Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Афанасьев Александр : " Россия 2020 Голгофа " - читать онлайн

Сохранить .
Россия 2020. Голгофа Александр Афанасьев
        Враг у ворот. Фантастика ближнего боя
        2020год. Республика Татарстан.
        Ваххабизм пустил глубокие корни в сердце России. То, что вчера казалось почти невозможным, стало гибельной реальностью. Братские народы, четыреста лет мирно жившие бок о бок, стали врагами. Вспыхнула новая Гражданская война, по масштабам напоминающая ту, что отгремела в двадцатом веке. И как обычно, на этой войне не было героев и антигероев, а было лишь бессмысленное братоубийство… Но кто виноват в этой войне? Русские? Татары? Кто стоит за кулисами резни, управляя исламистскими боевиками, как послушными марионетками? Ответ есть, но он далеко не всем может понравиться…
        Александр Афанасьев
        Россия 2020. Голгофа
        Афанасьев А.
        
        
        )
        Лег над пропастью русский путь
        И срывается в бездну даль.
        Русский русского не забудь.
        Русский русского не предай.
        Не ступили бы мы за край,
        Да подталкивают враги.
        Русский русского выручай.
        Русский русскому помоги.
        Грелась тьма у моих костров.
        Никого корить не берусь.
        Но вставая из тьмы веков,
        Русской силой держалась Русь.
        Отслужила свое хлеб-соль.
        Мир не стоит нашей любви.
        Русский русскому, как пароль,
        Имя нации назови.
        Перешел в набат благовест,
        И нельзя избежать борьбы.
        Могут вынести русский крест
        Только наши с тобой горбы.
        Русским духом, народ, крепись
        У последней своей черты.
        Русский русскому поклонись.
        Русский русского защити,
        Душу русскую сохрани,
        Землю русскую сбереги,
        В окаянные эти дни
        Русский русскому помоги!
        Владимир Борисов Русский- русскому
        Эта книга написана на злобу дня. Как ответ на слова одного русского националиста, который считает, что нам надо уйти с Кавказа и обратить свое внимание на братские, славянские республики- Украину и Белоруссию. Точно таких же взглядов придерживаются и люди с другой стороны политического спектра- либералы, левые, это я вижу в своем ЖЖ. Удивительный и, на мой взгляд, гибельный для России консенсус.
        Я прошу вас всех, тех, кто будет читать эту книгу, задаться одним простым вопросом: а зачем наши прадеды и деды покоряли Кавказ, громили Крымское ханство? Ведь у России уже тогда было достаточно земли, Россия даже без колоний стояла в первом ряду крупнейших государств мира, в одном ряду с Англией, крупнейшей колониальной империей, которая когда-либо существовала! Ради чего они проливали кровь в этих неплодородных, проклятых горах?
        Я отвечу вам на этот вопрос. Ради того, что иначе- нельзя. Они понимали то, чего не понимаем мы: если ты не идешь на войну, война придет к тебе в дом. Если ты не пойдешь, не замиришь Кавказ- Кавказ придет к тебе, отнимет твою землю, твою семью, твою жизнь. Стех пор мало что изменилось- просто сейчас набеги не конные, кавказцы приезжают в Москву и совершают там преступления. Режут, грабят, убивают, насилуют. Кому надо- тот найдет конкретные дела, право же- не буду приводить здесь конкретные примеры, список длинный. Наши деды шли на Кавказ ради того, чтобы установить там наш, русский закон, русский порядок, чтобы выжечь бандитские гнезда, уничтожить бандитских атаманов и их ватаги и принести в конечном итоге мир на русскую землю. Иим это удалось: только когда разгромили Крымское ханство, только когда оно перестало существовать- прекратились регулярные набеги на Москву. Мы же словами «отделим Кавказ» не только предаем своих дедов и прадедов, предаем пролитую там кровь- мы обрекаем наших детей на то, чтобы жить под постоянным страхом похищения, убийства, бандитского набега. Мы снова продаем право
первородства за чечевичную похлебку. За сытный кусок, за спокойствие сейчас- некоторые из нас готовы продать будущее своих детей и своей Родины.
        Но здесь я не буду писать про Кавказ.
        Я хочу обратить ваше внимание, господа, на то, что происходит совсем не на Кавказе. На то, что происходит почти в самом центре России- в Татарстане. Отом, что новый Кавказ потихоньку зреет там. Что он вызревает у нас под боком, в течение уже двадцати лет, вызревает тихо, но неотвратимо. Яприведу только несколько строк из статьи корреспондента «Московского комсомольца» Дарьи Асламовой, чтобы всем стало понятно, до чего ситуация дошла уже сейчас.
        - На юге Татарстана и особенно в соседней Башкирии есть лесистая и гористая местность, где можно укрыться. Для ваххабитов административных границ не существует. Внаших условиях делается упор на создание городской партизанской герильи, которая запугивает традиционное духовенство путем терактов. Идет активная религиозная миграция кавказцев в Поволжье. Переезжают с Северного Кавказа именно «лесные» или люди, связанные с ними. Почему? Впрошлом году Доку Умаров, лидер ваххабитского виртуального государства Имарат Кавказ опубликовал фетву, что татар надо поднимать на джихад. Пора, мол, фронт вынести за пределы Кавказа. Он призвал моджахедов осуществить хиджру (переселение) в «вилайет Идель-Урал». «Лесным» идея пришлась по душе. Ваххабитов здесь не прессуют. Прекрасные условия. На людей религиозных смотрят с почтением, в различия и тонкости не вникают. Молится человек, ну и отлично. Здесь «лесные» начинают проповедовать вмечетях и женятся на местных татарках, которые обычно становятся вторыми женами.
        Субкультура джихада стремительно входит вмоду в волжских городах. Молодые люди слушают известного чеченского барда Тимура Муцураева, который, кстати, поет на русском. Его часто называют Высоцким ваххабизма. Это такой исламский шансон- описание мученичества моджахедов, подвиги шахидов, романтика подполья. Модным считается кавказский стиль поведения- агрессия, нахрапистость, вызывающая резкость манер. Доходит до смешного: татары учатся танцевать лезгинку!
        «Вилайет Идель-Урал». Это есть уже сейчас. Это- наше будущее, если мы не проснемся, не посмотрим, что происходит, и не остановим это. Одна из самых благополучных, экономически развитых и процветающих республик России может в течение нескольких лет превратиться во второй Дагестан в самом сердце России.
        Как это произойдет? Да просто. Дагестан ведь тоже не всегда был таким, там на пляже, рядом с отдыхающими стоят экранопланы, обломки великой империи- и те, кто отдыхает, даже не представляют, что это за птицы, медленно разрушающиеся под каспийским солнцем. Начнутся теракты. Начнется запугивание и выдавливание русских- и не только русских, но и татар, которые против всего этого. Начнется криминал- когда бизнесмен вдруг получает флешку, а на флешке человек в черной маске и на фоне черного флага рассказывает ему, в какую школу ходит его дочь, и о том, что немусульмане на мусульманских землях должны платить джизью, налог на неверных. Бизнесмен испугается и уедет, работы не станет, все больше и больше молодых людей будет оставаться без работы, а отсюда прямая дорога в подполье. Подполье существует не просто так: найдите эту статью, прочтите ее. За всем этим стоят вполне конкретные интересы, конкретная страна: Саудовская Аравия. Лопающаяся от нефтедолларов ваххабитская монархия, которой нетрудно выделить и миллиард долларов на финансирование подполья в России. А реальность нынешнего мира такова, что за
миллиард долларов можно поджечь даже сверхдержаву.
        Я обращаюсь к русским и говорю им: вставайте! Набат уже бьет, бандиты, террористы, ваххабиты - уже здесь. Совсем рядом, в центре России. Если мы, русские, не объединимся, не возьмемся за руки, не наведем порядок- у нас не будет страны. Не будет России.
        Я обращаюсь к татарам, которые живут в Татарстане и за его пределами, и говорю им: вставайте! Бандиты уже в вашем доме. Не обращайте внимания на то, что они религиозны, не верьте тому, что они говорят. Я не раз был в вашей республике и знаю ваше гостеприимство. У вас хороший город и хорошая жизнь. Вы хорошо трудитесь и хорошо живете. Неужели вы позволите отнять у себя все это? Не верьте, не соглашайтесь, не идите на компромисс, не обменивайте нормальную жизнь на воздушные замки. Не позволяйте чужакам, пришедшим с лживой улыбкой, поджечь ваш дом. Изгоняйте чужаков туда, откуда они пришли. Мы, русские, и вы- татары- жили в одной стране четыреста лет, и жили мирно. Неужели сейчас мы позволим кучке лесных бандитов отнять у нас мирную жизнь?
        Я обращаюсь к русским националистам и говорю вам: вы вообще о чем, братья? В чью только голову пришла идея бросить Кавказ? Вы что- не видите? Не понимаете? Кавказ УЖЕ СЕЙЧАС- идет к нам. Он уже пришел, пришел в самый центр России. Татарстан, Башкирия- что дальше? Александр Александрович Тихомиров, он же Саид Бурятский- Че Гевара русского джихада. Это уже здесь, от этого не отгородиться стеной, не отгородиться границей, это не остановят никакие границы. Мы сможем жить без Кавказа, но Кавказ не сможет жить, не грабя нас. Если мы готовы взять власть в стране, мы должны быть готовы навести порядок на Кавказе, иначе никак. Как вообще вы додумались до такого - оторвать кусок от своей РОДИНЫ?
        Я обращаюсь к татарским националистам, к националистам Идель-Урал (уральским самостийникам) и говорю им: хорошо подумайте, что вы сейчас делаете. Кровь в Нагорном Карабахе начала литься с того, что местным захотелось более мощную телевизионную антенну, чтобы принимать передачи из Армении. Конфликт не решен и сейчас, более того- через пятнадцать лет мира там вновь вот-вот может начаться война. Неужели это стоило того? Неужели вы думаете, что отделитесь вы- и ваххабиты будут с вами разговаривать? Висламе асабия (национализм) один из самых опасных грехов, наказание за это- удар мечом по шее. Это ждет вас- если вам не дай бог удастся отделиться.
        Я обращаюсь к либералам, которые с белыми лентами стоят на площадях. Да, я знаю, что наверху много продавшихся и оскотинившихся ублюдков, но большинство из тех, кто идет на Болотную площадь, просто хочет жить в лучшем государстве, чем то, в котором они живут сейчас. И я говорю вам- вы имеете право на свое мнение, но посмотрите на тех, кто вас ведет. Вас ведет Навальный, который ни слова не хочет говорить о том, что он намерен делать- при этом он явно нацелен на власть. Это еще полбеды. А вот Сергей Удальцов, которого вы считаете героем, «светится» на митингах в Казани в компании не только татарских националистов, но и откровенных ваххабитов, бандитов и террористов. Неужели ради победы вы готовы развалить страну? Неужели ради победы вы готовы объединяться с теми, кто считает вас неверными и готов вас резать? Неужели вы готовы идти вслед за людьми, которые ведут Россию в пропасть? Я не верю в это.
        Эта книга- для всех. Я хочу показать, что может произойти, если долго раскачивать лодку и в конце концов - раскачать ее. Это - в какой-то степени- мой джихад. Пока словом. Точнее - это антиджихад…
        ПРОЛОГ
        И где бросок, и где удар,
        Где сердце- тетивой
        Последний сон, предсмертный дар,
        Последний выбор твой.
        Есть плаха, есть последний бой,
        Есть право выбирать -
        И будет боль твоя с тобой,
        Но после- будет рай.
        Александр Уваров Кавказ-Центр
        Конец мая 2020 года
        Россия, Ижевск
        Татар-базар
        Начиналось это утро как обычно. Как обычно в последнее время…
        Хорошо, что у них теперь был амир. Самый настоящий амир, не какой-то там засиженный уголовник и не начитавшийся из Интернета сопляк, аамир, прошедший через джихад в Имарате Кавказ и теперь приехавший на свою Родину, чтобы избавить ее от сапога русского оккупанта. Без этого было… как-то не то. Да и перед стариками стыдно, им не объяснишь про джихад. Заскорузлые они, старые, привыкшие к господству неверных. Говорят, стариков надо уважать, но как уважать, если они привыкли жить под русским сапогом, а? Как уважать, если они называют воинов, вышедших на пути Аллаха, бандитами?
        Хорошо, что амир сказал, что почитание Аллаха- выше почитания стариков и слово Аллаха- важнее слова стариков. Ато совсем нехорошо было бы. Стыдно…
        Был конец мая две тысячи двадцатого года. Вообще-то это было двадцать третье Рамадана одна тысяча четыреста сорок первого года хиджры, по правильному календарю, по мусульманской лунной хиджре, но календарей не было, да и как-то привычнее было измерять свои дни на Земле старыми месяцами и годами. Потому что если делать по хиджре, то непонятно даже, когда собственную днюху праздновать. Все так и делали…
        Это был год конца Русни. Год начала перемен, какие бывают только раз в тысячелетие, таких же перемен, как во времена Газавата или когда мусульмане захватили Константинополь и уничтожили Восточный Рим. Долгие сорок лет джихада, начавшиеся еще в восьмидесятые, в Афганистане были близки к концу, и мусульмане были в шаге от того, чтобы установить Шариат Аллаха на всей территории Русни. Изаполучить ядерное оружие, чтобы покарать огнем всех неверных, где бы те ни находились, чтобы свершилось пророчество о Часе инастало время Суда. Где каждый получит по заслугам.
        Но у молодых муджахедов в Ижевске были и другие, более приземленные цели…
        Какие? Немного терпения, об этом чуть позже.
        Когда на землю Поволжья пришел джихад, сначала они не знали, что делать. Были сами по себе, у них даже Коран был только один на всех, а других книг, какие нужны были моджахеду, не было вовсе. Иоружия почти не было- только два ружья, еще Ислам у отца стащил одно потом, три травмата, палки и ножи. Для джихада- совсем не густо.
        Работы почти не было, народ собирался у ижевской соборной мечети- теперь была и другая мечеть, новая, в центре города, за рынком, но люди собирались тут, потому что старая соборная мечеть была на Татар-базаре, прямо в центре татарского анклава в Ижевске. Аехать в центр… и денег не особо много, да и нехорошо как-то.
        Старики, взрослые люди с тревогой вслушивались в новости, спорили, обсуждали, жадно слушали любого очевидца, какого удавалось найти. Не одну сотню лет- татары, удмурты, русские- жили вместе в этом родниковом краю. Селились рядом, пахали хлеб, работали на заводах. Икогда Удмуртию присоединили к Татарстану- мало кто из русских стал протестовать, и из удмуртов тоже. Такая мысль витала в воздухе давно: республика маленькая, управление ею не очень хорошее, промышленность растащили в девяностые, а про Татарстан если что и слышали, так то, что там Шаймиев строительство развивает, всю Казань перестроили, что все заводы работают, что бизнес не обирают, что чиновничество не такое жадное. «Неплохо было бы и нам так жить!»- так думали все, и русские, и удмурты, и татары. Асейчас- когда Татарстан провозгласил суверенитет и отделился от России- ижевские татары не хотели идти в центр еще и потому, что чувствовали стыд перед своими соседями: перед русскими, перед удмуртами, перед другими татарами. Сними никто не посоветовался, все решили в Казани. Да и не хотелось идти в новую мечеть, там народ темный,
подозрительный. Азербайджанцы с рынка, таджики, еще какие-то… непонятно какие. Уж лучше здесь, в родной, привычной мечети…
        А было все хуже и хуже. Деньги непонятно какие. Работы нет. Доллары уже по пятьсот с лишним на базаре меняют. Кто-то уже бросал все и уезжал куда глаза глядят. Кто-то скупал квартиры за бесценок. Бывало уже и такое, что вышвыривали силой.
        Потом грянула революция в Москве, и покатилось по необъятной русской земле красное колесо…
        У пацанов было свое. Еще до революции- ходили драться. Как-то так получилось, что молодежь раскололась первая: татары собрались в татарские группировки, русские- в русские. Удмурты даже свои банды не смогли собрать, так и присоединились к русским. Дрались пока на палках, на камнях, на травматах. Милиции денег не платили, она только и существовала за счет того, что обирала торговцев. Делать это становилось все сложнее и сложнее, а на пацанские драки внимания никто не обратил.
        Тогда- перед самой революцией- к ним приехал амир Ильяс.
        Он был не таким, какие бывают амиры на Кавказе… скорее он был похож на чеченского боевика из девяностых: упитанный, бородатый, уверенный всебе, завидный жених- когда такие спускались сгор, полсела сбегалось, выдать дочь за боевика считалось удачей. Это потом все изменилось… в середине десятых, на двадцатый год джихада, обычный амир- это нервный, с желтым от давно посаженных бесчисленными ночевками на холодной земле почек лицом и сальной бородой, нервно хватающийся за автомат на каждый звук, уставший от бесконечной охоты, смены явок, перемещения по лесам, предательства. Но Ильяс захватил только самый конец джихада на Кавказе- когда Русня уходила, а кавказские моджахеды шли следом, кусая за пятки. Он был сыном победы, плодом победы- и приехал сейчас сюда, на свою родину, чтобы и здесь установить Шариат Аллаха. Унего был автомат, патроны, мешок с нужными моджахеду книгами и деньги- несколько десятков тысяч долларов США. Солидно по любым меркам.
        Каким бывает настоящий джихад- он не знал ирассказать пацанам не мог. Да они особо и знать не хотели. Для них это было круто, вызывающе нагло и дерзко, по-пацански. Про то, что джихад- это смерть близких друзей, постоянная погоня за спиной, предательство- они знать не хотели.
        Ильяс собрал их и сказал, что не дело моджахеду жить дома. Какой же это джихад тогда получается, если моджахед живет со своими родителями. Иони послушались его, сняли на деньги из небольшого общака дом, в нем и прожили до революции. После революции они перебрались в особняк в коттеджном поселке рядом с Татар-базаром. Владельцу они отрезали голову.
        Потом Ильяс сказал им, что не дело моджахеду ходить и драться, тем более драться с неверными. Моджахед не должен драться- моджахед должен убивать.
        Тогда они забили стрелку одной из самых дерзких подростковых группировок города- Металлургу. Бывали времена, когда они собирались на замерзшем зимой пруду- татары с одной стороны, а Металлург с другой, потом начинали драться. Теперь они забились на нейтральной территории, в Генеральском саду.
        Ильяс был с ними. Металлурговские приехали на десяти машинах, в основном старые «девятки» и«десятки»- их было больше, у них были палки и травматы. Но Ильяс бросил гранату и открыл огонь из автомата по машинам. Русисты этого не ожидали и бросились бежать по улице Максима Горького в свой район, бросив три машины, убитых и раненых. Ильяс приказал каждому из них взять нож и добить раненого русиста. Иони сделали это, а кто отказался, тот стал шестеркой, шипаком.
        Тогда они поняли главное- если у тебя есть сила, то ты должен быть готов ее применить. Немедленно и без разговоров. Бить со всей силы, не задумываясь о последствиях. Иесли у тебя есть сила, если ты готов убить- противник это видит иуступает тебе без боя. Именно поэтому джихад, про который десять лет назад никто не слышал, теперь шел на половине европейского континента ипо всей Африке…
        Потом Ильяс сказал, что «нехорошо, когда у моджахедов нет оружия, что у каждого моджахеда должен быть автомат». Тогда они разработали план, подстерегли в засаде ментов, убили их и раздобыли три автомата. Потом напали на отделение полиции в Якшур-Бодье…
        Потом Ильяс сказал, что надо раздобыть денег на джихад. Адля этого- надо брать закят с правоверных, джизью с неверных и сделать так, чтобы у каждого моджахеда была хорошая машина, потому что моджахед должен жить лучше любого правоверного и тем более- лучше любого неверного. Решением этой проблемы они сейчас и занимались…
        Почему они пошли за этим человеком? Почему они отринули то, что сказали им родители, что сказали им старики, что говорил мулла в старой татарской мечети? Авот представьте себе- вам семнадцать лет, и вы каждый день слушаете муллу, родителей, стариков о том, что должны хорошо учиться, потом работать, возвращаться домой не поздно, и так далее и тому подобное. Апотом кто-то другой приходит и говорит вам, семнадцатилетним пацанам, что им принадлежит весь мир. Что они сами должны взять то, что им понравится. Что они сами должны устанавливать законы, а не подчиняться тем, которые написаны до них. Ну, икого вы будете слушать?
        Правда, этот человек не сказал, какова будет плата за этот новый мир. Аплата всегда- жизнь.
        Вчера- на обратном пути из города, в самом начале улицы Азина они увидели девушку. Это была «русский бляд», она не носила никаб- положенное по шариату одеяние, и значит, с ней можно было делать все что угодно. Ее привезли в коттеджный поселок и все вместе изнасиловали. Потом пристегнули наручниками к трубе в подвале. Что с ней делать, они не знали, потому что больше она ни у кого вожделения не вызывала, а кормить ее тоже не хотелось. Решили, что сегодня они попробуют найти еще один «русский бляд», и если найдут, то эту зарежут, а если нет- придется пока довольствоваться этой б… Ильяс сказал, что каждый правоверный может иметь четырех жен и сколько угодно наложниц- рабынь. Мысль про рабынь молодым моджахедам понравилась.
        Так за месяц в пригороде Ижевска, в коттеджном поселке возникло то, что на Кавказе сплошь и рядом. Большой дом, оружие, бойцы. Вподвале заложники, с доходов от которых кормят бойцов. Пока заложников не было- бардак был, да и денег от джизьи хватало. Но азеры тоже собирали джизью, и могло так получиться, что скоро придется брать заложников.
        Утром они совершили положенный намаз, потом поели, потом Ильяс поставил боевую задачу. Надо было вывезти склад, который они нашли вКлючевом поселке, Ильяс сказал, что это дорогие вещи и он сможет выгодно толкнуть их на Кавказ. Оборудование для бурения, в Ижевске его делали. Правда, ехать через весь город, но это ничего. Весь джамаат он разделил на две группы- одна должна была ехать туда на «Газели» и на «Фиате», встать там и смотреть, чтобы никто не позарился на эти вещи. Асам Ильяс с другой половиной джамаата должен был найти машины, рабов, чтобы грузить, и приехать туда следом. Думали- стоит вывозить или не стоит, может, просто склад охранять, но решили все же вывезти…
        Первым должен был идти Нагим со своими людьми. ИИльяс со своими. Всего шестеро в каждом джамаате, джамаат был разбит на шестерки, потому что опыт джихада на Кавказе показал, что это есть наиболее правильное разделение людей в джамаате, шестерка мобильна и может иметь сразу два вида группового оружия, например, пулемет иавтоматический гранатомет. Ни того, ни другого у джамаатов не было, но это пока.
        Нагим и его люди ездили на «Газели», с которой они «ссадили» русиста, обычном фургоне. На водительском сиденье еще оставались следы крови этого русиста…
        - Харэ на газ давить, да!- вызверился Нагим, сидевший на пассажирском сиденье, справа- впереди. Сын водителя, он сам мог бы вести машину, но это было бы ударом по его авторитету. Командир ничего не делает сам- командир командует.
        Сидевший за рулем Милленур виновато пожал плечами. Он был туповат и потому с детства следовал за Нагимом, который жил неподалеку. Да Нагим и побогаче был- у отца две фуры, на одной из них сам ездит, на другой- дядя. Но Милленур был сильным как бык, ходил в качалку и терпеливо сносил все наезды Нагима, поэтому Нагим держал его рядом с собой…
        - Осторожнее ездить надо. Подвеску перебирать заставлю…- сказал Нагим, неосознанно копируя отца.
        Они ехали по татарбазаровской улице, плохо мощенной и ухабистой. Люди- женщины, идущие в магазин, чтобы посмотреть на новые ценники и, возможно, что-то купить, старики- поспешно отступали, прижимались к стенам, к оградам, видя «Газель» со следами от пуль на крыле…
        Нагим посмотрел в большое, лопоухое зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что машина Ильяса следует за ним…
        Выехали на Азина- узкая, длинная, как кишка, срезкими поворотами и затяжными подъемами улица, идущая через весь Татар-базар и выходящая на стратегическую трассу Ижевск- Казань и дальше на Москву. Дорога была всего двухполосной, то есть одна полоса в каждом направлении, и в мирные времена она всегда была забита транспортом. Сейчас транспорта было совсем не много, бензин был совсем неподъемен по цене, да и не купить нигде- такие, как они, заливались бесплатно, а владельцы заправок от этого сворачивали торговлю. Зато было другое- если раньше все ларьки, киоски снесли, то теперь они появились как грибы после дождя и на остановках, и в других местах. Торговали всем чем угодно, в основном одеждой и самодельной, немудреной едой. Увидев идущую машину с простреленным крылом, отворачивались, нервничали, некоторые прикрывали свой товар. Аторговали многим, в том числе и харамом…
        Нагиму нравилось, как люди его боятся. Ему было всего девятнадцать лет, и в другое время он стал бы кем-то- с машиной, с домом- годам к сорока, если вообще стал бы. Атут в девятнадцать лет он был хозяином. Хозяином этого района, этого города, этой земли. Ильяс научил его- «если тебе что-то нужно: иди и возьми это. Неверные слабы, разобщены и боязливы, чаще всего они просто предпочтут не нарываться на конфликт и промолчат. Твой путь- это путь Аллаха, и потому будь готов принять шахаду в любой момент, ведь моджахеда ждет рай, в то время как неверного на том свете ждет огненный ров, и вот ему-то надо бояться…»
        Проехали перекресток. Проехали мимо районной администрации- теперь там располагался ТОЦ[1 - Татарский общественный центр- известное гнездо сепаратизма.]. Дальше дорога резко уходила вниз и вправо, к железнодорожным путям…
        Проехали мимо бывшего казино «Шарк клуб», превращенного в гостиницу. Прогремели через железнодорожные пути- тут они шли парой, одни за другими. Проехали мимо бывшего завода «Редуктор», превращенного в торговый центр- там стоял смотрящий от общины Ильгиз со своими людьми. Махнули друг другу рукой и даже улыбнулись, хотя отношения между ними были не очень. Дело в том, что Ильгиз- бывший мент, унего частное охранное агентство, обученные охранники, оружие- теперь он владелец большинства тех мест, которые раньше только охранял. Но вот грабить он не давал и не платил ни джизью, ни закят по праву сильного. Ильяс сказал, что они его потом, позже убьют, пока убивать других татар нельзя…
        У «Ижстали» повернули направо, в гору, на знаменитый Долгий мост, один из символов Ижевска. Тут раньше пробки постоянно были, несмотря на то, что дорога широкая, но сейчас пробок не было. Машин мало было, и они газанули, увеличивая скорость. Дальше надо было свернуть направо, на Карла Маркса, чтобы потом на круге уйти на Удмуртскую…
        Нагим насвистывал, придерживая коленями короткоствольный автомат.
        Место тут опасное, перед поворотом надо сбрасывать скорость- поворот резкий, можно и перевернуться ненароком. Милленур лихо вылетел с виража на восьмидесяти, и тут в ветровое стекло влетел камень. Нагим как раз включил погромче музыку- Тимур Муцураев пел про джихад, про правоверных и про бои с русистами, и он подпевал, притоптывая ногой. Надо было тормозить… но машина почему-то не тормозила, так и шла с горки, еще и разгоняясь. Только когда машину ощутимо повело влево, Нагим повернулся и увидел, что влобовом стекле как раз напротив водительского места аккуратная дырка с разбегающимися от нее лучами, и через стекло ничего не видно, потому что оно еще и красным сильно заляпано… Машина все сильнее заворачивала влево на скорости, грозя перевернуться, Милленур лежал, навалившись на руль, наверное, мертвый. Нагим не знал, что в таком случае делать, и сделал то, что первое пришло в голову: схватился за руль и изо всей силы потянул на себя. Но тут такая же дырка появилась уже напротив него в лобовом стекле, и он уже не мог выправить машину. Неуправляемая «Газель» подломилась на правый бок и,
кувыркнувшись, поползла по асфальту с искрами и душераздирающим криком рвущегося металла…
        Вторая машина- старый «Фиат Дукато», который тут рядом собирали в Елабуге, начал тормозить, когда спереди, от недавно построенного на месте снесенных деревяшек торгового центра, ударил ручной пулемет. Легкие, быстрые пули пробили кабину водителя, и машина пошла юзом…
        - Пулемет! Пулемет!
        Сидевший сзади Мирхам рванул за ручку боковой двери, вывалился наружу, но скорость еще была пятьдесят, не рассчитал и закувыркался по асфальту, потеряв автомат и что-то крича. Кричал и раненый Зайдулла, а Джамиль сидел на полу грузового отсека и громко молился Аллаху, истерически выкрикивая нужное ду’а о том, что правоверному не нужно никакого защитника, кроме Аллаха. Джамиль был из них самым верующим, он даже русскую б… вчера отказался насиловать из-за этого. Исейчас он ожидал воздаяния за свое должное поведение, но воздание не приходило. Очевидно, правоверному помимо заступничества Аллаха не помешало бы раздобыть где-нибудь бронежилет, но он этого не знал и сейчас расплачивался…
        На опустевший перекресток выехали две машины: небольшой корейский внедорожник и милицейский «Форд Фокус» с молчащей сиреной. Из машин полезли вооруженные люди…
        - Ястреб, я- Первый. Ястреб, я- Первый, как слышишь?- вышел в эфир командир группы, высокий, наголо бритый здоровяк в камуфляже «Серый волк».
        - Отлично слышу…- раздался голос снайпера,- вижу вас на одиннадцать.
        - Принял. Движение есть?
        - Так точно, на двенадцать. Дух пытается скрыться, бежит к ТТУ[2 - Трамвайно-троллейбусное управление, оно как раз у самого Долгого моста.].
        - Делай.
        - Есть.
        Выстрела не было слышно, но хромающий, приволакивающий ногу, потерявший автомат и думающий не о джихаде и не о шахаде, а о том, как спастись, ободранный ваххабит полетел на асфальт от сильного удара пули в спину.
        - На минус.
        - Секи мост. Пойдем слева.
        - Ястреб, принял…
        - Яр- со своими на месте. Секите Маркса. Димон, смотри по Горького. Остальные вперед.
        Небольшая группа двинулась вперед, двинулась грамотно, прикрывая друг друга, отслеживая каждый свой сектор и не отвлекаясь на чужой. Обвешанные «по самое не балуй» гладкоствольные Вепри указывали на то, что помимо милиции в облаве на волчат участвуют и неравнодушные граждане. Впрочем, гладкий Вепрь та еще штука. Особенно со «спортивным», барабанным двадцатизарядным магазином…
        - Движение справа!- резко сказал один из «спортсменов», у которого на поясе висели длинные, десятизарядные магазины со спортивными стальными зажимами…
        - Тима, Лузга, проверьте. Осторожно.
        - Есть.
        В отличие от «Газели» «Фиат Дукато» не перевернулся, несмотря на то, что пострадал сильнее. По мере приближения был все лучше слышен нудный и мерзкий речитатив на арабском…
        - Командир…
        - Стоп.
        - Кончаем?
        - Залечь!
        Бритый здоровяк приблизился к фургону- дверца была распахнута, какой-то урод нудно долдонил первую суру Корана на арабском. На нем была простая рубашка, и было видно, что пояса шахида на нем нет.
        - Выйти из машины, руки на капот нах!!!
        …маалики иауми-ддиин…ияаака н’абуду уа эияака наста’эин…[3 - Первая сура Корана, аль-Фатиха, транскрипция с арабского.]
        - Б… вышел из машины!
        … эхьдина-ссъираата-л-мустакъиим… съираата-ллазъиина ан’амта алаихьим гъаири-л-магъдууби алаихьим уа ла ддъаалиин…
        Капитану надоело это слушать, он протянул руку и вытащил богомольного молодого моджахеда из машины. ВМахачкале милиционер никогда не осмелился бы сделать такое, там безопасно приближаться только к трупу, живыми уже давно никто и никого не берет. Но тут обе стороны еще были непуганые…
        Для профилактики капитан ОМОНа влепил расслабляющий, а когда начинающий моджахед растянулся на асфальте- еще и поддал ногой…
        - Так, б… По-русски понимаешь? Ахьа г’асскхи мотт буьйци?[4 - Ты говоришь по-русски? (чеченск.)]
        В ответ правоверный продолжал что-то бубнить.
        - Ясное дело…
        Капитан достал револьвер и аккуратно выстрелил правоверному в каждое колено. Правоверный взвыл, как грешник в аду…
        Да… револьвер был травматическим, модель «Гроза». Такой покупали многие, в полиции, в ОМОНе… Ситуации всякие бывают, если применять боевое оружие, потом не отпишешься, а то и в суд пойдешь. Атравмат… прокуратура даже не проверяет случаи его применения, считается, что в данном случае применения оружия просто не было.
        Чтобы бандиту лучше думалось, капитан поддел его ногой.
        - Слышь, правоверный. Мне плевать, по ходу, знаешь ты русский или нет. Если не знаешь- тебе же хуже. Унас там, по ходу, свинокомплекс «Восточный». Туда тебя отвезем и свиньям скормим. Секешь тему, козел?
        Подбежал один из милиционеров. Тьфу, полицейских…
        - Тащ капитан, в «Газели» все чики-пуки. Двое двухсотых, четверо трехсотых, тяжелые…
        Капитан кивнул.
        - Глянь, нельзя ничего сделать? Молчит, как партизан на допросе.
        - Есть…
        Полицейский посмотрел на подвывающего от боли у ног моджахеда, поддал ему ногой, для профилактики. Потом нагнулся, обшмонал карманы, достал дорогой коммуникатор. Потыкал, нашел номер, затем достал свой. Сотовая связь еще работала…
        - Але… Лен, ты? Леночка, родная, сделаешь деталировку прямо щас? Ну да, да… работу знаешь. Давай… диктую…
        Из расстрелянной снайпером «Газели» моджахедов уже вытащили. Рядом положили их оружие, в том числе два короткоствольных автомата, впросторечье «ксюхи».
        Капитан посмотрел на автоматы. Затем на своего подчиненного.
        - Они самые…- ответил на невысказанный вопрос подчиненный,- я по связи пробил. Девятнадцатый экипаж они, похоже, кончили…
        Капитан посмотрел на бандюков. Затем расчетливо ударил одного из них в бок, по ране. Тот захрипел.
        - Тащ капитан…
        Милиционер показал на собравшихся вокруг людей. Движение почти встало… Хрен знает, что будет, если телеги начнут писать. Даже по нынешним, откровенно беспредельным временам.
        - В наручники их и в багажник. Дим, подгони фургон.
        - А если подохнут?
        - Подохнут- закопаем. Имашины, б… уберет отсюда кто-то или нет?
        - Тащ капитан…- подбежал милиционер, которого оставили у «Фиата»,- мобила его. Вкармане нашел.
        - И что?
        - Я деталировку сделал! Знаю, где они пасутся…
        Глаза капитана нехорошо заледенели.
        - И где?
        - Аллах Акбар!
        Бронетранспортер, своим острым носом только что обваливший часть кирпичного забора, отпрянул, словно испугавшись этих слов…
        Во двор уже летели шашки, отплевываясь белым, густым дымом.
        - Приготовились. Как эти шакалы пойдут- стреляйте все! Все разом, просто стреляйте, даже не глядя куда.
        - Надо воды! Воды!
        Амир Иса, выглянув на улицу, тут же отпрянул. Снайперская пуля ударила в стену…
        - У нас эта б… есть!- прокричал кто-то.- Надо ее щитом поставить!
        - Русисты и ее пристрелят.
        - Нет… Иди, приведи…
        Пацан, который еще не отрастил бороду, но уже гордо носил автомат, побежал к лестнице, но тут же вынужден был залечь. Снайпер едва не достал иего.
        - Они нас всех перебьют!- закричал Сулейман, самый младший из всех, ему было только лишь пятнадцать с небольшим.- Почему они не говорят с нами?
        - Они боятся…
        - Да?!
        Стукнул выстрел. Сулейман закричал, и Ильяс вторым выстрелом добил его.
        - А если кто будет вносить смуту в умму, то ударьте его мечом по шее,- сказал он,- мы можем сегодня принять шахаду, если того пожелает Аллах. Мы можем остаться в живых и дальше идти по пути джихада. Но клянусь Аллахом, сегодня снами не произойдет ничего такого, что не предопределено Аллахом. Поэтому сражайтесь и умирайте как мужчины…
        Артур, парень, которого послали за заложницей, спустился в подвал по винтовой лестнице ставшего враз чужим дома. Русская б… лежала в углу, грязная, не вызывающая никакого вожделения. Увидев Артура, она зашевелилась, стараясь спрятаться. Это вселило хоть немного уверенности в парня, который не хотел умирать, но знал, что, скорее всего, втечение ближайшего часа умрет.
        - Вставай, с…а!- сказал он по-русски и отстегнул наручник.
        Женщина не вставала, она жалась к стене, не понимая, кто она и что она делает…
        - Вставай…- Он взвалил ее и начал толкать вперед, следя, чтобы она не скопытилась. Здоровая корова…
        - Пошла…
        Лестница была неудобной. Узкая, винтовая, совсем не приспособленная, чтобы переть по ней глупую русскую с…у, которая еле на ногах стоит. Исамому подниматься, и еще ружье нести.
        А в затемненном холле уже были гости. Гости вчерных бронежилетах, в касках, которые не пробить пулей, и с автоматами, которые выплевывают в цель полкилограмма стали в минуту. Сэтими людьми не договориться, не поставить им условия, не вымолить прощения, и они не играют в открытую, грудь в грудь, кость в кость. Они пришли сюда, чтобы отнимать жизни профессионально, быстро и без какого-либо шанса ответить. Красные точки лазерных прицелов жадно искали цель, глупая русская с…а закрывала обзор и не давала стрелять, иАртур понял, что прямо сейчас умрет.
        И он откинул женщину в сторону.
        - Аллах Акбар!
        Удивительно, но пули не убили его сразу, хотя ибыли точны. Последнее, что он слышал, был приказ, произнесенный кем-то: живыми не брать…
        Бронетранспортеры ворочались в узких улицах коттеджного поселка подобно выбросившимся на берег китам. Пахло дизельной гарью, порохом и кровью…
        Из разгромленного дома выносили тела. Складывали во дворе на брезент. Все это происходило и раньше, но в двух тысячах километров отсюда…
        Собирались люди. Их не пускали за оцепление…
        Лысый здоровяк попытался достать сигарету, но смял ее непослушными, онемевшими пальцами и спроклятием растоптал всю пачку. Он курил с десяти лет, сейчас вел беспощадную борьбу с этим спеременным успехом…
        Крик привлек его внимание. Уоцепления скандалили женщины. Он подошел послушать.
        - Что здесь происходит?
        Ответа не было. Две женщины, обе в истерике.
        - Б… кто-то по-русски может сказать, что происходит?
        - Это Айшат…- негромко сказал стоящий рядом старик,- у нее сын был… с этими.
        - Сын…
        Капитан хлопнул по плечу солдата, который сейчас поддерживал порядок на улице вместе с полицией.
        - И пропусти этих троих…
        Женщины бросились к разгромленному дому. Старик и капитан пошли следом, медленнее, как подобает мужчинам…
        В разгромленном дворе трупы лежали в ряд. Женщины стали срывать брезент с каждого, потом с криком и визгом упали около одного. Та, что постарше, с криком билась на земле, потом бросилась на одного из милиционеров. Все это было ираньше, но в двух тысячах километров отсюда.
        Если ты не идешь на войну- война придет ктебе…
        - Закурить есть?- спросил капитан.
        Старик достал пачку дешевых сигарет. Закурили…
        - Видишь?- капитан показал на закутанную водеяло женщину, которая сидела чуть в стороне под присмотром одного из штурмовиков, дожидалась «Скорой».- Они ее сюда привезли, твари. Изнасиловали. За что, скажи, отец?
        - Тело отдай,- сказал старик,- по шариату хоронить быстро надо. Не так, как у вас.
        - А не положено,- с мстительной злобой в душе сказал капитан,- по закону тела виновных втерроризме родственникам не выдаются. Ия имею право сделать все что угодно, хоть на куски порезать и спустить их в сортир.
        Старик достал из кармана мятую горсть денег.
        - Возьми, у меня больше нет. Но если хочешь, яотдам тебе дом.
        - Ты что, думаешь, я из-за этого?
        Старик посмотрел прямо в глаза милиционеру.
        - Нет, не из-за этого. Язнаю, вы воевали там, на юге. Вы и они. Озлобились и принесли свою злобу сюда. Ивойну тоже. Ты уже наказал моего внука, но нас-то за что? Аллах уже наказывает нас. Поэтому подумай, что из-за этого, возьми и отдай мне тело моего внука.
        - Он тебе внук?
        - Да.
        Капитан отпихнул руку с деньгами.
        - Лузга!- позвал капитан одного из подчиненных и, когда тот подбежал, приказал:- Отдай им тело. Они скажут, какое…
        Машинально капитан использовал не имя и не звание подчиненного, а боевую кличку. Так делали на Кавказе- исламисты имели скверную привычку мстить, иногда могли отомстить даже родным или приехать и отомстить в Россию. Потому пользовались кличками и носили маски, которые сейчас были на всех участниках штурма. Война пришла и сюда…
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        Премьер-министр ТурцииРеджеп Тайип Эрдоган посетил сегодня Казанский федеральный университет, где встретился с преподавателями и студентами крупнейшего в Поволжье университета.
        После экскурсии по музею Казанского университета в сопровождении Президента ТатарстанаРустама Миннихановаи ректора КФУИльшата Гафурова Реджеп Тайип Эрдоганвыступил с публичной лекцией в Актовом зале Казанского (Приволжского) федерального университета.
        Премьер-министр Турции в своей речи назвал Казань жемчужиной Поволжья и отметил, что для него большая честь находиться в Татарстане.
        «Я нахожусь среди братского народа. Долгая разлука подошла к концу, ведь татары и турки это родственные народы, и у нас общее сердце. Мы живем в унисон друг с другом»,- сказал в своем выступленииЭрдоган… Homegate.ru
        Перешел в набат благовест.
        И нельзя избежать борьбы.
        Могут вынести русский крест
        Только наши с тобой горбы…
        11 сентября 2020 года
        Россия, Ижевск
        Железнодорожный вокзал
        Заплеванный плацкартный вагон подрагивал на стыках. Скрипел изношенными до предела сочленениями, жалуясь на человеческое невнимание и на свою горькую судьбину…
        Осень…
        Через простреленное, в паутине трещин окно втамбуре тянуло дымом. Поезд Москва- Ижевск, двадцать шестой скорый, на второй день своего нелегкого, сорокачасового путешествия наконец-то подходил к его конечной точке, к Ижевску. За окном уже плыли низкие, станционные постройки, палатки беженцев, вагоны, переделанные под временное размещение. Там, вбеженском таборе, гнойным фурункулом вскочившим на теле тяжело больной страны, жарили картошку, варили на кострах немудреный суп и старались не думать о будущем. Озиме, которая вэтой части России бывает очень суровой.
        России…
        Сорок часов железнодорожного безумия подходили к концу. Слитерными, эшелонами с боевой техникой, пропускаемыми без очереди, с нищими старухами на безымянных полустанках, предлагающими проезжающим на поездах нехитрую снедь, чтобы выручить хоть немного денег на жизнь. Раньше ехали через Казань, Агрыз, Зеленый Дол. Теперь- это чужое государство, чужая страна. Сейчас этот поезд шел другим путем, северной веткой, через Балезино. Ивсе равно их обстреляли по дороге. Нет, не для того, чтобы остановить и ограбить, силенок не хватит. Просто чтобы хоть немного утолить ту сжигающую душу жажду крови, пополняя кровавый счет между двумя братскими, четыреста лет жившими в мире народами…
        В тамбуре стоял человек. Под его ногами была большая сумка.
        Зачем-то он вышел первым, когда только проехали Балезино. Втамбур обычно выходят, чтобы покурить, но этот человек не курил. Просто стоял и смотрел на медленно ползущий за окном пейзаж через дыру от пули, как через прорезь прицела.
        Человек был русский. Удмуртия, маленькая республика в центре России была его родиной.
        В тамбур вышла проводница. Человек, не говоря ни слова, подвинулся.
        Человек был странным. Совсем не таким, какие обычно ездят в поездах дальнего следования в плацкартных вагонах. Что-то в нем было нехорошее… отпечатавшееся в глазах пламя. Раньше проводница не обратила бы на это внимания, раньше вообще жили легче и проще, но сейчас во взбаламученной войной России следовало обращать внимание на все и на всех, если хочешь выжить. Особенно смущала эта самая сумка- массивная, тяжелая. Взрыв поезда Санкт-Петербург- Москва был только восемь дней назад, точно такая же сумка погубила тридцать одну душу. Проводница сообщила Сане, знакомому сопровождающему из ЛОВД[5 - Линейный отдел внутренних дел на транспорте.]. Но Саня так ничего и не сделал, а когда она подступилась к нему с вопросом во второй раз, зыркнул на нее так, что она больше и не спрашивала ни о чем.
        Хорошо вроде хоть русский. Хотя сейчас и это не признак. Вон, та, что экспресс взорвала, говорят, тоже русская, за черного вышла, б…ща.
        Мимо плыл уже перрон. Их вели на первый, главный путь. Пригородная касса, вокзал дальнего следования, переделанный под старину, вроде как дореволюционный- хотя на самом деле новодел. Бетонная арка переходного моста, пригородный вокзал, выполненный в стиле советского конструктивизма, щерящийся на мир острыми зубьями стекол- после взрыва стекла так и не вставили…
        Взрыва…
        Дальше шло здание- высотка почты и дистанции пути. Поезд дернулся, в последний раз скрипнул-бухнул всеми своими сочленениями и, устало выдохнув, застыл на месте.
        Вот и все. Конец пути. Ижевск…
        Человек сошел с поезда первым. Привычно быстро, приметливо огляделся по сторонам.
        На перроне многолюдно, так многолюдно, как никогда не было в мирные времена, все-таки Ижевск не проходной город, тупиковая ветка. Главная станция несколько ближе- Агрыз, город на самой границе Татарстана и Удмуртии, Агрыз-Товарный входит в десятку крупнейших станций России по грузопотоку. Но сейчас на вокзале яблоку негде упасть. Враз обедневшие, снявшиеся с мест, ставшие беженцами в родной стране люди продают свой нехитрый, сейчас никому не нужный скарб, шастают дети- просто нечего делать и голодно; для этих детей школы не открылись, не ходят они в школу. Старухи торгуют семечками, пирожками и просят милостыню.
        Оцепление давно снято, ленты, огораживающие место подрыва, сорваны и затоптаны. Ничего не осталось- только опаленный пролом в стене и выбитые стекла. Исмерть- кто ее видел, тот почувствует, даже когда все убрали…
        В карман полезли. Человек, не глядя, дал по руке, прошел к выходу с перрона- тому самому, который ведет на стоянку, отмахиваясь от таксистов. Как только становится плохо- таксистов становится больше, потому что как-то надо кормить свои семьи. Но человек отмахнулся от таксистов, прошел мимо, он привык никому не доверять и не садиться в чужие машины…
        Пахло дымом. Везде пахло дымом. Истучали топоры- люди заготавливали дрова на зиму. Прямо в городе…
        Еще одна примета нового времени- угрюмым утесом в стае малолитражек высился бронетранспортер. Сидящие на броне СОМовцы[6 - Сводный отряд милиции- одно из нововведений войны. Бывшие и действующие милиционеры и бойцы ВВ.] в масках держали автоматы под рукой, курили, внешне не обращая ни на что внимания, но на самом деле зорко процеживая толпу…
        Трамваи ходили.
        Ему вспомнилось старое, что он читал много лет назад: если ходит в городе трамвай, значит, есть в городе советская власть. Трамваи здесь ходили. Значит, не так все было плохо…
        Он сел на единичку, идущую в центр. Трамвай был на ходу, только стекла были через раз да одной двери не было. Почему-то вандалы любили громить именно трамваи.
        Проезд стоил восемьдесят рублей. Не так плохо- в Москве еще дороже…
        Трамвай шел в город. Нетерпеливо звенел звонком, мигал фарами. Дорожное движение не соблюдали- ижевские лихачи то и дело вскакивали на пути, чтобы обогнать какую-нибудь пробку или объехать особенно большие рытвины на дороге.
        Люди. Рынки самопальные, первый еще у хладокомбината, у южной автостанции. Торговали селяне нехитрыми дарами не слишком-то щедрой, но родной удмуртской земли. Меняли на бензин, на вещи- деньгам больше не доверяли. Старушки торговали вязаными вещами- нужная вещь в преддверии голодной и холодной зимы. Даже через выбитое трамвайное окно было видно, что торговля идет не особенно бойко- денег у людей нет. На перекрестке раскрылилась, разухабилась блатная, черная «Приора», через раскрытые дверцы летел тюремный шансон. Вот и эти повылазили из своих нор, снялись со своих крыток, выползли из подполья. Мутноглазая, татуированная рвань, человеческий осадок во взбаламученном до предела озере страны. Углы[7 - Уголовники, блатные.]. Исмеют еще… вон, флаг русский с гербом. Возьми таких- будут рубашку на себе рвать, говорить, что русские и за русских. Хотя на самом деле- все, что им нужно, это такой вот рынок, чтобы обирать беззащитных старух иселян.
        Хотя ради этого с татарами, с кавказерами они бьются- кость в кость.
        Руки человека сжались в кулаки. Как же дожились-то до такого?!
        Трамвай шел дальше. Трамвайное депо, гнилые переулки, деревяшки- там сейчас тоже полно беженцев. Бетонный частокол новостроек на горизонте. Милицейские «уазики» на дагестанскую моду, со снятыми верхними половинками дверей, торчащими из окон автоматными стволами. Автоматов здесь было много- столица русского оружия, как-никак. Хватало и машин- все-таки нефть тоже здесь есть. Стальная, рывками текущая, переругивающаяся сигналами река.
        В центре, на кольце, за две остановки, человек сошел. Просто хотел пройтись…
        Бывший драмтеатр, превратившийся теперь в приют для беженцев. Опаленный огнем минарет новой мечети ниже, исклеванные пулями стены. Горелые пепелища за спиной- там были старые, деревянные дома, предназначенные к сносу с сорок седьмого года. Бой здесь был знатный, били трассерами, все деревянное горело. Вот и снесли, получается…
        Дальше- проулками. Побитые «Газели», стоящие вокруг них, поплевывающие, смолящие дешевые цыгарки мужики. Битые стекла магазинов, под которые перестроили все первые этажи домов. Половодье уличного торжища, начинающееся у бывшего цирка. Его тоже подожгли- харам. Смотреть цирк- харам…
        Харам…
        Ни одного целого окна. Когда началась вакханалия, простые люди, обычные простые люди бросились на штурм магазинов. Хапали заполошно, жадно, весело, иногда кроваво. Тащили то, чего в жизни не могли себе позволить, то, что дразнило взгляд каждый раз, когда проходили мимо. Сварварским восторгом освобождались от тяжелой, горбатой жизни и думали, что все впереди. Авпереди оказались ваххабиты, гарцующие по городу тачки с автоматным огнем из окон. Подломленные автоматы с завода, военных и ментовских складов, ружья. Когда отхлынуло- наступило протрезвление, больное, беспощадное, страшное. Вытащенную с раздолбанной камнем витрины шубу теперь продавали за бесценок, меняли на канистру бензина, на машину дров и не могли сменять. Уезжали из города, кое-как строились в пригородах, захватывали пустые дачные участки. Кто-то уже готовился зимовать, прорубал в форточке дыру, ладил буржуйку…
        Человек продвигался вперед. Мимо бабок, мимо женщин, мимо семечек и пирожков, мимо развешанных на заборах вещей, которые никому не были нужны. Продвигался вперед, в людской круговерти, в беспощадном вихре, захватившем всю страну. Кцели, которая была известна лишь ему одному…
        Замок сработал сразу.
        Человек отомкнул стальную дверь, затем деревянную, ступил в пыльную, заброшенную квартиру в одной из многоэтажек. Много лет назад онушел отсюда, в его родном городе его больше ничего не держало. Ушел, чтобы сейчас вернуться.
        Пыльные стекла, засиженное мухами зеркало в прихожей, немудреная мебель. Нежилой запах, неизбывная, точащая душу боль…
        Человек достал из кармана автоматический пистолет. Не закрывая дверь, методично, помещение за помещением проверил всю квартиру, выглянул на балкон. Только после этого вернулся, с лязгом закрыл на щеколду дверь. Посмотрел на себя в зеркало- неприметный, к сорока лет мужик, роста выше среднего. Короткая, чтобы скрыть седину, стрижка, больные глаза.
        Человек еще раз медленно, шаг за шагом обошел свою квартиру. Свою… полную воспоминаний, вещей, всего, что напоминало о когда-то простой и беззаботной жизни…
        С трудом оторвавшись от зеркала, человек прошел в малую комнату. Сев на продавленный диван, какое-то время тупо смотрел на стенку шифоньера. Потом, закрыв руками лицо, не сдерживаясь, навзрыд заплакал…
        Вот и здравствуй… Вот я и дома…
        Еще через полчаса человек проверил газ, свет, воду. Ни того, ни другого, ни третьего не было…
        Постелив на стол нашедшееся на кухне старое полотенце, человек положил на него пистолет. Начал неторопливо разбирать его…
        Здание Управления ФСБ по Удмуртской Республике находится на улице Пушкинской, которая идет через половину города и до прокладки и застройки улицы Удмуртской была главной улицей города. Здание УФСБ представляет собой четырехэтажное здание в стиле сталинский ампир, примыкающее к стадиону «Динамо». Сдругой стороны- прямоугольная бетонная безликая высотка здания МВД, дальше жилая сталинка и концертный зал МВД. Все это было цело, но на белых, гипсовых стенах виднелись пулевые отметины. Бой шел и здесь после короткого и бесславного присоединения Удмуртии к Татарстану. Сейчас боя не было. Бронетранспортер стоял дальше, высовываясь острым ребристым колуном рыла из ворот ХОЗУ…[8 - Хозяйственное управление.]
        Человек подошел к главной двери, ведущей внутрь, толкнул ее. Дверь не поддалась…
        - Простите…
        Человек повернулся.
        - Вы к кому?
        Человек достал корочку.
        - Полковник Сизокрылов на месте?
        СОМовцы переглянулись.
        - Вход сейчас в другом месте. Все переехали вМВДшное здание…
        Вход в здание, которое теперь делили МВД и ФСБ, был через дворик. Во дворике сумбурно, суетливо завершался развод. Дежурная смена сдавала технику: «уазики», реквизированные пикапы с установленными на них пулеметами, банковские бронеавтомобили. Шутили, курили, хлопали друг друга по плечам. Бронетранспортеры сюда не загоняли, тут они как слон в посудной лавке. Бэтээры стояли на въезде, частично перекрывая Советскую и занимая проулок…
        - Вы к кому?
        Крыльцо, через которое сейчас входили в здание, было дополнительно укреплено. Краном составили один на один блоки с ЖБК, оставили бойницы для автоматов и пулеметов, вставили бронированную дверь с «кормушкой», наверное, из какого-нибудь СИЗО притащили. Работы по укреплению здания продолжались, и сейчас было видно, как работают каменщики. На каждом этаже закладывали кирпичом окна, оставляя лишь узкие щели бойниц. Ни у кого никаких иллюзий уже не было, об этом свидетельствовал побитый бетон стен и кратеры от попаданий гранатометных выстрелов. Готовились ко всему…
        Просунутое в щель удостоверение не вернулось.
        - Вы к кому?- раздраженно повторил боец.
        - К Сизокрылову.
        - Кто такой?
        - А ты не о…л, боец?- спросил человек.- Ксиву посмотри!
        Кормушка с лязгом захлопнулась.
        Московская ксива уже не была пропуском везде и всюду. Трудно было ожидать иного. После того как Москва всех предала, продала, сдала, бросила на растерзание охреневшему от безнаказанности подполью… чего еще ждать. Парадокс, гребаный парадокс жизни- где, в какой стране мира еще было такое, чтобы страну фактически распускали сверху? Чтобы целенаправленно ломали структуры безопасности, создаваемые как иммунная система государства. Чтобы разгоняли профессионалов, многие годы воевавших против ваххабитской чумы. Чтобы ублюдок с министерскими корочками обнимался на митинге с бородатой мразью под приветственные крики собравшихся на митинг ваххабитов и гробовое молчание всех остальных, кого власть, русская власть предавала, бросая на произвол судьбы на земле, в одночасье ставшей чужой.
        Человек закрыл глаза. Картины плыли перед глазами… те, которые он хотел бы забыть. Лента воспоминаний разматывалась, набирала ход с болью, с кровью, со вспышками. Веселые, ветреные языки пламени, рвущиеся из окон элитного дома, выщербленная пулями стенка с лужами крови под ней. Мчащийся по Садовому кольцу бронетранспортер с изуродованным телом, привязанным тросом.
        Контрреволюция…
        Надо сказать… этот урод оказался не робкого десятка. Вто время как его соратники разбегались, штурмом брали Шереметьево, скрывались на своих виллах, рвали к Бресту по Минке, погрузив в машины все, что удалось наскоро похватать,- этот нет, этот остался в Белом доме до конца. Даже вамериканское посольство не попытался уйти… хотя, наверное, мог бы. Успел выпустить телеобращение к народу до того, как прекратило вещание Останкино. Верил…
        Лязгнула засовом стальная дверь. На пороге стоял СОМовец, автоматчик. Смущенная репа, красные от недосыпа глаза.
        - Прошу прощения, служба. Приказано пропустить без сопровождения.
        Это было высшей степенью доверия в таких местах- приказ пропустить без сопровождения.
        - Нормально, боец. Кабинет какой?
        - Двести пятый. Второй этаж, направо.
        - Я знаю, боец. Язнаю…
        Внутри было неустроенно, шумно. Вкоридоре- кипами папки, старомодные, картонные, счеткими иероглифами номеров. Скорее всего, и нулевка[9 - Документация секретного делопроизводства.] здесь- просто некуда и негде складывать пока. Снуют люди, пополам форма и штатское, автоматы на плечах у многих, раньше по зданию Управления так никто и никогда не ходил. Да времена сейчас другие…
        На двести пятой не было таблички с именем, был только темный прямоугольник на двери с двумя неаккуратными дырками, оставшийся от таблички предыдущего владельца. Человек стукнул одними фалангами, надавил на ручку. Дверь не поддалась- заперто. Прислушался. Постучал еще раз, затем еще…
        Приглушенный мат, тяжелые шаги…
        - Кого, б…, несет?!
        На пороге- кряжистый, полноватый мужик вкамуфле без знаков различия. «Стечкин» в кобуре, скупая орденская колодка на груди.
        - Б… до кого еще не дошло…
        Мужик оборвал себя на полуслове.
        - Виктор Иванович…- сказал человек.
        - Вася…- неверяще пробормотал мужик,- говорили же…
        - Живой я, дядь Вить. Живой…
        - …короче, так по недоверию меня и ушли. Тогда нам сюда Салимова посадили, тот еще б… фрукт. То, что он Аллаху молится, это еще хрен с ним, так он не в мечеть ходит, хрен знает где молится. Началась, короче, чистка. Тупо на кого есть заявы- по недоверию, и все дела. Чем сомневаться, лучше так. Потом стало получаться, что работать вообще некому. Так они, б…, два курса из ментовской учебки досрочно выпустили, представляешь? Б…
        - А этот Салимов, где он?
        - Где-где. Как только запахло жареным- к себе мызнул. Это быстро- граница в тридцати километрах. С…а, нулевые дела забрал, все по подполью, мы как слепые теперь. Гад ползучий…
        - Кончать надо было.
        - Да многих кончили… Короче, Бехтерева убрали, Казанцева убрали, Галямова убрали…
        - Галямова?!
        - И его тоже. Он ведь какой… ершистый, сам помнить должен. Знаешь, что он этому… в лицо сказал. Уменя национальность, говорит опер, так и пиши. Сконцами. Потом сердце не выдержало… хоронили… с…а комендантский взвод зажал, мразина конская. Как работягу закопали…
        Галямов был человеком хорошо известным, можно даже сказать, легендой. Совсем молодым пацаном, лейтенантом еще патрулировал парк Кирова. Пешком, ночью. Навстречу хулиганы- семь человек. Арматуру, ножи тогда еще не принято было носить, но палкой тоже только так огреешь. Напарника сразу по башке, как раз такой палкой. Галямов на поражение- два трупа, один тяжелый. Обвинили в превышении, дали пять лет, не сдался. Писал, требовал справедливости. Дело пересмотрел Верховный суд- оправдали, восстановили в органах. Преподавал оперативную тактику, учил их, дураков. По выслуге лет не ушел… ушли, получается…
        - А как тут было-то?
        - Как-как. Так и было, Вася. Присоединили нас, в первый же день- гости с Казани пожаловали. Всю агентуру тряханули, мы разом и ослепли и оглохли. Меня уже не было, мне-то что- много надо? Уехал в Завьялово, там и телочка, и курочки. На жизнь как-никак хватит. Потом разборки начались. Вмясо, в кровь. Здесь ведь вахов не было, ты знаешь. Начали сюда приезжать- в один день на площади пятьсот человек дрались, пока подъехали- два трупа. Потом до автоматов дело дошло.
        - А удмурты?
        - А чего удмурты? Люди безответные, ты знаешь. СТатар-базара тоже далеко не все пошли, как электричка с Казани идет- так драки у самого вокзала начинаются. Потом шандарахнуло… там у вас. Здесь шесть дней терпели. Потом собрались, укого что было- взяли. Пошли- рынки, ДОСААФ, деревяшки, Татар-базар. Татары напополам раскололись, многие нам как раз и помогали. Вобщем, гнали, как сидоровых коз… у Агрыза под обстрел попали. Стой стороны бэтээры- и у нас. Пострелялись… ночью отошли, у нас пара десятков двухсотых, и у них тоже. Так как-то граница и установилась. Сама по себе, б…
        Мужик встал с места.
        - Ты пожрал ли? Ато мне невестка вон- колбаски конской…
        - Спасибо, сыт…
        - Давай хоть чайку попьем. Ты пить так и не научился?
        - Да какое там…
        Родственники у Виктора Ивановича были татарами. Тестя зарезали за то, что выступил в мечети после пятничного намаза, проклиная ваххабизм исепаратизм.
        Чайник быстро зашипел, порская паром…
        - Ты мне скажи, Вася…- сказал Виктор Иванович, разливая чай по старым, треснутым чашкам,- вот что за б…ство такое происходит? Почему люди не могут жить как люди, а? Чего всем надо?
        - Да откуда мне знать.
        - Я ведь старый человек. Совсем по-другому жили. Асейчас- как в войну…
        - Почему как?
        Чай был самодельный, терпкий, с листьями малины и смородины. Просто так уже никто не пил- дорого, да и просто нету. Горячее, вяжущее язык варево согревало заледеневшие на холодном ветру перемен души…
        - Нет, а все-таки…- старый мент не мог успокоиться,- вот скажи мне, как так получается, а? Как ограбили- спасите, помогите! Акак спокойно живут- взяточники, оборотни в погонах. Вот кому в голову пришло расформировать МВД, а?
        - Ну, не расформировали же, а?
        - Но ведь говорили, а? Стрибун, б…, орали! Апологеты, нах! Знаешь, что было? Все углы, все блатные сориентировались разом. Комиссию письмами завалили. Мы как-то раз пришли все вместе, на разбирательство дела Поварницына. Пробили адреса, данные тех, кто жаловался,- все же углы синявые, в хлам засиженные, меньше двух ходок и нет ни у кого. Правильно, простым-то людям больше дела нет, кроме как на милицию жалобы писать, да? Ятам тоже был. Богданов говорит этой мымре: «Вот, Степнюк Борис Иванович. Сто пятьдесят восьмая, часть третья, сто шестьдесят первая, часть вторая- мало вам?[10 - Статьи УК. Кража, грабеж.] Аона смотрит глазами оловянными и говорит: «Так может быть, вы его специально и посадили!» Мразь…
        Мент хлебнул чаю.
        - А как резать стали- так опять к нам же.
        - Это народ.
        - Дурной у нас народ.
        - Какой есть.
        Зазвонил телефон. Виктор Иванович, не глядя, скинул трубку с рычага.
        - Надолго к нам?
        - Не знаю, как получится.
        - Квартира-то твоя цела.
        - Проверили, что ли?
        - Ну да. Послал наряд.
        - Благодарю.
        - Да чего там…
        Человек аккуратно поставил на стол стакан.
        - Начальство у вас- кто и где?
        Вечером, уже дома, человек заварил чай из своих, привезенных из Москвы запасов. Нашел и притащил несколько больших листов фанеры, заделал окна. Стекла, как ни странно, были, но так целее будут. Примостил растяжку на балконе… мало ли, абалкон- место уязвимое.
        Чайник поспел быстро. Плеснул в чашку, бросил пакетик. Всоседнюю миску раскрошил пачку «Ролтона», залил кипятком…
        Сидел на темной, пронзительно пустой кухне допоздна, сжимая в обеих руках давно остывшую чашку. Ничего- ни крики на улице, ни треск автоматной очереди на Ижевске-Товарном, который сейчас был так же обычен, как раньше ночной гул поездов, не могли отвлечь его от невеселых мыслей, роившихся в голове, как стая ворон над помойкой…
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        …Как много чепухи и мусора у вас в головах, уважаемые комментаторы. На дилетантском уровне пытаетесь решать судьбы народов. «Все гениальное просто». Татары просто хотят быть равными среди равных. Идаже не в этой русской псевдофедерации. Ана уровне ООН, где будет развеваться ифлаг Татарстана. Не надо пытаться искать общие гены. Ценность народов не в их безликости и однообразии, а в яркой самобытности. Поверьте, мы с русскими очень разные на самом глубинном уровне. Унас совершенно другой менталитет, особая культура. Наше мировоззрение никогда не будет русским, а потому (уж извините) нас воротит от него. То, что излил, например, А. Халим на страницы своих книг (можно без преувеличения сказать), в головах миллионов татар. Нам нужно грамотно разойтись. Исторические процессы развиваются по законам, которые нельзя изменить. Любая империя рано или поздно приходит в упадок. Нужно готовить общественное мнение и готовить максимально безболезненный демонтаж этой империи. Наверное, многие в душе согласятся, что Татарстан в течение более четырехсот лет выстрадал свою независимость (как, впрочем, и многие
республики). Итогда у нас будет основание и, самое главное, доверие друг к другу, чтобы объединиться, как независимые государства, по примеру Европы. Tatar Devleti www.km.ruwww.km.ru( 1 июня 2016 года
        Республика Ирак
        Севернее Басры
        Ветер завывал голодным псом, предчувствуя богатую поживу. Куда ни кинь взгляд- нищий, больной пейзаж, бурый, пропитанный грязной водой песок, пустынное болото[11 - Такие болота там как раз и бывают. Устье Евфрата очень болотисто, здесь как бы пустыня соприкасается с болотом, тут жили и живут болотные арабы, живущие на наплавных островах и питающихся преимущественно рыбой. Когда шла война Ирака и Ирана в 1980-1988 годы- эта местность была зоной активных боевых операций, обе стороны активно строили укрепления, копали окопы, потом это все потихоньку затопилось водой. Осталось огромное количество ржавеющей и гниющей боевой техники. Местность там и в самом деле ужасающая…] и ветер. Хамсин давал о себе знать своей предтечей- поземкой, где вместо снега крупный, метущий как пескоструйка песок. Сам хамсин громоздился на горизонте, огромный, необъятный, как здешняя ночь- бурая туча, заслоняющая весь горизонт. Хамсины бывают здесь каждый год, но этот обещал быть особенно свирепым…
        Небольшая группа людей скрывалась неподалеку от дороги Басра- Багдад в давно заброшенных укреплениях саддамовской армии, которые по какому-то странному стечению обстоятельств не взорвали американские саперы. Отсюда куда ни глянь мрачный, постапокалиптический пейзаж: ямы, прорытые когда-то саперными экскаваторами и земляными машинами, а сейчас заполнившиеся грязной, стоячей водой, остатки боевой техники, еще не сгнившие, напоминающие о самой страшной войне восьмидесятых, в которой сложили головы больше миллиона человек и которая ни к чему не привела. Редкие, бледно-зеленого больного цвета обрывки болотных зарослей на буром песке, кое-где громоздящиеся пальмы. Дорога- она была примерно в миле, ухабистая, но широкая. Дорога смерти, можно сказать, по аналогии с Дорогой жизни. По этой дороге американцы входили в Ирак со стороны Кувейта, очевидцы вспоминали, что стальной змее на дороге не было ни начала, ни конца. По этой же дороге уходили последние бронекавалерийские части… как наши, как советские по дороге через Саланг. Уходили, тая злобу на эту странную и страшную страну, так им и не покорившуюся,
уходили, оставив ее в худшем положении, чем она была до их прихода. Воистину, благими намерениями можно вымостить дорогу в ад и еще останется. Но даже то, что происходило здесь в десятом, не могло сравниться с тем, что происходило здесь сейчас, в этой больной, бьющейся в лихорадке стране…
        Людей в полузасыпанном песком блиндаже было всего семеро. Ничем не примечательные белые люди, одетые в странную смесь военной формы и арабской национальной одежды, они сильно были похожи на иракских спецназовцев, которых обучали американцы и которые ненавидели американцев. Шемах, американские тактические очки, грубой ткани куртка, выкрашенная как измазанная, вся в пятнах бурого, серого и желтого цветов. Такого же вида штаны.
        Все они были вооружены, и вооружены неплохо. Оружие было самое разное. Автоматы Калашникова, которые нельзя было «узнать в гриме», обвешанные прицельными приспособлениями, фонарями и лазерами. Винтовки «кольт» СМ901, только поступившие на вооружение американской армии и позволяющие на одном лоуэре ставить апперы под 223 и 308 калибры, получая легкую или тяжелую снайперскую винтовку по выбору. Двое были вооружены как британцы из САС- винтовками Colt Diemaco C8SF с прицелами Elcan, называемыми L119A1, которые позволяли одним движением рычажка превращать их из прицела типа «красная точка» в классический военный четырехкратник. На семерых- два пулемета, короткий, русский ПКМ[12 - Видимо, с коротким стволом. ВСША (фирма Blackheart) делают короткие сменные стволы под стандартный ПКМ. Полезная штука: такой вот ствол, рукоять- и ПКМ превращается в штурмовой.] и южнокорейский Дэу. Все они были похожи на джентльменов удачи, каких немало повидала эта земля за последние двадцать лет. Тех, которые покупают винтовку из багажника такси на границе Ирака и Кувейта, зарабатывают по пятьсот долларов в день, а если
повезет, то и больше, и носят с собой вещмешок, набитый заряженными магазинами в дополнение к разгрузке. Эти люди- сообщество людей разных национальностей, вер и языков, объединяет их одно- аппетит к риску иневозможность жить в мире. Деньги стоят на втором месте, хотя и они, конечно, важны…
        Но все они были одной нации и одного языка. Они были русские…
        Они прибыли в Ирак нелегально. Через Курдистан, фактически не контролируемый центральным правительством- авиарейсом с Кипра. Этот же путь будет путем отхода, но запасным, они никогда не возвращались тем же путем, каким прибыли. Основной путь отхода- «небольшая» яхта длиной всего пятьдесят один метр, зарегистрированная в Дубае и по документам принадлежащая гражданину Украины. Она курсирует сейчас в Персидском заливе, милях в тридцати от берега. По сигналу она должна выпустить две скоростные, малозаметные лодки, которые войдут в Евфрат и подберут их и заложников- если будет кого подбирать…
        История, приведшая сюда этих людей, начиналась довольно просто. После того как американцы вошли в Ирак, оказалось, что он буквально плавает на нефти. Больше было только у Венесуэлы и Саудовской Аравии. Но у Венесуэлы свои заморочки, с которыми пока никак не удавалось совладать, а по Саудовской Аравии еще вопрос- сколько на самом деле составляют ее запасы нефти. По документам они велики, но саудиты уже давно не допускали на месторождения независимых аудиторов, так что сказать точно было невозможно. УИрака же было сто тридцать миллиардов баррелей доказанных запасов[13 - На данный момент 112 миллиардов, но там никакой разведки не велось двадцать лет вообще. ВРоссии, кстати, тоже сейчас не ведется почти никакой разведки, а между тем Россия, возможно, владеет громадными запасами трудноизвлекаемой битуминозной нефти в Сибири, которые, если суметь сделать их извлекаемыми, поставят Россию на первое место по запасам нефти. Не вскрыта как следует и арктическая кладовая.], и многие думали, что это еще не предел.
        Первоначально практически все запасы нефти встране были распределены между американскими, британскими и французскими компаниями по праву победителя. Русские проигрывали один тендер за другим. Но как только американцы ушли, шиитское правительство Ирака стало все явственнее проявлять недовольство заключенными во время оккупации контрактами. Водоразделом стали сирийские события, когда западный мир выступил на стороне суннитских экстремистов, а шиитское правительство Ирака- на стороне законного правительства Сирии. Тогда по Ираку прокатилась волна террористических атак и массовых беспорядков, инициированная суннитским меньшинством и поддержанная не только Саудовской Аравией и Катаром, но и всем западным миром. Фактически в две тысячи двенадцатом году американцы поддержали тех, кого в две тысячи четвертом они свергали. Тогда же шиитское правительство Ирака, по-видимому, взяло курс на окончательный разрыв с США и начало искать себе новых союзников. Выбор был невелик- Китай или Россия.
        Точкой невозврата стала ситуация по месторождению Западная Курна-1. Месторождение это принадлежало компании «ЭКСОН» из США и оставалось одной из немногих точек американских инвестиций в стране. Месторождение Западная Курна-2 принадлежало на паях русской компании «Лукойл» и норвежской «Статойл». Иракское правительство предъявило американцам претензии в том, что в процессе добычи они загрязняют окружающую среду, сбрасывают отходы в Евфрат, и расторгло контракт, заключенный на условиях распределения рисков. После чего- Западную Курну-1 получил международный консорциум, состоящий из «Ираки Ойл», русского «Газпрома», бразильской «Петробраз» и китайской «Синопек». Это было первое русское (пусть и в консорциуме) месторождение, которое получили, не выкупив или выменяв долю за реальные деньги, а полученное от правительства Ирака. Возможно, далеко не последнее…
        Сразу после этого произошла некоторая… неприятность, так скажем. Автобус с нефтяниками, русскими, американскими, французскими… полный набор, в общем, попал в засаду недалеко от Басры. Охрана не помогла- охраняли американцы, они подозрительным образом «пропустили удар»- не смогли оказать сопротивление. После того, как у них был один погибший и несколько раненых, они просто нажали на газ и смотались, бросив автобус с нефтяниками на произвол судьбы. Это могла быть банальная трусость, а могло быть и что-то иное.
        Таким образом, нефтяники, в том числе пять русских, оказались в плену.
        Через день в YouTube выложили ролик, на котором боевики отрезали голову одному из русских нефтяников, показав тем самым, что шутки с ними плохи: обычно начиналось с угроз, в этот раз- струпа. Боевики назвались представителями «Шуры моджахеддинов Ирака» и выдвинули на фоне обезглавленного трупа список требований. Довольно обширный и невнятный, например кяффирам убраться со всех мусульманских земель. Это как понимать? Какие земли мусульманские? Икаким кяффирам- военным? Или и представителям гуманитарных организаций, которые лечат, в том числе и откровенных боевиков, им тоже убираться? Почти сразу же к посольству Российской Федерации был подброшен мешок- в нем была отрезанная голова, запись произошедшего на флешке и записка с гораздо более конкретными и понятными требованиями. Пятьдесят миллионов долларов США.
        После чего ударная группа была переброшена вИрак с целью активного воздействия на события. Взависимости от ситуации им предстояло либо освободить заложников силой, либо проследить за передачей выкупа и освобождением заложников за деньги.
        Уникальность ситуации была в том, что из девяти человек только трое были действующими бойцами спецподразделения МО «Сенеж». Остальные шестеро были наемниками высокого класса. Профессионалами смерти…
        В начале нового века в США возникла и стала стремительно развиваться индустрия частных военных компаний. Они делились на два типа- частные охранные компании и частные военные компании. Первые предоставляли только охрану: от нескольких статик-гардов до целых вооруженных конвоев. Вторые решали самые разные задачи, начиная от обучения местных военнослужащих тактике ведения боевых операций и заканчивая самостоятельным проведением «острых» акций там, где их не могли провести ЦРУ или армия США.
        В России с созданием конкурирующих компаний опоздали на десять с лишним лет.
        При всем при том русские как профессионалы безопасности и войны ничуть не уступали и даже превосходили американцев. СССР, а позже и Россия, начав со штурма дворца Амина морозной декабрьской ночью семьдесят девятого года, так и не выходила из войн. Афганистан, Карабах, Приднестровье, Таджикистан, Сербия, Чечня, весь Кавказ. Мира с тех пор- настоящего мира- не было ни дня. ВРоссии было уже два поколения военных профессионалов. Изломанные войной мужики, которые увольнялись из армии, из милиции, потому что возвращались оттуда, с переднего края, и видели всю невыносимую мерзость с воровством и задолизанием. Это и был «золотой фонд» нации, профессиональные военные, те, кто окапывался вХосте и брал дворец Дудаева, те, которые могли из ничего, из двух десятков лопоухих новобранцев за пару недель сколотить вполне боевое подразделение, рвущее зубами глотки бородатых. Ив тринадцатом году, когда пропихнули закон о частных военных компаниях, эти люди впервые оказались у дела. Унастоящего дела. Они получили возможность предлагать свои услуги как услуги профессионалов, посылать многомудрое начальство, делать
так, как подсказывает огромный боевой опыт- заказчику важен не процесс, заказчику важен результат. Втретьем мире, а именно там сейчас шла война, осталось огромное количество людей, которые учились в СССР, позднее- в России, и которые помнили эту огромную северную страну и любили ее. Они помнили добро и, когда к ним обращались за помощью, помогали не за толстую пачку зеленых денег. Хотя и за деньги тоже…
        В курдском Мосуле группа купила три автомобиля. Там был рынок, где продавали все что угодно. Курдистан до сих пор оставался спокойным, торговать предпочитали именно там, чтобы не быть ограбленными. Три автомобиля, оставшихся здесь от безвестных, давно, наверное, разорившихся американских охранных компаний, но на ходу и в хорошем состоянии. Невообразимо гигантский, свободно вмещающий девять здоровых мужиков со снаряжением «Форд Икскершн», локально бронированный, у которого задняя дверь была снята, а в просторный задний отсек была поставлена бронированная капсула с бойницами для стрельбы на ходу. Обычный для Ирака пикап «Тойота», которым пользовалась и полиция, и армия, в кузове которого было установлено все для пулемета ДШК, но самого пулемета там не стояло. Инебольшой, полноприводный микроавтобус «Ссанг Йонг», не китайский, а корейский, но выносливый, имеющий в основе конструкцию «Мерседес-Бенц», проданную в Корею. Эти машины, крепкие и дешевые, тоже были распространены в Ираке, ими, в частности, пользовались станции «Скорой помощи»…
        В Мосуле же они купили кое-что из местной одежды и снаряжения, чтобы не выглядеть белыми воронами. Те, кто покупал, отлично знали, что сколько стоит, прикрывали лица шемахами и ни единым жестом не дали понять, что они чужаки- арабские и курдские торговцы говорили с ними на своем языке и приглашали на «шай», так здесь звучит слово «чай». Это были русские- двое из тех многих безымянных, которые работали в Ираке на американцев, гоняли колонны и охраняли нефтяные прииски. Русские вообще- в отличие от американцев- умели быстро ассимилироваться, растворяться среди местных и ни жестом, ни словом не выдавать того, что они чужаки. Американцы так не могли, родное, посконное, американское перло из них во всем.
        Промежуточного убежища они достигли довольно быстро. Конвой вели те же двое. Ихотя у них не было свежего рейтинга маршрутов и свежего RUMINT[14 - RUMor INTelligence, объединенный отчет о состоянии дел на улице. Рейтинг маршрутов- объединенный банк информации, куда сдают данные все ЧВК. Количество банд на маршруте, частота и интенсивность обстрелов, подрывов. Исходя из этого каждый конвой выбирает себе путь.], они помнили все. Бетонные дороги с обгоревшими джипами и траками по обочинам, темные заплаты на месте подрывов. Они помнили, в каком селении нужно выставить за стекло портрет Муктады ас-Садра, а в каком- стилизованное изображение Корана. Где, кому и сколько нужно заплатить. Ипотому, обогнув Багдад по восстановленной Кольцевой, они прибыли на место за полтора суток, маханув через весь Ирак с севера на юг. Вряд ли кому-то менее опытному и знающему страну удалось бы повторить подобное…
        Сейчас Илья, один из «иракцев», больше трех лет проведший в этой стране, взял микроавтобус и поехал в Басру, чтобы встретиться с контактом. Источником. Активом, который в курсе происходящего в городе. Василий, оседлав небольшой, двухсотпятидесятикубовый дешевый китайский мотоцикл, отправился прикрывать его. Мотоциклы они тоже купили- полезная штука. Идешевая…
        И вот их не было больше суток… Один из контрольных сроков уже прошел…
        Оставшаяся в бетонном бункере группа занималась своими делами. Углубляла бункер, выбрасывая из него бурый, смешанный с водорослями песок. Готовила пути отхода на крайняк, до иранской границы тут всего километров десять, охраняется она плохо, можно просочиться. Один из бойцов постоянно был за пределами бункера, отслеживая возможную активность противника. Ничего, за исключением небольшой тяжело груженной группы, прошедшей ночью в Иран, они не видели. Видимо, курьеры. Наркокурьеры. Там, где появляются американские базы ВВС- там появляются большие проблемы с наркотиками…
        А хамсин подступал. Иможет так получиться, что он, навалившись на город, словно армия монгольских завоевателей[15 - Много веков назад монголы, захватившие Багдад, тогда, возможно, один из самых крупных и цивилизованных городов на Земле, снесли его до основания.], сделает операцию по освобождению невозможной…
        - Брат, я Аул. Брат, я Аул, ответь…
        Столь странный позывной- Аул- принадлежал осетину по имени Юрий, штатному снайперу группы. Осетины, аномалия Кавказа, гордый и воинственный народ, были типичными кавказцами внешне и в то же время- убежденными христианами. Юрий служил России, как служили до этого несколько поколений его предков. Его прадед брал Берлин в звании полковника Советской армии. Он сам был изгнан из рядов Российской армии за то, что упорно не желал воровать и говорил правду-матку в лицо. Снайпером он был изумительным, его готовили к службе в армии с детства, в горах…
        - Брат, на приеме…
        - Движение. Один мотоцикл…
        Осетин сейчас взобрался на пальму, из веревки сделал себе что-то вроде обвязки и со своей винтовкой ОА-10[16 - Оберланд армс. Винтовка не пошла на вооружение Бундесвера, что не умаляет ее качества.] господствовал над местностью, обеспечивая поражение практически любой цели метров до восьмисот. Как он со смехом сказал: всегда мечтал залезть на пальму и жрать бананы прям с нее. Вот только бананов почему-то тут не было.
        - Наш?
        - Никак нет. Араб.
        - Один?
        - Так точно.
        - Пропусти. Секи дорогу.
        - Есть.
        Позывной «Брат» принадлежал отставному капитану, бойцу сорок пятого полка ВДВ[17 - Расквартирован в Москве. Является полком спецназа ВДВ.]. Его вышибли из армии за то, что в свое время подписал письмо, призывающее мало понимающего в военном деле министра обороны прекратить погром армии.
        - Слышу…- сказал Лютый, пулеметчик, залегший с пулеметом.
        Треск мотоциклетного двигателя был едва слышен, но приближался.
        - Кузьма, Ветер- прикрытие,- приказал Брат,- остальным готовность.
        Еще двое вынырнули из бункера и, пробежав спару десятков метров, упали на заранее намеченные позиции, обеспечивая оборону как фронта, так и тыла…
        - Чисто с фронта, чисто справа…
        - Чисто с тыла, чисто слева…
        Сам Брат подтянул поближе короткий десантный пулемет К3, южнокорейскую, очень качественную копию «Миними» и тоже залег…
        Мотоцикл приближался. Маленький, трещащий мотором, похожий на старые минские «макаки», которые в деревне дарили пацанам на шестнадцать лет, но неприхотливый и жрущий самый дрянной бензин. На мотоцикле восседал, как на спине верблюда среднего роста, оборванный, закутанный в клетчатый платок араб. Ветер относил в сторону вонь, которая исходила от этого араба, густой и омерзительный, почти трупный запах. Вкультуре Востока совершенно отсутствует потребность в чистоте тела, вода слишком ценный продукт, чтобы расходовать его на помывку…
        Араб оставил мотоцикл в пятидесяти-шестидесяти ярдах от бункера, на проселочной дороге- просто положил его наземь и бросил. Медленно пошел навстречу бункеру, подняв руки…
        Брат, держа пулемет наготове, вышел навстречу, будто вырос из этой негостеприимной земли подобно ворующему по ночам души людей джинну.
        Оба они- Брат и приехавший араб- одновременно увидели друг друга. Араб сделал знак левой рукой- ни один араб не стал бы использовать для этого левую руку[18 - Уарабов ничего не делают левой рукой, связано это с тем, что в пустыне нет туалета, а горсть песка- не лучшая замена туалетной бумаге, да и руки вымыть нечем. Поэтому едят, здороваются, что-то подают и берут всегда правой рукой, а левая считается нечистой.],- и брат зеркально повторил это уже правой рукой.
        - Дела тех, которые не веровали, подобны миражу в пустыне: жаждущий считает это водой, акогда подойдет к нему, видит: это- ничто…
        - …И находит он с собой только Аллаха, который потребует с него полного отчета о делах его…[19 - Свет, 39.]- завершил араб.
        Брат шагнул навстречу арабу, и они крепко обнялись…
        - Салам…
        - Салам, брат…
        - Твои люди были неосторожны. Кто они?
        - Они живы?
        - Не уподобляйся еврею. Да, они живы. Мне удалось предупредить их до того, как они сделают непоправимую глупость.
        - Где они?
        - В апельсиновых рощах. Там есть места, где опасно находиться даже змеям…
        Плащ-палатками люди в бункере заткнули и завесили бойницы, через которые мог просочиться свет. Суровые, бородатые лица склонялись над картой…
        Человека, который приехал к ним на мотоцикле, когда-то звали Виктор, но это уже давно не было его настоящим именем. Более того, по документам он был давно мертв. Это был человек-призрак, человек-джинн, человек-легенда. Его внедрили в банду моджахедов в восемьдесят шестом в Афганистане, провернув операцию, которая стоила жизни нескольким советским солдатам. Шансов выжить у него, узбека по национальности, практически не было, но он выжил, прижился в Пакистане, стал своим среди людей «семерки», внедрился в самую радикальную и опасную организацию вооруженной оппозиции- Исламскую партию Афганистана Юнуса Халеса. Убежденный коммунист, он прервал связь с СВР и лег на дно. Но в две тысячи третьем, уже будучи оперативным агентом Мафабы[20 - Антиимпериалистический центр. Одна из спецслужб Ливийской Джамахирии находилась под личным патронажем Муаммара Каддафи. Единственный приходящий в голову аналог- Коминтерн. Амир Хаттаб и в самом деле был евреем, например, его родную сестру зовут Сара, и она держит магазин вСША, торгует оружием.], он передал критически важную информацию, легшую в основу операции по
уничтожению эмира Хаттаба, иорданского еврея. Тогда-то про него и узнал Брат, второй раз они встретились в самой Ливии, когда инструкторы спецназа обучали элитную тридцать вторую бригаду особого назначения, которую возглавлял сын Каддафи Юнус. Никогда не выполняя никакие распоряжения и задания СВР- Виктор, тем не менее, иногда выходил на связь и помогал русским разведчикам, если мог. После падения Джамахирии он сам и многие другие числились в розыске как террористы. Но действовать это им не мешало, посланцы западного мира на Востоке были глухи, слепы и беззащитны. Если в середине девяностых оперативникам ЦРУ в Судане во главе с Билли Во удалось без особых проблем взять Карлоса Шакала, то сейчас их скорее всего убили бы после первого же заданного вопроса. Внебе были Предаторы, а на земле- джихад, священная война…
        - Ты знаешь, зачем мы здесь?- задал вопрос Брат.
        Прежде чем ответить, гость провел руками по лицу, имитируя вуду, положенное омовение перед намазом.
        - Знает лишь Аллах, брат, я могу только догадываться. Несколько русских пропали, и вы приехали выручать их…
        - Ты знаешь, кто это сделал?- задал следующий вопрос Брат.
        - Еще бы не знать…- усмехнулся «Виктор»,- про это знает весь базар, стоит только внимательно прислушаться к тому, что там говорят. Их взяли люди Мохаммеда бин Салема ат-Тикрити, полицейского комиссара Басры…
        Брат не поверил своим ушам.
        - Ты уверен в том, что говоришь, брат?
        Узбек, давно и не по своей воле ставший арабом, вздохнул и, произнеся положенное «Да будет Аллах моим свидетелем», начал объяснять:
        - Мохаммед бин Салем ат-Тикрити непростой человек, совсем не простой. Он из Тикрита, с родины Саддама, а это здесь помнят до сих пор. Когда Саддам был у власти, он служил в Амн аль-Хаас, президентской охране, дослужился до майора, охранял Удея Хусейна. Может быть, он и навел американцев на него. Говорили, что, когда американцы окружили дом, где были Удей и Кусей[21 - Старшие сыновья Саддама.], они просто пустили туда ракету, а потом пошли на штурм, стреляя во всех, кто был в доме, они убили даже внука Саддама. Это все потому, что Удей занимался программой «Нефть в обмен на продовольствие» и точно знал, в чьи руки упали деньги от нелегального экспорта нефти, на чьи счета они упали. Когда шло расследование, американцы обвинили вас, но на самом деле американцы и британцы сами разворовали все эти деньги, а потом замели следы. Украли они и деньги Саддама- те, до которых смогли дотянуться и которые принадлежат многострадальному народу Ирака. Салем бин Тикрити отсиделся где-то, а потом появился у англичан в Басре в две тысячи седьмом. Сначала ему в Ираке было опасно- американская разведка вела охоту на
таких людей, как он. Апотом Муктада ас Садр собрал свое ополчение и призвал убивать американцев, и американцы начали улыбаться бывшим клевретам диктатора, брать их в полицию и в армию. Здесь, через Басру проходит основная дорога, ведущая из кувейтских баз снабжения в Багдад, к «железному треугольнику». Очень опасное место, потому что рядом непроходимые болота и иранская граница. Салем бин Тикрити пришел и сказал, что если англичане и американцы будут платить определенную сумму денег в месяц, то в его зоне ответственности никто не будет нападать на британские и американские конвои. Он сдержал свое слово, и его сделали начальником полиции Басры, чтобы он навел порядок в этом городе. Потом англичане и американцы ушли, но он остался, потому что новой власти тоже нужен порядок.
        - Он суннит?
        - Да, говорит, что суннит, хотя наверняка он мунафик, и не более того[22 - Лицемер.]. Иракская власть, а власть в Ираке, как ты знаешь, русский, принадлежит шиитам, может позволить себе ссориться только с одним врагом. Так-то их три- курды, люди Саддама и суннитская «Аль-Каида», но можно ссориться только с одним врагом. Курдов достаточно просто не трогать, дать им жить на своей земле и делать вид, что это еще и иракская земля. Остаются двое- люди Саддама и «Аль-Каида». Аль-Малики[23 - Нури аль-Малики, председатель правительства Ирака. Шиит играл важную роль в региональной политике, в частности, финансировал из своих денег солдат Башара Асада в Сирии, посылал туда оружие и добровольцев. Пережил несколько покушений «Аль-Каиды».] надо было выбрать одного из двух врагов, и он выбрал «Аль-Каиду». Люди из Тикрита сохранили те посты, которые им удалось получить при американцах, и заработали новые. Среди них и Салем бин Тикрити. Без него в Басре и мышь не шевельнется, он важнее губернатора, важнее любого другого человека в южном Ираке. Это он иукрал ваших людей, русский, точнее, украли по его приказу…
        - Но зачем ему это?
        - Потому что американская армия ушла, но американцы здесь остались, русский. Ис этим ничего не поделаешь. Американцы здесь остались, американцам нужна защита. Салем бин Тикрити ее обеспечивает не бесплатно, конечно. Весь город знает о том, что у американцев проблемы, что они теряют месторождения. Вот американцы и попросили Салем бин Тикрити помочь им. Итоже не бесплатно.
        - Но среди похищенных трое американцев!
        Араб улыбнулся:
        - Ударный авианосец «Гарри Трумэн» прошел Ормузским проливом, брат. Думаю, уже через несколько дней мы можем услышать о героической операции американского спецназа по спасению пленных американских буровиков. Авот удастся ли спасти русских- это зависит от позиции твоей страны, брат…
        Брат катнул желваками:
        - Понятно. Что будем делать? Ты знаешь, где их содержат?
        Действительно, понятно. Ипочему так просто удалось остановить конвой, а как не остановиться, когда приказывает полиция? Ипочему американцы отвалили без боя, скорее всего, просто сымитировали по договоренности, отдали какого-нибудь новичка из Сербской Краины на растерзание. Все понятно…
        - Их могут содержать в любом полицейском участке, местная полиция никогда не задает вопросы своему начальнику. Ходят слухи, что табаньей[24 - Табанья- в Ираке так называется президентский пистолет. Сним связано множество историй. Вчастности, в середине восьмидесятых аятолла Хомейни прислал в Багдад предложение о мире, но с условием, чтобы Саддам Хусейн ушел в отставку. На заседании правительства министр здравоохранения предложил, чтобы Саддам ушел в отставку для вида, а когда переговоры о мире закончатся- вернулся к власти. Саддам пригласил его в соседнюю комнату и там расстрелял, после чего вернулся за стол и спросил, будут ли еще предложения. Табанья окружена мифами и легендами, считается, что убивающий из табаньи не берет на себя греха.] Салем бин Тикрити умеет пользоваться не хуже, чем его знаменитый родственник. Но думаю, он держит людей в своем компаунде. Думаю, он все-таки хочет получить с американцев какие-то деньги, а люди в его руках, американцы, гарантия того, что он эти деньги получит. На Востоке любую договоренность соблюдают только тогда, когда у противной стороны есть сила, чтобы
заставить ее соблюдать, Салем бин Тикрити понимает это как никто другой в здешних краях…
        - Ты можешь узнать, так это или нет?
        - Думаю, что могу, брат…
        Басра с одной стороны ограничена протекающей в черте города рекой Шатт аль-Араб, с другой стороны- вырытым саперами во время войны 80-88 годов длинным, прямым каналом, который должен был преградить иранским полчищам путь к месторождению Румайла в случае, если они все-таки возьмут Басру. Между этими двумя водными артериями и расположена Басра, которую многие называют южной столицей Ирака или иракской Венецией. Место это малопривлекательное- насыпанные саперами, возвышающиеся на метр-два от земли насыпи, по которым и проходят дороги. Эти насыпи готовились как линии обороны, глубокие, залитые водой рвы, разливы нефти, грязный, в радужных разводах, напитанный водой песок. Здесь достаточно воды для того, чтобы вести сельское хозяйство, но его не ведут, только сажают плодоносящие деревья. Басра- город торговцев, контрабандистов, рыбаков и вольнодумцев. Британское присутствие мало что здесь изменило, разве что АК-47 у многих сменились на американские автоматы М4 да очень популярным стал кофе из кофеен «Старбакс»- даже арабы оценили вкус старбаксовского кофе.
        Хамсин уже наваливался на город всей своей непередаваемой мощью, дороги почти опустели, мало кто рисковал передвигаться в такую погоду, тем более что во многих местах если завязнешь, то дай Аллах спастись самому, а про машину и думать не стоит. Ветер с песком летел параллельно земле, дворники лихорадочно елозили по стеклу, размазывая грязную жижу, но помогало мало. Кузьма- аименно он был за рулем- уже зарекся нажимать на клавишу стеклоомывателя- если и помогало, то на несколько секунд, а потом становилось еще хуже. Он продвигался вперед со скоростью десять миль в час, ориентируясь по навигатору GPS, подсказкам этого странного араба и собственной интуиции. Надеяться можно было только на то, что дорога эта, построенная саперами, абсолютно прямая, какой только и бывает военная дорога. Где-то на перекрестке их должны были ждать люди, с которыми араб связался по спутниковому телефону Thuraya, который мог работать и в спутниковом, и в сотовом режиме…
        Было такое ощущение, что машина не едет сама, что ее подхватил сель, поток грязной жижи с гор, иволочет, чтобы где-нибудь как следует приложить о поваленное дерево или камень, затопить холодной грязной жижей салон и убить всех, кто находится в нем.
        Полицейская машина вынырнула из мглы совершенно неожиданно, настолько неожиданно, что Кузьма не успел вовремя среагировать, понять, что светлый силуэт впереди это есть полицейская машина, и он боднул ее кенгурятником в зад. Это он сделал напрасно, потому что через несколько секунд иракские полицейские уже выволакивали русских из машины, разбив стволами автоматов два окна…
        - Халас! Халас![25 - Хватит! (арабск.)] - закричал араб, выскакивая из машины…
        Иракские полицейские, поняв, что ошиблись, оказались довольно дружелюбными малыми. Они даже угостили русских питой- лепешкой с начинкой из смеси овощей и мяса, считающейся здесь богатым блюдом, почти деликатесом…
        У патруля был большой, выкрашенный в полицейские цвета «Шевроле Аваланш»[26 - Дорогой, но очень распространенный на иранских дорогах внедорожник. Его делали как дорогой пикап на базе «Шевроле Сабербан», контрактников же привлекло то, что он единственный, у которого можно снять или сдвинуть заднюю перегородку и перебраться из салона в кузов и наоборот.], видимо, оставшийся от американцев. На высокой стойке стоял пулемет М240, зачехленный, около которого никто не дежурил. Русские перебрались в салон полицейского пикапа, оставив в своей только водителя…
        - Здравствуйте,- старательно произнес грузный, пожилой, седоусый полицейский, явно гордясь тем, что может обратиться к гостям на их языке, на русском языке,- как поживаете? Как здоровье ваших родителей?
        Брат выпучил глаза, такого он не ожидал.
        - Вы знаете русский?
        - Да, я учился в России. Россия- холодно.
        - Али коммунист,- сказал араб.
        Брат удивился еще больше.
        - Коммунист?!
        - Да, да…- обрадовался иракец,- коммунист. Да здравствует борьба трудового народа. Ленин- хорошо…
        Брату вдруг стало очень стыдно, словно он предал этого иракца.
        - Здесь больше коммунистов, чем кто-нибудь хочет признавать,- сказал араб,- люди не хотят жить при религиозном мракобесии, но они не хотят жить и при диктаторе. Капитализм не принес сюда ничего, кроме разрухи, страданий и смерти. Те, кто сейчас богат, богаты за счет даров этой земли, которые принадлежат всему народу. Ни шииты, ни сунниты, ни капиталисты не скажут такого, не будут бороться за такое. Поэтому здесь есть коммунисты, они хотят встать на правильный путь, сделать так, чтобы арабы могли гордиться своей землей. На последних выборах Коммунистическая партия Ирака получила больше десяти процентов голосов, но их у нее украли…
        Брат усилием воли заставил себя вернуться к тому делу, ради которого они сюда приехали.
        - Переведи ему, мы готовы дать пятьдесят тысяч американи[27 - Американских долларов. Обычное выражение на Востоке и в Африке.], если кто-то покажет нам, где держат русских.
        Араб перевел. Иракец что-то резко ответил.
        - Али не хочет брать деньги. Это оскорбление для него.
        - Скажи, что я не хотел его оскорбить.
        Снова короткие переговоры.
        - Али поможет русским просто так. Али помнит добро и хочет, чтобы русские помнили про иракцев тоже добром. Завтра Али будет знать, где держат русских.
        - Скажи ему, пусть будет осторожен.
        Араб перевел.
        - Али всегда осторожен. Здесь в Ираке коммунистическую партию называют «партией расстрелянных». Если бы он не был осторожен, он не был бы жив…
        В бурой мгле едва угадывалось пламя газовых факелов…
        Грязища жадно чавкала под сапогами, в некоторых местах приходилось отдергивать ногу, чтобы не почерпнуть воды. Деревья гнулись под напором ветра с дождем, утопали в грязи. Стоило только повернуться, и грязь хлестала в лицо, попадала в глаза. Влюбой момент могло начаться серьезное наводнение, часть прибрежных низин уже была затоплена.
        - Здесь всегда так плохо?- прокричал Брат, обращаясь к идущему первым арабу.
        - Такого не было десять лет, если не больше! Аллах разгневался на распутных!
        Брат ничего не понял, потому что слова унес ветер. Но заключил, что вряд ли тут часто бывает такое…
        Потом они вышли на какой-то поселок- прямо посреди апельсиновых рощ, низкие, заброшенные домишки, при этом явно не самострой, построенные по какому-то проекту. Они были пусты, уже на четверть как минимум сидели в земле, еще лет тридцать- и земля окончательно поглотитих…
        - Сюда!
        Дома выглядели заброшенными, причем ни на них самих, ни на окружающей местности не было следов боя, обстрела, что могло быть причиной того, что они заброшены…
        Брат заметил, что во втором доме от края чем-то заделаны окна…
        - Сюда!
        Они ввалились внутрь, все с головы до ног в грязи, в жидком песке, и нарвались на ствол автомата…
        Который сразу же опустился.
        - Салам алейкум…- сказал Брат.
        Двое: один в углу, «соображает» какую-то жратву из сушеного мяса, другой- на стреме, за завалом из каких-то ветвей и обломков мебели.
        - Товарищ подполковник, а вы-то здесь от-куда?..
        - Двояк тебе, Ветер. Первый- за выбор укрытия, мать твою, это единственный дом, где окна чем-то заделаны. Вторая- за длинный язык…
        - Так точно.
        - Что это за дом?- спросил Брат, немного успокоившись.
        - Здесь живут мааданы, болотные арабы,- ответил араб,- точнее, жили. Этот городок построили для них британцы. Говорят, что каждый такой дом стоит не меньше миллиона американи, только вот жить в нем никто не хочет. Мааданы хотят жить, как жили их предки, на болотах, в домах из тростника…
        12 июня 2016 года
        Республика Ирак
        Басра, район аль-Амтахия
        Настала ночь, но свежести не было и в помине. Обычная для Востока жара в сочетании сгрязью, с пыльным ветром, с водой, с хамсином создавала совершенно ужасающие условия для существования. Мельчайшие частички пыли, переносимые ветром вместе с водой, оседали на кожу и на одежду, за какие-то полчаса делая человека похожим на ожившую глиняную статую. Совершенно не факт, что в таких условиях будет надежно работать даже «калашников», а больше чем у половины группы капризные и ненадежные «М4» и их различные модификации, взятые, чтобы «не выделяться на фоне». Непонятно было и то, как выводить заложников в такой кошмар, они могут просто потеряться на улице, отбиться от группы, их можно не довести до условленного места на реке. Хорошим в этом во всем было то, что точно в такой же ситуации был и их противник. Он точно так же тонул в грязи и превращался вживые глиняные статуи на ветру. Одна из проблем- как избегнуть патрулей на подходе к цели- была решена: патрулей просто не было. Иракцы вообще подходили к жизни своеобразно: работали только тогда, когда это было нужно им самим или когда за ними кто-то
смотрел. Сейчас ни один дурак просто не высовывался на улицу, патрульные машины кучковались у заведений, где было тепло, чисто и подавали что-нибудь вкусное.
        Они намеревались бросить машины на границе квартала, но в такую погоду рискнули подъехать почти вплотную и не прогадали. Ветер немного стих, но лил дождь, такой, что казалось, разверзлись небесные хляби…
        Брат посмотрел на часы. Времени немного было.
        - Приготовиться…
        Все молча сняли оружие с предохранителей. Для ближнего боя у всех были пистолеты разных моделей с глушителями, и многие предпочли именно их. Уличные фонари- никто не осмеливался их разбивать на улице, где жил начальник полиции- едва светились в бурой мгле. Потом вдруг погасили. Все разом…
        Взрывные устройства они разместили просто ибез затей- на столбах, чтобы обрушить целую секцию и гарантированно оставить нужный район без питания. Это происходит здесь постоянно, подрыв мачт ЛЭП- излюбленное занятие радикалов: платят немного, зато шансов попасться почти никаких, к каждой мачте полицейского не поставишь.
        Одновременно в голове у девятерых включился таймер оперативного времени. Аего немного- совсем не много. Это тебе не мирное побережье Испании, где им тоже пришлось работать и где полицейский, получающий сообщение о перестрелке с использованием пулеметов и гранатометов, должен сначала прийти в себя. Нельзя недооценивать иракцев, их учили американцы. Ихотя научили не всему- у них перед американцами есть одно критически важное преимущество. Нет правил, зато есть готовность идти до конца…
        Компаунд был окружен высоким забором в два человеческих роста, поверху была пущена проволока, и судя по изоляторам- электрический ток. Пройти такой забор чисто и тихо, ничего не взрывая, было невозможно, но это и не было нужно. Тот, кто проектировал забор как часть системы безопасности компаунда, допустил серьезную ошибку, даже две. Первая- основные ворота. Большие, мощные, крепкие, способные остановить даже грузовик, но при этом на воротах не было караулки, не было вооруженной охраны, они были автоматическими. Возможно, расчет был на то, что перед забором будет стоять вооруженная полицейская машина, но ее сейчас не было. Иворота оказались без охраны. Второе серьезное упущение: кроме основных ворот были и вторые, запасные, непонятно зачем, каждые ворота- это дыра в системе безопасности, требующая постоянного присмотра. Скорее всего, это были ворота для прислуги, об этом говорило хотя бы то, что они были узкими и низкими- даже для невысоких в общей массе иракцев, чтобы пройти эти ворота, надо было пригнуться. Как известно, нет худшего хозяина, чем бывший раб, а Салем бин Тикрити был как раз бывшим
рабом Саддама. Инет более спесивого и жалкого человека, чем тот, который наголодался в детстве: получив все, он никак не может наесться…
        Штурмовая группа подошла к воротам, один из бойцов достал устройство размером с компьютер- наладонник, провел им сначала по двери, потом по стене. Это было многофункциональное устройство, разработанное израильскими учеными, основной его задачей было видеть через стены, не вскрывая помещение, определять, есть ли там люди, сколько их и где они. Устройство работало на комбинации рентгеновских лучей и еще чего-то. Но дополнительно оно могло обнаружить работу многих видов систем безопасности. Аони тут могли быть. Впрочем, ветер и дождь помогали штурмовой группе и здесь, если тут и были электронные системы безопасности, например, датчики движения, сегодня они наверняка были отключены или загрублены. Иначе охране пришлось бы каждые пять минут выскакивать на улицу, реагируя на ложные сработки.
        Боец убедился, что за забором чисто, хлопнул по плечу своего напарника, который должен был вскрывать дверь.
        Дверь можно вскрыть разными способами, лучший из которых- отмычкой или ключом. Можно взорвать ее зарядом ВВ или выбить бронетранспортером- каждый из тех, кто сейчас выстроился в цепочку у забора, видел, как это делается, и сам делал это не раз. Но самый простой способ- отмычка- отпадал, так как иракцы поставили на эту дверь самый лучший замок в мире. Толстую, массивную щеколду, которая закрывается изнутри и которую не сдвинуть просто так сместа. Следовательно, никакими отмычками дело было не решить…
        Тот же боец, который просвечивал дверь и забор, снова приблизился к двери, начал водить по ней своим аппаратом. Обозначил две точки, нарисовав на этих местах двери небольшие круги маркером, который используют подводники при прокладке газопроводов и ремонте буровых вышек. Отступил, и второй боец прикрепил небольшие кумулятивные заряды как раз в тех двух местах, где к двери были приварены ушки под щеколду. Поверх наложил два куска толстого пористого материала для уменьшения шума и исключения разлета осколков. Впрочем, ветер завывал голодным зверем, во дворе сейчас вряд ли кто-то есть, и услышать взрыв в доме вряд ли услышат…
        - Бойся!
        Ветер унес два негромких хлопка.
        Боец приблизился и толкнул дверь. Она не поддалась. Навалился сильнее, и щеколда не выдержала, глухо ударившись о бетон…
        - Вперед!
        Они просочились на территорию компаунда, рассыпались и залегли, ожидая огня в их сторону. Уних не было плана компаунда, благодаря помогающим им полицейским-коммунистам, они знали, где что находится, знали, сколько человек может быть в компаунде, где стоит техника, но вот точного плана у них не было. Не знали они и о том, где находятся заложники. Все это было большой, дурно попахивающей авантюрой- вместо борьбы стерроризмом нападать на дом местного начальника полиции. Хорошего тут было только одно- если тут и нет заложников, вряд ли боевики воспримут нападение на полицейский компаунд как провалившуюся операцию по освобождению заложников. Ито ладно…
        Они лежали в холодной грязи, которую нанесло на бетон ветром и дождем, но в них никто не стрелял. Во мгле желтыми шарами светились окна…
        - Разбиться на пары…- негромко приказал Брат.- Серый, Лузга- в мехпарк, минировать машины…
        Бойцы исчезли в темноте…
        Рахману Хассани не спалось…
        О Аллах, с тех пор, как его перевели сюда, ему все время не спалось…
        Рахман Хассани не был зверем, убийцей, монстром- как не были ими и все те, кто жил с ним водной казарме и представлял собой личную гвардию бин Тикрити. Он не испытывал удовольствия, когда его посылали похищать, убивать, вымогать деньги у бизнесменов. Но он это делал. Потому что вся жизнь наша в руках Аллаха и у каждого в ней свой путь…
        Когда пришли американцы, Рахману Хассани было шестнадцать лет, и он готовился служить в армии. Его брат служил- и не просто в обычных, пехотных частях, а в дивизии Таваккална, элитной дивизии Республиканской гвардии Ирака. Поэтому их семью уважали в городе, а сам Хассани гордо говорил, что тоже будет служить Великому Саддаму.
        Осенью две тысячи второго входивший вТаваккалну полк, в котором служил его брат, перебросили на самую границу, и тогда Ареф получил возможность часто бывать дома. Они тогда часто ходили по берегу реки. Брат рассказывал о том, что происходит в Багдаде, о том, какой Багдад красивый город. Отом, как хорошо служить в армии своей стране, своему народу и Саддаму, и о том, как они отомстят за унижение девяносто первого года, как снова захватят Кувейт, который всегда был и будет иракским, и как вышвырнут американских ианглийских собак с арабской земли.
        Потом началась операция «Свобода Ираку», и британские и американские войска меньше чем за два месяца взяли Багдад. Тогда же был первый тур боев за Басру, Рахман тоже в них участвовал, но остался жив, и британские военные, прочесывающие город, не заподозрили, что он один из тех, кто стрелял в них. Тогда все были несколько беспечны.
        Брат появился через два месяца. Оборванный, рваный, грязный, в гражданской одежде и без оружия. Оружие было дома. Рахман подобрал его во время боев. Два автомата и несколько гранат. Брат похвалил его и закопал оружие недалеко от дома. Потом британцы начали устанавливать свои порядки в городе, объявив набор в полицию. Ибрат пошел в полицию.
        В этом не было предательства в том смысле, вкаком его понимают иностранцы, американи. Они вообще ничего не понимают в Востоке. Они служили Саддаму, они верили Саддаму, они восхищались Саддамом, они боготворили Саддама, пока он был сильным и подтверждал свою силу делами и словами. Как только Саддам показал себя трусливым лгуном, он обещал вышвырнуть американцев из Кувейта, а на самом деле это американцы вышвырнули его из Багдада, он утратил в глазах народа право называться диктатором. Просто потому, что он слаб. Как может быть вождь слабым? Раз он слабый, значит, он не имеет права быть вождем. Раз американи такие сильные, пусть они будут нашими вождями.
        Но американцы тоже показали свою слабость очень быстро, почти сразу…
        Британцы разрешили открыть мечети. Саддам не то чтобы запрещал, но к любым проявлениям истинной веры, истинной не в смысле ислама, а в смысле, когда человек действительно верит, а не притворяется, относился очень осторожно.
        В мечетях появились новые муллы- многих из них до этого никто и никогда не видел. Уних были деньги, и они распределяли их среди бедняков-иракцев. Но не просто так. Ав качестве платы за обстрелы, нападения, теракты. Платили за убитого американского солдата, за подорванную на дороге машину.
        Если бы американцы и британцы в ответ взорвали все мечети и убили мулл- они бы правили Ираком. Но они этого не сделали. Проявили слабость…
        Рахман не вступил в террористическое подполье по двум причинам. Первое- они придерживались шиитской веры, а воду мутили в основном сунниты. Второе- его брат погиб в две тысячи шестом во время массового нападения боевиков на город.
        К тому времени террористическая война уже шла вовсю, британцы и американцы понимали, что не справляются. Остро требовались проверенные, надежные люди среди иракцев, хоть сколько-то. Кто-то подсказал, что можно брать в полицию тех, у кого родственники погибли от рук террористов. Они будут не просто «отбывать номер», а мстить. Поэтому в один прекрасный день у дома Рахмана остановились две машины, американский «Хаммер» и полицейский пикап, и несколько улыбающихся американцев (один даже с телекамерой) долго говорили с Рахманом, убеждая его стать полицейским. Тот согласился, а чем еще заниматься?..
        Он прошел полицейскую школу, но так как унего не было влиятельных родственников и нечем было заплатить, его почти сразу послали на дополнительную подготовку в спецназ. Он назывался Basra SWAT, его готовили американские инструкторы намного дольше, чем обычных полицейских, и они были вооружены не АК-47, а американским оружием. Правда, в SWAT всегда отправляли не лучших, а худших. Объясняю почему, все очень просто. Патрульный полицейский, отвечающий за ту или иную улицу, имеет возможность и кормиться на этой улице, собирая деньги сторговцев. Ачто, думаете, кто-то будет за жалованье работать- нашли дураков! Авот SWAT- им как раз и негде заработать: то в казарме, то на тренировках, то на операциях, причем таких опасных, что пулю получить раз плюнуть. Вот и шли в спецназ те, кого выпихнули с улицы. Еще шли вот зачем: в SWAT ты знакомился с американскими инструкторами и после получения кое-какого опыта мог рассчитывать на рабочее место в одной из американских частных военных компаний. Атам деньги, и неплохие. Не знаю, как по американским меркам, но по иракским точно неплохие…
        Потом пришел новый начальник полиции и все изменил.
        Во-первых, он упорядочил процесс сбора денежной наличности. Теперь с каждого торговца брали не на глазок и не сколько вздумается, а строго определенную плату в строго определенные дни, причем только деньгами, не продуктами, не вещами, а деньгами. Во-вторых, если раньше полицейские делились только со своим непосредственным начальником- командиром полицейской бригады, а начальнику полиции города «заносили» только на день рождения, если надо было продвинуться по службе или скрыть то или иное должностное преступление, то теперь отстегивать надо было регулярно, раз в две недели, по строго установленной таксе. Выражаясь суконно-бюрократическим языком, за общее покровительство и попустительство по службе. В-третьих, SWAT стали личной гвардией нового начальника полиции города, правда, задания стали немного другие. Исламистам тоже стали доставаться какие-то деньги и от американцев, и от полиции, сколько- никто не знал, но, наверное, достаточно. Иисламисты прекратили свои дикие выходки, теперь если подрывали бомбу у харчевни или магазина, то это значит, что хозяин отказывается платить, только и всего.
Опасных операций стало намного меньше, теперь брали только «дикие» группы, причем сливали их зачастую сами же исламисты, те, что были «в доле». Остальное же время занимались другими менее опасными и более денежными делами. Проводка караванов в обе стороны от ирано-иракской границы. Охрана нефтяных приисков и месторождений. Конвоирование и охрана богатых иностранцев, которые приезжали в Басру по делам. Проводка особо важных конвоев. Деньги совсем другие, и риска меньше. Бин Тикрити платил и британцам, иамериканцам, и они брали с радостью[28 - Коррупции ничуть не меньше, и подношениям и американцы, и британцы очень рады. Живут они не так богато, как думается, а наличные деньги можно не вносить в налоговую декларацию. Государство от доходов откусывает чуть ли не половину, так что считайте…].
        Потом американцы и британцы ушли, и бин Тикрити с его гвардией стал полноправным хозяином Басры. Если при американцах он себе многое не позволял, то теперь можно было все.
        Прежде всего он учредил частную охранную компанию и взял самые выгодные подряды. Раньше он опасался связываться на этой ниве с американцами, потому что в частных военных компаниях было полно выходцев из ЦРУ и войск специального назначения, они имели хороших друзей и могли очень сильно надавить на рычаги… а путь от простого полицейского-коррупционера до пособника боевиков очень короток. Но сейчас Ирак принадлежал иракцам, в Багдаде он кому надо занес за продолжение службы, и надо было отбивать деньги. После нескольких профессиональных, кровавых нападений на эскортируемые американцами конвои и одной кровавой разборки в басрских болотах с иностранными контрактниками Рахман участвовал и в том и в другом, американцы поняли, что ловить тут нечего. И«хлебная» дорога Кувейт- Басра- Багдад теперь принадлежала им, американцы если и оставались, то на подхвате. Или хочешь- работай, но отстегивай долю.
        Потом бин Тикрити на пальцах объяснил ируководству нефтяных компаний, работающих в его зоне ответственности, кому, сколько и за что надо платить. Первыми поняли русские- у них, видимо, так же было, вопросов не возникло- надо так надо. Последними поняли норвежцы, после того, как у них несколько человек зарезали.
        Рахман Хассани всегда был рядом с начальством, делал то, что говорят, и показал себя неплохим командиром. Вразборке на болотах он лично убил двоих, в том числе и бывшего своего инструктора, который опознал его. Поэтому его подняли и поставили «смотрящим» за приисками. Деньги получали другие, а он смотрел, чтобы не происходило ничего плохого, чтобы на прииски не залетали всякие отморозки, чтобы не воровали больше положенного, чтобы не было никакого лиха. Это у него получалось- никаких нареканий к нему не было.
        Ситуация в стране была сложной. Шииты взяли власть, но это не нравилось суннитам, и самое главное- не нравилось проклятым собакам саудитам, узурпаторам ислама. Постоянно через границу пытались перебираться боевики, гремели взрывы. Правда, в Басре почти никогда такого не было, и дело не в том, что здесь абсолютное большинство- шииты, совсем не в этом. Адело в том, что бин Тикрити вышел на руководство иракской «Аль-Каиды» и «Шуры моджахеддинов Ирака» и пообещал в ответ на теракты в Басре устроить геноцид суннитов. Ик нему прислушались, потому что знали- у бывшего полковника Саддамовской охраны за этим ни разу не заржавеет. Тем не менее работы у Рахмана и его людей было много- граница-то рядом, и кувейтская, и саудовская. Они вылавливали отморозков и чаще всего просто расстреливали и спускали в реку Шатт аль-Араб. Рыбам тоже чем-то надо питаться…
        Потом бин Тикрити вызвал Хассани и приказал ему расстрелять из засады конвой и украсть русских нефтяников.
        Рахман не понял, для чего это было нужно, но понял, что все это неспроста. Это было глупо, даже он это понимал- рушить сложившийся порядок вещей, где каждый знает, какая его доля, и получает ее. Они были живы, они были в доле только потому, что устанавливали порядок. Деньги идут туда, где порядок, это аксиома. Они не отморозились, они устанавливали порядок. Каждый торговец знал, кому и сколько надо дать, чтобы спокойно торговать. Каждая нефтяная, строительная компания знала- куда и сколько надо перечислить, чтобы их по-настоящему защитили от всяческих неурядиц. Это были понятные, прогнозируемые издержки, которые легко вписываются в конечную цену. Намного лучше, чем если у тебя сожгли на дороге машину с товаром, купленную на последние деньги, или взорвали нефтяную вышку за десяток-другой миллионов долларов. Они даже помогали торговцам, ставшим жертвами ограблений и краж, ведь если человек не встанет на ноги, не продолжит торговать, платить он тоже не будет, верно?
        И люди знали это. Люди были благодарны.
        А тут совершенно отмороженное деяние, нарушающее весь сложившийся порядок вещей…
        Рахман видел, что и его начальнику тоже все это не по душе. Видимо, на него надавили, да так, что даже он, имеющий под своим началом тысячи вооруженных и имеющих право законно применять оружие, ничего не мог с этим поделать. Когда бин Тикрити отдавал приказ, он был весь серый, и от него сильно пахло харамом. Акогда Рахман не нашел чего сказать и просто стоял навытяжку, бин Тикрити разозлился, заорал на него: «Пошел вон, сын шакала!»- и бросил в него папкой с документами. Никогда раньше такого не было.
        Рахман вернулся домой, он купил большой дом себе, выдал замуж обеих сестер, отремонтировал дом родителей, и все благодаря работе в полиции. Но сейчас он чувствовал- плохо дело. Он позвал жену, дал ей денег, сказал забрать детей, машину иуезжать к себе на родину, в Мосул, прямо сейчас. Жена побледнела, но взяла деньги и ничего не сказала. Она была правильного воспитания и знала, что все должен решать мужчина.
        Потом Рахман собрал своих людей, и они сделали то, что было приказано. Они надели маски, когда брали автобус, и нефтяники не видели их лиц, они просто не поняли, что это настоящие полицейские. Аамериканские контрактники узнали их, но до самого последнего момента не думали, что спецназовцы откроют по ним огонь. Рахману было не по себе от этого, и как только американцы стали отходить, бросая автобус, он приказал прекратить огонь. Хотя дальше на дороге стояла машина с ДШК, и если бы он хотел- из американцев не ушел бы никто.
        Они привезли заложников прямо в дом к бин Тикрити и засели там. Обеспокоенный Рахман приказал выставить на позицию на крыше пулемет ДШК- на случай, если американцы прилетят на вертолетах, и разместил у дверей закладки с ракетными установками РПГ. Если вертолеты зависнут над компаундом, выпуская спецназ, бойцы смогут сопротивляться, запуская ракеты РПГ. Больше он ничего сделать не мог.
        Потом бин Тикрити позвал его снова к себе и дал новое задание, еще хлеще, чем первое. Надеть на себя трофейные шмотки суннитов, развернуть черный флаг джихада и отрезать голову русскому. Изаписать все это на видео. Рахман сделал и это, но с тех пор окончательно потерял покой. Все это было очень, очень плохо. Хотя бы потому, что тех, кто замешан в таких делах, убивают как свидетелей. Значит, могли убить его и его людей. Каждый день он думал, как соскочить со всего этого.
        Бин Тикрити привез им харам, и Рахман поставил его себе под кровать в казарме, которая была оборудована в личном компаунде начальника полиции, выдавая столько, сколько надо, чтобы снять стресс и не опьянеть. Но высчитать нужную дозу было сложно: например, вчера между его людьми произошла драка. Запертые в четырех стенах спецназовцы все меньше поддавались контролю.
        Рахман лег спать рано- на улицу было не выйти, налетел хамсин, но через четыре часа проснулся, сам не зная от чего. Сердце колотится, холодный пот на коже и ощущение непоправимого…
        Он машинально протянул руку вправо. Рука коснулась автомата МК18, которые им передали американцы, не такого надежного, как АК, но очень удобного в бою в помещении…
        Прикосновение к ребристому металлу автомата немного успокоило…
        Он прислушался. Окна были закрыты ставнями… иначе их могло бы выбить ветром. Похоже, что ветер приутих, но шел дождь. Сильный дождь, ветром притянуло дождевые тучи с залива, и несколько дней город будет тонуть в грязи. Может быть, даже наводнение будет. Все было как обычно- храп, шум дождя, вонь пота, грязной ткани исмазки. Ивсе же что-то было не так…
        Рахман поднялся с кровати. Повесил на плечо автомат, он давно сменил стандартные, тридцатипатронные магазины на сорокапатронные, да еще сцеплял их сцепками. Потому он не взял разгрузку- восьмидесяти патронов хватит в охраняемом компаунде. Да и что может произойти? Ведь лучшая защита- это не автомат, это- авторитет. Итолько если пришли американцы… Для них нет авторитетов, и Рахман знал, какими жестокими они могут быть, когда надо…
        Стараясь ступать тише, он вышел в коридор. Прислушался- все нормально. Пошел дальше… Оружие он просто держал под рукой, а не в руках.
        Потом он услышал, как что-то хлопнуло. Нахмурился, взял автомат в руки… Американцы научили его ничему не доверять, обращать внимание на каждую мелочь, переворачивать любой камень, под которым может быть змея. Он хорошо запомнил уроки…
        Дальше коридор делал поворот, и он увидел какой-то отсвет на стене. Непонятно какой, но это его насторожило еще больше. Потому он взял автомат в руки и снял с предохранителя. Русский автомат хорош, но у него есть один большой недостаток- предохранитель громко щелкает, предупреждая противника. Американский автомат можно переключить в боевой режим бесшумно.
        Он не стал выкатываться из-за угла и делать всяческую подобную хрень в стиле американского Рэмбо, у него было кое-что получше. Австралийская насадка CEU к шведскому прицелу Aimpoint, она давала неоценимые преимущества в ближнем бою, поскольку позволяла смотреть в прицел, выставив автомат за угол. Так он и сделал, готовый стрелять в любой момент.
        И увидел незакрытую дверь.
        Незакрытая дверь могла значить все что угодно, например то, что кто-то забыл ее закрыть. Потому что напился харама. Или еще что-то. Главное- он посмотрел вниз и не увидел грязных разводов на полу, которые сказали бы ему, что кто-то вошел в здание с улицы, во всей грязи. Не было их!
        Тогда надо просто закрыть дверь.
        Держа автомат наготове, целясь по дверному проему, он сделал шаг. Потом еще шаг. Потом еще. Потом потолок обрушился ему на голову…
        Придя в себя, Рахман едва не заорал от ужаса, но сильная рука заткнула ему рот, и вместо крика, который мог предупредить солдат о том, что пришла беда, раздалось что-то вроде жалобного блеяния. Выпучив глаза, он смотрел на тех, кто склонился над ним, сердце колотилось как сумасшедшее, в горле пересохло от ужаса…
        Это были не люди…
        Морды у них были как у зверей… шакалов, на которых в Ираке охотятся как на лис, называя это харитхией. Зубы… О Аллах, он никогда не видал столь страшных зубов ни у одного живого существа, и у одного из существ зубы были в крови. Но глаза… О Аллах, глаза у этих тварей были человеческие, не звериные! Итела тоже были человеческие…
        Джинны![29 - Что-то вроде чертей. По преданиям, занимаются многими нехорошими делами, в частности крадут людей.]
        О Аллах, за что ты нас так тяжко караешь?!
        От джиннов пахло улицей, водой и смертью…
        - Кто ты такой?- спросил один из джиннов вполне человеческим голосом, но показавшимся Рахману столь же страшным, как голос ангелов, извещающий о Часе[30 - Страшного суда.].
        - Я… Рахман,- едва выдавил полицейский из пересохшего от ужаса горла,- верноподданнейший раб Аллаха.- Он подумал и робко добавил:- И сын Исы,- назвав имя своего отца
        - Ты творил харам?- спросил тот же джинн, показывая звериные зубы.
        Мысли метались, подобно крысе, попавшей в ловушку. Он не пил харам, как остальные, но разве джинны ему поверят, если у него под кроватью стоит целый ящик харама! О Аллах, как ему только в голову пришло такое- поставить под своей кроватью целый ящик запретного зелья…
        - Я… немного выпил харама…- решил признаться Рахман,- но клянусь Аллахом, это только потому, что я сильно замерз и промок на улице!
        Джинн изо всей силы ударил его ногой в бок. Вглазах искрами взорвалась боль.
        - Рассказывай все, сын шакала!
        - И я! Ия брал с правоверных деньги, которые они не должны платить по шариату! Я… брал эти деньги и отдавал их тагуту[31 - Тагут- любой человек, который приобретает над мусульманами власть, не основанную на нормах шариата. Не обязательно это верховный правитель. Бин Тикрити, будучи начальником полиции, заставлял мусульман отдавать деньги помимо закята и саадаки, значит, он тоже тагут.] Сулейману бин Тикрити! Но клянусь Аллахом, я не предавал Всевышнему сотоварища! Ятолько давал ему деньги, я раб Аллаха и только Аллаха!
        Русские в этот момент едва удерживались от хохота… все придумал Ветер. Дешевая резиновая маска из магазина для театрального реквизита и розыгрышей, изображающая каких-то героев фильмов ужасов,- и вот противник парализован от ужаса, думая, что ты не человек, а джинн. Апротив джиннов сражаться бесполезно…
        На сей раз джинны разгневались всерьез и били его минут пять ногами. Сулейман только шипел от боли…
        - Рассказывай все, сын шакала! Зачем ты сделал харам?! Зачем ты украл людей, которые пришли на твою землю как гости? Зачем ты нарушил договор с неверными, разве в Коране не сказано, что надо исполнять договоры с неверными, если и они исполняют его?! Как ты посмел сделать такое?!
        Рахман затрясся от страха. Он чувствовал, что убивать охранников и похищать нефтяников, с которыми заключен договор о том, что они должны их защищать,- это плохо. Атеперь оказалось, сам Аллах разгневался за то, что они совершили такое, и наслал на них джиннов, чтобы наказать их! Аведь он знал, что кончится чем-то плохим. Как они только осмелились вызвать гнев Аллаха?!
        - Это не я!- прохрипел Рахман.- Это не я! Это нечестивый бин Тикрити сказал сделать такое! Аллах свидетель, я не хотел делать этого! Аллах свидетель!
        - Не упоминай имени Аллаха! Утебя нет на это права! Где эти люди, которых вы украли, нарушив договор?!
        - Они здесь! Они здесь!
        - Говори, где! Не испытывай наше терпение!
        - До конца коридора! Направо дверь! Там комната!
        - Какая еще комната, несчастный?!
        - Там люк! Лестница вниз!
        Один из джиннов протянул руку и рывком поставил обоссавшегося от страха Рахмана на ноги. Рука у него была твердой и с какими-то подушечками, там, где должны быть пальцы. Рахман понял, что это, наверное, когти.
        - Веди…
        Подталкивая его вперед, джинны вышли из комнаты, где его били, в коридор. Рахману и в голову не пришло закричать. Во-первых, закричав, он проявил бы пренебрежение волей Аллаха и наказанием его, а за это полагалось еще более тяжкое наказание. Во-вторых, джиннов нельзя победить обычным, человеческим оружием, тут нужно многократно читать Коран и проводить процедуру изгнания демонов, и делать это должен праведный и сведущий в таком деле человек, а не такой грешник, как он. Ему же оставалось только молиться Аллаху, надеясь, что он смягчит наказание.
        - Здесь.
        - Открывай…
        Он осторожно открыл дверь- та даже не скрипнула. Он сам лично приказал, чтобы все двери смазывали графитовой смазкой.
        - Где…
        - Вон там. На полу.
        Демоны оттолкнули его в сторону, и один демон прижал его к стене. Глаза у него были человеческие, но холодные и злые. От морды несло каким-то неприятным химическим запахом…
        - Есть!
        Теперь демоны общались на каком-то своем языке.
        - Контроль!
        Один из демонов спустил туда что-то вроде длинного хвоста. О, Всевышний, у них и хвосты есть!
        - Чисто!
        Демоны открыли люк и полезли внутрь. Потом начали появляться заложники…
        Один из демонов отрицательно покачал головой, и тот, другой демон, ударил Рахмана по голове…
        Заложники закричали от ужаса, увидев в темноте оскаленные, да еще и фосфоресцирующие морды. Фосфоресцирующая краска была обязательной принадлежностью реквизита, ее пытались стереть, потому что на хрен это нужно, но получалось плохо. Решили: сколько стерли, столько и ладно. Можно было бы заклеить скотчем, но этого решили не делать- иракец может увидеть скотч ипонять, в чем дело. Хотя… он, наверное, обделался от страха и ему не до скотча…
        Брат скинул маску.
        - Тихо!- проорал он.- Молчать! Silence!
        Помещение было разделено на проход и несколько клеток. Прутья блестящие, это тебе не наскоро сваренная клетка в зиндане. Похоже, американцы делали, может даже использовали это место для допросов и пыток, а потом пришли иракцы и начали использовать для того же самого. Воистину, дурное дело всегда нехитрое…
        Заложники замолкли, только кто-то всхлипывал.
        - Мы русский спецназ! Russian solders! We are going to save your asses.
        - Thanks God,- сказал кто-то.
        - О’кей. Сколько вас? Подойдите к решеткам, протяните одну руку вперед, чтобы я мог вас посчитать…
        Руки протянулись через решетки…
        Один… два… тринадцать. Тринадцать- поганое число…
        - Тринадцать! Вас должно быть четырнадцать! Где еще один?!
        - Сэр, они забрали одного из нас!
        В душе все оборвалось. Они думали, что все заложники в одном месте. Можно уйти… тринадцать или один. Но русские так никогда не сделают…[32 - Янедавно читал такой… не анекдот, это очень поучительный случай. Спрашивают у немки: вы плывете на корабле, он начал тонуть. Вы можете спасти или мужа, или ребенка, выбирайте. Немка отвечает, конечно, мужа спасать. Смужем можно сделать еще одного ребенка. Русская отвечает, конечно, ребенка спасать. Ине говорит, почему, просто знает. Вот в этом- глубинная разница мировоззрения между русскими и европейцами. Русские просто не могут бросить слабого, раненого- даже чужого, не говоря о своем.]
        - Кого именно?
        - Сэр, это была Линда, наш психолог…
        Твою мать… Они смотрели фотографии заложников… Брат еще тогда отметил, что одна из заложниц молода и привлекательна, и в голове отложилось- совсем не место ей в Ираке, тем более в плену. Ивот- здрасьте.
        - Темненькая, короткая стрижка.
        - Она самая, сэр…
        Так и есть…
        - Кузьма, Ветер- ко мне.
        Двое моментально оказались рядом с командиром.
        - Кузьма за старшего. Вытаскиваете заложников к реке и находите лодки. Там сейчас настоящая срань творится, болото настоящее, никто не будет вас там искать. Ветер- ты со мной, ищем заложницу. Мы уходим машинами, по запасному варианту…
        - Батя, ты охренел?- не постеснялся в выражениях Кузьма.- Вас двое, а тут сто человек!
        - Выполнять. Уходите и никого не ждете, ясно? Координаты точки контакта, коды опознания вы помните.
        - Есть…
        Камеры с заложниками вскрыли быстро, замки благо тут стандартные, не такие и сложные- а у них у всех были отмычки для такого дела. Заложники были в относительно хорошем состоянии, их не били. Видимо, действительно хотели обменять… да и нет тут зверей, это все-таки полицейские. Тут ничего личного, только бизнес…
        Один из мужиков- фирменная рубашка из грубой ткани, джинсы, ботинки, лет пятидесяти,- подошел к спецназовцам, когда заложников уже поднимали наверх.
        - Сэр, разрешите остаться…
        - Кузьма, какого хрена заложник вне контроля?!- вызверился майор.
        - Сэр, выслушайте! Уних моя дочь, они увели ее наверх!
        - У меня нет желания иметь дело с ковбоями,- резко сказал майор,- если хотите помочь, помогите своим коллегам выбраться из этого дерьма, сэр.
        - Сэр, вы не понимаете,- американец резко рванул рукав рубашки,- видели когда-нибудь такое?
        Брат всмотрелся. Татуировка была выполнена под часами, если часы надеть- ее не видно. Якорь, кинжал, кремниевый пистолет.
        - Морская пехота.
        - Разведка морской пехоты, сэр. Шесть лет во Флотской антитеррористической группе безопасности. Ямогу пригодиться, сэр, наши не прилетят спасать вас, но они прилетят спасать меня. Япомню позывные и знаю, что надо сказать…
        Брат молчал.
        - Сэр, трое всегда лучше, чем двое. Ая знаю, на что иду- этот урод спускался сюда лично. Он убил одного из ваших, я знаю. Япросто хочу посмотреть в глаза этой твари.
        - Черт с вами, поднимайтесь…
        Наверху Брат вручил американцу трофейный автомат:
        - Восемьдесят патронов. Должно хватить. Прикроете нас на шесть. Ясно?
        Американец сноровисто проверил автомат- явно не впервой.
        - Как божий день, сэр…
        Пленный иракец валялся рядом…
        Иракцы пока не поднялись. Не пробили тревогу…
        Глава иракской полиции был осторожным человеком: как они выяснили, в большом доме, где он должен был жить, он почти никогда не остается на ночь, там живут только его жены. Сам он на ночь переходит в казармы, на второй этаж, где для него выделено несколько комнат: и если будет нападение, то нападающим придется пройти набитый полицейскими первый этаж. Это если они вообще будут знать, куда именно идти. Аесли будут атаковать основное здание- останутся с носом. Полицейский-коммунист здорово им помог, без него они потратили бы несколькодней на разведку и все равно могли бы ошибиться…
        Перед коридором, куда выходили комнаты бин Тикрити, была решетка. Урешетки дежурил полицейский, причем не спал, а бдил. Оно и понятно- начальство всегда рядом и с табаньей в руках. Советских военных советников всегда удивляло, как просто решаются вопросы наказания варабских странах: вместо того чтобы орать, сажать на губу, угрожать трибуналом- провинившегося солдата могли просто пристрелить на месте.
        Полицейский прожил недолго- ствол глушителя высунулся из-за угла, негромко кашлянул выстрел, и полицейский упал со стула. Впоследнее время появилось немало хороших приспособлений для стрельбы из-за угла- и тот, у кого они были в ближнем бою, превосходил на две головы тех, у кого их не было…
        - Кузьма, здесь!
        Дело дрянное- они не предусмотрели того, что полицейский упадет со стула, и ключи останутся при нем, и до них будет не дотянуться…
        Брат достал набор инструментов, начал перебирать в поисках нужного, и тут дверь впереди открылась…
        Они выстрелили одновременно. Вкоридоре появился человек, по старой моде усатый, в халате, с пистолетом в руке. Среагировал он мгновенно, но неправильно- надо было падать назад, в комнату, может быть, пожил бы еще немного. Но он вскинул пистолет и выстрелил, и одновременно сэтим выстрелил Брат. Но человек стоял, а Брат упал на пол. Минимальная цель- максимальная цель. Иракца отбросило назад: Брат догадался, что это и есть бин Тикрити. Акто тут еще будет расхаживать в дорогом халате?
        Пистолет грохнул оглушительно громко.
        Понеслась душа в рай.
        Брат выстрелил несколько раз по замку, пули ударили по металлу, звук этот перекрыл задушенные глушителями звуки выстрелов. Пнул по решетке, та поддалась…
        - Вперед!
        Иранец был мертв, пули попали ему в лицо. Брат хотел было проверить помещение, из которого он вышел, но американец, позабыв всякую осторожность, прорвался первым…
        Господи боже мой…
        Он ожидал увидеть скверное, но то, что он увидел, он и подумать не мог про такое. Женщина была цела и даже одета, ее привязали к чему-то, напоминающему крест. Обстановка шикарнейшая- денег не пожалели. Прямо тут стоит камера, подключенная к громадной, в сто два дюйма плазме, одновременно идет и запись, и трансляция на плазму. Самое страшное на кровати- мальчик лет десяти, голый. Имертвый… видимо, задушенный, изадушенный только что…
        Хотелось блевать. Хотелось выть, хотелось разрядить в урода весь магазин- только не в голову, ав живот. Чтобы помучался…
        В коридоре хлопнула мина «Клеймор», раздались крики на несколько голосов. Кузьма из-за двери разрядил магазин автомата наугад, он поставил мину «Клеймор» у тела погибшего охранника, дождался, пока первые пройдут его, врезал по середине. Потом добил остальных…
        - Батя, двигай давай! Чего встал?!
        Майор пришел в себя. Да, надо уходить, всех похоронят.
        Через первый этаж не пробиться- все уже на ногах. Сейчас очухаются от потерь и пойдут снова. Скорее всего, поднимут полицейские щиты и пойдут под их прикрытием…
        А минут через пять поднимутся снайперы, и тогда- вообще не уйти…
        Майор достал из кармана разгрузки несколько пластинок взрывчатого вещества пластида и готовую сеть, чтобы подключить их. Встандартное снаряжение каждого спецназовца входило до полукилограмма пластида, готового к применению.
        Быстро прикрепив их на окно, он прокричал:
        - Ложись!
        Взрывом стекло вынесло вместе с рамой и решеткой на ней, вмонтированной в стену на отдельных штырях. Они сами едва укрылись за массивной, из настоящего дерева кроватью.
        - Ветер, двор!
        Пока Ветер зачищал двор, майор обратил внимание на телевизор, который искорежило и снесло взрывом. Всовременных телевизорах имеется целый блок памяти, на котором можно записать до тысячи часов качественного видео, а также разъемы для подключения внешних носителей. Просто так совпало- дома у майора был такой же телевизор. Иблок памяти сейчас лежал у его ног. Он машинально подобрал его и сунул в карман.
        - Пошли.
        Он подтащил заложницу к окну и бесцеремонно выпихнул в еще дымящийся пролом.
        Стук каблуков в коридоре. Дверь. Но иракские полицейские не ожидали увидеть то, что они увидели, а вот он ожидал и был готов стрелять. Короткая очередь- полицейский убраться не успел, мешали те, кто напирал сзади, так и рухнул в двери.
        Майор выпрыгнул в проделанный взрывчаткой пролом, даже не видя куда.
        Приземлился хорошо- ничего не сломал, не вывихнул. Двор мок в грязи, нанесенный сюда ветром песок хлюпал под ногами. Стреляли, но ничего не было видно, стреляли непонятно куда, восновном по месту, где произошел взрыв. Это было хорошо, но точно так же можно было получить пулю и от своих…
        - Ветер, где ты?- прокричал майор в пустоту, имикрофон на горле подхватил его голос. Он не стрелял по одной причине- в неразберихе, в темноте стрелять будут по огневым точкам, неважно, своим или огневым точкам противника, и самый верный способ оказаться в безопасности- это не стрелять вовсе. Потом, конечно же, разберутся…
        - Справа! Идем к механпарку!
        - Машины заминированы!
        - Все в порядке. Яразминирую одну…
        Навстречу майору из темноты выскочили трое, иракские полицейские, расхристанные, без касок, но с оружием. Они не были готовы, а он был и положил их одной очередью.
        В следующий момент по нему от главного здания ударил легкий пулемет, и ему пришлось уходить от огня, перекатываясь в грязи и держа свое оружие на вытянутых руках. Пулемет не затыкался- двести патронов как-никак в ленте, это тебе не фунт изюма. Пулями было насыщено все в пространстве, сам воздух был пронизан пулями, стреляли все и во всех. Ввозникшей неожиданно критической ситуации, как это обычно и бывает, все разом забыли все, чему их учили…
        Послышался рокот мотора большого объема, майор приготовился стрелять, но в темноте трижды проблесками вспыхнули фары. Значит, свои…
        Машина прикрыла его от огня со стороны главного здания своим телом, и он побежал к машине. Ввалился на переднее пассажирское, грязный, пропитанный сыростью и на удивление живой.
        Машина была знатной. «Додж Рэм» с двойной кабиной и, судя по звуку, дизелем «Камминс», с тягой, как у тепловоза. Частично бронированная, полностью бронированные иракской полиции не поставляли, слишком дорого, но частично бронировали уже здесь, в Ираке. Броневставки в двери, защита двигателя, сваренный короб для пулеметчика в кузове, вставки в шины…
        - Пошел!
        Но Ветер уже и без команды рванул к воротам.
        У самых ворот были полицейские, они не вовремя среагировали, и один не успел отскочить. Лобастый, массивный капот американского пикапа ударил его и отбросил в сторону, сама машина- как в учебнике- ударила таранным бампером в ворота под углом в сорок пять градусов. Ворота готовились открывать, балки не было, и полотно ворот вынесло на улицу на бампере, с грохотом отбросило в сторону…
        На тесной улице- половодье синих огней. Прибыли…
        - Назад!
        Майор и американец открыли огонь практически одновременно, русский спереди, американец с заднего сиденья. Бывший за рулем Ветер, пригибаясь, перекинул рычаг коробки на задний ход и врубил газ, выкручивая руль. Улица была узкой, а американский пикап огромным, нечего было и думать вписаться в поворот с первого раза. Иракские полицейские стреляли в ответ, укрывшись за машинами, немного времени у них все же было. Американский пикап под углом ударил задом в стену, взревел дизелем, на какой-то момент показалось, что стена их остановит, мощи двигателя не хватит. Но нет, хватило, скрипя рваным металлом, пикап пошел задним ходом почти параллельно стене, разгоняясь…
        Ушли?!
        Меняя магазин, Брат чудом обострившимся зрением заметил движение на одной из машин и с ходу, с полоборота понял, что это такое…
        - С улицы!
        Он схватился за руль и изо всей силы рванул его на себя. Ветер выругался, пикап на скорости миль сорок в час таранным бампером врезался в лавку, вынося витрину и часть стены вместе со всем товаром, в то время как иракские полицейские открыли огонь из ДШКМ, установленного на одной из машин. Пули, которые должны были попасть в пассажирский салон, пролетели совсем рядом, пулеметчик взял другой прицел и выпустил еще одну очередь, но эти пули попали сбоку-справа в моторный отсек. Моторный отсек был прикрыт сбоку листом толстой стали, но пулю ДШК с пятидесяти метров не остановит ничто, кроме танковой брони. Моментально лопнула шина, взлетел вверх едва держащийся на петлях искореженный капот, пули изуродовали двигатель и мост. Заискрило, потянуло дымом. Пулеметчик взял новый прицел, еще левее, но там уже никого не было. Оказавшиеся в пикапе как в ловушке люди, двое русских и двое американцев, молча, сосредоточенно, без лишних слов лезли назад через огромное раздвижное окно в задней стенке кабины в кузов и дальше, на свободу…
        Пулеметчик сделал ошибку: он продолжал вести огонь, и остальные полицейские не могли продвинуться вперед, не рискуя попасть под пули. Влавке все было затянуто дымом и бетонной пылью, сам пикап уже занимался огнем. Спасшиеся выбили дверь и выползли в переулок, перекрытый высоким забором из сетки-рабицы, это делалось для того, чтобы моджахеды не могли быстро скрыться, обстреляв полицейский конвой. Несколько выстрелов- и сетка повалилась, давая путь к свободе…
        На параллельной улице они нашли подходящий пикап, вскрыли его. Вто время как на соседней улице шел бой- здесь на это даже внимания не обращали, если не считать пары горящих окон. Этот район южной столицы Ирака находился на самой границе зеленых насаждений, старых пальмовых и апельсиновых рощ, и скрыться было легче легкого…
        Как это обычно и бывает, истерика у женщины начинается не непосредственно после события, которое и является причиной истерики, а несколько позже…
        Линда впала в истерику уже на нефтяных полях, где американцы заняли подходящее укрытие, чтобы переждать поисковые действия. Это было небольшое здание, построенное для персонала, занимавшегося постройкой нового трубопровода, апотом, после постройки- брошенное за ненужностью. Просто бетонная коробка, пустые глазницы стен и гуляющий ветер.
        Погода немного улучшилась. Дождь перестал.
        Оказывается, Салем бин Тикрити не насиловал ее- не та масть, как говорится. Услышав, что в группе заложников есть психолог, он захотел получить профессиональную консультацию по поводу заболевания, которое имелось у него. Заболевание заключалось в том, что он обожал насиловать, а потом медленно душить маленьких детей, неважно, девочек или мальчиков, записывая это все на видео. Как он сам сказал, это желание возникло у него тогда, когда он работал в саддамовской охранке, тем более что возможностей удовлетворять его- у офицера Амн аль-Хаас- было более чем достаточно. Ачтобы американскому врачу было проще установить диагноз, начальник полиции Басры привязал ее и заставил смотреть на то, что он делает.
        Послушав это, небольшая группа загнанных в угол людей совершила символическое аутодафе, они развели небольшой костерок и сожгли блок памяти от телевизора, который майор русской армии, откликающийся на кличку Брат, вытащил из компаунда в Басре. Это помогло, но мало, Линда ничего не ела и просто сидела в углу комнаты, на картонке, постланной на бетонный пол, обхватив колени руками в позе эмбриона. Это был классический шок, и вывести ее из состояния шока было возможно только в нормальных условиях.
        И не отвечала на установленный запрос рация. Они выходили на связь дважды, пользуясь установленными для связи окнами, но связи не было.
        - Можно?- попросил американец.
        Майор отдал рацию.
        - Связи нет. Нас тут бросили. Отрицать все…
        - Попробую… хуже не будет.
        Американец настроил связь на частоте, которая использовалась ВМФ США. Рация была мощной, могло и достать.
        - Какой авианосец сейчас на дежурстве, не знаешь?
        - «Трумэн».
        - О’кей… Новембер- Джулиет- Браво- Сьерра[33 - Настоящий позывной авианосца «Гарри Трумэн».], вас вызывает Чарли- Чарли- Оскар, повторяю- Новембер- Джулиет- Браво- Сьерра, вас вызывает Чарли- Чарли- Оскар…
        - Толку не будет…
        - Заткнись. Новембер- Джулиет- Браво- Сьерра, вас вызывает Чарли- Чарли- Оскар, ответьте…
        Сигнал прошел. Удивительно, но он прошел.
        - Чарли- Чарли- Оскар- здесь Новембер- Джулиет- Браво- Сьерра, принимаю плохо, сплошные помехи. Код аутентификации, пожалуйста…
        - Новембер- Джулиет- Браво- Сьерра, у меня нет кода аутентификации, работаю на трофейной рации. Мы граждане США, совершили побег от Майк-танго, повторяю- и энд и от Майк-танго[34 - E and E- принятое в вооруженных силах сокращение, «побег и уклонение». Майк-танго- мусульманский террорист.].
        - Чарли- Чарли- Оскар, если у вас нет…
        - Новембер- Джулиет- Браво- Сьерра, да заткнешься ты или нет? Дай мне срочно связь с вице-адмиралом Симмонсом. Инапомни ему, что это тот сукин сын, который сильно выручал его в«буре в пустыне», когда он со своим самолетом сверзился прямо в глубине иракского тыла на виду у всей Республиканской гвардии, понял? Если ты не сделаешь это, Новембер- Джулиет- Браво- Сьерра, если тебе страшно потревожить чуткий сон адмирала, я тебя и на том свете отыщу, цыплячья ты задница…
        - Чарли- Чарли- Оскар, вас понял…
        - Скажи ему, что у нас тут четыре, повторяю, четыре пакета для транспортировки и нас надо вытаскивать отсюда как можно быстрее…
        - Ты напрасно отказываешься, парень…
        Майор, уже собравший свои пожитки, покачал головой.
        - Мне лучше не появляться на американском корабле. Сами понимаете. Нам вдвоем пройти будет легче, мы знаем язык и можем сойти за местных…
        Американцы в таких случаях никогда не спорят, они уважают выбор человека и редко стараются кого-то переубедить.
        - В любом случае, парни, жду вас у себя в Техасе. Влюбое время, поняли? Просто приезжайте в Даллас и спросите, где живет Джек Келлерман.
        - Приедем.
        - Просто пришлите данные, и я вышлю вам приглашения, если вас не будут выпускать. Черт, или я сам приеду в Москву с Линдой.
        - О’кей…
        - Мистер…- Линда подошла и встала рядом с отцом,- нам говорят по телевизору, что русские полное дерьмо. Но теперь я знаю, что это чушь собачья. Спасибо, что рисковали за нас своими жизнями…
        - Не за что. Удачи…
        Они уже выехали на дорогу, когда раздался звук, напоминающий гигантскую рвущуюся парусину. Обернулись, но ничего не увидели, кроме дыма и огня. Ракеты «Томагавк» поразили цели на точке вывода. Лишние свидетели, способные открыть истинную роль американцев в пошедшей наперекосяк операции, американскому правительству были не нужны.
        Выйти на связь удалось в Мосуле. Там они узнали, что основной группе все-таки удалось скрытно вывести заложников к яхте без потерь и доставить в Абу-Даби.
        12 сентября 2020 года
        Россия, Ижевск
        Воткинское шоссе, бывшая база СМЧМ[35 - Специальные моторизованные части милиции. Такая часть в Ижевске была.]
        Поворот на Автозавод
        Чем дальше от вокзала, тем меньше были видны следы разгулявшейся вакханалии. Здесь, на Воткинском шоссе, было тише всего, бандитов перехватывали в центре, не давали идти дальше. Только беженцев много. Мужчины, женщины, дети. Таблички «согласен на любую работу», кто-то с именем- просто потерялся. Стихийные рынки на каждой остановке.
        На троллейбусе- двойке- человек доехал до самого кольца. Оттуда пошел пешком, что было опасно- мало ли кому что в голову придет. По обе стороны дороги лес, перемежавшийся редкими строениями. Втроллейбусе он слышал, что очень много беженцев сейчас в бывшем комплексе металлургического завода и на массиве Русь напротив…
        Но ему на это было плевать. Он просто шел по обочине дороги, подпинывая поношенными кроссовками редкие камни…
        Услышав шорох за спиной, обернулся. Уклонился в сторону от палки, поддал ногой. Отскочил всторону от ножа. Приглашающий жест руками- ну же…
        Пацаны- низкие, хлипкие, вся сила которых вмонтировке, не ответили. Тот, который был с ножом, замер как соляной столб.
        Пистолет. Впроеме распахнувшейся куртки.
        Человек достал пистолет, бросил себе под ноги. Шагнул вперед.
        - Ну?
        Промчавшийся мимо «КамАЗ» обдал их пылью. Пацаны бросились бежать…
        Ижевск был городом, где почти не было военной силы. Удивительно, если учесть, что в городе два крупнейших в стране завода по производству стрелкового оружия, рядом, в Воткинске- завод по выпуску твердотопливных баллистических ракет, а в сорока километрах- Агрыз с его стратегической железнодорожной станцией-развязкой. Все это практически никто не прикрывал. Раньше, говорят, в Удмуртии была зенитно-ракетная часть, но потом, как только локаторы стали покрывать намного большее расстояние и пространство, а самолеты стали летать дальше и быстрее, часть эту убрали. Убрали и специальную моторизованную часть милиции. Правда, место ее занял городок внутренних войск. Он находится на повороте с Воткинского шоссе на Автозавод, как говорят, на «горке». Ближе к городу, на самом Воткинском шоссе, в глубине заводских корпусов- база ОМОНа.
        Человек шел неспешно, не торопясь, посматривал по сторонам. Впоследние годы Воткинское шоссе перестало быть «дешевой окраиной», начали корчевать лес, застраивать его левую сторону- частично построили, частично не достроили и бросили, краны стояли на незаконченных стройках подобно унылым стальным цаплям, ждали человеческих рук и человеческой воли, чтобы начать работать. По обочинам дорог, то тут, то там фарцевали грибами, картошкой, вещами. Картошку продавали мешками, как в старые времена- в голодной Москве такого нет. Работать никто не работал… Это вообще сильно бросалось в глаза любому, кто знал Ижевск до того, как все началось, иособенно кто помнил еще советский Ижевск. Город-завод, потенциальный город-миллионник в советское время в городе строили и сразу давали квартиры, чтобы поощрить к переезду сюда. Строились все новые и новые заводы, это был один из крупнейших промышленных центров в масштабе всей страны и, уж конечно, наиболее промышленно развитый город с населением до миллиона человек. Врабочие дни на улицах было хоть шаром покати- все работали, людей не хватало. Потом обвал девяностых,
остановка оборонной промышленности, распад холдинга, входящего в десятку крупнейших в стране, завода «Ижмаш». Впоследние годы все вроде стало выправляться… Механический работал на полную мощность, автомобильный установил рекорд в выпуске автомобилей за всю историю своего существования. Правда, не своих, вазовских и иномарок- да какая разница! Оружейный поднимался, КУПОЛ выполнял крупные заказы на поставки зенитно-ракетных комплексов в армию. Ивсе вроде шло хорошо, пока кто-то решил, что не нужна ни промышленность, ни армия, ни Россия. Что Россия- темница народов. Истрана, тихо охнув, начала разваливаться на части…
        А менты молодцы… молодцы… Взяли под свой контроль заправку, остатки газовского автосалона, крупнейший продуктовый магазин и склад, наверное и «Ижмолоко»- вон, бронетранспортеры стоят. Молодцы…
        Человек свернул направо, к гаражам. Пошел навстречу перекрывавшему дорогу, недавно поставленному блок-посту.
        СОМовцы, расположившиеся на блок-посту, прикрывавшему городок Внутренних войск на повороте, в отличие от шайки гопников были не робкого десятка. Схватились за оружие.
        - Руки! На землю, стреляю на поражение!
        Человек медленно заложил руки за голову.
        - Сбоев. Дима Сбоев служит еще?
        Менты переглянулись…
        Три человека- один в штатском, двое в камуфле «серый волк»- с профессионально небрежно закинутыми на плечо ремнями автоматов неспешно шагали по асфальтированной дорожке вгаражном кооперативе. Посматривали по сторонам, лушпендили семечки. Один грыз сухарики…
        - Короче, полная ж… тут. Сам понимаешь, оружейный завод здесь, и не один. Вот и прутся сюда, ипрутся. Часть останавливают группы заслона, часть- отлавливаем уже в самом городе.
        - А татары чего?
        Лысый здоровяк хмыкнул.
        - А чего-чего. Ты татар не хуже меня знаешь, орлы еще те. Они везде свою выгоду ищут, просто так на ноги не встанут. Думаешь, им за своего Аллаха помирать охота? Да как бы не так- хрен пороже! Среди тех, кто все это затеял, активных процентов пять. Но все- молодежь. Идушье приползло…
        - А здесь чо в лесах?
        - Да то же самое. Только вчера два блиндажа взорвали.
        - Может, мирняк на беду готовил?
        - Ага. СКораном и халяльной жратвой[36 - Халяльная (халяль- можно, разрешено) еда, приготовленная в точном соответствии с исламским каноном.]. Иследами оружейной смазки…
        - Понятно…
        Свернули в улицу…
        - Они и здесь есть. Вон там вон, на заправке один тусовался. Дорогой сотовый, в кармане- каракули. Снимал машины наши.
        - Ежу ясно. Чего сделали?
        - А чего? Пинка под зад. Барахло отобрали.
        Не озверели, значит. На юге могли и кончить. Не посмотрели бы, что пацан.
        - Татарин.
        - А хрен его знает…
        Та-а-ак… Одиннадцать- десять…
        - Навались. Вон там…
        - Да ты чего?- Здоровяк поднял ствол то ли вшутку, то ли всерьез. Давай разом открою…
        - Ага. Мой гараж, б…
        Ключ застрял в замке. Не проворачивался…
        - Масленку дай.
        Здоровяк достал из принадлежности масленку. Человек капнул на замок, начал разрабатывать его ключом…
        Внутри было все то же самое. Старая «Приора», которую никто не тронул, канистры, ящики…
        - Не угнали…
        - Здесь не хулиганят, мы следим.
        - У меня мотак в свое время угнали. Прямо из гаража.
        - Пусть попробуют. Правила простые: к стенке. Там внизу деревяшки, остались в них гопота голимая. Мы разок наведались, объяснили, что к чему, поняли, без базаров. Теперь по имени-отчеству только…
        - Ясно…
        Человек зажег фонарик. Полез вниз по щербатой, неуклюжей лестнице…
        - Чего там? Помидорчики-то сгнили, поди…
        Человек не ответил.
        Второй СОМовец легонько пихнул командира локтем, показал на дверь. Вышли.
        - Кэп, это кто вообще? Что за фрукт?
        - Да так. Васька, так его звать. Мотались вместе. Потом и работали вместе. Он в Москву потом укатил. Но взгляды правильные. Щас вроде как… от москвичей и вернулся.
        - От власти, что ли?
        - От нее самой.
        - А на хрена она нам нужна?- боец выругался матом.- Б… как зае…и эти москали, нах… Все какие-то блудняки мутные, то одно, то другое. Разве не они это б…ство затеяли, а? С…и рваные…
        - Ему скажешь?
        Боец пожал плечами:
        - И скажу.
        - Скажи. Только зубы потом не выплюнь.
        - Э!- раздалось из ямы.- Помогите! Вон там кочерга, вниз спустите!
        СОМовцы так и сделали.
        - Теперь тяните. Осторожно.
        - Тяжелая, бляха…
        Большой спортивный рюкзак лег на доски пола. Лязгнул металлом…
        В помещении бывшей воинской части человек занял койку. Сходил в каптерку, попросил смазки, ветоши. Сдвинул тумбочку, постелил на нее лист фанеры. Схрустом расстегнул заевшую на сумке молнию, начал доставать и выкладывать оружие, заботливо законсервированное до лучших времен…
        Винтовка. Вятско-полянский «Вепрь» под магазины от FN FAL и рукоятью взведения на цевье. Обвес на этом- израильский, пластиковый, но к нему полно совместимых с ФАЛ «спортивных» магазинов- стандартных, на двадцать и четыре барабанных, на пятьдесят. Дорогой прицел Leupold DAP, до тысячи метров работает. Такая винтовка с барабанным магазином может запросто заменить ручной пулемет, просто за счет точности и скорости одиночного огня. Даже пулеметную точку забьет только так.
        Штурмовое ружье. Обычный, ничем не примечательный «двенадцатый» «Вепрь» с коробчатыми магазинами, ощетинившийся обвесом- фонарь с лазером, еще один лазер на другой стороне, работающий как в обычном, так и в инфракрасном диапазоне. Приличный прицел Eotech, с коротким батарейным отсеком, наверное, лучшее, что только можно придумать при стрельбе навскидку. Магазинов тоже хватает- восемь…
        - Ни фига себе…
        Человек поднял глаза.
        - Вот это нычка…
        ОМОНовец стоял рядом. Человек пожал плечами.
        - Нычка как нычка, братишка. Времена такие, все может пригодиться…
        - А это что такое?
        - Угловая насадка. Не лапай… успеешь еще.
        12 сентября 2020 года
        Казань, вилайет Идель-Урал
        Площадь
        - Алла-а-а-аху… Акбар Алла…
        Заунывный азан плыл над городом, заползал в казанские дворики, обтекал надменно стеклянные небоскребы, исчезал в распахнутом над городом бледно-голубом небе. Призыв к молитве, напоминание о чем-то вечном, непреходящем…
        Аллаху Акбар…
        Два внедорожника «Тойота», на одном из которых были следы от пуль, лавировали в казанском автомобильном потоке, сигналя, пробираясь вперед, к одной им ведомой цели. Лакированно-черные стекла головного внедорожника были закрыты, отрезая его пассажиров от грешного суетного мира. Увторого, наоборот, опущены до отказа. Бородатые лица, черные шапочки с зеленой перевязью, торчащие из окон автоматные стволы…
        Казань изменилась. Сильно. Чем-то она была похожа на Грозный самого начала девяностых. Современнейший город, построенный благодаря нефтяным деньгам и пробивной способности первого секретаря Доку Завгаева, вдруг разом оказался какой лихой, бандитско-ватажьей вольницей. Как будто цивилизованный советский город захватили пришедшие с гор племена. Они были далеки от того, чтобы взять этот город весь, но город боялся их. Прятался в лабиринтах дворов, в узких улочках, за заборами частного сектора. Пришельцы контролировали только центр и основные магистрали, пытались они контролировать ито, что дает деньги. Итам и там- это была нефть. Ни на что другое их не хватало…
        Страх. Лихость. Вызов. Безумие. Разбитые витрины, сожженные рекламные щиты, замазанные человеческие лица даже на банках с кофе, изображать человека- харам. Гарцующая по улицам молодежь, «макаров» от убитого мента на поясе- шик. Иуже у самых умных- вползающий в душу страх перед будущим, который нельзя было приглушить ничем, ни многократным повторением первой суры Корана, ни другими славицами Аллаху…
        Внедорожники вырвались с круговерти набережной, пересекли мост. Кипеж черных внедорожников, зеленых повязок, криков «Аллах Акбар», братских объятий, стрельбы в воздух. «Высшая Шура моджахедов Идель-Урал»…
        В восьмидесятые Казань была центром молодежной преступности. Дрались просто так, дрались от отчаяния, от безвыходности, от беспросветности. Потом настали девяностые, и стали драться и убивать друг друга уже за деньги. За контроль над десятком ларьков, мойкой, автосалоном, продуктовым рынком. Потом город стали отстраивать, отстраивать быстро, помпезно, но по-прежнему не для них. Из тех, кто дрался в восьмидесятые, кто-то упокоился в могиле, кто-то скатился на самое дно, сгнил в тюрьмах, сторчался. Кто-то стал уважаемым человеком, бизнером, с квартирой в центре, виллой в Испании, кредитом на строительство торгового центра и лишь изредка проскальзывающим волчьим оскалом. Власть в городе взяли другие- бизнеры, чиновники, менты. Выхода наверх не было никакого- только пахать и пахать, бегать торговиком, пока ноги до ж… не сотрешь, вкалывать на заводе, на нефтепереработке…
        Впервые за тысячу лет своего существования Казань на короткое время стала мировым городом, ничем не уступающим столице. Сторговыми центрами, с шикарными автосалонами, с гостиницами, с ночными клубами. Синомарками по двести тысяч баксов, с модерновой новостройкой министерства сельского хозяйства, в котором сейчас заседало правительство. Казань включилась в процесс, в сеть, стала одним из городов, где есть настоящая жизнь, где бьется пульс современного мира. Где ты живешь, а не существуешь.
        Проблема была только в одном.
        Как-то так получилось в процессе строительства этого сверкающего стеклом потребительского рая, что часть людей просто выкинули на обочину. Вспальные районы. Впригороды. Далеко от центра. Да, им тоже что-то досталось: деревяшки, старые дома, еще купеческие, которым по сто, по двести лет, сносили, давали квартиры, благо еще Шаймиев запустил этот процесс массового строительства. Но эти пацаны с окраин, их новое поколение- они очень остро чувствовали, что в своем родном городе, в своей родной республике они становятся чужими. Что модерновый небоскреб на набережной не для них, им не светит, если они туда и войдут- так только прислугой. Что все магазины и кафе, открывающиеся в центре, что все автосалоны, модные бутики- все это тоже не для них. Что если даже они накопят когда-нибудь достаточно денег, чтобы шикануть,- это все равно будет не для них, на них там будут смотреть как на собачье дерьмо, приставшее к ботинкам. Город становился все более чужим для них, понимаете? Уже не прогуляться по улицам, не поплевать, не подраться. Не подождать кого-то, даже просто не зайти во двор- дорогие иномарки охраняет
решетка и кодовый замок. Что их девчонки, которые по праву их, которые росли рядом с ними, идут танцевать топлес в центровые бары и мечтают совсем не о них, а о каком-нибудь манагере, слабом и гнилом изнутри. Ивсем на это было плевать, было плевать на то, что часть общества осталась на перроне и с тоской и злобой смотрит на стремительно удаляющийся от них поезд жизни. Весь мир был не по ним- и пацаны окраин это понимали. Они шли по Казани и понимали, что она уже не для них.
        Все изменилось. Сильно. Если в восьмидесятые сдерживаемая, безадресная злоба находила выход в драках, в диких избиениях и убийствах и сверстников, и взрослых, в поездках в Москву «одеваться», то есть грабить прохожих, то новый мир… он был не сильнее. Он был вязким, как болото. Не прорвешься, не вырвешься. Укаждой витрины охранник- только попробуй что сделай. Укаждой шишки тоже охрана. Даже криминал, и тот давно поделен между старой гвардией и ментами. Менты действовали быстро, жестко, слаженно. Восьмидесятые, кто их помнил, это детский сад был. Тогда пойманных пацанов стыдили, стращали, передавали на поруки. Кого-то сажали, но очень немногих. Внулевые, десятые били. Били страшно, жестоко, калечили. Били даже не для того, чтобы наказать, адля того, чтобы подорвать здоровье, покалечить, чтобы человек навсегда выбыл из игры…
        Никто не понял, когда и как пришла беда…
        В конце нулевых- начале десятых был достигнут серьезный прогресс в борьбе с бандформированиями на Северном Кавказе. Наконец-то была завершена работа по созданию сети осведомителей и наблюдателей, ловчей сети. Наконец-то отработаны методики вербовки, расколот психотип кавказцев, что позволяло вербовщикам быстро добиваться результата. Система, включающая в себя наблюдение, прочесывание, реагирование, действие, работала как часы. Один за другим уничтожались полевые командиры, не успевали назначить амира какого-либо сектора, как его уничтожали. Спецназ мог появиться через двадцать-тридцать минут после того, как джамаат зашел в адрес, были отработаны технологии блокирования и зачистки, уйти уже не удавалось. ВИмарате Кавказ сложилась критическая ситуация- обученные кадры были выбиты почти все, а приток свежих не покрывал потери, спецназовцы убивали быстрее, чем новички приходили в лес и успевали там освоиться. Были созданы и отработаны методы провокации. Не раз и не два было, когда кто-то из новичков, перебив свой джамаат, шел сдаваться. И получил помилование.
        Перед угрозой полного разгрома эмир Имарата Кавказ Доку Умаров издал фетву (приказ), предписывающий моджахедам Имарата Кавказ оставлять поле битвы и переселяться в мусульманские республики России. Прежде всего в Поволжье- Татарстан, Башкортостан. Итам строить новый фронт джихада. Новый виляйят.
        Действие это произвело страшное.
        Во-первых, в Поволжье последние триста-четыреста лет был мир, это был глубокий тыл России, Русского государства. Здесь просто не знали, что такое война- ни гражданская, ни обычная. Аэто породило бесстрашие- то, которое хуже любого страха. Если в генетической памяти народа не сохранилось, что такое улица, полная вдов, или побирающиеся на улице калеки,- это повод к тому, чтобы попробовать. Рискнуть. Никто просто не понимает, что потом уже не остановиться- ни вовремя, ни вообще…
        Во-вторых, в Татарстане продолжались религиозные искания. Люди здесь были богатые, республика вообще была очень и очень благополучная, одна из самых благополучных в стране. Люди жили хорошо, материальные потребности были удовлетворены, и пришла пора духовных потребностей и исканий. Осознания самих себя и осознания народа. Духовное управление мусульман не всем и не всегда могло дать ответ. Кроме того, оно обладало имуществом, зависело от власти во многих вопросах (например, в строительстве и ремонте мечетей, на что нужны деньги) и с властью ссориться не могло. Власть тоже была не безгрешной.
        После распада СССР стало можно ездить на хадж. Раньше нельзя, а теперь можно даже не очень богатым людям. Все-таки жили богато. По шариату каждый мусульманин должен хоть раз в жизни совершить хадж. Сто- сто десять тысяч и даже меньше (если не шиковать)- цена поездки на хадж, это может себе позволить даже небогатый человек. Богатый же столько зарабатывал в месяц, а то и в день…
        Ехали на хадж. Как и все неофиты, новообращенные старались «быть святее самого Папы Римского» (в данном случае- самого Пророка). Жадно смотрели на новостройки, на роскошь Саудовской Аравии, единственного государства в мире, где официальной религией является ваххабизм. Как раз король построил рядом с мечетью аль-Харам, где и проходит хадж, огромный комплекс зданий, целое скопление башен, входящих в число крупнейших в мире. Москоу-Сити, не говоря про казанские небоскребы, по сравнению с этим- детский сад. Люди смотрели. Сравнивали. Вголове откладывалось- ваххабизм не так страшен. Ваххабизм- это хорошо, вон как люди живут! Богомольно и в то же время богато…
        Тем, кому надо, помогали. Почему-то в России всем казалось- очень ошибочное впечатление- что Саудовская Аравия этакая богатая, но безобидная страна. Что у нее нет армии. Разведки. Национальных интересов. Что она никак и никогда не может посягнуть на Россию. Впечатление ошибочное- как раз во время хаджа подсаживались к нужным людям. Расспрашивали. Рассказывали. Обещали помощь. Исламские банки не берут процент за кредиты, у них свои схемы финансирования. Для России что для бизнесмена, что для обычного работяги это дикость, Россия сидит на проценте. Клевали и на это.
        Возвращались к себе домой- Казань, Нефтекамск, Набережные Челны. Вокруг- мерзость, даже не на улицах, а в душах людских. Сотрудники врут, воруют, хапают откаты. Чиновник так и норовит взятку взять, а глаза такие честные-честные. Вначальственных кабинетах нагибают, везде и во всем ты виноват, хотя бы потому, что встал и что-то начал делать, пока эта чиновная рожа пухла от безделья в своем кабинете.
        Мерзко…
        Начинали жертвовать ваххабитам. Покупали квартиры, делали из них молельные дома. Оплачивали хадж группам молодежи, совсем еще пацанам. Многие после хаджа сразу уходили в джихад…
        По лесам здесь пока не шарахались. Пока. Ачего шарахаться, если в той же мечети Кул-Шариф, главной мечети республики, мулла- ваххабит и на намазе не протолкнуться от ваххабитов.
        Работали и с другой стороны. Вреспублике к девяносто первому году практически не было нормальных священнослужителей, мулл. Мечети открывались, а кто намаз читать будет? А? Вот и посылали молодежь учиться- сами не зная куда. Аоткуда знать-то- сами как дети, тыкались как слепые кутята. Посылали в медресе в Деобанде, медресе при Красной мечети в Пакистане- это там, где в две тысячи восьмом, кажется… шел многочасовой бой с идущим на штурм мечети пакистанским спецназом. Исламский университет Аль-Азхар в Каире- его закончил Айман аль-Завахири, преемник Усамы бен Ладена. Исламские школы в Саудовской Аравии- в одной из них учился сам бен Ладен. Медресе Хаккания- оттуда вышли практически все лидеры Талибана, сетей Хаккани, других террористических организаций, действующих в Афганистане.
        Учились. Возвращались. Начинали преподавать, учили ровно тому, чему сами научились. Благодаря иностранному духовному образованию быстро продвигались наверх. Возьми с одной стороны, молодой парень, закончил Аль-Азхар, Коран знает наизусть, глаза горят, а с другой стороны- старичок из сельской мечети, который знает не шариат, аадат[37 - Конфликт между шариатом и адатом- ключевой конфликт и на Кавказе, и сейчас в Татарстане. Шариат- канонический свод текстов и правил в изначальном виде. Адат- это смесь шариата с народными верованиями и традициями, сложившийся за время изоляции местного ислама. Конфликт шариата и адата- жесткий, с трупами, примером такого конфликта может служить убийство шейха Саида Афанди в Дагестане смертницей (русской, кстати). По меркам шариата- следование адату является бид’а, то есть нововведением. Висламе бид’а запрещено под страхом смерти.] и даже по-арабски-то говорить не может. Кого назначать? Понятно, кого, а то стыдно будет перед гостями, право…
        Чему учили? Ну, например, в медресе Нефтекамска учили худуду, то есть практике телесного наказания людей. Ине поркой, а отрубанием рук. Согласитесь, вовсе даже не бесполезный предмет в демократическом, правовом государстве как руки рубить.
        Ну, и по мелочам там. Ваххабизм- это религия-оборотень. Например, относительно употребления спиртного ваххабиты говорят, что Аллах запретил хмельные напитки из виноградных плодов, а водка разве из винограда делается? Ничего не сказано в Коране и про наркотики- прямо не сказано. Значит, можно употреблять и наркотики. Относительно женщин- можно иметь четырех жен, а для того, чтобы развестись,- просто три раза сказать «талак». Причем женщина в этом случае уходит только в том, что есть на ней. (Вот почему на Востоке женщины носят столько золота.) Согласитесь, для общества, где мужчины «затюканы» равноправием женщин, а женщины держат мужчин в семье угрозой забрать детей, отобрать половину имущества, выселить из квартиры- шариат для мужчин очень привлекателен. Еще и «шариатские» браки, вроде как то же сожительство, что и у русских, но в то же время религиозные люди харамом это не считают. Ина душе спокойнее.
        Наверное… если бы прошло время… лет двадцать-тридцать- ваххабизм адаптировался бы к татарским условиям. Превратился бы примерно вто же самое, во что ваххабизм превратился в богатейшей Саудовской Аравии. Религия для внутреннего пользования, с мракобесием, со скотским отношением к женщинам- но в то же время более-менее пристойная. Ведь в Саудовской Аравии никто не идет в пустыню воевать, мало кто вовсе идет на джихад. Если не считать джихад-туризм: это когда богача с сильной охраной перевозят куда-нибудь в Афганистан или Йемен, подвозят на безопасное расстояние к посту миротворцев или правительственных войск, он делает несколько выстрелов из автомата «в белый свет как в копеечку» и возвращается домой к своему ловчему соколу и гоночному верблюду. Уверенный в том, что он делал джихад- и значит, его ждет рай, даже несмотря на то, что он каждый день из-под полы пил харам, насиловал маленьких мальчиков и давал деньги в рост. Сказано ведь, что джихад смывает все грехи. Ивот за фасадом такого внутреннего ваххабизма скрывается жесточайшая эксплуатация в Саудовской Аравии миллионов и миллионов гастарбайтеров
из Пакистана, Йемена, Сомали, Палестины точно таких же мусульман, как и сами саудиты, но которые живут в Саудовской Аравии на положении рабов. Вот такой вот «ваххабизм» очень устроил бы верхушку татарского общества, татарский истеблишмент. Вот ради такого джихада они и молельни покупали, и в сомнительные фонды отстегивали, и на джихад ездили.
        Но в это самое время в республике рос другой джихад. Джихад окраин. Джихад тех брошенных, всеми забытых, озлобленных пацанов, которых лишили их места в жизни. Они готовы были бороться за это место сами, и инструментом борьбы был джихад…
        Переезжая в Татарстан, «лесные люди», джамаатовцы из Дагестана словно оказывались на другой планете, в другом времени. Уж точно в другом государстве. Для того чтобы чувствовать это, надо побывать в Дагестане не раз. Дагестан- это не Россия. Уже не Россия. Там живут намного беднее, чем в России: зарплата в шесть-семь тысяч рублей считается нормальной, и даже такую попробуй найди. На улицах Махачкалы, вопреки тому, что пишет Юлия Латынина, не так-то много иномарок, дорогих джипов и «шестисотых» «Мерседесов». Гораздо больше там «Лад»-«шестерок», ижевских «каблучков». Встречаются микроавтобусы «РАФ», которые прекратили производиться с распадом СССР, значит, им как двадцать с лишним лет, и там они вовсю работают, перевозят людей! Самое распространенное средство для перевозки мелких партий грузов и людей знаете какое? Мотороллер «Муравей», который тоже лет пятнадцать уже не производится, а в Дагестане их полно, латаных-перелатаных, с кузовами, переделанными под двух-трех пассажиров, как в Индии или Пакистане, но не как в России. Дагестан словно застрял в девяностых, из которых Россия давно вышла. Там
почти ничего не строят, несмотря на то, что жилья катастрофически не хватает. Вместо бутиков там одеваются на вещевых рынках, женщины точно так же ездят в Турцию и Китай за дешевым тряпьем. Там почти нет супермаркетов, вообще почти нет сетевых магазинов- одному хозяину принадлежат максимум две-три лавки, и он знает всех покупателей в лицо. Там до сих пор процветает давно изжитый в России рэкет- просто слишком много сильных молодых людей, которым нечем заняться и негде заработать. Наконец, там еще во что-то верят, в то время как в России давно не верят уже ни во что…
        Первым делом начинали заниматься рэкетом. Криминальные традиции в Татарстане богатые, но джамаатовские дали им новое наполнение. Теперь рэкет назывался или джизья, или закят. Означает это вот что: в один прекрасный день успешный бизнесмен получает диск или флешку. На ней правоверный в маске на фоне флага сидит и говорит: ты такой-то, жена у тебя там-то работает, сын в такую-то школу ходит, дочь в такой-то садик. Мы знаем, что ты дела делаешь…- дальше в зависимости от того, кому послали флешку. Если неверному, ты должен платить джизью, налог на немусульман, потому что живешь и работаешь на мусульманской земле. Если правоверный, значит, ты должен платить закят, или ты, получается, нарушаешь Коран и Аллах тебя накажет. Дальше к тебе начинают приходить молодые люди, у которых была борода, но не было усов, и они этот налог собирали. Все просто, только это называлось не рэкетом, а богоугодным делом.
        На самом деле ситуация эта не была новой. ВДагестане лишь один из десяти подпольщиков живет на нелегальном положении, остальные живут в городах и под видом джихада занимаются банальным рэкетом. Отстегивают настоящим джихадистам, чтобы те не имели претензий и поддерживали страх в обществе актами устрашения. ВПакистане ситуация точно такая же, дошло до того, что в две тысячи двенадцатом начальник полиции Карачи отдал приказ расстреливать религиозных рэкетиров на месте. ВТатарстане изначально никакого джихада, кроме такого вот рэкета и еще убийства священнослужителей, не было вообще, не хотели рисковать, связываться с государством. Но тонкость в том, что если ты причисляешь себя к подполью, если говоришь, что ты подпольщик, боевик, дать заднюю ты уже не можешь, хода назад нет. Сначала вымогаешь деньги. Потом тебя попросят укрыть разыскиваемого, подержать на квартире взрывчатку или автомат. Апотом принять участие в теракте: и вот ты из мелкого бандита превращаешься во врага государства, хода назад из леса уже нет.
        Некоторые бизнесмены из тех, кому пришла флешка, заявляли в полицию, и религиозные рэкетиры оказывались на скамье подсудимых, а потом и в тюрьме. Каждый салафит- пристойное название ваххабитов- готовый религиозный наставник. Одного салафита на тюрьму хватает, чтобы ислам приняло полтюрьмы. Вышел такой вот… голубь- герой асфальта, можно сказать. За веру отсидел! Не за бабло- за веру!
        В две тысячи двенадцатом убили заместителя муфтия Валиуллу Якупова, только тогда кто-то что-то начал понимать. Резко усилили контрразведывательную и профилактическую работу по линии «терроризм». Беда была в двух вещах. Первая- было поздно, салафизм уже пустил корни вреспублике, в Казани были уже мусульманские стоматологии, парикмахерские, аптеки, где тебе могли подобрать лекарство от сглаза. Вторая- салафизм имел глубокие социальные корни, и корни эти были в укоренившейся несправедливости, ввыброшенности из жизни целых социальных слоев, в том, что одна часть общества давно махнула рукой на другую. Другая же решила, что если вновом мире не предусмотрено место для них, значит, надо просто сломать весь новый мир и построить другой. Простой и понятный для них.
        В две тысячи тринадцатом году произошел первый серьезный теракт. Подрыв шахида в супермаркете. Так и не удалось установить, был ли это сознательный акт смертника или просто бомба, сделанная не совсем опытным минером- взорвалась раньше, чем было запланировано, на входе. Впользу второй версии говорило то, что бомба взорвалась не в толпе, не при скоплении народа- всего двое погибших, не считая самого смертника, и шестнадцать раненых. Авот через несколько дней могло произойти кое-что более серьезное: смертника удалось остановить на станции метро, вернувшийся из Дагестана боец внутренних войск заподозрил неладное.
        Сразу после этих событий власть приняла обычное в такой ситуации решение- закручивать гайки. Чесать мелким гребнем. При облавах использовались части внутренних войск. Это привело к тому, что те, кто собирал закят и джизью, были поставлены перед необходимостью определиться. Их конкретно считали бандитами и террористами, готовы были поступать как с бандитами и террористами. Так в республике появилось подполье, в том числе и лесное. Поскольку сам Татарстан в большей его части безлесен- лагеря боевиков появлялись на границе с Башкортостаном, в Удмуртии, даже в Пермском крае. Там лесов было вполне достаточно. Неизведанных, непуганых лесов…
        В две тысячи четырнадцатом году в Казани произошли три теракта, еще несколько удалось предотвратить. Вдве тысячи пятнадцатом- уже одиннадцать…
        Марат Каримович Тайзиев, бывший полковник полиции, помощник министра внутренних дел Республики Татарстан по спецоперациям, борьбе с терроризмом, а ныне амир вилайета Идель-Урал, выгрузился из «Ленд Крузера», раздраженно поправил болтающийся на груди автомат, подтянул ремень. Кгостинице было не пройти- настоящий шабаш. Молодые, бородатые, вооруженные, хвастающиеся друг перед другом своей удалью и своим оружием, гортанно произносящие славицы Аллаху. Вкои-то веки ставшие сами собой. Невысокие и злые пацаны окраин, промышленных пригородов. Этот город был чужим, он был не для них, он строился не для них, он развивался не для них. Теперь он принадлежал им, целиком и полностью. Прав был тот, у кого был «стечкин», автомат, граната. Москва- умная, Казань- сильная. Иэти пацаны, с грехом пополам окончившие девять лет изуродованной реформой школы, сейчас на подступах к гостинице хвастались перед другом оружием и говорили о том, что надо идти и брать на абордаж Москву…
        Перед Тайзиевым расступились. Он тоже был невысок, но крепок, властен, его постоянно окружала аура опасности, как вожака собачьей стаи. Расступались молча, в спину смотрели со злобой. Исам Тайзиев, и его боевики, в основном бывшие менты и военные, перекрасившиеся и служащие теперь самим себе. Слишком часто в прошлой жизни пацаны с окраин тряслись в пропахшем мочой коридоре и слышали дикие крики своих друзей из-за запертой двери…
        Дальше стоял джип «Ламборджини», один из немногих в Казани. Около него- Айтемиров. Тимур. Босс всех боссов. Вор в законе. Невысокий, плотный, бородатый с обманчиво добрыми глазами. Хромой- хромоту заработал при бунте на мордовской крытке, тогда они прорвались на крышу, иснайперы начали стрелять, выцеливая паханов. Показательно любезный как раз к Тайзиеву и таким, как он, показательно религиозный- при том не верящий ни в Аллаха, ни в Христа, ни в черта. Около него такие же… гаврики. Личная свита. Старше собравшихся со всей Казани отморозков, вооруженные до зубов. Вон… пулемет на пикап взгромоздили, откуда взяли только…
        Тимур заступил дорогу, раскрыл для объятий коротенькие ручки.
        - Салам алейкум.
        - Ва алейкум ас салам…
        Поцеловались. От вора пахло дорогим одеколоном, коньяком и кровью…
        Боишься, гнида… Правильно, есть чего бояться, ох есть. Вот для этой отмороженной шушеры все твои регалки воровские- плюнуть и растереть. Нет Бога, кроме Аллаха- вот и все, что они понимают. Иты это знаешь. Знаешь и то, что позиции твои тебе не удержать. Изакят тебе платить придется, хотя ты его никогда не платил, вору платить западло, что налоги, то закят. Ивсе равно тебе не выжить в этом зверинце. Не выжить, вор! Потому что ты можешь только на сытом, благополучном паразитировать! Вон как отъелся. Но ты умный человек, вор, базара нет. Ипотому пока эти щенки радуются, по-своему, по-щенячьи,- ты уже союзников присматриваешь. Чтобы набраться силы и загнать восставшую рвань под каблук.
        Базара нет, вор. Только вряд ли ты это сделаешь. Потому что они за веру. Атвои люди за бабки. Разницы ты никогда не понимал и не поймешь…
        - Марат, дорогой. Заезжай ко мне, в Зеленый Бор на шашлык. Не побрезгуй стариком…
        Тайзиев улыбнулся. Нехорошо, как волк, обнаживший клыки, но пока не рычавший.
        - А как же закон? Не побрезгуешь мусором?
        - А…- махнул рукой Тимур,- при нынешних блудняках какой теперь закон. Да и какой ты сейчас мент. Приезжай. Дел много- перетрем…
        - Не нуждаюсь…
        Тайзиев двинулся вперед, вору пришлось отступить. Злой взгляд пронзил спину…
        Гостиница была перед ним- старая, похожая на московские башни-высотки. Сорванная реклама, выбитые стекла, шелуха от семечек, толстый слой грязи на ступеньках, которую никто не убирал, скоро крысы шнырять начнут. Черный флаг «Аль-Каиды» и джихада, водруженный повыше советского герба как знак того, что город захвачен. Какой-то урод, от избытка чувств палящий с верхотуры в сторону Казанского кремля, вот урод, пуля- она летит-летит, но когда-то и на землю упадет. Цепочка боевиков на ступеньках- молодых, бородатых, черная форма, автоматы на груди, как эсэсовцы, которые в каком-то другом мире до Казани так и не дошли…
        - Э… куда прешь?
        Тайзиев, не глядя, перехватил, вывернул руку.
        - Уй!!!
        - Грабли не тяни, лишишься.
        Подошел эмир. Этот не местный- глаза волчьи, крепкий. Те, которыми он командует,- сопляки еще, а этот уже на человечину изрядно натаскан. Поэтому такие по пустякам не понтуются, оружием не машут…
        - Чэго забыл, дорогой?
        - Звони Саиду…
        - Какой-такой Саид, дорогой? Ты откуда?
        - Саид Арзамасский. Ине тяни. Пока кровь не полилась.
        Эмир злобно глянул, но Тайзиеву было не привыкать к таким взглядам. Две командировки как-никак. Достал телефон, набил номер…
        - Саид-эфенди… Тут какой-то…
        - Тайзиев,- подсказал бывший полковник.
        - Тазыев,- перекрестил мента бородач,- У. У. Бичичъана[38 - Да. Да. Понял (аварск.).].
        Отключил трубку. Дал знак.
        - Бегъула[39 - Можно (аварск.).].
        Бывший полковник полиции и действующий амир бандформирований смерили друг друга недобрыми, откровенно оценивающими и обещающими взглядами. Взгляд одного говорил- «ты на моей земле, тварь немытая, а не на своей». Взгляд другого говорил- «еще посчитаемся. Хоть ты и перекрасился, а как был мусором, цепным псом неверных, так и остался. Ито, что ты знаешь Саида Арзамасского, для меня ничего не значит, в бою пуля не только спереди летит…»
        Сверху уже спускался человек от Саида Арзамасского, бородатый, вооруженный и деятельный…
        С самого начала в городе и в республике установилось двоевластие. Остатки правительства, посаженного русистами, с вовремя перекрасившимися ментами, генералами, частично бизнерами, так и заседали в правительственных зданиях, приняв на себя обязанности Временного правительства вилайета Идель-Урал и даже пообещав в течение года провести всенародные выборы, чем вызвали бурю восторга у международного сообщества, точнее той ее части, которая еще не воевала. Они издавали какие-то декреты, принимали какие-то законы и вообще вели себя так, как будто ничего не произошло- просто раньше была над головой Москва, а сейчас Москвы не стало. Они занимались какой-то хренью, бизнеры лоббировали какие-то свои интересы; те, кто еще не хлебнул кровушки, не поддался революционной горячке, ставил вопросы об уборке зерновых, картошки, о создании каких-то запасов, о подготовке к зиме. Вцелом они цеплялись за старое, отжившее, по умолчанию полагая, что все должны подчиняться им, что милиция, что армия, что внутренние войска тоже должны подчиняться им… понятно, в общем. Что-то вроде Временного правительства в семнадцатом, но
среди тех, кто заседал днями и ночами, не было особых знатоков истории, и подсказать, чем это все может кончиться, никто не мог.
        Вторым параллельным центром власти была «Шура».
        «Шура муджахеддинов Идель-Урал» формировалась спонтанно и включала в себя самых разных людей. Это были моджахеды, как легализовавшаяся городская герилья, так и вышедшие из леса. Пришлые моджахеды с Имарата Кавказ[40 - Кавказ (Имарат Кавказ) стал независимым в 2018 году в результате «оранжевой» революции и предательства новых властей. Все это закончилось потоками беженцев, боями на Ставрополье и на Кубани, дестабилизацией всего юга России. Не в последнюю очередь это сыграло роль и в объявлении независимости Татарстана и Башкортостана, массовым выступлениям кавказцев в Москве, убийствам мирных жителей в городах России, где сильны кавказские общины. Весной 2020 года это привело к контрреволюции и физическому уничтожению «демократического правительства» России и многих сочувствующих ему.], которых перебрасывали сюда самолетами и которые сами ринулись сюда на запах денег и крови. Вышедшие из-под контроля военные и милицейские части, вкоторых было немало бывшей казанской гопоты (дрались-то в восьмидесятые практически все). Сотрудники частных охранных предприятий и армий, почему-то бизнеры, те, которые
создавали, вооружали эти армии, платили им, и думать не думали, что при определенной ситуации их же цепные псы могут вырвать у них из рук весь их кусок, оторвать вместе с руками, отобрать бизнес вместо того, чтобы довольствоваться зарплатой. Ну и, конечно, казанская молодежь, привлеченная сюда революционной романтикой, возможностью безнаказанно пограбить и быстро подняться наверх. Социальные лифты, до этого безнадежно заржавевшие и заросшие пылью, сдвинулись и пошли, перемалывая в кровавую кашу тех, кто оказался на их пути, и нужно было просто уметь кричать: «Аллах Акбар», отращивать бороду (борода- ваджиб!)[41 - Борода обязательна. Такой лозунг был повсюду в Казани вместо рекламы жвачки «Стиморол».] и иметь хоть какое-то оружие, чтобы влезть в этот лифт. Вывезет… куда вывезет.
        Взаимоотношения с этими двумя параллельными центрами власти строились как это обычно и бывает. Официальная власть по старой советской привычке «Шуру» старалась не замечать. Просто прятали голову в песок, по принципу «что не нравится- того нет». Сдругой стороны- ни остатки полиции, ни ВВ- с людьми «Шуры» не связывались: себе дороже. «Шура» же постоянно вела какие-то заседания, выступали мусульманские богословы, авторитетные и самозваные, громили словами власть, и на этом… все как-то заканчивалось. «Шура» управлялась по принципу Запорожской Сечи, амиры со злобой и подозрительностью поглядывали друг на друга, а основной массе боевиков совсем не улыбалось схватываться пусть даже с остатками военной силы в городе. Грабить, вымогать, захватывать дорогие квартиры и заправки намного безопаснее и выгоднее, чем идти на власть. Ктому же Временное правительство признало ОБСЕ, послали международных наблюдателей, а к этому даже самые темные и убогие амиры испытывали непонятное почтение…
        Тайзиева со всем почтением провели в конференц-зал, где какой-то мулла, бородатый и в черной чалме- черная чалма была признаком благонадежности и поддержки революции среди священнослужителей- гневно вещал относительно распада нравственности в молодежной среде и насчет того, что в Казани до сих пор не искоренена продажа спиртных напитков. Тайзиев лениво подумал, что лучше бы они взялись за искоренение наркоторговли, вон- все углы использованными шприцами завалены. Чурки…
        Усевшись на предложенное ему место в первых рядах, Тайзиев включил предохранитель на автомате- мало ли- и начал слушать муллу.
        Примерно через полтора часа бывший полковник полиции и куратор ОМОНа от центрального аппарата МВД начал подозревать неладное.
        Пока священнослужители меняли друг друга на трибуне один за другим- ни один из них не понимал вопросов на татарском языке, которые задавали из зала, и просто предпочитал делать вид, что не слышит их, Тайзиев украдкой, но цепко огляделся по сторонам. То, что он увидел, ему не понравилось. Вон- Маркасов из УФСИН, колонии имели вооруженную охрану, неплохой спецназ иукрепленные пункты, в которых можно было и прятаться, и жить. Вон… Давлетов из ФСБ, тоже перешедший на их сторону. Вон… Проблема была в том, что в зале были довольно серьезные фигуры «гражданского» политического расклада, если и не тузы, то картинки уж точно. Ив то же время Тайзиев не увидел ни одного мало-мальски значимого амира, из тех, которые управляли исламским подпольем. Ни одного! Аэто могло значить очень и очень нехорошее…
        Тайзиев нехорошо ощерился, улыбаясь своим мыслям. Твари бородатые… Чурки черно…ые. Думаете, самые хитрые, да? Щас посмотрим, у кого яйца железные, а у кого так- серебрянкой покрытые…
        Тайзиев и так был отчаянным с детства, драчуном и хулиганом, а армейская и потом ОМОНовская закалка и море командировок в разные «горячие» точки сделали его одним из самых опасных людей в этом зале.
        Рука скользнула в карман. Телефон… сотовый телефон. Он специально отрабатывал это. Впамяти был забит «быстрый» номер, он не глядя прямо в кармане вызвал его по памяти и прозвонил. Для тех, кто сейчас ждал его на площади, такое могло означать лишь одно- тревога. Рука сместилась чуть в сторону, пальцы нащупали холодную, ребристую поверхность гранаты…
        Полковник полиции встал, пробрался между рядами, пошел на выход. Дорогу ему заступил молодой бородач.
        - Вах, ты куда?!
        - Отскочи,- коротко сказал Тайзиев. Коротким, почти незаметным движением сунул бородатому в пах. Тот согнулся, но дальше шли еще…
        Твари…
        - В туалет я захотел,- небрежно сказал Тайзиев.
        - Нельзя туалет, да.
        - А я думал, ты меня проводишь…
        Это уже эмир. Незнакомый, но серьезный дядька. Мерзко улыбаясь, Тайзиев достал руку из кармана вместе с зажатым в ней рубчатым стальным яйцом.
        - Могу уронить…
        Джамаатовские превратились в соляные столбы. Они сами играли в такие игры, но в такие игры никогда не играли с ними. Имея дело то с солдатиками-срочниками, то с беззащитным мирняком, ваххабиты считали, что в Русне нет настоящих мужчин, одни бараны, которых резать можно. Так думал каждый из тех, кто окружил сейчас бывшего ментовского полковника, прижав его к стене. Но сейчас, глядя в глаза этого невысокого, серьезного крепыша, каждый из них понял, что сейчас умрет. Прямо сейчас, без промедления умрет.
        - Ты…
        - Гони сюда Саида Арзамасского,- тихим, мерзлым, дребезжащим голосом сказал Тайзиев,- пока кишки на люстрах не повисли. Нет, не ты. Ты здесь останешься. Пошли шестерку свою, пусть скажет: Тайзиев зовет. Аты тут останешься…
        Движуха тем временем намечалась более чем конкретная.
        На площади перед отелем собралось уже несколько тысяч человек. Из них не меньше трети- личная охрана различных баев, амиров, боевиков, а в личную охрану отбирают лучших и дают самое лучшее. Так получилось, что у площади скопилось два или три бронетранспортера, больше двадцати вооруженных пулеметами джипов и внедорожников, еще больше бронированных машин- вполне серьезно, особенно в городе.
        Дальше все шло по накатанной, отработанной во многих «горячих» точках от Сумгаита до Грозного колее…
        Пока тузы сидели в здании, ваххабиты наладили вещание. На фронтон здания залез человек и начал вещать по-русски. Довольно известный, авторитетный татарский мулла, перешедший на сторону ваххабитов, его слушали.
        Потом выступили один за другим два амира. Градус выступлений был все выше и выше. Главная тема выступлений амиров- обвинения в том, что Временное правительство продалось, что на самом деле они уже договорились с Москвой и вот-вот сюда пойдут танки. Ичто как только сюда придут русисты- всех перебьют, а ислам больше проповедовать будет нельзя.
        Затем выступил третий. Этот был беженец из Москвы, там сейчас шли сплошные погромы, русские и нерусские сражались кость в кость. Он рассказал, как на одном рынке русские фашисты утром прошлись по рынку, заперли всех нерусских в своих палатках и контейнерах и подожгли.
        Было правдой то, что после отделения Татарстана к татарам (а они за время мира расселились по всей России) относились плохо, многие были вынуждены уезжать- беженцев хватало и на этой площади. Правдой было то, что в Удмуртии- всвязи с «укрупнением регионов» и оптимизацией управленческой вертикали ее присоединили к Татарстану,- случился антитатарский бунт: русские, удмурты и часть татар устроили погромы, сожгли и разгромили мечети, выгнали большое количество татар из города и силой отделились от Татарстана. Так что слова о сожженных в контейнерах татарах пришлись на благодатную почву, толпа глухо заворчала…
        В этот момент произошла серьезная провокация. Примитивная, но кровавая и действенная.
        Дорога от площади, на которой расположен отель, сразу от площади поднимается резко в гору, а там недалеко и до зданий правительственного комплекса. Вот как раз оттуда с горки по толпе ударили длинными очередями два автомата. Те, кто успел увидеть, что произошло, заорали, что нападавшие скрылись на полицейской машине, на «Форд Фокусе» с полицейской раскраской…
        Это послужило той искрой, которая попала вразлитый бензин…
        Когда находишься в толпе, плохо понимаешь, что происходит. Толпа, надо сказать, лучший бронежилет: что происходит на границе толпы- вцентре не видно, не слышно. Но тут видел практически каждый. Хлещущие со взгорка огненные струи трассеров, бьющие по толпе, как хлыст пастуха, какие-то крики, инстинктивное ощущение опасности. На фоне горящих факелов и мусора вбочках это выглядело особенно зловеще…
        - Убили!- закричали сразу в нескольких местах…
        Толпа заволновалась, зашевелилась, как поднимающийся на ноги бык, завидевший противника. Втолпе были машины, сейчас было ни проехать, ни выехать, кого-то уже давили об эти машины, об борта БТРов. Кто-то истерично, высоким, как у женщины, голосом на всю площадь вскрикивал: «Аллах Акбар! Аллах Акбар!»
        Мало кто понял, что произошло в этот момент наверху, на фронтоне. Мулла попытался взять микрофон, чтобы выступить еще раз, но его грубо оттолкнули, так что он едва не упал. Он отыграл свою роль и по сценарию больше не был нужен…
        - Братья!- истерически заорал перехвативший микрофон моджахед.- Мусора нас убивают! Русисты нас убивают! Наша так называемая власть нас продала! Почему столько нищих? Почему столько мертвых? Аллах наказывает нас за то, что мы живем не по шариату!!! Почему мы подчиняемся тагуту?! Кто выбрал эту власть?! Там на холме сидят люди, руки которых в крови мусульман! Они сели на нас! Обворовывают нас! Убивают нас! Заставляют нас молиться так, как хочет ФСБ, а не так, как предписано в Коране! Кто они такие для нас, братья?! Враги, машалла!
        - Враги!- заорали сразу в нескольких местах втолпе. По-русски, потому что это был единственный язык, который понимал каждый человек на площади. Все выступление тоже шло на русском.
        - Они тагуты! Они отобрали власть, которая принадлежит одному лишь Аллаху! Они забирают у нас деньги, какие не имеют права забирать! Ведь мусульманин должен платить закъят и давать саадаку! Они грабят нас! Они убивают нас! Каждый их шаг на земле, принадлежащей мусульманам, оскорбление Пророка! Оскорбление Аллаха! Долой тагута, братья! Долой тагута! Аллах Акбар!
        - Аллах Акбар!!!- заорали со всех сторон.
        - Аллаху Акбар!!!- истерически выкрикнул моджахед. Внебо ушла длинная, на весь рожок автоматная очередь.
        - Аллаху Акбар!!!!
        - Убьем тагута, братья! Аллах Акбар!
        - Аллах Акбар!!!
        Толпа ринулась вперед. Черной, страшной лавиной. Потрясая оружием, сметая все на своем пути, оставляя за собой горящие, перевернутые машины, битые и горящие витрины, растоптанных и разорванных людей…
        Две машины на перекрестке, видимо, послали проверить, но ближе подъезжать не решились. Один из ментов дал длинную, веером, очередь по толпе- конечно, это ее не остановило. Послышались ответные очереди. Один из ментов, видимо самый умный, вскочил в машину, пригнувшись к рулю, дал по газам. Остальных стоптали и растерзали мгновенно. Полохнулся и сразу затих отчаянный заячий крик…
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        Галина Хизриева- известный в России ученый-кавказовед, специалист по радикальному исламизму в России. Вмусульманских кругах России ее также знают как последователя шейха Саида- эфенди Чиркейского. Темой интервью, которое она дала Gtimes, был на сей раз не Кавказ, а Татарстан. По словам Галины Амировны, казанский теракт 19 июля этого года и активизация «лесного» подполья в Татарстане были прогнозируемы еще 20 лет назад.
        - С какого времени ваххабиты активно действуют в Татарстане? Какова нынешняя степень их влияния на татарскую умму?
        - Роковой датой для Татарстана стал 1992год. Втом году фонд «Тайба» организовал в Набережных Челнах молодежный лагерь. Влагере работали салафитские проповедники-арабы. Кроме исламского призыва (даваат) там проводился инструктаж по организации джамаатов. Такие лагеря стали традиционными и со временем охватили и другие регионы РТ. С«Тайбой» контактировал Фарид Мухаметшин, впоследствии глава Госсовета РТ. На деньги «Тайбы» в Набережных Челнах строилось салафитское медресе «Йолдыз». Вэто же время в России шла активная работа по созданию Духовных управлений мусульман. Салафиты оказывали этим процессам большую финансовую поддержку и, как следствие, имели возможность влиять на кадровую политику и формирование образовательных программ и организаций. Впоследствии многие исламские организации РФ оказались тесно связаны с такими саудовскими учебными центрами, как «Ибрагим бин Абдулазиз аль-Ибрагим» и «Хайят уль-Игаса», а новорожденное Духовное управление мусульман РТ оказалось полностью под влиянием ваххабитских идей. Муфтий РТ Гусман Исхаков был салафитско-ваххабитской креатурой. Позже совместные усилия
проповедников салафизма и тогдашних руководителей Духовного управления РТ дали обильные всходы. Джамааты вышли на стадию самоорганизации, они организуются татарскими учениками первых проповедников-арабов.
        - Как радикальная исламизация отразилась на жизни рядовых татарских мусульман?
        - Традиционный ислам вытеснился на периферию религиозной жизни и стал религией пожилых людей. Все отчетливее были черты религиозного конфликта отцов и детей. Традиционный для российских мусульман образ жизни разрушался на глазах. Одежда, брачное поведение и ментальность у многих молодых мусульман Татарстана сейчас копируют арабский вариант. Для молодых ваххабитов РТ все происходящее на Ближнем Востоке сейчас важнее, чем события самой России. Ктому времени уже развились телекоммуникации, социальные сети, спутниковое телевидение. Влюбом более или менее зажиточном татарском селе можно увидеть спутниковые антенны, постоянно настроенные на «Аль-Джазиру» или «Арабию».
        В 2010 году ваххабизм перешел в фазу бандформирований и терроризма. В2010 году был Нурлат, в июле 2012 года- теракт в Казани. Примером для подражания и катализатором деятельности для ваххабитов Татарстана стали «лесные братья» с Северного Кавказа. Вполне вероятно, что к 2016 году будет создан общий непрерывный фронт террористических ячеек от российско-грузинской границы до Казахстана. Конечно, не все адепты салафизма и ваххабизма террористы. Существуют сайты на русском языке, на которых салафиты пытаются откреститься от террористической вариации этих идеологий. Например, члены салафитской организации «Ахлю Сунна ва Джамааа» в меньшей степени склонны к террору, чем их некоторые «коллеги».
        Многие «умеренные» проповедники салафизма в Азербайджане или Дагестане сами оказывались под огнем своих единоверцев и погибали. Но «умеренные» не будут бороться с террором ни в Татарстане, ни где бы то ни было еще. «Умеренные» и «террористы»- один политический проект. Между тем ваххабиты успешно укрепили свои позиции в России путем искусно пролоббированного «диалога с салафизмом». От «диалога» они перешли к террору. Виюле 2012 года в Казани убили Валиуллу Якупова, в августе в дагестанском ауле Чиркей- шейха Саида- эфенди Чиркейского, устаза двух крупнейших в мире суфийских тарикатов. Так в течение только двух месяцев был уничтожен цвет традиционного мусульманского духовенства обеих ключевых мусульманских республик России.
        14 сентября 2020 года
        Россия, Удмуртия
        Воткинский район
        На утро была назначена облава. Ага, как на волков…
        Поднявшись с самого с ранья, перекусив чем бог послал, начали грузиться в машины. Человек заметил, что большинство не ели совсем ничего, только воды напились. Оно и правильно- перед лесом лучше ничего не есть. Это тебе не город: попадет пуля в живот- хорошо, если за несколько часов эвакуировать успеют. Быстрее от перитонита загнешься…
        На нескольких «КамАЗах» выдвинулись в район поисков. Обнаружили его просто- при расшифровке данных с беспилотника стало понятно, что идет какой-то движняк[42 - ВУдмуртии производят легкие беспилотники, поэтому они тут и есть. Вдругих местах бывало, что и по старинке воевали.]. Примерно на равном расстоянии от Ижевска и Воткинска. Решили прочесать- пока не поздно. Воткинск город непростой… там вообще-то ракеты «Тополь» и «Ярс» делают.
        Человек температурил. Наверное, после вчерашнего укола антиклещевого иммуноглобулина- отвык за время странствий от реалий роднойземли. Но виду не показывал, стоял вместе со всеми.
        Прошли Ижевскую кольцевую, затем Италмас, где жила когда-то Галина Кулакова, пошли дальше. Потом встали. Выгрузились. Прямо у дороги, прикрывшись насыпью. Машины сразу ушли.
        - Так… Равняйсь!
        Строй мужиков выполняет команду. Сразу видно- не строевики, ничуть. Оно и понятно, кадровых-то кот наплакал осталось. Хорошо, если ППСники, ДПСники- те хоть к оружию привычны. Атак- отставники и просто неравнодушные люди. Умногих по два ствола- «калашников» игладкое, в основном «Сайги». Не так плохо- влесу гладкое самое оно, вблизи-то.
        - Смирно!
        Когда-то давно здесь шли бои. Жестокие, кровавые бои. Удмуртия- одна из тех немногих местностей в огромной России, которая не легла под большевиков, не подчинилась. Городской совет, конечно же, избрали, как без этого, но там большинство или эсеры, или беспартийные, или и вовсе заводские мастера. Жили-то у заводов, одновременно и на заводе работали, и огород держали. Хорошо жили! Ибольшевикам ничего отдавать не собирались. Как белые двинулись- ижевцы поднялись, так турнули большевиков, что только пыль столбом! Главного большевика убили. Потом дрались с целыми большевистскими дивизиями, полки из ижевских и воткинских рабочих- мастеровых- были лучшими частями у Колчака. Многие полегли, но те, кто эвакуировался в Сан-Франциско, говорят, даже есть какое-то ижевское общество. ВСоветском Союзе тоже была история… Когда Ижевск переименовали в Устинов в честь умершего министра обороны Устинова, который в войну, считай, жил в Ижевске, весь город поднялся против. Политбюро, Генсека, министерства письмами завалили. Два года прошло, и отменили переименование. Такой вот уральско-ижевский характер. Исейчас не
стерпели- когда пришедшие к власти в Москве предатели начали кроить-перекраивать страну, готовить ее к разделу по рецептам из Лондона и Вашингтона, мол, единая и неделимая Россия- это плевок в лицо всего цивилизованного мира[43 - Кто-то, наверное, подумает, что автор- немного спятивший пропагандист, еще и деньги получивший от «Единой России» или кого-то там, гэбни, в общем. Но проблема сепаратизма существует, причем со временем она приобретает все более опасные формы. Ямогу понять татарина, который хочет отложиться от России, понять, но не простить и не перестать ненавидеть. Акак понять русского, москвича, который спокойно заявляет, что да, империя полностью сгнила, надо разделиться на несколько частей, чтобы мир нас не боялся и чтобы нас приняли в Европу. Вот это как понять и как оправдать? Кто воспитывал этого урода? Ичто с ним делать?]. Когда присоединили к Татарстану, готовя будущую волжско-булгарскую федерацию,- не стерпели, поднялись, вышибли всю тварь. Акогда пришла пора в Москве с «демократическим правительством разбираться», поехали и туда разбираться…
        Так что Удмуртия только по виду маленькая. Со своими законами- что либеральными, что ваххабитскими- лучше сюда не соваться. Целее будешь.
        - Вольно! Слушай боевой приказ, товарищи.
        Как-то разом вернулось это слово «товарищи». Хоть и в коммунизм мало кто верил, а пойди поверь после тех коммунистов, которые тридцать, почитай, лет изгалялись, а все равно товарищи. Господа… да какие к черту господа. Не то что рожей не вышли… просто время не то. Это раньше строем, со всеми орденами да на чапаевские пулеметы. Асейчас… не война это, а драка кость в кость, осатанелое мочилово. Они в Аллаха верят и глотки режут, а мы… а мы ни во что не верим, кроме того, что это- наша земля, она и будет нашей, а Аллаха нам и в… не сдался. Но тоже убиваем. Иумираем просто и страшно…
        В окопе все товарищи…
        - Боевая задача- провести пешие поисковые действия в квадратах с девяносто восьмого по сто двадцатый включительно. После чего автомобильным транспортом выдвинуться в место дислокации. По оперативным данным в районе могут быть мелкие, разрозненные бандформирования татарско-националистического и ваххабитского толка численностью от десяти до тридцати человек, вооружение- автоматическое оружие, один-два пулемета. При обнаружении- окружать, вступать в огневой бой с целью уничтожения. Наблюдение ведется в установленном порядке. При прочесывании оружие держать наготове, дистанция- в лесу на предел прямой видимости, на открытой местности- пятьдесят метров, не сдваиваться, при обнаружении противника сигнал подавать голосом или выстрелом. Три группы. Первая- Бандит, командую я лично. Вторая- Кнут, командует Сергей Палыч. Третья- Ноябрь, командует Миша. Вопросы?
        - Долго тут будем?
        Типичный в таких случаях вопрос.
        - Пока ноги до ж… не сотрем. Еще?
        - В населенные пункты заходим?
        - Нет, но проверяем. Укого увижу водку или самогон- пусть вешается. Ясерьезно. Еще?
        Вопросов больше не было.
        - Рации на приеме. Командиры, командуйте, через пять минут начнем движение. Все!
        Здоровяк ОМОНовец подошел к человеку, который в последний раз привычно и сосредоточенно проверял снаряжение. На него косились- новичок да и странный какой-то. Иоружие странное.
        - Ну, чего?
        - Да ничего.
        - Пойдешь со мной, в группе управления.
        - О’кей…
        Почему-то ОМОНовец испытывал раздражение- сам не мог понять, почему. Может потому, что старый его друг был теперь почти что чужим для него человеком?
        - Командирам доложить готовность!- заоралон.
        - Кнут- готовы!
        - Ноябрь- готова!
        - В цепь! На прямую видимость! Пошли!
        Поле было не вспаханным. Только на краю маленькие, жалкие делянки.
        Шли, и в голову почему-то лезла мысля о том, что идут они как захватчики, хотя земля- своя, кровная. Б… как при фашистах, ну точно. Хотя какие они фашисты?
        - Кабанеро…
        - Ща по башке дам…- ответил человек. Он шел немного не так, как шли другие. Обычно когда человек идет, он машинально смотрит себе под ноги. Этот шел, совершенно не смотря под ноги, но его глаза, быстрые и пытливые, оглядывали местность впереди, ни на чем конкретно не останавливаясь, постоянно перебегая с места на место. Это выдавало подготовку- боковым зрением лучше всего видится и движение, и то, что выделяется из общего ряда. Иногда сразу и не поймешь, что это, амозг уже сигнал тревоги подает…
        - Ну я, чо ли, тебе кликуху Кабан придумал? Чо- Васькой называть?
        - Почему бы нет?
        - У меня кот- Васька.
        - В честь меня назвал?
        - Ага… Точно.
        - Сына бы назвал, чего- кота?
        - Ага, ща-з… Ты мне лучше скажи, ты где так стрелять научился?
        Вопрос был задан не просто так, вчера на пристрелку вытащенного из нычки оружия собралось пол-ОМОНа.
        - В далеких краях…
        - Совсем далеких?
        - Ну… как сказать. Неблизких. Хотя в последнее время- все ближе и ближе от дома…
        Капитан раздраженно пнул вывороченный ком земли.
        - Мутный ты.
        - Какой есть.
        - Я не просто так спрашиваю. Ты с нами в одном доме, считай, живешь. Яза пацанов отвечаю.
        - Вампиризмом не страдаю. Пояс шахида не ношу.
        - Ладно…- сказал капитан,- хрен с тобой.
        - Не обижайся, братишка. Просто о чем-то говорить неохота, а о чем и нельзя.
        - О подвигах, что ли? Чего стесняешься?
        - Стесняется зонтик в кармане открываться. Какие на хер подвиги- врага от родного порога отбиваем. Фашисты даже сюда не доходили. Подвиги…
        - Ну какой это враг? Сравнил еще с фашистами.
        - А что- не надо? Эта вся фигня только поначалу фигней кажется. Апотом- уже поздно бывает. Ятакое не раз видел и в разных странах- там тоже все поначалу фигней казалось. Апотом… Какая разница- на танке до Буденновска[44 - Возможно, кто-то и не помнит- буденновскую больницу захватила банда Шамиля Басаева.] доехать или на «КамАЗе»?
        Капитан полиции помолчал, переваривая.
        - Осторожно. Лес впереди…
        - Так, б…
        Лес на Руси всегда был и укрытием от врага, иисточником пищи, и материалом для строительства домов, и для обогрева. Влес ходили если и с опаской… так боялись заблудиться или лешего там. Авот сейчас лес стал чужим. Злым.
        Обычный лес- голый на опушке, затем уже растительность, но не всегда. Влесу, особенно взрослом, матером для подроста не хватает света, кроны скрывают его, там всегда полумрак. Но тут был смешанный, хвойно-лиственный лес, света хватало, но и продвигаться вперед было сложно, даже сейчас, по осени.
        Как это всегда и бывает- началось внезапно. Хлестанула длинная, торопливая, на весь магазин очередь, и кто-то пронзительно закричал, а кто-то заматерился.
        - Духи!- пронеслось по цепи…
        Капитан выругался матом.
        - Доложить, где контакт! Доложить, где контакт?!
        - Вашу мать!
        - Михея ранили, ранили!
        Стреляли уже в несколько стволов длинными очередями. Выделялись милицейские «ксюхи», для нормального, общевойскового боя почти бесполезные.
        - Справа!
        - Пулемет сюда! Пулемет!
        - Загибай фланг! Левый фланг!- заорал капитан в рацию, хотя услышать можно было и без нее.
        Человек бросился бежать влево и вперед- в сторону от стрельбы, рискуя попасть под огонь своих же.
        Как это бывает, он видел сам и не раз видели все те, кто помотался по кавказским горам. Скорее всего, нарвались не на лежку, не на блиндаж, а на выносной пост. Он-то и завязался, давая остальным возможность тихо свалить. Сваливать будут прямо сейчас, еще и пару мин оставят или «картошку»[45 - Выдергивается чека, граната прикапывается или подкладывается под камень, который должен зацепить ногой противник.] посадят- это запросто. Потом ищи их свищи.
        Уроды бородатые…
        Когда пули перестали петь над головой, бить вдеревья, выбивая щепу, он повернул резко вправо, рискуя сам нарваться на целый блиндаж, полный духов, или на походную колонну. Без пулемета двоих-троих попластуешь, а остальные- тебя…
        Заметив хорошую позицию, недавно поваленное дерево и за ним еще- на случай отхода, плюхнулся на живот. Начал лихорадочно оборудовать позицию.
        И вдруг услышал голоса впереди, совсем рядом.
        - Уш маца ву?
        - Тьент! Тьент!
        - Дилина эскар! Федерал!
        - Мела ю километрш юрт качалц?
        - Аллаху Акбар!!! Аллаху Акбар!!!
        - Цига ма тоха! Цига ма тоха!
        - Дъягъяхара! Дъягъяхара атту агъор!
        - Салам коьрта![46 - Сколько их? Тридцать, тридцать! Регулярная армия! Федералы? Сколько километров до села?! Туда не стрелять! Туда не стрелять! Уходим! Уходим вправо! Салам ведущий! (чеченск.).]
        Человек бросил гранаты- обе «Ф1», которые были и из которых он успел выдернуть чеки. Одну правой рукой, другую левой, и упал за поваленное дерево.
        - А… граната!
        Громыхнуло. Осыпало землей, ветками, листвой…
        - А-а-а-а!!!
        - Аллаху Акбар!
        - Тьяха! Тьяха!
        - Русисты тьяха![47 - Сзади, сзади! Русские сзади!]
        Человек открыл огонь, накоротке простреливая густой подлесок и надеясь, что тяжелая пулеметная пуля сделает свое дело. Успел отстрелять половину барабана, прежде чем автоматная очередь точно прошлась по стволу, в лицо полетели щепки. Он покатился в сторону, краем уха услышав падение чего-то тяжелого…
        Взорвалась граната, точно там, где он лежал. Два или три автомата лупили на подавление.
        - Аллаху Акбар!
        Он на мгновение остановился, задержал дыхание и двумя выстрелами через кусты снял одного из автоматчиков. По крайней мере больше с той точки не стреляли, он видел дульное пламя…
        Выдернул чеку «эргэдэшки», бросил вперед, сам не видя куда. Взорвалось совсем рядом, послышался крик.
        - А… шайтан!
        - Окружают!- кто-то крикнул по-русски.
        - Аллаху Акбар!
        Начал стрелять, перекатываться и стрелять, подняв винтовку над собой. Вот тут-то угловик и проявил себя!- лежишь, винтовку на руках поднял, стреляешь- да видишь через него, куда стреляешь. Опасно, только если гранату закинут, а так… еще бы бетонный блок тут кто положил, как в Афгане…
        Точно срезал пулеметчика. Пулемет дает большую вспышку, его хорошо видно, и он послал три пули поперек этой вспышки, на уровне паха взрослого человека. Завысит- по животу, занизит- может быть по ногам. Ранение в пах или в живот- это почти всегда вилы. Если в артерию попадешь, то быстро, если в брюхо, то, извини, придется помучаться…
        Потом патроны в барабане кончились, а справа ударил такой град пуль, что ему только и осталось завалиться на землю, сжаться в комок и Бога молить, чтобы своя же пуля не попала. Пуля дура… об этом мало кто говорит, но даже в обученных подразделениях каждый десятый погибший- от своей же случайной пули. Атут… менты, ППСники, просто охотники. Они, в первый раз столкнувшись с бандой, будут стрелять, пока патроны не кончатся… просто чтобы страх унять…
        Бой обычно идет волнами, а эти- неопытные, не смотрели за расходом боеприпасов и начали перезаряжаться одновременно. Это и был его шанс, он заорал, не поднимаясь с земли:
        - Свои! Хорош х…рить, пехота! Свои!
        Бой смещался, очевидно, боевики не смогли удержаться на позициях, отстоять блиндаж и теперь отступали. Ответного огня слышно уже не было, видимо, делали ноги со всех сил, даже раненых бросили…
        - Кто- свои?!
        - Москвич! Москвич, б…! Батю вашего Димой зовут, Димарь!
        Осторожные шаги. Ствол автомата… Мудак, спрятался бы за дерево…
        - Харэ, свои тут!- заорал куда-то опознавший его мент.
        Где-то грохнул одиночный- добивают.
        - Чего там?
        - Ушли вправо. Сколько вас?
        - Трое. Три «калаша», обрез.
        - Бегал давно? Давай за мной- бегом марш…
        Рванули вперед как лоси. По пути может быть все что угодно: засада, «картошка», растяжка с гранатой, а то и с МОНкой[48 - МОН- мина направленного действия. Аналог американской «Клеймор».], просто решивший стать шахидом отморозок. Запросто могли обстрелять и свои, примут за боевиков, и привет. Расчет только на то- вовремя мордой в землю и криком опознаться. Точнее, матом.
        - Песню запевай!- прохрипел человек, успевающий еще и по сторонам зыркать.
        - Ты… о…л…- Мент едва поспевал за ним, невысокий, грузный.
        - Свои… завалят…
        И сам заорал дурацкую, сразу пришедшую в голову песню из другого мира и другой страны…
        Все выше, и выше, и выше
        Стремим мы полет наших птиц,
        И в каждом пропеллере дышит
        Спокойствие наших границ.
        Бросая ввысь свой аппарат послушный
        Или творя невиданный полет,
        Мы сознаем, как крепнет флот воздушный,
        Наш первый в мире пролетарский флот…
        Лес в основном был березовым. Отступали духи по нему быстро и страшно. Брошенная пулеметная коробка, мазок красным рукой на белой коже березовой коры, перевязочный пакет, потом даже рюкзак попался…
        Человек неосознанно забирал вправо, чтобы уйти из-под удара, от группы арьергарда, которую любой разумный командир должен был оставить, чтобы прикрыть отход…
        Светлело. Между деревьев светлело, опушка рядом. Неужели проскочили?..
        Вырвались на опушку, тяжело дыша, как лоси. Вдалеке- небольшой отряд, уходящий вниз, к оврагу и к населенному пункту- коттеджному поселку, дымившему трубами. Раненые у них все же есть- на ходу, но раненые. Тормознули их немного… но все равно ходко идут.
        - Групповая цель на одиннадцать!- сорванным голосом крикнул человек, падая с разбегу на колени.- Триста! Одиночными, по центру! Огонь!
        В обе стороны засвистели пули. Стреляли одиночными, Вепрь, конечно же, имел приличный приоритет перед плюющимися «ксюхами» и «АКМами» боевиков, из которых метров на пятьсот уже как из миномета стрелять можно. Вприцел было видно, как прикрывающий отход пулеметчик, строчащий на ходу, перехватив сошки, на мгновение остановился, замер, а потом полетел на землю, из головы брызнуло красным. Огонь более легких автоматов не давал боевикам покоя, в то время как более тяжелые винтовочные пули Вепря, да еще иохотничьи, клали насмерть…
        Боевики заметались, потом разделились на две группы, примерно равные, и одна рванула влево кдороге, а другая залегла, чтобы прикрыть отход остальных даже ценой собственной жизни. Но тут от поселка ударили в несколько винтовочных иружейных стволов, появился внедорожник «Тойота», с которого вели огонь из пулемета «калашникова» и двух или трех винтовок, и боевики заметались, понимая, что уже никуда не уйти, не укрыться в открытом поле и только что продать жизнь подороже, принять шахаду и присоединиться к высшему обществу. Дикие крики «Аллах Акбар!» перекрывали грохот выстрелов. Русские стреляли молча…
        - Сильно?
        Пацан, со стиснутыми зубами переносящий медицинские процедуры, упрямо покачал головой:
        - Херня!
        Его оружие- отцовская, видимо, «двенадцатая» «Сайга» стояла рядом, прислоненная к стене. Попало, видимо, от своих же- нехорошо получилось. Просто выскочил из-за кирпичного дома, из-за укрытия, вот и попал…
        Человек потрепал его по плечу.
        - Молодец. Только запомни: сначала спасаешься сам, занимаешь позицию, только потом начинаешь стрелять. Делай так всегда, понял? Героев на войне нет- есть живые и есть мертвые. Все понял?
        - Ага.- Пацан подумал и добавил:- Так точно.
        - Молодец.
        Человек заметил вышедшего из леса Димаря, он уже смотрел трупы. Помимо РПК, который у него был, омоновец тащил пулемет ПКМ без коробки, очевидно подобранный в лесу. Лента с патронами была небрежно кинута через плечо…
        Человек подошел ближе.
        - Сильно?
        Бывший омоновец скривился, сплюнул на землю.
        - Двое. Трехсотыми[49 - Двухсотые- убитые, трехсотые- раненые.]- девятеро. Но за такой джамаат легко совсем отделались.
        - Что там?- человек кивнул в сторону леса.
        - Ж…а. Их до хрена там было- под пятьдесят рыл. Два блиндажа. Конкретных, капитальных, ятакие в командировках видел. Двери, окна пластиковые, сухо там. Похоже не местные, чехи. Несколько пэка- ударная группа.
        - Я базар слышал. Сплошняком чеченский.
        - Ты вообще псих конкретный, б… Полез под огонь, нах… Аесли бы шлепнули тебя?
        - Не шлепнули же. Если бы не рискнул, они бы организованно отступили. Атак пришлось им мотать удочки по-быстрому. Еще бы и заложников захватили… потом бы зае…ись освобождать…- Человек кивнул на красно-кирпичные коттеджи.
        Омоновец помрачнел:
        - С ними отдельная тема- еще разберемся…
        Трупы боевиков лежали в поле совсем рядом. Оскаленные зубы, окровавленные бороды. Почему-то перестаешь видеть в них людей вообще… со временем, но вот тут лежал рядом совсем еще пацан… бороденка жиденькая, но уже мужчина, боец и кровник. Почему-то становилось не по себе при виде этого худощавого, в разгрузке не по росту «боевика». Повыбили-то их изрядно, но ведь лезут! Мужиков повыбили, так вон, б…- дети, считай, лезут! Какого… лешего их сюда принесло? Что они здесь забыли? Чего хотели сделать? Что вот этому пацану конкретно здесь было надо, ради чего он умер? Иведь ради чего-то умер! Кавказ- особая земля, там совсем другие понятия и законы. Сын ушел в банду- мать не приедет, не будет забирать, как бы бездарно ни воевал ее командир (а даровитых давно уже повыбили). Если кто-то будет говорить о мире с Русней, а выбили многих, очень многих выбили на Кавказе, в некоторых местах женщин вдвое больше, чем мужчин, а то и втрое, тому отрежут голову и откажутся хоронить по обряду. Икогда это зверье рванулось сюда, в Россию, на русские земли- никто им слова не сказал против.
        Так пусть и подыхают гады!
        Трупы уже шмонали местные- боеприпасы, снаряжение, тем более автоматы, все дорого. Димарь остановил одного, деловито разбирающегося с трофейным «стечкиным».
        - Пацан, старший кто тут у вас?
        Пацан охотно показал:
        - А вон там! Игорь Михайлович…
        Димарь пошел к мужчинам у «Ленд Крузера». Те настороженно смотрели на приближающегося мента.
        - Здравия желаю, капитан Сбоев, ОМОН. Старший кто?
        Невысокий, лысоватый мужик, вроде и неприметный, но чем-то все же отличающийся от остальных, шагнул вперед.
        - Я старший.
        - Обзовись.
        - Шкрябин Игорь Михайлович.
        - Отряд самообороны создали?
        - Да.
        - Сколько народу?
        - Да немного…- разговор был неприятен,- взрослых мужиков у нас тут всего восемнадцать. Вот, пацанов пришлось привлекать.
        - То, что у вас банда в лесу под боком, не знали?
        - Откуда нам? Тихо было…
        Капитан кивнул на пацанов:
        - А чего шмонаете?
        - Так трофеи вроде как…
        - Трофеи… Вкомендатуре зарегистрировались, нет?
        Мужик поджал губы.
        - Это зачем?
        - А чтобы, б… Родину защищать!
        - Нам свое бы защитить…
        Это мужик сказал зря, через секунду он уже летел назад, спиной вперед, выплевывая зубы. Полет остановил капот «Ленд Крузера», об который мужик стукнулся спиной и начал оглушенно сползать на землю…
        - С…а!
        Человек толкнул капитана назад, встал между дерущимися. Ихотя с капитаном ОМОНа ему было не сравниться хотя бы потому, что Сбоев был на тридцать килограммов тяжелее, омоновец остановился, тяжело дыша, как загнанная лошадь.
        - Не надо, Дима…- сказал человек,- ты духов так бей, а русских не надо.
        Омоновец зло посмотрел на него. Но ничего не сделал, а плюнул, повернулся и пошел по дороге, сам не видя куда.
        Ополченцы молчали. Человек повернулся к ним. Обычные мужики, пришибленные волной времени. Раньше богатыми были, коттеджи себе построили. Теперь на хрен эти коттеджи ничего не стоят, вся ценность в них в том, что стены прочные- это если прочные. Чеченцы изначально втри, а то и четыре кирпича стены кладут. Тут, наверное, не так… но прочные- зимы холодные бывают. Вот и пытаются мужики жить как могут. Но все-таки не дошло до них еще. Общества-то сторонятся, на службу не идут. Это давно такое есть, с конца восьмидесятых еще идет. Социальная война называется. Сначала перестали верить государству, потом перестали верить друг другу, по сути все девяностые, нулевые, десятые- это страшная и мерзкая игра под названием «кто кого кинет». Весь народ стал- кто кидала, кто кинутый, а чаще и кидала, и кинутый в одном лице. Нельзя так жить…
        Мужик немного пришел в себя.
        - Детей сколько у тебя?- негромко спросил человек.
        Мужик отплевывался кровью, прилетело сильно. Будет работы стоматологу…
        - Пятеро у него,- сказал кто-то.
        - А у тебя?
        - Трое…
        - Это хорошо…
        Трофейное оружие, которое собрали от боевиков, расстрелянных в поле, сложили на плащ-палатку. Ее охраняли двое омоновцев. Никакого приказа у них не было, но перед этим странным, среднего роста и совсем не героического вида человеком они почему-то отступили. Молча, без разговоров…
        Человек взял палатку, так что образовался узел килограммов, наверное, под восемьдесят. Проявив недюжинную силу, человек поднял его, перенес десятков на пять метров, тяжело плюхнул перед ополченцами.
        - Забирайте…- прежним негромким голосом сказал он,- детей своих берегите, мужики. Ав комендатуру на учет встаньте, чтобы все как положено было. Иначе как бы не получилось так, что вашим детям на чужой земле жить и под чужим небом…
        Случившееся должно было иметь продолжение, правда, какое- непонятно. Непонятно все было. Вот если, например, собрать суд офицерской чести, вряд ли бы решили, кто прав. Во-первых, москвич был пока на положении рядового бойца СОМ, по крайней мере пока, и получается, он остановил офицера и своего непосредственного командира. Содной стороны- не ударил, просто встал между ним и гражданским, не дал еще раз ударить, с другой- сделал это прилюдно, на глазах всего отряда, что недопустимо. В-третьих, друзья с детства как-никак. В-четвертых, гражданского просто так бить нельзя, а что этот мужик сделал? В-пятых… все понимали, что мужик этот говно еще то… куркуль, можно сказать.
        В общем, без литры не разобраться. Да и с литрой, наверное, тоже…
        Пока разбор отложили- было не до него. Трупы привезли в расположение, приехало начальство. МВД, ФСБ- дело серьезное, целая банда влесу, в основном чеченцы. На что нацелена- непонятно, но пять красавчиков[50 - Пулемет ПКМ.]- не шутки. Приехало телевидение, снимало. Человек на это время испарился, поехал в город, хотя заслуги его были немалые, человек пятнадцать пошматовал лично он, гранатами и из «Вепря»- по пулям легко отличить можно, ни у кого из ОМОНа охотничьего оружия под этот калибр не было…
        Димарь подошел разобраться на третий день. Пошел в гараж, чтобы никто не видел… человек там что-то делал с оружием с трофейным, там тиски были, почти мастерская…
        И самому было стремно… но поговорить было надо…
        Человек отмачивал стволы в большом ведре сбензином, на нем был халат, очки и рукавицы. Услышав шаги, он поднял голову.
        - Говори…
        Сбоев не был большим мастером по части «говори», а откуда чего? Хулиган, безотцовщина, чудом на судимость не попал, что закрыло бы дорогу и в милицию, и в ОМОН. Вот что тут сказать…
        - Ты скажи, братан…- сказал он как-то неловко,- вот я чо, там неправ был?
        - Да, неправ.
        - А в чем?!
        Человек отрицательно качнул головой.
        - Это ты мне скажи, в чем ты прав там был.
        - А ты чо, не въезжаешь? Вот из-за таких б… все и накрылось. Не сообразил? Твари! Вот эти вот куркули все под себя гребут, хватают и ртом, и ж…! Укаждого- у кого заводик, у кого магазинчик. Коттеджей настроили, с…и! Акогда движняк начался, они там спрятались и сидят, как мыши над крупой! Да я уверен, если пошмонать, у каждого и золотишко, и баксы, и чего только нет! Б…во! Ия их в ж… целовать должен?! А? За то, что они на бабках сидят?!
        Человек понимающе покачал головой.
        - Эксплуататоры, к гадалке не ходи!
        - А что, б…ь, не так?!- сорвался на крик омоновец.- Не так?!
        Человек вздохнул:
        - Да все так… Ты, помнится, меня спрашивал о том, чем я раньше занимался, да?
        - Ну?
        - Много чем занимался. Ив разных странах. Ирак, Сирия, Ливия, Иран, Саудовская Аравия, Йемен, Сомали.
        - Неслабо завернуло.
        - До конца дослушай. Знаешь, что первое бросается в глаза, когда туда приезжаешь? Дети. Куча детей, у нас такое только на Кавказе увидишь. Азнаешь, что второе? Когда там громить идут, агромят там часто, по любому поводу- громят не просто так. Есть «свои» лавки, есть чужие. Свои просто так не громят. Громят чужие. Не дошло?
        - Да дошло…- досадливо сказал Сбоев,- дошло. Ты всегда в эту сторону повернутым был.
        - Таким и остаюсь. Не изменить уже меня. Как думаешь, какими бы по народонаселению ровно сто лет назад были?
        - ???
        - Вторыми! После Китая! Асейчас? То ли семнадцатыми, то ли восемнадцатыми. Как так получилось? Возьмем большевиков. Ябы знаешь за что их развесил по всем осинам, от Ленина до Карахана? Да потому что они, твари, за край шагнули. Сказали, будет по-нашему, иначе убивать будем. Посмотри, кто в ЧК сидел, в разных двойках-тройках? Много ли там русских? За большевиков- всякая шваль приблудная воевала! Прибалты, евреи, китайцы- из китайцев специальные полки были! Все они к нам на землю пришли, многие тут и остались, только что-то никто не говорит про интервенцию. Ленин знаешь чего заслуживает? Чтобы вМавзолее туалет сделали!
        - Так уж туалет…
        - Он самый- не меньше. АСталина можно простить только за то, что он всех этих большевиков старых, всю эту политкаторжанскую мразь- всех, считай, извел. Частью они сами друг друга извели, перегрызлись, а частью- он к стенке. Иправильно сделал. Только это уже не важно. Аважно то, что мало нас осталось. Ивсе равно- так друг другу норовим в глотки вцепиться. Ты за что тому мужику в морду дал, а?
        - Да, но мразь ведь! Е… твою мать, Вась, а как же справедливость?! Вот как без справедливости, а?
        - А ты думаешь, большевики за что убивали? За справедливость они убивали. Ведь не так-то просто- вот взять и расстрелять человека. Атут тысячами расстреливали. Грех на душу брали, но расстреливали. Потому что в идею верили, а в Бога нет. Вот и дорасстреливались… до того, что бандитов ловим в Удмуртии да в Татарстане. Судят не по тому, что хотели, а по тому, что вышло, понял?
        Капитан упрямо качнул головой.
        - Неправильно так.
        - Но так есть.
        - Слушай, но как так? Вот мы с душней сражаемся, в командировках себя гробим. Аэта тварь отсиживается в сторонке, сытенькая, что тогда, что сейчас…
        - У тебя дети есть?
        Капитан выпучил глаза.
        - Ты чего спрашиваешь?
        - Для дела. Так что?
        - Сын есть.
        - А у меня вообще никого нет… наверное. Не получилось как-то. Волки мы. Не родились такими, но такими стали. Явот думаю иногда- ну, будет у меня, и чему я сына своего научу? Как людей убивать? Аведь только это по большому счету и умеем, так? Людей- убивать. Авот у мужика того- пятеро. Иу другого- трое. Вот уже восемь. Восемь русских, при том, что каждый сейчас на счету. Так кто из нас правее, а? Кто из нас больше Родину любит?
        Капитан помолчал, переваривая сказанное.
        - И все равно ты не прав, Вась. Как можно смразью мириться, а? Ну вот как? Это ведь зараза настоящая, для всего народа.
        - Мразь разная бывает. Вот те, кто горло режет под вой муллы с минарета,- это мразь. Те, кто под радужными знаменами парадирует, наверное, тоже мразь, просто тошнит от таких.
        - А это- не мразь? Буржуи настоящие.
        - Ага. Ты про классовый подход на Кавказе расскажи, хорошо? Если кто слушать будет. Вот ты крестьянин, бедный, всего два раба, и то не купил на базаре, а родственник пригнал солдатиков, девать больше некуда было. Авон там у амира дом стоит в четыре кирпича стена, рабы построили, вот он… эксплуататор. Инадо ему идти на штурм этого дома, освобождать рабов и жить по справедливости. Нормально?
        - Да не… не знаю я, что сказать, Вась, но все равно он- мразь.
        - Он отец пятерых детей. Ирусский. Ичеловек, который хоть какую-то оборону организовал, людей под себя собрал. Пусть за свое, не за общее, но сражаться он будет. Ихорошо сражаться. Мы еще не въехали… не ты один, многие не въехали. На пороге- Орда. Икогда придут- резать всех одинаково будут, что угнетателей, что угнетенных- им по барабану. Им мы все неверные, до последнего человека…
        - Ладно…- сказал Сбоев,- ты как хочешь… но явсе равно… как жил, так и буду жить.
        - Твое дело. Одно прошу, как брата прошу- беспредел не твори, ладно? Ты меня знаешь, я в стороне стоять и смотреть не буду, хоть ты какой там командир.
        - Лады.
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        Едут волчата нахадж.
        Нет конца ихпреступлениям,
        Неугомонятся кровожадные хищники,
        Даже кидаются насолнце.
        Святая книга этих волков- клыки,
        Даже молитва- спреступным умыслом,
        Как свиньи, нанашем кладбище зеленые звери
        Совершают перед Богом злодеяние.
        Эй, шейхи! Пусть земля дрожит под вами,
        Увлажняйте свои могилы!
        Проклятые, будьте прокляты! Пусть помочится
        Навашем молитвенном черном камне моя собака.
        Это стихи осетинского поэта Шамиля Джикаева в переводе на русский язык. Этот пожилой уже человек боролся с терроризмом как мог и как умел- своими стихами. Написал он их под впечатлением от жуткой сцены: около памятника жертвам захвата школы №1 в Беслане остановился чеченский автобус, в нем были ехавшие на хадж молодые чеченцы. Чеченцы вышли и помочились на памятник убитым террористами детям. Апотом поехали дальше.
        За эти стихи Шамилю Джикаеву 27 мая 2011года отрезали голову. Но дело его живо.
        Ночь на 13 сентября 2020 года
        Казань, вилайет Идель-Урал
        Дом правительства
        В Доме правительства в этот вечер тоже было неспокойно. После месяцев бандитской, лихой вольницы решалась судьба страны. Судьба новообразованного государства…
        Первым выступил Валиулла Идрисов, бывший министр сельского хозяйства в другой, мирной жизни. И.о. председателя правительства страны, которая была признана лишь третью государств мира, США, например, признавать категорически отказались. Доклад его был коротким и страшным. Промышленное производство за время независимости сократилось в одиннадцать раз, фактически осталась переработка нефти в бензин да полукустарная примитивщина. Остальное стоит практически все, даже пищевка, надвигается голод. Зерновые, а год был хорошим, богатым, отсеяться кое-как успели, до того, как свистопляска началась, убраны примерно на четверть, учитывая ситуацию с обеспечением горючим; даже если принять чрезвычайные меры, убрать удастся не более чем половину, остальное уйдет под снег. Жнут серпами, начали делать самодельные молотилки и мельницы. Продуктивный скот, в том числе тот, который был закуплен за валюту с целью повышения продуктивности молочного стада, просто-напросто вырезается. Все просто- ночью к ферме подъезжает банда, у сторожа в лучшем случае карабин или ружье против двух десятков автоматов. Убили корову или
двух, в машину и вперед- так банды решают вопрос собственного пропитания. Внекоторых местах селяне начинают создавать отряды самообороны против банд, охраняют коровники. ВЗеленодольском районе водном из новых коровников банда, подъехав за мясом, наткнулась на винтовочный и автоматный огонь, бой шел до утра, на следующий день населенный пункт обстреляли из минометов- месть за погибших. Вгороде разграбили все что можно, торговля практически встала, никто не будет торговать там, где отнимают бесплатно. Учебный год не начался, платить зарплату нечем, даже милиции. Зато везде открываются медресе, непонятно на какие деньги. Зимой будет настоящая катастрофа, потому что отопительный сезон не начнется игород просто вымерзнет, как блокадный Ленинград.
        За столом сидели восемнадцать человек. Несколько министров. Несколько бизнеров, которые еще остались в республике, при переделе за бесценок хапнули современные производственные комплексы (продавали за десятую часть цены, чтобы выручить хоть что-то) и теперь вынуждены были держаться за них. Просто авторитетные люди, в том числе священнослужители…
        Закончил все это премьер одним коротким предложением. Предложил послать делегацию в Москву и договариваться.
        После выступления премьера наступило тяжелое молчание.
        - Валиулла прав,- сказал Шамиль Ильясов, мелкий, но жесткий и хваткий бизнер, теперь мэр Нефтекамска и владелец химпроизводства, в мирное время построенного за пять миллиардов долларов,- надо договариваться.
        - Ага, будут они с тобой договариваться…- сказал Зарипов, тоже бизнер, вроде как мэр Казани,- там же и поставят к стеночке.
        - Тебя, может, и поставят…- огрызнулся Ильясов.
        - Нефтянку сразу отдашь или потом?
        - А вот хрен!- зло огрызнулся Ильясов.- Только с руками заберут!
        - С руками и заберут. Ты что, москвичей не знаешь? Мало нас тут давили?
        - В Москве сейчас другие люди.
        - Еще и хуже. Эти- голодные…
        Все внимательно слушали перебранку двоих бизнеров.
        - Зависит от того, как договоримся и сколько занесем,- продолжил мысль Ильясов,- в конце концов, кушать всем надо, да. ВМоскве сейчас тоже нехорошо, они сговорчивыми будут…
        - Это пока. Апотом…
        - Договариваться придется все равно,- сказал Павел Муратов, министр внутренних дел,- в одиночку мы не вытянем. Русским только железку перекрыть, и все, приплыли.
        - А как с их Сибирью, а?- передразнил Ренат Хафизов, министр иностранных дел. Агрессивный националист, он был лидером фракции, которая выступала за максимально жесткие отношения с Россией. Его можно было понять- с одной стороны, он ничего серьезного не хапнул, с другой стороны- его пост, пост министра иностранных дел нужен только в независимом Татарстане. Совсем независимом…
        - Подпишем договор о широкой автономии…- сказал Ильясов.- Может, русские пойдут на Конфедерацию. Армия тоже должна быть единой.
        - Ага. Как только армия будет единой, так независимость и кончилась,- сказал Хафизов.
        - Правильно,- поддержал и Зарипов,- если у нас со всех сторон Русня, то пусть она нас и охраняет. Бесплатно.
        - А порядок наводить?- спросил Ильясов.
        Все замолчали. Отлично понимали, о чем пойдет речь- о вводе войск в республику. Русских войск.
        - Это же… предательство…- сказал Хафизов,- мы сами себя предаем…
        - Сами себя?- жестко сказал Ильясов.- А кто нам порядок наведет? Ты?
        Министр иностранных дел ответить не смог.
        - Посмотрите, что на улицах делается. Беспредел. Меня самого пытались ограбить. Остановили машины… там гранатометы, пулемет- за малым не перестрелялись. Как дальше будем жить? Что с бородатыми делать- их день ото дня больше. Кто хочет в халифате под кавказцами жить? Мы, татары, или кто?
        - Правильно,- поддержал и Хафизов,- Татарстан есть Татарстан, и мы никому не позволим здесь устанавливать свои порядки!
        - Это ты пойди и им скажи,- сказал Муратов,- вон, они в километре собрались! Пойдешь, скажешь?
        - Это ваша работа!- возмущенно взвизгнул Хафизов.
        - Вот и заткнись!
        Со спины к Идрисову подошел человек в форме и с автоматом. Никто не заметил, как он зашел, но вообще-то это было наглостью- заходить в кабинет во время заседания правительства. Тем более соружием.
        Идрисов встал, успокаивающе махнул рукой:
        - Продолжайте. Ясейчас…
        Пошел к выходу.
        - Ильшат-хазрат,- спросил Зарипов единственного священнослужителя, присутствующего на заседании правительства,- а вы что скажете?
        Но его никто не слушал. УМуратова зазвонил телефон, он послушал. Затем резко встал и тоже пошел на выход, ничего не говоря.
        Хафизов, который всегда отличался чувствительностью к подводным течениям, первым соображающим, откуда ветер дует, встал и пошел к завешенному тяжелой портьерой окну…
        - Что там?- Идрисов выбил сигарету из пачки «Мальборо», сунул в рот.
        - Товарищ председатель правительства…- полковник МВД Нигматуллин, прошедший Чечню боец ОМОН, поправил автомат, висящий на груди на хитром ремне,- только что передали по связи. Толпа идет сюда. До полутора тысяч человек, вооружены.
        На самом деле уже до семи тысяч. Просто не смогли правильно оценить…
        Идрисов принимал решения мгновенно. Икогда он был в бизнесе, и когда он был во власти- исейчас.
        - К вертолету! Быстро!
        - А эти?..
        - Ай…
        Идрисов побежал по коридору, и полковнику ничего не оставалось, как последовать за ним, на ходу выкрикивая команды в микрофон, закрепленный на горле…
        Разъяренная толпа лавой катилась по улице, иничто не могло ее остановить. Наверное, ни один из тех, кто был сейчас в этой толпе, не осмелился бы на подобное в одиночку или даже вместе с друзьями. Люди испокон веков испытывают некий пиетет к власти, даже самые жестокие и отмороженные. Непросто идти на автоматные стволы, тем более на стволы бронетранспортеров. Но толпа- это нечто другое, не сопоставимое с природой нормального человека. Попав в толпу, человек утрачивает свою индивидуальность. Свои мысли. Чувства, страхи. Он становится частичкой чего-то большого и несоизмеримо более мощного, чем он сам. Иотрекаясь от себя, он отрекается и от страха смерти, потому что потеря одного-двух из семи тысяч, право же, не так и существенна…
        Озверевшая, вооруженная, подогретая водкой, анашой и погромными словами толпа катилась вперед, и милосердия от нее ждать никому не стоило…
        Следующий блок-пост, прикрывавший правительственный комплекс, был усилен бронетранспортером, но это не спасло. Просто не решились. Шансов, наверное, не было и так, но можно было бы продать жизнь подороже, открыв пулеметный огонь по толпе. Все-таки полтысячи патронов калибра 14,5- сила, особенно по скученной толпе вограниченном пространстве; на близком расстоянии такая пуля проткнет несколько человек одного за другим, прежде чем остановится. Арядом ПКТ с двумя тысячами патронов, который может строчить и строчить. Но увы. Вбэтээре сидели солдаты внутренних войск, которым просто не повезло служить, когда началась революция. Их не учили тому, что они должны были сделать. Вистории России, а Татарстан являлся ее неотъемлемой частью на протяжении пяти сотен лет, просто не было длительных периодов серьезных военных диктатур, армия никогда не выполняла роль карателя, никогда не вела бой со своим народом. Армия всегда набиралась из народа и была народной, а не карательной. Исидящие в бэтээре солдаты, увидев текущую на них людскую лаву, потрясающую оружием и черным тряпьем знамен, просто не среагировали.
Апотом было слишком поздно…
        Открыл огонь только один солдат или двое, но их смели. Растерзали всех- правых и виноватых, не оставив ничего, кроме кровавых ошметков на черном осеннем асфальте…
        В бронетранспортере было пятеро. Механик-водитель, пулеметчик и трое солдат- просто греющихся, прикорнувших в теплом, привычном стальном чреве бронированной машины. Двое русских, двое татар, чуваш…
        Когда их окружили, командир машины, старший лейтенант Гараев, сидевший на месте пулеметчика, крикнул: «Назад! Назад!» Но мехвод, сержант Павлов, невысокий, рыжий и всегда веселый- просто сидел в ступоре и ничего не делал…
        Выругавшись, лейтенант изо всех сил пнул по спине мехвода, чтобы тот пришел в себя. Но он лишь обернулся и спросил:
        - Что делать, тащ старший лейтенант?
        В следующее мгновение машину как потоком сдвинуло с места, она, кажется, даже тронулась сместа. Десятки рук застучали прикладами, топорами, палками, лопатами по броне, стремясь добраться до тех, кто внутри. Сделать это было непросто, все люки были закрыты, и это заводило толпу еще больше…
        - Теперь уже ничего…- сказал старший лейтенант.
        Он был татарином. Сыном своего народа, в семье все были татарами и даже как-то не задумывались об этом. Блюли адаты наряду с традициями, иодной из традиций было то, что все мужчины всемье должны сходить в армию.
        Он никогда не думал о том, что станет врагом своего народа. Что его народ будет убивать его, аон должен будет убивать свой народ. Именно поэтому он даже не подумал о кнопке электроспуска, хотя оба пулемета еще были исправны…
        Он просто начал молиться Аллаху…
        Разъяренная, взгромоздившаяся на угловатого стального жука толпа никак не могла добить его. Все люки были замкнуты, и это заводило еще больше.
        Потом кто-то, видимо, имеющий солидный опыт подрывной деятельности, догадался. Шарахнул бутылку с самодельным напалмом о броню, прикрывающую моторно-трансмиссионное, соскочил с машины. Полыхнуло пламя, особенно яркое от того, что дело происходило ночью, перекинулось на людей. Кто-то бросил еще одну бутылку, кто-то орал, сгорая заживо…
        В самом бронетранспортере как только запахло дымом и кто-то из солдат в десанте крикнул: «Горим!»- мехвод вдруг переключил на заднюю и вдавил газ. Машина с трепещущим на броне пламенем подалась назад, сшибая и давя людей…
        И все, может быть, было бы ничего, если бы у одного из солдат в десанте не сдали нервы. Ничего не видя и не понимая ничего, кроме того, что машина горит, он вдруг с криком подался вперед и отомкнул люк прежде, чем товарищи успели его остановить. Снаружи моментально схватили… попытались вытащить… кто-то выстрелил. Горящий бронетранспортер, двигающийся задним ходом, напоролся на что-то и остановился. Это и стало концом…
        Дальше была площадь…
        Капитан Джереми Блеквуд был старшим офицером небольшой группы ООН, которая прикрывала находящуюся здесь же, в свободном здании, миссию ООН и ОБСЕ. Миссия располагала двумя устаревшими, но для России вполне годящимися бронемашинами «Мамба» и несколькими бронированными внедорожниками. Стрелкового оружия было мало- всего восемь автоматов, но капитан, опасаясь худшего, прикупил еще.
        Опытный британский офицер, он успел отпахать три тура в Афганистане, прежде чем там все окончательно покатилось кувырком. Служил в Узбекистане, где силы ООН делали все, чтобы там не покатилось кувырком, как в Афганистане. Потом его и его людей прямо из Узбекистана перебросили сюда, в Казань. Имайор не мог сказать, где хуже.
        У него, офицера армии Его Величества, было свое видение здешней ситуации. Иосновано оно было не на благих пожеланиях, а на вполне конкретном видении ситуации. Ине из Лондона, а из самого пекла. Видение было то, что с местными моджахедами надо кончать, и кончать как можно быстрее…
        Он, конечно, все знал. Ипонимал. Что русские- варвары, много лет подавлявшие стремление татарского народа к тому, чтобы самим определять свою судьбу. Что Россия- последняя колониальная империя, плевок в лицо всему цивилизованному миру, и она обязана рухнуть хотя бы потому, что рухнула Британская империя. Что молодая демократия не всегда бывает идеальной, но это не значит, что ее не надо поддерживать. Все так- без вопросов. Но разрази гром- если капитан не видел на улицах Казани тех же самых злобных бородатых ублюдков под черными флагами, на которых он насмотрелся в Афганистане, Узбекистане, Йемене и Ливии. Из них были такие же демократы, как из него, примерного прихожанина англиканской церкви, папа римский. Иразрази его гром, если кто-нибудь внятно доказал бы ему, почему он в Казани должен улыбаться тем же самым ублюдкам, в которых он должен стрелять в Кабуле и Ташкенте. Но ему никто и не собирался это объяснять. Он просто должен был сопровождать сэра Питера Хорнсби, главу миссии в самые разные места и смотреть, чтобы его не украли по дороге…
        Ему не спалось сегодня. Нет, ему вообще плохо спалось в зоне боевых действий, но сегодня не спалось особенно. Британские телохранители во время обеспечения безопасности самой миссии не занимали постов снаружи здания, только внутри- это было условием, никто не хотел, чтобы в Казани увидели иностранных солдат и подумали, что это оккупация. Ипотому майор проверил внутренние посты, обменявшись парой фраз с солдатами, а потом, машинально хлопнув по автомату на боку, просто чтобы убедиться, что он на месте, шагнул в ночь.
        Район правительственных зданий был занят правительственными силами, у них было немного бронетехники, и они окружились бетонными заборами, перекрыв ведущие в это место улицы. Боеспособность местных капитан оценил как слабую. Восновном это были молодые, не прошедшие по-настоящему серьезной школы солдаты. Еще хуже было с воинским духом, они просто не знали, зачем они здесь находятся, и попросту боялись. Их правительство не могло дать им ничего сверх того, что давало, а бандиты, которых в городе было полно, угрожали устроить резню. Капитан говорил с татарским командованием и понял, что главной проблемой является не оборона и обеспечение безопасности объекта, а поиск пропитания для солдат и массовое дезертирство. Он даже получил разрешение тратить часть валюты на закупку еды для солдат на черном рынке- ведь они охраняли и их тоже.
        Плохо у этих солдат было и с командованием. Прошедший Афганистан офицер, капитан внес ряд предложений. Например, снять бетонные заборы, которые мешали простреливать улицы и давали боевикам подойти вплотную под прикрытием этого же бетона, и заменить их на быстроразвертываемую колючую проволоку или заграждения из сетки-рабицы, хорошо простреливаемую. Отвести бронетранспортеры с улиц на лучшие, более прикрытые позиции, капитан знал о низкой устойчивости русских БТР к огню гранатометов. Выкопать укрытия для личного состава и окопы, чтобы иметь возможность сдерживать ваххабитов даже после прорыва периметра. Ничего из этого не было сделано- капитану даже показалось, что командование само ищет возможности дезертировать.
        Сейчас он вышел в ночь и только решил закурить, как рука замерла на полпути. Инстинкт старого волка подсказал- опасность!
        Капитан достал монокуляр ночного видения, поднес к глазу. Бегущие солдаты… возня у вертолета. Твою мать…
        Он бросился назад.
        - Джерри, поднимай всех! Тревога! Я- к русским!
        Капитан сам не знал, как вырвалось. Это было неполиткорректно, но про себя он по-прежнему называл татар русскими, не видел никакой разницы.
        Джерри, отставной телохранитель[51 - Life guards, есть и такие полки, это личный конвой Ее Величества. ВРоссии аналог- это лейб-гвардия…], побежал наверх, вместо того, чтобы просто ударить по кнопке тревоги. Капитан выругался, глядя ему вслед, кто-то должен был оставаться внизу, а у него еще куча дел. Решившись, он побежал на улицу…
        Первым делом, когда обустраивались здесь, новое правительство сделало прямо рядом со зданием вертолетную площадку, на которой стоял вертолет. Новенький. Выкрашенный в черный цвет «Ми-17» с уродливыми наростами радаров и тепловизоров- самая дорогая комплектация, такие закупали для ФСБ и погранвойск. Сейчас вертолет поспешно раскручивал лопасти, от здания правительства к нему бежали люди.
        Капитан британской армии ухватил одного из солдат за плечо, дернул, чтобы пройти, в него вцепились. Он сунул кому-то локтем в бок, вырвался…
        Уже бежал офицер…
        - What’s happened?
        Видимо, английский язык немного успокоил, что в России, что здесь, в новообразованной исламской республике, к иностранцам относились с определенным пиететом, хотя на словах никто никогда этого не признал бы. Уних своя гордость…
        - Чо?
        - Тащ майор. Чо он говорит?!
        - Что… происходит?- вспомнил британец нужную фразу по-русски.
        - А х…й его знает, что происходит!
        Британец не сообразил, причем здесь… он самый. Видимо, это было ругательство.
        Тем временем произошло еще что-то. Квертолету слева подбегала, если это можно было так назвать, группа людей, среди которых были вооруженные в форме и безоружные в штатском. Капитан узнал… кажется, здесь эта должность так же называется, премьер-министр. Они тащили с собой что-то, их было восемь-десять человек. Им противостояло только двое, оба в форме, у одного был автомат АКМС, у другого- короткий АКСУ, но с рыжим, сорокапятиместным пулеметным магазином, какие здесь носили «спецы» и те, кто имел хороший доступ на склады. Британец да и сами солдаты, охранявшие площадку, не могли понять, что происходит, и не знали, что делать. Похоже, что большая группа пыталась попасть на вертолет, амаленькая, всего из двух человек, не давала этого сделать. Развязка наступила внезапно и стремительно, англичанин видел такое впервые в жизни, несмотря на то, что повидал достаточно. Просто тот, у кого был маленький автомат с длинным магазином, вдруг подал его вперед и почти в упор полоснул длинной очередью по военным и штатским, пытающимся попасть на вертолет. Похоже, что здесь от разговоров к убийству перешли, как
всегда на Востоке, внезапно и без предупреждения. Ни уклониться, ни что-то сделать в ответ было невозможно, англичанин видел вспышки выстрелов, бьющийся в руках автомат, падающих людей, прошитых насквозь пулями. Несколько секунд, навеки вбившихся ему в память, и вот и у вертолета груда трупов, в том числе и глава местного государства…
        - Что происходит?!- заорал англичанин уже по-русски. Его ударили по голове, солдаты почему-то начали бить его, свирепо и страшно, бить кулаками. Большинство ударов приходилось на каску и бронежилет, бить его так можно было до второго пришествия, но вырваться из круга озверевших солдат было невозможно. Он тоже бил… до тех пор, пока как-то разом не навалилась глухая, грохочущая тьма…
        Англичанин пришел в себя уже в здании… он не сразу понял, что это здание миссии. Лицо стягивала корка крови, противно ощущаемая на коже… впроломах окон метались тени, на улице кричали ив стену противно били пули- тук-тук-тук. Пахло пылью, гарью, страхом и отчаянием- тем самым, которое бросает людей на пулеметы…
        Он повернулся на бок, мельком ощутив, что что-то не то с рукой, и пополз. Пополз к массивному столу, за которым когда-то сидел какой-то чиновник, потом за ним сидел Джерри сегодня вечером, это был стол, за которым сидел дежурный офицер, а теперь этот стол был перевернут и превращен вбаррикаду. Тут рядом валялся ХИС, светящийся нежно-желтым светом, и кто-то что-то делал.
        Это оказался сэр Питер Хорнсби, барон Хорнсби. Сидя на полу, высыпав на дорогущий, с Сэвилл-Роу, пиджак гору патронов, он набивал блестящими остроносыми патронами автоматные магазины.
        - Джереми…- сказал он, увидев капитана, протянул руку, чтобы помочь,- на вашем месте я бы не пытался геройствовать.
        Барон Хорнсби был временным дипломатическим посланником Короны в новообразованном государстве; несмотря на то, что Великобритания официально признала Исламскую Республику Татарстан, посольствами обмениваться не спешили, прислали только небольшую миссию, которую возглавлял не Чрезвычайный и Полномочный посол, а дипломатический посланник. Сэр Питер, бывший «красный дьявол», один из тех, кто брал Порт-Стэнли[52 - Британо-аргентинская война 1982 года. «Красные дьяволы»- парашютисты- у них красные береты, отсюда название.]. Умный, ироничный и немало повидавший сэр Питер, начинавший дипломатическую карьеру в пост-Саддамовском Ираке, держал постоянную связь с местным правительством, пытаясь учить местных правилам цивилизованной жизни- начиная от гигиены полости рта и заканчивая представительной демократией. Судя по тому, что творилось на улице, уроки сэра Питера не пошли впрок.
        - Выхода… нет… сэр Питер…- выплюнул из себя капитан.
        - Да, вы правы, капитан…- спокойно, словно на дипломатическом приеме, сказал сэр Питер, кавалер ордена Бани,- выходов у нас и в самом деле маловато. Может быть, русские придут. Черт, никогда не думал, что буду рад русским танкам… Пришлось же дожить, а? Смелее, капитан. Давайте я подвинусь, а вы сядете вот сюда и поможете мне, о’кей?
        Сэр Питер подвинулся, и капитан увидел русский автомат, лежащий с другой стороны на полу. За окном грохотал бой.
        - Похоже, прорвались на площадь…- сэр Питер говорил об этом так, как будто о потравленном кабанами поле озимых,- давайте. Вот… так, старина.
        - Людей… эвакуировали?
        Сэр Питер покачал головой:
        - Все наверху. Остается надеяться, что эти твари что-то слышали про Женевскую конвенцию…
        В начале проулка, ведущего к зданию правительства, стоял танк. Приземистый, обвешанный кирпичами динамической защиты, уродливое творение нового века. Внего попали уже несколько раз из гранатометов, но защиту сбить так и не смогли. Танк огрызался из пушки и пулеметов, ипока он стоял на своем месте, непоколебимый монумент из уральской стали, боевики пройти эту улицу не могли…
        В начале улицы горел бронетранспортер, танковый снаряд калибра сто двадцать пять миллиметров проделал в нем дыру, через которую мог не пригибаясь пройти человек. Больше никто не рискнул…
        За бетонными блоками баррикады огрызались немногочисленные защитники правительственного комплекса. По живой силе исламисты превосходили лояльных правительству солдат почти десятикратно, но техники было мало, и сделать с танком они ничего не могли…
        В начале улицы, укрытые зданием от гибельного дня танковых пулеметов, бородатый амир давал последние наставления группе молодых людей, каждый из которых отличался тем, что за спиной у него был огромный, литров на сто туристический рюкзак. На каждом из них было по бронежилету и по каске, что для джамаатовских было, в общем-то, нехарактерно. Из-под каски на бородатого, пропахшего порохом амира смотрели несколько пар внимательных и жестоких глаз. Они смотрели не так, как смотрит человек на человека, они смотрели, как смотрит на хозяина выдрессированная собака, ожидающая приказа от единственного хозяина.
        - Салем, ты командуешь гранатометной группой. Бей хоть куда, только чтобы танк заткнулся… ну, ты знаешь. Помни, когда срабатывает ракета, танк глохнет.
        - Да, эфенди…
        - Расим, прикроешь их огнем. Во что бы то ни стало…
        Расим, самый старший из всех, бородатый, смуглый, утвердительно кивнул. Унего был ПК, но с необычной лентой, она уходила назад, в рюкзак по специальному проводу для ленты. Такие штуки начали шить во Владикавказе во время второй чеченской, назывались они «терминатор». Очень удобно- в рюкзаке две спаренные ленты на двести пятьдесят, итого пять сотен выстрелов без перезарядки. Конечно, ствол после этого в хлам, возможно, что и пулемет тоже, но иногда плевать и на то и на другое- как сейчас. Все уже вмазались… сам Расим ширнулся героином и мог выдержать теперь несколько попаданий и оставаться на ногах. Убить его можно было только снайперской пулей в голову или в шею…
        Хафиз…
        Эти четверо. Молодые, озлобленные взгляды зверенышей… невысокие… и двадцати-то по виду нет. Кажется, что рюкзаки с них самих…
        Амир заговорил с ними на урду. Этот язык они изучали в Пакистане, в медресе, так в Пакистане называется не исламская школа, а лагерь подготовки боевиков. ВПакистан переезжали целыми семьями, отцы вставали на джихад, дети ждали их возвращения в Зоне Племен. Где не было никакого закона, кроме пуштунского кодекса Пуштун-Валай и законов шариата. Все четверо из бывшего Советского Союза- двое таджиков, узбек, чеченец, но они не знают своих языков, потому что выросли истали взрослыми уже в Пакистане, из языков они знают только пушту, урду, немного английский и русский. Их нельзя назвать таджиком, узбеком или чеченцем- это не их национальности, не их народы. Они моджахеды- вот их национальность, единственно возможная. Джамаат их семья, Хизб-ут-Тахрир их племя, и ничего другого им не надо. Вся их жизнь была неуклонным движением к самому главному, к венцу жизни любого правоверного- к шахаде[53 - Самопожертвование, в том числе в результате террористического акта.]. Жизнь для них не представляет никакой ценности, они в любой момент готовы отдать ее на пути Аллаха, и безжалостность к себе самим дает им право
столь же безжалостно относиться и ко всем остальным людям. Вотличие от всех остальных боевиков штурмовой группы они не приняли наркотиков, не желая осквернять зельем своей шахады, фанатизм для них лучший наркотик, а шахада- лучшая из наград. Они знают, что им придется идти к самому танку, под шквальным огнем самого танка, под шквальным огнем из окон, и они готовы ступить навстречу огню. Они ждут только команды- команды амира, которому верят безоговорочно…
        - Братья мои… Яобращаюсь к вам…- Никто не понимал этого языка, никто не понимал того, что амир говорит этой четверке моджахедов, но почему-то от этих слов, глубоких и чистых, бросало в дрожь и тех, кто не понимал их смысла…- как к тем, кто, даст Аллах, уже через несколько минут примет свою шахаду и окажется в раю, где вкусит все блага, положенные тому, кто стал шахидом на пути Аллаха. Яговорю вам, что мы все- братья, каждый из нас, будем помнить не вас, но то, что вы отдали на пути Аллаха. Каждый из нас будет стремиться повторить ваш путь и присоединиться к вам в Высшем обществе. Встретив Пророка, саляху алейхи уассалям[54 - «Да благословит его Аллах и да приветствует». Положенные слова при каждом упоминании Пророка.], скажите ему, что и на этой, давно не знавшей света, истекающей кровью земле есть те, кто не забыл слова Аллаха, данного тем, кто ведает о Часе и об Огне. Ичто мы никогда не отступим и не опустим ни своих рук, ни своих мечей, пока на всей земле останется хоть одна пядь, где бы не восславляли Аллаха, как то положено. Все мы делаем ду’а за вас, братья, Аллаху Акбар…
        - Аллаху Акбар!
        - Аллаху Акбар!- заорал амир, перекрикивая даже скороговорку сыплющего смертью ПКТ.
        - Аллаху Акбар!!!- взревели моджахеды…
        Огненный коридор- как путь в ад. Затянутый дымом перечерченный трассерами, заваленный трупами. Шагнуть туда невозможно, он простреливается со всех направлений, и сверху, и снизу. Ав конце этого коридора- огромный, как сама смерть, танк…
        Короткой перебежкой хашишины, смертники, собрались за горящим, исходящим зловонием паленой резины и паленого человеческого мяса бронетранспортером. От жара трещали волосы, плавилась кожа, в любой момент могли рвануть остатки боекомплекта…
        Расим открывает счет, не говоря ни слова, на пальцах…
        Когда загнут последний, боевики с животным ревом выскакивают из-за бронетранспортера ибегут вперед, мгновенно рассыпаясь по всей улице. Сам Расим падает на плавящийся от огня асфальт и открывает непрерывный огонь по мерцающим в тумане и темноте вспышкам, изгоняя грохотом стрельбы остатки страха…
        И делает ошибку. Танк как раз перезаряжается. Он видит пулеметчика, не может его достать, но чуть довернув башню, танк бьет по бронетранспортеру, уже подбитому. Осколочно-фугасный снаряд ударяет с такой силой, что горящий остов бронетранспортера просто переворачивается. Расим уже мертв, его разорвало осколками еще до того, как до него добирается огонь…
        Танк начинает перезаряжаться. Семь секунд…
        В этот момент с двух сторон улицы одновременно в танк уходят два гранатометных выстрела. Ипопадает только один, да и тот без пробития. Но это отыгрывает несколько секунд времени. Времени, нужного тем, кто демонами смерти ползет сейчас вперед, под градом пуль, с огромными мешками на плечах. Уних нет оружия, они специально не стреляют, чтобы не выдавать себя огнем. Один из четверых- иншалла доберется…
        Кто-то из защитников правительства, прикрывающих баррикаду, улучив момент, всаживает несколько пуль в первого шахида- аккуратно и точно, видимо, с прибором ночного видения, а то икруче- с термовизором. Термовизоры сейчас стали дешевы, всего-то раза в два дороже хорошей ночной оптики, правительства развитых стран могут позволить закупить такие для каждого солдата хотя бы в элитных частях. Их немало здесь, немало у противника осталось от русистов, которые и сами уже делают такие прицелы. Современный солдат может видеть в дождь, в дым, в снег, в кромешную темноту, он больше шайтан, нежели человек. Но он не может главного- умереть. Отказаться от своей жизни, хладнокровно и обдуманно, как от проигранной карты, отдать свою жизнь ради веры, ради чего-то высшего, ради продолжения существования уммы и утверждения на земле того, во что веришь. Именно поэтому оснащенные по последнему слову техники американские солдаты не смогли ничего сделать с «талибами за десять долларов в день» ни в Афганистане, ни сейчас вТаджикистане и Узбекистане.
        Кто-то из гранатометной группы встает с перезаряженным гранатометом и тут же валится, подрубленный как косой пулеметной очередью то ли с танка, то ли с баррикад. Гранатометчик падает, его подхватывают, выхватывают гранатомет, и второй, осмелившийся противостоять горе стали в начале улицы, падает, срезанный пулеметной очередью.
        И в этот же момент еще одна автоматная очередь срезает еще одного смертника, он неловко падает вниз, тяжеленный рюкзак перевешивает…
        Танк снова бьет осколочно-фугасным, выворачивая угол стены. Все застилается дымом. Не пройти.
        И в этот момент кто-то не один, сразу двое выскакивают из-за угла, у каждого пулемет, и они ведут огонь с рук, поливая огнем улицу. Крик «Аллах Акбар!» доносится до всех, и атакующих, и защищающихся, даже сквозь грохот очередей.
        Очевидно, все просто ошалели, никто такого не ожидал. Вэтот момент один из смертников решается на карачках, перебирая всеми четырьмя конечностями; он быстро-быстро приближается по простреливаемой улице к танку.
        Сосредоточенный залп пулемета танка и его группы прикрытия сносит смертников, но тот, кто должен был пройти, смертник,- уже у блоков, перекрывающих улицу. Он выдергивает чеку из гранаты и аккуратно перекидывает стальное яйцо через бетонный блок.
        Крик и грохот взрыва.
        Последний рывок. Перед глазами- окровавленные, белые как мел лица солдат, порванных гранатой, броня стального чудища совсем рядом и строки из Корана. Не думайте, что тот, кто отдал свою жизнь на пути Аллаха, мертв. Нет, они живы и вкушают в раю то, что не было дано им в жизни…
        Уже у самого танка кто-то из солдат, уцелевших за второй линией бетонных блоков, поняв, что происходит, или что-то увидев, поднимается в полный рост и всаживает в смертника очередь из «калашникова». Но уже поздно…
        Черно-желтый всполох взрыва- и оглушительная, звенящая тишина…
        Сэр Питер посмотрел на капитана Блэквуда, акапитан посмотрел на сэра Питера. Оба они поняли друг друга без слов. Взрыв был слышен даже здесь, а теперь пулеметы заработали от здания правительства. Это значит, что террористы прорвались…
        Сэр Питер отсоединил магазин от автомата, в неверном, угасающем свете химического источника посмотрел на блестящие ракеты патронов, ждущих своей секунды, и присоединил его обратно.
        - Странно, Джереми,- проговорил он,- вроде как мы восемьдесят лет боролись за то, чтобы сюда, на эту пораженную тиранией землю пришла наконец демократия. Ивот она пришла. Это то, за что мы боролись?
        - Не знаю, сэр,- ответил сидящий рядом офицер,- я уже ничего не знаю.
        - Старина Уинни, думаю, был бы чертовски доволен. Жирный сукин сын.
        Раздался топот. Кто-то пнул дверь, сэр Питер перевернулся, принял положение для стрельбы лежа, направив автомат на дверь.
        Но это были только британцы. Кто-то шел сам, кого-то тащили…
        - Кэп, вы пришли в себя, сэр…
        Рыжие волосы Джереми стали серо-черными из-за пыли и грязи, он приволакивал ногу, но вцелом он был тем, кем и был- отчаянным шотландским горцем, которому и сам черт не брат.
        - Что происходит, солдат?
        Солдаты разбирали снаряженные магазины, сбрасывали пустые, готовились держать оборону всамом здании…
        - Все чертовски хреново, сэр. Муджи прорвали оборону, заткнуть дыру не успели, да и не пытались. Сейчас они уже на площади, их до черта, кажется, весь этот ублюдочный город напал на нас. Они все как с цепи сорвавшиеся, скорее всего наширялись. Яне знаю, продержимся ли мы до утра…
        - Возможности эвакуировать гражданских нет?- спросил сэр Питер.
        От окон уже стреляли меткими, одиночными выстрелами.
        - Нет, сэр. Там у каждого третьего ракетная установка РПГ, просто сожгут в переулках. Нужно держаться до утра, может быть, подойдут части, верные законному правительству, или русские и помогут нам…
        Сэр Питер кивнул:
        - В таком случае я стану простым стрелком.
        - Лучше вам этого не делать, сэр. Вон там мы принесли несколько трофейных автоматов, они нам пригодятся. Возьмите пару и займите оборону на лестнице. Вы будете нашей последней линией обороны, сэр.
        - Хорошо, солдат. Боже, благослови Короля.
        - Да, сэр. Боже, благослови Короля…
        Почему-то так получается, что правительственные войска за редким исключением всегда слабее духом, чем мятежники, повстанцы, террористы и прочая радикальная мразь. Они сильны техникой… но когда происходит некий перелом- оборона ломается как-то разом и солдаты, которые только что твердо стояли на позиции, превращаются в овечье стадо, обезумевшее от страха и мечущееся под перекрестным огнем.
        Здесь точкой перелома стало уничтожение одного из танков, прикрывавших проход. Когда стало понятно, что в линии обороны образовался пролом, когда в него хлынули отборные боевики из так называемой «армии жертвоприношения», то есть смертники, оборона сломалась. Вертолет поднять так и не удалось, несмотря на то, что он хоть ненадолго, но мог помочь осажденным в центре Казани частям огнем с воздуха. Небольшая группа резерва остававшихся верными правительству частей совместно с британскими солдатами попыталась организовать оборону, используя британские бронированные, но невооруженные машины миссии как щиты, хоть как-то закрыть пролом. Но перелом в битве уже произошел, солдаты бежали со своих позиций, надеясь найти хоть какое-то укрытие в зданиях- и британцы, поняв, что все бесполезно, тоже отступили…
        Сколько к этому моменту погибло людей с обеих сторон, трудно было сосчитать…
        С британцами разобрались просто и быстро. Они с сэром Питером пытались установить что-то вроде баррикады между первым и вторым этажами, когда в здание миссии ослепительной кометой влетел термобарический заряд «Шмеля». Капитан успел запомнить только вспышку, а больше ничего не помнил…
        У защитников правительства… а правительства, по сути, и не было, защищали они сами себя, еще оставалось несколько козырей в виде крупнокалиберных пулеметов и автоматических гранатометов, выведенных на прямую наводку и ведущих огонь по площади. Умятежников-исламистов на это были гранатометы РПГ-7, безоткатные орудия и ракетные установки, переделанные под стрельбу вертолетными НУРСами. И конечно же «Шмели». Уисламистов тоже осталось не так много сил, которые они могли бросить в бой, наступило шаткое равновесие. Окончательно решило вопрос появление танка, отступающие солдаты его не взорвали, исламистам удалось его завести, в нем было несколько снарядов, и у исламистов нашелся экипаж…
        Утро 13 сентября 2020 года
        Казань, Вилайет Идель-Урал
        Дом правительства
        Капитан британской армии Джереми Блэквуд пришел в себя непонятно через сколько времени. Словно вынырнул из глубин, где находился в состоянии апноэ, простыл и жутко замерз. Он лежал на спине и видел разбитую голову сэра Питера, кровь на его коже, присыпанную пылью и пеплом. Авнизу были голоса. Чужие голоса, говорящие на чуждом ему языке…
        Он заметил автомат и медленно, медленно потянулся к нему. Подтянул его к себе, непослушными пальцами передвинул магазин в положение для автоматической стрельбы. Потом нащупал спусковой крючок и дал очередь, сам не видя куда. Ответные очереди отправили его в темноту уже навсегда…
        - Что это?- Тайзиев резко повернул голову всторону здания, откуда прогремели выстрелы.
        - Наверное, кто-то живучий попался…
        Тайзиев сплюнул на землю вязкую, горькую слюну, сделал несколько шагов по разбитому вдребезги асфальту. Такое он видел только у дворца Дудаева…
        Он понимал, отлично понимал само то, что он жив до сих пор, есть невероятный вызов всем законам, по каким делается революция. Исламская… да все равно какая. Он был опасен, опасен для любых революционеров прежде всего тем, что был сторонником государственного порядка. Неважно, какого и под каким знаменем- татарским, русским. Он не был сепаратистом и не участвовал в сепаратистском движении, в конце концов, независимость Татарстана- это в равной степени дело рук и Казани, и Москвы. Кучки придурков, интеллектуалов, которые решили… вроде как сделать что-то вроде Европейского союза, конфедерации на месте Федерации. Интересно, а они вообще как себе это представляли? Московских уже к стенке поставили, теперь и казанских обнулили.
        Когда подкапываешь под фундамент дома, глупо ждать, что тебя не засыплет обломками.
        Он был жив только потому, что был с детства знаком с Саидом. Если бы не это, его тихо придушили бы где-то, а его людям предложили выбор- зеленые хорошо умеют это делать. Но он был жив, как вызов всем волчьим законам современной политики, и должен был что-то делать, чтобы жить дальше…
        Площадь перед зданием, в котором размещалось временное правительство, была завалена баррикадами, трупами, стреляными гильзами. Проломы в зданиях еще дымились…
        Под ноги попался труп, Тайзиев пихнул его ногой, шагнул дальше. Пахло гарью, прямо перед зданием на разведенном из разломанной мебели ибумаг костре кого-то жгли. Орали: «Аллах Акбар!»- но теперь, после боя, в стылое осеннее казанское утро это звучало как-то жалко. Встороне догорала бронемашина ООН…
        На площади, как крысы, суетились люди, и бывший полковник полиции, не чуждый татарского национализма, как и все татары, буквально кожей чувствовал, что большинство из них чужие, нелюди и враги.
        Тайзиев повернулся. Его старый, по армии друг стоял у машины, смотрел на все это, и ноздри его широко раздувались, как у хищного зверя.
        - Доволен?- сказал Тайзиев.
        Саидов ничего не ответил. Он смотрел на происходящее, и казалось, не мог насмотреться…
        - Зачем это все, братишка?- мягко спросил Тайзиев.
        - Б… Тебе не объяснить…
        - А ты попробуй…
        - Ладно…- Саидов достал из кармана кожаной, теплой, «комиссарской» куртки пачан «Мальборо».- Будешь?
        - С дурью, что ли?
        - Не все. Справа бери.
        Тайзиев вытянул сигарету. Привычно размял впальцах. Саидов взял ту, что с дурью, нервно раскурился. Пряный дымок пополз ввысь, перебивая омерзительный запах горелого мяса.
        - Знаешь, братишка, просто все осто…дело. Все не так по жизни, понимаешь? Вот мы с тобой- оба в армии отслужили. Ж… рвали. Ичо? Якак-то дела пытался делать. Понадобилась… помощь кое-какая. Прихожу в кабинет, а там знаешь… боров такой сидит. За сотню кил. Молодой, а глаза такие наглые-наглые. Черкает мне бумажку и через стол. Ясмотрю- десять процентов.
        Саидов сделал резкое движение рукой.
        - Ты думаешь, десять процентов от того, что он мне выделит? Хрен! Он мне в долю падал! Десять процентов от дела! Просто так, ни за х…, въезжаешь? Ия так подумал: вот эта тварина, когда мы с тобой его защищали, она жир нагуливала, с бабами спаривалась. От армии, конечно, этот хряк откосил, на фига ему армия. Атеперь он, гнидак, мне в долю падает, палец о палец не ударив. Это что за нах… такое? До каких пор эта мразина будет выше меня, а? Кто он вообще, с…а такой?! Да он мне сапоги лизать должен, падла вонючая! Гнида…
        Тайзиев презрительно сплюнул:
        - Дурак ты, сержант.
        Саидов остановился, как конь на скаку.
        - Это еще почему?
        Тайзиев показал пальцем на моджахедов, тут они явно выделялись и внешностью, и повадками, не говоря о поведении в бою. Пока местные грабили правительственный комплекс, как крысы таща оргтехнику и мебель, эти пытались понять, что с перевернутым на бок бронетранспортером.
        - Ты кого себе в дом привел, братишка? Мы же их мочили, а теперь они у тебя в доме пальцы расширяют, б… Полный дом чучмеков, б… Казань хуже Махачкалы уже стала, срач везде! Атут уже хуже Сталинграда, кто это все восстанавливать будет- они? Ты видишь, что они делают? Думаешь, просто так? Ни фига! Сегодня они тебя учить, как молиться, будут. Азавтра понаберут силы- и под сапог. Этот же бэтээр потом по тебе проедет. Секешь тему?
        - Фигня, отвечаю.
        - Да не фигня. Посмотришь сам, не фигня. Не говори, что не предупреждал.
        - В Коране сказано: Аллаху все равно, кто какой национальности. Они сами всю дорогу это говорят. Ты думаешь, этот хряк, про которого я тебе говорил, он чо, русским, что ли, был? Вот тебе хрен- татарин. Такой же, как ты и я. Фигня все это. Либо есть вера, либо ее нет. Оскотинились все. Сейчас лучше будет. Все по шариату.
        Саидов запрокинул голову и что-то прокричал. Явно на взводе, да еще баш хапнул.
        - Брат, б…! Теперь все по-честному будет, по-правильному! По-пацански. Кто прав, тот и прав! Скоро мы в Москве в Кремле сидеть будем, понимаешь?! Авсе остальное г…о!
        - Дурак ты, сержант…- сказал как плюнул Тайзиев.
        Повернулся и пошел, ожидая выстрела в спину. Но выстрела не было, вместо него в спину несся бессвязный мат.
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        Злодейски убивать и похищать кафиров- фарз (обязанность) для нас, как говорится в священном К’уране:
        «А когда кончатся месяцы запретные, то убивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте! Если же они раскаются и станут совершать намазивыплачивать закят, то отпустите их, ибо Аллах- Прощающий, Милосердный» (Ат-Тауба, 5).
        Устраивайте засады против них во всяком месте! Куртубий сказал: «Это означает, что предательски (зверски) убивать- фарз (обязанность), убить предательски- «Устраивайте засады против них во всяком месте»- означает: спрячьтесь, устраивайте им засады везде «И убивайте мушриков (многобожников), где их найдете, и захватывайте их в плен, и осаждайте, и устраивайте засады против них во всяком скрытом месте».
        Поэтому мы не стесняемся говорить, что наша религия встала (распространилась) мечом… верно! Икто не верит этому, тот не понимает сущность этой религии. Guraba.info
        17 сентября 2020 года
        Удмуртская Республика
        Лес
        Удмуртия, маленькая республика в центре России, в основном была покрыта лесами в отличие от Татарстана, где преобладающей была лесостепь. Леса эти уходили дальше, в совсем уже лесную русскую Пермь, в лагерную Мордовию. ВУдмуртии было много татар, в Ижевске и окрестностях едва ли не больше, чем самих удмуртов. Это было правдой. Но правдой было и то, что русских в республике было около пятидесяти процентов, в столице и того больше. Так что национальная республика была в большей степени русской, чем удмуртской.
        Удмурты, незлобливый, мирный народ, пострадали в ходе кровавой весны и не менее кровавого лета больше всего. Они жили в основном в сельской местности, в том числе и той, которая примыкает к Татарстану. Удмурты никогда не были воинственными, у них не было традиции сопротивления захватчикам, зато была другая, весьма скверная традиция сопротивления через самоубийство. Так что когда вышедшие из Татарии боевики начали осваивать удмуртские леса, больше всего пострадали именно они, деревенские удмурты, вынужденные бросать свои дома, земельные наделы и бежать в голодный, неприютный Ижевск. Боевики же на первом этапе больше пострадали от… клещей. Увы… Удмуртия имела недобрую славу всероссийской столицы энцефалитных клещей, среди клещей удмуртских лесов количество больных особей доходило до двадцати процентов, в то время как в средней полосе России это количество не доходило и до одного процента. Привыкшие клесам боевики сначала не обращали внимания на повышение температуры, считая это последствием проведенной на земле ночевки, потом вроде температура начинала отступать, а потом… а потом было уже поздно
что-то делать. Внекоторых джамаатах, из числа первых, которые заходили вреспублику, энцефалитом переболели более половины боевиков, практически все с тяжелыми последствиями, многие умерли. Теперь, конечно, знали о клещах, делали прививки, но появилась новая напасть.
        Русисты.
        Это была обычная, ничем не примечательная деревня с бегущей через нее речкой, с уходящей в лес асфальтированной дорогой, с пестрой смесью потемневших от времени деревяшек и достаточно приличных кирпичных домов нового времени, почти коттеджей, с коровником и навесами для сельхозтехники. Село здесь не запустили за времена дикого капитализма, сохранили поголовье, республика занимала одно из первых мест в России по надоям молока на душу населения. Правда, теперь в эту деревеньку пришла новая напасть.
        Война.
        Приземистый, коренастый, выкрашенный в камуфляж «Тигр» стоял на взгорке, откуда была видна вся деревня. За машиной громоздились СОМовцы, неуклюжие в броне и тяжелых, бронированных шлемах. На самой машине пулеметчик в обмотанной камуфляжной сетью «Сфере»[55 - Бронированный шлем.], направив в сторону деревни ствол своего грозного оружия, сам прятался за бронещитом. Еще дальше стоял старенький, самопально укрепленный ДОСААФовский полноприводный «КамАЗ»…
        Из деревни снова выстрелили. Одиночный выстрел- как камешек, с силой пущенный о выложенную камнем же мостовую,- щелкнул по броне, заставив пулеметчика досадливо выругаться и присесть на своих длинных ногах, чтобы не выставлять снайперу напоказ голову. Пусть и в «Сфере», а все равно. Пуля если и не пробьет, шею свернет ударом…
        - Видел?- крикнул из-за брони командир.
        - На одиннадцать вроде!
        - Дай! Только не усердствуй.
        - Есть.
        Застучал пулемет, с лязганьем перерабатывая ленту…
        Офицер тоже досадливо выругался, достал рацию.
        - Глухарь, я- Зенит, ответь…
        Ответа не было.
        - Глухарь, я- Зенит. Тридцать минут, и я вхожу в деревню. Ипошло все нах…
        Тихо и медленно. Но непрерывно. Как змея. Вдвижении змеи нет каких-то действий, она вся- действие. Ее движение- это не действие, а процесс, плавный, сильный и непрерывный…
        Если научишься так двигаться, то противник не обнаружит тебя, пока не наступит ногой…
        Костюм Гилли. Его придумали шотландцы- следопыты из полка, организованного британским аристократом, лордом Ловаттом на свои деньги; долгое время разведчиков в британской армии так и называли- ловаттские скауты. Впервые им пришлось в полной мере проявить свой профессионализм в окопной войне. Первой мировой, где они целыми днями могли лежать на нейтральной полосе под прицелом немецких егерей-снайперов и стрелков. Любая ошибка могла стать роковой, шанса добраться до своих траншей уже не будет. Прошла сотня лет, но так ничего и не изменилось.
        Поле было скошено. Хлеб убрали. Неаккуратно, возможно, даже не комбайном, но убрали. Это было плохо- почти километр голой земли. Им показалось, что на них смотрят, и они опаздывали с выходом на позицию…
        Голодными селяне не останутся, но главное сейчас- остаться живыми.
        Василий шел первым. Он же заставил омоновцев нашить из старых мешков костюмы для скрытого наблюдения, сейчас они проходили первое полевое испытание. Укрывшись за копенкой, они модифицировали свои костюмы применительно к местности, набив туда ржавой, сырой соломы. Оставив под копной снайпера, сейчас они скрытно выдвигались в село.
        Пальцы саднило. Холодная, сырая земля, даже если постриг ногти, все равно мерзко. По-настоящему скрытно передвигаешься, только если больше работаешь руками, а не ногами, как бы подтягиваешь тело. Это сложно.
        Но было уже близко…
        Щелчок рации заставил вжаться в землю, замереть. Их сопровождал снайпер, он контролировал их перемещение, они же даже не поднимали головы, чтобы не быть замеченными.
        Они так и не поняли, есть ли на их направлении наблюдатель. Но если не поняли, приходилось исходить из того, что есть.
        Переползание вымотало их больше, чем бег, ибо человек привык передвигаться с помощью рук, а не ног. Они лежали, используя маленькую передышку, чтобы прийти в себя…
        - Духи…- прошипела рация.
        Одно только слово бросает в кровь дикую дозу адреналина. Первый раз это слово появилось в лексиконе русского солдата в начале восьмидесятых. Иесли так подумать, с тех пор русские уже не выходили из войны. Уже сорок лет непрекращающейся войны…
        От слова, которым микрофон плюнул в ухо, окатило жаром. Враг. Живой, осязаемый враг- прямо здесь…
        - Из леса… Два… семь… двенадцать… четырнадцать рыл. Тащат что-то.
        - По отсчету…- едва шевеля губами, прошептал лежащий ближе всего к околице человек. Вголове у него было только одно- хоть менты ребята и отчаянные, но только бы кто не сорвался раньше времени. Если это произойдет, будет настоящая катастрофа…
        - Есть…- снайпер тоже говорил шепотом,- левее вас. Семьсот. Шестьсот пятьдесят. Шестьсот. Пятьсот пятьдесят…
        - На триста…
        - Пятьсот… четыреста пятьдесят… четыреста…триста пятьдесят… триста…
        Боевики никак не думали, что такое произойдет. Подчиняясь призыву о помощи, они вышли из леса, снялись с блиндажа, бегом преодолели больше трех километров по чащобе и сейчас были на последнем издыхании, но они держались и спешили сражаться. Уних было безоткатное орудие, которым можно было подбить бронетранспортер, а больше, по словам засевшего в деревне амира, урусистов ничего и не было. Значит, тем хуже для них. Пора раз и навсегда преподать русистам урок, показать, кто здесь хозяин…
        Три километра дали себя знать. Они устали до предела, до красной пелены в глазах, но послали вперед себя Ильяса, молодого мусульманина, местного, который встал на джихад. Как разведчика. Он ждал их на опушке. Водиночку он не решился бежать через голое поле, но сообщил, что там никогонет.
        Амир достал телефон. Здесь была сотовая связь, боевики вообще не любили воевать там, где не было вышек. Урусистов были проблемы со связью, поэтому они не нарушали вышки и тоже пользовались связью.
        - Абдалла, салам, брат… Что там?..
        - Ха, брат, ва алейкум ас салам. Русист совсем в штаны наложил, да. Боится зайти, так и стоит на горе. Людей савсэм мало, да? Ядумаю, не зря ли ятэбя пазвал, да…
        - Аллах рассудит. Мы идем к тебе с… северо-запада. Не стреляй.
        - Диканца догъилла[56 - Добро пожаловать (чеченск.)], брат…
        - Наши еще держатся! Аллах Акбар!- хрипло сипя, выкрикнул бородатый амир, подбадривая своих боевиков.
        И они рванули через поле. Голое, выстуженное уже холодным, осенним ветром, убранное поле. Вот только когда до домов осталось совсем ничего, метров триста, вдруг три куска ржавой, брошенной в борозде соломы обернулись людьми, одетыми в какое-то тряпье и раскрашенными черным, как у шайтанов, лицами и с автоматами в руках. Амир ничего не успел скомандовать, он успел только крикнуть: «Аллах Акбар!»- потому что понял, что сейчас станет шахидом на пути Аллаха. Он не ошибся в своих предположениях…
        Три автомата, каждый из которых кормился от длинного, сорокапятипатронного пулеметного магазина, собрали свою кровавую жатву окончательно и быстро. Бандитов называли духами за их якобы неуловимость. Их боялись как чумы. Но сейчас четырнадцать боевиков, в том числе пять чеченцев, не первый год идущих по пути Аллаха, просто не успели ничего сделать, внезапно оказавшись под кинжальным огнем метров с пятидесяти. Так и полегли- как бежали…
        Раскатистую дробь автоматов под самый финал прервал одиночный выстрел снайпера от деревни, и один из СОМовцев рухнул на землю, как и те, кого он только что расстрелял.
        - Синяя крыша справа!- выкрикнул снайпер врацию.- Сверху окно!
        Василий перекинул рожок, ударил длинной очередью, и одновременно с этим выстрелил милицейский снайпер.
        - Держи!
        - Держу!
        Василий глянул на раненого: одного взгляда достаточно, чтобы понять- попал…
        - Останься с ним!
        Сам он, встав в полный рост и оскальзываясь насырой земле, побежал к деревне…
        Добежал. Яблоня, уже отошедшая. Хилые, черные, как торчащие из земли гнилые зубы, костыли ограды…
        - Аллах Акбар!- И плещущее из распахнутой пинком двери двора пламя.
        Ох, не вовремя… Урод, тебе сматываться надо было, а ты, дурак, свою позицию обозначил, палишь куда попало. Придурок…
        Он сам сделал несколько выстрелов и с криком «Иншалла!»[57 - Если так будет угодно Аллаху. Старый прием- в бардаке боя боевики могут не решиться стрелять в твою сторону, опасаясь зацепить своего. Конечно, надо смотреть, чтобы своих же не подстрелили.] перескочил через забор.
        Перевалился, бухнулся на землю всем телом, за что-то зацепившись, машинально перекатился, аж в голове помутилось. Подхватил автомат, бросился, часто стреляя в дверь и ожидая выстрела в ответ. Всем телом ткнулся в покосившуюся, черную от времени кладку бревен, выдернул чеку с гранаты, бросил в черный, несущий смерть проем…
        - А… шайтан… граната!
        Гулкий, трескучий, смягченный стенами хлопок взрыва… Спасибо, что предупредил…
        Немного пришел в себя. Привел в порядок автомат. Сменил магазин, с десяток там еще осталось, но это ни о чем. Мягко ступая, пошел вперед.
        А вот сейчас, как вывалят гранату из окна… поймешь, что к чему.
        Как раз в этот момент ударил пулемет с холма, это было опасно, но для него- благо. Боевики отвлекутся на новую проблему…
        Угол… Твою мать… он защелкнул насадку, выставил из-за угла автомат, не высовываясь сам- как раз чтобы увидеть в угловой насадке[58 - Приспособление, отводящее в сторону оптический канал стандартного прицела. Либо Anglesight, либо Aimpoint CEU. Скорее второе. Такие уже есть у спецназа, есть и у автора. Могу порекомендовать- полезная штука.] бегущего через дорогу вооруженного бородача. Бородач даже не успел понять, что происходит, как длинная очередь прострочила его и он упал прямо посреди дороги- плашмя вперед, с ходу, на грудь. Живые так не падают…
        Минус два…
        Дальше стрелок не пошел. Хватит…
        - Зенит, я- Глухарь… Дом с синей крышей видишь?
        - Глухарь, мать твою, почему со связи ушел? Дом вижу.
        - Зенит, я около него. Можно входить, подтверждаю, можно входить. Только осторожно, парочка еще бегает.
        - Глухарь, я- Зенит, принял. Что там за стрельба у тебя?
        - Минус шестнадцать.
        - Повтори…- не понял омоновец.
        - Минус шестнадцать. Уменя один трехсотый, возможно, тяжелый. Из леса джамаат подходил. Положили вглухую. Давай быстрее!
        - Тебя понял…
        - Аллаху Акбар!!!
        СОМовец улыбнулся.
        - Чует, падло… Давай.
        - Есть…
        Один из омоновцев вскинул на плечо тяжеленную кургузую трубу реактивного огнемета. Еще двое поставили автоматы на автоматический огонь…
        - Три- два- один… Давай!!!!
        Снова задолбил пулемет, и под аккомпанемент очередей омоновец с огнеметом, тяжко топая, пробежал три десятка метров, упал на колено и выстрелил. Еще держащиеся в рамах стекла вылетели разом, из окон рванулось пламя вперемешку с дымом. После «Шмеля» выживших никогда не бывало.
        На плащ-палатке пострадавшего омоновца вытащили к машинам и перевязали. Кровь остановили, но госпитализация и операция были необходимы. Вгород послали бронированный «Тигр», оставшись с бронетранспортером и «КамАЗом», рассчитывая, что если паче чаяния в окрестностях окажется еще один джамаат, просто быстроуйти или занять господствующую высоту на холме.
        Капитан приказал: несколько СОМовцев пошли, чтобы раздеть боевиков, собрать снаряжение, оружие и боеприпасы. Им не пригодится, а вот милиции еще может понадобиться…
        Василий молча стоял у «КамАЗа». Не курил, как остальные. Просто стоял и смотрел в одну ему видимую точку.
        Бывший капитан российской полиции, уловив настроение друга, подошел, тяжело хлопнул кулаком о борт грузовика. Машина была такая большая, что борт кузова был на высоте их голов…
        - Ты где так стрелять научился?- то ли в шутку, но на самом деле серьезно сказал он.- Конечно, «Мужество» не дадут, ты вроде как прикомандированный, но я лично к генералу пойду…
        Василий так и стоял, словно в ступоре. Хотя он не был человеком, который так легко впадает в ступор.
        - Э… брат, не годится так. Как первый раз. Ну, дерни…
        Василий отклонил руку с фляжкой, привалился к борту машины. Поглядел на серое, смурное небо…
        - Знаешь, братан… Русские офицеры сто лет назад воевали и отказывались от наград. Западло им было, понимаешь? Против своего народа.
        - Ты чего?- нахмурился здоровенный лысый омоновец.- Ты не ты бы был, щас бы как дал в рожу.
        Василий промолчал.
        Крик разорвал тишину, резануло по нервам. Повернулись все. Впрогалах между домами была видна растрепанная, расхристанная женщина, с криком бегущая по жирной холодной осенней земле…
        - Т-а-а-а-ак… Это что за нах?
        Люди, после окончания перестрелки выбравшиеся из домов, смотрели виновато, потерянно.
        - Что за явление Христа народу?- недобро спросил капитан, привычно проводя ладонью по наголо бритой голове.
        Люди молчали.
        - Я, б…, спрашиваю!
        - Катька это…- сказал кто-то.
        - И чего?
        - Муж у ней… в банде, это… был.
        - В банде…- Милиционер нехорошо улыбнулся.- Степнов, винтовку сюда! Мухой!
        Молодой снайпер подбежал, вручил длинную, нескладную на вид, с прихотливого вида пластиковым ложем винтовку. Капитан четко, как на параде, сделал несколько шагов, приложился. Там метрах в пятидесяти расхристанная, воющая женщина яростно бросалась на омоновцев, те как могли отпихивали ее, потому что впадлу драться сбабой всерьез. Та же атаковала всерьез, обезумев, яростно хрипя…
        Четко стукнул выстрел, и женщина повалилась на землю, как марионетка, у которой разом обрезали все ниточки. Омоновцы шарахнулись в стороны, попадали на землю…
        Капитан четким, отработанным движением открыл затвор. Золотистая, яркая, как елочная игрушка, гильза выпала на землю.
        - Еще сочувствующие «лесным» братьям есть?
        Люди молчали. Смотрели в землю…
        - Так… ясно.
        Капитан передал винтовку назад. Сделал несколько шагов- прямой, тяжелый, напряженный, как сжатая до предела пружина, с омоновским беретом под погоном.
        - Я чо-то не понял, граждане? Вот эти вот… гаврики, они чо вам, родные, что ли? А? Вы от них чего хорошего видели? Да? Не так?! Не так, б…
        Капитан бросился в атаку. На людей. Хлестким ударом кулака поддел одного мужичка, пихнул ногой другого. Атаку снова прервал Кабан, ухватив капитана сзади и с неожиданной силой потащивший его назад.
        - Все. Все, харэ, брат. Остынь.
        - Б…, да ты чего, не видишь? Им же все параллельно! Что эти с…и бородатые, что мы! Твари безрогие. Ты чо, и их защищать будешь?
        - Харэ, харэ. Покури давай…
        - Б…
        - Все. Все…
        - Ладно, отпусти.
        Капитан повел плечами, лапнул всей пятерней по карману в поисках смятой, покрошенной пачки. Василий шагнул вперед, доставая «глок». Перекинул в руке- рукояткой вперед.
        - Ну, чего?
        Люди молчали. Вышли, но молчали.
        - Ну же, б… Вот он- я. Яне прав? Яэтих тварей кончил. Сдесяток. Идо этого, б…, немало кончил. Ибуду воевать, пока мне глотку не перегрызут или я сам кровью не захлебнусь. Все, б…, дороги назад нет у меня. Яне прав? Берите пистолет, кончите меня. Давайте! Ну?! Люди вы или козлы безрогие?! Ну, дед, давай! Кончи меня.
        Сухой, с темным от старости и тяжелой жизни лицом старик отодвинул руку с пистолетом. Молча.
        - Что же вы делаете, с…и? Квам на землю пришли. Со стволами. Рабами, с…а, вас хотят сделать! Рабами! Будете как скот у них, у этих джамаатовских! Этого хотите?! Б…! Ваши деды войну выиграли, а вы под чичей легли! Так, что ли? Скажите, и мы уйдем! Ну?
        - Нехорошо сделали,- сказал дед.
        - Чего? Янехорошо сделал? Ачто мне, ждать, пока эти твари меня кончат? Пацанов кончат? Ну, скажи, как правильно!
        - Катьку зря вбили. Человек все же она.
        - Человек? Она под чеха легла- человек она? Завтра детишек ему нарожает, они войну продолжат! Против тебя, дед! Против всех вас! Это ваша земля или не ваша? Она вам нужна вообще или по… вам? Скажите! Утебя есть сын, дед? Дети есть?
        - Был.
        - И где он?! Тоже там?!- Кабан показал в сторону леса.
        - Погиб он. ВАфганистане. Так бобылем и живу. Мать померла… не вынесла.
        Капитан тряхнул головой, как лошадь, которую закусали слепни.
        - Прости, дед. Не знал.
        - Нечего мне прощать. Иди с миром.
        - Я-то уйду. Аты как тут жить будешь? Мы-то вгороде живем. Аты- в лесу.
        - Как-то проживем…- Старик вздохнул.- Мне не земли жалко, вон сколько ее. Мне людей жалко. Скоро совсем не останется- людей-то…
        - Б…
        «КамАЗ» ревел изношенным, неприспособленным к трассам мотором. Возвращались домой. Молча, без радости победы. По крайней мере, радость такая была не у всех- как в душу плюнули.
        - Б… вот чего, а? Уменя прадед под Курском пал. За что? За кого? Там хоть- враг достойный был. Аэти… б… бородатые. Аэти твари лечь под них готовы. Детей им рожать. У… с…и.
        Человек молчал. Капитан схватил его за рукав.
        - Брат, что, и тут не прав?
        - Да прав ты.
        - Тогда скажи. Чего за пазухой камень держишь, бей уже!
        - Да чего тут бить…- Василий вздохнул.- Яведь тебе говорил. Аты так и не понял.
        - Чего?
        - Вымираем мы. Вот чего.
        - Да вот хрен!
        - Нет, ты послушай. Вот эти- бородатые, яимею в виду,- у них хоть жажда жизни какая-то есть. Мир под себя переделать хотят. Ау нас чего? Ты думаешь, когда ты бабу грохнул, этот старик чего подумал? Хочешь, его правду тебе расскажу. Она простая. Вот была баба, был у нее муж. Из леса… да хоть какой. Могли бы детишки пойти. Ине вымерла бы деревня. Вот это и есть вся его правда, а мы ее не понимаем и понимать не хотим. Защитники земли Русской. Атак ты замечал, когда на Кавказ приезжал? Сколько там детей, а сколько у нас, а?
        - Э, так чего, я им должен землю свою отдать,так выходит? Плодитесь и размножайтесь! Так, б…?
        - Да ни хрена не так!- с досадой сказал человек.- Ты чего меня вообще пытаешь? Ячто, по-твоему, знаю как? Я,может, меньше тебя знаю.
        - Ну, так ты же москвич теперь. Москвичи все знают.
        - Да какой я москвич…- Человек помолчал ипродолжил:- Б…ство там одно. Нормальных людей- раз-два и нету. Остальные, б…, как укушенные какие-то. Ивсе, б…, к развалу. Ты знаешь,- Кабан усмехнулся своим мыслям,- среди нациков была группа влиятельная, которая говорила, что, мол, Россия полутруп, надо ее на несколько частей инесколько новых наций создать, вроде как молодых.
        - Была?- недобро переспросил капитан.
        - Вот именно. Была. Но знаешь чего? Молодость нации- это дети; от того, что труп на несколько кусков разрубить, молодым он не станет. От того, что мы делаем сейчас, детей не прибавится. Значит, погибнет рано или поздно Земля.
        - И чего делать?
        - Да что ты меня пытаешь?! Знал бы- сделал бы! Знаю только то, что хреново все. Там хреново- да и здесь, вижу, не лучше…
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        «Острый меч, разящий колдунов вредящих»
        Автор: Шейх Вахид Абд-ас-Салям Бали
        Издательство: Эжаев
        Год: 2008
        Страниц: 177
        Шейх Вахид Абд-ас-Салям Бали- выдающийся ученый, хафиз, автор нескольких десятков книг. Среди этих книг не последнее место занимает «Острый меч, разящий колдунов вредящих». Это произведение написано на основе личного опыта шейха, много лет не только изучавшего различные виды колдовства и способы избавления от них с помощью коранических аятов, но и лечившего людей от тяжелых последствий колдовства и сглаза. Помимо описания механизма действия колдовства и способов защиты от него в книге приводятся высказывания авторитетных мусульманских ученых о колдовстве, а также случаи из практики автора. Книга многократно издавалась в арабских странах. На русском языке публикуется впервые. Перевел с арабского Курман Исмайлов.
        28 сентября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Предместья Казани
        Уже сейчас полицейский полковник Марат Тайзиев, ставший амиром и командиром бандформирования, почувствовал на себе давление. Началось то, что и должно было начаться- победители начали разбирать республику на части. Прибирать к рукам наиболее лакомые ее куски. Проводить передел собственности- второй за год. Причем в варианте победившего ваххабизма- татарам доставался кусок еще меньший, чем был при русских. Намного меньший.
        Полковник Тайзиев, вовремя подсуетившийся иподгребший под себя несколько заправок, нефтебазу, базу стройматериалов и несколько продовольственных магазинов, сейчас большую часть времени вынужден был вести себя как бизнесмен, не как командир бандформирований. Собственность обязывала, скажем так. Каждый день он с утра ехал на работу и засиживался допоздна. Как заместитель командира отряда ОМОН в далеком прошлом, он занимался вопросами хозяйственного обустройства отряда, но только тогда, когда больше заняться было некому. Кбизнесу, к коммерции он тяги никогда не испытывал, иначе занялся бы. Но Аллах не спрашивал, хочет или не хочет, приходилось. Люди- это потребности. Сейчас, в обстановке всеобщего бардака и неопределенности, если ты можешь обеспечить людей куском хлеба- ктебе потянутся. Если ты можешь обеспечить людей более-менее постоянным куском хлеба, к тебе потянутся еще больше. Аесли ты можешь обеспечить людям хотя бы иллюзию нормальной, прошлой жизни, отгородить маленький кусочек на островке, захлестываемом волнами безумия, люди будут зубами грызть за это, не просто номер отбывать изарплату
отрабатывать. Тайзиев это понимал, дураком он не был. Именно поэтому он крайне негативно относился к грабежам и экспроприациям. Именно поэтому он мотался по районам, выяснял, у кого что есть, у кого что осталось и на что это можно обменять. Именно поэтому он поддерживал власть, несмотря на то, что его лучший друг занимал высокое положение в «Шуре». Иименно поэтому в исламском государстве Идель-Урал он был как бельмо на глазу.
        Но и просто так убить его не могли. По крайней мере, сразу.
        Он уже собирался выезжать, в одном районе хорошо закончили уборку кормовой свеклы и картошки, надо было договариваться о поставках. Тайзиев видел, что зима будет такая голодная, что и свекла будет в радость. Но выехать не успел, собирал бумаги в непривычную и всюду мешающую папку, когда заглянул Самед, один из личных охранников.
        - Командир, пришли тут.
        Тайзиев вопросительно поднял брови, и Самед отрицательно качнул головой. Нет, не отмороженные- вроде нормальные…
        - Зови.
        Вошли двое. Вроде нормальные, но у Тайзиева при виде их волосы дыбом поднялись. Он-то чувствовал, кто есть кто и от кого чего можно ожидать. Это тебе не отморозки какие-то- серьезные люди пожаловали. Враскладе, если и не тузы, то короли, не меньше.
        Один- коротенький, толстый, бородатый, бородища не только вниз, прямо в стороны прет. Борода- ваджиб, понятное дело. Глаза такие добрые-добрые… чем-то похож на Супьяна Абдуллаева, тот семнадцать лет на джихаде стоял, пока шахидом таки не стал. Второй- чисто деловой. Повыше ростом. Борода есть, но короткая, ухоженная, даже вруку не ухватишь. Очки в золотой оправе, костюмчик как в старые времена.
        - Салам алейкум.
        - Ва алейкум ас салам,- ответил бывший полковник совершенно спокойно. Он знал правила имог жить среди волков. Сейчас его мочить не будут, пришли договориться. Вконце концов, народу у него немало, да и друзья есть. Просто так убить человека нельзя, может, будут мстить за него, оборвутся деловые связи и партнеры кинут предъяву. Сейчас эти двое должны будут решить для себя, что выгоднее- купить его или убить.
        - Самед…- представился бородатый,- а это Азат- эфенди…
        - Меня вы знаете…- Полковник указал на угловой столик, который вытащили из какого-то центрового салона, торгующего роскошной мебелью. Кожа, хром, стекло… как в старые времена…
        - Знаем, дорогой, знаем…- начал Самед.
        - Оценили?!- резко перебил капитан, ломая игру.
        - Вах…- не смутился Самед,- кто мы такие, чтобы оценивать. Рабы Аллаха, алкающие его милости и страшащиеся его наказания. Умма оценила… сказали люди слово… иначе и не разговаривалибы.
        В этом разговоре, изящном, как балерина, и страшном, как ползущий по стене средневекового замка ночной лазутчик- ниндзя, главное было не то, что сказано, а то, что не сказано, то, что никто не осмелился сказать, но тем не менее это поняли обе стороны, несказанное. Вданном случае не сказано было, что если бы в умме, местной общине, никто не сказал бы слово за лихого полковника, его бы просто замочили безо всяких разговоров.
        Полковник просто кивнул, смотря на гостей блестящими, жаждущими крови глазами.
        - Послушай, дорогой…- Самед все же занервничал, достал четки, сделанные из какого-то блестящего металла, начал их перебирать крепкими, узластыми пальцами.- Про тебя знают как про человека справедливого, Аллах свидетель. Ты даешь людям саадаку, но главнее этого- ты даешь людям заработать. Ты не потребляешь харам и делаешь намаз. Ив то же время ты ходишь в мечеть и молишься там вместе со стариками, в то время как ты молод. Ты даешь закят не правоверным, а бидаатчикам, и ты поддерживаешь бида’а среди своих людей. Будь ты каким-нибудь чиновником, из тех, кому русистское ФСБ говорит, как правильно молиться Аллаху,- в этом не было бы удивительного…
        - Я служил в русском ОМОНе,- перебил Тайзиев.
        - Мы знаем это…- коренастый перебирал четки,- но мы воины. Для нас достойный враг более уважаем, чем тот, кто сидит с сидящими. Не говоря уж о том, кто говорит о том, что он правоверный, но в то же время содержит нечистых животных, ест их мясо, дает деньги в рост и бегает к русистам в комендатуру с тем, чтобы донести, кто и как молится Аллаху. Имы даем тебе дава’ат, воин. Присоединяйся к нам, и ты станешь уважаемым амиром…
        - Я и так уважаемый амир.
        - Скажи, уважаемый…- не отступал Самед,- даже то, что произошло недавно. Пока всякие бидаатчики, фитначи, старые мунафики сидели и говорили о том, как надо сотрудничать с тагутом, мы пошли и свергли тагута. Мы дали людям право молиться Аллаху…
        Тайзиев отрицательно покачал головой.
        - Люди и так молились Аллаху как считали нужным. Ине учи меня, как надо молиться Аллаху, у тебя нет на это права. Ты имеешь какую-то степень в фикхе?[59 - Мусульманское право.] Что ты знаешь об этой земле и о том, как мы живем? Твои предки бегали по горам и грабили людей, в то время как мои имели целую фабрику, хвала Аллаху. Как ты смеешь говорить про наших стариков, что они старые мунафики? Или, может, ты не знаешь, как должно вести себя вгостях?
        Самед потемнел лицом, но сдержался.
        - Я кое-что скажу вам. Вы пришли сюда и учите нас, как жить. Как молиться Аллаху. Кто вы такие, чтобы учить нас жизни? Что вы сделали у себя в республике? Хотите и нам сделать так же?! То, что произошло недавно,- это харам, вы напали на людей, которые такие же правоверные, как и вы, ис которыми был договор.
        Самед поднял руку.
        - Я понял тебя. Втаком случае мы делаем тебе предложение. Мы покупаем все, что у тебя есть. Все до последнего здания, до последней заправки.
        - Пошли вон.
        - Ты не узнал цену.
        - Пошли вон,- повторил Тайзиев.
        Самед покачал головой:
        - Берегись, брат. Аллах не любит самоуверенных…
        Тайзиев встал.
        - Пошли вон, оба. Не тебе напоминать мне об Аллахе, обезьяна…
        Ваххабиты встали. Один из них так и не промолвил ни слова, видимо, это был то ли покупатель, то ли некое подобие «цивильного» юриста, чтобы договориться о юридическом оформлении сделки и передаче денег.
        Буквально через день на Тайзиева покушались первый раз.
        Это произошло на одном из рынков, в изобилии разросшихся вокруг Казани. Они занимали здания, раньше использовавшиеся под торговые центры, но торговали по старинке. Ккаждому такому зданию была пристроена асфальтированная торговая стоянка, и вот на ней-то и устраивали базар, здание и находящиеся в нем закрытые помещения использовали как склады. Перестраивались торговать по-новому, как в начале девяностых. Если до смуты главным был быстрый оборот, покупали столько товара, сколько можно было продать, все вывешивали в зал, то сейчас торговцы предпочитали держать деньги в товаре. Что русский рубль, что татарский тэнге- валюта ненадежная, обесценивается с каждым днем. Гораздо надежнее держать деньги в товаре, он как раз дорожает. Вот и покупали целыми фурами, клали на склады, продавали расчетливо. За доллары или марки[60 - Германские марки. Одной из примет того времени был крах Европейского валютного союза, это привело к чрезвычайно тяжелым последствиям для России и для самой Европы.] могли продать все что угодно. За русские рубли уже с опаской и с надбавкой, за татарские тэнге не продавали практически
ничего. Эти деньги вообще не любили и считали несерьезными: отпечатанные на каком-то из местных комбинатов, в полтора раза больше, чем обычные деньги, их называли «портянки», и подделывали все кому не лень…
        В отличие от многих других Тайзиев имел на этом рынке целый ряд и торговал стройматериалами централизованно. Унего были закупщики, которые ездили и смотрели, что где можно взять икупить, были реализаторы, которые занимались рынком и даже перекупали материалы у тех, кто не хотел тратить время на рынке и платить дань тем, кто его держал. Сам Тайзиев дань не платил по одной простой причине- в этом рынке он был вдоле. Унего слишком много было силы- хорошей, организованной силы, чтобы брать с него дань.
        И вот он приехал на рынок, чтобы посмотреть, как идут дела, после вчерашнего разговора с людьми, «желающими купить его бизнес», он добавил вкараван машин еще одну- пикап с крупнокалиберным пулеметом, до этого он «не дразнил гусей». Он вышел из своей бронированной «Тойоты», ибыла хорошая для осени погода, синее небо ииграющее солнечными бликами на тонированных стеклах внедорожников и черных очках его людей солнце. Иего люди сомкнулись возле него, а сам он сделал шаг и потом еще один шаг. Апотом раздался звук, как будто кто-то по стеклу ударил молотком, и кто-то что-то заорал, а сам Тайзиев, который побывал в самых разных переделках в той, в другой жизни, закричал «Лежать!» и сам упал на землю. Ивсе кричали, и кто-то начал стрелять- а потом оглушительно бабахнул, найдя цель- пристроенный на пикапе новенький пулемет НСВ «Утес», и люди начали разбегаться…
        На крышу бывшего торгового центра, превращенного сейчас в склад, вела узкая алюминиевая неудобная лестница, и бывший полковник полиции едва не упал с нее, и на самом верху он заметил оборванную леску и понял, что здесь снайпер пристроил гранату на всякий случай, чтобы никто не поднялся, когда он «в цели» и может не услышать, как со спины к нему подойдут вплотную. Полковник Тайзиев выбрался на крышу, и один из его людей показал ему гранату, уже с отвинченным детонатором, обезвреженную. Иполковник Тайзиев увидел, что это была не русская, а американская граната, «яблочко», которая могла появиться здесь только из одного источника…[61 - Из Афганистана конечно же.]
        На крыше валялись в беспорядке толстые листы рубероида, и частично развернутые, и свернутые, и был виден утеплитель, и полковник Тайзиев подумал, что если он останется жив в ближайшие дни, то поставит вопрос о ремонте и добьется, чтобы отремонтировали. Потому что цивилизованные люди берегут свои вещи, какими бы они ни были, и делают ремонт. Это варвары отнимают машину, убивают ее хозяина, ездят на ней как хотят, а когда ломается коробка, просто бросают на дороге и отнимают следующую. Полковник видел, как это делается, и не хотел, чтобы он сам и его люди, и его народ уподоблялись варварам.
        Снайпер лежал на краю крыши, и у него не было головы, шеи и одной руки, потому что пулеметчик не сплоховал и попал в цель с первой очереди, а закрепленный на машине «Утес» с оптическим прицелом- отличное, очень точное оружие. Тут же толпились его охранники и охранники рынка, хотя многим из них делать тут было совершенно нечего. Сбезголового трупа уже сняли штаны, и трусов, конечно же, не было, глупо ожидать иного[62 - Ваххабиты не носят трусы, потому что при пророке Мухаммеде не было трусов, и он сам и его последователи трусы тоже не носили.].
        Тайзиев рявкнул на охранников, и те поспешили к лестнице, спуститься вниз и заняться своими делами, какими положено, с ним остались только самые близкие. Полковник продолжил осмотр… В винтовку тоже попала пуля, и она разлетелась вдребезги, но ствол с интегрированным глушителем был цел… Конечно же «винторез», дорогое, «профессиональное» оружие, редко попадающее в случайные руки. С«винторезом» надо уметь работать, он хоть и считается снайперской винтовкой, но на деле это оружие для совсем не больших дальностей. Унего дозвуковая, очень тяжелая и медленная пуля, и тот, кто привык к снайперской винтовке «драгунова», без серьезного переучивания на «винторез» точно стрелять не будет. На трупе не было никаких татуировок, по крайней мере, на руках и на заднице точно не было, и кожа была темная, такая, какая бывает у тех, кто приехал в республику из дальних, южных краев, а понять, была ли борода, было невозможно, потому что вместо головы была кровавая каша. Скорее всего, кто-то из не местных, кто там у себя в джамаате был снайпером, а здесь получил новую винтовку и не успел сней подготовиться, просто решил
применить уже имеющиеся навыки. Иошибся. Он подтащил к краю крыши рулон рубероида, залег и использовал его как опору для винтовки. Выстрелил… промахнулся, а еще один выстрел ему сделать уже не дали. Иеще… он каким-то образом проник сюда, на крышу. Это возможно было сделать только со склада, по той же самой лестнице, по какой поднимался он… совсем не просто так там осталась леска. Просто так на склад не попадешь, там охрана, потому что на складе товар, а товар стоит денег. Иэто значит, что среди охранников есть тайно сочувствующие исламистам, а может быть, к делу причастна и дирекция рынка, то есть люди, которых он и ставил.
        Ярость поднималась внутри мутной волной, ируки сами тянулись к автомату. Да… началось и здесь… зараза пришла сюда. Вмусульманских странах, где поработала «Аль-Каида»… Да чего там мусульманские страны, взять наш Кавказ, Дагестан, Ингушетию, Чечню, ты не можешь быть уверенным в том, что твой сын, которого ты растил, не приведет в дом своих дружков-ваххабитов, чтобы зарезать отца[63 - Это не выдумки, в Дагестане, например, такие случаи бывали, и не раз.]. Потому что он верит, и его вера сильнее любви, сильнее семьи, сильнее кровных уз. Аэто конец народа. Народ, где отец не может повернуться к сыну спиной, обречен. Так русские, пройдя через Гражданскую войну, стали обреченным народом…
        Полковник Тайзиев резко поднялся и сильным пинком сбросил тело моджахеда вниз с крыши, затем сам пошел к лестнице. Охрана поспешила заним.
        Дверь кабинета директора рынка он открыл пинком. Жестом приказал охране оставаться за дверью…
        - Какого хрена ты не смотришь за тем, что происходит?!- начал он.- Утебя тут что, проходной двор? Может, половину товара уже вынесли, пока ты е…м щелкал?
        - Клянусь Аллахом, Марат Каримович…
        Тайзиев посмотрел в глаза директора, немолодого уже человека, поставленного на это место (точнее, оставленного на этом месте) за честность и сметливость, и кое-что понял. Конечно, его подцепили… на чем… да понятно на чем… дочь, внук, внучка… Иэтот немолодой татарин- ни разу проверка не показала, что он крысит,- оказался между молотом и наковальней. Тайзиев прочитал это вего глазах.
        Он не сможет сделать так, как раньше. Пока существует этот страх, пока существует на татарской земле хоть один из подателей этого страха, так, как раньше не будет.
        Когда он шел сюда, он не знал, что делать. Теперь знал.
        - Наведи порядок!- резко сказал он, повернулся и вышел.
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        Михаил ЧЕРНОВ, спецпредставитель Ассоциации приграничного сотрудничества в странах Средней Азии и Кавказа.
        Казахстан ждут испытания
        - Такие проявления в Казахстане говорят ровно о том же, о чем говорят в России, в частности, в поволжских областях. На протяжении последних 15 лет экстремистские организации псевдорелигиозного толка действовали и каким-то образом были либо незаметны, либо- это больше касается России- находились в «договорных отношениях» с правоохранительными органами. Все это продолжалось довольно долго, пока не пришел час икс, когда по тем или иным причинам в России и Казахстане эти организации вдруг вышли на поверхность. Почему именно сейчас? Они достигли определенной ступени развития, обладают ресурсом, благодаря которому способны на серьезные теракты. Это то самое ружье, которое до поры до времени висело на стене, и никто не знал, когда оно выстрелит. Теперь дана отмашка кураторами в ближневосточных странах, и теракты стали случаться во всем мире. То, что это стало происходить в Средней Азии и Казахстане, означает, что тот самый час икс наступил и здесь. Появились насущные задачи, которые необходимо сейчас решить в этих странах,- радикализация и развал общества, а за ним- государства. ВКазахстане крепкое
государство, но определенные испытания ему так или иначе предстоят. Южнее Казахстана тоже будут новые попытки слома государственности и переформатирования всего региона. Если эти попытки будут успешными, то активизировавшимися исламистами в Казахстане смогут эффективно управлять из таких «черных дыр». www.centrasia.ruwww.centrasia.ru( 01 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Набережные Челны
        В отличие от мусульман традиционного мазхаба[64 - Учения, в данном случае ветви ислама.] ваххабиты, или салафиты, как они предпочитают себя называть, не следуют традициям, некоторые заповеди шариата они выполняют предельно строго, некоторые же предпочитают не замечать. Так, например, шариатом предписана пятикратная молитва (намаз)- в общем называемая салат. Каждый намаз совершается в определенное время и состоит из трех-четырех ракатов. Салафиты же считают ежедневный пятиразовый намаз совсем не обязательным, они совершают намаз только один раз в неделю (!) и всего в два раката[65 - Укого есть возможность, тот может оценивать то, что происходит на Кавказе. Впятницу в мечети яблоку негде упасть, но после второго раката молодежь встает и уходит, остаются только старики.]. Не требуется салафитам и мечеть, долгие гонения приучили их к тому, что они могут не посещать мечеть годами. Все, что им нужно,- это молельная комната…
        Эта молельная комната располагалась на окраине города Набережные Челны, красивейшего города Татарстана. Красивейшего не в смысле старинных памятников, а в смысле людской жизни. Кто-то, наверное, помнит, кто-то был там до того, как все началось. Город строили как комсомольскую стройку, на ровном месте и с нуля. Поэтому там- нетипичный для России простор, широченные улицы, море зелени, тротуары с зелеными газонами такой ширины, что в ином городе на этом месте уместилась бы целая улица. Город молодой, интернациональный… был. Богатый тоже был. Когда-то здесь общими усилиями великой страны поднялись корпуса огромного автомобилестроительного завода, давшего стране миллионы машин в год. Сейчас по улицам, гикая, потрясая флагами, разъезжали молодые подонки, националисты схватывались с ваххабистами, а в цехах КамАЗа бронировали грузовики для войны с Русней, делали самодельные минометы, ракетные установки под снаряд НУРСа, гранатометы и автоматы…
        Ваххабисты расположились неплохо. Прямо в городской черте уже в постсоветское время выстроились городки дорогих, огороженных высокими заборами вилл. Сих хозяевами поступали просто- даже с татарами. Вваливались, лязгали затвором автомата и давали час-два на сборы. Какого-то старого еврея просто запинали до смерти на дворе, весело смеясь и наслаждаясь своей силой…
        Ручной противотанковый огнемет РПО был принят на вооружение в конце восьмидесятых годов, первое его боевое применение относится к восемьдесят девятому году, когда несколько сотен доставленных в Афганистан огнеметов позволили законному правительству Наджибуллы отстоять город Джелалабад, восточную столицу Афганистана, и остановить совместное наступление талибов и пакистанских частей спецназначения, уже готовившихся принимать парад победы в Кабуле. Но тогда на этот опыт не особо обратили внимание. Звездный час «Шмеля» пришел в Грозном, в девяносто пятом- бардак со связью, постоянные удары артиллерии по своим оставляли действующие в городе войска совсем без артиллерийской поддержки, и ее компенсировали самым мощным оружием, какое только можно носить на себе,- «Шмелем». Двадцатидвухкилограммовая короткая двуствольная ракетная установка при выстреле в здание не оставляла никого в живых не только вкомнате, куда попал заряд, но и в соседних[66 - Сейчас американцы боятся РПГ, ракета от этого гранатомета стала своеобразным мерилом защищенности бронетехники. Апредставьте, какие будут потери под «Шмелями»?].
Люди гибли не от осколков, а от смертельного перепада давления. При взрыве температура достигает нескольких сот градусов.
        Два внедорожника и «КамАЗ» въехали в город сказанской стороны. Там был блокпост, но в «КамАЗе» были всего лишь стройматериалы, а люди вджипе их сопровождали, чтобы не разграбили по дороге. Конечно, на одну машину целых пятеро сопровождающих это слишком, но кто знает, может, человек враждует с кем. Взяв положенную дань, машины пропустили…
        Прокатившись по широченным, удобным даже сейчас дорогам, машины выехали к коттеджному поселку, который был тут, считай, в самой черте города. Дальше дорога, на которой они стояли, вела к плотине, плотина вела к Нефтекамску и к Русне…
        Водитель выставил знак, что сломался, и дождался ночи. Всего лишь один раз подъехали какие-то, но два автомата в руках водителя и сопровождающего и упоминание о том, что они послали родственников на «КамАЗе» за запчастями, охладили пыл бандитов, уже нацелившихся на легкую добычу. Они отвалили в сторону плотины…
        Когда настала ночь, из кузова машины вылезли еще несколько человек. Уних были бронежилеты и каски, как у спецназа русистов, и автоматы, в основном с глушителями. Последними вытащили один за другим два старых двухствольных «Шмеля»…
        - Вперед!- скомандовал один из людей, укрепляя на каске прибор ночного видения.- Бес, Валет, часовые…
        Двое, у которых были бесшумные автоматы, канули в темноту. Через несколько минут в рации один за другим раздались три тоновых щелчка. Чисто.
        Редкой волчьей цепочкой несколько человек вошли в коттеджный поселок. На углу под ноги попался убитый часовой, через него переступили. Куда идти, эти люди хорошо знали, и кого брать за…- тоже.
        Ночными джиннами, влекомыми холодным ветром тенями, они окружили шикарный особняк, скрывающийся за четырехметровым кирпичным забором. Никто и не делал никакого секрета из этого- ни тогда, ни сейчас. Здесь жил один из самых «богомольных» людей в республике… теперь уже в Виляйяте. Богомольным он стал в начале двухтысячных, с тех пор, как съездил на хадж в Мекку, а через несколько лет из просто богатого человека он стал очень богатым, даже неприлично богатым. Исламские банки, а их достаточно и в Мекке, и в Медине, придерживаются исламского принципа финансирования, согласно которому запрещено брать процент, вместо этого они падали в долю или получали положенное… например, построенными квартирами, чтобы продать. Согласитесь, что для России, где проценты по ставкам для инвестиционного кредитования не опускались ниже пятнадцати, а квартиры могут и годами продаваться,- условия просто шоколадные. Сгорящими глазами этот очень богатый и очень богомольный человек рассказывал своим друзьям об исламском финансовом праве, и те тоже ехали на хадж в Мекку и возвращались очень, очень богомольными. Ибыстро
становились очень и очень богатыми.
        А вы думаете, с чего это Татарстан, у которого с Россией четыреста лет мир-дружба-жвачка были, у которого вся промышленность заточена на продажи по всей России, на обслуживание российского рынка, с чего это он вдруг отложиться решил? Авот с того, господа и товарищи! Стого и решил…
        Говорят, что тот, кто искренен и усерден в своей вере, Аллах поможет даже в самой трудной ситуации, явив свое чудо. Сейчас бывший омоновский полковник Марат Тайзиев решил показать, что это не так. Он не разбирался с шестерками, чтобы показать свою злость, он бил по самым верхам, по наиболее чувствительным точкам. Жестоко и страшно, как только и били всегда в Казани.
        Закашлялся короткой очередью «винторез», и перевалившись через перила, полетел на каменные плиты двора, захлебнулся криком часовой. Тайзиев встал на колено, прицелился со «Шмеля» в окна, машинально глянул назад- можно, открытая дверь…
        «Шмель» харкнул огнем, через пару секунд к цели ушел второй заряд, и все окна на первом этаже в хозяйском доме одновременно взорвались изнутри, дохнули огненной лавой…
        03 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Предместья Казани
        Наутро через два дня после рейда на Набережные Челны на Тайзиева совершили еще одно покушение…
        Так получилось, что полковник стал для местных кем-то вроде главы администрации района, кади, шариатского судьи и имама в одном лице. Кнему часто шли с просьбами, с жалобами на угнетение и притеснение. Люди понимали, что он не такой, как другие, что он судит по справедливости и что он- один из них, такой же, как они. Среди татар, особенно татар среднего и старшего возраста, было совсем мало фанатиков, они родились и выросли в цивилизованной стране. Сейчас они тяжело переживали насилие и беспредел на улицах, отчуждение и презрение своих детей, засилье ваххабитов на улицах, часто с Кавказа, а то и вообще иностранцев, агрессивных, наглых, не желающих соблюдать местные обычаи и указывающих местным, как жить. Тайзиев же был один из них и обладал достаточной силой. Если и не такой, чтобы заставить чужаков убраться из города и из республики, то, по крайней мере, такой, чтобы не пустить их сюда, в маленький, остающийся спокойным уголок Казани, где правил бывший казанский хулиган.
        Тайзиев принимал людей утром, когда было время, и сегодня был такой день. Он уже поговорил со стариком и дал ему денег, чтобы тот мог купить еду и лекарства на черном рынке, как вдруг услышал шум и суету в соседней комнате, которая выполняла у него роль предбанника, приемной. Он выскочил туда как раз вовремя, чтобы заорать «Стоять!» и не дать его охранникам зарезать какую-то бабу. Бабу прижали к стенке, один держал ее за глотку, другой- за правую руку, третий намеревался ударить длинным кинжалом под грудь, как на бойне.
        - Стоять! Что за на…!- Тайзиев перешел на русский мат, универсальный язык общения самых разных народов.
        Люди поспешно выходили, стараясь не привлечь к себе внимания.
        Баба… девица даже, тридцати скорее всего нет еще. Красивая, не черная[67 - То есть не носящая никаб.], в летнем платье, вполне европейском. Икакого хрена?
        Дело в том, что у Тайзиева официально не было семьи, и это все знали. Поэтому к нему косяком шли женщины, от откровенных проституток до просто несчастных, старающихся из последних сил не утонуть бедняг. Эта, наверное, была одна из них… только…
        Тайзиев бесцеремонно протянул руку, пощупал. Пальцы вместо податливой плоти наткнулись на что-то бугристое…
        Понятно дело.
        - Машины. Двор.
        Охранники побежали вниз. Дело в том, что Тайзиев понимал в безопасности, наверное, больше, чем все казанские «амиры» вместе взятые, и там, где он был, был и «Персей», всеполосный блокиратор радиовзрывателя. Скорее всего, где-то неподалеку стоит машина, и куратор напряженно ждет взрыва. Если взрыва не будет, он и сам нажмет на кнопку…
        Тайзиев взял нож. Разрезал платье на груди, справа…
        Где-то на улице загремело ружье и застучал автомат…
        Смертницу удалось обезвредить за несколько минут. Ее целью было не метро, ее целью был конкретный человек, потому и взрывчатки у нее было мало. Граммов сто, не больше, и шарики из какого-то прозрачного твердого материала, не из стали. Они были спрятаны в бюстгальтере на груди. Тот, кто отправил эту б… сюда, отлично понимал, что охрана, конечно, проявит бдительность, но лапать женщину за грудь не будет, здесь по этому поводу будет скандал. Просто проведут под аркой металлоискателя, который они стащили в бывшем здании райсуда, и если не зазвенит, дальше искать не будут. Тем более баба не в никабе, накрашенная и больше похожа на б…, чем на ангела смерти. Кто-то весьма искусный в своем деле сделал это взрывное устройство, в котором просто не было металла, способного вызвать срабатывание детектора.
        Баба была обширянная. Конкретно. Кто-то ширнул ее в машине перед тем, как отправить сюда. Когда она проходила рамку, она еще была нормальная, подозрений ни у кого не вызвала. Потом уже была в «неадеквате», вот и привлекла внимание охраны, только зарезать не успели. Если бы она прошла в кабинет, то привела бы в действие взрывное устройство. Сто граммов хватило бы для обоих…
        Сейчас, сидя в отдельной комнате, баба блевала в тазик под бдительным присмотром охраны. Ее уже колбасило от совместного воздействия остатков наркоты и таблеток, которые дают наркоманам, чтобы избавить их от пагубных пристрастий…
        А сам Тайзиев со своими людьми остановился упоймы в нескольких километрах от города, в месте, которое он хорошо знал. Тут раньше хорошо было рыбачить, сейчас, наверное, еще лучше, потому что рыбам есть чем питаться и всем сейчас не до рыбалки.
        Из внедорожника, багажный отсек которого был застелен полиэтиленом, вытащили труп, двое раскачали его за руки, за ноги и бросили в воду. Затем достали еще один труп и сделали то же самое. Затем достали третьего, еще живого, и бросили под ноги полковнику Тайзиеву.
        Полковник присел на корточки, держа в руках пистолет.
        - Кто ты такой? Нохчо ву?
        Раненый, а именно у него после штурма вырвали зажатый в руке мобильник, которым он посылал сигнал на взрывное устройство, молчал, только смотрел в лицо полковника блестящими, черными, как обкатанными водой голыши, глазами.
        - Шо исмак?[68 - Как тебя звать, назови свое имя (арабск.).]- спросил Тайзиев на арабском.
        Раненый снова не ответил.
        - Хад ба хак[69 - Яубью тебя (арабск.).],- сказал Тайзиев и приставил пистолет к его лбу.
        - …И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего Господа получают удел, радуясь тому, что даровал им Аллах из Своей милости, и ликуют они о тех, которые еще не присоединились к ним, следуя за ними, что над ними нет страха и не будут они опечалены…[70 - Аль-Имран 169-170.]- ответил террорист на том же языке, и в глазах его не было ни боли, ни страха, словно то, что происходило, происходило не с ним, не здесь и не сейчас.
        Это был хашишин[71 - Люди Старца Горы, смертники. Слово это происходит от слова «гашиш», благодаря которому убийцы могли перед тем, как идти на дело, своими глазами увидеть рай и гурий, которые их ждут. От этого же слова происходит слово «ассассин», которое во многих языках обозначает профессионального убийцу. Считается, что секта асассинов была полностью уничтожена до последнего человека монголами, которым такие соседи совсем не были нужны.]. Смертник.
        Полковник Тайзиев приставил ствол ко лбу раненого и выстрелил. Поднялся, достал чистый носовой платок и начал вытирать лицо…
        - Убрать?- осмелившийся приблизиться охранник показал глазами на реку.
        - Не надо. Подождем…
        Меньше чем через час еще два внедорожника, «Шевроле Субурбан» и «Мицубиси», свернули с дороги и, продравшись через кусты, выкатились на поляну. Несколько крепких, вооруженных автоматами молодых людей вытащили из багажников ибросили под ноги Тайзиеву двоих, связанных исильно избитых…
        Это были блатные. Они до сих пор сохраняли контроль над ситуацией в городе, а бывший мент для них был проще и понятнее отмороженных исламских фанатиков.
        - Кто это?- спросил Тайзиев.
        Один из блатных пнул по голове одного из похищенных.
        - Это тот, кто тебе нужен. Второго просто взяли, с ним был…
        - Как его имя?
        - Гараев. Ришат Гараев. Это он свою сеструху послал подрываться, больше некому. Он мотался, потом психом стал этим… зеленым, с ними закорешился. Сеструха у него в «Гадком койоте» танцевала, трахалась с кем попало. Амина зовут… звали. Он ее резал за это, весь район знает.
        - А этот?
        - А хрен знает, начальник, просто с ним был. За него платы нет.
        Тайзиев достал из кармана нетолстую пачку долларов, перебросил ее старшему из бандитов:
        - Рахмат, Гусь.
        Угол[72 - Угол, углы- жаргонное название уголовников в полицейской среде, прижилось в последнее время.] осклабился:
        - Всегда рады, начальник. Случ чего- только маякни…
        До чего дожились… уголовникам и то плохо живется, уголовники и то боятся. Акак обычным людям живется?
        Тайзиев поднял пистолет и выстрелил в голову одному из похищенных. На лбу появилась бордово-черная точка, брызнули мозги.
        - До связи, начальник…- Угол, увидев такое, поспешил ретироваться, заметив про себя, что сущность Тайзиева- «ломом подпоясанный»- воры прояснили для себя верно. Не зря сам Тимур не считал западлом с ним за один стол сесть…
        - Поднимите-ка этого…- сказал он, показывая стволом на Гараева.
        Двое аскеров выполнили команду.
        - Кто приказал?- Тайзиев приставил пистолет к голове Гараева.
        Тот молчал и косил куда-то взглядом.
        - Амира своего ищешь? Там он, там… Говорил, мол, не думай о секундах свысока, все равно кто на пути Аллаха подох, тот вечно жив. Ты так же думаешь?
        Пацан мялся-мялся, потом выпалил:
        - Аллах Акбар!
        - Ну и дурак…- спокойно отреагировал Тайзиев,- я с тобой поговорить хотел…
        - Командир, слева!- негромко сказал один из боевиков.
        Тайзиев повернулся. По Казанке шел, прибиваясь к берегу, большой скоростной катер PHIB, с жестким днищем, на его носу был установлен крупнокалиберный ДШК. Сейчас он смотрел на них, равно как и несколько других автоматных и пулеметных стволов…
        - Не стрелять,- негромко сказал Тайзиев.
        Не стрелять… не стрелять…- пронеслось по цепи.
        Катер ткнулся округлым резиновым носом в берег, и в этот момент Тайзиев спустил курок. Грохнул выстрел, шатнулось по кустам болезненное эхо…
        Хладнокровно засунув пистолет в кобуру, Тайзиев пошел навстречу катеру…
        - Здорово, брат…- сказал он, протягивая руку, на которой виднелись брызги крови.
        Саид Арзамасский шмыгнул носом, протянул свою.
        - Здорово… вот, простудился что-то,- простецки сказал он, оглядывая место разборки.
        - А ты полечись. Первую суру Корана почитай, что ли. Япробовал, мне помогло…
        Боевики сверкали глазами, они были достаточно умны, чтобы понять насмешку, но без приказане могли ничего сделать. Саид снова шмыгнул носом.
        - Пошли на катер…- сказал он своей пристяжи.
        Боевики повиновались, отступали они спиной к реке и лицом к направленным на них автоматам…
        - Разбираешься?
        - Да… наехала пара… правоверных,- ответил Тайзиев,- полный мороз в башке. Жаль, никто не сказал, кто заказал. Но я это и так знаю… брат.
        - Короче…- сказал Саид,- тебя не заказали, априговорили, понял? Выпустили фетву. За то, что ты в Набчелнах сделал.
        - Да ты чо?- изумился Тайзиев.- И в жизни бы не подумал. Ачто, у нас беспредел покатил? По всем понятиям, мне должны были хоть предъяву влицо кинуть, на разбор позвать. Или теперь по беспределу живем?
        Саид опять шмыгнул носом:
        - Сейчас свои правила. Хотим- не хотим, мы должны по ним жить.
        - Чего-о-о-о?..- изумился Тайзиев.- Ты что, совсем ссучился, братан, или как? Ты с каких пор по чужим правилам-то живешь, я чо-то не заметил. Тебе чо, мозг из башки вынули и Коран вместо него вставили? Это с какой такой поры намоей земле черномазая мразь правила устанавливает, а я ей подчиняться должен? Брат, мы же с тобой за одну улицу мотались, ты чо, чо с тобой?!
        Саид подступил ближе.
        - Короче, слушай, братишка, пока можно. Ктебе приходили?
        - Приходили.
        - Ко мне тоже. Только я не таким дураком, как ты, оказался, согласился. На заводском аэродроме[73 - Аэродром КАПО Горбунова, высшей категории, для всех типов ЛА.] пара бортов приземлилась, там один груз- бабки. Наличма. Откуда- тебе объяснять не надо. Всем, кто против, просто бабло в зубы и отваливайте. Если нет, тех под каток. Против бабла не попрешь. Абабла там два самолета.
        Тайзиев усмехнулся.
        - А слабо со мной эти два самоля на гоп-стоп? А, Саид?
        Саид оглянулся, и Тайзиев понял, что его старый друг пропал. Капитально пропал. Они всегда шли по жизни вместе. Вместе их ставили на учет в детской комнате милиции. Вместе они проламывали головы сверстникам в беспощадных казанских драках конца восьмидесятых. Вместе подламывали и рэкетировали первые ларьки.
        Только потом по-разному получилось. Он сам смотался от проблем в армию, участвовал в штурме Грозного, потом уехал за границу, там- один из немногих русских- поднялся от обычного статик-гарда аж до менеджера[74 - Вчастных военных компаниях существует своя иерархия званий. Низшее- статик-гард, простой охранник, он стоит с автоматом у объекта и охраняет. Дальше- персонал-гард, это тот, кто охраняет конвои и конкретных людей, личная охрана. Дальше идут не офицеры, а менеджеры охраняемой точки, объекта, базы, региона, страны. Выбиться в менеджеры- это очень круто, в отличие от гардов иностранцев на эти должности берут очень неохотно.]. Потом уже частная военная компания, активные действия за границей, по заказу государства Россия и крупнейших государственных и частных компаний из России. Саид продолжал рэкетировать, один из немногих выжил, один из первых перекрасился, начал покупать земли, от торговли водкой перешел на торговлю молоком, с торговли иномарками перешел на торговлю станками и сельхозтехникой, вместо того, чтобы подламывать квартиры, начал их строить, ставил и храмы, и мечети, приобрел
большой вес в обществе, но не забыл повадок казанского хулигана, свое многочисленное бычье перекрестил в частных охранников. Но в одном они оба были едины- они не подчинялись правилам, они устанавливали их. Что пацанами, отвечая на наглую предъяву ударом гирей по башке, что заматерев, проводя своих людей депутатами и мэрами и посылая волков в другие страны, чтобы огнем и мечом нести интересы России. Асейчас Саид сломался. Это было видно- конкретно сломался. Уже по тому, что он взял деньги за свой бизнес- прежний Саид никогда бы не взял деньги. Он бы их отнял.
        - Сломался ты, братан…- в лоб сказал Тайзиев.
        Саид облизал губы:
        - Против лома не попрешь. Тебя за эти деньги ина другом краю света найдут, из глотки вместе с потрохами вырвут. Короче, слушай сюда. На днях начнется большое наступление на Востоке. Это бабло специально привезли, в том числе и для того, чтобы проплатить кое-кому на той стороне, чтобы переметнулись. Сечешь тему? Если хочешь вкозырях ходить- двигай туда, набирай людей. Укого людей много, тех они боятся. Но смотри усебя за спиной…
        Бывший полковник оскалил в волчьей улыбке все еще крепкие, белые зубы.
        - Рахмат, брат. Участие твое не забуду.
        Саид Арзамасский хотел что-то сказать. Да махнул рукой и пошел к катеру. Неловко перебрался через борт… двигатели взревели на реверсе. Полковник Марат Тайзиев стоял на берегу и смотрел на поразительно спокойную полосу воды, остающуюся за носом отходящей от берега большой моторной лодки…
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        Питер Аппел, Нью-Йорк
        …
        Критическая исламизация России сегодня идет полным ходом. Если еще совсем недавно в Башкирии, Татарстане все же преобладало русское население, то сегодня мусульмане стали основным большинством жителей в этих регионах.
        Лидеры мусульманских стран открыто говорят о своей цели- исламизировать Россию. Наоткрытии сессии Исламской конференции премьер-министр Малайзии Махатхир Мухаммад произнес речь, обращенную к присутствовавшему там В.Путину и прямо предложил ему принять ислам. Вот что он заявил: «Население исламского мира быстро растет, но исламскому миру не хватает страны с белым населением, и такой страной может стать Россия. Это плодотворно отразится и на самой России. Приняв ислам, русские тут же станут «белыми богами» исламского мира, в стране исчезнут проблемы талибов и моджахедов, российский демографический кризис потеряет свое значение, так как. Россия станет лидером миллиардного населения. Будет решена проблема деградации российского населения от алкоголизма и других вредных привычек». И наконец, самое главное в его заявлении: «Россия должна принять ислам, чтобы российское ядерное оружие вновь стало наводить ужас на мир. Впоследнее время Запад перестал воспринимать его всерьез, опасаясь только того, что оно может попасть в мусульманские руки. Но если Россия примет ислам, то все это оружие попадет в
мусульманские руки, а главный враг исламского мира (Израиль) будет уничтожен за несколько ударов. Тогда весь мир будет у ног России и ислама». Вот такие откровения…
        Другой исламский лидер заявил: «В каждом русском городе есть мусульманская диаспора. Они дисциплинированы и подчиняются своим религиозным лидерам. Тот, кто расположит их в свою пользу, выиграет все битвы».
        28 сентября 2020 года
        Ижевск, Россия
        Ижевский аэропорт в семидесятые годы был перестроен в выставочный центр, а в девяностые- в торговый центр. Взлетно-посадочные полосы стали дорогами, рядом с ними возвели целый район, называемый «Аэропорт». Новый аэропорт построили в паре десятков километров от города, на него надо сворачивать с дороги, ведущей от Ижевска в Завьялово, райцентр, быстро росший в последнее время и становящийся первым населенным пунктом, относящимся к ижевской агломерации. До нового аэропорта ехать долго и довольно неудобно.
        В девяностые аэропорт как-то захирел, да так ине возродился. Ижевский авиаотряд, владеющий несколькими десятками самолетов Ту, Ан и Як, так и не вошел ни в состав «Аэрофлота», ни всостав любой другой крупной авиакомпании. Ему принадлежал и аэропорт, и самолеты, так что ему удалось не допустить появления конкурентов, но и обновить авиапарк ему тоже было не под силу, он стал последним эксплуатантом самолетов Ту-134 в России и худшим авиапредприятием России по среднему возрасту машин. Ижевчане постепенно перестали пользоваться местным аэропортом, перейдя на использование более современного нефтекамского, куда ходил специальный бесплатный автобус из центра города- из Нефтекамска можно было напрямую улететь в Дубай. Сейчас по понятным причинам использовать татарский аэропорт было невозможно, а ижевский стал чем-то вроде Ханкалы, при том, что меж бетонных плит уже росла вовсю трава. Ижевский аэропорт был опасным во всех отношениях- неподалеку были леса, небольшие деревни, по взлетающим и садящимся самолетам уже были пуски ПЗРК, и один успешный. Но другого аэропорта не было.
        Большой, оперативно-тактический Ан-140 сел на ижевском аэродроме ближе к вечеру. Он был переделан в самолет-салон, одновременно перевозящий и небольшую группу высокопоставленных должностных лиц, и три бронированных внедорожника для поездок. На нем не было никаких обозначений, никаких средств связи помимо штатных. Самолет немедленно накрыли брезентом, ангара для самолета такого класса в Ижевске не было. Черные внедорожники вихрем пронеслись по ведущему в аэропорт шоссе, сбавили скорость в черте города, на улице Ленина, напоминающей благодаря речке Карлутке американские горки. Человек, сидевший в первой, головной машине на правом переднем сиденье, жадно всматривался в скрытые вуалью ночи здания, и старые, советского еще времени, и новые двадцатиэтажки, жадно ища признаки беды. И к сожалению, находил их- как вам пластиковое окно, из которого торчит печка-буржуйка?
        Генерал-лейтенант госбезопасности, кавалер ордена Мужества Антон Иванович Лиховцев[75 - Персонаж вымышленный.] никогда не задумывался о политической карьере. Вообще. Она была ему даже противна- политика. Его отец вернулся из Афганистана на одной ноге, всоставе других афганцев защищал Белый дом вдевяносто первом- и потом начинал материться, если кто-то когда-то упоминал об этом. Он не просто не надевал положенную ему медаль- забелдоску- с тех пор он вообще никогда не надевал парадку, на которой красовался орден «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» третьей степени и орден Красного Знамени. До конца жизни он не смирился с тем, что его обманули, обманом вовлекли в развал великой страны и потом просто бросили, как грязную тряпку. На защиту Белого дома он вышел еще раз, в девяносто третьем- иоттуда живым уже не вернулся. Нет, его не убили. Он просто вернулся домой, лег и умер. Сердце не выдержало.
        Лиховцева не взяли в Рязанское воздушно-десантное по непонятным причинам и по тем же непонятным причинам взяли в училище ФПС, Федеральной пограничной службы. Первый свой бой он принял в двухтысячном, когда его десантировали на горном склоне вместе с его людьми. Горный склон был аккурат на границе между никем не признанной Ичкерией и Грузией, и только они, горстка пограничников, с несколькими РПГ в качестве артиллерийской поддержки и хрипящей рацией семьдесят седьмого года выпуска вместо связи встали на пути между озверевшими бандами боевиков и долгожданным Панкисским ущельем вГрузии.
        Тогда они выстояли. Голодные, холодные, плохо обученные, они выстояли против боевиков с многолетним опытом войны, а среди уходящих в Грузию были бандеровцы из УНА-УНСО и афганские моджахеды. То, что было два года назад, когда страна начала разваливаться на части, не сравнить, это была небольшая, но профессиональная, пролившая гекалитры пота, расстрелявшая не один десяток миллионов патронов на полигоне армия. Они ведь реально держали границу, даже вКазахстане, несмотря на то, что Таджикистан и Кыргызстан уже пали, пала и Турция[76 - Имеется в виду- к власти пришли агрессивные исламисты.]. Более того, он точно знал о наличии плана одновременного массового десантирования крупных сил армии ипогранвойск ФСБ в Среднюю Азию с целью занятия позиций по бывшей советской границе и активных действий против Халифата. Но вместо этого страна распалась на части, и сейчас собрать ее было несоизмеримо сложнее, чем тогда стоять в горах Чечни под декабрьским холодным ветром.
        Он сам никогда не думал о том, что в какой-либо форме примет власть. Просто он оказался единственным генералом ФСБ, который в условиях массовых беспорядков в столице принял сторону протестующих[77 - Это была не первая, а вторая революция. Первая была в 2018 году- непризнание итогов выборов и захват власти оппозицией. Русский Майдан. Вторая- в 2020 году, когда «демократы» из благих побуждений разломали страну и властную вертикаль и в конечном итоге сами пали жертвой контрреволюции, причем на этот раз прошла она с кровью. Почти зеркальное повторение событий 1917 года, ровно через сто лет.]. Он приехал, чтобы написать заявление об отставке, ухода с Кавказа, отстраивания новой границы в степи, которую он обеспечивал,- ему с лихвой хватило. Войска, как оказалось, только ждали приказа, бардак им давно надоел. Вкусивший плодов свободы народ только и ждал сильной руки, но не в виде омоновца в шлеме Микки-Мауса[78 - Американские шлемы-маски, присланные консультантами в рамках «изменения восприятия полиции гражданами России». Имеют прототип- грузинские полицейские силы закупили такие маски при Саакашвили.
Такая маска считается «менее агрессивной».], а в виде человека, который может навести порядок. Настоящий, державный порядок, когда все на своих местах и все на своих местах…
        Вот только взбаламученная людская пена оседать не желала, ведь проще ранить, чем лечить, и проще озлобиться, чем прийти к добру. Татарстан, Башкирия… гнойная рана на теле страны, нанесенная людьми, которые из благих побуждений дали свободу… и им, видимо, придется, как двадцать лет назад, начинать государственное строительство с того, что подавлять мятеж. Вот только мятежом на сей раз охвачена пятая часть страны, и мятеж уже не где-то на Кавказе, а здесь, у родной Волги. Он сам был из Саратова, это были родные для него места.
        Бывшее здание Арсенала, в девяностые перестроенное в резиденцию президента Удмуртии, уже восстановили, правда, серьезно ее не штурмовали, больше пострадало здание правительства на Центральной площади- выгорело дотла. Сейчас в здании, которое являлось частью исторического ансамбля Ижевского гарнизона, разом помещалась вся законодательная и исполнительная власть города и республики. Да еще оставалось место и для введенного в город полка из состава Конвойной дивизии МВД, который выполнял роль охраны и совместно с линейными частями милиции, ополченцами и СОМом поддерживали порядок и прикрывали город Ижевск от вероятного нападения со стороны Вилайята Идель-Урал.
        Знаете, где расположены корпуса Ижевского механического завода, крупнейшего оружейного завода в России по объемам выпуска и одного из крупнейших в мире? Апочти на окраине города- причем на той его окраине, которая в стороне татарского Агрыза. Чего городить, если во времена царя-батюшки наиболее востроглазые жители Агрыза, присмотревшись, видели кресты Свято-Михайловского собора в центре Ижевска? Ну не рассчитывали советские ответработники из комитета по эвакуации, эвакуируя из Коврова в далекий Ижевск пулеметный завод, что через восемьдесят лет Татарстан станет независимым государством Идель-Урал. Поставили завод на горе, выше станции Ижевск-Товарный, да и все дела…
        В здании бывшей «президенции», как называли ее люди, на всех окнах были закрыты стальные, сваренные на заводах ставни. Задернуты и светомаскировочные шторы, как после войны.
        Временного главу государства встречали на пороге. Ижевск был город мастеровой, поэтому власть в городе перешла к совету, в котором были выбранные коллективами представители руководства крупнейших заводов республики и бывшие военные. Возглавлял совет генерал Никонов, действующий генерал из Управления специального строительства номер восемь, чей офис был расположен в Ижевске на улице Ломоносова. Вотличие от многих других мест в Республиканском совете почти не было военных, кроме самого же генерала Никонова. Его избрали как человека пожилого и порядочного.
        Прошли в зал заседаний. Здесь уже навели порядок… Прибывшие из Казани варяги продержались тут недолго, ушли по-хорошему, зато прихватили и вывезли с собой все, что попалось под руку, начиная от персональных компьютеров и заканчивая сплит-системами и дверными ручками. Народ тот еще… хотя эти не бойцы. Так, просто решили прихватить в чуждой республике все, что плохо лежало, начиная от дверных ручек и заканчивая заводами…
        - Товарищи!
        Все встали.
        Политическая система нового государства- непонятно, состоявшегося или это предсмертная агония старого,- отличалась странной эклектикой. Например, черно-желто-белый флаг с орлом мирно соседствовал с обращением «товарищи», применявшемся везде и ко всем. Никто не регламентировал местное самоуправление… Какого черта, силой было уже никого не заставить подчиниться, но как-то так получилось, что основной формой представительства на местном уровне люди выбирали небольшой Совет из нескольких, иногда двух-трех десятков уважаемых граждан вне зависимости от партийной принадлежности. Все президенты-парламенты просто канули в Лету, исчезли, как рассосавшаяся опухоль. Просто их никто не захотел содержать и кормить, а сами эти «слуги народные» заработать себе на хлеб были не в состоянии. Как-то разом исчезли и все признаки «либеральной демократии», которую с переменным успехом насаждали по всей Руси полтора с лишним года. Закрылись партии и партийки, сосавшие деньги из спонсоров и бюджета, закрылись практически все газетенки, в которых за государственный счет испражнялись на бумагу провинциальные щелкоперы.
Жизнь стала суровей, но в чем-то правильнее. Разом проявились две стороны: у одних была цель спасти страну, у других- добить ее или просто уехать. Так проще, когда есть две стороны. Когда видишь врага…
        - Садитесь…
        Докладывали по очереди. Первым выступил директор Ижевского оружейного Агафонов. Доложил коротко: идет восстановление оружия, которое калечили и продавали населению как ММГ, восстановлено уже до семи тысяч единиц. Полноценно производственный процесс наладить не удается из-за проблем со смежниками, но вышли на темп сто- сто пятьдесят изделий в сутки, идет ремонт ивосстановление оружия, находящегося ввойсках, организован подвоз оружия с мобскладов для восстановления. Налажено производство «мобилизационного» оружия по конструкции Скрылева, его удалось довести примерно до двухсот единиц вдень.
        И все-таки по сравнению с двенадцатью тысячами винтовок в день в годы ВОВ это была капля вморе…
        Коротко выступили руководители других заводов. Производственные мощности «ИжАвто» переключены на ремонт техники и производство товаров народного потребления, то же самое «ИЭМЗ Купол». Из старых заделов дособирается техника для ПВО, но полноценно наладить производство не получается, те же самые проблемы со смежниками. «Ижсталь» работает в основном на металлоломе, к сбору которого подключены молодежные бригады.
        Затем коротко выступило руководство города по подготовке к зиме. Город к зиме не готов, прежде всего не завезено достаточно угля на ТЭЦ. Люди покупают буржуйки, готовятся зимовать с самоотоплением. Сэлектроэнергией дело обстоит лучше, но и тут… От Воткинской ГЭС город запитан через ЛЭП, нет никаких сомнений в том, что с наступлением зимы террористы взорвут ее, и не раз. Создаются запасы продовольствия, но урожая в республике собрано примерно сорок процентов от минимальной потребности. Хорошо, что населению в начале весны бесплатно выделили по пятнадцать соток земли, многодетным семьям- по пятьдесят соток. Но тем не менее зима прогнозируется голодной, со случаями смертности от голода среди пожилых и одиноких людей. Черный рынок продуктов нет даже смысла пытаться победить, единственное, что оказалось возможным сделать- ввести в более-менее пристойные рамки спекулянтов, установив предельные надбавки. Как только предельные надбавки были вывешены, обрадовалось само население, громя те лавки, где обнаружено превышение декретных цен.
        Выступил представитель ГУВД. Вгороде до восьмидесяти тысяч беженцев из Республики Татарстан, столько же- из сельской местности. Паспортизация практически завершена, всем выданы временные удостоверения личности; тех, кто покрепче, отправляют на заготовку дров и металлолома. Постоянным жильем обеспечено тридцать пять процентов беженцев. Еще примерно десять процентов будет организованно расселено вбывших зданиях Металлургического завода «Ижмаш», но беженцы переезжают туда неохотно, потому что это за пределами города. Городское население готовится жить зимой в утепленных садовых домиках, отчего следует ждать серьезных проблем с рабочей силой на заводах республики в зимний период.
        Что касается терроризма- проводится как профилактическая работа, так и прочесывание сельской и пригородной местности с целью обнаружения и уничтожения исламистских и сепаратистских банд, бежавших из мест заключения уголовников, просто воров и грабителей. Применяется закон о смертной казни за особо тяжкие иантигосударственные преступления, казнено семьдесят два человека, из них двадцать два публично. Уничтожено до трехсот боевиков, только подтвержденных, в том числе крупная банда, обнаруженная в лесном массиве между Ижевском иВоткинском. За это же время совершен тридцать один террористический акт, в которых сто тринадцать человек погибло, более пятисот получили ранения. Примерно пятьдесят террористических актов предотвращено. Члены молодежной банды, подложившие взрывное устройство на вокзале, публично повешены. Проводится оперативная работа среди беженцев с целью выявления заброшенных на территорию республики террористов.
        Затем коротко выступил военный комендант республики, доложил о том, что для прохождения воинской службы направлено одиннадцать тысяч триста призывников и новобранцев, из них четыре тысячи с собственным оружием, восемь с половиной тысяч направлены для прохождения службы в пределах республики. Директива об организации на базе военкоматов сводных отрядов самообороны выполняется, организован тридцать один сводный отряд общей численностью до восьми тысяч человек для охраны населенных пунктов, одиннадцать отрядов для охраны заводов, определены и укреплены оружейные комнаты, комнаты для дежурств тревожных групп, проводится работа по укреплению периметров заводов и особо важных объектов жизнеобеспечения. Налажен профилактический контроль за путями при помощи беспилотников.
        Выступил главный врач, доложил о том, что эпидемий не допущено, но лекарственные запасы в республике на пределе, в том числе и по жизненно важным препаратам, отчего уже зафиксировано до двадцати смертей.
        Если брать в целом, выступления были деловыми и в то же время какими-то… обреченными, что ли. Все ждали зимы настоящей, уральской зимы стридцатиградусными морозами как страшного экзамена для проверки жизнеспособности, сметанной на живую нитку системы жизнеобеспечения. Среди присутствующих не было ни одного подонка, подонки уже давно кто лежал в неглубокой могиле в лесу, кто успел смыться и сейчас мог сравнить, что лучше- вставшая на дыбы Россия или Франция с ее уличными боями между отрядами гражданской защиты и негритянско-арабскими бандами из кварталов социального жилья. Или сравнить с Америкой, Соединенными ее Штатами, где в прошлом году казнили пять с половиной тысяч человек…
        И все ждали, прикидывали в голове- сколько людей помрет и сколько останется в живых, и как они будут смотреть людям в глаза, и не придут ли люди, чтобы сказать им: «А пошли как вы… по известному адресу. Потому что руководители из вас…»
        И все затаенно ждали, что скажут представители Москвы. Затаенно ждали помощи. Проблема втом, что помочь можно было мало чем.
        Нет, деньги были. Просто доллар в прошлом году обесценился наполовину. Ивсе те хваленые золотовалютные резервы, которые копили «на черный день», отрывая от себя и вкладывая в портянки с красивыми названиями, обесценились тоже примерно наполовину. Но самое главное- все авуары России за рубежом были заблокированы, так как право пользования ими могло принадлежать только законно избранному… путем голосования поднятием рук на Болотной площади правительству Российской… по факту конфедерации, хотя в названии по-прежнему стояло слово «федерация». Итот факт, что те же самые люди, голосовавшие поднятием рук, через два года брали Думу,- мало что менял в этом пасьянсе…
        Глава Госсовета (название Государственный комитет обороны не прошло- просто сами устыдились запачкать легендарное имя) выслушал всех, не говоря ни слова, молча сцепив руки в замок на столе. Лишь когда докладывали о совсем остром- о беженцах, о буржуйках, об умерших из-за отсутствия лекарств людях, тем, кто сидел напротив, было видно, как белеют костяшки пальцев…
        И лишь когда больше сказать было некому и нечего, он заговорил:
        - Я не стану… говорить долго, товарищи, потому что мне нечего сказать. Помощь, которую мы сможем оказать за счет Госрезерва, мы окажем… ив то же время хочу предупредить всех: учитесь самостоятельности, потому что такого, как раньше, когда в Москву за деньгами ездили, больше не будет. Яхочу сказать вам о другом, товарищи… Вот вы сейчас живете в прифронтовой зоне. Боретесь с бандитами, со шпаной всякой… как на вулкане живете, да? Явам скажу: одно из двух. Или мы и дальше будем жить в прифронтовой зоне, либо мы погоним бандитов назад, откуда они пришли.
        Люди молчали
        - Решение уже принято?- спросил кто-то из директоров.
        - Нет, решение не принято. Потому что выполнять его вам. Потому что жить здесь вам. Ивы должны, здесь и сейчас, принять решение, как вы будете жить. На границе или нет. Мы случ чего поймем, поможем. Но решение принимать вам, здесь и сейчас.
        Совет молчал. Потом Агафонов вдруг сказал:
        - У меня прадед в сорок четвертом в Польше остался. Зря, что ли?..
        И стало понятно, что решение может тут быть только одно.
        Встреча- одна из многих, которая должна была скорректировать планы предстоящих действий,- состоялась недалеко от магазина «Океан», в большой, с высокими потолками, почти пустой квартире на шестом этаже пятиэтажного дома. Именно пятиэтажного, опечатки здесь не было. Этот дом был построен в пятидесятые годы, когда еще верили и надеялись. Там в каждом подъезде на самом верху сделали большую комнату- зал для собраний всех жильцов подъезда. Потом в девяностые «советские пентхаусы» приватизировали, превратив в комнаты-студии с пятиметровой высоты потолками. Из их окон, оставшихся каким-то чудом целыми, был виден пруд и Ижевский оружейный завод. Идворец пионеров, в последние годы переделанный под офисы, с давно заброшенным парком.
        В углу работал дизель-генератор. От него работала плитка. На плитке стояли чай и суп из бомж-пакетов…
        Два человека сидели напротив. Одного в прошлой жизни звали Кузьма. Другого- Лютый. Между ними в прошлой жизни были простреливаемые снайперами улицы сирийского Хомса и вонь иракских болот, афганские горы и казахская степь. Ине было хоть одного раза, когда бы они не выиграли свой бой- вот только почему-то так получилось, что, выигрывая бои, они проиграли войну. Они встретились снова на территории дар аль-Харб, на территории больного, расползающегося, как гнилая ткань под крепкими пальцами, государства. Государства, которое было их Родиной и называлось Россией.
        Между ними сейчас стояла бутылка шаропа, виноградного афганского самогона, которую припас до поры гость. Янтарно-желтая, словно светящаяся изнутри в неверном свете туристической лампы жидкость. Но пить ее никто не спешил.
        - Как Аул?- спросил хозяин, смотря в глаза гостю, словно при допросе.
        - Не знаю.
        - Не знаешь?
        - Человек вольный.
        - Там?
        - Да.
        - Бес?
        - Тоже. ВРостове он. Сказаками.
        Временный хозяин этой квартиры неловко встал, снял кастрюлю с плитки, без страха прихватив пальцами раскаленный металл. Принялся неловко разливать в тарелки.
        - Давай так поедим.
        - Да нет. По-человечески…
        Ели сосредоточенно, без болтовни, истово- как наголодавшиеся люди. Оно и в самом деле… несытно было. Уже сейчас.
        - Почему в доме не живешь?- сказал гость.
        - Может, это и есть мой дом.
        - Да нет. Знаю…
        - Знаешь?
        - Знаю. Ты не думай, не следил. Просто в своем доме все по-другому.
        Временный хозяин квартиры поставил тарелку на стол, посмотрел в высокое, вибрирующее под ударами злого ветра окно. Заговорил как-то отстраненно, как и не о себе.
        - Ты знаешь, батя… я в один прекрасный день просто все бросил и ушел из своего дома. На войну. Когда я вернулся в город, я зашел туда… но ни ночи не переночевал… не могу просто. Ятак и не вернулся с войны, понимаешь?
        Хозяин доел суп. Спросил:
        - Совсем рехнулся, да?
        - Да нет. Никто из нас не вернулся с войны.
        Хозяин квартиры разлил чай. Простые, словно пришедшие из фильмов про Гражданскую кружки жгли пальцы…
        - Настоящий…
        - Он самый. ВМоскве что?
        - Да то же говно…- Гость помолчал, обжегся чаем, подул и продолжил:- Ты знаешь, я вот думаю… Вот мы с тобой к чему-то пришли, да? Ну, по всяким странам насмотревшись, да?
        - Ну?
        - Вот ради чего все это? Знаешь… г… из людей прет. Вот просто г…о. Вроде нормальный человек, а поскребешь- г…о одно. Все как обиженные. Кем, чем- не знаю, но пытаются мстить. Из грязи, да чтобы сразу в князи, да чтобы тройкой. Изнаешь, что самое обязательное? Чтобы грязью людям в рожу. Без этого кайфа нет. Проехал, и грязью людям в рожу. Вот откуда такое?
        Хозяин вздохнул:
        - От Советского Союза. Хоть ты это никогда ине признаешь.
        - Да вот хрен!- горячо возразил гость.- Ни хрена! Ну где, в какой школе, в каком пионеротряде этому учили, а? Ты не застал, а я вот застал еще. Ну не было тогда такого, не учили такому!
        - Да этому не учат. Кто будет такому говнищу учить? Этому сами учатся. Хочешь, скажу, как?
        - Да, и как?
        - Да просто. Когда общество нормальное, каждый на своем месте. Кто-то поумнее, кто-то поглупее. Кто-то посметливее, кто-то порасхлябаннее. Это нормально, каждый на своем месте. Укаждого и жизнь своя, у кого получше, у кого похуже.
        А знаешь, что у нас получилось, батя? Унас в семнадцатом власть взяли те, кто равенства хотел. Только не получается равенства-то. Агосударство требовало. Ячитал… дом больше, чем сто квадратов, построить нельзя, вот сам подумай, ну не хрень ли? Люди в подвале себе хоромы оборудовали излобу копили, копили…
        А другие- они были не лучше, но они поднимались. Задницу начальству подлизывая. Ивот когда поднялись, они сказали себе- ага! Вот каким путем прошли мы, а вы что, лучше, что ли? Ну, на колени, смерды! Ипошло это из поколения в поколение.
        Хозяин квартиры допил чай, усмехнулся.
        - Вот, тут дружка встретил. СОМом как раз рулит. Вот он тоже справедливости хочет. Это я, куркуль такой, ее не хочу. Апо факту получается, что он людям в рожу, а я за руки хватаю. Вот так вот…
        Гость сплюнул на пол.
        - Э… не в сортире.
        - И че делать?- в упор спросил гость, который был старше хозяина квартиры.
        Хозяин квартиры отрицательно качнул головой.
        - Знаешь, батя, а мне дружок мой такой же вопрос задавал. Че делать. Че делать?! Ане знаю я, че делать! Ятолько одно своей тупой башкой понимаю- что если ты в поисках справедливости доходишь до того, что отца пятерых детей в морду или кого к стенке, то на… такая справедливость нужна. Никакая справедливость в мире не стоит лишней жизни хоть одного своего человека! Ятак в Москве говорю, я и тут так говорю и делаю. Ибуду делать!
        Гость крякнул. Отставил допитую кружку.
        - Харэ,- подытожил он,- так до недоброго дойдем. Что по делу?
        Хозяин квартиры убрал со стола.
        - Просьба у меня будет, командир.
        - Какая?
        - Дружка моего- в отряд.
        - Того, что в СОМе?
        - Его. Вментах он нелюдем станет, а военным… хоть человеком умрет…
        - Эх, а не спеши ты нас хоронить… Аесть у нас еще здесь дела… Ау нас дома- детей мал-мала… Да и просто- охота пожить…
        - Короче, так по ситуации. Всамом городе основа- это СОМ, там есть оперативные отряды, действуют по всей республике. Подготовка- на три с плюсом или с минусом, как смотреть, но удушни еще хуже, так что не будет даже ничьей. На второе место я бы поставил отряды гражданской защиты, у них мотивация та еще плюс спайка с полицией. Здесь они работали вместе в самый тяжелый момент.
        Оба- и хозяин, и гость- помолчали. Ни один из них не был никогда полицейским, но даже они, профессиональные военные, понимали ненормальность ситуации. ВМоскве полицию били два раза, причем первый раз за то, что она защищала несвободу, а меньше чем через два года за то, что она защищала свободу. Почему-то в России ненависть к органам правопорядка, не то что нелюбовь- часто открытая ненависть- есть норма для любого человека, который считает себя «интеллигентным». Но когда к вам в дом врываются погромщики, а то и молодчики с черной повязкой на голове и, многозначительно передернув затвор автомата, дают час на сборы, все кричат: «Полиция! Полиция! Полиция должна нас защитить!» Вот и получается, мы вас ненавидим, а вы нас должны защищать. Это нормально?
        - А конвойщики?- спросил гость.
        - Если только в тылу. Совершенно расхлябанные личности.
        Гость хрустнул костяшками пальцев.
        - Мы на них серьезно рассчитывали.
        - Напрасно. Лучше пересмотрите, сделайте упор на задействование гражданских в связке с СОМом и армейскими частями. Конвойщики нужны будут в тылу, на них прикрытие города, особенно оружейного производства.
        - Хорошо. Штаб начнет работать завтра. Явишься за назначением.
        - Есть…
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        …Кыргызстан, по сути, стал боевым полигоном для реализации далеко идущих планов не знающих государственные границы международных террористов и их спонсоров. Видимо, не зря шеф кыргызских спецслужб Шамиль Атаханов на днях с трибуны ШОС забил тревогу по поводу трансграничности международного террора и обратил внимание на насущную необходимость принятия адекватных коллективных мер всеми странами региона. Исходя из создавшейся ситуации, возможно, есть резон создать региональную антитеррористическую систему наподобие Интерпола, поскольку терроризм одинаково угрожает всем государствам ЦА.
        Между тем экстремисты не спят, а совершенствуются. Для чего, к примеру, исламские радикалы используют приемы и способы максимальной дезорганизации законности и правопорядка, дискредитации государственных институтов исамих госслужащих? Вэтих целях зачастую используются местные СМИ на кыргызском языке, которые и не подозревают, в чьи сети они попали. Результат не замедлил сказаться: на страницах газет и интернет-ресурсов на госязыке идет вакханалия компроматов, то есть изощренная дискредитация госсслужбы и госчинов без разбору. Как показывают различные опросы и социологические исследования гражданских институтов и международных правозащитных организаций, на юге Кыргызстана религиозный авторитет имеет больший вес, чем акимы и главы местного самоуправления. Хорошо, если это духовники традиционного ислама. Беда в том, что внутри официального мусульманства существуют распри и нездоровая конкуренция за места имамов мечетей и руководителей местных казиятов. Чем не преминут воспользоваться радикалы и экстремисты. Тревогу властей вызывает быстрая ориентация на конкретную среду и гибкость в действиях
радикальных религиозных групп вроде «Хизб-ут Тахрира», к которым плотно примыкает запрещенная в стране решением Верховного суда террористическая организация «Жайшуль махди», основанная на принципах джихада против неверующих. ВКыргызстане известны случаи, когда заключенные в тюрьму члены этих организаций за короткое время сумели обратить сокамерников в своих ярых сторонников. На этом фоне беззубость и рыхлость традиционного ислама и его институтов вкупе с вечными дворцовыми переворотами внутри Духовного управления мусульман Кыргызстана лишь усугубляет проблему. www.centrasia.ruwww.centrasia.ru( 05 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Восточная граница…
        Пахло дымом. Этот запах был неистребим- как запах, вкус, ощущение пришедшей беды. Дым и гарь- от сожженных домов. Дым и гарь- от беженских костров. Дым и гарь- от мирной жизни, сгоревшей в топке самодельной буржуйки…
        Вилайет Идель-Урал мыслился его создателям совсем не в границах Татарстана. Вих понимании должна была создаться новая страна размером примерно с центральную Россию, охватывающую Татарстан, Башкортостан, Удмуртию, часть Пермского края и Свердловской области, Курганскую иАстраханскую области, которые следовало взять силой и выселить оттуда русских, чтобы получить выход на Казахстан, точно так же, как карабахские ополченцы пробили силой выход к Армении, лишив Азербайджан четверти его исконной, никем не оспариваемой территории. Все это мыслилось как нечто победоносное, захватывающее, как создание новой Золотой орды, как выход в Сибирь, как освобождение от четырехсотлетнего исторического ига. Хотелось победного лязга литавр, но вместо этого лишь протяжно пукнули. Ис каждым днем становилось все хуже и хуже.
        Татарские фашисты, а именно они первыми сориентировались во время бардака в Москве и объявили о независимости Татарстана, не подумали об одном: о том, что в других республиках тоже есть националисты. Иэти националисты имеют совершенно противоположный взгляд на будущее Сибири, Урала и Поволжья.
        В Удмуртии, которую по глупости Москва присоединила к Татарстану, моментально организовалось национальное движение на базе полузабытого Удмурт Кенеш. Поскольку у самих удмуртов сил было маловато- быстро договорились с русскими и с полицейскими, у которых была сила и которым вовсе не улыбалось отчитываться перед Казанью. Первый же повод, который дали приехавшие из Казани баскаки, обернулся массовыми беспорядками, перешедшими в татарские погромы. Точнее, не совсем татарские, едва ли не половина ижевских татар была на стороне русских и удмуртов. Обошлось относительно мирно- несколько десятков убитых, полторы тысячи раненых и искалеченных, татарские деревни даже не шерстили под горячую руку, это потом организовались «лесных» братьев гонять. Авот в Башкортостане…
        В Башкортостане существовало собственное мощное, агрессивное национальное объединение. Его пестовал Муртаза Губайдуллович Рахимов, специально переселяя из южной Башкирии родственные роды в специально выстроенные вокруг Уфы коттеджные поселки. Поднялась тема Сеянтуса- села в Башкирии, которое якобы русские солдаты вырезали триста лет назад. Национализм в Башкортостане появился на ровном месте, как инструмент воздействия на федеральный центр. Ипосле отставки Рахимова националистическое движение отнюдь не затухло. Вопрос был в деньгах- везде- где национализм, где сепаратизм- ищите деньги. По крайней мере, в самом начале. ВУфе был расположен один из крупнейших в России нефтеперерабатывающих заводов, единственный независимый в двухтысячные годы, о его значении говорит тот факт, что по его отпускной цене определялась отпускная цена на бензин по всей России, его цена была маркером, маркет-мейкером, на нее ориентировались. Арядом был мощнейший комплекс по нефтехимической переработке высоких переделов, и все это возглавлял Урал Муртазович Рахимов. Был банк «УралСиб», начинавшийся именно в Уфе. Было и много
чего другого в республике, и главное, все это было у местных, для местных и возглавлялось тоже местными. После отставки Муртазы Губайдулловича в республику стали заходить московские деньги, москвичи, варяги. Амосквичи платят реальные деньги только за то, чего нельзя отнять или купить за бесценок. Тогда-то национализм получил в свое распоряжение большие деньги- столько, сколько никогда не мог выделить сам Рахимов. Регистрировались ЧОПы, покупалось служебное оружие, проводились тренировки. Под носом у федеральных властей рождались армия и полиция нового Башкортостана, и никто и в ус не дул по этому поводу.
        Проблема была в том, что в Башкортостане было много татар. Ататары- точнее, татарские националисты- считали башкир людьми второго сорта. Счем башкиры были категорически не согласны…
        И сделали первый ход. Как только Казань провозгласила свою независимость, в Уфе сделали то же самое, но очень хитро- независимость, но в рамках будущего нового федеративного государства на базе России. Как это вряд ли понимали даже те, кто изобретал эти формулировки. Но свою роль они сыграли…
        Исламский экстремизм в Башкирии был развит намного меньше, чем в соседнем Татарстане- власть держала республику жестко, на въездах в Уфу шмонали совсем как на южном посту ДПС на въезде в Махачкалу. Восновном в исламисты шли татары, которым не нравилось то, что даже в исламистском подполье Башкортостана сильны националистические тенденции. Они и поднялись первыми, рассчитывая на помощь татарских братьев, но тут же были подавлены совместными усилиями полиции и националистических объединений (втом числе даже русских). Кстати, происходящее в Уфе второй раз после Ижевска показало, сколь эффективным для подавления сепаратизма бывает объединение полиции и неравнодушных и хорошо вооруженных граждан. Только в самой Уфе татарские погромы унесли несколько сот убитыми. Тысячи- ранеными. Затем башкирские националисты бросились на запад республики, на границу с Татарстаном, где многие села были чисто татарскими. Татары поступили «мудро»- обстреляли стоявший в том районе оперативный полк Национальной Гвардии. За что получили по зубам так, что трупы потом вывозили грузовыми машинами. Ну и солдаты в своем месте в
этой разборке примерно определились. Пока нацгвардейцы разбирались с ошалевшими от запаха свободы татнациками, башкирские националисты скоренько провели зачистку тыла, башкирского приграничья от людей неправильной национальности. Сколько народа погибло при этом- история умалчивает.
        Так что татары пошли по шерсть, а вернулись стрижеными, башкиры продвинулись на территорию Татарстана на тридцать-пятьдесят километров. Дальнейшее их продвижение останавливалось только жидкими группами заслона, враждебным отношением татарского населения да отсутствием приказа у русских. Восточный фронт стал кошмаром вилайета Идель-Урал с самого начала его существования, превратил рождение нового, независимого государства в перманентную трагедию, значительно подорвал ресурсы и веру людей. Зачем независимость, если она принесла только нищету, голод, войну с соседями, похороны? Не в последнюю очередь из-за этого потеряло доверие первое, вполне даже демократическое правительство независимого Татарстана, и к власти пришли более сильные и фанатичные исламские экстремисты. Но теперь это была их проблема, и они намеревались ее решать. Конечно же кровью…
        Здание временного штаба северного боеучастка фронта было временно расположено в новоотстроенном здании какого-то сельскохозяйственного общества. Татарстан до независимости был республикой с сильным сельским хозяйством, были перекрыты все показатели советского Татарстана по мясу, молоку, зерну, яйцу, по некоторым показателям не на проценты, а в разы. Работала мощная перерабатывающая промышленность, правительство выделяло селянам льготные и беспроцентные кредиты для покупки новой техники. Закупали самое современное- «Джон Дир»[79 - Американская тракторостроительная фирма, лидер отрасли.] был не редким гостем на татарских полях. Один из таких тракторов сейчас как раз стоял на въезде в населенный пункт с названием, которое Тайзиев, сам татарин, не смог бы произнести, вероятно с грамматической ошибкой еще написанное. Трактор- огромное, шестисотсильное чудище- местные умельцы переделали в мастерских под самоходную гаубицу, а на бронированную кабину еще и водрузили ДШК.
        Тайзиев был уверен, что ничего хорошего ждать не стоит…
        Дорога шла вверх, она как бы шла по насыпи, перекрывающей глубокий и широкий овраг. Дым как раз и шел из оврага- там беженцы копали землянки…
        - Помедленнее…- Тайзиев хлопнул по плечу водителя.
        «Ниссан Патруль», который ему удалось раздобыть взамен сгоревшего «Хаммера», пошел помедленнее. Умашины была такая подвеска, что ухабы не чувствовались вообще.
        У здания мечети- вооруженная толпа. Бронетранспортер- старая «семидесятка» модернизированная, с «прямым задом», такие еще оставались в Национальной Гвардии и на складах резерва. Несколько внедорожников, обычных легковушек. На одной из них срезана крыша, на самодельной турели-треноге стоит пулемет. Расхристанные, озлобленные, сорванные с места войной люди. Тайзиев не раз видел такое- давно и далеко- и теперь поверить не мог, что война пришла и на его землю…
        Толпа, увидев колонну новеньких «КамАЗов», возглавляющий ее начальственного вида джип, перекрыла дорогу. Хорошего ждать не приходилось- оскаленные в крике рты, автоматы во вздернутых к небу руках.
        - Предатели!
        - Шайтан вас забери!
        - Авызынны сегим!
        Тайзиев, много чего повидавший, понимал, что они явились просто не вовремя. Пятница, только что прошел намаз, толпа на взводе, в основном беженцы. Одна автоматная очередь- и понеслась душа в рай. Потом не соберут. Ивиноватых не будет. Потому что когда виноваты все, не виноват никто.
        И уйти уже не уйдешь.
        И потому Тайзиев решительно толкнул дверь и вывалился из машины. От души зарядил полрожка в небо.
        - А ну молчать!- заорал он по-русски.
        Толпа глухо зашумела.
        - Молчать! Прикажу стрелять!
        Становилось все тише.
        - Че встали на дороге?! Валите по домам! Живо!
        Из толпы шагнул старик. Колоритный татарский бабай, только не деревенский. Лет под семьдесят, а вместо обтерханного пиджака, сохранившегося с лучших времен, камуфляж, на лице- грязь и свежие шрамы, в руке автомат. Такой засадит- и хрен с ним что сделаешь, толпа отстоит. Уважение старших, однако.
        - Кто такой?
        - Военная тайна, дед. Скажи, чтобы разошлись от беды.
        Удивительно, но все говорили по-русски, хотя были татарами и понимали татарский. По-татарски говорили только тогда, когда это было надо, когда на тебя смотрела телекамера. Ав быту говорили по-русски. Молодежь и вовсе отказывалась учить татарский и учила арабский.
        - Зачем приехал?
        - Воевать приехал, не видишь, что ли?
        Толпа зашумела.
        - Вы чего?- не понял Тайзиев.
        - Пацана убили!- крикнул кто-то.
        - Чего?!
        - Вон, у Лейлы позавчера,- сказал старик,- пропал сынишка. Нашли вчера. Надругались и убили! Это ваш джихад?! УЛейлы мужа нет, за нее сказать некому…
        - Что ты говоришь, старик?!
        - Это правда!
        Судя по крикам из толпы, Тайзиев понял- да,правда. Так, на глазах у людей врать-то не будешь…
        - Ты приехал, чтобы защитить этих нечестивцев от людского гнева?
        Тайзиев покачал головой:
        - Клянусь Аллахом, отец, это не так.
        - А для чего ты приехал?
        - Я приехал воевать. Изгнать оккупантов с татарской земли.
        Старик горестно вздохнул:
        - Еще совсем недавно я мог поехать куда хочу, и никто не говорил, что я татарча[80 - Самоназвание татар, сильно распространилось как унизительное в соседних республиках. Крик «татарча!» значит надо бить, а то и убивать.]. Кому нужна эта война, будь она проклята…
        - Я не знаю, отец. Клянусь Аллахом, не знаю…
        - А кто знает? Только не говори, что Аллах.
        Тайзиев смотрел в лица людей, и ему не нравилось то, что он видел. Люди были усталыми, злыми, но это нормально, на войне почти все, кто не в штабе, усталые, все до последнего человека злые. Но это не главное. Аглавное то, что люди стояли у мечети, только что с намаза, а вот веры у них не было. Совсем не было. Вглазах веры не было. Была боль, был гнев… а веры не было.
        Б… этих бы проповедников из Кул-Шариф сюда, а? Вот что бы они сказали- этому старику. Да так, чтобы после таких слов его не разорвала толпа.
        - Я не знаю, отец. Правда, не знаю. Но я знаю одно- что если происходит такой харам, то надо пойти и спросить с тех, кто этот харам творит. Яне помню, где в фикхе сказано, что можно делать такое. Ясейчас пойду и спрошу об этом того, кто тут главный. Если хотите, люди, идите со мной…
        И люди молча расступились перед машинами…
        Начальник северного боеучастка восточного фронта Вилайета Идель-Урал амир Сайфулла мирно сидел в кабинете генерального директора сельскохозяйственной фирмы в роскошном кресле из кожи запретного животного и мирно пил харам. Для тех, кто не въехал, пил русскую водку. Водка была хорошей, марки «Калашников». Настоящий «калашников» лежал на столе из дорогого ореха подобно «маузеру» революционного комиссара со смотанными синей изолентой магазинами. Амир Сайфулла чувствовал себя вполне хорошо, он даже, наверное, был счастлив.
        Нет, конечно, он знал, что водка есть харам и пить ее нельзя. Да вот только когда ты амир, когда тебе присваивают звание бригадного генерала иобещают звание дивизионного, как только твои моджахеды ворвутся в Уфу- это немного… разлагает, скажем так.
        Получилось все по простой, даже классической схеме. Он был сыном крестьянина из Зоны Племен- места на границе между Афганистаном и Пакистаном, которое юридически принадлежало Пакистану, а фактически- племенным вождям. Внаселенном пункте, где он родился и вырос, жили примерно полторы тысячи человек, не меньше пятисот человек- дети. Земли у них почти не было, кормились они террасным земледелием- на склонах гор камнями выкладывали ограждения, а потом носили и возили землю из долины. Жили голодно, игрушками у маленьких мальчиков были нож, кости животных и куски шкуры. Воду он впервые увидел в девять лет, они пошли в город и переходили через речушку, мелкую и грязную.
        Школ не было, потому его отдали в медресе. Тогда как раз в соседнюю страну вторглись шурави, чтобы уничтожить ислам, и мусульмане давали им отпор. Исами давали и растили новую смену бойцов джихада. Если в семьдесят девятом году в Пакистане было девятьсот медресе, то в восемьдесят девятом в стране было восемь тысяч официальных и двадцать пять тысяч неофициальных медресе[81 - Реальные данные.]. Студентов этих медресе называли «талиб», что в переводе означает «ищущий знаний», студент. Поскольку в Пакистане не было ни земли, ни гражданства, ни работы, поставки гуманитарной помощи прекратились, а относились пакистанцы к афганским беженцам очень плохо, им ничего не осталось, как идти обратно вразоренный войной Афганистан. Атак как их было много и они искренне верили в лучшее, они начали устанавливать свои порядки. Тогда, например, они вешали наркоторговцев, а не брали с них плату за защиту посевов опиумного мака и сами его не сажали…
        Потом, когда они были в шаге от победы над ненавистным Северным Альянсом Масуда, пришли американцы.
        Из двадцати пяти тысяч талибов в Пакистан отступило тысяч восемь, остальные погибли или попали в плен. Абдул Рашид Достум, узбекский генерал, которому передали в Мазари-Шарифе пленных талибов в количестве не меньше тысячи человек, поступил просто: талибов загнали встарые контейнеры, закрыли их, после чего били по ним из пулеметов, пока крики не затихли.
        Глава талибов, мулла Мухаммед Омар ушел из Кандагара, он переоделся в женский хиджаб, сел на мотоцикл с водителем и доехал на нем до пакистанского Карачи, где и растворился в многомиллионном городе.
        Нельзя было сказать, что талибы решили отомстить американцам за поражение и унижение две тысячи первого года. Просто они были на афганской земле, навязывали свои порядки и плодили себе врагов. Но и это не было столь уж важной причиной обострения обстановки в конце нулевых. Аважным было то, что в Зоне Племен подросла новая смена джихадистов. Просто подросло поколение озлобленных пацанов, у которых в руках ничего не было, кроме ножа и окровавленного куска кости зарезанной коровы или овцы. Уних не было никакой школы, кроме медресе. Они не слышали никаких разговоров, кроме разговоров о джихаде. Иу них просто не было ничего в жизни такого- чего стоило бы ценить и от чего не хотелось бы отказаться ради вожделенной шахады. Асемьдесят две женщины- это много для тех, кто не знал ни одной…
        Нашлись и новые вожди. Братья Хаккани[82 - Джелалуддин Хаккани- создатель «сетей Хаккани»- до двадцати пяти тысяч активных боевиков, крупнейшая бандгруппа в Пакистане (для сравнения: у Талибана около 8000 штыков). Впервые проявил себя в 1988 году во время операции «Магистраль».], например, чем не вожди. Уважаемые моджахеды.
        Потом- это когда Пакистан и Афганистан объединились и к власти пришли правоверные, а не западные марионетки,- они собрались на шуру[83 - Совет- изначальное значение этого слова.], чтобы решить, что делать.
        Тогда Джелалуддин Хаккани принес карту и повесил ее на стену. Ивсем сразу стало понятно, куда идти и что делать.
        Разве это справедливо, что у правоверных, которых уже сейчас двести двадцать миллионов человек, нет земли, только голые скалы и лишь немного плодородной земли в долинах рек, а у неверных, которых и ста пятидесяти-то миллионов не наберется, столько земли, сколько нет у всех мусульман в мире? Разве Аллах хотел, чтобы это так было?
        И они пошли на север.
        Амир Сайфулла сражался с неверными в Горном Бадахшане, в Кыргызстане, в Казахстане, в Имарате Кавказ, на Кубани, которая тоже должна была принадлежать мусульманам, и вот сейчас, вместе со своими отрядами приехал поднимать людей на джихад сюда, в Татарстан, где мусульмане уже четыреста лет жили под пятой Русни. Здесь он принялся набирать людей на джихад, и дело пошло хорошо, потому, что люди не знали, что такое джихад, романтики вкусить хотелось, а из разгромленных по случаю независимости тюрем вырвались на свободу уголовники.
        Да еще русисты прогнали мусульман со своей земли, и они приехали. Но это ничего, это даже хорошо. Чем больше таких вот людей, тем больше будут понимать, что только на лезвии меча можно донести законы шариата на каждый кусок земли идо каждого человека. Отвоюем у Русни и земли мусульман, и все земли, какие у них есть, дай только срок…
        Сайфулла рос в званиях. На Кавказе он был полковником, здесь его сделали бригадным генералом. Унего не было никакого опыта, кроме того, который он лично получил в ходе двадцати лет войны, и пока этого хватало. Приехав сюда из нищей грязной страны, он обнаружил, что жить можно здесь совсем даже неплохо. Улюдей были квартиры, а у кого и квартира, и дом, или просто большой дом, земли здесь было столько, что ее по лени никто не обрабатывал, и почти никто и нигде не голодал. Даже самые бедные здесь могли позволить себе купить хлеб (в его стране хлеба не было, были лепешки, поэтому сам амир хлеб не ел), и почти у всех было жилье, по крайней мере управоверных точно было. Иеще здесь было много женщин[84 - ВКоране сказано, что мужчина может взять до четырех жен. Кроме того, в те времена на Востоке вновь распространилось рабство, женщин брали не замуж, а наложницами, на что вообще не было никаких ограничений. Дураку понятно, что если у одного мужчины есть две, три или четыре жены, значит, у двух-трех мужчин женщин нет вообще!], которых иногда даже насиловать не надо было- сами давали, и была водка.
Прозрачный напиток, немного суховатый и безвкусный, не такой, как шароп- виноградный самогон, но зато его было много, пился он легко, и когда ты его пил, ты переставал думать обо всех проблемах, которые сваливались на амира целого боеучастка, подобно небесному своду в час Суда. Ипотому Сайфулла начал пить водку сначала небольшой глоток перед сном, когда Аллах не видит, потом по два глотка, потом по три. Апотом он начал пить водку и днем, успокаивая себя тем, что он пьет не под открытым небом, а Аллаху под крышей, наверное, не видно. Иеще он участвует вджихаде, а участвующим в джихаде Аллах простит и большие прегрешения, не говоря уж о таких мелких, как выпить харама перед обедом. Ипосле обеда. Ина ужин…
        Итак, амир Сайфулла откушал молодого барашка, которого моджахеды зарезали только утром, после этого он решил выпить. Достал бутылку харама и тут увидел, что на бутылке человеческое изображение, на этикетке, а это харам. Харам на хараме получается дважды харам. Ктакому греху он не был готов, не таким уж он был и закоренелым грешником. Ипотому он достал нож, соскреб этикетку, выпил два или три глотка из бутылки. Исейчас сидел и думал, не выпить ли еще.
        И вот так он сидел и думал, пока не вбежал Иса ине сказал, что к тому дому, где они находятся, идет большая группа людей и грузовые машины…
        Амир Сайфулла попытался вспомнить, получилось плохо, наверное, из-за сглаза или колдовства. Он сидит, а перед глазами двоится, точно сглазили. Вроде как позавчера с ним по связи разговаривал большой человек из Казани- позывной у него «Магас»- и сказал, что к нему прибудет подкрепление и опытный моджахед из местных, чтобы успешно провести наступление на русистов и башкирских бидаатчиков. Наверное, амир Магас сдержал свое слово и прислал людей.
        - Это… скажи, чтобы пока устраивались на постой. Выгоните это… местных из домов, чтобы места им хватило.
        - Эфенди!- тут Сайфулла заметил, что Иса белый как мел.- Там этот… старик из местных, который вчера приходил. Илюди с оружием- человек сто! Имашины!
        Тут по стеклу хрястнул камень. Стекло было не стеклянное, а пластиковое и камень выдержало, но амир Сайфулла понял- плохо дело.
        Он с трудом поднялся, взял автомат…
        - Возьми… знамя.
        Знамя- черный флаг с надписью по-арабски «нет Бога кроме Аллаха и Мохаммед Пророк Его»- сопровождало его всегда. Он всегда если записывал флешки и диски, то на его фоне. Ипобеждать неверных оно помогало…
        Амир едва не забыл свой автомат, но пока он продвигался по коридору, заполненному встревоженными моджахедами, Иса успел сбегать не только за флагом, но и за автоматом…
        В селе жило около восьмисот человек, село было средним по размерам, но сейчас за счет беженцев численность его населения увеличилась едва ли не до двух с половиной тысяч человек. Иэто не считая боевиков. Восновном- женщины, дети, но и мужчин хватало. Икогда амир Сайфулла вышел на площадь перед народом, тут еще был постамент от памятника Ленину, а сам памятник сняли и сдали на металлолом, он понял, что Иса ошибся в численности людей- не меньше двухсот человек. Аниже, на дороге за деревьями виднелись «КамАЗы»…
        Оружие было не у всех, намного меньше, чем уего моджахеддинов, но оно было.
        А самое плохое- впереди людей стоял человек. Сним были еще трое, но они значения не имели. Авот этот человек…- Сайфулла даже после сглаза понял, что он опасен. Что он прирожденный лидер, вожак стаи. Что он не слишком-то верит в Аллаха, но пользуется верой тогда, когда это ему нужно и выгодно… Впрочем, тут мало кто верил в Аллаха так, как надо было, разве что из совсем молодых. Иеще Сайфулла понял, что это бывший полицейский или военный. Скорее, даже военный. Уних особый взгляд и особые повадки, и он это хорошо помнил. Как у того полковника русистов, которого захватили врасплох и отрезали ему голову…
        - Кто ты такой?- спросил он по-русски. Все моджахеддины здесь разговаривали по-русски, кто-то хорошо, кто-то плохо, но все разговаривали по-русски. Потому что русский язык был единственным языком, который знали все и на котором можно было общаться.
        - Я амир Марат Тайзиев из Казани.
        - Я здесь амир.
        - Потому я и спрашиваю у тебя- кто изнасиловал и убил ребенка? Кто издевается над людьми, будучи в гостях и не помня этого?..
        Надо сказать, что состав отряда у амира был тот еще. Кавказские боевики- они, кстати, были еще хоть более-менее дисциплинированны иобладали определенным боевым опытом. Местные- они восторженно рвались в бой во имя Аллаха, но у них не было никакого опыта, и их косили пулеметчики русистов и башкирских бидаатчиков, как крестьянин косит траву- широкими взмахами. Уголовники- у них был свой амир, он демонстративно подчинялся, но как только дело пахло серьезным боестолкновением с бидаатчиками, не говоря уж о частях регулярной армии, они поворачивали назад. Именно поэтому их отряд не двигался с места уже давно. Хорошо, если пришло подкрепление, его он пустит на прорыв, асам пойдет за ним.
        А бачу, скорее всего, изнасиловал и убил Иса, его порученец. Он был афганцем, из Кандагара, а про Кандагар говорят, что голуби, пролетая над этим городом, машут только одним крылом. Говорили, что он подростком был бача бази[85 - Гомосексуальной проституткой.]до того, как встать на джихад, и сейчас тоже предпочитал женщинам маленьких мальчиков.
        Но выдать его на расправу местным он не мог. Потому что тогда он перестанет быть амиром, а станет бинанга, подлецом. Ипогибнет.
        - Это земля правоверных. Яздесь не гость.
        И амир услышал, как заволновался народ, словно бы ожил пчелиный рой. Иэто ему не понравилось…
        - Это моя земля!- дерзко сказал чужак, который был ниже амира на голову.- Она была татарской и будет татарской. Ты не татарин, значит, ты гость. Иты должен соблюдать наш закон! Скажи мне, кто из твоих людей сделал харам- или я найду его сам!
        И снова из толпы послышался шум, но теперь это были уже крики одобрения дерзким словам. Иэто было очень плохо…
        Амир понял, что надо менять тактику.
        - Люди,- крикнул он,- к чему эти речи, они попахивают асабийей и многобожием! Разве для этого вы освободились от неверных, чтобы тут же отпасть от Аллаха?! Клянусь Аллахом, мы все братья! Мы все молимся одному лишь Аллаху! Ия оказался на вашей земле, потому что веду джихад!
        - Да ты от Уфы сюда бежал, джихадист!- крикнул кто-то из толпы, и люди засмеялись.
        Амир понял, что он теряет авторитет и контроль над толпой.
        - Слышишь, что люди говорят? Ты ведешь джихад, сверкая пятками перед неверными! Должно быть, им очень страшно…
        Амир нахмурился.
        - А что сделал на пути Аллаха ты, чтобы упрекать меня?
        - Я шел и иду по пути справедливости. Ия говорю тебе: вот, мы пришли сюда и мы хотим справедливости! Отдай нам человека, который совершил харам, или мы возьмем его сами!
        Моджахеды за спиной амира сомкнули ряды…
        - Давай устроим шариатский суд…- сказал амир примирительно,- давай поступим так, как предписывает фикх.
        - Аллах скор в возмездии, а у тебя уже было три дня, чтобы сделать шариатский суд, но ты его не сделал! Вместо того чтобы дать справедливость людям, ты пил харам, я это чувствую, даже не видя! Так пусть же теперь справедливость свершится здесь, на площади! Пока ты амир, скажи свое слово.
        - Собака, ты угрожаешь мне?!- взревел амир Сайфулла и рванул из-за пояса пистолет.
        Но у него был старенький, верный ПМ, который сделали племенные оружейники у него на родине, а у Марата Тайзиева был короткий и легкий десятизарядный «Глок», у которого нет предохранителей, которые надо выключать вручную. Это и решило все.
        Он выстрелил в бородатое озверелое лицо ваххабита. Брызнули кровь, мозги, пахнуло парным мясом и вонью горелого пороха. Он перенес огонь и выстрелил еще дважды, свалив тех, кто слева. Потом из цепи моджахедов ударил один автомат или два, и толпа рванулась вперед…
        Бандитов раскатали быстро и страшно. Буквально в хлам.
        Как только прогремели первые выстрелы, разъяренная толпа рванулась вперед. Мстить за свое горе, унижение, изгнание, за бесправность и беспросветность. Кто-то из боевиков успел несколько раз выстрелить по толпе, что озлобило еще больше, кто-то и вовсе не успел, превратившись в кровавую лепешку, в упавшую на пол и растоптанную мясную котлету…
        Из окон ударил пулемет, прямо в толпу, толпа шарахнулась как бык, покусанный оводом. Но кто-то, кто подобрался вплотную к зданию, в мертвую зону пулемета, раскурил и бросил бутылку. Оставляя за собой призрачный след искр, бутылка влетела в окно. Полыхнуло желтое чадное пламя, пулемет замолк, раздались радостные крики.
        - Бей бородатых!- крикнул кто-то по-русски.
        И хотя в толпе почти все были бородатые, все отчетливо поняли, о чем идет речь.
        На окраине села, в новом, обшитом сайдингом мехпарке- вместе с мало кому нужной уже сельскохозяйственной техникой- стояли несколько бронетранспортеров и обшитых бронелистами и просто сталью машин, вооруженных пулеметами. Охрана была организована предельно плохо, только несколько мающихся от безделья «моджахедов». Экипажи машин в период затишья просто разбрелись по селу, никто не делал ни ремонт, ни профилактику. Механиками-водителями на БТРах вообще были в основном бывшие местные механизаторы, поскольку никто другой управлять БТРом просто не умел.
        В здании, где сидел амир Сайфулла, нашли электронную книжку, которая принадлежала изнасилованному и убитому мальчику, в ящике стола. Это решило судьбу еще живых моджахедов, их казнили, за дефицитом патронов ударяя топором по голове. Тело амира Сайфуллы привязали за ноги тросом к машине и с криками поехали вокруг села.
        Так полковник Марат Тайзиев вместо того, чтобы укрепить Восточный фронт новой Республики и провести успешную наступательную операцию против башкирских мунафиков и русистов, оказался предателем и мятежником…
        Информация к размышлению
        Документ подлинный
        Продолжая, Шейх ибн Баз сказал: «И каждая страна, которая не правит по Шариату Аллаха и не повинуется законам Аллаха, то это Невежественное (Джахилийское) государство, Куффарское государство, Несправедливое и Нечестивое государство, ссылаясь на текст этого ясно изложенного аята. Иобязанностью для Исламской уммы является испытывание гнева на это, и враждовать со всем этим, во имя Аллаха, и запрещено Исламской Умме, испытывать чувство любви к ним, и иметь связь и дружить с ними, до тех пор, пока они не уверуют в Одного Единого Аллаха и не будут править по Шариату Аллаха». На этом закончил Шейх ибн Баз. Guraba.info
        06 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Восточная граница…
        Надо сказать, что когда страсти немного улеглись, когда те, кто заслуживал казни, были казнены, а тело амира Сайфуллы осталось лежать вокруг села, разбитое и разорванное на куски, стало понятно, что все не так просто. Да и чего сейчас просто?..
        Сам Тайзиев, оказавшись одновременно и мятежником, и полноправным правителем пусть маленькой, но, получается, вотчины, не зная, что делать, приказал жителям немедленно избрать Меджлис. По пять человек от местных жителей и от беженцев. Избрали просто- выкрикнули достойных, да и все. Выборы сильно походили на подобные же сцены времен Гражданской- да чего делать…
        Когда десяток членов Меджлиса собрались в бывшем кабинете Правления, который потом стал рабочим кабинетом амира Сайфуллы, никто не знал, что делать и как дальше быть. Все с подозрением поглядывали друг на друга и с затаенной надеждой на человека из Казани, который вдруг стал на их сторону, на сторону людей, и потребовал правды. Удивительно, но в давке и бойне у Правления полковника не затоптали, не сшибли с ног, просто он лишился нескольких элементов обмундирования и кобуры с ножом.
        Тайзиев понял, что он либо выступит, либо перестанет быть вождем здесь.
        И он встал и сказал просто:
        - Я не знаю, что делать, люди. Явсегда воевал имало когда командовал, опыта у меня нет. Решайте сами, как быть, я подчинюсь любому вашему решению.
        Люди промолчали. Потом поднялся старик, тот самый старик, который говорил с ним у мечети после намаза.
        - В шариате сказано: мы не дадим власти тому, кто жаждет ее[86 - Примерно так и сказано- хотя здесь прочтение весьма дословное.]. Именно поэтому ты- самый достойный здесь, чтобы взять власть. Кто скажет, что это не так, люди?
        - Да… Правильно… Да!
        Тайзиев хотел что-то сказать, но старик поднял руку.
        - Погоди, дай договорить. Яродился в одной стране, свою старость прожил в другой, а помирать, получается, буду в третьей. Втой стране, где я родился,- у нас здесь был молочный завод и маленький консервный цех, и все принадлежало нам, колхозникам. Втой стране, где я прожил старость, молочный завод закрылся, а консервный завод стал в несколько раз больше, но нам он не принадлежал. Ивсе равно люди трудились и добывали свой кусок хлеба трудом. Кто скажет, что это против шариата?
        Кто молчал, кто покачал головой.
        - Никто такого не скажет. Но пришли другие люди. Никого из нас не спросили, хотим мы отложиться от России или нет. Наши внуки решили за нас, а мы просто промолчали. Итеперь наши соседи, куда мы продавали мясо и ездили, чтобы купить что нужно, стали нашими врагами, а я из простого человека стал для них татарчой. Если же говорить про тех нечестивцев, которые пришли сюда с оружием и стали учить нас, как правильно молиться Аллаху, что они принесли сюда, кроме беды, а, люди?!
        - Ничего!
        - Да, ничего. Ничего, кроме беды. Мы долгие годы жили в мире, потому что мы жили в одной стране. Атеперь пришла беда. Ятак думаю, люди, надо идти к русским и говорить с ними. Пусть скажут нам, как они будут жить сами. Иесли мы хотим жить так же, почему бы нам не жить с ними, как жили четыреста лет?
        - А если не так же?- спросил кто-то.
        - А если не так же, давайте посмотрим в глаза наших детей и наших внуков,- сказал старик,- испросим себя, какой жизни мы для них хотим…
        Люди молчали.
        - Может быть, придется воевать,- сказал Тайзиев,- придется воевать со своими.
        - Ты военный,- ответил старик,- ты лучше знаешь, как это делается…
        Война здесь, в самом центре России, в Уральских горах не была похожа ни на Афганистан, ни на Кавказ, ни на Кыргызстан. Единственный аналог, какой можно было найти в истории такой войне, это бывшая Югославия. Баланная революция…[87 - От сербского «балан»- бревно. Когда Югославия начала распадаться на части, по всей стране осталось много сербских сел, в той же Хорватии были районы с подавляющим превосходством сербов. Не желая уходить, сербы начинали создавать отряды самообороны и превращать села в небольшие крепости. Для возведения укреплений использовался самый доступный материал- бревна, из которых делали внешние стены крепости и огневые точки. Так и пошло- баланная революция.]
        Линии фронта как таковой не было, она пролегала примерно по той территории, где заканчивалось преобладание сел с башкирским этносом… Вообще, взаимопроникновение татарского и башкирского этносов очень сильное, рядом с татарским селом может стоять башкирское, и до того, как все началось, в этом никто ничего плохого не видел. Вообще, такая ситуация была характерна для войн, причиной которых является национализм: ни одна из сторон не спешит заходить на территорию, населенную чужим этносом. Вбашкирских боевых отрядах было сильное брожение, националисты выясняли отношения с халифатчиками, доходило до драк и до стрельбы. Вопрос был прост: националисты хотели, чтобы Башкирия оставалась Башкирией, а башкиры- башкирами, вто время как исламисты утверждали, что башкиры прежде всего мусульмане. Сильно дало о себе знать противостояние по линии север- юг в республике. Южные башкиры, из которых происходил президент Башкортостана на протяжении семнадцати лет Муртаза Рахимов, поголовно были националистами и считали северных башкир «как бы не настоящими башкирами». Северные башкиры восновном были исламистами, банды
в лесах там были еще десять лет назад, и милиционеров там убивали, и вообще неспокойно было.
        Линия фронта была очаговой, каждый населенный пункт в пределах пятидесяти-семидесяти километров был укрепленным пунктом со своим гарнизоном разной степени подготовленности и вооруженности. Все дороги были перекрыты блокпостами, на которых взимали дань с проезжающих. Вприграничье шарились интервентные группы, которые занимались непонятно чем, то ли разведкой, то ли грабежами. Вполях кто сеял, пахал, к примеру, тот постоянно должен был иметь при себе винтовку или автомат. Чабаны- несколько, потому что сильно распространилась эпидемия забоя чужого скота и угонов скота в чужую республику. Русские не двигались с места, потому что не было приказа.
        Тайзиев провел смотр наличных вооруженных сил своего маленького королевства, определил наиболее уязвимые точки и расставил на посты бронетранспортеры, рассудив, что 14,5 пулемет- достаточное средство против тех, кто полезет с недружественным визитом. После чего вернулся истал ждать звонка. Извонок прозвучал этой же ночью…
        - Салам, Марат…
        Голос был знакомым, только Тайзиев не мог понять, кто это такой.
        - Салам,- ответил он,- кто говорит?
        - Азат говорит, дорогой. Тот, который твой бизнес хотел купить. Знаешь, я его бесплатно взял…
        - Я вернусь в город и у тебя его из глотки вырву.Всосал?- резко ответил бывший полковник ОМОНа.
        В ответ раздались сухие, похожие на кашель, смешки.
        - Мы ошиблись насчет тебя, аскер[88 - Внекоторых языках на Востоке это означает- «удачливый воин».]. Твой друг поручился за тебя, и мы сочли этого достаточным, не проверили… Ва-а-й… а ты, оказывается, сам шайтан…
        Кристально-чистый эфир космической связи донес шорох перелистываемых страниц.
        - …штурм Грозного, бои под Комсомольским. Ирак, Сирия, Афганистан, Казахстан, Имарат… Сколько крови правоверных на твоих руках, аскер…
        - Меньше, чем хотелось бы,- сказал Тайзиев,- на них нет твоей крови.
        И снова смешки.
        - Аллаху ведомо, как еще сведутся пути жизни нашей. Зачем ты распространяешь куфр, аскер? Зачем ты возвращаешь людей в джахилию?[89 - Термины из ислама. Куффар (куфр)- отсутствие нравственного стержня, духовный вакуум, безверие. Куфр считается основой любого греха. Джахилия- невежество, состояние, когда люди не знают шариата Аллаха и не живут по нему. По сути, все страны, кроме разве что Саудовской Аравии и некоторых других, считаются куффарскими странами, и боевые действия против них разрешены.] Зачем вводишь их в смущение, когда перед ними раскрылся свет Истины?
        - Смущение,- сказал Тайзиев,- о да, я испытал смущение. Яиспытал смущение, когда люди одного со мной народа перегородили дорогу мне и моим машинам и назвали меня оккупантом. Уних было мало оружия, но они были в гневе и готовы были разорвать меня голыми руками. Все это потому, что носители света пришли к ним в село. Они изнасиловали и убили ребенка, и люди хотели, чтобы кто-то ответил за это. Авторой раз я испытал смущение, когда навстречу мне вышел местный амир, сглаженный выпитым им харамом, его сглазили настолько сильно, что он еле стоял на ногах. Итретий раз я испытал смущение, когда вещь изнасилованного и убитого ребенка мы нашли в доме, где находились этот амир и все нечестивцы, которые пришли сюда с ним. Так что не говори мне про смущение, сын свиньи. Ине говори мне про Аллаха, у тебя нет на это права. Ты вор, убийца, бандит и насильник, как и все те, кто пришел с тобой. Жаль, люди поздно это поняли. Они хотели справедливости, а вы принесли им войну, харам и смерть.
        - Веры невозможно достигнуть, не пройдя через тяжкие испытания…
        - О, да. Вэтом- ты прав. Мои люди верят в справедливость, и я тоже. Если хочешь, приди кнам, и мы расскажем тебе про справедливость, как ее понимают здесь, на нашей земле…
        - Сейчас приду…- отозвалась трубка.
        Сначала Тайзиев не понял, о чем идет речь, трубка исходила кристально чистым молчанием, прозрачным, как слеза, и молчание это стоило восемь долларов в минуту, очень существенная цифра. Но он ждал, ждал молча, чтобы не выявить свое неведение и не ослабить свои позиции в переговорах перед представителем исламистов, судя по всему, занимающему очень высокое положение в террористической иерархии. Апотом словно дохнул великан… и что-то разорвалось с ослепительной вспышкой за окном, и ночь ворвалась в кабинет подобно курьерскому поезду, вывалив раму вместе со ставнями и затопив кабинет чернотой…
        Полковник Тайзиев пришел в себя на полу, хорошо, что окно было пластиковым, иначе лицо ему изрезало бы стеклом в хлам. Он лежал на полу, и тянуло дымом, а рядом сочилась гудками вызова телефонная трубка спутниковой связи. Он машинально нажал на кнопку с зеленой трубкой, поднес аппарат к уху.
        - Хвала Аллаху, аскер…- раздался в трубке тот же голос,- Аллах дал нам для последней битвы за Халифат куда лучшее оружие, чем то, что было у нас раньше. Мой сын, аскер, родился в пещере. Унего не было дома, потому что его отняли американские бомбардировщики. Унего не было неба, потому что его отняли американские беспилотники. Унего не было детства, потому что он, как и все, хотел только одного- отомстить.
        - Это не мы бомбили твою страну.
        - Неважно, аскер. Вы- такой же куффар, как и Соединенные Штаты. Ваш народ так же пребывает в джахилии, а ваши власти преследуют и убивают мусульман, вся вина которых в том, что они хотят молиться Аллаху не так, как это им приказывают делать. Когда у нас не было оружия, мы надевали на себя пояс и шли, чтобы разменять свою жизнь на жизнь десятка кяффиров, это было великой наградой. Хвала Аллаху, у нас теперь достаточно другого оружия, такого же, как у кяффиров. Иесли солдаты Аллаха были непобедимы, когда из оружия у них был только автомат, то до какого моря дойдут они сейчас?
        - А чем виноваты те люди, которых ты убил сейчас?- спросил Тайзиев.
        - В том, что они посмели усомниться. Вера, аскер, предполагает безоговорочное следование. Повиновение без единого слова. Они были слабы в вере, и их постигла не моя кара, а кара Аллаха.
        Человек этот говорил по-русски так, как будто тут родился.
        - Ты хорошо говоришь на языке своих врагов, Азат.
        - Я учился в Русне. Русисты учили меня, как убивать, не зная о том, что учат, как убивать их же самих. Русня тоже мало в чем виновата, кяффир. Просто она ближе, чем Америка. Скоро вся Русня станет принадлежать нам, и у нас окажется Кубт ут’Аллах[90 - Кулак Аллаха- видимо, атомная бомба.]. Тогда и заокеанские куффары ответят за те унижения и притеснения, которые они принесли мусульманам.
        - Ты говоришь о том, чтобы воевать с американцами, но ты еще не победил нас. Приди сюда и докажи, что твои слова не пусты.
        - Я бы с радостью убил тебя, аскер. Клянусь Аллахом, ты достойный враг, и убить тебя- хороший ибадат[91 - Форма поклонения Аллаху, некие действия, подтверждающие принадлежность человека к исламу и выполняющие те или иные нормы шариата. Считается, что убийство неверного так же есть форма поклонения Аллаху.]. Но я не хочу, чтобы за твой куффар ответили жители села, которых ты обольстил своими лживыми речами. Поэтому я говорю тебе: если ты уйдешь из села и возьмешь с собой только несколько своих человек, мы не причиним вреда селу и не обрушим карающий меч Аллаха на его жителей. Можешь бежать от битвы, можешь идти к русистам, которым ты служишь, и предложить им свои услуги… Я бы даже предпочел второе, потому что так мы быстрее встретимся в бою. Если ты будешь упорствовать в разнесении куффара и ширка, клянусь Аллахом, мы обрушим на то место, где находишься ты, сталь и огонь, а потом войдем ипринесем Аллаху тех, кто еще будет оставаться в живых. Клянусь Аллаху, мы не оставим в живых никого, ни женщин, ни детей, ни стариков. Потому что все они- куффар и убить их есть дело на пути Аллаха…
        Тайзиев помолчал. Вкоридоре уже топали ботинки…
        - Сколько у меня времени?- спросил он.
        - До середины этого дня, аскер. Только до середины этого дня, ровно.
        Дверь распахнулась.
        - Он жив!- крикнул кто-то по-русски.
        - Клянусь Аллахом, мы еще встретимся.
        - На все воля Аллаха, аскер. Вся наша судьба на ладони одного лишь Аллаха…
        Старика звали Абдалла.
        По селу было выпущено только два снаряда. Один упал недалеко от здания правления, не причинив особого вреда. Второй упал как раз в овраг, где копали землянки, готовясь к долгой зиме, беженцы из Башкирии.
        Бывший полковник Марат Тайзиев и бывший механизатор, победитель республиканских соревнований среди механизаторов, стояли на краю оврага. Снаряд упал как раз в сам овраг, не на краю, ав сам овраг, оставив в нем всю свою свирепость имощь. Трупы передавали снизу вверх по рукам, укладывали на краю оврага на листы полиэтилена. Мулла тут же читал фатиху, и отпетых грузили на грузовики и увозили хоронить.
        - Спаси нас, Аллах,- сказал Тайзиев, смотря на окровавленный овраг,- спаси нас, Аллах, за что ты караешь нас…
        - Когда настала пора первого бесчинства, мы послали против вас наших могущественных рабов, которые прошлись по всем краям, и обещание было исполнено,- старик наизусть процитировал Коран,- когда-то мы жили в большой стране и жили мирно многие десятки лет, и никто нам не мешал жить так, как должно. Пусть говорят про то время: мы не могли молиться Аллаху, но Аллах был в сердцах наших и в делах наших, а это куда лучше, чем на устах. Но мы разрушили эту страну и стали жить в новой, где нам разрешили строить мечети и молиться Аллаху. Имы молились, но Аллаха не было в сердцах наших, и в делах наших, он был только на устах наших, и уста были лживы. Ивот мы снова возгордились, и Аллах снова жестоко наказал нас за гордость. Враги уже на пороге, и нам нечем ответить.
        Полковник сплюнул на землю:
        - Я пойду и приведу сюда русских. Больше так продолжаться не может.
        Старик строго посмотрел на него:
        - Иди. Ипусть все будет так, как угодно одному лишь Аллаху…
        Осень 2018 года
        Северный Казахстан
        Недалеко от Кустаная
        (бывший Целиноград)
        Кустанай- бывший Целиноград, почти русская, совсем не казахская земля. Голая степь и город, выросший в ней лишь волей советских людей, только что переживших самую страшную войну вистории человечества. Разборки между жузами[92 - Клан, объединение кочевых родов. ВКазахстане их всего три- Младший, Средний и Старший.], политические интриги и маневрирование, бои в неспокойной пограничной зоне, взрывы в Алма-Ате- все это далеко-далеко отсюда, здесь почти что Россия. Пыльная степь, хрущевские многоэтажки, громады элеваторов…
        Двадцать лет Казахстан прожил мирно, став одной из наиболее развитых республик бывшего СССР, по крайней мере Россию он обогнал точно. Пустынная, относительно богатая полезными ископаемыми территория, с выходом на нефтяной Каспий, с огромными возможностями по выращиванию того, что в нынешние времена дороже нефти,- зерна. Территория размером с четыре Франции, и двадцать миллионов человек на ней. Президент- Нурсултан Назарбаев. Прозорливый и мудрый человек, чурающийся любого экстремизма, в девяносто первом году немного не дотянувшийся до поста премьера всего Союза, СССР. УКазахстана было две основные проблемы. Первая- просто мало населения, чтобы удерживать такую огромную территорию. Второе- пожизненный президент Назарбаев был все-таки смертен.
        Уже в две тысячи одиннадцатом начались проблемы. Сначала индивидуальные акты террора. Вноябре одиннадцатого года ничем не примечательный Максат Кариев устроил бойню в ничем не примечательном районном центре Тараз. Он просто ездил по городу и убивал. Застрелил двоих полицейских, потом еще двоих. Выстрелил из гранатомета по местному зданию КНБ. Обезвредить его удалось, только когда капитан дорожной полиции Газиз Байтасов, увидев, что террорист выдергивает чеку из гранаты, бросился на него, повалил на землю и прикрыл гранату собой. Он и стал седьмой и последней жертвой казахстанского терминатора. Идал отсчет новому, совершенно незнакомому для Казахстана времени.
        В две тысячи двенадцатом году жертвы посыпались как из рога изобилия. Особенностью казахского террора стало почти полное отсутствие взрывов, по меньшей мере на первом этапе. Сыграло свою роль и отсутствие взрывчатки, и отсутствие взрывников с должным опытом, и наличие на руках у кочевого населения большого количества оружия. Расстрел погранзаставы, расстрел охотников в лесу, кровавые операции по ликвидации террористических ячеек в Алма-Ате. Лошадь уже понесла, никто не хотел этого видеть, но она уже понесла. Старшему поколению нужен был мир. Новому поколению он не был нужен.
        В две тысячи четырнадцатом международные силы ушли из Афганистана, правильнее сказать просто эвакуировались. Проект, предусматривающий создание буферного государства на севере Афганистана, провалился. Американцам он уже не был нужен, а Россия не могла ни влиять на американские решения, ни сама ввести туда, в буферную зону, войска. Втом же году вспыхнул Таджикистан, через Горный Бадахшан туда прорвались талибы, местные сепаратисты и наркоторговцы моментально объявили о независимости, и война между вовчиками и юрчиками[93 - Реалии распада СССР. Была гражданская война в Таджикистане. Вовчики- мусульмане, юрчики- за наших. Логическим концом война не завершилась- вовчиков вместе с семьями, вместе с целыми кланами просто выдавили в Афганистан. Акогда пришли американцы, вовчики вместе с талибами ушли в Пакистан. Но до сих пор сохранили и структуры, и боеспособность. Осерьезности их позиций в «Аль-Каиде» говорит тот факт, что до 2001 года военным амиром «Аль-Каиды» был Джума Намангани, он же Джумабой Ходжиев, старший сержант ВДВ СССР.] вспыхнула с новой силой, словно и двадцати лет мира не было.
Американцы, строящие региональную систему безопасности сопорой на Узбекистан, сделать ничего не смогли: почти одновременно с этим взорвался Кыргызстан. Причины везде одни и те же- чудовищное казнокрадство и беспредел со стороны власти, сервильность традиционного ислама, отсутствие любых социальных лифтов, угнетение и подавление, демонстративное пренебрежение власть имущими и просто имущими любыми нормами, что шариатскими, что просто социальными- при требовании соблюдения этих норм со стороны «быдла». Салафизм был религией молодых и непокорных в той же самой мере, в какой сто лет назад религией молодых и непокорных был коммунизм. Американцы не могли ничего сделать- военная обстановка в бывших южных республиках СССР была ничуть не лучше, чем вначале в Афганистане, ударами Предаторов справедливость не восстановить, а вот врагов нажить можно запросто. Справедливость- вот чего остро не хватало в мире уже три десятка лет, и кто-кто, а американцы ее дать точно не могли.
        В две тысячи пятнадцатом, под Новый год, скончался тяжело болевший Назарбаев, и сразу после этого началась кровавая драка за власть. Между своими и чужими. Между своими. Между зятьями ивнуками. Выиграли от этого только исламисты- инвесторы бежали, теньге пикировал, а теракты встране не прекращались…
        В две тысячи семнадцатом после всего безумия интриг и расколов на пост главы государства стал- при поддержке Великобритании и США- один из внуков Назарбаева, Айсултан. Военный, закончивший Сандхерст[94 - Офицерское училище в Великобритании.], очень молодой. Но у него тоже были две проблемы. Первая- вырвавшегося на свободу зверя почти невозможно загнать обратно в клетку. Вторая- он все-таки был слишком молод. Ипосле обучения в Англии он не мог и не хотел править страной, как Чингисхан или Тимур. Атолько так- перед накатывающей с юга волной террора, беженцев, крови, оружия, ваххабитского кошмара- и можно было править.
        Надо сказать, что в Казахстане практически никогда не было ни опыта военного противостояния, ни опыта угнетения кого-либо кем-либо, ни опыта ислама, что традиционного, что радикального. Какой ислам, когда в степи просто негде ставить мечеть? Сначала казахи обходились традиционными верованиями, затем при Советском Союзе стали атеистами. Когда Казахстан получил независимость- как-то получилось, что большинство населения стали исламистами. Хотя это не так было заметно- до определенного момента фанатизма никакого не было. Алуковок православных храмов над казахскими городами взмывало не меньше, чем острых шпилей минаретов…
        Когда-то давно, когда была единая страна, правительство закупило в Германии завод по производству тяжелых дизельных моторов до трехсот тысяч штук в год. Его перевезли и смонтировали на самой границе между Россией и Казахстаном, в городе Кустанае. Он даже успел выпустить первую партию продукции- сорок с чем-то моторов…
        Это был один из заводов, который построили как «довесок» к основному, двигателестроительному заводу. Еще один сгусток людской воли, решимости, жизни посреди голой степи- однопутная ветка железной дороги, потемневшие от времени бетонные заборы. Места этому заводу в новом, независимом Казахстане так и не нашлось. Он переходил из рук в руки, станки давно продали, и все, что осталось,- корпуса да склады с подведенной через степь дорогущей веткой железной дороги. Впоследнее время это место и использовалось как один большой склад и перевалочная база. Дорога была длинная, километров десять, и зачем-то с промежуточным железнодорожным полустанком. Судя по подозрительно ровным ямам, видимо, хотели возвести городок при заводе. Да так и не возвели…
        Примерно в двадцать тридцать по местному времени, когда уже ощутимо стемнело, на давно заброшенной ветке показался современного вида локомотив. Тащивший за собой короткий состав из одного пассажирского и шести грузовых вагонов. Он шел уверенно и непоколебимо, освещая мощным прожектором путь, но путь этот был не в светлое будущее, а в постиндустриальный тупик с заводом, ничтоже сумняшеся сменянным на склад китайского шмурдяка. Наверное, именно шмурдяк и был в вагонах… хотя нет. Для шмурдяка вагонов было слишком мало. После того, как соединились китайская и казахстанская железные дороги, шмурдяк гнали в страну поездами в пятьдесят-шестьдесят составов…
        Стрелку перевели вручную. Сойдя с основной магистрали, состав замедлился с семидесяти до десяти километров в час…
        На заброшенном полустанке на нелепой бетонной платформе посреди степи с распутком на четыре пути его уже ждали. Два внедорожника и несколько крепких, одетых в камуфляж людей молодого и среднего возраста. Бород не было, двое были усаты; встречались как монголоиды, так и явные славяне, но это ничего не значило. Джихад интернационален. Висламе может быть любой, достаточно просто сказать дважды «нет Бога кроме Аллаха и Мохаммед Пророк Его» и сделать это с намерением принять ислам. Слишком многие в последнее время так и делали как с той стороны границы, так и с этой. Неспокойно было в Башкирии, в Татарстане, мусульманские деревни стали появляться даже в Центральной России. Все большее значение ислам приобретал в практике жизни в колониях и тюрьмах, споря и даже вытесняя традиционные уголовные понятия. Вотличие от Востока здесь не слишком-то большое значение уделяли внешней символике ислама- бороды, короткие штаны, намаз в два раката. Страшны были дела, потому что русские ничего не делают наполовину…
        Тепловоз прополз мимо платформы и замер. Вглазах людей, ждущих его на бетонной платформе, плескалось пламя костра, который они разожгли прямо рядом с ним, поставив на огонь большой казан…
        В пассажирском вагоне открылась дверь. Один за другим стали выходить на платформу люди. Самые разные- бородатые и безбородые, вооруженные и нет. Объединяло их одно- непреклонная воля в глазах, уверенность в праведности собственной жизни и деяний и готовность подчинить весь мир себе и своим взглядам на жизнь, даже если жизнь будет за то платой…
        Амиры- тот, кто конвоировал груз, и тот, кто встречал его,- сделали шаг навстречу друг другу. Затем еще один.
        - Салам алейкум, брат…
        - Ва алекум ас-салам. Хвала Аллаху, ты добрался…
        - Да, брат, хвала Аллаху.
        Поезд этот вез смерть, но его никто не остановил…
        Считается, что после распада СССР все производство стрелкового оружия осталось в России, но это далеко не так. ВКазахстане остался завод «Металлист», который производил пулеметы НСВ и НСВТ калибра 12,7 миллиметра. Их производство так и сохранилось. Вдобавок еще в девяностых они начали производить локальную версию пулемета ПКД- это пулемет «калашникова» танковый, но заводским путем переделанный в пехотный, с более длинным и тяжелым стволом. УРоссии было куплено производство пистолета-пулемета ПП-90, револьвера РСА. Наконец буквально перед самым кризисом в стране появилось производство автоматического оружия для армии. Казахстан выбрал модель Galil ACE, автоматика которого полностью соответствует АК, но более эргономичную. Израильтяне поставили завод под ключ, кроме того, передали и производство пистолетов-пулеметов «Мини-Узи». Из России завезли автоматические патронные линии. Существовало вКазахстане и производство взрывчатки. Промышленной, но итак сойдет. Всем этим были загружены шесть грузовых вагонов поезда, который по документам перевозил металлолом, и за несколько сот километров пути в этом
так никто и не усомнился…
        Боевики, почувствовав, что амиры давно дружат, тоже раскрепостились, перемешались друг сдругом, говоря на нескольких языках и воздавая славицы Аллаху…
        В огромном чане доспевал бешбармак на всех…
        - Прошу к столу…- приглашающе сказал главарь встречающих,- покушаем то, что послал нам Аллах…
        Присутствующие быстро прочитали положенное ду’а, воспослание благодарности Аллаху за сытный ужин. Действительно сытный для тех, кому не впервой было скрываться в горах, днями прятаться в пещерах без крошки во рту. Тем более свежее мясо… Ели, как это и принято у кочевых народов, руками, правда, тарелки были пластиковыми, из супермаркета. Огонь играл с тьмой в свою вечную игру, выхватывая на миг из тьмы суровые лица собравшихся вокруг очага людей и вновь отдавая их тьме…
        - Скажи, брат… говорят, что в Русне сильно пошатнулась вера…- сказал амир боевиков, прибывший с товаром.
        - А-а-а-а… пусть лишится языка тот, кто так говорит,- раздраженно сказал прибывший за своей долей оружия башкир,- идет война. Джихад- это война, когда было по-другому? Неужели кто-то думает, что Аллах даст тому рай, не подвергнув его суровым испытаниям? Дурак кто так думает.
        - Аллах Акбар…
        Мясо исчезало с тарелок. Но его было еще более чем достаточно, рассчитывали и на татар тоже. Они запаздывали…
        - Русисты придумали летающую смерть…- сказал амир,- они не знают никакого закона. На Кавказе стало хуже, чем в Пакистане… а я три года прожил там, могу сравнивать. Хвала Аллаху, русисты не могут использовать этих летающих шайтанов там, где мы живем… они боятся ударить по своим…
        - Разве ты отвергаешь трудности джихада?
        - Не приписывай мне то, чего у меня не было и в мыслях!- ощетинился моджахед.- Я три года прожил в Пакистане, на земле войны! Как ты смеешь так говорить?!
        - И я был там тоже, брат.
        - Тогда тем более- какое ты имеешь право подозревать меня в таком?! Яне ищу легких путей- просто плохо, когда молодые моджахиды становятся шахидами, не успев увидеть врага и не сумев вцепиться ему в глотку. Это плохо… раньше было проще. Да покарает Аллах рвом тех, кто придумал это мерзкое изобретение…
        - Надо убить тех, кто управляет этим…- поддакнул второй амир.
        - Братья уже занимаются… Это не так просто. Мы даже не знаем, откуда ими управляют… но узнаем. Клянусь Аллахом…
        - Я слышал о шахаде Имран-хана…- сказал второй амир.
        Бородатый помрачнел лицом.
        - Да… Аллах свидетель, это правда.
        - Как это случилось, брат?
        - Никто не знает. Его джамаат вырезали ночью, даже не стреляя. Они остановились на ночлег, иникто не проснулся.
        - О Аллах…
        - Бывает и не такое. Надо опасаться русистов, они хоть и неверные, но далеко не дураки. На земле войны не было случая, чтобы американец смог прикинуться правоверным… а русисты это умеют. Некоторые из них хитры как дьяволы…
        - Шайтана не испортишь…
        - Аллаху Акбар…
        В темноте, а шум далеко разносится по степи, слышался гул машин. Глухой, солидный гул дизелей…
        Встречающий поглядел на казан…
        - Надеюсь, у нас хватит пищи для прибывших братьев…- несколько невпопад, как-то рассеянно и задумчиво сказал он.
        Машин было восемь. Двенадцать порожних «КамАЗов», сопровождаемых всего одним внедорожником «Тойота». Между Россией и Казахстаном была длинная, проходящая в основном по степи протяженная граница, плотно прикрыть которую было почти невозможно. Своздуха во время патрулирования были отчетливо видны натоптанные многими сотнями колес колеи. Уконтрабандистов было все- наблюдатели с биноклями, со спутниковыми телефонами, оперативные группы на джипах, приборы ночного видения для водителей, собственные люди в таможне, которые не прочь к зарплате от государства прибавить не меньшую от бандитов. Ихотя оснащение погранслужбы год от года становилось все лучше и лучше- закупали и вертолеты, и беспилотники, и дирижабли,- контрабанда не прекращалась…
        Машины остановились возле состава полукругом. Захлопали дверьми…
        - Салам Алейкум…
        - О, ва алейкум ас салам…
        Татары на джихаде были самыми богатыми, если не считать самих саудитов и катарцев. Оружие они закупали оптовыми партиями, вот и сейчас из шести вагонов только в одном было оружие для башкир, да и то не полностью. Татары же скупали оружие целыми эшелонами, расплачивались чем угодно- рублями, долларами, китайскими юанями. Вответ на вопросы отшучивались, говорили, что Иван Грозный взял Казань, а они сейчас в ответ возьмут Москву. Никто не знал, сколько вэтой шутке было шутки…
        - Прошу к столу…
        Старший среди татар- коротконогий хлопец ссильными руками и фигурой борца- посмотрел на казан.
        - Рахмат, брат…- он приложил руку к груди,- но если ты не возражаешь, я бы хотел посмотреть товар. Яприехал для дела, да…
        - Как пожелаешь…- несколько обиженно ответил местный амир.
        Прибывшие с поездом хлопцы сноровисто открыли третий вагон. По указанию татарина достали один из ящиков и раскрыли его. Тускло блеснула зачерненная оружейная сталь…
        Татарин достал из ящика странного вида короткий, кургузый автомат с прикладом, как у американской винтовки, но стальной, не имеющий ни следа той несерьезной легкости, которая отличает карабин М4. Автомат сидел в руках как влитой, идеально ложился в плечо- израильтяне, имевшие за плечами опыт семидесяти лет непрекращающейся войны, знали, как делать оружие.
        - То же самое, что русский «калаш»,- расхвалил товар торговец,- только лучше, намного лучше. Можно под одеждой прятать, вот так, да. Можно стрелять, как хочешь стрелять, да. Патроны как русский автомат, да. Магазин тот же самый.
        Татарин протянул руку назад, и в нее немедленно вложили угловатый ребристый стальной магазин, полный остроносой смерти. Татарин прицелился куда-то в небо, нажал спуск, автомат загрохотал, мимолетные огоньки унеслись вверх, чтобы присоединиться к своим небесным собратьям- звездам.
        - Вах, зачем делаешь?!- всполошился торговец.- Услышат, полиция…
        Татарин опустил автомат.
        - Хорошо,- сказал он,- очень хорошо…
        В круг света от костра внесли чемодан. Мелькнули зеленые пачки.
        - Считай…
        Один из водителей, убедившись, что никто не смотрит на него, сунул в карман руку и нащупал миниатюрный мобильный телефон. Перед выездом всех обыскали, но машина слишком большая и в ней слишком много потаенных мест. Водитель нажал единственную кнопку и посмотрел на часы, чтобы засечь время. Он ничем не отличался от других- среднего роста, чернявый, с короткой бородкой, крепкий…
        Подсчеты закончились быстро, все было правильно. Полтора миллиона долларов США, крупными купюрами. После чего начали грузить. Башкиры, имеющие извечные претензии к татарам- есть башкирские села в Татарстане и есть татарские села в Башкирии, помогать отказались и с плохо скрываемой злобой смотрели на соседей. Те один за другим подгоняли машины к вагонам, перекидывали сходни и начинали грузить. Дело не такое простое- мало того что перекинуть в машину тяжеленные ящики, действуя на узком, неустойчивом пространстве сходен, так еще и прикрыть ящики мешками с каким-то там шмурдяком. Если задержит милиция, но увидит в кузове только массивные, тяжеленные, похожие на мешки HESCO, остро пахнущие дешевой синтетикой тюки, то просто возьмут взятку и пропустят. Авот если ящики… Тут сложнее, менты, раньше готовые и мать родную продать, теперь были не столь сговорчивы. Пришло понимание, что если придут квласти джамаатовские, достанется всем, никто в стороне не останется. Да и погибло уже немало боевых товарищей, что в командировках на юг, что на пороге родного дома. Так что раскол- по живому, по единому, кровная
месть, которая поддерживает маховик насилия на Кавказе,- проявлялся и здесь…
        Машины подъезжали по очереди, водители сдавали назад, по командам выходили и помогали с погрузкой. Ивот тут-то случилась заминка. Один из водителей сдал назад немного неумело так, что машина встала криво. Под ругань и проклятия он сдал вперед и снова начал нащупывать верный путь, высовываясь из кабины едва ли не наполовину…
        Один из боевиков казахстанского джамаата, увидев водителя, вздрогнул, но быстро пришел в себя. Сдвинулся назад, в тень вагона, чтобы его не было видно. Потом выскочил с другой стороны, побежал искать своего амира…
        Своего амира он нашел у костра, он лакомился мясом. На дне- мясо самое проваренное и вкусное…
        - Амир Ысмет!- сказал он.- Надо поговорить…
        Амир недовольно хмыкнул, вытер руки о штаны. Шагнул в сторону от костра. Во тьму…
        - Говори, чего тебе…
        - Амир Ысмет, там русист…
        Амир нахмурился.
        - Ты опять про свое, Турсын. Клянусь Аллахом, мне придется исполнить то, что сказано в шариате относительно тех, кто привносит асабийю. Забудь те вредные слова, которые говорили тебе в акимате, он- такой же моджахеддин, как и ты.
        - Выслушайте, амир, молю Аллахом.
        - Говори, но остерегайся гневать меня.
        - Это не моджахеддин, амир, это ыблис. Сам сатана в человеческом облике…
        - Что ты несешь?!
        - Послушайте, когда я возвращался на родину из медресе- путь мой лежал через Кабул. Американи там уже не было, но там были разные люди. Этого человека я видел там. Он собирал людей зачем-то. Те, кто пошел с ним, больше не вернулись. Язнаю это, потому что сам хотел пойти, но Аллах удержал меня от этого шага…
        Казахский амир поразмыслил.
        - Давно ли это было?
        - Полтора года назад, амир! Клянусь Аллахом, это правда! Аллах свидетель.
        - Я тебе верю. Что это за человек?
        - Водитель, амир. Водитель в одной из машин!
        - Какой именно?
        - Той, что стоит под погрузкой, амир!
        - Хорошо. Он видел тебя?
        - Думаю, что нет, амир, я был осторожен…
        Все складывалось…
        - Иншалла, сам Аллах даст нам шайтана в наши руки. Иди к машине и посмотри, там он или нет. Но себя не выдавай, понял?
        - Слушаюсь.
        Сам амир Ысмет вернулся к огню. Жестом позвал татарина отойти с ним, тот встал, вытирая жирные руки о бумажный носовой платок…
        - Послушай, Абдалла,- сказал казах,- ты хорошо знаешь тех людей, которые пришли с тобой?
        - Конечно, я всех их знаю,- раздраженно ответил татарин,- в чем дело?
        - В том, что один мой человек опознал в твоем водителе русиста.
        - В моем водителе?- Татарин едва не расхохотался.- Он что, ширнулся? Может, он пару гурий увидел вдобавок?
        - В одном из водителей, которые на машинах…- терпеливо сказал казах,- этого нельзя так оставлять. Разве ты не знаешь, сколь хитры неверные, на что они пойдут, чтобы погасить пламя нашей истинной веры…
        - Этого не может быть, случайных людей нет… Ладно, кто?
        - Мой человек покажет.
        - Где он?
        - Турсын!- крикнул амир во тьму, в сторону возни у вагонов.- Турсын, иди сюда…
        Тьма не отозвалась…
        Турсын, гордый полученным поручением и тем, что амир поверил ему, подбежал к грузовику, стоящему на высоченных, для него- выше плеча, колесах. Как бы невзначай обогнул машину спереди, ему не понравилось то, что кабина «КамАЗа» была пустой. Но она была пустой…
        - Э, что ты там стоишь, баран,- закричали по-русски от вагона,- иди помогай давай!
        Проглотив оскорбление, Турсын, который знал русский язык, как и все в Казахстане, подошел к вагону и заглянул вовнутрь. Водителя, который привлек его внимание, там не было.
        Встревоженный Турсын быстро пошел вправо, в сторону сцепки.
        - Э, куда пошел!
        Теперь Турсын был уверен, что он не обознался, что это и в самом деле тот самый шайтан, на руках которого кровь правоверных. Иесли он убьет этого неверного, Аллах на небесах улыбнется…
        Он поставил предохранитель на автоматический огонь. Сунулся между вагонами, стараясь рассмотреть что-то в темной и страшной степи. Но его ночного зрения больше не существовало, потому что он только что смотрел на костер с казаном и остатками мяса.
        Не желая ждать, неверный мог уйти, Турсын начал перелезать через сцепку, ругаясь на урду. Когда перелезал, нога вдруг оступилась, и он полетел вниз, больно ударившись об рельс. Попытался встать и с удивлением понял, что встать не может. Тело, тренированное, закаленное лишениями в медресе и на долгом и страшном пути джихада, не слушалось его…
        Татарин щелкнул предохранителем своего автомата, и казах мгновенно, инстинктивно дернулся, тот, кто прошел через локальные конфликты, не может спокойно относиться к звуку автоматного предохранителя. Но тут же взял себя в руки и достал пистолет.
        - Турсын! Урам Себеркесе, а ну-ка иди сюда!
        Темнота снова ответила молчанием.
        - Тимер! Тимер, иди сюда!
        К амирам подбежал один из татар, на боку у него болтался «Вепрь-12».
        - Слушаю, эмир!
        - Где Турсын? Ты его видел?
        - Он должен быть на погрузке. Ленивый ишак!
        - Найди его! Он мне нужен!
        Подозвав своих людей, казах что-то пояснял им на казахском. Татарин понимал только русские вставки, казахский язык довольно беден, и казахи вставляют в речь русские слова, когда не знают, как что-то назвать по-казахски.
        У татарского амира заработала рация…
        - Турсын только что был на погрузке,- услышал он,- но ушел, и больше его никто не видел.
        - Найдите его! Прекратить погрузку! Ищите все!
        От вагонов раздался крик. Все побежали туда…
        Неверный, мечущийся свет фонарей. Мутные, в пятнах ржавчины, ведущие в никуда рельсы. Лежащее поперек них тело…
        Казах- невысокий, юркий- ловко протиснулся под вагоном, оказался у тела. Приложил два пальца к шее, посмотрел, не переворачивая.
        - Убит,- сказал он,- этот шайтан где-то здесь…
        - Тимер…
        Отдать приказ татарин не успел. Ухвостовых вагонов плеснуло оранжевой вспышкой взрыва. Граната!
        - За ним!- заорал татарин и выпустил очередь из автомата в темноту.- Взять его!
        Боевики бросились в степь, полосуя ее трассерами. Оскрытности никто и не думал, а ведь это формально была мирная республика, совсем неподалеку были рудные разрезы, угольные карьеры, металлургия…
        - Тимер, бери машину!- заорал амир.- Возьми четвертых и отрежь его от дороги!
        Пятеро террористов бросились к машине.
        - Вперед! Не дать уйти! Рассыпаться в цепь!
        Боевики простреливали темное пространство перед собой, даже не подозревая, что там никого нет. Прозрение пришло только тогда, когда тяжело вздохнув, локомотив стронул с места наполовину разгруженный состав и покатил его к заводу…
        - Поезд! Поезд пошел!- заорал кто-то.
        Разгоряченные погоней боевики несколько секунд вообще не понимали, о чем идет речь. Только когда обернулся казахский амир, он увидел, что поезд включил прожектор и отошел на несколько сотен метров от машин…
        - Назад! Этот шайтан там!
        Боевики бросились назад. Кто-то дал очередь по составу, целясь по локомотиву, но попал по вагонам…
        - Не стрелять! Там взрывчатка!- истошно заорал татарин.
        - Поезд идет в тупик,- прохрипел бегущий рядом казах,- там его и возьмем…
        Но взять им было уже не суждено. Внебе слышалось слитное злобное гудение, звук, не похожий на звук вертолета, прежде всего потому, что в звуке вертолетных лопастей различимы отдельные такты, а этот звук напоминал гудение огромной кофемолки. Правда, слышали его немногие, в основном все слышали лишь собственное тяжелое дыхание и буханье крови в ушах…
        Два транспортно-десантных вертолета КА-92 атаковали с ходу. Эти вертолеты только поступили на вооружение, они представляли собой последнее детище КБ Камова. Ввоенном варианте они могли нести до двадцати десантников-штурмовиков в полном снаряжении с крейсерской скоростью в четыреста километров в час на расстояние до полутора тысяч километров без дозаправки. Изюминкой был третий, толкающий винт- в этом направлении вертолетостроения КБ Камова шло рука об руку с прославленными «Сикорским» и «Боингом». ВРоссии была изготовлена только первая партия таких вертолетов, все они попали в спецназ, дополнив специальную версию «Ми-17». Когда готовили план этой операции- одной из проблем, которая никак не поддавалась решению, было забросить группу спецназа на необорудованную площадку в течение максимум десяти минут после подачи сигнала. Ине только забросить, но и прикрыть огнем, на случай если боевики доберутся до оружия и откроют огонь на прикрытие. Устроить промежуточную посадочную площадку на территории самого Казахстана слишком рискованно. Не менее рискованно заранее вывести группу, кто знает, какими
средствами ведется наблюдение за точкой встречи. Что с той, что с другой стороны- люди серьезные, у казахов есть доступ даже к гражданским беспилотникам, которые контролируют трубопроводы, а на них есть тепловизоры, чтобы видеть утечки из труб. Ихотя агент уверял, что может водить бандитов по степи, как Моисей евреев по пустыне- хоть сорок лет, рисковать агентом не имели права. Выход нашли в задействовании новейших вертолетов, которые только поступили в ФПС в рамках ведомственных испытаний.
        Ка-92 не может нести столько же вооружения, сколько старый добрый Ми-17, его вооруженная версия была просто не готова. Тем не менее на каждом вертолете побортно стояли два пулемета типа «Корд» с ночными прицелами и опытными пулеметчиками за ними…
        Вертолеты встали в круг, словно самолеты, с которых в тридцатые в степи охотились на волков, и бандитам стало не до убегающего от них поезда, что башкирам, что татарам, что казахам. Сразу два пулемета били на удивление точно, пулеметчики не жалели стволов, зная, что прикрывают кого-то из своих, кто находится внизу. Водном из вертолетов пулеметчик высунул ствол «Печенега» и «добавил джаза», ассистируя тяжелым, пробивающим БТР пулям «Корда» градом своих, более легких и быстрых, но пробивающих человека насквозь. Сами выбежавшие в степь бандиты метались как загнанные волки. Хрипели, огрызались короткими очередями. Ползли по окровавленной земле. И истекая кровью, умирали…
        Мяса спецназовцам почти не досталось…
        Тридцать два человека, оперативный отряд «Сигма» (спецназ погранвойск) высадились на землю с зависших над полем вертолетов. Вертолеты не стали садиться, ушли на «карусель»- топлива хватало, граница совсем рядом, а у них и без дополнительных баков дальность вдвое больше, чем у старого доброго «Мишки», они на это и рассчитаны.
        Выстроившись в цепь, активировав приборы ночного видения, спецназовцы пошли по расстрелянному с вертолетов полю, короткими очередями добивая тех, кто был жив, и тех, кто мог быть жив. Вживых никого не оставляли, потому что ФСБ и так знала о банде все, что надо было знать, благодаря внедренному агенту. Аесли так, то и живых оставлять не нужно. Живого могут выпустить, обменять, он может начать мстить. Государство сейчас совсем не такое, как во времена Усатого, доверять ему нельзя, но за государство ли они стоят? За Родину они стоят, которая во все времена одна. Иони должны выжить, остаться в живых, чтобы и дальше истреблять бородатую нечисть под черными флагами, которой нужен не Кавказ, не Татарстан, не Башкортостан. Ався земля, какая только есть…
        Тем временем поезд тронулся в обратном направлении. Когда самозваный машинист сходил с тепловоза по высокой полускрытой лестнице, сразу несколько подствольных фонарей осветили его.
        - Пароль!- крикнули из темноты.
        - Э… точка кипения! Пойдет?
        - Отставить, я его знаю!- крикнул командир.
        Двое среднего роста, моторный, с короткой бородой татарин и выше ростом, наголо бритый, не меньше сорока лет русский крепко обнялись.
        - Здорово, Ветер.
        - Ну, здорово…
        - С Ирака не виделись.
        - С него. Не знал, что ты по внутренней линии работаешь.
        - Так и ты- тоже.
        - В армию вернулся?
        - Есть такое.
        - Уже и полкана, смотрю, получил.
        - И это есть… бегаешь за бородатыми по горам по долам, вернулся домой, а они уже там. Разгребать некому.
        - Вот и я о том же…
        Оружейная сталь отсвечивала благородным вороным отсветом в луче мощного фонаря. Перед спецназовцами лежала огромная винтовка, на вид похожая на ОСВ-96, полуавтоматическая.
        - Однако…
        - Ствол утесовский…
        - Чего нового…
        - За такой улов раньше в Афгане- Знамя[95 - Орден Красного Знамени.] без вопросов.
        - Здесь до хрена всего. Платили- четыре винтовки, большие, столько же крупняков, двадцать красавчиков…
        - Так. Хорош болтать. Грузим что успеем и смываемся…
        06 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Агрыз
        Город Агрыз был уникален двумя вещами. Первая- это была одна из крупнейших узловых станций страны, настоящее пересечение дорог. Для такого городка, как Агрыз, станция была просто огромной, собственно говоря, от станции он и кормился. Вторая- граница Татарстана, ставшего вилайетом Идель-Урал и Удмуртии, оставшейся (по крайней мере, пока) в составе России- проходила почти по самому Агрызу. Например, сама станция была на территории Татарстана, авот сортировочная горка- уже на территории Удмуртии. Именьше чем в километре от татарской границы находился населенный пункт Малая Пурга, райцентр Малопургинского района, сейчас наполовину выгоревший и почти полностью заброшенный. Агрыз как бы вклинивался в удмуртскую территорию этаким выступом, и при взгляде на карту мысль «срезать» его приходила в голову каждого командира…
        Это место было одно из самых напряженных на всем протяжении границы. Новообразованный Вилайет просто не мог себе позволить не пропускать поезда, это вызвало бы немедленную войну- раз, а если и не войну, то блокаду- два. Ведь если Россия с трудом, но отказаться от перевозок через Идель-Урал может, то вот Идель-Урал окружен территорией России со всех сторон и задушить его- раз плюнуть.
        Так что поезда продолжали ходить, пусть и в значительно меньшем количестве, чем раньше. Правда, на станции Агрыз по-прежнему не хватало путей: это было связано с тем, что пассажирские поезда останавливали, а пассажиров подвергали унизительной процедуре под названием «таможенное оформление». Бородатые таможенники улюлюкали, выглядывали симпатичных женщин, иногда отнимали, что понравится, назначали «таможенные сборы» в таком размере, в каком захотят. Все это происходило меньше чем в километре от русской земли…
        Операция была обречена на провал сразу по нескольким причинам. Причина номер раз- два танка, которыми прикрывалась пограничная зона: настоящие танки, оба Т72, один даже в армейском, глубоко модернизированном варианте. Причина номер два- для захвата укрепленного района следует создавать не менее чем трехкратный перевес сил, в то же время у русских было чуть больше ста человек против едва ли не полутора тысяч вооруженных боевиков, из которых не менее трехсот имели боевой опыт на Кавказе. Причина номер три: такую операцию просто никто не санкционировал бы. Просто не рискнули бы. Причина номер четыре- если бы и санкционировал, кто-то обязательно слил бы ее, сдал за деньги ваххабистам, боевикам. Именно поэтому- сочетание всех четырех факторов- боевики чувствовали себя более чем вольготно, покупали харам у подпольных торговцев через границу, курили дурь и делали что хотели. Вих понимании они были правоверными, мужчинами, воинами, а русские были не более чем стадом, быдлом, которое можно прогнать с родной земли, отнять дом и женщину, отрезать голову. Никто и не старался разубеждать их в этом…
        Ближе к вечеру, как обычно, раздолбанный «уазик» со снятым верхом, не обращая внимания на пост ГИБДД, пересек «границу» и, проехав примерно метров двадцать по русской территории, остановился. Остановился он рядом с трактором, тоже обтерханным и грязным, возле которого их дожидался, нетерпеливо притопывая, продувного вида аграрий, щеголяющий золотым зубом на месте выбитого…
        Бородатый, с черной окладистой бородой боевик, убрав автомат из-под руки привычным, вырабатывающимся за годы практики движением, спрыгнул с «УАЗа», как с седла горячего ахалтекинского скакуна, улыбнулся, покровительственно потрепал агрария по плечу. Так по-хозяйски гладят бычка, который еще не нагулял веса, чтобы пустить его на мясо…
        - Салам, Иван…- сказал он.
        - Салам, Ваха…
        - Привез?
        - А как же? Все, как и заказывали…
        Иван откинул борт. Вкузове трактора стояли большие пластиковые бутыли на девятнадцать литров, в которых раньше воду развозили. ВУдмуртии было два крупных спиртзавода, сейчас ни один не работал, но традиции потребления горячительных напитков в республике были богатыми…
        Ваха пододвинул к себе бутыль, свернул крышку, понюхал…
        - Хороша, да? Первач!
        Еще один боевик толкнул русского в бок.
        - Русский Иван только пиво да водка кушать, да?
        - Да,- согласился аграрий. Он уже привык, надо соглашаться на все, что говорят.
        - Сколько здесь?
        - Три на девятнадцать…
        - Э… так нэ пойдет, дорогой. Девятнадцать это под пробку, да? Атут как?
        - Так и есть под пробку. Там же мерка.
        - Э… какой-такой мерка, да? Обмануть меня захотэл, да?
        Боевик произвел в уме кое-какие подсчеты.
        - Пятьдесят литров будэт, да…
        Боевик достал из кармана расплеванную, грязную пачку разномастных денег. Отслюнил несколько.
        - Давай, грузи, Иван…- Он потрепал по плечу русского…
        Перекрестье прицела, смотревшее на них с нескольких сотен метров, дрогнуло, сдвинулось в сторону…
        Ночь на 07 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Агрыз
        Оглушительная тишина нервировала намного больше, чем движение. Тишина таила в себе опасность- настоящую опасность. Мину, спрятавшуюся в траве,- обычную «поминалку», которая походя так оторвет ногу и оставит тебя с окровавленным куском вместо ноги, ждать милости от врага в виде пули в лицо. Убийцу с ножом в руке- настоящего, не тех уродов, которые вчера подобрали автомат у разгромленного мобсклада и сейчас палят по окнам, пьяные от той власти, которую дает настоящее оружие. Другого снайпера, который засек движение- просто невнятное, не имеющее причины движение- легкое шевеление в траве, взлетевшую ворону, лающую собаку, и сейчас высматривает тебя в перекрестье прицела. Эта опасность намного серьезнее, чем опасность от банд бородатых, не смотрящих под ноги, расхристанных уродов и постоянно ошивающегося на станции обнаглевшего торгово-бандитского бычья. Эта опасность невидима, окончательна, бесповоротна, обжалованию не подлежит и жалости не знает. Ижизнь профессионала- она до этой самой, до первой такой опасности. Пятьдесят на пятьдесят…
        Несколько куч мусора, лежавших в траве рядом с рельсами, вдруг пошевелились, одна за одной начали переползать через гладко-блестящую даже в темноте сталь. Перебравшись, они снова пропадали в темноте…
        На горке была установлена позиция, ее прикрывали два крупнокалиберных пулемета. Тени замерли, вслушиваясь в залихватски-разухабистую песню…
        Гей-гей, браття миле…
        Нумо братися за діло…
        Гей-гей, пора вставати
        Пора волю добувати!
        Ой, Богдане, Богдане, славний наш гетьмане,
        На-що віддавъ Україну москалям поганим?!
        Щоб вернути її честь, ляжем головами
        Наречемось України вірними синами…
        Это был изначальный вариант той песни, которая была принята как гимн Украины. Старый вариант этой песни был неофициальным гимном УНА-УНСО, проявившей себя еще в первой Чечне. На путях были бандеровцы.
        Никто не знал, просто не мог понять, что бандеровцы забыли в Чечне, что они забыли на Кавказе, что они забыли здесь, в Татарстане. Тем более при том, что у них творилось на родине. Но факт остается фактом: каждый раз, когда в России было плохо,- каждый раз на стороне противников России оказывались бандеровцы. Такие же славяне, как и русские, при этом ненавидящие русских до глубины души. Вплен их никогда не брали, да и не сдавались они в плен-то…
        Одна из теней пошевелилась, немного повернулась. Вторая достала прицепленную к боковому карману рюкзака систему минирования под названием «Одуванчик». Довольно примитивная, скопированная с норвежской разработки- три небольшие, примитивные ракеты, на них навернуты осколочные гранаты РГН без детонаторов. Как и в оригинале, всего гранат было три, управлялась она по проводу, по рации или просто звонком с мобильника, дальность выставлялась углом наклона пусковой установки. При подаче сигнала ракеты взмывали вверх, под заранее установленным углом и, пролетев строго тридцать метров, давали команду на подрыв боевых частей осколочных гранат. Получалось примерно как мина-«лягушка», даже покруче. Сейчас сапер устанавливал угол такой, чтобы в нужный момент гранаты разорвались над позициями бандеровцев на высоте примерно пятнадцать метров…
        - Мыкола!- заорал кто-то пьяно, и все замерли.
        - Шо?
        - Не ходи. Заминировано.
        - Да ты шо?.. Коли?
        - Съигодни. Там я насрати…
        - Гы-гы-гы…
        - Иде хохол, насрав на пол, иде кацап- с пола цап!
        - Гы…
        Ничего… Еще не так обосретесь…
        Они двинулись дальше, но тут же замерли рядом с путями. По путям шли люди…
        - Мух ду обстановк?- хриплый, явно командирский голос.
        - Обстановка дикду…[96 - Автор считает от 25 декабря 1979 года, от штурма дворца Амина в Кабуле. После этого мира не было ни дня, мы все время где-то воевали, кого-то замиряли, что-то подавляли. Сорок лет- долгая, очень долгая война.]- отвечает кто-то из украинцев, знающих чеченский язык.
        Чеченцы… Полно чеченцев. Сколько же вас тут… собралось, всякой твари по паре. Ичто только тут забыли… твари проклятые…
        Чеченцы идут по путям, потом один из них останавливается. Всматривается куда-то вдаль, где еще не угасли последние отблески заката.
        - Хъюн цигахь?- Тот же самый, хриплый, командирский голос.
        Молчание.
        - Хъюма…[97 - Как обстановка? Обстановка хорошая, все нормально… (чеченск.)]
        Шорох щебня, скрип удаляющихся шагов…
        - Слышь, Иван…
        - Га…
        - А чо черные нами командуют?.. Э, за что?!!
        - Заткнись…
        Как же надо ненавидеть Россию, русских, чтобы так унижаться ради того, чтобы добыть победу, а?
        Станция молчит. Не работают маневровые тепловозы, хотя раньше работали днем и ночью, не слышно стука сцепок, крика работяг. Молчание…
        Несколько куч мусора скатываются под насыпь. Там темно, полно грязи и до сих пор пахнет соляркой.
        - Твою мать…- приглушенный, придавленный голос,- думал, хана…
        - Заткнись.
        - Тут одни чехи, б…
        - Минируем дальше?
        - Не. Рисковать не будем. Отработаем так. Расходимся.
        - Есть.
        - За Россию, мужики…
        - За Россию…
        Интересно, есть что-нибудь более обыденное иожидаемое на железнодорожной станции, чем прибытие поезда?
        Нечего было и думать о том, чтобы проводить классическую наступательную операцию на Агрыз. Согласно классическим канонам войны для штурма укрепленного пункта требуется создать как минимум трехкратное превосходство сил либо компенсировать недостаток живой силы артиллерийскими и бомбовыми ударами. Ни то ни другое не представлялось возможным хотя бы по той причине, что это была территория России, и Агрыз просто нельзя было брать снесенным до основания артиллерией. Грозный девяносто четвертого был тяжелейшей ошибкой, не всеми осознанной и не всеми понятой. Грозный девяносто четвертого обернулся отчуждением целого народа, четвертью века войны, Кавказским Имаратом, который неизвестно, удастся ли ликвидировать, и еще менее известно- а надо ли? На территории Татарстана таких ошибок допускать было нельзя.
        Невозможна была классическая военная операция и по причине того, что скрытное сосредоточение сил в ней было просто невозможно. Прифронтовая полоса превратилась в гибрид рынка ибелорусских лесов сорок второго, в ней было полно глаз, враждебных и просто любопытных. Таких глаз хватало даже в самом Ижевске, где каждый двенадцатый был татарином, и никто не мог поручиться за чью-то благонадежность. Любое скрытое прибытие и сосредоточение сил было бы отмечено, и банды боевиков либо отошли бы, взорвав все что можно, либо приготовились бы к обороне.
        Агрыз можно было взять лишь наскоком, чрезвычайно малыми, но отлично подготовленными силами, нанеся один, но ошеломляющий удар, причем в самое болезненное место врага. Впервые за сорок лет долгой войны мир перевернулся, ироли перевернулись, и исламистам пришлось выступить в роли неповоротливой, привязанной к одному месту армии, а русским- мобильными, отлично подготовленными и мотивированными силами боевиков, пробивающих один-единственный удар по одному-единственному месту. Таким местом могли быть только железнодорожная станция и железнодорожный вокзал…
        Ради такого дела человек, известный в спецслужбах как Кузьма (назвали так за запасливость- этакий домовенок Кузя из мультфильма), достал из своих запасников свой последний аргумент, который он купил в лучшие времена на деньги, заработанные в спецкомандировках. Снайперская винтовка Zbroyar Z10, ничем не уступающий прославленному Knight Armament М110 полуавтомат, схема «Стонера» и тяжелый, холодной ковки и индивидуальной работы ствол, по сути, от болтовой винтовки, на котором закреплен украинский же глушитель звука выстрела. Точнее, не глушитель, аПСУЗВ, прибор снижения уровня звука выстрела. На Украине в свое время сделали гениальный ход, признав то, что снижает уровень звука выстрела менее чем на двадцать децибел, «не глушителями» и разрешив это покупать обычным охотникам и любителям оружия. Витоге- за несколько лет Украина стала производителем лучших глушителей на постсоветском пространстве, освоив самые современные технологии. Этот ПСУЗВ глушил, конечно же, больше, чем предписано законом, но при этом почти не влиял на СТП, не требуя повторной пристрелки…
        Сейчас Кузьма лежал на здании, относящемся кстарой «дистанции пути», высокое здание, с которого управляют сортировкой вагонов на путях. Моджахеды были совсем рядом, под крышей и вокруг здания. Исудя по всему, они были весьма недовольны состоянием личного состава…
        Разборка была в самом разгаре.
        - Шайтан вах кале! Где ты брал! Где ты брал?!
        - Аллахом клянусь, мы у одного и того же всегда берем, да?
        - У меня двое уже к Аллаху отправились, а остальные все плохо лежат, да? Ты идиот?!
        - Аллахом клянусь, где обычно брали. Деньга заплатили русский, да?
        - Ми тоже пили…
        - И чего?
        - Да ничего…
        - Шайтан, да ты столько пьешь, что скоро уже как русист будешь…
        - Вах, зачем так говоришь…
        Ловушка была простой, даже бесхитростной. Вдве трети пузырей, которые продали душне в этот раз, для аромата добавили метилового спирта. Его невозможно определить без лаборатории, но глотка хватит, чтобы ослепнуть. Прецеденты были- количество жертв такого «спиртного» вРоссии, наверное, уже в миллионы можно оценивать. Дозу выбрали такую, чтобы с ходу не передохли, как тараканы, но чтобы вдарило крепко. Даже зло может один раз послужить добру.
        - Где этот шайтан? Яему этот шайтан-коньяк глотка забью.
        - Недоступен…
        - Звони… сын свиньи!
        - Вах!
        - Ваха, вац…[98 - Брат (аварск.).] зачем так говоришь,- в разговор вступает еще кто-то,- я тебе говорил, водка харам, Аллах накажет…
        - Какой к свиньям харам, это русисты талу[99 - Отраву (чеченск.).] подсунули! Яих мама е…! Яих рэзать буду! Галава атрэжу…
        Снайпер на крыше подает условный знак, и второй номер, наводчик и специалист прикрытия, достает две гранаты РГО. Вотличие от старых, Ф1 иРГД-5 срабатывают при ударе об землю, и укрыться от них невозможно…
        Рельсы едва слышно загудели, прогибаясь под тяжестью стальной змеи. Локомотив тащил за собой десяток некогда «цивильных» серебристо-красных вагонов. Ижевск- Екатеринбург… он по-прежнему ходил через Агрыз. Была договоренность…
        Поезд шел неспешно. Было слышно, как стучат стрелки…
        - Точка один…- ровным, каким-то мороженым голосом сказал Сбоев.
        Поезд делал резкий поворот по широкой дуге, проходя горкой. Были видны занавески на вагонах, открытые в двух местах тамбуры…
        Загремела сталь.
        - Точка два…
        Поезд подходил к станции, сбавляя ход. Поезд Ижевск- Екатеринбург на станции Агрыз делает резкий поворот, в то время как московский просто идет дальше…
        - Ведут на первый путь…
        Агрызский вокзал построен у насыпи, довольно крутой. От поездов пассажирская платформа идет не к первому, а ко второму этажу вокзала.
        - Отсчет.
        Снайпер подтолкнул вкатанный в тугой рулон коврик и положил на него цевье винтовки.
        - Десять… девять…
        Поезд замедляет ход, начинает ощутимо тормозить.
        - Шесть… пять…
        На путях- там, где раньше бабки продавали семечки и снедь,- вооруженные боевики в наскоро переделанной полицейской форме. Упаси господь, это не грабители, это таможенники…
        - Три… два…
        Самый опасный- стоящий у путей «Тигр» и бандит за пулеметом в люке.
        - Ноль!
        Бандит в люке дергается и начинает сползать вниз, золотистая гильза катится по крыше, через секунду к ней присоединяется вторая.
        Ахмед был не просто бандитом. Он был таможенником, это тебе не просто так.
        Он был обычным татарским парнем, таким же, как и все. Не лучше и не хуже. Родился в селе, поскольку особо идти некуда, механизатором в селе оставаться не хочется, путь один- в милицию. ВИжевске закончил школу милиции, стал полицейским… теперь уже это так называлось. Переаттестацию прошел, занеся начальнику пятьдесят тысяч. Брал он не больше и не меньше, чем все остальные,- брал, но без фанатизма, и не наглел. Втаком маленьком национальном городе, как Агрыз, нагло брать невозможно, здесь все всех знают, и, беря нагло, ты противопоставляешь себя не конкретному лавочнику, а всей общине. Стех, кто просто торгует жратвой, брал по-божески, с бабушек-дедушек и вовсе не брал, имел совесть. Брал стех, кто торгует самогоном, содержит подпольные игровые залы, поставил автоматы для «лото»- это так называется и отличается от обычного игрового автомата только тем, что внутри сидит бабушка и внуку носки вяжет, и кнопку нажимает, когда деньга падает. Еще немного брал с торговцев, которые предлагали свой товар пассажирам проезжающих поездов. Зарплата в последние годы была хорошая, даже больше, чем деньги от
взяток, но он все равно брал, просто потому что все так делали, делают и будут делать.
        Когда объявляли независимость, его не спросили, как и никого в Агрызе не спросили. Если бы спросили, весь Агрыз был бы против, ну какая ко всем чертям независимость, если Казань далеко, а Ижевск совсем рядом, Малая Пурга и вовсе в шаговой доступности. Какая к шайтану независимость, какая граница- весь город от станции живет. Анасчет ислама… так тут вообще особо ревностных правоверных и не было никогда.
        Но- не поднялись. Смирились. Не выступили против. Вкакой-то момент даже поддержали. Протрезвление уже наступило, когда на окраине громыхал бой, огрызаясь, отступали из Удмуртии молодые отморозки, а с обеих сторон громыхали пулеметами бэтээры и выли мины. Впрочем, оружия для действительно серьезной войны оказалось мало как у одной, так и у другой стороны, и ночным боем на окраине так все и закончилось. Удмурты поставили в Малой Пурге гарнизон, а рядом с дорогой возник стихийный черный рынок…
        Деваться ему было особо некуда- в Россию бежать боязно, здесь тоже боязно, все-таки исламисты полицию очень не любили. Спасло то, что власть в Казани тогда взяли довольно умеренные люди и начали лихорадочными темпами строить национальное государство со всеми его атрибутами. Потребовалась таможня, и Ахмед стал начальником этой самой таможни. Он не знал, почему.
        Поток грузов через станцию упал на порядок, мало стало и пассажиров. Власть колебалась между наскоро избранным меджлисом и пришедшими вгород бандами, в которых были и чеченцы, и дагестанцы, и украинцы, и ингуши, и кого только в этих бандах не было. Уних был свой орган власти- Шура амиров. Взаимоотношения городского меджлиса и Шуры сводились к тому, что оба этих органа старались не замечать друг друга, но получалось это у них плохо.
        Пришедшие бандиты стали навязывать свои порядки. Приказали закрыть школу и открыть медресе. Пришли, послушали местного муллу и сказали, что он бидаатчик, и пообещали привезти своего, но так и не привезли: в итоге дети нигде не учились, ни в школе, ни в медресе. Сломали телепередатчик, сказали, что это харам, но все смотрели телевидение по сотовым, потому что моджахеды не могли сломать вышку сотовой связи, она им самим была нужна. Потом моджахеды начали бороться с полуголыми девицами на улицах, требуя, чтобы блудницы носили никаб, и телесно наказывая тех, кто ослушивается, и один раз, наказывая такую блудницу, донаказывались до того, что изнасиловали ее, чем был недоволен весь город. Насильников поймали, демонстративно судили шариатским судом и наказали тридцатью ударами палок по заднице, причем не с размаху. Вообще с правосудием стало совсем худо, потому что суд разогнали, он судил не по шариату, нормальных знатоков фикха тут днем с огнем не найти, а главным доказательством невиновности становилось «Аллахом клянусь, это не я!»- и после этого человека надо было либо убивать, либо освобождать.
        Моджахеды собирались идти на Ижевск, на помощь братьям с Татар-базара, но время шло, а намерения так и оставались намерениями. Возвращающиеся с разведки братья доносили, что в городе много оружия, силы полиции и ОМОНа сохранились и попытка подойти и зайти в город окончится тяжелыми уличными боями. Кроме того, те, кто был за ислам,- те бежали, а кто остался- тот был против ислама. Боевикам ничего не оставалось, как скрипеть зубами, высылать группы в леса, чтобы закрепиться на территории и ждать зимы, может, зимой Аллах пошлет русистам голод и мор, и они возьмут-таки город с оружейными заводами…
        Бандиты начали останавливать и грабить поезда, и поезда перестали ходить, работы не стало, играбить стало тоже нечего. Тогда Меджлис выслал делегацию к боевикам и договорились по-хорошему. Боевики никого не грабят, не снимают с поездов, не стреляют, а новоиспеченная таможенная служба отстегивает им деньги на джихад. Часть денег идет в городскую казну, а часть на джихад. Путем сложной торговли и обвинений друг друга в риба аль-фадль, лихве, стороны пришли к тому, что Шура будет получать треть от денег с поездов, а город две трети. Поезда снова пошли, но их было далеко не столь же, сколько раньше…
        Сначала было еще ничего, но потом боевики осваивались в городе и начинали качать права. Анесколько дней назад встревоженные люди донесли весть о том, что в Казани совершился переворот и все правительство перебили, и весь центр города как Сталинград: руины домов и трупы. На следующий день информация подтвердилась: выступил какой-то шейх, авторитетный богослов, которого до этого мало кто знал, он поздравил жителей вилайата с тем, что время Джахилии, невежества для них подошло к концу и они будут строить шариат Аллаха. Население восприняло это настороженно и скептически, несмотря на то, что боевики были в восторге и до ночи палили в воздух. Потому что за последние сто лет сначала на этой земле строили коммунизм, и шайтан знает, что построили, потом строили капитализм, и тоже не очень хорошо получилось, а теперь вот надо строить шариат Аллаха, и никто не дает гарантий, что что-то дельное получится, раз ни коммунизм, ни капитализм не получился.
        Да и моджахеды, воины Аллаха, от бездействия потихоньку разлагались. Если в самом начале они устраивали порки тех, кого поймали на улице пьяным или кто торговал вразнос харамом, то сейчас и сами покупали только так на том же черном рынке. Веры у людей больше от этого не становилось, и шариат Аллаха как-то не получался. Зато возрождался национализм, люди уже шипели, что среди моджахедов- все кто угодно, кроме самих татар…
        Так что Ахмед все-таки принял решение бежать. Вечером он сказал жене, чтобы та собрала все самое ценное и подготовила детей. Асам намеревался сегодня не сдавать набранную выручку, как положено, а накопить побольше и дернуть с ней в Русню.
        От шариата Аллаха подальше.
        И сейчас он стоял на платформе и ждал екатеринбургского поезда. Много с него набрать не удастся, но дальше один за одним- три грузовых. Сказано, что воровать- харам, но он и не воровал, потому что оставлял здесь неплохой дом, который невозможно было продать, и много чего из нажитого. Так что можно сказать, что он продавал свой дом с обстановкой мусульманской умме Агрыза за те деньги, какие возьмет с поезда.
        Итак, поезд подходил все ближе, и локомотив замедлял ход, а следом за ним замедлял ход и состав, и проводники уже открывали тамбуры. Дальше все пойдет как обычно, они поднимутся в вагоны, вагонов было восемь, досмотрят вещи и с каждого соберут пошлину за пересечение татарской границы, любой валютой, которая найдется. После чего отпустят русских восвояси и будут ждать товарняка.
        И вот поезд, тяжело вздрогнув, остановился, и боевики были на платформе, и они направились ктамбуру, чтобы зайти в вагон. Но лесенку почему-то не открыли, и какая-то невидимая сила рванула проводницу назад, а вместо проводницы появился утолщенный глушителем ствол и окатил и таможенников, и боевиков градом бронебойных пуль по шестнадцать граммов каждая. Падая на перрон, Ахмед подумал, что Аллах все-таки наказал его за жадность, потому что если бы он не пошел заработать деньги для переезда, а, как говорила ему жена утром, просто ушел в сторону России, то сейчас он был бы жив…
        Сразу несколько вагонных стекол опустились до предела вниз, заранее смазанные и неоднократно проверенные, и несколько пулеметов отработали по зданию по целой коробке боезапаса- по сто штук. Затем пулеметы прекратили огонь, и поезд пошел дальше, а с него прыгали, разворачиваясь и ведя на ходу огонь, бойцы сводного отряда милиции и сил гражданской защиты.
        В этот же момент сработала мина-ловушка, итри гранаты РГО, взлетев на пятнадцать метров над землей, разорвались в апогее, и критически важный, занятый бандеровцами фронтальный пост обороны станции, усиленный двумя крупнокалиберными пулеметами, перестал существовать.
        Прикрытые снайперским огнем с нескольких точек солдаты бежали, перепрыгивали рельсы, залегали, вели огонь, снова продвигались вперед. Боевики, застигнутые внезапным нападением, пытались организовать хоть какую-то линию обороны. Но это им не удавалось, и они откатывались назад, оставляя за собой трупы…
        Две гранаты рванули внизу, только коснувшись земли. Раздались крики…
        Кузьма стрелял на скорость, так, как только мог себе позволить, не отвлекаясь на контроль результатов выстрела и не ожидая наведения от напарника. Емкий, двадцатизарядный магазин позволял вести беглый огонь, почти не целясь, отдачи почти не было,- и он, выставив на минимальную кратность прицел, посылал в цель две пули. Или больше, если цель групповая, а потом, не контролируя, переходил к следующей.
        Ракетчик. Голый по пояс боевик, в руках- ракетная установка РПГ… уже на плече. Два выстрела один за другим- и ищешь новую цель.
        Выбегающие из какого-то здания боевики, вооруженные, палят от бедра, стараясь заставить противника залечь и выгадать несколько минут, чтобы занять позиции. Вних- несколько пуль, тоже почти не целясь- убил, ранил, неважно. Если бежишь плотной группой и кто-то падает тебе под ноги, темп все равно теряешь, понимаешь, что бьет снайпер, и укрываешься где только можешь. Пару свалил, и ладно.
        Старый «ЗиЛ», ведущий из-за него огонь боевик. Почти ничего не видно. Пуля по капоту, пуля по стеклу, чтобы на него осыпалось, еще по капоту. Ага… побежал, дурак. Вот тебе!
        Еще один. На плече какая-то труба… Бабах! Здорово приложило, снаряд рванул прямо на позиции. Неслабо.
        Ага… а вот и по поезду попали… опаленная дыра в вагоне, бьющиеся языки пламени. Это не есть хорошо… вдарят из «Шмеля»- вообще плохо будет…
        Откуда били? Ага… вот. Прощай…
        Магазин сменить. Хороша все-таки винтовка… украинско-американская. Хоть и тяжелая, зараза… СВД сильнее дерется, из нее беглый огонь вести почти невозможно, а из этой получается…
        Бой перемещается куда-то влево, видимо, десант уже захватил вокзал. Основные силы были именно здесь, но душня все равно перегруппируется и пойдет в наступление со стороны жилсектора. Только бы не блокировали бронегруппу на дороге…
        Первое, на что обращаешь внимание, когда отбиваешь у душни какое-то помещение, в котором они гостили достаточно долго, это запах. Тяжелый, выворачивающий наизнанку запах грязи, пота, вонючих бород, месяцами не стиранного снаряжения. На Кавказе мужчина, который начал что-то убирать, теряет намус и считается как бы не мужчиной, поэтому там, где нет женщин и нет рабов, не убирают вообще никогда, и копящаяся грязь вызывает совершенно уже омерзительное амбре. Всамом здании вокзала ночевал кыргызский джамаат, из числа тех, которые сначала разрушили свою страну, а потом пошли разрушать чужие. Остальные считали их как бы «ненастоящими» мусульманами и старались удалить как можно дальше от себя, а также подчеркнуть их подчиненное положение. Совершенно дикие степняки гадили прямо в углу, как свиньи, в другом углу ели, а прямо перед зданием развели костер. Когда штурмовые группы ворвались в здание, из-под ног брызнули омерзительные серые комки- крысы!
        - Хай до горе!- крикнул кто-то.- Потреба идти на кров!
        Кто-то побежал внизу, и его свалили несколькими очередями, летели грязные, почти уже не пропускающие свет стекла, и они побежали в служебные помещения, искать выход на крышу. Чистили профессионально и быстро, пинок в дверь, очередь крест-накрест или пара выстрелов из ружья с насадкой, «утконосом». Сопротивления почти не было, точнее, одно было, но неорганизованное, какое-то заполошное. Бандиты просто не ожидали такого натиска и до сих пор не пришли в себя. Уцелевшие уже поняли, что на станции ловить нечего, они бежали в частный сектор, стремясь укрыться там…
        - Степеница!
        Они полезли на крышу. На крыше не так сильно воняло, от выбитых листов кровли тянуло дымом, и бой, судя по звукам, смещался вправо и вперед…
        - Идемо! Ставим ружье!
        Вперед передали странного вида, длинное, с огромным стволом ружье, и один из тех, кто говорил на каком-то странном языке, уже тараторил что-то в рацию на языке, похожем на украинский. Еще один деловито устанавливал штурмовой пулемет…
        Один из русских, которые оказались на крыше, бывший бандит по имени Саня, толкнул в бок одного из мужиков, которые говорили на столь странном наречье. Они в Ижевске не светились ипоявились в самый последний момент…
        - Брат…- просто спросил он,- а ты кто?
        - Я сербин…- просто ответил он,- серб по-вашему. Драган мое имя…
        Было странно и необычно, что помогает кто-то из иностранцев. Обычно иностранцы приходили в Россию с войной, так было как минимум пятьсот последних лет.
        - А как ты тут оказался?
        - Приехал…- Серб перешел на русский:- Увас беда, мы приехали. Дозволу испросили- и сюда. Тут друг у нас есть…
        Серб достал из кармана обтянутую кожей флягу, свернул колпачок, глотнул.
        - Хочешь?
        - Давай…
        - Ракия, настоящая. Лучше, чем водка. Когда у нас беда была, вы к нам ехали. Когда у вас беда, мы к вам приехали. Вот поможем вам, а потом, даст Богородица, и у себя порядок наведем…
        Саня вспомнил, как в девяносто девятом они всей своей бригадой намеревались ехать в Сербию, на помощь, когда сербов НАТО стало бомбить. Потом… как-то не получилось. Теперь было стыдно от того, что так много в жизни… не получилось, не сложилось, не удалось… и вообще почему-то было стыдно…
        - Драган, пошто встал,- сказал один из сербов,- справа, на дороге. Семьсот. Белый пикап.
        - Где?
        - На два… давай…
        - Вижу…
        Оглушительно выстрелила крупнокалиберная винтовка, и в семистах метрах машина остановилась, почти сразу вспыхнуло топливо в разбитом бронебойно-зажигательной пулей двигателе. Пулемет подобрал тех, кто не успел достаточно быстро скатиться с дороги…
        - Есть…
        - Драган, чего сидишь?! Секи справа!
        - Есть,- серб улыбнулся,- извиняй, русин…
        Примерно через двадцать минут после нападения бандиты опомнились и пошли в контратаку, пытаясь наступать со стороны жилмассивов. Атака была поддержана неточным минометным огнем и автоматическим гранатометом. Но огонь сербов с крыши вокзала, нескольких ПКМ и одного «Утеса» с полотна, а также продолжающаяся работа снайперов заставили банды отступить для перегруппировки. Апримерно через сорок пять минут после начала атаки на станцию ворвался еще один поезд, на котором замаскированные под железнодорожные вагоны стояли старые бронетранспортеры БТР-80 и два настоящих сокровища- самоходные минометы НОНА-СВК, при поддержке которых можно даже штурмовать укрепленные городские кварталы. Техника съехала с платформ, бэтээры разъехались, прикрывая станцию со всех сторон, а минометные машины с ходу вступили в бой при поддержке нескольких «подносов»[100 - 82-мм миномет.], установленных на железнодорожных платформах.
        Тем временем в Малой Пурге разгружалось прибывшее обычными, гражданскими машинами ополчение для зачистки жилсектора Агрыза и установления окончательного контроля над стратегически важной станцией…
        Внизу была картина полного разгрома. Над позицией бандеровцев уже кружились, каркали, пикировали на поживу вороны. Порванные осколками моджахеды валялись и под зданием, на крыше которого они скрытно заняли позицию ночью. Отравленных паленым спиртным моджахедов вытащили на рельсы и хотели тут же расстрелять, но вмешался один из офицеров, сказав, что нужны пленные, потому что если кто-то попадет в плен, то нужен «маневренный фонд» для обменов. На моджахедов смотрели мрачно, проявить здесь себя они успели, и пулю заслужил каждый, но братишки- это святое, и если надо для пленных, значит надо. Бандитов связали, приставили к ним фельдшера и повезли в Малую Пургу, в медпункт. Здесь бросили только тех троих, которые успели подохнуть.
        Два человека с винтовкой и с легким пулеметом неспешно шли к вокзалу, перешагивая через рельсы и валяющиеся на путях трупы…
        - Это… все хотел тебя спросить… братан… из-за тебя меня разжаловали?- в лоб спросил Сбоев.
        - Да,- просто сказал Кузьма,- что скажешь?
        Милиционер подумал. Потом плюнул на землю и выматерился.
        - А бес его знает. Может, так оно и лучше будет. Япосле срочки так себя и не нашел… г…о везде одно.
        - Бывает и хуже.
        - Это как?
        - Я после срочки- себя…
        Конец фразы потонул в нарастающем вое минометной мины.
        - Ложись!
        07 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Восточная граница…
        За три с половиной часа до назначенного срока амир Марат Тайзиев выехал из села.
        С ним было только несколько человек и две машины. Несколько самых верных, близких и преданных людей. Остальным он дал денег и приказал скрываться, кто поумнее, тот последует совету…
        Его дорога шла на Дияшево и Бакалы, где, как он слышал, стояли части русской армии. Там он намеревался договориться и передать информацию.
        Они проехали мимо блокпоста на дороге, его установили жители какого-то села, выставив на пост старый-престарый, неизвестно откуда взявшийся БТР. Они спросили, что там были за взрывы, и Тайзиев сказал, что ничего этого не знает. Люди эти были относительно мирные, бывшие ополченцы, и брать дань с амира как-то было… не комильфо. Аникем другим этот мужик с обильной проседью в волосах быть и не мог…
        Места здесь были красивые. Рядом- Агидель, север, горы и реки, места для сплава. Горы невысокие, но на вершинах некоторых ветер такой, что с ног валит. Лесостепь чередуется с лесом, древние каменные завалы помнят, наверное, еще и ариев…
        Потом они вышли на блокпост, организованно оставленный татарским ополчением, дальше была ничейная земля, где стреляли во все, что движется. Блокпост был серьезный, с заграждениями из бетона, брошенных автомобилей и автобусов и мешков с песком, с капонирами для техники, с вырытыми блиндажами, которые должны были выдержать восьмидесятидвухмиллиметровую мину. На обочине отплевывался солярным дымом старенький БТР-«восьмидесятка», где-то на территории блокпоста мирно дымилась кухня и бородатые моджахеды щеголяли бронежилетами на голое тело, несмотря на совсем уже нежаркую погоду, черными повязками на головах и пулеметными лентами крест-накрест на манер революционных матросов. Пулемет был практически у каждого, в приграничной зоне найти его было несложно, а «красавчик» в отличие от автомата пробивал древесные стволы и был незаменим в войне холмов и лесов…
        Они остановились, и только через несколько секунд боевики обратили на них внимание. Один неспешно, вразвалочку подошел к машинам.
        - Салам алейкум. Куда поехали?
        - Не твое дело…- Тайзиев достал ксиву, а ксива у него была серьезная. Шариатская безопасность…
        - Туда ваще-то нельзя. Баши чо-то колготятся.
        - Мне можно. Пропускай.
        - Не велено…
        - Щас ты у меня… шакал вонючий.
        - Эй, Алик!- отступил моджахед.- Зови мюдюря!
        Мюдюря?! Это что, азербайджанцы?!
        - Наше дело тут малое,- примирительно сказал бандит,- нас поставили, вот стой и подыхай. Вчера русисты наскочили, пришлось из танка пару раз…
        Русисты…
        Полковник увидел, как в поле, метрах в пятидесяти над чем-то кружат птицы. Вороны. Причем их было много. Вороны так себя ведут только если там…
        Еда?!
        А мюдюрь уже шел к машинам, и с ним было еще двое, и БТР уже моргал рубиново-красными стопами, готовясь загородить проход.
        - Давно такой хорошей погоды не было…- сказал Тайзиев, подавая знак остальным. Любые слова про погоду были сигналом опасности.
        Полковник нажал на ручку дверцы машины, и в этот момент моджахед, шагнув в сторону, рывком вскинул пулемет…
        - Тащ капитан,- сказал кто-то вверху, там, где было небо, и была боль,- кажись, голубок-то серьезный. Вон, бабла при нем сколько… и ксивы…
        - Положь, не лапай. Бабло сдать. Так, Терещенко.
        - Я.
        - Берешь своих казаков, грузишь в багажник этого… абрека, мать его, и дуй в штаб. Сдашь с рук на руки Коновалову, понял?
        - Так точно. Бэтээр дадите, тащ капитан?
        - Дяденька, дай закурить, а то так жрать охота, что переночевать негде. Сними с двухсотых броню, на окна повесь, чем тебе не бэтээр.
        - Да стремно, тащ капитан. Аместные нацики пальнут, потом разбирайся…
        - Поговори. Значит, в бои не втягиваться, проскакивать на скорости, вон, тачаны какие у вас козырные. Ивот эту папку- тоже Коновалову.
        - Есть…
        - Э… и трупешники отнесите подальше… ага.
        07 октября 2020 года
        Вилайет Идель-Урал
        Восточная граница…
        На самом деле наступление намечалось с трех направлений, и восточная граница была одним из них. Здесь позиции моджахедов были довольно слабы, и грех было не воспользоваться.
        Так получилось, что мятеж полковника Тайзиева практически совпал с началом наступления. Счасом Ч.
        По сигналу вперед пошли разведгруппы. Как чисто армейские, так и смешанные армейские, с башкирами и русскими. Задача- занять лесные массивы, осложнить татарским и ваххабитским боевикам передвижение в горно-лесистой местности, связать их боем и не дать атаковать основную бронеколонну, выдвигающуюся с территории Башкирии. Вколонне было больше пятидесяти новых колесных боевых машин «Бумеранг», втом числе противотанковые машины и машины поддержки, вооруженные автоматическими минометами и 125-мм танковыми орудиями. Задача минимум, поставленная группировке,- совместно с частями, наступающими с севера, оседлать дорогу М7, взять Набережные Челны и плотину, не допустить ее подрыва и затопления местности боевиками. Второй группе, наступающей по дороге М5, было приказано занять рубеж Бугульма- Альметьевск- Чистополь, отрезая большой кусок территории и создавая предпосылки к взятию Казани.
        Основой стратегии была избрана скорость, максимальная скорость действий, такая, какая была у Роммеля в сорок втором и американцев в Ираке в две тысячи третьем. Ставка делалась на высокомеханизированные бригады, переоснащенные только колесной техникой с тем, чтобы продвигаться вперед на предельной скорости, не давая противнику организовать рубеж сопротивления и не ввязываясь в штурмовые бои в населенных пунктах. Зачистку территории оставляли на потом, необходимо было закончить основную фазу операции- взять ослабленную недавней междоусобной бойней Казань, прежде чем мировое сообщество додумается послать миротворческие силы на помощь сепаратистам. Аоно могло додуматься- принципиальная разница нынешней ситуации была в том, что правительство России признало независимость и Татарстана, и Имарата Кавказ. Ито, что потом это правительство выкидывали из окон, ничего не меняло…
        Ночью разведывательно-диверсионная группа уничтожила татарский блокпост, создавая условия для движения основной, северной колонны, и как раз на десантников попал Тайзиев. Его единственного не убили- в последний момент поняли, что важный амир и лучше всего доставить его вштаб. Взятие пленного всегда считается за отдельный результат…
        Тайзиева доставили примерно в двенадцать часов, когда стало ясно, что северная колонна прошла горы и вышла на оперативный простор. Сейчас готовились к выдвижению части второго эшелона, они должны были оседлать дорогу, создать гарнизоны в критически важных, узловых пунктах и активными контрзасадными и контрпартизанскими действиями обеспечить доступность дороги на всем ее протяжении для снабжения основных сил. Эта колонна состояла из старых, даже расконсервированных БТР-70 и БТР-80 и бронемашин типа «Федерал»…
        Штаб располагался рядом с каким-то селом, и о его наличии здесь говорило лишь большое количество антенн над накрытым маскировочными сетями палаточным городком. Штаб был окружен колючей проволокой, и его охранял один танк у дороги, и мимо постоянно шла техника, так что впротивоположном направлении приходилось пробираться по обочине…
        Они заехали на территорию, отгороженную проволокой, подъехали к наскоро поставленной, старого образца палатке и Тайзиева вытащили из машины. Небо было голубое-голубое, без единого облачка, и рядом с палаткой разговаривали трое, один в форме русской армии и двое в форме американской, но без знаков различия, и с русским оружием. Иразговаривали они по-русски.
        - Это что тут у вас, докладывайте…- прервал разговор офицер.
        - Товарищ полковник, докладываю: при попытке прорыва через пост-2 уничтожена небольшая группа боевиков в количестве девяти, амир взят живым. Захвачено двадцать шесть единиц стрелкового оружия, гранаты, снаряжение. Амир банды захвачен живым. Капитан Мишников приказал сопровождать пленного в штаб и сдать на руки вам. Доложил сержант запаса Голубь.
        Офицер присвистнул.
        - Двадцать шесть стволов на девять человек?
        - Так точно.
        - Солидно прибарахлились…
        - Так точно…
        - Ну-ка, подними его, солдат…- сказал один из «американцев».
        Солдат исполнил приказ, и Тайзиев увидел того, кого он меньше всего хотел увидеть.
        - Амир, значит…- в раздумье проговорил неприметный мужик с чересчур спокойными, даже какими-то сонными глазами.
        - Так точно.
        - Знаешь его?- заподозрил неладное разведчик.
        - Доводилось встречаться. Забирай его, раз так.
        Примерно к полудню доложили, что передовые тактические группы вышли на обозначенные рубежи и время выдвигаться второму эшелону и штабам. Втылу наступающих частей остались узлы сопротивления, но было отмечено, что в основном мирное население встречает войска либо равнодушно, либо даже приветствует. Внекоторых населенных пунктах сельские отряды самообороны выгнали всех моджахедов и самостоятельно контролировали ситуацию. Было отмечено только два случая оказания сопротивления с использованием бронетехники.
        Штаб уже собирался, собирались и прикомандированные силы, от милицейских частей, идущих во втором эшелоне наступления до разномастных националистов (были даже татарские, которые были категорически против исламского вилайета и убежали из-за резни), когда подполковник Коновалов, зам по разведке, решил выяснить до конца ситуацию с этим задержанным амиром, которого из-за суеты еще не успели допросить. Свои есть свои, и от этого зависело многое, например как допрашивать- по-живому или сначала по-хорошему, и пускать ли в расход.
        Услышав вопрос, прикомандированный от Москвы офицер не удивился. Он и сам толком не знал, что делать.
        - …Да, знаю я его…- сказал этот офицер, укладывая в машину свою снарягу,- мотались по загранкам вместе.
        - По миротворчеству, что ли?- не понял Коновалов.
        Миротворчество считалось очень престижным, попасть в войска ООН считалось большой удачей, но и требования там были ого-го.
        - Да какое там миротворчество. Наш это. Бывший наш. Чечню прошел, на вольные хлеба подался. Его в Ираке отыскали, предложили… Ну, в общем, не имею права дальше. Его потом в Татарстан, на родину, с легендированной биографией, по линии МВД запустили. Кто ж знал, что так выйдет.
        - Да…- Коновалов выбил из пачки сигаретку, сунул в рот, но прикуривать не стал, бросал.- Ивот чо делать с ним теперь?
        - Спроси чего полегче, а…
        Оба они повернулись на топот, к ним бежал солдат, часовой:
        - Товарищ подполковник! Гляньте!
        Подполковник принял у подбежавшего солдата его коммуникатор, включенный на новости, помрачнел лицом.
        - Что там?
        Другие офицеры подтягивались ближе…
        На экране был полный хаос, все было затянуто дымом, но кое-что можно было разобрать. Шел бой, бой за какой-то городской массив. Изображение было неровное, дерганное, оператор бежал, и бежал быстро, возможно, под пулями. Один из тех репортажей, которые получают Пулицеровскую премию, с места событий прямо в Сеть.
        Потом оператор добежал до чего-то и укрылся за этим. Это было что-то большое, грязно-стальное и военное. Потом оператор немного отодвинулся, стал виден прямой, словно тесанный топором борт морского высадочного средства- огромного колесного бронетранспортера, пришедшего на смену заслуженному AAV-7.
        В кадре появилось лицо- черные брови, светлые волосы, прямой и правдивый взгляд, как у большинства американцев. Женщина была красива, и даже уродливый военный камуфляж с элементами брони ее не портил…
        - Добрый день всем. Меня зовут Барбара Хаттон, и мы находимся в рядах первых морских пехотинцев, ступивших на землю России…- Видимо, женщина сказала это по привычке, смутилась, но не стала исправляться.- В эти самые минуты наши доблестные морские пехотинцы из первой дивизии морской пехоты ведут ожесточенный бой с исламскими боевиками за удержание плацдармов, а на подходе уже новые силы, в том числе части десятой горной дивизии. Как видите… здесь совсем не безопасно… но мы попробуем найти кого-то, кто здесь командует, и спросить у него, что происходит…
        Русские офицеры молча смотрели на экран.
        На экране снова бег, короткими перебежками, согнутые спины солдат, прячущиеся за какими придется укрытиями, пламя работающего на подавление пулемета, просверки трассеров автоматических пушек, какие-то пожары.
        - Это полоса авиазавода,- негромко сказал кто-то из офицеров,- точно она…
        Катящийся восьмиколесный монстр, бьющий на поражение, укрывающиеся за ним солдаты, снова перебежка. Легкая разведывательная машина- шасси, мощный движок и вооружение- бьющая одновременно из автоматического гранатомета и двух пулеметов. Снова перебежка. Солдаты, короткоствольные автоматы, легкие кургузые пулеметы… потом какое-то здание. Камера скользит по стенам, натыкаясь на следы крови, какие-то надписи на арабском и татарском, разбросанную бумагу. Это уже явно не американцы, исламисты пришли и погромили, американцы пришли на готовое…
        Вынесенная дверь, охраняющие ее бойцы. Переговоры, потом камера на мгновение выключилась и снова включилась…
        Новое изображение- карта на сдвинутых столах, приложенная чем попало. Восновном заполненными автоматными магазинами, несколько офицеров, станция спутниковой связи. Потом резко в сторону, на фоне стены, с которой что-то с мясом вырвали (более светлый прямоугольник)- среднего роста офицер в полном снаряжении морского пехотинца, почти ничем не отличающийся от своих солдат. На голове вместо положенного шлема черный берет.
        - Господа,- женщина снова появилась в кадре,- я рада представить вам подполковника Артура Вебба, командира первого батальона пятого полка морской пехоты США. Добрый день, подполковник…
        - Барбара…- сказал подполковник,- я думал, что избавился от вас там, в Кабуле, и вот вы здесь…
        - От меня не так просто избавиться. Вы можете рассказать нашим зрителям о том, что происходит, подполковник?
        - Все очень просто. Как вы знаете, в течение последнего времени в этом городе происходили массовые беспорядки, в ходе которых гибло как мирное население, так и представители западных стран, в том числе американские и британские граждане. Всоответствии с полученным приказом мы выдвинулись с баз в Таджикистане и Узбекистане и в настоящий момент берем обстановку в городе под контроль. Потери на сей час незначительные, поставленная задача выполняется…
        - Подполковник, а как быть с тем, что это территория Российской Федерации? Российское правительство так и не признало суверенитета Татарстана, и насколько я помню, американское правительство- тоже.
        - Барбара, мы уже убедились в том, что русские не могут взять ситуацию под контроль даже в своей столице. Здесь может быть оружие массового поражения, здесь явно есть боевики «Аль-Каиды». Если русские не могут или не хотят разобраться с ситуацией, с ней разберемся мы- морская пехота Соединенных Штатов Америки…
        - Подполковник, вы можете определить границы мандата, который выдан вам для…
        - Барбара, мандат очень простой. Ядолжен убивать всех сукиных сынов, которых увижу, только и всего…
        Подполковник повернул голову, как будто его кто-то позвал. Потом вышел из кадра…
        - Это была…
        - Твою же мать…- сдавленно прошептал кто-то, а кто-то глянул на небо, словно ожидая увидеть бомбардировщики ВВС США в небе…
        Пожилой, с обманчиво сонными глазами мужик в американской форме без знаков различия резко повернулся, вышел из собравшейся у коммуникатора небольшой толпы. Вот теперь сомнений не было, и он знал, что делать.
        Его путь был недолог, и вел он в подвал коттеджа, где на бетонном полу лежал взятый живым бывший полковник полиции Марат Тайзиев.
        Мужик достал небольшой самодельный нож сзачерненным лезвием. Посмотрел в глаза связанному татарину. Затем нагнулся, разрезал скотч на руках и на ногах…
        - Уходи отсюда…- просто сказал он,- пошел вон. Давай.
        Татарин сел у стены, оглушенно помотал головой. Подвигал руками, чтобы убедиться, что руки свободны…
        - Мне некуда идти…- сказал он.
        - У тебя там еще остались друзья. Разве нет?
        - У меня их там нет. Ни одного нет. Зато там есть люди, которым нужна помощь.
        Мужик подумал немного. Протянул руку.
        - Тогда вставай в строй. Ветер.
        Татарин ухватился за протянутую руку, поднялся.
        - Черт бы тебя побрал. Брат…
        notes
        Примечания
        1
        Татарский общественный центр- известное гнездо сепаратизма.
        2
        Трамвайно-троллейбусное управление, оно как раз у самого Долгого моста.
        3
        Первая сура Корана, аль-Фатиха, транскрипция с арабского.
        4
        Ты говоришь по-русски? (чеченск.)
        5
        Линейный отдел внутренних дел на транспорте.
        6
        Сводный отряд милиции- одно из нововведений войны. Бывшие и действующие милиционеры и бойцы ВВ.
        7
        Уголовники, блатные.
        8
        Хозяйственное управление.
        9
        Документация секретного делопроизводства.
        10
        Статьи УК. Кража, грабеж.
        11
        Такие болота там как раз и бывают. Устье Евфрата очень болотисто, здесь как бы пустыня соприкасается с болотом, тут жили и живут болотные арабы, живущие на наплавных островах и питающихся преимущественно рыбой. Когда шла война Ирака и Ирана в 1980-1988 годы- эта местность была зоной активных боевых операций, обе стороны активно строили укрепления, копали окопы, потом это все потихоньку затопилось водой. Осталось огромное количество ржавеющей и гниющей боевой техники. Местность там и в самом деле ужасающая…
        12
        Видимо, с коротким стволом. ВСША (фирма Blackheart) делают короткие сменные стволы под стандартный ПКМ. Полезная штука: такой вот ствол, рукоять- и ПКМ превращается в штурмовой.
        13
        На данный момент 112 миллиардов, но там никакой разведки не велось двадцать лет вообще. ВРоссии, кстати, тоже сейчас не ведется почти никакой разведки, а между тем Россия, возможно, владеет громадными запасами трудноизвлекаемой битуминозной нефти в Сибири, которые, если суметь сделать их извлекаемыми, поставят Россию на первое место по запасам нефти. Не вскрыта как следует и арктическая кладовая.
        14
        RUMor INTelligence, объединенный отчет о состоянии дел на улице. Рейтинг маршрутов- объединенный банк информации, куда сдают данные все ЧВК. Количество банд на маршруте, частота и интенсивность обстрелов, подрывов. Исходя из этого каждый конвой выбирает себе путь.
        15
        Много веков назад монголы, захватившие Багдад, тогда, возможно, один из самых крупных и цивилизованных городов на Земле, снесли его до основания.
        16
        Оберланд армс. Винтовка не пошла на вооружение Бундесвера, что не умаляет ее качества.
        17
        Расквартирован в Москве. Является полком спецназа ВДВ.
        18
        Уарабов ничего не делают левой рукой, связано это с тем, что в пустыне нет туалета, а горсть песка- не лучшая замена туалетной бумаге, да и руки вымыть нечем. Поэтому едят, здороваются, что-то подают и берут всегда правой рукой, а левая считается нечистой.
        19
        Свет, 39.
        20
        Антиимпериалистический центр. Одна из спецслужб Ливийской Джамахирии находилась под личным патронажем Муаммара Каддафи. Единственный приходящий в голову аналог- Коминтерн. Амир Хаттаб и в самом деле был евреем, например, его родную сестру зовут Сара, и она держит магазин вСША, торгует оружием.
        21
        Старшие сыновья Саддама.
        22
        Лицемер.
        23
        Нури аль-Малики, председатель правительства Ирака. Шиит играл важную роль в региональной политике, в частности, финансировал из своих денег солдат Башара Асада в Сирии, посылал туда оружие и добровольцев. Пережил несколько покушений «Аль-Каиды».
        24
        Табанья- в Ираке так называется президентский пистолет. Сним связано множество историй. Вчастности, в середине восьмидесятых аятолла Хомейни прислал в Багдад предложение о мире, но с условием, чтобы Саддам Хусейн ушел в отставку. На заседании правительства министр здравоохранения предложил, чтобы Саддам ушел в отставку для вида, а когда переговоры о мире закончатся- вернулся к власти. Саддам пригласил его в соседнюю комнату и там расстрелял, после чего вернулся за стол и спросил, будут ли еще предложения. Табанья окружена мифами и легендами, считается, что убивающий из табаньи не берет на себя греха.
        25
        Хватит! (арабск.)
        26
        Дорогой, но очень распространенный на иранских дорогах внедорожник. Его делали как дорогой пикап на базе «Шевроле Сабербан», контрактников же привлекло то, что он единственный, у которого можно снять или сдвинуть заднюю перегородку и перебраться из салона в кузов и наоборот.
        27
        Американских долларов. Обычное выражение на Востоке и в Африке.
        28
        Коррупции ничуть не меньше, и подношениям и американцы, и британцы очень рады. Живут они не так богато, как думается, а наличные деньги можно не вносить в налоговую декларацию. Государство от доходов откусывает чуть ли не половину, так что считайте…
        29
        Что-то вроде чертей. По преданиям, занимаются многими нехорошими делами, в частности крадут людей.
        30
        Страшного суда.
        31
        Тагут- любой человек, который приобретает над мусульманами власть, не основанную на нормах шариата. Не обязательно это верховный правитель. Бин Тикрити, будучи начальником полиции, заставлял мусульман отдавать деньги помимо закята и саадаки, значит, он тоже тагут.
        32
        Янедавно читал такой… не анекдот, это очень поучительный случай. Спрашивают у немки: вы плывете на корабле, он начал тонуть. Вы можете спасти или мужа, или ребенка, выбирайте. Немка отвечает, конечно, мужа спасать. Смужем можно сделать еще одного ребенка. Русская отвечает, конечно, ребенка спасать. Ине говорит, почему, просто знает. Вот в этом- глубинная разница мировоззрения между русскими и европейцами. Русские просто не могут бросить слабого, раненого- даже чужого, не говоря о своем.
        33
        Настоящий позывной авианосца «Гарри Трумэн».
        34
        E and E- принятое в вооруженных силах сокращение, «побег и уклонение». Майк-танго- мусульманский террорист.
        35
        Специальные моторизованные части милиции. Такая часть в Ижевске была.
        36
        Халяльная (халяль- можно, разрешено) еда, приготовленная в точном соответствии с исламским каноном.
        37
        Конфликт между шариатом и адатом- ключевой конфликт и на Кавказе, и сейчас в Татарстане. Шариат- канонический свод текстов и правил в изначальном виде. Адат- это смесь шариата с народными верованиями и традициями, сложившийся за время изоляции местного ислама. Конфликт шариата и адата- жесткий, с трупами, примером такого конфликта может служить убийство шейха Саида Афанди в Дагестане смертницей (русской, кстати). По меркам шариата- следование адату является бид’а, то есть нововведением. Висламе бид’а запрещено под страхом смерти.
        38
        Да. Да. Понял (аварск.).
        39
        Можно (аварск.).
        40
        Кавказ (Имарат Кавказ) стал независимым в 2018 году в результате «оранжевой» революции и предательства новых властей. Все это закончилось потоками беженцев, боями на Ставрополье и на Кубани, дестабилизацией всего юга России. Не в последнюю очередь это сыграло роль и в объявлении независимости Татарстана и Башкортостана, массовым выступлениям кавказцев в Москве, убийствам мирных жителей в городах России, где сильны кавказские общины. Весной 2020 года это привело к контрреволюции и физическому уничтожению «демократического правительства» России и многих сочувствующих ему.
        41
        Борода обязательна. Такой лозунг был повсюду в Казани вместо рекламы жвачки «Стиморол».
        42
        ВУдмуртии производят легкие беспилотники, поэтому они тут и есть. Вдругих местах бывало, что и по старинке воевали.
        43
        Кто-то, наверное, подумает, что автор- немного спятивший пропагандист, еще и деньги получивший от «Единой России» или кого-то там, гэбни, в общем. Но проблема сепаратизма существует, причем со временем она приобретает все более опасные формы. Ямогу понять татарина, который хочет отложиться от России, понять, но не простить и не перестать ненавидеть. Акак понять русского, москвича, который спокойно заявляет, что да, империя полностью сгнила, надо разделиться на несколько частей, чтобы мир нас не боялся и чтобы нас приняли в Европу. Вот это как понять и как оправдать? Кто воспитывал этого урода? Ичто с ним делать?
        44
        Возможно, кто-то и не помнит- буденновскую больницу захватила банда Шамиля Басаева.
        45
        Выдергивается чека, граната прикапывается или подкладывается под камень, который должен зацепить ногой противник.
        46
        Сколько их? Тридцать, тридцать! Регулярная армия! Федералы? Сколько километров до села?! Туда не стрелять! Туда не стрелять! Уходим! Уходим вправо! Салам ведущий! (чеченск.).
        47
        Сзади, сзади! Русские сзади!
        48
        МОН- мина направленного действия. Аналог американской «Клеймор».
        49
        Двухсотые- убитые, трехсотые- раненые.
        50
        Пулемет ПКМ.
        51
        Life guards, есть и такие полки, это личный конвой Ее Величества. ВРоссии аналог- это лейб-гвардия…
        52
        Британо-аргентинская война 1982 года. «Красные дьяволы»- парашютисты- у них красные береты, отсюда название.
        53
        Самопожертвование, в том числе в результате террористического акта.
        54
        «Да благословит его Аллах и да приветствует». Положенные слова при каждом упоминании Пророка.
        55
        Бронированный шлем.
        56
        Добро пожаловать (чеченск.)
        57
        Если так будет угодно Аллаху. Старый прием- в бардаке боя боевики могут не решиться стрелять в твою сторону, опасаясь зацепить своего. Конечно, надо смотреть, чтобы своих же не подстрелили.
        58
        Приспособление, отводящее в сторону оптический канал стандартного прицела. Либо Anglesight, либо Aimpoint CEU. Скорее второе. Такие уже есть у спецназа, есть и у автора. Могу порекомендовать- полезная штука.
        59
        Мусульманское право.
        60
        Германские марки. Одной из примет того времени был крах Европейского валютного союза, это привело к чрезвычайно тяжелым последствиям для России и для самой Европы.
        61
        Из Афганистана конечно же.
        62
        Ваххабиты не носят трусы, потому что при пророке Мухаммеде не было трусов, и он сам и его последователи трусы тоже не носили.
        63
        Это не выдумки, в Дагестане, например, такие случаи бывали, и не раз.
        64
        Учения, в данном случае ветви ислама.
        65
        Укого есть возможность, тот может оценивать то, что происходит на Кавказе. Впятницу в мечети яблоку негде упасть, но после второго раката молодежь встает и уходит, остаются только старики.
        66
        Сейчас американцы боятся РПГ, ракета от этого гранатомета стала своеобразным мерилом защищенности бронетехники. Апредставьте, какие будут потери под «Шмелями»?
        67
        То есть не носящая никаб.
        68
        Как тебя звать, назови свое имя (арабск.).
        69
        Яубью тебя (арабск.).
        70
        Аль-Имран 169-170.
        71
        Люди Старца Горы, смертники. Слово это происходит от слова «гашиш», благодаря которому убийцы могли перед тем, как идти на дело, своими глазами увидеть рай и гурий, которые их ждут. От этого же слова происходит слово «ассассин», которое во многих языках обозначает профессионального убийцу. Считается, что секта асассинов была полностью уничтожена до последнего человека монголами, которым такие соседи совсем не были нужны.
        72
        Угол, углы- жаргонное название уголовников в полицейской среде, прижилось в последнее время.
        73
        Аэродром КАПО Горбунова, высшей категории, для всех типов ЛА.
        74
        Вчастных военных компаниях существует своя иерархия званий. Низшее- статик-гард, простой охранник, он стоит с автоматом у объекта и охраняет. Дальше- персонал-гард, это тот, кто охраняет конвои и конкретных людей, личная охрана. Дальше идут не офицеры, а менеджеры охраняемой точки, объекта, базы, региона, страны. Выбиться в менеджеры- это очень круто, в отличие от гардов иностранцев на эти должности берут очень неохотно.
        75
        Персонаж вымышленный.
        76
        Имеется в виду- к власти пришли агрессивные исламисты.
        77
        Это была не первая, а вторая революция. Первая была в 2018 году- непризнание итогов выборов и захват власти оппозицией. Русский Майдан. Вторая- в 2020 году, когда «демократы» из благих побуждений разломали страну и властную вертикаль и в конечном итоге сами пали жертвой контрреволюции, причем на этот раз прошла она с кровью. Почти зеркальное повторение событий 1917 года, ровно через сто лет.
        78
        Американские шлемы-маски, присланные консультантами в рамках «изменения восприятия полиции гражданами России». Имеют прототип- грузинские полицейские силы закупили такие маски при Саакашвили. Такая маска считается «менее агрессивной».
        79
        Американская тракторостроительная фирма, лидер отрасли.
        80
        Самоназвание татар, сильно распространилось как унизительное в соседних республиках. Крик «татарча!» значит надо бить, а то и убивать.
        81
        Реальные данные.
        82
        Джелалуддин Хаккани- создатель «сетей Хаккани»- до двадцати пяти тысяч активных боевиков, крупнейшая бандгруппа в Пакистане (для сравнения: у Талибана около 8000 штыков). Впервые проявил себя в 1988 году во время операции «Магистраль».
        83
        Совет- изначальное значение этого слова.
        84
        ВКоране сказано, что мужчина может взять до четырех жен. Кроме того, в те времена на Востоке вновь распространилось рабство, женщин брали не замуж, а наложницами, на что вообще не было никаких ограничений. Дураку понятно, что если у одного мужчины есть две, три или четыре жены, значит, у двух-трех мужчин женщин нет вообще!
        85
        Гомосексуальной проституткой.
        86
        Примерно так и сказано- хотя здесь прочтение весьма дословное.
        87
        От сербского «балан»- бревно. Когда Югославия начала распадаться на части, по всей стране осталось много сербских сел, в той же Хорватии были районы с подавляющим превосходством сербов. Не желая уходить, сербы начинали создавать отряды самообороны и превращать села в небольшие крепости. Для возведения укреплений использовался самый доступный материал- бревна, из которых делали внешние стены крепости и огневые точки. Так и пошло- баланная революция.
        88
        Внекоторых языках на Востоке это означает- «удачливый воин».
        89
        Термины из ислама. Куффар (куфр)- отсутствие нравственного стержня, духовный вакуум, безверие. Куфр считается основой любого греха. Джахилия- невежество, состояние, когда люди не знают шариата Аллаха и не живут по нему. По сути, все страны, кроме разве что Саудовской Аравии и некоторых других, считаются куффарскими странами, и боевые действия против них разрешены.
        90
        Кулак Аллаха- видимо, атомная бомба.
        91
        Форма поклонения Аллаху, некие действия, подтверждающие принадлежность человека к исламу и выполняющие те или иные нормы шариата. Считается, что убийство неверного так же есть форма поклонения Аллаху.
        92
        Клан, объединение кочевых родов. ВКазахстане их всего три- Младший, Средний и Старший.
        93
        Реалии распада СССР. Была гражданская война в Таджикистане. Вовчики- мусульмане, юрчики- за наших. Логическим концом война не завершилась- вовчиков вместе с семьями, вместе с целыми кланами просто выдавили в Афганистан. Акогда пришли американцы, вовчики вместе с талибами ушли в Пакистан. Но до сих пор сохранили и структуры, и боеспособность. Осерьезности их позиций в «Аль-Каиде» говорит тот факт, что до 2001 года военным амиром «Аль-Каиды» был Джума Намангани, он же Джумабой Ходжиев, старший сержант ВДВ СССР.
        94
        Офицерское училище в Великобритании.
        95
        Орден Красного Знамени.
        96
        Автор считает от 25 декабря 1979 года, от штурма дворца Амина в Кабуле. После этого мира не было ни дня, мы все время где-то воевали, кого-то замиряли, что-то подавляли. Сорок лет- долгая, очень долгая война.
        97
        Как обстановка? Обстановка хорошая, все нормально… (чеченск.)
        98
        Брат (аварск.).
        99
        Отраву (чеченск.).
        100
        82-мм миномет.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к