Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Антонов Сергей : " Скальпель Доктора Менгеле " - читать онлайн

Сохранить .
Скальпель доктора Менгеле Сергей Антонов
        Бывшему сотруднику специальной лаборатории НКВД удалось завладеть скальпелем нацистского Ангела Смерти доктора Йозефа Менгеле.
        В свое время скальпель был вывезен гитлеровцами из Египта, где им когда-то пользовались жрецы, мумифицировавшие фараонов.
        С помощью артефакта безумный экспериментатор сеет ужас в маленьком городке. Прекратить бесчеловечные опыты сумасшедшего хирурга предстоит простому парню Виталию Светлову.
        Сергей Антонов
        Скальпель доктора Менгеле
        1
        Виталик долго сидел в полной неподвижности, пока понял: даже если он сожмет руль так сильно, что из него потечет сок, мужчина лежащий на дороге не встанет на ноги и ламбаду не спляшет, как бы его об этом не просили.
        - Господи!
        Собственный голос показался Светлову бесконечно чужим. Он отпустил руль, открыл дверцу и вывалился из «бычка», как парашютист из подбитого зениткой самолета.
        - Эй, мужик, ты живой?
        Светлов осторожно приблизился к мужчине и присел рядом с ним на корточки.
        - Эй, мужик…
        Виталий тупо смотрел на крестик пластыря, наклеенного на висок сбитого пешехода. Почему на висок? Это ведь не щека, которую ничего не стоит порезать лезвием при бритье. Каким все-таки нужно быть идиотом, чтобы умудриться попасть под машину на ночной улице маленького российского городка!
        Виталий встал и выудил из кармана сотовый телефон, набрал «02» и сдавленным голосом рассказал милиционеру об аварии.
        - Водитель с места ДТП скрылся? - спросили на том конце линии.
        - К-какой водитель?
        - Тот, что сбил пешехода, конечно!
        - А-а… Я водитель. Как видите, и не думаю скрываться.
        Светлов вернулся к своему потрепанному автомобилю, оперся на капот и закурил.
        Судя по быстроте, с которой появились две, украшенные проблесковыми маячками машины, сотрудникам ГАИ не часто приходилось иметь дело с дисциплинированными участниками аварий. Невысокий, почти квадратный «гаишник» демонстративно поиграл болтающимися на ремне наручниками.
        - Ваши документы! Сурвило, фонарик, быстро!
        Сверка улыбающегося молодца на фотографии в водительских правах с унылой рожей Виталия заняла не меньше минуты.
        - Куда следовали?
        - В Смоленск. За товаром. Накладную вы держите в руках.
        - Как это случилось?
        - Разбирайтесь, - развел руками Светлов. - Он сам бросился под колеса. Я ехал по своей полосе, с нормальной скоростью…
        Вернулся Сурвилло, успевший осмотреть труп. Он наклонился к уху сержанта, прошептал несколько слов и, Виталия оставили в покое. Светлов с удивлением наблюдал за растерянными лицами «гаишников». Все выглядело столь странно, что Виталий не на шутку встревожился. Он, конечно, сбил живого человека. Событие из ряда вон выходящее, но, согласно статистике, не такое уж редкое. Так почему все они смотрят на него так, будто он долго выслеживал этого несчастного и, улучив подходящий момент, пошел на таран?
        Из зеленого «БМВ», подъехавшего к месту аварии, вышел тот, кого Виталий ожидал увидеть меньше всего. Дима Агранов. Одноклассник и друг детства слегка располнел, но вид имел бравый и вполне соответствовал своей мешковатой майорской форме… Агранов выслушал доклад сержанта, не спеша, проследовал к распластанному на асфальте телу, посмотрел на Виталия и достал из кармана носовой платок. Промакнул явно вспотевший несмотря на ночную прохладу лоб.
        Виталию надоело наблюдать и анализировать. Истратив весь запас терпения, Светлов двинулся навстречу майору.
        - Привет, Дима. С каких пор заместитель начальника РОВД выезжает на банальное дорожно-транспортное происшествие?
        - Банальное? Ты еще не усек, что случилось?! - Агранов нервным движением пожал протянутую руку и почему-то ее не отпускал. - Ты шутишь? У этого мужика нет глаз!
        - Слепой?!
        - Если бы. Глаза вырезаны, а раны зашиты. Насколько я разбираюсь в хирургии, довольно профессионально зашиты. Он действительно выскочил под колеса?
        - Я не сошел с ума, Дима! Ты меня разыгрываешь?
        - Можешь полюбоваться сам! - Агранов потащил Светлова к трупу. - Как прикажешь это понимать?!
        Гаишники расступились и Виталий увидел то, о чем говорил майор. Короткие, косые стежки, сделанные черными нитками, проходили точно посередине тех мест, где у мужчины должны были находиться глаза.
        - Кто сотворил с ним такое? - Виталий попятился. - Дима, кто мог это сделать?
        - Хотел бы я знать, - вздохнул Агранов. - Сейчас сюда приедет наш эксперт. Думаю, к утру, благодаря доктору Лихонину, кое-что прояснится.
        - А как быть мне?
        - Придется проехать в отдел. Хоть ты мне и старый друг, но служба есть служба. Все оформим. Садись в мою машину, - майор зевнул, прикрыв рот ладонью. - Ночь на дворе. Мне до споров. Составим протокол, дашь подписку о невыезде и катись себе на все четыре стороны, помня о том, сколько головной боли мне доставил.
        Через час, отказавшись от услуг Агранова по доставке домой, Светлов брел по городу, над которым уже занимался рассвет.
        Поднявшись в свою однокомнатную квартирку, не раздеваясь, плюхнулся на диван. Интересно, как отнесется к ночному происшествию его шеф, акула предпринимательства районного розлива? Скорее всего, партию стирального порошка доставит не Виталик Светлов, а уже другой водитель. Тот, который не сбивает на ночных дорогах безглазых путников. Виталий попытался представить себе разъяренную рожу шефа, но вместо нее видел только мертвое лицо странного пешехода.
        2
        Олег Шакиров спрыгнул с подножки, когда поезд уже тронулся. Оставив изумленную проводницу размышлять над своим поступком, Шакиров прошел через зал ожидания и направился к стоянке такси.
        - Куда едем? - без особого интереса спросил водитель.
        - Домой…
        Все попытки таксиста разговорить пассажира потерпели крах, и он сосредоточился на дороге. Рассеянно наблюдая за сменявшими друг друга сельскими пейзажами, Олег закурил. Минут через сорок он будет дома и тогда произойдет взрыв, который не оставит от его семейной жизни камня на камне.
        Шакирову не раз доводилось видеть, как рушатся дома, оседают в облаках пыли кирпичные заводские трубы. Взрывы были его специальностью, и как уверяли коллеги, призванием. Олегу нравилось подчинять своей воле всесокрушающую стихию. Институт закончил заочно и с тех пор колесил по всему постсоветскому пространству.
        Преуспевающий специалист с безупречной внешностью, большим домом в центре родного города и красавицей-женой, которая не порвала вовремя записку любовника, лаконично сообщавшего: «Не могу больше ждать. Звони сразу же, как уедет. Целую и безумно люблю».
        Последние несколько часов, которые Шакирову пришлось провести дома перед отъездом, стали для него настоящей пыткой. Только заняв место в спальном вагоне, понял: как бы он не пытался оправдать своей отъезд желанием все осмыслить в одиночестве, это была банальная попытка убежать от жестокой реальности. Теперь он возвращался домой, чтобы застать жену с поличным. Не самая приятная миссия по разрубанию Гордиева узла семейных уз.
        Вскоре Олег свернул на свою улицу и тихо, но внятно выругался. Прямо у ворот дома стоял довольно потрепанный «фольксваген». Олег злобно пнул ногой колесо автомобиля. Он открыл дверь своим ключом и уже из коридора услышал шум льющейся воды. Душ. Голубки вместе или порознь готовятся к совокуплению. Не снимая обуви, Шакиров прошел в гостиную, достал из бара бутылку «Белого аиста», нарезал лимон и плюхнулся на диван.
        - Любаша! - донеслось из-за двери спальни. - Сколько можно ждать?
        Олег вскочил и ударом ноги распахнул дверь в спальню.
        - Привет!
        Мужик, по-хозяйски устроившийся на супружеском ложе Шакировых был, как все секс-машины мускулист, коротко стрижен и имел приторно правильные черты лица.
        - П-привет, - выдавил он голосом павлина, из которого собираются приготовить жаркое. - Ты…
        - Муж Любашки. Будем знакомиться?
        - Серега…
        - Натягивай, Серега, штаны, - процедил Шакиров. - На твои распрекрасные трусищи смотреть тошно.
        - Иду, уже иду! Олег?!
        Шакиров обернулся к жене, которая, чтобы не грохнуться на пол от неожиданности оперлась рукой на дверной косяк. Голова Любашки была обмотана полотенцем, а из-под короткого халатика, призывно белели длинные ноги, покрытые капельками воды.
        - Олег! Это не то, что ты, - изменщица сглотнула подкативший к горлу ком. - Не то, что ты думаешь…
        - Конечно. К тебе в гости просто зашла подружка, а член у нее вырос от радости при моем появлении.
        - Ты же сказала, что он уехал! - ворчливо воскликнул Серега.
        - Пошел вон, осеменитель-самоучка! - Шакиров вернулся на диван, наполнил опустевшую рюмку и исподлобья взглянул на жену. - Думаю тебе тоже пора собирать вещички… Не стану препятствовать вашему счастью.
        - Ты как меня назвал?! - вмешался Серега, вразвалочку направляясь к Олегу. - Думаешь, что если я твою сучку трахал, мы с тобой родственниками стали?!
        Шакиров молниеносным движением выплеснул коньяк в лицо Сереги и не удержался от смеха, наблюдая за тем, как тот комично отфыркивается.
        - Я… Да я… Бифштекс из тебя сделаю!
        Серега прыгнул к столу и схватил нож с наборной ручкой, которым Олег недавно нарезал лимон. В следующую секунду лезвие мелькнуло в опасной близости от лица Шакирова и ему осталось только неуклюже перевалиться через спинку дивана.
        Олег никак не ожидал потасовки и был по натуре пацифистом, но теперь ему приходилось спасать свою жизнь. Он успел вскочить на ноги за секунду до того, как Серега перепрыгнул через диван, сбив по пути бутылку «Аиста». Удача продолжала сопутствовать Сергею: пытаясь уклониться от нового выпада, Шакиров зацепил ножку журнального столики и грохнулся на пол.
        - Ну, паскуда, что теперь скажешь?! - прошипел Серега, пытаясь, как гладиатор, поставить босую ногу на грудь поверженного противника.
        Времени отвечать на вопрос у Шакирова не было. Он согнул ногу в колене и, распрямив ее, впечатал носок ботинка в запястье Сереги. Тот взвыл от боли и выронил оружие. Олег воспользовался коротким замешательством соперника и пополз к ножу. Серега пытался ему помешать, вцепился обеими руками в лодыжку, но Шакиров вырвал ногу и добрался-таки до ножа. Он сел, твердо уверенный в том, что, оставшись без оружия, десантник немного поостынет.
        - А теперь, паскуда что скажешь ты?
        Насмешливый тон Олега произвел на Сергея такой же эффект, как красная тряпка на быка. Вены на лбу вздулись, губы свела судорога ярости.
        - Голыми руками на куски порву!
        Шакиров держал нож перед собой, но новой атаки никак не ожидал. Серега ринулся на него, протягивая руки к горлу и, по всей видимости, собирался сдержать свою угрозу. Порвать Олега на куски голыми рукам помешала бутылка коньяка, валявшаяся на полу. Нога атакующего скользнула по ней. Серега попытался восстановить равновесие и замахал руками, в тщетной надежде отыскать опору. В итоге, вместо того, чтобы рухнуть на спину, он упал вперед, прямо на Шакирова. В лицо Олега ударил фонтан горячей крови. Откуда-то из-за завесы багрового тумана он услышал пронзительный вопль жены и начал выползать из-под удивительно тяжелого тела Сергея. Когда наконец-то додумался протереть глаза, то увидел заключительный акт драмы. Дружок Любаши дергался в агонии, пытаясь зажать руками глубокую рану на шее. Его тело напряглось как струна, выгнулось и обмякло. Держась за стену, Олег поднялся, обернулся к жене.
        - Он… Я не…
        - Убийца, - тихо прошептала Люба и, бледнея на глазах, медленно осела на пол.
        Вместо того чтобы привести жену в чувство Шакиров поднял злополучную бутылку, в которой чудом осталось немного коньяка, сделал несколько жадных глотков и пошел к телефону. Пробил час отдаться в руки правосудия. Рука сдавила телефонную трубку с такой силой, что та едва не треснула. Ну, уж нет! Шакиров отшвырнул аппарат и тот, ударившись о стену, разлетелся на полсотни пластмассовых брызг. Олег переступил через два неподвижных тела и прошел в ванную. Стоя под горячим струями душа, быстро составил план, реализовав который сможет начать новую жизнь. Спрятаться. Дождаться темноты и выйти на трассу. Денег на первое время хватит, а работу он себе найдет. Со временем дела обстояли хуже. Тем не менее, Олег старательно намылил голову и, перед тем как покинуть ванную, не забыл с помощью лосьона освежить кожу, еще хранившую память о крови Сереги. Когда застегивал «молнию» куртки услышал тихий стон. Любашка медленно, но верно приходила в сознание. Для того чтобы очнуться рядом с трупом и бежать к параллельному телефону на стене коридора. Грустно улыбнувшись, Шакиров распахнул створку платяного шкафа и снял с
вешалки один из своих галстуков. Итальянский. Подаренный женой на годовщину свадьбы. Совесть Олега была чиста, как свежевыпавший снег. Любашка вполне заслуживала того, что он собирался с нею сделать. Когда переворачивал супругу на живот, она попыталась вырваться.
        - Что ты делаешь?
        - Разве непонятно? Связываю тебе руки. Мне самое время откланяться и очень не хочется, чтобы с твоей подачи по моим пятам ринулась орава наших доблестных милиционеров.
        - Убийца! - Люба попыталась укусить мужа. - Тебя все равно найдут!
        - Во-первых, никакой я не убийца, - Шакиров влепил жене пощечину, и та захныкала скорее от бессилия, чем от боли. - Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет. Твой Ромео схватился за нож и сам на него напоролся. Разве нет?
        - Нет! Я дам другие показания и избавлюсь от тебя раз и навсегда. Врубился?
        - Поэтому я тебя и связываю, - Олег старательно затянул узел и встал. - А насчет избавиться… Избавилась еще тогда, когда в первый раз легла в нашу постель со своим Тарзаном. Счастливо оставаться!
        Свернув в безлюдный переулок, Шакиров ускорил шаг. В ноябре темнеет рано, но в данный момент до спасительных сумерек оставалось никак не меньше двух часов. Скоро его начнут искать. Лучшего места для беглеца, чем возвышающийся над рекой старинный замок придумать было нельзя. Впрочем, громкое название «замок» вряд ли подходило груде развалин на горе.
        Сейчас, пробираясь между куч битого кирпича, с опаской поглядывая на свисающие с потолка балки перекрытия, Олег мог воочию оценить масштабы разрушений.
        Вдоволь налюбовавшись руинами, он выбрал себе местечко посуше, устроился на обломке доски и задумался над своим бедственным положением. Звуки проезжавших по дороге автомобилей, стук дождевых капель по жестяной крыше, мягкий полумрак создавали иллюзию покоя и позволяли надеяться на то, что из передряги удастся выбраться. Неожиданно Олег услышал еще один звук, который не смог сразу распознать. Мерное гудение, похожее на урчание сытого кота. Оно доносилось снизу. Шакиров нагнулся и провел по полу пальцами. Олег понял: где-то под замком работал электродвигатель.
        Неужели он наткнулся на некий подпольный цех? Иначе чем объяснить то, что в заброшенном замке гудит электрический двигатель? Пока Шакиров размышлял над этим, электродвигатель выключился.
        Олег подошел к окну и посмотрел вниз, на поле, прорезанное серебристой лентой реки… Новым объектом, заинтересовавшим Шакирова, стал особняк у подножия горы. Сверху был виден широкий двор, большой соединенный с домом гараж. Тот, кто построил дом, как видно сильно старались обезопасить себя не только от любопытных взглядов, но и от вторжений. Огороженный высокой стеной, особняк будто бы противопоставлял себя городу и его жителям. Это была самая настоящая крепость. А еще Шакиров понял, что дом внушает ему… Почтение? Нет, скорее страх.
        3
        - Кто я? Что я? Только лишь мечтатель, синь очей утративший во мгле, - хриплый голос за стеной звучал нарочито противно. - Эту жизнь прожил я только кстати, как и все другие на земле…
        Иван Кароль попытался оторвать голову от подушки, но она оказалась настолько тяжелой, что приподнялась меньше чем на сантиметр.
        - Бо… Борис, чтоб тебе сдохнуть! Заткнись!
        - И тебя целую по привычке, - Борис Чуркин сунул в комнату свою помятую, но тщательно выбритую круглую рожу. - Потому, что многих целовал. Чего тебе, Ванюша?
        - Сказал же: заткнись!
        - И, как будто зажигая спички! - Чуркин специально поднял голос и последней строкой четверостишия буквально оглушил Кароля. - Говорю любовные слова! Чем тебе не нравится мое пение, милый?
        - Голова раскалывается. Есть похмелиться?
        - А то, как же! - Борис исчез и спустя несколько секунд торжественно внес в комнату, наполненную до половины стограммовую рюмку. - Кто ж о тебе позаботится, как не я? Выпей, Ваня, сразу полегчает! Может огурчика малосольного сообразить?
        - Какой к свиньям собачьим огурчик?! - Кароль одним ударом выбил рюмку из рук любовника. - Что это? Во рту только поганить. Бегом в магазин. Одна нога здесь - другая там!
        - Грубо, - констатировал Борис, усаживаясь на кровать. - Ты, Ваня, невоспитан, очень груб. Настоящее животное и… это мне нравится!
        Чуркин неожиданно навалился на Кароля и, осыпая его шею жадными поцелуями, заставил лечь.
        - Я хочу тебя, Ваня! - задыхаясь от страсти, шептал Борис. - Если бы ты только знал, как я… тебя… хо-о-о-чу-у-у…
        Возбуждение, охватившее Ивана, боролось с тяжелейшим похмельным синдромом. Победил синдром. Иван столкнул Чуркина на пол.
        - Потом, я сказал! Сейчас настроения нет…
        - Скотина! Тебе бы только нажраться…
        - Брось, Боря, не обижайся на меня дурака, - Иван протянул руку и нежно потрепал дружка по седому стриженому загривку. - Ты же знаешь: мне на улицу нельзя. Соседи увидят, толки пойдут.
        - Метнись, дружок, в «Гастроном»? По рюмочке выпьем, видик посмотрим. Твою любимую киношку. Ну, с теми мальчишками, что разные разности вытворяют…
        - Правда? - ожил Чуркин. - Правда?!
        Борис быстро оделся, чмокнул Кароля в небритую щеку.
        - Я моментально! - донеслось из коридора.
        - Достал! - Иван проковылял в ванную, открыл кран и без особой охоты размазал воду по щекам. - Достал, Боря. Окончательно достал. Надо что-то делать…
        Слегка одутловатое, отмеченное множеством бурлящих внутри страстей лицо сорокадвухлетнего жулика, громко именовавшего себя предпринимателем и главою мифического фонда «Отечество», было бы вполне гармоничным, если бы не нос. Этой, изогнутой, как серп и такой же острой части лица было суждено стать пожизненным крестом Ивана. Кароль не раз пользовался своими связями в кругах голубых, чтобы проворачивать разного рода аферы. Случалось, что они удавались и тогда финансовые возможности длинноносого выжиги и плута вполне соответствовали роли, которую он играл.
        Благоденствие, как правило, длилось недолго: Иван бросался в новую авантюру и оказывался на мели. Последние два года, Кароль посвятил заготовке пиломатериалов. Древесно-стружечный бизнес продвигался ни шатко, ни валко. Ванечка впал в депрессию, но неожиданно узнал, что является однофамильцем польского магната, владевшего в средние века несколькими замками. Иван сразу заговорил с акцентом поданного Великого Княжества Литовского и отправился осматривать ближайшее родовое гнездо. Замок, хоть и находился на последней стадии превращения в руины, лже-наследнику очень понравился. Он побывал в райисполкоме, где с изящной легкостью опытного сына лейтенанта Шмидта убедил тупоголовых чиновников в том, что намеревается отстроить дом предков заново.
        Благородство и самоотверженность Кароля, а главное - его упоминание о потоках туристов, заставило осторожных начальников поддаться на уговоры мошенника. Во время одной из прогулок под некогда величественными сводами Кароль обратил внимание на дымоходы, которые пронизывали стены замка от крыши до фундамента и вспомнил, что феодалы имели привычку прятать там свои несметные сокровища.
        - А я-то дурак бревна распиливаю!
        Ваня хлопнул себя рукой по лбу и помчался отдавать указания десятку наемных работников. Гул станков затих. Рабочие вооружились ломами и под покровом темноты начали крушить стены замка. Кароль потерял сон и покой. Он очень боялся того, что подручные приберут найденный клад к рукам, оставив его, прямого и единственного наследника, в дураках.
        Разрушение дымоходов шло ударными темпами. Скитаясь по замку ночью, Кароль как-то выглянул из окна и увидел микроавтобус, въезжавший во двор большого особняка. То, что машина была выкрашена в непривычный алый цвет, Ивана не удивило. Обильную пищу для размышлений дало совсем другое: охранники выволокли из микроавтобуса двух мужчин, судя по виду бомжей, и пинками погнали их к двери подвала. С той ночи Кароль начал пристально следить за особняком и его обитателями. Он знал, что дом принадлежит Сергею Микошину и имел к нему большие претензии.
        Приехав в город, Иван узнал о том, что по соседству обитает тот, кто может раз и навсегда изменить плебейские пропорции носа и нанес Микошину визит вежливости, заявившись в особняк с видом падишаха.
        Обмануть Сергея Михайловича высокопарными речами о том, что «нам, олигархам следует держаться вместе» не удалось. Проницательный Микошин сразу распознал в Кароле жулика, а также заметил суетливый блеск глаз, свойственный лишь больным лихорадкой и гомосексуалистам.
        - Пластическая операция? - улыбнулся Сергей Михайлович, узнав об истинной цели прихода Ванечки. - Нет проблем! Вот вам рекламный проспект моей клиники. Телефончики и прочее. Связывайтесь с секретарем, оговаривайте все детали и платите.
        При ваших финансовых возможностях цена операции - сущий пустяк.
        Услышав сумму, Кароль изменился в лице. Проглотил обиду за то, что Микошин отослал его к секретарю. Начал нести ахинею о счетах в иностранных банках и бюрократах из Цюриха, которые делают жизнь миллионеров просто несносной.
        - Вам ли, Сергей Михайлович об этом рассказывать! Сами все знаете.
        - Почему же? Я ведь не так богат, как вы, - Микошин опустил голову, чтобы скрыть улыбку. - Утром, как говорится квасок с лучком, вечером лучок с кваском. Так, говорите проблемы с банками и наличными?
        Ванечка выступил с пространной речью, суть которой сводилась к тому, что операция необходима сейчас, а денежки он заплатит позже.
        - Столько бизнес-проектов! Все до копейки вложено в дело. Прибылей, само собой жду огромных, но как раз теперь…
        Микошину надоело выслушивать болтовню носатого мошенника. Он незаметно надавил кнопку, спрятанную под крышкой письменного стола, и в комнату вошел охранник.
        - Стулья против денег, многоуважаемый олигарх! - Сергей Михайлович вытянул холеную руку в сторону выхода. - Проводите гостя и хорошенько запомните его гнусную рожу. Чтобы больше я его здесь не видел!
        Оплеванный и униженный, Кароль поклялся отомстить Микошину. Загадочная выгрузка бомжей, в свете этого обстоятельства, становилась отличным поводом для шантажа.
        Между тем розыски клада привлекли внимание досужего краеведа-любителя. Отираясь под стенами замка, он сообразил чего добивается Кароль и, настрочил заявление в прокуратуру.
        Иван готов был опровергнуть клевету в суде, но на его беду появились новые проблемы. Давно забытая им авантюра имела печальные последствия. За ним началась охота и парочка коротко стриженых верзил получили указание, живым Кароля в плен не брать.
        Иван не выдержал мук преследования и в одну безлунную ночь замок запылал, а арендатор исчез.
        Ходили слухи, что он уехал в Швейцарию делать кровопускание своим счетам. Так могли думать только наивные сотрудники прокуратуры. Никак счетов у Ванечки, ни в Швейцарии, ни даже в Жмеринке отродясь не было, а прятался он в однокомнатной квартирке старого педрилы Чуркина, расплачиваясь за постой и конспирацию любовью.
        - Надо что-то делать, - Кароль прошелся по комнате заглянул под стол. - Черт, куда подевались ботинки?
        Ботинки нашлись. Они почему-то оказались наверху вешалки, там, где нормальные люди обычно кладут шляпы. Обувшись, Кароль уселся возле телефона. В спешке ударяясь в бега, он прихватил только самое необходимое, в том числе рекламный проспект клиники пластической хирургии.
        - Встретиться со мной в ваших интересах! - заговорщицким тоном уверял Кароль Микошина, а, получив приглашение, рассмеялся. - Ни за что Сергей Михайлович! Бывал у вас и знаю, как вы встречаете гостей. Ни за какие коврижки! К тому же я не хочу оказаться на месте тех двоих, которые, очень хочу надеяться живы-здоровы. Наше рандеву должно состояться в людном месте. Ну, скажем на скамейке у городского фонтана.
        Положив трубку, Иван расплылся в улыбке.
        - Хорошо говорил! Теперь раскрутить эту суку на деньги будет легко! Уеду из этой дыры. Первым же поездом уеду!
        Из коридора донеслись шаги возвратившегося из «Гастронома» Бориса.
        - Одну секундочку. Ваня, без меня не начинай. Я - в ванную.
        - Ну-ну, - Кароль отвинтил пробку бутылки. - Стану я тебя ждать.
        Залпом проглотив стакан, он рассовал по карманам плаща документы, деньги и тихо вышел из квартиры.
        В то время, когда Чуркин лил слезы над початой бутылкой и пустым стаканом, его, теперь уже бывший любовник, вдыхал полной грудью осенний воздух. После полуторамесячного заточения в квартире Бориса, Кароль почувствовал себя заново родившимся. В голове роились только приятные мысли, а уверенность в том, что все мечты сбудутся, росла с каждой минутой. Шагая к месту встречи, думал только о размерах суммы, которую намеревался вытребовать у Микошина в обмен на молчание. Решил, что пятьдесят тысяч долларов будет в самый раз, уселся на скамейку и осмотрелся.
        Место было выбрано удачно. У фонтана под строгим надзором бабушек и мам копошились дети. На соседних скамейках болтали, потягивая пиво, юные хулиганы и их подружки. Какой-то старик, прохаживался по тротуару, читая газету, а под капотом припаркованной у обочины шикарной «хонды» копошился ее хозяин - здоровяк в клетчатой куртке и бейсболке.
        Иван взглянул на наручные часы. До прихода Микошина оставалось три минуты. Шантажист начал нервничать и уже хотел спросить у кого-нибудь из прохожих точное время, когда услышал за спиной знакомый голос.
        - Кажется, вы хотели мне что-то продать?
        Кароль обернулся. Микошин возвышался над ним, как башня и, сунув длинные руки в карманы плаща, улыбался.
        - Садитесь, - буркнул Иван. - Разговор будет долгим!
        - Разве? Мы с вами ведь деловые люди. Так зачем толочь воду в ступе? Насколько я понял, вы шпионили за моим домом. Кое-что видели…
        - Это мне нравится! - Кароль хлопнул ладонями по коленям. - Кое-что? Вы силой привезли к себе в особняк двух мужчин. Ваши костоломы на моих глазах затолкали их в подвал. Простите за нескромный вопрос, что сталось с этими людьми?
        Микошин вытянул ноги, и устало зевнул.
        - Мне казалось, что вас интересуют деньги, а вовсе не соблюдение прав человека в этой стране. Называйте сумму, милейший. От пустой трепотни на языке мозоли натрете.
        - Хорошо. Раз вы так спешите то, отвечу. Пятьдесят тысяч меня устроят.
        Кароль ожидал изумления, вспышки ярости, чего угодно, но не нового зевка.
        - Конечно, долларов?
        - Да уж не «деревянных»!
        - Когда и где вы желаете получить деньги?
        - Здесь же! Завтра в это же время.
        - Отлично, - Микошин встал. - Вы получите все, что причитается. Сполна, без задержек, а может и раньше, чем рассчитываете. До встречи.
        Оставив Ивана удивляться быстрому окончанию переговоров, Микошин вышел на тротуар. Провожая его взглядом, Кароль тоже хотел встать, но к своему ужасу не смог этого сделать. На плечах шантажиста лежали сильные мужские руки.
        - Молчи и внимательно меня слушай, - прозвучал над ухом повелительный голос. - Если попытаешься дернуться - узнаешь, в каком месте твоей шеи находятся болевые точки. Кивни, если понял.
        Одна рука переместилась с плеча на шею Ивана. Большой палец надавил на нужный узел мышц и Кароль почувствовал, как по шее растекается онемение. Пришлось кивнуть.
        - Я чувствую запах. Мне кажется, ты выпил, - прошептал незнакомец. - Это так?
        - Да, - Кароль увидел, что капот «хонды» закрыт, а из выхлопной трубы вырываются клубы прозрачного дыма. - Стакан водки…
        - Больше. Гораздо больше. Напился так, что не можешь самостоятельно держаться на ногах. Я прав?
        - Да, я очень пьян.
        - Вставай, я помогу тебе добраться до машины.
        Осязать и обонять Иван начал только спустя несколько часов. Со зрением дела обстояли гораздо хуже. Когда Кароль открыл глаза и не увидел ничего кроме черной мглы и запаниковал.
        - Я ослеп! - залепетал он. - С моими глазами что-то случилось! О боже!
        Поднявшись, он вытянул руки перед собой и сделал несколько робких шагов. Опытный приспособленец решил, что глаза - не самый большой дар природы. Многие обходятся без них и живут очень даже неплохо.
        - Эй, есть тут кто? Я попал в беду. Потерял зрение и память. Помогите, если вы способны на сострадание!
        Вместо ответа раздался похожий на вздох звук открываемой пневматической двери. Сначала Иван увидел узкую полоску света, а в следующую секунду вынужден был прикрыть глаза ладонями. Полоска расширилась до прямоугольника, в котором вырисовывался четкий силуэт мужчины.
        - Благодарю, тебя Господи, - завопил Кароль. - Я не ослеп! Боже, я вижу!
        - Не спеши рассыпаться в благодарностях, грязный гомосек, - тон незнакомца был одновременно грубым и насмешливым. - Видеть не всегда полезно для здоровья, а уж шпионить - тем более. Да и Бог, к которому ты взываешь, предпочитает не заглядывать сюда.
        - Где я нахожусь?! - от отчаяния к Ванечке вернулась свойственная ему наглость. - И по какому праву вы разговариваете со мной в таком тоне?!
        - Ты в больнице. В отличной больнице, где излечивают от всего, включая длинные носы и чрезмерное любопытство. Помнишь присказку о Варваре? - рука в резиновой перчатке метнулась к лицу Кароля, пальцы сжали нос и резко дернули вверх. - И о правах. Здесь у тебя только обязанности. Одну из них - подохнуть, ты исполнишь
        незамедлительно!
        В судорожно дергающийся кадык Ванечки воткнулась игла. Раскаленная как лава жидкость проникла под кожу и расплавила сосуды. Кароль закричал так, как не кричал никогда в жизни - неистово и… бесшумно.
        4
        Безработный гражданин Светлов вышел из офиса на улицу. Он чувствовал себя выброшенным на обочину жизни и решил напиться. В одиночку и немедленно. Через десять минут он устроился на мокрой лавке у фонтана, откупорил бутылку и сделал внушительный глоток. Виталий подносил горлышко бутылки к губам во второй раз, когда услышал за спиной чей-то радостный возглас.
        - Виталька! Ты?!
        Не понимая, кому пришла в голову абсурдная мысль радоваться встрече с его никчемной персоной, Светлов оглянулся. Игорь Семенцов, по всем прикидкам должен был еще полировать нары не меньше года. Однако ошибки быть не могло. Брюнет с ангельской внешностью, белозубой улыбкой и тремя судимостями за квартирные кражи стоял, опираясь на парапет фонтана.
        - Игорешка, какими судьбами?! - Светлов швырнул бутылку в мусорную урну, бросился к другу и обнял его.
        - Судьбы здесь не причем, - ответил Семенцов. - Амнистия, брателло. Я, как ты знаешь, отличаюсь примерным поведением и легко создаю у окружающих иллюзию того, что меня можно исправить.
        Друзья одновременно расхохотались. Семенцов был третьим в аграновско-светловском детском содружестве, но на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних стал первым. Его отличительной чертой была врожденная склонность к авантюрам. Все начиналось с набегов на соседские сады и торговые палатки молдаван, торговавших арбузами, а закончилось тем, что паренек из приличной семьи к двадцати семи годам был почти готов к присвоению почетного звания вора-рецидивиста. На отношениях Виталия и Игоря это никак не отразилось, чего нельзя было сказать об Агранове, которому по долгу службы приходилось заниматься темными делишками друга детства.
        - Пивко посасываем? Значит, жизнь по-прежнему прекрасна?
        - Не так, чтобы очень. Сегодня с работы поперли. За аварию.
        - Вот! - Игорь поднял указательный палец. - Я всегда утверждал, что в этой стране невозможно зарабатывать на жизнь честным трудом. Не оценят. И с кем поцеловался?
        - Пешехода сбил, - уныло опустил голову Виталик.
        - Пьяного, небось?
        - Хуже. Мистика какая-то…
        Выслушав рассказ Светлова о ночном происшествии, Игорь стал серьезным.
        - Мистика, говоришь? Не знаешь ты еще дружок, что такое настоящая мистика. В курсе, за какие грехи я последние два года чалился?
        - Краем уха слыхал. Вроде особняк чей-то обчистить хотел.
        - Может по водочке пройдемся?
        - Я вообще-то на мели.
        - Зато у меня с бабками пока проблем нет. На старое место в парк?
        Закуску разложили на пне.
        - На тот домишко, я давно глаз положил, - рассказывал Семенцов, нарезая салями. - Двухэтажный. Кирпичные стены метра два высотой.
        - У подножия горы что ли?
        - Точно. Хозяин - владелец клиники пластической хирургии. Некий Микошин. Говорят, из простых санитаров в люди выбился. Я дождался в замке пока стемнеет, спустился вниз. Наливай!
        Семенцов выпил, обвел взглядом пустынный осенний парк.
        - Через забор перебрался без проблем. Это, ты знаешь у меня с детства. Первым сюрпризом для меня стало то, что у этого Микошина есть охранники. Два здоровенных лба резались в карты в застекленной будке, как раз у ворот гаража, через который я собирался войти в дом. Окно в подвал отыскал быстро, легко справился со шпингалетом, но тут… Давай еще по одной!
        - На собак что ли напоролся?
        - На собак, - кивнул Семенцов. - Только не похожи эти твари на собак были и лаяли так будто… Ну, как дети плачут. О-у-у! Вроде мастифы, а вроде и нет. Короче, проскочил я в окно так, будто был жиром с головы до пяток смазан. И уже из подвала одну рассмотрел. Я на работе не пью, усек?
        - Я тоже. А что с собаками?
        - Не собака это была, - покачал головой Игорь. - Мужик с бородой.
        - Так мужик или все-таки мастиф?
        - Ни то ни другое. Голова у этого черта была человеческая, а все остальное - собачье.
        - Э-э-э, Игорек! - развел руками Виталий. - Тебе видно больше наливать нельзя. Надо ж такое придумать!
        - Не придумал! - рявкнул Семенцов. - Я если хочешь знать, я в этот говенный городишко для того вернулся, чтобы еще раз… Наливай!
        - Подвал этот, скажу тебе. Не иначе, как под самый замок уходит. Тогда я тоже решил, что в темноте померещилось. Плюнул на этого мастифов и начал дверь в дом искать. Нашел. Только она снаружи, со стороны дома запиралась, а с моей - ни замка, ни ручки.
        - Ну и сматывался себе подобру-поздорову.
        - Я ж любопытный! Думаю: на хрена попу гармонь, а этому доктору такой бункер? Решил обследовать, на свою голову! - Игорь нахмурился. - Дигер, чтоб меня так. В противоположном конце коридора была такая же дверь. Близняшка первой. Без ручки и всякого намека на замочную скважину. Тогда я начал повнимательнее осматривать стены, расхрабрился так, что даже включил фонарик. Добился своего. Отыскал еще одну нору. Именно нору. В высоту - полметра от пола не больше.
        - Для собак!
        - А вот хрен тебе! Вход в эту дыру открывался снаружи и был заперт на обычный засов. Я отодвинул его и посветил внутрь. Первым, что увидел, было толстое ржавое кольцо с обрывком цепи. Чтобы рассмотреть нору полностью пришлось стать на корточки и сунуть туда голову.
        - Браво, смельчак!
        - Не такой уж и смельчак, - не оценил шутливого замечания Виталия Семенцов. - Когда зашевелилась груда каких-то лохмотьев в углу, я дернулся так, что выронил фонарик и оказался в полной темноте. Выползал назад в такой спешке, что здорово хряснулся головой о кирпичи. Искры, посыпавшиеся из глаз, как ты понимаешь, не помогли мне рассмотреть это… существо. Я понял только, что во мраке прячется нечто живое. Тем не менее, сунул руку в нору, пытаясь нащупать фонарик. Схватил первое, что попалось под руку, и рванул к окну. Сзади, буквально в нескольких метрах за спиной слышал шлепанье бегущих ног. Босых и, судя по звуку, маленьких. Я не хотел видеть того, что за мной гонится, но какая-то непреодолимая сила заставила меня обернуться. Это существо сразу остановилось и отпрыгнуло назад в темноту. Я решил не бежать сломя голову, а стал медленно пятиться. Фонарик остался в норе. Вместо него я держал в руке куклу. Обычную детскую куклу с оторванной головой…
        Отступление было долгим. Прежде чем сделать последний, отчаянный рывок к окну, я швырнул в темноту безголовую куклу и попал в цель. Она ударилась обо что-то мягкое, а потом я увидел это существо. Вообрази себе ребенка лет четырех-пяти. Абсолютно голого мальчика. Он подошел совсем близко и смотрел… Нет, не смотрел! Как может смотреть тот, у кого нет головы?! Вот так, мон шер Виталик! Ноги, туловище и руки, которые он протягивал ко мне, все было на месте. Я отчетливо видел шею, а выше - ничего! Ужас придал мне сил, а мрачный парк показался бесконечно милым. Мысленно я уже подписал договор с Создателем, в котором давал свое согласие на то, чтобы быть разорванным мастифами или до смерти забитым охранниками. Все, что угодно. Только бы не остаться в подвале, наедине с тем уродом! Позади себя я слышал шорохи, а плечи упорно отказывались пролазить в проклятое окно, ни с того, ни с сего ставшее узким! В ту ночь я порвал куртку и содрал кожу на плече как кожуру с апельсина. Потом даже пришлось накладывать шов…
        - История, - задумчиво произнес Виталий. - Фильм ужасов какой-то…
        - Водка кончилась. Я сбегаю?
        - Давай. Пить, так пить!
        Вскоре Семенцов вернулся с двумя бутылками водки.
        - Чем все закончилось? - с нетерпением спросил Светлов.
        - Я поднял такой шум, что охранникам отвлеклись от игры. Когда бежал к забору, один из громил вздумал встать на пути. В плечах раза в два меня шире, шея в три обхвата. Кулаком быка мог свалить, но в моем состоянии… Короче врезал я этому богатырю от всей души, он и шлепнулся на задницу. Второй подбежал, когда я уже на забор карабкался. Этому я ногой в рожу засветил и, по-моему, сломал нос. По крайней мере, очень надеюсь, что сломал. Завопил он так, что разбудил всех ворон в округе. Мне очень требовалась компенсация за проведенные в подвале минуты и бил я от всей души. Переполох поднялся страшный. Уже на улице я услышал, как заводится двигатель машины, и открываются ворота. Надо признать, банда Микошина тоже была не лыком шита. Минуты через две позади вспыхнули фары. Обернувшись на бегу, я увидел микроавтобус дурацкого светло-красного цвета.
        - Алый автобус?
        - Точно. Алый. Ты-то откуда знаешь?
        - Слыхал. От водил. Он у них что-то вроде Летучего Голландца. Считается, что если встретишь, обязательно в аварию попадешь. Я вот не встречал, а все равно вляпался.
        - Алый он или не алый, но я четко себе уяснил: держаться от него надо подальше, поэтому и врубил самую высокую скорость, на которую способны мои ноги. Рев двигателя раздавался почти за спиной, когда я выскочил на шоссе и едва не угодил под колеса гаишной машины.
        - А что автобус? - Светлов чувствовал, что порядком захмелел, скоро перестанет себя контролировать, поэтому наливал по полрюмки. - Самое время было его в оборот взять и разъяснить по полной программе.
        - Его и след простыл, - развел руками Игорь. - Впрочем, гаишникам не до микроавтобуса было. Они со мной возились. Я ведь, Виталик, сходу в попытке кражи сознался. Уже в РОВД наш дружок Агранов с моей персоной разбирался. На другой день, как я не упирался, на место происшествия свозил. Понятное дело, никаких безголовых детей и алых микроавтобусов там не было. Микошина видел. Ну, прямо ангел без крыльев. Говорит, попытка проникновения в дом была, но никаких претензий ко мне не имеет.
        - Так чего ж посадили?
        - Он-то может, и не имел, - горько усмехнулся Семенцов. - А вот государство имело. При моих судимостях еще легко отделался.
        Игорь вдруг понизил голос до степени полной нелегальности.
        - А теперь, Виталик, самое главное. Я на зоне с одним мужиком познакомился. Он на колдунах и ведьмах был помешан. Тещу свою спьяну зарубил, потому, что за ведьму принял. Когда я про безголового ребенка рассказал, он едва в обморок не грохнулся. И книжку мне сунул. «Молот ведьм».
        - Что-то припоминаю. Там описано, как ведьм изобличать.
        - Во! Так на суде одна английская ведьма утверждала, что у нее были помощники и в их числе - безголовый ребенок по имени Уксусный Том!
        - Значит…
        - Значит или Микошин - колдун, или жена у него - ведьма! - торжественно объявил Игорь. - Дело вовсе не в моих галлюцинациях. Я на самом деле видел колдовского пособника Уксусного Тома!
        - Ни хрена себе! У нас в городе колдуны?!
        - Врубился-таки, - Семенцов встал и расправил плечи с видом Ван Хельсинга, собирающегося на войну с вампирами. - Поможешь мне с этой нечистью разобраться?
        - Что, прямо сейчас?
        - А чего тянуть? Выведем уродов на чистую воду! Зря, что ли я на зоне два года чалился?
        Светлов чувствовал такой душевный подъем, что был полностью готов помочь другу в его безумном предприятии. Водка сыграла с ним злую шутку. В целом, возражений у Виталия не было. Оставались частности. Детали. Светлов тоже встал и ударом ноги зашвырнул, пустую бутылку в кусты.
        - Идем, братан! Только чем их…
        - По дороге решим!
        5
        Грохот в квартире Бориса Чуркина раздался примерно в два часа ночи, а в шесть утра старушка, жившая этажом ниже, подняла на ноги всех и вся. Клавдия Никитична была, если так можно выразиться, душой пятиэтажки, а также ее голосом и совестью. Она знала родословную всех жильцов до седьмого колена.
        Бывший учитель Чуркин пропивал свою пенсию почти сразу по ее получении и жил тем, что собирал пустую стеклотару. Никитична не раз просила участкового избавить ее от соседа, который не раз заливал ее водой, а однажды чуть не отравил газом. Однако веских поводов для выселения Чуркина не было. В это утро Никитична почему-то была уверена, что очередной попойки у Бориса уже не будет.
        - Так грохнуло, что у меня чуть люстра с потолка не свалилась, - истово крестясь, рассказывала старушка своему единственному слушателю - дворнику, флегматично помахивавшему метлой. - Случилось что-то с Борей. Сердцем чую - случилось. Плохое.
        - Ну и поднялась бы к своему Боре.
        - Не в жисть! - подпрыгнула на лавке Никитична. - Может ты, касатик…
        - Я… Чуть что - я…
        Дворник хоть и бурчал, но все же прислонил лопату к стене и скрылся в подъезде. В ожидании результатов старушка вытянула голову к подъезду, а ее острый носик, казалось, удлинился.
        - Не отвечает на звонки твой сосед, - сообщил дворник, выходя из подъезда. - Не иначе вчера так упился, что до сих пор дрыхнет. Шла бы ты Никитична к себе, смотреть сериал.
        Бабка осталась на скамейке и стойко дождалась восьми часов. Не успела еще открыться дверь конторы ЖЭУ, как Никитична ворвалась туда. Спорить с ней никто не стал, ввиду того, что никакие разумные доводы на бойкую старушенцию не действовали. Через пять минут она поднималась на площадку Чуркина в сопровождении огненно-рыжего молодого слесаря, который не успел, как следует проснуться и, плохо понимал, чего от него хотят. Когда старушка обрисовала ситуацию, слесарь уселся на ступеньку лестницы и бухнул по ней своим металлическим ящиком так, что по всему подъезду прошел звон.
        - Ничего я вскрывать не буду.
        - Как не будешь? - изумилась Никитична.
        - А так и не буду. Дверь вскрывать положено только в присутствии участкового, - рыжий зевнул во весь рот. - Не-а. Не буду.
        - Так я мигом!
        - Давай мигом, - равнодушно пожал плечами слесарь, провожая сбегавшую вниз бабку недружелюбным взглядом. - Не спится ей, видите ли…
        Надавив несколько раз на кнопку звонка, старший лейтенант задумчиво сдвинул фуражку на затылок.
        - Не отвечает… Может и правда помер наш Чуркин? - свой вопрос инспектор почему-то адресовал сантехнику и, не получив ответа, скомандовал. - Открывай!
        Слесарь возился с дверью довольно долго. Когда наконец закончил работу бабка рванулась в квартиру так, что едва не сбила с ног старлея. Тот остановил ее повелительным жестом, придал лицу официальный вид и толкнул дверь. Борис Чуркин лежал на полу коридора, метрах в трех от входа. Он прижимал руки к животу, словно пытаясь удержать вылезшие оттуда внутренности. Вокруг тела натекла внушительная лужа крови, а из нее, словно ручеек из озера тянулась цепочка багровых следов. Она вела на кухню и поскольку та располагалась в конце коридора, присутствующие увидели перевернутую тумбочку и ноги человека висящего над ней. В идиотских розовых носках с белыми полосками. В течение нескольких секунд участковый осмысливал увиденное, а затем быстро, с грацией молодого рака попятился к выходу и, оказавшись на лестничной площадке, захлопнул дверь.
        - Н-никитична… Теле… Телефон где?
        Бледная, как мел бабка закивала головой так быстро и часто, что оставалось только удивляться, как та удержалась на тонкой шейке.
        - У меня, сынок. В квартире.
        - Так чего ж мы здесь стоим, старая дура?!
        Вид опешившей от такого обращения старушки привел старлея в чувство. Он вспомнил о сотовом телефоне в своем кармане.
        - Быстро. Оба. Отсюда.
        Когда сантехник и старушка скатились вниз, участковый, наконец смог сделать то, что ему больше всего требовалось в этот момент - прислонился к стене. Уже через минуту он самообладание вернулось настолько, что лейтенант смог попасть дрожащим пальцем в нужные кнопки телефона.
        О приезде опергруппы возвестил грохот двери подъезда. Врываться в дом с таким шумом умеют только менты, да молодые хулиганы, которым не терпится выпить свое пиво в тиши подъезда. Первым участковый увидел майора Агранова и коротко рапортовал о происшествии.
        Снизу уже доносился музыкальный свист доктора Лихонина. Очень подвижный толстяк в роговых очках закрывавших добрую половину лица он был весьма эрудирован, но умел скрывать это в кругу милиционеров, чем заслужил их уважение.
        Майор вошел в квартиру вздохнул, отыскал табурет и, усевшись на него, низко опустил голову, безучастный ко всему. Трех трупов, повисших на его шее, за три дня было многовато. Уже утром майор почувствовал: день будет не из легких и оказался прав. Агранов вновь вздохнул и посмотрел на следователя. В отличие от коллеги, тот проявлял кипучую энергию. Носился по квартире, ловко лавируя между лужицами крови и вскоре выдал Агранову свое резюме.
        - Картинка мне видится такой, Дмитрий Федорович. Этот носатый, - следователь показал на мужчину в розовых носках, которого уже вынули из петли. - Вошел в квартиру и сразу же ударил хозяина ножом в живот. Потом запер дверь, прошел на кухню, снял бельевой шнур, выдвинул тумбочку на центр комнаты, закрепил шнур и… Когда тумбочка перевернулась, соседи услышали грохот. Бытовуха. Все просто.
        - И ничего не просто! - подал голос Лихонин, осматривающий тело висельника. - Посмотрите-ка Дмитрий Федорович…
        Агранову меньше всего хотелось любоваться трупом, но он выполнил просьбу доктора, а про себя с удивлением отметил, что Лихонин перестал насвистывать.
        - Что у вас Иван Корнеич?
        - Обратите внимание на шею. Ничего не понимаю!
        Агранов ахнул. На горле мужчины зияла глубокая рана, края которой успели побелеть и стали похожи на тонкие, раздвинутые в жуткой ухмылке губы.
        - Он был повешен уже мертвым, - продолжал Лихонин. - С такой раной этот человек прожил самое большое минуту.
        - Значит, квартиранта подвесил хозяин квартиры? - с надеждой спросил майор.
        Лихонин покачал головой.
        - Этот… Чуркин скончался от массивной кровопотери на том месте, где были нанесены ему удары. К тому же, занимайся он подвешиванием дружка, вся кухня была бы залита кровью. Нет и еще раз нет. Чуркин не мог двигаться. Сами видите: у него все кишки наружу…
        - Значит, в квартире был третий! - не унывал следователь. - А дверь, по-вашему, кто запер? - буркнул Агранов. - Чем версии выстраивать, окна осмотрели бы лучше.
        - И осмотрел, - обиделся следователь. - Все к зиме заклеены.
        - Вот видите. Как мог уйти ваш третий? Кстати документы у этого повешенного имелись?
        - Конечно, - следователь раскрыл лежавший перед ним паспорт в потертой обложке. - Некий Иван Кароль. Шестьдесят второго года рождения. Пробьем его в паспортном столе.
        - Не надо ничего пробивать, - в сотый раз за день вздохнул Агранов. - Личность известная. Вот значит где он прятался…
        - Дмитрий Федорович! - позвал Лихонин таким жалобным тоном, будто оба мертвеца ожили и схватили его за шиворот. - А это уж совсем…
        Агранов вернулся на кухню и увидел, что доктор рассматривает висок Кароля.
        - Узнаете?
        Майор ничего не ответил. Две полоски пластыря образующие крест, как две капли воды походила на те, которые были у безглазого пешехода, сбитого на ночной улице.
        - Иван Корнеевич! - взмолился Агранов. - Скажите на милость, у нас в городе появилась секта сатанистов?!
        Толстяк-доктор поднял глаза к потолку, где на крюке люстры еще болтался обрывок бельевого шнура.
        - Все это мне что-то напоминает.
        В кармане Агранова запищал сотовый телефон, и он включил его с обреченностью человека, которому давно не мил белый свет.
        - Только не говори мне, что у нас еще одно убийство! - пригрозил он звонившему - дежурному РОВД.
        Лихонин и следователь выжидающе смотрели на майора, который нарочито медленно спрятал телефон и, сменив его платком промакнул вспотевшую лысину.
        - Что уставились коллеги? Засиделись мы тут. Некий гражданин Шакиров прирезал любовника жены, а сам ударился в бега. Собирайтесь и в машину!
        За рулем автомобиля сидел тот самый смешливый сержант, которого Агранов помнил по ночному происшествию.
        - В отдел, товарищ майор?
        - Если бы…
        Агранов назвал адрес и посмотрел на Лихонина.
        - Вспомнили Иван Корнеевич?
        - Пытаюсь. Только в голову всякая чушь лезет. Что-то из области легенд… А их, как говорится, к делу не пришьешь.
        - Какие еще легенды?! - нетерпеливо воскликнул майор. - У нас два трупа с дырками в голове, а вы - легенды!
        - Во-первых, это не дырки, - спокойно заметил Лихонин. - Отверстия, сделанные хирургическим способом. А во-вторых, легенды бывают разные. Городские, например…
        Агранов с сомнением покачал головой.
        - В такой дыре легендой может быть разве то, что Ванька влез на Маньку!
        - Не стоит так пренебрежительно относиться к этому городу, - сказал Лихонин. - Если хотите знать, он полон зловещих тайн. Я имею в виду не только скелеты, которые спрятаны под костюмами в шкафу каждого местного жителя. Это - индивидуально. Однако есть и легенды м-м-м… общегородские что ли.
        - Об Алом Автобусе! - А чем не легенда?
        - Тебя, сынок как звать-то? - спросил Агранов с угрожающими нотками в голосе.
        - Егор… Сурвило.
        - Так вот, Егор Сурвило, если ты еще раз перебьешь старших…
        - Не надо, Дмитрий Федорович с ним так строго, - вступился за сержанта доктор. - Пусть расскажет.
        - Так вот, - продолжал польщенный вниманием Егор. - Ночью, в самое темное время по городу ездит микроавтобус алого цвета с тонированными стеклами. Кто за рулем - неизвестно.
        - А почему алого, а не фиолетового? - с сарказмом спросил майор.
        - Ну, не знаю. Может, чтобы кровь не так была видна, а может, чтоб страшнее было. Этот микроавтобус подбирает всех, кто попадается на пути: пьянчуг, бомжей, просто припозднившихся прохожих. С тех пор их больше никто не видит. Все.
        - Мрачная легенда, - констатировал майор. - Что ж ты, сержант ГАИ этот автобус не разъяснил?
        - Он не остановится и гнаться за ним бесполезно. За рулем ведь сам черт!
        - С твоими-то плечами черта бояться! - укоризненно заметил Агранов. - Нет никакого Алого Автобуса, сержант Сурвило, заруби это себе на носу! Его ваша братия выдумала для того, чтобы на дороге не мерзнуть, а по деревням водку жрать.
        - Как скажете, товарищ майор, - обиделся Егор. - Нет, значит, нет. Приехали!
        У дома Шакировых уже стоял УАЗ, возле которого покуривали два рослых милиционера в камуфляже. Агранов, Лихонин и следователь вошли в дом. Доктор кивнул Шакировой, стоявшей у окна с пузырьком валерьянки в руке, присел рядом с трупом и первым делом осмотрел его висок.
        - Ну? - нетерпеливо спросил майор. - Есть?
        - Слава Богу, на этот раз нет. Обычный труп.
        - Ничего себе обычный! - воскликнула Шакирова. - Может для вас и обычный, а у меня дома не каждый день убивают.
        - Охотно верю! - следователь раскрыл папку. - Любовь…
        - Георгиевна.
        - Так что же здесь произошло, уважаемая Любовь Георгиевна?
        - Сережа - мой тренер по фитнесу, - всхлипнула Шакирова. - Он заехал в гости. Не успел войти, как ворвался Олег с ножом в руке…
        - Олег, как я понял муж? - спросил Агранов. - Назовите его полные данные, пожалуйста.
        - Олег Петрович Шакиров. Тридцать два года. Специальность - инженер-взрывотехник. Работает по разовым заказам. А какое это имеет отношение…
        - Имеет-имеет, - усмехнулся майор. - Муж, наверное, часто бывает в командировках?
        - Да.
        - Ага. Тогда скажите, почему ваш тренер без носков? Их с него снял Олег Петрович?
        - Нет, конечно. Сережа…
        - Значит, муж набросился на него с ножом, - перебил Агранов Шакирову. - Сразу как вошел в дом, так и набросился?
        - Да.
        - Хочу напомнить вам об ответственности за дачу ложных показаний. Вы ничего не путаете?
        - Как тут можно путать! - Шакирова стала нервно мерить шагами комнату. - Сергей Олегу даже слова сказать не успел! Все произошло мгновенно! Муж ударил его ножом в шею, связал меня и…
        - А вот мне картина видится несколько иначе, Любовь Георгиевна, - Агранов обвел комнату цепким взглядом. - Они ведь дрались?
        - С меня хватит! - Шакирова, выпрямилась и гордо вскинула подбородок. - Могу я узнать координаты вашего начальства?
        - Безусловно, - майор кивнул на следователя. - Он вам их даст. Пойдемте, Иван Корнеевич, нам здесь больше нечего делать.
        - Я буду жаловаться! - не слишком уверенно крикнула Шакирова вслед майору и доктору.
        - Ну и стерва! - резюмировал Агранов, выйдя во двор.
        - Да уж, - согласился Лихонин. - Притащила в дом любовника, а теперь хочет нашими руками избавиться от мужа. Не удивлюсь, если узнаю, что при разводе ей достанется львиная доля имущества. Рана на шее этого тренера, конечно глубокая, но, как мне кажется, нанесена случайно. Все выглядит так, будто он сам наткнулся на нож.
        - Я тоже так считаю, - майор вынул из кармана пластмассовую бутылочку с таблетками и проглотил несколько штук. - В любом случае надо искать этого Шакирова.
        - А что у вас за лекарство?
        - Ерунда - витамины.
        Лихонин уселся в машину.
        - Признаться меня больше занимают два предыдущих трупа. Я уже осмотрел первый. Отверстие на виске небольшое, но очень глубокое. Кто-то, воля ваша, Дмитрий Федорович, основательно покопался у него в мозгу. Уверен, что аналогичная операция была сделана и Каролю.
        - Зачем?
        - Создается впечатление, что просто так. Кто-то играет с нами, дорогой майор и эта игра мне очень не нравится.
        6
        Вика очнулась от холода и обнаружила себя на обшарпанной скамейке автобусной остановки. На девушке были джинсы и тонкая кружевная блузка, мало подходящая для отдыха под пронизывающим ноябрьским ветром. Вика забилась в угол, подальше от ажурной решетки, обхватила плечи руками. Теплее не стало, зато создалась некая иллюзия того, что можно мыслить и трезво оценивать ситуацию. Итак, имя и фамилию она помнила, что уже само по себе было немалым достижением для дурочки невесть как оказавшейся в незнакомом месте. Вика Морозова. Студентка второго курса филологического факультета. Троечница, у которой на момент окончания сессии насчитывается два «хвоста». Живет в институтской общаге, в одной комнате с тремя сокурсницами. Вчера вечером они собрались, чтобы обмыть экзамены. У Вики не было на это морального права, но к компании пришлось присоединиться по той простой причине, что пирушка проходила в их комнате. Вика хорошо помнила поход в «Гастроном» и свои протесты против огромного количества спиртного. Протесты, выражаясь юридически, были отклонены рыжеволосой подружкой Светкой. Потом была попойка с
совершенно незнакомыми людьми, пару косяков и увеселительная поездка.
        - Боже! - Морозова обращалась к Всевышнему в полный голос, поскольку кроме нее и небесного отца в радиусе десяти километров никого не было. - Боже, если ты есть, сделай так, чтобы…
        Молитва девушки была услышана еще до того, как была закончена. Господь поспешил выполнить просьбу Морозовой с такой поспешностью, что не до конца врубился в суть прошения.
        - Здравствуйте, милая барышня!
        Вика резко обернулась. Посланник небес, выбиравшийся из кювета на шоссе, выглядел довольно странно. Мужчина в длинном пальто, вязаной шапочке, дурацкими деревянными бусами на шее и резиновых сапогах выше колена, поправил съехавшую с плеча лямку грязной сумки.
        - Здравствуйте, - повторил он, обнажая в приветливой улыбке, ряд почерневших черенков зубов. - Мне показалось, что ты с кем-то разговаривала.
        - Здравствуйте, - девушка никак не могла оторвать взгляда от обломанных с широкой каемкой грязи ногтей бомжа. - Вам действительно показалось. Я здесь одна.
        - Теперь уже со мной, - мужчина хихикнул. - А уж я, Ниночка, тебя в обиду не дам.
        - Вы сумасшедший? - девушка почувствовала, как похолодела и без того замерзшая спина. - Какая я вам Ниночка?!
        - Не Ниночка? - на давно небритом, помятом, как тряпка лице появилось выражение искреннего удивления. - А кто же тогда?
        - Вика! - почти выкрикнула Морозова. - Вика! И перестань валять дурака! Скажи лучше далеко ли отсюда до ближайшей деревни?
        - Деревня далеко, а вот город. Если напрямки, через лес, километров семь-восемь… Кстати, меня зовут Игорь.
        Он протянул девушке грязную ладонь, но та не пожелала скреплять знакомство рукопожатием и спрятала руки за спиной.
        - А машины? Машины здесь хоть иногда проезжают?
        - Ниночка спрашивала тоже самое, - бомж закурил, выпустил облачко дыма. Только она говорила «попутки». Да попутки. Ей было примерно столько же лет, милая барышня и стояла она там же где и ты. Она была молодой и глупой. Я приютил эту юную, шкодливую особу, а она отблагодарила меня тем, что при первом удобном случае залезла в карман моего пальто. Искала деньги, глупышка…
        - И что же с ней случилось? - помимо своей воли Вика ввязалась в нелепый разговор, чувствуя, что с некоторых пор ее судьба неразрывно связана с участью неизвестной девушки. - Вы…
        - Я был пьян, - бомж покончил с одним окурком и сунул в рот второй. - Не помню точно, сколько мы выпили. Много. Даже для меня. Не удивительно, что я уснул, а когда открыл глаза, увидел ее у вешалки. Она шарила в кармане. Была уверена в том, что я сплю и даже не обернулась когда я встал и взял табурет…
        - Табурет, - эхом откликнулась Вика, отчетливо представив себе сцену наказания воровки.
        - Я сбросил ее в погреб, замыл кровь и лег спать. Где-то через месяц пришлось вырыть яму в огороде. Сам я вообще-то нечувствителен к запахам. Хронический гайморит, - убийца шмыгнул носом, издал булькающий звук и выплюнул на асфальт длинную зеленую соплю. - При моем-то образе жизни… А вот у Ленки нюх был отменный. Она начала жаловаться на то, что из погреба воняет…
        - Была еще и Ленка? - Вика осторожно осмотрелась по сторонам в поисках хоть какой-нибудь палки.
        - Соседская девчонка. Ее родители сильно пили, не замечая того, что дочку трахает любой желающий. Лена прожила у меня две недели. Изучила мой член до мельчайшего волоска, а потом ни с того, ни с сего обозвала меня импотентом. Каково? Чтобы заткнуть ей рот пришлось взяться за топор. Брызги ее мозгов разлетелись по всей комнате. Если не веришь, могу показать тебе пятна.
        - И девушек не искали? - Вика поняла, что судьба свела ее с маньяком и лихорадочно вспоминала советы психологов о том, как следует вести себя в подобной ситуации.
        - Нет, - убийца почесал пятерней седую щетину на подбородке. - Нинка, как ты понимаешь, подрабатывала плечевой на этой трассе, а Ленка часто сбегала из дома и пропадала на несколько месяцев.? Тебя тоже не станут искать.
        Прежде чем мужчина встал, Вика нашла то, что искала. Быстро наклонившись, она подняла с обочины булыжник и угрожающе подняла его над головой.
        - Стой, где стоишь, подонок! Я тебе не Ленка или Нинка! Так засвечу в лоб, что мало не покажется!
        - Я ведь так сказал, - оправдывался, разводя руками, бомж. - На всякий случай. Ты ведь не собираешься красть у меня деньги или обзывать импотентом?
        - Меня не волнуют ни твои деньги, ни твой член! - больше всего на свете Морозову волновала ее рука. Она начала затекать и девушка сильно сомневалась в том, что сможет удерживать ее в боевом положении больше минуты. - Пошел вон отсюда и лучше не попадайся мне на глаза!
        - Ухожу, милая барышня, - бомж поднял свою сумку. - Мне действительно пора. Из леса вышел, в лес и уйду.
        Морозова оказалась настолько наивной, что уже торжествовала победу. Однако человек в резиновых сапогах только делал вид, что собирается уйти. Он швырнул наполненную бутылками сумку в девушку. Вика попыталась уклониться и успела отступить в сторону, но не слишком успешно. Сумка ударила ее в плечо, заставив покачнуться. Раздался звон бьющегося стекла. Булыжник покатился по асфальту, а маньяк стремительно прыгнул на девушку. В следующую секунду Вика уже лежала на земле, чувствуя, как в спину впиваются острые камешки. Колено насильника упиралось ей в грудь, а его лицо в свете выглянувшей луны выглядело величественно и страшно. Он без предисловий ударил Вику. И она поняла, что такое удар в лицо. По-настоящему мощный и безжалостный. Рот моментально наполнился кровью.
        - Ты, кажется, собираясь швырнуть в меня булыжником? - Игорь наклонился к лицу Вики, обдавая ее зловонием сгнивших зубов. - Придется платить, барышня. За камень в мой огород и за разбитую стеклотару.
        Морозова почувствовала, как насильник расстегивает замок джинсов. Она стиснула зубы и замолчала. Пусть делает все, что вздумается! Главное - остаться в живых. Девушка смотрела на плывущую по небу луну - единственную свидетельницу ее позора. Неожиданно, сквозь стук крови в висках, она услышала рокот автомобильного двигателя. Игорь вдруг крякнул и завалился набок. Мужчина в бейсболке, клетчатой куртке и потертых джинсах держал в руке монтировку и смотрел на Морозову сверху вниз.
        - Кажется я вовремя, - он протянул девушке руку. - Надеюсь, этот урод не сильно вас потрепал?
        - Как сказать, - Вика с трудом поднялась, застегнула «молнию» и злобно пнула распластавшегося на земле бомжа ногой. - Он сдох?
        - Не думаю, - пожал плечами спаситель. - Бил я легонько, а такие твари очень живучи. - Вам в город?
        - Куда угодно только подальше отсюда.
        - Тогда милости прошу в мою телегу.
        Только теперь Морозова заметила микроавтобус весьма необычного алого цвета. Она влезла в кабину. Водитель появился только через несколько минут.
        - Оттащил вашего дружка в кювет, - сообщил он, поворачивая ключ зажигания. - Неровен час, кто-нибудь задавит.
        - Невелика потеря, - буркнула Вика.
        Теперь у нее появилась возможность рассмотреть своего спасителя получше. Лет сорока. Немного выше среднего роста. Широкоплеч и мускулист. При свете огоньков приборной панели она увидела на виске водителя две полоски пластыря. Интересно, как он умудрился удариться столь неподходящим местом?
        - Меня зовут Вика.
        - Я - Герман. Как в «Пиковой даме».
        - Какой город вы имели в виду?
        - Ближайший. Наш райцентр. Милый, тихий городок с несколькими архитектурными достопримечательностями. Вам понравится.
        - Почему он мне должен нравиться? - Вика смотрела на брелок ключа зажигания - ухмыляющийся череп, который мерно покачивался. - Я собираюсь уехать как можно скорее. Первым же автобусом. Надеюсь, среди архитектурных достопримечательностей вашего милого городка есть гостиница, где я смогу привести себя в порядок?
        - Конечно, есть, но вам она не понадобится.
        - Что за…
        Герман улыбался. Скалился как череп на брелоке. Новым сюрпризом стал стук, раздавшийся за спиной Морозовой. Она дернулась.
        - Кто у вас в салоне?
        - Никого. А вы о чем подумали?
        - Позади тот человек?
        - Не человек. Расходный материал. Сама же говорила: невелика потеря. Общество как-нибудь обойдется без этого урода, а кое-кому он еще пригодится.
        - Что вы хотите с ним делать? - Вика почувствовала, как ее окатывает холодная волна ужаса. - Не молчите, ради Бога!
        - Моя задача - доставлять, а все остальное проходит без моего участия, девочка. Запасись терпением. Скоро получишь ответы на все вопросы.
        - Не хочу я никаких ответов! Сейчас же останови эту колымагу и выпусти меня.
        - И не подумаю!
        - Ах, так!
        Вика вцепилась в руль. Ей удалось застать Германа врасплох. Микроавтобус развернуло поперек дороги и вынесло на обочину.
        Однако уже через несколько секунд Герману удалось взять ситуацию под контроль. Вместо того чтобы отрывать руки девушки от рулевого колеса, он впечатал кулак в подбородок Морозовой. Завизжали тормоза. Герман повернул голову девушки к себе и пристально посмотрел ей в глаза.
        - Успокойся, милочка. Все будет хорошо. Очень хорошо. Р-р-расчудесно.
        Вика начала тонуть в глазах Германа, которые вдруг стали бездонными как колодцы. Голос гипнотизера обволакивал Морозову плотным коконом. Собрав в кулак остатки воли, она вцепилась пальцами в дверную ручку и… соскользнула в черную яму глаз Германа.
        - Алый автобус… Он нашел меня…
        Вика открыла глаза и увидела над собой потолок автобуса.
        - Алый Автобус… Автобус…
        Причитал Игорь. Вика узнала его хриплый голос. Когда ей удалось сесть, она увидела забившегося в угол салона бомжа. Его лицо было бледным, а губы дрожали от страха.
        - Алый Автобус…
        - Эй, хватит хныкать!
        - Ты не понимаешь! Тот, кто попадает в Алый Автобус, исчезает. Навсегда. Он нашел меня…
        - Я же сказала: хватит хныкать! Будь хоть раз в жизни мужиком! Давай вместе подумаем, как отсюда выбраться!
        - Выбраться? - заныл Игорь. - Никому не удавалось выбраться. Смирись и прочти молитву вместе со мной. Отче наш, иже неси… Он останавливается! Отче наш…
        - Заткнись!
        Вика приняла решение. Автобус действительно остановился. Девушка легла на спину и уперлась обеими ногами в заднюю дверцу. Как только повернулась ручка, Морозова с силой ударила ногами в дверь и вскочила. Судя по изумленному возгласу удар, пришелся в цель. Герман сидел на земле, вытаращив глаза. Из его разбитого носа тела на клетчатую куртку капала кровь. Не дожидаясь пока он очухается, девушка спрыгнула на землю и осмотрелась по сторонам. Она стояла в центре большого двора, окруженного высокой кирпичной стеной. Герман поднялся и, покачиваясь, как пьяный пошел на Вику.
        - Помнишь, цыпочка «Пиковую даму»? Меня тоже зовут Германом.
        7
        Сергей Михайлович Микошин швырнул газету на журнальный столик, нащупал ногами тапочки и встал с кресла. Если сидя, он смотрелся еще туда-сюда, то, поднявшись, сделался похожим на журавля. Старого, измученного жизнью журавля, для которого перелет в теплые страны в нынешнем году будет также возможен, как путешествие в соседнюю галактику. Худой, высокий и нескладный, с венчиком седых волос на голове, морщинистым лицом и тонкими губами а-ля Фредди Крюгер, Микошин передвигался по роскошно обставленным комнатам с грацией подбитого танка. Он остановился у подоконника и вынул из кармана халата свой джентльменский набор: плоскую, украшенную замысловатым орнаментом коробочку с порошком, овальное зеркальце и соломинку для коктейлей. Несколько лет назад он завязал со спиртным и стал потчевать ноздри кокаином. Вставляло. Сильно вставляло, но пробуждало только слабенький интерес к жизни. Подзарядив свой аккумулятор, бывший санитар городского морга, а ныне владелец престижной клиники пластической хирургии громко шмыгнул носом.
        Теперь все будет в порядке. По крайней мере, сегодня. Он вновь вытащил из кармана заветную коробочку. Перед тем, как идти в подвал Сергею всегда требовалось несколько доз.
        Микошин прошел на первый этаж, нажал на кнопку, умело скрытую в углублении стены. Мерно загудели электродвигатели. Каменная, казавшаяся очень массивной стена бесшумно и плавно отъехала в сторону, открыв длинный коридор. Узкий и извилистый он был освещен мягким светом флуоресцентных ламп.
        Он вновь нажал кнопку. Стена встала на свое место, отрезав Микошина от остального мира. Внешне самоуверенный он шел по знакомому до мельчайшей трещинки в гранитной стене коридору, но сердце его трепетало. Так происходило каждый раз, перед встречей с человеком, перевернувшим его судьбу с ног на голову. С человеком? Вряд ли. Всякий новый раз, Сергей видел, как в прямом и переносном смысле от него оставалось все меньше человеческого.
        Оказавшись перед стальной дверью, Микошин вздохнул, постарался изобразить на лице приветливую улыбку и повернул ручку. Маленькая квадратная комната была погружена во тьму.
        - Ради всего святого, не надо света. У меня болят глаза.
        Собеседник Сергея закашлялся. Это продолжалось довольно долго. Судя по звуку процесс, был мучительным. Человек будто бы выплевывал ошметки своих легких.
        - Герман еще не приехал, - буднично сообщил Микошин. - И материала сегодня, скорее всего не будет.
        - Печально. Придется заняться чем-то другим. Ты можешь быть свободен.
        Собеседник Сергея поднялся во весь рост. В полумраке можно было различить силуэт античной скульптуры: широкие плечи, узкую талию и обрамленную кудрявыми волосами голову.
        Сергей Микошин поднялся наверх и снял трубку звонившего телефона. иМикошину пришлось прервать свои утехи. Он запахнул полы халата, прошел в кабинет и снял трубку.
        - Да. Убийство? Записываю. Благодарю. Будет вам операция. Я от своих обязательств не отказываюсь, но чуть позже. Еще раз спасибо.
        Из трубки еще доносился мужской голос, но Микошин швырнул ее на аппарат.
        - Операция! Я тебе такую операцию покажу…
        Микошин развел огонь в огромном, занимавшем полстены камине, сел в кресло и с наслаждением вытянул ноги. Проснулся, когда совсем стемнело. Подошел к окну, озабоченно и раздвинул портьеры.
        - Герман куда-то запропастился. Носится по дорогам. Подыскивает всяких козлов.
        С улицы послышался автомобильный гудок.
        - Наконец-то! - вздохнул Сергей.
        8
        - Авантюра, - прошептал Светлов, карабкаясь вслед за Семенцовым вверх по склону,
        - Не ной, - Игорь добрался до цели ночной экспедиции и сидел у кирпичной стены, вытряхивая из туфель набившуюся землю. - Теперь отступать поздно.
        Виталий проклинал день и час, когда уселся с другом за пиршественный пенек. Ему очень хотелось убраться отсюда подальше и больше ни за какие коврижки не связываться с Семенцовым. Проблема была только в одном: бесшабашный дружок мог решить, что он попросту струсил.
        - Понял, - проворчал Виталий.
        - А раз понял, нагнись-ка вот здесь у стены.
        - На моем горбу хочешь в рай въехать? - Светлов со вздохом выполнил требование друга.
        - Так уж и в рай! - Игорь с ловкостью профессионального домушника вскарабкался на гребень стены и протянул оттуда руку. - Хватит раком стоять, цепляйся.
        Через несколько секунд оба уже стояли по ту сторону стены, в отбрасываемой ею густой тени. Виталий увидел, что двор микошинского особняка в точности соответствует описанию Игоря. Вот только ничем колдовским здесь и не пахло. Обычная резиденция богатого человека, который может позволить себе некоторые излишества в виде помпезного крыльца в псевдоантичном стиле, большого пристроенного к дому гаража и стеклянной будки для охраны.
        - Ну, и что дальше? - ехидно поинтересовался окончательно протрезвевший Светлов.
        - Погоди, дай осмотреться. Охранники, кажись, как всегда на турнире по подкидному дурачку. Это нам на руку… Будем пробираться к окну в подвал. Короткими перебежками. Готов?
        - Всегда готов. На кой черт я с тобой связался?
        Семенцов не успел ответить. Вечернюю тишину прорезал отрывистый звук автомобильного гудка. Это было так неожиданно, что Светлов, принявший его за сигнал к старту, едва не выпрыгнул на освещенное место. Хладнокровный Игорь успел схватить друга за шиворот и остановил.
        Из будки вышел верзила-охранник. Вразвалочку двинулся к воротам, а те бесшумно разъехались в стороны, впуская во двор микроавтобус.
        - Черт! - выдохнул Виталик. - Алый Автобус!
        Являлся ли этот микроавтобус автобусом из легенды, сказать было трудно. Неоспоримым оставалось только то, что корпус машины отливал всеми оттенками зари или… артериальной крови.
        Водитель микроавтобуса, парень в клетчатой куртке и надвинутой на лоб бейсболке перебросился с охранником парой слов. Верзила вернулся в будку, а водитель обошел вокруг автобуса и начал открывать заднюю дверь. Все выглядело вполне буднично и безобидно. Однако в следующую секунду от идиллии не осталось и следа. Дверца распахнулась изнутри, ударив водителя с такой силой, что он плюхнулся на задницу. Из салона выпрыгнула девушка в джинсах и легкой, разорванной на груди блузке. Она затравленно осмотрелась. Водитель, между тем пришел в себя. Зажимая пальцами разбитый нос, он двинулся к девушке.
        - Помнишь, цыпочка «Пиковую даму»? Меня тоже зовут Германом!
        - Не подходи! Я буду звать на помощь! - девушка пятилась к ограде. - Сейчас закричу!
        - Милости прошу. Хоть лопни. Тебя никто не услышит.
        Герман оказался слишком самонадеянным. В отличие от Семенцова, который склонен был осмысливать обстановку, Виталий повиновался порыву. Он подбежал к Герману со спины и похлопал его по плечу.
        - Братишка, тебя где воспитывали?
        Удар в челюсть отбросил голову Германа назад, а Светлов, не дав ему опомниться, ткнул кулаком в солнечное сплетение. Противник издал звук, похожий на свист воздуха из пробитого шарика и мешком осел на асфальт.
        - Браво! - Семенцов для большей надежности поднял Германа за воротник и ударом кулака расплющил ему губы. - Вот только спасенная дама, тебя, похоже, благодарить не собирается.
        Воспользовавшись потасовкой, девушка бросилась к забору и перемахнула его с поразительной быстротой и ловкостью. Что касается Светлова и Семенцова, то удалиться с таким изяществом, им было не суждено. Привлеченные шумом из будки выбежали четыре вооруженных резиновыми дубинками охранника. Тому, который подоспел первым, Игорь засветил между глаз. Светлов лишь смог поднять руки, пытаясь защитить голову от дубинки второго охранника, но не заметил подкравшегося со спины третьего. Одного удара по затылку хватило с избытком. Темное небо пересек яркий зигзаг молнии и оглушенный Виталий упал. Семенцов продержался на несколько секунд дольше, но силы были слишком неравными.
        Очнувшись, Виталий понял, что не может развести руки в стороны, а когда открыл глаза, то увидел на запястьях наручники. Плененных нарушителей отволокли к будке охранников. Прижимая к разбитым губам носовой платок, Герман подошел к друзьям.
        - Ну, голубки и что мне с вами делать?
        - Сними наручники, - ответил Семенцов. - И тогда делать ничего не понадобится. Я сделаю все за тебя.
        - Вот как, гладиатор? - Герман отшвырнул платок и кивнул охраннику. - Выполни его просьбу.
        Опираясь на стену, Семенцов встал.
        - А теперь, сынок, смотри мне в глаза! - приказал не терпящим возражений тоном Герман.
        К изумлению Светлова Семенцов так и поступил. Он стоял, сжав кулаки и вместо того, чтобы броситься на Германа уставился ему в глаза. Отстраненное выражение на лице Игоря расставило все по своим местам. Виталий понял, что они имеют дело с гипнотизером.
        - Хороший мальчик, - процедил Герман. - А теперь ты…
        - А теперь ты, Герман оставишь свои штучки, - донеслось с крыльца. - И заткнешься до тех пор, пока я не разрешу раскрыть тебе пасть.
        По ступенькам спускался высокий мужчина.
        - Найдется среди вас тот, у которого хватит мозгов объяснить мне, что здесь происходит?
        - Сергей Михайлович, я привез девчонку и мужика. Эти двое помогли телке сбежать, - пробурчал Герман.
        - Так, - Микошин внимательно посмотрел на Светлова, затем на Семенцова, который пришел в себя и тер пальцами виски. - Старый знакомый! Вижу, что первый урок не пошел тебе впрок. Придется проучить наглеца еще разок.
        - Прикажешь этим гориллам сделать из меня котлету или выпустишь из подвала своих монстров? - спросил Игорь. - Теперь уж точно весь город узнает о том, что здесь творится. И если у тебя есть плохие мысли на мой счет - выбрось их из головы. Дружки будут искать меня здесь и, в случае чего разберут твою халупу по кирпичикам.
        - Этого не потребуется, молодой человек, - Микошин покачал головой с выражением крайней задумчивости. - Я принадлежу к числу законопослушных граждан и доверяю суду. Однажды он уже упек тебя за решетку.
        - Отпустите меня! Миленькие, родненькие отпустите! - донеслось из автобуса. - Я никому не расскажу. Мамой клянусь! Отче наш… Вседержитель! Да святится имя твое, да придет царствие!
        Охранники выволакивали из салона Игоря, который упирался и дрожал как осиновый лист.
        Микошин достал из кармана халата коробочку, обмакнул в кокаин пальцы, сунул их в ноздри, шумно втянул воздух.
        - Значит так, ребятки. Вызывайте ментов, пусть пакуют эту парочку. Оборванца - вниз. А ты Герман, что стоишь? Через полчаса девка должна быть здесь. Хоть из-под земли мне ее достань.
        Герман сверкнул глазами.
        - Далеко она не уйдет, шеф!
        Игорь и Виталий наблюдали за тем, как Герман загоняет микроавтобус в гараж. Закончив, он бросил на друзей полный ненависти взгляд и скрылся за углом дома.
        - Теперь ты мне веришь? - прошептал Семенцов.
        - Алый микроавтобус? - пожал плечами Светлов. - Это еще ни о чем не говорит. Доказательств того…
        Рассуждения Виталия прервал странный звук. Сначала Светлов решил, что плачет ребенок. Однако в следующую секунду плач сменился кряхтением.
        - За мной! - приказал кому-то Герман.
        В ответ раздалось рычание, а затем опять звук, который Виталик принял за плач.
        - Это они! - Семенцов поднял глаза к небу. - Помнишь, что я тебе рассказывал?
        - Люди-псы?
        - Да. Сейчас они будут охотиться за девушкой и я, признаться, рад тому, что нас не скормят этим тварям, а просто сдадут в милицию. А вот ей я не завидую…
        Вновь раздвинулись ворота и во двор въехала хорошая знакомая Виталию «БМВ». Заметив Светлова, Агранов нахмурился. Микошин, в безупречно сшитом костюме и подобранном в тон галстуке появился через несколько минут.
        - Приветствую, майор. У меня, как видите, опять проблемы.
        - Уж вижу, Сергей Михайлович, - Агранов вышел из машины. - Но, честно говоря, не верю своим глазам. Ты-то, Виталий, что здесь делаешь?
        Первым заговорил Семенцов.
        - Майор, вы слышали что-нибудь об Алом Автобусе?
        - Вас гражданин Семенцов я пока ни о чем не спрашивал. Будьте любезны заткнуться.
        - Алый Автобус сейчас стоит в гараже, - продолжал Игорь. - Десять минут назад в нем сюда были насильно доставлены сюда девушка и мужчина.
        Агранов вопросительно взглянул на Микошина.
        - Сергей Михайлович, о чем говорит этот человек?
        - Бог с вами майор! - возмутился Микошин. - Какой автобус? Какие девушки и мужчины? Разве вы не видите, что он напился до поросячьего визга и несет бред?
        - Пусть откроет гараж! - завопил Семенцов.
        - Откройте, Сергей Михайлович! - приказал Агранов.
        - Еще раз говорю вам, что в моем гараже стоит только микроавтобус обычного синего цвета! - Микошин скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не намерен сдаться за здорово живешь. Светлов молчал. Он был удивлен спокойствием Микошина, который взял у охранника ключи и сунул их в замочную скважину.
        - Прошу, майор.
        Агранов толкнул дверь. Виталий и Игорь, ожидавшие незамедлительного разоблачения Микошина не смогли сдержать возгласов изумления. Микроавтобус, стоявший в гараже был синим. Майор медленно обошел вокруг него, пнул ногой покрышку и заглянул в салон. Семенцов бросился в гараж. Он ощупывал микроавтобус, наклонившись, заглядывал под него. Все было тщетно. Синий микроавтобус, несмотря на все старания Игоря, не стал алым. Тогда Семенцов принялся осматривать стены, в поисках потайной двери, ведущей в другой гараж. Микошин следил за ним с нескрываемым удовольствием.
        - Семенцов, хватит валять дурака. Подойди ко мне, - позвал майор.
        Растерянный Игорь приблизился к Агранову.
        - Но мы же видели!
        - Дыхни.
        Семенцов покорно выполнил приказание. Майор поморщился и помахал ладонью у носа.
        - Ясно. Сколько сегодня на грудь принял?
        - Я не настолько пьян, чтобы…
        - Дима, мы могли ошибиться насчет автобуса, - не выдержал Светлов. - Но девушка и мужчина были! Обыщи подвал! Они увели мужчину туда. Это бродяга в грязном пальто…
        - Я тебе не Дима, а товарищ майор, - устало заметил Агранов, доставая из кармана сотовый телефон. - Дежурный? Высылайте наряд по адресу Чапаева девять. Проспитесь, мужички, в камере, а завтра я с вами на трезвую голову побеседую.
        - Дима, девушке угрожает серьезная опасность! Мы не настолько пьяные…
        - Это я уже слышал, - Агранов сел в «БМВ», хлопнул дверцей так, что корпус машины задрожал и завел двигатель.
        - Ну, гражданин Семенцов, еще вопросы будут? - засмеялся Микошин.
        - Я тебя все равно достану.
        - Конечно. После дождичка в четверг. А через сколько лет пробьет твой час, решит суд. Я же законопослушный гражданин и поэтому оставляю последнее слово за Фемидой. Оревуар, мой ретивый правдоискатель!
        Микошин вошел в гараж, запер дверь изнутри и поднялся в дом через внутреннюю дверь. Специальные лампы, которыми он заблаговременно оборудовал гараж, очень пригодились.
        9
        Вика слишком спешила, и подвернутая при прыжке нога тут же напомнило о себе вспышкой боли, от которой на глазах выступили слезы. Пришлось быть осторожнее. Морозова несколько раз глубоко вздохнула и заковыляла к черневшей на фоне звездного неба громаде замка.
        - Вика, девочка моя, иди ко мне! - весело звал из темноты Герман. - Вернись, я все прощу! Вперед, мои песики! Тот, кто ее найдет, получит в подарок одну из стройных ножек! Вы ведь любите обгладывать ножки?
        Вика осмотрела стену и увидела пролом в кирпичной кладке, небольшой, но достаточный для того, чтобы в него можно было протиснуться.
        Она наклонилась, но тут в лодыжку впились чьи-то зубы. Морозова дернула ногой, но это не помогло. Хватка не ослабевала. Преследователь с рычанием тянул Вику наружу. Борьба была упорной, но короткой. Морозова напрасно цеплялась за край кирпичной кладки. Пальцы соскользнули и девушка выкатилась на траву.
        - Отстань, псина!
        Вика перевернулась с живота на спину и увидела существо, которое приняла за собаку. Ее джинсы рвал гибрид с туловищем пса и головой человека. Скорее интуитивно, чем осмысленно Морозова впечатала свободную ногу в седую голову чудища.
        В рычании отлетевшего на метр человека-пса слышались боль и удивление. Он помотал головой и скрылся в кустах. В ту же секунду к губам Вики прижалась горячая ладонь.
        - Тихо! - прошептал кто-то над самым ухом. - Я не причиню тебе вреда. Идти можешь?
        - Д-да, - от пережитого ужаса у Морозовой не попадал зуб на зуб. - Кто вы?
        - Не время представляться, - прошептал мужчина, рывком ставя Вику на ноги. - Бежим!
        Они свернули за угол, и девушка увидела ржавую пожарную лестницу. Спаситель ловко подбросил Вику вверх. Она вцепилась в первую перекладину и, упираясь ногами в стену, взобралась на лестницу.
        - Вверх! - донеслось из темноты. - Влезай в окно второго этажа.
        Вика так и поступила, а через минуту незнакомец присоединился к ней.
        - Кто ты такая, что за тобой охотятся с целой сворой собак? - тяжело дыша, спросил он. - Агент «МИ-6, секретной службы Ее Величества?
        - Сначала скажите, кто вы.
        - Олег. Моя фамилия вас ничего не скажет.
        - Моя тоже. Просто Вика. Я…
        - Т-с-с, - Олег приложил палец губам. - Кто-то поднимается по лестнице.
        Девушка задрожала и в поисках защиты всем телом прижалась к Шакирову.
        - Это он. Герман и его монстры.
        Олег осторожно высунул голову из ниши. Герман стоял всего в десятке метров и обводил взглядом многочисленные закутки замкового зала. Это продолжалось минут пять, которые показались Олегу вечностью. Вика смотрела на него расширенными от страха глазами.
        Герман неожиданно расхохотался и развел руки в стороны так, словно хотел кого-то обнять.
        - Я знаю, что ты здесь, кисуля. Настолько близко, что мне достаточно сделать несколько шагов, чтобы коснуться твоего плеча. Мы взрослые люди. Так давай же перестанем играть в прятки. Выходи и я обещаю, что не сделаю тебе больно. Я ведь не маньяк, который всего час назад хотел трахнуть тебя на мокром асфальте. Я - просто Герман. Как в «Пиковой даме». Или тебе не по душе общение со мной? Значит, ты решила променять пряник на кнут? Что ж. Ты сделала выбор и я удаляюсь. Думаю, мои помощники не дадут тебе скучать. Адью, глупышка.
        Шакиров и Морозова услышали удаляющиеся шаги, а затем тихое покряхтывание на лестнице. Вика вцепилась в руку Олега с такой силой, что тот едва не закричал от боли.
        - Успокойся, девочка, - ласково прошептал он. - С собаками я как-нибудь справлюсь.
        - Вперед, друзья! - крикнул Герман уже с улицы. - Притащите маленькую сучку ко мне мертвой или живой!
        - Олег, это… Это не собаки, - девушка помотала головой. - Это - чудовища. Такие и в кошмаре не приснятся.
        - Большие?
        - Не в этом дело. У них человеческие головы!
        - Успокойся, Вика, - произнес Шакиров тоном врача-педиатра, объясняющего маленькому пациенту все прелести прививки, формулируя их в мультяшной фразе «Чик и готово!». - Герман - большая скотина и сумеет напугать кого угодно. Не было никаких чудищ. Это просто большие собаки.
        - Нет! - Морозова повысила голос, позабыв об осторожности. - Я видела одного из них так близко, как тебя! У него голова старика. Морщинистое лицо! Седые, черт меня возьми, волосы. Ты не веришь мне потому, что не тебе эта тварь вцепилась в джинсы! Не тебе…
        Олег понял, что у Вики начинается истерика и влепил ей звонкую пощечину.
        - Хватит! Сейчас нужно думать о том, как выбраться отсюда, а поводу галлюцинаций обращайся не ко мне. Для этого есть психиатры!
        Девушка зарыдала, уронив голову на плечо Шакирова. Он встал.
        - Обещаю, что минут через двадцать ты будешь в полной безопасности. Мы вместе посмеемся над всеми страхами. Согласна?
        - Да.
        - Буду через пять минут.
        Стараясь ступать как можно тише, Шакиров вышел из укрытия. Зал окончательно погрузился во мрак. Радовало лишь то, что в этом тьме не чувствовалось присутствия постороннего. Опустив руку в карман, Олег нащупал спичечный коробок. Крошечный язычок пламени осветил груды строительного мусора и черные ниши в стенах. В любой из них мог затаиться пес. Не с человеческой головой конечно, но прекрасно выдрессированный. Обученный нападать, впиваться клыками и выдирать из жертвы куски мяса. Подумав об этом, Олег наклонился и поднял с пола обрезок арматуры с присохшим к концу цементом. Спичка обожгла пальцы и потухла, но Шакиров успел заметить направление, в котором следовало двигаться и пошел к лестнице. С каждым шагом росла уверенность в том, что Герман просто решил попугать девушку напоследок и убрался вместе со сворой собак. Обозлился, когда понял, что беглянку не догнать и ушел несолоно хлебавши. Версия была бы просто отличной, если бы Шакиров знал, с какого бока пристегнуть к ней парней появившихся во дворе и прикрывших отход Вики. Одного из них он узнал. Высокий, светловолосый с приветливым выражением
лица. Виталий Светлов. Они познакомились в ресторане. Выпили вместе по паре рюмок и поболтали о разной чепухе. В простом водителе чувствовалась порода. Интеллигентность и тонкий юмор, которые невозможно купить. С ними нужно родиться. На прощание они обменялись телефонами.
        Олег вышел на площадку, сунул булаву под мышку, зажег новую спичку и осветил ступени уходящей вниз лестницы. Удар в спину был сильным, а главное - неожиданным. Олег покатился по ступеням, как сбитая шаром кегля и рухнул на нижнюю площадку, выбив булавой большой кусок штукатурки на стене. Пес не предоставил ему шанса придти в себя. Шакиров еще не открыл глаз, а уже почувствовал на своей груди когтистые лапы.
        - А-а-ал-ра-ух! Тар-гу-у-ул-рех!
        Этот звук и отдаленно не походил на то, что могло издавать горло собаки. Псы, пусть даже самой экзотической породы рычать так не умели. Спичка упала на груду бумажного мусора. Пляшущие языки пламени осветили покрытые плесенью стены. Шакиров разлепил запорошенные штукатуркой веки и вздрогнул. Старик, смотревший ему в глаза, скалил редкие желтые зубы в какой-то неестественной и потому страшной ухмылке. Глаза, обведенные красными кругами воспаленной кожи, были пустыми, как окна дома, в котором погашен свет. По подбородку, покрытому редкими кустиками седой щетины, стекал и пузырился ручеек слюны. В самом конце ее капли отделялись и падали на гладкую черную шерсть. Все еще сомневаясь в том, что все происходит наяву, Шакиров скользнул взглядом ниже, по шее. Вика была права!
        Дряблая, изборожденная сетью глубоких морщин кожа человека соединялась с туловищем пса посредством шва, сделанного толстой черной нитью.
        Человек-пес поднял голову и, задрав вверх подбородок, завыл. Олег понял: он подзывал других гибридов или своего хозяина Германа. Встреча с ними не сулила ничего хорошего. Какими бы ужасными не были открытия, сделанные Шакировым за последнюю минуту он решил действовать и, вскинув руки, толкнул гибрида в грудь. Ответа реакция последовало молниеносно. Чудовище вцепилось зубами в куртку человека и рванула ее так, что воротник впился в шею. Не разжимая челюстей, гибрид попятился. Его ноги скользнули по груди Олега и съехали на пол. Облегчения это не принесло. Превратившийся в удавку воротник перекрыл доступ кислорода в легкие. Задыхаясь, Шакиров нащупал пальцами ребристую рукоятку своей импровизированной булавы, сжал ее и с размаху всадил в голову монстра. Конец арматуры вошел в ухо человека-пса и заставил его отпустить куртку. Олег резко повернул арматуру и почувствовал, как ее ребристая поверхность сверлит мозг монстра. Его голова наклонилась под неестественным углом, стежки на шее лопались один за другим. Олег встал на колени, выдернул стальной стержень из головы гибрида. Тот завертелся волчком,
стегая себя упругим хвостом по бокам. Возможно, это и было танцем смерти, но Шакиров не мог позволить себе роскоши сбежать, не удостоверившись в том, что исчадие ада сдохло. Арматура была покрыта липким слоем содержимого черепа человека-пса. Подавив брезгливость, Шакиров сжал стальной стержень, поднял его над головой и обрушил монстра. Разжался треск сломанных ребер. Человек-пес подпрыгнул и ударился головой в стену. Сквозь редкие седые волосы проступила кровь. Олег встал в полный рост. От нового удара кусок цемента, застывшего на конце арматуры рассыпался, но цель была достигнута. Голова гибрида отделилась от тела, повисла на узком лоскуте кожи, а затем и вовсе оторвалась. Передние лапы подогнулись. Монстр ткнулся обрубком шеи в колени своего убийцы, дернулся и застыл. Олег выронил ржавый прут, и тот со звоном покатился вниз по ступенькам. К этому моменту бумага догорела, но до того как оказаться в темноте, Шакиров увидел закрытые глаза старика, его сведенные судорогой смерти губы и свисающий между ними бледный, как сырая котлета язык. Ноги Олега налились свинцом, а голова кружилась так сильно, что
пути приходилось опираться о стену и отдыхать. Несмотря на физическое недомогание, мозг Олега продолжал искать рациональное объяснение случившемуся. Кто-то пришил голову человека к туловищу пса. Не совсем обычная и, по всей видимости, невероятно сложная хирургическая операция. Только и всего. Разве не ухитрялся доктор Моро вытворять нечто подобное на своем острове? Кажется, это называлось… Да! Вивисекция. Почему же не предположить, что у героя романа Уэллса нашелся последователь? Объяснение выглядело вполне логичным, если бы не одно «но». Огромное «но». Герберт Уэллс - фантаст. Если согласиться с тем, что в маленьком городке завелся свой Моро, тогда надо было верить в машину времени, Страну Слепых и марсиан, разгуливающих на своих треножниках по матушке-земле.
        Олег поднялся на второй этаж. Вика, прихрамывая, вышла ему навстречу.
        - Я слышал шум. На тебя напал этот…
        - Просто споткнулся в темноте, - соврал Шакиров, сам поражаясь тому, как убедительно звучит его голос. - Герман ушел вместе со своей сворой.
        - Но я слышала…
        - Тебе показалось. Пойдем. Надо выбираться тем же путем.
        Шакиров поднял спортивную сумку и, взяв девушку за руку, подвел к окну.
        - Я спущусь первым, а потом помогу тебе.
        Спустившись, они обогнули замок, передвигаясь короткими перебежками. Оказавшись у первых домов частного сектора, Шакиров остановился у фонарного столба и взглянул на наручные часы.
        - Вот так, красавица. Я обещал, что через двадцать минут ты будешь в полной безопасности. Как видишь, слов на ветер не бросаю.
        - Это обнадеживает, - девушка наклонилась, рассматривая порванные джинсы. - Но в безопасности я почувствую себя только после того, как уберусь из этого городка. Проводишь до вокзала?
        - На вокзал пойти не смогу, но…
        - Почему?
        - Долго объяснять. А впрочем… Буду курировать тебя до конца. Вперед!
        На вокзале Вика бросилась к расписанию поездов, а Олег присел на краешек стула, раздумывая над тем, не использовать ли подвернувшийся шанс. Раз уж милиция ловила ворон и не выставила на вокзале пост, то почему бы не уехать поездом?
        - Мертвый сезон, - покачала головой Вика, устраиваясь рядом с Шакировым. - Мне все равно куда ехать, но ближайший поезд будет только через два с половиной часа. Чертова дыра!
        - Я тоже, пожалуй, поеду, - решительно заявил Олег. - Подставлю лицо ветру странствий!
        - Как я выгляжу? - Вика прикрыла ладонью дыру на джинсах.
        - Сногсшибательно!
        - Ври больше! У тебя есть расческа?
        - Думаю, найдется, - Олег порылся в сумке и протянул девушке расческу.
        - А нож?
        - Конечно, но только перочинный. Ты собираешься кого-то зарезать? - усмехнулся Олег.
        - Еще немного и я полностью созрею для этого. Почему не видно туалета?
        - Все удобства такого рода находятся на улице. Предполагаю даже, что там не будет лампочки.
        - Ха! Ты думаешь, что после всего пережитого меня испугает такая мелочь? Показывай ваш сортир!
        - Как я тебе? - бодро поинтересовалась Вика, выходя из-за кирпичной перегородки туалета.
        Она успела умыться, привести в порядок волосы и сделать на второй колошине джинсов разрез симметричный первому.
        - Великолепно!
        В этот момент привокзальную площадь осветили фары. Микроавтобус Германа, промчался к зданию вокзала и резко затормозил у двери. Парализованная ужасом Вика застыла на месте, а Шакиров схватил ее за руку и оттащил за угол туалета.
        Скрипнула дверь вокзала, завелся двигатель микроавтобуса. Шакиров напряженно вслушивался, пытаясь определить направление, в котором поедет Герман. Когда все стихло, Олег яростно впечатал кулак в кирпичную стену и поморщился от боли.
        - Лично я никуда не еду! Мы живем не в каменном веке и ничуть не похожи на мамонтов, за которыми с копьями наперевес гоняются неандертальцы. Пора превращаться из дичи в охотника. Этот Герман пожалеет о том, что нарвался на меня. Милиция разберется!
        Шакиров осекся на полуслове. Если милиции с кем-то и разберется, так в первую очередь с ним - беглым убийцей. Кто поверит рассказу преступника о людях-псах?
        - Я тоже никуда не еду, - тихо произнесла девушка. - В конце концов, с Германом у меня свои счеты. Надо только где-нибудь отсидеться до утра. В милицию, Олег, пойдем вместе.
        - Нет, не в милицию. Сначала…
        Шакиров достал из внутреннего кармана куртки записную книжку и, полистав, отыскал номер Светлова.
        - Есть один человек, который поможет пролить свет на тайны этого Бургундского двора. Сейчас мы ему позвоним. Почта близко.
        До узла связи они добрались без приключений, но из телефонной будки Олег вышел с похоронным выражением лица.
        - Длинные гудки.
        - А кому ты звонил, если не секрет?
        - Твоему спасителю. Рыцарю, сломя голову набросившемуся на Германа во дворе особняка.
        - Ах, тот парень, - вздохнула девушка. - Не думаю, что после стычки он преспокойно отправился домой и завалился спать.
        - Если бы я знал адрес Виталика! - Шакиров нервно расхаживал по холлу почты. - Мы дождались бы его у дома. Когда-то же Светлов должен вернуться!
        - У тебя есть его телефон и фамилия.
        - Что из этого?
        Вика подняла руку, указывая на щит с рекламой услуг Интернета.
        - Адрес узнать проще простого. Для этого и существует электронный справочник.
        - Ты умеешь пользоваться компьютером?
        - Ха! - улыбнулась Морозова. - Так и быть, скажу по секрету: тебе, дружок посчастливилось встретиться с самой прожженной из всех хакерш!
        Спустя несколько минут, девушка откинулась на спинку стула.
        - Записывай адрес.
        - Уже?!
        К пятиэтажке, в которой жил Светлов они подошли в предрассветных сумерках. Поднялись к квартире и минут пять, поочередно терзали кнопку дверного звонка. Потом устроились на скамейке у подъезда и болтали о чепухе: компьютерах и взрывах. Поеживаясь от утреннего холода, Олег встал, снял куртку и набросил на плечи девушки.
        Затем достал из кармана перочинный нож и вытащил самое маленькое лезвие.
        - Замок на двери квартиры Светлова прост, как кремневое ружье.
        Вика встала со скамейки и комично наморщила лоб.
        - Минувшей ночью я едва не стала жертвой маньяка, была загипнотизирована и убегала от чудищ. Почему бы не попробовать себя в роли взломщицы? Ты будешь Клайдом, а я - Бонни. Действуем?
        10
        Бездушный охранник ударом ноги свалил Игоря на пол.
        Бомж продолжил путь на четвереньках, пока не уперся головой в массивную стальную дверь.
        - Пришли, братан. Здесь тобой займутся всерьез. Прощевай, навозный жук! И еще. Не вздумай возвращаться - ребра переломаю!
        - Не оставляй меня здесь одного! - умолял Игорь, простирая руки к конвоиру, который удалялся с поспешностью и полным отсутствием желания любоваться тем, что находиться по ту сторону двери. Шаги охранника замерли в дальнем конце подвала. Игорь отполз в угол и, обхватив руками колени, вздрагивал от каждого воображаемого звука. Дверь распахнулась. Как не вглядывался бродяга в темноту, он ничего не увидел.
        - Кто здесь?
        Ответа не последовало. Игорь встал, выставил руки перед собой и сделал несколько робких шагов вперед. Темный тоннель казался бесконечным. Игорь побежал.
        - Я умер, - бормотал он, задыхаясь от бега. - Я просто умер. Я в аду!
        Игорь остановился и хихикнул. В ответ на его смешок позади послышалось шлепанье босых ног. Бомж не успел испугаться. Из темноты вылетело что-то бледное и маленькое. Оно обхватило колени бродяги тонкими ручонками. Чувствуя, как цепкие пальцы ощупывают его ноги, Игорь наклонился. Ребенок. Голый ребенок.
        - Малыш?
        Кроха молча продолжал экскурсию по телу бродяги. Узкие ладони скользнули по ягодицам, затем перекочевали к ширинке и, скользнув внутрь, сжали гениталии. Прикосновения можно было назвать ласковыми, но Игорь все равно обмочился. Горячий ручеек достиг коленей, намочил носки. Когда Игорь попытался вырваться, в сапогах захлюпало.
        - Пусти. Да пусти же!
        Игорь схватил ребенка за плечи, оттолкнул и расхохотался, увидев, что у малыша нет головы. Теперь он был на все сто уверен, что умер и находится в царстве теней.
        - Забавно, - захлебываясь от смеха, бомж схватил безголового ребенка за кисти рук и закружился с ним танце. - Головы нет! Она не будет болеть. В нее не полезут глупые мысли! Забавно! Я тоже не хочу иметь голову! Сейчас я ее оторву.
        Остановившись, он сдавил ладони висками и попытался осуществить свое намерение, но в этот момент распахнулась пневматическая дверь. Безголовый уродец тут же нырнул в темноту коридора, а Игорь застыл на пороге, рассматривая следующее помещение. Комната освещалась приглушенным светом вмонтированных в потолок флуоресцентных ламп. Вдоль стен стояли стеллажи с таким количеством книг, которое Игорю прежде не приходилось видеть. Проемы между стеллажами занимали анатомические карты. Выполненные на высочайшем полиграфическом уровне, они поражали своей реалистичностью. Переплетения кровеносных сосудов, фиолетовые змейки нервов розовые легкие и темно-красные сердца выглядели почти живыми. Казалось еще секунда и бескожие люди на плакатах начнут двигаться.
        В углу, между заваленным бумаги журнальным столиком и креслом с высокой спинкой на гостя смотрел пустыми глазницами скелет. Игорь решил, что перед ним хозяин комнаты. В который раз за последние несколько часов бухнулся на колени.
        - О, мой господин… Я молю тебя…
        Игорь не знал о чем молить и запнулся. Потом начал бормотать «Отче наш», сопровождая каждое слово душераздирающими стонами.
        - Ты молишься, значит веруешь!
        Скелет говорил властным и безмятежно спокойным голосом, не утруждая себя двигать челюстями.
        - Истинно так, повелитель! Верую!
        - Что ж. Это мне нравиться. Встань!
        Только сейчас Игорь понял, что говорит с ним вовсе не скелет, а кто-то, кто находится за спиной. Бомж резко обернулся, увидел прямоугольник ослепительно-яркого света и силуэт высокого мужчины в нем.
        - Встань, друг мой. Ты не раб, чтобы валяться у меня в ногах.
        Мужчина вошел в комнату, закрыв тщательно замаскированную в стене дверь и опустился в кресло.
        - Итак, с кем мне выпала честь беседовать?
        - Честь?
        - Имя и фамилия, дурачок! Надеюсь, они у тебя есть?
        - Да, повелитель. Игорь Князев.
        Свет в комнате погас, а собеседник включил настольную лампу и повернул ее так, что сам остался в тени. Игорь успел рассмотреть только лицо старика. Его высокий лоб, щетки густых бровей, седые волосы и белый халат.
        - Значит веруешь?
        - Не сомневайтесь в этом!
        - Сомневаюсь, дружище, - старик задумчиво теребил пальцами обмотанный вокруг шеи шелковый шарф. - И буду сомневаться, пока ты не докажешь обратное. Отвечай как на духу и не вздумай врать. Ты ведь знаешь, кто я?
        - Да! - Игорь вскочил и благоговейно простер руки к человеку в кресле. - Ты - Сатана!
        - Сатана? Кхе-кхе… Сатана! Ты интересный малый, Игорь и в какой-то мере прав. Однако сейчас с тобой говорит доктор. Врач, который намерен тебя вылечить.
        - Так я не умер? - Князев в задумчивости поскреб пятерней щетину на подбородке. - Я жив? Нет, не может быть. Только что я плясал с безголовым чертенком. Живые не могут встречаться с бесами. Шутишь? Конечно, шутишь! Ты - дьявол!
        Старик привстал и, опершись руками на стол, стал похожим на паука, тянущегося к мухе, которая запуталась в паутине.
        - Аз есмь доктор!
        - Простите и смилуйтесь, - Игорь попятился.
        - Смилуюсь, господин Князев! - доктор несколько раз хлопнул в ладоши. - Полагаю, что тогда ваша жизнь круто изменилась. Ты снова нарушал заповедь «Не убий!»? Признайся: ведь убивал? Сколько?
        - Трех… Нет, четверых. Нет. Точно - пять! - Князев выставил перед собой ладонь. - Их было пять, хозяин. Как пальцев, хи-хи, на руке.
        Человек в белом халате медленно прошелся по комнате, взглянул на корешки книг и вплотную приблизился к Игорю.
        - Ты - настоящая находка. Для психиатра. А я - хирург.
        - Понимаю.
        - Вот и отлично, что понимаешь, - старик вернулся к столу, вытащил из украшенной красным крестом коробки шприц и сунул его в карман халата. - Мне кажется, ты хотел избавиться от головы?
        - Было такое желание, но я уже передумал. Глупо…
        - Вовсе нет! - доктор подошел к стене нажал кнопку. - Иди за мной. Не пожалеешь.
        Игорь вошел в открывшуюся дверь и оказался в большом, ярко освещенном помещении. От обилия белого цвета и множества слепящих ламп пришлось зажмуриться. Хирург воспользовался этой. Молниеносно выхватив шприц, он всадил иглу в шею Князева и надавил на поршень.
        - Что вы делаете? - Игорь дотронулся до бус и покачнулся. - Зачем?
        - Слишком много вопросов, - доктор подхватил готово рухнуть бомжа, подвел к одному из операционных столов и легонько толкнул в плечо. - Укладывайся, мой друг. Твой сон будет крепким и долгим.
        - Сон, - улыбаясь, прошептал Игорь, вытягивая ноги. - Сон…
        - Да, - хирург бережно поправил свисшую со стола руку пациента. - Освежающий сон. После него ты проснешься совсем другим. Абсолютно обновленным.
        Подкатив к операционному столу тележку с инструментами, хирург натянул на руки резиновые перчатки и взял нож для вскрытия.
        Игорь умер без мучений, во сне. Извлекая из его развороченной груди сердце, доктор насвистывал «Прощание славянки». Багровый комок того, что при жизни гнало гнилую кровь Князева по венам и артериям, был уложен в специальную емкость. После этого хирург направился к телефону, установленному неподалеку от входа и снял трубку.
        - Сергей! Мне нужен мастиф. Нет, не самый крупный. Подбери среднюю особь и будь готов мне ассистировать.
        Закончив разговор, он взял емкость с извлеченным из Игоря трофеем и направился в дальний конец лаборатории. Урча, как сытый кот заработал электродвигатель. Плавно поднялся вверх прозрачный экран, разбивавший помещение на две неравных части. Оказавший на другой половине, человек в белом халате замедлил шаг и с благоговением посмотрел на четырехногую стойку, собранную из никелированных трубок. Под ней размещалась хрустальная, наполненная зеленой жидкостью амфора. Особого внимания заслуживала конструкция, помещенная в амфору. Плоские, изготовленные из желтого металла и покрытые вязью причудливых иероглифов кольца образовывали сферу. Вопреки законам физики она не тонула, а удерживалась точно на середине этого своеобразного аквариума. Доктор остановился у стойки и протянул руку к цели своего короткого путешествия - ножу, весьма странной формы и пропорций, целиком откованному из металла белого цвета.
        Его плавно изогнутая рукоятка напоминала лук. Мелкие насечки на ней были сделаны скорее ради красоты, чем для удобства. Они заставляли рукоятку сверкать и переливаться.
        Толщина короткого лезвия в верхней его части достигала сантиметра, а внизу было тонким, как бритва. Несмотря на праздничный вид, в умелых руках этот нож мог превратиться в оружие способное наносить страшные раны.
        Пальцы хирурга повисли в воздухе, так и не коснувшись ножа.
        - Божественно! - прошептал он. - Божественно и непостижимо… Этим можно любоваться до бесконечности.
        Он взял еще не успевшее остыть сердце и сжал его обеими руками. Брызнула кровь. Лезвие и рукоятка ножа впитали ее капли так быстро, словно были губкой. Жидкость внутри амфоры забурлила, а сфера начала вращаться. Стойку окутал холодный голубой туман. Выжатое, как лимон сердце Князева шлепнулось на пол, а хирург, наконец, взял нож и уставился на свою руку. Рукоятка утонула в тонкой резине перчаток и коже, срослась с фалангами указательного пальца и костями ладони, став продолжением кисти. При малейшем повороте руки лезвие принимало разные формы. Удлинялось и укорачивалось, становилось широким и узким, делалось длинным и острым как игла. Вдоволь налюбовавшись на эти метаморфозы, владелец таинственного ножа вернулся к операционному столу. Одним движением превратил лезвие в тонкое сверло и ткнул его в висок трупа.
        - Универсальный инструмент, мечта любого хирурга, прошептал он на ухо Игорю. - Сейчас, друг мой ты испытаешь на себе чудодейственную мощь скальпеля Менгеле!
        11
        Лязгнула металлическая дверь. Агранов вошел в камеру изолятора временного содержания и смерил ее постояльцев критическим вглядом.
        - Ну, братцы-кролики, очухались?
        - Твоими молитвами, майор, - ответил Семенцов. - Что дальше?
        - Не знаю, - пожал плечами Агранов. - Что прикажете мне с вами делать? Микошин - мужик серьезный и способен наказать наглецов, вторгающихся в его владения. Он проследит за тем, чтобы вы получили по заслугам.
        - Вторгающихся? - улыбнулся Виталий. - Ты бы еще сказал нарушающих суверенитет! Отпустил бы нас, Дима…
        - Мы больше так не будем, - с плаксивыми нотками в голосе поддержал друга Семенцов.
        - Зачем все-таки поперли на рожон? - спросил майор. - Не верю, что только по пьяной лавочке.
        - И правильно делаешь, что не веришь, - Семенцов подошел к решетке и сдавил ее прутья ладонями. - Дима, там на самом деле творится что-то неладное. Разве я похож на труса?
        - Ты-то? - усмехнулся Агранов. - Пожалуй, нет. Скорее на дурака.
        - Пусть! Согласен выслушать сколько угодно оскорблений. Взамен прошу только одного: поверь, что Микошин скрывает какую-то жуткую тайну. Его надо остановить!
        - Опять - двадцать пять! - вздохнул Агранов. Он достал из нагрудного кармана кителя неизменную коробочку с витаминами, вытряхнул несколько таблеток на ладонь и отправил в рот. - Алый Автобус… Жуткие тайны… Завтра ты заявишь, что Микошин - вовсе не Микошин, а реинкарнация Джейсона Вурхиса из «Пятницы 13-го»!
        Рассуждения майора были прерваны писком сотового телефона. Агранов поднес трубку к уху.
        - Иван Корнеевич? Мое почтение. Кто ждет? Все? - лицо Агранова вытянулось. Кивая головой, он выслушал собеседника и встал. - Значит так, дружки-товарищи. Придется вам меня здесь подождать. Продолжим наш разговор после и, возможно вам удастся убедить меня в том, что вы не представляется угрозы для общества. Не теряйте времени даром. Размышляйте. Ищите доводы в свою пользу.
        - Милицейские будни? - с деланным участием поинтересовался Семенцов. - Ограбление века? Неуловимый преступник стырил у бабки Марьи двух куриц-несушек? Ай-я-яй! Нам, Виталя, придется сидеть здесь пока наш общий друг, продолжатель славных традиций Мегрэ, Холмса и Пуаро займется расследованием.
        - Не иронизируй, - Агранов строго посмотрел на Игоря. - В городе творится черт знает что! За последние дни…
        - А мы-то здесь при чем?! - не выдержал Светлов. - Паримся в этой кутузке из-за банального хулиганства. Опомнись Дима, мы же взрослые люди!
        - Скажу только одно, - майор сунул телефон в карман и направился к выходу. - Мне бы ваши проблемы!
        Агранов ушел, а Игорь мерил камеру шагами, как загнанный в клетку тигр. Его кипучей натуре претило бездействие.
        12
        Старик с орлиным взором поблекших глаз, благородными сединами и двумя рядами орденских планок на застиранном пиджаке смело выступил из толпы и подошел к Агранову.
        - Вы, майор здесь старший?
        - Получается, что так. Хотите что-то сообщить?
        - Так точно! Я этого субъекта, - дед указал на покрывало, под которым угадывались очертания человеческого тела. - Вчера в двадцать два пятнадцать видел. Он навстречу мне по лестнице поднимался.
        - Откуда такая точность? - Агранов удивленно вскинул брови.
        - Всегда в это время мусор выношу.
        - Вечером. А как же приметы?
        - Я в приметы не верю, - отрезал ветеран. - Так вот он шатался, как пьяный, но спиртным от него не пахло. Точно.
        - А вы дедушка, разве нюхали? - с невеселой улыбкой поинтересовался доктор Лихонин, который никак не решался откинуть покрывало.
        - Какой я тебе дедушка? - обиделся старик. - Из ума, прости Господи, еще не выжил. Не пью, потому как язва. Вот и чую запах за десять метров. Понятно?
        - Простите его, - вступился за доктора майор. - Мы здесь все на нервах. Вас как по имени-отчеству?
        - Фрол Лукич Мальцев, - ветеран вытянулся в струнку. - Капитан в отставке. Под Кенисбергом разведротой командовал.
        - Вот и отлично, Фрол Лукич! Ваш фронтовой опыт нам очень пригодится. Значит в двадцать два пятнадцать?
        - Точно, - старик вытянул руку, демонстрируя часы в потертом корпусе. - Сколько лет прошло, а идут - секунда в секунду.
        - Рад за вас. А еще что необычного заметили? - прервал Фрола Лукича Агранов, который резонно опасался того, что ветеран может погрузиться в бездонную пучину своих воспоминаний. - Дело, как вы понимаете, серьезное. Самоубийство. Важна каждая мелочь.
        - Мелочь, - Мальцев наморщил лоб. - Мелочь. Ну, в старом пальто он был. Воротник поднял так, словно боялся, что его узнают. Кепка, потрепанная на голове. Ботинки без шнурков.
        - Спасибо, - майор пожал отставному капитану руку. - Вы нам очень помогли.
        - Так мы это… Всегда!.
        - Ох, нехорошее у меня предчувствие. - Лихонин поставил саквояж на землю, присел на корточки, поднял и тут же опустил покрывало. - Черт, опять!
        - Пластырь на виске?
        - Именно. Я уже осматривал раны у других трупов. При таком глубоком зондировании мозга этот пластырь, простите, как мертвому припарка.
        - Догадываюсь, - кивнул Агранов. - Вы были правы. Тот, кто за всем этим стоит, играет с нами. Подчеркивает, сволочь: это, ребята, моих рук дело. Маньяк?
        Лихонин взглянул вверх.
        - Надо бы крышу хорошенько осмотреть. Поднялся он туда не позже половины десятого вечера, а спрыгнул примерно в семь утра. Чем занимался самоубийца все это время?
        - Вы Иван Корнеич, как я вижу, становитесь полноценным опером. - усмехнулся майор. - Обязательно осмотрим, хотя я и не слишком надеюсь, что самоубийца оставил предсмертную записку.
        - Самоубийца, - задумчиво пробормотал Лихонин. - Сейчас, поглядим, какой ты самоубийца.
        Подъехавшая неотложка отгородила возившегося с трупом доктора от Агранова и изрядно поредевшей толпы зевак.
        Майор отправил подчиненных на крышу, а сам решил присоединиться к доктору. Когда он обошел вокруг машины, то увидел, что Лихонин ведет себя очень странно. Обычно степенный и рассудительный, доктор находился в стадии крайнего волнения. Не боясь испачкать брюки, он опустился на колени и лихорадочно ощупывал труп, словно искал у него в карманах ответ на все вопросы.
        - На этот раз что-то особенное? - поинтересовался Агранов, заметив, что на бледном лице Лихонина выступили капли пота.
        - Такого я еще не видел! - Лихонин отбросил покрывало. - Посмотрите на его шею.
        Майор наклонился и увидел знакомые, сделанные грубой черной ниткой стежки. На этот раз они шли по окружности в том месте, где шея соприкасалась с торсом. Агранов перевел взгляд на застывшее лицо. Не старый еще мужчина, коротко стриженый мужчина выглядел умиротворенно. Так, будто спал в своей постели, а не лежал на тротуаре у пятиэтажного дома, с крыши которого спрыгнул час назад. Больше чем швы Агранова заинтересовала только стрижка. Он был профессионалом и прекрасно знал, что ни в одной парикмахерской так не стригут.
        - Наш клиент. Из колонии самое большое как месяц вышел. Наверное, и татуировочки имеются. По отпечаткам пальцев…
        - Не спешите с отпечатками, Дмитрий Федорович, - глухо проронил Лихонин. - Думаю, они не будут иметь ничего общего с… головой.
        - Как?! - майор смотрел на доктора, как на сумасшедшего. - Что значит, отпечатки не будут иметь ничего общего, тьфу, с головой? Уж не хотите ли сказать…
        - Хочу, Дима. Посмотри внимательнее. Сравни кожу на шее, и, скажем предплечьях. Ну, как?
        - На лице бледная. Почти белая. Внизу - загорелая. Чем вы это объясните?
        - Только тем, о чем думаете и вы. Голова принадлежит другому человеку и была пришита к туловищу. Уверен, что вскрытие покажет: оба реципиента или, проще говоря, донора к моменту операции были мертвы. Вы заметили, что от удара о бордюр треснул череп? Да-да. Именно в том месте. Рана внушительная и при этом - не капли крови.
        - Может, его убили на крыше, а уж потом сбросили?
        - Разрешите доложить!
        Вернувшийся с осмотра крыши старлей не оставил от гипотезы майора камне на камне.
        - Обычная крыша. Есть окурки, пустые пластмассовые бутылки из-под пива. Наш самоубийца не оставил после себя следов.
        Майор устроился на бордюре рядом с Лихониным.
        - Итак, получается, что вчера по лестнице на крышу поднялся мертвец, одолживший голову у другого покойника?
        - Получается…
        - Звучит не слишком научно, а доктор?
        - Наука, друг мой - дама. Один обращается с ней как галантный кавалер. Целует ручку, говорит комплименты, пытаясь добиться взаимности. Второй идет напролом и, как правило, достигает больших успехов. Он обращается с наукой, как с проституткой самого низкого пошиба. Насилует ее и силой вырывает тайны, которые человечество еще не готово узнать.
        - Философия! - позабыв о приличиях, майор сплюнул на тротуар. - Мы имеет дело с преступником. Наглым подонком, устраивающим концерт, единственная цель которого запутать нас и внушить то, о чем вы сейчас говорили. Мертвецы, милый доктор не лазают по крышам, а поменять голову, как какую-то кепку невозможно.
        - Что ж, дорогой мой прагматик, в таком случает готов выслушать вашу, более реалистичную версию.
        Агранов встал и отряхнул брюки.
        - Вчера по лестнице поднимался совсем другой человек. Он намеренно прикрыл лицо воротником. Позже, когда все, включая нашего дорого разведчика, спали, кто-то втащил на крышу того, кого сейчас повезут в морг. На мертвеца напялили пальто и ботинки без шнурков. Это, заметьте единственное, что запомнил Мальцев. Что может быть логичнее и рациональнее? Аналогичная ситуация и с другими трупами. Дырка в голове еще не означает того, что была проведена операция на мозге. Вы же умный человек, Иван Корнеевич!
        - Был еще один. Тоже умный и очень талантливый, - тихо произнес Лихонин. - Десять лет назад он работал патологоанатомом в городском морге. Нет, не может быть…
        - Чего не может быть?
        - Видите ли, Дмитрий, эти швы напомнили мне милые шутки доктора Чадова, моего предшественника. Работая в морге, этот человек занимался весьма странными экспериментами. Манипулировал частями разных трупов. Ампутировал, скажем, ноги одного мертвеца, а затем пришивал их другому. Вообразите себе картинку: к телу молодой женщины, умершей в автомобильной катастрофе пришпандоривались ноги старика. Худые, с вздувшимися венами. Чадова не смущал пол.
        - Он что был сумасшедший? Разве никто ничего не заметил?
        - Почему же? Заметили. Разразился скандал. Правда, только в узких кругах медиков. После гибели Чадова дело постарались замять. То, как долго занимался этот некромант своими ужасающими опытами, осталось неизвестным. Могу предположить, что на местном кладбище есть не меньше десятка сборных покойников.
        - А родственники? Неужели они не замечали…
        - Кто станет присматриваться к мертвецу? У родственников - совсем другие проблемы. Они целовали усопших в лоб, не интересуясь тем, что находится ниже. К тому же Чадов подрабатывал, обмывая и обряжая трупы. Как правило, за этой процедурой близкие покойного не наблюдают.
        - Вы сказали Чадов погиб?
        - Да. Десять лет назад сгорел вместе со старым зданием морга. Сразу после того, как его проделки получили огласку. Труп опознали, несмотря на то, что от него мало что осталось. У Чадова были наградные часы, которыми он очень дорожил.
        - Предположим, он инсценировал собственную смерть. Сколько лет Чадову было бы сейчас?
        - Примерно восемьдесят семь - восемьдесят девять.
        - Старик, - покачал головой Агранов. - Нет. Не подходит.
        - Тогда вам может быть подойдет тот, кто работал у Чадова санитаром? Он жив и очень неплохо себя чувствует.
        - И вы до сих пор об этом молчали?! - ноздри Агранова раздувались, как у гончей, почуявшей, что добыча совсем близко. - Даете, Иван Корнеевич! Это же главный подозреваемый? Кто он?
        - Сергей Михайлович Микошин…
        - Микошин?!
        - Вы не ослышались. Владелец престижной клиники пластической хирургии начинал с того, что мыл пол в городском морге и таскал туда ведра с хлоркой. Впрочем, к пластической хирургии Сергей Михайлович имеет такое же отношение, как я - к космонавтике. Насколько мне известно, он всего лишь хозяин. Рантье, живущий на дивиденды. Однако поинтересоваться Микошиным все же стоит. Вы собираетесь это сделать?
        Агранов расстегнул верхнюю пуговицу сорочки, глотая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
        - Нет!
        - Это еще почему?
        - Сейчас объясню.
        Лихонин с удивлением следил за майором, который полировал лысину платком. Он делал это с таким рвением, словно собирался протереть в ней дыры.
        - Чушь! Тысячу раз - чушь. Сергей Михайлович - очень уважаемый человек. Он не имеет к трупам никакого отношения. Микошин создает Франкенштейнов! Ерунда! Если я скажу об этом начальству, то с должностью зама придется расстаться.
        - Вы ведь сами, всего несколько минут назад призывали меня мыслить рационально. А когда я подтолкнул вас к разгадке, начинаете болтать об уважаемых людях. Кстати, Франкенштейн в романе Мэри Шелли - не имя чудовища, а фамилия доктора. Распространенное заблуждение.
        - Речь не о романах, а о жизни. Нашей с вами жизни, Иван Корнеевич, - по сосредоточенному лицу майора было видно, что он принял какое-то решение. - Если вы намерены копать под Микошина…
        - Я? Под Микошина? Позвольте, это ведь ваша прерогатива!
        - Ради Бога, не перебивайте меня, доктор! - попросил майор. - Я помогу вам. Негласно… За последние дни мне приходится слышать имя Микошина довольно часто. Не далее как вчера делал у нечто что-то вроде обыска. Ничего не нашел, а утром получил от начальства по шапке. За нарушение закона. Теперь понимаете, что будет, когда я…
        - Понимаю, - Лихонин посмотрел по сторонам, убеждаясь в том, что разговора никто не слышит. - Что за негласная помощь?
        - В городе есть люди, которые уверены в том, что Микошин занимается чем-то… предосудительным. Они пытались влезть в его дом и сейчас сидят за решеткой в подвале РОВД. Скажу больше: это - мои друзья детства. Не слишком законопослушные, однако, очень толковые ребята. Им довериться можно. Расскажете историю Чадова. Возможно, найдете общий язык и вместе убедитесь в том, что Микошин хоть и очень экстравагантный, но порядочный человек.
        - Или наоборот…
        - Тогда за дело возьмусь я, и поверьте, не дам никому спуску! Мне будет, что ответить на вопросы начальства. Если конечно вы предоставите факты.
        - Почему не рассказать? - пожал плечами доктор. - Я не делаю из давней связи Чадова и Микошина тайны. Только не надейтесь, майор, что я стану выполнять вашу работу.
        - Посвятив в детали Семенцова и Светлова, вам и не придется ничего делать. Договорились?
        - Поедем знакомиться с вашими друзьями?
        По дороге в РОВД доктор и майор не обмолвились ни словом. Оба чувствовали, что былого взаимопонимания не вернуть и старались избегать встреч взглядами.
        Когда Агранов подошел к решетчатой двери камеры, друзья сидели на своих шконках с самым невинным видом.
        Как ни старался Агранов оставаться серьезным, справиться с душившим его смехом он не смог и расхохотался так, что не сразу попал ключом в замочную скважину.
        - Выходите, шутники.
        - Вот это дело! - Семенцов обрадовано хлопнул Виталия по плечу. - Радуйся, освободили вчистую.
        Светлов хотел бы радоваться, но наслаждаться моментом освобождения мешал пристальный взгляд полного человека в роговых очках.
        Агранов заметил интерес Виталия и перестал смеяться.
        - Знакомьтесь, мужики. Доктор Иван Корнеевич Лихонин.
        - А зачем нам доктор? - спросил Семенцов. - Вообще-то мы здоровы. Пока, по крайней мере.
        - Болтун! - развел руками Агранов. - Не обращайте внимания, доктор. Сейчас он перестанет дурачиться. Вам предстоит долгий разговор о Микошине и его друге, погибшем десять лет назад.
        - Вы, действительно что-то знаете? - нахмурился Светлов, глядя на Лихонина.
        - Думаю, да. Но не уверен в том, что мои сведения будут для вас ценными.
        - А уж об этом позвольте судить нам! - Игорь тоже стал серьезным. - Где поговорим?
        - В морге, друзья мои! Это самое спокойное место для задушевной беседы и философских размышлений.
        Агранов следил за покидающей РОВД троицей из окна своего кабинета, поливая цветы на подоконнике.
        Это помогало сосредоточиться. Рассовав бумаги по ящикам письменного стола, он положил перед собой чистый лист и нарисовал в нем кружок, Внутри разместил букву икс, обозначающую сбитого Светловым пешехода. Два других кружка были подписаны соответственно «Чуркин» и «Кароль». Третий, с игреком внутри обозначал утреннего самоубийцу. В последнем и самом большом круге майор написал «Микошин». Оставалось соединить кружки стрелками.
        - Эти швы напомнили мне милые шутки доктора Чадова…
        Произнеся сказанную Лихониным фразу вслух, майор нарисовал самый большой кружок. После того, как Чадов был соединен стрелкой с Микошиным, бесхозные трупы стали более-менее вписываться в логическую цепочку. Какими бы кривыми не были тропинки и дороги, все они, в конечном итоге вели в Рим, а точнее к Микошину.
        13
        Светлов, Семенцов и Лихонин прошли через двор районной больницы и оказались у одноэтажного здания с окнами до половины замазанными белой краской.
        - Вот и мои хоромы, - Лихонин вытащил из кармана древнего вида двухлопастной ключ и отпер дверь. - Милости прошу, молодые люди.
        Семенцов усмехнулся.
        - Я, Иван Корнеевич, в некотором роде профессионал по замкам и ключам. Профессионал, Виталя, нечего фыркать! Так вот, судя по вашим запорам, техническая укрепленность морга не на высоте.
        - А к какому лешему техническая укрепленность? - доктор провел гостей в небольшую комнату, распахнул шкаф, выставил на стол три чашки, электрический чайник и тарелку с печеньем. - Здесь только этот кабинет, холодильник и зал для вскрытий. Ничего ценного нет. Никто не станет зариться на трупы, а набор инструментов я ношу с собой, вот в этом саквояже.
        - Насчет трупов, Иван Корнеевич, вы поспешили, - заметил Светлов. - Насколько мне известно в последнее время на них повышенный спрос.
        - К моим это не относится! - Лихонин распахнул обитую толстым слоем теплоизоляции дверь в соседнее помещение, откуда сразу вырвались клубы морозного пара. - Извольте видеть: два гомосексуалиста с Баумана, тело зарезанного мужем любовника, жертва дорожно-транспортного происшествия, самоубийца, спрыгнувший с крыши и… бабуля. Последняя, правда не из общей компании. Умерла своей смерть, в окружении любящих внуков.
        Светлов и Семенцов заглянули в холодильник. Тела лежали на металлических столах, полностью укрытые простынями с фиолетовыми больничными штампами и не подавали поводов для беспокойства.
        Виталий вопросительно посмотрел на доктора.
        - Итак, о трупах.
        - Четыре из этих, на первый взгляд вполне мирных трупов, - Лихонин ткнул пальцем в дверь мертвецкой. - Имеют определенные отклонения от нормы. Следы хирургического вмешательства. Город у нас небольшой и похожие случая, если они имели место, просто так не забудутся. Тот, кто проделывал фокусы с пришиванием голов и сверлением черепов, несомненно имеет понятие о хирургии, как таковой. Однако операции сделаны с подчеркнутой небрежностью. Я бы даже сказал - с изощренным ехидством. Так, на моей памяти шутил только один человек - Георгий Давыдович Чадов.
        - Хирург? - спросил Светлов.
        - Очень талантливый хирург. Работал в засекреченной лаборатории. Там ставили эксперименты по созданию суперсолдат. По слухам, Чадову и его коллегам удалось кое-чего достичь в этой области, что впрочем неудивительно. В распоряжение группы избранных хирургов поступало новейшее оборудование, они не испытывали недостатка в человеческом материале для своих опытов. После победы Чадов получил уникальную возможность - свободный доступ к архивам аналогичных исследований нацистов. Об этом я узнал от одного из сотрудников лаборатории. В отличие от Чадова, он не выдержал того, что видел, ушел в отставку и больше никогда не прикасался к скальпелю.
        - А у вашего Георгия Давыдовича нервишки оказались покрепче? - понимающе кивнул головой Семенцов.
        - И тем удивительнее то, что он тоже не сделал блистательной карьеры. Приехал в наш затрапезный городишко и устроился простым патологоанатомом в морг. Те, кто работал с ним в то время, говорили, что Чадов одержим некой безумной идеей. Он жил там, где работал - спал рядом с мертвецами, при этом много читал и делал какие-то записи. Начал играть с трупами, как ребенок с куклами.
        - Странно, - удивился Светлов. - Многие подозревали Чадова в одержимости безумными идеями, а он продолжал безнаказанно делать свои садистские опыты. А слухи?
        - Слухи, разумеется просачивались, но на их основании обвинять человека, долгие годы верой и правдой служившего государству было бы верхом неблагодарности. Чадов сам приблизил развязку, вмешав в дело любовь.
        - Сделался некрофилом? - съязвил Семенцов.
        - Отнюдь. В него влюбилась обворожительная молодая женщина, медсестра. Говорят, дьявол обладает особой, темной привлекательностью. Наверное, такого рода талант имел и Георгий Давыдович. Иначе чем объяснить, что двадцатитрехлетняя студентка мединститута стала не только соратницей, но и любовницей старика? Для Чадова же роман стал началом конца. У влюбленных родился ребенок, над которым Чадов поставил какой-то изуверский опыт. Мать была в ужасе, хотела выдать любовника. В итоге безумец убил и ее.
        В руки правосудия Чадов не попал: заживо сгорел в своем морге, за компанию с несколькими мертвецами.
        - Раз уж вы так хорошо изучили биографию Чадова, - Семенцов заговорщицки подмигнул Лихонину. - То может и записи его отыскали?
        - Вообще-то я был распределен сюда уже после того, как морг отстроили…
        - Не интригуйте нас, Иван Корнеевич! По глазам вижу, что отыскали!
        - И отыскал! От вас ничего не утаишь! - доктор наклонился и вытащил из-под стола завернутую в полиэтилен тонкую стопку бумаг, с черной бахромой гари по краям. - Нашел и где бы думали? В нашей больничной котельной! Тогдашний кочегар был запасливым мужичком. Он одним из первых побывал на пожарище, приволок оттуда целую гору макулатуры для растопки котлов. По большей части ерунда, но кое-что меня очень заинтересовало.
        Семенцов развернул полиэтилен и вытащил потрепанную обложку книги.
        - «Золотая Сфера Хора». Кто такой Хор?
        - Древнеегипетский бог врачевания, - ответил Лихонин. - Это единственное, что мне удалось выяснить.
        Виталий рассматривал лист бумаги с изображением лежащего на столе мертвеца и двоих людей в масках животных. Один из них придерживал голову усопшего, а второй заносил над ним замысловатой формы нож.
        - Кто из них Хор? - спросил Игорь забирая рисунок. - Сдается мне этот, с волчьей мордой…
        - Хора здесь нет, - уверенно сказал Светлов. - Судя по всему, мы видим погребальный обряд. На столе, возможно, фараон, а эти двое - жрецы, занимающиеся мумификацией.
        - Раз уж ты такой умный, то может расскажешь и про этого красавца?
        Игорь протянул Виталию тонкую брошюру.
        - Так, - Светлов посмотрел на обложку с которой улыбался человек в форме офицера СС. - Издательство «Серп и Молот». Серия «Нацистские преступники». Библиографическая редкость. «Кровавый путь Йозефа Менгеле». Теперь я не сомневаюсь, в том, что книжица принадлежала Чадову. Это - его коллега из Освенцима. Где-то читал, что Менгеле сильно не любил евреев…
        - Ваши знания о докторе Менгеле весьма поверхностны, Виталий, - сообщид Лихонин. - Начнем с того, что Освенцим - небольшой городок в Польше. Печально известный концлагерь именовался Аушвицем. Менгеле имел степень доктора философии за свою работу «Морфологическое исследование нижней челюсти в четырёх расовых группах». Суть этого трактата сводилось к тому, что челюсть или форма носа, могут быть использованы для того, чтобы определить кого-нибудь как еврея.
        Совмещая изучение философии и занятия медициной, Менгеле решил, что люди, как и собаки, обладают родословной. Уже позднее он начал проводить эксперименты по выведению расы голубоглазых, светловолосых нордических великанов. В тридцать девятом вступил в СС, служил военным медиком дивизии «Викинг» во Франции, Польше и России. В сорок третьем лично Гиммлер назначил его главным доктором Аушвица.
        Новый главврач находился в концлагере в привилегированной позиции - он был ранен на Восточном фронте, имел медали и Железный Крест за спасение двух танкистов из горящего танка.
        Заслуженный фронтовик имел привычку одеваться в сшитую вручную одежду и носить хлопковые белые перчатки. По ним заключённые стали выделять его из бригады остальных докторов. На беду несчастных узников Аушвица Йозеф Менгеле был необычайно работоспособен, а круг его научных интересов чрезвычайно широк: повышение плодовитости арийских женщин, дешевые и эффективные методы ограничения рождаемости евреев, цыган и славян, воздействие холода на организм солдата, влияние большой высоты на работоспособность летчиков.
        По приказу и при личном участии Менгеле в Аущвице кастрировали, замораживали и заталкивали в барокамеры тысячи заключенных.
        Юношеское увлечение расовой теорией вылилось в изуверские опыты с цветом глаз. Доктору Менгеле зачем-то понадобилось на практике доказать, что карие глаза евреев ни при каких обстоятельствах не могут стать голубыми глазами арийца. Сотням евреев сделали инъекции голубого красителя - крайне болезненные и часто приводящие к слепоте. От рук чудовища в белом халате погибли около трех тысяч малолетних близнецов. Им переливали кровь и пересаживали органы друг от друга. Однажды Менгеле возглавлял операцию, во время которой были сшиты вместе два цыганёнка, чтобы создать сиамских близнецов. Вот кем был врач, получивший прозвище Ангел Смерти!
        - Надеюсь этого бешеного пса повесили? - наконец выдавил Игорь.
        - Нет. В сорок пятом Менгеле уничтожил все архивы и по паспорту на чужое имя, выданному, вообразите себе, Красным Крестом сбежал в Латинскую Америку. Он дожил до старости и утонул, купаясь в ласковых волнах теплого моря. Ходили слухи, что Менгеле утопили агенты «Моссада», но лично мне кажется, что все это - не больше, чем красивая легенда. Многим нацистским преступникам удалось избежать заслуженного возмездия.
        - Теперь, я гораздо лучше представляю себе, кем мог быть Чадов, если он пошел по стопам Менгеле, - тихо сказал Светлов. - Коллеги…
        - Ха! Он, видите ли, представляет! - воскликнул Игорь. - Виталий, разве ты еще не понял, к чему клонит доктор, рассказывая о Менгеле и наших опытах по созданию универсальных солдат? Наивный ты человек! Скажите, Иван Корнеевич, в Аушвице случайно не проводились опыты по сращиванию человеческой и собачьей плоти?
        - Да. Я забыл это отметить, но откуда вы…
        - А не работал ли Чадов вместе с Микошиным?
        Светлов вскочил со стула.
        - Точно! Игорь, ты тысячу раз прав! Чадов продолжил дело Менгеле, а Микошин решил перещеголять их обоих. Точка! Надо идти к Агранову! Пусть разбирается с этой бандой садистов…
        - Молодые люди, не спешите - доктор встал у двери, как будто опасался, что Светлов и Семенцов убегут. - Я поделился всей информацией, а взамен не получил ничего. Мне кажется, что, по крайней мере один из вас столкнулся с чем-то чего нельзя объяснить с точки зрения здравого смысла. Может, все-таки расскажете, что произошло и почему именно вас Агранов выбрал для выслушивания моих догадок?
        - Это так, Иван Корнеевич, - кивнул Игорь. - Кое-что я видел…
        На протяжении рассказа Семенцова о его приключении двухлетней давности, доктор несколько раз ударял кулаком по столу, мотал головой так, что очки едва удерживались на носу и восклицал «Вот это да!».
        После того, как Игорь замолчал, Лихонин задумчиво наморщил лоб.
        - Сам лично с Микошиным не сталкивался, составил мнение о нем, доверившись наблюдениям других, и, по всей видимости, ошибся. Этот санитар казался ничтожеством…
        - Что значит «по всей видимости»?! - изумился Семенцов. - Конечно, ошиблись! Микошин и есть паук, опутавший наш город нитями страха! Бог уготовил ему роль ничтожества, а дьявол возвеличил до уровня демона! Неужели и после всего, что я рассказал, вы еще в чем-то сомневаетесь?!
        - Сомневаться - неотъемлемая часть моей профессии, - Лихонин сурово поджал губы. - Я должен лично во всем убедиться и только тогда соглашусь с вами.
        - Так убеждайтесь! - вступил в полемику Светлов. - Если заявиться в особняк Микошина неожиданно, да еще с оравой милиционеров, крыть ему будет нечем!
        - Есть менее радикальный способ.
        - Это какой же?
        - Я не Менгеле и даже не Чадов, - Лихонин поднял с пола свой саквояж. - Но в анатомии и физиологии тоже кое-что смыслю. В общем, ребятки, вскрытие покажет. И если все то, что мы предполагали, окажется правдой, то именно ваш покорный слуга, предоставит самые веские доказательства вины Микошина.
        - Вы будете вскрывать трупы помеченные наклейками пластыря? - догадался Игорь. - А что тогда делать нам?
        - Всего лишь потерпеть. Ничего не предпринимать, пока я не расхлебаю всю кашу, - доктор указал на телефон. - Запишите мой номер и позвоните часика, этак, через два. Думаю, к этому времени, я смогу дать свое заключение.
        Оставшись один, Лихонин облачился в халат, повязал передник. Попытался даже насвистывать, стараясь оставаться обычным Лихониным, но заметил, что фальшивит.
        Доктор решил зайти с другого конца и двигаться по логической цепочке начиная с последнего трупа. Что сказал о нем Агранов? Наш клиент. Татуировочки, наверняка, имеются. Почему эти слова так упорно вклинивается в ход мысли?
        - Господи! Неужели?!
        Догадка осенившая Лихонина была подобна вспышке молнии. Одну и ту же татуировку он видел дважды! Первый раз в доме Шакирова, а второй…
        Доктор распахнул дверь мертвецкой, бросился к столу, на котором лежало тело мертвого преподавателя фитнеса и, сдернув простыню, впился взглядом в предплечье трупа. Татуировки не было, да и не могло быть, поскольку мертвый Серега сменил тело. Теперь ее носил прыгун с крыши! Чтобы окончательно убедиться в своем открытии Лихонин шагнул к столу самоубийцы. Рука, потянувшаяся к простыне замерла на полпути. Доктор не услышал, а ощутил движение за спиной и медленно повернулся. Серега уже не лежал, а сидел, болтая ногами, чтобы сбросить повисшую на них простыню. Справившись с ней, он поднял отливающие серебром глаза и, кокетливо прикоснувшись к пластырю на виске, подмигнул Лихонину.
        - И-и-ищеш-ш-шь с-с-с-седьмое доказательство?
        Доктор не мог ни сдвинуться с места, ни оторвать взгляда от раны на шее Сереги. Тот, кто заменил ему тело, позаботился и о прижизненной ране. Она тоже была заштопана. Кадавр спрыгнул со стола и, виляя бедрами, как стриптизерша у шеста пошел на Лихонина. Было заметно, что покрытая заиндевевшими волосками грудь слишком узка для чужой головы, а цвета кожи сильно отличаются. Доктор медленно, стараясь не наткнуться спиной на столы, пятился к двери. Мертвец тоже не спешил. Остановившись на середине комнаты он провел рукой по впалому животу.
        - Мне х-х-холодно. Не согреться ли нам, а док? - рука опустилась ниже, сжала сморщившийся пенис и вздернула его вверх. - Это не мое, но для тебя, Корнеич, сгодится. Обними меня, милый! Давай сольемся в пароксизме страсти!
        Лихонин добрался до двери, нащупал ручку и прошмыгнул в кабинет. Все доказательства, включая седьмое, теперь были налицо. Они были получены без всяких вскрытий и гораздо раньше, чем рассчитывал Лихонин. Оставалась самая малость - выбраться из морга живым. И тут доктор допустил роковую ошибку. Повинуясь условному рефлексу, повелевающему всегда и везде таскать с собой инструменты, он бросился не к выходу, а к саквояжу. Заминка решила все. Дверь холодильника распахнулась от мощного удара. Кадавр, которому надоело играть роль кота, балующегося с мышкой, прыгнул на Лихонина и сбил его с ног. Доктор упал спиной на стол, схватил первое, что попало под руку - трубку телефона и размахнувшись ударил ею по холодной груди. Удар гороха о стену произвел бы гораздо больший эффект. Серега впился пальцами кадык доктора и резко рванул его к себе.
        - Привет от Чадова, док!
        Последним, что увидел Лихонин было его собственное горло, торчащее из обрывков окровавленных мышц, как жуткая белая змея.
        14
        Доктор Чадов отложил книгу и прислушался. Повернул настольную лампу так, чтобы ее свет падал на дверь. Обычный человек ничего бы не услышал. Тишина была полной и только тот, чьих ушей редко касались новые звуки, мог различить шаги двух человек.
        Сергей спустился в подвал вслед за Германом. В отличие от последнего, он шел медленно, с похоронным выражением на лице. Ход мыслей обитателя подземной и самой главной части особняка можно предугадать было невозможно.
        С момента, когда их всех объединило общее дело, прошло больше десяти лет. Потом появился Герман. До встречи с Микошиным он шел по скользкому пути Остапа Бендера: довольно бездарно косил под индийского брамина, лучшего ученика Рабиндрата Тагора. Иллюзионист-самоучка приехал в город в составе труппы захудалого цирка, случайно разговорился с Сергеем, скупавшим собак крупных пород. Собак, как и других животных, цирк давно продал, но это не помешало Герману наведаться в гости к Микошину. Он пришел в новенький особняк вместе с другом - молодым гимнастом. После основательной попойки, горе-йог очухался в подвале. Своего коллегу - жизнерадостного и любвеобильного гимнаста он больше не видел. Цирк уехал из города, не досчитавшись двух артистов, а Герман избежал печальной участи товарища лишь потому, что на самом деле обладал задатками фокусника и гипнотизера. Хозяин многократно усилил эти способности, сделав Герману сложную операцию на мозге. С тех пор бывший циркач стал верным и незаменимым помощником, любимцем всемогущего хирурга. По его приказу Микошин обзавелся микроавтобусом алого цвета, на котором
Герман каждую ночь выезжал на охоту. Операция имела много побочных эффектов: гипнотизер перестал спать и помнил только то, что происходило с ним в последние два-три дня. Из своей прошлой жизни он вынес только одно воспоминание о главном герое «Пиковой дамы». Этот живой робот был рабски предан хозяину. Его побаивались все, начиная с охранников и заканчивая самим Микошиным. Герман не зазнавался, поскольку просто не знал, что такое тщеславие и ставил перед собой только одну цель - быть полезным. Открыв пневматическую дверь, он остановился и пропустил Микошина.
        Верный привычке оставаться в тени, Чадов сидел в кресле, поглаживая лежащий на столе белый шарф. Освободившееся место на шее занимал ортопедический бандаж.
        - Явно выраженная нестабильность шейных позвонков, - заявил он вместо приветствия. - Требуется жесткая фиксация, а сегодня я как раз намерен сделать много резких движений. Очень резких…
        - Георгий Давыдович, - промямлил Микошин. - Я обещаю все уладить. Не пройдет и суток…
        Настольная лампа врезалась в стену всего в нескольких сантиметрах от головы Сергея. Он в ужасе присел. Спокойствие сохранял только Герман. Его бледное лицо дышало бесстрастием.
        - Свет! - прорычал хозяин. - Включите свет. Я сильно хочу видеть ваши рожи!
        Микошин выполнил приказ. Георгий Давыдович вышел на середину комнаты.
        - Герман, докладывай! Только ты в этой никчемной компании способен излагать свои мысли более или менее связно.
        - Девчонке удалось сбежать. Ей явно кто-то помог - убит один из наших псов.
        - Отлично! Прокол за проколом! Одни разгуливают по моему дому, когда им вздумается, дерутся с охранниками и, в конце концов, уезжают в сопровождении милицейского эскорта. Другой не может поймать маленькую нахалку, которая испаряется, оставляя мне на память труп любимого пса. Третий, - Герман Давыдович ткнул пальцем в Микошина. - Позволяет обыскивать гараж. Если будет продолжаться в таком же духе, сюда станут водить экскурсии. Скажи, Сергей, зачем ты мне нужен? Может ты поизносился и утратил былую хватку? Только скажи и отправишься на операционный стол. Я освежу твое тело и взбодрю дух. Только скажи и для старого друга будет сделано все возможное и невозможное!
        - Не надо на стол, - кадык Микошина судорожно задергался. - Я всегда служил вам верой и правдой.
        - Данные тех циркачей, которые прыгают через забор не хуже кузнечиков, надеюсь, установлены? - успокоившись, хозяин вернулся в кресло. - Не говори мне Сережа, что они сохранили инкогнито.
        - Нет! - Микошин обрадовался смене темы. - Один из них уже попадал в мое поле зрения. Некий Игорь Семенцов, вор-домушник. Два года назад влез в наш подвал и был настолько ловок, что сбежал. Пришлось определить его в тюрьму. Второй - Виталий Светлов, старый друг Семенцова. Предполагаю, что, проникнув во двор, они не преследовали определенной цели. Просто напились, и Семенцов решил посчитаться со мной за прошлое.
        - Так-так. Возраст? Физическое состояние? - Георгий Давыдович посмотрел на один из плакатов, так, словно прикидывал, что можно сделать с двумя нарушителями спокойствия.
        - Каждому по тридцать три. Оба в отменной физической форме.
        - Хм… Отличные экземпляры. Возраст Иисуса Христа и Ильи Муромца, - бледные губы раздвинулись в хищной улыбке. - Самое время заводить учеников и совершать подвиги. Я с удовольствием помогу этим ребятам, как-то определиться в жизни. Достань мне их, Сергей. Обязательно достань. Возьми под контроль их квартиры и попроси нашего человека тоже заняться ими.
        - Переверну город вверх дном, но…
        - Я знаю, чего ты опасаешься. Он не откажет в помощи, поскольку успел замараться так, что никаким «Тайдом» не отмоется. И насчет города. Мне кажется, пришло время переезда. Нами начали интересоваться, а это к добру не приведет.
        - Когда быть готовыми? - на лице Микошина появилось выражение невыразимого облегчения. - Я тоже считаю - надо бежать…
        - Никто не спрашивает твоего мнения, трус, - Георгий Давыдович смерил помощника презрительным взглядом. - Ты настолько плохо меня знаешь, что осмелился думать, будто я уеду просто так?
        - Нет…
        - Да! Когда-то этот город убил Чадова. Теперь Чадов уничтожит город. По этим улицам, - Чадов ткнул указательным пальцем в потолок. - Будут бродить мои кадавры. Живые, в конце концов, позавидуют мертвецам. Только убедившись в том, что дело сделано я покину проклятую дыру! До этого дня я просто шутил, намекал на свое существование. Теперь буду атаковать по всем правилам стратегии и тактики. Сколько у нас людей?
        - Четверо охранников, - пробормотал Микошин. - Только вряд ли на них можно положиться до конца.
        - Будет можно! Часа через два ребятки станут просто шелковыми, - Чадов подошел к Микошину вплотную. - Придется хорошенько поработать. Готовь операционную. Пока четыре стола. Герман приведешь сюда наших молодцев. Сделай так, чтобы они были тихими и не трепыхались по пустякам. Ты, Сергей выпусти всех собачек. Объявляется, ха-ха, чрезвычайное положение. Без твоего ведома сюда не должна проникнуть даже мышь. Всем все ясно? Тогда не стойте, как три тополя на Плющихе. Будем ковать металл, пока он не остыл!
        Герман ушел, а Микошин остался.
        - Георгий?
        - Нужны пояснения? Ты, в самом деле, стал туго соображать?
        - У тебя есть все, что требуется для работы. Зачем лезть на рожон и выдавать себя, устраивая кавардак? Ты сделаешь несколько десятков кадавров. Они переполошат всю округу, а дальше? В конце концов, до нас доберутся!
        - До нас? - Чадов расхохотался. - До нас?! С каких пор ты беспокоишься обо мне? Не отвечай. С тех самых, как устроил за счет меня спокойную жизнь. Вжился в образ богача, стал носить атласные халаты и вместо того, чтобы хлебать водку, начал нюхать первосортный кокс! Называешь меня Георгием, как в старые добрые времена? Милый Сережа! Если в тебе мало что сохранилось от исполнительного работника морга, то от патологоанатома Чадова осталось еще меньше. И это «меньше» жаждет мести, признания! Хочешь дружеский совет?
        - Хочу, - Микошин отшатнулся от вытянутых рук Чадова и попятился, но оказался прижатым к стене.
        - Не стой у меня на пути. Раздавлю как таракана! - тонкие и длинные пальца хирурга, коснулись виска верного помощника. - А может, сделаю лейтенантом своей гвардии ходячих трупов. Что тебе больше нравится?
        Микошин вылетел из подвала, как ошпаренный, вбежал в свою комнату и бросился к окну. Если вовремя предупредить охранников, то есть шанс на то, что они справятся с Германом. А об окончательно спятившем дружке позаботится он сам.
        - Ах, черт!
        Герман уже входил в стеклянную будку, а значит, охранников можно было смело вычеркивать из списка Сопротивления.
        Микошин выдернул ящик письменного стола с такой силой, что тот упал на пол. Вместе с бумагами выпали пистолет и обойма.
        - Я не собираюсь подыхать вместе с тобой, - бормотал Сергей, пытаясь впихать обойму в рукоятку. - Убью! Заварю дверь и…
        Носок до блеска начищенного ботинка ударил Микошина под подбородок. Лязгнули, прикусывая язык, зубы. Новым ударом ноги Чадов отфутболил пистолет в дальний угол комнаты.
        - Ты, кажется, не спешишь выполнять мои поручения?
        Заполнившая рот кровь мешала Сергею говорить. Он сплюнул ее на пол и прошамкал, морщась от боли:
        - С чего ты взял, хозяин? Просто хотел быть готовым ко всему…
        - Мы оба прекрасно знаем, к чему ты хотел быть готовым! - ребра ладоней Чадова рубанули предателя по шее. - Ты хотел меня пристрелить!
        Микошин закачался, упал на спину. Хирург перешагнул через Сергея и подошел к окну.
        - Сколько лет я не был наверху? Странно, не помню… А ты?
        В ответ раздался стон.
        - Чувствуя себя как Одиссей, побывавший в царстве Аида, - задумчиво продолжал хирург. - Только в отличие от героя эпоса я не испытываю от встречи с миром живых ничего кроме разочарования. Осень. Листья. Мутные лужи. Это красиво. Могло бы вдохновить поэта и художника. Ты понимаешь, о чем я, Сережа?
        Микошин подполз к креслу, вцепился в поручни и с трудом сел.
        - Понимаю, Георгий.
        - Ни черта ты не понимаешь, - вздохнул Чадов. - Это бессистемная красота. Она есть, потому, что есть. Обычные художники и поэты просто запечатлевают ее, не пытаясь исправить недоработки Создателя. Я же иду дальше. Гораздо дальше и если ты отказываешься быть моим спутником на этом тернистом пути, станешь подопытным кроликом. О, у Германа, кажется проблемы!
        Любимец доктора Чадова действительно столкнулся с определенными трудностями. Войдя в дежурку, он приказал охранникам построиться, будто хотел сообщить им важную новость или объявить благодарность. Верзилы, с опаской поглядывая на любителя клетчатых одежд, выстроились у стены.
        - Всем смотреть мне в глаза, - тихо и торжественно приказал Герман. - Только в глаза. Недавно вы не справились со своими обязанностями и должны получить взыскания. Это справедливо? Не слышу ответов.
        - Да…
        - Справедливо…
        - Взыскания…
        Железобетонные лица охранников смягчились, а взгляды стали почти мечтательными. Как у детей, которым добрый папа обещал купить по новенькому велосипеду.
        - Нам есть, о чем поговорить, - продолжал Герман, буравя глазами каждого. - И сделать это лучше не здесь. Мы вместе войдем в дом и спустимся в подвал. Возражения?
        - Э-э-э! - самый высокий охранник замотал головой, борясь с наваждением - Зачем в подвал?
        Герман сосредоточился на человеке, не желавшем поддаваться гипнозу.
        - Подними голову, малыш. Я не стану просить дважды.
        Стало видно, что охранник пытается сопротивляться вторжению в свой мозг. Вены на лбу Германа вздулись, а лицо стало пунцовым. Еще ни разу в своей практике он не сталкивался с таким противодействием. Голова охранника начала медленно подниматься. Он застонал. Герман усилил натиск, мобилизовав все скрытые возможности своего модернизированного мозга. Собрав их в один кулак, он нанес один мощный удар. Охранник вскинул голову, посмотрел в глаза гипнотизера и рухнул на пол с таким грохотом, что задрожали стены.
        - Поднимите эту падаль, - тяжело дыша, проворчал Герман. - Тащите его в дом!
        Глядя из окна на троицу охранников, тащивших в подвал своего товарища, Чадов улыбнулся.
        - А Герман, все-таки молодчина. В отличие от тебя. Ну, так как Сергей, будем продолжать сотрудничество или…
        - Никаких «или»! - укрощенный Микошин посмотрел на повелителя преданным взглядом. - Можно заниматься тем, что мне поручено?
        - Значит, осознал? Занимайся. Только не забудь о тех двоих и… девчонке. Мне кажется, что хоть они и ушли отсюда по отдельности, вскоре встретятся.
        - Чего ради?
        - Становлюсь подозрительным, - Чадов отвернулся от окна. - Возможно это следствие агорафобии.
        - Какой фобии?
        - Боязнь открытого пространства. Ты по-прежнему мало читаешь. Кто знает, может этой троице вздумается объединиться…
        - Ерунда! Они могут что-то подозревать, но до понимания истинного положения дел им далеко.
        - По отдельности - да, но если догадаются суммировать все, что знают, у нас могут появиться серьезные противники. Теперь ты понимаешь, почему этим людям нужно как можно быстрее оказаться в моей операционной?
        - Чтобы из наших врагов превратиться в соратников! - улыбнулся Микошин.
        - Вот теперь я узнаю прежнего Серегу! - Чадов покровительственно похлопал помощника по плечу. - Просто тебя время от времени надо приводить в чувство, малыш! С большим удовольствием поболтал бы еще, но меня ждет много дел. Перед тем, как займусь усовершенствованием охранников, хочу взглянуть на сердце доктора. Его фамилия кажется Лихонин?
        - Да. А что в нем интересного?
        - Я решил закончить исследования моего духовного наставника. Если ты в не курсе, он впрыскивал в сердца подопытных хлороформ, а затем делал вскрытие и изучал последствия инъекции. Ну, зачем же так бледнеть? Тебе укол хлороформа в сердце не грозит. Пока, по крайней мере.
        - Сука! - выдохнул Сергей, когда Чадов вышел. - Какая же, сука!
        Чтобы окончательно придти в себя Микошину потребовалась двойная доза кокаина. Спрятав коробку с порошком в карман халата, он спустился в подвал и отпер, хорошо замаскированную под стену дверь. В нос ударила смесь запах зверинца, клетки которого давно не чистили. По обе стороны длинного и узкого помещения шли забранные стальной сеткой Рабитца боксы. Шум шагов Микошина взбудоражил их обитателей. Проволока задрожала от ударов. Существа, жившие в этом мрачном месте, визжали, выли детские голосами и царапали бетонный пол когтистыми лапами.
        - Ну, чего разошлись? - спросил Сергей, поочередно отодвигая засовы боксов. - Хотите гулять? Будет вам гуляние!
        Этим вечером стеклянная будка охранников была пуста. В углу сиротливо лежали резиновые дубинки, а на столе - разложенная по четырем стопкам колода карт. Людей сменили другие охранники. Они предпочитали не афишировать свое присутствие, избегали освещенных мест. Лишь изредка из кустов доносились шорохи и рычание. Шли часы. На востоке уже начало светлеть свинцово-серое осеннее небо, когда распахнулась дверь подвала. Стоя на пороге, один из охранников осмотрел двор так, словно видел его в первый раз. Взгляд отливающих холодным серебром глаз не упускал ни одной мелочи. Спустя несколько минут появился Герман в сопровождении других охранников. Если и раньше они были похожи друг на друга, то теперь стали выглядеть просто клонами. Одинаковой была униформа, характер движений и крестики пластыря на висках.
        Завелся двигатель микроавтобуса, открылись ворота. Впервые в своей истории Алый Автобус выехал на улицу не ночью. Первым с эскадроном смерти доктора Чадова встретился сержант ГАИ Егор Сурвилло, имевший несчастье заступить на дежурство.
        15
        - Просвети же меня, насчет того, с чего собираешься начинать, - попросил Игорь.
        - С ванной! - ответил Виталий. - Я насквозь пропах тюрьмой и моргом.
        - В гости пригласишь? Я тоже хочу в ванную.
        Пока Виталий отпирал квартиру, Игорь успел осмотреть исписанные стены подъезда, покрытый черными пятнами гари потолок и сопроводить осмотр не слишком лестными комментариями. Друзья вошли в коридор.
        - Обычное жилища холостяка, - Светлов замешкался у вешалки, снимая ботинки. - Одинокого человека, которого дома никто не…
        - Вот это номер! - неожиданно воскликнул Семенцов. - Ты хотел сказать: никто не ждет?
        Виталий обернулся и увидел девушку в джинсах и тонкой белой блузке. Незнакомка смущенно улыбнулась, заученным жестом поправила сбившуюся на лоб прядь каштановых волос.
        - Извините за вторжение. Мы постараемся все объяснить.
        - Мы? - ахнул Светлов. - Здесь есть кто-то еще?
        Девушка кивнула, а за ее спиной показался молодой мужчина спортивного телосложения.
        - Виталий, я - Олег Шакиров. Если помните, нас знакомили в ресторане.
        - Что-то припоминаю, но знакомство в ресторане, еще не повод…
        - Очень мило! - Семенцов прошел в комнату и, усевшись в кресло, закинул ногу за ногу. - Черт, да это же девушка из Алого Автобуса! Как вы нас нашли?
        - Постараюсь все объяснить, - Шакиров нахмурился, подыскивая нужные слова. - Видите ли, я убил любовника своей жены…
        Рассказ Олега был о трагической развязке стычки с Серегой, был выслушан в полном молчании.
        - Я собирался уехать рано утром, а ночь решил переждать в замке, - закончил Олег. - Оттуда видел, все, что произошло во дворе и, по мере своих скромных возможностей, помог девушке выпутаться из этой передряги. Мы пробовали уехать, но как оказалось за Викой началась самая настоящая охота. Идти нам было некуда…
        - Так-так, - усмехнулся Игорь. - Значит в нашем полку пламенных борцов с бригадой Микошина прибыло. Что ж, дорогие рекруты, устраивайтесь поудобнее вот за этим столом. Разговор нам предстоит долгий, поэтому попросим хозяина приготовить кофе.
        Вика и Виталий вышли на кухню вместе и одновременно потянулись к кофеварке. Их руки соприкоснулись. Длилось это меньше секунды, но обоим показалось, что прошла целая вечность. Девушка густо покраснела, а Виталий смущенно откашлялся.
        Вскоре тонкий ручеек коричневой жидкости наполнил кружку до краев и полился на поднос. Вика выпрямила кофеварку.
        - Какая же я все-таки неловкая!
        - И очень красивая…
        - Настало время, как говорит доктор Лихонин, делиться информацией, - объявил Семенцов, когда все расселись за столом. - Кто первый расскажет о своей жизни и удивительных приключениях? Что ж это я спрашиваю? Ведь среди нас дама? Поведайте, прекрасная Виктория, о путях-дорогах, приведших вас в этот, забытый Богом и людьми городок.
        Девушка зарделась и, опустив глаза, исподтишка посмотрела на Виталия, будто хотела спросить у него разрешения. Любовь с первого взгляда? Короткое прикосновение к руке Светлова изменило все. Теперь Вика ни капли не сомневалась, что именно он ее рыцарь в сверкающих латах. По этой причине девушке не хотелось говорить, о попойке в студенческом общежитии, сопровождавшей курением анаши, о пробуждении на автобусной остановке, о знакомствах с маньяками Игорем и Германом.
        - Я попала в ваш город совершенно случайно, - собравшись с мыслями начала Морозова. - Мы отмечали окончание экзаменационной сессии…
        Вторым слово взял Семенцов. Его речь изобиловала многочисленными лирическими отступлениями и оказалась само длинной. Заканчивая, Игорь повторил рассказ Лихонина о Чадове и главном враче концлагеря Аушвиц.
        Последним говорил Виталий.
        - Сейчас уж и не знаю точно, когда оказался замешанным во все это: то ли попав в аварию, то ли встретив тебя, Игорек.
        - Неважно! - Семенцов допил кофе и грохнул чашкой о стол. - Суть в другом. Все мы видели монстров, которых наштамповал Микошин. Никто из нас не сомневается, что именно в его доме проделываются садистские эксперименты над людьми и животными. Нам не требуется убеждать друг друга в существовании чудовищ и это главное. Остается сущая мелочь: решить, как остановить ученика Менгеле.
        - А чего тут решать? - Вика вновь взглянула на Виталия. - Расскажем все в милиции. Пусть они и разбираются. Тем более, что ваш Агранов в курсе.
        - Согласен! - Светлов посмотрел на наручные часы. - Как раз пришло время звонить доктору. Он обещал доказательства.
        - Согласен? - Игорь похлопал друга по плечу. - У меня создалось впечатление, что ты согласишься с Викой, даже если она предложит поехать в Лондон и прыгнуть головой вниз с моста в Сену.
        - В Темзу, придурок. Сена в Париже.
        - Не принципиально. Уж не знаю, что произошло между вами на кухне, но теперь ради этой прекрасной дамы, мой друг ты соединишь Темзу и Сену каналом!
        - А что в этом плохого? - выпалив первое, что пришло на ум, Вика осеклась и густо покраснела.
        - Ладно, - Светлов поспешно заговорил, чтобы сгладить неловкую ситуацию. - Вы тут решайте с географией, а я пошел звонить.
        - Разделяться нам не следует, но я, к сожалению, пойти в милицию не смогу, - сказал Шакиров. - Мало чем смогу помочь, если меня арестуют по обвинению в убийстве.
        - А я, вообще ментам не доверяю! - выдал свой коронный лозунг Игорь.
        - Лихонин не отвечает. Точнее в трубке короткие гудки… Боюсь, не случилось ли с ним чего.
        - Вот те раз! Значит, придется идти на поклон к Димке, - констатировал Семенцов. - Не доверяю я…
        - Могу сходить я, - сказал Светлов, запихивая тетрадь на книжную полку. - Когда Агранов…
        - Можно мне с тобой? - неожиданно попросила Морозова. - Надо же, чтобы кто-то подтвердил твои слова…
        - Да уж, - ухмыльнулся Игорь. - Ваши подтверждения, Виктория, прозвучат особенно веско. Любовь, знаете ли…
        - Хватит! - перебил друга Виталий. - Мы идем к Агранову. Не покидайте квартиру, пока не вернемся.
        - Нет уж! - вскочил Семенцов. - Режьте меня на куски, но до подъезда я вас доведу.
        - Я тоже, - присоединился к Игорю Шакиров. - Нам не следует разделяться.
        Вся четверка отправилась на соседнюю улицу.
        - Вот его подъезд, - Светлов остановился в небольшом сквере. - Пойдем, Вика. А вы пока отдохните на скамеечке.
        - Без твоих советов, не догадались бы, - Игорь плюхнулся на скамейку. - Олежка, а не сообразить ли нам по бутылочке пивка? Что-то после светловского кофе в горле пересохло.
        Агранов открыл не сразу, а увидев рядом с Виталием девушку, дернулся так словно хотел захлопнуть дверь перед носом нежданных гостей. Уже на пороге Светлов учуял запах водки, а войдя в квартиру понял, что майор гуляет. - Не ты ли меня трезвому образу жизни недавно обучал?
        - Отвали! - отмахнулся Агранов. - Чем по углам глазами рыскать, лучше с девушкой познакомь.
        - Это Вика. Вика - это Дмитрий. Для преступников - майор Агранов по кличке Бич Правосудия. Прирожденный сыщик, который найдет даже прыщик…
        - Заткнись, Виталька! Виктория, я очень рад, что этот хулиган наконец нашел ту, которая поможет ему остепениться и стать достойным членом общества.
        - Не знал, что ты способен на такие напыщенные речи, - Светлов сел на диван. - Устраивайся, Вика. Я рад, Дима, что ты рад и хочу поднять твое настроение еще больше.
        - Бутылку, что ли приволок?
        - Хватит с тебя бутылок. А настроение твое станет просто прекрасным, если ты узнаешь, что Вика - та самая девушка, которая приехала к Микошину в Алом Автобусе, и которую твой законник собирался затравить… собаками.
        Агранов вопросительно посмотрел на Морозову.
        - Это правда, - кивнула Вика. - Меня силой привезли туда вместе с одним бродягой.
        В какой-то момент Виталий не сомневался в том, что майор грохнется в обморок. Однако Агранов не потерял сознания, хотя сгорбился так, будто давление атмосферного столба на него усилилось в несколько раз. Он повернулся к гостям спиной и медленно вышел в коридор.
        - Что это с ним? - прошептала Вика.
        - Естественная реакция сыщика, на то, что приближается арест преступника, - улыбнулся Светлов. - Сейчас он возьмет пистолет и спросит у нас адрес того, кого следует задержать.
        Агранов на самом деле вернулся с пистолетом в одной руке и двумя ремнями в другой.
        - Аут, Виталий! - ремень пролетел через комнату и приземлился Светлову на колени. - Свяжи свою подружку, а потом - сам мордой в пол!
        - Дима! Ты чего?
        - Делай, что сказал! Допрыгался! - майор провел стволом пистолета невидимую прямую, подчеркивающую, что он не шутит. - Быстро, не то обоих пристрелю!
        Вика встала и Светлов поглядывая на Агранова, связал девушке руки за спиной, затем лег на пол. Майор уперся ему коленом в спину и проделал ту же процедуру.
        Касаясь щекой ворса ковра, Светлов слушал, как Дмитрий набирает телефонный номер.
        - Это я, - глухо сообщил кому-то Агранов. - Светлов и девка здесь. Третьего нет. Да. Жду.
        Виталий пытался заговорить с майором, но тот упорно молчал, а затем и вовсе вышел из комнаты. Через пять минут послышался щелчок замка и приглушенный разговор.
        - Так-так! - вошедший в комнату Герман кивнул Вике, как старой знакомой. - Я же обещал, кисуля, что мы встретимся. Помнишь, я - Герман, как в «Пиковой даме». Дмитрий Федорович, оставьте нас пожалуйста на несколько минут. Обещаю, что после разговора со мной обоих можно будет развязать. Они станут смирными, как ягнята…
        Агранов вышел, а Герман перевернул Виталия, уселся ему на грудь.
        - Начнем с тебя, дружок. На что жалуемся? Кого ментам собираемся сдать? Сейчас ты выйдешь со мной на улицу, а потом уснешь…
        От пристального взгляда гипнотизера у Светлова закружилась голова. Последнее что он услышал перед тем, как провалиться в бездну, был жалобный возглас Вики.
        16
        В библии сначала было слово. У сержанта Сурвило сначала было сверло. В библии слово было у бога, а у Егора сверлом владел дьявол. Оно с легкостью проткнуло кожу на виске и вошло в мозг. Потом пришел черед Ступеней Боли. По ним Егор Сурвило спустился в Зал Страданий. Боль ушла. Музыка, зазвучавшая в мозгу, повелевала ему вернуться в телесную оболочку и завершить земные дела. Сурвило или скорее то, во что он превратился открыло глаза. Он стоял на середине большого асфальтированного двора, в одном ряду с товарищами из патрульного наряда и охранниками Чадова. Еще вчера эти люди на дух не переносили друг друга, а сегодня слились в дружный коллектив, способный самоотверженно выполнить любую задачу. И ничего, что выражение глаз каждого сделалось пустым, как скорлупа ореха, у которого сгнило ядро. Ерунда, что многие простые вещи, такие, как например застегивание пуговиц теперь выполнялись с большим трудом. Многому приходилось учиться заново. Суперсолдаты жадно впитывали знания очищенным от всего лишнего мозгом, но больше всего хотели действовать, постоянно доказывать свою преданность. Сурвило вгляделся в
одухотворенные лица товарищей и понял, что они прошли тот же путь, что и он сам. От вонзившегося в висок сверла до высшей ступени совершенства.
        - Будем действовать по ленинскому плану «почта-вокзал»! - с улыбкой объявил Микошин, прохаживаясь вдоль шеренги, легкой походкой всезнающего полководца. - Сначала - визит в РОВД. Там вы без проблем раздобудете оружие, а затем - почта. Главная ваша цель - антенна сотовой связи. После ее уничтожения у нас будет, по крайней мере, двенадцать часов на то, чтобы навести порядок в этой дыре. Никто не должен шляться по вокзалам, ни одна мышь не должна покинуть город или въехать в него по дорогам.
        Микошин скользнул взглядом по шеренге воинов, подошел к Сурвиле и легонько стукнул кулаком в широкую грудь.
        - Выберешь в свою группу двоих, тех, кого сочтешь нужным и - на почту. Справишься?
        - Так точно! - щелкнул каблуками Егор.
        Трое «гаишников» уселись в «хонду» и выехали со двора. К Микошину подошел Герман.
        - Какие будут указание мне, фельдмаршал?
        - Откуда этот насмешливый тон, Герман? - раздраженно спросил Сергей Михайлович, полному триумфу которого мешал свидетель недавнего позора. - Что тебе не нравится, циркач?
        - Циркачу нравится все. Циркач ведь знает о том, кто здесь настоящий хозяин, а кто - просто никчемная пешка.
        - А себя, ты, я вижу, причислил к тяжелым фигурам? Поезжайте в городской морг, мистер ферзь и доставьте сюда нашего болтливого доктора.
        В то время, как Алый Автобус покатил к моргу, «хонда» въехала во двор узла связи. Первым, как и положено командиру, из салона вышел Сурвило Он скользнул взглядом по припаркованным у стены двухэтажного здания служебным автомобилям и поднял глаза к двузубой вилке антенны сотовой связи, расположенной на крыше.
        - Все абоненты «Вэлкома» сейчас получат умопомрачительные скидки, - Егор, повесил на плечо автомат и кивнул одному из товарищей. - Позаботься о том, чтобы ни одна колымага во дворе не смогла бы ездить без помощи эвакуатора. Остальные за мной - в здание!
        Сурвило подошел к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и несколько раз грохнул в нее кулаком.
        - Кто там?
        - Павка Корчагин! Открывайте буржуи, у меня мандат реввоенсовета!
        Как только дверь распахнулась, Сурвило передернул затвор автомата и направил ствол в большой, занимавший всю стену телемеханический пульт. Разноцветные лампочки, разлетелись вдребезги, в стены брызнули осколки пластмассы. Дав очередь, по скоплению приборов на столах и двум опешившим операторам Егор повернулся к подчиненным.
        - Теперь на крышу, орлы!
        Порывы осеннего ветра раскачивали антенну сотовой связи, составленную из нескольких фрагментов. Егор пнул ногой ее основание и осмотрел четыре натянутых троса.
        Пока подчиненные возились с креплениями Сурвило подошел к краю крыши. Двор напоминал растревоженный муравейник. Горели несколько машин. Бегали люди. Большинство ударилось в панику, но несколько мужчин, сумевших удержать себя в руках, отыскали виновника заварухи, повалили на асфальт и старательно охаживали ногами.
        - Дети, - Сурвило прицелился и дал очередь по смельчакам, посмевшим напасть на диверсанта. - Совсем как дети!
        За спиной Егора раздался металлический лязг. Три из четырех тросов были ослаблены и болтались в воздухе, как бельевые шнуры. Возиться с четвертым не потребовалось. Свое дело сделали ветер и вес антенны. Она накренилась в одну сторону, на мгновение застыла. Последний трос лопнул и его конец, извиваясь, хлестнул одного кадавра по животу. Антенна рухнула и разлетелась на куски, а пострадавший с удивлением смотрел на свои, стремительно выползающие наружу внутренности. Все было кончено.
        За «хондой», выезжавшей с разоренного двора, бежал его кадавр со вспоротым животом. Сворачивая к воротам, Егор посмотрел в зеркало заднего вида.
        - Не нужен ты мне. Весь салон испачкаешь
        Выполнив приказ, Сурвило поехал на вокзал, а убедившись, что там уже умели побывать соратниками по борьбе, направил «хонду» к выезду из города. По пути встретился алый микроавтобус. Егор помахал рукой Герману, которого с недавних пор полюбил, как родного отца.
        Как и предполагал Сурвило, задача по перекрытию дороги выполнялась из рук вон плохо. Водители редких машин, видели странных людей, чувствовали неладное, разворачивались и, на всех парах мчались прочь. Во всем чувствовалось отсутствие твердой руки командира, способного организовывать и направлять.
        - Идиоты! - рявкнул Егор. - Долго будете без пользы метаться?!
        Кадавры замерли, переглядываясь и бросая на крикуна свирепые взгляды.
        - Всем спрятаться в кустах и не высовывать носы, пока я не скажу! - Сурвило вырвал у проходившего мимо «гаишника» жезл. - Смотрите, как надо!
        Шоссе опустело. Егор перебросил автомат за спину, поигрывая жезлом, вышел на разделительную полосу. Ждать пришлось меньше пяти минут. Сумрак разрезал свет фар. Водитель симпатичной легковушки корейского производства, повинуясь взмаху жезла, свернул на обочину и опустил стекло.
        - В чем дело, командир?
        - Проверка документов, - Сурвило наклонился, чтобы заглянуть в салон. - В районе объявлена операция «Перехват».
        - А, перехват, - водитель протянул сержанту удостоверение.
        - Кого перехватываете? - с пассажирского сиденья улыбнулась дамочка с толстым слоем косметики на лице.
        - Как кого? - Егор бросил жезл, схватил водителя за руку и навалившись на нее всем весом, резко опустил вниз. - Вас, конечно!
        Мужчина завизжал от боли в сломанной руке. Удостоверение выпало на асфальт, а Сурвило просунул ствол автомата в салон. Короткая очередь разметала мозги водителя по дорогой обивке. Его спутница с истошным воплем выскочила из машины и бросилась бежать. На обочине ее встретили, затащили в кусты, откуда вскоре послышался хохот.
        17
        - Метастазы, - Агранов расстегнул висящую на спинке стула кобуру, вынул пистолет и положил его на стол, между бутылкой водки и пластмассовым пузырьком с таблетками. - Метастазы, алмазы, топазы…
        Ноющая боль в животе временами становилась такой сильной, что затягивала внутренности в тугой узел. Дело зашло так далеко, что одних таблеток было уже мало. Около двух месяцев назад Агранов перестал искать сильные обезболивающие и просто начал запивать то, что имелось под рукой водкой. Эффект оказался очень даже неплохим. Новоизобретенную методику борьбы с болью можно было патентовать.
        Майор высыпал на ладонь пригоршню таблеток, привычным движением забросил их в рот и отхлебнул водки. Теперь у него появились полчаса на то, чтобы расставить все точки над «i», а, говоря попросту понять, когда именно он стал подлецом и предателем. Возможно, отправной точкой стал давний инцидент с бабулей, которая пожаловалась на Микошина, точнее на его любимцев - огромных псин. Начальник РОВД решил, что разборка с владельцем известной клиники пластической хирургии - дело очень деликатное и поручил его своему заму. Так началось знакомство главного опера района с бывшим санитаром. Незаметно для майора оно переросло в деловое сотрудничество.
        - Это - английские мастифы. Самая крупная порода собак, - сообщил Сергей Агранову. - Несмотря на их размеры - псы вполне безобидные, если, конечно их не злить.
        Майор узнал, что у Микошина десяток собак, которые, встав на задние лапы, будут выше человека среднего роста.
        - А зачем вам столько? - спросил Агранов, думая о том, что отыскать придурка, который бы осмелился злить мастифа будет весьма затруднительно.
        - Во-первых, из любви к животным, а во-вторых, из соображений безопасности. Я богат и не доверяю банкам. Храню сбережение в домашнем сейфе. Сигнализация и четверо охранников - это хорошо, но с мастифами еще лучше.
        Потом было очередное плановое медобследование. Майор Агранов вошел в кабинет доктора, чтобы получить свою медицинскую книжку и с первых секунд, с присущей оперу интуицией, понял: случилось что-то очень серьезное. Слишком уж поспешно спрятал глаза молодой врач.
        - М-м-м… Дмитрий Федорович, если не ошибаюсь? - доктор указал на стул.
        Еще на подходе к стулу майор понял, что его насторожило, а сев уже знал: таким тоном говорят с безнадежно больным. С тем, у кого нет шансов. У Агранова потемнело в глазах. Он вдруг почувствовал, что готов упасть со стула, но взял себя в руки и выпрямился.
        - Не тяните, доктор. Чего уж там.
        - Да-да, - врач достал из папки рентгеновский снимок, очень напоминавший кадр из фильма ужасов и посмотрел его на свет. - Видите ли, какое дело. Вот черное пятно.
        - Здесь кругом черные пятна.
        - Это особое. Оно обозначает опухоль. Дополнительные, проведенные нами анализы показали, что она злокачественная.
        - Оперируется?
        - К сожалению, дело зашло слишком далеко, - доктор развел руками. - Возможно, где-нибудь на Западе… Хотя и там это будет сложно…
        - И дорого. Запад мне светит. Есть более приемлемые варианты?
        Врач задумчиво подпер руками подбородок.
        - Есть. В клинике Микошина работают звезды отечественной хирургии. Попробуйте, обратиться туда.
        - Попробую…
        - Желаю удачи! - доктор захлопнул папку, в которой была заключена история отношений Дмитрия Агранова с медициной и, протянул ее пациенту. - Здесь все ваши анализы. Это все, чем я могу помочь.
        - Чем черт не шутит, - пробормотал майор, возвратившись в отдел и набирая номер Микошина.
        - Это не телефонный разговор, Дмитрий Федорович, - сказал владелец клиники пластической хирургии, большой любитель псов-великанов, выслушав грустный рассказ майора. - Заезжайте-ка ко мне сегодня вечерком, на рюмку отличного французского коньяку. Посидим и все без спешки обсудим.
        Агранов приехал в особняк у подножия горы, где ему был оказан самый радушный прием. Гость и хозяин просидели весь вечер у камина, болтая о разной чепухе и, лишь под конец Микошин попросила у Агранова историю его болезни. Майор помнил то, как дрожала его рука, протягивающая серую папку. В последующие десять минут Агранов с замиранием сердца ждал своего приговора.
        - Что я могу сказать, - пожал плечами Микошин. - Ситуация действительно серьезная, но падать духом не следует. Вашу опухоль, майор, оперировать можно, однако спешить не следует. Вам повезло в том смысле, что как раз сейчас мои специалисты занимаются исследованиями именно такого рода. Если бы вы пришли, скажем, через год, то проблема была бы уже снята, а пока… Я нахожусь только на середине пути и использовать вас в качестве подопытного кролика, было бы с моей стороны верхом безответственности. Подобного рода операции я разрешаю проводить только в исключительных случаях в домашней лаборатории.
        - Мой случай к исключительным не относится? - напрягся Агранов.
        - Я этого не говорил.
        - Тогда скажите прямо, проживу ли я год, который понадобится вашим людям для окончания исследований?
        - Буду категоричен: нет!
        - Два-три месяца? - понурился Агранов.
        - Полгода, но мои исследования можно ускорить. Нужны добровольцы, которые согласились бы лечь на операционный стол. Не безвозмездно, конечно. Я в состоянии хорошо платить тем, кто поможет в научных изысканиях. Вопрос в том, что даже за вознаграждение таких добровольцев не отыскать.
        Все эти воспоминания промелькнули в памяти майора подобно молнии. Уютная комната, ласкающее тепло камина, коньяк и невинный, на первый взгляд разговор положили начало пути в бездну, из которой Агранову было, увы, не выкарабкаться. Первым «добровольцем» стал пьяный бродяга, уснувший прямо на середине шоссе. В тот вечер майор, на свою беду дежурил по отделу. Сообщение о наезде МАЗа на пьянчугу было получено, как тогда показалось Агранову, весьма кстати. Он лично выехал на место происшествия, успокоил опечаленного «дальнобойщика», переговорил с гаишниками и заявил, что доставит потерпевшего в райбольницу. Едва оказавшись в городе, майор свернул к особняку Микошина и принес первую жертву на алтарь развития медицины.
        - Мы, майор, кажется, поняли друг друга с полуслова, - улыбнувшись, сказал тогда Микошин. - Этот человек, в любом случае не протянет и двух часов. Так пусть вас не мучает совесть. Отбросы общества должны хоть напоследок послужить обществу на теле, которого паразитировали всю свою никчемную жизнь.
        Агранов наполнил стакан, высыпал на ладонь пригоршню таблеток, привычным жестом зашвырнул их в рот и запил водкой. Спустя минут пять можно будет взять табельный «макаров» и показать метастазам, кто здесь хозяин. Майор откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Перед мысленным взором тут же появилось лицо Микошина, тонкие губы которого кривила всезнающая ухмылочка.
        - Вы в любой момент можете прервать наше сотрудничество, - сказал Микошин после того, как майор привез еще одного бродягу и заявил, что больше не намерен поставлять «добровольцев». - Ни одна живая душа не узнает о том, что вы для нас сделали, но… Как быть с вашей операцией? Сейчас не самый подходящий момент мешать работе моих специалистов.
        - И все-таки я отказываюсь, - выдавил из себя майор. - Вы просите слишком высокую цену.
        - Хм…Если вас так тяготит судьба живых, то может с мертвыми, будете не столь щепетильны?
        - Что вы имеете ввиду?
        - Я конечно не Чичиков, но мертвыми тоже интересуюсь. Обычная практика, применяемая всеми, кто изучает анатомию. Любой научно-исследовательский институт поддерживает связь с моргами. Пользуясь только книгами и плакатами, из студента никогда не сделаешь первоклассного хирурга.
        - Тогда почему бы не запросить официальное разрешение пользоваться трупами из морга?
        - Вы говорите глупости. Во-первых, официально я владею только клиникой пластической хирургии. Во-вторых, получить доступ к бесхозным мертвецам было бы весьма проблематично. Мы ведь живем в стране твердых нравственных устоев и неукоснительного соблюдения законов. Вам ли, Дмитрий Федорович, этого не знать?
        Словосочетание «неукоснительного соблюдения законов» Микошин выделил голосом и сопроводил ледяной улыбкой. У Агранова зачесались кулаки. Еще секунда и улыбающиеся губы Микошина были бы расплющены ударом, но майор понял, что его собеседник говорит горькую правду.
        - Как я понял, вы предлагаете мне не останавливаться на полпути.
        - Не предлагаю, майор. Настоятельно рекомендую. В противном случае у вас будут большие неприятности.
        Агранов предпринял последнюю попытку вырваться из ловко расставленных сетей.
        - Какие неприятности могут быть у человека, который через год просто подохнет?
        - Именно это я имел в виду, когда говорил о неприятностях. В случае вашего отказа, ни о какой операции не может быть и речи. Только и всего. А вы о чем подумали?
        Агранов не стал бить Микошина и, потупив взгляд промямлил:
        - Что я должен делать?
        - Ваша миссия… Этот пустяк даже миссией назвать нельзя! Будет заключаться в звонке. Просто наберете мой номер и скажете: там-то и там-то есть то-то и то-то. Все, дражайший Дмитрий Федорович! Об остальном позаботится… Совсем забыл! Вы ведь еще не знакомы с Германом!
        Агранов давно приметил мужика в бейсболке, которым с плохо скрываемым любопытством наблюдал за ним. Услышав свое имя, Герман отлепился от стены и остановился за спиной Микошина.
        - Моя правая рука! - сказал Микошин. - Совсем как Гелла у Воланда: работящ, расторопен и нет такого поручения, которое бы он не выполнил. Рекомендую!
        Взгляды Агранова и Германа встретились. Описать то, что происходило в эти секунды можно было так: полный разгром и безоговорочная капитуляция. Майор проиграл поединок и опустив глаза услышал равнодушный, лишенный даже намека на эмоции голос:
        - Рад знакомству. Надеюсь, мы еще встретимся.
        Когда Агранов поднял глаза Германа уже и след простыл. Эта встреча была последним очным общением майора с Микошиным. Они расстались врагами, причем Агранову пришлось спрятать свою ненависть куда подальше. Он несколько раз звонил Микошину. Сообщал об убийствах и несчастных случаях, называл адреса и наивно думал, что этим все ограничится. Начиная с ночного ДТП, в котором участвовал Светлов все пошло наперекосяк. С каждым новым трупом, помеченным крестиком пластыря, сомнений в причастности Микошина к жуткой игре оставалось все меньше. Агранов знал тайну, но вместо того, чтобы пытаться остановить зарвавшегося садиста глотал обезболивающее под видом витаминов, напивался вдрызг по вечерам, подготавливая себя таким образом к новым подлостям.
        - Клюв увяз, - майор наполнил стакан, кивнув, чокнулся с рукояткой пистолета и проглотил водку. - Пропала птичка!
        Агранов прижал ствол пистолета к виску. Указательный палец надавил на курок. За мгновение до того, как закончился холостой ход, майор остановился и, выпучив глаза уставился в угол комнаты. Там стояли Виталий и его девушка.
        - А-а-а, вы уже умерли! - майор опустил пистолет. - Тогда зачем поспешили придти? Скоро я сам наведаюсь к вам в гости! Неплохо иметь в незнакомом месте добрых знакомых, которые расскажут, как следует вести и покажут куда идти…
        Не в силах больше терпеть укоризненные взгляды привидений, Агранов бросился к выключателю, зацепил ногой стул и здорово треснулся головой о пол. Это, как ни странно, помогло ему придти в себя. Майор встал, включил свет. Фантомы успели исчезнуть.
        - Мне показалось, - прошептал Агранов. - Прошло совсем немного времени. Они еще живы.
        Струя ледяной воды, ударившая из крана заставила майора вскрикнуть. Отфыркиваясь и бормоча ругательства он продолжал держать голову над раковиной до тех пор пока не начали неметь кончики ушей. Агранов перебрался в ванну, принял контрастный душ и докрасна растерся полотенцем. Спустя пять минут, он стоял перед зеркалом, застегивая верхнюю пуговицу кителя. Дмитрий Михайлович остался доволен своим отражением. На лице его двойника из зазеркального мира была написана решимость. Майор сунул пистолет в кобуру, две запасные обоймы в карман и вышел на улицу с твердым намерением исправить все допущенные ошибки или умереть.
        Несмотря на готовность к самопожертвованию профессиональный опер не хотел стать вторым Александром Матросовым. Решив обеспечить прикрытие с тыла, он поехал в РОВД. Время было самым подходящим. Рабочий день кончился, начальство разъехалось по домам и Агранов мог направить хоть пять опергрупп туда, куда ему вздумается.
        Первой странностью был свет в окнах всех трех этажей райотдела. Въезжая на стоянку майор удивился тому, что там нет ни одной машины. Он долго смотрел на крыльцо дожидаясь пока из двери выйдет хоть кто-то, но желающих приветствовать начальника криминальной милиции в этот вечер не нашлось.
        Нехорошее предчувствие грозило перерасти в панику, но, толкнув дверь, майор успокоился. За застекленным окном дежурки горела настольная лампа и виднелась голова склонившегося над бумагами дежурного офицера. Агранов кашлянул. Никакой реакции. Пришлось подойти и постучать в стекло.
        - Эй, ты для чего здесь сидишь, только чтоб стул занимать?
        Офицер поднял голову. Свет разноцветных лампочек на пульте раскрасил его лицо в оттенки красного и зеленого.
        - А-а, майор…
        - Ты что, парень, докладывать разучился?! - возмутился Агранов.
        - Никак нет, не разучился! - бодро гаркнул офицер. - За время вашего отсутствия происшествий не зарегистрировано!
        - Вот, совсем другое дело, - удовлетворенно пробурчал Агранов. - А почему свет всюду повключали? По какому случаю иллюминация?
        - Так ведь происшествий нет! - оскалился в улыбке дежурный. - Вот и радуемся!
        - Чего?!
        - Происшествий, говорю, нет! Заявлений не поступает, телефонных звонков - тоже! - дежурный снял трубку и высоко поднял ее над головой, демонстрируя вырванный с корнем витой шнур. - В общем - полный порядок, герр майор.
        Лицо Агранова окаменело. Только теперь он увидел, что вместо зрачков у дежурного маленькие серебряные диски, а на виске - хорошо знакомый крестик пластыря. Офицер встал, одним махом сбросил со стола журналы и расшвырял их ногой по всей комнате.
        - Объявляется праздник непослушания! Стоп, майор, ты куда?
        Агранов выкатился на крыльцо и перепрыгнув сразу через несколько ступеней, рванул к «БМВ». Как в дешевом голливудском боевике ключ зажигания никак не хотел попадать в замок, а когда майору удалось с этим справиться, он слишком резко отпустил педаль сцепления. Пришлось начинать все сначала. Бог оказался милостив к Агранову. Двигатель завелся и машина тронулась, но на пути к воротам Дмитрия ждало новое испытание. Вдребезги разлетелось окно второго этажа. Вместе с осколками на асфальт грохнулся монитор компьютера.
        - Бей посуду, я плачу! - завопил невидимый майору метатель. - Не уйдешь, падла!
        Агранов объехал остатки монитора, но на крышу автомобиля грохнулся новый снаряд. Жесть прогнулась от тяжести и удара. Рассмотреть, то что швырнули из окна на этот раз Агранов не успел. Он машинально надавил педаль газа до отказа и лишь чудом разминулся со стальной стойкой ворот. Агранов решил действовать на свой страх и риск. Он собирался сворачивать на улицу, ведущую к особняку, когда увидел вдали свет проблесковых маячков.
        - Есть! - воскликнул майор с интонацией сидящего в ванне Архимеда. - Не всех, сволочь еще приручил!
        От радости хотелось петь. Агранов понял, что какой-то патрульный наряд не знал о том, что произошло в отделе и действовал автономно, пытаясь навести порядок. Теперь Микошину несдобровать! У парней должны быть автоматы и если Сергей Михайлович вздумает оказать сопротивление, его искрошат в мелкий винегрет. Словно подтверждая догадку майора об автоматах, раздался сухой треск очереди. Последовавший за ней хохот подействовал на Агранова, как ледяной душ. Он резко затормозил и погасив фары прислушался. Полной тишине аккомпанировали умиротворяющие сполохи проблесковых маячков.
        Новая очередь и новый взрыв хохота. Пригнувшись майор подбежал к ближайшему укрытию - засохшей березе на обочине. Переждав очередную волну стрельбы и веселья, он осторожно выглянул из-за шершавого ствола. Открывшаяся картина привела Агранова в пограничное состояние между обмороком и истерикой. Шоссе перегораживали несколько перевернутых автомобилей. Вдоль этой груды мятого и давленного металла, хрустя ботинками по битому стеклу прохаживались два милиционера. Майору не требовалось подходить ближе, чтобы удостовериться в наличии зловещих крестиков пластыря на висках несчастных. Микошин успел вправить мозги не только этой парочке. В ста метрах вниз по шоссе собралась группа из десяти человек. Милиционеры и гражданские забавлялись тем, что палили из автоматов по бетонному постаменту, встречающему гостей города. Символом райцентра были две шестерни и три колоса, раскрашенные в национальные цвета. Теперь от них остались только воспоминания, да бесформенные куски бетона, повисшие на арматуре. Милиционер, в котором Дмитрий узнал сержанта Сурвило выпустил очередь в дорожный знак и с идиотским смехом
передал автомат мужику в форменной куртке работника связи.
        За спиной раздался треск сухой ветки.
        - Эй, ты чего тут прячешься? Хватит дерево подпирать, подь-ка сюда! Эге, да ты мент!
        Лицо мужчины, как и его перерезанная шея были очень хорошо знакомы Агранову. Иван Кароль, которого не так давно вынули из петли вновь гулял по земле в своих дурацких розово-белых носочках. Шмыгая знаменитым носом он шел на майора, бормоча под нос что-то о любопытной Варваре. Дмитрий не стал дожидаться приближения кадавра и взмахнув руками, как ныряльщик на вышке прыгнул в заросли кустов на дне дорожного откоса.
        - Мужики, все сюда! - пронзительно завопил бывший наследник польских шляхтичей. - Уйдет кабанчик! Ату его! Ату!
        Пробираясь сквозь колючий кустарник, майор слышал топот бегущих ног и крики. Потом началась беспорядочная пальба. Несколько раз пули срезали ветки над головой майора, но он не обращал на это внимания зная, что автоматчики стреляют наугад.
        Срезав путь по кюветам и оврагам, он добрался до стены особняка. Соблазн проникнуть во владения Микошина незаметно, был велик. Но Дмитрий хорошо помнил, чем закончилась такая попытка для Игоря и Виталия. Кое-как отряхнувшись, он пригладил волосы и обойдя ограду остановился у ворот. Со двора не доносилось ни звука. В отличие от остального города этот отделенный кирпичной стеной мирок выглядел почти мирно. Прежде чем надавить кнопку звонка Агранов вынул «макаров» из кобуры и спрятал его под ремень на спине. Скрипнула дверь, послышались шаги.
        - Кто там?
        Голос Микошина звучал встревожено, но больше всего майора обрадовало то, что его встречали не охранники, а сам хозяин.
        - Кто ж, как не я, Сергей Михайлович, - как можно непринужденнее сказал Дмитрий. - Майор Агранов. Долго мне еще стоять перед дверью?
        - Что вам надо?
        - Поговорить.
        - Почему именно сейчас?
        - Так мне хочется. Я думал, после всего, что сделал для вас, могу рассчитывать на капельку доверия. Не валяйте дурака, Микошин. Сегодня я без ордера. Ничего плохого не натворю, даже если бы очень захотел. Сами знаете, что творится в городе. Милиции нынче не до вас!
        Послышался шум отодвигаемого засова.
        - Входите, - хозяин просто прилип взглядом к расстегнутой кобуре гостя. - Заодно расскажете, что все-таки творится в городе и объясните почему я должен это знать.
        - Ай-я-яй, Сергей Михайлович, - улыбнулся майор, закладывая руки за спину. - Актера из вас не получится. Прикидываетесь простачком, а глазенки так и бегают. В городе полный бардак и организован он, не без вашего участия.
        - Хватит! Мне надоело выслушивать ваши бредни! - Микошин демонстративно зевнул. - Если вы пришли только затем, чтобы любоваться моими глазенками, то выбрали неподходящее время. Подите вон!
        - Нехорошо, совсем нехорошо обращаетесь с подельником. Я пришел сюда потому, что забыл кое-что сказать Светлову и его подружке. Не собираюсь уходить до тех пор, пока их не увижу.
        - Соберетесь! Еще как соберетесь! Пулей вылетишь, легавый! - Микошин пронзительно свистнул. - Принц, ко мне!
        В несколько прыжков огромный мастиф оказался у ног хозяина, сверкая желтыми, как фонари глазами. Сергей ласково потрепал пса за ушами.
        - Мне говорить «фас» или ты, майор все-таки дорожишь своей задницей и унесешь ее сам.
        - Побереги собственную!
        Агранов понял, что договориться с собакой не удастся, поэтому действовал радикально: не делая резких движений, приставил к голове Принца пистолет и выстрелил. Пес рухнул на асфальт. Сразу в нескольких углах двора зашуршали кусты, послышалось приглушенное рычание, но майор даже не оглянулся на шум. Ствол пистолета перекочевал ко лбу Микошина.
        - Приглашай в дом, Михалыч, иначе отправишься регентом к своему обожаемому Принцу.
        - Ты еще пожалеешь! - глаза Микошина блестели от слез, а губы дрожали. - Ты горько пожа…
        - Заткнись! Гражданскую панихиду объявим позже. Где Виталий и Вика?
        - Их нет в живых! Усек, ментовская морда? Они, читай по губам, по-дох-ди!
        - Очень жаль. Я думал сохранить тебя для суда, но как видно придется застрелить при попытке к бегству. Будь любезен, повернись спиной и шагай к крыльцу.
        - Что?!
        - К крыльцу. Не могу же я всадить тебе пуля в лоб! Расстрел какой-то получится…
        - Через несколько секунд тебя разорвут на куски! - заверещал Микошин. - Во дворе полно существ, которых ты даже не можешь себе представить!
        Агранов резко отвел руку и ткнул Микошина стволом в лоб.
        - Говори, подонок, где Виталий и Вика!
        - Они в подвале! С Чадовым! Я помогу тебе добраться до этой гадины, если обещаешь….
        - Никаких обещаний, веди!
        Прижимая руку к рассеченному лбу Сергей Михайлович поднялся на крыльцо. Прежде чем войти в дом, майор оглянулся и увидел, как из кустов высунулись сразу несколько бледных, как брюхо дохлой рыбы лиц. Иметь дело с теми, кто прятался во дворе, Агранову не хотелось. Пока Микошин возился, открывая проход под лестницей, майор подпер ручку входной двери шваброй.
        Шагнув в подвал, он схватил Микошина за воротник.
        - Почему нет света?!
        - Включатель чуть дальше по проходу…
        Что-то в голосе Микошина насторожило Агранова. Однако идти на попятную было поздно. С минуту они двигались по темному тоннелю. Занятый мыслями об ожившем Чадове, майор забыл об обещанном включателе, пока из темноты не послышались чьи-то шаги.
        - Где свет, черт тебя побери! - рявкнул Агранов.
        Вместо ответа Микошин прыгнул куда-то в сторону.
        - Слушай, друг, - сказал майор. - Решай: или мы восстанавливаем прежнюю диспозицию, или я начинаю наугад палить в темноту. Патронов у меня хватит, а какая-нибудь из пуль все-таки разнесет тебе башку.
        - Богохульники! - донеслось из темноты. - Уверуйте несчастные в могу-у-щество его!
        Голос, нараспев выкрикивающий молитву, как и грузная поступь принадлежали не Микошину. Это было первой догадкой майора. От нового открытия волосы на голове встали дыбом. Агранов хорошо знал этот голос и не удивился, когда различил в темноте лицо Лихонина. На докторе были только трусы и майка. Шею укутывал толстый слой бинта, с проступившими на нем багровыми пятнами. Покачиваясь, выставив вперед круглый живот, Лихонин шел на майора, водя руками, как дирижер.
        - Трубит последний ангел. Срываются печати. И зверь, хранитель бездны на берег к нам иде-е-ет!
        - Иван Корнеевич! - Агранов попятился. - Что они с вами сделали?!
        - Запомни номер зверя! - Лихонин размашистым жестом перекрестился и вперил в Агранова подернутые серебристой пеленой глаза. - Ты?!
        - Больше не шагу, буду стрелять!
        Его угроза не возымела эффекта. Лихонин продолжал плыть по темноте, как некое фантасмагорическое облако. Майор выстрелил. Короткая вспышка осветила подвал. Агранов успел заметить прижавшегося к стене Микошина, но он сейчас был не в счет. Пуля угодила в плечо кадавра, но Лихонин продолжал идти вперед.
        - Сомкните уста, о лживые пророки! Да будут с корнем вырваны ваши, брызжущие скверной, глотки!
        Агранов продолжал стрелять, целясь в голову ходячего трупа. Замкнутое пространство заполнили грохот и едкий пороховой дым. Тыкаясь, как слепой котенок, майор добрался до стены и ощупывая ее, сделал несколько шагов в неведомом направлении. Где-то позади послышался шум упавшего тела.
        - Хватит играть в прятки, Сергей Михайлович, - устало пробормотал майор. - Как видишь, я вооружен и очень опасен. Один уже получил несколько пуль в голову. Хочешь стать следующим в очереди? Или сюрпризов больше не будет?
        - Смотря что, ты называешь сюрпризом, - с отчетливой угрозой в голосе ответил Микошин. - Я собираюсь познакомить тебя с Уксусным Томом.
        Агранов, услышав скрип петель, шорох и мягкие, крадущиеся шаги. Судя по ним, существо могло быть крупной кошкой, но майору почему-то не верилось в то, что Микошин выпустил на него просто кошку или боле крупного представителя этого семейства со странной кличкой. Опасения майора оправдались. Уксусный Том не походил, ни кошку, ни на леопардом. Он был именно Уксусным Томом - фантазией дьявола, материализовавшейся в мрачном подвале. Бледное тельце маленького мальчика не имело головы, но тем не менее шло, протягивая к Агранову худые руки.
        Явной угрозы Уксусный Том не представлял и Агранов нажал на курок то ли из сострадания, то ли просто затем, чтобы оборвать жизнь монстра, оскорбляющего Создателя уже одним фактом своего существования.
        18
        - Признаться, я доволен, бормотал Чадов. - Ведь по сути это уже не хирургическая, а социальная акция. Вымышленный доктор в романе Уэллса создал свой заказник на острове, а организую свой в городе. Коммунизм, ведь согласно фантазиям Ленина может победить в отдельно взятой стране. Так, кажется Ильич развил учение Маркса? Почему тогда мне не развить учение вождя мирового пролетариата и не построить новое общество в отдельно взятом городе? Впрочем, я заболтался, а образцы продолжают прибывать. Сложить их, что ли в доме. Думаю, в ближайшее время нашей славной милиции будет не до обысков. А на сегодня прием закончен! Мне надоела штамповка и этими двумя молодыми людьми, я займусь от души.
        Образцы, конвейер, штамповка… Он, что на заводе? Сознание возвращалось к Светлову рывками. Виталий отлично помнил обжигающее прикосновении руки Вики, веселую болтовню Семенцова и общий спор у журнального столика, уставленного чашками кофе. Все стало на свои места, после того, как он вспомнил Германа, которого вызвал его друг детства, непримиримый борец с преступностью. Дима, Димочка! У тебя просили помощи и поддержки, а ты оказался предателем…
        Ярость оказалась прекрасной подпиткой для обессиленного организма.
        - Иуда! - Виталий попытался сесть, но по-прежнему не мог даже пошевелиться.
        - Ого! Наш парень очухался. По крайней мере, уже ругается, используя библейскую терминологию.
        Светлов открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света множества флуоресцентных ламп. Первым, что он увидел, когда зрение пришло в норму, была Вика. Она лежала на операционном столе, туго спеленатая кожами ремнями и, судя по умиротворенному выражению лица и закрытым глазам, еще не пришла в сознание.
        - Как себя чувствуете?
        - Да пошел ты!
        Виталий не видел того, кто интересовался его самочувствием. Человек находился рядом, но не попадал в поле зрения. Чтобы оценить степень серьезности ситуации, Светлов до упора, насколько по позволял ремень повернул голову и скосил глаза. Угол обзора намного увеличился. Виталий увидел, что находится в просторном помещении, казавшимся очень длинным из-за низкого потолка. Стены и пол были выложены белой кафельной плиткой. Слева в ряд выстроились застекленные шкафы, на полках которых зловеще поблескивали хирургических инструменты самых разных форм и размеров. Это было настоящее царство ампутационных ножей, рамочных пил, пинцетов, зажимов и ранорасширителей. Справа тоже стояли застекленные шкафы. Рассмотрев содержимое нескольких из них, Светлов вздрогнул. Существа, порожденные бредом шизофреника, были ангелочками, по сравнению с чудищами, сотворенными Чадовым. Виталий увидел безногую собаку, передвигавшуюся по своему вольеру на животе, порывистыми толчками. Ее большие и умные глаза выглядели как глубокие озера, наполненные вместо воды липкой смесью боли и страдания. Совсем по-другому выглядела
обитательница соседнего вольера - трехглавая змея. От тела очковой кобры, грозно раздувавшей свой капюшон, отпочковывались головы гадюки и гремучей змеи. Это сюрреалистическое трио вело себя очень агрессивно. Головы то одновременно, то порознь атаковали стекло, намереваясь выбраться на волю.
        В других шкафах шевелились, изгибались и подпрыгивали уродцы представлявшие собой симбиоз жаб, ящериц и черепах. Парад гибридов замыкал монстр с туловищем кошки и головой совы. Светлов с трудом оторвал взгляд от страшного террариума. Обитатели остальных застекленных ящиков кошки, собаки, рептилии и птицы выглядели вполне нормально и, по всей видимости, только готовились на заклание.
        Деловую продуманность интерьера оснащенной по последнему слову техники операционной нарушал только один предмет - стойка с четырьмя никелированными ножками, между которыми располагалась располагался хрустальная амфора, до краев наполненная жидкостью желтого цвета. В ней медленно вращалась, собранная из золотых полос сфера, вид, которой наводил на мысль об антенне. На стеклянной крышке стойки лежал нож или, может быть кинжал.
        Виталий не мог хорошо рассмотреть, то, что, скорее всего, было центром этой маленькой вселенной боли и ужаса. Мешали проклятые ремни, не позволявшие поднять голову больше, чем на несколько сантиметров.
        - Скальпель доктора Менгеле, - громко объявил Чадов, от которого не ускользнули попытки Светлова. - Я вижу, молодой человек, вам не терпится рассмотреть его поближе. Терпение, мой друг. Скоро вы не только увидите, но и ощутите его… каждой клеточкой своего тела. И поверьте, это знакомство будет для вас не слишком приятным.
        Виталий внимательно смотрел на человека, дикая фантазия которого не знала ни границ, ни нравственных рамок. Шею Чадова обвивал белоснежный шелковый шарф. И этот шарф разделял тело безумного экспериментатора на две составляющие. Первой была голова. Непропорционально маленькая для широких плеч она принадлежала человеку лет семидесяти. Узкий, прорезанный глубокими морщинами, очень похожий на сморщенное печеное яблоко лоб был желтым, как древний пергамент. Под седыми, сурово сдвинутыми к переносице бровями блестели некогда голубые, а теперь безнадежно выцветшие глаза. Слишком яркие для старика губы кривила постоянная презрительная ухмылка, а острый подбородок украшал седой клинышек бороды.
        После шарфа картина резко менялась. Гибкое, мускулистое тело атлета, руки с тонкими и длинными пальцами, широкая грудь имели с головой столько же общего, сколько имеет межпланетный космический корабль с воздушным шаром. Чадов натянул на руки хирургические перчатки и улыбнулся Виталию.
        - Как видите, я на себе испытал все возможности скальпеля доктора Менгеле. От Чадова, которого знали в этом городишке, осталась только голова. Вместилище моего пытливого мозга. Все остальное когда-то принадлежало цирковому гимнасту, другу Германа, с которым ты уже имел честь познакомиться. Большой знаток хорошего вина и дамский угодник он был недостоин того, чтобы пользоваться этими прекрасными легкими, отличным сердцем и здоровой печенью. Микошин вполне сносно провел операцию. Полного отторжения тканей мы избежали, однако голосовые связки, скажем так, не всегда мне повинуются. Думаю это как-то связано с нервными окончаниями. Впрочем, работая, я забываю о своих маленьких недугах и создаю настоящие шедевры. Как скульптор. Только вместо бездушного камня у меня под рукой живая плоть, а вместо резца - знаменитый скальпель.
        - Видали мои твои шедевры, Чадов, - Виталий был не в том положении, чтобы язвить, но сумел изобразить на лице саркастическую ухмылку. - Один безголовый ребенок чего стоит. Почему ты не отрежешь башку себе еще разок? Вот был бы шедевр, похлеще Венеры Милосской. Как тебе такая идейка? Дарю бесплатно.
        Чадов побледнел так, что лицо слилось по цвету с халатом и оскалился, демонстрируя ряд кривых желтых зубов.
        - Мой сын, - прохрипел хирург. - Он родился безнадежно больным и прожил бы в лучшем случае лет пять. Каждый день такой жизни был бы для него пыткой. Вы представляете себе, что такое рак мозга?
        - Это еще не повод делать из него монстра! На мысль создать Уксусного Тома тебя навел «Молот ведьм»? Не строй из себя спасителя, Чадов! Ты у нас фантазер, а то, что мальчик родился больным, стало просто подарком судьбы для тебя, его придурковатого папаши.
        - Я смог возложить часть функций головного мозга на спинной! - зашипел Чадов. - До этого никто! Слышишь: никто! Величайшее открытие…
        Слова перешли в надрывный кашель. Шатаясь, как пьяный Чадов двинулся к оперся на операционный стол.
        Светлов, в который раз напряг мышцы, пробуя ремни на прочность. Ему даже показалось, что кисть левой руки при большом желании можно освободить.
        Виталий напряг тело так, что ремни впились в кожу и попытался вырвать руку из кольца ремня.
        Виталий вспомнил рассказ доктора Лихонина о любовнице Чадова. Теперь все стало на свои места.
        - За упоминание о моем сыне я сделаю из вас чудовище во сто крат страшнее, чем он. Скоро, очень скоро вы крепко-накрепко подружитесь с Уксусным Томом и, наверное, будете делиться с ним игрушками, - Чадов наклонился к самому уху Виталия. - А сейчас на время позабудем об эмоциях. Перед тем, как перестать быть человеком ты ознакомишься с принципом действия скальпеля доктора Менгеле.
        Чадов быстрым, профессиональным движением разрезал рукав сорочки Светлова и воткнул в его вену иглу. Пока кровь текла по прозрачной трубке в небольшой стеклянный сосуд, Виталий смотрел на своего палача.
        - Это скальпель и, правда, принадлежал доктору Менгеле? - равнодушно спросил он у Чадова. - Или это очередной плод твоей воспаленной фантазии?
        - Принадлежал, - кивнул головой хирург. - Только милашка Йозеф так и не научился правильно им пользоваться. Впрочем, у него просто не было времени на занятия чистой наукой. В концлагере Аушвиц и без того дел было по горло. Я даже завидую работоспособности Менгеле. Утилизировать столько евреев и цыган в сжатые сроки…
        Что касается скальпеля, то главному врачу Аушвица его привезли из Каира. Гитлер, как вы знаете, собирал древние раритеты по всему миру, надеясь извлечь из них пользу для рейха. Менгеле достался инструмент, которым несколько тысяч лет назад пользовались жрецы, мумифицировавшие фараонов. Он увидел в скальпеле только забавную игрушку, сувенир. Украсил им стену кабинета, так и не познав великого секрета жреческого скальпеля.
        - А ты познал?
        - Представь себе. После того, как советские войска вошли в Аушвиц, скальпель Менгеле перекочевал в спецлабораторию, где я имел честь работать. Между прочим, потратил уйму времени, чтобы разгадать тайну. Вел обширную переписку с историками и египтологами, выписывал из-за границы книги по умопомрачительным ценам. Были моменты отчаяния, когда я был готов биться головой о стену, но даже тогда знал: разгадка есть и она совсем близка. Когда кончились деньги, пришлось переехать в эту дыру, устроиться работать в городской морг. Днем я пришивал руки и ноги, оторванные в автомобильных авариях, припудривал рожи покойников, чтобы угодить их родственникам, а ночью садился за книги…
        - Потом ты поджег морг и инсценировал свое самоубийство.
        - Это было несложно. Мне помогал Сергей. Достаточно было пожертвовать моими именными часами, одев их на руку трупа, примерно подходящего по росту, чтобы весь город поверил в то, что я мертв. А я жил. Жил и работал. Скальпель древнеегипетских жрецов оказался весьма капризной штучкой. Пришлось даже учитывать то, что погребальный обряд начинался для фараона в восточном храме, а заканчивался в западном, в точности повторяя путь солнца по небосводу. Я учел это при строительстве своей лаборатории. Когда удалось соблюсти все требования, скальпель заработал!
        Чадов прервал свой рассказ и, подняв сосуд с кровью Светлова, посмотрел ее на свет.
        - Кровь! Она оказалась главной движущей силой. Когда я извлек из груди первого пациента еще трепещущее сердце и поднес его к скальпелю произошло невероятное. Упавшие на холодный металл брызги мгновенно впитались и… Смотри сам!
        Чадов подошел к стене и нажал вмонтированную в нее кнопку. Загудел электродвигатель. Оказалось, что стойку и амфору отделяет от остальной лаборатории стеклянный экран. Он поднялся под потолок. Чадов подошел к стойке и, аккуратно наклонив емкость с кровью над скальпелем, вылил несколько капель. Виталий увидел, как над скальпелем поднимается облако голубого цвета. Начав вращаться, оно превратилось в правильную сферу, заблестело так, что стало больно глазам и лопнуло, как мыльный пузырь. Сферическая антенна внутри амфоры ускорила свое вращение. Жидкость вокруг нее забурлила. Чадов ласково провел пальцами по извилистому боку сосуда.
        - Сыворотка заряженная энергией скальпеля! Потрясающе, мой друг, не так ли? Эликсир жизни, который я добываю из височных долей мозга моих пациентов. Живые они или мертвые - совершенно безразлично. В конечном итоге все становятся моими верными слугами. Скоро и ты, мой юный друг отдашь частицу своего мозга и вольешься в нашу дружную компанию. Чудесный скальпель дал мне все, о чем может мечтать истинный ученый. А кроме всего прочего - деньги и власть над людьми. Блестящие операции, проведенные в клинике пластической хирургии, стали возможны только благодаря моему скальпелю. Я богат и мог бы провести остаток дней где-нибудь на пляжах Латинской Америки…
        - Ну и ушивался бы себе в Латинскую Америку! Как твой дружок Менгеле! - не сдержался Светлов. - Здесь ты уже успел наворотить дел!
        - Возможно, я так и сделаю, - задумчиво произнес Чадов. - Вот только как быть с моими детьми? Они погибнут без меня.
        - Это будет наилучшим выходом для них!
        - Тут вы ошибаетесь, юноша. Я уеду только после того, как превращу этот вшивый городишко во второй Аушвиц. Жаль, что вы не увидите победного шествия гвардии Чадова по вашим улицам!
        - Ты, урод, тоже этого не увидишь!
        Звенящий, как храмовый колокол голос принадлежал Агранову. Светлов увидел майора у пневматической двери. Он вошел в лабораторию, толкая перед собой трясущегося Микошина, к затылку которого был прижат ствол табельного «макарова».
        - Не ждал? - точным ударом рукоятки пистолета Агранов свалил своего проводника на пол. - Оставь свой дурацкий ножик и подними руки вверх. Быстро!
        - Не имею чести вас знать, - Чадов выполнил приказ. - Но подчиняюсь насилию.
        - Майор Агранов, к вашим услугам! - рявкнул Дмитрий, переступая через оглушенного Микошина. - Теперь освободи этих людей. И имей в виду: я слишком нервничаю, поэтому могу непроизвольно нажать на курок.
        - Агранов, Агранов, задумчиво произнес Чадов. - Неоперабельная опухоль пищевода, если я не ошибаюсь?
        - Не ошибаешься, старый дьявол! Из-за моей болезни вам удавалось держать меня на коротком поводке, но теперь все кончено. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах!
        - Печально. Опрометчивое решение. Небольшая операция позволила бы вам вновь почувствовать вкус к жизни. Наше сотрудничество…
        - Заткнись! Никакого сотрудничества больше не будет. Я обещал поставлять вам отбросы общества. Ради блага нормальных людей. А ты решил превратить в зверинец весь город! Сейчас мы поднимемся наверх, и ты остановишь своих безмозглых киллеров!
        Чадов нарочито медленно расстегивал ремень на руке Виталия. Застонала Вика. Ее ресницы затрепетали, глаза открылись.
        - Виталик, где мы? - прошептала девушка, ошеломленно осматриваясь. - Почему нас привязали к этим столам? Я хочу встать! Встать и уйти!!!
        - Успокойся, девочка, - Светлов ободряюще улыбнулся Морозовой. - Все уже позади.
        Продолжая целиться в лоб Чадова, Агранов устало прислонился к стене. - Прости Виталий. Недаром говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Этот старый черт через Микошина подцепил меня на крючок, как глупого карася. Я погнался за двумя зайцами и стал соучастником многих преступлений. Просто голова кругом идет…
        Светлов заметил движение за спиной майора и прервал его исповедь.
        - Дима, сзади!
        - Опусти пистолет, майор! - властный и спокойный голос Германа был осязаемым и цепким, как нити путины. - Ты поступаешь неправильно. Успокойся и подумай. Зачем убивать доктора? Не лучше умереть самому? Ты избавишься от многих проблем. А сделать потребуется всего ничего. Достаточно поднести пистолет к виску и нажать на курок. Сразу уйдет боль и ты с головой окунешься в прохладное небытие. Действуй же, будь мужчиной!
        Гипнотизер продолжал говорить, приближаясь к Агранову. Майор заворожено смотрел в глаза Герману. Ствол пистолета начал медленно опускаться, затем резко изменил свою траекторию и поднялся вверх.
        - Давай майор. Поступи, как положено офицеру.
        Светлов понял, что через секунду Агранов выстрелит себе в висок.
        - Дима, не слушай его!
        Агранов услышал крик друга и тряхнул головой с видом человека, который только что проснулся.
        - Что…
        - Стреляй! - завопил Виталий так, что голосовые связки едва не лопнули. - Убей его!
        Герман покачал головой.
        - Нет, майор. Не в меня. В висок. Это самое оптимальное решение…
        Дмитрий выстрелил. Первая пуля угодила Герману в грудь. Он покачнулся и растерянно посмотрел на майора, который вдруг вышел из-под контроля.
        - В висок. Я сказал: в висок…
        Агранов вновь нажал на курок. На клетчатой куртке Германа расплылось темное пятно. Шатаясь и размахивая руками, гипнотизер прошел мимо майора, уже не замечая его. Он пересек лабораторию, отмечая свой путь каплями крови, и рухнул у одного из стеклянных шкафов. Майор продолжал стрелять, не заботясь о том, что пули летят куда попало. Вдребезги разлетелось стекло террариума. Из ощерившейся острыми осколками дыры вывалилась и упала на грудь Германа трехглавая змея. Очковая кобра первой вонзила ядовитые зубы в щеку гипнотизера. Герман попытался стряхнуть гибрида с груди, но лишь больше его разозлил. Тугие кольца обвили руку Германа. Змеиные головы продолжали кусать любимца Чадова и после того, как он перестал двигаться и уставился в потолок остекленевшими глазами. Новый выстрел оторвал Светлова от жуткого зрелища. Майор Агранов все-таки выполнил последнюю волю Германа, пустив себе пулю в висок. Выпавший из руки пистолет ударился о кафельную плитку, а в следующую секунду на пол рухнул сам Дмитрий.
        - Вот все устроилось, - спокойно констатировал Чадов. - Прости, милый Горыныч, но ты будешь мешать, путаясь под ногами.
        Он быстро подошел к шкафу, взял стеклянную банку и швырнул ее в трехглавую змею. Жидкость из разбитой банки оказалась кислотой. Тело гибрида яростно извивалось в клубах едкого дыма. Кислота разъела чешуйчатую кожу. Обнажились розовые, пульсирующие мышцы. Головы змеи задергались в бешеной пляске смерти и вскоре на полу остались только скользкие куски мяса, плававшие в зловонной луже.
        - У Горыныча был очень скверный характер, - печально произнес Чадов. - Но все же змейка была моей любимицей, как и Герман. Этот человек имел способности к гипнотизму с детства, а после небольшой операции на мозге, стал незаменимым помощником. Большая потеря…
        - Он приставил мне пистолет к затылку, - пробормотал очнувшийся Микошин. - И убил Уксусного Тома.
        - Не надо оправдываться, Сережа. После разберемся, а пока уложи нашего дорогого майора и Германа на столы. Возможно, в ходе операции мне понадобятся отдельные их органы.
        Чадов отбросил белоснежную салфетку, взял в руку большой ампутационный нож.
        - Начинаю вскрывать грудную клетку, - хирург с улыбкой взглянул на Светлова, которого начала бить дрожь. - Да, молодой человек, в этой суматохе совсем забыл вас предупредить. Я, как и Менгеле, не применяю наркоз.
        19
        Семенцов и Шакиров дождались пока Герман уехал и вышли из-за угла, где прятались.
        - Их увезли, - Олег вздохнул. - Они не заключали перемирия с Микошиным. Увезли силой!
        - Почему силой? Никто их на аркане не тащил. Сами шли.
        - Это работа Германа. Забыл разве, как сам жаловался на то, что во дворе он тебя одним взглядом стреножил?
        - М-да, - погрустнел Семенцов. - Никогда ментам не доверял! Эх, набью-ка я Димке рожу. Пусть он и товарищ майор. Мой кулак звездочек на погонах считать не умеет.
        Игорь шагнул в сторону подъезда Микошина, но Шакиров его остановил.
        - Куда, придурок? Думаешь, Агранов после всего, что натворил, станет тебя в квартиру пускать?
        - Дверь вышибу! А ты предлагаешь здесь до утра стену подпирать?
        - Надо идти в гости к Сергею Михайловичу. Он не рассчитывает, что нас будет двое. О моем существовании ведь вообще не подозревает. Так?
        - А я? Этому козлу хорошо известно, что Семенцов давно мечтает свернуть ему челюсть.
        - С тобой, Игорь он разберется одной левой.
        - Чего-о-о?
        - Не обижайся, но твоя импульсивность предсказуема. Микошин знает, что ты попрешь на рожон и, будь уверен, подготовит простенькую, но надежную ловушку. Скажем выпустит во двор своих людей-мастифов. Интересно сколько ты продержишься, если этих тварей будет несколько?
        - Мало продержусь, - насупился Семенцов. - А из тебя я вижу получается отличный критик. Легко подмечаешь все минусы, а как насчет плюсов?
        - Я же предупреждал, что нельзя разделяться!
        - Поздно, уже разделились! Если у тебя нет плана, то у меня есть! Сейчас я позвоню одному человечку и самое позднее к шести часам утра у нас будет по волыне. А с пистолетом, друг мой, мне никакие мастифы не страшны.
        - Раньше нельзя? Думаешь Виталий и Вика доживут до шести утра?
        - Точно…
        - Пистолет найдется и у меня, - вдруг сообщил Шакиров. - Придется возвращаться на место преступления, но другого выходя у нас нет.
        - А ты, я вижу, мужик серьезный. При волыне, - завистливо заметил Семенцов. - Если б в зоне годков с пять посидел, в паханах ходил бы! А я тебя жить по понятиям научил бы.
        - Ох и болтун же ты, Игорек!
        - А че, думаешь урки не люди?
        - Еще какие! Только не хочется мне чего-то в зону…
        Через час друзья добрались до дома Шакирова. Олег различил в сумерках очертания стоящего у ворот «фольксвагена» и шепнул Семенцову:
        - Вот бардак! Хозяина я зарезал, а его машину менты на стоянку так и не отогнали.
        - Ты говорил, жена дома должна быть, - Игорь оценивал жилище Олега цепким взглядом домушника. - Она что в темноте сидит?
        - Сейчас узнаем! Двинули!
        На крыльце Шакиров остановился и посмотрел на распахнутую, дергающуюся от порывов ветра дверь.
        - Что-то не нравится мне все это…
        Парочка миновала темный коридор. Войдя в первую комнату, Шакиров вновь застыл в нерешительности.
        - То ли у меня мания преследования…
        - Включай свет! - перебил его Игорь. - Никого тут нет. В морге твой Серега, на столе…
        Вспыхнула люстра. Семенцов ахнул, а Шакиров нервно хихикнул.
        - Вот тебе и в морге!
        Серега или не совсем Серега не желал бездельничать в холодильнике морга. Он стоял на середине комнаты, придерживая руками, небрежно переброшенную через плечо Любу Шакирову. Женщина, вне всяких сомнений была мертва. Шикарные волосы, слипшись от крови, превратились в сосульки, а на обращенном к мужу лице навсегда застыла гримаса ужаса. Тело Шакировой шлепнулось на пол, а кадавр, освободившись от поклажи, прыгнул на Шакирова. Олег был слишком поражен увиденным, чтобы сосредоточиться на отражении атаки.
        Со времени последней встречи Серега сильно уменьшился ростом и сузился в плечах. Одежда Лихонина, в которую он нарядился, покидая морг, была слишком широкой и болталась на комбинированном теле, как тряпка. Прежними оставались только могучая шея, бычий лоб и массивный подбородок.
        Игорь успел перехватить руку кадавра, изменив направление движения тела Сереги и он вылетел в коридор.
        - Кто Сережку бросил на пол? - кривляясь и гримасничая, мертвец поднял ящик над головой ящик для обуви. - Оторву тому я лапы!
        Брошенный ящик ударил Игоря в грудь и отшвырнул к окну. Пытаясь сохранить равновесие он вцепился в портьеры. Рухнул карниз, похоронив Игоря под грудой ткани.
        Олег все еще пребывал в оцепенении и не даже не поднял рук, чтобы защитить лицо.
        Удар кулака мертвеца отбросил его к мебельной секции. Олег пробил головой узорчатое стекло и рухнул на ковер вместе с грудой фужеров и большой хрустальной конфетницей. Давя босыми ногами осколки, Серега подошел к Шакирову, схватил его за воротник куртки, мощным рывком поставил на ноги.
        - Хочешь знать, каково быть мертвым?
        Глаза с серебряными точками вместо зрачков светились торжеством. Кадавру хватило одной руки, чтобы удержать Олега в вертикальном положении, не позволяя ему даже шевельнуться. Второй рукой он поднял большой осколок конфетницы и с размаху всадил его в живот Шакирова. Дикая боль вернула Олега в реальность. Он вцепился обеими руками в запястье мертвеца и попытался освободиться от захвата.
        Он резко повернул осколок внутри тела жертвы и внутренности Шакирова пронзил раскаленный добела стальной прут. Комната закружилась как карусель, на платформе которой вместо раскрашенных лошадей и оленей с ветвистыми рогами вертелась опрокинутая мебель и труп неверной жены, валявшийся у порога, как куль с грязным бельем.
        Серега расхохотался и Олег отчетливо увидел его почерневший, опухший язык, багровое нёбо и пломбы на зубах. Довольное ржание кадавра внезапно оборвалось. Серебро его зрачков потемнело, а лицо Шакирову ударил фонтан из ошметков плоти и осколков зубов. Серега отпустил Олега. Завертелся волчком, схватившись обеими руками за торчащий изо рта металлический карниз. Сквозь застилавшую глаза красную пелену Шакиров увидел Игоря. Тот стоял за спиной мертвеца и с удивлением смотрел на свои руки, в которых оказалось достаточно силы для того, чтобы насквозь проткнуть Сереге голову. Тот упал, но продолжал барахтаться и явно собирался встать.
        - Когда же ты подохнешь?! - рявкнул Семенцов. - Когда?!
        Он наступил Сереге на руку, вырвал карниз и с размаху вонзил его в грудь монстра. Сила удара была такова, что карниз, пробив грудную клетку, пригвоздил мертвеца к полу.
        Игорь обернулся к Олегу.
        - Кажется, я его успокоил. Ты как?
        - Нельзя сказать, чтобы слишком хорошо, - Шакиров дотронулся до хрустального осколка, торчавшего из живота. - Могу в любой момент отключиться. Открой тот шкаф. Аптечка на верхней полке.
        Пока Семенцов доставал аптечку, Шакиров сжал пальцами скользкие край конфетницы, стиснул зубы и рванул осколок вверх. Перед глазами поплыли цветные круги, а из кровь из раны потекла так сильно, что образовала на ковре большое пятно.
        Через десять минут перевязка закончилась.
        - В больницу бы надо, - констатировал Игорь.
        - Не смеши меня. Какая больница? По городу разгуливают трупы! Надо это остановить. Я смогу идти. Не слишком быстро конечно, но смогу.
        - С ума сошел?! Куда идти?
        - В гости к Микошину. Разве забыл, что там Виталик и Вика?
        - Помню, только туфта все это. Нас схватят, прежде чем мы приблизимся к дому ближе, чем двести метров. И пистолет тут не поможет. Пуля этим тварям, как мертвому припарка…
        - А кто сказал, что следует ломиться в лобовую атаку? Я по дороге сюда кое-что придумал. Мы проникнем в подвал дома Микошина из замка. Сам ведь говорил, что тоннель уходит глубоко под гору.
        - У тебя начинается бред? Даже если это так, чем мы продолбим пол?
        - Мы его взорвем!
        - Это, каким же образом?
        - Я как-никак взрывотехник и, признаюсь без ложной скромности, кое-что смыслю в направленных взрывах. Слыхал о кумулятивном заряде?
        - Черт его знает…
        - Тогда самое время узнать о нем побольше. Тайник в ванной. Там не только пистолет. Отсчитай от торцевой стены четыре плитки. Пятая выдвигается. Принеси сюда картонную коробку.
        Семенцов пошел в ванную и через минуту поставил перед Шакировым коробку.
        - Кумуляция - усиленное в определённом направлении действие взрыва, - объяснял Олег, доставая из коробки шесть металлических цилиндров размером с кофейную банку. - Создаётся зарядом взрывчатого вещества, имеющим углубление - кумулятивную выемку, обращенную к мишени. В нашем случае - полу. Я занимаюсь взрывами почти десять лет. Иногда удается обойтись меньшим количеством взрывчатки, чем планируется. Вот и припас кое-что на черный день. Кстати для кумулятивного заряда прочность мишени не играет существенной роли. Мы пробьем пол, как нож банку консервов.
        - Ты хочешь расставить эти заряды на полу… Черт! Да от взрыва обрушиться весь замок! Он и так на честном слове держится.
        - Ошибаешься. На то он и направленный взрыв, чтобы действовать в строго определенном направлении. К тому же кумулятивная выемка этих зарядов не имеет металлической облицовки, а это снижает эффект, поскольку вместо металлической струи действует струя газообразных продуктов взрыва.
        - Хватит меня лечить! - взмолился Семенцов. - Говори, что надо делать.
        - Прежде всего, вставить в заряды электродетонаторы, - Шакиров уверенными движениями воткнул в пластид детонаторы и аккуратно развел усики контактов в разные стороны. - Подай моток провода, изоленту и ножницы, из того ящика. Отлично. Готово. Теперь, для того, чтобы произвести взрыв, нужна только батарейка. Под вешалкой в коридоре большая спортивная сумка. Сложи заряды в нее. И фонарик. Он должен быть на кухне в навесном шкафу.
        - Стоп, Олежка, а откуда ты знаешь в каком месте расставить заряды? Замок-то большой.
        - Слушать меня внимательнее надо было, а не Викой любоваться. Взрывать будем там, где я слышал гул электродвигателя.
        Вернувшись с сумкой, Игорь увидел, как Шакиров загнал в «ТТ» обойму и поставил пистолет на предохранитель. Опираясь на подлокотник кресла, попытался встать и сморщился от боли. Игорь видел, как Олег шаркающей походкой передвигается по комнате и понимал, с каким трудом дается ему каждый шаг.
        - Так мы далеко не уйдем. Нужна машина.
        - Есть машина, - Шакиров ткнул пальцем в сторону Сереги. - «Фольксваген» у дома.
        Семенцов завел «фольксваген» и свернул на дорогу, ведущую к замку. Он встревожено посмотрел на друга, который свесил голову на грудь.
        - Эй, не вздумай вырубиться! Без тебя мне нечего делать в замке.
        - Постараюсь, но обещать не могу, - Олег с видимым усилием поднял голову и вдруг вцепился в панель приборов. - На дорогу смотри!
        Семенцов уже не нуждался в предостережениях. Он увидел стоящий поперек улицы старый «Москвич» и ударил ногой по педали тормоза. Жалобно взвизгнули покрышки. «Фольксваген» занесло. Он вылетел на тротуар и едва не врезался в пятиэтажку. Игорь до отказа вывернул руль и машина чудом, разминувшись с тополем, росшим на лужайке, остановилась.
        - Что за невезуха! - Семенцов шумно вздохнул. - Какой идиот со своим «Москвичем»…
        - Город как будто вымер. Еще не слишком поздно, а на улицах нет ни одного прохожего.
        Семенцов резко подал «фольксваген» назад, резко дернул рычаг переключения скоростей. Автомобиль рванулся вперед, описав по лужайке плавную дугу, выехал на дорогу.
        Семенцов припарковал машину на краю глубокого оврага, когда служившего крепостным рвом. Перебросил через плечо сумку с зарядами, вышел из салона и помог выбраться наружу Олегу, который слабел с каждой минутой. Сделав несколько шагов, Шакиров закашлялся и, чтобы не шуметь прикрыл рот ладонью. Игорь нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
        - Может в машине подождешь? Я сам…
        - Единственное, что ты сможешь сделать сам, так это взлететь на воздух, не сделав ничего путного. Двигаем, заботливый ты мой! Сними пистолет с предохранителя и держи его наготове.
        Друзья вошли под своды замка. Двигаться в темноте, среди груд битого кирпича и обломков гнилых досок было опасно. Семенцов включил фонарик. Круг света вырвал из темноты стены, покрытые пятнами сырости, сводчатые потолки и груды мусора.
        - Кажется чисто, - прошептал Шакиров. - Может нам и повезет…
        Не успел он произнести последнее слово, как в дальнем конце одного из залов раздалось шуршание. Семенцов направил туда луч фонарика.
        - Вот так повезло…
        На холме кирпичных обломков свесив языки, застыли два человека-мастифа. Свет отражался в их красных как раскаленные угли глазах. Игорь узнал своего старого знакомого - гибрида с телом пса и головой бородатого мужчины. Чудище наклонило голову набок, рассматривая людей с неподдельным интересом. Человек-мастиф зевнул, обнажая сгнившие зубы. Шакиров вспомнил и эти зубы, и подбородок, покрытый седой щетиной. Голова гибрида принадлежала человеку из Алого Автобуса. Маньяку, о котором рассказывала Вика. Ко всему прочему на шее монстра болтались деревянные бусы, так что ошибка исключалась. Человек-мастиф тряхнул головой и, уставясь на Шакирова горящими глазами, зарычал. Семенцов направил пистолет на монстров.
        - Сейчас они у меня попляшут!
        Пуля выбила фонтанчик земли у лап чудища. Человек-мастиф отпрыгнул в сторону, но не для того, чтобы отступить. Издавая звуки, походившие на плач ребенка, он уперся лапами в землю и прыгнул на Семенцова. Игорь остался на месте и с поразившим Шакирова хладнокровием прицелился. Пуля настигла человека-мастифа в верхней точке траектории его прыжка. Жалобно взвизгнув, он рухнул на битый кирпич и пополз на людей, обильно смачивая свой путь кровью, хлеставшей из пробитого живота. Участь сотоварища остудила пыл второго монстра. Он отступил за пределы круга света фонарика.
        - Что, уроды не нравится?!
        Третьему выстрелу Семенцова позавидовал бы и сам Вильгельм Телль. С аккуратным отверстием точно между глаз человек-мастиф сделал несколько неверных шагов, завалился набок, резко дернулся и замер.
        Игорь обернулся к Олегу.
        - Где будешь расставлять заряды?
        Шакиров указал в сторону зала, в котором провел последние спокойные минуты, перед тем, как мир сошел с ума. Поднимая руку, он едва не закричал от боли, ставшей постоянной спутницей любого движения. Когда друзья добрались до нужного места, Шакиров наклонился, чтобы достать первый заряд, но тут же выпрямился.
        - Голова кружится. Давай, Игорь сам…
        Семенцов усадил Олега у стены.
        - Говори, что делать…
        Каждое новое слово Шакиров произносил все тише, а к тому времени, когда Семенцов закончил приготовления к взрыву, уже шептал. Шесть зарядов, соединенных проводами образовали большой прямоугольник. Два последних провода Игорь подтащил к Семенцову.
        - Ну, теперь рванет?
        - Еще как, - Олег развинтил фонарик, вытряхнул из него батарейку и закрепил на ней изолентой оголенный провод. - Обязательно рванет. Нам нужно…
        Голова Олега, как недавно в машине, свесилась на грудь. Игорь осторожно потряс его за плечо.
        - Не раскисай, гусар! Сейчас устроим фейерверк в этом осином гнезде и - в больничку. Тебе отлежаться надо. Заштопают. Через неделю молодым козликом запрыгаешь. Уж можешь мне поверить. А сейчас не надо дурака валять. Я ж без тебя…
        Олег с трудом поднял голову.
        - Нам нужно укрыться в надежном месте. Думаю, лучше всего за тем углом. Стены здесь толстые. Даже если произойдет непредвиденное, мы не пострадаем. Осторожнее с проводами!
        - За тем углом? Чудненько! - Семенцов просунул руки под мышки Шакирова и, приподняв его, потащил в укрытие. - Сейчас спрячемся и покажем всем кузькину мать. Нас здесь надолго запомнят!
        - Игорь, остановись! Они пришли на шум…
        В отличие от Семенцова, пятившегося спиной, Шакиров увидел, что место, в котором они собираются спрятаться, уже занято. Оборачиваясь, Семенцов, выхватил «ТТ».
        - О, черт!
        У пролома в стене, толкая друг друга, стояли шесть гибридов людей и английских мастифов. Под гладкой, покрытой черной шерстью кожей перекатывались упругие мышцы. Первым, подрагивая от нетерпения, царапал когтями кирпич человек-мастиф с головой совсем молодого парня. Узкое, лишенное растительности лицо с высоким лбом, округлым, почти женским подбородком при жизни наверное, было красивым. Сейчас все портили бегающие глаза, в которых полыхало адское пламя и дрожащий, мокрый от слюны язык. Позади тихо, но угрожающе порыкивало чудище с головой женщины. Ее длинные, некогда белые волосы свалялись от грязи и болтались при каждом движении, как веревки. К телу третьего пса безумный экспериментатор пришил голову пожилого мужчины. Семенцову удалось разглядеть на переносице и крыльях носа характерные красные вмятины от очков и узкие усики щеточкой. Три остальных урода не смогли протиснуться в слишком узкий пролом и заявляли о своем присутствии покряхтыванием из темноты.
        - Не стреляй, Игорь, - простонал Олег. - Их слишком много.
        - На этих патронов хватит.
        - На этих может и хватит, но новые выстрелы привлекут других и тогда…
        - Хорошо. А что ты предлагаешь?
        - Почему не убить двух зайцев сразу? Я взорву их.
        - Но ведь ты сам твердил о том, что взрывы направленные!
        - Только не этот, - Шакиров сунул руку за пазуху и вытянул перед собой мокрую от крови ладонь, на которой лежала «лимонка». - Гранату я приберег на крайний случай. Прежде чем замкнуть контакты, успею швырнуть ее в этих тварей. Беги к окнам, дружище.
        - А ты?!
        - Молодой козлик свое отпрыгал. Я обречен, - Шакиров грустно улыбнулся и провел кончиком языка по губам, на которых выступила розовая пена. - Жить мне остается недолго, зато есть шанс умереть достойно. О такой смерти, я уверен, втайне мечтает каждый взрывотехник.
        - Не городи ерунду! Мы уйдем отсюда только вместе!
        - Ты хочешь спорить с умирающим? Отказываешься выполнить мою последнюю волю?
        - Тоже мне умирающий! Я еще попляшу на твоей свадьбе!
        - Похвальное желание, но несбыточное. У тебя, Игорь есть выбор: погибнуть вместе со мной или довести дело до конца. Думаю, последний вариант лучше. Уходи! Сейчас эти твари бросятся на нас.
        Семенцов посмотрел на гибридов, которые приближались, смелея с каждым шагом и перевел взгляд на бледное лицо друга.
        - Ты уверен, что…
        - Уверен. Я умираю, но имей ввиду, что и оттуда буду следить за каждым твоим шагом. Успокоюсь только после того, как ты вытащишь Вику и Виталика. Не хочешь ведь, чтобы каждую ночь к твоей кровати подходило бледное, как сама смерть привидение и до утра читало нотации?
        - Не хочу, - улыбнулся сквозь слезы Семенцов. - И сделаю все, что от меня зависит. Прощай!
        Убедившись в том, что Игорь добежал до окна, Шакиров вытащил кольцо и швырнул гранату в гущу людей-мастифов. Двое монстров собирались преследовать Семенцова, но замешкались, рассматривая и обнюхивая незнакомый предмет. Олег спокойно положил кольцо на бетонный пол и взял в каждую руку по проводу.
        - Был бы рад поболтать с вами, ребята, но, к сожалению, святой Петр не любит ждать. Я уже слышу, как позвякивают его ключи. Мне пора!
        Два взрыва прозвучали одновременно. Над головой выпрыгнувшего из окна Семенцова просвистели обломки кирпича. Земля вздрогнула. За гулким «вумп» последовал грохот рушащихся перекрытий. Из окон замка выплыли клубы пыли и наступила тишина.
        20
        Под истерические рыдания Вики Чадов нарочито медленно, пуговица за пуговицей расстегивал сорочку Виталия. Тот чувствовал, как кожи касается холодная резина перчаток и, отвернул голову в сторону, чтобы не видеть всего остального.
        Однако открывшаяся сцена тоже не ласкала взор. Все те же испачканные в крови хирургические столы. На два из них Микошин успел взгромоздить трупы Агранова и Германа.
        - Ее вой мешает мне сосредоточиться, - сердито буркнул Чадов. - Думаю, Сергей, укол хлороформа в сердце этой дурочке не повредит.
        - Полностью с тобой согласен, Георгий.
        Рыдания Вики резко оборвались. И, в наступившей тишине Светлов вдруг понял, что ремень на его правой руке ослаб. По всей видимости, Чадов, хоть и делал вид, что выполняет указание Агранова, случайно передвинул фиксатор. Виталий решил использовать свой последний шанс. Он рванул руку так, что содрал кожу до кости… Освободившаяся рука описала дугу в воздухе, но в результате лишь ударила по столику с инструментами, который с грохотом перевернулся. В ту же секунду сильная рука сжала запястье Виталия.
        - Прыткий юноша, - прошипел Чадов, выворачивая руку своей жертвы. - Придется ломать! Не надейся потерять сознание!
        Старый садист делал свое дело профессионально. От боли у Светлова потемнело в глазах, а рот самопроизвольно раскрылся, чтобы выпустить наружу дикий вопль. Виталию показалась, что от его крика рушатся стены. Лишь спустя несколько секунд он понял, что грохот падающих камней не иллюзия, вызванная болью. Это происходило на самом деле. Помещение наполнил серый туман. Он забрался в легкие, вызвав надсадный кашель. Где-то рядом кашляла Вика, но все звуки перекрыл крик Чадова.
        - Мой скальпель!!!
        Попытки Светлова освободить вторую руку закончились тем, что операционный стол упал. Виталий рухнул лицом прямо в рассыпанные инструменты и почувствовал, как щеку проткнул какой-то острый шип. Пыль оседала медленно, но она рассеялась достаточно для того, чтобы видеть: потолка в дальнем конце лаборатории, как раз над тем местом, где хранился скальпель Менгеле, больше не существовало. На его месте зиял черный прямоугольник с рваными краями. С них еще продолжало осыпаться серое крошево кирпича и цемента. Пол под провалом усеивали крупные и мелкие фрагменты обрушившегося потолка, а самая большая плита уходила вверх под углом в сорок пять градусов. Виталий заметил, как по ней на четвереньках спускается человек и, протер запорошенные пылью глаза.
        - Эй, есть тут кто?
        Когда-то, еще в другой жизни Виталий хорошо знал этот голос. Только в те бесконечно далекие времена он звучал насмешливо, а теперь - устало. - Виталька, мать твою, живой?!
        Прыгая через завалы к Светлову бежал Семенцов.
        - Что у тебя с лицом? Где Вика?
        - Там, - прохрипел Виталий.
        Спотыкаясь на каждом шагу он пошел к завалам среди которых отчетливо видел перевернутую стойку с никелированными ножками. За спиной слышался возбужденный голос Игоря успокаивавшего Вику, но в данный момент Светлова интересовал только скальпель и его владелец.
        Чадов лежал в нескольких шагах от того места, где хранился скальпель. Точнее - две половины Чадова. Стеклянный экран рухнул и сработал, как нож гильотины, перерубив безумного хирурга на две части. Приблизившись, Виталий увидел страшную картину. Ноги и часть туловища Чадова остались на месте. Верхняя же половина тела какое-то время продолжала ползти к заветной цели, оставив за собою извилистый кровавый след на кафельном полу. Голова Чадова была придавлена куском рухнувшего потока, а скрюченные пальцы сжимали осколок амфоры. Погнутая сфера-антенна валялась в луже той жидкости, которую сумасшедший экспериментатор называл эликсиром жизни.
        Виталий обернулся. Позади стоял Семенцов, на плечо которого опиралась бледная как мел Вика.
        - Он. Собственной персоной. Где Олег?
        - Очень далеко. Этот взрыв - его прощальный подарок. Гадюшнику амба, а нам пора наверх. Весь потолок может рухнуть в любой момент. Смотри, какие трещины. Потопали, Виталька.
        Раздался шорох из дальнего конца лаборатории. Все обернулись на шум и увидели Микошина. Он целился в Игоря из пистолета.
        - А-а и вот и ты, урод! - радостно воскликнул Семенцов. - Давно хотел поболтать с тобой.
        Вместо ответа Микошин сунул руку в карман и выхватил пистолет Агранова. Прогремел выстрел. Семенцов покачнулся, но продолжал идти вперед. Сергей выстрелил вновь.
        Игорь медленно опустился на колено, вытащил заткнутый за ремень «ТТ», но не смог удержать равновесия и растянулся на полу. - Это была самозащита! Понимаете?! Любой суд…
        Смех Семенцова прозвучал для Сергея подобно грому небесному.
        - В отличие от тебя, урод, я не принадлежу к числу законопослушных граждан и не доверяю судам!
        Три выстрела слились в один. На белом халате, забившегося в угол Микошина, расцвели алые пятна. Верный помощник безумного хирурга замахал руками, тщетно пытаясь найти ими опору, и осел на пол.
        Виталий бросился к Семенцову.
        - Игорь!
        Семенцов перевернулся на спину и посмотрел на друга с печальной улыбкой.
        - Здесь так холодно. Просто Антарктида какая-то.
        - Потерпи, Игорек! - Светлов оторвал от своей сорочки длинную ленту. - Сейчас тебя перевяжем, а потом в больничку. Мы еще попляшем на твоей свадьбе. Правильно?
        - Полчаса назад я говорил тоже самое Олегу, - прошептал Семенцов. - Знаешь, что он мне ответил?
        - Что? - Виталий осторожно приподнял голову друга и просунул под спину раненого импровизированный бинт.
        - Молодой козлик свое отпрыгал. Уходи. Спасай Вику.
        - Мы уйдем вместе!
        - Потолок…
        Глаза Игоря закрылись, а голова откинулась назад. Светлов осторожно опустил друга на пол и начал комкать в руках уже бесполезную повязку. Морозова осторожно прикоснулась к плечу Виталия.
        - Он прав. Потолок. Бежим!
        Продолжением ее слов стал тихое похрустывание. Паутина трещин на потолке начала стремительно разрастаться. Сверху посыпались тонкие струйки песка.
        Похрустывание сменилось отчетливым треском. От потолка отваливались куски штукатурки, а песчаные струи превращались в непрерывные потоки. В нескольких метрах от плиты Вика споткнулась и рухнула на колени, но Виталий этого даже не заметил и втащил подругу на плиту волоком.
        Под тяжестью двух человек плита начала оседать. Светлов первым оказался на твердом полу замка первым и втащил на него Вику. Девушка не просто оказалась наверху, а сбила своего спасителя с ног. Лежа на обломках кирпича Светлов почувствовал на своей щеке дыхание Морозовой. Чтобы встать, молодым людям пришлось помогать друг другу.
        Сквозь пролом в стене у которого недавно дежурили шесть посланников Чадова пробивался серый свет. По пути к выходу пришлось переступать через лежавших на полу мертвых гибридов.
        Светлов старался не обращать на них внимания, но Вике это оказалось не по силам. Девушка остановилась перед трупом человека-пса.
        - Они точно сдохли?
        - Точнее и быть не может. Антенна перестала работать, а без нее эти твари - просто куски мяса. Станешь любоваться ими или все-таки пойдешь со мной?
        Морозова рванулась к пролому в стене так быстро, что Виталий не удержался от улыбки. Оказавшись под открытым небом оба не сговариваясь, рухнули на мокрую траву, которая сейчас казалась мягче любого персидского ковра.
        - Утро! Небо! - радостно воскликнула Морозова. - Виталик мы дожили до утра. Никогда не думала, что дышать обычным воздухом так приятно.
        - Да. Утро…
        Светлов поднял глаза к небу, по которому проносились клочья серых облаков, и улыбнулся в ответ.
        - Все нормально, мужики. Мы победили.
        Морозова с удивлением посмотрела на Виталия, а он встал и протянул ей руку.
        - Пойдем домой.
        Не успели они пройти и сотни метров, как позади раздался грохот. Левое крыло старинной крепости покачнулось и рухнуло, взметнув к небу тучи пыли. Теперь ничто не заслоняло величественной панорамы заливного луга, полого спускавшегося к Днепру. На фоне этого великолепия особняк Микошина уже не внушал ни страха, ни даже почтения. Обычное жилье нувориша, которых за последние годы расплодилось великое множество.
        - Заключительный аккорд, - прокомментировал Виталий. - Так будет лучше.
        - Прекрасный вид, - согласилась Вика.
        Они перешли деревянный мостик и двинулись к шоссе. Свернув на очередном повороте, увидели бело-синий автомобиль ГАИ, съехавший в кювет. Из переднего окна с автоматом в руках свесился человек в милицейской форме. Рядом на обочине, широко раскинув руки, лежал еще один гаишник.
        - Антенна. Золотая Сфера Хора, - тихо сказал Светлов. - Я был прав. Как только она перестала работать, все кадавры передохли.
        Он был прав, но не все сто процентов. В кое-ком из сотворенных Чадовым монстров еще теплилась чужеродная жизнь. Подергивался мизинец пригвожденного к полу Сереги. Шевелился в заваленном обломками подвале несчастный сын Чадова. Пули, выпущенные из пистолета Агранова раздробили Уксусному Тому позвоночник, но впитавшаяся в клетки энергия Золотой Сферы Хора не давала маленькому чудовищу умереть окончательно.
        Отделенная от тела голова Сурвило тоже некоторое время жила. Сквозь застилавшую глаза мутную пелену Егор видел свое искромсанное автоматными пулями тело, которое лежало в нескольких метрах от баррикады из автомобилей. После того, как кадавры получили оружие, они решили свергнуть узурпатора и, расстреляв Сурвило, отрезали ему башку с краткой формулировкой «откомандовался».
        Борис Чуркин всю ночь разыскивавший Кароля, беспрерывно читая стихи убил двух мужчин и отыскал-таки любовника, который агонизировал лежа в замковом рве. Ванечка стал единственным из кадавров, на чье лицо перед смертью упали капли слез. Борис нагнал Кароля на его пути в загробный мир через несколько минут. Своей смертью он поставил жирную точку в конце списка умерших детей Чадова.
        - Почему ты их называешь кадаврами? - спросила Вика у Виталия. - От этого слова у меня мороз по коже.
        - Нахватался где-то французских терминов. Кадавр, в прямом переводе просто труп. В фантастике - оживший труп.
        Вику интересовало другое.
        - А люди, нормальные люди в этом городе остались?
        - Хм. Уж не думаешь ли ты, что Чадов и его ублюдки успели добраться до всех?
        Вика не успела ответить. Раздался рокот двигателя и на дороге показался крытый брезентом грузовик. Он затормозил, но люди в кабине не сдвинулись с места. Зато из кузова, как муравьи посыпались молодцы в масках и камуфляже, с автоматами наперевес. Только после того, как они окружили Виталия и ику из кабины выпрыгнул старший. Знаков различия, на его форме не было, но по твердой походке, уверенным жестам и повелевающего взгляду Светлов понял, что к нему идет настоящий полковник. Прежде чем заговорить, он пристально осмотрел подозрительную парочку, уделив особое внимание вискам Виталия и Вики.
        - Вольно, соколы мои. Это - обычные, хотя и весьма потрепанные люди.
        Стволы автоматов опустились к земле.
        - Ну, дружок, - от дружеского хлопка по плечу Светлов покачнулся и едва не упал. - Что за массовые гуляния в вашем городе? Телефоны в РОВД не работают, райисполком молчит, а на въезде - баррикады, у которых дежурят какие-то сектанты в форме патрульных ГАИ. Они стреляли по моим ребятам, а я того очень не люблю. Что молчишь?
        - А что говорить? - развел руками Светлов. - Вы сами все видели.
        - Я приезжий и в этой хренотени разберусь только после дождичка в четверг, но вы-то местные!
        - И после дождичка…
        - Что ты сказала, девочка? - командир уставился на Вику.
        - И после дождичка, вряд ли разберетесь, говорю.
        - Ага. Вижу допрашивать вас сейчас тоже самое, что говорить с фонарными столбоми.
        - Верно, - согласился Виталий. - Мы очень устали. Может после…
        - Дождичка в четверг? Переклинивает тебя, паря. Ладно, свободны.
        Спецназовцы расступились, пропуская Светлову и Морозову, а затем быстро позапрыгивали в свой кузов. Вика проводила грузовик взглядом.
        - Хороший, сильный мужик. У такого все будет под контролем.
        - А я, по-твоему, какой? - Виталик остановился и положил руки на плечи девушки. - Плохой и слабый? Не могу ничего держать под контролем?
        - Можешь. Только, пожалуйста, не держи под контролем свои чувства ко мне.
        - И не собираюсь! - пообещал Виталий, целуя возлюбленную.
        Наступившее утро стало особенным для города. Не потому, что на многих улицах валялись безжизненные тела, помеченные фирменным знаком Чадова, не потому, что тишину нарушал рев военных грузовиков и топот солдатских ботинок. Просто впервые за несколько недель сквозь свинцовые тучи пробилось бледное осеннее солнце. Его лучи разогнали по дальним углам остатки мрака, доказывая, что мутные лужи могут сделаться золотыми даже в отдельно взятом городе.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к