Люпан Евгений Аллард
        Олег Верстовский - охотник за призраками #1
        Первая история из серии «Олег Верстовский - охотник за призраками» о репортёре, который работает в журнале «Паранормальные новости».
        Скептик и прагматик, в любой самой опасной ситуации Олег не теряет чувства юмора, старается докопаться до истины, не дав мошенникам, использующим в неблаговидных целях тягу людей к сверхъестественному, ни одного шанса.
        Когда по заданию редактора Олег приезжает в провинциальный городок, чтобы написать статью об убийствах, которые, по словам местных жителей, совершает необычный оборотень - люпан, репортёр сталкивается с таким сосредоточием человеческих пороков, что на их фоне меркнут зверства оборотня.
        Евгений Аллард
        Люпан
        Пролог
        - Есть крутой материал, Олег. Необычный маньяк-убийца. Семь изуродованных, растерзанных до неузнаваемости жертв, - с удовольствием смакуя слова, произнес Михаил Иванович Крокодильцев по прозвищу «Крокодил», толстяк небольшого роста, страдающий отдышкой, главный редактор журнала «Кошмарные новости», где я работаю больше семи лет. - Сливки общества. Съезди, напиши цикл очерков. Возьмешь с собой Толю Левитского. Пусть сделает фото.
        - Неужели маньяки еще кому-то интересны? - произнес я лениво, делая вид, что зеваю.
        - Местные жители говорят, у них орудует волк-оборотень. Очень необычный. Раньше никто не слышал о таких, - пояснил Михаил Иванович.
        - Бредни, чтобы привлечь туристов.
        - Давай собирайся. Кто у нас хочет получить «Золотое перо»? Я или ты?
        «Золотое перо» - премия для журналистов. Очень престижная. Меня номинировали на нее дважды, и каждый раз обходили на повороте. Если Крокодил говорит, что история стоит премии, значит, оно того стоит.
        1
        На следующее утро мы с Толиком прилетели в аэропорт и, взяв такси, отправились по шоссе к конечному пункту нашего путешествия. Дорога пролегала мимо зеленых, пышных полей, припекало не по-осеннему яркое солнце. Толясик, привалившись на сиденье, посапывал, собираясь упасть мне на плечо. Мы проехали мимо щита: «Драконовск», въехали на площадь, окруженную маленькими, кирпичными домиками. С одной стороны находилась мэрия с не блещущими оригинальностью колонами. Явно здание бывшего горкома. Посредине возвышался постамент из серого гранита с заляпанным краской бюстом Ленина. Таксист привез нас к самой приличной гостинице аж три звезды. Когда машина затормозила у входа, Толик, наконец, очнулся, оглядевшись, зевнул и с высокопрофессиональной точностью сказал: «Скучно». Нас поселили рядом в номерах, довольно приличных, окна выходили на зеленый сквер. В номере был даже телевизор, черно-белый.
        Я решил прогуляться по городу, зашел в маленький бар, куда вели разбитые каменные ступеньки. И выбрал для начала прилично одетого мужчины, сидевшего около мутного окошка, сквозь которое с трудом пробивался тусклый свет. Я представился, предложил выпить, что не возымело никакого действия на потенциального собеседника. Он поднял хмурый взгляд и мрачно спросил:
        - Вы репортер? Про оборотня хотите написать?
        - Да, вы угадали, - ответил я.
        - Лучше проваливайте отсюда, - очень вежливо ответил он. - Пока он вам башку не открутил.
        Я понял, что разговаривать бессмысленно, огляделся в поисках более расположенного к беседе человека. Кто-то хлопнул меня по плечу, и, обернувшись, я увидел хитро улыбающегося тощего мужичонку с нечесаной, редкой бороденкой непонятного цвета. Подмигнув мне, он заговорщицки спросил:
        - Про наше чудище написать хотите?
        Я пересел за столик к нему, движением фокусника вытащил из кармана сотню и положил, как бы невзначай ближе к нему. Купюра по мановению ока исчезла, и ухмылка на лице моего собеседника стала еще шире.
        - Василий Дедов, - представился он. - А вас как?
        - Олег Верстовский, журналист «Кошмарных новостей». Что вы можете рассказать?
        - Все! - самодовольно воскликнул Дедов. - Это страшная штука. Чудовище, которое ходит по ночам и убивает.
        - Вы его сами видели? - поинтересовался я с долей иронии.
        - Сам не видел, врать не буду. Видели другие. Здоровенное. Длинная, седая шерсть и глаза горят адским пламенем. Вот такие когти, - показал он, как рыбак, демонстрирующий приятелям пойманную рыбу, которую никто никогда не видел. - Острые зубы. Морда, как у громадного волка. Но ходит на двух лапах.
        Я подумал, что за такое описание не получу и трех копеек.
        - А что же его никто не поймал до сих пор? - спросил я.
        Дедов коротко рассмеялся и проговорил:
        - Так оно носится, как молния. Раз и нету. Лазит по крышам домов, а потом исчезает в ночи, как будто его и не было!
        - И что оно сделало, это чудище? - продолжил я свои расспросы, хотя меня подмывало поинтересоваться невзначай, не водится ли здесь, кроме йетти, лох-несское чудовище в ближайшем водоеме, не устраивают ли ведьмы свой шабаш, и не живет ли где-то поблизости семейка злобных троллей.
        Дедов наклонился ко мне и тихо сказал, быстро оглядевшись по сторонам, будто боялся, что чудище подслушивает:
        - Уже убило семерых. Наутро нашли мертвыми со сломанными шеями и разодранными внутренностями.
        - Так может быть это собаки?
        - Не верите. Зря, - протянул он разочарованно.
        От интересного разговора меня отвлек истошный крик: «Опять мерзкая ведьма явилась! Проваливай отсюда! Пока мы сами тебя не выкинули!» Я резво обернулся, надеясь обнаружить нечто ужасное, но вместо старой карги в черном балахоне, с крючковатыми носом и узловатой палкой, увидел хрупкую девушку с длинными, огненно-рыжими волосами. Я пробормотал Дедову: «Спасибо» и молниеносно оказался рядом. Напротив девушки стоял здоровенный амбал, уже сильно набравшийся. Быстро оценив обстановку, я проговорил:
        - Не стоит так обращаться с девушкой.
        Детина воззрился на меня, лицо исказило злобная гримаса. Совершенно ожидаемо для меня, он размахнулся огромным волосатым кулаком. Надо сказать, я произвожу часто обманчивое впечатление, я высокий и худощавый, кажется, с таким субтильным телосложением мне не стоит лезть в драки. Но я сильный, жилистый, знаю несколько великолепно зарекомендовавших себя приемов. Я увернулся от кулака, что сделать было проще простого, и послал точный удар в нижнюю челюсть противника. Он явно не ожидал отпора, зашатался. Я врезал ему в солнечное плетение, а когда он согнулся, резко приложил сверху, по спине. Шкаф рухнул, на пол, как мешок с картошкой и затих. Оглядевшись, я увидел, что окружающие не выражают желания выступить на стороне поверженного. Девушка оглянулась на меня. Увидев в ее чудесных, голубых глазах неподдельное восхищение, я сверх меры возгордился своим триумфом.
        - Олег Верстовский, репортер, - представился я, улыбнувшись, невзначай рассматривая собеседницу, сумев оценить по достоинству стройную фигурку, нежный овал лица с большими, прозрачными, как льдинки глазами, маленьким ротиком и прямым, аккуратным носиком.
        - Дарси, - ответила она мелодичным голосом, настолько приятным, будь девушка гораздо некрасивей, ради ее голоска стоило с ней побеседовать. - Олег, отвезите меня, пожалуйста, домой, у меня сломалась машина, - добавил она без малейшего намека на кокетство.
        Ого, подумал я. Кажется, я нашел себе подружку на ночь. Я считал, что в провинциальных городках девушки с чистыми, наивными глазами не приглашают домой в первый же день знакомства. Я вывел новую знакомую из бара, предвкушая удовольствие, посадил в машину, открыв перед ней дверь, и галантно спросил:
        - Куда прикажите ехать, мисс?
        - Я живу в доме у водопада, - ответила она просто.
        Я мучительно попытался вспомнить карту, где в этом проклятом городишке водопад, и меня осенило, это голубое озерцо на окраине городка, с подступающим к нему лесом. Я завел машину и через десять минут мы уже подъезжали к пункту назначения. На выступе горного склона возвышался настоящий средневековый замок из нескольких башен с остроконечными крышами и маленькими окнами-бойницами. Вокруг шла толстая стена, которая заканчивалась полуразрушенными зубцами. Сооружение огибала каменистая тропка со ступенями, выдолбленными природой в скале, с деревянными перилами и маленькими фонариками. Серебристый поток водопада, утопающего в зелени, падая вниз, буквально через полсотни метров превращался в спокойную, медленно текущую речушку. Это я хорошо попал. Решил я радостно, надеясь в интимной обстановке услышать множество фамильных преданий, познакомиться с призраками, обитающими в замке. Дарси нежно поддержала меня за руку, и произнесла с мягкой улыбкой, которая заставила мое сердце забиться сильнее:
        - Спасибо, Олег. До свиданья.
        Она начала подниматься по тропке вверх, а я, как круглый болван, наблюдал, как от меня уходит маленькое ночное свидание. Мысленно выругавшись, я поплелся к машине, пару раз оглядевшись в надежде, что девушка передумает и пригласит в свой дворец. Но лишь увидел, как хрупкая фигурка оказалась у самой вершины и направилась к угрюмо возвышающейся крепости. Я еще раз оглянулся и вдруг понял, почему этот замок производит странное впечатление - он был очень маленьким, не больше трехэтажного, кирпичного дома, поэтому выглядел пародией на величественные строения Средневековья. Какой-то идиот, помешанный на фэнтэзи, соорудил это убожество. Подумал я, раздосадованный днем, не оправдавшим мои надежды.
        Я вернулся в наш занюханный отель, зашел в номер Толика. Он наслаждался фотками, которые успел сделать за день. Я тоже умею фотографировать, у меня отличная зеркалка с кучей объективов. Но я лишь фиксирую событие, он делает шедевры.
        - Ну что успел снять? - спросил я, входя в номер.
        Толик гордо развернул ко мне экран ноута, чтобы продемонстрировать кадры мимолетной жизни.
        - Круто, - сказал я совершенно искренне, увидев красоты местного городка в таком виде, будто это был, по меньшей мере, Сочи. Из редкого лесочка Толясик сделал непроходимые джунгли, из мелкой речушки - Волгу. - А замок снял?
        Толик быстро провел по тачпаду, и я увидел корявое сооружение в виде величественной сказочной крепости, готовой всей мощью отразить полчища врагов.
        - Там еще фамильное кладбище рядом, - пояснил Толик.
        - Ты и туда успел залезть, - сказал я с одобрением, наблюдая изящные могильные памятники. - А это что за фигурки? Тотемы что ли?
        Толик вдруг расхохотался, увеличил снимок. Увидев барельеф, я непонимающе взглянул на своего друга.
        - Это кладбище домашних животных, - объяснил он. - Хомячки, попугаи, морские свинки, собаки, кошки. Для рыбок целый колумбарий, на каменной плите выдавлено изображение каждой. Можешь себе представить?
        - Ну да, под стать фамильному замку, - резюмировал я. - Наверняка и оборотень живет в этом пряничном домике в виде плюшевого мишки.
        - Стоит познакомиться с кем-нибудь из жителей, - задумчиво проговорил Толик.
        - Я уже познакомился. С одной особой, - загадочно улыбнувшись, сказал я, располагаясь с удобством в кресле.
        - Ну и? Страшная хрычовка?
        - Почти угадал. Очаровательная девчушка с огромными голубыми глазищами и огненно-рыжими волосами, - сказал я.
        - Да? И чего ты тогда здесь делаешь? - поинтересовался Толик саркастически.
        Наглец. Толик знает, мне не представляет труда затащить любую особь женского пола в постель. Мне 32 и я никогда не был женат. Просто близко до себя этих особ я не подпускаю, а приготовить себе яичницу и погладить брюки могу сам. Пускать к себе в дом какую-то фифу, которая будет распоряжаться моей жизнью - фиг. Природа не обидела меня внешностью. Я высокий, худощавый шатен с зелено-карими глазами. Держу себя в форме (никакого пивного живота, это мешает и работе, и сексу). Поэтому всегда могу найти себе на ночь подружку, а потом выгнать взашей. Без обид. Не люблю привязываться к кому-то, это слишком накладно. Мой друг Толик, как мы зовем его за глаза «Толясик», маленький, толстенький, лысенький, с добродушным, круглым лицом, носом-картошкой, женат первый и единственный раз, обожает своих семерых деток. Носится с ним, как с писаной торбой, у него куча альбомов с великолепными фотографиями его отпрысков в позах кинозвезд. Но уверен, он с удовольствием ездит со мной на край света в захудалые городишки, лишь бы отдохнуть от этой оравы. Мне его жаль, он боится жены, как огня, хотя по ней совсем не
скажешь. Когда я напиваюсь в баре, и прихожу домой в три часа ночи, меня никто не ждет со сковородкой или кухонным ножом. И это не может не радовать.
        - Я пока решил не торопить события, - нашел я оправдание.
        Толик взглянул на меня удивленно, но ничего не сказал.
        - Да, у меня же и для тебя кое-что есть, - радостно воскликнул он.
        Я встрепенулся и взглянул на экран, где красовался «Линкольн» 61-го года. Толик знает, что я люблю старые машины. Это моя страсть. Старые не в смысле развалюхи со свалки, а созданные тридцать-пятьдесят лет назад. Если бы я был миллионером, собирал бы этих красоток в огромном многоэтажном гараже и любовался ими с утра до вечера. Пока, к сожалению, у меня есть только Форд «Мустанг GT» 1993-го года, лишь отдаленно напоминающий мою мечту. Толик тоже стал неплохо разбираться в классических тачках, чтобы порадовать меня парочкой другой снимков.
        - Класс, темно-синяя? - сказал я.
        - Да. И вообще здесь весь этот тщедушный городок забит подобным. Особенно много фордов F-100, откуда они их взяли?
        - Крутой пикап потому что. Напечатай мне пару снимков.
        Я ушел в свой номер в приподнятом настроении. Упав на кровать, подумал, что хорошо бы приснилась Дарси в белом «Линкольне» и провалился в сон.
        2
        Меня разбудил истошный женский крик. Вопили так, что в номере звенели стекла. Я успел только натянуть брюки, схватил из ящика револьвер 38-го калибра, и босиком вбежал в номер, откуда шел дикий шум. Оборотень уже пожирает живьем свою добычу. Решил я. На кровати я увидел субтильную дамочку средних лет в обтягивающем боди, а рядом самую натуральную змею, индийскую кобру, радующую глаз веселенькой расцветкой, огненно-жёлтой с голубым отблеском. Она раздувала очкастый капюшон и даже не шипела, а лаяла. Меткий выстрел уложил змеюку на пол, и я предвкушал, как дамочка ринется ко мне на шею и трогательно расцелует в благодарность за спасение. Вместо этого она медленно слезла с кровати, подняла убитую рептилию, и мне показалось, что на ее глазах показались слезы. Она заворчала себе под нос ругательства, самым мягким из которых было: «идиот».
        - Зачем надо было убивать? - пробормотала она злобно. - Это живое существо, бездушный, ублюдок…
        Я уставился на нее в изумлении и вдруг услышал странное шипение за спиной. Осторожно обернулся. У стены возвышался огромный террариум, набитый клубками таких же мерзких рептилий, только вполне живых. Их немигающие глаза выражали одно чувство: «с-с-волочь, мы тебе отомс-с-с-тим». Я оглянулся на стоящих в дверях толпу обслуживающего персонала и нескольких жильцов гостиницы и, заткнув за пояс револьвер, вышел. Толик в полосатом домашнем халате, опасливо выглядывал из-за полуоткрытой двери.
        - Ч-ч-что с-с-случи-чи-лось? - тихо спросил он.
        Толик немного заикается, но когда боится (а делает он это часто), то заикается гораздо сильнее.
        - Ничего страшного. У дамочки убежал хомячок, - пояснил я, открывая дверь своего номера.
        В отвратительном настроении я спустился в фойе. Всю ночь мне снились хомяки и морские свинки, вылезающие из могил огромного кладбища с адским пламенем в глазах. У стойки администратора я нашел несколько телеграмм от главного редактора. Крокодил требовал ускорить расследование. И длинный розовый конверт с нелепым гербом в правом углу. Приглашение на ужин от Дарси! Неплохо, уже знакомство с родителями. Может быть, в этом городишке спасение из рук хулиганов автоматически считается предложением руки и сердца? Но меня это устраивало. Я вернулся в номер и начал со скоростью пулемета барабанить по клавишам, сочиняя заметку для Крокодила. Громкий, настойчивый стук в дверь заставил меня отвлечься. На пороге я увидел высокого, кряжистого мужчину с вытянутым, унылым лицом и большим, толстым носом, похожим на грушу.
        - Старший участковый, майор Лесной, - отрекомендовался он. - Господин Верстовский? Олег Янович?
        Черт, хозяйка мерзкого серпентария, уже накатала на меня жалобу из-за убиенной рептилии.
        - Чем могу быть полезен? - спросил я, как можно вежливей.
        - Вам придется заплатить штраф за нарушение порядка в общественном месте, - объяснил спокойно майор, вытаскивая квитанцию.
        Это меня устраивало. Я даже не поинтересовался, где я нарушил порядок. И сразу вытащил две сотни.
        - Майор, я - журналист, пишу цикл очерков об убийствах. Которые совершил этот ужасный зверь. Я был бы вам очень признателен… - добавил я, призывно обмахиваясь купюрами.
        Мент, бросив на меня изучающий взгляд, с намеком пробормотал, отводя глаза:
        - Это нарушение закона…
        Я вытащил еще пару бумажек, меня забавляла жадность мента.
        - Хорошо, - наконец, согласился он, и купюры перекочевали ему в карман. - Мы можем сейчас проехать в участок.
        Перед гостиницей стоял новенький Форд «Виктория» с мигалкой.
        - Скажите, майор, вы верите в существование этого оборотня? - спросил я, когда мы тронулись в путь.
        - Конечно. Его многие видели.
        - Он мог совершить эти убийства?
        - Эта тварь очень сильная, агрессивная и злобная. Вы увидите по ранам, которые он наносил жертвам. Совершенно очевидно, это большой, дикий зверь.
        - А вы не рассматривали версию, что убийства были инсценированы?
        Майор усмехнулся и бросил на меня презрительный взгляд.
        - Кому бы пришло в голову делать подобную глупость? - поинтересовался он, скривившись.
        - Чтобы завуалировать истинную причину. К примеру, месть.
        Машина вдруг подскочила на ухабе и осела на левую сторону. Майор, тяжело пыхтя, вылез из машины. Последовав за ним, я обнаружил спущенное заднее колесо. Мент копался в багажнике, пытаясь отыскать домкрат в куче барахла, я увидел дырявую запаску, две канистры машинного масла, коробку из-под генератора, ржавые инструменты, сигнальные огни, маленький пылесос, бутылку моющего средства, наполовину опустошенную, несколько упаковок синтетических салфеток, домашние тапочки из шерсти яка. Ума не приложу, зачем ему все это понадобилось. Майор грязно выругался, на ногу ему упал сверток, из которого вывалились огромные клещи для перекусывания толстой проволоки. Он небрежно завернул их в полотенце в грязных, бурых пятнах, и сунул обратно. Захлопнув крышку, он полез в машину. Наконец, выловив из-под заднего сиденья домкрат, начал менять колесо. Через четверть часа, мы вновь оказались в машине, майор завел мотор и пробормотал сквозь зубы:
        - Господин Верстовский, эти дела тщательно расследовались. Приезжал эксперт из центра. Не думайте, тут идиоты не работают.
        Я решил больше не задавать глупых вопросов. Майор остановил машину около двухэтажной бетонной коробки с зарешеченными окнами. Мы прошли в тесный кабинет, пахло старыми бумагами, заплесневевшим деревом. По стенам тянулись ряды унылых шкафчиков-бюро, выкрашенные темно-серой, кое-где облупившейся краской. Майор достал несколько папок, выложил передо мной. Я быстро записал в блокнот имена, фамилии, адреса. Увидев фотографии жертв, я решил, что такое мог сделать только огромный, сильный зверь. Изуродованное горло, вырванное сердце. Я углубился в исследование. Участковый легкомысленно оставил меня в одиночестве, вышел в коридор. Я молниеносно вытащил фотокамеру и быстро переснял фотографии. В деле содержались отчеты несколько экспертов. Несмотря на разные фамилии, выводы они сделали на удивление одинаковые. Смерть наступила вследствие повреждений, не совместимых с жизнью, нанесенных крупным животным. Скрипнула дверь, я быстро спрятал фотик и, сделав задумчивый вид, наклонился над папкой.
        - Скажите, майор. А вы сами видели это существо?
        - Видел пару раз. Мельком, - сухо ответил он.
        - Но почему его до сих пор не поймали? - спросил я.
        - Господин Верстовский, если вам удастся это сделать. Вы прославитесь на всю страну, - саркастически произнес майор. - Его многие пытались изловить, но зверь очень хитер, быстро бегает.
        - Интересно, почему он выбрал именно этих людей? - проговорил я с намеком.
        - Не думаю, что эта тварь обладает разумом и может кого-то выбирать, - насмешливо изрёк майор, откинувшись на спинку стула. - Кто ему попался под руку, то есть под лапу, тот и стал жертвой.
        - Понятно, - недоверчиво протянул я.
        - Господин Верстовский, вы получили информацию, какую хотели? - холодно поинтересовался он.
        Я понял, что меня выпроваживают.
        - Благодарю, майор, - произнес я, вставая. - Вы мне очень помогли.
        Черт, что он скрывает? Думал я. Явно что-то недоговаривает. Я вышел из участка, вдохнул свежего воздуха, и сразу ощутил себя гораздо лучше. Зарешеченные окна действуют на меня угнетающе. Полгода я просидел в тюрьме. Этот старый скупердяй Арманд Миллионис (клянусь, у него действительно такое идиотское имя) подал на меня в суд. Видите ли, я влез в его сад и помял уникальные орхидеи. Ну, какие в задницу орхидеи? Там росли одни сорняки. Миллионис выставил мне такой иск, что я предпочел отсидеть, чем платить этому скряге. Когда я выходил, начальник тюрьмы мне сказал: «Больше не попадайся ко мне, Верстовский, иначе в следующий раз задушу тебя своими руками». Так и сказал, ублюдок. И это всего-навсего за то, что я от скуки накропал пару карикатур на него. У человека совсем нет чувства юмора.
        До вечера было далеко, я решил посетить библиотеку и просмотреть подшивки. В читальном зале было пустынно и тихо, где-то по углам прилепилось несколько школьников. Я читал скупые, описания преступлений маньяка-убийцы и не переставал удивляться. Если бы такое произошло в Москве, все СМИ пестрели бы красочными фотографиями жертв и рассказами очевидцев. Тут информация излагалась в нескольких абзацах: совершенно убийство уважаемого члена нашего общества, у тел повреждено горло, и внутренности. Чем повреждено - зубами, когтями? Ни слова о кошмарном звере, наводящем ужас. Краем глаза я стал замечать, как зал заполняется, вокруг меня расцвел розарий из особей женского пола разной комплекции и возраста. Молва о том, что город посетил журналист из Москвы, собирала свои плоды. Провинциальные барышни очень застенчивы, поэтому я не боялся, что они все разом кинутся на меня. Кроме того, ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Дарси. В женщине, как заметил классик, должна быть загадка. А что может быть более таинственного экзотического имени, средневекового фамильного замка и кладбища, пусть даже на нем
похоронены попугайчики и кошечки?
        Я аккуратно выписал в блокнот информацию о жертвах: преуспевающий стоматолог, хозяин бакалейной лавки, директор средней спецшколы, управляющий банком, владелец автомастерской, инспектор по воде, хозяин ресторана. Из этого списка я понял, оборотень решил свести счеты с городской сферой обслуживания. Как-то инспектор по воде принес нам такой счет в редакцию, будто мы, по крайней мере, прачечная. Крокодил пытался объяснить - мы не стираем грязное белье, а лишь трясем им. Но инспектор непреклонен. Наш главный редактор намеревался повеситься, потом решил убить инспектора и всерьез настраивал меня сделать это незамедлительно. Слава богу, сам инспектор опомнился и объяснил, что перепутал показания счетчика канализации с водой. Осторожно снимайте показатели, господа. Иначе это может стоить вам жизни.
        Я решил посетить дом директора, от убийства которого у меня возникло в душе невольное злорадство. Школьные годы моей жизни оставили неприятные воспоминания. Естественного, я недолюбливал нашего директора, который заставлял меня после занятий тысячу раз переписывать очередную чудовищно банальную фразу. Знал, ублюдок, я ненавидел это делать. Я частенько встревал в драки, за это и горел. Учился я неважно, домашних заданий не делал никогда. Но мозги позволяли мне успевать по всем предметам, особенно по литературе, где меньше, чем пятерок с плюсом я никогда не получал. Еще я почему-то любил биологию, хотя для работы, где я встречался в основном с существами, неизвестными науки, мои знания не пригодились.
        Семья Темкина жила в роскошном, двухэтажном, каменном доме, который выделялся среди остальных особой респектабельностью. Меня не удивляло, что директор, получающий пятнадцать тысяч в год, имел подобное жилище. Жена директора встретила меня неласково и произнесла сакраментальную фразу:
        - Мы все рассказали следователю.
        Я надел на лицо самую лучезарную улыбку, которую мог выдать, окрашенную в глубочайшие цвета траура и как можно убедительнее объяснил, что частное расследование всегда эффективнее государственного. Она согласилась. Пригласила меня выпить чаю в большой кухне с веселенькими занавесками в красный горошек.
        - Но ведь убийцу не нашли, - сказал я.
        - Убийцу? - переспросила жена директора, на ее лице отразился такой неописуемый ужас, что мне показалось, она грохнется в обморок. - Его убил страшный зверь, неведомое животное. Самое жуткое на земле. Боже, если бы вы видели, что от моего бедного мужа осталось.
        - А почему вы решили, что это зверь? - все-таки спросил я. - Вам кто-то сказал об этом? Или вы сами так решили?
        - Такой вывод сделало следствие. Велось тщательное расследование. И потом, вы знаете, - добавила она шепотом, опасливо оглянувшись по сторонам. - Мы давно слышим о существовании этого зверя в нашем городе. Он терроризирует всю округу!
        Я понял, что больше ничего не узнаю и раскланялся. Зашел в ближайший бар выпить, ужасно пересохло в горле. Только я с удобством расположился на уютном диванчике, на пороге возник высокий, широкоплечий детина в спецовке. Он обвел глазами помещение, и уверенно направился ко мне. Без приглашения плюхнувшись напротив, представился:
        - Виктор Каверзнев. Пытаетесь найти убийцу этого мерзавца? - добавил он с гримасой отвращения.
        Поскольку в списке погибших было семь мужчин, я решил поинтересоваться, какого конкретно мерзавца Каверзнев имеет в виду. Но не успел.
        - Директора, - уточнил он. - Знаете, почему он жил в таком шикарном доме?
        - Догадываюсь, - ответил я.
        - Вот-вот. Мой случай. Моя дочурка Лиза, чудесный умнейший ребенок. Я хотел определить ее в школу этого подонка Темкина. Она набрала столько же баллов, что и сын Бажутина. Вернее она набрала на два балла больше, но взяли не ее, а Шона. Почему? Потому что Бажутин - владелец сети магазинов в городе, я - простой рабочий.
        - И поэтому вы убили Темкина?
        - Если бы! Убил бы, если бы мог. Только меня опередили, черт возьми! - с горечью воскликнул мой собеседник. - И таких дел видимо-невидимо, - добавил он, постукивая узловатым указательным пальцем по столу. - Имейте это в виду.
        - Господин Каверзнев, вы хотите сказать, что убийство инсценировали? А убил Темкина кто-то из недовольных родителей? - предположил я.
        - Не знаю, - пробормотал Каверзнев. - Но дело темное. Когда будете писать о жертвах, обязательно уточните, какой Темкин был подонок. Пусть люди знают!
        Нет ничего хуже писать в очерках про ужасного убийцу плохое о жертвах. Это вызывает сочувствие к преступнику, а это никуда не годится. Маньяк должен выглядеть невероятным подонком, а его жертвы - агнцами божьими. Именно этого ждут читатели. Впрочем, информация недовольного родителя только подтвердила мою мысль, все эти идиотские истории про дикого зверя кем-то придуманы, чтобы прикрыть реального преступника.
        В дом Давида Носова, хозяина ресторана с банальным названием «Золотая рыбка» я не пошел, понимая, что услышу от безутешных родственников точно такую же историю, как от вдовы директора школы. Я решил посидеть в ресторане, подождать, когда рыбка сама клюнет на крючок, надеясь, что она будет золотой. По дороге купил газету, и удобно расположившись за столиком, просмотрел ее, надеясь найти информацию о нашем приезде. Когда я отвлекся, увидел напротив себя молодого, довольно симпатичного батюшку, огненно-рыжие, длинные волосы которого ярко напомнили мне о Дарси; одетого в наглухо застегнутый черный костюм.
        - Приветствую вас, господин Верстовский, - произнес он тихим голосом.
        Я удивленно воззрился на него. В газетах обо мне ничего, но даже священники уже знают о моем приезде.
        - С кем имею честь? - поинтересовался я.
        - Отец Даниил, - ответил он. - Как вам нравится разговаривать с убийцей? - спросил он печально.
        Я попытался поставить на место отвисшую челюсть и лишь через паузу вежливо полюбопытствовал:
        - И кого вы убили, батюшка?
        - Владельца этого ресторана, господина Носова, - произнес он так спокойно, будто ответил, что ел сегодня на завтрак.
        - Почему? Чем он вам насолил? - не понял я, пытаясь представить, что могло связывать священника и владельца ресторана.
        - Он превратил это место в притон, торговал наркотиками, сбивал с пути истинного многих честных людей, а главное детей, - объяснил отец Даниил. - Я проклял его, призывал в своих проповедях уничтожить зло. И небо услышало мои молитвы.
        Я сразу потерял интерес к его персоне, понимая, что убийцей батюшка считает себя в фигуральном смысле.
        - То есть, вы считаете, небо послало дикого зверя уничтожить зло? - решив поддержать разговор, поинтересовался я. - Или это сделал кто-то из прихожан? Он признался вам на исповеди?
        - Что вы, - испуганно воскликнул отец Даниил. - Ни один из моих прихожан не осмелиться поднять руку на человека, даже такого ужасного, как господин Носов. Только Бог мог нанести удар.
        - А почему тогда вы считаете себя убийцей? Если зло наказано не вами, а Богом?
        Никогда не понимал этих странных, религиозных штук.
        - Мы несем ответственность не только за деяния, но и за мысли, - ответил отец Даниил философски.
        - Хорошо, батюшка. А что вы скажите об остальных жертвах? - задал я животрепещущий вопрос, ожидая услышать, что управляющий банком был черным букмекером, стоматолог ставил коронки не из золота, а из простого металла, кладя разницу себе в карман. Хозяин автомастерской заменял новые детали на старые при ремонте. Владелец бакалейной лавки продавал заплесневелый хлеб, а инспектор по воде был самым страшным грешником среди них. И за это их покарало небо.
        Отец Даниил бросил на меня печальный взгляд, в котором светилась вся скорбь Вселенной и ответил:
        - Про других ничего не знаю.
        Мне показалось, он обиделся, я несерьезно воспринял его признание в убийстве. Я незаметно взглянул на часы и лихорадочно откланялся. Часовая стрелка подходила к семи, я еще должен был купить цветы Дарси. И спешить к ней на свидание, то есть на ужин. Я зашел в цветочный магазин, купил роскошный букет роз. Когда вышел, обратил внимание на магазинчик сувениров на другой стороне улицы. Я решил зайти, побродил мимо полок и вдруг заметил целую витрину мохнатых зверей разных форм и размеров. Я начал их разглядывать, не понимая, на кого похожи эти существа.
        - Хотите подарок девушке купить? - услышал я подобострастный голос продавца.
        Я взглянул на него и поинтересовался:
        - А это что за животные?
        - Волки-оборотни, - ответил он гордо. - У нас их много, разных форм, размеров. Можете купить брелок или мягкую игрушку со встроенным магнитофоном внутри. Рычит, когда нажимаете на животик. Многим нравится.
        Я усмехнулся и все-таки купил банальное - коробку конфет.
        3
        Дверь мне открыла горничная в голубом, накрахмаленном до состояния колокола, платье и кружевном передничке, кукольное личико с курносым носиком и губками бантиком умиляло прелестной глупостью. Я отрекомендовался, на что она сказала манерно:
        - Вас ждут, господин Верстовский.
        Дарси вышла ко мне с очаровательной улыбкой, в коротком темно-синем платье, очень простом, но идеально подчеркивающим ее фигуру и небольшую, но упругую, красивой формы грудь. Длинные рыжие волосы были зачесаны вверх, обнажая изящную с кокетливым завитком шею. Я невольно залюбовался ею. Он взяла нежно меня за руки и предложила:
        - Я представляю вас моим родственникам. Вы не возражаете?
        Дом не поражал особой роскошью, собственно говоря, я не ожидал этого. Производила впечатление лишь аляповатая, мраморная лестница, украшенная скульптурами. Ступеньки закрывала широкая, бордовая дорожка, по которой мы и пошли вверх. Мы оказались в таком же безвкусно оформленном широком зале с гобеленами на стенах, большой, хрустальной люстрой на потемневшем от времени бронзовом основании.
        - Господин Верстовский, мой дядя, Леонард Семенович Брунов, - представила меня Дарси пожилому мужчине небольшого роста, изо всех сил пытающегося выдать себя за аристократа. Но больше похожего на мелкого клерка.
        - Очень приятно, - произнес он неживым, металлическим голосом, вздернув вверх нос. - Благодарю вам, что вы спасли мою племянницу от бандитов. В нашем городе много всякого сброда. Увы.
        - Это было не очень сложно, - ответил я, подумав, что предпочитаю благодарность в материальном выражении, но не стал настаивать.
        Дарси представила меня тете Агате, бывшей в молодости, видимо, очень красивой. Но сейчас увядшая кожа, особенно на шее, потухшие, печальные глаза вызывали лишь жалость. Женщины могут выглядеть привлекательными в любом возрасте, в этом я убеждался не раз. Но когда некоторые из них перестают обращать на себя внимания, это производит удручающее впечатление. Высокий, тощий молодой человек с лихорадочно горящими черными глазами, бледным лицом и висящими безвольно длинными руками оказался Аланом, сыном дяди Леонарда от первого брака. Дарси подвела меня к еще одному мужчине, лениво облокотившемуся на полку роскошного камина, декорированного резным камнем.
        - Мой жених, Николай Рындин, - произнесла она удивительно спокойно. - Олег Верстовский, журналист из Москвы, - представила она меня.
        Близко посаженные глаза молодого человека вспыхнули дьявольским пламенем, пытаясь прожечь меня насквозь. С презрительной улыбкой я оглядел соперника - хорошо сложенный от природы, почти с меня ростом, волевой подбородок с ямочкой, резко очерченные скулы, греческий нос с горбинкой. Светлые волосы уложены в безупречную прическу, волной огибающую высокий, без морщин лоб. Серые, источающие презрение всему миру, глаза. Бордовый костюм в елочку, идеально сидевший на нем. Аполлон не больше, не меньше. Темные круги и огромные мешки под глазами свидетельствовали, что молодой человек совершенно понапрасну растрачивает свое здоровье в казино и борделях. В сущности, официальное положение Дарси меня устраивало.
        - Коля, этот тот самый человек, который защитил меня от хулиганов, пока ты чинил машину, - объяснила Дарси.
        Рындин так злобно пронзил меня взглядом, будто я специально вывел из строя его тачку, чтобы увести невесту.
        - Дарси, дорогая, - произнес он неприятным, глухим голосом. - Если бы ты не пошла в этот мерзкий бар, ничего бы не произошло. Я тебе двести раз говорил, - проворчал он сварливо.
        Так бывает, между людьми проскакивает искра, они начинают испытывать друг к другу удивительно схожие чувства - отвращение, переходящее в ненависть. Хорошо бы, если этот Коля Рындин оказался бы убийцей. Подумал я со злорадством. Боже упаси, я не ощутил ни малейшего укола ревности. Отбивать Дарси у жениха, даже такого мерзкого, я не собирался. Маленькая интрижка с очаровательной провинциалкой - это все, чего я хотел.
        Дарси предложила ознакомиться с коллекцией живописи, которую собирал ее дед, я с радостью согласился. Крошка явно хотела остаться со мной наедине, но этот ревнивый осёл увязался за нами, будто я собирался обжимать его невесту по углам. Идиот. Я неплохо разбираюсь в живописи. Однажды мне пришлось делать репортаж о краже из музея изобразительного искусства, и я постарался досконально изучить это дело. Коллекция в основном состояла из пейзажей художников XVIII-XIX веков. Я заметил полотна Василия Петрова, Михаила Лебедева, Константина Крыжицкого. Я искренне восхищался вкусом составителя коллекции, вызывая все больше раздражение у жениха Дарси. Мы зашли в одну из комнат, и я узнал речной пейзаж Куинджи. Но Рындин, как круглый болван, начал спорить со мной. Я не выдержал и предложил ему пари на сто баксов. Он презрительно ухмыльнулся и спросил, высокомерно задрав нос:
        - А деньги у вас с собой имеются?
        Я вытащил бумажник и показал ему сотню. Дарси с сожалением наблюдала наш поединок и не вмешивалась. Когда мы подошли ближе к картине, и я увидел автограф Куинджи в нижнем правом углу, Рындин фыркнул и отвернулся.
        - Рындин, вы мне теперь должны сотню, - с улыбкой сказал я, и, взяв Дарси под локоток, отправился в следующую комнату. Где-то в углу я заметил симпатичный пейзаж маслом, но не узнал художника, наклонился, чтобы поближе рассмотреть. Как вдруг Дарси довольно сильно сжала мою руку и быстро проговорила: «Олег, нам пора. Уже второй гонг». К ужину я вернулся в прекрасном расположении духа. Не думал, что знания в живописи мне пригодятся для того, чтобы поставить зазнавшегося нахала на место. Сидя напротив меня, Рындин дырявил меня злобным взглядом, но я не обращал никакого внимания, лишь еще более галантно ухаживал за Дарси, чтобы позлить его.
        - Господин Верстовский вы делаете репортаж о нашем волке-оборотне? - спросил Брунов с таким важным видом, будто сам приложил руку к созданию этого чудища. - Вы уже знаете, что это - люпан? - поинтересовался он.
        - Нет. Впервые слышу, - проговорил я заинтересованно.
        - Тогда я расскажу вам. Если вы позволите. Люпаны ведут свой род от Ромула и Рема, легендарных основателей Рима, которых вскормила волчица. Они расселились по всей земле и вели уединенный образ жизни в своих маленьких колониях, но люди, ненавидевшие все необычное, выгнали люпанов с их земель. С тех пор они странствуют по свету. Внешне они похожи на людей, но в период полового созревания их охватывает жажда убийства. Они обрастают шерстью, их тело меняется, они превращаются в огромных волков, которые ищут своих жертв. Насытившись, они вновь возвращаются в человеческое состояние и так до тех пор, пока не придет их время.
        Я совершенно не удивился этой байке и спросил:
        - Вы считаете, что именно люпан орудует в вашем городе?
        - Да, конечно.
        - А как он выглядит в человеческом обличье, вы знаете? - задал я вполне логичный вопрос.
        - Разумеется, нет. Он хорошо прячется, - объяснил Брунов. - Иначе его бы поймали, и мы лишились бы такой важной достопримечательности нашего города.
        - Но он убил семерых человек, уважаемых граждан, - возразил я. - И может убить еще. Вы не боитесь?
        - На все воля божья, - спокойно проговорила тетя Агата, устремляя взгляд к небу.
        Я удивленно воззрился на нее, услышав отзвук слов отца Даниила, и меня осенило, что тетя Агата посещает проповеди святого отца, поэтому не переживает из-за гибели людей, которые наказал сам Господь Бог.
        Я умиротворенно стоял у камина, бездумно рассматривая панели красного дерева на стенах, восточный ковер с латами средневекового рыцаря, деревянный паркет, старинный дубовый стол. Мне нравилось находиться в этом доме.
        - Имей в виду, Верстовский, - услышал я противный голос Рындина. - Если гнусные репортеришки будут домогаться моей невесты, я сверну им шею.
        Я перевел снисходительный взгляд на Отелло, который действительно начал напоминать мавра, побагровев от злости.
        - Еще неизвестно кто кому свернет шею, - пообещал я миролюбиво. - Рындин, я не собираюсь отбивать вашу невесту. Успокойтесь. Я здесь лишь по долгу службы. Ваш будущий родственник подал интересную идею для моей статьи.
        Рындин, выпятив вперед челюсть, став похожим на старого бульдога, схватил меня за грудки с такой силой, что затрещали швы и пуговицы на моем пиджаке. Я попытался вырваться, но он приблизился к моему лицу и просипел:
        - Предупреждаю, Верстовский. В последний раз. Подойдешь к Дарси ближе, чем на десять метров, убью.
        Я оторвал с брезгливостью его лапы и отчеканил:
        - Рындин, вы меня утомили своей ревностью. Повторяю еще раз - я не имею никаких видов на вашу невесту. Хотя жаль, очаровательной девушке достался в мужья такой типчик, как вы. Ей-богу, она заслуживает лучшего. Не знаю, что она нашла в вас.
        Я специально провоцировал Рындина, он замахнулся, я провел идеально точный прием, вывернув его руку с силой вверх. Он заверещал совершенно не по-мужски, упал на колени. Отпустив его, я медленно вытащил из кармана платок и вытер брезгливо ладонь. Тяжело дыша, Рындин встал, во взгляде читалась дикая ненависть и злоба. В проеме двери, как ангел возникла Дарси, которая наблюдала за нашей захватывающей дух беседой. Мне показалось, я увидел одобрение в ее чудесных глазах.
        Я вернулся в отель в прекрасном расположении духа. Открыв дверь номера, я шестым чувством ощутил, что там кто-то есть. Незваный гость не зажег света, значит, не хотел, чтобы я обнаружил его сразу. Но чутье репортера меня редко подводит. Я не стал, как идиот врываться в номер с револьвером в руках. Как это показывают в тупых детективных сериалах. Осторожно вошел и спрятался за угол ванной комнаты, пытаясь при свете полной луны рассмотреть комнату и обнаружить пришельца.
        - Олег, это ты? - услышал я тихий, запинающийся голос Толика.
        Я грязно выругался и включил свет.
        - Какого дьявола ты в моем номере? - зло спросил я, бросая револьвер в ящик стола. - Я же тебя убить мог! И вообще, Толя, у меня есть своя личная жизнь, - добавил я, с грохотом захлопывая ящик.
        Толик вскочил с кресла и подбежал ко мне. На его лице читался такой ужас, что я перестал на него злиться.
        - Что случилось, объясни толком? - сказал я уже спокойнее, устало снимая пиджак.
        - Я его в-в-видел! - прошептал одними губами Толик.
        - Да кого ты видел, черт тебя побери!
        - Оборотня. Он стоял и смотрел на меня. А потом ушел. Я решил перебраться к тебе. Все-таки вдвоем не так страшно.
        - И что мы и спать в одном номере теперь будем? - поинтересовался я. - Толясик, я ведь могу и женщину к себе привести. Знаешь ли.
        - Ничего, Олег, я побуду в ванной. В это время. Не буду тебе мешать.
        Я расхохотался, и перестал сердиться. Мы улеглись спать, я - на кровати, Толик - на маленьком диванчике. Он сразу захрапел, а я никак не мог уснуть. Подложив руки за голову, я перебирал события этого вечера, ссору с Рындиным, которая вызывала во мне невероятное удовлетворение. Сквозь тонкую тюлевую занавеску бил яркий свет луны, я задремал, как вдруг ощутил, что за окном возникла какая-то тень. Быстро открыв глаза, я увидел здоровенную, лохматую фигуру, закрывающую весь проем. Мгновенно вскочив с кровати, вытащил револьвер и бросился к окну. Тварь молниеносно исчезла. Распахнув окно, я оглядел зеленый скверик, пустынные улицы, затем обнаружил пожарную лестницу, ведущую на крышу. В мгновении ока я оказался наверху. Огромное существо стояло на фоне полной луны. Во мне взыграл азарт первобытного охотника, идущего по следу мамонта, я совершенно не чувствовал страха. Я увидел горящие диким желтым огнем глаза, седую шерсть, вытянутую морду, длинные, здоровенные когти. Чудище медленно двинулось на меня, я взвел курок, хотя прекрасно понимал, для подобного монстра пули 38-го калибра все равно, что для
слона дробина. Я быстро бегаю, хотя немного прихрамываю - последствие встречи с одним типом, о котором делал репортаж. Вернее, с монтировкой в его руке, от которой не успел увернуться. Этот говнюк сломал мне руку и повредил колено. Но мне безумно не хотелось убегать. Я жаждал тут же, на месте разгадать загадку чудовища, терроризующего провинциальный городок, даже, если после этого я умру.
        4
        Мы завтракали с Толиком в кафе. Я не стал рассказывать ему про ночное происшествие. Во-первых, не хотел пугать. А, во-вторых, ощущал себя полным болваном. Люпан сбежал. То ли он испугался «пушки» в моей руке, то ли я оказался недостаточно грешен, чтобы меня убивать. В любом случае я не продвинулся в моем расследовании ни на йоту.
        - Я тебе пока не нужен? - спросил с набитым ртом Толик.
        Он уминал уже третье блюдо, я ковырялся в салате. У меня совершенно не было аппетита.
        - Нет, - ответил я, представив, с каким азартом Толик фотографировал бы мой растерзанный труп. Но, увы, доставить ему профессиональное удовольствие я не смог. - Что будешь делать? - поинтересовался я.
        - Хочу сходить в их музей. Говорят у них там есть редкие вещи. А ты?
        - Навещу соседей стоматолога. Интересно узнать, чем он не угодил люпану.
        - Кому? - удивился Толик.
        - Эта тварь, которую ты видел, местные жители зовут люпаном.
        Толик передернулся и уткнулся в еду. Продолжать разговор на эту тему он не жаждал. После завтрака я отправился в пригород. Дом Головлева находился в пятидесяти милях от города. Мой путь лежал среди зеленых полей, которые сменялись на холмистую возвышенность, заросшую травой, низкими деревьями, кустами. Я увидел ряд аккуратных, кирпичных домиков. Затем длинный, высокий забор, выкрашенный веселенькой голубой краской и притормозил у калитки. Вылез из машины, и попытался заглянуть во двор. Но там было удивительно пустынно и тихо. Черт, неужели никого нет?
        - Хотите об этом ублюдке что-нибудь узнать? - услышал я надменный, женский голос.
        Обернувшись, я увидел худую даму с идеально прямой спиной, в безупречно выглаженном, но сильно поношенном платье невыразительного блеклого цвета. Седые, редкие волосы, уложенные крупными буклями, сморщенное лицо, напоминающее печенное яблоко.
        - Да. Я репортер. Олег Верстовский, - отрекомендовался я, показывая удостоверение московского журналиста, которое всегда производит сильное впечатление, особенно на провинциальных дам. - Пишу статью об убийствах.
        - Екатерина Арнольдовна Петровская, - представилась она.
        Она провела меня в маленькую аккуратную комнатку, заставленную старинной мебелью красного, резного дерева: сервант с начищенной до зеркального блеска посудой, круглый столик на гнутых ножках, в углу - роскошный секретер с кожаной столешницей. На стене я заметил довольно миленькие рисунки акварелью.
        - Екатерина Арнольдовна, чем вам не угодил господин Головлев? - поинтересовался я.
        - Развратник! Прелюбодей. Отбоя от особ женского пола не было, молодых и старых. Ничем не брезговал, греховодник старый, - проговорила Петровская с гадливостью.
        Соседка Головлева явно недолюбливала.
        - И к вам приставал? - полюбопытствовал я, понимая, что вопрос совершенно не уместен, учитывая внешние данные моей собеседницы.
        - Да не приведи Господь! - воскликнула она с ужасом. - И все приезжали поздно вечером, или ночью, - добавила она, скривившись. - Тайно.
        Дверь отворилась, мелко семеня, в комнату вплыла большая, толстая свинья. Без всякой опаски она обошла все вокруг, нашла самое теплое место на полу, нагретое солнечными лучам, и, плюхнувшись на бок, довольно захрюкала. Я с некоторые удивлением наблюдал за скотиной, потом перевел глаза на хозяйку, восседавшую в кресле, будто царица на троне. Ее совершенно не разозлило подобное неуместное поведение. Наоборот, на лице появилось выражение благостного умиления. Дверь чуть-чуть приоткрылась, в комнату влетел маленький поросенок, такой же розовый, как мамаша. Он юркнул под ее бок и зачмокал. Через пару минут в комнату ворвалась целая орда таких же детенышей. Несмотря на объемный свинячий бок, утыканный сосками, не все маленькие разбойники нашли себе пропитание. Один из них разбежался и прыгнул, вызвав бурю возмущения собратьев. Его отпихнули, что не помешало ему влететь в самую гущу пятачков, ввинчиваясь все глубже в общую массу. Свинье это быстро надоело, она встала, стряхнула с себя оглоедов и также медленно направилась к двери, не замечая, как один, самый настойчивый спиногрыз, повис на ее длинном
соске. Когда представление закончилось, я вспомнил, ради чего пришел сюда и спросил.
        - Екатерина Арнольдовна, а как погиб Головлев вы знаете?
        Дама довольно хмыкнула и ответила:
        - Конечно, знаю. Я и нашла его.
        - Вы слышали шум, крики?
        - Ничего не слышала, - ответила мисс Петровская. - Ничего. Только утром на дворе лежит труп. И горло у него перегрызено. Хотя у нас никогда волков не водилось.
        - А собаки могли напасть? Дикие?
        - Наверно, собаки, - задумчиво проговорила она. - Хотя лая я не слышала. Ничего не слышала.
        - А кто сейчас живет в доме Головлева?
        - Никто не живет. После того, как дом опечатали, так никто и не селился. А жена его сразу после похорон уехала.
        - Благодарю, вас, Екатерина Арнольдовна, - проговорил я, поднимаясь.
        Я вышел из дома, осторожно спустившись по ступенькам, опасаясь наступить на свинью, которая лежала под крыльцом. Сев в машину, я отправился обратно. На фоне ясного неба я заметил знакомую стройную фигурку, будто объятую пламенем, ветер ворошил рыжие пряди, превращая их в языки огня. Остановив машину, быстро пробежался по извилистой тропинке и оказался на невысоком холме. Дарси опустила кисть и попыталась смущенно закрыть от меня холст.
        - Дарси, очень рад вас видеть! - воскликнул я, неожиданная встреча улучшила мое паршивое настроение.
        - Здравствуйте, Олег, - пробормотала Дарси. - Что вас сюда привело?
        - Посетил дом погибшего стоматолога Головлева, - объяснил я. - Можно взглянуть? - попросил я, кивнув на мольберт.
        Дарси с неохотой посторонилась, и я смог рассмотреть полотно. Я понял, что пейзаж, который висел среди картин известных художников, принадлежал Дарси. И надо сказать, выглядел достойно на их фоне.
        - Вам нравится? - спросила дрогнувшим голосом Дарси.
        - Да, очень, - ответил я совершенно искренне. - У вас есть стиль, вкус. Хотя, конечно, вам надо еще учиться.
        - Да, вы правы, - вздохнув, подтвердила она.
        - Дарси, извините меня за нескромный вопрос. На кой черт вам сдался этот Рындин? Он вас не достоин. Круглый болван.
        Дарси печально улыбнулась и спросила:
        - А кто меня достоин? Вы? Можно я буду звать вас Олег? Я хочу выбраться из этого места. Выйти замуж, уехать навсегда, выучиться на художника. Коля - мой единственный шанс. Да, у него отвратительный характер. Он ужасно ревнив. Но он меня любит.
        Дарси что-то скрывает от меня. Подумал я настороженно.
        - Дарси, я видел люпана, - решив сменить тему, сказал я. - Он заглянул в окно моего номера, я преследовал его на крыше с револьвером. Но, черт возьми, он сбежал от меня. Ей-богу, не вру. Представляете, здоровенная туша на фоне полной луны, длинные когти, острые зубы и глаза горят адским огнем.
        - Вы очень смелый человек. Он мог вас загрызть. Да, вы хотите узнать что-нибудь о Головлеве?
        - Да, конечно, - заинтересованно сказал я. - Мне рассказали, он был жутким развратником.
        - Нет, тут другое. Он оказывал некие услуги. Женщинам, - произнесла Дарси тихо. - Попавшим в сложное положение. Вы понимаете?
        - Догадываюсь. И вы пользовались его услугами? Извините, Дарси, если вам неприятно.
        - Моя кузина Соня обращалась к нему. Один раз. Ей было семнадцать.
        - И что случилось?
        - Она умерла, - печально проговорила Дарси, и ее глаза, обращенные вглубь души, затуманились. - Я очень любила ее. Она была моей единственной подругой. Очень хорошая, добрая. Так что, мистер сыщик, у меня были причины убить Головлева, - добавил она с грустной улыбкой.
        - Подождите, Дарси. А следствие? - удивился я. - Неужели не было никакого расследования?
        - Было. Но оно заглохло.
        - Значит, вы не верите, что этих людей убил люпан, о котором говорил ваш дядя?
        Дарси лишь с горечью усмехнулась. Девушка явно не витает в облаках.
        - Спасибо, Дарси. Вы мне очень помогли. Желаю успеха, - проговорил я, нежно пожал ее маленькую ручку, и сбежал с холма.
        Сев в машину, я проводил глазами проскочивший мимо на высокой скорости шикарный черный «Кадиллак», и усмехнулся. Физиономия шофера показалась мне до боли знакомой. Вернувшись в город, я зашел в бар промочить горло. На пороге нарисовался Рындин с перекошенной от злобы физиономией. В один прыжок он оказался около моего столика, схватил меня за грудки.
        - Я тебе говорил, ублюдок, чтобы ты не приближался к Дарси! - взвизгнул он в ярости.
        Меньше всего мне хотелось выяснять отношения с ревнивым идиотом, я попытался вырваться. Но Рындин вытащил меня на середину зала, свалил с ног. Перекатываясь по полу, мы начали смачно молотить друг друга по всем частям тела.
        - Убью, мерзавец! - истошно орал он, пытаясь разбить мою голову о пол, или о барную стойку. Ему это плохо удавалось. Физически он был явно слабее меня, походы по борделям и ресторанам давали о себе знать. Постепенно я пришел в ярость, перестал сдерживаться и обрушил такой удар на ревнивца, что он дернулся и затих. Я встал, стряхнул пыль и обвел глазами присутствующих, заметив на лицах явное одобрение. Рындин пришел в себя, сел на пол, и начал раскачиваться из стороны в стороны, мыча под нос что-то невразумительное, как пьяный.
        - Вызовите ему врача, - бросил я и вышел из бара.
        Вечером меня опять посетил участковый, чтобы выписать штраф за драку.
        - Майор, вчера ночью я видел люпана на крыше гостиницы, где живу, - сказал я с хитрой улыбкой. - Он шел на меня, потом развернулся и быстро убежал. Я бросился за ним, но он исчез. Странно, почему он меня не убил?
        - Наверно, не был голоден, - предположил спокойно мент.
        - Почему же он тогда не съедает трупы своих жертв, а разрывает только горло и вырывает сердце? Гурман. Да и только, - проговорил я с явной издевкой.
        Он бросил на меня странный взгляд и проронил:
        - В местной библиотеке вы найдете много информации об этих существах. После этого у вас отпадут многие вопросы. Надеюсь.
        Слова майора меня заинтриговали. И я решил вновь отправиться в библиотеку. Когда я сообщил скучающей пожилой даме в темно-сером костюме, седыми волосами, собранными в пучок, что собираюсь читать книги о люпанах, в ее глазах вспыхнула такая радость, будто я сообщил ей, что выписал ей чек на миллион. Она очень резво для ее возраста вскочила с места и убежала к стеллажам. Когда через десять минут она вернулась, сгибаясь под тяжестью огромной стопки книг, я онемел от изумления. Я считал, что об этой чертовщине ничего не известно. Десять лет я занимаюсь паранормальными явлениями, но никогда не слышал о подобных оборотнях. Я сложил книги в тележку, перевез к столику. Большая их часть была в роскошных, кожаных переплетах с золотым тиснением. Они содержали не только огромное количество рассказов о странных существах, но изобиловали рисунками, удивительно напоминающими то существо, с которым я встретился на крыше гостиницы. Я развернул роскошный атлас трансформации люпана. Подробнейшим образом на рисунках показывалось, как постепенно изменяются пропорции скелета, растет шерсть под кожей, изменяется
кровеносная система, зубы, когти. Потом кожа слезает, обнажая густую растительность. К каждому изображению шло детальное описание. В следующем разделе обстоятельно демонстрировался обратный процесс. Меня поразило знание предмета автором. Я никогда не встречал столь хорошо изученную тему о неведомом существе. Заглянул в авторы одной книги, второй, третьей. Имена были разные. Но кое-что было одним и тем же. Год издания и издательство.
        Я ушел из читального зала в полном недоумении, решил зайти в кафе поужинать. Свернув в переулок, я нос к носу столкнулся со здоровенным амбалом, превосходящим меня габаритами раза в два. Обернувшись, я увидел двоих таких же, но чуть поменьше. Они гнусно ухмылялись, постукивая о свои лапищи бейсбольными битами.
        5
        Я открыл глаза и увидел над собой выбеленный потолок, на котором сидел большой мохнатый паук. Я ненавижу этих мерзких созданий с детства. Дернув головой, я понял, что это не страшное чудовище с восемью ногами, а темная паутинка в моих измученных глазах. Она тронулась, поплыла вниз, за границу зрения. Я повернул голову, что вызвало приступ безумной боли, которая растеклась по всему телу, превратившись в тупую ноющую помеху. Рядом стояла койка, аккуратно застеленная голубым одеялом. Около моей кровати возвышался агрегат для контроля за давлением, пульсом. Напротив койки прикреплялась раковина с краном, из которого все время капало, что постепенно стало выводить из себя. Маленькое окошко наполовину закрыто белыми занавесками. Выкрашенные отвратительно темно-болотной краской стены. Я попытался вспомнить, что меня привело на больничную койку. Я встретил трех амбалов с бейсбольными битами. Они меня поколотили. Со страхом я пошевелил пальцами на ногах, руках. Все в порядке. Переломов нет.
        Вошла девушка в белом халате и косынке и равнодушно спросила:
        - Как вы себя чувствуете?
        Я только поморщился, она бесцеремонно откинула одеяло, задрала рукав больничной рубашки и сделала укол. Когда она ушла, я опять закрыл устало глаза, пытаясь восстановить события, предшествующие моему появлению здесь. В голове плавал туман, я не мог сосредоточиться. В забытье пролежал до обеда. Мне принесли жидкий суп из недоваренного гороха и компот. Отвратительный запах только усилил тошноту.
        Первым меня посетил Толик. Он вошел в палату с большой сумкой, и я понадеялся, что он принес мне пожрать. Держи карман шире. Там находилась фотокамера и мощная вспышка. Толик не мог отказать себе в удовольствии поснимать меня в жалком, беспомощном состоянии. Ублюдок. Но я не рассердился. Я вспомнил, что он спас мне жизнь. Когда амбалы двинулись на меня, я какое-то время умудрялся от них отбиваться, уклонялся от самых жестоких ударов. Даже когда они свалили меня на землю. Здоровые мужики были слишком медлительны и ленивы. Мне удалось вскочить, я ринулся к выходу из переулка. Оказавшись на улице, я чуть не попал под колеса тачки, за рулем которой сидел Толик. Он быстро втащил меня на сиденье и дал по газам, оставив моих преследователей лишь матерно орать нам вслед. Произошло чудо, я оказался в больнице лишь с сотрясением мозга, парой выбитых зубов и сломанных ребер. Считайте, отделался очень легко.
        Вторым явился майор Лесной. Усевшись на стул, рядом с кроватью, он бросил на мою физиономию неодобрительный взгляд и спросил, как выглядели нападавшие. Я подробно описал их, участковый лениво чиркал в блокнотике, но, кажется, он делал это лишь для проформы. Даже не записывая мои слова.
        - Майор, в городе, где живет тридцать тысяч жителей, найти трех здоровенных битюгов не составляет труда. Вы прекрасно и без описания знаете, кто это, - произнес я с сарказмом.
        - Они могли приехать из другого города, - возразил спокойно участковый.
        Мне безумно хотелось вскочить с продавленной койки и дать ему в морду. Но взяв себя в руки, передразнивая его, я с иронией проговорил:
        - Из другого города, чтобы избить приезжего репортера? И потом уехали. Замечательно! Интересно, какая у отморозков интуиция. Они знали, что я выйду из библиотеки и пойду по этой улице. По крайней мере, странно.
        - Господин Верстовский, - изрёк майор, закрывая блокнот. - Я убежден, что оставаться в нашем городе становится опасным для вас. Я не поручусь, что в следующий раз вас не убьют.
        Я тяжело вздохнул и закрыл глаза. Участковый даже не скрывал враждебности.
        - Судя по всему, я очень близко подобрался к разгадке тайны вашего городка. Не надейтесь, что я отступлю.
        - Ну, если вам жизнь не дорога, - усмехнулся он, вставая. - Скорейшего выздоровления, господин Верстовский.
        Если бы у меня под рукой был револьвер, я бы точно пристрелил этого самодовольного индюка. Я чувствовал невыразимое бессилие. Я боролся не с бандитами, не со страшным зверем, не с ревнивым Рындиным, а с непонятной силой, которая подло нанесла мне удар в спину. И теперь скалила зубы в самодовольной ухмылке. Я присел на кровать, и впервые в жизни мне захотелось разрыдаться, сломать к черту аппарат, стоящий рядом, вывернуть раковину из стены и разбить на мелкие куски.
        Отворилась дверь и на пороге я увидел ангела, спустившегося с небес, чтобы принести мне утешение. Рыжеволосая мадонна остановилась около моей кровати и положила на тумбочку сверток, источающий божественный запах. Я молниеносно развернул его, выхватил самый аппетитный пирожок и вонзил в него зубы.
        - Ну как нравится? - спросила Дарси, присев на стул.
        - Очень вкусно, - пробормотал я, хватая следующий. - Ваша тетя хорошо готовит.
        - Это я испекла. Для вас, - сказала она, улыбнувшись. - Как вы себя чувствуете? - спросила она, в ее голосе ощущалось искреннее сочувствие, и я впервые в жизни представил, как хорошо, когда рядом находится чудесная девушка, которая умеет не только отлично готовить, но и сопереживать. Но я все равно попытался все испортить.
        - Дарси, вы хотите меня уговорить не подавать в суд на Рындина? Это ведь он подослал этих уродов, которые избили меня.
        Она усмехнулась и проговорила:
        - Меня совершенно не волнует, будете ли вы подавать на него в суд или нет. Если он это сделал, этому нет оправданий. Олег, могу я помочь в вашем расследовании? Что-то сделать для вас? - поинтересовалась она мягко.
        - Да. Если бы вы смогли рассказать мне что-то об оставшихся жертвах.
        - Я постараюсь найти о них информацию. Выздоравливайте.
        - Дарси, но это очень опасно. Предупреждаю.
        Она помахала мне ручкой и улыбнулась. И мою душу заполнила до краев теплая, радостная волна. Но после ее ухода, я вдруг задумался. Как она узнала о том, что я в больнице? Ей сказал Рындин? Я отогнал подозрительность.
        Я ждал прихода Дарси с нетерпением, бросая взгляд на часы и матерясь, что время течет слишком медленно. Она пришла на следующий день, после обеда, принесла с собой кусочки восхитительного пирога. Присела на стул рядом с кроватью и вытащила блокнотик.
        - Эдвард Родкевич, появился в городе года два назад и устроился управляющим в филиал банка. Но практически там не бывал. Приходил раз в неделю.
        - За деньгами, - предположил я.
        - Да, насколько мне удалось выяснить. Около двух тысяч.
        - Ого. Восемь кусков в месяц. Неплохо. Шантаж?
        - Владелец банка был связан с некими финансовыми махинациями, из-за чего погиб его компаньон. Убийцу не нашли.
        - Ясно.
        - Леонид Салмин. Женился на дочери известного бизнесмена, Розе. Три года назад. Это принесло ему неплохие деньги. Купил себе бакалейный магазин. Роза выбросилась из окна. Я не утомила вас? - поинтересовалась Дарси сочувственно.
        - Нет, Дарси. Спасибо. Все это укладывается в схему. Кто-то возомнил себя судьей и казнит людей, которые смогли уйти от правосудия. Что по поводу Бориса Делиева, владельца автомастерской?
        - Тут все просто, - мило улыбнулась Дарси. - Автомастерская была перевалочным пунктом для угнанных машин. Их здесь перекрашивали, перебивали номера. Или разбирали на части. Прекрасный вариант. Об этом была маленькая заметка в «Вестнике» полгода назад.
        - Роман Викулов? Инспектор по воде.
        - Брачный аферист. Организовал бюро знакомств с состоятельными дамами. Арендовал самые шикарные, дорогие машины. Знакомился с одинокими женщинами, представляясь богатым бизнесменом. Катал их на арендованных машинах, водил по ресторанам, показывал якобы свой особняк. После женитьбы, начинал жаловаться, что его преследуют бандиты. Новоиспеченные жены отдавали ему большие деньги, переписывали недвижимость. Он продавал ее…
        - И убивал их? - предположил я.
        - Нет, слава Богу. Просто исчезал. Переехал сюда, в Драконовск. Придумав себе очередную фамилию.
        - Ну, с жертвами все понятно. Теперь бы нужно найти подозреваемых. Кто хотел их смерти? Хотя, как понимаю, таких людей видимо-невидимо, - устало добавил я, представляя в ярких красках, сколько людей хотело убить Головлева, который делал криминальные аборты или директора школы Федора Темкина. - Надо будет выяснить список недовольных родителей, которые могли убить Темкина. Владельца автомастерской, скорее всего, прикончили свои же. От Эдварда Родкевича, мнимого управляющего в банке, избавился тот, кто его шантажировал. Хозяина ресторана, который торговал наркотиками, прикончил тоже кто-то из родственников тех, кого он «посадил на иглу». Вообще работы много.
        Дарси устало улыбнулась. Мне стало стыдно. Я представил, как милая крошка сидела в библиотеке, глотая книжную пыль. Я даже не смогу отблагодарить ее за помощь. Через неделю меня выпихнули из больницы. Впрочем, это к лучшему, иначе от пирожков, которые мне приносила Дарси, я мог бы так растолстеть, что пришлось бы выбросить мои любимые джинсы. Крошка выяснила много информации для меня. Хотя, мое мнение относительно всей этой истории не изменилось.
        6
        Я сочинял очередную заметку в своем номере. Громкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.
        - Господин Верстовский? - услышал я голос участкового.
        - Да.
        - Можете подъехать на пересечение улиц Сталелитейной и Чайковского?
        - А что случилось? - поинтересовался я.
        - Убийство. По-видимому, люпан нашел очередную жертву.
        Я едва не подпрыгнул от радости.
        - Сейчас приеду, майор! - радостно воскликнул я.
        Я ринулся к двери в номер Толясика, постучал. Тишина. Черт, неужели он уехал! Как назло! Но он всегда предупреждает меня! Я начал с такой силой колотить, будто пытался разбудить мертвых. Через пару минут на пороге я увидел заспанного Толика в длинных, полосатых трусах в звездочку. Время клонилось к обеду, а этот ублюдок спал!
        - Что случилось? - спросил он, зевая во весь рот, и подтягивая трусы на своем брюшке.
        - Быстро собирайся! Бери свои причиндалы. Мы едем на место преступления!
        У Толясика загорелись глаза, он юркнул в номер, а я пошел к себе, принять душ и переодеться. Когда я вышел из ванной, увидел Толика, который был с ног до головы увешан сумками с фотокамерами, штативами, вспышками, зонтиками, софтбоксами, парой скрученных в трубочку фонов.
        - Толик, как ты вообще проникаешь в мой номер? - спросил я раздраженно.
        - Олег, не обижайся, замки во всех дверях одинаковые.
        Я в изумлении воззрился на него, пытаясь осознать сказанное. Значит, любой мог проникнуть в мой номер и убить меня?! А потом сбежать. Зачем тогда меня избивали? Я грязно выругался, быстро натянул джинсы и рубашку. Мы спустились в фойе, я забрал с собой телеграммы Лакосты, в которых он уже не просил, а требовал выдать результаты моего расследования. Я действительно слишком задержался в этом мерзком городишке. Я помог Толику запихать его добро в багажник, и мы тронулись в путь. Уже издалека я увидел на пустыре, огороженное желтыми лентами место преступления, машину участкового с мигалкой и карету скорой помощи. Толик начал деловито расставлять свое барахло, чтобы сфотографировать жертву с самой выгодной позиции. Я подошел ближе и замер в изумлении. Передо мной на земле в луже крови лежал Рындин. Горло было растерзано до такой степени, что голова держалась буквально на тонкой ниточке, на месте сердца огромная дыра. Моя война с Рындиным закончилась навсегда. Но почему-то я не ощутил радости, скорее жалость и сожаление. Толик, несмотря на свою комплекцию, резво бегал вокруг, переставлял зонтики,
перетаскивая фон на стойках, примерялся к месту съемки. Майор Лесной стоял рядом с ограждением и меланхолично курил.
        - Господин Левитский, убирайте вашу аппаратуру. Съемка закончена, - приказал он.
        Я помог Толясику убрать фотопричиндалы в багажник машины, и подошел к майору.
        - Спасибо, что позвали нас, - сказал я.
        - Не стоит благодарности. Вы должны были убедиться сами в кровожадности этого зверя, - произнес он сухо. - Принесите из моего багажника мешок.
        Я начал искать мешок для трупов в машине, на ногу мне упал тяжелый сверток. Я выругался, поднял его. Опять эти проклятые клещи для перекусывания проволоки! На кой черт участковый возит их с собой? Я завернул их в пакет, из которого они и вывалились, и сунул обратно. Достав мешок, я пролез под ленту и помог майору упаковать труп Рындина. Мешок засунули в карету скорой помощи, и гроб на колесиках, включив мигалки, уехал. Я вернулся к Толику, чьи глаза светились таким радостным огнем, будто ему удалось залезть на Рублевку и сфотографировать вечеринку гламурных знаменитостей, которые купались голыми в бассейне.
        - Ну что? Все успел сделать? - поинтересовался я.
        - Да! Класс! Место отличное. Мы можем возвращаться домой?
        - Соскучился по детишкам? - спросил я с иронией.
        Толик отвел глаза и пробормотал:
        - Дуня сердится. Задержался я слишком.
        Дуня - жена Толясика. Жуткая стерва, тощая, как швабра, с длинными патлами. Толик на ее фоне выглядит ужасно комично. Несмотря на совершенно непривлекательный вид супруги Толик умудрился сделать ей семерых детей, все как один похожих на папашу.
        Когда мы вернулись в гостиницу, я продолжил свою заметку. Но никак не мог сосредоточиться, перед глазами, то и дело всплывал образ Дарси. Я должен был ей позвонить, утешить, хотя бы формально. Она наверняка сильно расстроена. Я не выдержал, подошел к телефону и решительно набрал номер ее особняка. Трубку взяла горничная и гнусавым голосом произнесла:
        - Дарси нет дома. Что ей передать?
        - Я хотел с ней поговорить. Где она может быть?
        - Не знаю, господин Верстовский, - также равнодушно ответила она. - Она нам не докладывает.
        Я услышал короткие гудки и ощутил странную, тягучую тоску. Где она может быть? В морге? Или в доме у Рындина? Утешает его родственников?
        Я зашел в номер Толика, который увлеченно рассматривал фотографии, сделанные на месте преступления.
        - Скажи, ты не знаешь такое издательство. Называется «Наследие»?
        - Ну, всех их не упомнишь. Посмотри в интернете.
        - Я искал. Ничего.
        - А почему тебя интересует? - удивился Толик.
        - Я смотрел книги о люпане в местной библиотеке. Они изданы в этом издательстве. И все в прошлом году.
        - В выходных данных книг даются телефоны и адрес издательства. Взял бы и позвонил туда, - предложил Толик, увлеченно листая свои фотки.
        Это идея. Подумал я. И решил вновь посетить библиотеку. Через четверть часа я уже входил в читальный зал. На месте пожилой дамы, сидела юная девочка, у которой сразу загорелись призывно глазки, когда она увидела меня.
        - Мисс, я хотел бы посмотреть книги о люпанах, - произнес я.
        Девочка удивленно взглянула на меня и переспросила:
        - О ком? Простите.
        - Ну, о волках-оборотнях, люпанах. В прошлый раз ваша коллега мне дала целую кипу, там был атлас по трансформации, рассказы, рисунки. Я хотел бы кое-что уточнить.
        Девочка добросовестно, как мне показалось, начала копаться в ящичках картотеки, потом быстро щелкать клавишами и, наконец, вздохнув, ответила:
        - У нас ничего такого нет. Извините.
        Я непонимающе взглянул на нее и нахмурился.
        - Ваша коллега, которая здесь работает. Пожилая дама с пучком. Может быть, она знает?
        - Она уволилась, - сказала девочка.
        Чертовщина какая-то. Подумал я. Я вышел из здания библиотеки, направился к машине. Проезжая мимо милицейского участка, я увидел выходящую оттуда Дарси в темном, строгом костюме. Затормозив, я бросился к ней. Она обернулась и на лице показалась печальная улыбка.
        - Дарси, мне так жаль. Мои соболезнования, - произнес я, взяв ее за руки в черных перчатках. - Можно мне вам угостить?
        Она бросила на меня отстраненный взгляд и кивнула. Я остановил машину у ближайшего кафе, заказал бутылку красного вина Merlot. Дарси пригубила из бокала, мягко улыбнулась и ее лицо посветлело.
        - Спасибо.
        - Дарси, простите за нескромный вопрос. Вы его действительно любили?
        Она бросила на меня снисходительный взгляд и спокойно ответила:
        - Нет, это была лишь сделка. Я бы вышла замуж, и смогла бы уехать отсюда навсегда. Понимаете? Коля был моим шансом выбраться из этой дыры. Устроиться в Москве. Получить профессию.
        - Не понимаю, Дарси. Почему вы просто не могли уехать? Зачем вам был нужен этот круглый болван? - поинтересовался я.
        - Мой отец оставил мне приличные деньги. Но с условием. Я получу их только после того, как мне исполнится тридцать. Или выйду замуж. Мне уже двадцать три. Я не могу больше ждать. Дядя распоряжается моими деньгами. Он мой опекун. Я хотела выйти замуж. У Николая были связи в Москве. Я надеялась получить возможность стать дизайнером, оформителем.
        Я бросил на нее напряженный взгляд, неосторожные слова уже были готовы сорваться с моих губ.
        - Ах ты, скотина эдакая! - услышал я грубый возглас. - Опять пришла ведьма проклятая! Да еще этого мерзкого репортеришку привела! Сука!
        Я обернулся и увидел шкафобразного детину со злобно сжатыми кулаками. За ним стояло еще двое. Я помнил про свои сломанные ребра, лезть в драку мне совсем не хотелось. Мгновенно вытащил из кармана пиджака револьвер и крикнул:
        - Дарси, быстро в мою машину. Уезжай! Немедленно!
        Дарси вскочила с места и ринулась к входу. Держа на мушке лоб ублюдка, я подождал какое-то время, чтобы дать Дарси уехать. Потом начал пятиться к двери. Развернувшись, бросился наружу. Бандиты кинулись за мной. Я забежал в переулок, мне перегородили дорогу два гнусно ухмыляющихся мерзавца. Быстро обернувшись, я увидел, как мои преследователи вывались гурьбой из кафе, и, набычившись, медленно приближаются ко мне. Умирать в тридцать четыре мне очень сильно не хотелось. Вдруг я услышал визг тормозов. За спинами амбалов остановилась машина, фары помигали мне. Я быстро оглядел переулок и увидел пожарную лестницу, ведущую на крышу. Это был мой единственный шанс. Я подпрыгнул, уцепился за край, быстро подтянулся, резкая боль пронзила грудь. Взлетев наверх, перебежал по крыше, спустился вниз по другой лестнице и мгновенно очутился около машины. Запрыгнул на переднее сиденье, и тачка сорвалась с места.
        - Дарси, вы меня спасли, - прошептал я. - Почему вы не уехали?
        Она обернулась и лукаво взглянула на меня. Я обнял ее, нежно поцеловал. Через четверть часа мы уже поднимались в мой номер. Я включил свет, огляделся. Слава богу, Толик решил не навещать меня на этот раз. Отнес Дарси на кровать, начал ее медленно раздевать. Она отстранила мои руки и быстро разделась, потом помогла мне. Я целовал ее в шею, в губы, шептал ласковые слова, нежно гладил затвердевшие соски упругих яблок грудей. Меня обволакивал пьянящий аромат цитрусов и лаванды. Когда я овладел ею, она вдруг вздрогнула, отстранилась, но потом сильнее прижалась ко мне, двигаясь в такт моим движениям, прижимая к себе. Восхитительное единение тел и душ. Утолив свое жгучее желание, я провалился в сон. Странный звук заставил меня проснуться. Я привстал, оглянулся и вдруг краем глаза заметил какое-то движение рядом.
        - Дарси? - тихо спросил я. - Ты не спишь?
        Меня прошиб холодный пот, по спине потекли струйки пота. При ярком свете луны нежная ручка Дарси начала удлиняться, покрываться шерстью, стали расти длинные, кривые когти. Лицо исказилось, вытянулось, будто у волка. Глаза увеличились, в них загорелось адское пламя. Я отскочил к стене, с ужасом наблюдая трансформацию нежной девушки в кошмарное чудовище. Оно приподнялось на все четыре лапы и злобно зарычало, обнажив острые, белые зубы.
        - Дарси, очнись! - вскрикнул я. - Это же я! Малыш, я люблю тебя!
        Мои ноги будто примерзли к полу, я не мог пошевелиться. Выбежать, спастись. Лишь заворожено смотрел, как дикий зверь готовится к смертельному прыжку.
        7
        Открыв глаза, я увидел в паре дюймах от собственного носа розовое плечико Дарси. Без каких-либо признаков мохнатости. Черт, неужели мне все это приснилось? Я присел на кровати, взглянул на часы. Солнечные лучи пробивались сквозь занавеску и заполняли помещение теплым, мягким светом. По лицу Дарси блуждала счастливая улыбка, мне не хотелось ее будить. Я осторожно встал, сладко потянулся и подошел к окну, выглянул на улицу. На небе ни облачка. Отличный день. На душе царил мир и спокойствие. Сейчас разбужу Дарси, мы пойдем в кафе, позавтракаем. А завтра уже будем в Москве. Я услышал стук в дверь, быстро натянул брюки, открыл. На пороге стоял участковый в сопровождении незнакомого мне лейтенанта милиции.
        - Верстовский Олег Янович? - спросил коп, худощавый мужчина средних лет, с грубыми чертам лица, и маленькими глазами-буравчиками.
        - Да. А в чем дело? - удивленно спросил я.
        - Лейтенант Геннадий Сомов, - представился он, сунув мне под нос корочку. - Гражданин Верстовский, вы арестованы по подозрению в убийстве Николая Рындина …
        Я в изумлении уставился на них. Такого пинка под зад судьба мне еще не давала.
        - Что случилось, дорогой? - услышал я заспанный, удивительно милый голос Дарси.
        Она стояла посреди номера, в моей рубашке, из-под которой виднелись ее стройные ножки, окутанная облаком огненно-рыжих волос, будто объятая пламенем.
        - Одевайтесь, господин Верстовский, - грубо приказал мне майор.
        Я поплелся к шкафу, вытащил рубашку, пиджак. Подошел к Дарси, обнял ее так. Она отстранила меня и напряженно взглянула в лицо.
        - Меня арестовали за убийство твоего жениха, - объяснил я.
        На ее лице отразилась буря чувств, настоящий шторм, я испугался. Не за себя, за нее. Она решила, что примет яд, как только меня выведут из гостиницы и повесят на ближайшем фонарном столбе. Я попытался ее успокоить, прижал к себе, поцеловал. Но это не возымело никакого действия. И я всерьез подумывал, не взять ли Дарси с собой в тюрьму. С тяжелым сердцем я пошел к копам. Защелкнув на моих руках наручники, они повели меня к машине. Засунули внутрь. Я оказался в том же самом участке, где изучал дела по убийствам. Лейтенант, сидевший за столом, аккуратно выложил передо мной три прозрачных пакета и спросил:
        - Узнаете?
        Я взглянул на стол, в одном пакете лежали клещи для перекусывания проволоки, в другом - рубашка в пятнах крови, в третьем - коричневые ботинки.
        - И что это такое? - поинтересовался я.
        - Это клещи. Ими вы изуродовали горло Николая Рындина, чтобы инсценировать нападение волка-оборотня. На них ваши отпечатки. Рубашка и обувь, которые мы нашли в вашем номере. Со свежими пятнами крови. Что скажите, господин Верстовский? - спросил он, бросив на меня победоносный взгляд.
        - Скажу, что меня подставили. Эти клещи упали мне на ногу из багажника машины участкового, я положил их обратно. Поэтому там мои отпечатки. А рубашка в крови, потому что я помогал майору упаковывать труп Рындина. Вокруг трупа было море крови, я испачкал в них ботинки.
        - Хорошая отговорка, - презрительно скривив лицо, произнес мент.
        - Лейтенант, на кой черт мне понадобилось бы убивать Рындина? - раздраженно спросил я.
        - Все очень просто, - расслабленно откинувшись на спинку стула, сказал Сомов. - Вы убили Рындина, чтобы жениться на его невесте, Дарси Розовской. У вас с ней связь. Мы в этом убедились. И у вас были очень плохие отношения с Рындиным. Это всем известно.
        - Послушайте, черт вас побери! Если бы я убивал всех женихов и мужей женщин, с которыми спал, - сердито воскликнул я. - На мне висела бы сотня трупов. Не меньше!
        - Ну, тут дело другое. Женившись на Дарси, вы получили бы наследство, которое оставил ей отец. Десять миллиона баксов! Неплохие денежки для нищего репортера? А, Верстовский? - торжествующе проговорил мент. - Рындин вам сильно мешал.
        - Если бы я предложил Дарси выйти за меня замуж, она сама бы разорвала помолвку с этим болваном! И его не нужно было убивать! И потом. Я ничего не знал о наследстве! Дарси рассказала мне об этом после смерти Рындина! Вы можете спросить ее!
        - Сейчас вы можете сказать, что угодно, - проговорил сухо Грей.
        - Почему вы не спросили меня, где я был во время убийства? - зло буркнул я.
        - И где вы были во время убийства? - услышал я голос майора.
        Он вошел в кабинет. Лейтенант уступил ему место, участковый удобно устроился за столом и с довольной ухмылкой взглянул на меня. Сволочь, подставил меня.
        - А когда оно произошло? - спросил я.
        - Вам лучше знать, - изрёк Лесной, также гнусно улыбаясь. - Верстовский, я настоятельно советую тебе признаться. Иначе…
        - Иначе что? - быстро поинтересовался я.
        - Иначе я не гарантирую безопасность. Если признаешься в убийстве, - ледяным тоном проговорил Лесной. - Мы сразу отправим тебя в центр. Там вы получите адвоката. Если же нет. Тебе придется сидеть в этом здании. Ждать его. А жители нашего города очень обозлены убийством Николая Рындина, уважаемого бизнесмена. Они могут ворваться сюда и линчевать вас. Нам будет трудно вас защитить. Очень трудно.
        Я ощутил приступ неконтролируемого бешенства. Каков мерзавец. Подставил меня, а теперь еще и угрожает! С трудом взяв себя в руки, я саркастически произнес:
        - Да, майор, здорово вы все это провернули. Вызвали меня на место преступления, заставили взять в руки клещи, которыми сами же разорвали горло несчастного Рындина. А теперь решили обвинить меня. Замечательно. Но зачем так сложно? Убили бы меня, как всех остальных. Инсценировали бы нападение люпана. Или боялись, что убийство приезжего репортера вам с рук не сойдет, как со всеми остальными?
        - Не оскорбляй меня, Верстовский. Я при исполнении, - сухо сказал майор. - Подумай над моим предложением. Пока оно в силе. Уведите его, - приказал он.
        Ощущает себя совершенно безнаказанным. Подумал я с отвращением. Я оказался в камере, похожей на узкий, длинный пенал, с койкой, привинченной к полу, раковиной и унитазом. Забравшись с ногами на кровать, я прижался спиной к холодной поверхности стены и задумался. В такое идиотское положение я раньше никогда не попадал. Угрозы участкового я воспринял всерьез. Я мог признаться, а потом уже с помощью адвоката выкрутиться. Но получив признание, они могли меня тут же в камере повесить, инсценировав самоубийство на почве угрызений совести. В любом случае я должен выбраться отсюда как можно скорее. Я вскакивал с койки, мерил шагами камеру. Окошко с толстой решеткой выходило на двор, окруженный четырьмя глухими стенами, сверху их закрывал сетчатая крыша. Даже, если я каким-то чудом выбрался бы из камеры, далеко уйти бы не смог. Время тянулось мучительно долго. Мне принесли еду, какой-то мерзкий суп, к которому я не притронулся. Солнце садилось, последние лучи упали через окно, создав копию решетки на полу, вызвав у меня непроизвольный приступ черной меланхолии. Меня привлек звон ключей в замке. Вошел
охранник, нацепил на меня наручники и повел по коридору. Мы вышли в небольшую комнату без окон, посредине которой стоял металлический стол. Охранник усадил меня на один из стульев. Через пару минут стремительно вошел худощавый, немолодой мужчина с безупречной стрижкой, в дорогом, великолепно сидящем на нем, костюме в елочку. Его смуглое, гладко выбритое лицо с цепким взглядом умных, пронзительных глаз и волевым ртом, было совершенно мне незнакомо. Он сел напротив меня и представился:
        - Альфред Гришаев, адвокат. Я знаю о вашем деле. Доверьтесь мне, - добавил он, осторожно показал мне записку, где было написано одна фраза: «Меня прислала Дарси», быстро закрыл рукой и положил в карман. - Я прекрасно понимаю, ваше положение сложное, - нарочито громко произнес он. - Серьезное обвинение. Расскажите мне все, что знаете.
        Я постарался, как можно внятнее объяснить ситуацию. Он внимательно слушал, не перебивая, и только что-то время от времени чиркал в блокнотике. В кабинет вошел майор Лесной с довольной физиономией.
        - Ну что, господин Гришаев, вы пообщались с вашим клиентом? - поинтересовался он. - Он решил признаться?
        - Пока нет. У меня возникли вопросы к вам, - сказал адвокат спокойно. - Законность улик, которые добыли ваши подчиненные, вызывают у меня сомнение. Первое, на основании чего вы проводили обыск номера господина Верстовского? У вас был ордер прокурора?
        - Я как представитель закона… - начал участковый.
        - Ясно. Верстовский присутствовал во время обыска?
        - Нет. Но в связи с тяжестью преступления… - попытался объяснить майор.
        - Значит, рубашку и обувь пока исключаем. Второе, как вы определили, не взяв предварительно у моего клиента отпечатки пальцев, что отпечатки на клещах, принадлежат ему?
        Участковый нахмурился, перекатывая желваки.
        - Клещи лежали в его машине. Мы обыскали и нашли их. А машину он взял напрокат… - наконец, нашелся майор.
        - На основании чего вы обыскивали машину? У вас есть ордер прокурора? - спросил спокойно Гришаев.
        - Пока нет. Но …
        - Значит, клещи тоже исключаем. Третье. Вы проверили, есть ли у господина Верстовского алиби?
        - Он нам ничего не сказал, мы подумали…
        - Вы его не спрашивали. А я могу уточнить. Верстовский находился во время убийства в номере гостиницы. Этому есть свидетели. И, четвертое, у моего клиента не было мотива убивать господина Рындина.
        - Был! - злорадно воскликнул участковый. - Они ненавидели друг друга! У нас есть куча свидетелей! И на основании этого и был произведен арест! А когда мы взяли отпечатки пальцев, и сравнили с отпечатками на клещах! То…
        - Майор, если бы люди убивали всех, кого ненавидят… - проронил снисходительно адвокат. - На земле уже никого бы не осталось.
        - Но у Верстовского связь с Дарси Розовской, он хотел уничтожить соперника! - воскликнул майор Лесной.
        - Госпожа Розовская сказала мне, что сама разорвала помолвку со своим женихом, господином Рындиным. И поскольку все улики вы получили с нарушением закона, я увожу моего клиента из участка под залог. Вас устраивает такое положение вещей?
        - Нет! - прорычал злобно участковый. - Верстовский может сбежать!
        - Олег Верстовский - известный репортер. Уважаемый член общества. У него нет желания сбегать, - проговорил Гришаев снисходительно. - Я ручаюсь своей репутацией, что он этого не сделает. Идемте, Олег.
        Я, как любой нормальный человек, ненавижу адвокатов. И со злорадным удовольствием рассказываю анекдоты об их жадности и беспринципности. Но этот незнакомец так виртуозно вытащил меня из камеры, щелкнув по носу майора Лесного, что я пришел в щенячий восторг. Я встал, и с улыбкой протянул майору руки в наручниках. Он злобно просверлил меня взглядом, но все-таки вытащил ключи. Мы вышли наружу, я вдохнул свежего воздуха.
        - Спасибо, - сказал я. - Вы спасли меня от неминуемой смерти.
        - Пока рано говорить о спасении, - возразил он. - Идемте, нас ждут.
        Около участка стоял темно-синий «Шевроле» с затененными стеклами. Гришаев открыл мне заднюю дверь. Я сел внутрь и сразу попал в жаркие объятья Дарси.
        - Дорогой, я так волновалась, - пролепетала она, прижимаясь ко мне. - Слава Богу, Альфред сумел быстро приехать.
        - Спасибо, милая, - прошептал я, обняв ее.
        - Олег, я могу сейчас же отвезти вас в аэропорт, - предложил адвокат, оборачиваясь к нам.
        - Нет! Я должен вывести участкового на чистую воду! Чего бы мне это не стоило, - воскликнул я.
        - Вы очень рискуете, - проронил Гришаев задумчиво. - Оставаться в городе для вас очень опасно. Но я постараюсь вам помочь.
        8
        Я переселился в особняк Дарси. Гришаев посоветовал мне так сделать. Он сказал, это частная собственность и менты без ордера на обыск влезть не смогут. Мы прогуливались с Дарси в лесу, рядом с особняком. Сидели у водопада, как настоящие влюбленные. Я прекрасно себя чувствовал. Лишь изводила одна мысль - как отвести от себя обвинение и доказать, что все убийства совершал Лесной. В этом я уже не сомневался. Толик притащил мне пачку фотографий. Я внимательно их исследовал, и вдруг обнаружил такое, что заставило меня радостно воскликнуть:
        - Вот оно!
        - Что? - заинтересовался Толик. - Ну, это неудачный снимок, - протянул он разочарованно. - Почему ты его-то выбрал?
        - Ты здесь случайно заснял содержимое багажника машины участкового. Когда снимал место убийства Рындина. Здесь хорошо видны клещи, которые упали мне на ногу. Лесной имитировал ими раны, которые якобы наносил люпан. И мохнатые тапочки, которыми он воспроизводил следы волка-оборотня. Эх, если бы это был негатив, - сказал я, устало откидываясь на спинку дивана.
        - А зачем тебе именно негатив? - удивился Толик.
        - Цифровое фото суд не примет, как доказательство.
        - Почему? У цифровика тоже есть аналог негатива, - сказал Толик спокойно. - Называется RAW - слепок с матрицы.
        - С чего слепок? - не понял я.
        - Ну, так называется. Короче, подделать это невозможно, - теряя терпение, пробурчал Толик. Он ненавидел объяснять мне всякие хитроумные термины, которые касались фотодела.
        - Ладно, я тебе поверю.
        Когда Толик ушел, мне в голову пришла гениальная идея. Дарси уехала на этюды, ее дядя с женой ушел в гости. Я решил проникнуть в дом участкового и обыскать его! Я был стопроцентно уверен, именно он надевает шкуру волка-оборотня и пугает горожан. Я незаметно выскользнул из особняка и прокрался к дому участкового. Открыв окно, я влез внутрь. Где он может хранить эту шкуру? Наверняка на чердаке. Где же еще? Я быстро сориентировался и осторожно по лестнице пробрался наверх. На чердаке пахло сыростью, заплесневелым деревом. Увидев в углу сундук, я кинулся к нему и начал рыться. Ничего! Оглядевшись, я увидел еще один сундук, только закрытый. Сидя в тюрьме, я познакомился с несколькими способами вскрытия несложных замков с помощью пары зубочисток или шпилек. Я аккуратно открыл замок, обыскал сундук. И здесь пусто. Кажется, моя идея провалилась. Я решил проверить весь дом. Ступая на цыпочках, спустился на второй этаж, открыл дверь и увидел небольшую комнату с застеленной кроватью, тумбочку рядом с ней. Открыв ящик под кроватью, увидел аккуратно сложенное белье, полотенца, салфетки, пижаму. Выскользнув из
спальни, я прошелся по всем комнатам. Меня постигло полное разочарование. Я спустился на первый этаж, в большую гостиную с камином, декорированным резным природным камнем, с живописными полотнами на стенах. Один из пейзажей показался мне странно знакомым, но я не смог вспомнить, что мне это напоминает. В гостиной стоял большой, овальный стол на ковре с блеклым рисунком, несколько мягких кресел, кожаный, низкий диван с металлическими подлокотниками, гардероб, сервант. Я ринулся к гардеробу, открыл створку и с ужасом услышал, как в замке поворачивается ключ. Я быстро оглянулся, добежать до двери я уже не успевал. Я юркнул внутрь и осторожно закрыл дверцу. В дом вошло несколько человек, среди них я узнал участкового. Он бросил на стол ключи и упал в кресло. За ним прошли мужчина и женщина. Это были Гришаев и Дарси. Что они здесь делают?
        - Ну что ты решила? - спросил майор. - Ты уговоришь репортера уехать или нет?
        - Уговорю, - еле слышно сказала Дарси. - Лесной, какого черта, ты его подставил? - с раздражением бросила она.
        - Ой-ой-ой, как жалко. Ничего не случилось с твоим Олежеком, - кривляясь, возразил майор. - Ну, посидел в камере. Пожрал баланду. Ничего страшного. Этим мерзопакостным репортеришкам полезно иногда попариться в тюряге. Чтобы не совали свой нос, куда не следует. Зато, детка. Он понял, как сильно ты его любишь. Вот, пригласила лучшего адвоката, который тут же вытащил из сырой камеры твоего любимого репортера, - добавил он, кивнув на Гришаева, и расхохотался.
        - Верстовский не догадывался ни о чем, пока тебе не взбрело в голову убрать Николая, - воскликнула зло Дарси.
        - Детка, я старался для тебя, - произнес Лесной снисходительно. - Когда ты влюбилась в этого репортеришку, Рындин стал мешать тебе.
        - Он мешал не мне. А тебе, - буркнула Дарси.
        - Нет, дорогая, он мешал всем нам. По твоей вине, - возразил Гришаев, вальяжно развалившись в кресле. - Когда Рындин понял, что ты втюрилась в репортера, испугался, что не получит денежек твоего папаши и стал нас шантажировать. Поэтому мы его убрали. Кстати, больше пугать никого не нужно, - коротко рассмеялся он. - Мы сворачиваем лавочку. Ты должна уговорить журналиста уехать. Потом мы уберем все следы. Мне не нравится выражение твоего лица, Дарси, - добавил он настороженно. - Не вздумала ли ты идти в милицию на почве страсти к твоему репортеру? Имей в виду. Я говорю тебе это как адвокат с тридцатилетним стажем, хоть и лишенный лицензии. Мошенничество, шантаж и восемь трупов! Это не шутки. Хотя ты лично никого не убивала и не шантажировала, за соучастие тебе светит не меньше двадцати лет. А двадцать лет он тебя ждать не будет.
        - Это точно! - воскликнул злорадно Лесной. - Через двадцать лет ты никому не будешь нужна, - загоготал он.
        - Конечно, не будет, - сказала Дарси. - Он меня и года ждать не будет. Когда узнает, - тихо добавила она.
        - А узнать он не должен, - сурово отчеканил майор, отсмеявшись.
        - Зачем я с вами связалась только! - хмуро бросила Дарси.
        - Ты хотела славы! Ты же у нас гениальная художница, - проговорил издевательски Гришаев. - Какую великолепную шкуру оборотня ты придумала! Класс. Я бы вручил тебе приз в миллион баксов за лучший маскарадный костюм! А роскошные рисунки люпанов, которых никогда не существовало в природе?! Я в полном восторге! Вот эта фантазия! - воскликнул он и расхохотался.
        - Я хотела писать книжки для детей, - с горечью сказала Дарси, подойдя к окну.
        - Ну вот, женишь Верстовского на себе, родишь ему деток и будешь рисовать для них комиксы, - ехидно предложил участковый.
        Мне безумно захотелось вылезти из шкафа и набить ублюдкам морды. Как ловко они водили меня за нос! Дарси строила из себя невинную овечку. Когда Гришаев и Дарси ушли, Лесной подошел к гардеробу, открыл створку, повесил галстук, пиджак. Я забился в самый угол, ни жив, не мертв, хорошо представляя, что он сделает со мной, когда поймет, что я подслушал их гнусный разговор. Удобно расположившись у камина с бутылкой пива, майор собирался просидеть так до вечера. Меня это совсем не устраивало. Когда он задремал, мне удалось незаметно выскользнуть из шкафа и сбежать. Я вернулся в особняк с полной уверенностью написать заявление в милицию, где рассказать обо всей шайке. Когда Дарси вошла в гостиную, я сидел за ноутбуком и лениво нажимал на клавиши, сочиняя ничего не значащие предложения. Описать в подробностях то, что услышал, я собирался без свидетелей.
        Она небрежно бросила этюдник, подошла ко мне, и, положив руки мне на плечи, поцеловала в щеку.
        - Что делаешь? - спросила она мягко.
        - Заметку для журнала, - как ни в чем, ни бывало, ответил я.
        - Новые сведения появились?
        - Да нет. Подвожу итоги. Знаешь, крошка, я решил уехать, - сказал я. - Давай прямо завтра улетим в Москву, - добавил я, бросая на нее изучающие взгляды.
        - Почему так срочно? - удивилась она. - Ты же хотел добиться оправдания.
        - В Москве это будет сделать проще. Я найду хорошего адвоката.
        Я считал, она обрадуется, прыгнет мне на шею, начнет целовать. Ей так легко удалось меня обмануть. Но она устало присела на диванчик рядом и сказала:
        - Знаешь, я кое-что вспомнила. Я не придавала этому значения. А теперь, после всех этих событий. Я видела, как участковый подкладывал тебе клещи. Он возился около твоей машины, я решила, что так и нужно. Он ведь служитель закона. Но теперь я понимаю, что он делал на самом деле.
        - Вот как? И когда ты это видела? - поинтересовался я.
        - Два дня назад. Тебе поможет это, дорогой?
        - Думаю да. Кстати, у меня есть фотография, где заснят багажник машины Лесного, там лежат клещи и мохнатые тапочки, из шерсти яка, - сообщил я деловито. - Думаю, участковый воспроизводил ими следы люпана. Чего я пока не могу понять, кто мог бегать в этой шкуре и пугать жителей. Лесной не годится для этого. Слишком грузный. Этот тип должен резво бегать, прыгать. Видимо, молодой парень, - добавил я, бросая незаметные взгляды на Дарси, но она почему-то совершенно не среагировала на мои слова. Будто ушла в себя. - Дарси, ты меня слышишь? - попытался я привлечь к себе внимание.
        Дарси вздрогнула и, бросив на меня странный взгляд, проговорила быстро:
        - Да-да, дорогой, я с тобой согласна. Извини, у меня болит голова, пойду приму лекарство и полежу. Ты не возражаешь?
        - Нет.
        - Олежек, может быть тебе съездить за билетами прямо сейчас? - вдруг предложила она.
        - Я могу по интернету заказать, - возразил я.
        - Я думаю, будет лучше, если ты съездишь, - настойчиво повторила она.
        Улики хочет спрятать. Ничего не получится, дорогая моя.
        - Хорошо, я съезжу, - бодро сказал я, поцеловал ее в щечку, сбежал по лестнице и сел в машину.
        Я отъехал на достаточно большое расстояние, чтобы Дарси успела начать свою деятельность. Я представил, как она лихорадочно пытается уничтожить улики. Но почему-то не ощутил злорадства, наоборот, в душе возникла жалость. Я остановил машину и задумался. В сущности, участие Дарси в этом деле было незначительно. Да, она знала о преступлениях, ну и что? Хотя. Может быть, мне не все известно. Я развернулся и направился к особняку. Вбежал в прихожую и крикнул:
        - Дорогая, я забыл бумажник.
        В ответ я услышал мертвую тишину. Я поднялся по лестнице в гостиную, увидел на столе большой чемодан и белый конверт. Мне это совсем не понравилось. На конверте я прочел: «Для Олега Верстовского. Лично». Я открыл чемодан, и, совершенно не удивившись, обнаружил мохнатую шкуру, с длинной пастью волка-оборотня, и кривыми когтями. В стеклянные глаза были встроены лампочки, которые загорались, создавая впечатление адского пламени. Я сунул конверт в карман и уселся на диванчик рядом.
        - Вы не знаете, где Дарси? Она уехала? - спросил я проходившую мимо горничную.
        - Нет, Олег Янович, - как всегда, сильно шепелявя, ответила она. - Она в своей спальне.
        В спальне? Что она там может делать? Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Я пошел вначале медленно, потом все быстрее и быстрее, в конце концов, я стремительно бежал, перепрыгивая несколько ступенек. Дверь была заперта, я начал колотить, звать Дарси. Выбил дверь. Она лежала на кровати, бледная как мел. У меня впервые в жизни задрожали руки. Я бросился к ней, потряс за плечи. Попытался нащупать пульс. Приложил ухо к груди и где-то в глубине услышал чуть заметный стук. Вокруг кровати я заметил рассыпанные пустые коробочки, очень много белых коробочек с красно-синей полосой. Когда она успела все выпить?! Я схватил одну из них, завернул Дарси в одеяло, кинулся к машине. Я мчался так, будто за мной гналась стая чертей или сам прародитель зла преследовал меня. Летел, не обращая внимания на светофоры, дорожные знаки. Я буду ждать двадцать лет, тридцать лет, всю жизнь. Только не умирай, малышка, не умирай. Пожалуйста.
        Я ворвался в ту же самую больницу, где лежал после нападения. С Дарси на руках бросился к проходящему мимо мужчине в белом халате. Он отпрянул, будто увидел дьявола. И на его лице появился нескрываемый ужас.
        - Моей жене плохо! - крикнул я. - Помогите. Быстро.
        Если врач замешкался бы на секунду, я точно пристрелил бы его. Но он засуетился, вызвал других, и Дарси увезли на каталке. В последнюю секунду я успел сунуть в руки медсестре коробочку из-под лекарства, с помощью которого малышка хотела свести счеты с жизнью. Я садился на кожаный диванчик, вскакивал, мерил прихожую шагами. Посетители шарахались от меня, как от чумного, прячась по углам. Я мстительно обдумывал, как убью этих двух мерзавцев - Лесного и Гришаева. Застрелю. Или перережу горло. А трупы закопаю на кладбище домашних животных. Время тянулось невыносимо долго, изматывая меня все сильнее. Я вдруг совершенно ясно осознал, если мое рыжеволосое солнышко погаснет, жизнь потеряет всякий смысл. Я уничтожу тех, кто виноват в этой гнусной истории и застрелюсь. Когда скрипнула дверь, ведущая в коридор реанимации, мне показалось, у меня остановится сердце. Я резко обернулся и со страхом попытался по выражению лица врача понять, что с Дарси. Издалека он улыбнулся мне и сказал:
        - Все в порядке, не волнуйтесь. Ваша жена пришла в себя. Вы успели вовремя ее привезти.
        В два прыжка я оказался рядом, испугав его до полусмерти.
        - Я могу ее увидеть? - быстро спросил я.
        - Да-да, конечно, - побледнев, как полотно, пробормотал он, отстранившись. - Только, не волнуйте ее, - крикнул он мне вслед.
        Я распахнул дверь. Дарси лежала расслабленно на кровати, обвитая датчиками. Ее смертельно бледное лицо сливалась с белой подушкой. Она открыла глаза и печально взглянула на меня.
        - Зачем ты меня спас, Олег? - спросила она еле слышно, одними губами.
        - Потому что я тебя люблю, - ответил я, присев рядом. - Я не смогу жить без тебя.
        - Ты прочел письмо?
        - Нет. Но я все знаю, милая. Я буду тебя ждать, двадцать лет, тридцать лет, хоть всю жизнь, - сжав ее руку и нежно поцеловав, сказал я.
        - Не надо, - отвернувшись к стене, произнесла она, и я заметил дорожки слез, побежавших по ее щекам. - Ты такой хороший, Олежек. Добрый. Сильный. Почему я не встретила тебя раньше.
        - Какая разница? Мы встретились сейчас. И все будет хорошо. Если понадобится, я пристрелю Лесного и Гришаева. И никто не узнает.
        Она повернула ко мне заплаканное лицо и слабо улыбнулась.

* * *
        На следствии Лесной и Гришаев старались все свалить друг на друга. И оба пытались оклеветать Дарси, заставить поверить, что она была мозговым центром их шайки. На самом деле она только искала сведения о тех мерзавцах, которых потом шантажировали Гришаев и участковый. А все началось с кузины Сони. Они с Дарси были очень хорошими подругами. Соня обожала домашних животных, поэтому в особняке жило не меньше дюжины кошечек, собачек, хомячков, попугайчиков. И горько рыдала всякий раз, когда теряла одного из своих любимцев, для которых и было сооружено кладбище. Очень добрая, милая девушка. Головлев соблазнил Соню. Когда она забеременела, он испугался, уговорил сделать аборт, практически убил ее. И вышел сухим из воды. Дарси очень переживала. Этим воспользовался Лесной. Увидев картинки, которые рисовала Дарси, он предложил создать образ кровожадного зверя, который будет мстить негодяям. Дарси сочинила рассказы, сделала рисунки. Очень убедительные.
        Бывший участковый пытался доказать, что он только маскировал следы, а семь убийств совершил Рындин. Хотя несостоявшийся муж Дарси всего-навсего бегал по крышам в мохнатой шкуре с горящими лампочками вместо глаз. Но поскольку убийство Рындина было идентично всем остальным, Лесному дали двадцать пять лет. Гришаеву за мошенничество и шантаж - двенадцать. Дарси, из-за глубокого раскаянья и сотрудничества со следствием, получила три года. Условно. В сущности, больше ей все равно бы не дали. Гришаев лишь запугивал ее. Мы поженились, и на деньги ее отца, которых оказалось в четыре раза меньше, чем сказал лейтенант (дядя Дарси постарался), купили маленький домик. За серию очерков я получил, наконец-то, журналистскую премию «Золотое перо». Но это не идет, ни в какое сравнение с тем, какой приз я получил, благодаря поездке в Драконовск! Я не могу сказать, будет ли у меня столько же детей, сколько у Толика, но то, что я буду любить их не меньше, чем он своих. Это точно.