Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Арден Лия / Потомки Первых : " №03 Безупречная Луна " - читать онлайн

Сохранить .
Безупречная Луна Лия Арден
        Потомки Первых #3
        Новинка Лии Арден!
        Автора успешной трилогии «Мара и Морок», тираж которой превысил 200 000! Третья книга цикла «Потомки Первых». Его продолжение ждет все книжное сообщество!
        Роман завершает историю Ойро и ее семьи. В четвертой и последней книге тетралогии мы узнаем историю самих Первых.
        Даян совершил ошибку, поверив в перемирие с Квинтилиями. Но потомки Каида перешли черту. Грядет финальная битва, в которой даже малейшая ошибка будет стоить слишком дорого.
        Ойро искала ответы на вопросы, но готова ли она к правде?
        Придут ли стороны к компромиссу, или же один род полностью прервется, уничтоженный другим?
        Темное сердце Континента бьется чаще, истина все ближе.
        Восточный колорит, семейные тайны и любовь.
        Лия Арден
        Безупречная Луна
        
        Пролог
        - Дочь, не дёргайся! Это серьёзное дело.
        Длинноволосый мужчина с золотой короной на голове смотрит сверху вниз на маленькую девочку. Он сидит на троне из чёрного базальта, массивную спинку которого обрамляет накинутый на камень переливающийся золотой шёлк. Мужчина пытается придать строгости своему голосу, но выходит плохо, ребёнок продолжает отвлекаться.
        Полдень минул, наверху всё ещё ясный день, однако в этом расположенном под песками Тронном Зале уже медленно собираются сумерки. Слуги зажгли часть свечей, заключённых в золотые ажурные светильники. В воздухе витает аромат граната и лотосов, королеве Сарир нравится это сочетание.
        У подножия лестницы ждёт девочка шести лет. Она сжимает губы, стараясь не смеяться. Рядом невозмутимо стоит высокий мужчина с изумрудными глазами. Он изредка хватает ребёнка за ворот белого платья и возвращает на место, когда та в очередной раз порывается нарушить традиции и побежать к трону или своим Назари, толпящимся в самом конце огромного зала. Нет ничего плохого в том, чтобы дать девочке пойти к отцу и забраться к нему на колени, как она любит делать, но сегодня особенный день и должна быть соблюдена грань между королём и наследником.
        - Вот и что мне с ней делать, Азар? - нарочито громко вздыхает король, устало опуская подбородок на ладонь и опираясь локтем на чёрный подлокотник. - Стоит ли наказать?
        Азар бросает быстрый взгляд на девочку и беззлобно шипит на неё, пока та, воспользовавшись тем, что взрослые отвлеклись на диалог, пытается вытащить кинжал из украшенных ножен, закреплённых у него на бедре.
        Любой взрослый прикрикнул бы на ребёнка за такие дела, но Азар и Дарий хорошо знакомы с любовью Ойро ко всему острому, поэтому отцепляют её пальцы и пресекают попытки бессознательно, как обычное дело, иногда даже не глядя. Девочка на мгновение замирает, привлечённая запахом лайма и тростникового сахара от рук Азара.
        - Вряд ли нужно, Хисара, - со смешком отвечает Азар. - Это платье, которое Сарир на неё нацепила, уже достаточное наказание.
        Смех короля тёплой вибрацией разносится по залу. Он сам отмечает, как его дочь время от времени дёргает ворот наряда, словно ей жутко неудобно, но пока интерес к мельтешащему перед её носом оружию Азара сильнее. Оно занимает всё внимание Ойро. Понимая, что Азар не ослабляет надзор, малышка нехотя отводит взгляд от кинжала и начинает крутить головой, нетерпеливо оглядываясь назад в темноту, откуда иногда доносятся приглушённые голоса её друзей.
        Она последняя. Даян и Айла получили свои предсказания, и теперь все ждут только её.
        - Ойро! - Отец появляется из теней прямо перед ней, чёрная мантия с золотой подкладкой визуально увеличивает его рост. В глазах ребёнка он кажется внушительнее, чем обычно, будто легко может закрыть собой даже солнце.
        - О-о-о! - с изумлением тянет девочка, вскидывая голову.
        Дар переноса всегда приводит Ойро в восторг, поэтому отец нередко пользуется этим трюком, чтобы привлечь внимание дочери. Вот теперь она, не отрываясь, огромными, разного цвета глазами смотрит на короля и изо всех сил старается не моргать. Хочет уловить момент, когда он вновь повторит перенос.
        Король опускается перед ней на одно колено, чтобы их лица были на одном уровне. Ойро поднимает вопросительный взгляд на Азара, а тот кладёт свою широкую ладонь ей на макушку и поворачивает обратно к отцу. Но руку он так и не убирает, заставляя девочку сохранять внимание только на человеке с короной.
        - Каждому Калануа даётся предсказание, Ойро. Эта традиция тянется с незапамятных времён. Первые тогда ещё даже не родились. Стара она так же, как Зов Назари и Кольца Пустыни. Обычно о будущем гадают наши ахны[1 - Ахна - «предсказательница» на языке илосийцев (здесь и далее прим. авт.).], но вам, детям Сарир, даровал предсказание особенный пророк - потомок самого Исара. Это несказанная честь. Твоему брату и сестре я уже передал то, что предсказали им звёзды и огонь, теперь тебе нужно выслушать своё. Нужно хранить услышанное в тайне, запомнить и разгадать на протяжении своей жизни. Чем быстрее ты его поймёшь, тем будет лучше, - говорит отец.
        - Оно сбудется? - впервые подаёт голос девочка.
        - Скорее всего. Однако каким образом это произойдёт… сбудутся ли слова в точности так, как сказано, или же окажутся метафорой - мы не знаем, - растягивая слова, загадочно ведает Хисара. - Правду узнаешь, лишь когда придёт время и ты столкнёшься с предсказанным лицом к лицу. Оно может сбыться совсем не в той форме, в какой ты будешь предполагать, поэтому тебе необходимо быть готовой…
        Девочка наклоняет голову, взгляд становится скучающим и отрешённым, она явно не понимает, о чём говорит отец, а из-за непонимания Ойро всегда теряет интерес. Азар громко хмыкает, а Хисара с тяжёлым вздохом сокрушенно опускает голову.
        Старший сын Даян уже достаточно взрослый, чтобы осознавать серьёзность происходящего, поэтому, выслушав своё предсказание, он задал несколько наводящих вопросов, думая, что отец поспособствует ему с отгадкой. Не получив помощи, мальчик отошёл к своим Назари, размышляя над личной загадкой. С младшей Айлой - близнецом Ойро - всё было не менее просто. Та внимала наставлениям отца и иногда кивала, давая понять, что сосредоточена на словах родителя. Средняя же дочь другая.
        - Ойро, просто запомни своё предсказание, хорошо? - сдаётся король.
        - Хорошо! - моментально кивает девочка и улыбается во весь рот.
        Хисара ещё какое-то время хмурится, со всей серьёзностью вглядываясь в лицо дочери, но затем губы короля непроизвольно растягиваются в улыбке. Он любит всех троих одинаково, однако при взгляде на Ойро ему чудится, что он видит копию своей жены Сарир. Та в юные годы была такой же непоседливой.
        - Ахна сказала, что на протяжении жизни в твоих чёрных руках будет три Света. Первый - родственный, который ты простишь. Второй - холодный, что будет жечь, как огонь. А полюбишь ты - третий. Полюбишь того, кто сам принесёт тебе свет.
        Это не конец предсказания, но мужчина замолкает, пытаясь по лицу дочери понять, внимательно ли она слушает. Единственная реакция девочки на услышанное - частое моргание длинными ресницами. Король Хисара шумно втягивает носом воздух, готовый пересказать заново, решив, что Ойро большую часть всё-таки пропустила мимо ушей. Но неожиданно дочь задаёт вопрос:
        - Принесёт свет? Это про тех, у кого Дар Света в Каидане?
        Хисара обратно шумно выдыхает набранный воздух, чем вызывает очередной смешок Азара. Король прикладывает палец к своим губам, напоминая девочке, что это секрет, который нельзя произносить так громко. Ойро поджимает губы, ожидая продолжения.
        - Но из-за одного из них другой принесёт жертву, которую ты должна будешь принять, - заканчивает мужчина.
        Повисает тишина, Хисара и Азар с недоумением наблюдают, как лицо девочки становится задумчивым и непривычно серьёзным. Её брови сдвигаются, а взгляд скользит по отцовской мантии. Она выглядит недовольной, чем сбивает мужчин с толку.
        - А если я не захочу? - неожиданно спрашивает Ойро.
        - Не захочешь что?
        - Не захочу и не приму жертву?
        Плечи короля расслабляются. Ему бы удивиться, что его шестилетняя дочь так хорошо знает значение слова «жертва». Однако она слышала его не раз. Оно звучало в попытках объяснить и оправдать важность тайны её существования и причины, почему девочку скрывают ото всех. Ойро понимает значение жертвы в разы лучше Даяна и Айлы.
        Хисара обхватывает плечи дочери, заставляя ту посмотреть ему в лицо. Теперь он мягко улыбается, стремясь развеять страхи Ойро.
        - Тогда всё может обернуться плохо… или хорошо. Это тебе придётся узнать самой. Я уверен, что ты поступишь правильно, и буду ждать, когда ты расскажешь мне о своём открытии. Но только после того, как оно произойдёт.
        Глава 1
        Ойро
        Утром, на рассвете, мы попрощались с Даяном, Самией и Анисом, которые присоединятся к нам через несколько дней. Наше прибытие в Астару - столицу Теялы - изначально планировалось на следующий день, но планы изменились, и теперь мы прибудем на закате, раньше, чем предполагали.
        Вначале Рушан перенёс нас на границу Илоса и Теялы, однако там мы встретили одинокого солдата с посланием, где говорилось о новом месте встречи. Поэтому Рушан перенёс нас дальше, преодолевая ещё как минимум половину пути от границы до столицы. На мой вопрос: «Почему мы с самого начала напрямую не отправились в Астару?» - Назари ответил спокойной улыбкой и тихо напомнил, что теялийцы сейчас наши союзники, но история научила, что перемирие и дружба не вечны. Чем меньше мы будем демонстрировать потомкам Шейна нашу способность без приглашения явиться в их дворец, тем лучше.
        Сокращение пути меня скорее радует. Несмотря на красивые пейзажи этой почти всегда зелёной страны, мне хочется как можно меньше времени проводить рядом с Теневым заливом, вдоль которого тянется дорога. Несмотря на тихую гладь вод и отсутствие ветра, это место навевает плохие воспоминания и внушает чувство беспокойства. В итоге полдня мы проводим в сёдлах теялийских коней, которых привели солдаты во главе с капитаном Ли, сопровождающим нас до самого дворца.
        Рушан перекидывается дежурными фразами и новостями не только с капитаном, но и с несколькими явно знакомыми ему мужчинами. Я бегло оглядываю их длинные традиционные одежды. Узнать воинов короля Теялы просто - их принадлежность подсказывает вышитое изображение тигра, занимающее почти всю правую часть груди. Правителя в Теяле символизирует дракон, тигр же - знак воинов и знати. У теялийских нарядов широкие рукава, однако, чтобы не стеснять движения в бою, у воинов они ?же, а излишек ткани обмотан вокруг предплечий и прикрыт кожаными наручами. Помимо этой скромной защиты у них разве что широкие плотные пояса, закрывающие большую часть торса, чтобы хоть как-то защитить живот.
        В дороге мы с Дареном увлечённо обсуждаем пейзажи, а после нескольких неверных выводов к нашему разговору присоединяется капитан Ли. Вокруг высажен рис, но мужчина указывает на далёкие холмы, рассказывая об особенных террасовых полях, поражающих своей геометрией и расположением. Мы также проезжаем плантации зелёного чая. По словам Айлы, здешний сорт полюбили многие илосийцы, поэтому Калануа закупают его у семьи Юн не первое столетие. Мы не задерживаемся ни в одном из поселений, проезжаем мимо, и я лишь издалека любуюсь аккуратными домами.
        В рассчитанное время мы добираемся до Астары, в лучах вечернего солнца город прекрасен. Он располагается в низине, заключённый в полукруг из редких и невысоких гор. Среди мощёных улочек множество фонтанов и узких каналов с каменными мостами, одноэтажные дома с причудливыми изогнутыми крышами, покрытыми зелёно-серой черепицей. Кажется, что город гармонично вписывается в окружающий пейзаж, будто и не люди возвели его, а сама природа создала эту «Жемчужину»[2 - Астара - столица Теялы. Её также называют «Жемчужиной принцессы».]. Если Рушан и Айла спокойно двигаются по улицам города, то мы с Дареном глазеем по сторонам, раскрыв рты, словно жители далёкой мелкой деревушки, впервые выбравшиеся в столицу.
        В пути сестра подробно описывает теялийский дворец, да так красочно, что сопровождающие нас теялийцы сами заворожённо слушают принцессу Илоса. По её словам, это целый дворцовый комплекс, огороженный каменной стеной. В отличие от нашего дома, все его постройки одноэтажные или двухэтажные с массивными, изогнутыми по краям крышами.
        Территория комплекса состоит из основного королевского дворца, спальных павильонов, домиков для слуг и стражи, тренировочных полей, цветущих садов и множества мелких каналов. Она поделена на части невысокими стенами с просторными арками.
        - Арки эти будто магические проходы, за мгновение переносящие из одного места в другое, - делится Айла. Она прекрасно замечает внимание теялийцев, поэтому намеренно добавляет лести и восхищения в рассказ, радуя сопровождающих. - Стоит свернуть в арку направо, как с большой, выложенной крупными плитами площади перед основным дворцом попадаешь в хвойный сад. А там стволы сосен изгибаются причудливыми линиями, распростирая свои хвойные ветви по сторонам, как навес.
        Едущий рядом Рушан нагибается, хватает поводья моей лошади и отводит её, пока та тянется, чтобы стащить фрукты у ближайшего торговца, - она пыталась это сделать уже несколько раз, привлечённая ароматом сушёной хурмы. Кахари сказал приглядывать за лошадью, но я не уследила за животным, увлечённая рассказом сестры.
        - Если же свернуть налево и пройти арку напротив, - продолжает Айла, одаривая меня заговорщической улыбкой, - а потом пересечь маленький рукотворный канал по каменному мосту, то можно подойти к большому пруду с лотосами. Там есть беседка, расположенная на небольшом острове прямо в центре пруда, к которому ведёт единственный узкий мостик с перилами из красного дерева.
        Я удивляюсь, насколько у Айлы отличная память, ведь она продолжает детально описывать, как отыскать её самые любимые сады, упоминает также и о существовании скрытых мест дворца. На все мои просьбы поделиться их месторасположением сестра загадочно улыбается, но не отвечает.
        Теялийцы реагируют на нашу процессию сдержанно, с любопытством провожая взглядами. Мы с Айлой прикрыли лица, накинув капюшоны плащей на головы. Рушан же не скрывается, позволяя Дарену поступить точно так же, поэтому всё пристальное внимание достаётся моему другу. Чтобы облегчить путь, капитан Ли ведёт нас через спокойные районы города, избегая шумных рынков и многолюдных улиц.
        Перед дворцом располагается просторная площадь, которая, по словам Рушана, предназначена для празднований и встреч простого народа с правящей семьёй Юн. После входных массивных ворот мы сразу попадаем на каменный мост, перекинутый через небольшой канал, и следом оказываемся на территории дворцового комплекса. Пока я слезаю с коня, из-под ближайшей арки появляется принцесса Суа. Она придерживает руками бледно-зелёные юбки своего традиционного платья и, стараясь держать осанку, почти бежит к нам.
        - Кажется, кто-то сильно ждал вашего прибытия, - насмешливо шепчет Рушан мне и Айле.
        Я перевожу вопросительный взгляд на сестру, а та благосклонно улыбается моему недоумению.
        - Благородные теялийцы не бегают, - очень тихо подсказывает она. - Считается, что им это не к лицу. Ну, кроме ситуации, когда что-то угрожает их жизни, разумеется.
        Я ещё раз смотрю на теялийскую принцессу, оценивая, насколько Айла и Рушан правы. Её шаг действительно чрезмерно быстрый, сразу и неясно, она всё-таки идёт или уже бежит. Девушка едва сдерживает себя, чтобы остаться верной правилам и не поддаться желанию.
        Вспомнив о правилах, Суа резко снижает скорость в двадцати шагах от нас, отпускает ткань юбки и преодолевает оставшееся расстояние сдержанно и в меру медленно. Я прячу улыбку, чтобы её не смущать.
        - Принцесса Суа, - Рушан кланяется девушке.
        В первое мгновение Дарен теряется, а потом поспешно копирует приветствие Рушана. Девушка же словно только в этот момент замечает присутствие наших мужчин и отвечает им менее глубоким, но всё же поклоном.
        - Рушан и… простите, я не знаю вашего имени, - обращается она к Дарену.
        На долгие секунды повисает неловкая пауза, потому что мой друг, не переставая разглядывает теялийскую принцессу, не в силах вымолвить и слова.
        - Его зовут Дарен. Дарен Отеро, - приходит ему на выручку Айла.
        - Приятно познакомиться, Дарен.
        - И мне, ваше высочество, - наконец выдавливает хоть что-то мой друг.
        - Суа, как твои дела? - решив развеять эту неловкую заминку, я выхожу вперёд и подхватываю девушку под руку.
        Серош столько времени потратил, заставляя меня изучить теялийский этикет, и одно из правил - обойтись без прикосновений. В теялийской культуре подобная вольность допустима только между действительно близкими людьми. Однако мне хочется стать с Суа хорошими подругами, поэтому я намеренно сокращаю дистанцию. Её щеки заливает румянец, но она не успевает ничего сказать, как Айла подхватывает её под другую руку. Улыбка у принцессы выходит робкая, но искренне счастливая, словно она, как и мы, хочет обрести подруг.
        Втроём мы идём в глубь комплекса в сторону следующей арки, Рушан и Дарен следуют за нами.
        - У меня замечательно! - отвечает на мой вопрос Суа. - Надеюсь, дорога не очень вас утомила?
        - Нет, всё было чудесно, а Астара всё так же восхитительна, настоящая «Жемчужина», как и раньше, - учтиво добавляет комплимент сестра, отлично зная, что нужно говорить в такие моменты.
        - Благодарю, Айла, - скромно улыбается Суа. - Хотя процветать в нашем климате несложно, а вот стать сокровищем в пустыне куда тяжелее. Вряд ли мы можем тягаться с Паргадой.
        Я задумчиво прокручиваю услышанное в голове, размышляя, нужно ли и мне добавить мёда в этот странный диалог и поддержать незатейливый обмен любезностями, но Суа продолжает:
        - Отец выделил для вас особенный павильон, там четыре комнаты, чтобы вы все могли расположиться с удобством.
        - Спасибо, но нам хватит и трёх, - даже при отказе голос у Айлы нежный и успокаивающий с идеально подобранной интонацией.
        Суа с недоумением переводит взгляд с сестры на меня. Она идёт между нами, и её растерянность кажется ещё милее от того, как ей приходится вертеть головой.
        - Понимаю, ты и Ойро желаете расположиться вместе.
        - Не я и Ойро, но мысль верная, - сладко улыбается Айла, а потом наклоняется к уху Суа и что-то шепчет.
        По ощущениям краснеют даже мои уши, стоит теялийской принцессе в изумлении распахнуть глаза, а потом резко обернуться на Рушана, идущего сзади. Кахари всем видом показывает, что он абсолютно не слушает, а ближайшее голое дерево и то интереснее разговора трёх принцесс.
        - Суа прекрасно хранит секреты. И не за что, Ойро, пользуйся свободой, пока Даян не видит, - беззастенчиво бросает мне Айла, и я сбивчиво бормочу благодарности.
        - Я сохраню тайну, - шепчет мне Суа, - и поздравляю! Что бы там брат ни говорил о Рушане, я знаю, что он добрый.
        Девушка тянет нас за руки сквозь очередные арочные ворота, за которыми простирается широкая площадь, выложенная каменными плитами. Почти в самом центре, на внушительном возвышении, стоит главный, двухэтажный дворец. Нам навстречу идут остальные члены семьи Юн, и в этот раз я могу увидеть их в полном составе.
        Во главе процессии - король Юн Киан. Он ни капли не изменился. Чёрные одежды точно такие же, как и на коронации Даяна, за единственным исключением, в этот раз верхняя шёлковая накидка туго запахнута и затянута широким поясом. Половина его волос собрана в пучок на затылке, а остальная часть свободно спадает вниз. Сейчас в лучах закатного солнца он напоминает мне тёмные воды глубокой реки - каждое движение потомка Шейна плавное и одновременно пугающее. Стоит Юну согнуть руку в локте, как тихо следующая за правителем вереница слуг и помощников мгновенно замирает. Не поворачиваясь спиной к своему королю, те пятятся назад на почтительное расстояние и только после расходятся, давая нам поговорить без лишних ушей.
        По правую руку от главы семейства идёт Шиун всё с той же лёгкой полуулыбкой и пристальным взглядом. В отличие от отца, на нём рубиново-красный наряд. Этот цвет придаёт Шиуну какой-то вызывающий настрой, прошлая же бледно-голубая накидка делала его образ спокойнее.
        По левую руку короля сопровождает невысокая, стройная женщина. Благодаря сходству я легко догадываюсь, что передо мной мать Шиуна и Суа - королева Юн Хёрин, которая из-за болезни не смогла прибыть на коронацию Даяна.
        Все её тёмные волосы идеально зачёсаны назад и убраны в длинную косу, кольцами уложенную на затылке. Вся причёска не распадается благодаря двум длинным шпилькам с фигурой дракона на конце. На королеве традиционное платье: красная пышная юбка до самой земли и плотная белая блузка, закрывающая всю кожу от шеи до кистей. В отличие от наряда Суа, блуза Хёрин украшена золотой вышивкой в форме длинного дракона, а сам предмет одежды длиннее сзади и спереди, что позволяет женщине прятать под ней руки, сложенные на животе. Глаза королевы такие же большие, как у дочери, а губы пухлые и розовые, как у сына. Её внешний вид настолько обманчив, что я бы приняла её за старшую дочь, но никак не мать, которой уже за сорок. Если Юн - это воды тёмной, бурлящей реки, то его жена - спокойное озеро с лотосами.
        Суа уходит вперёд, присоединяясь к своей семье.
        Глядя на «родственников», Айла замирает, складывает руки на животе и глубоко кланяется. Я делаю то же самое, радуясь, что в последнюю неделю Серош не один час мучил меня, тренируя правильно выполнять поклон. Здесь выверено всё: от угла наклона верхней части тела до расположения ладоней и времени, на которое нужно задержаться в такой позе. В Теяле очень трепетно относятся к традициям и уважению старших. Рушан и Дарен тоже незамедлительно приветствуют правителей.
        Наши старания вознаграждены широкими улыбками от короля и королевы.
        - Дорогие Айла и Ойро, мои глаза радуются, наслаждаясь вашей красотой во второй раз за столь короткий срок, - Юн на короткие мгновения заключает Айлу в расслабленные объятия, а потом проделывает это и со мной. Вероятно, это наивысшее проявление искренности к нам. Я несдержанно улыбаюсь, потому что сама рада встретиться вновь.
        Юн отходит поздороваться с Рушаном и познакомиться с Дареном.
        - Айла, как же давно я не видела тебя! - Хёрин аккуратно обнимает мою сестру, а потом с материнской любовью берёт за руку и поглаживает, согревая её ладонь.
        Несмотря на приятный климат Теялы, солнце уже не греет, а холодный ветер заставляет ёжиться, кутаясь в накидки. Я слышала про многослойность теялийских нарядов, и, несмотря на внешний шёлк, кажется, что семье Юн вполне тепло. Хотя не исключено, что они хорошо скрывают истинные чувства, об этом меня предупреждали Самия и Даян.
        - Рада, что вы в добром здравии, - отвечает Айла, а потом притягивает меня поближе к ним. - Позвольте… Это моя сестра - Ойро. Думаю, вы слышали нашу историю.
        - Да-да. Конечно! - Хёрин переводит всё внимание на меня, не стремится обнимать, ведь это наша первая встреча, но порывисто берёт меня за руки, передавая тепло своей кожи. - Ещё один прекрасный цветок Илоса, и так жаль, что я не смогла познакомиться с тобой раньше. Если бы мы знали.
        Её слова и ласковый тон смущают своей искренностью.
        - Ты простишь меня, дитя, что я не смогла приехать на коронацию твоего брата? Хотя это наименьшее из моих грехов. Как мы могли всё это время не знать… - тяжело вздыхая, говорит Хёрин. - Такая утрата для Калануа. Хисара был благородным человеком, а Сарир была мне как настоящая сестра. Мы ведь даже не знали, что горе в вашей семье в разы тяжелее.
        Я благодарна ей за эти слова, но не хочу говорить о смерти, когда наконец всё стало так хорошо и мы начали ощущать потерянное счастье. Поэтому я встреваю, меняя тему:
        - Ничего страшного! Не нужно переживать, я ведь жива и здорова, - тараторю я. - Как… ваше здоровье?
        - Ох, всё в порядке, дорогая, а с вашим приездом стало ещё лучше. Рушан!
        Хёрин с широкой улыбкой зовёт моего Назари, и я от неожиданности забываю тему нашего разговора. Обычно на нашу свиту мало кто обращает внимание, и тем более почти никто не улыбается им так доброжелательно, как теялийская королева сейчас. Рушан беззвучно встаёт рядом, и его тёплая ладонь ложится на мою поясницу.
        - Здравствуй, Хёрин.
        Рушан одаривает королеву Теялы не свойственной ему мягкой улыбкой, доказывая, что с этой семьёй он хорошо знаком.
        - Я не видела тебя больше года. Ты вновь вырос и совсем возмужал! - она оглядывает его с ног до головы. - Сколько тебе уже? Двадцать два? Двадцать три?
        - Двадцать три.
        - Так время летит. Я беспокоюсь, что в твоих письмах нет новостей о невесте, неужели ты всё ещё один? Знаю о ваших традициях и что Назари редко имеют семью, но это ведь необязательно, - щебечет королева с материнским беспокойством. - Если в Илосе для тебя никого нет, то ты только скажи. Помнишь мою племянницу, она всё спрашивала о тебе, и мы можем…
        Рушан рядом со мной напрягается и растерянно открывает рот, выжидая подходящего мгновения, чтобы возразить, но тут Суа хватает Хёрин за руку, прерывая её речь. Суа активно мотает головой, прося мать не делать этот разговор более неловким. Я уже решаю задать пару неудобных вопросов кахари, как перед нами появляется Шиун. Мы приветствуем друг друга скромными поклонами, а после он невозмутимо тянет руки к моему лицу, вероятно, чтобы поприветствовать фамильярным поцелуем в щёку. Однако застывает, натыкаясь на Рушана, который делает шаг вперёд и загораживает меня собой.
        - Думаю, поклона было достаточно, - холодно отвечает он на немой вопрос.
        Повисает неловкая пауза, а губы Шиуна медленно растягиваются в натянутой улыбке.
        - Вероятно, ты прав, Рушан.
        Ситуация принимает ещё более странный оборот, когда теялийский принц делает шаг в сторону моей сестры, возможно, с теми же намерениями, но перед Айлой вырастает Дарен. В ответ на вопросительные взгляды он смотрит растерянно, будто сам не понял зачем помешал Шиуну. Зная Дарена, я догадываюсь, что он просто под воздействием необъяснимого импульса повторил движение за старшим.
        Теперь в глазах Шиуна проскакивает удивление и лёгкая обида. Рушан старается, чтобы его улыбка выглядела сдержанной, но она слишком быстро ширится, превращаясь в довольную. Айла прикрывает рот ладонью, скрывая веселье. Очередную неловкую сцену сглаживает Юн, неожиданно разражаясь глубоким смехом.
        - Сын, кажется, это урок для тебя! Нельзя играть с эмоциями других безнаказанно. Пойдёмте, друзья! Время ужинать, - добавляет он, направляясь к высокой лестнице, ведущей во дворец.
        Назари ободряюще хлопает Дарена по плечу, берёт меня за руку и уводит вслед за королём.
        - Похоже, я ошиблась и свой выбор ты уже сделал, Рушан, - прикрывая понимающую улыбку широким рукавом, тихо говорит Хёрин, пока мы проходим мимо.
        Кахари отвечает ей красноречивым кивком, притягивая меня поближе к себе.
        Глава 2
        Айла
        Рушан уводит Ойро вперёд, а я обхватываю руку Дарена. Вначале он сконфужен, но потом инстинктивно сгибает руку в локте, чтобы мне было удобнее держаться. Мы неторопливо идём вперёд, на несколько шагов отставая от остальных.
        - Принцесса?
        Меня умиляет его неуверенность в голосе. Нам ещё не доводилось общаться один на один. С Ойро он расслаблен и болтлив, а со мной сдержан, как если бы мой титул действительно его пугал.
        - Айла, Дарен… меня зовут Айла.
        - Простите, Айла.
        У меня вырывается смешок. Дарен поворачивает ко мне голову, но, встретившись взглядом, моментально отводит в смущении.
        - Не «простите, Айла», а просто Айла. Общайся со мной как с Ойро, представь, что мы друзья. Скорее всего, теперь это так и есть. Мы все побывали в голове у моей сестры и знаем вашу историю. Тебе может показаться, что мы знакомы лишь месяц с чем-то, но на самом деле мы прочувствовали всю вашу дружбу с Ойро с самого её зарождения, - я объясняю спокойно, пытаясь донести мысль, что между нами не должно быть неловкости.
        - Хорошо, я это запомню, - его улыбка едва ли увереннее, а во взгляде осталось недопонимание, но он явно принял услышанное к сведению. - Просто лицо…
        - Лицо как у Ойро? - подсказываю я.
        - Да, но вы… ты другая. Не в плохом смысле, - поспешно добавляет он, а свободной рукой несколько раз поправляет и так хорошо лежащие волосы. - Просто абсолютно другой человек, а значит, и дружба наша будет иной.
        Я понимающе киваю, удовлетворённая, что он чётко разграничивает меня и сестру, видит нас разными. Это приятно.
        - Почему ты это сделал? Встал передо мной?
        - Сам не знаю, - слабо пожимает он плечами. - Рушан встал перед Ойро. Вряд ли он сделал это без причины. Мне показалось, что принц представляет какую-то угрозу, и я просто сделал то, что сделал.
        - Хочешь сказать, что тебе настолько нравится Рушан, что ты смотришь на него как на старшего и полностью доверяешь его решениям?
        Дарен одаривает меня тяжёлым взглядом, кажется, там даже немного обиды, будто на всеобщее обозрение я вывалила его важный секрет. У него такой приятный ореховый цвет глаз, светло-карий у зрачка и травянисто-зелёный по краям радужки. Редкий цвет, двойной, отчего глаза сильно выделяются на лице. А его бежевые волосы и слегка загоревший тон кожи напоминают мне пустыню.
        - Ойро упоминала, что ты удивительно хорошо читаешь людей, - тихо бубнит он. - Прошу, не говори Рушану и Ойро о своём наблюдении.
        - Обещаю сохранить этот секрет, - заверяю я его ласковой улыбкой.
        Мы поднимаемся во дворец. Перед нами распахивают широкие двери, приглашая в тронный зал. В Теяле тёплый климат и удушающе жаркое лето, поэтому местные жители предпочитают хорошо проветриваемые помещения. В этом зале не только огромные двери, которые при желании можно оставить открытыми, но и множество больших окон по периметру, прикрытых плотной бумагой между резными деревянными панелями. Их тоже можно распахнуть, чтобы весь зал наполнился свежим воздухом и солнечным светом.
        Цвета Теялы - это зелёный, красный, золотой и синий. Поэтому весь дворец внутри с непривычки выглядит слишком красочно, даже пёстро. Однако со временем начинаешь привыкать и замечаешь особенное очарование этих необычных на первый взгляд сочетаний.
        Прежде чем войти, мы снимаем обувь и оставляем её снаружи - ещё одна из традиций этой страны. Войти в дом, не сняв обуви, - значит оскорбить хозяина.
        Пол, как и весь дворец, - деревянный, но покрыт чёрным лаком. Я скрываю улыбку, когда Дарен забывается и с детским восхищением запрокидывает голову вверх, разглядывая красные деревянные колонны. Потолок неравномерный по высоте, где-то выступают балки и перекрытия, но всё это чётко выверено и геометрически правильно. А поверхность потолка кропотливо украшена резьбой и росписью в любимых цветах Теялы.
        Я тяну Дарена дальше через дверь, спрятанную за возвышением со стоящим позолоченным троном из красного дерева. Все уже прошли дальше в глубь дворца, мы - последние.
        Мы оказываемся в коридоре: стены и двери здесь сделаны из дерева, сами коридоры не широкие, а потолки не особо высокие. Если исключить просторный тронный зал, то по сравнению с нашим дворцом теялийские здания внутри ощущаются в разы меньше и местами теснее. Однако потомки Шейна с лихвой превосходят нас территорией дворцового комплекса, способной разместить, наверное, четыре или даже пять наших дворцов со всеми садами. Стены в коридорах выкрашены в бледно-красный, а створчатые двери - в приглушённый зелёный. Идущая впереди сестра не сдерживается и, проходя мимо дверей, касается пальцами деревянной резьбы.
        - Это и есть дворец, в котором жили Первые? - Дарен наклоняется, задавая вопрос как можно тише.
        - Да, - киваю я.
        - Он весь деревянный?
        - В основном дерево, камень в фундаменте.
        - Как же он так хорошо сохранился?
        - Реставрация, - отвечает Рушан, едва заметно поворачивая голову к нам. - Дворец восстанавливали множество раз, но они тщательно сверяются с документами, чтобы сохранять его облик именно таким, каким его знали сами Первые. Хотя это лишь часть секрета.
        - А вторая?
        - Дар Воды. Потомки Шейна способны ей манипулировать, и этот Дар очень полезен при подобных постройках. Они умеют вытягивать лишнюю влагу. Благодаря этому местные дома стоят долго, - Рушан стучит костяшками по ближайшей деревянной стене. - Никакой плесени, несмотря на влажный климат. Сухая древесина служит в разы дольше.
        - Значит, именно где-то здесь умерла Теяла? - с долей благоговения и беспокойства оглядывает декор Дарен.
        - Верно, это место, где началась история четырёх стран, - отвечаю я.
        Вспоминая об этом, я сама словно свежим взглядом рассматриваю убранство. Я ходила здесь не один раз, но забыла, какую трагедию видели эти комнаты. Забыла, что отсюда началось наше проклятие, а этих стен касался сам Илос, его братья и сестра. Это единственное место на всём Континенте, сохранившее призрачное присутствие Теялы, единственной девочки среди Первых.
        Мы много плутаем по коридорам, пока не упираемся в столовую - просторное помещение с длинным ломящимся от угощений столом. Как и в любом другом теялийском доме стол - низкий, а вместо стульев - разложенные по полу подушки.
        Юн первым занимает место во главе стола, потом его жена, а их наследники ждут, пока сядем мы. Рушан садится напротив Хёрин, по правую руку от Юна. Шиун намеренно игнорирует своё привычное место подле матери и невозмутимо выбирает место напротив меня.
        Как только Юн берёт столовые приборы, все начинают накладывать себе угощения. Теялийцы едят металлическими палочками и ложкой, нам же предусмотрительно положили дополнительную вилку.
        Ойро о чём-то говорит с Рушаном и Юном, но я не слушаю, продолжая сверлить взглядом соседа напротив. В ответ Шиун лишь поднимает глаза. Я пытаюсь сконцентрироваться на ароматах печёной рыбы, овощных салатов и риса с острым соусом. Я умею пользоваться палочками, но под взглядом Шиуна пальцы кажутся непривычно неловкими, и я выбираю вилку.
        «Почему именно сейчас?» - раздражённо думаю я, продолжая ощущать внимание Шиуна.
        Мне не нравится дрожь, проходящая по спине, и воспоминания, как его руки мяли мою юбку и тянули вниз лямки платья, как были прохладны его пальцы, в отличие от горячего дыхания. Накатывают моменты, о которых я не хочу сейчас вспоминать. Мне знакомо ощущение его Дара, Шиун чувствует эмоции, цепляется за них, усиливая, а моё сознание само услужливо подкидывает картинки из прошлого. Принц с напускной невинностью наклоняет голову набок, при этом глядя на мои губы.
        Каждый вздрагивает, а Шиун наконец отпускает меня из своего дурмана, когда сестра задевает стол коленом, отчего вся посуда и столовые приборы гремят.
        - Прошу прощения за мою неуклюжесть, я совсем не привыкла к тому, чтобы есть, сидя на полу, - с небывалой скромностью лепечет Ойро королю и королеве, но при этом повышает голос, чтобы все слышали. - Такая интересная традиция. Надеюсь, наблюдение за вашим изяществом поможет и у меня станет получаться лучше.
        Сестра делает вид, что не замечает мой вопросительный взгляд. Я знаю, что она лжёт. Её приёмная мать Лайла Сесциа - теялийка. По воспоминаниям Ойро, мы видели, что сидение на полу не вызывает у сестры трудностей. Да и её стыдливая речь с непривычным для Ойро угодливо мягким тоном кажется подозрительной.
        - Что ты, дорогая, всё в порядке! - Хёрин накладывает мужу мясо на рис и улыбается Ойро, не догадываясь о притворстве.
        - Ваше величество… - вновь начинает сестра.
        - Просто Хёрин, дорогая.
        - Хёрин, я слышала, что Теяла славится своей здоровой едой и глубокими знаниями в полезности и сочетании ингредиентов. Кажется, Айла немного устала с дороги, её лицо слишком бледное. Это правда, что правильно приготовленное сердце или печень на обед, - вроде бы невзначай предупреждающий взгляд сестры останавливается на Шиуне, - могут улучшить цвет лица?
        - Нет, дорогая, - смеётся королева, не замечая напряжения между Ойро и её сыном, - ей просто нужно поесть зелёных овощей или рыбы, но для быстрого результата есть хитрость. Достаточно съесть что-нибудь острое и щёки порозовеют моментально.
        Женщина передаёт Рушану тарелку с рисом, поджаренным с капустой и пастой из острого перца. Назари невозмутимо вручает её мне.
        - Очень жаль, а то я ради сестры уже была готова порезать одно, - тихо добавляет Ойро.
        Рушан с силой трёт глаз, пытаясь не смеяться. Шиун всё понимает и возвращает внимание к своей тарелке, а я благодарно сжимаю колено сестры. Иногда так непривычно вспоминать, что я всё-таки младшая из нас двоих. Но позже надо узнать, что этот болван успел сделать Ойро на коронации, из-за чего теперь сестра точит на него зуб.
        - Расскажите Ойро про завтрашнее празднование Ёнчо, - я быстро перевожу разговор в безопасное русло, пока Юн и Хёрин не заметили лишнего. - Ей немногое известно.
        Юн расплывается в горделивой улыбке. В этот праздник происходит особенное для теялийцев событие, которое все ждут с нетерпением.
        - Тогда будет лучше оставить это сюрпризом для принцессы, - решает Юн.
        Я смеюсь, наблюдая за вытягивающимся лицом Ойро. Ожидание - самая слабая её сторона. Сестра бросает умоляющий взгляд на Суа, точно определяя, на кого за этим столом можно надавить. Теялийская принцесса чуть ли не роняет ложку от пристального внимания, несколько раз неловко хватает ртом воздух, пытаясь угадать, чего от неё ждут.
        - Отец, расскажи хоть немного, - в итоге неуверенно просит девушка, а Ойро беззвучно её благодарит.
        - Ну, хорошо, - сдаётся Юн под двумя жалобными взглядами. - Мы, в отличие от жителей Илоса, не празднуем и не веселимся по ночам. Обычно наш ужин проходит на закате. После мы отдыхаем и ложимся спать, чтобы начать новый день на рассвете. Однако ночь на границе старого года и нового - особенная. Мы зовём её Ёнчо. Она единственная, когда мы не спим, а празднуем.
        Он делает небольшую паузу, прожевывая мясо с овощами. Мы следуем его примеру и уделяем внимание еде, терпеливо ожидая продолжения. Дарен немного наклоняется вперёд, чтобы иметь возможность видеть короля Теялы.
        - Сейчас на всём Континенте зима, а она знаменита снегом, обильным количеством которого может похвастаться разве что северный Каидан. У нас он выпадает редко, обычно во второй самый холодный месяц, и то лежит на пиках и склонах местных гор. Но какой же зимний праздник без снега? - лукаво тянет Юн, наблюдая за реакцией Ойро. - Поэтому в ночь Ёнчо он обязательно выпадает.
        - Как это? - удивляется Дарен, застывая с вилкой у рта.
        - Узнаете завтра, - с хитрым блеском в карих глазах, но не терпящим возражения тоном отвечает Юн.
        Мужчина умело уходит от очередных вопросов, которые сестра готова на него обрушить, переводя тему на самого Дарена. Впервые семья Юн общается с кахари помимо Рушана. К тому же нечасто встретишь наполовину исарийца, наполовину илосийца, да ещё и с Даром. Суа пару раз скромно задаёт вопросы о его семье, и все мрачнеют, слушая правдивый рассказ Дарена. Он не скрывает то, что его мать убили каиданцы, а рассказывая о пленении его самого и отца, умело привирает, избегая упоминаний о том, что Ойро была с ними. Даян всё ещё не решил, как много стоит рассказывать Юну о содеянном Квинтилиями. Стоит ли настраивать «родственников» друг против друга или всё-таки постараться вернуть покой на весь Континент. Личные эгоистичные желания борются против долга и возможности долгосрочного мира.
        В ответ на откровенность Дарена Юн лично приносит ему искренние извинения, словно чувствует часть вины за действия далекого «брата» в лице Клетуса. Дарен пытается исправить мрачную атмосферу, подробнее рассказывая о своём отце, отчего вся семья Юн приходит в изумление. Они, как и многие, слышали о знаменитом кузнеце Отеро. Король делится желанием лично познакомиться с Аланом Отеро и, если тот согласится, заказать у него пару мечей для себя и сына.
        Ужин заканчивается десертом из сладкого рисового печенья и ароматным чаем в маленьких пиалах. Мы благодарим за угощения, Хёрин желает нам приятных снов, напоминая, чтобы мы отдыхали столько, сколько нам потребуется, - праздник начнётся только к завтрашнему вечеру, поэтому утром нас никто тревожить не станет. До комнат нас провожают Суа и Шиун.
        Глава 3
        Ойро
        - Мы расположим вас в глубине комплекса, там никто не станет беспокоить, - говорит теялийский принц, пока мы спускаемся по лестнице из главного здания дворца.
        Я рада, что моё раздражение из-за его выходки поутихло, иначе было бы тяжело побороть желание скинуть его вниз по ступеням. При виде остекленевшего взгляда и побледневшего лица Айлы только Рушан, сжав мою руку, удержал меня от импульсивного намерения кинуть в Шиуна вилку.
        Теперь Назари обнимает меня за плечи, прижимая к себе, и мне сразу становится спокойнее. Идиллию тихого вечера прерывает Суа, которая в потёмках спотыкается на последних ступеньках. Шиун нервно дёргается, желая уберечь сестру от падения, однако сам слишком далеко. К счастью, стоящий ближе всех Дарен успевает ухватить принцессу за локоть. Он резко притягивает её к себе, а мы выдыхаем, когда он ловит её в объятия и падения удаётся избежать.
        - Прошу… прощения, ваше высочество, - поспешно бормочет Дарен, отстраняясь.
        Уверена, его лицо сейчас красное. Он до сих пор и с Айлой-то иногда не знает как себя вести, хоть она и моя сестра, - тут же совершенно незнакомая принцесса Теялы.
        - Спасибо, - с неменьшим смущением отвечает Суа.
        Шиун подходит к сестре и берёт её за руку, помогая ориентироваться в темноте на оставшемся отрезке пути. Как верно сказал Юн, теялийцы не привыкли к ночной жизни. На всей территории дворца вдоль дорожек горят многочисленные факелы, но пространство комплекса настолько большое, что ночная тьма плотно обступает освещённые части дороги, не желая отдавать свету больше, чем д?лжно.
        - В этот раз мы выделили для вас особенный павильон, - продолжает объяснять Шиун, уводя сестру подальше от Дарена. - В самом начале в главном дворце жили мать и отец Первых, а у тех, в свою очередь, были отдельные дома. Все они построены рядом, чтобы братья и сестра были как можно ближе друг к другу. Для вас отец приказал приготовить павильон самого Илоса. Обычно мы туда никого не пускаем, но вы его потомки. Однако не забывайте, какая это честь, - ровным тоном чеканит принц.
        Несмотря на его горделивый и в чём-то высокомерный вид, я не раздражаюсь, а чувствую, как внутри просыпается трепет предвкушения из-за возможности увидеть место, где жил сам Илос.
        Вслед за Шиуном и Суа мы сворачиваем под одну арку, оказываясь у пруда, затем под другую, и наконец попадаем на площадку, где среди сосен и аккуратных кустов размещены четыре больших дома.
        - Вон там пятый - принадлежал Теяле. Она жила немного в отдалении от своих братьев, - рассказывает Суа, указывая на павильон, отчасти скрытый за деревьями.
        Я перевожу взгляд на второй павильон справа, свет горит только там, подсказывая, что это и есть дом Илоса. Жадно оглядываю его. На самом деле здание ничем не отличается от остальных трёх: одноэтажные постройки, одинаковые белые с коричневым стены, изогнутые крыши. Минимум украшений, если не считать каменные охранные статуэтки животных на краях крыш. В Теяле верят, что они отгоняют зло.
        - Крайний слева принадлежал Исару. Хотя, насколько я знаю, прожил он в нём недолго, так как раньше всех нашёл невесту и переселился со своей возлюбленной в павильон просторнее в восточной стороне комплекса, - рассказывает теялийский принц. - Следующее здание принадлежало Шейну.
        Мы подходим ближе к дому третьего по старшинству брата. Я задумчиво наклоняю голову, подмечая, что у него одного крыша немного отличается по форме, да и на окнах другие деревянные панели.
        - Верно, он другой, - будто читая мои мысли, говорит Шиун, наблюдая, как мы рассматриваем детали. - Нам известно, что павильон Шейна почти полностью сгорел при его жизни, поэтому он отстроил его заново. Следующим идёт дом Илоса, а самый последний принадлежал Каиду.
        Каждый дом находится на небольшом возвышении, и я вспоминаю рассказы Лайлы, что зимой теялийцы отапливают пол при помощи горячего воздуха, проходящего по полостям под полом. Присматриваюсь внимательнее и нахожу пристройку у каждого здания, но только из пристройки у дома Илоса валит дым.
        - Ты знакома с нашей системой? - заметив мой взгляд, уточняет Шиун, в ответ я киваю. - Там две ванные комнаты, мужская и женская, для вас греют воду, а также отапливают пол. Они скоро закончат, но тепло будет держаться б?льшую часть ночи, однако не советую пренебрегать приготовленными для вас тёплыми одеялами, под утро может быть прохладно.
        Он вновь говорит монотонно, даже немного скучающе. Принц деловито уточняет, хватит ли нам ванн или мы хотим воспользоваться отдельными купальнями на территории комплекса, но Айла вежливо отказывается, заверяя, что лишние хлопоты не нужны. Шиун и Суа снимают обувь и заходят в дом, сдвигая вбок правую часть двери. Мы повторяем за ними, проходя внутрь. Некоторые деревянные половицы тихо поскрипывают под ногами. Потолки здесь все такие невысокие, коридоры узкие, но достаточно просторные, чтобы спокойно идти по двое. Шиун показывает ванные, рассказывает, где взять полотенца, где находится уборная и что делать, если нам понадобится кто-то из слуг. Здесь же сложены несколько наших сундуков с одеждой, которые Даян отправил заранее.
        - За эти годы планировку пришлось переделать, не удалось оставить всё так, как было при Илосе. Теперь здесь четыре комнаты, ради вас мы превратили их в отдельные спальни. Но Суа… - Шиун мимолётно переглядывается с сестрой, - сказала, что вам нужны только три. Что ж. Комнаты почти одинаковые. Выбирайте, какие хотите. Если вам понадобится четвертая, всегда можете воспользоваться. Весь павильон прибран для вас заранее.
        - Спасибо, - учтиво благодарит Айла.
        Суа прощается и разворачивается, намереваясь уйти, но замечает, что её брат продолжает стоять на месте. Все замолкают, глядя на принца с немым вопросом, но тот игнорирует осязаемую неловкость и не делает ни единого шага в сторону выхода, похоже не планируя уходить. По крайней мере, не так сразу.
        - Что ж, - Дарен пожимает плечами, прерывая натянутую тишину. - Тогда я выберу первый.
        Парень сдвигает дверь ближайшей спальни. Айла следует его примеру и выбирает соседнее помещение, а Рушан проходит мимо потомков Шейна в другую сторону, открывая одну из оставшихся дверей. Шиун сверлит меня пристальным взглядом и ждёт моего решения, но я намеренно тяну время и снимаю с себя дорожную накидку, ощутив приятное тепло, поднимающееся от пола.
        Суа виновато мне улыбается и толкает брата в спину к выходу, отчего тот начинает сопротивляться. Эта нелепая и в чём-то милая сцена веселит. Я подхожу к ждущему меня в дверях Рушану.
        - Ты собираешь спать в одной комнате с ним?! - едва ли не оскорблённо бросает мне Шиун, но я не успеваю ничего ответить, как Суа выпихивает брата наружу, поспешно нам кланяется и захлопывает входную дверь.
        Мы с недоумением смотрим на выход, слушая несколько невнятных и недовольных возгласов от теялийского принца, но постепенно голоса потомков Шейна удаляются. Я обнимаю своего кахари, но Айла хватает меня за ворот рубашки и упрямо оттягивает от него, не позволяя расслабиться. Рушан смеется, глядя на моё недовольное выражение лица.
        - Ты вся в пыли и песке, даже не думай ходить по павильону Илоса в таком виде. Вначале помыться, а потом уже ваши нежности. Я взяла твоё платье, пойдём, - это на словах звучит как приглашение, в реальности же сестра тащит меня за одежду за собой, особо не церемонясь. Рушан и Дарен следуют нашему примеру и уходят, чтобы отмыться после долгой дороги.
        Снаружи дом кажется небольшим, но женская ванная комната оказывается достаточно просторная, чтобы спокойно вместить две медные ванны. Из-за обилия горячей воды в воздухе висит пар, наполовину скрывая помещение и нас друг от друга, пока мы залезаем в воду.
        - Как тебе Хёрин? - интересуется сестра.
        - Она замечательная, я удивлена, что Рушан настолько с ней близок.
        - Не только с ней. Рушан также близок с королём. Ты, скорее всего, не помнишь, да и я знаю лишь по рассказам Даяна, потому что мы с тобой были слишком маленькие. Когда у Рушана открылся Дар Шейна, никто в Илосе не мог помочь и научить его пользоваться силой. Тогда мама с папой попросили семью Юн взять его к себе на обучение. Он полгода прожил здесь вместе с Шиуном и Суа. Вроде нам тогда было по пять. После Рушан ещё раз в несколько лет уезжал из Илоса в Астару на месяц, чтобы обновить знания и научиться новому. Ему было семнадцать при последнем посещении, но тогда он пробыл здесь всего две недели.
        Я задумчиво намыливаю волосы, пытаясь вспомнить тот период, а на последней фразе и вовсе замираю, слыша, как голос Айлы становится глухим.
        - Нападение на меня и маму? В этот период Рушана не было в Илосе? - гадаю я и лишь смутно разбираю, что сестра кивает в ответ на мои вопросы.
        Силюсь вспомнить свой отъезд с мамой из Паргады. С кем я прощалась, действительно ли тогда не было одного из Назари. Тру лоб, но от напряжения в голове начинает гудеть. Ничего не всплывает в памяти, поэтому я меняю тему:
        - Как это случилось у тебя с Шиуном?
        Я обещала Айле подождать, однако вопрос вновь вырывается сам собой. Сестра какое-то время молчит, принюхиваясь к имеющему у неё мылу, но потом всё-таки отвечает:
        - Это было не так давно, мне тогда исполнилось семнадцать. Зимой того года Юн попросил у Совета и Даяна возможность принять его детей на обучение целительству. У Шиуна сильная эмпатия, по эмоциям он хорошо ставит диагнозы болезней и лечит, а Суа захотела поехать с братом. Ранее семья Юн помогла Рушану, поэтому Даян моментально согласился принять наследников у нас. К тому же это была отличная возможность укрепить наши отношения с Теялой. Шиун и Суа полгода обучались в нашем университете, живя во дворце вместе с нами.
        Айла замолкает, чтобы с головой погрузиться в воду и промыть волосы, я повторяю за ней. Сестра дожидается, пока я вынырну, и продолжает:
        - Шиун никогда не был плохим, он не применяет Дар, стремясь причинить боль другому. Просто привык его использовать с детства, дабы предугадать ожидания учителей. Так он стал примерным сыном и учеником, всегда заранее ощущая, если наставники им недовольны или же если он близок к провалу или ошибке. Однако он так часто применял свою способность, что теперь делает это не задумываясь. Это стало его дурной привычкой. При нашей встрече Шиуна заинтересовала моя пустота и жажда, которую я не могла утолить.
        - Ты уверена, что он тебя не принуждал?
        - Уверена, - хмыкает сестра. - Я прекрасно знала, что делаю. Согласись, что он хорош собой.
        Я упрямо молчу, хотя согласна.
        - Он стал моей первой влюблённостью, но эти его нити меня порядком утомили. Ты же тоже чувствовала этот дурман, - продолжает откровенничать Айла.
        - Да.
        - Вот я им и пресытилась, а мою жажду Шиун смог заполнить разве что на время, поэтому до его отъезда мы закончили наши странные отношения.
        - Шиун тебя донимает? Мне стоит его предупредить?
        - Нет, сегодня он просто застал меня врасплох.
        Мы вылезаем из ванн, вытираемся мягкими полотенцами и переодеваемся в чистые платья, а по дороге в комнаты болтаем о завтрашнем празднике. Ещё пару раз я пытаюсь выяснить у близнеца секрет создания завтрашнего снега, но Айла продолжает упорно твердить, что скоро я всё сама увижу. В коридоре нас встречает Дарен, собирающийся в свою спальню.
        - Спокойной ночи, сёстры, - улыбаясь, бросает он и скрывается за дверью.
        Я прощаюсь с Айлой и захожу в нашу с Рушаном комнату. Она небольшая, но уютная. Из мебели есть шкаф, невысокий комод со множеством выдвигающихся ящичков и столик. Мебель из чёрного дерева украшена резьбой и детальными рисунками из перламутра под слоем лака. В основном изображены животные, птицы и растения. В углу низкий столик с кувшином воды и тарелки с угощениями из фруктов и рисового печенья. В дальней же части комнаты находится возвышение, на котором раскладываются одеяла и подушки. Я знала, что теялийцы спят на полу, но приятно удивлена их находчивости. Специально приподнятый в нужном месте пол создаёт импровизированную кровать.
        Рушан как раз мастерски раскладывает нам спальное место, зная в каком порядке что уложить и которое из двух одеял идёт на пол. Теперь мне ясно, что все знания он приобрёл во время обучения в Астаре среди теялийцев.
        - Вернулась, - не спрашивает, а скорее утверждает кахари, когда я тихо прикрываю за собой дверь. Он бросает взгляд через плечо, продолжая взбивать подушку.
        Неподалёку от комода, в неглубокой нише стоит бронзовая курильница. Белый дым тонкими нитями поднимается вверх через маленькие отверстия в крышке. По губам Рушана проскальзывает улыбка, пока я, раздувая ноздри, принюхиваюсь в попытке разобрать ароматы.
        - Мандарин и кедр, - подсказывает Назари. - Для хорошего сна и… свободы.
        - Какой свободы? - я наклоняю голову, заинтересованная его смущённой заминкой.
        - Считается, что аромат кедра раскрепощает.
        Я лишь вопросительно приподнимаю бровь, замечая скупость его ответов. По лицу Рушана отчётливо видно сожаление, что он вообще завёл эту тему.
        - Афродизиак, принцесса, - наконец напрямую бросает мне кахари. - Уверен, что это работа Суа. У теялийцев, как и у нас, есть свои пристрастия к ароматам. Мы в Илосе предпочитаем масла, а они - благовония.
        С недоумением окидываю Рушана взглядом, когда тот бросает подушку на кровать и выпрямляется во весь рост. На нём чёрные штаны и бежевая рубашка - даже наполовину расстёгнутая, она не отвлекает меня от того факта, что ткань не чёрная.
        Усмешка у Рушана получается вымученная, он почти бесшумно подходит ближе.
        - Даян решил пошутить. Он заменил все мои чёрные домашние рубашки на этот оттенок.
        - Если не нравится, ходи без неё.
        - Уверена? - он задумчиво наклоняет голову, а его чёрные волосы рассыпаются по плечам.
        Рушан всего лишь касается пальцами моих голых плеч, как дыхание уже сбивается, а пульс начинает ускоряться. Назари специально медлит, дразнит, поглаживая кожу на моей ключице, тогда я сама делаю шаг вперёд и прижимаюсь к нему всем телом. Руками обхватываю его за шею, пальцами зарываюсь в тёмные волосы.
        Он целует меня нежно, растягивая удовольствие, но промедление превращается в пытку, поэтому я нетерпеливо прикусываю его нижнюю губу. Рушан хищно улыбается, от чего по моему телу проходит дрожь предвкушения. Он подхватывает меня за талию и проносит несколько метров до одеял.
        Я пытаюсь помочь ему снять рубашку, но большую часть времени просто трогаю, мягко царапая ногтями подтянутые мышцы на его животе и крепкую грудь, от чего он почти срывает с себя мешающий предмет одежды и кидает на пол нам под ноги. Я тихо смеюсь, но смех застревает в горле, когда он наклоняется вперёд, приближаясь к моему лицу.
        - Думаешь это забавно, принцесса? - он тяжело дышит мне в шею, и я согласна, что нет ничего смешного в огне, который расползается по коже моего плеча и груди вслед за его языком и губами.
        Ноги подгибаются, голова начинает кружиться, и кахари помогает мне опуститься на кровать. Рушан встаёт на колени у моих ног и ласкает пальцами кожу бедра. Не отрывая пристального взгляда, наклоняется и целует моё колено. У меня вырывается тихий стон. Всё тело покрывается мурашками при виде голода в его глазах и едва сдерживаемого желания, а под всем этим, как удары сердца, бьётся глубокая, насыщенная любовь.
        - Рушан, я люблю тебя, - с той ночи я не могу перестать повторять это ему, стараясь компенсировать все те годы, на протяжении которых я в открытую показывала свою любовь остальным, а с ним только ссорилась.
        Он растерянно замирает, словно слышит эти слова впервые и не сразу верит, но потом смотрит с такой нежностью, что мне хочется повторять это признание снова и снова.
        - А я люблю тебя, Ойро. Нет такой силы на Континенте, которой я позволю встать между нами.
        Я улыбаюсь, а он нависает надо мной и теперь целует жадно, со страстью, разгорающейся каждый раз, стоит нам приблизиться друг к другу.

* * *
        - Расскажи о своих родителях.
        Я не уверена, могу ли просить его об этом. Однако он последний из трёх Назари, чью историю я не слышала. О его корнях я не могу вспомнить практически ничего - это последствия моей потерянной памяти и наших натянутых отношений, которые прежде не позволяли нам говорить по душам.
        Я знаю отца Аниса - Сероша - это знаменитый и уважаемый человек в Илосе. Я так же помню, что у Аниса была мама. Она умерла неожиданно от неудачного падения с лошади, когда ему было десять. Он скорбел, но меньше, чем, наверное, должен сын, потому что Анис не был с ней близок.
        Такова участь Назари. Им предоставляется великая честь и слава, они становятся ближайшими соратниками и друзьями для наследников правящей семьи. Они могут стать королями и королевами, как стало с нашим отцом. Но обратная сторона их жизни - то, что они вырваны из своих настоящих семей. Их общение практически прекращается, и они становятся друг для друга чужими. Поэтому я хочу подарить им как можно больше своей любви, искупая вину за то, что мы у них отобрали. Близкое общение Аниса с отцом - лишь последствия присутствия Сероша в Совете.
        Самия родом из маленького городка на западе Илоса. Её семья была бедна, они работали в полях, собирая фрукты. Нелёгкий труд. Такая же жизнь ожидала девочку в будущем. Наш отец заплатил её родителям несколько сундуков, наполненных золотом. Не чтобы выкупить ребёнка, а в качестве благодарности за жертву. Также это помогло снять груз вины и тревог за семью с плеч самой Самии. Она узнала правду от короля ещё в детстве и сама мне это всё рассказала. Сейчас её родители живут безбедно.
        Рушан размышляет над просьбой, продолжая лежать на боку и разглядывать моё лицо в слабом свете догорающей свечи. Нам стоило бы лечь спать, прошла уже половина ночи, но для меня это непростая задача, пока кахари находится так близко. К тому же под этим одеялом на нём нет никакой одежды, как, впрочем, и на мне.
        Назари продолжает думать, откидываясь на спину и устремляя взгляд в потолок. Тепло, идущее от пола, ослабло, поэтому я натягиваю одеяло Рушану до груди, а сама кладу свою руку прямо напротив его сердца, ладонью чувствуя, как оно начинает стучать чуть быстрее.
        - Я никогда не видел родителей, - признаётся он. - И знаю только то, что мне рассказал король Хисара. Моим отцом был теялиец, обладающий Даром. Он погиб при несчастном случае ещё до моего рождения, так и не узнав, что у него есть ребёнок. Родители разошлись, когда моя мать была беременна, но по какой-то причине не хотела делиться этой новостью с отцом. Насколько мне известно, позже она передумала, но к тому моменту было поздно.
        Я придвигаюсь чуть ближе, утыкаясь лбом ему в плечо, признательная за откровенность.
        - Мою мать звали Шайда, что означает «любимая». Она была дочерью одного из учёных-целителей в университете, поэтому часто бывала во дворце по поручениям. Твой отец был знаком с ней с детства и, даже став Назари, он продолжил с ней дружить. Годы спустя, после того как Хисара принял корону, моя мама пришла к старому другу со своей проблемой. Она нарушила закон, вступив в связь и зачав ребёнка от теялийца, будучи илосийкой.
        Рушан рассказывает спокойно, словно знает, что история печальная, но будто это и не его история вовсе.
        - Он должен был отправить её на Острова, но не сделал этого, желая помочь старой подруге. Хисара сказал, что она любила меня… - впервые за всё время его голос меняется, становится менее ровным, более задумчивым, - любила, потому что я был продолжением того теялийца, ради которого она была готова на всё. А когда Даяну исполнилось четыре, Хисара пришёл за мной. По его словам, тот момент был одним из самых тяжёлых, ведь он знал, как много я значил для матери. Но нет силы, способной оспорить Зов Назари. Этой традиции тысячи лет, и она существовала задолго до появления Илоса, задолго до падения Звезды и всей катастрофы. Твой отец не мог вместо меня выбрать кого-то другого. Никого другого не было.
        Он замолкает, а я, затаив дыхание, жду продолжения, ощущая привкус дурного предчувствия на кончике языка.
        - Потеряв меня, она всё-таки решила вновь встретиться со своим возлюбленным, уехать с ним на Острова, если потребуется. Хотела рассказать обо мне. Тогда-то и узнала, что он умер. Она осталась один на один с собой и своими потерями, а ещё через несколько лет сама оборвала свою жизнь.
        У меня холодеет внутри, а кожа покрывается мурашками. Мы молчим несколько минут, а затем я решаюсь на вопрос, который в детстве задавала Анису и Самии. Тогда я переживала, ожидая их реакции, но возможный ответ Рушана сейчас меня действительно пугает.
        - Ты ненавидел нас?
        - После моего двенадцатилетия король рассказал мне всю правду о моих корнях и как в действительности оборвалась жизнь моей матери. Вначале я хотел…
        Он поворачивает голову в мою сторону.
        - …но как я мог возненавидеть вас? Как я могу проникнуться состраданием и болью к кончине матери, которую не знал? Как мог возненавидеть Даяна, заступающегося за меня, даже если я был не прав? Или тебя и Айлу? Будучи малышами, вы липли ко мне, Анису и Самии. Вы никак не выделяли своего кровного брата Даяна и не ставили его выше. Хотя с тобой было сложно.
        - Получается, ты ненавидел только меня?
        Назари фыркает, слыша вопрос.
        - Я никогда не испытывал к тебе подобного, однако иногда мне хотелось придушить тебя за упрямство и за глупую привычку сперва делать, а потом думать. Ты всегда ставишь других превыше себя. Это похвально для Назари, но глупо для принцессы. Ты вообще помнишь, как загородила собой Айлу от змеи? Какой же несообразительной надо быть, чтобы оттолкнуть сестру подальше, а самой остаться стоять на месте. Если бы я тогда не успел и не отрубил гадюке голову, ты бы давно была мертва.
        Он морщится и говорит напряжённо, словно для него это свежая рана, а не событие с налётом многих лет.
        - Ты тогда громко орал на меня. Это воспоминание настолько сильно, что стало одним из тех, что я вспомнила в Цере.
        - Ты заслужила, но, к сожалению, тот случай тебя мало чему научил, - сердито выдаёт Рушан, но вновь поворачивается на бок и притягивает меня к себе, согревая теплом.
        - Прости за всё.
        - Ты сейчас просишь прощение за то, что вы стали мне семьей? Или за то, что ты отдала мне себя и своё мрачное сердце? - он тихо смеётся, а я щекой прислоняюсь к его груди и наслаждаюсь приятной вибрацией. - Всё, что у меня осталось от матери, - это моё имя. Рушан. Оно означает…
        - «Несущий свет», - перебиваю я. - Лучезарный.
        Чувствую удивление кахари в том, как внезапно замирает его ладонь на моей спине.
        - Откуда ты знаешь, тёмная ночь?
        Я улыбаюсь от того, что он играет с моим вторым именем - Лейла, и раскрываю свой хранимый с детства секрет.
        - Помнишь, когда мне было шесть, отец рассказал про наши предсказания от ахны, данные нам при рождении? Это не более чем суеверие и пережиток старой традиции. Даже не предсказание, а скорее загадка, которую нам надо разгадать на протяжении жизни. По крайней мере, я так думала, пока это предсказание не начало сбываться. Мне неизвестно, что было у сестры и брата, эти слова - личное для каждого и обычно мы не рассказываем их никому.
        - Тогда почему рассказываешь об этом мне?
        - Потому что хочу, чтобы ты знал, - кажется, простота моего суждения изумляет его ещё больше. Рушан немного отстраняется, чтобы убедиться, что я не болтаю во сне. - Мне было сказано, что в моих чёрных руках будет три Света. Первый - родственный, который я прощу. Второй - холодный, что будет жечь, как огонь. А полюблю я - третий. Того, кто сам принесёт мне свет.
        Рушан спускается ниже, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Я смотрю ему в глаза, стараясь не отвлекаться и закончить рассказ. Единственное, я не собираюсь рассказывать, что у этого предсказания есть продолжение, ведь сама хотела бы его никогда не вспоминать.
        - Пока я догадалась про первое и третье. Первое, наверное, Айла. Мы родственники, и её Дар контроля чем-то похож на свет, хотя я не знаю, за что должна её простить. А в десятилетнем возрасте я нашла книгу. Записи обо всех Назари Илоса, куда вписывают перечень имён. Именно там было сказано о значении твоего имени.
        - То есть ты полюбила меня, узнав про моё имя?
        Уголки его губ дёргаются в снисходительной улыбке, возможно, он находит мои доводы сомнительными, но я уверена в своей правоте. Пальцами Рушан неторопливо поглаживает мой бок и поясницу, от чего сбивает меня с мысли, и я ненадолго забываю вопрос. Ему приходится заново повторить.
        - Я любила тебя всегда, - отвечаю я, стараясь дышать ровно.
        Он скептически приподнимает бровь, явно не веря.
        - Ты принёс мне клятву. Сколько я себя помню, ты, Анис и Самия были рядом наравне с Даяном и Айлой, - упрямо чеканю я. - Ни одна наша ссора не меняла того, что я бы отдала всё ради тебя. Точно так же, как и ради остальных.
        Он медленно выдыхает, разглядывая моё лицо. Мне жаль, что все эти годы он действительно сомневался в этом.
        - Я любила тебя с детства, потому эта фраза из предсказания была не совсем мне понятна: как я могу полюбить тебя ещё? И всё же в тот день я поняла, что ты не наш Назари.
        - «Не ваш»?
        - Не наш, - твёрдо повторяю я. - Ты мой Назари.
        Теперь удивляюсь я. Рушана смущают мои слова. Застревают у него в голове и сердце. Вижу это отчётливо в его ошеломлённом взгляде, который он отводит.
        - И как давно эти воспоминания вернулись к тебе?
        Он придвигается совсем близко, покрывая лёгкими поцелуями мою ключицу, грудь, и я подаюсь вперёд, выгибаясь в спине. Он не скрывает, что специально мучает меня прикосновениями.
        - Недавно я нашла ту книгу в библиотеке и многое вспомнила. А потом ты… попросил назвать тебя по имени. Рушан… - Я вновь пробую его имя на вкус, и оно снова оставляет привкус персика на языке. Мои мысли путаются, но я продолжаю бормотать, боясь забыть всё, что хотела рассказать. - Помнишь старую легенду о Назари?
        - Сказка про джинна?
        - Да.
        - Помню. Джинн сказал, что даст их с Калануа общему ребёнку троих друзей, а те будут как утро, вечер и ночь. Вы с Анисом были увлечены гаданием, кто из нас троих какое время суток, - несмотря на ровный тон, я кожей чувствую наглую улыбку Рушана. Его, как и Даяна, веселит моя непоколебимая вера в эту историю, хотя нет достоверных доказательств её реальности.
        - Я уже тогда была уверена, что ты утро.
        Я проглатываю разочарованный стон, когда Назари прекращает ласки и замирает.
        - Почему?
        - Потому что именно утром наступает рассвет.
        По тихому смешку становится ясно, что Рушан догадался теперь уже о моей игре с его именем. Именно рассвет приносит свет в мир. Он оставляет дорожку поцелуев на коже, спускаясь ниже. Пальцы Рушана сильнее сжимают мои рёбра, когда он проводит языком по моему животу. Я же зарываюсь пальцами в его длинные волосы и забываю о разговоре, принимая красноречивое предложение заняться чем-то более приятным.

* * *
        Я моментально просыпаюсь и вскакиваю на постели от бесцеремонного стука в дверь нашей комнаты. Кто-то вкладывает достаточно силы, заставляя створчатые двери жалобно скрипеть и трястись.
        - Я собиралась оставить вас одних хоть на весь день, но пришла предупредить, что через двадцать минут сюда придут Суа или Шиун, чтобы проводить нас на обед, - строгим тоном вещает Айла.
        Рушан садится в постели, с недовольством глядя на дверь. Я прикрываю рот одеялом, стараясь не смеяться над его сонным видом и растрёпанными волосами.
        - Хорошо, - хриплым после сна голосом отвечаю я Айле.
        Слышу несколько шагов по коридору - сестра направляется в сторону выхода из павильона, но через секунды внезапно возвращается.
        - И если вы не поняли, то завтрак вы пропустили! - насмешливо добавляет она, но наконец уходит.
        Мы дожидаемся стука закрывшейся двери и только потом стремительно собираемся, хоть это не так просто для нас двоих в столь небольшой комнате. А ещё тяжелее из-за того, что Рушан отвлекает своими прикосновениями. Но и я не остаюсь в долгу - кахари шипит, пока мои пальцы скользят по низу его живота у самой кромки штанов.
        Несмотря на все трудности, мы успеваем привести себя в порядок и умыться. У выхода нас встречает Суа, а за её спиной, сложив руки на груди, как охранник стоит Шиун. Он окидывает нас скучающим взглядом и распахивает дверь наружу.
        На улице нас окутывает прохладный зимний воздух. Он пощипывает кожу, прогоняя остатки сонливости. Я запахиваю тёплую мантию, стараясь защитить практически открытое горло от гуляющего ветра.
        - Как спалось? - спрашивает теялийка, подхватывает меня под руку и уводит в нужном направлении. - То есть… хм… я хотела спросить про кровать на полу. Было достаточно удобно?
        Она краснеет из-за своего первого вопроса и пытается подобрать другой вариант. Я улыбаюсь и глажу кисть принцессы, рассматривая вышивку на рукавах её блузки: белые цветы вперемешку с зелёными листьями.
        - Маловероятно, что Ойро вообще обратила внимание на разницу, сестра, - встревает в разговор Шиун, идущий позади вместе с Рушаном.
        - Ты прав. Ей было не до того, - так же скучающе отвечает ему Назари.
        - Ещё бы, скорее всего, она моментально уснула. С тобой рядом сонливость накатывает уже через несколько мгновений.
        - Вспоминаешь старую тренировку, как отключился после одного моего удара? Если мучает бессонница, Шиун, мой кулак всегда к твоим услугам.
        - С ослом общаться приятнее, чем с тобой.
        - Тогда возвращайся в стойло к друзьям.
        Весь диалог ведётся абсолютно равнодушным тоном, настолько сухим, что я спиной чувствую назревающую грозу. Они явно имеют какие-то старые счёты.
        - Что с этими двумя не так? - шепчу я на ухо принцессе, пока мы проходим мимо пруда. - Я слышала, Рушан жил с вами какое-то время. Почему они не ладят?
        - Сама не знаю. Они то игнорируют друг друга, то препираются. Тебе известны уловки брата, - отвечает она так же тихо и виновато смотрит на меня. - Его раздражает, что на Рушане ничего не работает. Шиун воздействует на эмоции, чувствует их, усиливает, направляя в нужное для него русло, а Рушан умеет держать себя в руках и не поддаётся. Брата это раздражает.
        Мы проходим под аркой, попадая на мощёную площадь перед главным дворцом, но Суа одёргивает меня и продолжает тащить вперёд, игнорируя мои попытки свернуть к зданию.
        - Нет-нет, сегодня обед у нас в одном из садов, - улыбается она мне и, ускоряя шаг, уводит в другую часть дворцового комплекса.
        Мы шагаем мимо зданий, а территория кажется сейчас намного оживлённее, чем вечером. У некоторых арок встречается стража, а слуги снуют туда-сюда по своим делам. Если наши пути пересекаются, они замирают, сгибаются в поклонах, устремляя взгляды в землю, и терпеливо ждут, пока мы пройдём. Шиун и Суа приводят нас в сад с цветущими камелиями. Я с интересом трогаю тёмно-зелёные листья деревьев, едва касаюсь крупных красных цветов. Некоторые из них опали, усыпав дорожку лепестками, но больше половины всё так же цветёт на деревьях. Я единственная восхищаюсь этой красотой, потому что мои спутники не обращают на неё внимания и подталкивают меня дальше в сторону нужного павильона.
        Архитектура всех зданий в дворцовом комплексе выглядит одинаково. Всё сделано из камня и дерева и окрашено в те же цвета: красные стены, бледно-зелёные двери и изогнутая крыша с черепицей и охранными статуэтками. В этом павильоне лишь две комнаты: просторный зал и узкое стороннее помещение, вероятно, для слуг, если требуется их присутствие поблизости. Мы снимаем обувь, а несколько служанок кланяются нам и уходят.
        В главном помещении на подушках расположились король и королева, а также Айла и Дарен. Здесь нет общего стола, перед каждым стоит по отдельному низкому столику с расставленными обеденными блюдами. Дарен и Юн, увлечённые беседой о ковке мечей, не сразу замечают наше появление. Дарен приветливо машет рукой, а Айла кивает, довольная, что мы всё-таки не опоздали.
        - Рада, что вы присоединились! - приветствует нас Хёрин и взмахом руки подзывает слуг, которые сразу же ставят перед каждым из нас по такому же небольшому столику с едой.
        Набор еды одинаковый: рис, жареная рыба, суп и множество овощей в различных специях. Каждое блюдо - в отдельной белой мисочке. Кроме меня и Дарена все присутствующие прекрасно знакомы с теялийской едой при дворе, поэтому они улыбаются, глядя, как я разглядываю каждую закуску. Мне нравится обретённое ощущение покоя, я не чувствую никакого давления со стороны Юна, поэтому не пытаюсь скрывать своего изумления и притворяться кем-то другим.
        - Тебе у нас нравится, Ойро? - ненавязчиво спрашивает король, следя, как я пристально разглядываю ветку камелии. Она лезет в открытое окно, роняя красные цветы на пол из тёмного дерева.
        - Здесь так… умиротворяюще.
        - Рады это слышать, - одобряюще кивает мне королева. - Впредь приезжай к нам почаще, дитя.
        - Юн, ты чем-то обеспокоен? - Рушан бросает мимолётный взгляд на короля, пока металлическими палочками умело разделывает рыбу, отделяя мясо от костей.
        Я тоже немного умею ими пользоваться, но всё-таки предпочитаю вилку. Рушану же привычны оба варианта, а его уверенные движения гипнотизируют. Перевожу внимание на Юна - у него тёмные круги под глазами и сонный вид.
        - Уже месяц у нас пропадают люди, - откровенно признаётся он, отбрасывая длинные волосы назад, чтобы наклониться к миске с супом. - В последнее время редко, но после коронации Даяна за один вечер пропали пятеро. Очевидцы докладывают о нападениях каких-то огромных животных. Все описывают их одинаково: твари, похожие на чёрных волков, поэтому я не могу усомниться в их существовании. Хотя не припомню, чтобы они водились в наших краях, обычно волки живут севернее. Кто знает, что стряслось в этом сезоне, может, они больны бешенством или другая нужда погнала их в сторону юга. Однако я никак не могу найти их следы, эти животные словно ходят по воздуху, - король задумчиво качает головой, зачерпывая суп ложкой.
        Мы с Айлой незаметно переглядываемся, догадываясь, что речь идёт об испорченных тенях, которые пришли за кровью сестры, а потом вкусили плоти потомка Каида. Мальта говорила, что на самом деле испорченные тени живут на всём Континенте и иногда выбираются на поверхность. Но опаснее всего они в Илосе, потому что выбираться из песков легко, а вот у Теялы, Исара и Каидана почва плотная, сейчас где-то ещё и промёрзлая.
        - Но не будем об этом, Рушан. Сегодня праздник. Если хочешь быть полезным, то можешь потренироваться со мной после обеда, хотелось бы размяться. - Юн поворачивается ко всем остальным, добавляя: - Я также буду рад, если вы присоединитесь к нашему выступлению перед жителями Астары вечером.
        - Это честь для нас, - улыбается ему Айла.
        Закончив отделять мясо от костей, Назари наклоняется и меняет наши тарелки, отдавая мне почищенную рыбу и забирая себе мою, к которой я ещё не притронулась.
        - Ешь, - говорит он мне, начиная разделывать мою рыбу уже для себя.
        Рушан и бровью не ведёт, когда присутствующие теялийцы с долей изумления смотрят на него, а я, ничего не понимая, наблюдаю за их реакцией. Даже лицо Айлы вытягивается, её рука вздрагивает, и она предусмотрительно возвращает ложку обратно в тарелку с супом прежде, чем прольёт набранный бульон на одежду.
        - Ну кто бы мог подумать, - задумчиво тянет Шиун, а Рушан игнорирует все взгляды и расслабленно принимается за свою еду, изредка поглядывая на то, как я уплетаю обед вместе с его почищенной рыбой.
        Глава 4
        Ойро
        Мы заканчиваем с основными обеденными блюдами и выпиваем по чашке традиционного напитка из риса. Вначале я с сомнением смотрю на предложенную слугами пиалу, не представляя, каким способом из риса можно получить напиток, но тот оказывается на удивление сладким. Я первой опустошаю всю чашку, не зная, что пить нужно медленно, наслаждаясь вкусом.
        Хёрин приглашает с собой всех девушек, оставляя мужчин обсуждать интересующие их темы. И главная причина приглашения королевы - это наша с Айлой одежда.
        - Илосийцы почти не празднуют Ёнчо, но сейчас вы наши гости, поэтому мы будем рады, если вы наденете наши платья. Это часть традиции, - рассказывает королева, не выпуская мою руку.
        Она приводит нас в свой павильон, и я теряю дар речи от размаха королевской семьи Теялы. Здание одноэтажное и в целом небольшое, но оно целиком в личном распоряжении Хёрин.
        - Это мой дом, на случай если я хочу побыть одна. Также я проводила здесь много времени, занимаясь маленькими Шиуном и Суа, - Хёрин изящным движением приглаживает выбившуюся прядь волос дочери, возвращая её причёске аккуратный вид, и ведёт нас всех по коридорам в глубь здания. - В главном дворце не так много подходящего места для малышей, любящих бегать и ломать всё вокруг. Поэтому они играли здесь. Ах да, сюда! - королева резко останавливается, отчего Айла чуть не врезается в её спину, и сворачивает направо.
        Коридор упирается в просторную комнату, целиком отведённую под гардероб. Вдоль стен висят традиционные платья всех цветов, расшитых различными узорами: от изображений цветов до плодов сочных персиков и слив, от парящих птиц до извивающихся драконов. В середине комнаты тянутся столы с разложенными украшениями для волос и одежды, среди всего я замечаю знакомые подвески норигэ, одну из которых мне подарила Суа.
        Королева ходит среди платьев, придирчиво выбирая. Айла рассматривает украшения, и только я смущённо остаюсь стоять рядом с Суа, не зная, что делать. Мою сестру Хёрин одевает в укороченную блузу тёплого персикового оттенка, нежно-песочного цвета юбку со светлой вышивкой цветов, а талию перехватывает широкий белый пояс. Традиционное платье сложнее, чем кажется на первый взгляд: изначально надевают простое нижнее платье, держащееся на тонких лямках, а уже поверх - основной наряд.
        Для меня королева выбирает точно такую же персиковую блузу, как у Айлы, но в противовес сестре юбку тёмно-серого цвета, под которой скрываются слои воздушного шифона. В зеркале слежу, как Суа украшает мои распущенные волосы заколками в форме цветов с драгоценными камнями.
        Я чувствую себя странно, каждый сантиметр моего тела от шеи до ног прикрыт. Двигаться в этом обилии юбок тяжело, и время от времени приходится их поднимать, чтобы случайно не наступить на ткань. Сама себе кажусь неуклюжей по сравнению с изящной и аккуратной сестрой, которая ходит так, словно всю жизнь носит подобные платья. И всё же красота наряда и восхищение на лице Хёрин стоят того, чтобы потерпеть один день и потаскать ткань в руках.
        - Мне нужно подготовиться к празднику, а вы пока можете погулять. У вас есть несколько часов, - объясняет Хёрин и неторопливо подталкивает нас к выходу из комнаты. - Суа, дорогая, позаботишься о сестрах?
        - Конечно, - девушка легко кланяется матери и движением руки зовёт нас за собой.
        Несмотря на зиму, наши платья из множества слоёв каким-то образом неплохо сохраняют тепло. Специальные меховые воротники и отсутствие ветра также позволяют без лишних тревог гулять по ближайшим садам. Теялийская принцесса перечисляет названия растущих деревьев и цветов, рассказывает о периоде цветения и их аромате. Азалия, форзиция, гортензия, магнолия, сливовые деревья и многие другие. Все эти названия отголосками звучат в голове. Лайла перечисляла мне их не раз, но многие я всё равно путаю между собой.
        Судя по рассказу Суа, самое прекрасное время года в Теяле - это весна. Всё перечисленное начинает цвести друг за другом. Однако я едва верю, когда девушка показывает рукой на голые деревья и говорит, что цветы у вишни распускаются быстрее листьев, а потом опадают на землю розовым дождём. Суа упорствует в ответ на мой скептический взгляд и порывисто приглашает посмотреть следующее цветение. Я соглашаюсь, хотя продолжаю недоверчиво покачивать головой, размышляя о рассыпающихся на ветру цветах. В основном Суа рассказывает всё для меня, но Айла терпеливо слушает, гуляя с нами за компанию.
        Теялийская принцесса не возражает моей просьбе показать их храмовый павильон, что попадается на глаза. Мы не верим в богов, разве что в Дар и естественные силы природы. Поэтому это место скорее мемориальный храм в честь Первых и всех их последующих потомков. Айла помогает мне поджечь скорбные благовония в честь родителей, Азара и Дария. Никто также не возражает, когда я поджигаю и втыкаю в песок ещё одну палочку - для мамы Дарена.
        Устав от любования садами, мы приходим на тренировочную площадку, где собрались почти все наши мужчины. Юн и Рушан стоят друг напротив друга на поле, готовясь к поединку. Несмотря на зиму, они поснимали накидки и закатали рукава у рубашек. Шиуна здесь нет, а Дарен сидит на ближайшей скамейке. Его волосы в беспорядке, щёки раскраснелись, а на плече следы земли и песка, похоже, своё он уже получил. Друг с изумлением разглядывает нас и, если Суа и Айле он смущённо делает комплименты, то ко мне Дарен поворачивается со знакомой наглой улыбкой.
        - Подруга, меня начинает пугать, что ты теперь всегда утопаешь в юбках. Я думал выковать для тебя хороший кинжал в подарок, но, наверное, стоит купить украшения.
        Дарен дёргается назад, пока в порыве раздражения я делаю несколько шагов к нему, желая наподдать, но вовремя останавливаюсь.
        - Сейчас только эти юбки спасают твою задницу.
        - Нужно ли мне встать на колено перед принцессой и поцеловать ваш подол? - продолжает шутить он.
        - Если ты так сделаешь, то в Теяле это сродни домогательству женского тела, - робко подсказывает Суа.
        - Что ж, тогда вы спасли моё лицо от кулака Рушана, ваше высочество, - учтиво кланяется ей парень и улыбается своей притягательной улыбкой.
        - Или от моего пинка, - добавляю я.
        Щёки Суа краснеют, она тихо смеётся, прикрывая рот ладонью. Принцесса намеревается обойти скамью, чтобы присесть, но, не заметив небольшую лужу, поскальзывается на ней. Айла едва успевает её подхватить, но подол платья уже в грязи, а одна расшитая цветами туфелька слетела и упала в воду. Возможно, здесь не так давно тренировались люди с Даром Воды, и принцессе явно не повезло угодить в одну из немногочисленных луж.
        - Суа, ты в порядке? - уточняю я.
        - Да, просто платье испачкала, - та с досадой оглядывает брызги, дошедшие аж до середины юбки. Она опирается на руку Айлы, потому что не может опустить ногу в белом носочке на землю.
        - Я провожу тебя переодеться, - предлагает сестра, и девушка благодарно кивает.
        - Я помогу! - вдруг вызывается Дарен. - То есть не переодеться, а понести. Я понесу. Всё равно свою тренировку я уже закончил.
        Стоит ему сделать шаг к Суа, как рядом с нами появляется Рушан и останавливает протянутые руки Дарена.
        - Если хочешь помочь, то по нашим правилам носить на руках её нельзя. Нужно на спине, - объясняет Назари.
        - Как это на спине?
        Рушан поворачивает друга и заставляет его опуститься на корточки, а потом помогает принцессе забраться на спину Дарена. Говорит, где именно за ноги он может её поддерживать. Принцесса смущается сильнее, обхватывая шею моего друга и прижимаясь к его спине. Айла, Дарен и Суа уходят с тренировочной площадки, а Рушан, прежде чем вернуться на поле к Юну, критичным взглядом осматривает мой наряд.
        - Тебе идёт, но твои домашние платья мне нравятся в разы больше.
        - Почему?
        - Там больше открытой кожи, - с неприличной прямотой отвечает он.
        От его едва заметной улыбки и откровенного намёка у меня по телу проходит сладкая дрожь. Рушан отходит, а я присаживаюсь на скамью и наблюдаю за начинающимся поединком. Юн на полголовы ниже моего Назари, но его удары мощные и быстрые. Противники не используют Дар, сейчас всё соперничество базируется на их мастерстве. Рушан с лёгкостью уходит от атак, нанося ответные удары. Бойцы кружат, танцуют вокруг друг друга, отрабатывая то нападение, то защиту. Я начинаю улыбаться, замечая прорехи в защите Юна, но Рушан ими не пользуется, хотя видит их лучше меня. Ведь именно он меня этому научил.
        - Теперь я понял свою ошибку, - неожиданно рядом присаживается Шиун. На нём вновь нежно-голубая накидка, волнами ложащаяся вокруг.
        На скамье полно места, но с недовольством отмечаю, что принц сел прямо впритык ко мне. Я намеренно отодвигаюсь на пару сантиметров, всё ещё не ожидая от Шиуна ничего хорошего.
        - О чём ты говоришь?
        - О коронации. Чувства к нему помогли тебе избавиться от моего влияния. Поэтому стоило мне его оскорбить, и воздействие сошло на нет, - поясняет он и отклоняется назад, опираясь на вытянутые руки.
        Он ни капли не смущается, признаваясь, что использовал на мне Дар, и его прямота скорее успокаивает, чем нервирует. Я так и не научилась играть в витиеватые словесные игры потомков. Это в разы лучше получается у Айлы или Самии.
        Какое-то время мы молчим, наблюдая за тренировочным боем.
        - Я знаю, что Рушан жил здесь какое-то время. Почему вы не ладите?
        - Меня он недолюбливает из-за моей привычки опираться на Дар в общении, как он когда-то выразился «как на костыль», - Шиун пренебрежительно выплевывает последние слова и недовольно морщится. - Я же, в свою очередь, не верю Рушану. Как можно доверять человеку, у которого нет эмоций?
        - Эмоций у него побольше, чем у тебя, - парирую я, но принц фыркает в ответ, намекая, что спор у нас выйдет тупиковый. - Почему все так удивились из-за рыбы за обедом?
        Молодой человек медленно поворачивает ко мне голову, глядит недоверчиво, словно я спрашиваю всем очевидный факт, и его шокирует, что кто-то действительно может этого не знать. Принц сосредоточенно разглядывает моё лицо, отчего я хмурюсь сильнее. После затянувшейся паузы он всё-таки решает ответить.
        - Я сказал, что Рушан не эмоциональный. Но признаю, что он умён. Как ты и сказала, он прожил здесь какое-то время и знает все наши традиции и правила. В Теяле вот так разбирают мясо или рыбу только матери для своих детей. Или же мужья и жены друг для друга. Он намеренно сделал это при всех и этим поставил жирную точку, показывая, что ты принадлежишь ему. Это посерьёзней, чем факт, что вы спите в одной комнате. Он буквально показал ваши отношения не на уровне влюблённости, хотя скорее всего так и есть, но продемонстрировал твёрдое намерение сделать тебя своей женой.
        Мои щёки горят под пристальным взглядом собеседника, я поворачиваюсь в сторону Назари, замечая, как он едва уворачивается из-под меча, следя больше за Шиуном рядом со мной, чем за Юном.
        - Уверен, он сделал это из-за меня, - насмешливо закатывает глаза Шиун.
        - Почему?
        - Я был единственным свободным мужчиной за столом, к тому же он знает мои привычки. Продемонстрировав всем своё к тебе отношение, Рушан создал для себя возможность без единого препятствия разукрасить моё лицо, если я попытаюсь к тебе пристать. Чужая невеста - табу. Даже отец, будучи королём, не сможет за меня заступиться, - Шиун растягивает губы в мрачной ухмылке.
        Медленно его улыбка сходит, он хмурится, думая о чём-то своём. Лицо принца теряет мягкую привлекательность и становится опаснее, хотя остаётся таким же красивым.
        - Ты не думал, что у него есть эмоции, но твой Дар на нём не работает? - интересуюсь я.
        - Нет, - уверенно отрезает тот. - Мой Дар действует на всех.
        Шиун вновь открывает рот, желая сказать что-то ещё, но передумывает. Он поворачивается в сторону дерущихся и не продолжает разговор.

* * *
        Пока все готовятся к вечернему празднованию, поединок Юна и Рушана заканчивается ничьей. Мы с сестрой в компании Суа и Шиуна продолжаем гулять по территории дворца, говорим о разном, вспоминаем коронацию. Теялийцы рассказывают мне несколько историй из своей жизни в Паргаде. Шиун теперь ведёт себя учтиво, иногда смешит Айлу, напоминая о забавных моментах их учёбы в университете Паргады. Брат с сестрой показывают нам тайный сад - так называется небольшая территория, похожая на хорошо ухоженный лес. Если пробраться сквозь все деревья, то можно найти практически идеальной формы круглый пруд и установленную беседку. Тут я прошу потомков Шейна продемонстрировать немного Дара Воды, и те с радостью показывают свои способности.
        Вначале Шиун притягивает воду из пруда, силой мысли заставляет поток принять образ розы, а затем замораживает его и протягивает Айле ледяной цветок. Он также демонстрирует, что может создать ледяное копьё. Принц подхватывает оружие одной рукой и лёгким движением бросает его. Ледяное остриё глубоко входит в ствол молодого дерева. Я нехотя отмечаю, что в Шиуне скрыто больше силы, чем я предполагала, - подобный бросок может убить человека.
        Суа создаёт водяных птиц, те двигаются вокруг нас по воздуху, роняя капли со своих крыльев, но распадаются при её попытке одновременно удержать десятерых. Тогда Шиун поднимает руки ладонями вниз до уровня груди, и капли влаги медленно отрываются от земли. Они застывают и остаются висеть в воздухе во всём саду вокруг нас, переливаясь под лучами солнца.
        - Потрясающе, - вырывается у меня. Я касаюсь пальцем крупной капли, но она не падает, а лишь распадается на более мелкие. - Это похоже на звёзды среди дня.
        Шиун, наверное, только второй раз за всё наше знакомство искренне мне улыбается, довольный произведённым эффектом.
        - А как вы лечите? - продолжаю интересоваться я.
        - Шиун может по эмоциям поставить любой диагноз, и мы оба способны на слабое лечение кожного покрова, - рассказывает Суа, раздвигая Даром капли на своём пути, чтобы не намочить платье. - Вода может лечить, соприкасаясь с повреждённым местом. Например, помочь при кожных заболеваниях, с царапинами или ссадинами. Но глубокие раны или внутренние повреждения нам не вылечить.
        Бросая взгляд на небо, принц просит прощения и уходит чуть раньше, объясняя, что ему тоже нужно переодеться. С его уходом магия теряет силу, и вся влага вновь падает на землю и растения.
        Мы в женской компании уходим во дворец королевы, чтобы перекусить и выпить немного чая, потому что настоящий ужин будет позже, чем обычно. Через несколько часов солнце, блеснув последними оранжевыми лучами в этом году, скрывается за горизонт, а землю окутывают сумерки, которые с каждой минутой становятся всё гуще. По всей территории ходят слуги и зажигают факелы. Наблюдая за ними, я слышу отдалённый гул и песни толпы, что уже собралась на главной площади перед дворцовым комплексом. Вначале семья Юн должна выйти и поприветствовать жителей, поздравить их с окончанием года, а потом люди начнут праздновать до самого рассвета, ожидая возвращения солнца в этот мир.
        Без солнечного света температура падает, и Хёрин даёт нам тёплые накидки. У них настолько широкие и длинные рукава, что мне нужно постараться, чтобы вытащить руку из ткани.
        Собравшись перед главным дворцом во главе с королевой, при свете ночных факелов мы наблюдаем, как к нам по лестнице спускаются остальные. Все они также переоделись в традиционное одеяние, позволяя по достоинству оценить мужской костюм.
        Первым идёт король Юн, демонстрируя самые нарядные одежды. Поверх чёрных штанов и рубашки надета накидка насыщенно-красного цвета, расшитая золотыми нитями, полностью закрывающая всё тело до лодыжек. Она запахнута наподобие платья и перетянута широким поясом. На неё накинута ещё одна шёлковая накидка его излюбленного чёрного цвета, а как только Юн на мгновение отворачивается, я вижу огромного золотого дракона, вышитого у него на спине. На голове короля Теялы нет короны. Единственное украшение - это толстая золотая шпилька с головой дракона, вставленная в пучок.
        За Юном спускается принц в похожем наряде, но в голубых и синих цветах. Его волосы впервые зачёсаны назад и полностью открывают лоб и глаза, делая его образ взрослее.
        При взгляде на Дарена я широким рукавом прикрываю улыбку, замечая, как ему неуютно в незнакомых одеждах. Вышивка наряда скромнее, но мне приятно, что ему дали одежду в цветах Илоса, всё бежевого оттенка с чёрной отделкой.
        Последним идёт Рушан. Я абсолютно не удивляюсь тому, что вся его одежда чёрная. Только на нижней, запахнутой накидке переливается обильная серебряная вышивка. На его лице скучающее выражение, а теялийскую одежду он носит так, словно ходил в ней всю жизнь.
        - Дорогие Айла и Ойро, вы прекрасны, как цветы магнолии. Я счастлив, словно этой ночью у меня целых три дочери, - Юн оглядывает нас с ног до головы, подходя ближе. А его комплимент чем-то напоминает сладкие речи советника Шакира. Однако если советник умело манипулирует, добавляя мёда в слова, то Юн делает это искренне, без какого-либо подтекста. - Очень жаль, что Даян не смог приехать на праздник, но скоро мы с ним увидимся.
        Стоит королю напомнить о брате, как я начинаю скучать по Даяну. Мы не виделись лишь два дня, но всё время кажется, что во мне самой чего-то не хватает. Я так же скучаю по наглой улыбке Аниса и смеху Самии. Хочется, чтобы они поскорее приехали. Юн отходит к жене, и вместе они направляются в сторону главных ворот. Шиун предлагает Айле пойти с ним, и сестра не возражает.
        - Я выгляжу смехотворно? - спрашивает у меня Дарен, подходя ближе.
        Вначале я хочу пошутить, но ему едва удаётся скрывать взволнованное выражение лица. Друг неуверенно теребит широкий рукав, раз за разом растерянно оглядывая свой внешний вид.
        - Ты замечательно выглядишь, - твёрдо говорю я, сжимая его ладонь.
        Дарен пристально смотрит мне в глаза, пытаясь понять, какова доля лжи и правды в моих словах, поэтому я вновь повторяю сказанное и подталкиваю его к Суа, чтобы он сопроводил принцессу к выходу. Все уходят вперёд, а я остаюсь последней у подножия лестницы и дожидаюсь Рушана. С невозмутимым выражением лица он проводит рукой по одежде, разглаживая образовавшуюся складку, но последующий вопрос выдаёт его смятение:
        - Что скажешь, принцесса?
        Скажу, что ты похож на чёртового теялийского принца, которому я готова отдать всё, что попросишь, прямо у этих ступеней. Однако вслух намеренно ровным тоном говорю другое:
        - Тебе идёт, но твои домашние рубашки нравятся мне больше.
        - Почему?
        - Потому что временами ты их не застёгиваешь.
        Он смотрит на меня сверху вниз и хищно улыбается, понимая, что я вернула ему его сомнительный комплимент.
        - Мне не нравится обилие этих юбок на тебе, которые позже придётся поднять.
        Я вздрагиваю, когда сердце спотыкается из-за мёда в его голосе и того, что он говорит подобные вещи настолько прямо. Мы и раньше друг друга провоцировали в разговорах, но теперь это абсолютно другой уровень. Нынче это край, с которого очень тяжело не сорваться.
        - А мне не нравится обилие слоёв одежды на тебе, которое тяжело будет снять.
        - Хочешь, чтобы я снял прямо сейчас?
        Он выиграл, я не нахожу подходящего ответа. Назари делает широкий шаг ко мне, обхватывает за талию, приподнимая, и крадёт один поцелуй. Всего один, но достаточно горячий, чтобы я сразу согрелась. Он возвращает меня на землю, берёт за руку и ведёт вслед за остальными.
        Глава 5
        Айла
        Мои губы дергаются в улыбке при появлении отставших от нас Ойро и Рушана. Шиун прослеживает за моим взглядом, оборачивается назад и громко хмыкает.
        - У меня всё не было возможности узнать, как ты поживаешь, Айла? - спрашивает принц, теряя интерес к идущим позади.
        - А что говорит тебе Дар?
        Он мимолётно оглядывает меня.
        - Ты стала спокойнее. Более я не чувствую тех странных метаний. Тебя не бросает в крайности, - он рассказывает ровным тоном, как будто зачитывает скучный диагноз.
        - Так оно и есть.
        - Это всё было из-за пропажи твоей сестры, верно? Вы были неполными?
        - Верно.
        - Мне стоило бы догадаться, ведь у моего отца погиб старший брат. Он говорил, что потеря кровного брата или сестры оставляет свой отпечаток. Часть сил уходит, создавая дисбаланс, - тихо рассуждает Шиун вслух. - Раньше я считал Даяна суровым и несдержанным, но на коронации увидел его совсем другим.
        - Даян и вправду суровый, - намеренно подчёркиваю я. - Но исключительно к нашим врагам.
        На Шиуне слишком много слоёв одежды, я не чувствую тепла его тела, когда обхватываю его руку, согнутую в локте, - только шёлк верхней накидки. Он сразу замечает, что у меня мёрзнут пальцы, поэтому прижимает мою руку ближе к своему телу, а второй ладонью накрывает кисть, согревая.
        С Шиуном всегда просто. Не нужно ничего говорить. Он сам подстраивается. Ему кажется, что он имеет преимущество над всеми, ощущая малейшее изменение, но на самом деле…
        - Я скучал по тебе.
        Его признание отвлекает меня, моментально снося все мысли, что были. Не в привычке Шиуна врать, ему проще ничего не говорить. Он легко умеет менять тему и ускользать. Поэтому я уверена, что и сейчас он не врёт. Другое дело, что принц никогда ничего не говорит просто так. Или всё же бывает?
        - Видишь, ты можешь быть милым, если хочешь, - справившись с замешательством, отвечаю я.
        - Милый? Это всё что ты можешь обо мне сказать? - с притворным оскорблением вздыхает тот.
        Распахивающиеся перед нами ворота спасают меня от необходимости отвечать, а крики встречающей толпы лишают возможности продолжить разговор. Мы замираем на возвышении, недалеко уходя от входа. У подножия лестницы напротив нас в линию стоит стража, но жители столицы сами держатся на почтительном расстоянии, не пытаясь приближаться. Сегодня все нарядились в праздничные традиционные одежды, и перед нами простираются волны разноцветных пятен: от ярких и насыщенных до бледных и нежных. Люди поднимают руки и машут своим правителям. Я отпускаю Шиуна - ему нужно пройти вперёд и встать рядом с родителями, - а сама присоединяюсь к своей семье, которая выстроилась в линию немного позади. Сестра обхватывает мою руку, прижимаясь к моему плечу. Тепло самой Ойро и её присутствие согревают лучше, чем меховой воротник. Молва о сестрах Калануа дошла и сюда, потому что взгляды толпы мечутся от семьи Юн к нам и обратно.
        Юн выходит на пару шагов вперёд и поднимает ладони, успокаивая толпу. Я прикрываю глаза, чувствуя, как потрескивает воздух от отпущенной королём силы. Общаясь с Юном, слушая комплименты, которые он щедро раздаёт, или когда обнимает, словно члена семьи, можно легко забыть, что он один из четырёх королей и потомок Первого, а значит, в нём огромное количество Дара. Когда он говорит народу о последнем дне этого непростого, но счастливого года, его голос твёрдый, глубокий и полный силы. Я вдыхаю, и холодный воздух обжигает лёгкие.
        Мне доводилось несколько раз присутствовать на празднике Ёнчо. Я знаю, о чём рассказывает Юн, поэтому не вслушиваюсь в его речь, а наслаждаюсь вязкой тишиной, пока он делает паузы. Юн открытой ладонью указывает на нас с сестрой, и я улыбаюсь теялийцам на площади. Ойро и Дарен разглядывают всё вокруг, тихо перешёптываясь о том, что видят, обсуждают речь Юна и ощущение влаги, которое расползается от него во все стороны, делая прохладу более кусачей. Только мне и Рушану всё это не особо интересно, Назари вообще смотрит на звёзды, думая о чём-то своём. Уверена, если бы не Ойро, он бы сюда не поехал, хотя очень уважает Юна и Хёрин.
        Легонько пихаю сестру локтем в бок, зная, что сейчас будет самое интересное. То, ради чего все люди собрались здесь, то, что они могут увидеть лишь несколько раз в год, а мы вообще никогда.
        Юн взмахом руки подзывает своего сына. Шиун встаёт рядом с отцом, они оба поднимают руки на уровне груди ладонями вниз, готовые продемонстрировать свой Дар. Обычно Юн делал это один, но в этом году почему-то решил прибегнуть к помощи сына.
        Мы все чувствуем медленно растущее напряжение в воздухе и странный гул в ушах. Потомки Шейна начинают, сестра вертит головой в поисках каких-то волшебных изменений и громко охает, замечая воду. Как и днём в саду, влага собирается с земли в мелкие капли и поднимается вверх вокруг нас. Однако в случае с силой короля и принца одновременно это лишь начало. Ойро забывает моргать, заворожённо следя за происходящим. Вода из многочисленных фонтанов и водоёмов поднимается вначале целой массой, но Юн дробит её на мелкие капли, распространяет вокруг и продолжает поднимать к облакам. Всю воду, которую король и принц могут нащупать в Астаре, они поднимают вверх. Она опасно нависает над нашими головами, над улочками и всем городом, почти закрывая тёмное небо. Если он сейчас всё это уронит, то мы попадём под короткий, но сильный ливень. Король с принцем питают влагой немногочисленные облака и создают новые. Юн с хитрой улыбкой оборачивается в сторону Ойро, зная, что для неё это впервые.
        - А теперь самое главное, - тихо говорит он ей и сжимает кулаки с такой силой, что костяшки белеют.
        Воздух прорезает приятный треск, словно над нами что-то медленно замерзает, покрываясь тонкой коркой льда. Удовлетворённый работой король расслабленно опускает руки и выпрямляется, обводя взглядом своих подданных, чьи головы запрокинуты к небу. Следующие десять минут повисает умиротворяющая тишина, зрители следуют примеру своего повелителя и закрывают глаза. Безмолвно благодарят прошедший год за полученные блага и молятся о желанном в будущем. Следом со стороны города доносятся редкие удары в бронзовый колокол, отсчитывающий последние мгновения, а от его гула вибрирует воздух. Всё это время не происходит ничего магического, и Рушан тихо хмыкает, наблюдая, как на лице Ойро медленно появляется разочарование. Однако глаза сестры распахиваются при долгожданном появлении снега.
        В безветренном воздухе огромные пушистые снежинки мягко падают вниз. Вначале одна, две, а потом - множество. Ночь моментально становится светлее, снег начинает падать стеной, и белоснежное покрывало накрывает город. Народ ликует, уличные музыканты среди людей начинают играть заводные песни, теялийцы смеются и кружатся, радуясь чуду. Ойро протягивает руки, хватая снежинки. Мы с Рушаном видели этот трюк, но Дарен и Ойро восхищаются ему с такой наивной искренностью, что даже Шиун смеётся, наблюдая за ними. Неожиданно принц поднимает руки, и весь снег застывает в воздухе вокруг нас, а с ним, кажется, застывает само время. На мгновение наступает полная тишина, а потом толпа взрывается оглушительным криком восторга.
        - Потрясающе! - второй раз за день повторяет сестра, хватая висящие белые хлопья и сжимая их в тёплой ладони.
        Шиун опускает руки, снег вновь свободно падает на землю. Мои волосы и одежда быстро намокают. Хёрин протягивает мне и Ойро белые зонты из множества прямых бамбуковых спиц, раскрывающихся практически в прямой навес. Зонты в такую погоду необходимы, потому что Юн будет поддерживать снегопад большую часть ночи.
        Выступление закончено, мы возвращаемся на территорию дворца, и за нами закрываются ворота, оставляя Астару в вечерних огнях, снегу и веселье. Снег падает так плотно, что успевает на несколько сантиметров укрыть землю прежде, чем мы проходим все арки и приближаемся к главному зданию. Странное предчувствие заставляет меня обернуться назад. На моих глазах Ойро отдаёт свой зонтик Рушану, опускается вниз, собирает снег в шар и мнёт его голыми руками, морщась от обжигающего холода.
        - Эй, Дарен! - кричит она. - Помнишь, как Рой рассказывал нам про игру со снегом в Каидане?
        Кахари едва успевает повернуться, как снежок прилетает ему ровно в плечо, отчего часть снега попадает за шиворот, и мы все впервые слышим, как молодой человек вскрикивает. Я тоже помню такую игру, мама говорила, что если не в Каидане, то в Теяле можно в неё поиграть.
        Дарен и Ойро испытующе сверлят друг друга взглядами, а после одновременно кидаются лепить снежные шары. Здесь всё на скорость, и в этот раз Дарен быстрее. Он даже не поднимается на ноги, а сразу кидает слепленный шар. Ойро пытается уклониться, но снег попадает ей в голову, и сестра заваливается назад. Рушан издаёт смешок, ещё пару секунд старается сдерживаться, но в итоге начинает смеяться. Ойро с оскорблённым выражением лица порывисто кидает новый шар в Рушана, но тот с лёгкостью уклоняется, не переставая посмеиваться. Пока они отвлекаются, я тоже леплю шары из снега и бросаю в наших мужчин. Назари вновь уходит от всех атак, а вот на одежде Дарена расползается новое мокрое пятно.
        - Теперь я отчётливее понимаю, что Шиун и Суа выросли. Не припомню, сколько лет назад они прекратили эти игры, хотя раньше мы веселились все вместе, - с ностальгией делится Юн, наблюдая за поединком.
        Тишина становится вязкой, когда в противовес словам Юна Суа кидает снежный шар в своего брата и попадает прямо в затылок. Глаза принца шокированно расширяются, от удара он делает несколько неловких шагов вперёд, а его волосы намокают. Он пальцами счищает снег и смотрит на свою ладонь с сомнением, будто не верит в предательство сестры. Я сгибаюсь от хохота, пока Шиун поворачивается к Суа. Но при взгляде на короля и королеву, предусмотрительно отходящих подальше, мне становится не до смеха. Дарен едва успевает утянуть меня вниз, когда теялийские принц и принцесса начинают свою войну. Этим двоим не нужно пачкать одежды и нагибаться, они просто делают нужные движения кистями рук, собирая снежинки в шары, и посылают их друг в друга. Притом с такой скоростью, что это выглядит опасным для жизни.
        - Я уверен, что принцесса выйдет победителем, - намеренно громко говорит Дарен. Мы подходим к Ойро и Рушану, наблюдая за поединком.
        - Верно думаешь, принцесса не раз надирала принцу зад в детстве, - кивает Рушан.
        Суа в смущении закусывает губу, но при этом остаётся сосредоточенной и не даёт Шиуну провести её обманными манёврами. Их бой не приводит ни к чему, оба сильные и изворотливые.
        Я легко замечаю изменения в их настроении по сигналам глазами и хитрым улыбкам, которыми обмениваются брат с сестрой. Шиун делает взмах рукой и с десяток шаров летят в нашу сторону. Подобное нападение не приемлет наш Назари. Рушан взмахом руки перенаправляет снежные шары, и те пролетают мимо нас. Суа хлопает в ладоши, восхищаясь его реакцией, а Шиун упрямится, поднимая всё больше снега. Рушан выходит вперёд, и уже не столько отбивается, сколько нападает, используя посланное Шиуном. Игра явно перерастает в соперничество один на один. Оба молодых человека непреклонны, выражения лиц становятся сосредоточенными, но снежный бой не успевает перерасти в серьёзную драку, Юн прекращает представление.
        - Хватит, дети! Иначе вам придётся одежду менять, а ужин уже накрыли, - властно приказывает король и вместе со своей женой уходит в сторону сада с камелиями. Именно там мы сегодня будем ужинать, окружённые зеленью и красными цветами, укрытыми белым покровом.
        Я трогаю свои намокшие от снега волосы. Подол платья и верхняя накидка тоже влажные. Ещё минуту назад согревающий нас азарт соперничества сходит на нет, и я ёжусь от холода.
        Ойро подходит и обхватывает меня руками, крепко прижимаясь. Сестра такая же мокрая, но напрягает все мышцы, чтобы согреть меня и себя.
        - Когда вы так близко, выглядит даже немного пугающе, - тихо откровенничает Шиун. Он поворачивается к Рушану. - Вы никогда их не путали? Они выглядят как искажённое отражение друг друга.
        - Нет, потому что они совсем разные. При желании они могут запутать разве что тех, кто их не знает, - отвечает Назари.
        Шиун намеревается спросить что-то ещё, но нас всех отвлекает странный вопрос Суа.
        - Можно мне потрогать?
        Мы оборачиваемся назад и видим, что всё внимание принцессы направлено на Дарена.
        - Наверное… - мнётся парень, - меня никогда о таком не просили.
        Мы с Ойро непонимающе переглядываемся, слушая этот странный диалог. Дарен, держа зонтик над собой и принцессой, медленно наклоняется вниз, ближе к лицу девушки.
        - Сестра! - напрягаясь, пытается привлечь её внимание Шиун, но Суа игнорирует брата.
        Девушка делает неожиданное для всех нас действие. Она запускает вначале одну руку в светлые волосы Дарена, пропуская длинные верхние пряди сквозь пальцы, а потом вторую. Она едва прикасается к его лицу, сосредоточенная исключительно на волосах. В этой картине нет ничего интимного, но, зная нравы теялийцев, девушки, а уж тем более принцессы, здесь мужчин таким образом не трогают. Суа продолжает какое-то время с интересом перебирать волосы кахари, пока не замечает наше внимание.
        - Они такие мягкие, брат! Ты когда-нибудь трогал волосы исарийцев? Они совсем другие и такие светлые! - с воодушевлением делится она.
        - Суа! Перестань! - повышает голос Шиун, его щёки краснеют, словно он подглядел что-то запретное.
        Шиун собирается сделать какое-то движение руками, возможно, в его планах похоронить Дарена под всем окружающим нас снегом. Я резко хватаю его за запястья, удерживая от необдуманных поступков.
        - Суа может трогать волосы Дарена столько, сколько им обоим хочется, - специально громко говорю я, чтобы и теялийская принцесса слышала, а потом толкаю упирающегося принца дальше к саду с камелиями. - Это лишь волосы, Шиун. Пошли.
        Принц ворчит себе под нос и нехотя даёт себя увести. Остальные следуют за нами, обсуждая предстоящий ужин.
        В павильоне мы встречаем не только Юна и Хёрин, но и множество теялийских министров, которые поклонами приветствуют нас, а потом возвращаются к своим разговорам о политике и планах на будущий год.
        В этот раз здесь установили два огромных стола, окружённых подушками. За первым расположились король и королева со своими гостями, а для нас накрыли второй. Наш стол ломится от обилия свежеподжаренного мяса с овощами, рыбы в приправах, белого риса и многочисленных тарелочек с закусками. Перед каждым стоит по пиале с горячим супом, чтобы согреться после игры со снегом. В честь праздника помимо воды есть кувшины с теялийским вином из риса.
        Стоит нам утолить голод, согреться и начать разливать вино по маленьким керамическим чашам, как разговоры начинают идти свободнее и интереснее. Самыми непривыкшими к здешнему алкоголю оказываются Ойро и Дарен. Вначале оно было им не по душе, но после второй пиалы всё пошло легче.
        - Даян рассказал, что каналы с водой и водоёмы в Паргаде помог сделать сам Шейн. И причиной был долг Шейна перед Илосом. Вы знаете, какой это был долг? - интересуется Ойро у Шиуна и Суа.
        Принцесса кивает, наливая брату вина в пиалу.
        - Илос спас нашего Первого при пожаре в его павильоне. Поэтому Шейн был обязан младшему брату своей жизнью, - без запинки рассказывает девушка.
        - Суа, а у тебя есть жених? - внезапно выдаёт Ойро, допивая очередную чашу вина. Сестра спрашивает тихо, наклоняясь поближе к теялийской принцессе, но мы все сидим слишком близко и прекрасно слышим.
        - Нет, - уже непонятно, девушка смущается или её щёки покраснели от алкоголя.
        - Тогда что за беда с волосами? По местным традициям тебе нельзя касаться мужчин?
        Шиун чуть не давится вином. Рушан хмыкает и наливает себе ещё алкоголя, слушая эту беседу. Я и Дарен заинтересованно ждём продолжения.
        - Незамужней девушке касаться мужчин без веской причины нельзя. Тем более их волос, - отвечает за сестру Шиун.
        - Да что такого в волосах? - удивляется Ойро.
        - А ты посмотри на своего Назари.
        Рушан игнорирует всё внимание, одновременно направленное на него. Ойро изучающим взглядом рассматривает Назари, словно хочет убедиться, есть ли что-то, чего она так и не заметила, а потом поворачивается обратно к принцу.
        - Мой Назари прекрасен, как пустынная ночь, и я буду наслаждаться, глядя на него всю оставшуюся жизнь, - серьёзно отрезает она. С долей удовольствия отмечаю, как эти прямые слова смущают Шиуна, он учился выискивать скрытый смысл в движениях и хитросплетённых фразах, но сестра откровенно, почти с вызовом высказывает своё мнение, где всё на поверхности, а он к этому не привык. - Но что с волосами?
        Принц устало вздыхает.
        - Волосы - это честь и гордость для мужчин. И Рушан отличный пример того, кто чтит эту традицию.
        По лицу сестры проходит тень, и я уверена, что она вспоминает тот единственный раз, когда он срезал свои волосы.
        - Для женщин - это чистота и невинность. Поэтому наша мама, будучи женой, собирает их, а молодые девушки большую часть носят распущенными, как Суа. Так как ты думаешь, Ойро, - Шиун намеренно растягивает паузу, опирается предплечьем на столешницу и наклоняется вперёд, чтобы упереть пристальный взгляд в глаза моей сестры. - Насколько надо быть близкими, чтобы касаться чужой гордости или невинности?
        Может, принц и пытается что-то донести до Ойро этим многозначительным вопросом вкупе с низким тоном голоса, но сестра продолжает смотреть на него скучающе, даже разочарованно.
        - Я думаю, тебе пора перестать быть занозой в заднице, - хмуро отвечает она, отчего Суа прыскает от смеха, но тут же учтиво прикрывает рот рукавом.
        Из нас всех только моя сестра не берёт в расчёт, что бросает такие слова в лицо принцу. Хотя он не первый королевский отпрыск, которого она ругает. В памяти сразу всплывает Эол и его разочарованное выражение лица, когда я забрала его воспоминание.
        - Ты прикрываешься традициями в отношении сестры, а сам нарушал все приличия во время танца со мной на коронации, - продолжает Ойро.
        Рушан впервые реагирует на наш разговор, он шумно опускает пустую пиалу на стол и поднимает недовольный взгляд на Шиуна, ожидая его оправданий.
        - Мне просто была интересна твоя реакция и насколько вы с Айлой похожи. К тому же танцы и подобные праздники несвойственны нашим традициям, поэтому я хотел насладиться возможностью и вспомнить свои умения.
        Хорошо выкрутился. Рушан скептически приподнимает бровь, а Ойро закатывает глаза. Они ему не верят, но решают не начинать ссору, и в итоге равнодушно пожимают плечами.
        - Тогда что с твоей гордостью и почему твои волосы короткие? - добавляет Ойро.
        Вероятно, у моей сестры скрытый Дар задавать вопросы, которых все хотят избежать. Рука Шиуна с чашей вина вздрагивает и замирает на полпути, он пристально смотрит в глаза Ойро. Тяжёлый процесс обдумывания ответа буквально весь отражается на его лице. Кажется, Шиун собирается ответить, но в последний момент передумывает и допивает алкоголь, игнорируя её вопрос.
        Глава 6
        Ойро
        На следующее утро после праздника у меня отличное настроение. Вечер и ночь были потрясающими, наполненными семейным теплом и интересными событиями. Даже препирательство с Шиуном уже не ощущается, как изворотливые попытки оскорбить, а больше похоже на родственные отношения. Он начинает мне нравиться, потому что более не носит маску, скрывая истинного себя. Мне интереснее узнать его настоящего, чем играть в непонятные игры.
        Снег, выпавший за ночь, ещё лежит на земле и сосновых ветках, но, скорее всего, к вечеру он либо растает сам, либо об этом позаботится Юн. Фонтаны и пруды, из которых вчера подняли в небо всю воду, уже наполнены, словно вода никогда и не исчезала. Я с наслаждением кутаюсь в тёплую илосийскую мантию, радуясь, что могу вновь носить штаны и рубашки. Как Рушан и сказал, те юбки были неудобными, а намокнув, стали тяжелыми, поэтому перед сном он растягивал удовольствие, разматывая на мне одни завязки и пояса за другими, постепенно помогая избавиться от одежды.
        Этим утром Дарен и Рушан также переоделись в привычные нам наряды. Только Айла надела платье. Хоть она и привезла его из Илоса, оно сильно отличается от тех, что сестра надевает дома. Этот наряд переливающегося на свету песочного оттенка сшит из плотных материалов и по максимуму закрывает кожу.
        - Всё-таки мы здесь гости и стоит уважать их традиции, - ответила сестра, заплетая мои волосы в свободную косу с утра, когда я удивилась её длинным рукавам.
        За поздним завтраком Дарен, держась за голову, говорит, что моя счастливая улыбка вызывает у него тошноту и новую волну головной боли. Судя по лицам остальных, они тоже страдают от последствий вчерашних пяти кувшинов вина, два из которых были лишними. За завтраком собрались мы вчетвером, Шиун и Суа. Король и королева поели и заняты личными делами.
        Благодаря способности исцеляться меня похмелье не мучает. Я решаю всё-таки помочь остальным, отмечая серый оттенок лица у Суа, плохо сочетающийся с её нарядом в бело-розовых тонах. Молча ухожу в соседнюю комнату, где слуги оставили запасные кувшины с водой и фрукты. Разрезаю палец найденным ножом и давлю свою кровь в кувшин. Специально разливаю по тёмным чашам, чтобы не волновать теялийцев неестественным оттенком воды, которую собираюсь им предложить. Ставлю всё на поднос и возвращаюсь за стол.
        - Ты опять это сделала? - заведомо зная ответ, спрашивает Рушан. - Я говорил тебе этого не делать по пустякам.
        - Обратно её не засунешь, поэтому просто выпей и насладись со мной хорошим днём, - отмахиваюсь я и отдаю каждому по чаше.
        Дарен и Айла выпивают предложенное и благодарят, практически моментально чувствуя облегчение. Рушан недоволен моим поступком, но выпивает. Лишь Суа и Шиун задумчиво разглядывают воду, держа чаши в ладонях.
        - Что это? Ты добавила что-то в воду? - спрашивает Суа, удивлённая, что мои друзья сразу веселеют.
        - Это мой секретный рецепт, я тоже немного умею лечить, - уклончиво отвечаю я.
        - Ты предлагаешь нам свою кровь?
        Я едва не задеваю локтем оставленный на столе поднос и не опрокидываю на пол вместе с пустыми пиалами.
        - Откуда вы знаете? - бормочу я, застигнутая врасплох.
        - Мы же учились в Паргаде и знаем главный секрет целителей Илоса, - впервые за эти дни голос Шиуна становится мягким. - Но мы не знали, что Дар у тебя. Думали, может, он не проявился в вашем поколении.
        - Это слишком большая честь, Ойро. Особенно если причина - похмелье, - благодарно улыбается Суа и выпивает свою воду.
        Я понимаю, что она не приукрашивает и они воспринимают мой поступок куда серьёзней, чем я. Даже капризный принц трепетно обхватывает чашу длинными пальцами и пьёт.
        После того как все веселеют и заканчивают завтрак, Суа и Шиун оставляют нас. У принца совещание с отцом и несколькими министрами, а принцессе предстоит помочь королеве Хёрин в делах. До ужина мы оказываемся предоставлены сами себе.
        - Вы можете ходить, где захотите. Если нужна будет помощь, то обратитесь к любому стражу или прислуге, они помогут. Ваши четверо солдат вернулись и занимаются на тренировочном поле, - говорит напоследок Суа, и они оставляют нас одних.
        Мы решаем вначале направиться именно туда, чтобы узнать, как отдохнули наши солдаты. Нас встречают четверо молодых илосийцев, приехавших в Астару заранее. Даян отправил их с нашим багажом, и двое из них владеют переносом. До сегодняшнего дня Рушан отпустил их в город на праздник, давая подчинённым возможность отдохнуть и повеселиться. Но завтра к нам присоединятся остальные члены семьи, поэтому пришло время им вновь приняться за работу.
        Мысль о Даяне поднимает мне и Айле настроение. Мы обсуждаем, куда можно вместе сходить. Надеемся, что будет шанс посетить театральное выступление, широко известное по всему Континенту. В Астаре существует целая школа, обучающая певцов, музыкантов и актёров. Роясь в нашей домашней библиотеке, я вычитала про театральные постановки, где актёры выступают в масках, рассказывая историю Первых в причудливой стихотворной форме. Также мы говорим про концерты с традиционными струнными инструментами и барабанами. Айла рассказывает, что один раз была на подобном выступлении. Она до сих пор не может забыть мастерство теялийских танцоров, умеющих рассказывать целые легенды при помощи движения своих тел.
        - Вероятно, способность чувствовать чужие эмоции помогает им в мастерстве. Даже жители Каидана, Исара и Илоса пытались учиться в этой театральной школе, но никто не может сравниться с теялийцами, - поясняет сестра, разжигая мой интерес.
        Мы с Айлой сидим на скамье, а Рушан, Дарен и остальные наши солдаты занимаются на тренировочном поле. Я улыбаюсь, наблюдая, как Назари шлёпает деревянным мечом Дарена то по одной ноге, то по другой, пока тот безропотно слушает наставления и морщится, получая ощутимые нравоучительные удары. Хотя не уверена, что у него страдает больше: тело или гордость. Рушан поправляет его стойку и отмечает, где он делает ошибки. После лекции они возвращаются к отработке ударов и блоков.
        Проходит час, но они всё не заканчивают тренировку, и тогда Айла приглашает меня пострелять из лука. Даян упомянул, что младшая сестра довольно умела в этом, но я едва ли могу вымолвить хоть что-то, видя, как Айла с лёгкостью и какой-то небрежностью попадает в голову каждому чучелу. Отмечаю её идеальную стойку и правильный илосийский наклон лука, которому Рушан учил меня как минимум неделю. Я не настолько хороша, чаще попадаю в торс или сердце, чем в голову, и мои стрелы не врезаются в чучело с такой силой, с которой это получается у сестры. Айла смеётся, наблюдая за моим кислым выражением лица, когда я натягиваю лук, но Рушан издалека кричит, что я слишком задрала локоть.
        Ещё через час солнце переваливает за полдень, и тренировка наконец-то заканчивается. Рушан, Дарен и наши солдаты хотят переодеться, а мы с Айлой решаем проводить их и пойти дальше, чтобы посмотреть на тайный сад.
        Мы выбираем менее красивый, но более короткий путь. Огибаем сады и через арку выходим на мощённую камнем площадь, она не главная, но большая. Проходим мимо павильонов и других гостевых домов, болтая о прошедшем празднике. Из-за неясной тяжести я спотыкаюсь на ровном месте, однако сестра успевает подхватить меня под локоть. Она улыбается и что-то говорит, пока моё сердце заходится в бешеном ритме. Я оглядываю ближайшие тени, ища их подсказки, но сейчас полдень и теней здесь почти нет. Рядом замирает Рушан, он напряжённо озирается вокруг - тоже что-то чувствует. Назари даже нюхает воздух в поисках причины своего беспокойства. Он смотрит на меня, а в его взгляде непонятная мне тревога.
        Теперь все это ощущают.
        Мы на открытой местности, а позади линия гостевых домов. Никто не решается заговорить или высказать предположение, потому что никто ничего не понимает и не может определить, в какой стороне источник беспокойства и есть ли угроза вообще. При нас нет оружия, мы не носим его на территории дворца Астары, чтобы проявить уважение к семье Юн и подчеркнуть наше доверие к ним. На тренировочном поле использовались деревянные муляжи, и все они остались на специальных стойках.
        Здесь нет ни одного стража.
        Это открытие сбивает меня с толку. За прошедшие дни я так привыкла к молчаливым солдатам у арок или вдоль стен рядом с павильонами, привыкла к снующим туда-сюда слугам, что перестала обращать на них внимание. Но теперь запоздало замечаю их внезапное отсутствие.
        Солдаты встают передо мной и Айлой полукругом, оставляя достаточно пустого пространства. Рушан и Дарен слева на некотором расстоянии. Вдалеке перед нами появляются три фигуры. Солнце сегодня по-зимнему яркое, и я моргаю чаще, чтобы сконцентрироваться и убедиться, что людей действительно всего трое. Мы немного расслабляемся, но внимательно следим за Квинтилиями. Я хмурюсь при виде их хоть и лёгкой, но кожаной брони. Однако Клетус всегда излишне осторожен, поэтому я остаюсь на месте, наблюдая, как они без резких движений спокойно идут к нам. Я вытаскиваю руку из хватки сестры, подталкиваю её за спину одного из солдат подальше и делаю шаг вперёд. Рушан дёргается и хватает меня за локоть, останавливая.
        - Что ты собираешься делать?
        - Я - средняя дочь и при отсутствии брата, я - самый старший потомок Илоса. Значит, мне с ними говорить.
        - Здесь что-то не так. Юн бы предупредил нас о прибытии Клетуса.
        - Согласна, но Юна сейчас здесь нет, а бежать глупо. Нельзя допустить, чтобы Квинтилии решили, что мы их боимся. Тем более они ничего не делают.
        Он сжимает челюсти, зная, что я права, хотя я полностью разделяю его недоверие. Рушан нехотя ослабляет хватку и позволяет мне отойти. На несколько шагов я выхожу за линию наших солдат и останавливаюсь. Жду, пока Квинтилии подойдут сами.
        Мне не нравится, что Клетус и его сыновья замирают на слишком большом для приветствия расстоянии. Глазами нахожу Эола, надеясь по его лицу понять, что происходит. Его губы плотно сжаты, лицо напряженное и недовольное, но он избегает смотреть мне в глаза, лишь скользит по мне рассеянным взглядом, будто мы и незнакомы.
        Я открываю рот, чтобы задать очевидный вопрос: почему они здесь? Однако в этот момент Клетус кидает к моим ногам сферу, полную слепящего света, размером с кулак. Я успеваю разве что задуматься, почему этот сумасшедший пытается напасть на нас с подобной глупостью, да ещё и в середине светового дня, когда света, который он может насобирать, и так полно. Но всё стирается, после того как сфера падает буквально в шести метрах от меня и линии наших солдат, стекло идёт трещинами и взрывается. За секундным тихим хлопком во все стороны устремляется поток света и воздуха, следом грохот, мощнее которого я никогда не слышала.
        За мгновения нас разбрасывает в разные стороны. Я нахожусь в воздухе неестественно долго, а потом спиной проламываю лёгкие створчатые двери ближайшего домика. Удар настолько сильный, что отбрасывает меня вглубь на несколько комнат, почти полностью разрушая часть здания. На меня валятся куски потолка, камни и дерево.
        Кажется, я потеряла сознание на какое-то время, но не знаю насколько. В ушах звенит, когда я прихожу в себя. Вначале я не ощущаю своего тела, словно у меня его нет или оно абсолютно чужое и мне не поддаётся. Но через секунды боль, головокружение и тошнота приходят одновременно. Чувствую кровь на шее и лице, захожусь в кашле от пыли и каменной крошки, покрывающей меня с ног до головы. Она висит в воздухе и забивается в нос. Я приподнимаюсь на руках, сбрасывая с себя обломок потолочной балки. С губ срывается непроизвольный стон, пока Дар исцеления сращивает сломанную кость в ноге. Следом такая же боль, но уже в ключице на мгновения лишает возможности сделать даже вдох, и я опять валюсь на пол, дожидаясь окончания пытки, а затем с трудом разлепляю глаза, чтобы оглядеться.
        Я в помещении, крыша и стены частично обвалились, а впереди размыто виднеется дыра в стене, которую я проделала, влетая в здание. Моя одежда местами обожжена и почернела, но Дар спас мне жизнь. Всё тело болит, но уверена, что эти ощущения ничто по сравнению с тем, что почувствовала бы я, не будь у меня исцеления. Хотя маловероятно, что я бы вообще выжила.
        При воспоминании об остальных меня накрывает паника. Лихорадочные удары сердца отдаются где-то в горле и затылке, и всё моё тело колотит то ли от холода, то ли от ужаса. Я поднимаюсь на ноги, но снова падаю на колени. Меня выворачивает на пол от пульсирующей боли в голове. Сквозь световые блики и пыль различаю, как ко мне приближаются двое. Я едва дышу, поэтому не могу сопротивляться, когда они подхватывают меня под руки и волокут по обломкам к выходу. Они не церемонятся, ногой я задеваю обломанный кусок дерева, и из горла вырывается тихий стон. Каиданцы вытаскивают меня на слепящий дневной свет. Я часто моргаю, силясь придать чёткость зрению и избавиться от рези. Моё сознание пустеет, а все слова рассыпаются при виде обожжённого и окровавленного тела нашего солдата, лежащего у стены. Его шея повёрнута под неестественным углом, а правая рука лежит отдельно от тела в нескольких метрах. Я узнаю его лицо, и меня пробирает озноб. Всего час назад он тренировался с Рушаном.
        Вспоминаю о Рушане, Дарене и Айле. Сердцебиение вновь ускоряется, я нервно оглядываюсь вокруг и хватаю ртом воздух, задыхаясь от паники. На месте падения сферы образовалась чёрная воронка от взрыва, а все плиты в том месте раскурочены и разбросаны в разные стороны. Взглядом нахожу тела ещё двоих наших солдат. Вместе со мной они стояли ближе всех к взрыву. Все дома в округе полуразрушены. У меня по лицу текут слёзы, хотя тело будто оцепенело.
        - …ец! Ты говорил… только ослепляет! - кричит потрясённый Эол.
        - …мастера… возмож… перестарались. Это не важно, сы… - спокойно отвечает Клетус.
        - Юн вряд ли… - что-то отвечает Демьян.
        Слух то возвращается, то пропадает, сменяясь звоном. Я с трудом поднимаю голову, а солдаты тащат меня мимо воронки и бросают в нескольких шагах перед Квинтилиями. Я даже костями ощущаю, как демоны чуют мою кровь, они шевелятся под плотной землёй Теялы, но не могут пока выбраться. Я тянусь к своим обычным теням, ища их защиты, но пульсирующая в голове боль не даёт сосредоточиться. Здесь так много света, и, когда я почти нащупываю нужную мне тьму, всё обрывается. На меня надевают жгуты. Всё глохнет, оставляя меня один на один с собой. Боль становится сильнее, потому что мой Дар исцеления они тоже блокируют.
        - Зато теперь мы знаем, у кого всё-таки исцеление, - довольно бросает Клетус, но я не обращаю на него внимания.
        Я всё так же слепо и в ужасе озираюсь вокруг, пытаясь найти своих любимых. Мой взгляд натыкается на Эола. В ответ он шокированно оглядывает меня, обнимая за плечи Айлу, которая всё ещё без сознания. Из моего горла вырывается предательский всхлип, когда, к счастью, я не нахожу на ней серьёзных ран. Лишь порванное в некоторых местах платье, пыль на одежде и волосах, ссадины на щеке и руке, где наполовину оторван рукав. Эол стоит на коленях, прижимая к себе мою сестру, полулежащую на земле. Принц замечает мой взгляд и кутает Айлу в её же мантию, она размеренно дышит. Мой первый страх за сестру проходит, и всё моё тело напрягается как пружина от понимания, что младший Квинтилий смеет касаться Айлы после того, что они сотворили. Злость желчью подкатывает к горлу, обжигая. С рёвом я дёргаюсь вперёд к нему, чтобы отобрать Айлу, но солдаты оттаскивают меня назад.
        - Где остальные? - спрашивает Клетус у кого-то, и я осматриваю площадь, подсчитывая присутствующих каиданцев. Около тридцати пяти солдат.
        Скорее всего, они владеют Даром отражать свет и проникли сюда невидимыми. Отмахиваюсь от мысли, что Юн нас предал. Отмахиваюсь от неё всеми силами, не давая этой идее пустить корни в моём сердце. Двое солдат караулят около меня, остальные рассредоточились по периметру площади.
        - Есть ещё двое! - кричит каиданец откуда-то сзади, и я резко оборачиваюсь.
        Невольно задерживаю дыхание, глядя, как Дарен ногой пинает одного каиданского солдата, пока тот выволакивает моего друга из полуразрушенного дома. Дарен, как и я, весь в щепках и каменной пыли, половина его волос и лба в засохшей крови, одежда рваная и тоже в крови. Я пристально всматриваюсь, в поисках серьёзных травм, но друг двигается слишком проворно для тяжелораненого. Позволяю себе надеяться, что он носил с собой мою кровь и успел её выпить. Кровь, которую я раздала всем перед отъездом по наставлению Мальты.
        Она опять знала. У меня нет сил злиться на исарийку, я с опустошением смотрю, как Дарен бросается обратно в дом и бьёт другого солдата в лицо. Отбрасывает каиданца, пытающегося тащить… Рушана. Дарен подхватывает Назари и закидывает его руку себе на плечи, помогая сохранять вертикальное положение.
        У меня внутри всё обрывается при виде его правой руки. Кожа обожжена до самого локтя. Все его чёрные одежды в белой пыли, обильно перемешанной с кровью. Будь его рубашка светлого цвета, она бы сейчас была вся кроваво-красная. Но хуже всего длинная рана на бедре, из которой продолжает обильно сочиться кровь. Рушан не обращает внимания на кровотечение, он лихорадочно оглядывает площадь. Встречаясь с ним взглядом, даже отсюда я замечаю облегчение на его лице. Назари хочет рвануть ко мне, но едва ли не падает. Дарен практически на себе вытаскивает его из здания и сажает на землю. Каиданцы медленно окружают их, понимая, что моих друзей нужно брать числом и выждать подходящий момент. Игнорируя врагов, Дарен рвёт свою мантию, куски которой ещё остались на нём, и пытается остановить кровотечение на бедре Рушана. Друг перехватывает мой взгляд и коротко кивает. Я надеюсь, это знак, что Рушан тоже успел выпить мою кровь. Стараюсь найти доказательства: на лице у Назари кровоподтёки, но ран нет - возможно, успели затянуться.
        На Дарена накидываются двое, а Рушан, несмотря на свою травму, одним движением отодвигает парня в сторону, поднимается и успевает оттолкнуть первого каиданца. Затем уклоняется от колющего удара мечом, перехватывает руку противника, разворачивается и через своё плечо ломает тому кость в предплечье, успевая подхватить меч, который противник выпускает. На лице Назари холодная сосредоточенность, пока он с нечеловеческой силой всаживает приобретённое оружие в ближайшего врага, пробивая мужчине живот.
        Я кричу, когда один из солдат появляется из ниоткуда и бьёт Рушана по голове, тот не теряет сознание, но оглушён и дезориентирован. Другой каиданец скручивает Дарена, надевая на него жгуты.
        - На второго тоже наденьте, он, может, и ранен, но опасен побольше этого мальчишки, - командует Клетус.
        Между нами около пятнадцати шагов. Кровотечение на ноге Рушана стало слабее, кровь больше не капает на землю, но этого времени недостаточно. Этот глупец всё продолжает искать меня расфокусированным взглядом, не реагируя на приближающегося к нему врага со жгутами. Я не знаю, будет ли продолжать действовать моя кровь, если они наденут их на Назари. Должна подействовать, потому что это не его Дар, а мой. Но на всякий случай мне нужно выиграть ему столько времени, сколько я могу. Пользуюсь тем, что один из моих охранников отвлёкся, резко дёргаю его за одежду. Использую весь вес своего тела и опрокидываю мужчину вместе с собой.
        - Эй! - второй хочет меня схватить и наклоняется вперёд.
        Со всей силы я бью второго солдата ногой в челюсть, изворачиваюсь и бегу в сторону своих друзей. Хоть для чего-то пригодилась беготня по лестнице. Теперь подгоняемая яростью я больше не плачу, а преодолеваю расстояние быстро, умело ныряя под руки двоих каиданцев, которым не удаётся меня схватить. Запрыгиваю сзади на солдата со жгутами, когда ему остаётся пара шагов до Рушана. Перекидываю свои стянутые жгутами руки через его голову и опрокидываю каиданца назад. Мы валимся на бок, и моё плечо простреливает резкая боль, но я давлю горло противнику так сильно, что кажется, ломаю ему кадык или что-то другое, а себе сдираю кожу на запястьях.
        - Идиоты! Даже за девчонкой уследить не могут! Да она весит вдвое меньше каждого из вас! - орёт на них Клетус, пока на меня накидываются четверо.
        Они отцепляют меня от хрипящего каиданца. У того идёт горлом кровь. Я брыкаюсь и кусаю за руку одного из противников, а ещё одного бьёт Рушан. Он подпитывает себя Даром, потому что челюсть парня разбита, и тот отлетает от нас, затем бьёт другого ребром ладони по горлу, и солдат падает, хрипя. Я тянусь к своему Назари, а он пытается схватить меня. Я успеваю коснуться лишь пальцев его руки…
        Его руки, которая была обезображена, но следов стало намного меньше.
        …и нас растаскивают.
        На Рушана надевают жгуты и бросают на землю рядом с Дареном, а меня бесцеремонно тащат ближе к Квинтилиям. Вид моих друзей на коленях приводит меня в ярость. Клетус смотрит на меня с лёгким наклоном головы, ему почти что всё равно. Он не проявляет ни единой эмоции, даже когда мне удаётся напоследок пнуть одного из его солдат. Король просто наблюдает за моими слабыми потугами сопротивляться. Он не улыбается, не наслаждается. Несмотря на все попытки, мы оба знаем, что у меня нет шансов.
        Каиданцы подтаскивают меня на старое место, но один из солдат не сдерживается и бьёт меня в лицо, я заваливаюсь на бок, оглушённая. Сквозь звон слышу угрозы Рушана и крики Дарена. Но поверх всего этого раздаётся голос злого Эола, обещающего солдату позже отрубить ту руку.
        Я опираюсь скованными руками в землю, языком проверяю, что все зубы целы. Губа болит, во рту кровь от прокушенного языка. Она заполняет рот, и я сплёвываю всё на плиты. Медленно сажусь, не даю себе терять сознание. Дарен и Рушан ещё живы. Сестра у них. И я старший потомок Илоса здесь. Я лихорадочно прикидываю варианты, как нам выбраться, пытаюсь рассуждать здраво и с холодным рассудком, но внутри всё ходит ходуном и мне хочется кричать о помощи, пока Даян не услышит мою мольбу и не придёт за нами.
        - Клетус!!
        Голос Юна прокатывается, заполняя звенящую секунду тишины. Я замечаю его чёрные одежды и изогнутый меч в руке. Раздражённый шаг короля быстрый, но Юн не бежит. В его карих глазах отражается неподдельный шок и ужас при виде меня, он оборачивается на Рушана и Дарена. А при виде трупов в своём дворце Юна передергивает от отвращения, черты его лица заостряются, а во взгляде проскальзывает пылающий гнев. Я едва его узнаю.
        Один из каиданцев предпринимает попытку преградить королю дорогу, но Юн останавливается только на пару секунд, чтобы с громким хрустом сломать солдату шею голыми руками. Через мгновение он как ни в чём не бывало переступает через тело и шагает дальше.
        Юн подходит ближе ко мне, вытаскивает свой меч, делает лишь одно резкое движение, и кисть того, кто меня ударил, медленно отделяется от руки. Солдат начинает вопить скорее от ужаса, чем от боли, Юн дает ему покричать несколько секунд, а потом отрубает голову.
        Теперь по-настоящему становится тихо.
        Наследник Шейна презрительно морщится и вытирает кровь с меча об одежду стоящего рядом солдата. Тот не смеет даже сделать вдох или шевельнуться, пока король не убирает лезвие в ножны. Все время Юн смотрит исключительно на Квинтилиев.
        - Если твой собственный солдат тебе не подчиняется, ты не грозишься рубить ему руку, а берёшь и делаешь это, мальчик! - строго осаждает он Эола.
        Из ближайших арок появляются теялийские солдаты, линиями они выстраиваются по всему периметру вдоль стен, отрезая путь любому, кто захочет покинуть площадь. Я наконец обмякаю, позволяя себе надеяться, что Юн разберётся с Квинтилиями.
        - Верни девочку, Клетус! Если ты сейчас же её отпустишь и исчезнешь с глаз моих, я, возможно, прощу то, что ты сделал здесь.
        - Я пришёл не ради того, чтобы ссориться с тобой, Юн. Я не тронул ни одного теялийца. Всех твоих попавших под руку стражей мы только оглушили и убрали с дороги. Я здесь, чтобы закончить кое-что.
        - Ты напал на моих гостей, пока они под моей опекой! - оскорблённо отрезает Юн, впервые на моей памяти повышая голос. Его лицо искажается яростью, но затем он шумно втягивает носом воздух и продолжает чуть спокойнее. - Тебе ли не знать, что это равноценно нападению на мою семью!
        - То, о чём ты говоришь, - глупые традиции. Ты - король. Ради блага своего народа советую тебе просто закрыть глаза. Возвращайся к жене и притворись, что ничего не было. А дом? твои… - Клетус равнодушно смотрит на покорёженные здания, - я тебе починю.
        Наглость последних слов переходят все границы. Лицо Юна темнеет, он вытягивает руку в сторону Демьяна. Воздух вокруг становится суше, потому что Юн собирает влагу вокруг нас. Старший принц Каидана вначале непонимающе смотрит на теялийского короля, а потом его глаза округляются. Демьяна начинает тошнить водой. Совсем немного, но тот падает на колени, силится сделать вдох, но не может. При всей ненависти даже мне становится жутко от вида, как Юн наполняет его лёгкие водой.
        - Жизнь твоего старшего сына за Айлу. Отдай её, - холодно предлагает Юн.
        Клетус бросает быстрый взгляд на своего первенца, но ничего не делает, лишь сжимает челюсти. Мы напряженно наблюдаем, как вода сочится изо рта и носа старшего наследника. Тот продолжает содрогаться в спазмах, в то время как Клетус размышляет. Каждая секунда растягивается вдвое.
        - Убивай, если хочешь.
        Мы все шокированы ответом Клетуса, вытянутая рука Юна вздрагивает, и благодаря этому Демьян успевает сделать один хрипящий вдох, а затем влага вновь его душит.
        - Отец! - кричит Эол, а его голос вибрирует то ли от злости, то ли от страха за брата.
        - Держи себя в руках, сын. Не заставляй меня жалеть, что я взял тебя с собой! - раздражённо рявкает на него Клетус.
        Несмотря на ответ короля Каидана, по лицу Юна я всё понимаю. Он не убийца детей, а именно так он видит Демьяна и Эола. Я разочарованно закрываю глаза и упираюсь ладонями в плиты, роняя голову, пока король Теялы нехотя опускает руку, и Демьян снова может дышать.
        - Теперь, когда ты принял верное решение, позволь мне доходчивее донести свою мысль. Я дам тебе ещё один шанс встать на правильную сторону, - Клетус поднимает руку вверх и делает короткий взмах кистью.
        За их спинами вне нашей досягаемости появляется солдат, крепко держащий принцессу Суа. Моя спина покрывается мурашками от твёрдого осознания, что Юн нам не поможет.
        - Папа? - растерянно взывает девушка и с тревогой оглядывает площадь.
        При виде нас лицо Суа искажается, и она бессильно плачет, встряхивая руками, предусмотрительно стянутыми жгутами. Её трясёт, она закусывает губу, сдерживая слёзы, но брови сведены, выдавая копящийся не только страх, но и гнев. Я с облегчением выпускаю из лёгких задержанный воздух, не замечая на ней ни одной раны, лишь грязь на руках и платье.
        - Клянусь Каидом, я не собирался трогать твоих близких, Юн. Мои солдаты лишь тихо наблюдают за твоей женой и детьми, на случай… непредвиденных обстоятельств. Однако я уверен, что ты сделаешь правильный выбор. Твоей же дочери, - Клетус оглядывается на Суа, а она отвечает ему злым взглядом, - просто не повезло выйти из дворца не вовремя. Но знай, у меня всё ещё нет намерения вредить ей. Хотя всё зависит от тебя.
        Юн с сожалением смотрит на меня. Невидящим взглядом обводит площадь и напряженно молчит, стискивая челюсти. Он мешкает, его пальцы нервно сжимаются и разжимаются в кулаке, но потом он делает то, что, скорее всего, сделал бы любой отец на его месте. Рукой рисует круг над головой и теялийские солдаты тем же упорядоченным строем покидают площадь, лишая нас даже призрачной поддержки.
        На меня вновь накатывает бессильная ярость. Я вижу свои жгуты и чувствую глубочайшую пустоту в голове, там, где обычно шептали тени. Теперь моя злость отражается как эхо, запертое в каменной пещере. Я поднимаю скованные руки и с силой опускаю их на камень, пытаясь разбить металл. По воздуху разносится звон, который подстёгивает меня, и я повторяю, и повторяю, ускоряя удары. Но металл остаётся таким же, а вот мои ладони кровоточат и не заживают.
        - Ойро, перестань, - с неуместной мольбой в голосе просит Эол, пока остальные наблюдают за моими попытками.
        - Не тебе мне что-то говорить! - огрызаюсь я, сама не ожидая, что мой голос может быть настолько пропитан ненавистью. - Если с моей сестрой что-то случится, я клянусь, что не просто убью тебя и твою семью, но и сотру Каидан с лица этого Континента! Помнишь, что я сказала тебе в детстве? - последнюю фразу я выдавливаю тише с шипением, потому что она предназначается одному Эолу.
        - Помню.
        - Тогда забудь.
        Я вкладываю в короткий ответ столько презрения, сколько могу. Принц не уточняет, но он всё правильно понял. К моему удовлетворению, сказанное пробивает брешь, глаза светловолосого принца на мгновение расширяются, прежде чем он возвращает холодное выражение лица.
        Я верила ему. Принятие собственной глупости и наивности даётся мне болезненно. Он это доверие предал, убив моих людей и забрав мою сестру. Он причинил боль Рушану и Дарену. Мне нужно снять жгуты, нужно лишить потомков Каида света, чтобы справиться с ними.
        В этот момент буквально в нескольких метрах от меня появляется Даян. Он не переносится тихо, медленно появляясь из теней, как обычно. В этот раз он словно падает сверху вместе с Анисом. Их обувь соприкасается с землёй и по каменным плитам идёт волна вибрации, земля вздрагивает, так что каменные блоки, которыми выложена площадь, идут трещинами и вздымаются вокруг брата. В стороны, словно пыль при сильном ударе, разносится тьма. В полной тишине Даян и Анис выпрямляются. Квинтилии с опаской наблюдают за братом, а ему требуются лишь три растянутые секунды, чтобы осмотреть пространство, замечая тела наших солдат. Глаза Даяна пугают, лицо застыло в какой-то неестественной маске спокойствия, когда он поворачивается ко мне. Юн отступает на несколько шагов, догадываясь, что в данной ситуации Даян вряд ли правильно разделяет врагов и друзей. Сейчас во взгляде брата нет ничего человеческого. Никакой доброты и никакого прощения. Я ближе всех к Даяну и вижу, как сужаются его зрачки, пока он взглядом прослеживает за струйкой крови, стекающей у меня изо рта по подбородку. А последующее происходит слишком быстро,
чтобы я смогла рассмотреть.
        Анис исчезает, и несколько солдат за спинами Квинтилиев падают. Назари двигается как пятно теней, постоянно применяя Дар. Каиданцы не могут сориентироваться, не понимая, откуда он нападёт в следующий раз. Начинает кричать солдат, держащий Суа. Рука каиданца отделяется от тела. Анис даже не добивает его, обыденным движением он просто отцепляет от побледневшей принцессы отрубленную конечность и исчезает с девушкой.
        Пользуясь тем, что все отвлеклись, Даян делает рывок вперёд, чтобы достать Клетуса, но у него на пути появляется Демьян. Мы все вздрагиваем, когда брат одним движением руки и при помощи Дара отбрасывает старшего принца в сторону, убирая того с дороги. Демьян врезается в своих же солдат и вместе с ними улетает дальше. Своими телами они проламывают стену одного из ближайших домов, исчезая внутри.
        Принц королю не соперник. Я вижу доказательства того, насколько выросла сила брата после коронации, словно теперь он всегда носит мантию, сотканную тенями.
        Анис и Суа появляются рядом с Дареном и Рушаном. Все солдаты пятятся от них. Анис защищает наших и принцессу, готовый убить любого, кто сделает неверный шаг. Я избавляюсь от страха за них и позволяю себе перестать оглядываться назад.
        Юн отгоняет от меня оставшегося солдата и помогает подняться, обнимая за плечи. Я дрожу в его руках. Тепло его тела даёт осознать, насколько я замёрзла, сидя на земле в одной рубашке и штанах.
        Даян сцепляется с Клетусом. Я не могу уследить за боем, где тень сменяется светом и обратно, сталь мечей звенит не переставая. Часто приходится жмуриться из-за сильного ветра с пылью и кусками камней, которые распространяются в разные стороны от соприкосновения тьмы и света. Те, как магниты с одинаковыми полюсами. Стоит им столкнуться, как их отбрасывает в разные стороны.
        Юн приказывает всем каиданцам не двигаться, иначе он лично утопит каждого. Так Клетус остаётся без поддержки своих солдат - те боятся потомка Шейна и мучительной смерти не меньше, чем своего короля.
        Даян старается сохранять хладнокровие, но иногда ярость берёт верх и его движения становятся порывистее. Он слегка подпрыгивает, чтобы обрушиться с мечом на противника не только силой, но и своим весом. Клетусу нелегко, несколько раз он едва успевает увернуться, отправляя всполохи света брату в лицо. У Даяна появляются ожоги на руках и шее, но он ни на что не обращает внимания. Каждый удар брата близок, но недостаточно, чтобы ранить короля Каидана. Они скрещивают мечи, и Даян, удерживая напор, со всей силы бьёт Клетуса в лицо. Применяет мой грязный трюк, но удар Даяна в несколько раз быстрее, чем был мой. Я не знаю, сломал ли брат ему нос, но по лицу каиданца стремительно начинает течь кровь. Даян пользуется заминкой и заносит меч для нового удара.
        - Даян, остановись! Ты убьёшь Айлу! - Эолу приходится кричать, чтобы перекрыть гам и звон, стоящий в воздухе.
        Мы все оборачиваемся на светловолосого принца, пытающегося удержать мою сестру. Та стонет, держась за лицо. Она очнулась и теперь у неё идёт кровь из носа точно так же, как и у Клетуса.
        Даян в последнее мгновение останавливает лезвие и отшатывается назад от противника. Он переводит недоверчивый взгляд с сестры на Клетуса, как и мы все, гадает, что происходит. А король Каидана тихо смеётся, утирая рукавом кровь, окрашивающую его губы и зубы в красный. Брат растерянно отступает ещё на пару шагов, догадываясь, что Айла чувствует боль из-за его удара.
        - Что ты натворил, Клетус? - Юн в таком же шоке, как и мой брат.
        - Контроль - очень удобный Дар. Особенно если он в полную силу, - невесело посмеиваясь, объясняет тот. - Мой младший сын ещё молод и не король, поэтому его Дар не раскрыт до конца. Разорвать связь Метки контроля у Эола проще простого. Нужно просто его убить. Но мой контроль связывает наши жизни. Умру я - умрёт она, но при этом я могу её убить, и на мне это не отразится.
        Клетус распахивает руки, полностью открывается перед Даяном и криво улыбается, приглашая его завершить начатый удар. На лице брата отражается ужас вперемешку с отвращением.
        - Больше не желаешь убить меня, сынок?
        Даян не ведётся на провокацию, опускает острый конец меча вниз, но остаётся сосредоточенным. Он оценивающе осматривает Клетуса, выравнивает дыхание, думая, что делать дальше.
        - Ты безумен… поставить Метку контроля на дитя нашей «сестры» Сарир! - ошарашенно отвечает Юн. - Прикрываешься жизнью ребёнка! Что произошло с тем благородным человеком, которым ты был?
        - Ты говоришь о человеке, у которого была любимая жена и мать для сыновей?! - скалится Клетус, весь его смех и злое веселье исчезают без следа. - Если бы Сарир просто помогла…
        Клетус обрывает речь из-за резкого движения в стороне. Наше внимание отвлекает один из солдат Каидана, мёртвым телом падающий на землю. Из его глазницы торчит ледяное копьё. Как только тело касается земли, из-под ближайшей арки выходит Шиун. Его лицо спокойно, лишь сжатый рот и размашистый шаг выдаёт напряжение. Голубая накидка в грязи и кровавых пятнах, но, судя по всему, это не кровь принца. Опираясь одной ногой на тело, Шиун вырывает копьё из головы мужчины. Все окружающие солдаты направляют на него своё оружие.
        - Отставить! - басит Клетус, и солдаты отходят от Шиуна подальше, но лезвия не опускают.
        - Что здесь происходит, отец? Почему по всему нашему дворцу эти варвары? - последнее слово Шиун выплёвывает в сторону Квинтилиев.
        - Не сейчас, сын, - качает головой Юн.
        Однако слишком поздно, потому что Шиун замечает заплаканное лицо Суа и оглядывает наших Назари и Дарена. Делая порывистый шаг вперёд, принц кидает своё копьё в Клетуса. Предупреждающий вскрик срывается с моих губ, Юн размораживает лёд и о грудь мужчины разбивается вода, не причиняя каиданцу вреда. Шиун с раздражением смотрит на отца, но не предпринимает новых попыток напасть. Он замирает, безоружный и окружённый каиданскими солдатами, которые в любой момент готовы обороняться.
        Я перевожу взгляд на Эола. Его выражение лица вновь становится замкнутым. Он прекращает держать Айлу, позволяя ей осмотреться и понять, что произошло.
        - Ты веришь ему, - вырывается у меня. Я обращаюсь к Эолу, потому что знаю, что в любом случае он мой единственный шанс достучаться до Квинтилиев. Теперь из-за связи с Айлой мы даже не можем тронуть Клетуса.
        - Он всё рассказал. С чего мне не верить своему отцу? - раздраженно бросает он.
        - Да что ты? - едко выплёвываю я, повышая голос, чтобы все слышали. - Рассказал, как взрослые мужчины избивали меня двенадцатилетнюю на глазах у матери, чтобы она отдала Дар?! Рассказал, как они убили Назари нашей мамы, который был нам как кровный родственник?!
        Эол дёргается и недоверчиво смотрит на меня.
        - А брат тебе поведал историю, как смотрел на всё это?! Или, может, рассказал, как он подстроил ловушку и убил нашего отца, хотя тот лишь требовал чистосердечного признания? Наш отец требовал честного поединка!
        Я выплевываю каждую фразу с ядом, надеясь прожечь в Эоле дыру, и попадаю в цель. Младший Квинтилий меняется в лице, а Юн сильнее сжимает моё плечо, напрягаясь всем телом. Ни семья Юн, ни Эгеланны ничего не знали.
        - Это правда, - тихо добавляет Айла, она всё ещё держится за кровоточащий нос, - ты знаешь, что я умею. Мы все видели её прошлое. Воспоминания нельзя подделать.
        - Я бы не тронул ни тебя, ни Сарир, если бы она просто отдала Дар. А лучше, если бы она приехала и вылечила Виолу, как делала это всегда! - рычит Клетус в ответ на обвинения.
        - Трагическая смерть твоей жены не оправдывает того, что ты сделал! - скалится на него Даян, сжимая руки в кулаки.
        - Нужен был лишь Дар, - упрямо повторяет Клетус.
        - Да не могла она отдать Дар! Исцеления у неё уже не было!
        Все оборачиваются в мою сторону, привлечённые моим уверенным заявлением. Клетус окидывает меня изумлённым взглядом, словно я несу какую-то тарабарщину.
        - У матери не было Дара исцеления… - тихо повторяю я, пока в голове крутятся воспоминания, обрывки старых разговоров с мамой, её отказ вылечить Виолу. Всё как пазл складывается в одну картину.
        - Этот Дар… редкий, он исчезает у предшественника, как только у него рождается ребёнок… ребёнок, который его забирает. И я… забрала его у неё. Но побочный Дар… не проявляется у детей сразу. Основной открывается в четыре года, но дополнительные способности всегда индивидуальны. Они могут проявиться как в детстве, так и внезапно в подростковом возрасте, - я торопливо объясняю, иногда сбиваясь, боясь потерять мысль. Но чем больше я говорю, тем увереннее становлюсь в своей правоте. - Мой побочный Дар исцеления появился в возрасте пяти лет. Мама сказала тебе правду, она не могла вылечить Виолу, потому что Дар… спал во мне. Если бы Виола продержалась ещё год… я уверена, мама отвезла бы мою кровь к вам, чтобы продолжить лечение.
        Впервые я вижу хоть какие-то человеческие эмоции на лице короля Каидана.
        - Она могла объяснить… - растерянно бросает он.
        - Не могла. У неё не было никаких гарантий, что этот побочный Дар вообще проявится в нашем поколении. Она могла лишь догадываться, что он будет у меня. А само моё существование должно было быть тайной. И разделять нас с Айлой тоже было нельзя.
        Осознание сменяется болью на лице мужчины, боль переходит в ужас и подобие сожаления, но потом он оглядывает уже произошедшее, и лицо приобретает прежнее выражение, словно он вспоминает, зачем вообще пришёл. Я высвобождаюсь из объятий Юна, решаюсь на отчаянный шаг, за который ни Даян, ни Айла, ни Назари меня не простят. Но я должна попытаться, и делаю шаг вперёд.
        - Я не знаю, зачем тебе нужен был Дар исцеления спустя столько лет, но он у меня. Поэтому забирай меня или забирай исцеление, а сестру не трогай.
        - Замолчи, Ойро, - раздражённо бросает мне Айла. - Даже не смей!
        - Ты права, спустя столько лет я хотел мести для Сарир, - игнорируя всех, говорит мне Клетус, будто лишь я среди присутствующих могу его понять. - Я не хотел её смерти, просто желал отобрать Дар, которого, я считал, она недостойна. Более твоё исцеление мне не нужно, оно не имеет никакого значения! Теперь…
        Я не успеваю дослушать, потому что Юн меняется в лице, срывается с места и бежит к Даяну, вытаскивая на ходу свой меч. Его рывок и странное поведение наполняет меня страхом, он овладевает всем моим сознанием. Я, не задумываясь, повторяю за ним и бегу к брату, стараясь опередить Юна. Теялиец преодолевает расстояние за несколько шагов, хватает Даяна за руку и грубо одёргивает назад, разрезая воздух недалеко от моего брата.
        Первые рубиновые капли падают на камни, по воздуху идёт рябь, и теперь мы видим солдата, прикрывающегося Даром невидимости. Тот предпринял попытку убить короля Илоса, пока мы были отвлечены разговором. Вся одежда каиданца в каменной пыли, и впервые я вспоминаю о Демьяне и солдатах, откинутых братом в сторону одного из домов.
        Мы совсем забыли о старшем принце.
        События разворачиваются так быстро, что, пытаясь догнать Юна, я делаю на шаг больше, чем нужно. Проскакиваю мимо брата немного вперёд и, не успевая затормозить, натыкаюсь на невидимую преграду.
        Всё происходящее дальше похоже на худший из вариантов. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как ошарашенный Даян подхватывает заваливающегося Юна, из груди которого торчит длинный кинжал. У солдата был не только меч. Он для верности собирался нанести два удара. Если длинный меч король Теялы остановил, ориентируясь на свои знания о боевой подготовке, то второе лезвие он просто не мог увидеть. Суа и Шиун кричат, бросаясь к отцу. Даян вытаскивает мой пузырёк с кровью и вливает Юну в горло, но я знаю, что это ему уже не поможет. Хочу предупредить об этом, как из моего открытого рта вместо слов льётся кровь. Моя собственная. В груди запоздало расползается боль. Моей преградой оказывается невидимый Демьян, который вместе с солдатом собирался убить моего брата, но не успел, потому что я налетела на него сама, напоровшись на его кинжал.
        - Ойро, нет… нет-нет-нет, я не хотел… - Демьян старается подхватить меня, когда мои ноги слабеют.
        С недоверием я смотрю на рукоять, что торчит из груди справа. Лезвие не близко к сердцу, но оно задело лёгкое. Меня начинает трясти от шока, вид чего-то инородного во мне ужасает, тело перестаёт слушаться, пока боль кажется чужой. Я из последних сил отталкиваю Демьяна и обмякаю, оказываясь на коленях. Все заняты Юном, поэтому не замечают, что происходит между мной и старшим принцем Каидана, пока Айла не начинает вопить моё имя. Сердце стучит неестественно быстро. Я знаю, что теперь произойдёт. Выплёвываю всё больше крови, а та просачивается в щели между плитами, а в ответ на это земля и камень начинают вибрировать.
        Кровь потомка Шейна стремительно впитывается в землю, а теперь ещё и моя. Я чувствую их приближение по дрожи в земле. Поднимаю слезящийся взгляд на держащего мою сестру Эола. Брыкающаяся Айла умудряется разбить ему нос локтем, но молодой человек не отпускает. Он достаточно близко ко мне, поэтому, с трудом выдавливая слова, я прошу его об одном:
        - Спаси мою сестру, Эол… потому что твой брат… только что убил нас всех.
        Я вытаскиваю из себя нож и зажимаю рану ладонями, но кровь всё равно слишком быстро просачивается сквозь пальцы. Я не собираюсь сдаваться, я не хочу умирать.
        Я обещала брату быть с ними всегда. Я жадно забрала сердце Рушана. Не сдерживаясь, дарила им всем надежду на наше совместное будущее.
        Я не хочу быть лгуньей.
        Я не хочу умирать.
        Эта мысль бьётся с каждым ударом моего сердца. Я ощущаю руки Даяна так же отчётливо, как и его страх, когда он пытается помочь мне остановить кровь. И тогда легион лезет наружу, выворачивает ближайшие плиты и землю, своими тёмными лапами цепляясь за края. Им не нравится солнечный свет, но они всё равно успевают хватать ближайших солдат. Испорченные тени утягивают людей под землю и ломают им кости, протаскивая в свои слишком узкие норы. Хаос, крики ужаса, приказы, звук битвы уходят на задний план. Я не могу понять, кто с кем сражается, потому что перед глазами всё начинает плыть. Слышу голос Даяна, он что-то говорит, однако все слова кажутся незнакомыми и смазанными. Меня окутывает знакомый запах океана, и он напоминает мне, что…
        Я не могу умереть.
        - Снимите их, - тихо хриплю я ближайшим демонам, протягивая запястья, скованные жгутами. Сочащаяся изо рта кровь мешает связно говорить, но они все же оборачиваются. - Снимите их.
        Демоны скалятся, подходят ближе.
        - Снимите их! - приказываю я, тянусь в поисках нашей связи, но они не слушают, а у меня слишком мало времени.
        - Снимите их, а взамен… я скрою солнце.
        Такая сделка легион устраивает, и теперь они готовы помогать. Самый большой демон вгрызается в металл между моими запястьями. К нему присоединяются ещё несколько, а потом ещё и ещё. Они соединяются в одну большую тень какого-то немыслимого существа и тянут, пытаясь освободить меня. Когда металл поддаётся, я заваливаюсь на спину, голову заполняет какофония криков, боли, ярости моей и чужой. Я тяну к себе все тени, что прячутся под домами, кустами или деревьями. Опускаю сумерки на площадь, как и обещала. Кровотечение останавливается, я прекращаю давиться собственной кровью и мне становится легче дышать, но сердце продолжает биться гулко и нервно, а слабость настолько сильная, что вся земля качается, пока я предпринимаю тщетные попытки сесть. Тёплая рука поддерживает мою спину, и я приваливаюсь к чьей-то груди.
        - Ойро, - тепло от голоса Рушана обволакивает меня среди этого хаоса из криков и проклятий, мерзкого шипения и плача.
        Демонов становится больше. Клетус беспрерывно силится разогнать сумерки и тварей своим светом. Тьма и свет сражаются, не желая уступать. Даян рубит и демонов, и солдат на своём пути, намереваясь добраться до Демьяна, но тот уклоняется, стараясь уйти от меча брата. Я поворачиваюсь к Рушану и хватаю его жгуты. Он хочет остановить меня, но я знаю, как это делать. Металл не успевает срастись с моей кожей, рука чернеет раньше. Я стягиваю жгуты и отбрасываю в сторону. Первым делом Назари крепко обхватывает меня обеими руками, прижимая к себе. У меня вырывается судорожный вздох, страх всё ещё циркулирует по телу наравне с малым количеством оставшейся крови.
        Оглядываюсь вокруг: демоны пока чувствуют нашу связь и главной целью выбирают наших врагов, но я знаю, что это ненадолго. Как только они разберутся с каиданцами, то перекинутся на нас.
        Я слишком поздно понимаю всю глубину предательства Эола, когда он перестаёт держать Айлу, а та встаёт с бесцветными глазами. Я наблюдаю за сестрой, моё сознание кричит о том, что сейчас произойдёт, но я не верю, что младший Квинтилий действительно так поступил с моим откровением. Невольно мотаю головой, надеясь, что я всё выдумываю и Эол не рассказал отцу тайну, которую я ему выдала про способность Айлы к контролю над легионом. Рука принца раскалена от собранного им света до самого локтя. Он защищает себя и Айлу от каждой тени.
        Клетус подходит к своему младшему сыну, а Айла опускается на колени и кладёт руки на землю и куски плит.
        - Нет… - едва слышно вырывается у меня.
        Нет. Нет. Нет.
        Сестра сопротивляется, я пытаюсь подойти ближе, но падаю вперёд из-за слабости в ногах. Руки трясутся, и у меня не хватает сил даже, чтобы подползти к ней. Рушан убивает каиданца, приближающегося к нам, и вновь подхватывает меня, помогая сесть. Айла противится приказу, она сжимает зубы, сдерживая силу, но, как и Дарен прежде, она не может сражаться бесконечно и всхлипывает. Сила вырывается из её рук, переходит в землю и расходится в разные стороны, касаясь каждой испорченной тени.
        Они замирают.
        А после все как один поворачивают свои головы. Они смотрят только на нас и семью Юн, скалятся, отворачиваются от каиданцев, переводя всё внимание на новую цель. Эол подхватывает мою сестру на руки. Рядом с ним и Клетусом появляются несколько каиданцев. Те кладут руки на плечи короля и принца, и все вместе они становятся невидимыми, исчезают с наших глаз, сбегая. Я не могу даже закричать, лишь оборачиваюсь на лежащего на земле Юна, над которым плачет Суа, а рядом с ней Дарен. Лицо короля отвёрнуто от меня, поэтому я не знаю, жив он или нет, но огромная лужа крови под ним пугает. Анис и Шиун добивают оставшихся, не успевших сбежать каиданских солдат и отгоняют демонов от нас подальше. Легион нас не окружает, им не нужно. Они и так превышают нас числом и силой. Чёрная масса тварей стоит перед нами, и их количество продолжает множиться.
        - Ойро, нам нужно уходить, - тихо говорит Рушан, одной рукой прижимая меня к себе, второй сжимая где-то подобранный меч.
        Его рука полностью здорова.
        - Ты выпил кровь…
        - Да, а теперь я вытащу тебя отсюда, - он помогает мне подняться на ноги, поддерживая за талию.
        Я практически повисаю на плече Назари, голова сильно кружится. Наша передышка закончилась, я зову свои тени, чтобы они помогли нам, отвлекли своих злобных собратьев, тем самым дав нам немного времени не только уйти самим, но и помочь Суа и Шиуну. Анис и принц Теялы защищают Дарена и Суа, на которых до сих пор надеты жгуты. Разъярённый Даян, не церемонясь, тащит по земле Демьяна ближе к нам, тот без сознания, а его руки скованы теми же жгутами. Судя по количеству крови, брат сильно его избил, однако сдержался, чтобы не убить. Если Айла у Квинтилиев, то нам тоже нужен заложник.
        Мои тени проигрывают, не в силах уничтожить противников, и мы отступаем ближе к Юну и его детям. Даян выходит вперёд. В нём столько ярости, что его сила высвобождается чёрной волной, она отбрасывает испорченные тени назад, а некоторых разрывает на части. Но это даёт лишь краткосрочную передышку, и демоны вновь формируются. Они слизывают мою кровь с плит, и их мерзкий смех звенит в воздухе.
        Без Айлы я не вижу ни единого способа справиться с легионом. Даже если мы сбежим, то они сожрут Суа, Шиуна, всю семью Юн, а потом пойдут дальше разорять Астару и всю Теялу. Мы не можем этого допустить.
        Мои обычные тени и легион подобно жутким волнам накатывают друг на друга без возможности уничтожить или победить. После всех потрясений я не чувствую ни страха, ни злости. Разве что пустоту, которая ширится с отсутствием сестры. Я успеваю отдёрнуть за нити-поводки нескольких демонов, когда они в опасной близости от брата клацают зубами. На нас с Рушаном бросаются четыре огромные твари. Я поднимаю руки, отталкивая их слабой волной сумрака, однако на следующих трёх демонов, прыгающих вслед за ними, у меня уже нет сил. Я вся напрягаюсь в ожидании предстоящей боли, Назари закрывает меня собой, но спустя мгновение нас обдаёт жаром и рядом вырастает стена пламени. Она пожирает испорченные тени.
        Ревущий поток обжигающего огня. Дикий, неистовый, он почти касается и нас, но Рушан вовремя отдёргивает меня назад. Стихия бушует, ширясь в сторону демонов. Мои тени сразу исчезают, попадая под языки пламени. Легион же корчится и вопит, словно у испорченных теней есть реальные тела, способные чувствовать огонь. Они визжат, пока их верхний слой становится плотным, сереет и покрывается пеплом. На секунды они превращаются в статуи. Из-за давления огня раздаётся треск, поверхность идёт трещинами и распадается, словно старая грязная корка.
        Сквозь слёзы из-за горячего воздуха я заворожённо наблюдаю, как одна из испорченных теней, полностью избавившись от своей грязной пепловой скорлупы, испускает облегчённый вздох и исчезает подобно обычным теням. И так происходит с каждой. Один за другим демоны сбрасывают свои телесные тюрьмы и с оглушающим стоном исчезают в пламени.
        - Они освобождаются… - тихо шепчу я сама себе, а затем поворачиваю голову, чтобы увидеть, у кого всё это время был огонь Теялы.
        Шиун. Его лицо похоже на искажённую маску горя и ярости. Он стоит, напряжённо вытянув руки вперёд. На его щеках дорожки из слёз, и у меня сжимается сердце от его отчаяния, с которым он пытается контролировать пламя, чтобы оно не коснулось и нас.
        - Не делай этого! - с трудом перекрикивает рёв огня Даян. - Остановись!
        Я едва замечаю, что Рушан отпускает меня. Не понимаю, почему брат говорит Шиуну остановиться, если тот уничтожает испорченные тени, дарит им свободу от той закостенелой пепельной тюрьмы, в которой они оказались. Огонь Теялы - наше решение! Он способен избавить нас от легиона.
        Но видя, что происходит с принцем Теялы, моя радость моментально исчезает. Широкие рукава его одежды плавятся, горят, лоскутами распадаясь на части, а кожа на руках, начиная с пальцев, медленно покрывается ожогами. Вначале маленькими, незначительными волдырями, но потом кожа краснеет, чернеет, болезненно лопается и кровоточит. Всё это поднимается слишком стремительно вверх по коже его рук. Словно огонь жрёт его изнутри.
        Он сжигает себя. Умрёт, если продолжит. Ткань накидки на его плечах распадается, и Шиун начинает кричать от жуткой боли. Меня знобит от ужаса при виде первых ожогов на шее. Рушан оказывается у принца за спиной и, не церемонясь, бьёт Шиуна по голове. Тот теряет сознание, но Назари подхватывает его и аккуратно опускает на плиты. Огонь, будто лишившись воздуха, стихает, оставляя расплавленные чёрные камни и пепел, висящий в воздухе. Все пришедшие демоны сгинули.
        Я с трудом иду к Шиуну, спотыкаясь несколько раз. Мне нужно хоть немного вылечить его. Даян оказывается рядом, подхватывает меня и бегом несёт дальше, помогая добраться до теялийского принца. Опускаясь рядом на землю, я вытаскиваю кинжал из ботинка брата. Рушан открывает Шиуну рот, а я морщусь, по неаккуратности делая слишком глубокий разрез на своей руке. Кровь беспрерывно льётся в горло принцу, и тот нервно сглатывает. У меня кружится голова из-за слишком большой кровопотери, но Шиун может умереть от болевого шока. Моё тело настолько ослабло, что не исцеляется. Даян ругается сквозь зубы, отрывает кусок от моей же рубашки и заматывает порез на руке. Я не знаю, успели ли мы помочь Шиуну, помогла ли всё-таки моя кровь Юну, выбрался ли Эол с моей сестрой. Мир накрывает тишина, когда я теряю сознание.
        Глава 7
        Даян
        Перед отбытием я сказал Анису оставаться спокойным, а сам едва сдерживался, оглядывая площадь. Трое подчинённых были мертвы, Айла в руках врага, Ойро на коленях, с кровью на лице от свежего удара, а Рушана и Дарена я нашёл взглядом позже, успев оцепенеть и представить всё худшее. Несмотря на то что средняя сестра была покрыта грязью и каменной пылью, Ойро я узнал моментально, только у неё столько злости во взгляде. Но при виде меня тень отчаянной надежды в её глазах проскользнула наружу, и это разбило мне сердце. Сестра, ненавидящая чужую опеку, безмолвно молила о защите.
        В итоге вся моя сила, вся ярость и выучка полетели к чёрту и стали абсолютно бесполезными, ведь каждый мой удар мог стать причиной боли младшей сестры. Даже Юн не смог поверить, в кого превратился Клетус, насколько отравлено горем его сознание. Откровение Ойро надломило трещину в его решимости. Трещину, исчезнувшую так же быстро, как появилась. Я вспомнил рассказы отца, что их поколение, включая Клетуса, Юна и Алисию, возможно, было не очень дружным, но Квинтилий был хорошим человеком, хоть и со сложным характером. Кто же мог подумать, что настолько крепкий правитель может сломаться из-за трагической смерти жены. Но во мне не осталось к нему ни понимания, ни жалости в момент, когда трещина человечности исчезла, заполненная решимостью закончить то, что он начал.
        «Остерегайся левой стороны».
        Я помнил о предупреждении Мальты и не настолько сумасшедший, чтобы пренебрегать им, поэтому при встрече с каждым противником следил за левой стороной. Не знаю, изменил ли я предначертанное будущее и если да, то в какой момент? Но я не ожидал последующего предательского удара исподтишка от врага, прикрывающегося Даром в момент разговора. Осознал этот промах, когда Юн отдёрнул меня в сторону, ранил каиданца, но затем почему-то сделал шаг обратно, заваливаясь назад.
        Так это цена моего решения?
        Мальта предупреждала, что у любого знания о будущем будут последствия.
        Моё последствие - это кинжал в сердце Юна? Или нож в груди Ойро?
        Пытаясь помочь Юну, я не заметил, как сестра упала. Понял, только услышав вопли Айлы, которая так отчаянно звала по имени нашу сестру, а потом меня.
        Сейчас, смотря на свои руки, полностью покрытые засохшей кровью моей родной сестры, я едва могу вспомнить, какая пропасть ширилась в моей душе при тщетных попытках остановить кровотечение. Может показаться, что если мы уже однажды пережили смерть Ойро, то второй раз, наблюдая, как жизнь покидает её, нам будет легче смириться. Но нет в нашем языке слов, чтобы описать нарастающее безумие и горе, которое было во сто крат страшнее, чем в первый раз. В те секунды я знал, что ни я, ни Айла, ни Назари не переживём её потерю во второй раз. Всё будет кончено. Это нас сломает.
        Когда жгуты наконец были сняты, а кровь перестала покидать тело Ойро, я передал сестру Рушану, зная, что он к ней никого не подпустит. Я дал себе секунду, чтобы прикрыть глаза и подавить весь пережитый страх, а потом поднялся, намереваясь прикончить Демьяна. Мне не удавалось контролировать себя, я наносил удары, вкладывая столько сил, сколько у меня ещё было. Из-за этого я уставал быстрее, но игнорировал увеличивающуюся тяжесть меча, влажными от крови пальцами сильнее стискивал рукоять. Я рубил попавшихся по дороге демонов и каиданских солдат. К счастью, здесь не осталось других, потому что вряд ли я бы смог разобрать кто друг, а кто враг.
        Демьян уклонялся, он кричал мне про то, что не хотел ранить Ойро, силился что-то объяснить, но мне было откровенно плевать на все его доводы и оправдания. Он открывал рот, а я думал лишь о том, чтобы для начала вырвать ему язык. Моя сталь лучше, и в один из ударов я сломал его меч, ударил ребром ладони по горлу, от чего противник захрипел и свалился на землю. Громко застонал, когда ударом ноги я сломал ему кость в голени и занёс меч, намереваясь покончить с первым из Квинтилиев. Для меня он лишь первый в списке, потому что до остальных я тоже намеревался добраться. Я напрягся, готовый опустить клинок на Демьяна, как в спину меня ударил Дар Айлы. Он как прохладный ветер - не сбил с ног, но прочистил разум от заполнившей его ярости. Нагло украл мою возможность на кровавую месть, не оставив оправданий для безрассудства, которому я поддался.
        «Ты не убийца, Даян. Ни я, ни ты, ни твои предки, ни даже Илос. Тьма бывает жестокой, но мы никого не убиваем просто так. Помни, что имя твоё не пустой звук», - говорил мне отец.
        Достойный высший суд для каждого.
        Сегодня я почти возненавидел своё имя. Почти возненавидел эти слова, которые когда-то горд был услышать от отца. Благороднейшего из известных мне людей. И глупо погибшего из-за этого.
        Я успел сместить удар и опустил меч рядом с головой Демьяна, глубоко вогнав сталь в камень. Меч загублен, и я оставил его там.
        Я хотел бы никогда не знать Демьяна. Никогда не жать его руку, не знакомиться с ним, не слушать, что в нас родственный Дар от Первых. Я хотел бы не замечать, что Демьяну, как и мне, близок страх за младших. Любой увидит, что он любит своего младшего брата.
        Я не убил Демьяна, но всё равно в бессильной ярости ещё несколько раз ударил кулаком в лицо, ломая противнику нос и причиняя побольше боли. Едва подавил желание схватить его голову и разбить о камни, но, как заклинание, повторял своё имя, держась за воспоминания об отце. Демьян потерял сознание, а я нашёл жгуты, которые Ойро отбросила в сторону, сняв с Рушана, и надел их на каиданского принца.
        Клетус с Эолом исчезли, забрав Айлу. У меня не было времени начать переживать об этом, потому что они наверняка сбегут в безопасное место, а вот глядя на скалящихся на нас демонов, было ещё неизвестно, выживем ли мы.
        Я подтащил тело Демьяна поближе к Дарену и Анису и бросил там. Мне было всё равно, если он умрёт, истекая кровью или от боли, - это уже не моё дело.
        В итоге всех нас спас Шиун. Глупец чуть не принёс себя в жертву, продемонстрировав, что вся линия потомков Шейна так долго хранила в тайне. Он выпустил огонь Теялы, а вместе с тем невольно нашёл решение нашей проблемы с легионом.
        Огонь очистил испорченные тени.
        Все эти столетия они носили в себе пепельную отраву после Чёрной Зимы, были слишком утяжелены, привязаны к земле и не способны вернуться обратно в космос, как это делали обычные тени. Но неестественно горячее пламя самой Теялы смогло придать этой грязи и отраве форму, а вместе с тем хрупкость. То же самое жар делает с песком, превращая его в стекло.
        Оболочка испорченных теней твердела, а потом раскалывалась, и легион освобождался, становясь обычными, привычными для нас тенями. Именно последний пятый Дар оказался ключом к решению проблемы с легионом. Нам давно известно, что тени нельзя уничтожить, но огонь Теялы способен их освободить.
        Только вот Шиун не потомок Теялы. Его сила - вода, а вода и огонь в одном теле несовместимы, но он пошёл на этот шаг, спасая сестру, мать, жителей дворца и возможно всю Астару. К счастью, Рушану удалось это вовремя прекратить.
        Всё закончилось, оставляя нас на пепелище.
        Ойро теряет сознание на моих руках, её кожа серого цвета, а губы почти белые от большой потери крови, но она дышит. Анис находит среди мёртвых каиданцев специальную перчатку и снимает жгуты с Суа и Дарена. Рушан аккуратно укладывает Шиуна поближе к Юну. Дарен остаётся с принцессой, пытаясь ей помочь. Анис присаживается рядом со мной. Его зрачки по-прежнему сужены от гнева, он выглядит дико с кровью на лице, но теперь в изгибе бровей заметна накатывающая печаль. Он, не спрашивая разрешения, молча протягивает руку и робко гладит Ойро по голове, будто она наконец спокойно уснула после ночи полной ночных кошмаров. К нам возвращается Рушан, припадая на одну ногу, похоже, его рана зажила не до конца. Он садится рядом, и я передаю сестру ему, замечая, как от волнения у него трясутся пальцы. Рушан успокаивается, только когда Ойро оказывается у него в руках.
        - Анис, ты сможешь забрать двоих домой? У тебя остались силы? - хрипло спрашиваю я друга.
        Назари внимательно смотрит на меня.
        - А ты что будешь делать?
        - Я пока останусь… помогу Суа, - бросаю мимолётный взгляд на тело Юна.
        - Хорошо. Я перенесу наших и вернусь. Либо один вернусь, либо вместе с Самией, - предупреждает он.
        Я понимающе киваю. Она удавит Аниса, если он не возьмёт её с собой. Особенно после того, как услышит, что здесь произошло.
        - Сможешь захватить ещё одно тело? - подбородком указываю в сторону Демьяна. - Подлечите его немного. Он не должен умереть, но от боли пусть мучается. Будет нашей разменной монетой, чтобы вернуть Айлу.
        Я оборачиваюсь назад, оцениваю состояние Дарена, пока тот немигающим взглядом следит за Ойро в руках Рушана, но не отходит от теялийской принцессы, поддерживая её. Я благодарно ему киваю, потому что девушка сейчас одна перед погибшим отцом и братом, который хоть и жив, но находится без сознания. Большая часть тела Шиуна всё ещё в ожогах. Ойро удалось спасти ему жизнь, однако серьёзных ран слишком много. Ему требуется больше крови и времени, чтобы восстановиться.
        - С Ойро всё будет хорошо, - успокаиваю я Дарена. - Ты ранен?
        Кахари растерянно переводит взгляд на меня.
        - Нет, всё зажило.
        - Пойдёшь с Анисом и Рушаном или останешься со мной?
        Дарен оценивающе разглядывает меня. Его внимание задерживается на лице и шее, я невольно вскидываю руку и ощупываю свою кожу, натыкаясь на множественные ожоги. Сдерживаю ругань, начиная ощущать боль, которую до этого даже не замечал. Наконец рассматриваю собственные руки в крови, ожогах и порезах. Похоже, мой вид хуже, чем мне казалось.
        - Ты выглядишь не очень, так что я останусь и помогу, чем смогу, - решает Дарен.
        И это говорит парень, у которого половина волос в засохшей крови. Впервые за всё время этих жутких событий у меня вырывается сдавленный смешок.
        Рушан, несмотря на ногу, поднимается с Ойро на руках, отказываясь отдавать её Анису. Он с болью смотрит на тело Юна.
        - Спасибо, Рушан, - тихий голос Суа притягивает наше внимание, она уже не плачет, но выглядит сломленной. - Спасибо, что остановил Шиуна.
        - Я вернусь, - отвечает Назари. - Завтра. Вернусь и помогу вам.
        Девушка слабо кивает, перебирая в руках длинные, тёмные пряди волос отца. Суа выглядит хрупкой, но я знаю, как воспитывают своих детей теялийцы. Они должны скрывать эмоции и сдерживаться, чтобы не потерять лицо. Поэтому не уверен, что Суа до конца понимает произошедшее. Истерика может накрыть её чуть позже. Рушан прожил с ними полгода. Если кто из нас сможет помочь, то это он.
        Анис подтаскивает Демьяна, кладёт руку на плечо Рушану, и они исчезают. Я даю себе короткую передышку в образовавшейся тишине. Обращаю взор на небо, подставляя лицо солнечному свету, и на секунду позволяю себе забыть, что стою среди раскуроченной площади, почерневших плит и массы мёртвых тел. Но эта секунда проходит, и я вновь опускаю взгляд к земле, возвращаясь в реальность. На меня накатывает глухое чувство растерянности и растущей пустоты, словно я не могу понять, как здесь оказался, произошло ли всё в действительности или это лишь очередной кошмарный сон.
        Мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы подойти к Юну, единственному из правителей, который всегда был на нашей стороне. Я же поддерживал его и его детей не из-за старого долга Шейна Илосу, тянущегося более тысячи лет, а просто за его открытость и доброту. Он не единожды оказывал нам с Айлой помощь после кончины отца, когда мы остались совсем одни.
        Суа уже закрыла отцу глаза, отчего лицо Юна может показаться даже умиротворённым, если бы не струйка крови изо рта. Я пытаюсь стереть её, чтобы продлить иллюзию, в которой он не покинул нас и своих детей, а просто спит.
        - Я пойму, если ты возненавидишь меня, Суа. Твой отец спас меня и…
        - Нет, Даян, - глаза принцессы красные, но сухие.
        Не удивлюсь, если после сегодняшнего дня она станет другой. Как можно не измениться, увидев столько ужасов в собственном доме?
        - Мой отец поступил так, как считал нужным, и в этом нет твоей вины. Во всём виноват Клетус, и я верю, что мы ещё до него доберёмся, - твёрдо решает девушка.
        - Мы?
        - Думаю, брат согласится со мной, - она упрямо смотрит мне в глаза, теряя всю присущую ей робость и мягкость. А возможно, всю твёрдость характера она просто скрывала за шёлковой тканью нарядов и ласковым голосом. - С этого дня это не только ваша война. Теперь она и наша.
        К нам быстро приближается Хёрин вместе с вооружённой охраной. Она в ужасе прикрывает рот рукой, осматривая разрушения и переступая через мёртвые тела. Из её горла вырывается непонятный звук, когда взглядом она натыкается на нас, сидящих над двумя телами в эпицентре всего этого кошмара. Королева замирает, её голова недоверчиво дёргается, будто она заранее готова отрицать любые мои слова, а когда я продолжаю молчать, лицо Хёрин искажает горе, и она бежит к нам. Я поспешно поднимаюсь на ноги, чтобы подхватить королеву, едва не падающую рядом с мужем и сыном. Она в истерике кричит и плачет, а мы с Суа и Дареном с трудом убеждаем её, что Шиун жив и с ним всё будет хорошо. Но, к сожалению, о её муже я такого сказать не могу.
        Я дал ему кровь Ойро так быстро, как мог, но даже Дару исцеления нужно время, хотя бы немного, но у нас его не было. Лезвие сразу вошло Юну в сердце. К моменту, когда мы опустились на землю, уже было поздно. Что бы Суа ни говорила, Юн пал жертвой противостояния между Калануа и Квинтилиями. Эта вина будет преследовать меня до конца жизни, пополнив список ошибок, среди которых момент, когда я не поехал с мамой и Ойро в портовый город и когда закрыл глаза на помешательство отца, рыскающего в поисках мести.
        Не стоило нам приезжать в Астару. Не стоило мне отпускать сестёр.
        Терпеливо жду, пока Хёрин немного успокоится, прошу нескольких солдат помочь и унести Шиуна. Суа и Дарен уходят с ними.
        - Где Рушан? - внезапно хватает меня за руку Хёрин, не отходя от тела мужа. - Он знает про… Юна?
        - Да. Рушан был серьёзно ранен, и я отправил его домой. - Я опускаюсь на колени рядом с ней. - Он придёт завтра, я обещаю.
        - Конечно, конечно, конечно… - Хёрин рассеянно повторяет одно и то же слово с разной интонацией. Она деловито поправляет одежду на муже, но её взгляд остекленевший, будто она вовсе и не здесь. - Я знаю, знаю…
        Благодаря чёрным одеждам, кровь не так заметна на Юне, но красная лужа под ним ширится, достигает коленей королевы и обильно впитывается в светлую ткань юбки. Однако Хёрин этого не замечает. Она продолжает сидеть на морозе, с каждым мгновением становясь всё более растерянной, явно пребывая в шоке. Я аккуратно, но настойчиво тяну её вверх, заставляя встать на ноги. Мне удаётся убедить Хёрин отнести тело во дворец. Она едва не впадает в истерику, не желая, чтобы к нему кто-то прикасался, и тогда я обещаю отнести его сам. Он тяжёлый, но это последнее, что я могу сделать для его семьи. Воздать ему все почести и похоронить по всем местным традициям.
        Глава 8
        Айла
        Я знаю, что они поставили на меня Метку контроля, но не знаю, когда именно им удалось это сделать. Помню, как Ойро вышла вперёд, как Клетус кинул в нашу сторону шар. Тот приземлился, и я вместе с остальными с непониманием следила за сферой, пока та не треснула, стирая мир и краски, оставляя лишь дрожь и неимоверно громкий звук взрыва. Я была уверена, что умру. Уверена, что Ойро умерла даже раньше меня, потому что стояла ближе.
        Однако Эол что-то сделал. Свет слепил, не позволяя видеть вокруг, и обжигал, но не так болезненно, как я представляла. Взрывная волна отбросила меня всего на несколько метров. Я рухнула на бок, отчего порвался длинный рукав платья, ободрала руку и ударилась головой, теряя сознание, а пришла в себя от жуткой боли в лице. Кровь стекала из носа в рот, и я не могла даже поморщиться, чтобы не получить новую волну боли, а потом всё смешалось в один ночной кошмар.
        Последнее, что я видела, - это мой брат, подхватывающий падающего Юна. Но никто не заметил, как Демьян появился перед Ойро, растерянно глядя на то, что сотворил. Я едва верила своим глазам, наблюдая, как сестра начала заваливаться. Реальность не могла быть такой. У меня внутри лавиной нарастал крик, который вырвался наружу жутким воем. Я звала Даяна и в попытке вырваться из хватки Эола расцарапала ему лицо, оставив кровавые следы от ногтей на его шее и щеке.
        Квинтилии сбежали, прихватив меня с собой.
        С тех пор Клетус постоянно использует метку и держит меня в бессознательном состоянии. Он приказывает спать, и моё тело слушается. Однако он делает это так часто, пока они куда-то везут меня, что я не уверена действительно ли сплю. Иногда кажется, что я просто закрываю глаза, оставаясь в серо-чёрной пустоте абсолютно одна, слушая искажённые звуки окружающего мира. И так день за днём. Я теряю им счёт.
        Клетус возвращает меня в сознание раз или два в день, чтобы Эол покормил меня. Сама я сделать этого практически не могу, на моих руках жгуты, и Квинтилии не рискуют давать мне даже ложку, понимая, что я попытаюсь воткнуть её ближайшему каиданцу в глаз. В первые несколько дней я при любой возможности нападала, намереваясь убить Эола, но Клетус сразу меня усыплял, не желая разбираться с «истеричной девчонкой». Пока я спала, они обработали мои раны: ободранное плечо, руку и разбитое лицо.
        К третьему или четвёртому дню им так и не удаётся меня толком накормить, из-за этого я истощена. Без еды и отсутствия движения моё тело ослабевает. Без помощи я с трудом стою, не говоря уже о бегстве.
        - Айла, прекрати! Поешь хоть немного, а потом можешь и дальше пытаться меня убить, - просит Эол, но я лишь хмуро смотрю на него, снова отказываясь от их еды, и добровольно пью только воду.
        - Что с моими братом и сестрой? - хрипло задаю я один и тот же вопрос, кажется, уже в сотый раз. Спрашиваю каждый раз, как Клетус будит меня. - Они живы?
        Король Каидана заставил меня использовать Дар против моей же семьи. Я знаю, что Даян и наши Назари достаточно сильны, но также хорошо помню, что демонов на площади осталось намного больше, чем когда-либо. С таким количеством мы никогда не сталкивались.
        Эол поджимает губы и молчит. Скорее всего, он не знает, потому что они сбежали, поджав хвосты, но я всё равно задаю этот вопрос снова и снова. Демьяна с нами нет, и в глубине души надеюсь, что брат прикончил хоть одного из них.
        - Сын, я дал тебе достаточно времени доказать, что ты можешь с ней справиться. Однако ты провалился, а девчонка нужна мне живой, - разочарованно бросает Клетус Эолу, поворачивается в мою сторону и приказывает: - Ешь!
        И моё тело слушается. Я ем столько, сколько может вместить мой желудок, но после окончания трапезы стоит ему отпустить контроль, как меня выворачивает им под ноги. Я делаю это не специально, моё тело просто не выдерживает так много еды зараз, но я всё равно злорадно ухмыляюсь, наслаждаясь их замешательством. У меня нет сильного Дара, как у Даяна, я не умею обращаться с оружием, как Ойро, но я тоже Калануа, и родители нас всех учили никогда не сдаваться. Эол бледнеет, зная, что если мой брат или сестра живы, то они вырежут весь Каидан в случае моей смерти.
        Я начинаю есть сама только на следующий день после того, как на мой повторяющийся вопрос Эол наконец-то огрызается, что не знает. Теперь, если Эол отвечает, я ем понемногу. Извожу его, заставляя повторять один и тот же ответ «я не знаю» каждый день. Не уверена, вправду ли я надеюсь на достоверные новости от их шпионов, из которых станет известна участь моей семьи, или я просто хочу свести Эола с ума, потому что Клетус всё равно уже сумасшедший.
        - Я жалею, что тогда Ойро спасла тебя, - бросаю Эолу спустя ещё несколько дней, во время остановки на ужин.
        Не знаю точно, сколько прошло времени, но вроде больше десяти дней. Мы близки к границе Каидана. Меня настораживает, что брат не предпринял попыток нас догнать, а дал увезти меня так далеко. Эти мысли сковывают сознание страхом, но я не позволяю себе думать, что кто-то из моих близких погиб. Поэтому отвлекаюсь, доставляя раздражающее неудобство своему надзирателю. Эол поднимает недоумённый взгляд. Я с мрачным удовлетворением замечаю печаль, мелькнувшую в его глазах.
        - Ойро сказала, что это ты попросила меня спасти.
        - И об этом я тоже жалею.
        В действительности это ложь. Я хочу пожалеть, но сделать это со всей искренностью у меня не получается. Однако истина принцу неизвестна, и мне достаточно хотя бы этой саднящей царапины, которую мои резкие слова могут оставить на его душе. Неприятно только то, что несмотря на все мои попытки, Эол всё равно продолжает относиться ко мне хорошо. Он сам терпеливо меня кормит. Даже если бы они решили дать мне столовые приборы и миску, из-за жгутов и слабости вряд ли я бы смогла нормально их удержать.
        Хоть я больше и не пытаюсь бежать, но всё равно каждый раз, приходя в сознание, пересчитываю количество сопровождающих нас солдат. Их всего шесть, а значит, мы передвигаемся максимально скрытно, не привлекая внимания вооруженной толпой. Всегда оглядываю Клетуса и Эола, отмечая, где у них висят кинжалы и мечи. Моя жизнь связана со старшим Квинтилием, но, будь у меня шанс, я бы без раздумий прирезала его, избавив Континент от такого мерзавца. Сам Клетус ко мне практически не подходит, полностью оставляя меня на попечение сына, а Эол, как я и думала, не дурак. Он сразу заметил, как мой взгляд замер на его кинжале на бедре, и со следующего дня подходил ко мне только с мечом, закреплённым на поясе. Мы оба знаем, что стянутыми руками я не смогу выхватить меч достаточно быстро. Поэтому в ответ на вызов в испытующем взгляде принца Каидана я бросаю в него единственное доступное оружие - резкие слова.
        - Ради чего ты всё рассказал своему отцу?
        Вначале Эол молчит, помешивая ложкой еду в деревянной миске. Каша хоть и безвкусная, но горячая и дымится на морозном воздухе. Я приподнимаю бровь, наблюдая за тем, как Эол пытается её немного остудить, прежде чем дать мне. Вряд ли он задумывается о том, что делает, вероятно, это просто его привычка.
        - Я хотел предупредить об угрозе. О демонах, способных уничтожить нас всех, - нехотя признаётся он.
        - Ты б?льший идиот, чем я думала.
        - А ты болтливее, чем я думал.
        Он подносит к моим губам ложку, и я проглатываю её содержимое. Он повторяет действие ещё несколько раз, а я безропотно ем, злясь из-за тупой боли в желудке. Мы молчим всё это время, нам особо нечего друг другу сказать.
        - Айла… - неожиданно начинает Эол.
        - Не смей произносить моё имя, - огрызаюсь я.
        - Айла, - с нажимом повторяет он. - Почему ты не переоделась в одежду, которую я тебе дал два дня назад?
        Я не отвечаю. Сейчас середина зимы, и мы почти достигли самой северной страны Континента. Здесь, так близко к границе Каидана, вся земля покрыта пушистым покрывалом снега. Небо всегда серое, закрытое грузными облаками, готовыми в любой момент ещё больше осложнить путь и увеличить сугробы. Я никогда не видела так много снега, и разве что обилие хвойных лесов привносит хоть немного ярких пятен в пейзаж. Местный холод мне незнаком, всё тело постоянно сотрясает дрожь, а по ночам даже зубы стучат. Превратившееся в обноски платье, уже не сохраняет тепло. Моя мантия, идеально согревающая в Илосе или Теяле, в здешнем суровом климате максимум годится для осени. Каждый раз, когда Эол выводит меня из повозки, я трясусь от холода, потирая закоченевшие руки. Жгуты мешают обхватить себя руками.
        Сами Квинтилии давно накинули на плечи накидки, подбитые мехом. А несколько дней назад принц откуда-то принёс комплект тёплой, чистой одежды для меня. Скорее всего, купил или украл в ближайшей деревне, потому что именно исарийцы любят глубокие оттенки зелёного в нарядах.
        - С этим, - я демонстративно поднимаю руки в жгутах, - не особо то и переоденешься.
        Я говорю с насмешкой, наплевав на его благородные порывы. Но Эол лишь задумчиво кивает, протягивая мне ещё одну ложку.
        - Извини. Не подумал.
        - Может, и за убийство отца извинишься, раз уж начал? - с раздражением поддеваю я.
        - Это правда?
        - Что?
        - Всё то, что сказала Ойро.
        Я поднимаю на собеседника взгляд, а он внимательно смотрит на меня, напряжённо ожидая ответа. Впервые мне на секунду становится жаль его. Если отец и вправду ничего ему не рассказал, а лишь убедил, что мы виноваты в смерти его матери, то его можно было бы понять. Только я не хочу его понимать.
        - Правда. Каждое слово, - твёрдо заявляю я. - Не будь на мне жгутов, я могла бы тебе показать.
        - Почему тогда вы не пришли и не отомстили за все эти годы?
        - Потому что мы не убийцы.
        Он морщится, как от пощёчины. Смысл, который я вкладываю, бьёт его сильнее, чем все прошлые мои оскорбления, вместе взятые. Благородный принц Света, думающий, что сражается с жестокой Тьмой. От этой мысли я горько усмехаюсь.
        - Значит, мой брат жив?
        Я проглатываю ещё несколько ложек, прежде чем ответить.
        - Я очень надеюсь, что нет… - искренне отвечаю я.
        Последующая ложка с кашей зависает на середине пути, Эол будто забывает о ней, не отрывая от меня вопрошающего взгляда. Я почему-то сдаюсь, устало вздыхая.
        - …но скорее всего жив.
        Вокруг постепенно темнеет. Я оглядываюсь назад: Клетус дремлет, привалившись к толстому стволу высокой сосны, а вокруг него все шесть солдат. Эол отставляет пустую миску, я поднимаюсь с места, зная, что теперь он запрёт меня в повозке. В ней я сплю или просто нахожусь без сознания почти всю дорогу. Не очень хочется уходить от тёплого костра, но он всё равно скудный, ещё минут десять и затухнет, поглотив всю собранную древесину.
        Мои ноги немного трясутся, и принц предпринимает попытки поддерживать меня под локоть, но я вырываю руку и упрямо шагаю сама. Мои брови взлетают вверх от удивления, когда Эол заходит вслед за мной и запирает дверцу изнутри. Меня везут не в тюремной повозке, но и не в королевской карете. Эта повозка простая, наверное, тоже украденная у каких-то торговцев. На ней нет украшений, зато она полностью закрыта и не позволяет холодному ветру просачиваться внутрь. Здесь две достаточно мягкие скамьи, на которых с трудом, но можно расположиться. В основном я здесь одна, только Эол время от времени приходит, чтобы дать мне воды или проверить, как заживают ссадины и раны. Сегодня он меня уже покормил, поэтому не понимаю, что ему нужно.
        - Одежда, - сухо отвечает он на мой вопросительный взгляд. - Ты скоро заболеешь, если не переоденешься.
        - Собираешься меня переодеть? - провокационно усмехаюсь я, уверенная, что он вряд ли посмеет.
        - Я постараюсь.
        Моё тело цепенеет, когда он давит на мои плечи, заставляя сесть на скамью, и начинает развязывать завязки на моей мантии. Я молча наблюдаю, как его пальцы не сразу справляются с запутанным узлом. Знаю, что ему всё равно придётся снять жгуты, чтобы я могла переодеть платье. Мне лишь надо дождаться этого момента, но всё равно напрягаюсь от близости Эола, пока он наклоняется, стягивая с меня влажную от недавнего снега накидку.
        - Эол.
        Он с недоверием смотрит мне в глаза. В этом путешествии я обращалась к нему, называя исключительно оскорбительными словами, которые выучила, слушая Рушана и Аниса. Наверное, поэтому его настораживает звучание собственного имени из моих уст.
        - Ты же знаешь, что тебе придётся снять жгуты, чтобы я смогла снять платье? - устало говорю я, потому что он просто оттягивает то, что ему всё равно потребуется сделать.
        - Я могу разрезать его на тебе.
        Я теряю дар речи от его наглости. Тень удовлетворения, что ему удалось сбить меня с толку, проскальзывает в его глазах, но я быстро вспоминаю, что Эол не такой.
        - А новое платье ты тоже разрежешь и накинешь на меня лоскутами?
        Принц оглядывается на груду новой одежды, немного медлит, хмуря брови, но достаёт перчатку, чтобы снять мои оковы. Он демонстративно собирает свет в свою вторую руку, намекая, что мои намерения ему ясны.
        - Отец, может, и спит, но, если ты попробуешь использовать тьму, он почувствует. И тогда ты вновь будешь лежать в этой повозке безмолвным грузом.
        Я сжимаю губы, не стремясь развеивать его опасения. Даже если я попытаюсь противостоять ему своими тенями, то вряд ли смогу. Дар связан с нашими эмоциями и физическим телом. Я истощена и сейчас из меня плохой соперник. Хотя и встречаться с Клетусом лишний раз я бы тоже не хотела.
        - Предупреждаю, Айла, не совершай глупостей, - повторяет Эол, недовольный моим молчанием.
        Я игнорирую предупреждение и протягиваю ему руки, Эол, помедлив, всё же снимает жгуты. Стоит металлу соскользнуть с запястий, как я подрываюсь, желая ударить принца в лицо, но тот ожидал этого. Он обхватывает мои руки, выкручивает, разворачивает меня спиной и прижимает к своему телу, крепко фиксируя мои руки крест-накрест. Я сделала всего несколько быстрых движений и не смогла даже ударить один раз, но теперь тяжело дышу от потери тех немногих сил, что у меня были. Я часто моргаю, силясь справиться с лёгким головокружением. Спиной ощущаю тепло чужого тела и его частое сердцебиение, хотя не похоже, что мои попытки его хоть немного напугали. Свечение его кожи не обжигает, наоборот, согревает, давая мне понять, насколько я замёрзла.
        - Я же просил, - недовольно бубнит Эол, не повышая голоса.
        Я презрительно фыркаю в ответ.
        - Айла, я со всей серьёзностью предупреждаю тебя. Ещё одна попытка, и я просто позову солдат и прикажу тебя переодеть. Уверяю, тебе это вряд ли понравится. В последний раз предлагаю шанс сделать всё самой, без моей помощи.
        Я киваю, не уверенная, насколько его угроза реальна, но я всё-таки пленница. Эол медленно отпускает меня, отходит на пару шагов - это всё, что позволяет повозка, - и отворачивается.
        - Начинай.
        Я как можно быстрее переодеваюсь, безотрывно следя за собеседником, чтобы тот не смел поворачиваться. Сбрасываю старое платье и меняю на новое. Оно простое и неприятно колет кожу, но зато теплее, чище и без засохшей крови. Эол поворачивается, пока я пытаюсь застегнуть пуговицы сзади. Недовольно шиплю, когда он без спроса убирает мои руки и помогает. Я дёргаюсь от прикосновений его пальцев к коже.
        - Прости, руки холодные.
        Хочу бросить ему в лицо, что не руки у него холодные, а он сам мне противен. Но дело и вправду в его прохладных пальцах, поэтому ничего не отвечаю. Я устала и сколько бы я его ни оскорбляла, это ничего не меняет. Мыслями отвлекаюсь на странный контраст. Одна его рука тёплая и полна света, а вторая прохладная.
        Я поворачиваюсь и уже не сопротивляюсь, пока Эол вновь сковывает мои запястья жгутами. Потом накидывает мне на плечи меховую накидку и молча затягивает завязки. Я тоже больше ничего ему не говорю. Лишь жду, когда он закончит и оставит меня в покое.
        Глава 9
        Даян
        Вся территория дворцового комплекса Астары наполнена тихим звоном развешанных медных колокольчиков. Я не раз слышал их весёлый перезвон, зная, какую мелодию они могут играть в честь радостного события: коронации или рождения наследника. Но сегодня их перезвон мрачный, невпопад. Даже когда кажется, что ты почти ухватил мелодию, колокола из-за непостоянного ветра тут же начинают сбиваться странными нотами, похожими на траурный стон. С завтрашнего дня в Астаре на восходе и на закате по одному разу будут бить в огромный бронзовый колокол, напоминая об утрате. В подобный колокол били при гибели наших матери и отца. Хоть Калануа никак и не связаны с Теялой, но семья Юн скорбела вместе с нами. Я помню, как прибыл после гибели отца, чтобы удостовериться, что Юн будет поддерживать меня не меньше, чем моих родителей, и гул громадного колокола дважды в сутки тяжёлым эхом разносился по всему городу. Так будет продолжаться несколько дней, пока траурная церемония не завершится.
        Со смерти Юна прошло всего пять часов, а медные колокольчики уже развешаны по дворцу. Местным жителям известно о трагедии. Со стороны городских улиц вначале доносился плач, гам и крики неверия в произошедшее, а ближе к закату Астару накрыла полнейшая тишина с терпким привкусом человеческой скорби. Все медленно облачаются в белые одежды - знак траура в Теяле.
        Анис вернулся вместе с Самией и двумя талантливыми целителями, чтобы посмотреть, чем можно помочь Шиуну. Ойро успела спасти ему жизнь и залечить б?льшую часть ожогов, но ещё немного крови целителей ему точно не помешает. Всем нам необходимо, чтобы он как можно быстрее пришёл в себя. Несмотря на уважение к потомкам Первых и их власти, здешние чиновники тоже могут начать с интересом поглядывать на пустое место правителя. Ради блага всей семьи Шиун должен встать на ноги и доказать, что здоров и силён.
        Я, Анис, Дарен и Самия собрались снаружи перед главным павильоном, в тронном зале которого на специальный помост уложили Юна. С него стёрли кровь, переодели в новые богатые одежды и расчесали волосы. Придали телу подобающий вид перед приходом министров, которые должны лично удостовериться в гибели нынешнего короля.
        Лицо Аниса посерело, губы бледны, он выглядит истощённым после множества переносов, поэтому я приказываю ему отдохнуть. Назари не высказывает протеста, однако и не выполняет приказ. Он просто грузно, с мечом в обнимку, садится на ступенях лестницы перед входом и продолжает наблюдать за периметром. Сейчас он не верит никому и с подозрением, как злой пёс, смотрит на каждого теялийского солдата или лекаря, проходящего мимо. Дарен, который всё время помогал Суа, присаживается рядом с ним. Кахари не удосужился привести себя в порядок, лишь кое-как стёр грязь с лица, но большая часть волос всё так же в засохшей крови.
        - Ойро осматривают Бенеша и Мальта, они попытаются сделать всё возможное, чтобы она быстрее поправилась, - докладывает Самия, сейчас у неё больше всего душевных сил и моей невесте приходится контролировать всех нас, разваливающихся на части.
        - А Рушан?
        - Этот идиот даже мне не дал зашить его рану, тогда Бенеша наорала на него, что вышвырнет того вон из комнаты Ойро, если он не выпьет кровь целителей.
        Я натянуто улыбаюсь, так как это на него похоже.
        - И как?
        - Поворчал что-то про себя, но выпил, - успокаивает она.
        Я рассеянно киваю несколько раз, довольный ответом, а потом притягиваю Самию к себе, ища утешения в её объятиях. То, с какой силой она сжимает мои рёбра, даёт понять, насколько страшно ей было за нас всех.
        - Я должна была пойти с вами, - тихо сожалеет она.
        - Нет, не должна была.
        - Я ваш Назари, чёрт возьми! - Самия немного отстраняется, чтобы поднять на меня недовольный взгляд. - Моя клятва и цель жизни - защищать тебя и сестёр. Я обучалась наравне с Рушаном и Анисом. Прекрати защищать меня!
        Медленно глажу её плечо, не переставая печально улыбаться её вспышке гнева.
        - Я защищаю не тебя, Самия, а себя и своё сердце от боли, если ты пострадаешь, - ласково парирую я.
        - Эгоист!
        - Ещё какой.
        Она фыркает, но вновь крепко обнимает меня. Я бездумно перебираю пальцами её шелковистые волосы с едва уловимым запахом мандарина, но рука замирает при напоминании об Айле.
        - Нужно найти её как можно быстрее. Я разберусь со шпионами, попробуем найти Квинтилиев и застать врасплох, пока они в пути. Они не могут всё время поддерживать невидимость, - упрямо бубнит Самия мне в плечо, а я благодарно киваю, не в силах выдавить ни слова.
        Мысли о младшей сестре в руках наших врагов тянут меня в какую-то бездну. Я жду, когда же ударюсь о дно, однако продолжаю находиться в этом безумном чувстве падения.
        Мы заходим в здание, оставив Аниса и Дарена на свежем воздухе. Хёрин и Суа переоделись во всё белое. Вся Астара ещё неделю будет носить такие траурные одежды, а потом состоятся похороны. Период траура у наших стран схож. Мы проходили через это. Дважды. И я знаю, что все мои слова утешения сейчас лишь пустой звук для Хёрин и Суа, но они всё равно с благодарностью слушают всё, что я пытаюсь им сказать.
        Внезапно Суа подходит на шаг ближе. Девушка держится удивительно хорошо, я ожидал истерики или даже обморока, но в момент необходимости она демонстрирует тот же стержень, что присутствовал и в характере её покойного отца.
        - Спасибо, что привели целителей.
        - Не нужно благодарить, Суа. Это меньшее, что мы можем сделать, - сразу обрываю я, чувствуя, что недостоин благодарности.
        - Нужно, потому что Ойро спасла Шиуна дважды, - настаивает Суа.
        - Пожалуйста, Даян, сообщи нам, как только Ойро станет лучше. Я бы хотела поблагодарить её лично, - Хёрин двумя руками сжимает мою ладонь. Она такая же бледная, как и её наряд, глаза красные и опухшие от слёз, а её пальцы едва заметно трясутся из-за пережитого, но голос она контролирует, и слова льются мягко, как и всегда.
        - Что значит дважды? - не понимаю я.
        - Шиун вообще не должен использовать огонь. Наш Дар - это вода, а с огнём она не совместима. Он должен был быстро… сгореть, - Суа содрогается на последнем слове, а её лицо вновь бледнеет. - Но этого не случилось. Он продержался так долго. Я думаю, это всё из-за Ойро, утром она дала нам свою кровь. И, вероятно, именно из-за этого брат смог вытерпеть. Она дала её всем нам: мне и брату, а также Айле, Рушану и Дарену. Все хоть и получили травмы, но выжили, потому что в нас уже была её кровь.
        Предположение, что сейчас все перечисленные могли быть мертвы, если бы не сестра, приводит меня в ужас и стирает все мысли. Я с трудом сохраняю лицо, выдавливая новый вопрос.
        - Зачем Ойро дала вам кровь?
        Суа грустно улыбается.
        - Она хотела помочь нам избавиться от похмелья.
        Будь это другой день, я бы рассмеялся. Но сегодня, после произошедшего, нелепость удачного совпадения скорее пугает.
        - Какая же она дура, резать себя ради похмелья, - едва слышно бормочет Самия, а затем несколько раз проводит ладонью по лицу, будто это поможет смахнуть тревогу.
        Я хочу остаться подольше, помочь ещё хоть с чем-то, но Хёрин просит меня уйти. Зная, что им необходимо побыть одним и пережить горе без свидетелей, я подчиняюсь. Но всё равно вернусь завтра с Рушаном, несмотря на все их возражения. Я забираю Назари и Дарена домой.
        Собственный дворец встречает нас полумраком. Он кажется неестественно тихим, тёмным и пустым. Перед уходом наверняка большинству слуг и страже Самия приказала разойтись пораньше. Несмотря на доверие, чем меньше глаз видят нас в подобном разбитом состоянии - тем лучше. После попытки переворота даже им мы не позволяем видеть наши слабости.
        Мы все идём проверить сестру и Рушана, услышать новости от Бенеши. Когда мы подходим к комнате Ойро, главная целительница как раз покидает её, держа в руке небольшой таз с грязными и окровавленными тряпками.
        - Нам стоит поговорить наедине, ваше величество, - предупреждает она с ходу.
        Я прошу друзей оставить нас и зайти первыми. Они нехотя выполняют просьбу. Мы отходим на приличное расстояние подальше от комнаты, и только тогда Бенеша начинает говорить.
        - Пришлось отойти, потому что я не знаю, как сообщить это Рушану. Возможно, у вас получится лучше, - я напрягаюсь из-за того, что Бенеша использует успокаивающий голос, которым всегда сообщает плохие новости. - Сейчас тело принцессы ближе к норме. Все раны затянулись, я лично проследила и уверена, что травм больше нет. У неё была большая потеря крови, и теперь она медленно восстанавливается.
        - Это же хорошие новости, Бенеша! - воодушевляюсь я и позволяю себе улыбнуться.
        - Количество крови восполняется медленно, а потеря была слишком большой, - зачем-то повторяет она сказанное, пристально глядя мне в глаза. - Мы не можем её разбудить, даже если я попытаюсь начать лечить её своей кровью. Она может проснуться только сама.
        - И пусть. Когда она проснётся?
        - Я не знаю.
        Я с недоумением моргаю, глядя на женщину. Силюсь удержать натянутую улыбку на лице, но из-за моих стараний она превращается в гримасу. Секунды тишины растягиваются, и с усталым выдохом целительница поясняет:
        - Может быть, через час. Может, через неделю, две. Год или…
        - Нет-нет-нет! - отрезаю я. - Я достаточно выслушал и первые два варианта меня устраивают.
        - Ваше величество…
        - Я сказал нет, Бенеша. Мне не нужно слышать продолжение.
        - Даян…
        У неё блестят глаза, а я удерживаю подобие улыбки, словно никак не могу расслабить мышцы лица.
        - Спасибо за всё, Бенеша. Сейчас тебе самой лучше немного отдохнуть.
        Женщина согласно кивает, понимая, что спорить со мной бесполезно. Однако, вместо того чтобы уйти, она продолжает:
        - И ещё кое-что. Это письмо пришло от Береза из Исара буквально через час после вашего отбытия. Я не вскрывала, но чувствую, что оно пришло к нам слишком поздно.
        Я принимаю из рук целительницы небольшой свёрток с целой печатью. Берез по моему поручению уехал в Исар после дня рождения сестёр. Несмотря на присутствие в его страже солдата с Даром переноса, генерал предпочитает старый способ на коне, поэтому его долгое отсутствие меня не беспокоило, но печать поставлена криво, и бумага имеет неровный ободранный край, будто её оторвали в спешке. Бенеша скрывается за поворотом, а я в бессилии сжимаю руками воздух, желая сломать что-нибудь или же своими руками придушить любого, кто попадётся мне на пути, но рядом нет ничего и никого подходящего. Случайно мну письмо, делаю глубокие вдох и выдох, стараясь взять себя в руки и разжать напряжённые пальцы. Ломаю печать на пергаменте, быстро пробегаю глазами немногочисленные строки, а затем уже осознанно сминаю бумагу в кулаке и иду проведать сестру.
        - Что она сказала? - Рушан задаёт мне вопрос раньше, чем я успеваю закрыть за собой дверь.
        Я оглядываю его, оценивая состояние. Кахари выглядит абсолютно здоровым, даже помылся. Наверное, тоже Бенеша заставила. Стоит у окна, спиной к балкону. Остальные так же выжидающе глядят на меня со всех сторон комнаты.
        - Мы обещали не лгать и не скрывать правду друг от друга, поэтому я скажу, как есть.
        Самия одобрительно кивает моему решению, но не уверен, что она будет так же рада этому, услышав правду.
        - Тело Ойро почти в порядке, - говорю я ровным и максимально спокойным тоном, как если бы решил сообщить им список блюд на ужин. - И всё же она потеряла слишком много крови, и ни один целитель не может заставить её проснуться. Она проснётся сама. Возможно, скоро, возможно через какое-то время. Несколько дней… месяцев, лет, а возможно…
        …никогда.
        Я не могу заставить себя выдавить последнее слово. Комната погружается в давящую тишину. Она душит и липнет к коже, как влажный воздух в тропическую ночь. Все молчат, не зная, что сказать, за какое оправдание уцепиться в этот раз. Ни у кого нет ни одной шутки или подбадривающей фразы на подобный случай, к такому мы не были готовы.
        - Вы, конечно, её семья и в чём-то знаете Ойро лучше. Но, думаю, мы все согласимся, что она никогда не делает так, как говорят или просят. В кровати она долго не пролежит, - уверенный голос Дарена кидает нам спасительную верёвку, и мы, не раздумывая, цепляемся за неё, чтобы выбраться из мрака.
        - Ты прав, - Рушан кладёт ладонь парню на плечо. - Просто дадим ей немного отдохнуть.
        - Мне пришло письмо от Береза. Он сейчас на всех парах уносит ноги из Исара, - я поднимаю сжатый кулак с торчащими кусками бумаги. - Похоже, это исарийцы постарались над той сферой и взрывом, про который мне рассказал Дарен.
        Пока мы помогали Хёрин и Суа, парень успел во всех подробностях поведать про всё, что произошло до моего прибытия.
        - Эгеланны совсем рехнулись? - не выдерживает Самия.
        - Судя по сообщению Береза, они-то как раз в своём уме, а вот Клетус не чурается шантажировать Алисию и Оливера жизнью их детей. К ним в замок тоже незаметно наведались каиданцы ещё до праздника окончания года. Они угрожают Алисии, что если Эгеланны пойдут против, то их дети в живых не останутся. Им пришлось сотрудничать. Я бы хотел обвинить Алисию в бесхребетности, но именно она успела тайно вывести Береза, чтобы тот сбежал и предупредил нас, только Квинтилии всё равно оказались быстрее. Так что исарийцы нам не помогут. Будем надеяться, что хотя бы Эгеланны своих солдат против нас не выставят, присоединяясь к Каидану, - обрисовываю ситуацию я. - Где Демьян?
        - Я хотел бросить его в какой-нибудь камере, да потемнее и подальше, но, к несчастью, Бенеша напомнила, что мы не варвары и что она вниз, в тюрьмы не пойдёт, - равнодушно отвечает Анис, переводя взгляд на кровать. - Пришлось разместить его в одной из комнат на первом этаже в западном крыле. Оставил шестерых солдат сторожить.
        - Он по-прежнему без сознания?
        - Да, но Бенеша его немного подлечила. Мёртвый он нам бесполезен.
        Я осознаю, что меня штормит, когда Рушан подходит ближе и подпирает меня плечом, создавая опору. Я прошу всех отдохнуть, сегодня мы больше ничего исправить не сможем. Закидываю руку на плечи Рушану, позволяя вывести себя из комнаты Ойро, Самия уходит с нами.
        - Когда ты ел, Даян? Или хотя бы садился передохнуть в последний раз? - тихо спрашивает Назари, ведя меня по коридору к лестнице.
        - Не помню. Может, утром. А сам-то?
        - Тебе нужно поспать. Завтра мы снова вернёмся в Астару, - игнорирует он мой вопрос.
        - Я посплю, если ты поступишь так же.
        - Если я этого не сделаю, то Анис мне врежет, так что не переживай. У тебя тоже есть надзиратель, - он мимолётно кивает в сторону Самии, которая беззвучно следует за нами. - Не расстраивай её.
        - Спасибо.
        - За что?
        - За то, что я могу не так сильно переживать об Ойро, зная, что ты о ней заботишься.
        Я не знаю, что у Рушана творится в душе на самом деле, но внешне он держится хорошо. Лучше, чем я.
        Рушан оставляет меня и Самию одних в моей спальне, а уходя, тихо прикрывает за собой дверь. Невеста помогает снять грязную броню, которая всё это время была на мне. Я вышел из этого боя буквально с несколькими незначительными ранами и многочисленными, но несерьёзными ожогами на лице, шее и руках. Однако Самия всё равно заставляет меня выпить кровь Бенеши, которую та ей передала заранее.
        Она стаскивает с меня наручи и просто бросает на пол, то же происходит со всеми кинжалами, наплечниками и прочей одеждой, пока я не остаюсь просто в штанах. Тогда я обхватываю её лицо и тяну вверх, жадно припадая к её губам. Я сожалею, что от меня всё так же разит п?том, кровью и немного отчаянием, но её тепло и успокоение необходимы мне как никогда. Благодаря Дару она часто держала меня в равновесии, когда я впадал в бешенство из-за отсутствия Ойро. Мой Дар был в дисбалансе, и я бесконечно падал в темноту. Она думает, что я не знаю, как часто она использовала свои способности на мне, но я в курсе. Чувствовал каждый раз, и всё же не рассказывал, чтобы она не переживала.
        Самия выше близнецов, и ей не нужно сильно тянуться вверх, но я всё равно люблю наклоняться к ней, наблюдая, как она изгибается в спине и пояснице, пока я притягиваю её к себе. Мне хочется забыть, стереть сегодняшний день, но я слишком люблю Самию, чтобы использовать её тело в таких целях, поэтому отстраняюсь с тяжелым дыханием.
        - Извини, - я глажу невесту по щеке, но замечаю остатки крови на пальцах и перестаю. - Я грязный и должен помыться.
        Ухожу в соседнюю умывальню, но оборачиваюсь, когда Самия бесшумно проскальзывает за мной, словно тень, не давая мне скрыться из виду ни на секунду. Она абсолютно бесстыдно оглядывает мой голый торс, скользит взглядом по рукам и задерживает внимание на груди. Этот её вызов заставляет меня хоть и тихо, но искренне рассмеяться. Она всеми силами пытается отвлечь меня от отравляющих душу мыслей, и я благодарен за то, что мне не нужно встречаться с собственными тревогами в одиночку.
        - Хочешь помочь мне помыться?
        - Да, пожалуй, начнём именно с этого, - уверенно кивает она.
        Глава 10
        Даян
        - Подонок вновь это сделал! - зло рявкает Самия, бросая отрубленную светловолосую голову на ковёр прямо в моём кабинете. - Ты только глянь, Даян! Он даже отыскал парня, похожего на Эола, лишь бы мы повелись!
        И у Клетуса получилось. Мы повелись.
        Сумерки неторопливо заканчиваются. Самия, так же как я и Анис, сейчас в привычной нам чёрной броне. Однако на моей невесте она покрыта каплями растаявшего снега и брызгами чужой крови. Самия в очередной раз за последнюю неделю пачкает мой ковёр ботинками, по колено заляпанными в свежей грязи. Анис чуть почище и стоит у неё за спиной, караулит у двери. Его карие глаза широко распахнуты, взгляд мечется между Самией и частью чужого тела на полу, ясно намекая мне, что при любом удобном случае Анис готов сбежать отсюда, подальше от рассвирепевшей будущей королевы. Я складываю руки на груди, на несколько секунд опускаю взгляд на голову каиданца, лицо которого застыло в удивлённой гримасе.
        Она права, он и вправду чем-то похож на Эола. Издалека так точно легко спутать. Те же едва волнистые волосы тёмно-золотого оттенка, недельная щетина, выразительный подбородок. Но глаза слишком блёклые. Теперь ещё и подернуты пеленой.
        Уже тринадцать дней мы ищем Айлу. Мы задействовали всех шпионов на территории Теялы и Исара, чтобы те докладывали о любой группе каиданцев, двигающихся в сторону Церы. Особое внимание обращалось к повозкам и сопровождающим, которые внешне схожи с королём и принцем Каидана. Мы думали, что нам несказанно повезёт, если разведчики заметят хоть что-то. Но каково было удивление, когда мы начали получать доклады чуть ли не каждый день, то об одной группе с повозкой, то о другой - в абсолютно разных частях Теялы и Исара. Не теряя надежды, мы срывались с места, чтобы проверить, а в итоге каждый раз попадали в западню. Все эти повозки были подсадной уткой, отвлекали внимание, чтобы мы тратили силы и время на бесполезную борьбу. Новые доклады всё продолжают приходить, и нам бы стоит действовать умнее, больше анализировать, отмахиваясь от возможных ловушек, но жизнь Айлы дороже. Мы не имеем права на ошибку, поэтому всё равно срываемся с места и проверяем каждую повозку каиданцев.
        Ходят все: я, Рушан, Анис и Самия. Сегодня быстрее всех сорвались последние двое, услышав доклад, что один из сопровождающих повозку слишком похож на младшего принца. Впервые была весомая зацепка. Более я не сдерживаю свою невесту в её желании напомнить, что она не неженка в шелковых платьях со сверкающими браслетами на запястьях, а одна из Назари, выбранная для нас отцом. Однако мы совсем позабыли, насколько беспощадной она бывает. Анис шокированно округлил глаза, когда Самия, как ни в чём не бывало, притащила отрезанную голову, лишь бы кинуть её к моим ногам.
        Горжусь своей королевой.
        - Вы всё проверили? - на всякий случай уточняю я.
        - Да, очередная ловушка, - чеканит Анис.
        - Рушан с вами не ходил?
        - Нет, он был с Ойро, когда мы узнали. Я заглянул и решил его не будить. Он три дня подряд ходил на подобные вылазки плюс охрана границ и… похороны.
        - Молодец, и, пожалуйста, позови кого-нибудь убрать этот мусор, - вымученно улыбаюсь я и киваю в сторону чужой части тела на полу.
        - Не нужно, - раздраженно бормочет Самия, хватая голову за волосы.
        У моей невесты очаровательное лицо, вздёрнутый нос и пухлые губы, но миловидная внешность не мешает ей выйти на балкон и прямо с третьего этажа сбросить вниз отрезанную голову, крича двум охранникам внизу, чтобы те сожгли «это каиданское отребье».
        Дикая и злая, если трогают её родных. Как и мы все. Самия не забывает громко поблагодарить притихших стражников внизу, всё так же крича с третьего этажа, отчего мы с Анисом растерянно переглядываемся.
        - Вы оба отдохните. Это приказ, - завершаю я нашу короткую встречу.
        Анис согласно покидает кабинет, Самия задерживается в дверях.
        - Ложись в моей комнате, я приду, как освобожусь, - успокаиваю её я. - Просто проверю всё, - она знает, о чём я говорю, поэтому уходит без лишних вопросов.
        Ещё час я трачу на разборку документов от Совета, затем беру со стола свой меч и иду проведать Ойро. Уже тринадцать дней она спит. Буквально немного приоткрываю дверь в её комнату, чтобы только заглянуть, и сразу замечаю Рушана, спящего рядом с сестрой. Он в домашней одежде и, сохраняя подобие приличия, спит на одеяле, одна его рука покоится на животе Ойро, пока он сам утыкается лбом ей в плечо. Эта картина настолько умиротворяющая, что я не позволяю себе грустных мыслей и просто прикрываю дверь.
        На следующий день после той ужасной битвы в Астаре мы с Рушаном и Дареном с раннего утра отправились обратно, чтобы забрать тела своих солдат и поддержать семью Юн. Рушан разрывался между желанием остаться с Ойро и обещанием, данным Суа. Он расслабился лишь после того, как Анис пообещал не покидать комнату Ойро.
        Единственной хорошей новостью стало скорое восстановление Шиуна. Принц очнулся на следующий же день, хотя его внешний вид оставлял желать лучшего. Всегда выглядящий младше своих лет Шиун внезапно стал казаться старше, лицо осунулось, губы потрескались, а под глазами залегли синяки. Обычно спокойное выражение лица временами искажалось скорбной гримасой, сменяющейся на злость. Большая часть его кожи была новой и тонкой, поэтому передвигался он медленно, опираясь на костыли.
        Я знал, что Рушан за время своей жизни в Астаре тесно сблизился с семьёй Юн, но их отношения стали даже заметнее. Стоя перед телом Юна, Хёрин старалась сдерживать слёзы и опиралась на нашего Назари, как на родного сына. Впервые за всё время Рушан переоделся во всё белое и стоял, не двигаясь, как скала, рядом с королевой. Шиун в этот момент, как глава семьи, отдавал последние почести отцу, чьё тело в чистых золотых одеждах лежало на траурном возвышении. Волосы Юна аккуратно уложили вокруг его головы, а лицо короля было расслабленным и спокойным. В какой-то момент мне хотелось закричать ему, что отдых затянулся и пора вставать. Тронный зал заполнили белые хризантемы, а к потолку тянулись нити траурных благовоний. Эта картина напомнила мне о том, как я нашёл тела отца и Азара. Их нам вернули в простых гробах, без подобных почестей. Я встряхнул несколько раз головой, желая вновь забыть ту картину.
        Дарен всячески помогал нам, заботясь о Суа. Всегда появлялся рядом, если ту начинало шатать, исчезал, когда рядом с девушкой был её брат. Парень не причитал и не жаловался, оставаясь молчаливой поддержкой для принцессы, и я благодарен ему за это.
        - Сестра мне всё рассказала. Похоже, теперь я дважды у вас в долгу, - обронил Шиун, покидая дворец вместе со мной и Рушаном, чтобы морозный воздух хоть немного развеял давление траура.
        - Забудь. Давай представим, что я насладился, врезав тебе по голове, - перебил его Рушан, оглядывая спешащих вниз по лестнице слуг в белых одеждах.
        - Долг уже давно оплачен, - подтвердил я.
        - Долг Шейна перед Илосом никогда не будет оплачен. Так что здесь всё по-старому, - твёрдо ответил теялийский принц. - Вы нашли Айлу?
        - Пока нет, но мы найдём.
        Мы некоторое время молчали, каждый думал о своём. Шиун сделал несколько неловких шагов, опираясь на костыли. Я хотел протянуть руку и помочь, но знал, что подобный жест его скорее оскорбит, чем порадует, поэтому сделал вид, что не заметил его слабости. Принц отставил костыли и обеими руками опёрся на каменные перила.
        - Не знаю как, но он будто чувствовал, - внезапно разозлившись, обронил Шиун.
        Говорил тихо, скорее сам себе, и я замешкался, прежде чем задать следующий вопрос:
        - Кто?
        - Отец, - моментально ответил Шиун. - Отец уже пару лет подумывал над тем, чтобы передать мне правление. Говорил, что слабеет, а наш с Суа Дар, наоборот, крепнет. Он всё чаще напоминал нам о своей неполноте после гибели брата и желал, чтобы на защиту Астары встал потомок с полноценным Даром. Это представление на Ёнчо было его последним. Мы планировали, что оно будет последним, но… не так…
        Мы с Рушаном молчали. Не знали, что Юн планировал передать правление сыну в этом году, хотя возраст Шиуна подходящий и подобное решение со всех сторон казалось абсолютно правильным. Я не успел обдумать, что стоит сказать «брату», нужно ли его утешить или он просто хотел высказаться, как тот перевёл тему:
        - Расскажите мне всё о тех тварях, - требовательно попросил Шиун.
        И я рассказал.
        Рассказал о Даре Илоса и о тенях: обычных и легионе. Шиун лишь кивал, слушая о роли моих сестёр в контроле над тьмой, и поднял на меня озадаченный взгляд, когда я сказал, что всё из-за крови потомков Первых, пролитой по вине «родственников». Пришлось рассказать ему историю нашей семьи, почему мы скрывали Ойро и что на самом деле произошло с нашими родителями.
        - До этого только Айла могла их сдерживать. Но твой огонь показал, что их можно не просто сдержать, но и освободить. Избавиться от этой угрозы навсегда, - озвучил я свои мысли.
        - Да, но я не могу больше его использовать. Я вообще не должен был этого делать.
        - Знаю. Поэтому и сказал тебе остановиться.
        - Тогда у нас проблема.
        Я и Рушан повернулись к принцу, ожидая пояснений.
        - Судя по твоим словам, проблема в крови потомков Первых. Тогда произошедшее вчера - непоправимо. Пролилась кровь каждого, кроме потомков Исара. Испорченные тени… как ты их назвал. Сегодня министры доложили, что они продолжают нападать. Лезут из земли на территории Теялы. Уже больше пятнадцати жертв. Как их победить без Айлы и без Дара Огня?
        Никак.
        Я открыл рот и молча закрыл, не зная, как мягче преподнести имеющуюся правду. В ответ на мою заминку Шиун свёл брови, и на переносице образовалась складка.
        - Говори, как есть, Даян.
        - Победить - никак, - ответил за меня Рушан. - Но есть возможность сдерживать.
        - У нас в патрулях преобладают люди с Даром Тьмы, которые могут хоть немного распугивать демонов. Но есть и люди без способностей, - ответил я на немой вопрос принца. - Таким мы даём специальные мечи. Рецепт изготовления переходит у нас из поколения в поколение. В сталь вплавлены части серебра и обсидиана. Камень неприметный, он - результат застывшего огня… - сказал я и замолчал от изумления, ведь все кусочки пазла сложились.
        Можно было и раньше догадаться, что огонь поможет в борьбе с легионом. Обсидиан - это мёртвый, но огонь. И если он присутствует в составе клинка, то отпугивает демонов ничуть не меньше, чем плети тьмы. Они не наносят им вреда, и всё же этого бывает достаточно, чтобы сдержать их нападение. Однако такие мечи непросто изготовить, и у нас они в ограниченном количестве.
        - Нужно узнать у Алана Отеро, возможно, он сможет усовершенствовать способ ковки, - сказал я Рушану, и тот согласно кивнул.
        - Пойду поговорю с Дареном об этом.
        - Мы дадим вам столько этого оружия, сколько сможем, - вновь обратился я к Шиуну, когда Назари ушёл. - Но наше лучшее решение - как можно быстрее найти Айлу.
        - Я надеюсь, ты примешь мою помощь в её поисках и освобождении. Даже если она в Цере, наша армия поддержит вас, - Шиун протянул мне руку для рукопожатия, редкий жест для теялийца.
        - Ты хочешь отомстить за отца? - прямо спросил я, желая знать об истинных намерениях союзника.
        - Я хочу найти Айлу, покончить с этим безумием и вернуть мир в свою страну.
        Я пожал его руку, и Шиун сильнее стиснул мою ладонь, не торопясь отпускать.
        - Однако и от головы Клетуса на копье я тоже не откажусь.
        Я кивнул, полностью разделяя его желание.
        После мы вернулись домой в Илос и начали приготовления. Следующие несколько дней Рушан не отходил от Ойро ни на шаг: он бы даже не ел, если бы я не попросил Ноушу регулярно приносить ему еду. Но потом Назари и сам понял, что такое ожидание его убьёт, поэтому решил выходить с нами и вымещать злость на врагах. Он полностью сосредоточился на поиске Айлы и защите Паргады, потому что легион стал вылезать не только в Теяле, но и по всему Континенту. Дикие, жестокие, сейчас они нападают на всех без разбора, сея страх и разрушения. И пока это происходит, у Рушана есть цель и дела, с которыми необходимо разобраться.
        Он выглядит точно так же, как до возвращения Ойро. Замкнутый, резкий на слова, скупой на искренние эмоции. Не хочу думать, что будет, когда мы разберёмся со всеми бедами, и сон Ойро останется нашей последней проблемой. Не хочу знать, как Рушан будет справляться с этим ожиданием. Не знаю, что я сам буду делать в таком случае. Мне неизвестно, что творится в головах у Самии и Аниса, но мы с Дареном дольше всех находимся на стадии отрицания и не желаем ничего слышать о вероятности того, что Ойро может не открыть глаза.
        В борьбе и поисках мы провели тринадцать дней. Но пока лучшее наше достижение - это отрубленная голова, похожая на Эола.
        Сегодня за несколько переносов я оказываюсь на окраине Астары, где меня встречает Шиун с конём и с отрядом из сорока человек. Теялийские солдаты вооружены нашим оружием. Все эти дни Дарен и Алан работают на износ, стараясь выковать как можно больше подобного оружия и для нас, и для теялийцев. Они улучшили формулу и перековывали старые мечи. Однако запасы обсидиана не бесконечны - мы отдали теялийцам столько оружия, сколько могли. Возможно, позже дадим ещё.
        Теперь и нам немного легче, потому что соседи сами могут себя защищать. В первые дни, приводя своих солдат и обороняя чужие границы, больший удар я брал на себя. Это слишком сильно изматывало меня, поэтому основные поиски Айлы легли на Назари. Сегодня я в последний раз решил помочь Шиуну, потому что два дня назад произошло второе и последнее прощание с Юном, а после его тело сожгли. Тот день сильно сказался на всей семье Юн и на Рушане, потому что наш «родственник» и друг ушёл навсегда и никто не может дольше поддерживать иллюзию, что он по-прежнему с нами.
        Я забираюсь на вороного коня, бегло оглядывая состояние Шиуна. Наши целители заботились о нём ещё пять дней, проверяя, чтобы все следы ожогов и травм прошли. Внешне он вновь похож на себя прежнего, если не считать почти не пропадающую хмурую складку между бровями и воинственного взгляда.
        Это наша девятая поездка вместе, и принц достойно справляется. Уверен, что он станет хорошим королём для Теялы. У него твёрдый характер, он рассудителен. И благодаря своей эмпатии будет чутким и сострадающим для своих.
        При взгляде на солдат я в очередной раз ловлю себя на мысли, что теялийская чёрная военная форма кажется мне не подходящей для реального боя. Поверх штанов и рубашек надевают верхнюю укреплённую на груди накидку, которую они запахивают и затягивают широким поясом. Она спускается до середины голени, и вначале я был уверен, что такая длина неудобна для быстрого передвижения, но эти солдаты доказали мне обратное. Такую форму Рушан носил, обучаясь здесь в детстве, вероятно, именно из-за неё он полюбил этот цвет.
        Шиун вопросительно смотрит в мою сторону, когда я глупо улыбаюсь своим мыслям. Стерев улыбку с лица, бью коня по бокам, и мы трогаемся в сторону Теневого залива. Шиун узнал, что там произошло очередное нападение легиона и тени сбились в стаю.
        - Вы нашли Эола? - как бы невзначай интересуется принц.
        Меня не удивляет, что он уже всё знает. Я сам приказал разведчикам приносить информацию Шиуну. Семья Юн наши ближайшие союзники, а гонцы с Даром переноса позволяют всем как можно быстрее оказываться в курсе событий.
        - Нет. Это был не Эол, а очередная ловушка.
        - Какой по счёту это отряд?
        - Пятнадцатый, - я удобнее перехватываю поводья в правой руке, а в левой сжимаю меч. Наверное, стоило бы его закрепить на поясе, но встреча с легионом не должна быть длинной. Я не планирую надолго задерживаться на чужой территории.
        - Не могли бы вы прибирать за собой? - Шиун запускает руку в волосы, убирая их со лба назад.
        Я с недоумением поворачиваюсь к собеседнику, а потом фыркаю, понимая, о чём он говорит. Скорее всего, о погроме, оставленном Анисом и Самией после встречи с каиданцами. Наверняка бросили все трупы врагов как есть, позволяя диким животным закончить дело.
        - Прости, «брат», не до того, - мрачно усмехаюсь я.
        - Хоть в яму скидывайте. Суа слушала доклад вместе со мной и едва не позеленела от подробностей, - с нажимом возражает молодой человек.
        - Я передам Самии твои пожелания, - с демонстративно приклеенной улыбкой, не моргнув и глазом, вру я.
        До тех пор пока Айла не окажется в родном доме в безопасности, я не намерен сдерживать друзей. Всё равно долгие столетия нас, как потомков Илоса с Даром Тьмы, считали злом, а значит, каиданцы знали, к кому лезли.
        Глава 11
        Айла
        Я надеялась, что никогда больше мне не придётся, открыв глаза, видеть убранство этой излишне вычурной комнаты в золотисто-голубых тонах. Большое количество зеркал в золотых рамах, массивная перегруженная витиеватой резьбой мебель, белая лепнина на потолке и позолоченная на стенах, бледно-голубой шёлк на кровати. Пол из тёмного дерева, покрытый дорогим ковром. Даже спинка и балдахин кровати украшены громоздкими растительными мотивами: стебли, листья и гроздья ягод. И всё, конечно, из золота. От его обилия слепит глаза, стоит солнцу подняться из-за горизонта и осветить комнату сквозь огромные окна.
        Не знаю, чем думал Эол, поселив меня сюда вместо камеры в дворцовой тюрьме. Но он жестоко ошибается, если полагает, что я рада оказаться в той же комнате, которую занимала, приезжая сюда ради подставной свадьбы. Или он делает это с надеждой, что и к его брату будут относиться подобающе?
        - Кто ты? - резко спрашиваю я служанку в маске, которая неподвижно стоит в комнате, дожидаясь моего пробуждения.
        Я не чувствую к ней ненависти, но и проникаться доверием к кому бы то ни было в Цере, я не намерена. Оглядываю её неудобную форму и корсет, вспоминая, как сестра носила подобный наряд, когда Даян забрал её отсюда.
        Жгуты сняли, но Эол ясно дал понять, что использование Дара ничем хорошим для меня не закончится. И он прав. Я всё ещё связана с Клетусом, хоть он и приспустил поводок. Однако стоит мне использовать тьму, и он моментально почувствует Дар, а потом - кто знает. Возможно, полностью лишит меня воли и будет таскать как безвольную куклу повсюду за собой. От Эола мало помощи, пока у Клетуса есть способность меня контролировать.
        - Сними эту дурацкую маску. Бесполезная вещица. Как вы вообще в ней дышите?
        Служанка наклоняет голову, в нерешительности касаясь края белой безликой маски, но пока не решается её снять. Всё, что я могу видеть, - это блеск живых карих глаз. Её волосы пшеничного оттенка заплетены в тугую косу, лежащую на плече. Значит, исарийка.
        - Ойро? - женщина наконец подаёт голос.
        Я вновь поворачиваюсь к ней, хотя уже какое-то время смотрела в окно, ни о чём не думая.
        - Ойро - моя сестра. Я - Айла, а ты, должно быть, Энис, - я прекрасно помню воспоминания сестры и знаю, что только Энис отказалась покинуть дворец.
        Теперь служанка на свой страх и риск стягивает маску. Её лицо доброе, хотя видно, что она привыкла держать губы в напряжении, строго следя за обстановкой. Вокруг тёплых карих глаз сеть морщинок. Она приблизительно одного со мной роста.
        - Я знаю, что вам нельзя ходить без маски и разговаривать, поэтому держи её всегда в руках, чтобы успеть надеть обратно, - уже мягче советую я.
        Хоть Энис и помогала сестре, но я так же знаю, что она близка с Эолом. Даже учитывая это, я не хочу, чтобы её наказывали из-за моего приказа снять маску.
        - Конечно, принцесса Айла. Ойро… Принцесса Ойро забрала двух служанок. С ними всё хорошо? - исарийка держится прямо и не отводит взгляда, когда я хмуро смотрю на неё в упор. Она не боится меня, и я этому рада.
        - Хана и Мэй? Да, они пожелали вернуться в Теялу, и мы их туда отправили.
        - Спасибо, - искренне благодарит та, не стесняясь показывать своего облегчения. Но через мгновение Энис вновь расправляет плечи и продолжает ровным, деловитым голосом. - Его высочество принц Эол просил…
        - Почему ты не пошла с ними? Ойро рассказала, что ты отказалась, - перебиваю я, вставая с кровати и не желая слушать о прихотях его высочества. Голова кружится от недоедания, но я стараюсь подавить эту слабость.
        - Я… не могла, потому что мне некуда идти, - нехотя признаётся она. - Почти всю жизнь я провела в этом дворце и не знаю другого дома.
        Я понимающе киваю и не настаиваю на подробном объяснении. С недовольством осматриваю свою одежду. Мы прибыли во дворец ночью и, слава Первым, Эол не додумался меня переодевать, оставив спать в том же исарийском платье. Кожа чешется от колючей ткани, я растерянно тру шею. Подхожу к огромному шкафу с одеждой, бесцеремонно распахиваю дверцы и пробегаю пальцами по платьям, висящим внутри. В основном белые, красные и золотые оттенки. Любимые цвета каиданцев. Слишком плотные материалы, тугие корсеты, полностью открытые плечи и нередко глубокое декольте.
        - Ваше высочество, принц Эол просил помочь вам переодеться. Надеюсь, вы сможете выбрать платье на свой…
        Шумно захлопываю дверцы шкафа, из-за чего Энис обрывает предложение на середине. Я поворачиваюсь к служанке, сцепив руки перед собой на животе, и стараюсь сохранять самообладание. Медленно вдыхаю и выдыхаю, чтобы подавить раздражение. Нет смысла кричать на Энис, она ни в чём не виновата.
        - Дорогая Энис, я бы хотела просто помыться, - как можно мягче говорю я.
        - Я уже наполнила ванну. Она в соседней комнате, - исарийка указывает рукой в сторону светлой двери, также украшенной позолотой.
        - Благодарю. И передай, пожалуйста, его высочеству, что ему стоит хоть немного изучить традиции других стран. Например, ломать дом одних «родственников» и красть других не является хорошим тоном. А также девушки в Илосе не носят платья с полностью оголёнными плечами и декольте, которое показывает всё, стоит лишь слегка наклониться. Если он хочет нарядить меня как шлюху в тугой корсет и красное, то пусть придёт и скажет мне это лично! - на последнем предложении я невольно рявкаю, не заметив, как речь сама собой полилась быстрее, а тон стал злее.
        Закончив тираду, я осекаюсь и возвращаю дежурную улыбку на лицо. К моему удивлению, Энис не выглядит оскорблённой, она почтительно кланяется, быстро прячет улыбку за маской и так же тихо скрывается за дверью.
        Я провожу больше часа в ароматной тёплой воде, избавляясь от следов дальней дороги, страха и раздражения. А после, хоть и морщусь, но надеваю то же самое исарийское платье. Обыскиваю всю ванную комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия, может, ножницы или острые шпильки для волос, но, к несчастью, длинными шпильками пользуются только теялийцы, а ножницы если и были, то их предусмотрительно убрали.
        В зеркале осматриваю своё лицо. Нос не сломан, а мази, что Эол использовал, сняли отёк, заживили ссадины, оставив лишь бледный синяк, как напоминание о произошедшем. Ещё пару дней и след сойдёт.
        Я мылась достаточно долго, поэтому меня не удивляет присутствие в комнате Эола, ожидающего на светлом диванчике у изножья кровати. Он привёл себя в порядок: помылся и побрился. Поверх простой белой рубашки, заправленной в чёрные штаны, на нём расстёгнутый чёрный кафтан с высоким воротником, украшенный золотыми нитями. Его поза расслабленная, в родных стенах замка ему гораздо спокойнее. Мне хочется испортить его настроение, но на ум ничего не приходит, поэтому взглядом я уделяю ему столько же внимания, сколько и неприметному стулу в углу комнаты.
        - Энис мне всё передала, - говорит Эол, понимая, что я не намерена начинать светскую беседу.
        - Уверен, что она передала всё? - я насмешливо склоняю голову, откидывая подсохшие волосы назад. - Там было что-то про декольте, шлюх и отсутствие каких-либо манер?
        Уголки его губ приподнимаются.
        - Да, такое там было.
        - Так ты пришёл сказать мне это лично?
        - Я принёс тебе еды, - он кивает на овальный стол перед диваном в центре комнаты.
        Там стоит поднос, а на нём жареный хлеб, варенье, варёные яйца, выпечка и фарфоровый чайник, из носика которого идёт пар. Желудок так сильно скручивает от манящих ароматов еды, что голодное урчание сразу меня выдаёт. Эол быстро поднимается на ноги и, обхватив мою ладонь, подводит к столу. Я не сопротивляюсь и не вырываю руку, потому что у меня нет сил с ним препираться. Мы вместе садимся на диван, и я молча принимаюсь за еду, игнорируя робкую улыбку и внимательный взгляд Эола, сопровождающий каждый мой укус булочки с яблочной начинкой. Принц нагибается вперёд, берёт одно из варёных яиц и начинает счищать скорлупу, глядя прямо перед собой в окно.
        - Ты бледная, а теперь и слишком худая.
        - Мне и вправду нужно напоминать, что это твоя вина? - ворчу я в ответ на его сомнительные комплименты.
        Эол игнорирует мой выпад и отдаёт мне почищенное яйцо. Он терпеливо дожидается, когда я закончу завтрак и медленно допью чай, и только после этого протягивает раскрытую ладонь.
        - Посмотри тот момент. Я хочу, чтобы ты увидела всё сама. Я не знал, что сфера создаст подобный взрыв.
        Я перевожу внимание с его ладони на лицо. Эол продолжает утверждать о своём неведении. В пути он не раз пытался убедить меня, что, по словам его отца, сфера должна была лишь ослепить нас на время, дезориентировать и, возможно, оглушить. Принц из раза в раз повторял мне, что никто не должен был пострадать, но до этого момента никогда добровольно не предлагал заглянуть в его память.
        - Думаешь, твой отец позволит? - неуверенно спрашиваю я.
        - Я не рассказал ему о твоей способности видеть прошлое, поэтому он вряд ли поймёт. К тому же сейчас отец спит, а его Дар уже не столь силён, как раньше. Мы с Демьяном выросли, и его способности слабеют.
        - Баланс, - соглашаюсь я.
        Мама тоже нас об этом предупреждала, чем старше мы будем становиться, тем больше будет слабеть её Дар. Как и мама, Клетус единственный потомок Каида в своём поколении, да ещё и титулованный король. К нашему несчастью, это даёт ему возможность сохранять достаточно сил, несмотря на взрослых наследников.
        - Просто не используй свой основной Дар - тьму, только побочный, - продолжает Эол. - Посмотри лишь тот момент, не впивайся мне в мозг и не вороши там всё. Тогда, вероятно, он даже не заметит.
        Я не улыбаюсь в ответ на его неловкую попытку пошутить, намекая на случившееся во время коронации Даяна. Тогда я хотела взять воспоминание Эола мягко, но на деле будто вырвала кусок, оставив рваные края. В этот раз я не сплетаю наши пальцы, а просто обхватываю его ладонь, как при рукопожатии. Его рука тёплая, но шершавая - видимо, последствие длинного путешествия на морозе. Как он и просил, я касаюсь его воспоминаний аккуратно, просматривая маленькими отрывками.
        Глазами младшего принца наблюдаю, как происходит взрыв. Его уверенность моментально сменяется шоком. Я чувствую его замешательство, недоверие, страх… страх, что я и Ойро погибнем. Он кричит на отца, одновременно выкидывает руку вперёд, стараясь сдержать губительный свет, и едва успевает уменьшить его силу в мою сторону, поэтому я отлетаю назад, но недалеко. Свет не жжёт, он огибает меня неестественной дугой. Эол хочет помочь Ойро, но взрыв задел её первой и уже отбросил назад к зданиям. Ойро исчезла внутри, оставляя за собой дыру в стене. Эол не может отвести полный ужаса взгляд от того, как рушится крыша в том здании.
        Дальше я поверхностно проскальзываю по воспоминаниям, собирая воедино, что пропустила.
        - Тогда забудь, - зло выплёвывает Ойро, и это задевает Эола в разы сильнее, чем он хотел бы признать.
        Я отдёргиваю руку, не желая видеть продолжение, а тем более впитывать чужие эмоции. Мне и своих достаточно. Становится ясно, почему я не отлетела к зданиям, как Ойро, и почему, в отличие от остальных, на мне так мало ран. Эол хотел помочь. Я не прощаю его после этого откровения, но всё же моя злость притупляется.
        - Тогда и тебе кое-что следует увидеть. - Теперь я протягиваю ему ладонь. Эол не берёт меня за руку, мешкает, скорее всего, догадываясь, что я ему покажу.
        - Это разрушит мою семью? - тихо спрашивает он, немигающим взглядом уставившись на мою ладонь.
        Мне не удаётся сдержать горького смешка.
        - Вы уже разрушили мою семью. У тебя же есть лишь выбор: продолжать прятать голову в песок или посмотреть правде в глаза.
        Эол некоторое время обдумывает услышанное, но, когда я уже хочу убрать руку, он поспешно хватает за неё. Я не намерена щадить его чувства, и вскользь показываю только то, как Даян нашёл оставленные на границе тела отца и Азара, однако как можно детальнее передаю ему воспоминания Ойро о нападении на неё и маму. Хочу, чтобы он прочувствовал всю боль двенадцатилетнего ребёнка от пережитого ужаса. Принц загнанно дышит и отбрасывает мою руку на моменте, где мама толкает сестру в Теневой залив.
        Эол встаёт и начинает нервно мерить шагами комнату, запуская руки в волосы. Он несколько раз порывисто поворачивается ко мне, хочет что-то сказать, но не решается. Он подходит к окну, распахивает его и жадно вдыхает морозный воздух. Комната успевает полностью остыть, прежде чем молодой человек вновь успокаивается и закрывает окно. Эол сдержанно, ничего не выражающим тоном просит прощения, в тот момент как его взгляд всё так же в смятении мечется по комнате, словно не может ни на чём остановиться. Он не извиняется именно за произошедшее, ещё пока нет, потому что до сих пор не осознал увиденное. Эта фраза относится к его внезапной нервной вспышке и звучит дежурно, заученно, но одновременно растерянно, будто он и не замечает, как её произносит.
        - На кровати я оставил для тебя другую одежду, Айла. Надеюсь, она удовлетворит твой вкус, - так же бездумно бормочет Эол и, не дожидаясь моего ответа, покидает комнату.
        Я подхожу к кровати, чтобы найти там два платья из плотных материалов. Одно чёрное, но почти полностью покрытое золотой вышивкой. Если его надеть, оно будет плотно облегать тело, но плечи и декольте закрыты. А второе платье цвета светлого песка, изысканное и приличное. Вероятно, Энис пришлось постараться, чтобы найти подобный наряд в каиданском дворце, да ещё и в таком цвете. Рядом с платьями лежит мужская рубашка чёрного цвета. Она настолько свободная, что на мне будет похожа на короткое платье. Кисло усмехаюсь, понимая, что Эол принёс свою хлопковую рубашку, в которой при желании я могу спать. Я не глядя отбрасываю её в сторону на ближайшее кресло.

* * *
        Клетус позволяет мне отдохнуть два дня, а потом, оправдывая мои опасения, таскает меня за собой, как безвольную куклу с белыми глазами. Мы часто выезжаем за пределы города. Потомок Каида проверяет возможности контроля, ощупывает пределы моих способностей и учится ими управлять на демонах, вылезающих из-под земли даже здесь, в Каидане. Меня каждый раз передёргивает от его принуждения, словно кто-то грязными пальцами касается моей души. Он заставляет меня успокаивать тени, оставляя каиданские города в безопасности в тот момент, когда остальные страны подвергаются их нападениям. Это я узнаю от Энис, которая иногда делится со мной слухами, гуляющими по дворцу. Потом её слова подтверждаются перешёптываниями среди слуг и стражи, поведением Эола и недвусмысленными приказами Клетуса.
        В поездках Эол всегда нас сопровождает, и хоть не хочется этого признавать, но с ним мне спокойнее. Только он может позволить себе встать между мной и своим отцом, временами перегибающим палку. Но пока во всём дворце есть лишь один человек, которому я могу доверять. Рой Сесциа.
        Я моментально узнала его, увидев на второй день в Цере. Эол привёл меня в тронный зал, где Рой стоял на пару шагов позади Клетуса, облачённый в форму солдат Каидана. Заметив его, я вспомнила рассказ Рушана об их прошлой встрече в стенах дворца. Он здесь тоже не по своей воле. Из воспоминаний сестры понятно, что Рой искренне любит её как дочь, поэтому во мне зародилась искра надежды, что он способен помочь. При виде меня Рой резко дёрнулся вперёд, не сдержавшись. Вероятно, вначале решил, что я - это Ойро. Однако мужчина немного расслабился и сделал один неуверенный шаг назад, когда Клетус назвал меня по имени. Лишь его взгляд с тревогой метался между мной, принцем и королём.
        - Я попросил привести тебя сюда, не чтобы торговаться или запугивать, - равнодушным голосом начал старший Квинтилий. Клетус сидел на троне и говорил, продолжая просматривать бумаги в руках. Меня же он не удостоил и взглядом. - Я хочу напомнить, принцесса Айла, чтобы ты не усложняла себе жизнь. Не будешь есть - я тебя заставлю. Не захочешь одеваться - я заставлю. Откажешься идти, куда я скажу, будешь сопротивляться, будешь выводить меня из себя своими оскорблениями… - Он замолчал, нахмурился, вчитываясь в какую-то строчку. Перечитав её несколько раз, вновь продолжил: - Думаю, нет смысла перечислять. При любом из этих вариантов я сделаю тебя безвольным мешком с белыми глазами, который будет плясать на углях или стекле, если я пожелаю.
        Я сжала зубы, зная, что так оно и будет, это не просто слова на ветер.
        - Будь благодарна горячей еде, мягкой кровати и тому, что я не дежурю у тебя в голове целыми сутками. Ты поняла?
        Я молчала, стараясь унять ярость, разливающуюся по телу вместе с кровью. Клетус опустил бумаги и посмотрел на меня сверху вниз.
        - Я спросил, ты поняла? Если нет, то доношу до твоего сведения, что каждому солдату отдан приказ без промедлений убить тебя, если ты попробуешь выйти за пределы дворца, - с нажимом повторил он и сделал едва заметный знак пальцами. Этого было достаточно, чтобы один из слуг торопливо взбежал по ступеням.
        - Это уже слишком, отец! - повысил голос Эол.
        - Это мера предосторожности, - одними губами криво улыбнулся ему мужчина и бросил документы подбежавшему слуге.
        Мальчишка совсем подросток, вдобавок худой, поэтому покачнулся, когда стопка листов неожиданно ударила его в живот. Я прикусила губу изнутри, с трудом удерживая безразличное выражение лица, но по тёмному цвету волос была уверена, что под безликой маской теялиец. Приняв бумаги, мальчик поторопился исчезнуть с королевских глаз.
        - У меня есть вопрос. Ты умеешь управлять этими тварями, но вызывать их не способна? - обратился ко мне Клетус.
        - Да.
        Король задумчиво возвёл глаза к потолку, откидываясь на спинку трона.
        - Что ж. Плохо для тебя. Придётся использовать твою кровь, как приманку.
        Внутри у меня всё похолодело от мысли, что он будет не только насильно применять мой Дар, но и начнёт калечить моё тело, чтобы кормить легион. Это ухудшит всю ситуацию с испорченными тенями, и кто знает, действительно ли я смогу контролировать тварей после того, как они распробуют такое количество крови потомков Первых. Эол тоже поменялся в лице и выступил вперёд, забирая внимание отца на себя.
        - Что с братом?
        - Твой брат жив, насколько мне известно, - король лениво перевёл взгляд на сына, будто не желая его видеть.
        - Когда ты собираешься его вытаскивать? - сразу же задал новый вопрос принц.
        - Скоро.
        - Скоро - это не ответ, отец! - рявкнул Эол, вновь повышая голос. Судя по удивлению на лице Клетуса, его младший сын впервые так с ним говорил.
        - Хорошо, будь по-твоему. Мой сын хочет поговорить о том, как мы можем разобраться с остальными Калануа. Если от них ещё что-то осталось, - Клетус с насмешкой посмотрел на меня. Спина Эола напряглась, но ко мне он не повернулся.
        - Что с моими братом и сестрой? - громко спросила я, упираясь взглядом в Клетуса. Мне понадобились силы, чтобы голос не дрогнул.
        Король никак не отреагировал на мои слова, лишь повернул голову в сторону Сесциа:
        - Капитан, уведите девчонку в её комнату.
        - Хорошо, ваше величество.
        Красный с золотой вышивкой плащ волнами развевался за спиной Роя, пока тот стремительно спускался по ступеням. С некоторым испугом я отметила, что он широкоплечий и высокий. Не настолько крепкий как Даян, но наплечники делали его образ более внушительным. Шаги Роя казались раздражёнными, и я напряглась, понимая, что могла ошибиться в суждениях. Я не Ойро, возможно, он не будет мне помогать.
        - Принцесса, - одно отрывистое слово, и Рой схватил меня за руку выше локтя. Развернул резко, но его хватка была аккуратной. Тащить он не стал, а просто повёл к выходу. В его взгляде я успела заметить сожаление, поэтому не сопротивлялась, а как можно быстрее покинула помещение вместе с каиданцем.
        Рой не разговаривал со мной до самой комнаты, лишь внимательно оглядывал каждый поворот, скользил взглядом по нишам, гобеленам, стенам и стражам вдоль них. Зайдя в спальню и закрыв дверь, он тут же приложил палец к губам, давая знак продолжать молчать. Рой проверил на всякий случай всю комнату и соседнюю умывальню. Только после этого он начал спрашивать:
        - Ты знаешь, кто я?
        Я кивнула.
        - Как зовут мою жену?
        - Лайла.
        - Чем вы с Ойро внешне отличаетесь?
        - Глазами. У неё наоборот. Левый - светло-серый. Правый - карий. Её кожа немного темнее моей, - я отвечала быстро, стараясь не запинаться, зная, что он меня проверял.
        - Какую выпечку она любит?
        - Булочки с корицей от Лайлы, инжирную пастилу и пирог с курицей.
        - Что она не любит?
        - Бегать.
        Его губы непроизвольно дёрнулись в улыбке.
        - Как зовут её лучшего друга?
        Я нахмурила брови, недовольная постановкой вопроса. Дарен не единственный друг Ойро, поэтому каждое последующее слово я отчеканила, защищая наших Назари:
        - Её лучшие друзья - наша свита и Дарен. Анис, Самия и Рушан - наши Назари. Одного ты видел. Это был Рушан.
        Рой тоже нахмурился, раздумывая над новыми вопросами, но я приподняла руку, пытаясь удержать его от очередных попыток:
        - Мы можем продолжать и дальше. Можешь и о себе спрашивать. Я знаю всё, что известно Ойро. И даже то, как ты уставал от вафель на завтрак.
        Было немного забавно видеть его взметнувшиеся от удивления брови на столь серьёзном лице. Рой облегчённо выдохнул и за несколько мгновений превратился из жесткого капитана королевской гвардии в доброго мужчину, образ которого я видела в воспоминаниях сестры. Его плечи расслабленно опустились.
        - Рой, расскажи про Даяна и Ойро. Они живы? Чёртовы Квинтилии ничего мне не говорят, - взмолилась я, всё ещё не зная, что с братом и сестрой.
        - Да, по всем донесениям они живы. Так же мы узнали, что Шиун владеет огнём Теялы. Он смог избавиться от демонов.
        Я покачнулась и бедром облокотилась о ближайшее кресло, пытаясь принять, что спустя столько лет Шиун решился открыть тайну, тщательно хранимую нашими семьями. Скорее всего, он прилюдно использовал огонь, и это не осталось незамеченным, Квинтилии теперь знают, Эгеланны либо уже в курсе, либо скоро услышат. Я знала этот секрет с детства - подслушала разговор родителей и рассказала Ойро, но не уверена, вспомнила ли она об этом. Даян тоже знал, отец ему рассказал ещё раньше. А став чуть старше, мы поделились этой тайной с Назари, считая, что и они должны знать.
        Этот секрет передавался из поколения в поколение как в семье Юн, так и у Калануа. Потомки Шейна всегда будут в долгу перед нами за то, что мы вместо них несём грязное пятно «убийцы» на своей репутации. Большими подробностями со мной поделился сам Шиун, рассказав, что не может использовать украденный Дар. Несовместимость воды и огня может его убить.
        - Шиун… он жив? - с трудом выдавила я, стараясь сглотнуть вставший в горле ком.
        - Да, он едва уцелел. Его спасли Рушан и Ойро.
        Слабость в ногах заставила меня тяжело опуститься в кресло.
        - Откуда вы можете быть во всём этом уверены?
        - Клетус собрал максимальное количество солдат, способных отражать свет. Невидимость была главным преимуществом. Самых слабых он поставил в качестве шпионов. Они не вступали в бой и никак себя не проявляли. Им было приказано задержаться и посмотреть, что произойдёт с легионом и твоим братом. Несколько людей по-прежнему в Теяле.
        - Значит, они своими глазами видели, что все живы? Это точно?
        - Не совсем, - осторожно ответил мужчина, присаживаясь на самый край кресла напротив, и начал делиться всем, что слышал.
        Рассказал мне о смерти Юна, а я зажала рот рукой, не в силах поверить в его слова. Я видела, что его ранили, но всё моё внимание было приковано к происходящему между Ойро и Демьяном.
        - Похороны?
        - Уже прошли. И первое прощание, и второе.
        Я пыталась взять под контроль панические мысли. Мне известно, что значит второе прощание в Астаре. Тело сжигают, а потом хоронят в мраморной урне на семейном кладбище. Забрав меня сюда, Квинтилии отобрали у меня возможность увидеть его в последний раз и проститься. Потеря Киана Юна - это удар для теялийцев и для нас. Сердце забилось невпопад, распространяя колющую боль, словно я потеряла очередного члена семьи.
        - Но меня беспокоит одно, - прервал мои мысли Рой, и мне стало дурно от тревоги в его взгляде. - На похоронах не было Ойро. Она должна быть в Паргаде, в безопасности. Там у нас нет шпионов и точно гарантировать невозможно. Однако меня настораживает её отсутствие в Астаре… она ни разу не появилась за последнее время.
        - Ты прав. Так не должно быть. Значит, что-то всё-таки не в порядке.
        Рой вновь встал и подошёл ближе. Он остановился буквально в метре, опустился на одно колено, чтобы наши лица были на одном уровне.
        - Принцесса Айла. Я не могу избавить тебя от Метки контроля света, но постараюсь защитить так, как смогу. У двери я выставлю проверенных мной солдат, но Клетус не соврал, он и вправду отдал приказ убить тебя при попытке бегства. Пожалуйста, не совершай необдуманных поступков. Мы должны вернуть тебя домой невредимой. Я не знаю, как много правдивого в слухах о его величестве Даяне Калануа, но я каиданец и люблю свою страну. Я, как и многие другие, не желаю войны, которая начнётся, если с тобой что-то произойдёт.
        Я кивнула, зная, что он пытается балансировать между двумя огнями: хочет помочь и мне, и своей стране. Я прониклась ещё большим уважением к Рою, он напомнил мне отца и Даяна - мы все хотим лучшего для своих подопечных.
        Рой поднялся с колена, ненадолго сжал моё плечо пальцами в знак поддержки, а затем стремительно вышел из комнаты.
        Глава 12
        Айла
        - Здравствуй! - слишком чопорно произносит светловолосый мальчик.
        На нём белая рубашка, тёмные штаны и чёрный с золотом кафтан. Он хотел бы его снять. В последний летний месяц в Астаре в подобной одежде невыносимо жарко, однако отец настоял на надлежащем внешнем виде. К счастью, из-за погоды праздник решили начать на закате, и к этому времени солнце почти село.
        Девочка в белом платье вздрагивает при звуке чужого голоса и медленно поворачивается к говорящему. У неё разноцветные глаза, длинные чёрные волосы, украшенные золотыми заколками, а в руках медовое печенье. Она явно намеревалась откусить большой кусок, но её прервали.
        - Как тебя зовут? - вновь спрашивает мальчик.
        На лице девочки появляется секундное разочарование, когда она вытаскивает печенье изо рта, так и не надкусив. Она быстрым взглядом окидывает коридор за спиной мальчика, проверяя, есть ли там ещё кто-то. Но они здесь одни.
        - Айла Анэхита, - без запинки врёт Ойро. - Можно просто Айла, - добавляет она в ответ на немое замешательство собеседника из-за двойного имени.
        Я отстранённо наблюдаю за детьми и прекрасно понимаю, что это воспоминание Эола. Я уже видела его среди тех, что забрала на коронации, и тогда просмотрела его мимолётно, едва успев понять, что чувствовал Эол, но теперь картина разворачивается передо мной со всеми подробностями.
        Однако, в отличие от маленького принца, я знаю, что перед ним Ойро. Эол же в том возрасте даже не подозревал о существовании моего близнеца.
        - Значит, ты младшая сестра Даяна?
        - Верно. Тебя как зовут?
        - Эол, - произносит тот и протягивает руку для рукопожатия.
        Ойро не торопится её жать, а просто наклоняет голову, разглядывая протянутую ладонь. Эол начинает дышать чуть чаще, решив, что совершил оплошность. С детства в обучении принца много внимания уделялось манерам и знанию этикета, чтобы не опозорить фамилию Квинтилий какой-нибудь глупостью. Девочек среди потомков Первых - мало. Теялийской принцессе Суа достаточно поклониться, а вот наследницу Илоса он видит впервые. Может, к ней тоже нельзя прикасаться и протянутая рука - грубая ошибка?
        Смятение заставляет мальчика нервничать, и рука Эола невольно начинает светиться. Он стискивает зубы, скрывая раздражение от того, что это происходит именно сейчас, но свет его не слушается, тянется и липнет к мальчику, как к любимому хозяину. Ойро заинтересованно осматривает ладонь потомка Каида, её глаза расширяются, когда тот пару раз встряхивает кистью, и свет как брызги воды, разлетается в стороны, но потом вновь втягивается в кожу мальчика. Эол готов попросить прощения и скорее уйти, как вдруг Ойро отряхивает свою руку от крошек и жмёт светящуюся ладонь. Сжимает сильнее, чем надо, и трясёт, доказывая, что ей незнакомо подобное приветствие.
        Свет же буквально отскакивает от её пальцев, как масло от воды.
        - Эол, - зачем-то повторяет Ойро и кивает, словно запоминая имя. - Потомок Каида.
        - Верно, - в изумлении лепечет Эол, удивлённый, что свет отпрянул так легко.
        - Мама говорила, что у вас красивый Дар.
        - А что у тебя с глазами? Правый - карий, а левый…
        - Это с детства! - моментально перебивает она, отступая на шаг. - Они меняются.
        - Что меняется?
        - Цвет. Иногда правый - карий, а левый - серый. Иногда наоборот. Меняются, - отрывисто и не совсем убедительно врёт Ойро, зная, что никто не должен понять притворства. Пытается запутать, ведь у сестры цвет глаз зеркально противоположный. Эол не должен запомнить.
        - Понятно, - неуверенно тянет мальчик, но меняет тему. - Что ты здесь делаешь? Это же кухня?
        Ойро оглядывает небольшое помещение, в котором её нашёл Эол. Скорее всего, это не кухня, а маленькая столовая или другое помещение для слуг. Однако здесь находятся разложенные по тарелкам фрукты и сладости.
        Тогда в Теяле собрались все потомки Первых, чтобы попытаться улучшить отношения. В гости к семье Юн прибыли Квинтилии, Эгеланны и Калануа. Выбор места их собрания был не случайным. Собрались именно во дворце Астары, где жили сами Первые.
        Здесь они были счастливы, здесь же смерть Теялы и горе от потери сестры раскололо братьев, и те поделили Континент на четыре страны, не в силах доверять друг другу.
        Праздник начался больше часа назад в павильоне, окружённом садом с гортензиями. Эол впервые увидел кусты с шарообразными соцветиями синих, голубоватых и нежно-фиолетовых цветов, поэтому задал вопрос Шиуну о данном растении, но тут же пожалел, потому что цветы и природа - одна из тем, на которые теялийцы могут говорить буквально часами.
        Так, может, и нехотя, но Эол узнал, что этот сад семья Юн выбрала для праздника специально. Несмотря на красоту, цветок не имеет яркой индивидуальности и не отвлекает на себя внимание, если стоит в букете с другими цветами. Гортензия заряжает позитивной энергией, а её аромат способен подавить назревающий конфликт. Зная о настороженных отношениях между потомками Первых - выбор подобного сада вполне оправдан.
        - Я просто шла на запах еды, - ответ Ойро вновь привлекает внимание Эола.
        - Но в главном зале полно еды, - недоумевает он.
        - Да, но Даян сказал, что любит теялийское медовое печенье. На столе его не было. У брата через пару дней день рождения, ему исполнится тринадцать. Я решила поискать для него это печенье.
        Эол едва не выпаливает, что и у него день рождение через пару недель. Совсем скоро ему исполнится десять, хотя отец уже как пару месяцев всем представляет его как десятилетнего, игнорируя, что в действительности это пока не так. В Каидане мальчик десяти лет, а особенно принц, считается достаточно взрослым, чтобы думать о своих поступках. Если раньше ему могли простить ошибки или забывчивость, то после десяти лет - нет. За каждую оплошность будет наказание. Мальчик закрывает рот, решая оставить при себе информацию о своём возрасте.
        - Как ты могла прийти на запах? Я стою в нескольких метрах от печенья и почти не чую его, - Эол для верности втягивает носом воздух, но острее всего ощущает запах Ойро. Он пытается определить, на что он похож, но всё никак не может подобрать нужное слово.
        Ойро поджимает губы и гордо выпрямляется, но я узнаю эти сигналы, сообщающие о её замешательстве. Она понимает свой промах и маской показной уверенности отвлекает внимание. В детстве в подобных ситуациях она в панике прикидывала варианты для оправданий. Эол терпеливо ждёт, поправляет выбившуюся прядь из аккуратной причёски и заправляет её за ухо. Он никак не давит на Ойро и не подгоняет. Возможно, именно его спокойствие её удивляет, и она расслабляется, а потом быстро оглядывает помещение, вновь убеждаясь, что они одни. Где-то далеко, из главного зала доносятся отрывки смеха и разговоров.
        - Вылезай, - говорит сестра кому-то под столом.
        - Там есть кто-то ещ…
        Эол не успевает договорить, как из-под стола выбирается её теневой пёс. Питомец, что был у сестры в детстве. Мы так и не поняли, как она его создала, он просто появился у неё в пятилетнем возрасте. Мама как-то предположила, что это из-за ощущения отрезанности от семьи, из-за того, что её скрывают. Я слышала, как она обсуждала это с папой, предполагая, что Ойро не могла выразить эмоции в словах и создала себе друга, что всегда с ней рядом.
        Эол пугается, нервно сглатывает и снова невольно притягивает в руку свет из ближайших свечей. Пёс недовольно щетинится, но отступает к хозяйке, чтобы спрятаться в её тени.
        - Он тебя не тронет. Правда! - Ойро закрывает пса своим телом, хотя он с неё ростом. - Он никого не обижает!
        Мальчик по-прежнему недоверчиво косится на тень в форме животного и с опаской, но прячет светящуюся руку за спину, чтобы пёс не боялся.
        - Это собака?
        - Верно! Я люблю собак, - лицо Ойро расплывается в глупой улыбке.
        - Я тоже люблю собак, - не подумав, выпаливает Эол, и сестра чуть ли не подскакивает на месте от удачного стечения обстоятельств.
        - Это он нашёл печенье, - с гордостью делится Ойро.
        - Разве он… умеет нюхать?
        - Вряд ли. Но он всегда находит то, что я ищу. Подсказывает куда идти.
        Эол разглядывает теневого пса с большим интересом, пока тот спокойно сидит за хозяйкой, изредка поворачивая голову. Форма животного рябит и клубится, тени его тела в постоянном движении, как дым.
        - А что ещё ты умеешь? - спрашивает Ойро, пальцем показывая на светящуюся руку Эола.
        Мальчик смотрит на свой Дар. Хмурится, раздумывая, чем же может поразить мою сестру. Внезапно ему хочется показать хоть что-то интересное. Принц выпускает свет, собирает на ладони словно искрящуюся воду. Он силится притушить золотое свечение, чтобы глазам было не так больно смотреть, а потом сжимает его ладонями, будто лепит снежок. Повторяет движение снова и снова, сплетая новые лучи, пока не получает шар, похожий на крошечное солнце.
        Разноцветные глаза Ойро распахиваются. Она тянет руки, чтобы прикоснуться к свету, но её теневой пёс, решая защитить потомка Илоса от опасности света, влезает между детьми и проглатывает маленькое солнце. Эол ойкает, удивляясь бархатистой мягкости при соприкосновении с темнотой, а Ойро сердито приказывает псу выплюнуть. Тот недовольно встряхивает головой, и дети завороженно наблюдают, как шар проходит по горлу пса и падает куда-то в районе живота.
        - Разве он не должен… - начинает Эол не в силах оторвать взгляд от сумрачного создания.
        - …исчезнуть? - тут же подхватывает Ойро.
        - Ага.
        - Должен.
        Сестра тоже в замешательстве, но они не успевают ничего сделать, как пёс скручивается словно от боли, рычит, а шар света внутри его взрывается, распадаясь на отдельные всполохи. Только они не исчезают, а застревают в теле пса сверкающей пылью и мелкими светящимися жемчужинами. Чёрный цвет теней в некоторых местах становится синим и фиолетовым. Как ни в чём не бывало пёс опять усаживается на пол и глядит на маленьких зрителей.
        - Не может быть, - тихо выдыхает Ойро.
        - Что? Что не так? - Эол уже совсем ничего не понимает.
        - Ты создал Ночь! Саму Ночь!
        Ойро несколько раз по кругу обходит животное, рассматривая их творение. Теперь весь пёс скорее напоминает небо с туманностями и многочисленными звёздами. Ойро порывисто подаётся к мальчику, хватает Эола за руки, сжимает, будто благодаря за подарок, и тут же отпускает, чтобы вновь обойти пса.
        - Ночь - священна. Мама говорит, что это наивысшее проявление Дара. Со своим светом и красками. Ночь дарит покой! - невнятно рассказывает Ойро, её слова сбиваются вместе, часть она почти проглатывает, пытаясь поскорее поделиться своей радостью.
        Эол хоть и не понимает содеянного, но невольно улыбается, копируя выражение лица Ойро. Она заражает его своим восхищением.
        - Вот ты где! - Самия замирает на пороге при виде Эола. Подруга моментально напрягается, зная, что Ойро не должна была оставаться без присмотра, но они слишком увлеклись разговорами с другими потомками, и сестра, как всегда, ускользнула. Быть невидимкой - этому она научилась с детства.
        - Айла, - на всякий случай напоминает Самия о нужном имени и встаёт рядом с Ойро. При свидетелях былое веселье немного сходит. Эол возвращает безмятежное выражение лица, как и учил отец. Ему известно, что Самия - часть свиты, а ещё ему известно, что эта свита тренируется защищать Калануа с раннего возраста.
        - Ваше высочество, - слегка кланяясь, дежурной улыбкой приветствует Эола Самия.
        - Лучше просто Эол.
        - Вряд ли лучше, - парирует Самия с неизменной вежливостью, из-за чего её фраза звучит двояко.
        Назари приобнимает Ойро за плечи, словно хочет её защитить.
        - Самия, ты посмотри! Эол и я создали саму Ночь! - Ойро демонстрирует своего пса подруге, та становится серьёзнее, бросая косой взгляд на принца. Она оценивающе рассматривает творение.
        - Ты права, это сама Ночь, но нам нужно возвращаться. Спрячь своего пса или отпусти. Сейчас место Ночи на небе.
        Эол в последний раз глядит на пса, прежде чем Ойро открывает ближайшее окно и тот проскальзывает наружу, растворяясь в темноте. Почему-то Эол чувствует грусть, он знает, что теперь им необходимо вернуться в общий зал.
        - Брат ищет тебя, Айла, - подтверждает его мысли Самия, обращаясь к своей принцессе.
        Ойро кивает и поворачивается к Эолу:
        - После моего восемнадцатилетия давай вновь сделаем такого пса.
        Эол теряется от такой прямоты. Отец говорил, что потомки Илоса могут быть опасны. Предупреждал не доверять им слепо, всегда наблюдать и обдумывать сказанное. Но Эол не понимает, что может крыться под этим предложением.
        - Почему после восемнадцати?
        - Тогда мы сможем стать друзьями.
        - Хорошо.
        - Обещаешь?
        - Обещаю, - тут же соглашается Эол, пугаясь, насколько легко это слово срывается с его языка, хотя отец учил никогда не давать ненужных обещаний.
        Самия улыбается Ойро, кладёт ладонь ей на плечо и настойчиво выводит из комнаты. Эол замечает оценивающий взгляд Назари, прежде чем они выходят, оставляя его одного. Мальчик оглядывается на медовое печенье.
        - Айла! - он зовёт новую знакомую только раз, но она уже ушла, и второй попытки он не предпринимает.
        Я медленно сажусь в кровати, прикладывая ладонь ко лбу. Головная боль раздражающе сильна после сна. Перевожу взгляд в окно, где догорает закат - красно-алые всполохи на облаках у пиков гор. Совсем скоро сумерки перейдут в ночь.
        « - Помнишь, что я сказала тебе в детстве? Тогда забудь».
        Теперь мне отчётливо ясно, что имела в виду Ойро и почему Эол так отреагировал на её фразу. Тру виски в попытках унять болезненное давление.
        Ужасная привычка каиданцев заканчивать день сразу с заходом солнца. Когда становится темнее, я хоть немного могу расслабиться без ослепляющего блеска чрезмерного обилия золота в комнате. Без надобности я не выхожу за её пределы, поэтому Энис регулярно приносит мне еду и всё необходимое. Из-за всего этого мой режим сбился, я часто засыпаю днём и не могу забыться ночью.
        Прошло ещё пять дней. Подозрительно тихих и спокойных дней. За этот период я не говорила ни с кем, кроме Энис и Роя, который изредка приходил меня проверить, сообщая новости. По словам Роя, Даян и Назари искали меня всё это время, но Клетус заранее подготовился и подстроил множество отвлекающих ловушек. Ойро до сих пор никто не видел, и это беспокоит нас ещё сильнее. Зная сестру, она бы одной из первых бежала махать оружием.
        Со вздохом откидываюсь на подушки, наблюдаю, как небо темнеет. Ищу звёзды, но зимние облака облепили большую часть небосвода. Благодаря им ночь приобретает серые и тускло-фиолетовые цвета. В это время суток я обычно ужинала с семьёй, а Паргада сверкала, освещённая множеством факелов и свечей, Цера же в низине перед дворцом выглядит тёмной. Лишь на улицах продолжают гореть факелы, освещая путь запоздавшим путникам. Я задерживаю дыхание, когда дверь с тихим щелчком открывается, - Эол проскальзывает внутрь. Пять дней он ко мне не приходил.
        - Айла, иди сюда. Отец спит, - шепчет он в темноте.
        Из-за снежных облаков ночь выдалась светлая, поэтому в сумраке я прекрасно различаю очертания его фигуры и белую рубашку, выделяющуюся светлым пятном. А стоит принцу подойти ближе к окнам, как мне становится видно выражение его лица.
        - Не знаю, что ты удумал, Эол, но тебе лучше выражаться яснее.
        Из-за напряжённого молчания тишина начинает звенеть. Его смущение почти осязаемо повисает между нами.
        - Ты меня неправильно поняла, - всё-таки находится с ответом он, а тон будто намеренно звучит скучающе ровно. - Вылезай из кровати. Я хочу попробовать сменить метку отца на свою. Не уверен, возможно ли это вообще, но стоит попробовать.
        «Зачем мне менять одну метку на другую?» - вертится у меня в голове, но, по словам Клетуса, метка Эола слабее и от неё можно избавиться, убив принца.
        Эол зажигает одну из свечей на ближайшем столике. С сомнением я всё-таки вылезаю из-под тёплого одеяла. Запоздало вспоминаю, что пару дней назад начала по ночам носить его рубашку. Она прикрывает моё тело до середины бедра, оставляя ноги голыми. До этого я спала в платьях, но пришла к выводу, что они все чересчур неудобные. Принц делает вид, что ничего не замечает. На его лице не отражаются какие-либо эмоции, он не опускает взгляд и вообще благоразумно ничего не комментирует.
        Вокруг Эола начинает распространяться сияние. Завороженно наблюдаю, как он собирает скудный свет, проникающий через окно, и крадёт яркость горящей свечи. Этот Дар поистине красив, подобен чуду. Лучи, словно падающие звёзды, оставляя за собой мимолётный шлейф, сами тянутся принцу в левую руку, и та начинает светиться изнутри тёплым золотым светом. Я убираю волосы с шеи и поворачиваюсь к нему спиной, позволяя увидеть метку. Эол кладёт правую руку мне на плечо, а светящуюся ладонь прикладывает к моей шее. Я дёргаюсь в ожидании боли, но чувствую только приятное тепло, которое постепенно усиливается, но не обжигает. Обе руки принца напрягаются, пальцы сильнее стискивают моё плечо, по комнате распространяется слабый и странный запах. Эол с болезненным шипением одёргивает ладонь от моей шеи быстрее, чем я успеваю догадаться, что это запах обожжённой плоти.
        - В чём дело? - я поворачиваюсь, глядя, как он трясёт покрасневшей рукой, от неё даже поднимается лёгкий дымок.
        - Неприятная процедура оказывается, - сквозь зубы отвечает он, пытаясь выдавить кислую улыбку. - Дай мне минуту. Я попробую снова.
        У него на лбу выступило несколько капель пота, но я отворачиваюсь, позволяя ему ещё одну попытку. Эол вновь прикладывает ладонь к шее, в этот раз жжение сильнее, болезненнее, но не настолько, чтобы нельзя было вытерпеть. В воздухе опять появляется запах горелой кожи, однако Эол держит крепко. Дыхание принца становится тяжёлым, вырывается сквозь стиснутые зубы. Стоит ему болезненно простонать, как я сама отстраняюсь, сбрасывая его руку.
        - Ясно же что не работает! Зачем терпеть?! - раздражённо ворчу я, бросая обеспокоенный взгляд на его подрагивающие обожжённые пальцы. Кожа на ладони приобрела неравномерный красный оттенок, местами образовались волдыри.
        Хватаю его за ворот рубашки и тащу в умывальню, заставляя опустить руку в таз с холодной водой, которая приготовлена, если я вдруг захочу умыться. Её принесли тёплой, но сейчас, спустя несколько часов, она почти ледяная. Эол снова стонет и сопротивляется, как капризный ребёнок, страшащийся боли, когда я не даю ему вытащить руку из воды.
        - Держи так, говорю!
        Сама же возвращаюсь в комнату, распахиваю окно и собираю с выступа весь снег, до которого могу дотянуться. Комкаю его в плотный шар и стучу зубами от пронзительного ветра, ругая про себя глупого принца всеми словами, приходящими на ум. Как можно быстрее закрываю окно и возвращаюсь в умывальню. Эол полотенцем пытается аккуратно вытереть руки. Я отбираю его и вкладываю ему в обожжённую ладонь снег, заставляя сжать пальцы.
        - Это ещё зачем? - морщится он от холода.
        - Затем, что ты - дурак! При ожоге прикладывают холодное. Как можно не знать такую очевидную истину?
        - Я был аккуратным ребёнком и особо не обжигался, - парирует он.
        Эол держит снег минуту, а потом кидает подтаявший ком в таз с водой. Я рассматриваю его ожог. Он не настолько серьёзный, как казалось вначале, какое-то время принц не сможет сгибать пальцы и держать оружие. Ему повезло, что это левая рука, а он правша. Я заматываю его ладонь тонким полотенцем.
        - Попроси своих лекарей обработать мазью, тогда подвижность вернётся быстрее, - сухо говорю я.
        Ругаю себя, что вообще проявляю хоть какую-то заботу. Не могу понять, я действительно делаю это из жалости или просто понимаю, что Эол нужен, как защитная стена между мной и его отцом. Две эти мысли качаются на весах, и непонимание причин собственных поступков сбивает меня с толку.
        - Извини, что обнадёжил.
        - Не извиняйся, я не верила, что у тебя получится.
        - Такая же дерзкая, как и сестра, - хмыкает он, а я пожимаю плечами и возвращаюсь в комнату.
        Возможно, из-за одиночества и скуки я не возражаю, когда Эол не уходит, а садится на диван в середине комнаты и смотрит в окно на небо. Я накидываю на плечи халат, ощущая стоящую в помещении прохладу из-за ранее открытого окна. Я тоже поворачиваюсь к ночному небу, и мы какое-то время молчим, не зная, о чём говорить после всех наших разногласий.
        - Зачем ты пытался выкрасть мою сестру после коронации? - спрашиваю я, чтобы сложить вместе имеющиеся догадки.
        - Я не пытался её выкрасть, - морщится Эол из-за выбранного мной слова. - Хотя признаю, что стоило сделать это несколько по-другому.
        - Что «это»?
        - Поговорить, Айла. Я просто хотел поговорить с твоей сестрой.
        - Ты мог сделать это на коронации.
        - Когда твой брат и ваша свита наблюдали за каждым моим движением? Вряд ли я мог даже нос почесать без вашего ведома, - насмешливо отвечает он, но через мгновение лицо вновь становится серьёзным. - Я хотел разобраться. Поговорить наедине и точно понять, с кем же я общался в детстве. Я хотел прямого ответа от Ойро. Хотел правды. Я помню про обещание, и я… - внезапно он осекается и отмахивается от сказанного. - Не важно. Я признаю, что слишком много выпил и был зол на тебя, поэтому принял неверное решение. Мне не стоило использовать её друга и пытаться вывести Ойро на разговор подобным способом.
        - Ты на все эти годы запомнил её запах?
        - Он был сильным, - как-то пристыженно оправдывается Эол. - Тогда же в детстве я встретил Даяна и вашу свиту, но Демьян наследник, поэтому он общался с ними, пока я был предоставлен сам себе. Они пахли хоть и схоже, но в разы слабее, так что я и не запомнил особо. Выделялся ваш кахари своей теялийской кровью и Ойро. Перед твоей несостоявшейся свадьбой я встретил твою сестру в коридорах нашего дворца.
        - Я знаю, - беззастенчиво признаюсь я.
        - Тогда я сглупил. Ведь запах так походил на тот, что я почувствовал в детстве. Мне стоило заставить её снять маску, однако я был уверен, что принцесса Айла на пути в Церу. Наши солдаты лично сопровождали тебя.
        Я киваю, признавая, что всё обернулось бы в разы сложнее и точно по-другому, если бы только Эол заставил Ойро открыть лицо. Тогда он не подумал, что искать нужно было её, а вовсе не «принцессу Айлу».
        - В детстве ты встречался с Ойро. Это правда, - продолжая смотреть на небо, отвечаю я. - Я в тот период болела, и родители приняли решение оставить меня дома. Ойро притворилась мной.
        - До какого возраста вы собирались её скрывать?
        Я оборачиваюсь на Эола.
        Он действительно умный. Легко сложил информацию.
        - До восемнадцати лет.
        Принц кивает, разглядывая ковёр под своими ногами. Теперь ему должно быть ясно, почему она предложила ему стать друзьями после её совершеннолетия. Ойро хоть и не подумав, но дала ему подсказку.
        - Значит, ты действительно был в неё влюблён, - со слабой улыбкой поддеваю его я.
        Эол вскидывает на меня синие глаза, смотрит с вызовом, хмуро, не разделяя моего веселья.
        - Если уж тебе так нравится это повторять, тогда скорее я был влюблён в тебя! - упрямо чеканит он. Эол выделяет концовку предложения, будто это я виновата в путанице.
        - Но ты со мной не встречался.
        - Я этого не знал! - почему-то злится он. - Все эти годы я думал, что познакомился с тобой. Думал, что дал обещание тебе! Поэтому на коронации всё перемешалось в моей голове, мне нужно было услышать прямые ответы от тебя или твоей сестры и расставить всё по местам.
        Он запутался.
        Запутался, кто есть я. И кто - Ойро.
        Кто в его воспоминаниях.
        О ком он думал эти годы.
        Он думал?
        Поток подобных мыслей приводит меня в замешательство. Раздражаюсь на глупое предположение. Не знаю, с чего я взяла, что он действительно вспоминал обо мне в эти годы. Прошло много лет.
        - Но теперь я всё знаю. Уже не имеет значения, что я думал, - бросает Эол, ясно давая понять, что не намерен продолжать этот разговор.
        Однако он не уходит. Остаётся сидеть на диване и смотреть куда угодно, только не на меня. Его плечи напряжены, а пальцы здоровой руки изредка сжимаются в кулак. Он явно раздражён или обижен, а может, готов обороняться от нового вопроса или фразы.
        - Покажи мне свой Дар ещё раз, - зачем-то прихожу ему на помощь и сглаживаю обстановку.
        Сегодня я впервые смогла увидеть его так близко, не отвлекаясь на страх, угрозу и разрушения, которые обычно сопровождали мои встречи с потомками Каида. Теперь в глазах Эола больше удивления. Он вытягивает здоровую руку и вновь собирает свет. Маленькие, острые лучи тянутся к нему и впитываются в кожу. Он наполняет светом кулак, а потом заставляет всё предплечье светиться тёплым приглушённым сиянием, будто кожа покрыта мелкими золотыми блёстками, которые становятся заметны, если он хоть немного двигается.
        - Ты ведь тоже можешь что-то подобное? - говорит он мне.
        В ответ на его вопрос я заставляю свою кожу сверкать, но мой свет серебряный, не имеет оттенка. Он холодный, как свет луны. Эол смотрит на меня с долей восхищения, подаётся чуть вперёд, заинтересованно оглядывая моё тело, и я моментально перестаю, возвращая коже привычный вид.
        - Хочешь потрогать? - вдруг предлагает он, протягивая раскрытую светящуюся ладонь.
        Не уверена, что хочу, но подхожу к Эолу и с нерешительностью беру его руку в свои. Она согревает, как прикосновение весеннего солнца в морозном воздухе. Принц замечает, что моя кожа покрыта мурашками, он ведёт ладонью вверх по моему левому предплечью. Тепло волнами разливается по телу. Я вздрагиваю от чужого прикосновения и, хоть мне и приятно, мурашки никуда не пропадают.
        - Странно, - бубнит принц, поднимаясь с места и вставая напротив меня. - Ты не чувствуешь тепло? У тебя руки по-прежнему…
        - Чувствую, - перебиваю его, отстраняясь подальше, и иду обратно к кровати.
        Огибаю её, проходя рядом с окном. Эол совсем не понимает намёка, что ему пора покинуть мою комнату. Он хватает меня за локоть и разворачивает к себе.
        - Нет, Айла, подожди. Если тебе холодно, я принесу другую одежду для сна. Моей… этой рубашки, скорее всего, недостаточно.
        Да что за чёрт со мной? От его прикосновения дрожь проходит по телу. Я была уверена, что излишняя чувствительность прошла. Уже месяц, как я спокойно реагирую на вкусы, касания тканей или объятия друзей. Но прикосновение Эола даёт понять, что ещё не до конца прошёл побочный эффект от длительной разлуки с сестрой и состояния неполноты. Я отдёргиваю руку, пытаясь избежать его пальцев. Моё дыхание сбивается, но я стараюсь выглядеть злой, а не смущённой. Лучше пусть думает, что я злюсь. Перемена в моём поведении сбивает Эола с толку, и он, наоборот, крепче цепляется за мои руки выше локтей, не давая двинуться.
        - В чём дело, Айла? Мой отец снова тебе что-то сделал?
        - Нет.
        - Может, кто-то из солдат тебя тронул? Они же ничего…
        - Небеса, нет! Эол, просто убери от меня свои руки. Или ты сам что-то подобное хочешь от меня?
        Принц каменеет, былая тревога сходит, лицо лишается каких-либо эмоций, а его пальцы сильнее сжимаются на моих руках. Не стоило провоцировать Эола этим вопросом. Нужно было спокойно попросить его уйти.
        Именно так я и скажу.
        Я делаю длинный выдох, желая успокоить сердцебиение.
        - Всё в порядке. Я бы предпочла, чтобы ты…
        - Чтобы я что? - Его взгляд жёсткий, а тон холодный, совсем не тот обеспокоенный, что был пару секунд назад.
        Обычно его глаза глубокие и напоминают тёплый океан, но сейчас от них веет холодным бризом, нет и намёка на дружелюбие. Я догадываюсь, что неаккуратным намёком задела что-то в собеседнике. Перебираю варианты извинений в голове, но не успеваю их озвучить. Эол подталкивает меня к стене рядом с окном и упирается ладонями по обе стороны от моей головы, нависая сверху.
        - Вот, я тебя больше не касаюсь, но жду ответ на свой последний вопрос, - медленно выдавливает он, злится, но держит себя в руках.
        Я пытаюсь ухватиться за мысль. Вспомнить, что же я хотела ему сказать, но ничего не выходит. По телу разливается приятное тепло и какая-то волнительная дрожь, которую я никак не могу прекратить.
        - Айла, - он тянет моё имя с чересчур приторной нежностью и наклоняется ещё ближе, заставляя меня вжиматься в стену, - ты хотела намекнуть, что я насильник? Или что в моих привычках приходить к девушкам в темноте и делать, что вздумается?
        - Я не…
        - Ты не подумала, это верно, - Эол приближается к моему уху, его мягкие волосы касаются моей щеки. От него пахнет снегом и сандалом. Стараюсь не дышать, чтобы не втягивать кружащий голову запах, а Эол тем временем продолжает шептать мне на ухо. - Сейчас я мог бы поцеловать тебя. Ощутить, как быстро бьётся твоё сердце.
        На мгновение он делает паузу. Я надеюсь, что он блефует и на самом деле ничего не слышит, потому что моё сердце действительно предательски колотится. Но даже мне неизвестно, от страха это или причина в другом.
        - А после того как я украл бы всё твоё дыхание, то губами спустился ниже, и уверен, тогда бы ты впервые произнесла моё имя в разы мягче, чем обычно, может, с мольбой или стоном. Однако мне было бы этого мало, - его голос становится ниже, а интонация интимнее. Намеренно откровенный взгляд скользит по моему лицу, губам, шее и бесстыдно спускается на грудь. Я едва различаю слова за собственным дыханием, внизу живота приятно тянет, но я хочу, чтобы это предательское чувство пропало. - А потом я бы уложил тебя на кровать и доказал, что этим языком я умею не только слова в красивые предложения складывать.
        Подобные фразы мне уже приходилось слышать от сыновей наших высокопоставленных советников. Они желали меня либо смутить, либо затащить к себе в комнату. Но когда это, прижимая к стене, говорит потомок одного из Первых, в крови которого настоящий Дар, ощущения совсем другие. Это сладкое обещание граничит с угрозой.
        Я вся вытягиваюсь, выпрямляя спину. Вскидываю подбородок, но, не рассчитав, случайно бьюсь затылком о стену. Лучше уж я буду выглядеть нелепой, чем смущённой его словами. Искренне хочу послать его к демонам, но никак не могу выдавить из себя нужное проклятие.
        - Я бы сделал всё это, Айла, только если бы ты попросила, - с последним словом ласка исчезает из его голоса. Эол возвращается к равнодушному тону и немного отодвигается, чтобы посмотреть мне в глаза, - но я бы никогда не тронул тебя без твоего согласия.
        Он отталкивается от стены, отходя от меня на пару шагов. Его зрачки расширены, но он так хорошо контролирует своё дыхание, что сейчас я вдвойне его ненавижу, потому что сама с трудом держусь, чтобы не поддаться слабости в коленях. Я облизываю пересохшие губы, а он внимательно следит.
        - Извини, мне не стоило говорить такое, - хотя бы мой голос не дрожит. В пути я оскорбляла его неделями, и он сносил всё спокойно. Не думала, что подобный намёк с лёгкостью пробьёт его защиту, однако назвать это своей победой я никак не могу.
        - Рад, что ты понимаешь.
        - Я тоже могу дать тебе кое-что… только если ты попросишь.
        Он быстро возвращает невозмутимое выражение лица, скрывая мимолётное замешательство из-за моего наглого предложения. Может, я заслужила жестокую шутку в ответ на то, как задела его гордость, но и у меня есть то, что могу дать лишь я или Ойро, а последняя фраза это просто маленькая, но месть.
        - Хорошо. Я прошу тебя… хотя не знаю, что именно, - с подозрением выдавливает Эол.
        Что ж. Такой ответ хоть и натянутый, но меня устроит.
        Я делаю пару шагов к нему с вытянутыми руками, он недоверчиво смотрит, но не отстраняется. Я зарываюсь пальцами в волосы Эола, а затем накрываю его глаза ладонями. Он напряженно обхватывает мои запястья, готовый в любой момент отстранить их от своего лица. Видимо, ожидает, что я попытаюсь вырвать ему глаза, но вместо этого я применяю Дар Тьмы. Глупый риск, Клетус может почувствовать. И всё же я почему-то иду на этот шаг, использую самую малость и лишь окутываю глаза и сознание принца сумраком, давая то, что он так давно хотел - успокаивающую темноту. Эол судорожно выдыхает, почти стонет от облегчения, как человек после знойного дня, опускающийся в прохладную ванну.
        Это та нить воспоминаний, которую я ухватила на коронации. Я забрала не единственное воспоминание, а целую связку. Хотела вырвать одно, но оно потянуло за собой другое, а то следующее и следующее. Я узнала его главную слабость. То, что его так давно мучает.
        У младшего принца Дар Света сильнее, чем у старшего брата, но всё детство он не мог его нормально контролировать, помогали лишь некоторые уроки и советы. В детстве тело Эола собирало свет, вне зависимости от его желаний. Он стягивал его в себя во сне, и тот тянулся и лип к нему. Свет преследовал младшего принца, выжигал мысли, копился, Эол не мог скрыться от него даже с закрытыми глазами - его кожа светилась так ярко, что веки пропускали это свечение, и мальчик был окружён хоть и приглушённым, но светом. Он не знал отдыха и покоя, часто плакал, впадая в ужас, беспомощный, без возможности скрыться от себя самого.
        У них было временное решение заматывать ему глаза на ночь тёмной лентой, оборачивая в несколько слоёв, чтобы создать сумрак для глаз. Но и в Каидане были попытки переворота, а замотанные глаза при нападении однажды едва не стоили мальчику жизни. С тех пор от этого способа отказались.
        Хуже всего, что вскоре после открытия этого Дара любимая мать Эола умерла. Отец и до этого мало заботился о младшем сыне, занятый воспитанием своего первенца, а когда умерла Виола, Клетус стал ещё более жёстким и отстранённым. Я содрогаюсь, вспоминая увиденный момент, как Клетус говорит маленькому Эолу, что если он не может вытерпеть силу света, то он - никчёмный потомок, порочащий имя Каида. И Эол научился терпеть. Единственной опорой был его брат Демьян, который сам едва знал, что такое родительская любовь. Пусть он был и не лучшим старшим братом, но, вероятно, старался как мог.
        В воспоминаниях Эола я столкнулась с той же пустотой и жаждой успокоения, что была во мне. Только я прожила с ней шесть лет, а до этого у меня всегда была сестра, уравновешивающая мой Дар. В сознании принца была пустота, выжженная светом, он жаждал темноты и спокойного сна, который едва помнил.
        Днём Эол сам научился сдерживать свет, но временами во сне, даже в этом возрасте, продолжает его притягивать. Поэтому все его сны отрывистые, неглубокие, без каких-либо сновидений, не приносящие настоящего отдыха.
        Сейчас я без особых усилий дарю ему густую, вязкую темноту, дающую тишину и расслабление. Глядя на его восторженную улыбку, я забываю, что он натворил, забываю слова, которыми он недавно меня дразнил, забываю о том, через что мне и моей семье пришлось пройти по вине его отца. Я вижу очередную жертву света, Эолу не повезло иметь такой Дар, не повезло, что его отец стал совсем другим после смерти любимой женщины.
        Медленно я убираю руки от его лица, Эол открывает глаза и робко улыбается. Он обхватывает мои запястья и притягивает к себе, ненавязчиво целуя ладони. Мои щёки становятся горячими от непривычной нежности с его стороны.
        - Спасибо, Айла. Правда. Спасибо.
        Его беззащитность ломает во мне какую-то стену, я подталкиваю Эола к кровати и предлагаю лечь на одеяло. Он с недоумением подчиняется, внимательно следя, как я ложусь с другой стороны, забираясь под тёплое покрывало, и опять кладу одну ладонь ему на глаза.
        - Спи. Обещаю, что сегодня не буду пытаться убить тебя во сне, - намеренно сухо говорю я.
        Младший принц с необычайным доверием ухватывается за этот шанс и засыпает так быстро, что я не успеваю передумать. Кажется, ему было бы всё равно, даже если бы в моих руках был нож, лишь бы я продолжала дарить ему темноту и покой. Я задумчиво наблюдаю за его спокойным дыханием, а через час он полностью расслабляется, отпускает контроль, и скудный свет от догорающих свечей тянется к его рукам, лезет под кожу, заставляя пальцы светиться. Я остаюсь бодрствовать, думая о том, какую глупость совершаю, пока перед самым рассветом сон не берёт надо мной верх и я сама проваливаюсь в темноту.
        Глава 13
        Даян
        - Кажется, ты абсолютно не нужен своему отцу.
        Прошло целых двадцать дней, но сильно заплывший после нашей драки глаз Демьяна только несколько дней назад стал нормально открываться. В остальном у него на лице не осталось признаков травм. Бенеша вылечила ему каждую сломанную кость и серьёзные внутренние повреждения. Но он всё равно прихрамывает на правую ногу, которую я ему с удовольствием сломал. Сегодня я впервые решил с ним поговорить - до этого один лишь звук его имени выводил меня из себя. Теперь я чувствую, что смогу сдерживаться и повременить перед тем, как сжать руки на его шее.
        - А ты ожидал чего-то другого? - хмыкает он, тяжело опускаясь в кресло.
        - Давай не будем продлевать наше и так затянувшееся общение и обменяем тебя на мою сестру. Моё терпение на исходе. Я подумываю швырнуть тебя в темницу, где тебе самое место за то, что ты сделал с Ойро. То, что ты дышишь, - уже не свойственное мне милосердие.
        Демьян меняется в лице, любое подобие ухмылки исчезает.
        - Как она?
        - Не твоё собачье дело.
        - Думаю, будь всё хорошо, она бы сама пришла мне это сказать.
        Я сжимаю челюсти, но молчу.
        - Если ты рассчитываешь услышать о том, что я стыжусь за попытку убить тебя, то нет. Совесть меня не мучает. Ты бы убил мою семью без колебаний, так что выбор был очевиден, - прямо говорит пленник.
        Мне нравится, что он откровенен, хотя бы не нужно тратить время, отыскивая правду и ложь в его словах.
        - Ойро - это другое. Только трус будет нападать на беззащитную девушку. Моей целью был ты.
        - Будь Ойро здесь, ты бы получил оплеуху за подобное высказывание о её беззащитности, - поправляю я.
        - Вероятно, ты прав, но и мою мысль ты понял?
        - Понял. Вы, Квинтилии, любите строить из себя благородных принцев.
        - Я вряд ли, а вот младший братишка точно пытается.
        Демьян натянуто смеётся, но его смех быстро переходит в кашель. Я наблюдаю, пока он, прикрывая рот рукой, силится справиться с приступом. Ему не удаётся скрыть пару капель крови, оставшихся на ладони.
        - Я отправлял твоему отцу несколько писем с предложением обменять тебя, но он не ответил. Почему? - снова повторяю вопрос, из-за которого пришёл, надеясь, что Демьян может сказать, как убедить Клетуса обменять его на Айлу.
        - Скорее всего, я ему больше не нужен, - с раздражающим спокойствием пожимает плечами Демьян, почти копируя мою первую фразу.
        - Что он за отец тогда?
        - Вероятно, дерьмовый.
        Меня удивляет его ответ, но злость перевешивает, потому что даже законный наследник Каидана оказывается для нас бесполезным. Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но, как только берусь за ручку двери, Квинтилий продолжает:
        - Он не просто так забрал Айлу. Месть давно перестала быть его главной целью. Особенно теперь, когда он в замешательстве от того, что зря напал на Сарир. Его больше заботит объединение четырёх стран под его началом.
        Я не отхожу от двери, но оборачиваюсь к собеседнику, показывая готовность слушать.
        - Мой глупый младший брат рассказал всё про демонов отцу. Хотел предупредить об опасности и убедить, что нам нужно заключить мир с Калануа, ведь Айла может помочь всем нам перед лицом тех… тварей.
        - Тебе давно пора отобрать у брата книгу со сказками, а то строит из себя благородного спасителя. Конь у него, случаем, не белый? - морщусь я, а Демьян усмехается.
        - Согласен, ему стоило прийти с этим ко мне. Я бы переубедил, объяснив, что говорить об этом отцу - плохая идея, но братишка хотел верить ему до последнего. Несмотря ни на что, он искал его одобрения с детства и так ничему не научился. - Демьян поднимает на меня хмурый взгляд и я наконец вижу в нём хоть какие-то эмоции, вместо обычного подчинения. - Только вот отец придумал новый план по объединению Континента, план, где ему даже солдаты не нужны.
        - Почему ты мне всё рассказываешь?
        - А почему бы и нет? Я тоже верил в его байки, что из-за вас умерла наша мама, но рассказ Ойро всё расставил на свои места. Я действительно был там при нападении, прятался в стороне. То был самый отвратительный поступок за всю мою жизнь. К тому же я не знал о ловушке для вашего отца, когда тот хотел лишь суда. Не знал ни о каком вызове на поединок, - его губы кривятся в гримасе. - Я не слабак. Вышел бы против него на честный бой, а там бы всё рассудила судьба, но отец мне не рассказал и подстроил засаду.
        - Ты и Эол… для принцев вы слишком многое не знаете.
        - И нам с этим ещё предстоит разобраться. А вот объединение Континента при помощи Айлы… Здесь я против. Его план принесёт больше потерь и вреда.
        - Какой план?
        Демьян ухмыляется в ответ.
        - А тут ты уж сам догадайся.
        Я покидаю комнату и подхожу к ожидающей меня в коридоре Бенеше. Женщина держится прямо, её губы плотно сжаты.
        - Что-то произошло? - спрашиваю я.
        - Нет. Берез вернулся, он и остальные ждут вас в Зале Собраний.
        - Ойро?
        Целительница молча качает головой. Всё без изменений.
        - Я продолжаю давать ей свою кровь, чтобы мышцы принцессы хоть немного сохраняли силу. Мы кормим её при помощи зонда, следим, чтобы не было истощения и обезвоживания. Лучшие целители из университета раз в сутки проверяют общее состояние и все ли органы в порядке. К счастью, она спокойно дышит сама. Но на данном этапе это всё, что мы можем.
        - Я понял. И, Бенеша, проверь Демьяна. Он кашляет кровью. Маловероятно, что это нормально. Ты сказала, что вылечила его.
        - Вы правы, ваше величество. Кашлять кровью он не должен, - она задумчиво смотрит на закрытую дверь. - Я проверю сегодня же.
        Благодарно киваю ей, а остальное мы обсуждаем по пути в Зал Собраний, где нас встречает оживлённый разговор, не стихающий даже при моём появлении. Здесь собрался весь Совет, Мальта и Назари. Почти никто не сидит, все склонились над картой Континента, разложенной на столе.
        - Айла уже в Цере, а Клетусу плевать на Демьяна, - сразу ставлю всех в известность, и собравшиеся наконец поворачивают свои головы ко мне. - Наша проблема крупнее. Он собирается объединить Континент, используя не столько армию, сколько испорченные тени, а именно легион. Поэтому он забрал Айлу. Чтобы управлять ими.
        Анис грязно ругается, не обращая внимания на присутствие отца и всего Совета. Обычно на подобных совещаниях Назари не высказываются, так как их ранг не считается достаточно высоким для решения внутриполитических вопросов. В последнее время Самия получила это право и место за столом как моя будущая королева. Однако именно Анис и Рушан наши нынешние генералы. Тот же Берез уже слишком стар, чтобы вступать в реальный бой и вести за собой людей. Назревает война. Поэтому при нынешних критических ситуациях им не только даётся право высказываться, но даже оспаривать чужие предложения и возражать.
        - Но Айла разве что управлять ими и способна. Призывает тени - Ойро. То есть в лучшем случае Клетус может собрать лишь демонов, что сами выбрались на поверхность, - вслух размышляет Самия, упирая руку в бок. Она снова в платье и нет ни намёка на ту беспощадную девушку, которая в последнюю неделю оставила за собой не один труп.
        - Кровь. Достаточно крови потомков Илоса, - подаёт голос Рушан, и в зале повисает тишина. Я уже подумал об этом, поэтому его предположение не застаёт меня врасплох.
        - Он же не… - ахает Шакир, - один из членов Совета.
        - Уверен, именно это он и сделает, - мрачно отвечаю я и обхожу стол, намереваясь занять своё место. - Поэтому нет нужды дожидаться решения Клетуса об обмене. Нам нужно самим подойти к ним и чем незаметнее, тем лучше, но на пути наших солдат стоит Исар, - я указываю на точку на карте - Сабон, столица Исара, которая находится на северо-востоке их территории. - Если Эгеланны не хотят вставать на нашу сторону - плевать, но пусть хоть под ногами не мешаются. Берез, что там у них?
        - Я часто бывал в Сабоне раньше. И прежде Алисия нередко откладывала наши встречи, если увлекалась новыми разработками. Но в этот раз мне пришлось прождать несколько недель, и это стало настораживать. По сообщениям от слуг, вначале она и Оливер задерживались в их осенней резиденции, а по возвращении были постоянно заняты. Вероятно, уже в этот момент Клетус их шантажировал, склоняя на свою сторону, - лицо старого генерала осунулось, он выглядит усталым после дальней и непростой дороги.
        Длительное время ему пришлось в одиночку скрываться от каиданских солдат, чтобы добраться до Теялы, а потом до границы Илоса. В это время года погоду Исара вряд ли можно назвать приятной.
        - В один из дней Алисия сама пришла ко мне ночью и выдернула прямо из кровати. Она провела меня по тайным коридорам и успела рассказать лишь немногое. Пятерых охранников, пришедших со мной и владеющих переносом, убили во сне. Также Алисия впопыхах рассказала о случайно созданной сфере. Им удалось заключить в стекло слишком большое количество света и энергии. Это у неё получилось случайно, но Клетус был в восторге. Сама Алисия пришла в ужас и намеревалась уничтожить все наработки, тогда-то Квинтилий и открыл своё лицо. Их замок в Сабоне был полон каиданцев, способных отражать свет или ставить Метку контроля. Когда Алисия попыталась воспротивиться, то солдаты в открытую взяли их детей в заложники. Они до сих пор держат их всех во дворце, заставляя изобретать что-то новое.
        - Почему Клетус не поставил Метку контроля на Алисию? Это проще, чем постоянно шантажировать детьми, - уточняет Анис.
        - Эта метка просто контролирует, а ему нужен ум и изобретательность потомков Исара, - отвечает сыну Серош.
        Я мрачно киваю, понимая, о чём он. Если бы ему был необходим Дар Воздуха, то метка стала бы удобным решением, но ему нужно, чтобы они придумывали и создавали, а это Эгеланны могут сделать разве что со свободным сознанием.
        - Кто-нибудь был во дворце Исара? - задаю новый вопрос всем.
        - Я была, - подаёт голос Самия. - Но я не владею переносом.
        - Я был только в их дворе и конюшнях. Дальше не было необходимости заходить, - говорит Анис.
        - Без Дара Айлы нам сложнее. Чтобы перенестись, нужно знать место, - соглашаюсь я. - Я был в замке в Сабоне. Наша главная задача - это дети-заложники. Освободим их, и Эгеланны поддержат нас.
        - Я уверен в этом, - соглашается Берез.
        - Тогда нужно сделать всё очень тихо. Пойдём мы с Рушаном. И Самия, потому что она единственная, кто помимо меня знает дворец. С нами - ещё несколько солдат, владеющих переносом. Проберёмся малой группой, в идеале нужно освободить детей незаметно. Анис, останешься с Дареном и Ойро. Нельзя исключать тот факт, что всё это может быть ловушкой и Клетус охотится за второй сестрой, а происходящее в Исаре просто для отвлечения внимания.
        - Ваше величество, - перебивает меня Берез, и я поднимаю на него взгляд. - Я сказал, что они продолжают что-то придумывать. Может быть, сфера, которая разнесла дворец в Астаре, - это лишь малая часть изобретённого. Они придумали сочетать знания и Дар Света. К тому же жгуты! Вам стоит остаться в Паргаде!
        - Я согласен с генералом, - добавляет Серош. - Это неразумно. Илосу необходим король.
        - Прекрасно понимаю ваши опасения. Я бы придумал план лучше, если бы ещё кто-нибудь из вас знал, как выглядит дворец изнутри.
        - Ваше величество, - встревает Шакир, - вы можете перенести туда Назари и возложить это задание на них, а самому вернуться сюда. Это гарантирует вашу безопасность.
        Мои пальцы белеют от того, с каким напряжением я сжимаю край мраморной столешницы. Шакир точно замечает мой немигающий взгляд и перемену настроения на лице, но советник заканчивает своё предложение достойно, не дрогнув и не начав мямлить себе под нос.
        В глубине души я удовлетворён его выдержкой. Я не прогадал с выбором и рад, что когда-то ввел его в Совет. Однако всё это тонет под лавиной раздражения.
        - Ещё есть предложения? - задаю я вопрос и медленно обвожу присутствующих взглядом, получая тишину в ответ. - Вы мой Совет, так советуйте что-то дельное, а не где и как мне прятать голову в песок! - не выдерживая, рявкаю я. За эти годы они узнали меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что подобное предложение бесполезно.
        Под моими пальцами по мрамору расползается несколько трещин. Я прикрываю глаза, делаю несколько размеренных вдохов и выдохов и разминаю шею, возвращая контроль над голосом и Даром.
        - При нынешней ситуации ваша безопасность превыше…
        Я не разбираю, кто это говорит, волна гнева звоном в ушах искажает звуки и заглушает последующую фразу. Пальцами отламываю кусок мраморной столешницы размером с ладонь. Большинство членов Совета вздрагивают, Бенеша и вовсе отступает на шаг, Самия глядит на меня, вопросительно приподняв брови. Простому человеку подобное не под силу, даже редко кто среди владеющих Даром способен увеличивать свою физическую силу.
        - Для чего мне этот Дар Первых, если я буду отсиживаться в стороне? - кидаю кусок мрамора на середину стола, и звук его падения единственный ответ на мой вопрос, так как присутствующие предусмотрительно молчат. - Я не стану посылать Назари в одиночку, рискуя их жизнями, - продолжаю я спокойнее. - Мы и так потеряли слишком много времени, нужно действовать быстрее. Не забывайте, что в руках каиданского короля моя сестра, которой в любой момент он может пустить кровь просто потому, что ему недостаточно демонов в округе, - презрительно выплёвываю последнее предложение, ощущая странную горечь во рту. - К моменту, когда Клетус притащит целую армию легиона к нашим границам, уже будет без разницы, есть у Илоса король или нет, потому что нам всем конец!
        Никто больше не спорит, понимая, что на это нечего ответить. А мысль, что даже при нашей капитуляции Клетус в любом случае не оставит меня в живых, я не озвучиваю. Все присутствующие это прекрасно осознают. Поэтому я не собираюсь менять своего решения, другого у меня всё равно не будет.
        Я перевожу взгляд на хранящую молчание Мальту, всё это время она стоит в тени одной из колонн. Она печальная и временами хмурая после нашего возвращения из Астары. Я помню, как она расплакалась, увидев меня живым. Однако я рассмотрел тень в её глазах, пока рассказывал про Юна и Ойро. Может быть, всё действительно так - что из-за её попытки изменить будущее вместо одной возможной жертвы мы заплатили две.
        - Тебе есть что сказать, ахна?
        Она вздрагивает, но продолжает молчать, кутаясь в уличный халат. Мы все терпеливо ждём - мнение ахны ценно, хоть она и предпочитает не делиться подробностями.
        - Ты ведь в любом случае пойдёшь, вне зависимости от моего ответа? - аккуратно уточняет она, прекрасно зная мой характер.
        - Верно.
        - Тогда иди, - выносит она свой вердикт.
        - Решено! - тут же подхватываю я. - Сделаем это сегодня вечером после заката. Берез, расскажи всё, что видел в Сабоне.
        Мы все приходим в движение, подготавливая план и обсуждая проектировку дворца, которую я и Самия рисуем на бумаге по памяти, вспоминая как можно детальнее.
        Глава 14
        Даян
        Я, Рушан и Самия, мы все в напряжении, когда проверяем своё оружие перед выходом. Делаем это не в предвкушении мести, а в липком чувстве беспокойства. Подобные сражения всегда настигали нас врасплох, приходилось быстро принимать решения, ни секунды не колеблясь, срываться с места ради защиты семьи. Однако сейчас мы идём на бой добровольно, чтобы помочь кому-то другому. Это не питает тело адреналином и не добавляет необходимой храбрости, с которой мы способны снести все стены на своём пути. Мне кажется, я и мои друзья напрасно рискуем жизнями, ведь с Эгеланнами отношения у нас натянутые, но я стараюсь напомнить себе о беззащитных детях, ставших разменной монетой в споре взрослых.
        Мне не нравится вид Рушана, его глаза пусты и холодны, взгляд чаще немигающий и отстранённый. Рушан не безрассуден, но я переживаю, как бы он не ввязался в то, с чем не сможет справиться. Мне также не хочется брать Самию с собой, но в этот раз нужны все, кто знает планировку дворца. Хоть мы и нарисовали карту и заставили выучить её всех, включая Аниса и Дарена, на непредвиденный случай, но всё равно своими глазами они это место не видели.
        Ещё трое солдат ждут за дверью, мы выбрали самых одарённых и тихих. Они пойдут с нами и во дворце Сабона будут действовать отдельной группой. Они не будут помогать нам с освобождением заложников, их задача - медленно подчищать дворец от каждого встреченного каиданца.
        - Вы всё поняли. Нам нужно убить каждого каиданского солдата во дворце, - завершаю я пересказ нашего плана.
        - Легко сказать, только вот они могут быть невидимы, - слова Рушана хоть и неприятны, но правдивы.
        - Для начала освободим детей, а потом Алисия сможет поднять всю свою армию против остальных. Там нам нужно будет им лишь помочь.
        - Сейчас в Исаре лежит снег? - вскользь спрашивает кахари.
        - Да, а что?
        - Я могу попробовать увеличить влажность воздуха во дворце. Они, может, и невидимые, но имеют тела. Влага должна к ним пристать, - внезапно предлагает Рушан, мы с Самией удивлённо моргаем, глядя на него. Рушан почти не применяет Дар Воды, не желая выделяться. И тем более никогда не предлагает подобного сам, чаще я прошу его посмотреть каналы в Паргаде, если обнаруживается проблема и где-то пересыхает.
        - А ты не мог пораньше рассказать, что так можешь? - моя невеста упирает руки в бока, глядя на соратника.
        - Если я буду поддерживать влагу, то не смогу пользоваться Даром Илоса и переносом. К тому же внезапная большая влажность и странный туман могут вызвать подозрения, - его голос так и остаётся ровным, будто зачитывает сухой текст с листа.
        - Хорошо. Поддерживай влагу столько, сколько сможешь, а я буду переносить вас всех. Анис, - я поворачиваюсь к нашему третьему Назари, стоящему чуть в стороне у окна. Он хранит молчание и недоволен, что я оставляю его во дворце, но я хочу быть уверен, что Ойро под защитой. Вначале я думал оставить Рушана, но всё ещё не исключаю вариант ловушки и отвлечения внимания. Если произойдёт попытка нападения в моё отсутствие, Рушан, пытаясь защитить Ойро, может подставить себя, а мне нужно, чтобы все оставались целыми с холодным рассудком.
        - Анис, мы вернёмся через три часа. Если нет… останешься за главного, я предупредил Совет. Пока в этом дворце не будет ни одного Калануа, который в состоянии принимать решения, их будешь принимать ты. В конце концов, ты - генерал, а мы, вероятно, на пороге войны.
        Анис что-то ворчит себе под нос. Ему не нравятся мои слова, а я, в свою очередь, знаю, что он справится. Разумеется, при гибели всех Калануа и остальных Назари следующим королём Аниса не назначат. Совет всё равно возьмёт верх в правлении, но хотя бы на период войны, когда нужен единый главнокомандующий, все будут ему подчиняться. Анис не боится ответственности, так как обучен для этого, но его раздражает, что я намекаю на вероятность нашей гибели. Анис молча, со всей серьёзностью прикладывает ладонь к груди напротив сердца в знак обещания. Я доверяю ему свою страну, здесь нет места личным эмоциям.
        Рушан подходит к другу, они жмут руки, обхватывая предплечья пальцами. Анис дёргает Рушана на себя, обнимает и хлопает по спине. Хоть они и натянуто улыбаются, но у меня мороз пробегает по позвоночнику от этого молчаливого прощания. Обычно бой настигал нас всех внезапно, сваливаясь на голову неожиданно, и мы просто собирались и действовали, как можно быстрее. А сейчас у нас есть время попрощаться, однако я не хочу этого делать. Самия тоже подходит и обнимает Аниса, а тот смотрит на меня, ожидая того же, но я отмахиваюсь:
        - Нет, эти двое просто любят нежности, не рассчитывай, что успеешь засидеться на моём троне. Мы увидимся через три часа, и заметить не успеешь, как они пролетят.
        Анис хмыкает, наконец улыбаясь привычной наглой улыбкой. Самия впускает оставшихся троих солдат, что пойдут с нами. Я кладу ладони на плечи Самии и Рушана, те хватают остальных, и я переношу нас в Исар.
        Чтобы добраться до дворца, мне требуется шесть прыжков, а там мы останавливаемся в самом, на моей памяти, неприметном месте: достаточно большая для нас всех, но всё равно кладовка. Самия сдерживается от комментария, ногой отодвигая несколько тряпок, но её смешок достаточно красноречив. Её забавляет комичность выбранного мной помещения. Рушан ловит швабру, едва не падающую на пол от неаккуратного движения наших солдат. Хотя мне казалось, это место было попросторнее. Я видел его три года назад, тогда Алисия всё никак не могла найти своего среднего сына - Рэна, он прятался здесь, и я его отыскал.
        Никому не нужно напоминать, что делать, все детали мы продумали заранее. Рушан выглядывает в коридор, проверяя наличие охранников, но, к нашему счастью, никого нет. Нам везёт, что исарийцы не перестроили дворец, и эта кладовая так и сохранилась на втором этаже в неприметном закутке. Трое наших солдат исчезают за поворотом, они начнут как можно тише зачищать дворец с первого этажа. Самия приоткрывает ближайшее окно, позволяя Рушану заняться делом. Кахари сосредоточенно закрывает глаза. Я наблюдаю за другом, не уверенный, насколько его способности могут нам помочь. Сначала ему нужно разморозить весь снег, а потом увеличить температуру, доводя до состояния пара. Пока он работает, воздух становится вязким и влажным, я оглядываю широкий коридор за поворотом. Охраны нет, в этом исарийцы больше похожи на каиданцев - тоже не любители ночной жизни, и после захода солнца если и занимаются своими делами, то недолго. Поэтому к этому времени половина свечей вдоль светлых стен, украшенных огромными картинами в позолоченных рамах, уже затушена. Охраны и слуг в коридорах быть не должно, а мягкий тёмно-зелёный
ковёр позволит заглушить наши шаги. Пряди волос начинают неприятно липнуть к лицу, я оборачиваюсь к Рушану. Он всё так же стоит с закрытыми глазами, но его дыхание становится тяжелее, лоб с капельками пота нахмурен.
        - Ограничься одним этажом. Дети должны быть где-то здесь, - тихо шепчу я.
        - Тогда можно идти, - отвечает Назари, открывая глаза и вытаскивая кинжал.
        Я и Самия берём с него пример. Сейчас длинные мечи скорее помеха, с любыми противниками нужно разобраться, не поднимая лишнего шума. Я иду первым, за мной Самия и в конце Рушан. Детские спальни были на втором этаже, и я надеюсь, что они всё ещё там. Я сосредотачиваюсь, чтобы не упустить ни одного движения или намёка на присутствие каиданцев. Ладони хоть и потеют, но за окном стоит зима, а увеличившаяся влажность неприятно холодит кожу. Мы сворачиваем несколько раз, я собираю вокруг нас тени, пользуясь ночным сумраком, но за очередным поворотом мы всё-таки натыкаемся на двоих каиданцев. Они стоят спиной, о чём-то переговариваясь, и не успевают заметить нас, как я и Самия перерезаем им глотки, зажимая руками рты. Мы с Рушаном оттаскиваем тела в тень и все вместе двигаемся дальше. На пути попадаются ещё десять солдат. Расслабленность каиданцев позволяет нам застать их врасплох и не поднимать лишнего шума. Лишь двое врагов использовали невидимость, но Рушан легко их заметил и вогнал лезвие кинжала в горло вначале одному, а затем и другому. У одного я нахожу жгуты, завёрнутые в тряпку, и перчатку,
чтобы их снимать, - забираю всё себе. Неприятно таскать с собой такую мерзость, но находка может пригодиться.
        Больше часа мы зачищаем второй этаж дворца, заглядывая во все возможные двери, натыкаясь на кабинеты и пустые спальни. Из-за невозможности поднимать шум всё затягивается дольше, чем я рассчитывал. В итоге мы сворачиваем в коридор, где, как я помню, были детские комнаты, но с губ срывается ругань, когда помещения оказываются пусты.
        - Вероятно, детей переселили, - бормочу я.
        - Где нам их искать? - спрашивает Рушан, проводя пальцами по столу и собирая слой пыли. Он достаточно толстый, наглядно доказывающий, что здесь давненько не прибирались.
        - Тогда, может, третий этаж? Там тронный зал и покои Оливера и Алисии. Может, стоит наведаться к ним? - предлагает Самия.
        - Возможно. Выбора всё равно нет, - тихо отвечаю я, открываю дверь и проверяю, пусто ли в коридоре.
        Рушан тянет за собой влагу, перенося всё на этаж выше. У него постоянно напряжено лицо, и дыхание сбивается уже после одного пролёта. Друг приваливается ненадолго плечом к стене и облизывает пересохшие губы. Я слышал о том, что у носителей Дара Воды при излишнем использовании способностей может проявиться обезвоживание, но не высказываю своё беспокойство вслух, зная, что Рушан только отмахнётся. Он не объясняет, насколько это для него тяжело, а мне неизвестно, как долго он сможет этим заниматься. Нужно закончить быстрее. Я решаю поймать любую служанку и выяснить всё у неё, но пока мы не встретили ни одной. И также ни одного исарийского охранника, из которого можно было бы вытрясти информацию. Мы все напрягаемся, слыша доносящийся с первого этажа крик. Он короткий и быстро обрывается, но наверняка его слышали не мы одни.
        На третьем этаже многолюднее, а огромные окна не зашторены и пропускают лунный свет, который сильно мешает нам сохранять анонимность. Мы убиваем ещё несколько солдат, но у меня не хватает терпения, чтобы играть в кошки-мышки. Я бью одного каиданца в лицо, затыкаю ему рот ладонью и утаскиваю в ближайшую комнату. Вслед за мной Назари затаскивают мёртвые тела и закрывают дверь.
        - Я уберу руку, но тебе лучше продолжать молчать и тихо отвечать только на мои вопросы, ты понял? - я слегка надавливаю кинжалом молодому солдату на горло, и тот едва заметно согласно кивает. - Сколько вас здесь?
        - Я не знаю, - голос у парня дрожит, он боится, и это хорошо.
        - Где держат детей Эгеланн?
        - К-к-кажется, в т-т-тронном.
        - Кажется или точно? - Парень так трясётся от паники, что мне приходится вновь ослабить нажим, иначе он не сможет ответить, а если дёрнется, то сам напорется на кинжал.
        - Я с-слышал, что их… их т-туда отведут.
        - Квинтилии здесь?
        - Н-нет.
        Я закрываю парню рот и перерезаю горло. Мне не жаль его, он следует приказам, и точно такие же, как он, сейчас держат в заложниках детей. Придерживаю тело за красный плащ и медленно, без лишнего шума, опускаю на пол.
        - Это западня, - сразу предупреждает Самия.
        - Конечно, западня, - соглашаюсь я. - Хорошо, если там и вправду есть дети, но нужно перепроверить. Оставайтесь здесь.
        Не дожидаясь их протестов, выскальзываю наружу, нахожу каиданца дальше по коридору и проделываю с ним то же самое. Бью в лицо и тащу в комнату. Там так же допрашиваю и удивляюсь, слушая тот же ответ про тронный зал. После этого к мёртвым телам присоединяется ещё одно.
        - Что будем делать? - Рушан вытирает свой кинжал о каиданский плащ одного из мертвецов.
        - Если не дети, то в тронном зале должна быть хотя бы Алисия. Придётся спросить у неё.
        - Мне это не нравится, - упорствует Самия.
        - Никому из нас. Пахнет скверно, поэтому мы с Рушаном пойдём первыми, ты останешься за пределами комнаты, на случай если это ловушка.
        Моя невеста нехотя кивает. Мы вновь выходим в коридор, помня, что осталось не так много времени, прежде чем обещанное время истечёт и Анис начнёт нервничать. В этом коридоре слишком светло из-за окон, в самом конце огромные белые двери, украшенные позолотой, за которыми и должен быть тронный зал. Самия прячется в единственном тёмном месте - нише за бюстом на колонне. Девушка вжимается в стену и не двигается, отчего она практически незаметна. Я достаю меч, Рушан в правой руке сжимает клинок, а в левой продолжает держать кинжал. Я не толкаю дверь, а хватаю друга за плечо, и мы переносимся вовнутрь.
        Первое, что меня удивляет, - это полная темнота, будто здесь никого и нет. Слепо оглядываясь вокруг, я делаю несколько шагов по гладкому мраморному полу, и звук эхом разносится по пустому залу. Я оборачиваюсь к Рушану сказать, чтобы проверил зал слева, но моё внимание привлекает внезапный шум тихой борьбы и шелест одежды. Потом знакомый нам обоим щелчок спущенного арбалета. Я едва успеваю оттолкнуть Рушана, как болт впивается мне в плечо и, пробивая насквозь, застревает в плоти. Я шиплю от боли, ощущая, как одна рука плетью повисает вдоль тела из-за онемения, но я всё ещё сжимаю меч в другой. Поворачиваюсь в сторону, откуда произошёл выстрел. Собираюсь рвануть вперёд, но пол медленно подёргивается рябью из странного света, становясь всё ярче и светлее, как медленно разгорающаяся свеча. Глаза слезятся, приходится часто моргать, пока я рассматриваю стремительно раскаляющиеся полосы металла, вплавленные в мрамор пола. Я хочу прыгнуть вперёд, пытаюсь, но не могу сделать и шага. Мои ноги словно примёрзли. Рушан предпринимает схожие попытки, но его ноги точно так же не двигаются. Делаю попытку
перенестись, однако свет ползёт по моим ногам, словно верёвки, что поднимаются из пола, оплетают голени и держат на месте.
        - Что за чёрт? - вырывается у меня, когда помещение достаточно резко становится светлым.
        Я моргаю от столь быстрой перемены, перед глазами вспыхивают разноцветные пятна. Кровь из раненого плеча стекает по руке и капает на пол, пока я продолжаю осматривать помещение. Свет в зале поддерживают трое каиданцев с помощью Дара, но несколько других солдат неторопливо зажигают имеющиеся свечи на колоннах, чтобы не тратить силы. Светящийся пол под ногами также помогает разогнать тени, чтобы мы не могли быстро воспользоваться их помощью.
        - Это задание оказалось даже проще, чем я думал, - разносится громкий голос по залу. Взглядом нахожу обладателя и концентрируюсь на нём, пока зрение вновь не становится чётким.
        Каиданец в форме Смотрителя с сединой в волосах держится прямо и спокойно. Он кажется опытным воином, его рука уверенно лежит на рукояти меча в ножнах. Мужчина левша.
        Перевожу внимание на взлохмаченную Алисию, которая крепко вцепилась руками в арбалет другого каиданца и не хочет его отпускать. На мгновение я проникаюсь уважением к ней, солдат прямо-таки мотает хрупкую женщину из стороны в сторону, но она никак не хочет отпускать оружие, держа мёртвой хваткой. Она в жгутах и, вероятно, хоть как-то пыталась помешать застрелить меня и Рушана.
        - Ваше величество король Даян Калануа. Я огорчён, насколько просто это было. Всего лишь пустил слух среди солдат. Ты хоть проверил его дважды? - переходя на фамильярный тон, говорит каиданец.
        По правую руку от говорящего мужчины встаёт второй, примерно такого же роста и телосложения, но немного моложе. Судя по их форме и выдержке, они не рядовые Смотрители, вероятно капитаны или что-то подобное.
        - Алисия, - угрожающе тяну я, игнорируя болтливого каиданца, - что не так с полом?
        - Даян! - Алисия отпускает оружие, да так внезапно, что арбалетчик почти заваливается назад. - Это Клетус, Даян! Он заставил нас придумать новые ловушки. Это не даст тебе двигаться из-за твоего Дара. Свет против Тьмы. Даян, пожалуйста, убей их всех! Они держат моих детей!
        Она жалуется мне как маленький ребёнок на другого обидевшего её ребёнка. С Алисией всегда было так, в её теле сила Первых, но она никогда не справлялась с ситуациями, требующими жёсткого решения. Я с шумом выдыхаю, моё внимание привлекает притихший Рушан, который не отрывает взгляда от болтливого и мужчины рядом с ним.
        - Даян, тебе они не кажутся знакомыми? - тихо спрашивает он, заставляя меня задуматься.
        - Хватит! - вмешивается второй. - Захлопните рты, пока капитан Тилус к вам обращается!
        - Тилус? Ролло Тилус? - теперь я его немного узнаю.
        Губы мужчины растягиваются в сдержанной, но горделивой улыбке, наверное, думает, что я знаю его имя, потому что молва ходит о нём. Только причина в другом.
        - Да, я - капитан Ролло Тилус, а это мой лейтенант Гай Калиас, и вам бы попридержать свои языки, или желаете, чтобы мы их…
        Он замолкает, глядя на то, как с меня стекает темнота, будто пар стелется от куска льда в жаркой комнате. Я вспоминаю каждую насмешку, оплеуху и плеть, которые моя сестра получила, пока её тащили в грязной тюремной повозке в Церу. Это и тени придают мне сил сопротивляться. Не без труда я отрываю ногу и делаю один шаг, потом второй, но не успеваю сделать третий, потому что Рушан припадает вниз, вены на его шее вздуваются, и каким-то образом он совершает перенос. Назари превращается в яростную тень, появляясь прямо перед врагами. Не мешкая, он втыкает Калиасу кинжал вначале в шею, а потом в глаз, оставляя его там. Поворачивается к Тилусу, но тот успевает отскочить, вытаскивая меч и отражая атаку моего друга.
        - Как ты это сделал?! - срывается на высокий тон каиданец.
        К сожалению, это был единственный рывок, в который Рушан вложил всю свою силу. Кахари ещё несколько раз атакует Тилуса размашисто, свирепо, но ноги Назари снова оказываются в плену света. Тот тянется по его голеням вверх, не давая сдвинуться. Ролло замечает это и вновь расслабленно выпрямляется, лениво разминает шею и демонстративно игнорирует присутствие Рушана в паре метрах. Сократи он случайно расстояние хоть на шаг и деланное всесилие не спасёт его от свёрнутой шеи.
        - Фокусы закончились, полукровка?
        Рушан, как зверь, наклоняет голову и с таким правдоподобным недоумением смотрит на капитана, будто не понимает, что лепечет этот человек. В такие моменты наш кахари пугает даже меня. Пока его усмешка ширится, превращаясь в волчий оскал, Рушан подкидывает свой меч, перехватывает его и запускает, словно копьё. Плохое решение, клинок изогнут. Поэтому меч неудачно меняет траекторию, лишь задевает бедро врага и срезает часть его плаща. Будь у Назари прямой клинок, то он, без сомнения, пробил бы им какую-нибудь часть тела противника. Редко кто додумается бросаться своим главным оружием, но Рушан грешит таким манёвром, будучи в гневе, когда его единственное желание сводится к тому, чтобы достать соперника любой ценой. Он в этом так наловчился, что, усилив бросок при помощи Дара Тьмы, умудрялся иногда пробивать врагам грудь.
        Вот и Тилус не ожидал. Едва ли замечая слабое кровотечение на своём бедре, мужчина шокированно смотрит, как чужой меч вместе с куском его плаща раскачивается, торча из ближайшей деревянной панели, которыми обиты стены.
        Всё произошло настолько быстро, что все солдаты, прикрывающиеся Даром Света, только теперь становятся видимыми и набрасываются на Рушана, скручивая его. Это даёт мне шанс всех пересчитать. Их двадцать помимо Тилуса и арбалетчика. Однако от самой дальней, утопающей во мраке стены за троном выходят ещё пятнадцать. Рушан получает множество ударов по рёбрам и лицу, но капитан пресекает избиение, приказывая опустить Назари на колени. Я до боли сжимаю зубы, разглядывая разбитое лицо друга: ссадины, кровавый синяк на скуле, из сломанного носа идёт кровь. Однако Рушан всё равно растягивается в мрачной усмешке, обнажая кровавые зубы, пока глядит на мёртвого Калиаса перед собой. Из глазницы каиданца всё так же торчит его кинжал. Про себя обещаю вернуть всем должок за каждую каплю крови нашего Назари. Но вначале нужно закончить то, ради чего мы пришли. По-прежнему необходимо найти детей, иначе вся вылазка - бесполезна.
        - Его величество сказал не трогать тебя, Даян, но вот про отребье, которое вы зовёте свитой, он ничего не говорил. Так что одно неверное движение, и этот уменьшится в росте на голову, - Тилус приставляет меч к горлу Рушана, но тот и бровью не ведёт, наоборот, лицо приобретает скучающее выражение.
        - Проверить коридор! - приказывает он солдатам. - Не верю, что они пришли только вдвоём.
        Семеро становятся невидимыми, по движению воздуха чувствую, как они проходят мимо. Их шаги беззвучные, они отлично обучены, и я с беспокойством понимаю, что влаги в воздухе уже нет. Рушан её больше не поддерживает.
        - Что твоему королю нужно, капитан? - я почти что выплевываю его титул. Губы каиданца презрительно кривятся, уверен, он думает обо мне как о мальчишке, желающем поиграть в войну. Они все так думают поначалу.
        - Его величество тебе сам скажет.
        Стараюсь никак не реагировать на шум и крики из коридора. Самия не побежит. Она либо попытается убить всех, либо прирежет сколько сможет перед тем, как её схватят.
        - О, так ты просто не знаешь, - насмешливо бросаю я и, демонстративно теряя к нему интерес, поворачиваюсь к Алисии. - Где дети?
        Её держит арбалетчик, но она не даёт себя заткнуть.
        - На первом этаже в западном крыле рядом с библиотекой!
        Двое втаскивают Самию в помещение. Руки стянуты жгутами, каиданец позади сильно толкает её в спину. Она удерживается на ногах, беглым взглядом окидывает меня и Рушана, а как только её конвоир вновь подходит ближе, она с мстительным наслаждением делает резкое движение головой назад. Я не могу сдержать улыбку, слыша хруст сломанного носа и проклятия, перемешанные с ругательствами. Преимущества её роста - среди девушек Самия довольно высокая.
        Они швыряют её недалеко от меня, так что свет сковывает и её ноги. Пока первый каиданец пытается остановить кровотечение из носа, второй хватает мою невесту за волосы и подставляет кинжал к её горлу. Я часто моргаю, желая избавиться от пляшущих белых пятен ярости в глазах. Теперь у них два заложника, и, если я выберусь из ловушки под ногами, мне придётся выбирать между двумя любимыми людьми, а этого я делать точно не собираюсь. Приходится поднапрячься, чтобы заглушить разъедающую сознание злость.
        В этой гнетущей тишине у моей невесты вырывается тихий, мелодичный смех, что совсем не вяжется со сложившейся ситуацией и количеством крови на ней. Она смотрит вначале на мёртвого Калиаса, а затем поднимает взгляд синих глаз на Тилуса.
        - Смотрю, одному должок отдали. Но знай, капитан, что я попросила её оставить тебя для меня, а то слишком уж фамильярно ты говоришь с нашим королём.
        Капитан теряет дар речи от жестоких слов, льющихся наружу с ядом из девушки с таким миловидным лицом.
        - Её? - тихо переспрашивает Рушан.
        Самия не успевает ответить, я втягиваю в себя все оставшиеся в помещении тени. Те волной толкают присутствующих в спины. Держащие Самию едва не падают, пока сумрак устремляется ко мне, на мгновение скрывая даже свет от пола. Я сгибаю ноги в коленях и направляю всю темноту, как кувалду, в пол, увеличиваю давление до дикой боли в собственных костях. Стиснув зубы продолжаю давить, ещё секунда - и раздаётся треск. Слабый, как от прогибающегося стекла, а следом резкий и громкий. У меня под ногами образуется трещина, которая разрывает цепь металла и света. Пол гаснет, теряя целостность.
        Глава 15
        Ойро
        Далеко не с первого раза мне удаётся разлепить веки, будто моё тело забыло, как это делать. Света в моей спальне почти нет, но я легко различаю очертания комнаты и мебели, словно я сама слишком долго пробыла в ещё большей темноте. Какое-то странное беспокойство разбудило меня.
        Проснись, проснись, проснись.
        Это слово скреблось в голове, как голодная собака о дверь, до тех пор, пока я не поддалась и не открыла глаза. А сейчас оно отдаётся эхом в сознании, постепенно стихая. Я пытаюсь откинуть пуховое одеяло, но пальцы трясутся и отказываются сгибаться, а начинают слушаться только с пятой попытки ухватить одеяло за край. Даже просто сесть и свесить ноги получается далеко не сразу. В комнате никого нет, а в голове абсолютная пустота. Я двигаюсь по привычному распорядку, просто знаю, что после того, как просыпаешься, нужно встать, умыться и переодеться, но у меня нет ни единой идеи, для чего я всё это собираюсь сделать.
        Чувствую себя отдохнувшей и полной сил, разве что голова пустая, а тело напоминает лимонное желе. Для начала нужно встать. Опираюсь на ноги, и колени тут же подламываются, из-за чего я с грохотом падаю на пол.
        Проходит не больше двадцати секунд, как в комнату, едва не срывая дверь с петель, врывается Анис. Замирает, видя мои нелепые попытки поднять ленивое тело, хватаясь за край кровати. При взгляде на Назари, я так же с растерянностью останавливаюсь и сажусь обратно на пол. Анис изменился.
        - Дура! - рычит он на меня и, прежде чем я успеваю удивиться такому приветствию, подскакивает и сжимает моё обмякшее тело в своих руках.
        - Я тоже рада тебя видеть, - сдавленно пищу я в ответ.
        У меня странный голос. Непривычно тихий и хриплый, как будто и не мой.
        Анис резко отстраняется и тянет напряжённые пальцы к моему горлу, как если бы хотел удавить на месте, но в итоге ласково гладит по щеке.
        - Ах ты ж, мелкая! Я был в ярости, слушая, как ты предлагаешь обменять себя на Айлу! Слава Илосу, Рушан этого дерьма не расслышал! А потом, как неженка, решила выспаться!
        Его тон недовольный, он ругает меня, но это никак не вяжется с его счастливой улыбкой и блеском в глазах. Я ладонью глажу его щёку с непривычной для него недельной жесткой щетиной. Это так необычно, что я бездумно продолжаю гладить его скулы и подбородок, временами щиплю кожу, оттягивая, словно могу оторвать назревающую бороду. Она не может быть настоящей. Поразительно. Анис с растительностью на лице.
        - Что с тобой произошло? Как ты отрастил такое за день? - спрашиваю я.
        Назари с трудом отцепляет мои руки от себя, помогает подняться с холодного пола и медленно ведёт к дивану в центре комнаты. Колени вначале подгибаются при каждом шаге, но постепенно походка становится более уверенной, однако без поддержки в качестве руки друга я бы всё равно упала.
        - Вот об этом нам нужно поговорить, - Анис сажает меня на подушки и зажигает несколько светильников. - Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?
        - Нет. Со мной всё хорошо, только тело не слушается. Даже руки, - я с непривычным трудом поднимаю правую руку, сжать пальцы в кулак получается далеко не сразу.
        Анис треплет меня по спутанным волосам, садится в кресло напротив, ещё пару раз как заведённый спрашивает о моём состоянии, но затем начинает рассказывать. Я забываю дышать, слыша, что спала около трёх недель. Назари рассказывает по существу, излагает факты без лишних эмоций, и я благодарна ему за это. Однако Анису и не нужно описывать, как они пережили произошедшее, я и так догадываюсь.
        Он рассказывает про Юна, но я не плачу, потому что всё внутри цепенеет, и пока я не могу осознать произошедшее. Только новость о том, что Шиун поправился, приносит облегчение. Внимательно выслушиваю рассказ про поиски Айлы, про бесполезность Демьяна и про демонов, которые теперь рыщут по всему Континенту. Даже в кратком изложении рассказ занимает чуть больше часа.
        - Где остальные? - спрашиваю я, вновь оглядывая комнату, будто они могут прятаться в тенях.
        - Дарен здесь, мне его позвать? - Анис привстаёт с места, но под моим тяжелым взглядом нехотя садится обратно.
        - Где Даян? - с нажимом уточняю я.
        Возможно, моё тело ослабло, но сознание полностью ясное, и во мне накопилось столько тьмы, что я буквально ощущаю, как она клубится под кожей, натягивая мои мышцы.
        - Они в Исаре, - моментально сдаёт своего короля Анис. - Пытаются вытащить детей Алисии и вычистить дворец от каиданцев, чтобы Исар перестал стоять у нас на пути к Айле.
        - Кто «они»?
        - Даян, Рушан и Самия. С ними ещё было несколько солдат. Они скорее для зачистки, основное на плечах нашей семьи. Нельзя, чтобы дети пострадали.
        Анис более не улыбается, он упирается локтями в колени и трёт ладони, разглядывая ковёр под ногами.
        - Когда они ушли, Анис?
        - Где-то за пятнадцать минут до твоего пробуждения. Значит, сейчас прошло почти полтора часа. Даян сказал выждать три и потом…
        - Плевать, что сказал мой брат, - перебиваю я.
        - Он всё-таки король, Ойро, - бубнит друг, но я знаю, что Анис сам борется с желанием сорваться с места.
        - Будто мы когда-либо были послушными, мой преданный Назари, - я насмешливо наклоняю голову.
        Из всех троих Назари именно Анис не просто поддерживал мои выходки, но ещё и часто участвовал в них сам. Мы не раз устраивали розыгрыши остальным, хохоча, когда шутка удавалась. Пару раз он отлавливал меня при попытке бегства из дворца. Ничего дурного я не планировала, просто скрытая жизнь временами слишком сильно давила и хотелось выбраться хоть куда-нибудь. Увидев мою тщетную попытку перелезть через стену впервые, Назари меня не отругал. Он меня подсадил, а следом полез сам, предлагая свою компанию.
        Мы весь день бездельничали в пустыне на любимом оазисе Аниса, собирали финики с пальм и часами следили за лисами фенеками, а после кидали съедобные корешки тушканчику, выманивая того из укрытия. По возвращении Анису сильно влетело от моих родителей, Азара и Дария. Его заставили неделю бегать по пескам под горячим солнцем. Я посчитала это несправедливым, так как меня наказывать не стали, а споры и попытки защитить друга закончились ничем. В итоге я заупрямилась и присоединилась к Анису. Следом подтянулись Рушан и Самия. Так мы и пробегали вчетвером, выказывая друг другу поддержку. Точнее, Назари бегали, а я по большей части устало плелась, нарезая вдвое меньше кругов, чем они. Я тогда была мала и слаба, а длительный бег по песку оказался делом не из лёгких. Айла и Даян забавлялись, наблюдая за нашим неудачным протестом.
        Сейчас Анис напряжённо молчит, не в состоянии принять решение. Тогда я рассказываю ему о шепоте теней, что заставили меня проснуться. Взгляд Назари становится более внимательным, он выискивает в моём поведении намёки на обман или притворство, но я не лгу.
        - Мне не нравится, что они ушли втроём… - аккуратно соглашается друг.
        Я поднимаюсь, опираясь руками на спинку соседнего кресла, силюсь выпрямиться, чтобы придать уверенности и веса своим словам.
        - Я упрощу тебе задачу, Анис. Если ты не пойдёшь, то я найду других солдат, способных перенести меня туда. Возможно, таких сильных, как ты, я не отыщу, но могу приказать нескольким и…
        - Да ты еле ходишь! - вмешивается он, подскакивая с места.
        - Тогда будешь моим костылём! - повышаю голос я.
        Разбудившее меня неприятное чувство усилилось, пока Анис рассказывал про Исар. Я не могу игнорировать своё предчувствие, уверена, что тени заставили меня открыть глаза, а они никогда ещё не ошибались.
        - Я могу найти другого, кто сможет меня поддержать при ходьбе, но мне хочется, чтобы это был ты, Анис, - я давлю на все его слабые места. - К тому же Даян оставил тебя присматривать за мной. Ты и будешь выполнять это поручение. Продолжишь присматривать, просто в Исаре. Пойдёт?
        Назари хмурит брови, мы оба знаем, что это дешёвая игра со словами, коверкающая прямой указ Даяна. При отсутствии брата я становлюсь самой старшей Калануа и могу раздавать поручения, но я никогда не заставлю Аниса нарушить приказ короля, если он сам не захочет.
        - Наша хитрая принцесса проснулась, - губы Назари расплываются в кошачьей улыбке, - люблю тебя такой.
        Я тоже улыбаюсь и ерошу его очаровательные падающие на лоб кудри.
        - Тогда для начала найди Ноушу, пусть принесёт мне еды, потом приведи Дарена и достань мне броню и оружие. Ничего тяжёлого, кинжалов хватит. И умоляю, сбрей это с лица, я вновь хочу видеть тебя прежним.
        Однако Аниса не так-то просто заболтать лестью.
        - Ойро, у тебя хоть план есть? Или, как всегда, просто прирежем всех наших врагов и понаблюдаем, как они истекут кровью? - насмешливо интересуется он, напоминая о моей привычке сперва делать, а потом думать.
        - Смотри-ка, а ты отличный стратег, - наигранно воодушевляюсь я.
        Я сдаюсь под его упрямым взглядом и обещаю рассказать всё, как только он выполнит то, о чём я попросила. Через десять минут после ухода Назари в комнату торопливо заходит Ноуша с подносом еды, а за ней Дарен, который чуть не душит меня в объятиях от радости. Под конец возвращается свежевыбритый Анис.
        И пока я расправляюсь с варёным яйцом и медовой булочкой с кунжутом, рассказываю о своём плане: что намереваюсь использовать легион. Я уже спокойно могу контролировать десятерых, а будучи тенями, легион может передвигаться легко и быстро, находя всех невидимых каиданцев. Моё тело не в состоянии сражаться, поэтому я буду использовать накопленный за время сна Дар. Дарен моментально вызывается идти с нами, я согласно киваю, потому что всё равно хотела попросить об этом. Один из них будет помогать мне передвигаться, другой - если что, сможет прикрыть спину.
        Это даже не план, а на ходу придуманный вариант, но мы собираемся как можно быстрее. Ноуша помогает мне надеть штаны и рубашку, Анис и Дарен в две пары рук помогают с броней. Наблюдая, как их проворные пальцы затягивают наручи и вешают мне на бедра несколько длинных кинжалов, я вспоминаю о Рушане.
        - Как он? - оба понимают, о ком я, и переглядываются.
        - Плохо. Такой же, каким был до твоего возвращения. Или хуже, - нехотя делится Анис. Я вопросительно приподнимаю бровь, поэтому Назари продолжает: - Он запер все эмоции в себе. Глядя на него сейчас, не разобрать - ему грустно, больно, весело или всё равно. Всегда одно лицо и один тон в голосе.
        Перед нашим отбытием в мою комнату успевает примчаться Бенеша. Я отмахиваюсь от её причитаний и категорического запрета куда-либо отправляться, позволяю задержать нас на лишние пять минут, чтобы Бенеша меня осмотрела и пришла к выводу, что мне стало лучше. Съеденное с трудом, но упало в желудок и осталось там, хотя была вероятность, что меня стошнит от внезапной твёрдой пищи.
        Внутри столько накопленной тьмы, что когда я обхватываю ладони Аниса и Дарена, то мои руки непроизвольно чернеют. Я отправляю черноту по рукам друзей, придавая им сил. Дыхание Дарена сбивается, а Анис судорожно вздрагивает, вызывая моё недоумение.
        - Небеса, Ойро, это получше любого вина. Я словно опьянён, но с чистейшим сознанием, - улыбается Назари.
        - Учтите, если Даян решит нас наказать, я скажу, что это вы меня заставили, - усмехается Дарен, так похожий на настоящего члена нашей семьи.
        - Не переживай, братишка, с Даяном всё просто. Нужно лишь сказать, что мы успели безумно заскучать за эти почти два часа без прекрасного лика его тёмного величества. И он моментально растает. Даян на самом деле сентиментальный, хоть так сразу и не скажешь, - отвечает Анис и начинает переносить нас в Сабон, а мой тихий смех так и остаётся в Илосе.
        За несколько прыжков Анис переносит нас… в конюшни. Я с недоумением смотрю на Назари, пока с хлюпающим звуком вытаскиваю свой ботинок из навозной кучи. Куча небольшая, но это не мешает мне обвиняюще ворчать на друга. Дарен тихо ругается себе под нос.
        - Я во дворце никогда не был. Во дворе мы были бы на открытой местности, остался единственный вариант - конюшни, - тихо оправдывается Анис.
        - Ты специально меня и Ойро в навозе приземлил? Сам-то на чистом сене!
        Я бросаю взгляд вниз, Дарен прав. Назари отвечает своей дежурной извиняющейся улыбкой и пожимает плечами, пока мы с кахари отчищаем ботинки о ближайшую деревянную балку, продолжая недовольно смотреть на Аниса. Благо сейчас уже поздно и в конюшнях никого нет, даже кони лениво отреагировали на наше появление.
        - Что дальше? - Дарен замечает, что меня потряхивает от холода, и обнимает за плечи, прижимая к себе.
        - Ты будешь помогать Ойро идти, - всё веселье с лица Назари исчезает, теперь он сосредоточен, а в тоне появляются стальные нотки. - Не отставайте от меня ни на шаг и без вопросов выполняйте всё, что я скажу, ясно? Не давайте мне повода пожалеть. И так кажется, что я привёл детвору на поле боя.
        - Ясно, - говорим мы хором, Анис удовлетворённо кивает.
        Назари достаёт короткий кинжал и ведёт нас в глубь конюшни, чтобы найти вход во дворец. Мы проходим деревянную дверь, попадая в здание. Здесь ощутимо теплее, но темно, что определённо нам на руку. Анис двигается дальше: ещё несколько простых помещений, склад с сёдлами и какими-то мешками. Чем больше комнат мы проходим, тем чище они становятся. Наконец мы попадаем в короткий коридор. Светлые стены, лепнина, мягкий ковёр и позолота говорят о том, что мы находимся в самом дворце. Наш маленький закуток пересекается с большим, широким коридором, судя по всему, одним из главных на этаже.
        Анис прикладывает палец к губам, приказывая остаться на месте и помалкивать, а сам скрывается за поворотом. На мой взгляд, там недостаточно темно, поэтому я стягиваю тени, приглушая свет от свечей настолько, чтобы это не выглядело неестественным. Мы напряженно вслушиваемся в шорох, раздаётся один приглушённый стон, несколько звуков падений. Анис возвращается и тащит в тень нашего коридорчика сразу два тела, Дарен оставляет меня опираться на стену и помогает Назари. В итоге они притаскивают пять тел, я с удивлением оглядываю Аниса, потому что его не было всего пару минут. Он убил воинов так тихо, что и падения тел-то почти не было слышно.
        - Ну как, любовь моя? Убедилась, что я вполне неплох? - ухмыляется он, обхватывая мою талию и помогая идти.
        - Ты великолепен, Анис, - с приторной лаской хвалю я.
        Дарен закатывает глаза, уже зная, какими наигранно сахарными бывают наши диалоги.
        - Оставить вас вдвоём - это было худшим решением Даяна, - тихо подводит итог кахари.
        Анис вновь передаёт меня Дарену, и мы сворачиваем по коридору направо, в сторону главной лестницы. Я призываю одного демона, намереваясь использовать его в роли пса, чтобы помогал проверять коридоры на наличие солдат, которые могут прикрываться невидимостью. В Исаре легион ещё не столь многочисленный, как в Илосе, поэтому испорченная тень откликается не сразу, ему требуется несколько секунд, чтобы выбраться из-под земли где-то за пределами дворца и просочиться внутрь сумраком сквозь щели. Одного демона я контролирую с лёгкостью, но на всякий случай всегда держу теневой поводок, готовая притянуть обратно. Ещё несколько раз друзья оставляют меня у стены, а сами уходят разбираться с каиданцами, расчищая коридор. Мы недалеко от лестницы, когда демон оборачивается назад и раскрывает свою жуткую пасть в сторону тёмной ниши. Доносится тихий шорох, и Анис реагирует мгновенно, исчезая в том направлении. Дарен остаётся рядом со мной, мы слышим звуки вялой борьбы и тихий вскрик, пока на тусклый свет не выходит Назари, скручивая руку шестнадцатилетнего Артура - старшего сына Эгеланнов. Анис без особых усилий
заламывает его руку за спину, и парень болезненно стонет, падая на колени.
        - Я не шпионил! Честно!
        - Ш-ш-ш! - шиплю я, потому что Артур слишком громкий. Я хватаю его за ворот рубашки, притягивая к себе. Лицо парня осунулось, а под глазами синяки. - Что ты там делал?
        - Мне больно, - тише шепчет он. Анис перестаёт давить на запястье, но по-прежнему блокирует любые его попытки двигаться. Я замечаю у исарийца только кинжал на поясе. - Ты Айла или Ойро? Вы пришли помочь?
        - Ойро. Да, я слышала, ты и твои братья в заложниках. Поэтому то, что сейчас ты свободно разгуливаешь по дворцу, выглядит слишком подозрительно, - предупреждающе ворчу я, выискивая в юноше что-то странное, но мальчишка и вправду похож на Артура. Даже нервничая, поджимает нижнюю губу так же, как и на коронации.
        - Мне удалось улизнуть вчера утром. У меня слабый Дар Воздуха, но я умный и хорошо знаю свой дом, поэтому они до сих пор меня не схватили. Я хотел помочь родителям и братьям. А это что такое? - он переводит внимание на демона, который глядит на мальчишку, как на сочный кусок мяса.
        - Соберись, Артур, - встряхиваю я его, - где твои родители и братья?
        Анис отпускает юношу и снова растворяется в тени за поворотом, я удерживаю внимание наследника Эгеланна на себе, пока спустя короткий промежуток времени мой друг протаскивает мимо нас труп, чтобы спрятать в нише.
        - Мама в тронном зале, её там держат, заставляя работать. Отца вместе с большинством наших слуг и стражи бросили в подземелье в тюрьме, а братья здесь неподалёку. Я хотел пробраться к отцу, чтобы освободить, но там слишком много солдат, и я не смог усыпить всех, забирая их воздух.
        - Тогда вначале разберёмся с твоими братьями, - рядом подсаживается Назари, а Дарен с демоном сторожат наши спины. - Сколько там каиданцев?
        - Перед комнатой всего четверо. В комнате обычно шестеро. Анис, мне кажется, я слышал Рушана или Даяна. Они поднимались на третий этаж. Точно не знаю. Может, минут двадцать назад. А до этого туда стянули большинство солдат, поэтому в коридорах их не так много, - торопливо рассказывает Артур.
        Я и Анис, не сговариваясь, оборачиваемся, чтобы посмотреть наверх, на лестницу. Я разделяю его желание сорваться туда, проверить всё ли с ними хорошо, но Назари стискивает зубы и вновь поворачивается обратно. Я тоже помню, ради чего Даян сюда пришёл изначально, если мы поднимем шум, то не поможем Эгеланнам, а тогда путь к Айле будет сложнее и потерь среди нашей армии может быть больше.
        - Хорошо, молодец, что сказал, но вначале твои братья. Сможешь показать дорогу? - уточняет Анис.
        Артур моментально подскакивает, уводя нас в западное крыло мимо лестницы. Следом крадётся Анис, а дальше мы с Дареном. Я веду уже трёх демонов, бесшумно следующих за нами. Потомок Исара показывает поворот, за которым, как он и сказал, перед тёмной дверью стоят четыре охранника. Артур остаётся поддерживать меня, когда я резко опускаю тень на коридор, а Анис и Дарен перерезают глотки охранникам. Лишь одно тело падает слишком громко, но никто не выходит из нужной нам комнаты.
        - Если внутри шестеро, то при открытии двери у них будет несколько секунд, чтобы достать оружие и… подставить к детским шеям, - аккуратно заканчивает Анис, бросая внимательный взгляд на Артура. - Ойро, твои тени способны проходить через щели. Они могут помочь? - Анис указывает на демонов.
        Я присаживаюсь к тварям. Разглядываю их, прикидывая, стоит ли отправлять легион или всё же можно справиться и обычными тенями. Но легион опаснее, беспощаднее и действует в разы быстрее, чем мои пустые тени. Последние - поглощают свет, пугают, не причиняя реального вреда. Нам же нужны твари, что спокойно загрызут наших врагов.
        Призываю четвёртого, решая как-то договориться с легионом. Я не могу видеть сквозь стены, и им придётся действовать самим. Объясняю, чтобы демоны убрали всех каиданцев, постарались сделать это быстро и не трогали детей. Найти общий язык с легионом непросто. Мне отвечает нестройная какофония голосов.
        - Зачем нам помогать жестокой принцессе? Сейчас темно, и нам не нужно скрывать солнце, - шепчет сладкий мужской голос вперемешку со старческим.
        - То есть кровавого пира, который я позволяю устроить, тебе мало?
        - Пир - это хорошо, х-х-хорошо, - на последнем слове голос становится детским. - Но хотим ещё.
        Им нужна сделка. В Астаре они согласились помочь, только услышав, что я могу что-то сделать для них.
        - Что тебе дать?
        - Дай кровь добровольно, - женский ласковый голос. - Добровольно данная кровь Илоса самая… тёмная… вкусная и тёмная.
        - Ойро! - предупреждающе окликает меня Анис, замечая, что я размышляю над этим предложением, но я отмахиваюсь, потому что время идёт, а каиданцы могут убить детей или хотя бы ранить, пока мы будем дверь открывать.
        - Я согласна. Дам каждому вызванному мной демону по капле. Не больше.
        Тени недовольно подёргиваются рябью, намекая, что условие плохое, но я упрямо сжимаю губы, глядя им в чёрные с белыми прожилками глаза.
        - Хорошо. Мы согласны.
        - Тогда вперёд и потише.
        Испорченные тени заползают в щели, скрываясь за дверью. Я успеваю сосчитать до пятнадцати, как раздаётся растерянный мужской возглас. Анис сразу врывается в комнату, успевая отразить меч нападающего справа, а потом распарывает ему бок. Следом заходит Дарен, помогая Назари. Когда за ними пытается рвануть Артур, я едва удерживаюсь на ногах, хватая принца за ворот рубашки.
        - Доверься им! С Рэном и Коулом всё будет хорошо.
        Нам не приходится долго ждать, меньше чем через минуту выглядывает Дарен:
        - Чисто, заходите.
        Внутри взглядом натыкаюсь на два мёртвых тела, но догадываюсь, что остальных демоны утащили в соседнюю комнату, оттуда доносятся характерные звуки ломающихся костей. Анис с невозмутимым лицом закрывает ведущую туда дверь. Артур бросается к спящим братьям. Рэну одиннадцать лет, он похож на мать как лицом, так и отливающими медью волосами. Мальчик во сне обнимает маленького Коула, тому всего пять. Один из демонов смирно сидит рядом и рассматривает спящих детей. Свой жуткий длинный язык он втянул и зубы не скалит, в эти мгновения он мог бы сойти за обычного теневого волка, если бы из его пасти не капала кровь.
        Артур трясёт братьев, но те не просыпаются. Анис деловито проверяет их пульс, зрачки и принюхивается к их дыханию.
        - Всё в порядке. Снотворное. Скорее всего, настойка из мака в малых дозах. Я слышал, что у Рэна самый сильный Дар Воздуха, поэтому не удивлюсь, если они часто дают ему что-нибудь успокоительное, - спокойно объясняет Назари Артуру, чтобы снять его беспокойство.
        Тот согласно кивает, говоря, что в первые дни каиданцы и ему давали какую-то настойку. Дарен вытирает оружие и вновь приобнимает меня, помогая сохранять вертикальное положение. Я уже порядком устала. Хочется посидеть, но я никогда не призн?юсь Анису, иначе он пожалеет, что согласился с моим планом.
        Осталось немного.
        - Дарен или Анис. Кто из вас останется с детьми? - напрямую интересуюсь я.
        Оба друга оборачиваются ко мне.
        - Ну, уж нет, Ойро! - злится Анис. - Твоя безопасность важнее всего. Ты сразу это придумала, поэтому и взяла нас обоих?
        Я отрывисто киваю.
        - Кто-то один спрячет детей на другом этаже, а второй продолжит поиски со мной. Мы не можем оставить их здесь. Кто-то может зайти.
        Назари и сам это знает. Нам придётся их защищать, пока это не сможет сделать Алисия, но ему не нравится, что он упустил эту мысль с самого начала, а я подумала. Поэтому и захватила с собой их обоих.
        - Я останусь, - решает наш спор Дарен. - Анис надёжнее для тебя, Ойро. Тем более вы отправитесь выручать Даяна. Я перенесу детей в конюшни, здесь совсем близко. Я же видел, как они выглядят, и сейчас там нас вряд ли будут искать. Также Артур может показать склады, где нам лучше спрятаться.
        - Спасибо, - я благодарно сжимаю руку друга, а он наклоняется и целует меня в висок.
        - Не задерживайтесь, не хочу дольше, чем нужно, топтаться по лошадиному дерьму, - хмыкает кахари и берёт на руки Рэна, а Артур поднимает самого младшего Коула. Мы помогаем закутать детей в тёплые покрывала. Артур объясняет Анису, где должна быть Алисия. Скорее всего, именно туда направились Даян, Самия и Рушан.
        Дарен исчезает с детьми, Анис поворачивается ко мне, обхватывая покрепче одной рукой за талию.
        - Игры кончились, принцесса, - его глаза глубокие, почти чёрные в этой темноте, а тон серьёзный, без единого намёка на привычную весёлость. - Сейчас мы будем двигаться быстро, ты готова?
        - Поняла, только почему ты говоришь со мной как Рушан? - одной рукой обхватываю его за шею, позволяя другу практически удерживать меня на весу.
        - Хм, кажется, такое обращение придаёт серьёзности моим словам, - криво усмехается он, пряча волнение за наших близких.
        - Это вряд ли, - я тоже нервно сглатываю, пытаясь избавиться от кома в горле, но натягиваю улыбку, и Назари переносит нас.
        Анис делает много мелких прыжков, перемещаясь на небольшие расстояния. Первый прыжок - до лестницы, потом беглый взгляд наверх и перенос на третий этаж. Затем Анис оглядывает коридор и опять делает прыжок - в этот раз до развилки. Там мы нос к носу неожиданно сталкиваемся с каиданцем. Назари едва успевает отдёрнуть меня в сторону, и короткий кинжал молодого солдата вместо кожи срезает мне прядь волос. Меня это так злит, что я со всей имеющейся силы бью его ладонью по горлу, используя расстояние между большим пальцем и указательным, как меня учили брат и Рушан. Каиданец хрипит и пошатывается, Анис, пользуясь моментом, разбивает противнику лицо и коротким движением вгоняет лезвие кинжала в сгиб у шеи. Следом хватает его за край нагрудника, аккуратно опуская на пол, и каиданец затихает.
        - Чистый удар. Рушану бы понравилось, - серьёзно хвалит мою реакцию друг.
        Ещё один рывок, и мы оказываемся в десяти метрах от огромных дверей, ведущих в тронный зал. Замолкаем, прислушиваясь к гулу. Там явно есть люди, но дерево слишком толстое, чтобы расслышать слова или определить голоса.
        Сзади на Аниса кто-то нападает, захватывая его шею в тиски локтя. Пытаясь защитить, он тут же отталкивает меня, и я ударяюсь плечом о стену. Вокруг нас появляется пять демонов, привлечённых моим испугом.
        - Тебе лучше отпустить его, а то я позволю им переломать каждую кость в твоём теле, - угрожающе предупреждаю я, а твари вокруг скалятся, поддерживая мою идею.
        Злость придаёт мне сил, я могу стоять, хотя не уверена, что не упаду, сделав несколько шагов. Испорченные тени сжимают круг, и я готова отдать им приказ нападать…
        - Ойро?
        Голос Самии как ледяная вода в лицо. Тени, заражаясь моим замешательством, отходят подальше и расползаются по стенам и потолку. Девушка отпускает Аниса и выходит на слабый свет от окна.
        - Учти, Самия, что я не врезал тебе лишь потому, что сразу учуял запах твоего мандаринового мыла для волос, - Анис потирает шею, но в его улыбке заметное облегчение.
        Самия тоже вначале улыбается, но потом хватает меня и Аниса за края кожаных нагрудников у горла и резко утаскивает за поворот.
        - Что за чёрт, Анис?! Зачем привёл Ойро? - как можно тише злится Самия.
        - Это она меня привела! Она как встала, так и начала приказы раздавать!
        - А ты что - бесхребетный? Подчиняешься каждой глупости?!
        - Кто бы говорил, королева-которая-тащит-в-дом-отрубленные-головы!
        Они тихо переругиваются и упрямо сверлят друг друга хмурыми взглядами, выясняя кто из них больше не прав.
        - Где Даян и Рушан? - прерываю я их.
        Самия указывает на двери.
        - Ушли туда. Мы не нашли детей, а там должна быть Алисия. Но, похоже, что-то пошло не так. Там был шум и крики, я успела немного подслушать. И мне не мерещится, в воздухе пахнет кровью.
        Анис принюхивается и согласно кивает. Я не знаю, как они это делают, потому что я ничего не чую.
        - Мы спасли детей. Они были на первом этаже. Дарен сейчас защищает их, - отвечаю я, и подруга воодушевляется, позволяя себе мимолётную улыбку.
        - Значит, мы можем ворваться и устроить хоть бойню в этом тронном зале. Ойро, останешься здесь, - Самия поворачивается в мою сторону. - Я слышала фамилии. Тилус и Калиас. Похоже, они там. И если так, то я бы хотела сама разобраться с мерзавцами.
        Я поджимаю губы, вспоминая Смотрителей, но мне нет до них дела. Мы слышим, как дверь открывается. Самия сразу толкает Аниса в грудь, не давая ему выйти из укрытия.
        - Защищай Ойро, это твоя задача! - приказывает она ему и выходит из-за поворота.
        Анис ругается сквозь зубы и выглядывает, чтобы понаблюдать, как Самия разберётся с каиданцами. Те сбрасывают невидимость, вероятно решая, что им не составит труда справиться с девушкой. Один из них даже улыбается, правда, следом получает удар ногой над коленом, теряя опору. На пол каиданец падает с тонким кинжалом в горле. Остальные набрасываются толпой. Я отправляю двух демонов помочь Самии, но несколько каиданцев всё равно успевают скрутить подругу и увести в тронный зал. Одна из теней идёт за ними и удерживает дверь приоткрытой, не давая захлопнуться и оставляя нам с Анисом возможность войти как можно тише. Мы уверены, что внутри Даян, потому что слышим его голос через щель.
        Анис рывком поднимает меня на ноги.
        - Что теперь, Ойро?
        Я сосредоточенно прикрываю глаза, призывая вернуться тех демонов, что попрятались, и ещё нескольких новых. Некоторые формируются быстро, прямо из самых густых теней в коридоре, но часть просачивается туманом через щели в ближайшем окне. Они помалкивают, беспокойно копошась вокруг нас, но пальцы Аниса на моём плече напряжённо сжимаются. Его взгляд бегает от одной твари к другой, как только те делают резкие движения.
        - Всё в порядке, - успокаиваю я. - Девять здесь и ещё одна у двери. Десятерых я могу сдержать.
        Эти слова немного успокаивают Назари, поэтому я решаю не напоминать, что контроль нынешнего количества - мой предел.
        - Теперь мы пойдём и поздороваемся с братом. А вы, - поворачиваюсь к демонам, - помогите моим любимым. Любой ценой защитите их. Алисию тоже не трогайте. С остальными делайте, что пожелаете.
        Анис помогает мне подойти к дверям, в правой руке он предусмотрительно держит обнажённый меч. Демоны толпятся у входа, морщатся и зло скалятся, глядя на сверкающий пол, они не смеют ступить на него. Сквозь оставшуюся щель приоткрытой двери вижу напряжённую спину брата, пытаюсь найти Рушана, но отвлекаюсь на громкий треск, будто лопается стекло. Мраморный пол неожиданно гаснет. Легион тут же, как вода, врывается в помещение, бросаясь на каждого каиданца на своём пути.
        Я затягиваю зал темнотой, чтобы привести врагов в замешательство. Самия с лёгкостью выкручивается из хватки держащего, пока демон вгрызается в руку с кинжалом. Вокруг Рушана больше всего солдат, но Даян уже рядом с ним, косит по два человека за раз, словно траву, без изящества или торжества, но быстро и расчётливо. Зал заполняется криками умирающих людей и неспокойными копошащимися тенями, которые извиваются, накатываясь на врагов, словно штормовые волны. Если кому-то из каиданцев везёт призвать свет или разрубить тени мечом, то те лишь на краткий миг распадаются на бесформенную массу, а затем вновь собираются вместе, отращивая ряды острых зубов. Алисия тоже не бездействует. Она поворачивается к своему охраннику, хватает его арбалет, но не выдергивает, а, наоборот, бьёт им же мужчину прямо в лицо.
        Мы с Анисом неуверенно заходим в помещение и просто стоим посреди хаоса, пока наши друзья заканчивают работу. Попеременные сполохи света временами ослепляют, и я тру слезящиеся глаза, пытаясь вернуть зрению чёткость. После тринадцатого тела я сбиваюсь со счёта, сколько жизней мы отобрали. Я не смотрю в сторону колонны, где упал Тилус, а Самия даже со скованными руками умудрилась его прикончить. Когда остаётся только пара живых каиданцев, терзаемых легионом, я убираю темноту, позволяя немногочисленным свечам вновь осветить помещение.
        Рушан со звоном отбрасывает чужой, ранее отобранный меч, вытаскивает другой из деревянной панели и убирает в ножны. Он поднимает взгляд на меня и Аниса, а Самия встаёт рядом с ним. Последние крики боли и стоны стихают. Даян поворачивается ко мне и внимательно разглядывает. Мы с Анисом крепче вцепляемся друг в друга, понимая, что пришло время объясняться. Я молча прикидываю десяток оправданий, но все они выглядят притянутыми за уши. Неожиданно брат вскидывает свой окровавленный меч и как-то комично тычет им в нашу сторону, его губы приоткрываются, он силится отругать, подобрать слова. А в итоге у него вырывается недоверчивый смешок, один, второй, пока Даян не начинает смеяться, убирая лезвие.
        - Что за проклятые галлюцинации… - натянутый смех брата резко обрывается, он жмурит глаза и открывает, будто ему нужно избавиться от пелены, застилающей взгляд. - Алисия, только не говори, что каиданцы смазали арбалетный болт ядом!
        Даян почти отворачивается от меня, но я начинаю говорить, торопливо выдавливаю слова, пугаясь реакции брата.
        - Простите. Если что, это я Аниса заставила. И Дарена тоже. Даян, твоё плечо!..
        Даян теряет интерес к Алисии, переглядывается с Рушаном, а после стремительно направляется ко мне и шипит от боли в плече, обхватывая моё лицо ладонями.
        - Настоящая… - тихо и недоверчиво шепчет он, щупая моё лицо. - Ты проснулась. Бенеша говорила, что это может не произойти никог… не важно. Это всё не важно.
        Он пытается искренне улыбнуться, нечаянно пачкая мои волосы кровью со своих пальцев, но я не возражаю, радуюсь, что все родные живы. Я подталкиваю брата к Самии, чтобы она вытащила стрелу, он отходит, но продолжает, почти не отрываясь, следить за мной. Анис хочет помочь мне подойти к Рушану, но тот сам за несколько широких шагов оказывается рядом. Он так близко, что я могу рассмотреть синяки, ссадины, сломанный нос и кровь на его лице. Меня это злит, хочу спросить, кто посмел тронуть моего Назари, но не успеваю, потому что Рушан раскрывает объятия, и я припадаю к нему. Позволяю себе просто насладиться его теплом.
        - Прости меня, Рушан. Прости, что снова оставила тебя одного.
        В ответ мой сильный и красивый мужчина лишь вздрагивает и судорожно выпускает задержанный воздух. Он держит меня практически на весу, обхватывая руками спину и талию, но столько беззащитности в том, как он утыкается в мои волосы, вдыхая запах. Столько нежности в его мягких губах, когда он невесомо касается моей щеки.
        - Я так скучал по твоему голосу, - он говорит тихо, не громче шёпота.
        Я забываю, где мы находимся, весь мир сужается до его объятий, а звук его дыхания заглушает все остальные голоса. Я чувствую себя как остров, защищённый океаном. Беспокойство уходит, и я растворяюсь в своём же выдохе, не желая прерывать эти объятия.
        Нас отвлекает стон Даяна, когда Самия вытаскивает болт из его плеча. Рушан подводит меня к сидящему на полу брату, а я делаю надрез на своей ладони быстрее, чем он успевает обругать меня за этот поступок.
        - Ты едва пришла в сознание после огромной потери крови! Пошла за нами, хотя вы оба знали, что здесь опасно! - он кидает суровый взгляд на Аниса, зажимая рукой кровоточащую рану в плече. - Думаете, что я не найду, как вас нака…
        Самия пинает своего жениха по ботинку и тот затыкается.
        - Рот сам откроешь или тебе помочь? - мрачно говорю я.
        Его окружают три Назари, готовые оказать мне содействие, если он не послушается. Подруга глупо хихикает, а я не верю своим глазам, но король Илоса краснеет как подросток, не желая тратить мою кровь на себя. Здесь нет чаши, поэтому Даян смиренно запрокидывает голову, открывая рот, и я выдавливаю красные капли ему на язык. Не очень много, но этого хватает, чтобы кровотечение остановилось, а рана затянулась наполовину.
        - А тебе как? - поворачиваюсь я к Рушану. - В вино капнуть?
        По хитрому блеску в его глазах я догадываюсь, что он тоже помнит наш разговор. Кахари обхватывает мою ладонь и прижимается губами к заживающему порезу. Его язык мягко касается кожи, пока он втягивает оставшуюся на ладони кровь. Рушан дёргается и ощупывает своё лицо, когда сломанный нос встаёт на место и срастается, ссадины исчезают. Остаются небольшие синяки и засохшая кровь. Я аккуратно глажу пальцами его щёку, а моя улыбка сходит на нет, когда от моего прикосновения его лицо приобретает скорбное выражение. Между бровями появляется морщинка, и даже улыбка больше похожа на гримасу, как если бы у него что-то продолжало болеть. Эмоции за мгновения сменяются на его лице, словно он никак не может удержать маску спокойствия. Не успеваю утешить его и лишний раз убедить, что я не исчезну, как вокруг собираются демоны, чуя кровь брата и мою.
        - Сколько ещё солдат во дворце? - я оборачиваюсь к Алисии. Судя по счастливой улыбке на её лице, она уже узнала от Аниса, что её дети в безопасности.
        - Не знаю.
        - Есть слуги-каиданцы?
        - Нет, а что?
        Я игнорирую её вопрос и поворачиваюсь к теням.
        - Пируйте дальше. Найдите каждого каиданца в этом дворце и разберитесь с ними.
        - А плата, злая принцесса?
        - Как закончите, приходите сюда, я дам то, о чём мы договорились.
        Стоит легиону разойтись, как меня встречают недовольные взгляды Даяна, Рушана и Самии.
        - Зачем ты им что-то пообещала? - прямо спрашивает Самия.
        - У меня не было выбора, без Айлы они как капризные торгаши, - никто не ведётся на мой беспечный тон, а Анис складывает руки на груди, не собираясь мне помогать.
        - Что ты им пообещала? - чеканит каждое слово брат.
        - Всего по капле моей крови каждому. По капле, Даян. Не больше.
        Даян неодобрительно качает головой, но и сделать уже ничего не может. Рушан отводит меня к невысокой лестнице у трона, где мы садимся вместе на ступеньки и отдыхаем, пока Анис переносит Дарена к нам, а детей в соседнюю комнату, где нет мертвецов. Даян и Самия разбираются с Алисией. Даян при помощи перчатки снимает жгуты с обеих.
        - Я думала, потомки Исара легко могут снять жгуты, - невольно говорю я, когда Даян бросает металл под ноги.
        - Верно, дорогая. Но Клетус так сильно уменьшил мне цепь между ними, что я никак не могла вывернуть руки и их ухватить, - расстроенно вздыхает Алисия, потирая запястья.
        Наследница Исара с разочарованием осматривает испорченный зал. Брезгуя, приподнимает платье и перешагивает кровь и трещины на полу, а мёртвые тела или их части она раздвигает при помощи Дара Воздуха в стороны, пряча их от взгляда в тени колонн. Она с удовлетворением оглядывает расчищенное пространство, как если бы подобная имитация порядка помогала ей притворяться, что все проблемы решены. Натянуто улыбаясь Даяну, Алисия усилием воли игнорирует то, что весь пол в крови.
        Дар Воздуха всегда представлялся мне самым чистым, прозрачным, как ветер. А использование его для уборки трупов вызывает странное чувство, будто Алисия на моих глазах протёрла грязную обувь королевской мантией. Поэтому я наблюдаю за королевой Исара без осуждения, но и без единого благоговения перед её способностями.
        Демоны возвращаются и окружают меня и Рушана в ожидании. Присутствующие в зале напрягаются и следят. Если легиону взбредёт что-то в их пустые головы, они легко могут разорвать меня и Рушана на части и никто не успеет нам помочь. Рушан с холодом смотрит на демонов, из-за которых мне приходится резать руку. Каждый слизывает лишь раз, как договаривались, и исчезает. Когда все они уходят, Рушан обхватывает мою заживающую ладонь.
        - Прекрати использовать свою кровь как плату. Это едва не убило тебя в прошлый раз, - тень печали по-прежнему прячется на дне его глаз, но я ободряюще улыбаюсь.
        - Не переживай, это уже почти не больно.
        Рушан явно намерен возразить, но нас прерывает голос Даяна, рокотом проносящийся по залу, заставляя даже тени замолкнуть.
        - Принеси мне клятву, Алисия!
        - Даян, это слишком! - перед широкоплечим братом, покрытым своей и чужой кровью, королева Исара выглядит слишком маленькой, но всё равно прямо держит спину и сжимает руки в кулаки, упорствуя.
        - Ты понимаешь, что я не могу тебе больше доверять. Твои изобретения почти убили большую часть моей семьи! Айла у него в руках! И, несмотря на всё, я пришёл, чтобы помочь тебе. Вся моя семья рискнула жизнью!
        - Я уничтожу все наработки! У Клетуса лишь несколько изобретений.
        - Лишь несколько?! Да одни ваши жгуты чего стоят!
        - Даян… - в её голосе проскальзывает мольба.
        Раньше брат говорил с Алисией как с далёкой родственницей, с которой не лучшие отношения, но уважение при этом, как к члену старшего поколения, он проявлял. Однако теперь этого нет. Это голос короля Илоса: мрачный, жёсткий, непреклонный.
        - Ты с лёгкостью поверила Клетусу на слово. Поехала на принудительную свадьбу моей сестры, и я не заметил, чтобы ты пыталась её остановить. А после всего этого переживаешь, что я могу захотеть захватить Исар? Клятва, Алисия! Клятва, что поддержите Илос и Теялу, или хотя бы клятва, что не станете мешаться под ногами. Возвращение Айлы домой в интересах каждой страны. Иначе с помощью легиона Клетус поставит на колени нас всех!
        Алисия по-прежнему упрямо сжимает кулаки, но побеждённо опускает голову. Она, как и мы, знает, что все эти доводы разумны, просто не хочет быть связанной клятвой на крови. От подобного слова не отделаться и договор не разорвать, пока срок не истечёт. Я могла бы испытать каплю сочувствия к непростому выбору «родственницы», если бы у меня перед глазами не стояли картина взрыва, смерть Юна и наших солдат, кровь моих любимых, их боль и отчаяние. Я до сих пор ощущаю напряжение и настороженность Рушана в каждом прикосновении его пальцев. Пришло время потомкам Исара принять чью-то сторону.
        Даян и Алисия ещё некоторое время спорят о длительности клятвы, Даян снижает её до трёх лет, а дальше остаётся непреклонен. Наследница Исара сдаётся, обещая дать часть армии, если нам потребуется. Однако сразу вступать в конфликт с Каиданом она не желает. Также нашей армии разрешено беспрепятственно пересекать территорию Исара, а Алисия должна бросить все силы, чтобы отловить каиданских шпионов на своей территории. Нам необходимо как можно дольше держать Клетуса в неведении о приближающейся армии. По словам брата, Теяла во главе с Шиуном уже ищет шпионов и избавляется от них.
        Пока главы решают остальные детали, я прошу Рушана рассказать о похоронах Юна и об Айле, есть ли какие-то новости. Обнимая меня за плечи, он дополняет рассказ Аниса подробностями. Сердце болезненно колет при каждой мысли о Юне и что я не смогла проститься с ним, но меня обнадёживают слухи, что с Айлой хорошо обращаются. Я вспоминаю о Рое и надеюсь на его поддержку, может быть, он как-то поможет Айле бежать.
        Мы задерживаемся на час, заканчивая обсуждения, но большая часть ночи позади, и все вымотаны. Поэтому стоит только Анису и Самии зевнуть, как Даян приказывает сворачиваться. В этой стычке мы потеряли одного солдата. Те трое, которых Даян захватил с собой, хорошо справились, подчищая дворец, но, к сожалению, до одного всё-таки добрались каиданцы, а другого тяжело ранили. Это незначительная потеря по сравнению с количеством убитых нами, но и один - это всё равно утрата, которая отражается на настроении брата.
        Я смотрю на мёртвые лица каиданцев вокруг. Большинство из них совсем молодые парни, некоторые одного возраста со мной. Вспоминаю обсуждения среди Смотрителей о том, что нынче каждый мужчина или совершеннолетний мальчик в Каидане должен пройти военную подготовку. Вот так Клетус и нашёл такое огромное количество людей, владеющих Даром. В Илосе воинов с Даром в разы меньше, потому что призыв в армию необязателен, хотя считается очень почётным делом.
        - Кстати, как ты это сделал? - обращается Даян к Рушану, собирая нас вокруг себя, чтобы перенести домой. - Перенос, когда пол препятствовал нашему Дару.
        - Алисия сказала, что Дар Света против нашего, и тогда я с трудом, но заблокировал его, притворяясь только обладателем Дара Воды. У меня была секунда, чтобы вновь воспользоваться тьмой и переместиться. Хватило разве что на раз, свет опять распознал темноту.
        - Твоя двуличность удивительно тебе идёт, Рушан, - бодро подмечает Анис, не скрывая ироничности в своей восхищённой улыбке.
        - Это комплимент?
        - Почти, - хлопает тот друга по плечу.
        Глава 16
        Ойро
        - Ходи больше, тренируйся, и мышцы окрепнут. Также не повредит массаж, - завершив осмотр, выносит своё суждение Бенеша.
        Несмотря на то что рассвет загорится через пару часов, во дворце Паргады никто пока так и не ложился. По возвращении нас встретил бодрствующий Совет в полном составе и большая часть прислуги во главе с Ноушей. Они так тряслись над нашим самочувствием, упорно пытаясь узнать все подробности, что уставшему Даяну пришлось прикрикнуть на них. Только после этого многие начали расходиться, подчиняясь приказу дать нам поспать и отдохнуть самим.
        Бенеша и две её помощницы - одни из немногих, кто остался с нами, чтобы вылечить всех, кому требовалась помощь, и осмотреть меня. Я была последней в списке, остальных уже подлатали.
        - Мне нужно поговорить с принцессой. Ваше величество, вы тоже останьтесь, - громче говорит целительница, поворачиваясь к остальным, пока я продолжаю сидеть на диване.
        Две помощницы понимают намёк, тут же собирают принесённые принадлежности и тихо выходят. Назари и Дарен, расположившиеся в моей комнате, переводят вопросительные взгляды с женщины на Даяна, но с места никто не трогается.
        - Наедине, - с нажимом подсказывает Бенеша.
        Даян открывает рот, чтобы попросить всех выйти, но я его перебиваю:
        - Пусть останутся. Что бы ты ни сказала, они всё равно узнают. Мы сами им расскажем.
        - Ойро, не думаю, что разумно посвящать свою свиту во все королевские дела и полити…
        - Они, - резко останавливаю я Бенешу, - не просто свита. Они - наша семья. Так что выкладывай как есть.
        Познакомившись с Бенешей поближе, я поняла, что она хороший и справедливый на суждения человек с железной волей, но её представление о социальном положении устарелое. Даже слишком. Она во всём видит чёткие границы, пересечение которых нужно предотвращать. Сама Бенеша не просто целительница, но и член Совета, а Назари в её глазах скорее телохранители, которых стоит посвящать в политические вопросы разве что при острой необходимости.
        Хоть уже с давних пор Назари не просто охранники - они помощники и ближайшие друзья для каждого Калануа, но взгляды на правила и дозволенность меняются медленно. Когда-то и брак с Назари был не самым обыденным событием, но уже столетия подобное стало нормой и выгодным вариантом, потому что королём или королевой становятся проверенные люди. Окончательно жесткой рукой с хрустом сломал хребет всем границам король Хисара, выбрав в Назари для своих детей Рушана. Полукровку. Серош хоть и нехотя, но поделился слухами о том, как в тот момент старый состав Совета дошёл до того, что предложил уменьшить количество Назари до двоих. Поэтому отцу пришлось отстаивать право Рушана быть в нашей свите. Теперь же среди наших друзей появился Дарен, ещё один кахари.
        - Как пожелаешь, Ойро. И всё же надеюсь, их советы не повлияют на твоё решение, - целительница переводит взгляд на Даяна. - Я осмотрела его высочество Демьяна ещё раз, и вы были правы. У него ртом идёт кровь, что невозможно при учёте того, что я лично лечила его. Полученные в бою травмы тут ни при чём.
        При звуке имени старшего принца Каидана меня словно головой окунают в тот день в Астаре, грудь, где он ранил меня, начинает ныть, хотя там давно нет никакой раны.
        - Он не особо хотел делиться своими секретами, поэтому не ответил ни на один из моих вопросов, - продолжает женщина. - Мне пришлось открыть архивы, чтобы посмотреть записи о болезнях Квинтилиев, а точнее, о бывшей королеве Виоле и её симптомах.
        Даян расцепляет руки, сложенные на груди, рот удивлённо приоткрывается. Сознание подсказывает и расставляет всё на места быстрее, чем Бенеша говорит. Она видит, что мы уже догадываемся, и кивает в подтверждение.
        - Похоже, он унаследовал болезнь матери. Пока она в зачатке, этот кашель не убьёт его ещё года три. Но кашель - лишь начало, принц станет слабее, начнёт терять в весе, мышцы ослабнут. Ослабленный иммунитет приведёт к тому, что он будет легко заболевать любыми другими заразами, а две болезни будут убивать его быстрее, чем одна.
        Брат поднимает руку, приказывая целительнице остановиться. Та подчиняется, дожидаясь вопросов.
        - Сейчас его жизнь вне опасности?
        - Пока да.
        - Его можно вылечить?
        - Кровь целителей творит чудеса, но должна напомнить, что она прекрасно работает, если травмы приобретённые, вроде переломов или ран. С болезнями от бактерий или вирусов чуть сложнее, и совсем непросто с заболеваниями, при которых организм разрушается сам. Самый сильный Дар и самая чистая кровь - у Калануа, ведь она идёт напрямую от Первого Илоса. Как и в случае с матерью принца - кровь Ойро может помочь, - Бенеша говорит, а брат пристально смотрит на меня. - Только помочь, то есть это лечение на всю жизнь. Ему нужно будет давать кровь принцессы каждые два-три года. Тогда он может прожить до старости без особых проблем. Если не давать - он умрёт. В этом случае жизнь Демьяна, как ни взгляни, будет короткой. Если не от вашего меча, то от этой болезни он точно погибнет.
        Судя по выражениям лиц у Назари и Дарена есть личное мнение на этот счёт, но они все предусмотрительно молчат. Целительница вновь поворачивается ко мне.
        - Тебе нужно выбрать, Ойро, что ты будешь делать. Если Демьян переживёт войну между Илосом и Каиданом, то что будет дальше? Захочешь ли ты укрепить мир? Поможешь ли ему или дашь умереть?
        Все смотрят на меня, будто ожидают, что я прямо сейчас решу эту задачу. На языке вертится резкий ответ о том, что мне плевать, но не вовремя вспоминаю, как на коронации Эол смеялся вместе со своим братом, разговаривая с Суа. Какого чёрта меня вообще это волнует? Эол - мерзкий предатель, растоптавший те крупицы доверия, которые у меня были. Но в противовес своим же мыслям, я не отказываю сразу:
        - Я подумаю над этим. Спасибо, Бенеша.
        - Такого ответа мне достаточно, - кивает целительница.
        Все, как стервятники, наблюдают и хранят молчание, пока женщина собирает свои вещи и покидает комнату.
        - Да чёрта с два! - эти слова слетают с губ Самии, как только дверь закрывается.
        - Этот подонок больше всего похож на папашу, и то, что он ещё жив, - уже неслыханная щедрость, - соглашается Анис.
        Его поддерживает Дарен. Лишь Даян и Рушан - молчат. Я думала, что именно кахари будет первым против помощи Квинтилию, но он безмолвно смотрит мне в глаза.
        Рушан смыл кровь с лица впопыхах, из-за чего остались заметны бледно-красные разводы на подбородке и шее. Даже на расстоянии я чувствую, как от моего Назари пахнет кровью, сталью и дикостью. Но стоит мне задержать внимание на его глазах, как я вижу поддержку и любовь. Камень на сердце от вопроса целительницы перестаёт быть таким тяжёлым от понимания, что Рушан поддержит любое моё решение, даже если оно ему не понравится.
        - Я подумаю об этом, - повторяю я друзьям. - Но позже. Однако, - повышаю я голос и останавливаю всех, когда они начинают двигаться, решая, что разговор закончен. - У меня самой есть к вам ко всем вопрос.
        - Спрашивай всё, что хочешь, Ойро, - мягко улыбается Даян.
        - Как, во имя Первых, давно вы знаете, что Теялу убил Шейн?! - на едином выдохе обвиняюще бросаю я, глядя, как улыбка брата становится неловкой, а после вымученной. - Что-то я не заметила удивления у Аниса и Рушана, пока они рассказывали, что Дар Огня у Шиуна!
        Упомянутые Назари неловко прочищают горло и делают вид, что не замечают моего осуждающего взгляда.
        - Кто знает? - с нажимом уточняю я.
        - Наверное, все, - в раздумьях тянет брат.
        - Что значит «все»?! - в унисон спрашиваем мы с Дареном и переглядываемся, единственные, кто ничего не понимает.
        - Мне рассказал отец ещё в детстве, - начинает Даян. - Илос и мы - его потомки - несём клеймо убийц вместо Шейна и его наследников, из-за этого они у нас в неоплатном долгу. Каждый член семьи Юн обязан нам своей свободой, жизнью и чистой репутацией. Назари я рассказал после смерти отца. На самом деле и ты знала - Айла подслушала в детстве разговор родителей. Я застал вас, когда она рассказывала об этом тебе.
        Я вспоминаю свой старый сон, как моё отражение говорит, что поделится знанием о том, кто забрал огонь Теялы. В действительности это было воспоминание, не отражение, а моя сестра. Но тогда нас прервали, и воспоминание оборвалось.
        - Мог бы и напомнить!
        Брат лишь улыбается, пожимая плечами.
        - Они знают, что нам известно?
        - Конечно.
        - То есть Шиун и Суа врали мне, рассказывая о долге Шейна перед Илосом? Сказали, что Илос спас Шейну жизнь при пожаре! И почему Шейн вообще убил Теялу?
        - Нет, не врали. Илос действительно спас Шейна при пожаре, но это другая история. Ох, сестрёнка, - брат подходит ближе, кладёт широкую ладонь на мою голову и пару раз похлопывает, будто мне пять. - Уже слишком поздно, точнее рано, и я валюсь с ног. Если тебе так хочется послушать сказку на ночь, то пусть её расскажет Рушан. Он знает эту историю ничуть не хуже меня.
        - Ты меня сейчас в клетку с тигром кидаешь? - бросает Рушан брату, замечая мой недовольный взгляд.
        - Он оставляет вас наедине, болван! - отвечает Самия.
        Наверное, она хотела тихо ему подсказать, но вышло так, что услышали все. Дарен и Анис моментально приходят в движение, неловко собирают свои вещи, что-то бормочут про усталость и покидают комнату раньше, чем кто-либо успевает их остановить.
        - Но сначала вы помоетесь, а то весь дворец кровью провонял и… конским дерьмом. По каким местам вы шлялись? - строго спрашивает у меня Даян.
        - Анис перенёс нас в конюшни, - хмуро киваю на свои сапоги, которые я вышвырнула на балкон, решив разобраться с запахом завтра.
        Даян качает головой, а когда Рушан не предпринимает попыток уйти, брат хватает его за наплечник и тащит вон из моей комнаты.
        - Я имел в виду, по отдельности помоетесь! - отчитывает он его, выталкивая в коридор.
        Я не слышу ответ Рушана, потому что дверь за ними закрывается, а Самия остаётся, чтобы помочь мне привести себя в порядок и переодеться в ночное платье. Я не отказываюсь от помощи подруги, так как сама не уверена, что способна вылезти из ванны, не рухнув и ничего не сломав. Самия же выбирает мне ночную сорочку, а после без стеснений игнорирует мой скептический взгляд, когда приносит один из самых откровенных нарядов белого цвета. Сорочка короче, чем большинство у меня имеющихся, и едва ли достаёт до колен, такая длина хороша для знойной летней ночи, но никак не для зимы. Подруга остаётся непреклонной и отказывается принести что-то более прикрывающее.
        Спустя час Рушан возвращается. Я сижу перед туалетным столиком и пытаюсь заплести волосы в косу, но мышцы в руках ещё слабы. Они почти сразу начинают болезненно ныть, поэтому мне не удаётся закончить и одну треть косы.
        - Мой любимый сказочник вернулся, - улыбаюсь я его отражению, пока Назари подходит сзади, задумчиво оценивая мои криво заплетённые волосы.
        Кахари явно приложил все усилия, чтобы избавиться от крови и следов ночной вылазки. Кожа Рушана будто стала светлее в зимний период и сильнее контрастирует с его чёрной одеждой. Тёмные волосы свободно откинуты назад и блестят, не высохнув до конца.
        Моя комната всё так же освещается свечами в бронзовых светильниках, хотя небо в окне светлеет, указывая на приближающийся рассвет.
        - Ты устал, не нужно мне ничего рассказывать, можно сделать это позже. Сейчас просто поспи.
        - Ты права, принцесса. Я устал, - он расплетает недоделанную косу, расчёсывает мои волосы гребнем. - Устал ждать, когда смогу услышать твой голос, смогу увидеть, как ты улыбаешься.
        Я откидываю голову назад, наслаждаясь прикосновениями. Я не люблю, когда кто-то трогает мои волосы, но Рушану я позволяю всё, мне, наоборот, не хочется, чтобы он останавливался. В зеркале замечаю, как дергаются уголки его губ в намёке на улыбку. Назари ловко заплетает косу, а мои глаза расширяются от изумления.
        - Опять удивляешься моим талантам, принцесса?
        - Кто бы мог подумать, что мой Назари не просто превосходный воин, прекрасный, как ночь, но ещё и косы заплетать умеет? Себе ты тоже заплетаешь?
        - Прекрасный? - игнорируя мой шутливый вопрос в конце, он насмешливо дёргает меня за прядь, чтобы я не крутила головой.
        - Как ночь, - со всей серьёзностью киваю я.
        Рушан намеренно опускает голову ниже и притворяется, что сосредоточен на своём занятии.
        - Где ты этому научился? - интересуюсь я и, не скрывая улыбки, сверлю его отражение взглядом, знаю, что он чувствует моё внимание.
        - У Суа, живя в Астаре.
        - Ты помогал ей с причёской? - недоумеваю я, не в силах представить эту картину.
        - Нет. Уже забыла слова Шиуна о том, что в Теяле не принято трогать чужие волосы? - с тихим смешком поддевает он. - Я просто смотрел, как она это делает.
        - Но она сама касалась волос Дарена…
        С вымученной улыбкой на губах Рушан качает головой, его забавляют мои вопросы.
        - Суа в этом плане абсолютно бесхитростна. Думаю, ей действительно было интересно потрогать его светлые волосы, но я так же не исключаю, что он ей нравится.
        Дарен?
        Рушан затягивает конец косы лентой и подхватывает меня на руки прежде, чем я успеваю поинтересоваться другой глупостью.
        - Значит, сказку хочешь? - переспрашивает кахари, вновь меняя тему.
        Я киваю и, пока Рушан несёт меня к кровати, жадно наблюдаю, как бьется пульс на его шее, смотрю, как свет и тень скользят по его безупречной линии подбородка.
        - Мне бы не хотелось тянуть в нашу кровать ещё и Шейна с Илосом, - наигранно морщится он, - но попытаюсь утолить твою жажду знаний, пока не буду занят.
        - Чем ты будешь занят, кахари?
        - Тобой, принцесса.
        Под его внимательным взглядом я теряюсь с ответом. Он сажает меня на край кровати, а сам опускается передо мной на одно колено.
        - Бенеша сказала, что тебе нужно тренироваться, чтобы ноги окрепли. Помнишь, на первой тренировке я сказал, что мы всегда можем позаниматься и у тебя в комнате.
        Я прекрасно помню его двусмысленный намёк.
        - Но тогда же ты не мог знать, что мы будем вместе.
        - Не мог, но это не мешало мне хотеть этого, - его откровение бросает меня в жар, хотя лицо кахари остаётся абсолютно спокойным, будто он говорит о правильности моей стойки с луком в руках.
        Рушан медленно снимает с меня сандалии, одну, а потом другую, обхватывая пальцами ногу под коленом.
        - Значит, сказка. Говорят, что все Калануа детально знали, что случилось между Первыми. Илос поведал свою историю для потомков в дневниках, которые, к несчастью, вашему поколению пока не удалось найти. Поэтому правда, которую узнали вы, а затем и мы, раскрывает произошедшее лишь в общих чертах.
        Я рассеянно киваю, когда Рушан пробегает пальцами по моей лодыжке и тёплыми губами касается колена, отчего пальцы на моих ногах подгибаются.
        - Теялу действительно убил Шейн, но это несчастье произошло случайно. Он не хотел убивать сестру, но совершил ошибку и почти поплатился за это своей жизнью. Тот момент был первым, когда Илос спас жизнь старшему брату. Однако главное заблуждение всей истории кроется в самом её начале… - Рушан заговорщически понижает голос, его губы растягиваются в сладкой улыбке, замечая нетерпение, с которым я слежу за его движениями. Кахари привстаёт и нависает надо мной, придвигаясь ближе. - Главное в том, что побочная сила забирать чужой Дар была не у одного Первого… а у двух. У Шейна и у самой Теялы.
        Рушан садится рядом и с лёгкостью сажает меня себе на колени, так что мы оказываемся лицом к лицу.
        - Значит, таких было… двое? - Я стараюсь не обращать внимания, что моя и без того короткая сорочка задралась. Пытаюсь не думать о том, что стоит мне придвинуться поближе и сесть на его бедра, как я почувствую…
        - Да. На праздновании Хокхан[3 - Хокхан - так называют в Теяле праздник окончания Чёрной Зимы.] по случаю конца Чёрной Зимы что-то произошло. Возможно, конфликт между ними, а может, случайность. Есть предположение, что первой раздор начала сама Теяла, пытаясь забрать Дар Воды у Шейна. В общем, применил ли этот Дар кто-то один или оба намеревались отобрать способности друг у друга, - неизвестно, - Рушан гладит меня по бедрам и спине, от чего я выгибаюсь к нему навстречу.
        Кахари касается моей шеи языком и губами. Пальцами я сдавливаю его плечи, по телу проходит волна дрожи от трепетного ожидания, кожей чувствую наглую улыбку Рушана. Он намеренно растягивает рассказ, наслаждаясь тем, как я всеми силами пытаюсь сконцентрироваться на его словах, а не руках.
        - В итоге старший брат оказался сильнее, - шепчет он мне в ключицу. - Помнишь, это как с Варайей[4 - Название особенного брачного ритуала на Континенте. В процессе Варайи более сильный забирает себе Дар супруга/супруги.]. Младшая дочь не может быть сильнее старшего брата. Именно на трагическом опыте Шейн узнал, что эта сила забирает не только Дар, но, если не остановиться вовремя, и саму жизнь. Однако последствия соединения противоположных стихий оказались ещё одной неожиданностью. Вода и огонь в одном теле… Что может быть хуже? Илос нашёл умирающего брата рядом с уже мёртвой сестрой. Зайди он пораньше, возможно, смог бы спасти и Теялу, зайди он позже, и сейчас семьи Юн не существовало бы вовсе. Но Илос пришёл тогда… когда пришёл.
        Рушан делает паузу, чтобы посмотреть мне в глаза. Хочу поцеловать его, но не могу, потому что он должен закончить рассказ. Начинаю разматывать его широкий пояс, чтобы следом избавиться от рубашки.
        - Илос дал свою кровь брату и тем самым спас его. После лишь однажды Шейн попробовал использовать огонь Теялы, но вновь чуть не сгорел заживо. Никто не знает причины, может, она в несовместимости Дара Огня и Воды или это своеобразное наказание за грех. Тогда Илос спас брата во второй раз, а позже и вовсе заставил его дать клятву на крови. Клятву, что Шейн больше не будет использовать Дар их сестры. И, несмотря на то что клятва оборвалась со смертью самого Шейна, его дети и дети их детей продолжали хранить всё в тайне и боялись пробовать. Знали, что их может ждать смерть даже за одну попытку.
        - Почему в убийстве обвинили Илоса?
        - Потому что он, наблюдая, как страдает его брат от вины, решил не отрицать обвинения в свою сторону. И это было просто, его Дар - это тьма. Ведь все думают, что всё зло таится в темноте.
        Судя по этой истории, наш Первый был редкостным идиотом с добрым сердцем. Мне хочется фыркнуть, но называть своего могущественного предка - идиотом, да ещё и вслух вряд ли хорошее решение. Рушан приспускает лямку моей сорочки и отвлекает несколькими поцелуями в плечо. Одна его рука скользит по бедру вверх, сдвигая край моего платья выше.
        - Поэтому Шейн дал своей стране имя убитой сестры. Его съедала вина, но он и Илос понимали, что признание к тому времени может обернуться чем-то похуже.
        - А Мать? - хрипло спрашиваю я и тут же сглатываю, стараясь унять внезапную сухость в горле. Сердце нервно трепещет от каждого движения пальцев на внутренней стороне моего бедра.
        - Что Мать?
        - Она тоже пострадала.
        - Да, она ворвалась, когда Теяла и Шейн уже сцепились. Она попыталась разорвать их руки, чтобы спасти детей, но сама чуть не погибла. Илос вылечил и её, но его кровь помогла мало. Её разум так же повредился, поэтому она не могла рассказать, что же на самом деле… произошло.
        Расстегнув четыре пуговицы на чёрной рубашке Назари, я с недовольством замечаю, что больше их нет. Рушан снисходительно улыбается и не сразу, но помогает мне стянуть с него рубашку через голову. Он прикрывает глаза и открывает шею, откидывая голову назад, тем временем мои прохладные ладони скользят по напряженным мышцам его груди. Кожа Назари покрывается мурашками, он сглатывает, когда я спускаюсь пальцами на его пресс.
        - Такой сказки тебе хватит, принцесса?
        Мне достаточно, но я делаю вид, что размышляю над ответом, пока наклоняюсь, чтобы прикоснуться губами к коже на его груди.
        - Думаю, да, этого хватит. Хотя мне интересно, что же стало с силой, способной забирать чужой…
        Я не успеваю закончить, как Рушан приподнимает мой подбородок и накрывает мои губы своими, устав от затянувшейся игры. В его поцелуях сквозит жажда, такая же, как и во взгляде. Назари обхватывает руками мои ягодицы, притягивая вплотную к себе, сажая меня на свои бёдра. Моё дыхание сбивается, кровь грохочет в ушах от ощущения его желания. Я пальцами нетерпеливо ласкаю рельеф груди и живота, чувствуя, как сокращаются его мышцы.
        Рушан перехватывает мою руку, скользящую ниже. Он разворачивается, укладывая меня спиной на кровать, а сам нависает сверху. В его взгляде смешивается всё, что он пережил за эти недели. Страх, голод, любовь, отчаяние, желание и ещё миллион других эмоций, которые он копил в себе, не желая выпускать наружу.
        Пальцами аккуратно глажу его щёку, молча прошу прощения за пережитую боль, а его привычная маска спокойствия трескается. Он ложится рядом, а я раскрываю ему объятия. Назари без промедления обхватывает моё тело руками, с какой-то беззащитностью приникает ко мне, утыкаясь лицом в грудь, а я обнимаю его голову, перебирая тёмные волосы.
        - Мне было страшно, - устало признаётся он. - Я сидел у кровати, смотрел на тебя, гадая, есть ли у нас хоть шанс. Или вся моя жизнь превратится в один сплошной ужас ожидания, который в итоге сведёт меня с ума.
        Губами касаюсь его лба, нет подходящих слов в ответ на это откровение.
        - Я не хочу проходить через подобное вновь, - твёрже заявляет Рушан, а его прикосновения из аккуратных и ласковых снова становятся настойчивыми.
        Он хочет забыть произошедшее.
        Рушан приподнимается, опираясь на локоть. Целует с той же жаждой, как в первый раз у стены. Ему не нужно моё утешение, в этот раз он просто хочет железной хваткой поймать счастье и насладиться отвоеванным новым шансом для нас. Ощущаю его улыбку, когда он поглаживает пальцами моё бедро, поддевает ткань ночной сорочки и начинает тянуть вверх. Я не возражаю, а лишь, наоборот, помогаю ему снять с меня одежду.
        Глава 17
        Ойро
        Я спала дольше трёх недель, поэтому в этот раз просыпаюсь быстрее многих, за пару часов до ужина. Рушан всё так же мирно спит рядом. Его сон глубокий и спокойный. Он не просыпается, пока я выскальзываю из кровати, умываюсь и надеваю свежее платье. Мне не хочется его покидать, но я пролежала в кровати так долго, что не могу больше оставаться в горизонтальном положении. Оставляю кахари в моей спальне и выхожу в коридор. Ноги часто подводят, поэтому я иду в столовую невообразимо медленно, опираясь на стену. Вероятно, все в курсе нашего состояния, потому что во дворце сохраняют тишину. По пути я встречаю в два раза меньше слуг и стражи, чем обычно. И те шагают медленнее, переговариваясь полушёпотом. Некоторые предлагают мне помощь, глядя, как я устало задерживаюсь у полуколонн для короткой передышки, но я вежливо отказываюсь.
        Я думала, что буду ужинать одна, но прямо у поворота в столовую сталкиваюсь с сонными Даяном и Дареном. Они в простых домашних одеждах. У Дарена на щеке до сих пор отпечатан след от вышивки на подушке.
        - Ойро, я же сказал вам отдохнуть? Чем вы, черт возьми, занимались? - Даян оглядывает меня с ног до головы. Я неловко приглаживаю ладонью растрёпанные волосы.
        - Думаю, вопрос, чем они занимались, - лишний, - бубнит Дарен, а брат предлагает мне руку, на которую я могу опереться.
        - Ой, заткнись, кахари! - беззлобно бросаю другу.
        - А то что? Ты меня сейчас и догнать не сможешь, - фыркает он.
        - Тогда спи с открытыми глазами, а то, кто знает, что может случиться с твоей причёской ночью.
        - Тронешь мои волосы, я твою косу отрежу!
        - Захлопните рты, дети! А то заставлю их с мылом помыть! - Даян пытается сделать грозный тон, но его губы изгибаются в улыбке.
        Мы все улыбаемся, расслабляясь. Нам легче вести себя как обычно, препираться и делать вид, что всё хорошо. Осталось вернуть Айлу, и тогда даже притворяться не придётся, но сейчас, глядя на осунувшееся лицо брата, я не решусь напомнить о сестре.
        Мы ужинаем втроём, потому что наши Назари ещё спят, наконец избавляясь хотя бы от половины того давления и напряжения, что скопилось за последнее время. Я прошу Даяна рассказать историю Шейна и Теялы, полагая, что мой Назари мог сильно урезать рассказ, чтобы не терять время. Но история из уст Даяна звучит почти идентично. Для Дарена же услышанное оказывается шоком. Он теперь один из немногих, кому известно, что на самом деле произошло между Первыми.
        - Тебе придётся принести мне клятву, Дарен. Ты знаешь слишком много тайн, поэтому выбора у нас нет, - говорит моему другу Даян.
        - Я всё равно не планирую покидать Илос. Это мой второй дом, и отец в восторге от вашей кузницы. Так что клятва не проблема, - расслабленно пожимает плечами кахари. - К тому же если бы я мог выбрать семью и короля, которому хотел бы служить и ради которого мог бы умереть, то это - Калануа.
        Мы с братом недоумённо переглядываемся, не ожидав внезапной преданности.
        - Компания у вас, конечно, странная. В каждом неимоверно сильный Дар, вы талантливы и умны. Добры сердцем, преданны и беспощадны, - мы с Даяном хоть и пытаемся контролировать лица, но медленно расплываемся в гордых улыбках, пока Дарен перечисляет наши достоинства, перемешивая еду в своей тарелке. - Хотя ведёте себя временами благородно и достойно, как истинная королевская семья, но временами как мстительные подростки.
        Друг замечает, как вянут наши улыбки, потому что он словно специально продолжает:
        - Иногда дикие и жестокие, любите все ломать и крушить вокруг, стоит кому-то обидеть тех, кто вам дорог. А уж сколько трупов вы за собой оставили, я, наверное, и сосчитать не смогу.
        - Это он нас хвалит или оскорбляет? - спрашивает у меня брат, наклоняясь поближе.
        - Он наверняка ведёт к тому, что сам такой и ему тут самое место, - бормочу я в ответ.
        - Кстати, именно к этому я и веду, - улыбается Дарен, а мне хочется кинуть в него куском картошки, запечённой в приправах и сыре, чтобы стереть наглую ухмылку.
        Какое-то время мы наслаждаемся вкусом блюд и просто едим, пока Дарен вновь не привлекает наше внимание очередным вопросом:
        - Если я останусь, вы сделаете меня Назари?
        - Ты хочешь стать Назари? - брат задумчиво отрывает кусок хлеба с маслом и чесноком, пристально следя за собеседником.
        - Возможно, - менее уверенно отвечает кахари.
        Даян снисходительно улыбается его ответу и возвращается к еде.
        - Не желай того, чего не знаешь. Назари нельзя стать, можно лишь родиться. И их всегда трое. Однако и родиться с этим Зовом недостаточно. На протяжении всей своей жизни они доказывали и отстаивали право носить звание Назари. Уроки, соревнования, бои, которые, кстати, могли их легко убить. Это сейчас мы часто пользуемся тренировочным оружием. Но в юношестве они почти всегда держали сталь в руках. Им пришлось научиться как защищаться, так и контролировать свою силу, вовремя останавливаться. Чаще всего во время тренировочных боёв они вставали против друг друга. Ошибись они хоть раз, и одного из них бы не стало. А если ты умер… то ты умер, - бесхитростно подводит итог Даян. - Как думаешь, Дарен, что чувствует человек, который по неосторожности убил того, кто с детства был ему как брат или сестра?
        Даян выдерживает тяжелую паузу. Давая нам переварить и прочувствовать вероятность подобного исхода. А я вспоминаю историю Теялы и Шейна. Было ли его убийство намеренным, а если случайность, то как Шейн пережил содеянное?
        - За всю историю Илоса Назари умирали по разным причинам, не достигнув совершеннолетия, - спокойно продолжает брат, напоминая, что наши друзья прошли длинный путь, чтобы оказаться там, где они сейчас.
        Даян не пытается пристыдить Дарена. Просто напрямую говорит неприятную правду, приглашая поразмышлять о ней. Взгляд кахари становится неподвижным, я вместе с ним переосмысливаю положение нашей свиты, которое только на первый взгляд кажется очень почётным.
        - Но… - привлекает к себе внимание брат, видя расстройство на лице Дарена, - это не значит, что ты не можешь стать одним из наших солдат, возможно, дослужиться до капитана. Хотя зачем тебе это, ведь ты уже везде с нами ходишь?
        - К тому же в кузнице тебе цены нет, - поддерживаю я, и Дарен согласно кивает: - Даян?
        - Что, Ойро?
        - После ужина проводишь меня к Демьяну?
        Собеседники прекращают есть и поднимают глаза на меня.
        - Ты приняла решение?
        - О его лечении? Нет, ещё нет. Но думаю, мне нужно с ним поговорить. Может, сможем выбить какую-то новую информацию.
        - А нельзя просто перенестись во дворец и забрать Айлу? - вмешивается Дарен.
        - Нет. Она связана с Клетусом. Поэтому кто знает, что он может ей внушить. Может приказать ей убить нас ночью или перерезать себе горло… - челюсть Даяна напрягается, - просто так, чтобы мы посмотрели. Также нам повезло, что мы не попробовали это сделать раньше. Алисия рассказала, что каиданцы, наученные нашим прошлым посещением, наставили ловушек по замку. Конечно же, исарийцы постарались. Поэтому у нас остаётся немного вариантов. Лучший на данный момент - это обмен. Айлу на Демьяна. Но что-то Клетус не стремится забирать сына домой.
        На этих словах мы заканчиваем ужин, Дарен уходит потренироваться, а Даян идёт со мной к Демьяну. Брат настолько рад моему пробуждению, что намеренно больше не подаёт руки, а заставляет меня идти саму и укреплять мышцы. Тем временем он не забывает подшучивать над моей новообретённой медлительностью, и сейчас ему даже оборачиваться не нужно, чтобы уклоняться от моих рук каждый раз, когда я пытаюсь схватить его за одежду. Не скажу, что я очень благодарна брату за это временное унижение, но к первому этажу мой шаг становится увереннее. Даян ведёт меня к одной из комнат с четырьмя охранниками у дверей.
        При виде меня Демьян тут же поднимается с небольшого дивана. Я держусь от него на приличном расстоянии. Принц это замечает и не приближается. Особенно после того, как рядом со мной встаёт мрачный, как туча, Даян.
        - Вижу, ты здорова, - приветствует меня Демьян.
        - Вижу, ты ещё жив, - мой голос холодный, я бы не расстроилась, если бы он и вправду умер.
        Демьян выглядит лучше, чем я ожидала. Раны и переломы зажили, вероятно, не без помощи Бенеши. Лицо чистое, если не считать синяков под глазами, выдающих беспокойство. Его щетина превратилась в недлинную бороду, а лицо немного осунулось. Из-за отсутствия тренировок он похудел. Раньше его волосы были короче и всегда аккуратно зачёсаны. Сейчас, по привычке, он рукой убирает пряди назад, но волосы отросли и созданная причёска быстро распадается. Поэтому Демьян бессознательно часто повторяет это движение.
        - Как разорвать контроль твоего отца над моей сестрой? - в лоб задаю я интересующий вопрос.
        - Вот так сразу с порога? - кисло улыбается он, присаживаясь обратно.
        - Давай не будем затягивать. Чем быстрее мы решим этот вопрос, тем быстрее вышвырнем тебя из нашего дома. - Даян кладёт руку мне на плечо.
        - Хорошо, - сдаётся Демьян. - Никак. По крайней мере, контроль такой силы, как у короля. Он сам должен снять метку.
        - Если его ударить, то Айла почувствует боль. А если его вырубить, сестра тоже отключится? - уточняю я.
        - Вероятно. Хотя, когда один спит, то другой может бодрствовать. Так что есть вариант, что это не повлияет на твою сестру.
        Пальцы Даяна слегка сжимаются на моём плече, он обдумывает новую информацию.
        - Ты был у Теневого залива, пока солдаты твоего отца избивали меня?
        Демьян Квинтилий - крепкий молодой мужчина, минимум на голову выше меня, но он напрягается всем телом от одного короткого вопроса. Не знаю, говорил ли Даян с ним об этом и насколько Демьян в действительности виновен. Но я не забыла слова Айлы о присутствии старшего принца Каидана при нападении на меня и маму. Я не видела его, но могла просто не узнать.
        Я задаю вопрос прямо, надеясь, что в принце есть мнимое благородство, которым Квинтилии любят щеголять, и Демьян ответит мне правду. Даян молчит, стоя чуть позади.
        - Был, но не рядом, - через силу выдавливает он, и откровенный стыд в его взгляде удерживает меня на месте. - Хоть мне к тому моменту уже исполнилось девятнадцать, я был отправлен туда отцом как рядовой солдат. Подчинялся приказам старшего генерала и мало знал о нашем задании. Только позже я выяснил, что отец отправил меня со взводом именно для того, чтобы Сарир отдала свой Дар мне. Он должен был быть передан прямому потомку одного из Первых. Мне приказали ждать в нескольких минутах ходьбы вместе с другими солдатами. Ожидание затянулось, и тогда я услышал едва различимые крики, - он на мгновение сбивается, его кадык дёргается вверх, Демьян сглатывает и продолжает. - Женские крики… я нарушил приказ и побежал к тому месту. Я видел, как ты упала с обрыва в Теневой залив, но сам был так далеко, что… ничего не смог сделать.
        Рука Даяна слегка подрагивает на моём плече, но он контролирует свой гнев.
        - Отец умело взрастил во мне ненависть к Калануа, пичкал историями, что ваша мать виновата в смерти моей. И всё же одно дело просто вас ненавидеть, а другое - смотреть, как по вине моих же солдат двенадцатилетний ребёнок падает с огромной высоты.
        Глядя в пол, Демьян выдавливает признания, как гной, пытаясь наконец очистить рану, что отравляет его сознание. Глядя на его лицо, я догадываюсь, что он никогда никому не признавался, свидетелем какой картины стал. Всё тело цепенеет, и я скорее отгоняю непрошеные сцены из воспоминаний.
        - Я приказывал солдатам спуститься и отыскать тебя, но они не подчинялись. Отец понимал, что я могу повести себя так, поэтому отдал чёткие приказы нашему генералу. Всё закончилось тем, что один из моих собственных солдат ударил меня по голове. Так они забрали меня с территории Илоса.
        - Незнание не освобождает тебя от ответственности, - мой голос скрипучий, почти чужой, но и сил на ярость у меня нет. Я чувствую себя дымящимся костром, на который опрокинули ведро воды.
        - Поверь, Ойро, я знаю, - кивает Демьян.
        - Значит, тебе отец давно промывал мозги о вине нашей матери в гибели вашей, а что насчёт Эола?
        - Ему рассказали, что наша мама умерла от болезни. И только недавно отец вывалил на него свою «правду». В тот день Эол настаивал на необходимости мира с Илосом и вами.
        - Как давно ты знаешь о своей болезни? - задаю я новый вопрос.
        Теперь каиданец не испуган, а изумлён, я не вижу смысла скрывать, что нам всё известно. Мне нужно больше информации, чтобы принять решение, хотя пока нет ни одного аргумента, чтобы я согласилась вылечить его болезнь. Раньше я бы сделала это ради Эола, если бы он попросил. Однако Эол предал моё доверие.
        - Примерно год.
        - Твой отец и брат знают?
        - Нет.
        - Почему?
        - Если бы отец узнал, то сразу пустил бы меня в расход, в таком случае я бесполезный. Тогда весь удар, требовательность и раздражительность отца пали бы на брата. Если он узнает, что я болен и всё равно умру, то даже вашей малейшей надежде обменять меня на Айлу - конец. А Эол… не хотел делать ему больно. Ему и так досталось из-за Дара.
        Я поджимаю губы, слушая о его любви и желании защитить брата, но давлю любое сочувствие. Я тоже люблю своих близких, но Квинтилии забрали Айлу, а Даяна намеревались убить.
        - Что не так с Даром Эола?
        - Я не стану говорить, сама спроси у него.
        - Ты вообще хочешь вернуться домой?
        Хранящий молчание Даян смотрит на меня с недоумением во взгляде, так же как и Демьян. Я задаю абсолютно бесполезный для нас вопрос, но почему-то мне интересно. Старший принц Каидана какое-то время размышляет над ответом, и я верю ему, когда он говорит «да».
        - Ты любишь свою страну и хочешь быть королём? - вновь спрашиваю я.
        - Это так важно?
        - Нет, просто интересно, считаешь ли ты себя достойным и сможешь ли быть хорошим правителем.
        Я рада, что он отвечает без спешки, думает над моими словами, взвешивая решение. Хотя с другой стороны эта черта раздражает, делая Демьяна более разумным и человечным, чем я хотела его видеть.
        - Нет.
        Это всё, что он мне даёт, словно хочет, чтобы я сама догадалась, к чему относится это «нет»: к его нежеланию становится королём или к тому, что он не считает себя достойным. Какое-то время мы сверлим друг друга взглядами, пока я не поворачиваюсь к брату.
        - Пойдём, Даян. Здесь я закончила.
        Я стараюсь выйти твёрдым шагом, скрывая слабость, и у меня получается. Тяжело приваливаюсь к стене, только когда брат закрывает за нами дверь.
        - Одни проблемы от этих чёртовых каиданских принцев, - ворчу я, а Даян тихо посмеивается, замечая, что я переняла фразу от него.
        - Лучше и не скажешь, сестрёнка.

* * *
        - Ты же этого не сделаешь, - не веря своим ушам, бормочу я.
        - Ещё как сделаю, - отвечает Рушан, которого в своей голове я уже нарекла «тираном под номером два» после Роя.
        - Всего один круг принцесса, даже не четыре, - кахари насмешливо склоняет голову набок и складывает руки на груди.
        Вчера мы весь день отдыхали, а сегодня прямо на рассвете я вернулась к занятиям с Рушаном. Чуть позже состоится встреча с Советом, где нам предстоит решить, как вернуть сестру. И, скорее всего, уже сегодня мы решим начать войну. Брат предупредил, что действовать нужно быстро и у меня в лучшем случае две недели, чтобы вернуть приличную форму и вновь нормально держать меч.
        - Его величество выразился ясно и чётко, пока ты остаёшься нежной барышней, сдуваемой лёгким порывом ветра, то с нами не пойдёшь, - к Рушану вернулись его лучшие друзья - ирония и сарказм. - И, будь моя воля, я бы не брал тебя с нами. Но ты принцесса, и приходится выполнять твои прихоти.
        И этими губами пятнадцать минут назад он ласкал мою шею, прижимая к стене в спальне. Нашёптывал приятные слова, желая растянуть сладкие утренние мгновения вместе. Но Рушан в спальне и Рушан на тренировочном поле - это два разных человека.
        - Ночью ты не жаловалась на наши тренировки, так что твои ноги выдержат подъем и спуск по лестнице.
        Почти два разных человека.
        - Эй, вы двое! Вообще-то я здесь и всё слышу! - возмущается Анис, который тоже решил размяться с утра.
        Рушан со скучающим выражением лица поворачивается к другу в тот момент, когда мои щёки начинают предательски краснеть.
        - Если собираетесь продолжать в таком же духе, то лучше сразу возвращайтесь в кровать! - добивает Анис.
        Я молча разворачиваюсь и бреду во дворец. Бег - это пока что-то запредельное, но мой Назари прав, теперь мне намного легче ходить, колени больше не подгибаются и опора мне не нужна, хотя ноги иногда кажутся двумя деревянными палками, ломающимися в коленях при каждом шаге. После одного круга, занявшего почти то же время, которое я обычно тратила на четыре, возвращаюсь на тренировочное поле. Рушан, не жалея, гоняет меня по всем возможным упражнениям, заставляет сделать всё хотя бы по несколько раз. Руки восстанавливаются чуть лучше, чем ноги, удержать тяжёлый меч или натянуть лук у меня практически не получается, а вот потренироваться со своими укороченными мечами я могу.
        Партнёром для спарринга становится Анис. Тот отбивает мои атаки с такой непринуждённостью, что едва ли сходит с места и умудряется поддерживать разговор с Рушаном о подготовке солдат, лишь изредка поглядывая в мою сторону. То, что они обращаются со мной, как с ребёнком, придаёт мне сил и злости, я успеваю достать Аниса один раз, оставив ему небольшой, но синяк на плече.
        К концу занятия всё тело трясётся, а пот, несмотря на прохладу, заливает глаза. Рушан, довольный моими успехами, разрешает пойти на завтрак. Он держится на расстоянии, не подавая руки, только краем глаза следит, чтобы я не упала. Я сама не прошу поддержки, полная решимости не дать брату ни единого шанса оставить меня в Паргаде, когда они отправятся забирать Айлу. На завтраке я поглощаю еду с таким аппетитом, что Даян и Анис, несколько раз засмотревшись, сами забывают донести вилку с едой до рта.
        В полдень к Залу Собраний я прихожу чистая, в чёрном шифоновом платье с чёрной вышивкой на полупрозрачных вставках. На плечах и груди оно украшено золотыми цепочками, а рукава такие длинные, что могут коснуться пола, если я опущу руки. Я выбирала это платье с особой придирчивостью, зная, что Айла на моём месте никогда не позволила бы себе явиться на Совет в штанах и рубашке. Она всем своим видом показала бы, что Калануа хоть и ранены, но не сломлены. И я делаю это вместо неё, не забывая надеть диадему.
        Все уже собрались внутри, и двое солдат распахивают передо мной двери Зала Собраний. Прерывая свой рассказ на середине, брат на мгновение замирает, оглядывая меня. Я почти уверена, что, будь платье светлых оттенков, он бы вначале спутал меня с сестрой. Возможно, так оно и произошло, но вот он слегка встряхивает головой, едва заметно улыбается и возвращается к карте, разложенной на столе, продолжая разговор. Рушан беззвучно появляется из-за спины и предлагает согнутую в локте руку, чтобы проводить меня до моего привычного места между Даяном и Серошем.
        - Какова гарантия, что Клетус не нападёт на Илос в ваше отсутствие? Это может быть хитрый манёвр! Выжидает, пока все наследники покинут Паргаду и уйдут достаточно далеко в сторону Каидана, чтобы не встретить сопротивления, - спрашивает советник Маид, один из остальных членов Совета, чьи имена я наконец запомнила.
        - Он не сможет, - отвечает Серош, и брат кивает, соглашаясь.
        - Серош прав, теперь Исар и Теяла на нашей стороне. Алисия поклялась, что армию они не пропустят. А натравить на Паргаду легион на таком расстоянии невозможно. Для контроля над испорченными тенями нужно присутствие самой Айлы поблизости. У её силы тоже есть радиус действия, к тому же вызвать легион они могут лишь при помощи крови, а это опять же означает, что Айла тогда должна прийти в Паргаду.
        Рушан помогает мне сесть, мимолётно сжимая пальцы на моей талии, а потом отходит на своё место рядом с Анисом, позади Даяна.
        - Как мы можем быть уверены, что она ещё в Каидане?
        - У нас есть несколько разведчиков, которых так и не раскрыли. Они подтвердили, что Айла в Цере, - отвечает Самия, сцепив пальцы в замок на блестящей поверхности мраморного стола.
        - По словам Демьяна, Метку контроля короля можно снять только добровольно. Однако мы все понимаем, что Клетус делать этого не намерен. Поэтому у нас остаётся другой вариант - усыпить его. Есть вероятность, что Айла может спокойно жить, если Клетус находится без сознания, - Даян выпрямляется, обводя Совет взглядом.
        - У нас есть подобный отвар. Мы можем очень долго держать мерзавца в состоянии сна, - подтверждает Бенеша. - А пока он спит, придумать что-нибудь.
        - Если Клетус ещё не знает о том, что мы освободили Исар, то совсем скоро узнает. Не уверен, выставит ли он своих солдат против нас, но полагаю, основной силой будет вызванный легион, а значит, мы можем взять лишь тех, в ком есть Дар Илоса, и тех, кому мы можем раздать мечи с обсидианом. Иначе наши собственные люди не смогут обороняться и станут добычей для демонов. Сколько мечей успели изготовить? - спрашивает брат.
        - Всего три сотни.
        Ответ Рушана заставляет всех повернуться к нему.
        Этого мало. Слишком мало.
        - Да это будет не война, это бойня! - порывисто озвучивает Шакир, и, судя по вытягивающимся лицам, с этим утверждением согласны все.
        - Сколько мы отдали теялийцам?
        - Ещё сотню.
        - В итоге у нас четыре сотни людей способных хотя бы сдерживать тварей, - брат устало трёт глаза.
        В зале наступает мрачная тишина. Жертвы. Это то, чего мы стремимся избежать всеми силами. Но хуже, если и этого будет недостаточно, мы проиграем, и все жертвы будут напрасны.
        - Рой, - подаю голос я.
        Теперь все оборачиваются ко мне. В глазах брата первоначальное недоумение сменяется пониманием. Он начинает думать о том же, о чём и я.
        - Пусть разведчики расскажут ему столько, сколько мы можем позволить ему знать. Вряд ли он в одиночку способен вытащить Айлу из дворца, но если он будет на поле боя… а он, скорее всего, будет, то сможет как-нибудь помочь. В таком случае для нас главное отвлечь Клетуса от Айлы, - объясняю я для остальных.
        Брат внимательно смотрит мне в глаза, но его взгляд направлен куда-то сквозь. Он думает.
        - Хоть это и неприятно, но самый лучший и быстрый вариант - приблизиться к Клетусу и ударить по голове, чтобы он отключился, - предлагаю я.
        - Айла связана…
        - Да, будет больно, но не смертельно, Даян, - с нажимом говорю я. Мне самой противна мысль о том, чтобы причинить вред Айле, но и сестра бы меня поддержала. Краткосрочная боль лучше, чем жить, выполняя прихоти Клетуса. - К тому же я буду рядом и смогу вылечить её. Если ты не можешь ударить, то дай мн? подойти к нему.
        - Исключено!
        Этот резкий протест мы слышим не от брата или Рушана, голос подаёт Анис.
        - Одна ошибка, и у него будет в руках не только контроль Айлы, но и твои способности вызывать тени.
        - Он не может поставить две метки одновременно, - возражаю я.
        - Сталь у горла может работать так же хорошо, как и Метка контроля, - поддерживает сына Серош. - А даже если не сталь, то пытки.
        - Я согласен, Ойро. Не смей соваться к Клетусу, - Даян закрывает этот вопрос тоном, который не терпит возражений. - Однако твои идеи мне нравятся. Самия, разберись с разведчиками. Пусть поговорят с Роем, дайте ему информацию лишь в общих чертах, не рассказывай много важного.
        Самия кивает.
        - У нас есть ещё какие-то идеи? - спрашивает Даян.
        Он на мгновение оборачивается назад, смотрит на Рушана, но тот не высказывает идей или протестов, поэтому брат продолжает.
        - Тогда заканчиваем. Анис, Рушан, подготовьте солдат. Чтобы сократить путь, я перенесу вас на границу с Теялой через неделю с основной группой. Там вы встретитесь с теялийцами и Шиуном и все вместе пойдёте к Каидану. Если всё будет по плану, то путешествие до Церы займёт неделю или чуть больше, - брат указывает пальцем на несколько мест на карте на территории Каидана. Равнины, где будет удобно вести боевые действия. - Я и Самия присоединимся к вам как раз к тому моменту.
        Даян отправляет Рушана на неделю раньше, а обо мне даже не упоминает. Я сжимаю кулак, сдерживая себя. Здесь не место для сцен, но я не позволю брату отправиться в Каидан без меня.
        - Бенеша, приготовь настойки, чтобы мы могли напоить Квинтилия.
        - А что насчёт Демьяна? - целительница смотрит на меня, но я игнорирую её взгляд. Похоже, она хочет, чтобы я спасла принца, однако я сама ещё не приняла решение.
        - Демьяна я возьму с собой. Через две недели. Вначале снова попытаемся обменять его на Айлу. Все согласны с таким планом?
        По лицам видно, что члены Совета не в восторге. Никто из нас не рад настолько шаткому плану, но другого у нас нет. Мы должны действовать, пока можем занять более выигрышную позицию, поэтому один за другим они нерешительно, но соглашаются.
        После окончания главных обсуждений я покидаю Зал Собраний вслед за большинством советников.
        - Ты хорошо держалась, когда Даян ничего не сказал о тебе, - хвалит Рушан, следуя за мной.
        Рушану нужно заняться подготовкой, но он всё равно подстраивается под мой намеренно замедленный шаг. Мы оба пытаемся побыть вместе, хотя бы на протяжении этого длинного коридора и лестницы на первый этаж. Потом нам придётся разойтись.
        - Это не значит, что я не вытрясу из него душу за это уже через пару часов, - бормочу я скорее себе под нос, но Рушан слышит, и у него вырывается смешок.
        - Я уйду с Анисом раньше, но ты должна будешь продолжать тренироваться. Тебе поможет Даян.
        - Спасибо, что напомнил. Теперь я также знаю, когда смогу беспрепятственно поколотить его за сказанные слова.
        - Не зря тени называют тебя «жестокой принцессой», - это не вопрос, а просто слова на выдохе, но на его губах ленивая улыбка.
        - Не хочу, чтобы ты уходил, - недовольно роняю я.
        - Когда? Через неделю?
        - Сейчас, через неделю… никогда.
        Кахари улыбается теплее, берёт меня за руку, но ничего не отвечает, потому что наши желания ничего не изменят. Мы доходим до первого этажа и останавливаемся прямо перед распахнутыми дверьми на выход. Несмотря на присутствие стражи вдоль стен, Рушан всё равно берёт мои руки в свои и при всех приникает губами то к одной ладони, то к другой.
        - Мы вновь увидимся вечером.
        Рушан уходит, но почти весь путь от меня до дверей на выход он постоянно и, что не типично для него, весело улыбается, оборачиваясь, словно всё время хочет смотреть только на меня. А я скрываю свою глупую улыбку, прикрывая её кулаком.

* * *
        Вся следующая неделя пролетает слишком быстро. Ко мне возвращаются кошмары, хотя я высыпаюсь благодаря Рушану, каждый день ночующему в моей комнате. Стоит мне задёргаться во сне, как он успокаивает и крепко прижимает к себе. Ночь - единственное время, которое мы проводим вместе. Каждое утро часа по два или три мы тренируемся, а затем до вечера он занят подготовкой солдат.
        Анис, Самия, Даян и Дарен тоже заняты делами, отчего я чувствую себя ещё более бесполезной, так как моё главное задание «перестать ронять оружие и снова научиться бегать». Поэтому я тренируюсь до полного изнеможения, быстро возвращая себе форму. Бег по лестнице уже не кажется невыполнимой задачей, но пока максимум два круга, а потом даже под страхом смерти я не выдержу очередного пролёта. Владение клинками и рукопашный бой получаются намного лучше. Остальное время стараюсь либо помогать семье, либо рыщу в библиотеке и по дворцу в поисках дневников Илоса, надеясь отыскать в них больше ответов. Даже когда мы разберёмся с Клетусом, легион по-прежнему останется проблемой и мне неизвестно, сможет ли Шиун воспользоваться огнём вновь.
        На протяжении этой недели я встречаюсь с семьёй Юн лишь однажды. Рушан переносит меня в Астару, чтобы я могла навестить могилу Юна и хоть и запоздало, но проститься с ним. Хёрин благодарит меня за спасение сына, Суа порывисто обнимает, задерживая в объятиях дольше, чем принято у теялийцев.
        Шиун вначале предстаёт передо мной самим собой, выдавливая несколько холодных и прозрачных шуток, но я хватаю его за голубую накидку прямо на груди и стискиваю в желании врезать. Его глаза удивлённо распахиваются, я нехотя разжимаю пальцы и отпускаю одежду, так ничего и не сделав. Я прекрасно помню ощущение первоначального восторга, когда увидела, что огонь Теялы способен помочь избавиться от легиона. И помню, насколько отвратительной стала та радость при осознании, что цена - жизнь Шиуна. Я злюсь на себя за это чувство не меньше, чем на глупость Шиуна, который с самого начала знал о последствиях.
        - Впредь не причиняй сестре такую боль, - говорю я принцу. - Никогда не иди на риск без запасного плана, имей за плечами хоть что-то… кого-то, кто тебя поддержит. А ты просто действовал, прекрасно осознавая, что тебя ждёт в конце. Но хуже, что ты даже не пытался избежать этого конца.
        Рушан сильно сжимает моё плечо, слушая, что я говорю. Шиун молчит, натянутая улыбка сходит с его лица, обнажая потрясение и какую-то ранимость.
        - У тебя есть семья, Шиун, - добавляю я после неловкой паузы.
        Затем теялиец так же молча сопровождает меня за территорию дворца к невысокому зеленому холму, похожему на специально сделанную насыпь. Я оглядываюсь, рассматривая множество таких же курганов, старых, покрытых коротко стриженной зелёной травой. Могилы потомков Шейна. Перед каждым установлен мраморный камень с вырезанными именами.
        Отчасти я завидую. У Суа и Шиуна есть место, к которому они могут прийти в тяжелые времена, в Илосе же умерших сжигают на костре, развеивая прах и позволяя ему смешаться с песком по всей пустыне. По старой вере таким способом освобождается душа и человек может переродиться, а если он пока не желает переходить в новую жизнь, то остаётся ощущение, что наши любимые всегда с нами. Каждый предыдущий потомок, наследник или Назари, каждый погибший илосиец всегда рядом среди песка, куда бы мы ни пошли. Но, узнав о смерти отца, я бы хотела иметь возможность подойти к его могиле хоть раз, чтобы рассказать, как я зла на него за столь быстрый уход и как скучаю по нему. Хотя и у теялийцев эти могилы - фикция, - я знаю, что тело Юна тоже сожгли, но здесь зарыт его пепел в мраморной урне.
        За день до ухода наших солдат в Церу Бенеша успевает поймать меня после ужина в тени коридора. Я уверена, что она специально ждала, пока я буду одна.
        - Тебе нужно принять решение сейчас, - настаивает целительница, затаскивая меня в ближайшую комнату.
        - Что случилось?
        - Состояние Демьяна становится слишком заметным. Мы не можем показать его Клетусу таким. Ты должна дать ему кровь хотя бы раз. А также тебе нужно задуматься, что будет после.
        - О чём ты говоришь, Бенеша?
        - Уверена, его величество Даян подумал об этом хоть немного, но и ты должна, как Калануа. Что будет после этой бойни, Ойро? Что будет с Каиданом? Мы его уничтожим? Сровняем с землей и перебьём всех возможных носителей Дара Света и всех мирных жителей?
        - Нет! Конечно нет! - Её слова пугают меня тем, что я и вправду об этом не задумывалась, слишком занятая мыслями о сестре.
        - Тогда кто станет королём? С кем мы сможем наладить мир? Демьян - старший сын и по праву корона перейдёт к нему. А если ты его не вылечишь и он умрёт, на трон сядет Эол. Насколько счастлив он будет, зная, что мы во второй раз им не помогли? Его любимая мать умерла. Что будет после смерти его любимого брата? - женщина запахивает свой богато расшитый халат, сверля меня взглядом. - Он останется один. Проявит ли Эол понимание или пойдёт на нас новой войной, превращаясь во второго Клетуса?
        Она говорит быстро и тихо. Бенеша не давит на жалость, она просто заваливает меня фактами, от которых я не могу отмахнуться. Мне нужно решить этот вопрос, отставив свои эмоции и заглянув в будущее. Ради всего Континента. Раньше я не думала о том, что наш конфликт с каиданцами продолжится после того, как мы разберёмся с Клетусом. Мы даже мстить за родителей не собирались, лишь желали, чтобы Квинтилии оставили нас в покое.
        - Но если ты вылечишь Демьяна, Ойро, - Бенеша чувствует моё смятение, хватается за возможность не только посадить семя идеи о мире, но и взрастить его как можно скорее. - Возможно, Континент наконец познает истинный мир. Квинтилии всегда будут в долгу у Калануа. Ни Демьян, ни Эол никогда не пойдут против нас, помня о долге. И возможно, память об этом будет передаваться из поколения в поколение. Я попыталась поговорить об этом с Даяном, но сейчас он слишком зол. Страх, который он испытал за тебя и сестру, никуда не делся, поэтому не знаю, насколько трезво он может принять это решение.
        Целительница замолкает, ожидая, что я скажу.
        - Хорошо. Я дам ему кровь. Пока один раз, - сдаюсь я. - Насколько ему хватит?
        - Зависит от его болезни, нужно понаблюдать. Но у Виолы болезнь возвращалась примерно раз в два года.
        - Бенеша, давай оставим это в секрете. Не хочу портить настроение Рушану и Анису перед уходом. У тебя есть что-то…
        Я замолкаю, когда целительница моментально достаёт небольшую флягу. Судя по звуку, там есть немного воды, а в другой руке она уже держит нож.
        - Удивительно, что в последнее время большинство приближающихся ко мне держат в руках лезвие, - кисло улыбаюсь, забирая нож, секунды мешкаю перед тем, как надрезать ладонь и выдавить кровь в предложенную ёмкость. Я сжимаю кулак, пока Бенеша не просит меня остановиться. Она взяла больше, чем обычно, но недостаточно, чтобы у меня появилось головокружение.
        - Ему каждый раз нужно будет так много?
        - Скорее всего. И спасибо, Ойро. Ты поступаешь правильно.
        - Надеюсь, Бенеша. Надеюсь, - неуверенно бормочу я.

* * *
        В день отбытия Аниса и Рушана с солдатами, перед рассветом, мы с Самией на конях приезжаем к пустынной равнине недалеко от нашего дворца. Тут выстроились четыре сотни наших солдат, три из которых даже не владеют Даром Тьмы, но орудуют обсидиановыми мечами. На деле у нас больше солдат с Даром, но остальных Даян оставляет для ночных и дневных патрулей по пустыне из-за неспокойного легиона.
        Присутствующим солдатам предстоит пересечь Континент, чтобы подойти к Каидану. Я горжусь их выучкой, наблюдая за стройными рядами молодых бойцов в чёрной броне. У каждого на плечи накинута тёплая мантия с капюшоном, а нижнюю половину лица скрывают чёрные маски. Там, куда они идут, холодно, поэтому мы постарались продумать более тёплый вариант одежды. Эти молодые парни и мужчины лучшие из лучших. Только им можно доверить такую битву. Каждый из воинов на коне, и я представить себе не могу, как Даян собирается их всех переносить. А именно это он и собирается сделать, отправляя их всех на границу с Теялой.
        Мы с Самией немного опоздали, Даян уже закончил свою воодушевляющую речь, и я рада, что мне не придётся слушать о предстоящем сражении. Брат в простой чёрной броне, ничем не отличающейся от той, что надета на обычных солдатах, сидит на своём жеребце, отливающем холодным золотом. Ветер развевает его волосы, ставшие заметно длиннее, чем при нашей первой встрече в Цере. Большая часть прядей перекинута на левую сторону, а справа от виска вдоль головы заплетены несколько тугих кос, украшенных золотыми нитями и бусинами. Традиционная мужская причёска в Илосе. Говорят, сам Илос полюбил и перенял этот обычай у местного народа. Даян редко делает подобную причёску, но титул короля возлагает на него обязанность сохранения большинства наших обычаев. Губы брата растянуты в опасной улыбке, пока он оглядывает своих подчинённых. Расслабленность, с которой он держится, придаёт уверенности, что всё закончится быстро и нет никаких сомнений в нашей будущей победе.
        Я перевожу взгляд на Аниса и Рушана, сидящих на чёрных жеребцах. Ветер дёргает волосы Рушана из стороны в сторону, а его глаза кажутся тёмными, бездонными в эти предрассветные часы. Он не улыбается, просто смотрит на меня, ожидая нашу разлуку. И у меня щемит сердце.
        Самия уже присоединилась к ним, а я еду медленно, будто этим могу отложить наше расставание. Анис пришпоривает коня, приближается ко мне и, как молодой напыщенный ловелас, гарцует вокруг, поднимая песок.
        - Что ты творишь? - начинаю смеяться я, а Назари стягивает маску, продолжая своё нелепое ухаживание. - Ты пытаешься приударить за мной или за Арканом? Учти, Анис, что он конь, а не кобыла.
        - Как жаль, а то моему Угольку он, похоже, приглянулся, - притворно вздыхает друг, немного выпячивая нижнюю губу. Затем выражение лица Аниса вновь меняется на более серьёзное. - Не печалься, любовь моя, мы встретимся через неделю.
        - Ты всё ещё намереваешься украсть моё сердце?
        - Зависит от того, насколько у меня получается.
        - О, дорогой Анис, моё сердце и так твоё с тех пор, как ты в первый раз встал передо мной на колени.
        Глаза Назари увеличиваются, он комично открывает и закрывает рот, не находя подходящего ответа. Я радуюсь, что Рушан достаточно далеко и не слышит бред, который мы несём.
        - Когда принёс свою клятву Назари, тупица!
        Анис резко выдыхает, сдувая в сторону падающую на глаза прядь.
        - Ты меня так не пугай, Ойро, а то я уже не знал, что и думать о себе и своём поведении, - на лицо возвращается озорная улыбка, и мы пускаем коней галопом, присоединяясь к друзьям.
        Я подвожу Аркана к коню Рушана. Назари ничего не говорит, лишь протягивает руку и сплетает наши пальцы. У меня, как и у него, нет слов. Мы не прощаемся. Анис прав, мы встретимся через неделю. Но в момент, когда кахари отпускает мою руку, готовый отправиться в путь, я останавливаю его, протягивая единственное, что могу отдать в такой ситуации. Я протягиваю ему своё Кольцо Пустыни.
        Рушан удивлённо, почти с испугом, переглядывается с Даяном. Анис и Самия также шокированы моим решением. Отдать кому-то Кольцо Пустыни - это как отдать себя и своё сердце. Подобное Калануа делают при заключении брака, официально и торжественно. Даяну тоже предстоит отдать своё кольцо Самии, но такое делают на свадьбе, у них же была лишь помолвка.
        Однако я отдаю его Рушану, не советуясь ни с кем. Не предупреждаю о своём решении, лишая родных попыток меня отговорить. Я хочу, чтобы Рушан понял, что моё обещание никогда его не оставлять было искренним. И что я готова приложить все усилия, чтобы сдержать его.
        - Ойро, ты же помнишь, что это не просто кольцо? И если его… кому-то подарить, то это значит… - пытается подбирать подходящие слова Даян, похоже решив, что память не до конца ко мне вернулась.
        - Знаю, - едва заметно улыбаюсь я, и вновь поворачиваюсь к Рушану. - Опять я сижу с протянутой рукой, пока ты отказываешься принять то, что я тебе предлагаю. Это не принуждение, я даю его на время. Когда всё закончится… ты можешь вернуть его мне, как ни в чём не бывало. А можешь оставить себе навсегда. Но… ты не посмеешь не вернуться домой и оставить мой вопрос без ответа.
        Все напряжённо смотрят на Рушана, ожидая его действий. Моя рука вздрагивает, устав быть на весу, и только тогда Рушан забирает кольцо. Он аккуратно растягивает серебро, увеличивая размер, и надевает на палец левой руки, как принято у нас и теялийцев. Невольно я расплываюсь в самой, как мне кажется, счастливой улыбке. Уверена, что выгляжу по-настоящему глупо, потому что маска сосредоточенности Рушана даёт мелкую трещину, уголки губ дёргаются вверх.
        - Не возьми ты его, я бы тебе врезал, - с напускной строгостью говорит Даян. - Похоже, моей сестрёнке пришлось выжать всё светлое из своего сердца ради этих нескольких романтичных предложений.
        Анис хохочет над моим недовольным лицом и красными щеками. А Даян спускается с коня, отдавая Самии поводья.
        - Ойро, мне бы пригодилась твоя помощь.
        Я следом спрыгиваю на песок и, также отдав поводья Самии, иду за братом. Девушка уводит наших лошадей подальше. Рушан и Анис встают перед линиями солдат, громко приказывая им не двигаться. Брат замирает в нескольких шагах перед Назари.
        - Как ты собираешься их переносить? Попросишь всех мужчин взяться за руки? Здесь же чёртова куча людей, - бормочу я, наклоняясь к брату.
        Даян и бровью не ведёт на моё ироничное замечание, лишь скалится в улыбке.
        - В действительности за руки браться необязательно. Так просто легче, - пожимает он плечами, а я смотрю на него, недоумевая, что верила в незыблемость данного условия.
        - Почему тогда только до границы Теялы? Ты не можешь их переместить к Каидану?
        - Мне льстят твои мысли о моих способностях, сестрёнка, - насмешливо отвечает Даян. - Но, даже будучи королём, я не способен перенести такое количество людей верхом на лошадях через весь Континент. А с людьми Шиуна их станет ещё больше. Мне самому нужно подготовиться к встрече с Клетусом. Юна нет, Алисия же против Каидана не выстоит. Равных соперников Квинтилию, кроме меня, теперь не существует, а значит, я должен прийти к нему полным сил.
        Я киваю в такт его словам, а Даян продолжает криво улыбаться, с пониманием относясь к моим пробелам в знании тактики и политики.
        - Людей и вправду много, поэтому я позвал тебя. Дай-ка мне настоящих теней, сестра. Теней, мрачнее самой ночи.
        Меня забавляет его просьба. Мои руки чернеют, и я даю то, что он просит, стягиваю всё, что могу ухватить в эти предрассветные часы. Песок вокруг нас покрывается стелющейся темнотой, такой чёрной, что поглощает весь свет, а небо по сравнению с ней выглядит обманчиво светлым. И непонятно, вправду ли небо у нас над головой или это мы стоим на черноте самого космоса. Даян вздрагивает от силы теней вокруг, с наслаждением втягивает носом воздух. Брат принимает более устойчивую стойку, сжимает кулаки. И его руки чернеют. Впервые за всё время так же, как и у меня. Однако это не проявление его Дара, скорее эффект от того, что я собрала для него тьму, что теперь питает брата.
        В отличие от меня, руки Даяна чернеют медленно, нехотя, словно чернила поднимаются по бумаге, которую держат на весу, пытаясь сохранить хоть часть белизны. Воздух гудит от низкой вибрации так, что уши болят. Крупицы песка вокруг начинают дрожать, поднимаются в воздух примерно до колен и зависают. Тени обхватывают каждого солдата, и те исчезают, линия за линией. Растворяются, забирая с собой собранный мной сумрак, а гул нарастает лавиной, заставляя кожу покрыться мурашками. Последним исчезает Даян, оставляя после себя оглушающую тишину, а песок вновь осыпается вниз.
        Глава 18
        Айла
        - Отец, сколько можно?! Хватит!
        Эол изменился. Он всегда выглядел безэмоциональным, даже равнодушным перед отцом. В моменты, когда ему не нравилось решение родителя, он не перечил, выполнял молча, что требуется. Если и пытался упираться, то противился лишь раз, а получая отказ, не повторял попытку. Но это третий день подряд, как он повышал голос на отца, врываясь в тронный зал, где Клетус заставляет меня отдавать кровь.
        Не желая марать руки, король приказывает мне самой делать надрез и сжимать ладони, сцеживая кровь в специально приготовленные сосуды. Похоже, это очередное изобретение исарийцев, потому что моя кровь остаётся в них свежей и не портится. Эти дни доказали, что ни одна моя рана не отражается на Клетусе. Моя смерть ему ничего не сделает.
        - Она не Ойро и не исцеляется! Ты хочешь её убить?! - вновь злится Эол.
        Он прав, я не сестра. Поэтому в первые дни по незнанию так глубоко разр?зала ладонь, что местные лекари с трудом остановили кровотечение. Оказалось, это ужасно больно, я и представить не могла. Я столько раз наблюдала, как Ойро делает это, не моргнув и глазом, что в сознании создалась иллюзия безболезненности этого процесса.
        Мои руки не заживают, и порезы каждый день приходится зашивать. Я не моя сестра и не привыкла к такой боли, хотя назло этим мерзавцам держусь и позволяю себе расплакаться злыми слезами, только оказавшись одна в своей комнате.
        Клетус разочарованно вздыхает, устало трёт ладонью лицо, в очередной раз слушая обвинения сына. Король уже пять дней подряд заставляет меня этим заниматься, забирает в меру, чтобы я не умерла, однако меня шатает от усталости и головокружения. Тело не успевает восстанавливаться, но мне известно, что Клетусом руководит страх. Слишком поздно он узнал, что мой брат освободил Исар и теперь у них на пути ничего не стоит. Чем Даян и воспользовался, собрав людей и отправившись в путь. Как я поняла со слов Роя, они выступили два дня назад, но о количестве людей или маршруте ничего не известно - большинство каиданских шпионов убили. А ещё Клетус плохо знаком с Даром Даяна, поэтому он напряжён каждый день, неуверенный, не перенесёт ли брат всю армию к его порогу в ближайшие дни или даже часы. Я знаю, что Даяну такое вряд ли по силам, а сам Клетус боится рискнуть, отправить армию навстречу нашей и оставить Церу без защиты основного войска. Поэтому продолжает сидеть в своей столице и делает основные ставки на мою кровь и легион. Эту армию не нужно передвигать, она появится там, где нужно будет каиданскому
королю.
        Также Рой узнал, что Ойро видели в Теяле. Я наконец почувствовала хоть какое-то облегчение от мысли, что все мои близкие действительно в порядке.
        Эол встаёт напротив, вытаскивает из-за пазухи шёлковый платок и обматывает им мою ладонь со свежим порезом. Он надавливает, стараясь остановить кровь, я морщусь от боли, а принц резко поворачивается к отцу.
        - Освободи её от своего контроля! Если бы ты слез со своего стула и хоть раз подошёл поближе, то увидел бы, что сотворил с её руками!
        - Сколько раз я тебе говорил, сын. Как раз тебе стоило бы отойти от неё подальше! Как же слабо твоё мальчишеское сердце, щенок!
        - Думаешь, Даян спокойно примет её изувеченную, развернёт армию и пойдёт домой?! Не подумал, что он может, например, отрубить Демьяну руку просто так, для демонстрации?! - едко выплевывает Эол, игнорируя оскорбление отца.
        Даже сквозь боль я хмыкаю, зная об истинности сказанного. Даян, скорее всего, именно так и сделает. Или, может, ногу ради того, чтобы понаблюдать, как после Демьян будет скакать. Зависит от настроения Даяна.
        Эол поворачивается в мою сторону с тревогой на лице, но он не может не морщиться, видя мои белые глаза. Не знаю, за кого он в действительности тревожится: за брата и целостность его конечностей или за меня и ежедневную боль, которую мне приходится испытывать.
        После той ночи наутро Эол исчез. С тех пор он избегал меня усерднее, чем раньше. Прошло больше недели, на протяжении которой мы ни разу не встретились. А три дня назад Рой устал наблюдать, как король выкачивает из меня кровь и лично привёл Эола, чтобы тот попытался его отговорить.
        Сегодня вновь именно Сесциа привёл принца. У Роя ушло время на поиски Эола, и к тому моменту, когда они появились, меня начало пошатывать, а Клетус пополнил свои запасы для вызова легиона.
        - Всё требует жертв. Поэтому тебе никогда не стать королём. Ты слишком мягкотелый! Твоя неспособность даже с Даром управиться позорит не только меня, но и память самого Каида! Как у меня вообще мог родиться такой сын! - басит Клетус, пристально глядя на Эола.
        Уверена, раньше принца бы сильно задели подобные слова, оставив глубокие раны, но, увидев события из прошлого Ойро, Эол более никак не реагирует на выпады отца. Я всё жду, когда они сцепятся, используя сталь. Надеюсь, что они поубивают друг друга, и мы покончим с этим бредом. Я так устала, что меня уже мало волнует, погибну ли я вместе с ними.
        - Видя, что ты творишь, я рад, что не похож на тебя! Сними чёртов контроль! - рявкает Эол, удивляя меня своим новоявленным упрямством. За последние дни каждый раз ему удавалась переспорить отца.
        В зале присутствуют стражи, писарь, пара слуг и несколько членов местного Сената - важнейшего органа управления в Каидане после короля, но все они боятся издать даже тихий вздох и привлечь внимание спорящих. Каждый раз, когда диалог прерывается, помещение наполняется гудящей тишиной и эхом сказанных слов.
        Клетус взмахивает рукой, отпуская контроль, и моё тело расслабляется. Это происходит так неожиданно, что Эол едва успевает подхватить меня, возвращая в вертикальное положение.
        - Мне тошно смотреть на твою влюблённость, девчонка влезла тебе в мозги и умело манипулирует твоей бесхребетностью. Подумай-ка, сын, скоро мы будем на поле битвы. Когда встанет выбор между её жизнью и жизнью твоего брата, кого ты выберешь?
        Вижу по глазам Эола, что этот вопрос вскрывает что-то тёмное, что-то, что он всеми силами старается не замечать, не желая думать о подобном раскладе. Поэтому не отвечает, игнорируя заданный вопрос. Принц настойчиво ведёт меня к выходу, стискивая зубы, и всё ещё крепко зажимает мою ладонь, не давая ей кровоточить.
        - Подумай об этом, щенок! - кричит нам вслед король, не стесняясь оскорблять собственного сына при советниках. - И это в последний раз я позволяю тебе так со мной разговаривать!
        Огромные двери закрываются за нами, мы молча идём до моей комнаты, где ждёт Энис с приготовленными инструментами, чтобы зашить новую рану. От их лекарей я приняла помощь в первый день, но их отношение было грубым, и я отказалась впускать в спальню кого-либо помимо исарийки. Несмотря на её искреннюю преданность Эолу, я всё-таки доверяю ей больше, чем каиданцам. Прошлые дни Эол передавал меня Энис и тут же сбегал, не трудясь даже придумать вескую причину. Пользуясь моментом, я узнавала о проблемах младшего принца с Даром Света. Клетус запретил прислуге распространяться о «слабостях» сына, но я убедила исарийку, что и так знаю предостаточно. Однако меня интересовал Эол после его первой встречи с Ойро.
        - Он вернулся воодушевлённым и счастливым, - поделилась вчера Энис, промывая свежий порез. - Стал похож на десятилетнего ребёнка, каким он и должен был быть. Немного непоседливым и болтливым. Говорил, что завёл подругу - Айлу Калануа. Рассказал мне про вашу встречу.
        Слушая женщину, я не решилась поправить, что Эол в действительности со мной в детстве не знакомился.
        - Он был восхищён силой тьмы, ваше высочество. Говорил о том, что одно ваше прикосновение с лёгкостью усмирило свет, который не хотел от него уходить. Он говорил о вас ежедневно, гадал, может ли послать письмо. Ему нравились письма, - улыбка женщины завяла на последней фразе, заставляя меня поднапрячься.
        - Я ничего не получала, - сказала я, когда Энис слишком надолго задумалась.
        - Потому что он ничего не отправил. Спустя месяц он резко прекратил упоминать ваше имя. Я не знаю, что именно произошло, но уверена, что дело в короле. Вероятно, Эол набрался храбрости спросить позволения вам написать.
        Энис замолчала, а мне не нужно было спрашивать, чтобы догадаться, что ему ответил Клетус.
        - Я заблуждалась, решая, что с годами он забыл о вас, - пряча улыбку, исарийка наклонилась ниже над моей израненной ладонью.
        - О чём ты?
        - Он был сам не свой с тех пор, как узнал о плане короля выдать вас замуж за его первенца - Демьяна. Неделями Эол был встревоженным, плохо спал, постоянно бродил ночами по дворцу, был непривычно рассеян, иногда пропускал услышанное мимо ушей.
        Я неуверенно кивнула, припомнив воспоминания Ойро. Эол помог ей при попытке изнасилования, наткнулся, блуждая по коридорам ночью.
        - Думаю, для него радость от возможной встречи быстро сменилась пыткой. Ему предстояло наблюдать, как вы станете женой его брату. Как будет проведена Варайя, а мы все знали, чем она закончится, - с тяжёлым вздохом призналась Энис. - Тогда Эол предпринял попытку с вами встретиться. Единственный раз, в ночь перед свадьбой, но как я знаю, ваша встреча не состоялась.
        Я вновь молча кивнула, вспомнив, что Рушан прогнал принца. Тогда я была рада этому, но теперь благодарна Назари вдвойне, потому что это уберегло Эола от полнейшего разочарования. Он бы встретил Айлу, которая его не помнила и не знала. Ни самого Эола, ни встречу, ни старое обещание стать друзьями.
        Сегодня Эол остаётся с нами, он заводит меня в спальню, где ждёт Энис. Принц устало опускается на стул напротив, наблюдая, как исарийка вначале поит меня сладким соком, приговаривая о моей бледности, затем осматривает новый порез. Я не скрываю, что мне больно. Вздрагиваю, когда женщина промывает рану и наносит обезболивающую мазь. Та притупляет ощущения, но процесс всё равно болезненный. Я отворачиваюсь и морщусь, стоит Энис поднести иглу. Не позволяю себе плакать при Эоле, отвлекаюсь на тоскливые мысли о сестре и наших целителях, которые всегда были готовы меня вылечить.
        На моих ладонях уже пять порезов. Четыре на левой и новый, сегодняшний, на правой. Левая рука выглядит отвратительно, кожа сморщена и натянута, вся красно-фиолетовых оттенков, стянута швами, так что я не могу и пальцем безболезненно пошевелить.
        - Прости, Айла, - тихо извиняется принц.
        Я не отвечаю. Хорошо, что он сожалеет, но нет никакого толка от его извинений. Мне остаётся надеяться лишь на брата и сестру, которые придут и выпотрошат этот дворец. Энис даёт мне терпкую настойку, чтобы снять боль и улучшить самочувствие. Она говорит, что позже принесёт еды. Служанка заканчивает забинтовывать мои руки, я благодарю её и поднимаюсь с места, чтобы покинуть комнату. Растерянный Эол нагоняет меня в коридоре. Двое моих стражей также идут за нами, они не ограничивают моё передвижение, но всегда ходят за мной по пятам.
        - Айла, тебе стоит отдохнуть, - пытается задержать меня Эол, преграждая путь, но я с безразличием огибаю его, продолжая шагать.
        - Я и иду отдохнуть в место, где это возможно. В моей спальне всё блестит от золота до боли в глазах.
        - Куда ты направляешься?
        - В библиотеку. Это единственное место в вашем унылом дворце, где можно хоть чем-то заняться.
        У принца вырывается такой внезапный смешок, отчего я с недоверием кошусь на него, слегка сбиваясь с шага.
        - Тебе не хватает развлечений? - интересуется Эол.
        - Мне не хватает моих друзей.
        - Желаешь, чтобы я поймал одного и привез к тебе?
        Я так резко замираю и поворачиваюсь к нему, что Эол едва не спотыкается о собственные длинные ноги, стараясь остановиться.
        - Тронешь хоть одного из них, тогда я сама вырву твои синие глаза и лично скормлю легиону.
        С удовлетворением встречаю его ошарашенное выражение лица и как ни в чём не бывало иду дальше, сворачивая за угол. Я уже около недели большую часть времени провожу в библиотеке и прекрасно запомнила дорогу. Конечно, мне не до веселья среди книг, я читаю всё, что могу найти о Даре Света, выискиваю информацию, как снять с себя метку или любые другие подсказки, способные помочь победить Клетуса. Принцу не стоит об этом знать, да и полезного я всё равно нашла мало. Отойдя от изумления, Эол вновь меня догоняет и подстраивается под мой шаг.
        - Знаешь, я слышал о тебе разное. Но основное - то, что ты отличаешься от сестры сдержанностью и изяществом настоящей принцессы. Однако вы очень похожи, просто Ойро сразу нападает, а ты, в отличие от неё, выжидаешь подходящий момент, чтобы расцарапать обидчику лицо.
        - Даже не знаю. Ты сейчас оскорбил мен?, говоря, что я люблю нападать на людей, или мою сестру, бросив, что она не обладает «изяществом принцессы». В любом случае над мастерством комплиментов тебе бы стоило поработать, Эол, - лишённым эмоций голосом парирую я.
        - Помоги мне, Айла, - со всей серьёзностью просит принц, явно говоря о чём-то более важном.
        Его внезапная мольба заставляет меня замедлить шаг, и мне не удаётся скрыть замешательства. Эол делает взмах рукой, мои стражи отстают, создавая дистанцию и позволяя нам поговорить.
        - Твой брат будет у наших стен меньше чем через неделю. Ни ты, ни я не хотим этой бойни. Я просто хочу вернуть брата. Помоги убедить Даяна.
        Я замираю посреди коридора и поворачиваюсь к собеседнику. Оценивающе оглядываю его с ног до головы, рассматривая высокие сапоги, крепкие ноги в чёрных штанах, его привычный чёрный кафтан, расшитый золотом, белую рубашку. На светских мероприятиях Эол надевает мундир, но, будучи у себя дома, всегда носит кафтан. А то, что под ним лишь рубашка вместо камзола, придаёт принцу притягательной небрежности. Мужественный подбородок с привычной щетиной, точёные скулы и золотые волны волос. Мой взгляд скользит по его лицу, встречая глаза цвета океана, наполненные робкой надеждой. Я удерживаю расслабленное выражение лица, почему-то просто желая запомнить черты принца, так как сама не знаю, чем для нас обернётся скорый приход Даяна.
        Эол ждёт, что я найду для него подходящий ответ. Что стоит мне только ответить на его просьбу одним коротким «хорошо», и все проблемы будут решены. Но ничего не будет хорошо, ничто не вернёт к жизни маму и папу, Дария, Азара и Юна. Никакое «хорошо» не изменит шесть лет разлуки с сестрой. Не вернёт нам счастливую юность, где мы могли бы чаще смеяться вместо того, чтобы плакать и бояться.
        Знаю, что Эол не виноват. И в чём-то он жертва, как и мы. Жертва недомолвок, недопонимания между нашими родителями, жертва печальных обстоятельств.
        Я очень хотела бы закончить это противостояние, хотела бы дать ответ, который он ищет. Только трудность в том, что воплотить в жизнь его желания может разве что он сам. Принц терпеливо ждёт, пока я его разглядываю.
        - Ты так и не понял, Эол, - я печально улыбаюсь ему, - не Даяна нужно убеждать. Мой брат ни секунды бы не раздумывал над предложением обменять меня на Демьяна. Если не веришь, можешь прямо спросить его об этом. Он наверняка предлагал такой вариант твоему отцу. Но…
        - Но?
        Его голос тихий, в глазах надежда тает как лёд, исчезает прямо на моих глазах, обнажая неспокойные воды океана. Он уже понимает, что я хочу донести, но, вероятно, ему нужно подтверждение, сказанное кем-то вслух. И как же это иронично, что сын Света приходит к своей же пленнице за мрачным утешением во Тьме.
        - Но раз я по-прежнему здесь, а брат идёт с войском, то твой отец отказался от Демьяна, считая, что я, способная управлять демонами, важнее для его целей. Что этот контроль важнее его первенца. Спроси его сам, если ты ещё этого не сделал.
        Рой рассказал мне про слухи и письма Даяна. О его желании обменять Демьяна на меня. Я удивлена, что Эол не знает об этом, а значит, сейчас я сама толкаю его в пропасть. Показав воспоминания Ойро, я подкосила фундамент оставшейся веры в семью, теперь же я обношу всё хворостом и горючей смесью. А горящий факел отдаю Эолу, чтобы он сам сжёг всю надежду, что у него осталась.
        Я не знаю, откуда во мне столько сожаления к принцу, но я делаю шаг ближе и в успокаивающем жесте касаюсь его руки. Эол опускает голову вниз, сам берёт меня за запястья и поворачивает мои ладони вверх, смотрит на бинты и края выступающих швов. Морщится от вида свежей крови, пропитавшей недавно чистую ткань повязки на правой руке.
        - Наша проблема - это не обмен, а метка, из-за которой я не могу уйти. Пока мы не найдём способ её снять или заставить твоего отца это сделать, то всё бесполезно. И можешь ли ты дать мне обещание, Эол, что твой отец не придёт за кем-либо из Калануа через месяц, год, три? Можешь ли сказать, что наступит мир, если обмен состоится, а я с братом вернусь в Илос?
        - Нет, не могу, - он едва качает головой, признавая поражение.
        - Тогда это и есть ответ, Эол. Тот, кто может помочь всем нам, - это не я. А ты.
        Глава 19
        Ойро
        - Куда подевались эти чёртовы дневники?! - теряя самообладание, я с грохотом обратно задвигаю на полку очередной неугодный фолиант бесполезной писанины.
        За последние несколько часов в библиотеке я перебрала полки с политическими и военными книгами, сборниками рецептов, энциклопедиями полезных трав, учениями о целительстве, традициях и культуре каждой страны на Континенте. Нашла огромные тома о пяти Дарах, хотя, к моему удивлению, даже том, посвященный огню, толще, чем том о Даре Тьмы. Хотя вся разгадка в том, что автор был исарийцем и, конечно, он ни черта не знал об илосийцах. Сейчас я перебралась на полки с романами. Здесь есть всё, кроме нужных мне дневников Илоса. Отшвыривая в сторону следующую книгу с поэмами, я едва сдерживаюсь, чтобы не разодрать её на куски.
        - Теялийцы излишне любят поэзию, но на кой чёрт нам целый стеллаж этой литературы?! - Я взмахиваю рукой в сторону дальних полок, где собраны одни только стихи. Туда я не планирую заглядывать, перебирая содержимое соседнего шкафа, где большинство всё-таки романы, сказания и фолианты с балладами.
        - Держи себя в руках, подруга, - повторяет Самия уже, наверное, в сотый раз.
        Девушка, не глядя на меня, расслабленно качает перекинутой через подлокотник ногой в свободных штанах и с интересом перелистывает страницы какого-то романа. Я позвала её как поддержку, которая должна мне напоминать о собственном контроле и спокойствии. Присутствие легиона во дворце нам не нужно, а бардак в библиотеке я и без их помощи могу устроить. Чем сейчас и занимаюсь.
        - Это ещё что? «Мара и…» что-то непонятное, - читаю я неразборчивое название на потрёпанном корешке. Открываю книгу и быстро пролистываю исписанные страницы, изредка натыкаясь на иллюстрации.
        - Кто его знает. Может, книга о старых богах? - расслабленно пожимает плечами Самия.
        - Девушки в красном, мужчины в чёрном и золотом, - бормочу я, удивляясь, что на старых страницах краска сохранилась достаточно яркой, но потом фыркаю при взгляде на зимний лесной пейзаж. - Всё понятно. Зима, красное и золотое. Похоже, написали каиданцы.
        Без малейшего сожаления откладываю книгу в растущую кучу под ногами и продолжаю искать дальше.
        - С уходом Рушана и Аниса ты стала излишне чувствительной, хотя прошло-то четыре дня, - весёлым тоном приходит к выводу Самия.
        - А вот ты прямо светишься здоровьем!
        Девушка поднимает на меня глаза, показывая белоснежные зубы в улыбке.
        - Даян-то здесь и позволил мне поселиться в его комнате.
        - Слава Первым, я не живу с братом на одном этаже! - Я демонстративно морщу нос, понимая намёк.
        - Тогда тебе стоит задуматься, чтобы выбрать другую комнату для себя. Вряд ли Айла обрадуется вам с Рушаном как соседям, - с наигранно милейшей интонацией отвечает Самия, а я кидаю в неё очередной бесполезный том, который она с легкостью ловит одной рукой и бросает под ноги.
        Я устало опускаюсь на другое кресло, сердито глядя на книжные полки, словно они оскорбляют мою семью своим существованием.
        - Не знаю, насколько это логично - искать дневники Илоса здесь, Ойро. Они вроде как должны быть скрытыми, где-то в потайном месте, а здесь… библиотека, - выразительно смотрит на меня подруга, захлопывая свою книжку.
        - Если хочешь что-то спрятать, иногда достаточно положить это на самое видное место, - парирую я.
        - Может, не настолько очевидное?
        - А может, это недостаточно очевидное? - не задумываясь, возражаю я, продолжая пялиться на полки.
        Я часто бросаю взгляд на правую руку, где было Кольцо Пустыни. Чувствую себя неуютно без него. Осталось три дня, и мы присоединимся к нашему войску. Ещё немного, и мы заберём сестру. Я всегда ненавидела ждать.
        По утрам, как и обещала Рушану, я тренируюсь, так много, сколько могу. Ходьба и даже бег более для меня не проблема, хотя, чтобы вернуть былую скорость, мне понадобится пара недель. А вот с моими любимыми мечами я снова становлюсь собой. В основном спарринги у меня с Дареном. Мы так привыкли драться друг с другом, что он никак меня не жалеет, оставляя на моём теле столько синяков, сколько я заслужила, если не была достаточно быстрой. Тренировочные бои всегда происходят под присмотром Даяна, который всё ещё размышляет, взять меня в Каидан или оставить здесь. Но уверена, что он возьмёт. Я уже успела пригрозить ему, как и Анису ранее, что в противном случае сама найду солдат, способных перенести меня до Церы.
        - Мне пора идти, Ойро, - Самия встаёт с кресла, откладывая недочитанную книгу. - Я могу быть уверена, что ты не оставишь здесь разруху после себя?
        Я показываю на горы сваленных на полу книг и созданный мной беспорядок.
        - Если тебя такая разруха не смущает, то хуже я вряд ли сделаю.
        Самия в немой поддержке сжимает моё плечо и выходит из библиотеки. А я остаюсь наедине с худшим на данный момент спутником - самой собой. Слепо разглядываю корешки, подпирая подбородок рукой.
        После ухода почти всех, кто может сражаться с легионом, мы с братом вновь вернулись к границе, что окружает Паргаду. Мы знали, что больше, чем на неделю, количество патрулей сократится вдвое, а значит, сами илосийцы могут пострадать от испорченных теней. Тогда я предложила попробовать скорректировать границу и вплести в неё нити того малого контроля, что у меня есть. Каким-то чудом это сработало. Я добавила в марево серебристых нитей, но при этом отдала половину своих возможностей. Больше удерживать демонов я не смогу, максимум отбрасывать, одёргивать за их поводки. Теперь я нутром чувствую, если легион подходит слишком близко к городу. Вздрагиваю, когда они пытаются пересечь линию. Пока пробуют единицы, и мой вплетённый контроль успокаивает их, отгоняя. Я не уверена, что эта уловка сработает, если легион взбунтуется и тёмной волной набросится на созданную границу. В таком случае они порвут её, как бумагу. Нам нужны какие-то серьёзные меры для борьбы с ними. Осознание этой проблемы заставило меня начать поиски дневников Илоса с новой силой. И без Рушана мои кошмары усилились, не давая нормально
отдохнуть, оставляя время на разграбление библиотеки и других мест во дворце.
        Одержимость дневниками, бессонница, тревога за Айлу и раздражение от ожидания встречи в Каидане превратили меня в не самого приятного собеседника. Я с особой мрачностью наблюдаю, как библиотекари заходят в помещение, видят устроенный погром и недовольную меня в центре этого ужаса, без вопросов разворачиваются и покидают библиотеку. Но, как только заходит Мальта, я сразу подскакиваю, едва не опрокидывая мягкий стул, на котором сидела. Через горы книг пытаюсь добраться до старухи в тот момент, когда та, завидев меня, наоборот, стремится сбежать. После моего пробуждения она всеми силами избегает встречи.
        - Мальта! Не думай вновь скрыться от меня! - я хватаю прыткую исарийку за локоть у самой двери. - Чёрта с два ты опять сбежишь! До этого ты удачно пользовалась тем, что я ноги еле передвигала, но теперь я снова бегаю.
        - Как удачно для тебя, принцесса, - недовольно морщится Мальта. - Но даже не проси!
        - Что не прос… - я не успеваю закончить, а она словно предчувствует и обрывает мою мысль.
        - Будь я проклята, если я ещё раз ляпну что-то про будущее после того, что произошло в Астаре!
        Она напугана.
        Исарийка прижимает к груди сморщенные руки, сутулится, будто хочет стать незаметнее. Её уязвимый вид настолько непривычен, что я ненадолго ослабляю хватку. Мальта моментально этим пользуется, однако я успеваю захлопнуть дверь перед её носом, отрезая возможность сбежать в коридор.
        - Ты боишься, что смерть Юна и мой сон - это причина того, что ты сказала Даяну одну жалкую фразу?
        - А у тебя есть доказательство, что это не так?!
        Нет, такого нет.
        - Мальта, это не твоя вина, - начинаю я спокойно, а потом всё равно повышаю голос, - хотя могла бы предупредить и меня пораньше! Зачем мы вообще сунулись в Астару?! Если бы ты предупредила, то мы бы просто не поехали!
        - Посмотри, что сделала одна фраза, Ойро! Что было бы, измени я всё настолько сильно?! - Мальта тоже злится, но это только внешне. Её голос дрожит, выдавая испуг.
        - В этот раз ты хоть что-то можешь мне подсказать? - прямо спрашиваю я.
        - Нет.
        - Может, знаешь, где дневники Илоса?
        - Не знаю.
        Старуха даже на секунду не задумывается над ответами, а просто отбрасывает свои седые волосы назад и упрямо смотрит на меня тёмными глазами, дожидаясь, когда я отойду от двери и дам ей пройти.
        - Мальта… ты уверена, что нет ничего, что ты могла бы мне подсказать? - успокаивающим тоном уточняю я. - В прошлый раз ты сказала дать друзьям мою кровь с собой. А теперь ничего?
        Я почти в отчаянии. То, что она не высказывается против нашего похода, даёт надежду на благополучный конец. Но при нашем отбытии в Астару она тоже не была против. Мальта думает, а я напряженно слежу, как её взгляд скользит по далёким книжным полкам. Наблюдаю, надеясь найти ответ или намёки хотя бы в её поведении.
        - Подумай, Ойро, что Айла может делать в Цере?
        Не то, что я хотела, но она начала говорить, и это уже неплохо.
        - Кроме того, что пытается прирезать Квинтилиев и выжить? Не знаю, надеюсь, хорошо спит и ест.
        - Благодаря шпионам мы знаем, что она во дворце. Они запрещают из него выходить, но она спокойно по нему передвигается. Наверняка Айла думает, как избавиться от метки, верно?
        - Верно.
        Загадки. Это хорошо получается у сестры, но не у меня. А сейчас именно это Мальта и делает. Играет со мной в загадки.
        - Тогда где, проклятая Чёрная Зима, во дворце в Цере можно достать информацию о Даре Света?
        - В библиотеке, - растерянно отвечаю я.
        Исарийка замолкает, наблюдая, как я начинаю понимать.
        - В библиотеке… - бормочу я, оглядывая сваленные на полу книги. - Книги о Дарах?
        - Прочти всё, что можешь, чтобы знать, как это побороть. Прочти и о своём всё, что найдёшь.
        Я уже читала найденную книгу о Даре Света, но, на мой взгляд, там ничего полезного. Больше не обращаю внимания на Мальту, пытаясь вспомнить, куда зашвырнула нужный том, и решаю перечитать, надеясь, что всё-таки что-то упустила. Однако в этот раз исарийка хватает меня за локоть, не давая уйти.
        - Я не могу подсказать тебе будущее, но есть тот, кто может. Найди Сайласа.
        Найти Сайласа.
        Кто такой Сайлас?
        Найти Сайласа… Сайлас Эгеланн.
        Пока я думаю, Мальта успевает проскользнуть и скрыться за дверью. Мне незачем её держать, вряд ли я смогу выбить из неё ещё хоть что-то.
        Сайлас. Книга «Описание». Я подскакиваю на месте от нахлынувших воспоминаний. Его записи похожи на бред сумасшедшего в стихотворной форме, но всё, о чём он предупреждал, - сбылось. Проблема в том, что, пока событие не наступает, неясно, о чём именно он говорит. Очередная загадка.
        Я трачу целый час, чтобы среди ненужных книг отыскать книгу «Описание», которая оказывается мало того что неприметной, так ещё и удивительно маленькой. Настолько тонкая, что у меня уходит не дольше сорока минут на то, чтобы её вдумчиво прочитать.
        Половина книги отдана истории Первых. Не знаю, насколько Сайлас знал, что произошло между Шейном и Теялой, но его стихи поразительно похожи на историю, рассказанную мне Рушаном, хотя, не знай я её, вряд ли догадалась бы, о чём речь. У Сайласа, как и у Мальты, дурная привычка говорить загадками, и он вечно называет Теялу - Жемчужиной, а Шейна - Солёной волной, которая пожирает эту самую Жемчужину.
        Ладони потеют, когда я нахожу строки про «лишнего ребёнка», а потом отрывок, который зачитал мне Дарен про меня, брата, сестру и события в Цере. Брат - Звёзды, из-за его глаз, как у мамы. Сестра - Луна, а меня он называет Тьмой. Но я не уверена, называет он так меня или говорит о моей силе.
        Я почти до крови закусываю губу, натыкаясь на отрывок о «взрывающемся солнце в сердце Жемчужины принцессы». Астару называют «Жемчужина принцессы», а сердце - дворец. Значит…
        - Он предсказал нападение на Астару и на нас… - не веря своим глазам, бормочу я. - Только как тут догадаешься? Эти стихи выглядят как набор красивых слов, не более…
        Я мну тонкие страницы, злясь, что автор не мог выбрать более прямолинейные выражения. Чем дальше я двигаюсь, тем непонятнее становятся строчки, потому что этого ещё не произошло.
        Самый жуткий миг настанет в час,
        Когда пейзаж разделится надвое.
        Среди снегов жесток будет отказ,
        И вот путь, где тьма познает горе.
        Затрещит свет под чёрным клинком,
        Будто шёлковая ткань разрываясь.
        Тьме хватит и щели пройти целиком,
        Светлая грань пеплом падёт распадаясь.
        Но сделает тьма шаг к жертве своей.
        Перестанет существовать, чем-то станет.
        А луна потемнеет, обернётся ничьей.
        Тогда четвёртый нас вновь всех обманет.
        Я ничего не понимаю, но от последних четырёх строк меня бросает в дрожь из-за плохого предчувствия. Хотя весь наш поход - одно плохое предчувствие. Далее остаётся лишь одна страница.
        При сотне чужих глаз станет известна
        Забытая тайна на множество лет.
        Конец войны, чью-то душу ждёт бездна,
        Но даже в правде - имя и третий секрет.
        И среди разрухи той, оставленной детьми,
        Будет преданный и жертву не принявший.
        Не давайте ему сердце! Затеряется средь тьмы!
        Тогда пропали все, судьбы не избежавши.
        Я глупо моргаю, перечитывая несколько раз последние строчки. Больше ничего нет. Перелистываю пару страниц назад, перечитываю и по-прежнему ничего не понимаю. Я отбрасываю книгу, стараясь подавить нервозность и пустоту в голове. Беру в руки том о Даре Света автора Рэна Мортона с надеждой, что он знал достаточно о каиданцах, и я хоть там смогу найти какую-то помощь.
        Глава 20
        Даян
        Я застаю сестру спящей прямо в кресле библиотеки. Увесистый том, посвященный Дару Света, выпав из её пальцев, лежит на коленях. Время ужина давно прошло, Ойро так и не явилась в столовую, поэтому я сам решил её отыскать. В скудном свете зажжённых ламп я могу оценить уровень разрухи, который сестра устроила вокруг себя. Как минимум три стеллажа Ойро разворотила, оставляя фолианты кучами на полу. Обе ноги она перекинула через подлокотник, и я дергаю сестру за сандалию.
        - Опять ты, как нежная барышня, без дневного сна не можешь.
        Сестра дёргает головой и слишком резко пытается вскочить, отчего чуть не падает вместе с креслом, я чудом успеваю надавить на второй подлокотник, возвращая все ножки на пол.
        - Я не спала!
        - Я видел, - усмехаюсь, глядя, как Ойро трёт сонные глаза.
        - Только глаза прикрыла.
        - Разумеется, ваше высочество.
        Она бросает на меня недовольный взгляд, а я смеюсь от вида её взлохмаченных тёмных волос.
        - Пошли, Ойро, провожу тебя до комнаты, а то заснёшь в коридоре.
        - Такая честь, ваше величество. Поэтому соглашусь, - бубнит сестра и без лишних претензий цепляется за мою руку, обхватывает её двумя руками, опираясь щекой на моё плечо, отчего мне практически приходится тащить Ойро на себе.
        - Тебе опять снятся кошмары? - спрашиваю я, хотя прекрасно знаю ответ.
        Просыпаясь после плохих снов, Ойро не ложится спать обратно. Слуги и стража докладывают мне о каждом её ночном погроме в библиотеке или в любой другой комнате, где есть книги.
        - Немного, - пожимает она плечами.
        - Пока у нас есть пять минут до твоей комнаты, я бы хотел поговорить о твоём… кольце.
        Ойро приподнимает на меня взгляд и морщится от того, что мои длинные волосы щекочут её нос. Она нехотя отстраняется, стряхивая сонливость и беспечность.
        - Насколько серьёзно ты продумала этот поступок? Уверена ли ты, что Рушан тот человек?
        Мы медленно поднимаемся по главной лестнице и сворачиваем в сторону комнат Айлы и Ойро.
        - Он же наш Назари. Кто может быть лучше? - отвечает сестра.
        - Согласен, но Рушан…
        - Ты против?
        - Нет. И всё же у вас будут проблемы, - я смотрю только вперёд. Мне не по душе, что приходится вот так напоминать Ойро об отношении большинства к кахари, но я должен знать, что она осознаёт, на что идёт. Наша средняя сестра всегда была импульсивной, и мне необходимо удостовериться, что это решение она тщательно обдумала.
        - Из-за того, что он кахари?
        - Да. И к тому же Назари. Появился на свет вопреки закону, у него два Дара, что неслыханно, а значит, делает его мишенью для тех, кто об этом узнает.
        - Кому-нибудь ещё известно о его способностях?
        - Нет, потому что он их практически не демонстрирует. Знаем лишь мы, Серош и семья Юн.
        Ойро задумчиво кивает в такт моим словам.
        - Как я понимаю, ни одна из этих причин тебя не беспокоит? - со снисходительной улыбкой уточняю я.
        - Да пусть в нём хоть все четыре Дара будут, - с тем же сонным спокойствием подтверждает Ойро мою догадку. - Что бы ты сделал ради Самии, даже если бы не любил её так? Что бы сделал ради Аниса и Рушана, если бы кто-то пришёл, желая отобрать их у нас?
        - Убил бы всех.
        - Именно.
        Медленно выдыхаю, понимая, что бесполезно спорить, хотя я и не планировал её отговаривать. Если за Рушаном придут, в любом случае вначале им придётся пройти через Калануа, потому что когда-то он оставил всё ради нас. Поэтому мы ответим ему таким же доверием.
        - Но у меня есть вопрос, - Ойро останавливается, заставляя и меня замереть. Волнение в голосе сестры меня настораживает. - На своей свадьбе… Ты же заберёшь Дар Самии.
        - Что? - Её вопрос сбивает с толку.
        - Варайя. Я помню, что наши родители не проводили её, так как у обоих сохранился Дар, но в библиотеке я наткнулась на истории, что не все наши предки отказывались от ритуала. Ты король, первый сын. Ты заберёшь всё с лёгкостью.
        Я с недоумением смотрю на сестру, будто она говорит на незнакомом языке. Варайя… Мне требуется целая минута, чтобы понять, а потом я начинаю смеяться. Её страх настолько глуп и неуместен, что я с трудом останавливаюсь.
        - Это варварский обычай, Ойро. Помню, что в детстве тебя тема свадьбы вообще не интересовала, в отличие от холодного оружия, но я был уверен, что ты помнишь.
        Она моргает и ждёт продолжения, а я, потирая подбородок, раздумываю, сколько же глупых опасений у неё в голове.
        - Да, вначале ритуал проводили как эксперимент, чтобы понять, нужен ли он нашей стране. Но, когда в Каидане и Исаре Варайю сделали обязательной, а теялийцы оставили по желанию, мы в Илосе от неё отказались. Притом очень-очень давно. У нас свои традиции. Клятвы и Кольца Пустыни.
        - Но закон и Каидан…
        - Плевать, что сказал Каидан. Варайя существует, чтобы контролировать деление Дара и рождаемость людей со способностями. Но у нас, в отличие от того же Каидана, рождается вдвое меньше с Даром Тьмы. Поэтому мы не можем позволить себе ещё больше сокращать количество. Как ты заметила, когда у остальных было спокойно, мы всегда сдерживали демонов, у нас всегда шла война. Мы давно против Варайи. Я считаю, что именно этот ритуал стал одной из причин, почему Клетус с лёгкостью захватил детей Алисии. При браке с Оливером Алисия, будучи сильнее, забрала весь Дар Воздуха своего мужа. И погляди, чем это для них обернулось. Оливер даже не смог попытаться помочь своим детям. Так что не волнуйся о Назари. Никто у них ничего не заберёт.
        Избавившись от тревоги, сестра расплывается в довольной улыбке, а мы подходим к её спальне. Я впускаю Ойро вовнутрь и захожу следом, прикрывая дверь. Мы оказываемся в комнате, которая лишь немного освещена светом звёзд и луны сквозь окна.
        - Я честно лягу спать, тебе необязательно провожать меня до кровати, - устало говорит сестра, на ходу стягивая с себя сандалии.
        - Как раз обязательно, - отвечаю я и поворачиваюсь к тёмным занавескам. - Выходи!
        Ойро с сомнением оглядывает меня, а затем смотрит в том же направлении.
        - Похоже, ты забыл, что я теперь король этой страны песков. Ощущение было слабое, мой Дар по-прежнему растёт. При твоём появлении я почувствовал раздражающий зуд невыполненного приказа. - Я складываю руки на груди и сохраняю строгое выражение лица, глядя на выходящего из тени Рушана.
        Ойро охает, но пока не подходит к нему, не веря глазам. Меня же это не особо удивляет. Рушан и Анис достаточно сильны, чтобы перенестись до Паргады через весь Континент, но перед обратным путём Назари нужно передохнуть и набраться сил.
        - Что ты пообещал Анису, чтобы он прикрыл твой зад? - прямо спрашиваю я.
        - Пообещал, что прикрою его в следующий раз. В том жутком климате невозможно мыться, Даян, - почти оправдывается он.
        Влажные волосы и чистая рубашка подтверждают его ответ, хотя я прекрасно знаю, что причина в Ойро. Назари натренированы для походной жизни, но ради сестры придерживаю информацию при себе. Ойро подходит к Рушану, обхватывает его руками и молча утыкается лицом ему в грудь.
        - Значит, завтра стоит ждать Аниса в гости? - уточняю я.
        Рушан кивает и обнимает Ойро, уже мало обращая на меня внимания, отчего я закатываю глаза.
        - Вижу ты помылся. Даю вам час, а потом чтобы был у меня в кабинете. Расскажешь, как обстоят дела.
        Удостоверившись, что меня услышали, я выхожу, прикрывая дверь. Стоило бы побольше поворчать на них, но решаю отложить выговор Рушану. Хоть мне не хочется это признавать, однако в начале наших отношений с Самией я был ничуть не лучше его.

* * *
        Рушан был прав. Отвратительная погода.
        Как в такой можно жить?
        Наша небольшая армия встала примерно в нескольких часах ходьбы маршем от Церы - столицы Каидана. Здесь удачное расположение, открытая равнина удобна для сражения. Можно устроить бойню, не волнуясь о возможных жертвах среди мирных жителей. Единственный минус - вся территория укрыта свежим, почти десятисантиметровым снегом, местами переходящим в сугробы. Сейчас зима, и мы в Каидане, а значит, на другое и надеяться не стоит.
        Я радовался, узнав, что наши солдаты не встретили никакого сопротивления вплоть до самой границы Каидана. Был воодушевлён, думая, что нам удалось избавиться от всех шпионов Клетуса. Однако, когда мы беспрепятственно пересекли границу, радость сменилась настороженностью. Изначально я надеялся на подобное везение. Но в реальности удача не самая частая моя спутница, поэтому подобный поворот заставил меня забеспокоиться, а после откровенно недоумевать от того, как близко нам удалось подойти к главному городу. Теперь же мне ясно, почему Клетус не тревожится о столице.
        Дальше мы двинуться просто не можем. Алисия умудрилась придумать больше, чем рассказала. Сейчас нас останавливает стена искрящегося света, она похожа на мягко переливающуюся, почти прозрачную ткань. Стоит мне или любому другому илосийцу приблизиться к ней, как кожу начинает жечь, словно под палящими солнечными лучами. Ойро единственная, кто рискнул её коснуться, и получила ожог. Хоть он и быстро зажил, но сестра всё равно выслушала короткую лекцию о старшинстве званий от Самии. Она напомнила, что если Ойро приказывают отойти, значит, нужно отойти.
        Лошадей мы оставили на границе Исара и Каидана, не желая тащить сюда животных, которые станут ненужными жертвами в предстоящей бойне, демоны их сожрут за минуты, а перепуганные кони могут затоптать наших же людей. Я ещё раз внимательно оглядываю равнину, задерживаю взгляд на еловом лесе, что начинается в отдалении от нас справа. Мы его уже прочесали на вероятность засады, поэтому оборачиваюсь назад на стройные ряды илосийцев вперемешку с теялийцами. За неделю, проведённую вместе, они научились работать как единый организм, издалека их можно различить разве что по броне или цвету кожи.
        В самой первой линии, растянутой вдоль всех наших войск, встали сильнейшие из нас. Я посередине, по левую руку от меня - Шиун. Он, как и его солдаты, одет в традиционную теялийскую военную форму, только главная верхняя накидка не чёрная, а рубиново-красная с мехом и изображением золотого дракона. Длинное тело зверя тянется по всей его одежде, покровительственно уложив голову на плече принца. Волосы Шиуна зачёсаны назад, а брови сведены, пока он напряженно вглядывается в даль. На некотором расстоянии от него стоит Рушан, он всегда берёт на себя левый фланг. Дальше - Самия, и последняя - что было для нас всех огромным удивлением - Суа.
        Когда пару часов назад мы с Ойро, Самией и Дареном присоединились к войску и встретили тут Суа, никто из нас не мог в это поверить. После моего прямолинейного вопроса лицо Шиуна скривилось в гримасе, ясно давая понять, что у теялийской принцессы в характере такое же упрямство, как и у Ойро. Вероятно, она пригрозила чем-то своему брату.
        По правую руку от меня стоит Анис, за ним Ойро и в конце - Дарен, который так же упёрся, стоило мне предложить ему остаться в Паргаде и не лезть на рожон.
        Квинтилии точно знают о нашем присутствии, поэтому мы ждём. До заката осталось три часа, в любой другой момент я бы обрадовался, что совсем скоро тьма будет на нашей стороне и придаст сил. Но в этот раз против нас легион, а в темноте демоны станут сильнее и менее заметны.
        Солдатам отданы приказы. Они все знают, что главная их цель - сдерживать легион и взять на себя при необходимости каиданских солдат, если потомки Каида приведут таких. С Квинтилиями разбираться будем только мы.
        Час назад Ойро раздала всем нам своей крови, на случай если она будет слишком далеко, чтобы помочь. Каждому солдату дали по небольшому пузырьку, но подчинённых слишком много, поэтому там кровь Бенеши и других целителей, разведённая в воде. И всё же даже малое количество может помочь в критической ситуации и снизить потери.
        Я наблюдаю за всеми, оцениваю их состояние. Собравшиеся ждут, храня молчание. Предчувствие решающего противостояния висит над нами, как молот над головой, мы не можем больше откладывать. В этот раз нам придётся решить все наши разногласия. Я задумываюсь, не вижу ли я кого-то из присутствующих сейчас в последний раз? Или этот вечер последний для меня?
        В этот напряжённый момент начинает идти снег. В безветрии он падает мягко. Большими хлопьями неторопливо застревает в волосах и присоединяется к слою уже выпавшего снега, который достаёт до щиколоток и неприятно мочит ноги в сапогах. Рядом со мной стоит скованный жгутами Демьян. Он сосредоточенно вглядывается в даль, за стену света, откуда должен появиться его отец.
        - Ждёшь встречи с папашей? - лениво интересуюсь я, устав от ожидания. Холод выматывает, и, несмотря на утеплённую броню, тело становится каким-то неповоротливым, а кожа на руках сохнет и натягивается.
        - Не хочу пропустить момент, когда он споткнётся о камень, сломает себе шею, и мы спокойно разойдёмся по домам.
        Я лишь немного скашиваю взгляд на собеседника, оценивая неожиданную шутку. Он был безэмоциональным, как камень, все годы, что я его знал. Подчинялся каждому слову отца, но чем дольше он остаётся вне дворца Церы и влияния своего отца, тем больше открывается, показывая твёрдость характера и неумелое чувство юмора.
        Бенеша пыталась обсудить со мной будущее Каидана в случае нашей победы. Я оборвал её попытку, но всё равно часто мыслями возвращался к этому, продумывая возможные варианты.
        Демьян замечает мой оценивающий взгляд и вопросительно поднимает бровь. Я игнорирую немой вопрос, приходя к выводу, что он выглядит лучше, я бы сказал полностью здоровым. Синяки и порезы прошли, переломы зажили, и кровью он не кашляет. Его волосы отросли, а бороду он сбрил ещё неделю назад.
        - Тебе стоит бриться почаще, перестаёшь выглядеть как варвар, - бездумно бросаю я. Мне надоела тишина, и я готов заполнить её даже таким разговором.
        - А тебе стоит хоть иногда отращивать бороду, чтобы перестать выглядеть, как чёртов подросток.
        - Ещё раз назовёшь меня подростком, и я верну тебя без языка, - мой голос холоднее каиданской погоды.
        - Прости, - без капли искренности извиняется он. - Ты со мной так много говоришь. Я уже решил, что у нас наладились братские отношения.
        - Удивлён, что ты можешь думать, а то похож на верную шавку у ног своего отца.
        Он хочет что-то ответить, но я поднимаю руку вверх, приказывая ему заткнуться. Впереди из-за холма к нам двигается несколько линий солдат. Их серебристые нагрудники с символикой солнца сверкают под солнечными лучами. За спиной большинства красные плащи, как кровь стелющиеся по белому покрову. Впереди всех неторопливо шагают пять фигур, четверо из них в такой же броне, но у двоих золотые плащи, выделяющиеся на фоне остальных. Среди пятерых я легко узнаю Айлу, её единственную закутали в тёмную мантию, а двое с красными плащами ведут её под руки, не позволяя сбиться с шага. Я сжимаю челюсти, замечая, как вяло она переставляет ноги, то и дело утопая в рыхлом снегу.
        С головы до ног меня окутывает внезапная дрожь, она пьянит, стирает страхи, будит что-то древнее внутри, словно тьма, которая ранее дремала во мне, просыпается. Я оборачиваюсь на Ойро. Пальцы сестры почернели, тени у её ног клубятся, расползаясь по снегу. Она отрывисто мне кивает, продолжая незаметно подпитывать каждого из нас, в ком есть Дар Илоса.
        Чем ближе подходят враги, тем легче подсчитать их количество. В итоге Клетус привёл около полутора сотен обычных солдат, но я не так глуп. Наверняка за ними ещё как минимум сотня тех, кто прикрыт Даром отражать свет. Мы молча ждём, пока они проделывают весь путь и встают ровно на таком же расстоянии от стены света, как и мы. В целом между нами примерно пятьдесят метров.
        Теперь я могу лучше разглядеть Айлу. Она слишком бледная, но её синяк прошёл, а нос, похоже, не был сломан. Сестра похудела, волосы потеряли былой блеск, и только глаза всё такие же ясные. Она кидает злой взгляд на человека, держащего её под левую руку. С другой стороны от неё стоит Рой Сесциа, я узнаю его сразу по образу, увиденному в воспоминаниях Ойро. Каиданец умело не подаёт виду, но я очень надеюсь, что он на нашей стороне.
        Эол что-то напряженно говорит своему отцу, махнув рукой в нашу сторону. Он не сильно повышает голос, поэтому я не могу разобрать слов. Клетус властным тоном отвечает. Они какое-то время переругиваются.
        - Даян! - кричит мне Эол, отмахиваясь от отца и делая с десяток шагов ближе к нам. - Отдай брата!
        Я делаю столько же шагов к нему навстречу. Нам приходится говорить громким тоном, хотя благодаря отсутствию ветра кричать необязательно.
        - Да забирай, я устал его кормить! А нам верни Айлу!
        - Видишь, отец! - зло бросает Эол Клетусу, оборачиваясь назад. - Даян согласен!
        - Я был, мать твою, согласен ещё недели назад! - рявкаю я, чувствуя, как вибрирует воздух от моего раздражения.
        - Какой же ты идиот! Зачем мне обменивать девчонку?! Когда с помощью неё я могу заполучить весь Континент и просто вырвать твоего брата из их лап! - цедит Клетус, набрав в грудь воздуха.
        Я морщусь от осознания, что перед нами поистине безумец. Он опасен силой, которой обладает, будучи единственным ребёнком в своём поколении. Сила света не делилась, а досталась ему целиком во всём её величии, ослепляя его сознание. Любил ли он когда-либо своих детей или его сердце было отдано Виоле, а Демьян и Эол остались печальным напоминанием о её былом существовании? Губы Клетуса, почти всегда искривлённые и сжатые от недовольства, забыли, что такое улыбка. Он следует за какой-то призрачной целью объединения, лишь бы только иметь смысл в своей долгой жизни и забыть об истинной причине своего голода и беспокойства.
        Он всё решил, а жалкие потуги его младшего сына нам ничем не помогут. Этой битве быть, как мы и предполагали. Но у нас на пути эта чёртова стена света и надо как-то её убрать.
        - Нет! - взрывается Эол.
        Это слово эхом разносится во все стороны. Я не знаю, на чьей Эол стороне и ждать ли от него поддержки, но, похоже, план отца ему тоже не по вкусу. Только мало толку от принца, пока он не король. Это я понял на своём опыте.
        - Побереги дыхание, братишка! - с кислой улыбкой кричит Демьян. - Когда же ты осознаешь, что это бесполезно?
        - Брат…
        - Хватит! Вернись на место, Эол! - приказывает Клетус. - Я предупреждал тебя, что будет, если ты начнёшь вставлять мне палки в колёса. Это моё последнее предупреждение, не вынуждай меня рубить девчонке пальцы.
        У меня по спине проходит липкое чувство страха. Все эти дни где-то в глубине души я всё ещё надеялся, что это всё блеф и он не тронет Айлу, но в озвученной угрозе не слышно сомнения. Я встряхиваю головой, отгоняя ужасные картины того, что станет с моими сёстрами, если мне не удастся победить. Эол морщится от отвращения и отходит обратно, вставая рядом со своим отцом. Большую часть времени я не свожу взгляда с короля Каидана, пытаясь понять, что он задумал.
        - Вы пришли на мои земли! Убирайтесь, пока не пожалели! - это он уже мне.
        Его щедрое предложение вызывает у меня лишь вялую улыбку.
        - Где были твои манеры, когда ты разнёс дворец в Астаре?!
        Шиун молча выходит вперёд, вставая рядом со мной. Выражение его лица скорее холодно-равнодушное, принц, не двинув и пальцем, поднимает ближайший снег, превращая в мелкий лёд, и отправляет в стену света. Льдинки врезаются в препятствие с такой силой, что свет идёт рябью, прогибается волнами, но не рвётся. Ранее мы пробовали разрушить препятствие при помощи наших Даров, поэтому не удивляемся, что и в этот раз не сработало. Но Шиуну нужно было как-то избавляться от силы и напряжения, давящего изнутри. Клетус смотрит на нас с презрением.
        - Даю последний шанс! Я разберусь с вами совсем скоро, а сейчас убирайтесь! Девчонку я не отдам.
        Никто из нас не двигается. И тогда король Каидана делает именно то, с чего всё начинается.
        Глава 21
        Ойро
        Из лёгких вырывается морозное дыхание. Я не могу понять, что холоднее: я и моя злость или окружающий каиданский воздух, пахнущий мокрым снегом. Я делаю последний шаг вперёд, вставая в идеально ровную линию с остальными. На мне утеплённая броня и сапоги на меху. От мантий и плащей мы отказались, они будут лишь мешать. Ещё раз касаюсь своих мечей, закреплённых на пояснице, готовая вытащить их в любой момент. Кроме них у меня только отцовский кинжал, украшенный чёрным жемчугом. Я повесила его на бедре справа, надеясь, что не придётся осквернять его кровью.
        Я понимаю, что Клетус бесповоротно откажет нам в обмене ещё при взгляде на его выражение лица и слушая хлёсткие ответы в сторону сына. Мне неясно, как в этом почти двухметровом мерзавце может быть хоть немного света. Люди всегда верили, что свет - это истина, добро и надежда.
        Где всё это?
        Каидан - единственная страна, навязывающая свои законы. Единственная, кто имеет рабов и смеет решать, достойны ли кахари жизни.
        Где их обещанная справедливость?!
        Шиун выплёскивает своё раздражение на стене света, а я едва вслушиваюсь в разговор. Продолжаю внимательно смотреть на сестру и думать, как избавиться от препятствия на нашем пути. В книге Сайласа было про стену.
        «Затрещит свет под тёмным клинком… будто шёлковая ткань…»
        Как её порвать? Думай, Ойро, думай!
        Вначале там было что-то про разделение пейзажа на два. Закат? Но до заката чуть меньше трёх часов. Разглядываю окружающую местность, пытаясь отыскать подсказки к словам Сайласа. Однако мы на равнине, только далеко позади и справа поднимаются хвойные леса. Я так сосредотачиваюсь на поиске, что почти пропускаю момент, когда всё начинается.
        - Не хотите уходить, придётся вас прогнать! - уверенно заявляет Клетус.
        Он принимает два керамических сосуда из рук одного из солдат позади, взвешивает их в руках и следом разбивает о землю первый. Глина раскалывается, и по снегу растекаются красные разводы. Клетус повторяет то же самое со вторым кувшином. Даян в замешательстве делает один шаг назад. Я сквозь поднявшийся гул в ушах слышу ругань Аниса неподалёку, а сама не могу оторвать взгляд от кровавых пятен на ещё недавно девственном снегу.
        Кровь.
        Рот наполняется вязкой слюной, горло будто сдавливает, не позволяя сглотнуть или сделать вдох. Я не могу моргнуть и даже двинуться, просто наблюдаю, как кровь впитывается в землю. Подняв глаза, насчитываю оставшиеся пять сосудов в руках других солдат. Семь. Со свистом втягиваю хоть немного воздуха.
        Семь кувшинов с кровью моей сестры.
        Моя собственная кровь отливает от лица. Как Айла вообще стоит?
        Вокруг каиданцев из-под земли скребётся легион. Под ногами дрожит почва. Демоны не без труда, но вылезают из-под мёрзлой земли, выворачивая чернозём на поверхность, пятная белоснежный покров. По ту сторону стены света всё превращается в чёрно-белую грязь с красными пятнами. Демоны лезут и лезут. Изголодавшиеся в этой холодной стране, они стекаются на кровь. Бок о бок с каиданцами вырастает небольшая армия, и чем дольше я смотрю, тем больше становится их количество.
        Айла встречается со мной взглядом. Сестра прекрасно осознаёт, что делает, вытягивая свои руки и демонстрируя мне их. Она отлично знает, какую ярость это вызовет в нас. Я бездумно прохожу вперёд на несколько метров, чтобы лучше рассмотреть, во что превратились её некогда изящные, аккуратные ладони. Сейчас они похожи на изрезанные, кровоточащие раны и синяки. Зашитые длинные порезы местами пересекают друг друга, превращаясь в уродливые узоры.
        С каждым нервным вдохом морозный воздух иглами впивается в нос и лёгкие. Каждый выдох приносит боль, а перед глазами пляшут белые пятна. Ярость вместе с поднявшейся по горлу кислотой наполняет мне рот. Я перевожу внимание на Эола, не веря, что он всё это позволил.
        - Ойро, - неуверенно зовёт Анис, наблюдая, как пейзаж делится надвое.
        Моя тьма волной накатывает со спины, захватывая линию за линией наших солдат. Она никого не трогает, но туманом закрывает весь свет и ударяется о сияющую стену, которая шипит, как вода, брызнутая на раскалённую сковороду. Рядовые каиданцы в ужасе отшатываются, наблюдая, как темнота раз за разом накатывает на стену света, сотрясая землю. Так мы и стоим в полутьме, пока наши враги остаются под защитой закатного солнца. Айла растягивает губы в злой улыбке, получив нужную реакцию, и, чтобы доказать свою непокорность, бьёт солдата слева локтем прямо в нос, тому не повезло быть невысокого роста. Клетус кричит на неё, отчего сестра моментально успокаивается и обмякает, становясь безвольной куклой с белыми глазами. Кожа Айлы светится, и все выбравшиеся на поверхность демоны смиренно ждут, глядя в нашу сторону.
        - Всем оставаться на местах! - приказывает Даян.
        Чёрный клинок. Как ткань… как… тьме нужна лишь щель.
        Я успокаиваю и рассеиваю свою тьму, решая не тратить силы понапрасну. Вытаскиваю кинжал отца, внимательно его разглядываю, но лезвие обычное, стальное. Я бы помнила, будь оно чёрным.
        Даян, видевший руки Айлы, злится не меньше меня. Подпитываемый тьмой, он направляет свой Дар, и стена света опасно прогибается с жутким металлическим скрежетом, но не рвётся, хотя он всё равно упорствует, растягивая прогиб, увеличивая давление. Он становится настолько большим, что солдаты Клетуса невольно переглядываются. Я подскакиваю к Даяну и вытаскиваю все его кинжалы, проверяю лезвия и неподходящие возвращаю на места.
        - Ты что-то задумала, сестрёнка? - насмешливо спрашивает он, когда я ощупываю его бедро в поисках спрятанных лезвий, но не нахожу.
        - Задумала, пугай их дальше и дай мне немного времени.
        Несмотря на протесты, я проверяю все кинжалы Шиуна, а потом меня осеняет, и я направляюсь к Анису, едва не врезаясь в него с разбега.
        - Где он?!
        - Кто он? - не понимает Анис.
        - Кинжал отца для достойного. Тот, с рукоятью из кости. Какое у него лезвие, какой цвет лезвия?
        - Он наполовину чёрный, Ойро. Наполовину из обсидиана.
        Я глупо улыбаюсь, чуя близость к решению нашей проблемы.
        - Дай его мне, - нетерпеливо прошу я.
        - Он у Рушана сейчас.
        Ничего не объясняя, я бегу на левый фланг, все наши солдаты и каиданцы следят за моими странными передвижениями. Я чуть не поскальзываюсь на снегу прямо перед Рушаном, он хватает меня за руки, возвращая в вертикальное положение.
        - В чём дело, принцесса? - спокойным тоном интересуется он.
        - Дай… дай кинжал отца. Тот, что из кости.
        Назари озадаченно поднимает брови, но отцепляет кинжал странной, слегка изогнутой формы. Я вытаскиваю, чтобы проверить. Одна сторона лезвия стальная, другая чёрная. Рушан помогает мне закрепить оружие на поясе.
        - Что ты будешь делать?
        - Приготовься, пришла пора им заплатить за всё, - избегаю я ответа на вопрос, но напоследок мимолётно сжимаю ладонь кахари, надеясь, что скоро всё закончится.
        Возвращаюсь к Даяну, и брат перестаёт давить на стену, поэтому та, как резиновая, возвращается на место. В ответ на бессилие Даяна поза Клетуса вновь становится расслабленной, на его губах появляется довольная улыбка. Я встречаюсь взглядом с Эолом. Принц Каидана делает несколько шагов от отца, поближе к Айле. Как и тогда в тронном зале, он хорошо предугадывает приближающиеся перемены, когда мы все оказываемся на пороге столкновения. Даян и Шиун по моей просьбе отступают назад.
        - Ты же не собираешься делать глупости? - спрашивает теялийский принц.
        - Глупо кидать снежками в преграду, как ты, не собираюсь, - улыбаюсь в ответ через плечо. - Хотя надеюсь, что я не поджарюсь.
        - Ты не что?! - почти кричит мне в спину Даян, пока я широкими шагами добегаю до стены.
        По дороге собираю окружающие тени, руки чернеют, я замахиваюсь, обхватывая костяную рукоять двумя руками, и молюсь. Молюсь Илосу, чтобы чёртов Сайлас не был простым сумасшедшим, а его стихи под конец не стали выдуманной писаниной. Кажется, я удивляюсь больше всех, когда лезвие с лёгкостью во всю длину проходит сквозь стену, похожую на светящуюся полупрозрачную ткань. Преграда вздрагивает, как раненое животное. После секундного замешательства я веду лезвие вниз до самой земли под звук рвущейся ткани, который оглушает в образовавшейся тишине.
        Щель. Я делаю шаг вперёд в образовавшийся разрез, принося с собой тени на территорию света. И стена сереет, гибнет, распадаясь пеплом.
        Но сделает тьма шаг к жертве своей…
        Жертва?
        Перестанет существовать…
        Меня почти в упор бьёт шар света, посланный Клетусом. Тени не успевают закрыть моё тело, и меня ослепляет, подкидывает в воздух, отбрасывая на несколько метров назад. Я буквально мешком валюсь на твёрдую землю, и покрывало снега никак не смягчает падение. Грудь болит от удара, а шея и лицо от ожогов. В голове звенит, я часто моргаю, пытаясь избавиться от пятен перед глазами. Наши люди вырываются вперёд. Всё сливается в общий гул и мешанину из стремительно двигающихся размытых тел.
        Даян набрасывается на каиданского короля, скрещивая с ним мечи, но брат не может даже ранить его, только отвлекает, забирая всё его внимание на себя. Однако вовсе не легко отвлекать врага, которого ты не можешь и пальцем тронуть. Земля вибрирует, пока мимо меня проносятся наши солдаты, несколько из них встают передо мной, чтобы защитить от врагов. С болезненным стоном я переворачиваюсь на живот, боль в рёбрах постепенно стихает. Анис отгоняет от меня двух демонов и стремительно убивает трёх каиданцев, намеревающихся меня добить. Дарен помогает мне подняться, и я оглядываюсь, чтобы оценить обстановку.
        Каиданцы разбивают ещё три кувшина с кровью сестры, поэтому легион рвётся из земли как безумный, я никогда не видела столько демонов за раз. Даже в Астаре их было меньше. Две армии сошлись, отовсюду звучат крики и приказы, перемешиваясь с шёпотом легиона, слова которого я не могу разобрать из-за стоящего гама. Белый снег стремительно превращается в грязную кашу под ногами. И, несмотря на всю предусмотрительность и данную им кровь, я слышу предсмертные крики наших солдат.
        Клетус управляет Даром Айлы, и демоны нападают исключительно на нас, ломают кости нашим людям, отрывают ноги, утаскивая под землю. Дарену приходится меня встряхнуть, чтобы я смогла прийти в себя от разворачивающегося кошмара и беспорядочного хаоса.
        Я делаю то, что первым приходит в голову, - забираю тени, стараясь освободить как можно больше пространства для солнечных лучей вечернего солнца. И это немного помогает, демоны скулят, недовольно огрызаются в мою сторону, зная, что их боль - это моих рук дело. Некоторые разбегаются, прячутся, пытаясь скрыться под землей. Я вытаскиваю свои мечи.
        Я никогда не участвовала в подобных столкновениях и только теперь с ужасом осознаю, какая это неразбериха. Слишком много людей, и мне лишь иногда удаётся заметить, как кружит Даян, избегая атак Клетуса, а Шиун ему помогает, замораживая то ноги, то руки короля Каидана. Они намереваются его обездвижить, причинив минимум вреда Айле. Рушан и Суа прикрывают их слева. Теялийская принцесса маленькая, но быстрая, как мелкий ручеёк. Теперь я рада, что Даян разделил нас с Рушаном, поставив на разные фланги, иначе мы бы слишком много внимания уделяли защите друг друга.
        Дарен прикрывает меня, дожидаясь, пока моё зрение полностью вернётся. Сквозь толпу я вижу, что Анис обрушивается на Эола. Их мечи встречаются, а я содрогаюсь от звона стали о сталь. Один из наших солдат падает рядом со мной, демон разрывает ему горло. Я не успеваю закрыть лицо, и тёплые капли попадают мне на шею и щёку. Я в ярости хватаю тварь за теневой поводок и отбрасываю подальше в толпу каиданцев, однако илосийцу уже не помочь.
        Разбежавшиеся ранее демоны скулят и морщатся от света, но возвращаются на поле боя и вновь нападают, ведомые приказами моей сестры. Клетус снова контролирует Айлу, и та через силу заставляет испорченные тени нападать. Легион нехотя, но подчиняется. Тела демонов шипят и дымятся, если солнце временно выходит из-за облаков.
        - Нужно добраться до Айлы и не знаю… просто вырубить её… иначе… - Дарен пытается говорить, продолжая отбиваться от демонов своим новым обсидиановым мечом, а я уворачиваюсь от атаки каиданца, пригибаюсь, лезвием перерезая врагу связки под коленями, и бью рукоятью меча в лицо.
        - Иначе легион нас просто сожрёт, - заканчивает фразу Дарен, вставая спиной к моей спине. Так мы можем общаться, не глядя друг на друга. - Сможешь врезать своей сестре?
        Я хватаю ещё несколько теневых поводков и отбрасываю двоих демонов, приближающихся к теялийцу, сражающемуся неподалёку.
        - Да, тогда мне нужно добраться до неё. Прикрой со спины.
        - Хорошо.
        Я двигаюсь вперёд, друг за мной. Айла вместе с Роем и вторым охранником стоит на некотором расстоянии за спиной Эола, тот преграждает дорогу Анису. Значит, и нам придётся сперва разобраться с принцем.
        Пытаясь не останавливаться на лишний бой, проскальзываю среди дерущихся, избегая мечей и демонов, но на пути несколько раз отражаю атаки и двоих каиданцев убиваю. Внезапно один из мужчин хватает меня за косу и опрокидывает на землю, отчего спину и голову простреливает боль, но я откатываюсь, избегая чужого лезвия. Вовремя спасает Дарен, перерезая горло моему противнику, а после помогает мне подняться и подталкивает в сторону Айлы. Я совсем близко к Анису, осталось не больше десяти шагов, но не могу удержаться, и мой взгляд сам стремится влево, силясь найти Рушана и узнать, что с ним всё хорошо. Вижу на нём кровь, ему досталось, но судя по уверенным движениям - не сильно.
        Анис удачно ловит руку Эола с мечом, выкручивает его запястье, заставляя принца выронить оружие. Неожиданно всеобщее внимание привлекает Клетус, который взрывается слепящим светом, разбрасывая наших и своих людей в стороны. Даян и Шиун отлетают на несколько метров, падая в толпу. Эол пользуется секундным отвлечением Аниса на произошедшее с Даяном: принц сам слепит Назари в лицо и, пока тот дезориентирован, выбивает его меч. Бьёт моего друга ногой в живот, моментально хватает его за нагрудник и заносит кулак назад для одного мощного выпада.
        Его кулак начинает светиться, принц хочет вложить всю силу, покончив с Назари одним ударом. Я убираю свой правый клинок в ножны, подскакиваю сзади к Анису, и когда кулак Эола уже должен был коснуться лица друга, тот с усмешкой перемещается, а я почерневшей рукой ловлю светящийся кулак принца.
        Никогда не думала, что в состоянии противостоять физической силе Эола, но мой собственный Дар придаёт мне сил. От соприкосновения его света и моей тьмы по сторонам разносится ударная волна, раскидывающая солдат и демонов в округе. Моя ладонь болит и вибрирует, словно металлическим молотом ударили по наковальне. Многие поворачивают голову в нашу сторону, глядя, как мы замираем.
        - Ойро?
        Вся ярость с лица Эола исчезает, когда он понимает, что Аниса нет. Я сжимаю чёрные пальцы вокруг его кулака. Моя тьма ползёт по руке Эола, пожирая свет, заглатывая целиком, как змея проглатывает мышь.
        - Предатель! - выплёвываю я.
        Не дожидаясь ответа, отпускаю его руку и бью прямо в лицо, с наслаждением наблюдая, что в этот раз младший принц оступается и падает.
        На меня сразу накидываются окружающие каиданцы, я успеваю отбить меч одного, когда передо мной появляются Анис и Дарен, они разбираются с остальными. Я поворачиваюсь к Эолу, который уже на ногах с подобранным мечом в руке.
        - Ойро, я не хочу с тобой драться! - раздражённо бросает он, вытирая обильно идущую кровь из носа.
        - О чём я тебя просила?! - вновь вытаскиваю второй меч и нападаю, используя свой вес, как учил Даян. Его недостаточно, чтобы пробить защиту Эола, но я не позволяю противнику расслабляться. - Я просила защитить Айлу! От демонов, значит, ты её спас, а от папаши не стал?!
        Гнев внутри всё растёт, я нападаю и нападаю, бездумно растрачивая силы, но мне так хочется добраться до его глотки, что я не могу остановиться. Эол удачно парирует, заставляя меня ходить за ним по кругу. Мне удаётся задеть его бедро, оставив неглубокий порез, он же отвечает мне порезом глубже на плече, рассекая кожу до локтя. Я зло шиплю, а Эол хмыкает, наблюдая, как моя рана заживает. Однако моего секундного замешательства и боли ему хватает. Противник выбивает меч из моей на время ослабевшей правой руки. Я не обращаю внимания, ныряю Эолу под руку, оказываясь у него за спиной, и со всей силы бью под колени. Он хоть и успевает обернуться, но теряет равновесие и падает. Теперь он ниже, я пытаюсь еще раз врезать Эолу по лицу, но принц ловит мой кулак и выкручивает запястье, заставляя скривиться от боли и опуститься на колени рядом с ним.
        - У меня есть долбаный план, Ойро! - рассерженно говорит он. - Но, если ты меня убьёшь, как я его выполню?!
        - Видела я твои дерьмовые планы! - в тон отвечаю я.
        Эол рычит от разочарования и бьёт меня локтем в лицо. Он отпускает мой кулак, поэтому я заваливаюсь назад, ощущая вкус меди во рту. Принц ответил мне таким же разбитым носом.
        - Ты всё равно исцеляешься, - он успевает равнодушно пожать плечами прежде, чем я бью его обеими ногами в грудь, и противник отлетает, роняя меч.
        - Я, может, и исцеляюсь, но от этого не менее больно!
        Эол болезненно стонет, грузно падая рёбрами на одного из мертвецов. Чужая броня впивается ему в бок. Он хмуро смотрит на меня, приподнимаясь на локте. Вокруг нас уже намного меньше солдат и намного больше умирающих или уже мёртвых тел. Ни наши люди, ни противники более не вмешиваются в мою разборку с Эолом, боясь оказаться между двух огней. На любую мою попытку ударить его плетью из теней принц отвечает светом. Наши Дары полностью противоположны и блокируют один другого, достать противника я могу разве что сталью.
        В попытках встать я поскальзываюсь на растаявшем снегу и крови под ногами. Эол одновременно со мной силится вскочить на ноги, мы не сводим друг с друга злых глаз, словно два раненых зверя. Я оглядываюсь вокруг в поисках своих мечей, Эол делает то же самое, ища оружие.
        По земле в тело передаётся волна вибрации. Мы с Эолом невольно оборачиваемся в направлении, откуда пришло это странное чувство. Даян предпринимает отчаянную попытку, берёт горло Клетуса в захват, оказываясь сзади. Давит противнику на горло, лишая его кислорода, чтобы тот потерял сознание. Айла падает на колени, задыхаясь. Клетус защищается светом и обжигает брату кожу на кисти, пытаясь заставить Даяна прекратить. Брат морщится от боли, но продолжает давить. Шиун помогает, охлаждая кожу Даяна. Слишком далеко, слишком быстро и слишком много всего происходит. Я не могу понять, сильно ли они вредят Айле. На мгновение мы с Эолом переглядываемся. Секунду решаем, броситься ли друг на друга.
        Но ещё секунда, и мы разбегаемся в разные стороны.
        Он, лавируя среди павших, несётся к отцу, я бегу к сестре. Я потеряла свои парные мечи, но, к счастью, многие бросились помогать Клетусу, поэтому на моём пути почти не осталось вооружённых солдат. Несколько демонов стремятся напасть, но Анис перехватывает их и отвлекает от меня. Мне остаётся семь широких шагов, когда Айла с трудом поднимается на ноги: её глаза нормальные, значит, контроль Клетуса спал хоть на время. Позади неё Рой со всей силы бьёт второго охранника в лицо, и молодой парень валится, теряя сознание. Я глупо улыбаюсь, из груди вырывается то ли всхлип, то ли смешок от радости. Продолжаю бежать к ним, а Рой кивает и подталкивает Айлу ко мне. Сам он обнажает меч, готовый прикрывать наш уход от солдат, столпившихся позади него. Я не успеваю подумать, какую глупость он совершает, вставая против такого числа в одиночку, как Айла делает пару шагов и падает в мои объятия.
        По телу разливается небывалое тепло, и державшее меня напряжение немного отступает. Я крепко прижимаю её к себе и буквально тащу в сторону, подальше от этого кошмара, но сестра начинает упираться ногами.
        - Айла, что ты делаешь? - ахаю я, когда она вырывается из моих рук.
        - Нет… времени, Ойро. Даян может… сдержать его… ненадолго, - она говорит с одышкой, заглатывая воздух мелкими глотками.
        Я бросаю взгляд в сторону Клетуса, временно он позабыл об Айле, но скинул с себя Даяна. Теперь всё внимание короля Каидана сосредоточено на Шиуне, который танцует вокруг и пытается обездвижить короля при помощи льда. Оставшись без контроля, демоны нападают на всех подряд, наслаждаясь пиром. Пользуясь тем, что я отвлеклась, Айла вытаскивает отцовский кинжал и уверенным движением лезвия поддевает завязки моего наруча правой руки. Срезает их и срывает защиту, оставляя мою кожу до локтя открытой и беззащитной.
        - Айла, не время для…
        Я не могу закончить фразу, рассматривая её искалеченные руки, которые вблизи выглядят в разы хуже. Сестра лишь шипит, оставляя новый порез на своей правой ладони, разрезая швы. Рука моментально начинает кровоточить, я в панике оглядываю себя в поисках ткани, которой можно это остановить. Айла обхватывает своей кровавой ладонью моё предплечье и с силой встряхивает меня, заставляя поднять на неё глаза. Хватка сестры жёсткая, её израненные пальцы до синяков впиваются мне в руку, не давая её выдернуть.
        - Прости. Я… не знаю, как… это будет, но помни.
        Её взгляд гипнотизирует, а каждое слово молотом стучит у меня в голове, отдаётся эхом в пустоте.
        - Я. Отдаю. Его. Добровольно! - вкрадчиво произносит она, не приемля возражений, но мне кажется, что она своими руками бьёт в колокол, знаменующий мой конец.
        После её слов приходит боль. Вначале она похожа на зуд, заставляющий меня просто замереть на месте. С недоумением смотрю на собственную руку, где размазанная кровь сестры впитывается в кожу, исчезая. Постепенно боль нарастает изнутри, под давлением выпуская крик из моего горла. Рука, за которую держится сестра, горит огнём, и это ощущение ползёт вверх, поднимается по плечу на шею и грудь, распространяясь по всему телу.
        Жертва.
        Мне не нужно знать, чтобы почувствовать, что Айла отдаёт мне свой Дар контроля над легионом. Соединяет силу, по воле случая разделённую между нами.
        «С лёгкостью в узде их держал сам Илос, но потом кровь начала дробиться. Рождались всё новые и новые поколения, деля и уменьшая силу. У каждого Калануа почти всегда рождался один наследник. Максимум два, и то редко…
        Всегда один из детей Калануа владел полной силой тьмы и контроля. Но вы…»
        Слова Мальты сами всплывают в голове, а я падаю на колени перед сестрой. Айла же, в отличие от меня, твёрдо стоит на ногах и светится ярким серебряным светом. Все демоны замирают, загипнотизированно глядя на нас. Остальные солдаты и наши друзья смотрят с растерянностью, не понимая, что происходит. Никто не смеет подойти или даже сдвинуться с места. Свет от Айлы бьёт размеренно и ровно, как удары сердца. От меня же расходятся тёмные волны. Слабые, лихорадочные, будто умирающие. Я не знаю, насколько сильно кричу, потому что в ушах лишь гул от слов, сказанных сестрой.
        Цвет глаз Айлы меняется. Медленно карий становится серым, под стать второму. Мамины глаза. Серые, сверкающие, как у брата. А в них только вина и горечь, когда она слушает мою мольбу прекратить пытку, но сестра не может. Её свет проникает под кожу, и тьма во мне шипит и корчится, не может покинуть моё тело и бьётся, желая спрятаться. Сквозь слёзы я вижу Клетуса, он в испуге и пытается взять Айлу под контроль, но более это невозможно. Сейчас ничто не может остановить этот процесс.
        Кто же из нас жертва? Айла, отдающая Дар? Или я?
        Этим сестра хочет нас спасти. Контроль над легионом - единственное, из-за чего она нужна Квинтилию. Именно легион под контролем Клетуса угрожает и нашим жизням, и всему Континенту. Поэтому сестра его отдаёт. Члену семьи, чтобы Дар не пропал. Отдаёт тому, над кем Каидан не властен. Тому, у кого этот Дар должен был быть изначально.
        Мне.
        Айла и есть лишний ребёнок, о котором упоминал Сайлас.
        Я с трудом поворачиваю голову и вижу, как бледнеет Даян от каждого моего болезненного вопля, но мы все знаем про передачу Дара. Это нельзя прервать, можно лишь завершить. Однако ни в одной из книг не было сказано про агонию, сопровождающую процесс. Сейчас все смотрят на происходящее, забывая, ради чего мы вообще здесь собрались.
        Забыли все, кроме одного.
        В эти секунды, пока все наблюдают за нами, я вижу, как приходит в движение Рушан. Он был скрыт от моих глаз за Даяном, но Назари единственный делает шаг, потом второй и третий. Его образ на мгновение приносит мне облегчение, будто к горящей ране приложили холодный компресс. Он не поворачивает головы, даже когда мой громкий стон боли доносится до него. Сокращая расстояние между ним и Клетусом, Рушан сосредоточенно хмурит брови и, резко выбрасывая руку вперёд, хватает короля Каидана за горло, пальцами обхватывая голую кожу Клетуса.
        Моя боль растягивает мгновения, и я отчётливо вижу раздражение и ярость на лице Квинтилия, пока он поворачивается к моему Назари, сжимая меч в одной руке и кинжал в другой. И я перестаю слышать что-либо, включая биение своего сердца. Я перестаю кричать. Боль ещё есть, но она приглушённая, предсмертная, словно тени во мне сдались, ощутив приближающийся конец.
        Теперь кричит Клетус. Я не слышу ни звука в своей пустоте. Отмечаю, как болезненно напрягается лицо Рушана, искривляя знакомые черты. Не понимаю, что происходит и что кахари делает, до момента, пока по его пальцам потоком не идёт золотистый свет. Он выходит из Клетуса и по коже перетекает в Рушана, исчезая в районе его предплечья. Кожа самого короля сереет, становясь пепельной. Серость расползается в стороны, покрывает всю шею и очень медленно течёт по подбородку. Все уже не знают, на кого смотреть. Даян кричит на Рушана, но тот и головы не поворачивает.
        Тогда четвёртый нас вновь всех обманет…
        Он отбирает его Дар. Забирает свет. Без Дара Света пропадёт и Метка контроля, жизни Айлы ничто не будет угрожать.
        Он отбирает…
        Он…
        От этой мысли весь пейзаж кренится, и меня шатает даже при учёте, что я уже стою на коленях. Я ещё не знаю, что произойдёт дальше, но с новой силой начинаю биться в хватке сестры, хотя это сродни попытке разжать пальцы статуи. Мой взгляд мечется между Айлой и Рушаном, который стонет, а по вискам его стекает пот от напряжения.
        Воспоминания вразнобой обрушиваются на меня, сознание лихорадочно ищет ответ, как и почему это происходит.
        Я вспоминаю,
        как спрашиваю Рушана, у кого Дар забирать силу, но он обрывает мой вопрос поцелуем.
        как он чтит теялийские традиции, даже старые.
        как он с гордостью носит длинные волосы.
        как он близок с семьёй Юн.
        как силён его Дар Воды для кахари.
        как вместе с Юном он любит носить чёрное.
        как Шиун не может читать его эмоции, точно так же, как Айла не может без разрешения посмотреть мои воспоминания.
        Привилегия родственной крови.
        Я задыхаюсь, сбивчивые мысли топят меня в ярком серебряном свете сестры, но я всё равно не могу сложить пазл. Что бы память мне ни подкидывала, что-то не сходится. Если Айла зазвонила в колокол о моей кончине, то Рушан этой тайной вогнал в меня нож.
        Однако Клетус всем нам напоминает о том, что Рушан - кахари, когда оказывается сильнее, напрягается и с криком вгоняет меч прямо в живот Назари. Мои глаза болезненно расширяются при виде лезвия, пронзающего тело насквозь. Этого недостаточно, Рушан продолжает крепко держать короля, и Клетус всаживает противнику кинжал в бок. Звук лезвия, входящего в плоть, отрезвляет нас всех. Даян бросается к ним, пытаясь расцепить, но отшатывается, будто прикосновение к чужой коже обжигает ему руки. Попытки предпринимают Самия и Эол, но с таким же успехом. Кровь обильно стекает у моего любимого изо рта по подбородку и вниз по шее. Только теперь он поворачивается ко мне, и в его взгляде столько же вины, сколько и у Айлы. И я почти ненавижу их обоих.
        Тьма во мне сдаётся, подчиняясь контролю, заполняющему моё тело, и сестра отпускает. Она падает назад, где её подхватывают Рой и Анис, а я просто валюсь в подтаявший снег, перемешанный с грязью.
        Все звуки возвращаются, прибивают меня к земле, как увеличивающееся давление. Это какофония криков, ругани и плача. Я на секунду проверяю, что Айла в сознании, а потом, руками загребая грязь, поднимаюсь и бегу к Рушану. Падаю несколько раз, толком даже не понимая, как это происходит. Где-то на середине моего пути сзади на Клетуса запрыгивает Суа. Принцесса кладёт свои ладони мужчине на лицо и с упоённой жестокостью качает его свет, отбирая то, что Рушану уже не под силу. Я спотыкаюсь о мёртвое тело, но меня подхватывает Самия и тащит на себе ближе к месту трагедии.
        Когда мы добираемся до них, Даяну и Шиуну удаётся отцепить Назари. Они усадили его, не в силах положить из-за меча, проткнувшего его насквозь. Пока его нельзя вытаскивать. Даян вливает в рот кахари мою кровь, но большую часть Рушан бессознательно выплёвывает обратно вместе со своей, не в состоянии сдержать тошноту. Его взгляд рассеянный, он едва в сознании. Я сама с трудом вижу, что происходит перед глазами из-за пелены от слёз и ужаса. Вырываюсь из рук Самии, выдёргиваю кинжал из ножен у ближайшего трупа и режу себе запястье, зная, что это опасно, но мне нужно, чтобы кровь выходила быстрее.
        Даян беспрерывно ругается, я запрокидываю голову Рушану и затыкаю рот порезанным запястьем, заставляя его глотать так много, сколько он сможет.
        Часть он продолжает выплёвывать, но что-то с трудом проглатывает.
        Я отпускаю его ненадолго, давая сделать вдох, и вновь заставляю пить.
        Я не знаю, кто он.
        Рушан мотает головой, показывая, что не нужно больше, и только тогда я отпускаю его. Шиун отрывает кусок своей накидки и помогает мне затянуть рану, чтобы остановить кровь. Даян с отвратительным звуком вынимает меч из тела Рушана, и кахари дёргается. На секунды он теряет сознание и получает хлёсткую пощёчину от Даяна, которая вновь приводит Рушана в сознание. Я даю ему ещё немного своей крови, и вся содрогаюсь, пока Самия вытаскивает кинжал из его бока. Я почти опускаю глаза, чтобы посмотреть, насколько всё плохо, но Рушан свободной рукой хватает моё лицо. Пальцами крепко сжимает подбородок и щёки, оставляя липкую кровь.
        Свою кровь, в которой, я уверена, есть Дар самого Шейна.
        - Не смотри, - шепчет он мне. - Не смотри, а то не сможешь забыть.
        И я не смотрю.
        Я заливаюсь слезами, потому что Даян говорит, что всё заживает.
        Рушан наконец ложится на снег.
        Он устало закрывает глаза.
        Дышит. Его тело то ли лихорадит от боли, то ли Рушана трясёт от холода, но он дышит.
        Я смотрю, как мучительно медленно затягиваются его раны. Даян даёт кахари пару новых пощечин, приказывая оставаться в сознании. И тот подчиняется. Брат собирает пузырьки с кровью у Самии и Шиуна, поит Рушана кровью до тех пор, пока на месте ран не появляется розовая кожа.
        Я не уверена, действительно ли стоит такая мёртвая тишина или звон в моих ушах достиг апогея, перекрывая всё вокруг.
        Рушан открывает глаза.
        Он жив.
        Я оборачиваюсь на Айлу, она тоже жива и в сознании.
        Оба живы.
        Но что они сделали со мной?
        Слёзы останавливаются, звуки постепенно возвращаются во всей полноте, и я слышу шипение возвращающегося легиона. Демоны окружают нас всех, наслаждаясь запахом крови Первых. Никто ни с кем не сражается. Мы все теперь лишь горстка выживших людей в центре сжимающегося чёрного круга, которому не видно конца, в какую сторону ни посмотри. Пошатываясь, я поднимаюсь и отхожу на десять шагов. Падаю на колени, заношу сцепленные руки над головой и ударяю в землю, отпуская всю ярость и причинённую мне боль.
        - Пошли вон!!!
        Мой приказ сотрясает воздух ничуть не хуже, чем обычно это делает Даян. Я вбиваю контроль, отданный Айлой, не зная, сколько его надо. Земля идёт волной от моих рук во все стороны, несколько ближайших ко мне солдат падают от того, что почва уходит у них из-под ног. Демоны скуля разбегаются, словно косяк испуганных рыб. Я вколачиваю свою злость в землю ещё несколько раз, пока не остаюсь уверена, что легион исчез.
        Наступает ТИШИНА.
        В которой я слушаю своё тяжёлое дыхание, свесив голову, так и оставаясь на коленях в луже чьей-то крови.
        - Какого чёрта вы сотворили?
        Я едва узнаю голос. Вяло поворачиваю голову на звук, удивляясь, что Клетус ещё жив. Его кожа почти вся посерела, особенно жутко выглядят тёмные следы на шее, глаза все красные из-за лопнувших капилляров. Сам король немного съёжился, усох, но жив и всё равно выглядит внушительным мужчиной. Хотя его рассудок явно так же далеко, как и мой. Клетус пошатываясь осматривает присутствующих рассеянным взглядом.
        - Это не мы… это ты, отец.
        Лицо Эола бледное из-за недавно увиденной картины. Его волосы спутаны от пота и крови, липнут к лицу и шее, бок слабо кровоточит, а на лице расцветают синяки, оставленные мной. Отливающий золотом плащ теперь изодран и весь в грязи. Замечаю ожоги у него на руках, когда он поднимает тяжёлый меч, забирая из рук одного из своих мёртвых солдат.
        Принц медленно идёт к отцу, который с неизменным презрением смотрит на своего младшего сына.
        - Ты всё так же слаб! - выплёвывает король, а Эол останавливается напротив отца с опущенным оружием.
        Никто из нас не вмешивается, давая принцу шанс решить свою судьбу и участь своего народа. Клетус больше не владеет Даром, но он по-прежнему король, а пока жив прошлый, новому короны не видать.
        - Как мог потомок света принести такой мрак? - в отчаянии задаётся вопросом Эол, а Клетус лишь усмехается, будто эти слова не имеют никакого смысла.
        Принц поднимает меч. Я невольно открываю рот, почему-то хочу сказать ему остановиться. Ловлю себя на нежелании, чтобы Эол пятнал собственную душу этим, может, и необходимым, но грязным убийством. Эол замахивается, однако не успевает нанести удар, потому что плечом его отталкивает в сторону Демьян. Всё это время его держали в стороне наши солдаты, чьим приказом было сохранить его в живых. Вероятно, Демьяну удалось сбежать, хотя это не имеет значения. Старший принц всё ещё скован жгутами, он отбирает меч у младшего брата и сам заносит клинок.
        - Я был дерьмовым старшим братом, так же как и ты - хреновым отцом. Но я хоть попробую исправиться.
        Демьян не даёт Клетусу ответить, не даёт себе времени передумать, а Эолу возможности возразить. Он вкладывает всю силу, вонзая меч в сердце старшему Квинтилию. Сталь проламывает нагрудник, проходит сквозь тело и окровавленным концом выходит сзади. Я отворачиваюсь, слушая, как через несколько мгновений тело грузно падает на землю, знаменуя конец этой бойни. Я не чувствую ничего, кроме подкатывающей к горлу тошноты и пустоты в сердце, когда знакомая преграда вырастает у меня в сознании. Она отрезает весь пережитый панический ужас, а вместе с тем лишает какой-то важной части меня самой.
        Глава 22
        Айла
        - Что я наделала, Анис?
        Мои руки трясутся, пока Назари пытается дать мне пузырёк с кровью Ойро. Друг замечает это и сам прикладывает горлышко к моим губам, а я покорно выпиваю. Медленно боль стихает, руки перестают гореть огнём, и все порезы постепенно затягиваются. У Назари рассечена бровь, по левой стороне лица тянутся разводы, оставшиеся после попытки стереть заливающую глаз кровь. Его кудри прилипли к влажному лбу, но в целом я не нахожу на Анисе серьёзных травм.
        - Я не знаю, Айла.
        Анис, который всегда отшучивался и улыбался, стараясь улучшить моё настроение или поддержать, сейчас говорит серьёзно, поглядывая через плечо на Ойро, которая, свесив голову, всё так же стоит на коленях в грязном снегу и чьей-то крови. Сестра до этого момента хоть немного обращала внимание на происходящее, смотрела, как Демьян разбирается с Клетусом, но теперь потеряла всякий интерес. Она даже не оборачивается, чтобы взглянуть на меня или Рушана, который, к всеобщему облегчению, уже может сесть.
        - Ты отдала ей всё? - прерывает мои мысли Анис.
        - Нет, только контроль. Дар видеть прошлое и немного теней, что у меня были, при мне.
        - Твои глаза… они больше не разные.
        Я вновь перевожу всё внимание с сестры на Аниса.
        - Какие они?
        - Серые, сверкают, как у Даяна.
        В замешательстве касаюсь своего лица, но не могу увидеть то, о чём говорит друг. Я оглядываю место битвы и последствия произошедшего.
        Среди наших солдат и теялийцев в живых в лучшем случае половина, от каиданцев лишь несколько десятков, но их и изначально было меньше. Подчинённым, наблюдающим, как истуканы, за разворачивающейся картиной, Рой командирским голосом приказывает помочь раненым. Даян поддерживает его и приказывает то же самое нашим людям. Бой окончен. Больше здесь нет врагов и сторон. Однако каиданцы и наши солдаты предусмотрительно стараются не пересекаться, всё ещё потерянные в произошедших событиях. Шиун приказывает разжечь два больших костра, догадываясь, что мы здесь надолго, а на смену жару схватки стремительно приходит ощущение холода и всеобщего проигрыша. Я не понимаю, откуда это чувство, но уверена, что так выглядит поражение.
        Проиграли мы все.
        Эол накрывает тело отца плащом Роя и проверяет состояние Демьяна. Суа смиренно стоит рядом с Шиуном, отдающим приказы своим капитанам. Самия и Даян поднимают обессиленного от потери крови Рушана, но с помощью друзей он способен стоять. Тот не отрывает взгляда от неподвижной Ойро. Сестра так и сидит к ним спиной, напряжённо разглядывает грязный снег перед собой, задумавшись о чём-то. Дарен с опаской приближается к Ойро, пару раз тихо зовёт её по имени. Я понимаю, почему он боится к ней подойти. Мы видели, что при помощи моего контроля она даже землю заставила содрогнуться. Сестра ещё не способна управлять полученным Даром. Анис помогает мне встать на ноги.
        Дарен не успевает спросить Ойро, всё ли с ней в порядке, как сестра поднимается без чьей-либо помощи и, не оборачиваясь, идёт к кромке леса. Будто не видя, она проходит мимо меня и Аниса. Я хочу позвать её, но не могу выдавить и звука. Из всех нас только Суа решается на это.
        - Ойро…
        Сестра не реагирует, продолжая медленно брести дальше. Не обращает внимания, наступая в лужи подтаявшего снега, разве что переступает через мёртвых. Она проходит мимо Шиуна, и тот, отвлекаясь от разговора, отшатывается от моей сестры на несколько шагов. Это замечаем мы все, кроме Ойро, которая просто проходит мимо. Шиун оглядывает её удаляющуюся фигуру и хмурится. Он скользит взглядом по нам всем.
        - Стоять! - строго приказывает он мне, когда я намереваюсь пойти за сестрой. - Не ты. Не ходи за ней. Сделаешь хуже.
        Потом с раздражением поворачивается к Рушану:
        - И не ты! С тобой вообще отдельный разговор! - теялийский принц какое-то время раздумывает и указывает пальцем на Дарена. - Ты! Иди за ней, помоги и попытайся вернуть к нам.
        - Что ты мелешь, Шиун? - возражает Даян.
        - Тебе я бы тоже не советовал к ней подходить. Пока этот кахари, - он кивает на Дарена, - единственный, кто, вероятно, сможет к ней приблизиться. Кажется, вы ещё не осознали, что натворили.
        Дарен хмурым взглядом обводит нас всех, впервые смотрит на нас с обвинением, а потом бежит за Ойро, которая тем временем скрылась за первой линией хвойных стволов. Я чувствую, будто мы с Рушаном в ней что-то сломали, что-то, что Ойро не сможет так просто забыть. Отдавая сестре свой Дар, я не ощущала ничего, кроме ударов собственного сердца и света, бьющегося ему под стать. Была лёгкость, словно тело покидает лишний груз, за ним следовала непривычная пустота. Однако в противовес мне Ойро кричала и плакала, а я не могла ничего сделать, чтобы разжать пальцы и остановить то, что начала. Но в момент, когда на наших глазах меч проткнул её любимого, я почувствовала это.
        Услышала это.
        Треск. То, что в ней боролось, - сломалось.
        И с той секунды меня одолевает страх, что залечить это никто не в силах. Ойро уже была свидетелем смерти мамы, и теперь история чуть вновь не повторилась. Я видела, куда Рушану пришёлся удар Клетуса. Его меч хоть и прошёл насквозь, но не задел ни сердце, ни лёгкое, ни желудок. Ранение было определённо смертельным, но далеко не мгновенным. Именно несколько минут дали нам необходимый шанс.
        После потрясения от смерти мамы сам Дар лишил Ойро воспоминаний, чтобы исцелить её душу. Что же будет теперь?
        - Нам нужно разобраться с ними, - тихо напоминает Суа, глядя в сторону Демьяна и Эола. Квинтилии напрягаются, как только всё внимание переключается на них.
        - Пора заключить мир, - твёрдо говорит Шиун. Несмотря на его слова, он с долей неприязни смотрит на братьев, - и будьте благодарны, что я и Даян готовы пойти на это.
        - Условие? - Эол держится хорошо, сразу понимает, что всё не просто так.
        - Лучшим решением было бы посадить вас обоих на клятву до конца ваших дней, - отвечает Даян, они переглядываются с Шиуном, - но мы решили дать вам единственный и последний шанс искупить то, что натворил ваш отец. Ты, Эол, возьмёшь корону.
        - Что? - младший Квинтилий недоверчиво смотрит на моего брата, а затем переводит взгляд на своего.
        - Возьмёшь чёртову золотую корону, наденешь на свою светловолосую голову и исправишь то, что ещё возможно! - вкрадчиво, чеканя каждое слово, повторяет Даян. Он не улыбается, не шутит и не насмехается. Его голос серьёзен и холоден.
        - Бери корону, брат, - хмыкает Демьян, замечая растерянность на лице младшего принца. - Она мне не нужна. Они и так предлагают слишком простое условие.
        - Ты согласен или нет? - Шиун теряет терпение из-за затянувшегося молчания.
        Эол сжимает зубы, думает и наконец нехотя кивает, делая первый шаг к миру, которого мы так ждали. Второй шаг делает Суа, подходя к Эолу. Хоть на девушке и надета такая же, как и на остальных теялийцах, чёрная броня, но она всё равно кажется маленькой. Суа бесстрашно протягивает руку принцу, а тот смотрит на неё с немым вопросом.
        - Забери то, что твоё. Мне ваш свет не нужен, - поясняет девушка.
        Эол нерешительно берёт принцессу за руку, и Суа отдаёт забранный у Клетуса свет ему. Мы наблюдаем, как золотистые линии исчезают в его коже, но он не кричит, ему не больно, как это было у Ойро. Всё заканчивается быстро.
        - Ты можешь просто забрать и отдать обратно? - удивляется Эол. - Так Шейн действительно убил Теялу?
        - Сложно объяснить вкратце, но да. Этот Дар Шейна забирать чужое перешёл мне. Я никогда не собиралась им пользоваться. Сегодня была вынужденная мера. Хотя у Дара Воды и Дара Света оказалась хорошая совместимость, и мне вреда он не причинил.
        - А огонь?
        Мы все поворачиваемся к Шиуну. Уже все знают.
        - Огонь плохо на нас влияет, - отвечает Суа. - И поверь, любой потомок Шейна был бы рад избавиться от Дара Огня, но нам некому его отдать. У Теялы не было детей.
        Третий шаг к миру делает Рушан. Опираясь на плечо Самии он подходит к Эолу и протягивает руку. Морщится, когда свет выходит из него, уходя обратно к потомку Каида. В Рушане есть тьма, поэтому свет оставляет неприятные ощущения. Но в самом конце Назари сжимает ладонь Эола так сильно, что принц шипит от боли.
        - Не думай, что это означает нашу дружбу. Я не забыл, что Ойро пережила в твоём дворце. А в Астаре она чуть не умерла.
        Эол поджимает губы и кивает:
        - Если тебе будет приятно, то моё разбитое лицо как раз её рук дело.
        Рушан слабо хмыкает и отходит, вновь опираясь на Самию. Даян подходит ко мне и сжимает в объятьях. Вначале я обнимаю его в ответ, вдыхая запах крови и грязного снега, что остался на брате, а потом не в силах сдержаться начинаю плакать, содрогаясь всем телом. Он держит крепко, не обвиняет и ничего не говорит, слушая как я повторяю один и тот же вопрос: «Что я наделала?»
        Однако и у брата нет на него ответа.
        Глава 23
        Ойро
        Меня выворачивает наизнанку сразу после того, как я скрываюсь из вида за деревьями. Падаю на колени в чистый холодный снег и прощаюсь с обедом или завтраком - я уже не помню, что ела. Как только тело перестаёт сотрясаться, я умываюсь чистым снегом и отползаю подальше. Начинаю лихорадочно притягивать тени, чтобы поймать привычный сумрак в руки, позвать старых друзей - пустые тени в образе волков. Когда ничего не получается я приваливаюсь к стволу дерева, закрывая глаза. Здесь так тихо, что можно попытаться забыть о произошедшем.
        Моё тело колотит будто от лихорадки или от холода, но я игнорирую, продолжая сидеть и размеренно дышать.
        - Ты же не помирать здесь собралась, подруга?
        Приоткрываю один глаз, а потом второй, чтобы взглянуть на Дарена. Несмотря на шутку, его голос напряжённый.
        - Кто тебя послал?
        - Шиун. Остальным он запретил к тебе подходить.
        Меня бы должна удивить проницательность принца, но я почти ничего не чувствую и вновь прикрываю глаза. Мне снова приходится их распахнуть, когда друг бесцеремонно размазывает свежий снег по моему лицу, смывая остатки крови и грязи. Я забыла, что Эол разбил мне нос, а Рушан своей окровавленной рукой…
        - Хватит!
        Я дёргаюсь подальше от Дарена и от холодного снега, который щиплет лицо, выбиваю снег из руки друга, и кахари, оставив попытки, присаживается рядом. Замечаю синяк на скуле Дарена, наспех перевязанное плечо и несколько царапин на шее.
        - Тебе нужна кровь? - спрашиваю я, не уверенная, насколько ему больно.
        - Если здесь нет поблизости вина, с которым её можно перемешать, то пока воздержусь.
        Я приваливаюсь к его плечу. Дарен терпеливо ждёт минут пять, всего пять минут он даёт мне побыть в покое. Солнце последними лучами окрашивает снег в оранжевый и закатывается за горизонт, неспешно уступая место сумеркам.
        - Сколько ты сможешь их ненавидеть? - тихо спрашивает кахари.
        - Я не ненавижу их, но и не могу пока с ними говорить. Айла покалечила моё тело, а Рушан выпотрошил душу. Скажи, Дарен, как называется то, что я сейчас чувствую? Есть у этой эмоции название?
        Друг судорожно выдыхает. Даже приподнятые уголки его губ не в состоянии создать имитацию улыбки. Он тоже измотан и расстроен.
        - Страх? - нехотя озвучивает он предположительный ответ.
        И в чём-то Дарен прав. Это похоже на страх. Словно я проснулась, но воспоминание об увиденном ужасе терзает меня, заставляя страшиться, словно кошмар всё ещё реален и ждёт момента, когда я прикрою глаза.
        После смерти мамы я испытывала что-то подобное. Я убежала от чувства, терзавшего меня из-за потери и увиденной жестокости. Однако теперь всё это вернулось с двойной силой, как если бы всегда тенью преследовало, а я просто не замечала или игнорировала. Рушан и Айла живы, но страх продолжает трясти моё тело, подобно лихорадке.
        - Было очень больно? - вновь отвлекает Дарен. - От Айлы я имею в виду. Я думал, что Даян поседеет от твоих криков.
        Сердце болезненно сжимается за брата, но почему-то мне кажется, что он знает о Рушане больше всех остальных. Появившееся сожаление тут же исчезает в пустоте. Такой чёрной и вязкой, что пожирает всё.
        - Достаточно больно, чтобы желать отрезать себе руку, за которую она держала.
        - Ты знала про Рушана? - интересуется друг.
        - А похоже, что я знала? - устало отзываюсь я.
        - Ты думаешь… он… он сын Юна?
        - Не уверена. Шиун старше Рушана примерно на год. А Юн слишком сильно любил свою жену. Вряд ли Хёрин хорошо бы относилась к Рушану, будь он сыном любовницы.
        - Может, она не знала.
        - Может, но я сомневаюсь.
        Дарен задумчиво кивает несколько раз, обдумывая информацию.
        - Тогда ты должна узнать у Рушана сама.
        Не спрашивая, друг поднимается на ноги и за руку дёргает меня вверх, заставляя принять вертикальное положение.
        - Мы здесь задницы себе отморозим. Ты посмотри на мои губы, они наверняка уже синие, - причитает друг, тыкая пальцем в свои губы. Те лишь немного бледнее обычного.
        - Да норма…
        - Я сказал - пошли! Мы можем продолжать ругаться на них, сидя на мягком стуле в каком-нибудь тёплом дворце!
        - Мы? - устало переспрашиваю я.
        - Конечно! Ты забыла, что мы с тобой заодно, - он приобнимает меня за плечи и тащит к просветам между деревьями обратно. - Хотя они мне нравятся, и я бы хотел, чтобы мы перестали злиться на них как можно быстрее.
        Я только фыркаю в ответ, Дарен вновь пытается быть беззаботным и смешным, но серьёзный взгляд и фальшивая улыбка его выдают. Он понимает, что дело не в обиде и не в ненависти. Я люблю их, как и раньше, но сегодня кое-что изменилось во мне самой.
        И Дарен прав.
        Я по-прежнему чувствую страх.
        Через несколько шагов снова замираю, выскальзывая из его объятий. Дарен оборачивается, все следы напускного веселья исчезают.
        - Что произошло, Ойро? - прямо спрашивает Дарен.
        - Я их не чувствую.
        - Кого?
        - Тени. Будто их во мне больше нет. Ничего нет, - голос остаётся ровным, пока меня начинает трясти сильнее.
        Дарен хочет обнять меня, но я поднимаю руку, прося оставить дистанцию. Не хочу, чтобы меня жалели. Мне просто нужно понять, что со мной произошло и как это исправить.
        - Айла отдала часть своего Дара. Она пожертвовала им, чтобы мой Дар стал полноценным для сдерживания легиона, но я не чувствую тени. Не ощущаю их, а соответственно, не понимаю, как их контролировать, - тараторю я, стуча зубами от накатывающей паники. - Я их прогнала, но как мне справиться с ними потом? И тени… они были частью меня, а теперь…
        Я опускаю взгляд на свою собственную, сейчас едва заметную тень под ногами. Она идёт рябью, будто ей ненавистно находиться рядом со мной. Я опускаюсь на колени, тяну руки к тени спокойно стоящего Дарена, а та ускользает, огибая мои руки, словно мы магниты с одинаковыми полюсами.
        Я успеваю заметить тревогу в глазах друга, но он умело прячет её. Кахари натягивает улыбку и заставляет меня подняться.
        - Ойро, давай для начала отдохнём, это может быть лишь результатом твоей усталости.
        Из Дарена плохой лжец.
        Однако я киваю, зная, что он не способен мне помочь. Только я сама могу попробовать разобраться.
        - Не говори им, хорошо? Не говори никому, - прошу я, и Дарен обещает сохранить мои сложности в секрете.
        Мы выходим из леса, солдаты успели собрать и разжечь костры, они продолжают носить найденный хворост, чтобы увеличить огонь и согреть оставшихся в живых. Все присутствующие потомки и Назари собрались в стороне.
        На нашем с Дареном пути появляется Рой. Он обнимает меня, спрашивает, всё ли со мной хорошо. Я слабо, но улыбаюсь приёмному отцу, радуясь, что он не пострадал. Именно от него мы вкратце узнаём, что, пока нас не было, Эола нарекли будущим королём Каидана, а Суа и Рушан отдали ему Дар Света обратно, избавляясь от ноши.
        Мы подходим ближе к собравшимся, Даян тут же оказывается рядом. Он притягивает меня к себе и заметно расслабляется, потому что я его не отталкиваю.
        - Ойро, прости Айлу, - шепчет он мне в волосы. - Она не знала, что это будет для тебя так больно. И не догадывалась, что Рушан сотворит такое в неподходящий момент.
        Я знаю. Пытаюсь выдавить это из себя, но не получается.
        - Я терпеливо ждал возвращения Ойро, и, раз она снова с нами, самое время разобраться с последним вопросом, - громко говорит Шиун, привлекая всеобщее внимание. Принц поворачивается к Рушану: - Пора бы узнать кто ты, мать твою, такой?!
        - Брат! - с укором восклицает Суа.
        Мы все удивленно смотрим на ругающегося Шиуна, обычно предпочитающего поддевать и оскорблять окольными путями и изворотливыми выражениями.
        - Если ты только откроешь рот и попытаешься сказать, что мой покойный отец изменял матери, я похороню тебя во льдах на дне океана и клянусь, что даже Даян меня не остановит! - не обращая внимания на предостережение сестры, буквально на одном дыхании рявкает Шиун.
        Не осталось и следа от знакомого мне спокойного принца, сейчас он выглядит достаточно угрожающе. Снег и грязь у него под ногами замерзают, покрываясь ледяной коркой, но Шиун этого даже не замечает, не спуская глаз с Рушана. Не уверена, что он действительно сделает то, что обещает, но возможная драка вполне реальна.
        Я заставляю себя посмотреть на Рушана и попадаю в ловушку, потому что он следит за мной. Его не волнуют угрозы Шиуна, он ждёт моей реакции.
        Я знаю.
        Знаю, что Айла, вероятнее всего, спасла нас, отдав мне контроль и не позволив Клетусу натравить демонов на весь Континент. Знаю, что Рушан спас мою сестру тем способом, которым владеет. Отобрал Дар, и связь между сестрой и старшим Квинтилием была разорвана, тем самым он покончил со всем этим. Но я не могу так просто отпустить эту ситуацию, потому что он мне не доверился. Не сказал о том, кто он и что у него есть этот отвратительный план. Я никак не могу выкинуть из головы сводящую с ума мысль, что отпусти меня Айла чуть позже, и мы бы его не спасли. Я пытаюсь забыть об этом, ведь всё закончилось благополучно, но отголоски пережитого ужаса, будто вязкая тина, облепляют мне руки и ноги с каждой попыткой и тянут на дно.
        Я вспоминаю, как говорила Шиуну: «Никогда не иди на риск без запасного плана, имей за плечами хоть что-то… кого-то, кто тебя поддержит. А ты просто действовал, прекрасно осознавая, что тебя ждёт в конце. Но хуже, что ты даже не пытался избежать этого конца». Рушан был рядом и слышал, но пренебрёг, сделав всё наоборот.
        Жертва.
        Моё предсказание. Один свет принесёт мне свою жертву, которую я должна принять.
        « - А если я не захочу?
        - Тогда всё может обернуться плохо… или хорошо. Это тебе придётся узнать самой».
        И как же оно обернулось, отец?
        Плохой это конец или хороший?
        Конец ли это?
        - Я не сын Киана, - наконец отвечает Рушан.
        С моих губ срывается вздох, мне кажется, я невыносимо давно не слышала его голоса. Все с облегчением выдыхают вместе со мной.
        - Но это правда, что во мне есть Дар Шейна. Мой отец… - Рушан сбивается, как если бы никогда не произносил его имя вслух. - Моего отца звали Хоа Юн. Он был старшим братом Киана Юна, но погиб, как я знаю, при несчастном случае примерно через полгода после того, как стал королём Теялы.
        В образовавшейся тишине никто не может вымолвить ни звука. Я силюсь вспомнить хоть что-нибудь о старшем брате Юна, помимо и так уже известной информации, но почти ничего не приходит в голову.
        - Тогда ты… - ахает Суа, шокированно прикрывая рот ладонью, - ты… наш брат и первый в очереди на корону.
        - Нет, - моментально отрезает Рушан, но тут же смягчает тон и добавляет: - Мне не нужна ни корона, ни Теяла. И да, брат, хотя скорее двоюродный, потому что Юн - ваш отец - мой дядя.
        Шиун невидящим взглядом смотрит под ноги, ладонью нервно убирает влажные волосы назад, но те опять падают ему на глаза. Он вновь и вновь повторяет движение, не моргает, а его губы беззвучно шевелятся, будто принц пытается что-то осознать. Обеспокоенная Суа несколько раз зовёт брата по имени, но тот реагирует лишь на третий раз. В замешательстве обводит взглядом присутствующих, прежде чем в глазах появляется осознанность, и он берёт себя в руки.
        - Удивительно, что до тебя так и не дошло за эти годы, Шиун, - вымученно улыбается кахари, покачивая головой. - Я уж думал, что твоя неспособность чувствовать мои эмоции даст тебе подсказку. Привилегия среди близких родственников.
        - Заткнись! - беззлобно бросает Шиун. - Ты всегда знал, кто ты?
        - Нет. Мне стало об этом известно только в юности, когда Хисара рассказал. Он сам узнал это от моей матери. Изначально он решил сохранить всё в тайне даже от меня, решая, что так будет легче, но открывшийся Дар Воды спутал планы. Чтобы научиться управлять Даром, я прожил какое-то время в Теяле с вами, а затем не раз возвращался. Чем чаще я приезжал, тем больше сходства между мной и своим братом замечал Юн. Он начал подозревать и вытряс правду из Хисара. Они вместе хранили всё в секрете, до того как мне исполнилось двенадцать. В тот год Юн… хотел забрать меня в Астару. Он принял решение дать мне вашу фамилию, желая вырастить меня как потомка Шейна и сына его покойного брата.
        Рушан делает паузу и вновь смотрит на меня. С тем глубоким чувством, с которым смотрел на меня последние месяцы.
        - Я отказался, - уверенно говорит он скорее для меня, чем для Шиуна. - Потому что у меня уже была семья.
        - Кто ещё знал? - интересуется теялийский принц.
        - Хисара, Сарир, Юн, Хёрин… Даян.
        Я напрягаюсь в руках брата, а он крепче сжимает пальцы, удерживая меня за плечи. Наклоняется при виде осуждения в моём взгляде.
        - Я хотел рассказать тебе раньше, Ойро. Правда. Однако это была не моя тайна. И, Чёрная Зима, что с твоими глазами?! - он наклоняется ближе, разглядывая.
        - Что с ними? - пугаюсь я и ощупываю лицо, но это не помогает мне понять проблему.
        - Твои глаза… одинаковые. Карие, тёплые, как у отца.
        Как у отца…
        Это сравнение заставляет меня улыбнуться, но радость сходит на нет при воспоминании, что он мёртв.
        - Я не могу поверить… все эти годы я думал, что ты просто бесчувственный! - вырывается у Шиуна, его замешательство выглядит таким комичным, что у присутствующих вырываются смешки.
        - Он такой и есть! - с наглой улыбкой поддерживает Анис, но она сменяется болезненной гримасой, как только Рушан кладёт руку соратнику на плечо у самой шеи и сдавливает мышцы пальцами.
        - Помолчи, пока старшие разговаривают, - с холодным спокойствием парирует Рушан, не забывая напомнить, что среди Назари он старший.
        - Попросите старшего брата научить вас быть милее, ваше высочество, - ласково предлагает Самия, уголки её губ постоянно дёргаются, ей с трудом удаётся сдерживать улыбку.
        - Хватит меня так называть, - недовольно бубнит Рушан.
        - Простите, ваше высочество, мы не расслышали, вы не могли бы повторить? - с несвойственной учтивостью просит Анис, но, не дождавшись ответа, начинает смеяться.
        Шиун несдержанно фыркает, а потом смеётся вместе с Назари. Суа подпрыгивает от неожиданности и с изумлением глядит на повеселевшего брата. А следом эстафету принимают все остальные, даже Эол хмыкает.
        Я едва выдавливаю улыбку, замечая надежду во взгляде Рушана. Я хочу сделать шаг к нему и просто забыть о произошедшем, но тело не двигается, я будто приросла к земле. Момент ускользает, когда брат предлагает завершить эту неприятную встречу и разойтись.
        Дарен, как страж, крутится вокруг меня, пока Даян разбирается с Квинтилиями насчёт павших солдат. Они также решают собраться все вместе через две недели в Астаре и обсудить, как теперь нам выстроить мир на Континенте. Эол обещает отправить письмо Алисии с приглашением. Астара снова станет отправным пунктом, началом пути, откуда начнётся новая история потомков Первых, без секретов и недопонимания.
        Напоследок я сама подхожу к Эолу и Демьяну. Лишь мимолётно бросаю взгляд на тело Клетуса, которое накрыли золотым и красным плащами.
        - Я помогу тебе, - говорю я Демьяну. - Ради мира, ради вашего обещания впредь не нападать на нас, ради… твоей любви к брату. Я помогу тебе.
        - Чем ты поможешь? - встревает Эол, но мы игнорируем его вопрос.
        - Спасибо, Ойро, - с неподдельной искренностью благодарит Демьян. - Я этого не забуду.
        - И расскажи брату всё сегодня же. Ты видел, что могут сотворить недомолвки. Что они сделали с нашими семьями.
        - Я расскажу.
        Больше мне нечего им сказать, поэтому я разворачиваюсь и вновь ухожу.
        - Ойро, - зовёт Эол, но я не оборачиваюсь.
        Он повторяет попытку ещё несколько раз, его голос становится всё более раздражённым, потому что я не реагирую.
        - Как же твоё обещание стать друзьями или я давал его в одиночку?! - рассерженно бросает он мне в спину, а его внезапная откровенность заставляет меня притормозить. Его слова напоминают о том, что я пытаюсь всеми силами забыть.
        Я не должна была рассказывать Эолу про значение Ночи как высшего проявления нашей силы. Вовсе не должна была показывать своего пса и обещать что-либо. Не помню, зачем я вообще заговорила о дружбе. И тем более не хочу помнить, что в детстве так легко ему доверилась. Родители всегда мне напоминали, что после восемнадцати лет я смогу выйти из дворца, стану открыта людям и смогу дружить с кем захочу. Но теперь я зла на себя, что из всех возможных потомков, встреченных в тот день в Астаре, именно Эола мне захотелось видеть своим другом.
        Усилием воли я заставляю себя смотреть вперёд, насильно напоминаю себе о потерях, что нам пришлось пережить из-за Квинтилиев. Поэтому не оборачиваюсь, оставляю его вопрос без ответа и снова начинаю шагать, уходя от Эола подальше.
        Я даю кровь раненым илосийцам и теялийцам, которые либо уже потратили свой запас, либо потеряли. Таких оказалось около сорока человек, и каждый из них кланяется, с благодарностью принимая мою помощь. Благо тяжело раненных меньше половины и крови требуется не так много, чтобы стабилизировать их состояние. Я совсем выбиваюсь из сил, но это дело помогает мне избегать Рушана и мыслей о нём. Даян, замечая моё настроение, приказывает Анису перенести Рушана и Айлу в подготовленный лагерь на территории Исара. Те вначале упираются, но Даян пресекает любые споры и немилосердно напоминает, что в их состоянии они больше мешаются под ногами.
        Землю накрывает настоящая темнота ночи, а на небе зажигаются звёзды. Температура опускается ниже, мы все трясёмся от холода, но я продолжаю бродить по полю, где с трудом нахожу свои парные мечи. Однако тяжелее всего отыскать чёрный кинжал отца, которым так дорожат Анис и Рушан. Пришлось перевернуть не одно тело, пачкая руки в чужой крови, чтобы найти место, где я его обронила, когда Клетус отбросил меня с помощью света.
        Перед самым отбытием я отвожу Самию в сторону, которая убеждает простить всех «трёх идиотов». Скорее всего, она подразумевает Айлу, Даяна и Рушана, но я пропускаю это мимо ушей и прошу её об услуге.
        Часть ранее отосланных каиданцев возвращаются с лошадьми и повозками, оставленными неподалёку. Мы помогаем им разбить временный лагерь и собирать тела павших. Демьян предлагает нам вернуться завтра на рассвете и продолжить, понимая, что при свете костров это дело почти бесполезное. Не имея уже никаких сил, мы соглашаемся. Даян и Шиун приказывают выжившим солдатам выстроиться в ровный строй. Их количество уменьшилось вдвое. Самия, Шиун, Суа и Дарен занимают свои места, выстраиваясь передо мной и Даяном.
        - Мне бы не помешала твоя поддержка, сестрёнка, - Даян мягко улыбается, обхватывая мою ладонь.
        Дарен бросает на меня обеспокоенный взгляд, но сдерживается от любых комментариев. Мы только что разобрались с Квинтилиями и потеряли множество людей, я не хочу добавлять брату волнений. По крайней мере не сейчас, пока я ещё сама не разобралась.
        Даже с близкими кострами вокруг достаточно сумрачно, но для переноса Даяну нужен более насыщенный мрак. Напрягаюсь, пытаясь притянуть знакомые тени, но вначале ничего не происходит. Если раньше они отзывались мгновенно, то теперь не хотят ко мне идти, упираются, обиженные или страшащиеся контроля во мне. Стекаются медленно. К счастью, брат не замечает, как самая густая тьма намеренно огибает меня, не желая приближаться. Даян хмурится, наблюдая за моими сложностями, опускает взгляд к нашим рукам, как только моя ладонь становится влажной, но, к моему облегчению, ничего не говорит. Он помогает, сам берёт всё то, что я с усилием направляю к нему, сжимает мою ладонь, пока его пальцы чернеют, а затем линия за линией переносит всех нас на границу Каидана и Исара, где остался разбитый нами лагерь и кони.
        Мы остаёмся там на всю ночь, измотанные и раненые, чтобы немного прийти в себя. Решаем, что утром Анис вместе с Дареном разберутся с подготовкой тел и поведут людей обратно пешим ходом. Несмотря на потери, перенос такого количества людей через полстраны вместе с животными - это слишком даже для Даяна. А сейчас и наш король измотан, ему нужны несколько дней отдыха для восстановления сил. Мне едва удаётся снять с себя всю защиту и умыть лицо ледяной водой в своей небольшой палатке, прежде чем завернуться в утеплённый меховой спальник и забыться сном без сновидений.
        На следующее утро, прямо на рассвете, мы собираемся вместе: я, Айла, Рушан, Шиун, Суа, Самия и Даян. В таком составе брат перенесёт нас вначале до Астары, где мы оставим теялийцев, а затем отправится с нами в Паргаду.
        Мы берёмся за руки, и брат совершает прыжки несколько раз, пересекая Континент. С каждым перемещением воздух вокруг становится более мягким и тёплым, а оказавшись на территории дворцового комплекса в Теяле, я отчётливее ощущаю приближающийся конец зимы.
        - Через две недели мы снова с вами увидимся. - Даян пожимает руку Шиуну, мы все прощаемся с принцем и его сестрой.
        Моя семья вновь собирается вместе, я обхватываю руку Самии, сжимая её чуть сильнее, чем обычно. Она всё понимает и отпускает мою ладонь ровно в тот момент, когда Даян начинает исчезать, забирая их с собой. Я единственная остаюсь в Астаре вместе с Шиуном и Суа.
        - Похоже, наш новоиспечённый брат тебя слишком сильно обидел, - невесело усмехается Шиун.
        Впервые за долгое время я одна. Даже без Дарена.
        - У вас найдётся для меня лишняя комната на неделю или две? - виновато спрашиваю я.
        Суа понимающе улыбается и в немой поддержке обхватывает мою руку, утягивая в глубь дворца. Шиун тоже воздерживается от новых колкостей и идёт за нами.
        Глава 24
        Даян
        Не скажу, что меня сильно удивило ощущение, как сестра начала ускользать от меня при переносе. Однако я не замедлился и продолжил перемещаться по пустыне домой, готовясь к предстоящим вопросам от Айлы и Рушана. Я догадываюсь, что Ойро просто нужно время побыть одной и подумать. У всех случаются такие моменты. В детстве мы именно так решали наши ссоры: расходились на определённый срок, зная, что это временно. Залечить боль, причинённую родными, сложно, но возможно. Я переношу всех на одну из террас, где мы часто пьём чай после полудня.
        Прежде чем Айла и Рушан начинают паниковать из-за отсутствия Ойро, Самия передаёт её просьбу. Раз сестра позаботилась предупредить хоть кого-то о своём уходе, то всё не так плохо.
        - Ойро просила передать, что ей нужно время. Сказала, что твой контроль, Айла, оказался тяжело совместим с её тенями, поэтому ей было слишком больно. Ей ясны ваши мотивы, и она знает, что вы оба, - Самия кивает Айле и Рушану, - спасли нас всех. Но вы помните, насколько она ненавидит недомолвки и тайны.
        Провинившиеся, не шевелясь, сидят на диване и молча выслушивают лекцию от моей невесты.
        - Она ненадолго останется в Астаре.
        Рушан сдержанно кивает, а вот Айлу такой расклад никак не устраивает. Пару раз она пытается возразить, но Самия пресекает её попытки. Младшая сестра тяжело переносит вину, предпочитает как можно быстрее извиниться и разобраться с трудностями, чтобы те не тяготили её по ночам.
        - Я обещала передать слова Ойро. Позволила остаться ей в Теяле, - с тяжёлым вздохом продолжает Самия, - но я не говорила ей, что мы сами не наведаемся в гости, если пожелаем.
        Моя хитрая невеста ободряюще хлопает Рушана по плечу. Я незаметно указываю ей на Айлу, и та сразу всё понимает. Самия помогает сестре подняться, уговаривая для начала привести себя в порядок, помыться и, возможно, поспать ещё. Я набираю полную грудь воздуха, как только девушки скрываются за поворотом.
        - Я не успел отчитать тебя за абсолютно идиотский план, которым ты не удосужился поделиться даже со мной. Не успел высказать о твоей глупости и безответственности…
        - Кажется, ты сейчас это и делаешь, - себе под нос бубнит Рушан, пока я делаю вид, что не слышу, и продолжаю ровным тоном перечислять его грехи.
        - …которая чуть не стоила тебе жизни. И поверь, ты ещё за это получишь. Возможно, я отправлю тебя чистить стойла на глазах твоих же солдат…
        - У нас есть конюхи, - с той же непокорной наглостью перебивает он, и на лице появляется вялая улыбка.
        - …чтобы и они сразу уяснили, что даже их генерал должен платить за своё неподчинение. - Рушан вновь хочет что-то сказать, но я приказываю ему умолкнуть взмахом руки. - Ещё хоть одно идиотское слово, и я прикажу всегда добавлять в твой зелёный чай столько сахара, что тебя будет тошнить от одного запаха.
        Рушан корчит гримасу отвращения в ответ на мою угрозу. В Илосе пить зелёный чай с сахаром - древняя традиция, но в этом вопросе кахари поддерживает теялийцев, которые пьют напиток несладким, болтая, что без сладости по-настоящему раскрывается аромат и вкус. На мой взгляд - глупая нелепость. Без сахара слишком горчит.
        - Для начала скажи мне, как ты, - подвожу итог я.
        - Чувствую себя предателем, - Рушан вроде равнодушно ведёт плечами, но это напускное. - Айла воспользовалась всеобщей занятостью и выбила из Дарена воспоминание его разговора с Ойро в лесу.
        - И что ужасного ты там увидел?
        - Ойро сказала, что я выпотрошил её душу. Вряд ли это была шутка.
        Тут я молчу, не уверенный, что сестра стала бы лгать Дарену.
        - Дай ей время. Ты знаешь Ойро. Она быстро отходит, всегда быстрее, чем мы предполагаем, - высказываюсь я.
        - Там, в воспоминании, было что-то ещё. Что-то, что Дарен не пожелал показывать Айле. Он вырвал руку на середине, говоря, что большего не покажет. Может, мы чего-то не заметили, Даян?
        - Думаю, что спрошу об этом Ойро напрямую через пару дней.
        Рушан свешивает голову, задумчиво прокручивая кольцо сестры на пальце.
        - Мне стоило бы его вернуть.
        - Нет.
        Он моментально поднимает на меня глаза, ожидая пояснения. Я устало сажусь на диван напротив. Хоть я и спал этой ночью хорошо, но сегодня на закате мне предстоит вернуться на поле боя. Рой Сесциа обещал подготовить к этому моменту павших. Их соберут и уложат на повозки. Я хочу вернуть тела на родину как можно быстрее, и эти мысли о жертвах вытягивают из меня силы.
        - Прими совет своего короля, - говорю я, прислушиваясь к весёлому щебету птиц в саду. Здесь так умиротворяюще спокойно, что произошедшее кажется сном. - Помойся, поешь, отдохни и приди в себя. Стань вновь собой, тем, кого она полюбила. Извинись и не смей даже думать, возвращать ей это кольцо.
        - Но…
        - Ты готов просто так от неё отказаться? - строго интересуюсь я.
        - Нет.
        Киваю, довольный его скорым ответом.
        - Тогда что она сказала тебе сделать с этим кольцом?
        - Сказала отдать, если оно мне не нужно или оставить навсегда.
        Глаза Рушана распахиваются на несколько мгновений, а после выражение лица вновь становится спокойнее. Он перестаёт теребить кольцо, накрывает другой ладонью, прячет, доказывая, что начинает понимать, о чём я говорю.
        - Вот и дай ей свой ответ. Нужно ли озвучивать, что именно Ойро решит, если ты просто вручишь ей кольцо обратно?
        - Ты прав. Спасибо, - кивает Рушан, и в его глазах на месте пустоты и тревоги снова появляются признаки знакомого мне друга.
        - Я всегда прав. Я же твой король, а не джинн в песках, - усмехаюсь на то, как он закатывает глаза.
        Ноуша приносит нам горячий чай, выпечку и фрукты, на мой немой вопрос служанка говорит, что встретила Самию и та её попросила. Я благодарю женщину и ещё раз вспоминаю, за что я люблю свою невесту. Самия каким-то образом успевает позаботиться абсолютно обо всех.
        - И самое главное, - машу я вилкой для фруктов на друга, отхлёбывая горячий чай. То, что надо после холодной погоды Каидана и Исара, - ты хоть каплей, но всё же теялийский принц. Так что подбери свою гордость. Как принц, с достоинством встань на треклятое колено и проси её прощения.
        Рушан едва не давится своим чаем.
        - Похоже, ты профессионал в этом.
        - В чём? На колени я не встаю, - почти не жуя, я глотаю кусочки ананаса. Мы подбираемся к решению проблемы, а привкус пепла на языке исчезает, уступая место обычному голоду.
        - В вымаливании прощения, - поддевает Назари.
        - Ты видел, как в гневе Самия сносит головы с плеч? Не умей я этого делать с достоинством и изворотливостью, то мне бы уже не поздоровилось.
        У Рушана вырывается сдавленный смех. Я скрываю улыбку, заталкивая в рот больше фруктов.
        - Из тебя удивительно достойный король, хотя советчик всё равно так себе.
        - А из тебя удивительно преданный Назари, хотя как принц ты был бы занозой в заднице.
        Мы довольны обменом колкостями и какое-то время едим спокойно, наслаждаясь теплом горячего напитка.
        - Что ты чувствуешь после того, как всё открылось? Не жалеешь? - я откидываюсь назад на мягкие подушки.
        - Ты про то, что всем теперь известно о моём отце - бывшем короле Теялы?
        Насмешливо наклоняя голову, Рушан будто специально напоминает о своём статусе по праву рождения. Сам намеренно дразнит, лишая меня этой возможности. Слишком хорошо он знает нас и то, что впредь Анис будет временами над ним подшучивать. Я ничего не отвечаю и не улыбаюсь, давая другу понять, что серьёзен в своём вопросе и меня интересует правдивый ответ. Кахари избавляется от наигранного веселья и опускает сосредоточенный взгляд на еду на столе.
        - Нет, не жалею, - в итоге делится он. - Стало легче. Теперь мне нечего скрывать, не нужно думать об этом. Хотя и эта сила забирать чужой Дар мне не нужна.
        - Как ты понял, что она у тебя есть? И почему не сказал мне?
        Он кладёт в рот кусочек инжира, сводит брови и медленно жует.
        - Не хотел тебя тревожить, да и применять я его никогда не собирался. Я начал ощущать его лет в двенадцать. Как неясный сгусток внутри. Временами я думал, что это Дар Тьмы, который я просто ещё не понял. Но как бы я ни пытался его применять - ничего не получалось. Я и не думал, что для его использования требуется физическое прикосновение. Многое рассказала Суа. При моей жизни в Астаре мы были очень дружны, и однажды она доверила мне свою тайну о том, что способна забирать чужой Дар.
        - То есть она знала, что у тебя такая же способность?
        - Нет, - Рушан качает головой. - Вначале я как друг просто выслушал, что её пугает наличие этой способности. Но чем больше Суа рассказывала про свои ощущения, тем больше я понимал, что чувствую нечто схожее. Тогда под видом чистого интереса я расспросил обо всех теялийских знаниях по поводу этой силы. Сам Шейн записал наблюдения, исследуя свои способности. Я прекрасно изучил всю техническую сторону, известную потомкам Шейна, но на практике применил впервые. Возможно, поэтому, я не смог отобрать силы Клетуса достаточно быстро. А может, наличие во мне Дара Тьмы мешало забирать свет.
        Я отставляю пустую чашку, поднимаюсь, желая наконец сменить грязную форму на нормальную одежду.
        - Даян, - поспешно окликает меня Рушан.
        - Да?
        - Тебя не тревожит моя способность?
        Я расслабленно улыбаюсь, замечая, что у нашего кахари в разы больше страхов, чем я мог представить.
        - Если ты рассчитываешь, что на тренировках я начну тебя щадить, боясь прикосновений, то ты заблуждаешься. За все годы ты ни разу не причинил кому-либо из нас вреда. Ни намеренно, ни случайно. Поэтому с чего это должно меня тревожить?
        Рушан явно намеревается озвучить ещё какие-то доводы, решая, что я плохо обдумал риски, но я перебиваю его:
        - Я по-прежнему поддерживаю твои отношения с моей сестрой. Не верь я тебе, то вышвырнул бы вон, - я не уверен, что действительно бы так поступил, но говорю твёрдо, и кахари верит, прекращая препираться. - Не засиживайся здесь, Рушан. Отдохни немного, а вечером и завтра мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты присоединился к Анису и помог ему вернуть наших солдат. К тому же там Дарен. Он неплохо знает Ойро, и она ему доверяет, так что можешь попробовать узнать у него, как тебе лучше просить прощения.
        Не дожидаясь его ответа, я иду к коридору в глубь дворца.
        - И вправду нужно встать на колени? - неожиданно кричит Назари мне в спину.
        - Там уж сам догадайся, принц! - посмеиваюсь я, подчёркивая последнее слово.
        И смеюсь громче, когда в ответ слышу пару оскорблений и напоминание, что из меня не лучший советчик.
        Глава 25
        Ойро
        Первую попытку встретиться со мной Айла предпринимает на третий день. Вначале я переживала, что времени мне не дадут вовсе. Предполагала, что Даян не послушает Самию, вернётся и заберёт меня домой не спрашивая, но я недооценила брата. Он не появился ни через час, ни через два, ни даже в последующие дни.
        В первый день я просто много спала, восстанавливая силы. На второй начала есть и ходить, часами бездумно гуляя по дворцу Астары. В основном я бродила вместе с Суа в качестве чуткого и молчаливого компаньона. В другое время я разговаривала с Хёрин о Юне, она тяжело переживает утрату, а я только рада узнать о нём больше, сожалея, что мы успели увидеться лишь дважды.
        Благодаря тёплому климату Теялы сады во дворце медленно зеленеют и расцветают первыми весенними цветами. Хёрин дала мне традиционное теялийское платье персиково-серых оттенков, и я с благодарностью его приняла, чувствуя себя потерянным ребёнком в доме дальних родственников. Хотя в этом есть какая-то доля правды. Даже внешне я кажусь себе чужой, мне странно смотреть на своё лицо, где оба глаза имеют одинаковый тёмно-коричневый оттенок, но Даян сказал правду. Это глаза нашего отца. Даяну и Айле достались мамины.
        - Вы и шагу дальше не ступите. Не заставляйте меня вас позорить и вышвыривать из дворца силком, - твёрдым тоном высказывается Шиун.
        Привлечённая недовольством теялийского принца, я иду на голос. К счастью, не успеваю свернуть в последнюю арку, - ответ Айлы звучит раньше, и я моментально замираю на месте.
        - Ты не можешь препятствовать в моём желании увидеться с сестрой, - резче, чем когда-либо отвечает Айла Шиуну. - Не смей держать её здесь насильно.
        - Я и не держу. Это мой дворец, а Ойро - мой гость.
        - Тогда дай пройти!
        - Нет.
        Я прислоняюсь к стене, продолжая подслушивать. Мне хочется выйти к сестре и самой её успокоить, но я сдерживаю это желание, зная, что ещё рано.
        - Хоть ты этого и не понимаешь, но я делаю это ради твоего же блага, Рушан.
        По спине поднимается дрожь. Отпрянув от арочного проёма, я отхожу подальше, теперь вдвойне страшась желания выйти и увидеть пришедших. Рушан если и находится там, то молчит.
        - Я провожу вас к выходу, - тем же не терпящим возражений тоном произносит Шиун.
        Айла что-то отвечает, но я как можно быстрее ухожу в другой конец дворцового комплекса, чтобы вновь попытаться справиться со своей проблемой. Каждый день я пробую притягивать тени, но отзываются единицы. Остальные я тяну насильно, но стоит мне ослабить хватку, и они как угри расползаются и прячутся, сливаясь с тенями от деревьев.
        Эта беспомощность душит меня, будто я лишилась части себя. Смогу ли я как раньше призвать сумерки посреди ясного дня? Смогу ли питать своих друзей, придавая им сил? Или позвать обычные тени, если мне понадобится их защита?
        Вспоминаю о теневом псе, который постоянно ходил за мной в детстве. После возвращения домой я продолжала его чувствовать. Он сопровождал меня, но уже бесформенный. Сливался с окружающими тенями. Я уверена, что именно он каждый раз давал мне подсказки. Однако теперь ощущение его присутствия ушло.
        Что мне сделать, чтобы снова стать собой?
        Этот вопрос становится раздражающим, беспрерывно крутится в голове всё быстрее, превращаясь в круговорот, от которого меня начинает тошнить.
        Я сворачиваю в уже хорошо знакомый сосновый сад и одёргиваю многослойную юбку, когда та неудобно цепляется за ноги при быстрой ходьбе. Подхожу к деревьям, хватаюсь за отбрасываемые стволами тени и намеренно сильно тяну весь имеющийся полумрак на себя, стремясь создать привычный туман тьмы. Раньше даже при свете дня это не создавало сложностей, но теперь тени цепляются за стволы, растягиваются, почти болезненно трещат, словно имеют тела. Сопротивляются, не желая идти ко мне, но я упрямлюсь и до боли во всех мышцах тяну на себя.
        - Ради всех Первых, оставь их в покое! - приказным тоном останавливает меня Шиун. - Будь у них рты, они бы уже вопили. Я наблюдаю за твоими тщетными попытками не первый день, и мне это порядком надоело.
        Принц никак не пытается смягчить свои слова, а правдивость услышанного лишает меня сил. Я невольно ослабляю хватку, и тени моментально ускользают.
        Шиун стоит на расстоянии нескольких шагов, сложив руки на груди. Нынче он чаще носит традиционные одежды красных тонов, что придаёт ему какой-то воинственности. Но принц выглядит удивлённым, когда я не отвечаю никакой колкостью, а просто побеждённо опускаю руки.
        - Ты! - хлёсткий возглас ошарашивает меня. Шиун порывисто тычет в меня пальцем, и я в недоумении отступаю на шаг. Принц весь ощетинивается, будто моя покорность оскорбляет его в разы больше моих привычных саркастичных ответов. - Твоя скорбь и разочарование отравляют сам воздух в этом дворце. Вся моя еда отдаёт горечью из-за твоих эмоций, я словно ем грязь! - продолжает отчитывать Шиун, морщась на последних словах. - Сама говорила мне полагаться на семью, но стыдишься рассказать о своих трудностях. Просить помощи не стыдно, Ойро.
        - Ты можешь помочь? - с сомнением спрашиваю я.
        Принц моментально берёт себя в руки, поправляет накидку на плечах, возвращая лицу непринуждённое выражение, и окидывает меня взглядом с головы до ног.
        - Это не просьба, но уже неплохо, - одними губами натянуто улыбается Шиун. - Не узнаю, пока не попробую.
        Собеседник делает взмах рукой, приглашая следовать за ним. Он приводит меня в скромный павильон, помимо стука бамбуковой музыки ветра и щебета птиц здесь тихо, а в помещении витает успокаивающий аромат благовоний. Суа, раскладывающая специальные подушки для сидения на полу, неуверенно поднимается с колен. Она явно не ожидала нас увидеть.
        - Для начала тебе поможет Суа, - поворачивается в мою сторону Шиун. - Хочешь преодолеть свои трудности - делай всё, что она говорит. И никаких теней. Не принуждай их.
        Ничего более не объясняя, принц уходит и со стуком захлопывает створчатые двери. С сочувствующей улыбкой Суа готовит для меня подушки, а потом часами учит успокаивать сознание, медитировать и избавляться от всех мучающих мыслей. Вначале сидеть часами на одном месте кажется не просто утомительным, но даже ещё более раздражающим, однако на Суа я не срываюсь. При одном взгляде в её оленьи глаза я моментально стыжусь своей вспыльчивости и с недоумением ищу хоть какие-то признаки того, что именно в ней спрятан Дар забирать чужое - самая пугающая способность. Среди всех потомков именно Суа остаётся самой невинной и бесхитростной.
        Последующие три дня я делаю всё, что говорит принцесса, несмотря на скептические мысли о бесполезности данного занятия. У меня намечаются вялые успехи, но настоящую пользу от наших упражнений я ощущаю, когда на шестой день разлуки начинаю искренне и со всей глубиной скучать по близким. Чувство моей любви вновь затмевает все мои страхи и обиды. И именно в этот момент приходит Айла. Даже Шиуну не удаётся задержать мою сестру, уверенно врывающуюся в дворцовый павильон.
        - Клянусь, Ойро, я более и дня не вытерплю, если ты меня не простишь! - почти на одном дыхании выпаливает она, с грохотом распахивая дверь. - Я с места не сдвинусь, пока мы не помиримся! Нет, Шиун, отстань! - шикает на принца Айла, когда тот пытается взять её под локоть и вывести из помещения.
        Я поднимаюсь с мягких подушек, понимая, что не злюсь на неё уже несколько дней, хотя тени по-прежнему идут на мой зов нехотя. Я прекратила их принуждать, и это действительно хоть немного да подействовало, они всё ещё обижены, но более не огибают меня столь категорично. Однако благодаря силе контроля я легко чувствую беспокойство легиона, изредка, как в пустоту, посылаю им покой, лишь касаясь пальцами земли под ногами. Но это временная мера, совсем скоро потребуется решение посерьёзнее.
        - Если нужно, отдай его мне обратно! Отдай этот дурацкий контроль! - она протягивает мне руку, иногда встряхивая её, прося ухватиться за её ладонь.
        Её предложение хоть и искреннее, но наивное, ведь мы обе знаем по старым записям, что отданное вернуть нельзя. Как оказалось, можно отдать обратно украденный Дар, как это сделал Рушан, но при добровольной передаче способностей нельзя повернуть содеянное вспять.
        Я слегка наклоняю голову, разглядывая Айлу. Её платье в порядке, но вот причёска немного растрепалась. Вероятно, Даян оставил сестру прямо у главных ворот и остальной путь она бежала, чтобы как можно быстрее рассказать мне о своих муках совести. Я улыбаюсь и крепко сжимаю Айлу в объятиях, невольно вспоминая, как она и Рушан спорили, кто может мной владеть и кому из них я принадлежу больше. Мне жаль, что я её расстроила и мучила на протяжении всех этих дней, но мне нужно было побыть одной.
        - Ты не злишься? - настороженно бормочет она в моё плечо.
        - Ш-ш-ш… я думаю.
        - Думаешь о том, злишься на меня или нет?
        - Думаю, удавить тебя в объятиях или нет, - ласково тяну я, а сестра начинает вырываться из моей хватки.
        Я сильнее, чем Айла, поэтому специально держу её какое-то время, растягивая удовольствие от её беспомощного барахтанья. Шиун и Суа не вмешиваются, а просто наблюдают за этой нелепой сценой. Когда я отпускаю, волосы Айлы в ещё большем беспорядке, поэтому я прикрываю улыбку широким рукавом верхней накидки, как часто делает Суа.
        - Ты одна или и Рушана привела? - Шиун внимательно следит за нами.
        - Пока одна, Рушан присоединился к Анису и направляется сюда с нашими и вашими воинами. Если не считать сегодня, то им осталось примерно два дня.
        Значит, через два дня.
        - Хорошо, не хочу пропустить, как Ойро будет отчитывать нашего брата, - в хищной улыбке Шиуна слишком много язвительного предвкушения для его миловидной внешности.
        - Побойся, Шиун, а то он передумает и нацепит на голову твою корону, - парирует Айла, а ухмылка принца быстро меняется на кислое выражение лица.
        Айла остаётся с нами на весь день и ночь. Мы много смеёмся, рассказываем новости, сестра откровенно сознаётся, что вытрясла воспоминания у Дарена. Однако, судя по пересказу, друг сдержал обещание и не позволил ей узнать о моих трудностях.
        Как только речь заходит о Дарене, Суа активнее задаёт вопросы, временами краснея. Шиун недовольно бормочет об «очередном кахари», а мы с сестрой так активно расписываем красоту Дарена и его доброе сердце, что принц не выдерживает и под наш смех покидает помещение, оставляя нас втроём. Айла откровенничает насчёт Эола, рассказывает о его трудностях с Даром Света, и теперь сказанные слова Демьяна становятся понятнее. Я не могу удержаться от чувства сожаления, не представляя, как можно жить под постоянным светом. Но иногда при разговоре о младшем Квинтилии меня настораживает, что Айла охотнее упоминает о его положительных качествах.
        На следующее утро я провожаю сестру к появившемуся Даяну, который собрался забрать Айлу в Паргаду. Он расслабленно улыбается, видя, что наши отношения наладились.
        - Ты готова идти домой, сестрёнка? - он протягивает мне руку, но я отступаю на шаг.
        - Скоро. Через два дня.
        Даян понимающе кивает.
        - Тогда увидимся через два дня.

* * *
        Оговорённые дни тянутся немыслимо долго. Солнце словно издевается надо мной, лениво поднимается с востока и медленно катится по небосводу, насмехаясь над моим нетерпением, заставляет измучиться уже к полудню.
        Несколько раз на дню я возвращаюсь на тренировочную площадку. Вначале наблюдаю со стороны, но в итоге, устав от бездействия, прошу Шиуна потренировать со мной стрельбу из лука. Тот, может, и удивлён, но я забираю оружие из его рук прежде, чем он успевает возразить. Принц оказывается хорошим учителем, но не скупится на едкие замечания, поэтому я красноречиво намекаю ему, что они с Рушаном истинные братья. Теялийский принц хмурится. При каждом упоминании Рушана Шиун теперь реагирует по-разному, словно сам не может определиться, что чувствует по поводу наличия брата. Моя язвительная ухмылка сползает с лица, когда он достает тонкую бамбуковую палку и слегка бьёт меня ей по рукам или ногам. То мой локоть не на нужном уровне, то стопа не так повёрнута, то спина недостаточно прямая. Из-за этой палки мы не раз переругиваемся, пока я не выхватываю её и не ломаю. Однако Шиуна не запугаешь, с невозмутимым видом он достаёт новую розгу.
        - Не смей ко мне с этим подходить, - предупреждаю я, с ненавистью глядя на палку. - Я тебе не кобыла, чтобы меня погонять.
        Он, разумеется, меня не бьёт, но его слабые тычки позорные и раздражают.
        - Для кобыл мы подобные не используем, - деловито парирует собеседник.
        - Сам догадаешься, куда я засуну тебе этот прутик, или подсказать? - холодно предлагаю я.
        Шиун фыркает, но возвращает палку обратно в специальную корзину.
        - Ты действительно очень похожа на Даяна. И как среди вас и ваших Назари, Айле удалось вырасти такой нежной и утончённой, - причитает принц, разочарованно оглядывая меня. В ответ я наклоняю голову, решая не расстраивать собеседника тем, насколько плохо он знает Айлу. - И, похоже, занятия с сестрой ни капли не улучшили твою осознанность и раздражительность.
        - Очень даже помогли, - возражаю я. - Теперь я раздражаюсь осмысленно.
        Шиун передразнивает демонстративно натянутой улыбкой, но больше ничего не говорит.
        Анис и Рушан задерживаются в пути на лишний день. На третий день после разговора с сестрой, уже близко к закату, Суа находит меня в тайном саду, где в последние время я полюбила читать, сидя в маленькой беседке в центре озера. Здесь имеется небольшой стол, на котором слуги предусмотрительно оставили для меня сухофрукты. Я часто сижу на перилах, опираясь плечом о столбик, подпирающий изогнутую крышу. Несмотря на то что традиционные юбки не самая удобная одежда для такого сидения, я наловчилась. Я не сразу замечаю приближение теялийской принцессы из-за своих распущенных волос, закрывающих обзор, поэтому едва не падаю назад прямо в воду, стоит Суа внезапно появиться передо мной. Её белая блуза и юбки цвета бледно-зелёного яблока с утончённой вышивкой бросаются в глаза. Я всё никак не пойму, как девушке удаётся всегда оставаться настолько опрятной. На подоле ни единого пятна.
        - Они прибыли, Ойро! - Она такая весёлая, смотрит на меня своими счастливыми глазами так, что я теряюсь в глубине её радости. - Даян перенёс всех ваших солдат в Илос, но к ужину вернётся. Сейчас Анис, Рушан и Дарен моются с дороги, а после мы сможем вместе поужинать.
        Дарен. Мои губы растягиваются в снисходительной улыбке, мне становится ясна причина её бурной радости. Но Суа слишком стеснительная, и я не стану шутить на эту тему.
        - Они в порядке?
        - О да! Шиун и Рушан уже успели поцапаться, - с лучезарной улыбкой активно кивает девушка.
        Критерий, по которому она оценивает нормальность, вызывает у меня смех, но на душе становится легче от того, что Рушан ведёт себя как раньше. Мои руки слабо подрагивают, я закрываю книгу. Сильно сжимаю пальцами кожаный переплёт, стараясь сделать волнение менее заметным.
        - Что ты читаешь? Это же сборник стихов самого Шейна! - восклицает она, отвечая на свой же вопрос.
        - Да, не знала, что он был… поэтом.
        - Ещё каким! Судя по его творчеству, он был романтиком. Хотя это неудивительно, если он, как и Шиун, обладал эмпатией, - восхищается принцесса.
        - Твоего брата как раз романтиком не назовёшь.
        - Он пытается это скрывать, - хитро улыбается Суа, бесстыдно сдавая старшего брата. Она вновь опускает взгляд на книгу. - Но ты же не любишь поэзию.
        - Не то слово, насколько её не люблю, - криво улыбаюсь я.
        Из-за ожидания я уже и это начала читать.
        - Ты можешь пока остаться здесь, я позову, как только они закончат, и мы будем готовы ужинать. Наверное, ещё час или два.
        Я успеваю рассеянно кивнуть вслед принцессе. Суа не бежит лишь потому, что это не полагается благородным теялийцам, но идёт к выходу из сада довольно быстро.
        Через час я погружаюсь в чтение любовной поэмы, которую Шейн посвятил своей дражайшей невесте Иён. Утыкаясь в книгу, быстро перелистываю страницу, доходя до момента их…
        - …тайная встреча под вишней?
        Меня окутывает запах океана. Чужие тёмные волосы падают вперёд, и пара прядей касается страниц, когда Рушан наклоняется, чтобы прочитать. Я так сильно вздрагиваю от неожиданности, что второй раз за последние пару часов начинаю заваливаться назад, но в этот раз обе мои руки с силой сжимают книгу, и я не успеваю ухватиться за столбик.
        Моё падение останавливает Рушан. Он не обнимает меня, вообще не касается, лишь одной рукой крепко хватает книгу, в которую я вцепилась мёртвой хваткой. Именно она не даёт мне упасть.
        Уверена, что Суа сдала моё местоположение ему буквально за пять секунд.
        Я смотрю на Рушана, он так близко, что, будь его глаза тёмного цвета, я бы увидела своё отражение. Я не замечаю в его взгляде былой вины, горя или боли, которые плескались там перед нашим расставанием. Передо мной привычный мне Рушан с твёрдым упрямством в серых глазах. Он пришёл, чтобы храбро встретить мою бурю негодования лицом к лицу с высоко поднятой головой. И я вся напрягаюсь от притяжения, которое он оказывает на меня, просто будучи рядом. Стараюсь дышать медленнее, не давая сердцебиению взять верх над рассудком.
        Я рассматриваю его наряд, чёрная шёлковая накидка очень похожа на ту, что носил Юн при нашей первой встрече. Вспоминаю, как увидела Рушана в традиционной одежде перед празднованием Ёнчо, тогда я решила, что он похож на теялийского принца. Как же недалека я была от истины, потому что он и есть теялийский принц. Будь у его отца законные жена и наследники, то кахари был бы бастардом. Но, если Хоа любил маму Рушана, то кто знает, как всё могло сложиться, проживи он дольше.
        - И правда. Твои глаза теперь, как у твоего отца, - задумчиво тянет кахари и немного отстраняется, но продолжает крепко держать книгу на случай моего падения.
        - Это плохо? - мой голос хрипит от долгого молчания.
        - Нет. Очень красиво.
        Опять он говорит комплименты с таким серьёзным выражением лица, что я не знаю, что ответить.
        - Ты… что-то хотел? - Я с трудом сглатываю. За эти дни я множество раз прокручивала в голове нашу встречу, пыталась не забыть, что хочу сказать, а теперь всё вылетело из головы.
        Рушан снисходительно улыбается, как делают взрослые, когда ребёнок задаёт неверный вопрос.
        - Много чего. Но вначале я отвечу на все твои вопросы.
        Он помогает мне захлопнуть книгу, но не забирает её из моих рук, позволяя той лечь на мои колени.
        - Спрашивай всё, что пожелаешь, принцесса.
        - Твой отец и вправду старший наследник Хоа Юн?
        - Да.
        - Ты соврал мне в ответ на вопрос о твоих родителях?
        - Про отца - да. Про мать я рассказал правду.
        Он мог сказать, что соврал частично, что просто недорассказал. Но Рушан пришел сюда, готовый полностью принять моё разочарование, поэтому отвечает откровенно и прямо. И его упёртая решимость сильнее притупляет мою обиду. Мне кажется, эти дни неведения были для него худшим наказанием, и даже если я начну его ругать - это уже не более чем пустяк для кахари.
        - Значит, мы родственники?
        - Нет, - отрезает он. - Прошло больше тысячи лет, принцесса. К нынешнему времени в потомках нет по-настоящему родственной крови, разве что наши Дары связаны. Они идут от самих Первых. Если твой вопрос в этом, то - да, в нас родственный Дар Первых. Мой идёт от Шейна.
        - Почему ты не рассказал мне раньше?
        - Я - Назари. Мне не хотелось быть кем-то другим и тем более поднимать вопрос о моей королевской родословной. Я желал быть только собой. А зная Калануа, не хотел, чтобы ты чувствовала вину, что ради вас я отказался от кровных родственников, хотя мог уйти, потому что кровь Первых сильнее долга Назари. К тому же Дар забирать чужую силу и жизнь… я боялся, что это может вас напугать и оттолкнуть.
        - Зачем ты рискнул собой?
        - Увидел шанс. Я считал, что мне хватит сил. Искренне так думал… и ошибся. Не наступит и дня, когда я перестану сожалеть о боли, которую тебе пришлось испытать из-за моей глупости.
        Я растерянно киваю, впервые разрывая зрительный контакт. Смотрю на свои пальцы, бездумно скольжу взглядом по вышивке на юбке. Он думал, что Дар отбирать чужую силу мог нас напугать. Хотя в действительности меня тревожит лишь мысль о том, что самого Рушана могло и не быть в наших жизнях.
        - Если бы твой отец был жив, то ты никогда бы не стал Назари, - тихо выговариваю пугающую меня мысль, хотя глупо бояться того, что не произошло, но мне нужно озвучить страх, чтобы от него избавиться.
        - Ойро…
        - Никогда бы не жил с нами и не знал нас.
        Я не задаю новых вопросов, а Рушан молчит в ответ, не опровергая, что это было возможно.
        - Почему твоя мама не рассказала Хоа о своей беременности? Он ведь был жив тогда.
        - Насколько я понял по рассказанной мне истории, она не знала, кто он, - Рушан задумчиво поправляет складку на моём рукаве, прежде чем продолжить. - Они познакомились в университете в Илосе. Хоа любил Паргаду и, чтобы быть свободнее, будучи в городе, представлялся чужим именем. Они с самого начала знали, что у них нет будущего, так как оба обладали Дарами, но из-за моей мамы Хоа очень часто приезжал в Илос. И они скрывали свои отношения. Смена власти произошла неожиданно, прошлый король умер и Хоа взошёл на престол. По подсчётам Юна, меня зачали вскоре после этого.
        - Он действительно любил твою маму, раз рискнул увидеться с ней после коронации. Вряд ли она была простым увлечением.
        - Возможно. Юн рассказывал, что его брат годами отказывался от предложений брака. Вплоть до того, что у самого Киана Юна родился первенец, а Хоа всё никак не мог найти невесту. После коронации он приезжал попрощаться, а я получился неожиданным прощальным подарком, - Рушан вяло улыбается одними губами, я не успеваю возразить его скептицизму, потому что он продолжает: - Узнав о беременности, мама испугалась, понимая, что им не скрыть нарушение закона. Она приняла лучшее решение - спрятать меня, даже от отца. Ведь неизвестно, как он мог отреагировать.
        - Если Хоа был хоть немного похож на Юна, то он бы…
        - Принял меня? Сделал бы наследником? - подсказывает Рушан, когда я неуверенно запинаюсь. - Хоа, возможно, и принял бы меня как сына, но не здешние министры, генералы и советники. Я - кахари, Ойро, - ласково напоминает он, словно я ребёнок, который всё никак не хочет уяснить простую истину. - И был первенцем короля. Наёмники от местной знати прирезали бы меня в колыбели ещё до года. Даже если бы я вырос и официально отказался от престола, всю мою жизнь меня бы пытались убить, переживая, что я могу передумать.
        Я понимаю его правоту, но внутри всё равно растёт желание опровергнуть предположение этой жуткой судьбы.
        - После того как Хисара забрал меня в Назари, моя мама вначале была убита горем, но поняв, что я под защитой Калануа, она решила отыскать Хоа. Без бремени ребёнка-кахари, возможно, она рассчитывала на второй шанс. И только тогда она узнала его настоящее имя. К тому времени мне почти исполнилось пять, сам Хоа был мёртв, а Теялой правил Киан Юн. Перед своей кончиной мама рассказала обо всём твоему отцу.
        Рушан замолкает, а я нервно тереблю книгу в руках, прекрасно помня, что Шайда покончила с собой. Повисшая тишина начинает гудеть. Я хочу утешить Рушана, но его выражение лица остаётся спокойным, и мне известно, что жалость он ненавидит.
        - Я пришёл к тебе из-за этого, - меняет тему кахари, и я прослеживаю за его взглядом.
        Кольцо Пустыни. Меня бросает то в жар, то в холод, пока он задумчиво вертит его на пальце, а затем медленно снимает. Не отдаёт мне, а кладёт на свою ладонь, протягивая передо мной.
        - Ты дала мне два варианта. Либо оставить себе навсегда, либо отдать тебе обратно, делая вид, что я его никогда и не брал.
        - И каково твоё желание? - спрашиваю я.
        - Я хочу оставить его себе навсегда, - кахари смотрит на меня в упор, уверенный в своём решении. - Но теперь я должен дать выбор тебе. Ты можешь оставить его или забрать обратно.
        Будет преданный и жертву не принявший.
        Не давайте ему сердце! Затеряется средь тьмы!
        Одни из последних строчек в книге Сайласа сами всплывают у меня в голове. Мог ли он говорить обо мне? Ведь я не приняла жертвы Рушана и Айлы. А может, речь о моей собственной жертве тенями?
        Внутри что-то закрылось, как раньше, что-то похожее на стену, ранее отделяющую мои воспоминания. А теперь… стена, которая заперла меня саму и тени. Должна ли я принять всё случившееся и просто пойти дальше? Может ли быть настолько простым необходимое решение?
        Не давайте сердце…
        Кольцо Пустыни нередко называют Сердцем Пустыни. Я не должна его принимать?
        Выкидываю все эти мысли из головы, потому что и так приняла решение ещё два дня назад, наблюдая, как время смеётся надо мной, растягиваясь. Молча забираю кольцо с ладони. Рушан хочет что-то сказать, но я беру его левую руку и надеваю кольцо обратно ему на палец.
        - Если хочешь оставить себе навсегда, то нет смысла спрашивать меня. Свой выбор я сделала, отдав его тебе. Я злилась на тебя. Ненавидела твоё решение, твою глупость, твою жертву нашим будущим, потому что, отдавая это кольцо тебе… я ждала, что это будущее будет настолько долгим, насколько мне позволено жить, - без возможности остановиться признаюсь я, и с каждым словом становится легче, будто груз и оковы вновь спадают с меня, и я могу дышать.
        Рушан перехватывает мою ладонь, мягко сжимая пальцы, не давая высвободить руку. Его протяжный выдох говорит мне больше, чем любые слова. Я тянусь, чтобы коснуться его волос, а кахари стремительно подается вперёд и придвигается так близко, что я ощущаю его дыхание на своих губах. Слышу, как его пальцы до скрипа сжимают дерево столбика, на который я опираюсь плечом. Рушан не волнуется и без прошлых сомнений, прохладными пальцами дотрагиваясь до моей шеи. Они зарываются в волосы, касаясь моего затылка. Его губы едва задевают мои, вырывая у меня нетерпеливый вздох. Назари прислоняется своим лбом к моему.
        - Я не хочу больше скучать по тебе, Ойро. Просто всегда будь со мной, - просит Рушан, а я почти успеваю произнести его имя.
        - Кхм… я пришёл позвать вас обоих на ужин, братишка.
        Мы замираем. Рушан закатывает глаза, на мгновение улыбается, поглаживая мою щёку, а потом нехотя выпрямляется, чтобы повернуться к незваному гостю.
        - Ты доиграешься, Шиун.
        - Теперь я знаю, что ты намного чувствительнее, чем казалось, поэтому игра на струнах твоей нежной души дарит мне удовольствие, - теялийский принц говорит это обыденным тоном, касаясь пальцами свежих листьев на ветке ближайшего дерева. Шиун не смотрит в нашу сторону, всем видом показывая, что молодые почки в разы занимательнее нас.
        Принца, похоже, ни капли не смущает, что он на полголовы ниже своего брата, да и по комплекции Назари крупнее. Рушан протягивает мне руку, помогая спуститься с перил.
        - Когда-нибудь ты получишь удовольствие от моего пинка под зад, - одними губами натянуто улыбается Рушан, и теялийский принц лениво поворачивает голову, демонстративно копируя улыбку Назари. - А если не перестанешь глазеть на мою невесту, то и раньше получишь.
        Я проглатываю смешок от услышанных слов и делаю непонимающий вид, когда вроде бы случайно наступаю Шиуну на ногу, проходя мимо. Принцу удаётся сохранить безразличие на лице, а Рушан закидывает руку на мои плечи, уводя в сторону главного дворца, где планируется ужин.
        Эта трапеза мне чем-то напоминает самую первую встречу с семьёй прошлой осенью. Особенно, глядя как Анис, пытаясь подняться нам навстречу, путается в своих же длинных ногах и чуть не падает при всех. Я не ругаюсь на него, позволяя в этот раз мять мне щёки, но Рушан бьёт его по рукам, приказывая прекратить.
        На этот ужин пришли все, включая Айлу и Самию. Хёрин улыбается уже более открыто, чем раньше, постепенно отходя от горя, настигшего её семью. Лишь иногда каждый из нас с тоской смотрит на место во главе стола, где раньше сидел Юн. Но Шиун сообщает, что весной намерен провести коронацию и это место займёт он, став королём Теялы.
        В сумраке вечера, освещенном только светом факелов, стоя у подножия лестницы главного дворца, мы прощаемся. Ненадолго, меньше чем через неделю мы вновь встретимся все вместе, включая потомков Исара и Каида. Айла отвлекает Шиуна разговорами, пока Дарен весело болтает с принцессой Суа и даже на мгновение касается её пальцев. Прежде чем уйти, Шиун сам хватает меня за локоть, поворачивая к себе, и шепчет на ухо то, что, как я думала, он не решится сделать.
        - Я подумал про легион, Ойро… Про огонь Теялы. И над твоими словами, - его речь тянется как мёд, оставляя сладкий привкус, но она более не пьянит, не туманит разум, и я просто продолжаю слушать. - Я хочу попросить тебя стать моим запасным планом. Встать рядом со мной, когда мне понадобится помощь… А она мне понадобится.
        Я кладу ладонь на его руку, которая держит мой локоть, и сжимаю, кивая. За эти дни мы не раз обсудили проблему легиона, и я ошиблась, думая, что мы не пришли к единому решению. Однако, если Шиун готов рискнуть, то…
        - Я помогу. Встану рядом, и ни тебе, ни мне не придётся встречать их в одиночку.
        Он благодарно улыбается и отпускает, наблюдая, как я вместе с семьёй ухожу домой.
        Даян переносит нас на первый этаж дворца в Паргаде, и я полной грудью втягиваю родные запахи. Брат едва успевает потрепать меня и Айлу по волосам, как Рушан пальцами обхватывает мою ладонь, пододвигая к себе.
        - Надеюсь, вы нас извините.
        - С чего это ты такой вежливый? - удивляется Анис и округляет глаза, когда мы исчезаем.
        Рушан переносит нас на второй этаж в коридор прямо перед поворотом к комнатам Назари. Я не успеваю ничего спросить, как его губы накрывают мои, пока я прижимаюсь к прохладному камню стены спиной. Благо здесь нет ни слуг, ни стражи. Коридоры Назари не охраняют, считая, что они сами могут о себе позаботиться. Поэтому никто не видит, как я случайно задеваю столик со стеклянной вазой, и Рушан только чудом успевает спасти изысканную утварь.
        Аккуратно и бесшумно кахари возвращает вазу на столик, а потом не даёт мне опомниться, вновь прижимая к стене. Не разрывая поцелуй, он переносит нас в его спальню. Вот тут реакция его подводит, и мы случайно опрокидываем один из его маленьких металлических столов, но, к счастью, на нём не было ничего, кроме нескольких кинжалов в ножнах. Рушан не обращает внимания на погром, просто поднимает меня за талию и сажает на невысокий комод у стены. Из моего горла вырывается стон, когда губами кахари спускается на шею. На мне традиционное теялийское платье, Рушан нетерпеливо дёргает завязки на моей блузе и приспускает её, открывая плечи.
        Мои губы начинают болеть. Кахари прикусывает их, оттягивает, а следом извиняется прикосновением языка, но я сильнее прижимаюсь к нему, обнимая за шею. Он замедляется, утолив первый голодный порыв. Его руки двигаются по моему телу настойчивее, но уже не так беспорядочно. Он целенаправленно поднимает несколько слоёв юбок, добираясь до открытой кожи ног. Проводит пальцами по колену, пуская волну жара по моему телу, ведёт выше и вскидывает на меня удивлённый взгляд, пальцами натыкаясь на перевязь с кинжалом.
        - Ты… полна сюрпризов, - улыбается Рушан белоснежной улыбкой, пока ловко расстёгивает ремни. Он достаёт кинжал, подаренный Назари отцом, который я так и не успела вернуть.
        - Я носила его, чтобы ты мог забрать.
        Он отходит, чтобы зажечь один из светильников. Откладывает кинжал на соседний диван и сразу возвращается. Рушан вновь затягивает меня в долгий, сладкий поцелуй с привкусом сушёной хурмы, поданной нам на десерт после ужина.
        - Странный выбор места хранения кинжала для такого платья, принцесса, - со всей серьёзностью говорит Рушан, глядя в глаза, а затем стягивает моё нижнее бельё, не предпринимая попыток снять с меня всё остальное.
        - Знала, что там ты найдёшь его быстрее всего, - в привычной кахари снисходительной манере отвечаю я, но при этом сглатываю сухость в горле, чувствуя знакомый трепет в животе.
        Рушан усмехается. Подтягивает меня за бедра ближе к краю комода, от чего я цепляюсь обеими руками за мебель, чтобы не упасть. Он задирает юбки до колен, а я напрочь забываю все слова и как вообще разговаривать или просто моргать, глядя как Рушан опускается на колени.
        - Даян сказал, что я должен вымаливать твоё прощение, и, поверь, ты вряд ли выйдешь отсюда, пока я не буду уверен в том, что ты больше не злишься, - в его словах нет никакого сожаления или угрозы, одна наглость и обещание.
        Он закидывает мою левую ногу себе на плечо, а правую крепко держит рукой. Рушан ещё не успел коснуться, а по телу уже проходит волна дрожи, догоняемая поднимающимся жаром. Он наклоняется и неторопливо оставляет поцелуи на внутренней стороне бедра. Я хочу что-то сказать про кровать, но все слова превращаются в смущённое лепетание, переходящее в протяжный стон со всхлипом и его именем. Я сжимаю рукой его волосы и откидываюсь назад, не замечая, что сильно ударяюсь затылком о стену, когда он пальцами сильнее стискивает бедро, а его язык касается чувствительных мест. Я вообще ничего не замечаю из-за тяжелого дыхания, новых приятных ощущений и Назари, который стоит передо мной на коленях и заставляет меня краснеть.
        Глава 26
        Айла
        Каидан больше не угроза, я и Рушан наладили отношения с Ойро. Зима медленно отступает, сменяясь ароматной весной, а звёзды по ночам становятся ярче. Однако, несмотря на всё, у нас остаётся последняя проблема.
        Легион.
        Среди нас присутствует живое решение для этой угрозы, но мы не уверены, что имеем право просить Шиуна поставить на кон свою жизнь. Никто из нас не хочет, чтобы он рисковал, особенно после того, как его отец отдал свою жизнь в противостоянии между Калануа и Квинтилиями.
        Все потомки, как и договаривались, собрались на переговоры в Астаре. Когда-то в этом же дворце умерла Теяла, дав начало трагическому разделению семьи Первых, но сейчас спустя более тысячи лет мы - их потомки - собрались, чтобы завершить эту печальную главу и если не объединиться, то стать хоть немного ближе и ради общего будущего помириться, придя к соглашению.
        Мы расположились в павильоне в саду с камелиями. У теялийцев особая тяга к прекрасному, созданному природой. Сквозь распахнутое окно я наблюдаю за покачивающимися на тёплом ветру ветками с красными и розовыми цветами. Сверкая под солнечными лучами, вода бежит по узкому рукотворному каналу, обрамлённому в каменные блоки. Канал причудливо извивается, огибая деревья.
        - За последние полгода мы собираемся чаще, чем за все прошлые десять лет. Так и одной семьёй стать недолго, - насмешливо замечает Даян, когда все расселись по местам и замерли в неловком молчании.
        Каждый сидит немного поодаль от другого на деревянном полу, на своей мягкой подушке, и перед каждым стоит отдельный невысокий столик с одинаковым набором блюд и угощений. От Каидана прибыли Демьян и Эол.
        Неделю назад, перед уходом мы дали Эолу пузырёк с кровью Ойро и теперь на его лице нет ни единого синяка, оставленного моей сестрой. Демьян наконец прекратил выглядеть как безвольный солдат, он не стал опять стричь волосы в привычную короткую стрижку, и теперь его сходство с младшим братом стало заметнее.
        От Исара прибыли Алисия и её муж Оливер. Они и Хёрин последние представители прошлого поколения. Мы и Квинтилии остались сиротами, лишившись обоих родителей. Отношения между Даяном и королевой Исара по-прежнему напряжённые, хотя Алисия всеми силами старается смягчить настроение брата. Если она будет стараться несколько лет, то, возможно, наш король оттает.
        От Теялы с нами сидят Шиун и Суа. Хёрин могла бы стать королевой, править Теялой от имени семьи Юн, но она сразу отказалась, передавая корону Шиуну. Он всё ещё принц, но до его коронации осталось недолго. Мы все поняли, что в Суа намного больше секретов, хотя в своём поведении она изменилась мало. Девушка всё так же демонстрирует скромность и робость, соблюдая все правила этикета. Хотя румянец моментально выдаёт её, стоит сказать Суа что-нибудь о Дарене.
        От Илоса прибыли я, Даян и Ойро. С нами увязались Рушан и Дарен. Хотя они пожелали избавить себя от «утомительных разговоров о политике» и наверняка сейчас либо соревнуются на тренировочном поле, либо слоняются по дворцу. У бедной Самии перед приближающейся свадьбой дел невпроворот, а Аниса мы оставили ей в качестве помощника, хотя тот явно был не рад.
        Собравшись вместе, мы раскрываем все старые тайны. Шиун и Даян ещё раз теперь уже всем рассказывают историю Первых: кто на самом деле убил Теялу и у кого нынче огонь. Рассказывают о случайности трагедии. Заручившись одобрением Рушана, Даян рассказывает всем правду о его родословной, но брат категорически отрезает любые лишние вопросы и предположения, говоря, что Рушан отказался от жизни наследника добровольно. Даян подчёркивает, что Рушан - Назари и принадлежит нам, а значит, любой, кто захочет ему навредить, станет врагом для Калануа. Никто не пытается перечить, потому что это в любом случае бесполезно.
        Даян рассказывает об испорченных тенях и о том, что потомки Илоса всегда сдерживали легион и почему это больше мало работает. Брат делает особое ударение на рассказе о крови, пролитой по вине «родственников». Даже рассказывает правду об убийстве нашей матери и отца.
        - Полагаю, мы все согласны, что в загадке Первых мы можем поставить точку и закрыть книгу этой печальной истории. Прошло много столетий. Пора начать новую главу, - размеренно завершает речь брат, оглядывая присутствующих. - Пора перестать жить под воздействием тех далёких событий.
        Все согласно кивают, хоть кто-то и менее уверенно, чем другие. Если мир предлагаем мы, те, кто сильнее всего пострадал от лживых обвинений, то никто не может возразить.
        - Я предлагаю подписать мирный договор, - говорит Эол, и мы все рады, что он первым говорит об этом.
        Именно Квинтилии были проблемой в последние годы, но и они желают как можно скорее забыть произошедшие события.
        - Мы подпишем, но, Эол, Каидану стоит подумать о ваших диких законах, основанных на обвинениях в убийстве Теялы, - отвечает Даян.
        - Прекратите рабство, - поддерживает Шиун, и его предложение звучит как условие.
        - Я уже подумал над этим. Все, кто захочет уйти и вернуться домой, - будут вольны это сделать. Те, кто пожелает остаться, потому что им некуда идти, - перестанут быть рабами. Мы будем им платить, они смогут продолжить работать как слуги.
        - Замечательно, Эол! - улыбается Алисия, но каиданский принц всё равно поджимает губы, недовольный позором, который ему предстоит оттирать от репутации своей страны.
        В Каидане имеется Сенат, и Эолу ещё долго придётся спорить с людьми, привыкшими к удобству и бесплатной рабочей силе.
        - Варайя? - вопросом намекает на следующую неприятную тему Даян.
        Вероятно, брат пришёл сюда подготовленным, надеясь пройтись по всем больным местам Каидана. Демьян качает головой:
        - Эту традицию мы не отменим. У нас рождается слишком много детей с Даром Света, и нужно это контролировать.
        - Хорошо, решайте сами, главное - не навязывайте остальным. Может, подумаешь о коррекции этого закона и ты, Алисия?
        - У нас тоже Варайя пока останется.
        Мы киваем, не решаясь лезть в глубь их политики. Главное, чтобы они не думали, что все должны придерживаться подобной традиции.
        - И, Алисия, прекратите делать жгуты в таких количествах. Изначально они были созданы для поимки преступников, теперь же их цепляют на всех, - холодно продолжает Шиун, - контролируйте производство. И уничтожьте любые наработки вроде той, что разнесла мне дворец!
        Последней фразой он специально подчёркивает, что вряд ли забудет об этом. Оливер и Алисия соглашаются, что процесс вышел из-под контроля. Разговор принимает опасный оборот, когда дело касается Островов и законов о запрете брака между носителями разных Даров.
        - Этот запрет нужен был, чтобы найти наследников, убивших Теялу! Нам уже это известно, а значит, впредь закон бесполезен! - возражает Даян, повышая голос, когда Алисия и Эол не демонстрируют особого желания.
        - Но Дар отбирать силу может проявиться у других теялийцев, и так передаться дальше! - парирует Оливер.
        - И что теперь? Запретить брак с теялийцами?! - впервые вмешивается Ойро.
        - Ойро права, это не решение проблемы, - заступается за неё Эол, и сестра фыркает. Отношения между ними по-прежнему натянутые после событий в Астаре. Но Эол держится и продолжает, не обращая внимания. - Нужно придумать другой вариант.
        - Уже рождаются кахари с Дарами, - упорствует Оливер. - Да и как мы заметили, бывают те, кто берёт два Дара! Кто знает, сколько таких ещё?!
        - Будут ли наши дети и наследие Первых под защитой, если однажды восстание организует кахари с двумя Дарами, - с тревогой напоминает Алисия. - Смогут ли потомки Первых противостоять двойной силе. Их нужно найти и проверить, узнать, насколько обширны их возможности. Только протестировав…
        Алисия умолкает, потому что в комнате становится темнее.
        - Полно, сестра, - усмехается Даян. - Они ещё не успели толком оскорбить Рушана.
        - То есть мне стоит немного подождать, пока они предложат нам сделать из него подопытного кролика? - наигранно удивляется сестра и разгоняет тени взмахом руки.
        - До нас дошли слухи, Ойро, - мягко начинает Алисия, наивно полагая, что сможет убедить мою сестру, - что ты отдала Рушану Кольцо Пустыни. Мы знаем, что эта традиция означает в вашей стране. Но ты принцесса, и ты не можешь…
        - Она может, - холодно обрываю я. - И она сделает так, как пожелает.
        Повисает тишина, которую, к нашему изумлению, прерывает Шиун:
        - И мы её поддержим. А вам лучше подумать над своими закостенелыми правилами, от которых, как мы заметили, пока намного больше проблем, чем от кахари с двумя Дарами, - ворчит Шиун, отпивая чай из своей пиалы, но внезапно морщится то ли от горечи напитка, то ли от того, что он уже остыл.
        Ойро глядит на принца едва не с отвисшей челюстью. Щеки Шиуна слегка розовеют, он тут же недовольно поджимает губы, пытаясь скрыть смущение и очевидное недовольство этим чувством. Впервые он встал на защиту Рушана.
        - Хочешь сказать, что не переживаешь о возможности захвата власти кем-то особенным? - тонко интересуется Алисия.
        Зная её, я понимаю, что она нечаянно вновь привнесла намёк о Рушане в этот вопрос. Скажи это кто другой, походило бы на издёвку, но это наивная Алисия, поэтому Шиун спокойно ставит пиалу на свой столик и поправляет длинный рукав, прежде чем ответить.
        - Должен напомнить, что Рушан является частью моей родословной и сыном моего покойного дяди, - сухо перечисляет принц, а Ойро с трудом прячет улыбку, видя, насколько тяжело Шиуну говорить выдержанным нейтральным тоном. - Если однажды твои дети, Алисия, произведут на свет кахари, то вот над ним и поэкспериментируете, а члена моей семьи вы не получите.
        Алисия недовольно вздёргивает подбородок, но больше ничего не говорит. Мы не вмешиваемся в их желание оставить Варайю, а они же пусть не лезут к нашему решению поддерживать кахари. Мы так увлеклись, что почти никто не притронулся к еде. Я принимаюсь за трапезу, и большинство следуют моему примеру, обдумывая новые необходимые меры и возникшие в связи с этим вопросы.
        Что ж, всё проходит не так плохо.
        Краем глаза замечаю, что Эол задумчиво наблюдает за мной. Он ловит мой взгляд, едва заметно улыбается и возвращается к еде. Тот разговор между нами в коридоре был последним. После него Клетус лишь раз вызвал меня, чтобы я отдала кровь. Уже потом в мою спальню пришёл Рой, и тогда я понимала, куда мы пойдём, чувствовала приближение брата и сестры.
        Позже я осознала, что Эол все те дни собирался с силами сделать то, о чём я его попросила. Помочь нам, избавить от проблем и закончить круг бессмысленной мести. Видела, что он решился покончить с тиранией, сжав руками меч и направляясь к своему собственному отцу. Но я благодарна Демьяну за то, что он взял грех на себя. Не позволил Эолу сделать то, что могло ожесточить его сердце. Каидану необходим чуткий правитель с новым взглядом на устаревший уклад.
        Когда большинство собравшихся завершают трапезу, Ойро начинает говорить, решая перейти от споров к самой последней проблеме.
        - Пришло время разобраться с легионом, - твёрдо объявляет сестра.
        Все замолкают, потому что, кроме неё и Шиуна, нет никого, способного оказать хоть какую-то помощь в этом.
        - В начале встречи Даян обрисовал сложившуюся ситуацию. Мы можем закрыть на проблему глаза, оставить всё как есть. Но я не могу быть везде, не могу их контролировать по всему Континенту. Демоны могут стать сильнее, и избежать жертв нам в любом случае не удастся, - она делает паузу, наблюдая, насколько все понимают серьёзность её слов.
        Отмечаю, насколько улучшилась способность Ойро произносить речи и удерживать чужое внимание. Занятия с Серошем пошли ей на пользу.
        С этими глазами она так напоминает отца. Особенно если сводит брови.
        - И даже если у меня получится… я не вечна. И я умру, как каждый из вас. Что тогда будет с вашими и нашими детьми? Как они будут справляться с этой задачей? Единственный Дар, способный освободить легион, - Дар Огня. Но он проявляется не в каждом поколении. Верно, Шиун?
        - Да, он может не проявиться у моих детей.
        - Тогда что нам делать? - спрашивает Демьян.
        - Всё, что мы можем, - это благодарить Шиуна и простить всем потомкам Шейна убийство Теялы. Забыть об этом, потому что Шиун решил попытаться избавиться от легиона, - серьёзно отвечает Ойро.
        - Нет! - возражаем я и Суа одновременно.
        Шиун и Ойро переглядываются, будто способны переговариваться мысленно. Теялийский принц уверенно кивает, и Ойро продолжает, обращаясь ко всем:
        - Но он не будет делать это в одиночку. С ним буду я.
        - О чём ты говоришь, Ойро? - напрягается Даян, как и я, недовольный, что с нами она ничего не обсудила.
        - Ни я, ни Шиун не желаем отдавать себя в жертву, а поодиночке именно так с нами и произойдёт. Поэтому мы сделаем всё вместе. Этот план мы продумали.
        Даян открывает рот, чтобы возразить, но Ойро моментально перебивает его, заранее отвечая на все возможные вопросы:
        - Я понимаю! Нельзя предусмотреть всё заранее! Поэтому рядом с нами будете ты и Рушан. Можем захватить ещё Аниса и Самию. Если что-то пойдёт не так и жизнь Шиуна будет в опасности, то можно будет вновь ударить его по голове.
        Теялийский принц, судя по недовольной гримасе, явно не одобряет подобный бесхитростный план, но Ойро наигранно ласково улыбается ему в ответ.
        - Как ты и просила, Ойро. Этих достаточно?
        Алисия под наши удивлённые взгляды достаёт несколько глиняных кувшинов, они похожи на те, что использовал Клетус, чтобы сохранять мою кровь в нормальном состоянии. Только эти поменьше и с более тонким, аккуратным горлом.
        - Да, спасибо, трёх хватит.
        Даян и я теряем дар речи, понимая, что даже Алисия знала хоть и немного, но больше, чем мы.
        - Мы сделаем это на территории высушенного озера. Там большая местность и нет никого, кто может пострадать. Да и земля ровная. Не знаю, сколько осталось от легиона, но я попробую призвать их всех туда, а Шиун всех подожжёт, - обыденным тоном вводит нас в курс дела сестра.
        - Но брат…
        - Не переживай, Суа, - вновь встревает Ойро, пытаясь пресечь все беспокойства сразу. - Эти кувшины как раз для него. Он будет пить мою кровь. Так же я буду рядом, чтобы дать больше при необходимости.
        Суа не выглядит убеждённой, да и мы тоже. Идея, что сестра будет выкачивать свою кровь - не радует. Однако какой выбор у нас на самом деле есть?
        - Я пойду с вами! - вдруг вызывается Эол. - Возможно, вам пригодится свет, если демонов будет слишком много.
        Все остальные, кроме Суа, соглашаются с необходимостью хотя бы попробовать. Ойро и Шиун решают приступить через несколько дней. Но теялийская принцесса недовольна решением брата, как и мы недовольны секретом сестры.
        За последующие несколько часов мы разрешаем старые невысказанные недовольства, Шиун приглашает всех на свою коронацию в середине весны, а в начале лета состоится коронация у Эола, на которую он также зовёт всех в качестве свидетелей.
        Мы ещё не забываем указать друг другу на какие-то глупые законы и привычки, способные стать проблемами в будущем, и подписываем договор между четырьмя странами, который, как мы надеемся, принесёт мир на Континент хотя бы на несколько поколений. Шиун предлагает всем желающим остаться на ночь в его доме. Эгеланны и Квинтилии принимают приглашение, мы же решаем задержаться ещё на пару часов и вернуться домой.
        Спустя час, опираясь плечом на дерево, я с улыбкой наблюдаю, как смиренно сестра принимает на себя весь гнев Рушана после того, как Даян сообщил ему план, придуманный ей с Шиуном на пару за нашими спинами. Хотя Шиун тоже попадает под раздачу от своего новоиспечённого брата, когда подходит к ним и неудачно шутит. Я не расслышала, что именно он сказал, но потемневшее лицо Назари не обещает принцу ничего хорошего, а последующие резкие слова разжигают перепалку между ними.
        Я ухожу, чтобы найти Дарена и предупредить, что скоро мы отправляемся, и если он не хочет застрять здесь, то ему лучше собираться. Дарен может перемещаться, но его максимальный прыжок был от Паргады до границы Теялы, и на весь путь из Астары до дома ему сил не хватит. Поэтому кахари придётся пойти с нами, если он не желает полдня шагать по пустыне до Паргады так, как растратит весь Дар.
        Решаю проверить главный дворец, потому что Суа и Дарен прогуливались именно в ту сторону. Пройдя главный тронный зал, брожу по узким коридорам. На пути я встречаю лишь Хёрин и приветствую вдовствующую королеву, а она интересуется, нормально ли прошла встреча, и отправляется дальше по своим делам. Несколько слуг торопливо семенят за ней.
        За следующим поворотом в конце коридора нахожу Эола. Он над чем-то размышляет, продолжая невидящим взглядом рассматривать простое изображение бамбука. Художник использовал только тушь, и угадать, что это бамбук, можно разве что по форме линий на белой бумаге. Было бы правильнее развернуться и уйти, но я, наоборот, подхожу ближе, вставая рядом с Эолом.
        - Рад, что твои порезы зажили, - говорит он мне.
        - Благодаря сестре. Рада, что и твои раны прошли.
        - Благодаря твоей сестре. Хотя большую часть она же и оставила.
        Я оглядываю его привычный придворный мундир с белой рубашкой. Чёрный - это цвет принцев в Каидане. А вот красный…
        - Ты сменишь цвет мундира?
        Эол осматривает свой наряд. Он наклоняет голову, отчего одна светлая прядь волос падает ему на глаза.
        - Наверное, хотя красный не мой цвет, - почти равнодушно отвечает он, вновь выпрямляясь.
        Теперь он держит голову выше и меньше ведётся на провокации Ойро, пытается сдерживать себя, отвечать аккуратнее и действовать разумнее. Он часто взвешивает каждую свою фразу, а в его глазах появилось больше спокойствия.
        - Когда вы отбываете? - спрашивает он, но по-прежнему смотрит на картину.
        - Через полчаса.
        - Тогда, вероятно, мы увидимся через несколько дней, при встрече с легионом.
        - Я не пойду.
        Я ничем не смогу помочь Ойро и Шиуну в борьбе с легионом, поэтому вряд ли Даян решит взять меня с ними. Длительное неловкое молчание выдаёт замешательство Эола, он поворачивается в мою сторону.
        - Что ж. Тогда в другой раз, - мне хотелось бы услышать сожаление в его тоне, но он звучит слишком ровно.
        Молодой человек берёт мою руку и, как принято в Каидане, целует кисть на прощание. Достаточно быстро отпускает, поправляет одежду и идёт по коридору к выходу. Я чувствую нарастающее недовольство его поведением. Все правильно, учтиво и как нужно, но что-то он или я делаем неправильно. Осталось что-то, что…
        - Я прошу.
        Эол замирает.
        Зачем я это сказала?
        Меня бросает в жар от сомнения, когда он разворачивается и внимательно, даже хмуро смотрит на меня. Я не повторяю свою фразу, а принц и не просит. Просто медленно возвращается назад и встаёт буквально в полушаге от меня, задумчиво глядя сверху вниз.
        - Ты не уточняешь, и я не могу быть уверенным, что понял правильно.
        Эол выдерживает короткую паузу, дожидаясь моего ответа, но я молчу. Я не отстраняюсь, когда Эол наклоняется, не дёргаюсь, когда он накрывает мои губы своими, и мои глаза сами собой закрываются от знакомого запаха снега и сандала. Вначале аккуратный поцелуй довольно быстро перерастает во что-то голодное и непримиримое. Я приоткрываю для него губы, а он моментально пользуется приглашением и обхватывает моё лицо ладонями, не давая мне двинуться, пока не заберёт весь воздух. Я отвечаю Эолу с неменьшим напором, забывая о его колющей щетине, а он болезненно покусывает мои губы. Я не обнимаю его, лишь хватаюсь руками за края расстёгнутого мундира и настойчиво тяну к себе. Даже когда воздух заканчивается, принц отстраняется на миллиметры и вновь приникает к моим губам, затягивая в новый поцелуй.
        В этих ласках больше злости, чем какой-то симпатии, и губы саднит, когда нам приходится разойтись. Эол хорошо контролирует своё дыхание, только расфокусированный взгляд и расширенные зрачки говорят мне, что он тоже не в порядке. Я отпускаю его одежду, и принц отходит на шаг назад, показывая, что продолжения не будет.
        - Айла.
        - Эол.
        Я полагаю, что теперь он уйдёт, и Эол почти это делает, начиная отворачиваться, но в последний момент останавливается.
        - Пожалуйста, впредь не проси меня, пока мы в чужом дворце. Я обещал тебе, что это будет на кровати, и не хочу ещё раз нарушать своё слово. Тебе придётся попросить снова, после моей коронации, - он говорит это со всей деловитой серьёзностью и уходит раньше, чем я успеваю понять, как много угрозы в этом откровенном обещании.
        Глава 27
        Ойро
        - Проклятие, Ойро! Ты не могла смешать её с водой, как в прошлый раз?! - кричит на меня Шиун после того, как отпил крови из протянутого мной кувшина.
        Я посоветовала ему выпить хоть немного перед самим началом, но ему настолько противен вкус, что всё набранное в рот Шиун выплюнул. Я недовольно смотрю, как моя кровь впитывается в сухую землю. Резать себе руки тоже удовольствие ещё то.
        - Я развела! - кричу я в ответ.
        Оборачиваюсь на стоящих позади нас Даяна, Эола, Рушана, Аниса и Самию, которая вновь присоединилась к нам в качестве Назари, а не королевы. Первые два стоят бок о бок как истуканы, сложив руки на груди, а Анис, довольно улыбаясь, тянет руки к Рушану. Самия старается не смеяться, но у неё плохо получается.
        - Я же тебе говорил. Он не сможет, - у Аниса губы вот-вот треснут от наглой улыбки, когда Рушан снова передаёт ему кинжал отца.
        - Вы двое! Что вы сделали? - спрашиваю я.
        - Ничего, - Рушан с разочарованием протягивает Шиуну другой кувшин, а предыдущий забирает у него из рук.
        Мы с теялийским принцем хмуро переглядываемся, пока он вытирает мою кровь со своего подбородка. Я приготовила три кувшина и в двух была просто кровь, а в последнем кровь вперемешку с водой.
        - Они дали ему не тот кувшин, потому что поспорили. Анис сказал, что Шиун не сможет проглотить неразведённую водой кровь, а Рушан поставил на братишку, - для всех поясняет Даян, а Эол закатывает глаза.
        - Тогда за песок в сапогах мне ваших Назари надо благодарить? - спрашивает Эол, а Рушан, Анис и Самия делают вид, что не слышат вопроса.
        - Радуйся, что в песке змей не было, - скучающим тоном бросает Даян.
        - Премного благодарен, - холодно парирует Эол.
        Я надеюсь, что на этой ноте сегодняшние сюрпризы закончились. Думала, что благодаря Самии мне будет легче справиться с этими темпераментными мужчинами, которые рады друг другу шеи посворачивать, но на деле пользы от неё мало. Подруге только повод дай, она и дров в костёр для ссоры подкинет, и искру даст.
        Мы собрались в середине засохшего озера через несколько часов после рассвета. До начала весны остались считаные дни. Пока здесь не так жарко, но всё равно к полудню солнце будет греть сильнее. Нам оно и нужно, потому что легион слабее на солнечном свету, однако мне самой ещё придётся постараться, чтобы их позвать.
        Шиун морщится, отпивая из второго кувшина. Сегодня ему предстоит особенно неприятный день.
        - Готова? - спрашивает он меня.
        Этот вопрос мне стоило бы задать ему.
        - Да, а ты? Я не знаю, сколько раз нам придётся это проделать. Я даже не знаю, как много их на самом деле.
        - Тогда сделаем сегодня столько, сколько сможем. А потом как-нибудь повторим. - Карие глаза Шиуна полны уверенности, и я согласно киваю. Вероятно, он замечает тревогу или жалость в моём взгляде, потому что недовольно фыркает, не желая видеть подобную реакцию. - Я делаю это не ради тебя, Ойро, не ради Илоса и не для того, чтобы снять вину с Шейна. Я делаю это ради сестры и своих будущих детей. Ради всех теялийцев, чтобы они могли не бояться того, что прячется под землёй. Я не настолько эгоист, чтобы отвернуться, когда только у меня в руках оружие, способное помочь нам всем.
        Он стоит спиной к остальным и не видит, что они прекращают разговоры, прислушиваясь к его словам. Уверена, после услышанного они проникнутся к нему большим уважением. Я забираю у Рушана ещё один кувшин, последний оставляю ему, на случай если кому-нибудь понадобится. У Шиуна остаётся кровь, разбавленная водой. Мы вдвоём отходим на несколько метров и встаём плечом к плечу. Мы оба в обычных рубашках и штанах. На Шиуне также традиционная голубая накидка, а у меня кинжал отца, закреплённый на ноге.
        - Вы! - кричу я оставшимся сзади. - Не вмешивайтесь! Поняли?
        Они что-то ворчат и нехотя кивают.
        - Я не слышу! - резко отвечаю я.
        Отворачиваюсь, получив от каждого хоть и недовольное, но согласное бормотание.
        - Ты нравишься мне всё больше, Ойро. Поставила на место целую толпу опасных людей, - улыбается Шиун, глядя, как наши сопровождающие смирно встали в ряд.
        - Благодарю, - отвечаю я, копируя его улыбку.
        Мы даём себе несколько секунд в тишине, чтобы собраться, но, прежде чем позвать легион, я решаю, что есть ещё кое-что, о чём я хочу ему напомнить.
        - Ты не один, Шиун, - уже тише говорю я своему новому другу, потому что тяжело не стать ближе с человеком, готовым с тобой так рисковать.
        - Ты тоже. Хотя тяжело об этом забыть, когда такая толпа зрителей дышит тебе в спину, - иронично напоминает он.
        - Тогда начнём.
        Я делаю несколько шагов и для начала кидаю кувшин вперёд. Тот разбивается, и вся кровь некрасивым пятном расползается в стороны, наполняя воздух металлическим запахом. Этого достаточно, чтобы мы начали ощущать вибрацию под ногами. Легион стал чувствительным, вкусив так много крови Первых, они реагируют на неё моментально.
        Я топаю ногой, отправляя по земле сумрак, и с огромной радостью замечаю, как тени тянутся ко мне в ответ с той же лёгкостью, что и раньше. В последнее время у нас всё практически идеально, мы пришли к мирному существованию. Поэтому я лишний раз напоминаю себе, что легион - это последнее препятствие на нашем пути и огонь их вовсе не убьёт, а освободит.
        Я опускаюсь на колени в пыль, кладу обе ладони на землю и зову всех, до кого могу дотянуться, зову каждую прячущуюся испорченную тень. Пока первые лезут, разбивая сухую поверхность, и идут на запах моей крови, я зову тех, что в Теяле и Исаре, не уверенная, как далеко сработает мой зов. Демоны шипят, попадая под лучи солнца и пытаются спрятаться обратно под землю. Тогда я даю им сумерки, едва приглушая свет. Нам нужно, чтобы они были на поверхности. Не ощущая более жжения солнечных лучей, испорченные тени уже бесстыдно лезут наверх, набрасываясь на мою кровь, и кружат бесформенными пятнами у разбитого кувшина. Иногда я посылаю успокаивающие волны, чтобы они не сбегали.
        Они всё лезут и лезут, увеличиваясь в количестве, превращая весь пейзаж перед нами в кишащий тенями мрак. Из интереса я подзываю одного к себе. Он огромный, и, чтобы нам быть на одном уровне, мне приходится встать на ноги. Демон наполовину похож на бешеного волка. Но если переднюю часть тела, лапы и морду можно различить, то задних лап у него почти нет, как и задней части тела - она медленно тенями сползает к земле, будто кто-то разрубил несчастное животное пополам, оставив его таскать свои теневые внутренности за собой.
        - Хочешь освободиться, легион?
        - Непонятные вопросы у злой принцессы… легион всегда свободен.
        - Ты вообще помнишь, чем или кем ты был?
        - Помню лёгкость, пом… ню фиолетовые и синие ночи… а потом всё черно. Всегда черно.
        Голоса вновь меняются. Иногда их много, иногда один, временами человеческие, а в какие-то моменты сложно разобрать из-за шипения.
        - Сколько вас?
        - Мы - легион, - хохочет множество голосов, веселясь из-за глупости вопроса.
        - Сколько ещё осталось?
        - Мы - леги… легион, - какие-то тени давятся от хохота и хрипят.
        Я отмахиваюсь от его слов, понимая, что точный ответ не получить. Я продолжаю их звать, пока, на мой взгляд, теней не становится слишком много. И только тогда заставляю всех замереть. Это непросто, они как клубок копошащихся в руках змей. Отступаю назад, вставая рядом с Шиуном. Мои руки и лоб предательски потеют, а голова начинает болеть от напряжения.
        - Ойро, ты уверена, что удержишь? - тихо шепчет принц.
        - Вот и узнаем, - сквозь зубы цежу я, прикладывая ладони к вискам, будто могу сдержать нарастающую боль.
        Принц закатывает рукава, чтобы мы сразу заметили ожоги. Он вытягивает левую руку вперёд, а в правой продолжает держать кувшин. Я убираю сумерки и не даю легиону убежать и спрятаться. Тени взвизгивают и шипят так громко, что Шиун и я едва сдерживаемся, чтобы не зажать уши. И тогда вспыхивает огонь.
        Это не тот огонь, что тепло трещит в ночных кострах или мягко танцует в камине зимним вечером. Это целый столб красного пламени с редкими проблесками оранжевых всполохов. Настоящая буря стихии. Он ревёт, как дикий зверь, который распробовал вкус свободы, и теперь будет бороться до конца, если кто-то попытается загнать его обратно в клетку. Демоны болезненно воют и визжат. Как и в прошлый раз, их тела твердеют, сереют, а потом коросты пепла откалываются, осыпаются с их тел, обнажая спокойную чёрную, как тьма, тень. Со стоном облегчения они одна за другой исчезают в огне.
        Пламя горит достаточно далеко от нас, но его жар настолько сильный, что опаляет кожу. Пальцами сжимаю плечо Шиуна, прикрывая глаза от неистового тепла и яркого света. Тени исчезают недостаточно быстро. Я с беспокойством замечаю, как волдыри начинают появляться на пальцах принца, переходя на кисть, и ползут дальше. Медленнее, чем в прошлый раз, но выглядит очень болезненно. Однако Шиун до скрипа сжимает зубы, удерживая огонь, который ширится, захватывая всё больше демонов. Его пальцы начинают чернеть, и я насильно подношу кувшин к губам Шиуна, тот жадно пьёт и медленно восстанавливает дыхание. Моя кровь действует, а его боль и ожоги немного уменьшаются.
        Когда его руки опять покрываются болезненными ранами, я вновь даю ему выпить, но долго мы так не сможем. Шиун слабеет, его волосы липнут к влажному лицу, дыхание становится свистящим, тело слишком горячее, лицо красное от жара, и вытянутая рука дрожит. Я прикладываю ладонь напротив сердца Шиуна, понимая, что его могут убить не раны, а боль.
        Я помогаю принцу как могу, натягиваю контроль и заставляю демонов самостоятельно прыгать в огонь. Каждый упирается, страшась пламени. Мне приходится прикладывать вдвое больше усилий, чем обычно, руки и мышцы ноют от напряжения. Один раз тварь оказывается сильнее и резко дёргает меня в свою сторону, отчего я валюсь на твёрдую почву слишком близко к огню. Друзья, что-то мне кричат, но я заверяю их, что всё нормально, и те нехотя возвращаются на своё безопасное место. Заставляю демона отправиться в огонь и возвращаюсь к теялийскому принцу.
        Вокруг нас с Шиуном так жарко, будто мы сами в центре этого пламени. Все твари наконец в огне, осталось лишь дождаться, пока они догорят. Принц отбрасывает пустой кувшин и происходит то, о чём я думала. Его напряжение слишком большое и разведённая кровь работает недостаточно быстро. Из-за рёва огня и звона в голове я не могу разобрать крики, доносящиеся со спины. Я достаю свой кинжал, режу ладонь и даю Шиуну чистую кровь. Несмотря на боль, теялийский принц первые мгновения смотрит с неприязнью, явно не желая её пить таким способом, но потом приникает губами к порезу.
        - Хватит огня, Шиун. Прекрати!
        Опасные ожоги сходят на время, но он не может опустить руку, которой поддерживает огонь. Пытается сжать пальцы и обуздать стихию, но у него не выходит. Я встречаю панику в его взгляде, не знаю, что делать и обхватываю руку принца, окружая её темнотой, будто коконом, сплетая всё больше и больше теней. И он наконец останавливается. А огонь, который, казалось бы, может прожечь сами небеса, подкашивается, как девушка с ослабшими коленями, падает на обожжённую землю и, разбиваясь, исчезает.
        В ушах всё так же стоит грохот стихии, мы оба устало опускаемся на колени. Вся земля перед нами чёрно-серая, опалённая и покрытая пеплом легиона. Почти все твари исчезли, оставляя серые хлопья после себя. Шиун шумно дышит и валится назад, растягиваясь на земле. Наши одежды покрыты серой пылью и пропитаны запахом дыма и копоти. К нам подскакивают остальные. Анис протягивает Шиуну последний кувшин и тот делает несколько глотков. Он сразу вытирает окровавленные губы рукавом в попытках избавиться от медного вкуса.
        - Боль снимает отлично, а на вкус всё равно не моё, - мрачно бросает он.
        - Да что ты? - с насмешкой отвечаю я, устало облокачиваясь на брата.
        - Тут осталось несколько! - мы поворачиваемся к Эолу, стоящему в нескольких метрах от демона, не успевшего лишиться своей закостенелой оболочки. Тот замер как чёрно-серая статуя, запертый в новой телесной тюрьме. - Что нам с ними делать? - кивает на ещё несколько таких же.
        - Попробуй его освободить, - я стараюсь крикнуть, но получается едва слышный хрип, однако Эол кивает.
        Принц достаёт тяжелый меч, замахивается и опускает на бесформенное создание. С одного удара он раскалывает оболочку, та покрывается трещинами и рассыпается. Я ахаю, глядя на выскальзывающую наружу тень. Она исчезает под ближайшим камнем, как перепуганная змея. Рушан и Эол начинают бродить по полю, освобождая оставшихся пленников.
        - Небеса… Ойро, скажи, что это были все, - Шиун прикладывается к фляге с прохладной водой, которую ему протянула Самия.
        Лицо Шиуна в сером пепле. Я провожу по своей щеке пальцами и нахожу такую же грязь. Пытаюсь прощупать обстановку вокруг, найти присутствие легиона и, к неудовольствию принца, нахожу. Чувствую оставшихся в Исаре и наверняка в Каидане. Нам придётся повторить.
        - Есть ещё, - нехотя отвечаю я.
        - Тогда давай передохнём хоть одну неделю, а потом продолжим. Я хочу дожить до своей коронации, - бормочет он, а я благодарно сжимаю плечо Шиуна. Не думала, что он согласится повторить, даже если я сама попрошу. В итоге и просить не пришлось.
        - Ты хорошо держался, Шиун. И тебе бы не помешало начать отращивать волосы.
        Его брови взлетают вверх, и принц с немым вопросом поворачивается ко мне.
        - Ты жертвуешь собой ради целого Континента, - поясняю я. - Разве этого недостаточно для гордости?
        Он фыркает, не желая принимать этот странный комплимент, а после всё-таки улыбается. Мы одержали очередную маленькую победу, а значит, сможем избавиться от всего легиона. Просто не сразу.

* * *
        Под присмотром Даяна и Назари мы с Шиуном повторяем это ещё три раза. В Теяле, Исаре и Каидане. Подчищаем любые намёки на легион, сжигая их телесные тюрьмы, даря теням позабытую ими истинную свободу. Оставшиеся немногочисленные демоны сами выходят к нам, страшащиеся жара огня, но оказавшись в одиночестве, жаждущие уйти к своим.
        Когда последний из легиона со стоном исчезает в ревущем столбе огня Теялы, я ощущаю, как завершилась картина, как щёлкнул последний замок, и последняя нить в ночном гобелене вернулась на своё место, создавая прекраснейшую из картин тьмы. Ночи на всём Континенте стали темнее со сладким ароматом весны и цветов, а луна и звёзды засияли ярче и прекраснее, чем когда-либо. Тени более не сторонятся меня, наоборот, с радостью отзываются, стелются и льнут к коже и подолу платья, прячась в моей собственной тени.
        Айле и Даяну стало легче звать тени, те как преданные псы сбегаются к ним при любой возможности, довольные, спокойные… свободные.
        - Ойро…
        Мы стали сильнее, мы задышали ровнее.
        - Ойро…
        Я не одна. И никогда больше не буду.
        - Ойро!
        Я вздрагиваю, отрывая взгляд от танцующих пар, буквально гипнотизирующих меня своими плавными поворотами рук и струящихся юбок.
        - Даян?
        - Опять ты задумалась, сестрёнка, - смеётся он, - ты только посмотри, скоро утонешь в своих тенях.
        Я опускаю взгляд на своё сверкающее платье бледного золота и понимаю, что он прав. Стоит мне теперь подумать о тенях, как они стекаются, ложатся на мои колени, забираются на руки как невесомый дым, мраком прикрывая пол вокруг меня и дивана, на который я присела отдохнуть.
        Ещё осталось немало тех, кто продолжает опасаться потомков Илоса. Многие гости-каиданцы посматривают на меня со страхом и недоумением, пока я обыденным движением стряхиваю с себя темноту, и та утекает, как вода, под ближайшую мебель. Однако менять их представления о Калануа мы не собираемся. По-прежнему считаем, что чем меньше они знают о Даре Илоса, тем лучше.
        - Я устал держать руку на весу, Ойро, - терпеливо повторяет брат. - Ты потанцуешь со мной или нет?
        - Ты ведь знаешь, что я худший партнёр во всём зале, но всё равно предлагаешь? - я удивляюсь, но принимаю его предложение, а Даян сопровождает меня в центр зала.
        Сейчас первый месяц лета, и даже здесь, в Цере, дни стали настолько тёплыми, что слуги распахнули несколько окон, позволяя свежему воздуху гулять, подхватывая мелодию, которую играют музыканты.
        Коронация Шиуна прошла больше месяца назад, мы веселились как никогда, наблюдая, насколько правдивы были истории Суа о деревьях с розовыми цветами, чьи лепестки осыпаются будто дождь. Те и вправду застревали в волосах и покрывали ручьи розовым покрывалом. Мы давно с сестрой так не смеялись, а я даже полюбила теялийское прозрачное вино, в котором отражалась полная луна. Помню, как я почти попросила Рушана перенести меня в Каидан прямо посреди ночи, после откровения Айлы о её поцелуе с Эолом. Но сестра вцепилась в мою руку и выдала ещё больший секрет. Эол ей нравится. Эта тайна лишила меня былой уверенности, и я замерла. Моей маленькой сестре нравится принц света… и мне ли вставать у них на пути?
        И теперь мы на коронации самого Эола. Праздник с пышным размахом, присущим каиданцам. Находясь в этом зале в последний раз, я носила маску служанки, была одинока и напугана. Мой брат стоял на коленях, Рушан и Дарен были в крови, а Айла в прекрасном платье чуть не отдала свою тьму. Но теперь…
        - Даян.
        - Мм?
        - Ты счастлив?
        Брат задумчиво улыбается, глядя куда-то поверх моей головы и кружа нас по залу, а его уличный халат под стать моему платью, разливается золотом за его спиной. Волосы брата чёрными волнами закрывают плечи, а лоб украшен простым венцом из аккуратных золотых переплетений.
        - Так счастлив, что страшно, - отвечает он после продолжительного раздумья.
        - Снова по ночам будешь меня проверять?
        Он смеётся тихо, немного мрачно и тепло, так, как может звучать ночь в пустыне.
        - Нет, побоюсь наткнуться на вас с Рушаном, занятых тем, что ни знать, ни видеть не желаю.
        Я смущённо хмыкаю, поглаживая пальцами его плечо.
        - Все проблемы наконец позади? - с надеждой спрашиваю я.
        - Моя дорогая Ойро, ты явно не знаешь, что такое сидеть над бумагами сутки напролёт, ругаться с Шакиром о новом законе на торговлю с Каиданом. Каково это - разбираться, которые из магазинов занимаются незаконным повышением цен на еду и выслушиванием жалоб илосийцев: от больших и серьёзных до препирательства за корзину фруктов, украденную одним из сада другого. Ты ещё заскучаешь по легиону.
        Даян вновь смеётся, наблюдая, как на моём лице появляется кислое выражение.
        - Кстати о Рушане… - Даян, поднимает мою руку, заставляя закружиться, и резко подталкивает в сторону, отпуская мою ладонь.
        Из груди вырывается удивлённый вздох, когда я врезаюсь в мужскую грудь в чёрной рубашке, и не успеваю задуматься, как Рушан уже увлекает меня в танец так плавно, словно я и не меняла партнёра. У него такая же золотая накидка, как и у Даяна, но нет второго человека в этом зале, способного сбивать моё дыхание, лишь находясь рядом. Рушан уверенно ведёт и, беззастенчиво наклоняясь ближе, крадёт один невесомый поцелуй, а затем второй.
        Я закрываю глаза, вновь ощущая это счастье так же реально, как тепло его ладоней, слышу так же отчётливо, как мелодию скрипки на фоне его шёпота.
        - Знаешь… а ведь танцевать с тобой было моей худшей пыткой на коронации Даяна.
        Глаза сами распахиваются, и я несколько раз моргаю.
        - Я ведь ни разу не наступила тебе на ногу, - обиженно, но неуверенно вырывается у меня.
        - Проблема была не в твоих ногах, принцесса, а в тебе самой. Только чудо уберегло меня не поцеловать тебя при всех.
        У меня начинает покалывать пальцы рук от удовольствия из-за его ответа. Губы предательски растягиваются в мечтательной и слишком глупой улыбке. Чтобы избавиться от смущения, я перевожу взгляд в сторону и натыкаюсь на Эола, разговаривающего с Айлой. Сестра в серебряном платье, с нежной диадемой, а он в красном, как и положено королю Каидана, парадном мундире, украшенном золотой вышивкой и эполетами на плечах. Оттенок красного настолько тёмный, что иногда можно спутать с чёрным. Эол склоняет голову в золотой короне перед нашей Луной. И я вижу отражение его света в её улыбке.
        За всё время коронации я к нему ещё ни разу не подошла. После Астары я думала, что буду ненавидеть Эола до конца своих дней, но признание Айлы и то, как он сжимал меч перед отцом, готовый принести в жертву свою душу ради мира, заставили меня усомниться.
        - Ты простишь его? - читает мои мысли Рушан.
        Какое-то время я думаю, и нахожу ответ неожиданно быстро, будто на поверхности.
        - Уже простила, но Эолу необязательно об этом знать, - я поворачиваю лицо к своему Назари, а он целует меня в лоб. - Теперь мы всегда будем вместе?
        Такой детский вопрос, однако я озвучиваю его со всей серьёзностью. Рушан притягивает меня к себе и отвечает без тени сомнения.
        - Всегда. До конца твоих и моих дней. И даже после, когда моё тело сожгут, а пепел развеют по ветру, я найду тебя в тенях среди песков и останусь рядом, пока не потухнет последняя звезда.
        И я верю. Верю каждому его слову.
        Я разгадала загадку, отец. Три Света.
        Первый - родственный, который ты простишь.
        Эол, мой «брат» в одном поколении.
        Второй - холодный, что будет жечь, как огонь.
        Айла, отдавшая мне серебро контроля.
        А полюбишь ты - третий. Полюбишь того, кто сам принесёт тебе свет.
        Рушан, который принёс свет и разогнал мои страхи.
        И как ты и сказал, отец, мне пришлось принять жертву, чтобы следом за плохим пришло что-то хорошее.
        Эпилог
        - Так я и знала! - невольно вырывается у меня, когда в библиотеке я всё-таки нахожу дневники Илоса.
        Далеко не самая толстая книга была запрятана среди поэзии теялийцев. Этот стеллаж я обходила стороной, будто боясь заразиться их романтичностью и тончайшей эмоциональностью. Мне даже кажется, что мама посмеялась над нами, оставляя книгу в подобном месте. Как если бы знала, что ни один из нас особо и не пожелает тут искать.
        Книга зажата между другими фолиантами. Я бесстыдно упираюсь ногой в стеллаж и со всей силы тяну на себя, желая заполучить секреты предка. Навстречу мне поддаётся не одна книга, а вся полка, и я валюсь на пол вместе с кучей книг. Со стороны входа раздаются вздохи и неуверенные перешёптывания библиотекарей, но никто не стремится мне помочь или отругать. Наученные опытом, они предпочитают оставлять меня в гордом одиночестве.
        Я отпихиваю ненужные книги в сторону и победно сжимаю томик в руке. Вначале хочу побежать и показать Самии, причитая, что я же ей говорила, но не могу удержаться перед лицом тайн и листаю книгу, исписанную аккуратным почерком.
        В действительности дневниками Илоса оказываются две тонкие книги, вдетые в одну обложку. С трепетом я открываю самую первую страницу, поглаживаю пожелтевшие страницы и начинаю читать:
        «Мне несвойственно изливать эмоции подобным образом, но я решил, что должен вам, мои потомки, хотя бы это. Вероятно, я эгоист, потому что из-за своего решения поставил клеймо убийцы не только на себя, но и на весь свой будущий род. Хотя в момент смерти моей сестры, я не думал о будущем, не думал о вас. Мгновения до этого, казалось, я держал подлинное счастье в руках, а потом наблюдал, как оно рассыпалось в пепел и не верил, что проживу настолько долго.
        Однако теперь я не в силах донести до могилы и закопать правду вместе с собой и оправдываюсь через чернила и бумагу. Как трус перекладываю тайну на вас и отдаю бремя решения, что делать с такой истиной. И также жажда вашей любви толкает меня на это.
        Настоящий эгоист…
        …хочу, чтобы мои дети и дети моих детей любили меня, ведь я пытался сделать как лучше.
        Бумагу, кстати, я выкрал у Исара пару лет назад. Он всегда отличался умом, а я, услышав о том, что он создал бумагу, способную сохраниться несколько тысячелетий, не смог удержаться и не проверить. Если честно, с трудом верю, что она не истлеет раньше, но если спустя столетия мои записи всё ещё целы, то передайте потомкам Исара, что их предок постарался на славу!
        Уверен, вы знаете о моей семье и о Первых. Я сам уже слышал, как историю нашей судьбы передают словно легенду. И как всякий рассказ, который передаётся из уст в уста, из раза в раз она обрастает новыми событиями и небылицами, а что-то полностью исчезает из повествования, будто и не было.
        Поэтому я решил рассказать всё сам, чтобы хоть вы, мои дети, знали правду такой, какая она есть, потому что я не стану ничего скрывать. И, несмотря на свою недолгую жизнь, именно моя прекрасная младшая сестра Теяла, наша маленькая Тея… стала ключевой фигурой, изменившей всю нашу жизнь.
        Её красота была поистине неземной. Каждый проникался к ней доверием, стоило ей только улыбнуться. Влюблялся, слушая её мелодичный смех. Они вставали на колени, видя звёзды в её глазах, чувствуя аромат волос, когда она проходила мимо. Однако вся правда в том, что Тея была отравой в нашей семье, ну а я - главный глупец, потому что единственный, кто пил её яд добровольно.
        Но уверен, что лучше будет, если я начну с самого начала.
        Здравствуй, меня зовут Илос, и я четвёртый ребёнок в нашей семье.
        Илос. Начало»
        notes
        Примечания
        1
        Ахна - «предсказательница» на языке илосийцев (здесь и далее прим. авт.).
        2
        Астара - столица Теялы. Её также называют «Жемчужиной принцессы».
        3
        Хокхан - так называют в Теяле праздник окончания Чёрной Зимы.
        4
        Название особенного брачного ритуала на Континенте. В процессе Варайи более сильный забирает себе Дар супруга/супруги.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к