009 года - Товарищ министр примет вас! - торжественно, словно объявляя о том, что его примет сам Аллах объявила молодая, миловидная секретарша.
        Аль-Мумит спокойно встал, оправил полы своего пиджака. В эту страну он въехал сегодня утром после того, как стало понятно, что де Вет с братом поехали именно сюда, в Зимбабве. Почему именно сюда - аль-Мумит не знал, да и не хотел знать.
        Главное - люди с Ближнего Востока поручились за него перед самим министром национальной безопасности Зимбабве Дидимусом Мутасой, который согласился его принять.
        В этой стране он пробыл недолго и видел ее только из окна такси, везущего его в центр города. Но того, что он увидел, хватило для того, чтобы проникнуться и к стране и к ее обитателям ненавистью. За все время пока он ехал, он не увидел ни одной мечети, не услышал ни одного азана (призыв к молитве у мусульман - прим автора), не увидел ни одного правоверного. Этот народ не знал истинной веры, не молился Аллаху. И аль-Мумит подумал, что возможно именно ему и его братьям в джихаде вскоре предстоит принести этому заблудшим чернокожим истинную веру, утвердить ее сталью и кровью, как в Сомали и многих других местах. Сталью и кровью - только так устанавливался истинный ислам! Сталью и кровью - и горе неверным!
        Министр национальной безопасности, земледелия, землепользования и расселения Дидимус Ноэль Эдвин Мутаса был пожилым, полноватым, абсолютно лысым африканцем, на его носу красовались шикарные очки в золотой оправе. В отличие от многих других министров, да и самого президента, любившего наряжаться в пестрые одежды цветов национального флага, министр безопасности был одет в костюм-двойку цвета древесной коры, пошитый у лучших лондонских портных. Ему было немного за семьдесят - и про него ходили слухи, что в последнее время именно он, а не восьмидесятипятилетний президент Роберт Мугабе управляет страной. Именно он стоял за массовым выселением белых фермеров со своих земель, и именно он приложил максимальные усилия, чтобы в прошлом году к власти не пришел поддерживаемый Западом оппозиционер - Морган Цвангираи. Тогда толпы сторонников Цвангираи, собравшиеся на митинги протеста после выборов, были безжалостно разогнаны силами полиции и госбезопасности…
        - Господин Мутаса - аль-Мумит не дал министру начать разговор, начал его сам - у меня для вас есть небольшой подарок от наших общих друзей.
        - Интересно… - на английском (английский в Зимбабве знали практически все) ответил министр - и что же это за подарок?
        Аль-Мумит достал из внутреннего кармана пиджака толстый конверт, с поклоном протянул его министру. Тот открыл клапан, пробежался пальцем по толстой пачке тысячеевровых банкнот. Глянул назад, где над столом висел плакат - нога, давящая змею, свернувшуюся в форме доллара и подпись "Искореним гадину! Долой взяточничество!" такого рода плакаты висели во всех госучреждениях Зимбабве.
        - Очень мило с их стороны… - пробормотал министр, пряча конверт в ящик стола - подарок наших общих друзей придется мне как нельзя кстати. Так о чем вы хотели со мной поговорить, мистер…
        - Иверсон. Гомер Иверсон - аль-Мумит назвал тот псевдоним, на который у него сейчас были документы, и под которым он въехал в страну.
        - Мистер Иверсон. Так что вас заставило посетить нашу прекрасную страну?
        - Дело, господин министр. Очень важное дело. Верней - даже два дела. Вы когда-нибудь слышали такую фамилию - де Вет?
        - Кажется, нет… - осторожно произнес министр - а должен?
        - Де Веты были крупными землевладельцами в вашей стране, господин министр.
        Министр протянул руку, нажал кнопку звонка. Тот мелодично запиликал.
        - Дорогая. Пусть мне принесут из архива все что касается де Ветов - у них должны были быть земельные наделы раньше - сказал министр появившейся в дверях секретарше.
        От глаз аль-Мумита не укрылось, какими взглядами обменялись министр и его секретарша, которой явно не было и тридцати. Хотя это сейчас и не имело никакого значения - аль-Мумит это запомнил. Он все подмечал и запоминал.
        - Пока ищут досье - обращусь к вам со второй просьбой, господин министр. Мои друзья хотят прилететь в эту страну на сафари - у вас здесь великолепная охота, не правда ли?
        - О, да! - министр раздулся от гордости - в этом мы правы. В Зимбабве лучшее сафари во всей Африке!
        - Мои друзья знают это. Они прилетят на самолете. Его можно будет посадить на военную базу и не досматривать?
        - Откуда будет рейс?
        - Из Сомали.
        - И сколько на нем полетит… ваших друзей?
        - Человек сорок. Может быть пятьдесят.
        Министр задумался - Это сафари… Оно будет иметь какое-либо отношение к властям этой страны?
        - О, нет! - аль-Мумит широко улыбнулся - мои друзья не имеют к правительству и народу этой страны никаких претензий… Это обычное сафари. Только моим друзьям не хотелось бы чтобы их во время сафари кто-нибудь беспокоил - вы же это сумеете устроить, господин министр?
        - Ну, что же… - проговорил Мутаса - я думаю, в просьбе вашей и ваших друзей нет ничего невозможного. Только мне бы хотелось получить от ваших друзей еще один… такой же… подарок…
        - В этом нет ничего невозможного, господин министр… Его привезут мои друзья. И передадут вам при встрече на аэродроме. Договорились?
        Министр, чей рассудок и опыт в этот момент затмила всепоглощающая жадность и желание получить еще несколько десятков тысяч евро, даже не понял все опасность предложения аль-Мумита. Ведь на аэродроме они будут стоять рядом, ожидая борта из Сомали. И если пойдет что-то не так - министру Мутасе выпадала роль заложника в руках исламских боевиков-экстремистов. Получалось, что министр национальной безопасности, за несколько десятков тысяч евро лично, своей шкурой гарантировал, что с бортом из Сомали ничего не случится. Здраво поразмыслив, Мутаса никогда бы не согласился ехать на аэродром. Но жадность…
        - Согласен. Я распоряжусь. Военный аэродром Мтоко, сто километров отсюда. Знаете?
        - Знаю… - кивнул Иверсон, и министр снова не удивился и не насторожился, отчего гость, выдававший себя за бизнесмена, знает расположение военных аэродромов страны. Воистину, жадность губит…
        - Когда?
        - Завтра, если можно. Мои друзья очень жаждут начала сафари.
        - Это можно… - важно кивнул министр, в этот момент открылась дверь, секретарь положила на стол не слишком толстую папку и виляя задом удалилась. Министр жадным взглядом проводил ее и только потом раскрыл папку…
        - Де Веты… Да, вы правы. Это были крупные землевладельцы… До Чимуренги у них были тысячи гектаров земли и тысячи голов скота… А Роджер де Вет даже служил в
        САС…
        Как это ни странно, о САС - Специальной авиадесантной службе - министр Мутаса говорил совершенно без ненависти и озлобления, несмотря на то, что в свое время сражался в рядах террористов бок о бок с президентом Мугабе. Время притупило остроту взаимной ненависти, кроме того белых сейчас в стране было очень мало, и на первый план вышла проблема матабелов. Да, в двухтысячном году и позже по приказу министра были изгнаны со своих земель немало белых фермеров - но это была чисто деловая операция, никакой ненависти к белым. Всю землю поделили между собой и своими те кланы, которые были сейчас у власти в Хараре.
        - У де Ветов были землевладения. Район Истнор, серверный Матабелелэнд. Сейчас там комунна этих проклятых матабелов живет. Вообще, район опасный. Ваши люди уверены, что хотят провести сафари именно там? Там на самом деле опасно.
        - Мы сможем о себе позаботиться, господин министр. Если только полиция не будет вмешиваться. Но она ведь не будет вмешиваться, господин министр?
        - Не будет… - медленно кивнул министр - в этой стране слишком много матабелов, господин Иверсон. Слишком много… И государство Зимбабве будет признательно тем, кто поможет нам решить эту проблему…
        - А как может выразиться эта признательность?
        - Ну, скажем… Если с кем-нибудь из матабелов в этом районе вдруг что-то случится… мы не слишком огорчимся. Если вам нужна будет техника… мы сможем сдать ее в аренду.
        - Я был уверен, что мы договоримся, господин министр - с лукавой восточной улыбкой заявил аль-Мумит.
        Зимбабве, Булавайо
        Рынок 07 июля 2009 года Брат неторопливо беседовал о чем-то с африканцем на одном из африканских диалектов, в котором я не понимал ни единого слова, я же торчал около входа в переулок, лениво рассматривая толпу. В свою очередь, многие негры, проходя мимо, останавливались и принимались рассматривать меня, без стеснения показывая на меня пальцем и лопоча что-то на своем языке. Нравы здесь, судя по всему, были простые.
        Копов я заметил сразу. Солнцезащитных очков на них не было, но одинаковая одежда и манера их поведения - они ничего нигде не покупали, зато шли весьма целеустремленно - один с одной стороны торговых рядов, другой - с другой стороны и внимательно рассматривали торговцев. Не понравилась мне и реакция торговцев на появление странных незнакомцев - на лицах отчетливо читался страх.
        - Ник! Эй Ник!
        Брат прервал разговор со своим знакомым, подошел ко мне, выглянул из-за угла - и тут же отпрянул, дернул меня за рукав.
        - Бежим!
        - Что произошло?
        Ник ничего не отвечая, потащил меня вглубь переулка. Крикнул что-то африканцу, тот подпрыгнул и бросился к стене, в самую глубь переулка. Нервно оглянулся, стукнул по ней несколько раз по ней кулаков - и на моих глазах в стене открылась почти невидимая дверь.
        - Бежим, быстро! - Ник бежал со всех ног, огибая штабели мешков, я едва поспевал за ним - здесь копы!
        - Копы? А мы то тут причем?
        Ник ничего не отвечая нырнул в темноту дверного проема, я побежал за ним, совершенно не представляя, от кого мы бежим и почему. Дверь за нами захлопнулась.
        Нас со всех сторон окутала тьма и запах какой-то гнили. Освещения и окон не было, только какой-то коридор…
        - Иди за мной! - бросил Ник - только осторожно!
        Не подсвечивая даже фонарями, мы шли по каким-то темным коридорам, сворачивали то влево то вправо. Один раз спустились по какой-то темной лестнице и прошли по коридору видимо под землей. Потом выбрались на поверхность. Еще поворот - и я увидел открытую дверь и солнечный свет за ней. Черт, никогда не был так рад вновь увидеть солнечный свет…
        Африканец стоял около двери, провожая нас. Ник сперва осторожно выглянул, осмотрелся и только потом, пожав руку африканцу, вышел. На выходе африканец протянул руку и мне. Я пожал ее - африканец внимательно смотрел мне в глаза, словно запоминая. Он что-то сказал на своем языке - я не понял, но вежливо наклонил голову. Тогда он засмеялся и указал на улицу, где меня уже ждал нервно оглядывающийся Ник.
        - Что это было? - просил я Ника, когда мы шли какими-то заплеванными, грязными переулками, возвращаясь в отель - Копы. Они здесь совсем обнаглели.
        - Послушай, ник - жестко начал я - ты конечно вправе делать все, что тебе заблагорассудится, но тебе не кажется, что я имею право знать, что за дерьмо здесь вообще происходит? Почему ты так испугался копов? Почему мы их должны бояться, ведь мы иностранные туристы. Это что - твои хвосты по алмазным делам или?
        - Или - ответил Ник, огляделся, уселся на какой-то ящик, указал мне на соседний - вот и именно что - или. Давай-ка, присядь и послушай меня. Время у нас еще есть, хоть и немного.
        Я огляделся по сторонами, не нашел ничего чистого, на что можно было бы сесть и просто сел на корточки рядом с Ником.
        - Человек, с которым я встречался… Его зовут Дэвид Нкомо. Он дальний родственник Джошуа Нкомо, умершего десять лет назад. Здесь много чего происходит, Эд, о чем ты должен знать. Дэвид - один из руководителей импи - боевых отрядов матабелов.
        - И какие же у тебя дела с террористами? - скептически поинтересовался я - Импи - не террористы. Они просто пытаются выжить и защитить свой народ от шонов и их руководителя Роберта Мугабе, который терзает эту страну вот уже тридцать лет. Ты слышал об операции "Летний дождь"?
        - Ты знаешь, это сказочка про выживание и защиту своего народа очень мне напоминает отговорки арабских террористов - мол, они просто хотят защитить свой народ от Большого Сатаны (весьма распространенное название США на арабском Востоке - прим автора). И им многие верят, особенно арабская улица - хотя это бред самый настоящий. Корень девяноста процентов терактов - в деньгах и финансовых интересах. Я этого - нахлебался досыта. Впрочем, если ты веришь в эти бредни - дело твое.
        - Я могу продолжать? - с ноткой обиды в голосе спросил брат - Да ради бога…
        - Так вот, операция "Летний дождь". После того, как Ян Смит, белый премьер-министр этой страны согласился уйти в отставку, были назначены выборы. Демократические.
        Демократические в кавычках, потому что Африка и демократия - вещи принципиально несовместимые. Любой демократически избранный президент здесь не успокоится, пока не получит статус пожизненного президента и "отца нации". Вам, американцам, этого не понять, вы живете в другом мире - мире грез и фантазий о честном и справедливом выборе, который может сделать любой человек.
        - Да куда уж нам… - хмыкнул я - Так вот - выборы прошли честно и демократично - верней наблюдатели заявили, что они прошли честно и демократично. Они видели то, что хотели видеть - потому что произошло главное. Им удалось отстранить от власти парию от политики - Яна Смита, человека сделавшего для этой страны столь много, что это сложно охарактеризовать словами. Смит был опасен для них, он отказался подчиниться требованиям британского Форин-Офиса, уйти в отставку и передать власть черным в ноябре шестьдесят пятого. Вместо этого он самовольно провозгласил независимость и объявил о том, что страна делает ставку на свои силы. Этого ему простить не могли. И когда в восьмидесятом боевики Роберта Мугабе врывались в дома с автоматами и заявляли, что если ты не проголосуешь правильно - то мы отрежем голову тебе, твоей жене и детям - международные наблюдатели закрывали на это глаза.
        Роберт Мугабе пришел к власти. Вполне демократично - голосованием, если не считать насилие в ходе выборов. Но сразу после выборов он решил, что должен навсегда решить вопрос с матабелами. И решить его по методу мафии - нет человека, нет проблемы. Он создал пятую бригаду армии Зимбабве, пригласил северокорейских инструкторов - и через год отдал приказ поголовно уничтожить матабелов. Всех до единого. В ходе той операции "Летний дождь" погибло от двадцати до пятидесяти тысяч человек, по разным оценкам - причем я склоняюсь к верхней границе. Уцелели только те, кто сумел убежать. Так как думаешь - матабелам нужны боевые отряды?
        - Ну, допустим. И причем здесь ты - ты что, стал радетелем за права угнетенного чернокожего населения? Что-то по тебе не заметно.
        - Нет, конечно… Нет. Радетелем за права чернокожего населения я не стал. Но Дэвид мой друг, более того - он раньше служил в отряде "Скауты Селуса". И прекрасно помнит те времена. У матабелов есть разные мнения насчет того, что делать - Дэвид и его сторонники считают, что нужно вернуть времена Смита.
        - О как! Черные выступают за то, чтобы была власть белых!
        - Примерно так. Хотя ты мало знаешь о Родезии. Власти только белых там не было, черные имели право служить в армии, голосовать на выборах, если у них было имущество на определенную сумму или образование. Армия была смешанной - многие части были интегрированными, в них служили как белые, так и черные. В "скаутах" черных вообще было большинство. И кстати, образовательный и имущественный ценз на выборах относился в равно степени, как к черным, так и к белым. Так что Эд - да, даже черные хотят возврата к прежним временам. Не все конечно, но самые разумные понимают, что если к власти приходит представитель одного племени, то для других живущих в стране племен это может означать все что угодно, вплоть до геноцида. Расизм и трайбализм здесь - не клеймо, это образ жизни. Чужое племя - всегда подлежащие уничтожению враги. Государство, построенное черными - обречено на возмездие за возмездием. Поэтому единственный способ вырваться из кровавой карусели - если к власти приходят белые, относящиеся одинаково ко всем. Только тогда перестанет литься кровь. И в этом мы с Дэвидом - имеем совершенно одинаковые
взгляды.
        Крыша у меня ехала капитально… Стоило честно признаться самому себе, что и раньше не понимал, что здесь происходит. А теперь и вовсе перестал понимать.
        Черные - за апартеид… Нет, это надо же…
        - А ты, надо понимать, тоже выступаешь за власть белых?
        - Вот именно. И рано или поздно мы этого добьемся.
        Интересные дела… Эх и вляпался же я. Думал в уголовщину. А оказалось - в политику.
        - А причем тут копы?
        - А черт их знает… Настучал видимо кто-то - Ник поднялся со своего грязного ящика и принялся отряхиваться - в любом случае - местные копы нам не друзья и оказаться в местном участке я не желаю, оттуда можно и не выйти. Давай-ка двинем в отель, вещи собрать - лучше, если мы сегодня свалим из города…
        Зимбабве
        База ВСС Зимбабве "Мтоко" 08 июля 2009 года - Это они?
        - Да, господин министр…
        Аль-Мумит сидел в бронированной Тойоте ЛэндКрузер, принадлежащей министру национальной безопасности Мутасе и, как и он внимательно наблюдал за небом над взлетно-посадочной полосой. Министр сидел на заднем сидении машины, аль-Мумит на переднем. Кроме них, в машине был водитель телохранитель - здоровенный негр в камуфляже, рядом с рулем был укреплен автомат АКМС. Для того, чтобы отключить телохранителя ударом ребром ладони по горлу и добраться до автомата аль-Мумиту потребовалась бы секунда, максимум полторы. Здесь не знали, что такое терроризм, исламский экстремизм и ассассины - фанатичные убийцы, к числу которых принадлежал и аль-Мумит. Здесь всегда вели расовые войны и войны племенные - но никогда религиозные. Что же - с холодной яростью подумал аль-Мумит - настанет время, когда здесь все изменится. И в его силах это время приблизить…
        Старый "Антонов-12", на котором опознавательные знаки советской авиации были закрашены крикливой эмблемой одной из чартерных авиакомпаний, готовых возить что угодно, куда угодно и не задавать лишних вопросов, появился с севера, плавно зашел на полосу. Четыре турбовинтовых мотора с грозным ревом тащили старый самолет в воздухе, несмотря на то, что машина вылетала все сроки, она продолжала работать и приносить прибыль. Самолет грузно плюхнулся на полосу, пробежал по бетонке и начал заруливать к ангарам, где и стояла Тойота.
        - Господин министр… - с почтением в голосе произнес аль-Мумит - давайте встретим моих друзей…
        - Да, да. Давайте их встретим. - в голове министра мысли об очередном конверте затмили все остальное, он даже сам открыл тяжелую бронированную дверь, не дожидаясь, пока это сделает охранник. Вместе с аль-Мумитом они пошли к останавливающему двигатели "Антонову", охранник шел следом, грозно таращась по сторонам и сжимая в руках автомат.
        Со скрипом пошла вниз аппарель, открывая темное чрево самолета. У самого края стоял человек, одетый в камуфляж, но без оружия. Он и аль-Мумит одновременно вскинули руки в условном приветствии, означающем, что все идет нормально и ни один из них не находится под контролем антитеррористических сил. Если бы было по-другому - приветствие бы чуть отличалось, и группа террористов пошла бы на захват базы…
        - Это ваши друзья? - министр забыл очки в машине и теперь близоруко щурился, пытаясь разглядеть людей в темном чреве транспортника.
        - Да, господин министр…
        Командир прибывшей группы сбежал по легшей на бетонку аппарели, обнял аль-Мумита.
        - Я рад тебя видеть, Али…
        - Да хранит тебя Аллах, брат…
        Охранник, прикрывающий министра уже просек ситуацию, даже его куриных мозгов на это хватило - и теперь он в ужасе тискал свой автомат, понимая что боевиков несколько десятков и ничего он сделать не сможет. Министр же близоруко всматривался в аль-Мумита и Али.
        - Господин… Иверсон.
        - А, конечно… - аль-Мумит достал из кармана второй конверт и вручил его министру, тот с радостью ощупал его и убрал в карман брюк - кстати… Вы нам покажете машины для охоты, об аренде которых мы вчера договорились?
        - Да, давайте их посмотрим. Вон тот ангар… Сезе, проводи… Давай…
        Охранник, нервно посматривая по сторонам направился к ангару, Али, аль-Мумит, министр и еще несколько человек из севшего борта направились следом. Аль-Мумит поддерживал министра под руку, но только для того, чтобы быть как можно ближе к нему.
        В ангаре было все, как и договаривались. Два Ленд-Ровера семидесятой серии, старые и подержанные, но все еще рабочие - простые и неприхотливые как молоток, идеально подходящие для поездок по африканской глубинке. Два джипа Тойота старой, еще сороковой модели - никакого сходства с новым ЛэндКруизером-200 министра, зато простые, дешевые и надежные. И два легких полноприводных грузовика Унимог защитного цвета семидесятых годов выпуска, раньше явно послуживших в армии. Над кабиной водителя был натянут тент, но его можно было снять, и получался этакий грузовик-кабриолет, с которого можно было стрелять даже с водительской кабины.
        - Это как раз то, что нужно, господин Мутаса - и третий конверт поменял своего владельца - позвольте я провожу вас до машины…
        Али показал глазами на министра, аль-Мумит едва заметно отрицательно кивнул головой. И впрямь - какой смысл убирать такого вот придурка…
        Зимбабве, северный Матабелелэнд
        Бывшее имение "Кингхилл" 07 июля 2009 года Из отеля мы смылись ночью - вечером Ник отогнал в переулок наш ЛэндРовер, а ночью я и Марина смылись по пожарной лестнице из отеля, сели в машину и тронулись на выезд из города.
        Меня снова поразила Марина - она не задала ни слова, восприняла слова, что нужно ночью смываться из отеля по пожарной лестнице как нечто вполне нормальное, житейское. И передвигалась она так, что ее не слышал даже я - бесшумно как кошка.
        Ну, ладно я. Морская пехота США плюс антитеррористический спецназ дают немало полезных навыков выживания. А у нее откуда эти навыки? Вопросов я задавать не стал - не время.
        Уже когда мы выехали из города и стояли на обочине, разбирая и заряжая оружие, ночь неожиданно разрезал луч фары - искателя. Магазин был у меня уже пристегнут к автомату - поэтому я рванул на себя затвор, падая на землю, и перекатом выходя из освещенного круга. Словно кошка скользнула во тьму Марина, не забыв прихватить с собой винтовку - Эд, Эд… Стойте!
        Неизвестная машина, ослепившая нас, остановилась метрах в десяти, от нее что-то крикнули. Брат ответил на том же языке и положил автомат на капот.
        - Это Дэвид. Спокойно, он поедет с нами.
        Из тьмы на свет, держа в руках старый автомат Калашникова с деревянным прикладом, вышел африканец, тот самый с которым Ник разговаривал на рынке. Посмотрел на меня он, что-то сказал.
        - Что он сказал?
        - Он говорит, что ты двигаешься и действуешь как воин. Это похвала с его стороны - ответил Ник - Передай ему - пусть идет в задницу… - проворчал я, поднимаясь с земли и отряхивая одежду.
        - Может, покажешь дорогу? - спокойно сказал африканец на прекрасном английском…
        О, как!
        - Вы знаете английский?
        - И неплохо - кивнул африканец - здесь когда то давно было прекрасное образование и все кто хотел учиться - учились. Это было давно, при нкози Смите, тогда даже заставляли отдавать детей в школы и учить английский язык. Сейчас у нас в Матабелелэнде учиться негде, даже если хочешь учиться.
        - Вы на меня зла не держите, я не имел в виду ничего такого… - произнес я - Вы американец - вопросом на вопрос ответил Дэвид - Да…
        - Заметно…
        Что-то бросив Нику на своем языке, Дэвид повернулся и пошел к своей машине, скрытой тьмой. Я с понурым видом подошел к ЛэндРоверу, Ника же эта ситуация откровенно забавляла, он с трудом удерживался от того, чтобы рассмеяться.
        - И что я должен сделать, чтобы исправить ошибку?
        - Ну… я думаю, пары ниток бус, зеркальца и пудреницы будет достаточно…
        - Да пошел ты со своим стебом! - в сердцах сказал я, залезая в машину.
        Невидимая машина заворчала мотором, двинулась во тьме - и только тогда из мрака появилась Марина, проскользнула на заднее сидение, сжимая в руках винтовку. Вот это номера - она же нас страховала!
        - Не доверяешь? - усмехнулся Ник, заводя мотор - Я удивляюсь, почему нигерам доверяешь ты…
        - Это свои…
        - До поры до времени.
        ЛэндРовер тронулся в путь, ориентируясь по свету впереди. До рассвета было еще два часа…
        Поспать мне так и не удалось. Тряска в машине, идущей по неровной местности была такой, что, несмотря на усиленную подвеску, иногда пробивало до ограничителей.
        Ник вел машину, что-то насвистывая, я же с тревогой вглядывался во тьму, обступавшую машину. То здесь то там вспыхивали парные точки - чьи то глаза, принадлежавшие явно кошачьим. Иногда темноту разрывал низкий, громовой рык…
        - Это кто?
        - Львы… - беззаботно ответил брат - раньше их численность регулировали, здесь ведь пасся скот. А теперь скота нет, да и на сафари сюда ездить небезопасно - вот они и расплодись. Голодные, бедняги.
        От последних слов Ника мне стало как-то не по себе.
        - А нами они не могут закусить?
        - Почему не могут - могут, конечно. Но не тогда когда мы в движущейся машине.
        Вот если машина сломается - тогда дело плохо.
        Я начал мысленно перебирать всю нашу подготовку машины, вспоминая, не схалтурил ли где…
        - А чем они питаются сейчас?
        - Антилопы, буйволы если получится. Козы местные. Могут и ниггером закусить.
        Буйвол вообще зверь опасный - перескочи на другую тему Ник - если бы у меня был выбор. Идти на льва или на буйвола я бы выбрал льва. Буйвол может весить семьсот - восемьсот килограммов, и если лев перед нападением всегда рычит, то буйвол нападает бесшумно, и всегда старается зайти сзади. Умная зверюга!
        - А Дэвид зачем едет с нами?
        - Он авторитет среди местных матабелов, в том числе тех, кто живет сейчас в комунне в доме нашего деда. Он поможет…
        - Он знает?
        - Ты что, сдурел? Нет, конечно. Мы с ним другие дела ведем. Заодно он проверит свою сеть в этом районе. Официально - он будет нашим проводником, без него я бы в Матабелелэнд не сунулся. Здесь иногда даже отдельные бронетранспортеры с солдатами бесследно пропадают…
        - А сколько здесь этих самых импи?
        - Несколько тысяч. С легким стрелковым оружием, минометами, РПГ, установками для пуска ракет.
        - И вы впрямь думаете, что с такими силами одолеете армию Роберта Мугабе?
        - Пока живем, надеемся…
        Дом выплывал медленно, подсвечиваемый робкими лучиками только всходящего, показавшегося самым краешком из-за горизонта солнца. Еще не высвечены были светом беспощадного дня проломы в стенах и текущая крыша, сломанные заборы и разрушенное парадное крыльцо - сложенный больше ста лет назад из каменных валунов дом казался нетронутым островом цивилизованности в безбрежном море дикости…
        - Слушай, может, проверим, кто там есть, в этом доме?
        - В этом доме живет комунна матабелов. Дэвид гарантирует, что никого кроме них там нет. Если хочешь - возьми винтовку, проверь.
        И тот дело. Повернулся назад, потянулся за винтовкой - на заднем сидении спала Марина. Спала крепко и толчки подвески ее не будили. Стараясь не шуметь, я снял со стойки между передними и задними сидениями, Винчестер, навел оптический прицел на дом. Трясло изрядно, да и тень еще висела над землей, скрывая дом - но кое-что я все-таки увидел…
        И проломленную стену, около которой толпились козы. И объеденные столетние деревья - все те же козы постарались. И выбитые окна - в доме не было ни одного целого окна. И крышу с огромными провалами и проломами. Огромный дом, несмотря на то, что в нем жили люди, выглядел больным, заброшенным и покинутым…
        Когда мы подрулили к дому, некоторые его обитатели уже вышли из дома и с любопытством смотрели на нежданных гостей. Никакого, даже малейшего намека на ненависть или агрессивность, я не заметил, скорее в их глазах проскальзывало любопытство. На Дэвида же и двух его спутников, которые тоже, по видимому были импи, люди смотрели с восхищением. Он был плоть от плоти, воином и защитником этого народа - в тот момент я это понял и осознал. Мы же в глазах матабелов были чужаками - хоть и на своей, политой кровью предков земле.
        - Ну… как тебе нравится на земле наших предков? - Ник был бы не Ником, если бы и здесь не нашел что-нибудь смешное, повод для стеба…
        - Нравится… - мрачно сказал я - лучше вот что. Ты где машину собираешься ставить?
        - Да здесь где-нибудь…
        - Или растащат или хуже того - взорвут. Что-то мне вообще здесь не нравится…
        Предлагаю вот что - отгони машину от дома и замаскируй ее. Хотя бы в какое-нибудь пустое помещение загони и оставь. Место найдешь, ты же лучше меня в местных особенностях разбираешься. И возвращайся - часть припасов оставим там, часть возьмем с собой.
        - А что - идея хорошая…
        - А я пока пройдусь…
        Повесив автомат на плечо, я проводил взглядом отъезжающий ЛэндРовер. Здесь я не был уже больше тридцати лет, и никак не думал, что посетить эту страну мне придется с автоматом в руках. Хотя был американским гражданином, рожденным в Америке, эту страну я помнил и любил, ибо детство мое прошло здесь, в этом краю.
        Здесь и тогда было опасно - когда я родился, уже шла война, негритянские банды нападали на фермеров, угоняли скот, убивали людей, обстреливали дома из минометов и РПГ. Я помнил и прожектора по углам дома, и колючую проволоку, которой были обтянуты заборы и загоны для скота, и стальные ставни на окнах, и автоматы в руках фермеров, с которыми они обращались также спокойно и обыденно, как с тракторными рычагами. Но я помнил и многое другое - вкус молока, только что надоенного, на завтрак… Шашлык на природе - когда здоровенный кусок отборного филея жарят на решетке, а потом разрезают на ломти и из-под ножа струями брызжет сок… Тот львенок, отбившийся от прайда - отец едва успел унести меня на руках к Лэндроверу, как на горизонте появилась разыскивающая своего львенка львица… Терпкое южноафриканское вино - отец категорически запретил мне пробовать его хоть глоток, и я стащил бокал, за что получил ремнем…
        Огромное стадо скота - впереди шел громадный, пошатывающийся от своего веса бык-производитель весом больше тонны, он шел, с презрением поглядывая на весь окружающий мир, и его рога по остроте не уступали рыцарским копьям. Теленок - я назвал его Микки, и он стал талисманом фермы, а к полутора годам вырос в огромного племенного быка - производителя. Но на крик "Микки!" он отзывался всегда, и шумно сотрясая копытами землю, бежал ко мне, чтобы отведать соленый кусок хлеба. Мать боялась, что такое огромное животное затопчет меня - но Микки всегда подходил ко мне очень осторожно. Работники фермы - дед всегда посылал их детей, кто того хотел, учиться в школу за счет хозяина.
        И этого мира больше не было. Он исчез, унесенный смертью. Пули и гранаты террористов, эмбарго и международное давление смели этот мир, разрушили его, растоптали. Белые фермеры бежали, в большинстве своем в ЮАР, уводя с собой скот, продавая за бесценок нажитое поколениями своих предков. Остановились заводы и фабрики, начали закрываться шахты, исчез скот с пастбищ. Пламя междоусобной войны, раз опалив эту землю, уже не уходило с нее - изгнав белых, черные начали с упоением вырезать друг друга. Та страна, что была в свое время раем, стала логовищем огня…
        Глядя по сторонам, я узнавал - и не узнавал. Тот же самый дом, в который я приехал в коляске, когда мне не было и года - тот самый, построенный из каменных валунов моими предками больше ста лет назад, семейное гнездо де Ветов, в котором находился стол и кров для каждого - он по-прежнему горделиво возвышался над миром, словно утверждая незыблемость времени. Его стены наверное устояли бы и перед артиллерийским обстрелом - но все стекла были выбиты, ведущая к особняку лестница наполовину разрушена, перил больше не было. Второй этаж дома был сделан из дерева - и его время не пощадило - тот тут то там виднелись проломы, как будто стены пробивал обезумевший носорог, окна были завешаны какими-то грязными тряпками. На одном из обломков перил террасы гордо сидел петух…
        Скота больше не было - получившие независимость гордые матабелы-скотоводы больше не разводили крупный скот, племенных быков - они разводили коз. При дедушке слово "козопас" считалось страшным оскорблением - сейчас же козы виднелись повсюду. С меканьем они ходили по двору, жевали обрывки травы, гадили где попало.
        Козьим и куриным дерьмом был завален весь, некогда ежедневно выметавшийся до блеска двор.
        Не было и техники - когда-то здесь было три трактора и четыре грузовика, не считая джипов - сейчас не было ни одного. Один из тракторов, гусеничный "Фергюсон" с открытой кабиной, стоял у самых ангаров, наполовину разобранный, остальных я не видел, но был уверен, что их нет. Смысла держать технику, чтобы разводить коз не было никакого…
        - Вспоминаешь старые деньки? - Ник незаметно подошел сзади, хлопнул по плечу, отчего я нервно дернулся. Теряю квалификацию в этой поездке - во время службы ко мне со спины никто бы не подкрался. Или старею?
        - За сколько продали эту ферму? - глухим голосом спросил я - Семьсот тысяч долларов США. Хорошо хоть скот удалось вывезти - а вот технику пришлось оставить - Мугабе запретил из этой страны вывозить чтобы то ни было.
        Господи… При Яне Смите эта ферма по справедливой оценке стоила примерно пятнадцать миллионов долларов - только земля и постройки, не считая техники и скота. Семьсот тысяч долларов…
        - Семьсот тысяч долларов… - тупо повторил я, глядя на царящую вокруг разруху, на ходящих вокруг негров…
        - Вот именно, братишка. Семьсот тысяч долларов. Все что собиралось поколениями, оказывается, стоило всего семьсот тысяч долларов. А сейчас за эту землю не дадут и ста тысяч - потому что у негров нет ни денег, ни желания ее обрабатывать, а белых фермеров после изгнания двухтысячного года в эту страну не затащишь и на аркане. Вот тебе результат правления черных в течение всего одного поколения - Не черных! - раздался сзади голос Дэвида - не черных! А террористов и подонков!
        - А ты ведь воевал вместе с этими террористами и подонками. Так как же вы не удержали страну? - упрекнул я Дэвида - Да, воевал. Я воевал сначала за свое племя с твоим отцом и дедом, потом я воевал против террористов в составе "Скаутов Селуса" (практика, надо сказать, распространенная в Родезии. Много террористов перевербовывали и они воевали против других террористов, даже в составе спецназа - прим автора). Я бы никогда не стал воевать за белых - но отец Ника и брат твоего отца мне кое-что объяснил.
        Он объяснил, что если у власти белые - ни одному из племен не бывает обидно. А если кто-то из черных - другие племена никогда это не примут. Я понял это - жаль, что в свое время этого не поняли многие другие.
        - Они расплатились за свои заблуждения, брат - вставил слово Ник - расплатились морем крови. Мугабе пытался уничтожить их народ, поголовно вырезать всех тех, кто сражался с ним в одном строю.
        - Бессмысленный разговор… - подвел я итог. Чувствовал я себя совсем хреново - зрелище разрушенного дома, где я провел немало времени в детстве, произвело на меня угнетающее впечатление.
        - Может разберемся со всем и поедем?
        - Нет… - Ник покачал головой - местный нкози предложил нам разделить с ним стол. Отказаться - значит нанести смертельное оскорбление. А проблем с матабелами я не хочу. Задержимся на ночь, а утром, если найдем что хотели, двинемся в путь…
        Стол даже не хочу вспоминать. Мясо какого-то животного (как мне потом объяснили - козла) - жесткое как подошва ботинка, вонючее. Я вообще люблю мясо с костра, но это… Съел через силу. Тем более, что за столом, отдавая дань уважения хозяевам, говорили на синдебеле, а я на этом языке не понимал ни слова. "Насытившись", я вышел из-за стола первым, поклонился, прижав руку к левой стороне груди. Не знаю, так ли принято благодарить - но матабелы и местный нкози восприняли это благосклонно. Выйдя из дома, я первым делом отстегнул с пояса небольшую серебряную фляжку, глотнул коньяка чтобы перебить тот ужасный вкус, воцарившийся у меня во рту. Господи, как вообще этим можно питаться?! И это страна, говядина из которой раньше ценилась как самая лучшая в мире…
        - Ну, как тебе обед? - на воздух вышел и Ник - Спасибо… Еще один такой обед, и я заделаюсь вегетарианцем. Они что, не могли развести нормальный скот, они же его разводили испокон века?
        - С козами проще - за ними ухаживать не надо. Да и перегнать в другое место их проще, если сюда идет армия…
        - Ладно… Давай займемся делом. Фотография у тебя?
        Ник достал из нагрудного кармана пробитую гвоздем фотографию, мы уставились на нее - Ты помнишь, что это за строение? - показал я на место, пробитое гвоздем - Смутно… Давно все таки было… Кажется это с другой стороны дома, там хранили инвентарь и запчасти для сельхозтехники. А на втором этаже складывали ненужные вещи из дома.
        - Тогда пошли - глянем…
        Обходя дом, я заметил Марину - та забралась на развесистое дерево, подобно огромной кошке и сейчас смотрела куда-то вдаль…
        - Что это с ней? - недоуменно спросил я у Ника - А, не обращай внимания… Видимо воспоминания нахлынули… Не стоило ее с собой брать.
        - Почему?
        - Марина больна этой страной… Той, что была раньше. Как и мы все…
        Обойдя дом, того самого строения мы, естественно не обнаружили. Походили в округе, проверили привязку к местности по фотографии - привязались правильно.
        Дом то все-таки остался, и парадный вход в него был на том же месте, что и раньше. Но строения не было…
        - Вот что… - я задумался - привязались мы, похоже, правильно. Будем надеяться, что эту дрянь не разобрали на дрова. Ты ведь знаешь синдебеле - пойди поспрашивай. Кто-то же должен помнить…
        - Так мне они и скажут… Матабелы никогда не станут говорить с чужаком. Но… узнаю…
        Брат пошел к дому, а я повернувшись, стал украдкой наблюдать за Мариной…
        Ник вернулся через час, глядя на его выражение лица и не будучи детективом, можно было сделать вывод, что он что-то узнал.
        - Короче - нам повезло! Ее разобрали не для костра - из нее сделали перегородки на втором этаже дома и кое-что отремонтировали! Местный нкози дал нам разрешение осмотреть дом!
        - А что ты ему сказал?
        - Сказал, что здесь была фотография, которая мне дорога, и я хочу ее забрать.
        Матабелы в чем-то наивны и сентиментальны…
        Я бы так не сказал…
        - В общем - пошли искать. До заката нам надо перевернуть весь дом!
        Дом мы переворачивали и вправду - до самого заката. В который раз я ужаснулся тому, как живут в этой стране - при том, что еще тридцать лет назад жизнь была совсем другой. Я уже знал, что партизанские вожаки во время чимуренги обещали - после победы у каждого воина будет собственный автомобиль и пятьдесят голов лучшего скота белых людей. Сейчас же успеха в этой стране добился лишь Мугабе со своими многомиллиардными счетами - остальным часто было нечего есть.
        Но, тем не менее - все встречавшиеся мне матабелы несли на лицах выражение какой-то необъяснимой радости. Они были детьми этой земли - и жили так, как жили их предки тысячу лет назад. В Нью-Йорке например, столько искренних, неподдельных улыбок не встретишь и за год. Кажется, я тоже начал заболевать этой страной…
        - Это что ли?
        Ник осторожно повертел в руках старую, похоже вырезанную из какого-то журнала фотографию огромной плотины.
        - Больше ничего подходящего. А у тебя?
        - Тоже. Получается, только это. Ты знаешь, где это?
        Ник поднес фотографию к глазам…
        - Похоже, знаю. Но туда лучше не соваться, честно тебе говорю.
        - Уже сунулись. Так где?
        - Это Кабора-Басса. Огромная плотина в Мозамбике. После того, как из страны ушли португальцы, в стране началась вялотекущая гражданская война. Если здесь мин на дорогах уже нет - то там есть. И партизан там - немало.
        - А эта плотина работает?
        - Какое там… Как началась их местная чимуренга, партизаны начали взрывать линии электропередач, которые шли в ЮАР. За электричество, поступающее с этой плотины, ЮАР платила золотыми крюгеррэндами, и это было одной из основных статей дохода правительства Мозамбика. Плотина хорошо охранялась - а вот линии электропередач, идущие через всю страну - нет. Потом и правительство бросило плотину, часть оборудования растащили. Сейчас она не работает. Кстати, глянь - на обратной стороне какие-то цифры.
        Я перевернул фотографию - действительно, столбик непонятных цифр. Написано от руки.
        - Значит и в самом деле - попали. Надо ехать.
        - Да подожди… Завтра с утра тронемся - и учти. На границе машину придется бросить и идти пешком. Иначе подорвешься на мине…
        Зимбабве, северный Матабелелэнд
        Бывшее имение "Кингхилл"
        Ночь на 08 июля 2009 года - Эдриан!
        Я проснулся мгновенно, привычка эта выработалась еще с армейских времен. Было темно, на фоне более светлого прямоугольника двери в коридор смутно выделялся силуэт Марины.
        - Что? Что случилось?
        - Нас окружают! Готовятся напасть! - Марина говорила свистящим шепотом, в ее руке я различил силуэт винтовки - Сколько их? - я нащупал сложенную перед сном одежду и начал наощупь одеваться.
        Автомат и разгрузка с магазинами лежала рядом с кроватью…
        - Не знаю. Наблюдатель засек человек двадцать, но наверняка их больше. Они в километре от дома.
        - Может это охотники на сафари? - я уже оделся и лихорадочно застегивал пряжки разгрузки - С РПГ-7 даже на слонов не ходят - скептически хмыкнула Марина - готов? Тогда иди за мной! И пригнись!
        Схватил автомат, пригнувшись чтобы не светиться в окнах, я побежал вслед за Мариной по темному, ничем не освещенному коридору, в очередной раз восхищаясь тем, как бесшумно она может двигаться.
        Ник и матабелы - импи во главе с Дэвидом стояли у лестницы, ведущей на второй этаж, о чем-то переговариваясь на синдебеле (язык племени матабелов - прим автора). Услышав мои шаги, Ник дернулся, направил автомат на лестницу, но почти сразу же опустил.
        - Эй, это я… Подстрелишь брата, потом всю жизнь переживать будешь!
        - Не до шуток! (и это Николас де Вет говорит!) Кажется, у нас гости!
        - Полиция или армия?
        - Ни то ни другое. Кабинга, который их засек, что они говорят ни на синдебеле ни на английском, а на каком-то другом, не местном языке!
        - Сколько их?
        - Не меньше двадцати. И у них несколько РПГ.
        - Что думаешь?
        - Занимаем оборону в доме и постройках, Дэвид и его люди нам помогут. Марина с чердака их пощелкает. Мы снизу добавим огоньку…
        - Ты что, охренел? Если у них РПГ - они сразу поймут, откуда по ним работает снайпер, и просто снесут его вместе с чердаком гранатами! Ими же обстреляют дом, подожгут - а потом спокойно расстреляют нас, пока мы будем выпрыгивать из окон!
        - Тогда что ты… - начал брат - Идут! - послышался сдавленный крик от дверей.
        - Короче - вы работаете с этой стороны дома, я и Марина - с противоположной.
        Используйте укрытия и постоянно меняйте позиции. Все, пошли - времени нет!
        Схватив Марину за руку, я потащил ее под лестницу, там была дверь, ведущая в комнаты, раньше использовавшиеся как помещения для прислуги и склады. Целый лабиринт, куда какие коридоры ведут, я не знал, но знал, что несть несколько окон, которые могут стать прекрасными бойницами.
        - Слушай сюда! - я прижал Марину к стене - ты может, и хорошо стреляешь, но снайпер ты - никакой! Будешь делать, как я говорю - выживешь, нет - погибнешь!
        Поняла?
        - Поняла… - ответила Марина шепотом, интуиция мне подсказала в этот момент, что ей страшно, хотя она и пытается это скрыть - Сколько у тебя патронов к винтовке?
        - Пятьдесят…
        - Пистолет есть?
        - Да…
        - Тогда - винтовку за спину, пистолет в руки и иди…
        Договорить я не успел - откуда-то сбоку послышался осторожный скрип открываемой двери, моим напряженным до предела нервам этот скрип показался настоящим львиным рыком. Оттолкнув Марину за спину, я повернулся, прижал к плечу приклад АКМС, прицелился в дверь. Оставалась возможность, что из комнаты пытается выйти один из матабелов, живущих в доме. Дверь медленно открывалась, я прицелился в дверь, моля всем богам, чтобы Марина не шевелилась и даже не дышала. Было темно и в мрачном коридоре мы казались застывшими скульптурами, покрытыми черной вуалью.
        Никто из комнаты не выходил. Я чувствовал, чувствовал каким-то шестым чувством, что в комнате враги, но они видимо выжидали, ждали, что у меня сдадут нервы, и я выстрелю первым, подставившись и выдав свою позицию. Секунда текла за секундой, словно вязкое желе - но я продолжал ждать, на грани восприятия ощущая легкое дыхание Марины…
        И дождался! Внезапно, в проеме двери выросла едва видимая темная фигура. В руках у неизвестного что-то было, я точно видел что было. И выяснять, что именно я не хотел - увидев движение в двери, я нажал на спуск.
        Длинная автоматная очередь, словно бритвой распорола ночную тишину, струя стали бросила стоявшего в дверях внутрь комнаты, часть пуль пробили его насквозь и врезались в стену. Не давая опомниться, я бросился вперед к двери и, не дожидаясь пока в коридор, придумают бросить гранату, слил в тесную комнату все, что осталось в магазине. Кто-то тяжело грохнулся на пол, застыл на нем темной кучей…
        В следующую секунду пространство вокруг дома будто взорвалось! Не меньше двух десятков автоматов ударило по старому домку длинными очередями. Я бросился на пол, падая на что-то неровное и мягкое, лежащее в дверном проеме. Труп! Труп того, кто проник в дом.
        Разбираться было некогда. Я повернулся боком, насколько это позволял дверной проем, отстегнул спаренный магазин, перевернул его и вставил в автомат. Рванул затвор, тот с сытым лязгом откатился назад, досылая патрон в патронник. Только после этого судорожно закрутил головой, пытаясь оценить картину.
        Террористы атаковали и с нашей стороны, и с той стороны, где держал оборону Ник с импи. Грохот автоматов и пулеметов сливался в один сплошной, оглушающий гул.
        Каменные стены эти пули не пробивали - но дело делали. Пока одни шквальным огнем поливают здание - другие под прикрытием огня бегут к стенам, чтобы проникнуть внутрь. И, учитывая, сколько было путей проникновения в дом, сдерживать их было бы глупостью. Удержишь в одном месте - просочатся в другом - тебе за спину!
        Надо было уходить…
        Обернулся - Марина лежала на полу коридора, прижавшись к стене. Сердце словно сжала холодная рука…
        - Цела?
        - Цела… - послышался хриплый шепот
        Господи…
        - Ползи сюда!
        Переполз в коридор, пошарил рукой по трупу, наткнулся на край прочной, как будто брезентовой ткани, потянул за собой. С трудом вытащил труп в коридор…
        В комнате, откуда я только что убрался, оглушительно грохнул взрыв, по стенам визгнули осколки, волна раскаленного воздуха рванулась в коридор. Граната! Вот суки…
        - Обыщи его!
        Сам встал у двери, прикрываясь стеной. Досчитал до пяти - и на счет пять резко развернулся, вставая в дверном проеме.
        Вовремя! Один из нападавших только что перелез через высокий подоконник в комнату, над самим подоконником виднелась башка второго штурмовика. Две короткие, оглушительные очереди - один из боевиков свалился в комнате с диким воем, не успев даже выстрелить, голова второго исчезла из мерцающего неверным красным светом в свете летящих к дому трассирующих пуль оконного проема.
        Попал - не попал - неважно! Сейчас отоварим!
        Рука нащупала на снаряжении подсумок с гранатой, на ощупь вытащил холодное, гладкое стальное яблочко гранаты, зубами выдернул кольцо, раскрыл ладонь.
        Граната тихо щелкнула - этот щелчок профессионалы обычно слышат даже среди сумасшедшей какофонии боя. В следующий момент я резким движением кисти, отправил гранату за окно. Через секунду громыхнуло, неслабо так громыхнуло - за окном послышались истерические крики на непонятном мне языке на два или три голоса…
        Вот и пусть хавают суки…
        - Эдриан!
        Обернулся, глянул - и чуть не выронил от удивления автомат. Марина светила убитому в лицо фонариком с красным светофильтром. В зловещем красноватом свете лицо убитого, залитое кровью, казалось лицом демона, вырвавшегося из ада. И это был не негр, не местный - это был белый! Крючковатый нос, длинная черная борода…
        Араб!
        - Дай фонарь!
        Полоснул неярким лучом света, высвечивая новые подробности - незнакомая мне камуфляжка, приличный разгрузочный жилет, автомат АКМ с двумя магазинами, смотанными черной изолентой - почти такой же, как у меня только с постоянным прикладом…
        Схватившись за автомат, я рывком дернул его на себя - ремень поддался и через секунду автомат был у меня в руках. Наклонившись, я вытащил из трофейной разгрузки еще и пару сцепленных магазинов.
        - На, держи!
        Марина взяла автомат за цевье, вопросительно посмотрела на меня.
        - Умеешь пользоваться?
        - Да.
        - Тогда возьми пару магазинов в запас и двигай за мной!
        За окном раздался характерный свистящий звук, я бросился на пол, навалившись на Марину и прикрывая ее своим телом. В следующую секунду граната РПГ-7 влетела в окно, ослепительной вспышкой разорвалась в комнате, ударившись в стену у самого косяка двери. Каменные осколки стены полетели во все стороны…
        Меня довольно сильно шибануло крупным камнем по спине и вдобавок оглушило близким взрывом. Не до контузии, стена приняла на себя основную мощь заряда гранаты - но шибануло здорово. Перед глазами летали какие-то красные мухи, в ушах шумело. Поднимаясь - чисто на инстинктах, лежать нельзя, убьют - я тряханул головой, словно лошадь, отгоняющая назойливых слепней. Немного полегчало.
        - Эдриан! Ты… все в порядке? - голос Марины, доносился словно откуда то издалека - Порядок… - пробормотал я, снова потряс головой - надо сваливать отсюда.
        Возьми автомат и за мной…
        - Куда? А Ник?
        - Давай за мной!
        Короткой перебежкой мы перебежали к последней в коридоре двери, насколько я помнил, за ней должна была быть комната с окном, и совсем рядом - один из больших ангаров, в котором раньше держали скот…
        Пригнулся - шальные пули летели сверху вниз, ударяясь в потолок, потому что окна дома были на высоте метра два от земли. Стволом автомата толкнул продырявленную пулями дверь, приготовился полоснуть очередью или отпрянуть под защиту стены.
        Тихо! В комнате никого не было. Откуда-то уже ощутимо тянуло дымом, стрельба не прекращалась, причем понять, кто в кого стреляет, было невозможно…
        Жестом показал Марине, та поняла - бесшумно скользнула к стене у самого оконного проема, я встал с другой стороны.
        Ну и что дальше делать? Гранату бросить? Привлечешь внимание. Просто вылезать - десять раз задницу прострелят… И сваливать надо, причем по скорому…
        Оставалось только одно…
        - Как крикну - прыгай в окно! Поняла?!
        Повесив на ремень автомат, я без разбега, с одного толчка бросился в большой оконный проем, молясь чтобы не зацепить ни за что и не застрять мишенью. Прием был отработал в HRT в числе прочих приемов проникновения в помещения с заложниками через окно - вот только что находится снаружи я не знал…
        Антрацитно-черная земля рванулась навстречу, я выставил вперед руки, приходя на них, почувствовал сильный удар, продолжил движение, перекатываясь через голову.
        На остатках инерции довел переворот через голову до конца. И - снова покатился по земле, выхватывая из поясной кобуры автоматический пистолет. Снова вовремя - трое боевиков сгрудились в десятке метров от меня, готовясь проникнуть в дом через окно. Один стоял в коленно-локтевой позиции, подставляя спину в качестве ступеньки, еще двое с автоматами наизготовку готовились воспользоваться импровизированной лестницей и проникнуть в дом. Мой кувырок через окно в десяти метрах от них стал для них полной неожиданностью, все их внимание было нацелено на дом и ничего предпринять он и не успели. Как только пистолет оказался в моей руке, я тремя быстрыми дабл-тапами (два быстрых выстрела - прим автора) свалил всех троих чисто, как на стрельбище ФБР. Снова покатился по голой земле, чтобы не стать мишенью.
        Просекли не сразу - несколько автоматов било по дому с расстояния метров двести, боевики прятались за остатками забора, за хилыми кустарниками и за одним из своих джипов. Один из автоматчиков заметил меня, дал длинную очередь, пули вспороли землю совсем рядом. В следующую секунду я еще раз перекатился и ушел за импровизированное укрытие стоящий у ангаров остов трактора, привалился к нему спиной. Пули злобно зацокали по металлу, что-то упало - но пробить остатки двигателя трактора пули не смогли.
        До того, как ситуацию просекут и врежут по трактору из гранатомета, у меня было всего несколько секунд, и сделать за это время надо было многое. Первым делом я достал из своей разгрузки новый спаренный магазин, вставил его вместо почти израсходованного. Израсходованный убрал обратно в разгрузку. Может, пригодится.
        В следующую секунду я рванулся вперед, до угла ангара было метра три не больше.
        Совсем рядом злобно засвистели пули, цокая по стенам ангара, но в темноте нормально прицелиться было сложно - через секунду я уже завалился за угол ангара…
        И столкнулся с тремя боевиками! Видимо они крались, защищенные стеной ангара, чтобы неожиданно выскочить из-за угла и расстрелять меня в спину. Поскольку все трое плотно прижимались к стене, стрелять мог только один из них тот, кто стоял первым. Зато его автомат смотрел прямо на меня.
        Решение пришло инстинктивно. Продолжая движение по инерции, я бросился за землю, разворачивая автомат в сторону боевиков. На спуск я и первый боевик нажали одновременно - но опустить стол он не успел, и его очередь распорола воздух выше меня, моя же длинная очередь на весь магазин перерезала всех троих, пригвоздив к старой рифленой стальной стене ангара.
        Перекатившись, я вскочил на ноги, адреналин в крови бурлил кипятком. Подбежал к стене ангара, держа лежащих у стены боевиков под прицелом. Ни один не шевелился - готовы! Повесив автомат на плечо, я подхватил едва различимое на земле, уродливое, крупногабаритное оружие. Поднял его к глазам. Удивленно присвистнул…
        Пулемет! Старый добрый пулемет Калашникова под мощнейший русский патрон. В свое время русские этих пулеметов поставили в Африку и на ближний Восток море - и немало их оказалось у террористов. Такой пулемет - оружие, способное наделать немало дел в умелых руках…
        Пинком перевернул террориста на спину, ткнулся в висящий на спине рюкзак - есть!
        Запасные ленты! Пулеметчики часто носили ленты именно так. Но что же это за группа такая?
        Одним движение сорвал с пояса небольшой нож, полоснул по лямкам рюкзака - и через секунду тяжелый рюкзак был у меня в руках.
        Вот теперь держитесь, сволочи!
        Бросился к углу ангара, таща за собой рюкзак. Бросил рюкзак с лентами у самого угла, замер на секунду, ощущая в руках тяжесть мощного и надежного оружия Готов…
        В следующую секунду я бросился вперед, к трактору, держа пулемет перед собой наперевес. Грохнулся на колено, прикрывшись трактором, положил ствол пулемета на какую-то железяку. Прицелился по мерцающим в темноте африканской ночи вспышкам дульного пламени.
        Пулемет отдал в плечо, с грохотов выхаркнул короткую, патронов на пять очередь - и один из огоньков впереди погас. Перевел ствол чуть влево, снова нажал на спуск - и снова пули пришли точно в цель. После чего я резко бросился вниз, прикрываясь гусеницами растащенного трактора…
        На трактор обрушился настоящий огненный дождь, сразу несколько автоматчиков перенесли огонь на трактор, поняв, откуда исходит опасность. Я лежал, вжимаясь в землю, держа перед собой пулемет, и нервно отмечая каждый хлесткий удар пули по металлу тракторного остова, стоявшего во дворе дома.
        И вдруг я понял, что один из автоматов осекся на полуслове и замолчал. Второй.
        Третий. Град пуль стал явно слабее - и что было этому причиной, я не понимал.
        Но ситуацией надо было пользоваться - пригибаясь, я бросился к моторному отсеку трактора. На мгновение выглянул из него - оценить ситуацию. Три автомата были живы - один автоматчик спрятался за большим валуном у дома, метрах в ста пятидесяти и стрелял по трактору, еще двое лупили очередями из-за какого-то джипа метров с четырехсот. На такой дистанции - точно стрелять из АК почти невозможно.
        Рывком выкатившись из-за трактора, я с колена вмочил длинную очередь в сторону того стрелка, который был ближе и прятался за валуном. Очередь тяжелых пулеметных пуль выбила искры из камня, отрикошетила в разные стороны. Не знаю, попал или нет - но автоматчик сразу заткнулся.
        - Марина!
        Крикнув, я снова дал длинную очередь, прижимая к машине двух других автоматчиков, не давая им прицельно лупить по зданию и по оконным проемам. Нужно было выиграть для Марины несколько секунд - чтобы она успела выскользнуть из окна и затаиться.
        - Марина!!!
        Почувствовав (именно почувствовав, не услышав) что-то за спиной, я резко развернулся с пулеметом в руках - ствол пулемета уставился на освещаемую неверными отблесками горящего второго этажа дома стройную фигуру с чем-то громоздким в руке…
        - Цела?
        - Нормально… - прошептала она, осторожно подходя ближе - отвлеки их с другой стороны, дай мне секунд десять…
        - Понял! - так же шепотом ответил я, проскользнул мимо нее, встал на колено с другой стороны трактора. Скосил глаза - Марина заняла позицию, прицелилась.
        Отсчитал мысленно до трех…
        На счет "три" я дал длинную неприцельную очередь вдоль дома, особо ни в кого не целясь - только чтобы отлечь. Ожили и два автоматчика за машинами. Один - грохот одного автомата оборвался. Через пару секунд заткнулся и второй. Выстрелов я не слышал…
        - Из чего это ты?
        - У меня на винтовке глушитель… - ответила Марина - я сняла из окна, кажется, троих, пока ты их отвлек…
        С нашей стороны дома не стреляли - но это еще ничего не значило. Кто-то мог затаиться в укрытии, ожидая пока мы потеряем бдительность и высунемся из своего.
        С арабами - это не шутки!
        - Иди за мной!
        Я побежал вокруг ангара, стараясь производить как можно меньше шума. Марина тенью следовала за мной. Пулемет я держал перед собой, считай на вытянутых руках, готовый огрызнуться огнем - но стрелять пока было не в кого…
        Из-за угла ангара я выглянул осторожно, встав перед этим на колени и отложив в сторону пулемет. Противник, если держит под прицелом угол какого-нибудь строения, ожидая что кто-то глупый высунется из-за угла - то он обычно рассчитывает увидеть чью-то глупую роду на высоте сто шестьдесят - сто восемьдесят сантиметров от земли. Туда и целится. Если встать на колени и выглянуть снизу - тем самым ты выиграешь секунду, которая потребуется, чтобы прицелиться в тебя.
        За это время опытный человек просечет ситуацию…
        Стрелять в меня никто не стрелял - и это само по себе было хорошо. Медленно, стараясь замечать подозрительные движения во тьме боковым зрением - оно надежнее - я осматривал участок перед собой. Темень, конечно…
        Есть! У того валуна, за которым сидел автоматчик, я заметил выделяющийся цветом неровный участок. Жив, сука!
        - На десять часов стрелок! - прошептал я Марине, стоявшей за мной с винтовкой Держа на весу длинное, тяжелое ружье, Марина прицелилась. Винтовка сухо кашлянула - и от валуна что-то повалилось, черной тенью растянулось на земле…
        - Есть! Видишь еще что-нибудь?
        - Нет…
        Я на секунду задумался…
        - Вперед, к машине. Перебежками, "гусеницей" по сто! Я пробегаю сто метров, ложусь на землю, тебя прикрываю. Ты бежишь сто и еще сто! Занимаешь позицию, прикрываешь меня! Осторожнее - в укрытиях может быть противник! Возьми автомат!
        К машине первым подхожу я! Усекла?
        - Поняла…
        Хоть у Марины явно не было армейского образования и опыта - просто девчонка, умеющая хорошо стрелять и почему-то ненавидящая братьев наших меньших с другим цветом кожи - она училась. Быстро.
        - Прикрывай! - я выскочил из-за угла и бросился к тому самому валуну, за которым сидел один из автоматчиков. Бежать было тяжело - рюкзак с лентами в одной руке, другая придерживает висящий на ремне тяжелый пулемет. Сердце бухало как сумасшедшее, перед глазами плыли какие-то тени. В любую секунду я ожидал автоматной очереди из тьмы, ударов пуль - но было тихо. Только с той, противоположной стороны дома перестрелка не утихала…
        Добежав, плюхнулся на колени, выставив перед собой пулемет. Черная масса рядом чуть заметно пошевелилась - и я, рванув с пояса нож несколько раз саданул со всей силы во что-то мягкое, хлюпающее при каждом ударе… Вот так вот.
        Стоял на одном колене, я осматривал местность перед собой, освещенную неверным светом огня - а второй этаж полыхал уже основательно и никто не тушил. И никого не видел. Что - неужели всех?
        Марина не нашла подходящего укрытия, залегла прямо на земле, выставив перед собой винтовку. Я немного задержался у валуна, пошарил рукой по земле и по трупу - рука почти сразу наткнулась на теплую сталь автоматного ствола. Дернул на себя, посмотрел - тот же АКМ. Сколько патронов в магазине неизвестно, но может пригодиться… Перекинув ремень автомата через шею так, чтобы сам автомат висел за спиной бросился к пикапу. Решил рискнуть - пробежать напрямую к нему.
        У самого пикапа остановился, прижался к кузову, готовый любой момент броситься в сторону. Вдруг с той стороны тяжело раненый придурок с гранатой? Держа наизготовку пулемет, обогнул пикап (кстати, Тойота, кажется старая модель). Двое, кто вел огонь, прячась за машиной, лежали на земле, Марина не промахнулась. На всякий случай положил пулемет и ленты к нему в кузов Тойоты, достал пистолет, выстрелил по разу в каждого. Трупы дернулись от попадания пуль, один мешком свалился на землю.
        Помахал рукой Марине - можно идти. Достал фонарик, прикрывая свет бортом машины, осветил убитых. Негры - один привалился спиной к машине, мерзкая жижа стекала из головы на борт машины и на лицо убитого. У ног - такой же, как у меня АКМС. Еще один АКМ валяется чуть поодаль - это, похоже, того, что сейчас валяется на земле подобно мешку с дерьмом. Поднял оба, забросил в кузов пикапа. Начал срезать разгрузки…
        - Ты слышишь? - Марина появилась из темноты, но к ее появлению я был готов.
        - Что?
        - Стрельба прекратилась…
        Я прислушался. В голове как будто шумел реактивный лайнер, уши закладывало - но стрельба и впрямь как будто прекратилась…
        - Что делать будем?
        Вместо ответа я обошел машину, открыл водительскую дверь, держа в одной руке фонарик, а в другой пистолет осветил. Чисто. Положив пистолет на сидение, сунулся под рулевую колонку, оборвал нужные провода, закоротил напрямую. Тойота завелась, бодро зачихала дизелем…
        - Садись в кабину, дверь оставь открытой. Скажу прыгать - прыгай!
        Машину я повел по широкой дуге, объезжая горящее здание. В этот момент нас мог завалить любой пулеметчик или гранатометчик - запросто. Длинная очередь или граната в кабину машины - пишите письма. Расчет мой был прост - нападающие знают свою машину и сходу стрелять по ней не станут. Значит - преимущество будет у меня. А я при неожиданной встрече смогу срезать из автомата человек пять, прежде чем они просекут, в чем дело…
        Тойота выехала к фасаду пылающего здания как раз в тот момент, когда начали рушиться горящие перекрытия, разбрасывая фонтаны огненных искр. Никого видно не было - только изуродованное реактивными гранатами здание, чадно горящий неподалеку какой-то грузовик и ревущее пламя…
        - Ник!
        Я подрулил почти вплотную к парадному входу в здание, выскочил из машины, освещаемый пламенем - и в этот момент все переборки второго этажа с грохотом и фонтанами искр провалились внутрь, погребая под собой все живое. Волна жара, рванувшаяся из здания, опалила мои волосы.
        - Ник…
        Ответом мне был только рев пламени…
        Конец первой части
        This file was created
        with BookDesigner program
        [email protected]

15.01.2009