Сохранить .
О Главном. IT-роман Владимир Исфандеярович Аджалов
        Кто-то придумал, что к каждой книге обязательно должна быть аннотация. Мы не захотели (или не смогли) выжимать положенные 10-12 строк для раскрытия содержания книги, подчеркивая ее привлекательные для читателя черты.
        Новый мистико-технологический роман современного российского писателя не может случайно оказаться перед вашими глазами. Либо читатель изначально знает, чего хочет от встречи с этой книгой, либо это действительно «мистика», и книга не случайно попала вам на глаза. Книга, которая не только доставит вам сиюминутное удовольствие от чтения, но и заставит призадуматься о главном.
        Владимир Исфандеярович Аджалов
        О Главном. IT-роман
        Книга первая
        И Он пришел…
        Глава 1
        День первый. Среда. Греция. Крит
        «Сердце человека обдумывает свой путь,
        но Господь управляет шествием его» Книга Притчей Соломоновых, 16, 9
        «Сегодняшнее утро чем-то необычное» - эта мысль была первой, которую осознал светлым июльским утром послушник одного из Критских монастырей Илия. В миру сорокапятилетнего послушника звали Илья Евгеньевич Стольский.
        Да, пробуждение его сегодняшнее было нестандартное, это точно не было рядовое утро. Илья просто перешел от сна к бодрствованию безо всякого промежуточного состояния. Сознание включилось после сна, как включается электрическая лампочка, без задержки и сразу в полный накал. При этом в душе не зашевелились обычные утренние мысли, суетливые и мелкие. Напротив, было ощущение уверенности и спокойствия, причем спокойствия какого-то немного грустного и одновременно торжественного.
        Вторая мысль пришла сразу за первой. Он понял, что его разбудило так легко и душевно. Это было какое-то слово. Оно звучало в разных интонациях, кто-то произносил его тоненько и нараспев.
        Сев на кровати, Илья посмотрел в окно и понял, кто его разбудил. Впервые за пять месяцев пребывания в монастыре он слышал голос маленькой незнакомой ему птички, которая жила в его окне. Окошко его скромной комнаты-кельи выходило во двор монастыря, и было с двух сторон закрыто легкой сеткой. В проеме окна, между сетками, жили птицы - две канарейки и вот это маленькое создание с красненьким носиком, желтой шейкой и смышлеными глазками.
        Илья уже думал, что птичка безголосая, ведь бестолковые канарейки пели почти каждый день, а эта маленькая серьезная пигалица все молчала. На вопрос о том, как зовут эту птичку, настоятель монастыря ответил что-то вроде «хирольтус вульгарис». Познания Ильи в латыни были невелики, что вульгарис обозначает «обыкновенный» он еще сообразил, но что за хирольтус - загадка природы.
        Настоятель монастыря вообще не был разговорчив. Невысокий сухощавый старик с умными, немного ироничными глазами предпочитал слушать, смотреть и думать. Чувствовалось, что в его седой коротко стриженой голове практически постоянно идет глубокий мыслительный процесс. По слухам, настоятель последние лет десять работал над современным толкованием Евангелия.
        Илья пришел к нему полгода назад с просьбой принять на послушание на неопределенный срок, пока он не поймет, что же ему делать дальше в этой жизни. Об этом монастыре, который брал на послушание любого мирского человека, он услышал от своего делового партнера из Греции. Условие было одно - настоятель сообщает паспортные данные послушников в местную полицию. Илья понял, что настоятель на всякий случай предохраняется от того, чтобы не укрыть ненароком кого-либо из разыскиваемых Интерполом.
        Настоятель легко согласился принять на послушание гостя из России. У него было давно ощущение, что кто-то «правильный» должен пройти через его монастырь. Этот подтянутый русский с высоким лбом и открытым взглядом, похоже, был тот правильный…
        Месяца через три Илья спросил настоятеля, как он думает, придет ли ему здесь, в монастыре, понимание своего дальнейшего предназначения в этой жизни? Тот уверенно ответил:
        - Конечно, придет.
        - А когда придет это понимание, не могу ли я ошибиться,- спросил Илья?
        - Не ошибешься,- сказал настоятель и, завершая беседу, негромко произнес: - Вестник подскажет, он не ошибается.
        Английский, на котором общались Илья с настоятелем, был и у того и у другого так себе. Немного выше уровня хорошей средней школы плюс некоторая практика. Уверенности, что сказанное настоятелем Илья понимал правильно, у него не было. Переспрашивать тоже было не очень удобно.
        И вот сегодня утром незнакомая птица пела, а может быть, говорила что-то. При этом, как бы это ни казалось неправдоподобным, птица вроде бы к нему именно и обращалась. Если канарейки в основном торчали клювами в окно и хвостами в комнату, эта птица просто смотрела на Илью. Минуту, не меньше, они так и смотрели друг на друга.
        - Или я схожу с ума, или эта птичка мне подает какой-то знак,- сказал себе Илья. Окончательно осознав сказанное, он резко встал с постели, в два шага пересек келью и открыл небольшой шкаф в углу.
        Илья сделал то, что собирался делать только в самых исключительных случаях - достал из дальнего кармана рюкзака и включил свой мобильный телефон.
        Обычную свою сим-карту с прямым московским номером он оставил секретарю, а в аэропорту купил и установил местную. Разговаривать по телефону ему категорически не хотелось. Он просто послал смс своему брату, партнеру и просто лучшему другу - Андрею, с вопросом: как переводится имя птицы.
        Андрей, в отличие от Ильи, не обладал даром предпринимателя и руководителя, но был от природы талантливым и терпеливым аналитиком. Вместе они представляли собой исключительно эффективный механизм для зарабатывания денег. Отправляя ему вопрос о птичке, Илья одновременно проверял, не произошло ли в мире чего-либо такого, о чем ему нужно было бы знать. Обычно именно брат первым обращал его внимание на самое главное и интересное.
        Когда Илья умывался, он услышал сигнал SOS (три точки, три тире, три точки), и понял, что ответная смс-ка уже пришла. Открыв ее, он почувствовал, как волна какого-то озноба прошла по его телу, поднимая мурашки на коже. Ответ состоял из двух фраз. Первая - Не хирольтус, а герольдус - вестник (лат). Вторая - срочно зайди на www.bodyofchristforsale.com[1 - Название сайта переводится с английского как «Продается тело Христа».].
        Если бы вторая фраза смс была без первой, Илья бы ее проигнорировал, но это явно был не тот случай. Лихорадочно вспоминая, какую карточку он купил, сколько на ней может быть денег и хватит ли их на доступ в Интернет через мобильник, Илья тыкал дрожащими пальцами в кнопки телефона.
        Минут через десять его очередная попытка увенчалась успехом - он открыл главную страницу указанного Андреем сайта. Было сразу понятно, что через махонький экран телефона никаких картинок он не увидит и не поймет, в лучшем случае сможет прочитать текст. Оказалось, этого было достаточно.
        На сайте ничего не было, кроме текста объявления. Ощущение было, что написанные на сайте слова пульсируют, распространяя какие-то сигналы во все стороны, по Земле и за ее пределы, во все концы необъятной Вселенной. С каждым увиденным на экране словом наливаясь какой-то суровой строгой силой, Илья прочитал следующее:
        ПРОДАЕТСЯ КЛОНИРОВАННОЕ ТЕЛО ИИСУСА ИЗ НАЗАРЕТА. ЦЕНА 1 МИЛЛИАРД ДОЛЛАРОВ США. ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДО ПЕРВОГО АВГУСТА СЕГО ГОДА. ЕСЛИ НИКТО НЕ ВЫКУПАЕТ В УСТАНОВЛЕННЫЙ СРОК, ПРОДАВЕЦ ПРИСТУПАЕТ К СЪЕМКАМ ФИЛЬМА О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ ХРИСТА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ УПОМЯНУТОГО ТЕЛА ДЛЯ БИЧЕВАНИЯ И РАСПЯТИЯ.
        Глава 2
        Примерно 30 год нашей эры. Римская провинция Иудея. Иерусалим
        Когда пыльная туча ушла, стих ветер и тьма над горой рассеялась, оказалось, что солнце уже склонялось к западу. Усталые, запыленные римские воины терпеливо ждали команды снять оцепление. За этой неровной, сообразно рельефу горы, цепочкой безразличных ко всему происходящему солдат, стояли три группы людей. Все зеваки давно ушли. Остались только самые близкие, те, кто считал своим долгом быть с несчастными до их последней минуты.
        Человек, внешний вид которого выдавал в нем чиновника, был явно старшим среди троицы, медленно, в последний раз обходившей место казни. Подтянутый Сотник, вооруженный легким мечом, и высокий плечистый воин с длинным копьем составляли ему компанию.
        Сотник был профессиональным военным, он не любил казни, не любил чиновников. Но он знал, что многое в его собственной жизни, и даже сегодняшний отдых его солдат целиком зависят от этого невзрачного человека. Поэтому он подчеркнуто вежливо пропустил чиновника вперед к последнему из трех крестов, дабы тот мог лично удостовериться в смерти третьего распятого. Воин стал слева от креста, лицом к Сотнику. Осмотрев висящее на кресте тело, чиновник негромко сказал что-то Сотнику. Тот дал короткую команду воину и воин, не задумываясь, одной рукой легко и точно вонзил широкое лезвие своего копья в правый бок распятого. Кровь и лимфа истекли из раны, человек на кресте не пошевелился. Он был мертв.
        Трое повернулись и направились вниз. Сотник, не глядя, поднял высоко руку и быстро ее опустил. Это его движение мгновенно преобразовалось в звук в командах десятников. Звуковая волна гортанной команды прошла вокруг горы и преобразовалась в волну людскую, спускающуюся с горы, мерно покачивая копьями. Они не собирались охранять мертвых. Вряд ли кто осмелится без соизволения снять казненного на кресте преступника, рискуя занять его место.
        Сотник и чиновник сразу отправились для доклада о завершении казни к прокуратору Иудеи Понтию Пилату. Однако они не были первыми с этим известием у Пилата. Их опередил на своей дорогой колеснице другой свидетель казни - Иосиф Аримафейский.
        Иосиф - член Совета иудейского (синедриона), был ранее тайным, а отныне стал явным последователем учения казненного Иисуса из Назарета. Иосиф просил Пилата выдать ему тело Иисуса для погребения в недавно приобретенном для себя склепе. Склеп был в саду у подножия горы, на которой состоялась казнь. Приехавший с Иосифом брат покойного по прозвищу Фаддей подтвердил согласие родственников.
        Обычно в римской империи распятых преступников оставляли на крестах, и птицы и бродячие собаки довершали начатое палачом. Однако Пилат никогда не отказывал иудеям, если они хотели похоронить казненных по своим законам. Пусть хоронят до заката солнца, при условии, что они клянутся хоронить так, как положено в Иудее хоронить преступника. Тем более Пилат не хотел отказать Иосифу - человеку известному и достойному. Все, что он захотел до принятия решения - это убедиться, что распятый мертв. Прибывший Сотник снял последние сомнения Пилата.
        Иосиф спешил обратно к горе. По пути он остановился у дома своего старого знакомого - продавца тканей. Тот был предупрежден заранее и без заминки вынес подготовленный длинный отрез тон ко го полотна для погребального пеленания. Пока Иосиф покупал полотно, один из его слуг побежал с вестью о разрешении погребения к Никодиму, приятелю Иосифа, тоже члену синедриона и тайному почитателю Иисуса.
        У креста, где родные и близкие так и продолжали ждать с замиранием сердца решения грозного прокуратора Пилата, Иосиф и Никодим оказались почти одновременно. Слуги Никодима принесли сосуды с благовониями, составом из смирны и алоэ. По Кодексу еврейских Законов, точнее, по Закону о трауре, казненного преступника нельзя было омывать перед погребением. Все, что было разрешено - это умастить благовониями погребальный саван - плащаницу - перед тем, как овить ею тело погребаемого.
        Мужчин у креста было много, поэтому раскачать и опустить крест, снять тело и положить его на плащаницу не составило труда. Женщины бережно обернули тело плащаницей. Прошло лишь несколько минут, и скорбная процессия уже была на полпути к гробнице. Все спешили, их подгоняли наступающие сумерки. Нужно было успеть положить тело в гробницу до наступления темноты, наступления великого для каждого иудея праздника пасхи.
        Течение времени внутри гробницы как бы остановилось. Даже слабый свет, проникавший из-за огромного камня, закрывавшего гробницу, вроде бы и не изменялся. Там, во внешнем мире, уже прошла шумная праздничная суббота, и начинался новый день, а здесь были безмолвие и покой.
        Вдруг в гробнице появился другой свет, он исходил из плащаницы. Свет становился все ярче и ярче. Его испускало само тело, завернутое в плащаницу, вся его поверхность. Яркость этого свечения стала стремительно нарастать.
        Неожиданно полотнище вздрогнуло и опало на каменную плоскость последнего земного ложа Иисуса из Назарета. Свет исчез, как исчезло и испускавшее этот свет тело. Лишь легкий дым медленно поднимался от еще теплого полотна, по-прежнему спеленутого, но уже пустого.
        Глава 3
        Вечер среды и утро четверга. Станция «Северный Полюс»
        Это время года здесь называлось «полярный день», солнце висело над горизонтом в течение всех суток. На станции все жили по московскому времени, так было принято. Сейчас закончился официальный рабочий день и наступал вечер.
        В обычном распорядке дня зимующих на льдине участников очередной экспедиции «Северный Полюс» сегодня были приятные изменения. Неожиданно для всех, кроме начальника экспедиции, на льдине появился новый человек - гость с «большой земли».
        Виктор Ларин, так звали гостя, явился на армейском вертолете не с пустыми руками. Он привез для полярников давно заказанные и ожидаемые ими гостинцы. Помимо писем и прессы, свежих овощей, фруктов и канистры пива для всех, Виктора нагрузили еще и передачами целевыми. С трудом дождавшись окончания рабочего времени, все разбежались по углам, читали письма и шуршали передачами. Гость же беседовал не спеша с Батей. Так, по-семейному, все звали начальника экспедиции.
        Батя был на зимовке третий раз и понимал многое. Например, если ракетчики прислали на станцию наблюдателя, значит, опять будут пуски, испытания какой-нибудь ракеты. Но с гостем он деликатно эту тему не обсуждал, а рассказывал ему о правилах поведения на станции. Гость должен был понимать правила игры и следовать им те пару дней, которые он, судя по всему, проведет с полярниками.
        Например, не стоило смеяться над разными причудами, здесь свой юмор. Вот привез Виктор на станцию один из заказов - веник березовый. Так это же главный прикол экспедиции, ребята строят на льдине баню. Батя показал Ларину узел связи, кухню, удобства и в заключение место для ночлега.
        Когда зазвонил будильник, Ларин долго не мог сообразить, где он находится. Ведущий научный сотрудник Московского института теплотехники не отличался высокой скоростью мышления. Однако неторопливый, внешне не очень складный и далеко не молодой очкарик был главным экспертом Института по ракетным двигателям.
        Межконтинентальную баллистическую ракету «Булава», предназначенную для установки на новое поколение атомных подводных ракетоносцев, в институте начали разрабатывать еще с 1998 года. К сожалению, обеспечить постоянную надежность пусков все никак не удавалось. Новые ракетоносцы должны были нести по 16 ракет такого типа и стать основой ядерного щита России с 2018 года. Время на доработку еще было, но военное руководство уже начало нервничать.
        Пусков было уже более десятка, а стабильности все не было. Ракеты благополучно выходили из-подо льда, режим разгона первой ступени выполнялся поначалу строго по программе. Но потом начинались чудеса. Ракета отклонялась от расчетной траектории, и эти отклонения почему-то не компенсировались системой управления ракеты.
        По итогам предыдущих испытаний Ларин высказал гипотезу о том, что проблему два последних года искали вовсе не там. Он первым вычислил, что все плохие пуски были из-подо льда толщиной определенного размера. Практически все запуски производились именно из подводного положения под Ледовитым Океаном, но лед был разной толщины. И вот Виктор вроде бы понял причину нештатного поведения корректирующих двигателей.
        Проверить его догадку было просто, нужно было произвести пуск ракеты сквозь лед той самой критической толщины. И не просто произвести пуск, но и заснять на видеокамеру движение ракеты и льда вокруг нее в течение первых секунд полета. Как известно, инициатива наказуема - и автор идеи оказался на льдине в ожидании пуска.
        Работа Виктора на станции началась и закончилась так быстро, что большинство полярников ничего и понять не успели. В 11.30 Виктор вышел из палатки и начал устанавливать треногу для видеокамеры. Огромный объектив выдавал серьезность прибора. «Оснащенный турист» - хмыкнули молодые полярники. Но потом сам Батя неспешно подошел к приезжему, и стал рядышком. Когда почувствовалась первая волна вибрации, Батя поднял с груди большой бинокль и тоже уставился в белую бесконечную даль.
        Ровно в 12.00, совсем недалеко от станции, буквально на расстоянии прямой видимости невооруженным глазом, лед начал вспучиваться. Из-под толстенного льда как из-под бумаги, медленно и плавно, без всяких толчков вышла в небо огромная ракета. В боевом режиме она сможет доставлять сразу шесть боеголовок к целям, удаленным на восемь тысяч километров.
        Мощный двигатель первой ступени заставил на короткое время гудеть все вокруг - воздух, лед, палатки, приборы. Низкое полярное солнце ненадолго уступило в яркости искусственному светилу. Но уже через несколько десятков секунд ракета стала далеким светлым пятнышком на небе.
        Ларин все аккуратно заснял, но это уже ему не было нужно - по картине движения льдин в момент выхода нижнего края ракеты из-подо льда он уже убедился в своей правоте. Если не внести очевидные теперь для него исправления в динамику разгона и положение нескольких раструбов (дюз) двигателя, проблему не устранить. Так и будут не пуски боевой ракеты, а игра в подбрасывание монетки - примерно каждая третья ракета уйдет не по адресу.
        Виктора полярники уже вчера приняли радушно. Теперь, когда стало понятно, что он не турист и не проверяющий, отношения стали просто дружескими. Было ясно, что его скоро со станции заберут. Поэтому к вечеру все засели за ответные письма.
        Когда Ларину захотелось посидеть в тишине на свежем воздухе и поработать без лишних глаз, ему была предоставлена возможность это сделать в самом уникальном месте станции - в строящейся бане.
        Замысел бани был заимствован у Архимеда. Легенда гласит, что великий математик возглавлял оборону родных Сиракуз против римлян и сжег неприятельский флот при помощи сотен зеркал.
        У Архимеда множество зеркал отражали в одну точку солнечный свет. Вот и пришла в одну полярную голову идея построить баню на этом принципе. Замысел был в том, чтобы собрать, сконцентрировать в центре бани побольше солнечного тепла, только не зеркалами, а линзами.
        Решено было соорудить из ледяных блоков высокую круглую стену. Похожие стены строят на главных площадях во многих городах России под Новый год. Чудесный алюминиевый тазик правильной формы был привезен как личное имущество. Линзы из воды отливались прекрасной формы и примораживались к плоским прозрачным ледяным блокам.
        Дальше задача была уровня девятого класса средней школы. Нужно было построить круглую стену из фокусирующих блоков так, чтобы фокусное расстояние линз совпало с радиусом строящейся ледяной башни. Тогда, когда начнется полярный день, солнечный свет и все тепло будут целый день фокусироваться примерно в одном месте, в центре круглой башни. Поскольку в полярный день солнце ходит по кругу на одном уровне над горизонтом, баня должна была работать круглосуточно. При радиусе башни в пятнадцать метров и высоте 4 метра, по прикидкам энтузиастов, человек в центре башни будет ощущать себя, хотя бы с одного бока, как в сауне. А прибавить шансы на прекрасный загар по всему телу, включая заповедные места…
        Идею недавно привезли полярники - новобранцы. В лучшем случае можно было надеяться попользоваться идеей в следующем году, на следующий полярный день. Идея выглядела недостаточно тщательно рассчитанной. Но она была настолько прикольной, что даже Батя обещал попариться в этой бане. Более того, Батя твердо пообещал, что, если идея заработает, то он готов пустить на крышу бани большую запасную палатку.
        Первый пробный сегмент стенки на три блока уже был почти готов. Работали на забавной стройке все понемногу, большинство просто ради развлечения и физической нагрузки. До 22 марта - начала следующего полярного дня - времени еще было достаточно.
        Вот в центре строящейся башни, на месте будущей парилки, и поставили уважаемому гостю пару табуретов. Ему даже пообещали, что он схватит немного настоящего ночного полярного загара. Виктор внутренне улыбнулся, но спорить не стал.
        Погода была безветренная, Виктор был правильно одет, так что было не холодно. Наступление ночи, действительно, совершенно не чувствовалось. Ночь была светла, как день. И сейчас Виктор с удовольствием работал. Он спешил записать осознанный им теперь полностью рецепт лечения проблемы.
        Перчатки с открытыми пальцами Виктор заранее нашел в Москве и теперь радовался своей предусмотрительности. Он громко стучал пальцами по клавиатуре своего ноутбука. Привычка бить по клавишам осталась со времен механических пишущих машинок. Молодые сослуживцы покатывались со смеху, когда слышали, как Ларин «долбит клаву».
        На службе у него был прекрасный компьютер, но без права выноса. А этот ноутбук был личный, давно желанный и недавно приобретенный. Он был хоть и не совсем новый, скажем честно, бывший в употреблении, но из самых последних моделей.
        Неожиданно на экране своего ноутбука Ларин увидел какие-то отблески. Стало понятно, что этот свет приходит через фрагмент стены будущей бани. Положив компьютер на табурет, он поднялся, вышел на чистое пространство и замер.
        Над самым горизонтом переливалось всеми возможными красками полярное сияние. Заметившие сияние полярники тоже вывалились из своих закутков, и Виктору вдруг стало понятно, что сияние необычное не только для него. Даже Батя недоуменно крутил головой, разглядывая удивительные по красоте и силе импульсы света, стремительно пробегающие сверху вниз по полосам, составляющим сияние. Сами полосы также изменяли цвет и качались как бы в каком-то танце, во всем этом ощущался какой-то ритмический рисунок. Батя видел десятки полярных сияний, но ничего похожего ему видеть не приходилось. Да и вообще сияние в это время года было большой редкостью. Ларин сообразил было пойти за видеокамерой, но сияние исчезло так же внезапно, как и началось.
        Пока хозяин компьютера вместе с другими участниками экспедиции наблюдал сияние, идея будущей бани естественным образом проверялась на работоспособность. Излучение сияния явственно фокусировалось в центре строящейся башни, на табуретах, на ноутбуке и его инфракрасном порту. Вдруг по экрану компьютера начали бегать непонятные символы, потом на нем появилась движущаяся картина только что происшедшего полярного сияния в миниатюре. Все это сопровождалось непонятными звуковыми сигналами, напоминающими хаотическую игру на церковном органе, и затем экран внезапно погас.
        Ларин не скоро вспомнил о ноутбуке, и забрал его уже отправляясь спать. Ему казалось, что он автоматически выключил компьютер, уходя смотреть сияние. Впечатлений день принес очень много, сияние так и стояло перед его глазами, когда он проваливался в сон.
        Ночью компьютер, лежащий на стуле около раскладушки Ларина, начал жить какой-то своей внутренней жизнью. Экран то освещался, то гас, время от времени звучали звуковые сигналы, напоминающие плохо синтезированную речь. Слова, похоже, были надерганы из песен, хранящихся на этом же компьютере.
        Посреди ночи Виктор проснулся от этого бормотания, и быстро нашел источник - собственный ноутбук. Он попытался перезапустить его, просто выключить, но внутренняя жизнь продолжалась, несмотря на все усилия.
        Тогда он просто выдернул батарею из компьютера, решив разобраться завтра. Через пару часов Ларин опять проснулся. Ему в темноте вдруг показалось, что непонятные процессы в компьютере продолжаются. Пробормотав: «Приснится же такое», Виктор нырнул под подушку. Сон сморил его окончательно, и он уже не реагировал на тихие звуки, время от времени издаваемые лишенным всякого электропитания компьютером.
        Глава 4
        День третий. Пятница. Германия. Мюнхен
        Пассажир рейса Москва-Мюнхен Илья Стольский был задумчив. За последние два дня многое изменилось в его жизни. Главное - у него появилось реальное понимание того, что он должен и может сделать в этой жизни.
        Дело в том, что он относился к тем немногим людям на Земле, кто реально мог предъявить владельцу того сайта искомый миллиард долларов. Последний номер журнала Форбс, посвященный крупнейшим современным состояниям в России, впервые включил Стольского в состав миллиардеров и не ошибся. Более того, Илья мог показать миллиард долларов зафиксированным в одном месте, в форме так называемой банковской гарантии. А именно это было выставлено непременным условием начала переговоров.
        Времени в полете было достаточно. Перед Ильей вставали картины последних двадцати пяти лет. История состояния экс-преподавателя Плехановского института была и проста и невероятна одновременно.
        Когда Михаил Горбачев на пленуме ЦК КПСС в апреле 1985 года впервые обозначил наступление перемен в экономике, Илья Стольский сразу вычислил, что нужно делать. Было ясно, что масса толковых людей из министерств и ведомств бросится делать легкие деньги. Схема, официально разрешенная с началом перестройки, была непонятна только очень нерасторопным. А близко к власти обычно такие не водятся.
        Государственный серьезный заказчик (больше всего денег было у Минобороны и КГБ СССР) что-то заказывал за большие деньги государственному же серьезному исполнителю (как правило, Всесоюзному НИИ или Научно-производственному предприятию). Подавляющее большинство таких заказчиков и исполнителей располагались в Москве и Ленинграде. При этом заказчик давал согласие на выполнение части работ сторонней организацией.
        Все работы на самом деле выполняли работники тех же НИИ на своих же рабочих местах, но под шапкой частной инициативы, как независимый творческий коллектив. Сторонняя организация просто пропускала через себя деньги, которые частично выплачивались работникам, а в основном оседали в карманах руководства заказчика и исполнителя. Оперативное создание и исчезновение таких организаций, привлекательных и надежных, стало первым серьезным бизнесом Ильи. Младший брат его Андрей, со своим мехматовским образованием и привычками научного сотрудника, сразу поставил себя в положение советника старшего брата. Он хотел быть «высокоуровневым экспертом», не желая быть хозяином и руководителем бизнеса со всеми вытекающими рисками.
        Ставка за легальное превращение денег из безналичных в наличные составляла тогда не менее тридцати процентов, дело было новое, чиновники сами «светиться» не хотели. Через конторы Стольского в одной только Москве за три года протекло в пересчете на доллары более 80 миллионов. Основа состояния была создана быстро.
        Кстати, именно доллары, а точнее, гиперинфляция рубля по отношению к доллару, была вовремя прочувствованы братьями как идеальный источник дохода. В то время практически любая контора имела право получить в Сбербанке крупный кредит для развития своего бизнеса на восемь лет под восемь процентов годовых. Нужно было только, чтобы конторы были живые, с конкретной деятельностью, остатками на счетах и так далее. Как раз этого добра у Ильи было в достатке. Инфляция же составляла сотни процентов в год. Фактически, возвращать через восемь лет Сбербанку нужно было совершенные гроши. Все, что потребовалось - это быстро получать максимально возможные кредиты, а рубли немедленно переводить в доллары и класть на долларовые счета под проценты.
        Деньги в руки шли сами собой, практически даром и совершенно легально. В течение полутора лет, пока дырку в Сбербанке не заткнули, Илья взял таких «растворяющихся» кредитов почти на семьдесят миллионов долларов. Расплатился же он за эти кредиты через восемь лет процентами, полученными за хранение небольшой части этих самых кредитных денег на долларовых счетах.
        Став настоящим и легальным миллионером за считанные годы, Илья искренне собирался на этом и остановиться. Но в это время в его личной жизни произошло событие поистине трагическое. Он к тому времени был женат второй раз. Первый брак был ранним и каким-то нелепым, а вот во второй раз он, что называется, попал «в десятку». Его любимая Наталия оказалась доброй и преданной женой, прекрасной любовницей, надежным другом. Они запланировали ребенка, ждали его с надеждой.
        Рождение инвалида с непоправимой генетической мутацией, обреченного на неподвижность, было для Ильи и его супруги страшным ударом. Хуже всего было то, что это трагедия не была полной случайностью. Когда в Чернобыле взорвалась атомная станция, Илья был неподалеку, на оборонном заводе в городе Речице на практике. Они с друзьями были в тот выходной день на природе. Никто и не думал, что прошедшая туча и выпавший странный дождь несли смертельно опасные дозы радиации.
        Когда правда о Чернобыле просочилась на публику, Илья какое-то время настороженно прислушивался к своему самочувствию. Никаких недомоганий не было, и он решил - пронесло. Не было как-то у него и мысли рассказать об этом жене, вытеснилось это совсем из памяти, забылось. И вот такое несчастье. Он не смог не рассказать жене, что это на нем лежит вина за случившееся.
        Они так и не вернулись к прежним отношениям, через полгода жизни рядом Наталия предложила разойтись и попросила Илью никогда больше не искать ни ее, ни их сына. Все, на что она согласилась - это на ежемесячный перевод денег на главпочтамт Москвы до востребования.
        И тогда Илья нашел способ забыть все неприятности жизни в постоянной, всепоглощающей гонке за деньгами.
        Следующим большим направлением бизнеса, выбранным братьями, стала купля-продажа недвижимости в Москве. Илья очень хотел немедленно после развода сменить место жительства, да и брату давно было пора улучшить жилищные условия. Разобравшись в ходе этих операций с правилами игры и ознакомившись со стоимостью недвижимости в Париже и Лондоне, братья поняли, что перед ними настоящая золотая жила. Квартиры в центре Москвы, особенно большие квартиры, были недооценены примерно раз в двадцать - тридцать. И все свободные деньги с тех пор братья вкладывали в московскую недвижимость. Они сразу сфокусировались на наиболее обеспеченных клиентах и создавали на базе коммунальных квартир достойные «новых русских» апартаменты.
        Затем стало интереснее заниматься нежилой недвижимостью. Пришла очередь стремительно разоряющихся НИИ и КБ, здания которых становились в руках Ильи первыми в столице бизнес-центрами. Снабженные хорошей связью и службами безопасности, отремонтированные на уровне, получившем именно в эти годы название «евроремонт», большие светлые площади влет уходили в аренду хлынувшим в Москву иностранным компаниям.
        Для бизнеса в сфере недвижимости Ильей была основана отдельная фирма, ныне контролирующая не менее пятнадцати процентов рынка недвижимости в Москве. При этом Илья как частное лицо не первый год официально владел в столице несколькими новыми бизнес-центрами класса А.
        Последние годы фирма уже не разменивалась на мелочи, а выколачивала у Московского правительства под реконструкцию целые кварталы. Фирма честно и быстро освобождала территорию, расселяла аварийные жилые дома, а предприятия перевозила на новое место, в основном за пределы Московской кольцевой автодороги. В результате за какой-нибудь год фирма приступала к строительству на освободившейся площадке элитного жилья или бизнес-центра. Продажа строящейся недвижимости (или сдача в долгосрочную аренду) производилась еще на этапе котлована. С учетом стремительного роста цен на московскую недвижимость, этот бизнес на каждом объекте давал не менее 300 процентов прибыли, после расчетов со всеми, с кем полагалось. А Илья с самого начала умел делиться с кем нужно. Не то, чтобы он любил давать взятки. Просто он был реалистом и считал это обязательным условием успешного бизнеса в стране «переходного периода».
        Заключительным аккордом развития его предпринимательской активности было создание банка. Сначала, как и в случае с квартирами, банк потребовался для себя. Финансовых операций происходило много, в том числе с наличными, и нужен был свой надежный банк. Такой банк и был создан. Когда случился банковский кризис 1998 года, Илья, опять же по совету брата, купил за бесценок один из известных банков с сетью по всей стране, и объединил его со своим.
        Лично возглавив правление банка, включив в него своих самых проверенных и толковых сотрудников, Илья сделал из банка конфетку, не пожалев ни денег, ни труда. Уже через семь лет банк вошел в десятку крупнейших в стране. В результате буквально год назад один из банков мирового уровня, со штаб-квартирой в Париже, после долгих переговоров выкупил у Ильи половину акций. Публикация данных об этой сделке и послужила основанием для обозревателей Форбс - они уверенно ввели Илью в список легальных российских миллиардеров.
        Именно эта публикация оказалась последней каплей, переполнившей что-то внутри Ильи. Ему уже давно стало казаться, что он стал рабом школьной задачки про бассейн с трубами, через которые что-то вливается и что-то выливается. Только в его бассейн вместо воды вливались и выливались деньги.
        Уже больше пятнадцати лет его жизни были посвящены решению двух проблем. Первая проблема - что сделать, чтобы из действующего бизнеса в бассейн вливалось побольше денег. И это никому нельзя было передоверить. Личные усилия требовались постоянно, чтобы действующий бизнес был максимально эффективным.
        Вторая проблема - что делать с тем, что вливается в бассейн. Нельзя ведь допустить, чтобы бассейн переполнялся. Значит, нужно куда-нибудь инвестировать вновь и вновь появляющиеся свободные средства.
        Илья вдруг понял, что не хочет закончить жизнь сантехником этого денежного бассейна, бегающим от трубы к трубе. Для жизни ему деньги в таком количестве совершенно не нужны. И на тот свет, как известно, денежные переводы не ходят. Илья решил вырваться из обычного круга и поразмыслить о том, а зачем ему все это вообще нужно. Так он оказался в монастыре, из которого столь внезапно и стремительно уехал.
        Когда Илья позавчера пришел к настоятелю, чтобы предупредить о своем отъезде, тот не удивился. Он ранним утром уже прогуливался по своему обычному маршруту по монастырю и слышал голос птички-вестника в окне Ильи. Внимательно посмотрев в глаза уже бывшего послушника, настоятель перекрестил его и дал ему небольшой заклеенный конверт из грубой бумаги со словами: «Опять не будешь знать, что делать,- развернешь».
        Убирая конверт во внутренний карман куртки, Илья ощутил, как внутри конверта свободно двигался какой-то твердый прямоугольный предмет.
        Покинув обитель утром в среду, Илья направился в главный город острова - Ираклион, прямо в аэропорт. Ему было необходимо срочно добраться в Москву, и он настраивался лететь с пересадкой.
        - Наверное, через столицу, через Афины, будет быстрее всего,- планировал он по дороге. Все оказалось неожиданно просто. Как раз по средам летал прямой рейс из Москвы в Ираклион и обратно. На обратный рейс в самолете оказались свободные места.
        Времени у Ильи до окончания срока действия предложения оставалось всего ничего, одна неделя. Поэтому следующий день, это был четверг, прошел в его московском офисе в атмосфере напряженной деловой активности. К концу дня на факс, указанный на сайте, Илья отправил предварительное письмо - согласие банка на выдачу необходимой гарантии. Чтобы это письмо появилось, Илья позвонил прямо председателю правления того самого Парижского банка, который недавно стал его партнером в России. И дело решилось за полдня. Под залог практически всего, чем Илья владел, банк с мировым именем согласился дать такое письмо и приступить к оформлению гарантии под возможную сделку.
        Указав в факсе номер своего мобильного телефона, Илья не думал, что реакция будет столь оперативной. Однако всего через час после отправления факса с ним уже разговаривал некто, представившийся продавцом. Продавец уточнил, есть ли у потенциального покупателя действующая шенгенская виза. Получив утвердительный ответ, он назвал место и время первой встречи - Мюнхен, завтра, в пятницу.
        Илья смог взять билет только на очень неудобный рейс, в пятницу поздно вечером, из Домодедово. Он перезвонил, сообщил продавцу ситуацию. Тот категорически не хотел откладывать встречу. В результате договорились приступить к обсуждению контракта сразу по прилету, прямо ночью.
        И вот Илья в самолете, заходящем на посадку над темной землей с аккуратными и красивыми, какими-то картинными полями и лесами.
        Аэропорт Мюнхена был гораздо больше, чем предполагал Илья. Длинные, нескончаемые переходы вели от места высадки к паспортному контролю и далее к выдаче багажа и таможне. Тем не менее, он довольно быстро добрался до выхода. В небольшой группе встречающих Илья увидел человека с табличкой, на которой было написано Stol’sky.
        Встречающий человек быстро повел Илью по новым переходам и лабиринтам. Потом они прошли по просторному двору, поднялись на эскалаторе и вдруг они оказались где-то на крыше, где была стоянка автомобилей.
        Лимузин был достойный, немного старомодный и очень длинный. Илью усадили на заднее сидение, и он через пару минут понял выбор лимузина. С заднего сидения, на котором он оказался, не было видно ни дороги, ни знаков, практически ничего. Все окна рядом с ним были затемнены почти до полной непрозрачности, а лобовое стекло отстояло слишком далеко.
        Примерно через полтора часа пути лимузин наконец-то остановился. Илью пригласили на выход. Он понимал, что небольшой особняк с уютным двориком, на территорию которого его сейчас завезли, вполне может быть уже не в Германии, а, например, в Австрии или Италии.
        Глава 5
        1389 год. Франция. Город Лирей
        Темным осенним вечером епископ французского города Лирей мессир Пьер д’Арси нетерпеливо ходил взад и вперед вдоль стола в своем рабочем кабинете. На столе лежало второе письмо, полученное на этой неделе епископом захолустного прихода от верховного понтифика (первосвященника) вселенской церкви Папы Климента VII.
        В первом секретном послании, полученном неделю назад, Папа указывал епископу, как следует вести себя в связи с обращением прихожанина графа де Шарни. Молодой граф пожелал выставить в храме на всеобщее обозрение верующих так называемую плащаницу - отрез полотна с изображением тела, якобы погребальные пелены Христа.
        Раб рабов божьих, как именует себя в письме Папа, считает, что требуется время для принятия решения о разрешении или запрещении публичного показа. По мнению Святого престола, следует проверить, что же представляет эта плащаница: есть ли это произведение рук человеческих или нечто большее.
        Достопочтенному епископу было настоятельно рекомендовано выбрать из художников своего города человека богобоязненного и порядочного. Следовало проинструктировать этого человека о деликатном характере его миссии и предложить дать заключение об изображении на полотне. Для заключения предписывалось взять с полотна нитки с тех мест, где есть изображение. Художник должен попробовать определить, как именно, какими средствами создано на полотне изображение.
        Это заключение должно быть сделано письменно и отправлено вместе с пробами в Ватикан при строжайшем соблюдении конфиденциальности. При этом высочайше обещано было, что в ближайшие дни будет направлено еще одно послание. Папа обещал детально разъяснить, почему нужно быть предельно осторожным при обращении с плащаницей и принять всяческие меры для сохранения результатов исследования в тайне.
        Уже на следующий день после получения первого письма Папы, епископ пожаловал в дом де Шарни со своим знакомым художником. Его старый приятель, можно сказать друг детства, уже много лет зарабатывал на жизнь написанием парадных портретов многочисленных представителей бедного, но гордого местного дворянства.
        Молодого графа де Шарни неожиданный визит епископа нисколько не удивил. Граф уже несколько месяцев назад обратился письмом к Святому Престолу за разрешением на показ плащаницы, однако и не надеялся получить ответ от недавно избранного Папы лично.
        Узнав о полученном высочайшем указании провести небольшое исследование, граф, не раздумывая, провел гостей в комнату, соседнюю с приемной.
        Кроме покрытого белоснежной скатертью длинного большого стола с деревянным ковчегом посредине, в комнате ничего не было. Стол был низким, его столешница находилась на уровне немного выше колен взрослого человека. Было понятно, что этот стол был сделан специально, не для трапез.
        Не без труда сняв и отставив крышку ковчега, граф бережно вынул сложенное полотно и аккуратно развернул его на столе во всю длину.
        На льняном полотнище, длина которого соотносилась к ширине примерно как четыре к одному, были явственно видны желто-коричневые пятна. Граф предложил гостям отойти от стола так, чтобы можно было охватить взглядом все полотно. При таком цельном взгляде становилось очевидным, что в левой половине полотна находится как бы отпечаток человека, лежащего лицом вверх, головой к центру полотна, а в правой половине - отпечаток той же фигуры, но лицом вниз. Отпечатки головы почти соприкасались друг с другом.
        Помимо желто-коричневых отпечатков лица и тела, на полотне были четко видны более темные, красно-коричневые пятна. И епископу и художнику по малому размышлению стало понятно, что эти пятна в принципе могут соответствовать по месту расположения большим и малым ранам Христа, нанесенным бичом, терновым венцом, гвоздями и копьем.
        Приглашенному художнику графом было разрешено взять образцы волокон полотна из двух пятен, соответствующих правой руке и правой ноге. После совместного обсуждения, было также решено взять пробу и из большого пятна, расположенного на боку. Небольшие, почти невидимые кусочки ниток художник брал острым пинцетом и складывал в маленькие пакетики из тонкой полупрозрачной бумаги.
        И вот в ожидании заключения уважаемого художника, епископ вновь и вновь перечитывал только что доставленное гонцом второе послание понтифика.
        Как следовало из второго письма Папы, им создана особая комиссия для формирования официального мнения Святого Престола по поводу возможного происхождения плащаницы. Конечно, если будет доказано, что это всего лишь изображение, творение рук человеческих, то дискуссия будет закончена. Но если останется повод для сомнений, то следует достопочтимому епископу принять к сведению следующее.
        В ряде не вошедших в канон, но сохранившихся до наших дней письменных памятников первых христиан, плащаницу упоминают в связи с апостолом Фаддеем (он же Иуда апостол, не Искариот), братом Иисуса по плоти. Как следует из упомянутых источников, апостол Фаддей унес обнаруженную в гробнице по вознесению Христа плащаницу от преследования иудеев в Эдессу[2 - Урфа в нынешней Турции.].
        Следует сопоставить это предание с другими фактами. Уважаемому Епископу наверняка известна история исцеления царя Авгаря. Римские, а позднее византийские историки, начиная с Евсевия Кессарийского, пишут о том, что Царь Эдесский Авгарь V, современник Христа, излечился от проказы, при коснувшись к нерукотворному образу Спасителя.
        Святой Престол не препятствовал распространению легенды о том, что это был плат, который Спаситель приложил к своему лицу и затем послал царю. Ведь другого толкования нерукотворного образа Спасителя ранее не было. Однако, в легенде этой всегда было непонятно, почему историки Византии называли плат с нерукотворным обликом Спасителя «тетрадион»[3 - Свернутый вчетверо (греч).].
        Как следует из обращения молодого графа де Шарни, полотно, судя по всему, многие годы хранилось свернутым вчетверо так, что было видно лишь лицо. Учитывая все изложенное, созданная комиссия считает возможной гипотезу о том, что недавно обретенная плащаница могла быть тем самым нерукотворным образом, которому поклонялись сначала в Эдессе, а затем в Константинополе.
        Это предположение имеет под собой дополнительные серьезные основания. Есть достоверные свидетельства того, что один из французских рыцарей, участвовавших в четвертом крестовом походе, носил фамилию Шарни. Поход, как известно, завершился в 1204 году завоеванием и разграблением Константинополя. Именно с этого времени из летописей исчезло упоминание о погребальных пеленах Христа, ранее ежегодно выставлявшихся в храме Святой Софии[4 - Нынешняя Стамбульская мечеть Айя София.].
        Папа обращал внимание достопочтенного епископа, что упомянутый рыцарь Шарни принадлежал к ордену тамплиеров. Как известно, гонения на орден начались практически сразу после похода на Константинополь. Орден в общем-то никогда не подчинялся святому престолу и вполне мог скрывать реликвию. Можно было предположить, что все эти годы сначала рыцари Шарни, а затем их потомки тайно хранили плащаницу в одном из замков этой фамилии, например, в Лирее.
        Епископ сильно недолюбливал семью де Шарни и считал плащаницу несомненной подделкой. Старый граф Жоффруа, объявивший 36 лет назад о нахождении у него плащаницы, вел себя скрытно. Он наотрез отказался объяснить тогдашнему епископу Анри де Пуатье, и самому Пьеру, тогда еще молодому аббату, происхождение этого полотнища. Да и вообще де Шарни всегда были с местными епископами высокомерны. Честно говоря, сколько д’Арси не добивался, но так и не стал духовником этой самой обеспеченной семьи прихода.
        Мягкий стук в дверь кабинета прервал размышления епископа об испорченных нравах поместного дворянства. Слуга доложил о приходе художника. Епископ приказал провести гостя в столовую, где и предложил своему гостю разделить с ним ужин.
        Давно зная своего гостя, епископ с первого взгляда понял, что тот явно взволнован, хотя и старается не подавать виду. Художник не то, чтобы был хорошо обеспечен, поэтому в гости он обычно приходил изрядно голодным. Но сегодня ни изысканная сервировка, ни доносящиеся с кухни запахи, ни хорошее старое вино, которое, не спеша, начал разливать сам епископ, не отвлекали художника от желания немедленно перейти к разговору.
        Передавая епископу по одному бумажные пакетики с образцами, гость сбивчиво излагал свои выводы. А выводы его действительно были неожиданны. По мнению гостя, изображение было выполнено неизвестным ему образом. Он использовал все возможные растворители и уверен - волокна плащаницы не окрашены, а как бы слегка опалены. На волокне, взятом из пятна на груди, тоже оказалась не краска, а скорее следы настоящей крови.
        После непродолжительного раздумья епископ задал гостю прямой вопрос: - Готов ли он поклясться, что рука человеческая не могла сотворить это изображение?
        Художник, как человек осторожный, конечно не согласился с таким однозначным выводом.- В изобразительном искусстве время от времени появляются новые техники изображения. Некоторые мастера, наоборот, уносят с собой свои секреты, кто его знает…
        Но чтобы изображать нечто, что можно взглядом охватить только метров с двух-трех, кисть или другое орудие художника должно быть еще больше, размером метра три-четыре…
        Епископ продолжал подливать гостю и задавать вопросы.- Неужели опытный мастер, вроде вас, не сможет если не создать, то скопировать это изображение?
        Художник уже выпил больше бутылки вина почти на голодный желудок, и вопрос епископа задел профессиональную гордость.
        - За хорошую плату, чтобы можно было работать над этим несколько месяцев не отвлекаясь, с помощью какой-нибудь удобной горелки, вроде тех, которые используют ювелиры, можно попробовать создать нечто подобное.
        Вечер далее продолжался уже без обсуждения этой темы. И только провожая гостя, епископ попросил его заглянуть на минутку в кабинет. Здесь на старой библии слегка протрезвевший художник был вынужден поклясться, что он никогда и никому ничего о проведенном исследовании плащаницы не расскажет.
        Ответное письмо мессира Пьера д’Арси в канцелярию верховного понтифика было сухим. Епископ не питал особого почтения к Клименту VII, более того, не считал его настоящим главой католической церкви.
        Дело в том, что полтора года назад в Риме под именем Урбан IV был избран другой Папа, архиепископ Бартоломео Приньяно. Однако французские кардиналы не сочли это избрание правомерным. Через три месяца после выборов в Риме, они собрались в городе Фонди и избрали другого, второго Папу.
        Епископ был патриот, но вера была выше национальной гордости. Раскол, по мнению нашего епископа, был бы невозможен, если бы кандидат от раскольников - Роберт Женевский, а ныне Климент VII - проявил мужество и публично отказался от избрания. Однако что случилось, то случилось - католический мир был расколот.
        Поэтому епископ написал то, что считал правильным сообщить:
        - Плащаница сделана одним местным художником, тот признался на исповеди, его имя сообщено не будет. P.S. К сему письму прилагаются образцы волокон с плащаницы.
        Глава 6
        Пятница-суббота. Станция «Северный Полюс» - Москва - Окрестности Вашингтона (США)
        Провожали Виктора Ларина со станции «Северный Полюс» как родного. Самым приятным сюрпризом для него было приглашение одного из полярников (он представился как историограф экспедиции) посмотреть перед отъездом на сделанные им фотографии. Оказалось, что «историограф» владеет прекрасным сверхчувствительным цифровым аппаратом, которым и запечатлел вчера Виктора на фоне полярного сияния. Эту фотографию и еще десяток снимков самого сияния Ларин получил в подарок записанными на маленьком полупрозрачном диске.
        Дорога до Москвы была непростой. Лишь поздно вечером Виктор добрался до дома. Наскоро поужинав, по пути рассказывая жене то, что ей можно было рассказывать, он приступил к делу. Ему очень хотелось поскорее похвастаться перед приятелями уникальными фотоснимками. Впереди были суббота и воскресенье. Он решил еще в пути, что не будет дожидаться выхода на работу, а пошлет фото из дома. У него был хороший высокоскоростной доступ в Интернет, это была добавка к кабельному многоканальному телевидению, от которого была без ума супруга.
        Включить в ноутбук источник питания и шнур от розетки скоростного модема было делом минутным. Компьютер запустился, Виктор всунул в него подаренный диск с фотографиями и быстро набрал два письма.
        Первое он решил отправить своему генеральному директору. На всякий случай поставил оба электронных адреса Генерала - частный (его Генералу проверяла дочка) и служебный (этот был в руках секретарши).
        Отношения у них были очень доверительные. Немногие люди знали, что они в этом самом институте работали рядом в одной лаборатории еще 25 лет назад. Поэтому не доложить немедленно «Генералу», как все звали генерального директора института, хорошую новость он не мог. Генерал должен поскорее узнать, что он увидел подтверждение своей идее. Ракеты Булава больше не будут после пуска «бегать по полю».
        Текст Ларин послал простой: «Проблема именно та, что я думал, теперь заштопать - как нечего делать».
        Второе письмо было вообще без текста. Виктор просто поставил адреса самых близких друзей и коллег по работе, подцепил две самые красивые фотографии сияния (первая, конечно, с ним на переднем плане) и «кликнул» на отправление писем.
        Отправка шла на удивление медленно, сообщение об отправке никак не хотело появляться. Минут через десять Виктор решил проверить, какова текущая скорость передачи, может быть, барахлит модем. Он открыл на экране отчет об отправке и обомлел. Фотоаппарат у полярника был хороший, каждая фотография «тянула» не меньше, чем на 2.5 мегабайта. Однако с компьютера Ларина в Сеть уже вылетело не менее 100 мегабайт. Виктор стал его лихорадочно отсоединяться от Сети, сначала кнопками на экране, потом клавишами - передача данных продолжалась. Пока он не выдернул провод, идущий от компьютера к модему, «поток сознания» из его ноутбука в Сеть не прекращался.
        Какой-то суровый вирус попал. Наверное, диск с фотографиями оказался зараженным, решил сначала Виктор. Но тут он вспомнил, как «глючил» ноутбук ночью на станции. Все стало не так очевидно. Ларин понял, что источник заразы не понятен, а поведение вируса ну просто омерзительное.
        Осознав еще через пару минут, что эту заразу он послал Генералу, а также куче своих друзей и коллег, в том числе и на электронные адреса по месту работы, Виктор загрустил.
        В это время дочь Генерала Анна сидела в Интернете. Вернее будет сказать, что она оттуда просто не вылезала, приходя домой из последнего класса школы. Уроки делались параллельно с публичным письменным общением в каком-нибудь клубе по интересам - чате. Одновременно в компьютере время от времени вскликивала так называемая «аська». Каждый вскрик обозначал поступление нового короткого письмишка, но эта переписка шла уже не публично, а один на один.
        Генералу на дом провели за счет Института канал невероятной скорости. Анна могла в то же самое время, без ущерба для общения, еще и скачивать к себе на компьютер любимую музыку и фильмы.
        Генерал понимал, что это все не на пользу успеваемости. Однако он был суровый реалист, и считал, что это не самое плохое увлечение. Это лучше чем спиртное, ранний секс без разбору или, еще страшнее, наркотики, чем увлекались, к сожалению, многие детишки его высокопоставленных знакомых.
        Дочь Генерала сегодня была сильно расстроена. Несколько месяцев назад она встретила в Сети, на одном из чатов по современной русской рок-музыке очень интересного собеседника. Нестандартное построение фраз и явные ошибки в выборе слов выдавали иностранца. Да он и не скрывал, что учит русский, желая прочитать в оригинале некоторые стихи и книги.
        Его четкие мысли без желания покрасоваться или шокировать собравшуюся в чате публику, а также совпадение музыкальных пристрастий заинтересовали Анну. Постепенно они стали выступать в чате слаженно, сначала стихийно, а потом сговариваясь, обмениваясь мыслями по «аське» параллельно с дискуссией в чате.
        Анна выступала в чате под довольно странным ником. Ее собеседник был, похоже, потрясен, получив ее фото. До этого он считал, что познакомился в Сети с замечательным русским парнем. Они стали регулярно общаться, практически каждый день (точнее, каждую ночь), на все темы, какие были для них интересны.
        И вот ее далекий друг, неожиданно ставший за полгода для нее самым близким и доверенным человеком, выпадал из общения. Он только что сообщил ей, что ближайшую неделю, наверное, не будет иметь нормального доступа в Сеть. Как поняла Анна, ее приятель должен отъехать из дома в другую страну, так как участвует в какой-то олимпиаде.
        В принципе вроде ничего в том плохого не было, но что-то ее очень встревожило.- Неужели я ревную?- подумала Анна. Она написала ему письмо, уничтожила, еще раз написала, еще раз стерла. И в этот момент из Сети на ее компьютер начало вываливаться какое-то сообщение огромного размера. Анна успела увидеть, что послание не ей, а папе.
        - Ну, кто-то папуле шлет кино,- решила она. Но вместо кино компьютер тихо сошел с ума, отсоединился от Сети и стал заниматься сам собой. Сколько Анна не старалась, она так не смогла сделать хоть что-нибудь. Несчастная клавиатура в конце концов разлетелась от удара ее твердого кулачка, но ситуация от этого не исправилась. Бежать в Интернет-кафе или к кому-нибудь из подруг тоже было уже поздно. Последнее письмо ее друга осталось без ответа.
        Придя немного в себя, Ларин решил поискать, где у него в памяти компьютера расположены антивирусные программы. Ноутбук опять спокойно запустился. Но когда Виктор решил посмотреть, где что у него лежит на твердом диске, он с ужасом обнаружил, что непонятная зараза уже заняла заметную часть диска - не менее десятой части. Выдернув опять блок питания компьютера из сети, и услышав внутри ноутбука продолжающееся шелестение, Виктор запаниковал.
        Услышав его сдавленные стоны, подошла супруга. Она была тоже отягощена техническим образованием, поэтому проблему поняла быстро.
        - Так у тебя же вроде был однокашник - чуть ли не лучший в мире грамотей по вирусам,- напомнила супруга.
        - Точно,- оживился Виктор и бросился искать старую записную книжку, поскольку лезть за адресом еще раз в ноутбук ему просто было страшно.
        Они вместе учились когда-то в МФТИ. Владислав Эрлих был действительно уникальным специалистом в части хакерства вообще и вирусов в частности. Из-за этой своей уникальности он в результате и оказался в США.
        Владислав (после переезда он стал Влад), на втором курсе влюбился не в одну из студенток из соседнего института куль туры, как почти все его однокурсники, а в программирование. И с тех пор это была его единственная страсть. Тихий застенчивый парень был прирожденным программистом. Он видел алгоритм сразу целиком, его программы были кратки, элегантны и отличались неожиданными решениями.
        После окончания физтеха Эрлих тихо трудился в академическом институте. По мере развития Интернета он все больше времени проводил в Сети. И вот однажды он умудрился из своего подмосковного Троицка «хакнуть» официальный публичный сервер ЦРУ. Выставив на сайте не очень приличные картинки, он попутно заразил почтовый сервер Управления собственно приготовленным вирусом. И заразил так хорошо, что уважаемое американское ведомство недели две оправлялось.
        Потом он побаловался с одним западным банком. В принципе ничего серьезного, банк совершенно случайно оплатил Владу годовую подписку на «Плейбой». Другой банк ежемесячно посылал матушке Влада посылочку со свежими орхидеями из Сингапура.
        Влад никогда не заходил в одно место два раза. Так бы все и сходило ему с рук, но ребята из ЦРУ «положили глаз» на Влада. Однажды вечером прямо домой к нему заявился неожиданный гость, говорящий с заметным акцентом.
        Гость объяснил суть дела деликатно и коротко: - Мы внимательно мониторили все Ваши шалости до тех пор, пока они по совокупности не потянули на серьезное уголовное дело. Так что теперь просьба выбирать. Вариант первый: мы подаем на Вас в суд одновременно в Европе и в США и требуем Вашей выдачи. Вариант второй: Вы переезжаете к нам на постоянное жительство и поступаете к нам на службу вот на таких контрактных условиях.
        Влад почитал контракт, прикинул варианты и вот уже семь лет как живет и работает в Штатах. Родным и друзьям он объяснил, что нашел хорошую работу в Штатах через Интернет. При его способностях это никого особенно не удивило.
        Виктор позвонил Владу в Америку на домашний телефон, тот, к счастью, оказался действующим. Влад его не сразу, но узнал. Виктор сбивчиво стал излагать суть проблемы.
        Внезапно Влад его прервал: - У меня была тяжелая неделя, вчера вообще почти не спал, сегодня я удрал с обеда, чтобы залечь пораньше. А ты, сукин сын, ты меня разбудил, чтобы разыгрывать? Ты мозги не крути, лучше признайся, как ты подсмотрел мою новую статью? Пока не признаешься - лучше мне не звони. У нас тут с авторским правом сурово, а с чувством юмора просто плохо,- и бросил трубку.
        Виктор, слегка ошарашенный, смотрел на жену, которая тоже слышала разговор, поскольку Влад орал в трубку от всей души.- Какая статья, какое авторское право? Вот что делает с людьми заграница…
        - Ну ладно,- решил Виктор,- есть же у нас в Институте специалисты по этому делу. Пойду в понедельник, поклонюсь, может, и вылечат ноутбук.
        Его не так беспокоил вирус сам по себе. Подумаешь, сколько их бегает. Он искренне боялся за свой дорогой компьютер, давно желанный и только недавно купленный с полугодовой премии. Ну и, конечно, перед Генералом и коллегами было неудобно.
        Влад Эрлих в далекой Америке проснулся посреди ночи и безуспешно попытался вернуться ко сну. Звонок бывшего однокашника не выходил у него из головы.
        Ну, как мог этот пентюх получить текст его статьи, опубликованной в последнем номере так называемого «Специального Журнала по высоким технологиям». Журнал распространялся строго по ограниченному списку. В этом списке не было частных лиц, его не разрешали выносить из спецбиблиотек, тем более копировать. Издание этого и других аналогичных журналов курировалось специальным подразделением ЦРУ.
        Однако, то, что говорил Виктор, слишком уж совпадало с выводами его статьи. Влад был человек твердой логики, поэтому, даже в состоянии полусна, он просчитывал варианты. Витя Ларин, этот тюфяк, стал высокой шишкой в ФСБ? Они, если не могли получить полные тексты статей, так, наверняка, где-нибудь покупают рефераты. Возможно, но маловероятно… Или его - Влада - статья оказалась точно ко времени.
        Окончательно проснувшись от этой мысли, он решил быстро попить кофейку дома. Потому, что, если, не дай Бог, статья ко времени…
        Влад не успел додумать внутри себя это заключение, логически вытекающее из всего предыдущего, как зазвонил мобильный телефон. Его непосредственный босс, занимавший в ЦРУ место в первой десятке высших руководителей, был предельно краток: - Влад, привет, ситуация 1А, до встречи.
        Выезжая через десять минут из гаража своего дома, Влад тоскливо подумал о том, что не скоро, наверное, вернется спать в свое гнездо. Ведь ситуация 1А обозначала предельный уровень опасности. А этот уровень - появление непосредственной угрозы национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. По плану срочной мобилизации, он относился к контингенту «первой очереди». По получению такого сигнала он должен немедленно прибыть на службу. Далее ему следовало работать под своим непосредственным начальником, но по законам военного времени.
        Влад уже почти точно знал источник, из которого пришла в Интернет эта угроза национальной безопасности. Более того, если Ларин говорил правду, то угроза выходит за пределы одной страны. Тогда ситуация действительно невероятная и критическая.
        В своих работах последних лет Влад Эрлих рассматривал экзотические варианты появления компьютерных вирусов. Например, рождение вирусов в результате сбоев программного обеспечения. А недавно ему показалась интересной аналогия с вирусами обычными, природными. Ведь существует мнение, что обычные вирусы заносятся к нам из космоса, на остатках метеоритов. И его последняя статья называлась: «О возможных признаках и последствиях заражения сетей связи планеты Земля компьютерными вирусами, созданными более продвинутыми цивилизациями».
        Рассказанное Лариным, к сожалению, полностью совпадало с этими самыми возможными признаками. О возможных последствиях Владу сейчас думать было уже не интересно, а откровенно страшно.
        Глава 7
        Суббота. Где-то в Европе
        Продавец тела Христова оказался весьма немолодым человеком странноватой наружности. На плохо выбритом круглом лице были очки в платиновой оправе. Холеные пальцы никогда не знавших физического труда слабеньких рук были украшены несколькими перстнями. Расстегнутая на заплывшей жирком безволосой груди батистовая сорочка явно не отличалась свежестью, но открывала сразу две подвески из безвкусной смеси драгоценных металлов и камней.
        Ночную встречу с Ильей в своем кабинете Алекс (так представился продавец) начал с монолога. Он сообщил, что ознакомился по Интернету с информацией об Илье, считает его реальным покупателем и поэтому предлагает сразу подписать соглашение о неразглашении любой информации о сделке. Определив стоимость конфиденциальности еще в 200 миллионов долларов, продавец с удовлетворением убрал подписанное Ильей обязательство в сейф и перешел к делу.
        Алекс коротко и цинично объяснил Илье происхождение предмета продажи. Когда шотландские ученые взволновали мир сообщением о клонировании овечки Долли, они вовсе не были первыми. В континентальной Европе их опередили минимум на двадцать пять лет.
        Еще в семидесятых годах прошлого столетия на него случайно вышел некий профессор - эмбриолог. Профессору оказались нужны девушки, но не для интимных услуг, а для вынашивания человеческих эмбрионов. Алекс почувствовал возможную наживу и стал обеспечивать профессора живым товаром в кредит. Профессору понравилось, и он предложил Алексу финансировать все исследования, также в долг.
        Постепенно профессор и вся его лаборатория оказались в руках Алекса. Но профессору важнее была наука. Алекс не сразу понял, что реально делает профессор. Но когда понял, то моментально сообразил, какое клонирование может быть самым громким, а, значит, самым выгодным.
        Алекс был тогда молод, но сколотил уже неплохой капитал и был неплохо образован. История погребальных пелен Христа, хранящихся ныне в Ватикане, была ему известна. Следы крови на полотнище, наверняка, могли быть источником клеток для клонирования, на этом можно было сделать бизнес. Алекс действовал решительно. Вскоре расклейщики объявлений в Риме обклеивали все подступы к Ватикану текстом: «Коллекционер купит за хорошие деньги ниточку с Туринской плащаницы». Алекс снял номер в гостинице в Риме сразу на два месяца, лично беседовал с каждым обратившимся по объявлению. Он понимал, что ищет иголку в стоге сена, но был уверен - рано или поздно на приманку клюнет, обязательно клюнет кто-нибудь из тех, кто имеет реальный доступ к плащанице.
        Через месяц Алекс уже знал достоверно, что подобраться к плащанице не получится. После нескольких попыток украсть или повредить реликвию, ее охраняли лучше, чем корону Британской Империи. Он уже почти отказался от идеи, когда очередной гость вдруг сразу перешел к обсуждению цены. Сын бывшего сотрудника Ватиканской библиотеки был готов продать образцы нитей с плащаницы.
        Отдел библиотеки, содержавший давнюю историю сорокалетнего раскола в католической церкви, был редко посещаем. Все альтернативные Папы (антипапы) уже более 500 лет назад были осуждены как самозванцы. Напыщенное руководство библиотеки хранению, а тем более изучению архивов антипап не придавало никакого серьезного внимания. Поэтому дотошный тихий библиограф, откопавший в 1954 году в переписке антипапы Климента VII письмо с образцами нитей плащаницы, считал полным своим правом присвоить его себе по уходу на заслуженный отдых.- У меня это сохранится лучше,- такая простая логика оправдывала библиографа в своих глазах.
        До своей кончины он успел рассказать сыну о том, что за сокровище хранится в семейном алтаре. Сын его, по правде говоря, никогда не был набожным, он понятия не имел о возможном применении каких-то старых волосков. Представившаяся возможность заработать на продаже никчемного старья показалась ему манной небесной. Алекс был готов выложить миллионы долларов за нити со следами крови. Поэтому двадцать тысяч долларов - предел мечтаний недалекого наследника старого библиографа - были выплачены наличными на следующий же день в обмен на старинное письмо и прикрепленные к нему драгоценные бумажные пакетики.
        Пока Алекс прервал свой рассказ, отдавая какие-то распоряжения по телефону, Илья осматривал кабинет. На одной из стен были застекленные высокие шкафы с драгоценностями. Хозяин кабинета явно был к ним очень неравнодушен. Подставки в виде растопыривших пальцы манекенных рук бы ли обильно заполнены разнообразными кольцами и цепочками. Пальцы самой большой руки - подставки в центральном шкафу были сложены в непристойный жест. На оттопыренном центральном пальце Илья с брезгливостью и недоумением увидел цепочки с подвесками - символами разных религий. Там висели на одной цепочке крест, на другой - полумесяц, висели здесь и звезда Давида и так далее.
        Огромная плазменная телевизионная панель занимала середину другой стены. Над панелью на нескольких рядах полок, протянувшихся на всю длину стены, стояли видеокассеты и диски. Почему-то, даже издалека было понятно, что эта видеоколлекция явно непристойного содержания. Однако Илье трудно было догадаться, что это не просто коллекция, а ретроспектива. Это было полное собрание все того, чем заработал свои деньги хозяин дома.
        А заработал он их следующим образом. Алекс начал свой бизнес еще в школе, с фотосъемки своих собственных интимных встреч с ничего не подозревающими одноклассницами. Фотографии на удивление хорошо продавались. Потом Алекс перешел на видеосъемку, организовал маленькую студию, перестал сам участвовать в съемках.
        Освоив всю технологическую цепочку, от подбора «материала» для съемки до сбыта, Алекс постепенно стал во главе разветвленной сети создания и распространения порнопродукции. Одновременно он не брезговал и содержанием домов терпимости. Через проституцию проходили практически все его «актеры» и «актрисы». Алекс это называл «повышением эффективности использования рабочей силы».
        Последние лет пятнадцать он специализировался в основном на детской порнографии и детской проституции. Сам Алекс уже давно не пользовался ничьими сексуальными услугами. Но, тем не менее, он не без удовольствия лично просматривал все новое, создаваемое и распространяемое его невидимой гадкой империей.
        Схема сделки по продаже тела Христа, предлагаемая Алексом, была четко продумана. Он официально продавал Илье обычную недвижимость. Предметом сделки был кусок земли в некоторой стране Европы со всеми строениями. Как следовало из перечня, на продаваемой земле находились большой хозяйский дом, двухэтажный флигель для прислуги и медицинская лаборатория.
        Лаборатория, имеющая официальный статус санатория - пансионата с медицинскими услугами, продавалась одновременно с землей, вместе со всем содержимым. При этом покупатель уведомлялся, что в лаборатории, в предположительно коматозном состоянии, находятся несколько пациентов. Пациенты поступили в лечебницу в порядке благотворительности, их личности были неизвестны. Соответствующие за явления были в свое время поданы в полицию, родственников у пациентов не выявлено.
        Покупатель принимал на себя обязательства сохранить рабочие места сотрудников лаборатории на срок не менее одного года. Также покупатель обязался принять все разумные меры для не ухудшения состояния пациентов лаборатории, чьи тела находятся в состоянии искусственного поддержания жизнедеятельности.
        Алекс вовсе не собирался подпадать под какие-либо будущие судебные разбирательства, поэтому схему продажи он давно отработал с адвокатами. Сделка была предварительно согласована с нотариальной конторой в одном из городов Европы, где и должна была, по плану Алекса, заключаться сделка.
        На вопрос Ильи о том, чьи еще тела находятся в лаборатории, Алекс кратко пояснил. Сначала профессор и его ученики были без ума от восторга. Еще бы - иметь возможность за чужой счет поэкспериментировать с клонированием человека. Стоит учесть, что никто из специалистов не знал настоящий источник, откуда появились донорские клетки для главного пациента. Алекс всем объяснял, что это кровь с одежды его отца, погибшего в автокатастрофе. Наивные ученые были убеждены, что занимаются вполне благородным делом. После двух лет экспериментов был получен здоровый эмбрион.
        Далее работа ученых стала все более и более скучной - нужно было только обеспечивать функционирование растущего тела. С использованием опыта ухода за коматозными больными, процесс был поставлен наилучшим образом, и ученые стали скучать. Никаких продуктивных идей по поводу того, а что делать дальше с растущим телом у ученых не появлялось. После примерно пятнадцати лет тихой работы по поддержанию тела, выращенного из клеток крови с плащаницы, профессор уговорил Алекса поставить новый научный эксперимент, раз уж все необходимое оборудование и персонал все равно имеются в наличии для основного проекта. Ученого крайне интересовало, возможны ли индивидуальные особенности при развитии клонов, взятых от одного донора. Объект для клонирования был выбран случайно - в это время скончался несовершеннолетний сын служанки Алекса. Она не до конца понимала, что ей предложили подписать, но вскоре в лаборатории появились еще двенадцать идентичных «близнецов», как называли этих пациентов лаборатории между собой сотрудники.
        Алекс не стал углубляться в эту тему, поскольку и у него со временем стало нарастать разочарование в проекте. Он потратил огромные деньги на оснащение лаборатории, постоянные затраты на поддержание проекта были тоже немалыми, а что дальше делать с телом Христа было совершенно непонятно. Он все откладывал решение до момента, когда «пациенту» должно было исполниться тридцать три года. Лишь примерно полгода назад в его изощренном мозгу сформировалась паскудная идея о снятии скандального фильма. Для очистки совести он решил выставить тело на продажу, всего на месяц.
        Алекс не особенно верил, что за такой короткий срок появится некто такой сердобольный и такой богатый. Однако ему казалось, что, если он сначала предложит тело на продажу и никто не купит, то у него появляется моральное право делать с этим телом действительно все, что угодно.
        На скандале мирового уровня Алекс хотел не только покрыть издержки, но и крупно заработать. Поэтому цену продажи тела он вычислил просто. Он прикинул, сколько в самом лучшем случае сможет высосать из будущего фильма, и всего прочего, что будет вокруг скандала. Потом он умножил полученное число на два и вывесил объявление о продаже в Интернете. И вот неожиданно живой, реальный клиент был здесь. Везучий русский бизнесмен действительно имел эти деньги и был готов их отдать. Правило Алекса было простое: если ты сам назвал цену, которая тебя устраивает, и есть клиент, то быстро доводи дело до конца, пока тот не передумал. Деньги от скандального фильма - это еще «курочка в гнезде», а тут раз, два - и миллиард баксов, абсолютно легально, на счете.
        Алекс предложил Илье позавтракать и отправиться в лабораторию, сразу предупредив его, что это не менее двух часов езды.
        Поездка в лабораторию была для Ильи как в тумане. Было раннее утро после бессонной ночи, нервы были напряжены. Общение с продавцом было весьма неприятно. Чем дальше, тем больше Илья понимал всю серьезность происходящего. Все-таки ранее он не до конца верил в истинность предложения и теперь был в сильном внутреннем волнении. Почему-то он не усомнился в правдивости рассказа Алекса. Хотя у него и оставался вопрос - а как проверить, что это клонирован действительно не папаша Алекса или кто-нибудь еще?
        Лаборатория находилась, как выяснилось, на территории огороженного высоким нескончаемым забором поместья. Их ждали, ворота распахнулись после первого же сигнала. Машина въехала во двор.
        Всю территорию поместья охватить глазом было невозможно. Ближе к воротам располагался хозяйский дом. Сбоку от него, вдоль забора тянулся довольно длинный двухэтажный флигель. Алекс сразу повел Илью вглубь территории, мимо жилых строений. В отдалении от жилой зоны находился вход в лабораторию.
        Лаборатория оказалась практически под землей. Один пологий пролет лестницы, небольшой тамбур - и за ним открылся освещенный коридор.
        В лаборатории все было, как говорится, по - взрослому. Стерильная зона, персонал в одноразовых халатах, бахилах, шапочках и даже масках.
        Илья с Алексом не пошли в стерильную зону, а оказались в комнате для наблюдений. Одна из стен этого помещения была полностью застеклена. Отсюда открывался полный обзор зала, в котором находился основной объект лаборатории.
        Алекс предложил Илье внимательнее посмотреть на происходящее за стеклом. Илья долго не мог отвести взгляд от лица человека, лежавшего с закрытыми глазами в центре зала на легком столе в окружении многочисленных аппаратов. На глазах гостей один из лаборантов взял из вены неподвижного тела несколько кубиков крови и передал через маленький прозрачный шлюз прямо в руки Ильи. Ощутив теплоту крови в пробирке, Илья почувствовал себя если не преступником, то вампиром. Он не смог сразу понять, зачем ему эта кровь, но Алекс тут же пояснил.
        Как только в Интернете появилось объявление о продаже тела Христа, Ватикан опубликовал опровержение, утверждая, что получить образцы с плащаницы для клонирования невозможно. При этом пресс-служба Ватикана прозрачно намекнула на имеющуюся возможность вывести любого авантюриста на чистую воду. Действительно, всегда есть возможность провести сравнение ДНК неизвестного тела, выставленного на продажу, с результатами анализа ДНК клеток крови с плащаницы.
        Алекс предложил Илье подписать прямо сейчас в присутствии его адвоката предварительный договор о сделке. Затем Илья отправится в Ватикан и объяснит суть проблемы. Если он получает отрицательный результат - стороны свободны от обязательств. Если же ДНК совпадает - сделка в течение десяти дней становится обязательной, или Илья платит сто пятьдесят миллионов отступных. Если отказывается от продажи Алекс - он платит отступные такого же размера.
        Условия были вполне разумны, и еще через час Илья опять ехал в изрядно надоевшем ему лимузине. Путь лежал обратно в аэропорт Мюнхена. Алекс уже успел заказать ему билет оттуда на ближайший рейс до Рима.
        Дорога от лаборатории до аэропорта заняла около двух часов. Ориентироваться по-прежнему было довольно сложно. Помогли временные знаки, выставленные на протяжении ремонтируемого участка дороги. Илья уверенно определил, что они изначально ехали по стране с преобладанием немецкого языка. Лаборатория была или в Германии, или в Австрии.
        Глава 8
        Суббота. США. Окрестности Вашингтона
        Утро субботнего дня на американском континенте вызвало переполох во всех крупных компаниях связи и в серьезных корпорациях, независимо от сферы экономики. Вирус непонятной природы распространялся по компьютерным сетям стремительно, нестандартно, мощно и неудержимо.
        К середине дня стал понятен общий механизм действия вируса. Он нападал в первую очередь не на компьютеры рядовых пользователей - абонентов, а на сетевое оборудование самих операторов связи (провайдеров). Непонятным образом вирус вычислял в сети каждого оператора связи самые главные, основополагающие узлы, оборудование, составляющее спинной хребет сети. В этом оборудовании вирус сам перестраивал так называемые таблицы маршрутизации, фактически отбирая примерно одну десятую часть сетевых ресурсов, выводя эту часть из подчинения связистов. После этого вирус быстро спускался по сетям сверху вниз, продолжая захватывать примерно ту же десятую часть от памяти всех попадающих ему по пути компьютеров и такую же часть от всех обнаруживаемых каналов связи.
        К середине субботы спецгруппа аналитиков ЦРУ, в которую входил Влад Эрлих, констатировала: неизвестным вирусом создается выделенная сеть связи мирового уровня. Попытки побороться с вирусом и вернуть в подчинение отбираемые им ресурсы пока ни к чему хорошему не привели, оборудование горело, но вирус не уступал.
        Самым неприятным и необъяснимым обстоятельством для специалистов ЦРУ была та легкость, с которой вирус проникал в специальные сети связи: правительственные, оборонные, любые. Все хитроумные разработки лабораторий и институтов по информационной безопасности, так называемые «пожарные стены» и прочая дребедень, на которую были потраченные несметные деньги налогоплательщиков, оказались бесполезны. Вирус с одинаковой легкостью отъедал свою десятую часть и от памяти подключенного к Интернету карманного мобильного коммуникатора и от центрального компьютера Министерства обороны, отделенного от публичных сетей глубокими программными окопами. При этом вирус вел себя как-то очень деликатно. Если свободного пространства размером в десятую часть памяти не было, он сам находил архивирующие программы, выбирал из хранящихся в памяти файлов наиболее редко используемые, и сворачивал их в компактный архив до тех пор, пока не мог занять «свое пространство».
        Только часам к четырем вечера, с восходом солнца нового дня над Японией и Сингапуром, спецгруппа аналитиков ЦРУ несколько успокоилась. Стало окончательно ясно, что проблема не носит антиамериканской направленности, это проблема мирового уровня. Доложить такое руководству было как-то легче. В работе группы был объявлен первый за день перерыв на час. Теперь Влад смог наконец спокойно поговорить со своим боссом и коллегой, шефом спецгруппы Биллом Стефенсоном и рассказать ему о необычном вечернем звонке.
        Они пошли в офис Билла, взяли по пути в автомате по огромному стакану кофе и развалились в хороших кожаных креслах у «стола для разговора на равных» в углу просторного кабинета. Шеф внимательно выслушал Влада и предложил поразмышлять вслух.
        В принципе это могло быть и простое совпадение, но выяснять теперь такие детали по телефону уже не стоило. Проблема вирусной атаки была, без сомнений, в центре внимания учреждений государственной безопасности во всех развитых странах. Любой международный звонок в Москву на тему о непонятном вирусе наверняка заинтересовал бы спецслужбы, причем не факт, что только российские.
        С другой стороны, признаки были очень специфическими, время появления и, главное, эпицентр (это точно была Москва) совпадали. Если бы удалось найти первоисточник вируса, то появились бы шансы понять эту заразу, принципы ее построения. Влад и его шеф были опытные вирусологи, сами бывшие хакеры, и они знали твердо: понять принцип устройства вируса - это кратчайший путь к созданию противоядия.
        - Если ехать, то, получается, что немедленно,- подвел итог Стефенсон.- В ФСБ тоже не чайники работают. Если действительно твой мистер Ларин - первоисточник, его если не сегодня, то завтра точно вычислят. У тебя есть русская виза?
        Влад грустно улыбнулся:
        - У меня действующий загранпаспорт гражданина России, это здесь я еще на гринкарте, а там я по-прежнему гражданин.
        Билл не моргнул глазом, хотя понимал, что это в его огород камешек, именно в его силах было ускорить получение Владом американского гражданства. Он нажал кнопку на телефоне, отозвалась секретарша (точнее, персональная помощница) Линда. Она тоже ночью была вызвана на рабочее место и уже отсидела терпеливо на нем весь субботний день.
        - Линда, нам нужно срочно отправить мистера Эрлиха в Москву, дайте варианты, я не отключаюсь.
        Буквально через считанные секунды, в течение которых было слышно стремительное постукивание по клавишам компьютера, Линда ответила:
        - Итак. Через двадцать минут, в 18.40 из аэропорта Даллас взлетает прямой рейс Аэрофлота. Следующий вариант…
        - Нет у нас следующего варианта,- прервал ее шеф,- соедини меня со службой безопасности аэропорта.
        - Да, сэр,- ответила Линда,- вот уже первый гудок прошел, переключаю на Ваш телефон.
        После второго гудка в телефонном аппарате, так и оставшемся в режиме «громкой связи», послышался четкий голос:
        - Джек Вильямс.
        - Джек, это Билл Стефенсон, здравствуй, дружище, у тебя сейчас взлетает рейс Аэрофлота на Москву. Мне (точнее, нам) нужно отправить одного пассажира, он будет через полтора часа, без багажа.
        После секундной паузы Джек ответил:
        - Ну, здравствуй, Билли, ты всегда с подарками ко мне. Жди на проводе, сейчас попробую.
        Было слышно, как он с другого аппарата вызывает начальника диспетчерской службы аэропорта, а тот транслирует указание командиру самолета Аэрофлота: «Руление на взлетно-посадочную полосу прекратить, вернуться на стоянку. Поступила информация, что в багаже одного из пассажиров заложено взрывное устройство. Пассажирам сообщить, что задержка примерно на два часа по техническим условиям, всех высадить, самолет будет досмотрен службой безопасности аэропорта».
        Все разговоры в аэропорту тоже шли по громкой связи и ответ командира самолета был слышен даже в кабинете Стефенсона.
        - ОК, понял, возвращаюсь на стоянку.
        - Спасибо Джек, с меня ужин,- сказал Билл и услышал в ответ: «Ладно, запишем. Дай твоему парню мой телефон. Я присмотрю, чтобы его втиснули без лишних вопросов со стороны экипажа, как опоздавшего. Если нет свободных мест, сниму кого-нибудь за неправильный цвет носков, ну пока».
        - Так,- сказал шеф,- теперь попробуй договориться со своим однокашником, только не упоминай слов типа вирус, атака, в общем, говори ни о чем и его прерывай, если тот начнет лезть в детали.
        Виктор схватил трубку телефона после первого же гудка, хотя времени в Москве было около двух ночи. Субботу он провел плохо. Купленные на рынке самые свежие антивирусные программы были как мертвому припарки. Теперь он никак не мог заснуть, все переживал. Совершенно неожиданный ответный звонок Влада был для него как подарок судьбы.
        Влад врал ему весьма складно, да Ларин и не вдавался в дета ли. Главное, что он понял: Владу все равно надо в понедельник быть в Европе на конференции. И он решил полететь сейчас, на день пораньше. Если с билетами все будет нормально, окажется в Москве завтра. Давно не был в первопрестольной, заодно попробует старому приятелю помочь.
        Дальнейшее предложение Влада вообще показалось заманчивым. Чтобы не ковыряться, как он выразился, с «заболеванием» на бегу, тот предложил забрать целиком его железяку в свою коллекцию интересных случаев, естественно, не бесплатно. На прямой вопрос: - Сколько хочешь за свое чудо больное,- Виктор напрягся и сказал по максимуму: «65 тысяч».
        Он недавно увидел за 60 тысяч рублей шикарный маленький ноутбук, а для Влада это точно не деньги. Влад не задумываясь ответил: «Жди, 65 тысяч баксов завтра к вечеру получишь, я еще перезвоню»,- и дал отбой.
        Билл быстро обсудил с Владом некоторые детали его поездки, пообещав, что до вылета уже свяжет его с резидентом ЦРУ в Москве. Этого требовала не только корпоративная этика (предстояла работа на территории, закрепленной за конкретными людьми). Без местной поддержки можно было наделать глупостей, да и вообще их учили всегда подстраховываться, так, на всякий случай.
        Интуиция не подвела старого волка Билли. Запись разговора из его кабинета с мистером Лариным легла на стол прокуренного кабинета на Лубянской площади уже через пять минут. Штаб по расследованию вирусной атаки был сформирован здесь не намного позднее, чем в Штатах, да и специалисты были не хуже. К тому же Закон о Связи в России предусматривал обязанность связистов любых компаний обеспечивать СОРМ - Следственные оперативно-розыскные мероприятия.
        Поэтому к концу субботнего дня, а именно к полуночи, уже был вычислен первичный источник распространения вируса, электронный адрес, с которого вывалилось в Интернет это чудище. Телефон квартиры ведущего научного сотрудника Института Теплотехники Ларина стал под прослушивание буквально за несколько минут до звонка из США, пока принималось решение - брать сразу или подождать.
        Теперь, после звонка из Штатов, мнение было однозначное - дополнительно устанавливаем жучка на окно плюс наружное наблюдение за всеми членами семьи. Ждем гостей из-за бугра и будем брать с поличным.
        Глава 9
        Суббота. Италия. Рим
        Субботний день еще не успел стать вечером, а Илья уже въезжал на такси из аэропорта в вечный город. Гостиница была выбрана организаторами его поездки, он не сопротивлялся и правильно сделал. Отель находился в непосредственной близости к Ватикану. Илья быстро зарегистрировался в гостинице, немного привел себя в порядок и пошел на официальный прием.
        Появление Ильи в Ватикане вызвало серьезную суету. Он вначале думал, что ему придется или ждать начала рабочей недели, или долго мыкаться среди не понимающих английского языка церковных клерков. Ничего подобного. Во-первых, все говорили и понимали по-английски не хуже его. Во-вторых, ощущение было такое, как будто его ждали.
        Несмотря на субботний день, с ним реально работали. Довольно быстро продвигаясь со своим вопросом по должностной лестнице церковных чиновников, Илья ощущал на каждом новом уровне ускорение и более серьезное, если не напряженное, отношение к делу.
        Через два часа он уже разговаривал с кардиналом, руководящим международным департаментом Ватикана. Ватикан помимо всего прочего оставался независимым государством. Поэтому церковные руководители в Ватикане естественным образом совмещали и государственные, и церковные посты. Как оказалось, тот же кардинал непосредственно отвечал в руководстве Ватикана за научные исследования, в том числе и за исследования Туринской плащаницы (по названию города, где она хранилась с XV века).
        Кардиналу было лет под пятьдесят. Несмотря на некоторую округлость форм, в нем не было никакой вялости, расслабленности. Напротив, в его движениях чувствовались и сила и быстрота реакций. Его проницательные глаза, казалось, заглядывали глубоко внутрь, в глубину собеседника. Но это не производило неприятного впечатления, поскольку при этом его взгляд излучал какую-то добрую симпатию.
        Несмотря на высоту своего должностного положения, кардинал оказался человеком неожиданно откровенным. Он признался Илье, что, несмотря на все публичные заверения, в Ватикане не могли исключить вероятность хищения частичек плащаницы, если не в последние годы, то сто-двести лет назад.
        Илья тоже не стал скрывать ничего. Рассказал немного о себе, подробнее о продавце и лаборатории. Потом Илья показал предварительный договор и пробирку с кровью в маленьком карманном холодильничке.
        Кардинал попросил обождать и удалился минут на сорок. Вернулся он не с пустыми руками. Несмотря на то, что действующий Папа был в отъезде, согласие на проведение анализов было получено. Илья понял, что такое развитие событий здесь считали вполне возможным, и позиция была отработана заранее. Анализы было обещано провести незамедлительно, Илье предложили прийти за ответом завтра в двенадцать часов.
        По выходу из Ватикана Илья впервые за день нормально поел в небольшом ресторане. Теперь он шел в гостиницу как на автопилоте, борясь с наступающим сном. Пробираясь среди автомашин, столпившихся у подъезда гостиницы, он обходил молодых людей в каких-то элегантных униформах, которые что-то аккуратно выгружали с автомобилей. Добравшись до портье, Илья попросил ключ от номера и, получив его, быстро поднялся в номер и заснул, лишь только добрался до кровати.
        В это время в холл гостиницы стали заносить по од ной инвалидные кровати, и было понятно, что кровати эти не пустые. Портье с удовольствием объяснял обитателям отеля, которые интересовались происходящим, что их отель выбран в качестве места проведения первой всемирной интеллектуальной олимпиады с участием высокоодаренных старшеклассников - инвалидов детства. На крыше отеля, громко рассказывал портье, есть специальный комплекс для небольших корпоративных встреч. Этот комплекс из большого зала для заседаний и нескольких вспомогательных помещений выбран сразу и как место проживания участников - инвалидов, и как шоу-комната для интеллектуального состязания юных гениев. Особенно хороша главная комната - просторная, с отличным естественным освещением, большие окна выходят на три стороны света и занимают около половины поверхности стен комнаты.
        Портье был хорошо осведомлен. Было видно, что работники отеля гордятся тем, что именно их отель выбран местом олимпиады. Рядом со стойкой регистрации была большая доска объявлений, на которой также было подробное сообщение - пресс-релиз отеля - о мероприятии.
        Оказывается, лучшие клиники города добивались права обслуживания этой встречи. Победившая клиника заказала у модельеров специальный тип одежды, чтобы не раздражать ребят обычными халатами белого цвета. Эта же клиника оказала содействие оргкомитету в разработке порядка проведения олимпиады.
        Поскольку ребята-инвалиды все равно постоянно лежачие, то их кровати решено было поставить в рядок в большой комнате. Прямо оттуда они и будут участвовать в соревновании, а в одной из служебных комнат будет постоянно находиться медперсонал.
        Из-за особенностей расположения участников - инвалидов в одной комнате, на эту, пробную олимпиаду, было решено пригласить только ребят. Их соперники, обычные здоровые юноши и девушки - победители национальных школьных интеллектуальных олимпиад - должны приехать послезавтра. Их планируют разместить в этом же отеле, но в обычных номерах.
        В холле отеля тем временем было довольно шумно, как всегда было много ненужного народа и бестолковой суеты. А каждую инвалидную кровать нужно было теперь осторожно переправить в комплекс на крыше. Сегодня прибыли только пять участников из числа инвалидов, но и этого оказалось много.
        Комплекс наверху действительно очень подходил для выбранной цели проживания и одновременного проведения интеллектуальных состязаний лежачих инвалидов. Однако, почему-то, никто заранее не задумался, а насколько удобно будет их туда доставлять.
        На крышу шел только один небольшой лифт, к нему нужно было проходить через весь холл отеля, поднимаясь по пути на три небольшие лестницы. Лифт был старый, кровати в него заходили с большим трудом, к тому же он работал очень медленно. Миновать этот единственный лифт не получалось. Кроме него на крышу вела еще одна лестница с двенадцатого этажа. Поднимать по ней по кровати с лежащими подростками было неудобно и рискованно.
        В результате первых делегатов разместили на месте только к рассвету. Руководитель оргкомитета пожелал всем спокойной ночи, но ребята еще некоторое время общались, возбужденные переездом.
        Сначала они договорились установить упрощенный метод знакомства и обращения друг к другу. Предложение это внес парень из Израиля.
        - Ребята,- сказал он,- я еврей и живу в стране, где это слово не ругательство, а достоинство. Давайте поначалу будет обращаться друг к другу по национальности. Мы же не можем смотреть друг другу в глаза при разговоре, а обычно это используют люди, когда не запоминают имен. А национальности мы точно запомним сразу.
        Предложение было принято и знакомство началось.
        Первое осложнение произошло, когда после Американца представился Японец. Он сказал: «Я хибакуся в третьем поколении. А Американец нам всем объяснит, что это значит».
        После паузы, Японец сам пояснил: «Хибакуся - это те, кто стал инвалидом вследствие атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Вот я родился без нижних конечностей из-за этого варварского поступка одной страны, считающей себя оплотом демократии».
        Американец пожал худыми плечами, покачал своей лобастой, скошенной набок головой, и ничего не ответил. Наступила неловкая пауза, которую прервал Китаец. Крупный круглолицый парень, по-видимому, очень тяжело перенес дорогу, уже около часа он лежал неподвижно с закрытыми глазами.
        Не открывая глаз, он неожиданно громко произнес:
        - Если в Штатах, наверное, не изучают в школе Хиросиму, так и в Японии не все изучают. Вряд ли изучают, как одна восточная страна однажды неожиданно напала на порт Пирл-Харбор на Гавайских островах. А сколько раз на нашу землю приходили незваные гости с этой страны…
        Русский участник предложил не углубляться в историю.
        - Ребята, мне кажется,- сказал он,- что уж не нам краснеть за поведение наших стран в прошлом.
        И вообще это все в прошлом. Все люди когда-то были дикие, когда только слезали с дерева.
        Стыдиться истории своей страны - это примерно так же, как постоянно стыдиться, что в детстве не умел попроситься на горшок.
        Парень из Германии подхватил и развил эту мысль:
        - Помнить о прошедшем нужно, чтобы не обделаться во взрослом возрасте. Но попрекать друг друга обкаканными в детстве штанишками - несерьезно.
        Сравнение показалось всем очень забавным, хохотали дружно и искренне.
        Кровати были расставлены так, что, при желании, можно было кончиками пальцев дотянуться друг до друга. Японец протянул руку соседу-Малайцу и сказал:
        - Передай это от меня Американцу. И слова такие передай. Я был неправ. Мы с ним друг перед другом ни в чем не виноваты.
        «Передача» докатилась до адресата, он послал привет обратно. Контакт был налажен.
        Утром Илья вскочил ни свет, ни заря, позавтракал в отеле и пошел гулять по городу, мысленно нетерпеливо подгоняя стрелки часов. Наконец, приблизился полдень. Подходя к служебному входу, Илья проходил вдоль длинной очереди на посещение Ватикана и услышал раздраженные разговоры людей в очереди:
        - Сегодня с полудня на неопределенное время Сикстинская капелла будет закрыта. Какой-то срочный ремонт придумали в самый туристический день, в воскресение.
        Да, именно в огромном зале Сикстинской капеллы Илье были объявлены результаты анализов. Его встретил у служебного входа уже знакомый ему кардинал и провел сложными переходами из одного здания в другое, потом в третье. Войдя в капеллу, Илья сразу ее узнал, он был здесь однажды как турист.
        Он не удержался и посмотрел наверх, на потолок, пытаясь найти свою любимую фреску работы Микеланджело «Сотворение человека». Он не сразу нашел ее глазами, но вдруг на потолке возник яркий солнечный зайчик и привел его взгляд к нужному месту. Илья, как заколдованный, смотрел на изображение, подсвеченное неведомо откуда появившимся солнечным лучом. Создатель на картине посылал из своей руки нечто в тело человека, и это тело наполнялось жизнью и сознанием.
        Внезапно луч исчез. Опуская голову, Илья успел заметить, как служащий закрывает фрамугу высокого окна и спускается с высокого подоконника вниз. Наверное, от этой фрамуги и отражался таким чудесным образом солнечный луч.
        Вдоль одной из стен стояли ряды кресел, на которых сидели несколько десятков людей, все одеты примерно так же, как и его проводник. Илья не знал, кто собрался посмотреть на него. Несмотря на воскресный день, это были все кардиналы католической церкви, находившиеся на этот момент времени в Италии.
        Илье были заданы три вопроса. Первый: «Для чего Вы собираетесь купить это тело?» Илья честно ответил, что не знает, для чего он покупает, но уверен, что он должен это сделать. Хотя бы, чтобы вызволить его из нечистых рук.
        Второй вопрос был: «Христианин ли Вы?». Илья ответил подробно, что он был воспитан как атеист, крестился по собственному желанию в зрелом возрасте в православном храме. Однако он не может сказать, что считает себя принадлежащим к конкретной христианской церкви. Он не может считать себя настоящим прихожанином. Но бывает в церквях часто. Бывает и в храмах других религий.
        Более того, Илья не стал скрывать, что о не понимает догмат о троице и не может понять, как Христос может быть единосущен Богу. Илья объяснил собранию, что он уверен в том, что Христос реально существовал, что Он - это Мессия, предсказанный ветхозаветными пророками, что Он - Спаситель наш, поскольку своей смертью и воскресением дал нам всем надежду на жизнь вечную.
        Третий вопрос звучал скорее, как просьба: «Может ли он обещать, что будет и впредь откровенен с доверенным представителем Святого престола?» (При этих словах его знакомый кардинал выступил вперед и поклонился). Илья ответил согласием.
        После минутного молчания кардиналы по очереди прошли мимо Ильи, и каждый, проходя, благословлял его. Они как бы надеялись вселить в этого непонятного русского миллиардера как можно больше духовности и моральности. Последним шел «доверенный» кардинал, который остановился перед ним, посмотрел ему в глаза и сказал: «Я прошу Вас в случае успешной сделки разрешить мне посетить лабораторию. Это Его тело».
        Глава 10
        День пятый. Воскресенье. Россия. Москва
        Воскресный день Виктор Ларин провел в ожидании встречи со своим бывшим однокашником. Влад в четыре часа ночи еще раз ему позвонил из Америки. Ларин начал было переживать, что тот начнет отыгрывать назад свое обещание по поводу обещанной безумной суммы за компьютер, но повод был другой.
        Вирусный гуру звонил, чтобы подтвердить, что уже едет в аэропорт, ему удалось взять билет на ближайший рейс Аэрофлота. Соответственно, он надеется прилететь в Шереметьево завтра (Виктор поправил - это у тебя завтра, а у меня уже давно сегодня) днем.
        Эрлих решил остановиться в новой высотной гостинице у Белорусского вокзала. Договорились встретиться в ресторане гостиницы в семь часов вечера, чтобы заодно и поужинать. Влад попросил номер мобильного телефона Ларина, и сказал, что, если будет задержка на посадке, то пошлет ему смс, чтобы опять не будить, а если все по расписанию, то звякнет ему уже по прибытию в Москву.
        Около четырех часов дня мобильный телефон Ларина зазвонил, он увидел, что его вызывает какой-то незнакомый абонент с московским номером, но на всякий случай ответил. Это звонил Влад, он уже приземлился в Шереметьево-2, прошел паспортный контроль, так что встреча в силе.
        На встречу Ларин шел, одетый как на праздник. Его супруга очень серьезно отнеслась к этой встрече: - Ты что, хочешь выглядеть как бомж? Парень к тебе летит из Штатов, одет будет, небось, как с иголочки. В ресторан опять же идешь настоящий, не в Макдональдс. Гостиница такая дорогая, что одни иностранцы останавливаются да новые русские, так что надень костюм - тройку, рубашку новую.
        Потом они вместе ломали голову, как нести ноутбук. Придти в ресторан с портфелем, как бухгалтер? Положить компьютер в пластиковый пакет - тоже вроде с тройкой не гармонирует. В результате уже почти решили, что Виктор положит ноутбук в свежую газету, и возьмет под мышку. Будет вполне элегантно, а блок питания не понесет. Толку от него все равно сейчас не будет, а там, в Штатах, Влад подберет.
        Но тут вспомнили о деньгах, которые надо бы нести в чем-нибудь назад, и опять озадачились. Неожиданная светлая идея пришла Виктору. Он вытащил с антресолей книжного шкафа приличную папку из хорошего кожзаменителя с какой-то конференции. В нее и ноутбук хорошо лег, и денежки должны были поместиться.
        С соседом по лестничной площадке Виктор договорился, чтобы тот его отвез в гостиницу, а потом назад домой. Официальная версия - юбилей у одного старого товарища, теперь высокопоставленного чиновника.
        Сосед был человек непьющий, подрабатывал извозом постоянно, соседям не отказывал никогда. Договорились, что на обратный путь Ларин его вызовет звонком, минут за сорок.
        В заданное время Ларин вошел в дверь гостиницы, заботливо распахнутую швейцаром. Он спросил, как пройти в ресторан, швейцар показал направление - и через полминуты Виктор вошел в просторный светлый зал ресторана.
        - У вас заказан столик?- поинтересовался элегантный пожилой метрдотель. Виктор не успел ответить, как увидел Влада, машущего ему рукой из-за столика у окна.
        Влад был не один, с ним сидел еще какой-то мужчина, немолодой, аккуратно подстриженный, подтянутый. Пока Ларин шел через зал к Владу, ему пришлось обогнуть стоящий на пути стол с небольшой компанией. Виктор подумал: «Вот как живет новая молодежь. Еще даже не вечер, семь часов, а ребята с девушками уже плотно сидят и, судя по громкому разговору, немало приняли».
        Влад представил Виктору своего приятеля. Одеты оба были, мягко говоря, небрежно, Влад пришел в ресторан просто в джинсах и рубашке-тенниске, Петр был в легкомысленной курточке. Эрлих объяснил, что Петр - представитель туристической фирмы, которая организует ему поездки, помогает решать вопросы со встречей, размещением ну и другие, если появляются - и подмигнул.
        Виктор понял, что Петр принес денежки. Ну, это разумно, подумал он. Наверняка рассчитаются между собой как-нибудь потом по безналичному расчету, не везти же такие деньги наличными через границу.
        Официант принял заказ, быстро принес напитки. Влад разлил по маленькой и плавно перешел к делу.
        - Вот,- негромко сказал он,- у Петра кейс. Туда мы положим ноутбук. А вот в этом бумажном пакете - деньги.
        Петр открыл кейс, Виктор вынул из своей папки ноутбук, опустил в кейс, тот мягко защелкнулся. Пакет перешел к Виктору и тот его сунул в папку. В этот момент все - метрдотель, официант, ребята и девушки с соседнего стола - все оказались непонятным образом рядом с ними. Буквально через мгновение каждый был «зафиксирован» на своем стуле без всяких шансов к сопротивлению.
        Метр назвал себя - Николай Кузнецов, сотрудник ФСБ. Он предложил, не создавая лишнего шума, по одному выйти из зала через служебный вход. Виктор был в шоке, он вспотел так, что чувствовал, как текут холодные струйки пота по его бокам. Влад, кстати, тоже выглядел не лучшим образом.
        Петр же повел себя так, как будто он только и ждал этой приятной возможности поговорить с сотрудником ФСБ.
        - У меня,- сказал он, обращаясь к нему, как старшему,- есть другое, несколько более конструктивное предложение. Если я не ошибаюсь, мы имеем счастье видеть не рядового сотрудника, а генерал-полковника Кузнецова, начальника Управления, занимающегося в ФСБ высокими технологиями.
        Раз вы тут, господин Кузнецов, значит, вас интересует то же, что и нас. К профессиональной деятельности господина Ларина это не имеет никакого отношения. Вы его, для начала, отделите, пожалуйста, от наших дальнейших разговоров, да попросите молчать обо всем. И ему будет легче, и нам с вами меньше хлопот.
        Генерал-полковник посмотрел внимательно на Петра, шепнул что-то одному из ребят. Ларина тихонько приподняли из-за стола и увели, а бывший метрдотель сел на его место.
        - Господа,- продолжил Петр, по-прежнему хорошо зафиксированный с двух сторон.- Как вы, наверное, знаете, я являюсь сотрудником посольства США и выполняю понятную вам работу в интересах моей страны. В отличие от двух моих предшественников, я никогда не считал возможным недооценивать профессионализм ФСБ. Поэтому мы вместе с руководителем присутствующего здесь господина Эрлиха прогнозировали возможность такого завершения нашей встречи.
        И вас, и нас интересует то, что сейчас находится в этом кейсе. Он разработан специально для подобных ситуаций. Кейс изготовлен из высокопрочного титанового сплава и изнутри содержит толстую обивку из кевлара, материала, из которого делают бронежилеты. Внутри также находится заряд взрывчатки, достаточный, чтобы уничтожить содержимое кейса без особого внешнего эффекта. Вы не сможете открыть этот кейс так, чтобы не потерять его содержимое навсегда - он взорвется при вскрытии. Более того, если кейс не окажется в течение двух часов в зоне действия одного небольшого устройства в нашем посольстве, взрыв произойдет сам по себе, даже при отсутствии попыток вскрытия.
        Поэтому я предлагаю посидеть спокойно эти два часа здесь, в ресторане. Мы заказали ужин, присоединяйтесь, а потом мирно разойдемся. Вы заберете кейс с мусором и отпустите сразу и меня, и господина Эрлиха за отсутствием каких-либо улик. А если повезете нас куда-нибудь, так ведь потом придется долго извиняться. А завтра у кого-нибудь из вашего ведомства в Нью-Йорке будут аналогичные проблемы.
        Генерал-полковник улыбнулся и предложил теперь послушать его.
        - Если я в свою очередь не ошибаюсь, мы имеем счастье общаться с моим однофамильцем, мистером Питером Смитом, шеф-резидентом ЦРУ в России.
        Питер и Влад оценили шутку, ведь Смит - это по-английски кузнец.- Так вот, Питер, мы тоже уважаем профессионалов. Поэтому мы тоже пытались прогнозировать ваше поведение. Мы предположили, что вы постараетесь придумать вариант уничтожения компьютера господина Ларина в случае вашего задержания.
        Поэтому у нас заготовлено на такой случай другое, еще более конструктивное предложение. Мы предлагаем, чтобы наши два уважаемых ведомства вместе попытались разобраться с тем, что происходит, что создает угрозу в первую очередь нашим державам.
        Я уполномочен сделать вам такое предложение, и прошу доложить его руководству вашего ведомства. Если мы согласуем вопрос на уровне наших организаций, то обратимся выше, подключим к процессу всех, кого необходимо.
        А до получения ответа я принимаю ваше предложение по поводу ужина. Ребята, не жмите больше гостей, присаживайтесь тоже поужинать за соседний столик. Чемоданчик пока приберите с собой.
        Ресторан гостиницы в этот вечер не сделал план по выручке. Он так и был закрыт на «спецобслуживание» до самого утра. Именно столько времени шли переговоры, на которые последовательно подъезжали все более и более высокие чины, с одной стороны разных департаментов и управлений ФСБ и Министерства иностранных дел России, с другой стороны - посольства США.
        Переговоры шли трудно, случай был уникальный.
        В Америке был разгар воскресения, а в России и вообще поздний вечер выходного дня.
        Питеру пришлось признаться, что срок до самоуничтожения содержимого кейса составляет на самом деле не два, а двадцать часов.
        Уже вернулся домой Виктор Ларин, после долгого допроса отделавшийся подпиской о невыезде. Правда, денежки пришлось оставить в здании на Лубянке, их приложили к протоколу.
        Прилетел из Рима вечерним рейсом Илья Стольский с твердым намерением продать все, что можно, но набрать за один день необходимую сумму.
        Пришел в себя компьютер дочери Генерала, но она так и не смогла связаться с далеким другом, видно, уже уехал он на свою олимпиаду. Обычно стойкая к любым неприятностям, неожиданно для самой себя, она никак не могла заснуть и все плакала, тихо и бесконечно грустно. Она поняла, как много значит для нее этот человек, и что ей просто невозможно, страшно представить, что она может потерять его навсегда.
        Над Москвой в чистом безоблачном небе взошло солнце нового дня. В США только завершался воскресный день. В результате переговоров был полностью согласован порядок работы совместной комиссии двух исторически враждебных спецслужб. Стороны понимали, что они обязаны сотрудничать. Это был пока единственный шанс противостоять непонятной угрозе, имеющей непрогнозируемые последствия не только для мировой экономики, но и просто для безопасности жизни людей на планете Земля.
        Оставалось получить главное «добро», но возник вопрос - кто же вправе принять окончательное решение. Руководители министерств и ведомств обеих стран, не договариваясь, уверенно показали наверх.
        Наконец, когда часы Белого Дома в Вашингтоне пробили полночь, в овальном кабинете Президента раздался звонок. Он был на месте, его предупредили о предстоящем разговоре по инициативе Российской стороны. Разговор, по-видимому, был недолгим, руководители стран были уже детально информированы о проблеме.
        Мобильные телефоны Николая Кузнецова и Питера Смита зазвонили одновременно, и смысл полученного ими сообщения был одинаков: «ОК».
        Глава 11
        День шестой. Понедельник. Москва. День седьмой. Вторник. Австрия. Зальцбург
        В воскресенье Илья позвонил Алексу сразу после того, как вышел из Ватикана. Договорились тогда о следующем: сделка должна состояться по месту расположения объекта продажи, через два дня, во вторник. При этом Алекс обозначил, что серьезно менять в отработанном договоре ничего не будет. Если Илья соглашается с условиями договора, и, главное, считает, что уложится в эти условия по срокам и суммам оплаты, то сделка состоится, если нет - значит, нет. Проект договора Алекс пообещал немедленно отправить в Москву факсом, номер которого ему Илья тут же и продиктовал.
        Свой рабочий день в понедельник в Москве Илья начал с того, что внимательно ознакомился с текстом договора. К счастью, договор оказался на немецком. Это был основной иностранный язык Ильи, его он знал намного лучше, чем английский.
        Договор был составлен по обычным европейским правилам. Было одно очень заметное отличие. Алекс предложил, чтобы право пользования и распоряжения недвижимостью перешло к покупателю сразу после подписания договора. Это не было каким-то жестом в сторону Ильи, просто Алекс тщательно готовился и хотел снять с себя все риски сразу.
        По варианту Алекса, если Илья не оплачивал в течение недели полной суммы, то включался дополнительный «счетчик» в виде еженедельной платы за пользование и распоряжение недвижимостью, фактически, за ее аренду. Согласно договору, «счетчик» останавливался только после полной оплаты не только покупки, но и набежавшей арендной платы. При этом нотариус оформлял окончательный переход права собственности тоже только после предъявления документов о полной оплате.
        Алекс имел на руках заключение компетентной юридической конторы о том, что Илья, соглашаясь купить недвижимость и одновременно вступая в права владения, выйти из договора уже просто не мог. Юристы детально проработали возможную судебную перспективу. С учетом ранее представленной банковской гарантии, в случае попытки покупателя выйти из договора, контора обязалась выбить для Алекса по суду в полтора - два раза денег больше, чем будет договорная цена купли-продажи.
        Илья, посидев два часа с калькулятором и справочником «Юридическая помощь арендующим и приобретающим недвижимость в Евросоюзе», понял игру Алекса, но решил идти на предложенные условия. С одной стороны, он был практически уверен, что за неделю все оплатит. С другой стороны, ему не терпелось закрыть дверь за Алексом и стать ответственным за лабораторию и ее содержимое как можно раньше.
        Партнер Стольского - Парижский банк, в лице регионального руководителя, вице-президента банка по операциям в России и других странах бывшего СССР,- не скрывал интереса к сделке. Илья торопился, это было понятно. Эта торопливость имела реальную цену.
        Банк приобретал все, что продавал Илья, на себя, при этом гарантируя его основную сделку в Европе. Интерес банка был очевидный, это была в чистом виде спекулятивная операция. Практически все бывшее имущество Ильи будет банком незамедлительно перепродано. Региональный руководитель уже посчитал и доложил Председателю правления банка итоги переговоров. Если все пройдет так, как задумано, по итогам этих сделок у банка в качестве премии появится собственный небольшой бизнес-центр в Москве.
        Для сделки такого объема Парижскому банку потребовалось решение совета директоров. Голо сование было проведено по просьбе председателя правления заочно. Все члены совета в течение понедельника получили строго конфиденциальную ин формацию о сделке и планируемой выгоде. Все без исключения были приятно удивлены, не стали придираться к срочности проведения своего заочного заседания, и одобрили сделку единогласно.
        Сделка между Ильей и Алексом должна была происходить у одного из нотариусов небольшого австрийского города Зальцбурга. Город, в котором когда-то родился Моцарт, был выбран не случайно, в его пригороде и располагалась, как выяснилось, лаборатория.
        Добираться до места встречи Илья, теперь уже самостоятельно, решил опять через Мюнхен. Ему часто приходилось по делам летать, поэтому пятый перелет за шесть дней не был для него чем-то необычным. Рейс был ранним, он проспал почти все время полета и только последние полчаса уже не спал, а подремывал, неспешно мысленно перебирая события последних дней.
        Все, что от него зависело, Илья сделал, и сделал вовремя. И вот теперь со скоростью в несколько сотен километров в час, со скоростью снижающегося самолета, он приближался к подписанию основного договора. Сложные чувства одолевали Илью. Он ясно понимал, что через несколько часов лишится практически всего своего состояния. Колебаний не было, но не было и понимания, а что же делать дальше, после сделки.
        Будучи третий раз подряд в аэропорту Мюнхена, Илья уже твердо и не раздумывая шел по лабиринтам и этажам на паспортный контроль, оттуда на выход мимо места выдачи багажа и таможни.
        В аэропорту на этот раз его никто не встречал, он сам не захотел этого. Из Москвы Илья заказал себе недорогой автомобиль в аренду. У него с собой были скачанные из Интернета схема расположения офиса проката автомобилей в аэропорту и, главное, маршрут от аэропорта через границу с Австрией в Зальцбург.
        Через полчаса он уже выезжал осторожно из многоэтажного гаража аэропорта на новенькой машине с полным баком. Ездить по Германии и Австрии - это одно удовольствие. Илья до Зальцбурга остановился лишь один раз, на заправке перед границей. Как подсказали ему при выдаче машины, нужно на заправке купить и приклеить на ветровое стекло специальный месячный талон для проезда по магистральным дорогам Австрии.
        Время только приближалось к полудню, а он уже ехал по набережной неожиданно широкой реки Зальцах, пересекающей весь город Моцарта, в поисках нужной улицы.
        Нотариус, тощий долговязый человек неопределенного возраста с нервным лицом, был полностью готов к сделке. Алекс со своим адвокатом тоже приехали вовремя. Началось чтение договора. Нотариус должен был прочитать вслух весь текст от начала до конца. Таковы были правила, и не было никаких сомнений, что отклонений от этих правил не будет.
        Тем не менее, нотариус явно обрадовался, узнав, что Илья понимает немецкий. Он на всякий случай созвонился с переводчиком, знающим русский язык. Тот был готов подъехать, но тогда чтение заняло бы в два раза больше времени. А его и так потребовалось не менее двух часов.
        Когда дошли до суммы, нотариус заметно напрягся и стал еще более официален. Наконец, чтение закончилось, стороны скрепили договор подписями. Нотариус получил свой гонорар (платил со своей кредитной карточки, естественно, Илья) и пробил чек на маленьком кассовом аппарате. Протянув его Илье, он вежливо сказал:
        - Господин Стольский, добро пожаловать в Ювавум.
        - Простите?- переспросил Илья.
        Нотариус важно пояснил, что именно таким словом «Juvavum» древние римляне называли место, где теперь стоит Зальцбург со своими пригородами.
        Памятуя о том, что «Зальц» по-немецки значит соль, Илья сказал:
        - А что, по-латыни, это название тоже как-то связано с солью?
        - Если это и соль, уважаемый господин Стольский,- сказал серьезно нотариус,- это соль Вселенной. Ювавум переводится как «Обитель бога неба».
        Алекс поджидал Илью на улице, он уже был мечтами где-то в другом месте. Это дело было сделано. За всю свою долгую коммерческую жизнь Алекс впервые легально получил деньги. Он уже мысленно тратил и тратил вырученный миллиард, а тот все не кончался.
        - Мой адвокат покажет дорогу, представит вас управляющей по хозяйству и руководителю лаборатории и объяснит им, что теперь вы - хозяин,- рассеянно сказал он.- Если будут вопросы - мой телефон у вас есть, если у меня будут вопросы - тоже позвоню. Ваш телефон я также дал нотариусу.
        Илья с удовольствием распрощался с Алексом, искренне надеясь никогда больше его в своей жизни не видеть. Адвокат сел в свою машину, Илья в свою, и они двинулись на выезд из города.
        Не прошло и получаса, как они подъехали к поместью. Илья сразу узнал этот высоченный забор с кирпичными столбами и металлическими рифлеными пролетами. Управляющая хозяйством и руководитель лаборатории, видимо, были предупреждены адвокатом по телефону, поскольку поджидали Илью в холле его нового дома.
        Представление заняло немного времени. Со стороны донны Исабель и доктора Бирмана, как представились его новые служащие, вопросов никаких задано не было, и адвокат откланялся.
        Илья предложил: «Давайте сначала пройдем в лабораторию и поговорим о ее текущих делах, а потом вернемся и займемся обустройством в доме».
        Он спросил, входит ли в зону ответственности донны Исабель и хозяйство лаборатории. Получив положительный ответ, он пригласил ее пройти туда вместе с доктором, чтобы обсуждать возникающие вопросы по ходу.
        Доктору явно было за шестьдесят, он был среднего роста, в меру кругленький, доброжелательный и подвижный. Его крупная голова с незначительными остатками волос на затылке сразу производила впечатление вместилища большого ума.
        Доктор начал говорить, как только они двинулись в сторону лаборатории, и больше не останавливался ни на минуту.
        - Прежний хозяин практически остановил все исследования, из лаборатории давно ушли все ученые, я остался один с двумя лаборантами и двумя санитарками,- жаловался доктор.- Мы успели купить уникальное оборудование для исследования функций головного мозга, но так и не смогли его использовать. На старом оборудовании была подмечена некоторая мозговая активность основного пациента при внешних раздражителях в виде потоков информации: речь, музыка и так далее.
        Наша идея была в изучении реакции мозга пациента при направленном воздействии потоками информации на разные участки коры головного мозга в самой разной форме, в том числе на разных языках. В качестве источника информации, естественно, планировали использовать Интернет. Господин Алекс провел поначалу и себе в рабочий кабинет (донна Исабель вам потом покажет), и в лабораторию, по выделенной высокоскоростной линии. Но потом себе оставил, а нас отключил.
        А недавно и вообще вписал всем в контракт, что с территории лаборатории сотрудникам запрещается осуществлять междугородные звонки и выходить в Интернет. Но ученым без исследований и информации жить невозможно. Ведь нас свели к отделению коматозных больных. Все, что осталось - следить за аппаратурой обеспечения жизнедеятельности. Так она автоматическая, с двойной защитой. Персонал прекрасно подготовлен. Лаборанты и санитарки сами обеспечат, чтобы пациенты были «накормлены», чтобы им своевременно помогали опорожняться. У нас отличные современные приборы, позволяющие держать в тонусе мышечную систему пациентов.
        Доктор был так увлечен возможностью выговориться, что не сразу услышал вопрос Ильи: «Скажите, а вы сможете своими силами переключить доступ в Интернет из кабинета в лабораторию?»
        Доктор просиял: «Конечно, за пять минут, я сам это сделаю, давно руки чешутся, все схемы в руках, только допустите».
        - Давайте пройдем по лаборатории, быстро мне все покажете, что где, и вернемся в дом.
        Доктор Бирман провел Илью по лаборатории за пятнадцать минут. В принципе все было действительно налажено как надо, и с медицинской точки зрения, и просто по хозяйству. Чувствовалось, что донна Исабель крайне бережно относится ко всему, что связано с лабораторией, порядок был исключительный. Когда проходили мимо застекленной второй палаты с пациентами - близнецами, Илье показалось, что глаза донны Исабель как-то подозрительно заблестели…
        Вернувшись в дом, Илья сразу запустил доктора в кабинет. Тот вынул откуда-то из-под пиджака небольшой ноутбук и быстро нашел файл со схемами подключения. Затем доктор скинул пиджак, и на поясе брюк доктора Илья увидел целый набор каких-то чехольчиков. Поймав его взгляд, доктор не без гордости сказал: - Все мое ношу с собой. Здесь телефон, компьютер, набор инструментов.
        По тому, как доктор вынул из одного чехла и раскрыл сложный комбинированный инструмент, стало понятно: у доктора не только голова работает, но и руки растут из правильного места.
        - Ну, не будем вам мешать,- сказал Илья и попросил теперь уже донну Исабель сделать ему небольшую экскурсию по жилым помещениям.
        Донна Исабель была лет сорока пяти - пятидесяти. Она относилась к той редкой породе женщин, которых никогда, до самой старости, не покидает красота. Было понятно, что это красота не здешних мест.
        Экскурсию начали прямо с небольшого кабинета, в котором они сейчас и находились, со второго этажа. Донна Исабель пояснила, что господин Алекс, когда бывал в этих краях, размещался в этом кабинете, там и жил, и спал. На этом же этаже располагались еще три спальни с небольшими туалетными комнатами. Весь третий, мансардный этаж занимала просторная пустая комната, рассчитанная, судя по всему, под биллиардную.
        Первый этаж начинался с прихожей, за которой находился просторный холл, переходящий в большую светлую гостиную с мягкой кожаной мебелью. Из прихожей через гостиную можно было сделать круг - сначала попасть в столовую, далее шла кухня, а из кухни был еще один выход, опять в прихожую. Большой камин был встроен во внутреннюю стену так, что одной стороной он выходил в гостиную, а другой - на кухню.
        Рядом с прихожей еще располагался туалет, а из холла мимо гостиной можно было пройти в сауну с небольшим залом для отдыха.
        Гостиная была с высокими потолками, над ней как раз и располагался мансардный этаж. Лестница на второй этаж и мансарду была из натурального дуба, под лестницей находилась кладовая В целом все было спланировано удобно и со вкусом. Не было похоже, что это вкус господина Алекса.
        Донна Исабель поймала вопросительный взгляд Ильи и рассказала, что этот особняк был построен во второй половине двадцатого века, совсем недавно, одним из членов известной европейской королевской семьи. Он был вынужден уступить право на престол своему младшему брату ради брака с простолюдинкой.
        Они эмигрировали и жили здесь долго и счастливо, но к старости продали это поместье и вернулись в свою страну. Сначала поместьем владел некоторый медицинский исследовательский фонд. Но вскоре фонд разорился, не без помощи господина Алекса, который и стал владельцем.
        Все служащие в поместье люди, от доктора Бирмана до санитарок, убиравших и в лаборатории, и в доме, проживали в двухэтажном небольшом флигеле. Туда Илья не пошел, просто посмотрел на флигель из окна.
        - Донна Исабель,- сказал Илья,- у меня просьба заняться ужином, а потом подготовить мне одну спальню. А из кабинета в ближайшее время нужно все вынести и продать, провести полную санитарную обработку, там устроим библиотеку.
        Илья уже собирался отвернуться от донны Исабель, чтобы опять пойти пообщаться с доктором, но заметил в ее глазах какой-то вопрос, какую-то затаенную боль.
        - Присядьте,- сказал он,- я вас внимательно слушаю.
        - Господин Илья,- сказала донна Исабель,- вы ведь не выбросите пациентов из лаборатории? Я хочу, чтобы вы знали. Это здесь все равно знают все сотрудники. Мальчики, близнецы, что в лаборатории - это мой сын. Простите,- сказала она, быстро встала и ушла. Было понятно, что эта сильная и гордая женщина не могла себе позволить плакать при чужом человеке.
        Когда Илья опять поднялся в кабинет, доктор уже завершил свои манипуляции и прямо пританцовывал от желания немедленно бежать в лабораторию.
        - Доктор,- сказал Илья,- я прошу вас быть предельно осторожным, дабы никоим образом не повредить пациенту.
        - Как мне к вам лучше обращаться,- спросил доктор.
        - По имени, если не возражаете.
        - Илья, голубчик, у меня все-таки там, за пределами этого поместья, остались ученики, в том числе и те, кто здесь когда-то работал. Мне сообщили о продаже некоторого клонированного тела. А я пока еще неплохо соображаю.
        Человек я верующий, как и вы, судя по всему, так что будьте спокойны. Но если мозг пациента реагирует на информацию, мы с вами обязаны эту информацию предоставить. Мозг, я так думаю, сам отфильтрует то, что ему нужно.
        Кстати, а вы представляете, как у человека кровь отфильтровывается прежде, чем попасть из организма в мозг? Нет? Вот вы обязательно почитайте, голубчик, ознакомьтесь, это потрясающая защита.
        Я уверен, что не менее надежный фильтр мать-природа или Создатель предусмотрели и для такого случая. Если в этот мозг и пойдет какая-то информация, то значит, так надо.
        И доктор побежал в лабораторию подключать к Сети свои приборы.
        Глава 12
        Вторник. Италия. Рим
        Бывают совпадения в жизни, но все подчинено неведомым нам закономерностям. В то же самое время, когда доктор Бирман подключал к Сети оборудование лаборатории под Зальцбургом, похожий процесс завершался в Риме, в комплексе на крыше уже знакомой нам гостиницы.
        По программе, понедельник и вторник отводились на адаптацию гостей. С кормлением и обслуживанием ребят в комплексе на крыше все наладилось довольно быстро, клиника предоставила вполне подготовленный персонал. Медсестер ребята стеснялись, пришлось оставить только медбратьев. Они дежурили по восемь часов и уже почти приноровились к каждому из ребят. А это тоже было непросто, болезни у всех были нешуточные.
        В комнате для персонала установили две кровати, где медбратья тоже могли передохнуть. Располагавшаяся рядом мини-кухня была действительно мала, она не предназначалась для реального приготовления пищи. Максимум там было можно приготовить бутерброды да в микроволновой печке разогревать несложные блюда. В принципе, основное питание планировалось завозить в готовом, даже горячем виде. При доставке собирались даже учесть существующие ограничения по питанию, у кого - по медицинским показанием, у кого - по религиозным убеждениям.
        Тем не менее, кое-какие припасы для рабочих перерывов тоже были завезены. Скоропортящиеся продукты хранились в большом холодильнике. Был на кухне и запас воды и различных соков, тут же стоял аппарат для изготовления кофе. Медбратья не скучали, они были в основном студенты, и близость даже к такой кухне их только радовала.
        В воскресение заехали остальные участники олимпиады из числа инвалидов, еще шесть человек. Процесс подъема и устройства вновь прибывших занял почти весь день, и только к вечеру оргкомитету стало понятно, что не все успели подготовить в срок.
        Большую телевизионную панель сообразили заранее повесить в центре комнаты и подключить к телевизионной сети гостиницы. А вот широкополосный доступ в Интернет кто-то принял решение обеспечить прямо к началу состязаний. Почему-то, заранее в эту голову не пришло, что для неподвижных подростков не телевидение, а плавание в Интернете составляет основную часть жизни.
        Все подростки-инвалиды приехали со своими портативными компьютерами. Они были крайне разочарованы, когда оказалось, что выбранная для их проживания комната пока напоминает необитаемый остров.
        Внизу, в самой гостинице, можно было подключить компьютеры к скоростной линии в любом номере. Можно было также пойти в кафе, на десятый этаж, где был организован так называемый хот-спот[5 - HotSpot - горячая точка (англ.).]. Там вообще любой гость гостиницы мог открыть свой ноутбук и насладиться дешевым беспроводным Wi-Fi доступом к Интернету. А наверху был еще почти каменный век.
        Все, что ребята могли себе позволить - это выход в Интернет через мобильные телефоны. К сожалению, большинство из них не имели физической возможности мобильными телефонами пользоваться. Здоровые люди не могут себе представить, как сложно с двумя-тремя работающими пальцами выполнять даже казалось бы самые простые действия. А среди прибывших ведь были и лишенные даже этих возможностей. Им нужно было подключить к Сети их собственные, специально приспособленные компьютеры, которыми они умели управлять, кто - зажав в зубах палочку, кто - держа в кулачке джойстик.
        Оргкомитет довольно быстро осознал свой просчет по обеспечению доступа в Сеть. Было решено ускоренно дооснастить комнату пребывания главных участников.
        Работа по «интернетизации» осложнялась тем, что ребята уже были в комнате и имели компьютеры разного класса, в том числе не самые современные. Нужно было не только проложить оптический кабель из подвала здания на крышу, но и сделать разводку по комнате, подвести и удобно расположить места подключения у каждой кровати.
        И вот, наконец, дело близилось к завершению. Рабочие закончили сверлить отверстия, протягивать кабели. На стенке слева от телевизионной панели закрепили большой блок - коммутатор, проложили в пластиковых коробах тонкие кабели уже до каждой кровати и смонтировали небольшие розетки для подключения компьютеров. Наконец, наступил перерыв, рабочие ушли. Осталось прийти настройщику, запустить коммутатор и настроить соединение с каждым компьютером. Скорость доступа обещали сделать исключительной. Даже коммутатор был какой-то последней модели. Одновременно все компьютеры могли с ним соединяться напрямую своими оптическими портами.
        Ребята весело переговаривались, отдыхая от надоевшего шума, и в предвкушении желанного погружения в Сеть. С ними не было никого из оргкомитета, сидеть в шумной комнате целый день впустую никто не хотел. Сменный медбрат, худощавый молоденький паренек с коротко стриженными черными усиками, был рядом. Он или отдыхал в комнате для персонала или вертелся на кухне. В любой момент медбрат мог связаться с оргкомитетом или администрацией гостиницы.
        В комнате появился человек в больших старомодных очках, который представился как настройщик. Невысокий человек с невзрачным лицом был одет в рабочий комбинезон Его прямые длинные темные волосы производили ощущение крашеных, у них был какой-то странноватый оттенок.
        Настройщик нес с собой две большие сумки из прочной материи. С такими сумками по всему миру ездят мелкооптовые торговцы, «челноки». Одна сумка была округлой формы и, судя по всему, очень тяжелая. Было похоже, что для соединений еще потребовалось еще какое-то количество кабеля. Вторую сумку настройщик нес относительно легко. Наверное, она была с какими-то приборами, что-то твердое распирало стенки сумки.
        Поставив сумки у входа в комнату, настройщик надел рабочие перчатки и попросил ребят достать мобильные телефоны, у кого есть, для настройки с коммутатором. Не очень понятно было, зачем это делать, если к коммутатору должны подключаться компьютеры напрямую, но никто особенно не стал задумываться. Четверо присутствующих, как оказалось, пользовались мобильной связью. Настройщик прошел между кроватей и собрал телефоны. После этого он ненадолго вышел в коридор.
        Трудно было предположить, что этот человек, выйдя на лестницу, поднимется на технический этаж. Там он бросил в угол свои очки и все мобильные телефоны и достал из-за пояса небольшой ломик. Легко вскрыв дверь лифтовой комнаты, он несколько раз ударил ломиком по блоку управления лифтом. Затем он засунул ломик в механизм подъемника лифта, заблокировав его окончательно.
        После этого «настройщик» вернулся за круглой тяжелой сумкой. Выйдя опять на лестницу, он поставил сумку на пол. После этого он спустился на три лестничных пролета вниз и достал из кармана куртки некое прямоугольное устройство, напоминающее небольшой кирпич. Нажав на «кирпиче» какую-то кнопку, он положил его на место стыка лестницы и лестничной площадки.
        Затем он вернулся наверх, к своей сумке, раскрыл ее и быстро стал доставать и выбрасывать на лестницу колючую проволоку, пучок за пучком. Свернутая ранее в круглые мотки, проволока со скрежетом расправлялась, постепенно заполняя сначала один лестничный пролет, потом другой. Закончив с проволокой, настройщик вернулся в комнату, где ничего не подозревавшие ребята шутили с дежурным медбратом. Тот как раз только заехал в комнату с передвижным столиком, уставленным напитками.
        «Настройщик» подошел поближе к медбрату и спокойно сказал ему: «Ну-ка быстро иди к стене».
        Тот слегка побледнел, кивнул и без слов быстро пошел к дальней стене комнаты, «настройщик» за ним. Как только они подошли к стене, «настройщик» достал из кармана нечто, напоминающее маленький пульт дистанционного управления, и нажал на нем кнопку.
        Комната резко дрогнула, раздался грохот взрыва. Через пару секунд послышался еще один глухой удар и, затем еще один, уже заметно тише. Это оторвавшийся от площадки в результате взрыва лестничный пролет рухнул вниз. Он обрушил следующий пролет, потом вместе они упали на следующий, но уже его не обрушили, а застряли грудой искореженного железобетона. Расположенный на крыше комплекс был надежно отрезан от гостиницы. Там, где раньше коридор двенадцатого этажа выходил на лестницу, обломки бетонных плит и лестничных маршей образовали плотный завал.
        Руководитель службы безопасности гостиницы набрал номер местного телефона в комплексе на крыше примерно через десять минут. Столько времени потребовалось, чтобы понять источник толчка, который почувствовали обитатели и персонал верхних этажей. Ответил подрагивающий голос медбрата, который передал трубку «настройщику».
        Это не было диалогом, со стороны «настройщика» был только один вопрос: - Вы говорите по-английски? Ответив положительно и едва успев включить запись разговора, руководитель службы безопасности вы слушал монотонно зачитанное, явно заранее приготовленное сообщение и услышал отбой. Он тут же, не задумываясь, нажал на кнопку быстрого набора №1 на своем телефоне и, дождавшись ответа, четко, по-военному, изложил ситуацию.
        - Проживающие в изолированном комплексе на крыше гостиницы одиннадцать подростков-инвалидов и один человек из обслуживающего медицинского персонала, судя по всему, захвачены террористом-одиночкой.
        Единственный лифт не работает, наверное, поврежден террористом, лестница на крышу взорвана.
        Свои требования террорист обещает изложить по телефону корреспонденту любой всемирно известной телекомпании, программа которой есть в системе кабельного телевидения гостиницы. Условие этого интервью - нахождение корреспондента в прямом эфире.
        Террорист предупредил, что при любых попытках проникновения в комплекс он взорвет принесенный с собой снаряд со смертельно ядовитым газом времен Второй мировой войны. Более того, в случае, если переговоры с корреспондентом не будут начаты в течение четырех часов, он взорвет этот снаряд, умертвит всех заложников и себя самого, а все объяснения оставит в письменном виде в конверте, который найдут на его теле.
        Эвакуация гостиницы началась примерно через тридцать минут. Бойцы спецподразделения по борьбе с терроризмом приступили к оцеплению гостиницы. Корреспондентов телерадиокомпаний долго ждать не пришлось. Прибыли оперативные бригады всех видных новостных компаний, причем в ранге не ниже руководителей отделений по Италии.
        Часа через два в просторном автобусе с занавешенными окнами, стоящем за углом гостиницы, происходил серьезный разговор. На эту закрытую встречу пригласили руководителей отделений трех известных телекомпаний, причем приглашения были сделаны весьма незаметно для окружающих, Сами бригады всех компаний продолжали вместе толпиться у входа в гостиницу.
        Слово взял человек, представившийся как руководитель операции. Он сначала рассказал корреспондентам то, что было известно из единственного разговора с террористом. Затем он напомнил, что, по негласному общему правилу противодействия террористическим атакам, прямой эфир бандитам никогда не предоставляется. Некоторые сведения, сообщаемые в прямой эфир террористами, могут вызвать панику. Есть и другие причины.
        Руководитель операции обратился к корреспондентам с просьбой: - Новостные программы представляемых вами компаний идут под номерами 1, 2 и 3 в перечне телевизионных каналов, доступных клиентам гостиницы.
        Предложение - сымитировать прямой эфир ваших компаний. Вести съемку и тут же транслировать полученный материал прямо в сеть кабельного телевидения гостиницы. Затем, буквально с задержкой в минуты, вы материал подадите в обычном формате в свои компании. Если что-то по нашему мнению будет необходимо не сообщать широкой публике из того, что скажет террорист - значит, вам придется так и поступить. Насколько мы осведомлены, вы трое обладаете полномочиями принять решение такого уровня самостоятельно. Согласны ли вы?
        Руководители репортажных групп ответили утвердительно.
        Примерно через полчаса корреспондент одной телекомпании беседовал с террористом «в прямом эфире», если смотреть канал №1 в гостинице. Его самого, разговаривающего о чем-то с террористом, можно было видеть и по соседнему каналу. Этот репортаж показывал с собственными комментариями и в том же режиме, корреспондент второй компании. На третьем канале шел аналогичный репортаж, но без комментариев.
        Разговор начали с того, что предложили террористу переключить свой телевизор на первый канал. Потом пришлось его просить убавить звук на телевизоре, поскольку в эфире возник типичный в таких случаях звон.
        Террорист, который представился как Феликс, объяснил, что он является идейным наследником Адольфа Гитлера. Несмотря на сумбурность его объяснений, стала понятна главная идейная подоплека захвата заложников.
        Террорист, в полном соответствии с учением своего духовного наставника, считает неправильным сохранение жизни всяким «неполноценным», к которым он отнес всех инвалидов - участников олимпиады. Это - нарушение основополагающих принципов эволюции, это - селекция наоборот, это - преступление против человечества.
        Далее Феликс объяснил, что он готов пощадить этих заложников, если из тюрем всех европейских стран и США будут немедленно освобождены все, осужденные по статьям «фашизм, нацизм, неонацизм, расизм» и им подобным. Это люди, страдающие за прекрасное будущее человечества, узники совести.
        Если это его требование не будет выполнено в течение трех дней, он пожертвует собой, но хоть немного восстановит историческую справедливость и освободит больше места на планете для полноценных людей.
        На этом разговор, продолжавшийся около десяти минут, закончился.
        Руководитель операции буркнул корреспондентам: «Рекламу фашизма уберите, а все остальное давайте так, как считаете нужным».
        Через несколько минут в экстренных репортажах «допущенных к операции» телекомпаний были показаны краткие сюжеты. В течение часа они были повторены в свежих выпусках новостей практически всех средств массовой информации. Скоро во всем мире узнали, что в самом центре Рима захвачены заложники, среди которых одиннадцать старшеклассников-инвалидов и один медработник.
        Глава 13
        День восьмой. Среда. Россия. Беслан
        К заутрене в старую церковь маленького города на юге России собралось неожиданно много людей. В основном это были женщины, разных лет. Все они были в черных платках. Они уже давно не снимали эти траурные платки.
        Трагедия, которая произошла несколько лет назад в этом городе, была известна всему миру. Этот город назывался Беслан.
        Матери и бабушки детей, погибших здесь при захвате школы, пришли сегодня с утра к местному батюшке не с пустыми руками. Собранные ими скромные деньги были предназначены для того, чтобы заказать молебен во спасение. В поздних ночных выпусках новостей они увидели репортаж о захвате подростков-инвалидов в далеком городе Риме.
        Их собственная боль от потери детей еще оставалась очень острой. Чужое несчастье было воспринято, как свое. Деньги были собраны этими очень небогатыми женщинами от всего сердца. Не все они считали себя православными. Но этот храм фактически стал местом их встречи. Разные люди, и хорошие и не очень, пытались объединить их в какие-то организации. Но здесь у них была своя организация, ни от кого не зависящая и никому ничего не обещающая. Здесь они вместе молились Богу о спасении душ их невинно погибших детей. Здесь же и помогали друг другу чем могли.
        Батюшка ранее служил в одном из городов под Москвой. Он сам попросил перевести его сюда после трагедии в Беслане. Ему казалось, что он может помочь потерявшим детей людям найти хоть какое-то успокоение. Когда-то он тоже потерял сына. Его убили неизвестные подонки, когда парень возвращался домой после школьного выпускного вечера.
        Они не могли с матушкой больше иметь детей, его об этом в свое время предупредил врач, когда отдавал ему в роддоме ребенка. После гибели сына они с матушкой взяли на воспитание двух приемных детей.
        В Беслане считали, что батюшка действительно имел право быть здесь пастырем.
        Батюшка не стал брать деньги, а полез сам в карман, добавил еще и показал на стоящий посреди церкви опечатанный ящик. Там собирались деньги на ремонт храма.
        - Я буду ежедневно служить заказанный вами молебен во спасение отроков, захваченных террористом,- сказал он.- И я пошлю телеграмму об этом в ту самую гостиницу, где это произошло. Пусть родные и близкие этих детей знают, что наши сердца с ними. Да поможет им наша молитва. Аминь.
        Глава 14
        Среда. Италия. Рим
        Ранним утром в кафе напротив гостиницы в Риме, опустевшей и оцепленной вооруженными солдатами, сидели за столиком три человека. И по возрасту, и по комплекции, и по манере поведения сразу было видно, что это два подчиненных и шеф.
        Старшим за столом, действительно, был управляющий директор и совладелец крупной европейской телерадиокомпании. Компанию ему составляли два его лучших бойца, играющие тренеры, руководители ведущих отделов.
        Эти двое были даже внешне похожи, оба среднего роста, сухощавые, подвижные. Они и одевались примерно одинаково, просто потому, что им нравился один стиль одежды, что-то среднее между официальным и спортивным. Их резко отличал только цвет волос. Естественным образом и в компании и в кругах около компании их уже давно звали просто - Брюнет и Блондин.
        Встреча началась далеко за полночь. Разговор был довольно тяжелый. Шеф, мужчина крупный и сильный, был откровенно возмущен нерасторопностью своих работников. Чрезвычайное происшествие не где-нибудь за океаном, а под носом, в городе, где их знает каждая собака, где находится их штаб-квартира - и они не в первых рядах.
        Шеф слов не подбирал и выражался ну очень свободно. Хозяин кафе давно бы попросил его говорить потише, если бы эти трое не были одни. Но уже часа четыре как прошло распоряжение об эвакуации всего квартала, окружающего гостиницу. Это были его последние клиенты в ближайшие день-два. Они уже покушали на хорошую сумму, неплохо выпили, и могли заказать что-нибудь еще на дорожку.
        Действительно, шеф как раз махнул рукой и попросил себе еще двойную порцию коньяку. Подчиненные вежливо отказались.
        - Значит, давайте договоримся так,- стал подводить итоги разговора шеф.- Сейчас вы бросите жребий, кому дальше топтать эту тему. Кто проиграет - сейчас же выберет себе другую тему сам. Хороших тем вокруг всегда навалом.
        В течение недели я хочу видеть на нашем канале настоящий сенсационный репортаж. Кто сделает - того проведу через совет директоров на свое место с нового года. Я все равно решил на покой.
        Если за неделю ничего не родите, ну, значит, вы - слабаки, а я старый дурень. Столько лет растил хрен знает кого. Тогда еще проще - я не просто уйду, а продам свою долю совладельцам, они давно уговаривают.
        Я-то все в независимость играл. А эти помоложе, попрактичнее. Они мечтают поиграть в большую политику, то есть выгодно лечь под правильную партию. Только тогда, сами понимаете, натащат они своих ставленников, может бесталанных, зато до дури преданных.
        Каждому под этот репортаж бросаю на корпоративную кредитную карту по двадцать тысяч евро. Если чувствуете, что не сделаете ничего пристойного - лучше не тратьте, вычту из зарплаты. Вопросы есть? Нет вопросов. Тогда бросайте.
        Блондин вынул из кармана два евро, выбрал сторону с цифрой, бросил монетку, ловко поймал и открыл ладонь. Горячая свежая тема была его. Он довольно ухмыльнулся и спросил у шефа разрешения бежать. Тот спокойно сказал:
        - Давай, беги, только не наглей по пути, а то споткнешься.
        Брюнет после недолгого раздумья сказал шефу, что попробует раскрутить недавно мелькнувшую информацию о продаже тела как бы Христа.
        - Слишком легко затихла эта история. И Ватикан молчит, чувствую, что тут что-то есть,- сказал он. Шеф покрутил головой, но возражать не стал:
        - Твой риск, твой выбор, действуй. И этот побежал, понимая, что неделя для действительно крутого репортажа - это почти ничего.
        Только теперь хозяин кафе разрешил себе подойти к столику поближе.
        - Приноси уж всю бутылку, да присаживайся, старый приятель. Не думаю, что мы с тобой сейчас побежим в испуге по домам,- сказал ему гость. Так и произошло. Они пригасили свет, чтобы не привлекать внимание, и не спеша, еще часа два вспоминали старых друзей и подруг.
        Расставаясь, гость заплатил за все с лихвой и уже на пороге спросил:
        - Ты-то, как думаешь, кого мне поставить из них на свое место?
        Хозяин кафе сказал:
        - Если хочешь, чтобы было больше прибыли, то Блондин пошустрее будет. Он парень способный. На многое способный. Ты меня понимаешь. А если хочешь сохранить лицо у канала, то ставь Брюнета. Он, когда с тобой разговаривает, в глаза смотрит.
        Тем временем в самой гостинице, в комплексе на крыше, никто, естественно, не спал. Телевизионный экран, что висел в комнате у ребят, теперь был постоянно включен на одном из новостных каналов.
        После того, как Феликс из их комнаты что-то взорвал, ребята сразу притихли. Он не сразу стал объяснять, что происходит, ушел опять из комнаты и вернулся минут через десять. По пути он захватил стоявшую у входа в комнату вторую сумку и поставил ее на стол под телевизионным экраном.
        Из сумки Феликс достал небольшой, но тяжелый металлический конус, диаметром сантиметров в двадцать, на квадратном основании. Он что-то включил в основании, повернулся к лежащим ребятам и произнес речь:
        - Эй, уроды, слушайте меня внимательно. Вот это сверху - боеголовка от снаряда, она со смертельным газом. Газ качественный, в великом рейхе барахла не делали. Много таких снарядов еще лежит около одного затопленного корабля в Гданьском заливе. Черные ныряльщики за скромную мзду достали мне пару снарядов.
        Я снял головку со снаряда, лететь ей никуда не нужно. Оболочку, когда придет час, разорвет смонтированное мной лично снизу вполне современное взрывное устройство. Предупреждаю сразу: при попытке взять это со стола, оно сработает. И со столом не советую двигать - тоже сработает. И на меня не советую бросаться - тоже сработает, я все предусмотрел. Так что лежите себе тихо и ждите.
        Если со мной договорятся - может и останетесь доживать свой уродский век. А если не договорятся - дружно похрипите немного, и все дела. Ты, медик, тоже все слышал?- Медбрат кивнул.- Тогда снимай свой халат и пропуск, чтобы не мешали, да смотри, ухаживай за уродами, они мне живые пока нужны.
        И Феликс удалился в подсобку, из которой через минуту выкатилась в дверь одна из кроватей. Без слов стало понятно, что медбрату впредь придется располагаться на кухне.
        Головка с газом выглядела очень натурально, это был явно не макет. Металл был старый и местами изъязвленный. По-видимому, это были следы коррозии от морской воды. Лежавший ближе всех парень из Турции сказал, что видит хорошо сохранившуюся небольшую надпись довольно мелкими буквами готическим шрифтом, похоже на название компании.
        - А пониже вижу что-то вроде химической формулы. Формула напоминает бабочку. В центре бабочки буква Р, в смысле фосфор, а от нее в разные стороны идут четыре черточки. От каждой черточки еще какие-то химические символы. Слева вверху формула длиннее, снизу покороче, но буквы не прочитать. А справа точно сверху O, как кислород, а снизу F, как фтор.
        После небольшой паузы откликнулся Индус. Темнокожий паренек с тонкими чертами лица говорил не спеша, с расстановкой, как бы немного отдыхая после каждой фразы.
        - У меня мама пострадала в результате аварии на химзаводе. Она полгода после аварии жила, меня доносила, а потом умерла. А я вот такой получился, как русалка, ноги срослись напрочь.
        Так что на химию у меня пунктик с малолетства. Я в ней неплохо разбираюсь, читаю о ней все подряд. Думал, когда стану постарше - разработаю универсальное противоядие, чтобы у всех работников химзаводов с собой было в кармане на всякий случай.
        Судя по всему, в этой железке зарин. В любом случае, если буква Р в центре такой формулы - бабочки, это один из фосфорорганических ядов. Их тогда, в период Второй мировой, примерно двадцать тысяч тонн в год производилось.
        Названия разные - зарин, зоман, табун, а действие одинаковое. Это нервно-паралитические яды. Они блокируют у человека один очень важный фермент, который отвечает за передачу нервных импульсов.
        Грубо говоря, мышцы перестают управляться, человек не может дышать и все. Если в этой штуке такой газ, то дозы хватит, чтобы уложить нас за несколько секунд. А потом, по мере растекания газа, отключится вообще все живое в радиусе не меньше километра.
        Все притихли. Потом Турок сказал:
        - Эти яды старые, давно уже против них, небось, разработали противоядия. Что-нибудь об этом знаешь?
        - Ты прав,- ответил Индус,- в принципе на каждый яд есть свое противоядие - антидот. От нервно-паралитических ядов используются вещества, которые восстанавливают передачу нервных импульсов. Но как ты понимаешь, у меня в аптечке с собой таких веществ нет. Был бы доступ в Интернет, мы бы чего-нибудь сообразили. У нас вместе взятых, наверняка, лекарств разных прорва. Может быть и можно бы чего-нибудь схимичить, но это если бы…
        А так, все, что посоветую: когда рванет, нужно максимально укутаться, яд действует и через кожу. Оставить нужно только нос и дышать сквозь мокрое полотенце, может, спасатели и успеют. Если у кого есть активированный уголь - ну тогда в полотенце его под нос заверните, получится почти противогаз.
        Потом ребята смотрели интервью Феликса «в прямом эфире». Стали понятны требования Феликса.
        Также было понятно и то, что эти требования никто удовлетворять не будет.
        На какое-то время в комнате наступила тишина. Телевизор приглушили, ничего нового там не было. Еврей сказал:
        - Вот уж не думал никогда, что мне пригодятся инструкции для заложников. У меня есть в компьютере, зачитать?
        - А что тут зачитывать,- сказал Американец,- на нас эти рекомендации тяжело натянуть.
        Первая реакция уже прошла, никто из нас на Феликса не кинулся. Обычно сразу кто-нибудь из заложников не выдерживает, и его террористы убивают. Но нам кидаться как-то сложно.
        А потом в этих инструкциях советуют осмотрительно и терпеливо бороться за выживание. Нас этому учить не нужно. Всю сознательную жизнь так и живем.
        Русский продолжил:
        - Похоже, во всех странах одну и ту же тюльку по правилам поведения заложников рассылают. Давай еще вспомним по «Стокгольмский синдром». Это когда заложники чуть ли не лучшими друзьями террористов становятся. Одна тетка в Стокгольме так за террориста потом и замуж вышла. У нас уже появились желающие выйти замуж за фашиста?
        Ребята дружно хрюкнули, хотя веселого на самом деле было мало. Разговор завял. Примерно час было тихо, каждый по-своему обдумывал случившееся.
        После этой относительной тишины все принялись за одно и то же. Все достали свои ноутбуки и стали писать прощальные письма родным и близким. Они были очень стойкие ребята, они учились стойкости с самого детства, поэтому не было ни слез, ни истерик. Было слышно только легкое постукивание по клавишам.
        Они не надеялись отправить свои послания сейчас. Красивый коммутатор доступа в Интернет висел рядом с экраном телевизора совершенно бесполезно. Лежащий напротив коммутатора Японец на всякий случай попробовал подсоединиться. Было видно, как он крутил в воздухе свой маленький ноутбук, направляя его оптическое окошко на выглядевшее как иллюминатор в самолете входное окно коммутатора, но тщетно. Светодиоды приема/передачи, сгруппированные в две группы, зеленые слева, а красные справа от «иллюминатора», не подавали признаков жизни.
        Немец увидел попытки Японца и сказал:
        - Не трать время, парень, с моей стороны видна большая клавиша включения электропитания и она, увы, выключена. И светодиод в ней не горит, то есть напряжение не подано совсем.
        Еще примерно через час, когда началась утренняя заря, со стороны ближних ко входу кроватей, на которых были Еврей и Индус, послышался негромкий разговор. Потом Индус громко, со смешным акцентом выругался, и по кроватям с рук в руки пошла написанная Евреем записка.
        Никто так и не спал, разве что начали подремывать, и будить долго никого не пришлось. Каждый внимательно читал записку и передавал далее. Записка докатилась до крайней кровати, где располагался Американец. Тот прочитал и достаточно громко, чтобы все слышали, сказал:
        - Это ты очень вежливо выразился, надо попросить Русского или Немца, они умеют круче. Все хмыкнули. Текст записки был следующий: «Когда Феликс скомандовал: «К стене», медбрат стоял около нас с Индусом, но побежал через всю комнату к дальней стене. Тут рядом, гораздо ближе, были две другие стенки. Откуда он знал, что будет взрыв, и в какой стороне будет взрыв?»
        Еще минут через тридцать Американец вдруг тихо зашептал соседу - Русскому: «Смотри сюда!»
        Русский, крупный, наголо стриженый парень, с трудом повернулся к Американцу и увидел на его классном, новеньком ноутбуке изредка помаргивающую синюю кнопочку. Они стали перешептываться, чего-то крутить и приспосабливать.
        Потом Русский долго чего-то набирал у себя на компьютере крупными буквами и показывал Американцу, а тот в свою очередь быстро шлепал по клавишам и что-то настраивал у себя в компьютере.
        Когда они закончили свою работу, по рядам побежала новая записка, от Американца. Теперь она продвигалась гораздо медленнее, каждый задумывался, перед тем, как передать далее. Только Индус, прочитав записку, стремительно написал в нее несколько строк и вернул соседу, шепнув ему предварительно: «Всем надо прочитать мой ответ». Еврей прочитал слова Индуса, быстро добавил от себя пару фраз и послал записку назад, в сторону Американца.
        Послание Американца было следующее: - Ребята, я лежу в самом углу и тут есть чуть-чуть сигнал Wi-Fi. Наверное, из кафе, что на десятом этаже. У Русского нашелся кусок провода и теперь антенной работает вся моя кровать. Я выставил на максимум чувствительность платы беспроводного доступа в компьютере и, похоже, зацепился. Сигнал слабенький, но все же есть. Там обязательна предоплата. Русский берется влезть без оплаты доступа, но только на шестьдесят секунд в день, он знает, как это организовано. Какие идеи, на что потратим этот шанс.
        Индус ответил четко:
        - Если у тебя есть надежный человек, пошли короткое письмо. Попроси найти в Сети и переслать какой-нибудь простой рецепт приготовления противоядия (антидота) от зарина.
        Еврей добавил:
        - Больше ни с кем не связывайся. Наши родные не смогут удержать внутри себя. Информация о контакте с нами точно утечет, дойдет до новостей, Феликс поймет, отберет еще и компьютеры, и шанс оборвется.
        Американец получил письмо назад, прочитал и сказал так, чтобы все слышали: «ОК, попробую».
        Через несколько минут напряженного сопения он поднял неестественно тоненькую правую руку, сжал ее в кулак и резко опустил локоть с коротким словом: «Йес».
        Все поняли, что письмо ушло. Первый раз за последние часы ребята как-то немного повеселели. Индус позвал медбрата и начался неспешный ранний завтрак, объединенный с несостоявшимся вчера ужином.
        Глава 15
        Среда. Испания. Канарские острова. Остров Тенерифе
        Сотрудник Канарской астрофизической лаборатории Ригоберто Мануэль Мендес ехал ранним утром заступать на смену. Его смена начиналась в восемь утра, сейчас было только около шести. Он выехал с большим запасом и сейчас хвалил себя за предусмотрительность. Погода сегодня преподнесла неприятный сюрприз. Автомобиль не успел еще серьезно подняться с побережья вверх по горной дороге, как въехал в пелену густого тумана.
        Семья Риго, как его звали все родные и близкие, жила в городе Гюимар, почти на побережье. Практически никто из обитателей острова не жил на высоте более двух-трех сотен метров над уровнем моря. Обсерватория же находилась высоко в горах. Туда и в хорошую погоду с побережья было не менее двух часов пути, в основном по извилистой горной дороге.
        Большинство работников обсерватории были люди приезжие, с континента. Они предпочитали проводить почти все время наверху, живя в общежитии при обсерватории.
        Риго был единственным научным сотрудником - уроженцем этих мест, и он заслуженно этим гордился. Получить приличное общее образование здесь, на маленьком острове, еще было можно. Но стать специалистом в такой области, как астрономия,- практически нереально. Только большая мечта и упорство плюс врожденные способности к точным наукам привели Риго к цели.
        Сначала он получил образование инженера-механика. Потом устроился на мизерную зарплату в обсерваторию. За десять лет Риго прошел путь от стажера до ведущего инженера по обслуживанию оборудования обсерватории. Одновременно, шаг за шагом, заочно обучаясь и сдавая курс за курсом, он шел к намеченной цели. Его не устраивало просто обслуживать астрономические приборы. Он хотел сам стать астрономом.
        Сначала некоторые научные сотрудники подтрунивали над ним. Постепенно все оценили его скромность и трудолюбие, и его мечта со временем стала общей. Когда он получил желанную степень и был официально переведен на должность научного сотрудника, праздновала вся обсерватория.
        Сегодня вести машину приходилось, что называется, шепотом. Риго хорошо знал и любил свой остров. Такой туман в это время года мог обозначать лишь одно. Этой ночью, месяца на полтора раньше обычного, температура воздуха на плоскогорье опускалась ниже нуля.
        Примерно через час медленного движения вверх по извилистой дороге, он вынырнул из тумана, оказался над ним. Сколько лет Риго наблюдал эту картину и не продолжал ей удивляться. Всего два с половиной километра над уровнем моря - но насколько другой мир, другая природа, другие мысли. Внизу жарко, круглый год толпы туристов, торговцы и экскурсоводы. А еще всякая мелкая пакость, которая заводится в местах скопления людей,- карманники, аферисты всякие. Здесь - красота и чистота.
        Дорога далее шла через кратер бывшего вулкана. Последнее крупное извержение этого вулкана видел Христофор Колумб на своем пути в Америку. Пейзаж внутри огромного бывшего кратера радиусом в несколько километров потрясал каждого, кто впервые его видел. Не случайно именно здесь лучшие кинокомпании мира снимали фантастические фильмы. Величественная красота была действительно неземной. Насколько мог видеть глаз, от края до края горизонта было одно и то же. По краям гигантского кратера стоят невысокие скалы. Огромное внутреннее блюдце заполняла застывшая лава разных оттенков от черного до красного цвета. Всюду только хаотическое нагромождение огромных глыб. Небольшими пятнами скучилась непривычная растительность, в основном скудные, необычной формы кустарники.
        Риго привык к этой картине. Но сейчас он вдруг понял, что сегодняшний пейзаж был даже для него необычен.
        Восход солнца начался как раз тогда, когда автомобиль выехал из тумана на плоскогорье. Сегодня все было еще прекраснее, чем всегда. За всю свою жизнь Риго не довелось наблюдать такого зрелища. Вся поверхность земли, скалы и обломки лавы - все это тихо дымилось. Клубы белого цвета медленно поднимались над землей и таяли в воздухе. Ветра почти не было, картина была безмолвна и торжественна.
        Риго понимал, что это, по-видимому, остатки тумана. Но впечатление было такое, будто камни, вся поверхность земли были еще недавно раскалены и сейчас остывают.
        Он остановил машину на обочине, вышел и, как завороженный, смотрел и смотрел вокруг.
        - Наверное, так выглядела Земля сразу после ее сотворения,- с каким-то внутренним трепетом и благоговением думал Риго.
        Он как зачарованный смотрел и смотрел на первозданный мир и не заметил, как солнце выглянуло из-за гор. В стремительно исчезающих под лучами солнца уже неплотных облачках тумана неожиданно зажглись какие-то разноцветные огни. Это редкая растительность, небольшие кустики и кактусы, вдруг засияла в лучах восходящего солнца.
        Риго подошел к растущей у дороги группе кустарников, чтобы посмотреть поближе. Оказалось, что каждый листик, каждая веточка растений были в тонком ледяном панцире, образовавшемся из-за неожиданного ночного заморозка. И теперь этот тонкий лед таял, играя на солнце всеми цветами радуги, как бы салютуя наступающему дню.
        Риго постоял еще несколько минут, потом спохватился, сел в машину и двинулся дальше. Картина «сотворения мира» продолжала стоять у него перед глазами. Хорошее, доброе чувство осталось у него от увиденного зрелища, как от неожиданного и приятного подарка.
        В обсерватории на входе Риго, как всегда, сначала выпил чашку кофе. Простенький автомат стоял в маленьком баре под плакатом с его любимыми словами писателя Герберта Уэллса. Сотрудники в этом баре отмечали все заметные события. Плакат гласил: «Ни одно животное не станет смотреть вверх… Только это нелепое создание - человек - тратит время попусту, глазея на небо».
        Сегодня в обсерватории Риго ждала обычная работа. Группа сотрудников, в которую он входил, принимала участие во всемирной программе поиска внеземных цивилизаций. Программу уже давно собирались сворачивать по всему миру. Спонсоров становилось все меньше и меньше. Этой программе было более чем сорок лет. Группы энтузиастов работали по этой программе в обсерваториях, расположенных в разных местах земного шара. Они все по согласованной программе осуществляли непрерывный поиск радиосигналов, похожих на осмысленные. Ничего похожего на сигналы инопланетного разума за все время существования программы обнаружено не было.
        Принимая смену от своего приятеля и коллеги, Риго даже не спрашивал его, есть ли что новенькое. Задавать такие вопросы в их группе давно стало дурным тоном. Программа слежения была заранее разработана под единственный радиотелескоп, выделенный на обсерватории для программы. Ручная работа была сведена до минимума.
        Основной интеллектуальной забавой было опознавать появляющиеся время от времени новые сигналы. Часть из них была природного происхождения. Как правило, это были слегка изменившиеся старые знакомцы. Было приятно узнавать среди них сигналы от вспыхнувших миллионы лет назад сверхновых звезд или следы неведомых нам космических катаклизмов.
        По настоящему новые сигналы этой природы приходили редко. В последнее время в основном попадались обрывки сигналов от объектов - творений рук человеческих.
        Когда Риго увидел на экране новый довольно сильный сигнал, он его привычно определил, как «спутниковый». Запись пошла автоматически, он стал прикидывать координаты спутника. Через несколько минут Риго понял, что источник находится не на земной орбите, а явно подальше. Может быть, в пределах солнечной системы, или около нее.
        Это было гораздо интереснее обычного орбитального спутника. Не так уж много дальних запусков было совершено с Земли. Риго стал напрягать память, пытаясь вычислить, сигнал какого аппарата он может видеть.
        Ничего на ум из действующих проектов не приходило.- Может быть, это какой-нибудь потерянный аппарат,- подумал Риго. Таких дальних потерянных кораблей насчитывалось не менее двух десятков.
        Это было бы очень интересно и престижно - найти такой потерянный объект. Пока он размышлял, руки автоматически настроили слежение за неопознанным источником сигнала. Вся поступающая информация в режиме «реального времени» стала «выкладываться» на специальный раздел сайта их лаборатории. При этом прошла автоматическая рассылка электронных писем - оповещений руководителям групп всех обсерваторий, участвующих в программе.
        Сигналы от неизвестного объекта тем временем обрабатывались анализатором. Параллельно с простой, так называемой аналоговой, записью сигнала, анализатор предпринимал попытку определить скорость передачи. Если передача идет от современного устройства земного происхождения, то сигналы должны быть в цифровом виде. Это должны быть импульсы, следующие с некоторой скоростью, измеряемой в числе импульсов (единиц информации, бит) в секунду. Анализатор начал «снизу», постепенно повышая так называемую скорость синхронизации, скорость своей внутренней частоты. При совпадении частот производилась синхронизация, и далее запись сигналов уже велась наилучшим образом.
        Примерно через минуту Риго обратил внимание, что анализатор продолжает «пыхтеть», но никак не может определить скорость передачи сигналов от неведомого объекта.
        Риго задумался. Обычно с космических объектов сигналы не очень скоростные. Это ведь не репортаж с хоккейного матча. Тем более, если аппарат дальний. Чем дальше аппарат - тем шире и слабее импульсы сигнала, долетающие до Земли. Поэтому и ниже должна быть скорость передачи, чтобы сигнал уверенно принять на Земле.
        Даже если организовывается сеанс видеосвязи, например, с международной космической станцией (МКС), видеосигналы сначала заметно упрощают, чтобы скорость передачи снизить насколько возможно. Значит, или анализатор сломался, или…
        Риго вскочил со стула, чтобы взглянуть на индикатор текущей скорости синхронизации. Анализатор уже проскочил скорость, соответствующую передаче видеоизображения с качеством DVD, и продолжал «лезть наверх». В аппаратах дальнего зондирования космоса, запущенных с Земли, таких скоростей передачи не было никогда.
        Риго понял, что нужно звонить руководителю группы. И срочно.
        Через несколько часов был осуществлен поворот станций слежения практически всех серьезных астрономических обсерваторий мира. Те, кто находился в «тени», с нетерпением ждали, когда Земля повернется «нужным боком».
        Секретности в подобных исследованиях не было. Исследование дальнего космоса уже давно перестало представлять какой-либо интерес для военных и спецслужб. Поэтому все новинки программы сразу оказывались в прямом доступе всех заинтересованных лиц и организаций.
        Интерес к сигналам вспыхнул во всем мире стремительно. В прямой трансляции в Интернет с сайтов астрономических обсерваторий потекли с огромной скоростью получаемые сигналы. Их источником был неизвестный объект, предположительно находящийся где-то на расстоянии одного светового дня от Земли.
        Средства массовой информации сосредоточили огромное внимание на этой новости. Корреспонденты на все лады повторяли один и тот же вопрос:
        - Неужели это «контакт»?
        Глава 16
        Среда. Австрия. Зальцбург
        Утро среды в поместье неподалеку от Зальцбурга началось со встречи нового гостя. Илья, как и обещал, позвонил кардиналу в Ватикан вчера вечером, как только вступил реально в свои права. Кардинал сказал, что постарается выехать так, чтобы уже утром быть у него.
        Илья едва успел закончить свой завтрак, как машина кардинала засигналила у ворот поместья. Привратник, заранее предупрежденный Ильей, открыл ворота и впустил машину на территорию.
        Кардинал был сам за рулем, одетый, как про себя пошутил Илья, в штатское. Они раскланялись. Донна Исабель проводила кардинала в заранее подготовленную комнату, из которой он вышел через несколько минут в своей привычной одежде. Илья предложил кардиналу позавтракать, но тот сказал, что перекусил по дороге и хотел бы, если можно, пройти в лабораторию.
        Когда они появились в комнате для наблюдателей в лаборатории, доктор Бирман уже был на месте. Доктор как-то заметно суетился, переходя от прибора к прибору. Он увидел гостей и помахал им рукой, дав понять, что через несколько минут к ним присоединится. Кардинал подошел к стеклу, остановился, не отрываясь, глядя в глубину помещения. Вдруг Илья заметил, как тот благоговейно утирает набежавшую слезу.
        - Господин Стольский,- сказал через несколько минут молчания кардинал,- вы мне не поясните, что делают сейчас эти ученые люди?
        Илья пояснил то, что сам успел понять в ходе вчерашних недолгих разговоров с доктором. Доктор Бирман обнаружил некоторую активность мозга пациента (как принято в лаборатории называть основной объект исследования) при воздействии на него различных видов информации. Идея доктора в том, чтобы обеспечить мозг возможностью широкого выбора информации, направляя на него тексты книг, музыкальные произведения, фильмы, новости, наконец.
        В сети Интернет есть огромное количество информации. Возможно, там есть именно то, что необходимо этому мозгу. Доктор считает, что это безопасно для пациента. По его мнению, мозг имеет внутренний информационный барьер. Та кой информационный фильтр может работать аналогично фильтру, через который в мозг поступает из организма кровь. Сейчас реализуется замысел док тора - подключить аппаратуру инициации мозговой деятельности пациента высокоскоростным каналом к сети Интернет.
        Открылась одна из дверей комнаты, и в нее стремительно влетел доктор Бирман. Илья представил его кардиналу, тот молча поклонился и опять устремил взгляд внутрь лаборатории. Доктор Бирман заговорил быстро и страстно, он был очень взволнован и не мог сдержать своих эмоций.
        Доктор провел в лаборатории практически всю ночь. Дело в том, что, как только он с лаборантами закончил подключение аппаратуры и компьютера лаборатории к Интернету, произошло нечто непонятное. Из Сети вывалился какой-то вирус, он блокировал всю работу и в течение часа отъел примерно десятую часть всех вычислительных мощностей лаборатории.
        Доктор пытался избавиться от вируса всеми доступными средствами - все было бесполезно. Наконец, процесс остановился, появилась возможность поплавать по Интернету. Доктор сообразил проверить ситуацию за пределами лаборатории, и узнал, что это абсолютно новый вирус, появившийся в «мировой паутине» только четыре дня назад, в субботу.
        Кардинал, наконец, оторвался от стекла и подошел поближе.
        - Как вы говорите, отобрал десятую часть?
        - Да,- подтвердил доктор,- вирус отбирает практически точно одну десятую часть вычислительных мощностей и каналов связи, ничего не портит, деликатно пододвигает чужие файлы, если те мешают ему занять «свое место».
        - В общем,- подытожил доктор,- я пока так и не решился подключить связанную с Интернетом аппаратуру инициации мозговой деятельности к нашему пациенту. Вы, в конце концов, хозяин, принимайте окончательное решение. Мое мнение - надо подключать, но вирус больно странный, и уж как-то очень несвоевременно.
        Кардинал неспешно то ли произнес мысль вслух, то ли переспросил:
        - Значит, вы говорите, забирает десятую часть?
        - Ну да,- ответил доктор и тут призадумался.
        - Правильно, уважаемый доктор, правильно,- сказал кардинал.- Вы тоже вспомнили, как впервые отдавал праотец Авраам десятину Господу.
        Илья после этих слов тоже задумался. Он тоже вспомнил строки из открывающей Библию книги Бытие. Патриарх, тогда еще носивший короткое имя Аврам, после первой победы над врагами отдал священнику Бога Всевышнего Мелхиседеку, царю города Салима (будущего Иерусалима), десятую часть из всего добытого. С тех пор повелась традиция отдавать десятую часть прибыли в пользу священников или неимущих или на другие богоугодные дела. Подняв глаза к небу, кардинал тихо, но внятно прошептал: «Дивны дела твои, Господи».
        Илья пригласил всех присесть за небольшой стол, стоявший в комнате. Ему предстояло принять исключительно ответственное решение, подключать или не подключать?
        Какая-то мысль при всем этом вертелась у него в голове, но он никак не мог ее поймать. Он чувствовал, как она рвется из его памяти и, наконец, есть, он вспомнил! Конверт, который ему дал на прощание настоятель со словами: «Опять не будешь знать, что делать,- развернешь».
        Конверт эти несколько дней так и лежал во внутреннем кармане его куртки. Илья достал его и аккуратно положил на стол.
        - Что это такое,- спросил нетерпеливый доктор. Илья коротко рассказал ему и кардиналу о монастыре и его настоятеле, параллельно думая, открывать конверт при всех или все же удалиться.
        - Нет, открою здесь,- решил он,- если что сам не пойму, так люди рядом умные, подскажут.
        Решительным движением он захватил свободный край конверта, оторвал его и медленно стал вытрясать содержимое конверта на ладонь. Из конверта выпала небольшая, явно древняя икона. Такие иконы русские православные называют «Спас нерукотворный», это было изображение отпечатка лица Христа на платке.
        В отличие от обычных канонов православной иконописи, лицо не было изображено стилизованным. Напротив, это скорее был профессионально выполненный миниатюрный живописный портрет. Илья медленно встал из-за стола и нетвердыми шагами, держа перед собой в вытянутой руке икону, подошел к стеклу. Кардинал и доктор также медленно и смятенно подошли и стали сзади него так, чтобы видеть одновременно икону и лицо человека, лежащего внутри лаборатории.
        Сомнений быть не могло, на иконе было изображено именно это лицо. Только глаза на иконе были широко открыты и смотрели прямо в глаза каждому, кто смотрел на икону.
        Илья перекрестился по православному, кардинал по-католически. Доктор развел широко руками и посмотрел вверх, потом наклонил голову.
        - Подключайте, уважаемый доктор, все, что есть,- сказал Илья. Доктор послушно и с видимым облегчением кивнул и быстро отправился назад в лабораторию. Илья и кардинал решили немного погулять на свежем воздухе, поговорить, вместе вслух подумать.
        Однако не успели они отойти и десяти метров от лаборатории, как мобильный телефон Ильи зазвонил. Это звонил нотариус города Зальцбурга. Он сказал, что у него есть для господина Стольского две новости, одна хорошая, другая так себе.
        Илья сказал:
        - Давайте начнем с хорошей.
        - Я вас окончательно поздравляю, господин Стольский, получено подтверждение о завершении финансовых транзакций, Парижский банк уже вчера до конца дня полностью рассчитался по вашим обязательствам. Я сегодня утром был в секретариате Губернатора Земли Зальцбургерланде и внес необходимые изменения в реестр землевладельцев. Можете в любое удобное время получить соответствующую вы писку, если вам это необходимо.
        - Спасибо,- сказал Илья,- это действительно новость хорошая. А что за новость не очень?
        Вы знаете,- продолжил нотариус,- только что у меня был один очень пронырливый корреспондент довольно известной телекомпании. Он заявился в мой офис прямо с камерой и сказал, что у него есть достоверная информация о вчерашней сделке. Поскольку запись я в реестр как раз внес, он мог и без меня получить то, что я под его натиском ему сообщил - адрес вашей покупки. Простите меня, пожалуйста, я не умею противостоять таким людям. Но у нас открытое общество, переход собственности вы все равно не можете скрыть об общественности. Еще раз прошу прощения и всего доброго.
        Илья не нашел ничего лучше, как тоже любезно попрощаться. На вопросительный взгляд кардинала Илья передал ему полученные новости. Кардинал на это сказал, что он захватил с собой копию одной средневековой рукописи для того, чтобы познакомить с ней Илью.
        - Мне очень хочется вам прочитать сохранившиеся строки из этой рукописи, они могут оказаться очень своевременными. Давайте пройдем в дом,- предложил кардинал. Они прошли в просторный холл дома и расположились в кожаных креслах. Горничная принесла им минеральную воду и вазочку с фруктами и спросила, можно ли начинать накрывать обеденный стол? Илья спросил гостя, не возражает ли он потихоньку приближаться к обеду, тот любезно согласился, Илья кивнул горничной и она удалилась.
        В этот момент в прихожей стукнула дверь и быстрый голос доктора Бирмана спросил:
        - Господин Стольский, вы здесь?
        - Да, доктор, проходите,- сказал Илья. Доктор подошел к ним, сел в кресло, потом встал и начал говорить, причем как-то официально, как будто на какой-нибудь научной конференции.
        Господа. Я хочу вам сообщить, что мы произвели все запланированные подключения аппаратуры инициации мозговой деятельности к источникам информации. Через минут пять после того, как был, по-существу, налажен канал взаимодействия мозга пациента с информационным пространством Интернета, возник поток некоторой информации.
        Поток оказался направлен из Сети к объекту нашего исследования. Напомню, мы собирались сами подбирать интересную, с нашей точки зрения, информацию, направлять на мозг и оценивать его реакцию. Однако информационный поток из Сети начался без нашего выбора, сам по себе.
        Более того, этот поток устойчиво и быстро нарастал и вошел в насыщение только примерно минут пятнадцать назад. Это насыщение определено, на мой взгляд, максимальными пропускными способностями имеющегося у нас доступа в Интернет. Наш пациент сейчас постоянно поглощает огромное количество информации. Я могу примерно это сравнить с одновременным непрерывным просмотром пятидесяти насыщенных документальных видеоканалов.
        Доктор замолчал, налил себе стакан воды, выпил и опять сел.
        Илья сказал тихо доктору:
        - Ну, Вы же сами высказали гипотезу о том, что мозг сам отфильтрует из нашей мировой Сети то, что можно и нужно.
        Доктор также тихо сказал:
        - И так и не совсем так. Вы, наверное, к телевизору сегодня не подходили. А я только что посмотрел новости. Сегодня утром, примерно в то же самое время, когда мы подключали нашего пациента к Cети, обсерватория на острове Тенерифе зафиксировала новый космический источник радиоизлучения. Этот источник передает в сторону нашей планеты с огромной скоростью поток некоторой информации, явно искусственного происхождения. Сейчас уже все уважающие себя обсерватории сориентировали свои радиотелескопы на этот источник. Полученные сигналы все, естественно, тут же выкладывают на свои сайты в Интернете.
        Так вот, хотите - верьте, хотите - нет, но описание этих сигналов полностью совпадает с тем, что сейчас в основном течет из Интернета к нашему пациенту.
        У нас сигналы отображаются на мониторе, можно пытаться синхронизироваться и видеть хотя бы форму и частоту импульсов. Получается, что к пациенту идет два типа сигналов. Немного сигналов поступает земного происхождения. Это обычные пакеты данных, принятые в Интернете.
        Но в основном поток явно не нашего происхождения. Начало и конец каждого длинного пакета данных совсем такие, как принято у нас. Но вот все, что между - нам и не снилось. Какая-то совсем непонятная система модуляции.- И доктор устало замолчал.
        Илья встал, подошел к доктору и обнял его за плечи.- Давайте-ка, отправляйтесь спать, доктор. Вы нам нужны свежим и здоровым. Мы вместе с вами сделали то, что, как нам кажется, должны были сделать. Теперь нам нужно, наверное, какое-то время ждать.
        Кардинал молча кивнул в знак согласия со словами Ильи. Доктор встал, поклонился и пошел к выходу. Через несколько шагов он повернулся и спросил:
        - А можно я прямо сейчас сделаю заказ на расширение нашего доступа в Интернет. Если, конечно, это вообще возможно. На самом деле у нас и так скорость доступа как у штаб-квартиры концерна Фольксваген. Так что это может оказаться весьма недешево.
        Илья сказал:
        - Доктор, закажите по максимуму.
        - Спасибо,- ответил доктор и опять побрел к выходу. В прихожей его перехватила донна Исабель и вручила ему корзинку с готовой едой, сказав:
        - Пожалуйста, хоть немного поешьте.
        - Спасибо, милая,- сказал рассеянно доктор и удалился.
        Кардинал только собрался продолжить разговор, как через открытое окно послышался громкий сигнал клаксона автомобиля. Спокойно поговорить им, видимо, сегодня не было суждено. Какой-то новый гость, остановивший свою машину у ворот, теперь нажимал кнопку звонка у калитки, настойчиво требуя внимания хозяина поместья.
        Переговорное устройство позволяло разговаривать со звонящим в калитку не выходя из дома. Илья и кардинал подошли к переговорному устройству. Илья нажал кнопку монитора, увидел темноволосого молодого человека интеллигентного вида и сказал:
        - Слушаю вас.
        Молодой человек представился:
        - Здравствуйте, мой фамилия Риттер, я корреспондент телекомпании, я очень прошу вас оказать мне любезность и переговорить со мной.
        Илья собирался было уже отказать незваному гостю, но кардинал неожиданно вмешался в их разговор.
        - Повторите, пожалуйста, вашу фамилию,- сказал он.
        - Риттер,- еще раз повторил визитер.
        Кардинал повернулся к Илье и сказал:
        - Господин Стольский, доверьтесь мне, вам нужно пригласить в свой дом этого человека. Илья пожал плечами и дал команду пропустить нового гостя.
        Пока Муса, немолодой, но крепкий привратник, он же мастер на все руки, шел открывать ворота, кардинал в двух словах объяснял свой совет Илье:
        - Помните, я вам говорил о рукописи, копию которой привез. Я уже наизусть ее заучил, точнее то, что от нее дошло до наших дней,- сказал кардинал.- Это описание видения, которое было около четырехсот лет назад у настоятеля Туринского собора, где долгое время хранилась плащаница. Настоятель как-то ночью молился у плащаницы и, по-видимому, задремал. Ему было удивительное видение, и он его постарался записать.
        В современном переводе звучит примерно так: «Из следа на полотне, из небытия появится, встанет опять Сын Человеческий. Темная сила людская придет, чтобы уничтожить его, но безоружные рыцари разных племен станут на пути этой силы». Ну, я вам потом еще прочитаю, там еще несколько строк, но они плохо сохранились, не могу понять смысл, будем вместе разбирать.
        - Хорошо,- сказал слегка растерянно Илья.- Не понимаю, что это может быть за темная сила, какие могут быть безоружные рыцари и при чем здесь этот шустрый корреспондент по фамилии,- и тут Илья запнулся.
        Он только сейчас сообразил, что Риттер по-немецки и значит «рыцарь».
        Глава 17
        Среда. Россия. Москва
        Генеральный директор Московского института теплотехники, для большинства знакомых и друзей просто Генерал, был с самого утра не в духе. Он только что вернулся с совещания военно-промышленной комиссии правительства. Кроме него «на ковер» были вызваны министр обороны и начальник Главного штаба военно-морских сил (ВМФ). Тема была простая - очередной аварийный пуск Булавы.
        Заседание вел первый вице-премьер. Для начала он напомнил, как в 1997 году руководству МИТ и ВМФ удалось убедить Президента сделать ставку именно на Булаву. У страны тогда не было альтернативы. По условиям подписанных еще СССР международных договоров, России запрещалась разработка новых неуязвимых для ПРО противника ракет сухопутного базирования с разделяющимися боеголовками. Было принято решение срочно разработать такие ракеты для пуска с подводных ракетоносцев.
        - Однако,- напомнил вице-премьер,- тогда можно было не начинать разрабатывать почти с нуля Булаву. Проще было доводить до ума ракету Р-39 разработки КБ имени Макеева. Правда, Р-39 уже тогда морально устарела, была гораздо тяжелее и прочее. Но она летела куда нужно. Именно вы своим именем и авторитетом добились принятия решения о беспрецедентном финансировании. Только за первые пять лет программы, в то время, когда страна переживала огромный дефицит средств, было потрачено около двадцати миллиардов рублей.
        Более того, вы меня неоднократно обнадеживали, и я передавал эту надежду Президенту. Я прошу вас быть сегодня предельно искренними и объяснить мне, что произошло на последнем пуске.
        Все понимали, что вопрос адресован вовсе не к военным. Ответ надлежало держать штатскому Генералу.
        Он рассказал, что при всех неудачных пусках первые проблемы выявлялись на завершающем этапе работы двигателей первой ступени.
        - На начальном участке разгона все вроде бы было нормально, и только потом возникали нештатные ситуации. Мы пытались выявить источник проблемы, искали причины именно на этой, завершающей фазе полета первой ступени, но безуспешно. Наконец, возникло другое предположение. Для его проверки ведущий специалист института присутствовал при последнем пуске. Съемка пуска велась нашим специалистом с дрейфующей станции Северный Полюс. Пуск был произведен практически в непосредственной близости от станции (вице-премьер одобрительно хмыкнул). По результатам непосредственных наблюдений окончательно установлена причина нештатного поведения ракеты.
        Она заключается в повреждении как минимум одной из дюз первой ступени ракеты падающей при взлете тяжелой льдиной. Посмотрите, пожалуйста, видеозапись. Я включаю замедленный режим. Обратите внимание на большую льдину справа, которая стала под углом к ракете после взлома льда концевой частью. Вот льдина скользит по поверхности ракеты, пока та выходит из-подо льда. Естественно, это не может причинить ракете вреда. А вот момент выхода нижней части ракеты из-подо льда. Смотрите, вот в этот момент льдина не соскальзывает с нижнего края корпуса ракеты, а ломается на три части. Средний обломок летит не вниз, а вбок, к ракете. В это время ракета успевает подняться, и обломок льдины краем ударяет по соплу.
        И это удар огромной силы, масса обломка исчисляется сотнями килограммов.
        При разгоне этой ступени постепенно накапливается отклонение от расчетной траектории. Если в корректировке отклонения должна участвовать поврежденная дюза, то возникает «положительная обратная связь». Система управления идет в разнос.
        Мы имеем все основания считать, что предыдущие неудачные пуски из-подо льда имели ту же причину. При более тонком или более толстом слое льда такой проблемы не возникает, это мы уже успели многократно промоделировать.
        Устраняется проблема, по мнению наших ведущих специалистов очень просто. Нужно немного изменить режим подачи топлива на взлете. Самым простым решением было бы резко ускорить ракету после взлома льда. Однако это потребовало бы внесения значительных доработок в двигатель. На сегодня мы и так используем практически максимальную мощность на взлете.
        Соответственно, предложено напротив, несколько затормозить взлет. Если мы, фигурально выражаясь, «подвесим» ракету в момент выхода нижней ее части из-подо льда, буквально на секунду, то образующийся перегретый пар «съест» край льдины. В результате льдина если и ломается, то на другом уровне, заметно ниже. При этом мы еще на всякий случай немного довернем крайние дюзы внутрь, к оси корабля. Результаты моделирования приведены на следующем слайде. При применении предложенных мер, вероятность повреждения дюз при пуске сквозь льды критических толщин будет уменьшена с сегодняшних примерно тридцать процентов до приемлемого уровня, ниже одной сотой процента.
        Все необходимые расчеты завершены, программы откорректированы. Прошу разрешить следующий пуск в самое ближайшее время.
        После того, как были заданы дополнительные вопросы и заслушаны ответы, выступили несколько членов комиссии, и вице-премьер подвел итог. Он был краток:
        - Я оперативно доложу Президенту итоги совещания, в том числе вашу информацию о нахождении и ликвидации проблемы и предложение по скорейшему новому пуску.
        И вот сейчас, не успел Генерал зайти в кабинет и сесть за рабочий стол, как зазвонила «кремлевка». Говорил вице-премьер.
        - Я вас поздравляю,- сказал он не то с иронией, не то серьезно.- Президент, он же Главком принял решение лично присутствовать на следующем пуске. Если в субботу, повторяю, в эту субботу она полетит не туда - за ней можете полететь и вы. А может быть и я. Но я в вас верю. Не подведите.
        Не успел Генерал до конца осмыслить разговор с вице-премьером, как на его большой телефонном аппарате замигал внутренний вызов. Сейчас Генерал не был настроен с кем-либо разговаривать. Однако на звонки своего заместителя по безопасности он привык отвечать.
        - Слушаю тебя, Саша,- сказал он. Они давно были на «ты», Генерал, между прочим, никогда не тыкал тем, кто не мог ему сказать «ты» в ответ. Молодой, но очень опытный полковник Васин работал в институте уже три года, и пока приносил только пользу. Что выгодно отличало его от предшественников, так это современное образование в области информационных технологий, отличная физическая форма и работоспособность. Генерал особенно ценил его «заточенность» на работу на опережение неприятностей.
        - Генерал, можно к тебе зайти, подышать свежим воздухом?- спросил Васин. Это обозначало, что у него есть строго конфиденциальный разговор, который он хочет провести вдали от телефонных аппаратов.
        - Заходи,- ответил Генерал.
        Через пару минут они уже выходили из кабинета Генерала на свежий воздух.
        Генерал любил объявлять своим гостям, что у него есть своя крыша. Большинство гостей под «крышей» понимало высокое покровительство. Все весело смеялись, когда оказывалось, что из кабинета Генерала действительно был прямой выход на крышу одного из крыльев старого здания института. Здесь Генерал иногда любил походить, подумать, здесь же они обычно беседовали с Васиным конфиденциально. При таких разговорах они оставляли даже свои мобильные телефоны секретарю.
        - Генерал, у меня есть несколько тем для беседы, все особой важности, не знаю, с какой начать,- сказал Васин.
        Генерал уже получил свою порцию адреналина, поэтому был настроен весьма философски.
        - А ты начни, как в программе новостей, сначала то, что в мире, потом в стране, потом в семье.
        Васин крякнул и сказал:
        - Ты знаешь, я всегда поражался твоей интуиции, Генерал. Значит, сначала в мире. Я тебе докладывал о вирусе, о том, откуда он пришел, о том, что я включен в команду. Час назад поступило срочное сообщение. Созданная вирусом выделенная сеть начала использоваться. Уже определено, куда течет через эту сеть информация, это где-то в Австрии. У меня самолет из Шереметьево через три часа, я уже с вещами, так что извини.
        - Ну ладно,- сказал Генерал,- ты только осторожнее.
        - Осторожнее, это бы хорошо,- ответил Васин.- Если я тебе скажу, что мы едем как туристы, не уведомляя европейских коллег, чтобы не гнать волну, ты меня поймешь?
        Генерал задумался и сказал:
        - Не уведомляя, значит, вы все летите как обычные люди, то есть с голыми руками?
        - В самую точку,- согласился Васин.
        - Ладно, это понял. Что в стране?
        - Меня наш куратор с Лубянки попросил переговорить с тобой, чтобы ты отстранил Ларина от ведения новых разработок, на время. Рекомендация - не повышать его уровень осведомленности. Хотя бы до того времени, как закончится проблема с вирусом и будет окончательно ясно, что он просто случайный переносчик заразы. Кстати, понять, где он заразу подцепил, никто пока не может.
        Ну,- задумчиво протянул Генерал,- мысль конечно, правильная, верная. Только кто кому сейчас осведомленность повышает, это еще вопрос. То, что последняя Булава опять по ледяным полям поскакала, ты знаешь. Так вот, Ларин вроде понял проблему. Мы теперь ее всем институтом лечим по его сценарию. И уже назначен новый пуск.
        Давай с тобой попробуем предположить, кто на нем может вдруг оказаться?
        - Что гадать,- сказал Васин,- я уже считай полгода жду, когда Сам новым атомным ракетоносцем порулит. Кто, кроме него, по праву должен новое поколение оружия обкатать? У него имидж такой, что он просто обязан на «Илье Муромце» кое-кому нос утереть, а нам всем будет приятно, что у нас он такой. Да ты не переживай, рука у него легкая…
        - Ну, легкая она, если у нас все получится. А если не получится, то станет тяжелая, и вернешься ты со своей Австрии к другому Генералу. Ладно, с этой темой тоже все понятно, можешь сообщить, что до меня довел. А я уж буду принимать решение самостоятельно. Что дальше?
        - Дальше на самом деле о семье. У тебя ведь дома доступ в Интернет мной организован. Для всех, кому разрешен выход в Интернет с работы, или организован от института доступ из дома, на всякий случай была установлена небольшая программка.
        Эта программа позволяет автоматически обнаруживать случаи обращения к плохим сайтам. Нет, я не имею в виду порнушку или что-либо такое. У нас программка поинтереснее. Мы автоматически проверяем каждый сайт, на который выходят сотрудники, на предмет благонадежности. Давно ли создан сайт, не находится ли в перечне криминальных или контролируемых террористами или спецслужбами и так далее.
        Так вот, дочь твоя младшая сегодня ночью ходила на сайт-ловушку. Это такая штука, которая создается под конкретный поиск.
        Ну, например, тебе вдруг нужно найти что-то редкое. Вот потребовался срочно рецепт приготовления мыла из шоколада. А я заранее знаю, что ты будешь такое искать. Вот и создаю сайт из одной-единственной страницы, на которой публикую как бы рецепт. И точно называю его «рецепт приготовления мыла из шоколада». В любой поисковой системе ты придешь ко мне, как миленький. Так вот, Анна попала в такую засаду.
        - Если не секрет,- осторожно спросил Генерал,- что она искала?
        - А искала она антидот, противоядие от отравляющего вещества нервно-паралитического действия по названию Зарин,- был четкий ответ.
        - Ничего не понимаю,- сказал Генерал.
        - Это потому,- продолжил Васин, что ты весь в своей работе. Ты ведь не подвергаешь анализу ничего, что к ней не имеет отношения. Ну и потому, что у тебя дефицит информации. Сейчас сам все поймешь, логическая цепочка простая.
        Даю информацию. Первое. В новостях, наверное, ты видел, что в Риме террорист захватил группу подростков-инвалидов. Он пообещал их отравить некоторым смертельным газом. Название газа нигде не сообщается.
        Второе. Дочь твоя получила ночью письмо, после которого она полезла в поиск. Я, естественно, пробил, откуда это письмо прошло. Точный адрес я не устанавливал, дороговато будет. Но отправлено письмо точно из Рима, через небольшого Интернет-оператора, который обслуживает несколько гостиниц. Включая ту, в которой захватили заложников. Улавливаешь?
        - Ну, хорошо, Саша,- сказал медленно, по пути соображая, Генерал.- Письмо она получила из Рима. Это запросто. Она переписывается со всем миром. Могу допустить, что Анна в контакте с кем-нибудь из этой самой захваченной группы. Предположим, что они там, в Риме, узнали, каким газом их собираются травить. Предположим, что они попросили кого-нибудь, включая Анну, поискать рецепт противоядия. Но на кой хрен кому-то ставить на это дело ловушки?
        - Товарищ Генерал,- серьезно сказал Васин,- ты слышал про такую породу журналистов - папарацци? Если какая-нибудь очень умная сука этой породы пытается вычислить, есть ли у этих мальчишек канал общения, какой-нибудь выход в Сеть, то ловушка может быть как раз для этого. Поймать любой ценой контакт, выйти на связь, все отснять и потом растрезвонить на весь мир.
        Генерал, ты чего это побледнел, ты в порядке? Тот крикнул уже на бегу:
        - Саша, скорее за мной,- и побежал по крыше в свой кабинет.
        Забегая в кабинет Генерала, Васин услышал окончание фразы с Генеральского телефона громкой связи: - …или находится вне зоны действия сети…
        - А, черт, она и телефон выключила,- процедил Генерал, и нажал какую-то кнопку быстрого набора. Ответил его водитель.
        - Георгий,- сказал Генерал,- немедленно машину к подъезду, ключи в зажигании, сам на заднее сидение.
        Повернувшись к Васину, Генерал спросил: - Твой багаж где?
        - Вот все здесь, в этой сумке, я же прямо отсюда в аэропорт. Да ты чего?
        Саша, Анна мне час назад послала смс-ку: «Папа, не теряй, поехала в SVO[6 - Международно принятое сокращение названия аэропорта Шереметьево-2.] встретить одного гостя».
        Если твое предположение правильное - приезжая сука и мальчишек в Риме погубит, и Анне грех на душу положит. Будет она себя всю жизнь винить.
        Генерал взглянул напоследок на рабочий стол и переключил быстрыми движениями телефоны на секретаря. Потом задумался на мгновение, вынул из ящика стола и сунул в нагрудный карман какую-то красную книжечку.
        - Ну, вроде все. Гоним в Шереметьево.
        Глава 18
        Среда. Италия. Рим
        Среда тянулась для ребят бесконечно долго. Американец отправил электронное письмо своему самому надежному другу ранним утром. Теперь нужно было ждать возможности нового контакта целый день. Раньше влезть в Сеть не было никакой возможности. Спать долго как-то ни у кого не получилось, стоящая рядом железка со смертью не давала никому покоя. Ближе ко времени обеда завязался разговор о сути идей Гитлера.
        Бразилец, который был самым младшим из приехавших, а выглядел совсем малышом, начал этот разговор. Он сразу честно признался, что особо ничего об этом не представляет:
        - Я что-то слышал, даже слово помню, нацизм, но о чем это, может, в силу возраста, не понял. Однако,- продолжил он,- вроде бы жестокие слова Феликса действительно похожи на правду.
        Ведь так получается, что мы, инвалиды детства, в самом деле как бы нарушение природного естественного отбора. В какие-нибудь средние века мы бы все погибли еще в самом младенческом возрасте. А то и сразу после рождения. Кто-нибудь разбирался в этом, может, и прав был этот Гитлер?
        Вопрос, по-видимому, очень заинтересовал и мед-брата. Он только вкатил в комнату большую каталку с провиантом и приступил к раздаче. Было видно, как он сразу замедлил свою работу, видимо, желая присутствовать при этом разговоре.
        Ответить Бразильцу решился Русский:
        - Я думаю, что только у меня из всех нас была возможность прочитать главное произведение господина Гитлера в переводе на мой родной язык. Во всех нормальных странах эта книга, «Моя борьба» запрещена к распространению. А у нас в период развала СССР и не такое можно было купить в любом книжном ларьке.
        Может, кто не знает, в нашей стране ведь много разных национальностей. И из бывших республик СССР многие приезжают. И вот в последнее время у нас тоже завелись какие-то последователи Гитлера. Их немного, но они есть.
        Однажды эти ребята вышли на меня, приняли за своего. У меня есть свой маленький сайт, там я повесил свое фото. Оказалось, что эти ребята выглядят так же, они бреют голову, из-за этого их зовут «скинхеды»[7 - От англ. Skin head - лысый, бритоголовый.]. Я-то прошу мне голову брить, потому что у меня кожа плохая, по всей спине и ногам пролежни и язвы забодали. А так хоть на затылке чисто, а то под волосами тоже было плохо.
        Ну, вот я и попросил мне купить эту книгу, захотелось разобраться.
        Я прочитал внимательно, кое-что не понял. Но книжка очень напористо и убедительно написана. Я даже в чем-то начал соглашаться, и в этот нацизм почти уже поверил. Полез искать в Сеть, с кем бы обсудить. И натолкнулся на большой чат по нацизму, у нас, в России, на сайте Московского университета. В основном участвовал народ взрослый. Я там даже и не признавался, что еще несовершеннолетний.
        Так один профессор из университета нам всем очень просто доказал ошибочность нацизма. Я вот как раз сейчас у себя открыл в компьютере нашу переписку, берегу ее на память. Да и выражения некоторые я сам и не воспроизведу, давайте лучше прочитаю.
        Вот что пишет профессор: «Дело в том, что Гитлер положил ошибку в самую основу своего учения о расах. По учению Гитлера, человечество нужно усовершенствовать путем селекции, как выводят породы лошадей или собак. Почему-то Гитлер решил, что для человека также применимы законы эволюции животного мира. Почему-то он решил, что постиг замысел Создателя.
        А вся история последних тысячелетий говорит о том, что эволюция животного мира закончилась. В этой эволюции все подчинялось созданию существа, обладающего не только телом, но и духом. И это произошло. Далее биологическая эволюция остановилась.
        Человек, как биологическое существо, уже много тысячелетий не обретает никаких новых черт. Так что ошибочно применять к одушевленным существам и к их сообществу - Человечеству - законы животного мира».
        Профессор дальше очень красиво выразился, вот, читаю: «Не эволюция человеческого тела, а эволюция человеческого духа и Человечества в целом - вот закон нашего развития».
        И дальше профессор сказал, что на Земле есть десятки миллионов живых доказательств того, что вся теория Гитлера ошибочна.
        Гитлер утверждал, что всякое расовое смешение приводит к смерти потомства, которое получилось в результате смешения. Если не в первом поколении, так попозже. Якобы такое потомство получается очень неудачным в физическом смысле. Вот мы сейчас и спросим у Бразильца, кто самые красивые ребята и девушки в Бразилии, белые или черные или кто еще?
        Бразилец не раздумывая сказал:
        - Конечно, это мулатас, это все знают.
        - Вот,- сказал Русский,- да не все знают, что мулатас - это те, кто произошел от браков людей белой и черной расы. Когда-то белые люди для освоения этих территорий завезли из Африки рабов. Потом были перекрестные браки, еще туда же добавилась и кровь местных жителей, индейцев.
        И вывелся новый устойчивый тип людской породы.- И, заметьте,- сказал нам профессор,- от браков мулатас между собой не рождаются белые или черные или полосатые дети. Нет, обычно рождаются именно мулатас. Прекрасного физического сложения и отличного здоровья, и мужчины и женщины. Если когда на экранах появляются толпы красивых бразильских девушек, страстно танцующих самбу, так это точно мулатас. И атлетического сложения парни, играющие в волейбол на пляжах Рио-де-Жанейро тоже мулатас. Так что вранье у господина Гитлера, вранье.
        Ну ладно,- сказал Бразилец,- успокоил ты меня со своим профессором, похоже, что этот Гитлер сильно маху дал.
        И все равно, наверное, здоровые дети гораздо ценнее для общества, чем те, кто от рождения инвалид? Что бы твой профессор на это ответил?
        - Ты знаешь, я ведь тоже не удержался и так прямо об этом его и спросил. Я ему написал, что-де у меня приятель-подросток, инвалид от рождения, и его часто мучает такой вопрос.
        Профессор мне и ответил при всех на нашем чате, причем он сразу понял, что я говорю о себе.
        Вот его слова: «Мой юный друг. Люди, верующие в Бога, считают, что у человека есть ценность в этом мире и есть ценность за пределами этого мира.
        Сначала о ценности человека в период его земной жизни. Наверное, она определяется тем, что этот человек для Человечества сделал. Сдвинул ли он его немного от пещерной жизни в светлое будущее или наоборот. А если не сдвинул вперед все Человечество, поскольку это не каждому дано, так сделал ли он вообще что-нибудь достойное. Изменил ли к лучшему хотя бы что-нибудь вокруг себя. Или хотя бы самого себя.
        Теперь о ценности человека за пределами его земной жизни. По мнению практически всех религий, эта ценность будет определяться тем, насколько порядочно удастся человеку прожить жизнь. Сделает ли он больше зла или сделает больше добра, останется ли животным или приблизится немного к Создателю.
        И первое, и второе, конечно, связано между собой, но вовсе не определяется тем, в каком теле человек проведет свой отрезок жизни на земле».
        И еще он мне написал: «Подумайте, если Бог позволяет сегодня Человечеству создавать условия для спасения и выживания тех, кто раньше погибал - значит, пришло время, когда это нужно».
        Ребята затихли и задумались. Медбрат как-то весь подобрался, уменьшился и тихонько ушел с тележкой на кухню.
        Наступившую тишину прервал неожиданно усилившимся звуком телевизор. Какая-то неинтересная для ребят передача, шедшая по новостному каналу, была прервана новостью действительно сенсационной. По сообщениям из ведущих астрономических обсерваторий, их радиотелескопы принимают устойчивый сигнал, исходящий из ранее неизвестного мощного источника. По мнению ученых, передаваемый сигнал, безусловно, носит искусственное происхождение.
        Диктор, захлебываясь от восторга, цитировал высказывания специалистов:
        - Можно практически уверенно говорить о сигнале, передаваемом разумными существами.
        - При этом скорость передачи огромна, то есть передается невероятное количество информации.
        - Попытки расшифровать сигналы пока не имеют успеха.
        - Сигналы по форме напоминают обычные пакеты данных, типа тех, которые используются в сети Интернет, только большой протяженности. Однако внутри этих пакетов информация представлена в необычном виде.
        - Все желающие могут ознакомиться с сигналами на сайтах обсерваторий, где эти сигналы отображаются в реальном времени, по мере поступления.
        Далее в программе передач произошли изменения и на экране стали появляться разнообразные эксперты. Они повторяли почти одно и то же. Добавить что-либо толковое к самой новости никто не мог.
        Большинство экспертов сошлись во мнении, что это просто розыгрыш. Ведь есть люди, готовые заплатить десятки миллионов долларов за полет на космической станции. Почему не предположить, что нашелся человек, заплативший пару сотен миллионов за спутник с суперпередатчиком, просто так, для сенсации. Были мнения и об аварии на каком-нибудь секретном корабле американцев или русских. Тем не менее, никто не мог отрицать вероятность контакта с иным разумом.
        В другой ситуации эта новость, наверное, ребят бы взбудоражила. Но сейчас, когда их судьба была на волоске, мысли были не о внеземных цивилизациях. Кто-то уныло сказал:
        - Дотянем ли, чтобы узнать, чем все это кончится.
        Минут через тридцать, когда все в основном перекусили, возникла новая идея. Турок, улыбчивый парень, отечное лицо которого отличалось какой-то очень сухой кожей с мелкими трещинками, подал хорошую мысль.
        - Ребята, сказал он,- если будет взрыв, не все компьютеры могут уцелеть. Я так прямо напротив этой штуки лежу. А нам всем хотелось бы, чтобы письмецо родным дошло.
        Давайте, каждый продиктует вслух хотя бы короткое сообщение так, чтобы все записали. Каждый у себя в компьютере на видное место прямо на экране положит. Так будет гораздо больше шансов, что сохранится. Да и время скоротаем… Давайте от двери начнем, с Индуса, если он не против.
        Индус сказал:
        - Нет, я не против, идея правильная. Мне, например, очень-очень нужно, чтобы мое письмо дошло моему дяде. Это старший брат моей мамы. Он тянет всю нашу большую семью. У него сейчас две самые большие проблемы - выдать замуж дочь и отправить учиться сына. А у нас и то, и другое требует хороших денег. Если, конечно, отдать девушку в хорошую семью, а парня в хороший университет. Например, в Бангалор, где он и выучится и работу получит.
        История, ей-богу, смешная. Большинство из нас с вами нуждается в чужой помощи, в том числе и для того, чтобы облегчиться. Ну, вы меня понимаете. Мне дядя у кровати сделал крепкие поручни, и я наловчился почти обходиться сам. Одна была проблема - горшок то и дело падал.
        Тут дядька мой приносит однажды старый металлический то ли горшок, то ли вазу. Черный весь, устойчивый, тяжелый такой, в самый раз. Он его нашел, когда деревья сажал. Дядя большой кусок земли взял в аренду и выращивает фрукты.
        Ну вот, я как-то на этом горшке и задумался, а чего горшок такой тяжелый? В общем, мой горшок оказался из серебра, процентов на девяносто, не меньше. Я его всем, чем положено, проверил, вплоть до кислот, это точно серебро. У дяди через месяц юбилей - пятьдесят лет, я хотел ему тогда и объявить. Пусть он сестре моей двоюродной красивую свадьбу справит, и брата учиться на программиста отправит. Кстати, у него точно большие способности.
        Все быстро застучали по клавишам. Американец пошутил:
        - Признавайся, ты, наверное, из рода махараджей, если у тебя даже горшок серебряный.
        Индус серьезно ответил:
        - Нет, мы не кшатрии, мы шудры. В древней Индии все население делилось только на четыре группы - брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры.
        Брахманы - это ученые и жрецы. Кшатрии - воины и знать, дворяне, по-вашему. Вайшьи - купцы, владельцы земель и скота, но это кто владеет, а не кто работает. А Шудры - работники.
        Это потом уже появилось деление на более мелкие группы. Васко да Гама, португальский путешественник, назвал такие группы «каста»[8 - Casta - род, вид, порода (португ.).]. Сейчас таких каст в Индии примерно три тысячи. Но независимо от конкретной касты, все ремесленники, а также крестьяне на чужой земле - шудры. Нас в Индии - большинство. Ну, наверное, у меня все, очередь за Евреем.
        Еврей, худенький бледный паренек с длинными вьющимися прядками черных волос от висков - пейсами, грустно улыбнулся и сказал:
        - Вы знаете, у меня такой проблемы нет. Я перед отъездом письмо моим родным на диске на моем компьютерном столике оставил. Если что - найдут обязательно.
        Китаец его спросил:
        - А ты всегда такой предусмотрительный?
        - Ты знаешь,- ответил Еврей,- у меня такая хреновая болезнь, гемофилия, кровь не сворачивается. От любого ушиба могу концы отдать. Регулярно из дома в клинику забирают, от очередного внутреннего кровоизлияния откачивают. Каждый раз я понимаю, что могу назад не вернуться.
        Чтобы сюда приехать, я сам расписку дал, что если не довезут - моя проблема, ведь я теперь совершеннолетний и смог настоять.
        Поэтому я такое письмецо прощальное давно составил, теперь каждый месяц его немного освежаю и все. Так что меня пропускаем, у нас следующий Бразилец.
        Бразилец сказал:
        - А можно, я после всех, я стесняюсь пока что-то.
        Мексиканец, плечистый паренек с иссиня-черными длинными прямыми волосами, чья кровать была следующей, сказал:
        - Конечно, малыш, не вопрос. Тогда моя очередь.
        Мне обязательно нужно, чтобы мое сообщение дошло до брата. Мы живем в столице, в Мехико. Неподалеку от города есть древнее место, может быть, читали или видели что-нибудь об этом, называется Теотиуакан? Там есть две пирамиды, их принято называть пирамида Луны и пирамида Солнца.
        Около года назад мне приснился сон, что, если я посмотрю на мир с пирамиды Солнца, то скоро стану здоровым. У меня ведь ноги выросли обычного размера, нормальные, никто понять не может, почему не могу ходить. Я рассказал о своем сне как-то брату.
        Недели за три до моего отъезда, он в выходной с утра пораньше вынес меня на улицу и отвез к пирамиде. Там посадил на себя и полез наверх. Туда и без инвалида на спине забраться нелегко. Я так боялся и за него, и за себя, но мы все-таки забрались. По пути даже обогнали большую группу иностранцев. Их вела красивая такая девушка - гид.
        Наверху оказалась площадка большая, брат меня посадил, сам отошел в сторонку отдышаться. Пока иностранцы глазели по сторонам, девушка меня обо всем расспросила. А потом сунула мне визитку свою в кармашек куртки и сказала:
        - Покажи брату через месяц. Если сразу вспомнит, о ком речь - пусть позвонит мне. Только дай честное слово, что раньше не отдашь и ничего не скажешь.- Ну, я пообещал, конечно.
        Потом, по правде говоря, я и забыл совсем об этом. Мы готовились к моей поездке, суеты было много. А когда брат отвозил меня в аэропорт, я вижу, что он какой-то больно задумчивый. Спросил я его:
        - Ты, мол, чего, брат, о чем все думаешь?
        Он и говорит:
        - Ты знаешь, девушка одна из головы не выходит, каждую ночь снится. Может, помнишь, когда на пирамиду мы лезли, она гидом у иностранцев там была. Не сообразил я запомнить хотя бы, из какой она фирмы. Теперь найди ее - в Мехико пятнадцать миллионов человек живет.
        Я тут все вспомнил, давай дни считать. Получилось - вернусь, как раз примерно месяц исполнится, вот обрадую брата. Только я ему хотел условие поставить: он меня еще раз на пирамиду поднимет и там с этой девушкой поцелуется. А я на них буду смотреть и радоваться. Обязательно нужно, чтобы брат прочитал. Визитку он найдет дома в нагрудном кармане моей куртки, в которой я был на пирамиде. Все записали? Тогда очередь Японца.
        Японец легко на руках поднял свое маленькое, резко обрывающееся после таза тело, и сел строго вертикально. Потом он с легким поклоном повернул свою гордо поставленную голову направо, налево и серьезно сказал:
        - Мое письмо адресовано отцу. Он у меня работает в департаменте здравоохранения. Последние годы у нас самая большая опасность - птичий грипп. Очень боимся, что занесет нам эту заразу какая-нибудь стая птиц.
        У нас еще много, несколько сотен тысяч людей с генетическими нарушениями, вроде меня. Помните, о чем речь. Есть опасение, что в организмах таких людей и может произойти опасное слияние вируса гриппа птичьего и вируса гриппа человеческого. И может тогда начаться всемирная эпидемия.
        Я на эту тему много думал и кое-что придумал. Только вы не смейтесь. Если сделать много - несколько тысяч штук - маленьких летающих шприцев, то можно вакцинировать практически каждую стаю перелетных птиц. Я назвал эти штуки «шмель». Стая этих шмелей должна впрыскивать небольшими дозами вакцину всем птицам стаи без разбору. В результате можно уверенно обеспечить нужную дозу каждой птице. Китаец сказал:
        - У нас полно народу работает над этой проблемой, но такого я еще не слышал. А ты, что, на каждого маленького шмеля ставишь насос, чтобы впрыснуть лекарство?
        - Нет,- гордо сказал Японец, прищуривая свои острые умные глаза.- Я использую силу инерции. Поршень шприца массивный. Скорость шмеля такая, что, при попадании в объект, поршень по инерции продолжает двигаться. Ну и впрыскивает ровно столько, сколько нужно. Как только «шмель» ощущает, что поршень остановился - резко дается задний ход. И все по новой, пока не опорожнится весь шприц.
        Я с собой привез сюда пару опытных образцов, думал, похвастаюсь на нашей олимпиаде. Хотите - могу хоть сейчас поднять их в воздух и впрыснуть кому чего нужно. Только подставляйте мягкое место.
        Все дружно засмеялись. Только Еврей вдруг сказал серьезно:
        - Ты парень, не спеши, может быть, и поднимем и чего-нибудь кому-нибудь впрыснем.
        Было понятно, что Еврей на что-то намекает, но на что - кто его знает. Японец продолжил:
        - Напишите, пожалуйста, что все чертежи и описание у меня есть не только в этом компьютере. Копия есть дома, на «флешке», карте памяти, которая лежит в шкатулке на тумбочке у моей кровати. Имя папки - «шмель».
        Малаец, коротко стриженный, смуглый парень, весело сказал:
        - У меня, вообще-то, нет ничего особенного, что я могу передать своим родным и близким. Они обо мне все знают. Знают даже, что я для младших братьев книжку умных мыслей собираю, от себя кое-что туда тоже пишу. Знают, где найти копию.
        Они только диагноз мой настоящий не знают. Не принято у нас такое сообщать даже близким родственникам. Поэтому мои родные думают, что вот у меня в детстве ступни ног отнялись, и на этом все остановилось. А у меня на самом деле такая дрянь, которая ползет снизу до самого верха. Давно по мне ползет, с самого детства. Уже почти по пояс дошло.
        Говорят, я успел сам немного походить своими ногами, но, честное слово, не помню.
        Я сам по своим ощущениям вычислил, что это за болезнь, весь Интернет перерыл. Название у болезни длинное, в общем, какой-то склероз. На ногах это не останавливается. Так и должно было потихонечку у меня снизу вверх все отключаться, пока не остались бы одни мозги.
        И еще хочу, чтобы мои родные узнали правду о том, как мы здесь встретили эту беду. Напишите, что мы не плачем и не колотимся в истерике, а ведем себя как мужчины. И умирать будем как мужчины. А если сможем бороться - то поборемся.
        После недолгой паузы, когда опять затихло шелестение клавиш, заговорил Турок:
        - У меня письмо для мамы. Папа у меня сильный, а мама - она мама… Я надеюсь, ей будет немного легче, если она узнает, что этот Феликс не намного ускорил мою смерть.
        Я полтора года назад «хакнул» сервер лаборатории, в которой все данные моих анализов и все медицинские заключения. Болезнь смертельная, лечить не умеют, почки исчезают на глазах. Я никогда таким оплывшим не был, а теперь отеки вообще не сходят.
        Возят меня постоянно на очистку крови, но толку все меньше. У меня даже выделяться почти уже ничего не может, сделали выход прямой, мочеприемник вот прикреплен на поясе.
        Как только содержание какой-то дряни в крови перевалит за критический уровень - тихо уйду. Ну, так я уже скоро год как подменяю там данные анализов, изображаю, что у меня еще есть почти два года. На самом деле должен был протянуть еще от силы пару месяцев. Меня и сюда бы никто не пустил, если бы знали реальные анализы. А мне так хотелось напоследок поехать в путешествие.
        Напишите, пусть мама знает, что я не хотел ее огорчать и думал уйти незаметно и достойно. И чтобы и она, и все мои родные знали: пока я последний раз ножкой не дрыгну - буду улыбаться.
        В шелесте летающих по клавишам пальцев были слышны посапывания. Кто-то не смог удержать наворачивающиеся слезы. Из открытой двери кухни тоже было слышно какое-то бормотание, как будто человек говорил сам с собой.
        Глава 19
        Среда. Россия. Москва
        Черная иномарка представительского класса стартанула от главного входа Московского института теплотехники с визгом резины, жестко и стремительно. За рулем был Генерал, его зам по безопасности сел рядом, водитель пристроился на заднем сидении.
        Пристегиваясь на ходу, Генерал скомандовал: «Всем пристегнуться». Через пару минут стало понятно, что это стоило сделать. Генерал повел машину на предельной скорости, пересекая все линии разметки и срезая повороты. Вождение напоминало репортажи с шоссейных гонок. Спустя несколько минут, когда спутники Генерала начали приходить в себя, Саша осторожно спросил:
        - Генерал, откуда такая школа езды?
        Генерал, весь сосредоточенный на дороге, отвечал медленно, когда выдавался момент.
        - Было такое время, когда грохнулся великий и нерушимый Союз. Я тогда уже был доктором наук, первым заместителем директора института. Днем. А вечерами и На жизнь просто перестало хватать тогда, а бросить институт тоже совесть не позволяла. Верил, что еще поднимется страна, еще будет себя уважать, еще захочет иметь лучшее в мире оружие. Так вот примерно три года и таксовал. Очки себе купил в половину лица, кепку. Все боялся сначала, что сотрудники или знакомые сядут. А потом перестал, когда класс стал появляться. Плохо делать ничего я не люблю. Почитал, поучился, взял несколько уроков на полигоне. Ну и перестал стесняться, у меня и это вроде стало довольно профессионально получаться.
        На этом месте Генерал как раз прошел на скорости крутой поворот с обгоном сразу группы автомобилей. Да, вопросов по классу не было. Васин в свое время проходил специальные занятия по экстремальному вождению и мог честно сказать - сегодня он присутствовал на «мастер-классе».
        - Саша,- сказал Генерал,- у тебя есть знакомые пограничники высокого уровня?
        - Конечно, вместе Академию ФСБ заканчивали.
        - Нужно попробовать связаться с погранцами в Шереметьево, подобрать кого-нибудь, похожего на Анну, чтобы развести иностранного гостя.
        Васин кивнул головой и схватился за мобильный телефон. Уже через пару звонков было слышно, как он передавал начальнику смены аэропорта основные приметы Анны для подбора кандидатки на замену.
        - И еще,- говорил Саша в телефон напоследок,- скиньте мне смс с прибывающими сейчас рейсами, откуда прилет и в какое крыло аэропорта.
        Глядя на то, как Генерал стремительной «змейкой» проходил сквозь довольно плотный поток машин, Васин невольно задумался. Ведь и по своей работе Генерал отличался тем же самым. Его решения и действия были для окружающих зачастую также неожиданны и стремительны, как сейчас его маневры для других водителей.
        Понятно, что его жесткий и стремительный стиль многим не нравился. Но он при этом никого не подставлял. Как и сейчас на дороге. Он просто обгонял и уходил дальше.
        Когда Генерал проезжал с визгом поворот на МКАД, водитель Георгий не выдержал.
        - Генерал, скиньте скорость, там на этом участке ремонт, будет пробка. А у нас ведь ни мигалки, ни сирены, все сняли, демократия.
        - А не вопрос,- ответил Генерал,- сначала откройте подлокотник, там есть старая кассета, ни разу не слушали?
        - Да нет, Генерал, я ваши вещи в машине не трогаю.
        - Ну, так передайте нам эту кассету вперед. Саша, воткни ее в магнитолу, там, пониже входа для дисков, есть окошко для кассет. Отлично. Теперь врубай звук на полную, берегите уши и открывайте окна.
        Из динамиков машины понеслись громкие звуки сирены, прерываемые специфическим «кряканием». Генерал прокричал:
        - Это у меня еще с тех старых времен запись, когда калымил, проверим, как работает.
        И он резко повел машину наперерез потока, через всю Московскую кольцевую автодорогу в крайний левый ряд. Сирена завывала, фары моргали, водители уступали дорогу. Но поток все равно был очень плотный, даже в крайнем левом ряду.
        - Ну, теперь держитесь за поручни,- опять закричал Генерал и в какое-то мгновение заехал левыми колесами автомобиля на бетонное разделительное ограждение. Машина стала под углом, в результате ей хватало места проскочить между плотным потоком и ограждением. Вот так, боком и под звуки сирены, они прорывались по МКАДу.
        На выезде с кольцевой автодороги на трассу был пост автоинспекции. Было понятно, что с камер видеонаблюдения резвую машину уже давно заметили и обязательно попробуют проверить документы. Так и есть, уже видно, как бежит наперерез инспектор, размахивая жезлом.
        Васин спросил:
        - Генерал, мне предъявить ему удостоверение?
        - Подожди, может моим обойдемся,- сказал Генерал, вырывая из кармана красную книжку и распахивая ее на ходу перед инспектором. Тот бросил на нее взгляд, козырнул, притормозил соседние машины, еще раз козырнул и пошел назад через дорогу на свой пост.
        Выскакивая на заключительный участок шоссе, Генерал облегченно вздохнул. Крайняя полоса была пуста, до аэропорта осталось совсем немного.
        Васин опять же осторожно спросил: - Генерал, на мое удостоверение так не реагируют. По моим данным, ты у нас в спецслужбах вроде не замечен. В депутаты ты тоже не пошел, сам отказался. Покажешь корочки или секрет?
        Генерал передал красную книжечку, но сказал:
        - Сначала посмотри издалека, а потом читай вблизи.
        Саша отвел книжку подальше, раскрыл и увидел удостоверение генерала ФСБ с фотографией нашего штатского Генерала. Причем форма удостоверения, все шрифты и расцветки были правильные, ему ли не знать.
        Поднеся книжку к себе поближе, он засмеялся и с удовольствием прочитал вслух: «Фамильная Служба Безопасности. Дана такому-то в том, что он является Генералом и самым лучшим папой, защитником и обороной семьи».
        Генерал, улыбаясь, сказал:
        - Анна сделала мне это в подарок на день рождения. Была просто шутка, а видишь, как пригодилось.
        Телефон Васина принял смс. Он прочитал, посерьезнел и произнес вслух: «Вариант практически только один, и этот рейс уже полчаса как приземлился. Пассажиры сейчас проходят паспортный контроль. Граница обещает не спешить, но в разумных пределах. Есть риск разминуться».
        В это время бесконечно довольный собой Блондин стоял в длинной очереди на паспортный контроль. Он хвалил себя за расторопность и проницательность. Ведь он не только сообразил, что у захваченных ребят может быть вариант выхода в Сеть. Главное - он быстро расставил ловушки в Интернете.
        Он их разместил как бы в нескольких странах, сайты имели разные классы регистрации, были и. com, и. org, и национальные. Всего сайтов было более десяти, по названиям всех известных отравляющих веществ времен второй мировой войны.
        Для оперативности и точности пришлось ночью поехать в Мюнхен. Там был его старый знакомый - большой специалист по разным гадостям в Сети, как он сам себя называл. Да и вылететь отсюда в случае удачи было можно куда угодно.
        Наивная девочка из России попалась так быстро и легко. Через пару часов после постановки ловушек она уже позвонила ему на номер, указанный на странице на сайте. У нее оказался неплохой английский.
        Пришлось объяснять, что дело секретное, стоит серьезных денег. Девушка подтвердила, что у нее есть возможность заплатить за информацию (он запросил немного - полторы тысячи евро, чтобы не отпугнуть). Ему стало смешно, когда он вспомнил, как она попыталась поторговаться. Она не смогла набрать больше 1200 долларов, перезвонила ему еще раз, умоляла, и он снисходительно согласился. Договорились, что он перешлет рецепт с кем-нибудь, кто летит в Москву ближайшим рейсом, и сообщит ей рейс. Только она должна «курьера» вежливо принять, то есть хотя бы поужинать с ним.
        Откуда этой глупышке знать, что это он сам летит в полной уверенности, что сможет выдоить из нее все необходимое. Более того, он надеялся еще и на романтическое приключение с девочкой. Он не собирался сразу отдавать ей «совершенно секретный» рецепт изготовления в домашних условиях жидкости для опрыскивания винограда от вредителей.
        Блондин был уверен, что уговорит ее поехать в гостиницу. Там сначала нужно покушать вместе в ресторане. В ресторане он точно сможет подпоить ее слегка. Потом пригласит поговорить в номер и отловит сразу всех зайцев. С его прекрасными манерами, роскошной шевелюрой и большим опытом успех у неопытной девочки обеспечен. Опять же ей очень нужен рецепт, ну как она сможет отказать.
        Девочка должна быть чистенькая, наверное, из обеспеченной семьи. Для них тут тысяча - это большие деньги,- продолжал он не спеша раздумывать, продвигаясь к кабинке для проверки паспортов.- А на самом деле, ну разве это деньги, да одни авиабилеты ему обошлись вдвое дороже.
        Он ведь себе взял бизнес-класс, что уж тут экономить, все равно не из своего кармана. Зато как его хорошо обслуживали весь полет. Выпивки столько за счет хозяина под хорошую закуску он уже давненько не получал. Но сознание его еще вполне было светлое. В таком состоянии он не сел бы за руль, но уж развести девочку - не проблема.
        Когда Генерал и его боевой заместитель вбегали в зал прилета, они знали, что прибывший рейс встречают в левом крыле аэропорта. По иронии судьбы на этом же самолете через пару часов в Европу должен был лететь Васин. Сейчас же он на ходу звонил начальнику смены пограничников.
        Анну увидели издалека, она была в яркой куртке любимого рыжего цвета, и была одна. Генерал перекрестился на бегу. Анна вытаращила глаза, увидев отца и дядю Сашу, бегущими по залу аэропорта к ней. Из служебного выхода к ним быстрым шагом подошли в это время еще двое - начальник смены и высоченная стройная девица, оба одетые в пограничную форму.
        Пока Васин производил инструктаж «замены», Генерал в двух словах объяснял дочери происходящее. Анна не выдержала, слезы закапали из глаз, она плакала молча, стиснув зубы.
        После письма своего далекого друга она не сразу сообразила, в чем дело, но поняла, что дело серьезное. Пока искала антидот, натолкнулась на репортажи из Рима. Ей стало страшно, и она поняла, что у ребят, может быть, это последняя надежда. И вот такая гадость.
        Васин повернулся к ней и сказал:
        - Подождите плакать, Аня, еще не вечер.
        Она сквозь слезы посмотрела на него с надеждой.
        Дядя Саша - «настоящий полковник» и обычно слов на ветер не бросает.
        - Ты лучше скажи, по каким приметам он тебя должен узнать?
        - Куртка рыжая, волосы темные, длинные, на голове ничего, а в правой руке рыжая бейсболка. Если будет много народу - я должна повыше поднять руку с бейсболкой, и он подойдет.
        Замена встречающей произошла быстро. Правда, пограничница была заметно выше Анны, рукава куртки оказались вызывающе короткими. Решили курточку просто набросить на плечи. Получилось неплохо, темно-зеленая юбочка, белоснежная рубашка, рыжая куртка и рыжая бейсболка в руке.
        Васин с начальником смены завершали инструктаж:
        - Погоны с рубашки давай сюда, удостоверение оставь, вдруг пригодится, вот деньги на расходы. Снарядов не жалеть, из аэропорта не выпускать, действовать без применения силы, при первой возможности отправить его отсюда. Вот, например, через сутки будет опять тот же самый рейс, каким он прилетел. Было бы неплохо постараться засунуть его назад. Как только созреет - подведи его с билетом и паспортом к кассам, мы сейчас там поговорим, чтобы тоже помогли.
        - Ну, Катя, крепись,- завершил начальник и сказал Васину: - не беспокойтесь, товарищ полковник, задание выполним.
        Генерал собрался попрощаться и уходить вместе с дочкой. Саша сказал ему:
        - Подожди минутку, у меня для Анны есть кое-что. Думал, через тебя передам, а видишь, как вышло.
        Он отвел Анну в сторонку, достал из кармана записную книжку и открыл. Внутри был небольшой конверт.
        - Аня, возьмите своей рукой этот конвертик и никогда никому не рассказывайте, откуда он у вас взялся,- сказал он строго. Это настоящий рецепт того, что вы искали.
        - Дядя Саша…- у Анны не было слов.- Ну ладно, ладно. Имейте в виду, там все не так просто. Нет уверенности у меня, что ребятам это поможет. Но, по крайней мере, наша совесть будет чиста, сделали все, что могли. Езжайте-ка с папой быстренько до дому.
        Встречающая девушка немного не соответствовала ожиданиям Блондина. Она не выглядела таким почти ребенком, как ему показалось по разговору. И голос стал вроде потверже, хотя по телефону всегда голос немного отличается. Но главное - как же высока она была! Ему показалось, что он ей будет примерно по плечо, не выше.
        Ничего, подумал Блондин, справлюсь и с такой. Считай, что это модель, они все высокие.
        - Ну, давайте поедем в гостиницу,- начал было он. Девушка перехватила инициативу и строго так объяснила:
        - Нет, у нас так не принято, сначала отметим Ваше прибытие.
        И она твердой рукой повела его в кафе, усадила за столик и сказала:
        - Сидите, я сейчас чего-нибудь закажу.
        - Ого,- подумал Блондин,- вот оно, известное русское гостеприимство. Она еще и платить будет, и уже тепленькая будет сразу. Можно будет обойтись и без ресторана в гостинице, а сразу в номер.
        Он расправил свои роскошные волосы и приготовился очаровывать глупышку.
        Бармен у стойки в кафе поднял глаза на Катю, та приложила палец к губам, и он понял - пограничница работает.
        - Что прикажете?
        Катя распоряжалась вполголоса:
        - Сначала по бокалу пива. Ему в бокал залить заранее стопку водки. Еще бутылку водки самой дешевой, к ней бутерброды повкуснее, кушать очень хочется.
        Мне поставить запивку - стакан с водой - и менять воду после каждого тоста. Как бутылка опустеет - еще по бокалу пива в том же виде. Будет от пива отказываться, скажешь - подарок от бара. И потом еще бутылку водки. Дело у нас серьезное, будешь меняться - передай установку по смене. Скорее всего, мы надолго задержимся.
        Через несколько минут со словами: «Ну, Велкам ту Раша»,- Катя чокнулась с гостем и без остановки осушила свой бокал с пивом. Блондин не привык отставать, тем более от девушек, и махнул «ерша» тоже залпом. Бармен у столика открыл бутылку водки и налил по стопке. Затем он поставил около Кати стакан с водой, отвел лукавые глаза и направился к стойке. Чтобы не услышать ненароком лишнего, он привычным жестом, не глядя, сунул в музыкальный центр диск с русскими народными мелодиями и включил музыку погромче.
        Глава 20
        Все еще среда. Австрия. Зальцбург
        Обед в поместье неподалеку от Зальцбурга превратился в ранний ужин. Неожиданный приезд журналиста Риттера отодвинул начало трапезы. Сначала гость не мог въехать в ворота. Автомобиль оказался непростым, на его крыше была установлена спутниковая тарелка, это была небольшая трансляционная студия на колесах. Потом приезжего устраивали в доме, этим занималась, как обычно, донна Исабель.
        Устроившись, журналист спустился в гостиную и откровенно рассказал Илье и кардиналу историю своего появления в поместье, начиная от «установки» шефа.
        Выбирая тему для будущего репортажа, Риттер предположил, что сделка уже совершена, причем объект сделки соответствует утверждениям продавца. Этим он объяснил молчание Ватикана и исчезновение сайта с объявлением о продаже. Выйти на покупателя клонированного тела, как оказалось, было легко.
        В каждой стране Евросоюза есть люди, имеющие доступ к единой базе данных европейской комиссии по надзору за отмыванием денег. Риттер нашел в Интернете несколько предложений купить за скромную мзду справку о свершившихся в мире за последний месяц крупных финансовых операциях.
        За последнее время была только одна сделка с ценой, соответствующей запросу продавца. При этом было сразу понятно, что цена сделки не соответствует официальному предмету приобретения - поместью под Зальцбургом. За эти деньги можно было купить сотню таких поместий. Найти свершившего сделку нотариуса, чтобы уточнить адрес, было уже делом техники и настойчивости.
        После рассказа Риттер пообещал, что он не будет снимать ничего, что не будет одобрено владельцем поместья. Илья отдавал себе отчет в том, что происходящее может иметь историческую ценность. Поэтому он решил, что появление профессионального и напористого журналиста - это судьба, с чем был согласен и кардинал. Илья пообещал, что после обеда они пойдут в лабораторию, и предложил перейти к трапезе.
        Не успели они расположиться за столом, как в прихожей опять появился доктор Бирман. Он нес в руке явно нетронутую корзинку с продовольствием. На вопросительный взгляд донны Исабель доктор честно признался, что сразу заснул, а теперь, когда проснулся, решил предложить кому-нибудь разделить с ним ужин. Илья познакомил его с журналистом, и они уже вчетвером перешли к столу.
        Беседа как-то сама собой перешла в обсуждение истории создания лаборатории и появления главного пациента.
        Сначала кардинал всем рассказал самые главные сведения о плащанице. Илья дополнил его рассказ тем, что узнал от прежнего владельца лаборатории.
        Затем пришло время для рассказа доктора об истории самой лаборатории. Доктор Бирман работал практически со дня основания, начал лаборантом, потом был помощником руководителя лаборатории.
        Первый руководитель был, по мнению доктора, человек уникальный. Все ныне живые клоны были результатом именно его экспериментов.
        В этом месте журналист робко поднял руку и спросил:
        - Так Он не один?
        Доктор сказал:
        - Сейчас, подождите, все расскажу. Наш первый руководитель, к сожалению, пятнадцать лет назад скоропостижно скончался и унес с собой тайну успешного клонирования. Сегодня во всем мире никто не умеет делать то, что он умел.
        Когда вы размещаете ядро клонируемой клетки в чужую яйцеклетку, нужно, чтобы они потом синхронно развивались. Руководитель использовал какой-то специальный цикл температурной обработки яйцеклетки. Он собирался опубликовать свой метод, говорил, что это точно тянет на Нобелевскую премию.
        Но не успел. После него - как отрезало, ни одного успешного эмбриона за пять лет. Потом пошли известные всем опыты с овечкой и так далее. Проблему до сих пор никто решить не может. Не дано пока больше никому создавать здоровые клоны животных, не говоря о человеке. В общем, мы отказались от дальнейших попыток.
        Доктор Бирман посмотрел по сторонам, убедился, что донна Исабель ушла на кухню, и продолжил:
        - Именно первый руководитель и уговорил прежнего хозяина лаборатории на второй эксперимент, с несколькими клонами от одного носителя.
        Господин Алекс не хотел давать на этот эксперимент денег. Он и так нас постоянно попрекал, что мы для него только убытки приносим, а как реально оживить его отца - не знаем. Он ведь так нам представил главного пациента.
        Но в это самое время скончался сын донны Исабель. Вам ее не узнать, но мы все тогда были люди молодые и признали в ней бывшую известную порнозвезду. Она родилась и выросла в Южной Америке.
        Господин Алекс увидел ее в студии, когда он приехал со своей группой снимать очередное «порно». Он много фильмов снимал в Южной Америке, по экономическим соображениям. Исабель тогда была начинающая киноактриса в обычных сериалах.
        Алекс пригласил ее поужинать, интересовался материальным положением. А положение ее было незавидное.
        Исабель была матерью-одиночкой. Отца ее ребенка убили в какой-то драке, пока она была в роддоме. Она была вынуждена много работать. Мальчик часто один оставался дома, а когда стал подрастать, то играл на улице. С приятелями они гоняли в любимый футбол прямо на улице день и ночь. И однажды ее мальчик попал под колеса автомобиля, управляемого пьяным водителем. Денег не хватало не то что на лечение, но и просто на жизнь.
        Алекс предложил ей переехать в Европу, пообещав, что даст работу в кино и деньги на лечение сына. О том, в каком кино ей предстоит сниматься, она поняла слишком поздно. Беззащитная женщина оказалась вместе с сыном в полной зависимости от Алекса, без документов и без денег, на полулегальном положении.
        Выбора не было. Сначала она снималась в фильмах господина Алекса. Потом, когда стала постарше, он ее взял к себе в управляющие хозяйством. Мальчика, как потом выяснилось, он отдал не в клинику, а в приют. И приют был не в Германии, а в какой-то стране бывшего социалистического лагеря. Платил за содержание копейки, и ребенком, судя по всему, никто серьезно не занимался. Донне Исабель Алекс не разрешал покидать поместье. Иногда он организовывал ей телефонный разговор с сыном, который даже не мог ей объяснить, где же он находится.
        Господин Алекс был в отъезде, когда однажды в поместье раздался звонок из приюта. Звонок приняла донна Исабель и ей самой сообщили о смерти мальчика. Тогда донна Исабель не выдержала и рассказала самым близким из сотрудников свою историю. Она поклялась отомстить Алексу.
        Кто-то оперативно донес хозяину о случившемся. Тут он и придумал этот вариант - взять в качестве донора для эксперимента ее сына. Пока Алекс финансировал лабораторию - жили двенадцать копий сына донны Исабель. В результате она заботилась о сохранении здоровья господина Алекса больше, чем о своем собственном.
        Ужин завершился неожиданно. На мобильный телефон Ильи второй раз за день позвонил нотариус из Зальцбурга. Он был откровенно взволнован.
        - Господин Стольский,- сказал он,- у меня опять были гости по вашему поводу. Только по сравнению с этими людьми тот корреспондент был сама деликатность. Мне угрожали ножом, обещали отрезать все, что можно отрезать, если я немедленно все о вас не расскажу. Их было двое.
        Еще раз меня простите, но я им тоже все рассказал, у меня семья, дети, сами понимаете. Мне кажется, они собираются поехать к вам. Я вам рекомендую вызвать полицию.
        Илья передал свой разговор сотрапезникам. Доктор посоветовал вызвать привратника, Мусу. Тот моментально явился и объяснил, что господин Алекс неплохо укрепил ворота и ограду.
        - К тому же,- напомнил привратник,- сам я бывший военный. Так что два хулигана не являются для нас предметом для беспокойства. Если что - вызовем по телефону полицию, они за пять минут будут здесь.
        Быстро завершив ужин, все пошли в лабораторию. Здесь Риттер впервые за многие годы вдруг ощутил в себе какую-то внутреннюю дрожь, какое-то возвышенное волнение.
        Доктор с удовольствием вызвался помочь журналисту в развертывании его телевизионной системы. Автомобиль - мобильную телестудию - подогнали к дверям лаборатории. Оказалось, что можно подключить две телекамеры, одну стационарную и одну переносную.
        Стационарную камеру установили в комнате для наблюдений и настроили ее на передачу изображения главного пациента лаборатории. Переносная камера была соединена со студией радиоканалом. Можно было легко перемещаться в радиусе ста метров с камерой в руках. Доктору было весьма интересен процесс ориентации спутниковой антенны. Он активно помогал Риттеру и до наступления темноты все уже было настроено.
        И Илья, и кардинал были рядом с ними на улице, когда вдруг яркая вспышка озарила темные низкие облака. Через несколько секунд дрогнула земля, сначала коротко, потом потише и как-то протяженнее, и раздался звук, похожий на короткий раскат грома. Все переглянулись. Предположить, что это было, никто не смог.
        Раздался звук быстрых шагов, и к дверям лаборатории подошел привратник. Его смуглое лицо было явно озабочено.
        - Господин Илья,- тихо сказал он,- примерно в полутора километрах от нас только что взорвали какое-то строение.
        - Почему вы так думаете?- спросил Илья.- И давайте погромче, у меня нет секретов от доктора и гостей.
        Муса стал объяснять для всех. Расстояние до взрыва определяем при помощи разницы между скоростью света и скоростью звука. Свет приходит практически без задержки, а звук идет медленнее. Время, прошедшее от момента вспышки до услышанного нами звука, умноженное на скорость звука, дает расстояние до места взрыва.
        Задержка была примерно пять секунд, множим на триста метров в секунду и получаем около полутора километров. Взрыв был на земле, иначе мы бы не почувствовали толчок.
        Скорость звука в земле выше, поэтому сначала мы ощутили взрывную волну, пришедшую по земле, а потом услышали ее по воздуху. А потом догнала по земле еще одна звуковая волна, тихая и протяженная. А по воздуху ее не было. Значит, после первого взрыва на землю обрушилось какое-то тяжелое строение, ну или дерево очень большое, или скала.
        Журналист с уважением посмотрел на Мусу и спросил:
        - Если не секрет, откуда такой опыт?
        - Я родом из Афганистана,- сказал Муса,- приходилось много раз брать в руки оружие. И отец мой, и дед, и прадед воевали на нашу землю. Не сразу до меня дошло, что я и мои друзья пытаемся воевать за Родину, а где-то наверху делят власть и деньги.
        Мой дядя, глава нашего клана, в этой игре проиграл. Его убили, за нами начали охотиться. У нас хороший род был. Многие, и я в том числе, получили приличное образование. Я неплохо знал английский. Удалось уйти с женой и двумя детьми через границу. Долго мы мыкались, пока не осели здесь, в Австрии.
        Давно это было, дело не в этом. Не нравится мне этот взрыв, слишком близко, а здесь ведь нет никаких производств.
        Доктор Бирман, держа в руке мобильный телефон, сказал:
        - А я, кажется, знаю, что взорвали. Пока Муса говорил, я стал вспоминать, что за высокие строения есть в окрестности полутора километров. Кроме башни связи ничего не вспомнил.
        Если напряжете память, то прямо по дороге от Зальцбурга справа перед последней развилкой стоит за забором высокая металлическая конструкция. На ней антенны всех мобильных операторов и прочее. Так вот, у меня на мобильном телефоне сигнала нет. Я сделал поиск доступных сетей и получил полный ноль. Кто-то свалил башню связи.
        Все достали свои телефоны и убедились, что предположение доктора, по-видимому, верное.
        В этот момент земля коротко дрогнула еще раз. Тут же послышался звук, но относительно негромкий. Вспышки в этот раз никто не заметил. Все молча повернулись к Мусе. Его авторитет уже ни у кого не вызывал сомнений.
        - Я бы сказал, что это взрыв гораздо меньшей мощности. Это было тоже где-то неподалеку от нас, в расщелине или в небольшой шахте,- сказал Муса.
        - Вы заметили, не было видно никакой вспышки. При этом ударная волна по земле была заметно сильнее звука, который был той же самой волной, но пришедшей по воздуху. А задержка между ними была маленькая, значит, взрыв был тоже где-то неподалеку.
        Теперь все повернулись к доктору. Все оценили логику его предыдущего анализа.
        - Так,- сказал доктор,- ближайшие горы отсюда километрах в тридцати, расщелин вроде здесь нет, шахт тоже я не встречал.
        Из похожих объектов есть, пожалуй, только подвалы в домах да колодцы для разных коммунальных служб. Наверное, знаете, это такие круглые ямы с тяжелыми металлическими крышками. Они нужны для обслуживания водопровода, канализации и кабелей связи. Электрические кабели ведь здесь в основном на опорах, на столбах, а вот все остальное идет в земле. Если где-нибудь что-нибудь разветвляется - там и делают колодец.
        В этот момент дверь в лабораторию распахнулась, и из нее выбежал дежурный лаборант. Он бросился к доктору со словами:
        - Доктор, что делать, нет доступа в Интернет. А ведь было заметно, что поток сам начал снижаться. Мы уже были близки к какому-то пределу. И тут все оборвалось. Когда пропала связь, я прямо Ему в лицо смотрел. Поверьте мне, Он на пропадание сигнала отреагировал. Было видно, лицо вздрогнуло, как будто от боли.
        Муса помрачнел и сказал Илье:
        - Похоже, что где-то бросили в телефонный колодец пару гранат. Этого хватает, чтобы связи надолго не было.
        Я пойду, запру покрепче ворота, и достану палку покрепче. Господин Алекс боялся огнестрельного оружия, так что у нас даже охотничьего ружья в доме не найдется. Разрешите, я всех женщин соберу во флигеле. Там есть укромный подвальчик с небольшими запасами, если не знать - ни за что не найти. Похоже, нужно ждать гостей. И это не простые хулиганы.
        Доктор и кардинал смотрели друг на друга со слезами на глазах. Они оба давно поняли, что происходило в лаборатории. Сознание стремилось соединиться с плотью. И кто-то хотел этому помешать.
        Вдруг лицо доктора просветлело. Он взял Илью за руку и подвел его к журналисту.
        - Скажите, господин Риттер, Вы ведь можете прямо сейчас начать свою передачу через спутниковый канал?
        Да,- ответил журналист,- мы же с вами уже настроили антенну на наш спутник связи. Мне теперь нужно только включить станцию и послать запрос, буквально через пару минут дадут канал. Но и платить нужно с момента представления канала.
        - Давайте не об этом,- сказал Илья,- доктор, продолжайте.
        - Так вот,- сказал доктор.- Вы мне вот что поясните. Я правильно понимаю, что вы заказали двухсторонний канал?
        - Да,- ответил Риттер,- ничего другого мне заказать не удалось, хотя и собираюсь использовать канал только в одну сторону, от нас.
        - Отлично,- просиял доктор,- запросите, пожалуйста, как можно быстрее в обратную сторону подключение к Сети. Нам нужен доступ в Интернет на всю возможную полосу.
        Он перевел глаза на Илью и увидел, что тот утвердительно ему кивает.
        Примерно через полчаса все собрались опять в гостиной. Журналист был расстроен. Доктор, напротив, радовался как ребенок - поток из Сети опять был восстановлен, причем было заметно, что он действительно ослабевает. Предоставленный спутниковый канал был заполнен даже не полностью.
        На вопрос Ильи о причине уныния, Риттер ответил, что, хотя он и «поднял» картинку из лаборатории, но она ведь передается в никуда. Он не может связаться со своей компанией. Чтобы принять изображение, они должны со своей стороны активировать канал от стационарной студии до приемной спутниковой станции. Пока получается, что он передает, а никто не принимает.
        Доктор, продолжая радостно улыбаться, сказал: - Ой, ну разве это проблема? Давайте выложим вашу картинку прямо в Сети. Я вам на память скажу сейчас адреса сайтов любой известной телекомпании. У них у всех теперь есть страница для приема информации от читателей.
        Принимают все, вплоть до видеозаписей. Вот и передавайте им свой репортаж на здоровье. Риттер искренне обрадовался:
        - Как же я не сообразил. Я ведь и своей компании на сайт могу так же перегонять, пока они не сообразят, что могут забрать более качественную картинку. И он убежал в свою студию на колесах, откуда вернулся минут через десять совсем в другом настроении.
        В прихожей показался Муса. Он сказал, что прогулялся без лишнего шума вдоль забора. За забором ходят какие-то люди. Их не меньше пяти, может быть и больше.
        - У меня есть несколько отверстий в заборе на примете, и я посмотрел немного на непрошенных гостей. Странно. Все они одеты в какие-то темные одежды, ни одного светлого пятна.
        Илья как бы про себя, но довольно громко задал вопрос:
        - Что же это за темная сила такая? Кардинал ответил:
        - А я вам что читал? И теперь уже все внимательно слушали кардинала, а он вновь и вновь перечитывал вслух строки старой рукописи: «Из следа на полотне, из небытия появится, встанет опять Сын Человеческий. Темная сила людская придет, чтобы уничтожить его, но безоружные рыцари разных племен станут на пути этой силы».
        - До этого места,- сказал кардинал,- все более-менее разборчиво. Потом фраза не сохранилась. Следующие два предложения прочитать можно примерно так: «А темная сила небесная будет собирать скалу из искр, летящих из головы чудовища. И полетит скала неумолимо на Сына Человеческого».
        Здесь кардинал запнулся и сказал:
        - Далее совсем трудно перевести, получается какая-то бессмыслица. Дословно перевод примерно такой: «Закованный в латы огромный рыцарь бросит из моря копье о двух трезубцах». А далее просто текст не сохранился, только есть еще последняя фраза: «И будет ночь светла, как день…».
        Все призадумались.
        Кардинал увидел, что Муса тоже в задумчивости опустил голову, и осторожно его спросил:
        - Скажите, пожалуйста, а вы знаете, кого мы будем теперь все вместе охранять?
        Муса ответил спокойно и с достоинством: - Конечно, уважаемый. Это Иса, сын Мариам. А я потомственный воин, по-вашему, наверное, рыцарь. Так что, судя по всему, я здесь пригожусь.
        Глава 21
        День девятый. Четверг. Италия. Рим
        Раннее утро в комнате на крыше гостиницы ребята встречали с нетерпением. Вчера диктовку писем не завершили, усталость и нервное напряжение сказались. Сон сморил всех рано, как только стемнело за окнами. Но и проснулись все рано, едва рассвело. Решили продолжить обмен письмами, пришла очередь Китайца.
        - У меня сообщение для старшего брата. Он живет в особой экономической зоне. Это такой кусочек капитализма в нашей стране. Там можно развивать частный бизнес очень хорошо, много обеспеченных людей, который работают на современных пред приятиях.
        Вот мой брат рискнул год назад открыть свою автомастерскую. Но что-то бизнес не очень идет. И он меня попросил: у тебя, мол, времени подумать хватает, придумай мне какую-нибудь изюминку.
        Я ему подготовил два предложения, а передать не успел. Первое - я видел репортаж по телевизору о новых строительных материалах. У нас сейчас строительство идет гигантское. Дома растут как на дрожжах. Для утепления швов в панельных домах используют такие длинные упругие колбаски в мою руку толщи ной. Для лучшего сохранения тепла их иногда покрывают чем-то блестящим, вроде фольги.
        Вот я и придумал брату прикол - наладить у себя в мастерской изготовление «кенгурятников» из этих «колбасок». Они по толщине примерно как раз такие, как металлические трубки, из которых делают настоящие «кенгурятники». Мне кажется, многие «новые китайцы» - так мы называем обеспеченных людей - будут устанавливать мягкие «кенгурятники». Это будет и для безопасности автомобиля неплохо и прикольно.
        И еще я ему хотел предложить. Я, тоже по телевизору, видел рекламу электронных маленьких табло на светодиодах, на один иероглиф. Маленькие, но очень яркие. На них можно заранее запрограммировать нужные иероглифы.
        Меня брат часто возит на своей машине. И я заметил, как ему иной раз хочется чего-нибудь от души сказать тому, кто сзади.
        Вот я ему и хотел предложить еще один прикол - установку трех таких табло сзади, за стеклом автомобиля. Сделать их разных цветов - красный, желтый и зеленый, как на светофорах.
        Хочешь сказать «спасибо» - на зеленом табло загорится нужный иероглиф. На красное табло, сами понимаете, другие слова можно запрограммировать.
        Я уже и макет управляющего блока для установки в салон автомобиля сделал, на базе старого мобильника. Цвет выбирается нажатием одной из нижних клавиш, это там, где обычно звезда, ноль и решетка.
        Чтобы легко было выбирать подходящее к моменту сообщение, они у меня разложены по номерам. Получилось девять сообщений на каждый цвет, чем выше номер, тем сильнее выражение.
        Пусть поищет в тумбочке моей, там все - и макет и описание.
        Идеи Китайца всех развеселили, особенно про табло сзади автомобиля. Ребята стали сразу придумывать набор сообщений разного цвета. Обмен интересными выражениями продолжался минут пятнадцать. Оказалось, что есть много общих выражений, но есть и очень специфические.
        Потом Китаец сказал: - Теперь очередь Немца, давай, сосед.
        Немец, аккуратно подстриженный юноша с лицом европейского типа, но с очень желтой кожей, начал так:
        - Мне действительно очень важно, чтобы мои родители получили это письмо. Дело в том, что они не являются моими биологическими родителями, я - приемный ребенок. Не знаю, какой я на самом деле национальности. Я давно понял, что у двух светлоглазых немцев не может родиться кареглазый мальчик. Но они думают, что я об этом ничего не знаю.
        Уже несколько лет они все не могут решить, то ли сказать мне об этом, то ли нет. Им хочется сказать мне правду, чтобы я не считал, что вина за мою болезнь лежит на них.
        Ведь все мои проблемы - от внутриутробной инфекции. То есть я словил какую-то заразу, будучи еще эмбрионом. И в итоге полный букет, среди которых главные два удовольствия - паралич и цирроз печени.
        Мои родители не хотят, чтобы я считал их источником моего несчастья. На самом деле у них кроме меня есть еще одно, свое несчастье. У них совсем не может быть детей.
        С другой стороны они боятся мне об этом рассказать. Вдруг я их меньше буду любить. В общем, однажды они говорили об этом довольно громко, думали, что я сплю, и двери забыли закрыть к себе в спальню и ко мне.
        Я хочу, чтобы они прочитали, я давно об этом знаю и еще больше их за это люблю. Если меня не будет, если у них еще есть силы, то пусть возьмут еще мальчика на воспитание. Я им честно хочу сказать - это такое счастье, быть у них сыном, они такие хорошие.
        Постукивание по клавишам закончилось, Немец передал очередь Русскому.
        Русский сказал:
        - Я тоже о родителях. Только у меня как раз наоборот. Они мои собственные, и они считают себя виновниками моего состояния. Причем оба. На самом деле врачи так и не могут объяснить, в чем причина. Просто я неподвижный, и все.
        Отец облучился, когда взорвалась Чернобыльская атомная станция. А мама мне рассказала недавно, что она не его, а себя считает виновной. У нее до брака был один человек, она была совсем наивная, а он уже женатый. Когда она забеременела, тот сказал ей - делай аборт. Она была так потрясена его предательством, что действительно сделала аборт.
        Когда я родился таким, неподвижным, мама решила, что это ее Бог наказал. Открыться отцу она не смогла, в общем, они расстались. А я точно знаю, что она его по-прежнему любит. И она мне говорила, что он очень хороший. Он продолжает все эти годы нас поддерживать деньгами, хотя мама не разрешает ему никаких контактов с нами.
        Я планировал ее попросить кое о чем, как вернусь. Хотел, чтобы на мой следующий день рождения, на мои шестнадцать лет, она его пригласила к нам домой. Думал с ним познакомиться и попробовать их вернуть друг другу. Если, конечно, он тоже остался холостой.
        Хочу в этом письме попросить ее сообщить отцу о том, что со мной здесь случилось. Пусть он примет участие в похоронах. Пусть они встретятся и знают, что я хотел их вернуть друг другу, если это возможно.
        Подождав, пока все набрали текст его сообщения, Русский сказал:
        - Ну, Американец, твой черед.
        Американец сказал:
        - Ребята, я человек суеверный, можно я скажу после того, как попробуем ответное письмо получить? Вот Бразилец у нас просил подождать, может быть, созрел?
        Бразилец согласился:
        - Вы все были настолько откровенны, что и я теперь постараюсь, а то я стеснялся. Врать не хотел, а к такой откровенности я не привык.
        Во-первых, у меня нет семьи. Я из детского дома, по возрасту должен был в следующем году перебираться в богадельню. Кстати, родился я вполне здоровым. А обезножили меня случайно. В детстве у меня начался менингит, и в таком случае обычно берут пробу из спинного мозга. У кого-то из медсестер рука дрогнула, и все. В общем, всем в детдоме передаю в своем последнем письме привет. Но я на самом деле все время думаю не об этом.
        У меня никогда не было мамы. Ни родной, ни приемной. Нет, конечно, кто-то меня родил. Но я ничего не знаю - умерла ли она при родах или оставила меня или что еще. По нашим законам, если ребенок попадает в детдом, то вся информация о нем становится тайной. Только имя и фамилия. Да и те часто не настоящие а придуманные.
        А я так всегда хотел, чтобы у меня была мама. Если вы все выросли в семьях, вам это трудно понять. Так хочется, чтобы был человек, который будет любить тебя всегда. Каким бы ты ни был, и что бы с тобой не происходило.
        Мне всегда было очень одиноко в этом мире. Несколько раз меня чуть было не взяли бездетные семьи.
        Но когда узнавали, какая у меня перспектива и сколько лет я всего могу прожить,- отказывались.
        Поэтому я хотел бы, чтобы директор детдома получил мое письмо. Если моя мама умерла - пусть меня похоронят около нее. А если она жива - пусть ей сообщат о том, что меня не стало. Она по мне поплачет, и мне уже будет там, куда мы уйдем, полегче.
        Он опять подозрительно засопел, да и все как-то заморгали, потянулись за платками, зашелестели.
        Так, за разговорами, подошло время выйти в Сеть. Наступила тишина, когда стало понятно, что Американец приступает к новой попытке. Было заметно, что, в общем-то, все нервничают.
        Сначала, по звукам, которые не мог сдержать Американец, все понимали, что проникнуть не получается. Потом из дальнего угла послышался вздох облегчения, и стало ясно, что доступ есть.
        Но есть ли нужное письмо? А если есть, успеет ли его принять Американец за ту минуту, которая у них есть для бесплатного доступа?
        Все ребята были опытные пользователи Интернета. Поэтому все понимали, что сначала Американец должен зайти на свой почтовый сервер и выбрать в своем ящике именно то письмо. Если принимать все письма подряд, то минуты точно не хватит.
        Лежа на кроватях, ребята внимательно слушали, что делает Американец, и представляли, чему это соответствует. Вот он зашел на сервер, вот выбирает нужное письмо, вот начинает скачивать.
        Звук сигнала о поступившем письме был всем знаком и прозвучал приятно, как никогда - получить точно успели. Теперь вопрос: а что там, в письме, есть ли рецепт противоядия, и реально ли им воспользоваться?
        Письмо было на русском языке. Американец давно с Анной договорился, что лучше не мучиться с неправильными переводами. Поэтому он ей пишет по-английски, она ему по-русски.
        То, что рядом с Американцем в комнате оказался Русский, была большая удача. Понять «рецепт приготовления противоядия от воздействия фосфорорганических отравляющих веществ» было и на родном языке непросто. Написано было это давно, в сороковых годах прошлого века, еще до начала промышленного выпуска антидота.
        Как могли, Американец и Русский перевели рецепт на английский язык и переслали через всех Индусу как главному химику. По пути каждый заглядывал в рецепт и тут же понимал, что этого делать не стоило - настроение только ухудшалось. Как это можно было сделать это здесь - непонятно.
        Индус получил рецепт и сразу послал в другую сторону свою заранее заготовленную записку. Он просил всех переслать ему список имеющихся в наличии лекарств. Записка была написана заранее. Но до получения рецепта он ее не послал, боялся сглазить. Теперь работа закипела.
        Прошло часа два. После анализа всего набора имеющихся лекарств Индус отправил невеселое заключение:
        - Получилось почти все. Но почти.
        Не могу синтезировать одно вещество. Это довольно сложный альдегид. Подошел бы любой аналог. Примерную формулу прилагаю. Если есть хоть какие идеи - пишите…
        Письмо это все читали быстро и передавали далее. Ну какие еще могли быть идеи.
        Неожиданно Турок, передав письмо дальше, сказал негромко:
        - Не вопрос. Сейчас напишу детали.
        В ответном подробном письме было следующее: «У меня из почек идет нечто подобное. Название ниже. Я выучил давно. Анализы постоянно делают. Каждые восемь часов я принимаю лекарство и снижаю уровень этой отравы.
        Последние два приема прозевал за нашими делами. Как раз сейчас собирался принять сразу тройную дозу. Процент растет каждый час в два раза. Обычный у меня уровень вот такой. Дальше считай сам, когда тебе и сколько отлить, извини за выражение».
        Индус моментально посчитал и отправил короткую фразу:
        - Еще четырнадцать часов. Не меньше. Турок ответил не менее кратко:
        - Жди. Потом он повернул голову к Китайцу и о чем-то с ним тихонько переговорил. После этого он посмотрел, что медбрата рядом нет, и сказал вслух:
        - Ну, будем молиться, чтобы за это время ничего не произошло, все было тихо и мирно.
        Еврей ему ответил не очень серьезно:
        - Тогда молиться надо нашему Богу, ваш больно агрессивный, его о мире молить, наверное, сложно.
        На эту реплику Еврею быстро и громко ответил Малаец:
        - Ты знаешь, я ведь ваши священные книги тоже читал. Так я вот что скажу. Наш и ваш Бог - это один и тот же Бог. И праотец у нас один. Вы его зовете Авраам. А мы - Ибрагим.
        Появившийся в дверях медбрат, видимо, услышал, о чем речь, и заинтересовался разговором. Еврей ответил Малайцу тоже серьезно:
        - Но наша религия не призывает к войне.
        И наша не призывает. Не нужно выхватывать из священных книг одну строчку. И вообще дело не в том,- загорячился Малаец.- Наша религия просто еще молодая и ее еще разные люди по разному понимают.
        Вот ты наверняка историю знаешь хорошо. Давай вспомним. В 610 году будущему пророку Мухаммеду явился ангел Джибрил (по-вашему архангел Гавриил). Времени с тех пор до нашего дня сегодняшнего прошло примерно 1400 лет. Запомним это число.
        Теперь сравни с историей своего народа. Очень интересно мне было почитать одну из книг Библии. Поучительно написано про царя вашего Ииуя. Жестокий он был. Детей предыдущего царя всех до одного истребил. Служителей другой религии убивал. В храме чужом место отхожее сделал, между прочим.
        Мне стало интересно, когда же это было Я считал, считал, и оказалось, что к этому времени прошло около 1400 лет от Авраама, от зарождения вашей религии.
        - Интересная мысль,- сказал Индус.- Когда христианство было помоложе, оно ведь тоже было разнороднее и агрессивнее.
        Жанну Д’Арк сожгли как ведьму в средние века. Христианству, получается, тогда тоже было примерно 1400 лет.
        Я попробую пошутить на эту тему, надеюсь, никто не обидится. У меня возник вопрос, бывает ли молодость и зрелость у религий? Если бывает, то может быть все религии рано или поздно проходят «кризис среднего возраста» и становятся более терпимыми к другим. Как наша древняя религия.
        Еврей, который затронул сложную тему, решил сам ее и закончить.
        - Есть легенда,- сказал он,- что одного нашего очень известного знатока священных книг спросили, как коротко выразить, чему учит наша религия? Как все же следует жить правильно?
        И он ответил:
        - Поступай по отношению к другим так, как хочешь, чтобы они поступали по отношению к тебе.
        Наверное, этому же учат во всех религиях. Просто не все люди этому следуют. Дело не в религиях, а в этих людях. Я неважно пошутил, прошу прощения.
        Малаец ответил:
        - А хорошую мысль сказал этот ваш учитель. Если выпутаемся из этой заварухи, ты мне пришли ссылку, пожалуйста, я хочу о нем почитать.
        Неожиданно к разговору подключился медбрат:
        - А я вот читал в одной книге, что Бог уже давно умер. Может, вы тут вообще спорите, о том, чего уже давно нет?
        Ребята все, как один, неодобрительно загудели. Когда первая реакция немного прошла, слово взял Немец.
        Он говорил медленно и твердо. Чувствовалось, что он пытается тщательно формулировать каждую фразу.
        - Внутри каждого человека есть доказательство, что Бог жив. Только не все это видят. Наш великий ученый Иммануил Кант об этом говорил примерно так: «Две вещи потрясают больше всего. Звездное небо над нами и моральный закон внутри нас.
        Глядя в бескрайнее небо, понимаешь, как ты мал. Понимаешь, как быстро вернешь во Вселенную то, из чего ты создан.
        А ощущая в себе моральный закон, ты прикасаешься к жизни, независимой от тебя. Ты мал, но не покинут. В тебе есть эта частица Божественного».
        Вот только что Еврей сказал о главном в своей древней религии. И Кант говорил практически об этом же.
        Только он при этом понял, что в этом-то и есть доказательство существования Бога.
        Ведь, на самом деле, в каждом из нас есть совесть. Это она призывает нас поступать по-человечески. Так, как бы мы хотели, чтобы поступали по отношению к нам. И Бог дает совесть новым и новым людям. Значит, Бог жив. Если кто пытается не слушать совесть внутри себя, это не значит, что Бог умер. Просто не все люди становятся настоящими людьми.
        Медбрат внимательно слушал Немца. Потом он медленно и молча, как бы унося бережно с собой услышанное, ушел к себе на кухню.
        Тема закруглилась сама собой. Когда общая пауза затянулась, Китаец сказал:
        - Между прочим, мы послание Американца еще не записали. Давай, не стесняйся, ты последний остался.
        Американец ответил:
        - ОК, теперь и я уже готов. Я хочу родителям написать, чтобы выслали приглашение одной девчонке в Рос сию. Пусть примут ее как дочь и вместе обо мне поговорят. Она меня знает намного лучше их. Ее зовут Анна, я не знаю ее фамилии, только адрес в Сети. Диктую по буквам.
        И он продиктовал адрес в Рунете[9 - RUNet - распространенное название российского сегмента мировой сети Интернет.].
        Потом он посмотрел в сторону кухни, из которой доносился шум кофеварки, убедился, что медбрат там и продолжил вполголоса:
        - Это с ней у нас контакт… Если бы мы не получили ответ, я бы вас попросил еще ей передать как меня звали. И родителей бы просил ей рассказать о том, о чем она раньше не знала, что я инвалид от рождения.
        Малаец спросил то, что завертелось на языке у большинства:
        - Я правильно понял, что ты наш единственный шанс использовал для письма девчонке, которая даже не знает, как тебя зовут?
        Индус, не отрывая глаз от каких-то пузыречков, разложенных на откидном столике, сказал:
        - Похоже, она настоящий друг и он в ней не ошибся.
        Американец ответил:
        - Да это так. И я был уверен, что она сделает все возможное.
        Но кое-что было для меня сейчас совсем неожиданно. Помимо формул в письме я прочитал: «Рик, держись, я тебя буду встречать».
        Меня действительно зовут Ричард, сокращенно Рик. То есть она из каких-то новостей меня вычислила. И теперь знает что я такое на самом деле… Она ведь меня считала обычным нормальным парнем. Мы с ней так неожиданно и сильно сдружились.
        Она мне однажды фото свое прислала. Мне надо было ей тогда признаться, что у меня церебральный паралич, последствие неправильной помощи при родах. А я не смог.
        Она стала для меня как свет в окне, в жизни такая радость появилась. Написал ей, что ужасно не фотогеничен. Я на самом деле пытался как-нибудь себя снять, чтобы не стыдно было ей отправить. Но Вы же понимаете, как меня с моей кривошеей не снимай…
        И его голос дрогнул.
        Беседа затихла. Судя по расчетам Индуса, нужно было ждать еще около двенадцати часов.
        Глава 22
        Четверг. Россия. Москва
        Кафе в зале прилета аэропорта Шереметьево-2 в это раннее утро работало как никогда интенсивно. Обычно после часу ночи посетителей практически не было. Однако сегодня, наверное, все работники ночной смены решили по очереди отметиться в кафе.
        Информация о бесплатном представлении «Катя против лохматого хлыща» потихоньку распространилась среди всех служб аэропорта.
        Блондин получил свое прозвище практически сразу, как уселся в кафе. Уборщица тетя Маня как раз зашла протереть полы. Тетя Маня ночью работала с обеих сторон границы, успевала убрать четыре кафе, два бизнес-зала и одну комнату отдыха. Она не любила такую породу, даже за мужиков их не считала. Поэтому тетя Маня довольно громко спросила у бармена, что это за хлыщ лохматый сидит с Катериной. Прозвище Блондина всем в кафе сразу понравилось и прижилось.
        Катя держала инициативу в своих руках и установила примерную скорость употребления - одна стопочка водки в двадцать минут. Стопочки в кафе были мелкие, для зарубежных гостей, граммов на тридцать пять. Катя неплохо считала с детства. Три тоста по маленькой стопочке в час - получается примерно сто грамм в час. Пол-литра водки на нос за пять часов. Даже если приезжий - чемпион по употреблению спиртного, через двадцать часов, ко времени регистрации, он должен быть в полном ауте.
        Катин секрет четко знал только обслуживающий персонал кафе. Ее научила этой хитрости бабушка, которая терпеть не могла водку, но умела поддержать любую компанию. Каждую стопочку Катя как бы запивала водой. На самом деле она не проглатывала водку, а только выливала ее в рот и красивым жестом ставила пустую стопку на стол.
        Потом, пока Блондин давился своей дозой, она поднимала стакан с водой и спокойно отправляла водку изо рта в воду. Заменить незаметно стакан с водой для официантов было просто делом гордости. Они с удовольствием отрабатывали каждый раз эту замену. Общий принцип был прост. Один официант отвлекал Блондина или просто загораживал видимость, подавая очередные бутерброды. Другой в это время менял стакан, и процесс был опять подготовлен к следующему тосту.
        Примерно часа через два пребывания в кафе Блондин понял, что русская девушка фактически вызвала его на соревнование - кто из них лучше умеет пить водку. Он видел, что народ вокруг с интересом наблюдает за их столиком. Блондина заела гордость, он себя считал в этом деле если не профессионалом, то и не новичком. Хмель уже ударил в голову, и он как-то даже забыл, что собирался поскорее ехать с ней в гостиницу.
        Сначала он решил обойтись простыми средствами. Попросил несколько кусков хлеба с маслом, отказался от пива. Затем, когда понял, что мутнеет гораздо быстрее девушки, стал каждые полчаса ходить в туалет. Там он мучился, пытаясь принудительно извергать содержимое желудка. Ему это не очень помогало, а менять Катину запивку официантам стало еще легче. К рассвету его уже серьезно развезло, и он начал откровенничать с Катей о своей жизни.
        Ему, правда, удалось себя остановить, когда он захотел похвастаться ей, как и для чего он ее вычислил. Большим усилием воли он переключился на другую тему, которая тоже была для него очень важна.
        И вот уже часа два Блондин по кругу рассказывал Кате об одном и том же. Он уже полгода назад предложил шефу гениальную идею. На ней можно было заработать миллионы, а этот старый хрен все заблокировал.
        Катя не то, чтобы хорошо понимала английский, так, в пределах служебной надобности. Понять поток сознания Блондина было делом сложным.
        На четвертом или пятом повторе за соседним столиком оказалась Катина знакомая. Выпить чашку кофе зашла только что приехавшая на смену кассирша Аэрофлота - бывшая учительница английского. Катя пригласила ее пересесть к ним за столик и вскоре они вдвоем до конца все разобрали. После этого отношение Кати к Блондину стало уже не только служебным, но и личным.
        Блондин предложил шефу новый тип телевизионного реалити-шоу. Он его условно назвал «провокация на дороге».
        Основной замысел заключался в том, чтобы выбрать в потоке транспорта в городе предполагаемого героя - жертву из народа. Для задуманной серии передач предполагалось каждый раз выбирать новый тип жертвы. В разных сериях это должны были быть по очереди одинокий пижон, парень с девушкой, супруги, семья с детьми и так далее.
        Потом к машине с «жертвой» на ходу должна была подстраиваться машина с командой «провокаторов». Все дело должно идти в прямой эфир, снимать предполагалось скрытыми камерами с двух ракурсов.
        Машина с подставными участниками шоу должна была вывести из равновесия водителя - жертву. Далее зрителям предлагалось несколько вариантов предполагаемого поведения жертвы. Тот, кто раньше всех из зрителей посылал смс с правильным вариантом - получал весомую сумму денег.
        Блондин с чувством глубокого самодовольства рассказывал, какие варианты провокаций были им уже подготовлены. Диапазон был широк. Самый простой сюжет начинался с неприличного жеста в открытое окно, сопровождаемого плевком на стекло. Но это планировалось только для затравки.
        Когда Блондин объяснил, что ближе к концу задуманной серии он собирался имитировать наезд жертвы на людей, Кате стало дурно. Изощренная фантазия Блондина расписала все детали. Вот жертву практически вынудят уходить на повышенной скорости от преследования. Потом его, маневрируя двумя машинами, загонят на крайнюю правую полосу. И уже здесь его погонят как зайца в заданную точку, где вытолкнут с тротуара манекен подростка на скейтборде прямо перед машиной жертвы.
        Катя даже сначала не поняла весь замысел Блондина. Он и шефу его до конца не стал раскрывать, ведь тот не хотел играть в политику. Но сегодня у него было настроение рассказать все.
        План был гораздо серьезнее, чем казалось с первого взгляда. Блондин был уверен, что сможет придумывать новые неожиданные провокации каждую неделю в течение двух месяцев. Этого было бы достаточно для того, чтобы оказаться за это время самой рейтинговой передачей в стране.
        Люди любят чужие неприятности, а тут еще вживую. И не просто так, в ходе передачи будут разыгрываться серьезные денежные призы. И ставки будут расти, постепенно подходя к главному призу - новенькому автомобилю спортивного класса.
        Если приурочить начало шоу к избирательной кампании, на паре последних передач можно будет сыграть в большие деньги. И со спонсорами проблем не будет. Блондин собирался финал шоу сделать сам, поставив шефа уже перед фактом.
        Замысел был не в прямой рекламе, так может каждый, и эффект будет невысок. Но ближе к выборам выбирать жертвы с плакатами «неправильных» партий на заднем стекле авто, и потом выставлять их полными идиотами - это уже скрытая реклама уровнем потоньше.
        Но и это все хорошо только до момента выхода избирательной кампании на финишную прямую.
        А вот тогда он разыграет автомобиль.
        Да, жертву авантюристов - ловкачей он в последней игре подберет неожиданную. Провокаторы даже и не будут знать, что сегодня разыграют их. Водители будут получать инструкции по ходу дела.
        Задумка была, по глубокому убеждению Блондина, элегантная. В последний день перед выборами, когда еще разрешена агитация, он подсадит за руль как жертву обаятельного парня, классного гонщика. Посадит его в машину с мамой и папой, или с детьми, или с друзьями и подругами. В зависимости от того, на кого ставка на выборах. Главное - сделать из жертвы героя.
        Герой не только выкрутится, но и проучит провокаторов, переиграет. Он отомстит за всех униженных в этой передаче. Переиграет их вчистую, заставит машину провокаторов въехать в трактор с навозом, и сдаст их в результате в полицию.
        Тут же, на месте аварии, скромный герой в интервью как бы между прочим признается, за кого их семья голосует. Понятно, что они голосуют только за «правильную» партию.
        Мало того, что Блондин собирался прикарманить весь скрытый гонорар от «правильной» партии. Он еще рассчитывал забрать через подставное лицо и автомобиль. Ведь кто еще после серии однотипных сюжетов догадается о таком неожиданном исходе и выиграет главный приз?
        У Кати до этого откровения Блондина было некоторое чувство стыда. Она, конечно, понимала, что задание есть задание. Но кто его знает, может быть, он порядочный человек, может какая-нибудь ошибка, всякое бывает.
        Теперь Катя была уверена, что перед ней - полное дерьмо. И тут у нее появилось желание отправить его не домой, а куда-нибудь подальше.
        Катя попросила кассиршу на пару минут задержаться, покараулить гостя. Потом деликатно извинилась перед Блондином, что ей тоже бы нужно отлучиться, и побежала к своему начальнику смены, пока он не ушел.
        - Разрешите вопрос,- обратилась она к начальнику. Тот, уже переодетый в штатское, устало сказал:
        - Да, Катюша, слушаю тебя.
        - А можно я его не в Европу назад отправлю, а куда подальше? Уж больно он мне понравился, я такую законченную сволочь первый раз в жизни встречаю.
        Начальник ответил:
        - Давай рассудим вместе. Знаешь, Катерина, в нашем деле важно точно выполнять поручения. Так вот. Нас попросили о трех вещах. Первое - этого человека из аэропорта не выпускать. Вроде получается. Второе - законы особо не нарушать. Тоже пока удается.
        Третье - при первой возможности отправить из России. Более того, хорошо помню, мне было сказано, что отправить его из России к той самой матери. Получается, если ты считаешь, что знаешь адрес - действуй. Думаю, что пойдет только на пользу.
        Катя вернулась в кафе с улыбкой на губах. Быстро произнеся новый тост - за благополучную обратную дорогу, она на этот раз водку проглотила. Чисто из опасения - а вдруг не выпьет за сказанное, и ее замысел не получится.
        Пока Блондин пытался уговорить свой организм проглотить очередную дозу, Катя попросила убегающую на смену кассиршу ей помочь. Нужно посмотреть, куда в ближайшее время можно отправить подальше дорогого гостя. Блондин несколько раз говорил, что у него бизнес-класс до Мюнхена с открытой датой, самый дорогой тариф.
        Кассирша сказала:
        - Сейчас я заступлю, сменю девочку, она сюда с распечаткой наличия мест подойдет и все расскажет. Ну и подарок тебе достался сегодня, сочувствую.
        Еще через час судьба Блондина на ближайшее время была решена. Ему очень сильно повезло. Через четыре часа был прямой рейс в столицу Непала, Катманду. Рейс летал только раз в неделю, экономический класс стоил чуть дешевле бизнес-класса до Мюнхена.
        К этому времени Блондин, наконец, сдался. Ему отказывало сознание, организм был отравлен и требовал отдыха. Он сам стал чуть не плача просить Катю отвезти его как можно быстрее куда угодно, где можно поспать.
        Катя объяснила ему, что здесь рядом есть одно место, но без авиабилета и паспорта там не поселят. Так они оказались у касс, где Блондину не только переделали билет, но и зарегистрировали. В принципе, Катя его не сильно обманывала. Для того чтобы лечь спать в ближайшем возможном месте - комнате для отдыха транзитных пассажиров - нужно было пройти границу. Чтобы пройти границу, нужно на какой-нибудь рейс зарегистрироваться. На Мюнхен еще не регистрировали, а вот на Катманду - пожалуйста.
        Через паспортный контроль и до комнаты отдыха транзитников Катя Блондина уже практически несла на себе. На границе, естественно, возник вопрос. В смене были новые, незнакомые Екатерине ребята. Пассажира в таком состоянии они пропустить отказывались. Но тут подошел начальник заступившей смены, он был в курсе и дал добро.
        Комната отдыха транзитников так только деликатно называлась. На самом деле это была ночлежка для нелегалов. Некоторые из них жили здесь неделями, проникая неизвестным образом в самолеты без документов и денег на обратную дорогу. Их нельзя было выпустить в Россию, и не на что было отправить назад. Пока не удавалось договориться с соответствующим посольством, приходилось содержать этот сложный контингент в ограниченной зоне аэропорта.
        Уже спящего корреспондента одной из ведущих европейских телекомпаний положили на матрасик. Место выбирать не пришлось, был свободен один кусочек пола рядом с группой завернутых в несвежие одеяла транзитников.
        Не самые чистоплотные в мире люди ютились в этой комнате. Их одеяла с легкой руки тети Мани уборщики называли ласковым словом «гнидники». Блондину выделили недавно продезинфицированный матрас, а вещи и документы на всякий случай оставили у охраны.
        Когда через пару часов Катя пришла его проведать, возле Блондина стояла тетя Маня и о чем-то размышляла. На Катин недоуменный взгляд, та пояснила:
        - Хлыщ этот твой оказался какой-то вредный. Пришел ненадолго в себя, стянул со спящего мальчика одеяло, завернулся с головой. Наберет теперь всякого на свою красоту. Правда, ему давно бы подстричься надо. Но ты его дальше сама не тащи, попроси ребят с границы. В этой смене новобранцы, они все коротко стриженые, им все равно.
        На посадку Катя действительно попросила помощи. Блондин был в бессознательном состоянии, но дышал исправно. Начальник смены пограничников выделил Кате в помощь двух дюжих парней, и они занесли дорогого гостя прямо в салон самолета.
        Стюард помог усадить Блондина в кресло, застегнул его покрепче и сказал:
        - Крепко спит и уже ничего не соображает.
        Катя сказала в ответ:
        - Точно, он, похоже, вообще не очень соображает. На границе мы с ним намаялись. Решение лететь принял, похоже, спьяну. Когда проснется - может сразу не понять, куда попал. Так что начните с объяснения, что он в самолете, что он по собственному желанию летит в Катманду, что у него все хорошо.
        Когда самолет с Блондином пошел на взлет, в этом же самом аэропорту опять появилась Анна, дочь Генерала. Она вылетала в Рим. Отец внимательно выслушал всю историю ее взаимоотношений с Риком, и дал добро на срочный вылет. У нее уже давно, с четырнадцати лет был загранпаспорт. Месяц назад ей исполнилось шестнадцать лет, и она могла теперь летать свободно, как взрослый человек. Генерал бы полетел с ней, но не сейчас, перед новым пуском Булавы.
        Перед Анной проходила регистрацию на рейс симпатичная женщина с озабоченным лицом. Возникла заминка. У нее в авиабилете фамилия была написана на английском языке не так, как в загранпаспорте. Девушка, регистрирующая билеты, несколько раз повторила ее фамилию и имя, объясняя по телефону ситуацию своему начальнику:
        - Стольская, Наталия Стольская.
        Женщина повернулась к Анне и извинилась за задержку. Анна ей молча улыбнулась в ответ и кивнула. У обеих одновременно возникло ощущение, что они на самом деле давно знакомы и вот сейчас случайно встретились в очереди. В чем-то они были даже внешне похожи, только отличались заметно возрастом, но какая-то симпатия сразу возникла между ними. Все обошлось, очередь пошла дальше.
        Когда Анна зарегистрировалась и пошла на паспортный контроль, Наталия из очереди помахала ей рукой, приглашая встать перед собой. Они еще не знали, что летят в Рим по одному и тому же поводу.
        Примерно в это же самое время в другом аэропорту неподалеку от Москвы завершалась подготовка к вылету борта №1. Президент, он же Главнокомандующий вооруженными силами России, вылетал в Мурманск. Через несколько часов он должен был уйти в поход на новом подводном ракетоносце «Илья Муромец».
        Глава 23
        Четверг. Австрия. Зальцбург
        Ночь в поместье под Зальцбургом прошла без особых происшествий. Мужчины договорились по двое нести вахту на улице, но все было относительно спокойно. Только на рассвете стало понятно, что за ночь число людей в черном явно увеличилось.
        Они собрались с дальней стороны поместья, с его западной границы. За ночь там появились несколько автомобилей, мотоциклы и две большие палатки. На одной из палаток в блеклом свете зари просматривался какой-то большой черный знак на желтом фоне.
        Риттер сбегал за переносной камерой и больше не выпускал ее из рук. По арендованному им спутниковому каналу он стал теперь одновременно пересылать две картинки - одну из лаборатории, вторую с переносной камеры. Муса принес небольшой походный бинокль. Все стали по очереди рассматривать неожиданно появившийся лагерь из окон пустой биллиардной, с мансардного этажа. На палатке было отчетливо видно черное крыло, напоминающее крыло летучей птицы, в желтом круге.
        Когда очередь рассматривать окрестности дошла до кардинала, он только навел бинокль на палатки, как опустил его и сказал:
        - Я так вчера и подумал. Да, это их знак, к несчастью это они, секта сатанистов. Причем их худшая группа, они называют себя «Крыло сатаны».
        Повернувшись ко всем, кардинал пояснил:
        - Вы все, наверное, слышали об этой организации. Такие секты стихийно появлялись в разных странах. Лет двадцать назад сформировалось очень агрессивное направление, у них сильный и расчетливый лидер. Организация стала международной, мы вынуждены внимательно за ними следить, чтобы избегать неприятностей.
        Тем не менее, они каждый год совершают свои варварские действия. То уничтожат какую-нибудь реликвию, то сожгут синагогу или христианский храм, или мечеть. За ними и убийства священнослужителей, включая покушения на высших иерархов. Шаг за шагом они методично уничтожают все, имеющее отношение к религии единого Бога.
        Когда появилось предложение о продаже клонированного тела, активность этой шайки была очень высока. Судя по всему, они подошли к выяснению личности продавца очень близко. На их сайте был даже объявлен призыв желающих принять участие в уничтожении клонированного тела. Но потом вроде все затихло.
        Похоже, что они нас нашли. Наверное, мне нужно было вам всем рассказать об этом раньше.
        Взоры присутствующих перешли на Мусу. Все негласно признали в нем руководителя обороны. Он был откровенен:
        - Эти бандиты, скорее всего, вооружены холодным оружием. Такие люди обожают всякие кастеты, причудливые ножи и прочее. Хорошая дубинка на самом деле предпочтительнее. Я их за ночь на каждого из нас приготовил. Насколько я понимаю, никто кроме меня серьезно к рукопашному бою не подготовлен. Я также не думаю, что среди этих ненормальных есть настоящие бойцы. Поэтому все будет определяться численностью. Немного упрощает нашу задачу то, что мы не в чистом поле, а на входе в бункер, нападать можно только с одной стороны.
        Если нас примерно равное число, или их только немного больше, ну на несколько человек - у нас есть хорошие шансы не пропустить их в лабораторию. Если их втрое - вчетверо больше, то продержимся от силы минут двадцать. А если их намного больше - минут пять.
        Около их палаток вижу что-то вроде полевой кухни, какая-то еда готовится. Значит, пока не поедят - нападать не будут, а это не меньше получаса.
        В это время перед палатками началось построение. По-видимому, руководитель сектантов хотел дать с утра пораньше им какое-то наставление. Муса взял бинокль, через несколько секунд опустил его и сказал:
        - К сожалению, я даже не могу их сосчитать. Их точно больше полусотни человек. Это не настоящие бойцы, физическая форма так себе, но их слишком много. Будем готовиться к лучшему бою в нашей жизни. Может быть, к последнему бою.
        Он повернулся к окну, выходящему на юг, стал к нему немного под углом, опустился на колени и начал молиться. Кардинал понял, что Муса выбрал направление на Мекку. Они с Ильей переглянулись. Было понятно, что сейчас не время определять правильное направление для молитвы, на восток или на Иерусалим. Они просто подошли к Мусе, стали рядом на колени и тоже принялись молиться, каждый по-своему. Доктор Бирман начал молиться стоя. Риттер врос в камеру, снимая все происходящее.
        Неожиданно в его видоискателе мелькнул яркий луч света. Риттер посмотрел в восточное окно и увидел, как с этой стороны поместья на лужайку заезжает миниавтобус. Плоская крыша автобуса играла в лучах восходящего солнца, отбрасывая солнечный зайчик прямо на окна мансарды.
        - У нас еще гости,- негромко сказал он.- Туристы какие-то приехали.
        Опять пошел в ход бинокль, только теперь Муса его взял последним. Он внимательно, переводя бинокль туда-сюда, смотрел на семерых мужчин, выходящих из машины.
        Эти люди действительно были одеты как туристы. Да и вещи, которые они достали из автомобиля, вроде не вызывали вопросов. Пара небольших палаток, раскладные столики со стульями. Но что-то Мусу сразу насторожило. Минуты через две он усмехнулся, опустил бинокль и сказал:
        - Это не туристы. Вот это, похоже, бойцы. Только чьи они?
        Риттер, рассматривающий все это время тех же людей сквозь видеокамеру, удивленно спросил:
        - А почему они не туристы?- Этот же вопрос был на устах у всех.
        Муса, протягивая бинокль Илье, сказал:
        - Посмотрите внимательнее. Что меня сразу насторожило: на семь мужчин ни одного живота. Возраст у них не юношеский, а все подтянутые. Фигуры у всех атлетические, треугольные такие в правильную сторону.
        Потом я обратил внимание, как они разминаются. Как бы невзначай каждый делает серьезные растяжки. Костюмчики спортивные у всех свежие, только из магазина. Все костюмы светленькие, чтобы лучше видеть друг друга, только отделка разная. А потом рассмотрел главное: у них у каждого в ухе наушник, около рта микрофон. Это не дилетанты, это какая-то спецгруппа, у них своя независимая связь.
        Как бы в доказательство его слов «туристы» собрались в кружок. Ну вот,- сказал Муса,- теперь здесь последний инструктаж пошел. Но эти кушать перед нападением не будут, это не та школа.
        Доктор недоуменно спросил вслух:
        - А как вы думаете, они на кого собираются нападать?
        Муса грустно сказал:
        - Думаю, что тоже на нас, больше не на кого. Не на этих же идиотов, что стали с другой стороны. Если бы на них, так уже и навалились бы, и покрошили бы их, пока те сидят в куче в своем лагере.
        Нет, похоже, и для этих наша лаборатория - объект внимания. Мы с вами попали в клещи. И непонятно, кто для нас окажется опаснее. Пойдемте ко входу в лабораторию, займем места поудобнее.
        Муса во многом был прав. На свежем воздухе проходил последний инструктаж объединенной группы ФСБ и ЦРУ по проблеме особо опасного компьютерного вируса.
        Руководитель группы - второй человек в структуре ЦРУ по Западной Европе - был четок и конкретен.
        - Уважаемые коллеги, напоминаю ситуацию. Именно сюда стекается все по сформированной вирусом сети. Из самых разных баз данных, в том числе и наших ведомств, успела уйти совершенно секретная информация. При этом качество вируса абсолютно превосходит все достигнутое в мире. Все спецслужбы были просто беззащитны. Сейчас, как вы знаете, наши службы просто отключены от любых публичных сетей связи. Работа чрезвычайно осложнена, практически парализована.
        Мне докладывают, что поток ослабевает, нужно спешить. Второй день по этой сети идет в основном то, что поступает из находящегося в космосе неизвестного радиоисточника.
        Мы не можем засекретить сайты всех обсерваторий мира. Астрономы делают общедоступными сигналы, поступающие неизвестно откуда на радиотелескопы. Мы не знаем, что несут эти сигналы. Есть пока только одна правдоподобная рабочая версия. Не исключено, что вся эта история - развлечение группы одуревших миллиардеров. Кстати, это поместье пару дней назад сменило владельца. Новый хозяин заплатил за этот кусок земли с небольшими постройками примерно один миллиард долларов.
        Напоминаю, что у нас две главные задачи. Первая - обнаружить и захватить центр сбора информации. Если мы захватим носитель информации, то у нас появится реальная улика, без которой мы с вами - просто наглые нарушители прав человека. Захватим носитель - найдем изготовителя вируса. Будем знать исходные коды вируса - вылечим весь Интернет, ликвидируем угрозу нашим странам и всему мировому сообществу.
        Вторая задача - не превышать мер разумной самозащиты. Против холодного оружия разрешается применять приемы, приводящие к вывихам. Переломы костей - в крайнем случае.
        Против реальной угрозы применения против вас огнестрельного оружия - разрешены любые методы защиты. Вплоть до причинения травм, несовместимых с жизнью. Но отдавайте себе отчет в том, что потом могут быть тяжелые судебные процессы. И, если мы ничего не найдем, наши организации не будут засвечиваться. Вы предстанете перед судом как группа оголтелых хулиганов. Ну, правда, на хороших адвокатов можете рассчитывать, их оплатят.
        И последнее. Если носитель обнаружен, но нам не удается его захватить,- его нужно уничтожить. Некоторые ушедшие в носитель сведения в случае их раскрытия могут привести к мировой войне или к финансовому коллапсу такого же уровня. Вопросы? Нет. О’кей. Рассредоточились и за мной.
        Риттер снимал лучший репортаж в своей жизни. Через высокий забор поместья, с восточной и с западной стороны, почти одновременно посыпались люди. Обе группы начали нападение практически в один момент времени.
        Солнце уже было довольно высоко, территория поместья была хорошо освещена. Через несколько секунд, когда группы заметили друг друга, наступила пауза. Все остановились, каждая группа ожидала решения своего командира.
        Руководитель объединенной группы задал через водителя в машине вопрос в центр управления всей операцией:
        - Есть ли оперативная информация, что за чернота лезет через другой забор.
        Ответ был содержательным:
        - Понятия не имеем, постарайтесь справиться сами.
        Руководитель сектантов решил, что из поместья смогли за ночь позвать на помощь каких-нибудь туристов, находящихся по соседству. И он прокричал для всех своих людей:
        - Это какие-то пижоны, туристы. Это точно не полиция. Они не в форме, и главное - они явно без оружия. Это нам подарочек такой. Порежем их быстренько в лапшу и потом доберемся до главной цели.
        Он демонстративно достал из-за пояса сверкнувший в лучах солнца комбинированный кинжал-кастет. Было слышно, как его свора зарычала в предвкушении крови.
        Пауза закончилась. Две волны - одна темная и большая, другая светлая и маленькая - рванулись навстречу друг другу. Четверо мужчин - Муса, Илья, доктор и кардинал в парадной мантии - стояли у входа в лабораторию с дубинками в руках. Риттер залез на крышу своего автомобиля и снимал не переставая.
        Человеческие волны столкнулись метрах в сорока от лаборатории. Муса первым опустил свою дубинку и сказал:
        - Отдохните, расслабьтесь. Нам пока делать нечего. Посмотрите, как бьются настоящие бойцы.
        И это действительно стоило видеть. Если сектанты просто лезли неорганизованной толпой, то бойцы объединенной группы сразу выстроились в ряд с небольшим интервалом. В результате сектанты больше толпились и мешали друг другу.
        В это время каждый профессионал обрабатывал только одного нападавшего сатаниста, присматривая за следующими.
        Несмотря на то, что профи никогда вместе не тренировались, школы самого боя оказались практически одинаковы. Примерно через две-три минуты общая картина драки окончательно сложилась. Очередной нападавший размахивал своим ножом до тех пор, пока не попадался на захват.
        Далее были варианты. Большинство профи, притягивая к себе захваченную руку, поворачивались на мгновение к нападающему спиной. Захваченная рука выворачивалась, и ее локоть оказывался под мышкой у профессионала. Короткое движение всем телом вниз - и очередной сектант с вывихнутой в локте рукой падал ничком без сознания. Профессионалы не наступали, напротив, они шаг за шагом отодвигались назад. Но на каждом таком шаге семь нападавших оставались лежать на земле.
        Как обрадовался бы сейчас Риттер, если бы знал, что его репортаж уже смотрят несколько миллионов человек. Не менее получаса его репортаж шел уже не только в Интернете, но и в прямом эфире его телекомпании.
        Более того, сообщения о происходящем как срочные, появились в новостных информационных полосках, бегущих по экранам всех новостных компаний мира.
        Шеф Риттера верил в него и заранее подготовил небольшую справку о нем и о выбранной им теме. Теперь весь мир начинал понимать, что в поместье на окраине австрийского города скрывается клонированное тело Христа из Назарета. И сейчас на территории этого поместья происходило серьезное побоище.
        Риттер в глубине души надеялся на это и отрабатывал свой шанс честно и по полной программе. Он начал свой сегодняшний репортаж с того, что объяснил, где он находится и как сюда можно добраться. Не забыл журналист снять крупным планом палатки сатанистов, да и машина спецгруппы тоже мелькнула на экранах.
        И вот уже десятки миллионов людей в разных частях света прилипли к экранам мониторов и телевизоров. Интерес мировой общественности нарастал стремительно. По направлению к поместью уже двигались автомобили с корреспондентами практически всех ведущих мировых телерадиокомпаний.
        Предводитель сектантов не сразу понял свою ошибку, поскольку старался держаться сзади. Когда его воинство заметно поредело, он увидел, как бьются «туристы». Продолжать двигаться в этом направлении было явно бесперспективно.
        И тут он разглядел совсем рядом, но в стороне от сражения, вход в подземную лабораторию. Предводитель подозвал к себе четырех человек, в том числе двоих, несущих какой-то тяжелый ящик. Ящик был открыт, каждый схватил из него по две гранаты и они устремились за спинами дерущихся бойцов прямо к цели своего нападения.
        Первая граната была брошена, чтобы расчистить путь в лабораторию. Муса с криком: «Ложись»,- ловко подхватил гранату с земли и хладнокровно перебросил ее обратно. Все упали на землю. В это же время со стороны нападавших полетели еще две гранаты.
        Три взрыва почти слились в один. Осколки со свистом рассекли воздух и застучали по бетонным стенам лаборатории, по металлическому кузову автомобиля репортера.
        Несколько человек в темной одежде из толпы и трое сопровождающих предводителя остались лежать.
        Бледный и сосредоточенный, Риттер подполз к своим. Осколок гранаты пробил навылет его плечо. Он больше не мог держать камеру и оставил ее на полу открытого автомобиля. Теперь уж что попадет в объектив - то и будет передаваться.
        Он не думал сейчас об опасности. Ему теперь не терпелось спуститься к стационарной камере. Он мог хотя бы как-то поворачивать ее на штативе, менять ракурс, делать свое профессиональное дело.
        Муса тоже был ранен. Один осколок рассек левую голень, к счастью не добравшись до кости. Но его больше расстроил мелкий осколок, пробивший правую кисть. Пальцы перестали ему подчиняться. Правая рука вышла из строя. А на левую он серьезно не мог рассчитывать, плечо повредил еще в молодые годы.
        Муса понимал, что первая граната в их сторону полетела слишком метко. Кто-то из нападавших был заметно опытнее других. Если это так, то следующую гранату оттуда сейчас бросят не сразу, как выдернут чеку, а с задержкой.
        Если бы не раны, он, может быть, и успел отбросить и эту, вторую прицельную гранату. Но не сейчас. Он еще может успеть броситься к гранате. Но сил и времени на то, чтобы быстро перебросить эту гранату назад, у него не хватит.
        Муса посмотрел на Илью и сказал:
        - Нужно всем уходить вниз и быстро. Идите, сейчас вот-вот будет следующая граната. Я ее закрою.
        Илья сказал:
        - Нет, я ее отобью. Доктор, скорее забирайте всех и спускайтесь.
        Доктор, кардинал и Риттер подхватили Мусу и бросились вниз по лестнице.
        Они еще были на первых ступеньках, когда полетела следующая граната. Она летела, как казалось Илье, красиво и медленно, по понятной ему пологой дуге.
        Илья почему-то был уверен, что у него получится. И у него получилось. Он отбил гранату дубинкой четко и без задержки. Когда она взорвалась, он уже летел руками вперед по лестнице вниз.
        Не прошло и двадцати минут, как победа профессионалов была полной и очевидной. Не потеряв ни одного человека, отделавшись ссадинами и порезами, группа уложила аккуратными рядами примерно сорок - пятьдесят человек в черных одеждах. Остальные, увидев своего руководителя, лежащего после второго взрыва в луже крови, бросились наутек.
        Их никто не собирался преследовать, хотя и без внимания они не остались. Первая передвижная группа телевизионщиков уже успела подъехать из Зальцбурга к поместью. Они пока не решались проникнуть внутрь, но с явным удовольствием снимали удирающую через забор деморализованную темную массу.
        Тем временем спецгруппа собралась вокруг своего руководителя. Они были опять готовы к тому, для чего они и приехали - к штурму неведомого объекта.
        Несмотря на концентрацию на рукопашном бое, происходящее у входа в лабораторию не осталось для профи незамеченным. Судя по тому, как местная публика обороняла вход в подземный объект, именно там и скрывался центр, место схождения информации.
        Осторожно, в боевых позах, прячась от возможного выстрела или даже взрыва, агенты ступенька за ступенькой спускались под землю.
        Когда они увидели безоружных людей внутри чистенькой комнаты, напряжение несколько спало. Кардинал стоял ко всем спиной, глядя сквозь стеклянную стену вглубь лаборатории. Илья заканчивал перевязывать Мусу. Риттер, уже с перевязанным плечом, припал к камере и продолжал снимать все происходящее вокруг. Доктор вертелся внутри лаборатории, они с лаборантом что-то внимательно высматривали на экранах мониторов.
        Руководитель группы выступил вперед и сказал:
        - Я хочу переговорить с владельцем этого заведения.
        Илья выступил со своей стороны вперед, взяв опять в руку уже явно бесполезную дубинку.
        - Я владелец поместья и лаборатории. Что вам угодно.
        - Мы не причиним вам зла, если вы выдадите нам носитель информации, в который шел последние дни информационный поток.
        Илья сказал в ответ:
        - Это невозможно.
        Не успел руководитель группы дать команду на обыск помещения, как перед ним оказался кардинал в своей парадной одежде.
        - Простите, Ваше Высокопреосвященство,- сказал руководитель группы, лично знакомый с кардиналом,- а вы что здесь делаете?
        Кардинал взял его за руку, медленно повел к стеклянной стене и показал в центр лаборатории. Остальные члены группы поняли, что дело еще больше усложняется. Они вежливо потянулись за руководителем, по-прежнему автоматически прикрывая его и друг друга.
        В это время наверху предводитель сектантов пришел в себя. Он никак не ожидал, что брошенная им вторая граната полетит назад, и не стал тщательно прижиматься к земле. Сразу несколько осколков впились в его тело. Сначала он потерял от боли сознание, но теперь оно медленно к нему возвращалось. И только теперь он обратил внимание на стоявший у входа в подземное сооружение автомобиль с антенной.
        Да, не случайно он стал руководителем сообщества служителей Сатаны. Он не зря спешил, созвал столько людей. Сигналы из Вселенной точно шли сюда, он это чувствовал каким-то внутренним чутьем. Это его рядовые бойцы думали, что он отрезает поместье от связи на всякий случай. Нет, дело было не в том, что отсюда могли вызвать полицию. Нужно было перерезать этот поток, не дать соединиться телу и сознанию. Насчет спутниковой антенны он не сообразил.
        Предводитель почувствовал головокружение, понял, что теряет много крови и может не успеть. Ну, ничего, вот у него теперь еще как раз две гранаты, взятые с пояса убитого бойца. Одну он бросит вниз по лестнице, другую в открытую дверь авто.
        И он стал ползти к своей цели, оставляя за собой след темной крови.
        Внизу, показав руководителю группы на лежащего в центре комнаты человека, кардинал громко сказал:
        - Вот этот носитель. Вы считаете, что имеете право его забрать?
        - Господи Иисусе, да кто это,- произнес вдруг громко один из членов группы, по-видимому, слегка контуженный взрывом.
        Вы правы, сын мой,- не менее громко и торжественно сказал кардинал.- Я надеюсь, что здесь собрались люди достойные того, чтобы видеть это. Это тело Иисуса Христа, восставшее из небытия по дозволению Божьему.
        И в этот момент раздался оглушительный взрыв. Ни один осколок не долетел вниз, но ударная волна выбила стеклянную стену. Все теперь оказались в одном большом помещении. Стало слышно, как лаборант кричит доктору:
        - Смотрите, смотрите, поток совсем заканчивается.
        Журналист обнял камеру, как мог, подошел с ней ближе, и снимал Его лицо крупным планом. Было видно, как мимика лица оживает.
        Наверху отчаянным движением предводитель сектантов выдернул чеку последней гранаты, бросил ее в автомобиль и обмяк в луже собственной крови.
        Внизу бегавшие по большому экрану перед доктором импульсы стали на глазах редеть. Вот проскочила еще группа, вот еще - и пошла ровная линия.
        Он открыл глаза.
        И тут раздался негромкий, по сравнению с предыдущим, взрыв.
        Он недоуменно повернул голову, встретил взгляды смотрящих на него людей, посмотрел прямо в камеру и улыбнулся.
        Глава 24
        Четверг. Италия. Рим
        День в комплексе на крыше гостиницы прошел неожиданно быстро. Как бы ни были все подавлены сложившейся ситуацией, телевизор делал свое дело. Сначала потихоньку увлекла новость об инопланетных сигналах. Размышления экспертов побудили ребят к фантазиям. Оказалось, что все верят в НЛО, и считают контакт с инопланетянами делом времени. Но по мере того, как иссякли идеи с экрана, стала менее интересна и сама тема.
        Тут неожиданно пошли репортажи из Зальцбурга. Сначала пробежало сообщение в оперативной новостной ленте, которая постоянно ползла снизу по экрану телевизора. Там сообщалось, что идет бой за клонированное тело Иисуса Христа, и указывалось, какая телекомпания ведет оперативный репортаж с места события. Нужный канал был в пакете гостиницы, ребята переключились и сразу стали смотреть прямой репортаж Риттера.
        Если неторопливые беседы про инопланетные сигналы просто будили фантазию, то этот репортаж увлек их полностью. Все искренне переживали. Атмосфера иногда напоминала трибуну на футбольном матче. Только болели все за одну команду - за тех, кто сразу был в поместье. Медбрат сидел на стуле между кроватями и тоже не сводил глаз с экрана. Было видно, что и он на стороне неведомых владельцев лаборатории.
        Лишь один человек в этой комнате последние часы уже почти не обращал внимания на экран телевизора. Турок сразу после получения письма от Индуса понял, что может этот срок не продержаться. Ему никогда не приходилось столько времени обходиться без лекарств. Поэтому он уже тогда согласовал с ближайшим соседом Китайцем план действий.
        - Я никогда такого интервала в приеме этого лекарства не делал,- сказал он Китайцу.- Не представляю, в какой момент могу не выдержать. У меня может отключиться голова, но организм еще будет продолжать работать. Концентрация этого яда в моче будет продолжать расти. Когда я окончательно пойму, что отрубаюсь - поменяю последний раз приемный пакет мочеприемника. К нему мы с тобой заранее привяжем веревочку, и у тебя будет возможность забрать пакет, когда придет время.
        Китаец подумал и сказал:
        - Это как-то ненадежно и опасно. Мне этот вариант совсем не нравится. Нужно меня к тебе приблизить. Я уже вполне в себя пришел после дороги, могу, если надо, и приподняться, а руки у меня вообще-то вполне рабочие.
        Через несколько часов он попросил медбрата убрать тумбочку между их кроватями, сославшись на плохое самочувствие Турка. Тот действительно к тому времени выглядел плохо, лицо было нездорового цвета. Турок запахом, глаза и губы были сухими и воспаленными. Медбрат был откровенно рад, что Китаец готов принять на себя часть ответственности.
        Аптечка в комплексе была, похоже, укомплектована в прошлом веке. На нее никто и не рассчитывал. По общему согласию, ребята должны были привезти с собой все обычно необходимые для них препараты. Остальное, при необходимости, всегда могли доставить в считанные минуты из клиники. В результате все, чем медбрат смог помочь - это принести грелку из дурно пахнущей резины, наполненную ледяной водой.
        Когда Китаец оказался на расстоянии вытянутой руки до Турка, они оба почувствовали себя легче. Не спеша, Китаец вместе с Турком подготовил его лекарство для приема. Они залили лекарство в пакет с трубочкой из-под сока, и укрепили Турку под щекой.
        Тот стал выглядеть как раненый в голову. Повязка была не очень аккуратна, но зато трубочка была прямо в уголке рта. Так он сможет глотнуть лекарство, когда придет время, если еще останется в сознании. Китаец примерился, приподнимаясь на своей кровати. Они убедились, что он сможет дотянуться при необходимости до пакета, ради будущего содержимого которого Турок шел на смертельный риск.
        Репортажи из поместья под Зальцбургом тем временем стали заканчиваться. Камера, которая лежала в автомобиле у входа в лабораторию, показала отчаянную атаку предводителя сектантов. Последняя граната полетела буквально в объектив этой камеры. На улыбке смотрящего всем в глаза человека из лаборатории оборвался репортаж Риттера со второй камеры. Хотя они шли одновременно, их снова и снова по очереди транслировали по всем каналам.
        Съемки со стороны улицы, после побега уцелевших сектантов были не так интересны. Приехавшие корреспонденты стали осаждать ворота, пытаясь снять хоть что-нибудь внутри поместья. Еще немного - и начался бы третий штурм ограды поместья.
        К моменту прибытия полиции, люди в светлых спортивных костюмах организованно и легко перетекли через тот же забор, через который проникли утром. Звук уезжающего миниавтобуса потерялся в гвалте, который издавали толпящиеся у ворот корреспонденты.
        Первое требование прибывшего наряда полиции заключалось в том, чтобы очистить от посторонних место происшествия. Всем пришлось отойти от ворот. На территорию поместья было приказано никого не пускать, с территории никого не выпускать.
        Полиция быстро завершала предварительное следствие, отправляя сектантов по одному в клинику ближайшей тюрьмы. Илья не разрешил машинам полиции заехать на территорию поместья. В результате корреспонденты получили возможность подробно снимать процесс отправки каждого подследственного.
        Полицейские выносили их по одному на носилках. Большой интерес проявили корреспонденты и к коллекции холодного оружия, подобранного на поле боя. Каждый предмет эксперты - криминалисты аккуратно переносили в прозрачных пакетах. Пред водителя в темном пластиковом мешке увезли в другом направлении.
        Когда полиция, наконец, уехала, у ворот состоялся небольшой разговор между корреспондентами с одной стороны и Ильей с другой. Собравшиеся представители телерадиокомпаний, а также подоспевшие корреспонденты ведущих религиозных изданий просили, уговаривали, требовали доступа на территорию поместья. В результате Илья был вынужден пообещать, что завтра утром, часов в десять, все они будут приглашены на территорию поместья. Там они смогут задать свои вопросы лицам, находящимся в поместье. Илья попросил собравшихся оставить свои визитные карточки, чтобы завтра не возникло проблем с зеваками, и чтобы всем хватило места.
        В это время бывший главный пациент лаборатории, одетый в форму лаборанта, беседовал о чем-то на кухне господского дома с донной Исабель. Она успевала не только говорить с ним, но и угощать только что испеченным пирогом с яблоками. Жизнь на территории поместья потихоньку входила в свое русло. Доктор командовал наведением порядка в лаборатории.
        Но об этом телезрители могли уже только догадываться.
        Когда репортажи с места события закончились, все почувствовали, как устали волноваться и сопереживать. За окном потемнело, медбрат развез небогатую закуску. Ребята стали возвращаться к действительности. Суровая действительность заключалась в том, что сами они тоже находятся очень близко к границе между жизнью и смертью.
        А один из них уже просто был на этой линии. Время подходило к долгожданному моменту. Яд в нужной концентрации уже начинал наполнять пластиковый пакет, укрепленный на поясе Турка. Китаец следил за временем. Как они договорились, задача Китайца была взять пакет. Это был одновременно сигнал Турку, что он может и должен сделать хотя бы один глоток лекарства.
        Лежавший с другой стороны от Турка Малаец не выдержал и начал шептать Китайцу:
        - Ну, давай, не тяни. Ты видишь, он уходит.
        Действительно, было ощущение, что Турок уже потерял сознание, он даже не отреагировал на последние слова Малайца. Китаец со слезами в голосе ответил:
        - Еще пять минут.
        Через бесконечно долгие пять минут Китаец схватил пакет с пояса Турка и стал его толкать рукой:
        - Давай, глотай, скорее.
        Но тот только чуть качал головой с закрытыми глазами. Было видно, что он пытается сделать глотательное движение, но уже не может. Вот еще одна попытка судорогой прошла по лицу Турка. Стало окончательно ясно, что не сможет сделать этот так необходимый глоток. Малаец застонал как от боли.
        В этот момент Китаец стал вынимать из закрепленного на его запястье широкого браслета длинные тонкие металлические иглы. Одну за другой он твердой рукой стал их даже не втыкать, а вворачивать в открытые части тела Турка.
        Он начал с кисти руки, потом воткнул в плечо, шею и голову. Это напоминало какое-то колдовство. Он делал это практически не глядя, ощупывая пальцами своей длинной руки поверхность тела Турка и находя какие-то приметы, куда ему нужно направить следующую иглу.
        И чудо свершилось. Турок неожиданно сделал глубокий вдох и выдох. Потом он стал глотать лекарство. Сначала у него получился маленький глоточек, потом еще один, еще один. Он опять смог глубоко вдохнуть и выдохнуть и открыл глаза. Его лицо начало прямо на глазах менять свой цвет.
        Турок приподнял свою руку, посмотрел на тыльную сторону ладони.
        - Что это,- хрипло спросил он у Китайца, глядя на рукоятку иголки, торчащую сантиметра на три из ямки между большим и указательным пальцем.
        - Это лучше, чем лекарство,- ответил серьезно Китаец,- это народная мудрость. Полежи спокойно минут тридцать, и я их у тебя выну.
        Долгожданный пакет побежал в сторону Индуса. От него быстро пошла назад опять заготовленная заранее записка:
        - Теперь перешлите мне шприцы. У меня есть пара, нужно по одному на каждого.
        Записка далеко не пошла, Еврей сразу вернул ее назад Индусу с лентой из дюжины одноразовых шприцев. И пошел процесс синтеза и фасовки противоядия.
        Индус надеялся завершить свою работу часа за три-четыре, еще до рассвета. Он почему-то лучше всех запомнил срок, который дал Феликс. Но что значили слова Феликса о трех днях - было не совсем понятно. Когда эти три дня в его понимании истекут? Это могло обозначать и наступающую ночь, и утро и завтрашний вечер.
        Индус надеялся на любовь всех террористов к эффектам. Феликс наверняка хотел кучи репортеров вокруг гостиницы сразу после взрыва.
        - Это значит, в любом случае не раньше рассвета,- повторял себе тихонько Индус, ловко и быстро двигая тонкими пальцами. Маленькие посудинки на его столике двигались как живые, химические процессы шли строго по плану.
        Глава 25
        Четверг. Италия. Рим
        Спецслужбы, караулившие гостиницу, наконец-то получили шанс отличиться.
        За два дня у них не появилось никакой надежды на благополучный исход. Террорист уходил от любых переговоров, повторяя одно и то же: «Если Вы выполните мои требования, я об этом узнаю из новостей. Если нет - как я обещал, так и будет. Я взорву снаряд, уничтожу кучу уродов, и своей смертью подниму боевой дух наследников великих идей».
        И вот сейчас из гостиницы был сделан звонок по мобильному телефону.
        Спецслужбы запретили всем участникам операции не только пользоваться сотовыми телефонами, но даже их включать. Все, кому это было необходимо, были оснащены мобильными телефонами спецсвязи, работающими на других частотах. После поработали специалисты мобильной связи. Через час было достоверно установлено, что в зоне захвата заложников находятся пять активных мобильных телефонов.
        По номерам телефонов удалось вычислить, что четыре номера принадлежат участникам олимпиады. А вот последний номер опознать не удалось. На прослушивание, на всякий случай, взяли все номера. Но звонок раздался именно с этого, неизвестно кому принадлежащего номера.
        Содержание разговора была неожиданно. Феликс звонил некоторому человеку, к которому он вполне серьезно обратился в начале разговора: «Ваше Превосходительство».
        Лежащая перед группой аналитиков стенограмма разговора выглядела следующим образом:
        Феликс (далее Ф):
        - Я бы хотел завершить дело. Его Превосходительство (далее П):
        - С названием фирмы в порядке? Ф: - Да, все по трафарету. П: - Отлично. А у нас небольшая задержка. Мы вас очень просим продержаться до завтра.
        Ф: - Ну я и сам понял… У меня тут есть возможность смотреть деловые новости.
        П: - Я знаю, что вы умны и дальновидны. Значит, договорились на завтра?
        Ф: - Плюс пятнадцать процентов и завтра до часу.
        П: - Десять и до трех. Иначе нам не успеть.
        Ф: - Идет.
        Через полчаса после разговора, над его содержанием работала специальная аналитическая группа. Руководитель операции не слезал с телефона целый час. Он добился приезда в оперативный штаб сильнейших экспертов из разведки, контрразведки, подразделений по борьбе с экономическими преступлениями и преступлениями в сфере высоких технологий.
        Первая реакция специалистов была очевидна. Судя по всему, в ближайшее время заложникам ничего не угрожает. Есть время до завтра, примерно до трех часов дня среднеевропейского времени. Остальные выводы аналитическая группа обещала выдать руководителю операции часа через полтора.
        Происходящее в Зальцбурге не оставило равнодушными и участников операции по спасению заложников. Несмотря на то, что все внимание было на событиях в гостинице, изоляция от внешнего мира не была полной. Сменялись бойцы оцепления, новость о клонированном теле Христа и бое «светлой» и «темной» силы распространялась все шире. Все старались найти повод, чтобы заглянуть в штаб, где непрерывно работал телевизор.
        «Светлых» сразу признали за «своих», за них очень переживали и их победой гордились как собственной.
        Время шло стремительно. И вот на стол руководителя операции по освобождению заложников в гостинице Рима уже легло окончательное заключение аналитической группы. Стенограмма перехваченного телефонного разговора была лишь частью той информации, которая была переработана.
        Главная мысль заключения была простой - террористический акт, судя по всему, имеет не менее двух целей.
        Эти цели практически не связаны между собой. Одна цель представляется той, которую декларирует террорист, Феликс. Он явно не рассчитывает на удовлетворение своих требований. Следует ожидать, что он приведет в действие свою угрозу. Нет оснований считать, что он блефует.
        Судя по проведению им самой операции захвата заложников, у него вполне могут быть заряды с отравляющими веществами. Если он действительно покажет себя борцом за идею, жертвующим своей жизнью - его цель будет достигнута. Следует ожидать заметного усиления активности неонацизма в Европе и в мире в целом.
        С другой стороны, из перехваченного разговора выявилось наличие второй цели. У этой цели есть некоторый заказчик, который платит за достижение этой цели. Вклад самого террористического акта или какого-то его следствия в достижение этой цели существенен. Поэтому Феликс легко выторговывает надбавку в связи с вынужденной задержкой завершения им «дела».
        Но вторая цель не является для Феликса основной. Он пустит отравляющее вещество в любом случае. Это напоминает извлечение попутной прибыли. Тем не менее, он в этой прибыли заинтересован.
        По мнению аналитической группы, вторая цель может быть связана со скрытой рекламой или, напротив, нанесением ущерба деловой репутации какой-либо компании. Вопрос «Превосходительства» о названии фирмы и ответ Феликса дают основания предположить, что на том или ином предмете на месте происшествия будет логотип какой-то фирмы.
        При этом обнаружение этого логотипа должно произойти после наступления каких-то других событий. Эти события организовывает или инициирует «Превосходительство» или те, на кого он работает.
        Эти события должны быть достаточно заметны на общем фоне мировых деловых новостей. Феликс имеет возможность определять, состоялись ли эти события, просматривая доступные ему телевизионные каналы гостиницы. Отключать их не имеет смысла, если не отключить мобильный телефон террориста. Если все это отключить, он догадается и завершит «дело» в любой момент.
        Записка аналитической группы заканчивалась обещанием организовать постоянный мониторинг деловых новостей, анализируя их под ракурсом имеющейся информации. Отдельно была рекомендация тщательнее проверить, существует ли возможность для террориста улизнуть после теракта. Он обсуждает новые условия, но никому их потом не передает.
        Штаб по руководству операцией собрался для обсуждения отчета аналитиков в полном составе. Вел совещание руководитель операции. Он выразил признательность аналитической группе за то, что она подтвердила его собственные выводы. Но хороших новостей он не получил. И вопросов появилось больше, чем ответов.
        Он не первый раз назначался руководить подобными операциями. Без особых затруднений он на глазах всего штаба раскладывал окончательно всю информацию по полочкам.
        Первое. Получена дополнительная уверенность, что шансов договориться нет. Если ранее была надежда избежать штурма и как-нибудь договориться, то больше иллюзий не осталось. Нужно готовиться к штурму. Штурм - это неизбежные жертвы, и, скорее всего, не только и не столько среди бойцов. Неизбежно пострадают беззащитные, беспомощные заложники.
        Второе. Определилось примерное время штурма. Не позднее, чем завтра днем, часа за два до упомянутого в разговоре времени, дабы опередить террориста. Атаковать сейчас или ночью, и потом в темноте эвакуировать при помощи вертолетов отравленных смертельным газом инвалидов не имеет смысла.
        Третье. Появилась вероятность, что террорист собирается выжить. И вот это было самое неожиданное. На это ранее не рассчитывали.
        Руководитель операции раньше надеялся, что главной проблемой будет оперативное введение противоядия заложникам и их эвакуация. Его спецгруппа уже целый день отрабатывала варианты быстрого определения состава отравляющего вещества и ведения противоядия. Для большинства газов необходимо ввести противоядие в первые секунды. Но никто не знал на самом деле, каков газ, какова его возможная концентрация.
        Гораздо хуже, если бойцам придется вводить антидот заложникам в условиях боя. И далее были одни вопросы. Если террорист не собирается умереть с заложниками, то будет бой? Или не будет? И как террорист хочет уйти?
        Расположение комнаты с заложниками таково, что оттуда можно только улететь. Любой дурак понимает, что, если будут штурмовать, то с вертолетов. А этот Феликс, похоже, не дурак. Значит, у него есть, что противопоставить боевым вертолетам? Но любое известное портативное летающее устройство будет сбито с вертолета через несколько секунд.
        Подмена, когда вместо заложника освобождается террорист? Этот старый трюк работает, когда заложников выпускают. А здесь все заложники должны умереть.
        Смущает интерес Феликса к будущему вознаграждению. Бывает, что террористы - смертники оговаривают ту или иную сумму для своей семьи. Но обсуждать десять процентов надбавки накануне смерти? И не сообщать эти условия далее никому?
        На всякий случай руководитель операции раздал командирам штурмовых групп фотографии захваченных участников олимпиады и медработника. Было принято решение двух первых бойцов забросить без всякого груза. Только противогазы, светошумовые гранаты и легкое оружие, для нейтрализации террориста, если потребуется. Штурм был назначен на завтра на 12.30 по среднеевропейскому времени.
        Глава 26
        Все еще четверг. Где-то в Европе
        Бывший хозяин поместья и лаборатории под Зальцбургом господин Алекс был этим вечером в прескверном настроении. Он узнал о происходящем в поместье за обедом, лениво поглядывая на огромный телевизионный экран. Обедал он как обычно прямо в своем кабинете. Когда Алекс понял, что дело идет к оживлению его бывшего главного пациента, то резко потерял аппетит.
        Напряжение, с которым он смотрел репортажи из Зальцбурга, было необычайным. Сотни миллионов людей смотрели завершение схватки. Но на всей Земле было лишь несколько десятков тех, с кем Алекс оказался по одну сторону баррикад. Да, он всей душой желал победы не малочисленной группе неизвестных профессионалов рукопашного боя, а той самой темной массе. И он понимал, что эти темные люди сделают с лабораторией в случае победы.
        Когда репортажи завершились, Алекс выключил видеопанель, мерзко выругался, вскочил на ноги и стал быстро ходить туда - сюда по кабинету. Одна мысль мучила его теперь.
        Алекс вообще-то часто говорил с собой вслух. Так было и сейчас. Он терзался, ругал самого себя, и все приговаривал: «Как же я так маху дал. Поторопился, жадность заела. Этот русский не случайно даже не торговался. Откуда-то знал, сволочь.
        Эх, продешевил я, продешевил. Живого его я бы продал раза в три дороже».
        История его собственного вмешательства в жизнь лаборатории встала перед глазами Алекса. Никто не знал, как сильно и давно он не любил «пациента». Ведь уже лет тридцать Алекс мечтал от него избавиться и вернуть хотя бы часть потраченных денег.
        Когда Алекс решил клонировать Христа, он и понятия не имел о том, что дублировано будет лишь тело, физическая оболочка. Почему-то ему казалось, что сознание тоже как-то само появится в этом теле, и это будет сознание Христа, естественно. Только через пару лет после появления младенца он сообразил задать тогда еще живому профессору - руководителю лаборатории вопрос: «А как будет обстоять дело с сознанием у его любимого воскрешаемого папочки?»
        Руководитель лаборатории Алекса уже к тому времени полностью раскусил. Ведь даже по группе крови Алекс не мог происходить от этого человека. Профессор был умным не только в своей науке. Семитское происхождение клонированного человека было очевидным. Сопоставив все это с волчьей натурой Алекса, прибравшего к рукам всю лабораторию «с потрохами», профессор серьезно усомнился в происхождении клеток крови. Он подверг детальному исследованию первоисточник - волокна, и постепенно дошел до сути.
        И тогда он прикинулся наивным и рекомендовал Алексу или начать воспитывать своего папу как ребенка, или оставить это дело на потом, когда наука чего-нибудь придумает.
        Алекс затаил на профессора злобу, но рассчитаться с ним не смог - тот тихо ушел однажды в мир иной, оставив Алекса с его проблемами.
        И еще несколько часов назад Алексу казалось, что его проблемы закончились блестяще. Он был почти счастлив. Он не просто избавился - он взял огромный куш, миллиард зеленых.
        Но теперь он чувствовал себя одураченным. Он не выиграл, а проиграл, упустил еще больший куш, его провели.
        Так он ходил и ходил кругами по кабинету, постепенно замедляя скорость и темнея все больше лицом. Потом сел за стол и ощутил что-то другое. Это уже не было расстройство от упущенной прибыли, самое противное чувство для Алекса. Но это тоже было какое-то сильное чувство. Очень сильное чувство.
        Он никак не мог это чувство понять. Только когда за окнами стало темнеть, он понял, что это было за чувство. Ему было просто страшно.
        То, что он хотел сделать с этим самым пациентом, могло выйти ему боком. Он ведь при этом теле все свои идеи обсуждал, не стеснялся. Выгонял всех из лаборатории и изгилялся возле этого безмолвного тела, все вслух думал, как бы на нем заработать. Он этому телу в своем фильме не только распятие готовил. Для настоящего скандала в будущем фильме у него были заготовлены идеи из его основного бизнеса.
        Алекс открыл дверку бара, достал большую бутылку с водкой. Он давно понял, что его в спиртном привлекает именно спирт, поэтому не мучался изысканными напитками. Налив себе сразу большой бокал, он его залпом выпил, слегка без вкуса закусил остатками обеда, налил еще бокал и тоже выпил.
        Паршивое чувство страха не проходило.
        Алекс стал быстро хмелеть, но не остановился, а налил себе еще бокал и опять махнул залпом, как в юности. Хмель стал быстро разливаться в его голове, и вдруг ему пришла неожиданная идея. У него же есть эти самые висюльки, нужно их на себя повесить. Если его и захотят наказать какие-нибудь мистические силы, то это будет ему защитой. Он никогда ни во что, кроме денег, не верил, но тут приходилось верить, ведь своими глазами видел.
        Алекс, покачиваясь, подошел к центральному стеклянному шкафу со своими драгоценностями. Сам себе немного удивляясь, он снял с непристойной подставки две длинные цепочки - одну с крестиком, другую с полумесяцем, и надел на себя.
        Ощущение страха не прошло. Тогда Алекс решил развлечься тем, что последние годы доставляло ему главное наслаждение - посмотреть новые шедевры своей порнографической империи. Как раз утром ему доставили свежий диск с детской порнографией.
        Слегка покачиваясь, почти пританцовывая, Алекс опять включил свою гигантскую видеопанель и потянулся вставить диск в проигрыватель. Огромный экран телевизионной панели начинался почти от пола и заканчивался на уровне его груди. Проигрыватель был немного выше, на полке среди множества коробочек с дисками. Алекса слегка качало, и он оперся грудью на панель, нащупывая крышку проигрывателя.
        Что-то звякнуло перед ним на уровне груди. Алекс наклонил голову, чтобы рассмотреть. Это две его новые цепочки легко ударились о поверхность телевизионной панели и одновременно соскользнули внутрь сквозь широкие вентиляционные отверстия. Алекс никогда не обращал внимания, как там, с задней стороны его огромного телевизора, внутри красиво. Сейчас он как зачарованный смотрел туда сквозь светящиеся прорези.
        Крест и полумесяц на длинных цепочках сначала красиво качнулись внутри телевизора в разные стороны, вдоль задней стенки, а потом пошли навстречу друг другу. Они плавно шли к одной точке, к какому-то металлическому штырьку. Алекс увидел вокруг этого штырька какие-то буквы, черные на желтом фоне, но прочитать их уже не успел.
        Надпись «Осторожно, высокое напряжение!» была сделана не зря. Крест и полумесяц сошлись одновременно на высоковольтном электроде. Когда Алекса дернуло первый раз, он уткнулся физиономией прямо в свои грязные фильмы.
        Через несколько секунд агонии его бездыханное тело сползло на пол.
        Глава 27
        День десятый. Пятница. Италия. Рим
        Раздача шприцев с противоядием началась глубокой ночью. Чтобы каждый раз будить меньшее количество людей, решили сначала передавать самым дальним. Первый шприц, предназначенный Американцу, шел с запиской-инструкцией, она была одна на всех. Инструкция была простая - когда пойдет газ, нужно ввести себе содержимое шприца в любую мышцу.
        Очередь до Еврея и самого Индуса дошла только к завтраку, когда все уже проснулись. Индус передал Еврею его шприц и очередную записку.
        В ней было написано:
        - Я сделал дозу и для медбрата. Будем ли ему давать, и, если будем, то как? Если он с Феликсом заодно, то дадим шприц заранее и засветимся, и тот все отберет. Если не заодно - потом передавать может быть поздно.
        Еврей быстро написал свое добавление, показал Индусу и записка пошла дальше.
        В записку Еврей добавил следующие слова:
        - Давайте ему введем сразу после пуска газа, «шмелем» Японца.
        Записка пошла по рядам. Пока медбрат копошился на кухне, все устно успели высказаться:
        - Согласен, согласен, согласен.
        Японец сказал:
        - Постараюсь.
        Шприц с противоядием для медбрата пополз по рядам к Японцу. Тот попросил у Турка грелку, которую приносил медбрат, сказал:
        - Будет у нас за имитатор мягкого места, для тренировки.
        Еврей опять о чем-то начал оживленно шептаться с Индусом. Тот, не удержавшись, громко сказал:
        - Сделаю и с удовольствием.
        Медбрат, входивший в этот момент в комнату, не стал обращать на разговор ребят внимания. Индус быстро перекусил и снова погрузился в свой компьютер.
        Когда все позавтракали, а медбрат опять исчез на кухне, по рядам пошла новая записка. В записке был очередной результат совместной работы Еврея с Индусом.
        Еврею пришел к логическому заключению, что Феликс, несмотря на все заявления, вряд ли хочет умереть с ними. Поэтому его надо бы нейтрализовать после взрыва. На всякий случай. А то вдруг он не самоубийца и тоже введет себе антидот. Тогда он увидит, что мы тоже чем-то защитились, яд не работает. И он еще чего-нибудь придумает. Да просто нож возьмет и перережет всех. А как от него нам защититься?
        Поэтому Еврей предложил ввести Феликсу какое-нибудь вещество для блокировки его возможного противоядия. Индус ему сразу сказал, что сделать яд или противоядие - это сложно. А сделать небольшую добавку, разрушающую весь эффект,- это обычно гораздо проще.
        И он действительно нашел простое решение за десять минут. Синтезировать блокиратор было для него делом не только интересным. Он его считал справедливым, и это придавало скорости в работе.
        В их последней записке уже был простой вопрос:
        - Никто не возражает, чтобы второй «шмель» принес Феликсу блокиратор от противоядия? Может быть, этого и не нужно, если он террорист-самоубийца. А если нет?
        Устное голосование прошло быстро и единогласно. И уже третий шприц побежал к Японцу.
        Тот начал настраивать свой компьютер для управления «шмелями» и поставил их на зарядку. Примерно через час состоялся пробный полет. Выждав начало телевизионной рекламы (она всегда шла громче обычных репортажей) Японец запустил одного летающего робота по кругу.
        «Шмель» был на самом деле маленьким самолетиком. На круглом пустотелом каркасе были и пропеллер, и крылья, и хвостовое оперение. Из центра пропеллера торчала довольно толстая игла. Внутрь этого каркаса снизу вставлялся шприц. Небольшой грузик на пружинке поджимал поршень шприца. Для проверки Японец наполнил пустой шприц водой.
        Самолетиком можно было управлять при помощи джойстика, а можно было заранее ввести короткую программу. Японец выбрал второй вариант. «Шмель» поднялся с его кровати, стремительно набирая скорость, описал круг по комнате, и с лету впился в подставленную Японцем сложенную вдвое грелку. Грузик в секунду дожал поршень шприца, и вода под давлением вошла в грелку. Настроение в комнате поднялось. Ребята были готовы если не к бою, то к активному сопротивлению.
        Глава 28
        Пятница. Зальцбург
        В это время в поместье в Зальцбурге корреспонденты ведущих мировых телерадиокомпаний заполняли просторную гостиную. В гостиной были поставлены дополнительные стулья. На журнальном столике появился большой плоский телефонный аппарат для телеконференций, рядом стояли бутылки с минеральной водой и хрустальные высокие стаканы.
        Гостей встречали и устраивали в зале донна Исабель и Муса. Им помогал Риттер. Муса был бледнее обычного, он заметно прихрамывал, его забинтованная правая рука висела на перевязи.
        Риттер досконально знал правила проведения таких мероприятий, поэтому уже вчера Илья его попросил помочь в организации и, главное, взять на себя обязанности ведущего.
        Многие корреспонденты давно друг друга знали, кто ранее не был знаком - познакомились вчера. Поэтому в гостиной по мере ее заполнения людьми все чаще слышались приветствия.
        Точное время назначено не было. Все руководствовались вчерашними словами Ильи о том, что встреча будет около десяти часов. Опытные интервьюеры знали, как важно оказаться на виду на пресс-конференции, поэтому к половине десятого все корреспонденты, которые вчера успели приехать к поместью, были в гостиной.
        Традиционно в ожидании главных действующих лиц корреспонденты задирали друг друга. Сегодняшняя тема открывала для пикировки огромные возможности. Первый выпад пошел в сторону корреспондента религиозного журнала из Израиля.
        - Ну, что, Моше, вы сегодня пришли взять интервью у сына плотника Иосифа или у мессии?
        Тот поправил, не спеша, традиционную шапочку - кипу и вежливо ответил, понимая, что начинается импровизированный диспут:
        - Как вам известно, наши пророки, которых христиане тоже вроде как признают, предсказывали появление мессии во славе. Казнь Иисуса из Назарета позорной смертью никак не соответствовала предсказаниям пророков.
        Задавший вопрос корреспондент известного христианского журнала Майкл широко развел руками:
        - Н у, уважаемый коллега, нельзя через два тысячелетия продолжать упорно не видеть реальности.
        Да, предсказания пророков не исполнились буквально. Оказалось, что мессия был послан не для того, чтобы воцариться на престоле государства евреев. Кстати, Он сам тоже ведь считал, что послан только к погибшим овцам дома Израилева. Но оказалось, что его миссия значительнее.
        Уже через четыреста лет он воцарился в сердцах подавляющего большинства людей всех национальностей, входивших в Римскую империю. Оказалось, что он пришел не во славе земной, его ждала другая слава, гораздо более значимая.
        Как честный человек, вы должны согласиться: в Иерусалиме в то время произошло событие мирового масштаба. Я уверен, что вы верите в Божий промысел. Иудеи ведь не считают историю набором случайных событий. Значит, вы должны признать, что миссия Иисуса из Назарета была в согласии с Провидением.
        - Простите, уважаемый,- деликатно вступил в разговор Муса.- Нельзя попросить вас уточнить, что вы понимаете под Провидением?
        - С удовольствием,- ответил Майкл.- Если не вдаваться в длинные определения, то я отвечу словами Плутарха: «Это воля и мысль верховного Бога, заботящегося обо всем».
        - Похоже, Плутарх был почти мусульманином,- серьезно продолжил Муса.- А можно еще вас вот о чем попросить? Вы очень логично сказали только что о событиях, произошедших в Иудее две тысячи лет назад. Примените, пожалуйста, ту же логику к нашей религии. Неужели вы не признаете событием мирового уровня создание Ислама и основание мусульманской культуры? Наверное, признаете.
        Тогда вы должны согласиться, что и великая миссия пророка Мухаммеда, да пребудет с ним мир, была бы невыполнима, если бы противоречила замыслу Всевышнего.
        Возникшую паузу прервал теперь Моше.
        - Кстати, Майк, а вы сами пришли брать интервью у Христа, то есть у мессии, или у сына Бога?
        Майк на мгновение замешкался. Ответил неожиданно Муса:
        - Надеюсь, мои наивные слова не обидят уважаемых гостей. Разрешите обратить ваше внимание, что Иса не только себя, но и всех людей называл детьми Бога. Даже учил молиться всех, обращаясь к Богу как к отцу.
        Наверное, его самого в этом переносном смысле вполне справедливо назвать Сыном Бога с большой буквы. Только если понимать это не в физиологическом смысле.
        В этот момент Риттер взял слово. Ему выпала нелегкая задача. Дело в том, что в поместье сейчас не было ни Христа, ни кардинала, ни Ильи.
        Иисус и кардинал уехали рано утром на рассвете. Отъезд их был совершенно неожиданным и столь тихим, что кроме Мусы его никто не услышал. Как понял Муса, Иисус попросил кардинала его срочно куда-то отвезти.
        К этому времени восстановилась телефонная связь. Кардинал оставил Мусе номер своего мобильного телефона, взял номер телефона поместья и объяснил, как можно будет организовать их разговор с корреспондентами.
        Потом исчез Илья. Донна Исабель, которая с утра пораньше хлопотала на кухне, слышала, как он включил телевизор и после просмотра новостей вышел чернее тучи. На ее немой вопрос он ответил, что его сын в заложниках, и что он поедет сейчас же на место события.
        Илья попросил донну Исабель передать всем его извинения, быстро собрался, вызвал такси и уехал. Только после его отъезда донна Исабель узнала от Мусы о том, что Иисус и кардинал тоже куда-то уехали.
        Не успели собравшиеся корреспонденты расстроиться, что не смогут услышать Иисуса, как Муса их успокоил.
        Он подошел к Риттеру и сказал:
        - Не проблема, вы просто пошлите Христу смс, что можно подключаться.
        Увидев округлившиеся глаза Риттера, он пояснил, что кардинал все продумал. Сам кардинал сейчас за рулем, а Иисус должен быть на его мобильном телефоне. Через вот этот аппарат - и Муса показал на стол - можно организовать громкую связь.
        В этот момент в большом телефонном аппарате раздалось деликатное покашливание.
        - Я, наверное, что-то нажал раньше времени,- произнес вежливый голос на хорошем английском языке. Прошу прощения, но я уже вас слышу.
        Корреспонденты затихли. Вся предварительная дискуссия, оказывается, прошла фактически в присутствии главного героя вчерашних событий.
        Риттер быстро справился с волнением и начал импровизированную пресс-конференцию. После нескольких дежурных фраз он передал слово Иисусу.
        Иисус начал с того, что объяснил выбор языка. Поскольку современный английский является наиболее распространенным международным средством общения, этот язык и выбран им для сегодняшней встречи.
        Стало понятно, что это не единственный язык, на котором Он готов общаться.
        Вторая мысль была также проста:
        - Вам необходимо как-то ко мне обращаться. Имя Иисус было бы уместно. Произношение этого имени не так важно. На древнееврейском оно произносилось как Яхошуа, на арамейском Иешуа. Греческое произношение Иисус получило наибольшую известность. Вы можете его произносить на своем родном языке. Вот, например, сейчас три человека обменивались мнениями. А имя у них у всех одно, просто произнесенное на разных языках.
        Зал одобрительно зашумел. До этого никому как-то и не пришло в голову, что дискуссию вели люди с одним и тем же именем. Причем это было имя пророка Моисея.
        Муса громко сказал:
        - Мне лично к Вам по имени обращаться неудобно. Можно говорить Вам «Учитель»?
        Иисус ответил утвердительно и продолжил:
        - Мне очень понравился состоявшийся сейчас здесь разговор. Я хотел бы Вас всех попросить, чтобы публикацией этой дискуссии Вы и начали отчет о нашей сегодняшней беседе. Мне кажется, что приведенные в ходе обмена мнениями доводы заслуживают самого глубокого осмысления.
        Далее начались вопросы. Первый вопрос удалось задать корреспондентке из Японии.
        - Уважаемый Иисус. Скажите, пожалуйста, знаете ли Вы, почему Вы появились именно сейчас, в это время? Какова Ваша миссия на этот раз?
        - Как сегодня уже справедливо отметили, никто не может сразу осознать промысел Пославшего меня. И я в том числе. Но думаю, что это знание в необходимом объеме будет мне открываться. Иначе как я выполню свою миссию? Поэтому и сейчас я в пути.
        Второй вопрос задал Майкл:
        - Скажите, насколько правильно воспринята нами установка «Совершен будь, как совершен наш Отец небесный»? Является ли стремлением к совершенству научно-технический прогресс?
        - Вы объединяете два вопроса в один. Совершенство человека - это в первую очередь его духовное совершенство.
        Что же касается научно-технического прогресса, то Вы сами до начала нашей беседы определили ответ. Вы ведь тоже не считаете историю набором случайных фактов. Значит, нужно признать, что движение, которое Вы именуете прогрессом, происходит в каком-то соответствии с Провидением.
        Следующий вопрос задал Моше:
        - Мы наблюдаем сегодня фундаментальное противоречие между миром либеральной демократии и мусульманским миром. Есть ли у этого противоречия мирный выход?
        - Нет непреодолимых противоречий, если никто не претендует на окончательную истину. Я Вас в свою очередь хочу спросить. Вы стараетесь найти то, что Вас разделяет, или то, что Вас объединяет?
        Есть главная абсолютная общечеловеческая ценность - человеческая жизнь. Вы можете обратиться к опыту предыдущих поколений. Этот опыт говорит, что возможен мирный симбиоз с последующим взаимным прорастанием культур.
        Мусса не выдержал и тоже подошел к телефону:
        - Уважаемый Учитель, скажите, абсолютно ли достоверно отражает сегодняшнее Христианство то, что Вы пытались принести в прошлый раз в этот мир?
        - Давайте согласимся, что Вы заранее знаете: ответ не может быть «Да». И это справедливо по отношению ко всем мировым религиям.
        Хотя бы потому, что в каждой из мировых религий существует множество течений, конфликтующих друг с другом. В каждой без исключения.
        Хочу всем присутствующим напомнить древнюю индийскую притчу. Трое слепых решили узнать, что такое слон. Им удалось подойти к слону, и каждый из слепцов к нему прикоснулся. Потом один из них всем рассказывал, что слон - это такая толстая колонна. Другой всех уверял, что слон - это удав. Третий подержался за хвост, поэтому слон для него был какой-то веревкой.
        Каждый из них прикоснулся к истинному слону. Каждый из них был абсолютно честен, когда рассказывал о слоне. Каждый рассказывал о нем правду, некоторую часть большой истины.
        Слон для них был очень велик, и они не могли постичь его как целое. Даже то, что им удалось понять, они поняли и интерпретировали исходя из своего опыта.
        Мне кажется, об этой притче стоит помнить. Откровения ниспосылаются через живых людей, через пророков. Пророки воспринимают ниспосланное в конкретный исторический момент. В языке, на котором они, или люди, их окружающие, пытаются записать откровения, может просто не быть некоторых слов.
        Выражаясь современным языком, нужно всегда предполагать, что у каждого пророка были трудности перевода понятий и образов, не существовавших в действующем языке. Вспомните текст одного откровения, которое принято так и называть по-гречески «Апокалипсис»[10 - Апокалипсис и есть на греч. «Откровение», подразумевается Откровение Иоанна.].
        Вопрос американской корреспондентки прозвучал следующим образом:
        - Мистер Иисус, у меня вопрос в развитие вопроса корреспондента из Израиля. Скажите, Вы действительно считаете возможным преодоление религиозных противоречий в мировом масштабе?
        - Мне кажется, что это было бы логичным развитием общемировой культуры. Всего лишь пятьсот лет назад примерно так же звучал вопрос: «Вы действительно верите в преодоление расовой неприязни в мировом масштабе?»
        А теперь человек с расовыми предрассудками воспринимается как пережиток прошлого. Но я Вам на помню, что этот путь не был простым. Нужно вместе осознанно двигаться в правильном направлении.
        И наступит время, при котором носители религиозной розни будут восприниматься примерно так же, как сегодня воспринимаются носители розни расовой.
        Последняя мысль была настолько глубокой и неожиданной, что возникла пауза. Эта затянувшаяся пауза неожиданно оказалась завершением разговора. Из аппарата на столе вдруг донеслось какое-то булькание и легкий треск. Потом приятный профессиональный женский голос произнес обрывок фразы - «…недоступен. Перезвоните, пожалуйста, позже…». Последующие попытки соединиться к успеху не привели. Машина кардинала, по-видимому, действительно оказалась вне зоны доступа.
        Глава 29
        Пятница. Италия. Рим
        Телефон спецсвязи на столе руководителя операцией освобождения заложников зазвонил резко и неожиданно. Ведущий аналитик департамента по борьбе с экономическими преступлениями просил его срочно включить новости на одном из европейских каналов.
        Маленький телевизор постоянно работал, переключить каналы было секундным делом. Министр промышленности некоторой европейской страны с сокрушением рассказывал о неожиданных итогах полугодовой деятельности известного химического концерна. Его голос был почему-то знаком руководителю операции.
        Суть интервью была проста. Небольшая часть акций концерна исторически принадлежала государству, и министр был членом Совета Директоров концерна. Основной пакет акций концерна со второй мировой войны был в руках крупной заокеанской финансово-промышленной группировки, а потом разошелся в открытой продаже. Полугодовой финансовый отчет, представленный руководством концерна, был в радужных красках, цена акций ползла вверх.
        Министр, как член Совета директоров, усомнился в итогах и потребовал внеочередного аудиторского заключения. Сегодня Совет заслушал итоги проверки. Результат был крайне неприятен - полугодовой отчет содержал серьезные ошибки, заметно меняющие положение вещей.
        - Ну и что?- спросил руководитель операции в трубку. В это время корреспондент начал задавать министру очередной вопрос:
        - Ваше Превосходительство…
        - Так,- снял свой вопрос руководитель операции,- то-то мне его голос показался знакомым. Значит, мы видим заказчика цели номер два. Что вы нарыли еще?
        - Достаточно, чтобы общая картинка сложилась.
        Первое: дама - финансовый менеджер, сделавшая ошибку, поступила на работу в концерн по устной рекомендации этого самого Министра. Месяц назад она неожиданно уволилась по семейным обстоятельствам.
        Второе: за прошлый месяц на пике цены продан практически целиком пакет акций концерна, принадлежавший второму по величине акционеру. Это малоизвестная компания с капиталом сомнительного происхождения. Давно в прессу просачивались сведения о связи этой компании с кем-то в правительстве. Более никто акции не продавал, все играли на дальнейшее повышение.
        Третье: сегодня с утра, буквально за час до заседания Совета директоров, был продан еще один заметный пакет акций этого концерна. Пресса уже знает, кто его продал. Это жена президента концерна.
        При этом нужно учесть, что недавно она поменяла своего брокера на бирже. Ее новым брокером стал малоизвестный молодой человек, с которым она познакомилась весной этого года на курорте.
        Муж был сильно занят и отправил ее отдыхать одну. Служащие отеля заметили, что уже в первый вечер к ней за столик как бы случайно присел обаятельный молодой человек. Потом их стали видеть вместе днем, потом и вечером. Похоже, она не устояла, ну и решила немного помочь молодому человеку в деловой карьере.
        Выводы. Совет нового брокера жены обойдется для президента концерна очень дорого. Продажа акций концерна на пике стоимости накануне выявления ошибки в отчетности тянет на огромный скандал. Президент концерна час назад подал в отставку, ему грозит уголовное преследование. Акции концерна начали падать стремительно в цене.
        Если к тому же название этого концерна будет нарисовано на снаряде с отравляющим веществом, сделанным для нацистов, сброс акций примет характер обвала. Чем больше подростков погибнет, тем больше об этом будет кричать пресса. Легко догадаться, кто на самом деле скупит за несколько дней акции по бросовым ценам и станет новым главным акционером.
        Руководитель операции на пару секунд задумался, потом взял другой аппарат и громко дал команду: - Группы один, два, три - на взлет.- И тихо добавил сам себе: «Если это и есть второй заказ, то больше ничего этого Феликса не задерживает».
        Помощник руководителя операции с шумом вбежал в его временный кабинет на колесах: - Шеф, там началось. Из окна вниз сброшен какой-то предмет, похожий на боеголовку снаряда с химическим оружием. Пока не взорвался.
        - Ах ты, дьявол, опередил. Не успеем. Пока взлетят, пока долетят, пока высадятся, пройдет не меньше полчаса.- И опять пошла короткая команда: - Группа номер четыре - вперед.
        Тем временем в комнате с заложниками развивались неожиданные события. Было время второго завтрака. Медбрат был вместе со всеми в комнате, развозя нехитрые бутерброды.
        Неожиданно Феликс впервые за долгое время появился на публике. Его внешний вид заметно изменился. У него была теперь короткая стрижка. Стало понятно, что ранее на его голове был парик. У Феликса появились аккуратные полубаки и усики, скорее всего наклеенные, но очень естественные.
        Самое неожиданное было в том, что теперь его лицо стало очень похожим на лицо медбрата. Более того, на Феликсе был ранее отобранный у медбрата халат, на шее висела карточка с его фотографией.
        - Ну, что,- с кривой улыбкой обратился он ко всем,- время пришло. Небось, страшно?- И он принялся рассматривать лежащих на кроватях ребят, ожидая увидеть дрожь и мольбы о помиловании.
        В этот момент медбрат неспешно двигался с тележкой в сторону стола со снарядом. Он поравнялся со снарядом, быстро и осторожно охватил его руками с двух сторон, стремительным движением швырнул в окно и упал на пол.
        Звук разбивающегося стекла смешался с чьим-то невольным вскриком. Взрыва не последовало.
        - Вставай, дурак,- сказал ему насмешливо Феликс.- Так я и думал, что ты нестойкий боец. Поэтому и сделал я все на самом деле по-другому. Вот где настоящая отрава,- и он достал из нагрудного кармана две большие запаянные стеклянные ампулы.- Зачем на вас много тратить, еще пригодится, а тут как раз доза на эту комнатенку.
        Медбрат медленно поднялся. Феликс продолжал разглагольствовать:
        - Чувствовал я, что ты с ними слишком долго будешь. А они ведь заразные. Вот поэтому я тебя и приготовил заранее в расход.
        Но ты должен гордиться, что послужил великой цели. Сейчас я тебе, когда навсегда успокоишься, баки и усики под ноль состригу. Не пожалел я купить новую механическую бритву, даже обидно на тебя тратить, да уж ладно. И паричок тебе на голову натяну. Вот ты у нас и будешь Феликс.
        А меня, с признаками жизни, повезут в реанимационной машине. Положить водителя и сопровождение и тихо исчезнуть - это для меня дело нехитрое. Патронов в пистолете - полная обойма.
        - Что-то не слышу плача,- завершил свой спич Феликс.- Ну ладно, молчаливые мои, сейчас послушаю другую вашу песню.- И Феликс с размаху бросил на пол одну за другой стеклянные ампулы.
        Все, как один, на секунду - другую напряглись, вводя противоядие. Феликс тоже прямо сквозь одежду что-то воткнул себе в ногу. Потом он бросил пустой шприц под ближайшую кровать, достал еще один и еще раз ввел что-то, уже в другую ногу. Медбрат захрипел и застыл на месте, поднеся руки к горлу.
        И тут раздался тихий шелест моторчиков. Феликс услышал его, но не понял, откуда исходит звук. Он решил, что звук идет с улицы, из разбитого окна, и направился в ту сторону. На первом шаге правой ногой он наступил на осколки ампул, раздался смачный хруст, большие обломки ампул прилипли к подошве.
        Он успел сделать только два шага к окну, как «шмели», описав стремительную восьмерку под потолком комнаты, одновременно впились в мягкие части Феликса и медбрата.
        Уже через несколько секунд медбрат перевел дыхание и начал осознавать происходящее вокруг него. Феликс же, напротив, ощутил наступление какой-то скованности. Он застыл на месте, потом с трудом повернул голову.
        - Что это?- Хрипло спросил он, обращаясь ко всем.
        - Это тебе подарок от всех нас,- спокойно и торжественно ответил за всех Индус.- Мы так и думали, что ты не планируешь умирать за идею. Так мы тебе немного исправили эффект от твоего противоядия. Ты не умрешь, мы не такие кровожадные. Просто мышцы нижней части тела у тебя навсегда отключатся. Будешь как один из нас.
        - Нет, не может быть,- пытался закричать, но только зашипел Феликс. Он, конечно, не мог знать, что этот эффект временный. На самом деле его решили отключить всего часа на три.
        Слезы брызнули у него из глаз. Повторяя все тише: - Нет, нет,- он решил двигаться к находящемуся в двух шагах разбитому окну, к свежему воздуху, надеясь ослабить воздействие газа.
        Но ноги ему уже совсем не подчинялись. При следующем шаге правой ногой Феликс поскользнулся на сидящих в подошве осколках ампул и полетел прямо в окно. Он уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Его окаменевшее тело легко проломило остатки стекла, на мгновение зависло в неустойчивом равновесии на высоком подоконнике и затем медленно перевалилось наружу. То ли крик, то ли какое-то громкое рычание разорвало тишину за окном и затихло. Звука падения тела наверху слышно не было.
        Наступившую тишину прервал Индус:
        - У меня плохая новость. Мне кажется, что у Феликса были два разных отравляющих вещества. Они с пола дымят по-разному. И колол он себя дважды. Против второго у нас ничего нет. Его механизм действия не знаю. Чувствую в груди какое-то жжение, это не от зарина. Кто может - бейте окна. И на всякий случай - намочите полотенца и дышите через них.
        Тем временем бойцы спецслужб начали штурм через разрушенную лестницу. Этот вариант рассматривался руководителем операции как запасной. Тем не менее, пять человек были наготове со всем необходимым.
        Самым сложным в этом варианте штурма был вопрос о проникновении сквозь завал на лестнице. Выбранный метод должен был сильно расстроить владельцев гостиницы, но с ними это никто и не собирался согласовывать. Жизнь заложников была важнее всего.
        Через минуту после получения команды «вперед» Четвертая группа произвела подрыв следующих четырех пролетов лестницы. По мнению специалистов, это был самый простой и быстрый способ обеспечить проникновение в комплекс на крыше. Разборка завала на лестнице могла занять многие часы.
        Подрывники могли гордиться собой - последовательно взрывающиеся заряды обеспечили действительно плавное движение обломков, которые просто опустились еще на два этажа ниже. Прижавшиеся к стенам коридора двенадцатого этажа штурмовики оказались в результате на уровне середины обвалившейся лестницы. Их коридор теперь выходил в пустоту.
        Ничто не преграждало путь наверх, куда тут же полетели армированные наконечниками тросы. Уже через несколько десятков секунд первые штурмовики в противогазах и бронежилетах поехали по этим тросам вверх.
        Они слышали по общей оперативной связи срочные сообщения с улицы: «Из окна выпал человек, погиб на месте. Судя по всему, это один из заложников, медработник. Значит, внутри остались одиннадцать лежачих инвалидов и террорист. Похоже, он сейчас бьет зачем-то окна. При необходимости разрешается стрелять в того, кто на ногах, на поражение».
        То, что руки медбрата были на виду и были заняты раскладным металлическим стулом, сохранило ему жизнь. Ворвавшиеся штурмовики чуть не застрелили бедного медработника, но стул за оружие никто не принял. Для начала его скрутили и положили на пол.
        Потом командир штурмовой группы лично произвел анализ воздуха. Простой, но надежный армейский газоанализатор не показал наличия серьезных концентраций каких-либо отравляющих веществ.
        Это было не удивительно - уже несколько минут комната с бывшими заложниками была открыта все ветрам. За окном на такой высоте температура оказалась гораздо ниже, чем в комнате. Теплый воздух из комнаты вместе с отравляющими газами моментально выдуло в разбитые с двух сторон комнаты окна.
        Медбрат сразу после команды Индуса схватил складной стул и управлялся с окнами очень успешно. Два окна ребята разбили сами, бросая в них тяжелые тарелки, не сходя с кроватей.
        Когда штурмовики сняли противогазы, ребятам удалось объяснить, что это один из заложников, а террориста нужно искать внизу.
        Командир штурмовой группы докладывал руководителю операции: «Террорист - это тот, кто выпал. Здесь пока без жертв. Террористом были применены два каких-то газа. Заложники сами синтезировали антидот от нервно-паралитических газов на основе фосфорорганики. Применили и явно по месту. Одно отравляющее вещество вроде бы нейтрализовано. По поводу второго газа ничего не понятно, он нашими средствами не определяется.
        Состояние заложников пока стабильное. Хотя чем-то надышаться успели, но насколько это опасно - ничего не можем сказать. У нас с собой есть противоядия почти от всего возможного, но нельзя же им колоть все подряд, это и здоровые люди не выдержат. Когда будет врач?»
        Руководитель операции отвечал: «Два врача на третьем борту, там же и корреспонденты государственного канала. Если для них опасности нет, я им разрешаю посадку на крышу, принимайте. Остальные вертолеты посадим на крышу соседней гостиницы, там есть нормальная вертолетная площадка. Они будут ждать вашего решения - нужно эвакуировать по воздуху или нет. Докладывайте оперативно».
        Глава 30
        Пятница. Италия. Рим
        Таксист не сразу понял Илью, когда тот попросил отвезти его в Рим. Таксист не узнал его, хотя видел репортажи из поместья. Но когда Илья четко обозначил сумму, сомнения у таксиста отпали.
        Машина была хорошая, современная. Небольшой экран бортового компьютера был подключен к встроенному телевизионному приемнику. Прием был плохой, но время от времени картинка была устойчивой. Звук, пусть с помехами, шел практически все время.
        Сначала все было более-менее спокойно. В основном обсуждались события, о которых Илья знал гораздо больше того, что сообщали корреспонденты.
        Но там, в Зальцбурге, все уже завершилось благополучно. И теперь Илью интересовали только новости о заложниках в римской гостинице.
        Несколько часов не было никаких изменений. Вновь и вновь повторяли биографии каждого из инвалидов - участников несостоявшейся олимпиады, обсуждали требования террориста, строили прогнозы.
        Когда Илья был уже примерно в часе езды от Рима, события начали стремительно развиваться по самому худшему сценарию.
        Все мировые новостные телеканалы сейчас показывали примерно одно и то же. Дело в том, что толь ко корреспонденты государственной телерадиокомпании были допущены в зону проведения операции по освобождению заложников. Именно их репортажи все и повторяли. Но зато корреспонденты в зоне операции имели уникальные возможности для съемок.
        Три стационарные камеры были установлены непосредственно вокруг гостиницы - одна внизу и две на крышах соседних зданий. Первые несколько часов только эти камеры и давали изображение в эфир, что было не динамично и не интересно. Тем не менее, именно эти камеры позволили определить начало драматических событий. Вылетающая в окно бомба, а затем медленно выпадающий из этого же окна человек вновь и вновь повторялись на экране.
        Затем включилась первая мобильная камера. Один из корреспондентов был вместе со штурмовой группой на двенадцатом этаже. Отсюда пошел репортаж о подрыве лестницы и подъеме штурмовой группы наверх, в захваченный террористом комплекс.
        Практически сразу после этого пошло изображение и с другой мобильной камеры. Этот репортаж шел с борта вертолета, подлетавшего к месту событий.
        Первое краткое интервью руководителя операцией, которое шло уже из холла гостиницы, было оптимистическим: «Террорист погиб по собственной неосторожности. Других жертв на настоящий момент нет. Отравлены неизвестным пока ядовитым веществом двенадцать человек. Их состояние удовлетворительное.
        После предварительного обследования места происшествия можно утверждать, что весь запас отравляющих веществ уже использован, и он был невелик. Опасности для жителей города больше нет, дальнее оцепление снимается. Жители и сотрудники предприятий из ближайших кварталов могут возвращаться. Остающееся оцепление вокруг гостиницы уже не носит характера оборонительно - штурмового и предназначено для обеспечения порядка и эвакуации пострадавших заложников».
        Затем на экране пошел прямой репортаж из комнаты с бывшими заложниками. Освещение не было идеальным, но лица можно было разобрать.
        Было заметно, как на глазах нарастает озабоченность прибывших на вертолете двух врачей из военного госпиталя. Они независимо обследовали тех, кто чувствовал себя хуже всех - это были Турок и Индус. Турок еще не оправился от предыдущей смертельной угрозы, а у Индуса, по-видимому, была повышенная чувствительность к этому отравляющему веществу.
        Паузу в репортаже с места события заполнил короткий сюжет о заложниках. Это опять был отлаженный за последние дни материал об инвалидах - участниках олимпиады. В алфавитном порядке представляли каждого: их фотографии, кто из ребят откуда приехал, чем страдает и чем увлекается.
        Прямой репортаж из комплекса на крыше гостиницы возобновился минут через двадцать. Врачи завершали обсуждение. Камера по очереди показывала лица ребят. Было очевидно, что за прошедшее время состояние большинства из них заметно ухудшилось.
        Корреспондент подошел со спины к старшему из врачей, когда тот громко и по-военному четко докладывал ситуацию через телефон спецсвязи руководителю операции. Если бы корреспондент заранее прогнозировал, что может в итоге пойти в прямой эфир, то, наверное, воздержался бы от этой съемки.
        Заключение военных врачей - токсикологов было таково: нервно-паралитический газ практически полностью компенсирован. Ребята просто молодцы, синтезировали антидот и своевременно его ввели.
        Однако преступник использовал два отравляющих вещества, с разным механизмом действия. Второй яд работает примерно как иприт, но быстрее. У всех необратимо поражены дыхательные пути и легкие. Наблюдается нарастающее нарушение работы клапанов сердца. Отравляющие вещества проникли и в нервную ткань, скоро начнется отек мозга. Скорость процесса определяется только защитными силами каждого конкретного организма. Но это все в диапазоне от двух до четырех часов. Аппаратура искусственного кровообращения может продлить агонию на час - другой. Целесообразность эвакуации под сомнением. Нужно готовиться к худшему.
        Таксист плавно остановил машину и сказал:
        - Все, прибыли, дальше стоит оцепление, я проехать не смогу. Выйдете здесь?
        Илья быстро расплатился и пошел прямо на бойца оцепления, держа в поднятой руке свой открытый паспорт. Уже через несколько минут Илью, как отца одного из заложников, по распоряжению руководителя операцией пропустили через оцепление.
        Когда он, наконец, добрался до входа в знакомую ему гостиницу, в холле как раз собрались родственники и близкие бывших заложников.
        Дипломаты соответствующих стран предприняли необходимые усилия для срочного оформления виз. Авиакомпании с пониманием отнеслись к выделению мест на ближайших рейсах. Начавшие прибывать ночью родственники до этого времени собирались около штаба операции и ожидали возможности приблизиться к своим ребятам. В штабе маленький телевизор руководителя операции был для них источником надежды.
        Буквально несколько минут назад родных и близких перевезли в злополучную гостиницу и предложили расположиться в просторном холле первого этажа. В отличие от Ильи, они не видели последние репортажи с места события. Огромный телевизор, стоявший на полу в углу холла был выключен, и пока никто не сообразил его включить.
        Все ждали новостей от руководителя операцией, который нервно ходил по холлу с трубкой оперативной связи в руках. Он осмысливал только что полученную от врачей информацию.
        Руководитель был человеком опытным, умел многое и не боялся в этой жизни почти ничего. Но он никак не мог сейчас найти в себе силы сказать жестокую правду этим измученным ожиданием людям. И сейчас он мысленно подводил итоги: «Откладывать далее эти плохие новости нельзя. Пока есть хотя бы возможность попрощаться. Получается так, что нужно сообщить им правду прямо сейчас. Затем нужно будет дать им чуть успокоиться. Потом хорошо бы поднять их всех наверх, дать минут десять - пятнадцать на каждую семью. Поднять можно достаточно легко, тросы штурмовые на месте. Будем внизу цеплять и по одному поднимать».
        Тут неприятная миссия руководителя операцией неожиданно упростилась. Начальник службы безопасности гостиницы включил телевизор в холле. На экране известного новостного канал шел повтор последнего репортажа из комплекса на крыше здания. Когда стали показывать лица ребят, в холле наступила тишина. Всем было очевидно, что происходит самое страшное. Прозвучавшие в эфире слова врача подтвердили худшие опасения.
        Наталия узнала Илью сразу. Его фигура, походка, то, как он держал голову - ничего не изменилось. Он ее тоже сразу увидел среди других и, не раздумывая, подошел прямо к ней и обнял за плечи. Она крепко охватила его руками, уткнулась лицом в плечо и заплакала.
        Стоявшая рядом Анна поняла, что это бывший муж Наталии. Они с Наталией все последние дни были вместе и заметно сдружились, несмотря на разницу в возрасте. Илью показывали в репортажах из поместья под Зальцбургом, эти события занимали много места в новостях. Воскрешение, происшедшее в лаборатории, потрясло их, как и весь верующий и неверующий мир. Анна и Наталия много говорили об этом, размышляли, зачем Он мог опять придти на землю. Анна заметила в этих разговорах, что Наталия откровенно гордилась своим бывшим мужем. Наталия все эти дни понимала, что Илья не знает ничего или почти ничего о происходящем в этой гостинице. Но она надеялась, что он все же увидит какой-нибудь репортаж и приедет сюда.
        Пока руководитель операции раздумывал, как ему лучше определить очередность подъема родственников, его оперативный телефон зазвонил. Он внимательно выслушал сообщение, пожал плечами и дал команду «Пропустить».
        Через пару минут завертелась огромная стеклянная дверь гостиницы. Илья поднял глаза и не поверил себе - в холл быстрым шагом вошли его бывший главный пациент и кардинал. Их сопровождал третий, незнакомый Илье человек. Илья прошептал Наталии:
        - Ты знаешь, кто это?- Она смотрела сквозь слезы и не могла понять, какое это может сейчас иметь значение.- Это Он, Наталия. Он здесь.
        Наталия вдруг сразу каким-то внутренним чутьем поняла, кого Илья имеет в виду. Отпуская его, она сказала:
        - Тебе, наверное, нужно подойти.
        Илья двинулся навстречу вошедшим. Подойдя почти вплотную, он увидел обращенный к нему взгляд Иисуса и услышал короткую фразу:
        - Очень хорошо, что вы здесь. Господин Илья, свяжитесь, пожалуйста, с доктором Бирманом.
        Илья легко поклонился в знак того, что понял, и опять пошел к Наталии. Его мозг лихорадочно пытался понять истинную суть происходящего: «Так. Умирающие подростки-инвалиды, среди которых его сын. Доктор Бирман в лаборатории под Зальцбургом. И Он, неожиданно соединяющий все это. Но что Он хочет сделать?»
        И тут Илью озарило. «Близнецы»! Их как раз двенадцать! По числу бывших заложников, одиннадцать участников олимпиады и один медработник.
        Наталия увидела, как просияло лицо Ильи и почувствовала какую-то надежду. Анна тоже подошла поближе, Наталия хотела ее представить Илье. Илья как раз дозвонился до доктора и сделал им знак рукой, с просьбой обождать.
        - Доктор,- сказал он,- добрый день.
        - Добрый день, господин Илья,- ответил доктор.- Я вас внимательно слушаю.
        - Меня попросил вам позвонить Он, наш бывший пациент, вы меня понимаете?
        - Конечно,- ответил доктор.- А что Он просил передать?
        - Ничего, сказал Илья.- Но я вам объясню, где мы сейчас находимся. Мы в гостинице в Риме, там, где террорист отравил заложников.
        - Понятно,- сказал доктор,- наверное, весь мир сейчас следит за этим. Я в курсе происходящего, телевизор стоит рядом с монитором. Теперь хоть я понял, кого только что издалека показали на экране. Значит, минут за пять перед этим вы там пробежали на заднем плане. И та милая женщина, которая стояла с девушкой, она, значит, вас так крепко обнимала?
        Илья даже не подумал, что из холла гостиницы может идти трансляция происходящего. Но корреспонденты государственной телерадиокомпании работали профессионально. Не влезая никому в лицо камерой, они умудрялись достоверно передавать всю атмосферу происходящего.
        - Тогда, может быть, вы понимаете, почему Он попросил меня с вами связаться?
        Доктор Бирман соображал не намного медленнее Ильи.
        - Так. У вас заложники получили несовместимую с жизнью дозу неизвестного отравляющего вещества. Пострадавших одиннадцать инвалидов и медработник. Теперь вдруг Он приезжает на место события. Просит вас позвонить мне. Где я могу быть - конечно, в лаборатории, около оставшихся пациентов…
        Доктор на секунду прервал свои размышления вслух и тут же сделал вывод:
        - Не может быть. Хотя, после того, что мы видели своими глазами…
        Илья, тогда вам информация для сведения. Заказ на увеличение скорости доступа в Интернет нам выполнили. Стоит это вам безумные деньги, но и скорость «магистральная».
        Мы же не можем сидеть без дела, вот и решили экспериментировать теперь с «близнецами». Один из них уже полдня как лежит под теми же приборами. Я его к Сети подключил точно так же, как и бывшего главного пациента, но толку никакого. Ноль.
        Поэтому с нашей стороны все понятно. Придет поток - примем. Но вот что будет с вашей стороны - ума не приложу. Если что - звоните. Мы все будем на месте.
        Руководитель операции все эти дни также провел рядом с включенным телевизором. Сначала он узнал кардинала, потом понял, кто с ним рядом. Их привел начальник службы безопасности Ватикана, бывший его коллега. Он и попросил руководителя операции выслушать предложение их неожиданного гостя.
        Предложение звучало невероятно. Но и человек, сделавший это предложение, появился невероятным образом.
        Иисус объяснил буквально следующее. Тела бывших заложников скоро умрут. Но Он чувствует, что должен попытаться перенести их самих из этих тел в другие. Для этого ему сначала нужно подняться наверх. Там будет понятно, есть ли реальная надежда на успех. Туда же нужно прямо сейчас доставить пару людей, хорошо понимающих в том, что у Вас называется Сеть. Только нужно самых лучших специалистов.
        Руководитель операции согласился без раздумий. Он не был уверен, что правильно понял предложение. Но это был хоть какой-то шанс. Пусть и невероятный.
        Однако где ему сейчас срочно найти специалистов по информационным технологиям? У него люди другого профиля. Рукопашный бой, стрельба из любых видов оружия, саперное дело и тому подобное. Хотя, может быть кто-нибудь из этих молодых ребят и головой умеет работать. Это новое поколение, они, похоже, родились в этой Сети.
        Он подозвал командира штурмовой группы и дал четкое указание:
        Это не просто гость, это Гость с большой буквы. Относиться как к моему начальнику. Это значит, все его поручения исполнять, потом ставить меня в известность. Срочно поднять его наверх. Об исполнении доложить лично мне. Быть готовым к подъему еще двух-трех человек.
        Пока руководитель операции распоряжался, Иисус и кардинал молча стояли перед доской объявлений гостиницы. Начальник службы безопасности гостиницы только что вывесил поступившие на факс гостиницы сообщения о молебнах, проходящих в Беслане. Кардинал тихо рассказывал Иисусу о трагедии с захватом школьников в этом далеком городе на юге России. Потом кардинал записал в книжечку телефон батюшки из Беслана, указанный в факсе. Подошедший к ним командир штурмовой группы дождался, когда его заметят, и предложил следовать за ним.
        Руководитель операции проводил их взглядом и перевел дух. Теперь ему было нужно найти специалистов. Хоть из своей группы, хоть из других спецслужб, из полиции, откуда угодно. Он взял свой телефон спецсвязи, включил его на режим «всем, кто на оперативной волне», и начал говорить:
        - Внимание. Говорит руководитель операции по освобождению заложников. Нам срочно нужны специалисты по информационным технологиям. Все, кто хоть что-то в этом понимает - срочно прошу подойти в холл гостиницы. Определим самых продвинутых и им предстоит невероятная работа.
        Он не успел дать отбой, как получил вызов. Его вызывали на волне его собственной группы, но аппарат был чужой, номер не определялся. Это было более чем странно. Но он ответил:
        - Слушаю вас.
        - Здравствуйте. Нас двое. Мы профессионально работаем в интересующей Вас области. Один - сотрудник ЦРУ, другой - сотрудник ФСБ. Мы на спецзадании, но можем помочь. Этот вечер у нас свободен. Дайте команду пропустить, мы тут неподалеку.
        Руководитель операции не стал осложнять себе жизнь раздумьями, почему они сидят на его волне. На то они и ЦРУ с ФСБ. Особенно если они вместе. Он не знал, с какой стороны они могут подойти. Поэтому он включил режим «всем в моей группе» и объявил: - Сейчас к оцеплению подойдут двое. Попросите того, кто из ЦРУ, предъявить документы, и пропустите их ко мне.
        За это время в состоянии собравшихся в холле гостиницы людей произошли серьезные изменения. Сначала родители американца подошли к Илье и поинтересовались, кто пришел с человеком в одежде кардинала и зачем его куда-то повели. Илья не стал скрывать. Слух распространился стремительно, за последнее время общее горе сблизило всех этих людей. Отчаяние стало на глазах меняться на надежду. Пусть малую, но надежду. Надежду на чудо.
        Дверь гостиницы опять завертелась. Все, кто находился в холле, стали рассматривать вновь пришедших.
        Анна ожидала увидеть здесь кого угодно, но не дядю Сашу. Но это точно был он, и с ним еще один человек, чем-то неуловимо похожий.
        - Коллега,- подумала Анна,- они все чем-то похожи.
        Она как бы невзначай, поправляя волосы, подняла руку. Дядя Саша увидел, но не стал показывать, что они знакомы. Так же невзначай он посмотрел на нее, улыбнулся и направился не к ней, а к руководителю операции.
        - Понятно,- подумала Анна,- дядя Саша на работе.
        Она не знала, зачем он здесь появился. Однако какое-то забытое за последние дни чувство спокойствия и уверенности на секунду согрело ее сердце.
        Глава 31
        Пятница. Россия. Научный поселок Нижний Архыз
        Сумерки быстро опускались на склоны горы Пастухова. Здесь, в Карачаево-Черкесской республике России, на высоте 2100 метров располагался Большой Азимутальный Телескоп. С 1966 года и до сих пор он оставался главным инструментом специальной астрономической обсерватории Российской Академии наук.
        Сегодня вечером сразу два отдела лаборатории рвались к этому инструменту. Обычно планы работ подразделений согласовывались за месяц. Но вчера ночью аспирант Денис Миркин обнаружил в созвездии Персея новое темное пятнышко. И не только обнаружил, но и зарегистрировал.
        Едва заметное затемнение на фоне звезд вызвало неимоверный ажиотаж среди сотрудников обсерватории. Специальная обсерватория давненько не баловала открытиями. Конечно, второй главный инструмент,- радиотелескоп обсерватории - поучаствовал на днях в слежении за новым источником радиоизлучения. Но обнаружили-то этот источник их давние конкуренты из обсерватории на острове Тенерифе. И источник тот пропал так же внезапно, как и появился.
        Большинство сотрудников обсерватории были моложе тридцати лет. Им очень хотелось что-нибудь новое и серьезное обнаружить самим. Сверхурочные дежурства и прочие инициативы всячески поддерживал и директор обсерватории. Руководство Академии давно намекало, что инструменты обсерватории устаревают и проще ее закрыть, чем выводить на мировой уровень. И вот такая удача - обнаружено новое космическое образование.
        Весь день в обсерватории шли жаркие споры. Два отдела высказали свои гипотезы, каждый в направлении своей своего профиля. Отдел изучения межзвездной среды утверждал, что обнаруженное затемнение - это увеличивающееся скопление межзвездной пыли, то есть так называемая темная туманность.
        Отдел эволюции звезд придерживался другой точки зрения. Обнаруженный объект - это так называемое темное облако, бывшая туманность, стягивающаяся в будущую новую звезду.
        Главным аргументом первого отдела было то, что ранее этот объект не был никем замечен. Значит, скорее всего, это вяло расширяющаяся туманность. Просто она была очень мала, а теперь вот доросла до величины, заметной в Большой Телескоп с его уникальным шестиметровым главным зеркалом.
        Но у сторонников второй точки зрения были тоже хорошие доводы. Объект занял на снимке всего несколько пикселей. Однако даже этого хватало, чтобы заметит некоторое уплотнение в середине объекта. Значит, это разреженное облако, стягивающееся к центру. А ранее оно было просто слишком разрежено и не воспринималось как затемнение.
        К наступлению темноты удалось договориться о порядке работы на телескопе. Назначаемые руководителями отделов сотрудники будут смотреть по очереди, по пять минут. Первым право просмотра было предоставлено открывателю - Денису Миркину.
        Он устроился поудобнее, всмотрелся и, громко ойкнув, начал щелкать камерой. Потом он отвалился от окуляров и широко развел руками со словами: «Это и не то, и не другое. Это вообще черт те что».
        Очередь далее была очевидной - сначала смотрел начальник одного отдела, потом другого.
        Через двадцать минут у окуляров уже сидел сам директор обсерватории. Денис стоял около и громко пояснял:
        - Объект менее чем за день существенно увеличился в размерах. Вчера мне не удалось определить его удаленность от Земли. Я его заметил довольно поздно, когда начинался рассвет.
        Сегодня мы засечем, как меняется его проекция на дальние звезды по мере вращения Земли, и вычислим расстояние от Земли. Но оно выросло раза в два. Я не встречал в литературе ничего подобного.
        Не отрываясь от окуляров, директор обсерватории произнес:
        - Денис, не факт, что оно выросло. Я вам открою большой секрет. Если нечто стало больше в ваших глазах, оно не обязательно выросло. Оно могло приблизиться к вашим глазам. Это так, для общего сведения. Может быть, вы вчера с устатку в другом режиме все это наблюдали? Ну, добавили цифровое увеличение, нет?
        Денис насупился и твердым голосом произнес:
        - Обижаете. Вот вчерашние снимки, на них режим пропечатан. Увеличение максимально возможное, что вчера, что сегодня.
        Директор оторвался от окуляров, бросил взгляд на снимок:
        - Н у, ладно, ладно, не обижайтесь. Однако такое изменение в размерах не порадует ваших коллег. Обе версии отпадают. Скорость света пока еще предел в природе. Никакая это не межзвездная материя. К нам что-то приближается. И эта штука где-то неподалеку от нашей Солнечной системы.
        Кстати, если это так, мы прямо сейчас можем попробовать определить расстояние до нее.
        Директор опять прильнул к окулярам, щелкнул фотоаппаратом и весело сказал:
        - Н у, первооткрыватель, распечатайте фото на предельном увеличении, и давай те сравнивать его теперь с вашим сегодняшним первым снимком.
        Ведущие сотрудники обеих лабораторий рвали из рук друг у друга снимки маленького темного пятнышка на фоне ярких звезд. Можно было, конечно, для точности поупражняться на компьютере, но профессионалам это не потребовалось. Различия между снимками были видны невооруженным глазом. Сомнений не было - за полчаса темное пятно, во-первых, слегка увеличилось, и, во-вторых, заметно сдвинулось относительно звезд в сторону.
        Расстояние от Земли не больше одной - двух астрономических единиц[11 - Одна астрономическая единица - радиус орбиты Земли вокруг Солнца, около 150млн км.] - уверенно заявил начальник отдела эволюции звезд.- Это получается совсем рядом, грубо говоря лишь немного дальше Марса.
        Директор обсерватории неожиданно посерьезнел.- Денис, пошлите мне сейчас же снимки по почте и давайте, продолжайте наблюдения. Пойду я, позвоню в Академию,- сказал он и быстро удалился. Сотрудники продолжали оживленно обсуждать увиденное.
        Звонок директора обсерватории Президенту Академии наук был откровенный. Они были старые знакомые, можно было говорить открытым текстом, без церемоний. Разговор был сначала монологом.
        - Хочешь - верь, хочешь - не верь. Снимки уже у тебя в почте. Движется нечто, условно назову это гравитационной неоднородностью. Скорость оцениваем пока очень ориентировочно, но она невероятно высокая. По порядку величины это примерно около тысячи километров в секунду. Повторяю, около тысячи в секунду.
        Это нечто движется к нам по направлению как бы из созвездия Персея. Именно оттуда в это время года и так всегда летит метеорный поток. Каждый август, помнишь, приходит этот поток, Персеиды, на радость влюбленным.
        Но там всегда летела мелочь, все сгорало в атмосфере. А эта штука сама изначально была не плотная, но по пути набирает все, что рядом. Она летит в метеорном потоке, но быстрее его средней скорости. Темнеет, сволочь, на глазах. Вчера вся просвечивала, только центр был чуть поплотнее. А сегодня в самом центре уже практически совсем непрозрачная.
        - Сейчас она на каком расстоянии?
        - Вчера прошла пояс астероидов, там, похоже, еще насосала всякой дряни. За это время скорость, похоже, снизилась раза в два. До Земли осталось не больше одной астрономической единицы.
        - Я делить и умножать пока не разучился. Ты хочешь сказать, что послезавтра днем?
        - С полуночи до полудня, точнее пока не скажу.
        - Примерно куда?
        - Скорее всего, пролетит рядом. Но есть заметная вероятность, что и в Землю. Тогда Северное полушарие, а именно Западная Сибирь, Европа или Атлантика. Я бы сказал, что сейчас шансы примерно пять на девяносто пять. Пять - что в Землю или очень близко к ней.
        - Вес или размер оценить можешь?
        - Пока об этом можно только фантазировать. Совершенно необычный объект. Сейчас эта штука хоть и большая, но почти пустая. Как дальний хвост кометы. В таком состоянии вошла бы в атмосферу - сгорела бы красиво.
        Однако это облако консолидируется на глазах. Если так продолжит стягивать все в центр - завтра это может быть нечто вроде астероида. С диаметром не менее километра. А может и больше. Тогда Тунгусский метеорит дробинкой покажется.
        - Сообщай каждый час. Я сейчас доложу премьеру.
        Глава 32
        Пятница. Италия. Рим
        В комплексе наверху гостиницы отчаяния не было. При этом нужно учесть, что ребята имели возможность постоянно видеть на экране телевизора все репортажи. Корреспондент, который вел репортаж из их комнаты, об этом даже не подумал. Откровенные слова старшего из военных врачей были ребятам вполне понятны. Они и сами уже понимали, что им не удалось спастись.
        Врачи что-то быстро кололи Турку и Индусу. Их состояние показывало, что всех ребят ждет в ближайшем будущем.
        Появление репортажа из холла о родных и близких вызвало и радость и слезы. Стало понятно, что сейчас будет организован подъем наверх. Появилась надежда успеть обнять любимых и дорогих людей, попрощаться самим, а не через письма. Но одновременно было понятно, что будет очень тяжело. Может быть, даже тяжелее, чем сейчас, без них. Потянулось томительное ожидание, кого же поднимут в первых рядах.
        Когда в комнате появились два незнакомых человека, наступила тишина. Тех, кто поднялся в комнату, никто не ожидал. Поскольку кардинал был в своем обычном наряде, сначала узнали его. Потом естественным образом опознали и его спутника. Малаец сообразил первым и громко прохрипел:
        - Учитель, здравствуйте.
        - Обращение «Учитель» среди вас мне кажется вполне подходящим,- с улыбкой ответил Иисус.- Готовы ли вы стать моими учениками?
        Еврей грустно пошутил:
        - А Вы так думаете, мы успеем?
        - Я очень надеюсь, что вы все успеете,- ответ был очень серьезным.- Но это потребует усилий и мужества. Ваша главная задача - продержаться сейчас как можно дольше. Мы пока постараемся разобраться с тем, что вы называете техникой.
        Надежда стремительно ворвалась в сердца ребят.
        Кардинал подошел к командиру штурмовой группы и спросил, нельзя ли деликатно удалить корреспондента. Командир ответил, что только что получил такое же указание от руководителя операции. Они вместе подошли к корреспонденту. Тот не стал возражать, он понимал, что предел есть у любой публичности. Через несколько минут его уже благополучно спустили в холл гостиницы.
        В это самое время наверх в комплекс были доставлены Александр и его напарник - Джон. Джон нес небольшой чемоданчик. И он, и Александр держали в нагрудных карманах какие-то очень хитрые телефонные аппараты.
        Вновь прибывшие еще не до конца смогли понять, что Иисус хочет сделать. Но одно было ясно - это напрямую связано с Сетью.
        Они быстро, по-военному четко представились Иисусу и кардиналу. Поставленная задача обеспечить выход в Сеть показалась на первый взгляд простой.
        Джон и Александр быстро осмотрели комнату и стали внимательно присматриваться к установленному на стене коммутатору. Подключить электропитание оказалось делом нескольких секунд. Светодиоды приема и передачи поиграли разными цветами и погасли. Коммутатор был готов к дальнейшей настройке. Но что нужно настраивать?
        Зазвонил мобильный телефон кардинала. Илья передал ему содержание разговора с доктором Бирманом. Кардинал пересказывал сразу разговор Иисусу, тот слушал и кивал.
        - Учитель,- дождавшись окончания разговора, вежливо обратился Джон,- что мы можем еще для Вас сделать? Вот коммутатор, это как бы окно в Сеть. Модель самая современная, скорость максимально возможная. Насколько нам известно, производитель этого оборудования бесплатно его поставил на время олимпиады.
        Местный оператор связи тоже предоставил все возможности. Вот это - оптическое окно, через него можно подсоединиться безо всяких проводов. Но соединение получится, если то, что Вы подсоединяете, имеет инфракрасный оптический выход.
        Джон хотел было продолжить объяснения, но Иисус знаком руки его остановил и подошел поближе к коммутатору.
        Встав напротив оптического окна, он внимательно и сосредоточенно принялся в него смотреть. Неожиданно группа светодиодов, показывающая передачу информации, начала стремительно подмаргивать.
        Александр и Джон переглянулись, потом стали оглядываться по сторонам. Никакого понятного им источника информации видно не было. Тем не менее, Джон на всякий случай громко спросил:
        - Ребята, ни у кого сейчас компьютер или любое другое устройство с ИК-портом не активно?
        Американец ответил:
        - Я пользовался компьютером где-то часа полтора назад, но сейчас он выключен.
        Больше ответов не было, общее молчание было понятнее слов. Приходилось признать, что источник сигналов стоял напротив коммутатора.
        - Нет ответной реакции,- сказал Иисус.- Почему ее нет?
        Он повернулся к специалистам и тихо сказал:
        - Вы ведь знаете, что сейчас внутри вашей всемирной Сети есть еще одна, особая выделенная сеть. Нужно, чтобы это,- и Он показал указательным пальцем на «иллюминатор»,- стало частью выделенной сети. А этого почему-то не происходит.
        Александр сообразил моментально:
        - Выделенная сеть, о которой Вы говорите, образовалась за очень короткое время. Атака неведомого нам вируса прошла и закончилась также стремительно, как и началась.
        С тех пор, как лично Вы перестали потреблять информацию из Сети, вирус больше не распространяется. Со вчерашнего дня все вновь подключаемые к Сети устройства вирусом не поражаются. А мы только сейчас подключили этот коммутатор. Вирус, похоже, заснул.
        - А вы сможете его разбудить?
        Александр посмотрел на Джона, тот пожал плечами, на секунду задумался и быстро положил на стол свой чемоданчик.
        - Возможно, да,- сказал Александр,- мы сейчас попробуем.
        Джон и Александр достали из сумок на поясах по небольшому компьютеру и подсоединили их с двух сторон к чемоданчику. Потом Джон взял свой телефон и набрал какой-то номер. Слушая ответ, он набирал что-то на своем компьютере. То же самое проделал Александр.
        После этого Джон произнес: «Три, два, один, старт». На слово «старт» оба одновременно нажали клавиши ввода на своих миникомпьютерах. Послышалось легкое жужжание, потом звонкий щелчок и чемоданчик раскрылся.
        Внутри лежал потертый ноутбук Виктора Ларина.
        Через несколько минут было готово электронное письмо с простыми словами привета и пожеланиями успехов. Оставалось только его куда-нибудь послать, на реальные адреса. Александр открыл какой-то список на своем компьютере и показал Джону. Тот заглянул, улыбнулся и сказал: «Наверное, самое время. Отправишь вместе с нашим подарком? ОК».
        Письмо с ноутбука Ларина полетело по списку настоящих личных адресов наиболее злостных распространителей спама и вирусов в Интернете. Совместная группа успела его тщательно выверить, пока искала первоисточник заражения всей Сети. Напряглись серьезно, и улов был редкостный. Каждый адрес имел подтвержденную историю как минимум одной большой неприятности, созданной для Сети владельцем адреса.
        Вот Александр и решил получить сочетание приятного с полезным. Ноутбук, как и в прошлый раз, вирус подвесит к письмам сам. Но помимо этого прямо в тело каждого письма будет подцеплен подарок от самой спецгруппы. Подарок был сделан от души, это была совместная оперативная разработка. Небольшая программка должна была поразить личные компьютерные ресурсы спамеров всерьез и надолго.
        Послание начало отправляться. Тем временем все в комнате обратились в слух. То, что говорил Иисус, было в основном адресовано ребятам, но не было секретом и от остальных присутствовавших.
        - Сейчас нам всем предстоит совершить то, чего еще на Земле не было. Не было в такой форме. Каждый из вас в ближайшие часы должен покинуть свое тело и уйти из него в Сеть.
        Спасти эти ваши тела невозможно и не нужно. Не жалейте об этих телах, они вам честно послужили.
        Если все будет благополучно - вы появитесь из Сети назад в течение одного - двух дней. Если у нас что-то не произойдет так, как следует - вы останетесь там, в Сети. Информация, характеризующая вашу индивидуальность, можно сказать вашу душу, тогда останется распределенной в миллионах хранилищ. И когда-нибудь мы все равно ее освободим.
        Но нам сейчас нужно верить в то, что все пройдет благополучно. Примерно как было недавно со мной. Вы видели телепередачи и понимаете меня?
        Ребята закивали, кто-то попробовал говорить и тяжело закашлялся.
        - Не нужно разговаривать, берегите силы. Сейчас врачи определят последовательность. Первыми будут уходить те, кто сейчас слабее.
        Но для этого нужно согласие и желание каждого из вас.
        Вы сначала будете испытывать примерно то, что обычно чувствует человек, когда ему в глаза светят прерывистым светом. Но сейчас вам придется перетерпеть это ощущение, не закрывать глаза. Напротив, нужно постараться как бы распахнуть их. И все получится.
        И еще - не спешите. Ваша Сеть еще не умеет принимать и передавать столько информации, сколько вы можете излучать. Если вы будете делать это слишком быстро - вы сами почувствуете это. Как будто что-то будет давить вам на глаза. Тогда мысленно притормаживайте.
        Возникла пауза. Старший врач подошел к Иисусу и показал рукой на кровати тех, кто должен был уходить первыми.
        Индус собрался с силами и сказал:
        - Турок пойдет первый. По справедливости.
        Кровать Турка быстро переставили так, как показал Иисус. Лицо Турка оказалось прямо напротив оптического окна коммутатора. Иисус встал между кроватью и коммутатором.
        - Смотри мне в глаза и прими решение. Для этого нужна твоя вера. Поверь в то, что для тебя есть жизнь за пределами этого тела. Преодолей свое же собственное сопротивление,- сказал он, глядя Турку прямо в глаза.
        Все замолчали. Было видно, как Турок напрягся, преодолевая огромное желание отвести взгляд или хотя бы закрыть глаза. Вдруг его глаза широко распахнулись, напряжение лица стало спадать.
        Иисус опустил глаза и отошел в сторону. Глаза Турка не отрываясь, смотрели прямо в оптическое окошко, прямо в Сеть. Зеленые светодиодные индикаторы передачи информации на коммутаторе зажглись все сразу и стали гореть непрерывно. Поток информации уходил в Сеть на немыслимой скорости.
        Прошло не более пятнадцати минут. Вдруг лицо Турка окончательно просветлело. Он улыбнулся и закрыл глаза. Его голова медленно стала поворачиваться и упала на подушку. Старший врач подошел к нему, потрогал сонную артерию, перекрестился.
        Следующим был Индус. Он внимательно смотрел за Турком и уже без всякого сопротивления и страха ждал взгляда Иисуса. Через несколько секунд Иисус опять отошел в сторону. В Сеть уходил уже второй человек.
        Кардинал подошел к Иисусу поближе и о чем-то тихонько переговорил. Получив, судя по всему, одобрение, он отошел в сторонку и достал мобильный телефон.
        Илья вздрогнул, когда в его кармане забился включенный на режим пейджера телефон. Говорил кардинал:
        - Господин Илья, будьте добры, свяжитесь еще раз с доктором Бирманом.
        Илья ответил:
        - Подождите, пожалуйста, секунду на линии, у меня как раз идет второй вызов, это звонит доктор.
        Доктор был краток:
        - Илья, передайте, что поток пошел.
        - Хорошо,- неожиданно громко сказал Илья и переключился на кардинала. Поняв, что говорит громко, он совладал с волнением и тихо сказал: - Доктор говорит, что поток пошел.
        - Ну и слава Богу,- облегченно сказал кардинал.- Господин Илья, вы сможете оказать гостеприимство всем родным и близким бывших заложников у себя в поместье?
        - Я об этом уже больше часа как мечтаю,- искренне ответил Илья.- Можно приглашать?
        - Немного не так. Лгать не будем, но и правды всей пока придется не говорить.
        Все вокруг вас прекрасно понимают, что вы сейчас держите связь с нами. Сейчас вы объявите, что всех бывших заложников отправляют прямо сверху в специальную клинику в Австрии. Родные и близкие все поедут завтра утром на автобусе туда же.
        Не говорите, что это за место. Никому пока ничего не говорите про «близнецов». Вы понимаете, что шансы есть, но гарантий никаких. И никто до конца не знает, включая, быть может, и Его, что и как может измениться при передаче.
        Скажите, что туда же, в клинику, приедет и Иисус, он с ними хочет там встретиться. Там завтра Он сам все расскажет.
        Автобус придет к вам из Ватикана примерно через час. Сначала вас отвезут поужинать. Об этом позаботится тот человек, что привел нас с Иисусом в гостиницу.
        Ночевать всем придется на территории Ватикана. У нас есть скромная, но очень тихая и чистая гостиница для малоимущих паломников. С утра там же позавтракаете и потихоньку тронетесь в путь, на том же автобусе. Мы попросим водителя, чтобы не спешил. Пока доберетесь до места, у нас уже будет какая-то ясность.
        Командир штурмовой группы подошел к кардиналу и спросил, показывая взглядом на кровать с телом Турка:
        - Что посоветуете?
        - Вызывайте вертолет, который у вас предназначался для эвакуации,- ответил кардинал.- Первый раз я полечу сопровождающим, потом пилот сам будет знать, куда лететь и как садиться. Отправлять будем прямо на территорию больницы около Ватикана. Там должно быть все готово.
        В это же время медбрат помахал рукой, привлекая к себе внимание врачей. Он почти не мог говорить, дыхательные пути были основательно поражены. Старший врач подошел к нему поближе, наклонился и стал слушать его шепот. Потом он сказал:
        - Умница, сынок, мы просто растерялись что-то,- и быстро пошел к командиру штурмовой группы.
        Мысль медбрата была проста и очевидна. По мере ухудшения самочувствия, процесс перехода каждого следующего человека в Сеть может замедлиться. Нужно срочно доставить аппараты искусственного кровообращения. Они никого не спасут, но какое-то время добавят каждому. Однако все равно нужно быть готовыми к тому, что не все могут успеть уйти в Сеть. И медбрат зарезервировал себе последнее место в очереди.
        Глава 33
        День одиннадцатый. Суббота. Где-то в Северном Ледовитом Океане
        На борту нового российского подводного ракетоносца «Илья Муромец» царило приподнятое настроение. Для этого было много причин. Во-первых, все члены команды еще до конца не могли привыкнуть к тому, что именно им доверено управлять новым ракетоносцем. Ведь это был не просто новый корабль. Это был первый ракетоносец новой серии проекта 955. Он заметно превосходил предыдущую версию, и по размерам, и по характеристикам. Огромных межконтинентальных ракет этот корабль мог взять не 12, как его предшественники, а 16.
        Во-вторых, это уже был настоящий поход. Все, что было до этого, можно все-таки считать испытаниями. Но на этот раз все было серьезно. Все знали, что на борт были поставлены предназначенные к пробным пускам две новые баллистические ракеты для подводных лодок типа Р-30М. Кодовое имя - Булава. К одной из них был доставлен и полный комплект атомных боеголовок, как выразился главком, «для полноты ощущений».
        А главком тоже был на борту. И, наверное, именно присутствие Главнокомандующего вооруженными силами, Президента России, добавляло всей команде особое чувство ответственности и гордости.
        Когда по телевизору показали прибытие Президента в Мурманск, у самых догадливых появилось подозрение, что такое совпадение неспроста. А когда лодка в двухстах километрах от берега пошла на всплытие, чтобы принять гостей, прибывающих на вертолете, сомнений уже почти не было.
        За то время, которое главком уже провел на корабле, он побывал практически всюду, где только можно. Более того, в некоторых местах он специально был дважды, в разные смены. Главком без одышки взлетал и легко спускался, почти скатывался по многочисленным лестницам на радость команде.
        Неожиданные ракурсы задаваемых вопросов и понимание проблем на каком-то совсем другом уровне заставили вчера призадуматься многих командиров. И сейчас, проснувшись в своей каюте, по привычке, рано, он мысленно профессионально раскладывал свои впечатления, уточнял себе задачу на день. Что-то вполне соответствовало его ожиданиям, кое-что приятно удивило. Выявились и вопросы, на которые нужно обратить внимание командования.
        С присущей ему тонкой иронией он вдруг понял, что одно ощущение было неожиданным и не очень приятным. На борту ракетоносца он почувствовал себя старшим не только по положению - к этому он привык - но и по возрасту.
        Для политика его уровня возраст чуть больше пятидесяти - это молодой возраст. Многие его партнеры по многочисленным встречам и переговорам были намного старше. Но здесь, на борту этого удивительного современного корабля, все, вся команда, включая командиров, были моложе его. Он действительно старше и опытнее всех этих ребят, которым доверено самое мощное оружие на свете. Странное это было чувство, непривычное. В нем была заметная горчинка. Как запах дыма, когда жгут опавшие листья,- неожиданно пришло сравнение,- уже середина осени, и зима не за горами…
        В дверь осторожно постучали. Помощник знал, в каких случаях он имеет право беспокоить. Это был такой случай. Звонил премьер-министр.
        Тема была совершенно неожиданной и тревожной. Премьер старался докладывать четко, только самое главное, при этом явно пользовался записями.
        - По утверждению президента Академии наук, обнаружен новый космический объект, нечто вроде темного пылевого облака. Данные подтверждены из Министерства обороны.
        Этот объект движется не один, а в метеорном потоке, намного опережая его среднюю скорость. Источник этого обычного для августа ежегодного метеорного потока находится в области созвездия Персея. Объект летит как бы внутри потока, по его оси, и стремительно приближается к Земле. Скорость движения объекта несколько снижается по мере нарастания массы, но все равно исчисляется сотнями километров в секунду.
        Все, что попадает в окрестности объекта, им захватывается и стягивается в центр. В результате в центре объекта идет процесс образования плотной астероидоподобной массы. Последние девять часов идет непрерывное наблюдение. Постоянно уточняются параметры объекта и динамика процесса консолидации.
        Оценка вероятности столкновения с землей постоянно растет и уже находится на уровне двадцати процентов. Предположительное время столкновения - утро следующего дня, воскресенья. Объект войдет в атмосферу не отвесно, а под значительным углом. Предположительное место падения - тут премьер запнулся,- сейчас, уточню…
        - Это Центральная Европа.- Со стороны Президента это прозвучало скорее не как вопрос, а как утверждение.
        - Мне дали диапазон побольше. Вся Европа, от Урала до Атлантического побережья. А у вас уже есть другие, дополнительные сведения?
        - Это только догадка на основе вашего сообщения. Вы за мировыми новостями следить успеваете?
        - Ну, в основном только экономика да глобальная политика. И самое - самое…
        Премьер замолчал и после паузы произнес:
        - Господи Боже. То есть вы думаете, что это как-то связано с событиями в Австрии и Риме?
        - Я верю, что практически всегда между соседними заметными событиями существует некоторая причинно-следственная связь. Только нам не всегда дано это понять.
        Посудите сами. На Земле только что происходят сверхъестественные события. Теперь появляется в космосе нечто, тоже совершенно необычное, устремленное к Земле. Случайное совпадение? Вряд ли. И вообще, знаете ли, молния обычно ударяет в то, что самое высокое.
        Президент на несколько секунд задумался. Потом продолжил уже в другом тоне, отдавая поручения: - Поставьте в известность руководство Евросоюза. Попросите Патриарха по своим каналам сообщить в Ватикан. Без драматизации, только факты. В Штаты я сам позвоню. Когда сможете у себя собрать постоянных членов Совета Безопасности и руководство Академии? Надо срочно провести видеоконференцию.
        - Я всех вызвал уже к себе, через пятнадцать минут будем готовы.
        - Вот это правильно. Через двадцать минут выходите на командирский центр связи ракетоносца.
        Совещание Совета Безопасности в режиме видеоконференции проходило почти так же, как и каждую субботу, в личной резиденции Президента. Главным отличием были паузы, которые приходилось держать после каждой реплики. Связь осуществлялась через военный спутник связи, возникала заметная задержка сигнала. Но все участники умели общаться в таких условиях. После доклада о текущем состоянии, подготовленного Академией наук, и краткого обмена мнениями, Президент подвел итог:
        - Итак, у нас есть все основания предполагать, что неизвестный объект с условным названием «темное облако» столкнется с Землей. Примерно определены время и координаты столкновения. Возможные последствия столкновения уже сейчас можно оценить как катастрофу континентального значения. Численность жертв может составить миллионы человек. Следует ожидать серьезные последствия глобального уровня.
        Есть ли у присутствующих иные предложения кроме как попробовать разрушить приближающийся объект до или в момент его входа в атмосферу Земли? Нет других предложений.
        Вице-премьера прошу предоставить мне срочно все варианты. Когда будете готовы?
        - Ситуационный центр Министерства Обороны уже ведет объект несколько часов. На международной космической станции (МКС) тоже начато слежение. Мы сейчас сверим данные с Академией Наук и МКС, и первые предложения сможем дать в течение часа.
        - Хорошо. Жду. Выходите на меня сразу по готовности. Всем спасибо.
        Помощник Президента мялся около него, не решаясь прервать заключительные слова. Дождавшись возможности, он достал телефонную трубку со словами: «Центр правительственной связи просит разрешения на соединение. Вызов от Президента Соединенных Штатов».
        Как обычно, начало разговора Президенты вели на английском языке, а потом подключался один переводчик. Сегодня очередь была переводить со стороны США.
        - Привет, мистер Пу,- Президент США любил юмор и давно использовал в разговорах один на один это широко известное на Западе сокращение.
        - Привет, мистер Бу,- Президент России тоже любил юмор и с некоторых пор стал использовать не менее краткое обращение.- Я как раз сам собирался тебе звонить. Как дела?
        - Ты меня научил одной русской пословице. У нашего младенца не диарея, так аллергия (имелось в виду «не понос, так золотуха»).
        - Ты говоришь о темном облаке?
        - Наши люди все-таки одинаково думают. Вы эту штуку назвали точно так же, как и мы. Не успел я успокоиться по поводу инопланетного вируса, так теперь что-то на нас летит. У нас вчера это засекли, не поверили. Теперь сомнений не осталось. Старушке Европе может крепко достаться. Я поручил Пентагону, они должны определить, чем и когда это лучше сбить.
        - Наши тоже считают варианты. Мне кажется, их у нас не так много. Ты скорость этой штуки знаешь?
        - Мне сказали, что очень большая.
        - Это тебя, как обычно, берегут. Образно говоря, нам предстоит попасть маленькой стрелой в летящую большую пулю.
        - Ты это серьезно?
        - Абсолютно. Пока наши военные думают, давай их опередим. Ты бы как стрелял, чтобы стрелой попасть в летящую пулю?
        - Ну, точно не вдогонку. И не сбоку. Наверное, правильнее бы ей в лоб, навстречу и стрелять.
        - Согласен. Только вот как это сделать? Если бы она падала отвесно, или почти отвесно, то мы бы стреляли просто вверх. В Европе и у вас, и у нас есть, что запустить. Но астрономы говорят, что она подлетит к Земле не перпендикулярно, а под большим наклоном. Атмосфера и гравитация помешают нам запустить ей что-нибудь в лоб под большим углом прямо с Земли.
        - Вот где пожалеешь, что к звездным войнам мы плохо готовились. Надо все-таки на орбите держать атомное оружие. Какую-нибудь международную станцию запуска. А что же нам сейчас остается делать?
        - Наверное, придется сначала с Земли вывести ракеты за плотные слои атмосферы. А там попробовать уже пустить боеголовки этому облаку навстречу. То есть по идее наши ракеты должны выйти из атмосферы примерно в месте входа этой штуки в атмосферу. Интуитивно чувствую, что таких вариантов запуска будет немного.
        - Я вроде как уловил твою мысль. Похоже, ты прав. Возможных точек пуска, действительно, может оказаться немного.
        Однако, ты настоящий президент своей страны. У вас широкое образование. Русские знают кучу ненужных вещей и обожают спорить на любые темы. Мы считаем, что это иногда мешает вам сосредоточиться на главном. Но в нестандартных ситуациях с русскими точно надо дружить. Вы классно умеете выкручиваться.
        - Считаю, что это комплимент. Хотелось бы выкрутиться. Но я тебе скажу по секрету, что с нами лучше дружить всегда. Если серьезно, то, как только получу доклад от военных, я тебе позвоню. Обсудим.
        - Спасибо. Если я получу от своих военных раньше - я позвоню.
        - ОК.
        Когда вице-премьер позвонил, Президент стоял задумчиво у копии старинной карты звездного неба. Карта по замыслу просто украшала стену в капитанской рубке. Персей летел в крылатых сандалиях, держа в руке отрубленную голову Горгоны Медузы. Злой глаз Медузы - звезда Бета Персея - была подписана.
        - Алголь,- прочитал вслух Президент.- Что-то на арабском. Нужно уточнить.
        Помощник с телефоном появился как из-под земли. Президент взял трубку и, перед тем, как поднести ее к уху, попросил:
        - Уточните пока перевод названия звезды Алголь.
        Президент с вице-премьером были давно на «ты». Лишних реверансов не было:
        - Ну, давай сразу выводы, какие есть у нас шансы?
        - Есть у нас один шанс. Неожиданный. Объект войдет в атмосферу завтра часа в два утра московского времени примерно над Северным полюсом.
        Президент держал паузу не более двух секунд: - Вот так. Почти прямо над нами. Предлагаешь переориентировать Булаву? Боевой пуск из-подо льда в никуда?
        - У нас других вариантов нет. Все большие ракетоносцы на дежурстве, в дальних походах. Рядом есть кое-что, но на них вооружение не то, не межконтинентальные ракеты.
        С других мест пускать под углом - не имеет никакого смысла. У этого облака заметно меняется скорость. По мере засасывания метеоров из потока она падает, что вроде естественно, но падает неравномерно.
        Точную скорость на этапе сближения мы не определим. Просто не успеть. Значит, под углом попасть практически нереально. Только навстречу. Если у американцев есть возможность пуска из Западного полушария, с границы Ледовитого океана, то шансы удвоятся. Но им нужно успеть вывести их ракетоносец на конкретную позицию. По нашим данным, могут успеть. Их пуск, грубо говоря, должен быть с продолжения линии Зальцбург - Северный полюс.
        - А почему Зальцбург? Я был уверен, что Рим.
        - Расчеты показывают, что летит примерно туда. Наверное, не случайно. Сейчас в новостях передавали, что всех бывших римских заложников собираются перевозить в какую-то клинику в Австрии. Судя по всему туда же, где был Иисус. И Он туда должен поехать или уже поехал.
        - Будем верить, что Бог направил нас в нужное время в нужное место. Даю команду на переориентирование ракеты и пристыковку атомных боеголовок. Сообщи в установленный срок руководству НАТО о предстоящем пуске боевой ракеты.
        - Есть.
        - До связи.
        Помощник забрал у Президента телефон и тихо произнес:
        - С арабского Алголь переводится как Дьявол.
        Президент нахмурился, повертел головой вправо-влево и сердито пробурчал:
        - Логично. И уже обычным спокойным тоном произнес:
        - Что еще?
        - Директор Курчатовского института хотел срочно переговорить о каком-то облаке, сказал, что очень важно.
        - Давайте. И как мы с ним закончим разговор, соедините меня с Президентом США.
        Глава 34
        Суббота. Италия
        Лучик надежды, осветивший сердца родных и близких бывших заложников, подарил им первую ночь сна. После ужина всех разместили в гостинице на территории Ватикана. Все были совершенно измучены последними днями.
        Тишина и надежда дали несколько часов покоя. К завтраку все собрались вовремя. Было заметно нетерпение, желание как можно быстрее ехать. Отправка автобуса не заняла много времени. Большого багажа ни у кого не оказалось.
        Наталия и Илья оказались на переднем сидении. Вчера их, естественно, разместили в одном номере. Они не возражали. Впервые за многие годы они опять оказались рядом. Близость пришла просто и естественно, как пожелание спокойной ночи. Но это оказалось гораздо глубже и сильнее, чем в молодости.
        Где-то посреди ночи они пили чай. Номер не был оснащен принадлежностями для чаепития. Но Илья еще и в советское время часто ездил по разным городам и весям. Поэтому с тех самых пор у него всегда с собой были и маленький кипятильник, и несколько пакетиков с кофе, чаем и сахаром, и «аварийная» плитка шоколада. Даже маленькая фляжка с коньяком была. Он ловко заварил чай в стаканах, взятых из ванной комнаты, добавил коньяку и разломил шоколад.
        Наталия со слезами и улыбкой, не отрываясь, смотрела на него. Потом она спросила:
        - Ты говорил, что несколько месяцев был в монастыре. Скажи мне, неужели такое счастье может быть грехом?
        Илья ответил так же искренне:
        - Не может. Настоящее счастье не может быть грехом.
        - А как узнать, что такое настоящее счастье?
        - Где-то я читал и согласился, что настоящее счастье - это такое истинное удовольствие, за которое потом не будет стыдно.- И добавил:
        - Я тебя больше никогда никуда не отпущу.
        - А я и сама от тебя никуда… Скажи мне, ты ведь знаешь, что Он их спасет? Ты ведь даже знаешь как?
        - Я догадываюсь и верю.
        - Я тоже.
        Теперь они ехали на переднем сиденье рядышком, крепко держась за руки.
        В автобус все садились семьями. Вчера и сегодня за завтраком почти никто ни с кем не знакомился. Все в основном были поглощены своими горькими мыслями. Однако к Анне перед посадкой в автобус подошла американка и предложила ехать с ней рядом. Своего мужа она попросила сесть за ними, а самой ей очень хотелось быть с Анной.
        Дело в том, что вчера перед самым отъездом из гостиницы они неожиданно объяснились. Американцы тогда подошли к ним узнать о том, кто пришел с кардиналом. Потом американка спросила у Анны, кто у нее был в заложниках - брат? Она решила, что Анна - дочь Наталии. Анна объяснила, что с Наталией они просто соотечественники. А здесь находится ее друг, его зовут Рик, Ричард.
        - Но ведь там только один мальчик по имени Ричард, это мой сын,- сказала американка.- Н у, тогда давайте познакомимся,- нашлась Анна.- Ваш сын - мой друг. Мы давно дружим по Интернету.
        - Так это с Вами он последний год безотрывно общается через компьютер,- в свою очередь сообразила мама Рика и позвала своего супруга.- Смотри, мой дорогой, какой у твоего сына хороший вкус,- представила она Анну.
        Когда им вчера рассказали дальнейший план действий, они решили поговорить обо всем с Анной завтра, в пути.
        Родители Рика были гораздо старше ее родителей. Насколько Анне удалось понять, они уже были на пенсии. Анна ожидала естественных вопросов о своих родителях, о себе и так далее. Однако мама Рика сразу начала рассказывать о нем. По-видимому, ее действительно привлекли и поведение и манеры Анны. Поэтому она хотела Рика представить ей с той стороны, которую Анна знать не могла - как доброго сына.
        Но их разговор вскоре повернул к текущим событиям. Мама Рика вполне естественно спросила, сообщил ли ей он в своем последнем сообщении о том, куда поехал. Анне ничего не оставалось, как признаться, что последнее письмо она получила от Рика уже из Рима.
        Мама Рика сделала круглые глаза, осознавая эту мысль. Потом она тихо предложила пересесть на заднее сидение автобуса, чтобы ее супруг мог сесть рядом и тоже поучаствовал в разговоре.
        Анна понимала, как родителям хочется увидеть своими глазами последнюю весточку от сына. Поэтому она без колебаний достала из своего рюкзачка компьютер и включила его.
        Письмо сына из трех коротких фраз произвело на родителей большое впечатление. Папа Рика оказался человеком весьма сообразительным. Он сразу понял из текста, что возможности для отправки и получения почты были крайне ограничены. И Рик был исключительно краток, и ответить он просил предельно кратко.
        Буквально через минуту он даже не спросил, а утвердительно сказал:
        - Вы успели ему ответить?
        - Да,- ответила Анна. Папа Рика тогда медленно и раздельно, глядя прямо ей в глаза произнес:
        - Ага. Так значит, это через вас они получили рецепт того самого противоядия?
        Анна молча кивнула головой.
        - Но вы же герой, это все должны знать! Давайте я всем расскажу сейчас?
        - Нет, пожалуйста, не нужно,- взмолилась Анна.
        - Вы уверены?- переспросил отец Рика.
        - Да, конечно,- подтвердила Анна.
        - ОК. Да, кстати об ОК. А что значит слово, которым Рик закончил свое письмо? Что значит «си-эйч-эм-оу-кей»? (CHMOK - чмок).
        Анна пояснила, что переписку они вели каждый на своем языке. Однако для прощания обычно использовали чужой язык. На русском это просто значит примерно как «пока».
        Пока Анна объясняла родителям Рика его последнее письмо, у нее вдруг проснулось какое-то чувство, то ли тревоги, то ли неловкости. Ведь последние два дня она не проверяла почту. А вдруг там что-нибудь есть от Рика?
        Американцы заметили, что она задумалась, и поинтересовались, не они ли ее утомили. Она объяснила свою мысль, родители Рика ее поддержали. Анна принялась приспосабливать к компьютеру свой мобильный телефон.
        После нескольких минут ей удалось подключиться к услуге мобильного доступа в Интернет. Когда она увидела список входящих писем, ожидающих ее в почтовом ящике, она ойкнула.
        От Рика было целых два письма. Первое он отправил утром в пятницу, второе - буквально несколько часов назад. Она не могла и не стала скрывать от его родителей что-либо, поэтому приемка и открытие писем происходили у них на глазах.
        В первом письме не было никаких вступительных слов. Это были те самые сообщения, которые ребята надеялись передать своим родным. Вчера утром Рик дождался возможности следующего сеанса связи. Без комментариев, опасаясь, что связь будет прервана из-за длины сообщения, он просто переслал Анне свои записи прощальных посланий участников несостоявшейся олимпиады. Каждый абзац сообщения начинался с национальности, и потом шло соответствующее послание.
        Второе письмо было отправлено сегодня рано утром. Письмо было короткое, зато к нему прилагалась небольшая фотография.
        Рик писал:
        - Спастись в этих телах нам не суждено. И.Х. нас всех отправляет с нашего согласия в Сеть. Каким-то образом Он думает нас оттуда извлечь. Не понимаем, но верим.
        Уже ушли почти все, остались Бразилец, медбрат и я. Мы оказались самые крепкие. Последние уходят все тяжелее и дольше. Но все держатся достойно.
        А мы вас всех видели по телевизору. Ты еще красивее, чем на фотографиях. Ты сначала стояла с мамой моего соседа, он из России. Потом подошел мужчина. Русский сообразил и очень обрадовался, когда понял, кто обнимает его маму. А потом мы вместе сообразили, что его отца мы уже видели ранее. Это же владелец той лаборатории, в которой вернулся на свет И.Х. Как все в этом мире взаимосвязано…
        Потом вас еще раз показали мельком. Если я не ошибаюсь, там мои родители к вам подошли. Покажи им мои последние письма, пожалуйста. Они все поймут сами.
        Посылаю тебе на память мое изображение. Ты ведь и так уже все про меня знаешь. Так что я не стесняюсь. Камера на компьютере у меня так себе, но, может быть, поэтому я ничего получился.
        Дальше была последняя фраза, по-русски, но латинскими буквами.
        - Мы можем гордиться своим мальчиком,- сказал, дрогнувшим голосом папа Рика.
        - Господи, спаси его,- сказала мама и тихо, беззвучно, не привлекая внимание, заплакала в платок.
        Анна тем временем тяжело задумалась. Получается, нужно бы дать всем другим родственникам ребят, товарищам по несчастью, прочитать послания. А как быть с последним письмом - тоже показать всем или не нагнетать обстановку?
        Папа Рика посмотрел на нее и тихо спросил:
        - Думаешь о том, нужно ли показать всем и что нужно показать? Я тоже об этом думаю. Не знаю… Давай еще подумаем, время есть, дорога дальняя.
        А последняя фраза из трех слов была по-русски? Я думаю, что на всех языках мира эта фраза состоит из трех слов. Первое слово - я. Правильно?
        Анна зарделась и кивнула.
        В это время водитель автобуса решил сделать первую «технологическую» остановку. Инструкция ему была - не торопиться. Как профессионал, он бы быстрее довез всех через Милан, из Рима на север. Но теперь он выбирал дорогу подлиннее, но попроще. Поэтому из Рима он поехал сразу на восток, к недавно обновленной магистрали.
        И вот первый, самый сложный участок - через Апеннины - был пройден. Теперь они спустились к побережью Адриатического моря, вдоль которого шло отличное скоростное шоссе.
        Водитель съехал с автобана на место для отдыха, где были и туалеты, и небольшое кафе. Все с удовольствием вышли из автобуса на улицу, кто-то присел за столиком в кафе, кто-то курил, кто-то просто разминал ноги.
        Только сейчас все заметили, что, кроме них, родных и близких, в автобусе есть сопровождающие. Две скромно одетые немолодые женщины были с карточками сотрудников департамента иностранных дел Ватикана.
        Анна подошла к Стольским и рассказала им о полученных письмах. Наталия сказала:
        - Второе письмо нам понятно. Мы примерно так уже это и представляем. Но это не значит, что всем это будет принять легко. И, конечно, нам тоже хотелось бы прочитать послание нашего сына. Сейчас поедем, и там по ходу как-нибудь объявим о письмах, и будем передавать компьютер по рядам. У тебя как с зарядкой?
        - Батарея примерно наполовину полная. Часа на полтора может хватить, если просто читать текстовый файл.
        - Давай, на всякий случай, я попрошу пока подключиться в кафе,- предложила Наталия, и уже через пару минут компьютер стоял на стойке бара на подзарядке.
        Водитель тем временем включил телевизор, установленный в автобусе. Он не очень представлял себе, кого и зачем он везет. Но он был опытный водитель и по разговорам понял, что состав пассажиров международный. Поэтому водитель перебрал доступные ТВ каналы и остановился на канале новостей на английском языке.
        Когда все собрались снова в автобусе, по телевизору был в разгаре круглый стол по проблеме «темного облака». Тема, которая со вчерашнего вечера завладела практически всем населением земли, только сейчас стала известна пассажирам автобуса.
        Ситуация с «темным облаком» была не просто плохая. Она была непонятно плохая. Обсуждение в телепередаче шло очень нервно. Представители научного мира безуспешно пытались сказать что-либо внятное.
        Корреспондентам, ведущим передачу, постоянно подносили последние данные из обсерваторий разных стран. Прогнозы были неутешительны. Слово «облако» уже никак не подходило к летящему предмету. Неуклонно набирающий массу астероид, судя по всему, обрушится на Землю этой ночью. Предположительное место падения - центральная Европа. Астрономы считают, что значительные обломки астероида могут достичь поверхности Земли.
        На экране показали карту с распределением вероятности падения основного вещества астероида. Поскольку его скорость несколько меняется, точность прогноза была невелика. Извилистые линии с заметными процентами вероятности попадания покрывали почти всю Европу. Большинство экспертов расположили предполагаемый центр падения осколков астероида внутри треугольника с вершинами в городах Нюрнберг (Германия)- Вена (Австрия)- Венеция (Италия).
        Потихоньку до людей, находящихся в автобусе, стало доходить, что они движутся именно туда, в зону возможного падения «темного облака». Автобус загудел. Илья Стольский сразу вспомнил, о чем предупреждал кардинал. Он помрачнел, и повернулся к Наталии, собираясь рассказать ей о средневековом предсказании.
        В этот момент Наталия попросила его внимания движением руки и показала глазами на экран телевизора. Там как раз закончилась трансляция «круглого стола» и пошел репортаж «без комментариев».
        Этот репортаж был посвящен вчерашним событиям по освобождению заложников. И это было гораздо ближе и больнее. «Темное облако» было на какое-то время забыто.
        Сначала на экране появились кадры, которые они видели, пока были в гостинице. Потом стали показывать вертолет, приземляющийся на крышу гостиницы. На походных носилках двое штурмовиков быстро перенесли кого-то в вертолет.
        Затем показали тот же вертолет, заходящий на посадку на территорию крупного больничного комплекса неподалеку от Ватикана. Потом показали еще один рейс, потом еще один.
        Съемки опять переместились на крышу гостиницы. Неожиданно камере открылся прямой вид на носилки. Лицо было закрыто, это явно было бездыханное тело в темном пластиковом мешке.
        Заключительные кадры репортажа «без комментариев» были жестоки. Издалека, по-видимому, с крыши какого-то высотного здания, показали небольшое строение на территории больничного комплекса. Строение было с высокой трубой.
        Увеличение было очень сильное, изображение дрожало, но можно было догадаться о происходящем. Через несколько минут после того, как очередные носилки из вертолета перенесли в это здание, над трубой на короткое время появился дым. И также в следующий раз.
        Без слов можно было догадаться, что это, судя по всему, труба местного крематория.
        В автобусе послышался чей-то стон. Американец посмотрел на Анну, она кивнула ему, и они стали пробираться к передним креслам. В это же самое время Илья попросил водителя съехать на очередную стоянку, как раз промелькнул знак съезда через восемьсот метров.
        Отец Рика и Илья посмотрели друг на друга. Илья сказал:
        - Сначала Вы с Анной.
        Автобус остановился, наступила тишина, были слышны только сдерживаемые всхлипывания. Американец начал говорить. Чувствовалось, что у него есть опыт общения с людьми, для которых английский язык не является родным.
        Он говорил медленно, раздельно, выбирая простые слова.
        - У нас есть два письма от наших детей. Мы их только что получили. Вот эта девушка поддерживает контакт с нашим сыном через Интернет. Последнее письмо было отправлено сегодня ночью. У нас есть надежда.
        Иисус хочет каким-то образом спасти наших ребят. Но эти тела наших ребят спасти не удается. Сын написал, что они отправляются в Сеть. Так молодые люди называют Интернет. Они верят, что вернутся. Я не знаю как. Давайте не будем отчаиваться.
        И еще. В первом письме содержатся весточки от каждого. Маленькое сообщение от каждого из ребят. Мы сейчас пустим компьютер по рядам. На каждом ряду компьютер можно задержать не более чем на пять минут. Иначе разрядится аккумулятор и не все успеют прочитать. Лучше первый раз не задерживайте и потом еще раз пустим по кругу.
        Анна дополнила:
        - Я буду рядом и помогу вам обращаться с этим компьютером.
        Компьютер медленно пошел по рядам. Не все были в состоянии сами дочитать сообщение, предназначенное им. Кому-то мешали слезы, кто-то не так легко читал по-английски. Тогда Анна и отец Рика по очереди читали вслух.
        Кто уже прочитал - выходили на улицу, плакали, успокаивали друг друга. Отчаяние сменялось надеждой, потом опять появлялось отчаяние.
        Минут через сорок все снова были в сборе, и автобус двинулся дальше.
        Глава 35
        Суббота. Бельгия. Брюссель
        Совещание на уровне руководителей Германии, Австрии и Италии было собрано экстренно по инициативе главнокомандующего войсками НАТО в Европе. Совещание было в форме видеоконференции. Каждый руководитель страны приехал в комнату для телеконференций своего министерства обороны. Главком НАТО попросил внимания и сразу перешел к докладу. Усталый, явно проведший бессонную ночь, генерал выражался просто и открыто:
        - Вы все, я думаю, знаете о приближающейся к нам крупной неприятности. По направлению из созвездия Персея с огромной скоростью к Земле приближается объект неизвестного происхождения. Скажем откровеннее, из космоса на Землю падает нечто непонятной нам природы. Объект по мере приближения к Земле существенно видоизменяется, превращаясь из безопасного облака мелких пылинок то ли в огромную скалу, то ли в кое-что похуже.
        Определились две основные точки зрения на возможные последствия соударения этого объекта с Землей.
        Одна точка зрения представлена астрономическим научным сообществом. Уважаемые ученые на наш взгляд, излишне оптимистически оценивают возможные последствия предстоящего столкновения. Они считают, что в результате консолидации объект превратится в рыхлое астероидоподобное тело. Такой объект при входе в атмосферу должен распасться на составляющие части. В этом случае основная масса сгорит в плотных слоях атмосферы. Поэтому, по оценке астрономов, главную опасность представляет собой ударная волна.
        Астрономы проводят прямую аналогию с так называемым Тунгусским метеоритом. Там на месте падения практически не обнаружены следы метеорного вещества. Все сгорело в атмосфере, и именно ударная волна причинила основные разрушения.
        Но эти соображения были бы справедливы для обычного, я бы сказал природного объекта, образованного из множества мелких метеоров. А это объект темный во всех смыслах. И многим, в том числе и лично мне, он больше напоминает прицельно пущенный снаряд.
        К сожалению, наши интуитивные опасения стали подкрепляться мнением крупных специалистов в области термоядерного синтеза. Первыми ситуацию смоделировали в России, в Институте Атомной Энергии, так называемом Институте Курчатова.
        Моделирование показывает, что на входе в атмосферу Земли эта штука только снаружи, внешне будет напоминать нечто вроде крупного астероида.
        Дело в том, что в его центре происходят неведомые нам процессы. По его оси расположена какая-то сильнейшая гравитационная неоднородность. Объект исключительно быстро консолидируется, ничего подобного в природе никогда не наблюдалось. Плотность вещества в центре объекта, судя по всему, многократно превосходит обычные величины. Там вполне могут проходить процессы преобразования вещества, напоминающие появление и обогащение радиоактивных изотопов.
        Нам не хотелось бы вас пугать, но и скрывать наши опасения тоже было бы неправильно.
        По мнению ядерщиков, есть серьезная вероятность, что на подлете к Земле в самом центре объекта может образоваться нечто вроде ядерного заряда. Если вокруг этого заряда будет сконцентрирована не рыхлая масса, а твердая каменная корка - эта гигантская атомная боеголовка долетит до поверхности земли. Последствия от атомного взрыва такого масштаба в самом центре Европы трудно до конца представить.
        И последнее, не менее неприятное - это траектория движения объекта. Объект, по-видимому, войдет в атмосферу Земли около Северного полюса. Движение объекта из космоса в атмосфере по наклонной от полюса - самая неудобная траектория для того, чтобы пытаться его сбить с Земли. На орбите ни у стран НАТО, ни у русских ничего достойного нет.
        Мы проводим постоянные консультации с руководством вооруженных сил США и России. Эти страны располагают атомными подводными ракетоносцами, базирующимися в Северном Ледовитом Океане. Только с подводных ракетоносцев этих стран теоретически возможно осуществить запуск ракет с атомными боеголовками в попытке разрушить приближающийся объект.
        Я хочу довести до вашего сведения, что, по решению высшего руководства США и России, вооруженные силы этих стран приступили к прямой координации своих действий. Они раскрывают при этом друг другу информацию, ранее считавшуюся предметом абсолютной секретности. Например, они обменялись данными о расположении этих самых подводных ракетоносцев в акватории океана. Ранее за установление координат ракетоносца противной стороны вручались высшие государственные награды. Я говорю об этом, чтобы вы поняли, какова серьезность угрозы и каков уровень доверия и координации наших общих действий.
        Нет сомнений, что США и Россия сделают все возможное. Они, скорее всего, произведут пуски ракет с атомными самонаводящимися боеголовками в попытке уничтожить этот объект на входе в атмосферу.
        К сожалению, скорость и траектория этого объекта таковы, что вероятность попадания в него ракет с Земли невысока. По оценке нашего аналитического центра, вероятность успешного попадания не превышает пятнадцати процентов. И то если заявленные сведения о точности американского и русского оружия соответствуют действительности.
        Есть ли по этой части доклада вопросы?
        Нет вопросов. Тогда самое главное. Куда упадет объект. Можно определять место падения, исходя из расчетов, это рациональный путь. Тогда на сегодня это огромная территория.
        Но можно пойти иррациональным путем. Русские, на основе такого пути, сразу назвали предполагаемую цель. Это поместье под Зальцбургом, где сейчас опять находится Иисус. По их мнению, Он является целью для этой атаки. Я лично также разделяю это мнение.
        Заключение. Считаю необходимым официально рекомендовать администрации Евросоюза и вам - руководителям правительств Германии, Австрии и Италии, начать незамедлительную подготовку к экстренным событиям.
        Все чрезвычайные службы и армейские подразделения необходимо перевести в режим полной готовности к 22.00 центрально-европейского времени. Подготовить нужно не только службы скорой помощи и пожарных. Министерствам обороны нужно вывести в полную готовность подразделения противорадиационной защиты. Будьте готовы к введению, при необходимости, режима чрезвычайного положения.
        Не считаю целесообразным проводить эвакуацию населения из всех возможных зон потенциальной опасности. Не можем же мы эвакуировать половину Европы. Но и скрывать имеющуюся информацию от населения было бы и неразумно и неэтично.
        В течение пяти минут после нашей встречи в ваши приемные поступит официальный пресс-релиз главного командования НАТО. Еще через десять минут он поступит в ведущие средства массовой информации с указанием Зальцбурга как предполагаемого центра падения обломков астероида или ударной волны. Естественно, в качестве сценария будет рассматриваться вариант астрономов.
        Целесообразно силами местного оповещения дополнительно проинформировать жителей Ваших стран об опасности. Мы рекомендуем на период с нуля часов до часу ночи жителям Зальцбурга и ближайших к нему городов не находиться внутри или близи высоких строений. При возможности рекомендуем использовать укрытия, классические средства гражданской обороны. Убежища, подвалы. Как учили всех во времена холодной войны, если кто уже забыл.
        В этот момент помощник главнокомандующего положил перед ним два каких-то листка.
        - Ну вот, уважаемые коллеги, я получил официальные уведомления из Пентагона и из Министерства обороны России. Американцы синхронизировали пуск своей ракеты с русскими. С точностью до нескольких секунд и те, и другие произведут со своих подводных кораблей пуск ракет с разделяющимися самонаводящимися атомными боеголовками примерно в 2.30 московского времени. У нас это будет половина первого ночи. Помогай им Бог.
        Глава 36
        Суббота - утро воскресенья. Италия - Австрия
        Не доезжая до Падуи, водитель автобуса свернул с автострады на большую стояночную площадку. Он часто возил туристов из Рима в этом направлении, в Падую и Венецию. Придорожный ресторан самообслуживания с хорошими ценами и приличным качеством блюд уже давно стал «штатным» местом остановки туристов на обед.
        За последнее время движения автобуса, компьютер Анны совершил еще несколько путешествий по рядам, пока не отключился полностью. Всем хотелось снова и снова смотреть на строки, продиктованные напоследок родными сердцами.
        Илья решил до обеда позвонить кардиналу, посоветоваться. Кардинал оказался тоже в пути, за рулем. Они с Иисусом уже подъезжали к границе Австрии.
        Утром они легко ушли от многочисленных корреспондентов. Журналисты караулили у всех выездов из Ватикана. Они ожидали, что Иисус поедет куда-нибудь на официальном лимузине вроде «папамобиля», и не обратили внимания на скромную машину кардинала.
        Илья просил разрешить ему рассказать родственникам ребят все, что он сам знает. Так было бы ему гораздо легче. Кардинал сказал, что сейчас сам спросит у Иисуса совета. Ответ был:
        - Пусть поступит так, как ему подсказывает совесть. Он добрый человек, значит, сделает правильно.
        Обед шел вяло. Все по очереди прошли мимо длинного прилавка, взяли себе какой-то еды и расселись за маленькие столики. Ели по инерции, у всех головы были заняты раздумьями. Когда все завершали трапезу, громкий голос одного из пассажиров привлек общее внимание.
        - Господин Стольский, ведь это вы? Я вас видел недавно по телевизору. А мы с супругой из Израиля. Мы здесь все товарищи по несчастью и должны быть откровенны друг с другом.
        Мы тут все думали, думали. Ведь если наших ребят никто в Австрию не перевозил, то зачем же мы туда едем?
        И у нас появились два вопроса. Я очень боюсь услышать «нет» на эти вопросы. Я даже скажу больше. Не будет второго вопроса, если вы ответите на первый отрицательно. Скажите нам, пожалуйста, не в ту ли самую лабораторию мы все едем?
        Все повернулись к столику, за которым сидели Стольские. По взглядам людей можно было понять: семья из Израиля задала вопрос, мучивший последние часы большинство присутствующих.
        Илья встал так, чтобы его было всем видно, и отчетливо произнес:
        - Да, мы едем в это место.
        Наступила полная тишина. Было заметно, как второй вопрос повис в воздухе. Спрашивающий, видимо, пытался его правильно сформулировать по-английски, и у него не получалось. Или что-то внутри, какая-то смесь страха и надежды, останавливала этот вопрос.
        - Разрешите, я попробую задать этот второй вопрос,- поднялся высокий плотный мужчина.- Мы с женой из Германии. Скажите, пожалуйста, господин Стольский, у вас в лаборатории были еще объекты исследования?
        Илья сначала кивнул, потом ответил вслух:
        - Да, были. Мы называем их пациентами. В лаборатории было еще двенадцать пациентов. Мужского пола. Все от рождения в абсолютно бессознательном состоянии.
        Я не считаю возможным сейчас туда позвонить, чтобы узнать, что там происходит. Думаю, что отвлекать сейчас в лаборатории никого не следует.
        У нас с вами есть надежда, и сейчас это главное.
        Но, к сожалению, есть нечто, что может нас лишить этой надежды. Я считаю своим долгом всем еще кое-что рассказать,- продолжил Илья.- Это касается «темного облака».
        Илья рассказал о средневековом манускрипте. Все прекрасно поняли, что первая часть предсказания уже сбылась полностью. Было вполне резонно согласиться с мнением Ильи о том, что «темное облако» имеет своей целью именно Иисуса.
        - Мы с вами едем прямо туда, куда летит этот огромный метеор,- подвел итог Илья.- Из предсказания вовсе не следует, что эту угрозу как-то удастся отвратить. А если не удастся, мы там останемся все и навсегда. Каждый должен решать сам. Но я точно поеду дальше.
        Никто больше не стал высказываться, все разбрелись маленькими семейными группками, обсуждая услышанное. Наталия подошла к Илье и тихо сказала:
        - Я надеюсь, ты не забыл, что обещал меня больше не оставлять?
        Илья обнял ее рукой, и они пошли к автобусу. Когда водитель автобуса негромким гудком позвал пассажиров продолжить путь, все быстро разобрались по своим местам. Новых свободных мест не появилось.
        Остаток пути до Зальцбурга проехали практически молча, с двумя «технологическими» остановками. День закончился быстро, как только автобус с равнины опять полез в горы. Правда, теперь это были уже Альпы. Солнце только что было довольно высоко, и вдруг уже скрылось за горами. Водитель ехал не спеша, аккуратно проходя повороты.
        Когда до места назначения оставалось около часа, водитель получил от своего руководителя на мобильный телефон сообщение: «Кардинал рекомендовал приехать не ранее 22.00.- И на очередной развилке автобус свернул не к Зальцбургу, а в сторону Вены, добавив еще добрую сотню километров небыстрой дороги».
        К поместью подъехали почти в полной темноте. На последней остановке Илья показал водителю поместье на карте, и тот теперь уверенно довел машину до заданного места.
        Их ждали. Муса, легко управляясь одной рукой (вторая, по-прежнему, висела на перевязи) запустил автобус во двор. Там уже стояла машина кардинала. Во дворе не было специального ночного освещения. Только большие окна дома, восходящая луна да яркие звезды освещали двор.
        Донна Исабель, красивая, помолодевшая и какая-то загадочная, встречала гостей и распределяла по помещениям. Она сразу выбрала пары постарше и направила в спальные комнаты и кабинет хозяйского дома, на втором этаже. Всем остальным были подготовлены места в доме, где жила прислуга. Там места было много, несколько комнат уже давно пустовали, после сокращения штата лаборатории.
        Когда Илья в числе последних вышел из автобуса, донна Исабель легкой походкой приблизилась к нему и сделала элегантный реверанс.
        Тут она обратила внимание на Наталию.
        - Здравствуйте, Вы ведь, наверное, жена господина Ильи?
        - Здравствуйте. Да, наверное,- ответила Наталия.
        - Это точно моя жена,- сказал Илья.
        - Слава Богу,- перекрестилась донна Исабель, и тихим счастливым голосом прошептала для них двоих:
        - Уже десять. Десять мальчиков родились. Они все там, внизу. Пока все не родятся, они не выйдут. Ждут, переживают. Такие хорошие ребята.
        У меня тут семейная пара знакомая в соседнем городке магазинчик держит, так я попросила их привезти сюда всякой одежды ребятам на выбор. Я туда тоже не спускаюсь, здесь жду. Пусть не мои дети будут, но живые. Вот уж полюбуюсь, как они к своим мамам побегут,- И она вытерла слезы. Радость и грусть были в ее глазах одновременно.
        В этот момент две сотрудницы Ватикана с маленькими чемоданчиками в руках деловито подошли к ним.
        - Скажите, пожалуйста, где господин кардинал?
        - Он внизу, в лаборатории,- ответила донна Исабель, внимательно глядя на неожиданную пару.
        - Проводите нас, пожалуйста, к нему. Мы - выездной паспортный отдел Ватикана. Мы должны оформить кому-то новые паспорта. Кардинал сказал, что принято решение обеспечить гражданством Ватикана несколько человек. У нас есть список. Они каким-то образом утратили паспорта. Мы должны их сфотографировать и оформить новые паспорта на основе показаний свидетелей. В своих посольствах они получат визы к себе на родину, а потом у себя в странах обретут, если захотят, обычные паспорта.
        Илья переглянулся с Наталией, дивясь продуманности действий кардинала. Донна Исабель подняла указательный палец со словами: - Это точно будущий Папа, поверьте мне,- и повела паспортисток ко входу в лабораторию.
        Тем временем в лаборатории открыл глаза последний, двенадцатый «близнец». Медбрат уходил в Риме очень тяжело, он был, на самом деле, отравлен сильнее всех. Ведь он получил противоядие от первого отравляющего вещества не сразу, а с небольшим опозданием. И стоял он к разбитым пробиркам с летучими ядами ближе всех. Но он твердо решил, что будет уходить последним. Если его Бог простит - он успеет уйти, если нет - умрет до этого.
        И вот теперь он приходил в себя, осознавая не столько это новое тело, как свое прощение. И от этого чувства он радостно улыбнулся раньше, чем открыл глаза.
        - Ну, привет,- сказал весело неутомимый доктор Бирман.- Держи зеркало, привыкай. И давай готовься вставать потихонечку. Родные, наверное, заждались.
        - Меня некому ждать,- сказал так же весело медбрат, разглядывая себя с интересом в зеркало,- я подкидыш. И возвращаться мне в Италию ни к чему. Или полиция меня за соучастие посадит, или друзья Феликса найдут.
        - Так оставайся здесь,- сказал доктор, голос которого вдруг сел. Он снял очки и стал их тщательно протирать.
        - А здесь кому я нужен?
        - Ну, ты ведь вроде медработник?
        - Да, колледж и год практики.
        - А мне как раз бы помощник не помешал. Детей у меня уже не будет, а кому-нибудь передать опыт хотелось бы.
        Медбрат одним движением сел, придерживая вокруг пояса простыню.
        - Доктор, Вы серьезно? Я сочту за честь работать с вами. Не мог и мечтать.
        - Кстати я ведь тоже подкидыш, сынок. В конце войны меня, совсем младенца, родители успели подкинуть соседям. Это было неподалеку отсюда. Родителей тогда в концлагерь забирали. А тебя не будет напрягать, что моя фамилия Бирман?
        - Нет, не будет. А вас не будет напрягать, что я еще недавно был полный идиот?
        - Не будет,- ответил доктор, и они вместе от души рассмеялись.
        Доктор показал, где можно подобрать одежду, и через пару минут медбрат присоединился ко всем остальным «близнецам». Им было проще - они знали, кто он, а ему еще предстояло научиться распознавать своих знакомых в новом облике. Неожиданно он понял, что для него это не составляет никакого труда.
        Все размещались в комнате для наблюдений, было шумно и весело. Паспортистка отвела медбрата в сторонку, щелкнула фотоаппаратом, уточнила имя - он был в списке последним. Кардинал облегченно вздохнул и поднялся на улицу.
        Он нашел Иисуса за лабораторией. Тот глядел в небо. Кардинал негромко кашлянул.
        - Я думал, что мне вот-вот предстоит покинуть Землю,- сказал тихо Иисус.- Я уже почти чувствовал себя лучом, летящим навстречу этой темной силе. Но что-то произошло. Не время, видимо… Хорошо. Все ребята пришли, так?
        - Да.
        - И суббота закончилась уже.
        - Да. А вы знаете, как называется на русском языке день, который идет после субботы?
        Нет. В Римских языках этот день - день Солнца[12 - Англ. Sunday, нем Sonntag и т.д.].
        А в русском - Воскресенье… За минуту до этого разговора действительно кое-что произошло. Первый запуск боевой ракеты был произведен с американского ракетоносца. Ракетоносец за один день успел пройти Берингов пролив и стать в нужную позицию. Но это все равно был не полюс. Отсюда путь до места встречи с астероидом был заметно длиннее. Шансов попасть, напротив, было гораздо меньше.
        Через несколько секунд после пуска американцев, от «Ильи Муромца» отделилась и плавно пошла вверх «Булава». По всем расчетам, именно ее боеголовки должны были первыми взорваться на поверхности приближающегося космического тела. Если в это время в зону взрыва попадут боеголовки от американской ракеты, они добавят ядерного огня. Только при таком стечении обстоятельств появляются реальные шансы на полное разрушение непонятного объекта.
        Тем временем все родные и близкие бывших заложников потихоньку, без всякого указания, собрались напротив входа в лабораторию. Все видели известный теперь всему миру телерепортаж из этого поместья. Большинство смотрели не один раз. Было понятно, где происходит таинство.
        Сначала собравшиеся стояли в полутьме, только две яркие лампы освещали площадку перед входом. Но потом Муса подошел к водителю автобуса, переговорил, и тот включил фары. Яркий свет отразился от забора из листов гофрированного алюминия. У входа в лабораторию стало совсем светло. Подошла и донна Исабель.
        Кардинал тоже вышел из-за лаборатории и присоединился к встречающим. Он на какое-то время отвлекся и не заметил, что Иисуса рядом с ними уже нет.
        Сначала вышли доктор Бирман с медбратом, который был в халате лаборанта. Большинство собравшихся у входа не видели «близнецов» ранее и не до конца понимали происходящее.
        Медбрат подошел к донне Исабель, поклонился ей и поцеловал руку. Доктор Бирман успел объяснить всем ребятам, откуда взялись их прекрасные тела. Он не стал рассказывать историю ее жизни, только пояснил происхождение тел.
        А тела действительно были прекрасны. Когда еще одиннадцать смуглых красавцев появились из дверей лаборатории, возгласы восхищения зазвучали в воздухе. Ребята выбрали себе одежду каждый на свой вкус. Но вкусы оказались близки. Не сговариваясь, все, кроме медбрата, выбрали обтягивающие рубашки с короткими рукавами и джинсы. Отличалась только цветовая гамма. Наверное, впервые ребята не стеснялись своих тел. Может быть, поэтому выбранная ими одежда еще больше подчеркивала совершенство физических форм.
        Ребята по очереди склонялись перед донной Исабель и затем направлялись к своим родным. Что было удивительно - родители каким-то невероятным образом их узнавали, бросаясь навстречу еще до того, как было понятно, к кому движется следующий «близнец».
        Донна Исабель держалась как королева. Только те, кто давно знал ее, могли понять, какие чувства боролись внутри ее сердца.
        Русский «близнец» тихо шептал на ухо матери:
        - Мам, а родитель мой тебя, похоже, так любит… «Близнец»-Американец и Анна стояли, держась за руки, глядя в глаза друг другу. Родители Американца не решались их тревожить. Они смотрели и смотрели на них, утирая немолодые, мудрые слезы.
        Последний «близнец», поцеловав донне Исабель руку, не направился к толпе встречавших, а скромно стал около медбрата.
        Донна Исабель тихо, про себя и для себя, произнесла на своем родном языке:
        - А что же тебя никто не встречает, сынок?
        Тот вдруг на том же ее родном языке, бразильском диалекте португальского, автоматически так же тихо ответил ей:
        - Меня некому встречать, сеньора, я сирота.
        И тут они посмотрели в глаза друг другу.
        - Неужели Бог дал мне все-таки сына?- Спросила все так же тихо донна Исабель.
        - Получается, что я могу вас называть «мама»?- Дрогнувшим голосом сказал Бразилец.
        В этот момент огромная остроконечная скала прорвала озоновый слой. Доли секунды оставались до входа в атмосферу Земли. До поверхности Земли было не более десяти секунд.
        Шесть самонаводящихся боеголовок, успешно выведенных «Булавой», летели навстречу астероиду в виде пентаграммы. Программисты вряд ли задумывались о разнообразных магических смыслах этого знака. Откуда молодым офицерам было знать, что таким знаком, по преданию, запечатывал Соломон, сын Давида, демонов в сосуды. Просто по расчетам, именно такое распределение - одна боеголовка по центру и остальные в лучах пятиконечной звезды - было оптимально для поражения цели.
        Вспышка атомного взрыва была испепеляющей.
        Подлетевшие с полусекундной задержкой боеголовки с американской ракеты врезались в середину огненно го шара, и он стал еще стремительнее разрастаться. Мечущиеся в огне тени напоминали чудовищ со старинных рукописей. Не образовывалось никаких осколков, все пожиралось пламенем нарождающейся звезды.
        Вспыхнувшая в ночном небе над Землей крупная звезда сначала соперничала с Луной, потом стала ярче, еще ярче. Не сводивший глаз с неба кардинал спросил Илью:
        - Что Илья - это русское имя с библейскими корнями, я знаю. А кто такой был Илья Муромец?
        - Это древнерусский…- И здесь Илья запнулся, пытаясь перевести слово «богатырь».
        - Понимаю, это рыцарь. Он бросил ракету из океана.
        Люди в разных местах огромного континента, от Уральских гор до Атлантического океана, стояли и смотрели вверх, в небо. Новая звезда вдруг дрогнула и исчезла так же внезапно, как вспыхнула.
        И только следующей ночью астрономы обнаружили на звездном небе, не очень далеко от Солнечной системы, всего на расстоянии одного светового дня, новую, ранее неизвестную одинокую яркую звезду.
        Эпилог
        Вечером следующего дня в маленьком городке на юге России шла необычная служба. В основание памятника детям - жертвам террора - закладывались двенадцать небольших цилиндриков с пеплом. Специальный представитель Ватикана привез их для захоронения в Беслан.
        Батюшка пригласил на службу еще и муллу и раввина. Четверо умудренных жизненным и религиозным опытом человек по очереди читали молитвы.
        Молитвы были на разных языках, но смысл их был одинаков: «Да не повторятся никогда подобные преступления. Да дарует Бог вечную жизнь всем погибшим детям».
        Группа женщин в темных платках, стоявшая рядом с ними, тихо пела благословенные старинные церковные гимны. Они верили, что их искренние молитвы в какой-то мере помогли свершиться чуду, которое произошло вчера в далекой стране.
        Они пели и плакали, понимая, что их собственные дети уже ушли далеко и присоединились ко всем тем, кто уже раньше ушел из этой жизни.
        Но сегодня они укреплялись в своей вере в главное спасение, в спасение невинных душ их детей, так рано и трагически ушедших из этого мира.
        Завершая службу, батюшка встал перед этим маленьким хором и запел Псалом Давида. Хор тихо вторил проникновенным словам:
        Господи. Ты испытал меня и знаешь.
        Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю;
        Ты разумеешь помыслы мои издали.
        Иду ли я, отдыхаю ли, Ты окружаешь меня,
        и все пути мои известны Тебе.
        Еще нет слова на языке моем,
        - Ты, Господи, уже знаешь его совершенно…[13 - Псалтирь, псалом 138.]
        Десять «близнецов» удалялись тем временем в разные стороны от Зальцбурга. В первую очередь уехали те, кому было достаточно иметь паспорт Ватикана, чтобы попасть к себе на родину. К вечеру необходимые визы были оформлены уже всем. Двое - Бразилец и медбрат - остались в поместье.
        Ребята не знали, что за служба сейчас идет в маленьком городе Беслане. Некоторые из них даже не представляли себе, где на карте огромной России находится этот город.
        В один и тот же момент времени все «близнецы» вдруг услышали каким-то внутренним слухом голос Иисуса:
        - Слышите ли Вы меня, ученики?
        После небольшого замешательства стали слышны мысленные отклики:
        - Я слышу, Учитель.- И я.
        - И я.
        Еще вчера они поняли, что могут безошибочно узнавать друг друга, несмотря на потрясающее сходство в их новом облике. Но теперь оказалось, что они все могли слышать Учителя и друг друга на любом расстоянии.
        - Пусть ваши новые способности вас не пугают,- сказал Учитель.- И не нужно о них пока рассказывать никому. Вам еще предстоит подготовить себя к служению. Каждый должен сам сначала понять свою стезю, свой путь. И потом ваш общий Путь. Точнее, наш общий Путь.
        Если я кому-то из вас нужен - сосредоточьтесь и позовите мысленно. И друг друга вы всегда можете так позвать. Только не пользуйтесь этим для забавы.
        В добрый час.
        А над Землей неслись и неслись слова древнего псалма:
        - Дивно для меня ведение Твое, -
        высоко, не могу достигнуть его!
        Куда уйду от Духа Твоего,
        и от лица Твоего куда убегу?
        Взойду ли на небо, Ты там;
        сойду ли в преисподнюю, и там Ты.
        Возьму ли крылья зари
        и переселюсь на край моря;
        И там рука Твоя поведет меня,
        и удержит меня десница Твоя.
        Скажу ли: «может быть, тьма сокроет меня,
        и свет вокруг меня сделается ночью».
        Но и тьма не затмит от Тебя,
        и ночь светла, как день.
        Книга вторая
        О Главном
        Глава 1
        Москва
        Президент компании «Ганг Оуверсиз» Павел Энгельсович Скобарь, он же Барон, метал с утра гром и молнии. Бедная секретарша никак не могла внятно объяснить, почему вторую часть предстоящего сегодня перелета он должен лететь экономическим классом, а не в салоне первого или, на худой конец, бизнес-класса. Надо учесть, что утро у Скобаря редко начиналось ранее полудня по причине привычных вечерних возлияний. Поэтому до обеда он, как правило, сообразительностью не отличался.
        До тех пор, пока секретарша не соединила своего босса с директором «прикормленного» туристического агентства, Барон не мог поверить в невероятное. Директор турагентства лично подтвердил уважаемому клиенту, что вариантов просто нет. В интересующий его город Пхеньян летает только одна авиакомпания, и в самолетах этой компании только один класс обслуживания - сообразно принципам равенства коммунистического общества. Затребовав письменное подтверждение этому безобразию и немедленно получив его по факсу, Павел Энгельсович первый раз за день перешел с полностью нецензурного языка на нечто, приближенное к обычному русскому.
        - Ну ладно, Люба, хрен с ним. Если так, то перетерплю с быдлом три часа. Что у нас еще плохого?
        Барон менял своих секретарш ежегодно. Так, на всякий случай. Подбирал он их через кадровые конторы, выставляя всегда одни и те же четыре требования. Эти требования не относились к какой-либо специальной подготовке.
        Требование первое - секретарша должна быть ниже его ростом, то есть не выше ста шестидесяти сантиметров. Барон был маленький и кругленький, и хотя бы в своем офисе он хотел себя чувствовать мужчиной выше среднего роста.
        Второе - претендентку должны звать Люба. Так звали его первую секретаршу, и он решил не перегружать память новыми именами. Если секретарша - то Люба.
        Третье - его секретарша обязана спокойно переносить матерщину.
        Ну и, наконец, четвертое - она должна быть минимально привлекательна. Или хотя бы исключительно скромна по формам, поведению и одежде. Дабы не отвлекать от дел и не вводить в соблазн. Барон внутренне опасался своей возможной привязанности к какой-либо женщине. От таких привязанностей возникают дети. А это могло бы стать слишком большим отягощением его жизни.
        В этот раз ему подобрали претендентку в полном соответствии, даже слегка перестарались. Секретарша оказалась, можно сказать, субтильная. Сотрудники не без ехидства пересказывали друг другу, как новая Любочка не смогла в соседнем суши-баре разломать палочки для еды.
        Но Барон скидок на слабость никогда никому не давал.
        - Ну, не тяни, рожай смелее, мне уже в аэропорт скоро ехать пора. Я ж задом чувствую, что это не все?
        - Да, Павел Энгельсович, есть еще небольшая проблема. Вы обычно спрашиваете, что можно интересного привезти себе оттуда, куда вы летите. В этот раз я прорыла все, что могла, ответ - ничего интересного нет. А вот туда, в КНДР, наоборот, советуют с собой везти.
        - Не понял, что значит туда везти? Я подарки никому не собираюсь там дарить.
        - Немного не так. С собой советуют кое-что брать для своего пользования.
        - И что, блин, советуют?
        - Советуют брать запас продовольствия и напитки, особенно спиртные. С едой там напряженно даже в случае, если принимают на государственном уровне, а спиртное все поддельное и очень некачественное. Даже в международном перелете их самолетом и в самой лучшей их гостинице.
        Круглое красное лицо Барона раскраснелось еще больше, а маленькие глазки стали совсем щелочками. Три часа в общем салоне самолета - это мелочь по сравнению с тем, чтобы провести несколько дней без нормального алкоголя.
        - И ты, хреново Любанище, чудила такая, мне только сейчас сообразила об этом сказать? Василия ко мне.
        Водитель, он же первый телохранитель, Василий вырос словно из-под земли.
        - Вася, быстро соображай, где сейчас рядом возьмем хороший коньяк?
        Телохранители - не секретарши, они работали у Барона долгие годы. Василий отлично знал вкусы своего босса и давно усвоил, что хороший коньяк обозначал коньяк не с буквами, а со звездочками.
        - Одну-две бутылки или больше?
        - Больше.
        - Тогда любимый ресторан не пойдет. Практически верняк - это в десяти минутах езды, на бульваре, в фирменном магазине. Сгонять?
        - Сам хочу выбирать, а то наберешь дерьма всякого. Если из магазина рвануть прямо в аэропорт, то мы ведь все равно мимо офиса проедем или как?
        - А как иначе? Другой толковой дороги отсюда нет. Конечно, проедем мимо.
        - Тогда рванули налегке и быстро. Люба, предупреди, чтобы катафалк стоял под паром,- так Барон ласково называл черный квадратный автомобиль, используемый для сопровождения.- Шмотки мои уже в нем. Когда будем ехать из магазина - звякнем, и пусть едет за нами.
        Пока машина пробиралась к магазину, Павел Энгельсович не без удовольствия вспоминал, как директор туристического агентства, желая сгладить проблему, обращался к нему сегодня несколько раз по полной форме - «господин барон» и даже разок прогнулся до обращения «ваше благородие».
        По жизни кличка «Барон» прилипла к нему во время его единственной отсидки, когда он первый раз попытался профессионально заниматься своим главным делом. Кличка сначала была дана в насмешку, но потом прижилась, и он решил ее принять и облагородить. Немного усилий, относительно немного денег - и Паша Скобарь стал официальным наследником баронского титула. Да и был титул сей выдан в свое время еще самим Петром Первым одному из представителей старинного немецкого рода высшего дворянства Прибалтики.
        Не прошло и часа, как проблема с допингом вроде бы была решена. Денег Барон не пожалел, поэтому на нем лучший коньяк в магазине и закончился. Квадратный бритоголовый Василий бережно нес за боссом две увесистые сумки (куплено было из расчета полтора литра в день - вдруг делиться придется). Когда Барон гордо и быстро вышел из магазина, естественно, не задумываясь о том, чтобы придержать дверь (он о таких вещах никогда не задумывался), Василию ничего не оставалось, как принять удар двери на голову.
        Машину они бросили неподалеку, в нескольких десятках метров от магазина, прямо под знаком, запрещающим остановку. Пробираясь по проезжей части мимо так же неправильно припаркованных авто к своей машине, Барон вдруг увидел нечто неожиданное. Ему навстречу вдоль медленно двигающегося по бульварному кольцу потока машин тихо и плавно шел ангел.
        Помотав головой, Барон присмотрелся и понял, что это вроде бы просто обычная девушка, только у нее за спиной такие большие навесные белые крылышки. Хотя личико у нее все же было какое-то не совсем обычное, светлое какое-то. Девушка-ангел шла, покачивая крылышками, и с доброй улыбкой что-то раздавала водителям и пассажирам в образующейся на глазах пробке. Когда они поравнялись, Барон протянул руку, чтобы тоже взять то, что она раздавала. Его всегда интересовали бесплатные раздачи чего бы то ни было.
        Девушка подняла голову и посмотрела Барону прямо в глаза. Вдруг она грустно покачала головой, отвернулась от него и пошла в обратную сторону. Барон остолбенел от такого неуважения к своей персоне. Он только собрался крикнуть что-нибудь гадкое вслед этой девчонке, как Василий вдруг его опередил и громко заорал на весь бульвар: «Сто-о-о-й!»
        Барон удивленно повернулся к Василию. Водитель-телохранитель, не имея возможности поднять руки, судорожно мотал головой, показывая Барону, куда нужно смотреть. Тот обернулся. По дальней полосе бульвара удалялся потертый эвакуатор, на котором стоял до боли знакомый автомобиль. Номеров машины было не разобрать, но фирменный знак компании - танцующий Шива - отчетливо виднелся на заднем стекле.
        - Не ори, сейчас выкупим, быстро за мной,- скомандовал Барон и засеменил вперед, туда, где раньше стояла их машина. По идее, там должны были продолжать работать эвакуаторы и где-то рядом просто обязаны были находиться сотрудники милиции. Мысль была очевидная и проверенная - надо быстро дать денег и откупить машину, пока ее далеко не увезли.
        - Если ваш эвакуатор на Тверскую выехал, то вернуть машину скоро не получится,- сказал молоденький, пока еще подтянутый лейтенант и стал переговариваться с кем-то в дико шипящей трубке.- Нет, уважаемые, все, кранты, эвакуатор уже там, на Тверской,- подвел он итог.
        - Ну и что, командир, какие дела, пусть развернется или там где остановится, мы сейчас подойдем да заберем.
        - И сюда не развернется, и там не остановится. Забыли, сейчас шествие пойдет до мэрии от площади. Мы что тут, зря все чистим. Еще минут пять, и на часок Тверскую от бульвара до Манежной площади закроют. Вот эти машины, что сейчас поднимают на эвакуаторы, уже до Тверской не доедут. Сейчас будут всех направо в переулок гнать и по кругу.
        Барон бросил взгляд на часы. Это труба. Даже машину не взять, чтобы до офиса добраться. Он зло посмотрел на невиноватого ни в чем Василия. Тот, откровенно робея, осторожно предложил:
        - Шеф, может, до офиса на метро? Одна остановка всего.
        Барон даже в страшном сне не мог, наверное, себе такое представить. Он - и на метро, на плебейском транспорте.
        Однако не лететь ему сегодня тоже никак нельзя. Он нахмурил лоб так, что рыжий бобрик его прически, казалось, наполз на самые брови. Тут его нервно ходившие из угла в угол слегка выпученные глаза остановились на сумках Василия. Легко выхватив из сумки одну из бутылок, Барон вынул ее из коробки, привычно скрутил пробку, приложился на пару полновесных глотков, крякнул и, возвращая бутыль в коробку, а коробку в сумку, объявил решение:
        - Давай, пошли, блин, в твое метро. Где тут оно?
        Несмотря на то, что пять минут до входа в метро Василий шел с сумками, а Барон порожняком, пришли они в разном состоянии. Барон откровенно задыхался. Пот непрерывно полз и полз по короткому рыжему бобрику, заливал глаза, струился по телу. Сначала он хотел послать Василия в очередь, стоящую в билетные кассы. Однако, сообразив, что тогда придется забрать у него хотя бы одну тяжелую сумку, Барон решил, что и сам справится. Да и вообще, пролезать без очереди ему всегда нравилось, так что он даже вдруг испытал какой-то полузабытый азарт.
        Барон начал быстро продираться между двух очередей, стоящих в разные окошки. Добравшись до стены с кассами, он просто и нагло влез в одну из очередей. Место, куда следует залезть, Барон опытным глазом присмотрел по пути. Главное - найти слабое звено, которое не будет сопротивляться. Вот он оттеснил молодую хрупкую женщину с мальчиком лет пяти и стал около сухонького немного сгорбленного старичка. Потом Барон слегка пихнул старичка сначала локтем, потом боком, потом спиной - и оказался прямо у кассы.
        Сунув в окно тысячерублевую купюру (других просто не было, да и кто его знает, сколько стоит билет), Барон с чувством превосходства покосился на старика.
        Вдруг сзади послышался звонкий детский голос:
        - Мама, а почему этот дядя не стоит в очереди, как все?
        Барон ему мысленно ответил: «Потому, что я не такой, как все». Молоденькая мама смутилась, не зная, как правильнее ответить сыну. В этот миг мальчику неожиданно и громко ответил старичок:
        - Потому, что этот дядя считает, что он лучше, чем я, лучше чем ты и даже чем твоя мама.
        - Он не лучше, чем моя мама. И не лучше, чем ты или я. Этот дядя гадкий.
        - Правильно ты понял, малыш. Он гадкий.
        - Дедушка, скажи, а его накажут?- спросил мальчик старичка.
        Барон хотел было вмешаться и поставить всю эту мелочь на место, но почему-то не смог. Какой-то ступор охватил его, и он продолжал слушать разговор за спиной.
        - Обязательно накажут,- уверенно сказал старичок.
        - А скоро?- поинтересовался мальчик.
        «Вот ведь маленький, сволочь, а какой зануда»,- подумал Барон, с неожиданной для себя напряженностью ожидая следующей реплики старичка.
        - Скоро, малыш. Очень скоро. Вот как только еще раз так же плохо поступит, так и все,- уверенно и весело сказал старичок. Потом он отвернулся и уже вроде как про себя добавил вполголоса: - Каждый рано или поздно получает то, что заслужил. Этот мир так тесен. Судьбы людей расходятся и сходятся. Поворот своей судьбы человек сам себе готовит годами. А потом по глупости своей не поймет, с чего это вдруг и откуда появляется рука разящая…
        Последние слова старичка были, наверное, о чем-то своем. Все в очереди замолчали. Барон слегка повернулся к старичку и процедил:
        - Заткнись, старый хрен, а то раньше времени на погост поспеешь.
        Тот вдруг спокойным и твердым голосом ответил:
        - Это ты не суетись лишний раз, колобок. А насчет раньше или позже - так ты даже и не сомневайся. Вот ты как раз вовремя успеешь туда, куда тебе предназначено.
        Барон взглянул старику в лицо и понял, что лучше бы не делал этого. Он ожидал увидеть старческие блеклые глаза, а вдруг напоролся на твердый холодный, стальной взгляд. Холодный настолько, что непривычная стремительная дрожь пробежала от головы до пят Барона.
        - Вы билеты и сдачу будете брать, в конце концов,- не выдержала кассирша, и Барон повернулся к окошку. Когда он схватил билеты и, не считая деньги, начал выбираться из очереди, то решил еще разок взглянуть на странного и страшноватого старика. Но тот куда-то подевался.
        Сунув Василию билет, Барон пропустил его вперед, к турникетам. Не из вежливости - этим он никогда не страдал. Он просто хотел, не привлекая к себе внимания, понять, что надо дальше делать с этим билетом. Когда Барон последний раз был в метро, там ведь в ходу еще были пятикопеечные монеты.
        Спуск на эскалаторе и проезд одного перегона Барон перенес напряженно, но без проблем. А вот в очереди к эскалатору на подъем его слегка затолкали. Барон потерял Василия из виду и стал чувствовать себя очень неуютно.
        Тем временем толпа потихоньку вынесла его на ступени эскалатора. Барон слегка успокоился и стал осматриваться. Прямо перед ним, точнее, на пару ступенек повыше, стояла крупная статная дама в черном брючном костюме. Она стояла, повернувшись к Барону лицом. Тот посмотрел на нее снизу вверх и ощутил себя лилипутом.
        Тогда Барон перевел взгляд вправо вбок. Соседний эскалатор стоял, а на дальнем весело гоготали спускающиеся вниз молодые ребята и девушки, судя по всему, студенты. Их бестолково-радостное настроение вызвало у Барона какое-то отвращение. И он решил смотреть в нейтральном направлении, а именно вверх, в проем неработающего эскалатора. Но то, что он там увидел, заставило его оцепенеть.
        Сверху по наклонному тоннелю, прямо на него, плавно и бесшумно двигалась ведьма. Она летела на метле, которую лихо держала слева под мышкой. Правая рука у ведьмы была поднята вбок, и на самом деле это была не рука, а огромное черное крыло.
        Барон остолбенел, взгляд его помутился. Он стал усиленно моргать глазами, пытаясь рассмотреть ведьму получше. Когда же он наконец проморгался, ведьма приблизилась ближе и оказалась уборщицей. Только что пустили стоящий средний эскалатор на спуск, и уборщица протирала огромной черной тряпкой пространство между поручнем и фонарями. А метлу она действительно довольно элегантно при этом держала под мышкой.
        Барон с облегчением проводил несостоявшуюся ведьму вниз глазами, повернулся и начал потихоньку поднимать голову, ожидая скорого окончания лестницы. Ему не хотелось смотреть наверх, опять ощущая себя недоростком. Поэтому он остановил взгляд прямо перед собой. И вздрогнул. Сейчас Барон видел только две ступеньки эскалатора и ноги стоящей перед ним дамы. Из-под черных длинных брюк вместо ожидаемых им мысков каких-нибудь сапожек на него смотрели красивые лакированные копыта. Копыта были аккуратной округлой формы, по крайней мере, та их часть, которая выступала из-под брюк. Посредине копыта были раздвоены и острые концы их были слегка испачканы дорожной грязью.
        - Вот это уже полный конец,- с трудом прошептал себе Барон, боясь поднять голову выше.
        Так он и стоял, не смея поднять голову, до самого конца эскалатора, в ожидании, что сейчас какая-нибудь грозная рука возьмет его за шиворот. Но вот наконец эскалатор закончился, дама резво пошла вперед, и только тогда Барон понял, что последнее время она стояла к нему спиной.
        - Это у нее каблуки такие,- выдохнул он с облегчением.- Ну и блажит меня сегодня… Даже взмок в таких местах, где обычно и не потею…
        Через полчаса заметно помутневшего от стресса и новой хорошей дозы коньяка Барона уже везли на «катафалке» в аэропорт. Барон не любил этот неповоротливый гламурный паркетник, старался на нем не ездить, но держал его для статуса.
        На подъезде к посту автоинспекции на выезде из города он взглянул сначала на скопившиеся перед постом машины, потом на часы, не выдержал и выдал ценное указание:
        - Сделай их внаглую всех.
        Водитель незамедлительно выполнил указание босса и начал резко перестраиваться в крайний правый ряд. Затем он действительно удачно проскочил почти всю пробку и почти уже влез в узкую щель, устроенную автоинспекцией перед постом. Но вот только последний обгоняемый грузовик то ли не заметил его, то ли не захотел уступить и не притормозил, а, напротив, ускорился. В результате машины соприкоснулись. Правый угол железного бампера грузовика и левое переднее колесо «катафалка» соединились в единое целое.
        Случилось бы это где-нибудь в безлюдном месте - плохо пришлось бы водителю грузовика. Но только не здесь. Выросший из-под земли инспектор уже приступил к осмотру места происшествия. Задача постового была проста - как можно быстрее разблокировать проезд через пост.
        Когда инспектор подошел к окну машины Барона, тот громко икнул и скомандовал водителю:
        - Покажи служивому «непроверяйку», но в руки не отдавай.
        Они даже не вышли из машины, уверенно считая по прошлому опыту, что все ограничилось вмятинами.
        Инспектор с одного взгляда узнал «непроверяйку» - выдаваемое высоким Управлением ГИБДД предписание, запрещающее проверять какие-либо документы, а также груз данного автомобиля.
        «Ну вот. Тратить время на сверку предписания с номером кузова некогда. Да и незачем. Вряд ли подделка. Ладно. Сейчас попробую угадать с трех раз, что тут у нас за пассажир - член семьи кого-то из руководства страны, легальный олигарх или просто крупный бандит»,- решил постовой про себя. Как бы случайно покачиваясь, переминаясь с ноги на ногу, тертый инспектор легко убедился, что защитные голограммы на документе в руке водителя переливаются правильными цветами. Потом он взглянул через открытое окошко на Барона и легко втянул в себя воздух из машины, просто так, по привычке, для полноты картины.
        «Явно член, но не семьи»,- сделал инспектор мысленно вывод и вежливо объявил в окно «катафалка» решение:
        - Если устно признаете себя виновной стороной, я отпускаю и вас и второго участника ДТП, и инцидент исчерпан. Если не признаете - тогда исключительно по вашей просьбе придется составлять протокол. В этом случае, как вы знаете, вы все же будете вынуждены предъявить все необходимые документы, опять же исключительно по вашей собственной инициативе.
        Но, сами понимаете, свидетели будут ведь из этой самой очереди… Да и расположение автомобилей сильно не в вашу пользу…
        - Отпускай, служивый, всех на хрен,- промолвил, глядя в сторону, Барон.
        Инспектор мысленно засунул руку в машину и дернул Барона рукой в грубой перчатке два раза за нос. Потом он легко вернулся к реальной жизни, бросил быстрый профессиональный взгляд на левое колесо «катафалка» и развернулся к грузовику, пряча улыбку. Открыв правую дверь, он вежливо попросил испуганного водителя грузовика завести двигатель. Аккуратно, посматривая на место соприкосновения автомобилей, инспектор покачал руль, потом твердо повернул руль влево до упора и тихо сказал водителю:
        - Как только я выйду, сразу же мягонько трогайтесь и езжайте своей дорогой.
        Только когда грузовик окончательно освободился от контакта, заметно качнув «катафалк», водитель Барона почувствовал неладное. Он выскочил из машины, наклонился к колесу, потом залез поглубже под машину и застыл. Ему стало очевидно: рычаги подвески погнуты так, что продолжать движение невозможно. Барон, подождав какое-то время, махнул телохранителю, вылез из салона, обошел машину спереди, наклонился и тоже все понял.
        - Вот же сволочь. Откровенно сегодня мне не прет,- сказал он себе под нос.- Но раз я решил лететь, значит, полечу, даже если все будет поперек.
        И Барон объявил, уже выглядывая в наползающем потоке похожие на такси автомобили без пассажиров:
        - Вася, останешься с машиной, организуешь эвакуатор, ремонт и прочее. А ты, дубина, бери мои шмотки и сумки с бутылками, пошли ловить, что попадется.
        В этот момент прямо к ним в потоке ползла в меру потрепанная иномарка с магнитными нашлепками на крыше и бортах. Желтые шашечки на бортовой наклейке ярко горели в лучах снижающегося солнца. Машина медленно приближалась, вот уже ее капот оказался рядом с Бароном.
        Барон громко хлопнул рукой по капоту и на недоуменный взгляд водителя показал два пальца. Когда-то именно такой знак - оплачу два счетчика - привлекал внимание таксистов лучше всего.
        Водитель «катафалка» внутренне усмехнулся и приготовился исполнять вторую функцию - роль телохранителя. Старые времена давно прошли, и за такие штуки теперь вполне можно было схлопотать. К его удивлению, водитель такси спокойно открыл дверь, встал на одну ногу, не вытаскивая другую из автомобиля, внимательно посмотрел в лицо его боссу и хрипловато спросил:
        - Вам куда?
        - До Шереметьево-2 быстро довезешь?
        И уже к полному удивлению телохранителя, водитель такси, не сводя глаз с Барона и не торгуясь, сказал:
        - Присаживайтесь. Домчу со свистом.
        Поворачиваясь к телохранителю, Барон сказал ему гордо:
        - Учись. Как я с первого раза попал!
        Он, конечно, еще не мог понять, как же он действительно попал.
        Глава 2
        Зальцбург
        - Ну что, время? Открывай встречу.- И Бразилец показал Медбрату на большие часы в комнате для наблюдений Зальцбургской лаборатории.
        Сегодняшняя мысленная встреча «Близнецов», как продолжали все называть двенадцать чудесным образом спасенных молодых людей во всем мире, была особенной. Впервые с момента обретения удивительной способности общаться на расстоянии они решили пригласить на эту встречу своего Учителя.
        После того как все разъехались по своим странам, ребята начали постепенно вырабатывать правила мысленного общения друг с другом. Сначала было много курьезных случаев. Ребята обращались друг к другу невпопад, иногда в очень неудобные моменты. Окружающие откровенно пугались необычного поведения Близнецов, неожиданно начинающих прислушиваться к чему-то внутри себя. Особенно тяжело приходилось тем Близнецам, кто привык при разговорах жестикулировать.
        Потом возникла потребность расширить общение, перейти от диалогов к групповым обсуждениям. И вот это уже оказалось совсем непросто. Несколько голосов, одновременно звучащих в голове, доводили иной раз до исступления.
        Навести порядок в таком общении взялся Медбрат. Сначала он предложил заранее устанавливать конкретное время для общих мысленных обсуждений. Поскольку найти время, удобное для всех, было невозможно, решили, что день и час назначается не позже, чем за неделю до встречи. Право выбора дня и часа решили предоставлять тому, кто собирается первым следующий раз выступать.
        Гораздо сложнее оказалось установить порядок выступлений на таких встречах. В результате долгих споров договорились использовать для своего общения принципы, принятые при общении компьютеров в вычислительных сетях. В качестве основного они выбрали протокол последовательного общения, когда все участники включаются в мысленное кольцо и выступают строго по порядку, в отведенное каждому время.
        Медбрат предложил выступать в том порядке, как когда-то все располагались по кроватям в Римской гостинице. Эта идея не прошла - слишком тяжелые воспоминания были с этим связаны. В итоге кольцо решили образовать по ходу Солнца, расставив участников в той последовательности, в какой новый день приходит в их страны. Первым в кольце оказался Японец, за ним Китаец, Малаец, Индус и Русский. После небольших уточнений с картой, определились, что затем идут Еврей, Турок, за ними Медбрат с Бразильцем и Немец. Замыкал кольцо следующий за Американцем Мексиканец. Первого выступающего выбрали по тому же принципу. Если первую встречу начал Японец, то вторую уже открывал Китаец, и дальше опять по тому же кругу, по ходу солнца.
        В начале каждой встречи сначала происходил обмен новостями и идеями. В первом круге общения каждый обязательно использовал свою очередь хотя бы для того, чтобы всех поприветствовать. Потом начиналось обсуждение.
        Для этой, второй части встречи ребята решили установить еще более продвинутое правило общения. Тот, кто первым успел начать говорить,- тот и говорит, но только одну мысль и без особых пауз. Если в какой-то момент времени начали говорить два и более человека одновременно, все замолкают, и затем опять тот, кто был в этом числе первый по ходу Солнца, продолжает говорить.
        Удивительно, но им очень легко удалось освоить эти правила общения в своих спорах. Уже через пару встреч одновременные высказывания сами собой прекратились. Ребята как-то заранее стали чувствовать ожидаемое одновременное выступление и уже автоматически уступали право высказываться в очередности «с востока на запад».
        Сначала у Близнецов было много новых ощущений и идей, общались все вместе каждую неделю. Потом встречи стали поскучнее, и вскоре стало понятно, что мысленно общаться всем вместе раз в месяц - более чем достаточно.
        Но и эти встречи становились все менее и менее интересными. У всех картина жизни менялась примерно по одному и тому же сценарию, за исключением, пожалуй, лишь Медбрата с Бразильцем. И этот сценарий их новой жизни не оказался столь уж радостным и привлекательным.
        На последней встрече у Близнецов состоялся откровенный разговор, по итогам которого ребята решили попросить своего Учителя принять участие в следующей общей беседе.
        И вот момент наступил. Медбрат, который по общей договоренности открывал и закрывал встречи, мысленно спросил:
        - Учитель, слышите ли Вы меня?
        - Да, конечно, слышу. Надеюсь, и вы все меня тоже слышите,- ответил Иисус.
        Медбрат начал объяснять правила их общения. Через пару фраз Иисус сказал:
        - Я, кажется, понял. Включайте меня в ваш круг и считайте меня следующим за Мексиканцем.
        - Нет, Учитель, у нас другое предложение,- продолжил Медбрат.- Как и положено, Учитель должен иметь абсолютный приоритет. То есть мы вводим простую поправку - когда вы начинаете говорить, все молчат. А в остальном мы будем руководствоваться нашими обычными правилами, если разрешите.
        - Ну, хорошо, наверное, вы правы,- согласился Иисус.
        - Тогда голос с востока, тебе слово, Японец,- сказал Медбрат.
        - Учитель, так получилось, что мне выпала обязанность попробовать рассказать, что с нами всеми происходит,- начал Японец.- Эйфория у нас прошла, праздники закончились. И стало понятно, что все вообще не так понятно и прекрасно.
        Мало того что на улицах на нас смотрят как на диковину в зоопарке. Даже перестали раздражать постоянные приглашения что-нибудь прорекламировать. Мы, кстати сказать, сразу договорились, что в эти игры не играем.
        Неожиданная проблема оказалась в том, что наши самые близкие люди вдруг перестали быть такими близкими. Почти никто из наших близких, особенно родители, так и не могут нас до конца воспринять в нашем новом облике.
        Но даже это оказалось не самое сложное. Гораздо хуже другое, не то, что снаружи нас, а то, что внутри. И это другое мучает нас всех примерно одинаково.
        Раньше, в нашей прежней жизни, у нас у всех был понятный смысл существования, вполне понятная перспектива. Все, что мы могли,- это бороться каждый со своим недугом, не унывать, не опускаться. Скажем больше, мы хотели становиться, чувствовать себя практически полноценными людьми. Задача была прожить свою такую непростую жизнь достойно.
        И мы с этим, как нам кажется, справлялись в меру сил. К той самой нашей встрече в Риме мы пришли как победители национальных заочных олимпиад. И там участвовали все на равных, никаких особых групп не было. Это уже потом выяснилось, что среди победителей немало инвалидов. Тогда и было решено провести специальные состязания, чтобы мы могли бороться лицом к лицу со здоровыми участниками. И уступать мы вовсе не собирались.
        А теперь вот мы такие здоровые, красивые, и голова вроде бы у каждого с тех пор хуже соображать не стала,- а вот зачем это все? Ни один из нас пока не нашел себе ответа на простой вопрос - ну и что теперь дальше? Как распорядиться этим даром свыше - нашей новой жизнью?
        Нет, мы не валяем сейчас дурака, мы все учимся, многие еще и работают. Медбрат с Бразильцем естественным образом практикуются в лаборатории у доктора Бирмана. Русский вообще переехал на время к Американцу, они серьезно занимаются информационными технологиями, тем более у них есть еще одно ведущее звено - Анна. Они новый большой Интернет-проект пытаются поднять. Да вообще никто из нас не бездельничает. У всех много новых знаний, ощущений, всего много. Но вот только в душе покоя ни у кого нет.
        Когда мы с вами прощались, покидая лабораторию, вы сказали, что каждый из нас должен попробовать понять свое назначение, свой путь. И наш общий Путь.
        Учитель, у нас не получается. Не получается определить, понять этот самый Путь. Ни каждому в отдельности, ни всем вместе.
        Мы понимаем, что мы что-то должны правильное делать, но что? Если Путь, то куда? К какой цели?
        Японец замолчал.
        - Я бы хотел немного уточнить, что же вы все-таки хотите,- услышали Близнецы спокойный знакомый голос, в котором угадывалась легкая улыбка.- Поэтому у меня к вам есть два уточняющих вопроса. Первый вопрос: вы хотите, чтобы вам кто-то дал готовый ответ?
        - Нет, Учитель,- вступил в разговор Китаец.- Мы понимаем, что мы сами должны найти ответ. Иначе это не будет нашим собственным путем. Но вот чего-то нам не хватает, чтобы нащупать ответ. Возможно, просто опыта. Думать-то мы давно научились по-взрослому. Когда целый день лежишь и думаешь, изо дня в день, из года в год, то либо научишься неплохо думать, либо совсем разучишься. А вот жизненного опыта нам набрать было и негде и некогда. Нам бы немного помочь, подтолкнуть наши раздумья в нужную сторону.
        - Хорошо, это понятно, и, наверное, это правильно. Тогда разрешите задать второй вопрос. Вы думаете, что это только у вас такая проблема? Только вы одни серьезно размышляете о том, как распорядиться этим самым даром свыше - жизнью?
        - Учитель, мы об этом тоже много спорили,- вступил в свою очередь Малаец.- И постепенно мнения наши сошлись к одному. Конечно, мы совсем не уникальны. Нас, по-видимому, мучает вопрос, который не давал спать некоторым людям и тысячу лет назад, и две тысячи, и пять. Это старый, вечный вопрос о смысле жизни. Просто он для нас сейчас встал в полный рост. И пока мы на него себе как-то внятно не ответим - похоже, что не обрести нам душевного покоя.
        - Что немного успокаивает,- дополнил Индус,- не мы первые, не мы последние, кто этим вопросом мучается. Но это же и расстраивает - не найдем мы, наверное, никакого внятного ответа.
        - Ну, я немного более оптимистичен,- послышался голос Русского.- Перед тем как окончательно расстроиться, было бы правильно узнать, а какие варианты ответа для себя находили те или иные толковые люди. Желательно, наши современники. Может, нам подойдет та или иная версия. А может быть, нам удастся подумать хорошенько и эту версию еще усовершенствовать.
        Только вот проблема - мы уже перечитали все, что смогли найти. Однако продвинулись не сильно. Мы так думаем: наверное, далеко не все, кто нашел для себя ответ, бросались публиковать свои сокровенные мысли.
        Я вот почему-то уверен, что среди людей, нашедших для себя ответ, кто-нибудь точно продвинулся к правде гораздо ближе остальных. Только вот как бы с этим «кем-нибудь» да умудриться поговорить по душам?
        - Ну вот и хорошо, давайте так и попробуем сделать,- неожиданно подвел итог Иисус.- Я попрошу одного такого человека с вами позаниматься. Думаю, ему будет интересно помочь вам поискать ваш собственный ответ на вопрос о смысле жизни.
        Время для таких мысленных встреч, если нет других идей, установим ваше стандартное. Первая встреча - завтра, а далее будете решать сами.
        И не успели Близнецы осознать суть сделанного предложения, как они почувствовали, что встреча с Учителем закончилась.
        Глава 3
        Римская провинция Иудея. Иерусалим. Примерно 30 год нашей эры
        Вечер последнего дня весеннего месяца нисана оказался для бедного пастуха Елиазара очень неудачным. Началось с того, что у него сегодня потерялась овца. Это была старая овца. Как часто шутил Елиазар, почти такая же старая, как он сам. Но с этой овцы началась его отара. Он купил ее маленькой, совсем крошечной, выкормил молоком и хлебом, она выросла вместе с его детьми. Эта овца была как бы старейшиной отары, ее основой. И вот сегодня он не заметил, как его старушка куда-то запропастилась. Что совсем обидно, заметил он пропажу слишком поздно, когда уже загонял свою маленькую отару домой.
        Бедному Елиазару ничего не оставалось, как опять покинуть свой дом в поисках пропажи. Худой и длинноногий, он быстро прошел весь свой дневной путь, но так и не нашел потерявшейся овцы. По-видимому, подслеповатая куда-то далеко забрела.
        Но только сейчас до него дошло, что пропажа овцы - еще не самое плохое, что с ним сегодня приключилось. Гораздо хуже другое. Он так увлекся поисками, что совсем перестал следить за временем. И вот теперь только он поднял голову, посмотрел на небо и вдруг увидел, что солнце уже зацепилось краем за горизонт.
        У Елиазара неожиданно слезы навернулись на глаза. Еще не больше четверти часа, и на небе появятся звезды, значит, наступил шабат. Если точнее, этот вечер, вечер пятницы, называется эрев шабат - канун субботы, но на него распространяются все субботние правила. Для благочестивого иудея субботний покой и соблюдение субботних предписаний - нерушимая святыня. Даже если Елиазар случайно натолкнется сейчас на свою овечку, то не сможет ее забрать с собой и привести домой. И более того, сам он тоже домой дойти не сможет. До границы их деревни гораздо более разрешенных двух тысяч локтей. Значит, вместо того, чтобы провести это благословенное время в кругу семьи, он останется на весь шабат здесь, где его застиг эрев шабат. Таковы строгие правила. И наказание за их нарушение - смерть.
        Все, что ему оставалось,- это найти себе пристанище на ночь и на весь следующий день до самого заката. Оглядываясь по сторонам, Елиазар понял, где он сейчас находится, и ему стало совсем тоскливо. Это было нечистое, нехорошее место. Это было место недавней казни. Всего две недели назад, перед началом праздника Песах, здесь распяли трех человек. Но выбора у него уже никакого не было.
        - Еще ладно, что разрешили быстро снять распятых, а то была бы у меня страшная компания на шабат,- сказал он себе в утешение.- Раздобрились в этот раз римляне.
        Остающиеся до наступления темноты минуты Елиазар решил потратить, чтобы обойти вокруг горы в поисках удобного пристанища до завтрашнего вечера. Хорошо бы хоть дерево найти, чтобы сидеть под ним. Ведь когда наступит шабат, хорошему иудею не следует даже думать о делах.
        Огибая место последней казни, Елиазар вдруг увидел, что какой-то человек стоит на вершине холма. Острый глаз пастуха распознал на фоне закатного неба фигуру воина с копьем. Этот плечистый высокий человек явно был одним из легионеров римской когорты, пришедшей на праздник в Иерусалим с прокуратором.
        - Что может здесь делать этот чужеземец?- сказал себе Елиазар.- Это странно, очень странно. Он один. Римлянин за пределами своего лагеря, поздно вечером - и один.
        Любопытство Елиазара пересилило страх. Он каждый день вел свою маленькую отару мимо этого места и точно знал, что там нет ничего, ну совершенно ничего интересного и ценного. Даже остатки одежды казненных, которые побрезговали взять палачи, кто-то на прошлой неделе унес. Пастух решил тихонько подойти поближе, чтобы разглядеть, что там, на месте недавней казни, делает этот язычник. Но тут из-под его ноги выскочил камень и покатился по склону. Воин резко повернулся в его сторону и на плохом арамейском языке сказал:
        - А ну стой, кто там. Назовись.
        Не повиноваться римлянину было опасно. Елиазар остановился, громко назвал себя и объяснил, что он мирный пастух, ищет пропавшую овцу.
        - Подойди ко мне ближе.
        Иудей медленно двинулся вверх. Подойдя к чужеземцу ближе, Елиазар понял, что на холме перед ним стоит не рядовой римский воин. Такую красивую бронзовую кольчугу с круглыми блестящими бляхами носили только начальники. Да и лежащий у его ног шлем с пышным поперечным гребнем из конского волоса был не для простых солдат. Римлянин был сотник, не меньше.
        - Пастух, не бойся, подойди ближе. Послушай. Я хочу сделать нужное людям дело. Помоги мне, и Бог тебя вознаградит.
        - Ты, римлянин, просишь о помощи меня, пастуха, бесправного раба вашей империи?- спросил чужеземца Елиазар и удивился своей смелости.
        - Да.
        - И ты сказал Бог, а не боги,- переспросил пастух.
        - Ты прав, иудей, я сказал Бог. Поможешь мне?
        - Что ты хочешь от меня?
        - Ответь мне, есть ли здесь рядом какая-нибудь пещера?
        - Дай вспомнить. Так. Ага. Ну, конечно, есть одна неподалеку, прямо под этим холмом. Если ее еще окончательно не завалило. А зачем тебе пещера на ночь глядя? Хочешь там заночевать? Тогда эта пещера не подойдет. Там опасно. Раньше гончары в ней добывали хорошую глину, но столько вынесли, что начались обвалы. Я мальчишкой там лазил. Как однажды двоих гончаров где-то внутри завалило - зашли они и не вышли,- так никто в эту пещеру больше не ходит.
        - Я хочу перенести куда-нибудь в укромное место то, что осталось от казни. Закопать или спрятать.
        - Зачем тебе это?
        - Один из казненных был праведник. Или больше, чем праведник.
        - У нас тоже много об этом говорят.
        - Помоги мне найти укромное место спрятать то, что было связано с этим человеком.
        - Интересно, а как ты отличишь сейчас, что кому принадлежало?
        - Это ты правильно спросил. Конечно, какой крест был его, сейчас не определить. Таблички, что были на крестах, отвалились. Но кое-что точно относится к нему.
        Сейчас чуть стемнеет, и я вообще ничего почти видеть не буду. Плохо что-то я вижу в последнее время. Однако пока было светло, я все, что мог, как видишь, собрал. Так что теперь мне бы нужно вот это все, что может к Нему относиться, перенести в укромное место и спрятать. А там видно будет.
        - Я бы рад тебе помочь. Ты ведешь себя как человек. Но есть запрет, через который я не могу переступить. Через несколько минут солнце зайдет, наступит шабат, и я ничего не смогу делать. Ни для тебя, ни для себя. Хотя, подожди, подожди… Придумал! Недавно нам объявили решение синедриона о пленении. Так вот, если ты меня берешь в плен, то я буду обязан с тобой передвигаться и не совершу большого греха. А если я смогу с тобой передвигаться, то и помочь тебе чем-нибудь, наверное, смогу.
        - Я тебя не совсем понимаю. Но про шабат ваш иудейский слышал многое. Объясни, что мне делать. И что тебе можно, а что нельзя.
        - Хорошо. Надень свой шлем на копье и воткни копье в землю. За один раз ты три креста не перенесешь. Сегодня луны не будет, новолуние только завтра. Но небо ясное. Когда будешь потом, в темноте, подниматься на холм, то найдешь это место по отражению звезд на своем шлеме.
        Римлянин беспрекословно исполнил то, что ему сказал пастух.
        - Теперь иди скорее за мной,- сказал Елиазар и стал быстро спускаться с вершины холма на закат. Когда они оказались перед входом в пещеру, солнце посылало последние лучи.- Теперь на этом месте возьми меня в плен.
        - Ты мой пленник.
        - Я буду здесь сидеть и праздновать шабат. Петь я буду. Так что с вершины сюда ты сможешь тоже дорогу находить. Потихоньку ты перенесешь все, что хочешь, в эту пещеру. Если тебя не завалит, то выйдешь потом, возьмешь меня и поведешь по окраине города к моей деревне. Так поведешь, что я немного впереди тебя окажусь. Ты ведь дорогу не знаешь. Доведешь ты меня до моего дома. Так случайно у тебя получится. А там уж пойдешь к себе в лагерь. Ну, все, солнце заходит. Я больше о делах не то что не говорю, но и не думаю.
        Не прошло и двух часов, как Сотник перенес в пещеру все, что успел засветло найти и собрать на холме.
        Сначала он отнес ко входу пещеры то, что не вызывало сомнений. Венец, сплетенный из белого терновника безжалостной рукой палача. Отвалившуюся от креста табличку с надписью на официальном латинском, общеупотребительном греческом и туземном арамейском «Иисус Назорей, Царь Иудейский». Отнес он и семь найденных им гвоздей, и пробитую копьем губку, на которой подавали питье распятым в тот день. Потом он перенес к пещере кресты, все три, один за другим.
        Дальше было и проще и сложнее. В пещере было темно, ориентироваться было непросто. Поэтому Сотник от входа двигался вглубь так, чтобы стена все время была справа. Когда он не мог далее пронести крест из-за узости хода, он его опускал на землю и отправлялся за следующим, держась за стену теперь уже левой рукой. Назад идти было легче, и не только потому, что он шел без груза. Монотонное пение пастуха было полезным ориентиром и неожиданно приятно радовало слух Сотника.
        Выйдя из пещеры после того, как он отнес последний крест, Сотник вдруг заметил, что темнота как бы слегка рассеялась. На этот раз он гораздо легче нашел свое копье со шлемом на вершине холма, забрал их и в последний раз отправился вниз к пещере. Оставив шлем около пастуха, Сотник понес в пещеру копье. Это было то самое копье, которое пронзило сердце Иисуса из Назарета. Сотник отобрал его у легионера по возвращении в казармы еще тогда, две недели назад.
        На входе в пещеру Сотник осмотрелся по сторонам и еще раз поразился тому, что стал заметно лучше видеть все окружающее. Добравшись в глубине пещеры до места, где лежали кресты, он положил копье рядом с ними и присел. Первый раз за долгий вечер он позволил себе передохнуть. Старый вояка стал перебирать мысленно все найденные и перенесенные им в пещеру предметы. Сопоставляя одно с другим, он пришел к выводу, что какой-то из предметов, найденных на холме, благотворно повлиял на его слабое зрение. Хотя наконечник этого самого копья он ведь тоже трогал, и не раз, но ничего такого не происходило.
        Раздумывая над тем, какой еще силой могли обладать предметы, касавшиеся тела Того Человека, Сотник благоговейно притих. Вдруг ему показалось, что едва слышному пению пастуха кто-то тоненько подпевает. Этот звук шел не снаружи, а из глубины пещеры, оттуда, куда с крестами он пройти не смог. Сотник приподнялся и осторожно стал пробираться вглубь, продолжая уже привычно держаться правой рукой за стену.
        Не прошло и минуты, как за неожиданным поворотом он обнаружил источник звука. Это еле слышно блеяла овца. Сотник ощупал ее руками и все понял. Овечка, наверное, забрела сюда днем в поисках прохлады. Она зацепилась скомкавшейся шерстью за какой-то торчащий из стены корень и не смогла освободиться. Пришлось немного повозиться в темноте, и вскоре Сотник на руках вытащил бедное животное на свежий воздух.
        Радости пастуха не было предела. Он с уважением посмотрел на Сотника. Этот большой человек, наверное, действительно совершил богоугодное дело, если ему, Елиазару, рядом с ним так сразу повезло.
        Поднявшись немного по холму и встав над самым входом в пещеру, Сотник несколько раз подпрыгнул. Земля стала заметно подаваться, и, тяжело сбегая вниз, он ощущал, как опускается почва за его ногами. Плохо ли, хорошо ли, но вход в пещеру был завален.
        Путь по окраине Иерусалима к деревне, где жила семья Елиазара, был просто приятен. Сотник и пастух шли молча, наслаждаясь вечерней прохладой и приятными мыслями. Овечка тихо бежала за ними. Когда дошли до дома пастуха, Сотник сказал:
        - Могу я тебе дать денег?
        - Нет, иначе это будет работа. Ты меня отпусти теперь из плена.
        - Ты свободен, пастух.
        - Спасибо тебе. Отсюда ты дорогу в казарму найдешь?
        - С той стороны ветер несет запах горелой каши. Не там ли находится наша претория, что расположилась в крепости, выстроенной Иродом?
        - Да.
        - Тогда, конечно, найду. Будь счастлив.
        - И ты будь счастлив.
        Не успел Сотник зайти в казарму, как легионер, стоящий на часах, доложил, что его давно ждет к себе прокуратор. Сотник не спеша умылся, переоделся в чистую одежду и направился к Пилату.
        Покои прокуратора располагались рядом с казармой, в той же крепости. Несмотря на поздний вечер, прокуратор не отдыхал в своих покоях. Он сидел в открытой зале, где обычно днем принимал просителей, выслушивал доклады о ходе сбора податей и вершил суд. Зала выходила прямо в сад, через который мимо караульных легионеров шли посетители на прием к прокуратору. Неяркий свет двух факелов освещал стол прокуратора и небольшое пространство вокруг него.
        - Ну, наконец-то,- прервал Пилат приветствие Сотника.- Где тебя носит?
        За те семь лет, как Пилат был назначен прокуратором Иудеи, разные доносы ему поступали. С тех пор, как император Тиберий провел через Сенат закон о вознаграждении доносчиков, много всякой дряни перед ним прошло. Но доносы на Сотника - этого еще не было. Обычно доносчики хотят имущества того, на кого доносят. А с Сотника, плебея, что взять? Но без рассмотрения такие доносы оставить невозможно. Тем более что последняя казнь ему самому тоже до сих пор покоя не дает. И прокуратор перешел к делу:
        - Два доноса на тебя, центурион. Первый,- и Пилат взял со стола свиток: - «Во время последней казни преступников громко сказал про одного из них: «Истинно человек этот был праведник», тем самым публично подвергая сомнению справедливость вынесенного от имени Кесаря смертного приговора». Второй донос,- и Пилат взял другой свиток: - «После той казни в присутствии трех легионеров сказал, что один из преступников был сын Божий. Потом отобрал у легионера копье, которое использовалось при казни, и заменил его на новое. Через окно видели, что перед тем, как спрятать копье под кроватью, поцеловал его наконечник. Подозрение, что изменяет римским богам под воздействием местных верований». Что ты скажешь в свое оправдание?
        - Это пока вопрос старшего товарища или уже допрос прокуратора?
        - А ты как хотел бы?
        - Первое предпочтительнее.
        - Тогда считай, что вопрос.
        - Тогда убери этого человека, что сидит в темной одежде там, за колонной, с пером в руках.
        Прокуратор удивленно посмотрел на Сотника:
        - Ты стал гораздо лучше видеть, старый вояка.- И, не поворачивая головы назад, громко произнес: - Оставь нас.
        Человек в темной одежде тихо поднялся из-за колонны и бесшумно удалился.
        Пилат продолжал вопросительно смотреть на Сотника. Тот неожиданно улыбнулся доброй, непривычной на его лице улыбкой.
        - Прокуратор, понимаешь, я прозрел. Ты ведь там посадил этого дурака открыто, потому что давно меня знаешь. Привык ты, что из-за этой проклятой катаракты я в сумерках почти ничего не вижу. Кстати, знаешь, что значит по-гречески это слово?
        - Не задумывался.
        - Это значит «водопад». Какой-то их древний врач решил, что там, в глазу у некоторых стареющих людей вроде меня, течет сверху вниз небольшой поток мутной воды. Из-за этого они все видят мутно.
        Так вот, веришь ты или нет, но я прозрел. Совсем прозрел, и глазами и душой. Прошла у меня мутная катаракта, и на глазах, и в душе. Думаю, ты полностью понимаешь, что я этим хочу сказать. Тебе ведь о том, что происходило во время казни на горе, донесли во всех деталях?
        - А ты как думаешь?
        - Так и думаю. Значит, как солнце затмилось, рассказали?
        - Да, было в тот день какое-то затмение. Первосвященники говорят, что у них иногда бывают такие пыльные тучи.
        - А то, что земля сотрясалась, тоже знаешь?
        - Знаю. Здесь, в претории, тоже потрясло немного. Ну и что из этого следует? И не такие трясения земли бывают.
        - А из Города осведомители, наверное, тоже сообщили, что в храме иудейском в то же самое время произошло?
        - Это ты про занавесь их драгоценную? Сообщили. Ну, подумаешь, разорвалась в храме занавесь, что отгораживала их Святая Святых. Мало ли кто ее порвал.
        - А то, что Он воскрес, ты уже знаешь?
        - Я знаю, что могила была пуста. Только и всего. Почему ты веришь слухам о воскрешении? Ты же сам его не видел?
        - После казни я Его не видел. Ты прав. Но зато я нашел двоих человек, которые видели.
        - И допросил их?
        - Поговорил с ними. Поговорил с каждым по отдельности, спокойно, не спеша. И я тебе скажу, что эти простые люди не лгут. Ты ведь знаешь, к сожалению, у меня большой опыт допросов. Не как у тебя, конечно, но тем не менее… Я ведь сотник старый. Плохих старых сотников не держат. А хорошему старому сотнику многое что приходилось делать в жизни…
        - Можешь прямо сказать, что ты в людях разбираешься. Это правда. Ну и какое мнение ты об этих двух сказочниках составил?
        - Они не сказочники. Ты легко поймешь, что я хочу тебе сказать. Это простые люди. Один из них рыбак, другой - сборщик налогов. Люди вроде этих не умеют сочинять столь подробно. И тем более не умеют не путаться потом в рассказе. Особенно когда говоришь с ними порознь. Нет, прокуратор, у меня нет сомнений, эти люди говорят о том, что действительно видели.
        Более того, они будут это свидетельствовать всюду. И под пытками они лгать не будут. Они вообще теперь ничего не будут бояться. Как и я, прокуратор. Главное событие в нашей жизни уже случилось…
        - Я не верю.
        - А я верю.
        Старые боевые товарищи замолчали. Через несколько минут молчания Сотник продолжил:
        - Мы с тобой теперь, похоже, никогда не поймем друг друга. Если ты не веришь в вечную жизнь, то и нет у тебя ее, вечной жизни… Отпусти меня.
        - Куда ты пойдешь?
        - Пока не знаю. Сначала на север, вдоль берега моря, мимо Кесарии в Сирию, там видно будет.
        - И что ты собираешься делать?
        - Буду рассказывать о том, что видел и что понял. Вот еще встречусь с Его учениками, узнаю побольше о том, чему Он учил, и пойду.
        - И вскоре поймают тебя. И испросят противники этого нового учения смерти твоей у Великого Императора Тиберия Цезаря Августа.
        - Да, но я исполню свое предназначение в этой земной жизни. И, может быть, заслужу прощение и жизнь вечную.
        Пилат молчал, глядя прямо в глаза Сотнику. Тот в ответ спокойно смотрел на него. Так они молчали еще несколько минут, пока не послышались вдали приближающиеся шаги нескольких человек. Прокуратор нервно дернул щекой.
        - Вон идут те, которые должны были обыскать жилище твое во время и после твоей сегодняшней отлучки. Если ничего подозрительного не нашли, вроде того самого копья, то ты уйдешь отсюда без конвоя. И я дам тебе поручение отправиться в Кесарию, пока я в Иерусалиме задерживаюсь. А ты сам решишь, что тебе следует делать. Причитающееся тебе за полгода жалование и долю от собранных налогов получишь там. Если никуда по пути не денешься.
        И Понтий повелительно поднял руку, позволяя пришедшим приблизиться.
        - Ну, что?
        - Ничего, прокуратор.
        - Тогда пошли все вон отсюда. Все.
        - Прощай, прокуратор,- тихо сказал Сотник.
        - Прощай. Не попадайся, если можешь, на моей территории,- так же тихо, глядя поверх его головы в темное небо, ответил Пилат.
        Глава 4
        Лондон, январь 1965г.
        - Не всякому человеку выпадает возможность ознакомиться со сценарием собственных похорон. Ну ладно бы я относился к тем, кого это сильно беспокоит. Такие «актеры» свои похороны сами режиссируют загодя. Однако всем хорошо известно, как мне на это наплевать. А вот надо же, раздобыли и подсунули мне услужливо копию сценария. И дочитал ведь, старый дурень, до конца, не выбросил сразу в камин.
        Но с другой стороны, уж если Ее Величество тратит на сценарий моих похорон свое время, то и мне, наверное, не грех взглянуть. Опять же, давай себе не врать, кое-что реально тронуло. Например, Биг-Бен, который должен замолчать на целый день после того, как меня провезут на лафете под ним.
        Ну и венок на моей могиле с надписью от руки на ленте «От благодарной Родины и Британского содружества. Елизавета» - это красиво.
        Так разговаривал неспешно сам с собой девяностолетний «символ Великой Британии» рыцарь Ее Величества сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль.
        - Ладно, ознакомился, теперь это можно отправить в камин.- И пачка бумаг, повинуясь небрежному движению левой руки, соскользнула с одеяла на пол.
        Развалившись в огромной кровати, полулежа на высоких подушках, Черчилль лениво осмотрел все, что лежало перед ним на специальном столе. Вырезанный по форме его большого тела стол стоял прямо на кровати. Раньше в это время, после ужина, на столе располагались непрочитанные с утра газеты, новые книги на политические темы и письма, письма. Но уже года полтора, как он перестал все это читать. Ему хватало раз в неделю послушать Кристофера, мужа его милой Мэри, чтобы в очередной раз убедиться - ничего важного для него в мире не произошло. И он давно понял: до его ухода в мир иной уже ничего существенного не произойдет. Не будет той информации, которая помогла бы ему убедиться, что он оказался прав в самом главном. Жаль. Ему так хотелось спокойно умереть, убедившись, что он смог постичь великую Цель и что именно ей, правильной, настоящей Цели, он так верно служил.
        - Ну что, интересующих меня новостей нет и не будет. Вернемся к отвлекающим средствам?- И Черчилль придвинул к себе потрепанную огромную тетрадь, страницы которой были плотно заполнены аккуратным быстрым почерком. Это был почерк его бывшего советника Вальтера, ушедшего из жизни семь лет назад.
        Судьба Вальтера была необычна. Уроженец Вены, он в молодости близко познакомился с Адольфом Шикльгрубером, посредственным художником и начинающим политиком. По-видимому, из-за этих своих контактов Вальтер и был завербован английской разведкой еще в самом начале карьеры будущего фюрера. Личный знакомый Гитлера оставался одним из самых полезных источников Интеллидженс сервис вплоть до своей стремительной эмиграции в Англию, когда угроза раскрытия превысила уровень допустимого риска. В Лондоне Вальтеру удалось сформировать о себе мнение как о серьезном специалисте по прогнозированию поведения высших руководителей Третьего рейха. Именно в такой роли он оказался на какое-то время приближен к Черчиллю, когда началась Вторая Мировая война.
        После войны их пути разошлись, и только после второй отставки Черчилля с поста премьер-министра они однажды случайно столкнулись в Кенсингтон-парке. Выяснилось, что они соседи, их дома находятся в десяти минутах ходьбы друг от друга. Они разговорились, продолжили разговор в доме Черчилля, и с тех пор Вальтер стал частенько навещать своего бывшего шефа.
        У них всегда было что обсудить, даже тогда, когда никаких новостей в мире не было. После Великой войны Черчилль глубоко увлекся философией. Вальтер, будучи по образованию и основной деятельности профессиональным философом, был отличным спарринг-партнером для дискуссий на вечные темы. Его преждевременный уход (что такое шестьдесят шесть лет на фоне девяноста) был для Черчилля заметной потерей. И вот неожиданно его интересный собеседник вернулся. Пусть в форме рукописи, но вернулся со своими сокровенными мыслями.
        Эту тетрадь принесла на днях двоюродная племянница Вальтера. Его наследники наконец-то вступили в свои права. Они решили сделать небольшой ремонт в бывшем кабинете доктора и натолкнулись в потаенном шкафчике на рукопись с четким посвящением на первой странице.
        Когда Черчилль первый раз взял в руки эту рукопись, он попробовал, еще не открывая ее, угадать, чему она посвящена - и не ошибся. Вальтеру регулярно приходила идея опубликовать свои воспоминания об увлечении Гитлера оккультными науками. Столь же регулярно Черчилль доказывал ему, что любое сочинение на эту тему сейчас несвоевременно и будет лишь очередным толчком к возрождению интереса к нацизму. И вот в его руках оказалась эта рукопись, удивительная смесь исторических фактов и откровенных фантазий о судьбе некоторого предмета, оказывающего, по мнению Вальтера, заметное влияние на судьбу Человечества. Речь шла о наконечнике копья, пронзившего во время казни на Голгофе тело Спасителя.
        Незаметно для себя самого Черчилль стал читать эту рукопись внимательно и медленно, а не по диагонали, как все остальное печатное или рукописное, попадающее ему на стол. После первых нескольких страниц он понял - это чтение обладает одним очень полезным свойством. Оно чем дальше, тем больше захватывает его и совершенно отвлекает от обычных грустных мыслей.
        И сейчас он, неспешно дочитав первую главу, отложил рукопись, выключил свет и закрыл глаза. В каком-то легком забытьи, полусне, он без всякого перехода вдруг ярко, в красках и деталях, увидел картины давно минувших дней. Что было удивительно, он видел именно те события, о которых только что прочитал, но видел их не так, совсем не так, как они были описаны в книге. И при этом у него было четкое ощущение, что он видел правду.
        Полусон прервался, когда Пилат закончил свой допрос. Черчилль не стал открывать глаза, продолжая еще ощущать себя где-то там, в Иерусалиме, в начале первого тысячелетия новой эры.
        «Как, наверное, был счастлив этот человек, Сотник,- сказал он мысленно себе.- Он обрел настоящий смысл жизни. Не на день, не на год, а до самой смерти. Как я ему завидую… Господи, за что же мне-то такое наказание - смысл моей жизни уже давно закончился, а жизнь все идет и идет…»
        - Ну, вообще-то есть еще одно полезное дело, которое ты можешь совершить в этой жизни,- вдруг услышал он чей-то спокойный голос. Этот голос, казалось, рождался прямо в его голове.
        Черчилль открыл глаза, посмотрел направо, налево. В комнате полутьма, никого нет.
        - У меня появился внутренний голос? Ну-ну. Надеюсь, это не шизофрения и не старческий маразм, а просто сон. И что же я могу еще сделать, скажи мне, неведомый собеседник?
        - Двенадцать довольно молодых людей нуждаются в человеке, который помог бы им в их поиске смысла бытия. Ты похож на того, кто им нужен.
        - Как сказал бы мой друг генерал Де Голль, это дежавю. Было нечто такое уже в истории. Этой дюжине, как и предыдущей, нужно обратиться со своими вопросами к более надежному источнику, я имею в виду - к Иисусу из Назарета. Если, конечно, у них есть такой шанс,- ответил со своей обычной иронией Черчилль.
        - По правде говоря, они так и сделали,- последовал неожиданный ответ, насыщенный такой же доброй и глубокой иронией.- Эти двенадцать немного другие, но в чем-то похожие на тех, первых. Однако мне кажется, что времена изменились и пришло время людям самим находить ответы на некоторые вопросы.
        В диалоге возникла пауза. После нескольких секунд молчания Черчилль произнес:
        - Неожиданный поворот событий. Значит ли это, что я уже умер и удостоился чести предстать перед Тобой?
        - Нет, ты еще не умер. Что же касается чести - наверное, в какой-то степени.
        Помнишь, еще в молодости ты сам для себя определил, что эта жизнь сильно напоминает тебе театр. И что тебе хочется быть не только статистом, но хотя бы младшим помощником режиссера.
        - Да, это истинная правда.
        - И даже сейчас, вместо того чтобы спокойно стареть и хвалить себя за заслуги, ты мучаешься. И это все потому, что ты до сих пор постоянно думаешь о сценарии, о замысле Отца нашего и о том, что ты называешь Целью.
        - И это правда.
        - Вот и помоги этим двенадцати в их поиске.
        - Философия - разве это удел молодых? Скажи мне, разве им это поможет жить? Они немного пройдут в этом поиске смысла жизни вместе со мной и упрутся так же, как и я. Будет правдоподобная гипотеза, только не будет доказательств. Я почти до самого конца жизни верил, что найду настоящий ответ, поднимаясь в своем поиске со ступеньки на ступеньку. И поэтому мне было интересно жить всю мою долгую жизнь. До тех пор, пока я не понял, что все, дальше я не продвинусь. Но со мной это произошло в старости, а они упрутся в стену молодыми. И им станет неинтересно жить. Я не хочу. Пожалей их.
        - А если им есть, что добавить? Если они не упрутся в стену на том же уровне, а пройдут дальше, чем ты?
        - Трудно мне в это поверить. Нет, я не преувеличиваю свои способности. Но я просто их неплохо знаю. Неужели молодые люди могут продвинуться с моей помощью дальше, чем я уже прошел? Что мы сможем вместе понять такого, чего я не смог один? Это возможно только в одном, маловероятном случае - у них есть важная информация, которой нет у меня. Информация, подтверждающая или опровергающая мою гипотезу.
        - Твоя логика по-прежнему безупречна. Ты прав, на самом деле эти двенадцать знают кое-что, чего ты не можешь знать. Поэтому вместе, как мне кажется, вы можете продвинуться дальше, чем по отдельности.
        В разговоре опять возникла пауза. После нее Черчилль осторожно спросил:
        - Это обычные люди, а не ангелы?
        - Это люди планеты Земля. Ну, правда, может быть, одни из лучших в своем поколении.
        - Так-так. Соображаю я, конечно, не с такой скоростью, как прежде, в молодости, но пока еще кое-что в извилинах осталось. У меня получается только один логически непротиворечивый вариант. Это молодые люди не из моего времени, а из будущего?
        - Верно. Относительно тебя это так.
        - И ты говоришь, я смогу узнать от них то, что будет после того, как меня не будет? Но разве такое возможно? Наши ученые и фантасты считают, что будущее может нарушиться, если его знать заранее.
        - Снова верно.
        - Тогда есть два варианта. Или я от них не узнаю ничего нового, или, как только узнаю, то уйду в мир иной. Хотя мне и так, судя по глазам врачей и слуг, остались считаные дни. Ну, меня этим не запугать. Ты ведь знаешь, что к своему уходу я давно готов.
        - Значит ли это, что ты согласен заглянуть за горизонт, не имея возможности поведать о том, что узнаешь, в своем мире?
        - Да, конечно, я согласен, согласен. Спасибо тебе, что ты даешь мне этот шанс.
        - Помоги этим молодым людям в их поиске смысла. Не подсказывай, просто помоги. Пусть они попробуют сами пройти через твои вопросы. Через те, которые ты себе ставил, определяя свой путь. Помнишь, эти вопросы были для тебя как ступени. После нахождения ответа на очередной вопрос ты поднимался на новый уровень, и тогда для тебя многое становилось понятнее. Пройди с ними эту лестницу из вопросов и ответов. Будь с ними откровенен. Но при этом они не должны понимать, кто ты. Для них на каждой встрече ты будешь просто старший собеседник.
        И я думаю, что они помогут тебе узнать то, что ты так хотел, но не мог найти в своем времени.
        Когда сэр Уинстон Черчилль понял, что удивительная беседа закончилась, он на всякий случай решил прикусить губу. Нет, все в порядке, он чувствует боль, он не спит, и разговор ему не приснился.
        Глава 5
        Московская область
        Умению делать рутинную работу, одновременно думая о своем, Сергей Бойцов научился еще в техникуме. И сейчас, не отрываясь от дела, он спокойно размышлял на вольную тему. Тема его раздумий для многих показалась бы странной. Вряд ли кто-то посторонний поверил бы в серьезность мыслей Сергея. Тем не менее бывший десантник, затем профессиональный киллер, а ныне вольный человек Бойцов вполне серьезно думал о том, как он завершит, точнее, прервет свою жизнь.
        Поводом послужил полученный им утром финансовый отчет по главному проекту его последних лет. Сомнений больше не было. Уже второй квартал подряд отчет был уверенно положительным. Странный, прямо скажем, уникальный проект вышел на самоокупаемость и мог далее жить без его, Бойцова, постоянных денежных вливаний.
        - Был бы ты, Боец, лососем, было бы тебе легче. Вот у них как правильно все организовано. Функцию свою исполнил - и безболезненно дал дуба. Раз потомство может обходиться без тебя, значит, ты уже не нужен. Отметал икру, помер, разложился, а они еще и остатками твоими подкрепятся. Грамотно.- Так говорил Сергей себе вслух. Он часто разговаривал вслух, когда рядом с ним никого, как, например, сейчас, не было.- Наверное, такие же чувства испытывают родители, когда их дети вырастают. Вроде был кому-то действительно нужен, и смысл у жизни был. А теперь все. Нужно мне готовиться на выход. Как мне тот поп из Марьиной Рощи сказал: «Дело свое сделаешь, тогда доберись до святой земли, попроси прощения. И уж дальше там тебе, убивцу грешному, и откроется, как уйдешь».
        Хотя стоп, а не рано тебе, Боец, в святые Палестины? Ты что, забыл? Старый стал или боль прошла? Понятно, что проект был тебе важнее всего. С ним теперь все в порядке. Но еще одно дельце здесь, на этой земле, у тебя точно осталось. Нужно все-таки встретиться с твоим ненаглядным. Да не просто встретиться, а в идеале пристроить бы его в проект. Вот тогда и будет полный порядок.
        Ну что, договорились? Решено. Завтра же эту бодягу бросаю к черту, и все силы на него. Сволочь он заметная, врагов у него достаточно, сдадут мне его координаты с удовольствием. Выслежу, отловлю, поговорим, и если повезет, то пристрою его. А вот тогда и настанет пора уходить.
        Думая о своем предстоящем уходе из жизни, Сергей Бойцов не красовался и не лукавил. Не было в нем с детства таких черт. Да и детства в его классическом понимании у него не было. Он вырос в детдоме.
        Его не сломала детдомовская жизнь, хотя это произошло со многими. Просто повезло - физрук в детдоме оказался не садистом и не педофилом, а человеком. Конечно, не все мальчишки, кто прошел через его школу общей физической подготовки и кружок рукопашного боя, стали мужчинами. Но нескольким десяткам пацанов ему удалось на всю жизнь объяснить, что такое - быть сильным. И эти ребята по выходу во взрослую жизнь могли не только постоять за себя. Они научились при этом никогда не давать в обиду слабых.
        Сергей неожиданно оказался способным не только к работе руками и ногами. Директор техникума радиоприборостроения, за которым был официально закреплен детдом, дал согласие на зачисление Бойцова. Дал скрепя сердце. Директор был человеком опытным и искренне старался под любым предлогом не брать в общагу детдомовских «волчат». Но этот действительно был способным парнем. Он сдал все приемные экзамены, кроме письменного русского, на уровне лучших школьников из благополучных семей.
        До своего осеннего призыва в армию Бойцов успел неплохо закончить техникум. При выборе рода войск у него сомнений не было - только ВДВ. Надо прямо признать, что и у комиссариата вопросов по месту будущей службы Сергея Бойцова не возникло. Учитывая его физическую подготовку, происхождение и образование, пошел он прямиком в десантные войска. Несколько месяцев рядовым, потом сержантская школа, и «вперед, на мины», в Чечню.
        Голая правда первой чеченской войны, как позднее стали открыто называть «операцию по наведению конституционного порядка», сожгла веру молодого парня в порядочность руководства армией и всей страной. Добытая страшной ценой, уже вполне реальная победа была продана. Было бесконечно обидно понимать, кем и кому она продана. А то, что она точно была именно продана, знали в армии все. Об этом в глаза нашим бойцам, не стесняясь, говорили бывшие враги. И им, этим самым бывшим врагам, несостоявшиеся победители теперь без боя отдавали все, в том числе власть над этой землей и оружие. Более того. Российские войска уходили, оставляя без всякой защиты многих обреченных при новом режиме людей.
        Найти работу на гражданке Сергею труда не составило - охранные агентства с удовольствием брали людей с военным опытом. Да вот только контора, в которую попал Бойцов, оказалась непростой. Очень непростой.
        Примерно через месяц его работы он вместе с двумя другими охранниками получил боевое оружие с хорошим запасом патронов и задание - обеспечить прикрытие операции по обмену крупной суммы денег на некоторое количество какого-то товара. Сделка, явно нелегальная и рискованная, должна была состояться у въезда на свалку на окраине города.
        Полненький невысокий делец с портфелем, которого они сопровождали, сильно нервничал. Он просил сопровождающих быть поосторожнее, не рисковать его и своей жизнью зря. С той стороны вышли трое и стали подходить ближе, еще ближе. Сергей вроде бы видел всех, но кто-то все-таки оказался не под контролем. Выстрел прозвучал жестко и неожиданно, и охраняемый толстячок ничком уткнулся в землю.
        В перестрелке на таком предельно близком расстоянии уцелеть было сложно. Но можно. Когда через пару минут нагрянули неизвестно откуда взявшиеся омоновцы в камуфляже и масках, Сергей был единственным, кто остался живым и практически невредимым после беспорядочной стрельбы трое на трое в упор.
        Это не было просто везением. Бойцов после своего чеченского опыта был отличной человекоподобной машиной для выживания в экстремальном бою.
        Сергея отвезли в какую-то одиночную камеру, продержали сутки без разговоров, воды и пищи, а потом предложили выбор. Вариант первый. Ему светит пожизненное заключение как главарю банды, вымогавшей у добропорядочного бизнесмена деньги и расстрелявшей его с друзьями в момент передачи. Вариант второй. Спецслужбы берут его работать «чистильщиком».
        Чистить Сергею предложили криминальные группировки. Они, как объяснил Сергею некто в штатском, захватывают потихоньку власть не только в городе, но и во всей стране, шаг за шагом. Самим спецслужбам и милиции вроде как это делать не с руки. Поймать с поличным и посадить не получается, а чистить как-то нужно.
        Сергей, недолго думая, согласился. Вроде и дело действительно, пусть и грязное, но нужное. Да и работа уже привычная. Убивать врагов - это он научился делать лучше всего. И вообще кому-то ведь нужно и дерьмо убирать. Ну и понятно, что лучше так, чем надолго, если не навсегда, уйти на зону.
        Заданий было не очень много, примерно один заказ в три-четыре месяца. Что сначала радовало Сергея - ему действительно давали на отстрел только крупных криминальных главарей. О каждом из них он потом подробно узнавал из передач телевидения и публикаций в прессе. Сергей привык внимательно читать все, что писали по поводу устраняемых им бандитов. Потом он стал следить в целом за ситуацией с криминальными разборками высокого уровня. Бойцов понял, что в этом есть какая-то система и что он работает в их регионе не один. Помимо него, просматривались еще один-два «чистильщика».
        Года через два такой работы, территория которой постепенно расширилась уже и до Москвы, случилось нечто необычное. После очередного задания стало ясно, что Сергей в этот раз был использован как простой киллер. Некрологи описывали его жертву как честного толкового мужика, прошедшего путь от лаборанта до директора небольшого химкомбината.
        В попытках разобраться со случившимся он натолкнулся на одну неприятную статейку в Интернете. Некий автор, то ли из спецслужб, то ли из бывших уголовников, проанализировал последние заказные убийства видных криминальных авторитетов. В статье был весьма доказательно сделан вывод о том, что за этими убийствами стоит передел самого прибыльного в стране рынка - рынка торговли наркотиками. В ту же линию вписывался и начинающийся захват химических и фармакологических заводиков, в том числе с устранением непокорных владельцев и руководителей. Но самое главное - неведомый автор вычислил заказчика, подминающего под себя наркобизнес во всей необъятной России. Вычислил, назвал его и описал внешность.
        Описание этого человека поразило Сергея до глубины души. Это был портрет того самого нервного толстячка, с которого все и началось.
        После недолгих раздумий Бойцову стало понятно, что памятная перестрелка в упор была просто эпизодом, циничным отбором лучшего стрелка из имеющегося материала для последующего использования «по назначению».
        Через несколько месяцев кропотливого сбора информации Бойцов уже неплохо представлял себе жизненный путь того искусного подонка, который сделал из него профессионального киллера. Удалось Бойцу даже найти одного оставшегося в живых из тех, кто когда-то вместе с будущим безжалостным лидером начинал строить империю наркобизнеса. Нашлись даже те, кто на заре его криминальной карьеры сидел вместе с ним в местах не столь отдаленных.
        А особенно задело Сергея то, что этому же самому гаду блатная молва приписывала изобретение дополнительного приработка - подбор инвалидов афганской и чеченской войн, их наркотизация и использование для сбора милостыни во всех крупных городах страны.
        По-видимому, интерес Сергея к своему заказчику был вскоре вычислен. У Бойцова была девушка, считавшая его человеком мужественной профессии, сотрудником ФСБ. И вот однажды вечером Сергей нашел их маленький домик пустым. Они снимали это одноэтажное гнездышко на окраине города уже больше года и потихоньку шли к созданию настоящей семьи. В одночасье все рухнуло. Она не просто ушла. На видеоплеере лежала от нее записка: «Не ищи меня. Я никогда не смогу жить с платным убийцей».
        В плеере был диск. Сергей сразу понял, что может быть на нем. Так и оказалось. Два его последних дела были отсняты во всем цикле, от момента получения им задания до исполнения. Он был весь в дерьме, по самую макушку.
        Пока Сергей брал себя в руки, пытаясь понять, что ему делать дальше, в квартире зазвонил телефон. Он автоматически поднял трубку.
        - Ну что, Бойцов, будем продолжать служить или как?- услышал он вроде бы слегка знакомый голос. Лицо толстячка медленно, но четко всплыло в уме.
        - Дайте подумать, я еще в себя не приду от такой подставы,- глухо ответил Бойцов, лихорадочно просчитывая варианты дальнейшего развития событий.
        - Ну, подумай, подумай, а я через пару минут еще звякну.
        «Через две минуты меня грохнут. Наверное, в доме взрывчатка, а снаружи дом пасет кто-нибудь из моих коллег-чистильщиков»,- определил Сергей. Дальнейшие его действия были стремительны. Мысленный счет секунд сопровождал каждое его движение. Все запасы мороженого мяса из подвала и пакеты с донорской кровью его группы были на полу в комнате через одну минуту двадцать пять секунд. Потаенный люк был задраен через минуту сорок восемь секунд. Через две минуты трубку телефона он поднимал уже в подвале. Маленький бункер под домом был заблаговременно неплохо укреплен и оборудован всем необходимым, включая биотуалет и устройство очистки воздуха.
        - Я подумал. Пошел ты…- сказал Сергей в трубку с большим чувством и не без удовольствия.
        Взрыв разметал домик в щепки. Брызги крови и ошметки мяса разлетелись вместе с другим мусором на десятки метров.
        - Лет пять прошло, а как все свежо и по-прежнему больно. Так что до ухода должок нужно вернуть. Как же ты просто так его на земле оставишь?- так подытожил свои воспоминания Бойцов и притормозил машину. Он и так последние минуты еле тянулся. Перед постом милиции после пересечения МКАД здесь всегда была толчея, а тут еще кто-то, по-видимому, слегка зацепился. Сергей уже было объехал стоящий со включенной аварийкой большой черный автомобиль, как перед ним словно из-под земли выросла фигура какого-то маленького круглого идиота. Идиот показывал Сергею два растопыренных пальца, вроде как латинскую букву V.
        «Кто-то выиграл в футбол и фанаты балдеют?- спросил себя мысленно Сергей и тихо произнес обычную свою приговорку: - Только сразу не бей, разберись, может, и не за что».
        Он присмотрелся сквозь ветровое стекло. Лицо человека перед машиной вдруг показалось ему до боли, до противности знакомым. Время замедлило свой бег. Сердце гулко забилось, кровь застучала в голове.
        Стук по капоту прозвучал для Сергея как звон огромного колокола.
        Бойцов медленно открыл дверь, выставил из машины левую ногу и выпрямился, опираясь на дверь. Он боялся, что ему показалось, что это все ему просто мерещится. Да нет же, это точно был он, искомый подонок, Барон, собственной персоной.
        С трудом совладав с собой, чтобы не выдать неожиданно охватившую его нервную дрожь, Сергей спросил не своим голосом, куда нужно отвезти. Но это был только повод. Только бы он сел к нему в машину, а уж куда его отвезти, Сергей придумал давно.
        Когда Барон, залезая в его машину, гордо сказал своему сопровождающему: «Как я с первого раза попал!» - Бойцов уже пришел в себя и смог внутренне усмехнуться: «Если это точно ты, то ты попал, голубчик, попал. Еще как попал».
        Глава 6
        Где-то около Земли
        Странное, давно забытое ощущение какого-то смущения, волнения и даже, стыдно признаться, робости испытывал сэр Уинстон Черчилль в данный момент времени. И тому была серьезная причина.
        Серьезность причины была в том, что это был вообще неизвестно какой момент времени. С одной стороны, он воспринимал все происходящее с высоты своего опыта, своих девяноста лет. Более того, ему в общих чертах было ясно, что происходит. Судя по всему, сейчас у него будет первая встреча с теми самыми молодыми людьми, для которых он должен выступить в роли то ли наставника, то ли просто старшего собеседника.
        С другой стороны, Уинстон Черчилль оказался в своей бесконечно далекой юности. Вроде как был он сейчас всего лишь восемнадцатилетним курсантом Королевского военного колледжа. И место, где он находился, и синие мундиры собеседников не давали ему повода для сомнений. Именно в бывшей любимой аудитории по занятиям тактикой он сейчас вдруг оказался. И здесь, судя по всему, должна пройти его первая откровенная беседа с группой молодых людей, с виду обычных курсантов колледжа в Сэндерхерсте.
        Но эти ребята, что стояли сейчас в аудитории напротив него, явно были из другого, из третьего времени. Это было Черчиллю тоже понятно с первого взгляда. В форме курсантов элитного британского колледжа конца девятнадцатого века он видел перед собой какой-то интернационал (словечко из актива Джозефа Сталина). Эти ребята были собраны как бы со всего света: белые, черные, желтые, в общем, разные.
        И еще. В глазах этих ребят он видел то, что видел в своей долгой жизни только или у людей очень немолодых, или молодых, но воевавших. Эти ребята явно много успели пережить в своей жизни. Может быть, они даже были на грани смерти и возвратились. В глазах были видны ум и опыт не по возрасту. Но при всем этом они были еще очень молодыми.
        Черчилль не мог догадываться, что и ребята тоже несколько обескуражены своим внешним видом. Дело в том, что Близнецы неожиданно для себя оказались на этой встрече примерно такими, какими они были до событий в римской гостинице. Они с интересом вглядывались друг другу в лицо и в свои отражения в стеклах, покрывающих висящие на стенах огромные карты известных военных операций. Для большинства из них было странным и острым чувство какой-то тоски по своему старому виду. Нет, конечно, никому не захотелось стать вновь инвалидом. Но горькое чувство какой-то потерянной индивидуальности шевелилось в эту минуту в головах большинства Близнецов.
        Черчилль собрался с мыслями и задумался о том, почему они оказались отнесены именно в этот промежуток времени для своей первой встречи. Детально восстановив в памяти свой недавний мысленный разговор, он быстро вычислил ответ и сразу почувствовал себя увереннее. Все было объяснимо. Во всем была четкая логика. Значит, действительно есть шансы, что все получится. Память незамедлительно подсказала ему то, что, казалось бы, давно забыто. Да, именно здесь, в колледже, перед ним впервые во весь рост стал тот самый вопрос - а в чем, собственно, смысл его жизни.
        И он тогда нашел свою первую, на самом деле очень простую, ступеньку на пути поиска истинного ответа.
        - Привет, молодые люди,- решил он взять инициативу в свои руки.- Меня попросили попробовать помочь вам в некотором поиске. Ну, рассказывайте смелее.
        - Скажите, пожалуйста, а как нам лучше к вам обращаться?- деликатно осведомился Медбрат, привыкший отвечать за распорядок групповых мысленных встреч Близнецов.
        - Обращение «сэр» будет уместным. И сядьте все, пожалуйста. Я точно знаю, что сидя общаться лучше. Конечно, если бы можно было прилечь поудобнее, то было бы еще лучше, ну да ладно уж…
        Ребята перемигнулись с улыбками и расселись в кружок по аудитории. Медбрат продолжил:
        - Спасибо, сэр. Мы тогда начнем высказываться. Ну что, пойдем как обычно, по солнцу?- обратился он к остальным ребятам.
        - Я в прошлый раз за всех отдувался,- улыбнулся одними глазами Японец,- дайте передохнуть. Мне кажется, что по-честному будет так. Продолжаем по солнцу, но каждый раз начинает новый, следующий по очереди. Если принимается, тогда сегодня тебе, Китаец, быть от нас первым.
        - Справедливо,- согласился Китаец. Он посерьезнел, чуть задумался, формулируя вопрос.- В общем, сэр, если быть краткими, то мы хотим понять, в чем смысл нашей жизни.
        - Вопрос понятен,- совершенно серьезно, без малейшей тени иронии ответил Черчилль.- До какой-то степени ответа мы вместе попробуем добраться. Но сначала ответьте мне, пожалуйста, а зачем вам это нужно? Что заставляет вас искать этот самый смысл жизни?
        - Ну, это как раз просто,- с явным облегчением продолжил Китаец.- У нас немного необычная судьба, сэр. Так получилось, что нам вдруг многое оказалось дано. Ну, такой подарок небес. Из грязи в князи, как говорит наш Русский брат.
        Мы все раньше были, мягко говоря, не очень здоровы и красивы. А потом оказались все в одном месте, ну, участвовали в одном мероприятии, так скажем. И нас там захватили в заложники и чуть не убили. Без всякого преувеличения можно сказать - были мы совсем близки к тому, чтобы умереть. Уже оставались часы какие-нибудь, в лучшем случае. Попрощались мы с родственниками - письма им написали,- ну и между собой. И вдруг случилось настоящее чудо: мы оказались живы, красивы и здоровы.
        Черчилль мысленно похвалил себя за проницательность.
        - Продолжайте, пожалуйста,- поощрил он Китайца, заранее зная, что тот уже в двух шагах от первого ответа.
        - Ну вот, сэр. Начали мы пытаться жить в новых условиях. Все вроде у нас хорошо, а в душе покоя нет. Мы ведь привыкли думать. В той, старой жизни. И над новой жизнью стали мы размышлять. И пришли к одному и тому же. Мы поняли, что нас не устраивает просто так жить и жить. Не получается у нас просто жить, бездумно и бесцельно, как бамбук какой-нибудь. Вот раньше у каждого была какая-то своя понятная цель, а теперь - ничего.- И Китаец замолчал.
        - Ну вот, вы сами сказали именно то, о чем, наверное, и нужно вам далее думать,- с удовлетворением усмехнулся Черчилль.- Из ваших слов следует простой вывод. Чтобы ваша жизнь обрела смысл, в ней должна быть цель.
        Черчилль встал, за ним поднялись все ребята. Они выглядели одновременно задумчивыми и немного удивленными простотой и очевидностью сказанного.
        - Если я правильно понимаю, молодые люди, вы все как-то можете обмениваться мнениями в промежутках между нашими встречами?
        - Да,- немного растерянно подтвердил Медбрат.
        - Вот и славно. К следующей встрече попробуйте или согласиться с тем, что один из вас сейчас сказал, или опровергнуть его. И меня заодно, поскольку я разделяю его мнение. А сказал он, повторю еще раз, что смысл жизни обретается тогда, когда становится понятна цель. Если искать смысл на всю жизнь, то и цель нужна, наверное, не сиюминутная, а большая, настоящая, на всю жизнь.
        До встречи.
        Аудитория из далекой юности при этих его словах вдруг растаяла. Куда-то в свое далекое время исчезли двенадцать интересных ребят. Сэр Уинстон Черчилль опять ощутил себя в своей бескрайней постели. Был еще один холодный январский вечер 1965 года. Перед ним лежала раскрытая рукопись. На этих страницах теперь речь шла о другом человеке, искавшем смысл своей жизни, свою цель. И этот человек, эта великая женщина нашла ее.
        Глава 7
        Римская империя город Салон (ныне Сплит, Хорватия), 326г.
        В огромном зале с окнами на бескрайнее Адриатическое море за длинным богатым столом неспешно ужинали двое. Прислуга закончила подавать горячие блюда и почтительно удалилась по мановению руки пожилой женщины, сидящей по одну сторону стола. Ум и доброта светились в ее удивительно молодых, красивых глазах. Напротив нее сидел красивый широкоплечий мужчина лет сорока. Оба были одеты изящно и дорого, как и следует быть одетыми первому лицу Римской империи и его матери, носящей официальный титул августы.
        - Как часто в жизни переплетаются события радостные и печальные, сын мой,- обратилась к императору Флавию Валерию Константину его мать, Елена.- Две даты почти сошлись в одно время. Недавно мы отметили двадцать лет, как ты провозглашен императором. А вот сейчас вспоминаем, что уже минуло десять лет, как в этом дворце навеки сомкнул свои очи твой предшественник, император Диоклетиан. Скромный мавзолей у входа в этот дворец упокоил необычного человека.
        Елена поднесла к глазам платок. Многочисленные золотые браслеты негромко застучали и зазвенели, по-своему отражая движение ее тонкой изящной руки.
        - Матушка, как вы к нему снисходительны. Кто, как не Диоклетиан, повинен в смерти тысяч христиан?
        - Я его не оправдываю. И не обвиняю. Легко критиковать ушедших. Он был сын своего времени. Диоклетиан верил в старых римских богов, поклонялся культу Солнца. Хотел сделать как лучше. Отправился к оракулу Аполлона в Милете за советом. А оракул дал ему пророчество о будущих несчастьях империи из-за христиан. На его месте любой правитель пытался бы запретить новую веру. И ты знаешь, он ведь не призывал к расправам. Это алчные чиновники быстро довели дело до крови. Они жаждали чужой собственности и чинов, а разъярить народ - дело нехитрое.
        Однако это только сплотило всех христиан. И через два года гонения закончились. Стало понятно, что никакой угрозы от христианства нет. Диоклетиан тогда был вынужден признать, что империю уже не объединить на старой вере. Я думаю, это понимание и ускорило его добровольный уход.
        - Можно согласиться, что тогда он поступил, как темный язычник. Спасибо вам, матушка, что открылись глаза мои к истинной вере. Ведь я и сам еще недавно был таким же. Наверное, и я мог поступить подобным образом на его месте и в его время. Не знаю.
        Но, прощая его как правителя, разве вы можете простить его как человека? Он ведь вам лично всю жизнь изломал! Не этот ли человек заставил моего отца, своего соправителя, расстаться с вами?
        - Диоклетиану не нравилось мое происхождение. Оно и мне не очень нравилось, сын мой. Но опять же, будь объективен. Это не помешало ему выделить тебя, моего сына, среди всей подающей надежды молодежи и заботиться о твоем воспитании. Хотя он достоверно знал о том, что мы с тобой общаемся. И он знал, что я исповедую Христа.
        Да, он многим причинил боль и страдания, думая при этом, что поступает во благо империи. Необразованный уроженец Далмации бесстрашный воин Диокл вообще был груб и жесток, особенно в молодости. Но император Гай Аврелий Валерий Диоклетиан стал гораздо мудрее в старости, до которой ему, между прочим, удалось дожить.
        Ты ведь знаешь его историю не хуже меня. Сначала, невиданное дело, он вдруг сам поделился властью, установил тетрархию. Империей стали управлять четыре человека. Сказал: это нужно для стабилизации государства, и пусть каждый лично отвечает за свою территорию.
        Потом подобрал молодых преемников всем тетрархам. Выбрал четверых сильных, своевольных, умных, в том числе и тебя. А потом взял и отрекся от власти. Сам отдал власть над империей после двадцати лет своего правления. Кто еще из императоров римских сам уступал трон?
        Вспомни, как твои враги, его бывшие соправители, вдруг испугались, почувствовав в тебе силу будущего императора? Как они приехали сюда все вместе и умоляли его вернуться? А он улыбнулся, повел их в свой огород и показал как высочайшее достижение выращенную лично им капусту!
        - Да, матушка, это правда. И это звучит почти как укор мне. Ведь, в противоположность Диоклетиану, я, наоборот, постепенно узурпировал власть. Через двадцать лет от момента моего провозглашения одним из тетрархов, я стал единоличным правителем Римской империи.
        - Ты не должен себя корить за это. Когда вас было четверо, римляне сами звали тебя, просили избавить от нелепого правления твоего соправителя римского Максенция.
        Вообще я считаю, что ты был просто избран свыше. И не спорь со мной. Есть тому известное всем доказательство. Тогда, в разгар решающей битвы, над знаменем твоим в небе возник крест христианский. Его видели тысячи солдат с обеих сторон. И победа пришла к тебе, а Максенций, противник твой, был брошен всеми своими соратниками и утонул в Тибре во время бегства.
        И еще, великий сын мой. Вспомни. После твоей победы римляне замерли в ожидании расправы над противниками. Но ты тогда совершил нечто совершенно неожиданное. Не принятое в империи.
        Ты пощадил детей и сторонников своих врагов, официально объявил всем прощение. Римляне были потрясены твоим великодушием. Сенат сам тебя провозгласил верховным правителем. Ты стал тогда по праву первым из оставшихся соправителей империи.
        И недавняя победа над последним твоим соправителем Лицинием тоже была принята римлянами с благосклонностью. Лициния никто в империи не уважал. Власть на его территории держалась только на постоянном насилии.
        Да и как можно было этого негодяя уважать? Все помнили, что этот подлец казнил не кого-нибудь, а жену и дочь своего благодетеля, можно сказать приемного отца, того самого императора Диоклетиана.
        - Да, матушка, ты опять, как всегда, права. Именно так это все и было. Но теперь груз невыносимой тяжести давит на меня. Мало того, что я теперь один отвечаю за будущее великой империи. Меня гнетет ответственность и за церковь Христову.
        - Не превышай своей ответственности. Ты - мирской правитель. Ты не в ответе за действия отцов церкви.
        - Конечно, конечно. Я вовсе не стремлюсь подмять под себя то, что не принадлежит власти светской. Но призвать к согласию - не моя ли обязанность?
        - Ты сделал все, что мог. Не ты ли собрал в прошлом году в Никее[14 - Современный Изник в Турции.] первый Вселенский собор отцов церкви? Как я знаю, даже содержание прибывших в Никею епископов ты взял на государственный счет.
        - Да, собор состоялся. Но это не помогло прекратить возникшие в церкви разногласия. Победили ведь на соборе не умом, а силой, числом. Я император, и я знаю достоверно, как восприняты решения собора в империи. Сторонники Ария по-прежнему преобладают в Сирии, Фракии, Азии, Понте.
        Его доводы часто и мне кажутся весьма разумными. Но на соборе из более трехсот епископов его поддержали менее двух десятков. По разным причинам. Кто-то действительно не согласен с его мыслями о Христе. Кто-то не переносит его подчеркнутой аскетичности и жесткой, даже дерзкой манеры вести споры. А кого-то возмущает его страсть к экспериментам. Представляешь, он предложил не читать, а петь молитвы под музыку! У него в храме поют! Кстати, говорят, красиво поют…
        И еще я заметил. Некоторые епископы уже не думают о сути, а уже просто заранее боятся слова «ересь». Это стало плохим словом, хотя всего лишь означает «выбор».
        Ты ведь знаешь, я отложил все дела государственные и сам вел собор. Только вел, не навязывал своих мнений, просто пытался помочь отцам церкви прийти к согласию. Ничего не получилось.
        - Извини меня за такой вопрос. А ты сам хорошо понял, что этот человек, Арий, пресвитер Александрийский, исповедует?
        - В отличие от тебя, матушка, я Священное писание знаю слабо. Но все-таки я постарался понять, чего этот Арий хочет донести до всех нас, в чем его трактовка Писания отличается от общепринятой. На Никейском соборе он и все его сторонники вовсе не выглядели врагами Христовой церкви. Они, я бы так сказал, просто такие раскрепощенные, свободно мыслящие богословы.
        На соборе главное различие между большинством епископов и арианами, как мне показалось, было вот в чем. Арий утверждает, что Христос не существовал до своего рождения и не единосущен Богу. По мнению Ария и его сторонников, Он не был Богом Сыном, скорее, Он удостоился чести носить имя Сына Божьего.
        Но если признаться честно, я ведь не знаю, и, по-моему, никто из людей не знает, что же есть правда на самом деле. Почему тогда Арий опасен? Его по решению собора отлучили от церкви, я его сослал. Но нет покоя в сердце моем.
        - Я тоже пыталась понять, в чем тут главная проблема. И, по-моему, проблема есть, и она действительно велика. Арий и его сторонники, конечно, не враги христианства. Просто они хотят не сердцем веровать в правду евангелистскую, а постигнуть ее путем мышления. Но понять простым человеческим умом не все возможно.
        Ты простишь меня, я ведь с Арием встречалась перед его отъездом в ссылку в Иллирию.
        - Я знаю об этом. Не мне судить тебя, ты вольна в поступках и делах своих.
        - Спасибо. Так вот мое мнение, которое сложилось после беседы с ним. Позиция Ария такова: не должно следовать древнейшим мнениям в области веры без проверки их. Что из этой позиции следует? Сегодня сомнение коснулось одного признанного мнения, завтра они подвергнут ревизии и другие.
        Я много думала над его суждениями и все-таки считаю, что собор принял верное решение. Не терзай себя сомнениями. Мы вынуждены согласиться с тем, что арианство - это не тот выбор, который сегодня нужен церкви, римлянам и твоему делу - делу объединения великой империи. Если все начнут сами думать и умом все постигать, то добра не будет. Ведь сколько умов, столько и мнений. И рассыплется церковь и все христианство, еще не успев окрепнуть. А если это случится, то и всей империи не устоять.
        - Спасибо тебе, матушка, ты всегда меня поддерживала и наставляла в трудную минуту. Поэтому есть у меня к тебе еще один сложный вопрос.
        Мать и сын завершили ужин, встали и подошли к окну. Большое красное солнце на безоблачном небе слегка коснулось моря. Длинная солнечная дорожка указывала направление мыслей Константина. Он грустно улыбнулся.
        - Ну, и что еще тебя тревожит, великий мой сын?
        Глядя вдаль, Константин задумчиво произнес:
        - Вот гляжу я сейчас в ту сторону, где Рим стоит, и признаюсь тебе, что не люблю я этот город. Так в нем много было крови, подлости и предательства, что не скоро он очистится от всей этой скверны. Не считаю я Рим своей столицей и не живу поэтому в нем никогда. Выбираю временно один из городов империи, поживу немного - и опять в путь. Правда, в этот город и этот дворец я не приезжаю, не такой я снисходительный к его бывшему владельцу, как ты.
        В общем, матушка, понял я, что нужна мне новая, другая столица, откуда придет в империю новая духовность и сила.
        Я и место вроде бы хорошее нашел. Помнишь, рассказывал тебе про Византий. Как стоит он удачно, на пересечении торговых путей. Как будет охранять его легко: это ведь водой окруженный мыс треугольный. Всего-то нужно будет построить одну хорошую стену, отсечь мыс от суши. И к святым местам он поближе будет. Уже и планы будущего нового города, моего Константинополя, рисуются, и лучшие строители собираются.
        Но что меня тревожит. Не будет силы в новой столице, если не будет в ней присутствия благодати божьей. А как сделать так, чтобы она на город снизошла? Что нужно там соорудить? Или перенести туда что-нибудь? Но что и откуда?
        Приостановил пока я этот проект. Много городов закладывается, да единицы остаются в веках. Не хочу большую часть жизни своей и огромные ресурсы империи впустую потратить. Посоветуй, как сделать, чтобы моя новая столица осталась на земле навсегда.
        - Как все-таки мы с тобой близки и какие разные. С разных сторон к одному идем. Я после тобой собранного собора тоже все думала, думала, чем можно было бы церковь Христову впредь объединять. Как остановить эти поиски новых путей, новые ереси, а сосредоточить мысли на том, что всех объединяет.
        Договорилась я тогда еще с епископом Иерусалимским Макарием (он принимал участие в соборе), что поеду я к нему совершить поклонение святым местам. Думала, что там, Бог даст, я и пойму, что могу сделать на благо христианства.
        А тут на днях было мне видение, что скоро время мое придет. Мне ведь в следующем году восемьдесят лет будет. И стало мне из видения этого понятно, что будет это мой последний год. При этом вроде указание мне было, что до этого времени надобно мне обязательно на Святой земле побывать.
        Скажу тебе больше - виделось мне во сне, как будто нашла я место какое-то в Иерусалиме. Истинно святое место, связанное с крестным подвигом Спасителя нашего. Можешь себе представить, как я мечтаю, чтобы сбылся этот сон. Тогда я уйду с миром, понимая, что смогла что-то напоследок важное сделать. А ты потом на этом месте великий храм воздвигнешь. Опять же, может, Бог даст, найду там реликвии какие, связанные со Спасителем. Тогда будет тебе что в твоем Константинополе в главный храм принести.
        Так что решила я, если Бог даст и на ногах к весне буду, то поеду. У меня уже все готово к путешествию на Святую землю. Я поэтому и хотела с тобой повидаться до отъезда, мало ли что…
        Спасибо, что принял мое приглашение встретиться и заодно помянуть Диоклетиана в его любимом дворце. А теперь попрощаемся. Завтра поутру ты отправишься в свой путь, а я в свой.
        Император почтительно склонил голову перед матерью, восхищаясь ее тихой силой и скромным величием.
        Глава 8
        Московская область
        Барон постепенно обретал свою обычную уверенность и наглость. Ему повезло, машину долго искать не пришлось. Он уже почти наверняка успевает на рейс. А опаздывать ему нельзя было никак. Не каждый месяц Главный Координатор созывает на встречу. И тем более, когда он приглашает не просто полномочных представителей, а первых лиц.
        Некоторые его предшественники на посту главного по бизнесу в России попробовали проигнорировать такие приглашения. Срок свободного пробега был небольшой. За два месяца, как правило, с ними что-нибудь фатальное происходило.
        «Зачем искушать судьбу,- продолжал свой мысленный разговор Барон,- вот я ведь уже был лично на паре встреч, и все в порядке, только успешнее дела идут. Опять же тема сбора, если я правильно прогнозирую, действительно очень острая, всех серьезно цепляет. И в этой самой Северной Корее тоже интересно побывать.
        Да, на этот рейс мне никак нельзя опоздать. До Владика-то в случае опоздания я легко бы добрался, пусть с задержкой на несколько часов. Да вот дальше получается без вариантов. Летают из Владика в их Пхеньян только их собственные самолеты, и всего раз в неделю.
        Полезно там побывать. Хоть они и отстойные, но есть чему и у них поучиться. Конечно, нам здесь опять организовать анархию или диктатуру вряд ли получится. Или получится, но не в этой моей жизни. А вот попробовать подмять одну нашу среднеазиатскую соседку мне давно хочется, да и вполне можно. Если, опять же, Главный Координатор по своим каналам поможет. И тогда из Афганистана на Европу у нас образуется идеальный сквозной транзит. Но об этом мы с его секретарем поговорим попозже, здесь, в России. Моя следующая очередь принимать общий сбор, будет это где-то через полгода, тогда и устаканим».
        Машина Сергея Бойцова тем временем миновала пробку, но он не спешил ускоряться. Сначала Сергей хотел проверить - а вдруг ошибся. Сергей совершенно не опасался, что Барон его узнает. Он и сам себя в зеркале не очень узнавал. В прошлом году его лысина стремительно и бесповоротно перестала укладываться в определение «намечающаяся». Бойцов с детства плохо переносил походы к парикмахеру, так что даже обрадовался, когда понял, что может сам себе делать стрижку «два миллиметра по всей голове». Отпущенные им в порядке компенсации пижонские, пока еще не седые, усики и бородка типа «двухнедельная щетина» окончательно изменили его лицо.
        «По голосу вроде точно он, но все же хорошо бы убедиться. Парень, что сопровождает его, судя по личику и фигуре, телохранитель. Бестолковый, но, по-видимому, с инициативой. О чем-то все напряженно думает. Наверное, с машиной именно он и обделался, теперь срочно прогнуться хочет, момент ищет. Лупает глазами и по сторонам все головой вертит, как филин. Сейчас созреет. Должен же он к хозяину как-то обратиться. Тут и пойму. Барон ведь всегда гордился тем, что живет легально, под настоящим именем. А пойму ли? Черт, а как же его зовут-то на самом деле, выскочило совсем от неожиданности, надо бы вспомнить»,- быстро прокручивалось в голове у Сергея.
        Тут сопровождающий, белобрысый плотный здоровяк с настороженно-бестолковым выражением лица, действительно напоминающим филина, обратился к Барону и снял остатки сомнений Сергея:
        - Павел Энгельсович, а у вас рейс-то во сколько?
        «Он, собака. Скобарь! Как же я мог забыть. Кличка-то у него ведь из реального имени-отчества произошла»,- порадовался Бойцов.
        С кличкой история действительно была занятная. Когда Барон первый раз сел, то в камере, естественно, знали, что попался он на торговле коноплей и маковой соломкой. Кто-то в камере оказался с юмором и образованием и сократил имя Павла Энгельсовича Скобаря до Пабло Эскобара, известного в ту пору наркобарона из Колумбии. Издевательств и смеху хватило надолго, почти на весь его срок. Развлечений в зоне немного. «У нас не Скобарь в камере сидит, а наркобарон, Пабло Эскобар»,- прикалывались на все лады его сокамерники. А потом и самому Паше кличка понравилась, так и стал он Бароном.
        Барон, не сразу отвлекшись от своих мыслей, взглянул на часы и раздраженно ответил своему водителю-телохранителю:
        - Всего час с небольшим остался до вылета. Рискую я, Филя, в натуре опоздать, а наш водила, блин, похоже, лыка не вяжет.
        «Вот ведь как правильно назвали ребеночка родители,- усмехнулся про себя Бойцов,- хотя, может быть, это хозяин его перекрестил».
        - Так, может, я вытряхну его на фиг да сам домчу?- предпринял, наконец, попытку выслужиться неудачливый сегодня Филя.
        - А что, хорошая идея. Давай, Филя, давай, действуй,- одобрил Барон. Они разговаривали при Сергее о нем же как при покойнике и безо всякого стеснения. Они вообще не привыкли стесняться. Да и он не показывал виду, что слушает разговор пассажиров, неспешно перебирая правой рукой каналы на радиоприемнике.
        В этот момент по радио зазвучало танго. Сергей внутренне вздрогнул. Это было то самое танго, которое они хотели с его возлюбленной научиться танцевать. Однажды в ресторане, в самый разгар их начинающегося романа, они увидели весьма немолодую пару, которая танцевала под эту мелодию. Почему-то было понятно, что это не просто любовники, а супруги с большим стажем. Но это была мелодия молодой любви. Сергей с подругой тогда даже немного позавидовали этой влюбленной немолодой паре и решили, что, когда поженятся, обязательно научатся танцевать танго. Именно под эту мелодию.
        «Это мне музыкальный привет, чтобы я меньше сомневался и не жалел всю эту сволочь»,- сморгнув неожиданно появившиеся слезы, мысленно сказал себе Бойцов.
        Как бы машинально, миновав окончательно пробку, Сергей отстегнул ремень безопасности. Потом он медленно глубоко вздохнул и так же медленно выдохнул, концентрируясь и незаметно собираясь в пружину.
        Филя, сидевший рядом с Сергеем, повернулся к нему и сказал:
        - Ты, водила хренов, прижмись направо и останови машину. Дальше я поведу.
        - Мужик, ты чего, как же я руль отдам, меня же уволят,- широко раскрыв глаза, начал тянуть резину Бойцов, перестраиваясь потихоньку вправо и выбирая место на дороге подальше от случайных прохожих. Попутно он бросил взгляд в зеркало заднего вида и зафиксировал, где именно сидит Барон.
        Филя достал из-под мышки пистолет, направил его на Сергея на уровне пояса и сказал:
        - Считаю до трех.
        На счет «раз» Сергей еще раз просмотрел дорогу впереди, прижал руль коленом левой ноги и, слегка поворачиваясь вправо, отметил, что предохранитель потертого пистолета системы Макарова пока не спущен. На счет «два» он еще чуть повернулся вправо и стремительным и легким, едва заметным движением ударил костяшками пальцев левой руки по тыльной стороне правой кисти Фили. Это был Серегин любимый удар против ножа или пистолета. Пистолет вылетел по ходу удара и упал за спину Сергея на водительское кресло.
        На счет «три» Филя получил опять же легкий, почти скользящий удар основанием открытой ладони правой руки в подбородок. Его голова резко крутнулась к двери, раздался хруст, и незадачливый водитель-телохранитель обмяк в кресле, уткнувшись неподвижным лицом в стекло.
        Не останавливая машину, Бойцов опустил правую руку под свое сиденье. Там, в потайном кармашке, на всякий случай был давно припасен заправленный шприц. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Сергей, как и ожидал, увидел окаменевшего от страха Барона на том же самом месте, где он и сидел ранее. Бойцов быстро перевел взгляд вперед. Дорога была свободна, машина продолжала медленно катиться в крайней правой полосе, пешеходов рядом с дорогой не было. Тогда он откинулся на спинку кресла и безошибочно воткнул, не глядя, шприц куда-то назад, в мягкое тело.
        Глава 9
        Корейская народно-демократическая республика, Пхеньян
        Разные конференции и деловые встречи происходят в мире каждый день. Но это координационное совещание было весьма необычным, как была необычна и страна его проведения.
        В столице Корейской народно-демократической республики, в большом конференц-зале единственной международной гостиницы, без лишней помпы проходила церемония открытия очередного заседания Всемирного координационного совета по нелегальному распространению наркотиков. Нет, конечно, в объявлении у входа в зал значилась иная цель этой встречи. По официальной версии, здесь обсуждались перспективы изменения инвестиционного климата в КНДР для иностранного капитала.
        Восемнадцать участников заседания, в основном в ранге главных управляющих «бизнесом» на уровне регионов или отдельных, особо крупных стран, не скрывали своего раздражения. Негативных впечатлений к моменту открытия совещания накопилось достаточно. Подобные встречи проходили уже далеко не первый год, но такого плохого впечатления у гостей еще не было.
        Грубо говоря, с точки зрения иностранных участников, плохо было абсолютно все. Комфорт в самолетах местных авиалиний (другие сюда не летают) был неописуемо низок. В унылом, обшарпанном зале прилета единственного международного аэропорта к каждому из прилетевших приставили спутника, как бы переводчика, на деле явного соглядатая. Там же, в аэропорту, мобильные телефоны гостям было предложено оставить на хранение, поскольку все равно в Народной республике этот вид связи был разрешен только работникам спецслужб. Что примечательно, всем, кто возмутился этим предложением, телефоны разрешили оставить, но предупредили об ответственности в случае попытки подключения к мобильным сетям республики.
        Дорога из аэропорта произвела тягостное впечатление. Полуразбитое шоссе совершенно не было освещено на протяжении всех сорока минут пути. Удивительным было практически полное отсутствие другого транспорта, как попутного, так и встречного. Фары перевозивших гостей скрипучих автобусов местного производства изредка выхватывали из темноты понурые фигурки людей, катящих по обочинам какие-то примитивные тележки с нехитрым скарбом. Время от времени попадались грузовые автомобили допотопного вида. На этом фоне весьма неожиданными были две встречи с современными, предположительно китайскими, скоростными автомобилями, перевозившими, судя по всему, какую-то местную элиту.
        По прибытии в гостиницу надзирающих стукачей демонстративно поселили в соседних с гостями номерах. Гостиница произвела на приехавших неизгладимое впечатление. Построенная какой-то инофирмой лет тридцать назад, высотная гостиница с тех пор ни разу не ремонтировалась. Ее огромные стеклянные окна, мимо которых со скрипом ползали пожилые лифты, явно не мылись с тех же самых пор. Сильный запах инсектицидов в номерах настраивал на интересные встречи.
        Попытки поужинать в гостинице закончились для тех из гостей, кто приехал вчера засветло, полным расстройством. В трех точках, обозначенных как гостиничные рестораны, еды практически не было. В так называемом ресторане международной кухни наилучшим выбором оказались замороженные до состояния льда суши и роллы. Однако они закончились на пятом госте. Вторым удачным выбором был так называемый греческий салат. Кусочки плавленого сыра на листьях относительно свежей капусты были обильно политы подобием майонеза. Остальные блюда, наудачу заказанные голодными гостями, были непонятного происхождения, страшны на вид и практически несъедобны для неподготовленного человека.
        Второй гостиничный ресторан повторял меню первого за вычетом суши и салата. Третий ресторан специализировался на местной выпечке. Каменистые темные печенья были откровенной угрозой зубам и желудку. Небольшие круглые тортики, сооруженные из таких же печений, были окрашены какими-то кремами в ярко-красный и ярко-желтый цвета. Это очень напоминало предупредительную окраску ядовитых насекомых типа «не ешь меня».
        Предпринятые отдельными гостями попытки вызвать такси и поехать куда-нибудь поужинать были встречены персоналом гостиницы с нескрываемой иронией. После непродолжительных переговоров гостям ясно дали понять, что самостоятельно передвигаться по территории КНДР приезжим не положено.
        Удовольствие от прибытия в гостиницу было окончательно закреплено наличием только двух (естественно, местных) телеканалов и отсутствием доступа в Интернет в каком бы то ни было виде.
        Зато утром гостей ждал сюрприз. Всех вновь прибывших поселили с видом из окон на одну сторону. Около восьми утра за окном зазвучала довольно громкая музыка. На полянке перед гостиницей в незамысловатом танце топтались нарядно одетые артисты, изображавшие радующихся жизни простых жителей свободной республики.
        Убогий завтрак, накрытый в холле перед залом заседаний, уже не смог удивить никого. И вот теперь битых полчаса высокие гости ожидали официального открытия совещания.
        Наконец на сцене появился Секретарь Главного Координатора, плюгавый худосочный старикан в потертом черном костюме. Его сопровождал крупный кореец в белой рубашке, судя по всему, представитель принимающей стороны.
        Первое слово взял кореец. На неплохом английском он представился как Ким и сразу извинился за все неудобства. Объяснения были обтекаемы и выглядели как дежурное оправдание. Главное, что услышали гости,- им предстоит в ближайшие часы переезд к месту основного проведения мероприятия. Там, в пансионате на горе Мйохян, по утверждению господина Кима, их ожидает иной, привычный для них уровень обслуживания и комфорта.
        Необходимость остановиться на первую ночь в Пхеньяне господин Ким радостно объяснил тем, что только в столице, на стадионе имени 1 мая, сегодня у гостей будет уникальная возможность увидеть потрясающее зрелище - национальное представление «Ариранг».
        Сразу после завершения заседания, сказал господин Ким, будет экскурсия по городу. Автобус им выделен один и тот же до конца дня. После экскурсии всех отвезут на стадион, где состоится просмотр представления. Там же будет подан ленч. Всех гостей просят сразу после завершения данной встречи спустить в холл гостиницы свои вещи, которые будут доставлены непосредственно в пансионат. Общий выезд на экскурсию запланирован через полтора часа.
        Затем слово взял Секретарь Главного Координатора. Для начала он сообщил о кворуме. Неожиданным для всех (даже для самого Секретаря, судя по его кислому виду) было отсутствие одного из приглашенных. По неизвестной причине на совещание не приехал управляющий бизнесом из России.
        Настроение присутствующих после получения этой информации немного улучшилось. Еще бы, у них всего лишь мелкие неприятности, а вот в России теперь скоро власть над бизнесом сменится. Кто не принял приглашение Главного Координатора, тому лучше выйти из бизнеса самому - это хорошо знали все присутствующие.
        Затем Секретарь перешел к повестке. Как было заведено на подобных совещаниях, темы для встреч определялись Главным Координатором и заранее никому не сообщались. Точнее, первая тема каждого совещания была стандартной - обмен местным опытом. Представитель принимающей стороны должен будет рассказать об особенностях бизнеса в своей стране и о специфике импорта-экспорта наркотиков в страну. Но не это было основным во встречах. Главным было рассмотрение общих проблем и принятие по ним решений. Решений, обязательных к исполнению.
        Секретарь медленно, можно сказать, старательно объявил единственную тему, внесенную Главным Координатором в повестку. Вопросов по теме не последовало. Тогда был объявлен и порядок ее обсуждения.
        Проблемную тему собравшимся предложили рассмотреть в два этапа. Сначала все разделятся на три рабочие группы, состав которых был тут же Секретарем оглашен. Группы должны предложить свои, независимо выбранные варианты решения проблемы. Эти три предложения будут доложены и обсуждены на общем итоговом заседании. Там же будет выбран тот вариант или варианты решения, которые потом придется воплощать в жизнь.
        Поскольку вопросов по порядку работы тоже никто задавать не стал, первое заседание на этом и было закрыто. Деловая часть на сегодня закончилась, начиналась культурная программа.
        Экскурсия по Пхеньяну была необычной. Сначала гостей просто возили в автобусе по городу, показывая образцовую чистоту улиц и удивительную по четкости работу девушек - регулировщиц движения. Потом всем пришлось пешком пройтись по главной площади столицы. Психологически маршрут был тщательно продуман. Гости ощутили себя малыми песчинками на фоне величественных зданий и огромных плакатов.
        Затем было посещение главного памятника столицы - монумента идей корейской революции, идей чучхе - опоры на собственные силы. Стоящая в самом центре столицы гигантская колонна в виде факела была снабжена неплохим лифтом, который поднял гостей на вершину монумента. Сопровождающая девушка-экскурсовод в национальном костюме непрерывно тараторила на трудно понимаемом английском языке о счастье народа и удобстве столицы для жизни.
        Кое-кто из гостей попробовал снимать с верхней площадки памятника высотные жилые дома, украшающие прилегающие к монументу улицы столицы. Было жутковато убедиться, при соответствующем увеличении, в явной пустоте, отсутствии заселенности основного количества этих домов. Окна и форточки квартир были плотно закрыты и лишены занавесей. Дворы однообразных домов отличались пустотой. Насколько было видно в объективы видеокамер, нигде не сидели на скамеечках старики, не бегали по тротуарам дети.
        Завершилась экскурсия по городу посещением явно показушной пешеходной зоны. Нарядно одетые все в те же национальные одежды, хорошо упитанные актеры весело прогуливались туда-сюда в пределах одного квартала. При попытке кого-то из гостей выйти за пределы этого квартала его личный сопровождающий вежливо, но твердо возвращал гостя на разрешенную территорию.
        Наверное, эта заповедная территория отображала представления местных властей о прекрасном будущем. Двух- и трехэтажные дома были окрашены разными красками и нарядно оформлены флагами и плакатами. На первых этажах домов располагались магазины сувениров. Главное место среди сувениров занимала местная плохо закупоренная водка с натуральной дохлой змеей внутри бутылки.
        Киоски с газированными напитками местного и даже иностранного производства стояли прямо на тротуарах. В других киосках продавались чипсы и булочки свежего хлеба. Все это великолепие можно было приобрести за конвертируемую валюту. Сдачу гости получали в каких-то талонах. Судя по всему, это были купоны для приобретения товаров в местных валютных магазинах.
        Наконец экскурсия завершилась. Изрядно уставшие и проголодавшиеся гости оказались на шоу «Ариранг». Для иностранцев на трибунах стадиона была выгорожена отдельная охраняемая территория, исключающая контакты с остальными посетителями представления. Перед гостями были маленькие столики с минеральной водой и напитками местного разлива, а также образцами местной выпечки. Наиболее прозорливые гости не пожалели валюты в показушных киосках и теперь с удовольствием утоляли голод свежими булочками вполне качественного белого хлеба. Остальным пришлось испытывать судьбу, дегустируя то, что было подано.
        Закусывая, гости с интересом рассматривали нестандартный огромный стадион, центральное пространство которого легко вместило бы несколько футбольных полей. До начала шоу оставалось несколько минут. Противоположная от гостей трибуна вдруг начала оживать. Ранее одноцветное серое поле стало расцветать разными красками. Потом огромный прямоугольник трибуны стал отображать меняющиеся картины природы и государственные символы республики.
        Гости достали видеокамеры и стали рассматривать эти картинки, пытаясь понять принцип организации гигантского табло на несколько сотен тысяч пикселей.
        Наконец один из гостей, видеокамера которого отличалась огромным качественным объективом, воскликнул:
        - Не поверите, да это же люди сидят с кусочками цветного картона! Сотни тысяч людей!
        И это была правда. По невесть как передаваемым сигналам несколько сотен тысяч людей, сидящих на противоположной трибуне, поднимали и опускали квадратные кусочки картона разных цветов, отображая сложные, плавно изменяющиеся картины. Такое начало шоу было неожиданным и впечатляющим.
        Последующее представление не уступало началу по масштабу и слаженности участников. Тысячи и тысячи артистов выплескивались на поле огромного стадиона и синхронно выполняли сложные трюки и построения. Манипуляциям с флагами и лентами могли бы позавидовать лучшие художественные гимнастки мира. Потрясающей чистотой отличались прыжки при помощи досок с подпоркой посередине - как объяснили сопровождающие, это была древняя корейская народная игра.
        В заключение свое искусство показывали бойцы народной армии. Заполнившие все пространство стадиона мастера тхеквондо демонстрировали движения изумительной чистоты и слаженности. Закончилось шоу неожиданным массовым падением парашютистов из незаметных, подвешенных на натянутых тросах над стадионом коконов. Акробаты дружно выпадали с высоты не более ста пятидесяти метров, успевали расправить маленькие парашюты и приземлиться на ноги так, чтобы оказаться в практически идеальном строю!
        Зрители действительно остались довольны представлением. Перед тем как покинуть стадион, господин Ким познакомил гостей с руководителем группы парашютистов. Стройный, довольно высокий для корейца мужчина средних лет неожиданно оказался владеющим хорошим английским языком. Он с видимой гордостью за свою страну, создавшую такое грандиозное представление, отвечал на вопросы гостей.
        Необычность шоу в какой-то степени окупила уже испытанные неудобства пребывания. Располагаясь в автобусе, гости громко переговаривались, обсуждая увиденное. Под свистки регулировщиков, автобус медленно тронулся сквозь толпу обычных, местных зрителей.
        Пассажиры притихли, рассматривая рядовых жителей республики в окна автобуса. Рядом со зрителями шли в еще не снятых костюмах участники недавнего представления. И гости с удивлением видели, как артисты, покидающие стадион, практически на ходу переодевались в обычную одежду прямо вдоль дороги, грубо говоря, в кустах. Еще минута, другая - и бывшие артисты растворялись в потоке зрителей, растекавшемся веером по дорогам от стадиона.
        Вечерний переезд в горный пансионат занял более двух часов. Водитель сначала пытался включать радио, передававшее местную музыку, потом сигнал ослаб, приемник зашипел, и водитель его выключил.
        Гости притихли, задумались. Большинство решили воспользоваться временем, чтобы поразмыслить над поставленной Главным Координатором темой. Она была заметно сложнее тем последних встреч. Там все было более-менее понятно. Среди этих тем были: «Новые принципы распространения тех или иных видов наркотиков», «Создание устойчивых самоорганизующихся и самовосстанавливающихся цепочек распространения наркотиков с использованием сети Интернет», «Съемка и распространение новой серии документальных фильмов о вреде наркотиков с ожидаемым результатом в виде оживления спроса», «Продвижение художественных произведений, стимулирующих интерес», «Внедрение в Интерпол очередной группы «сочувствующих», «Модификация рекламы энергетических напитков», «Новые методы почтовой отправки наркотиков» и так далее, и тому подобное.
        В этот раз тема совещания была предельно конкретной и жесткой, чем она существенно и отличалась от предыдущих. Тема была следующей: «Выбор технологии оперативного физического устранения нового, фундаментального риска в нашем бизнесе - так называемых Близнецов и их Учителя».
        Глава 10
        Зальцбург
        Доктор Бирман быстро и нервно ходил кругами по большому залу лаборатории. На кровати-каталке посреди комнаты лежало прикрытое простыней неподвижное тело. Сквозь многочисленные провода и трубки виднелась голова, основную часть которой занимала обширная лысина. На белоснежной подушке темным пятном выделялось неподвижное лицо. Кожу лица покрывал сильный загар, доходивший до линии относительно светлой, только что выбритой поверхности щек. Руки и грудь, насколько их было видно, были сплошь в узорах синей татуировки.
        Рядом с кроватью мерно вздыхали аппараты искусственного дыхания и кровообращения. На стене висел тот самый памятный оптический концентратор, перевезенный из римской гостиницы. Фирма-производитель подарила его лаборатории на память и в признательность за неожиданную рекламу.
        За своими небольшими рабочими столами тихо и понуро сидели три человека в белых халатах. Это были Бразилец, Медбрат и один из лаборантов старого состава лаборатории, недавно назначенный старшим.
        На лацкане халата старшего лаборанта, светловолосого парня с умным, ироничным лицом, была отличительная нашивка, подчеркивающая начальственный статус. У распахнутых дверей лаборатории, прислонясь к косяку, устало стояла новая нянечка, средних лет невысокая женщина плотного сложения.
        - Нет, вы только подумайте, какое безобразие!- Доктора Бирмана наконец прорвало.- Эти умники в городской клинике совсем стыд потеряли. Они обещали направлять нам только тех больных, которых мы предварительно у них смотрим и соглашаемся принять. И мы принимали, когда видели, что можем помочь. Между прочим, всем вам напомню, что уже пятерых коматозных больных мы с вами на ноги поставили за полгода. Редкий результат, между прочим. Да, можно смело утверждать, что у нас действительно уникальная программа активизации физической активности коматозных больных. Кстати, и аппаратура для воздействия электрическими импульсами на кору головного мозга под эту программу у нас тоже уникальна. Но это же не значит, что хронометром можно забивать гвозди.
        Кто меня слушает? Так. Ирина, вы тоже здесь? На сегодня для вас все. Пожалуйста, отправляйтесь к доне Исабель. Как зачем? Ну, скажите, мы скоро будем, и помогите ей, если нужно. Спасибо.
        Ладно. Я правильно понимаю, что остались только лаборанты? Отлично. Ну, вы все это видите? Нет, кто не видит, так подойдите поближе и посмотрите.
        Теперь все видели? Теперь все понимают, кого мы сегодня получили? Нет, я вас спрашиваю, все понимают, что у нас в руках?
        Правильно. Это пациент с улицы. Его находят прохожие, вызывают городскую «Скорую помощь». Врач неотложки разговаривает с клиникой и везет пациента прямо к нам. Я, естественно, сразу понимаю, что случай очень запущенный. Если и есть у нас с вами еще шансы, то мизерные. Но не отправлять же несчастного еще на часок-другой покататься в обычной машине. Вы не поверите, это даже был не реанимобиль. Медицинская этика мне не позволила этого сделать. Мы с вами честные люди. Мы с вами используем все наши возможности, чтобы найти хоть какие-нибудь шансы на его спасение. И что мы все вместе сейчас видим?- С этими словами доктор Бирман остановился у монитора и показал на него рукой: - У нашего пациента нулевая энцефалограмма. И вот, смотрите все показания, смотрите.- Доктор раздраженно защелкал переключателями. Прямые линии на экране не изменились.- Итак, теперь его имя уже нам не нужно. Ему имя мистер Бланк. В его голове совершенно пусто. Мозг чист, табула раза. Привезли не просто поздно, а абсолютно поздно. Мыслительная деятельность прекратилась и уже не возобновится.
        При таком состоянии больного врачи всего мира дают родственникам понятную рекомендацию. Я так надеюсь, вы все поняли, почему я отослал нашу лучшую нянечку?
        Правильно. Еще не прошло полугода, как в клинике Зальцбурга, вы все это помните, был у нас с Ириной и ее мужем тяжелый разговор. К сожалению, у нас теперь регулярно бывают тяжелые разговоры с родственниками несчастных в аналогичном, простите меня, растительном состоянии. Они, в смысле Ирина и ее муж, привезли из своей бедной республики, бывшей части СССР, эту несчастную девушку, свою дочь, в надежде на чудо. Но чуда не могло произойти. Она, в смысле душа этой девушки, уже почти десять лет как в другом месте, а ее тело все еще подкармливают и подпитывают. И это стоит больших денег, между прочим.
        Наш хозяин Илья - очень порядочный человек. Он узнал их историю и попросил (заметьте, не приказал, а попросил) меня принять Ирину на работу. С учетом ее опыта по уходу за коматозным больным. Мы, конечно, приняли ее. Муж Ирины вернулся домой, там у них еще два ребенка, их нужно поднимать. А наша старшая нянечка все, что у нас зарабатывает, отдает в клинику Зальцбурга на поддержание жизнедеятельности. Нет, не дочери ее, а просто ее бывшего тела.
        А что мы видим здесь? А здесь случай еще хуже. Потому что родственников нет. То есть официально нет, и, скорее всего, их обнаружено не будет. Он, этот несчастный, уже давно никто, и имя его никак. Годы его немалые. С учетом вот этих морщин возле ушей лет ему не меньше, чем мне. Тот из вас, кто хмыкнул при моих словах о морщинах, тот вообще ничего не понимает в определении возраста. Далее. Судя по одежде, педикулезу и прочему, явно этот человек давно нищенствовал, можно сказать, делал это профессионально.
        Подведем итоги. Кому он теперь, кроме нас, нужен? Полиция приехала по моему звонку, конечно. Удостоверились, что документов при нем никаких нет, сняли отпечатки пальцев и уехали. И что теперь мы будем с ним делать? Кто возьмет на себя роль его близких? Кто примет решение об отключении этого тела от системы искусственной поддержки жизнедеятельности?
        В общем, я всех поздравляю. У нас в лаборатории впервые с момента одушевления Близнецов опять появился пациент в вегетативном состоянии. Только рассматривать его как интересный для будущего объект не приходится. Если так дальше пойдет, мы с вами догоним по этому показателю ведущие институты нейрохирургии. Там уже давно подобных больных в реанимационных отделениях не менее пятидесяти процентов. А те, кому мы реально можем помочь, будут в результате терять последние шансы в рядовых клиниках.
        Доктор чуть успокоился, выговорившись, и опять наклонился к приборам. Он еще раз покрутил какие-то ручки и пощелкал переключателями.
        - Нет, к сожалению, увы, никаких шансов. Давайте-ка, братья Близнецы, готовьте его в дальнюю палату. Поставим на круглосуточный режим, будем поддерживать, другого варианта я пока не вижу. Илья приедет, тогда и решим, что дальше делать.
        Доктор посмотрел на двух вставших Близнецов, покрутил устало головой и недовольно добавил:
        - И я же просил, чтобы на халатах сделали себе знаки различия. Когда вы в одинаковой одежде, вас вообще никто не разберет.
        Ближний к доктору Близнец виновато потупился.
        - Доктор, это я виноват. Я - Бразилец. Извините, пожалуйста. Пообещал я Медбрату, что ему не нужно заботиться. Что я нашью на карман эмблему нашей национальной футбольной команды. Да вот забыл. Завтра все будет сделано, и вы нас тогда легко будете различать, даже в халатах.
        Но, кстати, доктор, нас не все путают. Мама всегда распознает, да и вот старший нас еще ни разу не перепутал.
        Доктор Бирман поднял брови и бросил вопросительный взгляд на старшего лаборанта. Тот сделал вид, что не слышит разговора, уткнувшись в экран своего настольного компьютера.
        - Ну, ладно, братцы, идите-ка готовьте палату, подумайте там, что туда нужно еще установить. А мы пока со старшим пощелкаем тут еще напоследок.
        Когда шаги Близнецов затихли в коридоре, доктор Бирман подошел к столу старшего лаборанта, подкатил к нему соседний стул, сел и тихо сказал:
        - Ну-ка, сынок, посмотри мне в глаза.
        Тот повернулся к доктору. Краска залила его лицо до самых корней волос.
        - Это хорошо, что ты понимаешь ход моих мыслей,- сказал доктор.- Посуди сам, голубчик. Дона Исабель чувствует сына только в Бразильце, и ее сердце тоже никогда не дает ошибок. Анна выделяет своего Американца среди всех. И вдруг ты еще у нас выделяешься. Я ведь тоже обращал как-то внимание, что ты Медбрата спиной чувствуешь, да только не задумывался серьезно. А вот сейчас задумался. У тебя, стало быть, дружок, нестандартная половая ориентация, как теперь принято говорить?
        - Не совсем так, доктор.
        - А как? Ты уж объясни мне, будь добр. Мы ведь уже несколько лет с тобой неплохо вместе работаем, хотелось бы и дальше понимать друг друга.
        - Доктор, вы ведь хорошо разбираетесь в тропических рыбках?- неожиданно спросил лаборант.
        - Классный психологический ход,- улыбнулся доктор.- Как человек вежливый, на твой вопрос отвечу. Все в поместье знают, что я давно подсел на снорклинг. Все отпуска провожу в тропических морях. С аквалангом нырять для меня как-то оказалось слишком сложно, боюсь я этой техники. А вот поплавать в теплом море среди рыбок с маской и трубкой - обожаю. Всем знакомым дамам рекомендую: лучшая маска для лица - маска для плавания. Ну а раз уж я решил регулярно плавать среди рыб, то как же в них не разобраться? Купил пару справочников, прочитал пару раз от корки до корки, и все дела. Так что практически любую рыбку, которую теперь встречаю, могу опознать без проблем.
        Ладно, дружок, если ты хотел, чтобы я отвлекся и поговорил о приятном, то тебе это удалось. На пару минут. А дальше что? Все равно нужно объясниться. Так что ты меня в сторону не уводи, давай вернемся к моему вопросу.
        - Я и не увожу, доктор. Это по теме,- сказал лаборант и повернул к доктору монитор своего компьютера.- Вы на мою экранную заставку никогда не обращали внимания?
        - Конечно, видел. Ты там рыбок тропических наставил, они плавают туда-сюда, это хорошо, очень успокаивает. Я даже как-то подумал, что это специально для меня, чтобы добрее был и меньше ругался.
        - Посмотрите, доктор, пожалуйста, повнимательнее, какие у меня здесь представлены рыбки.
        - Ну, это запросто. Давай-ка я сяду поближе. Так.- И доктор стал показывать пальцем на проплывающих по экрану рыбок: - Вот это группер, весь в пятнышках. Это, судя по кустистым плавничкам, кудрепер. Хотя при такой картинке могу и ошибиться. Губанчики опять же в наличии. Ну, вот здесь вообще просто, это с очевидностью рыбы-попугаи. А на почетном месте, в центральном квадрате, у тебя амфиприоны, более известные как рыбки-клоуны, снуют. Красиво они тут на экране в анемонах прячутся, почти как в жизни. Ну и дальше что?
        - Я давно хотел поговорить с вами откровенно. У меня есть большая проблема, к решению которой я потихоньку двигаюсь всю свою сознательную жизнь. Из-за этого я и выбрал медицину. Все собирался попросить у вас совета, да стеснялся. В общем, я хочу того, ну, как вот эти рыбы, что у меня собраны на экране… Ну, они все это умеют, такими их создал Бог.
        - Так. Что такого необычного умеют все эти рыбы?- Доктор на несколько секунд задумался и потом сразу посерьезнел.- Ага. Похоже, дошло до меня. Тяжелый случай. То есть ты вот что мне хочешь и стесняешься сказать. Все эти рыбы могут при необходимости менять свой пол. Все рыбы на твоем экране могут это делать. Правильно?
        - Да. У них, в рыбьем мире, это бывает без всяких операций. Правда, в основном рыбки умеют менять пол с женского на мужской. И только маленькие рыбки-клоуны умеют менять свой пол с мужского на женский.
        Да, доктор, это правда. Это моя мечта. Я очень рано, еще в детстве, почувствовал, что внешне я - мальчик, а внутри я - девочка. Но к тому времени я откуда-то уже понимал, насколько опасно в подобных вещах признаваться. Так что ни дома, ни в школе у меня особых проблем не было. В семье нашей вообще каждый был занят собой. Отец был весь в бизнесе, мать работала актрисой в театре. Хлопот со мной было немного, но когда я решил уехать навсегда, никто особо не удерживал.
        Тогда я пошел в медицину и подробнее постарался узнать, как можно поменять человеку пол. И мне стало страшно. Откровенно страшно стало. А вдруг с этими всеми гормонами и прочим у меня что-нибудь с головой произойдет? Сейчас я не такой, или не такая, как все, но хотя бы я умственно нормальный человек.
        В общем, хочу я безумно свой пол поменять и жутко этого боюсь. Вот такая проблема.
        И еще. Вы правильно вычислили. Я люблю нашего Медбрата. Не внешность его, нет. Он внутренне такой светлый, веселый. Мне рядом с ним хорошо, а когда его рядом нет, мне просто плохо. И я хочу взаимности. Никогда в жизни такого чувства у меня ни к кому еще не было. Но только поймите правильно, я не хочу его любить, как мужчина.
        В коридоре послышались шаги.
        - Ну, ладно, потом еще поговорим,- свернул беседу доктор, вставая и выходя навстречу Близнецам.
        - Палату подготовили? Тогда отключайте аппаратуру от сети. Снимайте с мистера Бланка диагностику. Это ему больше не понадобится. А искусственное сердце и дыхание пусть пока поработают на аккумуляторах. Как будете готовы, зовите, и мы дружно это все аккуратненько перевезем.
        Бразилец взглянул на большие часы в лаборатории и деликатно напомнил:
        - Доктор, извините, пожалуйста, может быть, отложим переезд? Нас уже, наверное, ждут.
        Доктор тоже взглянул на часы, хлопнул себя по лбу и стал всех торопить:
        - Так, быстренько все оставили как есть, и пошли. Перевезем после ужина. Всех действительно очень просили быть вовремя. Кстати, а кто-нибудь знает повод?
        Бразилец широко улыбнулся и с гордостью сказал:
        - Доктор, я достоверно знаю повод. Но я должен об этом рассказать там, за столом.
        За столом все уже были в сборе. Последние блюда как раз заносили с кухни, когда доктор и его сотрудники появились в столовой. Под командованием доны Исабель, помимо нянечки Ирины, быстро бегал с тарелками новый помощник по хозяйству, высокий, спортивного сложения юноша. Как и Ирина, он был нанят для помощи в лаборатории и по хозяйству после резкого увеличения дееспособного населения поместья.
        Когда все, включая обслуживающих стол работников, расселись вокруг стола, слово взял Бразилец. Он встал и аккуратно постучал ножом по бокалу, прося общего внимания. За столом воцарилась тишина.
        Юноша заметно смущался. Тем не менее он начал говорить уверенно, без запинок и дрожи в голосе.
        - У меня сегодня очень ответственное поручение,- начал он свою речь.- Я выступаю с важным заявлением. Дело в том, что ко мне, как старшему мужчине в семье доны Исабель, моей мамы, недавно обратился некий мужчина. Он объяснил, что у него самые серьезные намерения, а именно, что он просит ее руки.
        Тишина, с которой все слушали начало речи Бразильца, в этом месте его выступления мгновенно сменилась оживленным перешептыванием. Все сидящие за столом, за одним исключением, стали спрашивать друг друга, видели ли они кого-либо нового в окрестностях поместья, кто бы мог придти с таким предложением к доне Исабель.
        Бразилец, по-видимому, ожидал такого эффекта, поэтому выждал небольшую паузу и продолжил:
        - Сегодня я уполномочен объявить, что поступившее предложение принято. Невеста, моя мама, согласна. Родственники в моем лице тоже не возражают. Я прошу всех поздравить мою маму и уважаемого Мусу с обручением.
        - Вот это здорово!- вскрикнул с места доктор Бирман.- Дона Исабель, Муса, мы же столько лет уже все вместе, и вы только сейчас созрели? Ты, сынок, присаживайся. А вы, дорогие наши, ну-ка, рассказывайте нам все.
        Покрасневшая и от этого еще более привлекательная дона Исабель обменялась взглядами с Мусой, он улыбнулся и пожал плечами, она кивнула ему в ответ.
        Тогда Муса смущенно поднялся со своего места, слегка откашлялся в кулак и негромко начал:
        - Ну, давайте сначала я от себя поясню. Исабель поразила мое сердце с первого взгляда. Когда моя первая супруга скончалась, я решил оставить наш дом для нашей дочери. У нее только образовалась семья, появился маленький ребенок, и они жили у нас. Я решил найти работу с проживанием.
        Пришел я сюда устраиваться работать случайно, просто по объявлению в газете. Но как увидел Исабель, так сразу и согласился. Могу долго рассказывать, могу коротко, но это просто женщина моей мечты. Красивая, гордая, надежная.
        Но вы понимаете, она же все это время, все эти годы была в горе. Ее дети были в таком состоянии. Исабель все время переживала, очень горевала, я это видел, чувствовал. Как же я мог позволить себе высказать свои чувства? Она почти что в трауре, а тут я со своими приставаниями, как животное какое-нибудь. В общем, старался я, чтобы она никак не почувствовала моего к ней стремления, держал дистанцию, что называется. Но теперь, когда все так чудесно изменилось, мне показалось, что можно попробовать. Принял я решение, что, если не судьба, то дождусь приезда Ильи, тихо рассчитаюсь и уйду. Предложил я Исабель руку и сердце. Остальное вы знаете. У меня все.
        Теперь поднялась дона Исабель.
        - Вы мою историю знаете. Когда я попала в Европу, было мне, как понимаете, не до личной жизни. Потом как-то постепенно привыкла ко всему, жизнь вошла в какую-то постоянную колею. Сначала я даже не очень понимала, что мне очень не хочется больше быть одной. Но вот зашла я как-то вечером в Зальцбурге посидеть в ресторанчик, а официант меня вдруг так вежливо спрашивает: «Вы одна будете?» И я тут заплакала.
        Потом в поместье появился Муса. Скажу честно, я с первого взгляда увидела в нем настоящего мужчину. Таких мужчин вообще маловато осталось, как мне кажется. А может быть, я их плохо вижу. Но в нем я сразу увидела главное. Абсолютно надежного человека. Опору, защитника.
        Как я сказала, мою жизненную историю здесь все представляют. И у меня уже давно нет стыда за мое прошлое. Да, когда-то я делала все, что могла, ради моего сына. Моих сыновей. Но в то время к мужчинам у меня выработалось стойкое чувство закрытости. А вот когда я увидела Мусу, что-то в мире для меня изменилось. Мне впервые за многие годы опять захотелось прижаться к мужчине. Спрятаться за него, как за стеночку, от всех моих проблем. От всего сложного, что снаружи меня и что внутри.
        Да только вот скоро заметила я, что он вроде бы по-доброму ко мне относится, но явно старается от меня держаться на расстоянии. Решила я, что, наверное, со своим прошлым не подхожу ему. Я так думала, что он мне, как человек добрый, сочувствует, но к сердцу своему, похоже, никогда не допустит.
        А тут вдруг, ну совсем неожиданно, сын мой подходит ко мне на днях и говорит, что поступило серьезное предложение. Просит-де некий мужчина моей руки. Я сразу ему и отвечаю, что только от одного человека я бы приняла такое предложение, да, наверное, не дождусь, а от других мне не нужно. Ну, вот и все.
        Доктор Бирман в этот момент вскочил со своего места и принялся обнимать Мусу и Исабель, стараясь охватить и целовать обоих сразу. Молодежь неизвестно откуда достала шампанское, хлопнула одна пробка, затем вторая. Тут же договорились о предполагаемом дне свадьбы, чтобы успеть пригласить всех самых близких, кто сейчас был за пределами поместья. Под этими всеми Муса и Исабель понимали десять Близнецов, Анну, Илью с женой, небезызвестного кардинала и Его. Того, кого Муса и Исабель считали истинным источником своего возможного счастья.
        Глава 11
        Московская область
        Эта ночь у Сергея Бойцова выдалась длинной. Сначала пришлось оперативно устраивать телохранителя Барона. Лупоглазому Филе повезло - несмотря на полученный смертельный удар, он подавал какие-то признаки жизни. Его спасло тесное пространство, конкретно стекло двери автомобиля, которое остановило голову в крайней точке.
        В наступающих сумерках Бойцов быстро вырулил на проселочную дорогу. Там Сергей сначала снял с крыши и борта машины магнитные наклейки - шашечки такси. Потом он профессионально обыскал тяжело дышащего неподвижного Филю, забрал бумажник с документами, мобильный телефон и выгрузил у километрового столба. Отъехав в сторонку и убедившись, что никого рядом не появилось, с этого же мобильного Сергей и вызвал «Скорую помощь».
        Он представился случайным прохожим, фельдшером по образованию. Сергей не только внятно объяснил место, где лежит человек, но и сообщил предварительный диагноз - переломовывих в шейном отделе позвоночника с высоким риском развития отека мозга. Когда появилась уверенность, что его поняли и машина реанимации будет немедленно направлена, Сергей отбил звонок, аккуратно вытер телефон и выбросил его подальше от дороги. С учетом того, что под мышкой у Фили осталась кобура от пистолета, должное внимание к его лечению было обеспечено.
        «Если этот сукин сын не успел серьезно нагрешить, может, еще и выживет,- сказал себе Сергей, выезжая назад на трассу.- Ну, с этим закончили. Теперь нужно пристроить главное сокровище.- И Бойцов бросил взгляд в зеркало заднего вида. Барон крепко спал на заднем сиденье, опустив голову на полную грудь. В багажник не залезет. Опять придется бросить тень на командование. Ну, что делать…»
        Пока машина привычно бежала домой, Сергей вспоминал свои последние пять лет. Когда над его головой разлетались в клочья остатки их уютного домика, он внутренне дрожал от жажды как можно скорее найти Барона и отомстить. Однако, посидев несколько часов в одиночестве, Сергей понял, что после горьких слов его бывшей милой он ни на кого нападать сам больше не будет. Тем более лишать кого-либо жизни. Хватит.
        К тому времени, когда он выбрался ночью из-под развалин своего бывшего дома, в душе его сложилось иное желание - покончить с собой. Но с другой стороны, он понимал, что такое бегство от себя может окончательно погубить его душу. Верующим Сергей стал давно, на войне. Там практически все, кто выжил, становились верующими.
        Изрядно употребив водки с пивом в пустом кафе на железнодорожном вокзале - ближайшей питейной точке, работающей ночью,- он к утру открылся немолодой буфетчице. Та его внимательно выслушала, всплакнула искренне, а потом посоветовала ехать в Москву. Слышала она от кого-то, что в Москве, в Марьиной Роще есть икона чудотворная, которая преступников в людей превращает.
        Уже через день Сергей был в Москве. Найти в Марьиной Роще церковь с чудотворной иконой «Нечаянная радость» труда не составило. Сергей внимательно прочитал историю иконы на входе в храм и потом долго стоял перед ней, ожидая какого-то знака, толчка, хоть чего-нибудь.
        И тут к нему подошел молодой поп. Назвать его батюшкой Сергею вначале было сложно, настолько молодо и весело выглядел этот явно начинающий священник. Но с первых слов батюшки Бойцов понял, что оказался там, где ему нужно было оказаться. Молодой поп сначала внимательно посмотрел ему в глаза, а потом тихо спросил: «Что, грешный, хочешь еще одного человека убить? Теперь себя?»
        Ушел в тот раз Сергей из храма с твердым пониманием, что не ему решать, когда уходить. Но главным было совсем другое. На его объяснения, почему он хочет уйти из жизни, священник ответил неожиданно жестко и прямо: «Негоже тебе, сильному такому, своей болью упиваться. О себе только и думаешь. Честную смерть тебе еще заслужить надо. Сначала долги верни. Сколько душ загубил - верни втрое. Не знаешь как? Я тоже не знаю. Иди и ищи. Найдешь - приходи, дальше поговорим».
        Ответ на задачу, поставленную ему перед чудотворной иконой, Сергей нашел буквально через неделю. Болтаясь по Москве, в подземном переходе он от нечего делать разговорился с вежливым попрошайкой. Внешне это был обычный бич (бывший интеллигентный человек), но с каким-то особым, грустным чувством юмора. Свежий синяк под глазом и потертая одежда плохо вязались с его пока еще не утраченными манерами.
        Сначала бич вежливо отказался, когда Сергей предложил ему поесть и выпить. К удивлению Бойцова, он объяснил, что есть и пить он не хочет, а вот от денег бы не отказался. Сергей предложил ему все же потрепаться за едой, намекнув, что потом, может, и денег можно будет немного получить. Так они познакомились.
        Бич Валера оказался бывшим главврачом какой-то провинциальной больницы. Пристойно жить на одну зарплату врачу, даже главному, было совершенно невозможно. А Валере хотелось не просто жить, а жить хорошо. По основной профессии он был пластический хирург. Причем, любимый профиль деятельности у него был необычный - он практиковался во внесении временных изменений во внешность. Так получилось, что стал он изредка оказывать услуги некоторым людям, которым необходимо было на время изменить лицо. Как понял Валера, задача его клиентов была одноразовая - воспользоваться каким-нибудь не совсем своим документом. Платили ему потрясающе щедро, но и пользовались его услугами крайне редко.
        Потом один из его теневых клиентов срочно пригласил его к себе. Не сам, через водителя, которого Валера лично знал. Оказалось, клиенту нужна срочная и тайная помощь - вылечить огнестрельное ранение. Оплата была обещана высокая, да и отказаться было практически невозможно.
        Постепенно доктор Валера стал весьма популярен в своем районе среди всех, кому лечиться открыто в силу разных причин не хотелось. Валерий заметно поднялся материально, поменял квартиру, купил подержанную, но классную иномарку, домик в деревне. А потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться - неудачная операция, закончившаяся смертью пациента. Пациент был, как выразился Валерий, человек не рядовой, прямо скажем, авторитетный.
        - В общем, чтобы хоть семью не тронули, пришлось все бросить и удрать за тридевять земель. С женой все равно плохо жили, дело к разводу шло. Так что она вряд ли сильно расстроилась, когда мою машину в реке выловили. Это я вроде как на ней с моста в деревне свалился. Ничего умнее тогда как-то в голову не пришло, раздумывать было некогда.
        Стресс у меня был сильнейший, сам понимаешь. Ну и перед тем, как раствориться, решил я кое-что из клиники захватить для поддержки организма в бегах. В принципе не самое страшное, психостимуляторы. Да вот, сволочь, подсел…
        - Ну и что, неужели не можешь соскочить? Ты же врач?
        - Ну, ты и наивняк. Если бы это было так легко… Нет, без посторонней помощи уже не смогу. Схему соскока жесткую, но надежную знаю, все знаю, научить других, как это делать, и то смогу. Но самому, без принуждения - нереально. И податься на лечение некуда. В официальных клиниках без документов не примут. Если расскажу, кто я и откуда, может, и примут, но лечить отправят по месту жительства. А там меня вылечат моментально и навсегда.
        В частных лечебницах в принципе договориться можно, чтобы приняли без документов, были бы деньги. Но денег-то как раз нет. Если что и наберу, так тут же трачу, сам понимаешь на что. Вот такой замкнутый круг.
        Последнюю неделю как-то удалось себя прижать, немного деньжат сохранить, так вчера все отобрали. Ты понимаешь, есть в Москве такая проблема - организованные побиралы. Кто-то собирает инвалидов и бичей, подсаживает примерно на то же самое - на стимуляторы подешевле, винт там и прочее. Дальше они работают на дядю, пока не выйдут в расход. Прикрытие над ними - будь здоров. Ну вот, вчера я слишком хорошее место выбрал для работы. Подошли два жлоба, отобрали у меня все, что нашли, и дали, видишь, предупреждение с занесением в глаз.
        Что сейчас хуже всего для меня - это образование. Я ведь, к сожалению, отлично понимаю, что со мной происходит. Сейчас у меня это еще только психологическая зависимость. И психика еще почти в норме. Но еще месяц, от силы два, и тогда уже все. Шансов опять стать человеком у меня просто не будет.
        Бойцов тогда попросил бывшего врача подробнее рассказать, что такое схема соскока. Тот ему профессионально объяснил, какие нужны для проведения этого лечения условия, к кому и от чего такие жесткие схемы можно применять. Чувствовалось, что бывший доктор серьезно разобрался в этой теме и мечтает, чтобы кто-нибудь взял и применил это к нему.
        И вот тут, на этом самом месте разговора, Сергей неожиданно впервые за последние недели испытал чувство искренней, настоящей радости.
        - Ты что вдруг просиял, как новые сто долларов?- спросил недоуменно бывший главврач.- Тоже решил полечиться по моей схеме? Мне показалось, что ты пока дурью не зацепленный. Неужто у тебя кто-нибудь из близких страдает?
        Тут Сергей сделал бичу Валере неожиданное предложение.
        Знакомый указатель поворота автоматически вернул мысли Сергея к сегодняшней действительности. До проходной оставалось полтора километра. На въезде в родной поселок Бойцов привычно достал пропуск, выключил ближний свет и приоткрыл окно.
        Поселок имел гордый статус ЗАТО - закрытое административно-территориальное образование. На территории этого минигородка с советских времен располагалась элитная войсковая часть. Где-то под землей на краю поселка был один из центров управления Космических войск.
        Территория центра и относящихся к нему наземных строений была внутри поселка еще раз огорожена и охранялась не хуже входа в Кремль. Когда-то дома в поселке предназначались только для офицерского состава и работающих в центре гражданских лиц. Со временем состав населения изменился, и теперь не больше трети жителей имели отношение к центру. Однако в поселок по-прежнему попасть можно было только по пропускам.
        Машину Сергея на проходной знали. Дежурный солдатик, как положено, сначала бросил взгляд на пропуск, потом на номер автомашины, а затем заглянул в салон - не провозит ли в своей машине владелец кого-нибудь без пропуска. Увидев на заднем сиденье храпящего толстяка, прикрытого кителем с генеральскими погонами, солдат вопросительно посмотрел на Сергея. Тот развел руками и виновато улыбнулся. Дескать, ну что тут поделаешь, устал товарищ генерал, переутомился. Солдатик легко сплюнул в сторонку и махнул полосатой палкой - проезжайте.
        Проехав жилую часть поселка насквозь и миновав бесконечный высокий забор территории центра управления, Сергей очутился перед другими воротами.
        Это была вторая проходная поселка. Она была не только вторая, но и второстепенная. Здесь тоже был шлагбаум, однако контроль уже был совсем никакой. Ворота стояли нараспашку, шлагбаум торчал в небо. Кто-то, завидев машину, выглянул из будки для охраны, просто так, для виду. Сергей показал пропуск, который из будки заведомо рассмотреть было невозможно, и выехал на «территорию, прилегающую к ЗАТО».
        Когда-то здесь, на площади около 9 гектаров, располагалось подсобное хозяйство бывшей элитной войсковой части. Высокий бетонный забор отделял хозяйство и от поселка, и от леса. Попасть сюда можно было только так, через поселок. В годы перестройки эту землю тихонько вывели из владения Минобороны. Сейчас на семи с половиной гектаров расположился уютный коттеджный поселок бывшего комсостава центра управления. Остаток территории, на котором были все основные постройки подсобного хозяйства, достался садовому товариществу «Проект». Последние четыре года председателем товарищества был Сергей Бойцов.
        Когда после памятной беседы с молодым попом он решил остаться поближе к Москве, один из бывших сослуживцев устроил Сергея охранять это самое садовое товарищество. Как таковое товарищество существовало только на бумаге. Реально этой землей владел один из организаторов коттеджного поселка. Неудобный, требующий значительных вложений кусок земли был просто нужен со своим садово-огородным статусом для прикрытия перепрофилированных земель.
        Чтобы в пустующие строения не заселились бомжи, требовался ночной сторож с постоянным проживанием. Сергей всех устроил. И его вполне устраивало свободное дневное время и крыша над головой. Только встреча с бывшим главврачом подтолкнула Сергея, помогла понять, какой шанс выпал ему в виде этого заброшенного подсобного хозяйства.
        Теперь за вывеской «Садовое товарищество «Проект» находилась кустарная клиника жестких методов лечения от некоторых видов наркомании. Первый человек, прошедший в клинике лечение, был ее главным врачом.
        Когда два бывших пациента, а ныне охранники и санитары клиники в одном лице, выгружали Барона из машины, главврач Валерий подошел к Сергею.
        - Ну и кто у нас новенький? По комплекции и одежке как-то на нашего обычного пациента не похож.
        - Ты же давно плакался, что отрабатывать новые методы лечения не на ком. Вот и принимай подарок. Имей в виду, когда проснется, будет утверждать, что он - Барон.
        - Да ну? Тот самый?
        - Тот самый.
        - Однако. Как же ты его голыми руками взять умудрился? Слышал я о нем много, и не от тебя одного. Он же один из главных в стране по этому бизнесу. Если не главный.
        - Теперь можно сказать, что был. А теперь его имя - подопытный кролик в клинике «Валера и другие». Правда, он еще об этом не знает.
        - Интересное у него будет сегодня пробуждение.
        - Используй этого гада по полной программе, не жалей. Ты мечтал о кролике - получи его. Сначала сделай из него наркомана с нужным тебе состоянием, потом лечи. Потом другой дурью его, и опять лечи.
        Не переживай, понимаю, о чем думаешь, что опять нужны наркотики дорогие. Учти, что наличных с ним пришло до черта. И кредитных карт штук пять. Как подсядет - все коды тебе выдаст за очередную дозу. Не выдаст - поковыряемся у него в мобильнике и там найдем. В общем, наш кролик сам оплатит свое многократное лечение. Но главное, послужит благому делу. Может, первый раз в жизни.
        Да, кстати, кроме денег, тут еще кое-что с ним пришло. Выдержанное, высшего качества. Так что давай пойдем поужинаем да отметим удачу. Расскажу, как все вышло. И поговорим серьезно о будущем.
        Глава 12
        Где-то около Земли
        Вторая встреча сэра Уинстона Черчилля с двенадцатью молодыми людьми была для него уже более прогнозируема. Он заранее вычислил время в своем прошлом, в которое, скорее всего, будет отнесена новая встреча. Было бы логично, чтобы это оказалось время его службы в Индии, в Бангалоре, на самом юге полуострова.
        Черчилль хорошо помнил этот этап в своей жизни, в своем развитии. Четвертый гусарский полк Ее Величества стоял в стороне от событий. Тихая гарнизонная жизнь тяготила молодой ум Уинстона, уже успевший привыкнуть к постоянной работе. Долгие часы вынужденного безделья он решил посвятить самообразованию. Надо признаться, что чтение до этого времени вовсе не было его страстью. Читал он раньше только по необходимости и только для того, чтобы не просто успевать, а быть одним из лучших в учебных заведениях. Здесь же, в провинциальном захолустье, он открыл для себя «необязательную» литературу. Именно здесь он впервые серьезно погрузился в историю, в мир великих людей прошлого.
        На самом деле эта тема его давно возбуждала. Потомок великого военачальника герцога де Марльборо, Уинстон Черчилль не собирался вести жизнь рядового обывателя. К началу своей военной карьеры он уже отчетливо понимал, что хочет стать великим человеком. Размышления над судьбой Наполеона (бюст которого, кстати, долгие годы будет украшать письменный стол будущего премьера) натолкнули Черчилля тогда, в Бангалоре, на вывод исключительной важности.
        Впечатление было такое, что великие люди становились действительно великими при стечении двух обстоятельств. Одно обстоятельство - это их собственная сила, правильно и полностью используемые исключительные качества, дарованные от рождения. А второе заключалось в том, куда, в каком направлении они свою исключительную силу прилагали.
        Пока великие люди действовали в каком-то правильном направлении - они стремительно поднимались все выше и выше. Правда, потом большинство из них отклонялись от какого-то верного курса, и вскоре после этого они переставали быть великими.
        Тогда, в Бангалоре, молодой Уинстон поставил перед собой один принципиальный вопрос. И нашел на него, судя по всему, верный ответ. Сегодня же он хотел, чтобы эти ребята пришли сами и к этому вопросу, и к тому самому правильному, как он считал до сих пор, ответу.
        Итак, сейчас он оказался на открытой просторной веранде в окружении группы уже немного знакомых ему молодых людей. Веранда была ему весьма памятна. Младший лейтенант Черчилль занимал в то время удивительно просторный дом, стоявший посреди великолепного сада. Мягкий местный климат был благоприятен цветоводству, и в этом прекрасном саду росло не менее семидесяти видов роз. Их чудесное благоухание говорило сейчас о том, что жара спадает и наступает вечер.
        Этому «интернационалу», как отметил про себя Черчилль, пошла бы красивая парадная красно-золотая форма гусар полка королевы. Но сейчас ребята были в спортивных костюмах. Черчилль вспомнил, что это может обозначать вечер субботы или воскресенья. Обычно именно здесь - на веранде его дома - отдыхали вечерами молодые офицеры полка после спортивных состязаний. По выходным они часто играли в поло против индийских князей и, как правило, выигрывали, несмотря на серьезное сопротивление противников.
        Черчилль заметил, что ребята как-то внимательно оглядываются по сторонам. «Наверное, обстановка для них не очень привычная. Может быть, не бывали они в таких садах»,- подумал он. Ему было нелегко догадаться, что ребята немного расстроились, не увидев зеркал и стекол вокруг себя. Им хотелось бы увидеть себя вновь в своем старом облике.
        - Ну что, молодые люди,- начал Черчилль встречу.- Насколько плодотворно прошло время с нашей беседы? Что надумали? Давайте, делитесь своими мыслями со мной смелее. У нас, наверное, нет лишнего времени, чтобы раскланиваться и расшаркиваться друг с другом. Так что вперед. Кто у нас сегодня первым назначен?
        - Моя очередь,- поднял руку стройный юноша.
        - Вы, если не секрет, откуда-то из юго-восточной Азии?
        - В общем, почти так. Я Малаец.
        - Приступайте, смелее.
        - Хорошо, сэр. Я расскажу все по порядку. События после нашей встречи развивались постепенно. Сначала мы решили обдумать эту нашу первую встречу каждый по отдельности. А потом мы несколько раз посовещались вместе.
        - Спорили?
        - Еще как, сэр. Но в итоге мы кое о чем договорились.
        - Отлично.
        - Не совсем, сэр. Мы поняли, что на самом деле поиск смысла жизни для каждого из нас был поиском цели. Цели, ради которой стоит жить и работать. Не временной, а настоящей, большой цели. Такой, чтобы на всю жизнь.
        У каждого из нас в нашей прошлой жизни, по нашему мнению, такая цель была. И была практически одна и та же. Нам хотелось прожить свою инвалидную жизнь достойно и при этом хоть что-нибудь сделать полезного для других.
        И вот теперь мы ищем что-то такое, чтобы опять было понятно раз и навсегда, на всю жизнь.
        Нет, мы не говорим о целях очевидных. Конечно, каждый из нас хочет обязательно создать семью, иметь детей, свой кров и прочее, как и все люди. Но кроме этого, как нам кажется, у каждого должна быть еще какая-то большая, настоящая цель. Мы же не просто животные, у которых тоже есть цель: свить гнездо, найти себе пару и так далее.
        Такой в результате получается у нас общий вывод. Настоящая цель жизни должна для человека быть вроде как горизонт, она должна выходить за время, отпущенное для жизни. До последней минуты должна быть у человека цель. Тогда и жизнь до последней минуты будет иметь смысл.
        - Ну и хорошо.
        - Но ведь какой-то парадокс у нас выходит, сэр. Если действительно цель такая, то значит, что ее вообще достигнуть при жизни нельзя. И еще. Как вообще человек может поставить себе такую цель - непонятно.
        Юноша опустил глаза и замолчал.
        Черчилль внутренне порадовался. «Однако, действительно, надо признать, что ребята эти более чем толковые. Если так дальше пойдет, мы быстро с ними всю мою дорожку пройдем. А дальше? Ужасно интересно, чему они меня научат». Вслух же он сказал:
        - Ну что, молодые люди, я очень рад этому вашему выводу. Кстати, юноша,- обратился он к Малайцу,- а сами вы какого вероисповедания будете?
        - Я - мусульманин.
        - Я так и полагал. Тогда вам, по идее, должно быть проще многих сделать следующий шаг и сказать нам всем, кто ставит эту цель человеку.
        Малаец заметно покраснел, но не стушевался, а с достоинством ответил Черчиллю:
        - Знаете, сэр, на самом деле я, конечно, высказывал всем мое мнение. Я считаю, что это не человек определяет себе такую цель. Только Создатель может такую цель поставить.
        - И что же остальные ваши товарищи, они вас не поддержали?
        Слово взял Еврей:
        - Некоторые из нас, сэр, включая меня, высказали серьезное сомнение. Неужели Создатель ставит каждому конкретному человеку из нескольких миллиардов, живущих сейчас на земле, его цель? Каждому его собственную? Лично мне трудно в это поверить. Знаете, есть у нас такое выражение «не царское это дело». Так мы и не достигли единства мнений в этом вопросе. Хотя спорили мы очень много. Иногда даже очень сердито спорили. В общем, поняли мы, что не переспорим друг друга. Не найдем мы общего мнения.
        - А вы все-таки попробуйте,- без улыбки, вполне серьезно произнес Черчилль.- Попробуйте не заставлять одних принять мнение других. Возьмите и попробуйте сначала еще раз сформулировать то, с чем вы все согласны. Потом то, в чем вы разошлись во мнениях. После этого попробуйте найти ответ, который вы все примете. И это, скорее всего, окажется правильный ответ.
        - Сэр, а можно вас попросить, чтобы мы сейчас вместе с вами это попробовали сделать,- вежливо, но с явным оттенком сомнения предложил Малаец.
        - Ну, давайте попробуем,- улыбнулся Черчилль в ответ.- Итак, сначала формулируйте, с чем вы все согласны.
        - Ну, это легко. Значит, мы сначала договорились: чтобы у жизни был смысл, у нее должна быть цель.
        - Отлично.
        - Потом мы договорились, что настоящая цель, похоже, выходит за пределы жизни человека. Или, по крайней мере, длится всю его жизнь.
        - Прекрасно. Теперь излагайте две точки зрения, которые, как вам кажется, нельзя свести вместе.
        - Я утверждаю, что такие цели, выходящие за рамки жизни человеческой, может ставить только Всевышний. И вы слышали другое мнение, что не будет Бог ставить цель каждому конкретному человеку.
        - Ну и?- улыбнулся Черчилль.
        Возникла общая пауза. Тут Малаец вскочил с места и хлопнул себя по лбу:
        - Есть общий вариант! Ну, мы и чудаки! Конечно же, Создатель не ставит цель каждому по отдельности! Он ее наверняка давно поставил раз и навсегда. Только нам всем, всему Человечеству!
        Мысль подхватил Еврей, тоже вскочив со своего места:
        - Правильно. А каждый человек уже может почувствовать цель для себя. Или не почувствовать. Вот она, истина, где! Смысл в том, чтобы ставить себе цель и жить в согласии с замыслом Создателя!
        Остальные ребята тоже поднялись со своих мест, каждый стал пытаться сказать свое слово, выразить свое понимание найденной мысли.
        Вокруг вдруг начало быстро темнеть. «На сегодня все»,- понял Черчилль и громко произнес прощальные слова в стремительно темнеющее пространство веранды:
        - До следующей встречи, ребята. Вы не останавливайтесь, думайте дальше.
        Слово «дальше» отразилось уже от стен его собственной спальни с окнами на Кенсингтон-парк. Черчилль огляделся. Здесь тоже был вечер. Рукопись бывшего его советника по-прежнему лежала на кроватном столике. Она была открыта все на той же странице, где шла речь о судьбе Священного копья при императоре Константине и матери его Елене. Но стоило Черчиллю бросить взгляд на эти строчки, как новое видение, новый сон тихо, но уверенно стал захватывать его сознание.
        Глава 13
        Римская провинция Иудея. Иерусалим. 326 год нашей эры
        Раннее солнце золотило белоснежные колонны храма Венеры, стоящего на невысоком холме в Иерусалиме. У подножия холма в окружении перепуганных чиновников и невозмутимых военных в задумчивости стояла пожилая женщина в пурпурном одеянии.
        - Окончательно ли решение ваше, великая августа?- склонился перед высокой гостьей в почтительном поклоне патриарх Иерусалимский Макарий. Вся многочисленная свита напряглась в ожидании последнего слова Елены.
        - Мы с вами вчера заслушали более двадцати человек. У меня не осталось сомнений. Здесь, на этом холме свершился крестный подвиг Спасителя нашего. Об этом свидетельствуют даже иудейские священники. Нет никаких сомнений: именно чтобы воспрепятствовать поклонению христиан, император Адриан и поставил этот храм. Может быть, под ним находится что-нибудь, что я ищу.
        Да, я приказываю снести это. И обломки убрать. Холм должен быть чистым для будущего строительства нового храма. Когда дойдут до земли, пусть будут аккуратны. На три локтя, я думаю, землю надо будет вынуть и просеять. Вдруг найдем что-нибудь того времени.
        Слова Елены не успели затихнуть, а утреннюю тишину уже разорвали гортанные команды. Из-за холма, по хорошо продуманному кем-то из местных чиновников сценарию, дружно потянулась толпа строителей, кто с инструментами, кто без. Нарочито дружный звон первых ударов кирок о камни храма вызвал легкую одобрительную улыбку августы. Эта улыбка была встречена восторженными возгласами окружающей свиты.
        - Шумно здесь стало, великая августа, а у меня есть для вас новости чрезвычайно интересные,- негромко сказал Елене архиепископ.- Не будете возражать, если я приглашу вас на скромную трапезу к себе?
        - Нас отнесут или нужно на колеснице ехать? Признаюсь вам, что ехать мне совсем не хочется. Столько дней была в пути, еще не отошла я от дальней дороги.
        - Это близко, ехать не придется.
        - Тогда с удовольствием.
        Елена вроде бы больше ничего не сказала, но носилки для нее и архиепископа появились как будто из-под земли. Уже через полчаса августа и священник сидели за легко накрытым столом в тени огромной смоковницы во дворе дома архиепископа. Симпатичная аккуратная девушка ловко и незаметно прислуживала за столом. Головная повязка поддерживала ее густые длинные волосы.
        - Не исключено, что нам не придется ждать, пока это языческое капище снесут, великая августа,- продолжил разговор Макарий.- Ночью был у меня один нежданный гость. Он из евреев, но христианин. Прослышал он про цель визита вашего. И сказал, что может указать одного человека, иудея, который, по-видимому, знает, где спрятаны реликвии, имеющие отношение к Спасителю.
        - Боюсь поверить в то, что вы говорите. Где сейчас этот ваш гость, и когда он сможет указать нам на того самого человека?
        - Мой ночной гость просил его не выдавать, ему ведь еще жить здесь. И я, простите меня великодушно, пообещал, что его имени не разглашу. Но человека, нужного нам, он указал. Вот здесь,- и архиепископ показал маленький свиток,- подробно описано, как найти его дом. Зовут этого человека Симха. Посему прошу вашего приказания послать легионеров взять этого Симху и сюда доставить.
        - Приказываю.
        Когда Симха был доставлен в дом архиепископа, Макарий уже подробно рассказал Елене все, о чем ему поведал его ночной гость. История выглядела удивительно, но весьма правдоподобно. Прапрадед Симхи, пастух Елиазар, обосновавшийся лет триста назад в деревушке под Иерусалимом, был однажды замечен соседями в очень плохом поступке. Через пару недель после той самой казни он опоздал домой к началу шабата. Опоздал намного, часа на три. При этом пришел он домой с овцой, которую днем потерял.
        Елиазару грозило тяжелое наказание, может быть, даже смерть. Дело дошло до синедриона. И там ему удалось доказать, что он не виноват. Елиазар под присягой поведал, что некий римский сотник взял его в плен тогда, накануне шабата, и потом отпустил. На допросах пастух, кроме всего, показал, что Сотник спрятал в тот вечер в какой-то пещере разные предметы, что нашел на месте недавней казни. И в этой пещере Сотник нашел его пропавшую овцу, а потом она сама шла за ними.
        Римского сотника в ту ночь соседи действительно видели у дома пастуха Елиазара. Синедрион обратился к прокуратору Пилату с просьбой разрешить допросить римского сотника, но получил ответ, что тот был отправлен в Кесарию и пропал в пути. В результате пастуха помиловали.
        История эта стала известна многим. И однажды соседи предложили пастуху показать им ту самую пещеру. Но он наотрез отказался. Чтобы соседи не обижались, пастух рассказал, что ему после суда синедриона было откровение свыше. Ему-де во сне точно было обозначено, кому именно он или его потомки должны рассказать правду. А вот если они расскажут кому-либо другому, то весь их род будет наказан. Соседи знали пастуха как человека простого и без фантазий. Поэтому его твердость была признана всеми как знак правдивости, и больше к нему никто не приставал.
        Сейчас же праправнук того пастуха, сутулый худощавый человек с грустными глазами стоял перед соправительницей Еленой, матерью императора, и архиепископом Макарием. Симха стоял перед ними, низко наклонив голову с редкими седыми волосами, уже не менее двух часов - именно столько его уговаривали показать ту самую пещеру.
        Потомок пастуха и сам такой же простой пастух, он не знал ни государственной латыни, ни даже общепринятого греческого языка. Приглашенный переводчик, постоянно работающий с архиепископом, был из иудеев, он хорошо знал латинский и старался переводить изо всех сил. Толмач дополнительно к переводу успевал и от себя лично уговаривать Симху, объясняя ему, что лучше не гневить августу. Но все безрезультатно. Пастух сначала пытался неуклюже соврать, что ни о какой пещере не знает. Но потом быстро выдал себя, сказав, что просто не может, не имеет права им об этой пещере рассказать. После этого разговор закончился. На все дальнейшие расспросы он отвечал одно и то же - я не могу, не имею права вам этого сказать.
        Терпение Елены имело предел.
        - Вы мне показывали ваш двор и сад, пока мы ждали этого человека,- обратилась она к Макарию.- Я правильно поняла, что в углу двора под деревянной крышкой есть старый высохший колодец?
        - Да, великая августа.
        - Этот человек не хочет нам рассказать то, что знает. То, что он обязан нам рассказать. Так опустите его в этот старый колодец и не давайте ему ничего - ни еды, ни питья. Пусть остается там до тех пор, пока не надумает рассказать. Или у вас появится повод засыпать этот старый колодец. Переведите ему, и пусть сделают то, что я сказала.
        Симха молча выслушал перевод, потом безропотно дал солдатам подвязать себя толстой веревкой под мышками и опустить на дно старого колодца.
        Утром следующего дня Елена опять приняла приглашение позавтракать у Макария. Им прислуживала та же девушка, что и вчера, так же ловко и незаметно. Только сегодня она выглядела гораздо бледнее.
        После трапезы августа и архиепископ подошли к колодцу. Сидящий на дне иудей что-то заунывно бубнил себе под нос, почти не останавливаясь.
        Елена попросила перевести ей то, что он говорит. Макарий подозвал переводчика, тот прислушался и сказал, что Симха молится. Он просит Всевышнего дать ему силы выдержать и не сделать того, что он сам же делать запретил. Он просит силы, чтобы выстоять и не сделать подлости. Чтобы его милые девочки не были наказаны Всевышним за его слабость.
        Елена задумалась. Она не любила видеть пытки и страдания людей. Мужество и вера этого простого человека, пастуха, внушили ей уважение. С другой стороны, она не просто чувствовала - нет, она была уверена, что должна найти то, что ищет. И тогда у нее появилась неожиданная мысль.
        - Переведите ему: я вижу, что он не просто упрямится. Я понимаю, он честный человек. Он пытается поступить в согласии с тем, что ему завещали его старшие и что им было открыто свыше.
        Но спросите его, а так ли точно уверен он, что знает, кому он должен открыться. Может быть, он чего-то не понимает? Может, это именно мне он и должен открыться?
        Переводчик несколько минут говорил с Симхой, потом повернулся к Елене.
        - Он говорит, что, когда его вчера позвали, он тоже сначала подумал так. Он не знал, кто его зовет, и решил, что, наверное, он встретит того, кому должен открыться. Дело в том, что у Симхи нет сыновей, только дочери. Женился он поздно, и больше у него детей не будет. А внуки еще только в планах. Здоровье у него так себе, поэтому он думает, что до взрослого внука не доживет. Так что некому Симхе передавать секрет. Вот он и думал, что время пришло. А получается, ему пришло время умирать.
        - Он понимает, что к нему больше никто никогда не придет? Или он расскажет об этой пещере нам, или унесет эту тайну с собой. Он это понимает?
        - Он это понимает.
        - Тогда вот что я ему предлагаю, прежде чем он окончательно решится умереть. Пусть он хотя бы расскажет нам, кого он ждал. Может быть, это все же я? Ну а если я не смогу ему это доказать - он мне не покажет пещеру и, значит, на то Божья воля.
        Переводчик опять долго говорил с Симхой, тот о чем-то переспрашивал, вздыхал. Наконец по тону его ответа Елена поняла - он согласен. Слабым голосом он что-то стал быстро говорить переводчику. Тот перевел:
        - Он говорит, что откровение передавали в их роде из уст в уста, от отца к сыну, так что не все в нем понятно. Может быть, он неточно помнит, а может быть, ему передали что-то не совсем точно. Но ни о какой женщине точно вообще не было намека. Примерно сказано было так, что факел должен быть, когда придут искать пещеру. Вроде как спрашивать о пещере должен будет муж радостный и с факелом.
        Елена и архиепископ Макарий обрадованно переглянулись.
        - Достаньте его из колодца и поставьте перед нами,- распорядилась Елена. Когда Симха на подкашивающихся ногах, поддерживаемый с боков двумя легионерами предстал перед августой и патриархом, она приказала переводчику:
        - Спроси у него, знает ли он лично кого-нибудь из своего племени, кто хорошо понимает греческий язык? Но только такой человек нужен, чтобы этот Симха ему полностью доверял.
        Толмач перевел. Симха в ответ задал какой-то вопрос.
        - Что он говорит?- поинтересовалась Елена.
        - Он спрашивает, не будет ли плохо потом этому человеку, если Симха все равно не покажет пещеру?
        - Переведи, что этот человек, если все честно будет переводить, сделает богоугодное дело и при этом получит большую награду. Это не зависит от того, будет Симха показывать после этого пещеру или не будет.
        - Он говорит, что тогда искать далеко не нужно. Его дочь младшая работает в доме у архиепископа, за столом прислуживает. Она свободно владеет греческим. Симха говорит, что сейчас видит ее. Вон она, бледненькая, там, вдалеке стоит, за смоковницей, сюда смотрит. Плачет, наверное.
        - Пусть она подойдет сюда.
        Бледная заплаканная девушка увидела обращенный к ней жест архиепископа и быстро подошла ближе.
        Елена внимательно посмотрела на девушку. Та потупилась.
        - Ты будешь переводить отцу кое-что с греческого. Поняла?
        - Поняла.
        - Ты знаешь мое имя?
        - Да.
        - Переведи ему, что значит по-гречески мое имя.
        - Папа, ты знаешь, ее зовут Елена, это имя по-гречески значит «факел».
        - Теперь переведи ему, что значит имя того, у кого ты служишь.
        - Папа, ты знаешь, что моего хозяина зовут Макарий. Это имя по-гречески значит «радостный».
        Симха слушал дочь с широко открытыми глазами. К этому времени он уже мог стоять самостоятельно, и легионеры перестали его поддерживать. Но теперь его опять зашатало. Он уже успел попрощаться с жизнью и был готов встретить мучительную смерть. Оказалось, что он чуть не совершил огромную ошибку. Все только из-за того, что не смог узнать предначертанную свыше встречу.
        По указанию Елены Симху подвели к столу, усадили и дали утолить голод и жажду. Через несколько минут он сам встал из-за стола и дал понять, что готов отправляться к месту расположения пещеры.
        Симху усадили на передние носилки. Он объяснил носильщикам через дочь, куда нужно идти, и процессия быстро двинулась в сторону того самого храма Венеры. Сопровождавшие августу легионеры разделились, половина сопровождала основную группу, вторая пошла в опережение, чтобы оцепить место предстоящих раскопок.
        Бригада строителей с мотыгами и кирками, что разрушала храм, легко открыла указанный иудеем вход в засыпанную пещеру. К тому времени у подножия холма, за узкой полоской оцепления, собралось много людей, просто прохожих и тех, кто старался следовать всюду за Еленой, боясь пропустить что-нибудь важное.
        По команде Елены легионеры зажгли факелы и направились в глубь пещеры. В считаные минуты они извлекли на белый свет реликвии, о которых последователи христианства могли только мечтать. Главное, что сразу сняло все сомнения,- это разломанная вдоль табличка - титулус. Надпись «Иисус Назорей, Царь Иудейский» была всем христианам известна, ее продиктовал тогда сам прокуратор Пилат. Знал прокуратор, что заденет этим первосвященников, назвав Его не преступником, но царем. Знал, но сделал.
        Еще на полотнище, расстеленном на земле перед Еленой и Макарием, оказались три потемневших от времени креста, копье, несколько ржавых гвоздей, засохший терновый венец. Из пещеры извлекли даже остатки губки, с помощью которой, возможно, Его напоили уксусом.
        - Как мы узнаем, какой крест истинный?- тихо спросила Елена Макария.
        В этот момент от толпы собравшихся отделилась небольшая процессия. Несколько человек, судя по всему родственников, несли на носилках неподвижную женщину.
        Макарий узнал ее, это была его прихожанка, пораженная смертельным недугом. Она пыталась увидеть святыни, и родственники рискнули поднести ее поближе. Но пройти еще ближе им не позволяли легионеры. Патриарх указал Елене на носилки взглядом. Та внимательно посмотрела на неподвижную больную, повернулась к Макарию и повелительно кивнула.
        Процессию пропустили ближе, заставили поставить носилки на землю и вернуться за оцепление. Когда к болящей поднесли второй по счету крест и стали его осторожно опускать к ней, женщина вдруг радостно вскрикнула и прижалась к кресту давно не подчинявшимся ей телом.
        Толпа заволновалась, загудела. Легионеры, заходившие в пещеру, быстро присоединились к основному оцеплению. Затем, по громко отданной команде, солдаты оцепления выставили копья перед собой и, мерно продвигаясь коротким шагом, легко оттеснили толпу на безопасное расстояние.
        Крест поднесли к Елене. Слезы тихо катились из-под ее полузакрытых глаз. Она медленно провела рукой по верхней части центрального столба, где сохранились царапины от шипов тернового венца. Потом августа благоговейно прикоснулась к правой перекладине креста губами, в месте, где когда-то была рука Спасителя.
        Кто-то из легионеров в этот момент оступился, тяжелый крест качнулся. Его подхватили все, включая Елену. Когда крест выровняли и приподняли, в руках августы неожиданным образом остался лежать большой обломок, отпавший от перекладины. Гвоздь тогда прошел здесь вдоль волокон, глубоко расколов дерево, а дальше годы сделали свое дело. Часть Святого Креста сама собой осталась в руках Елены.
        Сомнений не было - эту святыню и принесет она сыну, императору Константину, для главного собора его будущей новой столицы.
        Потом Елена распорядилась поднести ей остальные реликвии. Она хотела сразу решить, что возьмет не для Константина, а в Рим. По ее мнению, нелюбимый Константином Рим, наравне с Иерусалимом и будущей новой столицей, также заслуживал право обладания святыми реликвиями.
        Когда Елене поднесли копье, она притронулась к наконечнику, и тут ей больно сжало сердце. Тогда Елена решила, что копье она с собой не возьмет, а оставит здесь. Другие реликвии себя явно никак не проявили. После недолгих раздумий Елена решила забрать с собой основную часть таблички - титулуса, все найденные в пещере гвозди, терновый венец и губку.
        Сам же Крест, его основную часть, Макарий стал слезно просить оставить в Иерусалиме, обещая хранить в серебряном ковчеге и беречь как зеницу ока. Августа, справедливо считая, что архиепископ сыграл важнейшую роль в обретении святых реликвий, согласилась уважить его просьбу.
        Назавтра, отбывая из Иерусалима, Елена приказала остальные два креста вернуть в пещеру и засыпать. Храм Венеры снести до конца как можно скорее и, самое главное, незамедлительно приступить к закладке фундамента нового храма.
        Глава 14
        Греция, Крит
        Настоятель монастыря на острове Крит провожал уходящий день. Он сидел у открытого окна своей кельи и смотрел на вечернюю зарю, великолепие которой отражалось облаками причудливых форм.
        - Вот и пришла она, моя последняя заря. Ум мой вроде бы пока еще ясен, но силы на исходе. Грех жаловаться, жизнь была долгой и интересной. А теперь настала пора уходить.
        Хорошо, что Илья обещал приехать к ночи. Бог даст, успею взглянуть в его глаза и передать труд жизни моей в его надежные руки. И предупрежу его кое о чем, если еще не поздно.
        Но почему так звонко поет маленькая птица-вестник на этой вечерней заре? О чем она хочет сообщить мне? Что она может сказать мне такого, чего я еще не знаю? Всего несколько часов, как я чувствую, отделяют меня от последнего, вечного сна. Почему же так сладко замирает мое старое сердце при этих звуках?
        Неспешные размышления настоятеля прервал осторожный стук в дверь.
        - Можно ли зайти?- спросил вежливый голос.
        «Нет, это не Илья,- сказал про себя настоятель,- но как же бьется сердце!» - И громко, насколько мог, произнес:
        - Заходите, я оставил дверь отворенной.
        В полутьме глубины комнаты лица вошедшего не было видно. Он вежливо поздоровался, и настоятель вдруг понял, о чем так радостно пела ему птица-вестник.
        Отвечая дрогнувшим голосом гостю на его приветствие на том же самом старинном греческом языке, настоятель привстал со своего кресла и попытался опуститься на колени.
        Гость удержал его, подойдя ближе, слегка приобнял и мягко усадил обратно в кресло. При нежном свете вечерней зари, струившемся из окна, настоятель и его гость с добрыми улыбками смотрели друг на друга. Настоятель прослезился:
        - Старое сердце не обмануло меня. Как же это так случилось-то? Это такая честь для меня, Господи.
        - Я пришел повечерять с вами,- сказал Иисус.
        - И проводить меня. Господи, счастье-то какое…- И настоятель продолжал неотрывно смотреть в лицо Иисуса, а из старческих глаз выскальзывали одна за другой тихие слезы искренней радости.
        В дверь опять осторожно постучали. Иисус ответил, и молодой послушник занес в комнату небольшой, накрытый белой салфеткой поднос. Настоятель удивленно посмотрел на Иисуса, а тот пояснил:
        - Я попросил, чтобы нам накрыли здесь, у вас в келье. Ягненок, хлеб, зелень, немного вина. Все почти так же, как и две тысячи лет назад.
        Вскоре к трапезе присоединился Илья. Начатая за столом беседа продолжалась до поздней ночи. Келью неярко освещали два небольших масляных светильника из тонкого стекла. Настоятель по просьбе Иисуса рассказал об истории монастыря, о том, как он пришел к служению и что пытался сделать.
        Разговор сам собой повернул к вопросам, которые настоятель пытался рассмотреть в своих богословских трудах. Неожиданно для настоятеля Иисус оказался знаком с одной из его работ.
        - Я с большим интересом прочитал диссертацию, написанную вами по окончании духовной академии. Вы решили тогда высказаться на нестандартную тему. В то время, когда все обостренно жестоко и непримиримо обсуждали религиозные различия, вы искали общее. Вы решили в своей диссертации показать то, что может не разъединить, а объединить сторонников основных мировых религий. С тех пор прошло более полувека. Не изменилась ли ваша точка зрения на рассмотренную в молодости проблему?
        - Напротив, мое мнение только укрепилось. За эти полста лет я не нашел убедительных доводов против главного тезиса, который сформулировал еще в молодости. Только доводы «за».
        - Но вы ведь больше ничего на эту тему не публиковали, правда?
        - Правда. Горькая правда. Раз вы читали эту мою работу, то вы догадываетесь, что она навлекла на себя самую жесткую критику со стороны моих ученых коллег. Сказать откровеннее, то был настоящий скандал. Меня ведь тогда чуть сана не лишили, как я ни старался поделикатнее обойти в диссертации некоторые места. Чтобы сохранить право служения, пришлось дать мне обещание впредь и навсегда держать свои выводы при себе. Я был вынужден поклясться, что на эту тему никогда более не буду публично высказываться. Конечно, исследование я не оставил. Я ведь не обещал прекратить думать о том, что считаю самым важным в моей жизни.
        - Значит, вы по-прежнему считаете, что существует возможность примирения тех, кого принято считать непримиримыми? Примирить сторонников различных религий?
        - Да, я так считаю, и сейчас я считаю это еще более обоснованным, чем тогда, в молодости. Я с удовольствием повторял бы вновь и вновь основные свои мысли. Только вы их, наверное, знаете?
        - Вам ведь хочется их высказать вслух? А я с удовольствием послушаю эти ваши мысли, и те, что вы ранее опубликовали, и новые.
        - Вы правы, мне этого очень хочется. Но я все время боюсь не успеть обсудить с вами еще и другое, чрезвычайно важное.
        - Мне кажется, это важное как-то связано с тем, о чем мы начали говорить, не так ли?
        - Да, это неразрывно связанные вопросы.
        - Тогда, может быть, пусть это будет второй частью нашей беседы?
        - Хорошо. Перед тем как я начну, еще небольшая просьба. Можно, я буду говорить о вас в третьем лице? Мне так будет проще.
        - Конечно.
        - Итак, сначала о возможности примирения. Если очень кратко, то я с молодых лет пытался доказать следующую мысль. Будущее второе пришествие Христа должно рассматриваться как центральное событие не только христианства, а всей мировой истории. Я имел дерзость утверждать, что это событие будет катализатором, моментом истины, центром единения для всех мировых религий. В первую очередь для людей, искренне и не предвзято исповедующих иудаизм, христианство и ислам.
        - Вторая часть вашей мысли для абсолютного большинства людей, наверное, была и остается неочевидна?
        - Именно так. На защите моей диссертации выяснилось, что большинство ученых мужей нашей академии даже не представляли, что сторонники ислама тоже ожидают второго пришествия Христа. А ведь с точки зрения мусульманской религии, второе пришествие будет обязательно. Об этом прямо сказано в Коране: «Воистину, с явлением Его (Иисуса) возвестится и о наступлении часа (Судного). Нисколько не сомневайтесь в приходе его…» (43.61)
        - Неужели вы цитировали Коран в академии?
        - Да. Пришлось доказывать эту цитату со всеми имеющимися вариантами перевода. Но с исламом мне даже самому еще как-то было полегче. А вот с иудаизмом, несомненно, ситуация изначально гораздо сложнее.
        - И тем не менее?
        - Да, тем не менее я напомнил уважаемому совету академии, что иудеи по-прежнему ждут мессию. И вот что исключительно важно. По словам весьма почитаемого в иудаизме ветхозаветного пророка Исайи, мессия придет тогда, когда Всевышний «поднимет знамя язычникам и соберет изгнанников Израиля и рассеянных Иудеев от четырех концов земли». (Ис. 11, 12)
        - С этой цитатой из Ветхого Завета трудно спорить.
        - Именно. Ведь это пророчество было записано примерно за семьсот лет до нашей эры. И только теперь можно смело утверждать, что пророчество Исайи сбылось! Сначала христианство и ислам стали знаменем Божьим для множества бывших язычников. То есть Всевышний поднял знамя язычникам. А совсем недавно, в середине прошлого, двадцатого века случилось нечто совсем невероятное. После двух тысяч лет скитаний библейский народ вернулся на землю предков и заново основал свое государство, Израиль.
        - К сожалению, немногие одновременно осмысливают эти события…
        - Ну, они же случились! И вот тогда получается, что по ветхозаветному пророчеству пришло время явиться истинному мессии еврейского народа. Значит, если Иисус из Назарета повторно придет, особенно если придет во славе, то не признать его Мессией правоверному иудею будет крайне затруднительно.
        - И что возразили на это ваши ученые мужи?
        - Они даже не стали обсуждать мою работу. Просто предложили отлучить меня от церкви. Конечно, я понимаю, что предложил неожиданную мысль. И понятно, что сторонникам всех великих религий эту мысль принять трудно. Для этого может потребоваться некоторое переосмысление священных текстов. Не корректировка, нет, но только современное прочтение. Можно сказать, современный перевод.
        Настоятель закончил свою краткую речь и немного устало откинулся на спинку кресла.
        - Ну, Илья, что скажете?- улыбнулся Иисус.
        - Просто и довольно убедительно. Настоятель, а вы не оценивали, как может быть воспринято это событие сторонниками других великих религий, которые не являются религиями единого Бога? В первую очередь я имею в виду индуизм и буддизм?
        Настоятель опять оживился:
        - Тогда, в академии, мне это не было столь интересно. Я был молод и резковат в суждениях. Поэтому и не воспринимал с должным уважением эти религии, считал их простым язычеством. С годами я понял, что все не так просто. А уж с вашим появлением я, конечно, не удержался от размышлений и об их возможной реакции.
        На первый взгляд эти религии действительно вроде бы не относятся к религиям единого Бога. Но они ведь и не отрицают наличие некоторой вездесущей единой духовной силы, царствующей над мирозданием. И в этих религиях признается наличие проводников высшей духовной силы. Соответственно, они вполне могут увидеть в вас своего нового духовного учителя.
        И вот буквально на днях я с удовольствием убедился, что мой прогноз оказался верным. Сторонники буддизма в своем большинстве уже признали вас новой инкарнацией Будды. А теперь приверженцами индуизма на высоком уровне рассматривается вопрос об официальном признании вас махатмой, то есть «великим духом».
        - Интересно. Спасибо.
        Илья внимательно посмотрел на Иисуса и решился задать еще вопрос:
        - До того как вы перейдете ко второй части, к тому важному, о котором вы упомянули, я бы хотел задать вам еще такой вопрос. Вы так много думали о втором пришествии. Что, по вашему мнению, должно было бы происходить дальше? Тогда, когда второе пришествие состоится?
        - Спасибо вам, Илья, за этот вопрос. Но, если не возражаете, я отвечать буду при вас, но не вам. Вы сейчас поймете, почему. И почему я так просил вас успеть приехать ко мне.
        И здесь настоятель повернулся в своем кресле к Иисусу.
        - Вот на самом деле мы и перешли к той самой проблеме, о которой я так хотел вас предупредить. Надеялся передать вам через Илью. Признаюсь честно, раньше в своих работах я никогда так далеко не заглядывал. Но теперь, после вашего появления, я начал очень серьезно думать об этом. И мне за вас стало откровенно страшно.
        - Говорите, не стесняйтесь. Я думаю, что мы с вами понимаем, о чем говорим.
        - Главным источником мыслей о времени второго пришествия для христиан всегда была книга «Апокалипсис (Откровение)» ученика вашего младшего, Иоанна. Теперь я ее еще раз осознал, применительно к сегодняшнему дню. В «Откровении» прямо говорится о том, что с Вами и с тем, что Вы несете, будут воевать.
        - Этого можно было ожидать. Я к этому готов.
        - На переднем плане противостояния с вами со стороны Диавола евангелист Иоанн увидел Нечто. Это Нечто он назвал «Зверь». Зверь силен, у него много голов и ног. И какая-то великая власть над многими людьми дана Зверю от Диавола.
        Первое время многие думали, что Зверь - это языческое государство римское. Потом таким Зверем за многие годы кого только не считали. Однако не было в те времена самого пришествия. А теперь оно состоялось. И это значит, что неведомый Зверь, смертельный враг ваш и всего рода людского, уже точно здесь.
        - Ну и давайте признаем, что, по-видимому, он действительно здесь. Кстати, вам не кажется, может быть, он довольно давно уже здесь?
        - Кажется. Только я так и не могу понять, что из зла, существующего сегодня на земле, и есть этот Зверь. Я мало бывал последние годы за стенами монастыря. Да и вообще жизнью мирскою никогда особо не интересовался.
        Но не то мне сейчас страшно, что мы, люди, живем рядом с этим Зверем. Наверное, привыкли все мы как-то его не замечать, а он делает свое черное дело. Но вот что мне стало ясно и отчего стало страшно. Он ведь на вас обязательно нападет. Нападет скоро, стремительно, неожиданно.
        И место нападения, как мне кажется из книг священных, точно предопределено - это град Иерусалим.
        - Опять я с вами соглашусь.
        - Вы так спокойно об этом говорите. А вот по моим сведениям, одна из оппозиционных партий в Иерусалиме уже официально обратилась в кнессет с просьбой о разрешении вашего официального визита. Чтобы вы, значит, могли прибыть «во славе». Мысль сама по себе примечательная. Но ведь это означает, что вам придется публично направиться туда, где будет ждать смертельная опасность.
        - Наверное. Ну а как вы считаете, если такое предложение поступит, я смогу отказаться? Не отвечайте, я вижу, что вам не хочется говорить. Но вы ведь точно знаете мой ответ. Если меня в Иерусалим пригласят - я отзовусь и поеду.
        - Скоро ли это случится?
        - Мне кажется, что решение кнессета уже состоялось. Сегодня днем. Если это так, то завтра об этом сообщат публично. И я дам согласие незамедлительно. Мне кажется, что, если я по каким-либо причинам не воспользуюсь приглашением в этот раз, то кнессет вторично вряд ли даст согласие. Так что, как только приглашение поступит, я попрошу Илью, он мне поможет направить ответ. Если завтра пригласят, то завтра я дам согласие и так же публично, как придет приглашение.
        Собеседники замолчали, задумались. За окном где-то вдалеке время от времени вскрикивала ночная птица. Паузу прервал Иисус:
        - Давайте теперь поговорим о другом. Вам ведь хочется еще меня о чем-то спросить?
        - Да, если можно. Как вы наверняка знаете, все последние годы я пытался представить современное изложение событий новозаветных. Тот самый современный перевод. Много материала старался переосмыслить. Написал я труд свой с внутренней дрожью, с боязнью перешагнуть границу между научным изысканием и откровенной ересью. Скажите, как вы думаете, нужно ли это людям?
        - Мне кажется, что будет нужно.
        - Я не хотел публиковать это при жизни моей. Думал, отдам кому-нибудь из учеников. Пройдут годы, и они решат, стоит ли это делать. А тут - чудо, происходит то самое величайшее событие, о котором я столько думал. Тогда решил я эту рукопись отдать Илье, чтобы он при случае вам показал. А вы оказались вдруг здесь, у меня. Могу ли я задать вам сейчас, пока я еще могу мыслить, несколько вопросов? Мне так хочется проверить, не сильно ли ошибся я в своих умопостроениях.
        - Конечно.
        Настоятель протянул руку к подоконнику и достал объемистую тетрадь с закладками.
        - Вот у меня тут самые спорные вопросы все давно определены и заложены, постоянно к ним возвращался, да все никак не мог увидеть истину сквозь прошедшие века. А так хочется хоть напоследок понять ее, истину.
        - Давайте попробуем вместе,- улыбнулся Иисус, и они склонились над рукописью.
        Глава 15
        Московская область
        - Валера, голубчик, твою за ногу, сколько мне еще осталось вприсядку стоять? Сил моих больше нет,- голос Сергея Бойцова выдавал неподдельное утомление.
        - Еще три минуты сорок секунд,- взглянув на часы, строго ответил бывший пластический хирург, позднее бич, а ныне главный врач нелегальной нарколечебницы.- Крепись, командир, последний заход выполняем. Но если снова проколешься, тогда придется повторить еще три подхода по десять минут. Ладно, не стони, по моим расчетам, больше упражняться нам не потребуется. Ты теперь эту позу до смерти помнить будешь.
        - Добрый ты, доктор, местами даже ласковый. Только вот, садюга, всю морду мне исколол, да еще вдобавок задницу пожег.
        - Ну, от тебя никакой благодарности не дождешься. Личико подрихтовать сам попросил. А что касается твоей худосочной попочной части, так скажи мне десять раз спасибо, что я не сразу личико тебе облучил, а по науке подбор дозы делаю. И вообще, с кем я работаю? Некому оценить мой научный подвиг! А в каких условиях я совершаю великое чудо? Одну-единственную паршивую лампу для солярия купили где-то по дешевке. Наверное, ворованную и, естественно, без паспорта. Засветили мне это китайское чудо светотехники при помощи каких-то электрических соплей. Ни яркость тебе плавно понизить, ни время четко выставить.
        И вообще, ты на меня ответственность за эксперименты с твоей драгоценной задней частью не вешай. Вместе решали, откуда начнем пытаться тебя красномордым сделать.
        Кстати, ты ведь у нас запросто можешь у моря оказаться? Представь, а если бы я на твоей спинке шашечек наделал? Но ты запомни, трусы нигде на публике не снимай. А то в баньку намылишься или там в душ пойдешь, будь поосторожнее, запросто толпу зрителей соберешь. И вообще, блин, по большому счету, это Барон во всем виноват, гадюка. Зачем он, собака, на загранпаспорт цветное фото заделал?
        - Я бы ему, доктор, с удовольствием прямо сейчас объяснил, что он очередной раз передо мной виноват. Но я, как видишь, занят. Понимаешь, стою, скрестив ножки, на костыликах, да пристально в две темные дырочки смотрю. Кстати, и Барон, можно сказать, тоже сейчас сильно занят. Ведь лежит он, горюн, в твоем изоляторе совсем-совсем мутный. Сильно повезло человеку, однако кайф ловит уже сутки без продыху.
        - Ну, ты за него не переживай. Может быть, он об этом всю жизнь мечтал. Пусть покайфует. Первая ломка у нас намечена через неделю.
        Однако,- вернулся к теме доктор,- кто же мог подумать, что у тебя такая чувствительная к ультрафиолету кожа. Вроде ты у нас смугленький такой, а сгорел в момент, как натуральный блондин. Ты, может, тайный ариец, ну, типа, белокурая бестия? Только сивая и лысая местами.
        - Ты еще издеваться будешь? Обычная у меня для русского масть всегда была, русая называется, если ты не знаешь. Или успел забыть, как покрасил остатки моей благородной шевелюры в апельсинчик?
        - Ну, насчет апельсинчика это ты себе льстишь. Скорее твоя головка теперь напоминает то, что у тебя сзади болит, только местами небритое.
        За такими пикировками подходил к завершению контрольный прогон у имитатора стойки паспортного контроля. Эти простые шутки скрывали дикое напряжение последних суток и предельный риск наступающего дня.
        Чтобы время шло быстрее, Сергей, по своей давней привычке, переключился на внутренний ход мыслей. При этом он действительно уже вполне привычно продолжал держать свое тело в заданной неудобной позе. Точнее, не все тело, а ноги и голову, чтобы постоянно, но как бы слегка рассеянно, глядеть в нарисованное карандашом на листе картона лицо условного пограничника. Доктор Валера сидел с другой стороны картонки и время от времени посматривал в дырочки, обозначающие зрачки пограничного контролера.
        Мысли Бойцова вернулись к исходной точке необычного эксперимента. Вчера ночью, когда он так неожиданно взял Барона, разговор с доктором Валерой затянулся. Потихоньку Сергей отошел от стремительного потока вчерашних событий. К завершению первой бутылки марочного коньяка, он разложил в голове каждое свое действие по шагам и понял, что не все сделал чисто. Хуже того. Остался след, да еще какой.
        Телохранитель Барона, несчастный глупый Филя, на базу не вернулся. Люди Барона наверняка озадачатся исчезновением Филина и могут на всякий случай проверить, а улетел ли сам Барон.
        Сергей знал, что проверку такую можно сделать практически бесплатно. А уж как они поймут, что Барон границу не пересек - начнут конкретный поиск по шагам. И начнут, понятно, с того самого поста ГАИ, на котором Барон пересел из своего катафалка к Бойцову в машину. Было бы это в чистом поле - не осталось бы следов. Но вокруг поста все постоянно пишется на видеокамеры и хранится не один день, это точно. Купить копии записей с поста, вычислить машину Сергея, а потом и всю их коммуну - дело времени и техники.
        В общем, стало Бойцову понятно, что вариантов заметания следов у него немного. Либо самому Барону, либо его паспорту, надо бы в ближайшее время границу в том самом аэропорту пересечь. Иначе можно загубить главное дело последних лет жизни.
        Заметив тогда его неожиданно изменившееся лицо, доктор решил, что Бойцов вновь стал вспоминать свое потерянное счастье. И он решил слегка схохмить:
        - Серега, это что с тобой? Такой довольный был и вдруг что-то расстроился? Ты не смотри назад, не надо, ты смотри вперед. А то, блин, не обижайся, но с такой мордой у меня уже один клиент на сегодня есть. Я в том смысле, что ты сейчас больше не на себя самого, а на свою добычу похожий.
        Вот в этот-то момент Сергея и осенило. Он внутренне просиял, подмигнул доктору, молча хлопнул стопку и не стал долго рассусоливать, а пошел в лоб. Тем более что главврач к этому времени тоже принял на грудь изрядно и вряд ли ожидал подвоха.
        - Ладно, ты прав, доктор, тоску побоку. Давай о другом. Слушай, Валер, помнится, ты говорил, что вроде был в прежней жизни не просто пластическим хирургом, а мастером по переделке лиц,- начал издалека разыгрывать комбинацию Сергей.
        Доктор еще не понял серьезности захода, поэтому отвечал легко:
        - Скромничать не буду, был. Увлекся этой мыслью еще в школе, а первую статью начирикал на последнем курсе института. В старое время, в смысле в СССР, защитил бы я давно докторскую на тему «Краткосрочное безоперационное изменение внешности путем медикаментозного воздействия на лицевые мышцы и подкожную клетчатку». Только была бы моя диссертация закрытая, я так думаю. В КГБ у нас люди неглупые работали. Наложили бы лапу и поставили гриф «совершенно секретно» на все мои эксперименты после первой же серьезной публикации.
        - Вот только я чего не пойму. Ты что, такой умный, что первый в мире до этого додумался?
        - Ну, не совсем так, врать не буду. И до меня кое-что было придумано. Но, ты понимаешь, вообще-то, тема такая, что никто, я думаю, и не рвется публиковать. Так что вполне может быть, что где-нибудь, не у нас, так за бугром, еще умельцы вроде меня есть. Но то, что опубликовано, я все проштудировал. Настолько слабенько, что без слез я читать не мог.
        Доктор, в свою очередь, махнул еще стопочку коньяку и продолжил:
        - И вообще, я, без ложной скромности, достиг реальных результатов. Главное ведь не в том, что саму идею предложить. Идей у нас всегда завались. Главное - проверить свои идеи на практике, да не на одном случае, а в приличной серии. А какой дурак разрешит тебе на собственной физиономии опыты производить? Так что экспериментальный материал набрать для такой работы в любом месте мира, я думаю, очень не просто.
        - А у нас что, люди другие? Или ты мог деньги большие платить?
        - Какие деньги, ты что. Нет, мне просто фишка очень удачно легла. Понимаешь, подрабатывать на жизнь я всегда был горазд. Вот и получилось, что я еще институт не закончил, а в местной колонии уже медсанчастью командовал. Деньги были невеликие, но зато какой полигон! Начальник колонии как-то проникся, светлая ему память. То ли от скуки, то ли понимал, что может в будущем пригодиться для разных дел. Ну и ведь как раз смута в стране началась, в смысле перестройка с перестрелкой. Никому не было дела до того, что там за эксперименты в зоне делает молодой доктор. Серег, не скучно тебе? Я ведь про это могу долго говорить.
        - Не, наоборот, интересно. А что, подопытные кролики твои не бунтовали?
        - Ты что! Ребята, в смысле осужденные, на меня никому, ни начальству, ни авторитетам даже ни разу не пожаловались. Им ведь в санчасти, по сравнению с бараком,- полный курорт. Учти, что для местного обезболивания я применял спирт шестидесятипроцентный. Внутриглоточно. И еще заметь, что немаловажно, я ведь за все время никого не поувечил, ни одной травмы. Все экспериментальные физиономии за недельку-другую восстанавливались в прежнем виде.
        - И сильно ты продвинулся?
        - Не поверишь, Серега, через три года упорной работы я на спор из обычного русского зэка сделал Майкла Джексона. На три дня. Начальник колонии (с ним у меня и был спор на две моих чистых зарплаты) решил похвастаться, ну и пригласил кое-кого из верхов показать чудо рукодельное. Гости были в восторге. Да вот один гость оказался совсем с другим интересом. В общем, в итоге вывел меня этот ментовский чиновник из лагерного лазарета в главные врачи районной больницы. А дальше ты уже знаешь, зачем он меня туда вывел и чем все это кончилось…
        - Ладно, ты тоже старого зря не вспоминай, все уже быльем поросло. А вот лучше скажи ты мне, неужто возможно вот так из одного человека сделать другого? Ну, вот из меня, скажем, того же Барона заделать сможешь?
        Доктор задумался, потом внимательно посмотрел на Сергея, заметно трезвея на глазах.
        - Ты что задумал, командир?
        - Сначала ответь на мой вопрос.
        - Отвечаю. Смотря на что замахиваемся. Выдать тебя за него, если даже ты рот не будешь открывать, а просто чтобы показать тем, кто Барона лично знает - я не возьмусь ни за какие деньги. Для этого ведь тебе сначала придется ножки укоротить сантиметров на десять. И ушки отрезать, потом их переделать и пришить назад, но повыше. И так далее. Так что это без меня.
        А вот если речь идет о фото, ну, скажем, на паспорте, то ты мне сначала покажи это самое фото. Если там у него уши хорошо видны, то извини, не стоит пытаться. Если нет - возможны варианты. Ну, а теперь давай, колись, объясняй свой неожиданный интерес.
        Сергей не стал скрывать своих мыслей. Они давно уже были друг с другом предельно откровенны. Валерий его внимательно выслушал, ругнулся пару раз по ходу объяснения и взял инициативу в свои руки.
        - Ладно, дальше можешь не объяснять, понятно. Давай, кажи мне его загранпаспорт. Так. Фото цветное, это хреново. Однако у него прикольная причесочка была, русское название «под горшок», только чубчик зализан назад. Красавчик, он оставил нам надежду. И вот это очень хорошо. Ну-ка, внимательно смотри на меня.
        Сергей с надеждой посмотрел на Валерия и замер, а тот держал в вытянутой руке раскрытый паспорт Барона и с интервалом в несколько секунд переводил взгляд с паспорта на лицо Сергея и обратно. Потом доктор приподнял удивленно брови, поиграл губами в разные стороны, окончательно посерьезнел и начал подавать команды:
        - Ну-ка голову подними чуток. Еще. Еще. Чуть назад. Стоп. Теперь потихоньку направо. Стоп. Теперь растяни улыбку до предела и подержи немного. Немного отпусти. Совсем отпусти. Хорошо. Теперь выпучи глаза предельно. Мало. Еще сильнее. Молодца. Теперь голову зафиксируй, а мышцы глаз можешь расслабить. Ты поморгай часто, несколько раз подряд, полегчает.
        Валера прищурился, побегал еще глазами с лица Сергея на фото и обратно.
        - Ну, с этим понятно. Дальше пошли. Теперь раздуй крылья носа, ну, в смысле ноздри. Неплохо. Так их и держи и еще при этом попробуй кончик носа опустить вниз. Голову чуть-чуть наклони к правому плечу. Стоп. Гут. Головой не двигай, а все остальное опять можешь пока расслабить, передохни немного.
        - Что скажешь?
        - Погоди. Еще немного упражнений. Скажи, Серега, а ты остатками волос, что на лбу, двигать умеешь? Не, я не прикалываюсь, вот, смотри, как я это делаю. Понял? Тогда давай, не двигая и не вертя самой головой, попробуй повторить только движение кожей. Не получается? Ладно, тогда просто бровями поиграй вверх-вниз. Во как! Ну ладно. Можешь все отпустить, и головой вертеть, и другими частями тела, и вообще налить нам еще по маленькой.
        - Нет, не налью. Сначала давай приговор, не томи.
        - Сначала ты мне расскажешь честно, что с тобой будет, если тебя на паспортном контроле повяжут. Честно, как договаривались работать, понимаешь?
        - Понимаю. Ни хрена со мной особенно плохого не будет. Предположим, тормозят на контроле и снимают меня с рейса с подозрением, что я не тот, на чье имя паспорт. Дальше что? Кто я такой - неизвестно. Я говорю, что вообще-то бухаю регулярно и не очень хорошо соображаю, как меня зовут и кем я раньше был. Ничего не помню из прошлого, только сегодняшний день. Вот сегодня помню, что проснулся в аэропорту. Смотрю - рядом бумажник лежит. Решил, что очередной раз сильно перепил. Поднял, там паспорт, билет. Решил, что все это мое, а я уже опаздываю. Ну и пошел на рейс.
        - То есть будешь откровенно дурковать?
        - Именно.
        - В принципе, пока дойдет до специалистов, все следы моего вмешательства рассосутся, то есть можно и нужно какое-то время подурковать. Только попроси через пару дней бритву безопасную побриться, одноразовую дешевку тебе по всем законам должны дать. Намыль головку и сбрей на фиг при первой возможности волосики подкрашенные. Скажешь, вши поползли.
        - Понял, принято. Ну вот, смотри дальше. Начинают разбираться. Отпечатков пальцев у меня никто в жизни не снимал. То есть опознать меня и вычислить мой личный интерес к настоящему владельцу паспорта невозможно. Начнут искать Барона или его родственников. А ты посмотри, где выдан паспорт. Это же тот самый город, где меня судьба с нашим родовитым козлом свела. В нашем захолустье у Барона, видно, кто-то в паспортном столе прикормлен, что легко выдает ему загранпаспорта после всех его судимостей. Дальше пошла переписка. Запрос - ответ, запрос - ответ. Паспортный стол широко разведет руками. Так что ни теперешнего места жительства, ни родных и близких им не найти. Тела Барона, естественно, тоже нигде не обнаружится. И, заметь, никто не подаст в розыск пропавшего.
        - А люди Барона?
        - Не смеши. Во-первых, подать в такой розыск могут только близкие родственники. У Барона их, по-моему, просто нет. Во-вторых, если меня снимают пограничники, то люди Барона немного смогут узнать. Все, что можно купить без связей в верхах, это только саму информацию, что задержали человека с таким паспортом на паспортном контроле. Как ты думаешь, Бароново войско пойдет копать дальше или все начнут разбегаться? Ну вот, и у тебя сомнений нет. Разворуют они в его конторе все, что можно, и рванут врассыпную. Что тогда мне можно предъявить? Подделку документов мне вменить нельзя, паспорт настоящий. Статьи за бомжевание нет. Значит, все, что на мне есть, это предъявление чужого документа, валяние дурака при задержании и под следствием, плюс беспочвенное подозрение на убийство несуществующего человека? Ой, страшно. Посижу в СИЗО типа Бутырки, пока прокурор откажется продлевать срок задержания. Ну, или до первой серьезной амнистии. Еще вопросы есть.
        - Нет, вроде ты прав.
        - Тогда объявляй приговор.
        Приговор доктора Валеры был прост: шансы есть, можно попробовать.
        Вторая бутылка коньяка была откупорена под разъяснение теории подделки предъявляемого лица. Сергей знал, что есть какой-то набор признаков, по которому обычно производится проверка соответствия человека и фотографии. Доктор разобрал подробно каждый из основных семи признаков. По его опыту, больше пяти признаков сравнения мало кто напрягается производить. Человеческий фактор, конечно, присутствует. Хорошо оплачиваемая и не очень любящая красномордых мужиков въедливая мамзель в международном аэропорту выполнит инструкцию намного толковее, чем усталый гаишник на шоссе между городами Грязюкиным и Муходранском.
        Доктор сел на любимую тему и рассказывал с увлечением:
        - Главное, что ни в одной стране о реальной идентификации на границе еще недавно никто и не говорил. Все понимали и принимали, что это процесс вероятностный. То есть это всего лишь проверка с некоторой предположительной точностью. Кстати, все новые мульки, например, на въезде в США, типа снятия отпечатков пальцев и фотографирования сетчатки, тоже ничего не меняют для тех, кого в их базе данных нет. Повторный приезд - оно конечно, тут уже идентификация практически сто процентов. Только вот остается загадкой, а кто на самом деле приезжал по этому паспорту в первый раз? Тот, кто паспорт первый раз предъявил, вовсе не обязательно тот самый человек, кому паспорт выдавали. Вот когда в паспорте сразу будет микрочип со всеми биологическими данными, тогда будет сложнее. Но и его научатся перепрограммировать, у нас народ на выдумки горазд.
        Доктор от своих бывших клиентов хорошо усвоил, что задачей документационного контроля является гарантированный отсев неорганизованных или плохо организованных проникающих. Именно они представляют главную опасность, из-за них бывают глупые аварии и диверсии, шум в прессе и оргвыводы в спецслужбах.
        А профессионально подготовленного проникающего по фотографии не поймаешь. Он будет иметь прекрасные документы и глуповатый вид. Поэтому организованных проникающих поймать без наводки практически нереально. Их по жизни ловят только на основании оперативной информации.
        На самом деле против серьезно подготовленного проникновения, будь то пересечение границы или проход на особо охраняемый объект, абсолютно верных методов противодействия не существует. Если нужно приложить палец с правильным узором папиллярных узоров, то можно или принести палец, или снять с него кожу, или нанести на нужный палец узор с чужой кожи.
        - В нашем конкретном случае, я тебе, Сергей, честно скажу, есть что-то мистическое. Ты ведь своей родословной не знаешь. Может быть, у вас с Бароном имеется общий близкий предок, скажем, дедушка или бабушка. А может быть, просто такое вот редкое совпадение. У тебя с ним действительно хорошее соответствие расположения основных деталей лица, в смысле глаз, носа и рта, относительно общего контура. Между прочим, это не так часто случается. В одной национальной группе такая вероятность, по моей оценке, примерно один к тридцати, если не меньше. Правда, уши, как я уже говорил, у тебя совсем не там и не такие, но тут опять же повезло. Их на фото не видно. Так что подогнать твое личико к этой фотографии можно. Будешь похож, если, конечно, не очень сильно придираться. Я считаю, что могу обещать тебе процентов сорок шансов на проход. А уж остальное - это твое поведение, ну и, конечно, как повезет, в смысле на кого нарвешься.
        Решение Сергей принял незамедлительно. Тут же был заказан по Интернету, c помощью одной из кредитных карт Барона, авиабилет (пришлось брать в обе стороны, чтобы не вызывать подозрений).
        И вот уже почти сутки доктор Валера работал над подгонкой внешности Сергея под фотографию Барона. Они решали проблему параллельно, подгоняя с одной стороны лицо под фото и, с другой стороны, репетируя сам проход.
        Практически все необходимое уже было решено. Усы и бородку Сергей сбрил без сожаления. Немного сложнее было оперативно купить цветные линзы в глаза и выкрасить волосы, брови и ресницы в рыжий цвет. Но и с этим справились без проблем. Выщипать лишние волосы и вывести похожую линию волос на лбу было тоже несложно. Ну, подумаешь, постарел человек за четыре года - ничего особенного. Полысел изрядно и поэтому, что логично, стрижется коротко. Из-за этого у него уши стали видны, но сравнивать эти уши не с чем. Брови привели к нужному виду пинцетом за десять минут, благо у Барона их было всего чуть-чуть, и те в цвет кожи. Соответственно на фото бровей практически не было видно.
        Потом часа четыре Валера работал, по его выражению, художником со знанием биологии. Поглядывая на увеличенное до реальных размеров фото Барона, доктор миниатюрной иголочкой вводил и вводил разные снадобья то поглубже в разные мышцы лица, то почти прямо под кожу. Редкие перерывы давали возможность Сергею оценивать прогресс. После трех часов экзекуции, увидев в зеркале чужое, но противно знакомое лицо, он впервые по-настоящему поверил в свою собственную безумную идею.
        Наконец доктор признал промежуточный вариант достаточным, чтобы начать отрабатывать сам проход. Здесь, помимо удержания правильного ракурса, была еще одна очень серьезная проблема - заметная разница в росте. Судя по штампикам, Барон несколько раз летал за границу по этому паспорту. Стало быть, в базе данных пограничников вполне могла оказаться особая пометка, внесенная каким-нибудь толковым контролером, а именно: рост примерно метр шестьдесят. Такую серьезную примету грех не внести в досье. Ростовая шкала, по информации доктора, стоит на каждом серьезном посту. Или нарисована так, что видна контролеру за головой проверяемого, или нанесена полосками на стекле кабинки.
        Убавить росту десять сантиметров сначала показалось нереально. Несколько попыток просто присесть перед контролером были отринуты. Выглядит очень глупо, и заметно будет издалека. Если учесть, что все пространство перед кабинами постоянно просматривается, то такой маневр если не сам контролер, то наблюдающий уж точно заметит.
        В итоге решили сделать Сергея-Барона хромым, поставить его на невысокие костыли. При этом он должен изображать укороченную, то есть просто согнутую в колене, ногу здоровой. На другую ногу намотали эластичного бинта, имитируя растяжение щиколотки. И вот уже часа три они упражнялись: подход, десять минут стояния, отход. Подход, десять минут стояния, отход. Сначала все было чисто. Потом Сергей вдруг прокололся - на выходе первым же шагом стал во весь рост на якобы больную ногу. И вот близился к концу последний контрольный подход.
        - Время!- наконец объявил доктор.- Неплохо. Иди, пакуй чемодан. Я тебя отвезу.
        Распрямляясь во весь рост и потягиваясь, Сергей недовольно возразил:
        - С чего вдруг? Я надежнее доеду, посидишь, как обычно, пассажиром. Обратно будешь отгонять, вот и порулишь в свое удовольствие.
        - Орел. А если тебя на дороге друг с палочкой остановит? Ты ему что покажешь? Загранпаспорт Барона?
        - Черт, ты прав. Как все запущено, а? Привыкать надо, что я - это вовсе не я.
        - Привыкай. Доверенность у меня твоя есть. Жду в машине через двадцать минут. Лучше поедем пораньше и потише. Сам знаешь, какой я мастер.
        Глава 16
        КНДР, Мйохян
        Рабочий день участников необычного совещания в необычной стране проходил насыщенно и динамично.
        Позади остался вчерашний торжественный ужин, на котором участники впервые за два дня от души поели мяса. Многим из гостей показался забавным метод приготовления, когда мелко нарезанные прямоугольными полосками кусочки мяса каждый мог сам поджарить на свой вкус. Для этой цели в каждом столе, рассчитанном на четырех человек, был вмонтирован маленький электрический мангал. Скользкие металлические палочки, предназначенные и для приготовления мяса, и для еды, добавляли веселья в процесс ужина.
        Гости были так голодны, что происхождение мяса и его несколько непривычный вкус не сразу вызвали вопросы. Когда отдельные гурманы догадались, что это, скорее всего, собачатина, отказываться было уже поздно. В качестве основного напитка была подана та самая сувенирная водка со змеей. Вкус ее, как обменялись позднее мнениями гости, вполне соответствовал вкусу некрепкого самогона, настоянного на нечищеной и непотрошеной змее.
        То ли из-за тишины и горного воздуха, то ли из-за большой дозы принятой для дезинфекции змеиной водки, гости спали как убитые. Поздний завтрак благодаря свежим яйцам из соседнего колхоза оказался вполне пристойным.
        Сразу после завтрака была первая часть совещания, традиционно отведенная местным достижениям. Презентация этих самых достижений неожиданно была проведена не в аудитории, а на свежем воздухе.
        Управляющий бизнесом в стране, всем уже знакомый господин Ким, вместо классического показа на экране нудных слайдов, вывел гостей на пешую прогулку. Идти пришлось недалеко, дорога была ровной и хорошо вымощенной мелким щебнем. В получасе неспешного хода от пансионата, за краем почти отвесной скалы, открылось бескрайнее плоскогорье. Судя по всему, это было образцовое растениеводческое хозяйство.
        Широко и непрестанно улыбаясь, господин Ким повел гостей вдоль аккуратных рядов невысокого кустарника, растущего под открытым небом. Насколько видел глаз, до самого горизонта, поднимаясь на невысокие холмы и спускаясь с них, тянулись бесконечные ряды ухоженных ветвистых кустиков. Сотни, если не тысячи, маленьких людей с корзинками за плечами ловко собирали листики с кустарника. Кому-то из гостей это напомнило массовый сбор чая в Китае. Солнце только начало прогревать листву, но уже стал ощущаться какой-то специфический, сильный пряный запах, исходящий от кустиков. Запах был приятен, непривычен и вызывал ощущение какой-то свежести, бодрости.
        Когда господин Ким повел гостей назад, к пансионату, приподнятое настроение овладело практически всеми. Поскольку гости были людьми опытными в своем бизнесе, то с первого взгляда мнение уже сложилось - им показывают плантации какого-то растения, служащего сырьем для производства местной продукции. Но вот догадаться, какое это растение, гостям не удавалось. Местному наркобарону явно удалось заинтриговать собравшихся.
        Зал для совещаний, судя по всему, в пансионате использовался нечасто. Просторная комната с видом на горы из огромных окон со старомодными толстыми шторами по расположению мебели и ее качеству напоминала старый кинозал. Вдоль одной из стен, на столах, покрытых широкими бумажными лентами, расположилась небольшая выставка готовой продукции.
        Внешний вид насыпанных горками разноцветных таблеток ни о чем не говорил. Ничего определенного не говорили и тарелочки с серовато-белым порошком. Однако большие красивые кристаллы сразу поставили все на свое место. Гости дружно закивали головами: «Ну, это уже понятно, это лед, speed, кранк, yaba и так далее, в общем - метамфетамин в чистом виде. Соответственно, все остальное - производные, смеси, ценой подешевле и похуже качеством. Скажем, разноцветные таблетки - это что-нибудь аналогичное «экстази».
        - Правильно, совершенно правильно, уважаемые гости. Но вот что важно: только в нашей стране все это разнообразие производится непосредственно из природного сырья,- продолжил презентацию довольный господин Ким.- Некоторым из вас, наверное, что-нибудь известно о происхождении слова «эфедрин». Оно происходит от названия кустарника, эфедры. Поскольку синтез психостимуляторов типа эфедрона, амфетамина и метамфетамина на Западе широко освоены синтетическим путем, то натуральное, биологическое сырье оказалось незаслуженно забыто. Но благодаря усилиям наших прекрасных биологов на основе местной разновидности хвощевой эфедры выведен прекрасный новый сорт, богатый естественными алкалоидами. Его вы и видели во время нашей прогулки. Вслушайтесь, как мудро и красиво назвали наши далекие предки эту гору, Мйохян. «Мйо» значит «причудливый», «хян» - «душистый». Согласитесь, даже от простого вдыхания фитонцидов этого растения наступают позитивные ощущения, в ослабленном виде напоминающие эффект от итогового продукта переработки сырья.
        Производство, как вы понимаете, практически ничего не стоит. Благодаря свойствам самого растения сборщики листьев могут обходиться без еды и отдыха все светлое время суток, семь дней в неделю. На питание, конечно, все же немного тратить нужно, до замены работников. Но в любом случае себестоимость готовой продукции исключительно низка. При этом грамм продукта такого уровня качества стоит в США мелким оптом от ста долларов. Намного дороже золота и платины, между прочим.
        Вы, конечно, знаете, что метамфетамин не является нашим национальным изобретением. Скорее напротив. Его синтезировали около ста лет назад неподалеку от нас, в Японии. Завезли его в Корею во время войны. Солдатам противника его давали, чтобы они не чувствовали голода и усталости. После нашей победы мы воспользовались новым знанием, но нашли свой, высокоэффективный и экологически чистый путь производства.
        Сначала продукции едва хватало для собственных нужд. Сами понимаете, огромная армия, большое социалистическое строительство. И все это в условиях дефицита продуктов питания из-за происков мирового империализма. Поэтому некоторое количество стимуляторов потреблялось и потребляется внутри страны, распределяясь под строгим контролем. Ну а постепенно производительность удалось поднять, так что избытками распоряжаемся по-хозяйски.
        Не открою большого секрета: мимо наших берегов проходит огромное количество различных судов из множества стран. Думаю, вы легко сопоставите мой рассказ, например, с тем, как в США появился этот вид продукта. Вспомните, стремительный старт произошел в восьмидесятые годы. Сначала это зацепило Гавайские острова, потом все западное побережье Северной Америки и так далее. Но это далеко не единственная страна в нашем Азиатско-Тихоокеанском регионе, где такая продукция пользуется постоянным устойчивым спросом.
        Довольный господин Ким подробно рассказал обо всех выпускаемых модификациях продукта и ответил на заинтересованные вопросы гостей. Наконец первая, местная, часть программы совещания завершилась и всех пригласили на ленч.
        Подкрепившись наваристым супом, возможно, из остатков вчерашнего мяса, гости приступили к работе по основной теме, предложенной Главным Координатором.
        Сначала все опять собрались в общем зале для заседаний. Секретарь Главного Координатора призвал собравшихся к активной работе. По его просьбе господин Ким сообщил, что обслуживающий персонал пансионата умеет не мешать обсуждению деликатных тем и совершенно не владеет иностранными языками, так что гости могут не стесняться при обсуждении любых вопросов.
        После этих предисловий Секретарь зачитал небольшое постановочное послание Главного Координатора. Вкратце оно сводилось к следующему:
        «Спасение Близнецов в дополнение к чудесному пришествию их учителя вызвало резкий подъем интереса ко всем видам религии, к замшелой, старомодной морали. Это нанесло заметный удар по нашему бизнесу во всех ведущих странах. Уровень потребления опустился до самых низких показателей за весь период со времени окончания Второй мировой войны. Помимо прямого снижения потребления рядовыми клиентами, отмечается массовый уход из бизнеса тех, кто в значительной степени определяет эффективность бизнеса на местах. Я имею в виду исключительно важный кадровый слой, а именно организаторов распространения последнего, низового уровня. Предлагаемые вами меры должны устранить угрозу навсегда и создать предпосылки для быстрого возвращения утраченных позиций».
        После оглашения послания Секретарь напомнил, что пару месяцев назад тем управляющим, на чьей территории проживают Близнецы, рассылалось требование внедрить в окружение каждого из Близнецов по доверенному человеку. Он проинформировал собравшихся, что все необходимые подтверждения об исполнении этого требования вчера были им получены. Уловив сомнения в глазах кого-то из присутствующих и догадавшись о причине сомнения, Секретарь уточнил, что подтверждения по России, к сожалению, не получено. Однако, поскольку русский Близнец, по достоверным данным, ближайший месяц проведет в гостях у американского Близнеца, можно считать его пока тоже в пределах прямой досягаемости.
        После вводной части Секретарь напомнил деление собравшихся по группам и сообщил, где эти группы будут далее работать.
        Первая группа осталась и продолжила работу здесь же, в основном зале для совещаний. Вторая группа отправилась работать в библиотеку пансионата. Третьей группе пришлось расположиться в комнате-музее, посвященной посещениям этого пансионата руководителями республики. Секретарь Главного Координатора ни в одну из групп не вошел, а циркулировал между группами. Он в обсуждениях участия не принимал, только слушал. По-видимому, он складывал свое мнение об активности и креативности участников.
        Через нескольких часов раздельной работы в группах все опять собрались на общее заседание. Группы единогласно предложили решать основную проблему в два этапа, то есть раздельно. Свой метод устранения предлагался для Близнецов, свой, совершенно независимый, для Иисуса. При этом все согласились, что последовательность действий может быть произвольной, кого сначала уничтожать - не имеет значения.
        Предложения по Близнецам обсуждали без особых споров. Все группы сошлись в двух главных тезисах. Во-первых, по мнению абсолютного большинства участников, операция должна быть одновременная. Удар должен быть нанесен по всем сразу, дабы исключить спасение кого-либо из Близнецов из-за возможного вмешательства Иисуса, если он к тому времени еще будет жив. Во-вторых, по мнению участников, это должно быть не простое уничтожение двенадцати человек. Нужна показательная акция, демонстрирующая беспомощность Близнецов и их Учителя перед мафией.
        Окончательный приговор, вынесенный управляющими наркобизнесом, был страшен. По их решению, Близнецы должны погибнуть мучительной смертью, это будет долгоиграющее убийство. Трансляция всех подробностей их медленной смерти средствами массовой информации должна будет рассеять тот импульс, который появился в мире при их спасении. В качестве показательного примера само собой всплыло недавнее отравление радиоактивным веществом одного из беглых русских в Лондоне. Примерно такой метод и был принят в итоговом документе совещания в качестве решения для устранения Близнецов. Конкретную проработку взял на себя хозяин встречи, господин Ким, обещаясь успеть кое-что организовать еще до отъезда гостей.
        Поскольку многие из присутствующих имели опыт организации устранения своих личных конкурентов, обсуждение возможных вариантов устранения Иисуса неожиданностей не принесло. Все группы, перебрав известные схемы покушений на видных деятелей, предложили в качестве самого надежного метода устранение при помощи авиационной катастрофы. Несмотря на наличие каких-то особых духовных возможностей, объект устранения имеет обычное человеческое тело. С борта авиалайнера случайно не сойдешь и случайно не спасешься. В итоге крушение самолета с этим пассажиром на борту было принято как основной сценарий.
        По непосредственной реализации этого покушения только две группы смогли предложить внятные решения. Особенность организации покушения определялась неопределенностью места предполагаемой диверсии. Собравшиеся знали, что попытки установить слежение за передвижениями Иисуса не увенчались успехом. Как правило, истинное имя этого пассажира выявлялось только в аэропорту, на регистрации. При этом он не вылетает вновь из того же аэропорта, куда прибывает, а передвигается далее некоторое время наземным транспортом. Заранее невозможно предугадать, из какой точки мира, какой авиакомпанией и куда полетит объект нападения. В лучшем случае о точке его вылета можно будет случайно узнать за несколько часов до вылета.
        С учетом всех обстоятельств, после долгих споров, были приняты два варианта организации авиакатастрофы. Условно первый из них назвали восточным, второй - западным.
        В качестве первого варианта рассматривалось опять же предложение господина Кима, как будто специально заготовленное для такого случая. Авиакатастрофа по восточному сценарию была разработана местными спецслужбами несколько лет назад для устранения особо опасных предателей. На случай, если кто-то из видных деятелей республики или членов их семей вдруг дрогнет перед соблазнами Запада.
        На роль исполнителя предлагался один исключительный человек, который присутствующим по стечению обстоятельств уже был представлен. Этим человеком был руководитель группы парашютистов из недавно виденного гостями представления Ариранг, товарищ Пак Ен Сук. Убежденный революционер, образование получил в Китае, многократно бывал в Европе. Готов совершить подвиг, нанести удар по империализму.
        Второй, западный, вариант теракта не требовал непосредственного исполнителя на борту самолета. Но в силу исключительной технологической сложности вариант выглядел несколько менее надежным.
        По результатам обсуждения, восточный сценарий был утвержден в качестве основного, а западный вариант было решено использовать как запасной, резервный. Секретарь подтвердил, что ответственные за восточный и западный варианты могут рассчитывать на любую необходимую поддержку. В частности, корейский исполнитель уже получил годовую шенгенскую бизнес-визу и завтра вылетит в Центральную Европу.
        На торжественном ужине, проходившем по уже знакомому сюжету (собачье мясо на мангале плюс водка со змеей), господин Ким выступил с красивым тостом и на прощание сообщил о предстоящем сюрпризе. Каждому из гостей придется взять с собой в обратную дорогу небольшой сувенир. Это выполненная из прекрасного чугуна модель самой красивой в КНДР Супхунской ГЭС. Она не очень тяжелая, всего килограммов на восемь. На модели будет красивая подарочная табличка, подтверждающая на корейском и английском языках, что эта модель действительно отлита передовиками сталелитейного производства - победителями социалистического соревнования за право изготовления этой уникальной модели.
        После сообщения господина Кима с небольшим добавлением выступил Секретарь. Он порадовал тех из управляющих, на чьей территории базировались Близнецы. В их модели будут заложены свинцовые капсулы с тем самым радиоактивным порошком, который нужно добавить в пищу Близнецам.
        - Заодно,- с заметной издевкой произнес Секретарь,- проверим вас на везучесть на въезде в ваши страны. Это шутка. А кроме шуток - поосторожнее при вскрытии. Распиливать модель, чтобы безопасно извлечь капсулу, нужно строго по правому краю подарочной таблички.
        Увидев в глазах большинства участников встречи нескрываемое желание отказаться от сувенира или выбросить его по дороге, Секретарь сухо добавил:
        - Это предложение утверждено Главным Координатором, которому я успел оперативно доложить результаты нашей встречи. Спасибо господину Киму, мне оставили спутниковый телефон. Главный Координатор доволен результатами нашей работы.
        О дне и часе отравления Близнецов мы сообщим по обычным каналам. Но я имею удовольствие сообщить, что долго ожидать вам не придется. Нами получена важная оперативная информация. Стало достоверно известно, что наша главная цель в настоящий момент времени находится на одном известном европейском острове и пробудет там, судя по всему, не менее трех дней. Вдали от всех Близнецов.
        Соответственно, не позднее, чем через два дня вам предстоит вскрыть сувенир и передать его содержимое исполнителям. Инструкцию по применению на английском и корейском языках вы найдете в упаковке со вторым подарком, баночкой чудодейственного порошка корня женьшеня местного приготовления. Не перепутайте. Это опять шутка.
        Ну а покушение на нашего главного героя будет тогда, когда удастся вычислить его последующий перелет. И, наверное, это будет не намного позднее. Ведь вряд ли учитель останется равнодушным к мучениям своих двенадцати учеников.- И Секретарь изобразил улыбку на своем холодном лице.
        Глава 17
        Где-то около Земли
        Сэр Уинстон Черчилль давно привык к тому, что сны часто уносят его в прошлое. Он также привык и к тому, что снятся ему не только приятные моменты его долгой жизни. Но сейчас, увидев открывающийся перед ним равнинный пейзаж, он все же внутренне дрогнул. Силуэт этой церквушки без шпиля врезался в его память навсегда. Шпиль скромной деревенской церкви был сорван на его глазах вражеским снарядом. В этом самом месте он впервые по-настоящему узнал, что такое современная война. Здесь он научился смотреть в лицо смерти и переносить ее страшный запах, удушливый, проникающий до самого сердца запах множества неубранных трупов.
        Это была первая мировая бойня. Место называлось Лоранс. Тихая деревушка располагалась на границе между Бельгией и Францией. Именно здесь проходила сейчас линия фронта Первой мировой войны. И так случилось, что здесь должен был стоять насмерть 6-й батальон Шотландских королевских стрелков, который после гибели предыдущего командира возглавил назначенец из тыла, породистый полковник Черчилль.
        К этому времени Черчилль уже успел многое, а именно сначала сделать прекрасную карьеру и потом рухнуть с огромной высоты. Все двадцать лет, прошедших после службы в далекой Индии, жизнь его походила на неустанное движение вверх, восхождение на гору власти. И ему практически удалось добраться до самой вершины.
        Кто-то считал, что ему просто везло, а кто-то понимал, что этот карьерист благородного происхождения обладал потрясающим трудолюбием и умудрялся полностью использовать все предоставляемые судьбой возможности. Как бы то ни было, он стремительно и дерзко прошел после своего возвращения из Индии коридорами власти до поста первого лорда адмиралтейства, то есть министра Военно-морского флота Великобритании.
        Но потом интуиция Черчилля вдруг дала невероятный сбой. В итоге он стал козлом отпущения за провал самой заметной военно-морской операции Великой Британии последних ста лет.
        По правде говоря, основным виновником этого провала Уинстон был назван не напрасно. Движимый неутолимой жаждой победы, причем не простой, а большой Победы под его личным руководством, в марте 1915 года Черчилль отдал приказ захватить Константинополь. Конечно, взять с моря оплот германо-турецкого альянса на Средиземном море было рискованно, но и очень заманчиво. Это могла быть громкая, потрясающая победа союзников, возглавляемых в этой операции британскими военно-морскими силами.
        Однако операция оказалась плохо продуманной и неумело организованной. Попытка захвата столицы Турции обернулась постыдным поражением. Главное, чего не предусмотрел Черчилль и его советники, была готовность турок умереть за свою родину. А к этому в переломный момент наступления и призвал своих воинов их командир, будущий лидер свободной Турции Ататюрк.
        Бить германского агрессора и его союзников на чужой, захваченной ими земле солдаты коалиции смогли бы наверняка, там у них было моральное преимущество. Но такого преимущества в наступлении на Константинополь не было. Этот урок Черчилль запомнил на всю жизнь.
        За девять месяцев бесплодных атак неприступного Византия потери союзников составили в общей сложности около четверти миллиона убитых и тяжело раненных.
        В поисках основного виновника поражения общее командование союзников и кабинет министров Британии оказались едины. Молодой, рвущийся к посту премьера наследник громкого имени был для всех неудобен. Без особой шумихи была произведена как бы техническая перестановка кабинета министров Британии, в результате которой Уинстону досталась неприглядная должность министра без особых обязанностей и полномочий. Черчилль тоже не стал долго раздумывать и при первом приличном случае подал в отставку, которая была незамедлительно принята.
        Понимая, что вернуться назад в большую политику он сможет теперь только с поля боя, Черчилль добился своей отправки в самое пекло, на передовую. Для этого ему еще хватило связей, стремительно теряемых с потерей влияния в правительстве.
        Поступившие в его подчинение семьсот человек, в том числе тридцать офицеров, знали обо всем этом. Уинстон хорошо помнил, как поначалу ему было тяжело в батальоне. Офицеры не сразу приняли нового командира, обоснованно считая его карьеристом, неудавшимся политиком с элитным теоретическим военным образованием, но никак не профессиональным военным.
        Однако сто дней, проведенных вместе, полностью изменили отношение офицерского состава к полковнику Черчиллю. Его методы управления были, несомненно, эффективны, а презрение к опасности, демонстрируемое полковником ежедневно, внушало уважение.
        Авторитет Черчилля в батальоне стремительно нарастал пропорционально его мужеству. Особенно его поддерживали уважавшие его происхождение и врожденный аристократизм молодые выпускники престижных военных учебных заведений. С ними он был особенно дружен и каждую потерю среди них переживал искренне и тяжело. Тогда, в начале января 1916 года, он еще не представлял всего масштаба будущих потерь в его батальоне. Но теперь-то он знал достоверно, что половина тех, кем он командовал, останется здесь навсегда.
        Сейчас судя по всему он собрал группу молодых офицеров в штабе батальона. Штаб располагался в том, что осталось после бомбардировок от женского монастыря. Две самые стойкие монахини упорно продолжали нести свою службу, не отвлекаясь на дела мирские. Их жизнь и жизнь штаба батальона протекали как бы в параллельном времени. Но в самой неприятной точке они пересекались. Когда погибал кто-нибудь из офицеров батальона, здесь, в штабе, проходило прощание и монахини читали над погибшим молитвы.
        Черчилль стал вглядываться в лица офицеров, пытаясь понять, то ли он сам их вызвал на какой-нибудь инструктаж, то ли у них очередной печальный повод. И тут он с искренней радостью вдруг признал в молоденьких офицерах уже знакомый ему «интернационал», ищущий смысла жизни. «Слава тебе, Господи»,- с облегчением подумал Черчилль. Успевший лечь на старое сердце тяжеленный камень растаял за те мгновения, пока он внимательно и с уже понятной для себя симпатией оглядывал эту «новую дюжину», как он для себя обозначил эту группу еще при своем разговоре с их Учителем.
        Молодые люди тем временем с нескрываемым удивлением оглядывали друг друга, отряхиваясь от только что прошедшего мокрого снега. Ребята были в одинаковых фирменных длинных плащах и широких сапогах. Головные уборы также не отличались разнообразием. Половина молодых офицерских голов была защищена неудобными плоскими касками (мальчики не знают, но это же «tommies», вспомнил название касок Черчилль). Остальные были одеты в теплые лохматые шотландские шапки. Приветствуя собравшихся, Уинстон поднес руку к своей голове и улыбнулся. Подарок французского генерала - соседа по фронтовому участку,- пижонская по тогдашним меркам удобная круглая серо-голубая каска была на месте.
        И мысли того времени, они тоже были здесь, на месте. Приглашая офицеров рассесться вокруг заваленного картами огромного стола бывшей трапезной монастыря, Черчилль перебирал в голове те самые мысли.
        Он тогда заметно изменился, и вовсе не карьерная промашка заставила его измениться внутренне. Нет, Черчилль вовсе не считал, что его карьера сломана, он по-прежнему мечтал о руководстве всей Британией. Быть вторым после королевы - вот его судьба, он это чувствовал. Другое изменилось в нем.
        Здесь, в крови и грязи этой войны, будущий лидер Великой Британии впервые в своей жизни серьезно задумался о том, куда же идет все Человечество. Не он лично и даже не его Великая Британия, а весь мир людей.
        До этой войны он для себя решил: все на самом деле очень просто. Есть величие Британии, оно превыше всего. И есть его, Уинстона Черчилля, еще не сыгранная роль в дальнейшем становлении этого величия.
        Но мировая война навсегда разрушила эту логику. Здесь, в этих окопах, в этой грязи, он сделал для себя исключительно важный вывод. Невозможно выхватить будущее одной, пусть и самой великой, страны из общего пути Человечества. Как выразился в минуту хорошего застолья его французский сосед по линии фронта, британцам давно пора усомниться, что Бог разговаривает с Человечеством на английском языке.
        «Этим ребятам на один шаг легче,- вдруг позавидовал Черчилль,- поскольку эти молодые люди, судя по всему, изначально представляют собой разные культуры и нации, они могут одну ступеньку легко перешагнуть. Они сразу будут искать ответ для всех.
        Только с чего вдруг они будут успешнее меня в этом поиске? На сколько лет они должны отстоять от меня в будущее? И что там, в этом будущем, должно успеть произойти? Надеюсь скоро понять».
        - Ну, молодые люди, приветствую вас. Приветствую и сразу спрашиваю, что успели толкового надумать с прошлого раза,- открыл он встречу, увидев, что ребята освоились и смотрят на него в ожидании.
        - С вашего разрешения, сэр, сегодня моя очередь. Я попробую рассказать, до чего мы смогли самостоятельно продвинуться,- взял слово смуглый юноша, хорошо знакомый акцент которого позволил Черчиллю безошибочно узнать в нем Индуса.- Мы расстались прошлый раз такие все радостные, что вроде как почти все уже поняли. А поняли мы следующее. Есть какой-то общий замысел, и он, конечно, не специально создан для отдельных людей, а один для Человечества. Получается, смысл жизни для каждого из нас просто в том, чтобы жить в согласии с замыслом Создателя. И тогда для каждого вопрос только в том, вписывается ли то, что он делает, в этот замысел, в общее движение к общей цели или нет.
        Осталось всего ничего. Теперь понять бы еще этот самый общий для всех замысел. Как в старой сказке про мышей и кошку, наверное, знаете. Долго мышки думали, как бы обезопасить себя от кошки, и нашли выход - навесить на кошку колокольчик. Так радовались, это ведь отличная мысль. Только вот небольшая проблемка - кто этот колокольчик навесит.
        Вот и у нас похоже. Мы все прямо так сначала обрадовались. Ура, не нужно искать каждому свою цель, просто нужно примерить свою жизнь к цели, поставленной для всего Человечества. Только вот как ее узнать, эту цель?
        - Думаю, молодые люди, что вы не стали просто так сидеть. Даже догадываюсь, что вы стали делать. Я сам это сделал, когда до меня достучалось то же самое.
        - Конечно, сэр. Мы припали к главным источникам ответов на такие вопросы. Все как один, не советуясь, бросились листать священные книги. Где же еще, как не там, искать ответ на этот вопрос.- И здесь Индус замолчал.
        - Смущаетесь… Понимаю. Давайте я скажу то, что вы по молодости лет стесняетесь произнести, а я по той же самой причине возраста уже не боюсь. Неожиданно вы обнаружили, что все религии говорят только о том, «как» нужно нам идти по жизни, но не говорят «куда». Я правильно сформулировал ваш вывод?
        - Точно!- с облегчением сказал Индус.- И мы, конечно, сильно расстроились. Если нет в священных книгах ответа о том, какова цель существования Человечества, то как же мы сможем цели своей жизни привести в соответствие с этой целью? Раньше мы хотя бы какие-то имели иллюзии, что каждый напряжется и чего-нибудь для себя поймет, найдет. То есть мы наивно надеялись разобраться каждый со своей проблемой. А получается, нужно понять, куда идет все Человечество. И теперь все совсем глухо. Без вариантов. То есть понятно, что есть, наверное, некая высшая цель, но мы ведь ее не знаем. Ну и что дальше? Жить как слепые котята? Пускать корни и раскидывать зеленые листочки, как редиска на грядке?
        За огромным трапезным столом воцарилась тишина. Глядя на расстроенные лица ребят, Черчилль вспоминал свои размышления о цели существования Человечества, пришедшие к нему в этом полуразрушенном монастыре. Война, в которой приверженцы одной и той же великой религии безжалостно уничтожали друг друга с использованием новых видов оружия, заставила его понять: никакая религия не даст ответ на все вопросы. Бессонными ночами под артобстрелами он осознал: Человечеству придется понять кое-что самостоятельно. И Черчилль решительно прервал паузу. Так, как он делал это всегда, неожиданно и артистически красиво:
        - А почему вы, молодые люди, решили, что цель Человечества должна быть нам, людям, именно объявлена? Ниспослана свыше?
        - Простите, сэр, вы, значит, так нам прозрачно намекаете, что есть другие варианты познать замысел Создателя всего этого мира?- деликатно спросил юноша, внешний вид плюс интонация которого однозначно объяснили Черчиллю его семитское происхождение.
        - Мне кажется, есть еще один вариант. Всем известный и вполне очевидный.
        - Предлагаете самим разобраться? То есть вы считаете: Создателем так задумано, что людям нужно самим дойти до этого?- уточнил свой вопрос Еврей.
        - Ну, если этого нет в священных книгах, то какие у нас, у людей, остаются другие варианты?- не скрывая иронии, спросил его и всех ребят Черчилль.
        - Даже как-то сказать страшно, что следует людям самим взять и попробовать понять замысел Высшей силы. Сэр, извините меня за такой вопрос, а это не то самое, что называется гордыня?- с некоторой опаской спросил Индус.
        - А разве Человечество уже этим не занимается от самого момента своего появления?- Черчилль улыбнулся и покачал головой туда-сюда справа налево, как в таких случаях обычно делают сами индусы (он помнил, это движение головой называется «ача-ача»). Индус увидел, понял и тоже улыбнулся. Черчилль продолжил: - Посудите сами. Создатель дал человеку разум и разрешил его использовать. В результате человечество постоянно, шаг за шагом постигает замысел Создателя по устройству этого мира. Все открытия физики, астрономии, биологии, да вообще всех наук - это и есть путь познания великого замысла.
        Заметьте, нам ведь открывается не все сразу. Напротив, очень медленно, постепенно нам разрешено постигать, как устроен этот мир, по каким правилам он управляется и развивается. Наверное, чтобы мы не сломали чего-нибудь в мироустройстве, если еще не дозрели до следующего знания.
        Так что правило, на мой взгляд, здесь простое. Его признают, по-моему, во всех религиях. Если нам разрешено что-то в замысле Создателя понять, то мы можем, а если нет, то нет. На все воля Божья. Но почему бы не попробовать узнать то, что именно вас интересует?
        При этом мне, например, очевидно, что весь замысел Создателя Человечеству вряд ли дано будет познать. Но понять некоторую ближайшую Цель, поставленную Создателем перед нами всеми - почему бы и нет?- И Черчилль медленно обвел ребят взором, с удовольствием встречая согласно глядящие на него умные глаза.
        Последним он посмотрел на Индуса, давая тому понять, что ждет ответа. Тот не заставил себя долго ждать:
        - Ну, тогда мы отправляемся искать и думать дальше.
        - Вот и правильно. Так что, как вы определитесь с какой-нибудь гипотезой, в смысле вашей версией Цели, ну или упретесь, так и встретимся, наверное. Это ведь не я назначаю наши встречи…
        Черчилль надеялся сейчас услышать от ребят что-нибудь о том, как они общаются между собой и со своим Учителем.
        Но тут в трапезной бывшего женского монастыря резко потемнело. Лица собеседников Черчилля застила пелена, и сон, глубокий сон охватил сознание бывшего бесстрашного полковника Первой мировой войны.
        Глава 18
        Королевство франков, окрестности города Тyp, октябрь 732 года
        Бескрайнее поле нижней Галлии сегодня не изменило своего цвета на вечерней заре. На поле было светло. Несмотря на то, что солнечный свет, как и положено со времен сотворения мира, плавно уступал место наступающей ночи, с той же скоростью на всем огромном пространстве, насколько хватало взора, зажигались новые и новые победные костры. Победа отмечалась везде, у каждой палатки и просто в чистом поле, у каждого места, где солдаты-победители решили встретить сегодняшнюю ночь.
        Костер был разожжен и возле палатки командующего. Она внешне ничем не отличалась от обычной палатки командира сотни. Но здесь сегодня не просто пили вино и хвалили командующего. Здесь скромно, но с достоинством Мажордом франкского королевства Карл Мартелль из рода Каролингов завершал торжественный прием. Поздравить его с победой над войском мавров и засвидетельствовать свое почтение прибыли в этот день разные люди. Прием наконец-то подходил к концу.
        Мартелль совсем было собрался завершить нелюбимую, но столь нужную дипломатическую работу, как его главный советник, проводив последнего ранее заявленного гостя, вернулся и склонился в глубоком поклоне.
        - Что, я еще не всех принял? Или кто-нибудь добился твоего особого расположения и я должен за это заплатить своим временем?- спросил Карл с усталой улыбкой своего скромно одетого главного советника. Не все знали, что советник, худой и всегда чем-то озабоченный лысый сутулый старичок был не только дядей жены мажордома, но и одним из самых его доверенных людей.
        Как объяснил Мажордому главный советник, один из гостей, почтенный старик с благородной внешностью восточного шейха, заранее попросил принять его последним.
        - И ты решил, что эту просьбу стоит удовлетворить?
        Советник молча кивнул.
        - Тогда зови.
        Мажордом встретил этого последнего гостя, как и всех других, не выходя навстречу, а сидя на походном резном деревянном троне в окружении двух телохранителей. Он рукой пригласил гостя занять кресло напротив себя и негромко спросил его:
        - Ты говоришь на латинском, почтенный?
        - Да, великий государь франков.
        Карл, не скрывая удовольствия от неприкрытой лести гостя, улыбнулся и поправил его:
        - Я не объявлял себя королем франков, я всего лишь главный управляющий, я - Мажордом.
        - Хорошо, великий государь франков, я буду звать тебя Мажордом,- ответил с такой же вежливой улыбкой старик.
        - Что я могу сделать для тебя, почтенный? Кто ты и откуда?
        - Разреши, Мажордом, о том, кто я и откуда, я расскажу немного позднее, если ты потом сам этого захочешь. Ты ведь устал от сражений и от государственных обязанностей. Позволь мне сначала сказать о главном, о деле.
        - О каком деле хочешь ты мне сказать? Свое главное дело на сегодня я сделал.
        - Это великая правда, Мажордом. Сегодня ты одержал победу, которая прославит твое имя на все века. Ты великий человек, и поэтому небеса избрали тебя своим орудием в проведении границы между Западом и Востоком, между двумя сторонами нашего мира.
        Карл, не отвечая, прикрыл глаза и на несколько секунд замер в каких-то своих глубоких мыслях. Так же внезапно, как он отрешился от разговора, Мартелль открыл глаза, устроился поудобнее в кресле, посмотрел на гостя внимательнее и сказал:
        - Может быть, ты и прав. Но это не то, что я хочу сегодня обсуждать. Я еще не умер, чтобы подводить итоги моей жизни.
        - Твоя скромность делает тебе еще больше чести, Мажордом. Я перейду к делу. Ты победил мавров и взял кое-какую добычу. В результате, кроме всего прочего, ты захватил нечто, совсем для тебя ненужное, но нужное мне. Зато у меня есть нечто, действительно нужное тебе. Я предлагаю тебе сделку.
        Карл положил правую ногу на левую, согнув ее в колене, и откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок палатки. Потом он опять внимательно посмотрел на старика, слегка наклонив голову на правое плечо. Немолодой гость выдержал его взгляд с достоинством и очевидной внутренней силой. В его не по возрасту ясных глазах светился недюжинный ум и опыт.
        Мажордом неспешно поправил перевязь, на которой висел короткий меч, и вежливо, но с заметной иронией переспросил гостя:
        - Ты действительно считаешь, что у тебя есть нечто, нужное мне именно сейчас, после этой непростой, но уже необратимой победы? Что ты вообще знаешь обо мне, почтенный гость из какой-то далекой страны?
        - Честно говоря, не очень много я знаю о новом короле новой будущей империи,- ответил без тени обиды старик.- Говорят, ты происходишь из древнего франкского рода Каролингов. Никто не усомнится в твоем благородном происхождении. Еще знаю, что твои предки были германцы, они пришли с севера, с реки Рейн. Завоевали вы постепенно огромные земли, от северного холодного моря до Пиренейских гор. Приняли христианство и стали опять складывать обломки Западной Римской империи, погибшей триста лет тому назад от нашествия варваров.
        А с тобой франки окончательно почувствовали себя едиными и сильными. И вот сегодня ты остановил мавров, которые наступали с юга, с большого полуострова, на Галлию. А ведь никто еще недавно и не помышлял остановить эту огромную силу, пришедшую сюда из Арабии через Срединное море, с земли чернокожих людей.
        - Это правда. Ты знаешь мою историю не хуже моих ученых мужей, почтенный. Но это не объясняет нашей предполагаемой сделки. Что же все-таки, по-твоему, мне от кого-либо, например от тебя, может быть надо?
        - Судя по твоей пряжке с орлом и по пурпурной ленте в перевязи, ты видишь себя не просто предводителем одного народа, а объединителем множества племен. Раньше это называлось «император».
        Карл поднял руки к вискам, потер их и уже без тени улыбки с уважением наклонил голову в сторону старика.
        - Ты прав, ты опять прав, гость издалека. Я действительно хотел бы восстановить или, вернее, создать заново великое государство, не уступающее величию рассыпавшейся вдребезги Западной Римской империи.
        Прежде чем ты сделаешь свое предложение, а я уже понимаю, что буду над ним серьезно думать, ответь мне на такой вопрос: как ты думаешь, мудрый старик, кто мне больше всего мешает в моих устремлениях?
        Почтенный гость, не задумываясь ни на секунду, ответил:
        - Ну уж точно не мавры. Всегда самые большие проблемы мы имеем из-за тех, кто нам подобен. Тебе мешают твои же соплеменники, союзники, так называемые друзья и соратники.
        - Мой сегодняшний вечер не пройдет для меня напрасно,- откинувшись на высокую спинку своего скромного трона, вполне серьезно сказал Карл.- У меня в гостях человек, много понимающий в этой жизни. Да, ты угадал, правители других осколков великой империи не хотят со мной объединяться. Каждый считает, что у него не меньше оснований, чем у кого бы то ни было другого, быть главной объединяющей силой. Даже тогда, когда я выхожу грудью встречать нашего общего противника, а они тем временем отсиживаются дома.
        Карл замолчал. Было видно, как тяжелая дума навалилась на его лоб, легкий тик задергал левое веко, а морщины и бледность кожи в один момент сделали его лицо на пару десятков лет старше.
        Гость деликатно выдержал паузу и, негромко кашлянув, привлек внимание Карла к себе:
        - Значит, уважаемый Мажордом, если я дам тебе то, что однозначно выделит тебя как избранного свыше среди других правителей и позволит тебе двинуться дальше к собиранию империи, это будет именно то, что тебе нужно?
        - Пока не знаю. Может быть.- Карл собрал в кулак свою жесткую короткую бороду неопределенно-соломенного цвета и опять на пару мгновений прикрыл усталые глаза. Потом он жестом подозвал к себе советника и неожиданно свежим голосом скомандовал: - Распорядись быстро накрыть здесь нам стол на двоих, мы поужинаем с гостем, если он не возражает,- при этих словах Мажордом посмотрел на старика. Тот с достоинством поклонился в знак согласия. Легко поднявшись с трона, Карл продолжил: - Прислуживающие за столом и телохранители не должны понимать латынь. И сам далеко не отлучайся, может быть, еще потребуешься сегодня. Исполняй. А вас,- повернулся Мажордом к старику,- я попрошу пока прогуляться со мной на свежем воздухе и рассказать немного подробнее о себе.
        Примерно через полчаса в той же палатке Карл и его гость приступили к трапезе. Беседа текла неспешно, Мажордом знал тонкости восточного этикета и не спешил переходить к обсуждению деталей сделки.
        - Итак, уважаемый гость, ты - прямой наследник правящей династии великого персидского государства. Но ведь такой страны не существует уже почти сто лет? И разве правящая династия не была вся уничтожена мусульманами, когда они стремительно захватили вашу столицу?
        - Ты прав, Мажордом, сейчас нашей великой Персии нет. Ну и что? Западная Римская империя тоже рассыпалась на осколки, но ведь ты собираешь ее назад в новое великое государство?
        Что же касается династии, то моему отцу, кстати, не просто одному из сыновей последнего персидского царя, а официально названному наследному принцу Персии, удалось спастись. Спастись благодаря одной реликвии, которая и есть, как мне кажется, то, что нужно тебе, Мажордом.
        - Итак, ты предлагаешь вернуться к делу?
        - Да, если ты не против.
        - Хорошо. Я тебя правильно понял, что ты мне хочешь предложить какой-то предмет, как ты говоришь, реликвию. Не думаю, что какой-то предмет из бывшей Персии может быть мне нужен. Но ты мне это сейчас, наверное, объяснишь.
        Что же ты хочешь от меня, почтенный? Нет, в принципе я понимаю, чем могу быть тебе полезен. Например, если ты хочешь позвать меня освободить твою родину. Но не скоро я об этом буду серьезно размышлять. Пока моя задача, как ты сам сказал, восстановить сильное государство в границах бывшей Западной Римской империи. Пока сделан только первый серьезный шаг - мы остановили продвижение мавров через Пиренеи в Галлию.
        - Ты воистину великий человек, Мажордом. Конечно, у тебя впереди большие дела здесь. И я не настолько наивен, чтобы звать тебя идти освобождать Персию. Когда-нибудь, я верю, под твоим началом новое государство франков сравнится с бывшей Западной Римской империей. Даже, может быть, вы опять воссоединитесь с восточной империей, с Византией.
        И я даже немного верю в то, что объединенное государство захочет опять двинуться на восток, в Персию. Однако я вряд ли успею это увидеть. А если и суждено мне это увидеть, то не из этого мира.
        Нет, Мажордом, мое желание гораздо проще. Как я тебе сказал в самом начале нашей сегодняшней встречи, у тебя уже есть то, что мне нужно.
        - Я это помню и жду, когда ты об этом скажешь.
        - Разреши мне сначала рассказать о том, что я предлагаю тебе.
        - Хорошо, рассказывай.
        - Ты ведь исповедуешь христианство?
        - Конечно.
        - Значит, ты, без сомнения, знаешь историю великой святыни вашей религии - того самого креста, на котором был распят Иисус из Назарета?
        - Все христиане знают эту историю. Императрица Елена, мать великого Константина, его нашла. Потом ее сын возвел над местом находки храм, в котором крест и хранится с тех пор. Даже мусульмане, захватившие священный город около ста лет назад, не стали разрушать этот храм и разрешили продолжать в нем христианские службы.
        - А то, что мой прадед, царь персидский Хосрой, тоже завоевывал Иерусалим и даже забирал крест распятия в Персию, ты слышал?
        - Нет, я не знаю этой истории.
        - Так узнай ее, уважаемый Мажордом. Примерно сто двадцать лет тому назад, в тот самый год, когда основатель ислама Мухаммед еще только произнес свою первую проповедь, войска Персии захватили град Иерусалим. То время было временем расцвета нашей отчизны. При последнем великом правителе Персии, моем прадеде Хосрое Парвизе (победителе, как его звал весь персидский народ), империя наша достигла наибольших размеров во всей своей истории. Под Персией тогда был и Дамаск, и Египет. Прадед чуть не взял и Константинополь, да людей своих пожалел, потери уж больно были велики. Но для штурма Иерусалима сил и людей он не пощадил. Догадываешься, почему?
        - Неужели для вас, персов, в кресте распятия тоже было что-то священное?
        - Да, было. Слышал ли ты что-нибудь вообще о нашей религии, религии персов, достопочтенный Мажордом?
        - Нет, уважаемый. Разве персы не были язычниками?
        - Не были. Наша древняя религия - это не языческое многобожие. Но она при этом очень отличается и от религии евреев, и от христианства, и от ислама.
        В нашей религии есть не один великий Бог, а два главных начала - Добро и Зло, то есть два главных божества. В борьбе между ними и происходит появление и развитие этого мира. И по мнению лучших умов нашей религии, в городе Иерусалиме эти два божества очередной раз столкнулись.
        - Кажется, понимаю. Крестный подвиг Христа для вас тоже важное событие?
        - Именно так, Мажордом. И предметы, которые побывали там, между Добром и Злом, имеют для нас священную силу.
        - Ты сказал не предмет, а предметы? Что еще, кроме креста распятия, было, по-твоему, на этой страшной границе между Добром и Злом?
        - Копье, Мажордом. Пронзивший сердце Иисуса из Назарета наконечник копья, по заключению нашего высшего религиозного совета, обладает огромной и нам непонятной силой. Наши жрецы что-то увидели в будущем и предсказывали, что этот наконечник нужно добыть и хранить ради блага существующей династии. Они пытались посмотреть еще дальше, в далекое будущее, но небеса не позволили заглянуть вдаль.
        Крест распятия, конечно, тоже особо почитаемый для нас объект. Он тоже был на самой грани борьбы между Добром и Злом. И мой прадед захватил тогда в Иерусалиме обе эти реликвии.
        Но мы недолго хранили у себя эти святыни. Как только в Константинополе узнали о случившемся, император византийский Ираклий поднял весь свой народ, дабы возвратить крест. К этому времени мой прадед скончался, а его сын, стало быть, мой дед, Сироес, решил договориться мирно. Крест вернулся в Иерусалим, а наконечник остался у нас.
        - И потом пришли мусульмане?
        - Да. Когда они стремительно, как грозовая туча, налетели на нашу землю, дед решил спасти хотя бы одного своего сына. Одного, кто бы мог восстановить династию. Он выбрал моего отца и отдал ему великую реликвию. Держа ее у сердца, наследному принцу удалось в ту страшную ночь спастись из дворца. Вот вкратце и вся история.
        - Итак, ты предлагаешь мне наконечник того самого копья.
        - Да, Мажордом.
        - Я уже понимаю, что, или, точнее, кого ты хочешь за это получить. Такую цену ты можешь заплатить только за продолжение династии или ее почетное завершение. Среди погибших или плененных мавров есть твой сын? Единственный сын?
        - Мой единственный внук, Мажордом. Мы с тех самых пор скрывались в доме одной купеческой семьи, они наши дальние родственники. Я родился уже в той семье, и отец рассказал мне правду тогда, когда я собрался жениться. Так же сделал и я, объяснив моему сыну его миссию, когда он стал взрослым. К несчастью, мой сын однажды попал в какую-то облаву. В тюрьме сразу выяснилось, что он не мусульманин. Он был необрезан.
        - И что, нельзя было откупиться?
        - Нет, Мажордом. Если бы он был иудей или христианин, все бы решалось просто, в таком случае просто платится выкуп, и потом налог постоянный. Но для персов, которых мусульмане считают язычниками, предлагалось только два варианта - или ислам, или меч. Мой сын выбрал меч.
        Глаза почтенного гостя увлажнились, голос сел, руки сильно задрожали, и сейчас стало видно, насколько же он в самом деле стар.
        - Твой сын был мужественный человек, достойный великой династии,- искренне сказал Мартелль.
        - Спасибо, Мажордом,- произнес старик, справляясь со своим состоянием,- и извини мою слабость. Но я готов продолжить свой рассказ. Наученные горьким опытом, мы обрезали внука в младенчестве. Собирались готовить его к роли наследника персидского престола позднее, чтобы он себя тоже не выдал по неопытности или по горячности. Да, видно, слишком сильно я спрятал от него правду.
        - Он ушел из дома?
        - Ты видишь очень глубоко, Мажордом. Так случилось, что у парня была сердечная неприятность. Он поссорился со своей возлюбленной и в одночасье завербовался в армию. В ту армию, которую считал своей. Я иду по его следу уже пятнадцать лет. Мой внук стал заметным командиром, несмотря на молодость, и поэтому шел вместе с самыми передовыми отрядами. Из-за этого мне никак не удавалось приблизиться к нему.
        Сначала они прошли из Арабии в пески черных людей, потом вдоль Срединного моря. А потом была тайная переправа огромной армии через море, и началось движение на север. Я последовал за ними, сначала через пролив, потом сквозь весь этот огромный полуостров. Они почти нигде не встречали серьезной преграды. До того времени, пока не появилось твое войско. И вчера их отряд впервые был разбит. Погибли почти все. Но мой внук уцелел и был пленен.
        - Как ты можешь так точно утверждать, что он у меня в плену, а не убит? Даже наших погибших еще не всех разобрали и похоронили.
        - Твои люди не безгрешны, Мажордом. Я достоверно знаю, где моего внука сейчас содержат. Отдай его мне, прошу тебя, а я тебе отдам нашу великую реликвию. Хотя я и понимаю, что отдаю с ней и надежду на возрождение великой Персии.
        - Я глубоко тронут твоим рассказом, уважаемый гость. Я готов принять твое предложение. Надеюсь, я тебя не обижу, если спрошу: можешь ли ты чем-то доказать, что твой рассказ не просто красивая восточная сказка и что наконечник копья, о котором ты говоришь, подлинный?
        - Мажордом, твой вопрос закономерен, не несет для меня никакой обиды. Вот документ, подтверждающий, что я говорю правду.- И старик достал из кармана и протянул Мажордому какой-то древнего вида свиток с висящими на нем тремя сургучными печатями.
        - Спасибо. Если ты не против, мои грамотеи разберут, что это за документ, пока мы вкусим сладости, и ты мне еще расскажешь про Персию и ее религию. Только скажи еще моему советнику, где и как найти твоего внука.
        Примерно через четверть часа советник Мажордома осторожно потревожил их беседу, почтительно неся свиток перед собой двумя руками.
        - Говори,- кивнул ему Мажордом.
        - Мажордом, мы подтверждаем, что это, насколько нам дано понять, один из двух экземпляров мирного договора, заключенного между Византией и Персией. Мы не можем отвечать за подлинность печати персидской стороны, но нам хорошо знакома печать византийского императора, да и слышали мы о таком договоре и его условиях раньше. Все совпадает.
        - Ты нашел его внука?
        - Да, его нашли, немного умыли, накормили, переодели и привели к твоей палатке.
        Мартелль встал с трона. Гость его также поднялся, не столь легко, но с не меньшим достоинством.
        - Я принимаю твои условия. Когда ты можешь принести нам великую реликвию?
        Старик молча, не спеша раскрыл на груди свой халат. Чехол из темно-синего бархата с золотым шитьем висел на окружавшей шею старика цепи темно-серого металла. Старик не стал снимать цепь, а отстегнул какой-то тайный замок на чехле и передал его Карлу.
        Мартелль растянул горловину чехла и заглянул внутрь. Было видно, что он хочет достать и рассмотреть наконечник копья, но сдерживает себя. Через несколько мгновений он легким движением затянул чехол и убрал его к себе за пазуху. Подойдя ближе к гостю, он негромко сказал:
        - Ты не боишься, что я могу просто забрать это у тебя?
        Гость так же негромко ответил:
        - Не боюсь. Ты веришь в высшую силу и высшую справедливость. Так же, как и я.
        - Ты прав. Не хочешь остаться у меня главным мудрецом?
        - Нет. Я буду тебе советовать не то, что нужно тебе, а то, что нужно Персии. Это будет нечестно.
        - Ты еще и еще раз прав. Я дам тебе охрану и продовольствие до той границы моего государства, до которой ты решишь ехать отсюда. Твой внук ждет тебя на выходе из палатки. Живи долгие годы.
        - Спасибо, Мажордом. На прощание я тебе скажу то, что мне открыли прошлой ночью звезды. Ты пощадил моего внука. Но он будет последним в нашей великой династии. И ему не исполнить мою мечту, не вернуть Персию к могуществу. А вот у тебя, Мажордом, будет по-другому. Твой внук будет великим человеком и доведет до конца то, чему ты посвящаешь свою жизнь. Прощай.
        - Прощай. Да исполнится предначертанное небесами.
        Глава 19
        Москва, аэропорт Шереметьево
        - Цель поездки?- вроде бы очевидный вопрос усталой немолодой пограничницы оказался для Сергея Бойцова неожиданным.
        - Прощения просить за грехи свои тяжкие,- он ответил моментально, совершенно искренне, без тени колебаний и раздумий.
        «Да, случай из учебника. Этого хоть на детектор лжи ставь. Вот уж то, что называется классика. Стажеру должно быть понятно, что человек истинную правду говорит. И хорошо. Нет, на самом деле, разве не хорошо, что пассажир не террорист, не диверсант, а едет себе поклониться на святую землю.
        Однако что-то у него все равно в лице неправильно. А в глазах вообще не то, что на лице. Да, на душе у него, похоже, действительно много чего лежит. Ну, а тебе-то что из того? Ты вообще-то здесь сидишь не для того, чтобы чужие грехи выявлять. Своих хватает, прости меня Господи. Давай, не придирайся лишнего.
        Хотя… Хотя придраться, конечно, есть к чему. Выглядит мужичок все же очень уж неважно, сам на себя не похож. Но, с другой стороны, основные признаки вроде на месте. Вот носогубная складочка у него какая-то неестественная. А на фото? А на фото, между прочим, ее вообще почти не видно. Но в принципе на месте. Ну и что дальше? На паспорте он вообще, можно сказать, персик. Красно-рыжий шарик, ни одной морщинки. И прическа у него, конечно, совсем дурацкая была. Ушей не было видно. А теперь это прической можно только из большой вежливости назвать. Так себе, остаточки. Сколько же у нас этой фотографии времечка? Ну вот, видишь, уже больше четырех лет. Так что линия волос вполне могла уползти таким образом.
        Шея у мужичка какая-то худая, не по личику. Но это тоже не повод. Может, он вообще болеет? По паспорту совсем он молодой еще. А по жизни, может быть, время ему пришло меняться. Да, вот это похоже. Бывает такое, редко, но бывает. Раннее старение. Все к тому складывается. Может быть, может быть, тогда, конечно, все сходится, одно к одному. Волосы у мужичка ушли, мышечную массу резко потерял. Тогда понятно, что и косточки стали хрупкие. Небось всего-то оступился - и на тебе, на костылики.
        Да уж. Раненько. Что делать. У каждого свое время, своя скорость старения. Сама небось тоже не молодеешь день ото дня»,- произнесла себе мысленно контролерша, еще раз сопоставила лицо и фотографию в паспорте, вздохнула и аккуратно поставила два раза штамп пересечения границы - на посадочном талоне и в паспорте.
        С трудом удерживаясь, чтобы не выпрямить ноги и все затекшее тело, Сергей прохромал подальше от паспортного контроля, завернул за ближайший угол и просиял, увидев ряды кресел. С непередаваемым облегчением он плюхнулся в ближайшее свободное кресло и медленно, с наслаждением вытянулся во весь рост. «Пронесло! Слава тебе, Господи».
        Отправив улыбку на мобильный телефон доктору Валере, Сергей собрался было отправиться в ближайшее заведение отметить пересечение границы. Но тут он поймал на себе взгляды сидевшей наискосок от него немолодой пары. Седобородый сухонький вполне крепкий старикан и его милая, молодая глазами, но совершенно седая дама, глядя на Бойцова, что-то грустно обсуждали на каком-то среднеазиатском языке.
        - По-русски говорите, уважаемые?- Почему-то у Сергея не было чувства стеснения перед этой симпатичной парой.
        - Конечно, говорим, как может быть, чтобы по-русски не говорим?- ответил мужчина.
        - Что так невесело обсуждаете, на меня глядя, если не секрет?
        - Почему секрет, совсем не секрет,- продолжил не спеша седобородый.- Вот говорим мы с женой, что надо было такой хороший костыль купить, как у вас. Она вчера, понимаете, в Москве ногу подвернула, а в аптеке такое барахло продали нам вместо костыля, прямо беда. Смотрите, совсем развалился. И не стыдно такое продавать? Как ехать дальше будем - ума не приложу. Нам до дома еще целый день пути, два самолета, с пересадкой, значит, потом до вокзала надо добраться и ехать электричкой, потом еще автобус, если успеем. Или на попутке. Вот такие дела…
        Сергей с огромным удовольствием решил немедленно освободиться от одного костыля. Он очень убедительно объяснил неожиданным знакомым, что они ему только помогут, если заберут один, ему уже совсем не нужный костыль. И вообще врачи ему обещали, что завтра все снимут с ноги и разрешат с палочкой ходить. Не дожидаясь окончательного согласия, он положил костыль перед своими соседями, легко встал на одной ноге и, на всякий случай демонстративно используя оставшийся костыль, неспешно отправился попить перед отлетом пивка. Бойцов оставил все деньги главному финансисту их клиники, взял с собой в дальнюю дорогу всего три сотни долларов и пятьсот рублей, рубли на случай задержки рейса, чтобы было на что пропитаться. Вроде бы самое время теперь эту заначку здесь и оставить.
        Уютно устроившись в кафе на втором этаже с видом на транзитную зону, Сергей потягивал не спеша пиво и грыз соленые орехи, поглядывая на бегающих за стеклянной стенкой транзитников. Мысли сами собой прокручивали в голове всю историю его проекта, его маленькой больницы для лечения наркоманов.
        Самое страшное было вначале. Лечить доктора Валеру по его собственным инструкциям Бойцову было, мягко говоря, непросто. Не было ни опыта, ни необходимых медикаментов, практически ничего, кроме страстного желания спасти хотя бы одного человека. Пару дней ему казалось, что Валера не выдержит ломки и сойдет с ума. Но потом вдруг наступило просветление.
        Вторым был бывший воин - немолодой «афганец», инвалид. Сергей его подобрал в Москве, на перекрестке. Сначала увидел его пару раз с машины, потом специально подошел пешком, разговорились. Это был не первый подход у Сергея. Он после первого успеха с доктором уже несколько раз «прокачивал» инвалидов, которых использовали для сбора милостыни. Но те все были не настоящие, хотя и одеты были в камуфляж и выдавали себя за вояк. А этот мужик точно прошел войну и держался нормально все эти годы, а сломался совсем недавно, когда у него умерла жена.
        Отлечили его тоже удачно. Но тут возникло неожиданное осложнение. Отставной генерал, реальный хозяин земли, садоводческую часть которой охранял Сергей, заметил на территории посторонних людей и вызвал Бойцова на серьезный разговор. Врать Сергей особо не умел, да и не хотел. Хозяин сначала заставил его объясняться стоя, в присутствии своего охранника-ординарца. Дело явно шло к увольнению. Потом генерал вдруг остановил Сергея, предложил присесть, ординарца отправил, налил по стопке и попросил все рассказать еще раз, сначала и поподробнее. Сергею терять было нечего, поэтому он начал со своей истории, потом о том, как встретил бича Валеру, и вплоть до сегодняшнего дня. Генерал не перебивал, выслушал его внимательно, задал пару вопросов, а потом вдруг предложил пригласить к разговору еще и доктора Валеру.
        Когда Валера подошел, хозяин налил всем по одной и сделал откровенное предложение. У него в семье оказалась своя беда. Генеральский внук, сын его дочери от первого брака, совсем пропадает. Отец паренька, то бишь бывший генеральский зять, стремительно спился, как только началась перестройка. Дочь работала день и ночь, не до воспитания особо было, в общем, потеряли практически парня. Сначала тот по стопам отца пошел, в смысле начал выпивать, а вот примерно полгода назад мать вдруг поняла - совсем беда. Явно глотает парень дрянь какую-то. Прибежала, да что уже можно сделать? До армии оставалось всего ничего, но понятно, что и не возьмут, и не надо, да и огласки не избежать. Пришлось внука от армии отмазать, но что толку-то.
        В общем, генерал с армейской прямотой объявил свое решение: «Если внука спасаете - и землю, и строения получаете в собственность, и лечите себе дальше кого хотите. И прикрытие обеспечу и помогу легализоваться. Конечно, не клинику, но какой-нибудь санаторий-профилакторий оформим. Ну, а если не справитесь - не обессудьте, ребята, собирайте монатки и с богом отправляйтесь на все четыре стороны».
        К счастью, внук генеральский оказался не окончательно потерянный и вовсе не такой уж запущенный. Через восемь месяцев доктор Валера отпустил его на свободу. Сначала с еженедельной явкой, а потом разрешил приходить на контроль все реже и реже. Дед-генерал окончательно поверил в успех, когда неожиданно для всех парень сам пошел в медицинское училище с прицелом учиться и дальше на врача-психиатра. Практика в «профилактории» была у него теперь на постоянной основе.
        Оставалось решить вопрос финансирования. Доктор сам вытерпел «лечение голыми руками» и «афганца» практически так же пролечил, хотя его чуть-чуть не потеряли совсем. На внука деньги им честно дал генерал, но дал в аккурат, по смете, не больше и не меньше.
        Рисковать каждый раз жизнью и здоровьем других людей никто в общем-то не хотел. Значит, требовались дорогие медикаменты, ну и кое-какое оборудование. А пациенты сначала были все только с улицы. Финансовый запас, который оставался у Сергея от прошлой жизни, естественно, закончился быстро.
        Пришлось становиться коммерсантами. По совету отставного генерала, новоиспеченные организаторы лечебницы сначала подрядились снести на окраине военного поселка старую казарму за небольшую плату и за право забрать себе отходы. Из огромных, бережно демонтированных окон они построили две капитальные теплицы. Генерал позволил им подключиться к магистрали газа, что шла на коттеджи. Так потихоньку начали они выращивать овощи и зелень, себе на стол и на продажу в войсковую часть. Потом завели птицу. Сергей к тому же постоянно таксовал, зарабатывая деньги на мясо и лекарства.
        Когда «профилакторий» легализовали, опять же с легкой руки их покровителя, к ним потихоньку потянулись обеспеченные клиенты. Для выживания клиники нужно было на трех бесплатных клиентов находить хотя бы одного платного.
        И вот наконец-то клиника окончательно вышла на самофинансирование. Сергей не мог поставить это в заслугу только себе и генералу. На общую удачу, один из пациентов с улицы оказался бывшим финансовым директором крупной конторы. В общем, дело потихоньку наладилось, завертелось и теперь вполне могло обходиться без Сергея.
        «Барон, собака, как же вовремя мне подвернулся, однако. День в день. И здесь меня, видишь, пропустили. Знать, судьба мне увидеть святую землю. А там видно будет».- Сергей завершил свои раздумья, допил пиво и отправился к выходу на посадку. Идти нужно было по-быстрому. Его, то бишь Барона, еще не звали персонально, по фамилии, но уже два раза объявили, что посадка на его рейс заканчивается.
        Пропрыгав на одной ноге сквозь рамку металлоискателя, Бойцов подхватил свой костыль, прошедший через рентген, и оказался в зале-отстойнике. Как раз в этот момент раздался крик: «Кто еще на Израиль остался, последний раз зовем, закрываем выход!» Сергей легко развернулся на одной ноге, не стесняясь никого, размашисто перекрестился, махнул издалека рукой дежурным, чтобы подождали и похромал на посадку в самолет.
        Глава 20
        Зальцбург
        - Муса, дорогой, не сходишь поторопить помощника, что-то он сегодня проспал,- выглянув из окна кухни, негромко попросила дона Исабель. Муса, который в это время как раз под этим окном поливал цветы, поднял голову и улыбнулся. Раннее солнце еще не осветило даже крышу особняка, хотя на улице уже было вполне светло. Все еще спали, только они вдвоем, как всегда, открывали утро в поместье.
        - Сейчас, дорогая, схожу, подниму его. Кстати, ты заметила, вчера вечером он что-то сильно нервничал. Может, влюбился в кого? И теперь ночью спит плохо, а утром хорошо?- пошутил он и неспешно отправился во флигель.
        Занимаясь на кухне своими делами, Исабель посматривала на вход флигеля, пытаясь угадать, прав ли окажется Муса. Лично ей новый помощник по хозяйству почему-то не показался человеком влюбчивым и вообще романтическим, скорее наоборот.
        Когда Муса твердой, какой-то строгой походкой вышел из флигеля, Исабель сразу поняла, что его веселое утреннее настроение улетучилось. За Мусой почти сразу же вышел доктор Бирман, на ходу застегивающий рубашку и протирающий глаза.
        Через пару минут они втроем сели в кружок на табуретах на кухне.
        - Муса, что случилось, на тебе лица нет,- без обиняков спросил доктор Бирман.- Ты меня так разбудил, как будто здесь опять через забор какая-нибудь банда лезет.
        - У нас произошло что-то нехорошее, доктор. Но я пока даже не пойму, что именно,- сказал Муса.- В общем, новый помощник Исабель пропал.
        - Ну, мало ли,- с облегчением произнес доктор Бирман,- подумаешь, нет на месте юноши. Дело молодое. Может, судьбу свою где-нибудь рядышком нашел да со свидания припозднился?
        Исабель ничего не сказала, но было видно, что предположение доктора она не считает особо правдоподобным.
        - Если бы,- тем же тревожным тоном продолжал Муса,- если бы. Нет, тут что-то совсем другое. Дверь в его комнату не заперта. Шкафы нараспашку. Я так скажу: сразу видно, что он ушел со своими вещами.
        - Ты уверен?- доктор внимательно посмотрел в лицо Мусе, постепенно осознавая его напряженность.
        - Уверен. И что хуже всего, кое-что очень странное оставил он в комнате своей.
        - Что именно,- окончательно посерьезнев, спросил доктор, переглянувшись с Исабель.
        - В комнате помощника, на столе, что у окна, лежит непонятный металлический предмет. Это немного похоже на гильзу от обычного охотничьего ружья. Только с резьбой, и крышка его рядом. Правда, стенки у него такие, ну, толстые какие-то, и цвет не такой, как обычно у гильз бывает. По цвету я бы сказал, что это свинец или сплав олова со свинцом. И еще перчатки резиновые на полу валяются, доктор. В таких люди обычно всякой химией занимаются. Я ничего не трогал. Пойдемте, доктор, вместе взглянем.
        - Та-а-а-а-к,- медленно протянул доктор.- Сейчас мы, конечно, пойдем, только сначала заглянем ко мне в лабораторию. Возьму я на всякий случай приборчик один. Не нравится мне это, совсем не нравится. Толстые стенки, говоришь, у этого стаканчика с резьбой и цвет темно-серый? Ты его точно в руки не брал?
        - Нет, доктор, я же сказал. Слава богу, не маленький, тоже хрен от морковки отличаю. Никакая это не гильза, а контейнер какой-то, понятное дело. И что-то в нем было принесено в наш дом. А вот поймем ли мы, что в этом контейнере было, и куда оно делось, и при чем здесь наш новый помощник?
        - Если через пять минут мы не ответим ни на один из этих вопросов, я только обрадуюсь,- уже совсем мрачно и немного загадочно сказал доктор. Исабель подошла к окну и наблюдала, как доктор с Мусой сначала сходили в лабораторию, потом опять зашли во флигель и буквально через считаные секунды опять вышли и быстро направились к ней.
        «Плохо дело,- сказала себе самой негромко Исабель.- Доктор что-то сразу вычислил. Ох, недаром мне этот парень сразу не показался. Просила ведь еще поискать. Да мужчинам всегда только бы скорее решение принять, а я не настояла на своем. Вот и наняли мы себе, похоже, какие-то большие проблемы».
        Доктор и Муса зашли на кухню молча. Исабель тоже молчала. Но тишины не было. Радиометр в руках доктора мерзко попискивал, то дробно, то одиночно, пока Бирман шаг за шагом обходил кухню. Исабель не сразу обратила внимание, что доктор сначала аккуратно прошел со своим измерителем прямо возле нее.
        Частота и громкость повизгивания прибора начали заметно возрастать по мере приближения доктора ко входу в темную комнату - подсобку. В подсобке стояли купленные оптом коробки с консервами, соками, пластиковые упаковки бутылок с минеральной водой разного размера и прочее. Когда Бирман зашел в подсобку, Исабель и Муса переглянулись, не зная, насколько это опасно и что делать, если он там задержится. Но доктор вышел к ним уже через несколько секунд. Его лицо было чернее тучи.
        - Плохо дело. Очень плохо. Надо скорее поднимать и обследовать ребят.
        - Что нашли, доктор?- спросил Муса.
        - Там в углу валяется пустая бутылочка из-под воды, маленькая, на треть литра. Она - главный источник излучения. Стало быть, в ней, судя по всему, помощник наш бывший и разводил то, что было в контейнере. И уж, наверное, не для того, чтобы самому выпить радиоактивное пойло. Никто из нас с вами заметно не излучает. Значит…
        Доктор не успел закончить свои рассуждения до конца, как на пороге кухни показался первый из Близнецов.
        - Доброе утро, сынок,- без тени сомнения в том, кто именно из двоих находящихся сегодня в поместье Близнецов пришел, сказала Исабель. И чуть дрогнувшим голосом спросила: - Как ты себя чувствуешь?
        - Доброе утро, мама, доброе утро всем. Отлично я себя чувствую. А что вы все такие напряженные? И что у вас тут попискивает?
        Доктор Бирман молча подошел к Бразильцу и практически уткнул радиометр в его живот. Прибор не изменил частоты и громкости сигналов. Исабель перевела дух, перекрестилась, подняла глаза к небу и прошептала какие-то благодарственные слова. Доктор недоуменно посмотрел на Бразильца, не веря своим глазам и ушам.
        - Я-то себя чувствую хорошо,- продолжил Бразилец, внимательно разглядывая прибор в руках доктора,- но у нас какая-то напасть на всех остальных Близнецов. Мы тут только что все немного пообщались. Несмотря на позднюю ночь у некоторых. В общем, кроме меня, все чувствуют себя неважно. И что особенно странно, у всех ребят, независимо от места нахождения, примерно одни и те же ощущения. И даже вроде начали они все чувствовать какую-то дрянь внутри себя примерно в одно и то же время суток. Такое ощущение, что у всех это началось после еды. У кого-то это был завтрак, у кого обед, ужин, неважно, но у всех практически по одинаковому сценарию.
        - Никто не выделяется из общей картины?- расстроенно и задумчиво спросил доктор.
        - Выделяется слегка Медбрат. Идет, как он сам выразился, с опережением графика.
        - Непонятно,- сказал Муса, посмотрев на доктора. Тот кивнул, продолжая напряженно о чем-то размышлять.
        - А вот мне кажется, что это понятно. Сынок, скажи, пожалуйста, я правильно вчера за ужином поняла, что ты с Медбратом устраивал какой-то маскарад?- спросила Исабель.
        - Было немного,- смутился Бразилец.
        - Давай-ка поподробнее,- попросил доктор.
        - Ну, мы решили проверить нашего старшего лаборанта. В общем, прикалывались. Он как-то неровно дышит в сторону Медбрата. Вот мы захотели проверить, а сможет ли он распознать нас, если мы поменяемся одеждой.
        - И как?- спросил с легкой улыбкой Муса, который тоже давно заметил нестандартное отношение старшего лаборанта к Медбрату.
        - Мы вчера изобразили, что вроде кто-то погудел за воротами, вышли на улицу буквально на минуту, быстро поменялись футболками и брюками и назад за стол. Но старший нас вычислил в один момент. Как и ты, мама, когда вчера мне подмигнула.
        - Ну, не хотела портить тебе игру, хотя и не понимала, в чем она состоит. Вот и отгадка.
        - Да. Получается, что вам удалось ввести в заблуждение не лаборанта, а нашего нового помощника. И он дважды отравил Медбрата,- сделал уже всем понятный вывод доктор Бирман.
        Зашедший в этот момент через распахнутую дверь на кухню старший лаборант услышал почти всю фразу доктора и в момент покраснел.
        - Простите, что я так ворвался. Но я проснулся с какой-то тревогой. Ну, почувствовал, что происходит что-то нехорошее.
        - Мы ведь можем быть здесь все откровенны?- спросил доктор, глядя лаборанту в глаза.
        - Конечно, доктор. Мне вообще, как я понимаю, перед всеми вами скрывать больше нечего,- еще более краснея, сказал старший лаборант.- Да, я конкретно чувствую, что с Медбратом происходит что-то очень страшное. Смертельно опасное. И, если я правильно услышал то, что не предназначалось для моих ушей, то именно я еще в какой-то степени и причина? Но скажите мне, зачем этому помощнику доны Исабель понадобилось отравить кого-то из нас?
        - Отравлены, судя по всему, все Близнецы, во всех своих странах,- хмуро сказал Муса.- Из-за вчерашнего переодевания у нас здесь образовалось исключение. Сынок наш, в смысле Бразилец, видимо, не получил отраву. А Медбрат, наоборот, схватил, похоже, двойную дозу.
        - Разговорами делу не поможешь,- доктор заторопился.- Перекусывайте пока, а я быстренько посмотрю Медбрата в лаборатории да попробую понять, что дальше делать.
        - Можно я с вами, доктор? Помогу анализы взять и вообще,- голос у лаборанта откровенно дрожал.
        - Пошли. По дороге я тебе расскажу, что мы еще успели узнать. Прогноз пока у меня самый паршивый.
        - Можно и я с вами?- попросился Бразилец.
        Бирман чуть задумался.
        - Доктор, берите молодежь с собой, а завтрак мы вам всем принесем прямо в лабораторию,- сказала Исабель.
        На том и порешили.
        Прошло около часа, в течение которых закончилось экспресс-обследование Медбрата. После этого доктор оставил потерпевшего в одной из палат лаборатории, оснащенной всеми средствами искусственного поддержания жизнедеятельности, и присел за свой рабочий стол, охватив голову руками. Бразилец и старший лаборант молча стояли рядом.
        - Доктор,- обратился осторожно Бразилец,- нам, наверное, нужно бы сообщить о случившемся нашему Учителю.
        Доктор поднял лицо, на котором вдруг затеплился лучик надежды.
        - Правильно, умница. Ты можешь ведь с ним связаться?
        - Да, сейчас попробую.
        - Подождите, пожалуйста,- вдруг вмешался старший лаборант. Он говорил не свойственным ему твердым голосом. В обычно мягком, приветливом лице вдруг стала видна недюжинная воля, глубокая внутренняя сила.- Я вас прошу, доктор, сначала выслушайте меня. У меня есть предложение, которое вам придется серьезно рассмотреть. Потом я выйду, погуляю, а вы переговорите с Учителем.
        Прошло около двадцати минут, в течение которых доктор разговаривал со старшим лаборантом. Разговор иногда переходил на высокие тона, иногда затихал. Наконец доктор произнес:
        - Ладно, мы об этом предложении расскажем. Как Он решит, так и будет. Иди, погуляй. Когда мы закончим разговор, так тоже выйдем подышать свежим воздухом.
        Разговор доктора с Иисусом через Бразильца начался не быстро. Сначала доктор говорил Бразильцу фразу, потом тот ее мысленно транслировал, чтобы ничего не изменить в словах доктора и не добавить лишнего от себя. Уже через несколько фраз с той стороны поступило предложение провести разговор по обычному телефону, по громкой связи. Учитель захотел, чтобы в разговоре принял участие и находящийся рядом с ним Илья Стольский, вместе с которым он решил сразу же обсуждать пришедшую внезапно беду.
        Еще минут через пять телефон в переговорной комнате лаборатории громко зазвонил. Доктор в самом начале разговора предупредил, что у него две темы, одна основная и касается 11 человек, а другая поменьше, на два человека, но темы обе предельно, жизненно важные и между собой связанные.
        По первой теме доктору не пришлось долго объяснять, что этим утром было обнаружено. Судя по реакции, Учитель уже и сам знал, что с учениками что-то случилось. И было вполне понятно, чем это грозит. История мучительной смерти бывшего сотрудника русских спецслужб в Лондоне вследствие отравления радиоактивным веществом была всем известна.
        Доктор Бирман был откровенен и печален. По его мнению, никакие известные современной медицине средства уже не могли изменить необратимый процесс. Всасывание отравы из желудка давно завершилось. Кровь многократно прошла сквозь печень, оставив там основное количество радиоактивного вещества, необратимо поражены и другие жизненно важные органы.
        Потом доктор спросил у Бразильца, не хочет ли он дополнить рассказ тем, что тот дополнительно узнал из переговоров с другими, удаленными Близнецами.
        Бразилец на секунду задумался и сказал:
        - Нет, на самом деле у меня больше нечего добавить, доктор.
        После долгой паузы доктор Бирман перешел ко второй теме.
        Эта тема оказалась связанной с неожиданным предложением старшего лаборанта. Тот попросил доктора откровенно рассказать Иисусу о нем, о его восприятии себя как женщины и о его чувствах к Медбрату.
        Считая себя в определенной степени виновным за происшедшее с Медбратом, старший лаборант предложил неожиданную комбинацию. Он предложил использовать его тело для спасения Медбрата. Себя же, свою личность, он предложил перенести в тело бомжа, поддерживаемое в лаборатории без всяких признаков сохранения мысленной деятельности.
        - И насколько серьезным вы считаете это предложение, доктор?- послышался вопрос Стольского.
        - Я вам скажу, что предложение - это в нашем случае очень мягкое слово. Господин, или госпожа, даже не знаю, как лучше сказать, старший лаборант поставил нам с вами ультиматум. Или мы с вашей помощью осуществляем эту попытку «двойного переноса», или он покончит с собой.
        - И вы считаете серьезной его угрозу?
        - Да, по-моему, он исполнит то, что говорит. Здесь сошлись сразу несколько глубоких мотиваций вместе, и они придают ему, или ей, большую духовную силу. Это не каприз, это такое ощущение необходимости жертвы.
        - Вопрос к Бразильцу,- раздался неожиданно спокойный голос Иисуса.- Ты мне разрешишь посмотреть на этого человека твоими глазами?
        - Конечно, Учитель.
        - Позови его, пожалуйста.
        Через полчаса доктор получил «добро» на начало необходимой подготовки для реализации предложения старшего лаборанта. Иисус обещал для проведения попытки «двойного переноса» приехать лично в поместье в ближайшее время, в течение одного-двух дней. Всем остальным Близнецам было дано указание также срочно приехать в лабораторию в Зальцбург. Как откровенно выразился доктор, чем быстрее выедут, тем больше шансов, что смогут это сделать не на носилках, а на ногах. Илья взялся решить вопросы с перевозками, независимо от вида транспорта и дальности нахождения Близнецов, вплоть до организации частных авиарейсов. Но что они будут делать с прибывающими смертельно больными Близнецами в лаборатории - задать такой вопрос Иисусу никто не решился.
        Глава 21
        Борт самолета рейса Ираклион - Вена
        Маленький мальчик Пак стоял и неотступно смотрел на поверхность застывшего озера. Ничто не тревожило ровное матовое стекло воды, смутно отражающее серое, как будто металлическое небо. Казалось, что вода, как и небо, тоже была равномерно затянута неприятными, беспросветными серыми осенними облаками. Не было ни дуновения ветерка, ни даже звука какой-нибудь пролетающей мошки. Только абсолютная тишина, неподвижная серая бесконечная металлическая гладь и он, маленький Пак.
        Вдруг какое-то смутное движение потревожило тишину озера. Низкий, идущий из глубины водной массы гул Пак даже не услышал, а почувствовал, ощутил всем своим телом. Потом его зоркие глаза заметили первое движение. Поверхность воды слегка дрогнула, плавно колыхнувшись сначала вверх, затем вниз, и потом стала стремительно вспучиваться, направляясь не куда-нибудь, а прямо по направлению к нему, Паку.
        Это шла Она. Пак знал, что будет дальше, но ничего не мог сделать. Он просто стоял и ждал неизбежного.
        И неизбежное пришло. Надувшийся на воде, обращенный к Паку водяной бугор вдруг лопнул в самой середине, и из него на Пака стремительно понеслась Она. Пак знал ее имя, это чудище звали Годзилла.
        Огромная пасть стремительно приближалась к мальчику, раскрываясь в страшном оскале. Он видел блеск серого неба на огромных острых зубах и даже, как ему казалось, издалека чувствовал на своем лице горячее зловонное дыхание страшного зверя.
        Маленький Пак застыл неподвижно, глядя прямо в страшную пасть зверя, мысленно прощаясь с этим миром и готовясь навсегда потерять сознание. В какое-то мгновение он смутно ощутил, что такое уже было с ним, даже было не один раз, но почему-то ничем не заканчивалось.
        Чтобы перехитрить Годзиллу, Пак решил застыть и оставаться неподвижным, чтобы зверь не заметил его и ушел. Но тут какая-то сила вдруг начала трясти его за правое плечо. Сначала его тряхнуло один раз, не очень сильно, потом еще и еще, все настойчивее и сильнее.
        Пассажир рейса Ираклион - Вена, бесстрашный парашютист и борец с мировым капитализмом, а по документам - успешный южнокорейский бизнесмен Пак Ен Сук, с трудом открыл глаза. Самолет выруливал на взлет, и стюард рейса настойчиво просил Пака застегнуть ремень безопасности.
        Бокал шампанского, поднесенный на посадке пассажирам бизнес-класса, успел выключить чертовски усталого Пака минут на пятнадцать. Это было естественно, ведь ему не удавалось сомкнуть глаз больше двух суток. Кроме признаков явной усталости, в его внешнем виде за последнюю неделю произошли и другие изменения. Те, кто давно знал Пака, уверенно сказали бы, что обычно субтильный командир группы экстремальных парашютистов вдруг заметно прибавил в теле.
        Пак послушно поискал концы ремней, на ощупь соединил их, тихо щелкнув застежкой, откинул голову на подголовник и опять закрыл глаза. Никому на этом свете он не мог даже объяснить, как страстно и нестерпимо он многие годы жаждет узнать наконец, что же будет потом. Нет, не здесь, где он сейчас, а там, в его возвращающемся страшном сне. То ли Она, страшная Годзилла, сразу проглотит его. То ли гадкое чудовище не заметит неподвижного маленького Пака и будет дальше вылезать из воды, крутя головой в поисках жертвы, громко рыча и разбрасывая из своей страшной пасти клочья зловонной пены.
        Никто из его товарищей по партии и даже из друзей по парашютному спорту не знал великого секрета неустрашимого Пака. Прыгавший на спор с высоты девятиэтажного дома без парашюта, с обычной простыней в руках, Пак смертельно, до мелкой дрожи боялся чудовища из старого японского триллера. Этот противный сон повторялся не часто, несколько раз в год. Но каждый раз такой сон надолго выводил из равновесия обычно хладнокровного как клинок Пака.
        Годзилла вошла в его жизнь, когда он действительно был маленьким беззащитным мальчиком. Пак родился в простой северокорейской семье и никогда в детстве не видел настоящих кинофильмов. Конечно, ему приходилось видеть движущиеся картинки в сельском клубе, где вечерами включали маленький телевизор, но это было совсем не то.
        Около 12 лет было Паку, когда он забрался на дачу одного из членов секретариата ЦК Трудовой партии Кореи. Пак, конечно, ничего не знал ни о хозяине дачи, ни вообще о том, что за таинственный поселок был недавно выстроен неподалеку от их деревни. Государственные дачи стояли на берегу быстрой горной реки, окруженные высоким деревянным забором мерзкого грязно-зеленого цвета.
        Пак не собирался там ничего брать, ни в коем случае. Просто ему до смерти хотелось узнать, что происходит в одной из комнат ближайшей к забору дачи по вечерам. Дело в том, что однажды, собирая грибы возле поселка, он услышал какие-то незнакомые звуки из открытого, но плотно зашторенного окна второго этажа. Развлечений в селе было немного, и Пак стал частенько вечерами прогуливаться до забора и обратно. Его острый слух почти каждый раз слышал приносимые ветром необычные звуки, громкие разговоры, смех, иногда даже крики.
        И вот однажды ранней зимой, когда снега еще не было, но уже темнело очень рано, Пак перепрыгнул с высокого дерева на территорию дачи, держа в руках большой распоротый по длинному шву мешок из-под риса. Спуск был больше похож на падение, но, к счастью, Паку удалось не потревожить натянутые на заборе проволоки. Собак (он это заранее вычислил) спускали вдоль забора только на ночь. Ничто не помешало ловкому пареньку тихонько пробраться через вход для прислуги сначала в дом, а потом и в ту самую таинственную комнату. Пак спрятался за плотной шторой, закрывающей огромное окно, и терпеливо стал ждать наступления ночи. Мысль о том, как он будет возвращаться назад, накатывала время от времени на него, но он отмахивался от этой мысли, надеясь что-нибудь придумать потом.
        Грешным делом Пак очень надеялся увидеть в таинственном зале какое-нибудь представление с обнаженными девушками (об этом шептались старшие ребята в школе). Но вместо этого мальчик попал в чудо, которое знающие люди назвали бы настоящим, неплохо оснащенным домашним кинозалом. Это было невероятным и неожиданным для Пака, кинематографический опыт которого ограничивался просмотром программ новостей на черно-белом телеэкране размером в две его ладошки. Родители, правда, рассказывали ему, что когда-то по селам возили передвижные установки для показа документальных кинофильмов, а в городе и сейчас были залы для их просмотра. Однако понять по рассказам, что это такое, было сложно, да Пак и не особенно интересовался. Если это такой же глупый телевизор, но побольше размером, то не стоило и времени терять.
        Конечно, впечатлительный мальчик испытал настоящий шок, когда на огромном экране прекрасными красками стали расцветать потрясающие картины, а звуки понеслись со всех сторон. Картина даже была дублирована. Паку вначале было нелегко привыкнуть к гнусавому голосу переводчика. Этот голос сначала мешал ему смотреть и впитывать происходящее, понятное без всякого перевода. Но скоро события на экране захватили его настолько, что он искренне почувствовал себя где-то там, в середине происходящего. Это было первое настоящее кино в его жизни. И в этом кино было много нового для Пака. Были там и девушки, пусть не совсем обнаженные, но все равно ужасно привлекательные.
        Неискушенному мальчику было невозможно догадаться, что картина посвящена вовсе не красотам природы и не купающимся в горном озере милым девушкам, а приключениям страшного монстра. Когда Годзилла выскочила из глубины озера, раскрыв свою страшную пасть, и раскусила пополам одну из девушек, Пак не выдержал и истошно завопил.
        Если бы у партийного чиновника было в тот вечер испорчено настроение, Паку и его родителям пришлось бы провести остаток жизни в специальном трудовом лагере. Но функционеру было просто и откровенно скучно, этот кинофильм он уже пару раз видел. Неизвестно откуда взявшийся мальчик, откровенно описавшийся от капиталистического искусства, его просто развеселил. Когда же чиновник понял, каким образом Пак проник на территорию строго охраняемой дачи, то решил оставить мальчика при доме. Несколько дней чиновник хвастался Паком перед соседями, заставляя его повторять свой прыжок через особо охраняемый забор. Один из соседей проявил к способностям мальчугана профессиональный интерес. Он позвонил куда-то, и на следующий день в поселок приехала какая-то комиссия из трех немолодых мужчин в потертых френчах без знаков различия. Они провели с мальчиком собеседование, задали кучу простейших, на его взгляд, вопросов, и в итоге Пак удостоился высокой чести - его забрали в спецшколу.
        Карьера сотрудника спецслужб была, пожалуй, одной из самых престижных в стране. Но если бы Пак мог прожить тот далекий вечер заново, он никогда бы не полез в таинственный зал. Страшная Годзилла навсегда поселилась где-то в глубине его сознания, вылезая время от времени в мутных снах, надолго лишая его покоя.
        Окончательно осознав себя сидящим в салоне самолета, Пак не спеша сделал пару упражнений на дыхание и стал потихоньку осматриваться. К этому полету он был готов уже несколько лет. И вот наконец-то считаные час-полтора отделяли его от настоящего дела, которое его руководители выспренно называли «будущим личным подвигом во имя торжества справедливости».
        На самом деле, с точки зрения самого Пака, дело было не намного сложнее тех рискованных трюков, которым он научил уже не один десяток прыгунов. Ему самому многократно приходилось прыгать с самолета на разных высотах. Просто сегодня для уничтожения особо опасного врага дела корейской революции ему предстояло прыгать с пассажирского самолета. То, что он попутно должен был отправить на небеса всех остальных пассажиров, а также членов экипажа, Пака не особенно смущало. Он с глубоким внутренним презрением относился ко всем без исключения европейцам. Пак искренне считал их бесстыжими капиталистами, процветающими за счет эксплуатации других, бедных и честных людей, вроде его соотечественников.
        Особенность предстоящего подвига была в том, что Пак не знал своей жертвы. По правилам конспирации, ему не следовало знать, кто именно должен быть уничтожен благодаря его подвигу. Но сейчас у Пака была возможность попробовать вычислить этого человека.
        Пак с видом рассеянного ротозея повертел головой по сторонам и легко определил свои шансы угадать жертву - одна десятая, то бишь десять процентов. Пак любил считать, и не просто считать, а считать и думать.
        Считать и думать Паку в этот раз было очень просто. Заранее было известно только то, что рейс будет в один из городов Центральной Европы, предположительно Мюнхен либо что-нибудь неподалеку. То, что его жертва летит тем же самым рейсом и классом, сомнений не было. Здесь все было очевидно. Пак это все уже просчитал.
        Ему сообщили примерно за три часа до вылета этого самолета, что для того самого человека только что приобретен билет на этот самый рейс до Вены. А сам Пак уже второй день кряду сидел в полной готовности в международном аэропорту Крита. Поэтому он был у кассы буквально через минуту после этого сообщения. Здесь ему продали билет на желанный рейс по самому дорогому тарифу. При этом кассирша на прозрачный намек Пака помочь ему с дешевым билетом развела руками и честно пояснила, что, конечно, не отказалась бы поспособствовать. Но со вчерашнего вечера на этот рейс имеются в наличии только билеты бизнес-класса.
        Поэтому его жертва была точно здесь, рядом с ним. В этом самолете, в этом салоне. И Пак решил немного поупражняться в математике - посчитать вероятность того, что он угадает жертву. Всего мест в салоне повышенного комфорта было четырнадцать. Пак сидел на последнем ряду слева у окна и мог видеть весь салон. Два места были свободны, остается двенадцать. Минус сам Пак и один ребенок, сидящий на отдельном месте, вот и вся арифметика. Его цель - это кто-то один из вот этих десяти взрослых пассажиров. Вероятность угадать составляет один из десяти.
        Но это если не думать, а просто наугад ткнуть пальцем. Однако Паку хотелось вычислить врага его народа до начала представления. Он хотел получить от своего подвига дополнительное удовольствие. Паку очень хотелось увидеть ужас в глазах врага, понаблюдать его, наверняка недостойное, поведение в условиях неотвратимо приближающейся смерти.
        Пока самолет набирал высоту, Паку не удавалось рассмотреть всех пассажиров, но он и не спешил. По его расчетам, у него еще было не менее часа времени. И у Пака еще было более срочное дело.
        Как только командир самолета разрешил расстегнуть ремни, Пак первым прогулялся в туалет, располагавшийся рядом с кабиной пилотов. По пути он ненадолго задержался перед дверью основного выхода, медленно скользнув взглядом по ее защелкам и запорам. Убедившись, что ничего нового для себя он не обнаруживает, Пак зашел в туалет.
        Если бы посторонний наблюдатель мог увидеть, что пассажир бизнес-класса делал в помещении для отправления естественных надобностей, то заключение было бы простое - пассажир явно не в себе. Пак не попользовался унитазом, но наклонился и внимательно осмотрел его со всех сторон. Потом он опустил и обратно поднял столик для пеленания младенцев. Затем Пак достал из кармана какую-то плоскую маленькую упаковку, вскрыл ее и вытащил нечто вроде воздушного шарика нестандартной формы. Залив это шарик водой из-под крана, Пак слегка закрутил, не завязывая, входной сосок шарика и аккуратно поставил шарик этим закрученным соском вниз на дно унитаза. В заключение он нажал кнопку спуска воды и внимательно посмотрел, как наполненный водой шарик высосался из унитаза и исчез. Когда Пак тщательно мыл руки, его лицо выражало явное удовлетворение результатами проведенных странных манипуляций.
        Важное дело было сделано, проверка проведена, не выявлено никаких причин, могущих помешать реализации его подвига.
        Возвращаясь из туалета, Пак постарался рассмотреть лица тех пассажиров, которых ему было плохо видно со своего места. Он хотел предельно точно вычислить свою жертву.
        Сначала он исключил из дальнейшего рассмотрения большую семью. Вместе летели молодые родители с тем самым отдельно сидящим мальчиком лет трех-четырех и еще двое старших, которых мальчик называл соответственно бабушкой и дедушкой. Судя по внешности, старшие были родителями молодой мамы. И вся эта семья, по мнению Пака, была не в счет. Если бы кто-нибудь из них был кореец - еще стоило бы подумать повнимательнее. Но признаков родной крови Пак не чувствовал ни в одном из пассажиров салона. А так, по разумению Пака, старшие члены семьи явно были не в активной форме, а младшие еще не могли стать чем-то серьезным, опасным для дела великой революции.
        Так же уверенно Пак вывел за пределы своего анализа двух пожилых американок. Из их громкого разговора между собой и со стюардом было понятно, что бодрые бабушки относятся к категории вечных путешественниц, поставивших себе целью потратить свои сбережения и остаток жизни на то, чтобы наконец-то увидеть весь мир.
        Одинокий представительный индус с грустным лицом мог бы остаться в списке подозреваемых, если бы Пак не видел своими глазами, как тот покупал билет сразу после Пака. У этого человека был какой-то печальный повод для срочного вылета. Женщина, которая его провожала, непрерывно плакала. Да и сам он уже сейчас, в салоне самолета, время от времени темнел лицом, доставал платок и украдкой вытирал слезу.
        Оставалось трое подозреваемых. Справа, через проход от Пака, сидели двое. Они явно были хорошо знакомы друг с другом, разговаривали легко и, по мнению Пака, откровенно. У Пака была возможность не спеша рассмотреть их лица, почувствовать интонации. Однако разобрать сам разговор ему не удавалось.
        Почему-то эти люди вызывали у него какую-то симпатию. Пытаясь понять причину своих чувств, Пак сделал вывод, что у этих двоих какие-то очень честные и добрые глаза, особенно у одного, темноволосого, с небольшой бородкой. И был у Пака еще довод - они были какие-то сдержанные. Сдержанные во всем: в негромком разговоре, в одежде, в еде и питье. В общем, они совсем не были похожи на тот образ акул капитализма, который Паку вложили в свое время его учителя.
        А вот последний из пассажиров, сидевший один на переднем ряду справа, привлек внимание Пака еще на посадке. Это был высокий плотный мужчина, одетый во все новое, явно дорогое, но ужасно безвкусное. Он вел себя бесцеремонно, если не сказать нагло, еще в зале ожидания пассажиров бизнес-класса, переключая каналы общего телевизора по своему усмотрению. Потом он отказался ехать на заднем сиденье в мини-автобусе, из-за чего пришлось организовать второй рейс и немного задержать весь самолет. Ну и в завершение, сразу же после посадки этот пассажир умудрился поскандалить со стюардом, который попытался не дать ему второй бокал «приветственного» шампанского.
        Теперь, завершив свой анализ, Пак с удовлетворением отметил, что его предполагаемая жертва не только определена практически наверняка, но и находится в удобном обзоре. Пак внутренне широко улыбнулся, заранее представляя себе будущие метания слабовольного негодяя по мере предстоящего развития событий.
        Скоро, совсем скоро Пак должен будет еще раз уединиться в туалете и сможет снять с себя, наконец, искусственные грудь и спину. Разработчики теракта назвали это приспособление «жидкожилет» по аналогии с бронежилетом. Уже почти неделю Пак носил на себе, спереди и сзади, по три с половиной литра жидкой взрывчатки в латексных мешках под слоем натурального материала (Пак старался не задумываться над термином «донорская кожа»). Даже в случае личного досмотра, в смысле обыска на ощупь, все было вполне естественно. Пак даже мог раздеться и опять одеться, не выдавая себя. Но в такую проницательность и тщательность досмотра никто и не верил. Тем более что на груди и спине вообще ни в одном аэропорту мира не принято чего-либо искать. Уж если что и ощупывают, то бока, ноги и руки.
        Пак мысленно стал повторять многократно отработанную последовательность действий. Сначала опустить столик для пеленания. Разобраться с рюкзаком. Потом снять жилет, положить его на столик. Привести себя в порядок. Достать из «жидкожилета» по очереди обе половинки, оба латексных мешка, и спустить их в унитаз, один за другим. Отправить туда же таблетку катализатора. Набросить куртку и вернуться на место. Примерно через десять-двенадцать минут будет слышен негромкий хлопок, корпус самолета дрогнет, и вот тогда начнется самое интересное.
        Стюард выкатил столик с напитками. Пак не сомневался, что вычисленный им враг сразу начнет пить крепкие напитки. Получив очередное подтверждение своей проницательности, Пак попросил простой воды, отказался от обеда и позволил себе еще раз задремать. Почему-то при пробуждении на взлете ему вдруг показалось, что именно сегодня есть шанс наконец-то узнать, что же будет дальше, как себя поведет страшная Годзилла. И Пак закрыл глаза.
        Глава 22
        Где-то около Земли
        Премьер Черчилль стоял у огромного холодного окна и смотрел, как порывистый февральский ветер колышет торчащие вверх ветки каких-то вечнозеленых высоких деревьев.
        «Ну, конечно. Я помню этот вид из окна и это место. Это было в Советском Союзе, а место называлось полуостров Крым. За моей спиной огромный холодный зал. В этом самом зале нам троим - Сталину, Рузвельту и мне - штабные работники обычно докладывали согласованные предложения. А вечером я занимал этот же зал для работы с моими ребятами. Сколько их тогда сопровождало меня в этой поездке? Наверное, можно не напрягаться и не вспоминать. Теперь-то я уже догадываюсь, что сзади меня сейчас вовсе не аппарат британской миссии на переговорах в Ялте».
        Черчилль медленно повернулся лицом к залу и увидел ровно то, что ожидал. Кто в штатском, кто в форме, вокруг большого стола скромно стояли двенадцать молодых людей, ожидающих его помощи в поиске ни много, ни мало, а смысла своей новой жизни.
        «Надо же, как интересно все складывается,- подумал Черчилль, медленно подходя к столу.- Если мне не изменяет память, в такой вот ветреный вечер мы с президентом Франклином Рузвельтом и премьером Джозефом Сталиным определяли здесь послевоенное устройство мира. Сложно и тяжело договаривались. Но договорились. Потому что тогда каждому из нас этого очень хотелось».
        - Итак, добрый вечер вам всем, молодые люди,- подходя к столу, без особых предисловий начал встречу Черчилль.- Присаживайтесь. Чья сегодня у вас очередь выступать? Не стесняйтесь, рассказывайте, что накопали и куда уперлись.
        - Сегодня моя очередь, сэр,- медленно поднялся с места молодой человек в форме военного переводчика.
        «Какой знакомый акцент, и как по месту!» - отметил про себя Черчилль, усаживаясь в свободное просторное кресло.
        - Если не ошибаюсь, молодой человек, вы русский?
        - Да, сэр.
        - Как говорят у вас в России, в ногах правды нет. Очень правильное выражение. Мне кажется, я уже вам говорил, что никогда не стоял, если можно было сидеть. И никогда не сидел, если можно было лежать. Здесь лежачих мест не видно, так что садитесь, пожалуйста, и рассказывайте.
        Юноша так же медленно опустился в кресло. «Он движется не по возрасту вяло. Раньше они все, по-моему, были в прекрасном тонусе. Этот парень, похоже, сегодня болен»,- заметил про себя Черчилль, но решил пока на эту тему вопросов не задавать.
        - Накопали мы, сэр, немного, и действительно уперлись. Но кое-что при этом вроде поняли. Мы быстро нашли все более-менее известные труды разных умнейших людей на эту тему. Я говорю про книги о смысле жизни людей, о возможной Цели существования Человечества. Разделили, прочитали, обменялись мнениями. И получилось, что, сколько бы мы эти умные книжки ни вертели туда-сюда…- И Русский остановился, подбирая выражение.
        - А ничего похожего на правду не видите?- улыбнулся Черчилль.
        - Ну, в общем, да. Ничего такого, во что мы бы все вместе поверили. Версий много, только ни одна не зажгла.
        - Ну, что же, отрицательный результат - тоже результат. И это все?
        - Не совсем. Именно потому, что нас ни одна из существующих версий не захватила, мы, как нам кажется, кое-что поняли. Нам показалось, что мы поняли хотя бы то, что нас в этих самых версиях устроило. Мы вроде как сформулировали для себя, какая она в принципе должна быть, эта самая Цель. Цель существования Человечества.
        - И какая она должна быть, по-вашему?
        - Нам кажется, она должна быть, бесспорно, привлекательной,- продолжил неспешно юноша. Он говорил с явным затруднением, подтверждая мысль Черчилля о болезни.- И привлекательной в первую очередь не столько для простых людей вроде нас, а для тех, кто правит миром. Иначе как же Человечество двинется к этой Цели, если сильные мира сего не будут хотеть этого движения. Они же начнут каждый дуть в свою дуду. Мериться, кто из них главнее и важнее. Опять война какая-нибудь мировая начнется или еще что-нибудь. И всем будет не до того, чтобы искать и найти свое место в движении к Цели.
        Юноша замолчал.
        Черчилль прикрыл глаза. «Черт побери! Эти «новые апостолы» заслуживают самого серьезного уважения. Мысленно снимаю перед ними шляпу. Эти ребята стремительно прошли почти весь мой жизненный философский путь. И всего за несколько наших встреч.- Черчилль открыл глаза и не спеша обвел взглядом всех сидящих за столом. Молодцы. Просто молодцы. Только вот практически все ребята что-то очень нехорошо выглядят. Неужели одновременно все вдруг разом серьезно заболели? Таких совпадений случайно не бывает. За этим что-то кроется». Вслух же он произнес:
        - Вы очень хорошо поработали. Немного завидую. Я был гораздо старше вас, когда пришел к тому же выводу о главном признаке Цели. Согласен, полностью с вами согласен. Если то, что вы найдете, и есть Цель существования сегодняшнего Человечества, то она должна будет покорить всех премьеров, президентов, министров. Эта Цель должна быть выше их стремления к власти. Иначе Человечество никогда к этой Цели не придет. Личные амбиции великих людей разорвут все опять на куски. Как уже многократно бывало в этом мире.
        Осталось совсем немного - найти вариант, соответствующий этому признаку. И убедиться в правильности этого варианта.
        С нашей прошлой встречи вы искали приемлемую версию Цели не в священных книгах, а в книгах, написанных людьми. Если вы не нашли устраивающего вас варианта в сочинениях других людей, то почему бы вам самим не предложить свою гипотезу?
        - Сэр, вы действительно считаете, что мы можем оказаться умнее великих философов прошлого?- сильный скепсис, если не сказать ирония, прозвучал в вопросе, произнесенном так тихо, что Черчилль даже не понял, кто из ребят его задал.
        - Не совсем так. Вы ведь правильно сказали, что они, все эти самые философы, не ваши современники, а люди из прошлого. Скажу решительнее, в основном из далекого прошлого. Поэтому вы вполне можете предложить новую мысль. Просто потому, что относительно этих великих людей вы - люди из будущего.
        Поймите, вы можете увидеть немного дальше вовсе не потому, что вы умнее, а потому, что выше стоите. Выше по общечеловеческому знанию.
        Посмотрите внимательно вокруг себя, переберите все новые открытия, может быть, натолкнетесь на светлую идею. Думайте смелее, предлагайте гипотезы, куда же ведет нас воля Всевышнего? Какой может быть ближайшая Цель, какая великая задача должна быть решена Человечеством? И не стесняйтесь, сказано же «Ищите, и найдете».
        В отличие от предыдущих встреч, обводя собрание заключительным взглядом, Черчилль расстроился. Он не почувствовал исходящей от ребят уверенности, что они будут с полной отдачей искать следующую ступеньку в своем поиске. На правах наставника Черчилль решил было задать им пару нетактичных вопросов о самочувствии, но тут в зале стемнело. Потом, уже почти засыпая, он увидел какой-то слабый свет. Сквозь неплотно зашторенное окно к нему в спальню заглядывало сумрачное лондонское утро.
        Глава 23
        Франкская Римская империя, Рим. 25 декабря 800 года
        - Доброе тебе утро, Карл, всемилостивейший, благородный, Богом венчанный, великий и мир приносящий император, который правит Римской империей,- такими словами без тени улыбки приветствовал императора Карла на утреннем молебне Папа Лев III.
        - Доброе тебе утро, святейший. Могу ли я попросить тебя обращаться ко мне попроще? Титул этот мне важен каждым своим словом, заботливо подобранным под твоим духовным началом. Но таким всеобъемлющим он нам нужен совсем не для разговоров между нами, а для внешних сношений и для народа.
        Папа поправил правой рукой окладистую, еще не совсем седую бороду, улыбнулся и ответил:
        - Минимум, на который я согласен, народ для тебя уже определил. Ты для всех римлян, включая меня, есть Каролус Магнус, Карл Великий. Еще раз поздравляю тебя с коронацией.
        - Благодарю тебя. Благодарю за то, что своими руками возложил на меня, коленопреклоненного, императорскую корону. И за то, что ты в свой черед тоже преклонил колени в знак почтения перед воссозданным с твоей же помощью императорским саном.
        - Я искренне верю, что ты избран свыше. Ты пробудил к новой жизни Западную Римскую империю, реализовал мечту лучших своих предшественников, включая твоего славного деда, Карла Мартелля. Объединяя народы под своей властью, ты создаешь возможность церкви объединять их духовно. Поддержка святого престола, пока я жив, всегда будет с тобой.
        - Я не сверну с выбранного пути, особенно с такой поддержкой. И в знак своей самой глубокой благодарности я хочу открыть тебе сегодня одну нашу великую семейную тайну.
        Папа выразил на своем лице удивление и пригласил императора присесть на кресла, что стояли в ряд неподалеку от алтаря.
        - Ты меня заинтриговал. Твой род идет из глубины веков. Как давно в семье есть эта тайна, которой ты хочешь поделиться?
        - Ты только что вспомнил моего деда. К сожалению, я не застал его в живых. Тайна начинается с него. Он оставил моему отцу кое-что значимое со словами: «Пусть этой реликвией распорядится тот, кто восстановит империю».
        - Тогда ты давно имеешь право этим распорядиться.
        - Раньше я так не считал. Только вчера, после помазания и коронации, я ощутил, что время пришло. Вот документ, объясняющий, о чем идет речь.
        Карл протянул Папе темный от времени свиток со свисающими старинными печатями.
        Лев III начал читать, сначала бегло, потом медленнее. Затем он остановился, поднял глаза к небу, пошевелил губами, что-то тихо произнося. Император почтительно молчал, пока Папа не дочитал внимательно документ до самого конца.
        - Невероятно,- подняв глаза на императора, прошептал Папа.- Сколько лет след этого копья был утерян. Скажи мне, этот наконечник действительно сохранился?
        - Не совсем так. Я им распорядился. Помнишь, не так давно я расспрашивал тебя о том, как распорядилась Святая Елена реликвиями, привезенными ею со святой земли. В частности, с гвоздями, найденными ею на Голгофе.
        - Конечно, помню. И, кажется, начинаю понимать ход твоей мысли.
        - Я и не сомневался. В те давние времена Елена хотела, чтобы святых реликвий было побольше. К тому же она не могла точно определить, какие из гвоздей относятся к крестному подвигу Спасителя. Поэтому она распорядилась все найденные гвозди расплавить и выковать из полученной массы гвоздей размером поменьше, а числом побольше. Чтобы распределить на многие приходы, в разные епархии.
        - Принято считать, что она действительно так и сделала. Как же решил распорядиться своей великой реликвией ты?
        Карл повернулся к свите. Ему и Папе поднесли два небольших одинаковых ларца, богато украшенных драгоценными камнями.
        - Я приказал моему кузнецу расчленить реликвию. Самый наконечник я взял себе. Буду носить его на сердце и моим наследникам заповедаю. Остальное разрублено на две части. Они находятся в этих ларцах.
        В знак глубокой признательности за поддержку я решил сделать святой церкви приношение. Предлагаю тебе выбрать из этих двух ларцов один. Второй я сделаю главной реликвией императорского престола новой Великой Римской империи.
        Папа протянул правую руку по направлению к одному из ларцов. Ларец тут же был поднесен почтительно поближе, так, чтобы Папа сам мог его открыть. Тот его медленно приоткрыл двумя откровенно подрагивающими руками. Невольная слеза скользнула по щеке понтифика. Наконец он оторвал взгляд от темнеющего на атласе металлического осколка, изъеденного местами ржавчиной, и спросил:
        - Как ты собираешься распорядиться той частью, которая предназначена тобой для империи?
        - Это ведь прямое наследие единой империи великого Константина. Думаю, я поручу сделать из этого обломка новый целый наконечник. Не нужно непосвященным знать все детали. Новый наконечник будет содержать всю эту часть настоящего, исходного и поэтому будет освящен благодатью. Украшу его богато. И, если будет на то воля Божья, то станет этот наконечник парадный предметом гордости и поклонения, как мост между старой и новой империей, как великая священная реликвия нового императорского престола. Будут меняться династии, но империя должна стоять в веках.
        - Вспоминаю высказывание одного твоего великого предшественника, императора Марка Аврелия: «Ценность человека определяется предметом его устремлений». Ты действительно великий человек.
        Папа сделал какой-то малозаметный знак, и вдруг божественные звуки органа заполнили зал. Папа и император встали. Мозаичное огромное окно в стене собора перед ними вдруг вспыхнуло яркими красками. Взошедшее в эту минуту солнце возвестило о начале нового дня новой Великой Римской империи.
        Глава 24
        Борт самолета рейса Иpaклион - Вена
        «Ну вот, совсем зря спал. Ничего не увидел. Совсем ничего. Хоть бы какой намек, что же Годзилла со мной в конце концов сделает…- такими были первые, еще неясные мысли Пака после пробуждения.- Сейчас я открою глаза. А Ее нет. Но все равно я чувствую Ее сегодня близко, очень близко. К чему бы это?»
        Как только самолет начал снижаться, подсознание уверенно вытащило Пака из его сна. Теперь он неспешно открыл глаза. «Так, сначала взгляд в окно. Надо же, как повезло. Видимость сто процентов. Это очень хорошо.
        Что еще видим за окном? До земли еще километров семь? Нет, пожалуй, где-то шесть. Вовремя проснулся. Примерно осталось еще минут десять до включения табло. Хорошо. Можно сказать, отлично. Времени навалом. Тогда пока поглазею на публику. Все ли на месте, как себя ведут».
        Пак, как бы потягиваясь, повел взглядом вокруг и осмотрел весь небольшой салон бизнес-класса. Все пассажиры были на своих местах. Самый маленький из них ползал по проходу между креслами и жужжал, выписывая повороты надувным самолетиком. Сейчас он как раз дополз до ряда, на котором сидел Пак. Судя по надписи на борту игрушечного лайнера, подарок мальчику сделал кто-то из стюардов от имени авиакомпании. Пак не стал задерживать свое внимание на мальчике и перевел взгляд повыше.
        Двое, сидевшие справа, наблюдали за мальчуганом. «Не равнодушно смотрят. О своем думают. Серьезно думают. У того, что посветлее, похоже, есть свой мальчик, и у него какие-то проблемы,- отметил тренированный взгляд Пака.- Не простым, посторонним, а вроде как отцовским взглядом смотрит на мальчика. При этом у него самого почему-то на глаза слезы наворачиваются. А второй что-то такое успокоительное ему говорит».
        Ким напряг слух и с трудом разобрал за гулом моторов обмен короткими фразами:
        - Илья, не нужно отчаиваться.
        - Я чувствую себя беспомощным. Как маленький ребенок. Это ужасно.
        - Даже беспомощное дитя, например, вот этот малыш, может спасти сотни человек.
        Малыш вскочил и побежал к родителям. Пак внимательно проследил взглядом, как мальчика взяли на руки и дали попить.
        «Сомнений точно нет. Корейские корни в этой семье напрочь отсутствуют. Так у нас и на руки детей не берут, и попить ребенку не дают». Пак бросил взгляд на часы и не спеша встал со своего кресла. Перед тем как приступить к делу, он решил немного размяться. А заодно и получше рассмотреть тех, кого ему плохо было видно со своего места.
        Бабушки-туристки угомонились. Они теперь тихо лежали в своих креслах, подложив под шеи надувные подушечки и закрыв глаза матерчатыми очками. Одинокий индус сидел, повернувшись к окну, и смотрел в бескрайнее пространство над редкими белоснежными облаками. По-видимому, он как-то немного отвлекся в полете от своего горя. Сейчас, как завороженный, он просто бездумно сидел и смотрел в бесконечную даль.
        «Ну, подведем итог. Каких-либо оснований для изменения прогноза о том, кто же есть моя цель, у меня не появилось. Теперь посмотрю повнимательнее, как там мой клиент».
        К великому сожалению Пака, его предполагаемая жертва крепко спала. Хорошее питание плюс приличная доза спиртного сделали свое дело. Акула капитализма спала безмятежным сном маленького ребенка, подложив могучую правую руку под пухлую щечку.
        «Ничего, солнце еще высоко. Когда нужно будет пристегивать ремни, его разбудят так же настойчиво, как меня на взлете. Так что я имею все шансы получить свое удовольствие,- успокоил себя Пак.- Однако очень хочется посмотреть, как он будет терять свое холеное лицо.
        Ну ладно, пора. Теперь нужно сосредоточиться на главном».
        Ему на самом деле было приятно наконец-то сделать Это. Совершить главное дело своей жизни, свой великий личный подвиг во имя Родины и ее солнцеликого Руководителя.
        Все его дальнейшие действия были отрепетированы многократно. Пак аккуратно достал из верхнего багажного отсека свой рюкзачок и отправился в туалетную кабинку. В ту же самую, которую он посещал после взлета.
        Сначала он разобрался с рюкзачком. Вынул из кармашка рюкзака тонкую нательную рубашку с длинными рукавами. Обвязал ее пока вокруг пояса. Достал и повесил на крючок у двери объемную куртку-пуховик, которая придавала рюкзаку объем и видимый смысл. Опустил столик для пеленания, положил пустой рюкзак и стал выкладывать на него подкладку и переднюю стенку, распуская по пути все ненастоящие швы.
        Уже через пару минут Пак приступил к укладке вынутого шелкового полотна, в котором теперь без труда можно было узнать маленький парашют. Именно такой, какой использовала команда Пака в шоу «Ариранг» при экстремальных прыжках. После тщательной укладки парашют опять отправился в рюкзачок, точнее, в оставшийся от рюкзака парашютный мешок.
        Далее Пак с огромным удовольствием снял через голову и положил на столик «жидкожилет», это опостылевшее ему сооружение из «донорской» кожи. Повернулся к умывальнику, набрал в кулак бумажных салфеток, слегка их намочил и обтерся от самой шеи и до пояса. Выбросил бумажки, снял с пояса и надел нательную рубашку, потом набросил сверху парашютный рюкзачок. Глядя в зеркало, внимательно подогнал все ремни. В этот момент загорелся сигнал «вернитесь на свое место».
        «Все по расписанию. Ну, ладно. Пора!»
        Пак осторожно разъединил края верхней части «жидкожилета» по всему периметру. Двумя руками он вынул подрагивающий латексный мешок с темноватой жидкостью и положил его на дно унитаза. Посмотрел с одной стороны, с другой, затем нажал кнопку спуска. Струя воздуха мягко потянула мешок, он заткнул на пару секунд отверстие, завис, потом на глазах стал уменьшаться, перетекая вовнутрь, и со свистом исчез.
        «Все как на тренажере. Отлично. Теперь второй».
        Через несколько секунд второй эластичный мешок с жидкой начинкой того же цвета исчез в недрах самолета. «Жидкожилет «отправился в урну.
        «А теперь конфетка».
        Ему нравилось, как был замаскирован катализатор. Это была его, Пака, идея - замаскировать кусочек катализатора под шоколадный батончик. Пак достал «конфету» из кармашка рюкзачка и развернул над унитазом обертку, осторожно потянув ее в разные стороны за два хвоста. «Батончик» увесисто шлепнулся вниз. Пак бросил туда же обертку, нажал кнопку спуска, еще раз посмотрелся в зеркало, пощупал кольцо парашюта на груди, подмигнул себе, набросил на плечи пуховик и вышел из туалета.
        Из соседней туалетной кабинки раздался громкий детский плач, за которым послышались увещевания кого-то из взрослых. Пак уже без особого интереса, чисто автоматически отметил, что этот язык ему незнаком. Стюард, стоявший рядом, в проходе между туалетами, тут же закрыл снаружи кабинку, покинутую Паком, и начал настойчиво стучать в дверь другой. Дверь открылась, оттуда вышел молодой папаша с тем самым мальчиком. Малыш почему-то горько рыдал.
        «Мальчик не капризничает, однако очень искренне плачет,- опять же без усилий, по годами отработанной привычке все замечать, зафиксировал Пак.- Наверное, описался мальчишка и расстроился, ведь он уже такой большой».
        Мысли о том, что он обрекает этого мальчугана, как и всех остальных пассажиров, на страшную смерть в затяжном падении на землю, у Пака не возникло. Он спокойно прошел на свое место, сел в кресло и начал готовить себя к прыжку. Пак знал, что у него есть от пяти до семи минут. Именно столько времени, по всем расчетам и проверкам, оставалось до взрыва.
        Пак прикрыл глаза и стал просчитывать, что сейчас происходит во внутренностях авиалайнера. Вот сейчас мягкие мешки с взрывчаткой доплыли до основного отстойника. Они тяжелее содержимого и еще через пару минут должны оказаться прижаты ко дну в самой глубокой части. Туда же в ближайшие секунды попадет и «конфета»-катализатор.
        Все было учтено и перепроверено в расчетах мастеров взрывного дела народной республики. Только правильное расположение места взрыва в системе сбора испражнений современных моделей самолетов могло обеспечить требуемый эффект. Специалисты называли бы это кумулятивным взрывом. Взрывная волна сначала должна будет отразиться округлыми металлическими стенками отстойника, потом собраться в акустический конус и уже затем устремиться вниз, прямо в днище лайнера.
        Через доли секунды после взрыва образуется круговой аккуратный разрыв корпуса с диаметром около сорока сантиметров. Этого, по всем расчетам, уверенно хватало, чтобы необратимо нарушить конструкцию лайнера. Далее секунд за двадцать произойдет круговой разрыв фюзеляжа.
        Так что Паку осталось просто подождать, когда в одном из мешков образуется первое отверстие. Во всех авиакомпаниях используют одну и ту же химию для разложения фекалий во внутренних туалетных контейнерах. Материал мешков был тщательно подобран. В этой среде он должен устоять не более пяти минут. И тогда взрывчатка начнет выходить из мешка. Как только ее первые молекулы встретят катализатор, произойдет «бум».
        Малыш продолжал громко плакать, мешая Паку думать. Вдруг мальчуган неожиданно и резко замолчал. Если бы Паку это было интересно, он бы увидел, чем стюарду моментально удалось успокоить мальчика. Может быть, тогда Пак задал бы себе вопрос, почему принесенный новый надувной самолетик так легко остановил неутешные рыдания мальчугана.
        И тогда Паку, возможно, удалось бы понять причину неутешных слез. Со своей проницательностью Пак вполне смог бы догадаться, что предыдущий подаренный самолетик мальчик недавно уронил в унитаз, испугавшись громкого звука высасываемого воздуха.
        Но Пак не стал открывать глаза. Поэтому он никак не мог предположить, что на самом деле происходит в недрах лайнера. А сейчас там, где-то в темных бесконечных внутренностях большого самолета, медленно дрейфовал такой же самолет, только маленький, надувной. И на этом надувном самолетике, между крыльями и игрушечной кабиной пилота, лежала брошенная Паком «конфета»-катализатор для взрывчатки. Темный батончик плавно кружил на самолетике по поверхности сточных вод, вместо того чтобы быстро опускаться к месту предполагаемого взрыва.
        Минуты тянулись бесконечно долго. Пак не выдержал и посмотрел на часы. «Что-то идет не так. Прошло девять минут. Самолет выпустил шасси. Если сейчас бумкнет, могу не успеть. Но лучше умереть с честью, чем не выполнить задание. Если вовремя не получилось, значит, я чего-то не учел. Что-то сделал не так.
        А если совсем не будет взрыва? Если окажется, что я просто покатался по Европе и задание не выполнил? Это совсем плохо. Товарищи по партии мне этого никогда не простят. И я сам себе этого не прощу. Скорее бы взрыв».
        Но прошло десять минут, пятнадцать, двадцать. Земля за окном стала быстро приближаться. Колеса плавно коснулись земли, посадка была идеальной, кто-то из пассажиров даже легко поаплодировал.
        «Этого не может быть. Просто не может быть».
        К лайнеру подъехал приставной трап. Пак автоматически поднялся вместе со всеми, двинулся к выходу, спустился по трапу. Сойдя на землю, он не пошел к автобусу, а повернулся к самолету и стал рассматривать его днище.
        «Где-то здесь должно было рвануть. Или здесь?- Пак задрал голову и медленно, как лунатик, побрел от трапа ближе к самолету.- Точно. Вот здесь это и должно было быть». Он смотрел на неподвижную серую металлическую гладь корпуса, не обращая внимания на оклик служащего. За спиной Пака шевельнулось низкое облако, отразившись в металлическом зеркале. «Где-то я это уже видел. Что же это такое? Силы небесные. Озеро. Это же то самое озеро!»
        Низкий, идущий из глубины самолета звук Пак даже не услышал, а почувствовал, ощутил всем своим телом. Потом его зоркие глаза заметили первое движение. Поверхность фюзеляжа слегка дрогнула, плавно колыхнувшись сначала вверх, затем вниз, и потом стала стремительно вспучиваться, направляясь не куда-нибудь, а прямо по направлению к нему, Паку.
        Это шла Она. Он не зря Ее сегодня все время чувствовал рядом. Пак хорошо помнил, что будет дальше. Но, как и в своем повторяющемся сне, ничего не мог сделать. Он просто стоял и ждал неизбежного.
        И неизбежное пришло. Надувшийся, обращенный к Паку металлический бугор вдруг лопнул в самой середине, и из него на Пака с диким воем понеслась Она, Годзилла.
        Огромная пасть стремительно приближалась к несостоявшемуся герою, раскрываясь в страшном оскале разорванного алюминия. Он видел блеск серого неба на огромных острых зубах и успел почувствовать на своем лице горячее зловонное дыхание страшного зверя.
        Дикий крик заглушил на мгновение шум международного аэропорта города Вены. Этот вопль шел из самой глубины души маленького Пака, навсегда унося в бесконечность остатки его сознания.
        Глава 25
        Зальцбург
        Доктор Бирман нервно ходил кругами по главной комнате лаборатории. Он был в исключительно редком для него расположении духа. Доктор был не в согласии сам с собой.
        «Боже великий, как же так. Я буду должен своей рукой ради спасения одного молодого человека погубить другого. Ведь если задуманное получится, а оно, по воле Твоей, наверное, получится… Тогда несчастный парень, или, что правильнее, бедная девушка, рожденная парнем, окажется в гадком, безобразном теле. При моем непосредственном участии. У меня возникает страшная, крамольная мысль. Мне иногда кажется: может быть, даже будет лучше, если пораженное серое вещество не воспримет эту молодую личность…
        Боже милосердный, прости меня, грешного. Нет, я все понимаю и принимаю, на все Твоя воля. Не мне решать такое, я всего лишь обычный человек. Наверное, сейчас я должен себя воспринимать просто как безмолвный послушный инструмент в руках Твоих. Но Ты же дал мне и совесть! Как же тяжело душе моей, услышь и пойми! Они оба мне как дети. Услышь меня, прошу тебя, молю тебя, Всемогущий. Не погуби душу мою.
        Как я могу считать правым дело, при котором ради спасения одного из детей твоих другой будет уничтожен. Или так бесконечно унижен. В смысле помещен в это безобразное старое больное тело. Как же я смогу дальше жить с этим страшным грузом на моей душе? Или мне время уйти? Сделать то, что Ты мне предписал, и уйти из этого мира?»
        Доктор остановился у стола старшего лаборанта. По экрану компьютера беззаботно плавали красивые рыбки.
        «Наверное, я сейчас впервые понимаю, что чувствовал праотец Авраам, когда вел единственного сына своего, Исаака, к жертвеннику. Предписал Ты, Всевышний, принести сына в жертву, и Авраам был готов сделать это. Боже ж ты мой! Когда читаешь об этом, это одно. Когда самому предстоит совершить нечто подобное, это совсем другое. Как же это страшно.
        Я, как утопающий, хватаюсь за соломинку. Конечно, я не праведный праотец Авраам, мое сравнение неправомерно. Прости меня. Но тогда ведь не свершилось ужасное. Я с самого раннего детства помню эту историю. Ты, Всемогущий, послал тогда агнца Аврааму, на замену невинной жертвы. Тем более ягненку дикому все равно суждено было погибнуть. Запутался он, бедненький, безнадежно в кустарнике.
        Ой-ей-ей… Я далеко не праведный Авраам, а простой грешный человек. Хотя и его прямой потомок, я так себе думаю. Однако ведь мечтать-то никому не заказано. Как бы это было бы чудесно, если бы Ты избавил и меня от заклания несчастного юноши…
        Нет, это вовсе не гордыня. Я, наверное, просто наивный мечтатель. Ну что еще, кроме чуда, может спасти его за оставшиеся несколько часов? Ума не приложу. Плохо мне, плохо. Стыдно и страшно».
        В дверь осторожно постучали. Доктор повернулся к двери и замер. Так в лаборатории вести себя не было принято. Если какая-либо дверь не была заперта, то это значило, что любой желающий мог войти в любое время без дополнительных церемоний.
        Сердце доктора Бирмана громко стукнуло и потом зачастило. «Однако, очень своевременно. Это не мои ребята, без сомнений. Кто там может быть? Вот сейчас я подойду к двери, открою, и кого я увижу? Ангела, приносящего добрую весть? Или посланца дьявола, который посмеется мне в лицо? Что-то ноги отяжелели. Нет, что-то совсем не идут. Ну, тогда попробуем по-другому».
        И доктор громко, может быть, несколько громче, чем хотел бы, произнес:
        - Открыто, заходите.
        Дверь медленно, чуть скрипнув, открылась. За дверью стояла нянечка Ирина.
        Она осторожно переступила порог, аккуратно закрыла за собой дверь и посмотрела прямо в глаза доктору. Тот вопросительно наклонил голову. Нянечка молча, не отводя своих заплаканных глаз, шагнула к доктору поближе и протянула листок бумаги.
        Доктор Бирман взял листок и не стал сразу надевать очки, а посмотрел на бумажку сощурившись, отведя ее рукой как можно дальше. Передняя страница листа была наполовину заполнена каким-то текстом. После этого текста две строчки занимали рукописно расшифрованные подписи двух человек, заверенные пониже, судя по хорошо знакомым доктору штампу и печати, собственноручно нотариусом города Зальцбурга.
        Глава 26
        Иерусалим
        Уборщик одного из православных подворий в Иерусалиме Сергей Бойцов чувствовал себя в этот день по-особенному. Сегодня у него был первый честно заработанный на новом месте выходной день. Наконец ему можно посетить те самые святые места, о которых он столько слышал.
        Батюшка принял в подворье Сергея очень легко. Может быть, потому, что рассказанная Бойцовым история про украденный бумажник с деньгами и загранпаспортом была очень правдоподобна. Батюшка со знанием дела посетовал: де, понаехала какая-то русскоговорящая шушера. Есть и карманники, а есть и того хуже, разводят по-всякому и вообще все деньги отбирают. Судя по всему, орудуют в городе несколько таких групп, да только их не очень-то и ловят. Местная полиция говорит, что это внутренние этнические проблемы, дескать, сами разбирайтесь со своими ворами.
        Может быть, предложение Сергея - работать только за стол и ночлег - тоже сыграло не последнюю роль в найме на работу. Последний уборщик подворья безнадежно запил месяц назад, так что грязной работы накопилось изрядно. Когда на вопрос батюшки, остались ли у него хоть какие-нибудь документы, Сергей вытащил обычный российский паспорт, якобы случайно завалявшийся у него в кармане дорожной сумки, вопрос был решен.
        И вот выходной день на святой земле. Прошагав от входа в подворье по инерции метров пятьсот, Сергей увидел какие-то интересные развалины и остановился, чтобы неспешно их рассмотреть.
        - Господин хороший, вы случайно не говорите по-русски?- раздался очень вежливый вопрос. Его Сергею задал неизвестно откуда взявшийся невысокий, коренастый чистенько одетый человечек. «Ну-ну. Профессиональный выход или случайность? Появился как из-под земли, будто охотник из засады. Одежда не по разговору. И вообще, слишком уж вежливый вопрос для таких наглых глазок и такой ширины плеч»,- подумал Сергей, но ответил так же вежливо:
        - Да, уважаемый, я русский. Чем могу вам помочь?
        - Будьте так любезны, подскажите, пожалуйста, а как тут мне пройти к храму Гроба Господня?
        Сергей вечерами изучил план города досконально и мог легко объяснить дорогу к любому памятному месту, тем более к храму, куда сейчас сам и направлялся. Однако вместо этого он изобразил на лице наивную улыбку и ответил:
        - Ой, вы знаете, я сам только приехал, еще точно пока не сориентировался, давайте вместе посмотрим.
        Сергей достал из кармана карту города, раскрыл ее и начал, двигая по ней пальцем, показывать себе и собеседнику возможную дорогу.
        Не дослушав до конца, вежливый человечек восторженно поблагодарил Сергея и испарился так же внезапно, как и появился. Когда Сергей сложил карту и двинулся далее, прямо на его пути лежал как бы только что оброненный пучок местных денег.
        «Я не могу, блин, какая старая разводка. Вот ведь мразь, нашли новую поляну - на наивных паломниках наживаться. Ладно, гады, поиграем. По идее, сейчас ко мне второй член команды подскочит.
        Кстати, тут я и определюсь с числом игроков с той стороны. Если их четверо - то подбежит заморыш, если трое - то наоборот».
        Сергей нарочито громко ойкнул и медленно шагнул к деньгам, показывая явное желание их поднять. Моментально, как он и ожидал, рядышком раздался новый голос:
        - Смотри, мужик, смотри, это же деньги лежат.
        Сергей повернулся и увидел второго разыгрывающего. С радостной, немного придурковатой улыбкой на него смотрел плечистый рыжеволосый парень. Конопушки усеяли все его круглое лицо, шею, даже руки.
        «Кулачок-то у него с мою голову будет,- прикинул Сергей,- это, стало быть, основная физическая сила. Первый был тоже крепенький, значит, они и будут со мной работать в первую очередь. Тогда, по логике, их всего трое. Трое лучше, чем четверо. Третий небось на стреме сейчас стоит, да при крайней необходимости местного мента готовится изображать».
        Рыжий тем временем продолжал уверенно и настойчиво произносить накатанный текст:
        - Вот ведь ротозей какой-то уж потерял так потерял.
        Это ведь не ты потерял? И не я. Эй, люди, никто денег не терял? Никто не отзывается. Ну, и ладно. Чья потеря, наш наход. Давай, берем денежку быстренько и делим, вместе увидели, вместе нашли. Ты, это, мужик, поднимай, пока ветер не унес, чего ждешь-то. Видишь, хозяина нет, не на земле же оставлять. Или в местную полицию понесешь сдуру? Так они еще тебя же и арестуют ненароком Ты же по-ихнему небось не говоришь? Ну, вот. Решат, что ограбил кого-нибудь, и все, в кутузку.
        - Наверно, ты прав,- Сергей поднял толстую пачку местных купюр, продолжая играть роль простодушной жертвы.- Давай тогда посчитаем и поделим по-честному.
        - Так вот кто мои деньги спер,- опять как будто из-под земли выскочил первый разыгрывающий.- Вы тут, ворюги, на пару, значит, работаете.
        - Нет, что вы, господин хороший,- отыгрывал свою партию рыжий,- вот человек нашел деньги, я видел, они просто лежали тут.
        Первый повел партию дальше:
        - Нашел, говоришь? Значит, ты ни при чем? Ну, ладно. А ты,- стал он наезжать на Сергея словами и телом,- ты чего чужие деньги хватаешь? Вот это, что в руках у тебя, хочешь сказать, все, что ли? Неправда, у меня больше было. А ну, давай-ка показывай, остальное куда спрятал?
        Рыжий его поддержал:
        - Мужик, ты ему докажи, что остальные твои, что ничего чужого у тебя нет. Ты же знаешь, сколько у тебя своих денег. Вот и скажи, а потом вместе все у тебя пересчитаем, и ты ему докажешь, что не взял ни копейки чужой.
        «Неплохо они место выбрали, улочки местные изучили хорошо, появляются в нужную секунду, лучше, чем в театре. И вообще, гады, профессионально работают. Если не пресечь - сколько же еще неприятностей добрым людям доставят. Эх, прости меня, Господи, придется мне их отлечить. Больше здесь, наверное, некому будет»,- принял решение Сергей.
        И он легонько подбросил пучок денег вверх.
        Оба разводящих автоматически задрали головы. И оба по очереди получили по глубокому, проникающему удару плотно сжатыми пальцами открытой ладони в солнечное сплетение. Так же по очереди, не успев до конца обмякнуть, они получили по исключительно жесткому удару в лицо. Удару расчетливому, тренированному, ломающему переносицу безвозвратно.
        «Ну вот,- рассуждал степенно Сергей, собирая купюры.- Вот и третий из их бригады сразу определился. Вон как ярко его подметки там, в переулке, сверкают. Ему, можно сказать, сегодня повезло. А этим молодцам, стало быть, нет. Придется им теперь свой профиль сменить, в прямом и переносном смысле. С такими носами им в доверие теперь не поиграть.
        Ну, ладно. Теперь хоть есть, что в храмах жертвовать. Деньги-то небось у паломников отнятые. Куда должны были, туда и пойдут. Кстати, вернусь-ка я назад, да начну жертвовать с нашего подворья. Там, уж я-то знаю, на многое еще не хватает. А заодно и руки помою. Да и выйду потом через рабочую калитку на другую улицу, чтобы с этими убогими больше не пересекаться».
        Шагая по неровному тротуару, Сергей продолжал размышлять: «Противно. Опять я нагрешил. Да. Хоть и сволочи они, а все равно получается: плохой я христианин. Не подставил им вторую щеку, а обломал сволочей по полной программе. Господи, еще и еще раз прошу тебя, прости великодушно меня, грешного. Прости, раз уж Ты меня таким создал».
        И только выходя второй раз в город, Бойцов вдруг осознал, что его впервые в жизни пытались развести. Ведь никогда и никто не пробовал его ранее пригласить в какой-нибудь «лохотрон». И тут вот на тебе. К чему бы это?
        Сергею было трудно догадаться, что за последние месяцы выражение его лица сильно изменилось. И вовсе не из-за возраста, и уж точно не из-за инъекций врача Валеры. Которые, кстати сказать, за пару дней рассосались бесследно.
        Дело в том, что недавно лицо Бойцова раз и навсегда потеряло с детства отработанное непроницаемо-жесткое, волчье выражение.
        Глава 27
        По пути из Вены в Зальцбург
        Спутники, выехавшие в автомобиле из аэропорта Вены в лабораторию под Зальцбургом, были озабочены своими мыслями и поначалу ехали молча. После выезда на автостраду Илья остановился в первом же разрешенном месте для отдыха. Он достал из походной сумки и прикрепил к лобовому стеклу изнутри два приборчика. Потыкав по очереди пальцем в экраны, Илья завел мотор, и они тронулись дальше.
        Почти сразу после этого в машине зазвучали два голоса - один мужской, другой женский. Оба говорили на русском языке. Они стали говорить регулярно, то чаще, то реже. Говорили эти голоса примерно одно и то же, иногда одновременно, но в основном с небольшой разницей по времени.
        Дождавшись, когда машина в очередной раз повернула и оба голоса на какое-то время замолчали, пассажир деликатно спросил водителя:
        - Илья, можно задать пару вопросов, может быть, не очень толковых?
        - Слушаю внимательно.
        - Скажите, а почему вы всегда сами водите машину? Вы же вполне можете себе позволить заказывать авто с водителем?
        - Дело в том, что у меня неважный вестибулярный аппарат. По морю я вообще стараюсь не передвигаться, разве что на пароме. В автомобиле, когда я не сам за рулем, тоже сильно укачивает. Попросту говоря, тошнит. А когда сам веду машину - ничего подобного. Вот такая особенность организма. Или, наверное, моей головы.
        Почему думаю, что дело в голове? Я как-то заметил, что в бизнесе у меня примерно то же самое. В смысле, если сам рулю - все нормально, а если под кем-нибудь нужно находиться, то есть под другим рулевым - то через какое-то время тоже начинает тошнить.
        - Спасибо, с этим понятно. Теперь разрешите второй вопрос. Насколько я понимаю, вам не приходилось ездить из этого аэропорта в свой европейский дом. Поэтому меня совсем не удивляет то, что вы используете эту штуку, я имею в виду навигатор. В моих путешествиях я привык к тому, что многие их используют. Некоторые без них не ездят даже в хорошо знакомых местах.
        Но вот чтобы завести два навигатора одновременно - вам не кажется, что это все-таки, наверное, излишество?
        - Ну, если честно, то один из этих навигаторов предназначен вам в подарок. Давно хотел подарить вам что-нибудь, да ведь в нашем случае это дело непростое. А вот навигатор, как мне кажется, может оказаться кстати, особенно, если будет хорошо работать в пешеходном режиме. В незнакомых городах это было бы полезно для вас, я надеюсь.
        - Ну, если честно, то трудно возразить.
        - Вот и я так подумал. Кстати, а какой из них на вас смотрит? В смысле больше нравится внешне?
        - Мне больше нравится тот, что от меня подальше.
        - Отлично. Это он и есть.
        - А они, в смысле эти ваши два навигатора, чем-то принципиально друг от друга отличаются?
        - Тот, который я привез вам, непростой. Говоря откровенно, это элемент нашего национального самосознания. Может, звучат мои слова слишком громко, но это на самом деле так. Дело в том, что последние лет двадцать весь, буквально весь мир пользуется навигаторами на базе единственно работающей американской спутниковой группировки. А вот этот новый прибор сделан у нас, и он видит сразу две группы спутников - американскую и нашу, российскую, недавно запущенную в космос.
        - Вы так об этом говорите, что я уже по интонации понимаю: наверное, это чем-то гораздо лучше?
        - Ну, с политической точки зрения, это, на мой взгляд, вообще исключительно важно. Я не буду говорить очевидных слов о преимуществах для нашей национальной безопасности. Хотя для меня лично это вещь серьезная. Но дело не только в безопасности моей страны, России.
        Весь мир не может, не должен зависеть от одной страны. Какая бы она большая и сильная ни была. Монополизм, в чем бы он ни проявлялся, всегда вреден. Две спутниковые независимые навигационные системы лучше, чем одна. Кстати, скоро европейцы тоже свою спутниковую группировку поднимут. Следующими, наверное, будут китайцы. Тогда, я думаю, появятся еще более продвинутые навигаторы, которые будут видеть вообще все навигационные спутники, и будет все совсем правильно.
        Ну, а если говорить с точки зрения обычного пользователя, абстрактного жителя планеты Земля, то я как раз сейчас и проверяю, есть ли заметные отличия. Пока могу точно сказать, что наш прибор однозначно быстрее «схватывается», то есть определяет свое положение. Когда я навигаторы только включил, это было показательно. И вот и сейчас мы заезжали в небольшой тоннель, потом из него выезжали. Наш приборчик вообще в тоннеле не потерялся, в отличие от обычного.
        - Ну, наверное, это естественно, если вы говорите, что он видит гораздо больше спутников?
        - Точно. И это подтверждает мою идею, что в пешеходном режиме, скажем, в городе или где-нибудь в лесу, он должен работать гораздо лучше.
        Включенный в систему громкоговорящей связи мобильный телефон Ильи громко запел.
        - Наверное, это звонит доктор Бирман. У меня в телефоне эта мелодия, из «Маленькой серенады» Моцарта, заряжена на звонки из нашей лаборатории,- сказал Илья и нажал на клавишу громкой связи.
        Голос доктора Бирмана подрагивал от волнения. Он торопился объяснить неожиданно поступившее предложение, просил принять это предложение и разрешить подготовку к процедуре.
        Доктора никто не перебивал, спутники слушали внимательно, вопросов по ходу рассказа не задавали.
        А рассказал доктор Бирман о следующем.
        Нянечка Ирина узнала из разговоров в лаборатории о том, что предстоит старшему лаборанту. В смысле его возможного переноса в тело бомжа. От нее на самом деле никто секрета и не делал.
        Но самое главное не в этом. Оказалось, что как раз к этому времени Ирина и ее муж окончательно потеряли надежду на возвращение их дочери к жизни. Поработав в лаборатории, Ирина многое узнала и поняла. Буквально на днях ее муж приехал сюда, в Зальцбург, для принятия окончательного решения.
        Оставаться более Ирине здесь не было никакого смысла. Муж тоже дошел до крайней точки. Без Ирины он там один с двумя детьми не справляется. Они рискуют и других своих детей потерять, только в другом смысле. Да и вообще семья на грани развала.
        Бедные супруги уже все обсудили и решили. Тело дочери они хотели в ближайшее время из клиники Зальцбурга забрать и перевезти в реанимобиле в соседнюю европейскую страну, где официально разрешена эвтаназия. Там они собирались проститься с ней.
        В общем, нянечка с мужем просто дожидались, когда приедет Илья. Хотели увидеться с ним, за все поблагодарить и попрощаться.
        В этот самый момент времени Ирина и узнала про нашу ситуацию, в смысле планов по двойному переносу. Они с супругом приняли серьезное решение, которое вчера официально оформили у нотариуса. Если в двух словах, то они просят забрать их дочь из клиники Зальцбурга в нашу лабораторию и использовать ее тело вместо тела бомжа для старшего лаборанта.
        Доктор закончил свой рассказ, прибавив в завершение, что он лично тоже очень просит это неожиданное предложение принять. С его точки зрения, это морально, достойно и просто правильно.
        - Я, конечно, далеко не специалист,- сказал Илья,- но я тоже присоединяюсь к доктору. Так все в одно время сходится, я думаю, тоже не случайно.
        - Вот и договорились,- подытожил Иисус.
        - Спасибо! Огромное спасибо!- доктор не скрывал эмоций.- Ой, вот что чуть не забыл. Если позволите, еще один вопрос. Тут меня достали корреспонденты. Вся та же команда, если не больше, что и в прошлый раз. Опять настаивают на пресс-конференции.
        Вообще-то их понять можно. Уже всем в мире известно, что Близнецов жестоко отравили. А теперь пронырливые журналисты как-то пронюхали, что мы срочно собираем Близнецов здесь, в лаборатории. Конечно, шила в мешке не утаишь. Кое-кто из ребят уже приехал, и, что естественно, они подъезжают не одни, с ними близкие родственники. Что мне журналистам отвечать?
        - Приглашайте всех встретиться с нами завтра в полдень. Что будет, о том и расскажем,- произнес спокойно Иисус.- Нам скрывать нечего.
        - Есть, понял. Спасибо. К двойному переносу в лаборатории все будет готово часа через два. Когда вас ждать?
        - Нам еще часа два с половиной пути, если ничего не произойдет непредвиденного,- взглянув на навигаторы, ответил Илья,- так что до скорой встречи.
        - До скорой встречи.
        Глава 28
        Где-то около Земли
        «Почему так медленно открываются глаза? Правда, левым-то я уже все вокруг вижу, а вот правый все еще полузакрыт. Так, ну и где я? Ага, это не мой дом,- сэр Уинстон Черчилль обрадовался.- Точно, я не дома. Слишком все светлое, даже белое. Значит, новая встреча с двенадцатью. Хорошо. Только вот что-то я пока не угадаю, где же это я оказался в моем прошлом на этот раз?
        Хотя а что тут угадывать? Глаз правый по-прежнему полузакрыт, рука правая тоже как не моя, и, судя по убранству, лежу я в больничной палате. Так что все очевидно. Это 1953 год.
        Помню, помню. Горькое это было для меня время. Мне шел уже семьдесят девятый год. К тому времени я почти совсем потерял надежду, что увижу в мире серьезные изменения, и вдруг такой шанс! В начале марта умер казавшийся бессмертным великий диктатор Советского Союза, премьер Сталин. И я на самом деле поверил, что смогу стремительно сломать этот чертов «железный занавес». Мне вдруг показалось, что моя жизнь может опять обрести смысл и что я смогу еще так много сделать для этого мира…
        Да, в тот год я в марте получил, а уже в мае окончательно потерял свою последнюю настоящую мечту, свою великую надежду. Господи, как же я надеялся продвинуть нас всех к Цели. Но для этого нужно было устранить угрозу новой мировой войны. Как я уговаривал и нашу Палату общин, и Белый дом, и новое руководство в Кремле провести объединительную встречу в верхах.
        Через 11 лет после этого, к моему 90-летию, околоправительственные подхалимы издали восемь томов моих речей. В эти восемь томов редакторы собрали четыре миллиона слов, сказанных мною публично. Много не всегда значит хорошо. Никто так и не понял, что та короткая речь в мае 1953 года была мне самой дорогой. И она оказалась самой неуспешной. Мои самые главные слова так и не поняли.
        А я им тогда сказал просто: «Человечество могло бы заняться более полезными делами!» Я надеялся на создание единого мирового правительства. Конечно, я никому не говорил, что, по-моему, будет дальше. Меня бы сочли ненормальным, если бы я сразу призвал к организации мирового научно-исследовательского центра. Для направленного движения к Цели.
        Да… Мне не удалось сделать даже первый шаг, остановить «холодную войну». Не поддержали меня тогда нигде. Ни в заокеанском Белом доме, ни в континентальной Европе, ни в Кремле. Я не нашел понимания даже в родной Палате общин. Мир оказался еще не готов. «Железный занавес» устоял и после смерти Сталина, и даже после кончины Мао.
        А надо признать, что название этой информационной стены мной было придумано хорошо. На самом деле, ну как можно договариваться с русскими и китайцами о совместном управлении миром, если их народы не знают правды. Они видят все в придуманном их пропагандистами кривом зеркале. Поэтому могут поддержать своих правителей в чем угодно. Например, в начале новой мировой войны.
        Старый дурень Уинстон наивно пытался бежать впереди поезда. Меня не то что не поняли. Хуже. В Палате общин меня просто высмеяли.
        И тут что-то внутри сломалось. Я чувствовал себя, словно старый аэроплан, заходящий в сумерках на посадку с пустым баком. Игра была закончена. Если я правильно помню, не прошло и месяца с того выступления, как меня разбил первый серьезный инсульт.
        Ну, ладно. Это все в прошлом. А сейчас, если я правильно понимаю, мне предстоит пообщаться с молодежью. Хотя как они, все двенадцать, здесь могут оказаться, ведь это все же больничная палата?
        Черчилль попытался приподняться. К нему приблизился молодой человек в белом халате, усадил его, подложив подушки за спину, и присел рядом.
        «Что-то я не узнаю своего доктора. Ну-ка, ну-ка… Конечно. Этого парня я точно помню, он из тех двенадцати».
        - Здравствуйте, юноша,- произнес Черчилль плохо повинующимися губами.- Ну, а где же все остальные?
        - Здравствуйте, сэр. У нас неприятности, сэр. Если в двух словах, то нас всех разом отравили. Меня случайно миновало.
        - Я на нашей прошлой встрече заметил что-то неладное, да спросить не успел. Серьезно отравили?
        - Очень. Подкормили каким-то радиоактивным веществом в лошадиных дозах. Все одиннадцать в тяжелом состоянии. Одному вообще досталась двойная порция, еще и за меня, так он уже совсем на грани.
        - Что будем делать?
        - Ко всему прочему оказалось, что все отравленные потеряли способность общаться так, как нам удавалось раньше. В смысле дистанционно. Но скоро мы соберемся в одном месте. И будем просто разговаривать.
        С теми, кто уже доехал, я успел переговорить. Решили, что, пока есть хоть один шанс, будем пытаться продвигаться вперед. Их ведь не запугать тяжелым самочувствием и близостью конца. Они будут искать, пусть не для себя, так для тех, кто останется.
        Но с нашей последней встречи мы не продвинулись ни на шаг, просто не было никакой возможности. Вот и у вас я один оказался. Наверное, у остальных уже не получается. И заранее очень прошу меня извинить, сэр, только я чувствую, что меня в любой момент могут туда вернуть.
        - Понятно. Тогда давайте предельно кратко. У меня на самом деле есть своя гипотеза о Цели, я могу ее вам рассказать. Однако если «железный занавес» на месте, то проверить мою версию, я думаю, не получится.
        - «Железный занавес» пал, сэр.
        - Вы хотите сказать, что ни один диктатор не может запудрить мозги своему народу?
        - Да, сэр. Мир стал прозрачным для информации. Все изменилось с тех пор, как появилась всемирная сеть Интернет. Любой человек практически в любом месте мира может получить достоверную информацию. О чем угодно и откуда угодно, из любого существующего на земле источника.
        Черчилль прикрыл глаза и подрагивающим от волнения голосом медленно и раздельно произнес:
        - Тогда вы можете легко вычислить Цель. Путь к ней, наверное, уже где-то у вас под носом. Вам просто нужно…
        Бразилец прикоснулся к руке Черчилля:
        - Сэр, простите, пожалуйста, но меня срочно зовут.
        Тяжесть на правом веке ушла. Черчилль не спешил открывать глаза. Он понимал, что уже находится у себя дома.
        «Грустно. Неужели все впустую? Жалко ребят. Неужели я их больше не увижу?»
        Пощупав перед собой вполне послушной правой рукой, он нашел то, что искал,- ту самую рукопись, что уносила его мысли от тягостных раздумий куда-то вдаль, в глубь веков.
        Прочитав лишь несколько строк, сэр Уинстон Черчилль снова прикрыл усталые глаза и погрузился в полудрему.
        Глава 29
        Иерусалим, 18 марта 1229 года
        - Государь император, прошу покорно меня извинить, но к тебе пришел и просит аудиенции некий мне незнакомый человек.- Начальник личной охраны императора Священной Римской империи Фридриха II склонился в глубоком поклоне.
        Фридрих резко откинулся на спинку кресла.
        - Как ты смеешь меня отвлекать в такой вечер? Разве может вообще кто-нибудь незваный придти сюда? Ты в своем уме или, может быть, тебе надоела твоя должность?
        Император уже пятый час отмечал в кругу доверенных лиц подписание мирного договора с султаном Египетским и провозглашение самого себя королем Иерусалимским. Фридрих был заметно пьян. Он был пьян вовсе не от радости случившегося. Скорее напротив.
        На его коронацию в храм Гроба Господня отказались придти патриарх Иерусалимский Герольд, а также все рыцари орденов тамплиеров и св. Иоанна. Даже рядовые прихожане, и те не пришли в этот день в храм.
        Фридрих знал, почему это случилось. Мстительный Папа Григорий IX переслал акт об отлучении Фридриха от церкви всем поместным епископам с приказанием объявлять его ежедневно и еженощно во всех церквях. Местный патриарх Герольд настолько убоялся послания Папы Григория, что вообще запретил совершать богослужения в святых местах Иерусалима до тех пор, пока в городе находится отлученный от церкви император.
        Фридрих был вынужден сам возложить на себя корону короля Иерусалимского в пустом храме, среди тех же приближенных, что сейчас восседали за этим столом. Не имея возможности помешать коронации, патриарх со всем своим клиром, дождавшись ее окончания, переоделся в мирское и на глазах изумленных прихожан вымыл с мылом полы храма. После он облачился в парадные одежды и обкурил храм ладаном по всем углам с молитвою об изгнании дьявола. При этом на стенах храма было вывешено объявление с запретом всему христианскому населению города праздновать мирный договор.
        В результате вместо ожидаемого императором праздника в святом городе сегодня вечером наступила тишина. А он, великий победитель пятого крестового похода, только что вернувший Иерусалим христианам, вынужден отмечать свою победу вот так, тихо и скромно, за стенами святого города.
        И еще. Сегодня император Фридрих II получил от Папы очередной подарок. Утром из Рима принесли известие, что Григорий IX освободил подданных Великой Римской империи от присяги ему, императору. И теперь уже Великая Императорская, а не символическая Иерусалимская корона была под угрозой. Так что у Фридриха были причины сегодня вечером быть несдержанным. И сейчас ему лучше было не перечить.
        Свет вечерней зари, проникающий сквозь окна Эль-Наби-Дауд, замка гробницы царя Давида на горе Сион, освещал сидящего императора сзади, отчего его рыжие волосы и борода светились огненным светом, как грива льва. Фридрих II Гогенштауфен был очень похож на своего деда, Фридриха I Барбароссу, основателя императорской династии Штауфенов. Похож он был не только цветом бороды, но и несдержанностью во гневе.
        Голос начальника охраны задрожал:
        - Прости великодушно, государь. Все тобою прописанные меры предосторожности были приняты с нашей стороны. И присланная султаном Египетским Аль-Камилем для твоей охраны сотня мамлюков, его личных гвардейцев, тоже стоит на месте. Вот потому и осмелился твой недостойный слуга отвлечь тебя.
        Он, этот человек, прошел сквозь оба кольца охраны, магометанское и наше, без проблем. Никто не может объяснить, как. Лицо у него странное. Бледное, очень бледное, и гладко-гладко выбритое. Одет он просто, во всем черном, в таком балахоне, как монах-капуцин. И еще. У него твое кольцо, государь.
        - Мое кольцо?- Император на несколько секунд задумался, затем потемнел лицом и, нетвердо поднимаясь, хмуро произнес: - Где он? Ну, да… Значит, так. Скажи Али, чтобы принес мне маленькую красную шкатулку. Потом сам не спеша спускайся и лично приведи этого человека сюда, вон к тому дальнему окну. Там я с ним переговорю. Ты при этом станешь так, чтобы все видеть, но ничего не слышать. Потом отведешь его обратно до выхода за кольцо твоих людей. Исполняй.
        В ожидании гостя, Фридрих стоял у распахнутого окна и смотрел на красно-черное закатное небо. Вот в такой же вечер полтора года назад он стоял у окна своего замка в родной Германии. Тогда он тоже был нетрезв и зол на весь мир. Недавно избранный, ужасно амбициозный и нетерпеливый глава католической церкви Григорий IX не принял объяснений его, императора, по поводу очередной задержки пятого крестового похода на святую землю. Вместо того, чтобы вникнуть и понять объективные причины задержки, Папа отлучил Фридриха от церкви и публично объявил его врагом веры Христовой.
        В тот тяжелый вечер этот же самый гость тоже пришел без приглашения. Фридрих принял его. Странное черное одеяние было чем-то в тот вечер приятно императору. И вообще ему было тоскливо и хотелось как-то отвлечься.
        Незваный гость без долгих предисловий предложил удивительную сделку. По утверждению незнакомца, он сделает так, что Фридрих пойдет в крестовый поход с полной гарантией успеха.
        Человек в черном брал на себя многое. Он гарантировал, что египетский султан Аль-Камиль подпишет с Фридрихом мир на десять лет. По условиям этого мирного договора, султан добровольно и без боя отдаст христианам Иерусалим, Вифлеем и Назарет.
        За мусульманами должна будет остаться только та часть святого города, где находится Куббат-Аль-Сахра (Купол Скалы). Это великолепная мечеть на храмовой горе над скалой, на которой Авраам приносил жертву, а Мохаммед отсюда возносился на небо. При этом Фридрих должен будет на эти годы не просто прекратить недружественные действия к Аль-Камилю, но и защищать его от всех возможных врагов, даже если они были бы христиане.
        Фридриха такие условия мирного договора с грозным султаном вполне устраивали. Еще бы. Он, император Фридрих II, сделает то, что не смогли сделать Ричард Львиное Сердце, Фридрих Барабаросса и другие гиганты прошлого. Он вернется победителем, и новому Папе придется это признать.
        Вопрос был в цене сделки. Нежданный гость попросил отдать ему кое-что из личных вещей отца Фридриха, а именно небольшую красную шкатулку. Естественно, не пустую, а с тем, что внутри ее.
        Император с трудом, но вспомнил, что хранится в этой шкатулке. Фридрих держал ее в руках только один раз, в восемнадцать лет, когда стал королем германским не на бумаге, а на деле. Тогда ему пришлось повоевать, возвращая себе свое право. Спасибо тогдашнему Папе Иннокентию III, не дрогнул старик, поддержал молодого короля.
        Разбирая вещи отца в отвоеванном фамильном замке, Фридрих наткнулся на эту самую шкатулку. Внутри ее был неровно отрубленный кусок старого железа на грубой цепочке. Некому было объяснить ему, что это такое. Фридриху ведь не довелось знать ни деда своего (Фридрих I Барбаросса утонул задолго до его рождения, будучи в очередном походе), ни отца. Будущему императору Фридриху II было всего три года, когда его отец ушел в мир иной, завещав малолетнему сыну германский трон, открывающий дорогу к трону Великой Римской империи.
        И Фридрих тогда, в день получения известия об отлучении от церкви, решил принять предложение странного гостя. Он настолько хотел этой красивой победы, что отгонял от себя неприятные мысли о том, кто он, этот незваный гость, и откуда у него такие возможности.
        Внезапное ощущение холода и тревоги вернуло императора в Иерусалим, в замок Эль-Наби-Дауд. Он не видел, но уже чувствовал всем телом, до трудно сдерживаемой дрожи чувствовал, что гость подошел и стал рядом, где-то сзади справа.
        - Здравствуй, император.
        - Здравствуй. Подойди.
        Гость сделал два шага и оказался справа от Фридриха, так же устремив взгляд в окно, вдаль, в быстро темнеющее небо.
        - Я исполнил свое обещание, император. Исполни свое.
        - Исполню. Ларец сейчас принесут. Скажи мне, зачем тебе этот кусок железа?
        - Я ведь тебя не спрашивал, зачем тебе эта корона.
        - Это правда. Но моя просьба была хотя бы понятна, ведь речь шла об Иерусалимском королевстве.
        Император не смотрел гостю в лицо, но почувствовал, как тот скривился в презрительной усмешке.
        - Тебе, император, просто кажется, что Иерусалимское королевство - это что-то понятное и значимое. Только ты не знаешь сути вещей. Например, ты не знаешь, что такое сочетание слов скоро исчезнет, пропадет навсегда.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты - последний король Иерусалимского королевства. Его больше не будет. Никогда в истории Человечества такого королевства больше не будет.
        Фридриху стало не по себе. Он задумался. Гость спокойно ждал продолжения беседы. Наконец Фридрих вернулся из своих мыслей и с не свойственной ему осторожностью в голосе спросил:
        - Когда это произойдет?
        Гость опять ухмыльнулся.
        - Ты хочешь узнать, император, когда нарушится тобой подписанное перемирие на этой земле, или же ты хочешь узнать день своей смерти?
        Император смог совладать с охватившим его внутренним холодом. Его голос стал глуше, но не задрожал:
        - Я не хочу знать день своей смерти. Долго ли будет мир на святой земле?
        - Пятнадцать лет.
        - А потом?
        - Потом вся эта земля будет принадлежать людям другой религии.
        - Понятно. Надолго?
        - На 666 лет.
        - Нехорошее число. А потом?
        - Ты хочешь слишком много знать, император. Излишнее знание приближает день ухода. Не спеши.
        Разговор прервался. Постояв немного молча, император медленно поднял согнутую в локте левую руку. Слуга Али, крещеный мавр, поднес императору ларец. Император, не поворачиваясь, показал головой, кому следует его отдать. Гость спрятал ларец в бесконечных складках своего балахона, изобразил легкий поклон и удалился в сопровождении начальника охраны.
        Стемнело. В зале зажгли свечи. Приближенные императора, не дождавшись его возвращения за стол, неспешно доедали и допивали, стараясь особо не шуметь. А Фридрих все стоял и стоял у распахнутого окна, безуспешно пытаясь выгнать из души вошедшее туда ощущение какой-то очень глубокой, огромной, вселенской тоски и тревоги.
        Глава 30
        Зальцбург
        - Здравствуйте, уважаемые гости. Всем хватило мест? Очень хорошо. Тогда начинаем,- такими словами доктор Бирман открыл вторую за время существования поместья встречу с представителями средств массовой информации. Доктор Бирман выглядел непривычно официально. В отличие от своего обычного вольного стиля, сегодня он надел строгий костюм и повязал к белоснежной рубашке свой любимый черный галстук с разбросанными по полю светло-серыми изображениями интернетовского знака «@».
        Просторная гостиная была, как и в прошлый раз, наполнена представителями ведущих телерадиокомпаний. Из лаборатории были принесены и расставлены в длинные ряды дополнительные стулья, на которые гостей оперативно рассаживали незнакомые корреспондентам обаятельные юноша и девушка. Поскольку все репортеры знали о проблемах со здоровьем Близнецов, новые помощники доктора вопросов ни у кого не вызвали. Не обратила на себя особого внимания и явно не относящаяся к репортерской братии немолодая пара, скромно сидевшая у дальней стены гостиной. Все внимание корреспондентов было пока сосредоточено на единственном знакомом человеке, тем более, что он явно и уверенно взял инициативу в свои руки.
        - Так случилось, что именно мне доверено вести эту встречу, а также быть основным действующим лицом с нашей стороны,- продолжил доктор.- Я не умею выступать на пресс-конференциях и тем более не умею их вести. Однако некоторый опыт научных докладов у меня есть. Поэтому я буду делать то, что умею. То есть я постараюсь по возможности кратко и достоверно изложить состояние проблемы, в смысле рассказать вам о том, что у нас здесь происходит.
        Для сообщения мне потребуется не более семи минут. При этом я прошу меня по ходу моего выступления не перебивать. А уже потом я с удовольствием отвечу на ваши вопросы. При этом прошу вас учесть, что мы, в смысле медицинский персонал, можем отвлечься на это мероприятие только на один час. Поэтому просьба вопросы потом задавать конкретно и по существу, хорошо?
        Несколько удивленные таким началом корреспонденты начали было переглядываться, но никто не выразил заметного несогласия. Доктор Бирман выждал пару секунд, потом кивнул молодому человеку. Тот включил видеопроектор и присел у компьютера.
        Доктор подошел к экрану, на котором появился первый строго оформленный слайд с обозначением даты, места и имени докладчика, и продолжил:
        - Итак, мое сообщение состоит из двух частей. Первая часть - ход болезни. По-видимому, вы знаете, что практически одновременно наши Близнецы были отравлены. На следующем слайде представлена карта мира. Здесь отмечены точки, в которых произошло это преступление.
        То, что вы скорее всего не знаете, это неудача, или, если быть точнее, ошибка одного из отравителей. Ошибка произошла именно здесь, в этом доме. Случайным образом один Близнец, а именно Бразилец, избежал отравления радиоактивным отравляющим веществом. Дружок, покажись, пожалуйста.
        Бразилец появился из кухни, постоял несколько секунд под шквалом вспышек, краснея на глазах из-за такого внимания к своей персоне, потом посмотрел вопросительно на доктора. Тот кивнул, и Бразилец, слегка поклонившись, удалился с явным облегчением от завершения своей не самой приятной обязанности.
        - Как можно догадаться, этот юноша избежал ошибки вовсе не потому, что он выпал из-под прицела. Целью неведомого преступного сообщества, несомненно, являлись все Близнецы, одновременно и без исключения. Но, как вам, наверное, известно, на момент совершения преступления у нас здесь, в поместье, было двое Близнецов. В силу стечения обстоятельств, отравитель ошибся и другой Близнец, известный вам как Медбрат, получил двойную дозу радиоактивного яда.
        Соответственно, течение его болезни являлось все эти дни опережающим. По нему мы можем с достаточной достоверностью прогнозировать, что и когда будет происходить с остальными Близнецами.
        Доктор продемонстрировал несколько слайдов, показывающих, как он выразился, динамику деградации основных жизненно важных функций организма Близнеца Медбрата.
        - На последних слайдах первой части моего сообщения вы видите некоторые показатели состояния нашего пациента вчера вечером. Даже без медицинского образования, как мне кажется, очевидно, что пациент находился в предельно критическом состоянии.
        Полученная пациентом порция радиоактивного яда без сомнения многократно превышает смертельную дозу. Как и следовало ожидать, первой не выдержала печень, не способная отфильтровать и обезвредить весь яд. Ну и вот последняя фотография этого пациента. Так он выглядел вчера в двадцать три часа пятьдесят пять минут.
        Доктор замолчал. Напряженная пауза повисла в гостиной. Отщелкали фотоаппараты, снимавшие фото почти безжизненного лица неестественного желтого цвета. Наступила гнетущая тишина. Только продолжали тихо шелестеть видеокамеры, передающие происходящее в прямом эфире.
        - Ну, а так выглядит этот же самый пациент сегодня,- доктор Бирман пытался говорить тем же строгим тоном, но его голос заметно подрагивал от распирающего доктора восторга.- Поднимись, голубчик, покажись публике, не стесняйся.
        Симпатичный светловолосый юноша, ассистировавший доктору на компьютере, с чуть виноватой улыбкой поднялся с места и несколько раз легко поклонился в разные стороны. Гостиная ярко осветилась от непрерывных вспышек, руки корреспондентов взлетали вверх, требуя немедленного внимания доктора Бирмана.
        - Спасибо, присаживайся. Дамы и господа, извините, но я отвечу на все ваши вопросы чуть позднее. Сначала давайте я попробую объяснить, что же произошло этой ночью. В этом и состоит вторая часть моего сообщения. Прошу тишины. Спасибо.
        Перед тем как перейти к этой самой второй части, я должен сделать следующее заявление. Мне в ходе моего рассказа придется раскрывать некоторую чужую информацию, я бы сказал, информацию глубоко личную. Но просьба учесть, что владельцы этой информации предоставили мне такое право. Да они все, кстати, и присутствуют здесь.
        В нескольких, на самом деле заранее тщательно обдуманных, предложениях доктор изложил истории старшего лаборанта и дочери нянечки. По мере его рассказа и разглядывания слайда со схемой так называемого двойного переноса, в гостиной опять становилось все шумнее. Затем доктор Бирман суховато доложил суть того, что произошло этой ночью в лаборатории. Когда в завершение выступления к нему подошла принимавшая гостей миловидная девушка, репортеры уже понимали, кто это, и разразились нескончаемыми аплодисментами.
        Настало время для вопросов и ответов.
        Не дожидаясь приглашения, один из корреспондентов, сухощавый маленький и какой-то весь взъерошенный человечек, выскочил прямо перед доктором, развернулся к залу и громко заговорил, почти закричал:
        - У меня вопросы конкретно и по существу. Чему вы все тут аплодируете? Чему вы тут радуетесь? Ведь это же очередная незаконная эвтаназия. Под соусом спасения одного человека, здесь вчера убили другого.
        В наступившей тишине человечек, выражением лица и движениями удивительно похожий на рассерженного страуса, развернулся к доктору и тем же пронзительным голосом, демонстративно взмахнув рукой, вопросил:
        - И где, где ваши соучастники, в смысле родители этой несчастной? Получили от вас свои деньги и убежали? Отвечайте!
        Доктор Бирман выглядел как ребенок, неожиданно и незаслуженно обиженный. Он залился краской и часто задышал. Было видно, что он тщетно пытается подобрать достойный и, главное, спокойный ответ.
        Тут неожиданно и резко встал мужчина, сидящий рядом с нянечкой Ириной. Его богатырский рост и в целом мощная фигура не могли не привлечь всеобщего внимания. Мужчина поднял руку. В зале опять наступила тишина.
        - Господин хороший, вы тут поосторожнее со своими грязными намеками. Наверное, вы невнимательно слушали уважаемого доктора. Он же ясно сказал, что все, кто имеет отношение к делу, находятся здесь. В этом самом зале. Так вот, я - отец этой девочки. Поэтому честно говорю, поосторожнее. А то я ведь обижусь. И могу не сдержаться, а взять да и ответить. А если я отвечу, то ведь просто и по-мужски. Надеюсь, я понятно выразился?
        Взъерошенный человечек заметно съежился и тихо скользнул назад на свое место. Великан продолжил:
        - Ну вот. На вопрос этого, выскочившего, я все же отвечу, но только отвечу не ему. Он, судя по всему, человек не очень умный и не очень добрый. Я отвечу всем вам, другим, кто тут собрался.
        Вы, сразу видно, господа все образованные, можно сказать, ученые. А мы с женой люди простые. Мы потомственные крестьяне, скажу это не стесняясь. Мы от сохи, от земли. От коров и навоза.
        В чем между нами с вами главная разница? Вы ведь головой все пытаетесь понять, слова умные подбираете. А мы сердцем понимаем.
        И вот что я вам скажу. Мы ведь с матерью давно почувствовали, что душа нашей милой девочки не здесь, а на небесах. И, люди добрые, как же больно было все эти годы видеть ее полумертвое тело.
        А тут вдруг оказалось, что можно такое благое дело совершить. Не на органы, то бишь на части, прости меня Господи, отдать тело нашей девочки. На что нас, между прочим, давно соблазняли, и за большие деньги. А вместо этого вдруг, волею Божью, появилась возможность жизнь вернуть хорошему человеку.
        В общем, мы решили, что даем согласие на это дело. Безо всяких денег, избави Господи. Мы, знаете ли, люди верующие.
        Да, пока не забыл и чтобы меньше вопросов к доктору было. Мы все-таки тоже кое-что соображаем, никого подставлять не хотим. Поэтому у адвоката, ну, в смысле нотариуса местного заявление оформили по всем правилам этой строгой страны. Так что с претензиями, если кто считает, что имеет право их предъявлять, это пожалуйте к нам.
        Но на самом деле, когда я сюда шел, совсем о другом, об очень важном вам хотел рассказать.
        Мы ведь с матерью не знали, что это сегодня ночью будет. Нас попросили задержаться, пожить здесь еще немного, ну, пока эта операция пройдет. И вот сегодня ночью приснилась мне наша красавица. Будто подошла она ко мне, наклонилась, поцеловала в щеку мою колючую и сказала: «Какие же вы у меня хорошие!»
        Проснулся я, как будто меня в сердце что-то толкнуло. Луна почти полная в окно смотрит, в комнате светло. И в сердце тоже так светло и чисто. Как в детстве. Смотрю, и мать просыпается, глаза открывает. На меня смотрит, а сама тоже как младенец светлая такая, радостная. Оказалось, ей в этот же момент такое же видение было. Точь-в-точь. Я тогда еще на часы посмотрел. А потом оказалось, что именно в это время все и произошло.
        И что бы нам там ни говорили теперь, а в сердце у нас будет спокойно и радостно.
        - Дай я тоже скажу,- поднялась взволнованная нянечка Ирина. Рядом с мужем она выглядела совсем маленькой. Муж погладил ее по волосам и со спокойным достоинством сел.- Это я тоже сказать хочу не тому, кто тут выскакивал, а всем другим хочу сказать. Особенно меня поймут те, у кого дети есть.
        Страшно сказать, у нас столько лет дочь была ни живая, ни мертвая. Это было такое горе, передать не могу, врагу не пожелаешь.
        А теперь все так прекрасно изменилось. Вот я что теперь чувствую: у меня их как бы оказалось вдруг две, в смысле две доченьки.
        Одна там, на небесах. Она оттуда нас видит и одобряет то, что мы с отцом сделали. Мы ведь это точно знаем, об этом отец уже сказал. А вот теперь еще эта девочка есть. Живая, красивая, умная. Она ведь тоже наша, кто бы что ни думал и ни говорил. Пусть немного чужая, но все равно наша. Такая тоже родная, я передать вам не могу.
        Раньше казалось, что сердце мое так и умрет в печали. А теперь - люди, это же радость такая, что я даже не могу объяснить.
        Нянечка не смогла удержать искренних слез, выхватила платочек, прижала к глазам и тихо присела. Муж обнял ее своей огромной рукой и стал что-то успокоительное говорить на ухо. Тут девушка подошла к нянечке, присела к ней с другой стороны, тоже обняла и прижалась всем телом, закрыв ее и свое лицо от вспышек.
        Конференция забурлила. Доктор минут двадцать с трудом успевал реагировать на нескончаемый поток вопросов. Но как только его часы подали запрограммированный сигнал, он решительно и спокойно завершил встречу, вежливо раскланялся и удалился со всеми помощниками. Исабель тем временем незаметно вывела от репортеров и нянечку с мужем.
        Корреспонденты многого не успели выяснить на столь короткой встрече. И, конечно, они не могли даже представить себе того, о чем сознательно умолчал доктор Бирман.
        Фантастический двойной перенос был сделан Иисусом, но частично без его личного присутствия в лаборатории. Точнее, первый перенос, старшего лаборанта в девушку, был сделан им лично, а второй дистанционно.
        Близнецы ведь умеют слышать Его указания на расстоянии. Фактически Бразилец выступил как некоторое промежуточное звено, отдавая Медбрату команды, которые сам слышал от Учителя. Как выразился потом Медбрат, в какой-то момент ему вообще показалось, что глазами Бразильца на него смотрит Иисус, который в это время на самом деле находился даже не в лаборатории, а в гостиной главного дома поместья. Почему это было сделано именно так - все как-то постеснялись спросить.
        Из-за краткости и четкой организации пресс-конференции репортеры только после ее завершения стали задаваться вопросами, а почему не присутствовал Тот, кто все это сделал?
        Но даже если бы они сообразили раньше, им все равно никто бы не открыл, что буквально за несколько минут до начала пресс-конференции три человека незаметно выехали из поместья, чтобы отправить одного из них на самолет в Иерусалим.
        Глава 31
        Лондон, январь 1965г.
        Сэр Уинстон Черчилль лежал на высоких подушках в своей бескрайней постели. За окном резко завыли сирены проезжающей группы автомобилей. Громкие сигналы быстро меняли высоту тона, неприятно давя на уши.
        «Чудаки эти новые карьеристы. Столько сил тратят на то, чтобы получить себе на автомобили новые престижные игрушки - сирены, кричащие как обиженный осел, да неприятно мигающие фонарики.
        Неужели они не понимают, что обычно так возят самые неприятные вести. Где-то пожар, или кого-то при смерти везут, или опасного преступника ловят. А теперь получается, что высокопоставленные чиновники с теми же знаками опасности по городу разъезжают. Как будто они все при смерти и их, бедняг, на реанимацию срочно везут».
        Черчилль чуть повернул голову и посмотрел в окно, в Кенсингтон-парк.
        «Да, старина, ворчишь ты в соответствии со своим возрастом. Ну, правда, и погода располагает к хандре».
        На фоне вечернего серого неба плавно раскачивалась верхушка старого дуба, так и не облетевшего к зиме.
        Налетевшая небольшая стая ворон появилась над дубом и моментально расселась на его черных, блестящих от недавнего дождя ветках. Черчиллю понравилось, что птицы не дрались за свои места, а расселись легко и мирно, как будто по заранее расписанному порядку.
        «Хорошо, когда каждый заранее знает свое место. Расселись пернатые джентльмены организованно, прямо как министры у меня на заседании кабинета. И костюмы, кстати сказать, похожие. Вот что интересно, а этот ворон, что после всех сейчас вот подлетает - это просто самый отставший в пути или, если следовать той же логике, их вороний премьер?»
        Когда одинокий большой ворон плавно подлетел к дубу, вся стая практически одновременно поднялась в воздух на пару секунд, пока тот не сел на вершину, и потом опять расселась по своим местам «Неплохо. Премьер прибыл. Похоже, сегодня на этом дубе проходит заседание вороньего правительства». Черчилль перевел взгляд с окна на завешенную многочисленными фотографиями стену над камином и продолжил свои неспешные раздумья.
        «Да… Премьеры, президенты, министры… Много же я их видел в своей долгой жизни. Какие они разные и какие все же одинаковые. Все, ну почти все они без исключения - это нестандартные, прямо скажем, не совсем нормальные люди. Богато одаренные от рождения трудоголики с колоссальным желанием получить и реализовать как можно больше власти. Очень хорошо знаю эту породу людей. Сам такой.
        И я точно знаю, что любое совместное движение этих людей обозначает ограничение власти каждого из них. А они этого терпеть не могут.
        Ну, правда, для совместного спасения от общей угрозы, вроде фашизма, на короткое время они еще могут объединяться. Только на время. И то не все.
        Вот поэтому я достоверно знаю то, чего мои умные хорошие ребята, эти новые двенадцать, знать не могут. На самом деле есть только одно, что для этих властных людей, правящих миром, дороже власти.
        Это их собственная жизнь.
        Не обязательно быть великим лидером, чтобы мечтать о бессмертии. Но никакая другая цель, кроме бессмертия или хотя бы существенного продления жизни, никогда не объединит великих мира сего.
        Я бы с удовольствием рассказал ребятам о том, что я думаю о возможной Цели, о том, куда должно идти Человечество. Но, если я правильно понял, своих версий мне им излагать не следует. Они сами найдут ответ. Или не найдут.
        Да… Неужели я больше не увижу этих прекрасных ребят? Даже если они выберутся из своих проблем, нужен ли я им еще? Практически все, что мог, я им дал. Да им и нужно-то было всего ничего - просто помочь подумать в правильном направлении. Жалко, что мне не удалось от них узнать, прав ли я в моей гипотезе о Цели.
        Но они мне сказали многое. То, что в их время завалился «железный занавес», это очень, очень важно. Ведь если моя гипотеза о Цели правильная, то, пока можно было дурить целые народы, Господь ни за что не дал бы людям это самое знание. Опасно это, мне кажется, что опасней атомной бомбы, если попадет не в те руки. Так что, если двигаться туда, так только всем вместе, под жестким международным контролем.
        А интересно было бы понять, что это за «междусеть» такая.
        Между прочим, моя идея с организацией радиовещания на страны коммунистического блока была для нашего времени тоже весьма неплохой. Русская команда на Би-би-си сложилась моментально и была очень профессиональной. Несколько месяцев правдивая информация шла на Восток широким потоком. Мне как-то рассказали советскую шутку тех времен: «Есть обычай на Руси - слушать ночью Би-би-си». Отлично сказано. Но с этой идеей и Советы, и Китай разобрались быстро. Закрыли весь дальний эфир, то есть все самые ходовые радиочастоты, глушилками, да и все.
        Итак, в то время, когда живут эти ребята, детство Человечества подошло к концу. Здорово. Тогда наверняка у них есть шанс не только нащупать Цель, что я сделал в свое время, но и убедиться, что это не просто гипотеза. И найти свой жизненный смысл, свое место в движении к этой Цели.
        В углу спальной комнаты неожиданно послышалось какое-то движение. Черчилль недоуменно повернул голову. Там стоял какой-то маленький, совершенно не подходящий по стилю, окрашенный белой больничной краской стол, за которым на стульях такого же цвета тихо сидели два человека.
        «Так. Мой настойчивый врач исполнил свое обещание подсадить круглосуточное наблюдение. Все боится прозевать момент моего ухода. Значит, совсем скоро».
        - Эй вы, двое, подойдите сюда.
        К кровати почтительно приблизились два молодых человека, лица которых вдруг показались Черчиллю знакомыми.
        - Ну, вот это приятный сюрприз. Вас уже двое из двенадцати. Выползаете понемногу?
        Медбрат и Бразилец переглянулись, и первый произнес:
        - Мне удалось милостью Божьей спастись, сэр. Остальным пока чем дальше, тем хуже. Так что мы, наверное, ненадолго к вам.
        - Я уж и не думал, что мы еще встретимся. Значит, мне есть что сказать. Говорю. Слушайте внимательно.
        Я глубоко уверен, что любое знание, которое открывается людям, открывается с позволения Создателя. Вот понадобилось остановить мировые войны - и людям открылись тайна атомной энергии и космические технологии. Теперь никто не может безнаказанно пытаться подмять под себя весь мир.
        Потом надо было сломать «железный занавес», да и вообще все пропагандистские машины. Они ведь были не только с той стороны. Вы говорите, что произошел революционный информационный прорыв. Каждый человек, если у него хватает желания, может найти правдивую информацию. Это прекрасно. Это должно было случиться, это знание Человечеству разрешено, и оно теперь у Человечества есть.
        С другой стороны, если высшие силы считают, что какое-то знание нельзя открывать людям, например, тайну гравитации, так она и закрыта от нас. Со времени сэра Ньютона, как я понимаю, мы ни на дюйм не продвинулись в понимании этой великой силы, которая управляет космосом. Наверное, не созрели мы для этого знания.
        Молодые люди, я уверен, что вам нужно просто посмотреть внимательнее, какие еще принципиально новые технологии недавно открылись людям. И тогда вы нащупаете Цель. Что принципиально нового, революционного Создатель в последние годы разрешил людям открыть, узнать, создать?
        Молодые люди посмотрели друг на друга. Медбрат кивнул Бразильцу, и тот произнес:
        - Из того, что вы не упомянули, наверное, это клонирование.
        - А это что такое?
        - Ну, если в двух словах, то создание новых живых организмов искусственным путем.
        - И человека?
        - Да, и человека.
        Черчилль даже привстал на кровати.
        - И вы…
        - Извините, пожалуйста, сэр, нас срочно…
        Ребята растаяли в воздухе.
        Сэр Уинстон Черчилль перекрестился подрагивающей рукой, довольно улыбнулся и медленно прикрыл усталые глаза.
        Глава 32
        Зальцбург
        Резкий звонок телефона разбудил доктора Бирмана, задремавшего за своим столом в лаборатории. Доктор ждал этого звонка, время для «сеанса связи» было оговорено заранее. Но сразу, при первых сигналах, доктор не проснулся. Дело в том, что это был не его телефон и, естественно, не его сигналы. Для конспирации, основы всего двухдневного проекта, телефонами для связи были выбраны вчера оформленные на Мусу и дону Исабель телефоны нового виртуального мобильного оператора.
        - Здравствуйте, доктор,- голос Мусы звучал, как обычно, спокойно.- У нас пока все по программе. Я включил громкоговоритель. Вас слышат.
        - Всем добрый вечер,- с облегчением произнес доктор. Он не ожидал приветствия от Стольского и Иисуса. Программа, разработанная предыдущей ночью, этого не предусматривала.
        Тогда, по прибытии с Кипра, в аэропорту, наши пассажиры сами видели из автобуса, как фюзеляж самолета без всяких видимых причин вдруг разорвался, будто бумажный. Позднее, когда они добрались в тот вечер до Зальцбурга, в вечерних новостях уже сообщалось, что происшествие предварительно характеризуется как теракт. Показали и предполагаемого террориста, который сам себя выдал прямо у самолета и не оказал при аресте никакого сопротивления.
        По сообщениям репортеров, террорист, похоже, потерял рассудок после принятия душа из фекалий или находится под воздействием какого-то очень сильного наркотика. В любом случае во вменяемое состояние привести его медикам пока не удается. При личном досмотре у него был обнаружен парашют, что, по мнению полиции, не оставляет других версий произошедшего, это была попытка совершить террористический акт.
        В ту ночь, сразу после завершения работ в лаборатории, по настоянию Ильи собрался совет «самых близких». Были приглашены Муса, Исабель, доктор Бирман и Бразилец.
        На совете было признано, что инцидент с самолетом - это, скорее всего, не просто попытка теракта, а неудавшееся покушение. И объект покушения был всем присутствующим понятен. Также стало ясно, что силы, стоящие за покушением на Близнецов и их Учителя, обладают большими возможностями и не остановятся ни перед чем.
        Тем не менее уговорить Иисуса если не лететь, то хотя бы отложить поездку в Иерусалим, было невозможно. Без объяснения причин (может быть, потому, что и так все понимали важность этого визита) Он просто сказал, что поедет при любых обстоятельствах.
        Не считая возможным перечить, Муса предложил схему следующего перелета построить так, чтобы попробовать риск для Учителя свести к минимуму.
        Исходили из того, что на Кипре, судя по всему, его ждали в аэропорту. Зная, что Он на острове, его просто ждали.
        Скорее всего и теперь будут пытаться поймать его следующий вылет. Но сейчас они не на маленьком острове, а в Центральной Европе. Так что ловить будут, предположительно, по приобретению билета. Соответственно, билет нужно покупать прямо перед вылетом. И нужно с толком выбрать аэропорт вылета. Не стоит вылетать из ближайших крупных городов. Европа велика. Трудно предположить, что террористов хватит на все возможные варианты.
        В результате обсуждения решили: нужно выбрать точку вылета так, чтобы она была как можно ближе к Иерусалиму и при этом подальше от Зальцбурга. В итоге договорились, что вылет будет из самого близкого к Иерусалиму аэропорта стран шенгенского соглашения - из греческих Афин.
        Однако из Австрии по суше до Греции никак нельзя добраться, минуя паспортный контроль в странах, еще не вступивших в полной мере в шенгенское соглашение. Чтобы «засветиться» как можно позднее, маршрут частично проложили по морю.
        Сначала решили ехать автомобилем практически через всю Италию до Бриндизи, города-порта на самой «пятке» итальянского «сапога». Каждый вечер оттуда отправляется паром в Грецию, до города Игуменица. Утром паром прибывает в порт назначения, и далее останется опять сухопутная часть - уже до аэропорта Афин.
        Муса созвонился со своими приятелями из Зальцбурга, извинился за ночной звонок и попросил их помочь, не объясняя особенно кому и зачем.
        Наступившим утром, примерно за час до начала пресс-конференции, к поместью стали подъезжать первые машины с техническими работниками. К одной из машин, на крыше которой были закреплены штативы и осветительные приборы, вышел Муса. Из автомобиля вышли трое мужчин в одинаковых куртках, сняли аппаратуру с крыши и осторожно понесли за Мусой во двор поместья. Вскоре, казалось бы, те же трое мужчин вернулись, сели в машину и уехали. Но это уже были, как легко догадаться, другие люди.
        Илья и Муса договорились по очереди управлять машиной. Муса должен был определить возможную слежку. Если она выявляется - у него есть запасной вариант, как отделаться от слежки, но это потребует заехать в Рим и сменить машину.
        И вот сейчас проходил запланированный сеанс связи. Это обозначало, что спутники взяли билеты на паром, то есть проделали первую часть пути до Афин благополучно. Слова Мусы «все по программе» кроме всего обозначали, что слежки за ними не обнаружено.
        Доктор очень просил об этом звонке. Просто чтобы быть уверенным, что все идет по плану. Договорились обменяться ничего не значащими фразами. Но так получилось, что доктору было нужно обсудить именно сейчас один очень неожиданный, важный и срочный вопрос.
        - Рад, что у вас все в порядке. У нас, с одной стороны, примерно как мы и ожидали. Я бы сказал, в лучшем виде. Оба, и юноша и девушка, чувствуют себя отлично. А по остальным, к сожалению, ничего хорошего. Стремительно прогрессирует поражение жизненно важных органов. Подъехали сегодня по моей просьбе пара специалистов высшего класса по таким поражениям. Они мой прогноз, к сожалению, подтверждают.
        Доктор замолчал.
        В динамике раздался голос Стольского:
        - Никаких шансов при всем мировом уровне медицины?
        - Никаких, к сожалению. Никаких.
        Легкое потрескивание шумов в телефоне подчеркивало наступившую длинную паузу.
        Но тут опять заговорил Бирман. И в голосе доктора неожиданно зазвучали привычные оптимистические нотки:
        - Господа, это не все. Мне крайне срочно нужен ваш совет, или, точнее сказать, ваше решение. У нас еще есть новости. Неожиданные новости. По крайней мере для меня они неожиданные. Я не ожидал, что такое может случиться. В общем, наш сайт завален предложениями от родственников несчастных коматозных больных со всего мира. Они умоляют взять и использовать тела их близких, давно находящихся в растительном состоянии, для спасения наших Близнецов.
        - Доктор,- опять раздался голос Ильи,- вы разрешите вопрос дилетанта?
        - Конечно.
        - Каюсь, я как-то не сообразил ранее спросить. Ведь такое состояние, в смысле кома, тем более с потерей личности, наступает не случайно. То есть сначала должны быть или травма, или еще какие-нибудь проблемы. В любом случае сам мозг как-то поражен. Не опасно ли в такой дефектный носитель переносить ребят? Наверное, я должен был об этом спрашивать еще пару дней назад, но вот такие мысли пришли только сегодня, в дальней дороге за рулем.
        - Вопрос ваш вполне корректный. Отвечаю. Если поражение было давно и никаких явных изменений не отмечено, то, скорее всего, очаг поражения в мозгу локализован. Травма мозга, приводящая к поражению его тканей, вполне может быть мозгом заблокирована. На этом месте образуется киста, это такая пещерка, выложенная соединительной тканью. И все, остальная часть мозга живет сама по себе. Это происходит практически при всех сотрясениях мозга, между прочим.
        - Доктор, но ведь это значит, что мы заранее собираемся переносить личности наших ребят в мозг, часть которого никогда не будет работать?
        - Ну, во-первых, не факт. Кома не означает обязательного повреждения клеток мозга. Если допустимо сравнение с магнитной записью, то представьте, что по каким-то причинам запись стерлась, но это не значит, что обязательно поврежден носитель, пленка там или диск.
        А во-вторых, давайте не будем переоценивать степень использования клеток мозга у здоровых людей. По всем признакам, она очень далека от ста процентов. Кстати, число клеток, да и вес мозга не совсем правильный критерий. Вот вспомните один из основных доводов расистов - они считают темнокожих людей слабее умственно, потому что у потомков африканской расы в среднем объем головного мозга немного меньше, чем у белых. В среднем примерно на восемьдесят-сто граммов. Но почему-то господа расисты забывают, что у питекантропа мозг был процентов на 13 крупнее мозга среднего современного белого человека. То есть тяжелее граммов на 200-250.
        Кстати, если ненароком крепенько стукнуться головой, скажем, о косяк двери, без всякого сотрясения мозга, то, скорее всего, будет небольшое внутреннее кровоизлияние. И граммов тридцать как не бывало. Да и вообще, что такое «в среднем»? У писателя Ивана Тургенева мозг был более двух килограммов, а у писателя Анатоля Франса - один килограмм семнадцать граммов. Самый же тяжелый мозг в истории медицинских наблюдений был вообще обнаружен у полного идиота.
        Что это доказывает? Что мы очень мало понимаем в этом. Поэтому отказаться от такой, пусть невероятной и рискованной, возможности спасения наших ребят я лично считаю неправильным. Прошу разрешить.
        - Доктор, а много предложений? Как вы будете выбирать?- Этот вопрос Иисуса для доктора был равнозначен одобрению.
        - Естественно, первый критерий - сохранность собственно мозга. Поэтому первичный отбор будет на основании анализа, грубо говоря, истории болезни. Это как раз не будет очень сложно: все, кто обращается, начинают именно со свежих данных: энцефалография, томография и прочее.
        Но уже сейчас понятно, что подходящих вариантов много, очень много. Мы тут успели ситуацию обсудить, идеи были разные. Но потом один вариант всех как-то привлек. Дона Исабель предложила выбирать по признаку похожести на оригинал. То бишь как ребята выглядели раньше. Нам кажется, что так легче будет для всех, и для самих ребят, и для родителей, в смысле изначальных родителей. При равных условиях, то есть примерно одинаково подходящей внешности, решили вызывать в первую очередь тех, кто ближе живет. Предполагаем, что их смогут быстрее доставить. Времени у нас немного, счет идет на дни.
        Разговор тут же закончился полным одобрением предложения Исабель. Стольский попросил доктора вместе с Исабель и Бразильцем незамедлительно определиться с выбором доноров, выйти на связь с родственниками. С ранее выданной Бирману «резервной» кредитной карточки Илья попросил доктора без ограничений спонсировать все перелеты.
        Глава 33
        Борт самолета рейса Афины - Иерусалим
        Молоденький стюард-стажер Теодорос быстро работал руками, раздавая пассажирам еду и наливая напитки, и вяло перебирал при этом обычные для такого короткого полета мысли:
        «Ну что это за перелет: Афины - Иерусалим. Не успеешь придти в себя после взлета, так бегом обслуживать. Как эти чертовы пассажиры умудряются есть и пить сразу после взлета - ума не приложу. Меня лично еще мутит. Но ведь я точно знаю, что за сорок пять минут, отведенных на этом рейсе для кормежки, мы все раздадим и уберем, а они невероятным образом успеют все сожрать и выпить, что им положено. Между прочим, справятся даже те, кто плохо переносит самолет.
        Наверное, никогда не дождусь, когда меня переведут из стажеров в нормальные стюарды. Как же надоело быть прислугой для всех. И пилотам успей подать их заветные пятьдесят граммов после взлета. Нет, конечно, не все этим балуются, но случается, случается.
        Ну и правильно, чего им дальше думать, на это есть автопилот. Разогреть для них и подать кормежку на выбор, заодно и убрать у пилотов - тоже на мне. Да и вообще, самая грязная работа в полете - моя. Ни минуты не передохнешь. Другое дело - настоящий стюард в дальнем рейсе. Пока летишь - и поработаешь, и отдохнешь. А прилетишь куда-нибудь на край света - и остаешься на денек-другой, если не на неделю. Перелет ведь дальний, так что экипажу положен отдых. Посмотришь другие страны, подкупишь чего-нибудь, себе или перепродать.
        А так, как шавка, мотаюсь туда-сюда, только взлеты и посадки. Одна радость сегодня у меня - это симпатяга напротив. Тоже из начинающих, но уже рангом меня повыше. Приятно посмотреть на хорошую фигуру. Был бы костюмчик у нее не такой строгий, еще приятнее было бы. Особенно когда нагибается. Надо попробовать уговорить ее подвезти из аэропорта домой, как прилетим сегодня ночью обратно. Глядишь, что и получится».
        Тут мысли Теодороса перескочили на другой предмет. Кроме девушек, его в жизни интересовали больше всего новые электронные умные игрушки. Именно такая была в руках одного из пассажиров.
        «Смотри-ка, прикольный какой навигатор. Не знаю такой модели. Хотя вроде все новенькое отслеживаю. Если не во всех гаджетах, то уж в навигаторах-то я разбираюсь на все сто. Надо же, такой компактный, явно моделька для рядовых пользователей, а работает в салоне самолета.
        Сколько видел попыток попользоваться обывательскими GPS-никами в самолете - ничего хорошего. Фюзеляж для них уже почти абсолютный экран, вот они и не видят спутники или теряют постоянно. А этот держит картинку железно, как профессиональный».- И Теодорос постарался запомнить место, на котором сидел обладатель навигатора, чтобы попозже поинтересоваться, что же это за новая модель.
        Если бы пилоты самолета в этот момент времени не закусывали активно, а смотрели на приборную панель, они удивились бы гораздо больше стюарда-стажера. Самолет после набора высоты должен был минут тридцать лететь строго по прямой. Но вдруг на экране профессиональной навигационной системы карта поверхности земли начала плавно поворачиваться. Затем этот поворот столь же плавно, практически незаметно, стал отрабатывать автопилот.
        Глава 34
        Арлингтон, США
        - Джим, привет. Парень, объясни-ка мне попроще, что у нас за проблема с GPS? Чего мне звонит из твоей службы какой-то незнакомый мне сотрудник?
        Начальник дневной дежурной оперативной смены Центра Джеймс Гринфилд поморщился, услышав в трубке голос шефа, нового начальника Центра. По мнению Джеймса, называть его «парень» могли бы люди, близкие по возрасту. А этот молокосос был почти втрое моложе Джима, одного из самых опытных сотрудников Центра.
        Джимми Гринфилд пришел в контору молодым специалистом, еще при президенте Рейгане. Именно Рейган в 1984 году, в разгар очередного острого военно-политического противостояния США и СССР, подписал указ о создании Национальной системы связи США. Родившись на бумаге, сегодня эта мощная сеть объединяет ведомственные системы связи всех основных ветвей исполнительной власти, включая Министерство обороны, ЦРУ, ФБР, НАСА и т.д. ит.п.
        Джим прошел все ступени служебной лестницы, не пропуская ни одной, дослужившись до самой престижной и ответственной позиции в Центре - начальник дневной смены. Он имел удовольствие лично докладывать о проблемах трем президентам страны. За время его службы сменилось восемь начальников Центра. А этот сосунок, не работавший ранее в конторе ни одного дня, свалился пару месяцев назад из нового президентского окружения. Он даже не удосужился выучить регламент и, похоже, совершенно не представляет, что такое «проблема первого приоритета» и как следует ему, начальнику Центра национальной сети связи, при этом себя вести.
        - Шеф, разрешите доложить,- подчеркнуто вежливо начал свой ответ Джеймс,- у нас проблема первого приоритета. В сети инициирован режим принудительной коррекции пятна покрытия GPS. И мы не имеем подтверждения источника инициации.
        - Джим, скажи еще раз то же самое, но попроще. Ты же знаешь, я профессиональный менеджер, а не инженер.
        - Да, сэр. Прошу прощения. Режим принудительной коррекции - это когда на некоторую небольшую территорию, а еще точнее, на один или группу подвижных объектов, распространяется принудительно искаженная картина глобальной навигации. Режим является совершенно секретным, создан с большим трудом после событий 11 сентября.
        Грубо говоря, он позволяет увести любое подвижное средство, использующее GPS, в любом наперед заданном направлении. Задача была разработана под захват самолета, планируемый эффект - довести до полной выработки топлива в наименее населенном месте. Ну, чтобы минимизировать возможные жертвы.
        - Да, вспомнил, мне это кто-то рассказывал при посещении нашего центра мониторинга.
        - Так точно, сэр, это я вас сопровождал тогда. Мы даже вам тогда показывали на имитаторе, как и куда сегодня были бы уведены самолеты, врезавшиеся в первое и второе здание Мирового торгового центра.
        Ну вот, стало быть, если помните, существует строгий порядок инициации такого режима. Право инициации имеют конкретные должностные лица известных организаций. Текущий перечень авторизованных лиц - это тот самый перечень Си, что лежит под стеклом на вашем рабочем столе.
        - Понятно. И сегодня кто-то инициировал этот особый режим. Нехорошо. Значит, где-то террористическая угроза. Однако, судя по твоему спокойствию, Джим, этот режим сейчас применен не на территории Штатов?
        - Конечно нет, сэр, иначе это была бы проблема нулевого приоритета. Пятно появилось в Средиземном море, в территориальных водах Греции, и движется в направлении Ближнего Востока. Рискну предположить, что отводится какой-то самолет от Бейрута, Тель-Авива или Иерусалима.
        - Ну и хорошо. Значит, кто-то из этого самого списка Си активировал антитеррористический режим GPS навигации в некотором месте, далеко от наших границ. Соединенные Штаты, как гарант мира во всем мире, помогают устранить очередную террористическую угрозу в известном своей взрывоопасностью регионе. В чем же проблема, Джим? Чего из-за этого мне звонить в неурочное время?
        - Звонит вам дежурный специалист, сообразно существующему регламенту эскалации проблемы. Сугубо в силу вашей высокой должностной позиции, сэр. А проблема, как я доложил в самом начале, заключается в том, что нами не идентифицирован источник инициации.
        - То есть ты хочешь сказать, что кто-то, не входящий в список Си, смог включить сверхсекретный режим преднамеренного искажения направляющих сигналов спутниковой навигационной группировки США? И вы не можете понять, кто это сделал?
        - Именно так, сэр.
        - Как же вы все там плохо работаете, если не можете этого сделать? Немедленно разберитесь и доложите мне.
        - Разбираемся, сэр, строго сообразно утвержденному регламенту. Пока ничего сделать не можем. Есть некоторые мысли.
        - Мне нужны не мысли, а результат. И сделай что-нибудь с вашим дурацким регламентом. Чтобы мне не звонили, пока не разберетесь,- начальник Центра в раздражении бросил трубку.
        «Какой же он все-таки тупой. Парень ведь совсем ничего не понимает. Поскольку такой случай никакими инструкциями не предусмотрен, мы сейчас просто сидим и ждем.
        А вот если бы он меня внимательно выслушал, то можно было и попытаться решить проблему. Например, взять и принудительно отменить к черту этот самый спецрежим. Мы все-таки в списке «Би», так что имеем право.
        При попытке восстановления режима затребовать дополнительную авторизацию по второму независимому каналу связи, как делается по проблемам нулевого приоритета. Когда, например, спецрежим вводится на территории нашей страны. При этом, что очень важно, автоматом обновляется с нашей стороны паролирование вторых каналов. Так, на всякий пожарный случай.
        Соответственно, если кто-то действительно из разрешенного списка этот самый режим сегодня инициировал, то у них ведь есть вынесенное рабочее место. Тут же обнаруживается отмена, перезапускается задачка. Получат дополнительный запрос, подтвердят по второму каналу, и все дела. Это же все автоматически делается. Ну, если кто-то и заметит, так извинимся потом, что дернули на несколько секунд.
        А вот если инициатор не из разрешенного списка, в смысле вообще хрен-те кто (все может быть в этой жизни), то он вряд ли еще раз полезет. Если и полезет, то без второго нашего закрытого канала не пройдет. Чудес не бывает.
        Получается, мы практически моментально восстановили бы нормальный режим GPS или определили бы источник инициации. Стало быть, проблема первого приоритета закрылась бы в заданные по регламенту сроки. После могли бы не спеша разбираться, как и что было».
        Отправляясь назад в зал мониторинга (надо лично оставаться на месте до решения проблемы или ее самоликвидации), Джим продолжал про себя рассуждать:
        «Но вот принять такое ответственное решение, в смысле отменить некорректно запущенный спецрежим, имеет право только начальник Центра. А раз наш молодой гений менеджмента решил меня поучить, как надо хорошо работать, то тогда пусть сам и наестся дерьма по самое горло.
        Не нужны ему, видите ли, мои мысли. И звонить ему больше не надо. Как скажете, сэр. Разговоры наши все записываются. Так что не вопрос. Начальник Центра имеет право отменить звонки себе, любимому.
        Только ведь он наверняка не помнит, что есть следующий уровень эскалации. На этом уровне, между прочим, руководители ЦРУ, ФСБ и Министерства обороны. Более того, глядим на часы - так и есть, уже десять минут назад он должен был им лично доложить о происшествии. И далее по регламенту обязан докладывать каждые полчаса, если проблема не будет закрыта.
        Наш гордый сопляк им ничего не доложит. Но они и без него, сами узнают, причем завтра же утром. Их референтам уже ночью придет из Центра (ну, фактически, конечно, от меня, как начальника смены) оперативная справка по проблемам высшего приоритета.
        И тогда будет серьезный разбор полетов. Вот на правительстве нашего сосунка и полечат».
        - Рассказывайте, что происходит, девочки,- Джим, наконец, добрался до зала мониторинга. Девочки, в своем большинстве ровесницы Джима, дружно кивнули на основной экран. Старшая группы по спутниковым группировкам кратко доложила:
        - Пятно коррекции навигационных сигналов проделало гладкую кривую по бассейну Средиземного моря. Я сохраняю ее на экране. В настоящее время пятно приближается к Средиземноморскому побережью Синайского полуострова. Судя по скорости перемещения и траектории, можно почти уверенно утверждать, что какой-то тихоходный, предположительно гражданский самолет кем-то отводится от Израильской территории.
        - Понятно,- Джим недовольно скривился.- Гражданский. Если так, тогда нам ждать восстановления штатного режима осталось недолго. В пределах часа узнаем из новостей.
        Выведите-ка на правый крайний монитор новостную ленту. Как упадет в горах Синая чей-то самолет - так у нас все и восстановится.
        Хуже всего, если это не грузовой самолет, а пассажирский лайнер. Но ничего не поделаешь. Посижу пока у вас, девочки, если не возражаете.
        Глава 35
        Зальцбург
        Доктор Бирман готовился зайти в главный зал лаборатории. Даже ему, неисправимому оптимисту, приходилось теперь настраиваться, чтобы его лицо не выдавало внутренней тревоги и боли.
        Первой не выдержала дона Исабель, едва не разрыдавшаяся прямо в зале, где лежали вдоль стен 10 умирающих Близнецов. Доктор увидел ее глаза, когда она вышла из зала, и тут же отстранил всех женщин от работы с Близнецами.
        Зрелище действительно было тяжелое. Ребята выглядели просто ужасно. Даже сквозь природную смуглость кожи просвечивала ужасающая желтизна - неизбежный свидетель отказа функций печени. Ребята были очень волевыми, но никто не может себя контролировать 24 часа в сутки. Кто был во сне или в забытьи - стонали от сильной боли, не компенсирующейся никакими препаратами, нередко бредили.
        Обстановку отягощали утробные звуки аппаратов искусственного жизнеобеспечения. Все это железо похрюкивало, постукивало, позванивало и было, в конечном счете, бесполезно. Близнецы мужественно держались, но всем было ясно - они мучительно доживали последние дни и оставался только один шанс - перенос.
        Доктор еще раз внутренне собрался и с обычной улыбкой на губах не вошел, а почти вбежал в зал.
        Медбрат, в своем новом обличье не растерявший профессиональных навыков, успевал крутиться между всеми в зале. Когда доктор вошел, Медбрат как раз закончил делать всем очередные необходимые инъекции и громко рассказывал, насколько легко дался ему последний переход.
        - Ну, значит, старшего нашего лаборанта в девушку Он перенес так же, как нас переносил в первый раз. Посмотрел ему в глаза, ну и дальше все помнят, как это было. А со мной было в этот раз по-другому. Пока доктор с Бразильцем подключали к Сети вот это мое, тогда еще будущее, тело, Учитель ушел.
        Дальше на самом деле произошло все быстро. Я просто лежал и смотрел в эту штуку, коммутатор. Со мной разговаривал Бразилец, но я чувствовал, что Он был прямо со мной рядом. Когда доктор сказал мне, что все готово, я постарался настроиться и услышал Его голос. А дальше все было как в первый раз. Быстро и безболезненно. Вот и все.
        Доктор решил, что теперь ему самое время вступить в разговор.
        - Ну, что, голубчики, у меня есть хорошие новости. Все закрутилось с бешеной скоростью. И не деньги это делают, хотя и они, конечно, подкручивают сильно.
        Во всех аэропортах обеспечивают зеленый свет, люди отказываются от заранее купленных мест, чтобы обеспечить доставку. Еще несколько часов, ну, максимум, сутки работы - и все ваши новые, извините, носители будут на месте. Те комнатки, в которых ваши сегодняшние тела провели долгие годы, опять работают на полную мощность. Сегодня всех подготовить не успеем, а завтра к ночи устроим большой конвейер. Так что держитесь, хорошие мои, крепитесь.
        - От нас уже мало что зависит, доктор. Лежим тут, беспомощные, и тихо помираем, совсем как в прошлый раз. Мы, кстати, попросили Медбрата наши кровати расставить так же, как тогда мы лежали, в гостинице. Легче всем ориентироваться.
        Дело не в нас. За Него страшно. А потом уже за себя. Доктор, вы человек мудрый, как вы думаете, что же за скоты такие нас отравили и охотятся на нашего Учителя?- скорее прохрипел, чем сказал один из Близнецов.
        - Ты знаешь, голубчик,- ответил доктор,- делают это, конечно, вполне конкретные поганые люди. Ими всеми, понятно, движет некая сила. Люди, к сожалению, не всегда осознают, что кем движет на самом деле.
        Почему это происходит, ты спрашиваешь? Я много об этом думаю последние дни. Кое-что у меня в голове сложилось. Делюсь.
        Для начала вспомним историю. В тот, первый раз, две тысячи лет назад, когда Он приходил в этот мир, именно Его ученики понесли миру новое откровение, благую весть. Тогда ведь главное было в этом откровении то, что Он доказал - существует жизнь вечная. Ну, мне лично так кажется.
        Все человечество сильно изменилось после этого. Хотя многие так и не верили тому, что это было на самом деле. Включая меня, между прочим.
        Но после Его недавнего возвращения таких неверующих осталось, я думаю, немного.
        Когда Он вновь пришел и выбрал вас, двенадцать, я подумал, что у людей появился шанс через вас узнать следующее новое откровение, новую благую весть.
        - Круто вы завернули, доктор,- не выдержал Медбрат.
        - Ну, не я все это завернул. И не говорите мне, что у вас таких мыслей не возникало. Не поверю. Сейчас дело не в том, понимали вы до конца это или не понимали.
        Сейчас дело в том, что на сей момент времени, как мне кажется, вы, Его ученики, еще совсем не знаете, что должны нести миру. Кто знает - пусть сейчас всем расскажет.
        - Откуда нам, да что вы,- раздались голоса сразу с нескольких коек.
        - Ну, вот. Поэтому мне кажется, что дело сейчас в следующем. Кто-то, весьма могущественный, совсем не хочет, чтобы это новое знание до вас дошло. И через вас пошло в мир.
        И еще. Не забывайте, Он ведь, получается, всегда на самом краю, можно сказать, на передовой линии, где идет война с темной силой. Самой могущественной темной силой на свете. А у этой силы, к сожалению, всегда есть на кого опереться здесь, на земле. Вот, наверное, и ответ…
        - Ребят, а мне кажется, я понял, о чем речь,- вдруг сказал Медбрат.
        - Ну, тебе в самый раз. У тебя-то голова соображает, а у меня только болит, сволочь,- попробовал пошутить Индус,- давай, брат, говори, пока мы еще чего-то соображаем.
        - Смотрите сами. С чем мы к Нему пришли после того, как обжились немного в новом теле? С вопросом о смысле жизни. Он нам сказал, что мы сами должны разобраться, и дал нам в помощь опытного наставника. Мы вроде действительно кое до чего дошли. Но не до конца.
        Однако в любом случае прояснилось, что ищем-то мы на самом деле некую большую Цель. Ту самую Цель, которую мы все, люди планеты Земля, должны вроде как в обозримое время достичь с Божьей помощью.
        Может быть, в этом и есть все дело. Мы пытаемся найти ответ, в чем есть эта Цель, а кому-то это очень не нужно.
        Значит, наоборот, наперекор всему нам надо постараться найти эту Цель.
        Кстати, давайте-ка я расскажу всем о нашей с Бразильцем последней встрече с этим человеком, ну, которого мы называем Наставник.
        Свиделись мы с ним в какой-то большой спальне. Он лежал на кровати и неважно выглядел, по правде говоря. В общем, немного поговорили, он очень обрадовался, что произошла такая революция в информационных технологиях. И спросил, а что такое, на наш взгляд, заметное и необычное открыли люди в последние годы.
        Ну, мы ему и рассказали про клонирование. Так он тут чуть с кровати не спрыгнул. У вас, говорит, ответ под самым носом.
        Только на этом мы расстались, нам пришлось срочно сюда возвращаться.
        - Ребята, теперь вот и до меня, кажется, кое-что дошло,- раздался чей-то слабый голос.- Нам-то с вами сейчас чего больше всего хочется? Правильно, жить нам хочется, а вот умирать совсем не хочется. И этого же самого рано или поздно ведь всем людям хочется… Получается, что же может быть лучшей Целью…
        Дверь в зал резко отворилась, и на пороге показался Бразилец. Доктор вздрогнул - ему на миг показалось, что тот тоже отравлен, таким серо-желтым было лицо Близнеца.
        - Доктор, извините, пожалуйста, можно вас срочно на минутку.
        - Ладно, ребята, вы, главное, держитесь, а мы пойдем готовиться дальше,- доктор махнул всем рукой и быстро вышел за Бразильцем. Плотно прикрыв дверь, Бирман поднял вопросительно глаза.
        - Что случилось, сынок?
        - Док, я следил в Сети за табло прилета в Иерусалим. Самолету уже пора было сесть. Но он не приземлился. Только что на табло вывесили информацию, что рейс из Афин задерживается, и ориентировочное время прибытия будет указано позднее.
        - А вылет проверил?
        - Конечно. Вылетел самолет точно по расписанию.
        - Понятно. Хреново. В большой зал больше не заходи. Ребята, если на тебя внимательно посмотрят, то догадаются. Пусть пока ничего не знают. Все бывает. Может, еще обойдется. Подождем. Помолимся.
        Глава 36
        Борт самолета рейса Афины - Иерусалим
        - Капитан, капитан, мне нужна ваша помощь,- второй пилот несколько раз легонько толкнул в плечо мирно дремавшего в соседнем кресле капитана. Не открывая глаз, спокойно и размеренно капитан произнес:
        - Вас слышу, второй пилот. Доложите обстановку.
        - Обстановка непонятная, капитан. Я вроде как уже два круга над аэропортом Иерусалима нарезал, а диспетчера на связь не выходят. Облачность низкая, метров четыреста-пятьсот, ничего не видно, ориентируюсь только по навигатору. Что делать?
        Капитан приоткрыл правый глаз.
        - Не выходят на связь диспетчера аэропорта? Это действительно странно. Очень странно. А основной центр слежения за полетами Израиля в последнее время не выходил на связь?
        - Нет.
        Капитан открыл второй глаз, сел в кресле прямо и внимательно посмотрел на экран навигатора.
        - Ладно. Под нами аэропорт Иерусалима, я его хорошо знаю. Два круга, говоришь, нарезал? Однако.
        Мог бы и после первого круга побеспокоить. У нас топлива, вообще-то, запас невелик. Когда вылетали, было не больше, чем на тридцать минут.
        - Виноват.
        - Ладно. Давай вместе спокойно подумаем. Если у них в аэропорту проблема, нам еще должно, по идее, хватить топлива до резервных вариантов. Они очевидны - Тель-Авив либо Эйлат.
        Но тогда бы основной центр слежения за полетами Израиля нас давно перехватил и туда направил. Кстати, второй пилот, а когда мы вошли в их пространство, сеанс связи с ними был нормальный или как?
        - Не помню. Нет, капитан. Что-то я вообще не помню, чтобы я им подтверждал наш борт и вообще…
        - Ну, это ты уже совсем загнул. Небось тоже придремал, особо не задумывался и автоматически отбарарабанил все, что положено. Если бы ты не отозвался, то нас уже принудительно сажала бы куда-нибудь в пустыню пара истребителей. Это ведь все же Израиль. Ну, ладно. А в последнее время что-нибудь вообще есть в эфире?
        - Ничего на английском нет. На арабском, если не ошибаюсь, кто-то время от времени переговаривается.
        - Дурдом какой-то. Наверное, сошла с ума наша супер-пупер надежная радиостанция. Плохо дело. Больше кружить в воздухе смысла никакого не вижу. Своей очереди на штатную полосу так нам никогда не получить, а топливо заканчивается потихоньку.
        Но у них, слава богу, аэропорт правильный. В смысле есть запасная полоса, как раз на случай всяких неприятностей. Видишь на навигаторе, слева вверху ее край появляется как раз?
        Итак, принимаю ответственное решение. Быстро опускаемся чуть ниже уровня облаков, потом держим высоту, идем метров пятьсот слева сбоку от основной линии взлета - посадки. Так нас диспетчерская сразу увидит, не на локаторе, так хотя бы живьем. Разворачиваемся, естественно, левым поворотом, заходим на запасную полосу, садимся. Вопросы есть?
        - Никак нет, капитан.
        - Тогда снижайся по-шустрому, я подстрахую, не волнуйся.
        - Есть, капитан.
        Когда быстро снижающийся самолет прорвал пелену плотных облаков, второй пилот даже не успел сказать «мама», как капитан стремительно перехватил управление. Прямо по курсу, почти перед самым носом самолета оказалась вершина какой-то скалистой горы.
        Капитан, не раздумывая, резко накренил самолет влево и одновременно рванул его вверх. Маневр был близок к предельному, но рука у капитана была тренирована не на штатских самолетах. В какой-то момент буквально несколько метров отделяли нижнюю поверхность фюзеляжа от скалистой горы. Затем самолет опять нырнул вверх в облака. Капитан мягко выровнял крылатую машину, включил громкую связь и спокойным голосом обратился к пассажирам:
        - Уважаемые дамы и господа, это говорит капитан. Я приношу свои извинения за резкий маневр. Мы неожиданно попали в зону вертикальной турбулентности. К сожалению, в перспективе возможна еще некоторая нестабильность атмосферы, впереди нас грозовой фронт, поэтому прошу всех сохранять пристегнутыми привязные ремни. И мы, по-видимому, немного задержимся с посадкой. Спасибо.
        В пилотской кабине, после отключения связи с салонами, наступила гробовая тишина. Затем капитан таким же спокойным голосом сказал:
        - Похоже, зря мы грешили на радио. Все гораздо хуже. Накрылась наша GPS-навигация, и основная и резервная.
        - А такое бывает?
        - Как видишь, бывает.
        - Шеф, можно вопрос.
        - Давай.
        - А кроме GPS, вроде должна быть на борту еще какая-то старая навигационная система. Нас учили, что на всех бортах есть еще старая система навигации, на основе каких-то там стоящих на земле маяков-дублеров?
        - Молодец, второй пилот. Мне сразу, как только тебя дали, стало понятно, что ты хорошо учился. Однако вспомни, что на той высоте, на которой мы сейчас летим в никуда, эти маяки мы, скорее всего, не увидим. Засечь с нашей высоты такой маяк можно, только если он вблизи, километрах в пятидесяти, не более.
        - Да, это я не учел.
        - Ну, это бы еще ладно. Я без сомнения сейчас рискнул бы подняться повыше, чтобы зацепиться за какой-нибудь дальний маяк и определиться, где мы. Несмотря на то, что топливо почти на исходе.
        Только вот есть одно мешающее «если». Если бы на нашей крылатой старушке эта система работала. Отключили эту фигню у нас еще года три назад. Как я помню, за полным износом и отсутствием запчастей. Вот такие, братец, дела.
        - А что же мы делать будем, командир?
        - Рация ведь у нас, стало быть, в порядке. Вот и начинаем подавать SOS. Нажми вон ту кнопочку. Небось первый раз в жизни ее жмешь? Давай, не стесняйся. Молодец. Может, кто с земли услышит, запеленгует, выйдет на связь и выведет к ближайшему аэропорту. Шансы, конечно, сильные на такой исход, почти как в государственной денежной лотерее. Никогда не играл?
        - Нет, капитан, как-то не приходилось.
        - И правильно. Не играй.
        Дверь кабины открылась. Поскольку ее открыть могла только старшая стюардесса, капитан, не поворачивая головы, спросил:
        - Что скажешь, Элина?
        - Капитан, турбулентность пассажиры перенесли без травм, хотя нервничают сильно. Слава богу, мной была уже объявлена готовность к скорому приземлению и все были пристегнуты. Но я не по этому поводу. Стюард-стажер настойчиво просится с вами переговорить. Мне причину объяснить отказался. Судя по его круглым глазам, что-то очень серьезное. Я так понимаю, что у нас не все в порядке, капитан. Поэтому и решила вас побеспокоить.
        - Ты права. У нас не все в порядке. Давай сюда этого стажера. Успокою паренька. Он небось в окошко успел взглянуть. Как только он выйдет от нас, зайди еще разок, только одна.
        - Хорошо, капитан.
        Теодорос впервые попал в кабину пилотов во время полета. Он старался, но никак не мог себя заставить говорить, так сильно у него от волнения перехватило горло. Капитан кивнул второму пилоту, чтобы тот взял управление, и повернулся к стажеру.
        - Что скажешь, сынок? Увидел в иллюминаторе что-нибудь не то?
        У стажера отпустило горло, и тут он без остановки затараторил:
        - Нет, капитан, не в иллюминаторе. На навигаторе одного нашего пассажира. Я ведь знаю траекторию нашего полета, капитан. Мы не там, где надо, капитан. Под нами не Средиземное море и не Израиль, а Египет. Прямо по курсу горы Синайского полуострова. А ведь у них, похоже, высота повыше, чем та, на которой мы летим, капитан.
        Капитан встал с кресла стремительно, совсем не по его возрасту и комплекции.
        - Второй пилот, быстро поднять машину над уровнем облаков. А ты веди меня к тому пассажиру. И без паники, по салону не беги, но иди быстро. И всем по пути улыбайся. Так, как я сейчас тебе улыбаюсь. Искренне и радостно. Понял, сынок?
        - Понял, капитан.
        Глава 37
        Главный Координатор принимает решение
        Удивительно разные чувства испытывали те, в общем-то, немногочисленные люди, которые живьем и в Сети напряженно следили за табло прилета самолетов Иерусалимского аэропорта. Подавляющее большинство испытало чувство искренней радости, узнав, что рейс из Афин благополучно приземлился. Правда, самолет почему-то сел в Эйлате, и его перелет в Иерусалим был намечен в течение ближайших часов.
        Несколько наблюдателей за рейсом, реальные исполнители неудавшегося теракта, а именно организатор, имеющий первую степень допуска к секретной информации по законам Соединенных Штатов, и группа IT-специалистов, были сильно раздосадованы.
        Но только один человек закрыл крышку своего ноутбука с иронической улыбкой. Снисходительная ухмылка и презрительное пофыркивание сопровождались негромким неспешным комментарием: «Ой, ну надо же, как неожиданно. Да кто бы сомневался. Вот и вторая попытка провалилась. А на большее они не способны. Что и следовало доказать.
        Я-то сразу знал, что у них ничего не получится. Хоть с высокими технологиями, хоть без них. Они не читали первоисточники, эти глупые бизнесмены от наркотиков. Они не понимают, с чем мы столкнулись.
        Да. Есть только один человек на свете, который знает, как это сделать. Когда Этот вернулся, Я ведь сразу понял - вот оно, мое окончательное, высшее предназначение. И я это сделаю».
        Некоторые люди знали его как Секретаря Главного Координатора. Благодаря невзрачной внешности, никто из тех, кто с ним сталкивался вживую, даже не мог предположить, что этот плюгавый старикашка и есть Главный Координатор самого прибыльного и самого криминального бизнеса на Земле.
        Тем не менее, это был именно он.
        Начинал свою карьеру Главный Координатор вовсе не с наркобизнеса. Более того, собственно бизнес, в смысле деятельность для извлечения максимально возможной прибыли, никогда не была его основной целью. Деньги как таковые его не интересовали.
        Как он сам для себя определил, в его жизни было всего две ступени - молодость и зрелость.
        В молодые годы в своей холодной стране он поначалу стал активным членом немногочисленной местной группировки сатанистов. Благодаря врожденным организаторским способностям он очень скоро возглавил группировку, затем вышел на международный уровень.
        В руководстве европейской ассоциации сатанистов до сих пор иногда вспоминают наглого выскочку, дерзко пытавшегося подмять под себя руководство всем движением. А потом этот парень вдруг резко снизил все свои амбиции и стал послушно работать в аппарате ассоциации, медленно продвигаясь по бюрократической служебной лестнице. Лет через пятнадцать бумажной работы, когда он стал зрелым, если не сказать преждевременно старым, функционером, ему доверили руководство архивом ассоциации, а также надзор за хранилищами раритетов.
        Через полгода после своего нового назначения он внезапно исчез, прихватив с собой лучшие экспонаты из накопленной веками коллекции драгоценных исторических реликвий.
        Пропажа обнаружилась далеко не сразу. Унести все за один раз он просто не мог. Ему потребовались те самые полгода, чтобы качественно изготовленные копии постепенно заместили около сотни уникальных исторических памятников.
        Бывшие соратники неоднократно пытались его поймать, обнаруживая в каталогах престижнейших аукционов знакомые раритеты, но безуспешно. Будущий Главный Координатор обладал потрясающей интуицией и удивительным даром перевоплощения.
        Сам он был абсолютно уверен, что поступил исключительно правильно. Ведь сначала, по молодости лет, он вовсе не собирался бороться в одиночку. И он неоднократно пытался переубедить руководство ассоциации о необходимости коренного изменения курса.
        Но его не поняли. Более того. Руководство ассоциации было возмущено его призывами возглавить наркобизнес в мировом масштабе. Они совершенно не понимали настоящего предназначения возглавляемого ими движения.
        Эти старые напыщенные чиновники от противников религии единого Бога над ним тогда просто посмеялись. Но он, будущий Главный Координатор, знал, он своей кожей чувствовал, как ему кто-то показывает верный для всего движения путь. Нет, их великому покровителю вовсе не нужны примитивные магические обряды. Или глупые попытки уничтожить какую-либо святыню верующих. Это все не то. Нужно совсем другое. Нужна целенаправленная работа по совращению людской породы. И не в отдельно взятой деревне, а в масштабе всей Земли.
        И тогда он решил все необходимое сделать сам. Без них. Но для этого ему были нужны деньги. Большие деньги. И он их взял. Ведь они просто лежали и ждали его.
        Ему было нелегко. Он был один, и никто не хотел ему так просто подчиняться. Только деньги и жестокость были его силой. Для создания тонкого механизма координации наркобизнеса в мировом масштабе ему пришлось физически уничтожить две трети национальных руководителей. И продать практически все ценнейшие памятники истории, накопленные поколениями сатанистов всех мастей.
        За одним исключением.
        Одну реликвию он выделил сразу, понимая ее великий смысл и бесконечную силу. Никогда, даже в самые сложные времена, он не помышлял с ней расстаться.
        Теперь, как он решил, пришло время эту реликвию использовать. По ее прямому назначению.
        Глава 38
        Иерусалим, площадь у Стены плача
        «Могли бы и сообщить нам поточнее, кого эта самая маленькая партия Израиля решила встретить здесь. Знали бы имя - сами бы определились, чего и кого следует опасаться. А так, легко сказать - режим особой бдительности,- и все,- бубнил про себя Наум, старший дежурный контрольно-пропускного пункта у Храмовой горы.- Опять же, что, им так уж нельзя найти другого места? Обязательно нужно этого гостя встречать именно здесь, у Стены плача? Ведь доступ к Стене обычным людям тоже не перекроешь ни на минуту, это же закон».
        По сигналу Наума сквозь рамку прошел очередной посетитель. Это был Сергей Бойцов. Он посетил практически все основные христианские памятные места святого города и наконец добрался в своих экскурсиях до остатков храма Соломона.
        «Вот, все бы так и приходили. Правильный посетитель Стены. Никакой ручной клади. И на себе из металла тоже ничего странного - бляха на ремне да телефон. А то минут десять назад какой подарок достался - просто песня. Вот дождусь старого Хаима - расскажу и покажу. Он мудрый, может, что растолкует мне. Или посмеемся вместе».
        Подумать или посмеяться было над чем. Сам посетитель, о котором, не переставая, все думал и думал Наум, выглядел вроде бы неопасно - невзрачный тощий старичок в потертом черном костюмчике. Но старичок пришел к Стене не с пустыми руками. Он нес с собой весьма необычный, большой и потертый, если не сказать, ветхий, портфель. В портфеле был перевязанный длинной крепкой веревкой свиток Торы, который старичок жаждал приложить к Стене.
        На просвет портфель был вроде бы без очевидных угроз. Металла, напоминающего детали огнестрельного оружия, в нем вообще не было. В этом Наум мог совершенно не сомневаться. Хитроумная программа в компьютере сама выбирала из рентгенограммы и анализировала все проносимые металлические предметы на возможность их использования в качестве составной части огнестрельного оружия. Программа пропустила портфель без замечаний, хотя и выложила его нестандартные детали в отдельную папочку.
        Наум в этом с компьютерной программой был согласен. У него вызывали не то чтобы явное подозрение, но какое-то смутное сомнение непривычные детали этого портфеля. Например, откидывающаяся передняя стенка портфеля. Она по всему краю была украшена цельным металлическим орнаментом причудливой формы. Это была красивая стальная дуга с тщательно отделанными завитками и выступами.
        Дно портфеля, как показало просвечивание, было из толстого куска дерева с какими-то выемками и металлическими скобками с разных сторон. Кожаная ручка портфеля снаружи не была как-либо прикреплена, но проходила сквозь толстую кожу в грубовато сделанные прорези. А изнутри ручка была просто привязана к проходящей от края до края портфеля длинной идеально ровной круглой палочке.
        Но особо вычурным в портфеле был замок. Прикрепленный к кожаной лямке здоровенный кусок старого металла просто вставлялся в некоторое подобие раздвигающихся на пружине ножен. Наум не постеснялся пощупать этот замок руками. Края металлического обломка были острые, но признаков недавнего специального заострения не было. Этот металлический предмет, похоже, имел острые кромки от момента изготовления. А сам этот момент изготовления уходил, судя по виду поверхности металла, очень глубоко в историю.
        Что еще насторожило Наума - это рассказанная старичком трогательная история. Подозрительно трогательная, по мнению Наума. Портфель этот - как бы семейная реликвия, сделан то ли в XVI, то ли в XVII веке. В ней многие поколения предков старичка спасали от всяких деспотических режимов священный свиток Торы. И вот теперь-де отец этого старичка умирает где-то в Восточной Европе. Он, стало быть, слезно попросил старшего сына, то бишь этого старичка, съездить на историческую родину и приложить свиток к Стене. А потом вернуться и положить ему на грудь.
        Сама по себе история была вполне правдоподобной. И не такое видел и слышал Наум на этом посту перед Стеной. Но дело в том, что трогательная история, по ощущению Наума, никак не соответствовала глазам посетителя. Тот, правда, всячески старался не глядеть ни в демонстративно установленную над рамкой фотокамеру, ни в лицо кого-либо из сотрудников зоны досмотра. Но Наум был опытный работник и все-таки поймал пару раз этот взгляд. Никакой праведности и никакой доброты он там не увидел. Жесткие, холодные, какие-то нехорошие были эти глаза.
        Будь его воля, Наум бы с удовольствием изъял этот портфель. Или хотя бы отрезал у него странный замок. Так, на всякий случай. Но Наум был на службе и умел строго следовать правилам. А правила прохода на площадь у Стены плача были все же более свободные, чем, например, при досмотре ручного багажа в аэропортах Израиля. Или при посадке туристов в прогулочную подводную лодку в Эйлате, где Наум отработал в службе безопасности два прекрасных безмятежных года. Да, здесь правила гораздо свободнее. Если это не явное холодное оружие - проходи себе на здоровье.
        Сергей Бойцов тем временем выстоял небольшую очередь из желающих приблизиться к Стене. Немало подивившись тому, что женщины и мужчины допускаются к разным местам Стены, он шагнул за символическое заграждение из столбиков с цепочкой между ними. Пожилой смотритель жестом остановил его и показал, что нужно сначала сделать. Сергей послушно взял из большой высокой корзинки картонную одноразовую кипу и положил себе на макушку.
        Сегодня утром Бойцов решил, что это его последняя попытка испросить прощения. Дело в том, что в какой бы храм он ни пытался зайти на святой земле, неведомая сила давала ему явно понять, что здесь ему не место. Или так ему казалось. Но только ни разу не удалось Сергею не то что денег пожертвовать, а даже поставить свечу - ноги не несли его дальше паперти.
        За исключением храма на том подворье, где он продолжал работать уборщиком.
        Сегодня, уходя с подворья, он положил в этом храме в ящик для сбора пожертвований все имеющиеся у него деньги. Мысли в его голове были какие-то рваные, как облака в этот день над Иерусалимом.
        И вот перед ним остатки первого в мире храма Бога единого.
        Бойцов осмотрелся, увидел свободное место у Стены вдали от всех и осторожно двинулся вперед. Со странным чувством одновременного облегчения и страха он не почувствовал сопротивления, напротив, его чуть ли не потянуло к Стене.
        Шаг, еще один - и вот она, Стена. Сергей, сам не зная почему, прикрыл глаза, медленно протянул вперед правую руку и осторожно коснулся седого неровного камня. Сначала он почувствовал тепло. Потом тепло преобразовалось в какое-то внутреннее волнение. Затем нервная дрожь подняла волосы на всем теле.
        Внезапная страшная боль, пониже запястий и в голенях, чуть не лишила его сознания. Почти теряя от этой нестерпимой боли сознание, он вдруг почувствовал, именно почувствовал, а не услышал, с трудом произносимые им самим слова: «Я осужден справедливо, потому что достойное по делам моим принимаю». И потом еще, чуть слышно: «Ты, который на соседнем кресте. Я верю. Помяни меня, когда придешь во царствие Твое».
        Когда Сергей смог открыть глаза, оказалось, что он стоит на том же самом месте, касаясь правой рукой Стены. Сознание возвращалось к нему медленно, неспешно. С первым глубоким вздохом Бойцов ощутил отсутствие той страшной боли и сохранившееся удивительное чувство тепла, подаренное Стеной. Тепло окружало его целиком, грело тело и грело душу.
        «Не буду двигаться с места, вот так и буду стоять и ощущать эту благодать»,- решил Сергей. Но ощущение тепла медленно, мягко растаяло. Бойцов постоял еще немного в надежде еще почувствовать эту удивительную теплоту, но тут подошла и стала вокруг него группа каких-то довольно бесцеремонных, не по месту разговорчивых туристов.
        «Без шансов»,- определил Сергей, развернулся и двинулся потихоньку на выход. Вроде бы немного времени он провел у Стены, но площадь заметно изменилась. Слегка стемнело, зажглись фонари, неярко осветившие площадь. Большой участок площади был условно огорожен переносным хлипким деревянным заборчиком. По углам заборчика маячили четверо полицейских. На пункте досмотра несколько человек склонились над экраном компьютера - это старый Хаим на глазах восхищенной молодежи вертел в разных проекциях непонятные предметы, примеряя их друг к другу.
        Внутри огороженной территории на возвышении появились маленькая трибуна и небольшой, покрытый скатертью стол. К этому столу, видимо тоже от Стены, справа от Сергея сейчас степенно продвигались два человека.
        Прямо перед собой, напротив стола, Бойцов увидел несколько рядов деревянных откидных стульев. Человек двадцать-тридцать стояли внутри и снаружи загородки, видимо, ожидая какого-то момента, чтобы чинно рассесться по местам.
        «Профсоюзное собрание будут проводить,- усмехнулся про себя Сергей,- вот сначала президиум сядет, потом остальные - и давай воду лить».
        Но тут он вздрогнул. Странные ощущения вновь его настигли. Теперь с одной стороны, справа, где к «президиуму» шли двое, исходило такое же благодатное тепло, какое Сергей чувствовал от Стены. А вот с другой стороны вдруг резко потянуло холодом. Могильным холодом.
        Бойцов, не поворачиваясь, чуть повернул голову, слегка скосил глаза влево и стал внимательно осматривать стоящих рядом людей. Все собравшиеся были уже внутри символического ограждения и стояли спокойно, с явным интересом разглядывая двоих мужчин, идущих к «президиуму». Только один посетитель стоял особняком, за оградкой, и был явно занят чем-то совершенно другим. Плюгавый человечек, находившийся в нескольких метрах слева от Бойцова, повернулся спиной к внешней стороне заборчика и двумя руками быстро копошился внутри какого-то странного большого портфеля. Сергей протянул вперед себя правую руку, раскрыл ладонь и медленно провел ею туда-сюда по большому полукругу слева и перед собой, пытаясь понять, откуда идет ощущение холода. Получалось - со стороны того самого человечка.
        Сергею не понравилось это ощущение, и он было решил двинуться в другую сторону, откуда чувствовал тепло. Но в этот момент Бойцов боковым зрением увидел, как странный человечек повернулся лицом к «президиуму» и плавно опустил руки с портфелем вниз. Сергей еще повернул голову влево и стал присматриваться внимательнее. Портфель соскользнул с рук незнакомца на землю и открыл нечто. Это нечто человечек так же плавно стал поднимать перед собой, прищуривая при этом левый глаз.
        «Черт подери, да это же арбалет»,- сказал себе Сергей.
        «Черт подери, да это же арбалет»,- растерянно сказал Наум, когда старый Хаим элегантным жестом вдруг свел воедино на экране компьютера все казавшиеся непонятными предметы. Фото подозреваемого еще только всплывало на экране компьютера, а Наум уже кричал по оперативной связи всем полицейским на площади приметы того, кого им было необходимо немедленно нейтрализовать.
        «Влево, до стрелка, не добегу»,- Сергей метнул взгляд вправо, стремительно просчитывая варианты. До «президиума», где за столом был некто, излучавший то самое благодатное тепло, было не ближе.
        И тогда Бойцов просто бросился прямо, закрывая собой линию полета стрелы. Он рассчитал все верно и поймал своим сердцем тот самый наконечник старинного римского копья.
        Глава 39
        Зальцбург
        - Тянем жребий в порядке, как обычно, по солнцу?
        - Конечно. Первый Японец, потом Китаец, ну и так далее.
        Близнецы сидели в комнате для наблюдений Зальцбургской лаборатории, распределившись с одной стороны большого стола. Хотя слово «Близнецы» им уже вовсе не подходило. После удачной напряженной работы, длившейся всю прошлую ночь, у стола сидели 12 ребят разных национальностей. За исключением Бразильца и Медбрата, они были весьма похожи на тех, давних, только все теперь были вполне здоровы. Останки бывших Близнецов оперативно увозили куда-то следователи Интерпола. Дона Исабель и Муса молча провожали каждую машину, пока Бразилец одевал и доставлял на кухню каждого, как они между собой говорили, вновь рожденного. Почему-то у ребят после переноса был зверский аппетит.
        И вот бывшие Близнецы наконец опять собрались все вместе. Сейчас они очень хотели поговорить с Учителем, поблагодарить его за свое очередное спасение. И не только. Они хотели рассказать ему, до чего они в итоге додумались. Ведь после всего случившегося они обрели полную уверенность в том, что нашли ответ на свой главный вопрос.
        На доске напротив стола были написаны несколько строк, в которые они уложили результат своего поиска смысла жизни. Сейчас решалось, кто же будет «докладчиком», кто расскажет Учителю, до чего они дошли в своих исканиях.
        В картонной коробке из-под принтера лежали свернутые бумажки. Долго ждать результатов не пришлось. Под одобрительные аплодисменты отмеченную галочкой бумажку развернул и показал всем Малаец.
        - Ну, вот,- продолжил вести заседание Медбрат,- теперь ты давай сначала нам постарайся сказать внятно, что мы тут все вместе понаписали. А уж потом попробуем выходить на связь.
        Малаец вышел к доске, на которой после недолгих споров остались всего четыре строки.
        - Значит, так. Мы договорились, что доводы докладывать не будем. Учитель наверняка осведомлен, что мы с наставником обсуждали. Да и вообще Он все о нас знает. Так что перехожу прямо к выводам.
        Первое. По нашему мнению, смысл жизни каждого отдельно взятого человека состоит просто в том, чтобы своими делами соответствовать, а еще лучше, способствовать движению Человечества по дороге, предначертанной Создателем.
        Второе. Ближайшая Цель, которую, как нам кажется, Человечество должно достичь, по изволению Всевышнего,- это обретение технологии бессмертия. Ну, в смысле, мы верим, что людям в скором будущем будет разрешено научиться переносить личность человека из одного тела-носителя в другое. Каждый сможет себе заранее подготовить клонированную заготовку, ну и какой-то общий банк, наверное, можно будет сделать, про запас.
        Третье. На месте самых влиятельных людей мира мы бы перестали тратить деньги и время на всякую ерунду, а основали бы единый мировой научный центр по созданию этой самой технологии.
        И четвертое. Мы сами, ну, Близнецы, хотим отведенное нам время на этой земле потратить именно на это дело. Значит, пока великие люди, правители и миллиардеры, будут думать - мы начнем работать. Если господин Илья и доктор Бирман нас поддержат, то начнем прямо здесь, в этой самой лаборатории.
        Ну как, ребята, я не сильно отклонился?
        - По-моему, так все в точку. Братья Близнецы, кто-нибудь хочет подправить?- Медбрат старался быть серьезным.- Нет?
        - Ребята, пока я не Учителю, а вам говорю, можно еще скажу отсебятину. Мы это с вами не обсуждали, мне только сейчас еще одна мысль пришла.
        - Конечно, говори.
        - Если фантазировать дальше, то, может быть, Рай - это будущая Земля. Ну, в смысле, предположим, что души уже умерших праведников с Божьей помощью мы тоже научимся приглашать в сделанные для них тела - разве это не будет Рай?
        - Ребята, давайте мы пока остановимся на том, что обсудили. А то нас так фантазия поведет и поведет…
        - Все, виноват, больше ничего от себя. Говорю только то, что вместе написали.
        - Ну и хорошо. Тогда, брат Бразилец, твой черед.
        Бразилец поднялся с необычно понурым выражением лица.
        - Ребята, я вас, наверное, сильно расстрою. Насколько я знаю, вы теряли способность мысленного общения между собой и с Учителем по причине болезни. Я вроде вообще никак не пострадал. Но и я тоже в себе больше этого не чувствую. Уже несколько дней.
        - Ты все-таки попробуй еще раз сосредоточиться, братец,- Турок обращался к Бразильцу, выражая общую просьбу.- Ведь ты у нас один не травился. Один ты из нас остался, кого Он может услышать.
        - А я так не думаю,- негромко сказал кто-то из ребят.- Мне кажется, к Нему всегда может обратиться любой человек. Независимо от того, здесь Он, на земле, или нет. Вспомните: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною». (Откр. 3:20).
        Большой экран монитора во всю стену комнаты для наблюдений вдруг вышел из режима сна. Прозвучавший легкий звонок был подтвержден текстом на экране: «Идет внешний вызов на телеконференцию, пожалуйста, нажмите «соединение» или отклоните вызов».
        Второй сигнал вызова неожиданно прозвучал не как звонок, а как легкий стук в дверь, три раза: «тук-тук-тук».
        Близнецы как по команде встали и повернулись лицом к экрану.
        Вроде бы никто из ребят еще не успел ничего сделать, но нарисованная кнопка «соединение» плавно пришла в движение, и добрый голос Учителя спокойно произнес:
        - Мир вашему дому.
        г.Москва, 2010 год.
        notes
        Примечания
        1
        Название сайта переводится с английского как «Продается тело Христа».
        2
        Урфа в нынешней Турции.
        3
        Свернутый вчетверо (греч).
        4
        Нынешняя Стамбульская мечеть Айя София.
        5
        HotSpot - горячая точка (англ.).
        6
        Международно принятое сокращение названия аэропорта Шереметьево-2.
        7
        От англ. Skin head - лысый, бритоголовый.
        8
        Casta - род, вид, порода (португ.).
        9
        RUNet - распространенное название российского сегмента мировой сети Интернет.
        10
        Апокалипсис и есть на греч. «Откровение», подразумевается Откровение Иоанна.
        11
        Одна астрономическая единица - радиус орбиты Земли вокруг Солнца, около 150млн км.
        12
        Англ. Sunday, нем Sonntag и т.д.
        13
        Псалтирь, псалом 138.
        14
        Современный Изник в Турции.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к