Фирменное блюдо Сергей Александрович Арьков
        Несложно заказать фирменное блюдо в таверне «Горбатый енот». Куда сложнее - пережить дегустацию.
        В таверне «Горбатый енот», затерявшейся среди глухого зловещего леса, публика исстари собиралась непростая. Захаживали охотники, мрачные неразговорчивые бородатые типы с луками и капканами. Появлялись разбойники, дабы пропить награбленное добро. Иногда на огонек заглядывали отряды наемников, суровых профессионалов своего дела. Эти личности, покрытые шрамами, татуировками и увешанные оружием с головы до ног, всегда ходили группами от трех до дюжины человек, как правило - по предварительному сговору и с особым цинизмом, много ели, еще больше пили, и очень живо торговались на тему счета. Встречались в таверне и вовсе экзотические посетители, например адепты «Черного клана» с востока - наемные убийцы.
        Редкий вечер в таверне обходился без драки с поножовщиной, иногда случались настоящие битвы, подчас весьма кровопролитные. Редкое утро обходилось без процедуры опознания насильственно усопших клиентов - вчерашние гуляки, поправляя здоровье пивком, изучали свежие, ими же изготовленные, трупы, и пытались вспомнить их имена, дабы было что написать на надгробиях. Хоронили клиентов неподалеку, и кладбищу при трактире мог позавидовать любой городской погост. Могил там было так много, что любому, с первого взгляда, становилось ясно - сервис на высоте. Особенно многозначительно выглядели три-четыре ямы, вырытые впрок сотрудниками трактира. Опыт подсказывал им, что ямам пустовать недолго.
        Надписи на надгробиях не радовали разнообразием. «Сукин сын», «Шулер», «Гнусная рожа», «Не курю», «Тот, кто косо посмотрел на рубаку Лютого» - вот какие люди покоились под слоем земли. Имелись три братских могилы - в них были зарыты жертвы крупных потасовок. Была так же одна могила сестринская. Как-то в трактир, в один вечер, пожаловали пять волшебниц школы огня и семь жриц храма богини какой-то матери. Возникший между ними спор на тему возможности непорочного зачатия вылился в зверскую битву, приведшую к взаимному уничтожению всей клиентской базы.
        Справедливым было бы сказать, что лесная таверна «Горбатый енот» являлась самым опасным местом во всей Вдребезгарии. Даже Заупокойные горы, кишащие огнедышащими драконами, и те, в сравнении с таверной, были цветочками. Даже безжизненная пустыня Смерти, обитель гигантских скорпионов, мумий и злых духов, и та отдыхала в сравнении с таверной. В горах у случайного человека был шанс уцелеть. Он мог выжить и в пустыне, если очень повезет. Но у случайного человека не было ни единого шанса дожить до утра в таверне. Случайных людей там не было. Все посетители были уверены в своей силе, скорости и умении рубить, кромсать и ломать об колено, а так же выражали горячую готовность делать это много, часто и со всеми. Но только самые отчаянные и храбрые сорвиголовы отваживались на неслыханную дерзость, а именно, заказать фирменное блюдо - «Золотой беляш».
        «Золотой беляш» ничем не отличался от обычного беляша, кроме одного. После приготовления повар кусочками моркови выкладывал на нем слово «Храбрейшему». Заказ такого беляша являлся брошенным вызовом всем посетителям. Заказывая фирменное блюдо, человек как бы говорил: я здесь храбрейший, а не вы. И потому лишь я один достоин чести вкушать «Золотой беляш», а вы давитесь своими банальными кушаньями, ибо другого не заслуживаете.
        И, разумеется, подобная дерзость никому не сходила с рук.
        За всю историю таверны было зафиксировано всего три попытки заказать «Золотой беляш».
        Попытка первая: посетитель успел сказать «Дайте мне З…» после чего упал под стол с тремя метательными ножами и пятью арбалетными болтами в спине.
        Попытка вторая: посетитель успел сказать «Дайте мне…» после чего чья-то случайно брошенная секира трагическим образом развалила его надвое.
        Попытка третья: посетитель был убит в ста метрах от таверны тяжелым тупым предметом, предположительно бревном, так и не дойдя до нее, но все решили, что он хотел заказать «Золотой беляш», за что и поплатился.
        И вот таверна. Вечер. Снаружи разгулялась буря, завывает ветер, струи дождя барабанят по стенам. Непогода нагнала в заведение изрядно посетителей. Охотники, наемники, разбойники, адепты «Черного клана» - все на месте. Едят, пьют, ведут негромкие разговоры. В воздухе витает что-то грозное и неотвратимое. Каждый чувствует, что скоро начнется будничная в этом заведении резьба по мясу. Адепты «Черного клана» недобро посматривают на наемников, те косятся на охотников - их рожи им сразу не понравились. Разбойники нагло глядят на всех вокруг, ожидая малейшего провода для драки. Ладони так и тянутся к оружию. У всех уже все заготовлено - метательные ножи, отравленные иглы, приобретенные у черных магов убивающие заклинания. Все с нетерпением ждут провокации. Достаточно мышке пробежать, мухе пролететь, и начнется такое….
        Вдруг с грохотом распахивается входная дверь, и на пороге, озаренный вспышкой молнии, возникает человеческий силуэт. Все взгляды тотчас же устремляются на него. Надо же - новенький! Чем не повод затеять побоище?
        Посетитель прикрывает за собой дверь и сбрасывает с плеч плащ с капюшоном. В зале слышатся изумленные возгласы. Перед ними будто предстал сам бог войны. Могучий, атлетически сложенный воин с прекрасным лицом небрежно бросает плащ подбежавшему слуге и важно шествует к свободному столику, одновременно демонстрируя всем любопытным меч в ножнах за спиной. Завсегдатаи потрясены. Всякие люди захаживали в таверну, но таких еще не было. В этом незнакомце чувствуется нечеловеческая мощь, а красота его столь неотразима, что ни одна женщина не устоит перед ним. Завсегдатаи глядят друг на друга. Да уж! Перекошенные рожи, украшенные бородавками, прыщами, шрамами и пятнами грязи. Уж им-то красавицы точно не станут писать письма с признаниями в любви, не о них они будут грезить темными ночами. А вот этому, с мечом, ему будут писать, и наверняка пишут.
        Подтверждая догадку, незнакомец, устроившись за столом, вытряхнул из поясной сумки ворох конвертов, и на каждом, вместо почтовой марки, красовался запечатленный напомаженными губами поцелуй. Писем штук сорок, и толстые. Явно с фотографиями. Понятное дело, такому герою красавицы шлют свои фото исключительно в обнаженном виде, потому что в любом другом виде зачем же их вовсе слать? Мечтательно улыбаясь, воин распечатал первый конверт, вытряхнул из него на столешницу сложенный вчетверо лист бумаги, весь покрытый оттисками губной помады и благоухающий духами, а так же пачку фотоснимков. Головорезы за соседним столиком тут же тяжко занедужили шейной болезнью, пытаясь через широкое мускулистое плечо воина разглядеть, а что там такое интересное изображено на карточках. Как глянули, и позеленели от зависти и изумления.
        Как оказалось, автором письма была дочка одного князя, известная на всю округу красавица и скромница. Лишь немногие видели ее лицо, а кто видел, тот сразу влюблялся. Юная княжна отличалась большой набожностью, целыми днями проводила в храме в истовых молитвах, одевалась так, что ни ножки, ни плечика не видно. А на фото та же самая скромница, да в чем мать родила, да еще в таких позах, что хоть стой, хоть падай. И что ни фото, то новая поза, одна другой удивительнее.
        Просмотрев фотографии, герой взялся за письмо. Читал вслух. В письме княжна долго, страстно и путано благодарила героя за ночь любви, а так же умоляла его вернуться и забрать ее с собой. Уверяла, что согласна стать его рабыней, стирать его портянки, косить траву для его коня, лишь бы только ночью он о ней не забывал. И так далее, и в том же духе.
        Прочитал герой письмо, бережно сложил лист вчетверо и сунул обратно в конверт. Фотографии оставил, видимо, для более детального изучения.
        Распечатал второе письмо - та же история. На этот раз царевна, тоже известная красавица и скромница, достигшая в порядочности небывалых высот. Фотографии оказались убойные. Один старый браконьер как глянул на них, так и рухнул замертво. И было от чего. Потому что царевна такое там проделывала со скипетром своего папеньки, что ни пером, ни в сказке. Письмо оказалось содержательное. Царевна умоляла героя навестить ее хоть разок, за что сулила тысячу золотых монет вперед, и две взад, то бишь, поутру.
        Авторами третьего письма оказались две сестры - купеческие дочери. Их герой осчастливил в прошлом месяце. Сестры спешили поделиться радостной новостью. Совместными усилиями они ловко отравили папеньку, и все его добро перешло к ним. В связи с этим проказницы заявили, что с нетерпением ждут героя в гости, дабы весело и богато провести время. Фотографии прилагаются. Судя по ним, девчонки уже активно не скучают.
        К тому моменту, когда третье письмо было дочитано, все посетители таверны изошли на черную зависть. Одному разбойнику, кривому и горбатому, даже коза не ответила взаимностью, а тут и княжны, и царевны, прямо в очередь выстраиваются. Одним, значит, на половом поприще приходится себя крепко в руки брать, а другим такая обильная лафа. Несправедливостью попахивает! Ну а несправедливость, это такое возмутительное явление, которое любая честная душа желает сиюминутно устранить любыми подручными средствами. И вот кривой и горбатый лесной головорез начал привставать со стула, дабы завести с незнакомцем разговор с последствиями. Сперва хотел попросить закурить, потом узнать, сколько время, ну а там все само собой завертится, как всегда. Но не успел он толком оторвать зад от стула, как воин, до того увлеченно разглядывающий фото очередной поклонницы, сделал неуловимо быстрое движение, словно отогнал назойливого комара. Горе-забияка захрипел и начал оседать. Из горла его торчала фотография обнаженной красотки, пробившая трахею и глубоко ушедшая в плоть. Из раны тугими струями била теплая кровушка, брызгая и
на стол, и на пол и на прочих посетителей. Борец за справедливость содрогнулся в последний раз, и тряпичной куклой повалился под лавку.
        Ненавязчивая демонстрация крутости впечатлила всех. Адепты «Черного клана», тоже начавшие привставать, дабы поддержать почин разбойника, резко передумали и уселись обратно. Браконьеры отвернулись от незнакомца так стремительно, что один даже свернул себе шею. Наемники хмурились, и просчитывали шансы.
        - Эй, человек! - громко позвал герой, распечатывая очередной конверт.
        Дважды звать не пришлось - человек откликнулся сразу и весьма расторопно. К столику бога войны подбежал худой, как щепка, парнишка лет семнадцати, покрытый в три слоя могучими бурыми прыщами.
        - Чего изволите? - спросил человек, трусливо кланяясь дорогому гостю. Гость уже встал заведению довольно дорого - не успел сделать заказ, а первый труп готов. Ясно дело, такой серьезный и успешный господин похороны не оплатит, так что придется вновь за свой счет придавать усопшего земле. Поскольку утилизацией почивших клиентов в таверне занимался прыщавый человек, он едва не застонал, предчувствуя урожайную развязку вечера. Один труп уже есть, но то ли еще будет. Один труп за вечер, это несерьезно. Даже в обычные дни, когда число посетителей невелико, и то обязательно двух-трех укокошат, а сейчас все столики заняты, народу столько, что подло в спину зарезанному некуда упасть. Да еще этот стриптизер с замашками ниндзя. Парнишка едва не застонал от отчаяния, предвидя впереди титанический труд. Говорил ему хозяин - нарой могил впрок, пока погода хорошая. Нет же, поленился. Вырыл три, и забил на это дело. А теперь под дождем в грязи копаться. Это еще ничего, если пять-шесть штук, а если дело до братской дойдет, тут просто конец света. Где ему, слабосильному да болезному, этакий котлован осилить?
        Гость отложил фотографию на стол (паренек глянул на фото и едва не прослезился от безнадежного вожделения), и, не спрашивая меню, сказал прямо и в лоб:
        - Принеси-ка мне, хилый, фирменное блюдо.
        В таверне воцарилась гробовая тишина. Казалось, посетители перестали даже дышать. Прыщавый паренек от неожиданности так испугался, что вместо членораздельной человеческой речи породил собачье гавканье.
        - Желаю «Золотой беляш»! - властным голосом потребовал храбрец. - Немедленно желаю!
        Паренек застыл на месте, зажмурившись от ужаса. Вот сейчас в их сторону полетят стрелы, болты, ножи, бомбы и заклинания, и хотя нацелены они будут в безрассудного героя, что-то перепадет и на его скромную долю. Случайно, разумеется, но разве это первый случай, когда в трактире кого-то завялят за компанию? Один клиент вот как-то поперхнулся сосиской в тесте, а второй ему боевым пудовым молотом по спинке постучал. Хотел как лучше, а в итоге раздробил позвоночник и поломал все ребра. Случайность. Трагическое стечение непреодолимых обстоятельств. Но разве тому, кто станет их жертвой, от этого легче? Лучше уж умереть, хотя бы зная за что, чем вот так, за компанию, поймав спиной нож, предназначенный другому.
        - Я хочу «Золотой беляш»! - повторил герой, и в голосе его зазвучал металл.
        Прыщавого служку спасло лишь одно - многолетний стаж работы в данном заведении. За пять лет службы официантом и могильщиком у него настолько развилось звериное чутье, что он умудрялся учуять заварушку за секунду до ее начала. Этой секунды до сих пор хватало, чтобы сберечь шкуру.
        Официант нырнул под стол как раз в тот момент, когда пущенный чьей-то меткой рукой нож со свистом взрезал воздух, несясь точно в цель - прямо в висок дерзкого посетителя. Герой, однако, тоже был стреляный воробей. Легко качнулся назад, пропуская нож мимо, затем стремительно вскочил на ноги, выхватил меч и зарубил ближайшего к нему браконьера, который спокойно сидел и пил пиво. Затем изящным движением отбил мечом стазу два арбалетных болта и отравленную иглу, а на десерт и вовсе потряс всех, ловко уклонившись от огненного шара, что прожег в стене сквозную дыру наружу.
        Дальнейшие события развивались быстро и беспощадно. Заказчик «Золотого беляша» перешел в контрнаступление, двигаясь стремительно и неотвратимо, как молния. Два разбойника не успели даже сабель обнажить, как уже лежали на полу одной большой кучей теплой человечины. Навстречу герою выскочил один из адептов «Черного клана», взмахнул кинжалами и закричал с сильным акцентом:
        - Я твоя живот резать, кишки вынуть, в казан варить, тебя ими кормить!
        После чего, с диким криком, прыгнул на героя, как обезьяна на пальму. Пальма оказалась с характером. Герой крутанулся на месте, и на подлете отрубил адепту правую ногу. Крик ярости сменился воплем боли и отчаяния. Покалеченный убийца грохнулся на пол, выронил кинжалы, но, не желая сдаваться так легко, попытался подползти к обидчику и тяпнуть его зубами за мягкое место. Увы, он не знал, что у настоящего героя все места твердые, как дамасская сталь, и кусать их совершенно бесполезно - только зубы поломаешь. Впрочем, выяснить это на личном опыте адепту не довелось. Какой-то милосердный субъект, пробегая мимо, легонько стукнул его по голове двухпудовой палицей с железными шипами. Милосердного, в свою очередь, достал герой - рубанул мечом так, что снес половину головы. Жить дальше без волос ушей и мозга обладатель палицы не смог.
        На мечника налетели трое наемников, все тертые во многих местах калачи, битые жизнью по эрогенным зонам, сорвиголовы, оторви руки и поломай позвоночник. Первый попытался достать героя топором на длинной ручке, одновременно планируя подлейшим образом ткнуть противника в живот кинжалом, что держал в левой руке. Однако план провалился, не успев начаться. Вместо того чтобы парировать удар топора, герой прыгнул через стол, метнулся к стойке бара, схватил с витрины бутылку коллекционного коньяка сорокалетней выдержки, и одним махом осушил ее. Этот коньяк давно вызывал безудержное слюнотечение у всех постоянных клиентов, они даже потихоньку копили деньги, дабы однажды заказать его и отведать хоть по глоточку. И вдруг такое! Мечта всей жизни ушла в утробу залетному выскочке.
        После того, как герой употребил, убить его захотели все, в том числе и хозяин заведения, мужик степенный, важный, со всеми одинаково вежливый, однако умеющий выбить компенсацию ущерба из кого угодно. С диким ревом он опрокинул стойку, сорвал со стены секиру, и обрушил страшный удар в то место, где только что стоял герой, а ныне осталась валяться пустая стеклотара. Лезвие секиры глубоко погрузилось в доски пола. Хозяин заведения рванул его на себя, так что на шее вздулись могучие жилы, а чуть ниже и сильно сзади от перенапряжения просыпался мелкий горох, но вдруг прямо под потолком что-то громко хлопнуло, а затем во все стороны хлынула лавина огня. Завсегдатаи шарахнулись от жара и пламени, хозяин таверны, с обгоревшей бородой и волосами, придерживая тлеющие в промежности штаны, опрометью бросился к выходу. Во дворе стояла большая бочка для сбора дождевой воды - самое место охладить разгоряченную плоть. Но не успел он сделать и трех шагов, как чья-то шкодливая рука невзначай всадила ему стилет в бок. Хозяин охнул, пошатнулся, и рухнул на колени. Его убийца, один из адептов, гаденько усмехнулся, но
тут улыбка сползла с его лица вместе с сами лицом - один из наемников подкрался сзади, и пустил в ход ятаган. Наемник издал радостный клич, ибо труп выдался юбилейный, двадцатый, но радость его сменилась предсмертной агонией, когда один из охотников набросил ему на голову аркан, веревку перекинул через потолочную балку, и, навалившись всем весом тела, вздернул юбиляра. Наемник, хрипя и синея, бессильно сучил в воздухе ногами, не в силах дотянуться ими до пола. Петля глубоко врезалась в горло, бедолага пытался просунуть под нее пальцы, но все было тщетно. Лицо его посинело, язык вывалился, из распахнутого рта вместе с предсмертным хрипом полезла кровавая пена. С сапог на залитый кровью пол зажурчали два ручейка. Охотник возликовал (будет теперь, чем похвастаться в приличном обществе), но тут чья-то сильная и неласковая рука схватила его за плечо и рванула назад. Веревка выскользнула из пальцев, посиневший и уже почти опочивший наемник скорчился на полу, хрипя, кашляя, но упрямо дыша всем назло.
        - Не тронь его! - заревел в ухо охотнику свирепый голос. - От него моя сестра беременна. Убьешь гада, кто ее, дуру, еще замуж возьмет?
        - Мир не без добрых людей, - пискнул охотник, силясь украдкой дотянуться до ножа за голенищем сапога.
        - Добрых? Ты мою сестру не видел! Даже этот на нее влез только после ведра первача и трех ударов дубиной по голове.
        Пожар разрастался. Языки пламени лизали потолочные балки, перетекали по стенам, расползались по полу. Вдруг повалил удушливый черный дым - это занялась старая парадная доха почившего хозяина, доставшаяся ему в наследство от деда-ветерана, храбро сражавшегося на Горбатой горе девяносто зим назад. Затем зазвучали взрывы, сопровождавшиеся вспышками голубого пламени - всепожирающий огонь добрался до запасов самогона. Один из охотников бросился прямо в пламя, пытаясь спасти святое ценой собственной жизни. Но едва он подступил к стене огня, как та разверзлась, породив героя с мечом наперевес.
        Удар - несостоявшийся спаситель самогона падает с прорубленной грудиной. Удар - нерасторопный адепт «Черного клана» лишатся головы. Удар - едва успевший прийти в себя наемник, тот самый, какового пытались удавить арканом, получает меч в брюхо.
        Из темного угла, сверкая и извиваясь змеей, пронеслась настоящая молния, перерубила стол и продырявила стену. Из-под обломков стола вылез бледный, чуть живой от страха, прыщавый официант, быстренько доел попавшийся под руку пирожок с ливером, и, стараясь не отсвечивать, пополз к выходу. Вокруг него метались люди, звенела сталь, слышались предсмертные крики и торжествующий рев победителей. Огонь почти полностью охватил заведение. Едкий удушливый дым выедал глаза, но когда на пути официанта попался труп разбойника, уже обобранный и разутый, и когда он вдохнул аромат ног трагически скончавшегося лесного труженика, дым показался ему благовонием. Ноги разили наповал. Они были серые и страшные, с кривыми пальцами, увенчанными огромными черными когтями, вросшими в мясо. Присмотревшись, можно было разглядеть торчащие прямо из кожи хлопчатобумажные нитки - это проступали носки, навеки вросшие в плоть.
        Смрад, исходящий от лап покойника, едва не лишил официанта жизни. Помутившийся от вони рассудок тщетно пытался вспомнить, что надо делать и как это делать. Рядом с ладонью паренька в пол вонзился бердыш с кусками чьей-то печенки, налипшими на лезвие. Печень была свежая, еще теплая. Такую бы, да с макаронами изжарить, добавить моркови, болгарский перец, кинуть лавровый лист и все хорошенько посолить - за уши не оттянешь.
        Драка набирала обороты. Тела убитых, как правило - расчлененные и не поддающиеся опознанию, устилали собой залитый кровью пол. Среди бушующего пламени продолжали биться самые стойкие и везучие клиенты: герой с мечом, охотник с рогатиной, наемник с топором и адепт «Черного клана» с «розочкой». Прыщавый официант, тем временем, благополучно дополз до двери и, толкнув ее всем телом, вывалился наружу. Спасительный свежий воздух, кажущийся прохладным после жаркого ада, радостно хлынул в легкие. Паренек выполз наружу, прикрыл за собой дверь и огляделся. Во дворе было тихо и мирно, как всегда. Над стеной частокола, окружающего таверну, вставала черная стена дремучего леса, над которой рассыпались крапинки звезд и тонкий серп месяца. Из конюшни слышалось ржание лошадей, со стороны подсобного хозяйства звучали прочие звуки животного происхождения.
        Паренек ощупал себя. Все было на месте. Руки, ноги, то, что промеж них. Ничего не лишился.
        Но не успел он возблагодарить богов за чудесное спасение, как дверь таверны с грохотом слетела с петель, и в языках пламени из охваченного огнем заведения выскочил герой с двуручным мечом в одной руке и охапкой снятых голов в другой. Он успел выбежать в последний момент. Едва оказался снаружи, как охваченная огнем таверна издала душераздирающий треск, и обрушилась внутрь себя, превратившись в крематорий для всех, кто не успел вовремя покинуть заведение. К небу взметнулся столб огня и клуб черного дыма.
        Эпический герой, раскрасневшийся, местами обожженный, залитый литрами крови и заляпанный кусочками внутренностей, какое-то время стоял на месте, радостно улыбаясь невесть чему, затем пошатнулся, и рухнул на землю лицом вниз. Как оказалось, на это у него имелась достаточно веская причина. Выглядела она как стилет с длинным тонким клинком, каковой весь, по самую рукоять, был погружен в спину героя.
        Прыщавый официант поднялся на ноги, с тихой грустью глядя на огромный костер, в котором сгорели не только работодатель, задержанная за три месяца зарплата и два десятка клиентов, но и пять лет карьерного роста. Ведь почти дослужился до повышения, со дня на день должны были перевести на кухню помощником повара, а это уже успех. И в один миг все коту под хвост.
        - И ведь хотел же пойти ассистентом к практикующему некроманту, - простонал прыщавый страдалец, в одночасье ставший безработным. - И вакансия была. И социальный пакет там предлагали, и питание за счет работодателя. Ах, боги! Трудовая книжка ведь тоже сгорела!
        В этот момент в недрах пожара раздался громкий хлопок, из пламени стремительно вылетела синяя молния - чье-то припасенное заклинание, внепланово активировавшееся от высокой температуры, и начисто срезала официанту голову. Его тело секунду стояло ровно, затем покачнулось и упало на землю.
        Стало тихо. Слышался только треск дров в пожаре, да где-то в лесу затянул свою тоскливую песню волк-одиночка.