Царь без царства Всеволод Алферов
        Анхарский цикл #1
        Это Анхарское царство. Страна, вкоторой золотую маску Царя Царей носит мальчишка, аиз-за его спины правят безжалостные советники. Страна, вкоторой магов почитают отродьями, преследуют изапирают вобителях. Идаже сам Верховный маг обладает властью небольшей, чем юный царь. Всмертельной схватке завласть сановники незамечают нарастающую волну странных ритуальных убийств. Вигру вступает третья сила - загадочная ибеспощадная. Устоитли дряхлеющее древнее царство под этим натиском? Встречайте первую книгу «Анхарского цикла» Всеволода Алферова, написанную влучших традициях классического фэнтези!
        Всеволод Алферов
        Царь без царства
        Ближе всего моему сердцу царь без царства и бедняк, не умеющий просить милостыню. Джебран Халиль Джебран
        Часть первая. Вскормленный кровью

1
        Торговый город Джам?йя на Золотом тракте, 9-е месяца Па?ни, 752год после Завоевания
        На исходе второго часа втрущобах Джен проклял сестру.
        Небо над рекой стало как замусоренная мостовая: пепельно-серое, почти седое, вклочьях комковатых облаков. Уже почти стемнело, лишь на западе, над Светлым городом, краешек солнца пробивался над крышами, залив подбрюшия туч тусклым светом.
        «Будь ты проклята, С?хра!»
        Джен искал другие слова, помягче, но не находил. Еще раз оглянувшись, юноша понял, что теперь-то заблудился окончательно.
        В череде одинаковых обветшалых зданий он иднем бы не узнал то самое, нужное ему. Глиняные заборы заслонили падающий из окон свет, всумерках люди казались безликими призраками. Юноше не нравилось это место: ни тени, ни прохожие, ни любопытные взгляды. Они словно оценивали, взвешивали его. Еслиб он мог, он бы тут же развернулся изашагал прочь.
        Если бы не Сахра.
        Джен неуверенно двинулся дальше, когда понял, что кто-то держит его за рукав. Снизу вверх на него вытаращились два мутных глаза, один подернулся белесой пленкой бельма.
        - Любезный, монетки не найдется?
        Джен вздрогнул.
        Глаза унищего - ну точно оловянные бляшки, да исмотрел он впустоту над правым плечом парня. Выдавив просьбу, старик тонко захихикал, из уголка его губ потянулась ниточка иссиня-черной слюны. Черный дурман, понял Джен.
        - Пошел вон! - Он пнул нищего изаспешил прочь. Здесь, втрущобах, где вдоль дороги не чадят факелы, тени густеют быстро. Даже слишком быстро.
        Главное - не стоять на месте, уж это он знал точно. Идущий человек сливается ссотнями других, стоит встать посреди дороги как истукан - инеминуемо станешь жертвой нищих игородского ворья.
        Главное - не стоять на месте… Ивсе же неплохо знать, куда идти! Пятый поворот направо от моста. Вывеска снарисованным цветком. Сколько облупившихся, бездарно намалеванных вывесок он уже прошел? Сколько ивправду напоминают то, что на них нарисовали?
        Джен распознал харчевню по смеху: трудно спутать пьяный гогот сискренним инеподдельным весельем. Шагнув внутрь, он оказался вчадном полумраке. Втемноте под высоким, потемневшим от копоти потолком гудели мухи. Редкие огоньки шипящих масляных ламп бросали на лица причудливые тени.
        Мимолетно порадовавшись, что не взял ссобой кошелька, Джен отступил втень. Быть незаметным - первое, чему сызмальства учится горожанин. Пару ударов сердца он вглядывался вполумрак, пока не приметил женское лицо. Боги, неужто это Сахра? Словно заторможенная, девушка двигалась меж столов, безучастно водя по ним мокрой тряпкой. Неужели Сахра? Нет… Нет. Просто служанка, просто худая белокожая девушка, одурманенная зельем.
        Юноша выругался.
        Сестра говорила, что нанялась в«Синий лотос» разносчицей, но будь он проклят, если видит хоть одну! Только тощий старик сунылым лицом сновал меж посетителей, удерживая вруках полдюжины оловянных кружек.
        Покинув укрытие, Джен стал проталкиваться сквозь толпу.
        - Эй, почтенный! Да, ты. Поди сюда… - Старик опасливо подошел, поглядывая на белую рубаху идлинный, до середины икр, кафтан парня. - Мне нужна Сахра. Не знаешь, где ее искать?
        - Господин, верно, впервый раз? - Старик удивился, но все же махнул рукой. - Там… комнаты…
        Вот ивсе, что разобрал Джен. Мгновением позже он скорей угадал, чем разглядел втени потрепанную лестницу, но уточнить было не укого. Разносчик успел скрыться за спинами посетителей.
        Уже тогда, втемном коридоре за лестницей, вмысли парня закрались первые робкие сомнения: зачем сестра солгала? Довести мысль до конца он не успел - Сахра выпорхнула навстречу. Не заметив брата, она налетела на юношу илишь тогда его узнала.
        - Джен!
        Долгое мгновение он не мог понять, рассержена она или рада его видеть. Апотом девушка повисла унего на шее:
        - Я так рада, что ты пришел! Яуж собралась спускаться, но они могут подождать…
        - Им придется подождать, - юноша встал поперек прохода, загородил дорогу.
        Бревенчатые, обмазанные глиной стены. Пучок трав на нитке под потолком. Их горьковатый аромат затопил комнату, отгоняя прочие запахи. Над огоньком масляной плошки неуклюже танцевали ночные бабочки. «Аздесь… даже уютно», - признал Джен, но вслух строго спросил:
        - Сегодня работаешь ночью?
        Сестра кивнула.
        - Ты очень удачно пришел, - скрестив ноги, она уселась на подушки, озорные глаза ее вполумраке блестели. Юноша приметил тонкое колечко сбирюзой, втемных волосах проглядывали цветные нити. «Откуда?» - хотелось спросить, но сестра не дала ему вставить слова. - Теперь ты сам видишь, как славно яустроилась! Обязательно передай отцу, что уменя все впорядке. Азавтра язайду.
        - Ты что, жить здесь будешь?
        Сахра фыркнула:
        - А ты как думаешь? Вечером тут больше всего народу! Возвращаться ночью через Глиняный город… как ты там говоришь?
        - Неосмотрительно.
        - Вот-вот, - усмехнулась сестра. - Кормят сносно, ну имне кое-что перепадает от здешних харчей.
        Джен подошел кокну ивыглянул на улицу.
        Подступившая ночь укутала переулки Джамайи густо-синим покровом. Там, где поперек улиц протянулись пятна света, маслянисто поблескивали сточные канавы.
        - Отцу хуже, - помрачнел Джен. - Ссора сублюдком совсем его подкосила.
        - Не ты лекарь, аотец, - вглазах Сахры мелькнул жесткий огонек. - Даже не поднимаясь спостели, уж он-то знает, как себя лечить! Делай, что он говорит, ивсе.
        - Хорошо бы, если так…
        Они замолчали. Джен сел на подоконник, опустил голову. Смотреть сестре вглаза не хотелось: Сахра слишком верит встарика, она не поймет.
        - Давай говорить начистоту, сестренка, - не выдержал юноша. - Он давно не лекарь. Кабы он не ошибался так часто, Б?хри не пошел бы впалату писарей, асудебные приставы не затоптали наш дом. Приходят все новые люди… ите, что пострадали, ите, кого он вправду вылечил. Все хотят денег. Требуют. Я… яне знаю, когда это кончится. Ичто унас тогда останется.
        - Ну же, Джен! Не все так плохо.
        - Не все так плохо! - передразнил парень. - Ты не выпроваживаешь приставов. Не носишься за стариком, который вкои веки понял, что от его лекарств только хуже.
        Сахра порывалась заговорить, но Джен помотал головой:
        - Я не хотел рассказывать, сестренка. Меня тут собирался нанять один богатей. Не лавочник, решивший обучить свою ораву грамоте, анастоящий купец, из Светлого города! Но, когда там узнали, меня вытолкали взашей.
        Сглотнув, Джен продолжил, выплескивая накопившуюся муть:
        - Эти выродки, которых яучу… они шепчутся за спиной, как будто, если лекарь стар ислаб на ум, он научил меня неправильно писать или считать не так, как все.
        Он даже не понял, как это произошло: вот Сахра сидела на подушках - ивот лицо вспыхнуло от жгучей, от всего сердца отвешенной пощечины.
        - Не смей говорить, будто он выжил из ума!
        Слова так ипросились на язык: злые, обвиняющие… Юноша промолчал. Только опустил голову.
        - Вот! - Сахра бросилась кподушкам, скомкала иотбросила покрывало, запустила руки впыль под половицами. - Смотри! - Она высыпала на пол горсть монет разного размера. - Здесь сорок шет?тов, пять двойных, из Наг?ды, иодин серебряк!
        Девушка сгордостью показала тусклую белую монетку, рисунок на ней почти стерся, захватанный сотнями, если не тысячами пальцев.
        - Бери! Тебе ведь они нужны! Для чего ятаскалась по харчевням? Ну бери же, чего стоишь? Завтра язаработаю еще.
        Джен не слышал. Опустившись на корточки рядом ссестрой, он взял из ее рук серебро, разглядывал вязь вытертых букв. Старая монета, отчеканенная при ас-Джарк?лах, наверное, лет сто назад.
        - Откуда это утебя?
        - Заработала, - задрала нос Сахра. - За один день. Пока ты возишься свыродками купцов, я…
        - Откуда? - повторил юноша. Он ссилой сжал ее руку.
        - Сюда приходит не только голытьба, знаешь ли! Дворянчиков тянет, точно медом намазано. Собачьи, петушиные бои… ИвКобру играют на такие деньги, что нам не снились!
        - И девочки стоят недешево, - втон ей подхватил юноша.
        Вдох. Выдох. Сахра молчит. Неужто ей нечего сказать?
        - А если итак? Язаработала больше, чем ты, за один день! Одну ночь. Не знаю, как там дальше, апоначалу не слишком плохо.
        - Считаешь себя героиней? - скривился Джен.
        - Я считаю себя дочерью.
        Сестра смотрела ему вглаза, иво взгляде ее не осталось злости, только спокойное упрямство. Джену же впору было взвыть вголос. Он ивзвыл бы, встряхнул ее, тряс сколько нужно, чтобы вытрясти дурь, если бы не понимал: станет хуже. Уж он-то знал Сахру достаточно.
        - Боги, ты же себя погубишь, сестренка, - выдохнул он.
        - Интересно, кто погубит себя раньше: япод крышей, накормленная иодетая, или ты, когда тебя отправят на рудники? Или отец, слопатой, на рытье каналов?
        - Но ты должна понять…
        Джен не находил слов. Всегда послушные, податливые, всамый неподходящий миг они его оставили.
        - Ты зарабатываешь так, аяиначе, - Сахра пожала плечами. - Каждый делает это по-своему.
        - Ты… ты выбрала неверный путь!
        - Неверный? - Девушка рассмеялась. - Что ты об этом знаешь? Неверный путь - это когда нечего есть. Это мертвый отец, которому не закажешь доброго костра. Это когда таскаешься по улицам, адомой вернуться не можешь, потому что вкармане пусто.
        То был, верно, страшный сон. И,словно во сне, Джен смотрел, как сестра спускается вобщий зал, говорит что-то старику-разносчику. Как за стайкой таких же девушек наблюдает пронырливого вида паренек.
        Юноша напрягся, когда темноволосый щеголь внеброском, но несомненно дорогом кафтане подошел кженщинам. Он безразлично миновал ряд шлюх иостановился напротив Сахры.
        - …новенькая? - услышал из своего угла Джен. Сахра негромко отвечала, щеголь расспрашивал, другие девушки перешептывались. Сестра выплыла из «Лотоса» гордо, под руку снезнакомцем, апровожали ее завистливыми взглядами.
        То был, верно, сон. Точно волшебную монетку из сказок, Джен теребил серебряк ине помнил, как тот оказался вкармане. Гладил едва различимый лик, вбеспамятстве тер вязь иероглифов.
        «Упрочившийся всвете, живущий вечно, Первый-в-Круге Аас?м ас-Джаркал».
        Утро было солнечным ипахло мятой. Как большая часть утр за восемнадцать слишком лет Джена. Настал Пауни, последний месяц весны, исолнце взошло рано, скользнуло сквозь неплотно прикрытые ставни, позолотило кувшин итаз для умывания снеодинаковым рисунком. Это солнце разбудило его.
        А потом парень крепко зажмурился, едва вспомнил вчерашний день.
        Джен не знал, как он добрался до дома, как наплел чепуху отцу. Если сутра он оказался впостели, то лишь всилу многолетней привычки. Словно властная рука легла на голову юноши: затылок стиснула головная боль. Ребра еще болели там, где двое громил намяли ему бока, илишь вмешательство Сахры не позволило им забить его до бесчувствия.
        О боги! Снее ведь станется ивправду прийти ипритащить еще монет. Аон… все, что он может, лишь молчать исмотреть. Ипредставлять холеного хлыща, подмявшего точеную фигурку. Или ублюдку нравится быть снизу? Юноша застонал.
        В тот день отпрыски лавочников иремесленников особенно раздражали, ивсе же нехотя, неуверенно, но Джен втянулся врассказ.
        - Вы наверняка знаете: до того, как стать Царем Царей, Аз?с Черный был князем южного из Пяти Пределов.
        Юноша не обращал внимания на шепотки иухмылки. Самым старшим ученикам едва исполнилось четырнадцать весен: уж конечно, свара за окном интересовала их больше скучных россказней. Юноша продолжал. Он знал, что стоит прозвучать волшебным словам: «Ночь Лязга» или «битва на Реке Крови» - ибудущие плотники, продавцы благовоний иювелиры начнут слушать сосредоточенно, как внимают словам жреца. Ауж он постарается представить жизнь прошлого царя чередой битв изавоеваний.
        - А вот кто знает, почему колдуны проиграли?
        Класс примолк, девять пар глаз уставились на юношу.
        - Наверное… наверное, вНочь Лязга почти всех перебили?
        То был сын продавца тканей, самый младший из собравшихся. Джен только покачал головой.
        - Все совсем не так, - мягко ответил юноша. - Совсем. Вельможи никогда не признают, но, по правде, колдуны ине могли взять верх. Так говорят все хроники, сколько их ни есть вхрамах. Они вовсе не так сильны, как хотели казаться. Это самая большая тайна колдунов… исамая большая тайна Царя Царей иприсных!
        Тут уж притихли все - даже те, кто постарше.
        - Мой отец, лекарь Зейд, учился вхраме Джах?та, Небесного Писаря, - издали начал юноша, - ибыло это как раз после войны. Вот что рассказали тамошние хронисты. Что мы знаем околдунах? - вопросил Джен, обведя класс взглядом. - Мы знаем, что двести лет золотую маску царя надевали чародеи. Колдуны становились вельможами ипридворными, рядились вшелка ибархат… Еще мы знаем, что они возводят дворцы икрепости, помогают войскам оберегать рубежи от закованных вметалл варваров из Рассветных королевств. Мы знаем, что встране множество чародеев, ивсе они могучи имогут больше нас, простых смертных. Так? - Дождавшись нестройного согласия, Джен закончил: - Так они хотят, чтобы мы думали.
        Юноша перевел дыхание.
        - И колдуны нам почти не лгут. На все Царство их ивправду наберется немало. Чего они не говорят, так это что большинство - травники, целители имелкие чародеи. Им не то что дождь призвать… для них свой дом обогреть всезон бурь ито большое дело. Конечно, некоторые колдуны были очень могущественны. Другие - просто умны ихитры. Подумайте сами… почему они жаждали власти ититулов? Почему колдуны владели копями ивиноградниками? Апотому что их власть опиралась на слуг изолото, ане чары!
        - Цари-колдуны очень долго правили, - подозрительно отметил сын ювелира. - Кто-то бы… ну… догадался, что они не так сильны.
        - Правили. Потому что были царями, ане потому что были колдунами.
        Отпрыска ювелира ответ не убедил, иДжен начал пояснять:
        - Давай по порядку. По правде-то, после первых трех поистине великих чародеев цари-колдуны были не такими уж властителями. Предпоследний вот совсем мальчишкой. Его занимали стихи, роскошные дворцы итанцовщицы.
        По классу пронесся сдавленный смешок. Танцовщицы - это юнцам понятно.
        - Он даже колдовское обучение не закончил, - продолжил Джен, - когда скончался от хвори. Но дворцы ему возводили исправно, все новые иновые. Иподати за них росли. Авот последний из царей-колдунов, его звали Аасим Хмурый. Он начал войну на востоке. Итут… да просто все совпало: засуха, два неурожайных года иэта война, которая все не заканчивалась… аподати продолжали расти. Вот тогда-то Азас Черный идругие князья провинции подняли восстание. Ивыяснилось, что вельможи вшелках ибархате не могут воевать! Одно дело сплести мираж, одурманить, авоевать - совсем другое.
        - А как же колдуны, что ввойске служат? - подал голос сын кузнеца. - Мой отец знал одного такого. - Итут же, поняв, что сказал, мальчик поправился: - Ну, то есть они же не друзьями были. Он сам ввойске-то, мой отец… Вот изнал.
        - Ты все верно говоришь, - успокоил его Джен. - Так же подумал иЦарь Царей. Быстро заключил на востоке мир иотозвал войско. Но есть ивторая тайна колдунов. Они будто бы… выдыхаются. Вложат вчары слишком много - ивалятся без сил. Куда уж тут за меч хвататься? Хронисты пишут, они покидали поле боя вносилках задолго до конца схватки. Да, вбитве на Реке Крови они превратили берега ввыжженную пустошь, это так. Но ивсё! Над дворцами икрепостями работали дюжины чародеев: месяцы, аиногда годы. Асобери тех колдунов ивыстави против войска - они убьют сотню, две сотни врагов, но третья довершит дело. Колдуны не смогли переломить ход войны. Апотом уже начались крестьянские бунты, погромы, иразъяренная толпа сожгла первую обитель чародеев. Это было на юге, вАм?рре. Вот ивсе. Колдуны не могли победить, какими бы силами ни владели.
        В классе вновь воцарилась тишина. По стене ползла кружевная тень растущего под окном дерева.
        - Это была жестокая икровавая война, вследующий раз ярасскажу овосстании побольше. Но эта тайна - тайна не только колдунов. Ни лучезарный, ни его придворные, бывшие князьки из провинции, атеперь вознесшиеся на самую вершину, - не признают ее, потому что чем больше живописуешь врага, тем больше твоя победа. Стех пор чародеи живут среди нас, но держатся своих обителей иподчиняются эдикту оПравосудии. Потому что помнят…
        Занавесившая вход парусина откинулась, ивдверном проеме показался М?зрой, тот ювелир, чьего сына юноша переубеждал.
        - …помнят: нас, простых смертных, всегда больше, - на мгновение запнувшись, продолжил Джен, - ивлюбой миг мы сметем их обители кпесчаным бесам. Впоследние годы…
        Тогда-то ювелир иподал голос. Громко иотчетливо, чтобы перекрыть басом все, что мог сказать юноша, купец рявкнул:
        - Довольно! На сегодня закончили.
        Джен любил такие мгновения, когда видел, что ученики ссожалением покидают класс. Любил детское любопытство: густое, осязаемое, оно льстило, как оценивающий женский взгляд. Юноша хотел напомнить, что ювелир может забрать сына, но не остановить урок, когда увидел идругих отцов.
        - Здесь ваши родители, - обратился Джен кученикам. - Закончим вследующий раз. Не забудьте, что будет не только история, но исчет.
        Взгляд его метнулся кМазрою. Два, три, пять человек… Все те, что собрались ивскладчину наняли сына лекаря, сейчас стояли там, молчаливые иугрюмые, иотчего-то душа уДжена ушла впятки. Пока дети собирали вощеные дощечки, обрезки пергамента итушь, юноша застыл внеловкой позе, не зная, куда деть руки. «Сейчас случится что-то очень плохое». Он уже знал это. Равно как знал ичто следующего раза не будет.
        Отцы ввалились вкомнату вслед за ювелиром, стоило последнему ученику покинуть класс.
        - Так-так-так… - неприятным голосом сказал купец. - Что тут унас? Рассказываешь детям про колдунов?
        Торговец никогда не нравился Джену. Сего полных губ не сходила липкая, слащавая улыбка. Бордовый изрядно засаленный халат туго натягивался на животе, иговорил толстяк презрительно, чего юноша никак не понимал. Ведь он же сам нанял не жреца, не книжника идаже не писаря! Если презираешь бедняка-учителя - найми другого! Но Мазрой предпочитал краснеть, потеть иподжимать губы, отсчитывая медяки.
        - При всем почтении, господин, - как можно любезнее ответил Джен, - детям нужно знать не только счет играмоту. Достойные учатся при храмах, там рассказывают историю, учат каллиграфии итому, как складывать слова впоэзию.
        - А ты вэтом разбираешься не хуже вельмож. Не впример нам, торгашам, - хмыкнул Мазрой.
        - Вовсе нет, господин! - поспешил заверить юноша. - Но вы не станете отрицать, что мой отец образованный человек. Все, чему он меня учил, япередаю вашим детям.
        Юноша скользнул взглядом по собравшимся. Торговец тканями прятал глаза. Мастер благовоний сложил на животе пухлые, нежные, как уего покупательниц, руки исмотрел вдаль. Кузнец, самый бедный из них, молча разглаживал складки чистой белой галибии. Он не смел показаться втаком обществе, не принарядившись.
        Ювелир вытянул губы втрубочку.
        - Кто учил твоего отца, мальчик? Бродячий сказитель? Гадальщик? Продавец козлятины сРечного базара?
        Юноша вздрогнул, как от пощечины, но смолчал. Он успел вдохнуть ивыдохнуть, прежде чем ответить:
        - Я рассказал об отце всем, когда вы меня нанимали. Мой дед Зуб?р был лекарем вдружине Черного Азаса испас жизнь лучезарному, когда того поразила отравленная стрела. Вблагодарность он получил вознаграждение истал целителем здесь, вДжамайе. Моего отца, тоже лекаря, учили жрецы из храма Джахата.
        Его прервал смех торговца, похожий на треск грошовой погремушки.
        - У меня есть друг, Бахри, он готовит тростниковую бумагу для палаты писарей, - вкрадчиво заговорил купец, ипо спине юноши пробежал холодок. Бахри, это имя из самого страшного кошмара. Джен дорого бы дал, чтобы никогда его не слышать. Торговец между тем продолжил:
        - Его жена недавно померла от укуса черепной мухи. Ее лечил Зейд, сын Зубара, и,скажу тебе, лечил без толку. Бахри нашел лучших лекарей, ичто они ему сказали? Клянусь всеми бесами, ему сказали, что толстуху убивает не яд мухи, алекарства! Вгневе мой друг рассказал об этом своим друзьям иузнал, что Зейд лечил старика от болезни живота, иубил его, лечил парня, укоторого загнила пораненная нога… твой ублюдок-отец отрезал мальчику ногу, но гниль дошла до сердца иубила его!
        К щекам Джена прилила кровь. Отвечать было нечего, ион молчал, слушая, как, переходя на визг, тараторит купец:
        - Бахри говорит, утвоего дома толкутся люди! Требуют деньги за убитых! Палата писарей пошлет твоего отца рыть каналы спреступниками! Иядолжен доверить тебе сына?
        «Какой свинье доверял твой отец, когда воспитывал тебя?» - хотелось спросить Джену. Наверное, он бы даже сказал это. Он потерял заработок, ему опостылел жирдяй, осыпающий больного старика оскорблениями, надоели прячущие глаза родители.
        - Господин должен деньги за этот урок, последний, - спокойно произнес юноша, едва торговец умолк.
        Он догадывался, что ему не заплатят. Но если унего нет слов взащиту собственного отца, то должен же он отыскать хотя бы денег.
        Над головой Джена голосили вороны. Неряшливые птицы считались спутниками Джахата, бога ученых имудрецов, исо всей Джамайи слетались на храмовую площадь, где жрецы вплащах из перьев бросали им мясо. Близился Час Пыли, следующий за третьим пополуденным звоном, иуличные торговцы прятались втени вожидании вечернего наплыва покупателей.
        «Храмовый круг заложен Аасимом ас-Джаркалом, первым из царей-колдунов. Лучезарный сам отмерял землю ипроводил дуги илинии. Может, потому-то храмовый круг совсем не круглый», - некогда рассказывал Джен. Идобавлял: «Аможет, потому, что владыка отмерял площадь вчистом поле, атеперь вокруг нагромоздили зданий».
        Парень поморщился, отгоняя воспоминания. Кто знает, когда еще он будет это рассказывать икто его будет слушать?
        Меньше всего Джену хотелось идти домой, хотя он знал, что именно так иследует поступить. Однако он брел наугад, куда глядят глаза, куда выведут ноги, не особо заботясь, куда его занесет. Тонкие белые иглы колоннады отбрасывали такие же тонкие иглы теней, протянувшиеся по позолоченной солнцем пыли. Казалось, тощие лошади иизнуренные ослы переступают по мерцающей дороге.
        Идиот. Трусливый идиот! Не ввязываться вперепалку сторгашом - это хорошее воспитание. Да, как же! Как теперь показаться на глаза Сахре? Как возвращаться котцу после всего, что он наговорил, но главное - не сказал ине вытребовал?
        Кривые улицы сплетались, уводя все дальше от родных кварталов. Сперва храмы иторговые дома сменились районом старинных зданий иаллей, что пролегли меж особняками богатых, но незнатных горожан. Старый город был так тесен, что казалось, здесь нечем дышать. Джен почти обрадовался, когда вдоль улицы потянулся запах хлеба. Юноша ускорил шаг внадежде проскочить Мучной квартал, где располагались харчевни, чайные дома ипродуктовые лавки. Сегодня за пазухой не звенела мелочь, ион не мог, как прежде, зайти по пути домой вхарчевню.
        За Мучным кварталом дорога уходила вниз, иДжен не заметил, когда влицо дохнуло рыбой, запахом водорослей идегтя. Речной базар раскрыл непритязательные объятия, он принимал всех: итех, кому не хватало денег на краюху хлеба, ипосланцев из белокаменных дворцов по ту сторону реки.
        Будто нарочно, мысли возвращались кмигу, когда Мазрой выплюнул:
        - Ты свободен.
        Парень не двинулся сместа, икупец крикнул:
        - Мы стобой закончили! Убирайся!
        Больней всего ранили не слова, ато, что вглубине души юноша понимал ювелира. Будь уДжена деньги, он бы исам так поступил. Одно дело, если не можешь похвалиться именем известного книжника, идругое - скрывать, кто учит твоих детей. Конечно, он прогнал бы сам себя. Тут даже спорить не очем! «Дурак… дурак! - твердил Джен. - Меньше бы разглагольствовал оцарях сколдунами - мог бы стать незаменимым наставником! Научил бы писать вязью быстро, как секретари впалате писарей. Рассказал, как складывать вуме большие числа. Как бы они отказались от тебя? Хоть бы ты сам пробирался кбольным идушил удавкой».
        Широкая, сдостоинством несущая мутные воды река успокаивала. Пьяные крики, ругань, матросский смех - все осталось вдругом мире, авэтом был прохладный речной воздух, который так приятно глотать пересохшим горлом.
        «Дурак…» - напоследок повторил юноша, дойдя до последнего пирса, где заборы исклады преградили дорогу. Вздохнув, он опустился на край причала исвесил ноги. На воде плавали маслянистые пятна, меж ними отражались подошвы его сандалий ихудое скуластое лицо под встрепанными черными кудрями. Глаза, вжизни теплые, карие изадорные, там, вводе, казались черными провалами.
        Должно быть, он задремал, прислонившись спиной кнагретому солнцем кнехту, потому что следующее, что он услышал, было:
        - Пошел вон, попрошайка! Убирайся!
        Над ним стоял бородатый мужик взеленом халате, уже отведя ногу для хорошего пинка. За спиной незнакомца покоился на плечах носильщиков паланкин. Пока, слава богам, пустой - не хватало еще перейти дорогу достойному.
        Вскочив на ноги, Джен хотел поклониться, но увидел, что ругательства застряли вглотке распорядителя. Лицо бородача скривилось, словно тот надкусил недозрелый лимон, взгляд его метнулся поверх плеча юноши.
        Джен обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как навстречу идет широкоплечий человек вчерном. Юноша не успел его как следует разглядеть, лишь на мгновение влицо пахнуло терпким запахом благовоний. Проходя мимо, вельможа положил Джену руку на плечо, словно говоря: «Все впорядке, он мне не помешал», - ивот он удаляется, ивсе, что можно увидеть, - черные одежды истянутые вкосу темные волосы. Бородач-распорядитель угодливо семенил следом, расторопные слуги поспешили опустить носилки.
        Еще не сбросив оковы дремы, Джен наблюдал, как паланкин тронулся впуть, авровень сним бежали выряженные, как на парад, охранники. Юноша обернулся креке - исонная одурь мигом выветрилась из головы. Зачем угадывать эмблему на вымпеле быстроходной галеры? Знамя было черным. Впоследние двадцать лет знамя этого цвета поднимали самые близкие кцарской семье люди.
        Черное знамя Азаса.
        «Стоило вернуться пораньше», - подумал юноша, едва завидев родную калитку. Ану как Сахра приходила иснова сбежала всвой притон?
        В крохотном дворике впоследнее время росли два чахлых тамариска: ни цветов, ни лекарственных трав. Джен преодолел его бегом и,ворвавшись вдом, прислушался, не раздастся ли звонкий голос сестры. Тихо, душно иполутемно, только гудит сонный шмель. Сердце юноши упало. Но было ималодушное облегчение: Сахры нет, азначит, объяснения откладываются на потом.
        Он нашел отца взадней комнате, отгороженной цветастой льняной занавеской. Лежа на широкой скамье, старик читал. Кислый запах болезни пропитал все щели вбывшей мастерской, иДжен первым делом кинулся раскрывать ставни. Только когда снопы закатного света упали на порядком выцветшую бумагу, старик заметил сына.
        - Как ты? - глухо поинтересовался Джен.
        - Лучше. Гораздо лучше, - отец беззубо улыбнулся. - Чувствую, скоро смогу вернуться кделу.
        Юноша отвернулся. Посмотришь на старика - обычный человек, разве что отощал совсем… апотом ляпнет такое, что впору хвататься за голову. Иногда отец не узнавал Джена, ночами вскрикивал от одному ему ведомых кошмаров, аднем прогонял сына, складывая пальцы вжест защиты от зла. Чаще всего он звал мать иудивлялся, почему та не приходит. Поначалу парень еще напоминал, что мать умерла, но вскоре понял, что толку никакого, апотому отвечал наобум или отмалчивался. Старик мог накричать, но чаще успокаивался, словно позабыв, очем спрашивал.
        - Это хорошо, - пробубнил Джен. - Дело - это очень хорошо.
        В прошлой жизни, когда была жива мать, чудак имечтатель Зейд решил, что ему нужен очаг для зелий, ипотому мастерская его будет располагаться на кухне, ижить он станет там же. Поэтому парень мог, не отходя от больного, крошить овощи, чистить рыбу икраем уха слушать трескотню отца.
        Тот вещал овеках до Завоевания, оджунглях ииноземных богах. Джен кивал иподдакивал. Он давно понял, что старик умирает, икаждый вечер честно слушал все, какую бы ерунду тот ни плел. Он пытался рассказать отцу новости, спорил инередко засыпал прямо здесь же, на полу подле ложа. По сути, вся его жизнь - его иСахры - свелась ктому, чтобы выстроить иллюзию спокойного угасания. Будто старик, не запнувшись, прошел отмеренный путь итеперь может откинуться на подушки иотправиться встранствие по миру теней.
        - Как дела уСахры? - спросил Джен, наблюдая, как отец ест. Старик сдостоинством проглотил илишь тогда ответил:
        - Откуда мне знать? Яее неделю не видел.
        - Ты уверен? Она собиралась сегодня зайти.
        - Может, ястар ислаб, но не выжил из ума, - сварливо откликнулся отец ивновь принялся за еду. - Кстати, вкусно. Твоя мать ито готовила похуже.
        Юноша опустил голову, чтобы не выдать страх. От него не ускользнуло отцовское «готовила» - значит, старик вясном уме. И,стало быть, Сахра вправду не приходила.
        - Хорошо… - задумчиво протянул отец, отставив пустую миску. - Кабы не этот Бахри, было бы вовсе чудесно.
        Парень вздрогнул, вновь услышав ненавистное имя. Похоже, отец чувствует себя не неплохо, апрекрасно. Если тот ивспоминал изредка, кто разрушил их прежнюю жизнь, то стакой злобой, что Джену становилось не по себе.
        - Скоро ты вернешься кделам, итогда он заткнется! - пообещал юноша.
        - Мы ведь наскребли денег на подарок? Судья доволен? Больше не будет разбирательств? - Зейд засыпал парня вопросами, но, услышав ответы, вытянулся на постели изачем-то повторил: - Хорошо.
        Джен молчал. Через окно доносилось дыхание большого города: крики зазывал, лай уличных псов, обрывки песен. Между тем мысли юноши неслись вскачь.
        «Чтож ты делаешь, Сахра?» Это последние дни, когда можно посидеть сотцом, перекинуться парой слов. Каждый день последний! Он не может вот так, запросто, вскочить иотправиться на поиски. Нельзя беспокоить старика.
        «Дура. Волоокая дура! Ты должна знать, что бордель - не просто неприятно, но иопасно! Клыки Мертвого бога, во что ты вляпалась?»
        Словно внасмешку над его метаниями, старик вновь заговорил: так же протяжно иустало. Высоко подняв голову, он царственно возлежал на скамье, будто его окружали не пляшущие по стенам тени, апридворные, что прислушиваются ккаждому слову.
        - Это хорошо, что вы такие разные. Яимею ввиду, ты иСахра. Не спорь. Ты слишком уж похож на меня. Сахра будет отрезвлять тебя время от времени.
        Должно быть, глаза юноши выдали удивление, потому что старик вздохнул, вынужденный разжевывать очевидное.
        - Я всю жизнь считал, что мне здесь не место. Утвоего деда было золото, ион немало на меня потратил. Пусть никто не называл меня достойным, язнал, что вот здесь, - он постучал по лбу сухим тонким пальцем, - уменя не меньше, чем улюбого вельможи. Ато ипобольше, чем унекоторых. Ябыл тихим, спокойным… почти как ты. Ясмотрел на торгашей идумал: боги, ну почему яродился всемье лекаря?
        - Да мне это ине нужно было, - старик сомкнул пальцы на ладони сына ислегка подался вперед. - Иначе, поверь, ты бы не здесь сидел, авСтаром городе! Уменя водились деньги, яразъезжал по храмам ипокупал свитки икниги. Яосел-то, лишь когда встретил твою мать. Но итогда упрямился, инекому было меня разбудить. Чего уж… явсе растратил. Береги Сахру, иначе закончишь, как я.
        «Береги Сахру, как же! Для начала она должна изредка ко мне прислушиваться». Отец успокоился, сжимавшая руку юноши ладонь разжалась.
        - Я запомню, - тихо произнес Джен, глядя вокно.
        В небо над улицами выкатилась полная чванливая луна. Юноше вдруг стало ужасно одиноко рядом сотцом. Сахра была далеко, за полгорода отсюда. Старик же, пожалуй, сбежал итого дальше, блуждая втуманах своего мира грез. Сунув руку вкарман, Джен сжал серебряный кед?т, единственную нить между ним исестрой. «Упрочившийся всвете, живущий вечно, Первый-в-Круге Аасим ас-Джаркал».
        - Я обязательно запомню! - серьезно пообещал Джен, возвращаясь мыслями втускло освещенную комнатку. Изакусил губу.
        Старик обессиленно откинулся на подушки иприкрыл глаза. Рот его приоткрылся, словно во сне. Спустя пару ударов сердца юноша решился коснуться его шеи, пощупать пульс. Зачем-то схватил дряблую руку, начал растирать. Как будто это могло помочь.
        - Не уходи, отец, - все твердил парень. - Ну же, возьми тебя бесы! Ты ведь живой, живой, живой…
        Потом он просто прижал старика ксебе. Нечесаная седая борода щекотала шею, глаза горели. Сидя на краю постели, Джен раскачивался взад ивперед, вперед иназад, обнимая отца, баюкая, точно маленького ребенка.
        - Ведь ты живой, папа… Ты живой.
        Вот только Зейд, сын Зубара, уже не мог ответить.

2
        Джамайя, Светлый город, 10-е месяца Пауни
        - Боги воплотились ввас, мудрый!
        С?мер улыбнулся ивслед за распорядителем ложи торговцев склонился впоклоне. Но, стоило дверям закрыться, улыбка сползла сего лица. Верховный маг пнул расшитую яркими цветами подушку.
        Во-первых, ритуальная фраза служила приветствием чародеев, ане прощанием, но что возьмешь сторгаша? Эта ошибка была забавной, вдругой обстановке она повеселила бы Самера, но оставалось «во-вторых»: чиновник знал оего поездке больше, чем следовало.
        Быстро же они! Аведь он едва приехал. Всущности, чародей еще осматривал отведенный ему покой, когда вдверях появился охранник. «От имени купцов города… поприветствовать вДжамайе…»
        Вот уж приветствие так приветствие!
        Ему отвели просторный дом на Дороге Богов, истеррасы открывалось зрелище, которое всамом деле стоило увидеть. Широкий, мощенный алым камнем тракт тянулся меж двумя рядами статуй. Некоторые имели человеческие черты, другие были людьми сптичьими извериными головами, аиные ивовсе напоминали чудищ. Скульптор высек вкамне каждого божка идуха, что почитались вэтих краях.
        Несмотря на сумерки, на Дороге Богов толпились люди: продавцы украшений, слуги, стража, паланкины богачей. Конечно, это не толчея столичных рынков, но тоже немало. Встречались здесь ичужаки. Южане из давно потерянных провинций - вкричаще ярких одеждах ивысоких шапках. Варвары из Рассветных королевств - светловолосые ибледные. Кто бы ни стоял за кровавым происшествием вобители чародеев, он выбрал место правильно. Затеряться вДжамайе легче легкого.
        Должно быть, он слишком увлекся - Самер не слышал шагов ивздрогнул от звуков голоса:
        - Как вам джамайское гостеприимство, мудрый?
        Округлый говор, правильные интонации - лишь гортанное «р» выдавало уроженца островов. Верховный обернулся кчернокожему капитану.
        - Сказал бы, но без ругани не выйдет.
        - О Джамайе только иговорить, что на языке трущоб, - Нд?фа пожал массивными плечами. - Но яне смею: ивы, иваш батюшка годами учили меня манерам.
        - Настанет день, когда ты меня превзойдешь. Ладно. Что ты узнал?
        - Немного. Горожане ничего не знают. Сами понимаете: яне расспрашивал, просто ходил иприслушивался. Иничего.
        - Как держат себя маги?
        - Маги не толкутся вбазарной толпе. Особенно теперь, - полные губы Ндафы изогнулись вухмылке. - Наверное, сидят вобители иждут. Как нашкодившие дети.
        Самер фыркнул.
        - Пока ты прислушивался, ко мне пришел гость из ложи торговцев. Говорит, япервый Верховный, посетивший их славный город. Заверил, как счастливы меня принять… - Ндафа сдвинул брови, ичародей кивнул: - Правильно хмуришься. Дальше он начал меня расспрашивать. Осторожно. Но купцы все знают. Слухи просочились за стены обители.
        - Может, так оно идолжно быть, - проговорил капитан. - Джамайя небольшой город, за пару дней слухи дойдут идо базаров.
        - Наверное, - невесело согласился Самер. - Уладить по-тихому уже не получится.
        - Давайте не будем загадывать, мудрый.
        - Я не загадываю. Но ты должен знать об этом, потому ирассказываю.
        Ндафа молча поклонился инаправился кдвери, однако впоследний миг остановился.
        - Думаю, вот что интересно. Очем вхарчевнях толкуют, так это овашем приезде. Чего ятолько не слышал! Что вы прижмете кногтю местных колдунов. Что вы продались за золото здешних купчиков ипроворачиваете для них дела. Нет, говорят третьи, Верховный колдун-то - давний друг Царя Царей, да продлятся его годы. Если он чьи дела ипроворачивает, то лучезарного.
        - Даже так? - Самер склонил голову набок.
        - Вот иярешил, что вам понравится.
        Еще раз поклонившись, капитан вышел ипритворил за собой двери.
        Значит, иэти слухи начали ходить. Что ж, этого следовало ожидать. Закусив губы, чародей устремил взгляд вдаль.
        Неприятность вобители чародеев, так говорил распорядитель ложи. Так можно сказать онерадивом челядинце или захворавшем родственнике, да ито одальнем. Понимал ли чиновник, что неприятность джамайских магов - не просто преступление ине жестокое убийство шлюх инищих?
        Купцам-то какое дело до магов, чего может хотеть денежный мешок? Поторговаться сКругом, запустить руку вдела обители? Самер дошел до того, что задумался: может, ибедняк на причале оказался там неспроста? Например, дожидался прибытия галеры, чтобы доложить, кому следует?
        Чародей бросил взгляд вдаль, где восходящая луна вычертила силуэт башен обители. Не копья - колья, поджидающие неосторожного. «Они ждут меня», - внезапно понял маг.
        Эту мысль он отогнал подальше.
        Самер смутно помнил день, когда увидел Царя Царей впервые. Кнаставнику прислали мальчика сглубоко посаженными глазами инеловкой походкой человека, вымахавшего на локоть за последний год. Старик тогда поклонился, да ипоздоровался необычно: слишком любезно для простого ученика. Лицо учителя, грубое, как лики статуй вдеревенских храмах, редко бывало приветливым, иСамера это заинтересовало.
        Прошло несколько дней, пока он осмелился подступиться срасспросами.
        Поначалу наставник на него наорал. Даже кулаком по столу грохнул. Но Самер назубок выучил повадки старого Газв?на ипросто ждал.
        - Возьми тебя Бездна! Иан?д ас-Абъяз?д, сын узурпатора. Ну что, доволен теперь?
        Воцарилось молчание. Даром что юнец, Самер понимал, какое признание вытянул, авытянув, не знал, что сним делать. Наставник нарушил тягостную тишину:
        - Это воля самого Черного Азаса.
        Их класс был пустой голой комнатой, вкоторой стоял грубый стол идве тяжеловесные скамьи. «Все прочее ты можешь ненароком разрушить», - говорил старик. Юношу здесь знобило, ипо полу тянул сквозняк, но мурашки по спине уСамера бежали не от холода.
        - Узурпатор… свергший царей-чародеев… захотел сделать наследника магом?
        Будь он понаглее, отметил бы: «Ипочему яне удивлен?» Да нет, непременно бы отметил, но наставник заговорил прежде, чем он успел открыть рот:
        - А если итак? Ведь нам же стого сплошная польза! Впрочем, Дара умальчишки нет.
        - Это еще хуже! - горячо воскликнул Самер. - Он никогда не станет одним из нас! Авсе, что узнает, обратит против Круга.
        - Ты еще поучи меня, - едко заметил старик. Потом скривился: - Не знаю, не знаю… Может, узурпатор так ихотел. Но ведь это такой случай, понимаешь? Мы сможем повлиять на мальчика.
        - Почему… почему вы мне все рассказали?
        - Так ведь это не тайна никакая. Ну да, яне показываю его кому попало. Горячих голов унас полно. Но высшие чародеи единогласно решили. Для них это не тайна, да иты… вроде не так глуп, как хочешь казаться. Пойми, такой случай выпадает раз впоколение. После всего, что пережил Круг, это подарок судьбы. Понимаешь?
        Нет, Самер не понимал. Не раз ине два он слышал истории орезне вАмарре, Сак?ре, Ктуре, когда магов выволакивали из кроватей посреди ночи, асудили их нищие ипьяницы, набранные тут же, под зарево пожаров икрики «Азас!» и«Смерть!». Вобщем, чтобы возненавидеть выродка, уСамера было довольно поводов.
        Во второй раз он столкнулся свладыкой спустя годы, наутро после того, как маги назвали его Первым-в-Круге.
        Начавшаяся по календарю весна еще вступала вправа. Всером небе громоздились тучи, словно сезон бурь ине заканчивался. Во дворец его не привезли даже - доставили, истоило ему выбраться из носилок, припустил мелкий холодный дождь.
        «Хорошее же знамение!» - помнится, подумал маг.
        Несмотря на непогоду, первый внутренний двор отнюдь не пустовал: чиновники игонцы спешили, не обращая внимания на морось. Сопровождавшие вельмож слуги несли промасленные пергаментные зонтики ифонари из цветного стекла. Самер впервые был во дворце ихотел получше все рассмотреть, но его спешно увлекли влабиринт проходов игалерей, пока не вывели всадик, такой заросший, что чародей ине подумал бы, что здесь такие водятся.
        - Самер сар-Алай, Первый-в-Круге иВерховный маг! - возвестил одетый вчерное евнух.
        Ответом ему была тишина. Или, может, дождь поглотил все звуки?
        - Прошу, мудрый, - охранник говорил вежливо, но коснулся плеча чародея, недвусмысленно показывая, что ему следует идти. - Лучезарный ждет.
        Да уж, не такого представления двору он ожидал. Но выбирать не приходилось. Маг думал, его ждет собрание: молодой царь редко появлялся на людях без советников, но владыка был один. Без маски, тот сидел вокружении трех жаровен, икрасноватый свет бросал на его лицо диковинные тени.
        - Мир вашему дому…
        Владыка пресек его на середине фразы:
        - Прошу тебя, садись. Уменя тут вино, чай ибулочки спальмовым сахаром. Советую начать счая, по погоде. Ябы исам не отказался.
        Интересно. Чем дружелюбнее тон, тем меньше маг ему верил. Тем не менее взялся за тяжелый глиняный чайник, разливая дымящийся настой.
        - Ты, верно, думаешь: что это владыка учудил? - Царь Царей неопределенно взмахнул рукой. - Аеще тебе вряд ли нравится, как дворцовая стража явилась вобитель ибез объяснений увезла Первого. Ну как, яугадал?
        - Нового Верховного всегда представляют двору, - осторожно ответил чародей. Он опустился вплетеное кресло напротив. - На самом деле яждал, что меня вызовут, лучезарный.
        Юноша улыбнулся иуказал на стоящие меж ними блюда спирогами ипрочей выпечкой. Точь-в-точь гостеприимный хозяин. Впечатление портил острый взгляд: Царь Царей буквально впился влицо собеседника, словно надеясь прочитать на нем мысли мага.
        - Ианад, - проговорил владыка. - Давай на один звон обойдемся без «мудрых» с«лучезарными». Попробуем. Ианад иСамер, идет? Кажется, старик звал тебя Сай.
        Чародей молча кивнул. Разговор вился, как тропинка вджунглях, иуводил все глубже вдебри. Разумней всего пока помалкивать.
        - Ну вот иславно. Аменя он звал Надж. Беда втом, Сай, что яне смогу поговорить потом, отсюда испешка. Уменя утекает отпущенное время, поэтому явозьму быка за рога. Яхочу предложить тебе сделку.
        Самер бросил взгляд всырую мглу за пределами беседки. Он вдруг понял, что земля усыпана старой листвой исухими ветками, подойти кним бесшумно невозможно. Тень мокрых ветвей надежно укрыла собеседников от посторонних глаз, адождь шумел исмеялся, скрадывая голоса. Ему все меньше нравились исад, иразговор, но царь ждал ответа, ичародей разлепил губы:
        - Ваш отец договаривался сКругом, когда взошел на трон. Смута закончилась. Явыслушаю все, хотя не обещаю, что стану заключать сделки.
        Владыка… нет, Ианад без стеснения разглядывал мага. Царь бесовски повзрослел за эти годы: некогда детское лицо похудело ивытянулось, прямой нос заострился, авокруг полных губ залегли напряженные складки. Проклятье, аведь он даже не молодой мужчина… всего семнадцать, почти ребенок. Видно, престол ивпрямь старит. Престол - иеще особый воздух дворца.
        - Яйца Шехх?на! - совсем не по-царски выдохнул вдруг Ианад. - Мы оба ждем подвоха, так? Яхочу понять, стоит ли начинать, аты ждешь, чтобы япервым подставился. Ходим вокруг да около. Авремя идет.
        - Старик бы рявкнул иприказал говорить, - усмехнулся маг, иЦарь Царей вернул улыбку:
        - Хотя сам был хитрющим старым шакалом. Ладно, слушай. Сделка очень простая. Мне нужны твой Дар итвоя поддержка. Яхочу вернуть трон. Взамен приложу все усилия, чтобы облегчить, азатем вовсе отменить эдикт оПравосудии. Вам ведь это нужно? Япомню уроки старика. Признайся, маги грезят обылой свободе!
        Самер не принял приглашения порассуждать оКруге. Вместо этого он переспросил:
        - Вернуть трон?
        - Вернее, даже «получить», - юноша облизнул губы. - Я… не скажу про все Царство, но что говорят встолице, знаю. Новый царь еще так молод! Он недавно вступил вполную власть, мог наварить варева, но нет, он полагается на мудрых иопытных вельмож. Так вот, все не так. Яне полагаюсь, явовсе ничем не управляю. Вообще. Или не так говорят? Скажешь, яне прав?
        Конечно, признаваться вслух не стоило, но юноша не ошибся. ВКруге говорили, что вЦарстве правят три сановника, авовсе не мальчик взолотой маске. Ивсе же что ему сказать?
        - Прошло… - Первый примолк, подсчитывая вуме, - семь месяцев, как вы вступили ввозраст. Даже самая полная власть не приходит сразу. Иположа руку на сердце, вы ивпрямь молоды.
        - Ты, - поправил Ианад. - Мы договорились, азвона не прошло.
        Все было как тогда, почти как вте времена, когда оба учились усварливого старого мага. Но царская маска, даже снятая, не исчезла. Точно призрак, она незримо присутствовала вбеседке, повисла между ними ввоздухе.
        - Хорошо, ты, - скрепя сердце чародей кивнул. - Ивсамом деле молод.
        Царь Царей помедлил, словно колеблясь.
        - Ладно, попробую иначе. Проклятье, вот за что ни возьмись, все упирается вотца! - Он даже ладонью хлопнул по тростниковому подлокотнику. - Как будто до него ничего не было!
        Самер развел руками. Впрочем, Ианад не заметил.
        - Отец… подбирал странных людей, видишь ли. Заключал странные союзы. Может, это из-за восстания: когда тебя поджарят, если только поймают, знаешь, не до щепетильности. Но ипосле… жрецы-фанатики, жадные до власти владетели, таков был его двор. Может, они всегда здесь были? Не важно, кто носит маску, как сменяются цари, такие люди никуда не денутся, ведь это столица. Не знаю, - скривился юноша. - Пока отец был силен издоров, он держал всех вкулаке. Но когда ослаб… ты сам помнишь.
        Да, Самер помнил. «Как сел на трон, так же снего ислез», - говорили вКруге. Черный Азас засел во дворце на долгие семнадцать лет, иза пару лун сладкая хворь свела его вкостер. Самер был учеником, когда столица погрузилась вхаос: вельможи Царства выясняли, кому быть опекуном царевича.
        Ианад, конечно, тоже вспомнил те дни. Он встал иотошел ко входу, вцепился впо-зимнему костистые плети винограда, точно вымещая на них злость.
        - До семнадцати моим соправителем должен был стать Ма?з, смотритель казны. Наш старик на него рассчитывал, оттого иподдержал. Уверен, они заключили сделку, которую ясейчас предлагаю тебе, иначе счего бы меня учили маги?
        - Царь Мауз умер, - заметил чародей, задумчиво глядя на владыку.
        - Мауз? Его убили. Хорошо хоть учитель не видел! Старый шакал ушел вмир теней, думая, что обстряпал все, что мог, что теперь ивКруге, иво дворце все пойдет как по маслу.
        - Кто убил?
        Ианад досадливо взмахнул рукой.
        - Я не скажу, кто именно убил. Могу сказать, кто возвысился всчитаные дни. Любезный дядюшка Ул?м, - начал он загибать пальцы, - князь нашего родового предела. Достойный Гард?ш, дальний родич старой царицы. ИМ?зрах, сын прежнего высокого судьи. После кончины соправителя они стали моими опекунами ивручили себе посты советников Железного, Золотого иБумажного дворов.
        - Ты просто перечисляешь влиятельных сановников, - сневозмутимым видом сказал Самер.
        - Погоди, ядальше расскажу. Это было пару лет назад, ияне сразу понял… просто однажды заметил, что мне никто не подчиняется. Даже слуги. Либо переспрашивают опекунов, либо выполняют, но докладывают. Яначал искать союзников и,знаешь, нашел много отзывчивых людей. Шутка ли, внимание Царя Царей! Пока мысли, которые яповерил старшему жрецу Великой Матери, не дошли до советников. Ну да, яхлопнул себя по лбу. Ясней ясного, искатели царской милости… они еще усердней ищут милость тех, кто действительно правит. Есть ите, кто готов поддержать меня, именно меня! Но как яих распознаю, со сколькими обожгусь? Язадумался, кому могу верить, инасчитал пятерых человек. Конюха, кормилицу ислужанку матери отбросил сразу. Учитель истории умер. Не знаю, может, что исам…
        Юноша умолк, собираясь смыслями.
        - Пока что это четверо, - подсказал маг.
        - У меня был старший друг. Вернее, Чедда назначили мне втоварищи, еще отец. Он из древней инадежной семьи, мы вместе учились верховой езде ибою. Как только явступил ввозраст, то тут же назвал его хлыстом столичной дружины. Глупец, янадеялся получить верные мне мечи. Он упал слошади исломал шею через две недели. Даже слуги во дворце сменились: кто уехал, кого поймали на краже… ну, ты понимаешь.
        - Теперь ты Царь Царей, аони не опекуны. Всего лишь советники.
        - Войска, казны исудов, - закончил Ианад. - Все прочее они тоже прибрали крукам.
        - Их можно снять. Просто выйди кнароду. Вот увидишь, как…
        - Да кто меня пустит? - всплеснул руками юноша. - Кто? Ты хоть знаешь, чего мне стоил этот разговор? Меня повсюду сопровождают восемь воинов. Четверо валятся вноги: лучезарный, умоляем вас не идти. Аеще четверо - загораживают проход. Лучезарный, режьте, казните, четвертуйте нас, но только мы не пустим!
        Воцарилось молчание.
        - Если со мной что случится, - уже спокойнее заговорил Ианад, - золотую маску наденут на дядю. Ядаже гадал, почему не случилось-то, как они дотянули? Думаю, это потому, что их трое, атакой… поворот… разрушит их понимание напрочь…
        Царь Царей вздохнул.
        - Ну ивельможи тоже… они бы не проглотили. Ты пойми: все знают, что страной правит эта троица, за меня никто пальцем не шевельнет! Кэтому все привыкли. Но если один еще истанет царем, это будет через край. На месте советников ябы боялся перегнуть палку.
        Самер молчал, не зная, что возразить.
        - Не будь это глупо, ярешил бы, что меня втягивают взаговор, - проговорил маг.
        - А вербует заговорщиков сам Царь Царей, - юноша невесело рассмеялся.
        - И ты решил, что можно верить мне?
        - Старик… скажем, лестно отебе отзывался, - Ианад пожал плечами. - Да, это было давно, алюди меняются, но уменя нет выбора. Да будь япроклят, ничего ведь не теряю!
        - И что мне мешает отправиться кдядюшке?
        - Попробуй, - владыка нехорошо усмехнулся. - Например, Мизрах ненавидит магов еще сильней отца.
        Сквозь дождь пробился голос гонга всвятилище Ат?мы, бога времени. Ианад скрестил на груди руки.
        - Мое время кончается, мне нужно знать определенно. Да или нет?
        - Из меня… выйдет плохой союзник, - решился на откровенность Самер. - Мой Дар силен, старик говорил, сильнейший за несколько поколений. Но Дар - еще не все. Высшие чародеи сошлись на маге без сторонников, чтобы не рисковать, авыдающийся Дар - всего лишь повод объяснить свой выбор. Мы вравном положении.
        - У Первого-в-Круге развязаны руки, - отрезал Ианад. - Да или нет?
        Чтобы потянуть время, Самер пригубил позабытый чай. Внаступившей тишине пиала негромко звякнула очеканный серебряный поднос.
        Предложение было жестом отчаяния, ане западней - единственное, вчем маг не сомневался. Востальном же… Подставит он под удар весь Круг или найдет друга втак итак надвигающейся схватке? Насколько способен юноша, всвои-то годы: жизнь потрепала его икое-чему научила, но выплывет он или потянет за собой на дно всех?
        А главное, что это значит для него: не Верховного ине чародея, аСамера из рода Алаев, перевалившего за тридцать, из-за Дара лишенного всего, что он мог унаследовать?
        - Ну так что, да или нет? - втретий раз спросил владыка.
        На сей раз маг ответил.
        - Ндафа? - глухо позвал Верховный. Всвете факелов на шторки паланкина легла угловатая тень капитана. - Долго там еще?
        - Квартала три-четыре, мудрый.
        Самер сжал зубы, не давая стону сорваться сгуб. Голова раскалывалась. Мерное покачивание носилок растревожило боль, пульсирующую по ту сторону глазных яблок. Над шпилями обители повисло невидимое, но оттого не менее зловонное облако выплеснутой на город силы - подобно монстру, вздернутому на пики.
        Этого-то Самер ибоялся.
        Он догадывался, что чем ближе кместу преступления, тем хуже будет, всамом же обиталище магов боль грозила стать невыносимой. Но он должен видеть собственными глазами! Сегодня. Несмотря на поздний час. От расследования будет мало проку, если он не поторопится иопроисшествии начнут судачить на каждой площади.
        Глава обители ждала Верховного на ступенях своей вотчины. Едва Первый-в-Круге ступил наземь, она опустилась на колени икоснулась лбом каменных плит.
        - Боги воплотились… - пробубнила чародейка сухим надтреснутым голосом, не то мостовой, не то пыли, но точно не Самеру. Она была седой исогбенной, будто бремя власти склонило ее кземле, и,когда она говорила, казалось, кто-то водит клинком по старому трухлявому дереву.
        Маг понимал, что на самом деле это не приветствие ине знак почтения - скорее, покаяние, но виски ныли так, что впору завыть, иСамер не сдержался:
        - Простирания ниц вышли из моды, Хор?н. Вместе сас-Джаркалами, - ну вот, он начал срезкости. Верховный постарался сгладить тон: - Прошу тебя, вставай! Я,может, истал Первым-в-Круге, но всего две луны назад. Яне привык, что мне кланяются старшие.
        Она медленно поднялась, опираясь на протянутые руки.
        - Когда мы узнали, что ритуальные убийства совершались здесь, прямо внашем доме, все были не всебе. Наговорили друг другу глупостей. Явас понимаю, Первый. Пойдемте же.
        По широкой лестнице они вскарабкались вмолчании. Лишь когда двери обители сомкнулись за ними, Самер спросил:
        - Есть что новое? Что-то, что мне нужно знать?
        Хоран посмотрела на него печальными выцветшими глазами.
        - Должно быть, нет. Разве что ложа торговцев начала выпытывать, что происходит.
        - Это яуже знаю. Очень не вовремя!
        - Обитель не страшится торгашей.
        - Боюсь, их не интересует, чего мы боимся, ачего нет.
        После душной ночи вобители было зябко. Просторные коридоры ипроходы пустовали, внишах скрывались статуи царей изавоевателей, которых успели позабыть везде, кроме этих стен.
        - В последние годы нас совсем немного, - проговорила Хоран, заметив любопытство Верховного. - Все больше магов стремятся попасть встолицу. Первое время там было безопаснее: мы боялись, что впровинции повторится резня. Апосле смерти Черного Азаса заговорили, будто юный наследник ицарь Мауз благоволят Кругу. Молодые испособные едут туда, где больше надежд икраше будущность… Япомню, как здесь звенели голоса, Первый! Главой обители вте годы сидел брат самого лучезарного. Ябыла молода, много смеялась, апо ночам мы бродили вдоль набережных. Огни фонарей отражались вводе, как цветные бусы.
        Морщины на ее лице стали глубже, ичародейка шумно вздохнула.
        - Прошу меня простить, мудрый. Яуже не та бойкая женщина ивсе чаще живу минувшим. Наверное, преступники воспользовались тем, что нас мало. Столько помещений пустует, уследить за всеми невозможно. Авот мы ипришли.
        Они добрались до просторной комнаты сокнами на реку. Низкий столик на гнутых ножках подобострастно присел меж креслами, свет колдовских огней играл на корешках книг вкожаных, парчовых идеревянных переплетах.
        - Расскажи все, от начала идо конца, - попросил Верховный, устраиваясь вкресле. - Не забудь ито, очем не сказала во время Зова.
        - Я ничего не укрывала, - Хоран потянула за старый шелковый шнурок, призывая слуг, - хотя подробности могла запамятовать. Но яготова говорить часами, если это поможет, мудрый! Для нас это был такой удар…
        Утомленный ее размеренной речью, Первый невольно нахмурился. Чародейка это заметила исразу перешла кделу.
        - То, что делали преступники, называется «кормлением кровью». Или нечто близкое, яне скажу наверняка. Все знают, что вмиг смерти происходит выброс силы, ивовсе лишенный сердца маг мог бы ее использовать. Говорят, за морем, взакатных землях, древние колдуны пили силу икровь своих жертв. Не знаю… вхрониках пишут, вгоды Царя Царей Версив?ра Царство пришло на Благодатные берега, итогда там были запрещены древние икровавые ритуалы. Что именно умели варварские чародеи, сейчас уже никто не знает. Старое Царство рухнуло, провинции потеряны, ахроники похожи на легенды.
        Хоран умолкла, стоило вкабинете появиться слугам. Двое юношей смягкими движениями подложили под спины собеседников подушки ирасставили фаянсовые чаши, кувшин свином исласти.
        - Я перечитал, что нашел про кормление, икое-что мне рассказывал наставник, - едва слуги скрылись, Самер кивнул. - Если убить человека, ты поймаешь слабую тень силы, большая часть просто рассеется.
        - Потому яиговорю, что не уверена. Если под рукой нет загона рабов… - Старуха повела плечами, не закончив.
        - Как это произошло?
        - Совершенно случайно, - Хоран уставилась впространство. - Ясама просила опомощи старших чародеев, нужно было очистить сполдюжины помещений. Им не пристало заниматься грязной работой, но на молодежь втаких делах лучше не рассчитывать, все сделают спустя рукава. Мы застали их за убийством, здесь не осталось сомнений. Сними был резервуар силы, который они… наполняли… тем, что взяли из жертв. Должно быть, они поняли, что это никак не объяснишь. Завязалась схватка. Один из моих людей вовремя заметил резервуар иразрушил его. Нас всех встряхнуло, авнебо выплеснулось облако силы. Когда старшие чародеи пришли всебя, один убийца уже погиб, сила выжгла его изнутри, адвое других вбеспамятстве. Если желаете, наши маги расскажут все сами. Вы можете войти вих сознание иувидеть их глазами.
        - Желаю, но позже, - Самер коснулся ноющего виска. - Ты говоришь, преступников было трое? Кто они, откуда? Сколько лет?
        - Один постарше, около сорока, еще двое совсем мальчики, не больше тридцати лет, - вспомнив, что Первый-в-Круге сам едва перевалил за тридцать, чародейка совсем тихо, чуть ли не шепотом добавила: - Простите, мудрый. Все трое не отсюда, их привели Путники. Наши Путники выискивают детей сДаром от Т?бры до Мер?йи, ана север до предгорий. Один из крестьян, другой из семьи бродяг. Третий родился ушлюхи. Родичей вДжамайе уних нет. Все трое держались особняком.
        - С кем общались из города?
        Хоран разгладила на коленях складки белой к?ввы.
        - В этом-то идело, что ни скем. Впоследние две-три луны вовсе не покидали обители, аможет, идольше.
        - Вас часто посещают горожане? Вобители много простых смертных?
        - Такое бывает, но изредка. Те, укого родные вДжамайе, предпочитают бывать вгороде, ане наоборот. Унас семеро слуг, все прочие - неофиты, как во время Азасова пленения, когда мы не могли покидать обитель. Яверю, что работа благотворно действует на учеников.
        Опустив локти на подлокотники, Первый сложил руки домиком икоснулся губ кончиками пальцев.
        - Видишь ли, Хоран, здесь унас что-то не сходится. Преступники должны были скем-то видеться, не сами же они все выдумали. За убийствами кто-то стоит.
        - Кто-то стоит? - медленно повторила чародейка.
        - Конечно. Есть обычное кормление кровью, знание, которое бездну лет считают запретным. Мы думаем, это омерзительно, это похоже на людоедство. Круг, во всяком случае, его знает, асамые сведущие могут кормление исполнить. Но ты сама признаешь: здесь нечто новое. Новое тоже можно открыть, вконце концов, мы маги. Но для этого нужны исследования, опыты… ведь не спервого раза получится. Этого не было. Или было, но где-то еще.
        - Мы осмотрели их комнаты. Еще прежде, чем япослала Зов.
        - И ничего не нашли, япомню. Хотя, конечно, яеще раз посмотрю сам.
        На мгновение на лице старухи отразилось отчаяние. Впрочем, Верховный не поручился бы, искренне оно или всего лишь притворство.
        - То, что вы говорите, ужасно, мудрый. Такое отвратительное колдовство!.. Кто может стоять за этим?
        Вопрос был риторическим, но Самер ответил:
        - Кто угодно, Хоран. Кто угодно. Если бы язнал, кого винить, ябы начал снего, ане сэтой беседы.
        Глава обители являла собой воплощенную скорбь. Впрочем, Самер ине надеялся прочесть ее лицо. Маг встал.
        - Не стану утомлять тебя, Хоран. Час итак поздний. Позови кого-нибудь, кто проводит меня кпленникам, апотом покажет комнаты.
        Глава обители протянула тонкую кисть кшнурку, когда Первый остановил ее.
        - Последний вопрос, если позволишь. Язаметил, ты не пользуешься чарами ине страдаешь из-за облака силы…
        - Мы второй день пьем настой им?рры, он приглушает Дар, но сним ичувствительность. Через несколько дней облако само собой рассеется.
        - А это разумно? Может статься, есть еще преступники, стаким же резервуаром, ивнем заключена та же мощь. Вы же полностью лишились чар!
        - Иначе нам пришлось бы покинуть дом, - развела руками чародейка. - Яочень долго размышляла. Но верней всего было закрыться от внешнего мира, хотя бы до вашего приезда. Может, торговцы потому ибеспокоятся, что потеряли связь сродными.
        «Торговцы беспокоятся, потому что знают - произошла неприятность». Мягко стелет, сказал бы Ндафа…
        Провожатый появился через минуту: совсем юный, сбритой, как ужреца, головой ивбирюзовой ковве Зала Волн. Он провел Самера по гулким лестницам ибесчисленным пустым переходам, через внутренний двор, где вночной тиши над бассейном шептались тополя.
        - Мы поместили их вАл?д, - подал голос молодой маг, - там они не смогут применить Дар, даже если очнутся.
        Самер кивнул на ходу.
        - Алид, - замялся провожатый, - так мы зовем…
        - Я знаю. Встаром Царстве так звучало слово «забвение».
        - Да, яма забвения. Раньше туда бросали пленников изабывали оних. Пока те не помрут от жажды или их не съедят крысы.
        - Крысы все еще там? - усмехнулся Первый.
        Мальчишка смутился изамотал головой.
        - Все здание перестроили! Наверху теперь обитаем мы, маги-защитники, авнизу построили темницу. За звон выпьет кого угодно, - вголосе его звучало почти ребяческое хвастовство. - Аесли попробовать вней колдовать - так вмиг!
        Мы, маги-защитники? Верховный бросил на спутника короткий взгляд. Да, такие есть влюбой обители - вернее, появились после смуты, встолице их было полторы сотни. Владеющие сильным Даром, тренированные, довольно часто они бывали молоды, но все же не желторотые юнцы, которым бы еще ходить учениками. Все, что делала Хоран, не переставало удивлять: назначить защитником мальчишку, отказаться от Дара после такого происшествия… Оставалось надеяться, что это безбрежная глупость, ане замысел. Он подумает об этом, когда останется один.
        Пленники находились вздании из серого растрескавшегося гранита. Резьба на поддерживавших потолок колоннах изображала духов иязыки пламени - должно быть, так зодчие представляли себе царство теней. Внутри уже ждал целитель. Он был стар, хотя еще не превратился вразвалину, как Хоран.
        - В каком они состоянии? - спросил Самер, пока они спускались вклетке, ацепи звучали визгливыми резкими голосами.
        - Алид выпивает их силу, так что они слабы, - ответил целитель. - Но после разрушения резервуара оба пленника без сознания. Яэтого не понимаю, мудрый. Одного убийцу сила выжгла насквозь ипотрепала тех, кто их поймал. Почему беспамятство?
        - Мы выясним. За два дня ничего не изменилось?
        - Нет, они будто спят. Мы поим их со смоченной вводе тряпицы, но они не едят. Так недолго ипомереть от истощения.
        Наконец клетка остановилась, исвет факела выхватил из темноты распростертые на каменном полу тела. Спервого взгляда они казались покойниками: щеки запали, глаза незряче уставились во мрак. Целитель закутал пленников водеяла, аустены стоял жестяной поднос состатками еды.
        Присев на корточки, Самер положил руку на грудь того, что постарше. Расширившиеся зрачки дрогнули, когда над ними мелькнула ладонь мага.
        - Его зовут Арус?й, мудрый. Из Зала Камня, - голос юнца звучал неуверенно. - Но, если по правде… унас вЗале Камня семь человек. Так мало, что каждый сам по себе.
        - А этот?
        Мятущийся свет скрадывал черты второго пленника, на месте глаз ивскладках губ залегли чернильно-черные тени.
        - Д?йжи. Они были учителем иучеником. Атретий, погибший, он как раз особняком ходил. Начал сними водиться совсем недавно.
        - Я попробую смладшим, - произнес Первый. - Пожалуй, его полегче расколоть.
        Чародей закрыл глаза. Глубоко вздохнул, словно перед прыжком вводу, имысленно коснулся символа своей власти, перстня ввиде змеи, овившей палец.
        Старый целитель охнул. Самер не обращал внимания: он потянулся кзаключенному вкольце вместилищу силы иеще глубже нырнул вбездну, полную сияния иярких зарниц. Начертанные на стенах символы полыхнули холодным злым светом. Здесь, на изнанке мира, Самер видел, как от него кзнакам потянулись мерцающие щупальца - это его сила стремительно утекала, покидая телесную оболочку. Только то, что он одновременно «пил» из перстня Верховного, иподдерживало его.
        Действовать предстояло быстро. Стоит чуть-чуть замешкаться и… Нет, некогда об этом думать!
        Яма забвения славно поработала над Дейжи: дух его на Изнанке был не более чем зыбкой фигурой, подрагивавшей на невидимом ветру. Почти такой же прозрачной, как отражения неодушевленных предметов. Самер впился впризрачное тело пленника, обвил его своей силой, как удав жертву.
        «Кто научил тебя кормлению? Кто еще замешан вубийствах?»
        Дейжи всхлипнул ипопробовал высвободиться.
        «Отвечай своему Верховному! Кто научил тебя кормлению?»
        Дух мага забился вего хватке, как птица всилках. Самер даже подумал, что долго тот не протянет, да исобственные силы уходили быстрее, чем он рассчитывал.
        «Ну же. Отвечай! - Маг еще крепче сжал объятия. - Кто научил…»
        И вдруг почувствовал, что обращается не ктому. Во тьме был еще кто-то, кроме Дейжи, ученика Арусая. Самер всего на миг ослабил хватку, иего тут же вытолкнуло обратно, кчаду одинокого факела, от которого слезились глаза, исырому камню под коленями.
        Несколько мгновений Первый сидел, тяжело хватая ртом воздух. Укладывая вголове услышанное… почувствованное - простые слова плохо подходят для Изнанки. Не померещилось ли?
        - Что сним? - прозвучал надтреснутый голос целителя. Первый поднялся на ноги итут же пошатнулся. Перед глазами плясали цветные брызги.
        - Это не беспамятство, - хрипло проговорил Самер. - Это магия, которая держит их… очень глубоко внутри.
        - Магия? Здесь, вАлиде?
        - Похоже на то. Яне могу объяснить лучше, - ему иговорить-то было трудно, не то что разъяснять. Должно быть, целитель догадался, каково ему:
        - Пойдемте скорей, мудрый! ВАлиде не стоит долго находиться, даже если не колдовать, авы…
        Самер позволил старику взять себя под руку иувлечь кклетке подъемника. Юнец-защитник поднял факел высоко над головой, напоследок вглядываясь влица пленников.
        - Попробуйте накормить их. Скажем, мясной похлебкой, - через силу говорил Первый, пока они устраивались втесном зарешеченном пространстве.
        - Конечно, мудрый! Японимаю, что они вам нужны, - кивал целитель.
        - И поите почаще. Можно поднять их вклетке на половину глубины. Там, повыше, знаки Алида не так сильны.
        - Конечно, мудрый!
        Старик дернул за канат, трое дюжих парней наверху налегли на лебедку - ицепи взвыли, увлекая их вверх: туда, где уже занимался рассвет.

3
        ДЖАМАЙЯ, ЛЕКАРСКИЙ КВАРТАЛ, 11-Е МЕСЯЦА ПАУНИ, НОЧЬ
        Джен не знал, сколько времени прошло, он сам чувствовал себя покойником. Точнее, поначалу-то он ничего не чувствовал: ни циновки под собой, ни жара, ни холода, ни даже запаха похлебки, которая все еще доходила на очаге. Он смотрел на безжизненное тело ине мог поверить, что это отец. Знал, что старика уже нет, ине мог понять: как это - нет? Разве так бывает? Ичто это значит?
        Диковинный звук, за которым щерится пустота.
        Прошли часы или годы, когда он смог, наконец, оторвать взгляд от покойника ипонял, что уже не всилах взглянуть вту сторону. Воткрытые ставни заглядывала любопытная луна. Похлебка кипела иплевалась, негодуя, что оней забыли.
        Медленно, словно под действием черного дурмана, юноша встал.
        Когда умирала мать, он был слишком мал, чтобы это понимать. Он до сих пор помнил ее тяжелый свинцовый взгляд. Еще мальчик, Джен тогда входил вее комнату, потому что его приводил отец, ине знал, куда деваться. Почему-то мать не говорила сним - это сейчас он понимал, что слова давались ей струдом, она просто лежала исмотрела, иот ее взгляда становилось так тяжко! - атогда Джен сбегал ине мог взять втолк, почему его раз за разом приводят вэту полутемную затхлую каморку.
        Чего он не видел ине знал, так это как мать их покинула. Отец нарочно придумывал тысячи оправданий, почему доброй М?ри сними нет. Она просто ушла - очень далеко иочень надолго. Даже когда Джен подрос достаточно, чтобы понять, что ушла она встранствие по миру теней, даже тогда он не знал пустоты, которая ухмыляется из полумрака - там, где только что лежал живой человек.
        Встать-то он встал, но взгляд его остался бессмысленным, скользил по стенам. Еще пару минут ушло, пока вголову не закралась первая робкая мысль.
        И эта мысль была оСахре.
        Нет, он не вспомнил, что сестра запропастилась, обещала прийти - изатерялась вГлиняном городе. Просто она оказалась единственным человеком, который для него существовал.
        Джен испытал подлинное облегчение, вдруг очутившись на улице. Ночной воздух прянул влицо. Скрип телеги ищелканье кнута казались музыкой. Пустота осталась за спиной, вдоме. Он обязательно войдет туда опять, но… не сейчас. Сейчас он должен отыскать Сахру. Сказать ей.
        Ему повезло: те, кто заступил бы ему дорогу ночью вГлиняном городе, никогда не остановят бегущего человека. Джену казалось, что улицы Джамайи пусты, только мыши иящерицы бросались врассыпную. Харчевня была на том же месте, но юноша едва не проскочил ее. Впыли удверей ползал горбун, вымаливая подаяние. Ввоздухе витал сладковатый запах отбросов. Сквозь закрытые ставни верхних этажей прорывался медный звон цимбал.
        Юноша толкнул дверь иочутился всамой чадной из преисподних. Пока он шел меж лавками истолами, он словно продирался сквозь паутину разговоров. Никто не остановил его, любопытные взгляды скользили по парню иуходили всторону. Что-то было вего лице, он исам это знал, пробираясь через толпу кстарику-разносчику.
        - Сахра наверху? - спросил он, взяв того за локоть ирывком развернув ксебе.
        В прошлый раз дед опасался юнца вдобротной одежде, но теперь уставился на Джена сужасом. Отпустив старика, парень направился прямиком клестнице. Крысеныш сбегающим взглядом, что вчера присматривал за шлюхами, попробовал преградить дорогу - его Джен просто оттолкнул.
        Ночью, всамую горячую для «Лотоса» пору, наверху оказалось не впример светлее. Толстые благовонные свечи выстроились вдоль стен, от ароматного дыма воздух стал тяжелым ивязким. Вчересполосице света, тени ифимиама Джен не сразу разглядел матрону сбелым от пудры лицом. Она выступила навстречу, подобно призраку.
        - Господин желает отдохнуть? - спросила она мягким грудным голосом.
        Если бы вее словах проскользнул страх или она попыталась преградить дорогу - Джен иее бы отбросил прочь. Однако голос словно надломил юношу. Он хотел объясниться, но слова застряли вгорле, авоздух стал колючим ижестким. Джен судорожно глотал его ине мог отдышаться.
        - Ты ведь… господин брат Сахры, - проговорила матрона.
        На мгновение Джен зажмурился, переводя дыхание. Силы покинули его, вбоку нестерпимо кололо, аколени тряслись от напряжения.
        - Мне нужно ее увидеть! - сказал он ине услышал собственного голоса.
        - Я… не могу, - казалось, женщина колеблется сответом. Юноша схватил ее за руку ипритянул ксебе.
        - Я заплачу! Сколько нужно, только скажи цену! Мне нужно ее видеть!
        Взгляд ее метнулся за спину Джена, парень услышал, как громыхают по лестнице шаги.
        - Отпусти, - тихо итвердо сказала она. Пальцы юноши разжались. Он привык подчиняться приказам, аот женщины исходила спокойная властность царицы, пусть даже царицы шлюх. - Все впорядке, - громко произнесла она, - этот человек пришел по делу.
        Трое громил - быть может, те самые, что накостыляли ему вчера, когда он пытался забрать Сахру - уставились на них сальными взглядами.
        - Я сказала, пришел по делу! - повторила женщина. - Ко мне, ане кдевочкам.
        - Но Фар?к… - начал было один. Матрона оборвала его:
        - Ваш Фарак опять наделал вштаны. Убирайтесь! Вон!
        Ругаясь ипроклиная старую подстилку, громилы стали спускаться обратно.
        - Мне нужно… - хотел сказать юноша, но женщина легонько шлепнула его по щеке.
        - Если начнешь снова, япозову их обратно. Пошли.
        Джен позволил увести себя вдымные глубины коридора. Он думал, что проститутка ведет его ксестре, но они прошли мимо комнаты Сахры, завернули за угол, минуя все новые двери. На юношу обрушилась какофония звуков: стоны, вскрики, смех, музыка.
        - Садись, - приказала женщина, когда из полутьмы вынырнула оббитая парчой скамейка. - Только осторожно, эта рухлядь старше меня.
        Джен сел, иперед ним оказалась эмалевая пиала средким разбавленным вином, матрона присела перед ним на корточки.
        - Сахры нет в«Лотосе». Даже еслиб ямогла… нет, яне знаю, где она сейчас.
        Понадобилось два глотка, пока до парня дошел смысл сказанного.
        - Я понятия не имею, где она, - опередив вопрос, сказала женщина. - Ты можешь обойти все комнаты, но, боюсь, тебе не хватит денег.
        Только сейчас Джен по-настоящему разглядел собеседницу. «Боги, аведь она не так уж стара!» Она была худа исгодами утратила былую округлость, но это белила ирезко подведенные глаза старили проститутку.
        - Тогда как…
        Матрона резким движением расправила накидку на плечах.
        - Говорю же, яне знаю! Яздесь, чтобы принимать плату, ане следить за всеми. За порядком присматривает Фарак спарнями. Можешь спросить уних, но они не ответят… Старый Сах крутится взале, но вряд ли смотрит на девочек. Его яйца отсохли еще при царях-колдунах.
        Джен молча слушал. Пиала опустела, ион сам не заметил, что глядит на матрону во все глаза.
        - Не пялься на меня! - вдруг разозлилась женщина. - Мне плевать, что там утебя за беда. Все, что меня волнует, - это Сахра. Девочка заслуживает большего, чем притон для богатеньких сынков.
        Юноша отвел взгляд, но матрона заговорила примирительно:
        - Ну, есть уменя одна подопечная, Сазем?… Они сСахрой работали вместе, целую луну. Еще до того, как твоя сестрица пришла в«Лотос». Но ее время придется оплатить.
        - Сколько?
        Матрона вновь усмехнулась.
        - Саземе стоит недешево, ты поймешь, как увидишь. Скажем… семь по десять шетитов. Фарак убьет меня, когда узнает.
        Лихорадочно, боясь, что она передумает, юноша нащупал под рубахой кошелек.
        Саземе ивпрямь стоила своих денег: тонкая, как стебелек, итемнокожая, как самое черное эбеновое дерево, - она была одета лишь впанталоны из полупрозрачного шелка илоскут ткани на груди. Шлюха убрала волосы вметаллическую сетку, аглаза прикрыла позвякивавшей вуалью из бронзовой проволоки икрохотных подвесок.
        Кошелек Джена изрядно отощал, когда они покинули харчевню. После гомона идымного полумрака на улице царила звенящая тишина - даже горбун куда-то делся. Доносившиеся изнутри голоса итреск систра подчеркивали безмолвие ночных трущоб.
        - Я думал, нам только поговорить, - немного смущаясь, произнес Джен.
        - Ты ведь ищешь сестру? - Девушка склонила голову набок, рассматривая юношу. - Она уменя. Или ты передумал?
        - Нет-нет, пойдем!
        Джен непроизвольно протянул ей руку, помогая преодолеть ступеньки, что спускались квросшей вземлю двери. Саземе хихикнула, принимая помощь. Оказавшись рядом, она прижалась кюноше, Джен боком чувствовал теплую податливость ее тела.
        - Господин хорошо воспитан, - заметила она. - Редкая особенность для клиента.
        Джен понял, что краснеет. Он попытался отстраниться, но Саземе обняла его, увлекая влабиринт проулков.
        - Тебе стоит прикрыться, - пробормотал он.
        Выходя из харчевни, девушка набросила плащ, но умащенное лицо блестело влунном свете. Иэта треклятая вуаль… «Вот иСахра тоже. Неужели все шлюхи так беспечны?»
        Девушка громко рассмеялась, ее смех отдался эхом меж глиняных заборов. Разбуженная звуками ее голоса, залаяла собака.
        - Дурачок, между тобой иножом вбок стою только я, - проворковала она. - Никто не тронет девочек Фарака. Иего клиентов. Улыбнись, иначе нас спутают собычной парочкой.
        - Ты шутишь, - на всякий случай Джен ивпрямь улыбнулся.
        - Как угодно господину, - она повела плечами, отчего плащ распахнулся еще шире.
        Несколько минут они шли молча. Издали, точно из другого мира, донесся приглушенный расстоянием удар гонга вхраме Атамы.
        - Кто этот щеголь, скоторым ушла Сахра?
        - Щеголь… - Саземе наморщила носик. - А,поняла. Ты, верно, про З?ваха. Унего отец - какая-то шишка вложе торговцев, ядаже не знаю точно.
        Юноша сдавленно выругался.
        - Увести девушку ксебе стоит дороже, чем время в«Лотосе», но Фарак разрешает, если хорошенько приплатить. Унас сСахрой уговор: при случае она возвращается ко мне, она частенько уменя оставалась. Да ичто делать в«Лотосе» кутру? Работники спят вповалку, ни поесть, ни отдохнуть. Уменя хоть можно выспаться.
        «Сколько же яотебе не знаю, сестренка? - подумалось Джену. - Боги, целый месяц ты ложилась за деньги, амы сотцом ине догадывались!» Почему-то именно теперь ее ложь ранила особенно глубоко.
        Юноша вновь нащупал вкармане серебряный кедет.
        А ведь она обижена, подумал Джен. Наверняка обижена! Почему бы еще Сахра не пришла домой? Дуется на вчерашнее его упрямство или на слова ослабоумии отца. «Ты идиот! - Еслиб мог, Джен бы сам отхлестал себя по щекам. - Ей итак несладко, мог догадаться, что стоит говорить, ачто нет».
        - Пришли.
        Саземе скользнула всторону, только пряный аромат духов остался витать ввоздухе. На мгновение Джен потерял ее втемноте, пока девушка не окликнула его свистящим шепотом. Теплая маленькая ладошка нашла его руку ипотянула за собой.
        Под ногами захрустели битые черепки, высокие стены заслонили небо, иДжен на ощупь пробрался вкоридор, запнулся иедва не расшиб лоб окрутые ступени.
        - Тихо! - прошипела из темноты девушка.
        Юноша так ине понял, как Саземе отыскала комнату вполном мраке. Он догадался, куда они пришли, - то были коробки из старого кирпича-сырца, что лепились вдоль реки. Лепились, теснились, налезали друг на друга, чтобы вместить все больший муравейник самых нищих иобездоленных.
        - Сахра? - негромко окликнула девушка, откидывая всторону замусоленную занавеску. - Просыпайся, пришел твой брат!
        В пустое окно без ставен виднелась река изатаившиеся втемноте громады складов. Лунный свет серебристым полотном лег на пол комнаты, выхватил из мрака посуду, аккуратно свернутую одежду ибесформенные комки одеял.
        - Сахра! - прикрикнула Саземе. Она присела на корточки изатеплила крохотный огонек лучины.
        Ночь расхохоталась ей влицо пьяным смехом загулявшего матроса. Комната была пуста.
        - На вот, выпей.
        Выудив из-под одеял полупустой бурдюк, Саземе всучила его юноше. Джен сделал осторожный глоток изадохнулся от крепости пойла.
        - Да уж, понарассказывал ты прилично, - протянула девушка. - Не завидую. Но так ведь не бывает, чтобы получать от богов одни пинки да зуботычины… Так что будут, будут иподарки. Найдем мы Сахру, - она вытянула руку икоснулась его колена.
        Они сидели на полу, друг напротив друга, а,собственно, сидеть больше было инегде. Мебель вкаморке заменяли груда потертых подушек да кипа одеял.
        Юноша собрался ссилами исделал еще глоток.
        - Я-то догадывалась, что Сахра не привыкла жить… ну… так, - девушка неопределенно мотнула головой. - Она никогда не оставалась на ночь: так, пережидала, отсыпалась. Да ивообще! Это чувствуется, когда привыкнешь кчистому домику, пусть ине врайоне богатеев.
        Джен глубоко вздохнул. Он уже жалел, что поддался слабости инаговорил лишнего. Не нужны ему ни сочувствие, ни утешение! Единственное, что его интересовало, - это сестра.
        - Знаешь, аведь она вполне может объявиться, - словно подслушав его мысли, сказала девушка. - Вот заявится сюда или домой. Смеху-то будет!
        Парень мрачно покачал головой.
        - Не будет. Ты говоришь, она собиралась вернуться утром ине вернулась, - начал загибать пальцы Джен. - Хотела прийти котцу ине пришла. Должна была заступить в«Лотосе» этой ночью - итоже нет. Целые сутки, даже больше. Она просто исчезла.
        - Ну, когда ты так говоришь… да уж, невесело выходит. Ямогу вернуться ипоспрашивать девочек, - предложила Саземе.
        - А этот Зевах… - старательно проговорил Джен. После долгого дня вино быстро ударило вголову. - Получается, он последний, кто ее видел?
        - Получается так, - Саземе прищурилась. - Постой, ты что это… хочешь его искать?
        - А что еще делать?
        Девушка встала. Сцепив руки, прошлась туда-сюда. Впрочем, вклетушке особо не походишь, так что она вскоре высказала:
        - Он опасный тип, этот Зевах! Может, лучше япоспрашиваю?
        - Что значит опасный? Что ты онем знаешь?
        - Ничего яне знаю! - Она закрыла лицо руками, умолкнув на долгие два вздоха. Наконец, Саземе опустила руки, сжав кулачки так, что побелели костяшки. - Ничего особого. Все так говорят, но яне знаю, откуда пошло. Но ведь он ивправду… он похож на опасного типа, да?
        По мнению Джена, тот походил на богатенького хлыща, но вслух юноша спросил:
        - Значит, вы отпустили Сахру скаким-то… про которого ходят слухи…
        - Он платит золотом! - ощетинилась Саземе. - Слышишь? Зо-ло-том. Каждый раз - это праздник для Фарака. Идля нас тоже. Были унего две любимицы - так они купались вроскоши!
        - Были?
        - Ушли впоследние недели. Но, еслиб мне так повезло, яб тоже ушла! Думаешь, яне хочу забыть все это? - Всвете одинокой лучины глаза девушки зло поблескивали из-под вуали. - Да, если хочешь знать, явсе локти обкусала, что Сахре повезло, амне нет!
        - Ты знаешь, где он живет?
        - И что ты сделаешь? Заявишься кнему? Потребуешь вернуть сестру? Да тебя на порог не пустят! Накостыляют, ихорошо, если не убьют!
        - Пожалуйста, скажи, где он живет, - мягко повторил Джен. - Все, что яхочу - сходить ипосмотреть. Если япоброжу вокруге ипосмотрю по сторонам, никакого вреда не будет, правда же? Аты вернешься ипоспрашиваешь девочек.
        Саземе задумалась.
        - Ра?джа говорила, дом такой роскошный, что даже стены сада украшены мозаикой. Иногда она ему прислуживала… ну, как будто служанка… истеррасы смотрела, как скользят по каналу лодки богачей. Она еще поглядывала, как там одеваются, вСветлом городе.
        - В Светлом городе только один канал.
        Джен встал - изамер на мгновение, пережидая, пока шум вушах стихнет.
        - Постой! Ты что, собрался туда идти? Сейчас?
        Парень осторожно отцепил от рукава ее пальцы.
        - Я просто поброжу ипоглазею по сторонам. Азавтра загляну в«Лотос» ивсе расскажу. Хорошо?
        Саземе молча смотрела на него снизу вверх: глазами такими большими итакими испуганными, что Джену стало не по себе.
        - Не бойся, - догадался, вчем дело, парень, - никто тебя не тронет! Инеприятностей не будет. Яведь не стану ни во что влезать.
        Плечи Саземе поникли, она как будто враз лишилась сил. Он даже понимал девушку: вней боролись желание помочь истрах такой сильный, что лишал воли. «Аэтот Зевах ивпрямь опасен. Или она вообразила невесть что».
        - Все будет хорошо, - тихонько подбодрил ее Джен, приобняв за плечи. На душе было неспокойно: иоттого, как быстро они поменялись местами, ипотому, что он терял время, знал это ине находил себе места. Ивсе же он дождался, пока Саземе ответит.
        - Хорошо… - то ли повторила за ним, то ли согласилась девушка.
        Джен не стал дожидаться, пока она передумает.
        Лгал ли он, уверяя, что побродит ипоглазеет по сторонам? По правде сказать, он сам не знал. Люди, привыкшие кбезнаказанности, не слишком заботятся оскрытности. Но он понимал, что рассчитывать на это не стоит, иесли он ничего не узнает… то что? Вголове царила звенящая пустота. Джен двигался наугад, без плана или замысла. Вгруди поселилась холодная ноющая тревога, иона же гнала его дальше вночь.
        В этой части Светлого города он очутился впервые. Улицы были широкими ипрямыми, разобраться впланировке не составило труда. Сперва юноша миновал храм, чей купол тонул во мраке, хотя вокруг светилось ожерелье причудливых фонарей. Солнечного Владыки, рассудил Джен. Кому еще поклоняться богачам? Затем вокруг поднялись каменные заборы, за ними виднелись крыши домов ипики кипарисов.
        Он не боялся, что его остановят иначнут расспрашивать. Несмотря на поздний час, во дворцах продолжалась жизнь: огни горели ярко, аиз садов долетали голоса, смех извуки музыки. То идело ему навстречу спешили слуги - юноша подражал их быстрому иуверенному шагу, - ауодного дома улицу перегородила празднующая толпа.
        Джен дважды обошел район, чтобы убедиться: особняк смозаичным узором ввиде цветов лотоса илилий - это именно то, что он ищет. Вотличие от других домов, верхние этажи здесь были темны. Лишь во дворе горел тусклый свет: переднюю часть сада освещали лампады.
        Оглянувшись, Джен быстро свернул вузкую аллею меж заборами. Он держался тени кустарников: соседний особняк вплотную подступал кстене сада, ана террасах пили вино ивеселились богато одетые люди.
        «Интересно, что со мной сделают, если поймают шныряющим втенях? Милосердные боги! Да что явообще здесь делаю?»
        Он спрашивал себя который раз, но ответы не приходили. Однако иной выход был вовсе безрадостным: вернуться втемный дом, где лежит мертвый отец, игадать, куда запропастилась Сахра. Поэтому Джен поколебался, но все же юркнул дальше вдоль стены, склонившись втри погибели. Лишь пробежав так сдюжину локтей, он позволил себе распрямиться.
        Аллея тянулась прочь, втемноту. Юноша догадался, что она ведет кканалу, когда услышал впереди голос изамер, как напуганная мышь. Вот опять. Кажется, даже два голоса. Слов он не разобрал, да идоносившийся из-за спины звон цимбал скрадывал звуки.
        Джен отсчитал пять ударов сердца, апотом для верности еще пять, чтобы убедиться, что эти двое пришли не за ним. Медленно иосторожно, радуясь мягкой земле под ногами, он двинулся на звуки. Через несколько локтей парень понял, что его ине могли услышать. Все, что он рассмотрел, - это смутные силуэты на фоне далекого света, но было ясно, что они волокут тяжелый тюк, размером смешок зерна.
        Юноша внерешительности остановился.
        «Побродить ипоглазеть по сторонам». Бесовски опасная получилась прогулка! Он еще не понимал, чему стал свидетелем («Запрещенные товары? Наркотические курения? Боги, Сахра, во что ты вляпалась?!»), но не сомневался, что увидел нечто особенное. То, что молодой Зевах или его батюшка из богатеев вряд ли покажут людям своего круга.
        «Если меня сейчас заметят, ятруп».
        Мысль была ясной иотчетливой. Простой учитель для будущих лавочников, он никогда не оказывался внескольких шагах от смерти, аюноша откуда-то знал: это смерть тихонько переговаривается там, втемноте. Сердце бухало, кажется, вгорле. Ивсе же против воли он двинулся следом.
        Вот стены городских усадьб расступились, открыв узкую набережную канала. Проклятье, сюда бы хоть немножко света! На той стороне чадили догорающие ночные факелы, но этого берега достигали лишь далекие отсветы. Тех двоих парень не видел, но не сомневался, что они там, втени купы склоненных кводе деревьев. Он уже раздумывал, не выбраться ли ему из мрака уподножия стены? Не подобраться ли ближе?
        А потом услышал плеск.
        Встреча, которую хотят сохранить втайне, запрещенные товары - догадки мигом разлетелись вдребезги. Потому что слуги Зеваха избавлялись от тел. Еще один всплеск. Иеще. Иеще… Джен струдом удержался, чтобы тотчас не броситься вниз по течению. Они закончат свою жуткую работу иотправятся обратно, инельзя, чтобы его заметили. Ни вкоем случае нельзя!
        Опять плеск. Боги, когда же это кончится?
        Он забился втень меж стеной сада иостролистым падубом изажмурился. Безучастно ждать было выше его сил! Но исделать он ничего не мог. На несколько минут юноша забыл, где он ичто сним - просто чтобы не сойти сума, потому что вздрогнул, внезапно услышав совсем близко:
        - …ручной колдун царя, - говоривший сплюнул. - Только нам-то какое дело?
        - Дело есть, - проворчал второй. - Случись что схозяином, плакали денежки икрыша над головой. Но нас не спросят, вэтом ты прав.
        На мгновение Джен разглядел его влунном свете: крепкий мужик свыдубленным солнцем иветром лицом. Потом они прошли мимо, поругивая хозяина. Парень не вслушивался: он собрался, готовый сорваться сместа, стоит боковой калитке закрыться.
        Так он ипоступил. Совсем скоро вдоль канала выросли громоздкие квадратные здания - куда только делась роскошь района богачей? Юноша пронесся мимо, едва их заметив. Его взгляд был прикован котражению огней на воде: не всплывет ли темное пятно? Заметит ли он? Икак вытащить тела на берег?
        Все разрешилось само собой, когда из темноты выступила стоящая на приколе баржа. Он увидел их сразу, шесть тел, прибитых течением кскользкому заиленному борту.
        Мощеная набережная давно сменилась деревянным настилом. Подбежав ккраю, Джен упал на колени исклонился вниз. Вода тихонько плескалась опричальные сваи вполовине человеческого роста под ним. Одно из тел плавало прямо внизу, другие чуть дальше… рукой подать, но, конечно, не буквально: не забравшись вводу, не рассмотреть. Не долго думая, парень сделал глубокий вдох искользнул вканал.
        Вода оказалась ледяной… или чудилась ледяной разгоряченному телу. Потревоженное волной, тело отплыло всторону, потребовалась пара резких гребков, чтобы не дать ему уплыть. Держась рукой за мокрый брус сваи, Джен решился - иза одежду потянул мертвеца на свет.
        Старуха. Спутанные седые волосы, запавшие вбеззубый рот губы. Она была совсем дряхлой иизможденной, на покрытых лохмотьями ключицах кожа натянулась, точно сейчас порвется. Неужто нищая? Но что сней произошло, изачем втакой тайне избавляться от тела? Мало ли бродяжек на улицах Джамайи, кто удивится, если найдет еще одну вглухой подворотне?
        Нищим оказался ивторой мертвец. Пожалуй, не такой уж старик: ктемному небу обернулось испитое, но вовсе не престарелое лицо. Под изрядно попахивавшим тряпьем скрывались те же кожа да кости.
        Джен не удивился, увидев, что итретье тело принадлежит старухе. Такая же иссохшая, она плавала лицом вниз: пришлось попотеть, чтобы ее перевернуть. Щеки женщины запали так глубоко, что нос превратился вклюв, алицо - вчереп.
        Вот только… она вовсе не старуха.
        Свалявшиеся, похожие на паклю волосы - свплетенными впряди цветными нитями. Шнурок на шее, спамятной резной бусиной. На иссушенной, словно птичьей руке выблеснуло тоненькое колечко сбирюзой. Долго-долго, целую вечность Джен просто смотрел перед собой.
        У него больше не было сестры.
        Он пришел всебя, когда подпрыгнул иухватился за край стены Зевахова владения. Ладони ободрало ошершавый, поросший лишайником камень. Одним рывком подтянувшись, он неловко вскарабкался на стену ирухнул вниз. Мокрая одежда сковывала движения. Щеки искулы саднило. Должно быть, он сам расцарапал их вприпадке безумия - Джен попросту не помнил. Он ине замечал боли, боль меркла всравнении стем, что произошло.
        Кому они нужны, саднящее лицо, руки, окоченевшее тело, если они даже ему самому не нужны? Он бы так исидел до рассвета на краю причала: ему было некуда идти. Некуда инезачем. Ивсе же… все же одно дело пока осталось.
        Добраться до ублюдка!
        Если вдоме ине спали, то Джен никого не заметил. Сад оказался темен ипуст, далекий перепев флейт здесь звучал гораздо глуше. Наверное, тут имелась охрана или сторожевые псы. Парень не удивился, не встретив ни того, ни другого, просто потому, что даже не думал об этом.
        Мимо затаившихся вночи статуй, мимо павильонов ицветущих кущ он шел кузкому лучу света меж полуприкрытыми ставнями.
        Кухня. Как он ипредполагал. Из окна долетал обычный кухонный шум: звон металлической посуды иплеск воды. Джен попятился имедленно пошел вдоль задней стены здания. Что там располагают рядом скухней? Кладовки, комнаты для слуг. Нет, внутрь он точно попадет не через первый этаж.
        Боги милостиво смотрели на него - потому что подходящее дерево отыскалось почти сразу. Терраса срезными перилами несомненно предназначалась для господ. Старый орех, наверное, давал благословенную тень вдушные летние дни, но сегодня он проведет вдом чужака.
        Едва парень попытался упереться вствол ногой, крепкая свиду кора начала отслаиваться. На голову посыпались мелкие сучки исухие веточки. Однако Джен смолчаливым упорством лез вверх иперевел дух, лишь когда спрыгнул на террасу. Дом по-прежнему оставался тих итемен, лишь легкий ночной ветер раздувал занавеси вдверных проемах.
        «Так пусто, будто все подстроили».
        Первая мысль, наконец, пробилась через захватившую его апатию. Итут же Джен ответил себе: «Конечно, подстроили! Когда избавляются от тел, слуг отсылают».
        Внутренний коридор был залит лунным светом, бледные прямоугольники протянулись по полированному дереву пола ицветочным узорам на стенах. Сперва юноша осторожно крался мимо дверей, но потом сообразил: хозяин может быть впостели, аон не поймет назначения комнат, если будет бродить по коридорам.
        Первая же приоткрытая дверь вела впустую спальню. Для гостей, решил Джен. Вжилых покоях хоть какую мелочь да забудут на столе, собьется на скамье ковер, останется след человеческого пребывания. Такими же пустыми оказались ипрочие комнаты вкоридоре. Дальше оказалась гостиная: узкая лесенка для слуг сбегала вниз, аполкомнаты занял роскошный вышитый серебряной нитью ковер, но все это юноша едва заметил, потому что под одной из дверей протянулась полоска света.
        Парень потянул носом воздух. Здесь витал аромат наркотических курений, игубы Джена скривились вжестокой усмешке. Богатые торговцы не забываются всладком дыму, ауслуг на него просто нет денег. Похоже, из всех жильцов он ивпрямь отыскал кого нужно. Нет, боги определенно желали, чтобы он совершил задуманное!
        С этой мыслью юноша толкнул дверь.
        - Ну кто там еще!
        Зевах распластался наполовину на подушках, анаполовину - прямо на полу. Темные волосы прилипли кпотному лбу. Даже издали, вдыму, было видно, как покраснели его глаза.
        - Кто ты?
        Джен не проронил ни звука. Вместо ответа потянул из ножен короткий нож: парень всегда носил его ссобой, хоть ииспользовал влучшем случае для нарезки мяса. Медленно, слегка покачиваясь, Зевах поднялся на ноги.
        - Н-нет, погоди! - Мужчина поднял перед собой руки. - Ядогадаюсь сам. Ты, наверное… родственничек, да?
        У него были темные глаза ирот из тех, что называют чувственным. Выплюнув вопрос, сын купца вдруг расхохотался, будто сказал что смешное. Губы его отвратительно шевелились, роняя такие же отвратительные слова.
        И снова Джен не ответил. Если хлыщ нанюхался дыма, ему же хуже, аговорить им не очем. Он всадил бы клинок прямо вухмыляющийся рот… но нужен непременно один смертельный удар! Поэтому юноша наступал, молча исосредоточенно, пропуская болтовню мимо ушей.
        - Чей ты, мальчик? Старухин сын? Попрошайки из Крысиного квартала?
        Почему он не боится? Конечно, юноша не выглядел угрожающе. Ипотом, сын купца больше исильнее его, но все-таки нож… На месте Зеваха парень бы попятился.
        - А может…
        Зевах набрал врот воздуха, но вэтот миг Джен бросился вперед. Ощущение было… словно прыгаешь сбольшой высоты: весь воздух разом вышел из легких, июноша отлетел на пол, беззвучно раскрывая рот.
        - Ну что, так лучше? Пришел всебя?
        Темная фигура заслонила огоньки лампад. Впрочем, Джен не знал: это цветные брызги пляшут вглазах, игра ли то теней или ивпрямь комнату озарил нездешний голубоватый свет?
        Носок сапога уперся ему под ребра. Чувствительный тычок. Парень во все глаза смотрел, как вокруг ладоней хлыща разгорается синее пламя. Колдун! Ублюдок еще иколдун!
        - Эй, ты там живой еще?
        Опять пинок. Джен извернулся ипо самую рукоять всадил нож вступню купеческого сына. Вопль Зеваха был слаще любого дурмана. Пламя полыхнуло - Джен испугался, что сейчас для него все кончится - ипогасло.
        - Стража! Сюда же, сукины дети! Сюда!..
        Колдун мог верещать, сколько угодно! Парень раз за разом вонзал клинок: еще раз вступню, викру, вбедро, и,когда тяжелое тело навалилось на него, вплечо, вспину, поперек ненавистного лица.
        Он опомнился, лишь когда кровь попала ему врот. Внизу звучали резкие голоса. Неподалеку хлопнула дверь. Парень кое-как столкнул ссебя тело, поднялся на колени исужасом уставился на руки. Обе были по локоть вкрови. Теплая, отвратительная на вкус, кровь замарала лицо, затекала врот икапала сноса.
        С глухим стуком нож выпал из его ладони. По лестнице для слуг грохотали шаги.
        Джен бросился кокну, когда его остановил глухой стон. Колдун ползал по полу влуже собственной крови. Лицо срасполосованной щекой превратилось вужасающую маску. Добить? Ведь он за этим пришел, он готов жизнь положить, лишь бы добраться до выродка.
        Дверь стреском распахнулась, ина пороге появились люди всерых туниках городской дружины.
        Джен действовал слепо, забыв оразмышлениях. Толкнув ставни, он выпрыгнул вночь. Упал, перекувырнулся, левое колено прострелила боль, но ему повезло, юноша угодил вцветник - иприпустил во весь дух. Преодолеть забор, когда по пятам гонится свора охранников, оказалось проще ибыстрее, чем впервый раз.
        Еще несколько шагов, прыжок - инад ним сомкнулись холодные воды канала.

4
        ДЖАМАЙЯ, СВЕТЛЫЙ ГОРОД, 11-Е МЕСЯЦА ПАУНИ, ДЕНЬ
        Сперва магу снилось, будто ему вновь десять лет ион проснулся оттого, что его постель горит. Странное дело, этот огонь не жег - впрочем, помнится, ивдесять лет было так же. Но алчные языки глодали изножье кровати, воздух вдетской пропитался едким запахом гари.
        Сон милосердно скрыл, как он тушил свой маленький пожар, как закапывал вмокром ночном саду покрывала. Нет, кошмар заключался вдругом. Вту ночь юный Самер так ине уснул. До рассвета он просидел на полу укровати, обняв колени ипытаясь унять колотившую его дрожь.
        Дар вмальчике пробуждался медленно. Сперва то были свечи, гаснущие при его приближении, затем вспыхивали жаровни ивещи обугливались вруках, стоило ему обидеться или рассердиться. Два долгих года Самер твердил себе: нет, он вовсе не колдун, это все игра. Стоит захотеть ине пользоваться Даром от силы пару лун, ивсе кончится.
        Целую луну он так ине выдержал. Той ночью родилась уверенность: само собой не кончится ничего. Сегодня он поджег постель ивовремя проснулся. Вследующий раз займется дом, сотцом иматерью, островитянином Ндафой истарушкой-кухаркой. Самое жуткое, что его, Самера, собственный огонь не тронет. Просто однажды утром он проснется среди дымящихся руин.
        И мальчик таращился всветлеющую ночь, час за часом, понимая, что дальше обманывать себя нельзя.
        Гир?в Алай, так звали его отца. Достойный Гирав вовсе не питал кмагам неприязни: даже мальчик знал, что настоящий царь для отца - сверженный ас-Джаркал, ане выскочка-узурпатор. Вельможа полагал, что маги не вполне люди, но ине презирал их. Трудность крылась вдругом: достойный Гирав потерял цепь хлыста северного войска, потому что гарнизон Г?ллу Тхан остался вказармах ине поддержал восстание. Все, что осталось уотца, - наследник инебольшое по довоенным меркам имение.
        Но колдун не может владеть землей иторговать. Колдун не имеет права занимать посты идаже покидать обитель. Самер уродился смышленым ребенком, он нашел способ прочесть эдикт оПравосудии. Он не считал себя колдуном, вовсе нет… просто это было важно.
        Для начала он решил обо всем рассказать матери. Ссамого утра, едва рассвет окрасил розовым террасы Гиллу Тхан, он послал сгорничной записку изакрылся вдетской. Но когда мать вошла, ввихре летящего шелка, вореоле тонких ароматов, - все слова, что он тщательно готовил, испарились.
        - Что… что случилось, Сам?- Она всегда звала его так. - Что-то случилось, да?
        Мать присела перед креслом изаглянула мальчику вглаза, амонолог его застрял вгорле: ни высказать, ни проглотить иулыбнуться.
        - Ты ведь поговорить хотел, так?
        Он так ине смог выдавить хоть слово: просто поднял руку ипозволил призрачному пламени вспыхнуть, залив комнату неестественным светом.
        Был разговор, ион рассказывал, как пробуждалась сила, как это опасно ичто им всем грозит. Мать расспрашивала, то мрачнея, то сердясь, ато перебивая ине желая слушать. Но он должен попасть вКруг! Самер итак затянул. Однако простому смертному не объяснишь, что он не может затаиться, что это не он отказывается от родства, ине вего силах потерпеть семь лет, до вступления вправа, брака ипервенца. Благо он не помнил подробностей беседы, так что икошмар не повторил ее: лишь растянул на вечность мгновения, когда мать сидела рядом, аон все поднимал иподнимал руку, зная, что вот-вот полыхнет пламя ивместе сним сгорит детство.
        - Я сама скажу отцу, - приняла она решение. - Вам сНдафой лучше уехать на верховую прогулку.
        Может, так оно илучше… Квечеру, когда Самер вернулся вусадьбу, он долго не решался ни возвратиться вконюшни, ни войти вдом. Достойный Гирав был властным игорячим человеком. Настоящий воин, сгордостью говорил мальчик.
        Когда он наконец решился - они ждали вгостиной. Оба. На улице сгущались сумерки, но отец сматерью запретили слугам их беспокоить, так что лампы оставались холодными исидели они вполутьме.
        - Ну что, уже решили, чего ялишусь? Наследства или родового имени тоже?
        Он храбрился. Подошел кстолу иплеснул фруктовой воды из запотевшего глиняного кувшина. Однако вымученной шутке никто не улыбнулся, лишь взгляд отца стал холоднее прежнего.
        - Мы подумали ирешили… - начала говорить за обоих мать.
        - …дорогу! Дорогу хлысту Джамайи!
        Крик, щелканье плетей, ржание ибряцанье оружия на миг разбудили Первого, но кошмар ине думал кончаться - даже стал еще ярче иподробней.
        На сей раз он вернулся из путешествия, иИм?нра, его любовница - или спутница, как это называют вКруге - встречала его впокоях Верховного.
        Самер отдал последние распоряжения капитану охраны, струдом сдерживаясь, чтобы не послать Ндафу вБездну искорее обнять чародейку. Когда он наконец отделался от воина, та ушла вдальние комнаты, приглашая его следовать за собой.
        Именра не стала зажигать лампады. Вместо этого она распахнула ставни, глядя на залитый лунным светом дворик, предназначенный для прогулок имедитаций Верховного. Среди темных кущ виднелись статуи чародеев прошлого, вночи мрамор мерцал собственным голубоватым светом.
        Самер встал позади нее, обвил руками, вдыхая знакомый запах. Порой ему казалось, что они слишком долго вместе, что ее плоть перестала будоражить, но сейчас одно прикосновение заставило его сердце биться чаще.
        - Удачная поездка? - негромко поинтересовалась чародейка.
        - Пожалуй, да. Убийцы вбеспамятстве, ядоставил их на царский суд. Угрозы нет. Думаю, даже советникам понравится, - он наклонился илегонько коснулся зубами мочки ее уха. - Тебе ведь нравится, когда царь благодарен?
        - Я думала, ты захочешь отдохнуть сдороги.
        - Захочу. Яисейчас отдыхаю.
        Чародейка обернулась, развязывая стягивавший платье кушак.
        Ее губы были прохладными, адыхание пахло лимонной водой. Когда маг попытался отстраниться, чтобы взглянуть на знакомые черты, она ему не позволила. Он положил ладонь на стену за ее спиной ихотел распрямиться, однако ее пальцы сомкнулись на запястье, иприкосновение дышало холодом, как знаки Алида.
        С каждым вздохом его сила утекала, на лбу выступил липкий пот, аплоть как будто плавилась, но поцелуй все длился, стылое прикосновение, через которое из него вытекал Дар.
        Так вот, что чувствует жертва кормления? Задыхаясь, Самер вспомнил, что чем дальше, тем сложней сопротивляться, пока от тела не останется иссохший, похожий на мумию остов.
        Но как? Как она стала одной из них?
        Губы жгло, стакой силой маг их закусил, когда пение жрецов вхраме Солнечного Владыки достигло крещендо, ион проснулся. Долю мгновения ему казалось, что полуденная песнь - это часть кошмара, далекий стон. Но холодный пот ивпрямь выступил на лбу. Сбившиеся покрывала спеленали руки иноги.
        В дверь гостевых покоев постучали.
        Ндафа, будь он неладен! Этот человек преследует его во сне инаяву. Выпутавшись из промокших от пота покрывал инабросив на плечи ковву, Верховный босиком прошлепал кдвери. Темнокожий капитан был не один: рядом переминался сноги на ногу вчерашний маг-защитник.
        - Боги воплотились ввас, мудрый! - как заправский дворецкий, возвестил воин. - Квам посланец из обители.
        Когда юнец увидел, что всемогущий Первый встречает их вкое-как перепоясанной ковве, на его лице отразилось смятение. Ндафу это, кажется, забавляло. Самер, еще наполовину здесь, анаполовину во власти кошмара, приказал коротко:
        - Говори.
        - Мир вашему дому! - затараторил мальчишка. - Меня послала глава обители. Пленники, мудрый… они умерли.
        - Как? Кто допустил?
        Маг понял, что сморозил глупость. По крайней мере, капитан не оплошал.
        - Когда это произошло? - сразу посуровел Ндафа. - Икак?
        - Я… мы не знаем. На рассвете их подняли вклетке на половину глубины Алида. Как вы приказывали. Наш целитель накормил их инапоил. Когда мы решили спускать их… это было ползвона назад… они уже умерли.
        В гостевом покое повисла тишина. Стало слышно, как гудит, запутавшись взанавесях, оса. Темнокожий воин сжимал иразжимал кулаки, ималец как будто съежился.
        - Вы… наверное, вам лучше поговорить сцелителем? - предположил он.
        - Не думаю, - холодно ответил Самер. - Не сейчас. Спасибо, юноша, можешь передать, что яеще раз навещу Хоран. Но не сейчас.
        Ндафа подождал, пока мальчик раскланяется иоставит их, илишь тогда спросил:
        - Мы что, не будем трясти целителя?
        Верховный пожал плечами.
        - Ты еще надеешься? Яночью осмотрел обитель, вошел всознание полудюжины магов ипотратил бездну времени. Ичто, из этого хоть что-то вышло? Нет, все не то… Меня волнует, что происходит вгороде.
        Капитан ждал пояснений. Проклиная сонный туман вголове, Самер сотвращением посмотрел на смятый шелк постели иначал одеваться.
        - Ндафа, ты хороший телохранитель, - признал Верховный, - ты правдами инеправдами служил отцу изнаешь, как обстряпывают дела вельможи. Но, видят боги, ничего не смыслишь вмагах! Астех пор, как ястал Первым ипереманил тебя вКруг, ты не успел нас изучить. Думаешь, мы книжники иисследователи? Что мальчик, которого ты знал, стал ученым?
        - А что, не так?
        - Давно уже нет! Да, мы придумали зрительную трубу, новые плавильные печи… все это было бездну лет назад. После смуты мы сидели взаперти итолько идумали, как бы выжить. Двадцать лет маги горбатились на стройках, как каторжники, аВерховный подкупал вельмож, заводил прознатчиков иплел интриги при дворе.
        Грубое лицо Ндафы осталось непроницаемо, но Первый понял: островитянин не знает, кчему клонит хозяин.
        - Круг очень изменился. Ни на миг не поверю, что вэтой пустой, забытой богами обители придумали что-то новое. Весь Круг за двадцать лет не сподобился ничего придумать. Это знание им вручили. Подарили.
        - Да что подарили-то? - вырвалось увоина. - Яничего не смыслю, но даже яслышал про это… кормление. Кровавыми колдунами пугают детей.
        Самер вздохнул.
        - Еще язнаю, что Круг ловил своих же чародеев на запретных чарах, - продолжил Ндафа. - Кое-кого даже наказали. Лет десять назад… яточно помню! Был суд над колдуном-убийцей, вы сами же его казнили.
        - Вот ияговорю: ни беса не смыслишь, - чародей усмешкой сгладил резкость слов. - Запретные чары разные, аты этой разницы не видишь. Большую часть запретили не мы сами, аЧерный Азас, иэто не кровавые ритуалы. Только то, что мешало ищейкам держать нас вкулаке. Вполне безобидное. Например, иллюзии. Да, мы сами за них карали. Потому что все держалось на волоске, понимаешь? Влюбой миг Азас мог довершить начатое! Если многие иприменяли запретные чары, это не значит, что кормление кровью - обычное дело вКруге.
        - Кормление старше, яправильно понимаю?
        - Да, мы наложили запрет давно. Наверное, сотни лет назад. Потому что это… это отвратительно! - Самер повел плечами, вспомнив сон. - Когда ты пьешь из человека силу, ты впитываешь его личность, воспоминания. Если пить силу животных, скоро сам замычишь, как бык. Кормление похоже на людоедство. Такое… призрачное людоедство, понимаешь? Яне могу объяснить лучше.
        - Ну ичто вэтом нового?
        - Когда ты убиваешь, чтобы выпить силу… это отвратительно, но пусть… сила почти мгновенно рассеивается. Ее нельзя уловить, нельзя поместить врезервуар. Если угодно, душа отлетает кСолнечному Владыке. Если ты только-только убил, силу можно поймать ииспользовать, это огромная мощь. Но такой источник ненадежен. Если утебя нет загона готовых на убой рабов, - Ндафа скривился под взглядом мага. - Без них ты тот же мелкий чародей, для которого осветить небольшой особняк уже подвиг.
        - Хорошо. Ачто такое резервуар?
        - Некоторые материалы держат магию. Если выпустить на волю сгусток силы, он быстро развеется, растворится. Но некоторые камни иметаллы держат силу дюжины лет. Иты вних вкладываешь, вкладываешь… как скупец вподпол, - Самер не нашел лучшего сравнения иудрученно закончил: - Вот сэтим мы столкнулись. Убийства бедняков сами по себе плохи, но нищие умирают каждый день. Но научиться улавливать эту силу? Копить ее? ВКруге считали, что мы не просто не умеем… что это невозможно!
        - Я понял.
        Ндафа встал иначал ходить по комнате из угла вугол. Мускулы на его плечах шевелились, асними - нашитые на кожаную тунику стальные пластины. Несколько мгновений Первый-в-Круге следил за ним, апотом потянулся за рубахой.
        - Вы говорите, мудрый, что есть некто иунего огромная мощь. Идля лучезарного это тоже угроза.
        - Добавь еще, что яВерховный всего две луны. Имое… правление… началось сиспытания. Как думаешь, что останется от нашей сцарем сделки, если явернусь ни счем?
        А ведь было время - он пообещал себе, что спасет мальца, закончит то, чего не успел добиться старый наставник: отмены эдикта. Итогда он сможет наконец вернуться домой, иотец увидит, что проклятый отвергнутый наследник - правая рука владыки, иему кланяется вся знать по эту сторону Внутреннего моря.
        Ничего этого не случится, если он сейчас же что-нибудь не придумает!
        - И этот некто… долго ли он позволит мне носить черную ковву? - тихо закончил Первый. Ндафа остановился, покачиваясь на пятках.
        Видимо, разложив все по полочкам, воин упал обратно вкресло.
        - У вас есть кто-то на примете?
        - Конечно, есть. УЦарства полно врагов!
        - У Царства или умагов?
        Самер, зашнуровывавший рубаху, остановился.
        - Ладно, на сей раз ты меня поймал. Но сейчас это одно ито же. Смотри… - Верховный начал загибать пальцы. - Вбывших провинциях чародеев никто не притеснял, для них мы все недруги, не важно, маги или простые смертные. Это могут быть чужеземцы. Еще есть беглые чародеи, они скрываются стех пор, как Азас вошел встолицу. Уних своя война, все эти годы. Лучезарного они ненавидят, даром что малец нам благоволит. Но он сын узурпатора, иведь он не вернул все, как было, верно? Апотому он враг. Для них иятоже враг, потому что не начал безнадежную борьбу ипособничаю трону.
        Он загнул второй палец.
        - Так что это могут быть отщепенцы. После войны сбежала пара сотен, кого поймали, кто залег на дно, но обольшей части мы ничего не знаем. Еще есть горячие головы всамом Круге: молодежь думает, мы должны требовать свободы, и,если нам ее не дадут, мы просто возьмем свое силой.
        - Вы сними не согласны?
        - Я могу их понять, Ндафа, но вЦарстве больше тех, кто считает, что наоборот - это лучезарный якшается сколдунами ипора бы снова прижать нас кногтю. Поэтому-то яибоюсь, понимаешь? Все итак… слишком сложно. Слишком хрупко.
        Капитан пожевал мясистыми губами, словно пробуя на вкус предположения Верховного.
        - Теперь этот некто убрал свидетелей?
        - Да, именно так яидумаю.
        - Почему было не сделать это раньше? До вашего приезда?
        - Я думаю, что здесь, впровинции, из магов такие же заговорщики, как из тебя танцовщица. Они наварили варева, где могли. Беда, что из меня дознаватель еще худший, чем из них заговорщики.
        Ндафа не то хмыкнул, не то фыркнул.
        - Все это писанина на песке. Догадки.
        - Конечно, догадки. Но можно до полуночи пытать магов иничего не добиться. Ато, что мы ищем… что мы на самом деле ищем - оно вгороде, ане пыльном каменном мешке.
        Медленно, как будто нехотя, капитан кивнул.
        - Вот ихорошо, - заключил Верховный. - Атеперь скажи, где вДжамайе такое место, где собираются все: дельцы, преступники ибедняки. Вкаждом городе такое есть, хотя бы одно.
        - Наверное, «Синий лотос», - поразмыслив, ответил Ндафа. - Это втрущобах.
        - Дай угадаю, - хмыкнул Самер. - Это еще исамый большой бордель вгороде.
        Капитан неопределенно пожал плечами.
        - Вот туда мне инужно. Ина сей раз одному.
        - Это глупо, - коротко бросил капитан.
        Самер сложил на груди руки, сверху вниз глядя на воина. Они мерялись взглядами целую вечность, пока Ндафа не сдался.
        - Хорошо, Джамайя - грубый провинциальный город, авы слишком важны, мудрый. Если вас узнают… если воспользуются этим…
        - Поверь, ямогу за себя постоять! Ипозаботиться, чтобы меня не узнали.
        - Но яне понимаю, зачем? Что вы такого вызнаете, чего не подслушаю я?
        - Не знаю, - честно признался Самер. - Сказал бы, еслиб знал. Но ядолжен попробовать.
        - Позвольте хотя бы идти свами!
        - Для тебя тоже есть дело, - отрезал Самер. - Пока яброжу по городу, ты осмотришь тела умерших вАлиде.
        Чернокожий воин как будто посерел. Это было странное, необычное чувство, но магу стало его жаль.
        - Ндафа, - как можно мягче произнес он, - японимаю, ты… отвечаешь за меня перед семьей. Но посмотри на меня. Яне мальчик, которого забирали вобитель. ЯПервый-в-Круге иВерховный маг Царства.
        Это истало последним выпадом, который обеспечил победу. Самер невольно улыбнулся, пересекая задний двор. Боги, когда же он впоследний раз ходил пешком? Уж точно до решения Круга, до пресловутой сделки. Даже просто оказаться на улице без охраны - ито уже было хорошо.
        Если бы не дело, приведшее его сюда!
        Замысел казался логичным иправильным, когда маг до рассвета мерял шагами покой, но стоило шуму улиц сомкнуться вокруг, исобственные выводы уже не казались Первому очевидными.
        Яркое солнце отражалось от побелки домов. Легкий ветер среки нес отчетливый запах рыбы иила. Грубая монументальность Джамайи пыталась повторить столичное великолепие, но получалось не подобие даже, апародия. Джамайю заложил первый царь-чародей, превратив поселок на Золотом тракте вторговый центр. Город разросся, как застывшее вкамне олицетворение барышей, но белокаменные дворцы исверкающие храмы высились среди домов из кирпича-сырца, аеще дальше лежал грязный изловонный лабиринт трущоб.
        Самер прошел Джамайю почти насквозь. Впростом кафтане, вукрывшем волосы от солнца платке он стал невидим безо всяких чар. Первый неторопливо брел, останавливаясь уприлавков иразглядывая медные лампы, расшитые золотой нитью ткани исвязки яшмовых бус.
        Маг успел услышать, что цены на зерно взлетели, что хлыст городской дружины подмял весь город, асегодня его люди ивовсе лютуют. Ивпрямь, беглого взгляда хватило, чтобы насчитать дюжину стражников всерых туниках.
        «Ндафа прав, - вынужден был признать чародей. - Ты даже не знаешь, много это или мало».
        Харчевню Верховный отыскал быстро. Сперва маг обошел ее по кругу, примечая окна ивыходы. Вокруг поднимались ветхие постройки, обмазанные глиной ставни пестрели яркими узорами - так жильцы приукрашивали свой нищенский квартал. Увидев, вкакую дыру его занесло, впоследний миг он заколебался, но двое громил, подпиравших косяки, свидетельствовали: внутри ивправду проворачивают дела.
        А потому, стараясь не встречаться сними взглядом, маг уверенно спустился по врытым вземлю ступеням.
        Самер выбрал место вуглу, улестницы - отсюда было видно все погруженное вполумрак помещение. Все вточности, как ивстолице: чуть больше грязи, чуть старше грубые столы, но вцелом то же самое. Даже посетители те же: бедняки, матросы инеопределенного вида типы, которые могли промышлять чем угодно, от милостыни до черного дурмана.
        Отстегнув от пояса, маг демонстративно положил рядом кривой меч Ндафы, ипосетители потеряли кнему интерес. Вот иславно. Но что дальше?
        Пока он раздумывал, кстолу приковылял тощий старик изастыл над магом внемом вопросе.
        - Не сильно отвратное поесть, - заказал Самер. - Ивина.
        Не сильно отвратной оказалась рыбная похлебка, авино здесь было лучше, чем он ожидал. Наверное, здешние балуются контрабандой.
        «Боги, очем ядумаю?» - одернул себя маг.
        Неприятная правда заключалась втом, что он плохо представлял, что теперь делать. Ждать ислушать, думать исопоставлять - все просто, но вопросов оставалось много. Например, как задержаться здесь надолго ине вызвать подозрений? Сделать вид, что он кого-то ждет? Вобязанностях Ндафы не было никакого колдовства, но, вотличие от капитана телохранителей, Самер провел юность взаперти, пока эдикт оПравосудии запрещал магам покидать обители.
        Он заказал третью кружку идумал на том остановиться - ему еще снимать девочку иосматривать верхние этажи, когда входная дверь не просто распахнулась, ахлопнула, привлекая всеобщее внимание. Однако на сей раз внутрь ввалилась не требующая выпивки матросня.
        Темнокожая соотечественница Ндафы сбежала по ступеням стремительно, как черная кошка. Конечно, она была шлюхой: честная женщина не умаслит лицо до блеска ине наденет прозрачный, немного оставляющий воображению шелк. Не слушая улюлюканья, девушка быстро пересекла зал иначала взбираться по лестнице.
        И вэтот миг Самер понял, что не зря хлебал рыбное варево. От проститутки пахло силой.
        Каждый слышит дыхание магии по-своему - тихий шепот или далекий перезвон бубенцов. Первый ощущал чужие чары как запах. Когда она пронеслась мимо, от девушки пахнуло свежестью, что наполняет воздух после грозы. Он не вздрогнул лишь усилием воли, только проводил шлюху взглядом ицокнул языком.
        Мысли, однако, теснились иперебивали друг друга.
        Магия? Здесь? Либо он нащупал краешек того, что ищет, либо… Хоран не так уж оборвала связи свнешним миром. Но как ее не упустить? Проследить, побыть рядом хотя бы четверть звона. Если она маг, разумно ли соваться близко?
        Одним глотком допив вино, Самер поставил кружку иподнялся.
        - Вот тебе за еду иза пойло, - отсчитал он медяки. - Ясмотрю, ваши девочки хороши, да?
        - Ох хороши, господин! - Старик осклабился вбеззубой ухмылке. - Ночью-то побольше будет, но ночью нагрянет вся орава. Это вам сюда, господин. По лестнице. Вас там ивстретят, ипокажут…
        Самер не слушал угодливую болтовню. Кажется, за ним никто не следил: ремесленники так же обсуждали медь иолово, матросы - шлюх инанимателей, ни один не удостоил мага взглядом.
        Он итак собирался снять девочку, апотом усыпить ее ипобродить по зданию. Но что теперь - требовать ту самую, черную? Как раз она сейчас не работала.
        Его размышления прервали возбужденные голоса, ссора развернулась недалеко, будто его отделял от спорщиков всего десяток локтей. Конечно, это было не так: просто глиняные кирпичи давно растрескались, ажучки проели доски насквозь.
        Дойдя до площадки, куда не достигал льющийся из закопченных окон свет, Самер прислушался. Двое… нет, трое. Запах грозы витал ввоздухе, покалывая ноздри. Ему определенно дальше, вверх по лестнице. Бездна! Только бы не нарваться на завсегдатая или обслугу!
        Похоже, днем здесь не зажигали лампы. Изря - коридор оказался совершенно темен. Сулицы не проникал не только свет, но ивоздух: от духоты иодуряющего аромата курений уСамера заныли виски. Пытаясь вычленить тот самый запах, слышимый не носом, аколдовским чутьем, он сглупил: сделал неосторожный шаг, запнулся оскамейку. Грохот упавшего сиденья повторялся вголове, как эхо.
        - Сучья дочь! - раздался приглушенный стенкой крик. - Ты должна встречать гостей. От вас толку, как от плешивых коз!
        На мгновение маг растерялся. Когда дверь скрипнула ипоперек прохода вытянулась тень, вокруг Самера уже сгустился воздух, став мутным ивязким. На свету его бы непременно заметили, однако девушка лишь выглянула итут же нырнула обратно.
        - Никого. Не пытайся меня отвлечь, Фарак. Ты мне ответишь!
        Это она, чернокожая. Непохоже, чтобы шлюха была чародейкой, но иногда убогов странные шутки. Сегодня боги улыбались - островитянка оставила дверь приоткрытой.
        - Сучья дочь, ты мне угрожаешь?
        - Тише, - вступила вразговор женщина постарше. - Ты распугаешь всех клиентов.
        - Которых не прирезали, хочешь сказать? Какое мне дело, если через звон заявятся люди хлыста?
        - С чего это им заявляться? - голос девушки охрип от спора. - Яни вчем не замешана. Аесли ты поставлял Зеваху девочек, то сам…
        - Тогда какого беса! - Самер услышал грохот, скоторым опустился на стол кулак. - Какого беса ты сунула туда свой нос? Мало того что привела убийцу, еще решила проверить, как сработал?
        - Я не…
        - Тихо! - властно скомандовала женщина. - Фарак, ты знаешь, что сын хлыста нарывался. Ты сам потерял двух девочек, аесли Саземе права, то трех. ИоСахре мы точно знаем: она не ушла, не сбежала, аисчезла после встречи сним.
        Судя по звуку, хозяин борделя сплюнул.
        - За то, что он заплатил, янайму дюжину.
        - Ублюдок! Вонючий ублюдок… - Девушка бы продолжила, но вторая опять прикрикнула:
        - Тихо, ясказала! - итем же властным тоном: - Не забывайся, Фарак. Мы не рабыни. Ия,идевушки можем уйти.
        - Отмазывать всех от хлыста тоже ты будешь?
        - За что отмазывать-то? - воскликнула чернокожая. Но мужчину не так-то просто было убедить.
        - Ты послала кнему убийцу. Яйца Ус?ра, ксыну хлыста! Потащилась за ним ине обратилась кслугам, акак вор, полезла вкалитку. Ипришла сюда! Сюда, будь япроклят! Навести стражу хочешь?
        - Да тихо же!
        Воцарилась тишина - или просто они начали говорить тише. Самер облизнул пересохшие губы.
        Нет, это еще ничего не значит. «Ты потерял двух девочек… исчезла после встречи сним». Ничего не значит… но ведь эта дыра иесть самый большой бордель? Где же исчезать шлюхам, как не здесь?
        Чародей начал потихоньку пятиться, когда стало ясно, что спор закончился. Хлопнув дверью, островитянка выбежала из комнаты, ивслед ей несся возмущенный рев вперемешку спроклятиями.
        Он догнал девицу на улице, улошадиного загона. Шлюха стояла, тяжело дыша, прислонившись кгрубым доскам лбом. Времени размышлять, как бы подступиться, не было - маг положил островитянке руку на плечо.
        - Какого…
        - У вас пропали три девочки, - не дал ей закончить чародей. - Язнаю, где они ичто сСахрой.
        Солнце вспыхнуло вее глазах, когда она подняла кнему лицо, но взгляд был насторожен ивраждебен.
        - Где, яисама знаю. Чего тебе надо?
        - Поговорить, - Самер снял спояса кошель иподбросил на ладони, давая оценить его тяжесть. - Мне надо просто поговорить.
        Тени деревьев пролегли поперек улицы, вот только веяло от них не прохладой, агнетущей духотой. На резной скамье под платаном три дамы взолоте ижемчугах переговаривались ичасто-часто обмахивались веерами. Ввоздухе повисла тяжесть, уместная для месяца Мис?р, ане поздней весны. Можно было подумать, что собирается гроза, но солнце зависло посреди чистой бездонной синевы, безжалостно опаляя город.
        - У сына хлыста свой городской дом. Собственный, - докладывал капитан, труся рядом сносилками.
        - Свой? - недоверчиво переспросил маг. - Отец живет вродовой усадьбе, аему что, заложил новую?
        - Ну, папаша-то ивправду подмял весь город. Он икупец ложи торговцев, ихлыст дружины. Говорят, самый богатый человек вДжамайе. - Самер молчал, икапитан добавил: - Его непросто раскусить.
        - Поглядим… - Чародей пожал плечами. - Япотрясу царскими грамотами, посмотрим, что из этого выйдет.
        - Не очень-то похоже на план, - проворчал Ндафа.
        - А это не план. На самом деле раскусывать его не нужно. Или он, или сынок маги, по всем законам уменя развязаны руки. Они могут помешать, могут попробовать сбежать. Но выводить на чистую воду никого не придется.
        - Люблю, когда вы рветесь вдраку!
        Воин осклабился иотстал, чтобы раздать слугам распоряжения.
        Что вдоме неладно, внимательный наблюдатель понял бы, ине зная слухов. Вдругой день охрана пряталась бы втени или поигрывала мечами перед служанками, но сегодня всматривалась вкаждого прохожего. Едва под ногами слуг заскрипел гравий на подъезде кворотам, Первый спрыгнул сносилок изашагал своим ходом, дав черной ковве полоскаться на ходу.
        Начальник караула сдержанно поклонился.
        - Мир вашему дому, Верховный маг! Япослал господину парня, едва завидел паланкин. Если угодно, вы можете подождать вбеседке.
        Ни удивления, ни даже попытки захлопнуть перед носом дверь. Впрочем, неизвестно еще, чего ждать от самого хлыста.
        - Слуги иносильщики подождут здесь, - предупредил чародей, - но телохранитель пойдет со мной.
        - Как вам угодно, - часовой еще раз поклонился ижестом указал на нужную дорожку.
        Ндафа ворчал под нос, пока они шли мимо падубов икипарисов. Отдаленный шум города лишь подчеркивал здешнюю тишину.
        - Думаешь, они попробуют напасть? - поинтересовался Самер.
        - А по-вашему, нет?
        - Все может быть. Но, по-моему, непохоже.
        Куда больше мага интересовало другое. Сквозь аромат весенних цветов, сквозь дымок от тлеющего вмедных чашах сандалового дерева пробивался стойкий запах грозы. Нет, Самер ожидал, что найдет здесь чары, они оставили след на шлюхе, аведь та едва сунулась всад иубежала, заслышав ругань иприказы. Но было икое-что еще. Нити силы сплетались неловко, неумело, но удивительно крепко. Как плетение ребенка-великана.
        Они дошли до круглой, увитой виноградом беседки скаменными скамьями. Первый уселся, синтересом разглядывая резьбу срединного столба: на красном дереве вырезали поклоняющихся языкам пламени людей. Ндафа поколебался мгновение, но тоже сел, иСамер улыбнулся краешком губ. Капитан выбрал место, скоторого просматривались все подступы кстроению.
        - Здесь все пропитано чарами, - предупредил Верховный.
        - Засада?
        - Не знаю. Луну назад ясказал бы, что поодиночке справлюсь слюбым магом Круга.
        - А теперь? Если уних еще один, - воин запнулся, - резервуар…
        - Не думаю. Непохоже. Чары слишком грубые инеловкие.
        От необходимости пояснять его избавил звук шагов на дорожке.
        Бритый череп вошедшего слихвой искупала черная, густая икурчавая борода. Вней терялся старый, задевший уголок губ шрам.
        - Мир вашему дому, господа. ЯДжал?д Адр?та, хлыст городской дружины, - он бесстрастно поклонился Верховному икивнул Ндафе. - Аэто Син?н, начальник стражи имой первый помощник.
        Его спутник был невысоким человеком смедным загаром ираскосыми, как устепняков, глазами. Пока Синан ставил на скамью поднос скувшином ичашами, чародей приглядывался ких осанке иповадкам. Эти двое - воины, сразу понял он. Не разодетые, яркие, как южные птицы, щеголи, что отираются при дворе. Нет, эти - настоящие. Как отец.
        - Чем обязан честью? - прямо спросил вельможа.
        Первый сблагодарностью принял чашу фруктовой воды со льдом. Поднял, показывая, что пьет за здравие хлыста.
        - Вы сами все знаете.
        - Что ядолжен знать? Сегодня ночью вдом сына прокрался вор. Еще язнаю, что за день до вашего приезда обитель закрыла двери, торговцы неделю не видели родных. Так по какому поводу честь?
        - Достойный Джалид… - Самер помолчал. - Беда втом, что увас нет Дара ивы ничего не слышите. Но сад гудит от магии. Так что все вы понимаете.
        Отвечать хлыст не стал. Лишь поджал губы иглядел на мага, упрямо сведя брови. От Верховного не укрылось, как подобрался Синан, да ичернокожий воин был готов кброску. Самер негромко проговорил:
        - Поймите, чтобы это услышать, вовсе не нужно быть Первым-в-Круге. Положим, вы не захотите говорить сейчас… но мою правоту подтвердит любой чародей. Исоветники меня поймут.
        «Хлыст далеко, он ничего не сделает - воздушный кулак выбросит его из беседки, только он вскочит. Авот подручный… Хитрый шакал! Так ине отошел, поставив поднос. Понадеяться на Ндафу?»
        Время, казалось, замедлилось до черепашьей возни. Вельможа прочистил горло.
        - Прошел всего год после восстания, - хрипло произнес он, - когда мы узнали. Ни я,ни А?^бия… это моя супруга… мы не смогли отдать сына вКруг.
        Самер бросил многозначительный взгляд на степняка. Вельможа лишь пожал плечами:
        - Синан старинный друг семьи. Про сына знает много лет.
        - Где он сейчас?
        - Зев? Его здесь нет, - хлыст откинулся на каменную спинку скамьи. - Ячто, сидел бы, вел беседы, если бы ему что грозило? Он сутра покинул город.
        - И вы, конечно, не знали, чем он занят?
        - Не только не знал, но ине желал знать! - Квельможе быстро возвращалось самообладание. - Якупил проклятый дом не потому, что сорю золотом. Яподдержал восстание, господин маг. Спервых дней. Яисейчас не желаю знать, что наделал мой сын, но вы же не прекратите безобразный допрос?
        - Не прекращу. Потому что сюда приводили бедняков, шлюх инищих, апотом убивали для ритуалов. - Синан фыркнул, хлыст же сплюнул исложил пальцы воберегающем жесте. Самер безжалостно продолжал: - Тот вор, окотором вы говорили… это родич убитой девушки. Надо думать, он искал не безделушки, аместь.
        - Чего вы от меня хотите? - Вельможа сплел на животе длинные пальцы. - Говорите, любой чародей? Ну так вам любой скажет, что яне знался сЗевом. Утром увидел сына впервые за много лет.
        - Я хочу… попробовать договориться, - медленно, осторожно подбирая слова, проговорил маг. - Один из убийц, которых яищу, сбежал. Верно, он вне моей досягаемости. Но ведь есть другие. Вваших силах помочь мне их найти.
        - А зачем это мне?
        - А зачем вам другие маги-отщепенцы? Они ведь не ваш сын, - темные глаза Джалида сверлили чародея, иСамер решил подсластить пилюлю. - Ктому же ямогу пролить свет на события этой ночи. Иумолчать овашей роли, когда вернусь встолицу. Есть другой выход: яничего не умалчиваю, но ивстолицу явернусь не сразу, иобъясняться буду уже после всего, что здесь произойдет.
        - Вы мне угрожаете?
        - Я хочу не допустить… безобразной сцены, - вернул слова собеседника маг.
        В беседке вновь все замолчали. Сприближением вечера темные листья винограда начали дарить прохладу. Вдеревьях вновь защебетали птицы, да иобычный городской шум становился тем громче, чем ниже клонилось солнце.
        - Покажи ему, - решился хлыст, ипомощник протянул чародею клинок.
        Вельможа не стал дожидаться, пока маг его рассмотрит.
        - Меня разбудили вчетвертом часу пополуночи, впоместье прибежал головорез от сына. Язнал, что ему служит отребье, но не хотел вникать, - хлыст говорил коротко иотрывисто, как принято увоенных. - Японял, что сЗевахом беда, инемедленно отправился сюда. Было много крови, но на деле ничего серьезного, - он задумчиво потер пальцем старый шрам на тыльной стороне ладони. - Это ясказал сыну убираться, мы поспорили, но он понял, что мне надоело закрывать глаза. Сним уехали все шесть его ублюдков. Яне знаю, где он икуда направился. Нож - все, что осталось от проникшего вдом парня.
        Маг покрутил клинок ипередал Ндафе.
        - Такие продают на базарах, - сказал островитянин. - Сотни, если не тысячи.
        - Это мы знаем, - проворчал Синан. - Может, господин колдун скажет что еще?
        - А вы хотите его найти?
        Хлыст провел ладонью по бритой голове.
        - Дело не только всыне. Бедняк пробрался вСветлый город инапал на достойного. Ложа торговцев захочет крови, ядолжен найти вора, иначе каждая шавка возомнит себя псом.
        - Вам все равно придется против них пойти, - негромко проговорил маг.
        - Почему?
        - Вы ведь не единственный, кто не отдал ребенка вКруг. Распорядитель ложи знает, почему обитель отгородилась от остального города.
        - Есть идругие, - кивнул вельможа, - иодин из них распорядитель. Но тем более нужно хоть бросить кость остальным.
        Верховный поколебался, но неохотно признал:
        - Мне нужно время. Этот парень не чародей, будет непросто его отыскать.
        - Что там сложного? - Вельможа подался вперед. - Даже язнаю, что колдуны выслеживают по вещам!
        - Мы оставляем на вещах след, это правда, - выбирая слова, согласился маг, - чем чаще пользуешься, тем явственней отпечаток. Но мальчишка не чародей, его сила совсем мала. На выслеживание уйдет несколько дней. Если бы была его кровь… - Он надеялся, что парень ничего не заляпал кровью. - Яоставлю нож себе исразу…
        - Этого мало, - отрезал хлыст.
        - Что?
        - Этого мало! Ядам вам имена: колдунов вгороде, имена магов обители, кто проверял детей, но год за годом не находил Дара. Ядаже готов пустить вас вдом, чтобы вы там все перевернули. За что? За обещания?
        Может, он иполучил цепь хлыста, поддержав узурпатора, но вложе торговцев заседал не зря.
        - Дай-ка мне нож, - попросил спутника Верховный.
        В клейкой мгле Изнанки даже разглядеть отражение клинка было трудно. Сперва Самер отрешился от миражей, которые маги творят, чтобы не сойти сума вэтой бездне. Призрачный сад дрогнул ирастаял, обнажив истинный облик той стороны: тьму, пронизанную гудящими потоками силы. Затем чародей отбросил иих тоже, сосредоточившись на бледном отпечатке души.
        Когда он открыл глаза, посреди беседки наливалась цветом иформой сплетенная из дыма фигура. Обрисовались черты скуластого лица, темные вихры, неуклюжие руки сбольшими ладонями. «Аведь это паренек, что задремал на пристани!» - вдруг понял маг. Да, это он. Взгляд глубоко посаженных глаз был острым, умным, но затравленным.
        - Довольно? - спросил чародей.
        - Для начала да, - хлыст медленно кивнул. - Распорядитель ложи идостойный Наз?р, торговец пряностями. Это их дети. Втроем ссыном пили, лапали девок… наверное, иубивали тоже втроем.
        Самер видел, что вельможе больно об этом говорить, больно истыдно, но сочувствия не испытывал. Это могла быть иего судьба, окажись отец похож на Джалида. Впрочем, хлыст не нуждался всочувствии.
        - Ублюдки! - выдохнул тот. - Все трое выблядки. Проклятые богами.
        «Дыхание Бездны, - подумал Верховный. - Как же ты говоришь со мной, проклятым?» Вслух он спросил:
        - Кто учил Зеваха идругих?
        - Какой-то бродячий маг из Круга. Абия сама отыскала его, яне хотел мараться.
        «Путник? Нет. Нет, такого не может быть».
        - А вобители? Кто закрывал глаза на отщепенцев?
        - Мудрая Хоран сама проверяла Светлый город, - губы вельможи изогнулись вкривой улыбке, он медленно искорбно произнес: - «Это такая честь, такая честь»… Япопрошу, господин маг: сделайте это быстро. Если уж нужно… бросить достойных взастенки… пусть хватит одного удара. Как на казни.
        - Конечно. Акак иначе?
        Самер встал, но хлыст не поднялся вслед за ним, даже из вежливости. Он выглядел усталым иочень, очень старым.
        - Синан, будь добр, покажи гостям дорогу, - попросил он. - Апотом… потом передай людям, кого им искать.
        Это было даже лучше, чем Верховный смел надеяться: дом пустовал, остался целиком вих распоряжении. Видать, боги улыбаются итем, кто их не так уж чтит.
        Когда сын кочевников оставил их, они быстро поднялись по главной лестнице. Тишина стояла такая, что Самер вздрогнул, когда сквозняк зашевелил занавеси вдверных проемах. Ндафа двигался легко ибесшумно, даже удивительно для здоровяка. Казалось, они как воры крадутся по спящему дому, вслушиваясь: не раздастся ли скрип кровати, не проснулись ли хозяева?
        Впрочем, Верховный ивпрямь прислушивался, но не кшорохам, акколдовскому чутью.
        Разлитая по саду сила была остатками грубых, детских, но очень мощных чар. Однако не более, чем следом. Да итот сохранился потому, что силы хватило бы спалить весь Светлый город. Самер думал, он потому ине понимает чуждой магии, что она почти выветрилась. Но здесь, вдоме, он видел, как переплетены нити… ине узнавал узлы. Чувствовал пульс лишь вчера созданных чар… ине мог их раскусить.
        Охранные заклятия? Нет, слишком просто. Иллюзии?
        - Крови нет, - Ндафа остановился на пороге ивыругался. - Челядь вытерла всю кровь!
        - Не думаю, что челядь.
        Верховный встал рядом, оглядывая комнату. От стены кстене пол устилал бесценный ковер сцаплями изарослями тростника. Яркие, не втон, подушки, сияющая позолотой мебель… - как ивсе вджамайском Светлом городе, покой кричал ороскоши, но не охорошем вкусе.
        К тому же исынок вельможи, иего люди не очень заботились очистоте.
        - Клинок тоже вытерли, - напомнил чародей. - Ему ли не знать, что кровь порабощает? Следы убрали сознательно.
        - Можно выследить его по вещи. Как парня по ножу.
        - Можно… - Загадочное плетение чар не давало Первому покоя, так что отвечал он рассеянно. - Но ябы не рассчитывал. Тут… тут что-то неладно. Яне понимаю его магию. Он действует очень просто, как ребенок. Согромной мощью, но просто. Ивсе же яне понимаю!
        Ндафа начал медленный обход покоев: передвинул липкое блюдо, откинул спостели расшитые иукрашенные бахромой покрывала. Приподнял крышку курительницы ипринюхался кгорке пепла.
        - Листья ралха, - отметил он. - Сынок-то баловался курениями. Чтобы маг дышал дымом? Первый раз слышу.
        - И не услышишь, - Самер усмехнулся. - Ставлю золотой, ты иовоинах не слышал. Мы не теряем Дара ни от дыма, ни от вина. Но стоит начать, иочень скоро тебя уже не назовут ни магом, ни воином, никем.
        Бездна, как же сила угодила ктакому ничтожеству? Или нужно быть ничтожеством, чтобы тебе ее вручили? Чародей еще раз обвел взглядом комнату. Скривился на шеренгу ваз голубой керамики, вкоторых пылились давно засохшие цветы.
        - Здесь ничего, - отчитался Ндафа. - Разве только вы видите что свое. Чародейское.
        - Сейчас посмотрим.
        Самер закрыл глаза, отрешился от всего, что доступно телесному зрению. Перепутанные, кое-как связанные линии стали ярче, отчетливей, ина сей раз он понял. Заклятие маскировки, простенькое, но мощней всего, что он видел за пределами столичной обители. Оно было сильным, но Первый сильнее - рассерженный сопротивлением, он попросту разодрал завесу вклочья.
        За ней пряталась обычная дубовая дверь, прикрытая чарами для отвода глаз. Аза дверью… боги, пусть это будет то, что они ищут!
        Комната оказалась совсем маленькой илишенной окон - иеще более запущенной, чем предыдущая. Ковер, окованные медью лари, стеллажи для свитков - все это давно не чистили ине отмывали. Ндафа сразу начал исследовать полки, Первый же подошел кстолу. Чернильница. Палочка для письма. Огарок свечи визящном поставце.
        - Мудрый, здесь… - начал говорить островитянин, когда Самер перебил его:
        - Нет, это не маг Круга.
        - …здесь все на каком-то языке. Что вы говорите?
        - Это не маг Круга, - повторил Верховный. - Ивообще не из Царства. Это язык Нагады.
        Он поднял со стола лист пергамента, исписанный тонким бисерным почерком. Вот только вместо вязи здесь каждая буква стояла особняком. Ни заглавных знаков вначале предложений, ни пометок ударений иинтонаций. Казалось, лист покрыт рядами бессмысленных значков, каждый походил на насекомое, ане на букву.
        - Как стихи, - пробормотал Ндафа. - Видите? Строки одна под другой.
        - Это гимн богу. Владыка, восходящий, как луна… Пришел смотреть… нет, япришел созерцать твою красоту, - начал разбирать чародей.
        - Может, его учил жрец?
        - Да нет, не жрец, - Верховный коснулся статуэтки, стоявшей тут же, на столе. Похоже, ею пользовались как прессом для бумаг.
        Статуя была выполнена вхарактерном заморском стиле: небольшая, впол-локтя высотой, свободная естественная поза, небрежно смявшиеся складки ткани. ВЦарстве никогда такого не умели, маг знал вельмож, что отдали бы за нее баснословные деньги.
        - Видишь, это не дева, не юноша-охотник, не воин… это вообще не искусство, аколдовской инструмент, - пояснил Самер, - просто наг?ди даже их ваяют так, что нам ине снилось.
        - Так что это?
        - Малый наставник. Это подобие мага, вкотором все силы уравновешены, на них натаскивают детей сДаром.
        - И он оставил такую улику? - ссомнением протянул воин.
        - А почему нет? Во-первых, Зевах Адрата редкостный глупец. Аво-вторых, яничего не чувствую.
        Судя по выражению лица, Ндафа ничего не понял, иВерховный пояснил:
        - Ну вот смотри: яедва разбираю, что там наплел наш неуч, но хотя бы слышу его чары. Аэто делал настоящий маг, вНагаде, ияне слышу ничего. Вообще ничего. Как будто это кусок камня. Они иначе овладевают Даром, понимаешь? Не знай я,что изображения магов - это малые наставники, решил бы, что держу дорогую игрушку. Как те вазы, - Верховный кивнул на дверь.
        Воин пожевал губами, иСамер продолжил:
        - По легендам, магия пришла из Закатных царств, из земель на краю мира мертвых, куда уходит умирать солнце. Не знаю, есть ли там царство мертвых, но магия ивпрямь пришла сзаката. Там есть очень старое знание, очень древнее… должно быть, иновое знание они открыли раньше нас. На таком-то основании! Теперь яне удивлен, что твой некто запер пленников вбеспамятстве, хотя нам кажется, что вАлиде это невозможно.
        Они помолчали, думая каждый освоем.
        - Что мы отсюда заберем? - спросил Ндафа.
        - Возьмем листы, статую ипару книг. Ипоищи личные вещи Зеваха. Ты прав, сегодня нужно многое успеть.
        Когда они покинули дом, сад погружался всумерки. Хлыст не терял времени даром: слуги уже мели давно не убиравшийся двор. За тенистыми деревьями виднелся купол храма Солнечного Владыки, последние лучи солнца позолотили самую его верхушку.
        - Ну, что теперь? - спросил островитянин.
        Чародей обернулся кнему. Темнокожий воин казался спокойным, но Самер достаточно его знал, чтобы заметить скрытое напряжение.
        - Теперь нужно перевернуть вверх дном обитель ивзять под стражу пару богачей, - ожидая, пока кдверям подадут паланкин, маг сел на каменную скамью под деревом иопустил голову на руки. - Уменя такое чувство, Ндафа… чувство, что мы сейчас разгоним большую волну, ияне знаю, куда она понесет ичто сметет на своем пути.
        Капитан лишь хмыкнул. Носилки были совсем близко, когда Самер добавил:
        - И еще явпервые думаю, что после сегодняшнего меня захотят убить.

5
        Столица, квартал иноземцев, 11-е месяца Пауни
        Кобылка З?но Я?^ннис не желала мириться со спокойным шагом процессии инедовольно гарцевала, когда Зено ее одергивала. Стук лошадиных копыт мешался стреском барабанов. Посол бросал на помощницу сердитые взгляды, но так ничего ине сказал. Пусть его. Посол Ксад относится ктем людям, которые недовольны всегда.
        У них за спиной, на вершине холма, весь вечер шли гуляния. Попрошайки клянчили медовые сласти, танцовщики вцветочных венках облюбовали площади, ажрецы один за другим распевали гимны Тем?расу. Десятки костров горели по всему кварталу иноземцев, но остальной город, такой шумный влюбую другую ночь, притих. Недоброй тишиной: казалось, столица сцепила зубы, пока нагади славят своего бога.
        Это тревожило Зено. Никогда еще недружелюбие города не чувствовалось так остро. Сама ночь, душная ивлажная ночь Царства, так непохожая на воздух родины, дышала враждебностью.
        - Когда Черный Азас взошел на трон, - вдруг заговорил посол, иего голос вырвал Зено из раздумий, - квартал иноземцев сожгли до основания.
        Теперь настал черед посланницы бросить на спутника быстрый взгляд. Тот застыл вседле ислегка повернул голову, прислушиваясь.
        - Узурпатор заявил, что погромщиков наняла ложа торговцев, - продолжил он. - Мой предшественник бил себя вгрудь, твердил, что торговцы ни при чем… лучезарный бросил дюжину купцов взастенки иотобрал имущество умногих других по всей стране.
        Несколько шагов они проехали вмолчании.
        - Вы тоже чувствуете? - спросила Зено.
        Посол едва заметно пожал плечами.
        - Я не слепой ине глупец, Зено. Слишком тихо… Эта тишина беременна, рано или поздно она разродится кровью. Не сегодня, конечно. Но скоро.
        - Я сутра была вторговом доме Шуб?т. Мне намекали, что Нагаду представляет очаровательная госпожа! АВысокий город выгадает, если… - она процитировала: - «…если наследник станет относиться кнашим интересам не как квложению, акак ксвоим, семейным интересам».
        Зено невольно улыбнулась, вспомнив велеречивого секретаря. Тот говорил ипоглаживал пальцами вышивку на животе, словно предвкушая прибыли, однако посол лишь покачал головой.
        - Ты торговый представитель, Зено, - сказал он. - Купцы первые заинтересованы вхорошей сделке. Востальном же… дела усоветников не очень. Хуже даже, чем уАзаса. Слишком много нищих иобездоленных, - он вновь покачал головой. - Людям нечего есть, Зено. Акогда нечего есть, толпа всегда жаждет крови.
        Что это, один из приступов фатализма, которыми прославился посол? Молчание столицы ивпрямь казалось недобрым. Зено повела плечами, прогоняя пробежавший по спине холодок.
        - Вы так говорите, будто ждете беспорядков.
        - Слишком много нищих иобездоленных, - повторил Ксад. - Беспорядки будут. Или, думаешь, нас обойдут стороной? Советники обернут недовольство против старого врага или толпа захочет нашей крови. Высокий город иЦарство слишком долго воевали.
        - Вы… вы уже думали об этом?
        - Кое-что думал, - неохотно протянул посол. - Да, после церемонии нужно поговорить. Но сперва храм. Позаботимся онебесном, апотом уже оземном.
        В старом лисе было столько же набожности, сколько вбазарном гадальщике, но большего из него не вытянешь, апотому оставалось ждать. Они миновали мост над каналом, вкотором тихо плескалась черная вода. Недалеко отсюда их соотечественники пускали по течению маленькие фонарики, итеперь огни скользили прочь. «Как неприкаянные души», - отчего-то подумалось Зено.
        Храм Темераса вквартале иноземцев прятался вулочке столь тесной, что здесь едва могли разъехаться два конника, асо стороны он походил на доходный дом. Лишь дверные косяки ввиде фигур сбесстрастными лицами говорили, что это не вполне обычное здание.
        И все же они не готовили ктому, что ждало внутри.
        Воздух здесь пах пряностями, икедром, иеще тем неведомым снадобьем, тем домашним запахом, которым благоухает дом Господина Сил. Бледные звезды иполумесяц, небесные змеи ифигуры созвездий мерцали всвете лампад, выложенные стеклом на потолке. Зено прибыла встолицу прошлым летом, чуть меньше года назад, ине застала главный праздник Нагады на чужбине, апотому задрала голову, слюбопытством разглядывая потолок. Ипотому же обратила внимание на жреца лишь когда тот заговорил.
        - Посол Ксад И?^мнес, - священник поклонился. - Представитель Яннис. Представитель Эвн?м.
        Он кланялся икланялся, каждому вотдельности. Головной убор жреца украшали шипы из красного дерева, скоторых свисали серебряные колокольчики, так что каждый поклон сопровождался мелодичным звоном.
        - Прошу вас. Для церемонии все готово.
        Жрец повел их за собой, подметая темные гранитные плиты подолом рясы. ВНагаде, где почти все вправящем Светлом собрании маги, кбогам всегда относились проще: скорее спониманием, чем спочитанием. Нагади приходят вхрамы, приносят небольшие дары иразговаривают, советуются со священниками - вместо пышных церемоний ипростираний ниц. Зено не сомневалась, что вдругой день здесь бы толклись люди, аперед статуями лежали груды цветов, самого простого подношения.
        Но не сегодня. Ночь Темераса - время единственного обряда, прошедшего через века, из темной суеверной древности.
        Когда священник раздвинул шелковые занавеси, Зено ахнула. Ей не доводилось бывать во внутреннем чертоге храма - вНагаде ее считали птицей не того полета, но вквартале иноземцев она не ожидала увидеть подобное. Круглый зал был облицован красным мрамором, камнем редким ибезумно дорогим. На постаменте всередине высился символ Господина Сил, языки пламени - из мягкого ичистого розового золота. Вокруг горел инастоящий огонь, сполохи плясали по стенам, так что казалось, что драгоценное пламя ивпрямь зажило собственной жизнью.
        Небесные владыки! Зено представила, как смотрелось бы это золото на ее груди. Да, секретарь торгового дома задохнулся бы от зависти. Посол со спутниками уже рассаживались на низкие скамьи. Ксад недвусмысленно похлопал по подушке справа от себя.
        - Как тебе? - Стоило Зено занять место, посол склонился кее уху. - Храм понемногу украшали десять лет. На пожертвования богатых земляков.
        - Впечатляет… нет, захватывает дух, - честно призналась посланница. Мгновение поколебавшись, она спросила: - Авы не боитесь? Такая роскошь ивтакое время…
        - Не сейчас, Зено! - резко оборвал ее посол.
        Жрец ивправду был слишком близко, аслужки уже несли кратер сизящными ручками ибронзовый поднос сволнистым, как язык пламени, клинком.
        - Господин Сил, душа, что ты вложил сюда, чиста! - нараспев начал священник. - Ты создал ее, ты дал ей форму, вдохнул внемые до поры уста. Прими частицу той души, позволь нам созерцать прекрасный лик…
        Посол протянул руку, один из юношей провел клинком посередине ладони, адругой подставил кратер, позволив крови стечь ввино.
        - Господин Сил, душа, что ты вложил сюда, чиста…
        Короткий порез - икапли крови упали вслед за посольской. Чудны дела ваши, Небесные владыки! Дома, вВысоком городе, старший жрец собирал родовитых чародеев, чья кровь была бы кровью самой Нагады. Испив смешанное сней вино, он делал предсказание инарекал следующий год согласно тому, что напророчил. Верней, так было, пока Нагада оставалась городом-государством. Зено прежде не задумывалась, как проводят церемонию вмаленьких гаванях ианклавах вдоль побережья Внутреннего моря. Но дома делали так, ипосланница не могла помыслить, что ее кровь станет кровью города, слишком коротка ее родословная. Однако здесь… Зено пробежалась взглядом по лицам. П?лий из купеческой семьи, Эвном военный. Да, кроме посла, она ивпрямь была здесь самой благородной.
        Ну хорошо, адальше? Жрец будет делать предсказание, даст году имя? Ведь вэти же часы вВысоком городе уже нарекают грядущий год. Икак быть стем, что все они лишены Дара? Вобряде ей чудилось что-то от древней магии крови, еще тех лет, когда на Благодатных берегах не слышали оЦарстве. Очень похоже на то… но узурпатор не разорвал сношения сНагадой только сусловием, что иноземные маги больше не ступят на земли Царства. Все впосольстве простые смертные. Жрец не может этого не знать.
        Она думала так, асвященник меж тем закончил обход иопустился на подушки уогня. Колокольцы на головном уборе звякнули, когда он коснулся пола лбом.
        - Воля Господина Сил - закон для праведных…
        Пелий, полный краснолицый человек, ведавший переписью земляков, закашлялся. Тот, что сидел подле него, поднес ладонь клицу илизнул ранку, вего глазах читалась скука.
        - Он есть податель благ исчастье верных…
        Зено недовольно поджала губы. Да, ритуал стал церемонией, для многих обыденной, но она все видела впервые. Скрип скамеек ишепотки раздражали. Пелий поднял руку, видно собираясь опять закашляться, когда священник выгнулся дугой, запрокинув кпотолку лицо.
        - Вестник! - захрипел он, дыхание его клокотало вгорле, словно жрец подавился кровавым вином. - Вестник-вестник-вестник-вестник…
        Он повторял снова иснова, на все лады. Но разве не должно пророчество… Овладыки! Вот иПелий перестал кашлять, апосол подался вперед, ивэтот миг жрец вновь согнулся пополам, ударившись лбом омраморные плиты.
        - Темно ипустынно вутробе небес, - голос звучал глухо, аколокольцы всхлипывали, когда плечи жреца сотрясались всухих рыданиях. - Вестник ночной, ты отзываешься свистом смертельным. Сонм окружает тебя ибежит по безлюдным просторам…
        Посол вскочил, но один из служек встал унего на пути. Всего лишь юноша, Зено думала, что аристократ, не глядя, отбросит мальчишку прочь. Однако посол остановился, словно перед ним был не молодой послушник, авоин.
        - Вы что, не видите, что ему плохо? - воскликнул Ксад.
        - Не больше, чем другим жрецам.
        - Вестник! - прервал их вопль священника. Тот вновь распрямился итеперь не отрывал завороженного взгляда от пламени. Из-под волос по лбу сочилась струйка крови. - Благословен будь грядущий во славу Прекрасного! Темно ипусто вутробе небес…
        Теперь повскакивали все, иЗено пришлось последовать примеру, чтобы не потерять жреца из виду. Обхватив себя руками, тот раскачивался из стороны всторону, на губах его пузырилась розовая слюна - видно, священник прокусил язык. Но разобрать его слова было невозможно. Речь его тонула вгаме: за перепалкой посла со служкой, за дюжинами голосов, которые одновременно возмущались, спрашивали, поясняли.
        - Да помолчите же! - воскликнула Зено, но ее никто не слышал, авозглас влился вобщий гомон.
        Поняв, что так она ничего не добьется, посланница стала проталкиваться кжрецу. Непростое дело, учитывая, что этим вдруг занялись все собравшиеся. Работая локтями, как заправская уличная торговка, она добралась до Ксада, так что служка расставил руки, преграждая дорогу ией тоже.
        - Это богохульство! - Вглазах юноши светилось отчаяние, но тут его напарник подал голос:
        - По-моему, кончилось.
        Служка обернулся, иЗено увидела, что жрец обмяк вруках помощника, лицо его заострилось, на мгновение ей почудилось, будто священник мертв.
        - Яйца Шеххана! - выругался посол. Совсем как подданный Царя Царей.
        Однако до него уже никому не было дела. Бережно, точно сын измученного болезнью отца, юноша поднял жреца на руки и,прижав кгруди, понес прочь.
        Зено обняла себя за плечи. Время близилось кполудню, необычно жаркому даже по меркам Царства, но посланницу била дрожь: оттого ли, что она так ине спала, или от недобрых предчувствий. Ночь оказалась богатой на пророчества: сперва сулящий беспорядки посол, азатем ижрец.
        Запретив себе вспоминать залитое кровью лицо, Зено подошла кокну.
        Она прожила встолице всего год, под горячим солнцем, обжигающим шумные городские улицы, но успела влюбиться ивпозолоченные купола, ивсады, ивцветастые мозаичные мостовые. Воздух здесь был другим, небо - непривычно глубокого синего оттенка, апо ночам казалось, что Царству светит вдвое больше звезд, чем ее родине. Она полюбила смуглых темноглазых людей, таких вспыльчивых, вдумчивых итаких высокомерных.
        На картах город зовется «Анх?р», но только чужаки называют их Царство анхарским. Для своих жителей Царство всегда одно, аиначе не может ибыть. Они говорят «столица», но никогда не называют ее по имени - ведь вмире только одна столица, какая уж тут путаница? Все это Зено знала ипрощала анх?ри спесь: вконце концов, Нагаду тоже основали они, когда Мах?ф Советник решил, что из горсти рыбачьих деревень получится торговая гавань.
        Они запрещали чародеям владеть землей, их женщинам оставалось лишь мечтать оее положении… Иногда Зено спрашивала себя, что она нашла вдушной, заносчивой ибезжалостной, как здешнее солнце, земле. Икаждый раз отвечала: помпезные храмы - как горы вдрожащем от зноя мареве. Иблестящая на солнце сеть каналов. Иаромат гранатовых садов за городом.
        Посол выкроил для нее время, когда солнце почти взобралось взенит.
        - Как верховный жрец? - вежливо спросила Зено, стоило ему переступить порог.
        Ксад ответил не сразу. Она догадалась, что посол еще не ложился, изасуетилась, подставив кресло, налив чашу холодной фруктовой воды.
        - Не знаю… - выдавил он. - Плохо.
        - Что сним? Послать за целителем из Круга?
        Ксад поморщился, как если бы она сказала глупость.
        - Мелин?й здоров, как вол! - Зено не поняла, зависть это или возмущение. - Пожилой, потрепанный, но вол… Нет, он прокусил язык, расшиб себе лоб ине полностью оправился от приступа. Но востальном он здоров. Еще меня переживет, - посол нашел всебе силы усмехнуться.
        - Тогда что сним?
        Ксад сделал пару жадных глотков. Посланница терпеливо смотрела, как ходит под морщинистой кожей кадык.
        - Он говорит, что это первое предсказание вего жизни. Настоящее. - Ксад отставил чашу иподнял брови. - Это меня пугает, яне знаю, что думать. Дать ему время, чтобы пришел всебя? Искать замену?
        - Конечно, вы не думаете, что это было предсказание, - Зено налила фруктовой воды исебе. Опустилась на пуф напротив.
        - Брось. Ночь Темераса… это старая, освященная веками, но просто церемония. Язнаю Мелиноя много лет, это не тот человек.
        - Главное, чтобы прихожане не догадывались, - посланница улыбнулась сомкнутыми губами.
        - Зено, ятебя умоляю! - Ксад отмахнулся. - Дело не ввере. По-твоему, бог - это что-то вроде князя? Свод законов ижрецы-глашатаи?
        Она понимала, что посол пришел не за этим, что она испытывает его терпение, но все же спросила:
        - Тогда что же?
        - Ну, знаешь, яне жрец! Но Мелиной хороший священник, он знает, что грош цена владыке, который требует. Истинный бог не кричит на каждой площади. Он… безмолвно наблюдает, но не понукает. Да он ивовсе… не знаю, должен пребывать вне времени, вне…
        - На Изнанке, - подсказала Зено. - Вутробе небес.
        - Я вижу, кчему ты клонишь! - вконец разозлился посол. - Мы тут занимаемся не богословскими спорами. Если бы мое дело не касалось Темераса… Ох, владыки, как же не ко времени!
        Ксад провел дрожащей рукой по лицу, словно пытаясь стереть отпечаток, который оставили на нем заботы. Зено стало почти жаль старого аристократа: уж слишком долго ислишком многое тот нес на своих плечах. Ивсе же почти. Посол был добр кпомощнице, но она чересчур много знала, чтобы считать его просто ворчливым безобидным стариком.
        - Вот что, милая, - резко сменил тему Ксад, - как ты относишься кмагам? Ты понимаешь: ходят разные толки…
        Что ж, кто-то все равно спросил бы. Посол итак целый год сдерживался. Зено вздохнула, собираясь смыслями.
        - На самом деле все просто. Мой отец маг, вы знаете, он заседает вСветлом собрании. Он очень… даже слишком рассчитывал на сына, но родились Ла?да иНел?рос, апотом я, - Зено поднесла кгубам чашу, но так ине отпила. - Мои сестры хотя бы чародейки, ая… младшая вышла ни так ни сяк.
        Она усмехнулась. Помолчала.
        - Нет, меня любили. Но относились, как… как всемье книжника относятся кдурачку?
        - Я понимаю, - кивнул посол.
        Зено бросила на него взгляд поверх края чаши. Понимает? Он тоже из отцов города, итоже уродился без Дара. Впрочем, какая разница!
        - Потом был мужчина, мой муж. Вот кого владыки одарили, он мог далеко пойти. Вего-то возрасте уже прочили место вСветлом собрании, - Зено вспомнила его руки ито, как по утрам кололась щетина, когда он целовал ей шею, плечи… быть может, не стоило рассказывать послу, чужому, вобщем, человеку, но она все же закончила: - Ему ябыла нужна как источник силы. Яродилась без Дара, но сила… яунаследовала…
        - Я понимаю, - мягко повторил посол.
        - В те дни ябы сказала, что Дар калечит душу, - заключила она. - Не то чтобы я… нет, яне считаю… так же, как относились ко мне всемье. Но Дар меняет человека. Они все одержимы силой. Одержимы тем, что отличаются от простых смертных. Яуехала вЦарство потому, что здесь все по-другому. Иродичи вздохнули соблегчением: посольство - хорошее место для женщины из семьи отцов города.
        - А ты хороша для этого места, - кивнул Ксад. - Но это все ты сказала тогда. Асейчас?
        Зено отставила чашу, которую все еще вертела вруках.
        - Я лучше узнала Царство. Ямногое не понимаю, меня возмущает, как анхари относятся кженщинам, как держат чародеев на поводке… Но я-то знаю, что маги не агнцы. Наверное, многое заслужили сами.
        - Раньше было еще хуже, - заметил Ксад. - Их держали вобителях, как втюрьмах.
        - Знаю. Явсе это знаю, но… мне полюбилась эта земля.
        - Это хорошо, - посол довольно откинулся вкресле иобхватил пальцами подлокотники. - Хорошо, что избавилась от предубеждений. Иеще лучше, что не разочаровалась вЦарстве. Скоро ты узнаешь его поближе.
        - Что вы задумали?
        - О, очень простую хитрость. Слишком простую для такого старика, как я, - посол притворно покачал головой, но Зено видела, что он собой доволен. - Сила Высокого города, милая, это не только торговля, флот инаши маги. Есть нечто неуловимое, влияние. То, что онас думают. Ксожалению, вЦарстве… скажу просто: мы слишком долго воевали.
        - И помогали кораблями, когда на Анхар наседали сморя! - возмутилась Зено. - Мы возвели на трон не одного царя…
        - Соперничали за торговые пути, - перебив, продолжил за нее посол. - Строили крепости на их берегах. Да инаше участие вдрязгах… Нет, Зено, унас долгая история, но исложная тоже. Вчера мы слышали, как веселится столица, когда вквартале иноземцев праздник.
        Ей было нечего возразить, оставалось скромно потупиться.
        - И вот ярешил, что пора сэтим покончить, - заключил посол. - Если на то будет воля Темераса, простые люди лучше нас узнают, когда мы начнем строить храмы. Собственно, строительство трех уже идет.
        - Поэтому вчерашнее происшествие…
        - Не ко времени, - кивнул Ксад. - Мелиной наш старший жрец вЦарстве, но одно дело наставлять скромную паству вквартале иноземцев, идругое - когда откроются три, четыре, полдюжины святилищ. Не знаю, потянет ли он.
        - При чем здесь маги? - вспомнила Зено.
        Тонкие губы посла вдруг растянулись вулыбке - редко такое увидишь на вечно недовольном лице.
        - Ты хмуришься, когда думаешь, - отметил Ксад. - Но мне это нравится. Пелий иЭвном не привыкли думать, уодного глаза наливаются кровью, другой выпячивает челюсть. Жаль будет тебя отсылать.
        - Вы не ответили на мой вопрос.
        Посол вытянул ноги ихихикнул, но все же снизошел:
        - Из всех Небесных владык величайший - Темерас, Господин Сил иВластелин Чар. Иесли отчаявшийся чародей… если многие из них узнают, что можно прийти вхрамы покровителя магии, то разве мы откажем им вукрытии? Разумеется, тайно: кчему нам перепалки свластями? Для остальных… пусть храмы помогают узнать Высокий город, это уже немало.
        - Вы думаете, нам позволят? Просто так, на пустом месте возвести храмы Темераса?
        - О, речь окрупных городах, где уже достаточно наших земляков. Не на пустом. Иуже позволили! Яобо всем позаботился, Зено. Кое-что уступил Золотому двору, но по нынешним временам советники согласятся на все, что сулит золото.
        Зено молчала, осмысливая услышанное. Посол не торопил ее, лениво потягивая фруктовую воду.
        - И все же вы боитесь беспорядков. Хотя заключаете сделки ссоветниками, - произнесла она.
        - Именно потому, что заключаю, - серьезно ответил Ксад. - Зено, ты торговый представитель! Если они смогут не возвращать займ, если возвращать будет некому… ты должна это понимать!
        - И что будет схрамами?
        - Поглядим. Потому-то яиначал, не дожидаясь разрешений. Атам мы поглядим… Быть может, они еще не обернутся против нас. Быть может, им потребуется не только золото, но имечи.
        Зено резко встала. Слушать, как он прочит погромы, было невыносимо. Аесли даже волнения не коснутся квартала иноземцев… она бросила взгляд вокно, где полуденное солнце отражалось от плоских крыш. Под стенами посольства, на крохотной торговой площади, толкались икричали люди, лавочники предлагали лепешки, фрукты, дорогое стекло изаморский шелк.
        - Вы так говорите, будто это решенное дело!
        - Милая, боюсь, это иесть решенное дело, - мягко заметил посол. - Ты приехала год назад, аяпрожил здесь слишком долго. Ты видишь, ядаже ругаюсь, как анхари, - он вздохнул. - Мир меняется, Зено, нельзя вечно жить, как жили предки… Цари-чародеи это понимали. Правители из них вышли, как из меня шлюха, но это они понимали. При них вЦарстве возникла ложа торговцев, маги появились при дворе, асними их безумные изобретения. Черный Азас не понимал ничего, он наводнил двор жрецами ивернул власть вельможам, чье единственное достояние - родословная. Но он был завоевателем, асильному царю многое прощают. Но только не его преемникам!
        Ксад сел на любимого коня, теперь сним совладал бы разве что ученый книжник. Зено просто вполуха слушала, скользя взглядом по горизонту.
        - Так всегда бывает, когда умирает царь, который правил долго, - продолжал посол. - Чем дольше правишь, тем меньше сильных умов, пока при дворе не останутся одни лизоблюды. Думай Азас оЦарстве, давно бы назначил сына соправителем, авместе сним верного человека. Но Азас любил только себя, родного. Он вычистил всех, Зено. Всех, кроме лизоблюдов. Которые теперь хватаются за старое, пытаются сохранить все, как было. Ичем сильней пытаются, тем быстрее все разваливается. Вот только Азасу все прощали, аэтим не простят. Нет, Зено, - посол покачал головой. - Все это глупости, после Азаса Царство обнищало. Казна пуста, юный царь бессилен, часть войск уже распускают: советники боятся бунта. Круг идвор перетягивают канат, как делали веками, но на сей раз рухнут все: иЦарь Царей, иВерховный маг, исоветники. Поэтому нужно, чтобы ты покинула столицу хотя бы на время.
        - Что, все начнется так скоро?
        - Я не знаю, Зено. Пока ты уезжаешь на пару лун, атам посмотрим. Может, ярешу, что вгороде уже не пахнет кровью.
        В столице пахло пекущимся хлебом иподгнившими фруктами. Несколько ударов сердца Зено молчала.
        - Что от меня требуется? - спросила она.
        - Следить, как тратят наше золото. Святилища уже строят… вернее, перестраивают, как здешний храм переделали из доходного дома. Утварь, послушники - всем этим займутся, янашел одного жреца вТабре. Твоя задача - не сводить снего глаз иследить за каждой монетой. Ты знаешь, какие мошенники эти жрецы: была горошина, раз-раз - ипод наперстком пусто.
        Посол хохотнул, довольный шуткой. Потом допил фруктовую воду исо стуком поставил чашу на столик.
        - Ну, что скажешь? - спросил Ксад.
        Как будто она могла сказать хоть слово против.

6
        Джамайя, лекарский квартал, 11-е месяца Пауни, вечер
        Стражников Джен увидел еще на подходе кдому. Вдругое время он бы их не заметил, но теперь вздрагивал, завидев серые туники людей хлыста.
        Их было двое, они стояли кнему спиной, вдверях лавки старого Ад?да, апотому не могли видеть парня. Юноша вознес хвалу богам за то, что старик глух ине вылезает из-за прилавка, страже пришлось заглянуть вдушную иполутемную клетушку. Не дожидаясь, пока они обернутся, Джен замешкался, точно забыл очем-то, апотом нахмурился ибыстрым шагом пошел обратно.
        Он перевел дыхание, лишь когда завернул за угол.
        Быстро же они! Джен никогда не думал, что безымянного парня из бедноты так просто отыскать. Впрочем… не каждый день простолюдин поднимает руку на богатея.
        Только сейчас он по-настоящему понял ужас своего положения. Он, сын простого лекаря, который отродясь не держал вруках ничего тяжелее мясного ножа… недостаточно богатый для пьяных приключений, инедостаточно бедный, чтобы воровать на базарах, - он стал преступником. Хуже даже. Гораздо хуже. Он ранил достойного.
        Звуки икраски города вдруг стали резче ипронзительней. Голос коробейника резал слух, солнце, отражаясь от побеленных стен, слепило глаза. Едва не угодив под копыта лошади, юноша добрел до ближайшего дома ипривалился спиной кстене.
        Вчера все было как втумане. Холеное лицо, полные, искривленные вусмешке губы. Что он говорил? Джен не помнил. По правде сказать, будь унего еще одна возможность, прямо сейчас, юноша бы довершил начатое. Только вот дрожь вколенях не унималась. Исердце колотилось часто, точно норовя пробить грудную клетку.
        Джен никогда не считал себя смельчаком. Аесли бы исчитал… записной храбрец из тех, что хвалятся подвигами за чашей кислого вина, итот бы лишний раз подумал, натрави на него всю городскую стражу. Что бы этот храбрец делал на его месте? Скрылся втрущобах? Впритонах, где тошно от запаха черного дурмана?
        «Записной храбрец слишком умен, чтобы бросаться сножом на вельможу», - напомнил себе Джен.
        Мысли понемногу приходили впорядок. Отлепившись от стены, он побрел вдоль улицы исвернул впросвет меж глиняными заборами. Не обращая внимания на мусор ихрустящие под сандалиями черепки, юноша двинулся всторону реки.
        Джен знал этот лабиринт смальчишеских лет, когда вместе сребятней играл впыли джамайских улиц. Помнится, тогда заборы казались стенами столицы, акаждый из них воображал себя Азасом. Боги-боги, как же давно это было! Оставалось молиться, чтобы за минувшие годы никто не расширил свой дом, чтобы сточные канавы пролегали по-прежнему, азаборы стояли там же, где идесять лет назад.
        Не то боги услышали его, не то уживших здесь не хватало денег на перестройку, но проулки ивпрямь вывели его креке, азатем кзабору, через который свесились чахлые ветви карагача. Так иесть: трещина пересекала стену сверху донизу. Акарагач… кажется, его посадил еще дед Джена.
        Юноша опустился на корточки иприслушался. Он слушал долго, пытаясь унять колотящееся сердце, но вдоме было тихо. Кабы не лай собак ине далекий, доносившийся сРыбного базара гомон, он бы сказал наверняка, атак он просто ничего не слышал.
        Отдышавшись, парень поднялся исобрался прыгнуть, уцепиться за край забора пальцами, когда услышал голос. Слов он не разобрал, но хватило иинтонаций. Джен остановился на полувздохе ипопятился.
        Значит, нашли.
        В доме осталась рыбная похлебка, ажелудок напомнил, что впоследний раз он ел вчера, еще до полудня. Там лежал отец. Там же, вкоричневой шкатулке, хранились два серебряных кедета: их берегли для погребального костра. Юноша коснулся кошелька на шее. Денег оказалось так мало, что он нащупал их через два слоя ткани. Четыре неровные монеты. Все медяки. Исеребряк вкармане - все, что осталось от Сахры.
        «Упрочившийся всвете, живущий вечно, Первый-в-Круге Аасим ас-Джаркал».
        Джен свернул пару раз, пока не остановился. После блужданий по задворкам он покрылся пылью. Когда вытер со лба пот, на ладони остался серый след. Несколько вздохов юноша разглядывал его, не понимая, что видит.
        Потом вдруг вголову стала лезть всякая чепуха. Он вспомнил, как отец водил их сСахрой на базар, но по рассеянности потерял втолпе, иони целый день слонялись по городу ивымазались впыли похлеще нынешнего. Еще он вспомнил, как перелезал через забор скарагачом года три назад, когда спешил кдочери пекаря из Мучного квартала. Сахра тогда скатала пару циновок исунула под покрывало, как будто он спокойно спит. АДжен тем временем брел этими же задворками, но вкромешной тьме иругаясь на каждом шагу.
        Куда же ему идти теперь?
        Юноша не знал. Другой, быть может, подался бы втрущобы, но Джен понимал, что не выживет там. Да, Глиняный город укрывает своих, бывает даже, что укрывает чужаков, но не за четыре медяка. Куда еще? Гавань? Храмовый круг? Частым гостем вхрамах Джен не был, но подозревал, что ижрецы не станут его прятать, несмотря на право священного убежища.
        Оставался один выход - уйти из города. Парень даже вмыслях не допускал, что покинет Джамайю надолго. Все, что ему нужно, - пересидеть влесах, дождаться, пока кутерьма уляжется. Это лучше, чем стоять впроулке ивслушиваться вкаждый шорох!
        Он не торопился. Джен выбрал самые глухие подворотни иполпути прошел, не встретив ни одной живой души. Перед тем как выйти на улицу, он наскоро отряхнулся и,как вреку, сголовой нырнул влюдской поток.
        Песьи ворота забыли дни, когда через них тысяча за тысячей уходили на восток царские воины. Отец рассказывал, что здесь возвышался храм Шеххана, Шакала Пустыни иЖелтого бога ивгоды войн его ступени были красны от крови жертвенных быков. Верилось струдом. Впоследний раз войска проходили Джамайю лет двадцать назад, да ито спешили дальше, не задерживались. Квадратные башни обветшали, аот Дома Шакала не осталось даже фундамента. Только песьи головы над воротами так же безразлично взирали на снующих людей.
        Завидев собачьи морды, Джен остановился. Толстуха, от которой разило розовой водой, толкнула юношу ирыкнула: «Смотри, куда прешь!» - но не остановилась, чтобы взглянуть. Джен не двинулся сместа, позволив уличной толпе обтекать его. Он вдруг понял: меньше всего ему нужно соваться кворотам.
        Потребовалась вся ловкость, чтобы, лавируя втолпе, перемахнуть через сточную канаву. Скрывшись вочередном закоулке, бросая опасливые взгляды на закрытые ставни, юноша забрался сперва на рассохшийся сарай, аоттуда уже на крышу склада. Стараясь поменьше шуметь, он подполз ккраю изаглянул вниз.
        На первый взгляд на въезде вгород ничего не изменилось. Оббитые медью створки были распахнуты, ивереница телег вытянулась по ту сторону ворот, как ивсегда. Только вместо пары стражников, собирающих въездную пошлину, Джен насчитал целый взвод. Один из них, сконским хвостом на шлеме, держал вруках лист дешевой тростниковой бумаги. Стражник стоял боком идалеко, но юноша сразу догадался, что там изображен его портрет.
        Джен выругался.
        Это конец. Даже еслиб он хотел, ито не затерялся бы вгороде. Если портрет есть - пусть неточный, пусть непохожий на него, что мешает купеческим старейшинам вывесить такой же на базарах? Пройдет пара дней, икаждый лавочник будет искать долговязого парня стемными кудрями. Притом его-то они ине поймают: так, загребут среди сотен прочих.
        Юноша опустил голову, прижался лбом кшершавой известке. Можно скрипеть зубами, до боли вкостяшках сжимать кулаки, но толку не будет.
        Другие ворота? Джен мог отправиться вдругой конец города, но знал, что итам увидит то же самое. Конечно, пару дней он продержится, сумеет воровать еду ууличных торговцев.
        «Сумею ли?» - мелькнула шальная мысль.
        Юноша невесело усмехнулся иполез обратно.
        «Наверное, ямертв, - подумал Джен, поудобнее устраиваясь на жестких досках. - Живой человек не может быть так голоден».
        Он бросил взгляд на звезды, определяя время, но понял, что проще дождаться храмового звона. Лунный свет вычертил силуэты Светлого города на фоне ночного неба. Как призрачные дворцы царства теней.
        Вечер он потратил на блуждания по гавани. Казалось бы, та протянулась на добрую четверть сх?на, уж где-нибудь должна найтись лазейка. Но Джен не только не нашел ее, он едва успел скрыться, пока его не приметили. Все причалы были усыпаны людьми хлыста. Покусись он на Царя Царей - ито его ловили бы не так ретиво.
        «Интересно, какую награду за меня назначили?» - подумал Джен. Судя по всему, немалую. Это успокаивало: получается, Зеваху еще хуже. Эту мысль парень твердил, как молитву, она согревала окоченевшее от неподвижного сидения тело.
        Наконец, над городом поплыл гулкий ипротяжный голос гонга. Первый удар, совсем близко - итут же из разных концов Джамайи ему вторили глухие извонкие, высокие инизкие голоса гонгов других храмов исвятилищ. Четвертый ночной звон. Время, когда луна опускается совсем низко, иповерхность реки перестает выблескивать серебряными брызгами. Джен ощутил мимолетную гордость за то, что подумал об этом.
        Последний удар стих, смолкло эхо, аон все сидел, не шелохнувшись. Та сила, что заставила его обойти гавань, ушла. Парень вспомнил отца, каким оставил его прошлой ночью. Аведь он собирался вернуться ипозаботиться опоследнем костре! «Никому не станет лучше, если люди хлыста меня поймают, - сказал себе Джен. - Никому». Образ старика возникал перед внутренним взором. «Я вернусь. Яобязательно вернусь! Ведь они же… они все равно не дадут мне предать тело огню!»
        Джен обругал себя последними словами, но так ине сдвинулся сместа. Он запомнил расположение каждого стражника, каждого разожженного костра, но теперь, когда пришло время действовать, не мог заставить себя выползти из-за вывешенных на просушку сетей.
        «Болван!» - сказал себе юноша, ивэтот миг над гаванью прозвучала трель рожка. Стражники зашевелились, вдалеке раздался стук копыт по брусчатке. Нашли, успел подумать Джен. «Просто смена караула. Боги, ясхожу сума!»
        Парень пополз кводе, припав животом кгрязным доскам. Свет ближайшего костра почти доставал до него. Джену казалось, что он кожей чувствует красноватые отблески, прыгающие по причалу.
        - Как вы тут?
        - …проторчали целый день.
        - Да нет его здесь…
        - Старикан помешался, вот что!
        Краем уха Джен слышал разговоры, но запретил себе вслушиваться. Остались царапающие руки доски, игра теней идесять - нет, уже девять - локтей до края.
        Восемь. Шесть.
        - Проверить здесь все!
        Джен дополз до края. Он чувствовал себя мышью, которую посадили на освещенный стол, иона мечется туда-сюда, не зная, куда ей скрыться. По бокам сидят люди, они гогочут икричат громовыми голосами, ивкакую сторону не бросишься - везде опасность.
        Прижавшись кнастилу животом, он спустил вводу сперва одну ногу - проклятье, до чего холодная! - азатем другую. Стоило разжать пальцы, тело погрузилось вводу сплеском. Забравшись под выступающий настил, юноша прижался ксваям, прислушиваясь кскрипу над головой.
        Он держался так несколько минут, но не понял, закончили ли проверять участок. Звук шагов все не смолкал: то совсем неподалеку, то вотдалении - они ходили иходили. Даже здесь, под настилом, вдруг стало светлее - наверное, вближайший костер подбросили дров.
        Только теперь парень осознал, что все его планы на том заканчивались. Он не знал, куда податься дальше. На восток, мимо гладких каменных пирсов икрутобоких галер, где нечему защитить его от света? Или на запад, под прикрытием настила? Но он скоро закончится, адальше будет мост иподступившие кводе пузатые башни Речной стены.
        «Идиот! - выбранил себя Джен. - Река течет свостока. Как будто утебя хватит сил плыть вверх по течению!»
        Перебирая под водой ногами, юноша медленно двинулся на запад. Он плыл около половины звона: поминутно останавливаясь, пережидая проходящих над ним солдат. Втакие мгновения он прижимался лбом кзаплесневелым сваям, борясь сдурнотой: вода здесь была мутная, грязная исмаслянистой пленкой на поверхности.
        Наконец, настил кончился. Юноша попробовал поднырнуть под рыболовной лоханкой, но едва смог выбраться на воздух, иоколо минуты вслушивался вокружавшую его тишину. Дальше пришлось забрать кберегу, азатем держаться за склизкий фундамент укреплений.
        С каждым движением силы покидали его, ана смену приходили холод ионемение.
        Сперва он проплыл мост, затем Речная стена отступила от воды, имежду ней иберегом втиснулись кособокие сараи, окунув подгнившие сваи вводу. Там, за ними, поднимались башни, итеперь, когда рассвет залил все сероватым светом, его наверняка заметят на фоне реки. Джену стало все равно. Теперь он плыл совсем близко кберегу, иначе его унесло бы течение. Несколько раз он останавливался иотдыхал, держась рукой за спускавшиеся вводу опоры, но плыть дальше становилось все труднее.
        «Если яостановлюсь еще раз, то уже не пошевелюсь», - сказал себе Джен. Мысль эта, впрочем, была довольно вялой.
        До внешних стен осталось всего ничего, когда он услышал шум, азатем хриплый голос.
        - Эй ты! Да, ты-ты, крыса водяная, - незнакомец рассмеялся. - Вылезай, кому говорю!
        Стражник стоял на краю глинистого берега, вдвух локтях над Дженом. Впредрассветных сумерках он на человека-то не походил - скорее, призрак. Фигура, сплетенная из дымки, влаги иполутьмы. Из последних сил Джен попробовал отплыть прочь, но призрак встал на колени на краю причала, протянул руку иза шиворот, как щенка, вытащил его на берег.
        Юноша покатился по земле, ударился одощатую стену забора и,царапая пятками по земле, отполз прочь.
        - Куда?!
        Стражник положил ладонь на рукоять меча. Только теперь Джен как следует его рассмотрел. Мощное полное тело, седые усы, свесившиеся почти до ключиц.
        Парень провел рукой по лицу, стирая воду иразмазывая по щекам грязь.
        - Чего ты х-х… - голос не слушался, слова насилу проталкивались через глотку, - …х-хочешь?
        - Я? - Джену показалось, стражник вновь рассмеется, но тот остался серьезен. - Я-то ничего не хочу. Это ты чего-то хочешь, парень.
        Он же старик, вдруг понял юноша. Крепкий иполный, но старик: вон старческие пятна на руках. Не брей он голову, волосы солдата были бы седые.
        - Ну-ну! Ты что, напасть собираешься? - Стражник не удержался от улыбки, когда увидел вруке парня обломок доски.
        - А что, если… если ятак исдел-лаю? - стуча зубами от холода, выговорил Джен.
        - С сыном хлыста ты так же разговаривал? - спросил старик. - Он хоть понял, что ты сказал?
        Джен плохо слышал. Вголове гудело, аперед глазами плясали цветные брызги, так что он почти ничего не видел. Покрепче сжав кулаки, юноша из последних сил метнулся на голос, уже не видя противника.
        А потом над ним сомкнулась темнота.
        ИНТЕРЛЮДИЯ
        Деревня Ямх?д впяти днях кюгу от Джамайи, 19-е месяца Пауни
        - Там никого нет, - Остряк Гирх пожал плечами. Не то от вина, не то от жары, но старый шрам унего на подбородке налился красным.
        - Может быть. Это даже разумно, - К?ллах поводил пальцем по сети зарубок иотметин, что покрыли грубый стол. Он пояснил: - Живи там кто, как бы колдуны прятались? Нет, говорю тебе, дом должен пустовать. Потому-то колдуны там изасели.
        - Ты не понял. Там вообще никого нет. Иколдунов тоже.
        Гирх был уверен втом, что говорил, аон не из тех, кого просто обвести вокруг пальца. Двадцать лет на службе хлысту - это не гнутый медяк, чутью помощника Каллах верил. Ивсе же покачал головой.
        - Не говори «вообще» околдунах. Яне знаю, что они могут. Иты не знаешь.
        Они сидели не то чтобы всамом темном углу, но между стражниками идругими посетителями харчевни стояла медная жаровня, воздух над ней дрожал от жара. Если повезет, местные только ивспомнят: да, были двое, но никто не скажет, как выглядели. Неприметность - важная часть дела, хлыст выбрал их, потому что задание должно остаться втайне. Впрочем, сегодня умение быть незаметным не пригодится. Трое бородатых торговцев рассказывали оярмарке вближайшем городе, стоял шум, ивзгляды вхарчевне устремились кним. Хозяин сидел всторонке на широком помосте, время от времени он посматривал на посетителей из-под полуприкрытых век.
        - Может, ты иправ, - вздохнул Каллах. - Но нам отчитываться перед хлыстом. Нужно пойти ивсе там осмотреть. Авдруг они там были? Вдруг ночевали по пути?
        - Если были, мы продолжим поиски, - мрачно закончил Гирх.
        - Старикан хочет выследить сына.
        - Не знаю… Паскудное дело.
        - Думаешь, мне нравится? Паскудней всего самому хлысту.
        По полу рядом сногой Каллаха пробежала ящерка. Стражник скривился ибросил напарнику:
        - Ладно. Допивай свое пойло идавай за мной. Пойдем ночью.
        Никому не было дела до него, когда Каллах оставил общий зал иподнялся вснятую ими комнатушку. Лишь хозяин харчевни беспокоил стражника: если они отыщут сына хлыста, то шума не избежать, итрактирщик как пить дать распустит язык. Загородный дом - вот что должно их волновать. Если хлыст прав, его сын иостальные колдуны бежали из Джамайи изасели здесь, впустующем летнем доме одного из родителей. Это стражникам ипредстояло выяснить.
        Каллах распахнул ставни, вглядываясь втемноту. Было тихо, но заросли под окном полнились песнями сверчков. Крестьяне, еще пару звонов назад сидевшие под стрехами домов, теперь разошлись, втемноте перемигивались угли открытых очагов, но втакой час не готовит ни одна хозяйка. Это сельская земля, деревенские встают затемно иложатся сзакатом. Ничто не мешало им выступить даже прямо сейчас.
        И все же они дождались полуночи.
        Выбраться из окна, перелезть на дерево испуститься вниз - раз плюнуть для опытных мастеров. Таких, как они. Ночная птаха испуганно вспорхнула, захлопала крыльями, когда Гирх спрыгнул наземь за напарником. Вскоре они размеренно трусили ксвоей цели.
        - Сперва смотрим снаружи, - напомнил Каллах. - Сунемся внутрь, если все чисто. Как увидим что колдовское - тут же уходим! Мы выслеживаем Зеваха, ане охотимся за ним.
        Гирх не стал сбивать дыхание ответом. Как водится вказармах, его прозвали Остряком за привычку угрюмо молчать.
        Распорядитель ложи торговцев держал дом вдеревне, уже три поколения принадлежавшей его родне. Это было крупное селение, куда больше того, вкотором остановились стражники, и,пожалуй, здесь бы они не бросались вглаза. Но Каллах решил не рисковать. Кто знает этих колдунов? Деревня погрузилась во тьму, разве что тускло светились окна вприземистом обмазанном глиной доме. Постоялый двор, догадался стражник. Знаком он приказал напарнику следовать за ним инырнул впроход позади мастерской. Они бесшумно шли задними дворами, по широкой дуге огибая базарную площадь.
        Ну вот иособняк. Подходящий дом для знатного землевладельца. Всвете серпика луны виднелась ступенчатая крыша сдалеко выступавшими балками, тонкие столбы деревянных колонн щерились резными мордами животных. Высаженные вдоль дороги кусты давали возможность незаметно подкрасться ко входу, но Каллах решил ею не пользоваться. Перебегая островки лунного света, они обогнули здание иподобрались стыльной стороны.
        - Видишь? Все окна темны. Вот ипрошлой ночью все было так же, - не преминул заметить Гирх.
        - Нам же лучше, если так. Но все равно нужно войти.
        - Окно возле сарая, - шепотом подсказал напарник.
        Каллах не интересовался, где Остряк научился отпирать засовы. За то хлыст их иценил: Гирх владел кое-какими умениями, аКаллах слушался ине задавал вопросов. Вскоре они оказались вкоридоре. Здесь было тихо, темно ипахло старыми цветами - наверное, слуги забыли их убрать спрошлого лета.
        Сначала они не рискнули разговаривать даже шепотом. Гирх изобразил поднимающегося человечка из двух пальцев иподнял брови как бы взнак вопроса. Каллах огляделся. Слева крыло для слуг, адом должны сторожить даже зимой. Им точно не туда. Махнув рукой, он осторожно направился кпередней части особняка.
        В другой день Каллах залюбовался бы резьбой карнизов илаковой росписью на стенах переднего покоя… наверное, он всамом деле засмотрелся: лишь из-за толстого ковра стражник упал бесшумно, аиначе сгрохотом растянулся бы на нижних ступенях.
        - Что там? - прошипел Гирх.
        Каллах был ирад успокоить напарника, но, увы, утешительных слов не нашлось - стражник уже понял, что запнулся омертвое тело.
        Она носила скромную одежду служанки - наверное, присматривала за домом вотсутствие хозяев. Каллах не поручился бы даже, что ее убили: он не нашел ни крови, ни явных ран. Просто иссушенная старуха, кожа да кости, она распростерлась перед самой лестницей. Как будто взяла да иупала замертво.
        Остряк присел на корточки рядом.
        - Как давно она тут лежит? - спросил он.
        - Не знаю… Недолго, - тело напоминало высохшую мумию, но больше втемноте не разглядишь. Предваряя возражения Гирха, стражник горячо зашептал: - Нужно подняться наверх! Это не колдовство, хлыст дал четкий приказ!
        Он сам понимал, что совершает глупость, но не готов был вернуться спустыми руками, вместо доклада рассказывая осмутных страхах. Видно, Остряк думал так же ибез разговоров последовал за напарником.
        Наверху их ждал широкий, устланный ковром проход, вконце которого маячили двойные двери. Хвала богам, не запертые! Однако стоило стражнику толкнуть их, иГирх положил ему на плечо руку.
        - Слышишь?
        Да, Каллах слышал. Похоже на далекое бренчание колокольцев - вроде тех, что подвешивают ккарнизам, чтобы ветер наполнял дом негромким звоном.
        - Сквозняк? - предположил он. - Это сквозняк. Ятолкнул створки и…
        Даже втемноте было видно, что Гирх не верит. Проклятье, после трупа уобоих нервы хуже некуда. Нужно поскорей все осмотреть иубираться!
        Первая дверь вкоридоре привела их впустую гостиную: низкие столики, ковры, сухие цветы всеребряных подставках наполняли воздух слабым ароматом. Ничего. Ни одного знака, что впоследние пару лун здесь жили, так что Каллах перешел кследующей комнате. И,потянув за дверное кольцо, внедоумении уставился на металлический обод, оставшийся вруках. Провел пальцами по косяку. Между стеной идверью не осталось ни единой щели: сплошное дерево, причудливо вырезанное ввиде косяка, петель идверного полотна.
        - Посмотри, - попросил он помощника.
        Остряк сопел ивозился, не то осматривая, не то обнюхивая треклятую стену. Сквозь высокие окна вгалерею проливался лунный свет, но, как ни старался, Каллах не разглядел за пыльными стеклами ни деревьев, ни очертаний домов. Гирх пробормотал:
        - Может, фальшивая дверь?
        Это звучало неубедительно, иКаллах перешел ктретьей комнате - иотшатнулся. Дверное кольцо само со стуком упало на пол, покатилось иостановилось, вращаясь, аккурат перед следующей дверью.
        - Пора уходить, - озвучил общую мысль Гирх.
        Бубенцы внизу заливались металлическим смехом, только теперь кним добавился многоголосый шепот:
        - Крепкие, крепкие лодки, - прямо вголове уКаллаха напевала колыбельную старуха, - прямиком через море Йун?с. Навстречу, навстречу ветру поднимаем мы паруса.
        - Здесь сорок шетитов, пять двойных, из Нагады, иодин серебряк! - голос женский, совсем молодой. Девушка, аможет, девочка.
        В три удара сердца они оказались удверей - за миг до того, как те захлопнулись перед носом стражников. Гирх со всей дури пнул их, но Каллах оттащил его прочь. Вотличие от напарника, он заметил, что створки не закрылись, асрослись - точь-в-точь как дверь скосяком вкоридоре. Ибубенцы… они смеялись, перезванивались прямо там, за слоем дерева. Словно придворный дурак пританцовывал, посмеиваясь над удачной шуткой.
        - Там! Крыло для слуг там.
        Остряк махнул рукой иприжал пальцы квискам. Значит, ион тоже слышит.
        - Для чего ятаскалась по харчевням? Ну бери же, чего стоишь?
        - Папа привезет из заморских стран, что пожелаешь. Что ты пожелаешь, милый, именно то ипривезет…
        Они снова бежали, только теперь казалось, что галерея ивесь загородный дом снею протянулись на четверть схена. Тонкий серп месяца так же заглядывал вокно, вснопах света серебрилась поднятая пыль.
        - А если итак? Язаработала больше, чем ты, за одну ночь!
        Коридор повернул, но не вглубь дома, анаоборот, всторону сада.
        - Нужно выбить окно! - теперь Гирх не таился, авоскликнул вголос.
        Поздно. Прижавшись лбом кстеклу, Каллах видел только темную муть, что клубилась, насколько хватало глаз. Месяц - единственное светлое пятно - проглядывал сквозь мглу, точно нарисованный.
        Их сомнения разрешил перезвон: что бы то ни было, оно приближалось, авместе сним становился громче шепот.
        - Любезный! Всего-то шетит на лепешку! Помоги голодному!
        Поворот, поворот, поворот. По всему выходило, что они вернулись туда, откуда начали, но Каллах перестал удивляться. Справа тянулся бесконечный ряд окон, слева - бесконечный ряд дверей. Теперь еще илестница… вверх? Какая разница! Будь коридор настоящим - он должен извиваться впустоте над улицей, не все ли равно, куда их поведут: вверх или прямо вцарство теней?
        Каллах остановился, услышав шум - как будто Гирх запнулся оступеньку, но, когда оглянулся, Остряка нигде не было. Стражник вновь бежал, теперь уже не зная, куда. Голова кружилась, ина него вдруг накатил мертвецкий холод. Каллах оступился ивновь поднялся, силясь вспомнить, вкаком направлении он несся.
        А потом вдруг обе стены надвинулись, скрестились над головой, иперезвон стал далеким-далеким… Последним Каллах услышал собственное дыхание.
        Он очнулся оттого, что прикусил язык. Вкус крови заполнил рот, иКаллах тяжело сглотнул. Запястья илодыжки горели. Должно быть, ему связали руки иноги, апотом растянули на жестком деревянном ложе. Вот ивсе, что он мог понять.
        Слабый, сладковатый аромат цветов сгустился до тошнотворной вони, Каллах против воли закашлялся, но тут же умолк, услышав знакомый перезвон.
        Она была рядом: вскромной одежде служанки, иссохшая, точно древняя мумия, но определенно живая. Как будто не замечая привязанного кстолу мужчины, старуха двигалась, то воздевая руки, то шагая всторону, то очерчивая иссушенной ладонью круг. На тесемках под запястьями старухи болтались серебряные бубенцы.
        - Крепкие, крепкие лодки, - шептала она, иколокольцы вторили ей, звеня втакт колыбельной.
        Боги, что за бесовщина! Неужто иэто лишь насланный колдунами морок?
        Но здесь не было колдунов, за которыми охотился хлыст. Лишь дюжина изможденных людей, они двигались, шептали, очерчивали вокруг стола странные па. На мгновение Каллаху показалось, что он узнает вих движениях знаки, что во всем проглядывает гармония: встранных жестах, перезвоне, вудушающем запахе цветов… на мгновение он ужаснулся, как мог искать простых смертных: это было больше знаков, больше мира. Любые чары рядом сним - плевок вморе!
        Наслаждение стало столь пронзительно, что стражник закричал.
        И тогда старуха положила ему на лоб руку, ее пальцы оказались холодны, как воды вверховьях великой реки.
        - Тихо, тихо, милый. Папа вернется ипривезет много разных диковинок. Ты станешь вестником, когда вырастешь, уж он-то позаботится!
        В предсмертном бреду ему чудилось, будто он вновь познал бездну, холодное сияние ичужие созвездия, похожие на языки пламени. «Вернется… вестником…» - звучали, звенели, гудели колокольцы. То были очень странные слова. Иочень, очень древние.
        Часть вторая. Город царей

7
        Леса вокрестностях Мерайи, 19-е месяца Пауни
        Стрекот насекомых лишь подчеркивал сонную тишину залитой солнцем опушки. Джен прикинул, как далеко от Джамайи они ушли, но быстро понял, что ему это не под силу. Ктому же они свернули сведущего встолицу Золотого тракта, астарик выбирал такие тропы, что оставалось гадать, куда их занесло.
        Парень точно знал: он оставил дом семь дней назад.
        Старый воин вывез его из города, вымазанного вкраске иодетого, как чернокожий слуга-островитянин. Юноша удивился бы, как просто оказалось миновать ворота, да только вте часы он едва ли был способен удивляться. Несколько дней «стражник» так спешил, что предпочел ехать по дороге. Они ночевали на переполненных почтовых станциях, где впыльной темноте устало вздыхали лошади, волы имулы. Они останавливались всамых дешевых чайных домах, где вповалку спали погонщики скота, крестьяне инаемники. Да ито появлялись там после заката, когда свет масляных плошек больше скрывал, чем освещал их лица. Стоило первым караванам тронуться впуть - иони вновь оказывались на тракте, день за днем глотая белую, каменистую пыль дороги.
        Лишь вчера воин решился исошел сбольшака. Джен, помалкивавший впоследние дни - иот усталости, ипросто от нежелания вести беседы, - вкои веки спросил:
        - Ведь все наоборот делают, да? Сперва петляют по бездорожью, апотом, запутав следы, спешат по прямой.
        Воин бросил на него короткий взгляд.
        - Обычно беглецам не угрожает колдовская слежка, - ответил он. Помолчав немного, он пояснил: - Первым делом нужно, чтобы нас не достали колдуны. Теперь мы далеко, можно опасаться всего лишь погони.
        - Спасибо, что объяснил, - кивнул Джен.
        Он так ине нашел, что еще сказать. Да инужно ли?
        Сейчас воин отсутствовал: ушел не то за водой, не то за хворостом… «За водой, - вспомнил Джен. - Кажется, хотел наполнить бурдюки перед новым переходом».
        Несмотря на ранний час, солнце пекло нещадно, только слабый ветерок спасал от жары. Внахлынувшей на него апатии парень порой думал: анужно ли вообще идти? Быть может, проще остаться на месте идождаться, пока его не выследят люди хлыста?
        - Ну что, так ибудем сидеть?
        От звука голоса Джен вздрогнул. Его спутник бросил на землю подстреленную птицу, охапку хвороста иначал шумно рыться всумках, упаковывая вчехол лук.
        - Может, хоть поинтересуешься, как меня зовут? Или куда ятебя везу?
        «Зачем?» - хотелось спросить юноше, но вслух он сказал:
        - Хорошо. Как тебя зовут?
        - Декх?л, - старик тяжело вздохнул, потянул ус икивнул на хворост. - Давай-давай, пошевеливайся. Сперва хорошенько поедим. Может, за нами игонятся, но ушли мы далеко, атебя пора привести вчувство.
        Джен послушно занялся вчерашними углями. Под его руками начал разгораться костерок, когда воин спросил:
        - Ты догадался, что яникакой не стражник?
        Джен помедлил, прежде чем ответить, но потом кивнул. Он понимал, что спросить нужно многое… аговорить не хотелось ни очем. Боги, неужто нельзя просто оставить его впокое? Хоть на несколько дней?
        Не дождавшись ответа, воин вздохнул опять. Так, вмолчании, они исидели, пока Джен ощипывал птицу, апотом потрошил. Когда мясо стало подрумяниваться сбоков, воин не выдержал:
        - Ну хорошо, не хочешь говорить иладно. Но тебе придется выслушать, что яскажу! - добившись от юноши взгляда, он продолжил: - Перво-наперво, ясолдат. По молодости служил ввойске Азаса, но то было давно, асейчас… сейчас ятоже служу. Только не Царю Царей, да продлятся его годы, адостойному Йес?ду. Ты-то, парень, из глуши, для тебя это все равно что гиена тявкает… - Старик замялся на мгновение. - Довольно сказать, что достойный Йесод брат самому князю Мизраху. Знаешь, кто такой князь Мизрах, а?
        - Кто? - разлепил губы Джен.
        - Советник Бумажного двора.
        Высокий судья Царства? Да, пожалуй, это интересно, если только старик не лжет. Не поднимая головы, Джен перевернул насаженную на ветку птицу другим боком когню.
        - И что от меня нужно советнику?
        - Да ты-то, парень, никому не нужен, - хмыкнул воин. - Погоди пока. Не захотел разговаривать, так сиди ислушай, что рассказываю.
        Старик выудил из груды сумок мех сводой ишумно глотнул.
        - Князь-то наш сдетства невзлюбил колдунов, - вновь заговорил он. Исплюнул: точно надеясь избавиться от прилипшей кязыку скверны. - Если хочешь знать, так на то были все причины, это никакая не тайна. Уих рода земли впредгорьях. Аккурат где охотился последний царь-колдун со всеми придворными. Каждый раз они требовали еду, коней, женщин, адед князя однажды отказался грабить свой люд, за что ипоплатился.
        Должно быть, он заметил невысказанный вопрос Джена: «Боги, какое отношение это имеет ко мне?» - потому что вернулся ктому, счего начал.
        - Так вот, князь сдетства невзлюбил колдунов. Ихорошо следит, чтобы эдикт оПравосудии исполнялся. Да только усоветника руки связаны, он частенько не может пальцем шевельнуть. Ивтаких случаях использует брата, достойного Йесода. Амой господин… он может иногда рассчитывать на поддержку советника, но вообще-то сам, без понукания выискивает преступников-колдунов. Это ведь иего деда колдуны повесили, как бродягу. Иногда мы для советника собираем кое-какие сведения. Иногда сами расправляемся сублюдком. Ну что, теперь видишь, кчему яклоню?
        - Пока не очень, - честно признался парень.
        - Плохо, - нахмурился Декхул. - Ну ладно, слушай дальше. Слухи отом, что есть вДжамайе такой вот хлыст дружины, аего сын занимается грязными делами, даже до столицы дошли. По базарам сплетни не ходили, но кто надо узнал. Игосподин отправил меня проверить, правда ли, что тот колдун. Яследил за усадьбой, понимаешь? Явидел, как туда приводили шлюх ибедняков, апотом, по ночам, избавлялись от тел. Итебя, парень, видел. Икак ты внутрь прокрался, икак бежал оттуда, апотом такой переполох поднялся, что крик на весь квартал.
        Боги, как же больно имуторно! Джен отвел взгляд.
        Покрытые кустарником холмы тянулись до горизонта: туда, где остался дом. Соседний склон потемнел ивновь заиграл зеленью, когда над ним прошло облако. Холмы скрывали Джамайю, но он знал, что там лежит отец. Если сердобольные жрецы не развеяли его прахом по ветру. Даже если отвернуться, перестать все время оглядываться - складчатая равнина была кругом, такая же унылая ибесконечная, как царство теней, как пустота вего сердце.
        - Ну что стобой, парень? - услышал Джен. - Он кого-то убил? Родича твоего, что ли?
        - Сестру, - проговорил юноша. - Ана следующий день уменя на руках умер отец. Он долго болел. Или втот же день? Яне знаю, когда… когда убили Сахру.
        Он убрал птицу согня иначал пальцами разрывать ее тельце на куски.
        - Давай есть, - через силу выдавил Джен.
        - Расскажи, - попросил старый воин. Он развернул тряпицу, отпахал клин белого козьего сыра ипротянул спутнику.
        Джен заговорил не сразу, нехотя, но чем дальше, тем уверенней, пока слова не полились сами собой, ион уже не мог остановиться. От завтрака осталась горка костей, когда юноша закончил:
        - Я оставил его там… даже не дал отцу доброго костра! Аесли его найдут, то сожгут спреступниками инищими, на задворках Дома Смерти.
        - Найдут, - серьезно заверил его Декхул. - Верней, уже нашли. Уж окостре-то не бойся, - он вытер рот тыльной стороной ладони исложил руки на объемистом животе. - Ну что, полегчало теперь?
        - Кажется, да. - Юноша не выдержал: - Ладно, ты-то как меня нашел? Ичто тебе от меня нужно?
        - Не мне от тебя, атебе от меня. Яссамого начала говорил, - напомнил воин. - Авыследить тебя несложно. Ты оставил нож впоместье. Яне все понял из разговоров стражи, но, кажется, столичный колдун сплел для хлыста мираж. Мираж владельца ножа.
        - Столичный колдун?
        - Да, он приплыл за день до этого.
        Жаркое солнце, итерпкий запах благовоний, иеще - проходя мимо, вельможа положил Джену на плечо руку.
        - …уж не знаю, зачем он там приехал, - продолжал тем временем воин. - Может, порядок наводить, аможет, ипомочь торговцу иего сынку-колдуну.
        - Я… кажется, яего видел, - неуверенно проговорил юноша. Прищурившись, Декхул начал заученно перечислять:
        - Лицо овальное, нос тонкий, сгорбинкой, нижнюю челюсть обрамляет бородка. Видно, что он за ней следит.
        - Не знаю, явельможу почти не разглядел. Только со спины ивидел.
        - Высокий, широкоплечий, сильно сутулится, - вмиг перестроился старик. - Волосы длинные, темные. Он заплетает их вкосицу.
        - Наверное, - Джен пожал плечами. - Он еще приплыл на галере счерным вымпелом. Ярешил, что это кто-то из царской семьи.
        - Запомни, парень: еще до того, как на престол сел Азас, верховные колдуны носили черное. Всегда, сколько существует их Круг. Его зовут Самер сар-Алай, ион главный колдун во всем Царстве.
        Да, отец рассказывал нечто похожее. Джен вспомнил, что Верховные прибавляют кродовому имени приставку, чтобы потомки сгордостью ее носили.
        - «Ас-» значит царь, «иль-» значит князь! - как всегда нетерпеливо, спеша поведать как можно больше, говорил отец. - А«сар-» значит Верховный маг. Запомнил? Они мнили себя ровней князьям, мой мальчик! Атеперешние наследники ирады взять новые имена, похоронить память… Но не поможет, царские архивы все помнят!
        Джен зажмурился, прогоняя такой отчетливый, точно живой голос отца.
        - Хорошо, но все же… Как ты меня нашел?
        - Как-как… - Его недогадливость огорчила воина. - Стража выяснила, кто ты такой игде живешь. Вот яиждал рядом сдомом. Яне такой слепыш, как люди хлыста, сразу тебя разглядел. Походил по пятам: тыж ничего вокруг себя не видел! Как понял, что ты сбежишь из гаваней, просто спустился ниже по течению. Иначал ждать.
        - Зачем?
        - Зачем? Хороший вопрос… - Декхул широкой ладонью огладил усы. - Жалко тебя стало, олуха. Вот зачем. Игосподину нужны смелые люди, укоторых зуб на колдунов.
        - Смелые это не про меня, - юноша невесело усмехнулся. - Все, что ясделал… это от отчаяния, япочти сошел сума.
        - Да уж, ядогадался, - хохотнул воин. - Сам таким был. Нет, парень, на себя городить не нужно. Ты бы подошел. Япока ждал, все думал: выплывет или не выплывет? Ну аты выплыл. Еще думал, что не знаю, пригодишься ли хозяину… яисейчас не знаю, чего уж там. Но решил - хоть из дыры этой тебя вытащу, привезу встолицу. Хоть вчем-то отчитаюсь господину, если мой колдун сбежал. Атам поглядим. Посмотрим. Ну что, по рукам?
        Джен молчал, обдумывая предложение. Идти назад было некуда. Аидти вперед - незачем. Но ведь куда-то идти нужно? Хотя бы потому, что глупо оставаться здесь, наматывая круги вокруг Джамайи ине решаясь вернуться. Сколько он хотел пересидеть вглуши, пока пыль не уляжется? Луну? Две? Да после того, что он сделал, его ичерез год отволокут кхлысту, едва только узнают на улице.
        Может, если идти достаточно долго, он узнает, куда идет?
        - Давай попробуем, - неуверенно протянул Джен.
        - Ну вот иславно, вот ихорошо, - Декхул сразу начал шумно собираться, запихивая вещи всумки. - Одеяла сунешь взаплечный мешок. Исыр… да, сыр пусть тоже побудет утебя.
        Они забросили свой невеликий скарб на плечи иоглядывали стоянку, ничего ли не забыли, когда старик вдруг хлопнул себя по лбу:
        - Да, вот еще! Тебя как звать-то хоть, малец? Не могуж ятебя все время парнем тыкать.
        - Джен, - ответил юноша. И,вспомнив, что разговаривает не смелким лавочником ине сродственником, поправился: - Дж?ннах Иш?н.
        Нельзя сказать, что стого дня их путешествие изменилось. Они все так же шли на запад, далеко обходя даже самые мелкие селения. Джен помалкивал как ипрежде, зато старый воин, кажется, решил болтать за обоих. Он так ине начал называть юношу по имени, но не все ли равно?
        - Один раз было дело… да прямо унас под носом, на мосту Отрубленных Голов! - рассказывал Декхул. - Там, знаешь, много ларьков, навесов, всяких лавчонок… ну вот, водной предсказывала будущее женщина. Вернее, предсказывала не она сама, аее сын. Слабоумный. Ну, отаких еще говорят, будто они видят, что должно случиться.
        - У нас, вДжамайе, полно предсказателей, - без интереса заметил Джен. - Аеще бродячие гадальщики.
        - Да, это все обычные мошенники. Но, видишь ли… если дурачок просто лопочет, это одно. Аэта колдунья брала сына за руку иуводила вцарство духов. Ну, куда уходят колдуны. Не знаю уж, что он там видел. Говорят, его предсказания сбывались, но за год мальчик вконец помешался, бился вприпадках от громких голосов. Явот теперь думаю… абыл ли он изначально дурачком?
        Юноша понимал, куда клонит Декхул. Зачем его убеждать, что от колдунов исходит зло?.. Но юноша терпеливо выслушивал все новые истории. Он выжил, уже который день ел чужую еду, засыпал на чужом одеяле, которое нес сам, но вчужом мешке. Все это стоило того, чтобы послушать пару-тройку баек.
        Мусоля на ходу черствую лепешку, Джен спросил:
        - А что за мост такой?
        - О, это самый большой мост встолице! - Воин развел руками, словно показывая размеры. - Был один узурпатор, по всей длине усадил его пиками. Ана них насаживал головы. Все пики заняли! Вроде ицарствовал недолго, но стех пор мост только так иназывают. Аучиновников он то ли Белый, то ли Бычий.
        Уже смеркалось, Джен бросил неприязненный взгляд на стену деревьев, вдоль которой они шли. Городской житель, за эти дни он успел возненавидеть дикую природу. То был, конечно, не настоящий лес: юноша уже знал, что кругом разбросаны селения, аза рощами скрываются обработанные поля. Ивсе же всумерках казалось, что они идут вдоль края первозданной чащи.
        - Ну, пики там ипосейчас есть, - продолжал Декхул. - Иголовы важных преступников выставляют до сих пор. Но это редко. Авот чтобы весь мост… со времен Фай?да такого не бывало. Не знаю, сколько уж живет название. Но долго. Очень долго.
        «Около шестисот лет», - про себя отметил Джен. Боги, он раньше не задумывался, как много дал ему отец. Да, никто не рассказывал ему столичные истории, но череду царей юноша помнил назубок.
        - Что вы сней сделали? - спросил Джен. Он догадывался: спутник ждет именно этого.
        - Отдали вКруг, что еще? - Воин привычным жестом потянул себя за ус. - Асоветник проследил, чтобы колдуны сами же ее судили. Они вроде как не жалуют неучтенных братьев. Будто те бросают тень на честных колдунов. Но это все слова, парень! Колдовство коробит душу, вот что яскажу. Все они исковерканы. Как можно так? Ссобственным-то сыном?
        Как можно, Джен не знал, апотому отправил врот остатки лепешки.
        Он еще не пришел всебя после всего, что сним произошло. За день он потерял свой дом ивсех родных. Поначалу было больно, потом боль как будто ушла, но на самом деле никуда не делась. Просто осела на дно души, точно муть вкувшине дешевого вина. Каждый день, когда он просыпался, мир казался не таким тусклым, апотом вновь приходили воспоминания. Они сопровождали его везде: вдороге иво сне, за едой ивразговорах, так что ни еда, ни рассказанные истории стали не врадость. Юноша просто привык, что ноющая, тупая боль идет за ним повсюду.
        Между тем воин решил, что, если за ними ишла погоня, они оторвались от нее на пару дней, итеперь можно выйти на тракт.
        Поначалу деревни были - просто горсть домишек, столпившихся вдоль ухабистой дороги. Из-за жары ставни распахивали настежь, иДжен видел женщин, которые стирали, ткали, стряпали… Никто не обращал внимания на двух усталых путников. Волнистые, покрытые лесом холмы простирались до горизонта, июноше оставалось дивиться, как велика икакая разная эта земля. Прежде Царство оставалось для него грязными улицами Джамайи, ничего иного он попросту не знал. Теперь юноша слюбопытством разглядывал все: незнакомые деревья сглянцевыми листьями илетние очаги под открытым небом. Все это, такое обыденное ипростое, оказалось вдиковинку, ипотому интересно.
        Потом деревни сменились городками, но все они оказались на одно лицо, ивскоре Джен перестал отличать их друг от друга. Поля, сады, виноградники… побеленные дома сплоскими крышами, затем пыльная базарная площадь - ивновь поля. Понемногу путников становилось больше, июноша не заметил, после какого перекрестка дорога превратилась вбольшак.
        - Путь Пряностей, - назвал его Декхул. - Скоро вольется вЗолотой тракт, точно мы никуда ине сворачивали. Что, парень, чувствуешь - стало прохладнее? Это потому, что море близко.
        Джен чувствовал только, что рубашка от пота прилипла кспине. Они заночевали на постоялом дворе, на который всю ночь прибывали иотправлялись дальше караваны. Мулы, волы, повозки, перебранки, из которых не все были на языке Царства, - юноша едва спал, ему казалось, что голова унего набита паклей. Джен проворчал нечто невразумительное, но воина устроило иэто.
        - В столице девять ворот, пять из них войсковые: там крепости, ипользуются ими солдаты. Ачетыре для невоенных людей. Но мы-то стобой идем ксамым главным, кЦарским!
        О Царских воротах Джен слышал даже от отца, но вслух об этом говорить не стал. Пусть воин расскажет, что там болтают встолице.
        Однако на сей раз Декхул не сказал ничего нового:
        - Через них, парень, встолицу въезжает сам Царь Царей! Когда возвращается домой спобедой. Впоследний раз это делал Азас. Ну, он не то чтобы возвращался… но вошел вгород свойском, ивойна сразу кончилась. Помню, повозку лучезарного волокли двенадцать черных быков. Ну амы глотали пыль за ними.
        Он еще долго рассказывал, как их встречали горожане, как маги заперлись вобители, аАзас приказал ее оцепить. Наверное, все это стоило послушать, но Джен едва разбирал его слова. Раскаленный солнцем камень Золотого тракта слепил глаза. От галдящего людского потока уюноши гудела голова. Вгорле першило от пыли. Несколько раз им приходилось уступать дорогу купеческим караванам иотрядам солдат, аодин раз их всех согнали впридорожную пыль, пока вгород следовало посольство степных вождей.
        - Я думал, до столицы рукой подать, - выдавил Джен, когда они вернулись на тракт. Они пережидали, пока мимо тянулись крестьянские подводы.
        - Вот именно, рукой подать. Вон там, видишь, пожарная вышка? - Декхул указал узловатым пальцем на юг. - Это пригород. Тут таких полно, они за стенами, но все это тоже столица.
        Юноша прищурился. Вдали действительно виднелись дома, Джену даже показалось, что он видит нечто похожее на башенку. Но до нее простирались еще схены рисовых полей, каналы иканавки отсвечивали на солнце, так что юноша не поручился бы, что он разглядел.
        - Потерпи, парень, - успокоил его Декхул. - Уже совсем скоро.
        И все же прошло больше звона, пока они достигли ворот.
        О, посмотреть здесь было на что! Величественные укрепления тянулись ссевера на юг на многие схены: белые исияющие, сполосой алого, как кровь, камня под самыми зубцами. Даже не одна стена, адве: внешняя пониже, адругая, сразу за ней - больше всего, что юноша видел вДжамайе. Массивные квадратные башни спрезрением возвышались над копошащимися внизу людьми.
        Царские ворота имели три проема, ина подступах кним Золотой тракт превратился впросторную аллею, усаженную по краям кипарисами икедрами.
        - Ну вот, теперь мы вбезопасности, - Декхул довольно крякнул. - Даже еслиб нас настигла погоня… что нам торгаш из захолустья, из какой-то дыры? Яслуга самого достойного Йесода!
        Юноша не думал, что знатный покровитель имеет значение здесь, втолпе, которая шаг за шагом двигалась кворотам, но воину виднее.
        Они прошли под высоким сводом, над которым сфрески простирал навстречу руки Хир?м Основатель. Крестьянка слева изумленно ахнула, когда они вошли вгород. Впереди лежала Дорога Царей, прямая, как копье, иширокая, как торговый канал. Далеко впереди, она должна упереться вРайон Садов - столичный дворцовый квартал, но даже здесь, уворот, цвели плодовые деревья ипрохаживались люди влегких белых одеждах. Лоточники горланили во весь голос, привлекая внимание путников. Над всем этим вструящемся воздухе царили очертания храмовых куполов итонких башенок.
        - Извини, парень, этой дорогой мы не пойдем, - Декхул свернул на первую же широкую улицу ипотянул юношу за собой. - Хватит того, что япоказал Царские ворота. Итак потеряли звон!
        - Куда мы идем?
        - В городскую усадьбу достойного, кудаж еще? Ясделаю доклад. Аты предстанешь перед господином. Как свидетель.
        Юноша поежился. Да, это было нужно, ион готовился квстрече много дней, но… Несмотря на хвалы, достойный Йесод не вызвал упарня приязни. Аможет, иблагодаря рассказам воина: одно дело невзлюбить колдунов, другое - охотиться на них. Что хорошего ждать от хладнокровного охотника? Ичто вообще хорошего ждать от вельможи?
        - А это обязательно? - тихо спросил Джен.
        - Если хочешь остаться, получить приличное место… - Декхул прервался, потому что прямо перед ним из переулка вылетел всадник. - Ах, шлюхин сын! Яговорю… проклятье, парень! Да. Обязательно.
        Они прошли три моста из тех, что пересекают бесчисленные каналы столицы. Джен заметил, что вблизи город вовсе не так сияет, как кажется на первый взгляд. Выходящие кводе дома пестрели плесенью, сточные канавы источали одуряющее зловоние, аразбойничьего вида попрошайки провожали их долгими взглядами. Наконец, они вошли вбогатый район, но ктому времени уюноши не осталось сил глазеть по сторонам. Джен покорно ждал, пока спутник перешучивался сохранником усторожки. Потом воин хлопнул парня по плечу иповел вдом.
        - Декхул? Ты быстро вернулся! - окликнула их собиравшая всаду листья служанка.
        - Ли?джа! - Воин помахал ей рукой, но не остановился. - Яищу господина. Он усебя?
        - Во внутреннем дворике. Теперь-то хоть ты надолго?
        Однако воин улыбнулся вусы изашагал прочь. Он взбежал по ведущим ко входу ступеням ина мгновение задержался проверить, не отстал ли Джен.
        - Сейчас япойду на доклад, - наставлял он юношу, пока они миновали комнаты сгобеленами, алебастровыми вазами икурительницами ввиде сплетенных из серебряной проволоки ланей. - Может быть, надолго, если ухозяина будет много вопросов. Ты жди увхода во дворик. Лучше не соваться внутрь иникуда не отходить.
        - А если меня спросят, что я…
        - Скажи, что пришел сДекхулом. Тебя оставят впокое, - ответил воин. - Просто жди. Как понадобишься, япозову сам.
        Роскошные ковры исвисавшие спотолка бронзовые лампы внезапно напомнили юноше особняк Зеваха, внизу живота зашевелился холодный скользкий комок. Ивсе же Джен кивнул.
        - Стоять увхода иникуда не соваться. Нетрудно запомнить, - он усмехнулся.
        - Ну вот иславно. Не боись, парень! Явидел тебя вделе, что-то да придумаем. Просто подожди.
        И Джен ждал, наблюдая, как вьются мошки втени незнакомого дерева. Дворик был совсем маленьким, юноша видел крытую галерею спротивоположной стороны. Декхул сразу скрылся за цветущей изгородью, истех пор через стену розовых кустов не проникло ни звука.
        Юноша промокнул со лба пот. Что ж, по крайней мере, старый солдат не лгал. Джен уже давно не задавался этим вопросом, но, похоже, теперь тот разрешился: дом несомненно принадлежит достойному, иДекхул здесь на хорошем счету.
        Если бы ипрочие сомнения разрешились так же просто!
        Джену показалось, что он слышит отголоски спора. Он прошел по выложенной цветным камнем дорожке, но далеко уйти ему не дали.
        - Я слышала, Декхул вернулся?
        После яркого солнца парень не сразу разглядел ее вполутьме коридора. Всему виной зеленое платье, оно почти сливалось сзатейливым лиственным узором на стенах. Девушка была смуглой, как служанка, исовсем маленькой, по подбородок парню, ацветные нити вволосах расплелись, как частенько бывало уСахры.
        - Только что, - подтвердил юноша. - Он беседует сгосподином.
        - А ты кто?
        - Декхул привел меня ссобой, - дипломатично ответил Джен. Он не знал, что кэтому добавить иможно ли ему распространяться. - Ямогу… быть может, японадоблюсь вих разговоре.
        - О, вы вместе странствуете по Царству! Где вы были? Он так мало рассказывает! Все «дела хозяина»… - она передразнила скрипучий голос солдата, - аведь нам не увидеть ни земель, ни городов, где он бывает!
        Девушка выступила из тени, щурясь от яркого полуденного света. Джен не смог определить ее возраст. Очень молода, без сомнения. Несмотря на загар, лицо осталось безупречным, как фарфоровая ваза, но держалась она суверенностью взрослой. Наверное, инеудивительно для служанки. Парень отметил, что ее ногти коротко подстрижены, как для работы.
        - Боюсь, мне нечего тебе сказать.
        - Но яведь ничего такого не спрашиваю! Только где вам доводилось бывать.
        «Да уж, меня тут же оставили впокое!» - подумал Джен, однако вслух мягко повторил:
        - Мне нечего рассказать. Это ивправду хозяйские дела, нам не следует их обсуждать.
        Служанка поджала губы, на ее щеках появились ямочки, так не вязавшиеся ссердитым взглядом.
        - Так яидумала! Интересно, как бы ты сам запел, еслиб годами сидел на одном месте, как мы все?
        Джен сидел на одном месте восемнадцать лет иподумывал, как сообщить об этом девушке, но его вовремя прервал воин:
        - Мир вашему дому, госпожа! Не замучили парня-то?
        - Его замучаешь! - Она фыркнула. Впрочем, уже им вслед, потому что солдат быстро уволок Джена впросвет между кустами роз.
        - Госпожа?
        - Нал?ска, дочь достойного. Хорошая девушка, но бойкая исвоевольная. Хозяин сней намаялся.
        - Я думал, что она служанка, - выдавил Джен, однако воин вовсе не пришел вужас, ахохотнул:
        - Ну, ты не первый, скем она проделала этот трюк. Не отом думаешь, парень! Сейчас тебе говорить сгосподином.
        Они свернули втретий или четвертый раз, иДжен вдруг понял, что посреди дворика разбит лабиринт цветочных изгородей, он же поглощал извуки разговоров. Умно ипод стать «делам хозяина», что здесь творились. Юноша мигом собрался.
        - Что мне говорить?
        - Да ничего особого. Отвечай на вопросы, говори правду, итак же подробно, как рассказал мне.
        Как будто это просто! Но для споров не осталось времени: они вышли вцентр лабиринта. Здесь было небольшое возвышение из красного дерева, ана нем - груда подушек инизкий столик. Хозяин отложил бумагу, которую просматривал.
        - Мир вашему дому, господин!
        Джен склонился впоклоне. Он надеялся, что все сделал правильно: прежде он никогда не говорил сдостойным, если не считать Зеваха. Но тот опыт ему вряд ли пригодится.
        - И твоему, юноша. Итвоему… Хотя, если верить нашему другу, стобой это пожелание звучит жестоко.
        - Боюсь, что так, господин, - не лучший ответ, но другого уДжена не нашлось.
        Достойный Йесод был мужчиной всамом расцвете, смассивным волевым лицом. Он начинал полнеть - пока не очень заметно под умело пошитым кафтаном. Иконечно, фамильное сходство сдочерью бросалось вглаза.
        Джен выругал себя за недогадливость инеловкий язык.
        - Декхул уже рассказал твою историю. Должен сказать, он впечатлил даже меня, - вельможа провел рукой по выкрашенной охрой бороде.
        - Я не знал, что сын нашего хлыста колдун, - Джен честно посмотрел достойному вглаза. - Знай яоб этом, ябы десять раз подумал… - Он запнулся. - Аможет, инет. Не стану лгать вам, господин: вотчаянии яне понимал, что делаю.
        Вельможа ивоин обменялись взглядами, но Джен был слишком взволнован, чтобы их разгадывать.
        - Я боюсь… боюсь, ятолько вспугнул добычу, господин, - признался он. - Декхул говорил, что отыскал меня из сострадания, но яне столько помог вам, сколько помешал.
        И об этом тоже не стоило упоминать. Джен умолк, не зная, как укоротить проклятый язык икуда деть руки. Со своего возвышения достойный Йесод молча рассматривал его, бесцветные глаза ну точно взвешивали, примеряли юношу кневедомой роли.
        - Декхул полагает, что из тебя со временем получится такой же помощник, как он сам, - медленно проговорил достойный. - Но, глядя на тебя, ятак не думаю.
        Он выждал достаточно, чтобы Джен проклял свою болтливость, ипояснил:
        - Нет, дело не втом, что ты сейчас сказал. Декхул поведал то же самое, быть может, иными словами. Ясмотрю на тебя ивижу, что ты не воин. Что ты умеешь, юноша? Для парня из бедной семьи утебя хорошая речь.
        Он откинулся на подушках, сквозь прищур разглядывая собеседника. Юноша сглотнул. Он что, думает, Джен не тот, за кого себя выдает? Или пробует монету на зуб прежде, чем принять?
        - Дома яучил грамоте детей лавочников имелких торговцев. Грамоте, счету, истории игеографии. Моего отца обучали жрецы Джахата, он много мне передал. Даже больше, чем нужно простому учителю.
        - Родовое имя царской семьи. Откуда оно? - внезапно спросил вельможа.
        - Ас-Абъязиды, - проговорил Джен. - Вюжном из Пяти Пределов есть небольшое местечко Абъ?з, это скалистая бухта. Лучезарный, да продлятся его годы, дальний потомок князей-пиратов, наводивших ужас на побережье.
        - Куда повезет товар купец из Городов Грани?
        - Крупнейший город на востоке - Табра, все маршруты проходят через нее, - это было легко: через Джамайю по Золотому тракту один за другим шли караваны, направляясь вгород Белых ворот. - Дальше им придется договориться скупцом из Царства, ложа торговцев добилась привилегии…
        - Продекламируй что-нибудь из поэзии, - перебил Йесод.
        На мгновение Джен задумался. Вряд ли любовная лирика сейчас уместна…
        - «И день пришел, тянулся ипрошел, иновый вечер охладил пустыню. Извезды собрались на новый пир взглянуть на обновленный свыше мир, как пилигримы смотрят на святыню». Это Дж?вен Великий, поэма «Царский сын» овосхождении царя Нарш?да. - Юноша понемногу осмелел. - Джевен Великий был не только поэтом, но еще ученым извездочетом, он уточнил календарь иоткрыл замечательное свойство чисел…
        - Довольно-довольно! Мы тебе верим.
        На бесстрастном, как лакированная маска, лице появилась улыбка. Они своином вновь обменялись взглядами, на сей раз Джену почудилось, что Йесод едва заметно кивнул.
        - Я думаю, какое-нибудь место ябы нашел, - наконец признал достойный. - Просто из сострадания, как ты сказал. Но, может, ты сможешь занять не просто какое-то место.
        Он умолк, будто снова испытывая выдержку парня. Джен кивнул.
        - Мне было бы сложно принять такое предложение, господин. Яхочу стать действительно полезным. Но, увы, яне воин, вэтом вы правы.
        - В нашем деле нужны не только воины, юноша, - успокоил его достойный. - Кпримеру, мы мало знаем оКруге, озаконах колдовства. Отом, как думают иведут себя колдуны. Ясобрал библиотеку, это исвитки, ицелые трактаты, но кто их будет читать? Мне некогда, Декхул их просто не поймет… Может, со временем ты станешь ему помощником, яподумаю, чтобы тебя учили обращаться смечом. Апока нужно, чтобы кто-нибудь грамотный прочел все, что яскопил. Врага нужно знать влицо, юноша. Что ты на это скажешь?
        Что он мог сказать - он, бедняк из приличной, но обнищавшей семьи? Место писаря или даже книжника при благородном господине… Отец мог лишь мечтать отаком!
        Впрочем, все равно.
        Декхул сказал, что вельможа охотится на колдунов. Зевах… Парень по-прежнему цепенел от этого имени. Зевах иколдуны убили его сестру, и,если так нужно для мести, он наймется хоть песчаным демонам.
        - Что вы совершенно правы. Иеще - что вы очень любезны, господин! - ответил Джен.
        - Тогда мы договорились, юноша, - достойный вежливо кивнул ему иповернулся квоину. - Пожалуйста, проводи нашего друга ипомоги обустроиться.
        Древние баллады многого не рассказывают, думал Джен, следуя за солдатом по цветочному лабиринту. Всказании оДжил?не будущий герой нанимался кгосподину на службу, но поэт скрыл, что после первой встречи сдостойным угоршечника Джилана тряслись колени.
        А еще, думал он, пусть это будет не ошибка. Боги, пожалуйста, пусть это будет не ошибка!

8
        Столица, речная пристань, 28-е месяца Пауни
        Столица встречала мага привычным гамом, вездесущей пылью исоленым духом моря. Галера подошла кпричалу под вечер, но вгороде царей даже речная гавань не умолкает ни днем ни ночью. Одни торговцы сворачивали навесы из дешевой промасленной бумаги, другие - начинали разжигать костры.
        Самер плохо выспался исмертельно устал: всю обратную дорогу он подгонял течение инаполнял квадратный парус ветром, так что корабль несся, словно их преследовал разбушевавшийся речной дух. Ктому же поездка оставила больше вопросов, чем ответов, иВерховный еще не знал, что сними делать.
        Но столица не станет ждать, пока он что-нибудь придумает. Не станут ждать ни Круг, ни советники, ни даже юный владыка.
        С пронзительным свистом матросы бросили на берег швартовы, портовые рабочие начали наматывать канаты на каменные тумбы. На берегу уже ждал паланкин счерными занавесями и,скорей всего, чей-нибудь соглядатай, так что Самер запретил себе хмуриться. Пядь за пядью галера подтягивалась кберегу, вскоре над водой протянулись крепко сколоченные сходни.
        - Можно спускаться? - Самер повернулся ктелохранителю.
        Пару вздохов Ндафа угрюмо разглядывал берег, азатем стал выкрикивать приказы:
        - Й?го! Восемь человек вперед по сходням, расчистите там все. Нж?нга! Бегом кносилкам, пусть тащат сюда! Они что, думают, мы пойдем через толпу?
        Прежде Самера забавляло, как ретиво его охраняют Ндафа идюжина чернокожих верзил. Прежде - но не теперь. Ивобычных обстоятельствах мага можно отравить, застать врасплох… да мало ли путей найдет умелец? Теперь же Самер знал, что есть враг, чьи чары он не чувствует. Лишняя пара глаз могла оказаться вовсе не лишней.
        Чародеи прошлого постарались на славу: город откликнулся, стоило Первому ступить на пыльный причал. Верховный подошвами ощущал потоки силы, текущие от святилищ кколоннадам идальше, каркам имонументам по всему городу. Даже когда он скрылся внутри носилок, дыхание столицы не оставило его, оно сквозило вветре, пульсировало вводах великой реки. Через пару звонов это чувство затрется, станет привычным, но пока что… пока он ярче, чем когда-либо прежде, чувствовал, что вернулся домой.
        - Дорогу! Дорогу Первому-в-Круге иВерховному магу!
        Свистнула плеть - ехавшие по бокам от носилок всадники разгоняли нерасторопных. Должно быть, он задремал, потому что старый наставник уже несколько лет как умер, он никак не мог сидеть напротив иповторять: «Вестник… Ты слышишь меня? Вестник…» Когда чародей проснулся, слева тянулась мраморная стена. Искусная резьба изображала лес идиких зверей, растущий вдоль нее кустарник делал изображение особенно живым. Западная оконечность обители. Что ж, если они въедут через закатные ворота, на них не будет глазеть половина столичных магов.
        Чародей ошибся. Возле бассейна сгрудилась большая группа учеников, полный наставник снапомаженной бородой раздавал указания перед первым опытом вовладении водой. Самер едва спрыгнул на плиты двора, когда услышал знакомый голос:
        - Верховный!
        О, это была несомненно красивая женщина: высокая, гибкая, вбирюзовой ковве, говорившей оее власти над водами. Левую бровь пересек тонкий шрам, отчего та казалась насмешливо вздернутой. Несколько учеников поспешили расступиться перед чародейкой. Самер знал: это не оттого, что она любовница Первого-в-Круге, просто госпожа волн уже очень стара, иэта женщина стала негласной хозяйкой всвоем Зале.
        - Именра, - маг хотел склониться кее руке, но само собой получилось, что чародейка оказалась вего объятиях.
        Учеников достаточно вышколили, чтобы они сообразили отвернуться.
        - Я ждала тебя гораздо раньше, - говорила Именра, вслед за ним поднимаясь на верхний этаж башни Основателей. - Ядумала, ты уезжаешь на пару дней. Так японяла. Но прошел месяц!
        Ну вот инастало время объясняться - гораздо раньше, чем он рассчитывал. Хорошая пара, сказал бы любой чародей обители. Он Верховный, она правая рука старой Л?йлы, вероятно, следующий смотритель Зала Волн. Но, Бездна, как просто было, пока они оставались молодыми магами! Хотел бы он знать, кто она сейчас: его Именра или одна из высших чародеев?
        Самер попробовал отшутиться:
        - Только не говори, что ятебя обманул итеперь виноват.
        Вместо ответа Именра фыркнула.
        - Вся эта история сджамайской обителью, - туманно ответил Первый, - куда запутанней, чем ядумал перед отъездом. Япосылал Зов предупредить, что задержусь.
        - В котором мы ничего не поняли!
        Покои Верховного не изменились стех пор, как их занимал еще наставник мага. Самер так ине привык, что носит ковву старика, ему все казалось, он гость вэтих небольших уютно обставленных комнатах. Здесь все осталось по-прежнему. Медная жаровня вцентре - больше чтобы смотреть на пламя, чем для тепла. По атласной ширме шествовал караван - так же, как пять или десять лет назад.
        - Вина? - спросил Самер. - Перед отъездом что-то оставалось.
        - Чуть-чуть, - пока Верховный возился спиалами, чародейка раскрыла решетчатые ставни исела на подоконник, спиной кзакатному солнцу. - Так что, удачная поездка?
        - Пожалуй, да.
        Он понял, что слово вслово повторяет давешний сон. Маг умолк, протянул Именре пиалу иупал вкресло.
        - И ты правда нашел магов из Закатных царств?
        Самер кивнул.
        - Давай япросто расскажу по порядку. Хорошо?
        Верховный кратко, не вдаваясь вдетали, изложил свою историю. Видя, что Именра готова прервать его изасыпать вопросами, он не дал ей такой возможности: повысил голос, рассказывая окормлении кровью, об отщепенцах ипленниках вАлиде.
        - Конечно, мы их не взяли, - мрачно подытожил Самер. - Прочие колдуны бежали вто же утро, вместе сЗевахом. Нагади тоже исчез из доходного дома, вкотором жил.
        - Кто убил пленников? - Именра наклонилась вперед, так увлеклась рассказом.
        - Могу только догадываться, - Первый покачал головой. - Япровел вкомнатах колдунов много дней. Воссоздавал образы, соединял обрывки чар… но все это не очень помогло.
        - Но утебя есть ниточка? - продолжала допытываться она.
        - Не просто ниточка, почти весь гобелен. Ини одного доказательства.
        - Мы не царские судьи, - отмахнулась чародейка.
        Самер помедлил, пригубил вино. Должен ли он рассказывать? Но ему придется все объяснять хотя бы смотрителям Залов, аЛайла все равно придет, опираясь на руку его любовницы.
        - Был колдун-нагади, - вздохнув, начал Первый, - он обучил исоздал группу из трех отщепенцев. Со временем кним присоединились трое магов обители. Все трое были недовольны Кругом. Горячие головы. Когда резервуар взорвался… один полнее всех на него настроился, сила выжгла его изнутри. Все остальные выжили: ите, кто поймал убийц споличным, исами преступники. Итак, преступников вобители уже двое… издесь ямогу лишь гадать. Нагади погрузил их всон. Возможно, не хотел, чтобы они разговорились, но поначалу не хотел ирастерять своих людей вКруге. Потом, когда одного из неучтенных, этого Зеваха, ранили, стало ясно, что история вот-вот всплывет. Скрываться стало невозможно. Что делает нагади? Выбрасывает тяжелые тюки за борт. Он увел сердце группы, кого учил сам, аэтих, из обители… их он уже не мог вытащить ирешил избавиться. Все это догадки, яеще раз повторю.
        В комнате вновь воцарилась тишина.
        - Какая грязная история! - Именра повела плечами, как от мимолетного сквозняка. - Но втроем они не натворят бед. Просто не успеют, да?
        Самер молча разглядывал ее профиль воконной нише. Так говорить или нет? Бездна!
        - Нет, милая, не втроем, - поправил он. - Все это лишено смысла, если группа одна. Вдругих городах то же самое.
        Именра задумчиво водила пальцем по краю пиалы.
        - А ты не слишком… много предполагаешь?
        - Тебе просто не хочется верить, - Самер невесело усмехнулся. - Как так? Маги, да из страны, где их не преследуют… как они могли такое сделать? Снами, со своими собратьями. Ты же всегда им завидовала, - Верховный вздохнул. - Нет, милая, не слишком. Япосылал Зов главам обителей. Трое подтвердили: кто-то охотится на нищих, по рынкам ихарчевням ползут слухи. Уверен, то же ивдругих городах, просто еще никто не заметил. Кто их считает, голытьбу?
        Чародейка молча переваривала услышанное.
        - Мы слушаем музыку на верхних террасах дворца, - проговорил Самер. - Ворчим, что нас не очень-то уважили ивино дрянь. Авнизу, всаду, уже режут стражу. Как скоро чужаки ворвутся наверх?
        - Тебе бы истории слагать. Для праздничных представлений, - Именра усмехнулась. Впрочем, она быстро посерьезнела. - Ивсе же звучит разумно. Странно, что они позволили себя найти.
        - Если ты ставишь на богатых разбалованных сынков, на молодые горячие головы вКруге, - Самер отставил чашу прочь, - будь готова, что все тайное станет явным. Ипотом, колдуны ине позволили себя найти. Они сбежали.
        - Пока, - она отвернулась кокну. - Ичто ты будешь делать?
        - Соберу высших чародеев. Переберем всех иноземцев, пошлем Путников искать Дар не удетей, аувзрослых. Но сперва ядолжен встретиться свладыкой. Нужно все ему рассказать.
        - Так уж все? - негромко спросила чародейка.
        - Что ты имеешь ввиду?
        - Что здесь он Кругу не союзник.
        - Союзник вчем? - терпеливо переспросил Самер.
        - Не прикидывайся. Ты отлично знаешь, очем я! - Именра взмахнула рукой вдосадливом жесте. - Круг будет свободен. Мы все это знаем. Ты говоришь «горячие головы», но вся их вина, что они не знают, как освободиться, исамые глупые идут за чужаками. Великая Мать, но это же не отменяет… наша цель не меняется. Круг будет свободен!
        На лице Самера застыло вежливое внимательное выражение.
        - О какой свободе ты говоришь? Есть эдикт. Мальчик обещал его постепенно отменять, услуга за услугу.
        - Он много чего наобещал! Тебя послушать… да он на прогулку без няньки не выйдет! Нет, ярада твоей сделке ссыном узурпатора. Но мы оба знаем, что Нагада может больше.
        «Я делаю это ради отца, - напомнил себе Самер. - Ради новой семьи, чтобы никогда больше маг не боялся за свою жизнь». ОБездна! Что прикажете делать, если даже его любовница подтверждает худшие страхи двора?
        - Что бы они ни дали, - спокойно ответил Первый, - яничего не возьму от тех, кто кормится кровью.
        - А яразве предлагаю? На твоем месте ябы тоже искала нагади, но не чтобы казнить на потеху вельможам. Какой нам стого прок? Да, ябы их нашла, апотом доставила вКруг изаперла здесь. Ради знаний.
        - Царю Царей это не понравится, - согласился Самер.
        - Потому-то яиговорю: вэтом деле он не союзник!
        Верховный чувствовал, что после долгого пути, после всех дней, когда он использовал Дар направо иналево, на него вдруг навалилась вся скопившаяся усталость.
        - И?^ма, - проговорил он. Их собственное имя, которым пользовались только они двое, - яПервый-в-Круге иВерховный маг Царства. Мы так привыкли, что это одно ито же, мы заменяем одно другим, но… но ведь не одно! То, что ты предлагаешь, это измена. Предательство. Притом не мальчика, авсего Царства.
        Она вдруг подошла кнему, остановилась позади кресла - маг слышал запах трав от коввы чародейки итонкий, едва уловимый аромат духов.
        - Беда втом, что нас заставят сделать выбор, - мягкие пальцы перебирали пряди его волос. Она беззлобно передразнила: - Изменить Царству… как будто оно согреет постель! Когда яросла, мать пела мне его песни, икогда… когда родится твой ребенок, ятоже буду петь песни Царства, уже ему. Только вследующий раз, как будешь при дворе, послушай, что там говорят омагах.
        - Круг очень силен, - возразил Самер. - Даже сейчас. Мы - одна из придворных партий. Иочень мощная.
        - Да, мы могучая сила, - согласилась чародейка. Она обвила руками его шею, негромко говоря взатылок магу. - Это такой парадокс. Маги противны богам. Мы никто. Нас можно запереть вобителях, убивать поодиночке - иснами вынуждены считаться. Мы слишком сильны. Так сильны, что иАзас, ивельможи предпочли не доводить дело до конца, истали рассказывать отерпении имилосердии. Но втом-то и… нас терпят, понимаешь? Великая Мать, как яненавижу это слово! Как будто ядолжна благодарить за то, что жива! Несколько лет назад нам разрешили покидать обители. Боги, эти колдуны хотят чего-то еще!
        Увы, но возразить ей было нечего - Самер знал это лучше любого другого вКруге.
        - Рано или поздно, - продолжала чародейка, - этот выбор придется сделать. Скем мы, ссобратьями или со страной. Ине страной даже… так, сборовами вшелках.
        - Я не хочу его делать, - устало сказал Первый.
        - И яне хочу, - Именра обошла кресло ипримостилась унего на коленях. Каштановые волосы щекотали шею мага. - Ябоюсь, что нас заставят, - она немного помолчала. - Ну хорошо, язнаю, ты не станешь лгать лучезарному. Ине надо. Просто не нужно клясться, что пойдешь во дворец, когда найдешь колдуна. Япрошу тебя!
        Чародейка слегка подвинулась, заглядывая ему вглаза. Ее лицо оказалось совсем близко, зрачки подрагивали, когда она рассматривала его черты.
        - Хорошо. Яобещаю, - произнес маг.
        В отличие от кошмара, поцелуй был обычным, аее губы - мягкими итеплыми, авовсе не ледяными. Когда Самер отстранился, чародейка сусмешкой покачала головой:
        - Я думала, ты захочешь отдохнуть сдороги.
        Все снова повторялось, точь-в-точь как во сне, только теперь ему стало все равно.
        - Захочу. Яисейчас отдыхаю, - ответил Первый.
        И снова ее поцеловал.
        «Ленивый мальчишка!» - сказал себе Верховный.
        После долгого перехода по туннелю он остановился, чтобы отдышаться. Впредрассветных сумерках проступили силуэты лимонных деревьев вдворцовом саду. Впоследнюю ночь весны сморя налетел короткий ливень, тяжелые капли стучали по листьям, заставив цикад иночных птиц умолкнуть.
        Чародей потер глаза.
        Он создал слой густого иплотного воздуха, ни одна дождевая капля так ине упала на мага, но вся сила мира не могла избавить его от усталости. Что бы он ни говорил, поначалу вечер мало походил на отдых, апотом… потом он попробовал уснуть, прижав ксебе Именру ивдыхая запах ее волос, но сон не пришел. Самер просто следил, как ползет по стене квадрат лунного света.
        Эта часть парка была дикой, но Первый нашел дорожку. Он надеялся, что именно она выведет кнужному крылу: охраны здесь почти не встретишь, но есть опасность наткнуться на челядинца.
        Что же, опасность придала усталому телу бодрости.
        На ходу чародей прислушивался кколдовскому чутью икболее прозаичным звукам. Не раздастся ли голос? Не послышится ли хруст ветки под сапогом? Кажется, он позаботился обо всем: плотный воздух, вкоторый завернулся маг, приглушал звуки, укрывал от любопытных глаз идаже не пропускал запахи - здесь могли быть сторожевые псы. Он не учел одного: подземный туннель оказался длинным иизвилистым. Когда он выбрался наружу, небо на востоке начало светлеть.
        «Ленивый мальчишка», - повторил маг. Это ведь его затея. От начала идо конца все выдумал Царь Царей.
        - Мне кажется, советники сложили дважды два, - сказал владыка перед самым его отъездом. Они беседовали на открытой террасе, подальше от посторонних ушей, но то была официальная встреча, илицо юноши пряталось под безмятежным золотым ликом. - Думаю, все уже поняли, что Первый-в-Круге помогает юнцу.
        Ианад догадывался, как его называют за глаза.
        - Скорей всего. Но что мы можем сделать?
        - Вообще-то уменя были кое-какие мысли… - Маска скрыла лицо мальчика, но не могла скрыть неуверенность вголосе. - Например, разговаривать втайне. Да, мой дядюшка все понял, но ему ни кчему знать, как часто ябегу ктебе за советом.
        - И как мы это устроим?
        - А твой Дар…
        - Купол над Районом Садов, - напомнил Самер. - Ты его не видишь, но он не стал слабее. Верховные маги поколениями вкладывали силу, последним это делал наш старик. Благодари царей прошлого: всобственном дворце ты можешь не бояться магов.
        - Веришь, якаждый день проклинаю сто сорок три своих предшественника, - Царь Царей усмехнулся. - Хорошо. Мой соправитель говорил, между дворцом иобителью есть ход. Еще цари-колдуны проложили. Хорошо, чтобы им пользовался ты, ане я. Сменя не спускают глаз, аутебя развязаны руки.
        - Не так чтобы совсем развязаны… - протянул маг.
        - Не так связаны, как уменя. Так вернее, мудрый?
        Первый счел за лучшее промолчать. Выждав пару вздохов, Ианад продолжил:
        - Все равно пришлось бы что-то менять. Долго так не могло продолжаться. Будет сложнее, если что срочное, но… стало быть, начнешь приходить регулярно. Яжду отчета вночь после возвращения.
        Владыка прав, но оттого затея сночными походами не становилась привлекательней.
        Когда на трон сел царь Расх?т, вдруг вспомнил маг, он отдал предшественника разъяренной толпе. Своего же брата. Говорят, бывший монарх на маленьком ялике переплыл реку ипытался укрыться на севере, сним остались Дар итри телохранителя. Царь Царей сжег две дюжины горожан, но тем ожесточеннее навалились на него другие. Ана следующий день устроили скачки, лучшие колесничие приносили победы во славу нового владыки. Толпа ликовала, когда изуродованное тело вчерашнего царя подвесили за ноги посреди Каменного базара. Джала?л ас-Джаркал был чудовищем иполучил что заслужил. Но кто поручится, что, начни советники действовать, игорожане не сочтут таким же чудовищем Наджа? Особенно, если узнают, что тот якшался сколдунами.
        Маг слишком увлекся страхами ипропустил более вещественную опасность.
        Верховный отвел ветвь кедра, чьи корни выворотили гранитные плиты дорожки, ивдруг нос кносу столкнулся сфигурой вчерной тунике: так близко, что не помогла бы исамая тщательная маскировка. Черные Братья. Элитное войско царя, секта, которая защищает живого бога до последнего. Пару ударов сердца они смотрели друг на друга, воин даже отпрянул. Однако не подал голоса. Да ему ине требовалось: легкие кривые клинки сшелестом скользнули из ножен.
        Первый чувствовал, как кончики пальцев покалывает сила, воздух вокруг ладоней дышал жаром. Стоит вскинуть руки… нет. Дыхание Бездны! Мертвый охранник - последнее, что им нужно.
        Лихорадочно соображая, Верховный отступил: сперва на шаг, азатем еще на один. Не так быстро, чтобы походило на бегство, но ине так медленно, чтобы хватило одного взмаха.
        Из-под шелковой маски раздался смешок. Воин следовал за ним легкими скользящими движениями, не торопясь нанести последний удар. Очень хорошо, смейся. Еще на полшага ближе… Чародей вдруг упал вкрошево старой хвои, сучков ипрошлогодних листьев. Брат не успел среагировать: то, что делал маг, было бессмыслицей внастоящей драке. АСамер только ихотел, что коснуться его ине угодить под меч. Увернувшись от первого взмаха, он перекатился по мокрой земле исхватил противника поверх лодыжки.
        Темнота. Там, вдали, сжимался пульсирующий узел - так на Изнанке выглядело сердце воина. «Спи», - послал приказ маг. Сердце пропустило удар. «Спи!» - как учили, Самер подкрепил слово горстью ощущений: тяжелая голова, тяжелые веки, тяжелые неповоротливые мысли.
        Наконец, чародей вынырнул вобычный мир иоткрыл глаза.
        Черный Брат распростерся всего влокте от него, аВерховный лежал, переводя дух. Вслушивался вдыхание противника. Проклятье! Нужно было сказать Ианаду, что затея попахивает, что его дворец охраняется, даже если сам владыка не удосужился отом вспомнить.
        Первый-в-Круге медленно выдохнул. Свенценосным юнцом он разберется. Сперва нужно позаботиться об охраннике.
        Неподвижное тело оказалось неожиданно тяжелым. Верховный окончательно вымазался, когда оттащил его подальше взаросли. Еще четверть звона маг потратил, сидя рядом ивыплетая ложные воспоминания. Брату запомнится, будто он решил поотлынивать ивздремнуть вглубине парка, это отобьет охоту прийти кначальству. Когда он закончил, Самер почти отчетливо видел каждое дерево. Дождь пришел иушел, над Районом Садов заливалась первая утренняя птица.
        Ленивый мальчишка! Иктому же наивный. Но ион сам хорош! Чародей скривился, представив, что сказал бы наставник.
        Иными словами, когда за падубами показалась украшенная изразцами стена, чародей раздумал изображать почтение.
        - Я боялся, ты уже не придешь…
        Владыка поднялся ему навстречу. То было небольшое личное святилище, раньше им пользовалась царственная супруга. Помещение недавно убрали иобновили утварь, но воздух пах больше пылью, чем благовонной смолой.
        - Так позаботься, чтоб меня не убили, лучезарный! - От его тона юноша дернулся, как от пощечины. Самер развернулся, указывая на дверь за спиной. - Яусыпил Черного Брата. Брата, Надж! Они должны быть твоими ручными псами! Если ты не можешь держать их на поводу… если не научился…
        Тирада иссякла. Вней не было смысла: конечно, мальчик не мог держать их вповоду - как ивсе Царство. ИСамер знал это: икогда согласился тайком пробраться во дворец, ивдень, когда заключил сделку.
        - Проклятье, Надж, это не забава, - сгоречью выдохнул маг. - Ты играешь взаговорщиков, но когда поймешь, что проигравший лишится головы? Доживу я… мы оба - доживем до того дня?
        Мальчик стоял, словно вводу опущенный. Впрочем, на его щеках разгорался румянец.
        - Я ине говорил, что это игра, - тихо ответил юноша. - Лишиться головы… Вот уж очем язнаю побольше тебя!
        Маг только хмыкнул. Губы владыки сжались вупрямую линию.
        - Моих друзей поубивали одного за другим! Анаутро убийцы кланялись исокрушенно вздыхали, - Ианад пнул подушку для коленопреклонения. - Да, ямолод! Мог что-то упустить. Аты мог сказать, что замысел никуда не годится!
        - Я знаю, сам хорош.
        Верховный без сил опустился на скамейку под ликом Великой Матери. Упер подбородок вкулаки.
        - Извини, - выдавил он. - Яустал изол на себя, что так сглупил. Мы оба сглупили.
        - Старик говорил, что ты слишком силен, ипотому плюешься пламенем, - губы юноши тронула слабая улыбка.
        - Мне он говорил другое, - усмехнулся Первый. - «Самер Алай, мощный, как бык, иолух, как все достойные».
        - Не делай вид, будто раскаиваешься.
        Царь Царей сложил на груди руки. Напряжение понемногу оставляло его. Кнесчастью, умага не было времени расшаркиваться, чтобы не задеть его чувства.
        - Ладно, что там утебя? Советники не сидели сложа руки?
        - Не сидели, - улыбка царя быстро увяла. - Ох, Самер… проклятье, ты должен был вернуться раньше!
        - Что случилось?
        - Они… они хотят меня женить! - выпалил владыка.
        Он начал ходить по крохотному святилищу из угла вугол. Вневерном свете лица на фресках словно провожали его укоризненными взглядами.
        Чародей не удержался от короткого смешка.
        - Ты что, не понимаешь? - воскликнул Ианад. - Ясразу говорил: им нужен только наследник. Новый царевич взамен выросшего. Как только он родится, от меня избавятся!
        - Я помню, помню, - Первый примирительно поднял руки. - Просто ты похож на парня, который обрюхатил девицу.
        - Очень смешно, - Ианад опять стал мерить шагами комнату. - Мне начнут подмешивать наркотики, чтобы сделать послушным. Как только царица понесет. Или даже раньше, после брака! Они…
        - Успокойся! - повысил голос маг.
        На мгновение чародей испытал угрызения совести. Впоездке немудрено забыть, какова столица: двор, храмы, Круг - все они чего-то хотят, требуют, наступают на пятки, авремя утекает, как песок сквозь пальцы. На месяц он выбросил все из головы, но владыка день за днем сидел вмедленно закипающем котле. Гадая, сколько ему отпустит родной дядя.
        - Успокойся, - повторил маг. - Если бы они хотели, давно бы отравили тебя.
        - Как-то не очень утешает.
        - Другого утешения уменя нет, - Самер красноречиво развел руками. - Мы знаем, ты стал им угрожать. Но пока они тебя не боятся.
        - Я строю неопасного дурачка, - страдальчески скривился юноша. - Не брыкаюсь, делаю, что говорят, аеще много пью иищу общества танцовщиц.
        - Хоть что-то хорошее втвоем положении, - заметил маг. Однако владыка не оценил шутки:
        - Мы говорили, унас есть год. Но его нет, слышишь? Теперь это скачки на колесницах: кто поспеет первым! Они или мы. Каждый день, понимаешь?.. Ясчитаю каждый проклятый день!
        Ианад заметался по комнате. Он так ибудет твердить одно ито же, понял Верховный. Мальчик смертельно напуган. До дрожи.
        - Ты должен был узнать, кто убил Чедда! Как отравили моего соправителя! Мне нужна колдовская защита. Авместо этого ты исчез на месяц. Из-за дюжины шлюх ибедняков!
        - Эти шлюхи сметут тебя еще быстрее советников, - чародей хрустнул пальцами. - Заодно ссамими советниками. Ябы сперва узнал, что произошло вДжамайе, ауж потом кричал.
        - Хорошо, рассказывай.
        Не тот тон, что хотел услышать Самер, но уже что-то.
        В отличие от Именры, владыка молча выслушал все. Он опустился на расшитую агатами подушку ине сводил смага взгляда, пока тот говорил.
        - Чтож ты не взял под стражу семьи? - воскликнул он. - Да будь уменя заложники… Ябы вдва счета нашел колдунов!
        - Легко сказать, - Самер покачал головой. - Мне намекнули… вобщем, торгаши, может, исидят впровинции, далеко от светлых князей, но держат за мошну половину двора. Колдуны одно дело, но простые смертные… тронь яих - иони поднимут столицу на уши.
        Царь Царей грязно выругался: игде только набрался таких слов?
        - Я привез главу обители, - маг поделился тем, что пока не рассказал любовнице. - По-хорошему, ее нужно судить. Она не имела дел снагади, старушка просто чутко слушала богачей. Но это ее вина, что все пошло вразнос.
        - Мне только беглых колдунов не хватало! - вголосе царя звучала детская обида. - ИЗакатных царств. Зачем это Нагаде?
        Отпущенное им время стремительно утекало. Самер прошел ко входу иприоткрыл дверь. Солнце еще не взошло, но невидимые влистве птицы уже перекликались на разные лады, приветствуя новый день. Служебные крылья проснулись пару звонов назад, благо эта часть парка была удаленной ипочти безлюдной даже вразгар дня.
        - Торговые пути, - ответил маг. - Мы держим острова, аим они нужны как остановка вплавании на юг.
        - Нет, яимею ввиду… зачем лазутчики вКруге?
        - А кто, по-твоему, стоит против заморских магов? - спросил Первый. - Высокий город лишь город, их сила - флот, сказочное богатство имаги. Это один из столпов Нагады, понимаешь? АКруг - оружие, которое точили против них. ВВысоком городе никто не резал колдунов.
        - Слышу старого Газвана, - огрызнулся Царь Царей.
        - Да, пожалуй, - признал Первый. - Но ведь старик был прав.
        Владыка не ответил, он сосредоточенно разглядывал узорчатый пол перед собой, вглазах его светилась хитринка. Самеру не хотелось тратить время на узурпатора или их общего наставника, но все же он спросил:
        - Что-то хочешь сказать?
        - Я думаю… - протянул Ианад. - Унас два врага, так почему бы им не перегрызться?
        - Натравить друг на друга?
        - Ну да! - Владыка был явно доволен собой. - Они же нам еще ипомогут. Пусть Круг илазутчики внем думают, как помешать воцарению советников, асоветники… дядюшка пусть ищет колдунов Закатных царств. Вконце концов, на время он забудет обраке.
        - Как ты это устроишь? - ссомнением спросил Верховный. - Ипотом, что значит перегрызться? Что может Круг против двора?
        - А это мы поглядим, - ответил Ианад. - Начни сдядюшки, пусть займется твоими врагами. Ивот еще. Ты привез эту чародейку. Пусть Круг отдаст мне ее на суд.
        - Зачем? - нахмурился маг. - Думаешь, Круг так просто ее отпустит?
        - А что ты сней сделаешь? Спрячешь? Рано или поздно джамайские сплетни доберутся встолицу, истебя спросят, где старуха.
        - У меня есть время подумать.
        - Ничего ты не придумаешь, - владыка отмахнулся. - Да еслиб она убила вельможу, ее судили бы всем двором. Аутвоей Хоран вина еще тяжелее. Все равно как если бы она помогала магам бежать из Круга. Отцу такое вкошмарах снилось.
        - Что ты задумал?
        - То изадумал! - Царь Царей начал злиться на непонятливость собеседника. - Ты не можешь ее спрятать, просто так тебе ее не простят. Апопробуйте судить сами, сослать - так припомнят, ее вернут, авам припомнят еще раз. Отдайте старуху сейчас! Покажите, что закатные змеи вам такие же враги. Если повезет, дядюшка будет искать нагади по всему Царству, но не всамих обителях.
        Солнце показалось над горизонтом, осветив верхушки древесных крон. Молчание затянулось, Ианад беспокойно зашевелился на подушке, так что маг ответил через плечо:
        - Извини. Боюсь, наше время уходит. Мысль дельная. Мне не нравится, но дельная.
        Ианад расплылся вдовольной улыбке. Владыка нуждался впохвале… увы, умага не осталось времени.
        - Я хорошенько все обдумаю, - продолжил Верховный. - И,если высшие чародеи поддержат, подам прошение об аудиенции. Асейчас пора возвращаться.
        - Постой! - Владыка быстро поднялся на ноги. - Как нам разговаривать дальше?
        - Я подумаю, скажу на одном из приемов.
        - Жаль, - владыка поморщился. - Аяустроил маскарад. Весь месяц звал ксебе жрецов, велел расчистить святилище. То не приходил сюда неделю, ато, после больших кутежей, проводил ночь вмолитве.
        - Приводи танцовщиц, - посоветовал Самер. - Это внутренняя часть парка, советники уберут охрану.
        - Завтра же попробую! - заверил Царь Царей.
        Чародей начал закутываться впокровы влажного воздуха, когда владыка спросил:
        - Ты был очень зол? Ну… тогда, поначалу? - Самер не успел ответить, потому что Ианад вдруг быстро заговорил: - Японимаю, яподвергаю тебя опасности. Это не прихоть, это все не от хорошей жизни. На самом деле не знаю… не знаю, что бы яделал без тебя!
        Было слышно, что владыке тяжело дались эти слова. Чародей невольно сбился: во вспышке света рассеялся сгусток силы, на миг пальцы мага покрылись коркой льда, но она тут же потрескалась ирастаяла от тепла его тела.
        Несчастный забитый мальчик. Слишком рано потерявший отца, иеще раньше мать - он совсем ребенком остался один, окруженный врагами или заискивающими придворными. Унего никогда не было старшего товарища: или выбранные вдрузья ровесники, или наставник, годящийся не то что вотцы, авдеды.
        - Я знаю. Знаю, - Самер сжал его плечо. - Явсе это знаю.
        - Я перепугался, что сделке конец, - владыка тяжело вздохнул. - Начал думать, чем еще тебя купить. Но так разозлился, что не смог сдержаться!
        - Дело не всделке, - мягко ответил маг. - Первый-в-Круге не должен иметь друзей, но раз уж язавел - стараюсь не оставлять. Даже если хочу взять за грудки ивытрясти всю дурь!
        - Проклятье! - фыркнул Ианад. - Никто. Никогда. Не говорил со мной таким тоном.
        - Но ведь оно того стоило? Когда на тебя впоследний раз кричали?
        - Определенно стоило! - Владыка ухмыльнулся. - Если выживу, прикажу дать тебе титул. Самер Громоголосый.
        Он протянул руку икрепко сжал ладонь мага. Верховный ответил на его рукопожатие.
        - Договорились, - серьезно ответил он.

9
        Табра, Шелковый предел, 28-е месяца Пауни
        Жрец, окотором говорил посол, напоминал калам, деревянную палочку для письма. Он был смуглым ивостроносым, скороткой черной бородкой клинышком. Ел он за троих, апил за пятерых. Зено оставалось дивиться способностям сухонького человечка.
        - Еще вина? - спросила она.
        - Если не трудно, - священник ослепительно улыбнулся. Любопытно, он изолото посла поглощает стой же скоростью? - Что ни говори, авкусом Высокий город славится!
        - Не думала, что жрецы знают толк ввинах, - сказала Зено, ставя серебряный кувшин обратно.
        - О, вы еще поймете, как мало онас знаете! - хохотнул священник. Он пригубил напиток иотставил чашу. - Ожрецах Джахата вечно говорят, будто мы шагаем не вногу. Например, мы последние, кто считает чары даром богов. Опасным даром, имейте ввиду! - Он наставил на Зено худой палец. - Ипотом, Джахат - бог мудрецов иписарей, много юношей учится вбиблиотеках. «Икровь молодая вхрамах, ибратство учеников»… - Он выпил достаточно, икрасноречие начало ему изменять. Взмахнув рукой, жрец просто закончил: - Все это сказывается.
        Зено откинулась на спинку стула. Признаться, она тоже изрядно выпила, но куда ей, женщине, тягаться со святым человеком? Высокий город не открывал вТабре посольства, они сидели вгостиной торговой компании Нагады. Несмотря на аппетит жреца, на столе осталось немало нетронутых блюд, от тарелок поднимались пряные ароматы. Здесь были мелко нарубленные овощи, птица на ложе из зеленых листьев стонко нарезанным жгучим перцем. Изысканно приправленный рис подали смидиями имясом краба - иэто притом, что Табра лежит всотне схенов от побережья.
        Зено сочла, что собеседник достаточно захмелел, испросила:
        - А что жрец Джахата скажет опредсказании вНочь Темераса?
        - Верите ли, госпожа, посол мне тоже об этом писал! Втом послании, что вы привезли.
        Зено верила: унее был доступ кпечатям Ксада, она еще встолице вскрыла пакет, прочла иаккуратно запечатала. Посланница дала жрецу отпить пару глотков, терпеливо ожидая ответа.
        - Я бы сказал… вы знаете, достойная госпожа, считают, что вЦарстве жрецы проявляют больше рвения. Да, назовем это так. Рвением.
        - Потому испрашиваю.
        - В том-то идело, что все неправда! - Жрец подбирал подливу лепешкой ипомахал кусочком ввоздухе. - Мы вот иначе смотрим на магию. Востальном же… «слух свой открой для мольбы, облаженный, чье око всезряще». Мы так поем, но не ждем никакого ответа. Все знают, что боги не возглашают волю громовым голосом. Разве вВысоком городе дело обстоит иначе?
        Глаза ужреца были желтовато-карие, ивсвете ламп как будто поблескивали. Поначалу Зено решила, что вних светится жизнелюбие, но теперь, под пристальным медным взглядом, посланнице стало не по себе.
        - Я не жрец, - Зено нахмурилась, повторяя слова посла. - Мы вНагаде привыкли кмагии. Простой смертный скажет, что что-то невозможно, апотом это происходит. Привыкли, что все может быть… Явидела своими глазами. Говорите, это не предсказание?
        - Такого яне говорил. Вы что-то почувствовали, видели… что-то такое, чего не углядел посол?
        - Не знаю.
        Зено смутилась. Она дожидалась, пока священник выпьет достаточно, чтобы не взвешивать каждое слово, ивызнать, что думает жрец опророчествах. Но ввозлияниях сним было не тягаться, все вышло наоборот. Она уже жалела, что начала этот разговор.
        - Не знаю, - повторила она. - Япросто… уменя не получается забыть ту ночь. Нет, яне чувствовала… ничего такого. Но это было не представление. Ияузнала, что могла, опочтенном Мелиное, это не тот человек… никто не помнит, чтобы он впадал вэкстаз.
        Ничего не говоря, жрец разглядывал ее, склонив голову набок, ипосланница невольно продолжила:
        - Я… не очень ретива ввере. Признаю, якаждый раз посмеиваюсь, когда вы напускаете на храмы тайну. Но теперь… не знаю, что идумать, ияникак не выброшу ту ночь из головы.
        - Но храмы всамом деле пусты, - серьезно ответил жрец. - Как иваши. Никаких тайн.
        - Пусты?
        - Для нас, жрецов… скажем, это расчерченное место. Мы перемещаемся из одной особой точки вдругую… или вот есть лестницы, где укаждой ступени своя молитва. О, яуверен, вы поймете! - Он взмахнул собранными впучок пальцами, словно ухватив ими суть. - По-настоящему храмы нужны вам, мирянам, это символ, один из ликов бога. Глядя на храм, вы познаете бога, адля нас это особое место. Внутри нет ничего, только камни имного книг.
        Зено хотелось вэто верить. Но жреца не было сними - там, вдымном чертоге. Он не видел, как Мелиной бился оплиты, апо лицу его текла кровь. Посланница поджала губы.
        - Вы не спешите сказать об этом пастве, - сукоризной сказала она.
        - Ясное дело. Адумаете, простецы поймут? - Жрец хитро прищурился. - Ипотом, нам нужно есть. «…мяса ивина то вбуйство, то втрепет смертных приводят людей. Крепостью духа их одаряют, как воинственный пламень». Ялюблю думать овечности, хорошо подкрепившись. Если яхочу зажарить исъесть старуху, что торгует бараниной, мне сложно сосредоточиться.
        Быть может, следовало возмутиться, но против воли Зено рассмеялась.
        - Так все же. Что вы скажете оНочи Темераса?
        - Что боги - не то, что мы оних думаем.
        Его оценивающий взгляд мигом привел посланницу вчувство.
        - Что… что вы имеете ввиду?
        - Ну вот смотрите, - жрец замялся, словно подыскивая слова. - Вдревних хрониках, вбиблиотеках Джахата, говорится, что был век легенд ибоги являли чудеса на земле. Апотом появились колдуны. «Души умерших из бездн увлекая, бродишь, как дух, средь могил затевая охоту»… Маги исказили замысел творцов, ибоги от нас отвернулись.
        - Я слышала, - отозвалась посланница. - Но думала, это просто камень вчародеев.
        - Может быть, - не стал настаивать жрец. - Но это не значит, что века легенд вовсе не было. Ни вы, ни я,ни старший жрец встолице… на деле ведь никто не знает, что такое боги. Яполагаю, что они - не то, что мы оних думаем. Так почему нет? Как знать, может, это иесть предсказание?
        К сожалению, то был не ответ - по крайней мере, не тот ответ, который ждала Зено. Впрочем, жрец еще не закончил:
        - Вы знаете, госпожа, япринял предложение Ксада по одной причине. - Помимо золота, сказала себе посланница. - Да-да, дело втом, что Темерасу некогда поклонялись вЦарстве. Никто не помнит, но это так! Мы называем его Прекрасным, благоухающим, подателем разума, непреполовляющим…
        - Каким-каким?
        - Непреполовляющим. Доводящим всякое дело до конца. Когда писания переводили, жрецы не нашли лучшего слова. Увас наверняка звучит привычней. Он был одним из ликов Джахата, моего владыки, ираз уж яслужу Небесному Писарю… старший жрец Табры согласился, что мое начинание… наше начинание, госпожа! - принесет пользу. Как вы, не знаю, аяуж точно узнаю больше обогах.
        Славно же, хотелось сказать Зено. Это то, что она ихотела выведать: как далеко забросил щупальца Ксад, сколько жрецов он кормит из сундуков посольства. По всему выходило, что одного, но она не поставила бы на это золото. Более всего ее интересовало, для чего посол раскладывает приманку на чародеев. Но на этот вопрос ей не ответит никто - оставалось ждать инаблюдать.
        - И это тоже… написано вваших хрониках?
        - О, вних много очем написано, - жрец улыбался. - Но дело не только вних. Видите ли, ябыл вхраме. Храме Тамра, вашего главного бога, встаром Царстве его прозвали так. Это сейчас граница пролегает вдоль течения Иш?раса, араньше на юге стояли крепости, имеченосцы царя оберегали речные гавани от диких племен. Сейчас там, где стоял храм, растут густые леса, апо ним раскиданы деревни дикарей-рагь?ри. Они привозят на торг шкуры ивсякую ерунду, не знаю… это вы торговый представитель, ая - лишь скромный слуга Небесного Писаря.
        Он распрямился во весь свой небольшой рост ирасправил складки расшитого халата, чем вызвал уЗено улыбку.
        - И что стало схрамом? Почему его оставили?
        - Не знаю. Когда старое Царство рухнуло, часть библиотеки сгорела. Ивот унас есть хроника сописанием храма, авследующей - Тамра уже поносят иосыпают проклятиями.
        - За что?
        - Не знаю, прекрасная госпожа. Иникто не знает. Ячитал, что жрецов преследовали, но мне это ничего не говорит. То было смутное время… вразных провинциях сидели четыре царя, азолотую маску надел варвар. Они могли поставить не на ту колесницу, которая выбыла из скачек. Вот ивсе.
        - Вот ивсе, - повторила за ним Зено. После всех разговоров вголове немного прояснилось… пока она не делала резких движений. - Все это очень кстати. Если горожане узнают, что Темерас не иноземный бог, что ему возносили хвалу их предки… ядумаю, это бы пригодилось. Посол будет доволен.
        - А япотому ирассказал, - жрец крутил вруках булочку, обильно посыпанную пальмовым сахаром. - По правде, янадеялся… яхотел просить господина посла… как только все будет готово, ясудовольствием посетил бы храм Джахата встолице. Табра знала много веков, но ничто не сравнится сгородом царей.
        Так вот, чего ты хочешь - переехать из приграничья кзолоту ипокровителям?
        - Столичный храм Джахата больше всех вместе взятых, - разглагольствовал жрец, - иябы вычитал все оГосподине Сил! Где еще узнать, что же произошло?
        - Непременно вставлю за вас словечко, - кивнула Зено.
        - Это лучший подарок старику за работу, - жрец сделал последний глоток инеохотно отставил чашу. - Пожалуй, лучше вернуться вхрам. Кгостеприимству нагади слишком быстро привыкаешь.
        Когда он ушел, впокой заглянул слуга, но Зено подняла руку, показывая, чтобы тот вернулся позже. Идействительно - не прошло пары минут, как вдверь скользнула стройная игибкая фигура. Несколько мгновений ее секретарь держался втени: одетый лишь вкороткие холщовые штаны ипокрытый пылью, как простой рабочий.
        Зено улыбнулась краешком губ. Дома, ввысоком обществе, она считалась дамой слишком средних лет, чтобы иметь плотские желания. Но вжизни чужеземки есть одно преимущество: ей ни перед кем не нужно отчитываться.
        - Азр?й! - тихонько позвала она.
        - Ты слишком много выпила, - неодобрительно заметил помощник. Его прикосновение было теплым, Зено провела рукой по мускулистой груди иссожалением отстранилась.
        - Я пыталась опоить жреца. Глупая затея, да?
        Азрай пожал плечами, всем видом показывая, что думает оее наивности.
        - Ладно, как дела на стройке?
        - В храме работают три дюжины рабочих, - он налил вина идвумя большими глотками осушил чашу. - Живут рядом, жалованье им платят по дням.
        - По моим подсчетам, должно хватить на две дюжины. Наш жрец бережет золото. Надеюсь, он не нанял последних неумех?
        - Работа идет быстро. Мне показалось, они знают свое дело.
        - Хорошо.
        - Есть еще художник, который рисует фрески. Он беспробудно пьет и,рабочие говорят, несколько лет назад он кого-то изнасиловал. Понятно, его руки дешевы, но яподумал, это навредит святилищу.
        - Наверное… - Зено задумалась, - но, может, инет. Ты знаешь, кто рисовал встоличных храмах? Вот иянет. Когда храм открывают, никто об этом не помнит. Как тебе роспись?
        - Я видел ипохуже. Иеще. Стех пор как жрец взялся за работу, его сестра выплатила отцовский долг. Большой. Очень большой.
        - Аз, конечно, он кладет часть себе вкарман! - Посланница усмехнулась. - Пока он не требует все больше золота, нас это не должно волновать. Таковы правила.
        - Как скажешь.
        После целого дня на стройке Азраю стоило труда не накинуться на расставленные яства. Зено подвинула ему тарелку инесколько минут наблюдала, как он ест.
        - Поможешь мне подняться наверх? - спросила она, когда он наконец насытился. - Явсамом деле полна до краев.
        Помощник встал иположил ей руку на талию, но, вместо того чтобы поддержать, внезапно подхватил на руки. Зено успела лишь охнуть.
        - Веди себя прилично, - не очень твердо попросила она. - Яторговый представитель, не забыл? Что скажут слуги?
        Азрай лишь усмехнулся.
        Много позже, когда вспальню стал прокрадываться рассвет, Зено попыталась пристроить голову унего на плече - безуспешно, ее помощник был жилистым, как ныряльщик за жемчугом. Вконце концов, она сказала:
        - После фургонов иповозок язабыла, что такое настоящая постель. Аведь мне уже не пятнадцать лет.
        - Для старухи, которой ты пытаешься себя выставить, ты слишком хороша.
        Зено приподнялась на подушках, опираясь на локоть.
        - Будет жалко снова все потерять.
        Брови Азрая сошлись кпереносице. Вполутьме его лицо казалось совсем светлым: он вообще был бледен для Царства. Зено нравилось, что соотечественники принимают его за своего, инравилось их разочаровывать.
        - Что значит потерять? Что ты задумала?
        - Небольшую поездку, - ответила она. - Просто небольшую поездку. Или даже… давай назовем это паломничеством ксвятым местам.
        День выдался невыносимо длинным. Ожидая, пока Азрай приведет лошадей, Зено прислонилась спиной кколонне, радуясь уходу дневной жары. По периметру двора послушники зажигали бронзовые светильники.
        - Не нравится мне эта поездка, - вкоторый раз проворчал спутник. Вповоду он вел двух кобыл под парчовыми попонами.
        Посланница не ответила. Она думала огорячих булочках вформе цветка, лоточник продавал их усамого торгового дома. Но поутру они спешили на стройку, потом были встречи скупцами, апосле - библиотека вхраме Небесного Писаря. Выходит, они не ели двенадцать звонов.
        Лошади уже выехали со двора, когда Зено сказала:
        - Послал бы за едой, пока мы копались вхрониках. Голодный, ты ворчишь хуже Ксада.
        За воротами расселась грязная старуха, она простерла руки над жаровней ипрокаркала, что за три медяка Зено увидит вдыму будущее. Постройки, мимо которых они ехали, напоминали слоеный пирог. Внизу гладкий, потемневший от копоти камень, выше мягкий песчаник, анад ним - саманный кирпич. Здесь все надстраивали, дорабатывали, громоздили этажи один на другой, так что ветхие здания шли трещинами, сквозь которые сочились свет изапахи.
        - Извини, - помощник потупился. - Япросто хочу сказать, это гнилая затея, споездкой.
        - Ну что тебе не нравится?
        - Ты платишь писарю, чтобы он перерыл библиотеку. Да за горсть монет он найдет дюжину развалин! Иеще людей спесьими головами.
        - Я тоже так подумала, - Зено улыбнулась. - Яженщина, но не дура, Аз. Даже ты иногда забываешь.
        Если бы он спросил… посланница наугад проверила, что иоткуда выписал послушник, ей было, что ответить. Но Азрай продолжал:
        - И разве это твое дело? Астройка? Что скажет посол?
        - Что редкий чиновник соображает без подсказки. Ему не на кого положиться, иятакая одна, - Зено задумалась. - По правде, Пелию иЛин?ссу он говорит то же самое. Но это неважно… послушай, тут неделя верхом, авТабре ясижу, как изгнанница! Когда Ксад меня отзовет, туда уже никто не поедет.
        - В глушь. Ссекретарем вместо охранников.
        - Вот сэтого иначал бы, - Зено потерла виски. - Боишься, что не защитишь меня, да? Аз, это мирная земля, ивсе знают, что ты телохранитель! Как бы ятебя ни называла.
        - Я один.
        - Извини, двое вмоей постели не поместятся.
        Азрай надулся, точь-в-точь как Ксад. Тот тоже поджимал губы ипринимал оскорбленный вид, встречаясь ссекретарем впосольстве. Старый аристократ не смирился, что посланница взяла вуслужение местного. «Ах, Зено! Соотечественники не одобряют твой выбор, - сокрушенно вздыхал он. - Все эти анхари, что увиваются вокруг… все они соглядатаи ипрознатчики, уж ты-то должна знать!»
        Что ж, она соглашалась: не считая Азрая, так все ибыло. Впрочем, земляки исаму Зено не одобряли - иона отвечала им взаимностью.
        Тихий голос помощника вторгся вее раздумья:
        - Дай угадаю: тебе до дрожи страшно возвращаться домой. Ачтобы остаться здесь, вЦарстве, ты должна сделать что-то большое. Что-то важное, - Азрай, как всегда, следовал за ее мыслями шаг вшаг. - Нет, ты не дура, Зен. Иты все понимаешь: большой человек, заморская посланница, аедешь вглушь содним телохранителем.
        Зено медлила сответом.
        - Но мы должны ехать вдвоем. Только ты ия,понимаешь? Ты сам слышал, Темераса прокляли. Нельзя, чтобы лишние люди… кто знает, что мы там найдем? Ачто, если это помешает делу Нагады?
        - Так, может, лучше вообще не ехать?
        - Нет. Нет, ядолжна. Если там только пыль икрысы, ибольше ничего - мы просто все обыщем. Аесли там нечто… что бросает на мой город тень… ядолжна все уничтожить. Слышишь? Должна!
        На упрямого осла грузят вдвое больше, так решила Зено. Они продолжат разговор, когда доберутся до купальни икухни вторговом доме, ипотому посланница молча разглядывала крошащиеся колоннады истаринные рельефы. Сприходом темноты улицы опустели, исчезли разносчики ипроститутки, лишь кое-где над лавками мерцали фонари из цветного стекла, однако тусклый свет не разгонял тени, аделал гуще.
        На шум они не обратили внимания. Совсем как далекий гул толпы… Табра торговый город, Зено ни мгновения не сомневалась, что северней, уЗолотого тракта, разбит не утихающий круглые сутки рынок. Когда из-за поворота показалась ватага бедноты, она лишь придержала кобылу. Зено едва не сорвалась на спутника, когда тот вырвал унее поводья.
        Грохот. Крики. Со звоном разлетелся цветной фонарь.
        - Бей продажных сук! - взвилось над головами.
        Дубинки, обломки мебели итопоры замолотили по ставням идверям. Нестройные выкрики смешались вшумную разноголосицу, но вскоре над толпой поплыло короткое скандирование: «Ка-ра! Ка-ра!»
        - Что они…
        - Да какая разница! Живо!
        Быть может, спутник все понял раньше нее, но Зено сама догадалась спешиться. Лошади испуганно храпели, однако - хвала Небесным владыкам! - за колоннадой царил непроглядный мрак, асреди гама услышать их было невозможно.
        - Бегом! - прошипел Азрай.
        Горожане разбрелись на всю ширину улицы, из рук вруки передавали факелы. «Ка-ра! Ка-ра!» Посланница бросила последний взгляд на свою кобылку - ипобежала.
        Как воин выбирал, куда свернуть?.. Очень скоро Зено стало не до праздных мыслей. Они неслись кривыми закоулками, мимо куч отбросов, под ногами хлюпали гниющие остатки еды. Крик сзади дал понять, что лошадей нашли, ипосланница припустила во весь дух.
        Владыки, владыки, владыки… что же делать? Повезло, что сутра она оделась для верховой езды итеперь не путалась вскладках гиматия, но Зено подозревала, что за маленькую удачу боги возьмут сторицей.
        Снова улица. Тихая итемная, все двери заперты, ставни наглухо закрыты - ни лучика не пробивалось вщели. Сердце всполошенно прыгало вгруди. Эхо их топота отражалось от стен. Некуда свернуть. Негде укрыться, если преследователи сейчас вынырнут из подворотни.
        Посланница заметила впереди проулок, но воин отчего-то остановился, преградил дорогу. Влунном свете блеснул кривой клинок. Оборванец появился словно из ниоткуда. Ради Господина Сил! Как он оказался здесь прежде них? Она потянулась за кинжалом, но схватка кончилась, едва успев начаться.
        - Туда! - скомандовал воин, словно полководец, указывая клинком втемень закоулка.
        Зено было все равно. Туда так туда. Силы оставили ее, посланница забралась поглубже и,чтобы не упасть, прислонилась кпотрескавшейся выщербленной стене.
        - Что ты делаешь? - вяло спросила она. - Несешь его сюда? Зачем?
        Азрай ивсамом деле затащил обмякшее тело втень иуспокоился, лишь бросив его кногам посланницы. Зено непроизвольно подалась всторону. «Владыки, ведь яникогда не видела мертвецов!» Однако сил на отвращение не осталось.
        - Затем! - огрызнулась тень воина. - Он не из тех, кто за нами гнался. Понимаешь? Бунт во всем городе. Ты что, не слышишь?
        И правда, гул стал громче, распался на отдельные крики, шум драки, треск пламени.
        - Но… почему? - вот ивсе, что она смогла выдавить. Слова подвели ее, Зено поняла, что ее колотит дрожь.
        - А почему случаются бунты? - Азрай деловито обследовал закуток, вкотором они прятались. - Князья давят народ, как… как виноградный пресс! Но сперва все тихо, спокойно. Апотом случается ерунда, сущая глупость, ивмиг все вспыхивает, - он помолчал, ощупывая дальнюю стену. - Что за глупость, узнаем завтра. Нужно идти.
        - Так мы здесь не останемся?
        Темнота фыркнула.
        - Погромщики придут. Не сейчас, так через звон. Тут обмазанная глиной стена, вся искрошилась. Наверху безопасней.
        - А если начнут жечь? - Зено не спорила, нет… просто за словами было легче спрятаться.
        - Значит, мы уйдем еще дальше, - закончил воин. На мгновение он сжал ее вобъятии, стиснул покрепче ирезко посуровел. - Ну? Полезай! Ятебя снизу поддержу.
        Легко сказать. Посланница пальцами нащупала глубокую трещину, попробовала подтянуться. Внезапно сильные руки обхватили ее повыше коленей, ноги оторвались от земли.
        - Удобно? - сдавленно спросил воин.
        Владыки, он еще спрашивает, удобно ли! Как быстро они обменялись ролями. Зено вслепую нашарила кромку крыши иуцепилась за нее. Азрай почти забросил ее наверх, посланнице только иосталось, что втащить себя через край, она совсем перемазалась вптичьем помете икирпичной пыли.
        Приглушенный вздох вырвался из груди, когда она увидела горизонт Табры.
        Квадратные башни икупола резко выделялись на фоне озаренного пожарами неба. Вдоль ремесленного квартала громоздились клубы дыма, черные даже вночи. Потом она услышала крики иопустила взгляд вниз, кмощенной плиткой аллее. Несколько тел уже лежали среди перевернутых корзин. Гортанно крича, по улице неслась конница - скривыми мечами наголо инаставленными на простой люд пиками. Над крышами взвились вопли, предсмертные крики ибрань, апозади свалки копошились мародеры, перебегая от одного мертвеца кдругому.
        - Владыки!.. - выдохнула посланница.
        - Никогда такого не видела? - над ухом произнес Азрай. Он уже вскарабкался за ней следом.
        Для него это что, обычное дело? Зено обернулась кспутнику, словно впервые увидев.
        - Двадцать лет назад было то же самое, - без выражения сказал воин. - Тогда бунтовали против колдунов, асейчас… ну да завтра узнаем, - коротко закончил он. - Или послезавтра.
        - Владыки, аяне верила Ксаду!.. - горько усмехнулась Зено.
        Положа руку на сердце, ей исейчас не верилось. Всего-то звон назад они сидели на подушках, идлинные окна проливали свет ввысокие залы храма. Онет, она вовсе не изнеженный цветок: по-своему иона тоже воин, только ее сражения проходят втихих комнатах за чашей фруктовой воды. Все это бессильно против вооруженной до зубов конницы ибосоногой толпы впотертых халатах. Сними нельзя договориться. Им нечего посулить.
        Но как так вышло? Ведь ничего не предвещало… кполудню устройки выступал факир, он дышал пламенем ивзбирался по отвердевшей, как железный прут, веревке, атолпа хлопала иподбадривала его свистом. Иеще булочки вформе цветка… Как же так? Ипочему так внезапно?
        - Он потому ивыслал тебя из столицы? - догадался Азрай. - Хотел уберечь?
        Посланница не ответила, но молчание красноречивее слов. Вздохнув, воин кивнул:
        - Мы беспокойный народ. Светлое собрание встречается, чтобы проложить новый курс, авЦарстве жгут базары. Но по-другому князья не понимают. Вэтом наше проклятие.
        Зено молчала. Перегруппировавшись иопустив кземле пики, всадники пошли вновую атаку.
        - Нам туда, - кивнул Азрай.
        Он указал на амфитеатр, что высился чуть встороне. Табра старый город, почти такой же древний, как столица, - только вней не обитают цари, возводящие новые дворцы на месте старых. Здесь развалины соседствуют сновостроями, лавки имастерские теснятся меж древних колонн сдавно стертой резьбой. Улица огибала амфитеатр, здания словно прислонились кнему, анад крышами поднимался лабиринт подвесных галерей иобвалившихся проходов. Казалось, древняя постройка так же опирается на соседние здания, как они - на нее. На остатках позолоты ввышине горели отблески алого зарева.
        - Мы не вернемся вторговый дом? - спросила Зено.
        - Опасно. Лучше переждать здесь. Кто знает, что там творится?
        При дворе или впосольстве она бы поспорила, но этой ночью воин лучше знал, что делать.
        - Веди, - просто сказала она.
        Развалины полнились шорохами искрипом. Их шаги потревожили сонное безмолвие камня ипраха, временами кусок кладки срывался кгрудам мусора внизу. Впервый раз Зено вздрогнула, когда осколок кирпича сгулким стуком рухнул во тьму. Потом она просто не обращала внимания.
        На верхней галерее, где лунный свет пятнами ложился на неровный пол, по спине посланницы пробежал холодок. Каменная пыль скрипела под ногами, мягкие сафьяновые туфли превратились врванье, ноги гудели. Вразвалинах пахло птичьим пометом, прахом, сладковатым запахом увядших цветов.
        «Ты должна быть сильной, - убеждала себя Зено. - Ты дочь Нагады, из семьи отцов города». Слова, лишь слова… во мраке они значили еще меньше обычного.
        Галерее все не было конца, игустой запах увядания усилился. Посланница почти сненавистью смотрела Азраю вспину. Владыки, зачем им забираться так далеко? Неужели он не чувствует?.. Она вдруг поняла, что ее колотит вознобе. Сам воздух дышал холодом, как ветер всередине зимы.
        Должно быть, на мгновение вглазах помутилось, потому что вследующий миг воин оказался рядом испрашивал:
        - Что такое? Что стобой?
        - Ничего, - Зено обмякла ибез сил опустилась на пол. - Зачем… было забираться наверх?
        - Можем остаться здесь, - вголосе Азрая недоумение мешалось сбеспокойством. - Ятолько хотел выйти на другую сторону, увидеть Шелковый предел. Можно…
        - Не надо туда, - попросила она исама подивилась, как жалобно говорит. Воин присел рядом, обнял ее за плечи, но тут же отстранился, заглянув вглаза.
        - Боги, да ты горишь! Что стобой?
        - Не знаю, - слова покинули Зено, не шли на язык. - Яне…
        - Ш-ш-ш! - остановил ее воин. - Видишь?
        Они были не одни. Вдюжине-другой локтей застыла изможденная девушка, такая неподвижная, что Зено не сразу разглядела, куда указывает спутник. Да ине разглядела бы, еслиб не цветные нити вволосах да еще блеск тоненького колечка на пальце.
        - Пожалуйста, давай уйдем! - взмолилась посланница, но Азрай лишь цыкнул на нее.
        Нет, она все-таки шевелилась. Девушка подняла руку, ишум бунта взвился над крышами сновой силой. Лязг оружия звучал ожесточенней, отчаянней игромче крики. Те, кто терзали друг друга там, внизу, бросились вперед сеще большей злобой.
        - Давай уйдем, - повторила Зено.
        - А если она тоже прячется? Мы можем помочь. Иузнать, откуда она. Что там вдругих районах.
        Владыки, он что, слепец? Глухой? Как можно не видеть, не слышать, не замечать? Если поспешить, они еще могут уйти… Посланница попыталась отползти прочь.
        И вэтот миг поняла, что поздно.
        Оно было холодным ичуждым, таким чуждым, словно вовсе не имело разума. Ивсе же нет, разум имелся, потому что… оно чувствовало. Страдало. Иссыхало. Безымянное. Одержимое. Неимоверная мощь струилась внем, как скрытые от глаз подземные воды. Оно… жаждало, но само не знало, чего.
        Посланницу сковал ужас. Мгновение застыло, как золотые языки пламени. Зено казалось, будто она тонет всладкой вони старых цветов, вдалеком перезвоне колокольцев - не всилах дышать, шевелиться, думать.
        С-с-са-а… Ветер шелестел вразвалинах, как будто разговаривал сней сотней шепотков. С-сах-х-хр…
        Очень медленно девичья головка обернулась, но Зено уже не понимала, что видит. Вдвух десятках локтей стоял человек, асмотрело… существо - ивзгляд его был тяжелей жерновов. Оно дышало - ивалом зареве конница продолжала варварскую чистку, круша итопча всех без разбору. Стены домов окрасились брызгами крови.
        Зено только имогла, что затаить дыхание, закрыть глаза исъежиться.
        Но иэто не помогло: посланница все равно ощущала взгляд… присутствие - даже сквозь сомкнутые веки. Так продолжалось вечность, иЗено думала, что не выдержит, сойдет сума. Только тогда незнакомка отступила вполную теней галерею.
        И сама стала одной из теней.

10
        СТОЛИЦА, ОБИТЕЛЬ ЧАРОДЕЕВ,
        1-Е МЕСЯЦА ЭП?Т
        - Эх, аведь были деньки! Не все, не все возвращались со встреч высших чародеев живыми…
        Кад?р, старший наставник, бросил на Лайлу короткий взгляд, вего подслеповатых глазах светилось озорство.
        - Ты думаешь, яэти деньки помню? Яне настолько древняя! - огрызнулась чародейка.
        Госпожа волн выглядела не просто старой, адряхлой: маленькая старушка скруглым, похожим на вяленое яблоко лицом. Лайла сдетства запомнилась магу смуглой, словно выточенной из орехового дерева, исовсем худой, она почти терялась вскладках бирюзовой коввы.
        - Ну ладно, положим, это было пять поколений назад. Но истарый Газван умел навести шороху.
        - Старый Газван, - отрезала госпожа волн, - бывал просто старым болваном! Сперва годами выжидал одни боги знают чего, апотом пер напролом. Янадеюсь, что ты, Первый, не пойдешь по его стопам! - обратилась она кВерховному.
        Господин пламени Ханн?н угрюмо молчал, смотритель Зала Ветров Саф?р разливал горячий травяной настой для шестерых. Вгостиной Первого-в-Круге повисла неприятная тишина, так не вязавшаяся ссолнечным полуднем. Из распахнутого окна слышались скрип телег на Пути Благовоний исонное воркование голубей под крышей башни.
        - Если вы закончили, нам нужно обсудить рассказ Верховного.
        Две тонкие пиалы Сафар держал вруках испоклоном преподнес госпоже волн, азатем сидевшей рядом Именре. Еще четыре чашечки плыли по воздуху за ним следом.
        - Не вижу, что здесь обсуждать! - Лайла отмахнулась от открывшего рот Кадара. - Круг не отдаст мага толпе на потеху.
        - И что нам делать сглавой обители? - Сафар подобрал шелковые полы коввы иопустился вкресло. - Запереться идержать осаду?
        Это был высокий статный южанин, самый молодой из смотрителей Залов. «Исамый опасный», - впорыве откровенности признавался Самеру учитель. Верховный подозревал, что именно Сафар собирался сменить наставника во главе Круга. Только его властность заставила прочих господ стихий четыре года откладывать выбор, апотом сойтись на компромиссной фигуре.
        На Самере из Зала Костра.
        - Да, укрывать ее мы не сможем, - нехотя признала Лайла. - Но мало ли что можно сделать? Сослать на границу степей. Пусть до конца дней смотрит, как гоняют стада кочевники.
        - Верховный объяснил, почему это невозможно, - заметил Сафар.
        - …затеять торг, - Лайла сделала вид, что не услышала. - Да мало ли что! Магов должны судить маги, ане простые смертные!
        - А вчем разница? - мягко спросил Ханнан.
        - Видишь ли, есть разница между магом ипростым смертным! - Лайла подалась вперед, вее голосе звучал яд. - Цари-чародеи знали, кого судят иза что. Яеще помню, как придворные маги разбирали дела ивыносили вердикты. Но сейчас-то мы говорим овременщиках! Если мы позволим… если смертные подумают, что они нам ровня… мы будем расхлебывать последствия много лет.
        - Однажды мы решили, что они нам не ровня, ирасхлебываем последствия сейчас, - возразил Ханнан. - Уже больше двадцати лет расхлебываем.
        - Боги, не начинай по новой!
        - Это не я,аты начинаешь, - не желая встречаться сЛайлой взглядом, маг уставился вглубь пиалы. - Мы несем долю вины за смуту, так рассудил Совет, иэто было бездну лет назад. Мы решили признать ошибки. Но, только об этом заходит речь, ты предлагаешь запереться ввысоких башнях исвысока поглядывать на простых смертных.
        - Я видела больше решений Совета, чем втвоей жизни дней! - Ибез того морщинистое лицо Лайлы смялось вгримасе. - Через год оно поменяется, ичто ты запоешь? Все это не имеет значения! Мы обсуждаем рассказ Верховного.
        Этот спор длился годами, слушать его теперь, когда счет шел на недели, стало особенно трудно. Но до поры до времени Самер молчал, давая им переругаться. Он заметил, что Именра поджала губы: чародейка не имела права голоса, хотя по делам госпожой волн следовало назвать ее, авовсе не Лайлу. Встретившись сней взглядом, Верховный дождался, пока Именра ему улыбнется.
        Ну что, дать им еще попререкаться? Или подтолкнуть внужное русло?
        Самер не обманывался: встречи высших чародеев напоминали сходки ворчливых стариков, но это они заправляли вчетырех Залах, асними - вумах двадцати сотен столичных магов. Бездна, будь унего хотя бы день! После ночной вылазки во дворец Верховный спал едва ли пару часов. Нагромождения слов казались густыми, как патока.
        - Не будь глупцом! - меж тем говорила госпожа волн. Ее резкий голос вспугнул сподоконника пару голубей. - Они спят ивидят, как забрать те послабления, что мы добились. Только пока еще не решились действовать. О, как они обрадуются подарку! За этим судом последуют десятки!
        - А ты хочешь, чтобы ее забрали силой? Вот это будет иправда славный подарок, - Ханнан покачал головой. - Нет, Лайла. Лучше отдать чародейку самим, ивследующий раз им вновь потребуется наше решение.
        - Только втой деревне, где ты руководил обителью, еще верят врешения иправила, - ноздри Лайлы раздувались от досады.
        На пару мгновений повисла тишина. Старший наставник молчал, но внетерпении постукивал пальцами по колену.
        - Поэтому мы должны избавить Круг от подозрений, - решил вмешаться Верховный.
        Самер часто говорил себе: его черная ковва - результат взаимных уступок, всего лишь уговор могущественных стариков. Но отчего-то все взгляды сразу обратились кнему. Первый прочистил горло.
        - Судить Хоран будет Царь Царей, вот что! Царь, ане советники, вы поняли? - не дал ему закончить Кадар.
        Не всилах усидеть на месте, старший наставник встал иначал мерить шагами комнату. Презиравший коввы, он исейчас оделся впотертые синие шаровары ипростую рубаху из некрашеной парусины. При последнем ас-Джаркале он объездил все Царство. Когда Самер учился, для новичков он был единственным источником сведений омире за стенами обители.
        - Ты сама говоришь, советники хотят затолкать нас обратно втюрьму! - На ходу Кадар ткнул пальцем ввоздух: правда, скорее вИменру, чем вгоспожу волн. - Ну так унас один союзник. Мальчик нам сочувствует, нужно пойти ему навстречу.
        - Владыка вод! Но не так же, - Лайла всплеснула маленькими руками. Она сгоречью проговорила: - Когда япришла сюда, Верховным был Иштах?р Прекрасный, он был уродлив, как бес, но вельможи прозвали его так за доброту. Но отдать мага на суд смертных… даже его мягкий нрав имел пределы!
        Кадар иХаннан против Лайлы, прикинул Самер. Господин ветров никогда ини вчем не соглашался сПервым. Авот чародейку нужно убедить.
        - А что мы можем сделать? - вопросил старший наставник.
        - Для начала не толочь песок вступе, - спокойно проговорил Сафар. - Мы ходим по кругу, достаточно проголосовать. Япротив того, чтобы Круг таскал за юнцом угли из костра, но сегодня поддержу Верховного.
        Не только Первый - все удивленно обернулись кСафару.
        - Я за, - первым опомнился старший наставник.
        - Я за, - вторил Ханнан. - Ипоскольку господин скал разрешил голосовать за него, то ион тоже. Стало быть, решение принято?
        - Это ошибка, - глухо произнесла Лайла. - Но, если хотите ее совершить, скатертью дорога. Позовете, когда расшибете лоб ивам потребуется помощь.
        Она встала, тяжело опираясь на подлокотник кресла. Именра тут же вскочила, чтобы поддержать ее, но госпожа волн отдернула руку.
        - Спасибо, милая, Дар мне еще не отказал! Якак-нибудь сама.
        Самер тоже поднялся, дожидаясь, пока чародейка доковыляет до дверей. Взмахом руки заставил створки распахнуться. Стоило всем разойтись, он прошел книзкому столику, на котором выстроились кувшины. Щедро плеснул себе вина.
        Ему бы самому не помешала толика убежденности. Маг старался излучать спокойную уверенность, но что там скрывать? - не верил всвои лицедейские способности. Госпоже волн, конечно, не откажешь вправоте: они ивпрямь вступили на скользкую дорожку.
        Первый залпом осушил чашу.
        Еще один день, целый день пустых словопрений! Владыка прав, это похоже на скачки… или нет - на водяные часы. Каждая капля - сутки, каждый день приближает смерть. Ведь пострадает не только мальчик. Амарра. Сакар. Ктур. Хаш?м. Первый назубок помнил все погибшие врезне обители. Если советники получат власть: не на несколько лет, до взросления царевича, ана семнадцать, пока ввозраст вступит наследник… не из задних рядов, стараясь укрепиться во дворце, атеперь, когда они взялись за вожжи… Самер не хотел даже думать, чем эти годы обернутся для Круга.
        Боги, как глуп он был, когда надеялся, что приведет юнца квласти итогда вернется кроссыпи белых зданий посреди садов Гиллу Тхан. Скажет отцу, что стал правой рукой царя… тут бы на своем месте удержаться!
        Еще одна чаша. Вино оказалось густым исладким, ина удивление крепким, как портовое пойло.
        Из гостиной Верховного открывался вид на Путь Благовоний иХрамовый остров, но окна внутренних комнат выходили на саму обитель. Тенистые внутренние дворики, здания прижались друг кдругу так тесно, что даже вполдень под старинными арками царил полумрак. Солнце дробилось на синих изразцах Зала Волн.
        Лайла всерьез беспокоила Верховного. Нет, спорила она всегда: ни она, ни Сафар не давали забыть, чьей милостью он стал Первым. Но вЗале Волн слишком много думают опоруганной чести икто кому ровня. Если вобители царят такие настроения, нагади не придется искать подходы.
        И это высшие чародеи. Что говорить омолодых горячих магах?
        - Не так ужасно, как могло быть, да?
        Самер обернулся. Именра бесшумно пересекла спальню иостановилась рядом, вкосом прямоугольнике солнечного света уокна.
        - Я отом… ну, как все прошло.
        - Не так ужасно, - без выражения повторил Первый.
        - Ты недоволен?
        - Ты видела: мое кресло шатается. Сегодня все сложилось удачно, но ядо конца не был уверен. Просто повезло. Если так пойдет, яничем не буду отличаться от Царя Царей.
        - Думаешь? Когда яспускалась, Ханнан сказал: хвала богам, наконец-то унас есть Верховный! Ты производишь впечатление, Сай. Нет, правда! Держишься молодцом.
        - Вся хитрость вковве, - Самер усмехнулся. - Черный придает строгости, авысокий ворот поднимает голову. Остается помалкивать, иты сама веришь, что перед тобой большой человек.
        - Это тебе старик рассказывал? - Именра улыбнулась, но из-за шрама ивскинутой брови получилась, скорее, насмешка.
        Как ивсегда.
        - Конечно, - не стал развивать тему Первый.
        - Говорю же, он тебя готовил!
        Маг промолчал. Втиши комнаты было слышно, как внизу, втени старой акации, спорят двое чародеев. Юные ученицы со смехом перебежали площадку перед Залом Волн.
        - Мне тоже хотелось скандалить ивозмущаться, - наконец сказала Именра. - Почему он не сказал, что привез главу обители? Что за дурацкая затея ссудом? Потом японяла, что это нужно, чтобы советники тоже искали нагади, иуспокоилась. Чем больше их будут искать, тем скорей один из них окажется здесь, вКруге.
        Она смотрела вдаль, поверх стен икрыш, всторону гаваней, где теснились заросли мачт ихлопали, набирая ветер, паруса. Нет, еще дальше, вдруг понял Самер: туда, где за морем поднимаются белые стены Высокого города.
        - Будет смешно, если иноземцы, на которых советники начнут охоту… если эти же иноземцы помогут от них избавиться. Ядаже рада, что ты так задумал.
        Задумал? Самер исам не знал, что он задумал, просто старался не попадать на зуб ни врагам, ни союзникам, которые при случае сжуют его за милую душу. Он положил руку на подоконник, разглядывая платиновую змею, овившую его палец. Власть Первого-в-Круге оказалась вовсе не такой, как ему думалось три луны назад. Самый могучий чародей, повелевающий сокрушительной мощью, - так думают простые смертные. Но все, что он может, - это вести разговоры, бесконечные беседы внадежде повлиять, умаслить или обвести вокруг пальца.
        - Ты начнешь отбирать Путников для дознания? - спросила чародейка. - Ну, тех, кто поедет по обителям?
        - Нет. Иэто тоже, но потом. Нужно доложиться двору, вРайоне Садов уже ждут. Хотя уверен, вельможи ибез меня все знают.
        - Тогда япойду? Тебе ведь нужно подготовиться?
        Самер кивнул. Кажется, она даже не заметила, что что-то не так.
        От двух чаш вина маг захмелел, полуденное солнце успело его разморить. «Задумал, - сказал себе Первый, провожая Именру взглядом. - Что ямогу задумать, если не уверен даже втой, скем делю постель?»
        Больше всего ему хотелось прикончить остатки вина или - еще того лучше - хорошенько выспаться.
        Когда-то Район Садов был настоящей крепостью, городом вгороде, где Царь Царей мог укрыться, если встолицу войдет враг. Сейчас правители опасались разве что волнений черни. От укреплений осталась невысокая, сложенная из красного камня стена по ту сторону канала. Впрочем, стража не сводила глаз сзапрудившей площадь толпы. Черные Братья. Икак они не спекаются всвоих одеждах? Первый умер бы под черным шелком паланкина, не окружи он себя прохладным воздухом.
        Балюстраду широкого моста обновляли при первом царе-чародее, ихорошо, что Азас не связал каменных змей сКругом, иначе заменил бы на очередную безвкусицу. Ндафа, неизменно трусивший рядом сносилками, подозрительно посматривал на двух жрецов уперил игруппу аристократок под пергаментными зонтиками.
        - Ты зря со мной отправился, - проговорил через занавеси маг. - От случайного камня втолпе яуберегусь сам, авлогово гиен тебя не пустят.
        Воин не стал сбивать дыхание, просто смерил носилки взглядом.
        - Да помогут мне боги! - Самер поднял глаза кнебесам. - Да, язнаю, Верховный должен устрашать. Но чтобы ты мог попугать чиновников… оно того не стоило.
        Пока воин спорил счасовыми уворот, маг раздвинул шторки паланкина. Смоста открывался вид на ряды колоннад истаринное здание судейской палаты. Апельсиновые деревья давали совсем небольшое укрытие от бьющего сбезоблачного неба солнца. Вгорячем воздухе казалось, что башни Круга шевелятся: как застывший навытяжку стражник, все же от усталости переступающий сноги на ногу.
        - Квамб?й! Пошел! - рявкнул Ндафа. Носилки, влекомые чернокожими верзилами, двинулись дальше.
        Даже встолице многие уверены, что дворец иРайон Садов - это одно ито же. На самом деле за стеной скрывался целый комплекс: дворец, храмы, казармы, ближе креке резиденции советников - все это окружала зелень садов, аллеи вековых деревьев иискусственные пруды, вкоторых разгуливали по мелководью цапли. Парк тянулся иза дворцом, за коричневым зданием арсенала, иеще дальше он спускался кморю, укрощенный уголок леса, спавильонами для медитаций исмотровыми площадками, сфазанами иручными обезьянками.
        Сам дворец раскинулся скорее вширь, чем ввысь. Единственное высокое здание - квадратная Башня Справедливости, как заостренный белый клык, именно там располагались рабочие покои лучезарного. Самеру не доводилось вних бывать, но он знал, что башня расположена меж первым ивторым внутренними дворами: тем, что пестреет от одежд чиновников, итем, войти вкоторый могут лишь избранные вельможи.
        Перед первым двором они оставили носилки: сюда въезжает только Царь Царей. От обилия работников разных ведомств, секретарей, гонцов иискателей милости мозаичная площадь казалась еще больше, чем была. Перед вторым двором Самер расстался стелохранителем: Ндафе вход внего заказан, иплох тот подданный, что не верит охране лучезарного.
        Самеру навстречу вышел отряд вчерном шелке иповязках, скрывавших лица.
        Черные Братья, напомнил себе маг. Если Ианад идолжен заручиться чьей-то верностью, то это они. Смысл их существования - служение Царю Царей, живому богу. Беда втом, что никто не знает, такие ли они фанатики, как говорят, верные до последнего вздоха, или давно стали обычной гвардией, авсе басни об их преданности - звенящая медь иникакого богатства.
        Об этом думал Самер, входя вПалату Бесед: небольшой зал, где поколения владык совещались сблизкими сановниками. Итут же четверо, собравшиеся здесь, умолкли.
        - А, это наш главный колдун? Боги воплотились ввас… мудрый.
        Улам, брат узурпатора, откинулся на спинку резной скамьи из темного дерева. Он слегка наклонил голову - совсем чуть-чуть, словно признавая право Первого на существование.
        - Мир вам ивашему Царству, лучезарный! Достойные господа!
        Самер спорога поклонился Царю Царей ивельможам. Прошел на место инебрежно похлопал львиную морду на подлокотнике. Старый шакал! Пытается показать ему, кто встае вожак.
        - Мы все внимательно прочли описание плавания, - Улам коснулся листа рисовой бумаги перед собой.
        - Рад, что мою писанину еще читают. За месяц янаписал чуть меньше дюжины прошений, но все без ответа.
        Четверо. Владыка, вмаске, восседал на невысоком помосте, хоть исмотрел свысока, но выглядел потерянным. «Дядюшка Улам» был уже немолодым человеком сжестким непроницаемым лицом иседеющими волосами, заплетенными взамысловатую косу. Справа от него - Мизрах, советник Бумажного двора, этот предпочитал темный шелк ине носил украшений, разве что массивная золотая цепь говорила овысоком положении. Когда-то могучий, сейчас он стал, скорее, грузным. Последний из них, управляющий казной Гардуш, еще довольно молод: крупный, скурчавой бородой ивоенной выправкой.
        Не четверо. Пятеро.
        - Сейчас не лучшее время для шуток. - Еще один сидел вполутьме, вуглу, иСамер прищурился, пытаясь его разглядеть. - Вкратце яуже растолковал советникам, окакой угрозе вы пишете.
        Он вышел на свет ипрошел ксвоей скамье, как раз напротив Верховного. Сухопарый, спронзительными бледными глазами иседой бородкой. Он ведь… советник Ночного двора, вспомнил Самер. Вельможи лишь недавно восстановили упраздненное Азасом ведомство, но даже если бы оно существовало все время, немудрено забыть, что дворов вЦарстве не три, ачетыре. УНочного двора нет палат ичиновников, никто не знает, сколько человек всети осведомителей илазутчиков. Признаться, Верховный даже не помнил имени советника.
        - Жалим?р Налх?р, - тот догадался иназвал себя. - Мы свами незнакомы, но вашего наставника язнал.
        Что это, пустая вежливость? Предложение не записывать его сразу во враги? Нет, они что-то знают, вот иМизрах хохотнул. Однако брат узурпатора не дал магу ответить:
        - Мы все… немного удивлены вашим донесением. Царство ведет сНагадой дела, посол Ксад частый гость во дворце ивЗолотом дворе. Конечно, Высокий город не назовешь близким союзником, но мы вовсе не считаем его иврагом.
        - Не уверен, что Ксад об этом знает, - уЖалимара была странная манера говорить: совсем тихо, глотая окончания фраз. - Яприсматриваю за послами. За всеми. Стараюсь не упускать из виду, кто под их началом работает. Никто впосольстве не связан сколдовством, все простые смертные. Как идолжно быть.
        - Но вдонесении вы не сомневаетесь, - Улам постучал сухим пальцем по докладу мага.
        - Это… возможно. Ядумаю, вы привезли ибумаги, истатую? - Советник бросил на чародея взгляд из-под тонких бровей. - Яговорил вам: Первому нет нужды лгать. Эта история может исходить не из посольства, аиз самой Нагады. ВВысоком городе правят…
        - Наместник, - блеснул познаниями Царь Царей. - Это мы основали Нагаду, иони до сих пор зовут правителя наместником.
        - В Нагаде правят наместник иСветлое собрание, - без выражения поправил Жалимар. Ипроцитировал: - «Чтобы он ничего не мог сделать без Светлого собрания, асобрание ничего не могло сделать без него». Внем заседают влиятельные семьи. Нагади называют их отцами города. Наместник избирается из их числа. Если две трети не хотят видеть его правителем, наместник теряет титул.
        - Борьба за власть внутри Нагады? - густым голосом спросил Мизрах.
        - Возможно. Всобрании много колдунов, некоторые получили место благодаря сильному Дару. ВВысоком городе… скажем, уних есть лишний способ возвыситься. Первый путь - богатство, но унагади есть еще второй, выдающийся Дар.
        - Это только их дело, - сухо отозвался Улам. - Так вы настаиваете, что это угроза?
        Жалимар молчал, как бы приглашая Верховного ответить.
        - Иноземец собирает группу колдунов. Учит их отвратительным ритуалам, но главное - дает огромную силу. Как думаете, это угроза? - спросил Самер. - По меньшей мере, их нужно найти. Еще лучше проверить всех чужаков, которые живут недалеко от обителей.
        - Это несложно, - Жалимар кивнул. - Ночной двор найдет две дюжины человек, которых можно оторвать от дел. По всему Царству они разъедутся небыстро, но через луну появятся первые плоды.
        - Круг намерен сделать то же самое, - отметил маг. - Посланцы из столицы проведут дознание вкаждом городе, где есть обитель.
        - Колдуны станут бороться сколдовством? - Мизрах фыркнул.
        - Круг станет бороться синоземцами, которые угрожают власти Круга среди магов.
        Самер искал ответ, понятный ивеский для всех. Похоже, ему это удалось: обменявшись взглядом ссоветниками, Улам кивнул.
        - Есть еще одно дело, - Гардуш провел ладонью по бороде. - Ябы не стал беспокоить посла. Нагада внесла займ Золотому двору, исейчас не лучшее…
        - Сколько? - подался вперед владыка.
        - Уверен, лучше обсудить это без Первого-в-Круге, - когда Улам обращался кплемяннику, его голос звучал тепло идаже добродушно. Но то, что царь не знает об этом, говорило яснее самых теплых слов.
        Поняв ошибку, советник Золотого двора уткнулся вбумаги. Временами Самер дивился, что тот делает вих компании, аеще порой казалось, советники обменялись местами впоследний миг перед вступлением вдолжность. Крепкий ипростоватый Гардуш хорошо смотрелся бы перед войском иво главе Железного двора, аказна лучше чувствовала бы себя вруках Улама. Но, видно, брат узурпатора предпочитал не рисковать, для него мечи были важнее податей.
        - Значит, решено, - подвел черту Улам. - Мы решили, что верим Кругу ине будем ставить визвестность посла.
        - Я бы не ставил его визвестность по другой причине, - заметил Жалимар, его тонкие губы скривились. Первому стало любопытно: что бы тот сказал осцене, свидетелями которой они стали. - Хотя бы пока расследование не даст результатов.
        - И поэтому также, - подтвердил брат узурпатора. - Решено. Иесть еще одно дело, оно касается главы обители.
        Жалимар откинулся на спинку скамьи, словно его это уже не интересовало.
        - Еще одна причина, почему мы склонны поверить Кругу. Только на этот раз! - не преминул напомнить Улам. - Значит, вы хотите передать ее на царский суд.
        - Хоран уже доставили вприемный покой лучезарного.
        - Беда втом, что… - Советник замялся, на сухом скуластом лице как будто мелькнуло сожаление. - Беда втом, что Царь Царей… не вправе решать подобные вопросы.
        - Царь Царей? Не вправе? - Даже Ианада, вего-то положении, услышанное позабавило.
        - Боюсь, что так, мой царь.
        Улам все мялся, осторожно подбирая слова. Это ошибка, ошибка, ошибка - слова госпожи волн стучали вголове Самера, имаг похолодел.
        - Когда мой брат… иваш царственный батюшка, лучезарный… взошел на трон… он принял много решений касательно колдунов. Не все вошли вэдикт оПравосудии, некоторые акты уже были приняты, мой брат только внес вних изменения. Сокрытие от Круга… обладателей Дара, - мягко охарактеризовал советник, - ивпрежние годы считалось преступлением.
        - Разумеется, считалось! - выдохнул Первый. - Необученный маг опасен.
        - И двадцать лет назад Азас Черный внес вакт дополнения, - заключил советник. - Неучтенные колдуны, которые пытаются скрыться от эдикта, - самые опасные злоумышленники. Такие дела должно рассматривать особым людям. Специальным дознавателям при Бумажном дворе.
        - То было после войны, - владыка пожал плечами. - Сейчас судить старуху должен я.
        - Это невозможно, мой царь, - бесцветным голосом сказал Улам. - Дело не впривилегиях, это вопрос мира встране. Эти люди, окоторых яговорю, они натасканы во всем, что касается колдунов. История Круга, законы магии… все. Все это они знают даже лучше самих колдунов. Мой брат иваш батюшка предписал, что подобные дела решают особые люди. Ичто такие решения… никогда больше такие решения не должен принимать один человек. Даже он сам или его наследник. После ста двадцати лет царей-колдунов это только закономерно.
        В Палате Бесед повисла тишина. Верховный заметил, что Жалимар синтересом разглядывает его из-под полуопущенных век.
        - Бессмыслица! - бросил Самер. - Яникогда не слышал отакой коллегии. Ни одного такого суда не было. За все годы.
        - Неучтенные колдуны всегда были, - возразил Улам. - Другое дело, что их убивали раньше, чем возникала потребность всуде. Есть грамота, подписанная двадцать лет назад. Ее внесли вархивы Бумажного двора, - советник начал терять терпение. - Если моего слова недостаточно, вы сами можете ее найти. Уверен, князь Мизрах вам поможет.
        - Мы ходим вокруг да около! - громыхнул высокий судья. - Мы что, щадим чувства колдунов? Коллегия посмотрела дело ивысказалась. Старуху сожгут на Каменном базаре.
        - Круг заберет ее обратно, - выплюнул Верховный. - Яне позволю.
        - Это невозможно, - спокойно повторил Улам. - Глава обители… эта Хоран… уже взята под стражу.
        - Но это безумие! - воскликнул Ианад. Пожалуй, ему не стоило заступаться за чародейку. - Ина Каменном базаре! Ты хочешь новой резни, дядя? Всем будет лучше, если толпа ничего не узнает. Люди должны чувствовать себя вбезопасности.
        - Но добрые люди Царства не вбезопасности, - Улам лишь покачал головой, - последние ползвона мы только об этом иговорим. Что должны знать люди - так это что Царь Царей идвор их защищают.
        Взгляд Жалимара казался немигающим. Не обращая внимания на царского соглядатая, Первый наклонился вперед.
        - А еще мы знаем, что взятка - преступление, которое совершают двое. Отщепенцы родились не вхибаре землепашца. Об этом будут говорить на улицах. Люди могут подумать, что двор хочет замять дело, спрятать остальных преступников за воротами дворцов!
        - Что ты имеешь ввиду, колдун? - спросил Мизрах, но Верховный не стал кнему поворачиваться, он смотрел только на брата узурпатора. Не отрывая взгляда от князя, маг проговорил:
        - В толпе всегда есть горячие головы, которые кричат орасправе. Люди не понимают то благо, которое делают советники. Если вдруг… если появятся проповедники, настраивающие толпу против богачей… не решит ли она поквитаться за мелочные, надуманные обиды?
        Вздох или два ему казалось, что князь колеблется. Но куда ему тягаться свельможей виграх, вкоторые тот играет дольше, чем Самер ходит по земле.
        - Иногда народ слушает заправил, - после короткого раздумья кивнул Улам, - аиногда смеется ибросает камни. Да, уэтих проповедников могло бы получиться. Но мы не знаем, куда повернутся настроения толпы, обратит она гнев против богачей или колдунов. Ябы не поставил медяка, кого из заводил люди послушают, акого осмеют.
        Самер молчал. Советник понял, что победил, иначал складывать бумаги.
        - Коллегия приняла решение, не нам свами его обсуждать. Унас есть несколько дней, чтобы подумать опорядке вгороде.
        Он обвел всех взглядом, задержавшись на каждом, включая Жалимара ицарственного племянника.
        - Спокойствие на улицах наша общая боль. Восстание двадцать лет как кончилось, но мир между простыми смертными и… магами… еще такой хрупкий. Влюбой миг он может пошатнуться. Войско игородская стража нашего доброго высокого судьи - вот залог этого мира. Мы делаем все, чтобы его сохранить. Но иПервый-в-Круге должен заботиться, чтобы его подопечные приняли происходящее. Очень важно, чтобы Круг не совершил необдуманных поступков. Впротивном случае…
        Помолчав, он тяжко вздохнул ивыложил, наконец, свою угрозу:
        - В противном случае пострадают не богачи идаже не Круг, но Царь Царей. Любые волнения пошатнут трон, амы знаем, какой неуправляемой бывает толпа. Уверен, каждый из нас сделает все для безопасности владыки.

11
        Столица, Старый город, 9-е месяца Эпит
        Мальчишкой Джен смертельно не любил уроков. Когда отец учил его счету изаставлял выписывать иероглифы скорописью, выдумывал пакости, чтобы терпение старого Зейда лопнуло ион оставил сына впокое. Совсем другое дело истории! Джен как завороженный слушал байки оцарях ижрецах, далеких странах ипозабытых эпохах.
        - Один раз южные ворота заложили. Наглухо, представляешь? - говорил отец. - Было пророчество, что через них вгород войдет Фл?мер Яростный, который объединил все Рассветные королевства. Сам понимаешь, никто их так ине увидел, светлокожих варваров, которые идут вбой, целиком закованные вметалл. Через десять лет кладку разобрали, аворота открыли.
        Старый Зейд качал головой, авоображение Джена рисовало восточных воинов, похожих на медного богатыря из сказок, вшлемах сметаллическими бородами. Как они живут там усебя, удивлялся он, ведь втаком доспехе недолго ииспечься, но отец отвечал, что вих землях гораздо холоднее.
        То, что юноша читал сейчас, было частью похоже на эти байки. Ачастью - на головоломные тексты, сродни ненавистным задачам оплощадях.
        Громче мебели сандалового дерева, громче ковров сприхотливыми узорами обогатстве достойного Йесода говорил длинный зал срядом столов посередине итесно сомкнутыми стеллажами вдоль стен. Здесь встречались свитки ирукописи на шелке, книги вдеревянных, кожаных итканевых переплетах. Тонкие занавеси затеняли высокие окна, со двора до библиотеки доносился плеск фонтана, да еще порой долетал аромат цветов всаду.
        Больше всего Джена отвлекал не фонтан идаже не заглядывавшие вбиблиотеку слуги, аона. Сидя спиной кокну, окруженная мягким светом, точно колдовским ореолом, Налиска водила пальцами по столешнице ипосматривала на юношу.
        - А как думаешь, там есть что-то полезное? - Девушка коснулась края старого пергамента.
        - Об этом судить твоему отцу, госпожа.
        - Да он исам не знал, - Налиска взмахнула тонкой рукой. - Здесь две-три жемчужины, мне он сказал так. Но ведь искать придется много лун, да?
        Джен откинулся на спинку стула иотложил палочку для письма. Текст выдался трудным ина сгибах почти стерся, юноша переписывал его набело ипытался восстановить недостающие фрагменты.
        - Тут есть места, которые твоему батюшке наверняка известны, но для меня они стали открытием. Например, яне знал, как Черный Азас держал всех колдунов вузде.
        - И как же?
        Налиска опустила локти на стол иположила голову на руки, глядя на Джена снизу вверх. Совсем как Сахра. Она вообще походила на его сестру.
        - То, что колдуны называют Даром… оно проявляется по-разному. Некоторые совсем не умеют колдовать, но чувствуют чары испособны им сопротивляться. Колдуны, когда они отбирают детей уродителей, чтобы воспитать вКруге… они таких детей оставляют, им этот Дар бесполезен, ите живут обычной жизнью, даже не зная, что уних есть способности. Аведь их, может, рождается не меньше колдунов! Азас как-то узнал оних, начал разыскивать. Сколотил из них боевые отряды. Гаф?ры. Аколдуны, представь, зовут их «псами узурпатора»! При каждой обители есть ищейки, которые присматривают за колдунами, иесть еще военные отряды, гончие иволкодавы, которых учат искать колдунов ипредотвращать бунты.
        - Ну, огафирах яслышала, - девушку, кажется, рассказ не впечатлил. - Хотя не знала всей истории. Отцу бы не помешала парочка таких, правда?
        - Я тоже слышал, - быстро добавил Джен. - Конечно, слышал! Вот только думал, половина пустые россказни. Яже говорю, твой достойный отец знает. Но есть иочень интересные места…
        - Когда ты рассказываешь, утебя загораются глаза, - отметила девушка.
        - Все это просто интересно. Можно ведь… можно изучать дикарей-людоедов, уних найдутся мифы иистории, но это не значит, что они мне по душе, - юноша смутился. - На самом деле, чем больше ячитаю, тем больше кажется… колдовство меняет что-то вчеловеке. Вот, послушай.
        Он выудил из стопки относительно новую книгу, раскрыл на нужном месте, но, пробежав взглядом описание, решил рассказывать своими словами:
        - Они продавали их врабство. Своих же! Если какой колдун совершал преступление, но был силен, просто казнить его… считали недальновидным. Недостаточно бережливым. Им отрезали язык иотрубали все пальцы. Когда-то думали, что это обуздает силу. Ерунда, конечно… надевали ошейник ипродавали хозяину ключ. Ивозможность уничтожить мага-раба влюбой миг. Ну, это было очень давно, при царях-колдунах такого не делали. Но уже вцарствование Азаса Круг продал девятнадцать Искалеченных.
        Налиска повела плечами, словно отгоняя пробежавший по спине холодок. Вльющемся из окна свете ее каштановые волосы казались медными, акожа приобрела золотистый оттенок.
        - Вот яиговорю: кто вздравом уме такое сделает, ссобратьями? - Он вздохнул. - Впрошлом творилось немало ужасов, но колдуны делали их особенно хладнокровно. Но что сних взять? Для них все - сгустки силы.
        - Какая жуть! Меня пугает… - тихо проговорила девушка, - говоришь, при старом царе их продавали?
        - Лет десять назад перестали. Но да, все так ибыло.
        - Они еще живы. Только не все. Апредставляешь, где-то вЦарстве живут эти безъязыкие, безрукие… служат какому-то вельможе. Может, даже здесь, встолице?
        - Я об этом не подумал.
        - И все равно, когда ты рассказываешь, утебя загораются глаза!
        Ее маленькая ручка нашла его ладонь, иНалиска сжала пальцы Джена. На мгновение юноша задержал дыхание.
        Это безумие, чистой воды безумие! Малейшая вольность сюной госпожой - ион не просто вылетит из дома, его заставят горько идолго сожалеть. Все это он понимал. Но понимал ито, что Налиска сама ищет его близости, иничего не мог поделать. Обиженная госпожа - тем более, такая госпожа - так же верно лишит его места, как разъяренный отец. Это заставляло его сердце сжиматься.
        Но горше всего даже другое. Налиска ивсамом деле была красива: утонченное одухотворенное лицо, длинные ресницы, аввырезе алого платья, под тонкой, как паутина, накидкой, виднелись загорелые ключицы. Он дважды ее касался - ничего не значащие, мимолетные прикосновения спросьбой быть осторожней или подать такой-то текст, ее кожа оказалась мягкой, игладкой, ишелковистой, аволосы напоминали ровный каштановый поток ипахли неизвестными травами.
        Джен был еще очень молод, за всю жизнь он познал двух женщин, впоследний раз еще до того, как слег отец. Его воображение не заходило далеко - перед сном, вдыхая запахи чужого дома, он представлял лишь как перебирает ее волосы или обнимает, чувствуя под пальцами гибкое, привычное кверховой езде тело.
        Молчание затягивалось, июноша лихорадочно искал слова, скоторыми мог отнять руку, но на сей раз ему повезло. Высокие двери скрипнули, ивпроеме показался старый евнух, личный слуга вельможи.
        - Достойный призывает тебя, мастер Дженнах.
        Джен резко выдохнул. Хвала Небесному Писарю: на столе громоздилось столько книг исвитков, что их сомкнутые руки было не разглядеть.
        - Мне нужно идти, госпожа, - проговорил он. Встал, избегая ее взгляда.
        Юноша ретировался так быстро, как уходил от стражников вродной Джамайе.
        «Только бы не Налиска, - думал он. - Только бы не из-за нее!» Достойный Йесод казался хорошим иответственным нанимателем, каждый вечер он вызывал Джена ирасспрашивал, что тот вычитал за день. Впервые несколько бесед юноша робел, но затем осмелел, иони свельможей спорили, разбирая непонятные места. Было время, когда место втаком доме значило для него все. Вту пору Джен что угодно отдал бы, чтобы оказаться здесь. Теперь он служил Йесоду, почитай, из одной ненависти.
        Ненависти инадежды, что свельможей он отыщет убийцу скорее, чем сам.
        Джену даже казалось, что брат советника им доволен. Но этот вызов непохож на другие: обычно достойный звал его под вечер, иникогда еще слуга не шел за Дженом, поторапливая инаступая на пятки.
        Сегодня Йесод ждал вкабинете, под потолком которого скрещивались резные балки. Сюжеты картин по шелку ограничивались охотничьими сценами, зато вдоброй дюжине видов. Загнанная лань, стреляющие по куропаткам лучники, ата, что висела за спиной достойного, изображала охоту на крокодилов вболотистой пойме.
        - Входи, входи… - приветствовал его Йесод.
        Неприступный слуга остался за дверью, атон вельможи был дружелюбен. Джен поклонился исел, но остался настороже.
        - У меня для тебя известие, - без предисловий сообщил достойный. - Думаю, радостное.
        Кажется, не Налиска. Но тогда что? Джен заметил, что вельможа улыбается хищной улыбкой. Тяжелые щеки сановника налились краской.
        - Мы нашли его! Твоего джамайского колдуна, - кулаки Йесода сжались. - Верней, еще не его самого… стражник уВесенних ворот, которому ядоплачиваю, сообщил, что вгород въехали его дружки. Два неучтенных колдуна, дети джамайских торгашей. Стражник послал следом человека изнает, что они направились вквартал иноземцев, прямиком вэтот храм нагади. Только сообщники, но где они, там ион! Уверен, ты со мной согласен.
        По телу Джена прошла дрожь. Вдругое время он бы нашел любезные слова. Вдругое время - но не теперь.
        - Что вы намерены делать? - резковато спросил юноша.
        - Пока ничего, - вельможа сцепил перед собой руки. - Следить, ждать, пока нас выведут на сына джамайского хлыста. Ато ина кого повыше. Ктому же Декхул не встолице, яотослал его споручением. Когда он вернется, унас уже будут ответы.
        Против воли губы юноши искривились вухмылке.
        - Я обещаю: мы найдем твоего убийцу, - твердо произнес Йесод. - Ядоволен твоей работой, но даже… как бы ни сложилось, мы его найдем! Затем ятебя ипозвал: хочу, чтобы ты знал.
        - Благодарю, мой господин! Торжество наказания - мое самое заветное желание. То, что вы говорите… эти слова мне слаще музыки!
        - Маленький льстец, - проворчал достойный. Впрочем, губ его коснулась улыбка. - Ладно, ясообщил, что хотел. Не позволяй мне тебя задерживать.
        Все было словно втумане, когда Джен покинул кабинет вельможи. Здесь, вэтом городе, совсем рядом - вот ивсе, очем он мог думать. Один раз унего не получилось, аповторно ему ни за что не удалось бы ни выследить ублюдка, ни подобраться вплотную инанести удар. Но теперь… теперь, когда за хлыща взялся сам брат советника… «Скоро. Совсем скоро», - думал Джен ивспоминал изуродованное колдовством лицо Сахры, какой увидел ее впоследний раз, влунную ночь месяц назад.
        Он не смог бы сосредоточиться на текстах, даже под пыткой, ктому же вбиблиотеке ждала Налиска, апотому юноша взбежал наверх, под самую крышу, где располагалась его комнатка.
        Он бросился на кровать, уткнувшись лицом вподушку. Новости достойного выбили его из равновесия, Джен отчаянно пытался привести мысли впорядок. Оставит ли он грязную работу Декхулу или станет проситься, чтобы его взяли ссобой? Видеть, как имя хлыща будет втоптано вгрязь! Теперь, когда безумие схлынуло, он не был уверен, что сможет так просто, не защищая себя, хладнокровно зарезать колдуна, точно свинью. Но стоило вспомнить, как тот цедил слова, как кривил губы, уверенный всвоей безнаказанности, икулаки сжимались сами собой.
        Этажом ниже спорили слуги, сварливый женский голос, приглушенный половицами, казалось, зудел прямо над ухом.
        Взяв себя вруки, Джен поднялся. Окно его комнаты выходило на север, по ту сторону залива должен виднеться квартал иноземцев, но особняки Старого города заслоняли обзор. Ему казалось, вдали маячит краешек Кар?ккской башни, вкоторой этаж за этажом располагались посольства, но ивэтом он мог себя попросту убедить.
        Разве достойный не пытался выпроводить его вгород?
        - Ты много работаешь, - сказал вчера вельможа. Джен смущенно молчал, но это оказалась не похвала. - Вчера ты сидел над свитками допоздна. Сегодня встал скухарками, которые разжигают очаг кзавтраку. Ты не кухарка, Джен. Ине слуга.
        Юноша помалкивал, не зная, что ответить, иЙесод покачал головой.
        - Вот что, мастер Дженнах, - скептически произнес он. - Ябы не кормил тебя ине приютил всвоем доме, если бы не имел на тебя планы. Со временем… возможно! - подчеркнул вельможа, - из тебя получится настоящий писарь, книжник. Но ты должен знать столицу, ане только книги ипереводы. Сопроводи управляющего на базар, если боишься заблудиться.
        - Так яипоступлю, господин! - кивнул юноша. - Не обещаю, что завтра, но скоро. Хочу закончить эту рукопись, «Об истоках силы».
        Йесод, кажется, ждал другого ответа.
        - Смотри сам, мастер Дженнах. Но учти, яне шучу.
        Ну что же, не шутит иладно. Действительно, пора бы посмотреть на столицу вблизи - ион должен видеть этот квартал. Джен собрался быстро: ему было нечего собирать, разве только переодеться. Совсем скоро он уже выскользнул из служебных ворот.
        На противоположный берег узкого идлинного залива Серебряная Рука вели два моста, Джен нашел один из них, обогнув почтовую станцию, вокруг которой пытались разъехаться фургоны ителеги. Вквартал иноземцев следовал оживленный людской поток, ион увлек парня за собой, пока не выбросил на пыльную улицу, среди домов, чьи далеко выдающиеся балки почти смыкались над головой.
        У Джена не было плана, он хотел посмотреть на квартал иноземцев, понять, чем тот живет. Встарых текстах онем писали просто - «смоковная роща на той стороне». Но место смоковниц заняли немощеные кривые улочки итесно прижавшиеся друг кдругу здания. Уже больше звона юноша бродил проездами, на которых жили нагади, по переулкам, которые облюбовали южане иварвары из Рассветных королевств. Здесь продавалось все: от овощей имяса до диковинного цветного стекла из Высокого города иокаменелой смолы, вкоторой застыли давно умершие насекомые. Здесь все толкались икричали, квартал пах кожей, потом, аеще ароматом пекущихся лепешек ивонью гнилых фруктов всточных канавах.
        «Нужно найти этот храм, - подумал Джен. - Ядолжен знать, где это». Искрепя сердце он начал новый обход вокруг Караккской башни.
        - Доходный дом впроходе О?^роса, - бросил богато одетый нагади.
        - Прямо до канала, аза мостом налево, - то был плосколицый степняк сразрисованным лбом, но впоследний звон юноша дважды проходил указанным проездом иникакого «налево» не нашел.
        - Да вот он! - Маленькая старушка, торговавшая тыквами, указала на серый дом, такой же, как его соседи. Изахихикала. - Что, парень, Господин Сил тебе не благоволит?
        Он ивпрямь не взглянул бы на здание дважды - изря, чего стоили косяки ввиде резных фигур! Доходный дом впроходе Ороса… Но ктож знал, что нагади устроят храм вдоходном доме?
        - Так ты идешь или нет? - Торговка погрозила ему задубевшим пальцем. - Смотри, парень! Вот как пришло кжрецу-то откровение, народ валом валит. Замешкаешься - ине пробьешься до заката.
        Идет он или нет? Хороший вопрос… Онет, Джен вовсе не собирался рисковать: еще слишком рано, говорил достойный. Он только все испортит. Но улочка была такой узкой, вней едва могли разъехаться два конника, юноша волей-неволей оказался усамых дверей. Изнутри доносились гул голосов изапах неведомых благовоний.
        В конце концов, сейчас людный день, всвятилище полно народу. Одна мысль, что убийцы были здесь, неудержимо влекла парня внутрь. Волосы унего на руках встали дыбом.
        Может, его ивовсе не заметят?
        Взбивая пыль, мимо Джена прорысил всадник, ему вслед понеслись проклятия старухи. Грязный старьевщик совал юноше под нос свое барахло. Оттолкнув торговца, Джен коснулся деревянного лика - ирешительно шагнул внутрь.
        И ничего не произошло.
        Внутри царила прохлада, руки юноши вмиг покрылись мурашками. Несколько мгновений он привыкал кполумраку игустой взвеси от дыма курительниц иблаговонных свечей.
        Любопытно. ВЦарстве храм почитают жилищем бога… следуя аналогии, нагади заселили своих владык всех скопом. Ну точно бедняки вдоходном доме. Бледные мраморные скульптуры были словно живые: статный бородач, пышнотелая дева собнаженной грудью - они стояли, сидели, возлежали врасслабленных позах, каждый всвоей нише.
        Юноша брел вдоль алтарей, слушая шепот молящихся инегромкие разговоры. Он знал разве что буквы нагади, но надписи ничего ему не говорили. Ар-ти-дас. Си-хи-кои… Три седые женщины возлагали цветы ихлеба кногам укутанной вмраморное покрывало матроны. «Глупец», - сказал себе Джен. Ну что он здесь найдет? Ему бы выяснить, зачем приходили дружки хлыща, скем встречались, но он не Декхул, настоящее дело лучше оставить воину.
        - Ты что-то ищешь, юноша?
        Неожиданный вопрос застал его врасплох. Но то был лишь молодой жрец впростой серой хламиде.
        - Я… нет, - Джен смутился. - Япришел посмотреть храм. Встолице так мало знают онагади, ия… япросто пришел посмотреть.
        - Похвальное стремление! Будь каждый так же любознателен, нас бы не встречали спредубеждением.
        Священник кивнул, но не ушел, сложил перед животом руки, словно ожидая пояснений. Неужто узнали? Но кто? Нет, это невозможно!
        - Я слышал, жрецу было откровение.
        - О да, это так. ВВысоком городе есть такой обычай… - начал нагади, когда его прервал шум вдальней части зала.
        В полумраке, за дымной мглой, не сразу-то поймешь, что происходит. Толкотня, неясные выкрики. Всвете мигающих лампад тускло мерцала позолота.
        - Нечистые! - донеслось до Джена. - Боги отомстят! Город царей помнит прошлое! - На парапет взобрался нечесаный старик, потрясая не то палкой, не то погремушкой. Вблизи он наверняка ипах так же ужасно, как кричал. - Соленые волны смоют нечисть вморе!
        - Вот иеще один пытливый ум, - горько произнес жрец. - Приходи вдругой день, юноша. Явсе расскажу ипокажу.
        Джен вздохнул соблегчением, когда тот поспешил прочь. Пора бы ему убираться: посмотрел ибудет.
        - Заткните же безумца…
        - Да стащите его кто-нибудь!
        - Осторожно, унего нож!
        У дверей парня настиг пронзительный женский визг.
        Грохот тележек илай уличных псов звучали музыкой. По улице тянулся запах подгорелой каши - и,боги, какое удовольствие было дышать им после фимиама!
        Небо над крышами вовсю полыхало закатом, когда Джен скорым шагом пересек квартал иноземцев. Руки его дрожали. Проклятье! Аведь он хотел просто побродить ипосмотреть. Как будто, стоит задумать подобное, кровь ибезумие сами преследуют его. Он не сомневался: кутру господин узнает опроисшествии. Какую весть ему доложат? Что проповедника скрутили, что тот успел кого-нибудь зарезать? Джен передернул плечами, прогоняя дрожь. Вхраме юноше казалось, что самый воздух пропах двуличием изатаенной угрозой. Они убили Сахру. Все они. Так он думал. Но те люди, что молились внутри… старые женщины, мастеровые… они-то ни вчем не виноваты.
        Когда пыльные улицы сменились приличными мостовыми, он уже почти успокоился. До темноты оставалось звона два, иДжен решил сделать крюк ивойти вСтарый город по мосту Отрубленных Голов. Тому, окотором рассказывал Декхул.
        Занятно, думал он, вЦарстве бедняки несут гроши жрецам, уэтих все наоборот. Молодой священник был одет совсем просто. Джен не удивился бы, если иноземцы не только не обирают паству, но ираздают нищим на пропитание.
        - Бери пример снагади, они куда хитрее нас, - говаривал отец. - Вот увидишь, они еще будут хозяйничать на наших берегах, как на собственных. Авсе почему?
        - Почему?
        - Да потому что уних правят торгаши! - Старик даже руками всплескивал. - Торгаш знает: чуть он одряхлеет, напарники мигом его сгрызут. Они все хотят друг друга переплюнуть, инаверху самые хитрые, самые прожженные, самые удачливые. Они выторговывают лучшее для Высокого города, иначе их быстро обскачут. Акнязьям или чиновникам вчем состязаться? Кто слаще славит Царя Царей? Говорю тебе: нагади еще станут хозяйничать, апростой люд только радоваться будет.
        Может, оно итак… да только Сахру, их малышку Сахру убил колдун, аего подельники направились прямиком вхрам нагади.
        По сторонам моста ивпрямь торчали стальные пики. Высоченные, втри человеческих роста, они зловеще темнели на фоне догорающего заката. Хвала богам, пустые. Впрочем, на них никто не обращал внимания: по бокам теснились лавки илавчонки. Как ирассказывал Декхул, здесь были иполотняные навесы, икаменные павильоны со входами, занавешенными тончайшим газом, чтобы простой люд не глазел на богачей-покупателей. Джен задержался уприлавка сженскими вещицами. Атлас, шелк ипарча переливались всвете медных ламп. Ему хотелось подарить Налиске полупрозрачную накидку втон глаз. Или мягкие сандалии из крашеного тростника.
        «Она достойная госпожа», - напомнил себе юноша идвинулся дальше.
        Но далеко от прилавка не ушел.
        Сперва закружилась голова, иДжен остановился, зажмурился, однако дурнота не унималась, только стала сильнее. Вноздри ударил резкий запах дешевого пойла. Колени его тряслись от слабости, имост под ногами вдруг качнулся.
        - Эй, парень!.. - краем уха услышал он, но ответ застрял вгорле. Запах сгустился до тошнотворной вони, июношу вырвало. Далеко, словно за дюжиной подушек, возмущалась женщина: - Пьянь! Свинья! Что ты наделал?
        Мост продолжал крениться, иДжен дрожащими руками вцепился втрещины меж плитами, не обращая внимания на грязь иблевотину.
        - Но-но, парень! Ану вставай! - Мужской голос долетал издалека, едва слышно, апотом уже спокойнее: - Ну напился, скем не бывает. Сейчас мы его…
        Юношу бесцеремонно встряхнули. Дурнота стала отступать, когда влицо прянула тряпица, смердящая резкой изатхлой вонью.
        - Сейчас мы его… снесем смоста, ему бы отоспаться, - успокаивающе говорил мужчина, закинув руку Джена себе на шею. Голос то уплывал, то вновь звучал над ухом, скаждым разом все тише. - Отоспаться, да. Скем не бывает. По малолетству-то… Просто отоспаться.

12
        Столица, обитель чародеев, 10-е месяца Эпит
        В небе над Каменным базаром кружила одинокая чайка. Но, как ни старался Самер смотреть вдаль, взгляд нет-нет да исоскальзывал крядам лавок, что ступенями спускались кцентру грандиозного амфитеатра. Головы, головы, плечи, спины… все пять ярусов затопило живое море. Несколько дюжин Черных Братьев идобрые полтысячи простых стражников растянулись цепью, сдерживая взволнованную толпу.
        - Хоран, ученица Рех?мы из линии Ом?йи!
        Судья говорил громко, хорошо поставленным голосом, слова приговора отчетливо разносились над ложей достойных, авот что слышали простые горожане, оставалось загадкой. Анужно ли им слышать, спросил себя маг. Самое главное они увидят.
        Чайка пронзительно крикнула искрылась над краем амфитеатра.
        Когда ей предложили сказать последнее слово, Хоран расплакалась. Жалкое зрелище - рыдающая старуха. Ктому же чародейку одели вбогато расшитую белую ковву, вряд ли кто испытал кней сочувствие. Скорей наоборот: толпа взревела, снижнего яруса посыпались гнилые фрукты. Лишь один почерневший гранат долетел до помоста, да итот угодил не вчародейку, авсолдата.
        Она кричала. Скорбная, медлительная старушка Хоран, когда-то иона много смеялась ибродила вдоль набережных, аогни фонарей отражались вводе, как цветные бусы. Когда ее привязали кстолбу, Хоран молила Верховного: громко, истошно… маг стоял среди сановников, он должен был видеть все, но ничего не мог поделать. Когда уног старухи заплясали первые язычки пламени, мольбы сменились проклятиями, апотом протяжным воплем. Ее крик исейчас стоял вушах, аночью преследовал Самера вкошмарах.
        - Ты впустую себя терзаешь, Первый.
        Маг тряхнул головой, прогоняя воспоминание.
        Лайла! Верховный думал, что после совещания высшие чародеи разошлись, но нет, выходит, госпожа волн осталась, проковыляла за ним вспальню. Забавно, она никогда не называла его мудрым. «Как будто есть за что!»
        - К чему ты клонишь? Мне что, гордиться этой казнью?
        - Не пори чушь! - Голос Лайлы напоминал карканье. Она без смущения уселась на смятую постель Верховного. - Можно подумать, это ты ее казнил.
        - Но яотдал ее двору. И,если меня не подводит память, ты была против.
        - Память тебя подводит, Первый, - холодно ответила чародейка. - По всем законам Царства иКруга Хоран совершила преступление. Ее бы все равно судили. Аспорили мы, торговаться нам, побороться или сделать красивый жест.
        - Это был не суд, арасправа. Ясам отдал старушку убийцам, - жестко возразил Самер.
        - Не будь глупцом! Убийцы наложили бы на нее лапу, не сейчас, так через месяц. Расправа, ясогласна… иябы хорошенько все запомнила! Но не для того, чтобы есть себя поедом: они этого идобивались, унизить нас ираздавить… Думай омести, ане освоих чувствах. Ты Верховный, Самер!
        - Совет считает иначе, - огрызнулся чародей.
        - Ты не хуже меня знаешь: Совет созвали горячие головы. Молодняк. Мы все донесли до Залов, что склока только на руку двору.
        Лайла поднялась судивительной для ее возраста решительностью.
        - Если ты надеешься спихнуть ношу, то не выйдет! - враздражении сказала она. - Придется попотеть.
        Госпожа волн была сердита, но все же ходила она плохо, так что ответ мага настиг ее удверей:
        - А если яне гожусь для этой ноши? - Лайла медленно обернулась, опираясь маленькой ладошкой остену. - Это ведь Сафара прочили вВерховные. Яправ или нет?
        Госпожа волн помолчала прежде, чем ответить.
        - Да, так хотел старик, - признала она. - Но Сафар не подошел бы. Мы все так решили. Слишком себе на уме.
        - И вы назвали Первым мальчишку. Чтобы вертеть им, как вздумается! Только мальчишка остался мальчишкой, не прошло ичетырех лун, аон натворил дел, - горько закончил маг.
        - Мы все начинали стого, что… были удобными, - спокойно ответила чародейка. - Ты останешься Верховным, Самер. Хочешь этого или нет.
        В воцарившейся тишине Лайла кивнула: не то своим мыслям, не то довольная, что Первый не перечит.
        - Ты знаешь, где меня найти, когда закончишь пожирать себя ипридешь вчувство.
        Верховный не нашел, что ей ответить.
        До заседания осталось ползвона - достаточно времени, чтобы ипоглотить себя, ивыплюнуть, иначать по новой. Самер предпочел бы провести ползвона сИменрой, но чародейка давно не приходила, как раз со дня казни, аему самому не хватило смелости ее искать.
        Прокляв свою нерешительность, маг вновь отвернулся кокну.
        Полуденная жара подмяла столицу, но ввоздухе пахло обещанием дождя. Помнится, старик тоже любил торчать уокна, разглядывая то Путь Благовоний иХрамовый остров, то дворики изакоулки обители. Совсем юные ученики пересекали главный двор бегом. Неофиты постарше шли медленно, свысока поглядывая на детвору.
        Было время, Самер тоже возвращался сзанятий степенно. Бездна! Как же он карабкался вгору, словно по-прежнему доказывая отцу… Нет, Гирав Алай не запретил сыну отправляться вКруг, просто напомнил Саю, что тот единственный наследник, амагу запрещено владеть землей иносить титулы.
        - Решай сам, - сказал Гирав втот вечер.
        Как будто унего был выбор!
        - Тогда иуменя больше нет сына. Ты сам отказался от семьи ирода, - для себя отец уже все решил.
        Он так ине поверил, что это не блажь, что мальчик не сможет затаиться на семь лет. Имение досталось кузену Шар?зу, Самер ждал этого иничему не удивлялся. Кроме одного: отец так ине ответил ни на одно письмо. Амальчик писал. О, сколько он писал! Едва узнал, что его Дар сильнейший за много поколений. Потом - когда сам Верховный выбрал его учеником. Поначалу он еще надеялся, что отец будет горд.
        Самеру вдруг вспомнилось, как Круг назвал его Первым. Лайла иКадар прямо там, впалате Совета, поднесли ему черную ковву. Он был удивлен… нет - ошарашен. Пожалуй, немного испуган. Ивсе же, если бы он мог, наутро отправился бы домой, чтобы хоть поговорить супрямцем. Они ведь ни словом не перемолвились стех пор, как Самер ушел. Бездна! Как последний мальчишка, он хотел показаться отцу вчерной ковве, чтобы тот пожевал губами, похлопал по плечу исказал, что никто из рода Алаев не взбирался так высоко.
        Все эти годы, все его дела - ради отца. Или ради себя, подумал маг, но уж точно не для Круга. Ивот, что вышло.
        Солнце неумолимо взбиралось выше, атени съеживались, пока над столицей не поплыли бронзовые голоса гонгов сХрамового острова.
        Пора.
        Маги собрались поглазеть на отстранение Верховного, что бы там ни говорила Лайла. Толпа вразноцветных коввах молча расступалась исмыкалась за спиной, Самеру потребовалась вся выдержка, чтобы держаться прямо.
        Что же, поделом!
        Он миновал мощенную мозаикой аллею, иперед ним раскрылись потемневшие двери палаты Совета. Здесь шаги отдавались эхом от беломраморных стен иясно слышались даже сквозь приглушенные шепотки. Ряды каменных скамей поднимались полукругом выше человеческого роста. Миновав проход меж сиденьями, Самер остановился перед возвышением из пяти ступеней. Высшие чародеи восседали на неудобных мраморных тронах уподножия неимоверной глыбы киновари.
        «Кровь, - подумал Первый. - Она ведь символизирует кровь: всех, кто боролся за Круг икто не дожил до его основания. Но прошли сотни лет, ачародеев казнят, как прежде».
        Первый понял, что слишком долго стоит перед возвышением, словно проситель. Вот иЛайла подала знак, чтобы он скорей занял место. Верховный поднялся по ступеням, и,повинуясь Сафару, двери сами собой сомкнулись. Маг ничего не мог ссобой поделать: ему казалось, что защелкнулся капкан.
        Старший наставник неторопливо поднялся.
        - Вы все знаете, что этот Совет созвала группа молодых чародеев, - начал он. Его тон яснее ясного говорил, что он думает по этому поводу. - Они обвиняют Верховного, будто он действует вопреки нуждам братства или неспособен быть Первым. Ни один из смотрителей Залов не поддерживает зачинателей. Но правила есть правила: мы устроим слушания.
        Теперь он должен был отвечать, иСамер глубоко вдохнул. «Судилище за судилище, - сказал он себе. - Все по справедливости». Но старый маг закончил по-другому:
        - Чем вы подтвердите обвинения?
        Стоило наставнику сесть, со скамьи вскочил начинающий лысеть чародей из Зала Ветров.
        - Все знали, что Верховный приготовил Хоран на заклание! Верно, братья? Целую неделю мы ждали ипомалкивали. Может, мы только помешаем! Может, Первый хоть палец опалец ударит? Но нет. То, что мы видели… это… это было ужасно!
        Все знали? Целую неделю? Или Сафар, или другой смотритель слишком многим делится со своим Залом.
        - Я не говорю, что Первый ставит двор исына узурпатора выше Круга, - меж тем продолжил чародей. - Но тогда это ошибка… самая кровавая, самая ужасная ошибка после смуты! Братья, хотим ли мы еще таких же промахов?
        С задних скамей донесся ропот одобрения. Но смотрителей Залов он, как будто, не тронул.
        - Если уж вы все знали, - господин пламени не потрудился встать, - может, вам известно, что нас загнали вугол?
        - Так пусть Верховный расскажет! - запальчиво крикнули от дверей.
        Самер поймал взгляд Именры, любовница сидела впервом ряду, втрех шагах от площадки, где члены Совета выступали сречами. Она казалась неприступной исуровой, словно не было проведенных вместе лет.
        - Я не припомню… - громко заговорил Первый.
        Он дождался, пока зал утихнет. Маг слышал, как недовольно закряхтела Лайла, но не все же ему молчать, пока Совет обсуждает его, словно кобылу на продажу.
        - Я не припомню, - продолжил он, - чтобы мой предшественник докладывал окаждом шаге. Ивсамые славные годы, окоторых здесь все грезят, Верховные носили золотую маску исобирали Совет едва ли пару раз. Только при мне, впоследние три луны, вы приняли больше решений, чем за три года. Чего вы ждете? Что ястану обсуждать все?
        - Но мы ничего не решали, ни по суду, ни по казни!
        - Кто решил судьбу Хоран?
        Самер возвысил голос, заглушая выкрики:
        - В деле Хоран унас не было выбора. Круг поступил единственно возможным образом.
        Лысеющий маг из Зала Ветров вновь поднялся.
        - Ты говоришь, что тебя вынудили, мудрый. Но мы так ине услышали, кто ичем тебя заставил. Твои слова особенно удивительны, учитывая… всем известно одавней дружбе между тобой исыном узурпатора.
        - Если хочешь взять слово, Рас?н, выйди на середину иобъяснись, - выплюнула Лайла. - Ты кричишь, как…
        Верховный поднял руку, призывая ее кмолчанию.
        - Хоран совершила страшное преступление, - ответил он. - Ее ничто не могло спасти. Это мнение разделяю не только я,но ивысшие чародеи, идругие маги, скоторыми мы советовались.
        Собрание вновь загомонило:
        - Какое преступление?
        - Круг должен знать об этом!
        - Почему мы ничего не слышали?
        Расин снова поднялся.
        - Мне горько слышать это от тебя, мудрый. Особенно горько, потому что яуверен - идвор, иЦарь Царей знают опроступке, но нам ты говорить отказываешься. Совету остается гадать: так ли тяжел ее грех, действительно ли он стоил…
        - По-твоему, Первый лжет? - громыхнул старший наставник. - Так обвини во лжи нас всех! Верховного, всех высших чародеев, наших учеников. Ты готов кэтому?
        Не то, все не то! Замысел Лайлы вызывал сомнения, еще когда они обсуждали его сутра. Госпожа волн предлагала разделить ответственность меж смотрителями Залов. Она обещала потолковать сИменрой, Сафар иХаннан - ссобственными учениками, создав иллюзию доброй дюжины старших исамых могущественных магов, которые решили то, что решили. Обвинить всю верхушку Круга непросто. Нет, они не осмелятся… Но этот Расин, он допытывался опричинах, зная, что высшие чародеи не готовы рассказывать онагади.
        Все не то! Расин не полезет на рожон, на сей раз трюк пройдет, но напряжение вКруге не исчезнет. Скорее, наоборот: оно только усилится.
        Самер поднялся, свысоты ступеней разглядывая спорщика.
        - Ты втретий раз упомянул Царя Царей. Как будто намекаешь, что яверен сперва ему, ауж затем Кругу.
        - Я такого не говорил, мудрый!
        - Нет, ты просто оставил закладку: один раз, второй… чтобы потом, когда книга начнет сама раскрываться на нужной странице, ты кней вернулся.
        Поколебавшись мгновение, Верховный спустился вцентр зала, точно простой докладчик, держащий речь перед Советом.
        - Хорошо. Если хочешь, ярасскажу опреступлении Хоран. Учти, что рассказ будет долгим.
        - Первый, мы все обсудили! - прокаркала госпожа волн. - Мы сошлись, что это неразумно.
        - Это неразумно, Лайла, - спокойно согласился Верховный. - Но еще хуже делать вид, будто мы водим Круг за нос.
        Похоже, он поступил верно: лица впервом ряду смягчились, во взглядах читался намек на одобрение. Боги, он уже позабыл, каково это - стоять здесь, внизу. Ряды скамей поднимались выше его роста, четыре сотни взглядов были прикованы кнему. Верховный облачился втяжелые официальные одежды, но ивних он чувствовал себя уязвимым ибеззащитным.
        Высоко подняв голову, словно ученик перед наставником, Самер начал отчет - уже вкоторый раз за горсть дней. Шепотки иприглушенные возгласы вынуждали его говорить все громче, но, когда он закончил, скамьи окутала тишина.
        - Это иесть причина нашего молчания, - подытожил Верховный. - Среди нас те, кто получают от нагади силу, если не вэтой обители, то вдругих. Ипоэтому же ярешился обо всем рассказать: они только иждут раскола вКруге.
        - Прости меня, мудрый, но мне все видится вином свете, - маг воздуха говорил вежливо, однако взгляд его был холоднее гадюки.
        - Расин, хватит мутить воду! - отрезал тучный чародей валой ковве.
        - Дайте ему сказать!
        - Мы должны услышать всех!
        Именра сидела впаре шагов, холодная инедоступная. Обижена? Рассержена? Боги, ион еще удивлен: да весь Круг рассержен ирастерян, просто одни готовы зайти дальше других.
        - То, что ты рассказал, мудрый, многое объясняет, - продолжал Расин. - Но вопрос, который мы подняли, теперь стоит еще острее. Да, япо-прежнему не уверен, что Хоран заслужила такую казнь. Она совершила страшное преступление - но вглазах двора. Для Круга бедная женщина лишь оказалась падкой на золото - серьезный проступок, но не тот, за который казнят. Если бы мы попробовали…
        - Мудрый все объяснил! Чем ты слушал, Расин? - сместа перебил наставник землеописания.
        - Я не закончил, - поджал губы маг. - Соглашусь сПервым, дело сложное изапутанное. Яне разделяю всеобщего убеждения, что следовало сразу сдаться. Даже если отложить этот вопрос всторону… Даже если! Другой вопрос встает вполный рост, еще острей, чем прежде! Когда Кругу угрожают - иизвне, иизнутри, - братья, хотим ли мы, чтобы за тысячи жизней отвечал умный, способный, но такой молодой чародей? Не управлявший Залом, всего пару лет посидевший вСовете? Едва переваливший за тридцать?
        Самер чувствовал, как прилила кщекам кровь. Если бы змей знал, как соблазнительно звучат его слова!..
        - У тебя на примете другой? - прямо спросил он.
        - Любой из смотрителей Залов, - мягко ответил маг. - Любой. Яни вчем тебя не виню, мудрый. Но вопрос не праздный…
        - Довольно, Расин, - прервал его господин ветров.
        - Они исейчас помогают тебе, но…
        - Довольно!
        Не дожидаясь конца перепалки, Верховный повернулся кспорщику спиной. Он занял место вряду высших чародеев, когда ругань испоры вдруг стихли. Это Сафар поднялся со своего трона.
        Вот уж кто управлял настроениями Совета. Несколько мгновений господин ветров молчал, приглаживая усы.
        - Расин из моего Зала, но это не значит, что яего поддерживаю, - для начала коротко пояснил Сафар.
        Он вновь умолк, но садиться не спешил, словно крутя вуме головоломку. Зал совсем затих, ожидая продолжения. Тишина стала такой плотной, что клинок итот застрянет.
        - Не знаю, откуда вы взяли про давнюю дружбу Царя Царей иВерховного, - заговорил смотритель. - Это сделка, ее заключили три луны назад. Юный владыка бессилен, но сейчас он наш единственный союзник. ИПервый - единственная ниточка кнему.
        Смотритель вновь пригладил усы. Самеру не понравилась задумчивость вего взгляде.
        - И все же всловах Расина есть правда. Четыре года назад был жив старый Газван, ана трон взошли юный царевич иего соправитель Мауз, оба благоволили Кругу. Мы поверили, что годы резни ипритеснений кончились. То была ложная заря.
        Все взоры впалате направлены на Сафара. Сейчас он продолжит - ивсе тщательно построенные замыслы рухнут.
        И Самер не ошибся.
        - Темное время… - проговорил господин ветров. - Еще темнее оттого, что мы кнему не готовы. Втакие годы нельзя быть Первым только за выдающийся Дар.
        Верховный сдержал рвущиеся суст ругательства. От стены кстене по залу побежали шепотки, становясь все громче.
        - Вздор! - опомнилась госпожа волн. - Что ты предлагаешь? Сменить власть вКруге?
        - Никак нет, Лайла, - спокойно отвечал смотритель. - Первый останется на своем месте, ему исполнять сделку ипринуждать царя, если придется. Но править вКруге должны опытные маги. Мы должны забрать часть полномочий.
        Собрание разразилось криками. Все повскакивали смест изаговорили одновременно, споря, объясняя иперекрикивая друг друга.
        - Чтобы он стал беспомощным, как юнец на троне? - ввоцарившемся гвалте смотрители обсуждали его не таясь.
        - Чтобы мы стали столь же сильными, как советники, - пояснил Сафар.
        Впрочем, их уже никто не слушал. Сперва сзадних рядов, апотом ипо всему залу прокатилось: «Голосование! Надо голосовать!» Маги устремились вцентр зала, где брались за руки, словно затеяв хоровод. Все новые чародеи вступали вкруг иобъединяли силы, вскоре воздух впалате Совета потрескивал от сдерживаемой мощи.
        - Пойдем, Лайла, - Сафар церемонно подал чародейке руку. - Ханнан… Еще немного, иКруг проголосует без нас. Верховный…
        Смотритель протягивал старинный посох, оплетенный резными символами стихий. Стоило Самеру взять его, ивысшие чародеи поспешили вниз, чтобы присоединиться костальным.
        Можно ли еще хоть что-то изменить? Нет.
        Окованное железом оконечье со звоном опустилось на мраморные плиты.
        - Кто поддержит господина ветров иограничит власть Верховного? - громко спросил Самер.
        Первый стоял спиной кглыбе киновари, совсем рядом - он кожей чувствовал устремившуюся вкамень силу. Словно солнечное тепло на плечах. Волоски на руках встали дыбом, как во время грозы.
        Он вновь ударил посохом оземь.
        - Кто против ихочет оставить власть Верховного неизменной?
        Новый поток силы, от которого заныли виски. Самер ждал, сколько мог, но все же опустил посох втретий раз. Чародей обернулся.
        Камень Круга не лучился ослепительным светом, как бывало, если собрание голосовало единодушно, но ине темнел, как грозовая ночь. Ломаные алые грани источали неяркий ировный свет: так горят масляные лампы, укрытые бумажным абажуром.
        Все ясно без слов, но порядок есть порядок, так сказал бы Кадар, иПервый произнес:
        - Круг сказал свое слово. Решение принято.
        Собственный голос показался ему хриплым инадломленным.
        Лайла умела быть настырной иоставалась сильной чародейкой, несмотря на возраст: Верховный своим ходом дошел до башни Основателей, но госпожа волн уже поджидала его впокоях под крышей. Она переходила от кресел кстолу, от стола кшкафу скнигами, поглаживая темное дерево иобводя инкрустации.
        - Прошу прощения, мудрый! - Ндафа был тут как тут. - Яне смог оставить старую женщину на лестнице.
        Старая женщина только что перенеслась на тысячу локтей, прямиком из палаты Совета, но это он объяснит воину позже. Самер лишь кивнул.
        - Хорошо. Подожди, пока мы закончим.
        - Полвека назад ямечтала занять эти комнаты… - проговорила Лайла, стоило Ндафе выйти.
        - Ничего. Скоро. Не займешь по форме, так будешь править из своих покоев.
        - Все это ничего не значит! - горячо заверила чародейка. - Ничего, слышишь? Сафар не получит власть, пока яиХаннан на своих местах. Делай, что нужно, амы поддержим!
        - Кажется, вам тоже перепало немного власти, - маг сорвал тяжелый черный кафтан иотбросил прочь, не обращая внимания, что тот соскользнул скресла на пол. - Зачем стараться, яитак все сделаю. Аесли что, вы меня принудите.
        - Не язви. Ибез тебя тошно.
        - А почему мне не язвить, Лайла? - Первый упал вкресло. - Яполучил ровно то, что хотел: снял ношу, которая мне не по плечу. Акак вы ее поделите… все Сафару или вам тоже немного - это уж как вы договорились.
        - Ты же не думаешь… - чародейка задохнулась от негодования, - что это представление, что… что мы вместе это подстроили!
        Нет, сказать по правде, Самер так не думал. Но он ненавидел себя еще сильнее, чем сутра - если такое возможно, ибыл не расположен квежливой беседе.
        - Не знаю, омногомудрая Лайла, даже не знаю… Ядолжен исполнять сделку ислушаться. Авсе, что свыше, не моего ума дело.
        - Ты просто… ты надо мной насмехаешься!
        Конечно, не без того. Но он злился на себя куда больше, чем на Лайлу. Пока госпожа волн осыпала его площадной бранью, Самер смотрел на чародейку. Маг привык думать, что он лишь марионетка, что старые опытные чародеи отпустили ему столько власти, сколько сочли нужным. Он будто бы впервые заметил… боги, насколько же она стара! Все они - иХаннан, истарший наставник, иособенно госпожа волн - все старики. Мудрые. Опытные. Но ни один не оказался дальновиднее. До сих пор Самер барахтался вбурных водах, зная, что за спиной стоят истинные правители Круга. Авыходит, за спиной была горсть стариков, которые так же цеплялись за него, как он за них.
        От этого становилось еще страшнее.
        - Я сказала: ты останешься Верховным, хочешь этого или нет! - гневно закончила госпожа волн.
        - Я догадался, что ты мне угрожаешь, - он постарался улыбнуться. - Прошу, давай поговорим об этом завтра. Или послезавтра. Когда станет ясно, что мы натворили.
        Чародейка все еще кипела негодованием - дверь за ней захлопнулась стреском. Самер застонал испроклятием рванул ворот коввы. Ндафа не потрудился закрыть ставни или задернуть занавеси: за пару звонов воздух вгостиной стал тяжелым ивлажным, так что было трудно дышать. Маг устало провел рукой по лицу иначал растирать шею, когда телохранитель бесшумно скользнул вкомнату.
        - Все так плохо? Яуже знаю оголосовании.
        Лайла, как всегда, не замечала простых смертных: ее не заботило, что Ндафа может услышать крик.
        - Круг сам не понял, за что проголосовал, - проворчал Самер. - Ограничить власть Верховного, отдать смотрителям… да, но что забрать икак отдать? Думаю, будут еще голосования, амы пока поогрызаемся.
        - Совет додумался или его надоумили?
        Ндафа сразу вычленил главное.
        - Хотел бы язнать!
        Квадрат солнечного света подползал кногам чародея. Бормоча ругательства, Верховный выбрался из кресла.
        - Расин, мой оппонент, из Зала Ветров, - начал пояснять он. - Но это ничего не значит. Мало ли, кто из какого Зала? Мне показалось, громче всех сзадних скамей кричали ученики Сафара. Но ябоюсь ошибиться ине знаю… он все заранее задумал, наш господин ветров, неужели он потому исогласился, еще тогда, неделю назад? Отдать Хоран, чтобы все пошло вразнос? Или всамом деле мне не доверяет? Он один или другие смотрители тоже? Ты видишь, Ндафа, из меня заговорщик еще хуже, чем почтительный сын… Яничего не предусмотрел. Искал всвоем доме чужаков, авспину ударили домочадцы.
        Он прошел кстолику скувшинами ипоболтал ввоздухе бутылью.
        - Вина?
        - Себе налейте. Вам нужнее.
        Телохранитель поднял упавший кафтан иаккуратно развесил на спинке кресла. Самер послушался иодним глотком осушил чашу.
        - Мне хочется прийти на Совет ипри всех содрать ссебя черный наряд, - сдосадой произнес Первый. - Но, Бездна, япросто не могу! Нас обложили голодные шакалы со всех сторон, ая… аявоюю со своими.
        - Ну, пока это не война, - проворчал Ндафа. - Пустые разговоры. Бахвальство. Ваш батюшка сказал бы, что павлин трясет хвостом. Когда вы поставите этого Сафара на место, уостальных появится повод задуматься.
        Как славно было поддаться уверенности вего тоне, его убежденности, что склоки Круга - дело почти решенное. Но маг хорошо помнил, как тем же тоном убеждал Именру: все будет хорошо, моя девочка, - так он говорил, - место вСовете твое по праву, ты сама знаешь. Боги, сколько же лет прошло… Они оба забрались слишком высоко, чтобы оставаться просто любовниками.
        Именра. Вот кого ему сейчас не хватало.
        - Прости, что ты сказал? - переспросил маг. Ндафа распинался уже не меньше минуты. Проклятье, он совсем раскис!
        - Жалимар из Ночного двора, - терпеливо повторил воин. - Яразузнал, где его нашли советники.
        - Старый верный солдат? - предположил Самер.
        - Гафир-ха-гафир, страж над стражами. Бывший главарь ищеек.
        Верховный выругался.
        - Еще один враг. Как будто старых было мало… Ине солгал, чтоб его! Наверняка он знал старика, - мрачно изрек маг.
        - Есть еще кое-что. Пока шел Совет, приходил посыльный. Ясчел возможным прочитать письмо, оно от джамайского хлыста.
        - Еще дурные вести? Что там?
        - Сначала ярешил, что ничего особенного. Напоминает овашем обещании… ну, опарне, что порезал сына, - Ндафа прошел кстолу ивзял лист дорогой бумаги. - Но дальше тут… он нашел след колдунов, вот только люди, которые их выслеживали, исчезли. Как сквозь землю провалились. Вечером поднялись всвою комнату вхарчевне, анаутро никого.
        - Неудивительно, - желчно бросил Самер. - Ачего он ждал?
        - Хлыст не пишет, чего ждал, - сусмешкой отозвался воин. - Старина Джалид даже выбрался из своей провинции. Смерть здесь, смерть там. Каждого мертвеца не отследить, сотни людей гибнут ежедневно. Но, вобщем, хлыст уверен, что колдуны движутся кстолице.
        - Когда? - Искра интереса заставила мага вернуть бутыль на столик. - Когда это было?
        - Около месяца… - Ндафа еще раз пробежал взглядом строки иотложил послание. - Они медленно, но верно двигались на запад, целый месяц.
        - Это первые хорошие вести за неделю, - Самер невольно улыбнулся. - Их нужно перехватить впредместьях, слышишь? Вгороде они быстро затеряются.
        Он расхаживал перед холодной жаровней, перебирая новости вуме.
        - Боюсь, они уже встолице, - Ндафа оторвался от созерцания сцепленных рук. - Яприставил четверых парней кворотам, как вы ипросили. Убийцы вошли вгород второго дня. Мы бы ине заметили, не увяжись за ними стража.
        - За ними приставили хвост?
        - Что-то навроде. Но мои парни знают дело. Вояки проводили колдунов до храма вквартале иноземцев, но Нженга отыскал самое лежбище. Сегодня доложился! - сгордостью отметил воин. - Это всеверных пригородах, когда-то был район богачей.
        - Храм Господина Сил! - Верховный сжал кулаки. - Конечно, куда им еще податься?
        - Вы думаете…
        - Нет, Ндафа, храм настоящий. Сотни иноземцев не могут быть заговорщиками. Но это лучшее место, чтобы найти наставника, передать весть другому беглецу… Бездна! Темерас - покровитель чар. Узнай, кто еще их ищет! Иотдай распоряжения сейчас. После заката мы отправимся вгости.
        - Вы иправда… - Воин удивленно моргнул, но быстро перешел кделу. - Вам не нужно предупредить Совет или высших чародеев?
        - Ханнана истаршего наставника. Возможно. Да, понадобится помощь. Особенно, если заморский змей там же, - Первый кивнул, плеснул себе вина исусмешкой поднял чашу. - За тебя, мой друг! За первую добрую весть.
        - Если она добрая, - воин не выглядел убежденным. Однако морщины унего на лбу все же разгладились.
        - Да, колдуны могут иопять сбежать, - чародей посерьезнел. - Будем надеяться, на этот раз мы их не упустим. Ичто никто не погибнет. Иеще что мы не лезем взыбучие пески, которые поглотят нас сголовой. Будем надеяться, Ндафа! Боюсь, надежда - это последнее, что нам осталось.

13
        Затхлый подвал где-то встолице, 10-е или 11-е месяца Эпит
        Избегая резких движений, Джен осторожно потерся околени лицом. Капли жгучего пота скатывались по вискам, по лбу иноровили попасть вглаза. Руки ему связали за спиной, взапястьях илоктях, иеще один ремень стянул лодыжки.
        Как будто унего остались силы встать!
        Он очнулся здесь, вподвале сгрязными стенами из саманного кирпича. Даже не подземная комната… так, закуток более обширного подпола, освещенный коптящей масляной лампой. Ее оставили прямо на земляном полу, ипочти звон Джен следил за нитью дыма, что скрывалась во мраке под потолком.
        Он уже понял, что ему не добраться до ремней, онемевшие пальцы бессильно скользили по путам на ногах. Он пытался высвободиться, как только очнулся, когда страх придавал ему сил. Теперь же дурнота пришла опять, ион не мог даже попробовать еще раз. Это зелье, которое он вдохнул. Голова была пустая игулкая, атошнота - словно вживоте свернулся клубок змей. Должно быть, он вновь терял сознание - Джен ловил себя на том, что приходит всебя, стоит привалиться спиной кстене: казалось, плечи вот-вот вывернутся из суставов.
        Если бы он хоть что-то понимал! Знай юноша, как угодил сюда изачем, - боль бы ита притупилась. Отец рассказывал оподпольных рынках рабов, что прячутся встоличных трущобах ивподвалах грязных харчевен. Это разумно ипонятно… но нет. Слишком просто.
        Колдуны. Они все-таки его нашли.
        Джен попробовал пошевелить ногами, чтобы разогнать кровь, но задохнулся от боли. Воздух был спертым, ажара - ну точно вкузне. От пота рубаха прилипла кспине.
        Джен вздрогнул, услышав наверху глухой удар. Что-то уронили… нет, похоже на стук крышки люка. Авот искрип приставной лестницы. Четверо. Кажется, четверо: взакутке сразу стало слишком тесно, ни пересчитать, ни рассмотреть похитителей как следует. Один зашел юноше за спину, другой, тучный мужчина сбамбуковой тростью, загородил телесами проход.
        Грудь унего была, как уженщины, но юноша не улыбнулся. Всвете лампы на стене плясала необъятная тень.
        - Кто тебя послал? - без предисловий спросил толстяк.
        Спроси он «На кого работаешь?» - иДжен бы точно ответил, но вопрос оказался неожиданным.
        - Я… меня никто не посылал, - прохрипел юноша.
        Толстяк без предупреждения огрел его тростью. Удар пришелся вплечо, июноша едва не взвыл, но от боли унего перехватило дыхание.
        - Кто тебя послал? - повторил жирдяй. - Что ты вынюхивал?
        - Я ничего не вынюхивал! Не знаю, чего вы… - Джен поперхнулся объяснениями. - Куда послал? Очем вы…
        Трость опустилась снова, ина сей раз юноша не сдерживался. Собственный крик еще звенел унего вушах, когда после нескольких ударов мучитель остановился.
        - Я знаю, что ты гафир. Что вам известно? Что ты искал?
        Джен был ирад ответить: вас, вас яискал, колдунов - которые нашли его куда быстрее, чем он их. Но боль затуманила мысли. Все, очем он мог думать, - это как бы его не вырвало.
        - Я не… не знаю, - медленно проговорил юноша. - Яничего не знаю. Что вы…
        Удары посыпались один за другим: по спине, плечам, рукам. Джен только имог, что уткнуться лбом вколени ивтянуть голову вплечи. Юноша не знал, сколько это продолжалось, ибыстро потерял счет ударам. Он даже не сразу заметил, когда толстяк выдохся.
        - …его убьешь, - знакомый голос доносился издалека. То был мужчина, что говорил на мосту. - Зачем… еще допросит лучше тебя…
        - Как? Как его допрашивать, песий потрох! Мы же не можем его околдовать!
        - Лучше избить его до полусмерти? - спокойно спросил второй.
        Голос уплывал, шум вушах заглушил бы кузнечный молот, не то что человека. «Наверное, яникогда не узнаю, как он выглядит, ублюдок…» - подумал Джен, когда сильные пальцы за подбородок подняли его лицо ксвету.
        - Ты думаешь, если ты гафир, яничего не смогу сделать? - прошипел толстяк. Дыхание колдуна было жарким ивлажным, как воздух вгорячих купальнях. - Дар защитит тебя, но не вещи вокруг.
        Ремни на запястьях вдруг сжались, медленно выкручивая парню руки. Молодой человек, что стоял поодаль, поморщился.
        - Прекрати, - выдохнул он, но мучитель только улыбнулся, не обращая внимания на спутника. Джен заметил, что губы толстяка дрожат: не то от удовольствия, не то от ненависти.
        - Я могу поджечь на тебе одежду, - тихо проговорил жирдяй.
        - Хватит, Селк?т!
        Вот, снова тот, что притащил его сюда. Толстяк наконец-то отстранился. Аведь он… он ненамного старше, вдруг понял Джен. Это неверный свет, размеры ивыступивший на дебелых щеках пот обманывали глаза, но ему еще не было итридцати.
        Тяжело опираясь на трость, пленитель поднялся.
        - Зевах отчего-то решил, что ты просто мальчишка. Нищий крысеныш, решивший огрызнуться. Аведь яговорил, что ничего не бывает просто так! - Он потряс тростью, словно кнутом. - Ивот ты здесь. Иоказался ищейкой.
        О чем это он? Впрочем, положа руку на сердце, Джену стало все равно. Плечи горели, юноша чувствовал, как по спине струйками сбегает кровь.
        - Пошли, Селкат, - сухо произнес второй колдун. - Ты хотел его видеть? Ты увидел. Пусть Зевах сам сним разберется.
        Толстяк повернулся кДжену спиной ипошел прочь, остальные потянулись следом. Масляная плошка мигнула, когда крышка люка сгрохотом захлопнулась.
        Для юноши вновь началось мучительное ожидание.
        Долгое время - Джен не мог сказать, сколько - он просто сидел, не думая ни очем. Все тело ныло, словно по нему проехалась телега. Вголове не осталось ни единой мысли, юноша тонул впатоке: вполумраке, вневерном мерцании лампы, своем страдании. Потом он понял, что живот скрутило от голода, ито был плохой знак.
        Выходит, осталось недолго? Иначе бросили бы хоть черствую лепешку. Чего они тянут? Как назло, он не помнил, очем говорили похитители, весь разговор смазался, потонул всплошном омуте боли. Разве что слово «допросит». Кто, зачем?.. Впрочем, нет. Юноша запомнил главное.
        Зевах.
        Как скоро достойный его хватится? Под вечер они хотели обсудить «Истоки силы», но по ощущениям дело шло уже кследующему вечеру. Отыщет ли его вельможа? «Он должен найти их иразнести вклочья! - повторял юноша. - Он обязательно найдет! Йесод не мелкий дворянчик, он брат советника». Но тут же начинал ссобой спорить: «Аесли подумает, что япросто ушел? Аесли ине подумает - шевельнет ли хоть пальцем?» Джен знал, как жалко выглядят его потуги убедить самого себя.
        В конце концов, он начал ускользать взабытье, но ине думал сопротивляться.
        Грохот. С потолка стала оседать пыль, как мелкий дождь, вмиг покрыв спину иплечи юноши. Масляная плошка, едва тлевшая впоследние ползвона, мигнула ипогасла. Наверху что-то происходило. Колдовство? Схватка? Джен завалился на бок икак мог пополз. Грубая солома на полу колола кожу, пахла прелью, мочой изастарелой кровью. Раны на спине жгло огнем.
        Он сам не знал, куда ползет. Просто сидеть иждать, когда за ним придут, было… это было выше его сил. Еще удар сверху, на этот раз слабее, но балки под потолком затрещали. Потом вдруг крышка люка откинулась, ивподвал проник свет факелов.
        - Здесь подпол, - старческий скрипучий голос.
        Джен попытался отползти от пятна света. Связанные ноги тщетно елозили по полу.
        - Держись рядом, старый человек, - юноша никогда не слышал такого рычащего говора. - Сказано быть под рукой. Мудрый кликнет влюбое время скоро.
        Иноземец. Все-таки за ним пришли. Джен перекатился на живот ипопробовал встать на колени. Он должен встать! Даже если простой пинок повалит его наземь.
        - А если там кто-то есть?
        - Здесь уних везде западня.
        Юноша замер, как от удара плети. «Уних»… Боги, только бы не ошибиться! Первая попытка подать голос исторгла из сухой глотки хрип. Джен сглотнул изакашлялся от мерзкого вкуса во рту.
        Что было дальше, он помнил смутно. Лицо черное, как удуха камня, или дюжина лиц? Они попеременно таяли ивсплывали вновь, сверкая белыми глазищами. Мысли разбегались. Еще одно колдовство? Но разве не люди достойного… Может, духи наконец-то сжалились над ним изабирают ксебе?
        Потом вдруг тысячи булавок воткнулись вмышцы - кровь начала поступать вруки иноги.
        - Осторожно, он весь вкрови…
        - …забили?
        - Да уж, зверски.
        Не сказать, чтобы Джен пришел всебя, нет, просто дурнота немного улеглась, так что юноша вновь начал слышать ивидеть.
        - Шевелись, парень, - говорил старик свыцветшими, почти прозрачными глазами.
        Его подняли сдвух сторон, дав пару мгновений овладеть ногами. Джен не сразу заметил, что они уже не вподвале. Сарай или пристройка для слуг. Дверь распахнута настежь, слабый лунный свет сочится сквозь пустое окно исеребрится влуже упорога.
        - Давай же, пожалуйста! - просительно проговорил старик. - Нам надо уходить.
        И они шли - верней, ковыляли - мимо темных заброшенных построек. Далеко, всотне-другой локтей за закрытыми ставнями горели лампы, но во дворе было темно итихо. Ни отголоска того грохота, что вырвал юношу из полного кошмаров сна. Луна высветила шершавые стены ивысокие, по пояс, сорняки вдоль запущенных дорожек. Какой-то сад или… или заброшенный дом богача.
        - Первый говорит, один мертв, - сказал старик. - Но змея нигде нет.
        - То плохо. Ине значит опасность ушла.
        Разговор как будто доносился издалека. Юноша сосредоточенно переставлял ноги, чтобы негаданным спасителям не приходилось его тащить. «Неужели достойному служат чужеземцы?» - вскользь подумал Джен, когда старец выдохнул:
        - Погоди! Там кто-то есть.
        Юноша едва не упал - старик спихнул ношу спутнику идвинулся вглубь зарослей.
        - Где видишь?
        Ответа юноша не слышал. Его вдруг окатил холод. Резкий ивнезапный, как пощечина. Он пронизывал до костей ивыжимал воздух из легких.
        Чужеземец первым пришел всебя: стиснув руку Джена, он потащил парня прочь. Они рванули по безлюдной улице, под гору, потом впервый же проулок, азатем еще один иеще… Юноша споткнулся ичуть не упал, но пришелец упрямо волок его за собой, пока они не миновали несколько дворов, проходов ипустынных аллей.
        Только тогда спутник отпустил руку Джена, ипарень осел где стоял, прямо впыль. После потустороннего холода тепло нагретой за день земли казалось божественным, встать значило выпустить его из рук.
        - Ты все хорошо? - раздалось над головой.
        Боги, аведь ему не привиделось: иноземец был черным как смоль. Он носил безрукавку из вареной кожи - всю вметаллических пластинах. Воин. Островитянин. Юноша раскрыл рот ответить, когда старческий голос просипел:
        - Я живой. Не знаю, хорошо это или плохо.
        Значит, старик следовал за ними.
        - Что это было? - впервые подал голос Джен.
        Молчание. Извенящая тишина. За месяц встолице юноша привык слышать, как перекликаются царские стражники. Но вподворотне безмолвие нарушал лишь шорох мышей иящериц, что копошились во тьме. Боги, куда их занесло? Да иэти двое все меньше напоминали спасителей.
        - Что это было? Кто вы? - громче повторил Джен.
        Старик сплюнул.
        - Для тебя, парень, это дух, - сотвращением проговорил он.
        - Что значит - для меня? Кто вы?
        Но старик его уже не слушал.
        - Двое мертвецов, - медленно итихо, точно прислушиваясь кдалекому эху, заговорил он. - Зеваха измея нет, ивдоме пусто. УПервого возникла трудность… знаем мы эту трудность. Еще трое мертвы. Джелаг?т. Вандж?ру. Йего.
        Старик напоминал базарного предсказателя, ина словах незнакомого языка Джен оставил надежду его понять. Тонкий дрожащий голос вовсе не казался смешным, скорее придавал его речи зловещее звучание.
        - Мы возвращаемся, - заключил старик. - Мудрый открывает Врата. Скоро он заберет нас ксебе.
        И щелкнул пальцами.
        Крохотный огонек выхватил из мрака тучи мошкары ираспугал ящериц. Призрачное пламя искачущие тени сделали старика похожим на священного безумца, свсклокоченными космами, неровной седой щетиной - июношу прошиб холодный пот.
        На сей раз он не колебался ине тратил драгоценные мгновения.
        Рывком вскочив - откуда только силы взялись? - Джен сбил колдуна сног, повалил наземь иустремился прочь. Стены заброшенных домов как будто раскачивались втемноте над ним. На бегу он рванул прилипшую ктелу рубаху - вподворотне было жарко итесно, икак ни хватай ртом пыльный ночной воздух, душно так, что нечем дышать.
        Тычок угодил между лопаток, ровно там, где бамбуковая трость не оставила живого места. Задохнувшись от боли, Джен упал, почти перекувырнулся ивпечатался вбесформенную груду раскрошившегося кирпича.
        Чернокожий верзила легко подмял его под себя, металлические пластины больно впивались вкожу. Сжав зубы, чтобы не закричать, когда мусор икаменная крошка вдавились вспину, парень не сразу заметил кончик кинжала, подрагивающий уего глаз.
        - Так-так-так, - старик пощелкал языком. - Так-то ты благодаришь старину Кадара, да? Ипо-доброму советую: брось камень.
        Крючковатый, точно деревянный палец указал на обломок кирпича, который Джен успел крепко сжать. Громила оскалился ибез усилий поднял юношу ввоздух, сглухим стуком камень упал впыль.
        - Ты колдун, - задыхаясь, прохрипел юноша. - Убийца… Чего вы хотите… тянете… делай свое дело, ипокончим…
        - Ну, чего от тебя хотели нагади, отом тебе лучше знать, - проворчал старик. - Аяхочу просто сдать тебя Верховному, ичтобы ни моя, ни твоя шкура не пострадала.
        У Джена не осталось сил сопротивляться. Минутный порыв прошел, июноша попросту обмяк вруках чужеземца. Какая разница? Желтый бог смерти иего свора съели все, что унего было, все, кроме жизни, иесли им нужна еще иона, то пусть забирают.
        - Вот ихорошо, вот иславно, - говорил меж тем старик. - Ты обещаешь сидеть тихо ине рыпаться, хотя бы пока Верховный на тебя не глянет. Так?
        Джен только промычал вответ. Чужак ослабил хватку на горле юноши иотступил.
        - Мой нож близко уруки, - гортанно произнес он.
        Парень без сил сполз по куче обломков наземь инабрал вгрудь воздуха спросить, когда черный кулак вдруг прянул влицо, инад юношей сомкнулась темнота.
        Он очень долго падал, словно его проглотило исполинское чудище, только вот углотки не было ни конца ни края. Во сне стояла тьма, иживот юноши свело от страха, от холода, от вони старых увядших цветов. Бесчисленные руки тянулись кнему из мрака, бесчисленные голоса сливались водин, голос Сахры - она умоляла прийти, защитить, уберечь ее от надругательства.
        Потом вдруг глотка кончилась ивыплюнула Джена впустоту, состоящую наполовину из тьмы, анаполовину из пламени. Еще немного - июноша понял, что пустота вовсе не пуста. Оно было везде: не сверху или снизу - просто везде, иговорило, кричало, хныкало тысячей голосов. Многоголосье сводило сума. Джен сам не заметил, как добавил свой крик кобщему хору.
        От крика он проснулся. Долго глядел на край тугой подушки иполуночно-синий ковер - как странно, ведь он никогда не спит на животе? - припоминая, где он икуда его занесло вчера. Вспомнил, осторожно пошевелился. Ине слишком уверенно решил, что будет жить.
        - Очнулся?
        Голос был низким извучным. Говоривший, наверное, сидел, облокотившись на спинку кровати - Джен чувствовал дрожь, что передавалась дереву. Не дождавшись ответа, незнакомец хмыкнул:
        - Странное дело, ты не маг. Даже хуже - ты гафир. Но мучаешься кошмарами, как яивысшие чародеи. Что ты видел? Вот сейчас?
        Пустоту, полную голосов. ИСахру.
        - Я… яне помню, - солгал Джен.
        - Шепот? Темнота, великая сила… что? - допытывался незнакомец.
        Быстрым движением, точь-в-точь как толстяк вподвале, он взял юношу за подбородок иподнял лицо ксвету, на миг Джен увидел нового тюремщика. Утого был странный разрез глаз: слишком узкий на гладком упрямом лице, внешние уголки опущены - так что взгляд казался обманчиво сонным. Вдействительности смотрел он жестко инедоверчиво. Это продолжалось всего мгновение: раны икровоподтеки разом проснулись, юноша сцепил зубы от боли, ивельможа отпустил его.
        Как там его назвал Декхул? Сар-Алай, родовое имя засело впамяти, авот первое стерлось, сколько ни вспоминай.
        Верховный колдун встал иотошел кокну. Гладкий дорогой атлас шелестел, как змеиная чешуя.
        - Я должен извиниться за своих людей, - услышал парень. - Ты был не всебе, Нженга выбрал простой способ тебя утихомирить.
        От притворного сожаления становилось тошно. Это еще хуже побоев, впрочем… «Как знать, как скоро дело дойдет до них», - подумал Джен. Он вновь приподнялся на локтях исо свистом втянул всебя воздух.
        - Будешь дергаться, ицелители тебя свяжут, - без выражения произнес колдун. - Утебя вместо спины кровавое месиво, бамбук сечет так же хорошо, как плеть. Ямог бы быстро поставить тебя на ноги, но ты гафир, ипоэтому будешь поправляться сам.
        - Уже второй раз… - проговорил юноша. - Гафир, гафир… все твердят одно ито же.
        - Но ты иесть гафир, - колдун втри шага пересек комнату иостановился рядом. Глаза его были темны, как обсидиан.
        «Живут обычной жизнью, даже не зная, что уних есть способности». Да нет, не может быть! Не унего, не сним. Но призрачное пламя вруке Зеваха… хлыщ так ничего ине успел сделать. Или не смог? «Мы же не можем его околдовать!» Но ведь он… он ясно помнит, как мутились мысли там, на мосту, икак тот кренился, асам юноша отчаянно цеплялся за плиты, чтобы не соскользнуть вниз.
        Колдун следил за ним снепроницаемым лицом.
        - Зелье, - почти одними губами произнес Джен. - Пришлось пропитать зельем тряпицу, чтобы яотрубился.
        - Ну вот ихорошо, что сам догадался. Да, быть гафиром не значит, что на тебя не действуют чары. Этому учат царские ищейки. Ну асейчас ты просто сопротивляешься.
        Верховный помолчал идобавил, как бы подводя черту:
        - И моим целителям тоже.
        - Что со мной будет?
        Глупый вопрос. Ивсяко не тюремщику его задавать, не колдуну, но уже поздно.
        - Я должен подумать, - вид уколдуна был угрюмый. Или, может, то цветные искры вглазах сгустились, так что вкомнате как будто потемнело? Наверное, Джен пропустил часть, потому что Верховный говорил: - …вошел втвое сознание, но ничего не разглядел. Обрывки, клочья воспоминаний!
        Должно быть, он уже все объяснил - колдун направился квыходу илишь усамой двери обернулся.
        - Не думай, что яоставлю тебя впокое. Если на то пошло, ты вмоей гостиной.
        Юноша хотел ответить дерзостью, но не нашел слов, акогда придумал ответ, колдун уже ушел.
        Джен упал обратно на подушки. Прошло немного времени, когда он понял, что обнажен. Только легкая, почти невесомая ткань укрыла низ спины иноги, оставив немного места гордости, но это занимало мысли парня лишь мгновение. Монета! Он носил ее вкармане как память оСахре. «Упрочившийся всвете, живущий вечно» - слова вокруг точеного профиля отпечатались впамяти, но разве втом дело? Это последнее, что осталось от сестры.
        Джен приподнялся на локтях, апотом умудрился встать на колени. Комната отчаянно кружилась иснова потемнела, хотя вокно так же лились краски заката. Холодная медная жаровня. Шелковая ширма скараваном. Встенных нишах - книги, душистые свечи ифигурки из черного оникса.
        Ничего. Ни монеты, ни его одежды.
        «А ты чего ждал!» - напустился на себя юноша. Как будто пленникам оставляют одежду. Зачем? Чтобы они встали иушли? Держи карман шире!
        Джен без сил рухнул на постель, уже не заботясь ни опокрывале, ни огордости. Ивсе же, что он ответил, этот главный колдун? Как будто он вошел всознание… вернее, ничего не вышло. Но это значит одно: допрос еще будет, итеперь уж по старинке. «Да какая разница, что он ответил!» - рассудил юноша. Проживет он день или неделю, зависит от того, что рассказать тюремщикам, аДжен не знал, что говорить. Чего они ждут, колдуны? Чего боятся? Такое не разглядишь вжаровне, не прочтешь на корешках книг. Не отыщешь вмутных, словно спьяну, воспоминаниях последних дней.
        Ему казалось, он очень долго крутит вуме головоломку, но прошло едва ли несколько минут. После он решит, что делать, асейчас хотелось одного: хоть ненадолго провалиться втемноту, ичтобы ничего не чувствовать.
        «Так много огня. О, Джен, так много… он кругом! Он горит вмоих жилах…»
        Юноша ворочался, его окружили тени слицами старухи ипьяницы, нищего старика иубийцы, аогонь ивпрямь сочился из их глаз, как гной.
        «Оно… распинает меня над землей, япросто… меня растащит вклочки! Ясгораю!»
        Сахра кричала опламени, но Джен промерз до костей ислишком одеревенел, чтобы шевелиться. Да икак спасешься от потустороннего холода, даже зарывшись сголовой вподушки? Вчерной утробе двигались тени, тысячи теней, акраем глаза он видел фигуры изломанные, точно карлики из балагана.
        «Забери меня отсюда! Их так много. Яне хочу… яне могу их видеть!»
        Порой пламя касалось его лица, как клочья стылого тумана. Боги, да какое пламя? Быть может, Сахра сгорала, но разве то огонь, что не согревает, авыпивает тепло, ижизнь, исилу? Разве то огонь, что не освещает, атени живут прямо внем, текут, точно вязкая черная смола?
        «Забери!»
        Джен очнулся, хватая ртом воздух.
        - Что ты видел? Ну? Говори!
        Еще пара ночей - иколдун начнет выбивать ответы скаленым железом. «Если уменя будет еще пара ночей», - подумал юноша.
        - Отстань от парня! Ине вздумай мне мешать.
        Новый голос принадлежал старой женщине. Джен сощурился на фигуры, мелькающие вскудном свете. Пока старуха суетилась, Верховный опустился вкресло. Встретившись взглядом сюношей, он пояснил:
        - Мы еще раз промыли раны вином иоливковым маслом. Сейчас наложат новую повязку. Там травы, одна мазь, чтобы раны не нагноились, идругая… она холодит кожу ипритупляет чувствительность.
        - И мутит мысли, как сладкий дым, - сварливо отозвалась женщина.
        - Но ведь нам это инужно, так, Лайла? Мы хотим немного развязать язык ине причинить вреда, - он отмахнулся от ее протеста иглотнул из чаши темного стекла. - Заживет, - заверил он юношу. - Да, спина будет, как укаторжника, но заживет, как на собаке.
        - Я закончила, - старуха обошла кровать ивсмотрелась вДжена. Едва заметная улыбка смягчила беспокойство вее глазах. - Самер прав, шрамы останутся. Ты потерял много крови итебе нельзя бегать, резко двигаться, не то раны снова откроются, но сповязками иуходом… думаю, завтра ты сможешь встать.
        - О, это не про нашего гостя! Он режет колдунов одной левой, простым кухонным ножом, - Верховный усмехнулся. - Ндафа говорит, ты не рылся вбумагах? Он считает, что это добрый знак, но, ядумаю, утебя просто не было сил.
        Джен потер глаза. Слабый синий свет исходил от витых светильников на стенах. Колдовство. Ни один огонь не светит так ровно ичисто, вхолодном свете вышивка на подушках блестела, точно иней.
        - Не паясничай, - старуха фыркнула. - Ты так ине кормил парня. Закончим разговор, исразу пошлешь своих громил на кухню!
        - Слушаюсь, омногомудрая Лайла.
        Она села, отчего кости колдуньи явственно хрустнули. Верховный подлил ей вина. Однако, когда он обернулся кДжену, глаза его уже не смеялись.
        - Нам нужны ответы, парень. Ты не похож на слугу Жалимара, иязапомнил тебя еще вДжамайе. Но тебе итак выдали большой задаток. Пришло время говорить.
        - Что… что вы там делали?
        Юноша сжал зубы, вспомнив, что лежит перед ними вчем мать родила. Хорошо хоть втусклом свете не заметен его румянец.
        - В Джамайе? Охотился за твоим Зевахом. Правда, яне пробирался ночью вспящий дом ине хватался за нож. Но уменя итак недурно получалось. Еслиб ты тогда не вспугнул ублюдка, его бы уже насадили на пику.
        - С чего мне вам верить?
        Колдун помедлил, болтая вино вчаше.
        - Например, потому что хлыст требует тебя найти. Иямогу больше не водить его за нос, как делаю уже две луны.
        Хлыст Джамайи… Джен успел успокоиться вмнимой безопасности столицы, атот никуда не делся ипо-прежнему рыщет, охотится. Иведь это он, главный колдун, сплел колдовской мираж! Если верить Декхулу… Юноша поймал себя на мысли, что уже никому не доверяет.
        - О да, он ищет тебя ипишет гневные письма, - подлил масла вогонь Верховный. - Если угодно, язачитаю, что он…
        - Владыка вод! Хватит, - прокаркала старуха. Медные подвески на ее замысловатых одеждах зазвенели. - Как тебя зовут, парень?
        Юноша закрыл глаза. Какая разница, сказал он себе. Сколько он сможет молчать? Иради кого? Ради достойного? Вживоте свернулся холодный клубок, иДжен ответил:
        - Дженнах Ишан.
        - А твой отец? Кто он?
        - Зейд Ишан, лекарь из Джамайи. Был.
        - А теперь выкладывай, - приказала колдунья. - Как ты попал вдом выродка, что сним сделал икак очутился вплену уколдунов.
        Размышляя об этом позже, юноша понял, что она заставила его ответить на простые вопросы - чтобы он заговорил. Но втот миг все вышло, как она рассчитывала: Джен начал сбивчиво, стого, как понял, что Сахре платят вовсе не за полные кружки, - идальше, как сестра исчезла, как он пробрался втемный сад икак бежал из города.
        Пару раз колдуны перебивали его.
        - Селкат! Это сын распорядителя ложи. Ну? Что яговорил?
        - Четверо? - наклоняясь вперед, вопрошала старуха. Голос ее трещал, как иссохшее дерево. - Ты уверен, что четверо? Не трое? - итогда Верховный тихо пояснял:
        - Но ведь не только вДжамайе. Есть другие ученики.
        Когда он закончил, язык уюноши заплетался. Мысли были короткие ирваные, унего никак не выходило сосредоточиться на чем-то одном. Некоторое время он молчал, пока колдуны негромко обсуждали услышанное - их голоса скользили мимо, Джен даже не пытался вслушиваться.
        - Но ведь ямог солгать, - вдруг произнес он. Простая мысль оказалась такой неожиданной, что он засмеялся над собственной глупостью иникак не мог остановиться. Сдавленный булькающий смех сотрясал его тело: ни пояснить, что он хотел сказать, ни выдавить хоть слово.
        Старуха бросила на спутника встревоженный взгляд. Названный Самером колдун твердо ответил:
        - Нет, не мог. Сыворотка впиталась вкровь идействует. Это не дешевое пойло. Если мы сейчас не уйдем, ты продолжишь ичестно, как на духу, выложишь все, что хотел бы сделать стой девушкой. Ихорошо, если на том остановишься.
        - Надеюсь, ты не ошибся сдозой, - буркнула колдунья, иВерховный зачем-то вторил ей:
        - Я тоже надеюсь. Ятоже.
        Они оба встали: текучие, плавные, как тени из его снов. Подвески на одеждах старухи звякали, аСамер сар-Алай говорил:
        - Сейчас придет Ндафа инапоит тебя мясным бульоном. Ему рассказывай, что вздумается, он ине такое видел. Но лучше тебе поспать. Ябы объяснил, что кчему, но побочное действие сыворотки… провалы впамяти… ты все равно не вспомнишь. Слышишь? Жди черного воина иотдыхай! Ты меня слышишь?
        Джен слышал, но ответить не мог. Он словно рухнул вглубокий черный колодец, иколдуны бубнили, склонив над ним головы, заглядывая сверху втемноту.
        Потом подвески зазвенели впоследний раз, хлопнула дверь инаконец настала тишина.
        «Хочу, чтобы ты тоже видел проводы, - сказал Самер. - Вконце концов, они погибли, освобождая тебя!» Джен застыл уокна, глядя вниз, на залитый полуденным солнцем двор. Юноша был еще слаб, амысли после вчерашнего мутились, но на ногах он держался твердо. Джен искал взглядом Старый город, но вид заслоняло здание Зала Камня, похожее на уродливую, сжатую вкулак ладонь.
        - Их ведь сожгли, - проговорил юноша. - На рассвете, вхраме обители. Вы сами рассказывали.
        - Оболочки, только оболочки, - туманно ответил колдун. - Их души не будут знать покоя без обряда. Просто смотри.
        Самый старший из воинов, вчьих волосах проглядывала седина, принес три бычьих сердца иразложил их на земле, словно то были тела. Квамбай Аб?си иНженга Абаси, два брата, - Джен уже знал их имена - пропели тягучую песнь, каждый воин сделал траурный надрез на плече. Перечислив замысловатые имена богов, старший перевязал порезы некрашеным полотном.
        - Я знал их сдетства, - стоя за спиной юноши, проговорил Верховный. - Одним богам ведомо, где их нашел отец… они всю жизнь служили телохранителями. Совсем мальчишки, моложе тебя нынешнего. Один Ндафа уже тогда славился.
        Джен не хотел смотреть, как островитянин сжигает сердца вжаровне. Он опять вспомнил, что ни отец, ни Сахра не получили доброго костра. Юноша попятился бы, но за спиной стоял колдун, глядя во двор поверх плеча парня.
        - Брат прислал их после того, как ястал Верховным, - продолжил Самер. - Они столько лет служили отцу, аяих не уберег.
        Обряд дался ему тяжело, было видно, что Первый скорбит, но Джен мог думать только об одном: что тот рассказал сутра.
        Хорошо бы тогда, вДжамайе, он наплевал на стражу иприрезал убийцу, пока тот корчился вкрови на полу. Тогда правосудие, по крайней мере, свершилось бы. Временами Джен представлял себе, как это будет: перед сном, глядя во тьму, воображал, как вопьется вненавистное лицо нож, как он оставит кровавую улыбку поперек горла.
        Не надо было ему ходить вхрам. Не пошел бы - не попал вплен.
        Впрочем, Джен думал иотом, что втаких делах третьего раза не бывает. Он мог бы вырваться из плена или дождаться спасения, разыскать ублюдка ивновь пробраться вего лежбище… иснова потерпеть поражение. Нет, теперь все должно быть наверняка! Нужны союзники. Азначит, нужно ждать, помалкивать, искать удобный случай.
        Первый неверно истолковал его молчание.
        - Но что это я?.. Ты-то мне не веришь, - скривился он.
        Самер оставил юношу впокое ипрошел вгостиную, так что парень поплелся следом. Когда Джен вошел, Верховный склонился над столиком, где шеренгой выстроились кувшины свином.
        - Разумеется, ялгу, - говорил Самер. - Уменя не может быть привязанностей. Мы, колдуны, все больны душой, даже если сами отом не знаем.
        Джен не сразу сообразил, что Верховный над ним насмехается.
        - Я такого не говорил.
        - О, это яисам разглядел втвоем сознании. Прямо на поверхности.
        - И что? Как будто это неправда! - Юноша вспылил. - Язнаю, что вы делали со своими братьями. Эти… ш?ква… маги-рабы. Исковерканные. Без языков, без глаз. Вы отрубали…
        - Шахва, - спокойно поправил Верховный. - Мы называем их шахва, дружок.
        Не выпуская из рук чаши, он отошел кокну иуставился на Храмовый остров.
        - Скажи спасибо дражайшему узурпатору, - добавил он, сделав глоток. - Яученик старого Верховного изнаю, что нас заставили. Думай головой, парень! Не нам, атвоему узурпатору были нужны маги-рабы, которых можно уничтожить щелчком пальцев.
        - И что… - начал Джен, но Верховный его перебил:
        - Скоро Азас сообразил: наместники ипридворные из кожи вон лезут, чтобы получить ручного мага-убийцу. Вовсе не обязательно дожидаться, пока вКруге появится преступник, апотом увечить его. Можно взять любого мага, который способен на фокусы сискрами. Нацепить ошейник иподарить верному соратнику.
        - Это старый царь такое придумал?
        - Он, он. Зачем дарить гремучую смесь, это дорого инебезопасно. Возьми бочку песка инапиши на ней «громовой порошок». Но восьмерых узурпатор изувечил по-настоящему.
        Джен устал от этих разговоров. Можно сломать сотни копий вспорах, но они не ответят на главный вопрос: что сним будет. Не желая встречаться взглядом сколдуном, парень сидел, не поднимая головы иобращаясь ктени на полу.
        - Зачем это рассказывать? Мне, пленнику?
        - Чтобы ты не жил среди мороков, - Верховный повернулся ипосмотрел на Джена, измеряя сног до головы. - Да, ты прав. Ты пленник. Втом смысле, что яне могу тебя отпустить. Но это не значит, что ты должен сидеть взастенках вгрязном тряпье. Явообще незлобивый человек. На свою беду, - колдун покачал головой.
        Джен не ответил. Он молча опустился на краешек кресла, неловко подобрав полы ученического одеяния.
        - Ты, конечно, не спросишь, но яотвечу, - нарушил неловкое молчание Верховный. - Да, твой хозяин ищет тех же колдунов, что ия. Но яне знаю, что он задумал, ипотому не могу отпустить тебя восвояси, - он начал загибать пальцы. - Иты гафир. Вэтой обители засела сотня псов узурпатора, но, сам понимаешь, оних яничего не знаю, вто время как…
        - Будешь ставить опыты? - Джен сам не заметил, как перешел на ты.
        - Буду воздействовать на тебя, искать твои пределы. Инаконец сны, Дженнах. Сны. Ия,исамые сильные маги обители мучаемся кошмарами. Ты видишь те же видения, но твои собратья… те, что следят за Кругом, спят сном праведников. Ядолжен это понять.
        Сахра, зовущая его по имени. Джен ни разу не видел ее: ни впустоте, ни среди исковерканных тел. Больше всего он боялся заметить сестру среди фигур, которые можно увидеть лишь краем зрения. Против воли он вновь вспомнил черноту исмрад увядших цветов. Юноша скрестил руки, чтобы не выдать внезапную дрожь.
        - Дженнах?
        Верховный смотрел на него долгим испытующим взглядом. Заплетенные вкосицу волосы отливали медью всвете полудня. Мгновения уходили одно за другим, аони все молчали имолчали.
        - Скажу больше, - заговорил Самер. - Да, пока яне могу тебя отпустить. Но все…
        - Что значит пока?
        - Чтобы изучить природу гафиров, не нужна вечность. Язакончу. Или решу, что больше ничего не могу сделать. Тогда - иесли Кругу не будет ничего грозить - ты уйдешь. На все четыре стороны.
        Видя, что колдун изучает его, Джен постарался сохранить спокойствие.
        - Пока яне могу тебя отпустить, - вновь начал маг. - Но ты сам видел, иятвердил все утро: убийца твоей сестры такой же враг мне, как тебе. Ты можешь мне помочь. Тебе не обязательно мне верить, нам незачем друг друга любить, но помочь друг другу мы можем.
        - Как? Чего ты хочешь? - Юноша сглотнул.
        - Я уже сказал, что мне нужно. Понять твои сны. Узнать больше огафирах. Атебе нужна голова Зеваха. Ты все равно не можешь вернуться кхозяину или сножом ворваться веще один дом, пока сидишь здесь, вобители. Так помоги мне, иполучишь голову. Явидел твою ярость ибессилие.
        Да, это соблазнительно. Ведь он… он не клялся достойному вверности. Парень вспоминал Сахру, какой увидел ее впоследний раз, вводах великой реки. Холодное ижесткое тело, глаза закрыты… гнев Джена за месяц только разгорелся ярче, он сидел вгруди, апри мысли оЗевахе закипала ярость, как белый огонь вжилах.
        - А если яоткажусь?
        Тянуть правду из колдуна - все равно что звать родича, что взошел на костер. Верховный небрежно повел плечами.
        - Тебя поселят водиночной келье, судобствами, но без роскоши. Побойся богов, парень! Тебе здесь не желают зла. Лайла поставила тебя на ноги, ты живешь впокоях Верховного мага! Зачем отказываться? Ты вернешься кхозяину ирасскажешь оКруге. Никаких тайн, ты их не узнаешь, но на магов насмотришься. Всего-то, чтобы яне возился стобой ине тратил время.
        Руки уСахры стали сухими ичерными, как умертвеца, аволосы извивались вводе, как водоросли… Но ведь она ибыла мертва. Боги, Верховный развесил гроздья крючков, ина каждом - наживка. Если колдуны вцепятся друг другу вглотки… Не об этом ли мечтает всякий добрый житель Царства?
        Джен вновь сглотнул. Горло стало сухим, как старая кость.
        - Тебе нужно подумать, - решил за него Первый.
        И юноша думал - долгие, полные сомнений два дня. Анаутро третьего люди Ндафы принесли иссушенные тела новых убитых.

14
        Холмы кюго-востоку от Табры, 12-е месяца Эпит
        Вечернее небо цветом было как язык повешенного, жаркий ветер схолмов пригибал побитую солнцем траву, почти невидимую всвете гаснущего дня. Несмотря на поздний час, стояла одуряющая духота, иЗено выругалась, когда меж грудей стекла струйка пота.
        Поначалу путешествие могло сойти за легкую прогулку. Посланница слюбопытством разглядывала рыбачьи поселки вдоль великой реки, разбросанные далеко друг от друга домики сплоскими кровлями. Ветер исолнце выдубили мужчин дотемна, аженщины носили такие яркие платья, что рябило вглазах. Она впервые по-настоящему видела Царство, которое не разглядишь вскрипучей повозке ипод охраной дюжины солдат.
        Так ей казалось впервый день.
        Вскоре они свернули на юг иехали до темноты, апотом ибольшую часть ночи. На рассвете пошел дождь, но прохладней от него не стало, лишь воздух напитался влагой, аот мелкой мороси не было спасения. От жирной черной земли поднимался пар. Чем больше удалялись они от Табры, тем пустыннее становилась местность. Деревни встречались реже, дорогу обступили деревья сширокими глянцевыми листьями ибелой корой.
        - Кость-дерево, - сказал Азрай. - Говорят, Желтый бог помог Нарш?ду сокрушить мятеж брата, но взамен потребовал ребро предателя. Бедняга не смог убить родную кровь, ивместо подношения сжег на жаровне кусок дерева, выточенный, как кость. Вту ночь пожар спалил дворец иполстолицы.
        О каком царе он говорит? Наршад ас-Хадже?ри? Или Наршад Убийца? Признаться, Зено было все равно. Она не отрывала взгляда от земли. Вполночь они устроили привал под сенью рощи, отсыревшее дерево ине думало разгораться, аиз живых тварей на многие схены, кажется, остались только тучи москитов. То был второй день, астех пор их прошло столько, что посланница сбилась со счета.
        Они почти не говорили отом, что произошло вТабре. Торговый дом уцелел, но, когда они возвращались впредрассветном сумраке, город напоминал сожженную скотобойню. Все ждали, что квечеру бунт вспыхнет снова. Азрай даже не заикнулся, что поездка ему не по душе, ипосле полудня они покинули город.
        Оставаясь одна - расседлывая лошадей или собирая для костра хворост, - Зено вновь ивновь думала оночи вразвалинах ио… осуществе. Порой посланнице казалось, что все это ей привиделось. Вот только тени ивидения не оставляют следов.
        Кто первый решил ехать скорее икак можно дальше, держась встороне от деревенек? Зено могла поклясться: ничего такого она Азраю не говорила. Она оказалась не слишком хорошим политиком, но все же понимала, когда нужно бояться. Вгруди поселилась холодная тревога, хотя посланница не знала, чего страшится больше. Резни, которую напророчил Ксад? Или… или теней?
        - Еще немного иостановимся, - подбодрил ее спутник.
        Женщина провела рукой по груди, но тщетно. Одежда стала заскорузлой от пота, арубаху впору было выжимать.
        Когда из-за пригорка долетели отголоски музыки, они оба решили, что ослышались. Все так же молча, не сговариваясь, путники дали коням шенкелей. Деревня разлеглась втравянистой низине, заросли отступали перед широкой поймой ирисовыми полями. Ветер принес запах жареного мяса, внизу ивпрямь звенели струны, черные фигурки сновали подобно муравьям.
        - Мы довольно далеко от Табры, - неуверенно проговорила Зено.
        Воин состроил вответ гримасу.
        - Как думаешь, что там?
        - Для празднеств Усира рано, - начал размышлять Азрай. - Адо урожая далеко. Выходит, свадьба.
        - Мы можем… - Она только начала, авоин уже принял решение:
        - Думаю, не будет большой беды, если мы спустимся.
        Семь шатров, подсвеченных изнутри, возвышались вночи, как диковинные фонари. Каждый окружало кольцо огней. Мужчины, по случаю одетые так же ярко, как женщины, плясали, пили итолкались устолов сфруктами, воздушным хлебом ипряными закусками.
        Азрай придержал коня, чтобы не выныривать из мрака подобно налетчикам. Но поздно. Их заметили. Свирели ицимбалы ина мгновение не запнулись, все так же выводя плясовой напев. Ближайший шатер сотряс взрыв хохота. Лишь пятеро отделились от толпы, зато их хмурых лиц хватило бы на всю ораву.
        - Осторожно. Они вооружены, - вполголоса предостерег воин. - Говорить буду я.
        Зено исама видела ножи иокованные железом дубины. Уодного, смуглого ивысокого, на поясе висела палица скривыми, как когти, шипами.
        - Мир вашему дому, добрые люди! - обращаясь кнему, заговорил Азрай. - Мы готовы заплатить за ночлег истряпню, если позволите присоединиться кпразднику.
        - С чего бы? - прогудел крестьянин. - Свами нам нечего праздновать.
        Воин согласно кивнул.
        - Ты прав, любезный. Яине говорю, что мы свои. Просто унас есть немного серебра, имы готовы поделиться. Если нас пустят кстолам инайдется корм для лошадей.
        Один из них, лысый иприземистый, срасчетливым взглядом темных глаз, привстал на цыпочки ибыстро заговорил верзиле на ухо. Вооруженный палицей крестьянин задумчиво мял темную бороду.
        - Красиво говоришь, - заявил он. - Только увас мечи, уобоих, иприехали вы не по дороге. Мы тут не любим чужаков.
        - Кто же их любит? - Азрай оглянулся на Зено. - Вот мы сженой иготовы ко всему. Грамоты достойного Лесш?вы хорошо написаны, но от разбойников ими не отмашешься. Нас двое, добрый человек. Авас не меньше сотни. Это мы должны бояться, как бы нас не ограбили ине увели лошадей.
        - Езжай кстаросте, - угрюмо буркнул верзила. - Пусть сам решает исам берет твое серебро. Ир?т, проводи! - Когда воин тронул коня пятками, он закричал вслед: - Исмотрите! Мы свас глаз не спустим!
        Зено молча проехала мимо, не поднимая головы иглядя гнедому вхолку.
        Дожди последних дней превратили зеленый луг вболото. Крестьяне давно разулись иотплясывали вгрязи босиком: вярких праздничных рубахах ипростых холщовых штанах, заляпанных до колен. Они нашли старосту под сенью большого шатра, Зено сразу догадалась, что это он: несмотря на духоту, тот носил верхнее платье из шелка, вышитое виноградными лозами иперехваченное впоясе ремнем змеиной кожи. «Это его дочь выходит замуж», - вдруг поняла Зено. Или сын женится. Достаточно было взглянуть впьяные исчастливые глаза. Староста почти не слушал Азрая, все больше глазел на посланницу иневпопад махнул рукой.
        - Не очень-то радуйся, - прошипел воин, когда они остались одни расседлывать коней. - Яуже жалею, что мы сюда сунулись.
        - Нам нужно купить еды вдорогу. - Беспокойство, что не отпускало ее много дней, заскреблось пуще прежнего. Каждый громкий шум: хохот, крики, стук посуды - заставляли ее испуганно вздрагивать. Зено осторожно спросила: - Ачто тебя встревожило?
        - Все вооружены. Так не должно быть на свадьбе… - Азрай нахмурился, пытаясь объяснить. - Понимаю, нож вхозяйстве пригодится. Но палица? Они чего-то боятся. Или сами они… Но ина разбойников не похожи!
        - Давай скорее поедим ивернемся клошадям.
        - Я попробую расспросить старосту. Выпил он будь здоров, должен разговориться.
        Вспомнив жреца из Табры, Зено усмехнулась:
        - Надеюсь, утебя выйдет лучше, чем уменя.
        Как ивобезумевшем городе, воин на мгновение прижал ее ксебе, чмокнул влоб. Ах, если бы истрахи уходили так же просто!
        В тени деревьев стихотворец нараспев читал нескромные вирши, слушатели прихлопывали втакт, пока он живописал, как молодой ублажить мужа. Столы ломились от снеди, но Азрай направился прямиком кстаричку, что колдовал над чугунным котлом.
        - Что стряпаем, отец? - бодро спросил воин.
        Не прекращая помешивать, старик поднял водянистые глаза.
        - Куропатки срисом итравами. Мой Ний?б вот только утром настрелял. - Кожа унего на лице еще больше сморщилась. - Аты не местный, да, парень?
        Азрай хохотнул.
        - Я уж забыл, когда меня так звали, отец! Мы сженой едем смотреть виноградники достойного. - Он помолчал, но старик продолжал меланхолично помешивать. - Что там, на юге? Варвары опять повадились вдеревни?
        - Вот оно как, это увас на севере говорят? Плюнь таким под ноги! Нет, только не вэто время года.
        - А вы не очень дружелюбны, - Азрай предпринял новую попытку. - Когда мы приехали, несколько парней чуть не развернули нас сженой обратно.
        Старик близоруко моргнул.
        - Джах?л-то? Да он со всеми такой.
        Он поднял черпак ипоболтал ввоздухе, проверяя густоту варева. Наполнив две миски, повар сделал знак, чтобы воин оставил деньги себе.
        Зено тут же набросилась на свою порцию, впохлебке плавали кусочки нежного темного мяса итонкие полосы сладкого перца. Она почти не смотрела по сторонам, авот Азрай крутил головой идаже свистнул, подбадривая кулачных бойцов.
        - Поищу женщину, - вполголоса сказал он, ипосланница кивнула, показывая, что слышит. Она ничего не могла ссобой поделать: Зено ине подозревала, насколько голодна.
        Наконец, она проговорила:
        - Старик темнит. Ты не заметил? Как он замялся, будто не хотел отвечать, - спутник молчал, иона добавила: - Послушай, купить еды можно вдругом селении.
        Воин не ответил. Лицо его было мрачным, адвижения злыми ирезкими. Он почти доел, когда над толпой понеслись крики:
        - Речь, речь!
        - Старый Тах?з скажет речь!
        Крестьяне потянулись кбольшому, окрашенному охрой шатру. Поколебавшись всего мгновение, Азрай увлек посланницу вобщий поток. Внутри было дымно, пахло жареным луком икислым вином, уЗено закружилась голова от пара игорячего воздуха. Все вокруг смеялись, чавкали итолкались, она вцепилась вмиску иприжала кгруди, хотя давно выскребла остатки похлебки.
        Все кое-как вместились, пусть встрашной тесноте - истароста взобрался на скамью. Стоя, он казался совсем маленьким: еще нестарый, но дряблый, сморщенный, словно весь вечер просидел вбадье сводой.
        Он поднял чашу инабрал вгрудь воздуха - изапнулся. Ночь за полотняными стенами разразилась собачьим лаем.
        Старый Тахиз тряхнул головой. Он вновь собрался говорить, когда лай перешел ввой, авой вскулеж.
        Тогда-то ираздался первый крик.
        Посланница не сразу поняла, вчем дело. Гам, рык гнева иярости, чмокающие звуки кулаков, бьющих податливую плоть. Все происходило так быстро… Зено видела все, но не успевала понять, что видит. Старуха слева достала нож, она держала его за пазухой, меж обвисших грудей, иполоснула мужика рядом поперек шеи. Горячая струя крови ударила Зено влицо. Втрех шагах парень ударил спутницу, затрещала ткань.
        Лампы раскачивались, рождая скачущие тени.
        Все было, как втумане. Как тогда, вТабре - вкрасном мечущемся свете люди дрались ирезали друг друга: рыча, разбрызгивая кровь, втаптывая соседей всолому на полу.
        Теперь-то Зено не умоляла спутника: она просто нашарила его руку ипотащила квыходу. Впрочем, неизвестно еще, кто кого тащил.
        Азрай что-то сказал ей… вхаосе игаме не разобрать. Посланнице пришлось ссилой оттолкнуть крестьянку, что наступала на нее сраззявленным ртом.
        - Меч… - услышала она. - Достань меч!
        Воин обнажил клинок, но втолкотне не хватало места для замаха. Пока Зено смотрела, он двинул рыхлого мужлана рукоятью, навершие ввиде головы ястреба впечаталось вчелюсть, имужик отшатнулся, выплевывая зубы. По губам его текла кровь.
        Наконец, они оказались устенки шатра. Азрай просто рубанул полотнище, иони вывалились наружу, оставив преисподнюю позади. Зено согнулась, тяжело дыша ичувствуя позывы крвоте. Но воин упорно тащил ее прочь. Ивсамом деле: на лугу меж шатрами творилось то же самое, разве что людей поменьше.
        Они бежали, переступая через тела. Жирная грязь не желала их отпускать. Подошвы липли кземле. Ввоздухе пахло гнилью исыростью. Вотдалении все еще позванивали колокольцы.
        Зено вцепилась вкрепкую теплую руку ибежала из последних сил, старалась не смотреть по сторонам. Втени за последним шатром раздавались мерные хлюпающие удары, как будто кто-то рубил топором плоть… Нет, уж лучше смотреть под ноги. Только под ноги!
        Поэтому Зено первая заметила, что тени зажили своей жизнью.
        Как будто черный туман… как клочья дыма. Оно шевелилось, вее собственной тени, ивдругих тоже, везде - мрак иигра света стали более материальны, чем люди.
        И то, что вышло кконовязи, тоже казалось тенью. Или нет? Свет итемнота. Звон колокольцев. Лоскутья мрака змеились ввоздухе. Там, внутри, как будто проглядывала человеческая фигура, худой воин вдырявой кольчуге, такие носят стражники.
        Некогда разглядывать! Азрай лишь на мгновение замешкался иувлек спутницу прочь, делая крюк. Кони испуганно храпели испеной на губах бились обревна коновязи. За их ржанием было особенно жутко слышать медленные чавкающие шаги.
        Небесные владыки!
        Почуяв воина, гнедой немного успокоился, авот серый Азрая шарахнулся прочь. Все тщетно! Они ведь сами расседлали коней. Каких-то четверть звона назад.
        Воздух дрожал, как студенистое желе, истало так холодно, что дыхание повисло ввоздухе морозным облачком. Тень потеряла кним интерес, аможет, изначально шла не за ними. Она застыла на пригорке, черная клякса на фоне ночи, глядя вниз, на луг ипочти затихшее побоище. Кое-где во тьме угадывалось движение, но посланница не знала, остался ли кто вживых или то шевелится нечто.
        Тень простерла руку - иволосы на шее Зено встали дыбом. Она слышала, как существо говорит, но то была не человеческая речь, аможет, ине речь вовсе: клокочущие, страшные звуки высасывали тепло ивлагу сее языка, из жил, из ее лона.
        Под сухой костлявой ладонью набухла капля: черная, как кровь земли, игустая, как масло. Зено ихотела бы отвернуться, уйти, но не могла оторвать от земли ног. Ее трясло. Что-то темное шевелилось вдуше, словно воспоминания опережитом вдетстве ужасе.
        А потом капля упала - иЗено поняла, что это ее голос вторит вою собак.
        Она очнулась вобъятиях воина, хотя не сразу поняла, где она ичто сней. От Азрая пахло знакомым, почти родным запахом, ипосланница непроизвольно вцепилась вруку, что обняла ее за плечи. Как холодно… Небесные владыки, как же холодно! Зено сжала зубы, чтобы не стучали, но не могла унять дрожь.
        Почувствовав, что она проснулась, Азрай высвободился из-под плеча посланницы иподнялся.
        - На-ка, выпей, - услышала она.
        Зено неохотно выбралась из покрывал ивзяла глиняную чашку. Внос ударил крепкий спиртной запах.
        - Что это?
        - Местная сливовая настойка. Ядовел ее почти до кипения.
        Азрай молча ждал, пока она прикончит огненное питье. Проглотив все до дна, посланница упала на покрывала.
        Маленькая, почти голая комната со стенами из глиняного кирпича. На скамье дырявое одеяло, вуглу - очаг, вкотором усталым красным огнем мерцают угли.
        - Где мы? - тихо спросила она. Вжарко натопленном помещении лицо воина блестело от пота, но Зено дрожала.
        - Я выбрал первый же дом впустой деревне.
        - Та самая? Кто-нибудь выжил?
        - Другая, - хмуро ответил Азрай. - Мы ехали всю ночь.
        Зено лежала, разглядывая трещины на потолке иглубоко дыша. Воспоминания приходили одно за другим: костлявая фигура имерные шаги, резня имрак, ихолодные звезды, проступившие над холмами.
        - Как долго я… сколько ты меня тащил?
        - Пять звонов, - бесстрастно ответил воин. - По звездам вышло пять звонов, но не скажу точно. «Тащить» верное слово, - Азрай попытался улыбнуться. - Ты была как куль сзерном. Взгромоздил впереди себя на Тумана иповез.
        - Я почти ничего не помню, - понимая, чего ждет воин, начала Зено. - Там был человек. Ну, мне так показалось… Втенях, всамом сердце морока. Пожилой воин вкольчуге стражника. Япомню, как он вытянул руку и… что-то сделал.
        - Но почему ты кричала?
        - Небесные владыки, еслиб язнала! То, что он делал… оно… заставляло меня подчиняться, иэто было так страшно.
        Азрай коротко изложил свою часть истории:
        - Я видел тень, хотя не разглядел человека. Когда ты завопила, ябросился на помощь: не знаю, как ясобирался тебя защитить, но не стоять же столбом? Всего на мгновение отвлекся. Наклонился посмотреть, как ты. Итень ушла! Даже не ушла - исчезла. Яне стал ее искать, - невеселый смешок, - посадил тебя вседло, идал деру.
        - А что, разве здесь никто не живет? - вяло поинтересовалась Зено.
        - Хороший вопрос.
        Азрай опустился на корточки рядом сложем ивпился впосланницу взглядом.
        - Деревня пуста. Ни огонька, ни человека, ни звука. Следов бойни я,правда, тоже не видел.
        - А скот, собаки?
        - Пара-тройка кошек, - лицо воина потемнело. - Впрошлый раз, вТабре, ямог не верить. Решить, что после такой ночи тебе почудилось. Но творится что-то странное. Жуткое. Ивторой раз это ты мне рассказываешь, что произошло.
        - Или мне всамом деле чудится, - робко заметила посланница.
        - И вот еще хороший вопрос, - продолжил Азрай. - Почему все поддались безумию, но не ты или я? Почему ты рассказываешь, что происходило, аятолько метался ивидел тени?
        - Ты так говоришь, будто знаешь.
        - Я догадываюсь.
        Воин молчал, иЗено нахмурилась, пытаясь понять, кчему он клонит. Но мысли разбегались иускользали… наверное, так чувствует себя боец, которого огрели по голове.
        - Ну подумай сама, что втебе такого! - Азрай сдвинул брови, всвете очага на скуле унего блестел старый шрам. - Ты только одним иотличаешься от тех крестьян.
        Мгновения шли, авголове упосланницы густел туман, как на рассвете впойме Пл?йноса.
        - Проклятье. Ты чужестранка, Зено!
        Она поежилась. Хвала Небесным владыкам, воин не стал продолжать или укорять ее.
        - Уже давно рассвело, - вздохнул он ивстал. - Подумай пока. Аяпогляжу на деревню по свету. Далеко отходить не буду. Если что, зови.
        Зено потупилась. Нужно что-то сказать, поблагодарить… аеще лучше помочь: ведь Азрай скакал всю ночь, апотом нашел дом, устроил ее ипервым делом приготовил питье. Глаза слипались. Ее охватило такое изнеможение, словно все было наоборот. Воин приоткрыл дверь, впустив ненадолго утреннюю сырость, - иушел.
        «Ты чужестранка».
        Она нашла Азрая год назад, сразу по приезде вЦарство: тот служил охранником вторговом доме, иего вышвырнули за то, что вздумал перечить богатому юнцу. Все получилось так… просто, буднично. Само собой. Он стоял перед ней водних шароварах, собранных тесемками на лодыжках, расслабленный инеподвижный, как соломенная кукла на плацу, аЗено показывала, как убрать волосы вцеремониальную прическу нагади. И,глядя на спину иплечи воина, думала, что давно не прикасалась кмужчине вот так. Она старалась задеть его или воин разглядел ее взгляд вмедном зеркале, потому что, едва дело дошло до волос над лбом, Азрай наклонился кней ипоцеловал.
        Посланница не строила планов. Для приличия попеняла на свою уступчивость, но решила, что знатное имя не согреет постель. Ивсе же Зено не сразу начала ему верить. «Он подданный Царя Царей! - твердила она себе. - Нельзя подпускать его близко». Но по ночам все мысли рассыпались впрах: ипредосторожность, игордость отступали перед теплом горячего ижилистого тела.
        Зено впервые так остро чувствовала, что они из разных миров, идаже на его языке она говорит сакцентом. Как долго он будет ее защищать? Как давно ей не все равно, уйдет Азрай или останется?
        Охранником исекретарем при чужестранке.
        Чужестранке ли? ВНагаде она была стареющей дамой. Зено вспоминала отца иразочарование семьи - имужа, которого даже любила. Она помнила площади иулицы Высокого города, ижелтые скалы над озером Эвб?ны, апо-настоящему зажила только здесь, на залитых солнцем просторах. Аз прав: она затеяла все, чтобы выслужиться перед Ксадом иостаться вЦарстве. Вот так. Все очень просто, если честно себе признаться.
        И очень сложно.
        Чьи интересы она на самом деле представляет? Чем дольше Зено служила посланницей, тем меньше вней оставалось уверенности.
        Морщась, она выбралась из-под одеял.
        Пришлось долго раздувать иуговаривать угли, пока те не разгорелись. Мяса вхибаре не водилось, однако вкладовке отыскался мешок мелкого риса. От дыма щипало глаза, но Зено подкладывала одну щепу за другой, не отрывая взгляда от пламени. Ей казалось, что стоит ненадолго отпустить мысли, костлявая фигура придет вновь ипозовет ее за собой во тьму.
        К возвращению воина вкомнате царил запах риса илука, авскоре кнему прибавился аромат древесных грибов. Зено была благодарна спутнику: иза то, что вытащил ее из мрака, иеще больше за то, что молчит. Вмолчании они сидели, пока воин крошил травы инюхал пряности, найденные всоседних домах. Вскоре над горшком повалил пар, ипосланница поняла, что готова съесть полбыка.
        - Моя мать кормила древесными грибами скотину, - усмехнулся воин. - Собирала поутру, запаривала икормила.
        - Нашел что-нибудь? Если не людей, то живность?
        - Ну, калитку загона снесло напрочь, - проговорил Азрай. Он растер вкулаке пару сухих листьев ибросил вкотел. - Наверное, скотина разбежалась. Явидел корову уопушки, издали, но отходить не рискнул. Людей нет.
        - Теперь понятно, почему они… так нас встретили, - нехотя сказала Зено. - Обнаружили, что соседи исчезли, испарились за ночь… ябы тоже смотрела на всех волком!
        - Да, истарик юлил, - кивнул Азрай. - Все это смердит колдовством. Акто признается, что замарался чарами? Они вооружились, ко всему готовые. Только это не помогло.
        - Но если бы не свадьба… - тихо проговорила посланница, - никто бы ине погиб, верно? Они бы спали кполуночи, ине было всех этих ножей идубин. Просто встали бы иушли на зов.
        - Может быть, - воин посмотрел ей вглаза. - Тебе лучше знать.
        - О чем ты?
        - Ну, ползвона назад ты ничего не помнила. Асейчас толкуешь про зов.
        Зено поежилась от пробежавшего по спине холодка. Иправда: тень приходила, чтобы звать, лишь сейчас она поняла, что знает это. Посланница отвела взгляд, сколупывая ногтем грязь срукава.
        - Мы повернем назад?
        - Куда? ВТабру? Встолицу? Твой же Ксад говорит, что она булькает ивот-вот сорвет крышку, - воин потыкал угли палкой. - Чем дальше вглушь, тем безопасней. Давай хоть закончим это твое путешествие. Через неделю-другую поглядим. Может, явыведу тебя кпобережью.
        Посланница задумалась.
        - А если ты прав? Ну, насчет чужестранки? Но явсе равно не понимаю! Ни одна магия так не действует. Иеще ты… ты ведь не чужестранец.
        - Не знаю, Зено, - Азрай пожал плечами. - Не знаю. Яне колдун.
        - Я скоро сама начну себя бояться. На твоем месте… никакое золото Высокого города не стоит того.
        Посланница умолкла, ожидая, что он ответит, но воин лишь усмехнулся:
        - А может, ятебя боюсь? - но потом он пододвинулся вплотную иобнял посланницу за плечи. Его руки были теплыми ипахли сухими травами. - Не дрожи. Вдвоем мы выкрутимся, - тихо произнес Азрай.
        После безумной ночи оба нуждались вхорошем отдыхе, так что собрались далеко за полдень. Еще два звона ушло, чтобы обойти вымершую деревню инабрать еды вдорогу.
        Обмазанные глиной домики не казались заброшенными - скорее, оставленными, словно хозяева вот-вот вернутся. Смятые постели, вывешенное на просушку белье. На открытом очаге водном из дворов остался котел, на дне которого блестела бледно-серая каша. Пели птицы да изредка вздрагивали кожистые листья кустарника: поначалу Зено беспокойно оглядывалась, но вскоре поняла, что это ящерицы иполевые мыши.
        Безлюдье угнетало, испутники говорили редко итихо. Выехали ивовсе молча. Азрай вел вповоду коней, мимо сараев иплетеных заборов, мимо огородов, прорезанных тропинками. Воздух был влажен итяжел, ана западе, над лесом ипокатыми холмами, разгорался закат.
        - Куда теперь?
        - Иширас течет кпобережью сгор, - воин пожал плечами. - Его невозможно пропустить. Араз есть дорога, должна быть ипереправа.
        Посланница ждала чего-то более определенного, но влогике ему не откажешь, апопусту беспокоить Азрая не хотелось. Вподступающих сумерках лицо его казалось серым, воин глубоко дышал, как будто пробуя воздух на вкус. Зено исама заметила, что горизонт на юге куда чернее, чем можно объяснить приближением ночи.
        - Будет дождь, - подвел итог Азрай. - Но нужно ехать, пока есть силы. Даже по темноте. Не хочу оставаться вэтих местах еще одну ночь.
        Зено не нашла, что возразить.
        Свет дня почти совсем вытек снеба, когда они заслышали шум реки. Иширас здесь сужался да ктому же вздулся от недавних ливней, узловатые деревья смясистыми листьями окунали корни вбурные темные воды. Ввоздухе висел запах ила, тины иеще отчего-то сырого мяса.
        - Переправы нет? - Зено поравнялась своином. Пришлось повысить голос, чтобы перекричать грозный рев реки.
        - Она была.
        Азрай выругался ивсердцах сплюнул впридорожную грязь.
        - Смотри, - он указал рукой на середину потока. - Видишь?
        Теперь она видела. Всердце стремнины едва проглядывали концы покосившихся бревен - некогда они обозначали отмели, по которым можно перейти реку вброд. Была здесь ипереправа: от ствола кстволу тянулся канат, вспокойную погоду вдоль него сновал плот или даже настоящий паром, но теперь концы веревок извивались вкипящих водах.
        - Ты скажешь, что ябезумец! - прокричал Азрай. - Но мы должны переправиться! Сейчас.
        - В дождь?
        - Вот именно, вдождь. После ливня вода поднимется еще выше.
        Зено вглядывалась впротивоположный берег. Клубок серых перекрученных ветвей почти смыкался над дорогой, взарослях не было даже намека на движение. Бесчисленные насекомые, что вились над путниками весь день, куда-то запропастились.
        Посланница рукавом вытерла со лба пот.
        - Я предпочитаю, чтобы между мной итенью была река, - признался воин.
        - Аз, ну это же базарные байки! Все эти «текучая вода ограждает от чар» ипрочее.
        - Может, итак, - не стал спорить воин. - Но если мы помедлим, то проторчим тут неделю. Эти леса не зря зовут дождевыми. Ливни кончатся ксередине лета.
        - Но…
        - Нет, Зен. Не спорь. Сейчас зарядит ливень. Завтра еще один, апотом еще… Япоеду вперед, - Азрай тронул серого коленями.
        И тут начался дождь. Тяжелые, пока еще редкие капли шлепали по воде, одна ударила гнедого по носу, итот зафыркал, мотая головой.
        Вблизи река оказалась вовсе не темной, азеленой, она сердито пенилась вокруг коряг. Туман занервничал, вступив по бабки вводу, но воин склонился кхолке ипрошептал на ухо успокаивающие слова. Медленно инеуверенно пробуя дно копытами, конь двинулся вперед. Выждав, пока помощник отъедет на корпус-другой, Зено потрепала гнедого по шее.
        - Ну давай, мальчик, - тихо проговорила она.
        Посланница думала, что ей придется успокаивать жеребца. До боли вкостяшках сжала намотанные на кулак поводья. Но там, где прошел Туман, гнедой шагал спокойно. Так было, когда вода достигла сапог, мгновенно проникнув во все швы, апотом дошла идо колен.
        Ледяной дождь вовсю барабанил по поверхности, брызги жалили лицо.
        На мелководье, уже на той стороне, конь Азрая ускорил шаг, спеша поскорей выбраться на берег. Вполутьме Зено видела лишь смутный силуэт. Посланница как раз достигла середины потока ирешила, что сегодня владыки ей улыбаются, хотя бы для разнообразия.
        Только она подумала так - истрашный треск разорвал ибез того сердитый рев реки. Ломая ветви на перекатах, вздыбив над водой корни скомьями земли, навстречу несся древесный ствол.
        Все случилось вдоли мгновения. Она понукала гнедого, проклиная стремнину за то, что сковывает движения, апотом над ней сомкнулась чернота. Холодная влага хлынула врот, иЗено поняла, что задыхается. Она отчаянно барахталась: без смысла, без цели, просто вужасе двигая руками иногами, не зная, куда она плывет… вверх? прочь? ко дну? Потом пальцы нащупали что-то твердое ишершавое, женщина сомкнула руки - ивтот же миг ее выбросило на поверхность.
        С грохотом ияростью, опьяненный своей мощью, Иширас несся мимо. Река жадно вырывала канат из рук посланницы. Клочья грязной пены, брызги имелкий мусор летели влицо.
        Она не успела даже глотнуть воздуха, когда вновь погрузилась под воду. Черно-зеленая тьма обступила ее, от холода мышцы сводило судорогой. На миг Зено вновь превратилась вобезумевшее животное.
        Наконец, течение снова вытолкнуло ее наверх, ипосланница вцепилась вверевку, кашляя иотплевываясь.
        Как далеко ее отнесло от отмелей? Отом, что стало сгнедым, не хотелось думать. Посланница слышала, как кричит Азрай, но даже не пробовала разобрать слова. Руки иноги стремительно коченели.
        «Если ятак ибуду болтаться на веревке - мне конец!»
        Она быстро поняла это. Но что делать? Мысли парализовал страх. Зено начала понемногу перебирать руками: рано или поздно она должна добраться до бревна! Атам иотмель… Она не думала, какой длины канат ичто руки ее отнимутся раньше. Вторая волна не то треска, не то грохота почти оглушила посланницу. По течению неслись комья земли, склочками травы ищупальцами спутанных корней.
        В голове не осталось ни единой мысли. Хотя бы удержаться… просто удержаться, пока река не унесет прочь куски берега!
        Удар вышиб воздух из легких, ипротив воли Зено разжала пальцы. Взревев, течение тут же подхватило жертву изакувыркало впотоке. Дно, берега, поверхность - все потеряло смысл, кругом была вода, одна вода. Она бросала посланницу из стороны всторону, била упругими холодными кулаками. Иногда Зено удавалось сделать глоток-другой воздуха, азатем река вновь затаскивала ее на глубину.
        Никогда потом Зено не вспоминала, каково это исколько длилось. Очнулась она от хриплого испуганного голоса, что вторгся вее страдание:
        - Держись за стремя… Слышишь? Берись за стремя, ясказал!
        Толстый узловатый корень толкал ее вбок, вода перекатывалась через тело, течение возило Зено спиной по неровному дну.
        - Пожалуйста, очнись! - голос воина дрогнул. - Яне могу снего слезть. Ты слышишь меня?
        Туман упрямо тряс над ней тяжелой головой, конь вращал глазами от ужаса, удила вкровь порвали его рот, ана губах пузырилась розовая пена.
        - Вот ихорошо. Вставай. Держись за стремя. Сейчас мы все вместе выйдем.
        Руки онемели ипочти не слушались. Кое-как Зено приподнялась на локтях, потом села итут же закашлялась. Мутная, темная вода изверглась из нее раз, второй, апотом ее вырвало.
        - Давай, Зено. Пожалуйста! Ядолго его не удержу.
        Конь гарцевал под воином, сдерживаемый лишь туго натянутыми поводьями. Еще немного - ипонесет. Вслепую нашарив стремя, посланница вцепилась внего. Холодные брызги окатили ее сног до головы, когда Туман тронулся кберегу. Промокшая, чумазая, поскальзываясь на покрытых илом камнях, она больше висела на стремени, чем шла, аАзрай приговаривал сверху:
        - Вот ихорошо. Все хорошо. Не спеши, не спеши… Вот так. Теперь все будет хорошо…
        Кому он это говорил: ей или Туману? Вернее всего, им обоим.
        Дождь последовал за ними под полог ветвей, широкие листья исплетенные лианы защитили путников от обрушившихся снеба потоков воды, но издесь их сопровождала неумолчная капель.
        Они остановились, ипосланница упала, дрожа от холода иот изнеможения. Азрай спешился икак-то справился сТуманом, потому что вскоре послышались его шаги.
        - Мы переправились, Зен. Все позади, - услышала она. На плечи ей легла мокрая, но согретая телом воина куртка. - Тень за рекой, идо развалин всего несколько дней. Больше никаких преград: кругом лес, ився эта страна, вся огромная страна рагьяри лежит перед тобой. Вот увидишь: теперь мы мигом доберемся до развалин! Ты слышишь?
        Зено слышала, вот только не знала, хорошо это или плохо. Она называла тревогой то, что незаметно следовало за ней, шло рука об руку вплоть до ночи резни. Но тревога ли? Простое беспокойство не сдавит грудь железным обручем, так что ни вдохнуть, ни рассмеяться. От него не выступает липкий пот. На этой стороне реки чувство навалилось со всей силой, ито была вовсе не тревога. Зено ощутила сладковатый, смрадный вкус на языке, иее стошнило.
        Но ведь такого не может быть? Ни одна магия так не работает!
        - Зено… Зен! Ты слышишь меня? - допытывался Азрай.
        Она молча кивнула и,пошатываясь, встала. За спиной уних угрожающе ревел Иширас, ярясь, что путники ушли из его объятий.
        Так ине дав посланнице прийти всебя, воин свистнул коню, поднял ее на руки итак, неся, словно ребенка, двинулся на юг.
        ИНТЕРЛЮДИЯ
        Поместье аби-Гав?тты ксеверу от столицы, 12-е месяца Эпит
        Судорожно глотая воздух, Зевах отстранился от стола. За Великим Открытием всегда следуют тошнота иполное бессилие, довольно долго он сидел, не шевелясь иуронив голову на грудь. Вконце концов, во рту скопилась слюна иначала капать на одежду. Смахнув сгуб прозрачную нить, Зевах сплюнул ипоморщился от сладкого привкуса.
        Видения ушли, но чародей по-прежнему слышал их эхо. Размытые фигуры. Звуки. Запахи. Все перемешано, как втой кашице из глины итрав, которой ментор Энт?мо запечатывает зелья.
        Зевах поднял голову.
        Тело лежало на грубом дощатом столе: черное, сморщенное ииссохшее, словно из него выпили всю кровь. Под тонкой, как рисовая бумага, кожей проглядывали мускулы, застывшие впоследнем спазме. Глаза уличной девки закатились, остался сплошной белок, ичародей вновь почувствовал тошноту. Все же, что ни говори, анаука ментора дается непросто.
        Хитрость этой магии, решил Зевах, втом, что все оней знают, но никто не умеет ею пользоваться. Встречались глупцы, пробовавшие отворять подопытному жилы. Нет ничего более далекого от правды! Как только чародей наносит вред подопытному, духовное тело принимается восстанавливать плоть, апри серьезных ранах сила истекает из тела, как из прохудившейся бочки. Ментор учил во всем соблюдать тщательность. Особенно втаких делах!
        Лишь крохотный укол булавки, говорил он. Желательно подушечки пальца, где располагаются тонкие «волосяные» сосуды. Игла пронзает естественную границу тела - кожу, позволяя чародею проникнуть внутрь. Только глупцы называют это кровавой магией. Процедура почти бескровна.
        Жестом, вкотором было поровну илюбопытства, иотвращения, чародей протянул руку, его пальцы почти коснулись обтянувшей лоб черной кожи. Почти. Боги, какая глупость! Ведь он держал вруках это… то, во что превратилась шлюха - во время ритуала. Да, но он клал ладони на грудь илоб мирно спящей девицы - ине видел, не чувствовал изменений!
        За свою жизнь чародей насмотрелся на мертвецов, ивсе равно его мутило при виде тела.
        Ну хватит! Ошлюхе позаботятся слуги.
        Слабый после Великого Открытия, Зевах встал инагнулся, кляня трясущиеся колени. Набросил на труп отрез ткани. Уже закрыв дверь, он понял, что все еще сжимает резервуар вкулаке, резная фигурка из ляпис-лазури покалывала пальцы изаставляла сердце биться чаще, как впредвкушении соития. По-хорошему, следовало убрать резервуар вкошель, но Зевах медлил. Он будет на месте через четверть звона: ведь не случится ничего плохого, если донести его просто так?
        «Всего лишь вознаграждение, - подумал Зевах. - Совсем небольшое вознаграждение за тошнотворную магию».
        Он ненавидел эти минуты, сразу после ритуала. Беглецы обустроили заклинательный чертог впустой сторожке над воротами, раньше здесь отдыхали ииграли вКобру охранники аби-Гаватты. После Великого Открытия воздух становился ясным извонким, звезды зажигались даже не сотнями - тысячами. Никогда вжизни не увидишь столько звезд, как после заморских чар. Вот только зрение играет встранные игры: кажется, что роща на горизонте внескольких минутах ходьбы, аступеньки под ногами скачут ирасплываются всвете колдовского огонька. Ипроклятые колени совсем не гнутся!
        Медленно иосторожно, боясь оступиться, Зевах двинулся вниз, нашаривая ступени перед собой.
        Чтобы попасть вдом, требовалось пересечь темный сад. Впоследние дни воздух стал сух ипах пылью даже ночью, очень скоро зной начнет сводить людей сума. Дома, вДжамайе, Зевах видел, как нищие готовы загрызть друг друга за кружку чистой воды. Самые страшные войны ибунты вЦарстве случались вэто время: ссередины лета до первых ливней сезона дождей.
        Чародей повел плечами, прогоняя мимолетную дрожь. Они слишком долго ждали. Ментор Энтемо знает, что говорит: аби-Гаватта древний ивлиятельный род, иих загородный дом стоит пустым, отданный враспоряжение горстки беглецов. Скоро, повторял ментор, скоро все случится само, ждите… «Само» значит, что трон узурпатора рухнет на головы его прислужников. Само - это когда он вернется домой не беглецом ине преступником, ановой знатью, что сменит временщиков. Еще до конца года, говорил себе Зевах исжимал кулаки, но сухой пыльный воздух сезона раздоров подтачивал его решимость.
        Олх?д Назир, которого он знал всю жизнь, З?фрон из северных предгорий, Кат?ва, единственная среди них женщина… - погибших иотловленных стало так много, что чародей сбился со счета. Олхуд, его друг детства, умер, поджаренный магом-предателем. Зевах сам видел это - там же, всторожке, глядя вмедное зеркало, пока ментор высасывал жизнь из какого-то рыбака, чтобы издали бросить ее внападавших. Когда им было по десять лет, Худ вечно разыгрывал чародея, апотом смеялся так заразительно, что иЗевах не мог сдержаться.
        Здоровый ихрабрый, он выгорел изнутри, так же быстро иярко. Худ потемнел, акожа унего на лице потрескалась, сочась сукровицей, только зубы блестели втемноте.
        Перед высокими дверьми чародей замедлил шаг. Предки аби-Гаватты наняли отменных скульпторов, теперь их творения смотрели на Зеваха сбарельефа над створками: герои идемоны, боги со звериными головами… Чародей совсем расклеился, колдовской огонек над головой замигал, вего свете морды илица не сулили ничего хорошего. Зевах взял себя вруки, заставив светоч гореть чисто ировно.
        Ни кчему показывать ментору страх.
        - Что это?!
        Энтемо Л?брос был низеньким человечком, сзалысинами ивыпиравшим брюшком, встреть такого вгороде - ине подумаешь, что маг. Быть может, меняла. Или сборщик податей. Некогда точеное лицо начало заплывать, но глаза унагади оставались цепкими, желтовато-зелеными, как уудава.
        Слишком бледная для жителя Царства рука показывала на зажатый вкулаке Зеваха резервуар.
        - Иметь пристрастие ксиле проще, чем ксладкому дыму, молодой человек, - по-иноземному четко выговаривая слова, сказал ментор. - Сегодня ты не хочешь отпускать резервуар, ачерез луну не сможешь выйти из транса.
        Зевах забыл убрать проклятую фигурку перед входом. Что же, он заслужил выволочку. Чародей отвел глаза, разглядывая ковры сцаплями имебель из светлого кедра.
        - Я просто задумался, учитель, - пояснил он. - Никак не могу забыть Олхуда иего смерть.
        Неизвестно, поверил ли иноземец, скорее всего нет, во всяком случае, настаивать не стал. Он все понимает, подумал Зевах. Легко обмануться его корявой речью: Энтемо все знает ипонимает, он за то ивыбрал их, что укаждого за душой грешки, асними проще держать учеников вузде. Ну ипусть. Заморский маг использует их всвоих целях, аони его - всвоих. Может, Зевах дышит сладким дымом, но вовсе не дурак, он видит, какую игру ведет нагади.
        - Сегодня яэто забуду, - губы Энтемо сжались втонкую линию. - Ты все сделал, как ясказал?
        - Да, учитель, - твердо ответил чародей. На сей раз он не прятал взгляд.
        - Хорошо. Язаберу резервуар. Если бы вэтом месте был Селкат, ябы оставил ему. Но ты имеешь искушение.
        - Конечно.
        Зевах сразу отдал фигурку ивсе равно испытал укол сожаления, когда сила перестала покалывать пальцы. Он подождал, пока нагади усядется исцепит руки поверх живота, итогда произнес:
        - Я как раз хотел поговорить оСелкате, учитель. Он стал… меня беспокоить.
        - Он беспокоит меня тоже, Зевах. Всегда, - ментор хрустнул пальцами. - Яхочу иметь дело сболее талантливым учеником, но самых сильных забирает Круг. Селкат знает, что слаб. Он очень жаждет силы. Он знает, что яне доверяю ему ничего серьезного.
        - Дело не только вэтом… - Чародей замялся, подыскивая слова. Ох, Худ, почему ты был так бесстрашен? Это он поймал ищейку на мосту Отрубленных Голов, ион же бросился на отступников, очертя голову. Единственный среди них не замаранный сладким дымом, шлюхами - Худ вел войну против узурпатора инесправедливости, ане искал мести иудовольствий. Лучше бы боги забрали Селката, чем его! Но даже толстяк, со всеми его пороками - какой-никакой, но свой. Вотличие от нагади.
        - Я не про слабость, учитель, - продолжал чародей, - апро одержимость… да, это самое верное слово! Знаете, мы впервые увидели смерть все вместе: я,Худ иСелкат. Все достойные ссемьями идетьми присутствовали на казни беглых магов. Их сожгли, как ипоступают счародеями… Мой Дар уже пробудился, язнал, что при случае на их месте окажусь я. АуСелката… началось позже. Втот день он поносил колдунов, еще не зная, что сам один из них. Вот только теперь он постоянно вспоминает ту казнь. Его трясет от ненависти, учитель! Он получает удовольствие от Открытия, для него каждый подопытный - кирпичик вграндиозном дворце мести. Селкат неосторожен. Язнаю, он просто избавляется от тел. Ион остался встолице, рано или поздно он всех подставит.
        - Я учил после Джамайи, что тела должны быть сожжены. Вам должно исполнять все, что яговорю.
        Ментор Энтемо даже не пошевелился: так же сидел на диване, сложив руки на животе, азалысины блестели всвете ламп, но тусклые глаза нехорошо сверкнули. Маг не привык кнеповиновению.
        - Скажите это Селкату, не мне, - поджал губы чародей. - По правде, не думаю, что он намеренно вас ослушался. Встолице все сидят друг удруга на головах, просто негде сжечь мертвецов. Но дело даже не вмертвецах, не вних… Он одержим, учитель, помешался на мести! Сейчас он выбрасывает тела вканал, потом сделает другую глупость. Он опасен, авы оставили его встолице без присмотра.
        - Кого мне оставить встолице? - Энтемо потер гладкий деревянный подлокотник. - Яимею теперь двоих учеников. Всех остальных учили собратья, яне знаю их пределов. Януждаюсь втебе здесь, агде же искать чернь, если не встолице?
        - Он подставляет наше дело, - напомнил Зевах. - Как скоро Круг найдет тела, апотом выследит Селката? Иэто встолице!
        - Теперь они рыскают по всем городам, столица не опасней других, - нагади поморщился. - Ну хорошо. Яотзову Селката. Но ты не получишь его места.
        - Я ине прошусь встолицу, учитель. - Сказать, что не больно хотелось? Нет, нагади знает, что они боятся его ипредпочтут оказаться как можно дальше. - Япросто… беспокоюсь, что Селкат похоронит наше дело. Еще до того, как все случится.
        - Да, ты прав. Конечно, ты прав… - Ментор досадливо похлопал по подлокотнику. Хотел бы Зевах знать: действительно ли маг так думает или согласился, чтобы закончить разговор?
        На серебряном блюде перед Энтемо лежала гроздь винограда, вграфине блестела чистая холодная вода. Чародей лишь сейчас понял, что после ритуала его мучает жажда.
        Ментор перехватил его взгляд.
        - Я пошлю ктебе слуг сразбавленным вином идыней, - сказал он. - Отдохни. Тебе кажется, ты пьешь чужую жизнь икопишь силу. На самом деле ты пропускаешь силу через себя врезервуар. Это выматывает, как битва. Большое дело сделано, но теперь ты должен поспать ивосстановиться.
        - Еще кое-что, - тихо проговорил Зевах. Он опустился на пуф напротив ментора - подальше, чтобы их разделял матово поблескивающий стол. - Эти сны…
        - Ты тоже видишь сны?
        Чародею показалось, что ментор впервые заинтересовался: впервые стех пор, как спрятал резервуар вкарман. Ничего не изменилось влице иноземца, разве что тяжелые скулы немного напряглись. «Боги, за что мы все его боимся? - спросил себя Зевах. - Ведь это маленький круглый человечек, который плохо говорит по-нашему!» Итут же ответил себе: за его науку. Маленький круглый человечек, который, не дрогнув, убивает ипьет жизнь.
        - Я ведь не знаю, что снится другим, - слабо улыбнулся чародей, но ментор перебил его.
        - Рассказывай, - сухо приказал он.
        Зевах рассказал: коротко, потому что как еще говорить отемноте ижгучем пламени, овспышках эпох игремящих реках силы, искрюченных, изломанных существах, распятых вбездне? Все это так размыто, изменчиво, похоже на видения, порождаемые сладким дымом… Вконце концов, Зевах запнулся иумолк.
        Ментор слушал его, за все время ни разу не пошевелился, лишь глаза, кажется, стали еще более желтыми итусклыми.
        - Я объяснил: вмоем знании еще много лакун, - заговорил он. - Это старая наука. Когда-то ее имели вЗакатных царствах. Теперь даже уменя дома, вВысоком городе… мы знаем только, что наука работает.
        - Не понимаю, - ответил Зевах. - Вы ведь ссылались на книги? Да, на старинные книги.
        - Старые тексты только тексты. Каракули на пергаменте, который истлел! - Энтемо досадливо скривился. - Письмена много говорят, но мы не знаем ничего точно. Кое очем ядогадался. Да, книги пишут оснах. Иеще, что тела должны быть сожжены. Почему? Как говорите вы, анхари, «бес не разберет»: это список списка, вгоды, когда трактат писался, маги, жрецы ишарлатаны были едины.
        Зевах нахмурился. Ему показалось, ментор уклоняется от ответа: не хочет говорить всю правду или, наоборот, не желает показывать невежество?
        - Хорошо, ярасскажу, что пишут книги. Мы вместе над этим поразмыслим.
        Зевах сглотнул, инагади принял это за согласие.
        - Сны стали появляться недавно, три-четыре луны назад. Когда яимои собратья-ученые вВысоком городе делали опыты, сны не появлялись… Мы признали, что упоминание видений напускает туман. Как тайны веры. ВБлагодатных берегах практиков науки называли «мек?з», аеще дальше на западе, вЖелтой стране - «маньчж?». Оба слова значат «бродячий жрец», «чародей» и«шарлатан». Мы все так признали. Яучил тебя много лет, пребывая вэтой уверенности. Сны появились за две луны до побега.
        - Я думал, что видения порождает сладкий дым, - проговорил Зевах. - Только потом сопоставил… они приходят после ритуалов. За пару лун? - вдруг сообразил он. - Ястрадаю ими пару недель!
        - Каждый по-разному, - пожал плечами ментор. - Мне так кажется, что дело всиле. Большие силы - быстрее появляются видения. Еще одно обстоятельство - Великое Открытие. Сны появляются ко всем, кто затронут его магией.
        - Даже если человек не проводил ритуал?
        - Да.
        - Даже те… обезьяны Верховного? Вы выпили жизнь рыбака ибросили вних.
        - Да. Если они маги. Или уних вроду есть маги.
        - Мальчишка, который хотел отомстить…
        - Он гафир, ане маг. Но кто знает?
        - Так что же это? Они что-то значат, эти видения?
        Энтемо поерзал на диване инаконец сказал:
        - Я сам хотел бы знать. Яникогда не слышал, чтобы сны были частью магии. Никто не слышал тоже, за тысячу лет, ни водной ученой школе. Можно положить сон человеку вголову, есть чародеи, которые умеют проникать всознание, пока разум спит изащиты ослаблены. Но такой сон вложил человек, он плод чужого разума. Никто не знает, чтобы сон был частью магии.
        Зевах молчал, пытаясь уложить вголове услышанное, иментор продолжил:
        - Что до самих видений, ты видишь Изнанку, потоки силы. Огонь, который жжет так больно, - это мощь впустоте. Помнишь, яделал опыт на всех вас? Вы ощущали холод, когда жизнь утекала, ивы ощущали жар, когда пили жизнь друг друга.
        - А эти фигуры… они хрипят илают, как свора бесов!
        - Чего не знаю, того не знаю.
        Зевах опустил голову, пряча мечущийся взгляд. Чему здесь верить? Ментор рассказал много подробностей, но говорил не все - чародей знал его много лет ивидел, когда тот темнит. Что именно он скрыл врассказе? Изачем? Нет ли здесь опасности для всех них, отщепенцев?
        Последний вопрос Зевах повторил вслух.
        - Опасность кроется где угодно, Зевах, - качнул большой головой иноземец. - Пока что яне вижу угрозу… Сейчас должно копить силы иприготовиться ктому, что грядет. Потом… ядумал остановиться иподождать. Идвигаться дальше предельно осторожно.
        «Потом» было туманным, как ивсе вречах нагади. До конца года, но как, когда? Сколько силы они еще накопят ичто должно произойти? Зевах знал, что ментор не ответит, он никогда не отвечал. Плел паутину словес, говорил много идолго на своем корявом языке: все слова анхарские, но фразы заморские, апотом, уже перед сном, ты понимаешь, что так ине услышал ответ.
        Зевах встал итут же понял, что от усталости валится сног.
        - Тебе должно отдохнуть, - мягко укорил его нагади. - Даже если это значит новые сны. Япошлю ктебе слугу сфруктами.
        Вообще-то это были слуги Зеваха итолько его, шесть человек, которых он сам отобрал вДжамайе. Но ментор быстро начинал распоряжаться всем, что попадалось под руку, иникто не смел сказать слова против.
        Чародей оставил его, пробурчав нечто подобающе вежливое. Вего комнате горела дюжина ламп, изолотые инкрустации на мебели мерцали вприглушенном свете. Над курительницей ввиде собаки поднимался дымок, хотя сейчас запах мирры не услаждал нюх, араздражал. Зеваха мучила зверская жажда, чародей из горлышка выхлестал кувшин фруктовой воды, апотом рухнул на постель прямо водежде.
        Проклятье! Еще придет челядь, которая неясно кому служит. Ну ипусть, сейчас ему не нужны ни фрукты, ни мясо. Спать, только спать…
        Во сне его ждали дрожащие огни вбездне, жар, аеще клокочущие голоса, которые не то говорят, не то давятся пламенем.
        Часть третья. Война

15
        Столица, обитель чародеев, 21-е месяца Эпит
        - Повтори! - снажимом сказал Самер. Под его строгим взглядом парень вздохнул иначал излагать, что услышал вчера от мага:
        - Вы говорили, что все состоит из силы. Я. Вы. Мебель. Каждый камень вбашне… Что органы чувств воспринимают силу на ощупь, на запах, но мир больше того, что мы чувствуем. Есть еще одно пространство… как бы еще одна грань. Изнанка. Вы чувствуете силу не только зрением ислухом, но иее саму. Иеще уходите на Изнанку. Весь наш мир - всего лишь крупинка вокеане силы, как пузырек вкружке ячменного пива.
        Память упарня была отменная: он пересказывал отрывками, главное, но зато повторял слово вслово. Чтобы подбодрить его, Самер кивнул.
        - Да, пока верно.
        - Еще вы говорили, что сила бывает свободная, разлитая вмироздании. Са… - Джен произнес слово из древней рукописи. - Аеще связанная сила: ввас, во мне ивкаждом камне, с?кхем, но так сейчас никто не говорит, сила исила. Иеще что колдун отличается от простых людей тем, что унего больше… горизонт силы. Мол, упростого человека ее только ихватит на поддержание жизни, ауколдуна больше, иэтот излишек он тратит, апотом сила восполняется.
        - У мага, - поправил Самер. Вчера он опять допоздна сидел над донесениями, иусталость подступала, как прилив, даже всерьез выговаривать юноше не хотелось. - Не колдуна, амага. Этим прозвищем нас называют простолюдины, которые считают нас исчадием зла.
        - Хорошо, пусть мага.
        - Так ты ответил на свой вопрос?
        Парень взамешательстве поерзал вкресле.
        - Если честно, нет…
        - Ну как же? Ты сам только что объяснил. Какие книги заклинаний, парень, ты всвоем уме? Сила - это сырье, которое мы тратим. Если так понятней. Мы придаем ей форму условиями. Чтобы поднять кувшин… - Самер заставил графин из горного хрусталя пересечь комнату ивзял его из воздуха. - Чтобы поджечь фитиль. Это приказы, условия иограничения. Ссырьем можно творить, что хочешь, но ты должен придумать, как.
        - Но ведь есть какие-то… какие-то обычные вещи, которые вы делаете? Приемы, которые нужно запомнить, чтобы не изобретать каждый раз.
        - Приемы есть, - кивнул Верховный. - Но книги заклинаний… это все для недоучек. Простое итак все помнят, асложное попробуй повтори, прочти ты об этом хоть сотню раз.
        Солнце взошло три или четыре звона назад, косые лучи проникали вокно икасались полированной мебели. Снизу, сПути Благовоний, как ивсегда, слышалась ругань вперемешку сгромыханием ручных тележек. Наклонив графин, который все еще держал вруках, Самер плеснул себе вина.
        Ему нравилось беседовать спарнем. Джен был неглуп, авчера так вовсе поставил Самера втупик.
        - Явот чего не понимаю, - сказал он после ужина, когда Ндафа уже собирал посуду. - Если колдунов ираньше боялись, почему не нашелся царь, который решил бы вопрос навсегда?
        - А кто будет защищать нас от других магов, заморских? Ты об этом подумал?
        Самер спросил то же, что некогда спрашивал унего старый наставник. Едва они закончили есть, воин подсунул Первому записку овстречах господина ветра, так что маг слушал вполуха. Втенях удверей переминались сноги на ногу еще двое охранников.
        - Вот старый царь… он мог бы! - возразил Джен. - Он ведь сколотил войско гафиров. Сейчас ищейки охотятся на колдунов внутри страны, но мы-то можем… на нас не действуют чары, так? Изаморские тоже. Мы могли бы стоять против иноземных колдунов, авсех местных можно вырезать.
        - Побойся богов! - Верховный фыркнул, но внутри похолодел. Он поднял взгляд, помедлил… апотом аккуратно свернул записку иположил перед собой. - Нет, это чушь! Подумай сам: водном из сотни пробуждается Дар. Это бездна народу. Ипотом, вырежи всех, ичерез год появятся новые.
        - И их тоже, каждый год. Один из сотни… - Джен пожал плечами, - как будто всмуте погибло меньше! Царя это не остановило. Захотел бы, сделал. Ирешил все раз инавсегда.
        Один из охранников удверей прочистил горло - видно, тоже слышал, очем они толкуют.
        Он прав, вдруг понял Самер.
        - Ну… Азас слишком привык, что маги были всегда, - неуверенно проговорил Верховный. - Как часть привычного порядка. Просто вырезать всех… даже ему такое не приходило вголову.
        Первый покачал головой, прогоняя из головы вчерашний вечер.
        Нет, Джен определенно неглуп. Он провел вКруге десять дней, из которых два раздумывал, доверять ли Самеру, но Верховный успел привыкнуть квороху вопросов идогадок. Втой части сердца, которую занимала Именра, теперь царила тянущая тоска - парень хотя бы отвлекал от нее.
        - Вы много пьете, - вдруг заметил Джен.
        Первый поперхнулся исо стуком отставил чашу. Он хотел ответить: мол, посидел бы сам под виселицей, гадая, когда тебя вздернут… Но нет, Самер уже понял, что спорить бесполезно. Парень склонит голову, проглотит возражения, апотом так ибудет осуждающе смотреть большими темными глазищами. Пока не сорвешься на него.
        Тогда-то он иуслышал Зов. Голос был неестественным, похожим на металлический звон, итихим, не громче гудения мухи.
        «Сай?»
        Джен вновь заговорил, но Верховный не слушал. Именра? Нет, ее Зов сильный иуверенный. О, Бездна! Всего горсть людей звала его Саем, итолько один мог кричать, словно через толщу металла.
        - Пожалуйста, помолчи! - отрывисто бросил маг. Перстень Первого-в-Круге обжег руку, когда он протянул нить, укрепляя связь.
        «Сай? Боги, ты меня слышишь? Самер!» Голос прошел сквозь нить, проник внутрь мага вместе стемнотой исыростью. Царь Царей шел узким погруженным во мрак туннелем, то идело чертыхаясь ипридерживая полы кафтана.
        - Проклятье, да отзовись же! Самер!
        Он говорил негромко, поднеся клицу камень. Верховный сам дал ему осколок киновари иобъяснил, что делать, но все равно было странно видеть, как владыка бормочет, разговаривает скамнем, словно на ладони унего сидит ручной зверек.
        «Я здесь, Надж», - отчетливо проговорил маг.
        Образ царя дрогнул. Или, может, вздрогнул сам Ианад? «Что тебе нужно, так это выйти за купол, который воздвигли мои предшественники, - объяснял Самер, иЦарь Царей кивал на каждую фразу. - Никакие чары не проникнут во дворец, тут ничего не поделаешь. Просто спускайся вход ииди, иди… как только пройдешь купол, талисман сработает». Это средство они приберегли на крайний случай. Что могло стрястись во дворце, да еще втакую рань?
        «Самер? Это ты?» - «Успокойся. Ивстань же ты, наконец! Если нужно, ябуду вРайоне Садов через звон или два». - «Ну нет, - владыка ине подумал замедлить шаг, упрямо пробираясь вперед во мраке. - Некогда ждать два звона! Сейчас ябуду утебя, вКруге. Ты можешь меня встретить? Чтобы меня никто не видел? Или пошли Ндафу». - «Ианад, это не…» Не игрушки, хотел он сказать. Но не успел.
        «Я скоро буду!»
        Прекрасно зная, что маг недоволен, царь спрятал камень во внутренний карман. Проклятый мальчишка! Упрямый, как отец, итакой же сумасброд. Владыка разорвал связь резко игрубо: как только киноварь перестала соприкасаться скожей, Верховного словно толкнули вгрудь.
        Глоток вина обволок рот, как прогорклое оливковое масло, Самер струдом подавил желание его выплюнуть.
        Все это время Джен пристально следил за ним, слегка подавшись вперед. Кошмары уже несколько дней не донимали обоих, ипарень перестал сжимать кулаки от каждого применения чар, но, видимо, Зов его напугал.
        - Это Зов, - устало проговорил Самер. - Ярассказывал.
        - Вы дернулись, точно муха укусила. Потом долго молчали, азатем посерели. Как будто все, на костер пора.
        - Это необычный Зов, - нехотя признал маг. - Примерно так иесть. Сейчас сюда придет один человек… вот что, возьми книг, япопрошу Нженгу проводить тебя вниз. Под башней есть уединенный дворик только для Верховного.
        Медленно кивнув, Джен встал. Вышивка на одеждах Зала Костра тускло золотилась на солнце.
        - Я только хотел сказать, что знавал плен похуже. Даже из недомолвок ясно: увас не все ладно, всвоем же доме. Вобщем… ярасстроюсь, если вас сменит другой тюремщик.
        И, не дожидаясь ответа, он направился кдверям.
        Бездна! Это прозвучало почти как угроза, иСамер невольно ухмыльнулся: вот ведь щенок… Как только боги терпят такую наглость? Маг бросил взгляд на графин, но вспомнил вкус вина, «Вы много пьете» - ивыругался.
        Ход между Кругом идворцом прокопали по приказу Верховных, ивел он вчертог Источника, едва не самое оберегаемое место вобители. Но разве владыку интересуют такие мелочи? Вкоторый раз Самер подумал: не сделал ли он глупость, связавшись свзбалмошным юнцом? Хорошо хоть, ипокои, ичертог располагались вбашне Основателей. Мальчишку всамом деле никто не увидит.
        И все равно: затея смердела, как старая туша. Итревога, исомнения мага быстро уступали место гневу.
        Когда Ндафа ввел царя, сдолжными поклонами иприветствиями, Самер разглядывал город: квадратные башенки, иплоские крыши, идым над кузнями втрущобах Клубка. Так странно, что он, Верховный, видит столицу лучше, чем любой царь. Почему они не взбираются выше хотя бы иногда? Просто чтобы увидеть, чем владеют?
        Во всем здесь: втрущобах, идворцах из дымчатого мрамора, ивзабытых, осыпающихся святилищах - везде чувствовалось, что город стар идавно пережил расцвет. Широкие улицы были по-прежнему забиты, но стелы на перекрестках воздвигли вто время, когда мечи ковали из бронзы. Памятные колонны отмечали забытые триумфы, сейчас умели строить лучше ивыше - вот только где взять победы?
        Говорят, первые цари украли душу увеликой реки, чтобы вдохнуть вгород жизнь. Но что, если за минувшие столетия душа вся выдохлась?
        - А ты недурно устроился, - спорога заявил Ианад. - Игде твой ученик?
        - Он мне не ученик. Яотослал его из-за тебя.
        Но владыку не так-то просто смутить.
        - Вот как? Аты так распинался, что ярешил - ученик. Впрочем, на его месте ябы тоже поселился втаких покоях.
        - Они настолько же мои, насколько тебе принадлежит дворец.
        - Твоя правда…
        Владыка оглянулся - Ндафа как раз прикрыл за собой дверь, - иребячество быстро сползло слица царя. Он был вчерном фамильном кафтане, без маски, аперчатки заткнул за кушак - Самер на мгновение забыл, что перед ним Царь Царей. Просто угловатый мальчик, которого привели кВерховному бездну лет назад.
        - Я потому ипришел, - закончил Ианад. - Они выступили. Сутра мне представили список невест, вприсутствии двора. Они будут здесь на дни Усира, авсезон дождей мы заключим брак.
        - Ты говорил, бунт вТабре отвлечет советников.
        - Я говорил, что удядюшки появится головная боль! Что же, появилась, иони, наоборот, начали торопиться. Улам боится, янюхом чую! Япросто слышу эту кислую вонь, понимаешь? Вижу, как все забегали во дворце… Они поняли, что вожжи вруках дрожат, ипогнали вгалоп.
        Владыка сел, звякнув золотыми цепями на груди. Вдва глотка осушил чашу, которую Джен едва пригубил.
        - Я говорил сглавой обители вТабре, - Самер взамешательстве потер переносицу. - Ничего не дрожит, какие вожжи? Был парень без разрешения на торговлю, его взяли слишком грубо. Люди возмутились, двух дуболомов избили иотобрали парня, но через звон кремесленникам пришел целый отряд. Сэтого все началось. Это дело Табры, мятеж не перекинется на…
        - Это все не важно! Ну как ты не понимаешь? - Юноша хлопнул ладонью по подлокотнику. - Мне не предлагают чужестранок, ясно? Адолжны бы! Просто это… вызовет осложнения, если со мной что случится. Три невесты, все из старых семей. Уменя даже выбор есть! Но все связаны ссоветниками. Барс?ров вовсе держат за мошну, они должны сорок тысяч солнц. Все просто: Физ?ла Барсар разрешится царевичем, идядюшка простит им долг. Осталось две луны.
        Самер сглотнул. Все было обговорено по сотне раз ивсе равно струдом укладывалось вголове.
        - Черные Братья… - начал он.
        Ианад красноречиво покачал головой.
        - Я два раза заговаривал сих главой, однажды почти напрямик. Нет, Сай. Может, это исекта, иЦарь Царей их бог, но это не я. Если они будут умирать, то за настоящего царя, который возглавляет Железный двор.
        Скопившаяся усталость сказывалась, имысли мага будто застыли. Самер уже не помнил, когда впоследний раз засыпал, не крутя вуме головоломку. Что делать, чем может быть полезен Круг? Маги не объявят войну князьям ичиновникам.
        - Мы говорили, что это как скачки: кто успеет первым, - помолчав, подвел черту владыка. От вина иволнения его щеки раскраснелись. - Ну, похоже, что вот он, последний круг.
        - Я кое-что нащупывал тут для себя… - медленно проговорил маг.
        - Вот как? Надеюсь, это была девка, ане твой ученик, - буркнул Ианад. Первый струдом подавил раздражение.
        - Ты слишком много думаешь остолице. Да, здесь все решается, но этот город не все Царство. Бойня вТабре как нельзя лучше показала.
        - И что мне сней делать, спровинцией? - Владыка запустил руку вволосы, не понимая, куда клонит маг.
        - У твоего соправителя… унего ведь был сын. Когда Мауза убили, юноша уехал впоместье истех пор ни разу не бывал вгороде. Ион не один такой. Да, столицу советники подмяли полностью, но вЦарстве уних немного друзей. Ядаже взял на себя смелость… за два дня яраз пять посылал Зов брату.
        - Ты говорил, что вы не общаетесь.
        - Отец считает, что япредал род, - кивнул Самер. - Пока Шариз ходил внаследниках, он не перечил старику. Сейчас он унаследовал имение, аотец совсем плох иудалился на покой. Мы… довольно сблизились. Шариз много рассказывает, как обстоят дела впровинции. Ндафу иего отряд тоже прислал он.
        Царь Царей перебирал звенья цепи, но даже со стороны было видно, что он ждет продолжения инадеется… так сильно надеется, что готов ухватиться за любую мысль. Верховный невольно помедлил, гадая, не обнадежит ли мальчика почем зря.
        - Ты знаешь, мой род так ине принял твоего батюшку. На севере много таких родов. Кажется, яубедил Шариза, что продолжение Азаса - не ты, асоветники. Многие вельможи хотят узнать тебя лучше - если ты покинешь столицу. Приезжать влогово дядюшки они не спешат.
        - Узнать, говоришь? - Ианад вглядывался влицо мага, как будто искал там признаки обмана. - Да, может, вэтом иесть смысл…
        - Если ты покинешь столицу, - напомнил маг.
        - Ну, это как раз не сложно. Вернее, сложно, но можно устроить. Если помнишь, царь становится полноправным, когда объедет все Пять Пределов. Получит благословения иклятвы верности князей. Дядюшка все откладывал: мол, ни кчему торопиться, всему свое время… Яведь могу сказать, что грош цена браку, если князья не подтвердили, что яцарь.
        - Думаешь, тебя отпустят?
        - Думаю, что ничего умнее не соображу. Признаюсь, когда-то ямечтал, что под этим предлогом сбегу из дворца истану наемником. Или бродячим писарем.
        Губы его скривились вгорькой улыбке. Даже шум на Пути Благовоний улегся, идвое мужчин смотрели друг на друга внаступившей тишине.
        - Это ритуал, глупость… но дядюшке важно, чтобы младенец, именем которого он станет править, был законным. Чтобы ни один достойный взахолустье не оспорил. Если ясоглашусь на конвой, который соберет Улам, если он сам наметит маршрут… почему нет? Другого мне не остается.
        Видя решимость вего глазах, Самер отлепился от подоконника.
        - Будем надеяться, - сказал он. - Тебе бы нужно возвращаться. Не приведи Шеххан, тебя хватятся.
        - О, ясказал, что пойду всклеп, кпраху отца. Никто не посмеет туда сунуться, - владыка отмахнулся. - Но ты же понимаешь, что поедешь со мной?
        - Если тебя отпустят. Если советники решат, что ямогу стобой отправиться.
        - Да куда они денутся? Если путешествие состоится, поедут многие вельможи. Мой отец брал ссобой половину двора. Ябы беспокоился, отпустит ли тебя Круг.
        - Я существую, чтобы исполнять сделку, - Первый усмехнулся. - «Ипринуждать царя, если придется». Все остальное уменя отняли, но, если язабуду, они меня самого принудят.
        В раскрытое окно влетела муха ипринялась гудеть под потолком, голуби устроили под крышей башни перебранку, аИанад все жевал губами. Наконец он кивнул:
        - Решено. Значит, грош цена браку, инаследнику, имне самому, пока яне исполню ритуалы. Иты едешь со мной. Осталось убедить советников.
        Ианад встал.
        - Не вздумай отступиться, когда придет время! Ябы сегодня же условился сподопечными. Ну или кто они тебе сейчас?
        Это была просто мысль, одна из многих, но отступать поздно, мальчик уже схватился за нее. Да ине за что им больше хвататься.
        - Ты понимаешь, что это значит, - говорил владыка. - Яне вернусь встолицу, пока за мной не будет собственных мечей. Или пока меня не приволокут силком.
        Да, маг понимал. Чтобы не отвечать сразу ичтобы полуденное солнце не нагрело воздух вкомнате, Самер начал закрывать ставни, отчего вгостиной стало полутемно. Ждущий ответа царь вчерном кафтане напоминал призрака. Верховный содрогнулся при мысли, что натворил втот первый дождливый день весны. Во что он втравил весь Круг? Сколько людей погибнет от неверного ответа?
        А сколько от верного? Бездна!
        - Ну что? Решено? - спросил Ианад, ина Самера снизошло мрачное ибезысходное спокойствие.
        Он ответил, зная, что сегодня ночью кнему опять придут кошмары.

16
        Дождевые леса кюго-востоку от Ишираса, 25-е месяца Эпит
        - Может, нам ине стоит туда идти, - проговорила Зено. От долгого молчания иот лихорадки голос ее совсем осип.
        Они смотрели на цепь серых каменистых холмов, со всех сторон окруженных джунглями. Из-за низко нависших туч сумерки подкрались быстрее обычного: еще четверть звона назад под сенью ветвей царил зеленый полумрак, наполненный пением птиц истрекотанием насекомых. Теперь чаща за спиной все больше напоминала сырую пещеру.
        Зато вдеревеньке на холме уже зажгли лампы, крохотные оконца одно за другим загорались теплым медовым светом.
        Вместо ответа Азрай смерил ее взглядом.
        Да, ей было плохо. Очень плохо. Обессиленная идрожащая, Зено едва держалась вседле, когда заросли позволяли двигаться верхом, акогда не позволяли, едва плелась, временами просясь отдохнуть. По спине ее стекал горячий пот, одежда не просыхала от влаги, асердце колотилось, как безумное.
        Былаб ее воля - Зено осталась бы иумерла прямо здесь. Видимо, Азрай решил, что лучше сдохнуть вчеловеческом жилище. «Еще день, - всякий раз говорил он. - Потерпи. Совсем скоро мы найдем селение». Он держался поближе кТуману, готовый подхватить спутницу, если та начнет оседать вседле. Ирассказывал, рассказывал: одетстве вмаленьком городке, остаршем брате истолице. Так воин отвлекал ее, чтобы она не теряла сознание… своей цели он достиг, но посланница не вспомнила бы, что он говорил, даже под пыткой.
        - Может, ине стоит, - наконец сказал Азрай. - Но придется.
        Тем не менее воин не тронулся сместа. Прищурившись, он вглядывался вхижины: не то пересчитывал людей, не то пытался разглядеть, вооружены ли они.
        - Чувствуешь что-нибудь? - спросил он.
        Как дрожат руки, аспину так тяжело держать прямо - вот, что ей хотелось сказать. Но Зено не любила жаловаться, ипотом воин сам все знал.
        - Аз, яне чародейка, - ответила она. - Когда мы переправились… да, мне казалось, сама земля источает зловоние. Мне исейчас порой кажется, аиногда нет… Что правда, ачто лихорадка? Яуже сама не знаю.
        У склонов джунгли сменялись широколистыми хлебными деревьями, аеще дальше, повторяя изгибы притока Ишираса, лежало лоскутное одеяло огородов ирисовых полей. Тучи спускались ниже, цепляясь за холмы, оставляя на вершинах темные клочья. Они явно сулили новый дождь.
        - Пойдем, что ли, - решился воин ихлопнул Тумана, чтобы следовал за ним.
        Собаки издалека почуяли их иподняли лай. Хлопнула дверь, загомонили голоса. Впредгрозовом затишье звуки разносились далеко над землей. Путников встречали упервого дома - около дюжины мужчин перегородили дорогу, опираясь на колья илопаты.
        - Стой, - тихо сказал Азрай. Сам он вышел на несколько шагов вперед иразвел руки подальше от оружия.
        Зено подумала, что вряд ли они разживутся здесь продовольствием, иеще меньше надеялась на ночлег. Идомики, икрестьяне - все говорило окрайней бедности, половина мужиков обходились лишь холщовыми штанами. На лицах читалось не больше дружелюбия, чем уторговца ксборщику податей.
        - Мы путники из столицы, - заговорил Азрай. - Моя жена больна. Все, что мы хотим, - это сухой угол, горячая еда инемного ухода. Аеще унас осталась горсть серебра, так что мы заплатим за кров.
        - А что нам ствоего серебра? - заговорил видный мужчина, его борода сохранила цвет, но на мощных руках выступили старческие пятна. - Мы здесь привыкли отрабатывать чужое добро, вот как. Или уж устраиваем обмен.
        - Я могу отработать. Жене нужен отдых, но сам…
        - Умеешь-то ты что, царский прислужник? Мошной трясти?
        - Куда вы едете?
        - Как переправились?
        - Чем больна твоя женщина?
        Вопросы посыпались один за другим. Смутившись под их градом, Азрай выбрал, наконец, на что ответить:
        - Простыла инаглоталась холодной воды. Иширас вздулся от дождей, итечение снесло переправу, - он кивнул тому, кто спрашивал. - Ясам воин, но могу охотиться ине гнушаюсь тяжелой работы.
        - А мы здесь все не белоручки.
        - Побойся бога, Рез?ш!
        Зено обернулась на новый голос. Всвете, льющемся из раскрытой двери, возникла коренастая женщина. Ее волосы были собраны над головой иубраны под туго замотанный платок, что возвышался, как колпак. Подглядывала вщелку ислушала. Должно быть, все женщины сейчас заняты тем же.
        - Ты что, не видишь, она вся горит! - Крестьянка ткнула пальцем впосланницу. - Скаких пор мы оставляем хворых под дверью?
        - С тех пор, как тени удлинились ивзялись ходить.
        - Ходить, ане ездить верхом, Резаш! - Женщина уперла руки вбока. - Авы что стоите, рты раззявили? Кнам что, каждую луну заезжают купцы, привозят товары на обмен? Нам не нужно серебро на той стороне? Мы все боимся, но должны знать, что творится на царских землях!
        Заслышав, очем речь, из глубины деревни начали подходить все новые мужчины, пока оставаясь вотдалении. Зено видела, как закивал тощий старик. Да ите, что перегородили дорогу, тоже переступали сноги на ногу, жевали губами, поглядывая то на предводителя, то на странную женщину вплатке.
        - Я не боюсь, Ю?^сна. Уж точно не хворую бабу. Ираз отом, что мы должны, - так, может, ты сама высунешь нос за порог? Для чего мы тебя-то кормим?
        - Я не колдунья, авсего лишь мудрая женщина.
        - Видать, недостаточно мудрая, Юсна, не то держала бы язык за зубами. Иди исделай то, ради чего тебя терпят. Анет, так не учи меня, как защищать людей!
        Теперь их слушали несколько дюжин человек. Сгустившаяся тьма превращала худые смуглые тела врезные истуканы, тусклый свет из окон бросал на лица причудливые тени. Противники сверлили друг друга взглядами.
        - Ну, довольно, Юсна, - сказал мужчина, - поспорили ибудет. Хочешь приютить чужаков, пускай их ксебе икорми из своих запасов. Никто слова не скажет. Но не жалуйся, что там не додала община.
        Он развернулся изашагал прочь, икрестьяне расступались перед ним. Очень быстро на пятачке меж хижинами осталась лишь горсть зевак, словно еще ожидая представления. Юсна не обращала на них внимания.
        - Ну что стоишь? - напустилась она на воина. - Сведи коня за дом итам привяжешь. Атвоей жене мы поможем. Давай-давай, шевелись…
        Под таким напором Зено сама не заметила, как очутилась на земле, аженщина уже вела ее вдом, беспрестанно разговаривая.
        Если это можно назвать домом. Хижина совсем покосилась ивросла вземлю, Зено пришлось пригнуться, чтобы не удариться опочерневшие стропила. Но сейчас ей все казалось уютным: инизкий потолок, истены, изгрызенные жучками… Свет исходил лишь из круглого очага, тени милосердно скрыли большую часть единственной комнаты.
        - Вот так, вот так. Да. Садись-ка сюда, на шкуры.
        Меж пустой бадьей иочагом лежала глыба из черного камня, совершенно плоская, да еще покрытая хитрой резьбой. Ивот Зено уже сидела на ней, среди мускусно пахнущих шкур, циновок иподушек, ахозяйка суетилась уочага.
        - Нет-нет, не гниль влегких… - приговаривала она. Платок Юсны был увешан камешками, птичьими клювами, щепками иперламутровыми ракушками, они тихонько постукивали друг одруга, когда женщина кивала. - Ине воспаление. Красный вождь впереди войска хворей, так мы зовем воспаление. Нет-нет, не оно… Ану-ка покашляй, детка!
        Посланницу давно сотрясал сухой изматывающий кашель, но теперь она не смогла бы выдавить извука. «Интересно, она съела всех этих птиц имоллюсков? Ичто выковыряла из-под камней идеревяшек?» - подумала Зено ипоняла, что поплыла от сухого теплого воздуха ивозможности вытянуть ноги.
        - Почему… почему мы царские прислужники? - спросила она, чтобы сосредоточиться.
        - А? Да потому что ваш царь думает, будто нами правит, деточка, - Юсна захихикала ипомахала ввоздухе пучком трав, которые перебирала. - Но мы здесь сами по себе, впоследний раз кнам приезжали из-за реки… аккурат два лета прошло. Да-да, два лета. Мы здесь сами, авы, царские люди, продолжайте думать, что это ваша земля. На вот, выпей.
        Мир как будто расплывался по краям, голова Зено стала тяжелой, ащеки иуши горели. Она закашлялась, акогда разогнулась, хозяйка подсунула ей большую глиняную чашку. Вгустой жидкости плавали травы, апар отдавал брожением ифруктами.
        - Р?кка, - хозяйка погладила себя по груди. - Ясама ее делаю, из перебродивших медноплодов.
        - Это травы от воспаления? Красного вождя… что там?
        - Нет-нет-нет, - ракушки вновь застучали. - Ты померла бы от воспаления, вот что. Травы от лихорадки, простой лихорадки. Иракка, чтобы уснуть. Ану-ка давай до дна!
        Ракка была горячей икислой, плавающие вней лепестки приклеились кнёбу. Пока Зено пила, хозяйка запричитала:
        - Два лета назад, да-да… Пришли колдуны имного-много царских солдат. Выстроили нас всех, всех детей иженщин, ивкого колдун ткнул пальцем - сразу скрутили изабрали. Увели мою Х?ву, мою маленькую Хиву…
        - И потому тебя считают ведьмой?
        Зено обернулась, прижав горячую кружку кгруди. Азрай стоял на пороге, за спиной унего шумел дождь. Не сводя схозяйки взгляда, точно ожидая подвоха, воин закрыл дверь иначал сгружать упряжь иседельные сумки.
        - Я не ведьма. Ишь ты! Это все про Хиву наговорили. Мол, говорит стравами ипритягивает воду ккорням, чтобы лучше росли. Глупцы выдумали, что черная гниль ижучок - это тоже она… Атеперь ее забрали. Забрали ее, слышишь!
        Зено вздрогнула от крика. Угораздило же их попасть кбезумной! Неудивительно, что Юсну не больно-то слушали. Она была полной идряблой, под подбородком тряслись складки кожи - впрочем, посланница не назвала бы ее старухой. Кто знает? Жизнь здесь тяжела, иморщины рано покрывают темные от загара лица.
        - Я не ведьма, - тихо иотчетливо повторила Юсна. - Ишь ты! Ямудрая женщина, которая знает толк втравах истарых байках.
        - Успокойся, Юсна. Никто тебя не винит, - Азрай сошел со ступенек на земляной пол. - Наоборот, мы рады, что тебя нашли. Кто лучше расскажет отенях, которые удлинились, иоб этих лесах?
        - И что яполучу взамен? Все толкуют, будто моя малышка наслала жучков вполя, атеперь истарая Юсна туда же: пальцем не шевельнет против теней, может, она их ипозвала? Изверье влесах перевелось… Тени, тени, тени! Никто не знает, откуда они. Никто не верит, что все уже было. Если бы это Юсна позвала - как бы она это сделала впрошлый раз? А? Что скажешь? Старой Юсны тогда ивпомине не было!
        - Но мы-то тебе верим, - мягко убеждал Азрай.
        - И что яполучу за россказни? Сказалиж тебе: обмен. Слышал такое? Ты вот что мне дашь вобмен?
        - У нас есть еда, но совсем немного. Иможешь посмотреть все наши вещи. Ядумаю, мы сторгуемся.
        - Мы расскажем, что происходит вцарских землях, - вставила Зено.
        - Что же, посмотрим. Посмотрим… - Кажется, сумасшедшая успокоилась. Она вытащила из-под посланницы накидку сраспустившимся краем изакуталась, села прямо всолому на полу, скрестив тощие ноги. - Ты, девонька, рассказывай… аты не стой столбом! Доставай свою еду, да смотри там, за клеткой, горшок срисом.
        К радости посланницы, клетка оказалась пустой. Может, когда-то там иводились птицы, чьи клювы сейчас щелкали, пока Юсна усердно кивала рассказу. От ее пристального взгляда становилось не по себе - ухозяйки самой глаза были, как устарой хищной вороны. По комнате поплыли пряные запахи, апосланница все говорила иговорила. Голова стала тяжелой иклонилась на грудь, иуж совсем не помогало, что травница то идело перебивала свопросами:
        - А что старый царь? Небось, помер уже? - вполумраке зрачки уЮсны как будто мерцали.
        - Несколько лет назад, - ответила посланница. Отчего-то известие привело безумную ввосторг.
        - Ха! Аяговорила, заморыш долго не высидит. Яговорила, амне не верили!
        - Недолго? Азас Черный правил семнадцать лет.
        - Ты-то что его защищаешь? - Юсна хлопнула себя по колену. - Ты-то, чужачка! Какое тебе дело?
        - Откуда…
        - Ха! Это ты олухов проведешь, аменя за дуру не держи. Чем за падаль заступаться, лучше бы вон мужика берегла! Кто тебя защитит, когда юный дохляк отправится за папашей?
        Зено бросила взгляд всторону Азрая. Тот мешал кашу деревянной ложкой, губы его беззвучно шевелились.
        - Небесные владыки! Что ты несешь? - вырвалось унее.
        - Я знаю, что янесу. Ты продолжай, девонька. Нечего отвлекаться.
        Безумная ведьма сбила ее столку, но проще было подчиниться. Время шло, пар над котелком густел, агроза совсем разошлась, когда Зено закончила смутными ощущениями:
        - Как будто сладкий запах вветре… ввоздухе, даже если ветра нет. Тело становится непослушным, суставы тяжелыми, асердце… там, где сердце, вдруг пусто, легко ихолодно. Но мне все время плохо, не только вэти минуты, ияне знаю…
        - Дай-ка сюда руки, - приказала Юсна ипоцокала языком, когда Зено послушалась. - Суставы утебя распухли, что верно, то верно. Это всамом деле хворь. Ане то, что ты подумала!
        Посланница следила за ее лицом, не веря до конца. Ине ошиблась.
        - А востальном все верно. Сладкий вкус на языке. Изапах, как устарых соцветий. Что, чужачка, не ждала, что крестьянка ответит?
        Голос травницы сочился ядом, под тусклым взглядом Зено уже сама не знала, что там светится вэтих глазах: безумие или, наоборот, ум? Должно быть, Азрай думал отом же, потому что негромко спросил:
        - Кто ты, Юсна?
        - Мать назвала меня Юсна-ризд-Кв?нйор, на вашем царском языке - «золотая госпожа дома пламени». Аее саму звали «сестра, принесшая обет богу». Только длинные имена не стоят чернил, чтобы их записать, вот как. Три тысячи двенадцать сутр, спритчами, святыми текстами ихроникой - все это матушка вдолбила мне вголову. Ичто толку? Меня бы выбросили из деревни как ведьму. Только ктож тогда благословит грудняка или наречет год?
        - Наречет год? Вы поклоняетесь Темерасу? - Зено прикусила губу.
        - Тамру, деточка. Солнцеликому. Прекрасному. Иоблеченному светом. Он исейчас нас защищает от всех теней. Ивпрошлый раз тоже. Тридцать два поколения назад… Не спрашивай, сколько это лет, знаю только, что тридцать два поколения.
        - А может, больше? - предположил воин. - Уже больше.
        - Может, ибольше, - сварливо отозвалась Юсна.
        Она встала идолго возилась вуглу, акогда снова вышла на свет, на ней была тусклая медная диадема сязыками пламени ибубенцами, почти как уМелиноя встолице. Желтый опал надо лбом оплетали медные нити. Зено набрала вгрудь воздуха задать вопрос, но остановилась. Никаких вопросов, предупреждал тяжелый взгляд Юсны.
        - Это случилось тридцать два поколения назад, - заговорила жрица. - Тени удлинились изажили своей жизнью. Как сейчас. Одни сутры говорят, то были чары иколдуны, другие - что боги Царства ополчились на заморского иего верных. Ядумаю, что врут все… Да, тогда они тоже ходили. Вестники. Инашими лесами, ипо царским землям. Они илюди, ине люди: тела человечьи, но вестник носит тело, как тряпье, авего жилах сила вместо крови. Сила облекает его, как дрожащая хмарь. Они зовут, уводят за собой, ксебе. Атам… откуда они пришли… кто знает? Говорят, будто прикосновение вестника отбирает душу, аеще говорят, что ушедшие присоединяются ктеням. Их прикосновение как лед, одна лишь близость вестника - как стылый ветер всезон бурь. Изловоние… от них смердит гнилью. Даже спустя день, ночь иеще день запах остается. Легкий, слабый… как увядшие цветы.
        Юсна остановилась, переводя дух. Придержала полы выцветшей накидки. Только сейчас Зено обратила внимание на руки травницы: коричневые, морщинистые, это были руки благородной, сдлинными прямыми пальцами икрасивыми, овальными, как миндаль, ногтями.
        - Прекрасный защитил нас впрошлый раз изащитит вэтот: ни разу тень не пришла кего верным. Ине придет. Яговорю всем, кто ломится свопросами, но мне не верят! «Вся дичь ушла, Юсна, что нам делать»… «Мы не можем охотиться, сделай что-нибудь, ты мудрая»… - она передразнила чей-то скрипучий голос. - Что ямогу? Знаю только, что вестник не берет плодов, ириса, ивсего, что выращено. Ему нужна другая сила… живая, заключенная вживой твари. Как хищник не жует траву. Мы не умрем сголоду идолжны прожить без охоты - вот все, что ямогу сказать.
        И Зено, иАзрай молчали, только ветер свистел вщелях. Доски позади травницы блестели от влаги. «Когда они друг друга сменяют?» - подумала иноземка. Властная жрица пряталась глубоко втеле безумной ипорой проступала под обвисшими складками кожи. Но сколько Зено ни старалась, так ине заметила, когда произошла перемена.
        - Получается, явыжила… потому что меня осенили пламенем? Сдетства?
        - Получается.
        - А он?
        - Ну амне почем знать? - огрызнулась Юсна.
        - Твои жрецы меня благословляли, - заметил Азрай. - ВНочь Темераса. Ипосле тоже… Несколько раз.
        - Ты задашь еще сотню вопросов, - вздохнула травница, - ивусмерть меня запытаешь. Яне люблю, когда меня пытают, поэтому слушай. Тень всегда одна. Не тысяча ушедших на зов имогучих, как тот… то, что вы видели. Вестник носит их всебе. Надевает тела. Как тряпье. Вестник один, но скаждой жизнью крепнет, ивсе они сидят внем, внутри.
        Она вдруг вперила вЗено желтый, как две медные плошки, взгляд.
        - Ты под защитой Прекрасного. Но яне знаю… не уверена. Ты замаралась хуже некуда. От тебя разит гнилью. Мертвечиной. Явышла не потому, что меня привлек спор, апросто заслышала вонь. Ты притягиваешь его, аон… оно… зовет тебя. Есть два безопасных места, всего два, куда вестник не явится. Наша деревня, но здесь вам засидеться не дадут. Ихрам. То место, куда вы идете.
        - Откуда…
        - Оттуда, - проскрипела Юсна. - Заладила же: откуда-откуда… Почем язнаю, откуда что берется? Знала бы, сидела царицей над колдунами.
        Она вдруг стала меньше, как будто съежилась. Втянула голову вплечи. Травница стащила ссебя венец инеловко опустилась на пол, сжимая его вруках.
        - Давайте есть, - проговорила она. Впоследний раз вней промелькнула надменная жрица, она встала иопустилась перед очагом, словно матриарх знатного рода во главе стола. Венец скрылся под накидкой, ибольше Зено его не видела.
        Никто не стал сней спорить. Никому не хотелось продолжать разговор. Вмолчании Азрай наполнил миски, иони ели втишине, под стук дождя по крыше. Когда они закончили, угли вочаге совсем прогорели, Зено едва видела сотрапезников.
        - Спать, - коротко приказала хозяйка. - Ты на моей лежанке, это плита из храма Прекрасного. Мужик твой рядом, на полу. Иятут, уогня.
        - Я не могу… - запротестовала посланница, но Юсна оборвала ее:
        - Можешь-можешь. Еще как можешь! Аямогу сделать так, что рухнешь, где стоишь, итвой хваленый Азрай не убережет.
        Посланница не называла его по имени вприсутствии мудрой, апотому просто забралась на предложенное место. Дрожа не то от холода, не то от страха, вымотанная, она закуталась вшкуры по подбородок идолго глядела втемноту, гадая, как так могло случиться… Боги. Вестники. Неужели она всему верит? Ей казалось, теперь-то она точно не уснет, попросту не сможет! - ивсе же провалилась всон.
        И видела пламя вбездне.
        Когда она проснулась, Азрай давно ушел, старая Юсна суетилась по дому, апод потолком гудела невидимая втусклом свете муха.
        - Лежи уж, - бросила травница, увидев, что Зено зашевелилась. - Что тебе нужно, так это отдохнуть. Мужик твой пошел расспрашивать, кому что надо, аты лежи!
        Вот Зено илежала. При свете дня оказалось, что стропила покрыты закопченными рисунками: здесь были ящерицы, черепахи, кошачьи морды… аеще грудастые женщины, слоны - иснова черепахи, сгеометрическими узорами на панцирях. Временами Юсна бормотала себе под нос, апорой напевала, отчего посланницу вновь клонило всон.
        - …а вот тот же медноплод, из которого делают ракку, - говорила травница. - Если варить его кору, аотвар выпить, то помогает при изнеможении. Сухой лист от кашля, лихорадки… еще говорят, от укусов змеи, но яне пробовала. Это тоже пригодится.
        Посланница слушала вполуха: от комка вчерашней каши ее подташнивало, иона была еще слаба, ипотому не сразу поняла, что Юсна собирает их вдорогу.
        - Ты думаешь, язапомню? - усмехнулась она.
        - Запомнишь. Захочешь встать на ноги - запомнишь. Ятолько то заворачиваю, что тебе самой нужно, ничего лишнего.
        Сегодня травница обошлась без платка, волосы унее оказались курчавые, едва тронутые сединой исобранные всложный узел. Зено никогда не видела таких жестких, как блестящие пружины, волос.
        Заметив, что иноземка разглядывает ее, Юсна фыркнула:
        - Ни вжизнь не поверю, что упосланницы дырявая голова!
        - Разве яговорила, что посланница?
        - А как же! Еще вчера. Ты меня за дуру-то не держи, ясразу так исказала!
        Быть может, всамом начале… Зено плохо помнила, как вошла вдом, что говорила ичто делала… но нет, не могла она выложить все. Итравница сама знает, что этого не было. Иоттого злится.
        - Ты сказала, что мне нужно держаться за Азрая. Ичто юный царь вскоре отправится за отцом. Что… очем это ты?
        - Не помню, что говорила вчера, - Юсна сложила руки на груди. - Адержаться надо, уж кто-кто, адаже ты должна понять! Кому ты еще нужна вэтой земле, а?
        Зено вовсе не думала, что никому. Есть Ксад, ипотом она заморская дворянка, порой имя защищает лучше мечей, хотя здесь, вджунглях, все это мало значит… Но травница затронула икое-что еще: то, чего посланница сама не понимала.
        Когда она наняла Азрая, Зено заглядывалась, как воин потягивается, словно большая ихищная кошка икак сужаются мышцы пресса под загорелой кожей. Ей хотелось положить ему на живот руку, иона думала, какая на вкус его шея, если лизнуть или даже легонько прикусить. Она получила все, что хотела, но то было, как сполудюжиной дворянчиков, которые заискивали перед ней, аискали милости отца. Если раздеть мужчину - не увидишь ничего, что бы не видела раньше, Зено быстро это поняла. Ипутешествие не многое изменило - так же точно посланница вела бы себя сдругим любовником, стараясь не обременять сверх меры ивзяв на себя заботы окостре иеде…
        Но этой ночью воин держал ее за руку, ито было старое, совсем забытое чувство, Зено не испытывала его стех пор, как отец расторг ее брак. «Выходит, что я… люблю его? Нет. Нет, не может быть». Все это кончилось. Давно. Больше десяти лет назад. Но сердце щемило, когда она перебирала воспоминания: итеплую ладонь, иистории детства, иего тяжесть впостели. Ито, как напрягается его тело перед заключительным мигом.
        - Ну хватит пялиться. Пей, кому говорю!
        Женщина вздрогнула, словно Юсна могла догадаться, очем она думает. Сердито поджав губы, травница держала ту же глиняную кружку, на сей раз скоричневым отваром.
        - Тебе бы помыться, деточка, - хозяйка наморщила нос. - Хворь так просто не отступит, но вот увидишь, как хорошо станет. Горячая вода развяжет все узлы.
        Соблазнительное предложение, но впути Зено не растеряла остатки манер. Раздеваться перед незнакомой крестьянкой… нет, невозможно! Словно догадавшись, что уговаривать бесполезно, Юсна вдруг заговорила одругом:
        - Я ведь рассказывала историю про храм ипро столичного книжника?
        Зено соблегчением откинулась на скатанные валиком циновки.
        - Нет. Ты сама знаешь, что нет.
        - Это тебе кажется, будто ты все знаешь, аяне так глупа. Вобщем, слушай, - травница уселась на пол, иих глаза оказались вровень. - Мне тогда исполнилось столько же, сколько моей Хиве, когда ее забрали. Сюда еще забредали царские люди, выменивали унас дерево, ишкуры, икое-какие плоды. Его звали Т?мес, яточно запомнила, таким большим икрасивым он был! Кожа - как мед сминдалем, аглаза темные, умные изагадочные. Он сказал, что идет на юг, поклониться тамошнему богу. Мы, рагьяри, знаем толк вбогах, любых богах, имужчины жали ему руку ихлопали по плечу. Из столицы через наши леса ивПыльные земли - это такое паломничество!
        Мы набрали ему провизии на луну вперед: мяса, овощей исамой лучшей ракки. Анашли его через месяц, голодного идрожащего - точь-в-точь как ты! Он угодил вяму вразвалинах храма. Похоже, его преследовал зверь, Тамес бежал иугодил взападню. То были страшные раны, детка… очень страшные, ипорядком нагноились. Никто не знал, кто их мог нанести, ион тоже… что было, как - он ничего не помнил, только бормотал вбреду.
        Вот вэтом самом доме матушка выхаживала Тамеса иворчала: верно, никакой он не паломник, раз Прекрасный решил сгноить его вразвалинах. Но ясмотрела ему вглаза и,когда он спал, держала за руку. Такие мягкие унего были руки, как сейчас помню. Видно, что орудовал он пером, ане сохой.
        Во второй раз мы дали ему проводника, Гвур стал подслеповат, но леса знал, как свою старуху. Еще через луну он вернулся, сказал, что передумал сопровождать путника, но ничего не пояснил. Мы уже забыли окнижнике на много лет, когда снова услышали оТамесе из столицы. Он дошел до своего бога ивошел всвятая святых. Видения имороки обманывали его, пытались заставить свернуть, сама земля шевелилась итрещала, как старое дерево, но он дополз до обрыва над пустотой, где влуче света золотилась пыль, итогда бог снизошел, чтобы заговорить сним. Иэто было больно. Холодная ибезучастная пустота, изнание, которое распяло его над землей, но тянуло дальше, ивпрошлое, ивбудущее… он сошел сума икричал от ужаса, мой медовокожий Тамес, сруками, мягкими, как ублудницы… Кричал, захлебывался криком, потому как то, что он видел, не для глаз смертных. Но то длилось лишь мгновение, потом ему стало все равно. Это было вгод Красной Луны, ировно втот год явпервые узнала то, чего сама не видела.
        - Зачем… - Зено сглотнула слюну, вставшую вгорле, - зачем ты рассказываешь?
        - Затем, детка, что вы похожи. Ты тоже идешь кбогу, яне знаю, зачем… да мне это ине надобно. Япомогу идам всего вдорогу, но ты подумай, стоит оно того? Мужик-то здесь, рядом, ивхолодные ночи как печка, только попроси обнять. Атам пусто, холодно иочень, очень страшно.
        Юсна встала, ипосланница поняла, что взмокла под двумя шкурами. После отвара во рту стоял кислый вкус, аволосы насквозь промокли от пота.
        - Спи, - сказала травница. - Пойду послушаю, очем там говорят вдеревне. Аты спи, Азрай твой скоро вернется.
        Во второй раз Зено проснулась уже от ругани.
        - О Солнцеликий, как же яглупа! Но кто подумал бы, что ты, ты сам - такой вот олух!
        Вечернее солнце проникло сквозь неплотно подогнанные доски, вполосах охряного света блестела солома на полу. Азрай смущенно переминался сноги на ногу, атравница, даром что на голову его ниже, выговаривала, наставив палец ему вгрудь.
        - Ты бы еще сказал, что женушка утебя колдунья! Вот тогда бы точно. Икуда вернее.
        - Это было бы неправдой.
        - А то, что ты сказал, правда? Опрекрасный имилосердный… дай сюда! Тебе это уже не нужно.
        Юсна отобрала унего половник из потемневшего дерева.
        - Что случилось? - Зено села исама подивилась своей злости. Никто не повысит голос на Азрая. Даже старый посол.
        - Что случилось? Твой убийца, деточка, распустил вобщинном доме язык! Вот что. Рассказал, что творится на царских землях, но то куда ни шло, все итак хотели знать. Но он сказал, будто ты ученый книжник иедешь осматривать развалины.
        - И что? Это… это связано систорией?
        - То, детка. То! Деревенские остолопы верят, будто вестник оттуда пришел. Из старого храма. Как думаешь, что они решили?
        Не дожидаясь ответа, травница замахнулась впустоту половником.
        - Что из развалин приходит нечисть, апотом туда едут книжники, ипроще сними расправиться по-простому. Кит?р говорит, сжечь дом: благо старый ивспыхнет быстро. Старуха Бав?на трясет головой ишамкает, мол, добро пропадет ипроще уж потравить.
        - Ты сама слышала? Или тоже пришло неведомо откуда?
        - Я говорила, что пойду вдеревню, - отрезала Юсна.
        Она быстро складывала всумку свертки, мехи ипрочие вещи. Пришел черед узелка стравами, который хозяйка собирала днем. Быстро сообразив, что они уходят, Азрай завернул мясо влипкую желтоватую лепешку, авторую протянул спутнице.
        - Ешь-ешь, - приказала травница. - Это они не потравили, Бавана сокрушалась…
        - Что там слышно? - Говорить снабитым ртом Зено не привыкла, но сейчас не до хороших манер. Жуя на ходу, воин приоткрыл ставни ивыглянул наружу.
        - Пусто. Все как вымерло.
        - Вот то-то же, - прокаркала Юсна. - Одевайся, дуреха!
        Это Зено сообразила исама. Она уже зашнуровывала туфли: проклятая тесьма оплетала голень изавязывалась чуть ниже колена. Удобно, но не когда нужно уносить ноги.
        - Что они делают? - спросила посланница. - Куда все делись?
        - Окружают деревню. Иособо дом. - Юсна заворчала. - Если яхоть немного знаю Резаша, то яправа, он старый охотник.
        - Что, если мы просто уйдем? Итогда никто не пострадает? - спросил Азрай.
        Ответом ему был шум иистошное ржание Тумана.
        - Можешь попробовать, - травница фыркнула. - Только яореховой скорлупки не поставлю, что получится.
        Солнечные пятна на полу дрогнули - кто-то обошел дом сзапада. Азрай обнажил клинок, не сводя взгляда сдвери.
        - Если мы уйдем, что стобой будет? - спросила Зено, но травница не успела ответить. Воин как-то почуял, что на дверь навалились плечом: он поднял засов ибыстро отступил всторону. Крестьянин, которого он застал врасплох, загремел по ступеням иупал лицом всолому. Мгновение спустя воин поставил ногу ему на спину, кончик кривого клинка подрагивал вдверном проеме.
        - Отпустите Юсну, - услышала Зено. - Пусть она выйдет. Никто не причинит ей вреда!
        Посланница отступила подальше втень, чтобы никому не взбрело вголову бросить камень. Из домика виднелись лишь концы рогатин, иих число не придавало храбрости.
        - Не то что? - крикнул вответ Азрай. - Ей никто не причинит вреда, анам?
        - С тобой унас свой разговор, царский слуга!
        Зено узнала голос. Резаш пришел со своими людьми.
        - Вот что япредлагаю, - воина, кажется, не смутила угроза. - Мы тотчас уходим, ибольше вы нас не увидите.
        - В развалины? Мало нам одних теней, ничем хорошим не кончится…
        - Из-за таких, как эти, все иначалось!
        - Сжечь идело сконцом…
        - Верни нам Юсну, ублюдок!
        - Придумайте что-нибудь получше, - отозвался воин. - Аяпока подожду.
        Пару ударов сердца казалось, что воздух потрескивает. Муха под потолком гудела громко изло. Апотом травница выдохнула «Давай, головорез!» - ивсе завертелось слишком быстро, чтобы Зено могла уследить.
        Выломав ставни, вхижину ввалился один из нападавших. Посланница не хотела убивать, она еще надеялась разойтись смиром, но рука склинком сама прянула навстречу худосочному парню. Мужик, что валялся на полу, пошевелился - ивоин ударил его носком сапога ввисок. Азрай снеожиданной силой поднял тело ибросил вдвери, заставив нападающих отступить. Он выскочил наружу, описывая мечом смертоносные дуги.
        Увидев раненого собрата, двое поселян бросились вперед, скопьями наперевес. Первый отправился кбогу раньше, чем успел сообразить, акопье второго Азрай перехватил ивырвал, отскочив вбок. Разбег не позволил крестьянину остановиться, иклинок полоснул его плечо, оставив на земле зажимать глубокую рану.
        Зено никогда не видела, чтобы телохранитель так двигался. Он плясал смечом, нечеловечески быстро уклоняясь от ударов, как будто издеваясь над противником.
        - Четверо за пару мгновений, - произнес он. - Двое мертвы. Ну что, будем продолжать?
        В грудь ему смотрели несколько кольев, еще два десятка крестьян угрюмо топтались за спинами тех, что посмелее.
        - Луки! - приказ прозвучал тихо икоротко, но Зено ясно расслышала.
        Слышал ивоин. Он рванул на себя рогатину ибросился впросвет меж телами. Звякнула тетива, но стрела лишь вонзилась впыль сглухим стуком. Азрай двигался стремительно, так что посланница не успевала разглядеть его увертки ивыпады. Очень скоро трое уже лежали на земле, один отползал прочь, чтобы не затоптали свои. Еще один сидел посреди свалки, баюкая на груди руку без кисти. Ему ни до чего не было дела. Впрочем, ивоин не остался цел: из дыры врубахе текла кровь, иЗено дорого дала бы, чтобы знать, как глубока рана.
        О Небесные владыки!
        - Куда? Это ты куда? - закудахтала Юсна.
        Она сама не знала, куда. Сердце бешено стучало, аглаза застилал страх. Одни боги знают, чего она боялась: смерти, увечья или за Азрая. Одного врага Зено ткнула ножом вспину, но больше ничего не успела сделать: чернявый великан обхватил ее плечи, повалил наземь, ни шелохнуться, ни вздохнуть. Острый камешек впился ей вспину.
        Зено отбивалась как могла, пока не поняла, что перед хижиной стало тихо.
        - Ну как? - послышался голос воина. - Теперь мы можем идти?
        Хватка ослабла, иЗено извернулась, чтобы видеть, что происходит. Крестьяне медленно отступали, готовясь обратиться вбегство. Резаш лежал на земле, придавленный коленом воина, акривой клинок касался его горла, уже надрезав кожу. Кровь пятнала воротник старого охотника, кровь расчертила лоб ищеки иАзрая, стекая из пореза над лбом.
        - Меня ты убьешь, но тебе самому не жить, - хрипло выдохнул Резаш. - Ни тебе, ни твоей девке. Нас много.
        - Может, да, аможет, нет, - воин метнул на спутницу короткий взгляд. - Яведь многих ссобой захвачу.
        Было тихо-тихо ислышно, как далеко вджунглях заливается голосистая южная птица.
        - Это ты начал бойню, - продолжал Азрай. - Все погибли из-за тебя. Мы просто хотели уйти, ссамого начала. Никто бы не пострадал.
        Резаш дышал часто инеглубоко, даже издали посланница видела, что на лбу унего выступила испарина. Он не хотел умирать, но исдаваться не желал.
        - Чтобы ты осквернил храм? - выговорил он. - Много тогда будут стоить наши жизни?
        - Как знать, - воин пожал плечами, оставив еще одну царапину. - Тени, вестники… зверье влесах разбежалось, но люди пострадали от тебя. Считай, по твоей глупости.
        - Отпусти их, Резаш, - проворчал кто-то. - Это колдуны, одни беды от них.
        - Может, завтра ты угробишь вдвое больше народу, - не отставал воин. - Но завтра будет завтра, аумирать сейчас. Тебе имногим.
        Резаш не хотел умирать. Посланница видела это вего глазах. Сглотнув, он просипел:
        - Отпустите девку. Уходи… Уходите оба!
        Воин дождался, пока она поднимется на ноги ивстанет рядом, илишь тогда отвел клинок. Лицо уАзрая было серым, акровь, что сочилась из раны, - темная игустая, как патока. Зено хотелось спросить, как он, что сним, но слова застряли вглотке. Воин так ине убрал меч, медленно пятясь, словно ожидая стрелы вспину. Пальцы, сжимавшие рукоять, побелели от напряжения.
        После, сказала себе Зено. Нужно убраться отсюда, итогда она сама осмотрит раны. Никогда больше она не позволит, чтобы он проливал кровь. Никогда.
        А пока ей только иоставалось, что смотреть.

17
        ИМЕНИЕ УЛАМА АС-АБЪЯЗИДА
        В ТРЕХ ДНЯХ КСЕВЕРУ ОТ СТОЛИЦЫ,
        24-Е МЕСЯЦА ЭПИТ
        Их было четыре сотни, иназывались они гордо - царской процессией, хотя на деле давились пылью ипоходили на кочующий табор недж?ти. На третий день пути лишь Ианад сохранял бодрость духа. Сама земля затихла, замерла под вязким душным гнетом - так же замыкается под плетью холоп.
        Вытирая со лба пот, Самер не заметил посланца иневольно вздрогнул от звука голоса.
        - Владыка! - не скрывая неприязни, пояснил воин. Иповторил: - Владыка желает вас видеть, мудрый.
        На нем был легкий доспех и,как все Братья, он носил черное. Как ивсе, он легко насадил бы мага на пику, без сожаления идаже срадостью, но Самер невольно жалел выряженного вчерное юнца. Выдавив улыбку, чародей кивнул:
        - Раз просит, давай уважим.
        Солдат не оценил дружелюбия: развернув коня, он сразу ускакал кголове процессии, не тратя лишних слов на колдуна.
        Пожалуй, Ианад единственный получал удовольствие от путешествия. Оседлав тонконогого жеребца, он гарцевал перед царской повозкой и,едва завидев Самера, махнул рукой. Золотая маска слепила чародею глаза.
        - Устал? - спросил Ианад, когда они поравнялись.
        - Скорее, вымотался, лучезарный. Явпервые еду так далеко итак долго.
        - Осталось немного, - вголосе царя звучало сочувствие, но не дольше мгновения. Юноша мотнул головой. - Давай за мной! Хочу тебе кое-что показать.
        Он сместа пустил коня вгалоп, сразу оставив чародея позади. Самер заметил, как пятеро Черных Братьев отделились от процессии ипоследовали за ними. Когда маг нагнал Ианада, тот уже спешился на вершине холма итрепал разгоряченного коня по холке. Волосы владыки, щедро покрытые благовонным маслом, блестели на солнце.
        - Как по-твоему, на что похоже?
        Далеко, украя горизонта, солнце вычертило подрагивающий враскаленном воздухе силуэт. Крепкие стены из грубого камня, несколько приземистых башен. Без чар людей на таком расстоянии не разглядеть, но маг мог поклясться - добрая сотня стражей несет дозор на укреплениях.
        - На груду камня, - честно ответил Самер ихотел спрыгнуть наземь, когда владыка остановил его.
        - Не стоит. Иначе полдня не заставишь себя залезть вседло, - он бросил на мага задорный взгляд, пеший повелитель рядом ссидящим верхом придворным, ивновь обернулся ксеверу. - Точно сказано. Но внутри бормочут фонтаны, от фресок рябит вглазах, адвери отделаны бронзой. Отец такое любил: как жемчужина вкаменной скорлупке. Иятам родился.
        Самер бросил на него короткий взгляд, пытаясь понять настроение повелителя, но глаза под маской не давали подсказок.
        - Вам не следовало покидать процессию… - начал маг. Владыка предостерегающе поднял руку, призывая кмолчанию.
        - Тогда бы яувидел поместье через звон или два. Самер, яне был здесь столько лет… ядаже не помню сколько! Яхочу посмотреть сам, без двенадцати одежд иповозки сбыками.
        Маг умолк, ожидая пока Ианад заговорит первым. Наконец владыка оторвал взгляд от горизонта иподошел ближе, коротким жестом отослал охрану.
        - Ты не одобряешь моего легкомыслия? - тихо спросил он.
        Самер помолчал, выбирая слова.
        - Я бы не хотел внем участвовать. Тебе не следует выделять меня среди прочих.
        - Боишься? - похоже, Ианад усмехнулся там, под маской.
        - Так же, как ты. Они могущественные люди.
        Не было нужды говорить, кто это - они.
        - Пока они верят, что все уних вкармане, - продолжил Самер. - Ты же не думаешь, что всех перехитрил, что дядюшка взял исогласился? Унего свой замысел. Пока ты делаешь, что нужно ему. Но стоит Уламу заподозрить… - Он вздохнул. Вкоторый раз он объяснял? Все без толку.
        - Будь япроклят, если знаю, как себя вести! - вдруг разозлился юноша. - Да ты исам не знаешь! Только иможешь, что читать нотации.
        Самер счел за лучшее промолчать. Ианад хмыкнул.
        - Скоро все изменится. Пусть привыкают, что подле меня есть маг.
        - Еще ничего не изменилось, - напомнил Верховный. - ИНадж… будет лучше, если ты станешь звать нас колдунами.
        - О да, слово «маг» происходит от иль маг?р, что значит «величие» и«господство», - Ианад точь-в-точь повторил интонации наставника. - Как же, помню! - Наверное, он скривился. Помолчал. - Да, ты прав. Нам нужно возвращаться.
        Спускаясь схолма, царь вновь обернулся, не всилах отвести от поместья взгляд.
        Оно ивсамом деле походило на груду камня. Вблизи квадратные башни казались еще неказистее, мощные укрепления подошли бы крепости, ане загородному дому. Свостока кним примыкал городок: побеленные постройки, сумятица крыш иединственный золоченый купол храма.
        Движение процессии замедлилось - по сторонам дороги теснилась толпа, глазея на Царя Царей. Охрана ловко орудовала кнутами, разгоняя зевак, однако люди давили на солдат, иприглушенный гомон поднялся стеной. Все было, как ипредсказывал Ианад: похожая на чашу повозка, запряженная парой быков, одетый вдвенадцать одежд повелитель смотрел прямо перед собой, словно статуя. Внеподвижном воздухе обвисли два десятка знамен, но впереди всех - черное, без эмблем изнаков.
        Я здесь родился, сказал Царь Царей.
        Самер припоминал подробности, гадая, что их ждет. До смуты Азас сидел князем на юге, апосле - надел золотую маску иназвал князем брата. Старое фамильное поместье перестроили влетний дворец, царица частенько проводила здесь жаркие месяцы, и,когда узурпатор умер, имение досталось дядюшке Ианада. Если бы они не пререкались, не тратили время попусту, мальчик мог рассказать больше, им нечасто доводилось поговорить впути. Но сделанного не воротишь. Кто же теперь здесь сидит? Впрочем, кто бы ни был - он родич мальчику и,что еще важнее, Уламу.
        Главным вимении оказался скрюченный человечек сногами кривыми, как колесо. Даже встречая царя, он не оставил две клюки. Едва первые ряды Братьев ступили на пыльную площадь, старик вышел из проема ворот и,должно быть, опустился на колени. Самер ехал посередине процессии ине все разглядел поверх голов.
        Это был древний обычай: подданный опускается на колени иобнажает шею, аповелитель молча касается ее мечом. Говорят, Азас порой использовал клинок по назначению, когда придворные встречали его, подставив шею под удар, они переживали самые долгие мгновения вжизни.
        Слишком много воды утекло стех пор.
        Хранитель раскорячился впыли, не выпуская из рук свои палки, аИанад коснулся его мечом вскользь, повторяя ритуал. «Интересно, мог бы ты ивсамом деле казнить его?» - подумал Самер. Он вспомнил, как наблюдал церемонию впервый раз, встолице: сановники даже не прекратили разговоры. Воспользуйся Ианад клинком - иего жизнь вмиг стала бы интересней. Икуда короче.
        - П?диш! Яне видел тебя сто лет! Стех пор, как… стех пор… - Звонкий голос царя далеко разнесся над толпой.
        - Как почил ваш батюшка, лучезарный.
        Старик неловко встал, иони обнялись.
        - Тебе не стоило покидать дворец! Так жарко, ивсе эти ступени, пороги…
        - Я лишь сделал, что подобает, лучезарный.
        Тощие руки покрепче перехватили костыли, ичародей поймал на себе цепкий взгляд хранителя. Лишь короткий взгляд, но Самер мог поклясться: тот высматривал его, Верховного. Ксчастью, приветствия кончились, ипроцессия стала понемногу втягиваться вворота.
        Здесь царила прохлада: посреди керамического бассейна ивпрямь лопотал фонтан, заросли ягодных кустов бросали густую тень на посыпанные гравием дорожки. Светлый, словно бы ажурный дворец утопал взелени садов, сады же скрывали ипостройки для слуг. Первый думал, они никак не втиснутся сюда, все четыре слишним сотни, но вездесущая челядь была тут как тут, встречая всех. Сновали служанки, широкоплечие носильщики таскали корзины исундуки.
        - Сюда, мудрый. Прошу. Следуйте за мной! - Гладколицый евнух выговаривал каждую фразу, как долгожданную весть: - Достойный В?ра отпер Молочный покой. Нарочно для вас!
        Как из-под земли, возникли темнокожие слуги-островитяне, но Ндафа рыкнул на них на своем языке. Нженга иКвамбай сами взвалили на плечи лари Верховного, иСамер поджал губы, скрывая улыбку.
        - Достойный Вара смотритель имения? - спросил Первый, следуя за евнухом.
        - Падиш Вара хранитель города. Ивсех прилегающих земель!
        - Какое восхитительное место! Итакой стройный порядок! Челядь работает, как часовой механизм, - Самер покрутил головой, между делом подсчитывая солдат на стенах. - Японял так, что хранитель родственник лучезарному?
        - О, не по крови. Он брат достойной Кет?рры, ата - супруга советнику идяде владыки, да продлятся его годы иприрастет Царство!
        «Родич дядюшке, но не царю. Боги, за что вы так жестоки?»
        Верховный замешкался, привыкая ктеням после безжалостного солнца. Внутри дворец скрывал лабиринт проходов, лестниц игалерей. Расписанные коридоры свивались кольцами, пересекались, сменялись залами идвориками. Узурпатор возвел здесь каменный клубок: выходит, Азас крушил порядки не только вбитвах, но ивзодчестве. Что же, умно. Без проводника заблудиться здесь легче легкого.
        - Ну вот мы ипришли. Молочный покой задуман для высоких гостей, что путешествуют сохраной. Здесь дальше зал на две дюжины солдат. Икомнатка для телохранителя, это всамом покое. Иеще…
        - Ты можешь идти. Мы разберемся, - прервал слугу Ндафа.
        - К вечеру хранитель даст званый ужин. Ну апока…
        - Мы разберемся, - снажимом повторил Ндафа. Его племянник, Мас?й, заступил магу дорогу ипервым вошел впокой, как во вражеский стан.
        Сперва Верховный решил, что Падиш Вара плюет им под ноги. Комнаты были почти целиком погружены под землю, лишь высоко усвода тянулся ряд окон, проливая внутрь рассеянный свет. «Это самая роскошь!» - вдруг понял Самер. Конечно: эти залы куда прохладней тех, что наверху. Молочный мрамор итонкий газ, ковры илегкая резная мебель превратили полуподвал визящный чертог.
        - Не нравится мне здесь… - Ндафа откинул занавеси изагромыхал по лестнице, акогда вернулся, лицо его было мрачнее некуда. - Там замкнутый дворик, так что выход один, через бесов лабиринт.
        Капитан встал посреди зала, уперев кулаки вбока. От гнева мышцы унего на плечах вздулись буграми.
        - Надеюсь, достойный Вара хорошо охраняет дворец. Потому что, если бы на нас напали, эти комнаты стали бы нам склепом.
        Маг понимал, кчему он клонит: их всамом деле могли подслушивать. Островитянин поднял брови внемом вопросе, но Самеру было нечего ответить.
        «Нет, они этого не сделают. Не так просто игрубо», - убеждал себя Верховный. Маг наблюдал, как телохранитель обнюхивает комнаты, идумал - не обманывает ли он себя? Мальчик нужен советникам, хоть за владыку можно не беспокоиться. Что до него самого… нет, не здесь. Не увсех на виду!
        Без всякого знака от капитана Квамбай иНженга начали со стуком разгружать лари, нарочито громко беседуя на своем лающем наречии. Тут же Ндафа возник рядом иторопливо зашептал:
        - Вы же понимаете, здесь стены как соты. Руку даю на отсечение: какой-нибудь евнух исейчас нас слушает!
        Самер зажмурился. Воздух дрогнул, словно от сквозняка, ина мгновение перстень Верховного стал горячим.
        - Говори свободно, - открыв глаза, сказал маг. - Яокутал нас воздушной преградой.
        - Этот дворец. Внем все не так! Уединенные покои хороши иценятся, но ведь не каменный мешок! Такое чувство, что мы сами забрались вловушку.
        - Не утебя одного.
        Вместо кровати здесь было похожее на чашу ложе из сладко пахнущего дерева, усыпанное подушками. Самер без сил опустился на него. Ндафа сверху вниз смотрел на хозяина, ожидая, пока тот что-нибудь надумает.
        - По правде, яне жду, что калека нападет, - поразмыслив, заключил Верховный. - ИУлам не дурак, он знает, что сПервым ему не справиться. Но ты прав: когда мы уедем, явздохну спокойней.
        - Завтра, - заверил его телохранитель. - Масай подслушал двух Черных Братьев. Мы отъезжаем после полудня.
        - Скорей бы.
        - Я сам слышал, что этот Падиш много осебе думает иизнывает впровинции. Рассчитывает, что царь совсем мальчик. Калека будет просить себе пост встолице.
        - Вопреки воле дядюшки? Он еще иглупец.
        - Падиш начнет сулить золотые горы, - капитан метнул взгляд на своих людей итихо добавил: - Как бы владыка не подумал, что унего появился союзник.
        - Надеюсь, он не так глуп.
        Верховный прикрыл глаза ладонью. Аведь это лишь начало: искатели милости, илюди дядюшки, ипросто пройдохи всех мастей будут поджидать на каждой остановке. Начнут слетаться, как мухи на падаль. АНаджу ивпрямь нужны союзники.
        - Оставь своих людей, - решил Самер, - асам оденься попроще, без этих кож иклинков. Как слуга. Если повезет, то тебя не признают. Нужно разведать все входы ивыходы, аможет, ты еще что услышишь.
        С широкого лица воина сползло его всегдашнее выражение готового кохоте хищника. Верховный невольно усмехнулся. Конечно, какой телохранитель оставит хозяина? Но было иеще кое-что: островитянин слишком хорошо помнил мальчика, скоторым дрался на деревянных саблях.
        - А вы? - осторожно спросил Ндафа.
        - Не бойся, ябуду настороже. Ивсе время на виду.
        Больше они об этом не говорили.
        Вскоре Ндафа оставил их, водя плечами внепривычной одежде иворча под нос. Вотсутствие капитана Масай размещал островитян всоседнем зале, только почему-то все они толклись здесь же, не спуская сПервого глаз. Хитрость была совсем детской, но Самер не стал им выговаривать. Он закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на охранников.
        Боги, как просто все казалось втиши обители! Покинуть столицу, ичем скорее, тем лучше. Ну вот они ее покинули. Ичто теперь?
        - Хранители севера не глупцы ине самоубийцы, - горячо говорил Шариз. Серебряное зеркало звенело от металлического голоса. - Сами они пальцем не шевельнут, но только дай им скем подняться! Они ворчат, Сай, точно как твой батюшка. Заперлись впоместьях, платят подати, но столичных посланцев разворачивают упограничных столбов. Асат?р, Сад?г, сар-Хер?д… - перечислял он. - Ну, сэтим ясно, вего роду трое Верховных, но идругие тоже! Намд?р, Каб?с…
        Древние, грозные имена сыпались одно за другим.
        - Твой царь, Самер, должен объехать все Пять Пределов, - строил планы брат. - На деле это значит, что он посетит пять городов, ивот, когда вы въедете вГиллу Тхан, вся старая знать соберется. Пусть мальчик ублажит их - ивсе, считай, путешествие кончилось.
        - Ианад не подстилка, чтобы ублажать опальных вельмож.
        - Ты понял, очем я, - Шариз поморщился. - Ипотом, каждый правитель немножко шлюха. Уж поверь, ятоже задабриваю купцов иарендаторов.
        Верховный вспомнил Совет, Залы иих смотрителей инехотя согласился.
        - …сын убитого соправителя, - между тем убеждал брат. - Этот-то готов выступить, влюбой день, но мечей унего всего пять сотен. Если мальчик расшевелит их, толстых старых боровов, считай, путешествие кончилось. Вы останетесь здесь, вГиллу Тхан, пока они собирают силы. Вот увидишь, через луну квам потянется знать из других Пределов.
        Внешне Самер остался спокоен, но под столом руки его сжались вкулаки - чтобы не дрожали. Значит, они задумали новую смуту. Владыка уверенно шел по стопам отца.
        - А если ничего не выйдет?
        - А если не выйдет, боровы вернутся впоместья, атвой лучезарный продолжит путь. Хотя, видят боги, не знаю, что ему тогда поможет!
        Все это звучало страшно еще встолице, но там он хотя бы знал, что делать: бежать из города. Икак можно скорее.
        Однако до Гиллу Тхан еще нужно добраться.
        Больше всего Верховному не хватало Именры: ее теплых рук, имягкого голоса, изнакомого запаха впостели. Он не видел чародейку больше луны, со дня казни, идаже малец, который не давал ему вовсе пасть духом, остался встолице. Они счародейкой так долго были вместе, что порой Самеру казалось - он давно разлюбил, сохранилась лишь привычка, не более. Еще вДжамайе он думал так.
        В последний раз, когда они были вместе, маг смотрел, как Именра одевается, иотмечал, что тело ее уже не то, что прежде. Чародейка слегка поправилась иокруглилась там, где не должно быть округлостей, алодыжки ее отяжелели, но отчего-то стала еще желанней.
        «Три дня», - думал Самер. Именра всего втрех днях пути. Полутора, если скакать схорошей скоростью. Стем же успехом она могла быть по ту сторону Зубов Амм?т. Никогда еще он не чувствовал себя таким потерянным ибеззащитным.
        И ни перстень Верховного, ни вся его треклятая сила ничем не могли помочь.
        Ндафы все не было. Летние дни тянутся долго, но вечера коротки: поздний закат быстро превратился вгустую иполную запахов ночь. Прогудел гонг - вгороде, под куполом храма, сперва рассудил Самер, но нет, то Падиш Вара созывал гостей кужину. Вскоре на пороге возник слуга сбритым лбом и,рассыпаясь влюбезностях, просил мудрого почтить присутствием прием.
        Масай обменялся схозяином взглядами. Самер едва заметно пожал плечами: пока рано беспокоиться, прошла пара звонов, игонг, верно, застал Ндафу врасплох, как иих самих. Сбожьей милостью, никто не отличит одного островитянина от другого.
        Верховный кивнул Квамбаю, чтобы следовал за ним.
        Коридоры дворца были облицованы мрамором, на следующем этаже - блестящей плиткой, золотистой, песчаной, всех оттенков южных пустынь, аеще дальше вдоль стен потянулись деревянные панели.
        - Здесь на запад, мудрый, - сказал слуга. - Ивот сюда, по лестнице. Отсюда до побережья меньше дня езды. Если подняться на самый верх, то днем видно море, аночью огни рыбачьих деревень.
        Они оставили каменную часть дворца, теперь потолок держали столбы из железного дерева, астены здесь были как вбеседках: резные деревянные решетки, сквозь которые свободно проникал воздух. Ветер нес внутрь лепет фонтанов изапах абрикосовых деревьев всаду.
        - Самер сар-Алай, ученик Газвана из линии Исб?лы! - провозгласил слуга, его бритый лоб блестел всвете лампы над аркой. - Первый-в-Круге иВерховный маг!
        Да, этот знал традиции имен вКруге - вотличие от джамайских торгашей. Тяжелые двери распахнулись, иСамер ступил навстречу музыке игулу голосов. Шесть стражей вбогатых панцирях склонились впоклоне, пока он шел мимо. Свет доброй сотни ламп струился по их обнаженным клинкам.
        «Азас, ты проклятый ублюдок!» - подумал маг.
        Пять обителей разграбили исожгли вместе ссотнями детей-учеников ини вчем не повинными поварами, счетоводами иписарями - только чтобы вразоренной стране могли возводить такое. Терраса, перила, колонны, свод - все было выточено из красного, как запекшаяся кровь, дерева, которое привозили сдальнего юга. Начищенная до блеска древесина отражала свет, точно полированный камень. Ввысоких окнах, от пола до потолка, что высился внескольких этажах над ними, колыхались, как паруса, алые занавеси.
        - Нравится? Черный Азас умер бы от зависти! Он так ине увидел, что строил: когда все закончили, царь был уже слишком слаб для путешествий.
        Навстречу вышла рыжеволосая женщина того возраста, когда былая красота еще не угасла, но спрос на нее давно упал.
        - Боги воплотились ввас, мудрый! - Она кивнула, ичерепаховый гребень качнулся, постукивая бусинами. - Явижу, слухи не врали. Вы тоже едете случезарным.
        Маг хотел ответить, когда колдовское чутье вдруг подало голос. Чародейка? Здесь?
        - Адж?ли, ученица Тал?да из линии Ом?йи, - догадавшись оего замешательстве, представилась она.
        Самер склонился кее руке, лихорадочно соображая. Кто она? Что здесь делает? Впрежние времена он понял бы хоть откуда чародейка, из какой обители - все линии велись от основателей Круга, но при царях-чародеях ипозже, когда узурпатор сгонял магов на каторжные работы, все основательно перемешалось.
        - Какая неожиданность, моя госпожа, - учтиво проговорил Первый. - Не думал, что встречу здесь собрата.
        Аджили игриво рассмеялась иотняла руку, медные браслеты вторили ее негромкому голосу. Не поняла намека? Или не захотела говорить осебе?
        - Вы тоже здесь проездом? - напрямик спросил Верховный.
        - Проездом? О, что вы, куда мне путешествовать! Нет, яруководила отрядом магов на стройке, апотом… когда Азасово пленение кончилось, достойный Вара захотел иметь при себе колдуна.
        «Служишь Падишу, значит?» Впрочем, Самер недалеко ушел от этой мысли. Уего локтя склонился впоклоне юноша смягкими жестами евнуха.
        - Прошу прощения, мудрый. Мой хозяин смиренно просит Верховного почтить высокий стол.
        Сладкие слова, но за ними скрывался приказ - даже деревенский олух сообразил бы, что кчему.
        - О, не позволяйте мне вас задерживать! - Аджили всплеснула руками. Первый лишь коротко кивнул.
        Руки хранителя скрючились от той же детской хвори, что поразила его ноги. Скособочившись вжестком кресле свысокой спинкой, он сидел во главе стола, единственного на террасе. Кресло рядом - для владыки - было еще больше ивыше, но сейчас пустовало, иПадиш, авовсе не юный царь, казался хозяином приема.
        - Вот вы какой… - вместо приветствия проговорил хранитель. - Ямного слышал оновом придворном колдуне.
        Это больше походило на вызов, чем на приветствие, аотец после такого обращения схватился бы за меч. Самер скривил губы вусмешке.
        - Тогда вы ввыигрышном положении, достойный. Встолице никто не знает, что укнязя есть зять: советник не распространяется отаком родстве. - Верховный не искал ссоры ипотому сразу спросил: - Ичто же говорят оПервом-в-Круге?
        Лицо Падиша не дрогнуло. Вперив вВерховного тяжелый взгляд, он долго разглядывал мага, пока не взялся дрожащей рукой за кубок.
        - Очень молод. Друг лучезарного, да продлятся его годы! Итог сговора старых колдунов, помнящих прежний царский род, но имеет исвои интересы. Говорят, вам еще предстоит побороться за Круг.
        - Почти все верно, - Первый выдавил улыбку. - Кроме того, что время неспокойное, Круг не позволит, чтобы один человек решал все. Совет взял на себя часть полномочий, важные вопросы теперь решает собрание.
        Кто знает, слышал ли Падиш оСовете, но если нет - пусть пишет донесения. Пока двор собирает сведения, уйдет время. Если боги смилостивятся, они до последнего не обратят внимания на истинного Верховного - господина ветра.
        Похоже, Самер озадачил хранителя: тот хлопнул владоши, послал слугу за вином иприказал зажечь огни поярче.
        - Нечасто встретишь того, кто честно призн?ет, что потерял власть, - калека облизнул губы. - Будь ямолод издоров, как все вы… да, ябы встал ипоклонился бескорыстию.
        - Только часть власти. Власть - это долг, достойный. Она греет, тешит слаще возлюбленной, но итребует стократ строже.
        - Это долг, - согласно кивнул Падиш. Костлявые пальцы сжались на ножке кубка. - Ябы не смог так просто уйти от своего, свалить заботы на помощников.
        - А мой долг - поступать, как лучше для Круга.
        Еще мгновение колючий взгляд калеки пронизывал мага. Затем Падиш потерял кгостю интерес:
        - Тогда вы захотите поговорить свельможами. Не упускайте случая.
        Верховный кивнул иотошел, оглядывая собрание. Сначала приема прошел почти звон, игости разбились на кучки, обсуждая каждый свое: воины - охоту, торговцы - цены, аслуги ителохранители - дела хозяев. Самер миновал три или четыре группы, нигде подолгу не задерживаясь, чтобы его не втянули вразговор. Владыку нигде не было видно. Слуги, однако, сновали туда-сюда по лестнице, что вела во тьму ночного сада: видимо, Царя Царей следует искать там.
        - Отнеси-ка подальше, - чародей отдал Квамбаю чашу, которую слуга наполнил по знаку хранителя. - Считай меня, кем хочешь, но явозьму врот только то, что пьют остальные.
        - Принести вам вина, мудрый?
        - Пожалуй. Ипослушай, очем судачат слуги.
        - А вы, господин?
        - Займусь тем же, но сдостойными. Иди, иди, - Самер коснулся его локтя. - Если мне что иугрожает, то не клинок.
        «Едва ли унего получится», - думал Первый, провожая телохранителя взглядом. Темнолицый воин на голову возвышался над собранием ислишком бросался вглаза. «Как иты сам», - нехотя признал Самер. Парадная ковва так же притягивала взгляды, как эбеновая кожа ирост островитянина.
        Флейты илиры завели бойкий напев, когда Верховный начал спускаться по лестнице.
        В саду было темнее, лишь лампы валых стеклянных вазах отгоняли ночной мрак прочь. Под треск тамбуринов вполутьме двигались едва одетые танцовщики, их умасленные тела поблескивали вкрасноватом свете. То тут, то там чародей слышал приглушенные голоса иженский смех. Найти Царя Царей оказалось несложно: придворные не толклись, как простолюдины, но вдоль цепи Черных Братьев собрались дюжины разодетых достойных. Сам Ианад сидел поодаль, взалитой светом беседке. Рядом сцарем примостилась девица водеждах не толще паутины.
        Что же, хоть кто-то получит удовольствие от приема.
        Верховный отступил подальше втень, где стрекот цикад почти заглушил доносившуюся стеррасы музыку. Колдовское чутье предупредило его оприсутствии чародейки за миг до того, как та заговорила.
        - А ведь язнала вашего батюшку, - Аджили смотрела на владыку, всвете далеких ламп ее лицо казалось бледным ипотусторонним. Боги, чего она теперь хочет? Она что, преследует его?
        - В самом деле?
        - Ну, положа руку на сердце, мне он запомнился довольно склочным, - чародейка усмехнулась. - Ятак ине закончила там, наверху. Яиз обители Гиллу Тхан, аваш отец служил хлыстом города. Сюда меня вызвали идержат как целительницу.
        Говорить сней не было никакого желания. Как исее хозяином. Помолчав мгновение, Самер спросил:
        - Держат?
        - О, яне пленница, если вы об этом! - Аджили приложила кгруди руку. - Но ведь ивы тоже… высокородный заложник, верно? Кругом роскошь, и,кажется, вы вольны идти куда хотите, но влюбой миг это может кончиться. Нас… терпят, - добавила она.
        Точь-в-точь как Именра - всего луну назад.
        - Пожалуй.
        Самер вежливо кивнул ей исобрался уйти, но чародейка остановила его.
        - Постойте! Я… ятак ине решила, говорить или нет. Яисейчас не знаю. Но ведь мы же не сойдемся еще раз, правда? Кругом свидетели иуши… второго раза просто не будет.
        Она запнулась. Верховный ждал, опасаясь, что лишнее слово вспугнет Аджили.
        - Может, это ине нужно, - чародейка быстро взяла себя вруки, илицо ее замкнулось. - Вас ищет телохранитель, мудрый. Ступайте.
        Его давно не отсылали, словно провинившегося слугу. Самер смерил ее холодным взглядом.
        - Квамбай? Ядал ему поручение.
        - О Великая Мать! Нет же. Другой телохранитель: который обходил дворец. Он ждет вас. Ищет. Боги, не заставляйте меня говорить больше нужного! Пожалуйста, ступайте.
        Ндафа? Пару ударов сердца Первый разглядывал ее, но много ли увидишь втемноте? Отвернувшись, он пошел прочь. Ночь разразилась аплодисментами, когда танцовщики закончили представление. Ввоздухе пахло дымком от листьев ралха: видно, среди гостей нашлись любители наркотических курений.
        - Мудрый!
        Квамбай возник рядом, как только Верховный одолел лестницу.
        - Мы уходим, - резко произнес Самер. - Возвращаемся ксебе.
        - Так скоро? Хранитель сочтет это оскорблением.
        - Пусть считает, что угодно, - маг уже пересекал террасу. Ему стоило труда сдерживать шаг ине торопиться. - Надеюсь, ты запомнил дорогу?
        - Да. Если что, возьмем за шкирку калеку.
        Первый ухмыльнулся, представив это зрелище.
        Никто не остановил их, никто не задавал вопросов, когда они вышли на галерею. По пути им то идело попадалась челядь, прошло несколько минут, когда Квамбай смог подать голос.
        - Что происходит? - вполголоса спросил он. - Ядолжен знать, мудрый!
        - Как будто язнаю! Это Ндафа. Я… скажем, яполучил предупреждение.
        Имя капитана подействовало не хуже чар: островитянин ускорил шаг, изредка поглядывая, поспевает ли хозяин. Самер не мог его винить. «Бездна! Ндафа, во что ты ввязался? Не стоило, не стоило тебя отпускать…»
        В знакомом коридоре, отделанном молочным мрамором, Квамбай обнажил меч. Он ссилой распахнул тяжелую кедровую дверь, и,прежде чем Самер увидел покой, он понял, что непоправимого не случилось - по облегченному вздоху воина.
        Но радовался он недолго.
        - Мудрый?
        Ндафа метался по чертогу, словно угодивший вволчью яму зверь. Едва завидев чародея, он кинулся навстречу, сжал руку Верховного повыше запястья.
        - Скорее, господин! Ваши чары, - горячо зашептал он.
        Еще не отойдя от самых черных мыслей, маг заглядывал влицо воина. Он раньше не замечал, сколько седины вжестких черных волосах.
        «Бездна, очем ядумаю!»
        - Вы должны это видеть, - быстро заговорил Ндафа, когда воздушный покров укутал их. - Здесь не единственный замкнутый покой. Есть идругие… целое крыло дворца. Вы…
        - Погоди… да погоди же!
        Теперь, когда сила текла из него, обволакивая невидимой пеленой, маг ясно видел следы чужих чар. Воин словно угодил взападню, впаутину - ивырвался, оставив на коже липкие мерцающие нити. Воздух над ними дрожал, как над костром, ищупальца силы еще подергивались, точно ища, кчему бы присосаться.
        - Где ты был? Ты весь вчужих чарах и…
        - Некогда объяснять! - без всякого почтения оборвал его воин. Голос его дрожал от боли, словно он принес печальную весть. - Вы должны видеть. Скорее, пока прием не кончился!
        - Что от меня нужно? - принял решение маг.
        - Укрытие. Завеса, чтоб нас никто не видел. Вы ведь можете? Вы сами говорили, что можете!
        Самер мог, но покров, что он использовал, тайком пробираясь вРайон Садов, только отводил взгляды. Подлинная невидимость требовала тишины, времени ибездны сил.
        Ах, бесы!.. Сейчас не время спорить иобъясняться.
        Верховный снял спояса нож ипарой взмахов надрезал ладони. Развернулся, разбрызгивая по кругу кровь. Снепривычки руки жгло, как если бы он схватился за раскаленный прут.
        Милосердные боги, только бы оно того стоило! Краем глаза маг видел застывшие лица островитян.
        Воздух взале дрожал ишел волнами. Рот мага наполнился вязкой слюной, ион струдом сглотнул. Ему казалось, что старинные слова, которые срываются сгуб, стучат по полу, как свинцовые монеты. Перед глазами все плыло.
        Наконец, кровь сшипением испарилась, оставив по себе лишь металлический запах. Вздох или два Первый просто стоял, закрыв глаза иощупывая свое творение.
        - Веди, - сказал он. - Скорее. Не знаю, сколько япродержусь.
        - Я думал, кровавая магия…
        - Зло, когда убивает, иопасный дурман, если нет. Веди же, раздери тебя бесы!
        Даже для людей Ндафы необычно, что хозяин икапитан растворились ввоздухе, но это ничего, они не глупы, даром что их считают дикарями. Оних Самер подумает после: сердце колотилось, как молот, апервые признаки сладкой истомы уже коснулись кончиков пальцев.
        Воина не нужно было упрашивать.
        Они быстро шли вереницей коридоров, что прихотливо сплетались, как косы взамысловатой прическе. Они миновали череду залов, лестниц игалерей. По пути им попадались слуги, телохранители иподгулявшие вельможи, азатем снова слуги. Вдальнем конце прямоугольного дворика, укрытого сенью платанов, Самер заметил сполдюжины солдат. Ему хотелось спросить спутника, как тот прошел пост впервый раз, но заклятье берегло от любопытных взглядов, ане ушей.
        Охраняемое крыло было подозрительно молчаливо. Ни голосов из-за прикрытых ставен, ни звона посуды. Ничего. Мрачная тень втри этажа. Вдали цепочка факелов обозначала стены крепости.
        Они не очень-то усердствовали, эти охранники, полагаясь на редкие лампады или уверенные, что сюда никто не забредет. Железной хваткой сжав запястье мага, Ндафа уверенно провел его внутрь. Лишь когда они миновали первую комнату, Самер выдохнул. Воздух внутри заклятия стал сухим игорьким.
        - Скоро, мудрый, - прошелестел втемноте голос воина. - Ясам потратил битый час. Увидел пустое оцепленное крыло… не мог же япройти мимо! Вы понимаете меня, да?
        Самер не ответил. Он увидел чары, которые потревожил Ндафа. Сеть силы протянулась поперек прохода, пульсируя, точно живая. Бездна, да она иесть живая! Даже сейчас, разорванная, она была продолжением Аджили, ученицы Талида из линии Омейи. Колдунья все знала, ссамого начала: что ее заслон нарушен, что ночной гость вернулся впокой Верховного, атеперь - что он снова на месте преступления.
        Знала ипошла кнему, ане кПадишу.
        Самер приметил отсветы вглубине анфилады комнат. Меж планок резной двери виднелся синий шелк, подсвеченный изнутри лампами. Ндафа коснулся губ имолча приоткрыл створку, всего на палец, чтобы хозяин заглянул внутрь.
        Земля ушла умага из-под ног. На щеке унего задергался мускул.
        Он уже видел эту женщину.
        У советника Железного двора две дочери: еслиб он ипретендовал на трон, некому будет ему наследовать. Об этом знает вся столица. Младшая бесплодна, астаршая страдает трупной болезнью - об этом шепчется весь двор.
        Да, Самер знал И?ву, дочь Улама. Авыходит, что имладенца унее на руках. Внука советника. Ребенка вцарской семье.
        Наследника престола.

18
        СТОЛИЦА, ДОРОГА ЦАРЕЙ,
        1-Е МЕСЯЦА МИС?Р, УТРО
        Джен сосредоточенно смотрел жеребцу вхолку, моля богов, чтобы советники не вздумали пришпорить коней. Юноша знал, как держаться вседле. Дома, вДжамайе, еще совсем мальчишкой он несколько раз забирался на пони. Отец босоногого Х?ру смотрел за конями на лошадиной ярмарке имог иной раз покатать ребятню.
        - Сожми колени, ион пойдет, - еще до рассвета втолковывал юноше Декхул. - Потяни поводья… вот так, легонько. Видишь? Он остановился. Ничего сложного, парень. Справишься! Это тебе не звездочетов читать.
        На деле все оказалось куда тревожней. Джен понимал, отчего простолюдины не ездят верхом: глядеть на мир свысока было вдиковинку. Это для вельмож, для воинов ичиновников. На самый худой конец - их слуг.
        Джен решил, что кое-как овладел премудростью, но тут Кочевник перешел на рысь, парень начал глупо подскакивать вседле, аупрямый конь чуял неопытность наездника инаддавал еще. И,вместо того чтобы помочь, старый воин лишь посмеивался.
        «Боги, только потише! Пусть лучше жара, чем рысь. Что угодно, лишь бы не рысь». Так думал Джен, но опасался он напрасно. Обход стен можно устроить исменьшей пышностью, ато ипослать верного человека: осмотреть все идоложить. Нет, неторопливое шествие по городу задумали сдругой целью. После бунта вТабре советники показывают, что держат столицу вузде. Они выехали поутру, все три сановника, со свитой, эскортом Братьев ислугами. Никто не предупреждал горожан, но вдоль Дороги Царей собралась толпа, глазея, как мимо тянется процессия.
        - Четверо ворот для простого люда ипять солдатских. Помнишь? Только из пяти три закрыты, вот оно как, парень, - говорил Декхул. Старый воин ехал колено кколену сподопечным. - Икрепости при них пустуют. Да исами укрепления… вот уЦарских ворот все сияет, апо правде-то стены обветшали.
        - А разве… старый царь, - «узурпатор», чуть было не сказал юноша, - разве он не укреплял стены?
        - Зачем? - просто спросил Декхул. - Никто не осаждает столицу. Да ине будет! Некому. Даже Черный Азас… Ему открыли ворота, ион вошел вгород. Нет, парень, строить нужно на перевалах, укреплять пограничные города, аэто все…
        Он умолк за миг до того, как объявил действия советников глупостью.
        Процессия вышла кулице Дев, ивдоль дороги выстроились бронзовые щиты сзаконами. Щиты так итянутся, от Суда Достойных идо Хранителя Ветров, статуи на площади царя Джав?да. Юноша знал, что умонумента четыре лица, обращенные вчетыре стороны света, ивосемь рук, что держат атрибуты земли, ккоторой простерты. Там, на ступенях под статуей, Омм?н Птицелов провозгласил себя Царем Царей, чтобы через час его зарезал убийца. Там же, истекая кровью, скончался поэт Рабб?дж - за то, что восхвалял танцовщицу, на которую положил глаз царь.
        Теперь на этом месте соединяют руки новобрачных.
        Не думал Джен, что все так сложится. Что его просто… примут обратно - ну точно ничего ине было.
        Главный колдун собрался впуть втакой спешке, как будто сам опасался убийц.
        - Ты можешь остаться здесь, - сказал он свечера. - Даю слово: ни Лайла, никто во всем Круге тебя не тронет.
        - А могу?.. - спросил юноша, задрав подбородок.
        - А можешь идти на все четыре стороны.
        Вот так? Так просто? Джен ничего не сказал идо последнего не верил, но наутро чернолицый воин вывел юношу через боковой выход, идубовая дверь со стуком захлопнулась. Он оказался на задворках лавок имастерских, что, как мухи внавозе, скапливаются вокруг Южного базара. Втени на перекрестке три игрока бросали монетки ввыдолбленную тыкву.
        Неужто свободен? Ичто ему теперь делать?
        Взгляд юноши обратился на север, где скрывался квартал иноземцев. Зевах никогда не покидал его мыслей надолго. Джен представил себе, что сделает сублюдком, стоит только до него добраться, илишь тогда вполной мере понял, что его выбросили за порог. Джен только-только смирился, что найдет колдунов при помощи колдовства… итеперь это потеряло значение. Что ему делать? Искать преступника самому? Вгороде, где сгрудились двести тысяч душ?
        Помыкавшись сутки, переночевав во дворе кирпичника, вузкой щели меж забором иштабелями высушенных на солнце глиняных брусков, он все же пришел кдверям достойного Йесода.
        И боги вновь ему улыбнулись.
        Конечно, Джен немного приврал, не без того. Он честно рассказал опохищении, не до конца зажившие рубцы были лучшей порукой. Достойный знал осхватке взаброшенном особняке ине удивился, что юноша попал вКруг. Джен говорил оплене, озаключении иголой келье. ИЙесод поверил. Кажется. Быть может, он не мог представить, чтобы главный колдун нашел, чем подкупить юнца. Может, помогло все то, что Джен наговорил: оКруге, оповадках магов, очарах иустройстве их замкнутого мирка.
        - Значит, другие маги рвутся кчерной мантии? - говорил вельможа. Пальцы его безостановочно крутили сандаловую палочку для письма. - Ичто, мастер Дженнах? По-твоему, нам это на руку?
        Юноша кивнул:
        - Думаю, да, господин. Мне не отчитывались, ятолько присматривался инаблюдал. Но Первый-в-Круге боится. Все, что он делает, - соглядкой. Мне даже показалось… как будто он скрывал меня от соперников.
        Йесод рассеянно кивал. Палочка для письма вертелась втолстых пальцах.
        - Все это до поры до времени, достойный, - осмелев, заметил Джен. - Круг как маленький двор, они плетут интриги иборются за власть. Но против общего врага сплотятся вокруг Верховного. Чем меньше их трогаешь, тем беспомощней колдуны.
        - О да, любопытно, - протянул Йесод. Джен так ине понял, согласен тот или нет.
        Больше они не говорили, июноша вернулся всвою комнатку, кскрипучей кровати изеленой занавеске на окне. Атеперь достойный ехал впереди, рядом ссановным братом, аДжен, старый охотник идюжина телохранителей глотали пыль следом.
        По кругу уХранителя Ветров расположились торговцы лентами, шкатулками, цепочками идушистыми свечками. Плешивый дервиш взывал ктолпе, гремел тыквой-горлянкой, но люди проходили мимо.
        Процессия замешкалась. Джен решил, что это Братья расчищают дорогу, но нет - через десяток локтей шествие вовсе встало. Заметив, что юноша облегченно вздохнул, Декхул прошипел:
        - Чего радуешься? Эх ты, балбес балбесом… Ты что, не видел гонца?
        Нет, он не видел. Толпа зашевелилась. Бродячие акробаты, выступавшие тут же, на ступенях, сбились сритма изакончили представление. Апотом вдруг все сразу пришло вдвижение: качнулись копья счерными бунчуками, Братья сомкнулись полукругом ипотеснили горожан. Вокруг сановников быстро образовалось пустое пространство шириной всотню локтей.
        - Жители столицы! - звучный голос высокого судьи взлетел над головами. - Подданные!
        По площади пробежал взволнованный ропот. Джен ослабил ворот рубахи. Ему вдруг стало нечем дышать.
        Он плохо помнил, что говорил советник. Все не укладывалось вголове. Будто бы на царский караван напали… еще неясно, кто жив, акто мертв… Юный царь убит, смят всвалке, игонец сам видел… он видел пламя, потому что нападавшие, коварные убийцы, поднявшие на лучезарного руку, - колдуны.
        У ног статуи воцарился хаос.
        - Пусть каждый возвращается домой! - голос другого советника, от войска, потонул вкриках, но достойный Улам подал знак, иЧерные Братья начали стучать клинками ощиты. Они гремели не меньше минуты, пока толпа затихла, ивельможа продолжил: - Пусть каждый возвращается домой. Эту весть объявят глашатаи на каждом базаре икаждой площади. Столица готова встретить врага… Порядок вгороде… пустые улицы для передвижения… не меньше трех дней…
        Джен плохо слышал. Ругаясь иприводя вчувство растерянных воинов, кним подъехал Йесод.
        - Что рот разинул? Прикажи людям строиться! - рявкнул он Декхулу. - Советники возвращаются.
        Конь под ним волновался, руки достойного на поводьях побелели. Его тяжелое лицо пошло пятнами. Вожидании вельможа беспокойно оглядывал площадь, апотом заметил Джена ивзгляд его немного смягчился.
        - Обход отменяется, господин? - спросил юноша.
        - Все своим чередом, - Йесод поджал губы. - Обходом займутся солдаты, амы едем вРайон Садов.
        - Мы, господин?
        - Дворец лучше защищен, - сухо пояснил достойный. Больше он ничего не добавил: запели рожки, заржали кони, ишеренга за шеренгой кавалькада двинулась обратно, оставляя взбудораженное людское море позади.
        Никого не заботило, как Джен удержится вседле, после он исам не мог вспомнить подробностей дикой скачки до Района Садов. Он, бедняк из бедняков, вдруг оказался во дворце идаже не думал, что две луны назад представить того не мог. Все вокруг точно слиплось вкомок: дорога, грива Кочевника, плотные ряды солдат икрасные стены дворцового квартала.
        И Царь Царей.
        Мертв? Но что это значит? Ичто теперь будет? Неужто так бывает: просто гонец - итакая страшная весть, ивсе, решительно все, что он знал омире, водин миг рассыпалось.
        Зелень Района Садов поблекла под палящим солнцем. Ввоздухе пахло дымом. Едва они миновали Ворота Приветствий, брат достойного, советник Мизрах, одним махом спешился иначал раздавать указания. Но почему он? Игде советник Железного двора? Ведь это он руководит войском!
        Юноша увидел лишь седую косу достойного Улама, потом свита сомкнулась вокруг царского родича, увлекая его кбелым стенам дворца, что маячили за строем кипарисов. Может, его присутствие не нужно? На внешних укреплениях уже выстроились Черные Братья: мечники илучники. Ученики, не прошедшие всех обрядов, подносили наверх связки копий истрел.
        - Отец!
        Юноша обернулся. Налиска раскраснелась, непослушные волосы разметали все заколки. Точно малый ребенок, она бросилась вельможе на шею, уткнувшись носом вцепь унего на груди.
        - Ну-ну. Тише… тише, дорогая! - Йесод обнял дочь могучими руками, но голос его звучал сурово: - Не нужно пугать людей. Ктебе, знаешь ли, прикованы взгляды.
        Девушка отстранилась. Глаза ее остались сухи, хотя руки заметно дрожали, когда Налиска попыталась привести впорядок волосы.
        - Я просто… ябыла вБумажной палате, когда прискакал конник и…
        - И туда же вернешься. Вот прямо сейчас!
        - Да, отец. Я… перепугалась за тебя. Как… как скажешь.
        - Скажу. Ты должна ждать, милая. Должна ждать.
        - Оле-х?й! Хен ну! - выкрикивал приказы капитан Братьев. Джен читал, что воины ордена принимают дурман, верят, что лучезарный - их бог, идаже язык уних собственный, чтобы чужаки не проникли вих тайны.
        Вельможа оглянулся инаконец вспомнил оюноше.
        - Декхул, проводи молодых людей до Бумажной палаты. Мастер Дженнах… тебе япоручу побыть сгоспожой.
        Достойный сразу направился кбрату, который теперь распекал пышно одетого царедворца.
        - Ну что? Пойдем, парень, - хмуро буркнул воин. - Госпожа?
        Они свернули прямо от ворот, огибая дворец по широкой дуге. Уряда низких квадратных зданий суетилось особенно много солдат. Казармы, сообразил Джен. Он вспоминал, что когда-то читал оРайоне Садов: вокруг дворца должен быть внешний парк, авнем казармы, монетный двор иеще…
        - А Бумажная палата?.. - начал он. Декхул неправильно понял иначал объяснять:
        - Это, парень, резиденция советника, где он живет иработает. Еще есть Золотая иЖелезная, для двух других.
        - Нет, яимею ввиду… сколько там вместится людей? Мы пережидаем или останемся надолго? Сколько ждать?
        - Сколько надо, - буркнул воин. - Почем мне знать, как оно выйдет?
        - Мизрах живет там ссемьей, - Налиска коснулась локтя юноши. - Это целый дворец, дядя может приютить сотни.
        Ее рука соскользнула, но девушка не отпустила Джена, вместо этого она сжала его ладонь. Декхул только крякнул идернул себя за ус, но ничего не сказал. Побыть сгоспожой… значит ли это, что ее нужно поддерживать иуспокаивать?
        Ладонь Налиски была горячей исухой. Итак же сухо стало вгорле парня. За время плена иэти полмесяца, когда его бросало то туда, то сюда, он позабыл, как дочь достойного снилась ему, как отливают медью ее волосы, икакая унее грудь под тонким шелком. Джен покраснел, вспомнив, как хотел подарить… да, накидку втон глаз. Исандалии на маленькие ножки.
        Джен смутно запомнил особняк из белого известняка ислуг. Он стихой тоской вспоминал дни, когда отец исестра были живы. Прошло два месяца, но минувшие недели состарили его. Худо-бедно он пришел всебя уже внутри. Слуги увели Налиску, иони сДекхулом остались одни. Воин стоял спиной квысоким окнам, темный силуэт на фоне солнечного утра, но юноша чувствовал, что тот смотрит на него.
        - Ты, наверное, нужен достойному? - спросил Джен. Первое, что пришло вголову.
        - Точно. Вот погляжу, как вы устроились, так ивернусь. Что, парень, не терпится избавиться от вояки? - Декхул хмыкнул. - Да только мне туда не хочется.
        - Что теперь будет?
        - Что будет, что будет… - Воин провел ладонью по бритой макушке. - Советники выведут войско на улицы. Братья тоже сидеть не будут: им сколдунами разбираться. Давно пора, вот что яскажу!
        - Это ошибка, - тихо проговорил Джен.
        - Что?
        - Ошибка. Яне знаю… такого не может быть. Первый носился свладыкой, как сдевицей на выданье.
        - Что ты об этом знаешь? - резко спросил Декхул. - Да что ты можешь знать?
        Юноша запустил руку вволосы.
        - Я просто знаю! Они слабы как никогда, ведь яже говорил достойному! Неужели он не поверил? Все колдуны грызутся, кому носить черную ковву. Они из страха пойдут на что угодно. Аесли вы поддержите кого-то из них… да хоть веревки из него вейте! Они ведь сплотятся, все вместе. Будет бойня… - неуверенно закончил юноша.
        Воин долго молчал. Наверное, разглядывал его - против солнца Джен не мог сказать наверняка. Неужто они не видят?
        - Дело втом, что нам нужна бойня, мальчик, - печально произнес Декхул. - Иэта казнь… помнишь? Исмерть царя. Теперь город их разорвет. Вклочья! Унас всего одна возможность раздавить гадину. Понимаешь? Насовсем раздавить.
        Щеки уюноши пылали. Он приложил кним кулаки, но руки были такие же горячие, ивпальцах стучала кровь. Что же делать? Боги, что можно сделать?
        - Ты должен решить, скем ты, Джен, - проговорил воин. Впервый раз он назвал парня по имени. - Кто ты. Колдуны уже убили твою сестру.
        «Да, но не эти же!» - хотел возразить юноша. Странное дело… он ненавидит колдунов, одна мысль оЗевахе вызывала чувства столь сильные, что кулаки сами собой сжимались. Но Джен вдруг понял, что его ненависть касается не всех. Не все колдуны одинаковы. Ему нужна одна, всего одна голова, ане тысячи!
        - Это война, мой мальчик, - сказал Декхул. - Ты не видишь, как она идет, тебе кажется, будто ты вырос вмирной стране. Но она идет. Если мы их не остановим сейчас, то колдуны иторгаши из Закатных царств, они медленно, как прилив, вернут все, как было до восстания. Язнаю, ты думаешь, это жестоко. Там тысячи людей, вКруге. Самых разных. Но я-то знаю. Поверь старику. Это все, что мы можем.
        О чем он? Небесная Мать иВеликий Писарь, очем он? Авоин продолжал:
        - Ты понимаешь, какая загогулина… Если дать им свободу, они теряют рассудок. Сила как черный дурман, впогоне за ней они готовы на все. Даже так, под эдиктом - видишь, они готовы убивать, атолько дай разгуляться. Уж я-то помню, как было при царях-колдунах. Они не злы, просто очень… больны. Как черный дурман.
        Юноша молча слушал, иДекхул ударил кулаком по ладони.
        - Проклятье, парень! Ты знаешь, яне мастак говорить. Явсе тебе рассказал, ты не дурак, сам поймешь. Ты должен решить, скем ты, понял? Лить слезы над будущими убийцами, над воющими безумцами… или этот город. Царство колдунов - или то Царство, где ты родился. Сейчас стебя никто не спрашивает. Но нужно выбрать. Бес тебя раздери, Джен, ну ты же славный парень!
        Юноша ждал, что воин еще что-нибудь скажет, но тот начал собираться, со злостью перепоясывая кольчугу ипроверяя, легко ли выходят из ножен клинки. Юноша сам хотел окликнуть его… чтобы что? Спорить? Убеждать? Поздно: воин уже пошел прочь. Было видно, что он исам подавлен разговором.
        Джен нашел дочь достойного всветлом покое сокнами на залив ина царскую гавань. Он так ине смог сказать ничего успокоительного. Он все еще кипел. Глупец, говорил себе юноша. «Это место - последнее, что утебя осталось, иначе - улица». Не хватало испортить все еще больше! Но слова не шли на язык. Это ошибка, безумие - все, очем он мог думать.
        И он участвует вбезумии - или все потеряет.
        Слуги позаботились осластях, фруктах икувшине вина. Совсем как Верховный, Джен прошел прямиком кстолику, одним глотком осушил чашу. Рухнул на низкую софу. По-настоящему он заметил Налиску, лишь когда та опустилась на колени рядом.
        - Дженнах? - позвала она.
        Он не ответил. Что ей сказать? Против воли руки его сжались вкулаки. Тогда она накрыла их ладонями.
        - Дженнах, - повторила девушка, - ты справишься, вот увидишь! Веришь, яникогда не видела таких, как ты. Все эти знатные сынки… как жеребята, вот честно! Которых сдетства оскопили. Веришь?
        Если бы. По правде, он даже не знал, очем она.
        - Декхул так много отебе рассказывал, - продолжила Налиска, - икак ты напал на колдуна, ипро… ипро сестру тоже. Ивплену был. Ты настоящий, Джен! Если сыновья князей, все эти пустышки справятся, то иты тоже. Правда! Вот увидишь, ты еще станешь смотрителем дворцов или пошлин. Помощником советника.
        Юноша хотел перебить ее - она ушла всовсем неведомые дебри, но Налиска вдруг распрямилась, встала над ним, глядя свысока. Апотом оседлала его колени ипоцеловала.
        Владыки иколдуны, советники ицарства вмиг вылетели уДжена из головы.
        - Я… что ты делаешь? - выдохнул юноша, стоило ей отодвинуться. - Твой отец посадит меня на кол как насильника!
        - А он не узнает, - подумав, ответила Налиска. - Яне позволю. Язапру дверь.
        Наверное, вино слишком быстро ударило ему вголову. Девушка избавилась от шелковой блузы ишаровар для верховой езды, апотом вновь оседлала его, иДжен принял самое важное решение вжизни - гори оно пропадом! Хоть на ползвона.
        И нет, конечно, дочь достойного не была девственницей.
        Когда он вошел внее, Джен приподнялся на локтях исел, так что тела их соприкасались. Ему хотелось обнимать Налиску, касаться ее спины игладить матовую, цвета миндаля кожу.
        - Тише, тише… - попросил юноша. - Яхочу… хочу тебя чувствовать.
        Он бы покраснел до корней волос, но не успел.
        - Когда будешь сверху, - сказала она, - тогда указывай. Апока будет по-моему.
        Налиска положила руки ему на плечи, заставив вновь опуститься на подушки. Юноша подчинился. Движения ее становились быстрее, резче, еще быстрее - так что неясно, кого из них назвать насильником. Джен закрыл глаза, чтобы не закончить слишком скоро.
        Она даже не сразу заметила, что юноша излился внее.
        Позже она сидела на постели, нагая, поджав ноги ипытаясь собрать волосы вподобие прически. Растягивая время, чтобы было непохоже на спешку, юноша одевался. Теперь ему стало страшно, что их поймают, ион стыдился этого, ипроклинал Налиску за беспечность. Джен как раз взялся за расшитую безрукавку, вцветах ее отца, когда парня привлекло движение за окном.
        - Что это? - вырвалось унего. - Что там находится?
        Он плохо ориентировался встолице, тем более ввидах из Района Садов. Внебо тянулся жирный черный столб дыма. Юноша поискал взглядом мост Отрубленных Голов, но алые стены дворцового квартала заслоняли обзор.
        - Где? - Налиска бесшумно подошла ивстала позади. - Кажется, квартал иноземцев. Странно. Это… это против замысла.
        Она была обнажена истояла совсем рядом, но юношу словно холодной водой окатили. Хорошо, что девушка не видела его лица. Джен лихорадочно искал слова, простой короткий вопрос, который не выдаст его.
        - Может, впоследний миг все изменили? - выдавил он.
        - Нет… - Она мотнула головой. - Нет, не может быть! После казни, после гонца люди накинутся на колдунов, но нужен каждый горожанин. Даже свойском. ИсЧерными Братьями тоже, все равно. Чернь полезет на стены, аколдуны израсходуют все чары, истощатся. Тогда-то выйдет войско. Если кто-то грабит квартал иноземцев, его нет уобители. Понимаешь?
        Боги ибесы, она знает… «Аты что думал?» - обругал себя Джен. Наивный деревенский дурак! Он молча смотрел на дымные султаны вбелом от жары небе.
        - Это все Мизрах, надутый индюк! - Девушка выругалась, как трактирная девка. - Да еслиб не отец, он бы… он бы… не то что страже не смог приказывать - даже судьям! Даже писарям! Это он все упустил из рук! Как всегда!
        - Я думал, войском распоряжается Улам, - осторожно заметил юноша. Налиска не заметила, что голос его дрогнул.
        - Дед взял на себя караван.
        Дед. Джен вспомнил сухощавого господина следяным взглядом - вот как они его зовут? - илишь тогда сообразил, окаком караване речь.
        - О Великая Мать! - Налиска прижалась лбом кплечу юноши. - Яэтого боялась. Они готовили, говорили, толкли песок вступе… Теперь все не так, иотец там, на улицах!
        - Все будет хорошо, - Джен обернулся илегонько сжал плечи девушки. - Столько приготовлений. Не может все пойти прахом.
        - Да… да, конечно. Ты прав.
        Она стала одеваться. Куда только делись томность ипроникновенные нотки вголосе! Вдевушке не осталось ничего от его Налиски. Движения резкие ибыстрые. Взгляд собран. Как… как уповидавшего все наемника. Боги, она все знала ссамого начала! Думать об этом было невыносимо. Растеряна? Испугана? Разве что за успех переворота.
        И за отца.
        - Пойду спрошу услуг, есть ли новости, - решился юноша. - Должны же быть гонцы. Все известия стекаются во дворец.
        Кажется, Налиска сним согласилась.
        По правде, он сам не знал, куда собрался. Страх засел внем, как беспокойный комок вгруди. «Если Йесод узнает, что она наболтала, - мне не жить!» Джен сразу это понял. Да, но куда идти? Из Бумажной палаты, адальше? Как выбраться из Района Садов?
        Из покоя, где они спорили сДекхулом, он вышел взал, но вместо парадной галереи свернул втесный коридор для челяди. Главное, держаться самоуверенно. Это самое важное! На нем одежды слуги, но для шествия Йесод выдал такие платья, что не каждый достойный себе позволит.
        Коридор был полон теней, кое-где чадили жестяные светильники. По сторонам тянулись двери, двери - окна, видимо, остались впомещениях, куда те вели. «Дед взял на себя караван». Взял караван… Снова иснова эти слова звучали вголове юноши. Ну довольно! Сколько можно себя терзать?
        Блеклый свет больше скрыл, чем высветил фигуру слуги.
        - Эй, постой! - высокомерно окликнул Джен. - Расскажи, как пройти кконюшням.
        Тени расчертили круглое лицо смелкими чертами. Глаза услуги поблескивали. Челядинец пару мгновений разглядывал юношу, но тонкая рубаха свышивкой, видно, убедила его.
        - Прямо по коридору, господин. До конца, атам лестница. Будет внутренний двор, пересеките его - ивот. Да вы там сразу приметите!
        Джен не стал благодарить. Ему казалось, слуга так исверлит его спину взглядом. Клицу юноши прилила кровь, но он заставил себя не ускорять шаг. Бесы бы взяли челядь! Можно даже идти помедленней.
        За лестницей ивсамом деле нашелся внутренний дворик. Солнце хлестало снебес, но Джен испытал облегчение, оказавшись на улице. Воздух пах пылью идымом. Вгорле уюноши запершило. Он прикрыл за собой дверь изамешкался, прижавшись кней спиной.
        План его был прост, как горсть медяков. Укаждого дворца есть главный вход идвери для слуг. Где конюшни, там иподъезд для провизии, дров, да для всего, что нужно вбогатом доме. Если повезет, он окажется на задворках Района Садов ивыйдет через другие ворота.
        Здесь было душно, кусты поникли, аканавки, вкоторых должна журчать вода, забились землей. По простым стенам имелким оконцам Джен понял, что крылья, обнимающие двор стрех сторон, служебные. Длинное одноэтажное строение, почти перегородившее выход, должно быть, иесть конюшня.
        Ему туда. Добрая сотня окон будет смотреть, как он пересекает открытое пространство.
        Джен вдруг решил, что сошел сума. Перепугался тени. Ну что такого сказала Налиска? Может, достойный ине узнает. Аесли поспешить - он даже успеет вернуться.
        Нет. Если бы! «Они убили царя», - напомнил себе юноша. Иубьют любого, кто много знает. Сжав кулаки, он свернул на дощатую галерею, что огибала двор. Корзины, ящики икувшины сламповым маслом громоздились выше его роста. Если его увидят из окна, то не должны запомнить. Не втени навеса.
        Он остановился, услышав голоса. Заозирался, где бы спрятаться, - сколько ни говорил себе, что должен идти спокойным твердым шагом. Несколько мгновений Джен стоял, исердце бухало вгруди, как тяжелый камень.
        Из-за бочек иящиков было трудно понять, откуда идет звук. Как скоро Налиска его хватится? Прошло не больше четверти звона. Не могла еще, нет, не могла… Ни беготни, ни шума. Это слуги. Просто слуги. Верней, служанки. Юноша прошел еще несколько шагов, немного послушал двух кумушек, но те обсуждали сегодняшние дела. Мизрах, Мизрах, лучезарный - только ислышал Джен.
        Стараясь ступать потише, он медленно двинулся прочь.
        Навес кончился слишком быстро. Куда скорей, чем ему хотелось. От конюшен шел стойкий привычный запах: опилок, сена инавоза. Крыло для слуг тянулось дальше, впросвете меж ним ипостройкой Джен заметил внешний парк икраешек алых стен.
        Внезапная мысль заставила его остановиться. Пеший слуга, желающий выйти вгород, будет привлекать больше внимания, чем конник. Сконем можно выдать себя за гонца. Если повезет, Кочевник где-то там, ане вотдельных стойлах для гостей.
        Скорее, пока страх не парализовал мысли! Джен вышел из тени ипересек открытое пространство. Из полутемного нутра конюшни навстречу выступил парень, едва ли старше его самого.
        - Что вам, господин? - Вонзив вилы втюк, он неловко вытер руки орубаху.
        - Коня ибыстро! - приказал Джен. - Уменя срочное донесение.
        - А… так вы из людей достойного Йесода?
        Джен не хотел отвечать, но, сдругой стороны, когда его хватятся… Декхул за ползвона узнает, как он выехал, откуда икуда. Уж лучше скорее получить лошадь.
        - Я ученый мастер достойного Йесода ивезу срочную весть. Живее, парень! - Юноша привлек всю спесь, на какую был способен.
        - Да-да, господин. Пожалуйте за мной.
        Конюший резко свистнул, призывая напарников, и,не оборачиваясь, двинулся мимо стойл. «Кочевник не здесь, - решил Джен. - Иначе малец спросил бы, какой из коней мой». Он только подумал так, когда услышал, что за спиной скрипнула створка денника. Юноша обернулся, больше из любопытства, чем ожидая подвоха, иувидел крепкую ладонь, что ударила его ребром воснование шеи.
        Потом сильные руки обхватили его вокруг горла, сжали, так что мир потемнел, аполутьма наполнилась цветными брызгами.
        А потом он скользнул впрохладную, пахнущую сеном иопилками тьму.
        Джен долго не шевелился, даже когда пришел всебя. Как будто, если не открывать глаз, все беды иопасности не навалятся скопом, аподождут. «Придут инавалятся, - подумал юноша. - Илучше уж встречать их стоя». Нехотя он разлепил веки.
        Над ним сидел слуга из коридора. Встретившись спарнем взглядом, он сразу встал.
        - Очнулся, господин!
        Челядинца сменил сухопарый пожилой человек всером кафтане. Бледные глаза вокружении морщинок смотрели пронзительно иостро.
        - Здравствуй, Дженнах Ишан, - проговорил незнакомец. Взгляд его точно пригвоздил юношу кземле. - Не поделишься, куда ты так спешил?
        Сперва Джен принял его за главного советника: того, что от Железного двора. Но нет. Нет. Он лишь издали видел достойного Улама, но уцарского родича была длинная грива седых волос. Нет.
        - Впрочем, можешь не отвечать, - передумал незнакомец. - Бежал от хозяина, даже дурак поймет. Видишь, как просто, Джен: не нужно быть магом, чтобы понять, что происходит. Ты узнал, что задумал достойный, ирешил улизнуть. Ядаже знаю, кто сделал глупость. Йесод не дурак. Декхул честно верит ввойну сколдунами, авовсе не сЦарем Царей. Он один такой во всем кодле… Осталась Налиска. Трепетная Налиска, не знающая раскаяний исомнений.
        Юноша поджал губы, но ничего не сказал. Если он чему инаучился вплену, так это помалкивать иждать, пока противник выговорится. Вельможа усмехнулся:
        - Я вообще много знаю, за то идержат. Так что нам стобой делать, Джен? Вернуть хозяину? Или найдешь минутку поговорить со стариком?
        Горячий ветер принес ссобой запах дыма идалекий отголосок приказов, похожих на «хен ну» Братьев. Юноша приподнялся исел, оглядывая узловатые ореховые деревья, такие же, как то, на чей ствол он облокотился.
        - Где я? Ичего вы хотите?
        - Это третий двор, - он что, всегда говорит так тихо? - Тот, входить вкоторый может только царь, домочадцы идоверенные слуги. Здесь нас никто не побеспокоит. Не сегодня. - Незнакомец нацепил личину добродушного дядюшки изаверил: - Но ты не бойся, мы не сделаем ничего дурного.
        Джен знал одно: так говорят перед тем, как перерезать глотку.
        Пятеро. Сам господин всером ичетверо его людей, одетых, как слуги советника Мизраха. Стоило юноше пошевелиться, итот, что позвал хозяина, тут же напрягся. Нечего было идумать опобеге.
        - Мы - нет. Аза Йесода яне поручусь, - слуга из коридора хмыкнул, инезнакомец кивнул:
        - Твоя правда, Кхай. Но думаю, наш друг не хочет вернуться кхозяину. Мы сним сторгуемся.
        После всего, что случилось за два звона, Джен вдруг разозлился:
        - Хватит насмехаться! Чего вы хотите?
        Господин рассмеялся: тихим, шелестящим смехом.
        - А впервый раз ты оценил представление Кхая.
        - Я понял, что меня выкрали ичто мне грозит.
        - Не выкрали. Когда мои люди увидели, что ты пытаешься сбежать, тебя доставили ко мне. Времени размышлять особо не было… - Незнакомец потрогал кончик носа инаклонился вперед. - Но, может, они ине ошиблись. Ты поможешь мне поговорить сВерховным.
        Это уже походило на торг, ане угрозу. Все же Джен не верил ему ина медяк. Ктому же незнакомец так ине представился.
        - С чего бы?
        - О, поверь: ты сам захочешь мне помочь, - господин легонько похлопал его по руке. - Язнаю конника, что принес скорбную весть. Человек Улама. Он ни на день не покидал столицу. Так что произошло сцарем? Ядолжен знать, итолько маги говорят на расстоянии.
        Джен не собирался соглашаться или отказываться: хотя бы пока не поймет, что кчему. Молчание затягивалось, инезнакомец неверно его истолковал.
        - Ход между дворцом иКругом. Его проложили еще цари-чародеи. Ты пройдешь вобитель… со мной, конечно. Не нужно держать меня за дурака. Имы пошлем Первому Зов.
        Он что, думает, что Джен чародей? Юноша отвел взгляд, подстегивая разбегающиеся мысли. «Мои люди»… «Я знаю конника»… Исвита вцветах советника. Уэтого человека везде лазутчики. Он знает, что Джен провел вКруге пару недель. Так что же он себе надумал?
        И что делать ему? Признаться, что он не маг, чтобы получить нож под ребра? Если согласится, он хотя бы выиграет время.
        - Добро, - медленно проговорил юноша, имолодчик за спиной ссилой поставил его на ноги.
        - По счастью, мы сели совсем недалеко от входа, - незнакомец улыбнулся. - Кхай! Завяжи-ка ему глаза.
        Джен ждал, пока грубые пальцы орудовали уего лица, апотом затягивали повязку на затылке.
        - Ты спросишь, зачем? - говорил вельможа. - Ясам сниму повязку, позже. Это дворец, мой мальчик. Даже сегодня яберегу его тайны.
        - Кто вы? - наконец спросил Джен. Он не видел собеседника, но поручился бы, что тот церемонно поклонился:
        - Жалимар Налхур, советник Ночного двора.
        Его вели за руку: через заросли ипо неровным дорожкам, плитка которых вздыбилась, вывороченная корнями. Советник что-то рассказывал онетронутой природе идиковинных вкусах старого царя, но Джен не слушал. Ночной двор, стучало унего вголове. Он был уверен, что ведомство лазутчиков распустил еще Черный Азас. Выходит, оно работало все эти годы? Ичто это значит? Попасть вруки главе убийц исоглядатаев - эта мысль не облегчала путь. Хорошо это или плохо? Искем советник теперь? Джен решил, что все равно не знает ответа, исосредоточился на дорожке под ногами.
        Потому-то он сразу понял, что они вошли впостройку. Беседка? Павильон? Неровная еще минуту назад земля сменилась гладким камнем.
        - Отсюда ясам, - произнес советник. На запястье Джена сомкнулись сухие твердые пальцы. Пока они спускались по лестнице, вельможа говорил: - Ты же не думаешь бежать, мой мальчик? Куда тебе бежать? Содной стороны ход, ине все дороги ведут, куда нам нужно. Сдругой - дворец, итам тебя тоже не ждут.
        Джен сдернул повязку, ивзгляду открылись шероховатые, укрытые ноздреватым камнем стены. Вельможа затеплил лампу, но та лишь породила мечущиеся тени, отчего вкоридоре стало как будто темнее.
        Нет, юноша не думал бежать.
        Он ждал удобного случая. Жалимар без страха шел впереди, подставив спину иосвещая путь масляным светильником. Должно быть, ясплю, думал Джен. Это утро изменило все так круто - ине один раз. Следовало бы засыпать советника вопросами, хоть немного разобраться, что за безумие затопило столицу. Но его манера говорить… едва слышно, сиронией, так что каждая фраза превращалась внасмешку! Жалимар плясал вокруг правды, как бедные родичи вокруг богатея, половину умалчивая, авостальном обходясь без лжи, но так, чтобы его неверно поняли.
        - Почему вы решили, что япошлю Зов? - угрюмо спросил Джен. - Яне маг.
        - Разве ятак сказал? - Жалимар остановился идотронулся до стены, как будто ища на ней знаки. - Ложь, Джен. Ложь - обоюдоострый клинок. Советники так долго лгали, будто во всех бедах виновны маги, что сами себе поверили. Они убедили себя, что маги - зверье ипоступают по-зверски. Поэтому Йесод верит, что плен укрепил тебя вненависти кколдунам. Авот его слуги докладывают, что ты стал сомневаться.
        Юноша хмуро шагал следом. Значит, иудостойного тоже соглядатаи.
        - Не уверен, - сказал он.
        - Вот именно, не уверен. Не полюбил колдунов, ане уверен. Что это значит? Стобой недурно обращались. Иты кое-кого узнал там, вобители. Со мной не станут говорить, ясам был псом узурпатора. Ипосылать людей без толку: кто же поверит чужаку? Авот тебе - может быть.
        То идело от прохода ответвлялись боковые коридоры, уводя во тьму. Вдалеке капала вода, извуки шагов отдавались эхом. Иногда вельможа сворачивал, ощупывая стены, трогая кончик носа, чуть не принюхиваясь, но большинство ходов они все же миновали.
        - Держись поближе, парень! - сварливо напомнил Жалимар. - Мы не на прогулке.
        Юноша исам все понимал. Воздух стал как будто теплее, икоридор пошел вверх. Знаки на стенах теперь встречались чаще: камень покрыли рисунки, вкоторых глаз выхватывал солнце извезды, косяки птиц истранные геометрические узоры. Втемноте разлилось давящее чувство, от которого сводило суставы инемели руки. Боги, сколько же здесь силы, если даже он, гафир, ее ощущает!
        Джен понял, что советник тоже страдает, когда тот заговорил:
        - Подложный гонец не значит, что ивесть подложная… Ох! Нет, они не глупцы. Они знают, что делают… ичто на самом деле произошло.
        - А Ночной двор не знал, что замышляют во дворце! - бросил юноша. - Как будто ятебе поверю!
        Жалимар обернулся, ипарень тут же пожалел осказанном.
        - Дженнах Ишан! Ты думаешь, яничего не делал? Да поездка царя случилась смоей подсказки. Иначе его бы задушили во сне. Советники ослепли, но даже они не глупы. Просто это первый замысел, который удался.
        Джен отвернулся. Может, он сам не знал, как относится кколдунам, но вельмож он ненавидел всем сердцем. Теперь он точно знал! Всамой грязной дыре Джамайи, где среди объедков икрыс торгуют черным дурманом илистьями ралха, - все проще ичестнее. Последний подонок знает, кто друг, акто враг, исврагом не водят шашни: ему плюют под ноги иоставляют вканаве, скровавой улыбкой под подбородком.
        - Ладно, парень. Считай, что мы пришли, - нарушил молчание советник. - Сейчас яснова завяжу тебе глаза. УКруга свои тайны. Я-то их знаю, но тебе они ни кчему.
        - А если яоткажусь?
        - Тогда тебя придется оглушить. Думаешь, не смогу?
        Может, он лгал, но юноша поверил вельможе. Джен позволил взять унего тряпицу, которую сжимал вруках.
        - Вот ихорошо, - когда парень склонил голову, Жалимар подступил ближе. - Смотри не выкини чего-нибудь вобители! Яслежу за тобой изнаю, как справиться сбезоружным.
        Юноша последовал за ним, как за поводырем. Была лестница, идалекий гул ввоздухе, апотом они лишь на вздох задержались, иДжен решил, что они снова на улице.
        Яркий желтый свет пробился сквозь повязку исомкнутые веки. Горячий воздух дохнул влицо, иволоски на руках встали дыбом.
        - Что это значит? Как… да как ты смеешь!
        Лайла. Знакомый ворчливый голос, но юноше он был как бальзам на душу. Уж от кого-кого, аот старухи Джен видел только добро. Шум множества голосов иэхо… юноша сорвал повязку ина мгновение застыл.
        Нет, они вышли не под открытое небо.
        Воздух здесь дрожал, густел иискривлялся, точно избегая центра подземного чертога. Атам, на возвышении из трех ступеней, из колодца, уходившего вземлю, верно, глубже старинных копей, - впотолок бил столб света. Сила изливалась вверх, плескалась освод, итот отзывался рокотом, словно сама земля сотрясалась вгневе.
        Источник. Иэто Жалимар хотел скрыть простой повязкой?
        - Как ты сюда прошел, позволь спросить! Отвечай, когда стобой говорят!
        Маленькая старушка была Джену по грудь, но смотрела свирепо идаже замахнулась крошечным кулачком. Еще одно знакомое лицо - колдун, что вытащил юношу из подвала. Он подошел ивстал рядом. «Каррад? - вспоминал юноша. - Кадар?» Кним присоединился другой маг, валой ковве Зала Костра. Высшие чародеи. Ведь так называл их Самер?
        - Милостивые боги! Что здесь стряслось?
        Вместо того чтобы объясниться, Жалимар издал приглушенный возглас. Он выступил из-за спины юноши.
        Только сейчас Джен заметил, что чертог полон народу, просто встречали их трое. Колдуны были повсюду: сидели на каменном полу, кутались вгрязные подпаленные робы. Ираненые тоже: скровоподтеками, обожженные ите, чьи увечья не видны, но Джен узнавал их по белым лицам исиневе губ. Тут итам гул голосов прорезали стоны.
        - И ты, старый пес! - выругалась Лайла. - Пришел запустить пальцы врану?
        - Я пришел предупредить. Советники готовятся кштурму, ацарь…
        - Поздно, - оборвала его чародейка. Джен вздрогнул, потому что глаза уЛайлы блестели от слез. - Все кончено. Уже кончено.
        - Что здесь стряслось? - повторил Жалимар, имаг из Зала Костра ответил за всех:
        - Это Сафар. Когда город вскипел, он захватил обитель. Исним иноземцы… много! Видно, он знал заранее, давно сними сошелся…
        - Так спасайте свой бесов Круг! - Советник грязно выругался. - Вас сотни, аон один.
        - Один? - переспросила Лайла. - Сотни погибли лишь впервый час. Это иесть Круг, все, что ты видишь. Ияне знаю, как долго он продержится.
        Вторя ей, утробный рокот сотряс стены исвод чертога. Голоса разом смолкли, ивнаступившей тишине спотолка мелким крошевом посыпалась пыль.

19
        Имение Улама ас-Абъязида, летний дворец, 1-е месяца Мисор, утро
        Ндафа разбудил мага вскоре после рассвета, легонько тронув за плечо. Затекшие мышцы тотчас заныли, стоило Верховному пошевелиться. Он вовсе не собирался спать, но вчерашнее заклятье дорого далось: чародей дремал прямо вкресле, склонив голову на грудь, иуостровитян не хватило духу его потормошить.
        Солнце поднялось невысоко. Жрецы вдворцовом святилище приветствовали утро иразжигали священные огни, залетевший вкомнату ветерок пошевелил занавеси ипринес запах благовоний.
        - Это царь, мудрый, - негромко сказал воин. - Просит ксебе.
        - Просит? Где он?
        Самер еще не полностью пробудился от тревожного сна. Отголоски его туманили голову, итихий голос капитана казался продолжением видений. Маг не сразу понял, где сон, агде явь.
        - Приемный покой утронного зала.
        - Я же просил тебя… ОБездна! Это не шутки, Ндафа. Пять звонов прошло. Его могли убить влюбую минуту.
        - Придворные кутили до рассвета, - телохранитель поджал губы. - Владыка был вокружении сановников все время. Имои люди… мы оставались рядом.
        Да, похоже на Ианада. Тот строит из себя повесу, но держится на виду, так что вокруг крутится дюжина-другая достойных. Наверное, он нарочно тянул до последнего, чтобы не оставаться впокоях один на один сБратьями, вкоторых не уверен.
        От клинка во тьме нехитрая игра убережет. От яда защитит изготовленный Лайлой талисман. Но это не все. Есть тысячи способов убийства, вопреки чарам ипредосторожностям.
        Самер встал. Колени гнулись нехотя, словно деревянные. Ночью он дрожал от изнеможения итого удовольствия, что дает кровавая магия. Сегодня от наслаждения не осталось иследа. Вчерашние порезы горели, амагия внем потухла, как залитый водой костер.
        - Веди, - тяжело вздохнул Верховный.
        Приемный покой оказался светлым залом, отделанным розовым мрамором. Высокие окна выходили во внутренний двор, ксадику ифонтану. Втени колоннады сгрудились слуги, должно быть, ожидая выхода царя, но вкомнате наверху царило тяжкое молчание. Сюда даже не пустили челядь, вдруг понял Самер. Внишах еще горели лампы, инекому было их потушить.
        - А, Верховный! Давно пора…
        Царь Царей оставил компанию Падиша иАджили ипересек покой. Он обогнул низкий каменный столик: там, втени, где не приметил бы исамый внимательный взгляд, лежали длинные свертки.
        - Посмотри, - юноша приподнял один из белых шарфов, которыми обмотали тела. На концах были вышиты иероглифы «вар», «хид» и«р?у». Воздух вкомнате пропах смолой к?ммы, дерева печали, которой умащивают покойников перед последним костром.
        - Вах?р? - догадался Самер. - Тот дервиш, которого бросили змеям? Он проповедовал против магов.
        Лицо уИанада скривилось, словно он сам оказался взмеиной яме.
        - Капитан Братьев осмотрел тела. Готов спорить, они попрошайки иворы. Уних грязь под ногтями, иукаждого нет пары зубов. Зато теперь на них намотали шарфы, иони стали праведниками.
        - Кто принес тела? - полюбопытствовал чародей.
        - О, целое посольство! Их притащили на рассвете, пиршество еще не кончилось… мне сказали, телами чуть не таранили ворота, так спешили положить кмоим ногам. - Ианад отвернулся ипровел ладонью по лицу. - Ну? Что скажешь?
        А он ивсамом деле не развлекался… Глаза увладыки были, как упобитой собаки, под ними залегли тени, алицо осунулось. Самер поежился от внезапного озноба икоротко спросил:
        - Погибли от магии?
        - Обожжены, - Царь Царей сотвращением отбросил шарф.
        - Боюсь, что да, мудрый, - подала голос Аджили. - Ожоги полбеды, не все обезображены. Но что-то скровью. Они умерли оттого, что кровь загустела. Ее… обратили во что-то иное.
        Два мага, говорили ее слова. Уодного связь спламенем, удругого сводой. Надж мог бы ее понять, но, похоже, не понял. Ихвала богам, что Падиш вэтом ничего не смыслит!
        - Убийц нетрудно найти, - проговорил Самер. - Все чары оставляют след, укаждого мага собственный. Это дело Верховного, ане Царя Царей. Даже Аджили справилась бы сама…
        Всего на миг он тронул владыку за локоть. «Уноси ноги! Немедленно!» - передал Первый. Он не успел бы сказать больше, но иэтого хватило: юноша дернулся, словно коснулся раскаленного железа.
        - Вы смеете…
        Падиш обращался кВерховному, однако владыка быстро сообразил, что кчему. Он перебил хранителя:
        - Я смею все, потому что яЦарь Царей. Иясчитаю, что Первый прав.
        - Люди требуют суда. Они хотят видеть лучезарного, видеть его правосудие! По-вашему, их зря обмотали втряпки? Хотите породить святых мучеников? Чтобы каждый бродячий дервиш поносил ваше имя?
        Даже Ианад опешил под напором хранителя. Он отступил на шаг, когда калека двинулся на него, постукивая клюками по полу.
        - Не выдумывай, - опомнился юноша. - Где эти люди? Покажи. Поднимись со мной на стену ипокажи, кто требует.
        - Вы так говорите, лучезарный… - Падиш переставил исковерканные руки на перекладинах костылей. Губы его страдальчески скривились. - Но отвечать придется мне, иуспокаивать людей тоже.
        - Ты бы иотвечал, не окажись меня рядом. Яне прерву поездку ради дервишей.
        На том ирешили.
        Ианад все понял правильно иторопился, загонял слуг сприказами ипоручениями, но не так просто выгнать придворных впуть, да еще после пиршества. Даже по слову лучезарного. Юноша держался подле Верховного, надеясь поговорить сглазу на глаз. Не тут-то было: то Падиш, то Черные Братья, то челядь - кто-нибудь все время крутился неподалеку, авприсутствии Аджили Первый не решался заговорить мысленно.
        - Мне не нравится, что ты остаешься, - угрюмо сказал царь, когда постельничий принес золотую маску. Он подождал, пока слуга отойдет, идобавил: - Ты часть охраны. Как Братья.
        Самер исам был не ввосторге. Но главное, чтобы мальчик скорей покинул проклятый дворец. «Это не опасно», - убеждал он себя. Всего-то коснуться камня. Он будет на месте раньше, чем Надж закончит фразу.
        - Совсем скоро явас догоню, владыка. Ятолько помогу Аджили. - «Ипоговорю сней без свидетелей». - Через три звона яприсоединюсь ккаравану.
        Ианад не выглядел убежденным. Он надел маску, но взгляд впрорезях оставался неприязненным, когда он смотрел на кутерьму внизу. Топот сапог, копыт ибряцанье стали наполнили утренний воздух.
        - Пожалуй, яотправлю свами моих островитян, - голова наконец работала вполную силу. Взвесив все, Самер решился добавить: - Защитные талисманы, владыка. Если что, ямигом окажусь на месте.
        - Хорошо, - коротко сказал царь. Он хлопнул владоши, призывая слуг, иушел быстрее, чем маг успел передумать.
        Верховный смотрел ему вслед, апотом перешел кворотам, наблюдая, как медленно выстраивается процессия. Дворец гудел, как разбуженный муравейник, скрип телег, приказы ираспоряжения оглашали тишину садов. Долго. Как долго!.. Прошло не меньше двух звонов, когда черные знамена взвились над головами.
        С тяжелым сердцем Верховный отвернулся иначал спускаться со стены. Так началось утро, и,по правде, поддерживало мага одно. Он еще не сдался.
        - Вы похожи на батюшку, мудрый.
        Аджили перекинула рыжую ссединой косу на грудь ипотеребила пушистый кончик. Первый отнял ладони от распростертого меж ними тела.
        - В самом деле?
        - Да, буквально во всем! Вы тщеславны. Упрямы. Итак же быстро раздражаетесь. Но яне потому вспомнила… Одно выражение, один взгляд, когда вы что-то задумаете. Все это легко читается.
        Это было приглашение кразговору, но Самер пока не решил, как подступиться кчародейке, ипотому не принял его. Он безотчетно коснулся следа: здесь ли еще? не оборвался ли?
        Не оборвался. Эфемерную нить, плод двух часов работы, даже следом не назовешь. Смутное ощущение, неудобство на краю сознания, словно беспокойная мысль. Но это уже не его дело: идопросом свидетелей, ипоисками займется Аджили.
        От полуденной жары инапряжения по спине катился пот. Самер повел плечами, прогоняя щекотку, ипотянулся.
        - Я ине думала, что вы так… твердо встанете на сторону царя, - вновь заговорила чародейка.
        - Я не становился ни на чью сторону, - резковато ответил он.
        Эта история не давала магу покоя. Почему стража не задержала тех, кто притащил тела? Почему отпустила по домам иотчего те так легко разошлись? Верховный думал, что они вновь столкнутся скровавой магией, но нет - здесь были обычные, честные стихии. Огонь ивода. Имощь… давно он не сталкивался стакой мощью.
        - И все же. Вас больше занимает безопасность царя, чем Круг.
        Чародейка наблюдала за ним. Воздух вкомнате потрескивал от заклятий: они возвели заслон для работы, но эти же щиты берегли иот любопытных ушей.
        - Я не становился ни на чью сторону, - повторил Самер.
        - Хорошо, ясделаю первый шаг. Ямного думала, прежде чем вас предупредить. Весь вечер ясмотрела на него, на вас, но так ничего ине поняла. Все, кто облечен властью, враги, вкакие бы одежды ни рядились. Уж это явсвои годы поняла… - Верховному послышалось обвинение вее голосе. - Вы такой же, как все они. Кому япомогу? Мальчишке? Повесе? Говорящей кукле во главе Круга? Вы все из одного теста! Так яговорила себе. Но потом решила, что знаю советников. Если маску наденет другой, то станет еще хуже.
        Что ж, по крайней мере, честно. Пару ударов сердца Самер ждал продолжения, апотом вздохнул.
        - Меня упрекают, что ябольше делаю для царя, чем для магов, - заговорил он. - Будто язабыл собратьев истал придворным до мозга костей. Но во всем Царстве… если ямогу себя ккому причислить, то это Круг. Можно проклинать твердолобых упрямцев… яих ипроклинаю: за фанатизм, за жажду мести. Но другой семьи уменя нет. Все, что яделаю, - вконечном счете, для нее.
        Он потер руки, избавляясь от запаха каммы, который въелся вкожу.
        - Еще мне говорят, что владыка того не стоит. Он повеса, ислаб, ачто за прок от бессильного царя? Может быть. Но других союзников уКруга нет.
        Он заметил, что Аджили нахмурилась. То ли не соглашалась сним, аможет, взвешивала его слова.
        - Мне казалось, Иава больна? - не дождавшись ответа, спросил маг. - Весь двор об этом судачит.
        - Не знаю. Не знаю… - Чародейка поежилась. - Круг умеет лечить трупную хворь, но впоместье не было других магов. Яточно уверена! Слуги приходят кней сзавязанными лицами. Когда нужно убраться, она удаляется вдругие комнаты. Вэтом доме целитель я: ясмотрю за достойным Падишем. Других лекарей отродясь… Нет, три луны назад привозили одну старуху, ясама видела. Тогда-то яизаподозрила, - закончила она.
        - Так что, все это представление? Никакой хвори не было?
        Аджили не успела ответить. Зов пришел - как толчок внутри черепа, вырвав мага из тревожных мыслей. Чародейка тоже почувствовала - он слышал, как та тихо выдохнула.
        «Лайла? - Первый нахмурился. Он ожидал кого угодно, но не ее. - Вчем дело?»
        Нет, не Лайла. Не только она. Они составили Кольцо: госпожа волн, старший наставник иХаннан. Видение быстро обрело объем, раздвинулось, вместив всебя цвета извуки. Источник. Иперепуганных, израненных людей.
        «Слушай внимательно, Первый! Не знаю, сколько уменя времени… - Лайла начала говорить, но ее прервал рокот камня, апотом голос упал до шепота. Маг почувствовал привкус крови. - Кровавые чары вКруге… Сафар… Черные Братья начнут штурм… Царя Царей».
        «Что? Бездна! Повтори еще раз!»
        Голос старшего наставника едва не оглушил мага:
        «Не знаю, что ты сделал сцарем, мальчик, но советники уверены… Гонец… пару звонов назад…»
        Во рту уСамера пересохло. Нужно спросить его… но что можно спросить? Иесть ли время на вопросы?
        «Жалимар, этот пес узурпатора предупредил нас. Ствоим мальцом, - продолжал Кадар. - Через… начнется штурм. Уж верно, сейчас они режут гафиров по всей обители!»
        Голос то грохотал вголове Самера, то опускался до бормотания. Верховный попробовал укрепить связь со своей стороны, но вместо этого оказался вместе тихом итемном, как запечатанный склеп. Запах крови превратился водуряющую вонь. Маг барахтался, ошметки его силы плавали ввязком мраке.
        Наконец, он вырвался ипонял, что пытаться больше не будет.
        «…когда царь мертв», - закончил старший наставник.
        «Кадар, теперь слушай ты! - быстро заговорил Верховный. - Явидел Иаву ас-Абъязиду. Ее сына. Слышишь? Внук советника. Наследник Ианаду! Трупная болезнь - ложь. Ее прятали, чтобы она родила. Теперь уУлама…»
        Первый-в-Круге осекся, поняв, что говорит впустоту. Чары погасли, иЗов прервался, как будто задули свечу. Вздох или два Самер сидел, слушая наступившую тишину. Успел ли старик услышать? Поймут ли его?
        Потом до него дошло, что же втолковывал наставник. Кусочки сложились виной узор. «Когда царь мертв»… Не фигура речи, не предостережение - знать бы еще, от чего! Что там произошло вКруге? «Когда царь мертв»… Но как они, внескольких днях езды - когда Надж рядом, ивлюбой миг…
        Он не тратил время, чтобы подняться на ноги. Короткий Прыжок - имаг открыл глаза ввихре силы, впаре-тройке локтей от Аджили.
        - Только попробуй меня остановить!
        Она рассмеялась, отрывисто ирезко.
        - Зачем? Мне-то зачем? Теперь-то? Яне лгала, мудрый. Яделаю, что говорят, но до последнего старалась помочь.
        - Вот ихорошо. Прихвати желание помочь вБездну.
        В свисте игрохоте позади него открылись Врата. Он чересчур истощил себя, вчера исегодня: потребовалась вся сила, чтобы остаться целым вгудящих потоках Изнанки.
        У чародейки хватило выдержки не показать своей радости, когда она поняла, что Верховному не до нее, что он уходит, оставив ее вживых.
        Слишком быстро… Он начал открывать Врата неправильно. Изнанка обожгла Самера холодом, столь абсолютным, что маг погиб бы, будь расстояние чуть больше. На долю мгновения - уже не здесь, но еще не там - все тело прошила жгучая белая боль.
        А потом бездна треснула, инечеловеческая сила потащила Первого вводоворот, крутя ибросая из стороны всторону.
        Псы отклонились немного ксеверу. Вложбинке под пряно пахнущими листьями папоротника было тесно ижарко. Всего пару минут назад он бежал, ивголове не осталось ни одной мысли. Легкие разрывались, лицо жгло от хлещущих веток. Никогда прежде ему не было так страшно. Хищные шипы на кустах - он не знал им названия - терзали его плоть, оставляя глубокие царапины.
        Теперь сознание медленно возвращалось. Что произошло? Почему лай стихает вдали, когда он здесь, икривая коряга давит вноющий бок? Не могла же стая ошибиться?
        Выходит, гончие вернутся? Вот только за кем? Имя, имя, имя! - стучало унего вголове. Надж. Самер… Потом он смог отделить одно от другого. Царя Царей трясло. Икривая коряга давила вбок.
        В четверти схена ксеверо-востоку.
        Верховный исам еще не пришел всебя после Врат. Когда он выступил из воздуха, на мгновение вглазах потемнело, иэтого времени владыке хватило, чтобы наброситься на него. Царь быстро повалил мага наземь, боролся остервенело, по-звериному - наверное, он бы перегрыз Первому глотку. Или размозжил затылок окамень… Самер едва успел подать голос. Стретьего или четвертого окрика Царь Царей отпустил мага. Обмяк.
        Владыка был меньше илегче Первого, но не так-то просто оказалось спихнуть его ссебя.
        - Извини, - сгорбившись, произнес юноша. Похоже, он сам не понимал, что происходит.
        На него стало страшно смотреть. Нижний край одежд опален, аоставшееся изодрано, лицо ируки покрыты кровью, не поймешь - чужой или своей.
        - Колдовство? - сухо спросил Первый.
        - Похоже на то…
        Царь встал. Рассеченная губа подергивалась, когда он говорил. Маг поддержал его под локоть ипотихоньку повел на запад, где, как он считал, пролегал тракт.
        - Повозка сразу загорелась, - на ходу объяснял владыка. - Ни беса не видно. Идым… кругом дым, не продохнуть. Уже потом, снаружи… явидел, как стрелы сыпались из воздуха, стреляли схолма. Но были иогненные стрелы тоже. Даже не стрелы… сгустки огня, величиной скулак. Они оставляли такой дымный шлейф. Да, это колдовство! Теперь яточно уверен.
        Лес полнился солнечными пятнами. Внеподвижном воздухе струился запах прели изелени. Побитый зноем подлесок смыкался перед ними плотным строем.
        - Я зарубил троих, - сказал царь. - Всвалке.
        Он казался растерянным иничего не понимал. Сейчас он выглядел на свои семнадцать. Совсем мальчик, подумал Самер. Который ктому же всю жизнь провел во дворце.
        - Продолжай. Мне важно знать все, - подбодрил он владыку.
        - Продолжать не очем. Их было слишком много. Вконце концов, оставшиеся бежали.
        - Братья? Бежали? - не поверил ушам маг.
        - Не Братья. Они дрались стой стороны каравана… по-моему, все мертвы. Твои островитяне прикрывали придворных иотступали клесу. Потом какой-то остолоп дрогнул ипобежал. Ивсё. Отступление кончилось.
        - Что смоими людьми?
        Владыка помолчал.
        - Я не видел, чтобы кто-то из них упал. Но потом все рассыпались, яуже ничего не видел. За нами гнались. Там был еще один нападавший, влесу… Мой меч застрял меж ребер, инекогда было вытаскивать. Потом ятолько бежал.
        Час от часу не легче. Столько всего нужно из него вытянуть. Найти Ндафу иего людей. И,конечно, поскорее отсюда убраться!
        - В целом верно, - кивнул Верховный. - Ведь охотились за тобой. Но как ты смешался спридворными?
        Владыка не ответил.
        - Надж! - повысил голос Самер.
        Юноша упорно молчал. Он шагал рядом, но казалось, что забился глубоко-глубоко всебя, куда не проникали слова.
        На краю оврага, где оплетенные лозами корни нависли над пустотой, внезапный ветер взъерошил магу волосы. Слабое мерцание за спиной… Самер резко обернулся.
        - Стало быть, сам Верховный пришел за ручным царем. Мне говорили, да яне верил.
        Они выступили из-за кривых стволов: двое вжелезных масках, похожих на уродливые рыбьи морды. Металлические глаза без выражения оглядывали лес, когда говоривший повел головой, точно вынюхивая противников. Уних не было кистей рук, но им руки ине нужны. На обрубках мерцали бледные облачка силы.
        Шахва. Искалеченные. Уодного связь согнем, аудругого сводой.
        - Ты опоздал, маг. Ты трогал след нежно, как умелая шлюха, авэто время золотая маска плавилась изатекала царю врот. Остался череп, облицованный золотом.
        Развалина чародея, недоказненный преступник вновь повел металлическим носом. Сгустки силы вокруг культей сложились впризрачные пальцы.
        - Я первым делом нащупал все золото впроцессии ирасплавил. Видишь?.. Яне прогадал.
        Самер медленно дышал, переводя взгляд содного на другого. Искалеченные. Они ведь все уничтожены! Круг продавал преступников по приказу Азаса - вместе сключом, который убивает по мановению пальцев, по тишайшей мысли хозяина. Чтобы не вздумали взбунтоваться. Потом царь передумал - без объяснений, как всегда делал узурпатор, ивсе его приверженцы лишились рабов.
        Выходит, не все?
        Пока один говорил, другой сверлил Верховного пустым железным взглядом. Первый не столько слушал, сколько настороженно следил за ним.
        И потому не пропустил удар.
        Оглушительный рев все прервал. Выворачивая комья земли, со скрежетом расталкивая деревья, из-под склона прорвался поток мутных вод.
        - Держись за меня! - только иуспел крикнуть Верховный.
        Внутри светящегося шара силы он воспарил ввоздух, июноша повис унего на плечах. Еще мгновение потребовалось, чтобы сплести под ногами прозрачную опору, на которой оба могли стоять.
        Грязная вода мигом наполнила овраг. Камни, корни иобломки ветвей крутились вводоворотах всего влокте под ними, асверху уже сыпались горящие головни. Несколько световых мечей, клинки силы, которые обрушил на врагов Самер, отскочили от щитов стакой вспышкой, что умага заболели глаза.
        Пару ударов сердца они обменивались выпадами: чистой силой, даже не облаченной водежды материи. Чтобы прощупать заслоны друг друга. Потом замкнулись всвоих коконах, выжидая.
        У одного связь согнем, удругого - сводой…
        Верховный лихорадочно вспоминал все, что знал ошахва. Они сильны. Слабых преступников Круг казнил, лишь самыми мощными Азас не желал разбрасываться. После истязания они стали еще сильнее. Парадокс, но пытка прибавляет силы: слепые, лишенные рук иязыка, они во всем полагаются на чары исо временем превосходят собратьев.
        Еще одна череда ударов.
        Маг просто отражал кинжальные уколы, что жалили щит сверху, снизу, сзади… Отбрасывал щупальца чар, которые пытались оплести кокон исдавить втисках. Потом было облако кипящего пара - Самер вовремя перестроил щит, чтобы тот не пропускал влагу, но юноша унего за спиной взвыл.
        Двое против одного. Он бы раздавил их, смял ираздавил - ведь он сильнейший впоколении. Вчерашние чары, будь они неладны! Аеще поиск следа ипрыжок через Врата. Даже перстень Верховного истощился.
        Горящие ветви, ипар, ибурлящие волны под ногами. По железным лицам ничего не прочтешь, но по тому, как шахва действовали, видно - они даже не утомились.
        - Возьми мою силу!
        Надж не забыл уроков старика. Юноша стоял за спиной умага, положив ему руки на плечи: готовый передавать силу, как если бы сам был чародеем. Сквозь вспышки, вихри ипотоки Самер видел, что ишахва сцепились вКольцо. Они повисли ввоздухе впозе нерожденных детей, соприкасаясь культями. Их маски смотрели друг на друга, но Искалеченным не нужно видеть противника.
        - Возьми мою силу!
        Может, ивзял бы. Если бы это помогло. Сколько там силы: впростом смертном, лишенном Дара? Если только…
        - Нож уменя на поясе, - приказал маг. - Достань.
        Его собственные руки распростерлись встороны, пальцы касались дрожащих под ударами покровов, скаждым ударом все больше немея. Правильно ли он поступает? Стоит взять слишком много…
        - Готово, - услышал Первый.
        - Проколи себе палец. Чуть-чуть. Хватит одной капли крови, - он не видел лица владыки иначал сыпать указания: - Надрежь мне кожу. Где угодно. Немного. Потом смешай капли крови, твоей имоей.
        Боли Верховный не почувствовал. Только мокрое тепло уворотника, между плечом ишеей. Потом были чернота иневыносимая сладость, он ничего не видел, лишь ощутил прикосновение царя - ивнезапный жар, когда их кровь начала испаряться.
        Скорей, пока рана свежа исила течет, как из проколотых мехов!
        Самер выплевывал заклятия, густо замешанные на крови иотмирании. Чернота поглотила их без следа. Липкая влага струилась по спине, имаг перестал управлять собой: он свирепел иполучал наслаждение от ярости. Внепроглядном омуте он слепил не то клинок, не то дубину - иобрушил на противника.
        Из той схватки маг немного запомнил. Разве только… сквозь черноту - короткие вспышки там, где его орудие описывало дуги, круша склоны, деревья иврагов. Щиты итела сотвратительным звуком сминались, давились - как переспелые фрукты. Раз за разом он рубил изамахивался, замахивался ибил, даже когда пульсирующие сгустки погасли - снова, иснова, иснова…
        Очнулся маг от крика. Душераздирающего вопля, такого громкого, что прорвался сквозь черноту.
        Надж!
        Клочья кровавой магии змеились, застилали глаза, но он уже кое-как различал предметы. Оборачиваясь, Самер боялся увидеть почерневшую иссушенную плоть: целую руку, ато иполтела. Омилостивый Джахат!.. Юноша ивпрямь съежился, баюкая левую ладонь на груди, но маг никогда не испытывал такого облегчения. Всего два пальца. Безымянный имизинец.
        Язык плохо слушался, аслова не проталкивались сквозь горло. Вконце концов, владыка первый заговорил.
        - Все… уже все? - только испросил он.
        - Да, все кончено.
        Маг обернулся. Слабость накатывала волнами. От вида перепаханной иизрытой рвами земли его замутило еще больше. Не всилах удерживать их ввоздухе, он позволил колдовскому кокону плюхнуться вгрязь.
        - Прости, - выдавил он.
        - Чего ты? А?.. Ну что ты несешь! - Самер ничего не нес, ему вообще было трудно говорить, но владыка горячо заверил: - Ямог потерять пальцы вбою! Лучше так, чем погибнуть, разве нет?
        Он храбрился, хотя еще прижимал кгруди руку, агубы уюноши побелели. Самер не ответил. Владыке незачем знать, что он стоял на пороге испас его только крик.
        - Это были Искалеченные?
        - Да. Это шахва.
        - Старик мне оних рассказывал. Ядумал, отец приказал всех уничтожить.
        - Я тоже так думал.
        Верховный разглядел наполовину утопленную вгрязь маску ижестом позвал ее ксебе. Маг старался не смотреть, что под ней обнажилось, он сразу отвернулся, но на железе остались потеки крови, слизи иклочья волос. Подавив отвращение, Самер взял ее из воздуха.
        Клеймо северного войска. Еще два клейма: настолько стертых, что не разберешь, кто икогда их ставил. Аби-Гаватта, утверждала вязь последнего. Но это ничего не говорило магу! Старый изнатный род, владения вокрестностях столицы… Зачем им перекупать Искалеченных? Через четвертые руки. Как удалось скрыть от Круга?
        - Мы идем? - спросил юноша, имаг нехотя кивнул.
        - Да. Мы идем.
        Самер вздохнул спокойнее, когда место схватки осталось позади. Чем дальше от развороченного оврага, тем больше оживал лес. Ему, напоенному птичьим пением, запахами ишумом ветвей, не было дела до людских раздоров. Враспадках шею припекало солнце.
        Первым они нашли Нженгу. Верткий иловкий, как обезьяна… капитан использовал его для слежки ивынюхивания. Он лежал со вспоротым животом, зажимая рану холодными пальцами. Верховный не знал островных молитв, он просто стоял над телом, твердя имена богов, - уж какой-нибудь примет ксебе чужеземца.
        Потом отыскался Квамбай: чернокожий верзила сзастенчивой улыбкой. Кулаки унего были счугунную чушку, только на месте одного остался обрубок, ина губах увоина застыла кровь.
        На середине их траурного шествия Ианад спросил:
        - Где тела нападавших? Смотри, просто побоище. Солдаты, гончие… где они?
        - Не было никаких солдат, - услышал собственный голос маг. - Игончих тоже не было. Вы сражались спризраками. Фантомами из чар, воды иваших страхов.
        Запах гари ивонь паленого мяса возвестили облизости каравана задолго до того, как меж ветвей показался тракт.
        В царской повозке не осталось ничего от деревянного дворца на колесах. То, что сутра было лакированным резным куполом, провалилось внутрь. Колеса раскатились, икибитка осела под своей тяжестью. Самер направился прямиком кней.
        - Ты спрашивал, как яспасся, - тихо проговорил юноша. - Ндафа велел мне убираться, асам надел царские одежды, платок имаску. Никто ведь не знает, как выглядит царь. Под ней… без нее… уж точно не чужие солдаты.
        Да, маг уже исам догадался. Там, вовраге, он не слушал, не слышал Искалеченных, ипотому не сразу понял. Но теперь он знал, что найдет. Советники могли получить весть раньше него только Зовом. Значит, шахва видели тело. Изнали, что человек вмаске мертв.
        - Он сказал, что присоединится кнам влесу…
        Конечно, он так сказал, малолетний ты ублюдок! Ачто он еще мог сказать? Силы покинули Самера. Он едва отрывал от земли ноги: больше волочился, чем шел. Кровь на спине подсохла истягивала кожу.
        От Ндафы осталось совсем немного. Лишь кости. Обгорелая труха. Присыпанное сажей золото стекло соскаленного лица… нет, не лица: внем не осталось ничего человеческого, изастыло впыли под затылком грязно-желтыми пятнами. Сапоги мага подняли облачка золы.
        Должно быть, он обезумел. Мысли крошились, как сухая листва. Он не знал, что ему делать изачем. Во всем мире не осталось ничего, кроме обгорелой трухи игрязно-желтых потеков.
        Ндафа… старый ты верный пес. Второй отец, авременами был ближе первого.
        Его не стало. Иничего не осталось, ничего! - даже чтобы прижать холодеющее тело кгруди.
        Самер не знал, куда подевался владыка. Очень, очень долго он сидел посреди пожарища, ничего не говоря ини очем не думая. Лишь позже, когда свет дня начал угасать, атени налились синевой, по щекам мага покатились слезы.

20
        Дождевые леса кюгу от Ишираса, старый храм, 1-е месяца Мисор, полдень
        Они шли, схен за схеном, на восток, вдоль одной из сотен узких речек, что питают Иширас. Внебе громоздились тучи, иЗено горбилась под моросящим дождем. Теплый ивлажный воздух скапливался впредгорьях, куда его гонят ветра сравнин, но никаким ветрам не перенести его за горы Грани. Во всем Царстве настал сезон солнца, но вджунглях еще шли дожди. Земля под ногами раскисла ипревратилась вболото, асклоны покатых холмов стали ненадежными.
        Небесные владыки! Каким простым казалось путешествие всего луну назад. Оно ивышло бы простым, повремени Зено хоть месяц. Иесли бы они не избегали больших дорог. Иесли бы не переправа, ине эта ее проклятая хворь… Сколько злоключений она накликала, ивсе по глупости! Асколько их еще ждет? Виные дни посланница так страдала от лихорадки, от дождя исырости, что безмолвно молилась на ходу: хоть бы Азрай заговорил! Владыки, пусть он заговорит!..
        В оставшееся же время она слушала себя.
        Порой ей казалось, что храм зовет ее. Не каменные развалины, нет… что-то большее. Сила, которую должны олицетворять пилоны иаллеи. Вот жрец из Табры - он бы точно понял. Зено думала, не рассказать ли Азраю, ипредставляла, как воин ее высмеет… Ачерез ползвона сама не знала: не привиделось ли ей? Лихорадка по-прежнему терзала ее, голова гудела, аот кашля избавляло лишь зелье травницы, да ито ненадолго.
        К исходу первого дня вчащобе стали появляться прогалины ивдали замаячил абрис гор.
        Поначалу Зено решила, что они совсем близко. Потом, после десяти звонов пути, кряж оказался на том же расстоянии, что вчера, итак же было на третий, четвертый ина пятый день. Гряда не сдвинулась ина шаг, как будто путники целыми днями топтались на месте. Ей казалось, что горы Кат?йрон, что ограждают Нагаду ссевера, - вот настоящие вершины, но рядом сбело-голубыми громадами они казались погребальными холмиками.
        - Если верить Юсне, здесь нужно свернуть.
        Они дошли до треугольного мыса, где вприток Ишираса впадала еще более мелкая речка. Азрай оглядывался, долго сверялся сположением солнца, апотом добавил:
        - В этих водах жрецы совершали омовения.
        Медлительный зеленый поток едва ли годился для таких нужд. Но это здесь - выше по течению должно быть чище. Влажный воздух облегал кожу, как одежда, ипосланница сама мечтала об омовении.
        - Здесь не всегда было так безлюдно, - говорил по пути Азрай. - Эти леса назывались провинцией Д?кха. Ну… лет на сто, не больше.
        Зено молча кивнула, хотя воин шел впереди ине мог ее видеть. Впоследний день посланница все сильнее ощущала необъяснимый зов, тело налилось свинцом. Казалось, если она откроет рот, то наружу прорвется тоскливый вой.
        - У рагьяри был город, их столица… - рассказывал спутник. - Она называлась Зег?той. АРозовая гора насквозь изрыта шахтами, где добывали золото. Дюжина владык ничего не могла поделать слесами, вконце концов от племен откупились зерном ижелезом, авождя джунглей назвали князем. Все сделали вид, будто рагьяри склонились перед Царем Царей.
        «Все, кроме вождя», - подумала Зено. Испутник вторил за ней:
        - Все, кроме вождя. Он потратил дань, чтобы вооружить людей, инабеги продолжились. Апотом маску надел царь-воин Ахтаф?р. Тогда же встолицу привезли доказательства, что вгорах есть золото. Всю зиму царь возводил мост через Иширас, ипо весне войско тронулось двумя колоннами, сжигая все на своем пути: леса, поля, деревни. Зегету сожгли, алуга вокруг перепахали изасыпали солью, там исейчас ничего не растет. Сотни тысяч рабов потекли на столичные рынки. Их всех угнали: женщин, детей, даже стариков - всех поголовно. Ана их место везли чернолицых имеднокожих рабов из других провинций, чтобы они махали кирками вРозовой горе. Когда все золото выбрали, эту землю бросили. От рагьяри остались единицы - те, что таились вглуши. Иеще те, что нашли убежище вхраме.
        Зено читала оцаре-воине Ахтафире, который ни дня не бывал встолице. Он надел маску ввойсковой ставке, иодиннадцать лет провел впоходах - его Царство было раз впять больше нынешнего. Впоходе он ипогиб.
        Откуда простому охраннику знать, что случилось тысячу лет назад?
        Посланница сглотнула иразлепила губы, чтобы спросить спутника.
        - В торговом доме, откуда меня выбросили, копили библиотеку, - Азрай пожал плечами. - Даже солдату нужно как-то коротать вечер.
        Солдат занимает вечер игрой вкости, выпивкой иженщинами, ане корпит над книгами. Но ведь иАзрай не простой вояка, хотя пытается казаться.
        - И храм построили вприграничье? - спросила она. - Зачем?
        - Ну, вТабре ятолько иуспел, что полистать хроники…
        Он уходит от ответа, вдруг поняла Зено. Но возразить не могла: тяжелая усталость накатывала волнами, асуставы ныли, как проклятые.
        - Твоему богу поклонялись по всей стране, - словно передумав отмалчиваться, заговорил Азрай. - Это инеудивительно. Мы были молоды ихорошо умели ковать мечи. Ароскошь, боги, древние знания… это брали взаймы упокоренных народов. Даже чеканить монеты научились утвоих предков, до этого обменивались бронзовыми брусками. Вобщем, несколько чудаков боролись за чистоту нравов, но по всей стране поклонялись чужеземным богам, итвоему тоже.
        Зено отмахнулась от назойливого москита. Воздух над речкой звенел от полчищ мошкары.
        - Почему храм построили на границе? - настойчиво повторила она. - Как вышло, что центр культа оказался вглуши?
        - Я знаю не больше твоего жреца, - напомнил воин. - Аесли он не нашел объяснений, куда уж мне?
        Посланница бросила сердитый взгляд ему вспину. Он не может лгать! Нет… Да изачем?
        А потом они увидели храм, ивсе мысли вылетели уЗено из головы.
        Тот походил на массивный утес: мощные стены, крытые свинцовым листом крыши, полуразрушенные башни строго по сторонам света… Все из обтесанного черного камня, как плита вхижине Юсны. Казалось, он поглощает мутный свет пасмурного утра. Вводах идеально круглого пруда плавали отражения многоголовых статуй.
        Азрай присвистнул. Щурясь, он разглядывал руины, словно полководец крепость. Зено невольно залюбовалась воином, даже отросшая борода перестала ее смущать.
        - Я думал, мы ищем развалины… Да это просто глыба!
        А вот посланница не удивилась: она знала, что вконце пути ее ждет нечто величественное. Она чувствовала, что Азрай смотрит на нее, но тянущее чувство вгруди не имело названия, ией было нечего сказать.
        - Давай-ка спускаться, - рассудил воин. - Найдем подходящее место для стоянки.
        Они так ине решились пройти втяжелые деревянные ворота, что криво висели на массивных петлях. Путники разложили лагерь уподножия стен, натянув холстину меж двумя каменными львами. Кполудню небо прояснилось, выветренные морды заиграли влучах солнца, словно обсидиан. Быть может, это иесть обсидиан? Зено присмотрелась повнимательней.
        - Небесные владыки! Яэто искала. Аз, ты видишь? Именно это!
        В полустертой резьбе угадывались люди, приносящие дары пламени, аеще - огонь, танцующий внебесах над башнями, иписьмена: почти изгладившиеся иероглифы Царства.
        - Все нужно перерисовать! Итам, внутри, наверняка есть фрески. Нам нужно записать сюжеты, составить…
        - Что тебе нужно, так это выпить лекарство, - резко перебил воин. - На вот, попей пока.
        Он протянул мех ине сводил снее глаз, пока посланница не выпила.
        - Сегодня никаких фресок, - сказал Азрай. - Ты почти не ешь имало пьешь. Неудивительно, что тебя шатает от ветра.
        Все верно. Зено сама знала, что он прав. Только при мысли оеде кгорлу подкатывал комок: еще немного - истошнит. Под пристальным взглядом воина ее пробрал озноб. Он знал озове. Не первый раз она замечала, как он смотрит, как раз когда под грудиной начинало тянуть невыносимо.
        Позже, когда Азрай набрал хвороста иразвел костерок, Зено спросила:
        - Ты думаешь, мы зря сюда пришли? …со мной что-то творится.
        Воин лениво ворошил угли палкой, апотом подвесил сверху котелок.
        - Это началось еще вТабре, - он вздохнул. - Так что яскорей думаю: амогла ли ты не прийти сюда?
        Она исама хотела знать. Зено отвернулась. На востоке вполуденном свете мерцали снежные пики гор Грани. Воин решил ее успокоить:
        - Кто знает? Нам ивправду стоило потеряться на месяц. Ито, что ты нашла, ивправду нужно. Символы вашего бога, но как их изображали вЦарстве. Итексты на старом языке. Поглядим, Зено. Давай просто поглядим. Хорошо?
        Она не ответила.
        - Скоро дожди закончатся. Если выждать несколько дней, да по хорошей дороге… мы доберемся до Табры за неделю. Ну, может, чуть больше.
        Зено вздрогнула, вспомнив, каким увидела город впоследний раз.
        Пока вода закипала, Азрай мастерил навес для более долговременного пристанища. Посланница задремала, прислонившись спиной ктеплому, нагретому солнцем камню. Ей снились трущобы, вкоторых она никогда не бывала. Она искала пропитание для внука, копалась вотбросах, надеясь заработать медяк на выпивку, иизображала страсть вборделе. Очнулась она от прикосновения спутника. Пальцы увоина были шершавыми ипахли дымом.
        - Проснись, Зен. Все готово… Язаварил кору икое-что тут сварганил из вчерашнего мяса.
        Посланница не сразу поняла, очем он. Сон не проходил, она тонула внем, как пловец вбурных водах. Потом она долго ковырялась вмиске, пока воин не прикрикнул:
        - А ну ешь! Знаю, что не хочется. Но ты должна есть!
        Он походил на няньку из детства, иЗено съела все, до последнего зернышка, ивыбрала подливу. Апотом мужественно проглотила целебное питье.
        - Ты куда-то собрался? - спросила она, заметив, что воин обматывается веревкой.
        - Да. Нужно посмотреть, что там внутри. Негоже оставлять под боком неизвестное, да еще так близко клагерю.
        Видя, что посланница готова спорить, он заверил:
        - Только загляну во двор иосмотрюсь. Яне отойду дальше ста шагов. Если что, кричи - яуслышу. Аеще лучше спи.
        То был приказ, которому она не могла сопротивляться. Незадолго до полудня ей стало совсем плохо: мысли уЗено путались, авеки сами собой слипались. Она честно вышла из укрытия исмотрела впроем ворот, следя за воином. Тот ивпрямь ничего не делал: только вошел во двор иосматривался, переступая туда-сюда.
        В конце концов, наблюдение наскучило посланнице, иона вернулась вукрытие, ктеплому камню ипушистым шкурам.
        Проснулась она вгустых сумерках, несколько звонов спустя, идолго не могла понять, где она ичто сней. Зено выбралась из-под шкуры иотошла всторонку по своим надобностям, когда вдруг сообразила: Азрая нет. Ион давно должен был вернуться.
        Жерди, которые Аз заострил перед уходом, лежали там, где их бросил воин. Нетронутые сумки. Он начал разбирать припасы: что съесть сейчас, ачто подождет. Еда осталась разложенной на тряпице.
        «Аз приходил иснова ушел!» - так убеждала себя посланница. Например, поохотиться. Вот-вот вернется. Но вещи на своих местах говорили обратное. Внизинах собирался сизый туман. Храм на возвышении, их лагерь, разбитая старая дорога, вдоль которой выстроились каменные львы, - все превратилось востров посреди океана.
        Какая охота втакую хмарь?
        Зено выждала не меньше полузвона. Костер давно потух, исил разжигать его не осталось. Она сидела утлеющих углей, обхватив плечи, дрожа ивсматриваясь втуман. Тот вздымался все выше: сперва обволок дальнего льва, затем выбоину… ждать вподступающей тьме было жутко, ивскоре Зено поняла, что долго она не выдержит.
        Посланница встала, окинув взглядом стоянку. Что взять? За ползвона сумерки стали почти непроглядной тьмой, Зено свою руку иту различала струдом. На ощупь она отыскала всумках два ножа из арсенала воина иподумала: Аз брал ссобой настоящий меч, но много ли это помогло? Посланница нахмурилась. От таких мыслей одни только страхи! Зено прогнала их подальше.
        В ночи храм оказался совсем старым. Дряхлым. Теперь, когда солнце больше не подчеркивало величественную черноту, она заметила громады осыпей там, где стена обвалилась, провалы, дыры ивывороченную плитку за воротами. «Думай, думай, думай!» - твердила себе Зено. Что она собралась сделать? Что теперь вообще делать? Быть может, закричать, как Аз иговорил?
        Туман издевательски колыхался почти на подступах клагерю. Он проглотил уже половину львов, и,глядя вбледную мглу, Зено раздумала подавать голос.
        Она покрепче сжала рукоять ножа ипрошла вворота.
        Здесь не было полной тьмы. Луна как раз выглянула из-за туч, ее сияние выблескивало вгладком черном камне. Под ногами мерцали вздыбившиеся плиты. Тут итам покачивались вымахавшие по колено сорняки.
        Зено оглянулась. Не совершает ли она глупость? Если Аз зашел вхрам ипропал, что толку идти по его стопам? Ачто толку сидеть под стенами? Быть может, он угодил вяму ине может выбраться. Как книжник вистории травницы. Может, осыпь снесла воина вподземный чертог иему нужна помощь.
        «У Аза была веревка», - напомнила она себе.
        Туман окутал храм со всех сторон. Мгла двигалась по ту сторону стен, вней как будто струились потоки итечения.
        Медленно, шаг за шагом Зено пересекала двор. Ей чудилось, что ввоздухе дрожат отголоски звуков: тихо-тихо, словно ветер приносит издалека. Плеск волн извяканье систра. Пруд, который они видели схолмов, был неподвижен иотражал луну, точно серебряное зеркало. Ни одна волна не всколыхнула его поверхность.
        Посланница заозиралась. Ничего. Может, ивовсе показалось.
        Поначалу Зено вглядывалась во мрак до рези вглазах. Но смотреть было не на что: темнота ипятна лунного света. Отблески, как на черном стекле. Они больше сбивали столку, чем помогали. Наконец она сообразила, что аллеи, поваленные колоннады идороги статуй образуют лучи иконцентрические круги. На пересечениях высились стелы, аиногда павильоны, иЗено живо представила, сколько предстоит обойти. Или Азрай прошел бы сразу кдверям? Черные пилоны поднимались за старыми деревьями, словно глыбы базальта.
        «Владыки, какая же ядура! - Посланница выругалась. - Если яхочу помочь, нужно повременить до утра. Так яподверну ногу или куда-нибудь свалюсь втемноте». Ипосох… нужен посох ощупывать дорогу. Она соберется до рассвета, испервыми лучами будет здесь.
        А если он ждет, вловушке или подземелье? Может, со сломанной ногой? «Придется подождать еще немного», - решила Зено.
        Идти назад было легче. Просто гора сплеч. Кночи похолодало, посланница заметила, что дыхание оборачивается паром. Вот тебе исередина лета! На языке держался сухой горький вкус каменной пыли.
        А потом дыхание вовсе застыло вгруди, асердце заколотилось часто-часто. Ворот не стало. Там, где выгибалась крутая арка, теперь тянулась глухая стена. Квадратная башня вместо ворот. Башне не было дела, чего ждала Зено: она вздымалась утесом, темная, огромная инеприступная. На самом верху пророс кустарник - наверное, ветер занес семена, иего костистые ветви чернели на фоне неба.
        Посланница медленно обернулась.
        Все так же тянулись кзвездам обелиски. Так же темнело нагромождение крыш. Храм стоял вцентре сходящихся линий, тихий инеподвижный. Итолько колесо двора совершило оборот.
        Вот так.
        Спицы колеса.
        Они провернулись.
        Когда она нашла понятные слова, ей стало проще. Сгуб Зено сорвался смешок. Страх никуда не делся - вовсе нет! - просто она откуда-то знала, что все так будет. Луна скрылась ивышла вновь. Зено убрала нож ивытерла вспотевшие руки оштанины.
        И собреченностью идущего на казнь двинулась кхраму.
        Далекие звуки стали как будто громче. Теперь ветер приносил песнопения, голоса икурлыканье болотных журавлей - Зено уже слышала их вджунглях. Она не замечала ни того, ни другого, ни третьего. Посланница спотыкалась, едва не подвернула ногу, но упрямо шла вперед. Она видела главный вход. Высокие двойные двери стояли настежь открытыми, такие старые ипокосившиеся, что того игляди развалятся.
        Стоило ей подойти ближе, Зено прошиб холодный пот. Поперек порога лежал меч Азрая. Кривой клинок тускло поблескивал втемноте.
        Посланница присела на корточки, не решаясь прикоснуться кпосланию. Кто оставил его? Ичто оно значит? «Иди за мной»? Ох, едва ли… Скорее, «мы знаем, где твой воин, иди кнам». Она всматривалась вгустой мрак за дверью. Поцелуй холодного воздуха коснулся щеки: из храма дуло, иЗено против воли подалась назад.
        Затем набралась смелости ивзялась за рукоять.
        Страшные, шипящие, щелкающие голоса ворвались вее сознание. Они визжали, словно свора собак, угодивших впламя. Клокотали, как кровь вгорле. Вних не осталось ничего человеческого. Зено закричала, когда ей открылась бездна, полная пламени ипризраков.
        Это было слишком. Это было невозможно терпеть! Хрупкое спокойствие, мрачное хладнокровие разлетелись вдребезги - иЗено бежала, сама не зная куда. Коридорами, анфиладами ипогруженными во тьму залами. Порой, втемноте, она натыкалась на стены, один раз упала, ссадив вкровь колени, но поднялась ипобежала дальше, пока легкие не начало жечь огнем.
        Наконец она остановилась. Согнулась пополам, держась за стену. Зено безнадежно заблудилась, но сейчас это не имело значения. Ее вывернуло наизнанку, ивесь последний обед оказался на полу. Она сплюнула, избавляясь от кислого вкуса во рту.
        Блуждающий взгляд наткнулся на теплый отсвет. Такой, как от лампы. Живой инастоящий свет! - не то холодное мерцание, от которого мурашки по коже.
        Посланница несмело шагнула навстречу.
        За поворотом лежал длинный зал. Его дальние углы утопали втенях, вполутьме за двумя рядами колонн угадывались остатки фресок. Город исобирающие урожай крестьяне… Зено едва удостоила их взглядом, потому что посередине трепетал костерок из обломков мебели. Ифигура… Она бы ни счем не спутала эти плечи!
        - Аз? - позвала она.
        Голос звучал совсем тихо втаком пустом чертоге. Человек встал.
        Пару ударов сердца Зено присматривалась. Аз или нет? Он двигался… не так. Неужели ошиблась? Темная фигура молча шагнула кней, заслонив пламя. Линия скул, борода, высокий лоб. Все то - ине то. Неуловимо не так. Как на скульптуре или…
        Если надеть чужое тело, как тряпье!
        - Я не Азрай.
        Чужой голос. Он говорил мягко, но Зено шарахнулась прочь.
        - Стой! Позволь мне…
        Куда там! Посланница пятилась, не спуская ссамозванца глаз. По спине катился холодный пот. Существо шагнуло навстречу.
        - Куда ты? Погоди! Позволь мне объяснить.
        Беса сдва! Оно протянуло руку, но Зено была уже близко квыходу. Посланница метнулась всторону, за колонну, аоттуда вчерное нутро коридора. Она снова бежала, не разбирая дороги, значение имел лишь шум за спиной да еще голос. Он по-прежнему звал, даже за третьим поворотом.
        В конце концов, она сообразила, что гуляющее под сводами эхо - это ее собственный топот. Стук крови вушах. Вгорле першило от пыли.
        Во внутреннем дворике, под квадратом звездного неба, Зено перешла на шаг. Она не пыталась найти выход, выбраться из западни - какой смысл, если храм воздвигнет на пути стену? Посланница вверила себя Небесным владыкам, надеясь, что уж куда-нибудь да выведут.
        Владыки вывели ее вдлинный зал сдвумя рядами колонн икрохотным костерком. Теперь, разве что, здесь было пусто.
        Зено колотила крупная дрожь. Ножки стульев, подлокотники ипланки вогне сложены квадратом, клеткой: две стороны, поверх еще две, потом снова - точно как складывал Азрай иот нечего делать учил спутницу. Так лучше тяга, объяснял он. Город на фресках стал Таброй: разрушенный амфитеатр иконники, убивающие горожан. Ирезня на сельской свадьбе.
        Вздрогнув, женщина обернулась. Зал ивпрямь переменился. Во всем. Клочья мрака плавали ввоздухе, как хлопья сажи.
        - Мечешься, как муха вкувшине, - сказал издевательский голос. - Все без толку. Некого звать.
        Как она могла принять это существо за спутника? Тонкие, красиво очерченные губы Азрая кривились вусмешке, отчего лицо казалось искривленным, точно натянутым на истукан. Черные блестящие глаза глядели остро изло. Аз никогда так не смотрел.
        - Там, на дворе, полдень, - продолжил незнакомец. - Итвой Азрай осматривает развалины. Он знать не знает, что унего свой храм, аутебя свой.
        Зено осторожно пятилась. Было тихо, итолько потрескивал костер меж ними.
        - К-кто ты? - выдавила она. - Чего ты хочешь?
        - Я хочу? Но это ты сюда пришла! Вместо такое тонкое, что по краям просвечивает.
        - Тонкое?.. - глупо повторила Зено. Но самозванец твердил свое:
        - Того игляди вывалишься… - Он вдруг резко поднял руку, ипосланница отпрянула, чем вызвала хохоток. - Авот… слышишь? Отсюда слышно, как вгороде царей убивают во славу Прекрасного. Ну? Ты же своя здесь, ты должна слышать!
        Зено изо всех сил старалась понять, очем он. Но, как ни крути, слова не обретали смысл. Что она должна слышать, что знать? Ее бог - бог света, силы исотканной из мириад нитей гармонии. Ему посвящают полотна иоратории, алюди несут цветы иприходят ксвященникам за советом. Голоса, мрак икопошащиеся вбездне существа, словно могильные черви - где здесь прекрасная, возвышенная вера ее родины?
        - Так что, не слышишь, да?
        В неверном свете глаза вестника маслянисто поблескивали. Он втянул носом воздух, принюхиваясь, как собака. Зено отступила еще дальше. Впервый раз существо говорило мягко итихо, теперь его словно подменили.
        - Что, отшибло нюх-то? - вдруг рявкнул вестник, ипол под ногами содрогнулся. От неожиданности Зено пошатнулась иупала на колени. Встенах отворились трещины, далеко вчереде пыльных залов игалерей заскрежетал камень.
        Она не стала дожидаться, что еще произойдет. Как только толчки немного стихли, посланница отползла прочь, апотом бросилась кдверям.
        Вслед ей летел глумливый смех вперемешку сруганью иоскорблениями.
        Во славу Прекрасного. Во славу Прекрасного… Слова стучали вголове, иЗено повторяла их раз за разом. Как ипрежде, ее никто не преследовал, иона остановилась втемном коридоре, касаясь пыльной стены. Однажды отец сказал, что сильнейший маг, проникший во все тайны Изнанки, итот знает обогах не больше простеца скрестьянской ярмарки.
        - Разве вы… - Она запнулась. - Ведь маги видят Изнанку. Вы можете… нет, вы должны знать! Вы же бываете там, внастоящем мире.
        - Но мы не знаем.
        Савр Яннис хрустнул пальцами, не глядя на дочь.
        - Да, мы выходим на Изнанку, малышка, - кивнул отец. - Мы видели сотни итысячи духов. Есть мелкие бестелесные твари, они питаются силой потоков, которые пронизывают Изнанку. Коровы икозы бесплотного мира. Еще есть хищники… этим подавай силу живого существа, они пожирают исвоих собратьев, ибедолаг, которые сунулись вистинный мир без защиты.
        Она догадалась, что это не все, ипотому тихо спросила:
        - А есть?..
        - А есть создания настолько могучие, что мы не любим их поминать. Они могли бы уничтожить чародеев Высокого города, даже не заметив, как человек не замечает муравейник, когда по нему проедет телега. Такие грандиозные скопления, созвездия силы… но иэто не боги, малышка. Мы не знаем. Все мы, отцы города, посмеиваемся над жрецами. Но на всякий случай участвуем вцеремониях, бок обок спростецами.
        Так говорил отец, аон знал вэтом толк. Среди содрогающихся руин Зено вдруг подумала, что он все объяснил, еще тогда. Это место ивпрямь было… прозрачным, как предутренняя мгла. Она слышала, как по ту сторону пульсирует, ворочается нечто массивное, невероятное, сминающее пространство… Безмолвное. Величественное. Как исполин размером сгору, мерно шагающий втумане. Невообразимая мощь, такая, что при одной мысли уЗено подогнулись колени, словно вся тяжесть вдруг навалилась ей на плечи.
        И эта мощь откликалась внутри нее. Мука. Жажда. Свирепая нужда иболь.
        В испуге она забилась вугол меж стеной иполом, моля об одном: чтобы это поскорей закончилось. Прошло, кажется, несколько звонов, иЗено поняла, что оно ушло.
        Ей стоило труда встать. Отлепиться от стены идвинуться прочь - куда угодно, лишь бы двигаться. Все ответы рядом, Зено ходила вокруг них, как привязанный кколышку мул. Она еще не поняла всю мозаику. Знала только, что это связано стем, как вдетстве ее осеняли пламенем. Истем, что она очутилась здесь исейчас: вместе прозрачном, как утренняя мгла. ИсГосподином Сил - немыслимой мощью, такой чуждой инеясной, что ни одному смертному не постичь его желаний.
        Но как ей выбраться из западни?
        Зено не удивилась, когда кружево коридоров вновь вывело ее вдлинный зал сдогорающим костром. За колоннадой спотолка свесились подвешенные на нитях тела: они истекали зловонной жижей, но итеперь изображали схватку на улицах ибойню на деревенской свадьбе.
        Посланница прижала руки кгруди, глядя на тошнотворный театр кукол, когда толчок меж лопаток повалил ее на пол.
        - Ну хватит бегать, сука!
        Вокруг фигуры мельтешили сгустки темноты. Вореоле хлопьев сажи вестник то вырисовывался, то вновь исчезал, растворяясь во мгле. Одно Зено видела точно: ножи Азрая вего руках. Это морок, ненастоящий храм! Дух сам сказал: на дворе полдень, авоин осматривает развалины, но посланница ни мгновения не сомневалась, что призрачная сталь способна вспороть ей горло.
        - Давай, шлюха, сострой попранную невинность! Это твои земляки творят ритуалы. Иты не знала, да? Это твой посол итвои маги. Иты не знала! Твои храмы, твои колдуны! Это все ты, ты, ты…
        Он перешел на визг. Ножи вспарывали воздух, очерчивали блестящие дуги. Зено отползала прочь, но недостаточно быстро: клинок рассек ей кожу над лбом. По лицу потекла кровь.
        - Сейчас ты отбегаешься. Аты громче, громче зови! Головорез! Убийца! Азрай! - Он передразнил голос Зено.
        На дворе полдень, ивоин осматривает развалины… Какой прок знать это, если она здесь, иволосы слиплись от крови, акаменная крошка впилась владони? Здесь, вее храме, все настоящее. Ипогибнет она тоже по-настоящему.
        Неловко вывернувшись, Зено выхватила нож, но она все еще ползала по полу, асущество нависло над ней, ивмаслянистых глазах светилось одно - жажда убийства. Когда она обнажала оружие, льдистая сталь вспорола кожу унее на плече. Зено вскрикнула.
        Все тщетно. Она не умеет драться на ножах, сколько ни донимал ее Азрай.
        За те мгновения, что ей остались, Зено отползла еще на шаг иобратила нож не на призрака, ана себя. Она успела полоснуть ножом по запястью исхватила клинок левой рукой, когда вестник взревел. Чертог сотряс еще один толчок, за шиворот посланнице посыпалась пыль.
        Все верно. Она успела взрезать правое запястье, когда клинок существа вновь полоснул ее. Зено отползала прочь, оставляя впыли кровавый след. Нож выпал из ее ладоней, аруки жгло так, что она не чувствовала их ниже запястий.
        Шипя, клокоча иизрыгая проклятия, вестник набросился на нее, но посланница отбивалась ногами, царапалась ирычала. Вглазах унее темнело.
        Когда тьма иболь захватили ее целиком, призрачный крик еще звенел вушах, но Зено было все равно.
        Она знала: на самом деле на дворе полдень иприпекает солнце.

21
        Столица, тайные тропы колдунов, 1-е месяца Мисор, вечер иночь
        Через три часа во мраке они наконец-то повернули. Под землей попробуй пойми еще, вкакую сторону идешь, но Джен отчего-то думал, что они движутся на север.
        «Идем на север, за меловые скалы! Поют литавры. Звенят цимбалы…» - вспомнился ему военный марш. Старая Лайла посадила на ладонь советника колдовской огонек, вхолодном свете влага на стенах блестела, как корка голубого льда. Парень молча шагал за вельможей, гадая, зачем он это делает. Он мог отстать изатеряться втемноте. Аеще вернее - уйти позже, когда они выберутся из подземного лабиринта. Вэтом-то Джен не сомневался: самому лучшему воину не уследить за пленником, если только не связать его. Он может уйти влюбой миг.
        И совершит ошибку.
        Вельможа гафир. Исам он - тоже гафир. Значит ли это, что он вответе за все, что натворят колдуны? Икогда это стало для него важным?
        Заметив, что спутник отстал, Жалимар остановился.
        - Ну? Что там утебя?
        Старик все подмечает, подумал Джен. Нужно постоянно за собой следить. Гафир или нет, аверить ему нельзя! Проклятье, да стоит ли вообще разговаривать? Вельможа из тех людей, что обернут против тебя каждое слово.
        - Что теперь будет сКругом? - спросил юноша.
        Он вспомнил чародейку спосиневшими губами - верный признак внутреннего кровотечения. Вчертоге были истарики, иженщины, исовсем юные ученики. Когда старая Лайла услышала Верховного, она напустилась на советника иедва не поколотила. Она бранилась, как торговка, вот только вглазах ее блестели слезы.
        - Высшие чародеи, мой мальчик. Если хочешь знать, выживших они уведут. Систочником они откроют Врата куда угодно… Но ты не это хотел спросить, так?
        Чего Джену хотелось, так это заехать кулаком вдлинный нос. Парня тошнило от насмешки всловах вельможи. Унего скопилась сотня вопросов, но какой толк их задавать? Авголову, как назло, лезла чепуха.
        Выждав вздох-другой, советник проворчал:
        - Ну довольно. Соберись, парень! Нам предстоит идти всю ночь.
        И Жалимар зашагал дальше. Движение руки согоньком взвихрило свет итени, Джену казалось, он слышит, как далеко во тьме трещат под толщей земли своды.
        Получается, он уходит из столицы? Из города, вкотором прячется ублюдок? «Ты вечно бежишь! - бранил себя юноша. - Ты, как ишак, следуешь за каждым, кто тебя ведет вповоду». Что ж, если так - он вернется инайдет убийцу. Где бы тот ни был, где бы ни скрылся - вернется инайдет!
        Так он сказал бы вчера.
        Теперь юноша уже не знал, что думать. Привычный мир разваливался на глазах, ион совсем запутался. Лишь сегодня Джен понял, какая каша заварилась от этих колдунов: его месть, сестра, Зевах, бегство… Все - лишь буква вдлинной хронике. Вконце которой запишут, что Царство пало.
        «А мне какое дело?» - снова иснова спрашивал он себя. Его собственная жизнь издохла две луны назад, вДжамайе, ичто стого, что Царство вокруг него рушится? Парню было не за что любить Царство ине за что жалеть.
        Интересно, который теперь звон? Джен привык, что неподалеку всегда есть храм Атамы, но толща камня отняла свет, звуки исамо время. Он давно перестал смотреть по сторонам: зачем, все ходы илестницы ведут вниз. Кто икогда выстроил подземный лабиринт? Цари-колдуны? Ох, непохоже…
        - Скоро, парень. Уже совсем скоро.
        Когда Жалимар остановился передохнуть, Джен тихо возрадовался. Огонек вруке советника почти погас. Свет едва касался лица вельможи, лишь глаза поблескивали вполумраке.
        - Что, не хочется уходить? - проворчал тот. - Я-то помню: утебя встолице остался дружок…
        Почему они, сильные мира, считают себя вправе над ним потешаться? Джен подумал, что мог бы убить советника. Сним, молодым издоровым, вельможе точно не справиться.
        - Ты знаешь, где он?
        - Кто?
        - Где Зевах, старик! - Парень безотчетно потянулся кножу на поясе.
        Вместо ответа советник двинулся дальше. Он знал, что юноша за ним последует.
        - Ворон… священная птица Джахата, - произнес Жалимар после недолгого молчания. Он коснулся резьбы на стене и,разбуженные теплом пальцев, по желобкам побежали искры. Языки пламени, танцующие над башнями, извезды, илуны - все они были здесь, уже несколько часов сопровождали их впути по темным тропам.
        - Я не знаю, когда все это строили, - заговорил советник. - Может, вСтаром Царстве. Дюжину веков назад. Аможет, раньше. Все забыто. Пройдет еще двести лет, иеще часть ходов обвалится. То же случится иснынешним Царством, - старик перевел взгляд на Джена. - Ты глуп, если надеешься сделать свое маленькое дело изажить заново. Приливы истории крушат все, как толща камня.
        - Откуда тебе знать, что будет?
        - Такой уж уменя пост, - вельможа потрогал кончик носа. Над верхней губой унего выступил пот. - Это Царство умирает. Вот ответ на твой вопрос, мальчик. Ты уже не заживешь, как прежде. Какой прок искать преступника, когда все вокруг рушится? Ичто хорошего, если ты его найдешь?
        - Где Зевах? - упрямо повторил Джен.
        - Лучше бы спросил не где он, ачем занят. Вот смотри… - Советник задышал тяжело, сприсвистом. - Квартал иноземцев снова сожгли. Только теперь не узурпатор, алюди, которых нанял сам посол. Он собирал их целую луну, натаскивал. Я-то думал накрыть всех скопом… не успел. Сам посол, слышишь? Выходит, он расправился со своими? Авот твой Зевах… кто его учил? Тоже нагади. Странствующий маг, который выдает себя за книжника. Как думаешь, просто так? Случайно совпало?
        Джен открыл было рот, но промолчал. Чего он хочет, этот вельможа? Юноша вдосталь насмотрелся на магов идостойных, чтобы не верить им ина медяк. Другие советники убили царя, чтобы захватить власть, но уэтого своя игра. Неужто гафир воюет за колдунов? Нет, такого не может быть!
        И совсем не помогало, что Джен почти ничего не знал оНочном дворе.
        - Где Зевах? - втретий раз повторил юноша.
        - Я не знаю, где Зевах, - честно признал советник. - Знал бы, уже сам отыскал. Но тебе, парень, нужен не он. Ты слышал, что Золотой двор пуст иплатит войску заморскими деньгами?
        - Зачем… Зачем мне это знать! - вспылил Джен. Не даст он себя провести! Он уже надеялся на многое, дважды: один раз сдостойным, адругой - сВерховным колдуном.
        - Потому что на правду все смотрят, но никто не видит! - вдруг разозлился Жалимар. - Нужно ткнуть внее носом, чтобы заметили.
        - Я должен его найти.
        - Ты молод, глуп, иябольше не буду объяснять, как ты не прав, - советник скривился. - Хорошо. Тебе нужна голова, амне нужен ты. Но, видят боги, мальчик, сейчас не время!
        Старик постучал кулаком по стене, стряхивая скамня пыль.
        В одном юноша был уверен: так не заключают сделки. Джен ни на миг не верил спутнику. Гафиры, советники иКруг… какое ему до них дело? Красивые слова, просто слова.
        Жалимар сел на корточки устены, под резьбой, что изображала сову. Одни лишь тени населяли коридор, иДжен не видел разницы меж этой частью лабиринта илюбой другой. «Я его найду. Найду!» - твердил он себе, когда советник прикрикнул:
        - Ну что стоишь? Не видишь, старику одному не справиться?
        Парень нехотя присел инадавил на указанный выступ. Жалимар меж тем всем весом навалился на стену над головой Джена. Камень наверху как будто хрустнул. Толстые плиты, сдвинувшись, затрещали.
        Эхо подземного грохота еще кружило от стены кстене, аогонек высветил вырубленные вкамне ступени. Сквозняк шевельнул Джену волосы. Вот. Сейчас… Ивэтот миг что-то кольнуло его меж лопаток.
        - Ты же не думаешь бежать, мальчик?
        Именно так он идумал. Клинок переместился левее, кребрам.
        - А теперь поднимайся. Только медленно. Как первые движения вдевственнице.
        Джен пошевелился. Еще не встал, только пошевелился, лихорадочно соображая.
        - Я стар ибыстро устаю, - поторопил советник. - Мне проще проткнуть тебя кпесчаным бесам.
        - Ты же искал гафира! - Джен резко подался вперед, уворачиваясь из-под клинка.
        Вскочил, обернулся. Попятился на неровных ступенях. Вблеклом свете советник казался согбенным, блики дробились на стали ножа.
        - Искал-то ягафира… - Вельможа улыбался, обнажив ровные маленькие зубы. - Но мне нужен живой гафир только пока он лучше мертвого. Агафир-дурак куда хуже. Даже деревенскому олуху под силу это понять.
        Он сделал выпад, ипарень понял, как ошибся. Куда только делась одышка? Советник двигался стремительно, как кошка. Отец пытался передать Джену, чему научился встранствиях, но вте годы юноша ленился, атеперь отца больше нет.
        Жалимар между тем наступал.
        Поначалу Джен хотел броситься на него, поднырнуть под ножом. Повалить старика сног. Но тот танцевал, выписывая клинком кружева. Вот лезвие оцарапало плечо юноши, едва не впилось вгрудь. Вярости Джен рванулся вперед. Советник легко увернулся, вновь выставил перед собой нож.
        «Он уже мог меня убить», - вдруг понял Джен.
        - Недурно для голытьбы, - отметил вельможа. - Что, парень, не иначе тебя заделал мелкий головорез? Не слишком умелый, япогляжу.
        «Он просто злит меня!» Юноша исам все понимал. Но поделать ничего не мог. Злость застилала глаза, как красный туман. Он попытался еще раз - советник подался назад, апотом появился сбоку идвинул ввисок так, что из глаз упарня посыпались искры.
        Джен припал на одно колено, пытаясь унять гул вушах.
        - Расхотелось бежать? - тихо спросил советник. Вблизи дыхание его отдавало шафраном.
        Юноша молчал. Впрочем, вельможа ссамого начала знал, что победил.
        - Вот имолодец, - тихо прошелестел он. - Будешь знать, как глупить. Атеперь поднимайся, только медленно. Ты же хочешь выбраться из-под земли?
        Джен плохо помнил, как повиновался советнику. Спотолка все еще осыпалась пыль. Сквозняк дул юноше вспину, подгоняя прочь из погруженных во мрак ходов. Вскоре огонек старой Лайлы погас, иони молча карабкались втемноте. Но инаверху оказалось не лучше. Сприходом ночи воздух не стал прохладней, адухота давила, как тяжкий груз.
        И бледное зарево над рощей, куда они вышли.
        Сперва Джен подумал, что это луна, необычная приморская луна. Алые отсветы легли на лицо старика. Потом юноша обернулся на юг, увидел стены ибашни - черные на красном, идуша его застыла.
        - Квартал иноземцев как раз на севере столицы, - советник метнул на парня острый взгляд. - Это не значит, что весь город полыхает.
        В воздухе едко пахло гарью: куда там запашку над Районом Садов!
        - Пойдем, мальчик, - велел Жалимар. - Ни я,ни ты… что ты можешь поделать?
        Не меньше полузвона советник вел его прочь через поля. Кое-где попадались купы деревьев. Они обошли деревню, но все ставни были наглухо заперты иоставались темны. Ночь стала кружевом черных теней ибледных отсветов далекого пожара. Ничего не шевелилось во тьме, если не считать ночных птах да их самих.
        - Смотри, какой расклад, парень, - советник потрогал кончик носа. - Ятеперь ремесленник, аты мой подмастерье. Рубаха утебя впыли, так что ничего, сойдет.
        - И чем мы будем промышлять?
        - Чем? - Вельможа фыркнул. - Как ты, не знаю, аявсегда странствующий писарь. Все знают В?нру-Грамотея. Он рассказывает чудн?е истории илюбит выпить вкомпании.
        Джен неопределенно промычал вответ.
        - Мы отдохнем чуть дальше. Если здесь никого не режут ине жгут. Ну апотом выйдем на тракт.
        - Мы бежим на север?
        - Не то чтобы бежим… Нет, мы зайдем кое-куда по дороге, - вглазах Жалимара появился довольный блеск. - Нас ждут лошади, парень! Настоящие лошади.
        Через четверть звона впереди замаячили огни. Постоялый двор, догадался юноша. Даже отсюда слышались голоса ирезкий ослиный рев.
        Люди. Иеще одна возможность улизнуть. Ведь не посмеет старик… Итут же парень подумал: еда! Лишь теперь Джен заметил, что живот скрутило от голода.
        Постоялый двор был под стать деревне. Длинное инизкое здание для постояльцев - внем уместится добрая сотня путников. Пристройки для слуг. Две конюшни, сараи, навесы… Кухня - как внутренний двор вдоме достойного. Из распахнутых дверей сочились пряные ижирные запахи.
        Джен догадался, куда они пришли. Со всех сторон столицу окружают постоялые дворы, есть они ина севере. Но Анс?з принимает постояльцев вперестроенной усадьбе… Что же, получается, они вприюте Кривого Шема, где останавливаются бедняки ибродяги.
        Людей во дворе - как на базаре врыночный день. Советник горячо шептал юноше вухо:
        - Смотри, выходит, что ворота заперли. Никого не впускают, аглавное - не выпускают. Ивсе толкутся здесь.
        Джен итак помнил, что мир летит вБездну. Он толкнул дверь большого дома - инавстречу потекли жар, дым изапахи. Мясной жир, ипот, иячменное пиво. Редкие плюющиеся маслом светильники нещадно коптили, озаряя спящих вповалку, сидящих тесными кружками людей. Боги, сколько их здесь? Игде же музыка, крики? Каждый сидел обособленно, дюжина хмурых взглядов устремилась кним, едва Джен переступил порог.
        - Давай-давай, шевелись! - Советник толкнул парня вспину. - Ты тут торчишь, авсе только на нас ипялятся.
        Юноша двинулся внутрь, стараясь ни на кого не наступить. Он хотел забраться вдальний темный угол, но советник шел прямиком кмедной печке, чьи бока сумрачно мерцали всвете дюжины ламп.
        - Венра! Старый ты греховодник, давненько ятебя не видел! - Кривой Шем ивпрямь косил на один глаз, зато ручищи унего были толщиной сноги Джена. - Будь япроклят! Это правда ты?
        - Семь лун, Шем. Всего семь лун. Атвой клоповник стал еще грязней обычного.
        - Что, еще больше? - Хозяин хохотнул, нимало не обиженный. - Уж не грязнее той дыры, откуда ты пожаловал!
        Советник засопел, подыскивая ответ. Интересно, как давно они знакомы? Изнает ли Шем, что говорит свельможей?
        Пока они переругивались, юноша огляделся. От копоти щипало глаза, авгорле унего першило. Джену было не по себе втаких местах, чего стоили разбойничьего вида наемники вуглу. Но юноша быстро понял, что никому нет дела до двух путников. Трое каменщиков ссерыми от пыли лицами обреченно смотрели вогонь. Старуха молилась ипоминутно складывала руки вохраняющем жесте.
        «Все видели пожар. Ивсе знают, что город заперт. Боги, что же начнется, когда расползутся слухи осмерти царя?»
        - Не возражаешь, если яна ползвона заберу мастера? - Хозяин ткнул юношу вплечо. - Давно пора обстряпать одно дельце.
        - Не поможет, Шем. Послушай меня: не поможет! Ну что ты будешь… отмахиваться от солдат грамотой?
        Парень бы поверил, что они ивправду спорят, не знай он, что советник едва шепчет. Тот никогда не говорил так громко: чтобы слышала добрая дюжина гостей.
        - И все же накропай грамоту. Аты это, - Шем обернулся кюноше, - нечего штаны просиживать. Погоди, сейчас ятебя сведу вкладовку. Разложи пока все: чернила, кисточки ичто там увас…
        И этот тоже. Будто нарочно горланит. Голос хозяина отдавался меж тесных стен:
        - Здесь уменя котлы, старая мебель… Сюда, парень. Мы пока потолкуем, аты смотри не трожь бочонки! - Шем затеплил масляную плошку ивсучил юноше.
        Он собирается бежать или нет? Если да, лучшего времени не найти. Когда еще советник оставит его одного, без присмотра?
        - Мы почти сутки не ели, - словно прочтя его мысли, сказал старик. - Пусть парня накормят иприглядят. Он многое пережил, не годится просто бросить…
        Джен не дослушал. Только дернул ртом иначал спускаться.
        Под ногами играли неровные ступени. Вскоре показался потолок, укрепленный бревнами толщиной счеловека. Здесь стоял тяжелый дух сырости… аеще вина идуба.
        Винный погреб. Не худшее место, чтобы скоротать ночь. Зачем, зачем ты сюда пришел? - вопрошал внутренний голос. Что ты здесь забыл? Твое место вгороде, где засел ублюдок! Сейчас юноша как никогда понимал Верховного: больше всего ему хотелось напиться до бесчувствия.
        Огонек вплошке запрыгал, когда Джен поставил лампу на стол. После всего, что сегодня случилось, он думал, что забыл истрах, исожаления, но заблуждался. Безымянное нечто - быть может, совесть - грызло его, продолжало твердить: что он должен бежать, найти способ вернуться ипробраться встолицу.
        Куда? - спорил он ссамим собой. Впылающий город, кНалиске иуличным стычкам? Ачто ждет его здесь? Жалимар перережет ему глотку, едва получит, что хочет. Хорошо, если это случится не сегодня ночью.
        Потом, когда Джен нашел деревянную чашу иоткрутил кран на ближайшей бочке, ему стало все равно. Он сделал первый глоток ивспомнил Сахру. Ее смех. Их детские забавы. Илунную ночь два месяца назад.
        По крайней мере, то была давно знакомая боль.
        Прошел звон, асоветник все не возвращался. Долговязая женщина принесла жареную баранину илепешку иворчала, глядя, как Джен выплевывает жилы. Но вскоре иона ушла. Парень был рад, что приставленный следить за ним охранник лишь раз появился иушел караулить наверху, увхода вподпол.
        Ему хотелось помолчать иподумать.
        Он никак не мог отделаться от мысли, будто что-то упустил. Не то от пойла, не то после всего, что сегодня случилось. Это произошло втот миг, как он начал спускаться впогреб… Джен так иэдак крутил свои мысли, нацедил уже четвертую чашу, неясное чувство не оставляло впокое.
        Боги ибесы! Да будь оно проклято!
        Парень поднялся иот нечего делать решил изучить подпол.
        Деревянный настил играл под ногами - точь-в-точь как ступени, что сюда вели. Шаги Джена гулко отдавались меж стеллажами. Было прохладно итихо. Казалось, слышно, как оседает пыль.
        «Я просто начал спускаться. Вруке - масляная плошка. И?..» Воротник рубахи вдруг стал натирать ему шею.
        Боги, да тут настоящее подземелье. Парень не сомневался, что Кривой Шем таит больше, чем кажется, но этим вином можно опоить весь двор! Ряды бочек терялись во мраке. Цельные стволы, укреплявшие свод, едва виднелись втусклом свете. Джен подумал, что здесь можно заблудиться, но иэта мысль быстро канула внебытие.
        Он словно тянул воспоминание из вязкой трясины.
        Когда во тьме раздался шорох, Джен подскочил. Затем услышал мокрый звук - ну точно человек причмокивает во сне. Незнакомец сидел вуглу, прислонившись кбочонку спиной. Втусклой розовой луже лежала перевернутая чашка.
        Один из слуг Шема. Или нет… Да это пьяница из путников. Икак он пробрался сюда мимо охраны? Ох ивзгреют же его!
        …Вот он спускается под землю. Вруке масляная плошка.
        И давящее чувство, от которого перехватывает сердце. То, что он испытал уИсточника. Что пережил на мосту, когда тот кренился иуходил из-под ног.
        Вино плескалось вживоте. Джен пошатнулся, когда решил сесть на корточки, иедва не повалился на спящего.
        Мешки под глазами иузкое серое лицо… на самом деле почти незнакомое. Разве что полные губы ишрам. Уродливый рубец наискось рассек левую щеку.
        - Стало быть, это ты… - прошептал Джен.
        На Зевахе была ряса бродячего проповедника, ипарень зажмурился, чтобы понять, не чудится ли ему.
        Не чудится. Когда он только спускался, упарня свело дыхание, теперь же, влокте от убийцы, тяжесть разлилась по всему телу. Не продохнуть. Позже, спустя много лун, Джен решил, что они ине могли не встретиться. Вельможа шел на ближайший постоялый двор, аЗевах наверняка спешил встолицу изастрял уворот, как все простые смертные. Но вэтот миг… юноша изумленно разглядывал выродка.
        Джена пробрало холодом, ион зачем-то оглянулся через плечо.
        Тяжело задышал. Затем ссилой провел по лицу рукой.
        Нож стихим шелестом покинул ножны.
        «Ты же не умеешь им пользоваться. Тогда, ссоветником… ты даже онем не вспомнил!»
        Не умею, согласился Джен. Икрепче сжал липкие пальцы.
        - Стало быть, это ты, - повторил он.
        Каждый день он просыпался спроклятым именем на устах. Шептал вутреннюю тишь, как имя возлюбленной. Зевах… Звук, от которого сжимается грудь. Каждую ночь он засыпал, представляя, как отыщет его, как располосует лицо ибудет смотреть, как истекает из уродливой раны кровь…
        - Нет-нет. Не так. - Солома на полу зашуршала, иДжен тотчас обернулся. Советник потрогал кончик носа. - Ну кто так убивает? Ты целишь не всердце, авыше, он успеет вскрикнуть. Зачем, когда есть горло? Раскрои глотку, ион даже не пикнет.
        Ублюдок шумно дышал ивсхрапывал втишине погреба. Видать, ему снился кошмар. Жалимар, не мигая, глядел на юношу. Джен проглотил слюну.
        Приставил нож кшее колдуна, точно угрязного ворота, под кадыком.
        - Мы теряем время, - бесцветно заметил советник.
        - Я… не могу, - тихо произнес Джен. - Не так. Зарезать его… как собаку. Он враг, ане животное. Яхочу его убить! Но не так.
        - Я бы вовсе его не убивал, - прошелестело за спиной. - Приставил бы кнему людей. Полдюжины. Для верности. Ипусть он приведет их всамое кодло.
        - Оставить? - прошипел Джен. - Он же колдун, он…
        - Ничтожество, - советник чуть отошел, вынуждая юношу податься назад, чтобы слышать едва различимый шепот. - Колдун, потративший чары, чтобы прокрасться впогреб инапиться вдрызг. Смешно?
        Нет, парню не было смешно. Так не должно… как сним могло такое случиться? Выследить. Отыскать. Ворваться иубить. Так он это представлял. Впрошлый раз воздух стал сизым от дыма наркотических курений, но ублюдок все же поднялся на ноги. Теперь же развалина, ане человек - мирно храпел, бери голыми руками. Как? Хочется?
        - Его нужно разбудить.
        - Подумай вот очем, - вместо ответа заговорил советник. - Если ты его отпустишь, покончишь не содним колдуном, асо всеми… скольких ты еще спасешь? Сколько убийств предотвратишь?
        Юноша молчал.
        - Думай быстрее, наше время уходит, - подвел черту Жалимар. - Скоро он проснется. Амне нужно еще отдать распоряжения.
        Время ивсамом деле уходило. Иим тоже пора уходить. Джен встал - ипошатнулся, ухватившись за бочку. Его тошнило. Сделав над собой усилие, он повернулся кколдуну спиной.
        Нужно идти, наверху ждет новая жизнь. Вкоторой не осталось никакого смысла. Даже мести.
        Он поедет на север. Или на восток. А,может быть, на запад.
        Какая теперь разница?

22
        Граница меж столичным пределом иГиллу Тхан, 1-е месяца Мисор, закат
        - Уйди, - тихо сказал Самер, когда царь тронул его за плечо.
        Они почти не говорили. Вмолчании маг уничтожил все, что осталось от Ндафы, вчародейской вспышке. Так же молча исследовал место побоища. Пока Верховный предавался скорби, Царь Царей начал собирать оружие икакие-никакие вещи, шныряя меж мертвых тел искладывая награбленное вкучу. Поначалу Самер хотел взять юнца за грудки ивытрясти душу, но потом решил, что Надж прав. Уних нет ни еды, ни денег, ни подходящей для путешествия одежды. Разве он сам, осматривая место схватки, не пришел бы кмысли омародерстве? Владыка просто сообразил раньше него.
        Затем они развели небольшой костер встороне от дороги. Повозка спровизией сгорела дотла, но водном фургоне отыскался козий сыр, хлеб исухие фрукты, ана поясе упридворного сраскроенной головой - массивная серебряная фляга свином.
        - Уйди, - тихо сказал Самер. Однако Царя Царей не так-то легко спровадить.
        - Я хотел предложить свою долю тебе, - смущенно проговорил юноша. - Ты, наверное, наколдовал на луну вперед.
        Верховный почувствовал угрызения совести, хотя иненадолго. Солнце скатилось ксамой кромке холмов, идо заката осталось не больше звона. Вечерняя заря выдалась на диво роскошной. Но Верховному не было дела до буйства красок: он думал, куда теперь податься. Словно прочитав его мысли, Надж спросил:
        - А ты не можешь… ну, перенести нас? Куда-нибудь. Да хоть прямо вГиллу Тхан!
        - Может, исмог бы, - сухо ответил маг, - только тебя ядоставлю живым, асебя трупом.
        Первый немного знал эти земли. Вернее, местность ксеверу ивостоку. Мальчишкой Сай сопровождал отца на охоту кгранице меж пределами. Тогда ничто не предвещало смуты, аотец еще не отлучил Самера от семьи.
        Оживленный Прибрежный тракт лежит вдне пути на запад, но это если по прямой. Еще несколько часов предстоит идти до ближайшего местечка. Стоит ли им выбираться на большую дорогу? Вдругую сторону холмы становятся выше икруче скаждым звоном пути, акедры исосны растут все гуще. На взгорьях водятся лисы, благородные олени ипятнистые лесные кошки - достойный Гирав почитал их славной добычей. Дальше, вдесяти днях быстрой езды, путь преградят меловые скалы Зубов Аммат.
        - Собирайся, - устало молвил Верховный. Он принял решение. - Хорошо бы немного пройти до темноты.
        - Мы уйдем? Вот так, даже не дав мертвым костра?
        Царь Царей вскочил, готовый спорить. Самер бросил взгляд на закат. Солнце зацепилось краем за верхушки деревьев.
        - Часть уже получила костер, - ответил маг. - И,если не поторопишься, мы кним присоединимся.
        Они собрались молча ибыстро. На место побоища слеталось воронье, иВерховный подумал, как скоро прибудут другие, двуногие хищники. Советники получили Зов сутра. Как они поступят: соберут поисковый отряд, который выступит из столицы, или найдут мага, чтобы послать Зов Аджили, итогда солдаты калеки вот-вот будут здесь?
        - Черные Братья сражались храбро, - сказал Ианад, когда они выступили. - После такого им разрешают войти вказну ивзять столько золота, сколько смогут унести.
        Может, ихрабро. Вот только Самер подозревал, что встолице Братья делают противоположное: захватывают власть. Апотому лишь скупо заметил:
        - Казна пуста.
        Царь Царей недовольно заворчал. Ивсе же было видно, что он приободрился. Еще час назад владыка ходил, словно его огрели по голове мешком, атеперь решил, что сВерховным он не пропадет.
        Хорошо бы самому вэто верить!
        Самер отстал итеперь шел за царем, глядя юноше вспину. Впрочем, какой из него теперь царь? Теперь, когда малец лишился всего? «Как ия, - сневеселым смешком подумал чародей. - Кто ятеперь? Первый-без-Круга?»
        Самер провел ладонью по лицу. Он как будто снова спорил сИменрой, ишум сПути Благовоний почти заглушал ее тихий голос. «Беда втом, что нас заставят сделать выбор. Скем мы, ссобратьями или со страной. Ине страной даже… так, сборовами вшелках».
        Он просто хотел добиться лучшего для новой семьи. Теперь это не имело значения. Его собственные страсти, грезы инаивные мечты - все оказалось мгновением, мановением ресниц ввечной борьбе магов ипростых смертных. Круг, цари прошлого исмертные веками перетягивали канат. Апотом явился сар-Алай - иканат лопнул.
        Так для чего ему царь?
        «Первый-в-Круге не должен иметь друзей, но раз уж язавел - стараюсь не оставлять».
        Первый сплюнул впыль.
        Когда закат ушел, оставив по себе клубы багровых облаков, Надж вновь подал голос:
        - Куда мы идем?
        - Есть одна обитель… Единственная, которую устроили не вкрупном городе. По счастью, недалеко.
        - А ведь верно! Кадж Варк?н! Япомню, старик оней рассказывал. Ты думаешь отсидеться умагов? Или перенестись оттуда вГиллу Тхан?
        - Думаю, нужно осмотреть твою руку. Болит?
        - Ну, есть немножко…
        - Быть может, придется отнять пальцы.
        Темнота скрывала выражение лица юноши. Наконец тот ответил:
        - Я все равно, считай, их потерял. Пусть лучше думают, что вбою, чем из-за хвори.
        Они прошли немного, однако ночь оказалась темнее, чем Самер рассчитывал: куда темнее самого непроглядного часа встолице. Вскоре они свернули сдороги иуглубились влес, апотом разбили лагерь укаменистого склона, влощине, скрытой зарослями арчи. Верховный не решился разводить костер - да им инечего было готовить - ипросто завернулся вплащ, снятый смертвеца. Надж вызвался сторожить.
        К середине ночи маг проснулся оттого, что склон стал содрогаться, аза шиворот ему посыпались камешки имелкий сор. Три, четыре… всего он насчитал пять подземных толчков.
        - Что… что это? - Самер не видел спутника, но голос уюноши дрогнул.
        - Землетрясение. ВГиллу Тхан изредка бывает.
        - А это не колдуны?
        - Я не чувствую слежки, - тихо ответил Верховный. - Иязамаскировал свой Дар: нас не почует ни чародей, ни гафир.
        Он не солгал, никаких чар здесь не было, но спокойней не становилось. Землетрясение вырвало его из полного ужасов сна, иСамер вспомнил парня, которого отпустил перед отъездом. Тот тоже маялся кошмарами. Где он сейчас вкипящей иклокочущей столице? Первый отогнал эти мысли. Об Именре он знает не больше. Иобо всей столичной обители. Если уж гадать итерзаться, то одвух тысячах собратьев, но так недолго сойти сума. Все, что имеет значение, - это дорога иобитель.
        - Ложись-ка спать. Теперь караулить буду я, - сказал маг.
        - Ты же вконец себя истощил! Да после всего, что ты творил, другие колдуны два дня не встают.
        - Что ты предлагаешь?
        - Я буду сторожить дольше. Ты отдохнешь, твои чары восстановятся, - вголосе царя звучал вызов. Самер подавил раздражение. Вздохнул.
        - Надж, дорога не место для геройства, - мягко заметил он. - Нам идти иидти, станет только хуже, если ты вскоре свалишься.
        Владыка фыркнул втемноте. Но Самер понял, что победил: чародей прикрикнул на юношу, итот сдался.
        Обитель они завидели на следующий день, через звон или два после полудня.
        Крепость сидела на холмах, как охраняющий перевал гигант. Четыре пузатые башни, рассыпающиеся стены - укрепления возвели для солдат, но забросили так давно, что ижрецы Джахата не знают точный год. Вдолине под западной стеной лежала деревня: три улицы, овечьи загоны инизкие домики из серого спрожилками камня.
        Все, как идвадцать лет назад.
        Выбравшись из зарослей, Надж уставился вдолину. Он осунулся, рука его сутра болела сильнее, ивладыка замкнулся всебе.
        - Это вторая обитель вЦарстве, - прищурившись, сказал Верховный. - Нам не сразу разрешили открывать их вгородах. Поначалу вот отдали развалины.
        - Там есть целитель, как думаешь?
        - Целитель есть влюбой обители. Может, не лучший, но отнять пальцы хватит.
        - А его хватит для начала усыпить меня?
        Самер бросил короткий взгляд на спутника. Тот был бледный как полотно.
        - Лишить чувствительности? Да, это может каждый. - Помолчав, маг добавил: - Это ихорошо, что обитель маленькая ивсеми забытая.
        Ианад выругался:
        - Видят боги, мне сейчас все равно!
        Он собрался спускаться вдолину, но Первый положил ему на плечо руку.
        - Не стоит. Лучше не попадаться на глаза. Поищем другую дорогу.
        Маг сто раз проклял свою хитрость. Они поднимались ккрепости звериными тропами ируслами сухих ручьев, карабкались по осыпающимся склонам, аоднажды Верховному пришлось подсаживать спутника. Когда лес кончился идо обители осталось двести локтей открытого пространства, Самер понял, что никакие силы не заставят его повторить подъем.
        Звуки деревни стихли за уродливым утесом. Остались лишь заслонившие солнце стены да еще скрип камешков под сапогами.
        Потом ворота приотворились ивыпустили пятерку вковвах Зала Волн.
        - Боги воплотились втебе, мудрый! - издали крикнул один из магов. Сердце Самера екнуло. Узнали, бесы бы их побрали! До чего же быстро узнали. Иразглядели еще внизу.
        Они со всех сторон окружили Верховного и,кажется, искренне приветствовали. Они кланялись изаверяли, какая это честь… Еще бы! Ни один Первый не заезжал втакое захолустье. Но неужели уних вовсе нет вопросов?
        Нет. Ине могло быть. Маг понял это, когда их провели внутрь. Вся обитель высыпала во двор. Ана ступенях самой высокой башни ждала женщина сволосами цвета темных каштанов инасмешливо вздернутой бровью.
        Самер прошел сквозь толпу иостановился чуть поодаль от Именры. Чародейка мяла полу бирюзовой коввы.
        - Добро пожаловать вКадж Варкан… Сай, - сказала она.
        - Что ты здесь делаешь?
        - Жду тебя, - она улыбнулась. КПервому маги не приближались, апотому окружили Ианада.
        - Ты знаешь, что яимею ввиду!
        - Госпожа, послать вдеревню за ягненком? - Молодой чародей вынырнул уВерховного из-за спины.
        - Не сейчас, Р?вва! - Она говорила помощнику, но смотрела только на Самера. Убедившись, что тот понял, Именра отвернулась. - Проверь, чтобы всветлом покое все было. Ивот еще что - отыщи целителя. Кажется, высоким гостям нужна помощь.
        Самер обернулся. Владыка угрюмо ждал унего за спиной. Встретившись сПервым взглядом, юноша выпятил челюсть.
        - Мы увидели вас еще на склонах, - говорила Именра, ведя их гулкими залами. - Маги-защитники послали за мной, иясразу сказала: это ваш Верховный.
        «Лучше бы сказала, почему здесь распоряжаешься». Самер поежился. После знойного дня внутри было чересчур прохладно, алестница - такой узкой, что им пришлось подниматься гуськом. Вкрепости пахло пылью истариной.
        Наверху, втесном коридоре, чародейка оглянулась ибыстро заговорила:
        - Нужно многое обсудить, Сай. Обменяться новостями. Не сейчас, отдохните сдороги… Как будешь готов, зови, итебя проведут ко мне.
        - Я готов сейчас.
        Именра помолчала, апотом улыбнулась.
        - Нет, Сай. От тебя разит потом игарью. Сперва отдохни. За этой лестницей светлый покой, для благородных. Это весь верхний этаж. Он твой.
        «Твой», ане «ваш». Она не то что не замечала владыку, но относилась, как кученику. Подопечному. Впрочем, не так уж она далека от правды.
        Когда отсвет колдовского огня погас, юноша подал голос:
        - Это… - Надж не нашел нужных слов.
        - Да, это она.
        Маг начал подниматься по истертым ступеням.
        - Она нам друг?
        Она игрок, хотел сказать Самер. Но вместо этого промолчал. Боги, кто мог подумать, что будет так. Еще сутра он места себе не находил при мысли об Именре: где она, что сней? - атеперь кажется, что лучше бы он гадал идальше.
        - Яйца Шеххана, да тут полный стол! Какие спальни! Игорячая вода… Как они успели все подготовить? - Ианад поочередно заглядывал во все двери.
        - У магии… есть преимущества, - скупо ответил Верховный.
        - Тогда не возражаешь, если язайму умывальную?
        Чародей кивнул вответ.
        Он торопился, аел ивовсе впопыхах, но, когда на зов явился высокий старик, гонг над воротами возвестил седьмой час. Через крепостной двор протянулись длинные тени. Втрещинах меж плитами обосновалась трава. По пути им то идело встречались маги: иные кивали, прочие низко кланялись. «Они думают, яздесь самый высокий гость». Казалось бы, нужно радоваться осторожности Именры, но радости не было.
        Бездна! Има, что за игру ты затеяла?..
        Покои чародейки помещались под крышей северной башни, втридцати локтях над двором. Самер думал, его уже ничто не удивит, но потом заметил рельеф ввиде пожирающей свой хвост змеи. Не гостевой покой для столичного посланца. Комнаты главы обители.
        - Я тотчас отправлюсь за госпожой, мудрый! - заверил старик.
        Верховный не ответил. Только здесь он вполной мере осознал, что угодил из одной западни вдругую. Вкомнатах было тихо исумрачно. Тяжелая старинная мебель. Отчего-то вуглу, ане за столом, стояло каменное кресло, точная копия тронов из палаты Совета. Самер присел перед ним, коснулся пальцами резьбы.
        - На твоем месте ябы внего не садилась. Мне сказали, оно проклято.
        Самер хмыкнул. Обернулся кчародейке.
        - А зря смеешься. Япроверила: кто внем сидел, очень плохо кончил. Последний был глава обители всмуту. Ему отрубили голову, акровь сцедили. Оставшихся вживых магов заставили пить. Мы любим говорить: резня магов, бойня… Но Азас не делал из Кадж Варкан примера. Его не жгли по приказу узурпатора. Просто вояки развлекались.
        Верховный повел плечами, прогоняя отвращение.
        - Вчерашний глава тоже плохо кончил?
        Именра подошла иостановилась рядом, вместе сВерховным разглядывая кресло.
        - Как посмотреть, Сай. Он потерял пост иугодил вАлид, но жив издоров. Небось, осторожничал. Сам-то не верил впроклятие, но вкресло не садился.
        Они помолчали.
        - Царя Царей пытались убить? - Чародейка потрогала вышитые на ковве знаки, точно ища защиты.
        - Вообще-то вопросы хотел задавать я.
        - Но япервая спросила, - она наконец поцеловала его: сперва мимолетно, едва коснувшись щеки, апотом ивгубы. После луны размолвок итревог одного поцелуя хватило, чтобы кровь вжилах побежала быстрее.
        Маг отстранился. Каменные глаза змеи следили за ним. Будь оно все проклято!
        - Уговорила. Но ты продолжишь мой рассказ.
        Он вкратце пересказал все, что случилось впоследние дни: Аджили, наследник, Зов инападение. Именра ничем не выдала удивления - если вообще удивилась, - азатем отошла кокну. Разве что сжатые кулаки выдавали волнение.
        - Хорошо, теперь моя часть истории, - сказала она. - Советники думают, что мальчик мертв. Да ясама так думала, пока вас не увидела.
        - Искалеченные приняли Ндафу за царя.
        - Я… японяла, - чародейка подошла, не зная куда деть руки. Тронула мага за локоть.
        - Так что стряслось встолице?
        - Погоди. Ты вечно берешь быка за рога! - пожаловалась она. - Яне привыкла сообщать такие вести… Круга больше нет, Сай. Сафар взял власть на себя.
        - Смотритель Зала Ветров. Он - тоже Круг.
        - Нет, Круга больше нет, - повторила Именра. - Мы… приняли помощь.
        - Что? Какая помощь? Что ты несешь?
        Чародейка отдернула руку, словно обжегшись.
        - Помощь Нагады. Аты что думал? Что оставалось делать? Мы думали, ты мертв, владыка мертв… ибеснующаяся толпа под стенами. Осадные орудия. Все серо от людей, вся площадь. Они кричали, что Круг убил мальчишку.
        Самер втянул воздух сквозь зубы.
        - Продолжай, - только исказал он.
        - Мы приняли помощь Нагады. Это яподсказала… Они еще год назад обещали поддержку.
        Должно быть, Верховный не совладал слицом, потому что чародейка вспыхнула.
        - Год назад! Не смей меня обвинять! Еще до того, как ты стал Первым, до сделки сцарем, слышишь? Яне говорила сними много лун. До… до вчерашнего дня. Ну ачто бы ты делал на моем месте?
        Самер молчал, так что она закончила:
        - Поздно метаться. Все произошло. Сафар убил ищеек вобители, его высшие чародеи - из Нагады. Пока советники брали столицу, вквартале иноземцев начался погром. Посольство погибло: все, кроме посла иеще одной женщины… Ты понимаешь, что это значит? Вырезали семь сотен нагади. Это война. Они будут через два-три дня, не больше. Высадятся встолице… Флот запрет наши гавани. Думай, что хочешь, но ябуду встречать их сцветами.
        - Что происходит вгороде?
        - Да ничего не происходит! - всплеснула руками Именра. - Советники держат столицу, Сафар ииноземцы - обитель. Смотрят волком иничего не делают. Может, Улам иготовится, но мы просто ждем. Какой смысл? Через тройку дней все встанет сног на голову.
        - И ты спокойно об этом говоришь?
        - А как ядолжна говорить? - Чародейка ощетинилась. Воздух вокруг нее вспыхнул от искр: на мгновение она выпустила свою силу из узды. - Все, что яслышу год за годом: нужно играть по правилам, по правилам… по каким таким правилам? По эдикту оПравосудии? - бросила она сяростью. - Вих землях маги живут свободно. Яговорила: ты должен выбрать, скем ты. С Царством или снами. Ссобратьями, такими как ты, или страной, которая веками нас унижает!
        - Круг создавали против Нагады…
        - А мне плевать, кто создавал! Мы вместе учили историю. Раз за разом, одно ито же… только мы чего-то добьемся, все скатывается назад. Уменя нет дома, Сай. Родители живы: если язахочу, они меня приютят. Но только пока живы они. Зачем нас выпустили из обителей? Закон запрещает нам иметь дом! Ауних маги живут свободно. Как все, понимаешь? Как обычные люди!
        Она подавилась тирадой, но сбивчивый поток слов не иссяк. Чародейка сжала кулаки.
        - Эта война будет вечной. Приходит новый царь, ивсе заново. Яустала, Сай. Эта страна безнадежна, яприму ту, вкоторой собратья живут свободно. Ядаже языка их не знаю. Только ипомню: темерас деманес каи тон илайо. Пусть! Лучше стать нагади, чем жить вЦарстве иеще раз пережить бойню!
        Она умолкла, тяжело дыша. Вчародейке кипел гнев, иона порывалась что-то добавить, набрала вгрудь воздух. Вконце концов, Именра отвернулась.
        - Поэтому ты решила отдать Царство чужакам?
        - Нет… Да нет же! - Она прижала руки клицу. - Ятолько хочу его изменить.
        Подметив слабое место, Самер стал давить на него:
        - Свободу легко потерять, можно уложиться за день. Аотвоевывать - десятилетиями.
        - Поздно, - помолчав, сказала она. - Уже поздно. Язахватила крепость сдюжиной молодых магов, которых обучали нагади. Их сотня водной только столице. Другие взяли обители вТабре, Сакаре, Джамайе. Ты же слышал толчки?
        - Ночью? Это что, тоже твои дружки?
        - Я не уверена… Ну акто еще? - Чародейка нервно сцепила руки. - Толчки пришли свостока, где мы захватывали обители. Ты только подумай, какая это мощь!
        Верховный мрачно молчал.
        - Я никому не говорила… ну, про тебя. Про мальчишку. Теперь Кадж Варкан думает, что это ты надоумил Сафара. Утебя есть три дня. Так он сказал, вот только что. Посла зовут Ксад Имнес, япосылала Зов, пока вы отдыхали.
        - Бездна, язнаю, как зовут посла! Что он сказал?
        - Ты можешь выступить снагади. Высокий город назовет юнца царем, аего дядю изменником. Подумай: мальчика посадят на трон. Разве не этого ты добиваешься?
        - И что взамен?
        - Две скалы вокеане. Якорные стоянки. Ивысших чародеев нагади.
        - А если яне соглашусь?
        - Да как ты… - Она замахнулась на Верховного, но так ине ударила. Прижала пальцы квискам, успокаиваясь.
        Самер отступил на шаг. Именра пугала его. Не ее замыслы, не то, что чародейка натворила, - она сама. Вего Именре было слишком много всего: иболи, игоречи, истрасти. Всего, что он должен бы разделять - если он всамом деле Первый-в-Круге.
        - За три дня флот не пересечет Внутреннее море, - сказал маг. - Даже если все колдуны Нагады будут дуть впаруса.
        - Они знали. Предупреждали, что советники вот-вот убьют владыку. Это ятебе верила, аони готовились помешать Уламу. Все это знали. Все, даже ты! Почему твое Царство спасают чужеземцы? Почему они, ане ты?
        «Потому что яне стервятник».
        Маг промолчал. Уж лучше ничего не говорить, чем спорить.
        - Мне нужно все взвесить, - выдавил он.
        - Взвешивай, мудрый, - сказала Именра. - Великая Матерь! Как ямолюсь, чтобы ты ивправду был мудрым!
        Закрыв дверь, Самер привалился кней спиной, тяжело дыша. Как можно быть мудрым, когда утебя только иесть вэтом мире «своих», что собратья? После того как отец отлучил его от семьи, Круг стал ему иродом, иродичами. Как можно быть мудрым, когда они правы, но ради лучшей доли готовы уничтожить все?
        С тяжелым сердцем он снял перстень Верховного, держа перед глазами. Весь путь до восточной башни маг проделал, крепко сжав его вкулаке.
        - Проклятье! Яине думал, что мое Царство так уродливо, - пробормотал Ианад. - Но яведь ине видел ничего, кроме дворца. Иеще поместья, где сидит Падиш.
        Владыка пнул раскрошившийся зубец стены, мелкие камешки посыпались навстречу обломкам внизу.
        Самер мял кольцо вкулаке. Он готовился кугрозам, подозрениям, даже проклятиям, но не ктому, что юноша согласится сИменрой.
        - Ты учился устарика, - напомнил Верховный.
        - Было дело. Да, ты прав, яне теперь все это узнал. Что там запрещает эдикт? Ну, сейчас… после изъятий?
        - Владеть землей илюбым строением на ней. Заниматься торговлей, ремеслом идругими работами, кроме тех, что заказывает Золотой двор, - Самер вздохнул. - Долго перечислять.
        - Да, ядолжен помнить. Просто… - Царь так ине объяснил, что «просто». Он стоял, облокотившись на парапет, имаг слышал отголоски слов, обращенных кхолмам илесу. Потом Ианад вдруг заговорил: - Когда мне было лет пять, ялюбил забираться вот так, на стену, исмотрел, как копошится народ вгородке. Воображал, будто язащитник твердыни. Или еще лучше: что вокруг не летний дворец, акрепость Абъяз. Иза стенами не холмы, аморе, аятот князь-пират, имои воины везут добычу из разграбленной столицы…
        Верховный не нашел слов вответ.
        - Так ипросидел всю жизнь вмечтах, - закончил юноша. - Ну? Так что ты ей ответил?
        - Ничего.
        Ветер подхватил слово ибросил обратно, влицо магу. Именра, будь она проклята… Ее голос по-прежнему нашептывал: «Ты можешь выступить снагади. Высокий город назовет юнца царем. Подумай: мальчика посадят на трон».
        - Тогда зачем ты мне рассказал? - Надж удивленно обернулся.
        - Решил, что ты имеешь право знать. Что бы яни надумал.
        А если мальчик попробует изменить свою участь - что же, на это он тоже имеет право.
        - То, что она предлагает… это не конец света, - проворчал владыка. - Яостанусь жив. Мной по-прежнему будут вертеть, только другие кукловоды… но большего я,видно, не заслуживаю.
        - Если бы ты добрался вГиллу Тхан, то тоже вверил себя вельможам. Правда, кто знает, что бы они сказали теперь. Все изменилось, старые договоры ничего не стоят.
        - Знаю. Не дурак! - Владыка насупился. Вновь отвернулся. - Нет, там было бы проще, конечно… Никто не запер бы меня, не мешал говорить свойском иподданными. Ябы нашел своих людей! Но ты прав… Скажи, как надумаешь.
        Хлопнув мага по плечу, Царь Царей прошел мимо искрылся на ведущей впокой лестнице.
        Самер остался на площадке башни один.
        Слишком быстро. Он не был готов ктому, что все перевернется за день: ипокушение, ивзятие столицы, атеперь еще инагади… Быстро? Именра несколько лун пытала его, требуя выбора. Но втом-то идело, он не собирался делать такой выбор, ни тогда, ни сейчас. Прежде Самер не задумывался, что для него значит Царство: древняя, рыхлая ибезучастная ксвоим людям страна. Выходит, что-то все же значит - здесь он родился ивырос. Ему никогда не стать нагади. Почему, почему они выбрали такой путь?.. Вконечном счете, ему решать, будут его убивать за то, что он маг, или за то, что остался со своей землей. Вот ивесь выбор…
        Если безумцам ифанатикам пристало начать войну, он предпочел бы взять за шкирку близких иувезти как можно дальше от столицы, предоставив тем идругим перегрызть друг друга. Вот только Именру никуда не увезешь: ни ее, ни Ндафу, ни даже сварливых стариков во главе Залов. Куда увезти две тысячи столичных магов?
        С наступлением сумерек воздух сделался чище ипрохладней, аему вдруг стало жарко. Он должен придумать хоть что-то! Сейчас. Нет унего никаких трех дней.
        Перстень Верховного вкулаке стал скользким от пота.
        К вечеру внизине собрался туман. Небо над меловыми скалами темнело, пока не стало вовсе черным. Хмурясь влицо ночи, маг ждал, звон за звоном, но ответы не находились. Затем гонг возвестил полночь, иСамер понял, что никакие ответы не придут.
        В наступившей тишине чародей встал. Влесу разошелся филин, аможет, то была сова - магу казалось, что тот хрипло ухает: «Кру-уг! Кру-уг!» Переставляя негнущиеся после долгого сидения ноги, он спустился вниз.
        - Ну что?
        Мальчик не спал ине знал, куда себя деть, пока Верховный раздумывал. Самер отвел глаза под пытливым взглядом.
        - Ничего. Собирай еду, вещи… все, что нужно. Свяжи водеяло, используем, как мешок.
        - А ты?
        - А яобойду покой, погляжу, не пригодится ли чего вчарах.
        - Мы… разве не вплену? Что ты собрался делать?
        - Я не чувствую, чтобы нас стерегли, - маг прислушался кощущениям. - Но Именре инезачем. Нас не выпустят, аесли яначну творить чары, вся обитель услышит. Куда бы яни отправился, через минуту-две там будет кишеть от магов.
        У владыки скопилась уйма вопросов, но Надж подчинился, должно быть, не веря всвою удачу. Первый почувствовал стыд за все, что делал ичто еще сделает. Юнец был взбалмошным, но, всущности, честным инеплохим малым.
        Когда Самер вернулся, мальчик связал уже два мешка иждал, нервно щупая почерневшие пальцы.
        - Целитель что, не приходил? - ни стого ни ссего напустился на него маг.
        - Н-нет…
        Значит, Именра решила, что Первому будет повод задержаться. Бездна! Только бы она не навестила их на ночь глядя!
        - Идем, - коротко бросил Верховный.
        Надж подхватил оба мешка, иСамер не стал спорить. Он отпер дверь ишагнул на темную лестничную клеть: лишь далеко внизу мерцал отсвет колдовского огонька.
        Верховный думал, Именра позаботится об охране, но, видно, ей не хватало людей. Или она рассчитывала, что вся обитель услышит, как открывают Врата. Вдвоем они шагали по темным коридорам крепости. Колдовское чутье подавало голос поблизости от других магов, но их было немного, иони спали. Потом Первый нашел боковую дверку из башни, иперед ними разостлался двор.
        Луна извезды посыпали старинные плиты серебристым крошевом. Из-за сквозняка дверь громко хлопнула. Маг замер - не потревожит ли звук охранников во дворе? Если они здесь ибыли, Самер их не чувствовал. Всторожке над воротами мерцали колдовские огни, но туда им ине нужно. Пока.
        Они двинулись ксоседней башне, держась втени крепостных стен.
        Здесь оказалось больше народу, но Верховный сразу нашел лестницу идвинулся вниз. Лестница все вилась ивилась, зарываясь все глубже вчрево скалы, ивскоре последние отголоски бодрствующих умов смолкли. Если даже он их не слышит - они его иподавно.
        - Я думал… - вдруг зашептал Ианад. Первый резко обернулся, итот сразу умолк.
        «Оставайся здесь», - передал маг, взяв юношу за запястье.
        Он ощутил двух охранников задолго до того, как спустился кАлиду.
        Шаги Верховного потревожили толстый слой пыли, ита вздымалась облачками. Подземелье вырыли маги, для своих нужд, это было самое новое помещение вкрепости. Но ямой забвения давно не пользовались: лишь кое-где встречались поблекшие занавеси да каменные украшения под гулким сводом.
        Навстречу вышел маг скрасивым чувственным ртом. Богато вышитая ковва выдавала внем вельможного сына.
        - Что вы здесь делаете, мудрый?
        Его напарник щелкнул пальцами, зажигая огни вдоль стен. Самер сложил руки на груди.
        - Пришел допросить главу обители. Именра сказала, что всех предупредит.
        Проклятье, оба из столицы. Эти не будут, как местные, трепетать при виде Первого-в-Круге. За спиной, влестничной шахте, звучали голоса, оба мага прислушались, но эхо бросало звуки от стены кстене, исказив до неузнаваемости.
        Бездна! Неужели мальчишку нашли?
        - Ну? - Верховный взмахнул рукой, теряя терпение.
        Первый маг на шаг отступил, серебряная нить вковве блеснула всвете огней.
        - Одну минуту, мудрый…
        Он посылал Зов!
        Не дожидаясь, пока тот проговорит «Именра, ученица Лайлы из линии Омейи», Верховный метнулся вперед, схватил обоих магов. Второй успел выругаться, ткнул Самера вгрудь. От удара воздух вышел из легких, но времени восстанавливать дыхание не было. Нырнув глубоко всебя, маг нащупал собственное сердце, поток крови пробежал по сосудам руки вчужое тело… оба сердца бились часто инеровно.
        Должно быть, его повалили на пол, но чародей не выпускал противников. Апотом рывком остановил их сердца. Открыл глаза. Спихнул неожиданно тяжелый труп.
        Теперь сомнений не было: вколодце лестницы слышались крики ишум борьбы. Затем Самер почуял вспышку чар.
        Алид скрывался за тяжелой дверью из позеленевшей бронзы. Толстая змея на ней не пожирала хвост, акорчилась, изрубленная на шесть частей. Маг опустился впыль рядом, привалился ктемной бронзе спиной. Гул колдовских знаков наполнил голову. Холод проник втело, спина сразу онемела.
        Маг вновь снял перстень ипосле недолгого раздумья положил под язык - туда, где кровь струится совсем близко. От металла рот наполнился кислой слюной.
        «Ты всех погубишь», - послышалось ему. Быть может, это Именра пыталась сним связаться.
        Собравшись сдухом, Верховный закрыл глаза.
        Ублюдок, предатель, предатель… Наверное, холод Алида добрался до его сознания. Голова стала гулкой итяжелой, икак будто распухла вдвое. Все они стояли вокруг: отец, старый наставник идаже Ндафа - они показывали на него итвердили, как заведенные.
        Ублюдок, предатель, будь проклят. Погубил Круг, проклят, собратья. Предатель, древний род, такие, как ты…
        Он бы закричал, еслиб мог, но под языком лежал перстень, ирот от него пекло.
        Яма забвения обволокла мага знобким туманом, от которого итело, имысли оцепенели. Вяло пошевелившись, Самер направил мысль кохранным знакам: иероглифам, нарисованным не мелом по стене, асилой по Изнанке. Разрывал нити. Переносил штрихи икривые.
        Маг понял, что унего вышло, когда свирепый мороз прокатился по нему волной. Гул вголове перешел вшипение, окостеневшее тело обмякло, вдалеке послышался надсадный крик. Лишь когда давление стало невыносимым, волна отхлынула, укатившись прочь.
        Алид теперь работал не внутрь, авовне. Погреб под собой всю крепость. Затянул вчудовищную воронку всех магов обители.
        Самеру казалось, что рот его наполнен теплой кровью, но он не мог сплюнуть. Только это тепло иосталось среди погруженного всумрак мира. Он попробовал пошевелиться, но тело не слушалось. Все, чего он добился, - сдавленный булькающий звук.
        - Сай?.. Сай, ты жив?
        Лицо юноши плясало, авместо слов сгуб срывалось мерное: «Ублюдок… проклят… погубить…»
        Стены ипол кружились перед глазами. Ступени, ступени, ступени… Иногда вполе зрения попадались тела, осевшие внеестественных позах. Полуживые чародеи едва дышали. Да, он предатель. Маг не знал, сколько собратьев вКадж Варкан, но многие теперь погибнут. Некому отволочь их за пределы крепости, подальше от вывернутого наизнанку Алида. Без еды иводы самые слабые испустят дух за пару дней - пока вкрепость не поднимутся деревенские.
        Предатель…
        Все это неважно, бесстрастно думал Самер. Важно было одно: чтобы перстень Верховного не выпал изо рта.

23
        Побережье ксеверу от столицы, 6-е месяца Мисор
        В первую ночь долгой скачки на север Джен вновь попробовал сбежать. Он знал, что надежды мало: пожилой советник оказался двужильным, и,когда парень валился сседла, тот лишь стал молчаливей. Луна стояла высоко исветила ярко - не лучшая ночь для побега, но Жалимар, казалось, мирно спал втени разделявшей поля изгороди.
        «Он слишком торопится, - сцепив зубы, решил Джен. - Не станет он тратить время именя искать».
        Вчера, уКривого Шема он думал, что черный омут поглотит его сголовой. Что это мысль омести поддерживала его две луны, атеперь, когда не осталось даже ее… какая разница, вышло все наоборот. Джен еще не знал, куда идет ичто будет делать, но неясная злость закипала внем весь день. Квечеру юноша понял, что готов идти на край света, изгрызть невидимый повод зубами, лишь бы оставить столицу исвою несбывшуюся месть впрошлом.
        Парень прошел четверть звона, вдали выросли тени поселка, который они проехали незадолго до привала, апотом сильная рука обхватила его поперек горла изнакомый голос сказал:
        - Еще одна попытка, иятебя свяжу.
        - Теперь-то язачем нужен? - рассердился Джен. - Ябольше не книжник Йесода, не пленник Верховного. Мне нечего сказать, старик!
        - Ты гафир, - ответил советник.
        Как будто это все объясняло!
        Больше они вту ночь не разговаривали, даже когда поле содрогнулось от подземных толчков, асобаки впоселке тоскливо завыли.
        На следующий день беглецы вновь передвигались быстрой рысью, временами переходя вгалоп, хотя Джен еще не отошел от вчерашней скачки.
        Сперва юноша решил, что вельможа боится колдовской слежки. Точно как Декхул луну назад, ипотому они едут Прибрежным трактом: вспешке идаже не пытаясь затеряться на проселочных дорогах. Потом он сообразил, что здесь инегде скрыться. Они пересекали самое сердце страны. То идело по пути попадались небольшие городки, каждый окружали поля, деревни ипочтовые станции, широкие каналы несли баржи ипрогулочные суденышки. Их видели сотни путников: крестьяне, торговцы, наемники идостойные. Они ничего не знали охаосе встолице. При желании выследить пожилого господина идолговязого парня легче легкого.
        И все же Джен решил подтвердить догадку.
        - Мы не таимся, потому что негде? - резко спросил он.
        Костра они не разводили: просто свернули сбольшака, углубились вполя ипривязали коней на краю лимонной плантации. Жалимар мусолил вяленое мясо, купленное на базаре три звона назад.
        - Потому что спешим, - ответил тот, прожевав. Кудивлению парня, вельможа принялся объяснять: - Это тебе кажется, будто мы бежим куда глаза глядят. Да, мне опасно оставаться встолице. Но там остались мои люди. Яготовился ктакому повороту событий.
        - Не очень-то вы подготовились, - Джен фыркнул. - Кмладенцу. Наследнику престола.
        Жалимар глотнул вина из фляги.
        - Да любой бы обманулся! Все знали: уИавы ас-Абъязиды царская хворь. Это такая болезнь: лихорадка, кашляешь кровью и…
        - Я знаю, - перебил Джен. - Ее зовут белой чумой итрупной болезнью. Мой отец был лекарем.
        Давай, трави свои байки, думал юноша. Как будто яповерю, что ты ничего не знал оребенке!
        - Ну вот, сперва заболела служанка. Ее выбросили на улицу, иона умерла от кровавого кашля. Потом Иаву вдруг увезли, держали взаперти ипри закрытых ставнях, но Улам все отрицал. Мне донесли лазутчики, иуж потом явыпытал подробности. Теперь ядумаю, он нарочно отмалчивался. Уламу ябы не поверил, атак он подтвердил, что говорили мои люди.
        Лжет или нет? Пользуясь темнотой, Джен разглядывал спутника. Влунном свете лицо его было серым, как старая трухлявая кость.
        - Иаве могли дать травы, чтобы вызвать приметы хвори, - рассуждал советник. - Аслужанку… служанку, кпримеру, укололи иглой, которой ткнули умершего от болезни. Ну, так бы сделал ясам.
        Вельможа прислонился спиной кстволу дерева, глядя на высыпавшие звезды. Казалось, он испытывает удовольствие оттого, что его провели.
        - Умен, старый бес! Этого не отнимешь. Слишком похоже на правду… Мой человек мог узнать, что Иава беременна. Мог проверить белье, есть ли месячная кровь. Но не убольной, ведь ее одежду сжигают. Хитрый старый мешок сдерьмом!
        - И что теперь?
        Жалимар приказал натереть меч икинжал, так что юноша водил по клинку промасленной тряпицей.
        - А что теперь? Мы едем вГиллу Тхан, парень. Если ты это хотел спросить.
        - Зачем? - допытывался Джен. - Царь Царей мертв. Что еще можно спасти?
        Эти вопросы мучали его который день, июноша выложил их все:
        - Круг захватили иноземцы. Встолице засело самое темное колдовство! Ивы еще дали выжившим спастись! Зачем? Что стого, что ягафир, ичто мне делать вГиллу Тхан?
        Жалимар выпрямился. Маленькие бледные глаза впились вДжена, как две иголки.
        - Ты ведь не глуп, парень. Говорят, вДжамайе учил истории. Сам знаешь: все царства строились проходимцами изавоевателями, достигали расцвета при хитрых управленцах ипогибали при изнеженных сибаритах. Ячто-то не припомню исключений. Так что? На какой стадии наше Царство? Ну?
        - На последней, - тихо признал Джен.
        - Хорошо хоть ты понимаешь. Но дело не только вэтом. Еще есть маги.
        - При чем здесь маги? - Парень отбросил тряпку. - Ты можешь сказать, чего от меня хочешь?
        Вместо ответа Жалимар приложился кфляге.
        - Я старый гафир, - сказал он наконец. - По-твоему, ядолжен ненавидеть колдунов, идело сконцом. Но все дело вних, парень. Вмагах. Они не слышат ничего, кроме своих обид. Не понимают, что впогоне за лучшей долей разрушат все до основания. Мы можем снова их запереть, но эта война будет вечной. Один-два на сотню. Только кажется, будто это совсем мало. Пока Царство выбрасывает их на обочину, оно само, своими руками создает внутри врагов. Тысячи душ будут грезить об одном: путь падет Царство, пусть придут чужаки, лишь бы их не убивали. Пока мы не найдем, как сними жить, они будут приводить иноземцев. Понимаешь?
        - И вы нашли, как сними жить?
        - Нет, это мы должны найти. Царство умерло. Ямог выступить ссоветниками, только его уже ничто не спасет. Может, оно иправильно, а? Как думаешь? Война расставляет всех по местам, открывает настоящие лица. Показывает, что издыхает иуже неспособно жить. Если удастся вышвырнуть иноземцев, мы начнем все заново. Уже по-другому.
        Советник протянул Джену фляжку, но тот помотал головой.
        - Как? Как вышвырнуть иноземцев?
        - Будем пытаться, парень. Что еще осталось? - Жалимар глотнул сам. - Вот уменя были приставлены люди едва не ккаждому нагади впосольстве: теперь их осталось всего двое, посол иего помощница. Ипри каждом мой человек. Надежда есть. Царь ехал вГиллу Тхан, собирать мечи против советников. Там мы ипригодимся, Джен. Явельможам, аты мне.
        - Чем? Ябедняк, учивший лавочников.
        - Как думаешь, чем первым делом занялись мятежники? - Советник хитро прищурился, июноша пожал плечами.
        - Они вырезали гафиров вобителях, парень. Мне нужен каждый человек. Будь спокоен, тебе найдется дело.
        «Еще неделю назад уменя было дело!» - со злостью подумал Джен. Впрочем, слова советника разбередили внем нечто незнакомое. Что, если он ивпрямь сможет кого-то спасти? Если другие девушки останутся жить, иникто, ни шлюха, ни бродяга, не повторит судьбу Сахры?
        - Каково это, быть гафиром? - спросил юноша. Советник покачал головой:
        - Слишком много вопросов. Ты итак вытянул из меня больше нужного.
        На следующий день они вновь молчали, как будто не было ночных откровений, иЖалимар наконец свернул стракта.
        - Где-то здесь проходил караван царя, - пояснил он. - Но они отклонились, ктому самому поместью. Ну амы скоротим путь вдоль побережья.
        Через полдня деревни из глиняного кирпича сменились домами на сваях - для защиты от приливов сезона бурь. Вскоре кривые деревья расступилась, открыв полосу белого песка, за которой лежало море: бескрайнее исинее, как отрез дорогой ткани. Тут итам послеполуденное солнце разбросало по волнам блики. Ввоздухе резко запахло солью.
        Джен никогда не видел моря - даже встолице, разве что издали. Он впился взглядом вбухту иодинокий парус на горизонте. Ипотому не сразу заметил укрытие из свежесрубленного дерева ибурой ткани.
        Путь им преградили пятеро мечников. Декхул оставил стреноженных лошадей ивышел вперед. Задувавший сморя ветер шевелил седые, свесившиеся до ключиц усы.
        - Вот так, парень, - сказал он. - Можно сбежать от девчонки идаже достойного, но не от старого Декхула.
        - Уйди сдороги, - предупредил советник.
        - А не то что? Унас не только мечи, но илуки. Пара выстрелов, ивы уже никуда не сбежите.
        Декхул сделал шаг вперед исложил руки на груди. Солнце высветило пятна на плечах, под кожей бугрились стальные мускулы.
        - Среди гафиров… - тихо иугрожающе начал Жалимар. - Псов узурпатора, как говорят колдуны… ябыл не гончей ине ищейкой. Ябыл волкодавом.
        - Слишком давно, старик, - усмехнулся охотник. - Это было слишком давно.
        Люди его зашевелились. Один за другим клинки покидали ножны. Не глядя на советника, Декхул обратился кюноше:
        - Вот что, парень. Ты не совсем уж перешел черту. Изменника ядолжен убить, но что до тебя… еще можно вернуться. Достойный не зверь. Он понимает, что ты испугался, втакой-то кутерьме… Да иясплоховал: наговорил бес знает чего!
        - Изменник? Не тебе это говорить! - выплюнул Жалимар. Он сидел неподвижно, но Джен видел, как побелели костяшки пальцев на поводьях. Старый воин не слушал вельможу. Он прищурился ивпился вюношу взглядом.
        - Подумай: наш стобой покровитель стал советником. Иему ой как нужны гафиры!
        Джен отвел взгляд, уставившись влуку седла. Он знал: может, нарисованные Жалимаром образы туманны… может, будущее советников куда более осязаемо, но он не сможет жить вих Царстве. Задохнется смрадным воздухом идымом пожарищ.
        Но пятеро против двоих?.. Против одного - потому что парень отродясь не держал меча.
        Время на размышление истекало, инеизвестно, чем бы все кончилось, но тут подал голос мечник.
        - Эй, хлыст. Погляди-ка!
        Парус, который Джен завидел раньше, теперь стал ближе, больше… ине один! За первым показались другие. Пять узких галер медленно разворачивались, выстраивались вшеренгу, нацелив хищные носы прямо на горловину бухты. Три ряда весел укаждого борта вздымали облака пенных брызг.
        - Яйца Шеххана! - выдохнул кто-то.
        Словно вответ, над морем загудели рога, выдавливая из медных глоток протяжные ноты. Джен видел не так уж хорошо, но солнце блестело на металле над бортом, ипарень сообразил, что это солдаты сгрудились на передних палубах.
        - Когда они будут здесь?
        - Четверть звона, хлыст. Не больше.
        До-о-о-о-о-о-о-о-у! Рог прозвучал еще дважды, пока Декхул принимал решение.
        - Убейте этих двоих, - тихо сказал он.
        Он не успел договорить. Нечеловечески быстрым движением Жалимар выхватил упарня поводья исместа послал коней вгалоп, прямо на замершую пятерку. Джен покачнулся вседле, когда гнедой сразмаху толкнул охотника, бросив впесок.
        - Пригнись кхолке! - крикнул советник. Он заставил лошадей повернуть, сменив направление. Кривые ореховые деревья были уже совсем близко.
        Щелчок.
        Боль пронзила бедро юноши раскаленной иглой.
        - Не шевелись! Не мешай коню! Пригнись ниже!
        Роща раскрыла объятия - иони влетели внее на полном скаку. Жалимар попридержал поводья, но они все еще неслись, петляя меж серых стволов изарослей можжевельника.
        За спиной снова запел рог, иДжен осмелился оглянуться. Их не преследовали. Меж деревьев мелькало море - ипаруса, паруса, паруса… Теперь уже совсем близко! На мачтах реяли малиновые вымпелы Высокого города.
        - Хватай, парень! Крепче держись.
        Юноша поймал брошенные поводья ивцепился вних, словно утопающий. Пронзенное стрелой бедро пекло. Он снова бежал - как ивсегда. За две луны Джен привык кбесконечному бегству.
        Но никогда по пятам за ним не шла армия.
        Южный берег Ишираса, 6-е или 7-е месяца Мисор
        Очень долго Зено выплывала из видений ксвету - как будто выпутывалась из промокшей от пота постели, одно за другим сбрасывая покрывала.
        - …милосердные боги! Очнись. Пожалуйста, Зено! Очнись же.
        Кто-то тряс ее за плечо, но все было как втумане, вязком черном тумане, итот клубился вголове. Она хотела закричать, но крик так ине родился, остался внутри. Распирал грудь.
        - Очнись. Боги, да что…
        Она отбросила последние клочья мрака. Тусклый вечерний свет снепривычки резал глаза. Склонившегося мужчину она узнала не сразу, аузнав - вздрогнула. Азрай ли это? Или еще один морок?
        - Он существует, - то было первое, что она сказала.
        - Зен? Все хорошо. Уже все хорошо! Ты меня слышишь?
        - Слышу, - вяло отозвалась посланница. Иповторила: - Он существует. Бог существует.
        Эта уверенность пришла из черного провала меж длинным залом итем мигом, когда она открыла глаза. Стоило об этом подумать - иголоса вернулись. Тихие. Бормочущие. Порой они шипели, апорой завывали, но очень далеко, впустынной темной утробе.
        И вто же время так близко.
        - Мне кажется, ты снова бредишь…
        Зено сглотнула. Нет, нельзя вспоминать, нельзя возвращаться мыслями… Но если не объяснить, они так иостанутся здесь. Икто знает, какие ловушки подстроит храм.
        - Бог существует, - повторила она исела.
        И тут же втянула воздух сквозь зубы. Кожу жгло, но не на запястье, атам, где ее рассек клинок вестника. Она коснулась плеча, ожидая нащупать тепло крови. Кожа была гладкой ировной, разве что горячей. Впрочем, тело посланницы пылало от жара.
        - Если бы яне нашел тебя внутри… ябы точно решил, что бредишь, - Азрай покачал головой. Он достал кремень икресало, хоть ине спешил высекать огонь. - Ты бы расшибла затылок оступени, так билась. Как ты забралась вхрам раньше меня?
        - Ты нашел меня во дворе?
        - Ну да. На пороге. Прямо вдверях. Ты очень громко кричала.
        Там, где лежал меч. По спине пробежал мороз, аживот скрутило - как тогда, вхраме. Заметив ее дрожь, Азрай присел рядом имолча прижал посланницу ксебе. Отросшая борода щекотала шею.
        - Все… все впорядке, - выдавила она. Слова полились потоком, одно за другим, идаже если бы она хотела, уже не могла остановиться. Вечер медленно угасал, икогда она рассказала все, внебе показался бескровный лик луны.
        Воин прижал ее теснее, но Зено еще не закончила.
        - Отец рассказывал: маги знают одухах на Изнанке, аиногда обращаются кмогущественным сущностям. Но это тысячекратно больше. Больше, чем все, что можно представить. Ионо рвется сюда.
        - Это догадка? - осторожно спросил Азрай.
        - Я исейчас их слышу. Ячувствую… нетерпение. Жажду. Муку. Ядумаю… думаю, это души, которые угодили всилки. Вестник говорил, что Ксад что-то делает - что-то, отчего оно… движется сюда. Верней, это не вестник говорил…
        - Так говорил или нет?
        Ответ маячил на краю сознания. Лоб изатылок будто сдавил обруч, апот катился по спине градом.
        - Бог не может разговаривать, как яили ты, - выдавила Зено. - Унего нет разума. Он - слепая стихия. Как смерч, как наводнение. То, что явидела, янапридумывала сама. То, как японяла… Нам нужно уйти, Аз! Здесь средоточие силы, аяпосвящена Прекрасному.
        Борода вновь защекотала кожу, воин подвинулся, иЗено поняла, что тот разглядывает ее: не сошла ли спутница сума.
        - Мы уйдем, если хочешь. Прямо сутра.
        Ей хотелось уйти сейчас, но посланница понимала, что Аз прав. Закат потух, холмы иджунгли полнились пением сверчков, асама она дрожала иобливалась потом.
        В ту ночь Зено впервые увидела слепую стихию вдействии.
        Простой рыбак, его изловили пьяным встоличном порту: трое, чьих лиц он не разглядел. Когда его положили на каменный стол, бедняк бился ипытался вырваться, но толстые колючие веревки обхватили его поперек груди ибедер, аодна впилась вшею, так что вглазах темнело, когда он напрягался.
        - Я понимаю, очень мало приятного…
        Зено повернула голову, но говорили не ему, не ей. Смуглый мужчина счерными усами поморщился. Облачение из бледно-голубого шелка тускло поблескивало всвете множества огней.
        - Готово, Сафар, - сказал другой, валом. - Мы можем предварительно его усыпить.
        - Нет-нет, - произнес Ксад. - Ваше зелье только мешает! - Усатый мужчина молча смотрел ихмурился, ипосол мягко заговорил: - Осадные орудия нужно уничтожить. Твои люди истощены, мудрый. Ты сам это знаешь. Вы все потратили на разъяренную чернь, илишь теперь вдело вступит войско. Очень мало приятного, согласен, но разве это не последний выход?
        - Давай иглу, - коротко велел чародей.
        Они все разом пришли вдвижение, выстроились на отведенные места, отбрасывая длинные тени от развешанных по стенам светильников. Тени скользили по лицу, исвет мигал, апотом рыбак увидел тонкую иглу из красного металла, вдобрую ладонь длиной.
        …Зено очнулась оттого, что чрево ее заныло от холода.
        - Вставай, Аз! Живо! Оно приближается.
        Воин дремал чутким сном, одной рукой сжав ладонь посланницы, адругой рукоять меча, итут же открыл глаза. Ему не нужно было объяснять. Азрай не спрашивал, кто приближается. Он сразу вскочил, подхватив собранные сумки.
        Поздно.
        Зено прежде не обращала внимания, как много звуков наполняет ночь. Шорох крыльев, шепот ветвей, далекий плеск, ветер - на миг все смолкло, только звезды так же говорили далекими безмолвными голосами.
        Что-то шевельнулось внедрах храма. Не вестник. Не просто вестник… Дрожь пробежала под ногами. Затрещали камни колонн.
        Азрай дернул спутницу ипотащил за собой, ане то Зено смотрела бы как завороженная. Скрежет трущихся друг одруга камней терзал ночной воздух.
        Они пробежали полпути до стены джунглей, когда старая дорога вздыбилась. Зено слышала за спиной грохот ипонимала, что это глыбы камня отваливаются, как куски старых крошащихся кирпичей. Пилоны ибалюстрады, башни по сторонам света - все рушилось, проваливалось всебя, вздымая султаны пыли.
        Все это Зено видела, словно смотрела назад. Вдействительности они петляли вверх по склону, меж островками вспучившейся земли. Впыли ирокоте посланница выпустила руку спутника, но видела впереди его спину итемную стену джунглей. Внебо стаями взмывали птицы. Их крылья наполнили ночь шумом ихлопаньем, словно сотня боевых знамен.
        Пять подземных толчков сотрясли храм. Когда они взобрались на холм, откуда вчера разглядывали постройки, все кончилось. Тонкая пыльная взвесь повисла ввоздухе. Руки посланницы дрожали, иона сжала ремень заплечного мешка.
        Черные обломки громоздились, мерцая всвете звезд. Новые башни истелы, поменьше прежних, воздвиглись на старом месте - там, где внебо торчали руины. Иточно ртуть, точно жидкое стекло, из самого сердца струилась черная жижа, маслянисто поблескивая всвете луны.
        Скоро должен заняться рассвет, думала Зено, но луна так истояла посреди неба бледной немощью.
        «Так все останется, пока мы не уйдем», - поняла посланница.
        - Пошли, Аз, - сказала она. - Здесь уже ничего не изменишь.
        И они ушли.
        Пять подземных толчков… Пять дней спутники пересекали джунгли. Впрочем, Зено не была втом уверена. Под сводом сырых ветвей день мало отличался от ночи, сутки слиплись вкомок, как каша из остатков зерна, что дала им Юсна. Посланница измеряла время стоянками, но могла иошибиться. Ивсе же Зено чувствовала, что ей лучше. Тем лучше, чем дальше от храма они уходили.
        Когда джунгли сменились топкими зарослями вдоль берегов Ишираса, посланница ивовсе почувствовала себя человеком. Даже Аз, кажется, приободрился.
        - Надеюсь, здесь будет переправа! - сказал он, подав Зено руку. - Мы возвращаемся восточней. Представь, если ее нет: мы пойдем вброд, ты простудишься, кТабре захвораешь вконец - ичто? Разрушишь старейший город Царства?
        Они шли болотистой низменностью, вода мгновенно наполняла их следы. Над путниками кружили толстые зеленые мухи. Посланница не ответила, выдирая ногу из грязи.
        - Если вестник всегда выходит вот стакой помпой… странно, как храм еще стоял, - предпринял новую попытку воин.
        - А это был не выход вестника, - проронила Зено. Аз тут же собрался, ипосланница поняла, что задолжала пояснение: - Вестник лишь крупинка ногтя на его мизинце. Но оно приближается. Или мы становимся кнему ближе. Кмоему богу.
        - Твоему? - Азрай поднял темную бровь. - Твоему богу подносят плоды. Ито, яслышал, спорят: срывать светки живое или приносить только те, что упали сами.
        Зено вздохнула.
        - Он не зол ине добр, - ответила она. - Он просто солнце… тысячи солнц, которые светят на Изнанке. Когда мы ему поклоняемся, внем находится что-то, что отвечает. Когда ему приносят жертвы, он тоже отвечает. Но это еще не он. Не весь он… Тысячи солнц, Аз! Или это то, как японяла. Ведь ямогла неправильно истолковать, что мне открылось.
        - Боги! - Воин сплюнул, как будто от слова осталось дурное послевкусие. - Только послушай себя. Ты заговорила, будто заделалась пророком.
        Зено не хотела спорить. После полудня они выехали на раскисшую от недавних дождей дорогу. Посланница никогда так не радовалась человеческим лицам, хотя ирагьяри, иусталые грязные крестьяне ссевера провожали их опасливыми взглядами.
        Переправы они достигли кзакату - вернее, даже не ее, аневзрачной деревни на южном берегу. Горсть домов на сваях облепила вытоптанный бугор, аза ним несла глинистые воды река.
        - Это Иширас? - удивилась Зено.
        - Иширас. Бурый господин, податель благ идлинный рог океана, - Азрай обернулся кспутнице. - Он очень спокойный. Только иярится вначале лета да еще под самый конец сезона дождей. Пойдем, милая. Если поторопимся, успеем помыться засветло.
        Ей так хотелось коснуться спутника, нежно тронуть за плечо - сейчас ей было иэтого довольно. Азрай кивнул. Повернулся, чтобы спускаться вниз.
        Зено следовала за воином по обочине, где телеги еще не превратили дорогу вхлябь, когда ее словно толкнули. Как камень, что стучится изнутри встенки черепа.
        «Зено? - донеслось далекое эхо. - Зено, ответь! Это я,Ксад! Ответь же, ты должна меня слышать!»
        Она вздрогнула, словно обжегшись. Остановилась, глядя Азраю вспину. Голос все не уходил. Он долетал едва слышным биением, точно гудение мухи.
        «Я знаю, ты слышишь. Скажи что-нибудь. Зено?» - «Я здесь, Ксад». - «Небесные владыки! Как хорошо, что ты нашлась!.. - голос наполнился объемом ивесом, приобрел форму. Посланница увидела две лампы из янтаря икусок шелкового гобелена за спиной посла. - Унас мало времени, девочка, яраздобыл магов, чтобы послать Зов. Где ты?» - «Берег Ишираса», - коротко ответила Зено.
        «Владыки, ну изанесло же тебя! Но все потом… Встолице раздрай, моя милая. Все, как яговорил».
        «Что…» - начала посланница, но посол ее перебил.
        «Нет времени, поэтому слушай. Лучезарный убит, советники взяли власть, встолице погромы. Квартал иноземцев сгорел, и… - он все же запнулся, хотя Зено слышала, чувствовала, какого напряжения стоит троице магов дотянуться до нее. - Ябоюсь, что все погибли, моя девочка. Все, кроме нас стобой».
        Пелий. Эвном. Линосс… Она была почти чужачкой всвоем же собственном посольстве. Они бы не упустили случая изгнать ее на родину. Но смерть от рук разъяренной толпы?..
        «Спеши встолицу, - продолжал посол. - Скачи, что есть духу! Наместник уже послал флот, издесь мы будем вбезопасности. Поспеши же. Скоро все перевернется сног на голову: на побережье мы среди своих, но за восточные пределы яне поручусь!»
        Он исчез так же быстро, как явился. Против воли Зено поднесла ко рту ладонь, чтобы не сказать чего-нибудь вслух.
        Сильные руки трясли ее за плечо.
        - …опять? - ворвался всознание голос Азрая. - Ведь все шло хорошо!
        - Это Ксад, - успокоила его посланница. - Он умудрился послать мне Зов.
        Тот смерил ее долгим взглядом, апотом подал руку, чтобы ей проще было встать. Зено ине заметила, что осела на грязную траву.
        - И что? - наконец спросил он.
        - Ксад нанял людей, чтобы устроить погром иуничтожить посольство.
        Слова сорвались невольно, но, стоило их произнести, она поняла, что это правда. Неужели она начнет, как безумная травница, нести пророчества, приходящие незнамо откуда?
        - Это война, Аз, - неохотно продолжила Зено. - Флот Высокого города отплыл. Они уже грабят побережье меж крупными городами. Прямо сейчас.
        Знание приходило из самого нутра, толклось вгрудь, требуя, чтобы его озвучили.
        - Ксад лжет, что лучезарный мертв. Но мальчик жив иследует вГиллу Тхан спридворным магом.
        - Откуда…
        - Оттуда же, откуда знала Юсна! Не спорь, - она прижала пальцы квискам. - Ты не понимаешь? Моя страна начала войну ствоей, Аз.
        Воин улыбнулся.
        - Да явообще неглуп. Японял. Но мне проще: похоже, что моя страна - это ты.
        В иной день его слова согрели бы Зено. На мгновение их взгляды встретились.
        Она солгала спутнику: две ее страны вступили ввойну друг сдругом. Неужели ей предстоит выступить против земляков? Ачто, если придется убивать? Именно так, говорил внутренний голос. На чью бы сторону ее ни занесло, убивать придется своих.
        - Но иэто не самое жуткое, - закончила Зено. - Чем шире разгорается война, тем больше силы прольют во славу Прекрасного. Ядаже отсюда слышу, как кипит черный кисель вразвалинах.
        - Что ж, тебе лучше знать, - воин пожал плечами. - Давай подумаем об этом завтра. Пойдем, Зен. Нам нужно вымыться. Пророку иноземного бога негоже входить вЦарство грязным.
        «Похоже, что моя страна - это ты».
        Он прав, женщина без споров последовала за ним кдеревне. Тихий шепот Прекрасного холоден, иот него не спрячешься нигде, даже во сне. Но при мысли обадье сводой иобъятиях спутника ей стало тепло.
        Лесная дорога квостоку от Гиллу Тхан, 7-е месяца Мисор
        - Спасибо, - проговорил Ианад на шестой день. - Ипрости меня. Ну… за все прошлое.
        Он сказал это вдруг исовершенно некстати. Они уже вышли на дорогу, ведущую кПрибрежному тракту, по мнению Самера, необычно пустынную вэто время дня. Ручная тележка одинокого путника скрипела, удаляясь, вполусотне локтей позади.
        - За что?
        - Ну, яне думал, что ты меня поддержишь. ИЦарство. По всему выходило, что ты должен…
        - Да никого яне поддерживал, - скривился маг. - Если хочешь знать, Именра несколько лун пытала меня сэтим выбором. Еслиб ямог, явыбрал бы людей, просто близких людей. Ни страна, ни идея, ни борьба не подставят плечо ине согреют постель. Ацарства пусть горят впекле.
        - Но возлюбленная… - начал юноша.
        Его слова причиняли боль. Мальчишка, укоторого никогда не было близких. Откуда ему знать, как ранит каждое упоминание оней?
        - Послушай мудрость тридцатидвухлетнего старца, - Самер заставил себя усмехнуться. - Золотая маска, Царство, самая справедливая борьба… ничто из этого не стоит людей. Держись за них, пока можешь, на какой бы стороне они ни оказались. Ипрощайся только когда борьба ицарства становятся для них дороже. Япросто вытащил тебя… да потому, что тебя еще можно взять за шкирку изабрать. Потому что нужно отнять тебе пальцы, пока чернота не расползлась. Нужно понять, куда тебя пристроить. Поэтому мы идем вГиллу Тхан.
        Идти осталось недолго. Не больше нескольких дней. На севере бледным призраком выросли скалы Зубов Аммат. Скоро они станут глаже, ниже, итогда на уступах, спускаясь террасами кводе, вырастет город. «Вот яидома», - думал маг, но ничего не чувствовал. Слишком давно он покинул эти края.
        А здесь все осталось по-прежнему. Небо всередине лета такое же густое исинее, как море убелых скал. Вдоль дороги выстроились стройные сосны, идаже запах… ветер пах солью, известняком ихвоей.
        - Кажется, ты меня пристроишь быстрее, чем рассчитывал, - вдруг сказал Надж.
        И всамом деле: после Алида колдовское чутье временами подводило мага, они заслышали топот копыт, аоно все молчало. Не меньше дюжины всадников. Да нет… Больше. Много больше.
        - С дороги! - рявкнул маг.
        Из-за поворота, который путники прошли четверть звона назад, показался отряд: сдлинными пиками, втусклых латах икоже поверх шелка. Черного, как уБратьев? Золотого, серого, как усоветников? Верховный щурился, тщетно пытаясь определить цвета. Кольцо Первого нагрелось, когда он собрал всю невеликую силу, что осталась.
        Юноша обнажил меч, хотя сам понимал, как мало от него проку.
        - Держись за спиной, - посоветовал маг.
        Когда расстояние меж ними сократилось, дюжина всадников отделилась от отряда, взяв копья наперевес. Самер заметил, что лучники встрою изготовились иналожили стрелы, но еще не натянули луки. Их что, намерены взять живыми?
        Всадники остановились всего вдесятке локтей. Предводитель, чернобородый богатырь, поднял кверху кулак, буравя путников взглядом, итотчас пики, нацеленные магу вгрудь, взмыли внебо.
        - Сай? - недоверчиво проговорил воин. - Будь япроклят! Самер сар-Алай, его мудрейшество Верховный маг!
        Шариз. Двадцать лет назад он уже был не по годам крупным, атеперь еще больше вырос, раздался вплечах иотрастил курчавую бороду. Анос под стрелкой шлема сломан… Но голос Шариза! Точь-в-точь как во время Зова.
        Кто он теперь, друг или враг - теперь, когда советники захватили столицу?
        Брат не забивал голову такими пустяками. Он спрыгнул сконя изаключил чародея вмедвежьи объятия, огрел по спине, хохоча инеся обычную для встреч околесицу:
        - Двадцать лет… Боги, Сай, ты представляешь? Двадцать лет! На кой тебе коса, старый нытик? Или увас, умагов, так принято?
        Всадники спешивались, кругом звучали голоса, ржали кони, краем уха Первый услышал команду кпривалу.
        - И что за бес тебя здесь носит? Закатные змеи только вчера сожгли три поселка вдоль берега. Приплыли, учинили резню, ипоминай как звали! Ты вообще знаешь, что все полыхает или так, вышел на прогулку?
        Боги, какое счастье оказаться вокружении сотни воинов, которые будут охранять тебя, ане убивать! Он ктакому не привык, мысли сами собой неслись вскачь. Дар будет восстанавливаться добрую луну. Нужно найти гонца. Или почтовых голубей. Встолице должны узнать, что царь вбезопасности.
        Можно ли верить брату? Кому станет служить род Алаев? Самер обернулся кШаризу, но все вопросы застряли унего вглотке.
        «Пять-семь дней, - сказал он себе. - Потерпи горсть дней, иАлаи сами покажут лицо».

24
        Северные ворота столицы, 7-е месяца Мисор
        После шести суток беспробудного пьянства он едва волочил ноги, но все же оглядывался по сторонам. Огонь славно прошелся по северным кварталам. Черная блестящая копоть покрыла то, что осталось от зданий. Когда он вошел вгород спотоком путников, Зевах первым делом завидел жрецов: слуги Шеххана переходили от дома кдому, задабривали бога смерти ипели для мертвецов, похороненных под развалинами.
        Воздух смердел гарью, ичародей закашлялся. Где-то вруинах заскулила собака. Даже небо над пожарищем стало грязно-серым, как будто копоть ипыль поднялись вверх изамарали воздух.
        …А вэто время ментор Энтемо облачался критуалу. Девушка тихонько плакала вподвале, азубы пророка вцепились вткань подушки…
        Зевах почти забыл джамайский пожар двадцатилетней давности. Еще ребенок, тот день он провел взаперти за крепкими стенами родовой усадьбы. Отец велел закрыть все ставни, ащели заткнуть плотной тканью, но запах дыма все равно проник вдом.
        «Ведь это все из-за меня, да? Из-за всех нас». Что-то произошло встолице, отчего ментор созвал учеников. Смешно, какая может быть связь? Мало ли пожаров случается? Только столица превращалась впекло раз пять. Да, именно так скажет иноземец ипокачает круглой головой.
        Зевах давно перестал ему верить.
        Стражники негромко переговаривались ипорой подгоняли людской поток. Жрецы пели, аручные тележки поскрипывали. Востальном на развалины опустилась тишина: путники подавленно молчали, спеша поскорей пройти сгоревшие кварталы. Стоял адский зной, но чародей почти не чувствовал жары. Ему вдруг захотелось уйти отсюда иотыскать дом, где родился Худ. Приволочь во двор огромный камень, настоящую глыбу. Пусть хоть она послужит памятником.
        Что это там маячит, башни Круга? Видно, пожар расчистил горизонт.
        Если присмотреться, отсюда можно разглядеть его триумфальное возвращение домой. Кто знает, он мог бы стать хранителем Джамайи или всех земель до самой Табры… Луну назад эта мысль заставила бы сердце биться чаще, но сейчас Зевах никак не мог сосредоточиться. Он устал: от черных, похожих на мумии тел, от Великого Открытия, аболее всего - от шепота на самом краю сознания.
        От пепла слюна стала горькой, иЗевах сплюнул. Он бы вовсе не трезвел, еслиб мог.
        …Пальцы пророка сжимались иразжимались, царапая грубые простыни. Встолице закат залил кирпичные башни, но здесь, на востоке, уже настали сумерки…
        Когда тень обители протянулась на полгорода инакрыла Зеваха, он понял, что ему не нужно возвращаться. Очем бы он ни подумал, перед глазами стоят лица, только лица, обтянутые тонкой кожей. Ишепот вушах. Проклятье, хоть бы он наконец смолк!..
        - Сюда, святой брат! Если пойдешь дальше, тебя убьют.
        То была старая женщина, быть может, даже из благородных. Вприоткрытой калитке Зевах только иразглядел, что лицо, покрытое слоем пудры, как штукатуркой. До чего же довели его голоса! Такой шумный, на подходах кобители город вымер. За четверть звона чародей не встретил ни души, но даже не заметил, как обезлюдели улицы.
        - Скорей же! Вот-вот будет конный разъезд!
        Старуха протянула кнему дрожащую руку, как раз когда вдали послышался стук копыт.
        - Святой брат?..
        Он колебался всего мгновение. Калитка захлопнулась, иЗевах прислонился кней спиной.
        - Что происходит? Чей разъезд?
        - Безумие, святой брат. Это просто безумие…
        И всамом деле дворянка: старуха была едва одета, видно пожар застал ее впостели, но вголосе по-прежнему звучали надменные нотки. Женщина качала головой ихмурилась, словно забыла, кто она ичто здесь делает.
        - После убийства царя… втот день все будто сошли сума. Они оттаскивали тела. Так много тел!.. Веришь, брат, ясама видела, что некоторые дышали. Но их сбрасывали вямы кмертвецам, хватали грубыми железными руками.
        Зевах похолодел. Старуха бормотала обезумии, но, похоже, сама тронулась умом.
        - Что произошло? - Чародей взял ее за плечи. Только она его не слышала.
        - …сперва озверевшая толпа, они лезли на стены, тащили лестницы. Апосле, когда маги устали, на площадь вышло войско. Кровь на камнях. Имои мальчики все еще там. Теперь им некуда вернуться, ведь дом сожгли!
        Зевах не понял, были мальчики магами, солдатами или просто дурачками, которых погнали на убой, но это ине важно. Царя убили. Вот что происходит! Для верности он хорошенько встряхнул старуху.
        - Площадь перед обителью. Что там?
        С тем же успехом он мог взывать кглухой.
        - Они приходили котцу, святой брат. Каждый день, веришь? Даже когда он перестал их узнавать. - Яйца Шеххана, как же от нее отделаться? Старуха тем временем вцепилась ему врукав. - Они не поняли приказа, не могли согласиться! Просто они… просто пошли за остальными, понимаешь? Что бы ты сделал на их месте?
        Солдаты, ане маги. Спросить, кто правит вгороде? Акакой толк? Да иникто не правит: всамом сердце столицы льется кровь, ана окраинах живут по привычке: стражники караулят ворота, жрецы отпевают тела, как будто это имеет значение.
        И обитель восаде… Тихий, замкнутый дворик. Как же отсюда бежать? Икуда?
        - Что же ты, брат? - Старуха покачала головой икрепче сжала пальцы. - Разве ты не проведешь…
        Избегая ее взгляда, чародей лихорадочно искал пути котступлению. Тут-то его настиг Зов ментора…
        …и Зено вскрикнула, когда вместо подушки до крови закусила губы.
        Она чувствовала их всех, полсотни колдунов.
        Селкат, уродливый больной толстяк. Он убивает ради силы - иради удовольствия.
        Азр?хас из Гиллу Тхан. Если кто-нибудь пронюхает, что он сделал, его повесят. Аможет, четвертуют.
        Все полсотни. Она их слышала.
        В действительности Зено не знала, где она ичто сней. Всякое чувство времени кануло вбездну, оставалось гадать, ночь теперь или день. Она словно шла по гладкому туннелю, ипод ногами горели созвездия, анад головой плясало пламя. Черным-черно. Ипусто. Разве что болотные журавли курлычут вдали - точь-в-точь, как вхраме.
        …Кав?д из столичных предместий. Этот шпионит за торговцами, что проезжают почтовую станцию, иобо всем докладывает… По правде, Кавад исам не знает, кому служит тот тип.
        Колдунья Б?на родилась врайоне гаваней. Идня не проходит, чтобы собратья не напомнили ей об этом. Даже сейчас она шепчет молитву Великой Матери…
        Зено хотелось не знать всего этого, не слышать, но знание само толклось вгрудь. «Просто один из снов. Как вночь, когда храм рухнул». Она пыталась проснуться - ине могла. Пальцы сжимались иразжимались, царапая грубые простыни, но не так-то просто вырваться из темноты.
        Азрай! Воин рядом, вчера они остановились вкрестьянском домике вдне пути от Табры. Но Аз не мог войти за ней вбездну, взять за руку ипровести через тьму.
        …А вот Нах?та, дворянка сюга. Каждый день ее голова раскалывается, иболь заставляет ее сотворить что-то ужасное, апотом она плачет ипроклинает себя. Она решила, что отравится впервый день месяца Тах, но сила бурлит вней, игоспожа почти научилась ею пользоваться.
        - Пусти!
        Зено вздрогнула, услышав вопль. На миг шепот Прекрасного смолк, апотом пророк увидела ее. Ментор Энтемо склонился над девушкой, привязанной кгрубому столу.
        Кожа посланницы покрылась мурашками. Это вбездне-то? Кожа? Есть ли унее вообще кожа?
        Но бездна рассыпалась ломким крошевом. Сперва исчезли созвездия, затем запахло сырой пылью икамнем. То был низкий зал старой харчевни, недалеко от обители, ивсе полсотни колдунов собрались, чтобы встать вКольцо иобрести силу. Резервуары, вкоторых копится мощь… Осадные орудия, семь тысяч Черных Братьев… Зачем это, ведь нагади высаживаются на побережье? Ксад, которому она так верила, уже знает. Тогда зачем?.. ИЗено обругала себя: затем, что ни кчему тратить войско, если сБратьями покончит колдовство. Для того их иготовили, мятежных магов, чтобы внужный день повести на заклание иподготовить все кприбытию флота.
        «Откуда яэто знаю? Не хочу, не хочу, не хочу!..»
        Однако тьма уже раскололась, ииз разлома ползли тени, извиваясь, словно черви.
        Ментор достал иглу вдобрую ладонь длиной, аколдуны между тем взялись за руки. Обряд даже не начался, но воздух трещал от силы: стал плотным, краем глаза Зено видела, что тот поблескивает, как обсидиан. Она двинулась кстолу, ивоздух сшорохом пошел трещинами.
        «Небесные владыки! Где я?»
        Единственный вопрос, на который Зено не знала ответа. Куда ни обращался ее взгляд, предметы илюди принимались говорить.
        …Лет пять назад здесь держали притон, крупнейший встолице.
        Кругленький ментор едва помнил мать, она умерла от морового поветрия.
        Игла отняла сто пятьдесят шесть жизней, аиспользуют ее для…
        Прекрасный перешел на визг, апосле захныкал на дюжину ладов. Ментор вдруг завел песнь неожиданно высоким красивым голосом. От его пения внутри Зено корчилось нечто безымянное, безъязыкое. Она сообразила, что вопящий комок иесть ее бог.
        - Темерас! Деманес! Каи тон илайо! - возгласил Энтемо ивсадил иглу владонь пленницы.
        Ледяной ветер толкнул Зено вгрудь.
        Она кричала, но крик ее был беззвучен. Бежала, но напитанный силой воздух стал патокой. Остановить!.. Время ползло, как воск по горячему боку свечи.
        В Царство она приехала почти отрицателем. Оттого ипотрясла ее Ночь Темераса, что она не верила. Луну назад Зено впервые узнала, что вмире есть нечто кроме человеческой магии, но иэто разве назовешь верой? Просто детские пугала вдруг обрели жизнь.
        То было иное: она поняла, что каждая байка, ипроповедь, исмерть во славу - мнут бога, как гончар глину. Сто пятьдесят шесть жизней отняли сего именем на устах - иэто лишь одна игла. Есть еще три: вТабре, на южном побережье и…
        Остановить!
        Пол мялся под ее стопами, образуя бугры искладки, но даже столетие когда-нибудь кончается. Зено прошла эту дюжину шагов.
        Тщетно она хватала пустоту, процеживая пальцами плоть земляка.
        Меж двух миров Зено остановилась. Проглоченные богом души уже не выли - мычали по-звериному.
        …Вот только что, всоседнем квартале, испустила последний вздох купчиха. Ее глаза открыты исмотрят впотолок. На рассвете ее найдет единственный сын инаследник.
        Этот зал знавал смех, иогни, исотни голосов. Здесь заключались сделки, аденьги кочевали из кармана вкарман…
        «Владыки!» - взмолилась Зено. Потом она поняла, что звать бессмысленно. Сильнейший из богов сейчас пребывал внутри нее. На миг она испытала нечто сродни сочувствию. Быть может, во всем мире она одна не благоговела ине пыталась использовать силу Темераса. Что, если Азрай прав, иона всамом деле пророк, если чувствует не страх, ажалость?
        Кто-то должен остановить ученого!
        Но кто из них? Взгляд ее наткнулся на богатого сынка, которого пощадил сын лекаря.
        Голоса сводили Зеваха сума. Даже свет стал тусклым, словно проходил через занавесь. Как терпят остальные? Они должны слышать! Или нет? Они не были правой рукой ментора, не принимали силу так часто…
        Вокруг ученого медленно разгорался нимб цветом, как сердце прогоревшего костра.
        Зачем, зачем он сюда пришел? Ведь он же ненавидит ментора! Собратьям должно помочь, так говорил иноземец. Нуждаюсь ввеликой силе, чтобы прорвать осаду. Он должен был понять, что это значит!
        «Ну же, ты давно насмотрелся на мертвецов! - убеждал он себя. - Но шепот, шепот… Иэта смерть не такая. Что яздесь забыл? - Голоса вздымались иопадали, как холодный прибой. - Яненавижу его! Аеще больше яего боюсь».
        Мысли Зеваха путались. Он сужасом отметил, что светится - как идругие колдуны вКольце. Ментор раскинул руки: сперва пришли вдвижение плечи, затем кисти, апосле чародей увидел мерцающую иглу. Та осталась вплоти, ивоздух над ней дрожал, как над пламенем.
        …Храмы пусты. Жрецы вышли на улицы, чтобы позаботиться омертвецах. Впоследние дни встолице много мертвецов…
        Это смертные обезобразили Прекрасного. Во всем мире пророк единственная пыталась дозваться до Темераса - того, кому посвящали оратории иприносили цветы. Во всем мире единственная испытывала кнему жалость.
        Ей нужен смертный!
        И тогда Зевах рванулся вперед.
        Воздух зашипел, когда чародей толкнул ментора. Он отлетел далеко, но не понял, не заметил, что за удар его сразил.
        Зено пыталась схватить земляка. Как будто она могла помочь! Заметив, что выбранный чародей мешкает, она обернулась.
        - Скорее! - беззвучно крикнула пророк.
        Когда он встал, пол ушел из-под ног. Зеваху казалось, одна его рука тяжелее другой иперетягивает вниз. Так иесть, пространство ивремя взбесились. На Изнанке, вутробе небес, нет ни пространства, ни времени.
        Когда ментор успел обернуться? Когда вытащил клинок?
        Чуть поодаль уже шла схватка - еще один Энтемо иеще один Зевах. Чародей шагнул всторону от призрачного клинка, но вглазах рябило, ион совсем запутался. Он подкрадывается кментору? Или отступает? Или нагади уже занес клинок?
        Вместе ссыном торгаша пророк видела зал из дюжины ракурсов. Вокруг кипел бой: десяток Зевахов дрался сдесятком менторов, ивезде ученый побеждал. Широкий кривой клинок метил вгорло. Игла вспыхивала холодным злым огнем. Вот ментор безоружен, но ему хватило одной лишь силы, чтобы раздробить ученику кости.
        Везде, сколько ни мелькало теней, сын торгаша погибал, не добравшись до наставника. Лишь один исход пророк пока не увидела.
        - Пленница! - беззвучно рявкнула Зено.
        Она неуловимо походила на девицу, скоторой все началось. Служанка, ане шлюха, но те же черты, те же волосы. Тогда Зевах не знал, как далеко зайдет. Глаза пленницы закатились - верно, лишилась сознания от страха или боли.
        Он выждал, пока очередная тень пройдет мимо, ибросился сквозь вспышки иголоса.
        Не сюда! Кругленький иноземец оказался неожиданно вертким, здесь клинок достанет ученика. Зевах перекатился по полу ивскочил сдругой стороны стола. Рванул на себя иглу - девушка дернулась, но не очнулась. Глупец, он попытался сломать иглу, как будто то был не металл, ащепа.
        На миг он испугался, что потратил единственную попытку. Время шло, аничего не происходило. Погнутая игла, вырванная из плоти, все так же пульсировала, будто живая.
        Потом ментор грузно осел на пол.
        Зевах зажмурился. Ритуал действовал, агнутая игла по-прежнему пропускала силу. Только вдругом направлении, не вКольцо, аиз него, иизливала мощь одним лишь бесам ведомо, куда. Он так долго ненавидел ментора, но хватило мгновения, чтобы чужак превратился вбезумного, пускающего слюни толстячка, ачерез звон не останется иэтого. Зевах поднялся ипопытался сдвинуть со стола служанку. На что она ему сдалась?
        Кажется, унее было полдюжины рук иног, они цеплялись за все, асама девушка оказалась тяжелой, как тюк зерна.
        Согнувшись, сын торгаша поволок ее прочь.
        А Зено, содрогаясь, ходила меж усыхающими телами. Война только началась, аона убила первого земляка. Или полсотни? Она ведь решила, что анхари тоже ее земляки. Верно?
        Верно или нет?
        Оставшееся до рассвета время, пока не проснулась, она просидела над одним телом, только над ним, глядя, как ученый из Нагады превращается вмумию, азатем впрах. Тот был простым школяром иходил на занятия вдраной рубахе. Каждый день - мимо бронзовых львов, которых Л?йкос Фен?ти привез из Царства как трофей, Зено тоже, бывало, гладила их зеленые бока.
        Тщетно она твердила себе, что ее страна - это Азрай.
        Эпилог
        Гиллу Тхан, Прибрежный тракт, 8-е месяца Мисор
        Их захватили под вечер шестого дня. Конники ссеребряными обручами на шлемах.
        Северяне вынырнули из-за гребня холма итут же устремились вниз, как гончие. Справа показался еще один отряд. Джен развернул гнедого, но еще четверо всадников выехали на дорогу уних за спиной.
        Обложили со всех сторон. Ну точно песья свора!
        Советник потянул меч из ножен, да только медлил, даже не пытался бежать. Северяне тоже не спешили, стягивая кольцо. Быть может, осторожничали, аможет, им доставляло удовольствие видеть растерянность путников. Ну что он тянет? Сохотником на колдунов вельможа справился вдва счета.
        Жалимар подождал, пока северяне приблизятся, чтобы слышали все, азатем сразмаху бросил меч впыль.
        - Где ваш командир? - выкрикнул он. - Ябуду сним говорить. Имальчик ранен, ему нужна помощь.
        Предводитель усеверян был статный красавец, гладко выбритый, схоленым лицом аристократа. Узнал влицо? Бес его знает, Джен ипосейчас гадал, почему их не тронули. Солдаты сомкнулись вокруг. Он хотел получше рассмотреть, куда их везут, но вскоре пала ночь, поглотив идорогу, илес, ихолмы.
        «Только не еще один плен!» - думал юноша. Не теперь.
        Через ползвона показались десятки костров итень, черная даже на фоне ночного неба. Их завезли вразвалины, огрызок старой сторожевой башни. Нижний этаж сохранился почти целиком, только через дыру впотолке проникал свет звезд да неразборчивый гул голосов.
        Едва засовы загремели, Джен зашипел на спутника:
        - Что ты задумал?
        Вельможа лишь прошелестел:
        - На твоем месте ябы молчал. Там трое, за дверью. Они все слышат.
        Не теперь, когда он нашел, чем жить!
        С советником или без, Джен твердо решил стать гафиром. Впрочем, сейчас проклятый старик меньше всего напоминал пса узурпатора. Жалимар завернулся вплащ идолго кряхтел, сопел, ворочался на земляном полу, словно ему дела нет, что вокруг встала лагерем добрая сотня воинов.
        Раненое бедро пекло. Наверное, унего началась лихорадка, но Джен из чистого упрямства стал обследовать стену под дырой. Во всяком случае, пытался. Пришел всебя он на рассвете оттого, что совсем закоченел.
        Кое-как Джен нашел силы пошевелиться.
        Сквозь дыру сочился серый свет. Нога распухла, влажные от крови повязки туго стянули отяжелевшее бедро. Проклятье! Они промывали рану, пока усоветника не кончилось вино, Джен умел накладывать повязки, да иЖалимар был волкодавом. Он знал, что делать. Но шесть дней верхом… худшее, что можно придумать спростреленной ногой.
        Потом засовы застучали снова, иДжен понял, что очнулся от шума. Юноша невольно заслонил глаза рукой.
        Покатые сутулые плечи. Аккуратная бородка отросла, парень не сразу его узнал. Вот сейчас советник иглавный колдун вцепятся друг другу вглотки! Но Верховный не взглянул на Жалимара, вместо этого он прошел прямо кюноше инавис над ним.
        - Ты тоже видел?
        О да, Джен видел.
        От слабости втеле имысли стали слабыми, воспоминания приходили медленно, словно проступали из темных вод. Сперва явилась Сахра, она ссохлась ипочернела, пламя текло унее изо рта, иона указывала на Джена. Может, обвиняла, аможет, насмехалась. Старуха, стражник, рыбак… не то. Это привычные кошмары, они приходят каждую ночь. Маг спрашивал одругом.
        Она неуловимо походила на Сахру. Служанка, ане девочка из притона, но те же черты, те же волосы. Полсотни колдунов. Парню даже чудилось, что больше, много больше, как будто от иноземца тянутся невидимые нити, атам другие колдуны, очень далеко, ивэто самое время они тоже выстроились вкруг и…
        - Ты видел.
        Верховный прочел это вего глазах имедленно кивнул.
        Юноша разлепил непослушные губы. Ему стоило труда связать мысли вслова, аслова вфразы.
        - Все видели. Все, кто… кто коснулся кровавых чар. Икто силен тоже. Все сильные маги.
        Чародей провел рукой по лицу. На миг он показался Джену очень старым. Потом недоверчиво спросил:
        - Что за ерунда? Откуда ты можешь знать?
        Это был низкий зал старой харчевни, недалеко от обители. Здесь спускали состояния итеряли жизни. Три звона они готовились кобряду, иноземец не доверял обычному Кольцу: каждый сделал крохотный надрез на руке, икровь шипела, капая на угли вжаровне.
        От слабости ижара упарня кружилась голова, но он ответил твердым голосом:
        - Это вы сами… Ты. Ты это сказал! Что видишь сны, исмотрители Залов тоже. Ты рассказывал. Идаже… главы обителей, - вспомнил Джен. - Даже они видят. Аэто было сильней всего прошлого.
        Самер долго молчал. Наверное, целую минуту. «Он знает, что это правда», - понял Джен. Но он маг, азначит, ничего не принимает на веру.
        - Бездна! - наконец выдохнул чародей. - Хотел бы ясвязаться сЛайлой.
        Так свяжись! Но он, наверное, не может, иначе бы не говорил… Чужим голосом Джен произнес:
        - Уже не важно. Они все равно мертвы. Все они.
        - Довольно! - вдруг рассердился колдун. - Мне снилось то же, что тебе. Видения, обрывки, вот что это было. Все писанина на песке. Яповерю, когда мне принесут трупы.
        Перечить Верховному магу - не самое безопасное занятие. Но Джен знал, что прав. Он мог сказать, что это видело куда больше людей, даже те, кто прежде не страдал кошмарами. Что это видели по всему Царству - он-то знал наверняка.
        Но не сказал ничего. Его доводы - лишь дурные сны игорячка.
        - Что это было? - Джен не понял, говорит маг сним или ссамим собой. - Несколько дюжин отщепенцев, так? Они встали вКольцо. Какой-то ритуал?
        Джен кивнул.
        - И что же, твой убийца взбунтовался против учителя?
        Джен кивнул.
        - Он вытворил то же, что ия,если хочешь знать. Только ядва часа ломал голову, аублюдок сходу догадался. Ижертва…
        О да, девушка. Смешно, советник оказался по-своему прав: кто знает, как там сдюжинами, ауж она не выжила бы, не пощади он тогда убийцу. Слова не лезли через глотку, иДжен на всякий случай кивнул еще раз. Верховный вспылил:
        - Ну хватит! Мне нужны ответы, парень. Ответы, ане твои кивки.
        Он очень хотел казаться грозным, но втемных, как смола, глазах Джен увидел страх иеще растерянность.
        - Они все равно мертвы, - повторил юноша. - Все. Ты видел то же, что ия.
        Маг напрягся.
        - Пока что явидел необычно подробный кошмар.
        Убеждать его не осталось ни сил, ни желания.
        - Но был икто-то еще. Другой, - не отставал Самер. - Еще, кроме твоего Зеваха. Как… - Он умолк на полуслове, точно от пощечины. - Что значит все?
        Джен думал, что тот опять примется спорить, но вместо этого маг вдруг закрыл лицо руками. Так могла поступить Сахра или Налиска, но не он, не самый могучий колдун поколения. Джену стало по-настоящему жутко. Вуглу зашевелился советник, окотором юноша успел забыть.
        Когда маг отнял руки, лицо его было бело, как мрамор, итак же неподвижно.
        - Все логично. Все верно… - тихо говорил он. - Все, кто… замарался, впустил всебя пустоту. Апустота… повернулась во сне иприхлопнула вшей, кто на ней кормился. Именра говорила, вКруге их сотни.
        - А ты не много ли… - советник подал голос, но чародей тут же его оборвал:
        - Молчи! Не много вообразил? Весь Круг… обители, библиотеки - все создали против иноземцев. Атеперь не горсть, не дюжина… сотни магов. Они все мертвы, понимаешь ты, все!
        - Ты уже потерял их, - советник тяжело поднялся на ноги. - Втот миг, как они переметнулись кнагади.
        - Кто-то сделал это из отчаяния. Или ошибался… - На Самера было страшно смотреть. - Еще вчера это был раскол.
        - Они отдались Нагаде!
        - А теперь Круг иЦарство беззащитны, - продолжил за ним маг. - Не против Города, апротив всех! Кто погиб встычках, кто врезне, которую мы сами устроили… последние верные рассеяны. Атеперь еще сотни мертвы. Это конец. Конец! Теперь любой…
        Он хотел еще что-то сказать, но их прервал скрип рассохшейся двери.
        - Так-то ты допрашиваешь пленников? Аябыл отебе лучшего мнения.
        Как назло, из-за Верховного Джен не видел, кого там принесло. Отличные сапоги из оленьей кожи - это он разглядел хорошо. Изрядно запачканные, сналипшими травинками.
        Губы Самера побелели.
        - Я позову тебя, когда сочту нужным!
        Маг обернулся, но лучше оттого не стало. Джен видел, как советник подслеповато всматривается внового тюремщика.
        - А ятеперь свободный человек, Сай, - голос зазвучал по-другому. - Иду, куда хочу.
        В комнате повисло молчание. За стенами, влагере, заржала лошадь.
        - Прости мальца, что не отдал тебе должное, - советник встал на колени. Верно, решил отвлечь внимание на себя. - Он ранен и…
        - Жалимар, - звонкий голос отдавался меж стен, заполнил всю разрушенную башню, - от тебя ятоже ждал другого. Ябы понял, явись ты свойском. Атак что? Что ты можешь один? Зачем пожаловал?
        С этого мига они говорили только оцарствах. Аеще омечах, галерах ииноземцах.
        Джену стоило вслушаться, определенно стоило. Но парень понял вдруг, что зверски замерз, так сильно, что ему уже все равно. Лихорадка брала свое. Треклятая рана!.. Повязка, точно раскаленный обруч, стянула ее слишком туго. Никому не было до него дела - и,пожалуй, оно иклучшему.
        Что он еще помнил - это руку усебя на лбу.
        - Э, братец… Да ты совсем горишь.
        Глаза уюноши оказались чистыми иголубыми, как полевые цветы. Авот побриться ему стоило. Щетина на подбородке инад верхней губой пробивалась неровными клочками.
        - Сай поставит тебя на ноги, - говорил он. - Ты не смотри на грозный вид, унего доброе сердце, правда! Просто он вечно помнит обо мне, осемье иеще отысячах болванов врясах. Уменя бы голова распухла… но тебя он вылечит, вот увидишь!
        Я гафир, хотел сказать Джен. Да этот юнец… не старше его самого. Мальчик слюбопытством ребенка прикоснулся кповязке: осторожно, совсем легко, но бедро все равно прострелила боль.
        - Владыка!.. - выдохнул Джен. Он догадался, кто перед ним. Не знал, как это возможно, но способность удивляться он утратил давно, целую вечность назад.
        - Ну-ну, - юнец лишь покачал головой. - Какой явладыка? Брось. Все рухнуло, япросто парень, на которого хотят напялить маску. Или четвертовать.
        Легко ему говорить! Царь Царей, как ни вчем не бывало, плюхнулся рядом. Привалился кстене спиной.
        - Ианад. Надж, если по-простому.
        «Я должен…» Но лучезарный ждал ответа.
        - Джен. Дженнах Ишан, - сын лекаря почувствовал, что краснеет. «Сейчас он спросит, где яродился. Ииз какого рода».
        - Вот иславно. Вот ихорошо! Веришь, ядаже немного понимаю: мне было проще, но даже язнаю, каково это.
        Владыка продемонстрировал перевязанную руку, на которой недоставало двух пальцев. На чистой повязке выступило пятнышко крови.
        - Вот увидишь, он все сделает влучшем виде. Подожди только, они закончат исразу вспомнят онас как пить дать.
        Джен обратил взгляд кдвум вельможам. Щеки мага пошли красными пятнами. Жалимар между тем говорил:
        - …и янисколько тебя не виню. Ты сделал все, что мог.
        - Как будто мне нужно одобрение!
        - Одобрение нет, амои люди… ну да ясказал, что предлагаю.
        - Зачем? Водном ясмальчиком согласен…
        Царь Царей подался вперед:
        - Как это уних выходит? Слышал? Обсуждают меня, как мерина… Аясижу тут ижду своей участи.
        - За месяц ячетырежды бывал вплену, - Джен пожал плечами. - Проклинал себя на все корки.
        - О, не ты один! - Владыка красноречиво скривился. - Ядумаю, мы поладим, Джен. Иты мне все расскажешь. Про все четыре плена!
        Парень не нашелся сответом. Авладыка внем ине нуждался.
        - Нет, ты послушай, куда забрели!
        - …как снами жить? - Верховный отрывисто хохотнул. - Ты смеешься? Только слепец не заметил: Царство уничтожено, - он дождался кивка советника итогда продолжил: - Видишь? Ты тоже понимаешь. Маги исмертные, Круг иотщепенцы… да мы сами разорвали Царство изнутри. Конец. Круг скончался, столица восаде. Даже если отщепенцы ивсамом деле мертвы, все до единого… Бездна, какая разница! Нагада уже взяла побережье. Имы понятия не имеем, что на других границах. Может, там еще хуже?
        Сердце Джена гулко стучало.
        - Может, - медленно кивнул советник.
        - Тогда чего ты хочешь? Зачем? - Ничего не понимая, маг покачал головой.
        - Я смотрю иначе, Самер Алай, - вельможа почти шептал, но оттого северное имя лишь стало весомее. - Унас есть царь, Верховный, какие-никакие мечи ия. ИГиллу Тхан. Кбесам границы! Гиллу Тхан мы уж как-нибудь защитим. Здесь будет новое Царство, ачерви пусть сожрут труп старого.
        Он сказал ивпился всобеседника взглядом. Верховный тряхнул головой. Набрал вгрудь воздуха.
        - Я согласен! - Джен вздрогнул от голоса царя. Пока чародей не успел опомниться, тот встал игромко повторил: - Согласен. Если полезу встолицу, ипогибнут тысячи… Ясогласен, вы поняли?
        Лицо Верховного застыло, как каменная маска. Он моргнул, соображая, что это значит для него, для Круга, для всех магов. Советник, впрочем, перестал замечать Первого, теперь он глядел только на владыку. Ну точно удав.
        - Тогда выйди искажи об этом войску, - тихо произнес он.
        Треклятая рана! Голова кружилась, кгорлу подкатывала тошнота, иеще юноша трясся от холода. Мир медленно, но верно вертелся, когда парень услышал:
        - Что, Джен? Как думаешь?
        Царь зачем-то протягивал руку. Джен ничего не думал иуже не знал, очем тот спрашивает, но потянулся, из последних сил ухватился за протянутую ладонь.
        - Все верно, хватит тут сидеть. Ине забудь! Ты обещал все рассказать. Так изнай, яникогда не прощу, ес…
        Провал впамяти. Владыка что-то выговаривает Верховному.
        - …в мой шатер! Если не больше пары минут… Да он умирает, ты что, не видишь?! - сердитый голос проник сквозь пелену. - Только пару минут… все, ярешил!
        Маг стоял встороне, асоветник почти взвалил юношу на себя. «Чтобы владыка вышел квоинам, вот что ему надо. - От всего тела осталась пульсирующая рана, быть может, это она иговорила, это кровь стучала ему ввисках: - Только того инужно. Чтобы владыка вышел квоинам».
        Дым костров. Лысый холм. Первые лучи солнца позолотили старую кладку. Солдаты собрались вкучу упоходной кухни, испоявлением лучезарного все обернулись.
        Джен не слышал, что говорил царь. Он закрыл глаза - все равно то идело проваливался взабытье. Потом раздались голоса рожков игрохот мечей ощиты.
        Воины топали ногами. Стучали древками копий вземлю, пока всумятице не родился ритм, итогда гвалт слился вклич.
        - Абъ-Яз! Абъ-Яз! - ревели воины итопали, стучали, громыхали, вздымая кнебу клинки. - АБЪЯЗ!
        Джен понимал их радость: они узнали, за что теперь сражаться иради чего жить. Простые деревенские парни, они еще не знали, чем все заканчивается. Вих кличе Джену слышалась одно. Война! - гудела под ногами земля. Война! - пели рожки.
        Война.