Врата скорби (Часть 1) Александр Афанасьев
        Бремя империи #7Врата скорби #2
        Гимн достойным временам, великому противостоянию и отличным людям.
        Александр Афанасьев
        Врата скорби (Часть 1)
        Всколыхнулся, взволновался, Православный Тихий Дон, И послушно отозвался На призыв Монарха он.
        Он детей своих сзывает На кровавый бранный пир, К туркам в гости снаряжает, Чтоб добыть России мир.
        С Богом, дети, ведь широкий Переплыть вам лишь Дунай, А за ним уж недалеко Цареград и наших знай.
        Сорок лет тому в Париже Нас прославили отцы, Цареград -- еще к нам ближе… В путь же, с Богом, молодцы!
        Стойте крепко за святую Церковь -- общую нам мать -- Бог вам даст луну чужую С храмов Божиих сорвать,
        На местах, где чтут пророка, Скласть Христовы алтари, И тогда к звезде востока Придут с запада цари!
        Над землею всей прольется Мира кроткого заря, И до неба вознесется, Слава Русского Царя! Гимн Войска Донского
        Начиная седьмую книгу цикла "Бремя Империи" считаю не лишним обратиться к читателям.
        Предыдущие шесть книг - были можно сказать историей одного героя - адмирала Воронцова, человека, который никогда не отступал перед трудностями, всегда наносил удар по врагу, когда это было возможно и, работая под разными именами и личинами - всегда оставался самим собой. Нет, сомнения, это достойный человек, но книга - она была не только о нем. Она была, прежде всего, о России, о Российской Империи, которая удержалась на краю пропасти в десятые и двадцатые, не свалилась в братоубийственную бойню, победила в Мировой войне и сохранила за собой то, что удалось приобрести. Следующими книгами серии - я хочу показать, как именно удалось это сделать. Забегая вперед… полагаю, что мне удастся описать и "точку раздвоения", точку, где история этого мира и нашего мира разделились, ответить на вопросы критиков, как удалось решить проблему земли и обездоленного крестьянства. Кого-то этот ответ устроит, а кого-то - нет, но я полагаю этот вопрос дать.
        Эта книга - в какой-то степени ответ на засилие книг о "попаданцах", которые я оцениваю чрезвычайно низко. Попаданцев не существует - это раз. Второе - смешно смотреть на то, как автор выводит офисного хомячка, попавшего в иной мир "и умным и красивым", безбожно подыгрывает ему, моментом делает каким-нибудь начальником (а никем больше такие вот "хомячки" себя и не могут представить: не умеешь делать, будешь руководить), переигрывают Вторую мировую, в сорок первом, в крайнем случае в сорок втором - доходят до Берлина, или того круче - после фашистской Германии молодецким усилием еще и с США с Великобританией разбираются. Книги эти делятся на две категории: художественный бред и просто бред. На мой взгляд - автор должен не заигрывать с читателем, не потакать ему - а показывать, каким можно (и нужно) быть, и чего можно добиться. Читатель должен тянуться к образам, созданным писателем, предпринимать усилия для этого - а не воображать себя невесть кем.
        В этой книге - я хочу показать читателям, каково на самом деле бремя империи, и как эта империя делается. Как она расширяется, как она утверждается на новых землях, как она относится к своим и как - к чужим. В этой книге не будет ни мудрого и всепонимающего Сталина, ни роялей в кустах, ни героев "всех в белом". Просто потому, что такого в жизни не бывает - не будет и здесь.
        Эта книга - попытка ответить на вопрос: а почему Россия единственная среди сверхдержав так проиграла двадцатый век. Нет, есть и другие проигравшие: например Япония, Германия, даже Англия, и в чем-то они проиграли даже сильнее (их империй просто не существует, в то время как у нас Империя хоть сильно усеченная но сохранилась). Но факт есть факт - мы серьезно, почти катастрофически проиграли. Как получилось так, что дважды за век нас удалось толкнуть против собственной страны? Как получилось так, что дважды интеллигенция предала и страну и народ? Ведь повелись мы на дешевку, особенно дешево - мы продались в девяносто первом. Не было ни четырех лет тяжелейшей войны, ни "крестьянского вопроса". Просто кто-то истошно заорал: "Ратуйте, граждане! В зоопарке тигру не докладывают мяса!". И мы начали разбираться с несправедливостью, судить и рядить за общим столом, не видя того, что ушлые (со)граждане уже всю мебель вынесли, и теперь крышу в доме разбирают… даже не попытавшись понять, причем мы тут к мясу, и к тигру, и как это вообще всех нас касается. Нас не победили, нас взяли дешево, на справедливость,
повели в очередной раз на поиск правды, завели в трясину да там и бросили. Я не знаю, получится ли у меня написать что-то про это на страницах Врат Скорби - но я попытаюсь. Здесь будет немало про правду. Про то, что правда у всех разная: у того, кто сидит перед экраном и возмущается правда одна, у того, кто там был и вынужден был принимать ответственность на себя - другая, у государства, империи, у которой есть враги - правда третья. И не стоит искать какую-то одну, общую правду… споря до хрипоты об этой самой правде, мы как раз и оказались в исторической трясине.
        Наверное, немало будет вопросов по технической части, по технике, которая будет описана в этой книге. Кто-то, наверное, обвинит автора в прогрессорстве - одно из любимых обвинений у "попадацев" и любителей "попаданчества". По возможности я буду давать ссылки с описанием тех или иных "артефактов" этого мира, которые докажут, что такте и в самом деле существовали или могли существовать. Что же касается прогресса - на мой взгляд, в этом мире он ничуть не будет уступать тому, который был в нашем. Здесь не пришлось восстанавливать всю Европу после четырех лет окопной войны… представьте себе, сколько рабочих, сколько изобретателей погибло в окопах, и сколько денег пришлось потратить на восстановление изуродованных войной стран, по которым как Мамай прошелся. Все это - можно было бы пустить на науку, да и просто на улучшение жизни людей. Не стоит забывать и о том, что в этом мире первая мировая не стала кладбищем империй, а перешла после завершения горячей ее фазы в холодную войну, при том, что ни одна империя кроме Османской и частично Французской не была разгромлена, и почти никакие политические и
геополитические задачи из тех, которые призвана была решить война - решены не были. Континентальные державы показали себя непобедимыми на суше, а морские - на море, но ни одна окончательной победы не удержала и все уперлось в стратегический тупик. А как показывает практика - холодная война ничуть не меньше "горячей" способствует прогрессу, и даже я не смог бы никогда стать писателем, не задумайся американцы о том, как обеспечить управляемость вооруженными силами и связность компьютерных систем после советского ядерного удара.
        В этой книге не будет героев и антигероев, равно как не было "плохих немцев" и "хороших русских", просто каждый - был сам собой и преследовал свои цели и мы оказались сильнее. Кто-то, наверное, даже скажет, что я "симпатизирую" англичанам, не показывая их тупыми и бездельными развратниками, а показывая их людьми, у которых есть и свои, вполне обоснованные интересы, и свои вполне обоснованные претензии, и совесть, и честь и мужество - как и у русских. Просто это тоже размышления над тем, как нас "взяли" в девяносто первом. В какой-то момент - мы посмотрели на американцев - и не смогли увидеть в них врага, как нам об этом говорила пропаганда: и это на самом деле было так, это были обычные люди, во многом похожие на нас. Беда в том, что и у них и у нас - были свои ИНТЕРЕСЫ. Интересы, не имеющие ничего общего ни с правдой, ни с враждой, ни с историей. И мы о своих просто забыли, забыли о том, что они есть и их надо отстаивать. Так, за несколько лет из второй сверхдержавы мира мы превратились в "развивающуюся страну". Опыт этого поражения - нами не осознан до сих пор.
        Вот как то так. Я надеюсь, что мне удастся выйти за рамки "попаданческой" и даже "приключенческой" литературы и вложить в эту книгу немного философии, немного размышлений о бытии. Надеюсь так же, что вы их поймете, и для кого-то - они будут полезными.
        Итак… начали!
        К концу двадцатого века, накрепко построенный мир, отношения в котором были сцементированы решениями Берлинского мирного конгресса, столкнулся с новыми, невиданными доселе угрозами. Больше семидесяти лет не было большой войны. Стратегический ядерный тупик и теория гарантированного взаимного уничтожения закрепили порядок вещей, где многие были недовольны своим положением в мире, многие считали себя ущемленными. Душная атмосфера всеобщего мира многим начинала надоедать - но и напасть в открытую никто не рисковал. Мировой войны 20-22 годов хватило не на то чтобы отрезвить умы, а на то чтобы вселить страх перед открытым противостоянием.
        Открытая война все больше сменялась тайной. Мир все больше и больше утопал в трясине терроризма, исламского экстремизма, агрессивного троцкизма, нигилизма, анархизма, контрабанды и сопровождаемых ее пограничных стычек. Все более неспокойно было в вассальных и колониальных странах. Копилась критическая масса - и на новые вопросы требовались новые ответы.
        Ответом стал резкий рост влияния частных военизированных структур. Частные структуры были востребованы именно в условиях малых, локальных и вялотекущих конфликтов, где не нужны стратегические бомбардировщики и подводные крейсеры, несущие в своем чреве десятки ядерных мегатонн - но нужны были воля решительность, хорошая подготовка и умение решать поставленные задачи быстро, с минимальными силами и средствами, простым вооружением и без причинения вреда гражданским лицам.
        В Североамериканских соединенных штатах лидерами рынка стали Блэкуотер и Дин Корп, имеющие контракты в Бразилии, Мексике, Колумбии, Сальвадоре, Никарагуа, на Кубе. В Великобритании лидером рынка была ВотчДог, игравшая все большую роль в Индии, особенно в северной ее части. Но все эти частные лавочки даже вместе взятые не могли сравниться с безусловным лидером этого рынка - с Казачьими войсками Российской империи.
        В 1940 году была принята новая редакция закона "О справлении казачьей службы", согласно которому казачьи войска с Высочайшего одобрения могли заключать от своего имени договора на борьбу с бандитизмом, на военное обучение, на охрану и поддержание порядка, на любые другие услуги военного характера, как с вассальными государствами Российской Империи, так и с любыми другими. Первыми были договоры на Ближнем Востоке, дальше пошло по нарастающей - и к концу двадцатого века только казаки Донского казачьего войска присутствовали больше чем в двадцати странах и территориях на трех континентах - в Южной Америке, в Африке и в Евразии. Всего казачьи войска России могли даже без мобилизации выставить до полутора миллионов бойцов, обученных, снаряженных и в большинстве своем имеющих реальный опыт ведения боевых действий. Это была параллельная армия, обученная, вооруженная, с боевым опытом, по численности мало уступающая регулярной - и казне такая армия не стоила почти ничего.
        Начиналось же все с малого…
        Племенная территория (Федерация Южноаравийских княжеств, современный Йемен)
        Вассалитет Российской Империи
        Район Аденского нагорья
        11 апреля 1949 г.
        Это не Дикий Запад
        Это - дикий Восток! Автор
        Обгрызенные суровым, неспокойным в этих местах ветром горы непоколебимыми громадами закрывали путь путнику, вынужденному униженно выбирать тропу в хаотичном нагромождении валунов. Горы прикрывали эти места от ветров, дующих с Аденского залива, но они не могли прикрыть это место от ветров, дующих со стороны раскаленных аравийских пустынь. Поэтому, когда пересекаешь нагорье и въезжаешь в эти места - перемену климата чувствуешь сразу, и удушливая сушь пустынного воздуха царапает тебе горло, сменяя благословенную прохладу (если мерить мерками пустыни) и влагу узкой прибрежной полосы.
        Места здесь не сказать, чтобы богатые - но родники есть и оазисы тоже. Крестьяне, живущие в этих оазисах - темные, неграмотные, набожные, покорные воле Аллаха, в чем бы она не выражалась, из века в век жили в нехитрой круговерти времен года, весной, когда Аллах посылает дождь, и летом лелеяли свои поля, а зимой коротали время до весны, и так было из года в год и из века в век. Все изменилось в средние века, когда построен был за горами, на узкой кромке взморья порт, а в исполинском кратере давно потухшего вулкана вырос город, который назвали Аден. Город этот знавал и времена расцвета, и времена заката, кого в нем только не было - арабские мореплаватели, пираты, британцы, голландцы, испанцы. Порт Аден имел стратегическое значение даже тогда, потому что кроме далекого и опасного пути через Мыс Доброй Надежды существовал еще и сухопутный путь для пряностей и даров Востока, начинавшийся именно здесь, в Адене. Путь этот шел по неспокойным землям, но прибыль, которая ожидалась в конце, стоила риска. Восточные пряности отбивали у пищи вкус гнилья - а холодильников тогда в Европе не было, и такой вкус
поглощаемая европейцами пища имела часто. Восточные благовония спасали жителей больших европейских городов от нестерпимого смрада, царившего в их городах - ведь все стоки отхожих мест выводились прямо на улицу, и на некоторых улицах упав с лошади можно было утонуть, захлебнувшись в нечистотах. Аден всегда был полон западноевропейскими и восточными купцами и мореплавателями - а вот русских не было, ибо в русских городах были туалеты с ямами в земле и были золотари, вывозившие отходы человеческой жизнедеятельности за пределы города. А пища, в том числе мясная почти не портилась - долгая зима и холодные подвалы давали возможность хранить ее относительно свежей.
        Теперь же иронией судьбы, в Адене хозяйствовали именно русские, Бомбейское президентство рухнуло, британцы потеряли почти весь Аравийский полуостров как раз в то время, когда Аден стал портом стратегического значения. Прорытый Суэцкий канал из Красного моря в Средиземное и все увеличивающаяся доля перевозок нефти, крови экономики, морем дали Адену новое дыхание. В отличие от британцев, русские вели себя довольно пристойно, строили все новые и новые терминалы в порту, обустраивали как могли для жизни и саму страну, поддерживали в ней должный порядок. Вот только Великобритания, окрепшая от унизительного поражения в мировой войне, все более и более настойчиво стремилась вернуть прежнее владычество - не словами стремилась, но делами. Кто контролирует Аден - тот контролирует Красное море, порт Аден как раз перекрывает вход в него. А кто контролирует Красное море - тот почти что контролирует Индию, поскольку кратчайший морской путь из Индии в метрополию идет через Красное море. Русские это знали. И британцы - тоже знали. Поэтому - и не было покоя, что на Аденском нагорье, что на всем Востоке…
        Вороной масти жеребец неспешно вышел из-за большого валуна, неся на своей спине ездока. Ездок этот был одет в нечто напоминающее бедуинскую галабию, только не белую, а раскрашенную в буро-желтый цвет здешних гор. В руках у него было не обычное для бедуина одноствольное ружье - а современная полуавтоматическая винтовка Токарева. Человек этот прятался за валуном несколько минут, прислушиваясь и присматриваясь - и только потом хлопнул по шее коня. Умница конь-пятилеток настороженно прядал ушами, казалось он, как и хозяин присматривался, пытаясь найти любую возможную угрозу на покрытых кое-где свежей, еще не выжженной солнцем зеленью склонах. Искал - и не находил.
        Конь недовольно фыркнул.
        - Спокойно, Донец… - человек склонился к шее коня - спокойно… Чуешь?
        Конь снова фыркнул, тряхнул головой, будто его достали слепни
        - Вот и мне неспокойно - негромко сказал человек - кубыть смотрит кто.
        Человек еще раз осмотрелся потом единым, почти неуловимым взгляду движением, на которое способны только с детства сидящие в седле казаки, не выпуская из рук винтовки и ни на долю секунды не теряя контроля за окружающей его обстановкой.
        - Пошел, Донец!
        Человек хлопнул коня по шее - и умное животное, повинуясь команде хозяина, потрусило назад, чтобы спрятаться за валун…
        Выбрав позицию - тоже за валуном, но меньшего размера, человек залег, снял самодельный, кожаный чехол с оптического прицела винтовки, начал медленно, сектор за сектором осматривать горные склоны, террасы, змеей вьющуюся в горах тропу. Он искал все что угодно - проволоку или леску, протянутую поперек тропы, следы, свидетельствующие о том, что в этом месте кто-то копал, потревоженные, сброшенные со своего места камни, или наоборот - камни сложенные так чтобы образовывать огневую позицию. Короче говоря - любые признаки засады. Человек был внимателен, терпелив и осторожен, он знал, что район этот пользуется дурной славой, что не раз и не два на донском берегу рвал душу плач по казакам, сложившим здесь буйны головы - и он не хотел рисковать. Он искал, смотрел, возвращался к только что просмотренному сектору и снова искал - и не находил.
        Ничего.
        Не поднимаясь, человек зацокал языком - и словно отвечая ему, сразу же послышалось цоканье копыт его верного коня по камням…
        - Все нормально, Донец… - он похлопал коня по шее, и конь повернул к нему морду, вдохнул шумно, улавливая запах хозяина. Не заржал - он никогда не ржал, когда они уходили "на войну", словно понимал что надо соблюдать тишину. Умный был конь.
        Человек открыл одну из переметных сумм, наскоро установил антенну рации. Совсем недавно купили. Полезная штука - правда, тяжелая, дорогая, капризная. Берет всего три километра, на равнине десять - но большего и не надо.
        Включив рацию - запас батарей надо беречь, и на день не хватает, человек нащупал нужную частоту, на которой работали только казаки, коротко доложил.
        - Впереди чисто.
        И сразу выключил рацию.
        Минут через десять в привычную для местных гор тишину вплелся новый звук - звук подков, стучащих по камням. Полусотня[1 - Полусотня - 64 коня. Сотня - 128 коней. Полусотня делится на 4 взвода по 16 коней в каждом. Примерно такое же деление - в кавалерийском эскадроне.] двадцать второго Донского казачьего полка выдвигалась на позицию…
        Со времен мировой войны казаки, конечно изменились. Сабли теперь мало кто носил, на место старых трехлинеек пришли автоматические винтовки Федорова и Токарева, автоматы Симонова - их было только два, пистолеты-пулеметы Дегтярева, которые уважал мало кто из казаков. Трофейные СТЭН, ценимые казаками за легкость и простоту - если удавалось достать патроны, то пользовались ими, а не родными ППД. Кто побогаче - у тех МР38, германские, удобные, ухватистые, неприхотливые и от этого очень дорогие. Вообще то, на вооружении полусотни полагалось быть по две пулеметные подводы, которые кто-то когда-то назвал "тачанками" - но попробуй, протащи такую вот "тачанку" по узким горным тропам, где и конь-то с трудом проходит. Поэтому, основным групповым оружием эскадрона были четыре пулемета - один недавно принятый на вооружение РП-42 и три старых, еще дисковых ДП-27. Все оружие у казаков было не за казенный счет, а за свой - потому и перевооружение происходило медленно. Те же ДП-27 - стреляют? Стреляют. Значит, и к делу годны. Вот когда стрелять перестанут - тогда никуда не денешься, новый покупать придется.
        У каждого казака был как минимум один пистолет - у многих по два, потому что в лаве из длинной винтовки не постреляешь - когда еще и конем править нужно, а не только стрелять. Пистолеты были самые разные - ТТ, Маузеры, Кольты, Браунинги. Револьверов не было ни у кого, самым шиком считался двадцатизарядный Маузер с деревянной кобурой. Длинный, на двадцать патронов магазин - долго стреляешь без перезарядки.
        Форму здесь никто не носил - не на Дону. Одеяние казаки покупали у бедуинов - серо-бурые штаны из плотной ткани, нечто вроде длинного, такого же цвета халата поверх. Чалма - от солнца, на солнце здесь зараз солнечный удар получишь, с коня свалишься. Самодельные переметные сумы с запасом харча и патронов, казачьи широкие ремни с газырями, утыканными патронами, пулеметные ленты, которыми были перепоясаны многие, обоймы в подсумках. Еще нечто вроде переметных сум, но не на коня, а на себя - на груди кобура, гранаты, запас патронов. Все это казаки шили для себя и под себя…
        Полусотня шла одношереножным строем, примерно выдерживая метров пять дистанцию между конями. Здешние горы раз и навсегда отучали скучиваться и атаковать лавой, здесь надо было воевать осторожно и расчетливо. Только тогда ты выслеживал неуловимых местных муртазаков[2 - Муртазаки - бандиты.] - и при этом оставался в живых…
        Один из всадников - внешне ничем не отличающийся от остальных, офицеры не носили здесь знаков отличия потому что за их голову давали гораздо больше чем за голову простого казака, подъехал к стоящему рядом со своим Донцом пластуну, соскочил с седла, встал рядом…
        - Что?
        Пластун покачал головой
        - Не нравится мне все это.
        - Заметил что?
        - Ничего. Слишком тихо.
        Командир полусотни, хорунжий Спасцев, вскочил на коня.
        - Урядник Михеев!
        - Я! - вскинулся один из казаков
        - Занимай здесь позицию, разворачивай пулеметы. Прикроешь нас. Все пулеметчики - во взвод Михеева. Остальным спешиться, выдвинуться на прочесывание! Искать любые следы! Любые!
        Казаки быстро спешились, стреножить[3 - Связать ноги.] коней никто и не подумал. Привязали как смогли и ладно. Мало ли какой лихой человек в округе, налетят - охнуть не успеешь. Коней просто оставили на попечение взвода Михеева, который развернул пулеметы, прикрыв позиции пулеметчиков валунами, и сейчас занимал позиции для стрельбы на склоне.
        Прочесывание в здешних местах - дело мерзкое. Местность неровная - горы, вади,[4 - Русла рек, пересыхающих летом.] оазисы. Есть змеи. Есть и мины, есть растяжки. Ногу сломать - да запросто, не то, что ногу - шею зараз свернуть можно.
        Рассредоточившись, закинув за спину винтовки и взяв в руки пистолеты, казаки неровной цепочкой, ругаясь и перекрикиваясь, пошли вниз.
        Старший урядник Волков, опытный пластун, который сейчас и вел колонну, в прочесывании участвовать не стал - хватает народа, прочешут и без него. Вместо этого он достал из переметной сумы несколько горстей овса, скормил коню прямо с руки. Еще немного, двадцать километров - и застава. А в десяти километрах - оазис с колодцем, там можно и коня напоить и самому напиться. Колодцы муртазаки травить не решались - в этом случае их стали бы резать уже местные. Без воды в здешних местах жить было нельзя…
        - Что Донец, тяжко?
        Донец тряхнул головой, будто подтверждая - да хозяин, тяжко. Житья нет.
        - Терпи… Полгода еще до смены…
        Племенная территория на юге Аравии была одним из самых тяжких мест службы. Пустыни и горы, враждебные, насквозь пропитанные пропагандой ненависти к кяфирам, неверующим, местное население племена, живущие единым лишь разбоем, правительству в Сане[5 - Сана (Санаа) - столица королевства Йемен, по размерам она намного меньше, чем Аден и расположена в глубине страны. В нашей реальности Йемен разделялся на Северный и Южный после ухода британцев и они воевали между собой. Столицей Южного Йемена как раз и был Аден. Кстати - и там и там были советские военные советники. В девяносто втором году Йемен вновь стал единым, столицей стала Сана - но процветания это не принесло. Сейчас в Йемене - нищета, коррупция, базы террористов. Отмечены первые факты пиратства с территории Йемена. Йемен сейчас - это типичное "несостоявшееся государство" и там есть все предпосылки к развитию ситуации по афганскому сценарию.] никогда не подчинявшиеся и подчиняться не собиравшиеся. Днем может быть плюс сорок и выше, а ночью температура иногда опускалась ниже десяти. Солнце просто ужасное, поначалу не было казака который с
непривычки не получил бы солнечный удар. Тяжелее всего казакам и их коням приходилось из-за отсутствия воды. Морская вода для питья не подходила, а ключей и тем более рек почти не было - даже в Палестине напиться было не в пример проще, ключи то тут, то там. Вот и приходилось возить воду в бурдюках - и для себя и для коня, ставить заставы около источников, копать колодцы - за русскими инженерами, что копали колодцы (бесплатные!!!), строили системы орошения и водосборники исламисты вели особенно ожесточенную охоту, ибо они подрывали торговлю водой. Охоту вели за всеми - караваны купцов были объектами грабежа, военные караваны и патрули казаков были объектами ненависти. Что хуже всего - дня не было, чтобы неподалеку от Йеменского побережья не болталась пара крейсеров, а то и авианосец Гранд-Флита. Уже больше двадцати лет не было большой войны - и те кто проиграл в предыдущей всеми силами жаждали реванша. Налеты, стычки, засады в любой момент могли перерасти в артиллерийский обстрел орудиями главного калибра и высадку десанта на берег. Уже бывало всякое - и обстрелы пустынных участков побережья с
ответным огнем береговых батарей и кораблей русского флота, и сбитые самолеты, и полеты самолетов - разведчиков. Две великие державы, Российская империя и Британская империя, победитель и проигравший в жестокой мировой войне играли на нервах, проверяли друг друга на прочность в ожидании новой схватки за лидерство в мире. Все знали, что она состоится - но никто не знал когда именно.
        Да что тут углубляться в дебри. Достаточно на трофеи посмотреть. Веблеи, пистолеты-пулеметы СТЭН - дешевое, типичное для повстанцев оружие, которое Великобритания производила тысячами и рассыпала по всем зонам локальных конфликтов как чумных блох. Снайперские винтовки Ли-Энфильд из которых местные стрелять было большие мастаки, полуавтоматические Ли-Метфорды - кустарно переделанные в полуавтоматы Ли-Энфильды. Пулеметы типа БРЭН, по купленной богемской лицензии - их магазин торчал над ствольной коробкой подобно рогу, приводя пулеметчиков казаков в изумление - а как целиться при стрельбе то? Все это - из известных каждому местному пацану источников. Контрабандисты выплывали на своих азу[6 - Азу - судно, на котором испокон века плавали в этих районах, что-то типа большого челна…] в залив, по ходовым огням плыли к британским кораблям и получали там оружие - бесплатно. Здесь, на земле оно конечно бесплатным не было, его продавали на рынках - но в количествах, приводящих в ужас. Изымать незаконное оружие у местного населения - все равно, что вычерпывать Дон решетом…
        - Господин урядник, нашел! Господин урядник!
        - Всем залечь!
        Мало ли - вдруг мину или фугас заложили…
        - Что у тебя, Скворцов?
        Казак Скворцов был из отслуживших. Здесь все уже отслужившие, официально Российская империя сюда казачьи части не посылали, это был договор йеменской королевской семьи с Донским и Кубанским казачьими войсками. Но звания здесь были, правда те кто не выслужил лычку младшего урядника назывался просто - казак. Без указания года службы как на действительной.
        - Господин урядник, человек десять прошло. Верхи[7 - Верхи - то есть конными, на конях. Старое казацкое выражение.]…
        - Верхи, говоришь… - урядник почесал бороду и вдруг гаркнул во всю мощь своего пересохшего горла
        - Волков!
        Старший урядник Петр Волков, держа наперевес свою винтовку стал осторожно, пробуя ногой склон перед собой, спускаться вниз. Донца он в поводу не вел - Донец шел рядом, у бойца должны быть свободны обе руки на случай чего.
        - Отошли.
        Казаки отошли, с благоговением наблюдая за священнодействием пластуна - следопыта, который ползал на коленях по каменистой, бесплодной земле, изучая оставленные на ней неизвестными следы.
        - Десять человек - объявил он, наконец - в местной обуви. С оружием. Ушли по тропе на север, видимо к селению… Или к оазису.
        - А как вы догадались, что с оружием?
        Обнаруживший след казак был молодым, и любопытным даже не загорел еще толком - зато обгорел на Солнце уже изрядно. За такой вопрос от урядника можно было и зуботычину получить - но старший урядник Волков обычно либо отвечал, либо награждал спросившего таким взглядом, что разом отпадали все вопросы.
        - Когда оружие тащишь - ногу по-иному ставишь. У человека ступня стоит по-другому, оружие то тяжелое.
        Подошел хорунжий Скобцов, отряхивая руки о штаны - их старший патруля на сегодня.
        - Что?
        - Десять человек с оружием. Ушли, видимо к селению.
        - Муртазаки?
        - Бес их знает.
        Хорунжий посмотрел на часы.
        - Давно прошли, как думаешь?
        - Часов двенадцать, кубыть, не больше… - с ноткой сомнения в голосе сказал Волков
        Скобцов достал из портупеи карту, перегнул ее нужным квадратом вверх, сориентировался по компасу.
        - Там у них на пути шестнадцатая застава. Километров тридцать.
        Все молчали, ожидая решения
        - А до двенадцатой, куда мы идем - двадцать. Если верхи идти, и нигде не стоять - то сегодня к вечеру добегем…
        Хорунжий убрал карту обратно, негромко присвистнул - такая у него была привычка.
        Племенная территория (Федерация Южноаравийских княжеств, современный Йемен)
        Шейх Усман
        11 апреля 1949 г.
        - Хорунжий Слепцов! Хорунжий Слепцов!
        - А? - хорунжий дернулся возвращаясь из грез о доме, о Доне, о родном хуторе в грязную и беспощадную реальность. А в реальности этой было много чего - была служба, была колонна бронетехники, грохочущая по разбитой в хлам дороге, был открытый сверху десантный отсек. И была пыль- проклятая пыль, не дающая дышать даже сквозь сложенную втрое кашиду,[8 - Кашида - йеменский национальный головной убор, мужской платок.] которую они повязывали не на голову, а на нижнюю часть лица, становясь при этом похожими на бандитов с большой дороги…
        - Тебе чего…
        Опять Бабицкий… Хохол-казак, хуже этого нет ничего. Да еще молодой только действительную отслужил. Отслужил - и видимо сам вызвался сюда, молодые они такие, лезут везде. Вот его и засунули в эту ближневосточную дыру, где сам хорунжий приканчивал второй год командировки. Черт бы тебя побрал, Бабицкий…
        - Господин хорунжий, а почему железную дорогу тут не построят? Ведь проще же было бы, построил - и все. Не надо колонны гонять. И муртазаки поприсмирели бы…
        - А вот я сейчас тебя по спине нагайкой вытяну, тогда и узнаешь, почему… - мрачно побежал хорунжий - за пулеметом следи и…
        Что еще вменялось в обязанности казаку Бабицкому, мир не узнал, потому что в этот момент бронеавтомобиль, в котором они ехали, тряхнуло, да так, что Слепцов приложился о борт и хватанул ртом самую пыль, щедро поднимаемую колесами, а Бабицкий ударился об турель счетверенки "Максима" - основного огневого средства казаков при проводке колонн.
        Прокашлявшись, едва не выхаркав с пылью легкие - во рту была такая сушь, что даже плюнуть было нечем, Слепцов полез вниз, в тесную, исходящую вибрацией и ревом двигателя бронированную коробку, к шуршащей помехами рации.
        - Я Дон-восемь, вызываю Рубеж-сорок два, прием!
        В Адене - а они уже были почти что в городе, между Аденом и городом-спутником Шейх Усман было всего то пара километров - связь была прекрасной, тем более то на такой мощной рации. Это когда идешь по маршруту - горы так экранируют, что большую часть маршрута идешь глухим и слепым и случись чего - отбиваться придется, рассчитывая только на самого себя.
        - Рубеж сорок два, принимаю хорошо.
        - Рубеж-сорок два я Дон-восемь, прошу результаты авиаразведки по трассе до Катаба и далее на Сану
        - Дон-восемь, птица прошла, результат нулевой, как понял?
        - Рубеж сорок два, тебя понял.
        - Дон-восемь, сообщи свое местоположение
        - Рубеж сорок два, нахожусь на подходе к Аль-Мансур, боеконтакта не имею.
        - Дон восемь - принял, конец связи…
        То, что птица прошла и результат нулевой - это еще ничего не значило. Разведка была здесь не армейская - на разведку летали старенькие С-5 и разведка велась чисто визуальной методой по принципу: видишь кого то? - нет. И я нет. Пока даже до Катабы пройдешь - десять раз все поменяется.
        Аккуратно повесив гарнитуру рации на свое место, хорунжий подключился к ТПУ
        - Дон-восемь, снизить скорость, мы в городе…
        Шум от двигателя стоял такой, что без ТПУ никто ничего бы не понял…
        Волею судьбы, казакам пришлось осваивать новые для себя профессии - казачьей лавой здесь не решалась ни одна проблема. Да и какая к чертям казачья лава - автоматами и пулеметами посекут и все. Вон, кони только у разведчиков и дальних патрулей остались. Прошло время кавалерии, прошло, теперь сидишь, да солярным выхлопом дышишь. И время честной войны тоже прошло - теперь фугас норовят подложить на дороге, да нож в спину воткнуть, если из расположения по делам отошел. Старики было-к рассказывали, как на Кавказе службу ломали - все мальцами тогда еще были, слухали. А тут ведь похлеще Кавказа будет…
        Их было немного - всего тридцать человек. Тридцать человек на шести машинах, из которых две были блиндированные, с блиндированным, фабричной выделки корпусом, из армейских арсеналов, и еще четыре - обычные грузовики, приспособленные для такого нелегкого и опасного дела, как проводка конвоев.
        Блиндированные машины были армейские, кузов Екатеринодарского танкового на лицензионном чешском шасси Татра-92, выпускаемом по лицензии в Москве. Бронированные листы кузова, на которые казаки наварили еще по одному листу - чтобы с гарантией выдерживали пулеметный обстрел, а заодно и чтобы нарастить борта для езды стоя. Мешки с песком под ногами - для защиты в случае подрыва на фугасе. Невелика защита, но хоть что-то. Вместо одного крупнокалиберного пулемета или противотанкового ружья, как на армейской версии казаки обычно ставили списанную из армии счетверенную установку пулеметов Максим, предназначенную для ведения огня по низколетящим самолетам. В армии такие установки считались давно устаревшими - огонь Максимов мог сбить только совсем уж устаревшие и тихоходные самолеты, армия давно перешла на лицензионные швейцарские многоствольные Эрликоны и длинноствольные пушки калибра до ста семи миллиметров - против бомбардировочной авиации. Испытывались первые зенитные ракеты, управляемые по радио. Ну а счетверенки доставались казакам - среди казаков было много тех, кто ломал действительную службу еще в
двадцатые, для них Максим был роднее родного. Ну а мощь огня счетверенки была страшной - шквал огня позволял даже особо не целиться.
        Таких машин в караване была всего одна - командирская, как раз на ней и стоял одним из пулеметчиков Бабицкий. Так, помимо основного вооружения, на эту машину по обеим бортам поставили еще по пулеметной турели - чтобы не тратить ресурс Максима по мелким и не слишком опасным целям. Как раз вот на таком пулемете и стоял Бабицкий.
        Замыкала колонну машина с еще более мощной установкой, на сей раз североамериканского производства. Казакам дозволено было закупать за свой счет (не на действительной службе) любое вооружение, в том числе и под нештатный боеприпас - и они этим пользовались. Машину притащили через пролив из Итальянского Сомали, а как она туда попала - ведал лишь один Аллах. Первоначально это был полугусеничный БТР, не на ходу и без двигателя. Потому и продавался так дешево. Но казаки кузов отодвинули в сторону - к нему должны были прислать двигатель с АМО, вот тогда и можно будет ходовой заниматься. Самая ценность была в огневой установке - тридцатисемимиллиметровая длинноствольная зенитная пушка М37А1 с заряжанием обоймами и по обе стороны от нее - два стандартных пулемета Браунинг М2 калибра 12,7. Вот эту вот зенитную установку привели в божеский вид - итальянские сомалийцы ее запороли и не смогли починить, и переставили на шасси стандартного БА-40, трехосного, по размерам почти идентичного "американцу". Встала как родная и теперь казаки могли бороться с противником, даже если он засел за каменными глыбами,
которые не брал ДШК. Раньше приходилось использовать миномет, а навести его в горячке боя - не так то просто как кажется.
        Остальная техника представляла собой обычные грузовики, переделанные казаками под свои нужды. Все трехосные, марки ЯГ армейские - потому что ремонтировать легче. В оригинале - лучшая североамериканская машина подобного класса, Студебеккер. В России вообще много производилось по лицензии - но это был уже шаг вперед, раньше просто закупали. Каждый грузовик приходил из армии списанным, но казаки доводили его до ума. Борта наращивались и защищались броней - хотя бы от легкой винтовочной пули. Ставились дополнительные топливные баки - потому что на Восточных территориях заправиться можно не всегда и не везде. Баки тоже защищали бронелистами и ставили с обеих сторон - чтобы нельзя было повредить их разом при обстреле. Под сидения в кабине и в кузов под ноги клали не мелки с песком - а выделанные по специальному заказу баки с водой, разделенные на множество секций. Мало того что вода не хуже песка защищает при подрыве - при надобности ее можно выпить. В пустыне оказаться без воды - смерть и не раз такие вот водные запасы выручали казаков и водителей колонн, с которыми они шли. Из вооружения обычно
ставили один крупнокалиберный пулемет и два-три обычных, ротных, иногда еще один пулемет ставили на поворотном вертлюге в кабине, у двери пассажирского места - чтобы пассажир так же мог вести огонь. Пулеметы были в основном либо армейские ДШК - тут скупиться было нельзя, покупали самые новые, хоть и дорогие, либо итальянские Бреда, но их ставили только в крайнем случае, когда ничего другого не было, либо британские BSA, либо североамериканские Браунинги. Вот Браунинги казаки уважали больше всего - ничем не хуже ДШК, а в чем-то даже и лучше. Проблема была только со снабжением патронами: на складах их не было, но на шуке[9 - Шук - базар.] можно было купить в любом количестве и хоть в навес. На шуке можно было купить все.
        Сами же казаки, уходя "на конвой" вооружались обычно пистолетами-пулеметами ППД и СТЭН, пулеметами, пистолетами и гранатами. Ручной пулемет РПД, последняя новинка в армейских арсеналах сюда еще не дошел - их было мало, снабжали пока только армию. Автомат Симонова - есть, можно купить в том же арсенале, но денег стоил - бешеных. Одевались казаки тоже не по форме - либо шили здесь, либо покупали у тех же торговцев, которые тюками возили италийскую форму из Сомали, там разворовывалось все и вся. Песочно-бурого, с пятнами, удобная в носке форма, хромовые сапоги, одна кашида на голову, еще одна закрывает нижнюю часть лица, мотоциклетные уродливые очки на глаза, потому что из-за пыли глаза воспаляются и болят - вот вам и портрет типичного казачины - конвойщика сороковых годов.
        Зачем сюда ехали? Сложный вопрос… Началось все еще в двадцатые, после мировой войны. Слишком долго она продолжалась, слишком жестокой и кровавой была - таких войн еще не было, господь даст и не будет больше. После войны в ведении России оказалась, считай вся территория развалившейся Османской империи. С нефтью - но ее еще надо добыть! Нищие, забытые Аллахом окраины некогда грозной державы, протоптанные веками дороги, нищие хижины феллахов. Надо поднимать окраины, надо поднимать свою страну - все надо делать! А ведь Британия не дремлет - все тридцатые годы, ревностно глядя друг за другом, крупнейшие державы мира наращивали вооружение - сходили со стапелей все новые и новые броненосные корабли, в небе реяли, сверкая крыльями эскадрильи самолетов, с конвейеров сходили первые не только тракторы, но и танки. Старые времена ушли, унесенные беспощадными вихрями мировой войны - а к новым надо было быть готовым. Надо было быть во всеоружии.
        На Восток потянулись казаки. С семьями, целыми хуторами - правительство размещало их, давало из казны деньги на обустройство. Очень скоро стало понятно, что все будет не так как раньше. Это раньше - сходил на действительную - а потом только на сборы. Сейчас война была всеобъемлющей, она была везде и нигде, никто не мог точно сказать что сейчас - война или мир. Войн засад, выстрелов из-за угла, карательных экспедиций, сожженных кишлаков и разрушенных набегами станиц - все это было. И казаки, раньше больше привычные к косе да плугу теперь не выпускали из рук винтовки и новомодные автоматы.
        Вот тогда то и пошло - что некоторые казаки совсем бросали хозяйство и жили единой войной. Благо, желающих нанять казаков из вассальных монархий, да и из правительственных структур было предостаточно. Казаки охраняли нефтепромыслы, проводили колонны, боролись с муртазаками. И только Господь сосчитает, сколько казачьих костей лежит сейчас не на Дону, погребенных по чести - а в серой хмари пустынь, на бесплодных, продуваемых ветром склонах гор.
        Много…
        Аден выступал впереди, накрытый дымкой хамсина, жестокий и нищий, многолюдный и в то же время пустой, он казался гнойным нарывом на теле этой безводной и бесплодной страны. Покрытые вечной пылью улицы, нищие скворечники домов, оборванные немытые дети с камнями в руках, злобные взгляды вслед из-под кашид - пропаганда исламского экстремизма давала кровавые плоды, экстремисты не останавливались даже перед убийством мулл, отказывающихся проповедовать ненависть к русским. Дул хамсин - жаркий и сухой ветер с Африки, воплощенное дыхание Сахары, и весь город был погружен в желто-бурую пелену мельчайшего песка забивающегося во все щели, не дающего дышать. Люди, ревущие ослы, мулы - все выглядело каким-то нереальным, призрачным - и просто удивительно, что кто-то на этой земле умудрялся не только выживать - но и жить…
        Хорунжий снова взял в руки гарнитуру рации.
        - Я Дон-восемь! Проходим район Аль-Мансур! Предельное внимание!
        Район Аль-Мансур, прилегающий к порту, как и обычно в портовых городах был районом живущим за счет порта. Низкие, убого построенные доходные дома часто даже без стекол, люд на улицах - отставшие от своих судов моряки со всех стран мира, невысокие, потасканные, уродливые шармуты,[10 - Шармута - проститутка.] поденные рабочие, подрабатывающие в порту на разгрузке судов, воры и скупщики краденого, душегубы - кого только не было в этом районе, больном, кишащем дурными людьми как вшами. Были тут конечно и экстремисты, и британская агентура, и диверсанты - недавний взрыв в порту обрушивший на разгружаемый корабль портовый кран - их рук дело, и подрыв италийского сухогруза на рейде тоже их дело. Италийского - потому что Великобритания лихорадочно пытается сколотить коалицию против Российской Империи, сделать проблему Востока не ее проблемой, а проблемой всего мира, притянуть сюда и североамериканцев и итальянцев - всех. И снова начать войну…
        Развернулись стволы - елочкой, во все стороны, если на машине, которая идет перед тобой влево - значит на твоей ствол должен смотреть вправо. Может быть все что угодно - серьезного нападения не будет, но пару раз пальнуть или гранату закинуть в кузов - запросто. И попробуй, найди их при такой то видимости…
        Колонна словно продиралась по району - узкие улицы, нечистоты, жующие какую-то рвань на улице козы. Старые машины, а иногда и просто их остовы, в которых живут люди - в извилистой теснине улиц Аль-Мансура нельзя было проехать на неповоротливых грузовиках не задев хоть одну из старых железных кляч. Иногда за ревом двигателей слышались выкрики, проклятья, пару раз кузов срезонировал от ударившего в него камня, заставляя казаков понервничать. Но, слава Богу, больше ничего не произошло…
        Порт встречал укрепленными позициями на входе - с обложенными бетонными блоками танками, с пулеметными гнездами, с прикрытыми теми же стенками из бетонных блоков нацеленными на город и на окружающие его горы гаубицами. Гаубицы были легкие, в основном сто семь миллиметров. Более тяжелая береговая артиллерия, прикрывающая город расположена дальше, на холмах и стволы ее пушек смотрят на залив. Территория порта была отрезана от Адена несколькими рядами колючей проволоки - скорее не от диверсантов, а от воров, ибо воровство здесь было в порядке вещей. Украсть у неверного, кяфира считалось даже доблестью. Вся охрана порта набиралась из русских, из казаков…
        - Колонне стоп!
        Перевязав закрывающую лицо кашиду, хорунжий перевалился через высокий борт бронеавтомобиля в серый сумрак хамсина. Казаки спрятались на блокпосту, сложенному из бетонных плит и блоков, всё - и бойницы, и дверь - все было самым тщательным образом заткнуто дерюгой и парусиной - тем, чем в порту укрывают грузы…
        Подбежав - а ветер усилился и бесновался он так что находиться на нем не хотелось ни единой лишней минуты - к звери, ведущей на блок хорунжий постучал кулаком Секунда, другая - дверь открылась и сильные реки втянули его внутрь…
        - Свои - предупредил Слепцов - не замай.
        Рослый, с замотанным от пыли так же как у Слепцова лицом казачина опустил свой СТЭН, который держал как профессионал - не за магазин, который у этого дешевого но на удивление точно стреляющего пулемета почему то сбоку, а за цевье. Меры безопасности на блоке соблюдали по полной программе.
        - Хорунжий Слепцов? - уточник казак
        - Он самый. Кто старший?
        - Да я и есть старший… - держа в руках кружку с чаем, из-за перегородки неспешно вышел еще один казак с таким же СТЭНом
        - Коршун?
        - Он самый.
        - Ты же в Багдаде служил…
        - Сюда перевелся. Чай будешь?
        - У меня там колонна. Я за караваном пришел.
        Хорунжий Коршунов, в которым Слепцов ломал еще действительную, друг и одностаничник, коротко хохотнул.
        - Ну какой караван… Сам видишь, что на улице делается. Порт не работает, каравана сегодня точно не будет. До завтра переночуешь, в конторе свободные помещения есть, а завтра и поведешь свой караван.
        - Погрузили уже?
        - Да немного не успели… Очень уж резко дунуло, давно такого не было…
        - Оно так… еще с расположения выходили, такого не было…
        Погода в последнее время портилась. Не пойми с чего - налетали такое вот хамсины, даже в те времена года, когда их отродясь не было. А в Адене их не было никогда - теперь же стали и с Африки приходить. Йемен обычно страдал от хамсинов со стороны аравийской пустыни, а Аден от этой напасти защищал горный хребет. До недавнего времени.
        - А ты то что тут делаешь?
        - Несение службу проверяю. Я вообще то начальник охраны порта с недавних пор…
        - О… Высоко залетел.
        - Как бы не упасть больно… Старший урядник Дикой!
        - Я! - вытянулся тот самый казак, который держал его на прицеле во время обыска
        - Продолжайте нести службу. За проявленную бдительность - объявляю благодарность.
        - Есть!
        - Мы хоть доедем до портконторы то? - высказал сомнения Слепцов, на улице воет ажник глушно…
        - Доедем… Со мной - доедем…
        Поправив повязку на лице, хорунжий Коршунов первым ступил за порог, в мутную, серо-бурую тьму…
        За день до этого
        Авианосец Ее Величества HMS Invisible
        Аденский залив, недалеко от Баб-эль-мандебского пролива.[Баб эль-Мандеб и переводится как "Врата скорби".]
        Ночь на 09 апреля 1949 г.
        Самое интересное начинается, конечно же, после отбоя…
        Нет, вы неправильно поняли. Я не про содомию, которой славится флот Ее Величества, славится настолько, что даже некий Уинстон Черчилль, нынешний лидер оппозиции, который в следующем году всерьез рассчитывал стать лидером правящей партии, как-то изрек: все традиции Королевского флота - ром, плеть и содомия.[12 - Прим автора - Черчилль действительно это говорил.] Я про тайные дела…
        Специальные силы военно-морского флота первыми создало маленькое Итальянское королевство. Оно же сейчас держало законное первое место по численности, оснащению и выучке боевых пловцов - Десятая флотилия наводила ужас на всех, включая такие державы, как Великобритания и Россия. В Италии подводные диверсии были поставлены на очень широкую ногу, а командовал боевыми пловцами князь Джунио Валерио Боргезе.
        Что же касается Британии - то специальная лодочная служба - SBS была организована лишь в тридцать седьмом году, в том самом, когда едва не началась еще одна мировая война. И организовывали ее, по сути, отщепенцы - один из организаторов был журналистом и биржевым маклером, карьера второго была на волоске из-за пьянства, третий был разжалован до матросского звания за хамство капитану корабля. В СБС с кораблей ссылали тех, от кого офицеры и так были рады избавиться. Первые же операции, проведенные специальными силами в тылу врага - России и Германии убедили командование флота что специальные силы - нужный и полезный род войск. Однако, генетический код в СБС, заложенный отцами - основателями - дерзость, отсутствие чинопочитания, лучшая стрелковая и физическая подготовка сохранялся…
        Эту группу доставили на борт авианосца Инвисибл ночью, двое суток назад. Их доставила летающая лодка Шорт Мк3 Сандерланд, причем не военная, а гражданская, авиакомпании БОАК. Двадцать четыре человека, включая четверых явно штатских - форма на них сидела как на корове седло, и одного коммодора и штаба. Вот этот коммодор[13 - Коммодор - звание присваивается капитану первого ранга на адмиральской должности и является как бы промежуточным.] и был самой большой проблемой, ибо оказался старшим по званию офицером на корабле.
        А еще с ними доставили большое количество какого то груза. В ящиках…
        На удивление морские диверсанты вели себя тихо, много спали - словно хотели выспаться на неделю вперед, ни к кому не приставали, ничего не ломали и вообще себя вели тихо и незаметно. Возможно, присутствие на корабле Коммодора флота Ее Величества сыграло свою роль. Больше проблем доставляли штатские - они шлялись в дневное время по кораблю, совали всюду свои любопытные носы, а один чуть не попал под приземляющийся на палубу самолет - торпедоносец вернувшийся после учебного полета. Пришлось провести разговор со всей этой четверкой и закрепить за каждым по сопровождающему - матросу.
        Что же касается коммодора - то он провел лишь единственное короткое оперативное совещание с офицерами корабля, где и высказал свои требования. Они были на удивление скромными - придерживаться указанного курса, в течение нескольких дней не выходить из заданного квадрата и поделиться кое-какой информацией русских кораблях и оперативной обстановке на побережье. И еще несколько матросов, точнее восемь. По всей видимости, готовилась какая то диверсионная вылазка.
        На третий день морские десантники оживились - в ангаре, между самолетами стали проверять снаряжение. Снаряжение у них было сплошь специальное. Вместо старых револьверов и пистолетов Веблей у них были пистолеты Велрод стандартного калибра.455, больше похожих на трубу к которой приварили горловину для магазина. Кстати, пистолет этот был примечателен тем, ч оку него не было рукояти - магазин, обмотанный чем-то типа тряпки и был магазином. Пистолеты они проверяли стрельбой очень осторожно, стреляя в сторону бокового лифта, поднимающего самолеты на палубу - так чтобы пули уходили в сторону моря. Офицеры команды, слышавшие выстрелы из этих пистолетов удивлялись насколько они бесшумны.
        В качестве основного оружия у морских десантников были пистолеты-пулеметы СТЭН но в бесшумной модификации, с расширительным глушителем конструкции Максима.[14 - Того самого Хайрема Максима который сконструировал и пулемет. Хайрем Максим считается основоположником всего бесшумного оружия в мире.] Были у десантников четыре стандартных пехотных пулемета марки БРЭН и две снайперские винтовки Ли-Энфильд Мк3 с прицелами N32Мк1
        Удивление у тех, кто сумел за этим наблюдать вызвали лишь какие-то странные приспособления - похожие на снаряды с крыльями калибра примерно шесть дюймов, выставленные на что-то типа треножника. Этими снарядами как раз и занимались гражданские, для их проверки требовалось электричество.
        Как бы то ни было - все проверки заняли одни сутки и сейчас спецназовцы готовились уходить на задание - уже были сброшены на воду черные резиновые, почти незаметные ночью на воде лодки и с высокого борта авианосца к самой воде спущен штормтрап. По этому случаю на корабле была объявлена повышенная боевая готовность, офицеры не занятые в настоящее время управлением кораблем собрались в кают-компании. Как и на любом уважающем себя судне, кают-компания отделывалась и обустраивалась офицерами годами, было куплено настоящее концертное пианино фирмы "Стейнвей и сыновья", сталь переборок скрыли дорогие деревянные панели, заказная мебель из дорогих пород дерева, ковер, бар с напитками. Собственно, этим-то флот и отличается от пехтуры, которая только и знает, что сидеть в каком-нибудь богом забытом гарнизоне и хлестать дешевый скотч - шотландский виски. Флот - это уровень, это самые разные страны, это столовая с фарфором и кают-компания с роялем. А то что случись чего и это все под водой окажется - так и пехтуре в таком случае умирать придется ничуть не более легкой смертью…
        Сейчас сублейтенант Деннис, подающий немалые надежды пианист задумчиво глядя на причудливый стенной узор, наигрывал какую-то простенькую мелодию не глядя на нотный стан, главный моторист, лейтенант-коммандер Уослоу рассказывал группе офицеров какой-то похабный случай из своего последнего похода на берег, а командир авианосца, капитан Генри Август, граф Джерси, закончив разливать превосходный коньяк Хайн по бокалам, придирчиво осмотрел получившийся на подносе натюрморт и постучал своим родовым кольцом по крайнему бокалу, привлекая внимание собравшихся в кают-компании офицеров.
        Бокалы быстро разобрали, тем более что коньяк и в самом деле был хорош, а Уослоу совсем заврался. Капитан Август подавая пример, поднялся на ноги.
        - За Британию! Боже храни Королеву!
        - Боже храни Королеву - пронеслось по кают-компании многоголосым эхом…
        Коньяк и в самом деле был хорош - зрелый, с отчетливыми нотками дубовой бочки, ванили, виноградной лозы, меда, с удивительно долгим послевкусием. Он стоил каждого соверена, который был заплачен за бутылку…
        - Удивительно, господа…
        - Поставщик королевского двора, как же иначе.
        - И цены королевские…
        Неуместное замечание про цены отпустил, конечно же, Уослоу. Простолюдин, что с него взять - ни капли аристократической крови в жилах, отец докером работал.
        - Может, позовем…
        Капитан Август нахмурился…
        - Чарли я перестану уважать сам себя, если сяду за стол с этой… водяной крысой, будь даже он и коммодором флота Ее Величества.
        - Но дело то они делают нужное… - заметил коммандер Райфлс, начальник летных операций
        - Нужное? Да бросьте господа… Чтобы нанять шваль - вовсе не обязательно делать их морскими офицерами. Шваль - она и есть шваль. А эти… только флот позорят. Генри, наиграй что-нибудь веселое…
        Суб-лейтенант Деннис пошел к пианино…
        Несколькими метрами ниже, у борта авианосца кипела работа…
        Каждая лодка была рассчитана на двенадцать человек со снаряжением, два матроса должны были пригнать ее обратно после высадки группы и они же должны были через несколько дней по условному сигналу эвакуировать группу с берега. Итого, считая матросов четыре лодки должны были перевезти тридцать два человека Но кроме этого были еще те секретные, ящики, в которых располагалось нечто, что никак не должно было попасть в воду - иначе бы их не обматывали с такой тщательностью резиной в несколько слоев. Получалось так, что лодки были загружены под завязку, еще бы немного - и соленая вода перехлестнула бы через борта.
        Погрузились молча, тихо и быстро, разобрали короткие и широкие весла, расселись по бортам. Сверху накрылись лохматой черной маскировочной сетью- чтобы быть похожими на плавучие островки которые сюда приносит течением. И резкими, синхронными гребками погнали свои лодки к берегу.
        Несмотря на предпринимаемые меры предосторожности - риск был невелик. Вертолеты в то время делали первые, робкие шаги, нормальных РЛС тоже не было, ну а перекрыть весь берег минными полями и колючей проволокой - это и вовсе из разряда фантастики. Вот если на обратном пути не удастся оторваться от группы преследования - вот это будет дело, тогда и на воде не оставят в покое. А так - модно лишь случайно нарваться на местных контрабандистов - но в этом случае британские морские десантники хорошо знали что делать.
        Концы - в воду.
        Примерно через час напряженной работы веслами - когда рулевые ориентировались только по компасу и наитию - на горизонте показался берег. Ночью берег выглядел как серая полоса на более темном фоне неба, полоса абсолютно безжизненная без единого огонька.
        Лодки остались на некотором расстоянии от берега, несколько десантников почти бесшумно, без всплеска нырнули в воду. Минута, еще минута, еще - и вот они уже на берегу, залегли в полосе прибоя, выставив перед собой стволы автоматов. Если на берегу засада, если место высадки группы раскрыто - то лучше пусть погибнут восемь человек, чем все.
        Чисто. Только шорох волн по гальке и черному, вулканическому песку пляжа. Дикое, безжизненное побережье.
        Один из десантников повернулся, достал фонарик, несколько раз мигнул узконаправленным лучом.
        Путь свободен…
        Лодки подошли к самому берегу, их вытащили на песок - чего никогда раньше не делали. Только для того чтобы не замочить те самые проклятые ящики - их передавали на руках и складывали в стороне, подальше от накатывающих на берег волн.
        Да что же это за ящики то такие…
        Йеменское королевство
        Порт Аден
        12 апреля 1949 г.
        Хамсин успокоился только к утру…
        С утра всё - похожие на каких-то фантастических костлявых и длинношеих птиц портовые краны, длинный, уходящий далеко в море пирс, причалившие к нему под разгрузку суда, броневики - все было покрыто слоем серого песка, больше похожего на пудру. Если такой песок прилипнет к коже, да еще в сочетании с морской водой - потом сотрешь это место до крови.
        Караван был большой - тридцать машин. Тридцать больших машин, в основном североамериканских тягачей РИО с полуприцепами - как раз грузовместимость небольшого сухогруза, зашедшего в порт. В будущем и в самом деле ожидалась постройка железной дороги, которая должна была увеличить перевалку грузов портом Аден на порядок, ну а пока…
        А пока был караван…
        Два грузовика не завелось - один все же прочихался, со вторым пришлось повозиться, видимо песок каким-то макаром попал прямо в карбюратор, а продувать его на таком же песке бессмысленно. Оставив водил разбираться, хорунжий пошел на инструктаж водителей грузовиков…
        Инструктаж проводился прямо в здании портовой администрации, трехэтажном, с двойной стальной дверью и окнами, закрытыми таким же ставнями. Кабинет, который им выделили как раз и предназначался для массовых собраний - на первом этаже, вход без пропусков (пропуска требовали только когда поднимался с первого этажа на второй), рядом с отделом кадров. Старая, поломанная мебель, прибитая гвоздями - соткой к полу чтобы не умыкнули, обшарпанные стены, обязательный портрет Императора - дешевая, покрытая серой пылью репродукция в каких-то разводах. Закрытые ставнями стекла, голая, изливающая свет на собравшихся электролампочка.
        Водилы за редким исключением были опытными, по этому маршруту ходившими не первый раз и инструктаж воспринимали как шаманское камлание на удачу. Выглядели кстати водители, почти как казаки, и даже оружие имели - пистолет с собой, и у кого что в кабине - загорелые, бородатые, шумные мужики, которые сами кого хочешь проинструктируют. Тем не менее - казаки проводили инструктаж максимально серьезно…
        - Итак - конечный маршрут - Сана, промежуточная остановка на ночь - в Катабе в расположении. Правила вы знаете, но все равно повторю. Дистанция между машинами - корпус грузовика. Рации постоянно на приеме, связь на третьей частоте, повторяю - третьей! В кабине - ничего легковоспламеняющегося. Без команды не стрелять (почти у всех водителей было свое оружие, говорю же - страна как оружейный склад). При поломке - немедленно сообщить старшему конвоя. При обстреле, если колонна остановилась - немедленно из кабины и на землю. Бензин чтобы у всех был под пробку, проверим каждую машину. Вопросы?
        Не дожидаясь вопросов - все равно не будет, все между собой тараторили как бабы - Слепцов вышел из помещения, где проводили инструктаж, отряхнул форму, откашлялся. Глянул издали на стоянку - капот так и был поднят, обтянутая бурой тканью задница торчала из него - как будто диковинный железный зверь заглотил человека, но только наполовину, целиком проглотить не сумел. Вздохнув, хорунжий пошел к машинам…
        - Что у вас там?
        Вместо ответа казак протянул трамблер - все провода, ведущие от свечей к нему, были перерезаны. Ножом или даже… ножницами, очень характерный разрез.
        - Зараз весело… Еще и не выехали.
        Рядом, подняв тучу удушливой пыли, тормознул небольшой, открытый внедорожник, из него неспешно вылез Коршунов, таким движением словно из седла лошади соскочил. Вот человеку жизнь - машина с водителем.
        - Чинитесь…
        Вместо ответа Слепцов протянул трамблер с обрезанными проводами. Коршунов мгновенно просек, нахмурился…
        - Ночью?
        - Ну не днем же…
        - А пост?
        - Вот то-то и оно.
        Коршунов бессильно махнул рукой
        - Было - из охраняемой зоны два грузовика с товаром угнали. Тут тащат все, что плохо лежит - а что хорошо лежит - тащат с еще большим удовольствием. Ворье.
        - Починишь?
        - Кубыть починим. На дороге заночевать - неладно дело, надо хотя бы до Катабы дойти.
        - Оно так…
        Из портовой конторы выходили водители, весело переговариваясь, вставали в круг, доставали свои кисеты - покурить на дорожку. Хорунжий обернулся к копающимся в моторном отсеке выведенной из строя машины.
        - Почините?
        - Почаса - и побегем. Не лошадь…
        - Быстрее.
        Починились - у одного из конвойных водил оказались нужные провода. Машины здесь ломались часто, не выдерживали - а помощи в пустыне ждать было неоткуда. Поэтому водители и возили с собой запасные части из числа чаще всего ломающихся, фильтры, канистру с маслом, две, а то и три запаски. Здесь по-другому нельзя.
        Тронулись. Первым - обычный автомобиль конвоя, вторым - блиндированный, с ДШК. Потом, через равные промежутки - оставшиеся бронеавтомобили с казаками конвоя. Один за другим, нагруженные сверх бортов грузовики выползали из порта на пропыленную, утоптанную колесами до состояния камня, дальнюю и опасную дорогу…
        Снова Аль-Мансур. Все те же - лачуги, грязь, ободранные собаки, козы, острые как нож взгляды. Расслабляться здесь не следовало - запросто откроют огонь. Здесь просто - всего то подбить одну или две машины, так чтобы они не могли двигаться. Из-за одной или двух машин колонну никто останавливать не будет. Огонь, конечно, откроют - но потом все равно уйдут вперед. И тогда то оставшаяся машина может стать жертвой этого района, плодящегося здесь как крысы, с крысиными повадками люда. Не только груз растащат - но и машину раскурочат, обдерут, так что только скелет и останется…
        Первое время, хорунжий добросовестно глотал пыль, наблюдая за дорогой, за ползущей позади, отхаркивающейся черным дымом стальной змей, потом, когда район уже почти прошли - полез вниз, под защиту брони. К рации…
        - Я Дон-восемь, вызываю Рубеж-сорок два, прием!
        - Рубеж сорок два на приеме, принимаю хорошо.
        - Рубеж-сорок два я Дон-восемь, вышли с колонной из порта, прошли Аль-Мансур, прошу последнюю сводку по обстановке на трассе.
        - Дон-восемь, изменений нет.
        - Рубеж сорок два, тебя понял, конец связи…
        Надо было подремать. Казаки уже привыкли и как раньше деды спали прямо в седле - так и они могли заснуть в душной, воняющей керосином, грохочущей по ухабистой дороге стальной коробке. Ночь спал хреново, а время пока есть - надо подремать. Примерно час - потом менять пулеметчика.
        С этой мыслью, хорунжий надвинул кашиду на глаза и уснул…
        Племенная территория (Федерация Южноаравийских княжеств, современный Йемен, вассалитет РИ)
        Район Аденского нагорья
        11 апреля 1949 г.
        - Тихо, Донец, тихо…
        Старший урядник Волков похлопал коня по шее слева - и умный конь тотчас повернул налево, осторожно шагая по едва заметной тропе. Что ни скажи - умный конь…
        - Тпру…
        Волков соскочил с коня, припал к земле. Следы он нашел почти сразу - особо и искать не пришлось. Ощупал землю пальцами, будто искали мину, припал к самой земле, чтобы рассмотреть как следует след…
        Куда они идут?
        Странно было всем это. В этих местах, сухих и жарких, оазисы, родники, колодцы - это жизнь. Где же, человек десять с оружием шли по засушливым горам пешком, причем шли в местность где свободных источников воды нет - все какие есть под контролем казачьих застав. Поставить казачью заставу у источника воды было самым эффективным способом контроля местности в здешних горах - любой человек хочет пить любой человек придет за водой.
        А тут… сколько они уже прошли? Неужели от самого побережья идут? Причем - днем? Днем человеку, тем более находящемуся в движении, учитывая местную жару, нужно выпить не меньше четырех литров воды - это если человек опытный и уже привык к здешней жаре и к здешнему воздуху. Можно сократить количество потребной воды в разы - но для этого надо идти ночью и утром, а жарким днем отдыхать…
        Куда они идут?
        Насторожившись, старший урядник расширил зону поисков - обыскал все в окрестностях, буквально каждый камень, каждую пядь земли на двадцать - тридцать метров от тропы осмотрел. И снова - ничего. Параллельно с тропой никто не шел, никто ничего не закапывал.
        Тогда что же? Что ему не нравится? Может это просто отсутствие опыта у тех, кто идет - километров через пять они уже лежат на тропе, изнемогая от жажды? Не местные? Тогда - почему с оружием?
        Вернувшись к коню, старший урядник взялся за рацию.
        - Чисто.
        - Принято.
        И все таки - что-то не так…
        И не успел он пройти с Донцом и километр дальше по тропе - как началось…
        Сначала был звук. Ноющий, вынимающий жилы, надрывный звук, из тех, что снятся профессионалам в их цветных, поразительно реальных снах о войне. Донец, не дожидаясь команды хозяина, резко прянул в сторону, уходя с опасной тропы…
        И громыхнуло - раз, другой, третий. Словно обезумевший великан бил своей кузнечной кувалдой по иссохшей от беспощадного Солнца наковальне земли, и каждый удар он не слышал - чувствовал. Но не было ни великана, ни кувалды, ни наковальни - а был только он, старший урядник Волков, который проморгал, не понял, не осознал - и завел полусотню на бойню. Там, позади, на изрезанным трещинами скалах погибали, не видя своего врага и не имея ни единого шанса ответить, казаки, за которых он отвечал и которых должен был уберечь.
        Не уберег.
        - Тпру, Донец.
        Конь, хоть ему и было страшно, встал как вкопанный. Пластун достал из переметной сумы антенну рации, кое-как установил и, не сходя с седла, заговорил в микрофон.
        - Донец-три, всем кто меня слышит! Мы под огнем, попали в засаду…
        Еще до того, как договорить он понял - бесполезно. Рация не добьет даже до ближайшей заставы, горы экранируют сигнал. Тем, кто позади, казакам полусотни, с которым он уж не по году служил, уже не помочь - но кое-что сделать он может…
        - Пошел, Донец, пошел! Выноси, родной!
        За спиной грохотала канонада…
        Коня он отпустил, когда приблизился к нужному ему место на километр. Он уже понял что произошло. Тяжелый миномет или еще более страшная тварь. РС. Реактивный снаряд. Когда он ломал срочную - такие установки для запуска реактивных снарядов только появлялись. Они были для казаков диковинкой - выглядели диковинно, машина и сверху рельсы какие-то нахлобучены, стреляли диковинно и страшно - с воем, с пламенем. Когда установка РС вела огонь - казалось, что она сейчас сгорит. Но результаты огневых налетов - сначала по мишеням, а недавно первые РСы появились и здесь, в этом захолустье - производили впечатление. Исковерканная, опаленная адским пламенем земля, почерневшая трава, разнесенные в куски мишени, воронки. Старший урядник не знал, кто и как притащил сюда этот РС - но он примерно понял, откуда ведется огонь. В горах не так уж и много подходящих мест для ведения артиллерийского (а установки РС относились к артиллерии) огня, для организации огневых позиций, а в округе такое было одно. Этакая небольшая, но ровная сковородка, окруженная горами со всех сторон. И отстрелявшись, они будут уходить. По
тропе. Один шанс из двух - что именно в ту сторону, на которой он выберет свою позицию. И встретит их - как полагается встретит…
        Коня он отправил - конь не сможет укрыть за этих склонах, конь его выдаст. Потом, когда все закончится, он его найдет.
        Или искать будет некому…
        Поскольку рейдовые группы казаков передвигались на конях - они имели возможность взять с собой больше оружия и снаряжения, нежели пешие воины. И сейчас каждая граната и каждый патрон был уряднику нужен как никогда. Он собирался выступить один… а сколько там будет этих? Десять? Двадцать? Больше?
        Старший урядник Волков ошибался. Он полагал, что муртазаки стреляют РСами с автомобильной установки, но это было не так. Они использовали последнюю разработку британских инженеров - простейшую портативную установку для запуска РС. Ведь что нужно для того, чтобы запустить РС? Обыкновенная труба-ствол, в отличие от ствола артиллерийского орудия здесь можно использовать даже водопроводную трубу подходящего диаметра. Треногу с простейшим механизмом наведения. И инициирующее устройство, питающееся от автомобильной аккумуляторной батареи. Все! Можно стрелять, а отстрелялся - бросить.
        Но те, кто стреляли сейчас из РСов - они тоже должны были уходить. И троп в горах было немного…
        Поскольку, разведка была не пешей, а конной - оружия было достаточно по любым меркам. Из оружия, у старшего урядника Волкова была снайперская винтовка Токарева и сотня патронов к ней, армейский автомат Симонова,[15 - Прим автора - имеется в виду АС-18 выпуска 1948 года (в нашем мире, там это АС-45). В отличие от СССР в Российской Империи выбор оружия был куда разнообразнее. Оружия требовалось много, многие покупали его частным порядком, в том числе казаки. В любой оружейной лавке одних автоматов было пять или шесть моделей на выбор. В 1945 году на вооружение был принят не автомат Калашникова, а автомат Симонова. Потом, в 1956 году был проведен повторный конкурс на основной автомат для армии и, на котором победил более легкий, технологичный и надежный автомат Калашникова (примерно идентичный АКМ из нашего мира).] тяжелый, но прикладистый и убойный с восемью магазинами, пистолет Браунинга с шестью обоймами к нему и шесть гранат. Еще нож - но нож в таком бою не оружие. В отличие от казаков полусотни, довольствовавшихся дешевыми СТЭНами и ППД для ближнего боя, Волков часто действовал в одиночку и ему
нужно было настоящее армейское оружие, способное вести автоматический огонь и достать противника за триста-пятьсот метров. Потому он и потратил немалую сумму на приобретение новейшего армейского автомата, который еще и в войска то толком не поступил. Еще ему был нужен напарник, в этот момент он был нужен как никогда - но старший урядник привык действовать в одиночку и рассчитывать только на себя. И сейчас он решил принимать этой бой в одиночку…
        Теперь позиция. Позиция у него была более чем хорошей - насколько хорошей, насколько вообще может быть хороша позиция в этих горах. Дорога, по которой может проехать только одна машина, шла по склону горы, и до вершины горы было не меньше ста метров. Эти сто с лишним метров противнику пришлось бы преодолевать под огнем, укрытий на горном склоне было очень и очень немного. Камни, валуны - были, но до них ведь надо добежать. А вот около дороги камней не было вообще - их все сбросили в пропасть, находящуюся по левую руку, если смотреть с позиции старшего урядника. Опасались селя, обвала или чего-то в этом роде.
        Дорога просматривалась вперед с его позиции не менее чем на два километра. Это плюс и плюс большой. Если устроить здесь засаду - то можно быть твердо уверенным что противник втянется в нее всеми своими силами и не сможет незаметно сманеврировать на склоне - например, отступить назад и обойти позицию Волкова верхом или низом. Он подпустит их на минимальное расстояние, метров триста-четыреста и, используя попеременно автомат и снайперскую винтовку, попробует уничтожить. Всех до единого.
        Никто не уйдет…
        Первым делом нужно было распорядиться гранатами - их у него было шесть. Одну он оставил для себя - казаки всегда так делали, понимали что в плену у местных ловить нечего. Еще две он осторожно прикопал перед тем местом, которое он выбрал в качестве одной из позиций для ведения огня - одна нависает над самой дорогой, другая - много выше, у самого гребня. Между ними - до пятидесяти метров, которые в случае чего пойти будет трудно - но возможно. Остальные гранаты он рассовал по карманам снаряжения.
        Так… Теперь вот что…
        Снайперскую винтовку он подумал… и оставил на верхней позиции. Слишком тяжелая, нет режима автоматического огня… здесь она ему мало поможет. Он сделает так - встретит противника шквальным автоматным огнем с ближней позиции, достанет кого возможно - и переместится на дальнюю. Она не только выше - но и на сто с лишним метров дальше по склону, отступая, он будет разрывать дистанцию или по крайней мере сохранять ее такой, какая она есть. Если все пройдет нормально - снайперская винтовка может и не понадобиться, в конце концов, автомат АС-45 - страшная сила.
        Еще две дымовые шашки - их всегда надо держать при себе. Полезная штука при маневре - хотя пуля, она, конечно, дура…
        Теперь окоп. Окапыванию надо посвящать все время, какое у тебя есть, очень часто окоп отделяет жизнь от смерти. Старший урядник ломал службу чуть западнее, застал еще бои с повстанцами-махдистами и знал что это такое. Окоп - нужен.
        С этой мыслью, урядник проверил еще раз автомат, поставил его на автоматический огонь и положил рядом собой. Расчехлив малую саперную лопатку, чьи грани были заточены до бритвенной остроты, урядник принялся ковырять неподатливую землю, подбадривая себя матом…
        Муртазаки появились даже быстрее, чем он думал - так быстро, что он едва успел рухнуть в наполовину выкопанный окоп, прямо на лопатку. Лопатку девать было некуда, пришлось бросить вниз, под себя. Окоп недокопанный, но укрыться можно, да и валун еще - в общем умостился. Погладил теплое, деревянное цевье автомата - хороша машина, недаром полторы сотни целковых за нее отдал. Бьет почти как пулемет, а весит вдвое меньше. Недаром деньги потратил, ох недаром…
        Машины!
        По тропе ехали машины. Две как минимум, они натужно завывали моторами, преодолевая нелегкую горную дорогу, и с каждой секундой прерывистый вой двигателей становился чуть громче. Сам Волков никогда бы не рискнул ехать на автомобиле по этой дороге - горные дороги коварны, никогда не знаешь что под тобой - каменная твердыня или готовый сорваться вниз каменный поток. Пусть здесь нет ни зимы ни лета, пусть здесь никогда не было снега - но перепады температуры - до сорока градусов за день. День за днем, год за годом точит время неприступные каменные твердыни. Вот - казалось бы валун без единой трещины. А пройдет лет пятьдесят - что пятьдесят лет по меркам здешних гор - и идут по бурой каменной тверди едва заметные трещинки, и начинают откалываться кусочки - маленькие, пока совсем незаметные. Но откалываются. А пройдет еще двести лет - и нет уже валуна, а на его месте - всего лишь россыпь камней.
        И поэтому, опасны местные дороги, того и гляди - дрогнет под колесом дорожная насыпь, накренится машина, миг, другой - и ощерившаяся зубами скал вечно голодная пасть пропасти ждет тебя. Поэтому в таких местах как это ездили с открытыми дверцами, чтобы успеть выпрыгнуть…
        А эти, похоже, непуганые…
        Мало того, что дверцы закрыты, так еще и едут, не соблюдая дистанцию. Метров десять - здесь это не дистанция, он бы держал тридцать как минимум…
        Бинокля не было, а если бы и был - он не рискнул бы им воспользоваться - сам сколько снял таких вот "любопытных" из своего карабина. Дистанции пока хватало - дорога тут шла хитро, показывалась ниже и дальше, на расстояние верста с лишком, потом уходила за гору - и потом выныривала снова. Времени на то, чтобы оценить опасность было немного - но оно было. И эти два ФИАТа уряднику совсем не понравились.
        У местных таких машин не было. Королевская Гвардия, ни на что не годившаяся, кроме как на охрану дворцов и то если на них не нападают - ездила на германских Бюссингах и Опелях, сами казаки передвигались на АМО и ЯГах. А тут были ФИАТы - мало того, еще и не капотные, с кабиной над двигателем, каковые были в ходу только у гражданских. При подрывах на минах и фугасах такая машина очень опасна, ни один военный, прослуживший хотя бы пару месяцев на Востоке и знавший, что может сделать с человеческим телом заложенная на дороге мина, такую машину не купит.
        И что же делают гражданские машины, на этой горной дороге, с бойцами Королевской гвардии в кузове - судя по форме, да еще и с пулеметом, небрежно так выставленным на крышу головной машины? А?
        Вопрос…
        Машины прошли перевал, нырнули влево, укрываясь за горой. Несколько минут - и они будут здесь. Надо решать, что делать.
        Отношения казаков с местными королевскими частями были из рук вон плохими. Все дело было в том, что королевские части фактически правительству в Сане не подчинялись. Каждый командир полка на той земле, где квартировало его воинство был царь и Бог, часто воинство набиралось из одного племени и представляло собой расхристанную вооруженную банду, действующую от имени законной власти. С этой бандой надо было делиться, иначе могли быть проблемы. Король понимал это - собственно говоря, он несильно потерял, подписав вассальный договор с Российской империей, власти у него над большинством племен никогда и не было, и Йемен был единым государством лишь формально. У короля хватало ума понять, что армия ему фактически не подчиняется, поэтому он отдавал такие приказы, которые ничего не стоит выполнить, а местные воинства их, не особо утруждая себя, выполняли.
        Сейчас же, правящий от имени короля российский генерал-губернатор, не понимавший и не желавший понимать тонкостей местной политики, требовал точного и единообразного выполнения законов и собственных приказов на всей территории Королевства. А кто не желал этого делать - с теми разбирались казаки. Военные же попадали в двусмысленное положение - с одной стороны они представляло и власть, с другой - власти этой подчиняться не желали, желали только видимость сохранить. Отсюда - казаки уже давно не проводили никаких совместных операций с местными, на собственном горьком опыте убедившись: сообщишь, привлечешь в любом качестве - при выдвижении к месту на фугас напорешься, а в самом предполагаемом месте сосредоточения муртазаков просто ничего не найдешь. А при первых выстрелах - местные вояки просто разбегутся, и хорошо если не перейдут на сторону муртазаков. Лучше уж самим.
        Возникал вопрос - что делать с этими? Открывать огонь сразу? Закон - тайга, прокурор - медведь? А если эти придурки и впрямь свои? Только не хватало - казак королевских гвардейцев из засады пострелял…
        И что? Пропустить?
        ФИАТ вынырнул из-за поворота, лобастый, засыпанный пылью, шумно ворчащий двигателем. В кабине один, два… двое, и в кузове не меньше пяти, а один у пулемета, выставленного прямо на крышу кабины… кажется Максим, старый Максим, которые у королевской гвардии были в изобилии. Здесь водитель осторожничал, ехал со скоростью пешехода - а те, кто были в кузове, не следили за дорогой и за горными склонами, они просто держались за дуги и смотрели вперед. Одеты как гвардейцы, только на голове накручены бедуинские платки, цветастые, серые от пыли, закрывающие все лицо, так что остается только узкая полоска для глаз. Так гвардейцы или нет?
        Смертельно рискуя, Волков решил все же проверить. Взяв на прицел пулеметчика - тот больше думал о том, как не упасть, нежели о своем грозном оружии, урядник дождался, пока машина доберется до лежащего на склоне камня - и изо всех сил гаркнул
        - Вакеф ална батуха![16 - Стой, стрелять буду! (арабск) Фраза известная любому казаку и любому поселенцу.]
        И нажал на спуск, отсекая короткую очередь и отбрасывая от пулемета моментально оживившегося пулеметчика…
        Выстрел был точен - одна из пуль попала пулеметчику в голову и он, бессильно взмахнув руками, как птица крыльями, начал валиться назад, в кузов. Чуть переведя прицел, казак несколькими короткими очередями пробил кузов, завалив еще как минимум двоих. И нырнул за валун, уходя от шквала ответного огня…
        Водитель, по крайней мере, тот, что сидел в головной машине, был неопытным - при обстреле, казаки со всей дури давили на газ, стараясь проскочить опасное место. Этот же надавил на тормоз, заблокировав машиной - пока совершенно исправной, кстати - тропу.
        А вот те, кто сидели в кузове - тем опыта, похоже, было не занимать…
        Врезали так, что мало не показалось, скороговорка нескольких стволов слилась в сплошной оглушительный треск. В знакомую скороговорку СТЭНов вливался голос как минимум одного ручного пулемета, и чего то еще, наподобие…
        Шваркнуло - не грохот, а именно хлопок, трескучий такой. Граната!
        - Holy shit! - в голос вскричал кто-то там, на дороге, перекрикивая даже автоматы…
        Ах, вот так…
        Надо было уходить, британцы не те противники, с которыми можно воевать в одиночку. Эти не испугаются и не отступят, это тебе не гвардейцы и не аллахакбары. Эти проломятся - Волков мельком слышал о таких случаях и знал, что бритты сражаться будут всерьез. Нельзя им задерживаться здесь, в чужом краю и на чужой дороге, надо пробиваться любой ценой…
        Не дожидаясь более крупных неприятностей - а кто-то, к гадалке не ходи, под прикрытием огня остальных уже подбирался на бросок гранаты - Волков перевесил автомат, так чтобы он не мешал. Достал две гранаты, выдернул чеки, одну за другой. Приготовил шашку. И когда шашка весело запыхала белым, вонючим дымом - одну за другой отправил гранаты за спину туда, где был противник.
        Взрывы раздались почти синхронно, их было сразу несколько. Он успел вовремя - британец уже подобрался на гранатный бросок и приготовил свои подарки. Спасло то, что гранаты урядника взорвались на холме, на голой, каменистой поверхности - а одна из британских гранат как раз скатилась в яму, которую Волков считал выкопанным окопом. Но и взрыва второй брошенной британцем гранаты было вполне достаточно…
        Горячим, исполненным летящей стали ветром Волкова бросило на осыпь, сразу несколько осколков достали его - но не убили. Один из осколков чиркнул по шее, несколько впились в ноги, но большую часть принял в себя мешок, который каждый казак носил на спине и в который складывал потребное ему снаряжение. Удар о землю и вихрь осколков не погасили сознание - оскалившись, урядник перевернулся на спину и держа автомат обеими руками на весу начал поливать британцев.
        - Что! Не нравится!? С…и! Идите сюда, гады, у меня еще есть! Сучьи дети! А-а-а-а!
        Безумие помогло выжить - еще одна граната плюхнулась на склон и, скатившись, взорвалась намного ниже, дым делал свое дело и британцы стреляли наугад, не осмеливаясь подойти ближе. Отталкиваясь окровавленными ногами и елозя по каменистой осыпи, казак все-таки добрался до своей второй позиции. И перед тем, как завалиться за валуны, с удовольствием отметил, что к белому дыму шашки, застилающему непроглядной пеленой склон, прибавился и черный дым. Как минимум один грузовик горел, и дорога была заперта…
        Волков не знал, сколько бриттов там впереди, подходит ли подкрепление. Просто он рассчитывал свою жизнь в каплях крови, орошающий склон - перевязочного пакета не хватило, а достать бинты и нормально перевязаться времени не было - и рассчитывал, что перед тем как уйти в небытие, парочку бриттов он заберет. Отомстит за своих…
        Пули цвикнули по камням - одна другая- но он не обращал внимания. Положив перед собой кулак и зажав в кулаке переднюю антабку, на которой крепится ремень, он спокойно ждал целей.
        И дождался…
        Кто-то мелькнул в мутной, плывушей вниз пелене дыма, подобно призраку, это продолжалось всего лишь мгновение - и он выстрелил. Злобная радость залила его - по сдавленному крику и стрекоту автоматов он понял, что попал в цель…
        Сейчас пойдут…
        Отложив в сторону винтовку - в глазах уже мутилось, и стрелять через оптический прицел да на таком расстоянии и было бессмысленно, старший урядник Волков выставил перед собой автомат, опираясь щекой о приклад. Только бы не упасть, только бы не потерять сознание, только бы…
        Из мутной пелены дыма, навстречу столетним валунам молнией рванулся выстрел базуки. Гранатометчик, успевший зарядить свое грозное оружие и даже через дым сумевший прицелиться был точен - реактивная граната лопнула вспышкой разрыва, отбрасывая казака назад и выбивая из него сознание. Но больше британцам ничего сделать не удалось, хоть они и победили - но все равно были обречены. В горячке боя, оглушенные взрывами гранат и грохотом стрельбы из нескольких стволов, они пропустили новый звук - нарастающий рокот авиационных моторов…
        Соединенное Королевство
        Побережье Саффолка, графство Беркшир
        Полигон Орфорд Несс
        12 апреля 1949 г.
        Все было готово - но приступать было нельзя. Ждали человека. Он должен был приехать еще полчаса назад - но почему то опаздывал. Хотя нет, не опаздывал. Люди такого ранга не опаздывают - они задерживаются.
        Было сырое и холодное утро, обычное для побережья Саффолка в это время года. Сильный, дующий с мора норд-ост морщил свинцово-стальную водную гладь, свирепо гнал низкие, тяжелые готовые в любой момент разразиться дождем, а то и снегом облака. Жидкая грязь хлюпала под ногами, заставляя тщательно смотреть, куда ступаешь. Два десятка мужчин, частью в форме, частью в гражданском, кутаясь в плащи и шинели ждали одного…
        В ожидании мужчины разбились на три неравные группы. Самую маленькую - военные моряки - возглавлял не кто-нибудь, а сам второй морской лорд, адмирал, сэр Дадли Барнетт. В своей среде, военные моряки весьма снисходительно относились к сэру Дадли, ибо каждой морской крысе было известно: если сэр Дадли непосредственно командует боем, то лучше сразу открывать кингстоны.[17 - Кингстоны - нечто вроде пробок в трюмах, открывают их для затопления судов. Здесь и далее, должности в военном и военно-морском министерствах Британии даны правильно.] Однако здесь, в окружении проклятых штатских и еще более ненавидимых моряками сухопутных крыс все моряки инстинктивно группировались около своего главнокомандующего. Из известных людей, в этой группе можно было узнать усатого и долговязого помощника начальника Морского штаба по вооружениям, капитана первого ранга, Александра Рукера-Хьюза, начальника оперативного отдела Морского штаба, контр-адмирала, сэра Уильяма Страдбрука. Спиной ко второй группе, к сухопутным крысам стоял начальник Оперативного разведывательного центра Морского штаба, пэр Англии, виконт Кристиан
Херефорд из старинного дворянского рода. Еще из знакомых, известных заинтересованным лицам людей можно было отметить непонятно как затесавшегося в эту теплую компанию маршала ВВС Его величества, сэра Тревиса Харриса, первого баронета Харриса, начальник Штаба бомбардировочного командования. Остальные на вид были незнакомы, хотя младшим по званию из них был капитан первого ранга.
        Чуть побольше по размерам группа концентрировалась возле фельдмаршала, сэра Алена Монтгомери, начальника штаба сухопутных войск. Длинный, седовласый фельдмаршал демонстративно стоял спиной к морякам, выказывая им свое презрение, кутался в большой, с капюшоном, брезентовый рыбацкий плащ и что-то негромко рассказывал собравшимся около него офицерам. Офицеры внимательно слушали, иногда вежливо улыбаясь - сэр Ален был известен как любитель поговорить. Из сухопутных офицеров был относительно известен только граф Джон Ярборо, начальник Генерального штаба. Граф Ярборо не позаботился о теплой одежде для себя - и теперь вынужден был прикрываться от непогоды лишь зонтиком, проклиная про себя выскочку, которого они ждали.
        Третья группа - гражданские - концентрировались около посла Североамериканских соединенных штатов в Соединенном Королевстве Антона Берковича. Беркович, типичный еврей, невысокий и лысоватый, казалось совсем не замечал дурной погоды, которой так славится Британия. Смешно размахивая коротенькими ручками, он что-то рассказывал, вероятно о жизни в стране, откуда он был родом. Несмотря на то, что пути Британии и ее бывшей колонии разошлись и разошлись довольно сильно - все равно британцы со странным, даже болезненным любопытством относились к событиям, происходящим за океаном.
        Сэр Дадли в который раз посмотрел на хронометр, в этом был даже элемент демонстративности. Из всех, собравшихся рядом, историю не знал только сэр Тревис - очевидно адмирал как раз на это и рассчитывал.
        - Русские? - кивнул на часы сэр Тревис
        - О, да, сэр, именно русские. - ответил второй морской Лорд
        - Несколько непатриотично, не находите?
        - О нет, сэр, вполне патриотично. Я взял их в бою, как трофей.
        - Вы участвовали в абордаже, сэр Дадли? - поднял брови сэр Тревис
        - О, нет… Абордаж - это вообще последнее дело, пусть на абордаж идут эти психопаты русские, если им нечего нам противопоставить. Я сколько раз повторял и буду повторять - у нас есть старый добрый калибр шестнадцать дюймов с заводов Виккерса и мои парни умеют работать им на предельной дистанции. Так что если русские решат с нами связаться - то до борта моих кораблей доплывут лишь их обломки.
        - На вашем месте я бы не был так уверен, сэр Дадли. Глупо так похваляться, если ты не победил противника - осадил второго морского Лорда сэр Тревис - но вы мне так и не рассказали про часы, откуда они у вас?
        - Я их подобрал. Давно, когда гулял по берегу - просто увидел что в тине что-то блеснуло. Нагнулся - часы. Отдал своему часовщику, он мне их восстановил. Как новенькие! Это было в двадцатые, в самом начале. У Скапа Флоу.
        - Это действительно достойный трофей - сказал сэр Тревис, и никто кроме самого тонкого слушателя, не смог бы уловить в голосе маршала авиации иронию. Сам сэр Тревис искренне считал, что время неуклюжих стальных исполинов с шестнадцатидюймовыми орудиями закончилось. Какого черта, его стратегический Виккерс-Британия может нести восемь тонн бомбового вооружения на предельную дальность. Восемь тонн один самолет! Сейчас таких самолетов было чуть больше двухсот, но сэр Тревис упорно добивался, чтобы их произвели, по крайней мере, тысячу. Если у него будет тысяча таких стратегов - он сможет казнить любой город. Никто не останется в живых - восемь тысяч тонн бомб на город - это смертельно. Не помогут никакие истребители, потому что когда бомбардировщики идут в плотном строю и ведут огонь из всех штатных огневых точек, любая эскадрилья ПВО будет просто сметена шквалом огня. Уже велись разработки по тяжелому реактивному бомбардировщику "Виктор", по самолету сопровождения с тридцатипятимиллиметровыми пушками. Сэр Артур хотел, чтобы его эскадры сопровождали не столько истребители, сколько однотипные самолеты,
но с сильным пулеметно-пушечным и возможно ракетным вооружением. Ракеты могут нести и его бомбардировщики. И самое главное - они могут появиться над целью через несколько часов после того, как будет отдан приказ. А вот кораблям флота Ее Величества потребуются на это дни - хорошо, если не недели. Любой корабль стоит столько, что можно на эти деньги построить больше сотни стратегических бомбардировщиков. А ведь линкор может пустить на дно один удачливый подводник…
        - Сэр Тревис?
        - Сэр Дадли? - оторвался от своих мыслей сэр Тревис
        - Я говорю про палубную авиацию. Господин виконт только что говорил, что русские в Крыму отрабатывают полеты реактивных самолетов с имитатора авианосных палуб. Это может создать проблемы вашим бомбардировщикам, теперь они могут быть перехвачены совершенно неожиданно, в точке сбора или что-то в этом роде. Вас это не беспокоит?
        - Сэр, научиться строить большие плавающие корыта намного проще, чем научиться летать с них! - резко заявил сэр Тревис - русским еще многому надо научиться, прежде чем я стану беспокоиться о них всерьез.
        - У русских восемь ударных авианосцев, из них только два в Средиземном море и шесть - на Балтике, в Гельсингфорсе, Кронштадте и Романове-на Мурмане. Они называют их авиаматки… и в этом они нас сильно обошли, когда они начали строить флот с нуля, они начали именно с авиаматок, а не с линейных кораблей. Не знаю, как вас, сэр - но меня и моих людей это чертовски беспокоит - пробасил виконт Херефорд
        - Ай, бросьте сэр! Лично я больше беспокоюсь о гуннах, которые вдруг вообразили себя римлянами. Их опыты на Пенемюнде с управляемыми ракетами меня беспокоят и весьма. Тем более, что мы пока отстаем по ракетам.
        Сэр Тревис лицемерно вздохнул - это он тормозил работы по ракетам, по крайней мере, до тех пор, пока в небо не поднимется первый рабочий реактивный стратегический бомбардировщик. У немцев такие уже летали и надо было спешить.
        - Ракеты разрабатываем и мы - заметил сэр Дадли - лично я верю в их будущее.
        - Едут!
        - Едут, господа - прошелестело меж собравшимися, и три кучки людей моментально слились в некое подобие строя.
        Несколько лимузинов Даймлер - пузатых, старомодных, выруливали к самым пагодам - построенным специально для испытаний нового оружия укрытий для командного состава. На головной машине, в держателе на переднем крыле гордо трепетал уменьшенный в размерах, но не потерявший от этого в значительности "Юнион Джек".
        - Хотя отцу в любви на всю страну ты в книге расписался - но сифилитиком и дураком, как не крути мой друг, он так же и остался[18 - Это шутка по адресу сэра Уинстона Черчилля, герцога Мальборо. Он написал книгу, где представил своего отца, негодяя и сифилитика едва ли не святым. Он написал книгу и про мать - которая как раз в том момент вышла замуж за любовника на двадцать пять лет ее моложе. Обе эти книги стали предметом для едких, истинно британских шуток.]…
        - Тихо! - шикнул сэр Дадли, узнав голос капитана Рукера-Хьюза, известного шутника. Не дай Бог кто услышит и передаст.
        Из третьей машины, окруженный гвардейцами из подразделения охраны, неторопливо вывалил свою тушу сэр Уинстон Черчилль, седьмой герцог Мальборо. Лидер парламентской оппозиции, на прошедших выборах таки дорвавшийся до вожделенной власти. И теперь намеревавшийся как следует ею воспользоваться.
        Оглядевшись - глаза навыкате, незажженная сигара во рту - сэр Уинстон направился к ждущим его военным и гражданским.
        - Ален… - фельдмаршалу Монтгомери первому была оказана честь пожать руку герцогу Мальборо - как поживают твои танки?
        - Не так хорошо как могли бы, сэр.
        Фельдмаршал Монтгомери был сторонником предельного насыщения армии танками, причем дух видов - легкими и тяжелыми. Это было не так то разумно, ибо немцы, а за ними и русские разработали единый тип танка. Верней, не единый тип танка, а единое шасси, на которое ставилась либо башня с высокоскоростной противотанковой пушкой, либо тяжелая гаубица. И британские танкисты при встрече с новейшими танками такого типа скорее всего не смогли бы ничего сделать.
        - Танки, танки… - неопределенно проговорил сэр Уинстон и шагнул дальше.
        - А мои самолеты, сэр, поживают отлично, и скоро мы в этом убедимся лично - сказал сэр Тревис. Во время Великой войны он был простым пилотом-истребителем, и манеры с тех времен у него ничуть не изменились.
        - Надеюсь, они не сбросят бомбу нам на голову? - неуклюже, но со смыслом пошутил Уинстон Черчилль
        Сэр Тревис помрачнел, но сдержал себя. Приход к власти Уинстона Черчилля, бывшего Первого морского лорда и военного министра был совсем не тем, о чем он мечтал - Черчилль, как моряк, относился с легким презрением ко всему, что не плавает. Аргументы против самолетостроения были простые и дуболомные - самолеты слишком быстро развивались. Если хороший линкор при условии его своевременной модернизации может проплавать лет пятьдесят, а то и дольше - то бомбардировщики тридцатых не идут ни в какое сравнение с бомбардировщиками сороковых. Правильно, если в конце тридцатых тысячесильный двигатель считался для бомбардировщика нормальным, то сейчас Юнкерс и Даймлер-Бенц производят двигатели до четырех тысяч сил. А Юнкерс - значит русские, у него большинство двигателей и самолетов вообще выпускается в Российской Империи. Если раньше самолет, способный доставить пару тонн бомбового груза на четыре тысячи километров со скоростью примерно двести миль в час или даже меньше считался стратегом - то сейчас, изучая характеристики самолетов потенциального противника можно было схватиться за голову. У русских основным
был Юнкерс-100, переделанный трансокеанский пассажирский самолет. Шесть дизельных двигателей, дальность около пяти с половиной тысяч миль, потолок десять тысяч, до двадцати тонн бомбового груза. Вместе с ним мог действовать высотный Юнкерс - 488, он считался средним - хотя какой к черту средний, у Великобритании с такими характеристиками тяжелых то почти нет. Он отличался герметичной кабиной и мог действовать с высоты пятнадцать тысяч метров, неся пять тонн бомб на расстояние в четыре с половиной тысячи миль. Русский флот прикрывали тяжелые торпедоносцы Фокке-Вульф 261 с дальностью действия до шести тысяч миль и бомбовой (или ракетно-торпедной) нагрузкой десять тонн, океанские патрульные самолеты. И это еще что. Чудовищный германский Мессершмидт-08, основной бомбардировщик, который германцам хватило ума не продавать русским, мог нести на тысячу двести миль - как раз до Британии и обратно - пятьдесят тонн бомб! Пятьдесят![19 - Автор приводит реальные технические характеристики реально разрабатывавшихся машин.] Одного вылета эскадры таких машин хватит, чтобы стереть с лица земли Лондон! И при этом, ему
не дают денег на замену смертельно устаревших Манчестеров, Галифаксов и Веллингтонов, над возможностями которых те же германцы лишь презрительно посмеются. Ну а Виккерс Британия, последняя надежда - их всего то сто штук заказали. Денег нет. И в то же время - немыслимые деньги тратятся на флот.
        Какой флот, господа!? Германцы - а значит и русские - уже отработали технологию производства запускаемых с борта самолетов управляемых бомб и ракет. Управляемые бомбы, планирующие бомбы, крылатые ракеты, ракето-торпеды.[20 - И это - тоже все реально. В середине сороковых фашистская Германия первой в мире разработала полный комплекс высокоточного управляемого вооружения, у них были даже бомбы с телевизионным наведением. Они почти успели поставить на вооружение подводные лодки, вооруженные крылатыми ракетами. Североамериканцы, которым все это попало в руки, сделали вывод, что если бы у немцев был еще один год - то высадка на континенте в сорок четвертом не состоялась бы, а Британию пришлось бы эвакуировать в Канаду. Одним из стратегических просчетов немцев было отсутствие у них большого количества стратегических бомбардировщиков - с управляемыми ракетами и планируюшими бомбами, они могли бы во взаимодействии с подлодками перекрыть Атлантику, отрезав европейский континент от САСШ.] "Морская гвардия", все эти первые, вторые, третьи морские лорды, с раздутыми штатами штабов - все они даже не
представляют, даже в страшном сне такое не привидится, что может ждать Гранд-Флит с его дредноутами, бронированными, но почти беззащитными против атак с воздуха в современном бою. И у русских и у германцев есть тяжелые истребители сопровождения, есть и авианосцы, чтобы прикрыть бомбардировщики - просто так что ли русские строят авианосцы? Истребители с авианосцев и с аэродромов берегового базирования вступят в бой с истребителями прикрытия Гранд-Флита, свяжут их боем - они дождутся, пока флот подойдет ближе к берегу. Затем пойдет на прорыв эскадра тяжелых бомбардировщиков. Современный уровень развития техники уже позволяет наносить удар с предельной высоты, они не будут ни пикировать, ни заниматься топмачтовым бомбометанием, ни наносить удар торпедами. Скорее всего, в дело пойдут ракеты и управляемые бомбы, сброшены они будут с десяти, а то и пятнадцатикилометровой высоты, вне дальности действия корабельной зенитной артиллерии. Сэр Тревис отлично помнил характеристики управляемых бомб, применяемых в России и Германии, только вчера изучал. Вес - тысяча четыреста, тысяча восемьсот и две тысячи двести
килограммов, если переводить на европейскую, метрическую систему, система управляющих поверхностей и кумулятивная боевая часть, предназначенная только для одного - вскрыть бронеперегородки, добраться до машин, а то и до порохового погреба. Потом, горящий, потерявший ход корабль добивают торпедоносцы. Мощности заряда таких бомб, особенно самого тяжелого варианта хватит, чтобы с гарантией пробить перегородки линейного крейсера и повредить линкор. По данным отдела разведки русские разрабатывали сами, без вмешательства германцев пятитонную управляемую бомбу - против кого гадать не приходилось. Такая бомба может пробить линкор насквозь.
        Вот и все. Один бой - не у Скапа-Флоу, не у Ютланда[21 - Ютландский бой произошел и в этом мире, только позже. В этом бою участвовало гораздо больше кораблей, с одной стороны германские и русские, с другой - не только британские, но и североамериканские и французские и даже итальянские. Тяжелейший бой закончился победой объединенной эскадры, но потери с обеих сторон были просто чудовищные. В этом же бою впервые, торпедой пущенной с русского гидросамолета был тяжело поврежден, лишен управляемости и впоследствии из-за этого потоплен линкор HMS Nelson.] - бой жестокий и подлый, даже не бой - уничтожение почти беззащитных кораблей с воздуха. И Британии, как морской державы больше не будет… господи, они даже авианосцев не хотят строить, чтобы авиаторы не приобретали дополнительного влияния.
        А все как ни странно из-за консерватизма королевской семьи - считается, что принцы должны обязательно отслужить на флоте. Вот и получается… что получается.
        - Сэр, мои люди могут сбросить бомбу в очко корабельного сортира при шторме, уверяю вас, они не промажут.
        Черчилль искренне захохотал. Он любил шутки и мог пошутить сам как следует. Так, что потом вышученные порой годами не показывались в салонах.
        - Проверим, проверим. А у вас как дела?
        Граф Ярборо чуть отодвинул в сторону плащ, чтобы видеть премьера и разговаривать с ним. Плащ у него так же был основательный
        - Все в порядке, сэр. Армия ждет представления. Надеюсь, нас не забрызгает по милости сэра Трэвиса.
        Графа Ярборо почему то некоторые люди считали глухим, или наполовину глухим. Говорили о том, что при нем как то разорвалось при стрельбе орудие, осколки прошли мимо, но с тех пор он стал глуховат. Теперь сэр Трэвис на своем личном опыте убедился, что это не так.
        Пройдя дальше, сэр Уинстон, герцог Мальборо поздоровался с учеными, благодаря которым и должно было состояться представление.
        - Пройдем в бункер, господа? На улице сквозит.
        Военные и флотские, стараясь не касаться друг друга даже краем плащей - вот такие отношения были у армии с флотом - потянулись в бункер.
        В бункере было центральное отопление от паровых батарей, что было редкостью даже для британского жилья - но тут оно было, и жарило изрядно так что военные даже сняли плащи. Бункер выглядел непрезентабельно - голые, бетонные стены, примитивная деревянная мебель, возможно сколоченная уголовниками, занимающимися исправительными работами в заключении. Для сегодняшнего представления были установлены несколько экранов только что появившихся телевизоров и несколько подзорных труб.
        Один из "яйцеголовых" открыл портфель и начал выкладывать на свободный стол одни за другими черные очки, сильно похожие на те, которыми пользуются сварщики. Возможно это и были очки для сварщиков, даже наверняка.
        - Господа, прошу разбирать очки. С незащищенными глазами на явление смотреть нельзя, можно утратить значительную часть зрения или ослепнуть вовсе.
        - Явление, сэр? - осведомился Черчилль, который видимо находился в хорошем настроении.
        - Мы так его называем. Сейчас можно посмотреть в подзорные трубы, на телекамеры - но после начала отсчета смотреть можно будет только через очки. Не рискуйте своим зрением, джентльмены, оно дается один раз.
        Сам яйцеголовый носил очки с толстенными линзами.
        Присутствующие разобрали очки, сэр Тревис покрутил их в руках, потом достал платок и протер, фельдмаршал Монтгомери сразу нацепил их на нос.
        - Помилуйте, но через них же ничего не видно!
        - Сэр, явление вы увидите, уверяю вас - сказал другой ученый.
        Фельдмаршал Монтгомери снял очки. Места у труб уже разобрали, пришлось довольствоваться местом у телевизионных приемников.
        В поле был выложен белым кирпичом огромный крест, на всякий случай - это дублировалось простейшим радиопередатчиком, приемник которого находился на самолете. В боевых условиях место сброса бомб конечно не будет отмечено радиомаяком - но в боевых условиях рядом с местом подрыва не будет и руководства страны. Приемник от этого передатчика находился на бомбардировщике, наушники находились на голове бомбардира. По мере приближения к точке сброса, рассчитанной математиками, интенсивность и периодичность сигнала становились все больше, и когда сигнал превращался в непрерывный гудок - бомбу нужно было сбрасывать.
        На поле был построен небольшой городок - одна улица, и выстроена рядами техника. Самая разная - истребители Спитфайр, которым уже нечего было делать в небе, паровозы, пара старых бомбардировщиков Галифакс, несколько паровозов и автомобилей, танки. Танки…
        - Черт, это же мои танки - возмущенно заявил Черчилль.
        - Сэр, они все равно пойдут на списание - заявил фельдмаршал Монтгомери
        Танки типа Черчилль, основные тяжелые танки Британии до недавнего времени отличались огромным количеством недостатков - сам премьер, бывший тогда лидером оппозиции, но как то умудрившийся протолкнуть на эти танки свое имя, видимо за свои успехи в войне.[22 - Во время второй отечественной, или великой, как ее называли британцы войны сэр Уинстон Черчилль был первым морским лордом Британии. На своем посту он хорошо проявил себя, в значительной мере победа объединенной эскадры у Ютланда - его заслуга. Выступал за продолжение войны, прорыв британской эскадры в Балтику и нанесение удара по Санкт-Петербургу, по его инициативе японские и британские корабли бомбардировали Владивосток. После подписания унизительного по его мнению для Британии Берлинского мирного договора покинул пост Первого морского лорда, ушел в жесткую оппозицию. Был, как и в нашем мире, завзятым русофобом. Ненавидел коммунизм.] Как потом шутили бедняги, которым пришлось иметь дело с этими танками - у них недостатков больше, чем у старины Уинни. Тяжеленные, со слабым бензиновым двигателем, слабым вооружением, но очень толстой броней, они
вряд ли могли бы конкурировать с разработками… хотя бы профессора Порше. Сейчас на вооружение поступали первые Центурионы, внаглую содранные с германских разработок, а неуклюжие Черчилли находили свое место в качестве тягачей арторудий, перевозчиков носильных мостов и гатей, носителей реактивных систем - и вот здесь, на атомном полигоне.
        Сэр Тревис подумал, что либо фельдмаршал Монтгомери просто дал маху, или это некий тонкий намек. Враг моего врага мой друг… в общем, надо узнать подробнее.
        - Могли бы найти и получше применение старикам - сказал Черчилль - недаром вы все больше просите денег из бюджета.
        - Сэр, я уже докладывал вам, что перевооружение неминуемо, если мы хотим, чтобы британская армия хотя бы существовала. Германцы опережают нас в разработках на годы, русские установили орудие калибра сто семь миллиметров на танк и возможно установят сто тридцатимиллиметровое. Даже Центурион уже не может считаться тяжелым танком.
        Черчилль раздраженно махнул рукой, обрывая разговор. Все таки он был моряком, и считал, что танки, пусть они хоть и выглядят относительно дешевыми - слишком часто приходится списывать в утиль.
        Еще на полигоне стояли клетки со свиньями. В самых разных местах - часть в окопах, часть в блиндажах, часть открыто, на части свиней был грубо сшитый колпак из той же ткани, что и военная форма. Часть свиней сидела в клетках в домах, часть - в боевой технике.
        Внезапно, одной из свиней удалось вырваться из танка - видимо плохо закрыли люк. Здоровенный уолтширский хряк упал на землю, с недовольным похрюкиванием встал, огляделся - и неспешно потрусил куда то. Властители Англии наблюдали за свиньей.
        - Спасся - констатировал Черчилль
        - Сэр, похоже сегодня на полигоне будет бекон на ужин - возразил Монтгомери
        - Напрасно, Аллен. Отправьте его фермерам, если поймаете и пусть он будет производителем… или как это называется. Такая воля к жизни заслуживает уважение.
        В бункере, прерывая премьера зазвенел звонок, сильно похожий на школьный.
        - Джентльмены, прошу надеть очки. Пять минут до явления.
        Десятком миль западнее, в восьми тысячах метров над землей заходил на цель стратегический шестидвигательный бомбардировщик Виккер-Британия. Это был огромный шестидвигательный монстр, специально сделанный британскими конструкторами для нужд "тотальной войны". Разработка была в общем то вынужденной - Британия никогда не была сильна в военном самолетостроении, Британия была сильна на морях. Но делать было нечего - русско-германский "противоестественный" союз до сих пор не развалился, несмотря на мрачные предсказания геополитиков и титанические усилия. Несмотря на скептическое отношение канцлера Вильгельма к России - верх все же брали сторонники Бисмарка, придерживавшегося правила: на Востоке для Германии врага нет! В самой России были сильны прогерманские настроения, возле императора новой династии была сильная прогерманская группировка, состоящая из объединенных в тайное общество Балтикум остзейских владетельных баронов, имевших связи в канцелярии Кайзера и в германских тайных обществах. Россия была для Германии чем то вроде колонии, которую нужно цивилизовать, одновременно это был источник сырья
для германской промышленности и рынок сбыта для отличных германских товаров. С двадцатых годов германцы переносили производство в Россию для того, чтобы снизить издержки и приблизить производство к сырью и дешевой энергии. Россия же как всегда вела лукавую византийскую политику, в качестве визави и противовеса Германии избрав заокеанского индустриального крепыша - Североамериканские соединенные штаты. За уральским хребтом львиная часть заводов и капиталовложений была уже североамериканская, этот процесс усилился после того, как в САСШ произошел сильнейший экономический кризис, а президент Ф.Д. Рузвельт, масон и тайный коммунист фактически ограбил богатых. Искусно поддерживаемое противостояние германцев и североамериканцев на российских рынках приводило к тому, что обе стороны поставляли в Россию все более совершенные технологии, на все более выгодных для русских условиях. А британцы… британцы впервые за многосотлетнюю историю вынуждены были реагировать по факту, чувствуя враждебность со всех сторон.
        Виккерс-Британия, как и русские разработки Сикорского, как и германские Юнкерса - это ответ на доктрину итальянского генерала Джулио Дуэ - доктрину о тотальной воздушной войне. Согласно этой доктрине войну следовало вести не против армии противника, а против его промышленных и жизненных центров, стремясь максимально ослабить противника еще до непосредственного боестолкновения с его армией. Поскольку промышленные центры находятся чаще всего в глубине территории страны - выполнить поставленную генералом Дуэ задачу могли лишь стратегические бомбардировщики, то есть самолеты способные нести значительный бомбовый груз на значительное расстояние. Предвидение то было тем более замечательным, что во время когда писалась эта доктрина - единственными стратегическими бомбардировщиками были русские "Илья Муромец" Сикорского. Генерал Дуэ предвидел и то, что в будущей войне бомбовые удары будут наноситься с чрезвычайно большой высоты, вне зоны поражения зенитных пулеметов, зенитных пушек, а возможно и истребителей.
        К сожалению - Германия оказалась единственной в мире страной, которой удалось довести до ума целую линейку мощнейших авиационных дизелей. Эти дизели выпускались не только в Германии - но и в России, где ставились на собираемые по лицензии самолеты. Британия использовала мощные двигатели Роллс-Ройс и Бристоль, но максимум, что они могли дать - это примерно две тысячи восемьсот сил на двигатель, в то время как у немцев существовал четырехтысячесильный дизель. Североамериканцы тоже не смогли создать надежный авиационный дизель - но они к сорок девятому году освоили процедуру дозаправки самолетов в воздухе со специальных "летающих танкеров", что позволило им решить проблему недостаточной дальности полетов. Британцы же только начинали задумываться о дозаправке в воздухе.
        Виккерс Британия был увеличенным в размерах самолетом Стерлинг, конструкторы максимально отнесли назад крылья самолета, почти к самому хвосту и начинили самолет пулеметными и пушечными установками для борьбы с истребителями. При собственном весе превышающем сто тонн - самолет мог брать на борт до двадцати тонн бомбового груза, что было не лучшим показателем. Дальность - из последних сил - выжали примерно шесть тысяч миль. Бомбардировщик мог бомбить Европу, а с индийских аэродромов - и часть России.
        Этот самолет, заходящий сейчас на цель, пилотировался самим флайт-коммандером Нортоном Александером и принадлежал к двадцать первому эскадрону стратегической авиации. Самолет, как и другие самолеты этого эскадрона был специально переоборудовал по программе "самолет - носитель перспективного вооружения", так называлось в переписке ядерное оружие. Все пулеметно-пушечные установки в брюхе самолета сделали убирающимися, перед сбросом изделия стрелки уходили оттуда, установка закрывалась люком. Само брюхо самолета было покрашено в ярко-белый цвет, да еще и специальной краской, что вызывало неуместные шутки у всех, кто это видел. У каждого стрелка и члена экипажа имелись похожие на сварочные очки, которые следовало одеть по команде. Самолет сопровождали целых восемь тяжелых эскортных истребителей Супермарин с дополнительными баками - у них тоже было покрытое белой краской брюхо.
        Флайт-коммандер Нортон Александер происходил из небогатой семьи - но поднялся до завидных высот и весьма быстро. Его увлечению авиацией способствовало то, что его отец, фермер из Ипсвича, как то жаловался, что надо нанимать самолет опрыскать поля какой-то гадостью - фермеры нанимали самолет вскладчину - а стоит это очень дорого, пилоты гребут деньги лопатой. Будущий флайт-коммандер запомнил это, и когда подошло время выбирать себе судьбу в жизни - выбрал военное авиационное училище, куда и поступил, несмотря на чудовищный конкурс на бесплатные места. Тренировали летать тогда на стареньких списанных бипланах, первых истребителях, появившихся в британском небе. После первого же полета инструктор подытожил: или убьешься, или станешь хорошим летчиком.
        Флайт-коммандер выбрал второе.
        Сейчас флайт-коммандер решил заодно провести небольшие учения. Он приказал отключить обогрев кабины, и теперь в кабине был дьявольский мороз - восемь тысяч, чего же вы хотели. Все были одеты как на северный полюс - пилоты тепло одеваются - но лицо многие успели обморозить, да и руками в меховых перчатках штурвал не особо подержишь.
        Сейчас флайт-коммандер, у которого тоже был приемник, правил прямо на радиомаяк. Считалось, что перед ударом по противнику разведывательные группы выставят маяки в ключевых точках маршрута, после чего экипажам нужно будет просто следовать по ним, как по натянутой в горах веревке.
        - Уинни, что там у нас? - спросил флайт-коммандер, придерживая коленями штурвал.
        - Все в порядке, сэр! Курс точен, расчетная точка через десять минут!
        Один из прикомандированных специалистов - их на всякий случай было двое, и им пришлось сидеть на полу потому как места для них в кабине Британии предусмотрено не было - молча кивнул и полез в люк, ведущий в бомбовый отсек. Бомбовый отсек сам по себе был просторен - но для того, чтобы пролезть в него нужно было проползти на четвереньках по тоннелю, и все это в теплой одежде. Он долго тренировался и преодолел этот маршрут без проблем, ни за что не зацепившись и не порвав одежду. В бомбовом отсеке Британии можно было стоять в полный рост, в нем было даже комфортно, если не думать, что пол под ногами - это створки, которые могут в любой момент открыться. Люк был просторным и вмещал три десятка тысячефунтовых бомб, совершенно свободно он вмещал и "Хеллбой" - бомбу весом в двенадцать тысяч фунтов, предназначенную для поражения сильнозаглубленных объектов и уничтожение мостов, а также только разрабатываемую бомбу в двадцать четыре тысячи фунтов весом. Сейчас в нем одиноко лежала странного вида, толстая и неуклюжая бомба с короткими хвостовыми управляющими плоскостями.
        Бомба, несмотря на холодину в отсеке была теплой…
        Стараясь не смотреть на бомбу, специалист провел последние контрольные мероприятия, потом открыл небольшой лючок и специальным ключом проделал нужные манипуляции, поставив бомбу на боевой взвод. Это было первое натурное испытание настоящей бомбы, до этого в Темплтон-парке, центре разработки британского ядерного оружия, они несколько раз вызывали цепную реакцию, кое-кто даже схватил немалую дозу, потому что работы были в самом начале, и какие меры предосторожности необходимо предпринимать - никто не знал. Они - ученые из Темплтон-парка - знали, что экспериментами с радиоактивными веществами и с их самопроизвольным делением ведутся и в России и в Германии и в Североамериканских соединенных штатах и в Японии. Были подозрения, что в некоторых озерах на крайнем севере России существует природная тяжелая вода - один из основных компонентов, необходимых для получения работоспособного ядерного оружия. Знали они и о том, что чем ближе они к цели - тем искуснее подогревается в СМИ истерия насчет "противоестественного союза" и "извечных врагов Британии" - недаром Уинстон Черчилль, лидер партии войны вдруг
стал председателем правительства. Но их страна всегда была права, потому что это была их страна и ничья другая. Они создали зло - и сегодня ему предстояло народиться, прийти в этот мир.
        Техник прополз по люку обратно в пилотскую кабину, где было ничуть не теплее. Объяться мороза стягивали кожу.
        - Окей, сэр! - доложил он
        - Две минуты!
        - Внимание экипажа, я командир! Объявляю контроль функционирования. Второй пилот.
        - Окей!
        - Штурман!
        - Окей!
        - Бомбардир!
        - Готов, сэр!
        - Атом!
        Люди в кабине экипажа надели защитные очки, второй пилот включил специальный режим освещения, чтобы через эти проклятые очки можно было хоть что-то видеть.
        - Обратный отсчет - закричал бомбардир - пять-четыре-три-два-один-зеро!
        Самолет дрогнул, его подбросило вверх, но чуть заметно, не так как ты сбрасываешь Хеллбоя - тогда чуть штурвал из рук не рвется.
        - Есть сброс!
        - Подтверждаю, есть сброс! - крикнул кормовой стрелок и закрыл люк.
        Уродливая бомба, стабилизировавшаяся в полете за счет небольшого парашютика, канула в серый кисель туч, пропала из виду.
        - Тридцать секунд!
        Когда истекли эти самые тридцать секунд - сначала вроде бы ничего и не произошло - а потом вдруг полыхнуло, полыхнуло где-то на земле нереальным, неземным светом, таким сильным, что просветило даже плотную облачность. Самолет продолжал лететь…
        - Сэр, приборы барахлят… - доложил второй пилот
        - Переходи на дублирующие. Запиши в журнал, с этим что-то надо делать.
        - Есть, сэр.
        На самолетах пилоты устанавливали сами что-то типа зеркал, чтобы самим, не полагаясь на хвостовых стрелков, которые могут быть и убиты, видеть что творился в задней полусфере самолета. Флайт-капитан подвинул зеркало, чтобы направить его туда, куда он хотел, и увидел, что облачность словно вспухла гигантским темным нарывом, а там где они сбросили бомбу облака и вовсе облаков не было они как будто выгорели и образовался огромный, круглый, геометрически правильный разрыв в облаках…
        - Вспышка!
        Там, где ждали своей участи машины, свиньи и специально построенный городок - полыхнуло, вспышка была такой, что глазам было больно даже в защитных очках. Это не был источник света, это было именно внезапно возникшее очень сильное свечение. Настолько сильное, что в это не верилось…
        Потом на месте вспышки начало вспухать темное облако - прямо на земле.
        - Пресвятой Господь… - сказал кто-то
        Облако вспухало, невидимый фронт сжатого воздуха пер во все стороны с неукротимостью разогнавшегося локомотива, кирпичные здания разлетелись разом… господи, даже прямое попадание бомбы не дает такого эффекта. Потрясенные офицеры смотрели, как буквально на глазах выцветает пленка, заряженная в кинокамеру.
        Ударная волна дошла до бункера, прошла над ним и ушла дальше - заглубленный, со стенами и крышей, выдерживающими попадание тяжелой бомбы, он был ей не по зубам. Вышел из строя телевизор, запись оборвалась…
        Уинстон Черчилль, человек много в своей жизни повидавший, участвовавший еще в африканских войнах, пока Британию вежливо не попросили из Африки, опомнился первым.
        - Ну, вы и натворили дел… - сказал он - когда будет повторное испытание?
        - Сэр, повторного испытания не требуется. Эта бомба стоит столько же, сколько линейный крейсер, у нас нет достаточных запасов исходных веществ. Мы не можем себе позволить их просто так взрывать.
        - Вы хотите сказать, что испытание было успешным?
        - Да, сэр. Это - атомная бомба, джентльмены, такая, какая она есть.
        Судя по всему, сэр Уинстон подумал, что испытание провалилось и что-то пошло не так.[23 - Точно так же подумал один из североамериканских генералов в нашем мире, он подумал что испытание сорвалось.]
        - Какова ее мощность? - спросил граф Ярборо
        - Около тридцати килотонн, сэр.
        - Что это значит?
        - Видите ли сэр. Эти бомбы нельзя менять обычными мерками, они для них не подходят. Тридцать килотонн - это тридцать тысяч тонн обычной взрывчатки.
        - Колоссально. Колоссально!
        - Это не самая мощная бомба, джентльмены. Мы уверены, что существует возможность сделать бомбу как минимум в пять раз мощнее той, которая была вам продемонстрирована.
        - То есть, один бомбардировщик с одной бомбой может одним ударом уничтожить целый город? - спросил сэр Трэвис
        - Не совсем, сэр. Тут много факторов, их надо принимать во внимание, в том числе размеры города, наличие капитальных каменных строений и так далее. Но в принципе - да, вы правы, сэр, один бомбардировщик может уничтожить целый город.
        Сэр Трэвис больше не слушал объяснений ученого. Это же великолепно! Вот то, что он искал. Ему теперь не нужен флот из дорогостоящих, быстро устаревающих машин, ему не нужны сотни высококвалифицированных экипажей, которые надо готовить несколько лет. Теперь ему будут нужны всего несколько отборных эскадр и сильные истребители сопровождения… да, истребители сопровождения, точно, большие и мощные. Эту работу не смогут выполнить ни корабли, ни армия - только КВВС, Королевские военно-воздушные силы. Вместо нескольких эскадр - один бомбардировщик с сильным прикрытием. И города нет.
        Великолепно!
        - А эти бомбы можно сделать в габаритах снаряда главного калибра? - спросил адмирал, сэр Дадли Барнетт, второй морской Лорд.
        - Какого калибра, сэр?
        - Шестнадцатидюймового. Может быть - восемнадцатидюймового - раздраженно сказал сэр Дадли.
        Господи… Интересно - есть ли предел тупости моряков? О чем бы не шла речь - они все о своем. Они собираются уничтожать вражеские корабли этими снарядами, когда можно уничтожать целые заводы и города. Если корабль противника подойдет на залп главного калибра - его можно будет уничтожить и так, обычным снарядом. Воистину - ром, плеть и содомия - вот чем отличается военно-морской флот. А, нет, есть еще одно. Тупость.
        - Я так не думаю, сэр. Бомба весит больше тысячи фунтов.
        - Но можно же ее сделать менее мощной. Черт, мне не нужны эти тридцать тысяч тонн, тысячи мне вполне будет достаточно, даже меньше!
        Ученый посмотрел на первого морского лорда, о непробиваемой тупости которого ходили легенды, и понял, что спорить с ним бесполезно, объяснять - тем более.
        - Мы постараемся, сэр.
        - Уж постарайтесь. Нам не нужны такие мощные бомбы, сделайте менее мощные, но побольше, и не только для ВВС.
        - Мы постараемся, сэр - тем же ровным спокойным тоном ответил ученый
        - А можно подвесить бомбу к самолету, способному стартовать с авианосца - внезапно спросил сэр Тревис
        - Какова грузоподъемность такого самолета, сэр?
        - Тысяча… может быть полторы тысячи фунтов.
        - Пока нет, сэр. Думаю, что в пределах пяти лет мы создадим устройство требуемого веса, но не сейчас. Нужны новые материалы.
        - Может быть, пойдем и посмотрим, что там произошло? - Уинстон Черчилль уловил опасный поворот в дискуссии и поспешил ее прервать.
        - Нельзя, сэр.
        - Почему же? Там опасно?
        - Да, сэр. Там так опасно, как вы и не представляете. Если подойти туда близко - в течение нескольких месяцев вы все скончаетесь от рака. Любой, кто туда подойдет.
        - То есть, при взрыве образуется выжженная земля? - спросил Черчилль
        - Да, сэр. И не только выжженная. Она заражена, и мы не знаем, как убрать эту заразу, это мы вероятно узнаем в будущем, но пока у меня нет ответа. Ее невозможно убрать оттуда, эту заразу не видно, но она убивает вернее, чем самый страшный яд, сэр.
        - Какого же черта нам нужна такое оружие, после которого остается земля на которой нельзя жить? - спросил Рукер-Хьюз
        - Почему же… сказал Черчилль - лично я знаю такую землю, которая нам особо и не нужна. Но я бы дорого дал, джентльмены за то, чтобы на ней уже никогда никто не жил.
        Племенная территория (Федерация Южноаравийских княжеств, современный Йемен)
        Аден
        11 апреля 1949 г.
        Раньше проще было.
        Старики еще помнят, коли будут в хорошем настроении - расскажут, нет - не обессудь. Личное это.
        Раньше проще было - и воевали проще. Самолетов, танков - не было, винтовок и тем более автоматов - тоже. Верней, были пукалки, по выстрелу в минуту делали. Только шашка казаку - во степи подруга, только шашка казаку - во степи жена. Воевали - полк на полк, армия на армию, выехали, построились и… От боя не бегали, нет. И засад толковых тогда - тоже не было. Когда Кавказ усмиряли - вот тогда с засадами столкнулись. Идешь ущельем каким - иногда глубина ущелья такая, что и днем темно, холодно, сыро, кони похрапывают, понуждать вперед идти приходится.
        И тут - бах!
        И все. И откуда стреляли - Аллах ведает. А вот только казаку одному - только с утра с одного котла кашу ели - не видать больше Дона. Сколько намучались тогда. Но сломили, завоевали Кавказ, стал он русским. Войско появилось казацкое - на Тереке.
        А сейчас…
        Самолеты, танки, автоматы. Напридумывали то… Фугасы - видано ли дело, идешь по своей земле как по чужой и вперед себя палкой тычешь, не копал ли кто. Не дело это, когда по своей земле как по чужой ходишь, ох не дело…
        Триста одиннадцатый авиаполк смешанного состава был одним из экспериментальных соединений русской авиации или, если говорить казенным языком - "Его Императорского Величества русского воздушного флота". Часть его самолетов базировалась прямо в аэропорту Адена, что располагался южнее Максура, созданного британцами делового района. Вполне возможно, что место для аэропорта было выбрано не случайно - чтобы в случае чего быстрее было драпать.
        Официально, полк числился учебным, но это было правдой лишь наполовину. Здесь не проходили обучение - здесь повышали квалификацию и учились летать в экстремальных условиях высокогорья. Здесь же проводилось первичное обучение посадкам на авианосец - основная учебная площадка для авианосных эскадрилий была в Крыму, а здесь проходили первичное обучение. Дело в том, что аэропорт Адена располагался как раз на островном перешейке, по ширине занимая его полностью и самолеты взлетали и садились над самым Аденским заливом, а взлетная полоса заканчивалась как раз на берегу моря.
        Поскольку авиаполк был смешанным - то и типов самолетов тут было удивительное количество - целых пять. Здесь базировались двенадцать истребителей И-18, причем в авианосном варианте со складывающимися крыльями, из них шесть были в варианте ДД - дальнего действия и все они использовались для переподготовки летчиков на технику авианосного базирования. Здесь базировалось шесть "Дусь" - закупленных в Северной Америке и собранной из комплектов в Российской империи малых транспортных самолетов Дуглас ДС-3, рабочих лошадок военно-транспортной авиации… Дусям было больше всего работы - то и дело выбрасывали десанты чтобы заблокировать банды муртазаков, окружить их и уничтожить. Здесь же базировались восемь пикирующих бомбардировщиков ДП-3, при необходимости способных вести торпеды. Здесь базировались четыре Г-4 УТИ - самолетов первоначального обучения, использовавшихся здесь в качестве разведчиков. И, наконец, здесь базировались БШ-2, целых восемь штук.
        Летный состав квартировал частично в городе - кто не боялся, а кто все - таки опасался - тот жил в казармах, наскоро построенных у самого края летного поля. Двухэтажных. Казармы эти стояли полупустыми - ибо гонор в русских людях все же силен, а в армии - тем более, и русский офицер предпочтет тратить деньги на поднаем жилья и жить, по сути, на пороховой бочке - но только чтобы никто не смел сказать, что он чего то испугался.
        Если раньше дворянство предпочитало служить в кавалерии, показывая свою лихость - то теперь, после ликвидации кавалерии как рода войск, мнения высшего света разделились. Часть дворян сочла, что последним прибежищем дворян остается флот, оставшаяся же часть сменила живого коня на стального - на скоростной истребитель. Всего в Адене базировалось двенадцать истребителей - и на них служили двенадцать дворян. Но был в полку и тринадцатый - сосланный.
        Молодой князь Владимир Шаховской числил свой род от князей Ярославских и был прямым потомком Владимира Мономаха, величайшего из царей того времени. Несмотря на возраст - двадцать девять лет, почти тридцать - звание он носил всего лишь капитана, ибо три года назад был разжалован в рядовые и сослан на Восток за нашумевшую историю с дуэлью и оскорбление старшего по званию. Отделался легко - по совокупности за дуэль и оскорбление полагалась смертная казнь. Ссылка на Восток, в действующую армию - в конце концов, наказание не позорящее, точно так же раньше ссылали на Кавказ. Вот только в истребительную эскадрилью путь ему был уже закрыт, истребители были "белой костью", особым сообществом летчиков и опозоренного в свой круг они никогда бы не приняли. Собственно говоря, это и было самым страшным наказанием для князя Шаховского, одно время он даже подумывал застрелиться. А потом ничего, привык. И сейчас при посиделках с истребителями с иронией говорил: "Это вы там в небесах, а мы тут низэнько, низэнько". Низенько у него получалось как "низэнько", как из анекдота про польского еврея.
        Капитан Шаховской был теперь первым номером - пилотом-штурмовиком на БШ-2, лицензионном германском Фокке-Вульф-189. Вот только если в оригинальном варианте Фокке-Вульф исполнял роль самолета для летнабов, летчиков- наблюдателей, а в последнее время еще и ретранслятора систем связи - то для Российской Империи германские и русские инженеры создали тяжелый противоповстанческий штурмовик, да так удачно, что теперь его закупали уже немцы для Восточной Германской Африки и Западной Германской Африки. И еще буры - для себя.
        БШ-2, бомбардировщик - штурмовик, вариант два был сконструирован на заводах Гаккеля[24 - Гаккель, Яков Модестович, выдающийся русский инженер и конструктор, в десятые годы представил несколько самолетов собственной конструкции, на которых было установлено несколько мировых рекордов. В этом мире благодаря государственным субсидиям стал крупным промышленником, построил несколько заводов, производивших самолеты, железнодорожную технику и грузовые автомобили.] на основе лицензионного самолета-разведчика Юнкерса. Он был создан в ответ на насыщение поля боя скорострельными малокалиберными пушками и для применения на ближнем Востоке, где самолеты часто подвергались обстрелам с земли из всех видов стрелкового оружия. Самолет этот был хоть и тихоходен - но отлично вооружен: четыре авиационные пушки калибра 23 миллиметра, два скорострельных пулемета и два контейнера с кассетными бомбами - по сорок восемь штук в каждом контейнере. Точность бомбометания была невысокой - но высокой и не требовалось: заходя на цель штурмовик просто накрывал цель широкой полосой разрывов. Хвостовой стрелок располагал собственной
стрелковой установкой калибра двенадцать и семь - для защиты от истребителей противника.
        Вторым номером у Шаховского был поручик, со смешной фамилией Дубина - он даже не обижался, когда над ним подтрунивали по поводу фамилии. Невысокий, но крепкий белорус, способный завязать вокруг себя лом, удивительно незлобливый и не имеющий никаких карьерных притязаний, он как нельзя лучше подошел в пару к Шаховскому. Вообще, второй номер в этом варианте самолета сидел спиной к первому и должен был прикрывать самолет от захода в хвост - но тут в хвост давно никто и никому не заходил. Шла обычная, муторная и монотонная летная работа - штурмовки, штурмовки и еще раз штурмовки. Банды, караваны с оружием. Британцы конечно баловались - но они над морем и не ходили, по взлету сразу ложились на правое крыло и с резким набором высоты уходили в сторону нагорья. Поэтому, все самолеты эскадрильи подверглись усовершенствованию - кормовой пулемет теперь смотрел на вверх, а вниз, под ноги стрелка, через специально прорезанный люк. Когда начиналась штурмовка - второй номер просто лупил из него по земле, особо и не целясь. ДШК есть ДШК, прилетит - мало не покажется…
        Князь Шаховской снимал веранду в одном из трехэтажных, недавней постройки домах, на самом краю Максура, у пляжа. Пляж был совершенно изумительный - не желтый, а черный, вулканического песка. Мансарда у пляжа стоила довольно дорого - но князь не скупился, ибо по вечерам можно было наблюдать прямо с веранды за очаровательными купальщицами. Русских здесь было мало - но длительное смешение кровей в одном из крупнейших портовых городов региона дало свой результат - красивее дам не было, наверное километров на пятьсот отсюда в любую сторону. Если дамы средних лет еще носили паранджу почти поголовно - то молодые дамы ходили с непокрытой головой, купались в море и при случае не прочь были завести отношения с симпатичным русским офицером-летчиком. Особенно если тот красиво ухаживал, читал стихи собственного сочинения, танцевал европейские танцы и обещал прокатить на тренировочном самолете над родным городом - на это, по опыту князя Шаховского клевали две из трех.
        Вот и этой ночью, поспать князю удалось недолго - не до того было - встал с глазами, как будто засыпанными песком. Позавтракать можно было в полковой столовой, благо кормили летчиков вкусно - но до столовой еще надо было дойти. А времени было пять часов утра.[25 - На арабском Востоке работают совсем по другому графику, для русского совсем непривычному. Вместо двух выходных один - пятница, как и предписано Кораном. Рабочий день начинается в шесть утра и заканчивается в час дня, обеденного перерыва нет. Обычно по окончании рабочего дня люди спят и просыпаются в шестнадцать - семнадцать часов, под вечер. Все это из-за жары.] Несколько раз подпрыгнув, приземляясь на всю стопу - чтобы восстановить контакт с реальностью - князь зажег спиртовку и стал готовить кофе.
        Кофе здесь был просто великолепный - такого больше не было нигде.[26 - Прим автора - йеменский кофе и впрямь лучший в мире - вот только достать его сложно. Кофейные деревья вырубают, а на месте кофейных плантаций сажают кусты ката - наркотического вещества. Кат в Йемене жует каждый первый мужчина.] Хоть его аромат полностью раскрывался только если сварить на костре, на открытом огне - но и на спиртовке он был великолепен. Местный кофе растет в высокогорье, при сильных перепадах температур и недостатке влаг и. Возможно поэтому зерен хоть и было мало - но вкус напитка получался удивительно насыщенным, терпким и каким-то маслянистым.
        Кофе князь пил в самую последнюю очередь, прежде он утолил голод оставшейся со вчерашнего дня подсоленной лепешкой. Русские офицеры вообще в отличие от британских не пытались выстроить для себя отдельный мирок, кусочек Британии на континенте - а наоборот становились частью уже сложившегося мира. Они учили арабский в его неповторимом местном диалекте,[27 - Арабский язык настолько богат диалектами, которые настолько отличаются друг от друга - что впору задаться вопросом, а существует ли вообще такое понятие, как единый арабский язык, или это совокупность родственных языков.] они жили рядом с местными, питались тем же, чем они, делили с ними все радости и беды. Относились к русским по разному - где-то люто ненавидели, где то предупреждали о появлении исламских экстремистов с недобрыми помыслами. Но везде - уважали, и как друзей и как врагов.
        Откусывая от лепешки - она совсем заветрела, но вкус сохранила - князь в оба глаза смотрел на спиртовку и на стоящий на ней медный сосуд для варки кофе - джезву. Это целое искусство - сварить нормальный кофе, князь учился этому у местных купцов. Нужно поймать момент, когда пена вспенится и рванется за край - и в этот момент снять джезву с огня. Обязательно - чтобы не пролилось ни капли. Если прозеваешь - получится не кофе, а помои.
        Успел - накрыл огонь стеклянной лопаточкой, немного подождал, перелил получившийся напиток в небольшой, тоже медный, узкий и глубокий сосуд - только в таком чувствуется вкус настоящего кофе. Немного подержал, согревая пальцы - ночами было холодно и ночуя на веранде он прилично замерзал. Потом в два глотка, не смакуя - выпил.
        Пелену сна - словно мокрой тряпкой смахнуло. Враз.
        Ни в России, ни в Виленском крае, где служил его отец, ни в Священной Римской Империи не умели готовить кофе. Закладывать его нужно примерно в два раза больше, в пересчете на стакан воды - чем это принято в цивилизованных странах. Ни сахар, ни молоко, ни тем более запивать холодной водой - всего этого кофе не терпит, это варварство. Напиток должен быть предельно концентрированным, только в этом случае он дает настоящий заряд жизненной энергии. Настоящий кофе не смакуют, его пьют залпом - зато в следующие двенадцать часов можно ничего не есть, работать - и не ощущать усталости. Правда потом - валишься в кровать как подстреленный.
        Кстати - было бы с кем…
        Позавтракав, князь стал собираться. Повседневная форма - русские дворяне всегда носили форму, потому что иначе их могли заподозрить в трусости. Тем более - летная, светло-синяя. Трость - из местного дерева, выделки одного малоизвестного мастера - со стреляющим устройством на один патрон внутри, здесь такие тоже носили почти все. Пояс - роскошный, заказной, из телячьей кожи, проклепанный медными заклепками, не штатный, но смотрящийся просто шикарно. В ручной выделки кобуре - Маузер-712, тоже извечный выбор русского офицера на Востоке, больше половины покупали оружие за свой счет и почти всегда выбор падал именно на Маузер. Пистолет и легкий карабин в одном лице. Верней - в одном стволе.
        Квартирных хозяев бояться было нечего - он последнее время не проигрывался, и долгов у него не было - поэтому на улицу князь спустился, весело насвистывая при этом местную популярную мелодию. Вид у него при это был весьма несерьезный - однако перед тем как выйти на улицу, он оттолкнул дверь тростью и несколько секунд присматривался - не ждет ли его на улице комитет по встрече. Только потом - вышел.
        До аэродрома он всегда добирался пешком, благо, что недалеко. У него не было автомобиля, не было лошади или осла - но был мотоцикл. Самый настоящий британский гоночный БСА, трехцилиндровый. Настоящий зверь, иначе и не скажешь. Как то раз он баловства ради набрал двести тридцать на аэродромной взлетке - это было по-настоящему жутко. Словно летишь на бреющем - и бетонка в паре десятков сантиметров от твоего колена. Такого он не испытывал даже на истребителе. Жаль, что по-настоящему погонять на мотоцикле здесь и негде - нормальных дорог и в городе то почти нету…
        Несмотря на внешне беззаботный вид, преодолевая короткое расстояние до аэродрома, князь присматривался по сторонам. Его научил этому отец, хлебнувший со своим полком лиха во время мятежей в Виленском крае. Внешне не представлять собой ничего особенного - но на самом деле все подмечать и все видеть. Торгуют ли торговцы - если дело плохо, то торговать, рисковать товаром не будет. Не закрывают ли ставни - посреди бела дня. Не малолюдно ли на улице - а с чего бы это? Не собирается ли около ограждения части толпа, не шляются ли посторонние с непонятными целями. Все подмечай - и врагу никогда не удастся застать тебя врасплох.
        Тогда ты останешься жив.
        У газетного торговца - а тут торговцы работали уже лет десять, все больше и больше йеменцев, особенно в городах умели читать и писать - князь купил Биржевые ведомости, приходящие сюда с опозданием на пять дней и местную Звезду Востока с типографией и редакцией в Багдаде. Нива еще не пришла, рано. Читать не стал, свернул и засунул под мышку - на аэродроме можно прочитать. Несмотря на то, что солнце только встало из-за горизонта, из хладных пучин океана - уже начинало припекать…
        Авиаполк был отделен от общей, гражданской территории аэропорта колючей проволокой в два ряда, летный состав проходил через КП, устроенный по всем правилам военной науки - с кирпичными укрытиями для личного состава, с пулеметными стволами, торчащими из амбразур, с бетонными блоками, не дающими прорваться к шлагбауму на скорости. Исламисты ненавидели летчиков - небо было полностью за русскими, стоило только замешкаться - и на тебя обрушивалась неотвратимая, воющая смерть. Попытки прорыва на аэродром были, были и обстрелы - поэтому командование части предпринимало все возможные меры предосторожности.
        Вольноопределяющийся, который проверял документы, был князю хорошо знаком.
        - Что нового, Дончак?
        "Вольник", с шикарными запорожскими усами и смешной фамилией пожал обтянутыми серой, с бурыми пятнами гимнастерки.
        - Та ничего нового, пан летак… - Дончак говорил на смеси русского и польского, типичного для тех мест, откуда он родом - только в ночь обстреляли нас
        - Обстреляли?
        - Почитай тридцать мин на взлетку. Направляют зараз…
        Вот это номера… И как же надо было спать, чтобы не услышать такой канонады…
        - По ангарам не попало?
        - Кубыть нет.
        Князь дружески хлопнул вольноопределяющегося по плечу, шагнул на территорию части.
        На взлетке и впрямь работала техника - видно было даже отсюда. На военных аэродромах покрытие взлетно-посадочной полосы состоит из плит, быстро заменяемых после обстрела или бомбежки. Здесь же был гражданский аэродром, так его мать, гражданская полоса - и поэтому про полеты на сегодня следовало забыть. Взлетит только Г4, он и с поляны лесной взлететь может. А вот гордым соколам - сегодня отдых. Хотя, с их комполка - какой к чертовой матери и отдых…
        Занятия устроит - к гадалке не ходи.
        Его БШ-2[28 - БШ - Бомбардировщик-штурмовик. Изготавливался в городе Тверь, где был построен один из основных авиационных заводов страны. Самолет БШ-2 примерно соответствует знаменитому Ил-2.] располагался во втором ангаре, почти на самом краю поля - и именно туда он направил свои стопы, ибо плох тот летчик, который с утра первым делом не поинтересуется здоровьем своего железного скакуна, покорителя небес. Ангар, к облегчению Шаховского стоял нетронутым, ворота были распахнуты настежь и двое техников под командой сутуловатого, в очках, чахоточного вида инженера возились именно с его машиной.
        - Доброго здоровья - вежливо, не по уставному поздоровался князь, ибо его отец учил его, что аристократия отличается от быдла вежливостью и обходительными манерами даже с нижними чинами. А опыт боевого (тут шла настоящая, без шуток, война) летчика подсказывал, что вернется он на аэродром или нет после очередной штурмовки какой-нибудь банды - это зависит не только от него но и от тех людей, кто готовит самолет к вылету.
        - Доброго здравия и вам, ваше благородие - на секунду оторвались от работы техники. Техниками они были в первом поколении - от сохи, из нищих, безлошадных деревень центральной России, подавшиеся от бескормицы в город и закончившие "за счет Государя" техническое училище с обязательством десять лет отслужить на военной службе. Пройдет десять лет - и они будут готовить к полетам уже гражданские машины, или их возьмут на какую фабрику - люди после армии там ценятся, они порядок знают. А с авиации и вовсе - без вопросов, ибо авиация учит скрупулезности, придирчивости и мелочности в технических вопросах. Самолет - не танк, сломается - технички не дождешься…
        Князь поздоровался за руку с инженером, летным техником первого класса Васильченко, кивнул в сторону - отойдем мол.
        Отойдя, первым делом Васильченко закурил сигарету, турецкую, черную и вонючую. Эта привычка убивала его, доктор запретил курить строго настрого но он все равно кур ил, мотивируя тем, что живем один раз. Князь отступил чуть в сторону, чтобы сигаретный дым уплывал в распахнутые ворота ангара, не отравляя обоняние. Он курил только местный наргиле[29 - Наргиле - ароматизированная табачная смесь для кальяна, табака в ней обычно бывает пятьдесят процентов и даже меньше. Часто в наргиле добавляют легкий наркотик - но это для желающих.] - и то под настроение а табаком - брезговал.
        - Не попало?
        - Нет, господин капитан. Бог миловал.
        - Кого задело?
        - То и странно - никого.
        - Никого?!
        - Истинный Бог - никого! - Васильченко истово перекрестился
        Князю что-то не нравилось - но он пока не мог понять что. В произошедшем не было смысла - целить должны были в самолетные ангары.
        - Коллиматор выставил?
        - Выставил, проверил.
        - Давление проверь. Травит, где то.
        - Сделаем, господин капитан. Приземлились на сегодня…
        - Прямо на задницу… - мрачно сказал князь - я позавтракаю и сюда. Вместе весь самолет переберем, коли не полетать сегодня.
        Столовая - летчики мрачно называли ее "Ресторан две звезды Мишлен",[30 - Старый добрый туристический гид Мишлен сохранился даже после германской оккупации. Его агенты обедали в ресторанах и присваивали им звезды. Даже одна звезда - большое достижение, два - ресторан высшего класса, таких на весь мир было около тридцати.] располагалась в старых британских одноэтажных казармах, на другом краю поля. В свое время британцы отсюда поспешно драпали, прикрываясь огнем главного калибра - а русские им в этом помогали, наступая на пятки и постреливая из полевых гаубиц - шестидюймовок образца ноль седьмого года. Бывшему зданию казарм досталось меньше всего - в итоге их отремонтировали и оборудовали как столовую для летного и технического персонала части. Правда, по проекту было два этажа, теперь осталось один - но это все, согласитесь, банальности и мелочи. Главное, что кормили там хоть и без изысков, но сытно. С шоколадом.[31 - Прим автора - большая часть рассказов о том, что в русской армии кормили червивым мясом была выдумана после революции, чтобы очернить старые порядки. На самом деле, всякое бывало - но
если где и кормили плохо, так это в пехоте. В кавалерии, а особенно на флоте такого не было. Был такой обычай - при посещении части Государь снимал пробу с пищи, которой кормят рядовой состав. А посещения иногда были внезапные, и быстро заменить червивое мясо на нормальное - такой возможности не было.] Единственно, по чему князь скучал, так это по сметане. В Виленском крае она входила в довольствие, а тут - ну не было тут сметаны!
        Поскольку летчики считали себя "белой костью" - то и оборудовали свою столовую они как только смогли - с фарфоровыми тарелками, купленными вскладчину, с картинами на стенах, репродукциями но тем не менее, и даже со стыдливо прикрытым легкой шторкой "контрабандным" кальяном - командование кальян упорно не замечало. Да, некоторые подбавляли в курительную смесь и "зеленый сон" - но только после вылета, и в ограниченных пределах. Сами летчики следили друг за другом - звено штурмовиков состоит минимально из двух машин, истребительное звено - из четырех. Если хоть один не готов - погибнуть могут все, игра шла жесткая, без вариантов. Поэтому, по утрам никто и не думал подойти к кальяну.
        В большом котле уже сварилось мясо - баранина с каким-то африканскими специями, делающими мясо соленым и жгучим. Его ели крупными кусками, которые за двенадцать часов готовки пропитывались рассолом - так было вкуснее. Кофе был не домашний, обычный, из большого сосуда - но неплохо и так, учитывая изумительные качества исходного продукта. Орудуя вилкой и небольшим складным ножом, капитан Шаховской принялся поглощать обжигающую нёбо баранину…
        - Влад!
        Князь недоуменно поднял глаза
        - Ты что здесь сидишь?
        - Не видишь - завтракаю… - недоуменно сказал капитан своему сослуживцу по полку, лейтенанту Гуревичу
        - Бросай все! Там Грибов из-за тебя всех на ноль умножает.
        Князь поудобнее перехватил вилку
        - Из-за пяти минут боевая подготовка полка не пострадает. Скажи, что я иду от ангаров…
        Как и все пилоты истребительной авиации, пусть и бывшие, князь Шаховской был гонористым, а княжеский титул и толика польской крови в жилах делали его гонористее втройне. Махнув рукой - бесполезно - Гуревич побежал обратно…
        Неспешно доев мясо - проварилось и впрямь хорошо, выпив еще большую кружку более-менее приемлемого кофе, капитан, князь Шаховской направился к новым казармам…
        Занятия по теоретической подготовке летного состава проводились на втором этаже новых казарм, в специально отведенном для этого зале, обвешанном плакатами с изображением боевой техники вероятного противника. Последним плакатом, появившимся на стене было изображение новейшего реактивного истребителя британцев под условным названием "Лайтнинг", молния. Инглиш Электрик, английские электрики, так их мать постарались, подкинули проблем русским авиаторам. Конец сороковых годов вообще ознаменовался началом коренного обновления авиационного парка. Старые добрые поршневые истребители - все эти Мессершмиты и Дорнье, Гаккели, Северские[32 - Александр Николаевич Прокофьев-Северский - в нашем мире военный летчик первой мировой войны, затем помощник военно-морского атташе в США. Революцию не принял, стал невозвращенцем. Организовал фирму "Северский Эйркрафт", построившую немало прекрасных самолетов, последним из которых был F105 Тандерчиф, реактивный истребитель-бомбардировщик. Во Вьетнаме эти машины использовались как "Wild weasel", дикие ласки, охотники на зенитно-ракетные комплексы противника. Это самое
опасное, что только может быть в авиации. В этом мире Северский стал основоположником реактивной авиации Российской Империи, построил немало прекрасным машин, в том числе знаменитые С-33, С-34, и С-56.] и Дуксы, Ворхоки и Тендерболты, Си Фьюри и Харрикейны - все они сходили со сцены, уступая регалии королей неба машинам доселе невиданным. Вместо обтекаемых форм поршневиков - словно бочка с прилепленными к ней плоскостями, летчики даже брезговали попервой летать на таких машинах. Но все искупала скорость - необычная, дьявольская, за тысячу километров в час. Российская Империя пока не могла строить такие машина самостоятельно, пришлось закупить германские Блом унд Фосс, обтекаемые двухкилевые дьяволы, которым и полторы тысячи - не предел. Но их было немного, и они базировались там, где не попадали под первый удар британцев с моря. В глубине страны.
        Князь попытался зайти в класс незамеченным - но это ему как всегда не удалось. Стоявший у доски - здесь была доска на стене как в гимназии, комэск, майор от авиации Петр Порфирьевич Грибов оборвал свою речь на полуслове…
        - Господин капитан Шаховской… - Грибов недолюбливал дворян, хотя князь не мог понять за что как мило с вашей стороны, что вы соизволили присоединиться к нам. Если уж вы здесь - не соизволите ли вы немного рассказать нам о среднем британском бомбардировщике Веллингтон и особенностях борьбы с ним.
        Несмотря на то, что чистых истребителей в зале было немного - командование авиации добивалось того, чтобы истребительную науку знали как можно большее число летного состава. Все понимали, что случись война - и первым делом придется бороться за господство в воздухе, имея противниками многочисленные авиакрылья с британских авианосцев и эскадры тяжелых бомбардировщиков. Борьба эта обещала быть тяжелой, кровавой и иметь подготовленный летный персонал на запас было жизненно необходимо. Когда начнется - учиться будет уже поздно.
        - Охотно, господин майор - средний бомбардировщик Веллингтон, назвал так в честь города в Великобритании. Вас интересует "Марка один" или "Марка два", господин майор?
        - Марка два будет интереснее, господин капитан
        - Веллингтон Марка два, вырабатывается на заводах корпорации Виккерс, Великобритания. Моторы - либо Роллс-Ройс, либо Бристоль-Пегасус, менее мощные. Нормальная бомбовая нагрузка - примерно тысячу двести килограммов, максимальная - одна тысяча восемьсот. Максимальная скорость четыреста тридцать километров в час, крейсерская двести девяносто. Оборонительное вооружение - шесть пулеметов Виккерс, один пулемет в носовой установке, один пулемет - в астрокуполе[33 - Астрокупол - пулеметная установка на фюзеляже самолета, сверху - то есть как бы "с крыши".] и по два - в хвостовой установке и в убирающейся подфюзеляжной. Имеются специальные модификации - самолет торпедоносец, транспортный самолет для буксировки десантных планеров и заброски малых групп противника за линию фронта, самолет с РЛС для наведения истребителей и управления боем.[34 - Прим автора - аналоги машин AWACS в нашем мире появились еще в Третьем Рейхе. Так что - в 1949 году такая машина у британцев вполне могла быть.]
        - Это понятно, князь, я уверен в вашем знании матчасти. Охарактеризуйте самолет как возможного противника воздушном бою, возможную тактику его применения, борьбы с ним.
        - Самолет слабый, довольно тихоходный по нынешним временам. Скорость у него меньше, чем даже у более тяжелого "Вашингтона", не говоря уж о шестимоторнике "Виккерс Британия". Бомбовая нагрузка небольшая. При сопровождении этих самолетов истребителями, даже поршневыми возникнут проблемы связанные с разницей в скоростях. У того же Спитфайра крейсерская скорость больше километров на сто пятьдесят. Значит, при совместном полете либо истребители прикрытия будут идти в неоптимальном для себя режиме, либо бомбардировщики. Отсюда проистекает основная тактика борьбы со смешанными группами самолетов противника - бомбардировщиками с истребительным прикрытием. Полное звено - двенадцать машин делится на две группы - восемь и четыре машины. Большая группа должна атаковать сковать боем самолеты прикрытия. Они вынуждены будут либо увеличить скорость, либо их просто посбивают один за одним. Если они увеличат скорость - то оторвутся от бомбардировщиков. Меньшая по размеру группа атакует и выбивает бомбардировщики, действуя парами…
        - Хорошо. Капитан, ответьте, с каких ракурсов Веллингтон максимально уязвим?
        Князь ответить не успел - по нервам резанул сигнал тревоги…
        - Вашу мать, Рубеж, я не могу поднять машины! У меня вся полоса - в ямах, самолет - это вам не танк и не автомобиль!
        …
        - Я говорю не могу. Как минимум час еще нужен на ремонт! Нет, штурмовик тоже не взлетит, все полосы закрыты. Гражданский тоже. Так точно. Есть.
        …
        Закрыв глаза, капитан Шаховской стоял - как раз под открытым настежь окном, где располагался полковой штаб. Нет, он не подслушивал, аристократ не будет подслушивать. Он вышел - чтобы лицо немного загорело, хотя куда уж там… В Адене было опасно загорать, солнце здесь было другим, жестоким. При короткой стрижке загорала кожа головы - сквозь волосы! Если не надел шляпу - запросто получишь солнечный удар. Люди здесь делались нервными, срывались по пустякам, много плакали. Британцы - когда эта земля принадлежала им - лишали на два года избирательных прав соотечественников, вернувшихся из Йемена. Считалось, что психика их серьезно подорвана и люди нуждаются в реабилитации.
        А еще князь думал. Потому что если где то забивают колонну, а они не могут взлететь - это позор. Надо что-то придумать - и обмануть тех, кто обстрелял базу.
        - Васильченко… - не открывая глаз, позвал князь
        - Я здесь, ваше благородие…
        - Ты помнишь, как полеты с авианосной палубы отрабатывали, когда здесь тренажера полноценного еще не было.
        - Как ваше благородие?
        - Машину цепляли на сцепку и…
        - А… помню, ваше благородие.
        - Машина та еще есть?
        - Должно быть есть. Куда ж ей деться. На ней по-моему самолеты таскают, как раз она как тягач сделана.
        - Проверь.
        - Есть.
        Васильченко убежал. Князь еще какое-то время смотрел на нестерпимое, проникающее даже сквозь кожу век солнце, потом повернулся и пошел обратно в штаб…
        Майор смотрел на князя Шаховского так, как будто тот предложил ему перелететь всем полком и совершить посадку в Британском Сомали. Или вступить в содомическую связь прямо здесь, в кабинете, на столе.
        - Капитан… Вам голову напекло, сударь. Идите, выпейте холодной воды.
        - Никак нет, господин майор. План реальный.
        - Какой реальный?! - взбеленился майор - это предпосылка к тяжелому летному происшествию! Это что придумали, с рулежки взлетать, да еще в сторону жилых кварталов! А зараз грохнетесь?! Нас всех за это так вздрючат!
        Князь с интересом, словно первый раз все это видел, рассматривал кабинет комэска, майор от авиации Грибова. Потрепанный, старый стол, с письменным прибором - в чернильнице стоит перо и засохли чернила, хотя все давно писали ручками и карандашами. Пыльные, с драной обивкой колченогие стулья, засиженный мухами портрет Государя в рамке. Карта с нанесенной обстановкой, истыканная иголками на всю стену.
        - А что, за погибших нас не вздрючат? - тихо, но четко спросил князь - за погибших вздрючат других? Это бесчестие, сударь!
        Комэск медленно наливался багровым, бурачным соком, дыша как загнанный зверь
        - Князь Шаховской, извольте выйти вон!!!
        - Честь имею!
        Повернувшись через левое плечо, чеканя шаг, князь вышел из кабинета.
        Князь отводил комэску на то, чтобы успокоиться двадцать минут, но Грибов появился через пятнадцать. Он служил здесь не первый день и хорошо знал характер своего непосредственного начальника. Первой реакцией на такое предложение, дерзкое и выходящее за рамки правил - ярость. Просто человеку надо дать прокричаться - а потом он начнет соображать. Причем соображать, как никто другой. Такой нрав у командира - что поделаешь.
        - Капитан Шаховской ко мне!
        Капитан, стоящий в тени под навесом и обсуждавший с воентехником Васильченко детали предстоящего взлета повернулся, подошел к комэску Грибову, который уже привел себя в более-менее рабочее состояние.
        - Кратко - как?
        - Цепляем за тягач. Помните, как отрабатывался взлет с палубы авианосца? Зацепка за крюк, выход двигателя на режим и - взлет. Машина эта теперь как тягач используется.
        - Как ты зацепишь бэ-ша за крюк?
        - А кто сказал про бэ-ша, господин майор - удивился капитан - я на сорок третьем[35 - Ш-43 - нечто среднее между Юнкерс-87 и Ил-2. Тихоходный, тяжелобронированный штурмовик. Как у Ю-87 стационарное шасси. На Востоке они служили долго, до того как вертолеты появились - потому что тихоходность и способность пикировать давали им немалые преимущества.] собирался лететь.
        Майор с силой провел руками по коротким, рано поседевшим волосам
        - На Северском… Там же…
        - Две бомбы на двести пятьдесят и четыре пулемета - крупняка. Серьезной зенитной артиллерии здесь не будет.
        - С бомбами ты не взлетишь.
        Капитан наскоро прикинул - комэск говорил дело. Когда взлетаешь с короткой дорожки - а ведь даже авианосная палуба длиннее! - тут будет иметь значение каждый килограмм веса самолета.
        Справится ли он с четырьмя пулеметами? А почему бы нет? Муртазаки боятся самолетов как огня, в их понимании это кара Аллаха, посланная с неба. Кроме того - они подумают, что если появился один самолет - скоро появятся и другие. Свои приободрятся - всегда приятно, когда тебя с воздуха прикрывают. Да и град пуль калибра 12,7 - не подарок на день Ангела.
        - Добро, с бомбами я не взлечу. Но пулеметы с полным БК, лишним не будут. Где это?
        - Отметка сто один и три. Семьдесят пять километров.
        Князь прикинул - близко. У штурмовика радиус действия - больше в четыре раза. Значит, топлива можно тоже не под горлышко брать. Три четверти баков хватит - с лихвой.
        - Добро - сказал князь одно только слово, ставя свою жизнь на кон и не жалея об этом.
        Самолет снарядили быстро - он собственно и был снаряжен, утром собирались отрабатывать упражнения по сопровождению. Благо неподалеку болтался корабль Ее Величества Инвисибл, у самого Баб эль-Мандеб. Британцев сюда никто не звал - и значит сам Бог велел поднять в воздух восьмерку штурмовиков, подцепив на центральной подвеске каждому по старой доброй торпеде и поиграть британцам на нервах. Появиться на предельно малой - и лихо, ревущим вихрем, ангелом смерти пройти на самой летной палубой, сбивая с ног воздушной волной бегущих к самолетам британцев. А потом резко на вираж и в сторону берега и пусть догоняют. Но - получилось что не судьба. А на деле - вот как получилось.
        Самолет "одолжил" сам Шилов - летчик-инструктор первого класса, натаскивавший здесь новобранцев. На его самолете красовалась восьмерка треф - знак профессионала, аса. Самолет - Северский С-43 заправили, залив в баки половину от положенного, загрузили боекомплект. Сейчас, князь Шаховской, одетый в летный комбинезон, стоял оперевшись на плоскость и выслушивал хозяина самолета. Майора Шилова он понимал - у самого бы душа не на месте была, случись ему самолет в чужие руки отдать…
        - Имей в виду, на низкой самолет чуть козлить начинает, у него аэродинамика не та, это не твой тяжелый двухмоторник. Ты ручкой нежнее, нежнее - и все нормально будет.
        Шаховской кивнул
        - Он, когда на левую плоскость встаешь чуть задерживается, там трос чуть ослаб. И не рискуй со штурмовкой. Пикировка - там автомат вывода есть, только на кнопку нажать.
        - Понял, господин майор.
        - Еще вот что. Лаз на сто один и один помнишь?
        - Летал…
        - Бери левее. Там ветер нехороший. Лучше выше забери - по скале на незнакомой машине только так размажет.
        - Так точно.
        - Господа, готово… - подошел раскрасневшийся Васильченко, зачем-то отдал честь. Князю внезапно пришло на ум выражение из какой-то пьесы: О император Константин, идущие на смерть приветствуют тебя. Здесь и сейчас происходило что-то в этом самом духе.
        - Ни пуха…
        - К черту.
        Неуклюже, как это и всегда бывает в тесном и плотном комбинезоне, князь забрался в кабину, кто-то закрыл за ним фонарь. Так, на стопор - есть. Руки сами вспоминали порядок подготовки к полету на старого образца штурмовике…
        Посторонние предметы в кабине - нет, рули и плоскости - выставлены правильно, ручку слушаются. Кран воздушного баллона - открыт, повернуть до деления 50 атмосфер, триммер рулей высоты нейтрально, шаг винта на максимум. Температура масла пятьдесят, наддув на первую ступень, пошел!
        Техник, только что подсоединивший внешнюю воздушную магистраль в специальный лючок в крыле, крутанул винт - и двигатель зачихал, пробуждаясь ото сна. Капитан при этом ощутил восторг такой, что не описать словами - как будто первый раз в кабине сидишь. Все равно - истребители - особая каста и он принадлежит к ней.
        Не до восторгов.
        Малый газ, медленно растут обороты мотора, винт постепенно растворяется в воздухе, превращаясь в мерцающий диск. Чуть заметная дрожь пронизывает корпус, весь самолет - как гончая, готовая сорваться со смычка.
        То, что они делали - в нормальных обычных обстоятельствах никто на это не пошел бы. Так взлетали на первых, переделанных из крейсеров авианосцах. Самолет цепляли за крюк, увеличивали обороты двигателя - и потом отпускали стопор. Малейшая ошибка - и самолет просто кувыркнется на нос, поэтому такие трюки проделывали только опытные и хорошо подготовленные летчики морской авиации. Князь же, хоть и прошел полный курс подготовки морского летчика - истребителя - в кабине этого самолета он не сидел уже как минимум полгода. И тем не менее он решил рискнуть.[36 - Возможно кто-то, прочитав это, посоветует автору обратиться к психиатру. Но не спешите - такой способ взлета с ограниченных площадок существует и хорошо практикуется. Его постоянно практикуют в Мексике и Колумбии, когда взлетают с тайных аэродромов на небольших самолетах, груженных наркотиками.]
        Семьсот пятьдесят. Тысяча. Тысяча двести. Растут обороты, растет температура масла в двигателе, самолет пытается сорваться с места - но крюк зацеплен за стопор, а стопор - установлен на восьмитонном грузовике, тягаче, раскорячившемся у ангара и вцепившемся лапами-упорами в бетонную твердь. Одна ошибка - и самолет вертанет вперед, винт моментально разлетится на куски, когда лопасти ударятся об бетон - и эти лопасти полетят во все стороны, калеча и убивая все, что попадется им на пути. И в кабину обязательно прилетят осколки винта, к гадалке не ходи…
        Тысяча пятьсот
        Как только срыв - сразу ручку на себя. На себя…
        Тысяча семьсот. Тысяча девятьсот. Две сто…
        Князь поднял руку и Васильченко - он тоже смертельно рисковал, стоя у самого призрачного диска, моментально повторил его жест. Сейчас все зависит от синхронности действий трех человек…
        - Две триста!
        Князь крикнул это во весь голос - и воентехники Васильченко, словно услышав его, махнул рукой и ничком упал на бетон. Самолет дернулся, освободившись от стопора, словно норовистая лошадь - и капитан моментально отдал ручку, регулирующую шаг винта назад, парируя желание самолета опрокинуться вперед, на винт. И с чувством восторга убедился в том, что самолет выпрямился и его неудержимо влечет вперед…
        Давно он так не взлетал. Без рулежки. Безо всего.
        Непрогретый движок работал чуть громче, чем должно было быть - но это влияет всего лишь на ресурс, а не на способность взлететь. Самолет слегка тряхнуло на стыке бетонных плит, потом еще раз - но скорость неудержимо росла. Город неудержимо надвигался - пыльный, чужой, опасный…
        Двести двадцать!
        Ручку на себя - и нос самолета отрывается от земли. По правилам, нужно держать высоту один метр, пока скорость не возрастет до двухсот семидесяти, иначе есть угроза срыва самолета в штопор, смертельный на такой высоте - но делать нечего. Самое страшное - это когда нос самолета уже смотрит в небо, но ты чувствуешь что тяги для отрыва то от земли хватило, а вот для набора высоты не хватает, и самолет просто не тянет. И ты со страхом ждешь - либо срыв и самолет просто провалится вниз, ему не хватил подъемной силы, либо - винтом чиркнет по крышам домов и - катастрофа. Никто и никогда так не пробовал взлетать - в сторону города, если и взлетали - то с запасом по разбегу и - в сторону моря.
        И все-таки взлетел. Взлетел!
        - А-а-а-а-а-а!!!!
        И синее небо - без края над головой. Взлетел!
        Чуть выровняв самолет - скорость была уже двести тридцать и медленно но устойчиво росла - Шаховской осмотрелся, пытаясь понять - где он. получалось, что он шел над соляными полями по самой кромке залива - тут были поля, на которых добывали соль - и шел он в сторону аденского нагорья, мрачно высившегося неподалеку. Город Аден вообще, по сути стоял на нагорье, а частью - в огромном кратере давно потухшего вулкана. Поэтому выражение "Мы здесь как на вулкане" именно здесь не лишено было смысла…
        С первым разворотом он рисковать не стал, дождался установленной правилами скорости и начал выполнять. С непривычки слишком сильно отработал рукояткой - и самолет шарахнулся в сторону словно лошадь, которую лошадник ожег кнутом. Автоматически парировал - но все равно было неприятно, так пилотировать нельзя. На БШ-2 ручка куда тяжелее, вот и привык на штурмовике - бомбовозе летать. Надо переучиваться и прямо сейчас.
        Осмотрелся по сторонам - по секторам никого не было, все чисто. Оно и понятно - аэропорт для полетов закрыт как минимум до завтрашнего дня. Непривычно и даже страшновато лететь, чувствуешь себя голым - на его "Раме" кругом броня, а тут фонарь как на истребителе, стекло правда толстое - но все же. Сделал пару легких упражнений, чтобы свыкнуться с самолетом и почувствовать его, стать его продолжением. Разворот без скольжения - отлично, шарик остался на месте. Еще один разворот, уже со скольжением, так… отличненько!
        Петлю Нестерова делать не стал - потому что его ждут, да и не приспособлен сорок третий под такие петли. Сектор ответственности он знал идеально, штурмовики летали именно над землей. Сбавив скорость до двухсот пятидесяти пяти и затяжелив винт, князь уверенно повел своего стального коня в сектор где его ждала беда…
        Место боя он увидел почти сразу, едва перевалив хребет и пойдя на север, едва не царапая крыльями пики гор. Уже километров в трех он увидел, что помощь опоздала - в ущелье что-то горело, фигурки людей и лошадей, разорванных минометным огнем странным диссонансом вписывались в камни и чахнул зелень ущелья. Кто-то был жив, были и лошади, видимо сбросившие седоков - но живых было до ужаса мало. Заходя на разворот с набором, высоты князь обернулся, на мгновение охватил взглядом все ущелье - и понял, что погибших и искалеченных будет никак не меньше тридцати душ. Давно такого не было…
        Чего они машут…
        Двое или трое махали руками, возможно из последних сил, показывая на восток. Что обстреляли оттуда?
        Сейчас разберемся…
        Увеличив скорость до двухсот восьмидесяти, капитан пошел на восток, он чуть набрал высоту и снова перешел в горизонтальный полет. Из кабины сорок третьего обзор лучше, чем из его Рамы, в том числе и вниз.
        Вот они!
        - С..и!!!!
        Князь ничуть не сомневался, что они - больше некому. Два грузовика на тропе, один кажется, подбит, чуть ли не над пропастью колесом висит. Грузовики явно не армейские, хотя на одном… пулемет что ли. И эти… как крысы расползлись…кто на дороге, за грузовиками прячется, кто уже на склоне, а там что? Гранатомет?
        Ах, так вы еще и стреляете… Тогда явно муртазаки.
        Увидев заходящий на них с запада штурмовик, муртазаки переполошились и сделали одну ошибку, но смертельную. На дороге непонятно, кто и что, штурмовик на месте висеть чтобы рассматривать не может, на такой скорости все смазано. Может свои, может беженцы, может купцы какие от засады отстреливаются - мало ли? Но если огонь по самолету открыли - тут уж явно чужие, бандиты, и никаких вопросов на этот счет быть не может. А сбить из ручного огнестрельного оружия атакующий штурмовик- это уже из области фантастики…
        Бомб не было - но были пулеметы, авиационные, скорострельные. Заходя на вираж - он решил набрать высоту и потом атаковать пологим пикированием - князь сбросил стопоры пулеметов, приводя их в боевую готовность, перешел в пологое, под сорок пять градусов пикирование, впился глазами в коллиматор.
        Пошла, родимая…
        Самолет знакомо задрожал, в прицеле надвигалась чужая, пыльная и бесплодная земля, перепахиваемая сразу четырьмя крупнокалиберными пулеметами. Каждая пуля весила сорок с лишним граммов, при попадании в землю на этом месте образовывался такой султанчик земли, типа микровзрыва. При попадании в машину было видно, как в кабине, в кузове одна за другой появлялись рваные дыры. Когда же пуля калибра двенадцать и семь врезалась в человека - на этом месте появлялось красное облачко и в разные стороны летели куски человеческой плоти.
        Штурмовик чертом промчался над обездвиженными машинами, израсходовав примерно треть боезапаса, на развороте князь на мгновение обернулся и с удовлетворением отметил, что один из автомобилей уже занимается дымным, чадным пламенем.
        Вот так вот… как казаков издалека расстреливать так это нормально - а вот теперь своего же кушанья и отведайте!
        В оппозиционной прессе шла дискуссия о том, морально или нет применять в ходе замирения Востока штурмовики, танки, артиллерию, в том числе и корабельную. Нормально ли это - расстреливать, например обнаруженную с воздуха колонну конных муртазаков, заведомо зная что они не могут ничем ответить. Война ли это - или все же военное преступление, преступление против человечности, требующее суда?
        Вот как раз здесь и сейчас, сидя в ревущем штурмовике, стремительно проносящемся на ущельем, где разбомбили казаков, капитан и дал себе окончательный и бесповоротный ответ на этот вопрос. Да, летчики тоже читали газеты, в том числе и оппозиционные и тоже задавали себе такие вопросы - праведно ли то, что они делают. Праведно! Ведь когда у муртазаков непонятно как появилась возможность выставить минометы и накрыть с дальнего расстояния минами казачью полусотню - они не стали колебаться в своем решении, они просто взяли и сделали это. Они ведут войну и используют любые доступные возможности. Они убивают не только военных и казаков, и не только русских - они убивают и своих, местных, тех, кто осмелился не дать им ослов или лошадей, кто осмелился отказаться сообщить им, где живут русские, кто осмелился отказаться участвовать в очередном злодейском террористическом акте, кто не захотел бить русским в спину. Они готовы на любое злодеяние, для них нет никаких правил, они даже не почитают Бога, хотя по пять раз в день лицемерно встают на намаз.
        Значит и он расстреляет этих, а потом вернется и вечером выпьет за помин их душ. А назавтра уже все забудет…
        С разворота прошел еще раз, обрушив град пуль на склон и перепахивая его - так что тропу на склоне затянуло поднятой пулями пеленой. Ушел на разворот и…
        Черт…
        Двигатель. Растет температура двигателя. Неужели попали? Да быть того не может..
        Размышлять было некогда - надо было возвращаться. Все что он мог - он сделал, да и боезапаса осталось - меньше трети. Надо возвращаться…
        Начал уходить вправо с набором высоты - по его прикидкам правее должна быть дорога, основная дорога в этих горах, ведущая на Сану и дальше, вглубь материка. Надо набрать предельную высоту, пока можно, если мотор все-таки и остановится - у него будет время выпрыгнуть с парашютом. Хотя угробить чужой самолет - по меркам летчиков это самое настоящее хамство.
        Самолет слушался ручки управления, мотор не подавал никаких намеков на то, что он перегрет - но лампочка не унималась, мерцала зловещим красным глазком. Черт, может приборная панель…
        Дорога!
        Дорога серой, жирной змеей ползла по горным склонам, ныряя в ущелья и выползая вновь на серое, пыльное плоскогорье. И там, на этой без счета сколько раз проклятой казаками дороге, недвижимо стояла, а частью - и горела, пытаясь отстреливаться, колонна.
        Да что же это такое сегодня…
        Племенная территория (Федерация Южноаравийских княжеств, современный Йемен)
        Дорога на Сану
        Конвой
        11 апреля 1949 г.
        Хорунжий злобно выматерился, не открывая глаз - тряхнуло так, что он здорово приложился головой о броневой лист. Здесь как раз был стык и ударился он, считай, об угол - так что ажник искры полетели…
        Сдвинув вниз вонючую, пахнущую едким потом пыльную кашиду, Слепцов открыл глаза. Знакомо урчал мотор, выбиваясь из сил - здесь моторам и так не хватало воздуха, так еще приходилось ставить усиленные фильтры. Рядом сидевший на месте механика-водителя казак изо всех сил налегал на руль, пытаясь удержать тяжелую, бронированную машину на полотне трассы - верней того, что здесь считалось дорогой. Все было покрыто пылью, пыль была везде…
        Надо вставать…
        Выругавшись еще раз для порядка, Слепцов на четвереньках выполз из грохочущей теснины бронекабины, тряхануло еще раз - но он был к этому готов. За пулеметом, развернутым влево дежурил казак, Бабицкий же смотрел влево, как и было положено. Их машина шла второй в конвое, поэтому стены пыли, в которой плыл конвой, была здесь не такой плотной, и можно было различить, где идет колонна. Получалось, что они только-только вошли в горы - значит, прикорнуть удалось на полчаса, не дольше. Но и то хлеб.
        Хорунжий толкнул Бабицкого в плечо, проорал ему на ухо
        - Где мы?!
        - Прошли Лахедж!
        Хорунжий хлопнул казака по спине в знак того что понял - пыль была такая, что не наговоришься - потом не откашляешься. Лахедж - это последний пункт на трассе, где есть блок-пост, совместный, казаков и йеменской королевской гвардии, настоящая трехэтажная крепость у дороги, где были даже трехдюймовые пушки. Дальше, почти пятьдесят километров - темная территория, где не берет ни одна рация, и где невозможно поставить блокпост, даже усиленный танками - будут долбать пока не раздолбают. Черная территория - и что там происходило - ведал только Аллах. Если им повезет сегодня - они проскочат. Если же нет…
        Не повезло…
        Словно шепнул кто на ухо, что будет - но было уже поздно. Все что успел сделать хорунжий - это вцепиться в борт бронемашины, крепко вцепиться и - земля на обочине, как раз напротив головной машины конвоя вздыбилась темным столбом разрыва.
        Бронемашина пошатнулась, но выстояла - а через долю секунды стремительно расширяющееся бурое облако из раскаленного воздуха, мелких камней и осколков накрыло их…
        При нападении главное - первые десять секунд. Если выжил в эти десять секунд, когда у противника неоспоримое преимущество - тогда наверное будешь жить и дальше.
        Когда впереди долбанул разрыв фугаса - казаки знали, что им делать, это было не первый раз, и уж точно не последний. Два ДШК развернулись сразу, открыли огонь по обозначившимся вспышками целям. Бешено вращая маховики наводки, расчет разворачивал в сторону цели защищенную самодельной броней зенитную установку. Те, кого не оглушило взрывом, поливал длинными очередями склон, не удивляясь тому, что по броне не бьют пули - просто некогда было удивляться.
        И прозевали цели. Настоящие, те ради которых все и затевалось.
        В противостоянии пушка - танк с тех пор, как на фронте появились первые бронированные чудовища пока что выигрывал танк. Сейчас калибр основной противотанковой пушки составлял восемьдесят восемь миллиметров у германцев, девяносто у британцев и итальянцев, сто семь у русских. Все это были орудия, переделанные из тяжелых зениток, и если еще в тридцатые пехота катала противотанковые пушки на лошади, а в критической ситуации и на себе - то сейчас для транспортировки требовался тяжелый, желательно дизельный тягач, а сам комплекс тягач-пушка по стоимости опасно приблизился к танку.
        Ответом на доминирование танка и требование как то защитить от него пехоту стали первые противотанковые гранатометы. Первыми их изобрели в САСШ и почти сразу скопировали во всех основных мировых державах. В Германии это был Панцершрек, в России РПГ-1, довольно самобытная конструкция, в которой были скопированы только технические решения по головной части ракеты, а все остальное было своим. Британцы обходились странной конструкцией, что-то типа двухдюймового миномета-бомбарды, стреляющего кумулятивными зарядами, как и все британское оружие это было замысловатым и с низкими характеристиками. Но так получилось, что британцы первыми в мире додумались до управляемого противотанкового снаряда - четыре такие установки как раз и были установлены на правом, противоположном…
        Хорунжий с трудом поднялся - в голове словно пели миллионы цикад, двоилось в глазах. Сильно, до омерзения сильно пахло гарью, порохом и кровью, вывернутыми человеческими внутренностями. Запах боя…
        - Цели слева! Слева, твою мать!
        Одного взгляда хватило что бы понять - не жилец. Казак, дежуривший у счетверенного пулемета был мертв, он находился выше всех их в момент взрыва и ударная волна не пощадила его - не спас даже большой, самодельный щит. Он нелепо свисал с сидения, что-то мерно капало вниз, на пол и пулемет молчал - а по кузову градом стучали пули.
        А вот водитель был жив - именно он и кричал. Приоткрыв дверь, он лупил в сторону склона из пистолета-пулемета с барабанным, емким магазином, хрипло крича и матерясь во весь голос. Он не знал, жив ли кто в кузове, возможно, он остался в живых один, защищенный броней - но он дрался до конца, намереваясь продать свою жизнь подороже. И ему, хорунжему войска Донского не дело отлеживаться…
        Хорунжий, подползя на коленях к установке, толкнул мертвого казака, удивляясь, какой он тяжелый - но он не поддался.
        - Твою мать!!!
        Он крикнул больше для того, чтобы убедиться, что у него есть голос и он может кричать. Еще толчок, хорунжий налег всем телом - и спихнул таки неподатливое тело с сидения. Бабицкий неподвижно скорчился у левого борта, было непонятно - жив он или нет. Так, стоя на коленях, хорунжий развернул установку - по щиту сразу ударило несколько раз, быстро и сильно, как молотком. Но весь огонь велся слева, со стороны склона - и щит защитил его…
        А потом он нажал на спуск - и счетверенный пулемет заговорил, разрезая свинцом пространство…
        - Shit!
        Капитан уже считал эту машину, идущую второй в конвое мертвой или почти мертвой - один казак все же стрелял, снайпер никак не мог нащупать его - когда стоявшая в кузове счетверенка вдруг развернулась и…
        Он испугался. Впервые в жизни капитан испугался. Он никогда и ничего не боялся с тех пор, как себя помнил - ни когда он верховодил компанией хулиганов в нищем районе доков - они ходили в порт каждый день на охоту. Ни когда перед ним поставили выбор - либо военное училище, либо тюрьма. Ни когда он схватился с двумя ублюдками с четвертого курса - их было двое, и каждый из них был едва ли не вполовину тяжелее его, мелкого и тощего беспризорника с лондонских улиц. Но у него был осколок стекла, он всегда, в любом месте первое что делал - это доставал какое-нибудь оружие, любое, просто для того чтобы выжить или по крайней мере подороже продать свою жизнь. А против него в этот раз были не такие же как он уличные, против него были аристократы голубых кровей - и он в эту ночь убедился, что из кровь такая же красная, как и кровь других людей. Он не побоялся и набора в SBS - туда набирали как раз таких как он, кто не ценил свою жизнь ни на соверен, а чужую жизнь ценил еще меньше…
        А вот сейчас он по-настоящему испугался. Милтон почему то медлил с залпом, колонна продолжала отстреливаться. Им так и не удалось нормально подорвать первый заряд - надо было подорвать головную машину охранения, а они подорвали проклятый грузовик, чадящий сейчас на всю дорогу. И эта проклятая счетверенка это зенитный пулемет, который так и не подавили…
        Струя свинца прошла правее, его осыпало каменной крошкой, выбитой пулями из склона горы - а он лежал, боясь даже пошевелиться и перечислял все проклятья, какие только помнил и какие выдумал только что. Все шло намного более хреново, чем они предполагали - и возможно, настало время делать ноги.
        И тут сработало. Несколько шаровых молний рванулись со склона горы, разрезая пелену дыма - и почти одновременно врезались в борта еще плюющихся огнем машин казаков. Та, на которую смотрел он не загорелась - русские делают машина на дизелях, проклятые дизели им передают немцы, их так просто не подожжешь - но оба пулемета, в том числе и эта проклятая, так напугавшая его счетверенка, едва не отправившая его в края доброй охоты, моментально заглохла…
        Вот так вот… Разом - накрылись все. Новое оружие и впрямь действует - и действует как надо. Интересно только - сможет ли эта штука остановить танк. Но это уже не его проблема - полевое испытание проведено, результаты получены (в числе британцев был даже кинооператор, снимавший бой на восьмимиллиметровую пленку) - и теперь надо было сматываться.
        Он встал в полный рост - настоящий британский джентльмен, ступивший на землю, которую у них подло и вероломно отняли, воспользовавшись их слабостью - и бросил последний взгляд на догорающую колонну. Он приказал не добивать грузовики с товаром - черт с ними, его интересовали только казаки и их машины. Это была честная игра, игра без поддавков, игра с очень сильным, опытным противником - и он выиграл ее. Завтра, когда он будет уже на борту корабля Ее величества - он поднимет бокал за души павших здесь - и своих и чужих, без разницы. Но это завтра, а пока… пока надо быстрее сматывать удочки.
        Человек сделал шаг, потом еще шаг - и понял, что тот шум, который он слышал уже несколько секунд и не придал ему никакого значения - это вой двигателя пикирующего на них самолета.
        - Сэр?
        Человек в серо-буром, пятнистом тропическом камуфляже, прикрывшись накидкой, лежал на каменистом склоне - примерно в двухстах метрах дальше по дороге от головной машины, сейчас лежащей на боку и чадно горящей - и жадно, старясь не упустить ни единой подробности, смотрел в морской, старого образца бинокль на разгорающийся внизу бой.
        - Что?
        - Сэр, они накрыли четвертого. Случайно - прямо в установку. Доусон мертв.
        - Убрать все - приказал человек, не отрываясь от бинокля. Начинайте отсчет. Ничего не оставлять, ни единого осколка.
        - А Доусон, сэр?
        - Если не сможем утащить - бросим его.
        Таковы были правила SBS - жестокие, бесчеловечные - но альтернативы им не было. Каждый знал, на что он идет.
        - Есть, сэр.
        - Крибли - обеспечить отход. Надо с этим заканчивать.
        - Да, сэр.
        Нарастающий с каждой секундой вой появился внезапно и обрушился на них подобно лавине. Самолет заходил со стороны солнца, они даже не видели его. Только пули, перепахавшие враз их позицию и их самих.
        В пулеметах было еще достаточно свинца, чтобы кусануться как следует - что и сделал князь Шаховской. Он заходил слева - поэтому, после разворота ему оказалось выгоднее и удобнее пропахать именно правый склон холма. Что он и сделал, щедро полив его из двух крупнокалиберных пулеметов, два он отключил, экономя боезапас - все же он не ожидал столкнуться с противником, расстреливающим колонну, тут нужна была как минимум пара тяжелых штурмовиков, чтобы все причесать как следует. Вихрем пройдясь над позициями противника, он ушел в зенит, развернулся - и кинулся уже на левый склон, строча из двух других пулеметов. Патроны сейчас кончатся- но казакам, колонновожатым он поможет…
        На приборной панели загорелась лампочка, свидетельствующая об исчерпании боезапаса, он исчерпался раньше чем он рассчитывал, и на половину склона не хватило. Но тут, прямо рядом с кабиной пронеслось что-то, подобное молнии, стукнуло по крылу, самолет тряхнуло, и только тогда капитан понял, что дело совсем худо…
        Резкий рывок в сторону… давай, только не рассыпься в воздухе… педали трясутся, но самолет все таки подчиняется. Подчиняется.
        Снизу забарабанило, сыпануло горохом - но он выровнял таки машину, по нему почему то не стреляли. Оглянулся - никого, только чистое небо. И только оглядевшись как следует понял - дрянь дело…
        Это были СиФьюри. Два проклятых серебристых СиФьюри, взлетевших с авианосца, видимо по сигналу и моментально достигшие места боя. Ну да, что им - у них скорость на форсаже почитай в два аза больше, чем у него. Потому то они и долбанули по нему без подготовки, не прицелившись как следует, потому то сейчас он и не увидел их у себя на хвосте - проскочили, у них скорость сваливания[37 - Имеется в виду скорость сваливания в штопор.] едва ли не больше, чем у него максималка. Сейчас развернутся, сделают вираж, и парой его добьют, вон куда пошли… твари…
        Две серебристые рыбки, держась парой действительно разворачивались влево, заходя на широкий вираж. Что будет дальше - не надо быть гадалкой, чтобы предсказать, зайдут сверху в хвост и все. Отлетался
        Удивительно - но князю Шаховскому даже в голову не пришло покинуть самолет, как это предписывала боевая обстановка и правила. Самолет был не его, он принадлежал его сослуживцу, товарищу, и он просто не мог его разбить.
        Еще доворот, еще… Если он не может от них убежать - значит, надо сделать так, чтобы они не смогли по нему прицелиться. Если они быстрее его, значит… он медленнее их! Какая у этого штурмовика скорость сваливания… сто восемьдесят? Сто девяносто? Пусть будет сто девяносто.
        Поставив газ на минимум, удерживая трясущийся штурвал, Шаховской направил самолет в сторону гор, в ущелье. Это тут, в небесной выси вы такие храбрые - а как насчет Аденского нагорья? Там - сможете?
        Самолет немилосердно трясло, на панели приборов перемигивались красным контрольные лампы - с двигателем было уже неладно. Совсем неладно. Он вошел в ущелье, снизился ниже его пиков, по обе стороны мчались бурые склоны скал, сливаясь в размытое бурое пятно. Возможно, он совершил ошибку - лишил себя и машину возможности маневра. Хотя… какой тут маневр против двух то СиФьюри.
        Тр-р-р-р-р… Как пилой - только вспышки на правом крыле, самолет просел, его затрясло как в лихорадке. Британский пилот промахнулся - очередь пришлась по крылу. По бронированному крылу - но очередь из пушки есть очередь из пушки. Без последствий не бывает. Сейчас получше прицелятся и…
        Капитан нервно оглянулся в очередной раз, самолет еле полз по ущелью - но британцев не было. Их не было в воздухе, этих двух проклятых серебристых рыбок, которые вдвоем задумали разобраться с одним тихоходным и почти беззащитным против них штурмовиком.
        Самолет тряхнуло еще раз - князь увидел, что с поврежденного крыла что-то оторвалось. Двигатель работал все тяжелее - видимо, что-то с радиатором. Проклятье, чужая машина…
        Над самой головой что-то мелькнуло, капитан оглянулся - но не увидел это, он летел по-прежнему в ущелье и почти не имел обзора. Надо выбираться из этого ущелья, здесь не сесть. Нужно сесть хотя бы на воду… да, на воду. Будет самое то, самолет успеешь покинуть.
        Но это же чужой самолет…
        Капитан принял штурвал на себя, пытаясь вывести самолет повыше, но это привело только к тому, что он едва не перевернулся, рули высоты на левом крыле не подчинялись и какое-то время он летел как во время акробатического воздушного этюда, с крыльями перпендикулярно земле. Потом все-таки выровнялся.
        Судьба пощадила его - самолет внезапно вывалился на побережье, прошел Аденское нагорье и вывалился на побережье, избитый, но живой, едва не чиркнул о горный хребет своим брюхом. Впереди был залив с кораблями, военными и гражданскими, почти под брюхом - приморское шоссе, забитое транспортом - узкая полоска суши, с одной стороны небольшая бухточка, с другой стороны открытое море, во время сильных штормов водяные валы перехлестывали через дорогу.
        Соляные копи…
        Большое, почти безжизненное пространство, покрытое солью, прямое и твердое, вполне пригодное для аварийной посадки самолета - оно было совсем рядом, по правому борту, почти что под крылом. Тут добывали морскую соль для косметических салонов, но дело только начиналось, и большая часть соляного поля была нетронутой.
        Капитан довернул штурвал, заходя на посадку, руля направления самолет слушался. В этот момент двигатель зачихал, задергался… все. Один заход. Только один заход - второго не будет. Шасси… а хрен с ними, с шасси, справа явно не выйдет, правое крыло чуть не отваливается. Только шторки радиатора закрыть… еще крепление фонаря ослабить, чтобы быстро выбраться, ну…
        Самолет со страшной силой ударился оземь, его поволокло по белой соляной глади, с треском отлетело крыло, самолет завертело. У капитана потемнело в глазах…
        - Господин штабс-капитан, господин штабс-капитан!
        Зам командира роты бронекавалеристов по боевой подготовке, штабс-капитан Смирницкий Борис Иосифович, только собиравшийся закурить, от неожиданности дернулся и сломал спичку.
        Последнюю, больше спичек у него с собой не было.
        Достав сигарету изо рта, он сунул ее обратно в портсигар - можно было бы и выбросить, да вот только сигарет хороших здесь… днем с огнем, в общем. Кальян здесь курят, тонкой папиросной бумаги в продаже нет, надо заказывать да втридорога. Может, тоже начать кальян курить?
        - Что имеете сообщить Бураков?
        Вольноопределяющийся Бураков, неплохой кстати специалист, хоть и молодой совсем, подбежал к бронированной командирской машине придерживая рукой новенький - две недели назад перевооружили полностью - автомат.
        - Господин штабс-капитан, я нашел там на склоне что-то непонятное. Надо бы и вам осмотреть.
        Да, надо на кальян переходить…
        - Пошли, взглянем…
        Штабс-капитан и вольноопределяющийся пошли к склону - пошли мимо исклеванных пулями машин, мимо ругающихся казаков, которым уже оказали первую помощь, и которые ждали собственного, казачьего конвоя, чтобы оттащить машины, верней то, что от них осталось к себе на базу и заняться там их ремонтом. Конвой уже ушел, его взяла под охранение часть штабс-капитана Смирницкого, шесть бронемашин, армейских, должно хватить, тем более что самый опасный участок, можно сказать, прошли, с потерями, но прошли. При себе штабс-капитан оставил только две машины - командирский БТР и мобильная зенитная установка на полноприводном шасси с обстрелом на триста шестьдесят пять градусов, приспособленная для того же дела - для проводки колонн и борьбы с бандформированиями. Если кто сунется - то счетверенная тридцатимиллиметровая пушка Эрликон[38 - В нашем мире не существовала. Та же пушка Эрликон, только русского заказа и под русский же калибр. Швейцарская фирма Эрликон снабжала авиационными пушками и зенитными установками половину мира и ничего такого в этом не было.] быстро покажет, что к чему.
        При себе он оставил примерно полтора взвода солдат - но хорошо вооруженных и со связью, при необходимости они продержатся достаточно времени, чтобы на подмогу пришли штурмовики из Саны. Да и какой смысл на них нападать - колонна то ушла, поживиться нечем.
        Пахло горелым…
        - Двухсотых сколько нашли?
        - Сколько… не поймем, то ли двоих то ли троих…
        - То есть?
        - Летун хорошо их причесал. Всмятку, по кускам собираем.
        Штабс-капитан поморщился
        - Остальные ушли, получается?
        - Да как сказать. Крови то много нашли на камнях, есть следы волочения, есть и перевязочные средства. Бинты с кровью, упаковки из под перевязочных пакетов.
        - Чьи?
        - Шведские.
        - Понятно…
        Нейтральная страна… само по себе о многом говорит. Шведское королевство… живет своим нейтральным статусом, контрабандой. Там есть неплохие оружейные фабрики, оружие продают кому не попадя. Значит - из-за кордона гости были, бандиты бы русское использовали, найти несложно, это тебе не патроны…
        Они поднимались по склону, каменистому и поросшему чахлой травой. Привычно поднимались - непривычный с непривычки споткнется…
        - Вот, смотрите, господин штабс-капитан.
        На камнях была кровь. Много крови. Вились непонятно откуда взявшиеся мухи.
        - На что смотреть?
        - А вот…
        Вольноопределяющийся поднял почти незаметный на склоне провод, тонкий, протянул его штабс-капитану. Тот принял его, нахмурился, посмотрел, куда он ведет, в обе стороны.
        - Не телеграфный… Много таких?
        - Я нашел три. Все три ведут в одно и то же место - от позиций тяжелых гранатометов к машинам. Все три.
        - Ты хочешь сказать…
        - Гляньте отсюда, господин штабс-капитан. Не видно, чтобы машины долго обстреливали. Каждая из них получила по заряду, причем сразу. С первого выстрела. Конечно… скорость у колонны здесь никакая, я бы мог сказать, кто из наших поразит цель с первого выстрела… но чтобы сразу три и без вариантов. По моему, это какой-то провод управления.
        - Управления чем?
        - Снарядом, господин штабс-капитан. Здесь применили какое-то новое оружие, снаряды, управляемые по проводам. На всех позициях стрелков - следы сильного взрыва, как будто они что-то уничтожили подрывными зарядами. Что-то, что не должно было попасть к нам в руки - а они это вынести не могли, потому что у них на руках были раненые и убитые. Нужно вызывать контрразведку из Багдада, господин штабс-капитан.
        Смирницкий посмотрел вдаль, на горные хребты. За ними было море, в море были британцы. Происходящее здесь всем порядком поднадоело. Сам штабс-капитан ломал службу здесь уже девять полных лет.
        - Да… Бураков, вы правы. Нужно…
        Десятью годами ранее
        Адана,[Эта база существует и в нашем мире, только называется Инжирлик. Город Адана - расположен в восьми километрах от базы, город Инжирлик - немного ближе] бывшая Османская Империя
        База стратегической авиации
        Май 1939 г.
        - На озеро поедем?
        Грищук, матерый, отслуживший здесь уже четыре года ефрейтор - услышав это, только хмыкнул
        - Тебе до озера еще д…чить и д…чить, салага. Ты вообще, откуда про озеро знаешь?
        - Да говорили тут…
        Четкий шлепок подзатыльника
        - За что?!
        - Меньше слушай…
        Грищук, конечно, тот еще фрукт. Если бы командир ему потачку не давал - давно бы в дизель зарулил. То есть - в дисциплинарный батальон, куда-нибудь в Палестину. Или еще куда-нибудь, куда Макар телят не гонял. Там, где только солнце, мухи, жара и местные, так и норовящие сунуть нож в спину. Здесь, по крайней мере, не так: море рядом, дышать можно, а местные - большинство не мусульмане, а армяне. Турки здесь треть, наверное, даже меньше, остальные армяне и греки, православные. Их в свое время русская армия от резни спасла, они под волю Государя Императора добровольно пошли, а не как турка. И христиане, к тому же, как и греки. В город выйдет русский офицер - до сих пор старики находятся, которые на колени падают, руки целуют… неловко даже. В любой таверне - скидку сделают, а то и бесплатно покормят. Понимают, что уйдет русская армия - кончит их турка. Как есть кончит.
        Но теперь - точно не уйдет. Вон, какую махину отгрохали. Главная взлетка три с половиной, запасная три ровно. Бетон гладкий, чистенький, белый и такой крепкий - ничем его не возьмешь. Ангары построили… сейчас тут ровно двенадцать машин. Одна фаланга,[40 - Три стратегических бомбардировщика (обычный состав самолетов отправляющихся на одно задание) - эскадрон. Три эскадрона - фаланга. Три фаланги - эскадрилья. Три эскадрильи - эскадра. Три эскадры - воздушный флот. То есть в одном флоте - двести сорок три машины.] но строительство еще не окончено, говорят, тут целая эскадрилья будет. Место по крайней мере для нее построят. Место то больно знатное. Пятьдесят километров - и Средиземное море. А в море - англичане…
        Так что такие деньги вбухали - точно никуда не уйдет. Заметано. Железно.
        Командир тут новый, как и все летуны - заносчивый, тем более аристократ. Пущин, Николай Николаевич, числящий свою родословную еще с рюриковых времен, а так - вертопрах и позер. Летчик, одним словом. Вот из-за таких как он - и распустили персонал в наземных частях, распустили. Офицеры - ведут себя так, как будто БАО[41 - Батальон аэродромного обслуживания.] совсем не имеет к ним никакого отношения. А для того, чтобы не было проблем - дали волю годковщине.[42 - Срок службы составлял пять лет. Поэтому - была не дедовщина а годковщина, статус изменялся не раз в полгода, а раз в год.] Никто ничего не хочет знать, пока что-то совсем уж сурьезное не учинится - смертоубийство, например. Но деды тоже предел знают… пока не напьются. А как не напьются, коли в этом месте почитай все виноделие Турции и обособлено? Полно всего - виноград на вино идет, а из выжимок гонят самогонку. Офицеры ее граппа называют, но это навроде как самогонка. Особливо, если удастся стырить спирта. В авиации спирт применяют, тут полно приборов каких-то. А техники, если за ними не присмотреть - используют ацетон, а не спирт.[43 -
Знакомая проблема. А потом - приборы можно отправлять на свалку. В ВВС СССР был даже напиток такой - самолетовка.]
        - Вы лучше вот чего? Откуда комэск о бухле узнал?
        - О каком бухле?! - недоуменно спросил Борисов, тоже салага, и недовольно скривился - Грищук ударил его по ноге, прямо по кости. Это "футбол" называется. А есть еще лось - это когда руки перед лбом выставляешь, навроде рогов, а старик - бьет. Или телевизор - это когда подушку прижимаешь к груди, а старик с разбега пробивает ногой. Или колыбаха - это когда кладешь голову на табурет, а старик с размаху подушкой. Старики - они такие…
        - Ты мне баки не забивай, салага. У третьего капонира которое было припрятано. Вы настучали, с…и?
        Суть дела была проста как три рубля. С базы - отлучаться можно было не всем, а только офицерам, офицеры же ездили свободно. А выпить - хочется всем. Вот старослужащие - после получения очередного денежного довольствия отобрали его у салаг и чижей и упросили одного из офицеров купить в городе несколько бутылок этой самой граппы. Переплатили, как без этого, какой офицер будет за так помогать. Привезенную граппу-самогон спрятали у третьего капонира, присыпали землей. А вчерась - полковник Ладецкий, который тут за охрану отвечает и за режим - это все нашел, приказал согнать личный состав с бодрянки[44 - Бодрствующая смена, не находящаяся на боевом дежурстве. В БАО смены три. Восемь часов дежуришь, восемь бодрствуешь, восемь дрыхнешь. Так и служба идет…] и при всех, одну за другой расколошматил бутылки о бетонку, а потом приказал все это убрать. Вечером - деды оторвались на молодежи, на всей без разбору, а сейчас похоже - принялись дознаваться, кто стуканул. Наверное, не дознаются, но все равно изобьют многих. В годковщине ведь самое главное не кто конкретно что сделал. Деды - грузят, молодые -
грузятся. Пройдет пара лет - и ты грузить будешь.
        Дембель неизбежен, в общем.
        - Хохол… клянусь не мы. Ну откуда нам знать то было?
        - От верблюда. А ты чо зыришь?
        Взгляд деда, ни с того ни с сего заведшегося - переключился на самого маленького в группе. Он был мусульманином, а значит - вдвойне виноват.
        - Чо зыришь? Ты стуканул?
        Борисов, он же Борюс, чиж, то есть военнослужащий второго призыва попытался сгладить ситуацию.
        - Хохол, да он то причем?
        - Заткнись. Ну, чо, чурка? Ты стуканул?
        Дед, найдя на ком "оторваться" встал со стула, смотря на молодого светлыми, наглыми глазами. Дед был из галичан а молодой - из крымских татар, что усугубляло положение.
        - Ты стуканул, чурка? Чего молчишь? Ты у меня гад до конца призыва из туалета вылазить не будешь. У… ты какой…уй… с..а!
        Дед попробовал схватить молодого за щеку - но молодой сделал то, чего можно было ждать лишь от борзого чижа, да и то под самый конец своего срока. Коротким ударом - пробил деду с колена в пах.
        - С..а!
        Дед ударил молодого, тот полетел на пол. Перекувыркнулся, поднялся, схватил табуретку…
        - Что происходит? - сухой, жесткий как плетка голос стеганул всех, кто находился в караулке пятого поста охраны
        Ладецкий… принесли черти. Опять проверяет посты. Внезапная проверка, твою мать…
        - Господин полковник, пятый пост несет караульную службу, за время дежурства происшествий не было! - бодро отрапортовал Хохол, стараясь не показать, как ему больно.
        Полковник прошел в караулку. Табуретка стояла уже на месте, солдаты поддерживали некое подобие строя.
        - Фонарь откуда? - спросил он Мирзу
        - Упал, господин полковник…
        - Сейчас?
        - Так точно.
        - Упал - еще раз упадешь. Упор лежа принять, десять отжиманий. Еще раз соврешь - будет тридцать. К выполнению упражнения приступить.
        Молодые поспешно посторонились. Пока Мирза выполнял установленные движения, полковник стоял прямо напротив Хохла и смотрел ему прямо в глаза. Все понимали, что разборка еще не закончилась.
        - Рядовой… Мирзаев… упражнение исполнил.
        - Встать в строй.
        Полковник оглядел некрашеные стены казармы. Затем смачно, выведя затейливую руладу носом и набрав слюны - плюнул на пол.
        - Ефрейтор Гришук, почему свинарник в помещении караульного взвода? Убрать, нах…
        Ведро и тряпка - были в шкафчике, в углу. Уборка помещений, что влажная, что сухая - была работой позорной, ее выполняли только салаги. А Грищук был дедом…
        - Ты и дома так пол моешь? Поза номер раз[45 - Буква "зю", поза номер раз - внаклон.] - и с энтузиазмом в движениях, с энтузиазмом…
        Едва не шипя от злости и унижения - Хохол мыл пол на глазах у молодых. Он был с Галичины, а там люди с польской кровью, с литовской, оскорбления не переносят никак. Но он знал и то, что полковника. Случись даже с ним подраться - ему не победить ни в честном бою, ни в нечестном. Полковник - перевелся к ним из Багдада, и перед строем - демонстрировал, как он голыми руками сгибает лом.
        Закончив с полом - Хохол убрал принадлежности в шкафчик
        - Ефрейтор Грищук приборку закончил.
        Полковник задумчиво посмотрел на пол, будто решая, не плюнуть ли еще раз.
        - По молодости тебя дрючили, теперь ты?
        …
        - Так вот, деда. Здесь один разбойник - я. И помощники мне не нужны. Дошло?! - вдруг заорал он так, что все вздрогнули
        - Так точно!
        - Какого х… в караулке сидите! Д…ить команды не было! На внеплановый обход территории бегом - МАРШ!!!
        За несколько часов до этого
        Адана, порт
        Май 1939 г.
        Город Адана - один из наиболее богатых городов этой части средиземноморского побережья. Населенный армянами, известными ремесленниками и неплохими торговцами - он рассоложен не на самом берегу Средиземного моря - но сообщается с ним через реку Сейхан и стоит на одноименно озере. Река эта - полноводна, по ней способно пройти самое тяжелое торговое судно,[46 - Конечно с поправкой на те времена.] а не то что легкая фелюка или арабская доу. Адана же - является одной из ключевых точек восточной контрабанды, именно сюда - привозят опий, тайно возделываемый в долине Бекаа. Поэтому, порт в городе Адана - совсем нее речной, он больше морской. Унылые цапли кранов, многоголосая речь, шум припортовых кабаков. Здесь христианство - вплотную соприкасается с исламом, Восток с Западом, но главное все же - деньги. Именно они - царствуют в городе, где православные храмы соседствуют с мечетями. Доказательством чему - служат роскошные виллы сильных мира сего, что выстроились на склоне невысокого холма, обращенного лицом к озеру. В конце концов - истинный неверный здесь тот, кому нечего продать или кто не может
расплатиться…
        Среди тех судов, которые прибыли в город в этот день - было судно из кипрской Никосии. Кипр - небольшой остров недалеко отсюда в Средиземном море, юридически он принадлежит Британской короне, а фактически - контрабандистам и самым отмороженным бандитам. Этот остров - мост между англо-саксонским Западом и Востоком, между Европой и Африкой, удобные бухты его - раздолье для тайных погрузочно-разгрузочных операций, а горы и ущелья, покрытые колючим кустарником отлично скрывают различные бандитские шайки, которые британская армия начинает ловить, только если они совсем уж обнаглеют. На острове - есть военно-морской порт как на Гибралтаре и сильная база в Акротири. И кроме того - благодатный климат Кипра уже давно привлекает тех, кто нажил немалое состояние и не хочет, что правоохранительные органы Европы - интересовались насчет его происхождения пи задавали иные нелицеприятные вопросы. Юридически - Кипр находится под вассалитетом Британской короны и управляется не Высоким комиссаром - а избираемым самим жителями острова губернатором. И у властей острова есть привычка - если к ним приходит запрос об
экстрадиции, они притворяются, что не знают язык и на острове некому сделать перевод.
        Но так - есть на острове Кипр и люди, занимающиеся относительно мирным промыслом. В основном это рыбаки, забрасывающие сети в это море вот уже несколько сотен лет, есть небольшая торговлишка и даже какая-то промышленность, в основном обеспечивающая нехитрые нужды жителей самого острова. Среди рыбаков - есть и коренные островитяне, и те, кто вынужден был стать островитянином в силу обстоятельств, о которых он инее хочет говорить. Жители острова дружелюбны и приветливы, они охотно выдают дочерей за таких (особенно если у них есть деньги) - и таким образом в жилы жителей острова постоянно вливается свежая кровь. От этого же - островитянки очень красивы, но среди тех пятерых, которые прибыли в это утро в Адану на рыбачьем баркасе - женщин не было.
        Этот рыболовный траулер в прошлом был чем-то другим, и скорее всего - принадлежал британскому флоту, ибо серо-свинцовая окраска проступала через гораздо более небрежно наложенный белый колер. Сзади, довольно грубо, при помощи сварки - были приварены приспособления для рыбного лова сетью. В качестве холодильников - использовался небольшой рефрижератор, который замораживал лед, а лед ужен бросали в трюмы. Среди траулеров, которые прибывали в Адану каждый день были корабли и похуже и получше, и этот - ничем не отличался от других.
        Капитаном и владельцем корабля был Сафар. Он был крещеный турок с северной части Кипра - на Кипре было много турок и некоторые из них приняли христианство, а некоторые - так и остались в исламе. Он не первый раз сюда заходил, привозил рыбу и пару раз - некие другие товары, провозом из Бейрута. Так делали все, даже самые честные. Жили здесь не сказать, чтобы богато и кто хотел жить - тот должен был вертеться.
        По крайней мере - порт был знаком Сафару, он знал, у кого можно подзаправиться подешевле, сколько и какому таможеннику принести в конверте и в каком борделе - самые лучшие в городе шлюхи. Бордели здесь увы были, и в них в основном работали мусульманки, проданные с Аравийского полуострова на подпольных базарах. Так часто делали, чтобы поднять остальных детей: арабы были нищи как церковные крысы.
        Первым на берег - сошел конечно сам Сафар. Полноватый, усатый, он посверкивал золотым зубом - признак богатства, его ставили даже те, у кого зубы были в полном порядке. Презрительно кривя нос о запаха солярки и рыбы - он дошел до портконторы, располагавшейся в недавно отстроенном, но уже пошедшем трещинами по штукатурке здании, поднялся на второй этаж, протолкался в толпе галдящих и что-то отчаянно выясняющих грузчиков и зашел в кабинет Боруха Шнеерсона, одесского еврея, которого судьба забросила сюда и который был одновременно и иудеем и мусульманином и христианином. По крайней мере, так можно было подумать.
        - Салам
        - Салам алейкум, дорогой Сафар… - полагалось бы отвечать "Ва Алейкум ас Салам", но Шнеерсон всегда отвечал именно так - какими судьбами, какими судьбами…
        - Да вот… решил остановиться по дороге домой. Движок что-то барахлит.
        - Вай, беда какая… перебирать бы не пришлось - Шнеерсон знал все и обо всех и мог поддерживать разговор на любую тему. Обратной стороной этого являлось то, что обмануть его по деньгам было почти невозможно.
        - Бер с сыновьями еще работает?
        - А как мне работает… на том же самом месте…
        Бер - медведь - так звали грузина по национальности, бывшего трюмного машиниста русского императорского флота, осевшего на старости лет здесь. Точнее не совсем на старости… но тут тоже вопросов не задавали…
        - Зайду к нему. Чего в городе слышно?
        С этими словами - Сафар взял протянутый еврейским делягой стакан с кофе, отхлебнул. Поставил на стол со случайно прицепившейся к нему купюрой.
        - Да тихо все. На таможне тишина. Беса нет.
        Бесом - звали русского таможенного офицера, который пережил уже четыре покушения. К счастью - работал он не каждый день, да и начал понимать в последнее время, что против общества идти глупо. Глупо ломать систему, которая создавалась годами и в которой заинтересованы все. Гораздо проще - встроиться в нее.
        - Ну, рахмат.
        - Заходи дорогой, был рад видеть…
        Да уж…
        Так же не спеша - Сафар вернулся на корабль. Выкликнул человека, исполнявшего роль механика на его судне - мрачноватого верзилу, чьи повадки явно выдавали неблагородное происхождение и близкое, ближе чем хотелось бы знакомство с суровым британским или континентальным правосудием. Для остальных - а моряков было еще пятеро - он объявил выходной день, оставив на судне лишь одного, для присмотра…
        У самого порта - они поймали таксомотор, роль которого исполняла трехосная моторикша ДКВ, отчаянно стреляющая мотором - и тронулись в город. Город был - не восточным и не европейским, что-что среднее, причем не разделенный по кварталам - а странным образом единый. Много торговали - лавки и недорогие ресторанчики были везде. Немало было зелени - полноводная река и озеро давали возможность ее поливать. Дома были в основном на арабский манер, без стекол, с причудливыми решетками вместо них, но встречались и европейские. Машин было немного, по тротуарам - фланировали женщины, в чадре были очень немногие, да и те - оставляли открытым лицо. Было почти по-летнему, отчаянно жарко.
        На окраине города - рикша свернул на грязную, разбитую колесами большегрузов и неловко залатанную улицу, в конце которой были какие-то склады, вроде тех, какие строят за казенный счет - но заброшенные. Забор был высоким и в полном порядке, на территории - было немало остовов легковых машин, еще какой-то металлической дряни. За приоткрытой воротиной высокого цехового здания - тяжко бухал паровой молот, который в таком месте не ожидаешь увидеть. И все это - навевало мысль о месте, где можно пристроить или разобрать на запчасти угнанную машину: машин было меньше - но угоняли их и тогда. Восток то рядом…
        Сафар - под неожиданно острым взглядом пригревшегося на солнышке неприкаянного работяги - поднялся к выстроенной прямо на крыше цеха из местного, желтоватого кирпича пристройке по темной, чуть тронутой ржавчиной, гремящей под ногами лестнице, постучал в дверь. Ответа не было, он постучал сильнее - наблюдательный человек отметил бы, что дверь с глазком и издает необычно солидный при стуке звук. Выждал… за дверью раздалась возня, потом приглушенные шаги, ругательство… лязгнул засов, дверь открылась. На пороге - во всем своем величии едва ли не двух метров роста образовался Бер. Он и в самом деле был похож на медведя - густо поросший черным с проседью волосом, небритый и с виду неуклюжий - но на самом деле быстрый и опасный в драке как кулаками, так и на холодном оружии. Когда вы выясняли это - обыкновенно, было уже слишком поздно…
        - Салам.
        Бер почесал грудь. Мрачно посмотрел на белобрысого детину не уступающего ему ростом.
        - А это что за хрен?
        - Друг.
        - Выбирай выражения, папаша… - угрюмо сказал светловолосый
        Бер еще раз смерил здоровяка взглядом - и ничего не сделал. Просто отступил. Или сделал вид, что ничего не услышал.
        - Проходите.
        Они прошли в примитивное помещение, которое выполняло роль и рабочего кабинета, и места обитания. Стол, который то ли самодельный, то ли просто сколочен очень недобросовестно относящимся к делу столяром, в углу здоровенный лежак, накрытый чем-то вроде шкуры. Пахло потом и неистребимым запахом обрабатываемого металла.
        - Чего?
        - Купить надо… - сказал Сафар
        - Тебе?
        - Им.
        Бер пристально посмотрел на капитана.
        - А кто они такие?
        Верзила хотел что-то ответить, да Сафар осадил его взглядом
        - Какая тебе разница - кто. Я их привел.
        - Да есть разница. Ты пришел - и ушел. Они пришли и ушли. А меня потом спрашивать будут - кому продал да зачем.
        - Не будут.
        Говорил один Сафар. Здоровяк знал правила - говорят старшие.
        - Отвечаешь?
        - У них не здесь дело. Далеко отсюда. Я их просто привез…
        Бер раздосадованно покачал головой
        - Сколько тебя знаю Сафар, ты в блудняки тяжелые не лез. Нахрена тебе это? Тише едешь…
        Сафар ничего не ответил
        - Ладно. Чего конкретно надо?
        - Одна винтовка. Желательно, глухая. Два - три автомата.
        - Платить?
        - Проблем нет. Сейчас и заплатим.
        Бер тяжело вздохнул. Он уже давно занимался этим промыслом. Его специализацией было серьезное оружие, не просто револьвер с обрезанным стволом.
        - Автоматов нет столько, дефицит. Ладно, пошли…
        Они вышли на крышу. Пекло солнце - несмотря на весну, уже ощутимо, по-летнему припекало. Спустились по другой лестнице, точно такой же, приваленной к зданию с краю, застонавшей под тяжестью Бера, в котором было килограммов сто тридцать, не меньше.
        Переваливаясь, Бер прошагал в свои владения, коротко кивнув сидевшему у самых ворот рабочему - а то ли и не рабочему вовсе. В цехе - был неожиданный порядок и чистота, двое - возились у парового молота, ныне остановленного. Как положено, на бетонных ложах - постаментах стояли три станка, два токарных и фрезерный. Они тоже были в порядке, хоть и старого образца. На одном из них даже отсюда был виден год выпуска - одна тысяча девятьсот десятый…
        Поди с флотской рембазы и стырены. Не украдешь - не проживешь, так тут живут.
        В больших коробах стояли ножи, мотыги и еще какие-то детали. Ножи шли и сюда и на Восток - на Востоке до прихода русских не знали настоящей, качественной стали промышленной выделки. Нет, конечно, были умельцы, ковали сабли - вот только на каждую саблю уходили дни, а то и месяцы. А вот стальную лопату или кирку по приемлемой цене - дали уже русские.
        Конечно, все это - сельскохозяйственные инструменты, ножи - были порожняком, прикрытием. Здесь каждый так - рыбак контрабанду возит, кузнец…
        Они прошли в соседнее помещение, меньше первого. Там было полно заготовок, каких-то мешков, промасленных. Бер - без особого усилия поднял один, грохнул на верстак, развязал. Глянула на свет вороненая оружейная сталь.
        - Стар, новенькие. В комплекте, со складов. Приемку прошли.
        Стар тридцать восемь были лицензионной версией МР38 - но под чисто испанский патрон 9x23 ларго, то есть длинный, применявшийся в испанском военном оружии. В оригинале - он был разработан бельгийцами, Бергманом, но принят на вооружение был только испанской короной. Оружие хорошее, даже отличное, по мощности он примерно равен патрону Маузера - но при этом девятимиллиметровая пуля не шьет насквозь, отдает всю энергию цели. Североамериканцы - вроде как тоже хотели переходить с их никуда не годного сорок пятого на 9x23 Винчестер - но все не перейдут, видимо, денег нет. Единственная проблема с таким оружием - достать под него патроны, девять длинный выпускается в гораздо меньшем количестве, чем германский Парабеллум или Маузер. Но для разовой акции - это будет в самый раз, тем более такой.
        Верзила отлично все это знал, и его мысли - базировались на солидном опыте, полученном сначала в Королевской морской пехоте - а потом в год назад созданном подразделении специального назначения, известном как САС, специальная авиадесантная служба. Оно было организовано в местечке под названием Герефорд (это Валлийская марка) шотландским гайлендером по имени Дэвид Стерлинг, офицером настолько гордым, что он не смог ужиться ни в полку Лейкока,[47 - Полковник Роберт Лейкок - в описываемый период командир Восьмого полка Коммандос (N8 commando), относящегося к частям Гвардейской бригады. Это был личный спецназ Его Величества, Короля Англии. Позднее 21 полк САС.] ни в отрядах своего кузена, Саймона Кристофера Джозефа Фрейзера, пятнадцатого лорда Ловатта и четвертого барона Ловатта.[48 - Лорд Ловатт - сын Саймона Джозефа Фрейзера, четырнадцатого лорда Ловатта, двадцать четвертого главы шотландского клана Фрейзеров, основателя "Полка Ловаттских скаутов", который он набрал из собственных охотничьих егерей - шотландцев. В настоящее время сын в звании полковника командовал полком Ловаттских скаутов (N4
commando), а отец, в звании генерал-лейтенанта командовал Его Величества, Шотландской горной бригадой.] Создал свой полк при поддержке только что назначенного военного министра, Уинстона Черчилля, седьмого герцога Мальборо. Полк он создавал - как парашютный, потому и название получилось "Специальная авиадесантная служба", а понабрал он в него - самых, что ни на есть отморозков, включая тех, которые ни по каким критериям не подходили для службы в армии. Например, белобрысый верзила - был судимым за воровство, и это только то, за что его сподобились осудить. Однако, он происходил из побочной ветви знаменитой цирковой династии, имел ловкие руки, связи в преступном мире и нигде - не мог сойти за британского солдата. В полк, который Черчилль, сам опытный вояка, еще участвовавший в подавлении мятежа Махди Суданского, создавал, как свой личный спецназ - принимали всяких. Проигравшихся в карты авиаторов. Малородных дворян. Браконьеров из остатков шотландских гайлендерских кланов, которые еще не забыли вкус разбоя. Ирландских католиков. Унтер-офицеров, изгнанных за побои солдат, за то, что ударил офицера, за
растрату. Всяких, в общем, подонков и отбросов. Отбор в новый полк проводил лично Стерлинг, отбирая тех, кто в чем-то отличался от общей массы. Способностью говорить на нескольких языках, большим жизненным опытом при отличной форме, способностью поразить из пистолета несколько подброшенных тарелочек, доскональным знанием мест, куда ни один нормальный человек не сунется. Вторым критерием отбора была выносливость и способность совершать долгие пешие переходы с грузом в экстремальных условиях. Стерлинг, сам горец и опытный походник просил для полка место в Шотландии, но места там не нашлось. Тогда - он лично проложил тяжелейший маршрут длиной примерно в тридцать миль по заброшенным и никому не нужным землям Северного Уэльса, в районе водохранилища Тэлибонт. Эта земля, неприветливая даже летом, зимой была сущим адом: снег, переходящий в дождь, бесконечная цепь холмов, отсутствие человеческого жилья и каких-либо видимых ориентиров. Отбор был поставлен так, что как офицеры нового полка, так и сами курсанты могли в любое время прекратить все это - но большей частью курсанты решались испытать себя на излом.
Уже в первый отбор - двое замерзли на этих холмах до смерти…
        Верзила - привлек внимание полковника Стерлинга двумя вещами. Первая - бычья сила при откровенной туповатости: как раз то, что и нужно для солдата. Он не мог сдаться, потому что не знал, как это делается. Второе - верзила отлично стрелял и разговаривал на жаргоне уголовника, потому что именно это и было его обычным языком по жизни. Если его где и задержат - мало кто поверит, что этот громила состоит на Королевской службе.
        Громила сноровисто раскидал автоматы - не такие удобные, как американские Томми-ганы, но вполне приемлемые. В отличие от Священной Римской Империи - некогда великое Испанское королевство не содержало большой армии, поэтому качество отделки и изготовления автомата было получше германского, на стволе у него был дульный тормоз-компенсатор для обеспечения возможности вести автоматический огонь мощным патроном. Проверил - автоматы были новые. На ствольной коробке - обозначение испанской морской пехоты, старейшей в мире.[49 - Действительно старейшая в мире, ей более 300 лет.]
        Винтовка - была очень необычная. Ее сделали на механизме русской винтовки Мосина - Нагана, под коммерческий патрон 10 маузер,[50 - Коммерческий патрон 10,2x25 Маузер, применялся для пистолетов - карабинов и пистолетов Маузера для охоты и самозащиты на диких землях Африки. При везении - можно было отстреляться даже от буйвола, самого опасного животного из "африканской пятерки".] но ложе было полностью свое, напоминающее привычное для англичан ложе Томми-гана с передней рукояткой. Ствола не было как такового, а вместо него - длинный глушитель конструкции Х. Максима.[51 - Хайрем Стивен Максим в САСШ известен больше не как создатель первого успешного пулемета, а как конструктор первых в мире глушителей расширительного типа, которые так и назывались "Конструкции Максима".] Британцы - в небольших количествах использовали такие глушители на пистолетах Кольт-Веблей.445 калибра[52 - Кольт М1911 под британский патрон.455 калибра. Выпускались даже опытные серии под патрон.500 Веблей] - но они полностью закрывали мушку, приходилось целиться по белой линии на корпусе глушителя и то с расстояния не более десяти
ярдов. Тут же сделали просто - подняли на кронштейне оптический прицел малой кратности. Перезаряжалась винтовка - обычным ручным затвором, так что выстрел почти бесшумный, звука автоматики нет. В САС много экспериментировали с бесшумным оружием и выяснили, что звук срабатывающей автоматики слышен даже сильнее, чем звук выстрела. Тут этого не будет. Стандартный магазин Маузера, отъемный, таких везде полно и в Африке и на Востоке.
        - На тридцать сорок метров только так бьет - отрекомендовал оружие Бер - дальше никак. Пуля очень тяжелая…
        Британец - зарядил магазин двумя патронами из содержащейся тут же коробки (патроны были немецкие, DWM), передернул затвор, стараясь шуметь как можно меньше. В отличие от принятой по всему миру системы Маузера - здесь рукоятка затвора не прикреплена к нему намертво, и это плохо - при резком передергивании возникает хлябающий, металлический звук, который слышен лучше, чем от винтовки Маузера. Прицелившись в стену, верзила нажал спуск. Звук от удара пули об стену был сухим, как будто камнем. Выстрел почти не слышен, если не передергивать затвор сразу - то и ничего не будет. Тем более, у них есть Порке.
        - Берем эти два и винтовку. И патроны к ним.
        Бер перевел взгляд на капитана, тот кивнул
        - Если вы думаете, уважаемые, что здесь вы отоваритесь в долг, то сильно ошибаетесь…
        Британец - достал из кармана несколько русских золотых червонцев с портретом ЕИВ Николая Александровича Романова. Протянул их Беру. Тот удивленно поднял мохнатые брови, попробовал одну монету на зуб. Все сходилось.
        - Достаточно?
        - Еще парочку и сойдемся - сказал Бер.
        Боевиков САС было четверо, потому что именно такой состав ударных групп, по мнению полковника Лейкока и состоявшего когда-то у него в подчинении полковника Дэвида Стерлинга был оптимален в современной войне. Обычно - это командир, радист, медик и снайпер. Конечно, находясь за линией фронта или на нелегальном положении в чужой стране - этот расклад мог меняться. Как сейчас, когда снайперов нужно было целых два, радиста было не нужно, зато кто-то должен был нести взрывчатку. Которая была ничуть не легче, чем новейшая рация WS38 Mk I, которая появилась в полку САС одной из первых.
        Вторым снайпером в группе был Порке. Ему было тридцать два года, он родился в португальских владениях от белого мужчины и "ассимиладо", то есть адаптированной и имеющей гражданские права свободной чернокожей женщины. Сам он был похож на араба, кожа у него была темная, но как будто бы от загара, а не от расовой принадлежности, а черты лица - тонкие, типично римской лепки - а не мясистые как у негра. Уже с десяти лет он браконьерствовал во владениях богатых господ, затем начал воровать. Преследуемый полицией, он сбежал в Лоренцо Маркеш, где и сел на корабль, оказавшийся британским. Два года - он плавал на коммерческом британском корабле, благодаря природной сноровке и сообразительности - остался в живых и выучил английский язык. Чтобы получить британское подданство - завербовался в Королевскую морскую пехоту, отлично прошел все курсы, закончил курсы снайперов в Бизли, на знаменитом стрельбище Сентри Рейндж. Потом - на гражданке попался на краже и сидеть бы ему в тюрьме, если бы не полк Дэвида Стерлинга. Сам полковник - позаботился о том, чтобы дело замяли, а его полковой сержант, здоровяк по имени
Патрик (Пэдди) МакНил, наполовину шотландец, наполовину ирландец - сразу и очень доходчиво объяснил новичку, что с ним будет, если он еще раз возьмет что-то чужое.
        Удивительно, но Порке знал один из диалектов арабского. В свое время - Мадагаскар, ныне германская колония находился под властью арабских пиратов с территории современного Омана, и они - привезли туда арабский. А Порке - воспитывала приходящая сиделка, у которой мать была рабыней, знавшей арабский. В сочетании с арабской одеждой - он запросто мог сойти за араба, тем более что в Омане - арабский перемешался с языками местных племен столь сильно, что уже в благословенной Мекке выходца из Омана вряд ли кто-то поймет. Но здесь, на территории захваченной русскими османской империи - Порке не надо было притворяться, он играл сам себя. Обычного для любого порта моряка - наемника, немного знающего половину языков мира, нанимающегося незадорого, а то и вовсе за кормежку, без нормальных документов и непонятной национальности. Таких если и нужно в чем-то подозревать - так это в готовности стянуть все что плохо лежит и устроить буйную разборку в портовом борделе.
        Переквалифицировавшимся в радиста подрывником (впрочем, у него была и подрывная квалификация) - был парень по имени Марк. Имя, характерное как для греков, так и для англичан. Плод любви кипрской гречанки и британского офицера, ныне генерала, не желающего ничего знать о своем сыне. Курчавый, черты лиц скорее славянские, крепкий как бычок. В армию - он пришел через базу в Акротири, потом выдержал отбор во Второй собственный королевский полк саперов и минеров, расквартированный в Индии. В Индии его принимали за своего - он никак не походил на англичанина. Благодаря этому - ему удалось пережить Второе восстание, если бы у него были рыжие волосы - его разорвала бы разъяренная толпа. Он уже прошел обучение в Индийской школе подводного минирования - как в Индию прилетела отборочная комиссия из вновь формируемого двадцать второго полка. Марк пришел ради любопытства - и прошел. Сложнее всего - ему было выдерживать зимнюю стужу у подножья горы Пенн-и-ванн, он привык к теплу. Но он выдерживал - как и все они. Другого пути в полк не было.
        Командиром у них - был парень по имени Джон Нолс. Единственный из всех, который может похвастаться относительно приличным происхождением. Отец - бригадир Джеффри Ноллс, полковник Пешаварского стрелкового полка, после увольнения с действительной военной службы перешел в MI6. Мать - ни много ни мало, младшая герцогиня Коннаут, которую родители легкомысленно отпустили в турне по Востоку в сопровождении лишь няни, которая и сама была не слишком тяжелого нрава. Скандальную историю удалось замять, сына оставил у себя отец - и мать увидела его уже взрослым, на выпуске в Королевской Академии в Сандхерст. Он сильно отличался от многих британских сверстников, по сути, еще больших детей - серьезный, настороженный, знающий пушту, урду некоторые диалекты Бенгалии. Он тоже видел второе восстание, видел растерзанных толпой людей - и относился к жизни очень серьезно. Потому - карьере в Гвардии он предпочел полк Стерлинга, где можно было ожидать либо медаль, либо гроб, либо и то и другое разом. Единственный офицер и командир группы, он был самым молодым из всех - но остальные относились к нему с уважением. Он
научился быть лидером и завоевывать уважение людей - в Индии без этого было не выжить.
        Пока их оружейник ездил за оружием - они раздобыли машину. Старую, но ходкую Ганду-Ллойд. На нее - они перегрузили несколько мешков, в каждом из которых было по одному коку риса[53 - 1 коку риса - примерно 150 килограммов, старая японская мера веса. Считалось, что одного коку риса должно было хватить одному взрослому человеку на год.] и еще пару мешков, в которых был отнюдь не рис. Один сел за руль, двое в кабину. Тронулись…
        На самом краю города - машина притормозила. В машину - сел белобрысый здоровяк с бесформенным мешком на плече, в котором тут носили украденное или купленное на рынке.
        - Взял?
        - Да, все тип-топ…
        Это была одна из первых операций двадцать второго полка САС. В отличие от любой другой операции британской армии - она не сопровождалась никакой бумажной волокитой. Юридически - она проводилась как совместная операция с MI6, со стороны британской разведки - координатором был бригадир Джеффри Ноулс, отец командира группы. Это считалось в порядке вещей, даже желательным - уж в чем в чем - а в недостатке храбрости, порой граничащей с безрассудством британских военных было никак не заподозрить. Сэр Уинстон Черчилль был в курсе операции - о ней доложил ему сам полковник Стерлинг за совместно выкуренной сигарой в Королевском клубе офицеров армии и флота, прозванном завсегдатаями "старым ковром". Сэр Уинстон, пожилой толстяк, жуир и бонвиван с неожиданно острым и злонамеренным умом - выслушал полковника Стерлинга, закутавшись в плотный дым своих любимых кубинских сигар Ромео и Джульетта. Он был политиком, хитрым и осторожным - но при том он был и военным, который лично участвовал в подавлении восстания пуштунов и в кавалерийской атаке при Омдурмане.[54 - Сражение при Омдурмане - генеральное сражение
огромной армии исламских экстремистов под командованием человека, объявившего себя Махди и британским экспедиционным корпусом, состоялось 02 сентября 1898 года. Британцы впервые применили техническую новинку - станковые пулеметы Максим, это было первое их применение. Благодаря этому - им удалось выиграть сражение, уничтожив не менее сорока тысяч врагов. Британцы потеряли всего сорок восемь человек убитыми. Уинстон Черчилль лично участвовал в завершающей кавалерийской атаке, уничтожив не менее шести солдат врага.] Сэр Уинстон понимал, что с одной стороны лейбористы сожрут его живьем, если они облажаются, а с другой стороны - его деятельная натура требовала чего-то конкретного, а не докладов Имперского генерального штаба на пятьсот страниц. Поэтому - в промежутке между кофе и настоящим армянским коньяком, который сэру Уинстону специально привозили из России он кивнул и сказал фразу, которую полковник повторил тем, кто уходил на это задание. Черт вас возьми, если вы сделаете это и черт вас возьми, если не сделаете…
        А задача была простая. Русские - построили базу стратегической авиации в очень удачном месте: христианский район, у самого берега Средиземного моря, но вне зоны досягаемости самого крупного калибра корабельной артиллерии (ракеты тогда с кораблей не применялись). Да еще и проводили какие-то подозрительные эксперименты с управляемыми бомбами как собственного, так и германского производства, каждая из которых несла опасность даже для кораблей первого ранга. Надо было щелкнуть Россию по носу - но так, чтобы не поднялся международный скандал. Крайние выборы - показали слабость консерваторов: лейбористы умело воспользовались экономическими трудностями и отвоевали одиннадцать мест в палате общин. Их лидер, ублюдок по имени Эдерди - ставил вопрос о том, что надо сокращать расходы на флот, дабы оживить промышленность. И это в то время, когда Россия спустила на воду авианосец в пятьдесят тысяч тонн водоизмещением и достраивает еще один, такой же! И это в то время, когда прозорливые люди уже предполагают закат артиллерийских кораблей и надо опять нести огромные затраты на перевооружение, чтобы не отстать. И
это в то время. Когда проклятые русские нашли нефть в никому не нужных пустынях Аравии. Нефть! Кровь двадцатого века, черная кровь земли. Когда британская делегация пошла на то. чтобы отдать России почти весь этот полуостров - утешали себя тем, что там ничего нет, кроме песка, пальм и злобных дикарей. Вот и… доутешались. А через десять лет - уже ничего не переиграешь…
        Вот двадцать второй полк и должен был сыграть всего лишь одну ноту в этой бесконечной и страшной игре. Взорвать новую русскую базу.
        Расчет был прост. Разведывательный самолет типа Молния, промчавшийся над берегом - сделал несколько снимков. Расшифровка показала то, что и ожидали британские военные аналитики: прямо у капониров накрытые брезентом ожидали своего часа странные летательные аппараты, размером с небольшой учебно-тренировочный самолет. Это и были планирующие телеуправляемые бомбы. Британцы предположили, что вряд ли русские - постоянно таскаю их с места на место. Значит - есть большая вероятность того, что перед учебными пусками - бомбы могут быть рядом с самолетами. Конечно, с отдельными постами охраны, но тем не менее.
        Взорвать такую бомбу - и полыхнет как следует, по данным британцев там может быть до тонны взрывчатки. Русские - вынуждены будут приостановить все работы по этой тематике, пока не разберутся с причиной взрыва: таковы правила оружие, которое может само по себе взорваться, ни в армии ни на флоте не потерпят. Это отвлечет умы русских инженеров, осложнит внедрение, создаст недоверие экипажей машин к новому оружию, породит обычные в таких случаях слухи и сомнения. И Британия отыграет ход. Всего один в партии, которая продолжается вот уже две сотни лет. Но она как раз и состоит из таких вот ходов, и может быть - когда то один из них действительно будет иметь значение. Если же САСовцы провалятся - британская корона не признает, что они работали на нее. Это тоже был новый фирменный стиль британского спецназа: отрицать все…
        Два пистолета-пулемета. Винтовка для снятия часовых, почти бесшумная. Еще одному - надо будет тащить мешок со взрывчаткой, у него ничего не будет, кроме него. Путей отхода - несколько. Если все пройдет нормально - обратно в порт, там, в нейтральной зоне ждет крейсерская подводная лодка HMS Аргонавт, она всплывет по условному сигналу. Если не получится - тогда группе приказано распасться и прорываться в одиночку. На черноморском побережье, в Константинополе - есть две явки, модно явиться туда. Или завербоваться на любое судно, которых там не мало. В любом случае - спецназовцев САС от обычных солдат отличает богатый жизненный опыт и умение выбираться из серьезных неприятностей. Именно то, что и хотел полковник Стерлинг.
        Они не могли пристрелять оружие - слишком опасно. Пришлось ограничиться разборкой - они даже разобрали по одному патрону, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, проверили по одному капсюлю. Взрывчатка - была заранее расфасована: если не получится подорвать эти самые штуки - они должны подорвать шесть самолетов и убираться прочь. У них были разные типы детонаторов, как часовые, так и крайне ограниченного действия…
        Машину - они остановили так, чтобы можно было добраться до нее, но при этом она не привлекала внимания. Разобрали оружие. Вымазали лицо смесью сажи с вазелином, так что стали похожи на негров. Надели не совсем подходящую для этого времени года одежду - легкие свитера, черные матросские шапочки, черные штаны из грубой ткани, ботинки с подошвами повторяющими русскую офицерскую обувь. Шерсть хороша тем, что на ней - быстро собирается всякая грязь и пыль, а это - дополнительная маскировка…
        Стемнело…
        Русский аэродром - был неплохо защищен, по крайней мере - командование имело представление о ПДМ - противодиверсионных мероприятиях. На всей территории - не было ни одного одиночного поста, стояли на посту всегда парами. Никакого дурацкого освещения постов не было, часовые стояли в темноте, а источники света - были, но в стороне от них и достаточно было на них взглянуть, чтобы лишиться ночного зрения. Помимо стационарных постов, которых было на удивление немного - были и подвижные, правда, особой активности от них не было. Были и обычные средства контроля - колючая проволока, вспаханный участок поля, который был идеально разровнен, скорее всего - противопехотные мины.
        Не было прожекторов - но САСовцы наверное, поразмыслив сказали бы, что это скорее хорошо, нежели плохо. Хорошо обученный часовой - ночью видит совсем неплохо, особенности человеческого глаза таковы, что сетчатку способен активировать один - единственный попавший на нее фотон. И если человек привык к темноте - у него развивается ночное зрение. А если светить прожектором - то достаточно подорвать подстанцию или погасить прожектор выстрелом из снайперской винтовки - и часовой или часовые фактически ослепнут. Так что лучше - просто дать каждому часовому фонарь и приказать быть настороже…
        Они подобрались к первой линии колючки, когда часы на руке командира - а он носил Ролекс Сабмаринер[55 - Очень дорогие часы. Хотя первыми специализированными часами для подводников были Официне Панераи - настолько радиоактивные, что после ВМВ их все собрали в контейнер и выбросили на глубину.] - вплотную подобрались к отметке "одиннадцать". Время еще было.
        Вместо того, чтобы перебираться через ограждение - они решили сделать подкоп. Марк достал длинный и толстый штырь, потыкал им землю - похоже, никаких сюрпризов не было. Полотном лопаты без ручки, которое они тоже раздобыли у Бера - они проделали подкоп и пролезли в него один за другим…
        Теперь КСП[56 - Контрольно - следовая полоса.]…
        Они шли тем же порядком - Марк, затем командир, затем оставшиеся двое. Надо было идти медленно, осторожно - мины здесь однозначно были. Один из бойцов - оставался у подкопа с автоматом, чтобы при случае прикрыть отступление огнем. Хотя все понимали, что это блеф - случись чего и русские им отступить не дадут.
        Марк нашел мину. Какую-то самодельную, он решил не обезвреживать ее, а обойти. Потом еще одну. Наиболее опасный сюрприз их ждал у забора из колючки - какая-то нить то ли под напряжением, то ли еще чего. Ее осторожно переступили.
        Три нитки колючки перерезали плоскогубцами. Бычья сила Гарри пришлась в самый раз. Он же - загнул концы и наложил заранее приготовленную "заплатку" - согнутый еще на корабле кусок проволоки, чтобы держалось. Нельзя чтобы патруль на обходе что-то заподозрил.
        Порке - достал из кармана небольшой сверток и высыпал содержимое на землю. Чаячье дерьмо. Если патрульная собака что и почует - спишут как раз на это дерьмо. Его было немного…
        Теперь они перестроились. Порке шел первым, он достал рогатку. Браконьерствуя, у него конечно не было оружия - какое у ребенка может быть оружие, откуда? Поэтому он, по примеру своих сверстников, чей цвет кожи был намного чернее, чем у него самого - обзавелся рогаткой, изготовленной с использованием остатков старой автомобильной камеры. Рогаткой можно было сбить птицу, а если удавалось отлить свинцовые пульки - то можно было замахнуться и на добычу покрупнее. По его словам - один раз он свалил детеныша антилопы, а это уже серьезно. В САС - он сделал себе уже более мощную рогатку и попадал в арбуз с двадцати шагов, пробивая его почти насквозь. В качестве пулек - он использовал шарики старых шарикоподшипников.
        Крадучись, они добрались до ангаров. Порке глазами показал на крайний пост, там почему то был всего один постовой. Командир похлопал его по плечу, глазами отдал приказ - и двое - побежали, чтобы обойти ангар с другой стороны.
        Ночь дышала покоем. Светили звезды - крупные, как всегда бывает на юге. От моря - несло освежающую прохладу.
        Раздался сдавленный вскрик, часовой повернулся - и в этот момент Порке отпустил резину. Шарик пробил череп - и часовой осел у стены.
        Командир группы мгновенно оказался рядом, и вместе с Порке они оттащили снятого часового за ангар. Там - верзила и Марк шмонали другого…
        - Отошел поссать, бедняга…
        Действительно, пахло мочой.
        - Было слышно! - зло прошептал командир
        - Крепкий малый, сэр…
        Марк - взвесил на руке АВТ-38, русский автоматический карабин, на поясе у часового были подсумки для магазинов. У русских - магазины к автоматическим винтовкам на пятнадцать и на двадцать пять патронов, серьезная штука. Поразмыслив, Марк нацепил пояс себе на ремень. Хоть за спиной тяжеленный мешок - все равно без оружия он чувствовал себя как голым.
        - Возьмешь?
        - Почту за честь, сэр… - верзила принял ППД,[57 - АВТ-38, русский автоматический карабин. ППД - пистолет - пулемет Дегтярева. Новейшие на ту пору образцы.] еще длинный, зачерненный цилиндр фонаря, которым можно было убить.
        Командиру не все нравилось. Парные посты, автоматическая винтовка у одного часового и пистолет-пулемет у другого, нет прожекторов. Похоже, у того, кто ставил здесь охрану - котелок варит. А у них все слишком гладко идет - хотя в каждой операции есть свой лимит неприятностей…
        - Минируем, сэр?
        - На обратном ходу. Проверим открытые капониры сначала. Порке, вперед…
        Порке растворился в темноте…
        По уставу - подвижный пост дежурной смены должен был иметь в распоряжении автомобиль, но автомобиля у них не было. И это опять таки было правильно. Если у тебя есть автомобиль - ты стараешься как можно быстрее объехать территорию и вернуться в караулку, к теплу, чаю и разговорам. Потому и по сторонам особо не смотришь. А вот если приходится пешком чапать…
        Зато у них был пулемет. Старый, но надежный системы Мадсен-Ковров. Еще старый, со здоровенным рогом сверху, выпуска одна тысяча девятьсот двадцать пятого года. Довольно легкий, скорострельный, сложный - но для своего времени очень даже приличный. Еще - у них были три ППД и автоматическая винтовка. Для того, чтобы разобраться с группой диверсантов - вполне достаточно…
        Пулемет - должен был носить Степан, но сейчас - Хохол молча сунул его Мирзе, самому маленькому из всех. Тащи мол. Остальные - разобрав оружие, молча вышли в ночь. Сам Хохол - зажег фонарь, старого образца, прикрыл рефлектор заслонкой.
        Все понимали, что будут последствия. Годковщина не вчера придумана, и не им ее отменять. С другой стороны - полковник выразился вполне определенно, а деды перегибали палку…
        Молча - они топали по бетонке мимо ангаров. У всех были фонари, но ни один не зажигал: дорогу и так знали…
        - Стой, кто идет!
        Хохол - осветил лицо, не забыв скривить рожу…
        - Свои…
        - Дернуть есть?
        - Не. Полкан лютует.
        - С..а. Спасибо, брат.
        - Нехае за шо…
        В одном призыве - все были друг другу как братья, исключения были редкостью…
        - Тихо тут?
        - Да вроде…
        - У бабки в огороде. Ладно, стойте, мы дальше…
        Ночь. Бархатистая южная летняя ночь, лучшее время дня и года здесь - до лютой жары, выжигающей траву как огнеметом совсем немного. Только птица какая-то свиристит…
        Четкий рисунок шагов на гладком, выметенном бетоне. Они сами не раз - проходили его всей толпой. ППП - попадание постороннего предмета, способно вызвать серьезные проблемы в авиации, поэтому чистая бетонка здесь - один из фетишей. Раз в несколько дней бетонку проверяют…
        - А чо, у крайнего ангара нет никого?
        Хохол со злобой смазал по затылку
        - Заглохни…
        Вот они… твари.
        Даже под плотным брезентом - угадывались очертания грозного, совершенно нового оружия. Короткие крылья, трубка реактивного двигателя поверх, массивное, вытянутое тело - то ли бомба, то ли ракета. Похоже, это даже не бомба - а что-то совершенно новое. У бомб не бывает двигателей…
        Против чего это - и ежу понятно. Против британских линейных кораблей. Издревле - Британия предпочитает владетельствовать не на земле, а на морях. Которые между прочим занимают три четверти поверхности планеты. Британия - гарант мирного судоходства, торгового судоходства, открытости морей. Британская армия - мала для такой державы, зато ее тренируют так, что каждый солдат - по сути овладевает знаниями унтер-офицера чтобы при развертывании за счет мобилизации и среди жителей метрополии и среди колоний - каждый мог стать командиром небольшого подразделения и вести его в бой. Крупную армию мирного времени - Британия не содержит, предпочитая все свободные средства направлять на развитие флота. Британия - всего лишь маленький остров (если говорить про метрополию), у нее нет глубины обороны, поэтому иметь превосходящий по силам флот ей жизненно необходимо. По действующей военно-морской доктрине Британия должна иметь флот, превосходящий два флота следующих за ней по силам военно-морских держав, второй и третий. Делать это - становится все труднее и труднее…
        Первым ударом по британской экономической мощи стали железные дороги. На континенте - их стали прокладывать все больше и больше, в том числе - трансъевропейских. Сначала британцы относились к этому с презрением: паровая тяга стоит довольно дорого, еще дороже стоит прокладывание тысяч километров стальных магистралей - при том, поезд, даже самый тяжелый везет хорошо если десятую часть того, что способно взять на борт приличное грузовое судно. Причем в отличие от грузов, перевозимых морем - груз перевозимый железной дорогой нельзя быстро перенаправить в другом направлении, продавец и покупатель намертво связаны друг с другом стальной веткой. В то время как судно - может разгрузиться в любом порту. И таким образом, растет конкуренция, растет экономическая мобильность. А метрополия в этом смысле выглядит просто отлично: небольшой, крайне развитый промышленно остров с коротким плечом подвоза товаров от фабрик к портам. Это тебе не Россия с ее необъятными просторами. И не Германия с ее весьма суженным выходом в море, да еще и в - неспокойную, холодную, мелководную Балтику…
        Но все менялось. Русские - еще в двенадцатом году сделали паровоз, который развил на испытаниях скорость в сто двадцать пять километров в час по европейскому измерению. Германский механик Рудольф Дизель - изобрел новый мотор, дающий очень большую мощность и способный питаться переработанной нефтью. Североамериканцы - для своих межконтинентальных дорог первыми придумали тепловоз, как раз с этим самым дизелем - он намного мощнее и экономичнее паровоза. Русские - упорно строили и строили стальные магистрали, связывая громадные неосвоенные куски своей страны меж собой и с Европой. И вот - России уже не нужны были порты для того, чтобы торговать с Германией и со всем миром. И Германии - не нужна была вода, не нужен был сильный флот, чтобы торговать с Россией. Вот почему Великобритания, даже разбившая в составе международной коалиции флоты Континентального союза на море - вынуждена была пойти на заключение унизительного Берлинского мирного договора. Блокада побережья - ничего не дала, Германия получала ресурсы из России - а вот рейды цеппелинов и тяжелых бомбардировщиков становились все опаснее и
опаснее. Так что - Британия хорошо выбрала момент: накануне сваливания ситуации в штопор, скорее всего - и накануне выхода САСШ из войны вообще. Североамериканцы, нация торговцев и бродяг - после колебаний все таки поддержала бывшую метрополию, однако обязательств своих не выполнила. Североамериканские войска так и не высадились на дальнем Востоке, зато - североамериканские бизнесмены вовсю принялись торговать с врагом. На раздраженные ноты Британии североамериканское правительство пожимало плечами: у нас свободная страна, господа, мы не можем запретить своим людям что-то делать. Так что, несмотря на патриотический угар, наиболее дальновидные британские политики понимали: надо выходить из войны, пока все не начали понимать, что Британия проигрывает. Потом - будет еще хуже.
        Вторым ударом по британскому господству на море - стал адмирал Александр Колчак. Именно он - поставил под сомнение знаменитую "линейную" тактику боя, благодаря которой британцы правили двести лет. Изначально опытный минер, он делал открытие за открытием в военно-морской тактике. Способы и методы минирования, подводные минные заградители, самодвижущиеся мины, мины с устройствами предохранения от разминирования. Мины в сочетании с огнем береговых батарей, подвижные береговые батареи обороны. Все это - обесценивало британские подходы к тактике и стратегии и делало прибрежные воды смертельно опасными. А Балтика - она же вся мелководная. Тяжелая, с неприятными неожиданностями, с подрывами, без видимого врага война, война на истощение - совсем не то, чего хотели бы британцы. Ведь они, из-за ограниченности ресурсов не могли вести войну долго и должны были побеждать быстро и окончательно, в генеральном сражении. А Россия огромна, может вести войну годами…
        Черное море, штурм Истамбула, вторая русско-японская принесла еще более опасные новинки, которые настойчиво проводил в жизнь Колчак, теперь министр ВМФ. Береговые десанты специально подготовленных морских партий, корректирование артиллерийского огня с цепеллинов, с аэропланов. Новые способы тайного минирования - британцы так и не смогли до конца разобраться, как они наскочили на минную банку в проливах: они были готовы к минам и в узком месте были предельно внимательны. Наконец - ударные авианосцы. Русский флот по итогам войны потерял две трети тоннажа, из них больше трети безвозвратно. Нужно было восстанавливать и быстро: никто не сомневался в том, что еще до тридцатого года начнется еще одна война. А восстановление флота - связано с огромным расходом металла: любой боевой корабль, это, прежде всего огромный расход стали самых высших сортов и марок. Именно Колчак - продавил решение делать ставку не на требующие огромных затрат линейные корабли - а строить авианосцы. Сыграла роль исключительно удачное применение авиации при штурме Истамбула, наличие двух первоклассных авиастроительных обществ -
Сикорского и Гаккеля, попадание в Россию французских авиаконструкторов с документацией. А так же и то, что авианосец при сходном тоннаже требует намного меньше стали и строится быстрее. Британцы только презрительно фыркали - по их расчетам достаточно было одного полного залпа главного калибра, чтобы отправить на дно эту лоханку вместе со всеми ее самолетами. К сожалению, до тридцатого года новая война не разыгралась, а самолеты развивались не по дням, а по часам, становясь все опаснее и опаснее. И вот - третий удар. Создатель телевидения - системы передачи изображений на расстоянии - Зворыкин применил свой талант в военном деле. У Священной Римской Империи уже были управляемые бомбы, управляемые радиокомандно, но русские пошли еще дальше. Они испытывали бомбы с телевизионным управлением. Теперь - стратегический бомбардировщик, с которого сброшена бомба - уже не должен был видеть цель, он мог обнаружить ее загоризонтно, радаром - а видеть ее он может через телекамеру, установленную на бомбе.[58 - Если автор и прогрессорствует, то совсем немного. Телевидение - было уже в воюющей Германии в 1942 году. А
в 1944-1945 году бежавший от большевизма в САСШ Зворыкин - уже строил первые образцы телеуправляемого оружия. Они состояли из трех частей: самолет управления (переделанный торпедоносец Эвенджер), беспилотный самолет специальной конструкции, управляемый с Эвенджера при помощи телесигнала - и бомбовая нагрузка на нем. Система предназначалась для выведения из строя японской ПВО и поражения особо важных целей без риска для пилотов. К 1947 году она была вполне отработана, но Конгресс прикрыл программу для экономии расходов. В СССР - в тридцатые годы проблемами телеуправляемого оружия занимался Бекаури, правда, из-за низкого инженерно-конструкторского уровня все было на уровне шарлатанства. Но концептуально то все было верно! И телеуправляемые танкетки и катера, и телеуправляемые бомбы, стартующие с борта стратегических бомбардировщиков.] Атака врага, которого не видишь, атака бездушных машин на огромные корабли Британской империи - вот истинный кошмар морских лордов. Так что атака на Инжирлик вполне оправдана, и риск потерять четверых верных и преданных солдат - более чем приемлем.
        - Давай!
        Винтовка едва слышно хлопнула - и часовой повис, перегибаясь через ограждение вышки. Лязг затвора, второй в прицеле. Хлопок - точно!
        Точно…
        - Пошел!
        Порке - перебежал вперед, присел у самой, прикрытой брезентом стальной птицы на колено, держа свой сектор. Следом - перебежал командир.
        - Прикрывай, не высовывайся…
        - Есть…
        Помимо основного - у боевиков САС было еще одно задание, его знал только командир группы. Он даже летал в Глазго, чтобы посоветоваться с доктором Бердом,[59 - Джон Лоджи Берд, один из изобретателей телевидения, шотландский инженер. Наследник доктора Артура Корна, немецко-британского изобретателя, создавшего факс, фототелеграф, впервые передавшего телеизображение на расстояние 1800 километров в 1906 году. Берд в свою очередь изобрел цветное телевидение. создал успешно действующий телеприемник в 1926 году, а в 1928 году изобрел "фоновидение" - пролог видеомагнитофона. Он так же изобрел фиброоптику, первые приборы ночного видения, ноктовизор (один из прототипов радара).] основателем британского телевидения. Это задание - командиру группы дал его отец, бригадир Джеффри Ноулс, ныне начальник отдела в MI6, присовокупив, что если сын выполнит его - он вполне может рассчитывать на благосклонность Его Королевского Величества. А это значило - орден Бани и возведение в рыцарское достоинство. Задача - захватить и любой ценой переправить в Англию управляющий механизм нового русского оружия.
        MI6 имело агентов в России, одному из которых удалось завербовать человека, имеющего отношение к совершенно секретной программе управляемого ракетного вооружения. К сожалению - он не был физиком и смог описать программу только в общих чертах. Если верить ему - то выходило, что русским удалось поставить телевизионную систему непосредственно на саму управляемую бомбу, а блок управления - разместить в фюзеляже самого обыкновенного стратегического бомбардировщика Юнкерса, какими был вооружен русский флот.[60 - Профессор Гуго Юнкерс работал не только на Германию, но и на ее союзницу Россию. Фабрика размещалась в подмосковных Филях, там же были и аэродинамическая труба и мощное конструкторское бюро. К описываемому периоду - профессор Юнкерс уже готовился выкатить самолеты дальнего действия с авиадизелями Майбах, способные доставить 5-7 тонн бомбовой нагрузки на расстояние в двенадцать - четырнадцать тысяч километров. Отрабатывались так же дальний стратегический разведчик и система дозаправки в воздухе. И все это должно было производиться в России на русских заводах.В нашем мире большевики отняли у
немцев фабрику, после чего мы вошли в войну без стратегической авиации…] Получалось так, что русским удалось обеспечить двусторонний обмен с самолетом управления, передачу и сигнала управления, и изображения с камеры одновременно, да еще и в экстремальных условиях, с несущейся на скорости несколько сот миль в час бомбы. Да еще и при работающем двигателе, который сам по себе создает помехи! И все это - русские умудрились как-то сделать в ограниченном объеме, еще и оставив место для бомбовой нагрузки!
        Получалось, что русским удалось сделать абсолютное оружие, смертельно опасное даже само по себе. А если учесть разворачивающиеся во всем мире исследования по делению радиевых материалов! Доставить в Британию часть этого механизма, прежде всего приемник - передатчик сигнала, значит, британские ученые смогут скопировать его, или понять, как он работает и по крайней мере разработать меры противодействия. Если, по крайней мере, понять, на какой частоте он работает - можно забить или заглушить сигнал. А если этого не сделать - в один прекрасный день армады Юнкерсов могут появиться над Скапа-Флоу и Британия в один день останется без флота!
        Так что - командир группы САС, лейтенант Армии Ее Величества должен был исполнить намного более важное задание, чем сказал ему полковник Дэвид Стерлинг. А взрыв - уже скроет следы. Русские просто не поймут, что кто-то не просто совершил диверсию - а украл исполнительный механизм нового оружия.
        Именно поэтому - в Акротири ждут своего часа еще три четверки САС. Именно поэтому - там же коротают дни трое лучших пилотов Британского Королевского Воздушного флота, каждый из которых имеет опыт посадок ночью и в экстремальных условиях. И все - зависит от него, лейтенанта Джона Нолса…
        - Минируем? - перебежал и Марк
        - Заткнись. Смотри справа…
        Марк удивился: чего смотреть, заложили заряд и дальше пошли. Но в САС не принято было обсуждать приказа командира - поэтому Марк молча сделал то, было приказано.
        Ножом -стропорезом - лейтенант обрезал завязки на брезенте с одной стороны. Осторожно приоткрыл брезент, достал карманный фонарик Фарадея,[61 - "Вечный" фонарик, с катушкой Фарадея.] потряс его, включил. Фонарик отозвался тусклым пучком света - но большего и не требовалось…
        Где оно…
        Кажется, это… неужели?
        Он вдруг понял, что то, что они считали реактивным двигателем - скорее всего и есть защищенная антенна. Значит, русским все же не удалось решить задачу передачи сигнала при работающем реактивном двигателе, как они думали, и перед ним - типичная планирующая управляемая бомба, сбрасываемая с большой высоты. Уже хлеб…
        Но сигнал - похоже, все-таки в две стороны передается.
        И похоже…
        Что тут за кронштейны…
        Лейтенант достал универсальный инструмент, какой используют авиамеханики для мелких работ по двигателю и карманную алмазную пилку…
        Не исключено, что двигатели тут все таки могут быть. Судя по кронштейнам - они предназначены для примитивных ускорителей порохового типа. Примерно таких, какие используют на самолетах.
        Лейтенант - а он все таки был умен и образован - моментально прикинул схему применения нового оружия. Оператор с борта самолета - выводит бомбу на походный или боевой ордер флота. Выбирает себе цель. После чего - дистанционно дает команду на включение пороховых ускорителей. Бомба начинает разгоняться, скорее всего управление теряется - но это уже маловажно. А если не подвешивать эти ускорители - бомба тоже может применяться…
        Возможно, даже так…
        Часть самолетов сбрасывает такие вот управляемые бомбы с ускорителем, а часть - без. При атаке - расчеты пом-помов[62 - Устаревшее британское флотское средство ПВО, двухфунтовая автоматическая пушка, представляющая собой пропорционально увеличенный станковый пулемет Максим. Флоты континентальных держав и САСШ уже обзавелись более мощными Браунингами, Эрликонами, Бофорсами - а британцы все никак не могли отказаться от устаревших пом-помов.] сосредоточат весь свой огонь на бомбах с пороховым ускорителем, благо они видны намного лучше. А в этот момент - на корабль обрушиваются подошедшие незаметно управляемые бомбы без ускорителей. Он знал флот, проводил эксперименты и выяснил, что при прорыве управляемого оружия или самолетов к кораблю начиная с дистанции примерно в семь десятых мили, эффективность огня пом-помов начинает резко падать. А тут - в горячке боя, при явно видимых отвлекающих целях…
        Вполне могут и прорваться…
        Размышляя - лейтенант уже вскрыл достаточной ширины люк, и только хотел воспользоваться фонарем, чтобы подсветить и понять, что именно демонтировать, как раздался предупреждающий крик ночной птицы.
        Патруль!
        И вот тут - британцы допустили смертельную ошибку.
        Орлы не летают по ночам!
        Солдат второго года службы, в простонародье "чиж" Гиви Гевечкория - это отлично знал, потому что родился в Грузии и видел орлов. Помнил, как они кричат.
        Он сделал еще шаг, второй - машинально, пока переваривал эту мысль. Орлы не летают по ночам - значит, и не кричат по ночам!
        - Господин ефрейтор! - крикнул он, и подавился своим криком…
        А Мирза - принял решение бежать отсюда.
        Он был из рода крымских татар. Небольшого, но гордого народа. И он не мог принять, как его здесь унижают. Просто не мог.
        На вербовочный пункт его отвел сам отец. Семья была большая, бедная, даже, несмотря на природу, щедрую крымскую землю. А в армии - платили деньги, кормили, обмундировывали, учили. Инстинктивно - этот много повидавший человек понимал, что именно армия - может послужить тем трамплином, который подбросит вверх старшего сына. А потом он вернет долг, поможет семье.
        Но все получилось не так.
        Мирза были сильным, его руки закалились в крестьянском труде - но он был маленького роста. И плохо плавал - если русские не боялись воды и плавали как рыбы - то татары за редким исключением не учились плавать и боялись воды как огня. Поэтому - его не взяли в морскую пехоту. У него не было полного среднего образования - поэтому от него отказался флот, на флоте нужны грамотные, даже матросам приходится исполнять сложные команды и работать с оборудованием. Так он и оказался здесь, в батальоне аэродромного обслуживания.
        Что с ним будет потом - он прекрасно знал. Хохол - крайне злопамятен, он ненавидит его. Рано или поздно - он его покалечит. Значит, надо бежать…
        И он стал отставать со своим пулеметом.
        И отстал уже довольно далеко, когда все началось…
        Он видел в темноте лучше, чем кто бы то ни было - у них в хижине и сейчас не было электроэнергии, жили при керосинке, а керосин стоил дорого. Его глаза моментально привыкали к темноте, и он видел лучше и дальше остальных.
        И потому - он увидел, как упал у самого капонира один из его сослуживцев, через долю секунды второй, и как к двум оставшимся - ринулись черные тени. А через секунду - прямо около уха прожужжала оса, и он почувствовал, как близко она прошла. И он упал на бетон, и открыл огонь из своего Мадсена…
        Здоровяк поймал руку командира, нажал несколько раз - как договаривались, это была немая связь…
        Патруль. Четверо.
        Командир коснулся плеча снайпера, разрешая ему действовать.
        И в этот момент - орлом крикнул Порке.
        Черт!
        Один из русских начал останавливаться - а потом крикнул что-то на своем языке. Командир понял, что они обнаружены и сдавил плечо снайпера. Снайпер выстрелил, русский подавился криком. Едва слышно щелкнула резина Порке. Командир - бросился вперед, сжимая в руке пилку - нож доставать было некогда.
        Налетел на русского, забыв все приемы, с размаху ударил его пилкой, кажется в глаз. Русский подавился своим криком, он был примерно такого же роста и веса, от него пахло потом и еще чем-то, а на груди висел пистолет - пулемет, который сейчас упирался британцу в грудь и сковывал действия. Он выдернул пилку из чавкающего, пахучего мяса, замахнулся еще раз, русский взревел от боли - и тут, откуда то с тыла, откуда пришел патруль - ударил ручной пулемет. Лейтенант видел вспышки, не понимая, почему не стреляет снайпер. Потом - что-то ударило по голени с такой силой, что он повалился вместе с русским на бетон, понимая, что неприятности, которые он ждал с самого начала - все таки не миновали их. Но он не знал, что неприятности только еще начинались - для всех. Одна из пуль ручного пулемета - попала аккурат в боеголовку экспериментальной планирующей бомбы, вызвав детонацию почти тонны высокоэффективного взрывчатого вещества. И все разом закончилось и для британцев, и для русского патруля. Только не для Мирзы - по какой-то причине ударная волна забросила его в пустой капонир, прежде чем от взрыва
сдетонировала еще одна боеголовка. Нарушение инструкции, согласно которой снаряженные боеприпасы нельзя оставлять рядом с самолетом (с утра планировались учебные пуски) - обошлось как нельзя дорого…
        Пожар удалось погасить только к середине следующего дня.
        Итог: четыре полностью уничтоженных стратегических бомбардировщика и шесть - поврежденных с разной степенью серьезности. Сильно повреждена новейшая военная база. Сорваны учения, сорвана работа по новейшим средствам поражения воздушного базирования.
        После того, как за поврежденным ангаром нашли одного часового с ножевым ранением и одного - с дыркой в черепе, стало понятно, что на базу был налет. К закату - недалеко от базы нашли брошенный кем-то грузовик, в котором были мешки с рисом. К вечеру - удалось найти и поврежденную часть забора с явно перерезанной проволокой.
        Было похоже, что все участники налета погибли.
        Мирзу отправили в больницу. А как только он поправился - перевели в тюрьму. Газеты сообщили, что террористы - совершили налет на русскую военную базу с целью совершения диверсии. Остался жив их сообщник внутри базы, крымский мусульманин, которого будет судить трибунал.
        Российская Империя
        Область Войска Донского
        Окрестности станицы Вешенская…
        21 апреля 1949 г.
        Весна выдалась дружная, теплая. Казалось - еще вчера за сенами куреней лютовала метель, а на Дону лед был таков, что можно было устраивать пляски с хороводами. Что кстати и делали: посиделки с танцами, кулачные бои, даже ярмарки. Но пришла весна, ранняя, неожиданная, для этих мест, дружная. И пахнуло теплом, застонала земля, освобождаясь от ледяной хватки зимы. В последних числах марта взломало Дон - шумно, с треском и грохотом лопнул его ледовый панцирь, и в проломы хлынула черная, выстуженная вода, радуясь вновь обретенной свободе. Старики еще ждали - зима коварна, говорили они, нет-нет да прихватит, напомнит о себе стылым северным ветром, закружит снегопадом. Но нет - весна так и не сдала своих позиций, а к середине апреля сход постановил - сеять.
        Дон жил своеобразно, впрочем, как и всегда. Здесь хоть и служили русскому Государю - но не считали себя полностью русскими. Русские - это мужики, а они казаки, воины и землепашцы. Здесь были свои нравы и свои порядки, здесь высшим органом власти являлся казачий круг, а высшим должностным лицом - избираемый кругом атаман. Конечно - и атамана утверждали высочайшим указом, да только казаки и припомнить не могли, когда последний раз было бы такое, чтобы не утвердили. Здесь были и помещики, были и богатеи - но как-то так получалось, что большая часть земли принадлежала простым казакам. Которые и с винтовкой и с сохой обращались как иные с ложкой за обедом.
        Раньше пахали на быках - сейчас прошли те времена. Трактора, трактора… Несколько заводов - Алиссон под Тулой, Путиловский в Санкт-Петербурге теперь выпускали стальных коней и казна давала каждому крепкому хозяину, желающему такой приобрести ссуду на десять лет и без процентов. Вот и ушли в прошлое быки, меньше стало и коней - а по улицам старых, с вековой историей станиц, под ругань и надсадный кашель стариков (дымом пыхает как… антихрист) теперь ползли трактора и грузовики…
        Вернувшийся с чужбины, с Восточных территорий и осевший на земле хорунжий Григорий Велехов был в станице одним их тех немногих людей, которые понимали что-то в технике. Научился в армии - ибо вышло так, что коня у него не были, вот и направили не куда-нибудь, а в только создаваемые бронетанковые войска. Так он и ломал службу все три положенных года - грязный, в замасленной спецовке, с кувалдой в руке. Танки тогда были бензиновыми, норовистыми, то и дело слетали гусеницы, и приходилось прилагать немалую силу, чтобы натянуть гусеницу обратно. Еще двигатель… фильтры для топлива и воздуха постоянно забивались, двигатель терял мощность, приходилось снимать и прочищать. Так и получилось, что пока все казаки служили в кавалерии, Велехов возился с железяками. Тогда был самый накал борьбы между кавалеристами и танкистами в Генеральном штабе, казаки естественно были на стороне кавалеристов. Не пришедшийся ко двору Велехов, отслуживший положенные три года в танкистах и полюбивший "железяки", вынужден был уехать на Восток, благо давали землю и ссуды на обустройство. Обустраиваться не пришлось - пришлось
воевать, как и всем другим казакам, приехавшим туда. Из одиннадцати лет, что пробыл на Востоке дослужившийся до хорунжего Григорий Велехов восемь - это война. Война бесконечная, жестокая, подлая. Война взрывов и выстрелов из-за угла, война налетов и засад, война патрулей и конвоев. Все - землю, воду, саму жизнь приходилось выгрызать, вырывать с боем. Каждый день и каждую минуту русские казаки на Востоке отстаивали свои жизни и жизни своих близких с оружием в руках. Про них никто и никогда не напишет - никто и не упомнит всех, кто там лег, кто уехал и больше никогда не вернется. Восемь лет почти открытой войны, восемь лет под угрозой вторжения британских экспедиционных сил. Но он, и другие такие же как он, казаки с Дона, с Кубани, с Терека, с Амура - выстояли. Выстояли и доказали, что эта земля - русская и русский флаг, единожды поднятый на ней уже не будет спущен.
        Потом было еще три года - относительного спокойствия. Да потянуло Велехова к родным куреням, к Дону, благо и курень от отца осталось, хозяйство - не продавать же. Вот и вернулся к родному Дону казак старины Вешенская Григорий Дмитриевич Велехов, по кличке "Араб" привел жену-арабку да пацаненка. Подновили курень, стали на хозяйство. Хозяйствовали - как Бог даст. А Бог давал. Одиннадцать лет на Востоке приучили Велехова к тому, что рассчитывать можно и нужно только на себя и помощи ждать от кого то - тоже не следует. Так он и хозяйствовал - трактор выкупил одним из первых, почти выкупил сто собственных гектаров земли, да обрабатывал сотню гектаров других казаков - за долю в урожае…
        Казаки на Дону встают рано. Пять часов минуло - а в добротном курене Велеховых у самого взгорка, уже загорелся свет. Первой проснулась жена хорунжего, арабка со столь сложным и непривычным для казацкого слуха именем, что все звали ее просто Лена, Елена. Сколько разговоров попервой было - бабы есть бабы, их хлебом не корми дай погутарить на прогоне да косточки перемыть. Но потом, работящая и приветливая арабка прижилась в хуторе, бабы погутарили - погутарили да и забыли, благо тем для разговора всегда найдется и без этого.
        С утра дел полно - коров передоить, да в стадо выпустить, мужу на стол собрать, птицу покормить да на двор выпустить. Тяжела женская доля, недаром бытует горькая поговорка - "коли все девки такие красивые - откуда же бабы то такие страшные берутся". Но Лену не брало ничего - ни годы, ни тяжелая работа в большом, многоскотинном хозяйстве. Обычно, в таких куренях по две-три бабы хозяйство ведут. А она и одна справлялась и оставалась такой же, как и три года назад когда в хутор пришла - гибкой как тростинка, неожиданно сильной, с густой, до пояса гривой иссиня-черных волос, которые она не прятала под косынку, с белоснежным просверком улыбки…
        Проснулся в шесть и Григорий - надо было собираться пахать. На улице играл рожок пастуха, собирающего скот с куреней - только неделю как выпустили с зимнего стойла, седые космы тумана прятались по закоулкам, чувствуя скорую смерть в первых лучах по-летнему жаркого солнца. День и впрямь обещал быть жарким, как раз к пахоте…
        Проснувшись, Григорий одним прыжком спрыгнул с печи, поймал жену, на миг прижал к себе. Достается бабе - и впрямь такое хозяйство не по ней одной. Но ни слова против за все время жизни с ней он не слышал. Оно и неудивительно - у арабов женщина, сказавшая хоть слово против законного мужа, может быть изгнана из дома, а то и забита камнями. Женщина - не человек. До сих пор Григорий помнил страшную, леденящую душу историю, как дуру-девку, нагулявшую брюхо от стоявшего недалеко на заставе казака, родной отец отправил к колонне наливников со связкой гранат в руках. И ведь пошла! Пошла, ни слова не сказав! Вот так вот - на Востоке. Здесь он это не рассказывал никому - незачем было местным знать это. Все равно - не поймут ничего…
        Пожрал, чего на столе было. Казацкая похлебка в это время - с картошкой и мясом соленым, солониной. Холодец вчерашний доел. Иногда рыбка на столе бывала, рыбы в Дону всегда водилась, во всех станицах казаки рыбалили - но сегодня рыбы не было. Раньше к этому времени в куренях последнее подъедали, холодильников то не было, а подвал холодный - сбережет ли? Солонину делали, разносолы закатывали. Осенью муку мололи на мельнице. Сейчас то проще - электричество кинули - вон столбы по степи стоят. К Екатеринодару едешь - элеваторы у Дона, ажник небо закрывают. Железных дорог понастроили, паровозы ревут. Гутарят, что до самой Вешенской скоро дорогу тянуть будут, чтобы значит, можно было прямо от дома на паровозе ездить, куда тебе надо.[63 - Дорогу до Вешенской действительно протянут и мост через Дон в этом месте тоже построят. Но все это будет потом.]
        Когда на пороге куреня робко засерел рассвет, Григорий вышел на баз, по-хозяйски оглянулся. Скотина конечно на его базу была, как без скотины - но кое-кого не было. Не было лошади, а вместо нее гордо красовался своими красными стальными боками почти новенький Алиссон-Чамберс 38. То есть тридцать восемь лошадей, не одна целая упряжка, считай почти тринадцать! Вот до чего казаки дожились - раньше коли есть тройка лошадей - богатый курень, если десяток - к дочери со всего Дона свататься будут. Ну а если сотня…
        А тут - тридцать восемь. Правда, норовистые коньки те, вчера почитай до ночи с проклятым магнето провозился. А ну как откажет - за ремонтом почитай в самый Екатеринодар посыпай, там то дадут рахунку.[64 - Дадут рахунку - то есть исправят, починят. Старинное казацкое выражение.] А времени сколько займет?! А то что самая пахота, а ему не то что себе - и людям надо вспахать. Нонче день известно - год кормит…
        Подойдя к трактору,[65 - Когда говорят о великих жертвах, понесенных русским народом во время форсированной индустриализации, обычно кое-чего забывают упомянуть. Например то, что под Тулой ЕМНИП при царе Николае начал строиться огромный завод североамериканской фирмы Алиссон-Чамберс по производству тракторов (и танков). В Москве тоже при царе построили завод по производству ФИАТов - будущий АМО. И много чего еще строилось на Руси великой и если бы не революция - индустриализация началась бы на двадцать лет раньше и прошла бы тихо и спокойно, без жертв. Я кстати не обвиняю Сталина - он начал с руин, при потерянных двадцати годах и вынужден был догонять.] Григорий погладил облицовку капота - совсем как норовистого коня успокаивал. Где-то на дворе шумно нахлопал крыльями, закричал петух, ему отозвались, закулдыкали рано слетающие с насеста куры. Петухов у Григория в хозяйстве было два - молодой и старый. Старый пока был сильнее.
        - Ну, что… - сказал казак скорее сам себе - кубыть и ехать пора.
        Трактор заводился рывком длинного, измочаленного троса, а перед этим надо было накачать в цилиндры топлива, и еще не факт что заведется с первого рывка. Пускай и лето почти - а все равно трактор штука норовистая. Как зимой хворост с порубок вывозил - так совсем не заводился. Пока завел, раз пятьдесят дернул, не то что замерзнул - пар валил, кубыть сам на себе воз этого хвороста на себе до куреней и дотащил. А сейчас заведется, раз-два и заведется, если магнето опять дурить не начнет.
        Проверил масло, бензин - его здесь по старинке называли "гас" как керосин и продавали в бочках, проверил проклятое мангето - хотя как его толком проверишь. Накачал бензину - даже подсосал через шланг. Посмотрел - там была такая штука, колбочка вроде - бензин чистый. Неспешно размотал длинный трос, навернул на руку.
        - Ну, выручай родимая…
        С первого раза трактор только чихнул, со второго не лучше, зато с третьего, как еще бензину подсосал - запыхал, родимый, едва руку успел убрать. Вот и ехать можно. Плуг - длинный, семилемеховый, земля донская жирная, мягкая, не то что на Востоке, где и четырехлемеховый еле тащится - был подцеплен еще вчера, так с ним и загнал на баз. А смысл его отцеплять, коли завтра опять пахать?
        Из под колес полохнулись, хлопая крыльями куры, бодрый рокот тракторного движка горохом рассыпался по улице. Спрыгнув с кабины, Григорий пошел к воротам - они у него были богатые, стальные, на засове, отодвинул тяжеленный засов в сторону, ногой толкнул ворота и…
        Вот те на…
        - Здорово казак…
        Круглоголовый, крепкий, не толстый, а именно крепкий как двухгодовалый бык, войсковой старшина[66 - Примерно соответствует подполковнику.] Петр Назаров внимательно смотрел на было-к опешившего Велехова. За ним, но на расстоянии гуртовались несколько атаманцнев[67 - Атаманец - нечто вроде адьютанта и телохранителя в одном лице.] и попыхивали дымком два автомобиля-внедорожника. Богато круг живет, богато…
        - Здравия и вам, господин старшина.
        Назаров осмотрелся - по-волчьи, поворачиваясь всем корпусом. Григорий знал, отчего это - британская пуля пометила, давно еще, при штурме Багдада, во время уличных боев. С ним тогда был и вахмистр Пантелеймон Велехов, дядя Григория, они воевали бок о бок. И Господь рассудил - пулемет Льюиса ударил из какого-то дворика по потерявшим на секунду бдительность казакам. Обоих сшибло с коня - только Назаров выжил. А его дядя - нет.
        Пометила тогда казаков судьба. Вот те крест - пометила.
        - Али на баз не пустишь, хозяин?
        - Доброму гостю завсегда рады… - отозвался Григорий
        Отношения с кругом у него были… не ахти. Отрезанным ломтем был Григорий - свой среди чужих, чужой среди своих. Н детей, никого… и с детьми то как то не получалось, у других полон двор, у него ничего. Не даром "Арабом" кличут - араб он и есть араб. Чужой, не казак.
        - Что хозяйка не выходит? - поинтересовался старшина, без задней мысли
        - Не принято это… - глухо ответил Григорий - когда чужой казак в доме, жинка показываться на глаза ему не должна. Обычай такой у арабов.
        - Так мы ж на Дону.
        - Оно так…
        Разговор не клеился…
        - Ты вот что… - старшина не знал как начать - погутарить мне с тобой надо.
        - Надо - так гутарь. Побыстрей только. А то мне пахать ехать надо. Погодь.
        Чтобы не жечь зря бензин, Григорий подошел к трактору, заглушил двигатель. Пыхнув пару раз, агрегат умолк.
        - Теперь гутарь… - Григорий вернулся к старшине.
        - За долю пашешь?[68 - То есть за долю будущего урожая, весьма распространенная практика того времени. Потом казна чтобы создать крупные хозяйства стала давать справным казакам большие ссуды на скупку земель.]
        - Пашу.
        - И как?
        - Не хлеб хватает. Ты не томи, старшина, говори, а то держишь как камень за пазухой.
        - Ты к какому полку приписан? - начал старшина просто чтобы начать разговор - к семнадцатому вроде как?
        - Так я ведь на танках служил, какие там полки. Только что и числился.
        - А потом
        - А потом сами кубыть знаете. На Востоке бултыхался…
        - Вот то-то и оно. Про Восток хочу погутарить с тобой, как с человеком опытным. Беда у меня, хорунжий, беда…
        - Что за беда?
        - Казаков вбили.
        - Где?
        - В Йемене. Знаешь?
        - Не бывал - но знаю. Я севернее хозяйствовал - хотя какое там хозяйство, винтовки из рук не выпускал восемь лет. А Йемен - поганое место. Дюже поганое. На самом берегу оно, кого там только нет. Контрабандисты, махдисты, шииты.
        - Откуда знаешь? Не бывал же…
        - А на Востоке все про всех знают. Ты говори, старшина чего хотел.
        - Чего хотел… На службу в войско пойдешь?
        Григорий сплюнул на чисто выметенную землю.
        - Ну какой из меня служака, в мои то годы. Я и в седле сидел последний раз… прошлым летом, кубыть…
        - Ты не спеши… Ты Хомутова помнишь?
        - Терентия Павловича?
        - Его самого.
        - Помню, как не помнить. Он сотней командовал, там где нам землю дали. Гарный казак, лихой… - Григорий нахмурился - это его вбили?
        - Нет. Я ему вчера телефонировал в Багдад, он теперь четвертым полком командует, стоит в Багдаде. Спросил, что он мне с горя хорошего скажет. Он мне обсказал - что мол так и так, тебя надо разыскать.
        - А зачем не сказал?
        - Не сказал…
        Григорий смотрел в землю, как упершийся бык. Молча. Со дороги на баз зашли и атаманцы, незваными.
        - Казаков ведь вбили, подумай… Не застыдишься ли, если отказ дашь?
        - Не застыжусь. Я зарок дал, винтовку в руки больше не брать. Хватило мне - во!
        Григорий махнул рукой над горловой словно шашкой.
        - Да и потом сейчас какой из меня боец. Казак третьего призыва. Молодых кого попроси, старшина. Не поеду туда. Не могу.
        - Да чего ты кобенишься как баба! - крикнул не к месту один из атаманцев.
        - Чего?! А ну…
        Старшина вовремя заступил дорогу, перехватил, гаркнул громовым голосом, отработанным за время службы.
        - Цыть, вражьи дети! А ну, смолкли все! Чисто как бабы! Пошли вон со двора!
        И чуть погодя добавил привычное
        - Перепорю!
        Атаманцы смутились - да и знали они, к кому приехали, ходили слушки по Дону. С Арабом не связывался никто, даже в шутку. Сторонились его. И теперь, подталкивая друг друга чужие, незванные гости потянулись с база.
        - Ну, смотри сам, Араб… - тяжело сказал старшина, по-кочетиному топнув ногой. Мое дело предложить, твое отказаться. Не хочешь - дело твое. Тебе жить…
        Плюнув на вытоптанную землю база, войсковой старшина пошел на выход, тяжко ступая подкованными сапогами. У ворот остановился.
        - Погодь… Сказать забыл. Ты Слепцова помнишь? Слепцова Михаила. С твоей кубыть станицы, с Вешенской.
        - И что?
        - Убили казака. Конвой вел. Ну, бывай. Добре тебе отпахаться…
        На улице глухо заворчал дизель, выскочившие по ранью казачата восторженно перекрикивались, глядя на машину войскового старшины - но Григорию было не до этого Присев прямо у стены, на землю, он долго сидел, тупо смотря перед собой и что-то говоря на непонятном никому в станице, гортанном, с орлиным клекотом, наречье…
        Отпахаться он так и не отпахался на сегодня.
        Вспахать намеревался много, гектаров тридцать - но солнце клонилось уже к закату, а вспахал едва десять. Жгло в груди, давило, весь свет не мил был. То и дело останавливался, садился прямо у трактора - и думал, думал, думал.
        Век бы не думать таких дум.
        Как же попал Мишка…
        Мишка остался. Они были соседями, с детства вместе во всем. Потом только армия разделила, Мишка - в семнадцатый полк, в Баклановский, а его в танковый полк. Ну а там рассудили - раз казак, значит - в моторизованную разведку. Тогда еще ни танков толковых не было, ни тактики их применения - все на ходу при придумывали. Дали им танкетку - смех один, с одним крупнокалиберным пулеметом и без рации. И что это за танкетка? Как разведку то вести, если рации нет. А так и вести - выскакивать на танковую колонну противника и погибать с честью. Остальные услышат, что бой идет, мабуть сориентируются.
        Конечно, погибать никому не хотелось, придумывали много чего. Потом и рации появились, пересели с гусеничной тяги на колесную - бронеавтомобили появились. Они тише идут и пушка там - уже посолиднее, тридцать семь миллиметров. Он уже не застал такие, уходил со службы. Сейчас, говорят связь с каждым танком есть, раньше и с командирским то не было.
        А Мишка отслужил в кавалерийской разведке, Георгия второй степени получил, за что не рассказывал. А как срочную отломал - на Востоке же и остался, еще и друга своего сманил. Как послушаешь его, уши развесишь. А получилось… как получилось! Когда в Карсе на станции сошел кипятка набрать - станцию из миномета муртазаки накрыли. До сих пор вспомнить страшно, что было. Несущие лошади, горящий на путях вагон, истошные вопли, крови на перроне - попали, таки суки, в самый перрон попали…
        Как же он сподобился то…опытный казачина был, осторожный, хитрый. Не расставался с оружием, не рисковал особо - но и не отсиживался. За его голову одно время муртазаки тысячу золотых давали… впрочем, тогда за них за многих за головы золотые сулили. Уж очень они муртазакам да шейхам местным крови попили.
        Конвой вел…
        И все равно непонятно. Конвой ведут - там же не в одиночку, там казаков - с полусотню, при пулеметах, при броне. Двадцать лет ведь воюем с лишком, уж чего-чего - а колонны то гонять научились за это время. Мишка и сам - двадцать с лишком лет на Востоке и срочную там же служил, и потом дослуживать остался. Как же его побили, вместе со всеми?
        Вот тебе и житуха. Жил казак - и нет казака. Сколько могил таких на Востоке, сколько русских костей по пустыням да дорогам - непогребенными лежит?
        Злобно сплюнув, пнув ногой подвернувшийся ком земли - так что он в прах обратился - Григорий злобно рванул веревку, заводя трактор. Надо домой ехать, какая к чертям пахота, и так тошно без пахоты. Полежишь, холодненького молока попьешь - может очунеешься[69 - То есть придешь в себя. Старинное казацкое выражение.]…
        Трактор чертом попер из борозды, пошел по целине. По левую руку, спокойно и величаво катил свои воды к далеким морям Дон…
        Трактор он до дому не довел - сломалось что-то. Так и бросил у поля в борозде - не уведут, тем более что сломанный. Так все бросил - и пошел к куреням, выбравшись на дорогу и отмахивая, как в армии рукой. Заорать бы, взреветь дурниной, вырвать из себя зазубренный осколок боли, поселившийся незваным гостем в груди - да не дает что-то. И слез нету, сухи щеки - потому что не плачут казаки, казаки - мстят. На том и держатся…
        У самой станицы на дороге попалась Грачиха - старая, схоронившая своего казака уж десять лет назад казачка вдова. Острая на язык и злая. Откуда шла - не пойми, с мешком каким-то. Разговаривать с ней у Григория не было никакого желания - а вот Грачиха никак язык свой не прикустит
        - Здорово дневал, сосед… - издалека начала она
        - И вам здоровья - буркнул Григорий, попирая вытоптанными чувяками пробуждающуюся от мерзлого сна жирную донскую землю.
        - А смурной что какой? Ажник дурно делается, коль смотришь на тебя.
        - Так и не смотри, коли дурнеет. Я не девка на выданье, чтоб смотрели на меня.
        Грачиха покачала головой
        - Вот смотрю я на тебя сосед, и все думу думаю. Надо было тебе казачку в жены брать, нашу - а то как жил сычом, так и живешь…
        - Цыть, дура баба! - крикнул Григорий - учить меня! Иди куда шла пока плеткой - да ума не вложил.
        - И пойду! А ты подумай за слова то мои, подумай! Тебе жить! - крикнула Грачиха, прибавляя ходу
        - От дура баба… - потерянно проговорил Григорий
        Дорога, натоптанная в степи, напитанная весенней влагой, разъезжающаяся под ногами вела к родным куреням, где-то в небе вел белую строчку аэроплан, да играла на полем какая-то птица, то ныряя вниз к самой земле, то взмывая в бледно-синюю, исполненную рваных в клочья облаков - но у казака перед глазами было не это. А была у него перед глазами дорога, петляющая серой змей между скал, и зеленая, вспухающая вспышками лента колонны, огрызающаяся огнем в попытке обмануть безжалостную, неумолимую судьбу, и горящий бензин, рекой текущий под колесами, и казак, лупящий из пулемета с колена куда то вверх, там где меж скал засела смерть. И было ему от этого так… что хоть в петлю.
        У крайних куреней Велехов оглянулся - будто украл чего - и пошел задами, миновал свой, еще один старика Маныцкова, где сейчас его два сына хозяйствовали - и вошел задами на третий. Хриплой, самозабвенной яростью зашелся цепной кобель.
        - Кто-й то…
        - Здорово дневали, хозяева… - сказал Григорий
        С база на огород, где только еще сошел снег и ничего не родилось, только что гряды прокопали выглянулся хозяйка…
        - Здорово и тебе сосед. Чего прибег?
        - Дело имею. До твоего казака.
        - А… Ну иди в дом, там он… курево свое жжет, анчибел[70 - Раньше так называли антихриста.] проклятый…
        - Ну… не ругай казака, еще пригодится по хозяйству то
        - Ага, пригодится… Только что бока отлеживает, да на курево деньги переводит… от казака толку… ты туда иди, собака там… Да не вляпайся… - закричала Наталья, принимаясь снова за работу, картоху на посадку перебирать. Раньше тут картоху не сажали - а теперь, как сажалки появились только так, зимой правдаться[71 - То есть питаться.] сей самое то, свалил в погреб и всего делов.
        Казак второго призыва, урядник Петро Кательников и впрямь - пока жинка работала, лежал на лавке, да смолил какую-то дрянь… махорку что ли купил такую… вони по всему куреню. В просторном, недавно выстроенном доме - вот и говорят бабы, что от казаков толка нету - было тихо, покойно, желтели в углу иконы, да возилась в углу у печи недавно опоросившаяся свинья. Холодно еще на базу, решили в дом взять…
        - Здорово дневал, хозяин… - Григорий сбросил грязные чувяки, в которых шел с поля, размашисто перекрестился на образа
        - Дорогому гостю всегда рады… - хозяин принял вместо лежачего положения сидячее - проходи, погутарим… А то тошно мне что-то, хоть в прорубь башкой.
        - Тошно… Так ты бы пошел, да жинке помог, коли тошно…
        - А… Бабская работа - пусть баба и делает. С чем пришел, с добром, али…
        Григорий замялся
        - Али… Есть чего?
        - А то ж…
        Хозяин тяжело поднялся с лавки, полез на печь, чем-то долго громыхал там, будто железо сложено - и снова спрыгнул на пол, держа в руке замотанную в какие-то ситцевые тряпицы едва початую четверть самогона. Григорий снял с полки стаканы, мыть не стал, просто дунул в них, да обтер краем висящего рядом рушника. Хозяин разлил таящую в себе огонь жидкость…
        - Ну, будем… - хозяин поднял бокал
        Григорий покачал головой
        - Что?
        - Войсковой прибегал с утра… - глухо сказал Велехов.
        - И что? Говори, не томи душу.
        - Мишку Слепцова вбили.
        - Совсем?
        - Вглухую…
        - Как?
        - Конвой вел. На территориях
        Хозяин помотал головой, как бык, получивший удар кувалдой, перед тем как острый нож перехватит горло и на землю хлынет потоком кровь.
        - Давай… чтобы земля пухом.
        Молча хлебнули - жидкий, обжигающий глотку огонь, семидесятиградусный первач, валящий с ног. И впрямь - хотелось свалиться с ног и лежать, лежать… все время лежать.
        Хозяин молча разлил еще по одной, мутная жидкость колыхнулась в стаканах, когда он неловко задел столешницу. Хлебни - и огненная вода выбьет из головы остатки мыслей, поработит память, сделает врагов друзьями… только потом будет еще мерзее.
        Покачав головой, Григорий отставил бокал в сторону.
        - Я еду. А ты?
        Хозяин взял стакан, подержал его в руке - и поставил на стол
        - Ничего не изменишь.
        - Изменишь. У тебя сын куда убег?
        - В Екатеринодар поехал…
        - Если не мы… разгребать придется ему. Надо, Петро.
        Словно вихрь ворвался в курень… и хозяин едва успел подхватить четверть самогона, где еще больше половины осталось, а вот стакан подскочил и грохнулся на пол, и покатился, оставляя блестящую пленку на струганных половицах, и тревожно захрючала проснувшаяся свиноматка…
        - Но, будя!
        - Пшел! Пшел вон с куреня!
        Наталья, получив первый отпор отскочила, подбоченясь, уперла руки в бока
        - Пшел с куреня сказала! Сыч проклятый, сам не живешь и казакам не даешь, на войну подбиваешь… пшел!
        - Будя! - крикнул хозяин дома - не гневи! Как скажу так и будет!
        - Скажет он! С куреня ни ногой! Ему надо - пусть и едет на свой восток! Забыл как братьев схоронил!? Забыл, какой вернулся!? Не пущу со двора…
        Хозяин с немалой силою своей навалился и выдавил жинку свою на баз, где и отвесил ей, по видимому, горячих, что в мужской разговор вмешалась. Потом - вернулся, грохнулся на колченогий табурет, хлопнул от души по столешнице. На базу тихо всхлипывала жена.
        - Когда же кончится то… На кой черт нам то все это…
        - Без тебя - не справлю службу, сам знаешь. Ты казачина дельный, еще двоих - и можно.
        - А кого еще то?
        - Губастого покличу… и Чебака.
        Хозяин с сожалением посмотрел на едва заметную пленку на полу - след от пролитой горилки. Дорогая нынче горилка…
        - А и дело… - наконец сказал он - помирать, так один раз.
        На баз свой Мелехов пришел уже к вечеру, веселый, но ступал твердо. Захлопнул ворота, лязгнул засовом, тяжко тупая по земле прошел в дом. Жинки дома не было - со скотиной занималась. Немного подумав, казак полез на печь, и на ней, в самом дальнем углу, нашел то что искал - длинный, пахнущий смазкой, обернутый брезентом сверток. Стащил его с печи, освободил на столе место, аккуратно развязал завязки, развернул брезент. Перед ним было то, к чему он поклялся всеми святыми больше не прикасаться - оружие. Тяжелый Браунинг БАР лицензионной работы под русский трехлинейный патрон и два германских Маузера - пистолет, и пистолет-карабин с отъемным прикладом и длинным, морским стволом. Когда то давно это оружие здорово выручало его, потом оно долго лежало забытое, на печи, но зачем взял с собой, если не думал, не подозревал, и даже смутно не надеялся, что придет время, и руки снова лягут на холодную сталь, ощутят смертоносную тяжесть оружия.
        Тот, кто ступил на этот путь - уже не сойдет с него никогда. Они прокляты… прокляты, но не забыты. Каждый раз - о них вспоминают вновь.
        Застучали по полу шаги, неторопливые, в дом, тяжело громыхая полными подойниками вошла жена. И - обмерла, глядя на разложенное на столе, матово поблескивающее в свете лампы с простым железным абажуром оружие.
        - Ты…
        - Надо, Лена… - сказал Григорий, морщась как от боли, все-таки не давало покоя, не отпускало его - никак без этого.
        - Обещал же… - простонала по-русски жена
        - Знаю. Обещал. Но без этого - никак. Брата у меня - убили. Брата…
        Месяцем ранее
        Лондон, Великобритания
        11 апреля 1949 г.
        Четырехдвигательный Аргонавт компании "Транс-Канада" медленно разворачивался над Темзой, заходя на посадку в Хитроу, главном гражданском аэропорту столицы Соединенного Королевства и главного города Метрополии. На Темзе, как обычно, шла работа, буксир - тянул цепочку нефтеналивных барж, какие-то краны - что-то строили на берегу. Говорили, что перевозки по воздуху скоро будут столь дешевыми и доступными, что большая часть отправлений - будет перевозиться именно по воздуху, а не по воде. Наверное, так оно и будет, прогресс шагает семимильными шагами. Один из пассажиров этого рейса - отлично помнил, как он учился летать на Де Хэвиленд Мот, "тигровом мотыльке"…
        Человек, который сидел у самого иллюминатора - всем своим видом подходил под определение "британский джентльмен". Это определение, бренд, торговая марка, если так будет позволительно сказать, точно такая же, какой является "германский офицер" или "русский офицер". Абсолютистские диктатуры континента не знают свободы, и люди, которых они рассылают нести и представлять империю в разных уголках земного шара похожи друг на друга - как винтики в машине. Полное осознание долга, готовность на все, ради выполнения приказа, руки, привычные к оружию. В отличие от них - британцы, дети свободы - самим своим видом внушают желание подражать им, а не подчиняться. Безукоризненный выбор костюма, обуви, часов - британцы до сих пор предпочитают карманные часы распространенным на континенте наручным - это тоже традиция, смотреть на часы, совершая при этом маленький, но столь притягательный ритуал. Манеры, внушаемые в лучших школах для мальчиков, ненавязчивые и изящные. При этом - чаще всего острый и изворотливый ум, закладывающийся в злых шутках и розыгрышах, которыми полны британские частные школы. Умение повелевать
и подчиняться, работать в команде - Империя здесь делается в командах по регби. Все это - закладывает основу, фундамент Империи. Без таких людей, готовых ежеминутно, ежедневно, ежегодно нести "Правь Британия" в самые удаленные уголки мира - империя немыслима.
        К сожалению - это только внешняя упаковка, надо сказать весьма привлекательная. А что за ней… Массовая содомия - британские школы для мальчиков весьма этому способствуют. Злоба и хладнокровная жестокость - в отличие от той же России британцы совершенно не задаются фундаментальными вопросами бытия и не терзаются душевными муками, если им предстоит совершить массовое убийство или они его уже совершили. Способность к злым розыгрышам, только тем, которые стоят человеческих жизней - при полном удивлении и негодовании относительно того, а за что это потом их принимаются бить. Полная уверенность в собственной правоте и непогрешимости - далеко не всегда это идет на пользу, бригадный генерал Пенн-Саймонс благодаря этим типичным для британца качествам бросил целый полк на штурм холма, кишащего бурскими снайперами, погиб сам и погубил полк. В любом случае - что континенталам, что кому-либо другому - от британцев стоит держаться подальше…
        Человек, который возвращался сейчас в столицу метрополии - загорелый и неприметный, с правильным, породистым лицом и подтянутой фигурой - в чем-то был другим. Возможно, сказывалась континентальная кровь - его матерью была красавица Аврора, ведущая происхождение от Жерома де Бонапарта из рода Бонапартов. Она вышла замуж за представителя гайлендерского[72 - Шотландские горные кланы, в отличие от англичан католики. Вели долгие и жестокие войны с британцами. По сути - британский аналог кавказцев.] клана Брюсов, в чьем роду был Роберт Первый, Король Шотландии. Вероятно, именно в честь Роберта Первого был назван скводон-лидер (лидер эскадрона) КВВС[73 - Королевские военно-воздушные силы.] Роберт Брюс, человек, благодаря своим славным корням, и благодаря тому, что впервые он поднялся в воздух в девять лет - совершенно не ведавший страха…
        Его отец, Гордон Брюс, дослужившийся до вице-маршала авиации - долгое время служил на Востоке. Маленький Роберт - еще с детства проявлял особый интерес к чужим языкам, обычаям, манерам. Он родился в Судане, где тогда служил его отец. Несмотря на поразительный разгром махдистских орд - исламский экстремизм никуда не делся, Восток есть Восток, люди помнили унижение и готовились отомстить. В Судане - Гордон Брюс и его люди вели исследования в области воздушной разведки и атак авиацией земли, закладывали основу штурмовой авиации, были первопроходцами. Что касается маленького Роберта - нудным занятиям в школе он предпочитал прогулки по окрестностям и мелкое хулиганство…
        Он всегда помнил свою первую схватку. Он был за пределами базы, на берегу речки, чья вода была разукрашена всеми цветами радуги (туда сливались отходы с базы), и на это было очень интересно смотреть. Он уже собирался бежать обратно, когда какие-то местные пацаны окружили его.
        Их было несколько. Босоногие (впрочем, и сам Роберт не слишком то нуждался в сандалиях) чернявые, одетые в то, что любой британский родитель счел бы ужасными лохмотьями - на самом деле такая одежда лучше, чем британская защищала от жары. Несмотря на то, что им всем - и Роберту, и тем, кто его окружил было по семь - восемь лет - настроены они были воинственно.
        - Червяк! - прервал молчание один из местных пацанов, видимо, предводитель маленькой шайки - ты червяк.
        Роберт нахмурился. Он еще не имел представление о чести - но инстинкт подсказывал ему, что терпеть такое нельзя.
        - Червяк! Ты червяк! - повторил парнишка - вот увидишь, скоро мы растопчем вас! Растопчем!
        У Роберта было оружие. Конечно не фамильный дирк - метательный кинжал с тяжелой рукояткой - но оружие вполне приличное. У матери - обломился кухонный нож у самой рукоятки, он подобрал обломок, затупил его часть и обмотал тряпками и кусками медной проволоки, которую подобрал на базе. Инстинкт подсказывал ему, что лучше быть вооруженным, чем безоружным.
        Местные - несмотря на приличный опыт вооруженных схваток опыта кулачного боя почти не имели. Поэтому - для них было полной неожиданностью, когда маленький, бледнолицый чужак сбил с ног их главаря, навалился на него и приставил к горлу нож.
        - Я не червяк - сказал он
        Кое-как заточенное лезвие - давило на горло
        - Не червяк… - повторил предводитель, стараясь не заплакать от унижения. Местные - воспринимали унижение очень остро. В отличие от британцев, которые, если их сшибли с ног, вставали и думали, как победить в следующей схватке.
        - Не червяк - повторил Роберт, вставая
        Когда он уходил - местные угрюмо смотрели ему в спину, но никто не посмел кинуть камень или кусок высохшей грязи.
        Потом - была Центральная летная школа в Апавоне, приличная карьера в истребительном эскадроне. И нелепая и страшная катастрофа при посадке - он испытывал первый британский реактивный истребитель, еще очень несовершенный - и на собственных костях познал, что посадка поршневого и реактивного истребителя - совершенно разные вещи. Тогда - они много не знали, шли наугад. Думали, например, что перейти звуковой барьер невозможно, так как самолет развалится в воздухе от флаттера. Хотя находились смельчаки и на это…
        Чего - чего, а смельчаков в авиации предостаточно, равно как аристократов. Небо трусов не любит…
        Законченная карьера в авиации - знаменовала собой старт новой. Почти сразу после выхода из госпиталя, он сидел в Старом ковре[74 - Учитывая то, что легковых дизелей почти не было - можете себе представить, Роллс-Ройс с тракторным мотором.] и думал, что делать дальше - как к нему подсел некий мистер Баскомб из Министерства иностранных дел. МИД Великобритании - давно был крышей для всяческого рода разведывательных структур. В отличие от континентальных держав - в Британской империи официально не было разведслужбы вообще. Хотя она была, даже знали их шифры. MI - military intelligence, хотя службы были гражданские. Номер пять - контрразведка. Номер шесть - разведка. Номер девять - по делам колоний, предотвращение мятежей и враждебного проникновения…
        Крайнее его назначение - было на Багамы. Местная станция, на вид довольно примитивная - там не было достаточно серьезной работы, народ там был вообще несерьезным. Как он потом узнал неофициально, не последним аргументов в пользу его назначения начальником станции на Багамах - стало то соображение, что в тропическом тепле хорошо сломанным костям и суставам. Короче говоря - его списывали из разведки, как до этого списали из авиации. Тем не менее - ему удалось раскрыть очень серьезный заговор, правда о котором будет погребена в архивах лет, наверное, на сто. Теперь - он возвращался в Англию за новым назначением…
        Времена тогда были простые - и сам Хитроу представлял собой совсем не то, во что он превратился в дальнейшем. Узкие бетонные полоски, перемежающиеся зелеными, аккуратно подстриженными газонами. Невысокий, тогда еще одноэтажный деревянный терминал для встречающих - провожающих. Кашляющий изношенным мотором маленький тягач с прицепом для почты, более похожим на крестьянскую телегу для сена. И антрацитно-черный Остин Принцесса, который закупали для британских правительственных гаражей вместо бесстыдно-дорогого Роллс-Ройса - кузов, похожий на заказной и мотор образца германского изобретателя Дизеля, который питался соляркой, оптом закупаемой для нужд Флота Его Величества.
        Просто замечательно…
        Это, кстати, за ним…
        Молчаливый водитель без таблички в руках - открыл перед ним дверь, и он нырнул в черноту салона. Несмотря на солнечный день - заказные кузова делали так, чтобы пассажирам был обеспечен уютный полумрак. Типично британская машина - фактически передвижной диван…
        Машина тронулась…
        - Заказная… - сразу определил Брюс, как и любой авиатор неравнодушный к технике
        - Так точно… - отозвался его шеф, коммандер Королевского флота Николас Баскомб четвертый, неприметный и радушный коротышка, который если подсаживался за совершенно незнакомый столик в клубе - через десять минут начинало казаться, что ему тут самое место. Его нельзя было недооценивать и нельзя было доверять. В министерстве иностранных дел - он занимал незначащую и мало кому чего говорящую должность "поверенного в делах"…
        … четыре и ноль, заказной, ручной сборки - сказал Баскомб - я еще не сошел с ума, чтобы ездить на этом омерзительном тракторе…
        Баскомб - как и многие другие в министерстве - происходил из влиятельного рода, не дворянского, но купеческого. Жалование ему, конечно, какое то было положено - но его можно было и не платить. Такие люди - играют в игру ради самой игры, и зарабатывают на информации, какую имеют. Конечно, не продавая ее врагу - а просто реализуя коммерческие возможности, которые подворачиваются. Сами - или с чьим-то партнерством…
        Машина - вышла на шоссе, трясти сразу стало меньше. Справа - виднелись какие-то краны, шло строительство…
        Баскомб включил переговорник.
        - Сначала Уайтхолл, Барни. Потом клуб.
        - Да, сэр…
        В Уайтхолле - квартировало Министерство иностранных дел. Это был бывший королевский дворец…
        - Вот так-так, а Роберт… - сказал Николас Баскомб, отпустив клавишу переговорника - не ожидали, не ожидали. Кто бы мог подумать…
        - В тихом омуте черти водятся
        - Проклятые коммунисты. И после этого - люди голосуют за лейбористов. Как жаль, что нельзя раскрыть им глаза.
        Типично британский намек держать язык за зубами.
        - Почему так мало машин?
        - Снова подняли цены на топливо - вздохнул Баскомб - русские переходят всякие границы. Это третье за два года…
        Брюс пожал плечами
        - Что-то же оно должно стоить, верно?
        - Да, перестаньте. Русские и североамериканцы сидят на нефти как бароны и диктуют волю всему миру. Проклятье, как подумаю о том, как мы потеряли Багдад… Кто ж тогда знал, что эта чертова пустыня буквально плавает на нефти…
        Тебя то там точно не было, дружище. Ни тебя, ни твоих предков
        - И что в связи с этим планируется предпринять?
        - В клубе, друг. Все в клубе…
        Машина - уже въезжала в пригороды Лондона. Города, в любое время года окутанного дымкой смога из-за сотен тысяч топящихся углем каминов: уж чего-чего, а доброго кардифа было предостаточно. Грохот tubes, подземных поездов, то выскакивающих на поверхность, то вновь ныряющих под землю, кричащие вывески лавок, мчащиеся во весь опор красные двухэтажные автобусы - американцы считали их безумными, потому что у них не было дверей, и в них входили и выходили чуть ли не на ходу. Англичане же - считали это вполне разумным: не надо тратиться на остановки, и можно выйти именно там, где надо, тем более что автобус постоянно тормозит в дорожном потоке. Точно так же и знаменитые британские краны без смесителя, приводящие представителей других наций в отчаяние - заткнул раковину пробкой, сделал воду нужной температуры и мой руки. Расход воды так намного меньше, если уж на то пошло. Это был Лондон. Метрополия, символ империи и ее власти. Город, где цивилизация была и держалась уже несколько веков…
        - Начинаешь здесь задумываться, чему мы служим… - сказал Баскомб
        Можно и так сказать. Разномастные пригороды сменились величественной архитектурой центра. Серый бетон - был изъеден смогом, но держался. Чиновники - были одеты одномастно и уныло, напоминая черных ворон. Сновали курьеры на мотоциклах, некоторые из них были вооружены, потому что исполняли поручения армии или спецслужб. Которых нет.
        Здание, к которому они подъехали со стороны Даунинг Стрит - было крупнейшим королевским дворцом в Европе после Ватикана и Версаля. Строительство его - было начато в 1530 году и продолжалось более ста лет- тогда люди были более терпеливы, чем сейчас. Раньше - здесь находилось место чуть ли не для всего Кабинета министров, сейчас, к сожалению, бюрократия была намного более обширной. В здании остались лишь министерство иностранных дел и некоторые службы, обслуживающие Премьер-министра, квартирующего неподалеку на Даунинг-стрит 10. Мало кто знал, что в этом же здании - располагались казармы специальной группы, относящейся к восьмому полку коммандос. Они появились здесь несколько лет назад, после налета на Букингемский дворец. Кроме всего прочего, они должны были прикрывать офис премьер-министра и расположенное рядом Его Величества Казначейство. Штаб-квартира восьмого полка коммандос находилась дальше, в районе вокзала Сент-Панкрас.
        Внутри - все было так же тихо и покойно, приметой нового времени были кондиционеры - они издавали немилосердный, раздражающий ум, но давали прохладу…
        Они поднялись на второй этаж. Брюс понял, куда они идут - офис Постоянного заместителя министра, имеющего самое прямое отношение к разведке. Насколько знал Брюс - должность эту занимал сэр Майкл Каннинг, точнее - адмирал, сэр Майкл Каннинг. Бывший Второй морской лорд, сосланный сюда из-за разногласий с Первым морским лордом, сэром Уинстоном Черчиллем, седьмым герцогом Мальборо. Ирония судьбы - сэр Уинстон теперь был премьер-министром страны, но снять своего давнего недруга с критически важного поста не мог - должность-то несменяемая. Приходилось мириться, сцепив зубы.
        Сэр Майкл был совершенно не похож ни на толстяка, сэра Уинстона, ни на пронырливого коротышку Баскомба. Исполненный собственного достоинства, окончивший Оксфорд, он был шести футов и двух дюймов роста. Несмотря на возраст - в прошлом году он сочетался скандальным браком с годящейся ему в дочери актрисой… и снять с должности его за это не могли, а никакого наказания за это - предусмотрено не было.
        - Брюс… - адмирал отвлекся от созерцания карты - идите сюда, мой мальчик…
        От адмирала пахло дорогим табаком и ромом, который моряки предпочитали виски. От сэра Уинстона, который Первым Морским лордом стал во многом случайно, шла нехорошая поговорка: британский флот - это ром, плеть и содомия. Но тут - о содомии видимо речи не было.
        - Черт возьми, вы нас здорово выручили. Подумать страшно, что могли натворить проклятые коммунисты.
        - Да, сэр.
        - Чертовы ублюдки… Никогда не голосуйте за лейбористов, говорю вам
        - Сэр, я стойкий приверженец консерваторов.
        - Вот и отлично, мой мальчик, вот и отлично…
        Политика в Британии была больше чем просто политикой. Это был образ жизни мужчин среднего и старше, чем среднего возраста.
        Адмирал вернулся к столу, достал нечто, напоминающее пастушью сумку
        - Мой мальчик, не далее как вчера я назвал вашу фамилию лично Его Величеству…
        Адмирал знал Его Величество лично по морской службе. Это была одна из причин злобной вражды адмирала и премьер-министра страны. Адмирал мог просто так заглянуть в Букингемский дворец, который занимал его сослуживец - а вот сэр Уинстон - нет.
        - И Его Величество наказал непременно отметить ваши заслуги по достоинству. Сами понимаете, ни о какой официальной церемонии не может идти и речи, но…
        Адмирал вынул патент и коробочку
        - Скводон-лидер Брюс, приблизьтесь.
        Брюс выполнил приказ
        - За особые заслуги перед Содружеством, которые не могут быть поименованы в приказе - Его Величество благодарит вас и возводит в рыцарское достоинство, с вручением Командорского креста Ордена Бани. Официальную церемонию вручения - я уверен, заменит письмо на вше имя лично от Его Величества. Сэр Роберт, примите награду…
        Немного опешивший Роберт Брюс принял положенное - коробочку, статут о награждении, письмо. Оно было написано чернилами и скреплено Малой Королевской Печатью.
        Это было неожиданно. Конечно, после скандалов двадцатых годов, когда в обмен на политическую поддержку премьеры и министры раздавали британские ордена всякой мрази - ореол их в глазах людей несколько потускнел - но все же… все же. Самым удивительным было то, что операция коммунистов была нацелена против интересов скорее САСШ, чем Соединенного Королевства.
        Или он не все знает.
        - Служу! - произнес девиз ордена Бани Роберт Брюс, теперь уже сэр Роберт Брюс - сэр Майкл.
        - Сэр Роберт.
        - Передайте Королю мою искреннюю благодарность. Я не считаю себя достойным столь высокой чести, однако нижайше благодарю Его Величество.
        - Полноте. Мало кто может сделать то же, что и вы. В городе полно пустозвонов, проходимцев, невежд и лентяев - в том числе неподалеку отсюда - а вот людей, которые делают дело мало.
        Намек был весьма недвусмысленным
        - Да, сэр.
        - Поскольку вы уже не можете работать в интересах Соединенного королевства в Центральной Америке - мы подобрали вам новое дело.
        - Сэр.
        - Уверен, оно вам понравится. Вы ведь летчик?
        - Да, сэр.
        - Летали на бомбардировщике?
        - Нет, сэр, на истребителе.
        Адмирал нахмурился - очевидно, ему доложили другое
        - Летчик - испытатель, сэр - доложил Брюс
        - Ладно, возможно это не так плохо. Детали до вас доведет Баскомб. Только отправляться нужно немедленно. Как можно быстрее. Время и так потеряно…
        Баскомб - ждал его в приемной. Сияющий, как будто орден получил он.
        - Ну, как?
        Брюс пожал плечами, сдерживаясь от ругательства. Очень часто - Баскомба было слишком много. К тому же - он получил эту награду не только за себя, но и за тех, кто погиб. И ему надо было многое обдумать…
        - Приглашаю на ленч. Там и поговорим - не отставал Баскомб
        Брюс кивнул
        Ленч - оказался не в клубе офицеров армии и флота, как ожидал Брюс - а в не менее элитарном Тревеллерс Клубе, основанном для путешественников и дипломатов. Член этого клуба - должен совершить путешествие, протяженностью не менее чем пятьсот миль по прямой в любую сторону от Лондона. Основан он был лордом Кастельро, во времена Наполеоновских войн и находился на 106 Пэлл-Мэлл, то есть совсем рядом…
        Одним из преимуществ клуба была библиотека и комната с картами. Другим - что многие члены клуба находились в разъездах и экспедициях и с ними не приходилось встречаться на ограниченной территории.
        Шутка юмора.
        Подали чай, пудинг. Типичный британский ленч, даже легкий для ленча.
        - Что вы знаете о Йемене и вообще, об аравийском полуострове - спросил Баскомб за чаем - вы ведь родились неподалеку.
        - В Судане. Наши эскадры стратегических бомбардировщиков были нацелены на это место…
        - Да уж… Один человек может сделать больше, чем целая эскадра Британий, вам ли этого не знать…
        - Возможно и так.
        - Вы знаете языки?
        - Арабский - уточнил сэр Роберт - знаю, конечно.
        - А что слышали об аравийском полуострове?
        - Дыра еще та. Бесплодные земли. Грызущиеся меж собой правители. Пустыня. Оголтелые фанатики…
        - И нефть - заметил Баскомб, поедая пудинг
        - Нефть. Вы уверены?
        - Абсолютно. Русские уже послали геологические экспедиции и ведут активное пробное бурение…
        - Они могут ничего не найти.
        - А если найдут?
        - Значит, сукиным сынам опять повезло.
        - Но мы этого допустить не можем.
        Брюс вздохнул
        - Вероятно, да. Но при чем тут я?
        - Мы хотим послать вас туда - прямо сказал Баскомб.
        Вот это новость. Теперь понятно все и про орден Бани. Чтобы умирать было легче
        - Можно поподробнее? Куда?
        - Конечная точка - мне представляется… горы Хадрамут. Это наша территория. В Наджране - наша разведывательная точка. Небольшая. Оттуда вас перенаправят в племена.
        Брюс допил свой чай, промокнул рот платком
        - Боюсь, вы не понимаете, Баскомб, с чем мы имеем дело. С чем вы имеете дело. Эти племена совершенно дикие. Они не будут служить Короне.
        - Как правильно говорили те, кто послужил в Афганистане - верность пуштуна нельзя купить, но можно арендовать на время. Так и тут. Большего нам и не надо.
        - Это фанатики. Значительная часть армии Махди, которая захватила Хартум - была родом оттуда. Совершенно дикие мусульмане.
        Баскомб откинулся на спинке стула
        - Флот ведет свою игру. Вместе с армией. И над всем на этим главный… - он показал глазами на потолок - они высаживают там ударные группы. Нападают на конвои. Поощряют мятежников.
        А ВВС выходит ведет свою игру. Вместе с разведкой.
        - А вы как видите себе эту работу?
        - Двояко, сэр Роберт, двояко. Первое - нам нужно будет расстроить воздушное сообщение. А в случае необходимости - вывести из строя аэродромы, которых там немного. Мы непобедимы на море - но нельзя дать русским возможность атаковать наши корабли с суши.
        - Так вот почему вам нужен летчик.
        - Бывший летчик. Я сказал старику, что вы служили на бомбардировщике, кстати, Какая к чертям разница…
        Для тебя - наверное, никакой
        - А вот второе - более интересно. Узнаете?
        Брюс поднес к глазам фотографию
        - Дальний разведывательный и ударный торпедоносец типа Фокке-Вульф, специальная морская модификация… где это снято?
        - Порт Аден. Они спешно укрепляют и удлиняют полосы
        - Нехороший знак.
        - Еще бы. Недавно было нападение на аэродром, но разрушить его не удалось. Русские, как видите - намек не поняли. И продолжают работу.
        - Дальний торпедоносец…
        - Не все так просто. Мы считаем, что русские ведут какие-то эксперименты с морским управляемым оружием. Помните взрыв на базе Инжирлик?
        - Предпочел бы забыть.
        - Русские тогда здорово взбесились. У них есть авиаконструкторы из Рейха и собственные наработки по радиоуправляемому и телеуправляемому оружию. Мы считаем, что у них может готовиться к производству околозвуковая управляемая ракета воздушного базирования, мощности, достаточной, чтобы одним попаданием вывести из боя корабль первого ранга. Не мне вам говорить о том, насколько это опасно. Мы должны знать, что там происходит, а при необходимости - вывести эту точку из строя. До того, как будут неприятности.
        Да уж…
        Разработки британского ракетного оружия - шли ни шатко, ни валко. Три года - потратили на разработку Артемиды - системы залпового ракетного огня, которую продвигал протежируемый Черчиллем конструктор. В отличие от германских и российских разработок - Артемида представляла собой пакет направляющих, с которых залпом стартовали ракеты, теоретически ставя надежный заслон прорывающимся торпедоносцам. Ставка здесь была не на точное попадание - а на то, что попадет хоть одна. Первоначально - вообще предполагалось, что каждая ракета должна была тащить за собой тонкий стальной тросик, на который по идее должен был напарываться атакующий самолет. Большего идиотизма и представить было сложно. Теперь - тросики заменили разрывным зарядом в носовой части ракеты, но это кардинально ухудшило летные характеристики. К тому же - испытания производились в тепличных условиях - а что будет при обстреле. Что, если в изготовленную к отражению воздушной атаки халабуду - попадет осколок, сдетонирует сначала одна ракета, а за ней и все? И это при том, что британцы имели передовые позиции по радарам управления как главным,
так и зенитным калибром. Зато передовые радары - сочетались с двухфунтовыми пом-помами конструкции начала века, при том, что все перешли уже на Браунинги и мощные германские Эрликоны, буквально плюющиеся очередями. Хорошо, что вовремя подсуетились и закупили Бофорсы, в качестве орудия ПВО для средней дальности они показывали себя отлично. А еще - говорят, что у русских появились какие-то новые разработки, еще лучше Эрликонов а немцы приспособили для ПВО скорострельные авиационные Маузеры…
        Что касается ракет - то темп в гонке задавали русские и немцы. Немцы - первые придумали и поставили на вооружение крылатую ракету дальнего радиуса действия - но неуправляемую. Они же - разработали управляемую авиабомбу, управляемую визуально с помощью радиосигнала. А вот русские - благодаря наработкам Зворыкина по передаче телесигнала - вели разработки управляемого ракетного оружия, в том числе мобильного. Это береговую батарею - можно заткнуть главным калибром линкора или рейдом коммандос, подорвавшим пороховые погреба. Самолет, вооруженный управляемой ракетой - так не остановишь…
        - Один вопрос. Я должен проникнуть в Аден или оставаться в горах?
        Баскомб хмыкнул
        - Отличный вопрос. Ответ на него - не знаю. Скорее всего - в Адене вам делать нечего. У нас есть там агентурная сеть, при необходимости - ее координатор выйдет на вас. А такая необходимость, думаю, возникнет. Но если будет необходимость… скажем так, визит в Аден не исключен. И лучше будет, если вы воспользуетесь морем. Мы… сможем оказать вам поддержку.
        Все побережье и Омана и Йемена - представляло собой сплошную цепь рыбацких деревушек и маленьких портов, где зарабатывали то ли на рыбе, то ли на контрабанде. Грузооборот был таким, что проникнуть в Аден на дохлом рыбацком доу и уйти оттуда - было делом возможным.
        - У нас там есть сеть?
        - Есть, и весьма неплохая. Она опирается как раз таки на Наджран. Главный та ваш старый знакомый, Спарки Уилсон
        Брюс скривился
        - Мне показалось, вы знаете его.
        - Предпочел бы не знать. Сколько у меня времени?
        - Два - три дня. Рассчитывайте на долгую поездку…
        Бизли, графство Суррей
        Стрельбище Сентри - Рейндж
        12 апреля 1949 г.
        Вне всякого сомнения - отправляться в дальнюю дорогу с пустыми руками, тем более в такие места не следовало. И не было никаких сомнений в том, что не следовало отправляться в такое место, предварительно не узнав, что к чему…
        Британская армия - не просто скопище традиций, некоторые из которых кажутся устаревшими и смешными. Это братство, нерушимое братство людей, служащих одному и тому же флагу, трону и стране. Это братство людей, которые не понаслышке знают и платят ту цену, которую положено платить за имперские амбиции. Это люди, которые оказываются перед лицом многотысячных орд дикарей с парой товарищей, револьверами и ружьями, кто дежурит на палубных бомбардировщиках КВВС, готовых взлететь в любую минуту, кто осушает болота и строит гарнизоны там, где нормальный человек выжить не может. Постоянное пребывание на грани, пред лицом опасности - сформировало особое братство, где своему - скажут все, что угодно, в том числе и то, что нельзя.
        Из уличной кабины - сэр Роберт Брюс набрал один за другим несколько номеров. Последний абонент - сказал, где он может его найти завтра и выразил готовность поговорить.
        До нужного места - сэр Роберт арендовал такси. Такси с тех пор, как он последний раз был в Лондоне - изменились, теперь их цвет с бордово-кирпичного сменился на черный, как в классических, конных еще кэбах. Машина, которую он взял, марки Наффилд Оксфорд - отличалась тем, что вместо пассажирского сидения впереди была открытая багажная площадка, на которой можно было пристегнуть чемодан или чемоданы. Тем не менее - сэр Роберт взял в салон объемистый мешок - и водитель, кэбмен, как и в старые времена в черном фраке и с высоким цилиндром на голове - понимающе кивнул. Кто ездил в такие места как Сентри Рейндж - оберегали такие мешки пуще глаза.
        Сентри Рейндж - тоже изменилась. Деревянные навесы сменили новомодные, бетонные, холодные и пыльные, сидеть на которых было просто опасно. Появилась дистанция в тысяча ярдов - до этого ограничивались семьюстами. На стрельбище были гражданские - если раньше интерес гражданских ограничивался крупнокалиберным штуцером и грачиным ружьем - теперь все большее и большее количество подданных Ее Величества проявляло интерес к стрельбе на дальние дистанции…
        Смотритель его не узнал - но это было и к лучшему. Арендовав свободную дистанцию на новомодные тысячу ярдов - он принялся раскладываться, подстелив для чистоты плед цветов клана Брюсов. С соседнего рубежа стреляли, он мельком видел винтовку, когда проходил мимо. Конечно же, Винчестер с тяжелым стволом образца 1924 года.
        Его оружие было другим. В сущности - это была снайперская винтовка N4Т основанная на конструкции пехотной винтовки Ли-Энфильд. Мастера из компании "Дэниэл Фрезер" - полностью разобрали ее и перебрали весь механизм, подгоняя его до идеального состояния, как это делается с дорогими штуцерами - собственно говоря, штуцерами они обычно и занимались. Вместо снайперского ствола - они поставили необычный, тяжелый спортивный ствол собственного изготовления, с нарезами, оптимизированными не под стандартный пехотный патрон, и не под снайперский, отличающийся от обычного пехотного только тем, что изготавливался на свежих матрицах - а под специальный патрон N8, пулеметный, предназначенный для поражения целей на дальней дистанции и снаряженный предельно утяжеленной пулей. Ложе - так же было подготовлено мастерами Дэниэл Фрейзер, и в транспортном положении - приклад можно было снять как на некоторых спортивных винтовках, а потом - поставить заново. Некоторые североамериканские мастера и штучники из таких мест как Ферлах или Брно - делали винтовки, у которых снимался ствол с ложей вместе - но это были охотничьи
винтовки, не снайперские. Прицел был тоже необычный - вместо армейского стандарта здесь стоял "Таргетскоуп" от Паркер-Хейла, сильно похожий на североамериканский Юнертл - но Юнертл восьмикратный - а этот девятикратный, в металлическом корпусе и с великолепными, сделанными на тех же станках, что и линзы для космических телескопов линзами. Прицел, в самый раз подходящий для армейского использования - хотя люди, действительно увлеченные стрельбой на дальние дистанции покупали шестнадцати и даже тридцатидвухкратные Юнертл…
        На пледе цветов клана - сэр Роберт выложил винтовку, магазины, приспособления для чистки, небольшую подзорную трубу с делениями. Неспешно снарядил патронами магазин… он любил стрельбу, хотя на Багамах ограничивался стрельбой по чайкам из дробовикам, да из автоматов по дельфинам - местное развлечение. Правда, ему привелось участвовать в голубином турнире в Гвадалахаре, наверное, самом сильном в мире по составу стрелков - и там он добрался до одной тридцать второй…
        Йемен…
        Он помнил те места, в которых вырос… болота, бесплодная земля, нищие деревни. Люди, ничем не занятые кроме разбоя и преступного промысла. Он отдавал себе отчет, что является тому причиной: ислам. Страшная религия, религия, тянущая в кровавое мракобесие, взывающее к самым темным сторонам человеческой души. Была какая-то злая ирония в том, что африканские племена, которым не надо было заготавливать мясо на зиму, чтобы не умереть от голода, и строить хижины, чтобы не умереть от холода, которые могли снимать по три урожая в год на заболачиваемых разливами рек землях, охотиться на дичь - остались дикарями, в то время как они, белые люди - создали цивилизацию. Настоящую цивилизацию, где всех есть права, где покой людей обеспечивают броненосцы и пулеметы. Не последнюю роль в отсталости местных играл ислам - но самое страшное происходило там, где ислам встречался с первобытными верованиями. Такими, как доисламские верования в Омане или африканские культы в южном Судане. Безумный фанатизм, совмещенный с нерассуждающим культом и звериной жестокостью - поистине дьявольская смесь, и не приведи Господь кому
услышать вскипающий первобытный рев озверевшей толпы.
        Готово…
        Он набивал магазины не более, чем по пять патронов, хотя емкость была десять. Британская Ли-Энфильд была лучшей пехотной винтовкой двадцатых - тридцатых годов, а британский патрон, с тяжелой пулей - лучшим среди всех аналогичных на средних и дальних дистанциях. Увы… приходила новая пора… зловещее слово "машингевер" было на устах и тут Британия безнадежно проигрывала. Вроде как объявили новый конкурс… и хорошо, если не перейдут на сниженный калибр как русские на свой шесть и пять.[75 - В России - трудами академика Федорова основным пехотным калибром был 6,5, 7,62 был у казаков. Надо сказать, что в 1943-44 годах приняли на вооружение 7,62x39 только потому, что наладка производства 6,5x39 была связана с большими сложностями, а страна вела тяжелую войну.]
        Готово.
        Для того, чтобы задерживать пули, ушедшие "в молоко" - были насыпаны огромные песчаные валы. Говорили, что служащие стрельбища - ежегодно просеивая песок, сдают несколько тонн ценного цветного металла на переплавку - не бесплатно, конечно, приятный дополнительный заработок. Красный флаг - был поднят на небольшом, наполненном гелием шаре, означая, что можно стрелять.
        О том, что он промахнулся - он понял, еще когда винтовка толкнулась в плечо: если есть достаточный опыт, сразу понимаешь, есть или мимо. Как всегда - появилось желание все бросить и как всегда - он подавил в себе это желание. Стрелковый спорт - удел терпеливых, иногда выстрела можно ждать не часами - сутками…
        Второй выстрел - тоже мимо, но он понял, в чем ошибка. Внес правильную поправку и получил результат - восьмерка на десять часов. Снова подрегулировал прицел - и попал точно. Затем - обернулся, почувствовав присутствие человека…
        - Ну-ка, ну-ка… И кто тут переводит патроны…
        Эрл Свинни - был человеком легендарным. Звание этого человека было "The Company Quartermaster Sergeant (CQMS)", это примерно соответствовало ганнери-сержанту в морской пехоте США или оберфельдфебелю германской армии. Звание это - Свинни выслуживал не где-нибудь, а в Пешаварской стрелковой бригаде, на самом краю. Вернувшись в Великобританию - по настоятельной просьбе некоторых высших армейских чинов - он готовил специальные подразделения британской армии, в том числе недавно сформированный, но уже себя показавший 22SAS…
        В адмиралтейскую подзорную трубу - Свинни глянул на результаты…
        - Неплохо, неплохо. Давай-ка, попробуем вот с этим…
        В Индии - профессиональных стрелков было великое множество, ибо если ты не убивал тигра - то скорее всего сам становился его добычей, а некоторые ухитрялись добывать из обычной пехотной винтовки серого слона. Индия была Меккой мощных ружей, а на севере - представлялась возможность и очень дальних выстрелов - при охоте на горных баранов. В качестве обычного патрона для такой охоты - использовался.300 или.375 Голланд и Голланд Магнум, который использовался так же и некоторыми армейскими снайперами. Патрон, созданный для опасных африканских охот - но при правильно подобранной пуле способный показывать очень приличные результаты и на дальней дистанции. Бил по организму он тоже изрядно.
        Сержант быстро снарядил свою винтовку - она была произведена компанией Паркер-Хейл по заказу, и магазин вмещал только два патрона - положил винтовку на мешок с песком, как делают все профессиональные стрелки - дальнобойщики, прицелился…
        Выстрел был оглушительно громкий. С поразительной ловкостью - сержант послал в цель еще две пули, поднялся…
        - Ну?
        Сэр Роберт принял трубу, посмотрел. Конечно, с его результатами не сравнить - тем более с холодного ствола…
        - Могу поздравить. Хотя я не стрелял последний год.
        - Отличное оправдание для офицера. И я могу вас поздравить, сэр Роберт.
        Шила в мешке не утаишь.
        - Уже известно?
        - Такие новости расходятся быстро. Скажи, как заполучить такую же…
        - Это не за прошлые заслуги.
        - Ого. А за какие же?
        - За будущие - новоиспеченный дворянин помрачнел - ты, я слышал, воспитываешь новое поколение.
        - Можно и так сказать. Недавно - провели большой семинар для готовящихся офицеров - оружейников полков. Представляешь, половина этих педиков не знает, как правильно пристреливать винтовку.
        - Да уж…
        - Чертовы горожане. Когда я начинал заниматься этим - промах означал, что сегодня обедом станешь ты. Теперь это означает, что у местных прибавится лишний пенни в кармане.
        - Я слышал.
        Служитель стрельбища - прошел мимо, но приблизиться не рискнул.
        - Я слышал, ты и серьезных людей тренируешь…
        - Тоже педики. Они думают - промахнулся раз - выпусти в цель вторую пулю…
        - Где-то это и верно.
        - Например?
        - Наджран. Горы Хадрамут…
        Теперь помрачнел уже Свинни. Его пропыленное и просоленное невзгодами бульдожье лицо типичного британского сержанта - стало совсем унылым.
        - Это не лучшее место для прогулок…
        - Ты ведь был там?
        - Да… пытался кое-что сделать для местного эмира. Чертовы ублюдки…
        - Расскажешь?
        - За кружкой пива, пожалуй…
        При стрельбище - было что-то вроде паба, где проигравшие могли расплатиться с победителями - но туда они не пошли. Остановились у какого-то паба по дороге, заказали пиво и "фиш энд чипс" типичную британскую закуску. По сравнению со свежевыловленной рыбой на Большом Каймане - местная рыба выглядела бледно - но уж какая есть…
        - Так что там про Хадрамут и его окрестности… - поторопил Сэр Роберт
        - Хадрамут… Прежде всего, тебе нужно знать, что это место никогда не находилось под контролем правительства - ни одного. В тридцатые годы - эмир Абдалла нанес по этим горам удар с использованием химического оружия…
        Сэр Роберт присвистнул
        - Ничего себе…
        - Ублюдок использовал хлор. Смонтировал опылительные системы на самолетах, закупил их под видом сельскохозяйственных. Прежде чем мы успели его остановить…
        - Мы успели его остановить? - иронично переспросил Сэр Роберт
        - Да, черт возьми! Ты думаешь, мы совсем психи пойти на такое?!
        На них начали оглядываться… Сэр Роберт заказал еще пива
        - Его сын учился здесь, в Королевской военной академии. Там естественно проходили оружие массового поражения и средства защиты от него. Вернувшись, он рассказал все отцу. После чего два ублюдка, старый и молодой - решили действовать…
        Сержант отхлебнул пива
        - Вместе с горцами они перетравили кое-кого из наших, кто был там. Советников, еще какую-то христианскую миссию, которая пыталась обратить местных. А у горцев - есть такое правило - тхаар. Кровная месть. Срока давности не имеет.
        - Ты был там с полком…
        - Был. Очередное наведение порядка…
        - И как они отнесутся к британцам?
        - На востоке наводили порядок. Хадрамут - на Западе
        Сержант отхлебнул еще пива, стукнул пустой кружкой по столу
        - Наджран, значит.
        - Да.
        - В Наджране есть точка. Старший так, если ничего не изменилось Герб Финли.
        - Бродяга Финли?
        - Он самый…
        Как и все, кто занимается одним, важным, но опасным делом - все они примерно знали друг друга…
        - Я слышал, он словил пулю в брюхо.
        - Поэтому, сейчас он не на оперативной работе, просто сидит на месте, и смотрит, чтобы то, что должно быть сделано - было сделано. По горам шустрят молодые.
        - Те, кого ты учишь?
        Сержант никак не отреагировал. Любой откровенности - был предел. И ему сейчас - надо было решать открыться или нет.
        - Там есть дело, которое надо решить. Кое-кто наверху считает, что русские испытывают там управляемые ракеты. Готовятся воевать с нашим флотом.
        Сержант фыркнул
        - Другого места не нашли…
        - Знаешь что-то об этом?
        Сержант задумался, прежде чем ответить.
        - Как сказать… Несколько лет назад - кое-кто не вернулся с задания. Задание было на базе Инжирлик, там у русских совершенно случайно получился взрыв склада авиационных боеприпасов. Дело это давнее. Но русские не прекращали и не прекратят искать способы, как серьезно достать нас. Равно как и мы - не прекратим доставать их…
        Сержант - посмотрел на собеседника неожиданно трезвым взглядом.
        - Если русские там и делают что-то, то цели могут быть совсем не кораблями. В горах Хадрамута - тоже есть немало интересного. Оман - единственное, что у нас осталось на полуострове. И если русские решат что-то начать - то начнут с него.
        Сержант показал на сэра Роберта указательным пальцем, как пистолетом.
        - Не попадись…
        Российская Империя
        Область Войска Донского
        Новочеркасск
        24 апреля 1949 г.
        Провожали реестрового казака Григория Велехова совсем не так как положено по старине провожать казака на военную службу. Никак его не провожали… и старики даже ничего не сказали. Отрезанным ломтем был Григорий, хоть и рожак отсюда - а отрезанным. Лицом темный как турок, с загаром несходящим, нрава резкого… языки знал, как басурман какой… не казак уже совсем не казак. Так и получалось, что кто на Восток, на чужбинушку уехал… мало кто в родные то земли возвращался. Кто там и прижился, землицу заимел, да детки пошли… а кто и с концами. Кого похоронили - выкопали неглубокую яму в каменистой земле, засыпали, да крест какой- никакой поверх воткнули, а кто и - так лег, и без погребения должного, христианского… только ветер косточками играет. Только собрались под вечер казаки, да врезали почти в полном молчании самогона… потом по домам растаскивали, да жинка у Петрухи Кательникова, как по покойному выла, да в драку бросалась. Оно и понятно… за то и не любили Григория, что сам на войну сорвался, да казаков повел, того же Кательникова, да Степана Боровскова. От куреней родных оторвал… и не зря жинки то как
по покойнику голосили, на войну ведь, хоть и говорят, что не там войны… да как Пантелеевна то своего хоронила… в гроб бросилась, схватила, а голова то в руках оказалась - не пришили в морге толком. Вот тебе и война - не война…
        А Лена… та даже провожать не вышла…боялась, что не сдержит в себе, скажет. Пока незаметно было… да и то ладно а ведь все равно сорвется, только домой каждую минуту рваться будет, так и приедет… в гробу. На Востоке женщины испокон веку мужей на джихад отпускали… тут то же самое почти, да с другой стороны только.
        Джихад…
        Атаману они и впрямь занадобились чем-то - прислал машину, да не какую-никакую, а Додж из-под себя, с закрытым кузовом, тонна с четвертью, да с сидельцем[76 - Сиделец - одно из значений - что-то типа офицера по особым поручениям Устаревшее.] своим за шофера. Погрузили так казаки свой скарб немудреный - да и тронулись.
        По шляху ехать - дюже скучно, и посмотреть то нечего, то поля распаханные, то перелески. Где волк проскочит, али заяц, али лиса - и то развлечение какое-никакое. Хорошо, что машина - то не конь, до Новочеркасска за пару часов со свистом домчит. Вот и затеяли от нечего делать казаки разговор…
        - Мишка то… он как… как его угораздило то? - спросил Боровсков, низенький светловолосый, совсем не похожий на казака, но отменный боец и стрелок, просто немерянной храбрости и лихости - гутарят конвой вел?
        - То и гутарят. А как там… сам не знаешь, что ли?
        - Да уж подзабыл изрядно.
        - Ничего… Зараз вспомнишь…
        - Атаман опять жидиться будет - вступил в разговор и Кательников - с него хрен чего выпросишь…
        - Если будет - в тот же день поворачиваем оглобли и назад. Да только не станет он жидиться… слыхали про новый порядок справления службы?
        - Да гутарили что-то, на Круге.
        - А слушать надо было. Сейчас - за деньги служить дозволяется.
        - Это как?
        - А вот так… где если… чечены, скажем, или такие же - с той местности люди с кругом договаривается, а круг казаков посылает. Они всех этих… и выводят
        - Тю… так мы из войны не вылезем.
        - А что - вылезали когда-то?
        Кательников подкрутил ус, скривился
        - Твоя правда - и не вылезали. На той неделе в Березовку двоих привезли… хоронить нечего, старики ажник от горя почернели. Вот тебе и служба.
        - Дело гутаришь. И сколько те же первогодки наслужат… только пулю себе, да и все дела. Нам то - зараз проще будет.
        - Да куда проще… Горы они и есть горы.
        - Не скажи. Кому проще - нам, кто по второй категории… да срочку отломал, или этим… Помнишь, заставы были?
        - Было дело.
        - А толку? Все равно - кто хочет, тот кругом обойдет. Только стоишь, как дудак да выстрела ждешь.
        - По горам тоже не дадут шерстить. Мир там.
        - А мы спросили… Какой там мир…
        - Какой-никакой. Что делать то будешь?
        - Соберем людишек. Там посмотрим…
        Новочеркасск, разросшийся из большущей, считай станицы в начале века в настоящий, крупный город встречал шумом, суетой, толкотней. Водители - кто пересел с коня живого на коня механического - так и норовили давануть на клаксон, два подольше подержать… гул стоял над городом. Дорога какое-то время шла рядом с веткой стоящейся железной.. шуршал под колесами щебень, да свистели паровозы.. да сиделец все ругался, и то же сигналил, чтобы побыстрее пропустили. Улицы были народом запружены, где и не пройти, лошадей почти не было. Если в станицах держали еще… почитай, на гас денег не напасешься, если железного то коня им то и дело правдать а тут скосил, или просто на выпас пустил - и езжай куда тебе надобно. Витрины лавок - теперь по новой моде они делались большими, стеклянными манили товаром…
        Правление располагалось теперь в новом здании, внешне похожем на старое, только теперь с лишним этажом, да гаражом вместо конюшен. Припарковав машину прямо напротив входа - видимо почетное место себе атаман отгрохал - сиделец сноровисто провел их через караул на входе, а дальше их пути разошлись. Петро со Степаном тронулись по старым знакомым - проведывать, значит - а Григорий к атаману тронулся, аккурат где он заседает, на третьем этаже кабинетик был.
        - Здорово дневали… - Григорий сразу взял быка за рога
        - И вам здравствовать…- степенно отозвался атаман - решился все таки?
        - Мое дело. Мое и казаков - мгновенно ощетинился Григорий…
        - Да ты копытом то не бей… ишь, как конь… Норовистый. Тебе норов то в армии не сбили?
        - Еще норовистей стал.
        - Ну, смотри… Хряпнем что ли?
        Перешли в угол кабинета, там стояло что-то навроде уголка на своих - стол, да два старых, уже лезущих набивкой кресла. Разбойничьи подмигнув, атаман достал из-за кресла большую, наполненную мутным четверть, два простых, граненых стакана. Аккуратно, ни капли не пролив, разлил драгоценную жидкость.
        - Ну… как говорится… будем. За Русь матушку, за царя-батюшку, да за нас - казаков на тихом Дону.
        Жидкость была не просто крепкой - она валила с ног, рвала горло, обжигала. Ажник на глаза слезы наворачивались.
        - Что это? - прохрипел не готовый к таким переделкам Велехов, силясь хлебнуть обожженным горлом немного воздуха.
        - Крепка, а! - радостно воскликнул атаман, хлопнул по пузатому боку бутылки, как хозяин лошадь хлопает, только не так сильно - это мне с Чира привезли… в знак уважения, так сказать. Горит как факел… градусов семьдесят, не меньше. На хрену настояна, да еще и мед там степной. Прямо разом - и выпивка и закуска. Довольствие одно. Будешь?
        - Ни… С ног валит… мне кубыть ехать еще до постоялого двора.
        - Какой постоялый двор, в правлении и остановишься, место есть.
        Атаман сунул нос в бутылку, в которой еще больше половины оставалось, с силой втянул воздух - и с явным сожалением на лице отставил бутылку, заткнул пробкой… чтобы не выдохлась.
        - Хороша… - повторил он, прищуриваясь - но в меру. Сами-то гоните, небось, указ царев нарушаете?[77 - В Российской Империи была монополия на спиртное, были специальные государевы магазины - монопольки, спиртное стило дорого - чтобы и казне прибыток, и чтобы хлебали меньше. Было развито подпольное винокурение в сельской местности, за это можно было заслужить до тридцати ударов кнутом или до трех лет каторги.]
        - Кубыть кто и гонит - а я того не ведаю - отозвался степенно Григорий - это ты исправника выспрашивай, да станичного атамана. Вот они тебе и ответ дадут, кто винокурничает, кто безобразничает, а кто и курень свой спалил.
        - Так не скажут ведь… скроете, сукины сыны
        - Тогда и мне не честь языком как бабе чесать.
        Атаман с силой вздохнул воздух - только не всхрапнул как лошадь - сменил тему разговора
        - Как делать думаешь?
        - Это ты мне скажи атаман - как ты думаешь. Потому как там - ни разу не шутки. Ты скажи, зачем нас кликнул - тогда и думать будем. А сейчас чего - слова одни. Пустые…
        - Пустые, говоришь… Ты новый закон читал? О справлении казачьей службы?
        - Так понапишут… мне то чего, я не первого срока призыва.
        - И тебе… и всем чего. Потому как теперь - войскам право дано служить не на государевой службе, а по уговору…
        - За деньги что ли? - не понял Григорий
        - Ну… как сказать. Так - и в тоже время не так. Государю долг на службе… ты будь ласков отдай. А вот как вернулся - тут дело твое. Хочешь паши, а хочешь - винтовку в руки бери.
        - Завсегда же так было.
        - Да нет. Теперь - мы в этом сами по себе. С кем сговорились - тем и служим. Ну… не с каждым, конечно. И вот как раз на Арабском то полуострове и есть… работа.
        - Ее там всегда было… бунташно там.
        - Именно! А ты слыхал - сколько нефти там нашли?! Только качай, а покоя нет. И вот ты думай - если к примеру купчина какой деньги туда вбухает - а там мятеж. Убыток один.
        - Так мы, казаки, купчинам служить этим будем? - Григория это задело, и сильно.
        - А Государев интерес? Это ж наша земля. Я тебя не дверь открывать, да бородой перед посетителями мести - зову.
        Григорий подумал, пытаясь разобраться во всем в этом. Тут и впрямь - без еще одного тычка не разберешься.
        - Гладко стелешь… атаман… да спать жестко.
        - Проспали уже! - голос атамана ощутимо построжал - там на территориях с начала года под сотню казаков - насмерть вбили! Полусотню с двадцать второго - минометами накрыло! Зараз - тридцать один погибший! Спим - живыми бы проснуться!
        Григорий кивнул
        - Твоя правда. Но и меня пойми, атаман - мне не слова нужны, а конкретно - кто, когда, чего.
        - Ну так и скажу слово. Кто - скажи мне сам, только казаков первого призыва не трогай, это условие. Набирай кого угодно, хоть каторжников - был бы результат. Когда - чем быстрее, чем лучше. Время есть… но немного уже, чувствую, злое мыслится. Чего… вот чтобы всех, кто в городах орудует, по пустыням да по горам шарится - чтобы там не было.
        - Эвон… Хватил. Тут все войско нужно. И не хватит.
        - Там у нас - целое войско. От каждого полк - по сотне, а то и целыми полками стоят. Только скажи. Но дай результат.
        - Сильно. А снаряжение?
        - Пиши.
        - И напишу. Ручку зараз дай, из дома без нее вышел.
        - Ручку…
        Атаман вернулся на свое место, порылся в столе - и доставил карандаш обгрызенный, да пачку листов канцелярской бумаги.
        - Звыняй… ручки нету, пером пишу. Зараза, привыкнуть не могу.
        - Достаточно и того…
        Григорий долго сидел, размышляя… к атаману уж просители пошли… а он все сидел, вспоминал, писал. Смотрели он него, с любопытством - но не говорили ничего. Потом он начал писать, и писал так еще час с лишком, писал… потом перечеркивал - и снова писал. Закончил - за окном темнеть уже начало…
        Как закончил - перенес все на стол атаману, атаман довольно крякнул, вчитался… и аж захрапел от досады…
        - Ты… мил друг, с танка зараз головой навернулся, на службе. Я тут и не знаю половину из того что ты написал. Установка Фрезера-Нэша - это что такое?
        - Пулеметная установка на два крупнокалиберных пулемета системы Браунинг зенитного типа. Можно заменить на Маузер или Эрликон
        - Хватил… Ты в армии набрался - а мне платить. Ты знаешь, сколько это стоит? Возьми Максим - счетверенку, да не мучайся.
        - С Максимом, атаман, ты сам воюй. Навоевались уже. Мне нужно армейское оружие, самое лучшее, какое только есть. Германское, североамериканское, наше. Но не старье со складов. Ежели пулеметы-гранатометы найдутся… даже надо найти - так совсем хорошо.
        - Какие тебе пулеметы-гранатометы.[78 - Пулемет-гранатомет - так назывался первый в мире армейский автоматический гранатомет, поступивший на службу в Русскую армию. В наше мире он тоже был (гранатомет Таубина) - но на вооружение его не приняли. У германцев тоже было нечто вроде - но у них просто револьверный барабан на восемь зарядов и ствол, а у нас - настоящее лентовое питание и калибр 40,8 мм.] То ж армейское оружие.
        - Армейское - не армейское, мне разницы нет. Несколько штук надо будет. Пулеметы, бронированные машины, автоматы обязательно, настоящие, армейские не те которые сейчас. Если хочешь, атаман, чтобы толк был - оружие хорошее дай. И технику.
        Атаман снова скосил глаза в бумагу.
        - Дай то, дай се… - ворчливо проговорил он - я ж не в тех годах, чтобы давать по два раза. Все прибегают, и только с одним - дай.
        Григорий молча ждал
        - Добро, казак. Раз решили - делаем. Что надо - ищи, только не расширяйся далече. Подпишу… нехай Супонин потом орет.
        - Супонин? Он тут?
        - А куды ж денется. На хозяйстве сидит. Жид жидом. Куркуль, одним словом.
        - Но не вор же.
        - Не вор, не вор, это ты верно сказал. Сколько дней надо будет?
        - Недели три. Лучше месяц.
        - Три недели даю. Иди… иди, казак, с глаз долой, пока не осерчал.
        Российская Империя
        Одесса
        03 мая 1949 г.
        Желающим получить медаль или гроб или и то и другое зараз.
        Требуются добровольцы на государеву службу
        Жалование хорошее, условия тяжелые
        Отменное владение оружием обязательно. Донское казачье войско.
        Почему Одесса? Да просто так…
        Хотя нет, не просто так. Далеко не просто так. С тех времен, как Восток стал русским - Одесса стала крупнейшим торговым портом на этом направлении, вторым - после Владивостока по грузообороту и седьмым по грузообороту в мире. Стратегической железной дороги,[79 - Для тех, кто не читал мое раннее - железная дорога с колеей шесть метров. В мире - всего две ветки: Владивосток - Берлин и Мурманск-Петербург-Москва, далее по первой ветке на Казань и от Казани - до Багдада. Ее строили двадцать пять лет - но после ее постройки разорилась не одна судоходная компания.] после постройки которой порт Одессы пришлось спешно перепрофилировать под туристический - еще в помине не было, а Константинополь хоть и был портовым городом - все же до Одессы не дотягивал. Не потому что расположен был хуже - расположен то был он как раз лучше, просто до сих пор было непонятно: насколько мы там, навсегда или… Вот из-за этого "или" осторожные, знающие цену каждой полушке[80 - Полкопейки, была раньше и такая монета] купчины и не рисковали грузится через вторую столицу Константинополь, открывали конторы да торговые дома в
Одессе. Было еще и в Севастополе - но там слишком много военного флота было, приткнуться негде. А Одесса… есть Одесса.
        С давних времен как Севастополь был военным форпостом Российской Империи в регионе, так Одесса была форпостом торговым, мореходным, купеческим. Ее даже основали не русские. Основателем Одессы, раскинувшейся на месте, где раньше была считавшаяся неприступной турецкая крепость, был испанский еврей,[81 - Это кстати хороший ответ тем выдумщикам, кто считает что в России испокон века культивировался антисемитизм и как могли - гнобили евреев. И вообще - Европа всегда была просветителем для жестокой и темной России. В России вообще, почти в любое время политический режим и общественные устои были гуманнее, чем в залитой кровью, раздираемой мятежами, ересями, крестовыми походами, войнами, инквизицией Европе. Поэтому - люди бежали, спасаясь от гибели именно в Россию и таких было немало.Из России побежали только в двадцатом веке, от ужасов большевизма.] прославившийся на русской службе в боях с турецким флотом, выслужившийся до адмирала Хосе де Рибас, чье имя и фамилию потом исказили на русский манер. Жозеф Михайлович Дерибас. Он стал первым генерал-губернатором нового города, в его честь названа одна из
основных улиц города - Дерибасовская, а его особняк с шикарным садом - его потомки передали в дар городу, и теперь там - Городской Сад. Вторым человеком, заложившим основы Одессы, был ее губернатор в конце восемнадцатого - начале девятнадцатого века Дюк де Ришелье, да, да, прямой потомок кардинала Ришелье, честнейший и предприимчивый человек, фактически сделавший Одессу тем, чем она есть на самом деле - огромным купеческим городом-портом, но при этом не чурающемся культуры. Его памятник стоит перед самой лестницей, в его основании одесситы сохранили ядро, выпущенное с корабля, бомбардировавшего город. Это был даже не корабль - обшитая сталью плавучая пушечная буксируемая батарея. Четыре дня она обстреливала город, у жителей города не было оружия, способного пробить невиданной в то время крепости корабельный борт - но одесситы не сдались, город выстоял. Чей это был корабль? А сами не догадались? Английский, чей же еще - только в двадцать первом и отомстили.[82 - При попытке Средиземноморской эскадры прорваться проливами в Черное море были потоплены три из четырех линкоров англичан, а сама
Средиземноморская эскадра фактически перестала существовать. Успеху способствовало то, что англичане купились на дезинформацию о том, что русские при захвате взорвали береговые батареи. Они не были взорваны - их захватила десантная партия морской пехоты, подошедшая ночью на шлюпах. Эта операция считается первой в мире операцией морского спецназа, день одиннадцатого октября отмечается на флоте как день победы при Проливах. При проходе британской эскадры батареи открыли огонь почти в упор. Почти все кто был на этих батареях, погибли в неравном бою, но дело - сделали.] Потом Дюк де Ришелье уехал на родину, чтобы стать премьер-министром Франции - но одесситы его помнят до сих пор. Памятник даже поставили. Герцог Ришелье уехал - а Одесса осталась Одессой: оборотистой, купеческой, хлебосольной, понимающей толк в искусстве, ценящей остроумных людей и умеющей с рубля миллион заработать. Миллионщиков в Одессе на тысячу жителей было едва ли не больше, чем в Москве или Санкт-Петербурге, и это было закономерно: вся торговля с Востоком тогда проходила через Одессу. Ну, а где торговля, там и…
        Увы, Одесса была мамой не только для купца - но и для фартового налетчика, и для карманника, и для прочего лихого люда. Раньше, когда тот берег был еще не наш - Одесса все равно торговала с ним, только нелегально. Одесса ведь стоит на известняке, и во многом построена из известняка, город начинался с шахт, где строители вырубали кирпичи и плиты из этого податливого материала, складывая из них на поверхности дома. Дома были сложены - а шахты остались, их знали как одесские катакомбы, и тянулись они далеко за пределы города, до самой Молдаванки, а иные отнорки - просто уходили во тьму и никто не знал куда именно. В некоторых районах каждый, буквально каждый дом имел выход в эти самые катакомбы, там хранили контрабанду, нелегальное спиртное, там же были подземные "малины" где отлеживался после дел блатной люд. Согласитесь - хорошо промышлять в городе, где случись убегать от городовых - нырк и под землю. Хорошо. Вот потому-то Одесса-мама многими, наряду с Ростовом-папой и считалась криминальной столицей России.
        Даже в криминальном промысле у одесситов был особый шик. Один гопстопник[83 - Гоп-стоп, ты подошла из-за угла… Гопстопник - грабитель, терпила - соответственно потерпевший.] носил в кармане для терпил флакончик с сердечным, потому как один раз он подрезал одного бобра, а тот посинел весь - и с копыт. А за мокрое[84 - Бобер - богатый купец, тоже получается потерпевший. За мокрое - за убийство.] отвечать как то не с руки - вот он и таскал теперь на случай - сердечное. Еще двое бомбанули банк и ушли от полиции, разбрасывая на улице награбленную добычу - можете представить себе, уважаемые - что началось, когда из пролетки полетели самые натуральные деньги.
        Ну… в общем люд тут разный был, были и фальшивомонетчики, были просто мошенники, были карманники, которые незаметно не то что ваш карман от лопатника освободят - но и даму, простите, от предметов нижнего белья.
        Вот как раз сейчас хорунжий Григорий Велехов сидел в конторке и смотрел как раз на такого вот ухаря… маленького, верткого и чему то непременно улыбающемуся, да так что вот-вот и расхохочется. По мнению Велехова - смешного тут ничего не было.
        - Ты чего веселишься, уважаемый? - мрачно спросил он, смотря на очередного кандидата на государеву службу.
        - Та весело же… Вон… люди хорошие по улочке прогуливаться изволят, солидный господин гимназистку кадрит… а лопатничек[85 - Бумажник, кошелек.]-то надо поглубже прятать, дабы лихим людям не достался. Вон солнышко светить изволит… хорошо. Много ли надо человеку для счастья?
        - Немного. А как тебя звать - величать, такого веселого?
        - Батя Митрием крестил.
        - А дальше.
        - Митька Шалый.
        Велехов сплюнул
        - Ты мне погремухой своей не козыряй, я к вашим делам неодобрение имею. Какая фамилия, добром спрашиваю.
        Шалый снова засмеялся
        - Это так всегда… Ваше благородие. Вот про моё фамилиё в Таганском централе прознали, так и крестить не стали, сказали что это готовая погремуха и есть. А там паханы сидят не чета местным, один Сеня Бобёр чего стоил, Сеня Бобёр, взял да попёр. Шалый - это мне и фамилия, и за погремуху сойдет, когда требуется.
        Казаки - а тут кроме Велехова был еще и Боровсков - переглянулись
        - Служил? - спросил Боровсков, увесисто и солидно
        - Та какое там служил… нам же закон служить запрещает. Мы к власти касательства не имеем, только она к нам. Так и норовит лихого хлопца Митьку Шалого за шкирку - и на цугундер, да в Сибирь свезти.
        - А сюда че приперся?
        Боровсков сознательно обострял разговор - но Митька на него ничуть не обиделся
        - Так объява же была, Ваше благородие, тут я иду, пошатываюсь - гля, а на столбе написано. Требуются добровольцы на государеву службу.
        - А тебе то это - каким боком?
        - Так там дальше то, дальше. Отменное владение оружием обязательно. То как раз про меня, я в стрельбе из пистолета - что жид на скрипочке.
        Казаки снова переглянулись, Велехов незаметно толкнул соседа под столом ногой - заткнись.
        - Какая скрипочка, какой жид? Тут тебе не на бану углы вертеть и не бобров на прохват лущить.
        - Та я ж на все согласный, начальник.
        - А стрелять где научился? Стрелок…
        - Да батя же тир держал. Аккурат на Ланжероне, подходите, люди добрые, господа хорошие, рупь за десять, покажите свою меткость, удивите дам…
        - А ты что же… батино дело не продолжаешь?
        - Да… - и тут Митька заунывно запел - не жди меня мама…
        Велехов только крякнул. Другой бы - под зад такого стрелка - но он на Востоке кого только не видел… вы полагаете, что когда переселение шло, туда кругом правильные ехали? Да ни в жизнь… кого только не было, и каторжане тоже были… Пришлось со всякими… поручкаться, заодно и в людях научиться разбираться.
        И потому он, хлопнув по карману - на месте ли ключи от авто - поднялся со стула.
        - Поехали… Стрелок. Постреляем.
        Авто было по одесским меркам самое обычное - длинный десятиместный Джип-Виллис, переделанный так, что сзади вместо скамеек по бортам нормальные сидения стали. Пол Одессы на таких вот армейских джипах американского образца ездило и нахваливало. Откуда? А про Евсея Гликмана напомнить? Как он дядю Сэма вокруг пальца обвел? Вот то-то и оно. Если разобраться - так хорошая машина, прочная, неприхотливая, дешевая, проходимая. Если под дождь попал - пусть все в салон, ничего не сделается, не Даймлер-кабриолет. А то что верха нет - так это и хорошо, по жаре - да без верха прохватить. Некоторые конечно переделали, верх самодельный поставили…
        У Велехова был с собой Маузер, теперь он постоянно носил при себе оружие - а вот остальное он захоронил на квартире, которую они сняли. Машина стояла прямо под окнами конторы, которую они сняли - аккурат на Среднефонтанской, на первом этаже доходного дома. Хорошее место, бойкое…
        Григорий расположился на месте водителя, стал мотор запускать, да провода соединять, поскольку для зажигания надо было их хитрым переходником соединить. А как же - Одесса, тут не то что лопатник из кармана штанов - сами штаны с лопатником унесут, не заметишь. А переходник - что-то вроде противоугонки.
        Митька не дожидаясь приглашения, уселся рядом
        - А что - из Одессы сваливать самое время? - как бы вскользь поинтересовался Григорий
        - Это кому как, начальник - охотно ответил Митька
        - Базар - не про кого. Базар - за тебя.
        - И мне… обстановку сменить самое время. Климат здесь - не тот.
        - Там еще хуже.
        - Та знаю, я - начальник. Мне хуже местного - нет.
        - Смотри…
        Джип глухо зачихал, завелся - кривым стартером пользоваться не пришлось, покатил по улицам города.
        Одесса была Одессой - вечно молодой, шумный город. Мало кто знал - что на протяжении долгого времени Одесса была единственным городом Империи, что без помощи сводил в плюс бюджет. Отсюда и независимость известная… еще при создании города Дерибас определенные преимущества у Екатерины Великой выговорил, что-то типа статуса свободного города. Кстати, название городу тоже Екатерина самолично подарила. Как? Да очень просто. Жаловались что там воды нет совсем, а Екатерина, женщина ученая возьми да и скажи: вода на древнегреческом - assedo. Там воды нет? Ну вот, значит и будет называть город наоборот - Одесса. Так и порешили.
        Шум звонков "конки", на электричество одновременно с Санкт-Петербургом переведенной, шум от лавок, у которых приказчики, соревнуясь, громко выкрикивают приглашения благородным господам и дамам посетить именно их лавку, крики мальчишек, заканчивающих разносить свежие выпуски газет. Рестораны, около которых шумно и днем и ночью, конторы по найму моряков, толпу у которых приходится по проезжей части обходить, доходные дома, снова лавки. Много машин - их здесь столько, что на улице не помещаются, лошадей совсем уж нет, разве только на набережной - детей и милых дам катать. С порта - рев гудков теплоходов, там работа ни на секунду не прекращается, в порту постоянно нужны руки, заработать может любой. Контрабандисты - они свой товар приняли, прикорнули с утра - теперь вышли на людей посмотреть и себя показать. В синем, распахнутом настежь небе - серая колбаса дирижабля. Экскурсионный, Одесса - Константинополь, снижается. На маяк идет, там у них причальная вышка теперь. Проехали портом - новая дорога, аккурат над портом идет, все видно. Дымовые трубы сухогрузов, разноцветье флагов, чайки, жирные,
пресытившиеся, сидят на ограде набережной как куры. Дальше - только в бинокль и смотреть - серо-стальной силуэт крейсера. Они все на Севастополь базируются, здесь видимо какие-то маневры отрабатывает, может быть - сопровождение конвоев. Или еще чего.
        За город выехали - горы вдали, виноградные плантации, харчевни придорожные, белого камня домишки. Идиллия…
        Велехов знал, куда едет - хоть и нельзя вне тиров с оружием упражняться, но и в тир лишний раз тоже - тащиться. Свернул к карьеру, старому, заброшенному, с водой на дне - тут можно стрелять, не опасаясь что кого подстрелишь ненароком. Пули песок примет.
        По чему стрелять? Да по камням - вон их сколько валяется.
        Джип казак остановил в самом начале карьера, большого, старого, с накатанной колеей, осыпающимися стенками и мутным, коричневого цвета озерцом на дне карьера. Вышел, потянулся, пошел вниз…
        Бах!
        На противоположной стороне карьеры только брызнули осколки - камень тут мягкий, пуля его крошит. Да и не камень это - тот же известняк.
        А до камня - метров пятьдесят будет, а стрелял то - с руки, не целясь почитай.
        - Могешь так, стрелок?
        Шалый привычно улыбнулся
        - А и запросто Ваше Благородие. Только вы мне камешек то подкиньте, а то так и целиться несподручно.
        - Подкинуть? В воздух?
        - В него самого. Если не затруднит.
        - Ну, смотри…
        Григорий долго искал камень, нарочито долго выбирал, мотал нервы - и вдруг кинул, резко, прямо от земли, неожиданно, не разгибаясь вовсе.
        Б-бах!
        Сдвоенный выстрел, дуплет - и камень брызнул осколками уже в воздухе, несколько секанули по головам, не до крови - но неприятно.
        - Га… Вот это дал - Григорий и впрямь был удивлен - а еще так можешь?
        - Да сколь угодно, только за бабло уже. Говорю же - тир у папахена был, хороший тир.
        Григорий присмотрелся к курносым, короткоствольным револьверам в руках блатного
        - Что за железо?
        - Смит-Вессон, десятка. Двухдюймовый ствол.
        - Оттуда?
        - А то. Друзьяки уехали… подарок прислали.
        - Так и таскаешь с собой?
        - Не жмет - пожал плечами недоуменно блатной.
        На самом деле револьверов было три.
        - А из автоматической винтовки?
        - Вот чего не могём - того не могём. Я ж не стопорила какой.
        - А кто ты по масти?
        - Честный налетчик я, Ваше Благородие. Не стопорила и не бомбила. Если надо тебе таких… они и с пулеметом знакомы, тут Черный банк брал, недалеко от твоей конторы, кстати, на Ланжероне - знатное дельце было. Но не по мне.
        - Мне фартовых надо. Дело есть. Навар хороший.
        - А что за дело то?
        - Серых развелось. На Востоке. Открыт сезон охоты.
        - Серых… серые разные бывают, господин казак
        - Те серые, которые зеленые. Дошло?
        Блатной не торопясь спрятал в карман револьверы - Григорий заметил, что на обоих срезан внешний курок заподлицо, и передняя часть скобы, которая спусковой крючок прикрывает - тоже. Американский стиль, есть там такие асы со времен Сухого закона, что из такого револьвера шесть пуль за три секунды выпускают. Это если считать еще и время, чтобы револьвер достать.
        - Стремные дела…
        - А что - боишься? - по-блатному спросил Григорий
        - Опасаюсь… Зеленые они ж вольтанутые совсем. С башкой не дружат…
        - Если опасаешься - не держу. Поехали…
        - Да ты постой… начальник… постой, чего кипешить. Тебе это - зачем надо?
        - Тебе - какое дело? Открыт сезон охоты. Я - взялся.
        - А на карман сколько?
        - На карман… четыреста целковых в месяц - устроит?
        Стопорила усмехнулся
        - Фартовый щипач с вечера так хлебает.
        - Так щипли, кто тебе мешает. Со мной не торгуйся - не на Привозе.[86 - Привоз - рынок в Одессе, легендарное место.]
        - Да я за другое, гражданин казак.
        - А за что?
        - Да ксиву бы мне… за ксиву и отработать не грех.
        - Ксиву…
        Дело было в том, что казачьи области в России - были на правах самоуправляющихся, и власть там была совсем не такой, как в России. Главными на этих территориях были атаманы, они же вершили суд по всем вилам гражданских и по мелким уголовным делам, спрашивая совета стариков - то есть были нечто вроде мировых судей. Атаманов выбирали и в месте проживания казаков, в станицах - были станичные атаманы, которые одновременно занимались делами станичных воинских команд. Центральная власть в самоуправляющихся казачьих общинах занималась только сбором податей, причем не с конкретных казаков, а с казачьего войска в целом, "на местах" подати собирали атаманы, да еще расследованием преступлений средней тяжести и тяжких. В числе казачьих привилегий было то, что правления могли выдавать паспорта на совершенно законных основаниях - и таким образом Митька Шалый мог стать совершенно другой личностью и начать жизнь с чистого листа. Это-то ему и было нужно.
        - За ксиву разговор отдельный будет. Мы тебе ксиву дадим - а ты стопорить пойдешь.
        - Да не, я в завязке. Забожусь на п…раса - не пойду.
        - А что так то? Масть решил сменить?
        - Нельзя мне начальник. В зоне - край!
        Чтобы показать насколько край - блатной красноречиво провел ребром ладони по выпирающему кадыку
        - Смотри… Ничего тебе не говорю ни да, ни нет. Найди меня… через два дня. Порешаем. И учти - если даже "да" - правила одни для всех. Идем не бомбить и не стопорить. Кого на мародерке поймаю - неважно кого, на первый раз в зиндан, на второй вон из отряда. Кого на чем худшем - на "мохнатом сейфе"[87 - Тут речь про изнасилование.] например - к стенке. Веришь?
        Шалый сделал понимающую рожу - они это умеют.
        - Понимаю, как не понять, гражданин казак. Мне сейчас не до того - отсюда бы смыться. А так готов… верой и правдой… и неправдой тоже если потребуется.
        - Верой и правдой… Ну, поехали… Два дня - найдешь меня.
        - Найду, гражданин казак - Митька привычно, с одного скока запрыгнул на пассажирское место - а вопросик можно?
        - Можно, если не рассчитываешь на ответ.
        - Судя по вам, уважаемый, вы при делах были?
        Григорий завел двигатель.
        - Почему - был? При делах и есть…
        На обратном пути, высадив Митьку на окраине Молдаванки, Григорий сменил маршрут, резко свернув влево. Покатились под гору чистые, запруженные народом улочки, греки, евреи, столы с едой выставленные прямо на тротуар, одуряющий запах ранних овощей - сюда они первым делом приходят, через Одессу вся торговля с Востоком, а там, как орошение затеяли - круглый год можно выращивать. Машин здесь было немного - местный народ все более предпочитал здесь пешком или на конке, тем более что и улицы были вихлястые да ухабистые, только под человека да под осла. В этих местах можно было купить и продать все что угодно - причем греки часто торговали шире евреев.
        На углу одной из улиц - а угол был острый - треугольником вперед выдавался построенный из кирпича с облицовкой армянским туфом самодовольного вида купеческий дом: обычный дом, на третьем этаже купец живет, на втором контора с приказчиками, на первом этаже торгуют, или образцы там какие. Над входной дверью - стальной, с решеткой, вывеска по-русски, по-гречески и по-арабски сообщала.
        Торговый домъ Константин Григориадис и братья Оптовая торговля.
        Над вывеской прямо к фасаду был прилеплен символ клана Григориадисов - два старомодного вида башмака. Длил свою историю клан одесских Григориадисов от деда нынешнего главы клана, который сбежал от очередной армянской резни, с несколькими монетами в кармане пристал к русскому берегу и поселился в Одессе, приноровившись по сапожному делу. Его сыновья приноровились уже по части торговой…
        Несмотря на солидный и самоуверенный вид - особого потока посетителей видно не было - Григорий понаблюдал минут десять и за это время через дверь прошел только один человек: солидного вида господин с тросточкой. Григориадис занимался разными вещами… но Григория он должен был помнить.
        Наконец - казак вышел из машины. Огляделся, заметил, как дальше по улице шелохнулась занавеска на втором этаже… у Григориадисов это дело будь здоров поставлено, похлеще полиции.
        Но он собственно и не со злом сюда пришел.
        Перейдя улицу, казак постучал по наковаленке висящим на цепи бронзовым молоточком.
        Дверь солидно, неспешно открылась, на пороге стоял курчавчый молодой человек, здоровый и крепкий, как бычок - годовик в белой рубахе и североамериканских джинсах.
        - Что угодно?
        - Старших позови.
        - Я за них.
        Григорий прищурился
        - Тебя, сынок, у мамы с папой в проекте не было, когда я на Востоке базары тер. Секешь поляну?
        Восток… Когда начали осваивать ох, много лихих людей туда понагрянуло, а казаки - так они отродясь лише всех и были.
        Молодой отступил
        - Проходите, уважаемый. Ноги только вот здесь извольте вытереть.
        У молодого за поясом оказался ствол, и у того что стоял за дверью - тоже - вот тебе и торговый домъ. Григория остановили, быстро но тщательно обыскали.
        - Ничего нет.
        - Боитесь, что ли?
        - Опасаемся, друг любезный, опасаемся…
        У самой беленой стены стоял глава клана Константин Григориадис - только что не было, и вот он стоял. Официально Григориадисы торговали маслом, специями, винным уксусом и вином, все это было представлено в торговом зале в изобилии, бутылки - пузатые, темные, некоторые покрытые паутиной - лежали в стеллажах из дорогого темного дерева. Тут же был столик для клиентов из того же дерева, несколько стаканчиков - пробовать.
        - Доброго тебе здоровья Константин - джан.
        - И тебе не болеть, казак. Проходи, вина выпей.
        - Вино, вино… одну беду несет оно…
        - Ай, зачем так нехорошо говоришь, казак. Вино - кровь земли.
        Григориадис не торговал вином для прикрытия - он и правду торговал вином. Но не только вином…
        Вместе они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, прошли в богато обставленный кабинет. Обстановка была везде одинаковая - темное дерево, женщин в доме не было видно, они в другой половине, чтобы не мешать. В кабинете было несколько шкафов, в одном, за стеклом стояли книги, в другом - бутылки, все темного стекла, с вином. Явно - с хорошим вином.
        Хозяин, явно рисуясь, прошелся в раздумье перед шкафом с вином, потер небритый подбородок, потом решительно открыл дверцу, и достал одну из бутылок. Бутылка была, как и положено, запечатана пробкой, а не как дешевое вино - крышкой. Это тебе не монополька какая…
        - Вот это спробуем. Пять лет всего лежит, а букет - какой не у всякого пятнадцатилетнего встретишь…
        - С вашего, Константин-джан?
        - С моего, с моего, Григорий. Хозяйствуем помалу…
        Григорий знал суть и смысл этой игры. Перед ним был выходец из бандитов, из бандитской среды - но выходец умный, нашедший в себе силы подняться над этим. От некоторых дел - как от скупки краденого - он отошел всерьез, от других - как от марафета - он отошел, как запретили всерьез,[88 - Хотите верьте, хотите нет - но в семнадцатом, например, кокаин свободно продавался в аптеках Санкт-Петербурга как лекарство. В нашем мире захватив город, большевики одними из первых разграбили аптеки, чтобы добраться до кокаина, в руководстве большевистской партии и особенно в чекистской среде было много наркоманов. Законченным наркоманом был и сам основатель ЧК Дзержинский. В этом мире в двадцать пятом кокаин изъяли из свободной продажи, а в сороковом ввели за его распространение уголовную ответственность.] но давал на это деньги, финансировал. Григориадису было важно - прежде всего для самого себя важно - подняться над всеми, показать всем желающим на это смотреть свой аристократизм и принадлежность к высшему обществу. Надо сказать, что сыновьям он категорически запретил заниматься любым преступным промыслом и
отправил учиться.
        Константин-джан тем временем достал старый, диковинного вида штопор, умостил его на горлышке бутылки и путем сложных манипуляций добыл пробку - босяки с Молдаванки, не имея штопора либо расковыривали пробку перочинником, либо и вовсе - проталкивали ее пальцем в бутылку и пили. Григориадис себе такого конечно не позволил бы, вместо этого он с благоговением понюхал пробку и отложил ее в сторону. Потом перелил вино в большой хрустальный графин.
        - Иностранное, поди, стеклышко то - подыграл ему Григорий, зная что он хочет услышать.
        - Ошибаетесь, сударь, ошибаетесь. Самое что ни на есть наше. Это, сударь мой, самого Товарищества Фаберже работа. Если у меня там небольшой интерес, вот и сделали, уважили. Такую работу разве что при дворе и встретишь.
        Трудно было сказать, где у Григориадиса не было интересов. Дела в Одессе и Константинополе, основных центрах торговли с Востоком делали миллионщиком любого, у кого была голова на плечах и немножко удачи. А у кого удачи недоставало - тех они делали трупами.
        Представление подходило к концу, Григориадис выставил натюрморт на стол. Вино и впрямь было хорошим, как говорили - с телом. Это тебе не бурда самогонная, тут понимать надо…
        - Гутарят в городе - Одессе что ты людей вербуешь? - поинтересовался Григориадис, чмокая вином, дабы уловить все богатство его вкуса
        - И не только в Одессе. Хочешь, Константин-джан, вербуйся и сам, почту за честь.
        Григориадис рассмеялся
        - Куда нам… дела лихие делать. Мы теперь люди мирные, торговые. Наше дело - по копеечке, по рублику…
        - За рубль купил, за два продал, вот тебе и два процента навара… - подхватил Велехов
        Григориадис остро взглянул на казака поверх бокала
        - Ошибаешься, казак, ошибаешься. Это со стороны кажется, что купцы как сыр в масле катаются, за рубь купил, за два продал. Могёт, когда то так и было, да прошли те времена, и давно прошли. Сейчас куда не кинься - там по десять человек сидит, друг другу цены сбивают… договариваться не хотят. А то и бандюков нанимают, друг дружку пощупать. Вот как взять то что в Константинополе делается, да подумать. Тут склад подожгли - а чей? Там человека вбили - а кого? Вроде говорят - джихадисты, халифатчики, а как копнешь… Тот цену сбил, другой на поставках наварился и не поделился с кем надо, третий оскорбил кого не надо. Вот и льется кровушка то русская на чужую землю.
        Григориадис считал себя русским, хотя по национальности был незнамо кем. В основном конечно армянин, но кровей там навешано…
        Григорий понял суть незаданного вопроса. Григориадис хотел знать - против кого собирается войско. И скорее всего - за счет кого.
        - Наше дело казачье, Константин - джан, у нас враг один. Нам все купецкие дела ваши, али какого другого рода - как лес темный.
        - За винтовку снова решил взяться, как тогда?
        - Решил…
        - Вбили кого?
        - Брата и вбили.
        Григориадис снова разлил вино по бокалам, хотя погибших положено почитать водкой - почли и этим. Не чокаясь.
        - Когда ты, Григорий, на Дон уходил - говорил я людям - рано или поздно вернется. А знаешь, почему?
        - Почему же, Константин-джан?
        - Потому что жизнь у вас такая, казачья. Руки должны быть к одному привычны, али к сохе, али к винтовке. Кто за винтовку взялся, тот к сохе обратно не пойдет. А если пойдет - грызть его изнутри будет, жечь.
        Григорий подумал, что ответить. Все таки решился
        - Перекрасившиеся в любом деле бывают.
        - Перекрасившиеся… - Григориадис снова налил себе вина - да ты, мил человек и не знаешь, каково это быть - перекрасившимся. Я может быть, по ночам зубами скриплю от такой жизни, в могилу на десять лет раньше сойду. Жизни мне здесь нет, а и вернуться нельзя. Отрезано как ломоть.
        По тону Велехов понял, что сказана была правда. Не для того, чтобы разговор поддержать, али собеседника в ловушку загнать - а чистая, от души, правда.
        - Все ли отрезано, Константин-джан?
        - Да есть еще… отрада души. Тебе чего надо?
        - Всего и много.
        - Есть и всего, Григорий-джан, есть и много. Для тебя - не пожалею. Арарат!
        На зов явился тот самый парень - бычок. Отчего то угрюмый, как огорчил кто.
        - Вот, Арарат, человек хороший сидит. Отвези его, да продай, чем богаты. И цену не заламывай, потому как хороший человек. Но и не продешеви, потому как за свои торгуем. Понял?
        - Понял, Константин-джан -ответил парень.
        - Вот и дело. Коли нужда будет - заходи, Григорий. Вина выпьем.
        Склад, который держали Григориадисы оказался в Русской слободке, рядом с Одессой. Скорее всего - таких складов было несколько.
        На воротах стояли вооруженные автоматами люди, на КПП на решетчатых воротах новенькой позолотой сиял двуглавый орел. Зрелище было удивительное…
        - Так вы что, с воинской части торгуете?
        Юноша по имени Арарат недоуменно воззрился на Григория
        - А кто вам сказал, уважаемый, что это воинская часть?
        Вот дела то…
        Григориадис для своих дел построил что-то вроде воинской части, наверное даже по документам провел, потом поставил ряженых с автоматами по периметру - вот тебе и воинская часть. Кто усомнится в том, что здесь может храниться оружие? Да никто. Вот и торгуют… почти открыто.
        Одесса! Здесь дела по другому и не делают - нагло и у всех на глазах.
        Пропустили их даже с проверкой документов, как положено. С моря дул ветерок, земля просыпалась от спячки, на аккуратных газонах пробивалась первая зелень. Солидные, покрашенные в белый цвет, стоящие рядком хранилища совершенно армейского образца, покрашенные белым бордюры - ну воинская часть, точно, не знал бы - не поверил, что это частная лавочка купца Григориадиса по торговле оружием.
        - И блатоту тут отовариваете? Куда править то?
        - Вон туда, ко второму. Какую блатоту, уважаемый, блатота на Привозе покупает, если люди сочтут нужным продать. А у нас тут серьезный торг идет. Люди приезжают - сейчас на Востоке много людей, кто охраной занимается, оптом здесь и затовариваются. Все дешевле, чем по казенным расценкам, да и вхождений писать не надо. Есть деньги - приходи, да покупай.
        Арарат вопросительно уставился на Григория
        - С собой денег нет - сразу предупредил казак
        - У кого же они здесь есть, уважаемый? Тут все честь по чести - отберете что нужно, мы все расценим, счет выставим. Оплатите в Русско-Восточный банк - и забирайте. Можно здесь, можно в Багдаде, но наценка двадцать процентов будет, сразу говорю.
        - За что же такая?
        - За отсутствие головной боли. Везти оно тоже времени стоит. И денег.
        Арарат отпер замок, без особых усилий отодвинул сторону массивную дверь - не калитку открыл, а именно дверь отодвинул. Прошел внутрь, включил освещение, снял со стены висящий на гвоздике толстый гроссбух с ручкой.
        - Входите уважаемый, чего же стоите.
        Григорий вошел - и остановился на пороге.
        Вот чего он не ожидал увидеть - так это такого. Он помнил, как торговали оружием на шуке - рынке, базаре, как торговал и сам Григориадис. Тогда в основном было - трофейное, да тайком ввезенное, сам он за свой Монитор ох какие деньги хорошие тогда отдал. А тут развернулся Константин-джан, развернулся - как на выставке. То-то говорят, что перевооружение армии медленно идет - здесь выбор, как ни в одной каптерке нет. А еще говорят… да что там говорят, и так понятно - казенные заводы похоже еще одну смену впотаек работают, для Григориадиса и таких как он.
        Для Чего Григорий решил закупить оружие, сам его имея? Да потому, что если есть такая возможность, да еще за счет Круга - нельзя ее упускать. Это на Дону думают, что с чем со службы пришли - то и ладно, тому и снова довеку не будет. А вот на Востоке пожили бы - поняли бы, что оружие - считай сама жизнь. Есть хороший ствол - жив. Нет - не жив.
        Большинство - как минимум половина - казенные образцы, что само по себе противозаконно. Казенные образцы продавать нельзя "дабы казенные припасы воровать не усвоили". Здесь же - плати и бери, вон под потолок - знакомые зеленые ящики. Остальное - в основном германские и североамериканские образцы, наверняка и пулеметы крупного калибра есть. На флоте одни Браунинги, кораблей то с североамериканских верфей полно заказали.
        - Пулеметы Браунинга есть?
        - В соседнем ангаре, уважаемый. Здесь только легкое, выбирайте…
        Григорий пошел по рядам - здесь было сделано что-то типа витрин, там висело оружие на выбор, а под ним - ящики с ним же, но уже упакованным. И в глубине склада - сплошные зеленые ящики до потолка.
        Пистолетов не было, здесь таким не торговали, на Востоке пистолета мало, а склады эти торговали на Восток. Начиналось все с пистолетов - пулеметов - лежали Дегтяри в самых разных видах, с длинными стволами, с передней рукояткой, по типу старого Томпсона, с пистолетной рукояткой и рукояткой для удержания впереди, под оба калибра маузер[89 - Оба калибра Маузер - то есть 7,62x25 и 9x25. 10x25 появился потом.] и германский парабеллум. Германские Эрма МР-38 - легкие, удобные, тоже или со складным прикладом, или с деревянным, даже с глушителем Максима. На одном Дегтяре был небольшого увеличения оптический прицел и сошки на длинном стволе - этакий мини-пулемет. Были СТЭНы - британские, индийские и канадские, самых разных видов, в том числе такие, какие можно незаметно носить под одеждой, если сложить приклад и отнять магазин. Были и североамериканские Томпсоны к сожалению только под патрон Кольта, который сложно достать на территориях.
        Дальше лежали автоматы - самые настоящие автоматы, которые и в армию то толком не поступили, не во всех частях были. Автоматы Симонова под казенный патрон, со складным прикладом не было, не делали - но был автомат с небольшим оптическим прицелом и были короткие магазины на двадцать. И было еще кое-что, чего Григорий раньше не видел.
        Под стволом у одного из автоматов была установлена небольшая ракетница, с коротким, но толстым стволом и пистолетной рукояткой. Откидывался ствол вбок, калибр был более чем солидный.
        - Это что? - Велехов покачал оружие в руках, оно было тяжелым, и тяжесть приходилась на ствол, но привыкнуть можно
        - Вы про пулемет-гранатомет слыхали, сударь?
        - Слыхал.
        - Вот, то же самое и здесь. Что-то вроде небольшой гранаты с гильзой, калибр - сорок и семь. По типу германской ракетницы - гранатомета сделано, только у них калибр двадцать шесть, а тут все сорок. Откидывается вбок.
        - А бьет?
        - Метров на сто достанет.
        - Проверяли?
        - Нет, только пришло. Не успели еще.
        Поди, еще на вооружение не принято.
        Григорий положил оружие обратно - непроверенное покупать нельзя. Кто знает - как эта пушка повлияет на автомат, может и в руках развалиться, отдача нешуточная.
        - А германские подствольные ракетницы есть?
        - Разумеется, и со всей номенклатурой выстрелов. Даже надкалиберные.
        Германские ракетницы Григорий еще застал на Востоке, они появились в начале тридцатых, их использовали германские штурмпионеры. Сначала это были обычные ракетницы с осветительными патронами, потом к ним стали приделывать приклады и появились надкалиберные осколочные выстрелы. Потом, уже в сороковые германцы, воюющие в Африке стали приделывать ракетницы под ствол автоматов на специальных кронштейнах - так появились подствольные гранатометы. Были, кстати здесь и германские автоматы, так называемые штурмгеверы, с обычными, складными прикладами, с оптическими прицелами от Цейса и наствольными мортирками для отстрела гранат. Но под казенный патрон, русского заказа - не было, а жаль.
        - А германские автоматы русского заказа имеются?
        - Сейчас нет. Пока заказов не принимают, если только там, на месте купите. Германцы решили всю армию на штурмгеверы перевооружить, заводы с казенными заказами не справляются.
        - Нехорошо…
        - Возьмите Симонова, он меньше известен, но ничуть не хуже, отстрелянные. На них армия перевооружается.
        - Сырые…
        - Ничуть. Они армейскую приемку прошли и Высочайшее одобрение получили. Лучше, чем федоровские, ничуть не уступают токаревским, если конечно ухаживать, как следует. Токаревки сколько хаяли, когда перевооружались.
        Григорий мрачно взглянул на молодого торговца, мол тебе ли знать, как токаревки и федоровки хаяли, когда переходили на них с простых как топор мосинок. Но ничего не сказал.
        Дальше шли винтовки. И токаревки, и федоровки и симоновки и мосинки и даже редкие снайперские винтовки Дегтярева, они выпускались совсем недолго. Токаревки были и снайперские, симоновки - с магазинами на двадцать патронов, с оптическими прицелами. Мосинки в основном снайперские, обычными уже никто не интересовался. Оптика была либо сестрорецкая, либо оригинальная, германская, такая как на маузерах. Маузеры тут, кстати, тоже были, равно как и Кольт-Мониторы русского заказа. Были еще чешские снайперские винтовки, состоявшие на вооружении горнострелковых частей - но Григорий их не знал. Тяжелый Монитор русского заказа был ему более привычен.
        Дальше шли пулеметы. Все виды Дегтяревых - ротные, причем новые с пистолетной рукояткой и брезентовым мешком и все три номера взводных, магазинного и лентового питания.[90 - Известный нам РПД-44 - далеко не единственное, что разработал Дегтярев на этот конкурс, пулеметы его были то ли в семи то ли в восьми вариантах. Сложно описывать, лучше посмотрите в иллюстрациях, там все есть.] Третий номер Дегтярева, кстати, был по весу не намного тяжелее автомата Симонова, но по надежности должен был превосходить - отработанная конструкция потому что. Дальше лежали "короли пулеметов" - германские MG-34 и MG-42 в длинном и коротком варианте, пусть у них не было русского варианта под трехлинейный патрон - стоило взять именно их. Германский пулемет единственный из всех существующих в мире мог уложить очередь в человеческую фигуру с семисот - восьмисот метров. Короткий пулемет с дополнительной рукояткой идеально подходил для зачисток и городских боев. Все остальное - германский же старый MG-13, австро-венгерский Soloturn, богемские Praga и ZB-26, британские Льюис и лицензионный богемский БРЭН, который здесь
имелся даже с барабанным стоместным магазином, уродливый и тяжеленный североамериканский Браунинг - с германским пулеметом сравниться не могли.
        Дальше - уже не лежали, а стояли - противотанковые и тяжелые снайперские винтовки. На Востоке они пользовались спросом - большие расстояния, дувалы, стрелки, укрывшиеся за стенами. Здесь королями были уже русские - ПТР Дегтярева и Симонова. Против танков их делали в калибрах 14,5 и 15 миллиметров, против живой силы 12,7 русского, североамериканского образца и 13 миллиметров германского, существовал еще ПТР под патрон 20x82 Маузер, от германской авиационной пушки, но его здесь не было. Зато была переделка ПТРД с магазином, вставляемым сверху, как на богемском ручном пулемете. Из иностранных образцов был неизвестно откуда затесавшийся сюда тяжеленный Мадсен с барабанным магазином, богемские тяжелые снайперские винтовки с магазином в прикладе и дорогущие швейцарские Эрликоны с магазином, вставляемым сбоку. И самые дорогие - североамериканские Винчестер с гидравлическим буфером в прикладе и оптическим прицелом Unertl в стальном корпусе. Когда Григорий был на Востоке - ПТР были самые простые - здесь же он увидел в ряду привычных дегтяревок что-то новое.
        - С гасителем отдачи вот эта - сказал Арарат, явно гордясь товаром - специальный заказ, только делать начали. Нигде больше не купите, уважаемый. Патрон пять линий русский.
        - Это как - с гасителем отдачи?[91 - Это не шутки, опять таки смотрите иллюстрации. Противотанковая винтовка Дегтярева сорок первого года, отвергнута из-за сложности. В сорок первом году Дегтярев сделал то, что потом американский конструктор Ронни Барретт повторит лишь в конце семидесятых. Знаменитая североамериканская Баррет-82 лишь повторяет конструкторское решение Дегтярева.]
        - Очень просто - Арарат положил гроссбух на ящики, без видимых усилий достал тяжеленное пятилинейное ружье из стойки. Это ружье… вот здесь видите, цевье. Под ним - пружина. И в прикладе - такая же пружина. Весь стреляющий агрегат вместе со стволом как бы по рельсам двигается. Когда винтовку взводишь - пружины сжимаются, потом патрон из магазина подхватывается и досылается в ствол, пружины разжимаются и все это приходит в крайнее переднее положение. При выстреле - отдача сжимает обе пружины, только потом воздействует на стреляющего. Как из ружья стреляешь, отдача есть но терпимая.
        - А как песок туда попадет?
        - Ну… прочистить надо. Зато кучность у нее - как у Мосинки, при том, что патрон - стену насквозь лупит. Любую.
        Григорий покачал головой
        - Рисковать нельзя. Это не шутки. Если и возьму - так пару простых ПТРД под пять линий. Есть?
        - Безусловно. Под любой патрон, североамериканский, германский, богемский, наш - все есть. Ходовой товар.
        - А оптика?
        - Можно нашу - трехкратку. Можно - германский восьмикратник, это Цейсс, но он дорогой.
        - Лучше Цейсс. И наш патрон.
        Про цены Григорий сознательно не упоминал ни слова - гораздо легче потом торговаться, если назвал всю сумму покупки, а потом начинаешь давить на то, что если не скинут цену - возьмешь меньше или вообще ничего не возьмешь.
        - А это что такое…
        Лежащая на ящиках уродливая штука была похожа то ли на барабанное ружье с раздутым магазином, то ли на противотанковое ружье Карл Густав, только с магазином - что-то среднее, в общем. Калибр был солидным.
        - Это что? Ни разу не видел.
        - Тоже только получили, но уже отстреляли. Это гранатомет, он под снаряды от пулемета - гранатомета, но его можно носить и стрелять с плеча. Восемь гранат в барабане, при выстреле автоматически проворачивается.
        Велехов отложил оружие в сторону - не покупай, чего не знаешь.
        Дальше шли обычные гранатометы - только две модели, наш РПГ-1 и германский Панцершрек. Был еще шведский Карл Густав под двадцатимиллиметровый противотанковый снаряд, из которого стреляли как с гранатомета - с плеча, но оружие было незнакомым, да и перезарядка по виду была - неудобной, затвор за плечом. Тут думать нечего - русский РПГ куда как легче.
        - А более тяжелое. Крупнокалиберные пулеметы, пушки?
        - В соседнем. Здесь что-то записать.
        - Потом запишешь. Надо по возможностям прикинуть.
        Арарат запер второй ангар, вместе прошли в третий.
        В третьем ангаре лежало тяжелое вооружение всех сортов и видов. Первым делом - тяжелые станковые пулеметы, они частью стояли рядком, частью - лежали на столах. Из тех, что стояли рядком - Браунинг обычный и с водяным охлаждением, причем с водяным охлаждением был под наш патрон 12,7, явно списанный с флота, Дегтярев - крупнокалиберный, старые на станке и на треноге, под патроны русского, германского и североамериканского образцов, причем под наш патрон имелся и зенитный вариант. Двуствольная установка Фрезер-Нэш для пулеметов Браунинга с самими пулеметами и ракурсным прицелом. Строенный MG-34, германская зенитная установка, в основном используемая на земле. Пятнадцатимиллиметровый германский MG-131 на станке с колесиками, двадцатимиллиметровый Бофорс на обычной треноге и спаренный зенитный Дегтярев. Дальше, там перегорела лампочка и было плохо видно - стояли зенитные установки Эрликон, одноствольная и четырехствольная обойменного заряжания, и старая добрая счетверенка Максимов на тумбе. Самое главное - здесь был пулемет-гранатомет Г42 страшная штука. Стреляет гранатами, они небольшие и легкие,
всего сорок миллиметров - но стреляет то он очередями. Очередью из такого вот пулемета - гранатомета можно накрыть боевиков-исламистов, прячущихся за дувалом, за камнями - где угодно. До сих пор их не хватало, все уходили в армейские части, которые просили их вместо легких гаубиц - а тут надо же, целых три штуки стоит…
        На столе лежало вооружение для боевой техники - переделанные с электроспуска на обычный авиационные пулеметы и пушки. Полный набор - старый ШКАС, германские MG, швейцарские двадцатимиллиметровые Эрликоны, в том числе двуствольные и германские Маузер на двадцать и на тридцать миллиметров. Все это было не только снабжено нормальным спуском - но и подготовлено для установки в нормальные кронштейны. Применялось это оружие так: на внедорожниках и грузовиках были кронштейны для установки крупнокалиберных пулеметов, их усиливали и устанавливали более мощное оружие, вплоть до авиационных пушек. Все это делалось на заказ, конечно. Велехов повернул одну из пушек, чтобы оценить как вварили кронштейн - нормально вварили, грамотно и даже напильничком прошлись после этого. Не пожалели ни времени ни металла, все швы сплошные, ровные, аккуратные. Иной раз так сделают…
        - Где варите?
        - Да на верфях и варим. На верфях броню варят, все что надо сделают, только плати. У нас и щиты есть под любой товар, пулемет не берет с гарантией, извольте взглянуть, треноги вот самодельные, лучше заводских, с кронштейнами под коробки с лентами.
        Треноги действительно были - скромно стояли у стены, уже выкрашенные в бурый, с пятнами цвет. Там же были и специальные фонари-прожектора для ночных действий. Муртазаки всегда приходят ночью.
        - А техника? Местная?
        - Техника есть…
        Собственно говоря, технику Григорий только посмотреть решил, знал, что на территориях техника вдвое дешевле. Все дело в том, что там технику - нещадно списывают, еще годную продают по цене лома и восстанавливают. Тут же покупают на заводе и переделывают… но посмотреть можно как переделывают, чтобы потом заказать…
        Техника стояла под навесом, там дальше, было ее предостаточно - навес как в хорошем хозяйстве для техники. Автомобили были только русские и североамериканские, видимо то ли ранее купленные не распродали, то ли североамериканцы наладили поставки…
        Набор обычный для таких мест. Лицензионные внедорожники Джип и Форд, почти одинаковые, только Форд сделал в Нижнем Новгороде, а Джип - здесь рядом, в Аксае. Форд только пятиместный, но с самодельными креплениями для пулеметов, которых аж четыре штуки, Джип и пятиместный и длинный, восьмиместный, в короткий вварена турель, причем солидная такая турель, как минимум для крупнокалиберного пулемета, сзади сделаны кронштейны под канистры с водой и коробки с патронами. Длинный переделан полностью - две лавки сзади развернуты так, чтобы пассажиры сидели не спиной, а лицом к дороге, по каждую сторону - пулеметный кронштейн, опять крепления для канистр и патронов. Был Джип, видимо североамериканский - переделанный в легкий броневичок без крыши - бронекоробка защищает пассажиров только когда они сидят, впереди по центру - прорезь, и оттуда смотрит дуло Браунинга М2. Явно североамериканцы делали, у нас бы такую глупость не сделали - пулемету то куда стрелять? Вперед? Это против танкеток, раньше были танкетки, такой пулемет мог их подбить. А сейчас другие времена.
        Дальше шла техника потяжелее - тонна и тонна с четвертью, тут были только аксайские Доджи а другого и не требовалось. Вариантов только два - либо закрытый кузов с люком в крыше и пулеметом, либо полностью открытый как на джипе, пулемет по центру. На одном из открытых стоял такой же бронекузов "по пояс" - но сварен был явно здесь, варили с умом, и вместо обычного для таких машин крупнокалиберного пулемета стояла двадцатимиллиметровая авиапушка Маузер.
        Более тяжелые машины делились на две категории. Все они были сделаны из трехосных полноприводных грузовиков, просто то что подешевле - бронированные листы на кабине и бронекузов - сменный кстати - в бортовой кузов, бронекузов мог быть открытым или закрытым сверху. То что подороже - на гражданское шасси ставят сваренный полностью с нуля закрытый бронированный кузов, он единый и защищает и двигатель, и кабину и личный состав в кузове. Так надежнее и прочнее - но и дороже, потому как кузов с нуля сварить - не фунт изюма. Машины, как и следовало полагать были дорогими, намного дороже, чем они стоили на территориях.
        Можно и прокатиться, заметил Арарат - все на ходу, если изволите…
        - Да нет. Не стоит. Значит - двадцать Дегтярей третьего номера и Эм-гэ. Четыре длинных и два коротких. Шесть Дегтярей первого номера. Четыре винтовки Мосина особого заказа с германскими кронштейнами и прицелами. Два ПТРС под пять линий русского образца, с германскими кронштейнами и прицелами. Записываешь?
        - Записываю, говорите…
        Арарат ловко строчил в гроссбухе
        - Теперь. Два Эрликона - двадцать и два Дегтярев - крупнокалиберный под русский патрон. И две установки Фрезер - Нэш с полной комплектацией. Включая фонари и щиты. На этом - все.
        Константин Григориадис в таком случае считал в уме, он вообще был одаренным человеком и мог в уме перемножить несколько трехзначных цифр. Его приказчику - а скорее всего и дальнему родственнику, в этих делах всегда помогают друзьям и родственникам, доверять можно только своим, своему клану своей нации - пришлось для этого посчитать на бумаге в гроссбухе.
        - Двадцать пять тысяч триста двадцать рубчиков с вас будет, уважаемый. Счет могу прямо сейчас выписать.
        Велехов изобразил возмущение - он знал, что слова Григориадиса, сказанные им за бокалом вина ничего не значат, и с него попробуют содрать как минимум две цены. Это только для вида говорится - друг, цену не задирай… В Одессе - отцу родному с наценкой продадут.
        - Больше пятнадцати это не стоит.
        - Какие пятнадцать, уважаемый? Если у казны покупать будете - отдадите как минимум на пятую часть дороже, а пулеметы, к примеру, вы вообще там не купите. Наша цена реальная, если хотите в Багдаде покупать - ваше право. Но знайте, что те кто в Багдаде продает - у нас здесь покупает, бакшиш свой они в любом случае имеют, так что дешевле не найдете, нет.
        Большинство донских казаков либо озверели бы, либо просто плюнули и ушли. Григорий же долгое время жил на Востоке и умел понимать суть и красоту торга за товар. Торговались, почитай полчаса и больше пяти тысяч удалось сторговать. Без торга - никуда, в общем.
        Российская Империя
        14 мая 1949 г.
        Путь на Родину был долгим…
        Через аэропорт в Эр-Рияде, в Королевстве Неджд - он добрался до Багдада, с промежуточной посадкой на какой-то пустынной базе ВВС. В Багдаде - перекрестке миров, отправной точке путешествий почти любого русского по Востоку - он сел на железку - так, по старомодному здесь крестили железную дорогу. С вокзала Николая Второго - поезд шел в Россию…
        Дорога была тяжелая. По правилам, написанным каким-то скаредным идиотом - ему полагался второй класс. И только и исключительно из-за крылышек авиатора на его форме и потомственного дворянства. Обычный пехотный капитан из малопоместных или простых - ехал бы третьим. Эти идиотские инструкции существовали на каждый случай жизни и оставалось только удивляться упорству тех, кто их пишет. Тем более, что в экспрессе на Ростов второго класса и вовсе не было - только первый и международные вагоны. Доплатив в кассе - благо, деньги у него были - князь Шаховской обеспечил себе место в международном вагоне. Купе на двоих, душевая с ретирадой[92 - Туалет.] на два купе и тяжелый, красный сафьян, которым были обиты стены, и который только усиливал тяжелую жару. И сосед - почти карикатурный, полный, крючконосый и лысоватый еврей с бутылкой Гольдвассера[93 - Еврейский сорт водки, в ней - находятся хлопья настоящего золота. До сих пор - производится в Польше.] - только евреи могут пить спиртное в такую жару…
        Как и у всякого еврея - у этого с собой было столько вещей, что казалось - будто он собирается совершить исход, и прямо сейчас. Какие-то свертки, чемоданы, некоторые даже и без ручек и непонятно, как этот господин собирается со всем с этим управляться, и почему он не обратился к услугам багажного вагона. Но у еврея лучше ничего не спрашивать - потому что на твое слово, он скажет десять, а разговаривать и спорить в такой жаре для князя было тягостно…
        Еврей - с несчастным видом долго уминал все свое барахло под багажную полку, а потом - повернулся к князю.
        - Сударь. Можно обратиться к вам с просьбой, как к честному русскому человеку?
        - Отчего же нельзя?
        - Сударь. Если у вас нет так много вещей, не соблаговолите ли вы сдать мне во временную аренду вашу багажную полку? Конечно, если вас это чем-то стеснит…
        Князь молча встал с полки
        - Вот и благодарствую. А то поездные воры… распоясались совсем…
        По вагону - прошел проводник, стукая рукояткой флажка в дверь каждого купе, чтобы провожающие поторопились…
        - Ну вот, и слава Аллаху… - еврей с облегчением утвердился на полке, достал из сумки, которую оставил на виду курицу и с торжественным видом водрузил на стол - угощайтесь, сударь, не побрезгуйте…
        Князь вспомнил, что одно из прозвищ евреев - куроеды. Несмотря на то, что черту оседлости отменили больше тридцати лет назад - евреев недолюбливали…
        - Ваша фамилия не Куроедов случайно?
        - О, нет! - обрадовался еврей, как будто не заметив тонкой издевки - Михаил Михайлович Натарзон, честный одесский старьевщик, изволите видеть…
        Князь Шаховской, как и положено русскому дворянину - евреев недолюбливал Однако же, путь был неблизким, общества в ресторане искать как то не хотелось… и получилось так, что уже к вечеру они сидели за нормальным, не откидным столиком международного вагона, уминали остатки курицы и еще что-то, между ними стояла бутылка Гольдвассера и они говорили за жизнь. Весьма и весьма конкретно говорили за жизнь…
        - Володя… - честный одесский старьевщик воздел к обитому сафьяном потолку палец - Володя, ты не прав. Здесь, и только здесь, на Востоке наше будущее. Россия… а что Россия. Там холодно…
        - Ты мне тут сказки не рассказывай, бес пархатый! Ваше племя все время ищет где лучше! Да ошибается!
        - Володя… Мы евреи люди умные, надо ли нас за это ненавидеть? Ты видишь только песок, Володя, песок да горы - а я вижу людей. Сколько людей, мама дорогая. И всем покушать - надо, одеться - надо, обуться - надо. У них ни у кого этого то нет, не говоря об авто. Вот на что смотреть надо, а не на песок.
        - Это убийцы. Бандиты. Фанатики. Они не создали ничего нового за несколько сотен лет. Как только вы построите лавку - они будут ждать момента ее ограбить, вот и все, что будет. Они дикари - капитан Шаховской тоже поднял палец - ди-ка-ри.
        - Ай, Володя, зачем ты думаешь о евреях плохо. А вы на что? Армия?
        - Вот вы вечно у нас на шее ехали…
        - Ай, Володя, Володя… Победить в войне - нужна армия. А чтобы победить в мирное время - нужны, извольте поверить милостивый государь, евреи. Зачем нам в первых рядах, нам и в обозе хорошо. Но вот сейчас. Ну, скажи, Володя, ну кто будет убивать, если все будут сыты. Обуты. Одеты. Кто же будет рисковать нажитым. Они ведь воюют, потому что голы и босы, Володенька. Им терять нечего кроме цепей своих.
        - Троцкого слова?
        Еврей махнул рукой
        - Бланка.[94 - В.И. Ульянов (Бланк)] Тоже плохой человек, Володенька. И умный. Как и все евреи…
        Ночью - с грохотом и лязгом вагоны закатили на черноморский паром. Назначение - "апельсинный" порт Одесса.[95 - Павел I распорядился приостановить строительство порта Одесса в связи с огромными затратами. Тогда одесситы прознали его любовь к апельсинам, плоду тогда весьма экзотическому, раздобыли три тысячи гречечских апельсинов и послали в Санкт-Петербург. Растроганный Павел повелел возобновить строительства, а история стала одной из легенд Одессы.]
        В Одессе - один из вокзалов располагался в морском порту, вагоны - стояли прям что у кромки воды, и грузовые и пассажирские - уже тогда вокзалов у Одессы было целых три. В одесском порту - князь Шаховской по военной брони взял билет на Санкт-Петербургский скорый. Еврея - конечно же, встречала в Одессе целая семья, они попрощались. И попрощавшись - капитан не заметил совершенно трезвого и острого как нож взгляда в спину, которым наградил его одесский еврей, старьевщик Михаил Михайлович Натарзон.
        По военной брони - СВ не было. Остались только купе. Правда "свое" - за новым назначением с ним в одном купе ехали флагман-минер флота и двое братух - пилотов с только что спущенного на воду большого гидрокрейсера "Николай II". Все ехали за новым назначениями: флаг-минер на Балтику, в Кронштадт, один из пилотов - военным агентом в САСШ, другой - на переобучение. Один из авиаторов оказался потомственным дворянином, из рода Орловых, у него оказалась бутылка настоящего дворянского полугара, хлебного вина, более мягкого и вкусного чем банальная водка, из собственной винокурни.[96 - Аналог хлебного виски. Культура производства полугара уничтожена большевиками.] Пилось лучше, чем настоянный на золоте картофельный гольдвассер.
        Бутылка на четверых - кончилась, конечно же, быстро. Тем более что флаг - минер - мужик серьезный, за сорок и руки такие что лом - играючи. Коньяк нашелся - но, по общему мнению, он пах клопами и был недостаточно высокого качества, так что веселая компания - двинула в вагон - ресторан. В поисках высококачественного коньяка и доступной мужской беседы. Благо деньги были - у кого прогонные, у кого отпускные. Да и вообще - хорошо тогда профессиональные военные жили. Хорошо…
        Одесский экспресс - не был бы одесским, если бы это был обычный экспресс с пульман-вагонами. Прежде всего, он шел почти без остановок, только крупные города типа Ростова-Донского, еще одной мекки потаенной российской жизни. В отличие от обычного поезда здесь был не один вагон - ресторан, а целых четыре, спаренных по два сцепками. Ни в одном другом поезде Империи - таких вагонов не было, за исключением царского поезда - они были собраны на заводе канадской компании Истерн Кар Компани Лимитед по точным чертежам царских вагонов с РБВЗ и переправлены в Россию. Противопоставить оборотистости одесского капитала - было некому и нечего…
        В каждом из вагон-ресторанов - был, если позволено так выразиться, круглосуточный аншлаг. Одесситы не могут без компании, и они слишком жадно относятся к жизни, чтобы позволить себе терять два с лишним дня впустую. В столицу Империи - направлялись по делам самые разные люди, и деловые, и чиновники, и просто шикануть. Поезд - был местом, где можно было в последний раз побыть собой перед надменным, холодным, закованным в гранит аристократическим Петербургом, совсем не понимающим шутки юмора. В итоге - каждый день, а особенно каждый вечер - в вагонах - ресторанах разыгрывались маленькие мизансцены тщеславия, театр, состоящий из одного актера, в котором военные, чужие были… некоторым образом лишними.
        Когда они пришли в ресторан, пройдя узкими коридорами пульман-вагонов - в разгаре был ужин. Ужинали здесь, как в хороших домах Лондона и Парижа по гонгу, просто так - заказать можно было только легкие закуски и выпивку. Никто из них - не знал и не ведал, что здесь и сейчас, в этом вагоне - ресторане ехали аж три вора в законе. И лишние здесь - были ни к чему…
        Но и афишировать свое присутствие - они так же не желали. Потому вагон-ресторан не был закрыт, только если кто здесь и был из одесситов - вел он себя необычно тихо. Ибо в Одессе все знали, кто есть кто, и вопросов лишних не задавали…
        - Господа…
        Флагман-минер - отодвинул халдея буквально грудью. Морская, севастопольская закалка - приучила не обращать внимания на мелкие неприятности. Тем более, если в Одессе криминал контролировал целые районы, то в Севастополе, случись ворам выступить, их бы потом даже и не нашли…
        - Ужин нам принеси, любезнейший. Чтобы все красиво было…
        Моряки, авиаторы уже занимали места. Вечер - время аншлага, но к удивлению - свободные столики были…
        Шаховской - огляделся по сторонам: он не знал Одессы и в ней никогда не жил - но даже в его не совсем трезвом состоянии шестое его чувство, не раз предупреждавшее об опасности на узких улочках Адена - незримо заворочалось, пробуждаясь ото сна.
        Несколько семей. Молодежь есть и старики. Молодые - есть в лапсердаках, еврейских пиджаках, есть и на русский манер одетые. За каждым столом - легко, без проблем можно вычислить главного. Пожилые люди, Олин худой, другой толстый, третий бородатый. На одном - тройка непонятно то ли готового платья, то ли пошитая, на двух других - явно ручного пошива костюмы. Одесса - город живущий "для себя", понтами, смесь откровенно деловой Москвы и откровенно бандитского Ростова - Донского. Здесь не уважают тех, кто ведет дела по телефону, не имеет выезда и не умеет одеваться…
        И все таки что-то проскальзывало. Какое-то понимание того, что за столами есть и те люди, которые не принадлежат к семье… в смысле кровного родства. Телохранители? Нукеры, как у многочисленных ханов и амиров карликовых государств Йеменской федерации? Они то кстати - чаще всего и убивают благодетеля в его постели…
        Ну-ну…
        Халдей принес суп. После спиртного - горячий, рыбный суп в самый раз…
        - А выпивку?
        Халдей посмотрел как-то странно, но с готовностью улыбнулся
        - Непременно. Чего изволите-с…
        - Шустовская есть?
        - Разумеется…
        - Тащи.
        Флаг - минер - играл сольную. Распоряжался жизнью… Князь присматривался по сторонам - Аравия приучала осторожности…
        Появилась Шустовская. Разлили
        - Ну - будем.
        И тут - появилась она…
        Она появилась откуда-то из поезда, вовсе не с кухни. Высокая, не по-еврейски, но что-то еврейское в ней было. Возможно - черные, почти цыганские глаза, полные, красные губы. Волосы длинные, вьющиеся. Осветленные - но это ее не уродовало, хотя князь например терпеть не мог женщин, изменивших цвет своих волос. Лицо тоже восточного типа, совсем не холодной римской лепки. Никак не похожа на те, поистине совершенные экземпляры, которые обитают в Смольном, которых можно найти на некоторых балах, на которые приглашение постороннему человеку не достать ни за какие деньги. От них она отличалась тем что была… живой. Настоящей, живой, которой можно дотронуться. Совсем не ожившей скульптурой…
        Она села за столик невдалеке. Ничего не заказала…
        Видимо, князь какое-то время сидел, оцепенев потому что пришел в себя он только когда этак дама уже была на небольшой сцене. Пианино здесь не было - но был настоящий, студийный микрофон. Дама посмотрела - прямо на него, и хрипловато, негромко, под аккомпанемент пианино, да стука колес - запела…
        Гори, гори, моя звезда,
        Волшебно благодатная.
        Ты будешь вечно не закатная,
        Другой не будет никогда.
        Лучей твоих,неясной Силою,
        Вся жизнь моя озарена,
        Умру ли я, и над могилою,
        Гори, сияй, моя Звезда.
        Сойдёт ли ночьна Землю ясную,
        Звёзд ярких - много в облаках.
        Но ты одна, моя прекрасная,
        Горишь в полночных мне лучах.
        Лучей твоих,неясной Силою,
        Вся жизнь моя озарена,
        Умру ли я, и над могилою,
        Гори, сияй, моя Звезда.
        Звезда любви, Звёзда волшебная,
        Звезда моих минувших дней.
        Ты будешь вечно неизменною,
        В душе Проснувшейся моей.
        Лучей твоих,неясной Силою,
        Вся жизнь моя озарена,
        Умру ли я, и над могилою,
        Гори, сияй, моя Звезда.[97 - Известнейший роман начала века. Слова приписываются Николаю Гумилеву, офицеру русской армии, одному из первых получивших известность военных разведчиков. В нашем мире убит большевиками, романс запрещен как белогвардейский. По другим данным авторство слов принадлежит А.В. Колчаку.]
        Закончив один романс, она принялась за другой, протяжный и печальный…
        Я грущу, если можешь понять
        Мою душу доверчиво нежную
        Приходи ты со мной попенять
        На судьбу мою странно мятежную
        Мне не спится в тоске по ночам
        Думы мрачные сон отгоняют
        И горючие слезы к очам
        Как в прибое волна, приливают
        Как-то странно и дико мне жить без тебя
        Сердце лаской любви не согрето
        Но мне правду сказали: моя
        Лебединая песня пропета…
        Потом - она пела что-то еще, а евреи слушали, и кто-то недовольно смотрел на князя, но тот не обращал на это внимания. И когда дама закончила с пением - первым оказался у импровизированной сцены с цветком, который он достал из кувшинчика-розетки на столе. Дама странно посмотрела на него - но цветы приняла. Глаза у нее были светлые, шалые…
        - Вы… еврейка?
        Она пожала плечами, точнее даже - передернула ими, чисто женским движением. У нее были светлые, но темные у корней волосы, что ее, впрочем, ничуть не дурнило. Даже шло.
        - На четверть. А вы… не любите евреев?
        - Смотря каких. Вот тут со мной ехал честный старьевщик Натарзон от Багдада…
        Господи, что я, грешный, несу, какой ко всем чертям Натарзон…
        Но он рассказал ей про старого еврея - Натарзона из Багдада, и про то, что он думает о международной обстановке, и еще много-много чего другого. Она заинтересовалась тем, что он ехал с Востока, с дикой и необъезженной еще земли - и он рассказал ей про минареты под распахнутым настежь, белым от зноя небом, про Стимер, единственный цивилизованный район Адена с уменьшенной копией британского Биг-Бэна шести метров в высоту. Про мужчин в длинных юбках и с кривыми кинжалами, которые помнят весь свой род до двенадцатого колена и готовы мстить за унижение, произошедшее триста лет назад. Про ослепительно-белые соляные поля Адена, про неприступные горы Аденского нагорья и кратер старого вулкана, на склонах которого и построили старую, англизированную часть Адена. Про черный песок русалочьего пляжа - тоже британского. Итак он говорил, говорил, говорил, рассказывая и про смешное и, наверное, про грустное. И вдруг он понял, что не дает даме сказать, вот наверное, уже полчаса как - и это само по себе невежливо и неприемлемо.
        И он посмотрел на нее с таким несчастным и растерянным видом, бессловно прося прощения за невоспитанность, что она искренне рассмеялась.
        - Простите… - сказал он - покорнейше прошу простить. Я, наверное, утомил вас своими рассказами, да?
        Она снова повела плечиками
        - Ну почему же. Иные и сказать ничего не могут, кроме как "сударыня, пятьсот целковых и никто ничего не узнает"…
        Князя как холодным душем окатило. Все таки надо было помнить - она не более чем кафе-шантанная певичка. Тогда какого хрена…
        Она улыбнулась, соблазнительно и странно.
        - А знаете, что я отвечаю?
        - Не могу знать, сударыня
        - Давайте две тысячи и рассказывайте хоть на каждом углу
        Она порочно улыбнулась
        - Но так я не всем. Только тем, кто мне нравится. Как вы, например…
        Черт…
        - Вы кстати, так и не представились, сударь. Вы не находите это невежливым?
        - Прошу простить…
        - Не извиняйтесь, черт побери, я это ненавижу!
        - Князь Владимир Шаховской, военный авиатор.
        - О…
        Непонятно было, то ли это было воспринято с восторгом, то ли, наоборот - с разочарованием. Две тысячи - и никто ничего не будет знать.
        Князь встал, пригладил волосы
        - Сударыня, я отлучусь ненадолго.
        Про себя он загадал, что даст ей возможность уйти. Если он вернется в вагон - ресторан и не увидит ее за столиком, то значит - так тому и быть. Две тысячи - и рассказывайте, кому хотите…
        Североамериканский пульман - мягко, почти бесшумно шел по стыкам. Он закрыл за собой дверь ретирады, довольно просторной, посмотрел на себя в зеркало. Конечно… выглядел он не очень, ранение и долгое путешествие никого не делают привлекательнее. На полочке перед зеркалом - стоял флакон Шипра с пульверизатором он уже взял его, как вдруг подумал, как идиотски он будет выглядеть: князь, пользующийся общественным флаконом Шипра. В раковину с шипением хлынула вода, он плеснул ей в лицо, провел мокрой ладонью по волосам. Ну… будь что будет.
        Осторожность кричала ему держаться от этой истории подальше - но он заткнул ей глотку. Маэстро, ваш выход…
        Лязгнул засов. Князь еще раз пригладил волосы, толкнул дверь…
        - Закурить есть, солдатик?
        Старуха - одна из тех, что сидела за столиками тем, в ресторане, а теперь стояла у ретирады, сбрасывая пепел в воющую черную тьму за окном - обернулась к нему. Явно из простонародья… сам выросший в дворянской среде князь определять это умел - но хорошо, дорого и со вкусом одетая. Со вкусом - совсем не так, как одеваются нувориши, слишком дорого, шикарно и ярко. На вид от пятидесяти до шестидесяти… этакая гранд-дама, вынырнувшая из давних и сладких времен до Мировой. Черная шляпка без вуали, запоминающиеся зеленые глаза, в меру пудры, помады и туши. Но почему то хотелось называть ее старуха… хотя это была благородная, не стыдящаяся саму себя старость…
        На еврейку не похожа, на дворянку тоже. Смесь кровей, явно с армянской или турецкой. Не разберешь…
        - Простите покорно, не курю… - сказал князь, не желая разговора. На уме у него было нечто совсем другое…
        - И вести себя не умеешь… - сказала старуха
        Рука князя, уже взявшаяся за медяшку дверной ручки остановилась.
        - Простите?
        - Зашел в незнакомое место, осмотрись. Если тебе не рады - прояви уважение, уйди. На чужой кусок рот не разевай, веди себя скромно. Если тебе намекают - опять-таки, прояви уважение, не пренебрегай…
        - Простите, не вполне понимаю.
        - Все ты понимаешь. Кореша твои - уже поняли, а ты сидишь, раскрылился. Твое счастье - Ефим в настроении добром, не то бы…
        - Сударыня, не имею чести вас знать и не имею чести вас понимать.
        - И до Воронежа не доедешь… - спокойно сказала старуха
        Хмель как ледяной рукой сняло
        - А вы, простите, кто? - спросил князь, внимательно разглядывая пожилую даму
        - Роза Павловна мое имя. Фамилию назвать, или обойдемся?
        - Думаю, обойдемся…
        Пожилая дама посмотрела на него с каким-то сожалением, как на калеку. Манерно выпустила дым - она курила черную, тонкую сигарету бессарабских фабрик Хлунова.
        - Молодой ты. Глупый. Горячий. Тебе добра хотят, а ты…
        Князь слегка подвинул отворот пиджака. Он ехал оттуда, где никакие меры предосторожности не были лишними - и потому справа, прямо в подкладку его повседневного сюртука была вшита кобура тонкой телячьей кожи, в которой дожидался своего часа трехлинейный автоматический Маузер образца десятого года. Как это называли- стиль Уайтта Эрпа, он тоже носил Кольт-Миротворец в кобуре, вшитой в подкладку цивильного мужского платья. Рукоять отделана африканским "железным" деревом. Поскольку пистолет весил больше килограмма и при носке - сюртук перекашивало налево - с правой стороны, для равновесия - в подкладке была вшита кобура на три длинных магазина на двадцать патронов каждый. Восемьдесят патронов "трехлинейный малый" ждали своего часа.
        - Мадам - князь слегка, одним кивком поклонился - суровые пески Аравии вымели из моей души всякую цивилизованность. И породили вредную привычку точно стрелять. Возможно, в том городе откуда вы родом и где живете, такой разговор может считаться приемлемым. В тех же местах, откуда родом я - за него вызывают на дуэль. И если кого-то что-то не устраивает - он знает, где меня найти. А я - знаю, где найти вас.
        Женщина смяла мундштук пальцами
        - Как желаешь…
        - Одну минутку… - князь открыл дверь, придержал - прошу…
        Она сидела на месте…
        Продолжение - эта история имела ровно в пять утра, когда ночью - прогрохотал за окнами Ростов-Донской, и шли дальше, выбираясь к Владимиру…
        Поскольку дама имела апартаменты в соседнем вагоне, князю пришлось возвращаться в свои лишь под утро. Меж вагонами - грохотала под ногами сцепка, рельсы сливались в гудящую стальную полосу. Он открыл дверь - из пронизывающего ночного лязга в уютную тишину пульмана - и отшатнулся. Словно тысячи когтей - бросились разом в лицо, ослепли глаза. Шатаясь меж вагонами - а упасть там проще простого, несмотря на резиновый обвод - он сунулся за Маузером, начал нащупывать дверь. Ее что-то блокировало, и он с ужасом понял - вот и приехали… кислотой плеснули, или чем еше. Проклятая старуха.
        Ну и что делать? Стрелять?
        Он дернул дверь еще раз… потом еще, потом дверь поддалась, и он, в слезах и соплях - ввалился в уютную тесноту вагона. За что-то зацепился ногой, чуть не упал, выругался. Чья то стальная рука - схватила его за кисть руки, в которой был револьвер, вывернула ее. Он выругался… у него, как и у всех кто прошел Восток был еще один, небольшой австро-венгерский Фроммер, вот только достать его…
        - Спокойно, князь, свои. Свои, ясно?
        Было понятно, что глаза не пострадали. Он видел все лучше и лучше. Человек, стоящий напротив него, был как в тумане - но видно было, что он невысокий.
        - Я дам вам платок. Протрите сначала глаза, потом лицо, только осторожно, не трите с силой. Иначе будет хуже. Все поняли?
        Черт…
        Мягкая, влажная ткань коснулась его руки, он ощупал платок, потом начал протирать - сначала глаза, потом лицо. Становилось лучше, хоть и ненамного…
        Он посмотрел вниз - и увидел двоих, лежащих под ногами здоровяков. А в проходе - стоял военный врач… который сидел с ними за столом, когда… Он сидел тогда молча, и вообще никуда не смотрел. И казался настоящим врачом - с чеховской бородкой и пенсне, в котором, очевидно были нормальные стекла…
        - Чем это меня…
        - Табачной пылью, смешанной с какой-то дрянью химической. Фармацевт на подобные штуки мастер. Гасила тот еще…
        - Фармацевт?
        - Ефим Лазебник. Никогда не слыхали?
        - Нет.
        - А напрасно. Пол Одессы держит. А другая половина у него в долгах. Он и в самом деле фармацевт, синтез какой-то дряни изобрел, белый порошок…
        Доктор подмигнул, достал из кармана вагонный ключ
        - Помогите… - сказал он, открывая вагонную дверь
        - Что… вы собираетесь делать?
        - Вы не казались таким уж идиотом, князь. Скорее смелым человеком.
        Один из лежащих на полу зашевелился, застонал. Доктор, уже открывший вагонную дверь - подскочил и со всей силы ударил мыском ботинка куда-то по горлу.
        - Давайте быстрее. Пока все спят.
        Вдвоем - они спихнули бандитов, одного за другим - в гудящую тьму за дверью. Доктор охлопал руки, запер дверь.
        - Вот и хорошо. До утра их точно не хватятся…
        - Кто… вы, черт возьми такой?
        Доктор скосил взгляд на руки князя, тот отпустил лацканы пиджака
        - Еще один дурацкий вопрос. Скажем, тот, кто хочет помочь. Следующая - Митрофановка, сойдете там. Не привлекая внимания. Там - найдете лихача, пусть везет вас до Воронежа. Там - сядете на другой поезд на Москву, а еще лучше - на аэроплан. И ходите, оглядываясь, ясно?
        - Нет, ни черта не ясно.
        - Фима Лазебник к вашей даме неровно дышит. Свою мамочку взял приглядеться. Та - по молодости лет из полицейского околотка не вылезала, та еще тварь. Про даму вашу забудьте, мы сами тут разберемся. Держите оружие наготове.
        - Кто вы такой?
        - Вы ведь вызваны в штаб ВВС за новым назначением? Ну, вот, и следуйте.
        Глаза доктора, живые и веселые - вдруг захолодели, подернувшись осенним утренним ледком
        - И без вопросов, ясно? Свою меру глупости вы уже исчерпали. Не то и вам - валяться на рельсах, как этому. Идите и быстро собирайте вещи…
        Девятью годами ранее
        Абу-Грейб, близ Багдада
        Русская территория, бывшая Османская Империя.
        Январь 1940 г.
        Багдад…
        Когда русские только пришли сюда - это был большой, старый город, лениво раскинувшийся по берегам грязного, ленивого Тигра, делающего здесь большую петлю. Здесь были каменные здания, но невысокие, прямо на улицах продавали и резали скот, гадили, причем все это никто не убирал. Не было ни одного регулярного моста через Тигр, только наплавные. Прямо у дворца наместника султана - торговали краденым…
        Теперь, двадцать с лишним лет спустя - Багдад изменился. Два моста возвысились над Тигром бетонными громадами, перечеркивая прошлое и утверждая будущее: мост Николая Второго и открытый в прошлом году мост Александра Четвертого. Уже шумит клаксонами автомобильный поток на мощеными камнем, бетоном и асфальтом улицах, шипят как змеи и тяжко ворочаются паровозы на Багдадском железнодорожном вокзале - а рев осла можно услышать лишь в самых дальних предместьях. Уже застраивается европейскими, регулярной архитектуры домами левый, восточный берег Великой реки и взметнулись ввысь на полуострове, который здесь образует делающий петлю Тигр - высотные корпуса Багдадского политехнического, сильно похожие на здания Московского университета. Уже ревут над городом моторы Юнкерсов, Сикорских, Дугласов - открыт международный аэропорт Багдада. Город полон чужих, разноязыких людей. Они суетятся, разгружают поезда, перекладывают груз на баржи, которые сплавляют грузы вниз по течению Тигра. Сидят в забегаловках, учат язык, болеют от местных болезней и лечатся, поют непривычные арабскому уху песни. Пытаются учить
кого-то своему языку и тому, как делать нужную им работу.
        Нефть…
        Ее нашли южнее, в Басре, восточной Венеции, которая тоже перестраивается, и восточнее, по обе стороны границы с Персией, вассалом Российской Империи, сей шах носит звание бригадира русской армии, командира Персидской Казачьей Бригады. Про то, что нефть здесь есть - знали. Но только когда за дело взялись инженеры, выпестованные в Баку - только тогда стало понятно, сколько ее здесь, этой нефти.
        Как показали исследования - Басра буквально плавала на нефти. Бурение - уже дало восемь фонтанирующих скважин. А ведь поисковые экспедиции - уже нашли нефть и севернее, там где дышащая адским жаром пустыня переходит в поросшие лесом предгорья, там где живет своеобразный курдский народ - многие из которых уже приняли православие. Нефть должно быть будет и там - и значит, и там скоро будут бетонные дороги, аэропорты, стальные магистрали, удобные, европейские города с водой из скважин.[98 - Саддам Хусейн - бросил против курдов армию, воевать с собственным народом. Армейские подразделения - вырезали всех, кого встретят на своем пути, обстреливали горы химическими снарядами, бетонировали колодцы, сжигали города и поселки. Саддам Хусейн отдал приказ вырубить все деревья и отравить землю химикатами, чтобы она больше не могла давать урожая. Но с другой стороны - Ирак был независимым, и колониализм был побежден, и русский, британский, германский сапог не топтался по поверженным народам. Это ведь важно, верно?] Обязательно все это будет…
        Но не всем хочется, чтобы это было.
        Трясут бородами великие шейхи - дети уходят в города, дети забывают традиции предков, дети перестают говорить на родном языке. Русские заставляют всех подчиняться закону, жестоко наказывают за набеги - основу жизни бедуинов. Стальные трубы - протягиваются по пустыне, чтобы качать черную кровь этой земли. Русские бурят колодцы - и тем самым обесцениваются старые естественные оазисы, за обладание которыми бились в кровь поколения предков. Русские прокладывают дороги - и вот, пустыня уже не та, что прежде. Русские орошают земли, отводят землю из болот близ Басры и приводят ее на поля, где до этого их не было[99 - Эти места сильно пострадали во время война Ирака и Ирана. Теперь там - затопленные жижей окопы, остовы ржавой бронетехники, разоренные сады и заброшенные поселки. Там никто не живет, не возделывает землю вот уже тридцать лет.] - и все больше арабов оседает на земле, забывая, что их дом - пустыня, а их крыша - звездное небо.
        И забывают Аллаха…
        А потому - гремят в городе взрывы, не пустуют виселицы, где вешают совершивших теракты, передают из рук в руки напечатанные в подпольной типографии листочки с сокровенным знанием. Русские - неверные. Их врачи - делают харам. Их инженеры - оскверняют землю ваших отцов. Даже орошать - харам, потому что если Аллах повелел какой-то земле быть пустыней - то так и должно быть и не должно нарушать Его замысел.[100 - Это не так. На самом деле в Коране есть упоминания о необходимости труда. Например: "И Мы испытаем вас, чтобы узнать среди вас усердствующих и терпеливых, и испытаем сообщения о вас". Коран, 47: 31, или "…что человеку - лишь то, в чем он усердствовал, что усердие его будет усмотрено, затем оно будет вознаграждено наградой полнейшей, и что у Господа твоего - конечный предел…" Коран, 53: 39-42]
        Пески пустынь, неприветливая местная земля, во времена Вавилона бывшая плодороднейшей - познала немало крови. Впитает и эту…
        Не пустуют и тюрьмы. Раньше - заключенных содержали где попало: результатом чего стали постоянные побеги. Сейчас - русские построили центральную тюрьму недалеко от столицы, в городке Абу-Грейб. Ее строили по самым новейшим достижениям тюремной мысли и считается, что сбежать отсюда невозможно.
        Но судили - в Багдаде, во Дворце правосудия. Каждый смертный приговор - одни арабы встречали ликованием, другие - зловещим молчанием. Да, да, и ликовавшие были тоже, и немало, и не надо думать, что русские подкупили их. Немало было тех, у кого русские врачи спали от неминуемой смерти жену или ребенка, кому дали работу, чей ребенок поступил в ремесленное училище, а то и в университет, чтоб стать инженером. Инженер! Аль-мохандес, это слово произносилось с затаенным трепетом, потому что аль-мохандес никогда не было ни у кого в роду, все они были нищими феллахами, и называли любого встречного турка "бей", и падали на колени перед ним. И у турок - и то было мало инженеров, а тут… сын будет инженером, значит он будет зарабатывать столько, чтобы прокормит и свою семью и помочь семье родителей, и он будет полноправным подданным Белого Царя,[101 - Полноправными подданными считались только дети, окончившие русские школы, или взрослые, окончившие школы для взрослых и потрудившиеся на русских, или военные, отслужившие в армии не менее пяти лет. К семидесятым годам - на Востоке полноправными подданными стали
уже все.] и его нельзя уже будет просто так ударить или прогнать. Большинство феллахов даже представить не могли, как это так - быть свободным и иметь права.[102 - Несмотря на то, что Россия была абсолютной монархией и никогда не знала Конституции - несколькими манифестами еще Николай Второй дал подданным основной набор прав. Разницей было то, что подданным эти права даровались, а не считались неотъемлемыми, вот и все.]
        Да и работы стало больше, и даже простой чернорабочий на приисках получал больше, чем крестьянин за год нищего, горбатого труда на своей делянке. А еще русские давали прочную одежду, которую арабы никогда не знали, и которую можно было носить годами, выдавали обувь, которая здесь считалась роскошью, кормили мягким хлебом, который считали "царским" и учили русскому языку. А кто выучился языку - тот может и на завод попробовать устроиться, сначала учеником, потом рабочим, потом Аллах даст и в десятники выбиться, или даже в мастера.
        Так что далеко не все - копили в душе злобу, далеко не все ждали момента взбунтоваться и отомстить за унижение. Тем сильнее - разгорался огонь гнева в душах тех, кто встал на путь джихада на пути Аллаха…
        Таких - в Абу-Грейб содержали в блоке А, и он никогда не пустовал. Блок этот - считался под особой охраной, охраняли его только русские казаки. Понятно было, что тот, кто не сломается, не сдаст своих - того ждет смертная казнь, потому что никакого другого наказания за терроризм Уголовное уложение Российской Империи не предусматривает. Так что - заключенные здесь подобрались особенные, бедовые. Из тех, кому чужая шейка копейка, а своя - рупь…
        В шестой камере - верховодил Ихван, то есть "Брат". Известный джихадист, сторонник радикального исламистского течения, известного как "ваххабизм". Оно пришло сюда с рабочими с Аравийского полуострова, которых вербовали сотнями для работы на нефтяных приисках Басры, за короткий срок закрепилось в Междуречье и теперь сильно давало о себе знать. Ваххабиты считали, что единственный путь к раю - есть джихад на пути Аллаха, все нововведения какими бы они не были - бида'а, а Коран следует понимать буквально, то есть именно так, как в нем написано, и не допустимо никакое иное прочтение а так же адаптация коранических текстов к современности или к условиям жизни той или иной части Уммы. В частности - они выступали против любого вида памятников, и даже покушались на такие святыни, как могила матери Пророка Мухаммеда,[103 - Снесена властями Саудовской Аравии при полном молчании мирового сообщества в 1998 году, место, где она была, осквернили и залили бензином. Насколько такой поступок "исламский" - судите сами.] которые теперь защищали солдаты армии Белого Царя, являющиеся правоверными.
        Нового заключенного, которого втолкнули в камеру в один вечер - никто не знал, и он не был похож на ревностного мусульманина. Бородка с редкими волосами, невысокий - хотя обрезанный как и положено. Ихван уже собирался изнасиловать его, а потом разрешить и другим братьям сделать это - но для начала он спросил новичка, кто он такой, и что сделал. Ответ поверг его в шок.
        Новичок был тем самым солдатом - русистом, который провел на свою базу отряд мусульман - мстителей, и подорвал несколько самолетов врага! Единственный, кому Аллах не дал шахады![104 - Шахада - смерть на пути Аллаха, приняв шахаду - моджахед сразу попадает в рай, где его ждут семьдесят две гурии и прочие приятности.] Герой мусульманской уммы, о котором даже написали неверные в своих газетах!
        Потому - Ихван запретил его насиловать и сам начал заниматься новичком. Параллельно с этим - он прояснил кое-какое моменты, и оставшийся на свободе брат подтвердил, что да, все так и есть…
        Ихван - был не простым человеком. Он был родом не из Междуречья - а из гор Хадрамута, это такое место, в Омане. Места дикие, неприветливые, где живут горцы, причудливо совмещающие переданный устно ислам или то, что там понимается под исламом - и доисламские верования, крайне суровые и жестокие, как и эта земля. Но Ихван был не таким. Он был из богатой по местным меркам семьи, семьи шейха - и отец отправил его в Неджеф учиться шариату - рассчитывая, что сын вернется и станет кади, исламским судьей, человеком очень уважаемым в горах, мнение которого принималось за истину в последней инстанции. Однако сын не вернулся в родные горы - потому что в Эр-Рияде он встретил бродячего проповедника проповедующего учение Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба ат-Тамими. И поверил ему больше, чем шариату, преподаваемому в медресе уважаемыми старцами. И так - путь Аллаха привел его в тюрьму Абу-Грейб в тридцать три года. Тридцать четвертый ему встретить было не суждено - на нем висело обвинение в терроризме, убийстве русского инженера и умысле на подрыв нефтяного прииска. С такими обвинениями - долго не живут…
        К сожалению - убеждения у новоиспеченного брата не отличались стойкостью - их вообще не было. Он родился в каком-то месте на севере, которое когда-то давно было частью Османской Империи - и потому там не забыли ислам. Но это место - как брат говорил, благодатное, потому что там горы встречались с водой - уже много сотен лет находилось под пятой многобожников и безбожников, и потому ислам там был искажен всякими бида'а. А потому брат, по строгим канонам ислама - давно вышел из него, хотя бы тем, что поступил в армию тагута. Однако, он сделал на джихаде гораздо больше, чем любой из них, а потому - чаша добродетельного на Суде безусловно должна была перевесить. Разве не сказано, что тот, кто вышел на пути Аллаха будет вознагражден даже за шаги его лошади? А он - взорвал несколько самолетов врага и убил немало неверных этим! Значит, он - этим самым искупил свои грехи какими бы тони не были, а долг Ихвана, как человека сведущего - разъяснить брату все, что он должен знать, чтобы тот не сошел с пути Аллаха по неосторожности и не множил грехи.
        Итак, Ихван по вечерам занимался с новым своим братом шариатом, и был весьма доволен - тем как быстро впитывал знания ученик. А брат - рассказывал ему про порядки заведенные в армии русистов. Все таки - он служил в батальоне, охранявшем базу стратегических бомбардировщиков, а значит - получил курс противодиверсионной борьбы. Ихван слушал, досадливо цокал языком, и сожалел о том, что этот брат не встретился раньше. Ихван все таки был неглупым человеком и понимал, что их бойцы, какими бы усердными в вере они не были - проигрывают и казакам и регулярной армии именно потому, что не знают то, что знают они и хуже вооружены. Оружие можно купить, а вот знания…
        Но всему - приходит конец. Вот и их дружбе пришел конец: шестерни судебного механизма тагута неторопливо прокрутились, и сегодня - их должны были вывести на суд. А дела по терроризму и злоумышлениям против власти - судил не обычный суд а военный трибунал с исполнением приговора в двадцать четыре часа. Так что уже сегодня - они увидят Аллаха…
        - Я боюсь, брат… - чистосердечно признался новичок, слыша шаги по коридору…
        - Сегодня ты увидишь Аллаха… - с закаменевшим лицом бросил Ихван - это не повод для страха, это повод для радости. Скажи - довольно с нас Аллаха, он - прекрасный хранитель. И другие скажите то же самое, если испытываете страх…
        Забирали обычно целыми камерами…
        Казаки - были опытными, хорошо знали свою работу. Одни - принесли стальной щит и перекрыли часть коридора за дверью камеры. Другие - стояли на поворотах с палками и нагайками, какой можно пробить череп. На всех на них - была одежда из плотной свиной кожи, к которой ни один правоверный не прикоснется, во избежание харама. И у них были собаки - а укушенный собакой так же не попадет в рай…
        Выставив щит, казаки с лязгом отомкнули дверь.
        - На выход!
        Лают собаки. Неверные - караулят каждое движение. Бесконечная череда решеток, дверей, переходов. Непрестанный грохот дверей - пока остающиеся в живых заключенные так провожают идущих на смерть…
        Переходы. Решетки…
        Солнце - непривычная, за долгое время свобода - ограниченная бетонными стенами тюремного двора. Машина с грубым, стальным, зарешеченным кузовом, опущенный трап.
        - Шевелись!
        - А-лл-а…
        Один из заключенных - бросается на ближайшего казака с заточкой. Но казак - успевает наклониться, а через секунду - заключенного валят на землю и начинают рвать две здоровенные, спущенные с поводка овчарки…
        - Шевелись… черти…
        - Господин исправник, этого куда?
        - Подох?
        - Нет, вроде.
        - Кидайте в кузов. Господин судья разберется…
        - Есть…
        С лязгом захлопывается решетка, затем стальная дверь. Изнутри ручки нет, ручка - только у казаков…
        - Все? Так… двенадцать заключенных передал. Извольте расписаться…
        - Двенадцать принял. Где?
        - А вот туточки… Вот и благодарю. С Богом…
        С треском - заводится двигатель побитого Яга - наверное, армейское шасси, со службы списанное. Спереди и сзади - полицейские машины. Точнее впереди полицейский Интер, а сзади - настоящий открытый Додж с пулеметом на турели. Пулемет тоже списанный из армии, но надежный - старый Максим…
        Кабина раскалена так, что не дохнешь. Сзади - раздается заунывное пение - нашиду[105 - Нашида - песня на исламскую тему. Наиболее близкое по значению - госпелы и религиозные гимны…] затянули твари обрезанные. Ничего… скоро им пеньковый галстук то затянут… недолго осталось…
        - Поднажми… и так опаздываем…
        - Зробымо…
        Полицейский - водитель - снимает машину с ручника. С перегазовкой врубает первую, потом вторую. Под заунывный вой сирен - небольшой караван машин выкатывается за пределы охраняемой территории. Петляет меж уложенных елочкой бетонных блоков - надолбов. Грохочет кузовом на небольшом отвороте к тюрьме. И - выбирается на скоростное шоссе, Багдад -Дамаск. Шестиполосная бетонная магистраль, как из сна, белая стрела, разорвавшая пустыни и горы и связавшая раньше никогда не связанное. Ее строили североамериканские инженеры по своим спецификациям, потому что по климату САСШ и Ближний Восток во многом схожи. Благословенная земля, с которой можно снимать по три урожая в год, на которой если ставить завод - то нужен легкий ангар, а не капитальные кирпичные стены. Эти дороги - будущее этого края, возле них - будут и поля и заводы и селения. И через двадцать лет - эту глушь, в которой только и ценного что редкие пальмы, и сухие, выжженные солнцем после окончания сезона дождей покосы - будет не узнать…
        А пока - дорога большей частью построена на будущее и машины на ней редки. Только вот новый Император, только взошедший на престол - сказал, что если мы что и будем строить - так только на будущее. Потому что будущее - за нами…
        Полицейские машины - идут в два раза медленнее, чем могли бы. Посередине конвоя, спешит, хрустит шестеренками коробки - побитый Яг с зловещим, зарешеченным кузовом…
        Затор… Видимо, только случилось - перекрывший две полосы грузовик, высокий, с высоким же кузовом. Возле него - армейский внедорожник…
        - А… п…а их родила…
        Не похоже, что бы военные занимались тем, что наводили порядок на дороге, скорее наоборот -они беспорядок поддерживают. Какое-то бестолковое суечение…
        - Долбаки…
        Полицейский исправник, истекающий потом - открывает дверь машины, чтобы выбраться из раскаленной кабины и навести порядок - но водитель, улучив момент, стреляет ему в спину из табельного нагана. И тут же прячется - массивный двигатель, из-за которого Яг называют "колуном" - отличная защита от автоматных пуль. С хрустом - осыпается выбитое лобовое стекло, впереди - грохочут несколько Дегтяревых. Головная полицейская машина уже изрешечена в дуршлаг, выбиты все стекла, лопнули передние шины, и теперь она стоит на ободах, пробитый радиатор шипит и плюется паром. Одна дверь открыта, виден убитый полицейский - он попытался выскочить, но не успел. А стрелять через стекло не сподобился, оттого и мертв теперь…
        Сопровождавший машину открытый джип - взревев мотором, пытается выехать, но со стороны водонапорной башни, в паре сотен метров один за другим отрывисто и звонко хлопают винтовочные выстрелы. Условия для стрельбы просто идеальные - сверху вниз, как в тире. Первым - оседает пулеметчик за легким пулеметом, вторым - упокаивается водитель. Военные - определив откуда ведется огонь, прячутся за джипом. Только дело дрянь… они просто забывают, что спереди - тоже стрелки. Один из военных, вооруженный полицейским ППД, сделанным на манер Томпсона[106 - Томпсоны были популярны в России, их приобретали и бандиты и военные и землевладельцы, потому что двадцатые годы - это бунты и беспорядки, разгромы усадеб. Потому - ППД делали как раз на манер Томпсона, но не под американский патрон.45 - а под армейский, 7,62 Маузер.] - проскакивает к радиаторной решетке Колуна, укрывается за ней - а потом открывает огонь. Испуганные арабы - бегут или пытаются спрятаться от пуль: им и в голову не приходит во что-то вмешаться…
        Специфический, металлический запах крови и раскаленного металла. Крики людей и хруст стекла под ногами. Раскаленный автомат в руках… хвала Аллаху, теперь у них тоже есть такие. Еще совсем недавно - не было, и неверные били их, издевались, унижали. Теперь, Иншалла, никто не посмеет…
        - Аллаху Акбар!
        - Аллаху Акбар!!!
        В небо - гремит автоматная очередь. Молодой парень, не сдерживая слез и криков радости - высаживает в небо остатки патронов в диске. Это - первый его амал,[107 - Террористическое нападение.] но Аллах даст не последний…
        Сильная рука хватает его за плечо.
        - Ты что делаешь, ишак? Ты думаешь, что патроны так легко достать и они так дешево стоят?
        - Простите меня эмир, ради Аллаха…
        - Забери пулемет. И собери все оружие у русистов. Возьми в помощь Салмана…
        - Слушаюсь, эфенди…
        В стенку кузова, в дверь - бешеный стук. Заключенные, кажется, поняли, что происходит и пытаются использовать этот шанс, сколь бы мал он ни был. Хоть и говорят - что они любят смерть больше, чем неверные любят жизнь, но на
        За спиной - со скрипом распахивается водительская дверка. Водитель - решил, что все закончилось. И решил, что пора и ему получить свое - каким бы оно не было. Вот почему - наган в руке смотрит прямо в живот эмиру, что совершенно эмира не смущает…
        - Как открыть?
        Водитель настороженно зыркает
        - Есть рукоятка. Вставил - и открыл.
        - И где она?
        - Сначала деньги…
        Эмир достал из кармана пачку банкнот, перевязанную ниткой. Новеньких, не засаленных, как обычно здесь - арабы так и привыкли носить деньги подмышкой, у них нет ни кошельков, ни карманов…
        - Держи, брат. Мы все - на одной стороне…
        Можно, конечно и так сказать. Бандит и исламский экстремист, исповедующий ислам в интерпретации Ваххаба и украинский националист родом из Львова, наслушавшийся Чубинского и Шептицкого[108 - Чубинский, Павел Платонович - журналист , этнограф , историк , географ , полярный исследователь Русского Севера , автор стихотворения "Ще не вмерла Украина". Придерживался антигосударственных взглядов, примыкал к социалистам и эсерам, за что был выслан. Митрополит Шептицкий - митрополит Украинской греко-католической церкви, ставшей таким же центром сопротивления, как и польская католическая церковь. Убит в 1932 году при невыясненных обстоятельствах, его смерть сделала его иконой борьбы для многих злоумышляющих] и решивший отомстить Империи там, где получится. Да, пока что они на одной стороне, и против государства.
        Водитель принимает пачку денег. В неловких, заскорузлых руках - нитка лопается, деньги - разноцветным дождем летят на асфальт. Трудно оставаться спокойным, когда из рук вылетают деньги, причем такие деньги, которые составляют твое жалование за двадцать лет. Водитель на секунды отвлекается - и в этот момент амир резко опускает руку в карман.
        Бах! Бах!
        Тридцать восьмой калибр, североамериканского производства офицерский револьвер со скрытым в отличие от Нагана курком. Легкий, удобный, отлично можно стрелять через карман. У амира - он в кармане всегда, потому что он уже четыре года - объявлен вне закона, и каждый такой год - это сон вполглаза, жизнь вполуха, постоянная настороженность. Смерть может прийти отовсюду, принять любой обличие - Третье отделение[109 - Третье отделение Собственной, Его Императорского Величества Канцелярии. Политический сыск, борьба с терроризмом] тоже умеет работать. Но хвала Аллаху, он еще жив - и пока не сделал все, что обещал…
        - Эй, Саид…
        Неверный - сучит ногами на асфальте, на ковре из денег - фальшивых, конечно. Точнее с краев пачки настоящие, а эти фальшак. Хвала Аллаху таких много, потому что англизы дают их на джихад. Такие фальшивки - сами по себе джихад. Англизы хорошо в этом понимают - но они тоже неверные, и после русистов - придет и их очередь…
        Саид - невысокий студент, подбежал от машины. В отличие от крестьян - он никогда не резал скот, и потому урок настоящего джихада - ему необходим. Это такой же эдад,[110 - Военная подготовка.] как и тот, что они делают в горах. И никакой эдад не бывает лишним
        - Эфенди, все в порядке. Можно ехать…
        Амир - показал рукой на неверного
        - Он неверный. Он против Аллаха. Отрежь ему голову…
        Да… наверное, все таки они на разных сторонах баррикад. Этот жадный водила, решивший и навредить ненавистной Державе и заработать забыл одно: он неверный. Такой же, как и русисты. А здесь - еще помнят, как в Крыму был рынок рабов, и красивую славянку с киевских земель продавали по цене двух быков. Так было до тех пор, пока не пришли Империя. И Кавказ, и Крым - только чвякнули под солдатским сапогом…
        А Саид, сын доктора - он конечно полезный в джихаде человек, потому что знает много из того, что знает отец, и даже больше, потому что учится на доктора сам в университете, открытом неверными. На пути Аллаха - доктор бывает полезен. Но он сам - ни разу не убивал сам. И хотя он делал все, что ему говорили - наст ало время обагрить свои руки кровью. Только кровь неверного - даст спасение на Суде, и тот кто пролил его - благословен…
        Тот, кто не пролил кровь - тому доверять нельзя. Потому что все они ходят под петлей, а тот, кто не убивал - может сдать остальных…
        Саид наклонился над неверным… потом выпрямился, затравленно осмотрелся. Он уже считал себя доктором, и его руки должны были лечить, а не убивать. Он дал клятву бороться с несправедливостью и безверием… но никогда не думал, что придется своим руками убить человека.
        Моджахеды - смотрели на него и молча, жадно - ждали…
        Раненый застонал, толкнулся ногой, пополз под фургон.
        - Убей его!
        Саид выдохнул, с выражением отчаяния снова наклонился над раненым. Его первый удар был совсем не ударом врача, совсем не ударом верующего человека, искренне верящего в то, что он делает. Раненый - дернулся и попытался ударить Саида
        - Убей неверного! Перережь ему горло! Зарежь кяфира…
        На сей раз - Саид ударил ножом в горло. Врач, знающий, где проходят крупные сосуды - он сразу попал в артерию, кровь брызнула на него и на машину, и он отскочил, сгибаясь пополам и харкая желчью. Все они - постились перед тем, как пойти на дело, и не только потому, что таково требование религии - но и потому, что пуля попавшая в полный желудок - без медицинской помощи в больнице верная смерть. А им больница не светила…
        Кто-то из моджахедов засмеялся. Раненый - терял кровь, дергаясь у бензобака как раздавленный наполовину червяк.
        - Замолчи! Наш брат - выбрал прямой и короткий путь, и Аллах воздаст ему так же, как и всем нам. Что ты видишь в этом смешного?!
        - Ничего, эфенди… - поспешно сказал боевик - Аллаху Акбар!
        Но это было еще не все.
        - Саид! Саид! Ты слышишь меня?
        Недоучившийся студент - медик проблевался, но вид у него был, как будто он только что выпил касторки.
        - У него ручка. От двери. Дай ее мне…
        Саид недоумевающее посмотрел на амира. Это было важно. Прошел испытание только то, кто не только мог зарезать врага, но и сохранять хладнокровие при этом. Их мало - а русистов много, у них есть чудовищные орудия смерти, убивающие человека десятков разных способов налетающие с неба. Противопоставить этому можно только одно - железную волю, кровожадность, презрение к смерти истинного моджахеда…
        - Ручка от двери. Посмотри карманы. Найди и дай ее мне…
        Для человека, которому с детства говорили "не убий", прикоснуться к телу только что убитого человека - это сломать еще один психологический барьер. Но тот, кто пройдет через это… потом у него будут сломаны все психологические барьеры, и ему действительно откроется самый прямой и чаще всего короткий путь - до эшафота или до безымянной могилы.
        Саид боязно наклонился над убитым, начал обшаривать… в этот момент убитый дернулся, и Саид напрягся, готовый снова отскочить… но сдержал себя. Амир решил - молодец, толк будет. Настоящий моджахед будет…
        Ручка действительно была в кармане. Саид достал ее и протянул амиру. Она была странной формы, семиугольник. Наверное - число дьявола…
        Амир подошел к задней двери. Вставил ручку в отверстие замка
        - Ахи,[111 - Брат (в исламе).] это я. Я открываю…
        Замок поддался от небольшого усилия. Дверь открылась, через решетку - протянулась рука и крепко сжала руку амира. Как на их эмблеме - рука, обернутая колючей проволокой и с вытянутым вверх указательным пальцем - нет Бога кроме одного лишь Аллаха…
        Редко - выдаются такие моменты… редко…
        - Аллах велик, братья… Именем Аллаха вы свободны…
        Замок на решетке просто отстрелили - и братья стали спрыгивать на белый бетон дороги…
        Эль-Фаллуджа, Междуречье…
        Январь 1940 г.
        Хвала Аллаху, милостивому и милосердному за то, что надоумил этих неверных построить такие дороги. По ним - можно добраться до Басры быстрее, чем на самом быстром верблюде…
        Им удалось уйти от русистов. Они направились не в Багдад, как ожидали того русисты - а в эль-Фаллуджу. Один из тех немногих городов, в котором приверженцы истинной веры составляют большинство, потому что в Багдаде и в Басре большинство составляют проклятые рафидиты,[112 - Правильное арабское название шиитов. Происходит от слова "рафада", то есть - отвергаю.] да покарает их Аллах, и весь крысиный род их пусть тоже покарает. Здесь, в городе, численность населения которого составляла всего десть тысяч человек - им легко было скрыться, легче, чем в миллионном Багдаде.
        Они нашли пристанище у хаджи Самара. Так странно звали купца, большого, хитрого, набожного. Он одновременно и торговал с неверными, и оказывал услуги правоверным, которые шли по пути Аллаха. Точнее - не мог не оказать. Оно носил не зеленую чалму - белую с зеленой лентой в знак того, что совершил хадж (на это - указывала и обязательная приставка к его имени - хаджи), ходил, тяжело переваливаясь с ноги на ногу и имел собственный автомобиль, что в этих местах редкость. Он спрятал их в рыбном лабазе, в потайной его части - если бы русисты приехали искать, собака не почувствовала бы тайник. С другой стороны - и дышать в тайнике было невозможно, пусть рыба и лежала подо льдом. Но моджахед - должен стойко переносить все свалившееся на него, ведь в Коране сказано: неужели вы думаете, что мы не будем испытывать вас?
        Часть из моджахедов уже отправили по дороге, пересадив в две другие машины. Их осталось совсем немного - несколько человек. Им нельзя было уходить по суше - казаки и ищейки хорошо знали их лица, за них были обещаны денежные награды. Надо было уходить морем… но не сразу. Этой ночью - они должны были сесть на лодку и добраться до Басры. В районе севернее Басры начинались очень плохие места, нечто среднее между затопленной пустыней и болотом, крайне коварные камышовые заросли, куда не осмеливаются соваться казаки. Там живут воинственные, жестокие и загадочные мааданы - болотные арабы. Арабы, которые плавают на тростниковых лодках, живут на наплавных островах, и едят рыбу. Они не примут чужих - но у амира, который подготовил и провел налет, мать была из мааданов, а потому - законы гостеприимства требовали дать полукровке пристанище и его спутникам тоже, сорвать русским и воевать с ними, если они вторгнутся в камышовые топи. Но если даже они это сделают - скорее всего они ничего не найдут, ведь деревни мааданов плавающие, и перемещаются по мере необходимости… а все протоки и то, куда они ведут - знают
только сами мааданы.
        С другой стороны и амир, тем более что он полукровка - головой отвечает за тех, кого он приведет в этот мир, и если он приведет врага - то врагом сочтут и его. А концы, как известно - в воду. И потому - он отнюдь не разделял энтузиазма Ихвана относительно новичка…
        - Пойми, брат… - они говорили на фарси, которые другие не понимали или понимали плохо - я доверяю тебе. И знаю, сколь много ты сделал на пути Аллаха. Но этот… он даже не наш, не араб. Как он может постичь всю сокровенную сущность Знания, если он не знает даже языка, на котором написан Коран. Он же джахиля, невежественный!
        - Поистине брат мой, если бы я не знал тебя столь хорошо, то обвинил бы тебя в асабийе,[113 - Национализм.] а это тяжкий грех, ты сам знаешь. Разве ты не помнил слова Пророка, который сказал: О люди! Ваш Господь один. Ваш отец один. Нет превосходства араба над иностранцем, и ни иностранца над арабом, ни черного над красным, ни красного над черным, а только с богобоязненностью, ибо наиболее уважаемым среди вас перед Аллахом является наиболее богобоязненный. Разве ты забыл эти слова? И разве ты забыл, что сказал Умар ибн аль-Хаттаб амирам войск: "Если люди начнут призывать друг на друга своими племенами, то бейте их мечом, пока они не начнут призывать друг друга Исламом!" Поистине, твои слова ущербны, брат…
        - Да, брат, я помню все это. Но мы должны думать не только о своих грехах, но и движении, о джихаде, о сопротивлении. Иначе мы рискуем впасть в еще более тяжкий грех - грех покорности неверным, устрашиться неверным больше, чем Аллаху и тем самым выйти из ислама.
        - Аллаху Акбар.
        - Ты прекрасно знаешь, как хитры кяфиры и какие поистине дьявольские средства они изобретают, чтобы убить моджахедов, и отвратить как можно больше людей от ислама. Мы все - готовы принять шахаду, но мы не должны стремиться к ней, ибо это грех и Аллах - сам решит, когда мы достойны ее. Коран запрещает даже мыс ли о самоубийстве. А для того, чтобы воевать - мы должны доверять друг другу. И ты не хуже меня знаешь, что доверять можно только тем, кого знаешь с детства, или долгое время, или если тебе кто-то сказал о том, что этого моджахеда он знает с детства - но и это плохо, и это надо проверять. А что ты знаешь об этом человеке? Как ты можешь знать, кто он такой? Может быть - русисты подсунули тебе его в камеру нам всем на погибель?
        Ихван усмехнулся
        - Тогда брат, я должен сказать, что ты тоже работаешь на русистов. Потому что если бы не ты, и я, и этот брат уже висели бы в петле. И скажи, кто знал о том, что ты сделаешь атаку и освободишь нас, а? Как русисты могли знать это, если не от тебя самого?
        - Клянусь Аллахом, брат, в тюрьме ты позабыл об осторожности. Я бы зарезал тебя, если бы ты не объяснился, иншалла
        - Да, брат, но что ты можешь сказать против моих слов?
        - Неверные дьявольски хитры. И лучше не оставлять подозрений на этот счет.
        - Да, брат, но как ты оправдаешься перед Всевышним в день Суда? Когда он спросит тебя, зачем ты зарезал брата своего, который уверовал и не таил зла - что ты ответишь?
        - Клянусь Аллахом, брат, ты просто не понимаешь.
        - Да нет брат, я все отлично понимаю. Этот брат - он раньше служил русистам, и его вера еще очень слаба.
        - А разве я не об этом только что говорил тебе?!
        - Да, но ты в нетерпении своем не дослушал меня до конца. Он служил русистам и знает много чего такого, что не знаем мы. А Пророк Мухаммед сказал, что заработок того, кто обучает правоверных стрелять - один из самых почетных.
        - Да, но если бы я не умел стрелять, ты бы висел в петле!
        - Не возгордись брат ибо все это - от Аллаха. Ты умеешь стрелять - но ты умеешь стрелять не так, как русисты. Ты не знаешь, как они воюют. Как они делают засады. Как защищаются от засад. А он все это знает. И расскажет нам - не под пыткой.
        - Расскажет… - проворчал амир
        - А второе, брат. Я впервые услышал о народе, который называется "крымские татары". Ты слышал о нем?
        - Нет, брат, никогда не слышал.
        - Вот о том то и дело. Их завоевали русисты, за много сот лет до нас. Но и у них - сохранилась истинная вера, как бы неверные не старались ввергнуть их в джахилию, в безбожие и многобожие. Они сохранили ее, потому что раз уверовав в Аллаха, великого, хранимого - они не отказались от веры. А кто знает - столько еще таких народов в Русне, брат. Сколько тех, кто сохранил веру, и ждет, кто напомнит им о джихаде фард айн, поднимет их на борьбу. И потому - я не позволю тебе зарезать этого брата только потому, что ты о нем дурно думаешь. Нет, иншалла, не позволю…
        - Дай тебе Аллах твердости и не раскайся в своем решении…
        - Все мы - сильны Аллахом, брат мой. Все мы - сильны лишь верой в него…
        Этой ночью - пришла большая речная доу. Несколько человек, спрятавшись под люками с товаром - начали свой медленный путь вниз по Евфрату.
        Аравийский полуостров
        Маскат, Оман
        20 апреля 1949 г.
        Скводон-лидер, сэр Роберт Брюс хорошо знал путь, которым ему предстояло отправиться к месту его нового назначения - назначения, в котором он решительно ничего не понимал. Это был рейс номер один авиакомпании Бритиш Эйруэйс, его выполняли огромные, четырехмоторные самолеты Британия, с которых не было экономического класса - только первый и королевский.[114 - В этом мире не было общепринятого разделения классов в самолетах, и "бизнес-класс" был только у североамериканских компаний. В Англии экономичный класс назывался экономическим, бизнес-класс первым, а первый - высшим или королевским. У немцев и русских было по другому, например, экономический класс назывался "для путешественников".] Считалось, что дворянин не может летать иначе, чем королевским классом - об этом сэр Роберт вспомнил только в аэропорту. Вспомнил вместе с тем, что хоть он и летит по делам Короны - из казны его путешествие оплачивается лишь по экономическому классу - и если за первый переплачивалось относительно немного, то за королевский - втрое. Сцепив зубы, новоиспеченный командор ордена Бани оплатил билет в рай, подумав, что
если это билет в один конец - что ж, по крайней мере, он проделает этот путь с шиком.
        Были в этом и хорошие стороны - например, пассажиры королевского класса обслуживались в отдельном лобби, в котором официанты разносили шампанское и апельсиновый сок на дартингтоновском хрустале и небольшие канапе из хрустящего хлеба с уже привычной для Британии слабосоленой семгой вместо черной или красной икры как на континенте. На рынке черной и красной икры безраздельно властвовала Россия, однако, в метрополии - закупка черной икры попадало под действие закона с недвусмысленным названием "Об ограничении торговли с врагом". Англичане - уже давно привыкли покупать черную икру в доках у моряков, или заменять ее на селедочную - однако, сэр Роберт был только что с Карибских островов, где настоящую каспийскую икру доставляли самолетами на Кубу. И по ней - сэр Роберт, как истинный дворянин - скучал.
        В конце концов - у каждого человека могут быть свои маленькие слабости, и для потомка французских, пусть и самозванных императоров, и шотландских королей - такая слабость была простительной.
        Рейсом номер один летали в основном деловые люди. Рейс был длинным, с промежуточными посадками на Гибралтаре, на Кипре, в Каире, в Маскате и Бомбее, причем в Каире менялся экипаж. Сейчас, эти деловые люди ждали рейса, закусывая канапе, небрежно отхлебывая дорогое шампанское, читая Файненшл Таймс. Они не были похожи ни на тех, кто покорял далекие земли сто и двести лет назад, ни на тех, кто отправлялся пятьдесят лет назад в Бомбей на пароходе, повторяя про себя "Каждый день по девушке и по одному лакху в день". Как то так получилось, что представители величайшей в мире империи - стали лысыми и унылыми, с нездоровым от несварения желудка цветом лица. Скорее всего, они даже не подозревают о зреющий в тиши кабинетов на Даунинг - стрит и на Дворцовой площади, зреющей как опухоль войне.
        Наверное, так оно и лучше. Для них. Для него. Для Даунинг-стрит. Для Дворцовой. Для всех…
        Сэр Роберт пил апельсиновый сок и думал о том, что ему сказали, и что ему не сказали. О правде и о лжи и о том, как отделить одно от другое. И о том, что он впервые за долгое время возвращается туда, где родился и вырос - на Восток. Там, где рассвет палит немилосердно, а закат словно орошает землю кровью, там где поют пески и идет в никуда неторопливый караван верблюдов. Там, где ты можешь зайти в дом к первому встречному - и он поделится с тобой последним, но с той же легкостью пристрелит тебя на тропе просто для того, чтобы проверить, как сегодня работает его винтовка.
        И будет жаль, если прогресс поглотит этот мир и его просто не станет. Не всегда прогресс - к лучшему.
        Потом - мелодичный колокольчик прозвенел три раза - и все встали, готовясь идти на посадку. Какой-то торгаш - неодобрительно посмотрел на оружейный чехол, притороченный к огромному пустынному рюкзаку сэра Роберта, но ничего не сказал. Впрочем, если бы даже и сказал - на мнение таких людей бывшему офицеру КВВС было плевать.
        Две очаровательные девушки - проверяли билеты. В те давние времена - полет на самолете был сродни путешествия из провинциального местечка в столицу страны, торжественное, и требующее своего антуража событие - и потому стойка авиакомпании была отделана ливанским кедром, пепельницы были сделаны из меди, а девушки в форме стюардесс - были достойны того, чтобы представлять страну на конкурсе красоты. Одна из них - была чистой англичанкой, рыжей, с потрясающими ногами и бледной, цвета старого китайского шелка кожей, а другая - скорее всего фи-фи, похожая на итальянку благодаря темноватой, загорелой коже и с совершенно неожиданными на ее фоне голубыми глазами. При виде этого великолепия - сэр Роберт тяжело вздохнул и дал себе зарок по возвращении выйти в отставку, порвать все свои связи с СИС, купить себе небольшое поместье у какого-нибудь разорившегося отпрыска знатного рода, найти себе такую же вот красавицу и удалиться в поместье, чтобы жить добропорядочной и скучной жизнью сельского сквайра. С лисьей и кабаньей охотой, со сварами с местными фермерами, чья скотина так и норовит забрести в поместье, с
бессмысленными визитами гостей и перетиранием местных новостей по нескольку раз. С сыном, названным в честь дедушки, которого ты учишь сидеть в седле, держать в руке ружье и уже наводишь справки о школах для мальчиков. Знал сэр Роберт и то, что эти мечты неосуществимы -он сам тому причиной…
        В самолете - его место оказалось у иллюминатора, рядом - сел тот самый толстяк. В королевском классе понятия "тесно" не существует, путь есть даже бар и душевая кабинка - но толстяк все таки умудрился испортить ему настроение. Он злобно сопел, смотря на рюкзак с притороченным к нему оружейным чехлом потом - все таки не выдержал.
        - Милейший, вас не затруднит убрать ваше оружие в багажный отсек? Не люблю, знаете ли…
        - Отчего же нет… - сэр Роберт встал, отстегнул чехол, начал засовывать его в багажный отсек. Пола тропической, светлой куртки отошла в сторону - толстяк увидел краем глаза рыжую перевязь кобуры и острый нос автоматического Маузера[115 - В нашем мире - тот факт, что человека, даже офицера и дворянина пустили на борт самолета и винтовкой и пистолетом - шокирует. А в этом мире - например, шокировал бы тот обыск, который устраивают сейчас на международных рейсах - как будто люди какие-то заключенные. В этом мире - было принято доверять определенным категориям людей. И все - точка…] - увы, не помещается. Впрочем, если вас все же это беспокоит, я могу достать…
        - Нет-нет - сказал сбледнувший с лица толстяк - не утруждайте себя. Полагаю, я вполне смогу перенести это соседство…
        - Вы очень любезны…
        От окончательного фиаско - толстяка спасала стюардесса - та самая, с рыжими волосами и кожей цвета старого китайского шелка. Она подошла неслышно, будто плывя по воздуху - на борту авиалайнера стюардессы меняли каблуки на мягкие, удобные тапочки, а пол в королевском классе был застелен дорогим ковром.
        - Я могу вам чем-то помочь, джентльмены?
        - О, нет… - ответил новоиспеченный кавалер ордена Бани - тут мой оружейный чехол несколько… не влезает на багажную полку, но в этом нет ничего страшного. Я поставлю его в ноги и придержу при взлете. Если вы, конечно, не возражаете…
        Стюардесса посмотрела на чехол, потом на него, на его загорелую, чуть обветренную кожу и едва заметно выпирающую куртку - и все для себя поняла. И сэр Роберт понял, что девушка вовсе не возражает…
        - Да, сэр, если вам так удобнее. Меня зовут Карен
        Последнее говорить было вовсе не обязательно - табличка с именем была на правой стороне костюма, на груди. Грудь, кстати, могла быть и побольше - но сэру Роберту нравились именно такие. После Африки - его просто тошнило от счастливых и уверенных в себе толстух.
        - Роберт Брюс. Королевские военно-воздушные силы. Лидер эскадрона.
        После Каира - где Карен вынуждена была сойти - сэр Роберт Брюс разложил сидение в некое подобие кровати и попытался заснуть. От повязки на глаза - он категорически отказался, в том мире, в котором он существовал, повязка на глазах ассоциировалась с совсем неприятными вещами.
        Проснулся он на самом подлете к Маскату - так называлась столица Омана и заодно отправная точка, откуда в свое время отправлялись пиратские и торговые экспедиции, достигавшие самых далеких африканских берегов. Сейчас - исконный Оман был разделен на несколько частей, и та часть, которая относилась к Африке отошла к немцам, а та, которая раньше называлась "пиратский берег" - там теперь были русские.[116 - Современная территория ОАЭ. Юридически, эти земли в состав империи не вошли - просто правители заключили договор с Белым царем, как в свое время эмир Бухары, да так и правили. Конечно, развитие империи подталкивало и развитие этих княжеств и эмиратов.]
        Проснулся он, когда за бортом громыхало, иллюминатор был залит водой, а самолет то и дело проваливался в воздушные ямы. Сделанный на основе отвергнутого проекта дальнего стратегического бомбардировщика авиалайнер - шел над Вратами скорби через грозу - и это было плохим знаком…
        Утром - они приземлились в Маскате.
        Маскат - представляя собой небольшой - тогда еще небольшой - город в прибрежной провинции Омана с одноименным названием, его население - составляло чуть более двухсот тысяч человек. Город - был расположен в холмистой, но не гористой местности, климат, благодаря близости моря - был умеренным. Строения выше двух этажей в городе можно было пересчитать по пальцам, а по улицам на окраинах - бродили неприкаянные козы. Это была вынужденная замена хорошо обустроенному больше чем за сто лет владычества Адену - и замена явно неравнозначная…
        Едва выйдя на трап - сэр Брюс заметил стоящий ряжом штабной Хамбер и около него двоих, лейтенанта в форме ВВС и морского пехотинца. У морского пехотинца - на груди был автомат.
        Перед тем, как отправляться в путь - сэр Роберт навел справки не только о том месте, где ему непосредственно предстоит работать - но и том, где ему предстоит быть всего лишь проездом - то есть, об Омане. Получалось так, что Маскат - в свое время поднявшийся на пиратстве и морской торговле - подчинил себе значительное количество племе, в том числе и тех, которые были против этого, снискав всеобщую ненависть. Эта ненависть дошла до почти беспрецедентного в политической истории шага: очередной султан, которому надоело править в обстановке всеобщей ненависти перенес столицу не просто в другой город - а на другой континент, в Африку, в Занзибар и так - государство просуществовало еще сто пятьдесят лет. Потом - пришли англичане и начали договариваться, и те с кем они договорились - стали именоваться Договорным Оманом, а те, с кем договориться не удалось - вообще перестали как-либо именоваться. Места эти были пиратские и дикие, и для пресечения пиратства и обеспечения безопасности судоходства - в Адене и на побережье близ Муската базировались крейсера: первые прикрывали Аден и Врата Скорби - еще до того,
как построили канал, вторые - прикрывали мелководный и опасный вход в Персидский залив. Но ненависть - никуда не исчезла, она просто распространилась и на англичан тоже. Теперь то - сэр Роберт понял и то, почему на переговорах не смогли отстоять стратегически важную азиатскую станцию крейсеров в Адене. Как только стало известно, что русская кавалерия идет сюда, англичане разгромлены под Багдадом, и главнокомандующий, лорд Китченер убит - местные племена моментально стали готовиться к бунту. Так что на самом деле англичане выиграли - отдав Аден, но оставив за собой Оман. Проблему представляла провинция Дофар - фактически княжество, пограничная провинция с землями Юго-аравийской федерации, где даже говорили не на арабском, а на шехри, диалекте, свойственном Йемену и Федерации. Отличие Дофара было в том, что здесь, в горах - два месяца в году шли муссонные дожди, и потому - сельское хозяйство и выращивание скота было более выгодным, чем в других частях страны. Если раньше доходы от выращивания пшеницы или скота не могли сравниться с доходами от работорговли - то теперь работорговли не было, и Дофар стал
самой богатой провинцией страны. Самой богатой, но и самой бесправной - по традиции вся политическая элита страны набиралась в других местах. Это приводило к глухому брожению и частым бунтам, которые в любой момент могли перерасти в восстание.
        Нынешний султан - после возвращения из Великобритании сказал отцу, что есть такой горчичный газ, который при рассеивании с борта аэроплана - убивает людей, где бы они не спрятались. Таким образом, можно решить проблему провинции раз и навсегда. Два негодяя - старый и молодой - не смогли достать горчичный газ, но сумели достать хлор, не относящийся к санкционным спискам.[117 - Санкционные списки - списки веществ, которые запрещены либо ограничены к торговле.] Они приделали к самолетам баллоны с хлором и отправили из поливать хлором горы. Живущий в Дхофаре народ выжил - но с тех пор в Омане спокойно не было никогда. Закон мести - тхаар - требовал взять кровь за кровь обидчика, а в Дхофаре - погибли несколько тысяч человек и раза в два больше - умерли впоследствии от химической атаки. Поэтому - даже обычную британскую штабную машину сопровождал морской пехотинец с автоматом, а сам султан - спасаясь от мстителей, покинул дворец и жил в отстроенном для него помещении на базе КВВС Масира в пустыне. Любой, кто знал местных горцев не сомневался, что рано или поздно - своего правителя они достанут и там.
        Не сомневаясь в том. что прислали за ним - сэр Роберт подошел к машине. Право же, только такие идиоты, как британские военные способны организовать встречу секретного агента униформированным подразделением при параде.
        Твою мать.
        - Сэр! - поприветствовал его лейтенант
        Сэр Роберт - ни говоря ни слова, открыл багажник и забросил туда рюкзак. Чехол забрал в салон - нельзя оставлять винтовку без присмотра, даже на минуту. Поняв, что торжеств не будет, лейтенант и морпех - тоже сели в машину
        - Террористы, сэр… - сказал лейтенант - только вчера обстреляли машину командующего.
        И поэтому, вы приехали на такой же штабной машине. Убийственная логика.
        Машина - вылетела за пределы аэропорта, шлагбаум из запретной зоны - был заранее поднят. Шоссе, ведущее из аэропорта - тоже было отличным, бетонным, явно дело рук военных строителей.
        - Куда мы едем? - спросил сэр Роберт
        - Северный штабной комплекс, сэр. Здание военного министерства находится за городом из-за угрозы терроризма.
        Еще бы. Травить собственный народ хлором - немудрено, что военное м инистерство стало целью для мстителей.
        - Отставить - сказал сэр Роберт - туда мы не едем.
        Лейтенант хотел сказать, что организована встреча - но благоразумно промолчал
        - Но… куда же мы едем, сэр?
        - Полковник Джон Галлахер еще служит?
        - Нет, сэр. Он теперь советник
        - Вот, к нему домой мы и едем…
        Полковник Джон Галлахер, крепкий, лысоватый старик с ястребиным взором и постоянно суженными в подозрительном прищуре глазами - жил в небольшой, расположенной чуть на отшибе от города, в местечке, называемом почему то Эль-Шейх. Он лично знал сэра Роберта, а сэр Роберт лично знал его - потому что полковник, тогда еще капитан Галлахер - обеспечивал безопасность военной базы в Судане, на которой служил отец сэра Роберта и на которой родился сам сэр Роберт. Изначально обычный уланский офицер, он быстро превратился в знатока Востока, его обычаев, традиций, научился находить общий язык с местными, как бы трудно это ни было. Великолепный охотник, он охотился и на птицу со своей двустволкой Вестли-Ричардс. И на более крупного зверя с двустволкой Дэниэл Фрезер под штатные патроны.303 калибра. Именно полковник Галлахер - а не его отец - первым дал в руки тогда еще совсем маленького сэра Роберта винтовку и показал, как правильно целиться и нажимать на спуск. Именно он - показал, как подкрадываться к буйволам и как затаиваться без движения в болотах на много часов. Когда взрослый мужчина учит мальчика
стрелять, ездить на велосипеде, автомобиле или сидеть на коне… это нечто большее, чем просто учение, чем просто помощь. Это остается навсегда… как там сказано? Мы в ответе за тех, кого приручили.
        Увы… его отец был всегда занят… слишком занят.
        Когда сэр Роберт открыл стальную, неприятно звякнувшую (специально!) дверь в высоком, огораживающем небольшой дворик заборе - то буквально наткнулся на спокойный взгляд старика, сидевшего, поджав ноги по-турецки в тени какого-то куста и держащего руку рядом с небрежно брошенным на землю плащом
        - Капитан, сэр! - сказал он, и слова его скребли горло подобно сухой корке хлеба - кадет Брюс по вашему приказанию прибыл…
        Старик встал. И тут - шлюзы памяти прорвались окончательно, затопив его с головой…
        Картинки из прошлого
        Южный Судан, Порт-Суакин
        Лето 1927 года.
        Чернокожее население Судана более многочисленно, но арабы более могущественны. Во втором веке мусульманской эры, когда жители Аравийского полуострова отправились завоевывать мир, одна из армий искателей приключений решила повернуть на юг. За первой волной поселенцев через определенные промежутки времени следовали и другие; арабы переселялись сюда не только с Аравийского полуострова -- новые жители прибывали и из пустынь Египта и Марокко. Это была новая группа населения, новый элемент, который наполнял и наполняет страну, как вода наполняет собой сухую губку. Коренные жители поглотили тех, с кем не могли бороться. Более сильная раса навязала неграм свои традиции и свой язык. Смешение арабов с местным населением привело к изменению внешнего облика суданцев. Ислам, к которому все чернокожие питают непонятную склонность, уже более чем тысячу лет господствует в Судане, и практически все коренное население страны считает себя приверженцами этой религии и все более и более становится похожим на арабов. На севере страны это процесс уже завершился; суданские арабы представляют собой отдельный
антропологический тип, образовавшийся при смешении арабов и чернокожих и отличный как от тех, так и от других. В наиболее отдаленных и труднодоступных южных районах Судана чернокожие жители, наоборот, практически не затронуты арабским влиянием. Между этими двумя крайними точками можно расположить всех остальных жителей страны в зависимости от преобладания того или другого типа. В некоторых племенах говорят на чистом арабском языке, эти племена исповедовали ислам еще до восстания Махди. В других племенах арабский лишь несколько изменил местные древние диалекты, а ислам смешался с традиционными верованиями. Уинстон Черчилль
        Речная война…
        Много лет прошло с тех пор - со времени, когда белые люди разбили сорокатысячную армию, потеряв сорок человек. Только тот, кто совсем не знал эти места, мог говорить о победе, тем более о блистательной победе. На Востоке - не бывает окончательных побед - и те, кто побежден сейчас, в будущем обязательно взбунтуются. Вот почему - на Востоке так распространены жестокие до дикости расправы, когда уничтожают целые семьи, рода, народы. Это единственный способ - сделать свою победу окончательной…
        Но пока - англичане были в Судане.
        Порт - Судан - был морскими воротами страны и одним из тех городов, где влияние англичан было особенно сильным. Он располагался на самом берегу Красного моря и был построен всего несколько десятков лет назад - после того, как старый Порт-Суакин стало невозможно использовать из-за кораллов. Новый город строили при непосредственном участии британских архитекторов и в результате, он совершенно не был похож на арабские города. Арабские города строят сумбурно, улицы тесные, зато отлично приспособленные для обороны, в центре города обычно ставится крепость - касба. Здесь - широкие и прямые улицы, по которым запросто проезжают даже грузовики, обычные, европейские решетки заборов вместо глухих и высоких дувалов, обычная, в основном европейская архитектура. Здесь же, помимо океанского порта, одного из основных в Африке - находится и аэродром, наполовину военный, наполовину гражданский.
        Жизнь здесь довольно скучна. Жарко, поэтому даже англичане восприняли местный обычай днем спать, а потом веселиться до темноты. Набережная - можно сказать, что даже и приличная, если не считать вида грязной воды в порту и уродливых пи энд оу, грузопассажирских судов, воспетых еще Киплингом.
        Но почему то именно в таких местах - рождаются самые лучшие подданные Его Величества, самые лучшие строители Империи. Заброшенные Империей в самые дальние ее уголки, в бастионы дикости и фанатизма, они как никто другой понимают всю ответственность каждого подданного Его Величества за происходящее. Именно они, каждодневным трудом меняющие мир вокруг себя могут сказать: империя, это я.
        Но тринадцатилетнего подростка по имени Роберт Брюс сейчас это мало волновало. Его вообще мало что волновало кроме одного - как сторговаться и купить вон тот браслет с камнями, алыми словно кровь. Может быть тогда - гордячка Лаура Хеммингс, которая еще и на два года старше его - перестанет смотреть на него как на ничтожество и на маменькиного сынка?
        В его кармане - было ровно пятьдесят четыре шиллинга. И еще был карманный нож. Вот и все, что у него было.
        Он уже несколько раз проходил мимо этой лавки. Но начать торговаться - так и не решился…
        - Эй, англиз…
        Он остановился. Торговец - со старыми, слезящимися глазами как у пса и зубами, черными от табачной жвачки и небрежения - усмехаясь, смотрел на него.
        - Ты не похож на того, кто думает что-то спереть, и не похож на того, кто что-то у меня купит. Может, ты принес добрую весть?
        Подросток гордо поднял голову
        - Британцы не занимаются воровством
        - Возможно, возможно. Тогда что же молодому англизу делать у меня в лавке?
        - А если я хочу купить?
        Торговец - у него была ювелирная лавка - рассмеялся окончательно
        - Маленький львенок хочет стать большим львом? Похвально, похвально. Что ж, купи, если есть деньги.
        Денег не было… почти не было. Но Роберт знал, что на базарах - никто и никогда не покупает вещь по той цене, по которой ее продают. Торговля, торг - здесь это и форма общения, и способ внушить уважение собеседнику: того, кто умело торгуется, уважают не меньше, чем того, кто умело воюет…
        И потому - Роберт обвел глазами выложенный товар. Работа, конечно была грубоватой… на вкус западных ювелиров - но были действительно хорошие вещи.
        - В твоей лавке нет хороших вещей… которые подойдут моей женщине.
        Торговец не удивился - тринадцать лет в его среде, это как раз возраст создания семьи.
        - Чем богаты, тем и рады, маленький англиз. Может, ты все же найдешь что-то, достойное твоего глаза и твоей женщины?
        - Как насчет этого? - Роберт показал на типично африканское и арабское украшение, бусы из монет…
        - Это стоит пять твоих фунтов, маленьких англиз.
        Роберт поджал губы
        - Слишком дешево для меня. А это?
        Это - было сложное украшение из самородной меди и клыков дикого африканского кабана, который здесь водился.
        - Это… скажем, тебе я отдам за восемь… - маленький англиз…
        Маленький англичан покачал головой - торговаться его научил слуга отца, которого звали в доме Джеремайа. Они вместе ходили на базар за продуктами и старый негр учил маленького англичанина, как вести себя с торговцами, как не показать, что именно ты хочешь, как сделать так, чтобы уже для торговца продать тебе что-то стало делом принципа и мужской чести. Судан был яркой и самобытной страной, здесь сталкивались сразу несколько самобытных культур - арабская, негритянская, египетская культура фараонов. И англичане здесь -были одними из многих, маленьким эпизодом в великой истории - крупным им только предстояло стать…
        - Возьми это с собой, когда пойдешь в племя за новой женой.
        Кто-то справа - а к торгу всегда прислуживались торговцы, просто ради интереса, тем более если покупателей нет - прыснул в кулак
        - Так что же тебе нужно, маленький англичанин? - сказал торговец, сдерживая себя - клянусь Аллахом, он хорошо сделал, когда назначил вам иметь только одну жену, в то время как нам можно иметь четырех. Наши женщины не столь привередливы.
        - А это? - маленький англичанин показал на грубой ковки цепь из серебра.
        - Это стоит сорок фунтов, маленький англиз, и тебе вряд ли по карману. К тому же - это не женское украшение, такое носят вожди.
        - У нас это носят женщины - отмахнулся маленький англичанин
        Это было уже оскорблением - если и не прямым, то на самой грани.
        - Так что же ты хочешь купить, маленький англичанин? Клянусь Аллахом, от меня никто не уходил без покупок…
        Англичанин указал на браслет
        - Как насчет этого?
        - Ого! Это дорогая вещь. Не такая как цепь - но дорогая. Двадцать британских фунтов - и она твоя, маленький англиз.[118 - Учитывайте, что тогда фунт был намного более весом, чем сейчас. По нынешним меркам - можно смело умножать на пятьдесят]
        - Такая маленькая вещь и двадцать фунтов? Ты ищешь лихвы, торговец
        Торговец воздел глаза к небесам
        - Клянусь Аллахом, такая цена справедлива. Таких камней - ты больше нигде не найдешь…
        На самом деле - случись на базаре коллекционер, он дал бы намного больше. Потому что камни - были из гробницы, и профессионал мог заметить грубую, но характерную для древних украшений отделку. Англичане - вели в соседнем Египте настоящую охоту на разорителей гробниц, просто так - продать украденное из гробницы было нельзя. Существовала даже специальная "полиция гробниц". Но грабители - в основном, люди невысокого происхождения и плохого образования - поступали с награбленным совершенно варварски. Все изделия из золота, серебра, меди - переправляли и продавали на вес. Камни - отдавали ювелирам, а те вставляли старинные камни в явно современные самодельные украшения и так и продавали. И хорошо, если не раскалывали - ни один крупный камень незаметно не продашь. Египет - в прошлом был очень богатой страной, и богатств в пирамидах - которые строили не только фараоны, то и просто богатые и знатные люди - было немеренное количество. И все они - потихоньку текли на сторону, чтобы всплыть на рынках - не в самом Египте, а в соседних странах. И это было печально, но поделать с этим ничего было нельзя.
        - Посмотри, сколько весит цепь и сколько весит этот браслет.
        Торговец пригладил бороду
        - Ценность ювелирных изделий не в весе, маленький англиз…
        - Да, но серебро я могу продать на вес если захочу. А камни?
        - Камни? Разве такую красоту продают на вес?
        - Да, но дай за нее нормальную цену
        Джеремайяа учил - не торопись назвать свою, гни до последнего, но не называй свою цену пока это возможно.
        - Это и есть нормальная цена. Если у тебя есть деньги, я готов уступить ее за восемнадцать фунтов, маленький англиз
        Столько стоила лошадь. И денег таких - у Роберта не было…
        - Но разве она стоит столько?
        - Скажи, сколько по твоему она стоит…
        Маленький англичанин презрительно скривил губы - хотя понял, что пропустил гол в свои ворота. Надо было гнуть дальше…
        - Это? Не больше пары гиней[119 - В довольно странной британской финансовой системе - мирно соседствовали деньги, выпущенные разными монархами и по-разному называющиеся, прямого и точного соответствия, например: рубль, два, пять, десять - не было. Только в начале века - окончательно фунт стерлингов вытеснил все остальные единицы, по крайней мере в наличном обращении. Но и то - они оставались в обиходе, в частности в гинеях было принято выражать стоимость крупных покупок, таких как дом, автомобиль, произведения искусства. Видимо, играло свою роль то, что гинея была золотой - как золотой русский червонец. Ее официальный номинал был - двадцать один серебряный шиллинг.]
        - О, Аллах! - возопил торговец, переходя в наступление - это же грабеж! Грабеж среди бела дня! Грабеж!
        Но соседи - только посмеивались, да прятали улыбки в бороду. Здесь ненавидели англичан - но могли отдать должное одному - единственному англичанину.
        - О, Аллах! Грабят!
        - Что ты орешь как старый осел?!
        - А как мне не орать, если за мой товар не дают и десятой части его цены?!
        - Торгуй хорошим товаром и тебе дадут настоящую цену.
        - Да, но два фунта…
        - Две гинеи - поправил Роберт
        - Две гинеи… - машинально повторил торговец, и тут же переспросил более заинтересованным голосом - а что такое гинея, маленький грабитель?
        Надо сказать, что Роберт мог и соврать - теоретически мог бы. Ну не ходили гинеи в таком захолустье, и скажи он, что гинея стоит десять пенсов - и как проверишь? Но он знал, что лгать - это смертный грех.
        - Двадцать один серебряный шиллинг
        - И у тебя есть сорок два шиллинга?
        - Неважно, что у меня есть. Так ты готов продать за сорок два шиллинга?
        Торговец почмокал губами
        - Нет. За сто.
        Он только что сам уронил цену - того не зная.
        - Это много.
        - Но посмотри, какая работа…
        - Пфе… - презрительно отозвался англичанин - очень грубая. Двадцать шиллингов
        - Постой, ты же только что сказал - сорок два.
        - Ты спросил, сколько стоят две гинеи. Я сказал.
        К разговору - уже прислушивались. Даже не прислушивались - а откровенно слушали. И чем больше слушали - тем больше торговцу хотелось продать. Потому что если он не продал - это плохо о нем говорит как о торговце. А кто плохо торгует - тому купцы не дадут товар на продажу.
        - И ты готов мне дать за товар - меньше гинеи.
        - Если ты продаешь - я дам тебе гинею - невозмутимо ответил Роберт
        Торговец снова пригладил бороду
        - Если я так буду торговать, клянусь Аллахом, мне придется развестись со своей женой. Хорошо, восемьдесят шиллингов
        - Тридцать.
        Торговец покачал головой
        - Посмотри, какие камни…
        - Да, но оправа грубая. Не такая, какая достойна моей женщины
        Уже собирались люди
        - О, Аллах, семьдесят. Меньше не дам.
        - Тридцать пять. И две пачки табака в придачу
        - О, Аллах, зачем мне табак!? - возопил торговец
        - Ты можешь продать его. И попробовать получить за него хорошую цену.
        - Семьдесят. Семьдесят, меньше не дам. Хорошо, шестьдесят пять - уступил торговец
        - Сорок пять. Последняя цена. Иначе я уйду.
        - О, Аллах. Только не говори, что у тебя нет шестидесяти…
        - Я же не смотрю в твои карманы…
        Англичанин задумался. Джеремайа учил его - молчи. Молчи - и торговец сам додумает за тебя… Молчи!
        - Итак, что ты решил, маленький англичанин
        - Я думаю - надменно ответил он
        - Может быть, у тебя и вовсе нет ни монеты?
        В толпе возбужденно зашушукали
        - Где ты видел англичанина без денег?
        Теперь уже откровенно засмеялись - причем над торговцем, а не над англичанином.
        - Итак, я дам тебе ровно пятьдесят шиллингов. И настоящий нож. Бакшиш.[120 - Подарок - крайне желателен на восточном базаре, это уважение к собеседнику. Бакшиш могут дать любой - хоть пучок зелени на мясном рынке.]
        Торговец покачал головой
        - Я не продам. Это слишком дешево. Не может быть, чтобы ты так дешево ценил свою женщину, маленький англиз
        Роберт про себя сказал нехорошее слово - все начиналось заново. Здесь торг - мог идти часами, тем более - что денег у покупателей на самом деле немного, и многие - торгуются только из-за азарта, не собираясь покупать.
        - У нас не принято покупать женщин. Нашим женщинам нет цены.
        - Цена есть всему, маленький англиз. И всем…- философски ответил торговец
        Роберт, решив дожимать на жадности - решительно выложил деньги и нож на прилавок. За спиной зашушукались.
        - Бери, пока я не передумал. Твоя лавка не единственная.
        Торговец скептически посмотрел на монеты
        Этого мало за труд, который вложен в это украшение
        Много ты труда в него вложил, жирный лодырь, много…
        - Каждая вещь стоит столько, сколько за нее готовы дать. И ни монетой больше. Посмотри и спроси - кто-то даст за нее больше, чем я?
        Роберт повернулся к стоящим за спиной людям - и тут же царапнулся взглядом с каким-то мужчиной, одним из тех, кто стоял у него за спиной. Он был одет как пастух - но без посоха в руке. И с большой переметной сумой через плечо.
        А рядом с ним - стоял еще один, пониже ростом. И у него - было странное, словно угреватое лицо. Роберт еще знал, что так выглядит лицо, сожженное кислотой, а кислота - используется при производстве самодельной взрывчатки.
        Поскольку - правила вежливости требуют при торге смотреть на покупателя, а не по сторонам - торговец тоже посмотрел на толпу. И, увидев кого-то, заметно дернулся…
        - Никто не дает?
        Торговец снял украшение с самодельной витрины, положил рядом с деньгами.
        - Забирай, маленький англиз…
        И как думаете, что стал делать маленький скаут после этого? Думаете, он пошел домой, подпрыгивая от радости?
        Как бы не так.
        В книге старого полковника Роберта Бадена - Пауэлла, про скаутов и скаутинг, или молодежную организацию пластунов - разведчиков, приведен пример того, как маленький, но очень наблюдательный мальчик выследил бродягу, только что совершившего убийство. И в этом - была суть скаутинга: скаут - маленький помощник взрослых. Совершенно не обязательно на кухне! Скаут, конечно, может помочь и на кухне - но на самом деле такая помощь мальчишке просто противопоказана - ну не должен он помогать женщинам на кухне! Когда Роберт Баден-Пауэлл воевал в Северо-Западной провинции[121 - В оригинале он воевал в Африке с войсками знаменитого полковника германской армии фон Леттов-Форбека. Именно фон Леттов-Форбек первым поставил в строй чернокожих солдат и доказал, что чернокожие солдаты с белыми офицерами - отличная армия.] - мальчишки у него носили послания, помогали беженцам и даже служили разведчиками. Совершенной дикостью являются воззрения, что взрослая жизнь начинается со времени призыва в армию или получения документов о совершеннолетии: если это и в самом деле так - ничего хорошего не выйдет. Подросток не может
стать взрослым за день, за неделю, или тем более - в момент, как только он получит какой-то документ. Взросление - процесс постепенный и долгий. И точно так же - подросток не может стать гражданином и патриотом, только будучи призванным в армию или принеся присягу Его Величеству. Патриотизм и гражданская ответственность - тоже выращивается, и не на кухне за мытьем посуды, не за уборкой дома (хотя никто не говорит, что этого не надо делать) - а в совместных делах с взрослыми. С настоящими делами, даже не делами, не личными делами, направленными на личное обогащение - служением Империи и Его Величеству, в противном случае - вырастут маленькие шкурники, потом из них - уже и большие шкурники. Когда взрослые - полицейские, солдаты - доверяют подросткам посильные им дела.[122 - А теперь сравните с 70-80 годами в СССР. Пионерская организация - озабочена только сбором металлолома, макулатуры и разучиванием песен. Автор помнит, как принимали в пионеры его - больше всего пионервожатые боялись, что мы собьемся в клятве. А клятву - произносили хором - это все равно, что совсем не клялись, потому что клятва -
личное дело каждого. Армия отгородилась от ребят, секретность, патрон не дай Бог стырят, а то и несчастный случай произойдет, с оргвыводами - потом удивляемся, откуда закосы. Любая помощь - воспринимается с плохо скрываемым раздражением: зачем лезут, есть же компетентные органы. В итоге - у людей начисто отбили желание вмешиваться во что бы то ни было. И когда небольшие, в общем то группы интеллигентов, сепаратистов, всяких подонков начали бузу - люди просто жили. И думали, что на все есть компетентные органы - до 25.12.1991 года.] Когда подростки знают - что и в большом, общем деле, называемом Империя - есть и их маленький вклад - совсем крохотный, но никто не посмеет назвать его неважным. В деле Империи нет неважных вкладов и неважных дел! Вклад каждого нужен и важен! И принимая присягу подданного Его Величества - ты должен говорить эти слова осознанно, и уже иметь за плечами что-то, помимо слов.
        А здесь - был Судан, где совсем недавно - войска некоего бандита, называемого Махди Суданским, вроде как праведника, а на деле бандита из бандитов - убили генерала Гордона и других людей при осаде Хартума. И любой, кто жил в городе, а не на военной базе - обшивал железом дверь, ставил стальные ставни и заводил дома оружие. И все это было не просто так…
        И потому - молодой скаут не поспешил домой.
        Вместо этого - он накинул на голову накидку от солнца, что-то вроде полотенца, которую носили некоторые местные племена - и так стал одним из многих, кто толпится на базаре. Сделав небольшой круг - он стал наблюдать…
        Неизвестные - вышли из лавки ювелира достаточно быстро, и он пошел за ними. На базаре - не было ничего, никакого покрытия кроме утоптанной земли - и потому он не мог следить за ними по следам. Приходилось идти за ними. Они зашли еще в одну лавку, потом еще. Он шел за ними хвостом - неизвестные несколько раз оборачивались, но ничего не заметили - все таки Роберт был немного ниже взрослого местного мужчины и не выделялся, как обычно выделяются высокорослые англичане в местной толпе. Он насчитал шесть лавок, куда они зашли и заполнил все. Потом - они подошли к полицейскому, зевавшему на выходе из рынка, поговорили с ним и что-то ему передали. Потом - пошли куда-то в город…
        Такси здесь не было, все шли пешком - но следить было сложнее, улицы были узкими, народа - относительно немного. Город разрушался на глазах, было много заброшенных домов и только это и спасало молодого англичанина, который передвигался от укрытия к укрытию, как под огнем. Его несомненно заметили бы, будь у врагов налажена контрслежка - наблюдатель, который сидит недалеко от явочной квартиры и просто фиксирует происходящее со стационарной точки. Но исламисты, даже ихвановцы[123 - В нашем понимании - начальник ГУВД.] - им еще было далеко до русских большевиков, и про контрслежку они не знали…
        Заметив дом, в котором скрылись неизвестные - как и все дома здесь, он был белым, построенным из материала кораллов - Роберт скрылся в одном из полуразрушенных домов дальше по улице и какое-т время терпеливо наблюдал - но никто не вышел. Поняв, что и не выйдут - он достал блокнот, который должен был иметь при себе каждый скаут, химический карандаш. Понятными только скаутам метками зарисовал свой маршрут, чтобы не забыть. Потом - пустился бежать обратно…
        - Значит, их было двое.
        Роберт кивнул
        - Да сэр.
        - И у одного из них был груз?
        - Не груз, а… ну как у солдат, скатка через плечо, сэр.
        - А у второго?
        - У второго не было ничего.
        Капитан Галлахер, командир охранявшей базу полуроты - внимательно посмотрел на Роберта
        - Точно - ничего?
        - Ничего, сэр. Богом клянусь.
        Галлахер поверил - такими клятвами не разбрасываются.
        - Во сколько лавок они зашли?
        - Шесть, сэр, и потом подошли к полицейскому. Мясника, потом есть лавка…
        - Пока не надо. С этими лавками потом. Ты не видел, чтобы они что-то выносили оттуда?
        - Нет, сэр.
        - А зачем ты вообще был на этом базаре, мальчик
        Роберт упрямо наклонил голову
        - По делам, сэр.
        Если капитана Галлагера он знал, то второго, в гражданском - он не знал. И тот сразу - показался ему неприятным.
        - Каким делам?
        Роберт насупился и не ответил. Капитан Галлагер протянул руку. Роберт какое-то время, меньше минуты, сидел с несчастным видом - потом положил в руку капитану браслет. Капитан уставился на него, как на новые погоны.
        - Это… что
        - Браслет, сэр.
        - Браслет?!
        - Да, сэр… я купил. За деньги купил, не украл!
        Капитан посмотрел на Роберта, на браслет, потом на скаут-мастера, сидевшего рядом. И тут они вдруг… расхохотались, да так что штатский поморщился…
        - Господи… - капитан положил браслет перед Робертом…
        - И что смешного, сэр… - спросил Роберт, обидевшись.
        - Мы думали, что ты покупал табак… - объяснил капитан, давясь смехом - или сигареты…
        - Я не курю, сэр…
        - И правильно. Так ты говоришь, что потом они подошли к полицейскому
        - Да, сэр. И что-то дали ему
        - А потом?
        - А потом они пошли в город. Я следил за ними до дома! Вот!
        Капитан Галлагер уставился в блокнот
        - Кто-то может это расшифровать, а?
        - Ну, что? - спросил оперативный офицер станции разведслужбы в Омане, когда за подростком-скаутом и скаут-мастером закрылась дверь
        Галлахер выругался последними словами
        - Ежу понятно что - собирают закят.
        Закят - собирается один раз в год и существует твердое ограничение на сумму закята. Но повстанцы, бандитствующие - собирали закят постоянно, и предписанной Кораном меры не знали. Кто не платил - могли поджечь, могли убить. С этим - ничего было сделать нельзя, к каждому полицейского не приставишь. Он сами пытались выжить - в бурных и враждебных водах.
        - Кто там суперинтендант[124 - Ихван и муслимун - Братья - Мусульмане.]
        - А какая разница? Ты же слышал, что пацан говорил - они к полицейскому подходили. Зачем - о погоде спросить? Спорим, что суперинтендант - местный?
        - Да чего спорить…
        В этом то и была проблема - фундаментальная, с которой справиться англичане не могли. Они приходили сюда и приносили сюда свою систему жизни, свое мироустройство. Но оно не работало. В теории полицейский, что суперинтендант, что обычный бобби - хотя какие тут к чертям бобби - должны были соблюдать закон сами и удерживать от его нарушения других, а если те нарушат - хватать и сажать в кутузку. Судья - должен был судить в соответствии с законом и за то он получал жалование. На деле все было так: полицейский смотрел прежде всего не на закон, а на личность его нарушителя. И если он был свой - тут понятие было очень разным, для кого-то свой был представителем того же племени, для кого-то - любой мусульманин - полицейский не только не арестовывал нарушителя, но нередко сам заметал за ним следы. Здесь было только одно деление - на своих и чужих, и каждый, кто этого не признавал - становился изгоем или трупом. Совершенно не обязательно, кстати, что суперинтендант продался за деньги - хотя и за деньги тоже. Просто у него есть родственники. Есть дом, куда можно бросить бомбу. Есть и он сам, уязвимый для
пули и кинжала. Здесь проще всего - не идти против течения. А жить так, как живется - вот и все.
        Но англичане - не могли терпеть такого, и не могли мимо этого проходить. Их задача - грандиозная, которую наверное мало кто из них самих осознавал - заключалась в упорядочивании мира. Чем они и занимались - здесь и сейчас…
        И потому - капитан Галлахер побарабанив пальцами по столу - достал из ящика стола две пачки патронов к Веблею и сунул себе в карман.
        - Я соберу людей…
        Собрались быстро. Несколько человек, переодетых в штатское, револьверы, винтовки и пулемет. Капитан Галлагер собрал надежных людей, почти все - сержанты британской армии, что к чему понимают…
        Выдвигались в бывшую столицу на машинах, ночью - чтобы штурмовать поутру. В книгах обычно пишут о ночных штурмах, оправдывая это тем, что ночью противник спит, и его можно взять врасплох. На самом деле - ерунда полная. Ночная перестрелка - страшное дело, ничего не видишь и бьешь по вспышкам, неважно - по своим, по чужим. Управляемость подразделением - обычно теряется после первых же выстрелов и все, включая даже солдат регулярной армии - начинают стрелять по всему, что движется, одержимые сильнейшим, животным желанием - выжить! Ночью - гораздо проще скрыться: канул в темноту и все. Так что - упаси Бог от ночного боя. Таких, как эти - лучше брать на рассвете…
        Дорога до старого порта была короткой - чуть больше двадцати миль всего. Немножко ошиблись со временем - в город въехали, когда муэдзин уже тянул свой азан с острого шпиля минарета, вонзающегося в стремительно светлеющее небо…
        - Черт побери… - выругался капитан. Его можно было понять - если бы можно было застать их во время намаза, взяли бы тепленькими. А тут… не выйдет.
        - Показывай, скаут…
        Роберт завертел головой - одно дело, когда ты идешь пешком, и совсем другое - когда едешь на машине. А третье - это когда ты не просто идешь, а ведешь за собой группу солдат Его Величества, и от тебя зависит - выполнят они свою задачу или погибнут. И это - происходит с тобой не в книге, не в синематографе - а на самом деле. Все реально- - влажный, горячий воздух, поросль кустарников, отвоевывающая свое место у стремительно разрушающихся без хозяйского пригляда домов, заунывный вой муэдзина, тяжелое дыхание людей у тебя за спиной и запах кожи, пота и смазанной оружейной стали…
        - Пока вперед…
        Капитан кивнул водителю
        - Давай!
        - Вон там
        Капитан повернул Роберта к себе, посмотрел прямо в глаза
        - Ты уверен? Не ошибся?
        - Нет. Вон там вон, на стене - я знак нацарапал. Скаутский. Ножа у меня не было, осколком камня нацарапал.
        Капитан не поленился - прошел, посмотрел, стараясь не показываться на улице. Так и есть - скаутская стрелка…
        - Принять готовность. Вулверт - уведи его к машинам.
        - Но сэр…
        - Это приказ, скаут. В армии подчиняются приказам. Ты все сделал правильно.
        Вулверт, большой, какой-то нескладный, но ловкий солдат, бывший браконьер из сельских графств - взял скаута за плечо
        - Пошли, парень.
        Они выбрались на соседнюю улицу тем же путем, каким пришли. Светлело - хотя в переулках еще оставалась тьма. Тихо - как тихо бывает только в арабском городе до тех пор, пока не взойдет солнце. Собак нет совсем - не держать здесь собак…
        Когда они вышли из-за угла - от машин, навстречу им шли двое
        - Это…
        Роберт узнал их первым - и крикнул изо всех сил
        - Это они!
        Вулверт - рвал из своей неудобной, казенной кобуры револьвер - и свое оружие выхватывали эти двое…
        Почти в унисон - оглушительно грянули выстрелы. Падал один из чужаков, а второй - ловил стволом своего револьвера его, подростка - скаута британской империи и по имени Роберт - но не поймал. Роберт сделал единственно правильное, что он смог сделать в такой ситуации - бросился в сторону. Две пули полетели ему вслед, одна ударила совсем рядом в стену и по руке хлестануло осколками коралловой крошки - но мальчишка уже скрылся в заброшенном доме.
        Часто сыпанули выстрелы, трешоткой застрочил пулемет и бандит, только что собиравшийся броситься вдогонку за пацаном - бросился бежать. Роберт выглянул из-за угла - чтобы увидеть, как один из водителей, оставленный присматривать за машиной - выскакивает навстречу бандиту, глупо держа в руке револьвер. Бандит шарахнул в него и пробежал дальше.
        Роберт беспомощно посмотрел в ту сторону, откуда раздавались звуки стрельбы - помощи ждать было неоткуда. Был только он.
        Он выскочил из укрытия и бросился бежать.
        Водитель, который пытался остановить бандита - лежал у автомобиля, зажимая рану, рядом - валялся револьвер системы Энфильда,такой же, как у отца. Второго - нигде не было видно - смыслся, сволочь…
        - Мальчик… - прохрипел водитель
        Роберт схватил револьвер и побежал дальше…
        Улицы были почти пустыми и бандита можно было услышать - где и как он бежит, понять это по звукам. Это был взрослый мужчина - но его отягощал весь груз прожитых лет, в то время как тринадцатилетний скаут - летел словно лань. Поняв, что его преследуют - бандит обернулся и дважды выстрелил на бегу. Оба раза промазал, - а Роберт и не попытался укрыться, потому что не знал, как это делается. Он просто бежал следом, нагоняя бандита и все удаляясь от места перестрелки.
        За спиной, где-то там - тяжело ахнул взрыв. Даже издалека - в глухом его голосе чувствовалась свирепая мощь и неукротимость…
        Они выскочили на улицу, тоже полупустую. Торговцы - только открывали свои ставни, выставляли наружу товар на торг. Один из них, низенький и бородатый попытался схватить Роберта и не смог.
        Навстречу - из здания полицейского участка, которое было на торговой улице - выскакивали полицейские. Один из них - рухнул, подрубленный пулей, остальные - выхватывали оружие, крича что-то на местном диалекте.
        Бандит обернулся. Роберт выставил вперед револьвер.
        - Стой!
        Бандит - выхватил из кармана что-то небольшое, темное.
        - Аллаху Акбар!!!
        Потом, вспоминая - Роберт не мог вспомнить, как он выстрелил в человека. Не мог и все. Подростковая психика пластична, такое, наверное, просто не запомнилось. Как и все мальчишки на базе - Роберт мечтал стать офицером, торчал около солдат, канючил пострелять. Не уходил, пока не прогонят. Отец - показывал, как обращаться с револьвером, как переламывать его, как доставать из него гильзы и вставлять свежие патроны. Но Роберт, конечно все это забыл - откуда это помнить пацану, такая память, безотказна в перестрелке- приходит после сотен и тысяч повторов одного и того же. А так - он просто сжал револьвер изо всей силы - и почувствовал, как одна деталь - поддается пальцу. Потом - револьвер сильно бабахнул и ударил в руку, так. что он едва не выронил его. К счастью - с предохранителя тот злосчастный водитель снять успел. А потом…
        Перестрелка в городе - уже в середине дня в слухах, ходящих по базару - превратилась в настоящее побоище и привела к тому, что губернатор был вынужден направить в город полуроту солдат для предотвращения возможных волнений.
        Граната не взорвалась.
        Ее так и не смели трогать до тех пор пока не появился капитан Галлагер. Мрачный и злой. Он разогнал местных полицейских оттеснить толпу, потом - подошел к лежащей рядом с трупом чужака гранате, наклонился, посмотрел на нее - а потом осторожно, но цепко взял и вывинтил детонатор. Житейское дело - в местном влажном климате надо предпринимать особые мер предосторожности, если хранишь огнеприпасы. У гранаты - просто отсырел запал.
        Только после этого - полицейские ринулись к телу и начали злобно пинать его. Но капитан громовым голосом приказал прекратить. И сказал - позорно для мужчины надругаться над телом врага, но еще позорнее - надругаться над телом врага, которого убил не ты. Полицейские разошлись - это был удар по их самолюбию и сильный.
        Капитан подошел к мальчишке. Тот посмотрел на него, непонимающе и растерянно.
        - Сэр… я не хотел… он сам… понимаете, сам… он сам…
        И, вцепившись в мундир капитана навзрыд заплакал, потрясенный только что совершенным убийством. В конце концов, он был всего лишь тринадцатилетним малым. И убивать - легко только в книжках. Даже врагов.
        - Ты все правильно сделал, Роберт… - сказал капитан, прижимая к себе мальчишку и думая о тех, кто уже не увидит закат - ты все правильно сделал…
        Когда началась перестрелка - бандиты, действительно засевшие в доме, открыли по британцам огонь. Сами британцы - не успели до конца подготовиться к штурму и занять позиции: штурм был для них неожиданностью. Почти сразу же - то ли орт случайной пули, то ли террористы просто не хотели сдаваться живьем - рванула лаборатория, в которой готовили взрывчатку. Двое британских солдат погибли на месте, остальные, в том числе и сам Галлахер - были ранены или контужены.
        Никаких документов - у бандитов не было, и откуда они пришли - неизвестно.
        Роберт - стал местной знаменитостью в отряде скаутов и оставался таким до тех пор, пока Хэнк Мортон не съездил с отцом на настоящее сафари в Родезию. Но все таки - можно было сказать, что это событие - сильно повлияло на Роберта Брюса. Наверное, даже сильнее, чем он сам того ожидал. Он никогда не сомневался в том, кем будет - командиром стратегического бомбардировщика - огромной, сильной стальной птицы, одной из тех, которые первыми вступят в войну. Он готовился к этому с детства, намереваясь идти по стопам отца. Но эта перестрелка - постоянно вспоминалась ему - и он помнил не ужас при виде убитого им человека. Он помнил медный привкус во рту, тяжесть револьвера в руке и какую-то дикую радость от того, что он остался жив, а его враг - нет. Именно поэтому - он с таким усердием занимался на курсах экстремального выживания для пилотов КВВС, именно поэтому он с таким удовольствием стрелял из своего личного оружия, именно поэтому он заменил положенный ему Энфильд с коротким стволом на хищный германский Маузер, который стоил в несколько раз дороже. И в конце концов, он пришел к тому, к чему шел и стал
тем, кем он стал. Секретным агентом на службе Его Величества…
        Продолжение
        Аравийский полуостров
        Маскат, Оман
        20 апреля 1949 г.
        Они сидели в тени дававшего им прохладу куста и лакомились чаем. Настоящим, крепкозаваренным чаем, какой предпочитают солдаты и странники. К чаю - были местные лепешки и гранат, настоящий гранат, рубиновые зерна под тонкой кожурой, липкий и терпкий сок которых - почитается за лекарство.
        - Откуда? - сэр Роберт аккуратно отломил кусочек гранатового плода и положил в рот, смакуя необычный вкус
        Старик подмигнул
        - Здесь не все так просто. Есть места, словно дарованные людям Аллахом. Там круглый год текут реки и есть зелень…
        - И бандиты.
        - И бандиты - согласился старик - хотя большей частью, это все же гордые и несчастные люди. Право же, будь у них меньше гордости, они жили бы лучше…
        Сэр Роберт ни подтвердил, ни опроверг сказанное
        - Я слышал о ваших заслугах… сэр Роберт…
        - Уже и тут известно…
        - Ты прекрасно знаешь, что хорошей вести дорогу не затворишь. Как и дурной
        Старик помолчал, смакуя чай и сказал
        - Я горжусь тобой…
        И это были слова старого воина - воину молодому
        - Здесь нечем гордиться… - сказал сэр Роберт
        - Нет есть. Такие награды - просто так не получают…
        Сэр Роберт перевел разговор на другую тему
        - Я должен попасть в пограничную зону. Как мне лучше идти?
        - Один?
        - Один.
        Старик иронически поднял брови
        - В таком случае, тебе лучше не идти туда вовсе…
        - У меня приказ…
        Старик неторопливо начал разливать по опустевшим чашкам чай, обдумывая ответ
        - Меня ждут в пограничной зоне. В одном из горных селений…
        Из осторожности - сэр Роберт не сказал, в каком именно
        - Местные?
        - Нет. Наша группа.
        - Советники… в таком случае, мой мальчик, тебе стоит сделать крюк. Ты еще не забыл, как ходить по пустыне
        - Нет.
        - В горах - наши лагеря, но при этом там очень опасно. Чтоб ты знал - провинция Дхофар не признает центральную власть вообще. Каждое крупное поселение там - как самостоятельное государство. И у всех - есть отряды самообороны. Если ты пойдешь по их земле - в лучшем случае, они потребуют с тебя плату. И немалую. В худшем похитят.
        - Но можно же взять сопровождающих…
        - Слушай дальше. Сопровождающие не помогут если ты наткнешься на крупный отряд. Но еще меньше они помогут, если ты нарвешься на русских.
        - На русских?!
        - Да, на русских. В горах - действует какая-то особая группа. Она находит лагеря подготовки и выводит на них ночные бомбардировщики. Я даже так полагаю - бомбардировщик, а не бомбардировщики.
        Сэр Роберт заинтересовался - все таки, в прошлом он и сам командовал бомбардировщиком
        - Один ночной бомбардировщик? Тогда они должны использовать устройство сверхточного наведения…
        - Думаю, они это и используют, мой мальчик. И они не пользуются обычными бомбами. Противокорабельная ракета,[125 - Первые эксперименты с управляемым противокорабельным оружием относятся ко временам Первой мировой войны. Немцы в 1915-1918 годах экспериментировали с так называемыми "летающими торпедами" фирмы Сименс, управляемыми по кабелю с борта Цепеллина. В САСШ - изобретатель по фамилии Сперри еще в 1914 году предложил флоту США по сути крылатую ракету - начиненный взрывчаткой беспилотный самолет, который должен был запускаться с тех же стапелей, что и шидросамолеты, управляться гироскопическим автопилотом и поражать крупные корабли или портовые сооружения противника. Крупные корабли вряд ли, они слишком быстро маневрируют - а вот для точного обстрела наземных объектов эти штуки вполне могли применяться, особенно, учитывая слабость тогдашней ПВО. Эксперименты продолжались до 1922 года и были закрыты в 1922 году в связи с развитием пикировщиков и носителей торпед. Этот же изобретатель предложил для наземной войны что-то вроде простейшего, начиненного взрывчаткой небольшого самолетика с
примитивным гироскопом, который могли запускать простые солдаты с земли для обстрела вражеской территории - вероятно первый прототип КР наземного базирования.] скорее всего. Или планирующая авиабомба, как у немцев. Попадание очень точное.
        - И ни одного отказа? - удивился сэр Роберт
        - Пока нет.
        Опытный профессионал, сэр Роберт знал, что отказ - один из основных способов ознакомиться с техникой противника. Поэтому - в районе чужих учений всегда дежурят наготове наблюдатели и подводные лодки с командами спецназа на борту. Два года назад так удалось вытащить у немцев обломки летающей бомбы, по непонятной причине сошедшей с курса и не взорвавшейся от самоликвидатора - может, случайно, а может что и нет. Немцы сделали кислую мину, сказали, что техника эта устаревшая и малоинтересная - и усиленно принялись разрабатывать новую. Так и тут - потерпевшая катастрофу ракета, найденная британским спецназом - даже ее обломки - могут дать представление об уровне российской техники, степени ее опасности и вообще - о том, что, черт возьми, происходит. Противокорабельная ракета - крайне дорогое оружие, оно относится к стратегическому и хранится на случай большой войны под большим замком. Если русские запускают их здесь, на территории противника - значит, их серьезно допекли.
        Хотя… война, судя по происходящему на пороге, и если даже захватить образец… вряд ли что успеешь сделать. Может, и русские так же думают.
        - Возможно, твое задание связано с этим?
        - Нет. Определенно - нет.
        Тем не менее - сэр Роберт задумался. Как знать? Разведка умеет плести ведьмину пряжу - не только для чужих, но и для своих. В сущности, для разведки нет своих вообще - даже со своими она ведет себя как с чужими, может - лишь немного лучше…
        - Куда тебе нужно попасть…
        - Я покажу на карте.
        Старик кивнул, поднялся с места - они сидели без стульев, на возвышении, застеленном ковром, высотой примерно в два фута - как в местной чайхане. Сэр Роберт отметил, что старый вояка еще не сдал позиции - никакого кряхтения, никакой руки, массирующей болящую спину - двигался он плавно, как охотящийся пустынный кот.
        Старик вернулся из дома с картой, сильно похожей на оперативную, с нанесенной на нее обстановкой - царский подарок для тех, кто разбирается. Составил в сторону все принадлежности чайной церемонии, молча расстелил карту. Сэр Роберт впился в нее глазами - как и любой командир стратегического бомбардировщика, он учился мгновенно считывать информацию с карты, запоминая ее намертво. Есть даже специальные тренировки. Дело в том, что при налете - время подготовки к вылету сокращается до предела, бомбы в любой момент могут посыпаться на твое летное поле и обстоятельно знакомиться с картой некогда. А в полете и вовсе - ты сидишь за штурвалом, уворачиваешься от перехватчиков противника, пытаешься выдержать курс и не подставиться - и если тебе дали карту, ты должен уяснить обстановку в секунду.
        - Вот здесь - показал пальцем сэр Роберт - этого селения на карте нет, оно небольшое. Но я доберусь…
        - Ого…
        Это была территория за "демаркационной зоной" - так ее называли. Фактически - границы в горах между двумя злейшими врагами, Россией и Великобританией не было - какая граница в диких горах, скажите на милость? Потому - и в ту и в другую сторону шастали совсем не травоядные индивидуумы…
        - Тогда…
        Старик задумался
        - Тогда вот что. Напрямую тебе лучше не идти, ты не пройдешь по этим местам. Лучше всего - высадить тебя вот здесь - палец старика ткнул в точку на карте - там жарко, совсем не то, что в горах, но так ты попадешь на караванный путь, достаточно интенсивно используемый. На караванном пути ты не пропадешь…
        - Руб эль-Хали?
        - Она самая. Пустая четверть. Чертова пустыня. Но ты пойдешь по самому ее краю…
        - Но там грабители…
        Старик рассмеялся.
        - Кому из грабителей ты нужен, что с тебя взять? Сапоги и мешок? Грабители нападают на караваны, одинокий путник грабителей не заинтересует…
        Сэр Роберт прикинул по времени
        - Четыре дня как минимум…
        - Что - четыре дня как минимум?
        - Добираться туда
        Старик рассмеялся и потрепал сэра Роберта по плечу - совсем как тогда, в Судане. Большей награды - пацану и не было нужно.
        - Зачем четыре дня? Улетишь следующей ночью…
        Самолет, на котором предстояло лететь - был сэру Роберту не знаком, хотя и сильно похож на знаменитую Даглас-Дакоту, на которой летали полмира. Он стоял у одного из ангаров базы КВВС "Масира", а рядом с ним стоял угловатый, носатый авиационный заправщик, заправлявший самолет топливом. Экипаж - сгрудился у ящика с песком в дальнем углу ангара - потому что только там можно было курить, и то с оглядкой. Авиация - курева не любит.
        - Офицер в ангаре! - крикнул кто-то
        Бычки полетели в песок
        - Офицер в ангаре, смирно!
        - Вольно, вольно… скомандовал сэр Роберт - сигаретка найдется?
        - Вольно! Да, сэр, найдется…
        Хоть скводон - лидер Роберт Брюс и не курил в обычной жизни - если нужно, сигарету выкурить мог. Тем более - чего только не узнаешь за совместно выкуренной сигаретой…
        Самолет бы не простым. Самолет был ударным.
        Этот Виккерс-Викинг[126 - В нашем мире первый полет - июнь 1945года, построено 163 штуки, активно использовался Арабским легионом в войне против еврейских бандформирований в Палестине. В 1949 году производство прекращено в связи с освоением модернизированных версий - Варсити и Валетта. Самолет известен и тем, что одна из его модификаций стала, первым реактивным пассажирским самолетом - на ней испытывались реактивные двигатели Роллс-Ройс Нин (1948 год).] - новейший транспортник британских КВВС, которые сейчас в производстве имели приоритет даже перед производством стратегических бомбардировщиков и ночных барражирующих истребителей. Фюзеляж - конкретно слизали с Дакоты, как впрочем делали все, от русских до японцев, а вот двигатели были свои, британские. Обычный двухмоторный цельнометаллический низкоплан на тридцать шесть пассажиров или десять тысяч фунтов груза.
        Переоборудовали его уже здесь.[127 - По поводу этого переоборудования - между Британией и Россией шли споры. По версии британцев первыми - они установили пулемет БРЭН для летнаба на посыльный самолет Лайсандер еще в 1941 году. Русские говорили, что один пулемет - этого мало, тем более что основным оружием этого Лайсандера были легкие бомбы - а честь изобретения тяжелого штурмовика принадлежит капитану русских ВВС Комарову, который установил на Дуглас с расширенным грузовым люком счетверенную зенитную установку Максим в сорок третьем году. Для справки - в нашем мире устанавливать вооружение на грузовой самолет перпендикулярно и обстреливать землю, летая по кругу - первым предложил капитан ВВС США Рональд В. Терри, инженер испытательного центра ВВС США Райт-Паттерсон. Изобретение пришлось кстати - на носу была война в Индокитае. Описываемый автором самолет сильно похож на существовавший в нашем мире южноафриканский вариант ганшипа - южноафриканцы ставили 20 мм авиапушку Маузер в открытом хвостовом люке, около нее был стрелок. Чтобы он не выпал - натягивали сетку.] Сняли дверь грузового люка и
установили на аналог морской тумбы списанный морской пом-пом. Двухфунтовое автоматическое орудие - позволяло разделывать в хлам даже укрепленные позиции противника. Для поддержки и для более легких целей - рядом установили спарку танковых пулеметов БЕСА, стрелявшую автоматически, с помощью электроспуска и не наводящуюся оператором - из наведение осуществлялось за счет поворота корпуса всего самолета. Для того, чтобы освещать поле боя - были прорезаны небольшие люки и в них были установлены стандартные морские ракетницы, перезаряжаемые вручную.
        Эти самолеты - а их строили самостоятельно, без одобрения Имперского генерального штаба и уже построили пять штук - использовались для патрулирования и охраны караванных дорог, а так же для борьбы с бандами налетчиков и угонщиков скота в горах. Для них - было организовано несколько аэродромов подскока, очень примитивных и не обозначенных ни на какой карте, все оборудование которых представляло собой блиндажи, костры из пропитанного солярой тряпья и блиндажи для солдат ВВС, охранявших аэродромы и для емкостей с горючим. Служба в таких местах была не сахар, но… это была служба, которую надо было нести с честью.
        Один из аэродромов подскока находился на самом краю пустыни Руб эль Хали, и именно поэтому - сэр Роберт оказался несколько незапланированным пассажиром этого самолета в несколько незапланированном полете.
        Сидений не было - и потому он весь полет был вынужден просидеть на патронном ящике с патронами для двухфунтового пом-пома. В огромную дыру в борту - сэру Роберту с трудом удавалось подавить иррациональный страх, в его вселенной командира стратегического бомбардировщика такая дыра означала, что самолет серьезно поврежден снарядом тяжелого зенитного орудия и может не дотянуть до аэродрома. Сама дыра - была перекрыта сетью, такой же, как на авианосце для аварийных посадок самолета - примерно наполовину, чтобы орудийная прислуга (иного слова тут и не подберешь) не выпала из самолета при маневре или сваливании. На пом-поме - стрелок был пристегнут к сидению ремнями.
        Пустыня была живой. Есть мертвые пустыни - такие, как например, большие пустыни севернее, там нет воды, практически нет топлива для костров и потому ночью такие пустыни - безжизненная, пугающая, черная пустошь. Здесь же - то тут, то там горели костры: горцы, пустынники-бедуины - вставали таборами недалеко от дорог, ходили друг другу в гости, обменивались новостями, до которых тут все большие охотники, торговали тем, что у них было, чаще обмениваясь товарами, чем продавая их за деньги. Просто деньги тут ходили далеко не везде, и адекватных цен на многое просто не было. Сюда же пригоняли выращенные в горах во время сезона муссонов стада и потихоньку резали, продавая мясо армии, горожанам и морякам.
        Сэр Роберт думал о том, что если в пустыне попадутся бандиты - то будет хоть какое-то веселье, все таки - стрельба из двухфунтовой пушки с самолета - веселье еще то, можно будет хоть немного встряхнуться. Но бандиты как на грех не попадались…
        Аэродром подскока, до которого они добрались еще потемну - представляя собой просто каменную пустыню на краю пустыни песчаной, расчищенную от камней, примитивным способом выровненную и обозначенную кострами из тряпья, местного кустарника, который сгорал быстро и совсем почти без тепла и топлива. Здесь жили около двадцати человек, единственной задачей которых было поддержание готовности и защита импровизированной базы. Увы, меньшим числом персонала - эту задачу было не решить, вот и прозябали двадцать подданных Его Величества на краю обитаемого мира, в такой дыре, что и не выскажешь. Каждый самолет, отправлявшийся сюда - вез им консервированную еду и воду в бочках.
        Попрощавшись со всеми, сэр Роберт собрал свои вещи, впрягся - иного слова тут и не подберешь- в свой неподъемный рюкзак. Попрощавшись со всеми - пошел на запад…
        Аравийский полуостров
        Руб эль-Хали, регион Наджран
        неконтролируемая территория
        22 апреля 1949 г.
        Руб эль-Хали - место, где каменные отроги Йеменского нагорья перерастают в бесплодную пустыню, разделяющую центр и юг Аравийского полуострова. Это одно из наиболее опасных мест на земле.
        С юга от Руб эль-Хали - находится зона племен, федерация княжеств находящаяся под протекторатом Российской Империи. Несмотря на нынешнюю относительную дикость - в Средние века это было одно из благополучнейших мест на земле, достаточно посмотреть на старинные каменные небоскребы в глубине страны, в городе Санаа и на старые портовые сооружения порта Аден, некогда входившего в десятку наиболее загруженных портов мира. Раньше - в нем разгружались все благовония, все дары Востока, отправляемые в Европу, после чего их путь продолжался уже по земле, купеческими караванами. Смола и благовония тогда стоили дорого, потому - в горах завелись и бандиты, специалисты по грабежам и нападениям на караваны. Их называли муртазаки, и они сохранились до сих пор, став одним из самых искусных грабителей и налетчиков на земле. Вопреки общепринятому мнению, они не верят в Мохаммеда, их вера - представляет собой смесь самых разных религий, позаимствованных из рассказов пленных и ограбленных, густо замешанная на племенном традиционализме. Важная часть правил, по которым живут эти люди - правила тхаара, или кровной мести.
        С юго-востока - располагается примерно такое же, но менее гористое государство, именуемое Оман[128 - Надо упомянуть, что в нашем мире англичане оставили Южный Йемен в 60-х. Это был протекторат Аден. В этом мире - англичане были вынуждены уступить русским протекторат Аден, но оставили за собой Оман. России нужен был порт Аден как место базирования флота.] и оно находится под протекторатом англичан, смертельных врагов русских. Оман - представляет собой метрополию давно созданного могущественного пиратского государства, первым правителем которого был пират Ахмед Зафари. Тогда это государство - включало в себя побережье и острова Персии, часть современного Йемена, Сомали, Занзибара. Те времена давно прошли, и в руках англичан осталась лишь метрополия, крохотный кусочек Аравийского полуострова. Но с него - вполне можно перейти в наступление и англичане давно мечтают это сделать.
        С севера - на Пустынную четверть налегают несколько государств, главные из которых - эмираты Хиджаз и Джебель - Шаммар. Все это довольно дикие, не привязанные к благам цивилизации пустынные государства, главная ценность которых в том, что они контролируют Персидский Залив и Красное море. А значит - и немалую часть нефти и стратегический водный путь в Британскую индию и вообще из Европы - на Восток. Правда, говорят, что русские геологические экспедиции уже нашли нефть и на территории Аравийского полуострова. Что ж… иншалла, это принесет процветание и сюда, на бесплодные пустынные земли. Когда-нибудь.
        С востока - у Руб эль Хали расположены территории нищих и заброшенных малых эмиратов, о которых даже нет смысла упоминать. Там ничего нет, кроме песка, моря, солнца и непередаваемой дикости. Например, Дубай - если бы здесь не добывался настоящий аравийский жемчуг, об этой дыре на краю света и говорить бы не стоило.
        Руб эль Хали занимает территорию более полумиллиона квадратных километров. Она почти безлюдна, единственно - на окраинах ее расположены небольшие города, а по самой пустыне - бродят привычные ко всему бедуины - кочевники, отличные проводники, и не менее примечательные бунтари, не признающие над собой решительно никакой власти. Пустыня - выполняет каждую роль в местной жизни. Она разделяет племена и династии - иначе, смертельно враждующие, они давно начали бы друг против друга смертельную войну. Она выполняет роль укрытия для беглых - а их здесь всегда хватает, от беглых преступников, до беглых солдат. Наконец, из пустыни - появляются порой удивительные пророки, каким был Пророк Мухаммед, создавший религию, покорившую весь Восток и едва не захватившую Европу в Средние века. Однако, не приходится сомневаться в том, что если бы люди могли попросить Аллаха о несбыточном - первым делом они попросили бы убрать пустыню к… шайтану. Из пустыни - никогда не приходит ничего хорошего. То бандиты, то полчища всадников, чьи лица замотаны черными, а не белыми как у людей чалмами, то хамсин - чудовищный ветер с
песком, который заметает целые караваны. Однако ж - увы. Несбыточное - навсегда останется несбыточным.
        Город под названием Наджран - располагался аккурат в юго-западной части пустыни, на самом ее краю и на самой границе государства Йемен. Больше всего - он напоминал огромную, уродливую, непомерно разросшуюся деревню, которой не было и конца ни края - по местным меркам, конечно. Это место проживания независимого и воинственного племени Бануям, которое не принимало в подданство ни одно государство - но каждое не раз пыталось смять и уничтожить. Дело было в том, что бануямы -были рафидитами,[129 - Шииты.] то есть - изгоями и предателями веры, которых настоящему мусульманину полагалось ненавидеть больше, чем самых отъявленных неверных. Однако, и шииты - платили умме тяжелой, хорошо прикрытой ненавистью, вредя, когда только это можно. Одним из принципов, по которому жили рафидиты - был принцип "такия". Он означал, что любая ложь - может быть сказана что неверному, что правоверному без греха, если это нужно для блага. На практике это выражалось в том, что шииты - маскировали себя под суннитов там, где они живут - но втайне верили в узурпацию и в последнего, двенадцатого имама, который придет и установит
халифат на всей земле. Вера их - была искренняя и горячая, она требовала поступков в подтверждение и пугала даже ваххабитов, которых тут было - на десяток дюжина. Поэтому - между бануямами и основным, суннитским населением Аравии было установлено что-то вроде вооруженного перемирия, раз в несколько лет прерывавшегося кровавыми стычками.
        И вот в этот день - в пятницу, двадцать второго числа, в святой для мусульман день отдохновения - в Наджран вошел человек.
        Он вошел в Наджран во время рассвета, торопясь укрыться в городе, пока солнце не станет совсем нетерпимым. Он прибыл сюда издалека - и вовсе не с дарами…
        Рейс этот - был для БОАК, британской трансконтинентальной воздушной компании наиболее важным, поэтому в расписании полетов он проходил под номером один. Рейс назывался Лондон - Гонконг, промежуточные посадки в Берлине, на Кипре, в Каире, в Мускате, в Карачи и Бомбей. Его выполняли те же самые Аргонавты и построен он был так, чтобы проходить по основным британским владениям. Единственной точкой, где британцев не очень то ждали - был Берлин.
        Берлин - даже из иллюминатора самолета отличался строгой имперской красотой, и чрезмерным использованием бетона, Кипр - просто милый зеленый островок в Средиземном море, Каир - загадочный и грязный центр многовековой и глубоко чужой европейцу цивилизации. Он вышел в Каире, хотя мог бы взять билет дальше, до Муската. Там же - он взял билет на небольшой, трехмоторный Юнкерс, идущий в Джидду, столицу королевства Неджд на побережье Красного моря. Там он намеревался взять проводника или что-то в этом роде.
        Джидда - столица Неджда - была городом нищим, прибрежным, прибежищем разного рода контрабандистов и мятежников, всяческих лихих людей. Эмир Неджда, Хусейн - имел долгий опыт мятежности против Османской империи и в 1916 году, еще до войны - поднял вооруженный мятеж, соблазнившись британскими посулами. Британцы однако его не поддержали, но и не допустили полного его разгрома. Им важно было получить весь полуостров целиком, а не по частям. Хусейн, однако, не забыл обиды и в двадцать четвертом году - первым на полуострове открыл русское консульство. Русские оценили жест, прислав большую партию винтовок Мосина-Нагана со скользящим затвором, пулеметы Максим и военных советников: такое было тогда внове, современное оружие туземным союзникам старались не давать из опасения, что оно рано или поздно повернется против самих же благодетелей. Расчет оказался верным - Хусейн подавил поднятый против него мятеж знати, отхватил по куску у соседей, а соседи, глядя на такое дело - тоже захотели иметь в арсенале Максимы. Так - Россия утвердилась много южнее, чем это было предписано Берлинским мирным договором, и рано
или поздно - это должно было стать поводом для войны. Но пока не стало…
        А так - город конечно был так себе. Вой муэдзина с минарета и мощенные только в порту улицы, европейская улица и дикая грязь остальных. Из современного - только аэропорт, да железная дорога, которую сюда тянули русские, да пока так и не дотянули. Но дотянут, чертовы дети, обязательно дотянут…
        Такси здесь не было отродясь, сэр Роберт кликнул некое его подобие - повозку, запряженную двумя неспешными ослами. На этом почти библейском транспортном средстве - он добрался до окраины города, где формировался караван на юг. Чай, кофе и другие колониальные товары - только наоборот. Машины шли груженые из Адена - а здесь возвращались обратно.
        Опытный походник, привыкший ко всему, сэр Роберт тщательно подобрал свою поклажу и экипировку. Самым тяжелым предметом в нем - была винтовка и ровно сто отобранных патронов марки Элей - одной из лучших в мире. Ради экономии веса - он не взял дальномер Барр энд Страуд, решив, что обойдется собственным чутьем. Еще из оружия он взял дорогой Маузер, который ему посчастливилось купить в сорок первом в Гибралтаре у контрабандистов, и небольшой, но острый как бритва складной нож - наваху. Из одежды - он практически ничего не взял, решив обойтись тем, что купит на месте, специфика его работы потребует ходить в местном. Зато взял с собой две пары ботинок армейского образца, пошитых на заказ в мастерской Энди Берка - в таких глухих местах с обувью обычно проблемы. Из еды - взял кофе, настоящий черный шоколад, перетертый с орехами, соленое по рецепту кочевников прессованное мясо, которое по его заказу приготовили в Хэрродсе. Зато он взял несколько фляг воды, решив, что это единственное, что ему действительно будет нужно.
        Сторговаться с водителем - было проще простого: он ехал в обратный путь пустым и был рад немного подзаработать. Машина была богемская, марки Татра, очень прочная и с длинной рамой, хотя и тряская.
        Трясясь в кузове и прикрыв лицо шемахом, он размышлял, глядя на примитивный и дикий пейзаж, на нищие деревни, на редкую зелень полей и пыльную пустоту дороги. Была какая-то варварская несправедливость в том, что нефть, эта кровь двадцатого века - находилась здесь, в этом чертовом захолустье. Он ничуть не сомневался в том, что теперешнему своему положению - Британская Империя во многом обязана углю: именно он позволили и дешево приводить в движение огромные фабрики и продавать британские товары по всему миру - для чего парусников было совершенно недостаточно. Точно так же и Североамериканские соединенные штаты - поднялись во многом за счет угля. Но Господь дал нефть, черную кровь - и кому! Главное месторождение - оказалось в Баку, вторыми по значимости были нефтяные поля в Техасе. И теперь - в этой чертовой, забытой всеми дыре нашли нефть! И в Триполитании - тоже нашли нефть! А в Англии - нефти не было.
        Не было!
        Кривая гримаса судьбы. Поражение под Багдадом лорда Китченера - оказалось роковым. И надо было бросаться в бой тогда, прямо тогда и биться до последнего солдата. Тогда бы - нефть Востока была бы у них, а не у этих варварских русских…
        Уныние наводили и местные. Злые, жестокие, фанатичные. За что они сражаются?
        Пустой караван шел ходко, поднимая пыль. На привалы - останавливались коротко и редко. Муртазаков можно было не опасаться - они не дураки, на пустой караван им какой смысл нападать? От нечего делать - он делал пометки на карте и вел путевой дневник, по компасу и хронометру определяя свой путь. По возвращении - надо будет сделать доклад Королевскому географическому обществу.
        Ночью - русские не стали останавливаться на ночь - он покинул караван и пошел пешком, ориентируясь по компасу и по малохоженной тропе. В Наджран - моторизованные заглядывали редко, это была бандитская вольница.
        Всю ночь - он привычно шагал, ставя одну ногу перед собой, ориентируясь по звездам и по луне. Звезды были крупные, почему то при виде их вспоминался эпитет "дикие". Ему ничего не угрожало, перемещение по ночам было обычным делом для этих мест - днем слишком жарко. Однажды - он услышал возню какого то зверя в кустах остановился и достал Маузер - но стрелять не стал, и фонарь включать тоже не решился…
        В час, когда кровавая рана рассвета, раскрытая Зульфикаром - мечом пророка Мухаммеда - заалела на Востоке - сэр Роберт вышел к Наджрану.
        Город этот - был как и все города в местах, далеких от цивилизации, построенных без малейшего плана, нищим, грязным и страшным. Более всего одноэтажный, двухэтажные дома были только в богатом районе города, он раскинулся между грязной, с глиняными берегами, редкой здесь рекой и "нахальным" базаром, где продавали все: награбленное с караванов, похищенных ради выкупа и в рабство, отцы продавали своих дочерей и сыновей на усладу богатым господам, темные люди продавали оружие, украденное со складов эмиров или королей или присланное сюда теми, кому мало уже пролившейся крови. Улицы были немощенными, про асфальт здесь не слыхивали, только у самых богатых домов - замощено было грубым камнем - булыжником от грязи, да замощены была площади перед мечетями. Мечетей было несколько, располагались они в разных частях города, что подсказывало наблюдательному человеку о том, что наверняка здесь живут представители разных масхабов,[130 - Школы в исламе. Изначально их четыре, но на самом деле течений в исламе намного больше. Ваххабизм например - не школа, а что-то вроде секты] не желающих стеснять друг друга во
время намазов и следующих за ними проповедей. Прямо по улицам текли нечистоты - где в проложенных канавках, где и так, посреди улицы - все они текли в реку, откуда набирали воду и пили. Несмотря на то, что товара здесь было немало - у города мне было крепостных стен и охраны тоже никакой не было: репутация города охраняла его лучше крепостных стен. Курились дымки: в земляные печи были заложены лепешки, но людей было немного. Намаз, тем более пятничный - святое.
        Проблема была в одном - сэр Роберт не знал, куда ему идти. В Лондоне ему дали самые общие указания, а здесь, на месте - ни на одной улице, ни на одном доме не было н6икаких указателей путникам…
        Решив, что не время для расспросов, сэр Роберт не торопясь, но и не медля пошел в направлении, которое казалось ему правильным. Не было собак, не слышно было собачьего лая - но были козы, спасение и проклятье всех таких мест: они дают хоть немного молока и навоз, но в отличие от коров подъедают траву под корень, и трава на месте, где паслись козы - не растет несколько лет. Козы были тощими, жевавшими всякую дрянь. Один козел попытался поймать зазевавшегося чужака дабы доказать свои суверенные права на эту часть улицы - но сэр Роберт был начеку.
        По пути - ему встретился мужчина и несколько женщин. Мужчина - в полотняной коричневой юбке почти до земли, худой, черный, не бородаты и не выбритый, а нечто среднее, с угрюмыми черными глазами, окинул сэра Роберта взглядом и ускорил шаг, не удивляясь присутствию явного иностранца на улице, но и не желая иметь с ним ничего общего. Женщины - частично в глухом черном никабе, частично - с открытым лицом и без головного убора тоже ускоряли шаг, проходя мимо. Сэр Роберт пожил на Востоке и знал, что с открытым лицом ходят рабыни, невольницы, а скрывают - законные жены. К ним он тоже не счел нужным обращаться с расспросами - на Востоке разговор с чужой женщиной может стать поводом для резни.
        За поворотом - сэр Роберт заметил, что за ним бежит мальчишка. Босоногий, оборванный, с черными глазенками, он даже не пытался скрыть, что преследует его. Да это было и невозможно на полупустых, без малейшего признака растительности улицах. Сэр Роберт достал из кармана немного медной мелочи, немного наклонился протянул руку.
        - Тааль! Тааль![131 - Иди сюда (арабск.).]
        Пацан немного отбежал в сторону, но не скрылся совсем и продолжал наблюдать за чужаком своими глазенками.
        Вздохнув, сэр Роберт спрятал мелочь и продолжил свой путь…
        Провидение вывело его на одну из торговых улиц, ведущих конечно же к мечети. Намаз уже был совершен, и торговцы - открывали свои дуканы и торговые заведения, народу на улице прибывало с каждый минутой. Пока все вели себя достаточно дружелюбно, оружие правда было у многих. Не у всех, а у многих…
        Решив все же выяснить путь, сэр Роберт подошел к одному из торговцев, возящемуся у своего дукана…
        - Афван… - начал он - дана уб'хасан инглизи. Инглизи. Инглизи…
        Торговец тупо смотрел на него
        - Инглизи. Инглизи.
        Чтобы было понятнее, сэр Роберт достал соверен, на котором был профиль Короля Георга.
        - Инглизи. Инглизи…
        В отчаянии сэр Роберт протянул монету, торговец выхватил ее из руки и заговорил на таком непонятном языке, что сэр Роберт просто остолбенел. Он никогда не бывал в здешних местах, и не знал, что язык горцев сильно не похож на классический арабский, потому что тони развивались отдельно от пустынников и сохранили доисламские языки и верования, сильно перемешанные между собой.
        В конце монолога - продавец недвусмысленно показал ему - уходи. Убирайся.
        - Вот старый ублюдок - сэр Роберт протянул руку - деньги. Фулюус.
        Торговец заговорил еще громче.
        - Отдавай деньги старый мошенник, ты мне ничем не помог.
        Торговец деньги отдавать не собирался. Сэр Роберт оглянулся и увидел, что собирается толпа. Пока в относительном отдалении.
        - Вот ублюдок… - сэр Роберт сплюнул на землю - чтобы у тебя дочь без брака родила…
        Торговец не понял, но возможно - кто-то и понял. Сэр Роберт поднял тяжеленный рюкзак и пошел дальше. Арабы неохотно расступились, давая дорогу…
        - Ублюдки…
        Сэр Роберт решил поискать счастья у мечети, полагая, что там найдется хотя бы один человек, который хоть немного знает английский и кому будут не лишними деньги. Немного прибавив шаг, он обернулся и увидел что часть арабов осталась на месте, у дукана, а часть - последовала за ним по улице, держась в отдалении.
        Черт…
        Пистолет был на месте, но сэр Роберт хладнокровно обдумав ситуацию понял, что он не поможет. Слишком много врагов. Он успеет положить пятерых или шестерых, прежде чем остальные разорвут его. В городе должен быть амир, шейх… что то в этом роде. Может быть, мулла знает, чем ему помочь и где в городе находятся англичане. Вероятно, здесь не могут не знать о британском присутствии, тем более что подданные Его Величества всегда были хорошими покупателями. На Востоке - это решает многое Интересно, почему так враждебно повел себя дукандор…
        Он повернул за угол и увидел как навстречу идет несколько человек, с винтовками - у кого в руках, у кого за спиной. Они смотрели на него - и уклониться от контакта было невозможно…
        Сэр Роберт спустил рюкзак с лямок и поставил его так, чтобы он был между ним и стеной. Прижал ногой.
        - Ас саламу алейкум… - поприветствовал он подошедших людей приветствием, которое во всех языках Востока было одинаковым, потому что это приветствие было из великого Корана
        Но ответного - Ва алейкум ас салам - не последовало. Зато его спросили о чем-то на языке, который он не понимал.
        Сэр Роберт отрицательно помотал головой
        - Дана уб'хасан инглизи. Инглизи.
        Еще несколько человек из тех, кто пошли за ним от дукана[132 - Слово дукан - означает место где можно поесть и даже выпить в Афганистане. Однако англичане, нахлебавшись в Афганистане, словами из дари и пушту обозначали явления и события на всем Востоке. Именно поэтому, здесь и употребляется это слово] - подошли сзади, перегородив путь отхода.
        - Сахиби! - сэр Роберт улыбнулся, показывая дружелюбие - сахиби[133 - Друг (арабск.).].
        Последовали быстрые переговоры тех, кто подошел к нему с улицы с теми, кто шел за ним от дукана. Местные - говорили на странном языке с большим количеством согласных, отчего их язык казался бессмысленным карканьем.
        - Сахиби. Дана уб'хасан инглизи. - еще раз попытался сэр Роберт
        - Инглизи? - переспросил один из бородачей
        - Йих. Йих. Инглизи.
        - Инглизи - еще раз спросил бородач, ткнув англичанина пальцем в грудь.
        - Инглизи.
        Бородач начал что-то гневно говорить, а потоми - попытался ударить сэра Роберта. Уклониться не составляло труда, он провел прямой в ответ - и бородач рухнул на землю, сбитый хорошим крюком в челюсть. Остальные - бросились на него…
        Их было много, становилось все больше и больше, и они скорее мешали друг другу, чем помогали. Несмотря на отчаянное положение, сэр Роберт не решался начать стрелять, понимая, что выстрелы и кровь обозлят толпу окончательно, она осатанеет и не отступит, пока все вокруг не будет залито кровью. Он отражал неумелые удары и наносил в ответ свои, атакуемый с нескольких сторон одновременно. На какой -то момент он почувствовал шевеление рядом, кинул взгляд вниз и остолбенел. Прямо рядом с ним точнее с его ногами, был пацан, он протолкался между ногами и сейчас стоял на четвереньках, как маленький звереныш. В руках у него был небольшой нож, и не надо было быть провидцем, чтобы догадаться, что он хочет делать. Подрезать сухожилья на ноге после чего - его можно будет брать голыми руками.
        От сосредоточенного взгляда мальчишки, от осознания невидимой опасности - на спине выступил холодный порт. Сэр Роберт ударил со всей силы ногой, мальчишка откинулся назад, взвыл, кто-то наступил на него и тот закричал, как щенок. Понимая, что вот только сейчас проблемы и начинаются, сэр Роберт выхватил Маузер, готовясь стрелять от бедра, только бы пробить пулями проход.
        Раскатистая, тарахтящая прогорелым глушителем автоматная очередь - прогрохотала где-то за спинами, и толпа - остановилась. Затем отхлынула, разом начав двигаться в разных направлениях. Только что, они подобны были стае волков, загнавших и прижавших жертву и углу и уверенные, что деваться ей некуда. И вот опьянение предстоящей кровью спало и каждый вспомнил, что он смертен, и поспешил по своим делам, подальше от неприятностей.
        Через редеющий на глазах многоликий людской частокол - виднелись двое…
        Сэр Роберт посмотрел на своих спасителей. Двое мужчин, одетых как местные, выделялись они только ростом, немного выше, чем рост среднего обитателя пустыни, да хорошими походными ботинками. Один - держал в руке богемский пистолет-пулемет, отличающийся от прочих тем, что магазин у него вставлялся в рукоятку - очень удобно, кстати. Второй - держал в поводу ледащего осла, запряженного в примитивную телегу. На боку у него - видела германская автоматическая винтовка Маузера, так называемый "машинкарабинер".
        - Экрой халан![134 - Убирайтесь отсюда (арабск.).] - заорал человек с пистолетом - пулеметом и дал еще одну очередь в воздух
        Осатанелая толпа - начала понемногу распадаться. Многие из этих людей, спроси их, зачем они полезли участвовать в расправе - не смогли бы ответить. Еще одна отличительная черта примитивных народов…
        - Шукран… - поблагодарил сэр Роберт, прижав ладонь к груди по местному обычаю - шукран, эфенди…
        - Какого черта вы здесь делаете, мистер? - спросил по-английски тот, который держал в руках оружие - вы продаете крем для обуви? Спасение от адских мук? Патентованные лекарства? Кем бы вы ни были, пришли вы сюда напрасно…
        Сэр Роберт начал понимать, кто перед ним.
        - Немного повежливее, парни. Скводон-лидер Роберт Брюс к вашим услугам.
        - Не лучшее место для проведения отпуска… сэр - сказал спаситель, явно издевательски выделив "сэр"
        - Герб Финли, я полагаю, думает иначе…
        Мужчины переглянулись.
        - Черт… Идите с нами, сэр. Постарайтесь нигде не потеряться и не засматривайтесь на баб. Здесь это харам…
        Москва, Российская Империя
        14 мая 1949 г.
        Москва - в отличие от Одессы князь жил в Москве достаточно продолжительное время - тоже оставалась сама собой. Шумная, купеческая, деловитая. Первый город в стране, обзаведшийся разветвленной системой метропоездов, на лондонский образец - в Великобритании их называют tube, труба. Длительное время - Москва была столицей русского государства, вотчиной родовитейших боярских и дворянских родов. Сейчас - она все больше и больше становилась экономической, деловой столицей Империи - с банками, с товарно-сырьевой биржей, со страховыми обществами. Особенно сильно - процесс пошел, когда начали перебазировать промышленность во внутренние регионы, опасаясь массированного удара по балтийскому побережью. Из трех крупнейших банков - штаб-квартиры двух из них были в Москве. Особенностью Москвы было и то, что в ней всегда сильны были старообрядцы - после перехода на старый обряд это сказалось, в имперской столице старообрядческих семей почти не было.
        В Национале - мест почти не было, пришлось остановиться в Петрополе. Учитывая нехорошие дела в поезде - князь предпринял кое-какие меры предосторожности - но никаких неприятностей не последовало. Это было странно - он видел, что та пожилая дама не шутила, и за что за что - но за шутку ее слова принимать было никак нельзя…
        Главный штаб ВВС - располагался в здании бывшего Александровского военного училища на Знаменке, альма-матер для многих достойных и в чинах людей. Первоначально, оно было всего лишь двухэтажное - но для размещения генерального штаба нового вида войск - надстроили еще три этажа. Князь Шаховской сунулся через парадное - но прапорщик на входе, посмотрев на предписание, покачал головой.
        - Это не к нам, Ваше Высокопревосходительство
        - Вот как? Позвольте же узнать, куда?
        - Извольте, здание на Ходынском поле. Оно там одно, его несложно найти. Все остекленное…
        Это и был знаменитый "Аквариум", здание разведки ВВС на Ходынском аэродроме. Тогда про него - еще мало кто знал…
        Здание на Ходынке - ничем не выделялось кроме своего уродства. Оно больше было похоже на оборонительное сооружение, на крепость, чем на государственное присутствие. Прямые линии, большая площадь остекления, никакого декора.
        Внутри - не пускали дальше вестибюля. Забрали предписание и предложили сидеть и ждать. Затем - сверху спустился сопровождающий без знаков различия, предложив следовать за ним…
        Поднялись они невысоко. Второй этаж. Двери - стояли ровной чередой, ни на одной из них не было именно таблички. Одни номера. В одну из них - его завел провожатый. Это оказалось присутствие - пустое. Провожатый - набрал короткий номер, телефонируя явно в соседнюю комнату. Получив разрешение - предложил войти.
        За дверью без таблички с именем и званием владельца, только с порядковым номером - кабинет, не большой и не маленький, среднего размера. Типичный для людей начальствующих стол буквой Т для совещаний, лампа с зеленым абажуром, которую тоже покупали не всякие. За спиной - флаг Российской Империи, штандарт ВВС. Портрет Государя - размеров средних, точнее не портрет даже, а фотографическая карточка. Государь изображен на летном поле, на фоне стратегического бомбардировщика - понятное дело, представление на Высочайшее одобрение запечатлено. То, что вместо портрета в парадном мундире или картины "Восшествие на царствование" взору посетителей этого кабинета представлена фотографическая карточка, намекало на то, что хозяин кабинета сего относит себя к когорте не государственников, не чиновников - а технократов. Одна стена - полностью завешена плотной черной занавесью, на окнах тоже помимо обычных наличествуют плотные черные шторы - значит, в этом кабинете просматривают диафильмы и возможно даже кинофильмы. А в углу, прикрытый легкой белой накидной ждет своего часа специальный аппарат с мощным красным
светом и подсветкой просмотрового стола, тоже красной - значит, здесь могут просматривать фотографические изображения с самолетов-разведчиков, даже не проявленные и не обработанные, прямо из катушек. Или хозяин этого кабинета хочет, чтобы так думали. В любом случае, проектор стоял там, где у нормальных людей стоит пальма в кадке…
        Из-за стола вышел невысокий, белобрысый господинчик лет сорока, с простым, открытым лицом, в гражданском, хорошо пошитом платье. На князя он смотрел так, как будто встретил давно позабывшегося и вдруг неожиданно объявившегося родственника. А похож он был на приказчика в магазине готового мужского платья. Не дорогого, но и не дешевого, так - средней руки…
        - Господин Шаховской… очень рад вас видеть, и в добром здравии. Рад что вы так скоро до нас добрались. Присядьте. Кофе?
        - Нет, благодарю.
        - А может, чайку?
        - Нет, благодарю… - монотонно ответил князь.
        - Что же вы, право… как дикарь какой. Здесь, изволите видеть, не отравят. А кофе у меня между прочим хороший, йеменский. Ваш.
        Да уж… наш…
        - С вашего позволения, э…
        - Богачев. Тайный советник Богачев
        Он что - еще и гражданский?!
        - Господин тайный советник. Я прибыл в Москву за новым назначением. Полагаю, сам факт моего нахождения здесь какая-то… ошибка.
        Богачев достал из корыта "входящие" на столе папку, похлопал ею о ладонь.
        - Возможно, и ошибка. А возможно, и нет. Все зависит от того, как мы сейчас с вами… поладим, верно?
        Богачев раскрыл папку
        - Капитан ВВС, князь Владимир Александрович Шаховской. Потомственный дворянин. Тридцать два года - почти Христов кстати возраст. Заключение медицинской комиссии - не годен к летной работе на любых типах боевых летательных аппаратов. Ага. И виза товарища главноуправляющего министерства, князя Горчакова. В распоряжение кадров…
        Богачев положил папку на стол.
        - Не что сказать, Владимир Александрович. Отлетались.
        - У меня есть право апелляции.
        - Это, конечно, право ваше… А сами то как думаете?
        - Что вы имеете в виду?
        - Небо - вздохнул Богачев - случайных людей в небе ведь нет. Вас в небо не тянет? Не будет тянуть?
        - Да что вы знаете, про небо…
        - Достаточно! - резко сказал Богачев
        Князь посмотрел на него - теперь тайный советник уже не казался таким уж… гражданским. И вовсе не походил на приказчика в магазине готового мужского платья.
        - В свое время, я проходил подготовку. Летнаб по ВУС. Тоже - списали. Кстати, меня так многие и зовут теперь - господин летнаб.
        - Тринадцатая эскадра? - начал догадываться Шаховской
        - Она самая.
        В ВВС до начала сороковых - было двенадцать тяжелобомбардировочных эскадр, это потом их число увеличили. Тринадцатой - была эскадра дальней разведки. Что-то подобное эскадре Ровеля в Люфтваффе. Сама эскадра - наполовину существовала на бумаге, потому что большую часть разведывательных полетов - совершали не на специализированных разведывательных - а на обычных рейсовых пассажирских самолетах, в которых были некие… не предусмотренные конструкцией дополнения. Тогда еще не было зенитных ракет, тяжелой зенитной артиллерии тоже почти не было, да и не принято было стрелять по гражданским самолетам, пусть даже случайно заблудившимся и отклонившимся от курса. Однако - в аэропортах прибытия зверствовала контрразведка, летные техники - механики были не совсем летными техниками - механиками, точнее даже совсем не летными техниками - механиками, и на заправке случайные люди тоже не работали, да и пассажиры тоже бывали… всякими. На выходе - пассажирам могли и обыск устроить. Надо было обладать поистине виртуозным знанием человеческой природы и слабостей, быть почти виртуозным фокусником, чтобы вынести отснятую
пленку с кадрами за пределы аэропорта и донести ее до посольства или передать тайному курьеру. Как раз такая квалификация - летнаб, летчик - наблюдатель - была у тех людей, которые обеспечивали эти полеты. И для большей успешности их действий - они не носили формы, никогда не ходили строем, не занимались шагистикой, и даже военные звания - у них менялись на соответствующие гражданские, согласно Табеля о рангах. Звания кстати шли очень быстро, что и неудивительно - задания особой важности, срок службы исчислялся как при участии в боевых действиях.
        - Летнабы официально в состав летного персонала не входят - медленно сказал Шаховской
        - Правильно мыслите, князь. Летнабы относятся к вспомогательному персоналу и потому, став летнабом, вы сможете подниматься в небо, даже с таким медицинским заключением как у вас. Только в качестве пассажира. Собственно говоря, именно это я и намерен вам предложить, если мы с вами не договоримся.
        - Не договоримся, Ваше высокоблагородие?
        - Вот именно. К вам присматривались, Шаховской. Присматривались очень внимательно. И мы полагаем, что вы готовы к более интересной работе, чем простая работа летнаба.
        Князь пожал плечами
        - Судя по тому, что написали эскулапы, я вообще мало на что гожусь.
        - Не прибедняйтесь. Сначала несколько вопросов. Ваше место рождения?
        - Вы его не знаете?
        - Отвечайте на вопрос, сударь.
        Снова - то же самое, неприятное металлическое дребезжание в голосе. Ох, непрост господин тайный советник, ох, непрост. Между прочим - звание то у него уже генеральское.
        - Варшава.
        - Ваш отец, князь Александр Шаховской - тоже служил в армии.
        - Генерал от артиллерии. Впоследствии - генерал-губернатор Варшавы.
        - Какими языками владеете?
        - Русский, французский, немецкий, польский, английский - это цивилизованные. Из нецивилизованных - арабский, в диалектах Неджда и Междуречья. Немного знаю южное наречье - это искаженный арабский, бытующий в Адене и наречье горцев. Этот язык вообще не похож на арабский, язык горцев. Нельзя сказать, что я хорошо его знаю - но на бытовые темы объясниться с горцем смогу.
        - Вы кстати не упомянули идиш, который вы так же знаете. Кто вас учил английскому и немецкому языку?
        Знают. Всё знают…
        - Седов…
        - Лев Седов, сын лидера большевистской партии Лейбы Давидовича Троцкого?
        - Он самый. Его сослали в Сибирь как неблагонадежного.
        - Где и как вы познакомились?
        - В Тобольске. Маменька искала мне педагога. Послушайте, если вы считаете…
        Тайный советник поднял руку
        - Я ничего не считаю. Я проверяю - только и всего. Вы говорили с Седовым на политические темы - или только учили язык?
        - А если и говорил?
        Тайный советник пожал плечами
        - Во всяком случае, это не будет расценено как измена. Вы - не более чем подросток, которому маменька весьма непредусмотрительно нашла опасного с политической точки зрения педагога. Большевизм и его чудовищное ответвление троцкизм на сегодняшний день почти повсеместно раздавлен, политических стачек и крестьянских бунтов не было уже несколько лет. Просто скажите, что вы думаете обо всем об этом и покончим с этим вопросом.
        Шаховской тяжело вздохнул
        - Да мы говорили, в том числе и на политические темы. Это нельзя было назвать агитацией… какой смысл агитировать двенадцатилетнего подростка, скажите? Седов бедствовал, ему нужна была работа, маменька жалела его. Да, мы говорили на политические темы… старались говорить как равные.
        - Вы верили Седову?
        Шаховской задумался
        - Сначала даже верил. Было нечто привлекательное… в его словах. Равенство, братство, труд. Но я тогда сомневался в осуществимости этого, а со временем стал сомневаться еще больше.
        Богачев пожал плечами
        - Ну, утопия как раз и предполагает ее неосуществимость. Вопрос, сколько крови прольется при этом. Скажите, а что заставило вас сомневаться в словах Седова.
        - Ну… то что я видел своими глазами. Папенька… отослал нас в Тобольск, потому что были рокоши. Польская социалистическая партия… Пилсудский… Дзержинский. Когда они поняли, что не могут справиться с армией - они перешли к террору против беззащитных. Против женщин, против детей. Я помню, как на набережной Вислы к моей маменьке подошла женщина и плюнула ей в лицо. Я тогда вцепился ей в ногу…
        Да, он это помнил. И хорошо помнил, хотя было то тогда ему - шесть лет, ни больше, ни меньше. Запах лип, медленно текущей воды, крик разносчика газет. И эта баба… он бросился на нее, не зная что делать, маменька кричала… а он вцепился в нее… и так, пока не подбежали казаки. Вцепился как звереныш…
        До сих пор он не может забыть этот мерзкий запах от женщины, шорох юбок, треск полотна…
        - … Знаете, эта женщина была дворянка. То есть, если судить категориями большевизма - из реакционного и антинародного класса. Но разве она повела себя как дворянка? Нет, она была полькой и только полькой.
        - Интересно…
        - Потом я прибыл для прохождения службы на Восток, и понял, что там - все тоже самое. Араб - он, прежде всего араб. Любой богач, любой феодал - для нищего феллаха ближе и дороже русского разночинца, который пропагандирует его идти против феодализма и реакцию. Арабский феллах этого просто не поймет, для него все так, как тому предопределил Аллах, и если кто-то богат - то значит, волей Аллаха, и как ему идти против воли Аллаха?
        - Понимаю - кивнул тайный советник - кстати, не раз и не два было, когда разночинцев, сосланных на Восток и пытавшихся там вести агитацию убивали на месте.
        - Ничего удивительного. На Востоке и не бывает по-другому.
        - Но здесь не Восток, здесь Россия.
        - Именно поэтому - нам следовало бы забыть все свои разногласия. И становиться сильнее. Большевизм исходит из неверных предпосылок. Из ошибок. Пусть ошибок, сделанных из доброго побуждения - но все же ошибок. Тот, кто побывает в месте после рокоша, или после мусульманских беспорядков - тот уже не будет верить во всемирное братство людей. Если он конечно не дурак и не лжец…
        Тайный советник кивнул. Если ответ ему и не понравился - то он никак этого не выдал.
        - А как вы относитесь к исламу?
        Князь улыбнулся
        - Как я отношусь к исламу… я ненавижу его. Ислам - источник всех бедствий на Востоке.
        - А поподробнее?
        - Поподробнее. Ислам - принижает волю человека до слепого и всегда покорного раба Аллаха. Это воля Аллаха и он сделал так, как пожелал - вот обычные слова восточного человека, когда с ним происходит что-то плохое. И он - даже и не пытается того исправить. Истинно верящий в ислам человек - темен и невежественен. Он не считает нужным менять что-то вокруг себя. Обустраивать мир для своей жизни - он как будто наблюдатель в своей собственной жизни. Но случись что, стоит вам только задеть этого человека или его сородича - и вы столкнетесь со смертельной, застилающий разум яростью, самоубийственной яростью. Пришедшего в ярость мусульманина можно остановить только пулей, ничем иным, слов он не слышит. Пришедшую в ярость толпу - только пулеметной очередью. Мусульманин - в мятеже ли, в мире ли - ничего не сделает для спасения собственной жизни, он совершенно равнодушен к смерти. Мусульманин ленив, при этом весьма коварен - ислам, наверное, единственная религия в мире, которая позволяет обманывать. И убивать. Поэтому - если мы хотим, чтобы Восток стал неотъемлемой нашей частью - мы должны выкорчевать там
ислам с корнем, заменив его чем-то другим…
        - Чем же, например?
        - Не знаю. Чем-то другим. Возможно, православием.
        - Ладно. А что вы думаете о политике?
        - О политике… Вы хотите знать, за кого я голосовал в Думу?
        Тайный советник усмехнулся
        - Зачем мне это? Меня интересуют… скажем так, ваши общие взгляды.
        - Ну… прежде всего, я против парламентаризма
        - И почему же?
        - Достаточно взглянуть на нашу Думу, чтобы понять, почему.
        - Хороший ответ, продолжайте.
        - Я так же против ответственного правительства.[135 - Правительство, ответственное не перед Его Величеством, а перед Думой. Наряду с "четыреххвосткой" - прямыми, тайными, равными и всеобщими выборами - это стало основным требованием либеральной общественности к монархии. В нашем мире - мы к этому, в конце концов и пришли. Ну, как? Хорошо стало?] Правительство, ответственное перед большой группой людей - есть правительство, не ответственное ни перед кем и ни за что. Коалиционное правительство - еще хуже, это вообще не правительство, это балаган. Во главе государства - должна стоять одна выдающаяся личность. Кто это будет - все равно, главное чтобы этот пост он занимал по праву.
        Последние слова были крайне опасными, поскольку допускали введение в России военной диктатуры. Вопрос о введении военной диктатуры - стоял в России все двадцатые годы, и даже тридцатые. Оголтелое разночинство и либералы атаковали Царя, требуя отречения, считая его "кровавым" и "тормозом свободы". Военные думали о том же, об отречении, но предъявляли совершенно другие требования - Царь слаб, России нужен сильный и жестокий правитель, способный железной рукой подавить сопротивление, расстреливать демонстрации как в Германии. Наиболее радикальные из военных - требовали применять нарывной газ против бунтующего крестьянства. Только вылезли из всей этой пропасти - кризис. Всемирная депрессия. Только сейчас - стало более - менее хорошо, и это при том, что перевооружена армия, перевооружен флот, созданы мощнейшие ВВС. Но мысли о диктатуре - военных посещать не переставали…
        - А как вы относитесь к суфражисткам?[136 - Феминисткам.]
        - Полный бред. Их надо пороть и выдавать замуж. Только и всего.
        - Как вы относитесь к внешней политике правительства?
        Князь пожал плечами
        - Я военный и давал присягу. Что касается меня - я полагаю, Британию надо было бомбить еще семь - восемь лет тому назад. Пока они есть - мы не будем жить спокойно.
        - А как вы относитесь к либералам?
        - Гнусные продажные негодяи.
        Перед следующим вопросом тайный советник задумался
        - Вас можно назвать смелым человеком?
        - Вероятно, да как и любого авиатора.
        - А вы умеете хранить тайны?
        - Это дело чести.
        - Вы любите женщин?
        - Что за вопрос…
        - Вопрос как вопрос - сказал Богачев - и задан он не просто так.
        - То есть…
        - Как-то странно и дико мне жить без тебя, сердце лаской любви не согрето - фальшивя пропел тайный советник - вы, кстати, себя отлично показали. Просто отлично. И не испугались, вот что главное, в полицию не кинулись, даже сбросив двоих на рельсы… --
        Вид у капитана ВВС, князя Шаховского был весьма и весьма обалделый, надо так сказать.
        - Челюсть подберите - резко сказал ему Богачев - право, я начинаю сомневаться в своем первоначальном мнении о вас.
        - А… она тоже…
        Богачев покачал головой, вроде как раздосадованно
        - Догадались? Вот, так вот и берут вас, идиотов, на сладенькое. Медовая ловушка называется. А ведь вы подписку давали, лекции с вами проводишь, с идиотами…
        Настя, Настя…
        - Как… ее звали? - спросил князь, стараясь привести в порядок бешено стучащее сердце
        - Почему звали? - недоуменно переспросил Богачев - и сейчас зовут. Мы обычно ее называем "Жар-птица".
        Князь сдержал ругательство
        - Да вы не переживайте… Что раскисли, как какой-нибудь… юнкер. Детский сад, штаны на лямках! Она вам, кстати, дала отличные рекомендации, десять из десяти. А здесь - принято доверять ее мнению.
        Твою же мать…
        - Итак? - Богачев смотрел пристально, как будто бы в самую душу - вы - с нами?
        А катись оно все… колбаской.
        - Еще бы не с вами…
        Богачев расцвел
        - Вот и отлично. Тогда, милостивый государь, прошу за мной. Будем оформляться…
        Москва, Российская Империя
        Ходынское поле
        16 мая 1949 г.
        Оформление было нелегким.
        Он прошел три кабинета с психологами, каждый из которых задал не менее чем полтысячи вопросов… право же. Психология сама по себе является формой умопомешательства, ничуть не иначе. Написал две свои автобиографии - полную и краткую. Сдал отпечатки пальцев как какой-нибудь уголовник. В Боткинской больнице - прошел полный медицинский осмотр, который подтвердил лишь тот факт, что князь Шаховской не годен к полетам на боевых самолетах околозвукового типа, но отлично готов к работе шпионом.
        Первый день после собеседований - ему хотелось нажраться, но усилием воли он подавил в себе это желание.
        Ночью снилась Настя. Крайний раз… она танцевала в каком-то зале с лощеным гражданским уродом… а потом погас свет и началась автоматная стрельба. Он бросился к ним… но не успел… все было как будто в воде…
        Проснулся с криком и потом долго не мог уснуть.
        Никто не говорил ему, сколько собеседований и испытаний ему еще предстоит пройти. Видимо, это тоже было одним из испытаний - задолбать неофита до того, что он плюнет и уйдет.
        Но в этот день - он как и положено в девять ноль - ноль, стоял на проходной Ходынского аэродрома, но его Вергилий, неулыбчивый и молодой "сотрудник" (так они все звались) в штатском - повел его не в очередной забег по лабиринту кабинетов, а к лифту. В лифте - около каждой кнопки были прорези для ключа и номеров этаже не было. Непонятно было даже, то ли этот лифт идет вверх, то ли он спускается вниз, в адские подземелья.
        Судя по толчку - все таки вверх…
        На верхнем этаже - похоже, что шестом, последнем - они оказались в лабиринте тихих и прямых коридоров. Полы были застелены чистой красной ковровой дорожкой, в отличие от первых этажей - не замусоленной. На дверях - не было табличек с именами и чинами только безликие номера. Около одной из табличек - его провожатый остановился и постучал…
        И вот - князь Шаховской оказался в кабинете, стены которого были отделаны сафьяном, буквой Т был выстроен стол карельской березы, с длинной приставкой для совещаний, а за спиной хозяина кабинета был имперский штандарт и еще один флаг, черный, с белой летучей мышью. На фотографической карточке - пристально, без тени улыбки, на происходящее в кабинете смотрел Государь Его Императорское Величество, Александр IV Романов.
        - Петр Иванович - представился, протянув руку хозяин кабинета. Вид у него был вполне даже штатский, только глаза, быстрые и внимательные, как будто прикасающиеся к тебе взглядом - несколько портили картину
        - Капитан, князь Шаховской - представился князь - временно откомандирован.
        - Может так статься, что уже и не временно. Господин Богачев довел, чем вам предстоит заниматься?
        - В общих чертах. Разведка в зоне Ближнего и Среднего Востока.
        Князю было не совсем удобно обращаться к начальству - он не знал звании я, и пока что - заминка была заметной.
        - Не совсем так. Мы, можно сказать, особая организация. И нам нужен специалист именно вашего профиля. Точнее - специалисты…
        Князь никак не отреагировал.
        - Вы прошли курс выживания?
        - Как и положено в Сибири.
        - Были в Рейхе?
        Черт.. разговор сворачивал совсем не туда. Шаховской любил Рейх - хотя бы потому, что не менее половины его крови была немецкой, точнее - остзейской. Кроме того, он верил в дворянское братство, которому ни к чему границы.
        - Несколько раз. С родителями на водах, жил у родственников в Кенигсберге…
        - Крайний раз когда?
        Петр Иванович себя выдал. Немного - но выдал. Слово "крайний" - используют авиаторы, использование слово "последний" является табу. Последний полет - это тот, из которого не вернулись…
        - Два года назад. Принимал новую технику.
        - Вам знакома структура Люфтваффе? Кто такие "метеорологи"?
        - Конечно. Метеорологи - специальная группа наземных действий, входит в состав стратегического командования люфтваффе. В нее входят опытные десантники, специалисты по выживанию в экстремальных условиях. Их забрасывают с парашютом в глубокий тыл противника с целью наблюдения за метеорологической обстановкой в районе цели, разведки и обозначения целей, оказания помощи сбитым экипажам, и даже организации промежуточных аэродромов подскока с дозаправкой ударных средств. Курирует лично командующий Люфтваффе, рейхсмаршал авиации Герман Геринг. На вооружении…
        - Достаточно. А про скандал с неким оберстом Ровелем слышали?
        - Это тот, который в нарушение Цюрихских конвенций о шпионаже, занимался установкой разведывательных камер на гражданские самолеты Люфтганзы?
        - Он самый.
        - Слышал. Его лишили звания и отдали дело на рассмотрение офицерского суда чести.
        Скандал и в самом деле был знатный. Началось все с того, что дальний гражданский транспортный самолет Фокке-Вульф Кондор запросил экстренной посадки в аэропорту Борисполь в связи с отказом сразу двух двигателей на одном крыле. Посадку разрешили, самолет сел благополучно - в том смысле, что все пассажиры остались живы и здоровы, их пересадили на экстренно вылетевший следом самолет и отправили дальше по маршруту. Поскольку Борисполь являлся одним из пунктов обслуживания компании Фокке-Вульф - двигатели решили менять прямо там, на месте, благо там были и двигатели. И квалифицированные немецкие механики, чтобы их поменять. Однако, на сей раз все пошло совсем не гладко, не так, как рассчитывали организаторы этого полета. Внезапно нагрянувшая русская жандармерия - взяла под стражу и самолет и летный персонал по обвинению в контрабанде. Когда же германская сторона заявила решительный протест - русские продемонстрировали две автоматизированные фотокамеры Цейсса для съемок с большой высоты, которые отнюдь не входили в стандартное оснащение самолета.
        Скандал поднялся знатный. Оберст Теодор Ровель - возглавлял абвер-пункт при германском аэродроме Тегель в Берлине. Он ни в чем не признался - однако, имело место грубое нарушение Цюрихских конвенций, да еще в отношении союзника. Самолет следовал в Циндао через всю территорию России - и Россия дала понять, что такие полеты могут быть прекращены. В результате - оберста Ровеля освободили от занимаемой должности, лишили воинского звания и передали дело на рассмотрение офицерского суда чести. Было понятно, что неполадки сразу в двух двигателях, появление жандармерии, которая точно знала, что ей искать - не случайность, и оберст Ровель, как начальник абверпункта должен был понести ответственность.
        Собственно говоря, тем же должен был заниматься и Павел Иванович Богачев, тайный советник и куратор новичка, князя Шаховского. Только в отличие от оберста Ровеля - Богачев ни разу не попался…
        Павел Иванович улыбнулся
        - А сами то верите?
        - Во что, простите? В то, что его для вида осудят? Да, верю.
        - Увы… вера ваша напрасна…
        Павел Иванович достал из ящика стола лист бумаги, толкнул его по столу вместе с ручкой из письменного набора.
        - Да, подпись расшифровка полностью…
        Князь посмотрел на разграфленный лист. Это был текст присяги…
        - А что… произносить вслух необязательно?
        - У нас здесь свои порядки, еще привыкнете. Одно из правил: язык мой, враг мой.
        Князь посмотрел влево и наверх. Император - внимательно смотрел на него с фотографической карточки, словно бы спрашивая: сдюжишь? Потянешь? Справишься?
        Перед ним была новая жизнь. Его новая жизнь.
        Резкими движениями - он начертал требуемое…
        - Оберст Теодор Ровель - сказал Павел Иванович, убирая бумагу в стол - не только не повергнут суду офицерской чести, но и вообще никак не наказан. Он обнаружен нами в Киле, на главной базе Флота открытого моря, где есть первоклассный центр дешифровки аэрофотоснимков. Второй такой центр - судя по всему, расположен в Кенигсберге, в котором вы гостили…
        Павел Николаевич постучал ручкой по столу, словно привлекая внимание
        - Полковник Теодор Ровель - как, оказалось - является не сотрудником Абвера, он руководит ранее неизвестной нам секретной службой Рейха, известной среди своих как Лисья нора. Эта спецслужба - является личной разведкой маршала Геринга, подчинена только ему и не имеет никакого отношения к Абверу. Хотя ее сотрудники - часто прикрываются либо разведпунктами Абвера, либо и вовсе - представляются пилотами Люфтганзы и других авиакомпаний. По тем немногим сведениям, какие нам удалось узнать - первоначально служба была создана как служба получения и дешифровки аэрофотоснимков с использованием гражданских самолетов, но теперь ее полномочия даже расширены. Теперь - маршал Геринг независимо от Абвера ведет разведку в тылу потенциального противника и даже своих союзников, заводит и ведет формализованные дела на цели для стратегических бомбежек. Они же - решают задачи по повышению эффективности поражения целей с помощью технических средств наведения. В частности - с использованием радиомаяков, так называемых "воздушных торпед",[137 - Крылатые ракеты первого поколения и управляемые бомбы] автоматически
наводящихся на эти маяки. Вы все поняли?
        - Мы должны их уничтожить?
        Павел Николаевич недоуменно посмотрел на князя, а потом… расхохотался… Искренне и шумно…
        - О господи… да нет, конечно. Какой смысл их уничтожать? Скажите на милость… уничтожить. Уничтожив Ровеля - мы ничего не добьемся, просто ему на смену придет еще кто-нибудь. Мы должны перенять их опыт, молодой человек. Сделать свою - Лисью нору. И вам - полагаю, выпадет честь в этом поучаствовать…
        - Простите, каким это образом?
        - Все в свое время. Вы, кстати, радиолюбитель-механик, верно?
        - Верно - ответил Шаховской, уже ничему не удивляясь.
        - Это вам пригодится в вашей работе. Но для начала - вы должны пройти дополнительную подготовку. Того уровня навыков по выживанию, который у вас есть - совершенно недостаточно. Ждите здесь, никуда не отлучайтесь…
        Богачева - пришлось ждать. Почти час. За это время - князь многое передумал, и уже почти пожалел, что ввязался во все в это. В конце концов - можно переучиться, пойти гражданским пилотом… возить пассажиров тоже кто-то должен. А небо есть небо.
        В таких вот раздумьях - он почти пропустил, как хлопнула дверь - и в пустое присутствие вошел Богачев, а следом за ним - выше среднего роста, загорелый и наголо бритый человек, со своими монгольскими усами напоминающий Чингисхана.
        - Сударь…
        - Как раз кстати. За мной.
        В кабинете - было тихо и пусто. Телефонный аппарат молчал. Видимо - Богачев то ли еще не был "при деле" и его никто не беспокоил, то ли степень секретности была такова, что он и сам не знал, чем занимается. Шутка.
        - Капитан, князь Шаховской - капитан Искандер Багыш.[138 - Судя по фамилии - не киргиз, а этнический кипчак, опасное, воинственное и коварное племя, в свое время разбитое и почти полностью уничтоженное Тамерланом.] С вашего позволения, я вас оставлю ненадолго…
        Богачев вышел обратно в присутствие - звонить. Явно выяснить по результатам. Капитан Искандер Багыш сидел с непроницаемым видом, словно его ничего здесь не касалось. Те, кто жил на Востоке - умеют принимать такой вид…
        - Салам алейкум… - сказал Шаховской.
        Капитан не отреагировал. Ну-ну…
        В присутствии - коротко звякнула трубка, водруженная обратно на рычаг, обратно вернулся Богачев. Чему-то радостный.
        - Господа… Вопрос улажен.
        Князь недоуменно посмотрел на Богачева
        - Транспортник отходит ровно в семнадцать нуль-нуль по местному…
        Казаки
        Порт - Аден
        30 апреля 1949 г.
        Самолет - новенький Дуглас-3 заходил на посадку, под крылом неслись ослепительно белые соляные поля, прорезанные каналами, жирные, серые черви бетонных дорог, проложенных уже русскими. Аэропорт был расположен на узким перешейке, соединяющем континент с небольшим, но гористым полуостровом. Основной достопримечательностью полуострова был вулкан, вроде недействующий… хотя кто знает, с вулканами никогда ничего не знаешь наперед. Потому - среди старожилов та часть города, которая была расположена на этом полуострове - называлась "кратер". Там находились дорогие прибрежные районы и лучшие пляжи, а на самой горе - батареи орудий береговой обороны, прикрывающие залив Адена, используемый и как гражданский порт и как база военно-морского флота. Основная же часть города - располагалась на "континентальной" части бухты - быстрорастущий, по европейски застроенный район аль-Мансур, более традиционный, торговый Шейх-Усман, который бурно рос на Восток, европеизированный Стимер, выстроенный англичанами в период Бомбейского президентства да Дар ас-Саад, в переводе "дворец счастья" - место, где издревле
формировались караваны, где полно постоялых дворов, и еще это единственное место в городе, где есть проститутки. Кому что, как говорится…
        Самолет был гражданский, летал по маршруту Багдад-Басра-Рияд-Хамис-Санаа-Аден. Военного образца, с увеличенной "десантного образца" грузовой дверью, он возил почту, нужные бумаги, другие легкие и ценные грузы, часто спиртное. Казаков - он подхватил как раз в Басре, где они сошли с приличного "трансатлантического" Сикорского, делающего рейсы Одесса-Константинополь-Багдад. Договориться удалось недорого, всего тридцать рублей за восьмерых, да еще две бутылки "казенки". На массивные брезентовые баулы - внимания никто не обратил: здесь все русские были при оружии. С собой - они взяли только самое необходимое - остальное придет морем, пароходом из Басры в Аден. Вот почему - они и сошли не в Санаа, столице королевства, а здесь, в Адене. Здесь же они будут дожидаться прибытия груза - не контролировать это никак не можно, растащат в момент. После чего - двинутся вглубь страны…
        Аден встретил запахом соли и моря (морская соль пахнет, попробуйте), палящим, но как то мягко палящим солнцем, обложенными мешками капонирами, в которых отстаивались самолеты, залатанным бетоном рулежных дорожек - следы обстрела и неслабого. Аэропортового терминала как такового не было - мрачный одноэтажный барак, обложенный мешками с песком и самодельными каменными бастионами, да минарет диспетчерской вышки, упирающийся в голубое, арабское небо…
        - От… це мы приехали, братцы… - выразил общее мнение Кательников
        - Одесскому вору все впору - не согласился Митяй
        - Но, буде… - подвел итог Велехов - вещи собрали и за мной…
        Походный атаман Донского казачьего войска Сергей Степанович Павлов квартировал в Русской миссии, комплексе зданий, расположенном на горном склоне, почти на самой ее вершине. Туда - вела всего одна дорога, серпантинная и насквозь простреливаемая автоматическими пушками и крупнокалиберными пулеметами. Это одно из тех двух мест, которые планировалось держать до последнего, буде в случае фронтальной атаки британского флота, буде в случае вооруженного мятежа автохтонных жителей. Изначально - на этом горном склоне было выстроено здание дальномерного поста, предназначенное для корректировки огня береговой артиллерии. Потом - обустроились и дальше, господствующая высота, как - никак. Вторым местом - был аэродром на соляных полях. Этот аэродром - был главным пунктом сбора русских на случай экстренной эвакуации.
        До того, как отправиться на представление к походному атаману - Велехов кое-как устроил разномастное свое войско, больше похожее на потешное. О транспорте заботиться не пришлось - Митяй исчез на несколько минут и вернулся, таща на буксире какого-то водилу, одетого в одни шорты, да еще какую-то хламиду, дабы солнечные лучи не попадали на тело (сгореть здесь можно было за пару часов, по-настоящему, так что несколько дней в лежку лежать будешь). За чекушку - то есть бутылку настоящей, русской казенки - сговорились, что сей водила подбросит их до гарнизона казаков Донского казачьего войска, который здесь назывался просто - Мааскер. И не только их - но и все их немалое снаряжение.
        Вот что вода животворящая делает…
        Путь шел через Аден, в Средние века один из величайших морских портов на земле. С того времени - бандитизм, племенные распри, откровенная дикость - сильно потрепали этот некогда уникальный город. Русские пока строили в основном дороги, порты, военные базы и гарнизоны - на большее не хватало рук. Так и они и ехали по Адену, невероятно пыльному, грязному и нищему. Расчищенная военными саперами дорога - шла мимо бедняцких, сложенных из каменных обломков с глиняным раствором в виде цемента хижин, крытых сухим как палка камышом. Улицы здесь были узкие, за исключением тех, которые проложили русские и бестолковые. Полно детей, худых, чернявых и босоногих, смотрящих кто с любопытством, кто с откровенной ненавистью, невероятно тощих коз, жующих всяческую рвань. Коров здесь не было - но Велехов знал, что коровы на Востоке есть. Низенькие, маленькие, потребляющие в пищу все что угодно, включая коноплю, тростник, немного подсушенные водоросли и сушеную мелкую рыбешку.[139 - Есть еще один нюанс. Коровам в пищу там добавляют гашиш - и понятно, какое бывает молоко от такой коровки]
        Мужчины здесь были худыми, черными, в основном чисто бритыми - что в корне отличало их от тех, которые жили севернее, в песках Аравии - там принято брить усы, но отпускать бороду. Местные обычно носили мужскую юбку, штаны надевали только самые цивилизованные - в некоторых районах за штаны могли убить. На ногах - у кого деревянные сандалии, кто побогаче - у того и нормальная обувь. Большей частью они занимаются работами в порту, добывают соль и торгуют. В Аден - для торговли приходят представители всех племен, в том числе находящегося под британским контролем региона Хадрамут. Учитывая тот факт, что многие племена враждовали меж собой - касательно Адена между ними было заключено соглашение о ненападении. Но русских оно не касалось - русских модно было убивать всем и везде…
        Здание русской миссии - представляло собой одноэтажное здание, наскоро, и без архитектурных достоинств перестроенное в трехэтажное. По периметру - оно было огорожено насыпью, на которой круглосуточно, сменяясь, несли вахту пулеметчики. Работали здесь - как и во всех арабских странах, с шести утра и до часу дня, без обеда, но русские - иногда работали и вторую смену - с четырех часов дня, когда жара немного спадает и до семи. Ну, а у казака - завсегда служба двадцать четыре часа в сутки идет.
        Велехова пустили не сразу. Несмотря на русскую форму - он мало был поход на обычного казака: чернявый, с бородой. Потому - продержали на КП под прицелом почитай двадцать минут, пока выясняли, кто такой есть. Как выясняли - непонятно: одних телефонов в Адене было штук пятьдесят, не больше…
        Велехов, несмотря на казачью кровь - впитал в себя и Восток, то есть был восточным фаталистом, и даже в чем-то мистиком (Куллюна фи йад-улла - все мы в руках Аллаха). К главному входу в здание - уже подкатила старенькая, переделанная в транспорт для личного состава Татра, чей кузов и кабина были усилены наваренными бронеплитами - а он неторопливо и несуетно, словно сапер опасное место - осматривал, ощупывал приземистое и некрасивое здание миссии - словно фанатик, раздумывающий над тем, куда сподобнее нанести удар. Хотя мысли у него были свои…
        И так, пока не выбежал из здания молоденький, усатый приказный, не побежал к ним, неловко придерживая на боку кобуру с пистолетом и тревожа ногами вездесущую, соленую пыль.
        - Господин хорунжий?
        - Так точно… - степенно ответил Велехов
        - Господин атаман ожидают. Извольте проследовать…
        Стоящий на воротах урядник - поднял шлагбаум, виновато улыбнулся в усы - смол, прости, брат казак, служба такая…
        - Давно здесь?
        - А? - отозвался приказный, когда они шли к массивной, деревянной двери
        - Давно говорю здесь, молодец?
        - А… второй месяц, господин хорунжий.
        Пришлют же стригунков[140 - Жеребенок.] таких… паразиты. Потом похоронки пиши… Сволочи.
        - Какого года службы
        - Второго. Я охотником[141 - Добровольцем.] сюда вызывался, господин хорунжий
        - Ну и дурак - отреагировал Велехов - какой станицы рожак?
        - Хоперской, господин хорунжий
        - Ты бы сначала службу, как положено, доломал, чего набрался полезного, потом уж и сюда охотником. Кобуру - купи морскую, с ремешками, не пожалей денег. У тебя пистолет - как г…о в проруби болтается, случись надобность, и не добудешь…
        Приказный обиделся, но промолчал. Постучал в массивную, тоже темного дерева дверь на втором этаже, отступил в сторону…
        Походный атаман был человеком заслуженным, точнее - поломавшим службу, это было видно сразу. Буйная повитель седых волос, делавших его похожим на льва, такого же цвета седая борода, массивное, но без грамма жира, мосластое тело. Кривоватые ноги кавалериста и большие, подвижные руки сабельного рубаки и стрелка. По всей правой стороне лица петляет, перебиваясь неровными, белыми, не выгорающими под солнцем стежками чудовищный сабельный шрам. Правый глаз тем не менее - сохранился и грозно взирает на окружающий мир, равно как и левый - правда из-за ранения кажется, что атаман смотрит каждым глазом в свою сторону, правым в правую, а левым в левую. Близкие атаману люди знают, что сабельное ранение он получил в лихом деле под Баакубой, когда кавалерийская группа Буденного[142 - Буденный, Семен Михайлович, старший унтер-офицер драгунского полка, кавалер полного Георгиевского банта, Георгиевского креста четвертой степени, начальник конной разведки полка. Изобретатель тачанки, вооруженной одним или несколькими становыми или ручными пулеметами. Офицерский георгиевский крест четвертой степени получил из рук
Его Императорского Величества за отличие при штурме Багдада. Впоследствии - генерал-инспектор кавалерии, кавалер ордена Святого Андрея Первозванного.] сошлась накоротке с Девятым, Ее Величества, Королевы Великобритании гвардейским уланским полком. Тогда верный конь - как почувствовал, без команды рванул на дыбы, когда расстрелявший все патроны впустую британский улан маханул саблей. Тогда уже саблями то мало махались, все больше из револьверов, да из Маузеров палили. Таких сшибок избегали, да вот тут не получилось избежать. Полуживого - вырвавшись из схватки конь притащил в часть, доктора сначала и вовсе отказались. Вылечили сами казаки - смесью паутины и пороха. Командир полка, прибыв проверить раненых в деле казаков сказал: если сейчас жив остался, до ста лет не умрешь. Так оно, по сути и вышло. Атаман Павлов с тех пор не верил никаким врачам, презрительно именуя их "докторишки", не боялся смерти и не сдерживал себя в гневе. О чем казаки знали, и старались атамана лишний раз не гневать…
        Увидев вошедшего, атаман поднялся из-за стола. Ему было уже за пятьдесят -но глаз по-прежнему был орлиный.
        - Кто таков? - голос был похож на ворчание потревоженного крупного зверя, кубыть камни перекатываются
        - Хорунжий Велехов, господин атаман! - Велехов принял уставную стойку
        - Велехов? - атаман подумал - какой Велехов? Какой станицы рожак?
        - Вешенской, господин атаман. Но так то я с Востока, просто… переселились. Потом обратно вернулись.
        Атаман фыркнул в усы
        - Без господ. Не люблю. Звать как?
        - Григорием крестили.
        - Григорием… знал я одного Григория… и тоже из Вешенской. В Междуречье служил. Не отец твой, часом?
        - Дядя. Меня в его честь и крестили. Он в Басре погиб. Уже потом.
        - Да, так и было.
        Григорий думал, что атаман предложит помянуть, но он не предложил
        - Хороший казак был. Дельный, отчаянный. За его голову моджахеды тысячу николаевских червонцев[143 - До денежной реформы. В тридцать девятом году - старые деньги обменяли на новые один к ста.] давали…
        Атаман вздохнул
        - А за мою только двести. Продешевили, идолы. А ты сам - на земле сидишь, или - как?
        - Одно время служил. Потом сидел. Сейчас опять в седле.
        - Ага. А здесь чего забыл?
        Велехов шагнул вперед, положил на стол письмо от Платонова. Атаман не обратил на него ни малейшего внимания
        - Депешу я потом почитаю. Ты мне - как есть расскажи.
        - Хочу диверсионную группу сделать.
        - Какую-какую?
        - Диверсионную. У нас ошибка в том, что мы все время защищаемся. А они все нападают. Надо наоборот…
        - Э… мил друг, ну ты хватил. Да у меня почитай под полсотни маневренных групп в горах. Авиаразведка. Конная разведка.
        - Ага. Одну расстреляли недавно. Местные нас за километр чуют - казаки прошли. Лошадей у местных нет. Нас и видать и слыхать. Моджахеды - как только мы идем, либо прячутся, либо засаду мастят. Верхи бегут - кто, если не казаки. А местные их не выдадут. Часть их за освободителей держат, а части - жизнь дорога.
        - И что предлагаешь?
        - Пешком. В одежде как у местных. С оружием, как у них, с базара.
        Атаман хрипло захохотал
        - Ну, ты и дал, казак. Пешком… пока карабкаться будешь, или подохнешь, или в засаду влетишь. А если кто тебя с воздуха заметит - так бомбами и пулеметами и причешет…
        - Местных как то не замечают.
        - Кто сказал?
        - Много мы тел видим? Сводки откройте - одно и то же. Кровь, следы волочения. Кровь, следы волочения. Даже если и подраним кого - через месяц все равно на ногах.
        - И думать забудь. Мои архаровцы наткнутся - откроют огонь без предупреждения. Разбираться не будут, кто - свои, чужие…
        - Так меня тоже взять непросто. Что в горах, что так. Первыми они меня не увидят, а потом оборемся. Местные материться не умеют…
        Атаман постучал по столу
        - И думать забудь. Иди в разведку, в проводку конвоев - милости просим.
        - Я как сказал, так и сделают.
        - Своевольничать?!
        Велехов выдержал взгляд атамана. Когда то его дядя, в честь которого его и назвали - по слухам перечил самому генералу Корнилову.
        - Впрочем… - сказал после некоторого раздумья атаман - казачье дело вольное. Хочешь делать - делай. Только на неприятности нарвешься - не жалься[144 - Жалься - жалуйся. Старорусское.] потом.
        - Сроду не привык!
        Атаман улыбнулся в бороду.
        - Похож, ей Богу, похож. Твоего отца я тоже знал, но он поспокойнее был. А твой дядя, чуть что, так в драку лез. Но все равно - о тебе же заботу проявляю. Случись бомбардировка - и как опознать? Авиаразведка тебя заметит - пиши, пропало. Ты, верно подметил - муртазакам местным, местные приют дают. А тебе, дураку - кто даст…
        - Посмотрим по ситуации
        - Ну, смотри, смотри. Завтра приходи, тут штабные будут. Порешаем, чем тебе помочь. А может, и передумаешь. Местные купцы за проводку справно платят, да и князькам местным, прости Господи, тоже охрана нужна, своей они на грош не доверяют.
        - Я знаю…
        Атаман посмотрел на часы - неожиданно современные, наручные.
        - Засиделись мы с тобой. Два часа уже. Ты где остановился?
        - В Мааскере
        - О. Добре. Поехали, подвезу.
        - За то благодарю…
        Недалекое прошлое
        Территория под контролем Великобритании
        Где-то в регионе Хадрамаут[Из этого региона - происходит род Бен Ладенов.]
        Лето 1940 года
        Жизнь в горах тяжела. Но это не значит, что следует жаловаться и опускать руки. Ведь разве не сказано в великом Коране: неужели вы думаете, что мы не испытаем вас?
        Его звали Иса, и ему было всего восемнадцать лет. Но он не знал этого - потому что здесь не принято было отмечать дни рождения, как у неверных. Каждый год, прожитый на этой земле - был даром Аллаха, и так его и воспринимали…
        Отец Исы - оставил их, когда ему было два года. Аллах забрал его. Нет, это были не русские и не англичане. Когда то давно - семья Исы оскорбила семью, живущую немного выше по склону горы. Это было так давно, что все уже и не помнили, из-за чего произошла вражда. Но все, каждый мужчина рода, и того, и другого - помнил свой долг. Вражда - кровную месть здесь называли тхаар - прекращалась лишь по случаю большой беды. Такой, например, как произошедшая несколько лет назад, когда султан, сидящий в Кабусе - отправил в ущелья самолеты, распылять ядовитый газ хлор. Он сделал это не потому, что горцы сделали против него что-то конкретное - хотя отец правящего султана пал от кинжала убийцы, ассассина. Просто султан знал, что они опасны, что каждая женщина рожает столько, сколько пошлет Аллах и хотел сократить количество горцев. Пусть даже и послав самолеты с хлором, травить свой народ. Здесь с этим не было никаких проблем - только звериной жестокостью можно было удержаться у власти…
        Тогда им повезло. Хлор - имеет обыкновение скапливаться на дне ущелий, ибо он тяжелее воздуха: султан об этом просто не знал. Волей Аллаха они остались живы, хотя долго кашляли, выхаркивая легкие - а многие из стариков умерли. Но значит - того хотел Аллах. Умирали здесь рано - люди за сорок считались стариками.
        Как и положено по местным законам - овдовевшую женщину взял себе в жены ближайший родственник покойного. Мать Исы - родила еще двоих детей, а к приемным - отец относился без доброты, часто избивал их и выгонял из дома. Иса часто нанимался пастушить или делать всякую посильную ему работу - тем и жил.
        Многие считают Хадрамут каменной пустыней - но это не так. С моря - ветер приносит благословенный дождь а в сезон дождей - склоны Хадрамута буквально расцветают. Местные - держат коз, а так же ведут земледелие на выложенных камнем террасах, каждый камень и каждая мера земли которых - принесена на собственном горбу. После того, как султан атаковал их поселения хлором - умирали еще долго. Дело было в том, что хлор впитался в землю, особенно в тех террасах, которые были ниже. Люди ели отраву и умирали. Никто им не говорил об опасности хлора, они вообще Джо конца не понимали, что с ними произошло. Однако, племенные вожди, как смогли, разъяснили главное: это сделал Султан. Он враг горцев и он против ислама.
        Рано или поздно - кто-то отомстит ему за это.
        Иса рос в лишениях, но заработок, который он находил, и те куски, которые выносила ему сердобольная мать - хватало, чтобы не умереть с голода. Постепенно - он рос, брался за более и более тяжелую работу и мог купить больше еды, которая так была нужна растущему организму. Он рос выше, чем большинство сверстников - а горцы вообще низкорослы. Его ноги становились каменными от долгих переходов по горам, руки - сильными и цепкими, способными удержать своего хозяина на горной круче. Глаза - соколиными, приспособленными к тому, чтобы видеть едва заметную горную тропку даже ночью легкие - отличались намного большим объемом чем у сверстников с равнин - он должен был выживать на высоте, где кислорода мало.
        И у него была мечта
        Он с детства мечтал об оружии.
        Это была искренняя и жаркая мечта, совсем такая же, как его сверстник из более благополучной страны мечтает о велосипеде. О настоящей винтовке. Не о ноже, который у него был пусть и плохой, не о кремневом ружье, британском Браун Бесс, помнящем еще королеву Викторию - а о настоящей винтовке. Пехотной, типа Энфильда или Мосина. Которая бьет так, что можно достать до соседнего склона. Которая бьет так, что можно выбить всех проклятых врагов, тех которые убили отца. Которая даст ему возможность быть настоящим мужчиной - как положено.
        Увы, об этом приходилось пока только мечтать. Хотя раздобыть винтовку надо было обязательно -он знал, что его враги попытаются убить и его.
        Винтовки были у муртазаков. Так звали тех людей, которые грабили караваны и разбойничали. Это были враги общества, враги купцов, враги власти, враги англизов - и если кого-то из них ловили, петля была лучшим для них выходом. Муртазаки - их ряды пополнялись за счет беглых солдат и полицейских, должников, изгнанных из общин за преступления, тех, кого преследовали враги по причине тхаара и которые не хотели умирать. Они великолепно знали горы, которых занимали неприступные вершины и крепости, носили с собой настоящие винтовки и могли убить кого угодно…
        Иса пошел бы в муртазаки, но что-то останавливало его. Когда он сдуру признался матери - та долго осыпала его ударами, а потом безутешно плакала. Стать муртазаком - значит навсегда отрезать себя от общества, стать погубителем и изгоем, а после смерти проследовать прямиком в огонь. Наверное, для того, чтобы примкнуть к муртазакам - Исе недоставало ненависти и отчаяния.
        Иса не был особо религиозен, как не были религиозны и все горцы. Их вера представляла собой сложную смесь языческих верований и своеобразно понимаемого ислама. Часто - на все племя не было ни одного Корана и ислам - передавался из уст в уста. Понятно, что к описываемому периоду - от коранических текстов там мало что осталось. Настоящий ислам - исповедовали живущие южнее пустынные всадники - бандиты, но чаще всего столкновения горцев и пустынников заканчивались жестоким кровопролитием. Когда какая-то международная организация, занимающаяся распространением ислама попыталась передать горцам кораническую литературу - выяснилось, что горцы совершенно не знают языка, на котором она отпечатана, арабского. Горский язык - был настолько непохож на другие языки полуострова, что горцев не мог понять практически никто. Когда же коранические тексты с грехом помолам перевели - племена убили переводчиков за ересь. Слишком отличалось то, что говорили эти люди - от того, во что горцы привыкли верить. А горцы - привыкли сохранять свою культуру, уничтожая все, что ей хоть в малейшей степени угрожает…
        Горцы жили племенами. Структура власти была проста: все мужчины племени (мужчиной был обладатель огнестрельного оружия) выбирали вождя свободным открытым голосованием. В помощь ему - наиболее влиятельные роды назначали совет племени, в который каждый род посылал своего патриарха. Были также признанные мудрецы - их называли рашид, после смерти горцы поклонялись их могилам. Роль судей исполняли кади, они чаще всего жили отдельно от племен и считались знатоками ислама. Судили так, как понимали Коран сами, и с опорой на местные верования. Иначе авторитета можно было быстро лишиться.
        Впрочем, ислам все же находил сюда дорогу…
        Приходили странники. Их было не принято трогать, некоторых из них считали бидуна - сумасшедшими. Они обычно поселялись отдельно, но начинали говорить об исламе. Чаще всего - детям…
        Один такой, как раз поселился неподалеку от их племени. У него - был длинный белый плащ и черная чалма. Горцы не знали чалмы, практически никто ее не носил, прикрывали голову они чем-то наподобие платка. Они знали, что те, кто живет южнее их - носят сложный головной убор на голове, наворачиваемый из белой ткани. Но у этого человека, пожилого и бородатого - чалма была черная. Никто в горах не знал, что это теперь - символ непримиримых.
        Иса пришел к пещере через несколько дней после того, как узнал про нее. Он хотел узнать, не надо ли чего этому человеку, возможно - заработать немного еды. Да и просто мальчишеское любопытство - не давало ему покоя.
        У пещеры - было тихо. Сезон дождей давно прошел, и трава теперь - пожухла под лучами беспощадного солнца, будто выжженная армейским ранцевым огнеметом. Иса старался идти тише - но не получалось…
        На хруст травы - из пещеры вышел человек. Он был высок ростом, и его длинная, с проседью борода - спускалась на грудь. Одет он был не так как горец…
        Иса поздоровался на языке своего народа… Странник улыбнулся.
        - Ты, наверное, хотел сказать Ас Саламу Алейкум, маленький мальчик…
        - Ты, наверное, хотел сказать Ас Саламу Алейкум, маленький мальчик… - повторил Иса. Как и у всех примитивных народов - у него была великолепная память.
        Человек расхохотался так, что Иса хотел убежать.
        - Ас Саламу Алейкум. Ас Саламу Алейкум.
        - Ас Саламу Алейкум - неуверенно повторил Иса
        - Правильно. Так должны приветствовать друг друга все, кто верит в одного лишь Аллаха. Скажи - Ас саламу Алейкум
        - Ас саламу Алейкум.
        - Молодец.
        Человек скрылся в пещере - и вернулся с куском настоящей лепешки. Это было редкостью в горах - настоящая лепешка, обычно то, что здесь называлось мукой употребляли в виде полужидкого варева. Да и то нечасто.
        Человек сел на корточки и протянул лепешку
        - Бери, маленький друг - сказал он по-арабски.
        Иса был гордым - гордость была отличительной чертой всех горцев - и он не мог просто так взять лепешку. Но он был очень голоден - как всегда. Схватив лепешку, он бросился бежать со всех ног, ловко находя безопасную тропу.
        Человек проводил его взглядом.
        Иса три дня ел эту лепешку по кусочкам и боялся вернуться. Потом - еще два дня ждал. Но голод не тетка - и на шестой день он снова появился перед пещерой. И приветствовал появившегося бородача правильно - Ас Саламу Алейкум.
        Так он нашел себе нового отца.
        Через некоторое время бородач спустился в деревню.
        Торопиться с этим было нельзя - но и медлить не следовало. Бородач жил на земле племени, а здесь такого не терпят. Да, он не делал ничего плохого - но если племя позволяет чужакам жить на своей земле, ничего хорошего не будет.
        Бородач - постучался в дверь шейха племени - и дверь ему открыли. Через несколько дней - шейх собрал взрослых мужчин племени и сказал, что Салим - эфенди гость племени и трогать его нельзя. Никто ничего не понял - но все всё поняли. Ослушание здесь каралось смертью.
        Салим - эфенди довольно быстро вписался в местную нехитрую жизнь. Он то исчезал, то вновь появлялся, иногда он спускался в деревню, чтобы купить что-то - но так он за золотые монеты купил немного земли на террасах и как им все занимался земледелием, чтобы не умереть с голоду. Это понравилось людям - лентяев не любили.
        Горцы сами по себе недоверчивы и молчаливы, они не спешат открывать то, что думают даже самым близким людям - но дети здесь точно такие же, как и везде - веселые и любопытные. Они еще не понимают, где они живут и что их ждет в будущем. Постепенно - все больше и больше детей начали заходить к Салиму-эфенди и оставаться там все дольше и дольше. А когда шейх племени послал одного из своих людей спросить, что Салим-эфенди делает с детьми - человек вернулся и сказал, что он учит детей арабскому языку.
        Конечно, арабский язык - не совсем то, что нужно в горах. Но вот на равнине… Горцы - не могли вести замкнутый образ жизни, они вынуждены были спускаться на равнины, идти в города, на рынки, чтобы продать плоды своего труда (или разбоя) и купить взамен то, что нужно. А в городах - горский язык не был в почете, горцев обманывали, над ними насмехались. Большинство купцов - происходили южнее, из прибрежных эмиратов, где была распространена контрабанда, из Неджда, из Хиджаза, даже из Ирака. И все они знали арабский. Шейх подумал - нет ничего плохого в том, что дети узнают арабский. Это даже хорошо, потому что они смогут торговаться на рынках на равных и их никто не сможет обмануть. И он приказал оставить Салима-эфенди в покое.
        Сначала - проповедник рассказывал собравшимся детям об арабском языке, заставлял учить буквы и слова. Потом - они начали вместе читать книги и обсуждать их. Первая книга, какую они прочли и обсудили - была Китаб аль-Таухид, книга о единобожии. Автором ее был некий Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб…
        Через эти книги дети узнали про ислам много нового. Они знали о том, что есть религия ислам, и положено верить в Аллаха - но больше ничего не знали. Странник - рассказал им о том, что для того, чтобы быть настоящим мусульманином, надо читать Коран и книги по фикху. И читать их надо на арабском языке, потому что, только зная арабский язык, можно постичь всю сокровенную сущность Священной Книги, познать и осознать все смыслы и нюансы каждого божественного откровения. Их же язык - сродни языку зверей, и настоящему мусульманину говорить на этом языке не должно.
        Они узнали о том, что шейх их племени есть тагут, потому что правит не по воле Аллаха, а по собственной алчности и куфару. Что все рашиды тоже есть проводники куфара, греха и безверия, потому что вся мудрость - содержится в Шариате и дана Аллахом. Что когда люди умирали от желтого тумана - это кара Аллаха и она повторится, если те не встанут на путь праведности. Что запрещено складывать на склонах гор монументы над могилами тех, кого племя считает святым, потому что тем самым они придают Аллаху сотоварищей. Что большая часть из религиозных ритуалов, включая жертвоприношения - есть бидаа, то есть нововведения, не предусмотренные Кораном и Аллах накажет за это. Наконец о том, что существует три ибадата, наиболее угодных Аллаху - это салат, закят и джихад,[146 - Разбираем по очереди. Куфар - безверие, недостаточная вера, утрата веры. Считается предтечей любого греха. Бидаа - нововведение, то что не предписано Кораном. Тагут - лицо, присваивающее властные полномочия и правящее не по законам шарата. В сущности любая светская власть есть власть тагута, которую мусульманин признавать не должен. Ибадат -
форма поклонения Аллаху, выражения своей веры теми или иными действиями. Салат - пятикратный намаз. Закят - налог в пользу уммы, исламской общины, платится один раз в год. Джихад - понятно и без перевода.] но наиболее угоден именно последний. Поскольку на Святой земле неверные, поскольку святыни мусульман захвачены -джихад является фард айн, то есть индивидуальной обязанностью каждого правоверного, и он может встать на джихад без разрешения родителей и без объявления войны, которая в праве только шейха племени. И тот, кто вышел на джихад - угоден Аллаху больше, чем тот, кто выстаивает на намазах с утра до вечера, а кто умрет на джихаде от любых причин - тот шахид и тому рай. Особенно большая награда - будет ждать тех, кто убьет хотя бы одного неверного…
        Кто-то из них спросил - а как же муртазаки. Ведь муртазаки ходят на разбой и убивают и неверных тоже, но им все равно, правоверные они или неверные, они просто хотят их ограбить. И разве общество не отвергает их, а Аллах не низвергнет в ад, как говорили местные мудрецы? Салим-эфенди на это сказал, что смерть неверного есть смерть неверного, и тут важно намерение. Если ты примкнул к муртазакам, но в душе ты вышел на джихад, и если ты убиваешь неверного ради Аллаха - то ты шахид и тебе рай. А жизнь неверного разрешена, и все его имущество тоже разрешено, поэтому если ты вышел с намерением делать джихад, убил неверного и забрал все его имущество - то ты сделал праведное дело. Только надо двадцать процентов добычи - отдать в байтулмал, исламскую казну уммы. Остальные восемьдесят процентов- надо распределить между теми, кто стоял на джихаде.
        Дети, подростки, будущие воины племени сравнивали это с тем, сколько брал "на прокорм живота" шейх и его присные. Сравнение получалось безрадостным. Для шейха…
        Потом - появились англизы…
        Здесь, в горах - практически никогда не было неверных как таковых. Мало кто знал про эти места, и еще меньше - решались идти в горы. В горах почти не было проходимых дорог, случались оползни и обвалы, здесь не было ничего ценного. Местные племена, постоянно терроризируемые то соседями, то бандитами - муртазаками - предпочитали селиться у самых горных вершин, на кручах, штурмуя которые можно потерять целую армию. В средние века - средние века по европейскому летосчислению - бывало, что сюда приходили персы. Они встречали упорное сопротивление, и каждую деревню брали, буквально вымостив проход к ней своими телами. В качестве наказания - они не оставляли в деревнях ни единой живой души, убивали всех, до последнего человека. В последнее время - все больше и больше стало приходить каких-то посланцев… непонятно кого. Они приносили горцам пищу, которую они никогда не ели, нужные предметы, например расчески, чтобы вычесывать блох, и говорили о каком-то смешном святом под названием Иисус, и о том, что он говорил не воевать, а любить. Горцы таких рано или поздно убивали…
        Англизы были не такими.
        Это были суровые мужчины, ростом выше горцев, иногда намного выше горцев. У них была настоящая обувь, из кожи животных, которую мог позволить себе не каждый шейх, у них была странная одежда и у них были винтовки. Настоящие винтовки, а еще винтовки, которые за один раз могут делать несколько выстрелов. И еще какие-то ужасные орудия, которые когда начинают стрелять - выпускают много-много пуль и кажется, что идет стальной дождь. И небольшие пистолеты, которые можно носить подмышкой и в кармане - у горцев если и были пистолеты, то были они кремневые, старые, оставшиеся от пиратов, и без пуль. За такой пистолет, какой был у англизов - горцы могли бы отдать корову или двух женщин…
        Англизы повели себя вежливо, не так как солдаты султана. Они приходили к шейхам и говорили, что хотят бесплатно обучить молодых людей из их племени стрелять и дать им настоящее оружие. Потому что так повелел какой-то Георг, их султан со странным именем, сидящий где-то за морями в большом городе, таком большом и так далеко, что плыть туда больше месяца. Конечно же, ни один отец не откажется, чтобы его детей научили стрелять и бесплатно дали винтовку, которая на рынке стоит не меньше пяти настоящих золотых монет - и то, хуже чем эта. Англизы - преподносили винтовки в дар шейхам, и с ними - Аллах знает, сколько золотых соверенов. Шейхи благосклонно кивали и склоняли голову перед волей могущественного суверена под именем Георг, который обитает так далеко, что не знает ничего о горцах и зачем-то хочет вооружить их. Вооруженный настоящий винтовкой сын - защита угодий, большое подспорье во всевозможных распрях, которых здесь хватает. Они не знали, что дети их - верят уже в другого Аллаха, а их самих - презирают, а то и ненавидят. И что они - уже члены тайного братства родившегося в Египте и стремительно
распространяющего свое влияние на все новые и новые земли, где есть мусульмане и мусульмане эти - в рассеянии. Англичане - действовали по старой, испытанной ими много раз методике: если не можешь победить- возглавь. Первые пережившие ад революции, англичане сделали это своей профессией, опрокинув Францию и едва не опрокинув Россию. Первыми принял на себя улар возрождающегося агрессивного ислама - в Судане - они сделали выводы, и покосили воинство новоявленного Махди из пулеметов Максима - но взяли на вооружение способы обуздывать и направлять в нужное русло тупую и мрачную злобу обездоленных слоев населения. В двадцать восьмом году школьный учитель и харизматичный оратор по имени Хасан Аль-Банна создал свою организацию, целью которой стал глобальный халифат и освобождение от неверных всех земель, населенных мусульманами.
        Аль Ихван аль муслимун. Братья - мусульмане…
        Иса помнил свой первый день в учебном лагере.
        Он пришел к склону горы и обнаружил, что он не один такой. Там уже стояли двое, у каждого из них был небольшой сверток с личными вещами - и один из них, увидев чужака выхватил джамбию- родовой кинжал. Он был уже мужчина - у не мужчин кинжалов не было.
        - Ас саламу алейкум - сказал Иса, подходя ближе
        - Кто ты такой? - спросил чужак - стой, где стоишь, не то я убью тебя
        Судя по говору - он был из числа рыбаков и пришел издалека
        - Я раб Аллаха, страшащийся его наказания и жаждущий его милости - Иса назвал свое имя и свое племя, которое был вместо фамилии
        - А… горец. Всех блох вычесал? - презрительно осведомился рыбак. Как и все рыбаки - он был невысок ростом, крепок.
        - Может, быть, ты покажешь мне, как это делается… - Иса снял с плеча сверток с вещами
        - Может, и покажу… - рыбак двинулся вперед, достав кинжал. Кинжал его был узким - рыбаки чистят им рыбу - но и зарезать человека им можно было запросто.
        - Стойте!
        Человек спускался с горы, его одежда - темно-бурая - идеально подходила по цвету к местным горам так, что если бы он и лег на горный склон - его не было бы видно.
        - Что это за призывы времен джахилии[147 - Джахилия - невежество. Этим словом обозначается период в жизни человека, общества или страны, в котором они не приняли ислам.]?! Куда вы пришли?
        - Мы пришли за учением.
        - Разве вам не известно, что асабийя,[148 - Национализм.] один из самых скверных поступков в исламе, Аллах накажет за нее! Как вам только пришло в голову гордиться тем, что вы не такие, как другой? Каждый из вас - прежде всего мусульманин. И Аллах - не будет делить вас иначе!
        Вместе - они обратились к Аллаху. Потом пошли в горы.
        Учебный лагерь - находился в пещерах. Пещер в этих горах было полно, некоторые пещерные комплексы тянулись на многие мили и никто не знал, куда они ведут и где заканчиваются, может быть, что и в царстве шайтана. Обычно - в таких просторных пещерах - пастухи сохраняли свой скот, ибо где были пастухи и скот - там были и хищники. Пещеры эти - имели свод высотой от нескольких метров до нескольких десятков метров, часто они были окружены колючими кустарниками, а пол их - был застелен толстым слоем навоза, в котором жили вредители, всяческие клещи, клопы, прочая дрянь, из-за которой в пещерах никто не спал, а спали на вольном воздухе. Но сейчас - англизы вычистили все полы в пещерах, а еще в ней были перегородки из самого настоящего дерева. Дерево в этих местах было настоящим дефицитом, из дерева делали лодки. Сам факт того, что кто-то может использовать так дерево - внушал уважение.
        Британцев - было несколько человек. Все они были большими, крепкими - самый невысокий из них был выше любого, кого они обучали: сказывалось долгое, в поколениях недоедание горцев. Все они носили бороды и усы - носить бороду было для мусульман обязательным, ваджиб - а вот усы были принадлежностью мушриков - но британцам было на это плевать. Первоначально - британцев не уважали и даже ненавидели - но впоследствии, в рукопашных схватках один на одного, и даже один на несколько человек - они завоевали уважение горцев и рыбаков. В конце концов - ислам у горцев это наносное, они никогда по-настоящему не верили - но сильных и опытных воинов, способных постоять за себя и за свое племя - они уважали всегда.
        И еще у британцев было оружие…
        Оружие такое, о котором они, дети нищих рыбаков и не менее нищих горцев - даже не мечтали. У них - в ходу было оружие, которое можно было зарядить не унитарным, а самостоятельно снаряженным патроном, оружие на черном порохе, Коричневая Бесс, которые когда-то, давным-давно - состояли на вооружении войск султана. Более современные винтовки тоже были - но в небольшом количестве: патроны к ним стоили очень дорого и за ними был нужен уход. У британцев же - были самые настоящие винтовки Ли-Энфильд, Королевского Ишрапурского арсенала, с десятиместным объемным магазином, тяжелой пулей и великолепным диоптрическим прицелом, позволяющим точно стрелять на сотни метров. Надо сказать, что многие горцы - были привычно к оружию, и отлично понимали, что каждый промах - будет стоит обеда для семьи, а потом и избиения отца - за то, что дорогостоящая амуниция потрачена напрасно. И если они умудрялись попадать в цель с Браун Бесс, которым было по семьдесят, а то и по сто лет - то с винтовками Ишрапурского арсенала, которые, кстати, были в специальном исполнении для пенджабских стрелков - снайперов[149 - Британцы до
последнего не передавали в туземные части винтовки с настоящими оптическим прицелами, прекрасно понимая, чем это может кончиться. Использовались два типа винтовок. Первый - со спортивным диоптром, как для стрелковых соревнований. Второй - на винтовку ставился корпус оптического прицела - но самих линз в нем не было, а солдат целился по натянутому перекрестью из тонкой проволоки. Но даже так - пуштунские, пинджабские и кашмирские снайперы составляли серьезную конкуренцию британским.] - они были настоящими снайперами.
        У них были револьверы. Сами британцы носили пистолеты, тринадцатизарядные Браунинги, многие из которых к тому же были оснащены заказными магазинами на тридцать и на двадцать два патрона. Но обучаемым - они давали револьверы Энфильда, устаревшие, но все еще годные, под унитарный патрон. Что такое револьвер - приходилось объяснять, ни горцы, ни рыбаки его не знали. В горах - личным оружием был кинжал, а револьвер - дорогой и бесполезной игрушкой, потому что с ним невозможно охотиться, а патроны к нему стоили столько же, сколько к винтовке, если не дороже. Но британцы были терпеливы и обучали одному и тому же - в движении по крику инструктора - быстро выхватить пистолет через прорезь в одежде и сбить один за другим пять камешков с пулями. Британцы так же обучили надрезать мягкие револьверные пули крестом - каждая пуля теперь означала смерть либо гангрену и ампутацию. Конечно и горцев, поймай кто с таким револьвером - ждала ближайшая виселица - но она их так и так ждала…
        Но больше всего - Исе понравились маленькие пулеметы.
        Эти нескладные, металлические штуки не были похожи ни на ружье, ни на винтовку, ни на револьвер. При их изготовлении почти не использовалось дерево, везде - холодная сталь. Довольно простая конструкция, разъемная, ее надо было чистить. Британцы сделали этот пистолет - пулемет таким, что его можно было быстро и без инструмента разбирать и собирать на три части: приклад, сам механизм со стволом и магазин. Все это - при необходимости, цеплялось на специальные крючки, нашитые под йеменской мужской юбкой фута и не мешало ходьбе. Чтобы собрать или наоборот разобрать оружие - нужно было секунд тридцать, не больше.
        Но как оно стреляло…
        Когда Иса первый раз попробовал стрелять из этого оружия - он с криком выронил его. Оно было как живое, оно дергалось в руках и страшно шумело. Но британцы были терпеливы, а когда Иса с криком выронил оружие - рыжебородый британский инструктор терпеливо поднял его и выпустил очередь на весь остаток магазина. Потом - он подвел Ису к цели представлявшей собой несколько положенных друг на друга высохших кусков глины. Они были просто разрушены под градом пуль. Для закрепления урока - британцы купили на базаре двух овец и расстреляли их из автоматов. Потом каждый - а и горцы и рыбаки были привычны к крови - могли убедиться, как действовало это оружие. Оно действовало разрушительно, таким можно скосить сразу несколько человек и раствориться в улочках старого арабского города прежде, чем кто-то поймет, что же собственно произошло. Они до одури учились быстро собирать и разбирать это оружие, чистить, запоминали как называется каждая его часть. Британцы были терпеливыми учителями и закрепляли навык - быстро собрать, расстрелять магазин - и бежать. Любой мало - мальски опытный человек понял бы, для чего его
готовят - к террористической войне в городах. Но дети рыбаков и горцев, знающие все что нужно о воде и горах - в этом были потрясающе наивны. Они не знали, что такое Россия, не знали, какой мощью она обладает, не знали они и что такое Великобритания. Почему Великобритания враждует с Россией, как она собирается их использовать в тайной войне между двумя сверхдержавами когда открытое и честное столкновение невозможно - но каждая из сверхдержав наносит удары по другой третьими руками, чтобы максимально ослабить ее к возможной войне. Которая то ли будет, то ли нет - но это не лишает смысла Игру…
        Британцы так же учили их драться. Арабы не умеют драться, сжатый кулак как оружие чуждо их культуре в принципе - у них всегда было холодное оружие, ножи, сабли, пики - а драться на кулаках они не умели. Но британцы учили их и драться… точнее не драться, а убивать голыми руками. Они показывали, куда надо бить, чтобы враг испытал сильную боль, а то и умер - горло, пах, солнечное, колени, если сзади - то печень. Голова, если удастся попасть. Они показывали, как сжимать кулак причем несколькими способами - арабы не умели и этого, поначалу сжимали неплотно, и таким ударом можно причинить вреда себе больше, чем врагу, повредив руку. Они показывали, как из пояса и подобранного камня сделать пращу - коварное, опасное оружие, делающееся из подручных материалов, но которым можно убить. Они показывали, как делать простейшие ловушки, как затачивать или обугливать на костре ветки кустов, делая из них самодельные пики и где их размещать, чтобы пострадал если не человек, то его лошадь. Они показывали, как делать так, чтобы склон казался нормальным, но стоило бы на него ступить - как начался оползень. Они
показывали как делать примитивные ловушки из стальной проволочной петли и самодельные взрывные устройства. Как делать взрывные устройства направленного действия, используя в качестве поражающих элементов камни - конструкция была известна еще со времен римских легионов. И еще многое другое, до чего они сами никогда не догадались бы - англичане терпеливо показывали, при необходимости повторяя объяснения раз за разом.
        Они жили не в хижинах, а на открытой местности, привыкая спать как дикие звери на камнях, окружив себя толстым веревочным поясом от насекомых, и залегая за колючим кустарником, чтобы не стать добычей хищника. Они привыкали добывать пропитание себе сами и готовить пищу без огня - англичане были мастера и на это, хотя они никогда и не жили в их горах, а они тут жили с самого детства…
        Они сами строили тренировочный комплекс. По указаниям англичан таскали камни и укладывали их, долбили скальный грунт в пещерах - это было вроде физического воспитания. За то время которое они были в лагере - они научились беспрекословно подчиняться тому, что скажут англичане. С самого начала - англичане вызывали недовольных на драки - на ножах против голых рук. И не было случая, чтобы хоть один - победил англичанина. И они поняли, что англичане - сильнее их, что это настоящие воины. И слово "неверные" больше никогда не срывалось с их уст…
        Но это слово - повторяли и повторяли им на других занятиях. По два часа в день, потом по три - они учили арабский язык в диалекте Центральной Аравии, а потом учили и Коран на этом языке. Точнее - Коран они выучили быстро, а дальше - им объяснили, что помимо Корана существуют книги видных богословов, которые они должны знать. И главные среди них - Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб ибн Сулейман ибн Али ибн Мухаммад ибн Ахмад ибн Рашид ат-Тамими, известный богослов, который мечтал о том, как правоверные всего Востока объединятся и изгонят неверных, топчущих святую землю. Они читали все его книги - Китаб ат-таухид" ("Книга единобожия"), Кашф аш-шубухат" ("Отведение сомнений"), Китаб аль-кабаир, Китаб маджму` аль-хадис аля абваб аль-фикх, Фадль аль-Ислам" ("Достоинства ислама""), "Масаиль аль-Джахилия" ("Книга вопросов о джахилии"). В этих книгах, как ни в одной другой мировой религии, был прямо и четко сформулирован ответ на вопрос: что делать, когда все плохо. Ответ был: идите и убивайте именем Моим.
        Потом - они стали читать и другие книги, слушать другие речи. Они узнали, что все бедствия в этом мире - от неверных, а главные среди неверных - жиды. Они узнали о том, как неверные и жиды насылают болезни, чтобы мусульмане болели и умирали. Как они насылают порчу и проклятья. Как неверные обманом и хитростью захватывали земли, которые по праву принадлежали мусульманам. О том, что главный среди неверных - русский царь. И русские сделали правоверным столько зла, сколько гни один другой народ в мире. И все это потому, что русский царь - прожидовлен, у него мать жидовка, и он сам жид и молится Яхве, жидовскому богу. Жиды постоянно вьются около царя и подбивают его творить зло мусульманам, убивать и унижать мусульман… Русский царь - приказал уничтожить мусульман на Кавказе. А потом - он приказал войскам напасть на земли мусульман, чтобы захватить и поработить их. Чтобы уничтожить религию ислам, чтобы отобрать земли золото и женщин у правоверных.
        Они узнавали о том, что если в поселение приходит врач - то врача надо убить, потому что врач будет делать так, чтобы мусульманские женщины не смогли рожать и мусульмане вымерли. Они узнавали что если в кишлак придет учитель - то учителя надо убить, потому что он безбожник и будет учить детей мусульман быть безбожниками. Они узнали, что если кто-то из начальников народа скажет, что надо подчиняться русским - такого начальника народа надо убить, потому что он с неверными, а значит - и сам из таких. Они узнавали, что если кто-то из купцов - отказывается дать деньги на джихад, то такого купца надо убить, потому что он мунафик, то есть лицемер. И оставаясь наедине со своими шайтанами, он говорит им: я ведь с вами, а говоря что я правоверный, я просто издеваюсь над правоверными, во имя Шайтана.
        Вот так их учили.
        Их учили не верить ничему. Их учили, что никакие плоды прогресса недопустимы, что это грязь и разврат. Их учили, что русский не может быть никем, кроме врагам. И им говорили, что все неверные враги - когда никого из англичан не было рядом.
        А он слушали. И верили…
        И продолжали учиться стрелять дальше.
        И вот - Иса стоял перед входом в стрелковый комплекс, сжимая в руках свой, и только свой маленький пулемет, который он немного доработал для удобства удержания с помощью черной ленты. Черную ленту ему дал один из англичан - невысокий, с живыми глазами, подвижный как ртуть. Иса учил его языку горцев по вечерам.
        - Ты готов?
        Иса кивнул головой
        - Соберись.
        Собраться. Вес тела назад, чтобы споткнуться. Автомат в руках, готовность ко всему. И не думать ни о чем. Вообще - ни о чем.
        - Я готов.
        Англичанин - смотрел на свои часы белого золота
        - Пошел! - крикнул он, когда легконогая секундная стрелка коснулась двенадцати
        Иса толкнулся и побежал. Едва не врезался в стенку, но проскочил, саданув ногой по тому, что изображало тут дверь. С ходу окатил огнем двоих противников - слепленных из глины истуканов с красными колпаками на голове…
        - Отлично! Вперед! - инструктор шел за ним.
        Он проломился в следующее помещение. Уклонился от падающей груды камней, активируемых прислоненной к двери палкой, перед ним были еще три истукана - два в красном, один в белом. Красных он поразил, белого не тронул.
        - Молодец! Доминируй!
        Иса не знал, что значит слово "доминируй" - но решил, что, наверное, он все делает правильно, и это слово воинов…
        Дальше - была пещера, лабиринт из валунов и препятствий из досок. Истуканы были то тут то там, разного цвета.
        - Не останавливайся! Вперед!
        Он шел. Стрелял и снова шел. Поразил одного "белого", опустил руки
        - Вперед! Не останавливаться! Действуй!
        Пнул еще одну дверь и отшатнулся. Огонь! Самый настоящий огонь, что-то горело прямо под ногами. Было жарко, дымно и до ужаса страшно. Они знали огонь - но боялись его до смерти. Огонь это смерть…
        - Ну! Пошел!
        Он решился. Решительно шагнул в огонь… он обжегся, дернулся вперед - и все прекратилось. За завесой огня, в комнате, где нечем было дышать, ни ничего не видно из-за дыма - его ждали новые вылепленные из глины враги.
        - Ножом! Давай!
        Он выхватил нож - не широкий, изогнутый, с богато отделанной рукояткой, как положено - а длинный, узкий, обоюдоострый, с обмотанной шнуром рукоятью. Каждый из них - выковал и заточил нож сам, под присмотром высокого и худого, как богомола британца. Смертельная сталь в его руках - как будто жила своей жизнью, перепархивала, словно мотылек, показывалась то с одной стороны руки, то с другой, то вонзалась смертельной занозой в стену в двадцати шагах. Британец, до того как прийти в САС был цирковым стрелком и фокусником, в нем кипела цыганская кровь, уравновешенная британской. Конечно, они никогда не смогут так, как может он - но убивать ножом, по-настоящему убивать - он их научил…
        Нож тяжело входит в глину, саднят порезанные пальцы. Хорошо, что британец научил их держать нож так, чтобы пятка приходилась в ладонь - иначе вместо сердца врага ты разрежешь собственную руку…
        - Пошел! Пошел!
        Британец здесь, он неотступная его тень, он не боится ни огня, ни пламени, ни темноты. Проход еле виден, он ныряет в него. Дым над потолком плывет к выходу, выход - виднеется впереди светлым пятном в непроницаемой тьме. Иса бросается вперед - и тут же падает со всего размаха, напоровшись на веревку, подвешенную на уровне щиколоток. Удар - перебивает дыхание.
        - Встать! Пошел! Пошел!
        Ему хочется плакать от унижения. Мужчина не должен падать оземь от таких бесчестных ловушек. Мужчина должен сходиться с врагом, глядя ему в глаза, должен продемонстрировать собственное мужество перед тем, как убить его. Но так же знает и то, что все что говорят и делают англичане - к его же пользе. Так - он сможет стать воином и убийцей. Он не только сможет защитить свою семью и свое племя - но сможет прогнать со своей земли чужеземных захватчиков и продавшихся им задешево племенных вождей - а себя и свой род покроет славой. Рассказы о его славных делах - будут передаваться из уст в уста из поколения в поколение…
        - Пошел!
        Пересилив себя, он встает и снова бежит. По пути не зная, сколько патронов осталось в магазине, он меняет его на новый.
        - Молодец! Вперед!
        Он выскакивает на свет - и едва успевает уклониться от падающего камня. Если бы не успел - камень сбросил бы его в пропасть, но камни и пропасти - их стихия, и он прекрасно чувствует опасность на горных тропах…
        - Пошел! Двигайся!
        Узкая, горная тропа. Валуны. За ними цели, вместо гранат - они очень дорогие - он кидает подходящие по размеру камни. Стреляет. Камни - попадают точно туда, куда он и хотел. Камни бросать - умеет каждый пацан в горах.
        Наконец, они выскакивают на площадку. Англизы там. Высокий, рыжий бородач, резко отмахивающий рукой и смотрящий на часы, чтобы зафиксировать время прохождения полосы препятствий. Худой и высокий как богомол - он показывал им, как стрелять из двух пистолетов разом и как обращаться с ножом. Невысокий и крепкий - он показывал им, как маскироваться на камнях и как стрелять на большие дистанции… хотя, скорее они показывали друг другу, местные тоже кое-что понимали, и в засадах, и в искусстве точной стрельбы. Четверка САС, патруль. УОБА - учебный отряд британской армии, присланный по официальной просьбе султана Омана для обучения своей армии, и целиком состоящий из солдат 22САС.
        - Задача выполнена… - так говорить Ису тоже научили британцы
        Высокий, рыжий здоровяк кивает, записывает в блокнот время. Сопровождавшему Ису британцу пришлось нелегко - он кашляет и не может надышаться. Иса подходит к нему
        - Я все сделал правильно, эфенди?
        Британец хлопает его по плечу. Еще одна британская привычка, не принятая в горах - сначала они дергались как вспугнутые козы, потому что у горцев не принято касается друг друга даже в знак приветствия.
        - Ты мужчина. Теперь иди по тропе и никому ничего не рассказывай, пронял? Эфенди Горди пойдет с тобой…
        - Да, эфенди…
        Притомившийся британец садится на корточки, чтобы немного отдохнуть - совсем по-местному.
        - Этот лучше других, верно? - спрашивает рыжий бородач
        - С автоматом он и в самом деле лучше. Не боится оружия. Умеет быстро встать после того, как упал.
        - А больше ничего и не нужно…
        Выпускной…
        На небольшой площадке в горах, на возвышенности - стоят учителя этой странной школы. Такие, что если бы кто-то из казаков это увидел… то непременно бы схватился за винтовку. Все то же самое. Раньше это было в Черкессии, в Аварии, в Адыгее. В Черкессии британцы даже нарисовали флаг независимой Черкессии и придумали гимн. В Средней Азии - там генерал русской службы Кауфман вместо с несколькими тысячами русских солдат покорили Туркестан, который обороняли пятьдесят тысяч моджахедов. И везде, везде - все то же самое. Рыжебородые чужаки, одетые как местные. Рассказы о свободе, о демократии, о королеве Виктории. И везде, где были британские офицеры - везде, абсолютно везде - годами, десятилетиями лилась кровь…
        Но здесь и сейчас, в горах Хадрамута - у них есть достойные сотоварищи. Черные как вороны муллы, черные из-за своих чалм, в отличие от обычных мусульман не черных, а белых. Черный цвет в исламе - цвет джихада, черным был плащ пророка Мухаммеда, с которым он шел на войну. Черные чалмы или белые с черной полосой - символ непримиримых. Только тогда все это еще только начиналось…
        Перед ними, небольшим каре стоит строй. Первый выпуск школы диверсантов и убийц из пещер в неприступных горах Хадрамута. То, что потом назовут "Идарат", отряды смерти. Всего двадцать с небольшим человек - но за ними будут еще двадцать, и еще и еще. И вскоре - земля вскипит под ногами русских, подумавших, что они здесь всерьез и надолго, и что еще более глупое - что местных можно окультурить. Нет, их можно либо привести к покорности и оставить в покое, сносясь с ними только по необходимости и только через прикормленных вождей - либо уничтожить до последнего человека. Этим - выпала честь быть первыми…
        Курсанты - все как один босоноги, ибо подошвы их ног таковы, что они могут безбоязненно ходить по белому стеклу. На них длинные мужские юбки, как это здесь и принято у взрослых мужчин, длинные, на выправку рубахи грубого кроя, головные уборы, похожие на капюшоны. Все они - уже обросли бородами, как и подобает мужчинам.
        - Курсанты! - гремит голос рыжеволосого бородача - именем Его Величества, Короля Чарльза и его волей мы научили вас всему, что знали сами, и что вы способны были постичь. Теперь вы - мужчины и воины. Идите в бой с честью, не посрамите чести своих отцов и дедов, доброе имя своих родов. И помните - англичане никогда не были и не будут вашими врагами! Англичане желают, чтобы вы были свободными людьми, мужчинами и воинами на своей земле, чтобы арабская нация объединилась после веков рассеяния! Помните, кто ваши враги - русские! Помните, кто ваши друзья - англичане! Помните, что англичане могут помочь вам обрести свободу - но не добыть ее для вас! Это сможете сделать лишь вы сами! Ваша свобода - на острие вашего меча! Аллах с вами!
        - Аллах Акбар! - кричит строй
        Вперед выступает мулла. Англичане - тихо, по-английски уходят
        - Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, Господа всех миров… - начинает гнусавым голосом мулла - пусть все, что я скажу, будет от Аллаха, и если я отклонюсь от шариата и допущу ошибку в сказанном - то только от меня. Существует много разных ибадатов, угодных Аллаху, но самый важный из них - джихад на пути Аллаха. Джихад на пути Аллаха открывает прямую и короткую дорогу в рай, иншалла, и каждый, кто вышел на пути Аллаха и принял смерть на этом пути - тот шахид и ему рай. Аллаху угодно поклонение, но лучшее поклонение - джихад и истребление неверных, иншалла…
        Строй - состоящий из бывших сыновей рыбаков, и горцев - стоит и внимательно слушает. Их научили убивать, убивать так, как не умели убивать ни их отцы, ни их деды - но пока из вера не столь крепка, чтобы убивать за нее. С кровью рода - они впитали в себя древние законы этих мест, кто такой враг и когда надо убивать - за честь рода, за честь семьи, когда на тебя нападают. Но вот во имя Аллаха - здесь еще никого не убивали тем более - не убивали своих. Все это - еще впереди…
        - Джихад - продолжает ваххабитский мулла- делится на две категории - джихад фард айн и джихад фард кифайа. Первая категория джихада - джихад, который является индивидуальной обязанностью мусульманина, и он обязан на него выйти вне зависимости от того, выйдут ли другие. Те же кто сидит на месте - скажите им: сидите с сидящими, иншалла. Джихад фард айн обязателен, когда неверные напали на твою землю, принадлежащую мусульманам. Что же касается джихада фард кифайя, то такой вид джихада объявляется лишь собранием улемов, исламских ученых, в зависимости от того, какова обстановка.
        Мулла протягивает вперед руку
        - О Аллах! - внезапно выкрикивает он - покарай нечестивцев! О, Аллах, утоли беды страждущих, исцели больных, собери вместе мусульман, находящихся в неверии и рассеянии!
        Если бы дело это происходило… лет семьдесят спустя - то наверное, эти люди, по сути еще дети, обученные убивать - узнали бы, что мулла этот, который говорит о джихаде - был изгнан и преследуем уммой одного из городов Междуречья, разъяренной изнасилованием маленького мальчика. И после этого - он вынужден был удалиться в пустыню, потому что род к которому принадлежал этот мальчик поклялся убить его, и уже в пустыне этот мулла стал непримиримым. Но тогда - такое успешно скрывалось…
        - Джихад фард айн… - орет мулла - является обязательным, когда кяфиры напали на твою страну, или на соседнюю страну, принадлежащую правоверным, или когда ты оказался в сражении, слышишь крик к сражению или клич о помощи, или когда нет никого, кто бы мог защитить мусульман, кроме тебя. Вам будут говорить о том, что нет условий для джихада, вам это будут говорить люди, которые называют себя муфтиями и кадиями - но не верьте ни единому их слову! Ибо они лжецы и давно вышли из ислама! Они говорят, что не условия для джихада - но разве русские не пришли на вашу землю с войной! Разве русские не травили вас и ваших людей газом с самолетов как крыс!
        Вообще то - идея применить хлор против горцев принадлежала султану Омана и его нечестивому сыну, прошедшему обучение в офицерском училище в Сандхерсте и после возвращения решившего применить полученные знания не против врагов, а против народа, которым ему предстояло править. Но мулла не вдавался в такие подробности.
        - И ваши законы чести и законы шариата говорят вам о том, что война против кяфиров, против русских, фард джихада является обязательным для каждого из вас! Ни один из вас не должен складывать оружие, пока ваша земля не станет свободной, и пока на всем его протяжении не останется ни мушриков, ни мунафиков, пока на всей вашей земле не останутся лишь те, кто будет славить Аллаха Всевышнего, иншалла! Ни один из вас - не должен бояться смерти, потому что тот, кто падет на пути Аллаха - тот шахид, он окажется в раю, где сможет попросить у Аллаха за семьдесят своих родственников, и где его встретят семьдесят две гурии, и где он увидит тех, кто пал на пути Аллаха до него и сможет насладиться беседой с ними. Каждый из вас своей шахадой будет настолько возвышен, что Аллах предпочтет вас правителю этих земель, и правителю всей земли, иншалла!
        Встав на джихад, помните, что сказал пророк Мухаммед Саляху Алейхи Уассалям! Я принесу вам шариат на лезвии моего меча! Мы должны установить религию Аллаха на всей земле, нравится это кому то или нет! В этом наш долг, иншалла. Каждый из вас должен помнить, что тот кто ведет себя недостойно, тот кяфир, и каждый кто ведет дела с неверными, предпочитая им путь Аллаха - тот кяфир. Имущество кяфира разрешено, его жизнь разрешена, его женщины разрешены, и нет никакого спасения, кроме как уверовать в единого Аллаха и отказаться от своих заблуждений и неверия, иншалла! Что же касается русистов, то они, несомненно кяфиры, угнетатели ислама, несущие ширк и куфар и потому вы должны убивать русистов везде где их встретите, будь то мужчина-воин, женщина, ребенок и старик. Каждый из них несет грязь и куфар на нашу землю, каждый из них оскорбляет нашу землю, землю правоверных своим мерзким дыханием! Вы так же должны забирать все их имущество, обращая двадцать процентов в свою казну а восемьдесят процентов тем, кто забрал и в том не будет греха, потому что забрать имущество кяфира не содержит греха. Вы так же
должны разрушать все, что построили кяфиры, потому что все это - не построено во имя Аллаха Всевышнего. Чтобы не построили кяфиры - придя, вы должны это разрушить, а если кто из местных будет протестовать против этого - тот вышел из ислама, и ему - удар мечом по шее!
        Под строениями, которые требовалось разрушать - понимались прежде всего школы и больницы. Еще железную дорогу, которую тянули сюда через горы…
        - Каждый из вас должен просыпаться и первым делом совершать ду'а, моля Аллаха о том, чтобы он помог вам разогнать, рассеять и унизить правоверных. Каждый из вас - должен поминать Аллаха всегда как только это возможно. Каждый из вас должен помнить, что тот, кто сойдет с пути джихада - тот лицемер и ему наказание - ревущий огонь ада. Каждый из вас должен помнить, что никто не вправе говорить вам о том, что ваш джихад неправеден, будь то ваш родственник, шейх или амир, или неверный, и лучший ваш ответ - удар мечом по шее. Обрадуйте тех, кто не желает соблюдать нормы шариата мучительным телесным наказанием! Избегайте несправедливости на пути Аллаха - но лишайте неверных и вышедших из ислама имущества, потому что так угодно Аллаху!
        Эти слова тоже были сказаны неспроста - потому что открывали дорогу к разбоям и вооруженным грабежам. За которые вообще-то в шариате предусмотрено наказание в виде отрубания руки.
        … Убивайте кяфиров, и чем больше вы их убьете, тем больше вам будет награда в судный день! Идите к Адену, и заставьте неверных, и тех кто вышел из ислама и примкнул к ним покинуть святую землю Аравии. И в завершение - хвала Аллаху, Господу миров и мир, милость и благословение лучшему из его творений, Пророку Мухаммеду и всем его сподвижникам до судного дня.
        Стоит перед узкой дорожкой в будущее небольшой строй, говорит свои речи мулла. И только Аллаху известно, что будет дальше…
        - Такбир!
        - Аллаху Акбар! - выдыхает строй
        - Такбир! - кричит мулла изо всех сил
        - Аллаху Акбар! - кричат воины джихада, подняв в качестве подтверждении своей принадлежности к исламу указательный палец левой руки. Это означает - Аллах один, и нет ему сотоварища…
        - Такбир!!!
        - Аллаху Акбар!!! - гремит в горах
        - Такбир!
        - Аллаху Акбар!
        Рыжий бородач, по имени Лайам О'Нил сторожко обернулся, положив руку на рубчатую, обернутую черной диэлектрической изолентой рукоятку канадского Браунинга. Идущий по тропинке человек - поднял руки шутливо
        - Эй, это всего лишь я.
        - Не подходи так…
        - Перестань, рыжий - рассмеялся Гордон Колдфильд, бывший гвардеец пулеметного полка[150 - Guards Machine Gun Regiment - гвардейский пулеметный полк, входил в состав Гвардейской бригады.] - ты совсем психом стал.
        - Слышишь? - кивнул назад шотландец - станешь от этого психом.
        - Эй! Они же на нашей стороне…
        - Пока брат. Пока.
        Говорить особенно было не о чем. Они стояли над стофутовыми обрывом и смотрели, как солнце красное от крови, не той что пролилась, а той, что обежала пролиться - подстреленным чибисом падает на землю.
        - Будешь? - гвардеец достал сигариллы в металлической коробке, внушительно потряс
        - Кубинские?
        - Они самые, брат. Настоящие Партагас, не фуфло какое-нибудь…
        Шотландец помял сигариллу в пальцах
        - Знаешь, друг…
        - А?
        Шотландец сунул сигариллу в рот.
        - Да нет. Ничего…
        Порт Аден
        02 мая 1949 г.
        Этот человек - подошел к Велехову, когда тот, расплескивая скопившуюся злобу, собирался ехать в город. Третий день - он пребывал при штабе походного атамана, третий день - пытался решить вопросы, которые надо было решить - в ожидании, пока вышедший из Басры пароход привезет положенное снаряжение - и третий день чувствовал, как его медленно засасывает мелкая и мерзкая трясина. Все одно и то же - и везде одно и то же. На языке казенном - обюрокрачивание и формализм, на языке казачьем - приличными словами и не скажешь. От любых предложений - открещивались трясли бородами - мол, к старине надо лепиться, как деды делали, так и нам положено. Хотя пулемет - Хайрем Стивен Максим изобрел почитай полвека назад, и только один хорошо укрепившийся пулеметный расчет с достаточным количеством припасов - способен остановить атаку кавалерийского эскадрона. А самолет - способен только пройдя на низкой высоте, так испугать лошадей, что эскадрон и без единого выстрела станет небоеспособным. Но нет же - все к старине лепятся, не понимая, что еще немного - и казаки станут просто ряжеными, а не военной силой.[151 - Хочу
заметить, что в реальной Российской Империи казаки исполняли роль кого-то вроде морской пехоты США, у этих двух внешне очень несхожих подразделений есть много общего. Морские пехотинцы - перемещаются налегке, каждый - является отличным стрелком, в войнах являются ударной силой при минимуме тяжелого вооружения. Разница в том, что США - морская держава, поэтому - морские пехотинцы перемещаются на кораблях, а не как казаки - на лошадях. К сожалению, в современной России казаки за редким исключением и впрямь являются ряжеными.] Как скоморохи на ярмарке.
        У машины, едва ли не потрескивающей от нестерпимого зноя - Велехова окликнул человек. Одет он был не по форме - некое ее подобие, грубая, местного раскроя ткань, цвета среднего между желтым и коричневым - как этот цвет назывался, стыдливо умолчим. Вместо головного убора - что-то вроде капюшона, из той же ткани, ободранного. Единственно, что роднит сего странного, непонятно как попавшего человека с казаками - короткие, обрезанные офицерские сапоги. Один глаз - закрыт черной повязкой, как у пирата, на лице - виден шрам, извилистый, свежий, еще не успевший потемнеть под солнцем.
        В целом - человек выглядел настолько похожим на бандита с большой дороги, что Велехов машинально коснулся гладкой стали Маузера, висящего у бедра.
        - Хорунжий Велехов? - спросил неизвестный, топчась у машины
        - Честь имею… - сухо ответил Велехов
        - Старший урядник Волков. Дело до вас имею, господин хорунжий…
        Велехов выразительно посмотрел на небо. Пекло и в самом деле изрядно, и дневной сон - здесь святое. Без оного - и солнечный удар запросто…
        - Так то оно так, да лучше по дороге поговорить. У меня машина, господин хорунжий…
        Здорово…
        Казак, больше похожий на бандита - доверия не внушал, еще больше - не внушало доверия то, что у него была машина. Спросить кого, справки наводить - не лучшее решение, признак трусости, да и неуважение.
        - Войска какого?
        - Донского, ваше благородие…
        - А станицы?
        - Цыганами кличут, ваше благородие…
        Цыгане…
        Лишние люди этого не знали. Цыганами - кликали казаков с со станицы Кумшацкой, людей весьма и весьма отчаянных. Пошло это ровно с тех самых пор, как казаки собрались, ожидая архиерея - а вместо него на телеге вкатил цыган, что было немалым срамом. Казаки цыгана побили смертным боем - но кличка осталась, обидная кстати. И никто лишний - ее знать не мог, на Востоке - тем более. Разве только услыхали где - да казаки таким не хвастают, наоборот - могут и морду набить…
        - Какое я тебе благородие. Пошли, что ли…
        На проходной, под пулеметами - и в самом деле стоял автомобиль, без водителя. И весьма даже знатный автомобиль - Мерседес, африканского образца, проходимый и неприхотливый, но стоящий - жуть. Старший урядник Волков - легко подтянулся на руках, маханул в машину. Сидения - изначально, немцы обтягивали их химической кожей[152 - Так назывался дермантин.] - кто-то заботливо обтянул старым парашютным шелком. Что же, предусмотрительно, весьма предусмотрительно…
        - Тягать то не придется… - спросил Велехов, устраиваясь рядом, и мельком примечая, что на дуге безопасности - есть место для крепления пулемета, а самого пулемета нет.
        - Не… Новье почти, только пригнали…
        Немецкий конь и в самом деле не подвел - рыкнул, забурчал мотором. В ворота, поднимая пыль, прошла Татра, следом, соблюдая некую дистанцию, тронулись они. Старший урядник натянул очки, наподобие мотоциклетных - от пыли. Хорунжий - просто прикрыл глаза…
        - Куда едем то?
        - А до порта. Там и посвежее, и лишних ушей нет…
        - Слыхал я, месть вы мстить приехали, господин хорунжий…
        Велехов - осматривался, стоя в просторной германской машине в полный рост. Места то здесь какие… благодатные. Море синее - синее, как небо. Кипенно-белая гладь соляных полей, бурые оковалки валунов, темная стена гор. Гудки пароходов, черные реснички дыма на горизонте - скорее всего, Средиземноморская эскадра. С тех пор, как канал прорыли[153 - Суэцкий канал. В этом мире - граница Британской и Российской Империи.]… точнее, дорыли - за этими местами глаз да глаз…
        Лепота. Сюда бы - на курорту ездить, а не на войну…
        - Зачем я приехал… то мое дело, братец… - сухо сказал Велехов, усаживаясь на сидение - а вот ты кто такой? Что то я о тебе ничего не слышал. И по какой-такой надобности ты мне вопросы задаешь такие, а?
        - Да кумекаю, что сгодиться мы можем друг другу.
        - Сгодиться… - хмыкнул Велехов - казак казаку всегда сгодится, не выпить вместе так морду набить. Кстати, про морду - где это тебя поцарапало тут, братец…
        - Да тут неподалеку.
        - В конвое?
        - Какой конвой, ваше благородие… В поиске. Конной полусотней вышли - а пришли… и десятка не хватает…
        Велехов присвистнул
        - Это как так?
        - Да вот так! Про ракеты слыхали? Зараз хуже миномета садят… вот нас ими и накрыли. Повелись мы на след…
        Велехов широко перекрестился
        - Прими, господи, души рабов твоих. А сам то кем там служил?
        - Сам то? Пластуном. Так то следопытом, местным доверять нельзя, сами сгинут - а в засаду заведут. Фанатики.
        Волков помолчал и добавил
        - Получается, я сам полусотню под ракеты и завел. Шли по следу банды… конной. Думали, сам Сулейман там.
        - Сулейман? А это кто такой?
        - Да есть тут… такой. Уже несколько постов вырезал. Ну и как обычно… налеты. Не он сейчас главная опасность…
        - Англичане? - спокойно спросил Велехов. Сам он - был многим образованнее обычного казака, и понимал то, чего и господа офицеры не всегда понимали. Потому что жил долго в Междуречье, а там… жить тяжело, да помереть легко. Его отец в свое время с англичанами у Багдада брухнулся[154 - Сразился.]… ан, нет, не усвоили урока.
        - Они самые… проклятые. Ракеты - от них. Винтовки - от них. Еще пять лет назад тут ничего кроме кремневых ружей, да сабель и не было.
        Велехов цокнул языком
        - Ну, чего ожидать и следует. А чего там… казна. Не шевелится?
        - А чего ей шевелиться? Пока не куснет, оно и… Вы ж видели, ваше благородие. Я в первый день не подошел, думаю, дай обомнется человек, поймет чегой - нито.
        Велехов внимательно посмотрел на Волкова
        - Я чего-то не пойму, братец. Ты сейчас на службе - али как?
        - Али как. Официально - на выздоровлении. Неофициально - до медкомиссии, эскулапов не пойду, с одним то моим глазом.
        - А чего тут сидишь? Вон, батя мой - вернулся, на землю встал.
        - Да не получится на землю встать, ваше благородие. Я вон - почитай, с четырнадцати лет в седле. Отца дед без имущества отделил,[155 - Разделение хозяйства, в принципе - отец сыну может как дом построить, так и вообще ничего не дать при отделении. При этом, с казака не снимается обязанность явиться на службу с конем, оружием и полным снаряжением.] только и надежа, что на цареву службу. На коня собирал - почитай, побирался. Непривычные у меня к земле руки, ваше благородие.
        - А к автомату привычные.
        - А только к нему и привычные. Да и… должки отдать не мешает. Вот потому и спрашиваю - гутарят, мол, и у вас тут должки есть. Вместе - завсегда отдавать сподручнее.
        Надо было принимать решение.
        - Значит, так, первым делом - без благородий. Григорий я. Для врагов и чиновного люда - Григорий Дмитриевич
        Волков кивнул. Слова были… не то, что бунташные, как у студентов - но случись кому в присутствии такое услышать - не одобрили бы…
        - Вторым делом. Тут у меня друзьяк лег. С детства. Брат почти. На конвое. Не слыхал ничего такого?
        - Когда было?
        - В прошлом месяце. Одиннадцатого числа.
        Волков улыбнулся, но лишь одним углом рта, что выглядело жутковато. Потом - Велехов узнал, что по иному он теперь и не умеет. Когда накрыло - нерв какой-то лицевой задело…
        - Ну, как же. Мне, почитай тогда, глаз и выхлестнуло…
        Волков плюнул на землю
        - Тут дела такие… в порту пернули, а в Мааскере уже знают, кто обделался. Была какая-то группа. Ее видели и в горах, и контрабандисты на побережье. Я поспрошал, причем так, что мне врать бы не стали. А потом - сюда транспортник прилетал. Шестимоторник, еле сел. И гутарили - у этих, которые с моря высаживались - ящики были тяжелые. А несколько машин, которые в конвое расхлестали - на транспортник грузили. Мне об этом тоже - доверенные люди рассказали.
        Велехов понимающе хмыкнул
        - Да, местные порасскажут, только слушай.
        - Да местные их и спрашивали…
        Волков стукнул кулаком по обмотанной изолентой, эбонитовой баранке
        - Короче, так, хорунжий. Ты про меня уже понял что, так? А я про тебя. И ты, и я - здесь чужаки. Пусть ты даже с Междуречья - но здесь в горах сгинешь. Да и не сделаешь ничего. Местные - тебе на каждом шагу будут палки в колеса ставить. Потому что ты, каждым своим результатом - как в морду плюнешь. До англичан - просто так не доберешься, у них базовые лагеря на той стороне, в Хадрамуте. Да и деньги… фактор немаловажный. Будут деньги - здесь кого угодно купить можно.
        Велехов прищурился
        - И меня?
        - Я сказал - здесь. Что ты, что я - это не "здесь". Но без местных - мы дело не сделаем. Есть один человек. Авторитетный, из местных. У него - беда примерно такая, какая сейчас у нас. Ему отомстить надо - нам отомстить надо. Разница в том, что у него деньги есть. Немалые. И люди, верные. Из местных. Немного, но есть. Если хочешь - поедем и поговорим.
        - Араб?
        - Да, местный. Если чего-то не устраивает - можешь выходить из машины, и считай, что этого разговора у нас не было.
        Велехов случайно прикоснулся ладонью к дверце… отдернул обожженную руку. Боль была напоминанием, боль была предупреждением…
        - Поехали…
        По редкой в этих местах жестяной крыше - уныло долбил дождь. Он пошел ближе к вечеру, без предупреждения - сильный, теплый, моментально образующий на земле мутные, бегущие в реку несущие всякую дрянь потоки. Дождь в здешних местах был благом. Благословением Аллаха.
        При свете повешенного в углу фонаря Миллса, снятого с бомбардировщика КВВС и переделанного под свои нужды - радист проводил сеанс связи, принимал новые инструкции. Скорописью исписывал группами цифр по четыре прошитый и прошнурованный блокнот из тонкой, проселитрованной бумаги - поднеси спичку и вспыхнет. Блокнот, а, равно как и шифр - при нападении требовалось уничтожать в первую очередь…
        - Дождь - заметил Герб Финли, разливая по жестяным кружкам дорогой односолодовый виски - здесь считается благословением Аллаха. Если дождь пошел сегодня, не в сезон - значит, стоит ждать богатый урожай. Правда с отправкой тебя в горы придется несколько дней повременить. Тропы сейчас непроходимы.
        Сэр Роберт кивнул. Виски, кстати, был его. Подаренный.
        Британская резидентура - квартировала в приличном, построенном у самого берега доме, двух этажей, берег был дополнительно укреплен. От окружающего мира - дом отгораживал толстенный забор-дувал из смеси местной глины, навоза и дополнительно укрепленный камнями и большими булыжниками. Дом был двухэтажным, по ночам для связи с внешним миром, передачи информации и получения новых инструкций - поднимали небольшой воздушный шар с прикрепленной к нему антенной радиостанции, для чего во дворе - разжигали огонь в небольшой жаровне. От всего этого - местные опасались этого места, считали, что здесь могут жить колдуны. Вообще, народ здесь жил примитивный, темный, верили в колдунов и оборотней, и тех, кто был заподозрен в колдовстве - тех ждало зверское убийство после пятничного намаза, когда подогретые проповедью правоверные устремляются на врагов, которых указал им мулла. Здесь - могло бы произойти то же самое, но дом стоял несколько на отшибе, так что скрытно не подобраться, и у колдунов были гранаты и крупнокалиберный пулемет. Так что на расправу никто не решался.
        Личный состав британской резидентуры - составляя восемь человек охраны из солдат САС и двоих разведчиков: самого Финли и радиста, относящегося к Штаб-квартире правительственной связи и информации, отвечающей в числе прочего за шифры и обеспечение секретной связью всех заинтересованных ведомств. Особой сменности не было, только кто-то один обязательно должен был быть на крыше у крупнокалиберного пулемета, еще как минимум двое в здании и при оружии, а ворота - должны быть закрыты и заложены на засов. Остальные, в том числе и сам Финли - могли отлучаться по надобности. Кроме радиста - но это и так понятно…
        Сэр Роберт и Герб Финли пили виски. САСовцы, в том числе и его спасители - завалились спать за исключением двоих: один дежурил на крыше и один на дворе. Собак не держали - хотя местные и боялись собак, испытывать их терпение тоже не стоило. Они были вдесятером - а в городе в любой момент времени было не меньше тысячи вооруженных моджахедов.[156 - Моджахед в переводе - означает налетчик, грабитель караванов. Британцы подцепили это название в Афганистане, да так им и пользовались. Русские - узнают его позднее.]
        - Знаешь, а ведь мы тебя не ждали… - сказал Финли, делая маленький глоток виски - есть такой порядок, что обо всех, кто проходит нашим маршрутом нам заранее сообщают. Чтобы мы по возможности встретили, так шататься по городу, как сегодня шатался ты - это верх самонадеянности. А про тебя ничего не сообщили. Совсем, я смотрю, на Бродвее охренели[157 - До 1964 года британская разведка Ми6 квартировала в здании на Бродвей-Билдингс, в 1964 году они переехали в Сенчури-хаус, шпионский дом на Вестминстер бридж роуд, 100.]…
        - Да уж… - сэр Роберт не сказал, что его в принципе не Ми6 послала и на Бродвей, он даже не заглядывал.
        Днем - начиная от того момента, как его привели в этот дом, и заканчивая тем, как они сели за бутылочкой виски - пришлось переделать массу дел. Первым делом - пришлось разобраться с местными: как сказал Финли - иначе могли быть проблемы. Извиняться не пришлось - здесь никто и ни за что не извинялся. За то унижение и оскорбление, которое кое-кому из местных пришлось перенести прилюдно - англичане заплатили выкуп. Сначала - делегация местных, с которой терли базар, требовала денег, но денег она не получила. Вместо денег - Финли дал четыреста сигарет Ротманс - то есть два блока по десять пачек каждая, а сэр Роберт был вынужден пожертвовать "на дружбу" одной из бутылок МакКаллахан. И то и другое было принято с благодарностью. Местные вообще были усердными в молитве, но сразу после нее - и пили, и курили, и прелюбодействовали, если было с кем. Так что четыреста сигарет Ротманс - в самый раз, еще мало будет. Сигареты - британцам привозили с каждой поставкой, и ими - расплачивались почти за все нужное. Вообще, все это сильно напоминало Джелалабад, первый крупный город после Хайберского разлома, в котором
сэру Роберту тоже довелось побывать…
        - Послушай, друг - доверительно сказал сэр Роберт - мне там наговорили всякой чуши… ну ты понимаешь. Но я уже давно перестал верить в сказки. Расскажи… какого хрена тут вообще происходит, и при чем тут мы…
        - Какого хрена происходит… - Финли закурил Ротманс из собственных запасов - вопрос конечно интересный. И своевременный. Вопрос в том, что мы по каким-то причинам не можем открыто воевать с русскими. Но подгадить - это всегда пожалуйста, равно как и они - нам. Вот эта территория - ты думаешь, она чья?
        - Наша?
        - Не-а.
        - Русский вассалитет?
        - Не-а…
        - Неужели краутников?[158 - Так британцы называли немцев. От "краут" - кислая капуста.]
        - И снова не угадал. Она ничья. Не принадлежит никому. Дикая территория.
        - А я слышал, что русские заключили вассальный договор с Недждом.
        - Заключить договор - это дело одно. Здесь, в этих местах такой договор - не более чем бумажка. Эмир Неджда - считает, что у него есть права на весь полуостров. Но с этим здесь - ни хрена не согласны. Если ты найдешь хорошую карту - то увидишь, что на Аравийском полуострове есть пробелы между границами, которые вообще никак не отмечены. И не принадлежат никому. А по большей части львиная доля этого полуострова - пустыня, где шарахаются пешие и конные дикари.
        - Ясно. Но я должен идти в горы.
        - Горы… это самостоятельная история. Там сейчас наши. УОБА, учебные отряды британской армии. Которые по идее должны обучать войска султана боевым действиям в горных условиях.
        - А на самом деле ведут войну против русских.
        - Не совсем так. Официально всем тем, кто откомандирован в УОБА пересекать границу запрещено строго-настрого. Если конечно в дело не вмешивается Бродвей. Суть в другом, друг. Обучение происходит в полевых лагерях. А местные… знаешь, местные солдаты так сильно похожи на бандитов, что вряд ли можно различить, кто есть кто. Таким образом, мы мстим за Порт-Суэц, понимаешь…
        - Еще бы… А почему бы просто не напасть на русских?
        - Вопрос, опять-таки интересный. Ты видел султанскую гвардию?
        - Нет.
        - Увидишь все вопросы отпадут. Такого сброда - не найти даже в Африке, большинство - подрабатывает бандитизмом. Большая часть - изгнана из своих селений и понимает, что с ними будет, если сменится власть. Потому и служит. Против русских они не продержатся и суток даже в обороне. Не говоря уж - в атаке
        - Понимаю.
        - Но есть муджахиды. Воины Аллаха, они обычно либо спускаются с гор, либо приходят с прибрежных деревушек контрабандистов. Затем - они переправляются на территорию федерации, где находят единомышленников. Там власть - немногим лучше, разница лишь в том, что о тех князьках приходится заботиться русским, а не нам. Ты слышал про газовую атаку?
        Сэр Роберт помрачнел
        - Слышал.
        - Местный султан решил, что у него слишком много подданных и, найдя способ быстро и дешево сократить их число немедленно воспользовался им. Об этом не забыли… здесь никогда ничего не забывают. Я очень надеюсь, что когда султану или его нечестивому сынку, настанет пора расплатиться за все за это - нас здесь уже не будет.
        - Боюсь, что это не так.
        - На крайний случай - я слышал про путь эвакуации на корабли британского флота. Главная точка сбора для запада страны - порт Мирбат на побережье.
        - Кто успеет.
        - Вот именно. Кто успеет.
        Оба они - прошли и видели немало, и знали, что такое вооруженный мятеж в дикарской стране наподобие африканской или… вот здесь. Тут журналисты негодуют и ручки заламывают по поводу беспорядков, устраиваемых тред-юнионистами,[159 - Членами профсоюзов.] с баррикадами, поджогами авто и столкновениями со стражами порядка, для чего Скотланд-ярд аж летучий отряд по борьбе с беспорядками навербовал. Съездили бы сюда или в Африку, посмотрели бы, что такое настоящие беспорядки… вопросы сразу бы всем отпали.
        - Но если MI6…
        - Ну, об этом не принято громко говорить, но да. Ты знаешь правила.
        Сэр Роберт знал правила. Если ты работаешь на Бродвей-Билдинг - никто не задает тебе лишних вопросов, просто ты однажды возвращаешься, и тебе все говорят: привет, рады тебя видеть. И никто не спрашивает, где ты был и что делал. Или… не возвращаешься.
        - Хотя основную работу все же делают местные. Я слышал от купцов - за два года количество налетов на караваны увеличилось втрое.
        - Разве религия ислам предписывает грабить караваны?
        Герб Финли искренне, от души расхохотался
        - Ну, ты загнул, дружище. Загнул, как не крути. Религия, которая позволяет грабить караваны. Ты знаешь, все очень просто. Они - дикари. Это ничем не изменить, понимаешь? Они такие есть, такими были их отцы и такими будут их дети. Перевоспитать их… наверное, можно, но лучше потратить свое драгоценное время на что-то более полезное. Но можно натравить их на наших врагов… знаешь, как собак. Подергать за поводок, и сказать - фас! И знаешь, что, брат? Знаешь, о чем молюсь здесь я? О том, чтобы русские убили их как можно больше. Потому что с недобитками придется разбираться уже нам. Клянусь господом, так и будет…
        Сэр Роберт покачал головой
        - Ты не слишком?
        - О, нет, друг. Я в здравом уме и трезвой памяти. Просто, поживи среди этих ублюдков - дикарей столько, сколько я - и ты будешь рад, если кто-то разделается с этими скотами, даже если это будут русские казаки…
        Герб Финли разлил виски
        - За казаков, друг мой. Пусть Господь поможет этим сукиным сынам. Пусть благословит их меткую пулю и убийственную саблю…
        Сэр Роберт неодобрительно покачал головой - но выпил.
        - А ты как? Я слышал, ты был вдалеке отсюда…
        - Да, грелся под солнышком…
        - Куба, мучачос, да…
        - Можно так сказать. Так то - Барбадос. Разницы мало.
        - И что там?
        - Пальмы. Мучачос. Очень жарко.
        - Так значит, тебе за мучачос дали орден Бани? - неожиданно трезвым и острым взглядом посмотрел на него старый друг.
        Сэр Роберт улыбнулся, скрывая свои эмоции. Достал из банки кубик тушенки, чтобы заесть
        - А ты все тот же. Не стареешь.
        - Аминь, друг. Здесь, чтобы выжить - надо иметь глаза на затылке и даже на заднице. Так что - троцкисты?
        - Они.
        - Чертовы ублюдки. Никак не угомонятся.
        - Троцкисты… анархисты… везде, где есть несправедливость, появляются они. Иногда я думаю - может, это наказание божие.
        - Сплюнь! При чем тут Господь? Здесь, например, троцкисты не появляются, хотя люди живут по уши в дерьме, и не одно поколение, не два - они живут тут так столетиями.
        - И что? Появляются другие убийцы. Какая разница, во имя кого убивать? Аллаха - или светлого будущего?
        - Да, разницы нет.
        Они выпили еще.
        - Черт… кончилось.
        - Да уж… ты всегда был не дурак выпить.
        - Это кто говорит. Ты помнишь, как мы после матча по регби…
        - О, да. Папин Хамбер и дочка фермера Элен.
        - Ты и в самом деле ее тогда трахнул?
        - А ты как думаешь?
        - Думаю, что нет. Ты всегда был горазд языком чесать.
        - Кто? Это я то…
        Бутылка полетела на пол, хорошо, что пустая.
        - Вот… черт.
        - Пустая.
        - Черт, я хочу сохранить ее. Когда-нибудь, лет через сорок, поставлю ее на полку над камином и буду вспоминать, как мы тут сидели, на краю этой долбанной, в рот ее пустыни и бухали виски при свете фонаря.
        Дожить бы…
        - Да уж. Если нечего вспомнить получше… Ту же Элен…
        - Да брось, брат. Я и в самом деле тогда… короче, она вырвалась и убежала.
        - Вот, засранец…
        Язык уже заплетался. Вспоминались те времена… сырое утро, роса на траве, мерзлый спальный корпус, где по осени вода в кувшине по утрам покрывается ледяной корочкой. Вылазки по ночам через окно - веревочную десантную лестницу прятали за карнизом, первый глоток омерзительного пива, первый чинарик - его тогда чуть не стошнило и больше он не курил. Матчи по регби, больше похожие на драки, линейка мистера Уослоу, которой тот весьма ловко умел бить по пальцам так, что потом по несколько дней не сходили багровые полосы. Машина отца, которую удалось угнать после матча по регби и симпатичная болельщица, одна на троих. Тогда выпало Гербу… а он, сукин сын, потом всем врал что и в самом деле было и ходил так как будто они взяли Университетский кубок. Речь мистера Уинстона Черчилля на выпускном. Никогда не сдавайтесь -- никогда, никогда, никогда, никогда, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком, никогда не сдавайтесь, если это не противоречит чести и здравому смыслу. Никогда не поддавайтесь силе, никогда не поддавайтесь очевидно превосходящей мощи вашего противника[160 - Фрагмент реальной речи У.
Черчилля, произнесенной на выпускном в школе для мальчиков Харроу весной 1941 года.]…
        Да, он и в самом деле - никогда не сдавался…
        - Скоро может многое измениться… - заплетающимся языком сказал Финли
        - О чем ты?
        Финли постучал пальцем по лбу
        - Думай головой. Кто ты?
        - Ну… летчик - испытатель.
        - Бомбардировщик. Точнее - бомбардир. Верно?
        - Верно.
        - А у повстанцев есть бомбардировщики?
        - Нет.
        - Ну, вот и соображай…
        Сэр Роберт усмехнулся
        - Да уж сообразил.
        - Вот именно. Боже, храни Британию, мать ее. Она может быть чертовски неблагодарной сукой - но она наша родина
        Финли сплюнул на пол
        - Как же меня здесь все зае…
        notes
        Примечания
        1
        Полусотня - 64 коня. Сотня - 128 коней. Полусотня делится на 4 взвода по 16 коней в каждом. Примерно такое же деление - в кавалерийском эскадроне.
        2
        Муртазаки - бандиты.
        3
        Связать ноги.
        4
        Русла рек, пересыхающих летом.
        5
        Сана (Санаа) - столица королевства Йемен, по размерам она намного меньше, чем Аден и расположена в глубине страны. В нашей реальности Йемен разделялся на Северный и Южный после ухода британцев и они воевали между собой. Столицей Южного Йемена как раз и был Аден. Кстати - и там и там были советские военные советники. В девяносто втором году Йемен вновь стал единым, столицей стала Сана - но процветания это не принесло. Сейчас в Йемене - нищета, коррупция, базы террористов. Отмечены первые факты пиратства с территории Йемена. Йемен сейчас - это типичное "несостоявшееся государство" и там есть все предпосылки к развитию ситуации по афганскому сценарию.
        6
        Азу - судно, на котором испокон века плавали в этих районах, что-то типа большого челна…
        7
        Верхи - то есть конными, на конях. Старое казацкое выражение.
        8
        Кашида - йеменский национальный головной убор, мужской платок.
        9
        Шук - базар.
        10
        Шармута - проститутка.
        11
        Баб эль-Мандеб и переводится как "Врата скорби".
        12
        Прим автора - Черчилль действительно это говорил.
        13
        Коммодор - звание присваивается капитану первого ранга на адмиральской должности и является как бы промежуточным.
        14
        Того самого Хайрема Максима который сконструировал и пулемет. Хайрем Максим считается основоположником всего бесшумного оружия в мире.
        15
        Прим автора - имеется в виду АС-18 выпуска 1948 года (в нашем мире, там это АС-45). В отличие от СССР в Российской Империи выбор оружия был куда разнообразнее. Оружия требовалось много, многие покупали его частным порядком, в том числе казаки. В любой оружейной лавке одних автоматов было пять или шесть моделей на выбор. В 1945 году на вооружение был принят не автомат Калашникова, а автомат Симонова. Потом, в 1956 году был проведен повторный конкурс на основной автомат для армии и, на котором победил более легкий, технологичный и надежный автомат Калашникова (примерно идентичный АКМ из нашего мира).
        16
        Стой, стрелять буду! (арабск) Фраза известная любому казаку и любому поселенцу.
        17
        Кингстоны - нечто вроде пробок в трюмах, открывают их для затопления судов. Здесь и далее, должности в военном и военно-морском министерствах Британии даны правильно.
        18
        Это шутка по адресу сэра Уинстона Черчилля, герцога Мальборо. Он написал книгу, где представил своего отца, негодяя и сифилитика едва ли не святым. Он написал книгу и про мать - которая как раз в том момент вышла замуж за любовника на двадцать пять лет ее моложе. Обе эти книги стали предметом для едких, истинно британских шуток.
        19
        Автор приводит реальные технические характеристики реально разрабатывавшихся машин.
        20
        И это - тоже все реально. В середине сороковых фашистская Германия первой в мире разработала полный комплекс высокоточного управляемого вооружения, у них были даже бомбы с телевизионным наведением. Они почти успели поставить на вооружение подводные лодки, вооруженные крылатыми ракетами. Североамериканцы, которым все это попало в руки, сделали вывод, что если бы у немцев был еще один год - то высадка на континенте в сорок четвертом не состоялась бы, а Британию пришлось бы эвакуировать в Канаду. Одним из стратегических просчетов немцев было отсутствие у них большого количества стратегических бомбардировщиков - с управляемыми ракетами и планируюшими бомбами, они могли бы во взаимодействии с подлодками перекрыть Атлантику, отрезав европейский континент от САСШ.
        21
        Ютландский бой произошел и в этом мире, только позже. В этом бою участвовало гораздо больше кораблей, с одной стороны германские и русские, с другой - не только британские, но и североамериканские и французские и даже итальянские. Тяжелейший бой закончился победой объединенной эскадры, но потери с обеих сторон были просто чудовищные. В этом же бою впервые, торпедой пущенной с русского гидросамолета был тяжело поврежден, лишен управляемости и впоследствии из-за этого потоплен линкор HMS Nelson.
        22
        Во время второй отечественной, или великой, как ее называли британцы войны сэр Уинстон Черчилль был первым морским лордом Британии. На своем посту он хорошо проявил себя, в значительной мере победа объединенной эскадры у Ютланда - его заслуга. Выступал за продолжение войны, прорыв британской эскадры в Балтику и нанесение удара по Санкт-Петербургу, по его инициативе японские и британские корабли бомбардировали Владивосток. После подписания унизительного по его мнению для Британии Берлинского мирного договора покинул пост Первого морского лорда, ушел в жесткую оппозицию. Был, как и в нашем мире, завзятым русофобом. Ненавидел коммунизм.
        23
        Точно так же подумал один из североамериканских генералов в нашем мире, он подумал что испытание сорвалось.
        24
        Гаккель, Яков Модестович, выдающийся русский инженер и конструктор, в десятые годы представил несколько самолетов собственной конструкции, на которых было установлено несколько мировых рекордов. В этом мире благодаря государственным субсидиям стал крупным промышленником, построил несколько заводов, производивших самолеты, железнодорожную технику и грузовые автомобили.
        25
        На арабском Востоке работают совсем по другому графику, для русского совсем непривычному. Вместо двух выходных один - пятница, как и предписано Кораном. Рабочий день начинается в шесть утра и заканчивается в час дня, обеденного перерыва нет. Обычно по окончании рабочего дня люди спят и просыпаются в шестнадцать - семнадцать часов, под вечер. Все это из-за жары.
        26
        Прим автора - йеменский кофе и впрямь лучший в мире - вот только достать его сложно. Кофейные деревья вырубают, а на месте кофейных плантаций сажают кусты ката - наркотического вещества. Кат в Йемене жует каждый первый мужчина.
        27
        Арабский язык настолько богат диалектами, которые настолько отличаются друг от друга - что впору задаться вопросом, а существует ли вообще такое понятие, как единый арабский язык, или это совокупность родственных языков.
        28
        БШ - Бомбардировщик-штурмовик. Изготавливался в городе Тверь, где был построен один из основных авиационных заводов страны. Самолет БШ-2 примерно соответствует знаменитому Ил-2.
        29
        Наргиле - ароматизированная табачная смесь для кальяна, табака в ней обычно бывает пятьдесят процентов и даже меньше. Часто в наргиле добавляют легкий наркотик - но это для желающих.
        30
        Старый добрый туристический гид Мишлен сохранился даже после германской оккупации. Его агенты обедали в ресторанах и присваивали им звезды. Даже одна звезда - большое достижение, два - ресторан высшего класса, таких на весь мир было около тридцати.
        31
        Прим автора - большая часть рассказов о том, что в русской армии кормили червивым мясом была выдумана после революции, чтобы очернить старые порядки. На самом деле, всякое бывало - но если где и кормили плохо, так это в пехоте. В кавалерии, а особенно на флоте такого не было. Был такой обычай - при посещении части Государь снимал пробу с пищи, которой кормят рядовой состав. А посещения иногда были внезапные, и быстро заменить червивое мясо на нормальное - такой возможности не было.
        32
        Александр Николаевич Прокофьев-Северский - в нашем мире военный летчик первой мировой войны, затем помощник военно-морского атташе в США. Революцию не принял, стал невозвращенцем. Организовал фирму "Северский Эйркрафт", построившую немало прекрасных самолетов, последним из которых был F105 Тандерчиф, реактивный истребитель-бомбардировщик. Во Вьетнаме эти машины использовались как "Wild weasel", дикие ласки, охотники на зенитно-ракетные комплексы противника. Это самое опасное, что только может быть в авиации. В этом мире Северский стал основоположником реактивной авиации Российской Империи, построил немало прекрасным машин, в том числе знаменитые С-33, С-34, и С-56.
        33
        Астрокупол - пулеметная установка на фюзеляже самолета, сверху - то есть как бы "с крыши".
        34
        Прим автора - аналоги машин AWACS в нашем мире появились еще в Третьем Рейхе. Так что - в 1949 году такая машина у британцев вполне могла быть.
        35
        Ш-43 - нечто среднее между Юнкерс-87 и Ил-2. Тихоходный, тяжелобронированный штурмовик. Как у Ю-87 стационарное шасси. На Востоке они служили долго, до того как вертолеты появились - потому что тихоходность и способность пикировать давали им немалые преимущества.
        36
        Возможно кто-то, прочитав это, посоветует автору обратиться к психиатру. Но не спешите - такой способ взлета с ограниченных площадок существует и хорошо практикуется. Его постоянно практикуют в Мексике и Колумбии, когда взлетают с тайных аэродромов на небольших самолетах, груженных наркотиками.
        37
        Имеется в виду скорость сваливания в штопор.
        38
        В нашем мире не существовала. Та же пушка Эрликон, только русского заказа и под русский же калибр. Швейцарская фирма Эрликон снабжала авиационными пушками и зенитными установками половину мира и ничего такого в этом не было.
        39
        Эта база существует и в нашем мире, только называется Инжирлик. Город Адана - расположен в восьми километрах от базы, город Инжирлик - немного ближе
        40
        Три стратегических бомбардировщика (обычный состав самолетов отправляющихся на одно задание) - эскадрон. Три эскадрона - фаланга. Три фаланги - эскадрилья. Три эскадрильи - эскадра. Три эскадры - воздушный флот. То есть в одном флоте - двести сорок три машины.
        41
        Батальон аэродромного обслуживания.
        42
        Срок службы составлял пять лет. Поэтому - была не дедовщина а годковщина, статус изменялся не раз в полгода, а раз в год.
        43
        Знакомая проблема. А потом - приборы можно отправлять на свалку. В ВВС СССР был даже напиток такой - самолетовка.
        44
        Бодрствующая смена, не находящаяся на боевом дежурстве. В БАО смены три. Восемь часов дежуришь, восемь бодрствуешь, восемь дрыхнешь. Так и служба идет…
        45
        Буква "зю", поза номер раз - внаклон.
        46
        Конечно с поправкой на те времена.
        47
        Полковник Роберт Лейкок - в описываемый период командир Восьмого полка Коммандос (N8 commando), относящегося к частям Гвардейской бригады. Это был личный спецназ Его Величества, Короля Англии. Позднее 21 полк САС.
        48
        Лорд Ловатт - сын Саймона Джозефа Фрейзера, четырнадцатого лорда Ловатта, двадцать четвертого главы шотландского клана Фрейзеров, основателя "Полка Ловаттских скаутов", который он набрал из собственных охотничьих егерей - шотландцев. В настоящее время сын в звании полковника командовал полком Ловаттских скаутов (N4 commando), а отец, в звании генерал-лейтенанта командовал Его Величества, Шотландской горной бригадой.
        49
        Действительно старейшая в мире, ей более 300 лет.
        50
        Коммерческий патрон 10,2x25 Маузер, применялся для пистолетов - карабинов и пистолетов Маузера для охоты и самозащиты на диких землях Африки. При везении - можно было отстреляться даже от буйвола, самого опасного животного из "африканской пятерки".
        51
        Хайрем Стивен Максим в САСШ известен больше не как создатель первого успешного пулемета, а как конструктор первых в мире глушителей расширительного типа, которые так и назывались "Конструкции Максима".
        52
        Кольт М1911 под британский патрон.455 калибра. Выпускались даже опытные серии под патрон.500 Веблей
        53
        1 коку риса - примерно 150 килограммов, старая японская мера веса. Считалось, что одного коку риса должно было хватить одному взрослому человеку на год.
        54
        Сражение при Омдурмане - генеральное сражение огромной армии исламских экстремистов под командованием человека, объявившего себя Махди и британским экспедиционным корпусом, состоялось 02 сентября 1898 года. Британцы впервые применили техническую новинку - станковые пулеметы Максим, это было первое их применение. Благодаря этому - им удалось выиграть сражение, уничтожив не менее сорока тысяч врагов. Британцы потеряли всего сорок восемь человек убитыми. Уинстон Черчилль лично участвовал в завершающей кавалерийской атаке, уничтожив не менее шести солдат врага.
        55
        Очень дорогие часы. Хотя первыми специализированными часами для подводников были Официне Панераи - настолько радиоактивные, что после ВМВ их все собрали в контейнер и выбросили на глубину.
        56
        Контрольно - следовая полоса.
        57
        АВТ-38, русский автоматический карабин. ППД - пистолет - пулемет Дегтярева. Новейшие на ту пору образцы.
        58
        Если автор и прогрессорствует, то совсем немного. Телевидение - было уже в воюющей Германии в 1942 году. А в 1944-1945 году бежавший от большевизма в САСШ Зворыкин - уже строил первые образцы телеуправляемого оружия. Они состояли из трех частей: самолет управления (переделанный торпедоносец Эвенджер), беспилотный самолет специальной конструкции, управляемый с Эвенджера при помощи телесигнала - и бомбовая нагрузка на нем. Система предназначалась для выведения из строя японской ПВО и поражения особо важных целей без риска для пилотов. К 1947 году она была вполне отработана, но Конгресс прикрыл программу для экономии расходов. В СССР - в тридцатые годы проблемами телеуправляемого оружия занимался Бекаури, правда, из-за низкого инженерно-конструкторского уровня все было на уровне шарлатанства. Но концептуально то все было верно! И телеуправляемые танкетки и катера, и телеуправляемые бомбы, стартующие с борта стратегических бомбардировщиков.
        59
        Джон Лоджи Берд, один из изобретателей телевидения, шотландский инженер. Наследник доктора Артура Корна, немецко-британского изобретателя, создавшего факс, фототелеграф, впервые передавшего телеизображение на расстояние 1800 километров в 1906 году. Берд в свою очередь изобрел цветное телевидение. создал успешно действующий телеприемник в 1926 году, а в 1928 году изобрел "фоновидение" - пролог видеомагнитофона. Он так же изобрел фиброоптику, первые приборы ночного видения, ноктовизор (один из прототипов радара).
        60
        Профессор Гуго Юнкерс работал не только на Германию, но и на ее союзницу Россию. Фабрика размещалась в подмосковных Филях, там же были и аэродинамическая труба и мощное конструкторское бюро. К описываемому периоду - профессор Юнкерс уже готовился выкатить самолеты дальнего действия с авиадизелями Майбах, способные доставить 5-7 тонн бомбовой нагрузки на расстояние в двенадцать - четырнадцать тысяч километров. Отрабатывались так же дальний стратегический разведчик и система дозаправки в воздухе. И все это должно было производиться в России на русских заводах.
        В нашем мире большевики отняли у немцев фабрику, после чего мы вошли в войну без стратегической авиации…
        61
        "Вечный" фонарик, с катушкой Фарадея.
        62
        Устаревшее британское флотское средство ПВО, двухфунтовая автоматическая пушка, представляющая собой пропорционально увеличенный станковый пулемет Максим. Флоты континентальных держав и САСШ уже обзавелись более мощными Браунингами, Эрликонами, Бофорсами - а британцы все никак не могли отказаться от устаревших пом-помов.
        63
        Дорогу до Вешенской действительно протянут и мост через Дон в этом месте тоже построят. Но все это будет потом.
        64
        Дадут рахунку - то есть исправят, починят. Старинное казацкое выражение.
        65
        Когда говорят о великих жертвах, понесенных русским народом во время форсированной индустриализации, обычно кое-чего забывают упомянуть. Например то, что под Тулой ЕМНИП при царе Николае начал строиться огромный завод североамериканской фирмы Алиссон-Чамберс по производству тракторов (и танков). В Москве тоже при царе построили завод по производству ФИАТов - будущий АМО. И много чего еще строилось на Руси великой и если бы не революция - индустриализация началась бы на двадцать лет раньше и прошла бы тихо и спокойно, без жертв. Я кстати не обвиняю Сталина - он начал с руин, при потерянных двадцати годах и вынужден был догонять.
        66
        Примерно соответствует подполковнику.
        67
        Атаманец - нечто вроде адьютанта и телохранителя в одном лице.
        68
        То есть за долю будущего урожая, весьма распространенная практика того времени. Потом казна чтобы создать крупные хозяйства стала давать справным казакам большие ссуды на скупку земель.
        69
        То есть придешь в себя. Старинное казацкое выражение.
        70
        Раньше так называли антихриста.
        71
        То есть питаться.
        72
        Шотландские горные кланы, в отличие от англичан католики. Вели долгие и жестокие войны с британцами. По сути - британский аналог кавказцев.
        73
        Королевские военно-воздушные силы.
        74
        Учитывая то, что легковых дизелей почти не было - можете себе представить, Роллс-Ройс с тракторным мотором.
        75
        В России - трудами академика Федорова основным пехотным калибром был 6,5, 7,62 был у казаков. Надо сказать, что в 1943-44 годах приняли на вооружение 7,62x39 только потому, что наладка производства 6,5x39 была связана с большими сложностями, а страна вела тяжелую войну.
        76
        Сиделец - одно из значений - что-то типа офицера по особым поручениям Устаревшее.
        77
        В Российской Империи была монополия на спиртное, были специальные государевы магазины - монопольки, спиртное стило дорого - чтобы и казне прибыток, и чтобы хлебали меньше. Было развито подпольное винокурение в сельской местности, за это можно было заслужить до тридцати ударов кнутом или до трех лет каторги.
        78
        Пулемет-гранатомет - так назывался первый в мире армейский автоматический гранатомет, поступивший на службу в Русскую армию. В наше мире он тоже был (гранатомет Таубина) - но на вооружение его не приняли. У германцев тоже было нечто вроде - но у них просто револьверный барабан на восемь зарядов и ствол, а у нас - настоящее лентовое питание и калибр 40,8 мм.
        79
        Для тех, кто не читал мое раннее - железная дорога с колеей шесть метров. В мире - всего две ветки: Владивосток - Берлин и Мурманск-Петербург-Москва, далее по первой ветке на Казань и от Казани - до Багдада. Ее строили двадцать пять лет - но после ее постройки разорилась не одна судоходная компания.
        80
        Полкопейки, была раньше и такая монета
        81
        Это кстати хороший ответ тем выдумщикам, кто считает что в России испокон века культивировался антисемитизм и как могли - гнобили евреев. И вообще - Европа всегда была просветителем для жестокой и темной России. В России вообще, почти в любое время политический режим и общественные устои были гуманнее, чем в залитой кровью, раздираемой мятежами, ересями, крестовыми походами, войнами, инквизицией Европе. Поэтому - люди бежали, спасаясь от гибели именно в Россию и таких было немало.
        Из России побежали только в двадцатом веке, от ужасов большевизма.
        82
        При попытке Средиземноморской эскадры прорваться проливами в Черное море были потоплены три из четырех линкоров англичан, а сама Средиземноморская эскадра фактически перестала существовать. Успеху способствовало то, что англичане купились на дезинформацию о том, что русские при захвате взорвали береговые батареи. Они не были взорваны - их захватила десантная партия морской пехоты, подошедшая ночью на шлюпах. Эта операция считается первой в мире операцией морского спецназа, день одиннадцатого октября отмечается на флоте как день победы при Проливах. При проходе британской эскадры батареи открыли огонь почти в упор. Почти все кто был на этих батареях, погибли в неравном бою, но дело - сделали.
        83
        Гоп-стоп, ты подошла из-за угла… Гопстопник - грабитель, терпила - соответственно потерпевший.
        84
        Бобер - богатый купец, тоже получается потерпевший. За мокрое - за убийство.
        85
        Бумажник, кошелек.
        86
        Привоз - рынок в Одессе, легендарное место.
        87
        Тут речь про изнасилование.
        88
        Хотите верьте, хотите нет - но в семнадцатом, например, кокаин свободно продавался в аптеках Санкт-Петербурга как лекарство. В нашем мире захватив город, большевики одними из первых разграбили аптеки, чтобы добраться до кокаина, в руководстве большевистской партии и особенно в чекистской среде было много наркоманов. Законченным наркоманом был и сам основатель ЧК Дзержинский. В этом мире в двадцать пятом кокаин изъяли из свободной продажи, а в сороковом ввели за его распространение уголовную ответственность.
        89
        Оба калибра Маузер - то есть 7,62x25 и 9x25. 10x25 появился потом.
        90
        Известный нам РПД-44 - далеко не единственное, что разработал Дегтярев на этот конкурс, пулеметы его были то ли в семи то ли в восьми вариантах. Сложно описывать, лучше посмотрите в иллюстрациях, там все есть.
        91
        Это не шутки, опять таки смотрите иллюстрации. Противотанковая винтовка Дегтярева сорок первого года, отвергнута из-за сложности. В сорок первом году Дегтярев сделал то, что потом американский конструктор Ронни Барретт повторит лишь в конце семидесятых. Знаменитая североамериканская Баррет-82 лишь повторяет конструкторское решение Дегтярева.
        92
        Туалет.
        93
        Еврейский сорт водки, в ней - находятся хлопья настоящего золота. До сих пор - производится в Польше.
        94
        В.И. Ульянов (Бланк)
        95
        Павел I распорядился приостановить строительство порта Одесса в связи с огромными затратами. Тогда одесситы прознали его любовь к апельсинам, плоду тогда весьма экзотическому, раздобыли три тысячи гречечских апельсинов и послали в Санкт-Петербург. Растроганный Павел повелел возобновить строительства, а история стала одной из легенд Одессы.
        96
        Аналог хлебного виски. Культура производства полугара уничтожена большевиками.
        97
        Известнейший роман начала века. Слова приписываются Николаю Гумилеву, офицеру русской армии, одному из первых получивших известность военных разведчиков. В нашем мире убит большевиками, романс запрещен как белогвардейский. По другим данным авторство слов принадлежит А.В. Колчаку.
        98
        Саддам Хусейн - бросил против курдов армию, воевать с собственным народом. Армейские подразделения - вырезали всех, кого встретят на своем пути, обстреливали горы химическими снарядами, бетонировали колодцы, сжигали города и поселки. Саддам Хусейн отдал приказ вырубить все деревья и отравить землю химикатами, чтобы она больше не могла давать урожая. Но с другой стороны - Ирак был независимым, и колониализм был побежден, и русский, британский, германский сапог не топтался по поверженным народам. Это ведь важно, верно?
        99
        Эти места сильно пострадали во время война Ирака и Ирана. Теперь там - затопленные жижей окопы, остовы ржавой бронетехники, разоренные сады и заброшенные поселки. Там никто не живет, не возделывает землю вот уже тридцать лет.
        100
        Это не так. На самом деле в Коране есть упоминания о необходимости труда. Например: "И Мы испытаем вас, чтобы узнать среди вас усердствующих и терпеливых, и испытаем сообщения о вас". Коран, 47: 31, или "…что человеку - лишь то, в чем он усердствовал, что усердие его будет усмотрено, затем оно будет вознаграждено наградой полнейшей, и что у Господа твоего - конечный предел…" Коран, 53: 39-42
        101
        Полноправными подданными считались только дети, окончившие русские школы, или взрослые, окончившие школы для взрослых и потрудившиеся на русских, или военные, отслужившие в армии не менее пяти лет. К семидесятым годам - на Востоке полноправными подданными стали уже все.
        102
        Несмотря на то, что Россия была абсолютной монархией и никогда не знала Конституции - несколькими манифестами еще Николай Второй дал подданным основной набор прав. Разницей было то, что подданным эти права даровались, а не считались неотъемлемыми, вот и все.
        103
        Снесена властями Саудовской Аравии при полном молчании мирового сообщества в 1998 году, место, где она была, осквернили и залили бензином. Насколько такой поступок "исламский" - судите сами.
        104
        Шахада - смерть на пути Аллаха, приняв шахаду - моджахед сразу попадает в рай, где его ждут семьдесят две гурии и прочие приятности.
        105
        Нашида - песня на исламскую тему. Наиболее близкое по значению - госпелы и религиозные гимны…
        106
        Томпсоны были популярны в России, их приобретали и бандиты и военные и землевладельцы, потому что двадцатые годы - это бунты и беспорядки, разгромы усадеб. Потому - ППД делали как раз на манер Томпсона, но не под американский патрон.45 - а под армейский, 7,62 Маузер.
        107
        Террористическое нападение.
        108
        Чубинский, Павел Платонович - журналист , этнограф , историк , географ , полярный исследователь Русского Севера , автор стихотворения "Ще не вмерла Украина". Придерживался антигосударственных взглядов, примыкал к социалистам и эсерам, за что был выслан. Митрополит Шептицкий - митрополит Украинской греко-католической церкви, ставшей таким же центром сопротивления, как и польская католическая церковь. Убит в 1932 году при невыясненных обстоятельствах, его смерть сделала его иконой борьбы для многих злоумышляющих
        109
        Третье отделение Собственной, Его Императорского Величества Канцелярии. Политический сыск, борьба с терроризмом
        110
        Военная подготовка.
        111
        Брат (в исламе).
        112
        Правильное арабское название шиитов. Происходит от слова "рафада", то есть - отвергаю.
        113
        Национализм.
        114
        В этом мире не было общепринятого разделения классов в самолетах, и "бизнес-класс" был только у североамериканских компаний. В Англии экономичный класс назывался экономическим, бизнес-класс первым, а первый - высшим или королевским. У немцев и русских было по другому, например, экономический класс назывался "для путешественников".
        115
        В нашем мире - тот факт, что человека, даже офицера и дворянина пустили на борт самолета и винтовкой и пистолетом - шокирует. А в этом мире - например, шокировал бы тот обыск, который устраивают сейчас на международных рейсах - как будто люди какие-то заключенные. В этом мире - было принято доверять определенным категориям людей. И все - точка…
        116
        Современная территория ОАЭ. Юридически, эти земли в состав империи не вошли - просто правители заключили договор с Белым царем, как в свое время эмир Бухары, да так и правили. Конечно, развитие империи подталкивало и развитие этих княжеств и эмиратов.
        117
        Санкционные списки - списки веществ, которые запрещены либо ограничены к торговле.
        118
        Учитывайте, что тогда фунт был намного более весом, чем сейчас. По нынешним меркам - можно смело умножать на пятьдесят
        119
        В довольно странной британской финансовой системе - мирно соседствовали деньги, выпущенные разными монархами и по-разному называющиеся, прямого и точного соответствия, например: рубль, два, пять, десять - не было. Только в начале века - окончательно фунт стерлингов вытеснил все остальные единицы, по крайней мере в наличном обращении. Но и то - они оставались в обиходе, в частности в гинеях было принято выражать стоимость крупных покупок, таких как дом, автомобиль, произведения искусства. Видимо, играло свою роль то, что гинея была золотой - как золотой русский червонец. Ее официальный номинал был - двадцать один серебряный шиллинг.
        120
        Подарок - крайне желателен на восточном базаре, это уважение к собеседнику. Бакшиш могут дать любой - хоть пучок зелени на мясном рынке.
        121
        В оригинале он воевал в Африке с войсками знаменитого полковника германской армии фон Леттов-Форбека. Именно фон Леттов-Форбек первым поставил в строй чернокожих солдат и доказал, что чернокожие солдаты с белыми офицерами - отличная армия.
        122
        А теперь сравните с 70-80 годами в СССР. Пионерская организация - озабочена только сбором металлолома, макулатуры и разучиванием песен. Автор помнит, как принимали в пионеры его - больше всего пионервожатые боялись, что мы собьемся в клятве. А клятву - произносили хором - это все равно, что совсем не клялись, потому что клятва - личное дело каждого. Армия отгородилась от ребят, секретность, патрон не дай Бог стырят, а то и несчастный случай произойдет, с оргвыводами - потом удивляемся, откуда закосы. Любая помощь - воспринимается с плохо скрываемым раздражением: зачем лезут, есть же компетентные органы. В итоге - у людей начисто отбили желание вмешиваться во что бы то ни было. И когда небольшие, в общем то группы интеллигентов, сепаратистов, всяких подонков начали бузу - люди просто жили. И думали, что на все есть компетентные органы - до 25.12.1991 года.
        123
        В нашем понимании - начальник ГУВД.
        124
        Ихван и муслимун - Братья - Мусульмане.
        125
        Первые эксперименты с управляемым противокорабельным оружием относятся ко временам Первой мировой войны. Немцы в 1915-1918 годах экспериментировали с так называемыми "летающими торпедами" фирмы Сименс, управляемыми по кабелю с борта Цепеллина. В САСШ - изобретатель по фамилии Сперри еще в 1914 году предложил флоту США по сути крылатую ракету - начиненный взрывчаткой беспилотный самолет, который должен был запускаться с тех же стапелей, что и шидросамолеты, управляться гироскопическим автопилотом и поражать крупные корабли или портовые сооружения противника. Крупные корабли вряд ли, они слишком быстро маневрируют - а вот для точного обстрела наземных объектов эти штуки вполне могли применяться, особенно, учитывая слабость тогдашней ПВО. Эксперименты продолжались до 1922 года и были закрыты в 1922 году в связи с развитием пикировщиков и носителей торпед. Этот же изобретатель предложил для наземной войны что-то вроде простейшего, начиненного взрывчаткой небольшого самолетика с примитивным гироскопом, который могли запускать простые солдаты с земли для обстрела вражеской территории - вероятно первый
прототип КР наземного базирования.
        126
        В нашем мире первый полет - июнь 1945года, построено 163 штуки, активно использовался Арабским легионом в войне против еврейских бандформирований в Палестине. В 1949 году производство прекращено в связи с освоением модернизированных версий - Варсити и Валетта. Самолет известен и тем, что одна из его модификаций стала, первым реактивным пассажирским самолетом - на ней испытывались реактивные двигатели Роллс-Ройс Нин (1948 год).
        127
        По поводу этого переоборудования - между Британией и Россией шли споры. По версии британцев первыми - они установили пулемет БРЭН для летнаба на посыльный самолет Лайсандер еще в 1941 году. Русские говорили, что один пулемет - этого мало, тем более что основным оружием этого Лайсандера были легкие бомбы - а честь изобретения тяжелого штурмовика принадлежит капитану русских ВВС Комарову, который установил на Дуглас с расширенным грузовым люком счетверенную зенитную установку Максим в сорок третьем году. Для справки - в нашем мире устанавливать вооружение на грузовой самолет перпендикулярно и обстреливать землю, летая по кругу - первым предложил капитан ВВС США Рональд В. Терри, инженер испытательного центра ВВС США Райт-Паттерсон. Изобретение пришлось кстати - на носу была война в Индокитае. Описываемый автором самолет сильно похож на существовавший в нашем мире южноафриканский вариант ганшипа - южноафриканцы ставили 20 мм авиапушку Маузер в открытом хвостовом люке, около нее был стрелок. Чтобы он не выпал - натягивали сетку.
        128
        Надо упомянуть, что в нашем мире англичане оставили Южный Йемен в 60-х. Это был протекторат Аден. В этом мире - англичане были вынуждены уступить русским протекторат Аден, но оставили за собой Оман. России нужен был порт Аден как место базирования флота.
        129
        Шииты.
        130
        Школы в исламе. Изначально их четыре, но на самом деле течений в исламе намного больше. Ваххабизм например - не школа, а что-то вроде секты
        131
        Иди сюда (арабск.).
        132
        Слово дукан - означает место где можно поесть и даже выпить в Афганистане. Однако англичане, нахлебавшись в Афганистане, словами из дари и пушту обозначали явления и события на всем Востоке. Именно поэтому, здесь и употребляется это слово
        133
        Друг (арабск.).
        134
        Убирайтесь отсюда (арабск.).
        135
        Правительство, ответственное не перед Его Величеством, а перед Думой. Наряду с "четыреххвосткой" - прямыми, тайными, равными и всеобщими выборами - это стало основным требованием либеральной общественности к монархии. В нашем мире - мы к этому, в конце концов и пришли. Ну, как? Хорошо стало?
        136
        Феминисткам.
        137
        Крылатые ракеты первого поколения и управляемые бомбы
        138
        Судя по фамилии - не киргиз, а этнический кипчак, опасное, воинственное и коварное племя, в свое время разбитое и почти полностью уничтоженное Тамерланом.
        139
        Есть еще один нюанс. Коровам в пищу там добавляют гашиш - и понятно, какое бывает молоко от такой коровки
        140
        Жеребенок.
        141
        Добровольцем.
        142
        Буденный, Семен Михайлович, старший унтер-офицер драгунского полка, кавалер полного Георгиевского банта, Георгиевского креста четвертой степени, начальник конной разведки полка. Изобретатель тачанки, вооруженной одним или несколькими становыми или ручными пулеметами. Офицерский георгиевский крест четвертой степени получил из рук Его Императорского Величества за отличие при штурме Багдада. Впоследствии - генерал-инспектор кавалерии, кавалер ордена Святого Андрея Первозванного.
        143
        До денежной реформы. В тридцать девятом году - старые деньги обменяли на новые один к ста.
        144
        Жалься - жалуйся. Старорусское.
        145
        Из этого региона - происходит род Бен Ладенов.
        146
        Разбираем по очереди. Куфар - безверие, недостаточная вера, утрата веры. Считается предтечей любого греха. Бидаа - нововведение, то что не предписано Кораном. Тагут - лицо, присваивающее властные полномочия и правящее не по законам шарата. В сущности любая светская власть есть власть тагута, которую мусульманин признавать не должен. Ибадат - форма поклонения Аллаху, выражения своей веры теми или иными действиями. Салат - пятикратный намаз. Закят - налог в пользу уммы, исламской общины, платится один раз в год. Джихад - понятно и без перевода.
        147
        Джахилия - невежество. Этим словом обозначается период в жизни человека, общества или страны, в котором они не приняли ислам.
        148
        Национализм.
        149
        Британцы до последнего не передавали в туземные части винтовки с настоящими оптическим прицелами, прекрасно понимая, чем это может кончиться. Использовались два типа винтовок. Первый - со спортивным диоптром, как для стрелковых соревнований. Второй - на винтовку ставился корпус оптического прицела - но самих линз в нем не было, а солдат целился по натянутому перекрестью из тонкой проволоки. Но даже так - пуштунские, пинджабские и кашмирские снайперы составляли серьезную конкуренцию британским.
        150
        Guards Machine Gun Regiment - гвардейский пулеметный полк, входил в состав Гвардейской бригады.
        151
        Хочу заметить, что в реальной Российской Империи казаки исполняли роль кого-то вроде морской пехоты США, у этих двух внешне очень несхожих подразделений есть много общего. Морские пехотинцы - перемещаются налегке, каждый - является отличным стрелком, в войнах являются ударной силой при минимуме тяжелого вооружения. Разница в том, что США - морская держава, поэтому - морские пехотинцы перемещаются на кораблях, а не как казаки - на лошадях. К сожалению, в современной России казаки за редким исключением и впрямь являются ряжеными.
        152
        Так назывался дермантин.
        153
        Суэцкий канал. В этом мире - граница Британской и Российской Империи.
        154
        Сразился.
        155
        Разделение хозяйства, в принципе - отец сыну может как дом построить, так и вообще ничего не дать при отделении. При этом, с казака не снимается обязанность явиться на службу с конем, оружием и полным снаряжением.
        156
        Моджахед в переводе - означает налетчик, грабитель караванов. Британцы подцепили это название в Афганистане, да так им и пользовались. Русские - узнают его позднее.
        157
        До 1964 года британская разведка Ми6 квартировала в здании на Бродвей-Билдингс, в 1964 году они переехали в Сенчури-хаус, шпионский дом на Вестминстер бридж роуд, 100.
        158
        Так британцы называли немцев. От "краут" - кислая капуста.
        159
        Членами профсоюзов.
        160
        Фрагмент реальной речи У. Черчилля, произнесенной на выпускном в школе для мальчиков Харроу весной 1941 года.