Игрушка для дракона Евгений Владимирович Щепетнов
        Мир драконов #1
        Мир, в котором драконы существуют, но не желают показываться людям.
        Мир, в котором существует магия, и где люди мало чем отличаются от людей во всех мирах. Все они хотят денег и власти.
        Нежелательный наследник огромного клана, чудом выживший после переворота - сможет ли он занять приличествующее ему место на социальной лестнице? Тем более, если это не простой младенец, а… тсс! Все впереди! Вас ждут неожиданные повороты и нестандартные герои. Хотя… нет ничего нового под солнцем, как сказал один умный царь.
        Евгений Щепетнов
        Игрушка для дракона
        Глава 1
        - Видишь?
        - Вижу.
        - Что видишь?
        - Олени?
        - Уверена?
        - Нет.
        - Посмотрим?
        - Конечно!
        Вираж, свист рассекаемого воздуха. Крылья сложить, оперение на конце хвоста раздвинуть - оно отвечает за направление движения. Ветер в морду - хорошо! Свобода!
        - Это не олени!
        - Это люди, да?
        - Люди. Папа сказал, никогда не показываться людям. Они злые. И опасные.
        - Эти существа?! Да они меньше моей лапы! Тоже мне… опасные!
        - И тем не менее - папа запретил.
        - Ты всегда слушаешься папы. Папенькин сыночек! А когда придет время выбрать невесту - тоже будешь папу слушать?
        - Не буду. Я на тебе женюсь.
        - Дурак! Я сестра!
        - Ха ха ха… Глупая сестра. Кто же женится на сестрах? Я вообще-то имел в виду, что женюсь на такой как ты… глупенькой колючке.
        - И не такая уж я и глупая! Сам ты глупый! А я красивая?
        - Очень. У тебя самый красивый гребень, что я видел!
        - Как будто ты видел сотни гребней… А в человеческом теле - я красивая?
        - Я не разбираюсь в человеческой красоте. Вот если бы я был человеком, тогда…
        - Ой! Что это они делают?! Зачем?!
        - Похоже, гонятся за ней.
        - А что у нее на руках? Ой! Это ведь ребенок! Маленький ребенок! Я такого только на картинке видала! Хочу посмотреть ближе!
        - Не вздумай! Перестань! Сейчас же перестань! Нельзя, чтобы нас видели! Папа же предупреждал!
        - А я приму человеческий облик. Просто постою рядом! Посмотрю!
        - Айя! Нельзя! Айя!
        Вираж, снижение… удар в лапы.
        Трансформация.
        Огладила бока, поправила волосы… порядок. Одежду не забыла изобразить. Было бы странно появиться на обочине дороги обнаженной. Люди придают одежде очень много значения - так говорила мама. У них запрещено ходить по улицам голыми. Странно, конечно… ведь все прекрасно знают, что находится под одеждой. Но люди такие существа, понять которых невозможно.
        - Дура! Ты - дура!
        Поднятая крыльями пыль вместе с опавшими листьями бросается в лицо девушки - миленькой, большеглазой, пухлогубой.
        Вместо драконьей туши, плюхнувшейся рядом с ней, в мерцании воздуха появляется молодой человек - парень, тоже лет шестнадцати на вид. Они с девушкой похожи как две капли воды, только парень чуть плечистее, массивнее.
        - Ты это нарочно! - сердится девушка - Обязательно было так махать крыльями?! Посмотри, ты всю меня запорошил! Подальше не мог приземлиться?!
        - Я все расскажу маме - мрачно сообщает юноша, прислушиваясь к топоту копыт, слышимому издалека - Ты непослушная, шаловливая девчонка! И заслуживаешь наказания! Я же тебе сказал - нельзя! Почему ты не слушаешь своего старшего брата?!
        - Ой, уж старший! - насмешливо фыркает девушка - Всего на пятнадцать минут старше! Как не стыдно так говорить?!
        - Тихо! - обрывает ее юноша - Слышишь, скачут?
        - Да! - радостно взвизгивает девушка - Настоящие люди! Посмотрю их вблизи! Ой, как интересно!
        - Чуют мои сердца, добром это не закончится - вздыхает юноша - Я всегда знал, что ты вляпаешь нас в какие-нибудь неприятности. Второй самостоятельный вылет, и что? Ты уже лезешь к людям!
        - Они то-то кричат - девушка хмурит брови, прислушиваясь.
        - Нет. Визжат! - со знанием дела поясняет брат - Ну, как ты, когда повизгиваешь от полноты чувств. Вот как сейчас было.
        - Не надо меня сравнивать с людьми! - фыркает девушка - Сам говорил, они очень плохие!
        - Вот они! - возбужденно выдыхает юноша - Смотри, смотри! О! Это девушка! Девушка скачет!
        - А я что тебе говорила?! - хихикает сестра - Это девушка с младенцем!
        - Тогда уж женщина - широко улыбается юноша, и получает тычок в бок:
        - Глупый! А с чего ты взял, что это ее младенец? Может чужой!
        Топот копыт, взмыленный конь делает поворот, огибая упавшую ель, и скачет на парочку, с живым интересом наблюдающую за происходящим. А потом падает, бьется в судорогах, отбросив своего седока прямо под ноги брату сестре. Тогда те видят торчащие из крупа лошади деревянные палочки.
        - Это что такое? Это… стрелы? - Айя показывает на лошадь - В нее стреляли? Я видела такое в книге! Помнишь картинки из книги про Регала Великолепного? Там еще его утыкали стрелами, а он…
        - Тихо! - прерывает ее брат - Стрелы не только в лошади. Смотри, у нее в спине две стрелы! У девушки!
        Девушка лежала на боку, так и не выпустив из рук сверток с младенцем, вопившим со всей мощи своих младенческих легких. Изо рта наездницы текла кровь, пузырясь, толчками, при каждом ее выдохе. Она посмотрела на брата и сестру туманным взглядом тускнеющих глаз, потом медленно, с огромным усилием, булькая и задыхаясь, сказала:
        - Спасите моего мальчика! Унесите его, скорее! Его имя… имя… Робарг! Помогите!
        - Что она сказала? - Айя повернулась к брату - Ты понял? Я не очень хорошо знаю человеческий язык. Она что-то просила?
        - Нужно было учить язык людей! - сердито буркнул брат - Сколько раз тебя ругали за то, что ты ленишься?!
        - Ну зачем мне этот дурацкий язык, если я не собираюсь жить среди людей?! - запальчиво возразила Айя - У меня есть гораздо более интересные дела, чем язык каких-то там человеков!
        - Делать фигурки из камней и заставлять их ходить? - хихикнул брат - Последняя твоя фигурка так напугала маму, что она пообещала надрать тебе гребень, если ты еще раз такое сделаешь! Это же надо додуматься - красный человек в натуральную величину! Мама так ревела, что наверное все плоскогорье это слышало!
        - У вас нет чувства прекрасного! - тоже хихикнула девушка - А чего он так кричит? Какой громкий… пахнет от него плохо.
        - Он обосрался! - широко улыбнулся брат - Вот и пахнет!
        - Ффууу… как гадко! - сморщила носик Айя, потом задумчиво сказала - А вообще он милый. На тебя похож. Такой же вонючий! Ха ха ха!
        - Ах ты ж… - задохнулся от возмущения брат - Да я купаюсь в водопаде два раза в день, а тебя не заставишь крыло смочить! Бесстыдница!
        - У тебя из пасти дурно пахнет, когда ты поешь - капризно надувает губки девушка - И вообще… вода холодная, и я не люблю купаться. На мне грязь не задерживается!
        - Тихо! - снова остановил ее брат - Скачут! Сейчас они доскачут до нас, заберут девушку и ребенка, и мы улетим. Только надо будет отойти подальше, чтобы не увидели трансформации. Папа с мамой нас предупреждали.
        Десяток всадников влетели на поляну, через которую проходила дорога, и кони заплясали, подымаясь на задние ноги, безжалостно сдерживаемые своими наездниками. Лошади тяжело дышали, раздувая ноздри и поводя мокрыми боками, в уголках губ животных белела пена, капая на зеленую траву лужайки.
        - О! Есть! - довольно хохотнула высокий худой человек, затянутый ремнями и увешанный всевозможным оружием - Попал! Ерег, а ты говорил, я промазал! То-то же! Я не промахиваюсь! И девка тут! Готова.
        - А младенец жив - заметил другой мужчина, кряжистый и мощный, бугристые, в мышцах руки которого распирали рукава короткой кольчуги - Куда его? Заберем?
        - Зачем он нам нужен? Возиться с ним - равнодушно бросил третий, сутулый пожилой мужчина в куртке с капюшоном, несмотря на жару - Прирежьте, и всех дел. Только посмотрите, на нем должен быть медальон. Приказано его привезти, как доказательство его смерти.
        - Золотой? - мечтательно причмокнул один из всадников, молодой, губастый парень, лоб которого был усеян красными гнойниками - Можно продать, а потом как следует погулять! И девки, девок купить!
        - Идиот - фыркнул сутулый - Потом тебе господин отрежет то, чем ты собрался прельстить девок. Сказано, медальон хозяину.
        И после небольшой паузы, добавил:
        - А насчет остального не сказано. Пошарьте по сумам, девку обыщите. Она знатного рода, у нее точно имеются какие-нибудь побрякушки. Да и деньги должны быть. Она же не с голым задом собралась в бега! Все честно поделим. Думаю, куш будет неплохой.
        Всадники зашумели, заулыбались - куш, это хорошо!
        - Как-то не по-людски… младенца-то? - мрачно осведомился всадник, чья лошадь стояла позади всех - Дитя невинное, чистое. Отдать его куда-нибудь в крестьянскую семью, и пусть живет. Нехорошо это!
        - Вот ты его и убьешь, Мангус - ощерился сутулый - Раз пришел в нашу команду, значит пора замазаться кровью. Давай, прикончи его!
        - Здраавстуте! - голос девушки, стоявшей в нескольких шагах от всадников, заставил их поднять взгляд - Ви есть помочь младенец?
        - Это еще кто такие? - хмыкнул Сутулый - Их надо убирать. Не надо, чтобы они видели.
        - Девка красивая! - облизнул губы прыщавый парень - Такую за серебряник не купишь! Чистая! Сладкая!
        - А что, братья… это ведь тоже куш! - ухмыльнулся другой парень, горбоносый, худощавый, с хищным лицом - Я уже давно с девкой не было. Давайте мы ее тоже поделим? Только я первый! Не люблю плюхать после других!
        - Чего это ты первый?! - возмутился прыщавый - Как что, так ты первый! Я тоже хочу! Я может еще ни разу девственниц не имел!
        Мужчины расхохотались - ржали все, кроме мрачного Мангуса, вероятно озабоченного выданным ему заданием. А та, про кого они говорили, хлопала длинными ресницами и продолжала глупо улыбаться, будто не понимая, о чем они говорят. А может и не понимала - она и говорить-то как следует не умеет, значит - совсем дура.
        - Ладно - легко согласился горбоносый, легко соскочил с коня, и вдруг ухватил прыщавого за руку и стянул его с лошади. Потом сильно, без замаха ударил ему в поддых, затем в лицо, и заливаясь кровью, губастый повалился наземь.
        - Ну что, будешь первым? Или уступишь брату? - насмешливо спросил горбоносый у размазывавшего кровь парня - Вот когда станешь взрослее, тогда и будешь первым.
        - Хватит болтовни! - прикрикнул Сутулый - Чистите сумки, добивайте младенца! Хотите трахнуть эту девку - давайте, только быстрее! Герас, ты девку и прирежешь, раз первым ее хочешь. Давайте, быстро! День клонится к закату!
        - О чем они говорят? - беспомощно спросила Айя, как обычно используя мыслесвязь - Я вроде бы улавливаю слова, но смысл предложений не понимаю. Ты понял?
        - Вот что значит, не учить язык людей! - сердито отвечает брат - Они хотят убить младенца, а потом совершить с тобой акт зачатия. И дерутся за то, кто будет первым, овладевшим тобой. Вон тот, с длинным носом, хочет быть первым. Как тебе это нравится?
        - Мне это совсем не нравится! - фыркает девушка - Какие мерзкие существа! Я ведь не давала согласия на зачатие! Тем более со всеми сразу! Это что, у них так принято? У людей?
        - Он сейчас его убьет - юноша смотрит на человека с ножом в руке, подходящего к младенцу.
        Девушка широко раскрывает глаза от изумления, и мелодичным, звонким голосом говорит мужчине с ножом:
        - Нельзя убить младенец! То нехорошо! Уходить!
        - Что-о?! - горбоносый подходит к девушке, демонстративно осматривает ее снизу доверху. Затем протягивает руку и гладит по ощутимо выпирающей из-под кофточки груди.
        - Твердая, как из дерева! - довольно комментирует он, оборачиваясь к соратникам - Я ее хочу еще больше!
        - Прошу тебя, больше не касайся мой тело - девушка безмятежно смотрит в глаза мужчине - В противный случай мне придется оторвать твой рука.
        - Ах-ха-ха! - заливается смехом горбоносый - Ох, и насмешила! Как я хочу услышать твой визг! Твои стоны! Больше всего я люблю, когда эти сучки просят: «Не надо! Пожалуйста, не надо!» Удовольствие гораздо больше, чем от молчаливой тупой суки!
        И тут же, без перехода:
        - Мангус, да заткни ты пасть этому комку говна! Орет так, что у меня в ушах звенит!
        Мангус тянет руки к младенцу, а горбоносый снова берется за грудь девушки.
        Никто ничего не успел понять. Вот сейчас мужчина стоял и улыбался, а теперь… продолжает улыбаться, но правой руки у него нет. Она вырвана из плеча и валяется на траве, и пальцы ее еще судорожно сжимаются, видимо подчиняясь приказу хозяина поймать и сжать грудь девушки.
        - АААА! - вопит горбоносый, из плеча которого фонтаном хлещет кровь.
        Молчание. Вытаращенные глаза и отвисшие челюсти. И голос девушки, мелодичный и спокойный:
        - Прошу простить, но я предупредить глупца. Кто-то еще хочет меня потрогать?
        - ААА! - лошадь одного из мужчин прыгает вперед, посланная шпорами жестокого всадника, и вылетевший из ножен меч с размаху рубит девушку по голове - Бей колдунью!
        Звон, меч отскакивает как от скалы. Мерцание, и вот уже на полянке стоит не девушка, а огромный, с дом величиной дракон. Он расправляет крылья, трепещет гребнем, а потом без затей просто откусывает голову тому, кто ударил мечом.
        Снова мерцание, и второй дракон, точно такой же, только без красного гребня появляется на поляне. Крылья чудовище взмахивают, поднимая пыль, лошади хрипят, бросаются прочь, закусывая удила. Дракон с места, подпрыгнув, взлетает в воздух, и начинается охота. Лошади скачут изо всех сил - их не надо подгонять, они мчатся во весь опор, но куда там обычному коняге против дракона? Он летит быстрее, чем охотничий сокол, и всадники один за другим теряют головы. Дракон их не ест - догоняя, сходу сносит голову и летит за следующим, пока все лошади не остаются без седоков. Затем возвращается туда, где осталась его сестра.
        Она уже в облике девушки, стоит рядом с младенцем и рассматривает его, время от времени тыча пальцем в сверток и брезгливо морща нос. Рядом лежит еще один мужчина - тот, кому поручили убить младенца. Он сломан пополам, и половинки сложены вместе, как переломленный стебель камыша. Глаза его широко раскрыты, в них удивление и ужас.
        - Я их всех убил.
        - Хорошо - безмятежно отвечает Айя, и, выпрямляясь, смотрит на брата - Что будем делать с младенцем?
        - Что?! Что делать?! С какой стати мы что-то должны с ним делать?! - вопит брат, таращась на Айю, как на что-то чудесное, непонятное - Из-за тебя мы и так вляпались! Убили десять человек! А ведь нам было сказано - ни во что не вмешиваться! Папа будет реветь так, что мы оглохнем! И мама от него не отстанет! И теперь самое меньше месяц не дадут летать самостоятельно! Ты дура!
        - Сам дурак - парирует Айя, и совершенно безмятежно сообщает - Я хочу его воспитать.
        - ЧТО-О?! - Кайль ахает, и недоверчиво смотрит на сестру - Что ты хочешь?!
        - Воспитать его! Этого малютку! Он мне нравится - так же спокойно отвечает сестра - А чего ты так возбудился? Я знаю одно местечко… помнишь старый дом возле водопада Гром? Ну тот, что под скалой? Он целый, закрывается, в него не влезет никакой зверь. Я там поставлю светильник, чтобы ему не страшно было, и пусть живет в доме! Будем с ним играть, я научу его всякому!
        - О Великий Дракон, создатель Сущего! Вложи в голову моей сестры хоть немного разума! - взмолился Кайль - Она совсем спятила! Ты чем кормить его будешь?! А кто его пеленать будет?! Где он будет гадить?! Да ты даже своих каменных монстров не можешь на место положить, а собираешься ухаживать за детенышем человека?! Ты точно сумасшедшая.
        - А что с ним делать?! - девушка наклонила голову, исподлобья сердито посмотрела на брата - Бросить здесь? На растерзание зверям? Или может воткнуть в него коготь, как эти люди? Мы же не люди какие-то, мы драконы! Благородные, честные, милосердные! Мы не может так поступить!
        - То-то ты была милосердной, когда отрывала тому мужчине руку. А потом голову.
        - Он заслужил! - упрямо ответила Айя - Надо спрашивать, когда желаешь совершить акт зачатия! А то, что я оторвала ему голову, было актом милосердия! Он очень мучился и стонал. Да, да - и второй тоже заслужил! Разве можно убивать маленьких? Вот дождись, когда он сможет дать тебе сдачу, тогда и пробуй его убить!
        - Улетаем домой. Пусть все остается так, как есть. Иначе будет беда!
        - Нет! Ты улетай! А я понесу младенца в тот дом! И обсуждать это больше не хочу!
        - Папа всегда говорил, что мама перед тем, как тебя зачать, смотрела на острый перец - вздохнул Кайль - Хорошо. Отнесем его в дом. Только чем будешь кормить?
        - Придумаем что-нибудь! - бодро ответила очень довольная Айя - Что едят младенцы драконов?
        - Мясо, что же еще. Кровь. Мама жевала нам, и кормила. И кровь сцеживали с оленей - папа рассказывал. Потому мы выросли такие сильные и красивые. Только вот один из нас умный, а другая…
        - А другая еще умнее! - фыркнула Айя, и уже серьезно добавила - Я предлагаю взять с собой мертвую лошадь со всем содержимым. Ну… в смысле… с сумками. Возможно, там есть еда для младенца. Она же собиралась чем-то его кормить?
        - Вот чем она собиралась… - Кайль нагнулся к мертвой женщине, освободил из кофты правую грудь и слегка сжал. Из груди брызнуло молоко.
        - Ой! Как забавно! - восхитилась Айя - Ты хочешь забрать ее с собой? Будем кормить младенца?
        - О Великий Дракон! Айя, ты чего несешь? Через сутки ее труп будет вонять, еще через сутки станет разлагаться, привлекая мух со всей округи! Нам мухи ничего не сделают, а вот младенца точно сожрут. Помнишь, ты нашла труп оленя? Весь в червяках? Вот так же там и будет.
        - Фуу - Айя помотала головой - Зачем вспомнил? Гадость какая! Я потом сырую оленину есть не могла! Все время мерещились червяки, которые в ней ползают! Мама ругалась - без сырого мяса дракон не может жить.
        Они помолчали, потом девушка предложила:
        - А давай его покормим, пока она не протухла?
        - Это как? Пожевать ее мясо и дать ему? - не понял Кайль.
        - И кто тут глупый? - мстительно парировала Айя - Приложи его к матери, или кто она там ему… пусть поест, пока молоко не испортилось!
        - Хмм… и правда - слегка смутился Кайль - Что-то я сглупил. А все - общение с тобой. Отупляет!
        - Дурак! - прошипела Айя, приняв облик дракона - Коррммии…
        - Опять я! Я, значит, дурак, а кормить мне! - горестно выдал Кайль - Так всегда! Она напакостит, а мне разгребать!
        Драконица расхохоталась, а юноша подобрал младенца и осторожно приложил его к груди женщины. Младенец тут же ухватил губами сосок, и зачмокал, вбирая в себя сладкую белую субстанцию. Это длилось довольно долго, несколько минут, потом Кайль оторвал младенца от правой груди и приложил к левой:
        - Жри давай! Побольше жри! А то заморит тебя глупая девчонка! (Айя фыркнула так, что поднялась пыль и запорошила брату глаза) Видишь, что это дурочка творит? Мешает тебе есть! А почему? Потому что мозгов у нее столько, сколько помешается на моем среднем когте правой лапы! Не больше!
        - Сам дурак! - ответила Айя, не заморачиваясь с выбором цветистых фраз - Все, что ли? Тогда хватай лошадь и лети за мной!
        - Пусть ест! - отрезал Кайль - А не терпится, хватай лошадь и лети! Ишь ты, как приспособилась, само тяжелое - мне.
        - Ну ты же самец! Могучий! Защитник самок и спаситель младенцев! - весело ответила по мыслесвязи Айя - А теперь еще и кормящий отец!
        Наконец, младенец отвалился от груди женщины и закрыв глаза, засопел.
        - Уснул… - хмыкнул Кайль - На, твою игрушку, держи!
        Он подал сверток Айе, она осторожно ухватила его пастью, сморщившись от вони, исходившей от младенца, и тут человеческий детеныш решил срыгнуть - видимо слишком много съел. А может от того, что Айя его прижала зубами. В любом случае на макушку несчастного Кайля вылилась порция содержимого желудка младенца - белая, липкая, неприятная.
        - Ах ты ж дерьмо из-под жопы Черного! Вот оно, началось! Не обгадит, так наблюет! И как всегда - вся эта дрянь достается мне! Ну почему, почему так?! Мне гребень треплют, а ты всегда выходишь сухой из воды! Это несправедливо, не находишь?!
        - Ха ха ха… лети за мной, заблеванный! Все равно сейчас грязь с тебя слетит, когда трансформироваться будешь!
        - Ага… мне теперь все время будет казаться, что на голове у меня блевотина, и что от меня воняет. Ну что у тебя за дурацкие идеи? В кого ты такая уродилась?!
        - В мамочку. Такая же красивая и умная! И только скажи что-то против - сразу мамочке расскажу, что ты назвал ее дочь дурой! Хи хи хи…
        Широкие крылья взмахнули, разбрасывая ветки и мусор, и драконица свечой ушла в небо. Кайль проводил ее тоскливым взглядом, мгновенно трансформировался, за несколько секунд размял крылья, подгоняя застоявшуюся кровь, и его крылья начали махать все сильнее и сильнее, ускоряя движения, и заставляя массивное бронированное тело зависнуть в воздухе. Потом он немного изменил угол движения крыльев и завис над мертвой лошадью, будто огромная пчела над открытым цветком. Дракон протянул передние лапы, и аккуратно ухватив лошадь когтями, заработал крыльями еще интенсивнее, расправив их в стороны, и нагнетая воздух в огромную грудь. Три сердца мощно качали темную, густую кровь, а Центр Магии, который управлял всеми магическими процессами существа и находился где-то под тяжелыми костями черепа усилил уменьшение веса, после чего подниматься стало гораздо легче. Теперь дракон почти ничего не весил, не больше, чем орел или коршун, и лошадь, которую он сжимал когтями тоже почти ничего не весила, находясь в поле антигравитации. Только так драконы могли летать, потому что поднять в воздух огромную бронированную тушу
можно только с помощью магии - это знали и драконы, и люди. Впрочем, люди об этом давно забыли, и не верили даже в само существование драконов, не то что в их драконью магию.
        Глава 2
        - Тут плохо пахнет!
        - Зато крыша крепкая, и двери. Сходи к водопаду, обмой ребенка!
        - Наглая. Бессовестная. Я сейчас улечу домой, и делай, что хочешь. Обмывай, в пропасть бросай, глотай его, или языком какашки вылизывай.
        - Ладно, ладно! Чего завелся? Посмотри в сумах на лошади, есть что-то дельное?
        Айя взяла в руки сверток, и держа перед собой на вытянутых руках, пошла туда, где грохотал водопад. Вообще-то грохот доносился снизу, оттуда, куда падала вода. Выше это была спокойная и гладкая речка под названием Мирка. Почему Мирка - никто не знал. Даже папа и мама. Айя как-то полюбопытствовала на этот счет, а потом еще и пошарила в старых книгах, но так до истины и не добралась. Ну вот называется так, да и все тут! Кому какое дело?
        Ложе реки составляли прочные черные скалы, из которых и было сложено плато. Оно было странным - огромный каменный остров, который кто-то выдвинул из земли. Папа рассказывал, что это произошло в доисторические времена, когда земля была мягкой и горячей. Один из участков земли остыл, и его каким-то образом выдавило на поверхность, да так, что высота каждого из краев плато в десятки раз больше, чем высота самого из высоких деревьев. Более того, камень, из которого сделано это плато, на удивление твердый и устойчивый к разрушению, потому за миллионы лет края плато не только не осыпались, но сделались еще более прочными, да еще и отполированными временем и стихией. Именно поэтому их семья тут и поселилась - попасть на плато можно только с воздуха, на крыльях, а люди летать еще не умеют. И драконы очень надеялись, что и не научатся.
        На плато было все, что нужно семье драконов для жизни. Вода - из облаков, и с гор, заснеженные верхушки которых торчали посреди плоской как стол поверхности. Изобилие трав, леса, полные оленями, косулями, всем, чем угодно. Живности в лесах - огромное количество. Папа говорил, что живность каким-то образом осталась на плато тогда, когда один край был более пологим, чем другие. Со временем он разрушился, оставив после себя черную блестящую скалу, как и с других сторон. Климат здесь - не холодно, и не жарко, круглый год приятная для драконов температура. Температура их тела.
        Бывали годы, когда речки становились маловодными, но… все в этом мире поправимо - кроме смерти. Даже погоду можно исправить,… хотя мама очень редко это делала, боясь нарушить природное равновесие. Мама очень сильный маг-стихийник, управляющий ветрами и дождями. Все драконы имеют способности к магии, и Айя имеет. Она умеет управлять неживой материей. Кайль, как и мама, стихийник. Папа - огневик. Он очень сильный огневик, и при желании может спалить до камня все вокруг себя до тех границ, куда достает взгляд с земли. Кайль а Айя пока что слабые маги, но им и лет-то всего ничего - по шестнадцать. Для драконов это детский возраст, они только-только начали входить в разум. Только вышли из младенцев. Папа уже перешагнул за тысячу лет, мама - за семь сотен. Кайль и Айя родились случайно, вопреки тому мнению, что у старых драконов уже не могут родиться дети. А вот поди ж ты! И сразу двое! Близнецы!
        Айя слышала, как папа и мама ругал какую-то Энагду, которая сказала на слете драконов, что рождение близнецов предвещает неприятности. На что мама сказала, что сама Энагда, которая на лету теряет дерьмо от старости - вот это и есть неприятность. Папе сказала, наедине, потому что такое в обществе говорить нельзя, так как старая драконица что-то вроде старосты всех драконов, и хранительница мудрости. Ей уже пять тысяч лет, она один из самых старых драконов, оставшихся в этом мире.
        После этого слета папа и мама объявили, что удаляются от общества, и будут жить отдельно, на Плато Оберран, и что никто не смеет прилетать к ним без его разрешения. В противном случае он будет считать этот прилет за нападение, и примет соответствующие меры. Папу хорошо знают, он слов на ветер не бросает. Сказал, что убьет любого - значит, убьет.
        Айя, конечно же, этого не видела. Мама рассказала. Предупредила, что если дети случайно встретятся с чужими драконами - не смели с ними разговаривать. У драконов считается, что рождение близнецов - к беде. И на них могут напасть.
        Айя положила сверток с младенцем на берег, осторожно развернула… и отвернулась. В нос шибанул такой густой запах нечистот, что не выдержала бы и зеленая мясная муха, а не только молодая драконица. Но младенец даже не проснулся, он лежал, улыбаясь во сне, и губы его время от времени почмокивали, будто он искал материнский сосок.
        Драконица взяла его в руки, и отведя свою голову в сторону пошла к воде. Медленно зашла в нее, холодную, чистую, ледниковую, и… погрузила младенца по шею, с облегчением отмечая, что жуткий запах почти исчез.
        И тут раздался такой крик, такой плач, что Айя едва не выпустила ребенка из рук. Он проснулся и вопил так, что нежный слух драконицы с трудом переносил эти вопли.
        - Ты чего делаешь? - в голове раздался голос брата - Вода-то холодная! Он же не дракон, а человек! Сама не любишь купать в холодной воде, а зачем его туда засунула?
        - А чего раньше не сказал?! - огрызнулась драконица, собралась выдернуть младенца из воды, но передумала. Раз уж засунула, теперь все равно!
        Быстро поводила руками по телу орущего ребенка, надеясь, что смыла с него всю грязь, поскорее пошла на берег, соображая - чем же укутать это нежное существо? Вопрос снялся сам собой, когда она увидела брата, держащего в руках кусок чистой ткани. Быстро закутала младенца, прижала к себе, пошла к дому, думая теперь над тем, как бы еще найти ему еду. Ведь скоро снова его кормить! А чем?
        Младенца положила на лежанку, осмотрелась, решила - надо обмести комнату, убрать паутину, вымести пол (здесь он был деревянным).
        - От тебя пахнет говном! - хихикнул брат.
        - Тебя потрогала - парировала Айя, и подозрительно посмотрев на свои руки, перевела разговор - Что там, в сумах? Есть что-то дельное?
        - Одежда… тряпки. Съестного ничего нет. Еще немного денег, и медальон.
        - Денег? Покажи! Я никогда не видела настоящие деньги! Только на картинке!
        - Да вот… это золото… три штуки. То, белое - серебро. Тоже три монеты. И медные - я не считал сколько их, горсть. Вот на них люди покупают еду.
        - О! Еду можно купить! А что если…
        - Нет! Никогда! Мы не умеем общаться с людьми! А ты вообще едва разговариваешь по-людски! Нас сразу заметят, и будут неприятности. Ты что, всем будешь руки отрывать?!
        - А не надо было ему меня трогать! Я ведь предупредила!
        - Да я не против… я о том, что если бы их перебьем - откроется тайна, люди о нас узнают. Папу и маму обвинят в том, что они нас плохо воспитали, и мы выдали тайну. Ты хочешь их подставить? Папе придется сражаться против всех. И маме. И нам. И мы погибнем, потому что четверо драконов не могут драться против сотни. И тогда погибнет и твой питомец. Как там его звать? Имя придумала?
        - А зачем его придумывать? Мать сказала, что его имя Робург.
        - Странное имя… давай его звать Роб? Коротко И ясно! Роб!
        - Ну… давай. Кайль, знаешь… мне не дает покоя то, что его мать сейчас лежит мертвая там, внизу, и ее будут есть лесные звери. Мухи будут есть. Это неправильно. Нехорошо. Мы должны что-то сделать…
        - Что именно?
        - Ну… ты же знаешь заклинание огня?
        - Ох ты ж… ты ее хочешь сжечь?
        - Нет! Поджарить, чтобы подрумянилась, а потом ей пообедать! Кайль, кто у нас в паре глупый, я, или ты?
        - Я. Потому что вечно тебе уступаю, и влипаю из-за тебя в неприятности. Ладно. Полетели. Только двери закрой, чтобы к нему никто не забрался. И знаешь, у меня есть идея, как его кормить. Только надо будет постараться…

* * *
        Фххх!
        Тело женщины вспыхнуло так, будто это был сухой хворост. Минута, и на месте тела остался лишь серый пепел, «нарисовавший» контур человека.
        - Покойся с миром, неизвестная женщина! - грустно сказал Кайль.
        - Покойся с миром! - повторила Айя, и добавила, глядя вверх, на вертикальную скалу - Мы позаботимся о твоем сыне, не беспокойся. Обещаю.
        - Ты собрала трупы ее убийц?
        - Собрала! - буркнула Айя - Стыдно заставлять сестру таскать всякую гадость!
        - А не надо было любопытничать! Я тебя предупреждал! Теперь на нас висит детеныш, плюс десять убитых людей! И нам нужно убрать следы нашего… хмм… любопытства. Твоего любопытства! А еще - мир делится на тех, кто умеет колдовать заклинание огня, и тех, кто таскает трупы. Ты - таскаешь трупы.
        - Фу! Дурак!
        - Хи хи…
        Сложенные в кучу тела убийц вспыхнули так же ярко, как и тело несчастной женщины. Их не стали закапывать, а вот для женщины Айя когтями сильных лап выкопала ямку под большим деревом, а потом стряхнула туда серый пепел, чихая от попавших в ноздри частиц. И закопала яму. Подумала, и на коре дерева когтем процарапала круг - она читала, что люди поклоняются Солнцу, и на могилах ставят такие круги. Пусть он будет и здесь. Если люди верят, что после смерти отправятся к солнцу - так почему бы не посодействовать их полету? Кто знает, может оно так и все и есть, и Солнце впитывает людские души.
        - Полетели!
        Кайл взвился прямо с места, как всегда подняв ураган из мусора. Айя фыркнула, и последовала за ним.
        - Куда летим?
        - Лети за мной, я покажу.
        - Нет, ты ответь! Ну что такое?! Ты постоянно от меня что-то скрываешь! Тебе что, так интереснее?
        - Ладно. Слушай меня. Твой детеныш… твой питомец хочет молока. Пить кровь и есть сырое мясо он не может. Так?
        - Ну… может и так - неохотно согласилась драконица - Мы не пробовали, может он и поел бы.
        - Я подозреваю, что если ему дать сырого мяса - он долго не проживет. Ты читала, что люди сырое мясо не едят? Они его всегда готовят на огне. Почему? Да потому что у них желудок не приспособлен для переваривания такой пищи. Слабые они, не такие, как драконы.
        - Допустим. И? Где ты собираешься найти молоко?
        - У тех, кто его производит! - торжествующе закончил Кайль, и Айя ахнула:
        - Ты хочешь украсть женщину?!
        - Сестра, ты правда не в своем уме. Ну с какой стати я буду воровать женщину? Это же скандал! Она тогда расскажет о нас всем людям! Что, только женщины дают молоко?
        - Ох! Правда. И где ты собираешься найти самку с молоком?
        - Знаю одно место. Там деревня, и я видел пасущихся коз - точь-в-точь таких, как с картинки.
        - Полетели!

* * *
        Траму было скучно. Очень скучно! Что может быть скучнее, чем пасти стало коз? И ладно бы еще они паслись как положено, но ведь все время норовят забраться туда, где им не положено быть! В чужой огород, на чужое поле! В прошлый раз, когда он уснул, проклятые козы забрались в сад Хергеля, и Трама выпороли. Эти гады умеют очень ловко лазить, так что Хергеля чуть удар не хватил, когда он увидел стадо на его любимой желтой сливе. Твари ходили по веткам, как по земле, деловито объедая и листья, и кончики веток.
        До сих пор задница болит. Отцу пришлось заплатить за потраву, и Трам почувствовал на своей шкуре - что такое зарабатывать деньги. Папаша так и сказал: «Я сделаю так, что ты хорошо поймешь, что такое, когда теряешь заработанное с таким трудом». Да, спать нельзя. Но кто бы знал, как хочется подремать после того, как ты съел кусок лепешки с хорошим пластом копченой оленины! Мать положила в котомку, она добрая, всегда о нем заботится. Не то что отец, у которого кроме подзатыльника не добьешься никакой ласки. Если, конечно, подзатыльник можно назвать лаской. Трам давно ушел бы из дома в город, ему уже шестнадцать лет, но… как-то страшновато. Он до сих пор ни разу не был не только в столице, но даже и ближайших маленьких городках, потому совершенно не представляет, чем ему там заниматься и как жить. Нужна ведь крыша над головой, еда, питье, обуваться и одеваться - на что? Хоть отец и слишком строг, но здесь Трама всегда накормят и напоят, и лежанку его никто не займет. Нет уж… пока поживет здесь. Там видно будет.
        Заблеяли козы, мальчик посмотрел, и… остолбенел, вытаращив глаза: парень и девушка примерно его возраста тащили двух молочных коз и козла-производителя в сторону леса! Вот наглые твари! Трам не знал этих ребят, нигде до сих пор не видел. Одеты как горожане - добротная, дорогая на вид одежда, сапоги, а сами чистенькие, прилизанные, как и положено горожанам. Трам никогда не видел горожан, но представлял, что они такие и есть. И вот сейчас эти проклятые горожане воруют его коз! Ах вы ж гады… Отец потом и не поверит, что коз утащили горожане. Скажет - потерял, в лес ушли, а там их задрали хищные звери. И снова выпорет, и снова будут болеть задница и спина!
        - Стоять! Ну-ка, стой! - не помня себя, Трам схватил посох-дубинку, с которым управлялся довольно-таки ловко (старший брат научил), и помчался следом за похитителями. Догнать было несложно - козы упирались, не давали себя тащить, а эта странная парочка явно не хотела причинить им вред.
        - Стой! - повторил Трам, перехватив дубинку поудобнее - Отпустите коз! Проклятые воры! Я сейчас мозги вам вышибу!
        Парень и девушка переглянулись.
        - Уважаемый юноша - начал парень приятным, мелодичным голосом - Нам очень нужны эти козы. Мы готовы заплатить за них хорошую цену.
        - Цену? - ошеломленно переспросил Трам, и насторожился - Какую цену?
        - Этого будет достаточно? - парень бросил Траму монету, которую тот ловко поймал в воздухе. Трам раскрыл ладонь, и с изумлением уставился на профиль императора, выбитый на монете. Старая, тяжелая монета - даже Трам знал, что она стоила гораздо дороже всего этого стада.
        - Ну ладно… - растерянно согласился Трам - Забирайте.
        Парень и девушка молча кивнули, снова переглянулись, будто разговаривали глазами, и продолжили тащить возмущавшихся и блеющих коз в лес, а Трам, проводив их взглядом, подумал - куда же они их могли увести? Рядом не было ни повозок, ни лошадей, вообще ничего! Ну не по воздуху же они прилетели!
        На закате он пригнал стадо домой, и сообщил отцу о случившемся. Отец отвесил мальчишке хорошую оплеуху, и заявил, что эта монета конечно же фальшивая, потому что только дурак заплатит золотом за дурацких три козы! И что сейчас он сходит к старосте, и когда вернется - выпорет придурка широким ремнем, да еще и пряжкой. Ибо только через задницу в его голову может войти частичка ума.
        Трам очень сомневался в таком способе прозрения и поумнения, но говорить ничего не стал, так как знал - стоит возразить хоть в чем-нибудь, и тогда порка совершенно неминуема. Мать лишь вздыхала и смотрела на него усталыми глазами - папаша тот еще муж, ей тоже бывало доставалось. Просто так, ради порядку - как говорил папенька. Он считал, что жену время от времени надо поколачивать, тогда она будет знать свое место и не станет нудеть над ухом.
        Папаша вернулся не скоро, и от него пахло самогоном. Шумно отдуваясь, он сел за стол, посидел с минуту, постукивая пальцами по столешнице, потом крикнул:
        - Трам, сынок! Иди сюда.
        Голос его был непривычно мягким, даже сладким. Когда Трам боязливо заглянул в дверь, отец поманил его, сказал:
        - Не бойся, заходи. Не трону. И это… я ошибся. Монета настоящая. Хорошая сделка! Мы проверили монету, полновесный золотой, да еще и старый, самый дорогой. Ты это… расскажи, как там, и что… этих господ нельзя найти? Еще коз продать?
        Трам вздохнул, и начал свой рассказ…

* * *
        - Ты догадался взять деньги? - констатировала Айя, недовольная тем, что догадался Кайль, а не она. Ей все время хотелось сделать так, чтобы Кайль сел в лужу. Но не получалось.
        - Только не говори, что кто-то должен был догадаться! Не оценю! - сварливо добавила она.
        - Ну, кто-то же должен… - со смешком ответил брат, и сестра громко зафыркала, выражая полнейшее неудовольствие поведением Кайля.
        - Ненавижу тебя! - успокоившись заявила она - Ты всегда такой самодовольный, твакой знающий и воспитанный, что просто… блевать от тебя хочется!
        - А мне - от тебя! - хохотнул брат - Потому что воняет от тебя человеческим говном! Тихо, тихо! Козла задавишь, или выронишь - как будем коз разводить? Спокойно лети!
        Айя промолчала, хотя внутри ее так и кипело желание сказать что-то едкое, колючее. И при этом она понимала, что вообще-то Кайль ничего плохого не сделал, и что набросилась она на него несправедливо. Ну вот такой у нее дурной характер! Мама за это всегда ее ругает.
        Коз выпустили на лужайку у дома, и они блеяньем понеслись в сторону леса, после чего пришлось их догонять, и возвращать назад.
        - И что будем делать? Сбегут, и тогда чего? Каждый раз их ловить? - грустно спросила Айя, которая уже сильно сомневалась в своей затее, которая ранее казалась ей просто замечательной. Свой человеческий детеныш - что может быть лучше? Живая игрушка!
        - Ты чего распереживалась? - Кайль внимательно посмотрел на сестру - Небось уже жалеешь, что подобрала детеныша? Говорил тебе… не сможешь ты его содержать! Скоро вечер, нам домой лететь. А если завтра мама и папа не разрешат нам полетать? Тогда как? А он будет лежать тут голодный, и орать на всю округу. А потом возьмет, да помрет!
        - Умеешь ты приободрить - совсем расстроилась Айя, дух которой пал ниже муравейника - И что предлагаешь?
        - Отнести его к людям, и там оставить. Где-нибудь возле домов. Найдут, воспитают.
        - Нет! - резко ответила драконица - Они гнались за ним! Они его убьют! Давай запрем коз с ним в дом, может он как-то до них доберется, попьет молока!
        - Младенец? Человеческий? Ха ха ха… Айя, иногда мне кажется, что тебе не шестнадцать, а только три года. Он и ходить-то не умеет, а ты предлагаешь…
        - Ладно. Пойду посмотрю на него, потом решим - Айя зашагала к двери дома, открыла ее, вошла внутрь. Пахло плохо, нечистотами, и чем-то еще… Айя сама не могла понять - чем. Она раскрыла сверток, и… ахнула! Младенец был красным и горячим! Тяжело дышал, с хрипами, и в груди у него все хрипело и булькало.
        - Кайль! Кайль, скорее сюда! Скорее!
        Брат ворвался в дом так, что было ясно - он готовился к бою. Лицо напряженное, вокруг тела - мерцание, еще немного и начнется трансформация. Глупо, конечно - или дом разнесет, или его зажмет в этих стенах, что скорее всего.
        - Что?! Что случилось?
        - Вот! - Айя указала на младенца, и в глазах ее плескались боль и ужас - Что делать?
        - Ух ты… - мерцание вокруг брата пропало.
        Он посмотрел, наклонившись над младенцем, потрогал его, помотал головой. Прислушался, постоял.
        - Этого и следовало ожидать. Это первое, о чем я подумал, когда увидел тебя в воде. Ты зачем его сунула в реку? Ты разве не знаешь, что эта река берет начало из ледника?
        - Да я откуда знала?! - Айя едва не плакала - А может он раньше был болен!
        - Может, и раньше - покладисто согласился Кайль - Разницы вообще-то нет никакой. Или ты его погубила, и мать застудила, когда скакала, результат один. Он умрет. Я не умею лечить. Ты тоже не умеешь. Мама не умеет. Папа не умеет. Человеческие детеныши такие нежные, хрупкие… они часто умирают. То же не драконы, которые не знают болезней. Зато - люди плодятся очень, очень быстро, и много. Вот смотри - мы у мамы с папой первые дети за много сотен лет. Родители никак не могли зачать. Говорят, что драконы так плохо размножаются потому, что если бы мы плодились как люди - в мире не осталось бы для нас места. Ведь мы не болеем и умираем только от старости. И до самой смерти сильны и ясны умом. Потому…
        - Заткнись! - с яростью бросила Айя - Мне нужно вылечить моего детеныша!
        - Не твоего… это же игрушка! Твоя игрушка! - сказал Кайль, и осекся, такая ярость полыхала в глазах девушки - Ладно, ладно… я читал… хмм… но только это скорее всего его убьет… хотя шанс и есть. В общем, люди убивали нас не только ради непробиваемых чешуек. Еще - они использовали нашу кровь для магии, и в основном для лечения. Если напоить его нашей кровью, то… есть шанс, что он выживет. Вот только надо использовать какую-то магию. Не лечебную, а… ну вроде той, с помощью которой ты оживляешь своих каменных монстров. Как ты так делаешь, что они ходят и подчиняются твоим приказам?
        - Не знаю - пожала плечами драконица - Я вначале представляю, что камень принимает форму - какую я захочу. Он разогревается, становится мягким, и… вот. А потом зову… что-то. Не знаю - что. Только это что-то входит в камень, и тот ненадолго оживает. Совсем ненадолго. Мама говорит, что у меня пока что мало магии, вот мои чудовища и живут недолго. А еще - что у меня магия земли, и я умею работать с неживыми предметами, как и моя бабушка, мамина мама.
        - Тогда ничего не остается, как только представить, будто это каменный человечек, а ты вселяешь в него жизнь. А чтобы она удержалась в нем - нужна наша кровь.
        - Резать надо, да? - жалобно спросила Айя.
        - Не надо! Пусть умирает! - рявкнул Кайль, и Айя вздрогнула, столько в его голосе было холодной ярости.
        - Прости. Помоги мне, пожалуйста - драконица судорожно вздохнула - Давай вместе?
        - Что вместе?! - не понял брат.
        - Кровь. Я не знаю, чья кровь сильнее, мужская или женская. Помоги!
        Кайль посмотрел на сестру, глубоко вздохнул,… кивнул. Потом над его правой рукой замерцал воздух, из руки высунулся коготь - огромный, острый, как нож. Айя с завистью посмотрела на коготь, вздохнула:
        - Я так и не научилась вот так, частично трансформироваться. У меня или полная трансформация, или никакая.
        - У тебя умирает приемыш! Хватит болтать! Открывай ему рот и подставляй руку!
        Коготь чиркнул по руке Айи, она вскрикнула, закапала кровь. Кайль тут же вспорол себе левую руку, прикрикнул:
        - Вместе, давай!
        И в рот младенца потекла густая, темно-красная, почти черная жидкость. Он закашлялся, брызги попали на лицо Айи, но она не убрала руку. Младенец стал глотать, потом задергался, захрипел еще больше, забился…
        - Магию! Скорее!
        Айя замерла, сосредоточившись на колдовстве. Секунда, две, три… пять… младенец продолжал хрипеть и булькать, снова задергался, по маленькому тельцу прошли судороги, и Айя схватилась руками за голову, не обращая внимания на то, что они были испачканы кровью, и она продолжала капать с запястья:
        - Погубила! Я его погубила! Вот дура! Дура, дура, дура! Аааа!
        - Тихо! - прикрикнул Кайль - По-моему, сработало. Посмотри на него.
        Айя открыла глаза, уставилась на младенца. Он уже не был багрово красным, хрипоты в дыхании не слышалось, грудь поднималась легко и свободно. Получилось! Точно, получилось!
        - Молодец - улыбнулся Кайль - Молодец, сестренка! Ты его вытащила!
        А тем временем младенец открыл глаза, посмотрел на стоящих рядом брата и сестру, открыл беззубый ротик, и… из его рта послышалась членораздельная, хотя и абсолютно непонятная речь:
        - Хто ффы… таффыэ?! Фффэээ а?!
        - О! Он разговаривает! - радостно вскрикнула Айя - Ты посмотри, Кайль! Он говорит!
        - Нет - пренебрежительно отмахнулся брат, уже успевший убрать когтистую лапу в подпространство - это называется «гулит». Людские младенцы пытаются изобразить речь, и что-то бормочут. Это мы рождается сразу с мыслеречью, и говорим с первого дня жизни. Они этого не могут.
        - Ффау… фаф! - сказал младенец, обшаривая взглядом парочку, и Айя радостно засмеялась:
        - Нет! У нас особенный младенец! Гениальный! Он будет говорить сразу!
        - Ладно - согласился Кайль - Пусть говорит. А у меня есть предложение. Там в вещах была кружка. Давай поймаем козу, я ее подержу, а ты сцедишь у нее молоко. А потом напоим молоком ребенка.
        - Почему я буду сцеживать?! - по привычке возмутилась Айя, но Кайль прикрикнул:
        - Потому что я так сказал! Твой детеныш, тебе и за сиськи козу дергать! И прекрати говорить против по каждому поводу! А то я точно унесу его и отдам людям! Пойдем! Быстро! Надо найти этих вонючих тварей, да еще и поймать. А время к вечеру! Не вернемся к закату - папа полетит на поиски, и тогда нам не поздоровится. Вперед!
        Глава 3
        Я закончил петь, и ушел назад, вглубь сцены. В горле уже першило, надо его слегка смочить. Пивка жахнуть, холодненького. Там у меня сумка-холодильник с пивом, чтобы далеко не ходить. Да и покупать здесь, в ресторане, очень даже накладно, с их-то ценами.
        Нет, пиво не настоящее, «нулевка». Ребята всегда смеются, мол - «нулевка», это первый шаг к резиновой женщине. Но я не обижаюсь - не со зла подкалывают, все свои. Я с ними уже давно работаю, еще с девяностых, когда нищим инженером решил подработать в ресторане. Я так-то с детства играю на гитаре, неплохо пою - и в музыкальной школе учился. Но ушел работать на завод. С детства любил не только бренчать на гитаре и драть глотку, подражая кумирам рока, но еще и что-нибудь пилить, резать, собирать. Спокойно могу разобрать и собрать двигатель автомобиля, и он даже потом будет работать.
        Но заводы в девяностые зачахли, и куда податься тридцатилетнему мужику, у которого на шее двое детей и замученная безденежьем жена? В таксисты? Пробовал. Поработал несколько месяцев, нахлебался говна половником. Каждая сука, зажавшая в руке потный стольник, считает, что тебя купил. Или купила. «Ты обслуга! Вези меня, тварь!». Одного такого на ходу выбил из машины ногой. Вот так открыл его дверцу (он выходить не желал) и выбил. Хорошо, что ехал медленно, гнида не разбилась. Нет, после этого я не уволился. Проработал еще месяца два, и только когда мне едва не набросили на шею удавку, решил: баста, карапузики! Без меня! Мне семью кормить, а не раков! Ушел из такси. Потом узнал, что одного нашего сразу после моего ухода задушили, а машину угнали. Благо, что не додушили, только шею порезали. Машина была кредитная, он за нее еще несколько лет выплачивал. Кстати, помню еще, что машину нашли - в Новосибирске, туда угнали, через всю Россию. Номера перебиты, так что этот таксист еще проблему заимел - с перебитыми номерами нельзя на учет ставить, и с учета снимать. И вообще с ней ничего нельзя без решения
суда.
        Вот таким образом я оказался в ресторане. Взял свою гитару, подошел к руководителю группы, Витьке Муранскому, и попросил меня взять в коллектив. Без затей, без предисловий.
        Надо отдать ему должное, он не послал меня сходу, а выслушал, пожал плечами, и предложил что-нибудь сыграть. Когда я слабал ему «Генералов песчаных карьеров», а потом перешел на «Лебединое озеро», Витька спросил, могу ли я на электрогитаре. Я и тут не подкачал - играл, и неплохо. Конечно, не высший уровень - для этого нужно годами совершенствоваться, но сыграл, и спел. Когда выдал ему «Богемную рапсодию» на аглицком, а потом «Чемпион» - Витька принял решение и взял меня в группу.
        Уже потом я узнал, что мне просто повезло. Группы обычно спаянные, все друг друга знают чуть не с детства, но тут… гитарист вульгарно забухал, уже в очередной раз, а поверх синьки добавил кокса. И теперь лежал в реанимации под капельницей. Без малейшей надежды на воскресение.
        За эти годы много чего повидал - и бандитские разборки, и массовые драки, и любовь - пьяную и слюнявую. В ресторане у музыкантов с этим проблем никогда не было. Впрочем… вру. Как раз это и есть одна из проблем. Ладно там дамочка, которая пришла с подружками, чтобы снять мужика (желательно вот этого, певуна с гитарой - трахнет, и еще споет!), но были и такие, которые пришли уж с мужиком, но строят мне глазки, провоцируя спутника на беспредел.
        Да, бывало и так, что отмахивался от пьяного кавалера. Благо, что силой не обижен, и ботаником меня назвать ни у кого язык не повернется. Раз даже гитару разбил о башку озабоченного козла, желавшего добраться до моего пряного тела с помощью ножа-бабочки. Гитару было жалко - ужасно. Я ее еще в юности купил, на деньги, заработанные грузчиком на продуктовой базе - когда учился в институте.
        Но в общем-то все было хорошо. Я пользовался популярностью у клиентов ресторана, на меня даже приходили специально, послушать - я ведь и свои песни исполнял, баловался бардовской деятельностью. Андрей Костин, он же «Кость», популярен у завсегдатаев. Хотя в основном приходилось петь чужие песни. Я ведь не Высоцкий, чтобы мне платили большие деньги за мои песенки. Просто ресторанный музыкант и певец, исполняющий то, что мне закажут спеть. Хорошо, если закажут ту же самую «Богемную рапсодию», или «Естедей», но это не так уж и часто. В основном - какого-нибудь Шуфутинского, от которого у меня скоро начнется аллергия. Вот как сейчас - пришлось петь его «Маму». Хорошо хоть не «Вязаный жакет», который обстебали в комедии «День радио». Но как ни смешно - и его заказывали. Что поделаешь, если народ хочет ту, или иную песню? Я деньги зарабатываю, работаю для людей, так почему бы и нет?
        Мне уже за шестьдесят. Ничего нового в моей жизни не будет. Так что особо и не дергаюсь. Хорошо хоть, что дают выступать, деньги зарабатывать. В группе состав почти полностью сменился - из «старичков» осталось двое - наш командир Витька Муранский, да ударник Петька Храмцов. Остальные - кто совсем ушел, в мир иной, кто забухал, и на все забил, кто живет на пенсию, рыбу ловит.
        Дочка мне давно толкует: «Папа, хватит перед пьяным быдлом клоунствовать! У нас хороший дом, места на всех хватает! Речка рядом, лес! Денег мы зарабатываем нормально - на всех хватит! Колька тебя любит, ребята обожают - ты бы их играть на гитаре поучил, в жизни пригодится! Какого черта ты в этом пьяном чаду сидишь?!»
        Ну, я для вида обиделся на «клоунствовать», а внутри, честно сказать, похолодело. Что еще сказать? Тридцать лет «клоунствовал», без этого уже и не могу. Зритель нужен! Звон струн! Рев динамиков! Крики: «браво!» Это как наркотик. Кто раз попробовал - без этого не может. Вот и держусь до последнего. Наверное, со сцены вынесут вперед ногами. Не могу я на шее у дочки с зятем Колькойсидеть, пусть Настюха не обижается. И сын давно звал к нему - он в Питере живет, и у него тоже дом - фирма своя, строительная. Молодцы у меня ребята. Не зря я их учил, бабок кучу угрохал на обучение. И в жизни устроились, и люди хорошие, правильные.
        Жена, Олька, сейчас у Настьки отдыхает. Лето! Жара! А я тут, «в чаду». Чертова Шуфутинского лабаю. Иэхх!
        - Гля! - из-за плеча бормочет Мишаня, наш второй солист - По-ходу, что-то зреет, какой-то гнойник. Я давно смотрю за ними, щас что-то будет. Ребята непростые, все на понтах.
        - Точно - Костян, клавишник, покосился на упомянутый столик - И по-моему ребята заряженные. Чуть что - за карман хватаются.
        - Давно такого не видал, с девяностых - вздыхаю я - Вот не хватало еще по кумполу огрести! Схожу-ка я в сортир от греха… лучшее место для укрытия - сортир. Туда пули не долетают!
        Парни хохотнули, я встал со скамейки, и только шагнул в сторону, огибая синтезатор, как вдруг клавиши аппарата разлетелись вдребезги, осыпав меня пластиковыми брызгами. Последней моей мыслью было: «Сука! Накаркал!». И… темнота. Никаких тоннелей, никаких голосов богов, просто тишина и темнота.

* * *
        Свет. Нет, не в конце тоннеля. Ну не верю я ни в какие тоннели, если это только не тоннели метро! И в богов не верю. И вообще ни во что не верю, кроме как в себя самого, и в свою жену Ольку, которая любила меня, даже когда я был нищим и убогим заводским инженером. И потом любила, когда я вошел в роль ресторанного лабуха, и на мне регулярно висели пьяные телки. Да… грешен я, и не гожусь на роль не то что святого - но даже праведника. Увы. Увы?
        Глаза проморгались, и первое, что я увидел - две головы, наклоненные надо мной. Это был парнишка лет шестнадцати, и девчонка - такого же возраста. Похожие друг на друга - как две свечи. Только у девчонки имелась длинная коса, которую та перекинула через плечо, а у мальчишки - волосы до плеч, эдакая прическа средневекового пажа. Оба смотрели на меня молча, не говоря ни слова, и только иногда переглядывались, будто этими взглядами что-то друг другу говорили.
        - Кто вы такие?! - попытался сказать я, но изо рта вылетело что-то вроде «Фффо ффы фаффы!»
        - Да что за нах?! - ошеломленно сказал я, и снова какое-то шипение и фырканье. Похоже, что пуля вышибла из меня способность говорить. Я слышал, что такое бывает при травмах головы.
        А эти двое постояли, попереглядывались, повернулись, да и вышли. Куда вышли? Откуда? Да кто знает! Лежу, смотрю в потолок и просто охреневаю - он из темных бревен, практически черных. Весь в паутине, во мху, и это явно не реанимация в больничке. И даже не подсобка ресторана, куда меня могли оттащить.
        И вот лезут в голову такие мысли, не позволяя правильным мыслям прорваться к моему сознанию. Например, такой мысли: «С какого хрена у меня рука младенца?! А не моя здоровенная, мосластая клешня?!»
        А еще воняло. Так воняло, что аж с души воротило. И похоже, что вонял это я сам. Сунул под себя руку… вытаскиваю… опа! Твою ж мать! Обделался! Я - обделался! АААА!
        Меня затошнило, и ко всему прочему я еще и выблевал содержимое желудка. Прямо себе на грудь. Что-то белое, липкое… Молоко? Да я молоко терпеть не могу! Я его пил в последний раз тогда, когда отравился каким-то суррогатом под видом лимонной водки! Нужно было пить молоко, чтобы связать яд в желудке. Так Витька сказал, ну я и пил. Хорошего из этого ничего не вышло, блевал я знатно. Три дня пластом лежал, потом ничего, отошел. Не в мир иной, само собой - отлежался.
        Ладно. Нужно как-то бы отдаться Гигиене, матери порядка. То есть смыть с себя дерьмо. Или стереть. Пытаюсь подняться, опираюсь на локти, потом на правую руку… голова кружится… бах! И я свалился назад. И снова - только сейчас осознал, что лежу совсем голый! Откидываю кусок тряпки, которой меня накрыли… о господи… эти ноги в перевязочках, эти розовые ногти на ногах… эти пятки без следов мозолей… ЧТО СО МНОЙ?!
        Напрягаясь, переворачиваюсь на живот, и медленно, очень медленно, поджимая под себя ноги, поднимаюсь на четвереньки. Сердце колотится, в глазах темнеет… но все-таки встаю на четыре мосла. Голову трудно держать, очень трудно. Шея дрожит, голова трясется, а во рту вкус блевотины и чего-то молочного. Мерзость! Ну какая мерзость!
        Постоял минуты три, попривык. Ага, тряска прошла, может попробовать сесть? Пробую. Переношу вес на правую руку, усаживаюсь за задницу, пытаюсь выпрямиться… шлеп! И на место. Туда, откуда вылез - прямо в дерьмо. Господи, ну как же воняет! Я покрылся этой субстанцией по самую шею! Даже ноги, и те в дерьме!
        И тут распахивается дверь, и в комнату входит та самая миленькая девица, держа в руке здоровенную кружку. Она видит меня, издает какой-то звук, похожий на «Ффффххх!», и отворачивается с гримасой страдания. За ее спиной нарисовалась копия в мужском варианте, эта копия довольно улыбается и смотрит на девушку. Они с минуту глядя друг другу в глаза, потом парень фыркает, и указывает на меня рукой. Мол, получите, и распишитесь. А мне вдруг так захотелось есть, что я невольно застонал, и это у меня получилось так: «Ииии… ииии…» Эдакий щенячий визг, недостойный старого лабуха.
        Девушка подошла, одну руку запустила мне под голову, умудрившись подставить ладонь и под затылок, и под спину - рука оказалась очень большой, как и вся девушка, и поднесла к моему рту кружку, из которой одуряющее пахло молоком. Одуряюще не потому, что мне было противно, нет! Я так хотел есть, что выпил бы и сожрал что угодно, как в девяностые, когда однажды у нас дома не осталось ничего, кроме пшена и старого сала. И черствого хлеба - полбуханки. Будь они прокляты, эти «лихие» девяностые…
        Автоматически уцепился руками за кружку - не с первого раза, но смог, и припал губами к краю кружки. Теплая, почему-то пахнущая псиной густая жидкость потекла в мой желудок, и это была самая вкусная еда, какую я ел за последние… не знаю, сколько лет. Много лет!
        Пил, пил, пил… чувствуя, как надувается желудок. А потом почувствовал, что глаза мои медленно и бесповоротно закрываются, и с этим я ничего, совсем ничего не могу поделать. Сквозь сон я чувствовал, как меня ворочают, как тела касается что-то мокрое, но мозг отказывался просыпаться, убаюкивая тихими мыслями: «Свои… хорошо… спать… спать… хорошо…».

* * *
        - Ты видел?! Видел?! Он сам держал кружку! Это гениальный ребенок! А ты говорил!
        - А что я говорил? - Кайль сопел, прислонившись к дверному косяку, и развлекался тем, что выпускал и убирал коготь, будто примериваясь что-то резать или рвать - Я говорил, что он обделался. Вот! Теперь убирай за ним.
        - И уберу! - сердито фыркнула Айя - Ну-ка, подогрей полотенце! Оно холодное! Вода-то ледяная!
        - Только сейчас поняла - вздохнул Кайль, и тут же от тряпки пошел пар.
        - Ай! Горячо! - замахала полотенцем Айя - Потише надо было!
        - Обтирай, да полетели домой - так же лениво-спокойно ответил брат - Я сейчас коз сюда загоню. Скоро закат, нам нужно успеть до того, как сядет солнце. И еще - придумай, что мы скажем дома. Где летали, что видели. Родители точно спросят, так что… выкручиваться тебе.
        - Почему мне? - насторожилась Айя.
        - Потому что ты известная врушка, и тебе будет легче придумать историю. А я уже подхвачу.
        Айя обтерла мальчика полотенцем - тот довольно улыбался во сне, и его беззубая рожица была настолько забавна, что драконица невольно улыбнулась, а в ее душе вдруг потеплело. Все-таки не зря она забрала его себе. Что бы с ним сделали люди? Наверняка бы убили. Видела она, что творят эти чудовища! Похоже, что ребенок не такой, как все, потому они его и возненавидели. Чудовища! Только чудовища убивают детей разумных существ! Вон какой славный… розовый такой, пухлячок!
        Айя пощекотала мальчику животик, он улыбнулся и тихо сказал:
        - Ойя…
        Айя ахнула - неужели он знает ее имя?! Как догадался?! Но потом поняла - нет, скорее всего, это просто… «гулит», как то называет Кайль. Она накрыла мальчика чистой тряпкой, взяв ее из сумы, и вздохнув, уцепилась за обгаженную. Надо идти полоскать, иначе потом нечем будет накрыть мальчишку.
        Они оставили его одного. Кайль так и не поймал коз, эти твари где-то ловко спрятались, не помог ни нюх брата, ни его магические способности. Негодяи просто-таки растворились в пространстве. А может брат не захотел их найти - и это тоже вариант. У него бывают такие причуды - хитрый, как сто драконов! Решил, что нечего делать козе вместе с мальчишкой, да и наврал сестре, без малейших угрызений совести. А ей искать коз некогда - солнце уже коснулось горизонта, осталось времени только-только долететь. Младенец крепкий, толстенький, до завтра продержится. А они на рассвете к нему слетают, и все-таки накормят.
        Лошадь, которую притащил Кайль решили сбросить в пропасть - нечего ей тут валяться. И домой ее тоже нести не надо. Так-то можно было бы пустить ее на ужин, конина неплоха на вкус, но родители сразу догадаются, что с этим делом что-то нечисто - в лошади торчат стрелы, да и видно, что она домашняя, не из стада диких лошадей. Не дичь, это точно. Драконам запрещено брать что-то у людей.

* * *
        Ужин прошел спокойно - мама нарубила свежей оленины, приправила ее острой травой с названием «еранга». Айя не любила эту траву, но протестовать, как она это делала обычно, не стала. За что удостоилась внимательного маминого взгляда - мол, чего это с ней? Почему не кричит: «Я эту вонючую траву есть не буду!»? Нет, правда - зачем портить вкус оленины какой-то дрянью? Даже если она вроде как способствует улучшению пищеварения и благотворно влияет на крепость чешуек. И мало ли чего там говорят, мол - она придает мясу изысканный вкус! Идиоты! Эти старые драконы совсем спятили со своими вкусами! Молодежь может не хочет есть эту дрянь!
        Папы сидел у себя в кабинете, и вышел только когда они уже закончили ужин и трансформировались в людей. Он был явно чем-то озабочен, и сходу огорошил детей неприятным известием:
        - Неделю никаких полетов!
        - Почему?! - ахнула Айя - Пап, я завтра хотела потренироваться в виражах! Пап, так нельзя!
        - Я сказал - неделю! - отрезал папа, и глаза его полыхнули огнем - Дети должны слушаться! Вы еще не умеете отводить глаза, делаться невидимыми. У людей происходят какие-то события, возможно - война между кланами. Может - между государствами. Зная вас, а особенно тебя, Айя, сразу скажу: вы обязательно сунете нос туда, куда не нужно, так как любопытные, как лесные мыши. Вас заметят, будет скандал. Меня предупредили, чтобы я вас не отпускал. Там, где у людей что-то происходит, всегда есть рядом Непримиримые. Они мутят людей. Так что - никаких вариантов! Сидеть дома, и не выходить! Учитесь, читайте книги. Я расписал вам план занятий, выставил задания. Через неделю спрошу. Если хорошо ответите - отпущу полетать. И за неделю я кое-что выясню о происходящем внизу. И не надо делать такие физиономии! Будете возмущаться - я вас так заколдую, что полгода не сможете подняться в воздух! Будете только бегать и крыльями махать, как крестьянские куры!
        Сказать, что Айя расстроилась - ничего не сказать! Ее ребеночек лежит там один, голодный, хочет пить, есть, обкакался - и никто ему не может помочь! Ей просто хотелось зарыдать. Да, в человеческом обличье она испытывала те же эмоции, что и люди. В драконьем обличье все было как-то… проще. Не так переживательно, не так остро. Мама объясняла это тем, что принимая облик человека, дракон и становится человеком. Не совсем, конечно, но человеком. Это его защитная маска, которая включает в себя и человеческие эмоции. Сложно, запутанно, и неинтересно. Потому Айя выбросила ее слова из головы. На время. А вот теперь вспомнилось.
        Айя дождалась, когда родители заснут, и как следует закрыв границы мыслесвязи, на совсем малой громкости спросила Кайля:
        - Что делать будем?
        - А что ты сделаешь? - так же тихо спросил он - Хочешь больших проблем? Тут или сдаваться родителям, или…
        - Я так не могу! Мы же не люди какие-то, мы драконы! Мы не можем облечь ребенка на верную смерть от голода и жажды! Мы можем пообещать, что под страхом лишения полетов на год, не вылетим за пределы плато! Будем летать только над ним, и то низко!
        - Айя… сестра… ты уже столько напакостила, столько наврала, что родители тебе точно не поверят. Помнишь, ты обещала им, что не будешь трогать папины снадобья? И что ты сделала?
        - Это была ошибка! Сколько уже можно меня ей попрекать?!
        - А тот артефакт, который берегла мама… ты пообещала маме, что не тронешь его. И что ты сделала? Попробовала разогнать облака, да? Что получилось?
        - Я откуда знала, что так получится! Это дурацкий артефакт! Маме надо было сказать, что они испорченный, и действует ровно наоборот! И не было никакого потопа! Так… полило немножко, и все!
        - А насчет твоих монстров… ты обещала маме, что…
        - Заткнись! Хватит меня пинать! Как не стыдно обижать сестру! Мне и так плохо! Я плакать хочу!
        - Не плачь. Мне и правда жаль. Я тоже привязался к маленькому засранцу, и мне хочется его спасти. Завтра я пообещаю, что прослежу за тобой, что ты не сделаешь ничего дурацкого, и что бы не улетим с плато под страхом наказания. Возьму на себя. Только если ты меня подставишь, сестренка… больше никогда, совсем никогда ко мне не обратишься! Я никогда тебе не поверю! Поняла?
        - Поняла! Ты самый лучший брат в мире! Я тебя обожаю!
        - Спи, мамаша… хе хе… утром, за завтраком я с папой поговорю.
        Но поговорить он не сумел. Мама сказала, что папа еще на рассвете улетел по делам, и обещал вернуться к вечеру. А без него - никаких решений она принимать не будет. То его запрет, так что разговаривать надо с ним. Он лучше знает - кому и куда летать. Она сама никуда не собирается, хотя и хотела слетать в одно местечко, и кое-что там поискать для своих снадобий. И травку для мяса надо заготовить - она скоро кончится. Да и за ними, шалунами, надо приглядеть. Папа приказал не оставлять их без присмотра, и как оказалось - не зря. Стоит им сделать шаг за порог без папинового ведома, и мама сама им крылья пообрывает. В общем - осталось только валяться на лежанках, или сидеть в классной комнате, где для них приготовлено задание по математике, травоведению, артефакторике и теории полетов. Кроме теории полетов - полная нудистика и скука. Ну, зачем Айе травоведение?! Она не лекарь, и не собирается делать снадобья для лечения! Мама умеет лекарить - пусть она эти травы и запоминает! А к чему это Айе?! А математика ей зачем?! Пусть этим старые драконы занимаются, им делать нечего, надо время заполнять - летать
им лень, мир узнавать скучно, вот пусть и составляют уравнения! Развлекаются!
        Побурчав, драконица все-таки уселась за стол, и стала читать учебник по травоведению. Но из головы все не шел младенец, перед глазами висела картинка: беззубое, улыбающееся личико, и звучали слова, которые он произнес: «Ойя! Ойя!». Нет, может он все-таки узнал имя своей спасительницы, и звал именно ее? Вот было бы здорово!
        Глава 4
        Олька гладит меня по животу. Ладонь жены такая прохладная, гладкая… любимая! И мне так хорошо! Я не выдержал, вздохнул от удовольствия:
        - Оля! Оля!
        Она промолчала, и я снова забылся сном… Снился странный сон - будто я снова маленький. Да такой маленький, что даже ходить сам не могу! Ползаю, гажу под себя, голову держать не могу! И пью молоко. Странное молоко - из огромной кружки, пахнущее псиной, или козлятиной.
        Никогда не любил козье молоко - жирное, вонючее. Пробовал один раз, и больше ни-ни. Может потому, что привык к магазинной водичке, подкрашенной чем-то белым? С громким названием «Молоко». Помню, в юности продавали эдакие конусы с молоком, не помню, как они назывались. Вроде как тетрапаки, но не уверен. Отрезаешь кончик пирамидки, и присасываешься, запивая батон с изюмом. Я когда детям и внукам рассказывал о таких батонах, они недоверчиво улыбались - вот мол, папка-дед заливает! Батоны с изюмом! Да всем известно, что в Союзе люди голодали! Только сейчас и начали жить!
        Эх, дурачки… сейчас и не докажешь, что жили-то мы дай бог каждому. Одной только морской рыбой все магазины были забиты, и стоила она сущие копейки. А в селе свиней хлебом кормили. Да, да - помню, даже статья была в газете - ругали селян, что они такое кощунство творят. Селяне скупали в магазине черствый хлеб, вроде как по уценке, и откармливали скот. Вот тебе и голод!
        Чего это я про голод? А вот чего - проснулся от того, что невероятно хотелось жрать. А еще - ровно противоположное слову «жрать».
        Пачкать пеленки я не собирался, потому активировал скилл выживаемости (знаю слово, да, одно время активно увлекался онлайновыми играми - Ультима, Силкроад, Айон, Линейка и все такое), и пополз к краю лежанки. Ползти было трудно, но не так тяжко, как в первый раз. Видимо стал адаптироваться к новому телу.
        О господи… так это не сон?! И чего это я так спокойно воспринимаю мысль о новом теле?! Почему не воплю, как лягушка-бык на болоте?! Или как выпь! Я же должен стенать, орать, визжать - «Я в другом теле! В другом мире!»
        Хмм… а с чего я взял, что нахожусь в другом мире? Вот есть у меня такое ощущение, и все тут. Одежда! Да, да - одежда парня и девушки! Она совсем не земная! Больше похожа на средневековые наряды. А что еще? Что же еще? Лицо ребят точно такие же, как у земных - напоминают лица испанцев, или итальянцев. Интеллигентные лица, надо сказать. Приятные. Глаза… зеленые? Или карие… так и не понял. Обувь! Да, обувь - кто в наше время будет ходить в сапогах? У девушки сапоги расшитые, девчачьи, а парня построже, без выкрутасов.
        И когда я все успел заметить… попробовал представить эту парочку, так сразу картинка перед глазами встала - будто фотография. Так-то у меня всегда была хорошая память - тексты песен я запоминаю со второго прочтения, но чтобы фотографическая… Ну что же, если так - хорошо. Почему бы и нет?
        Хорошо, что лежанка низкая, почти у самого пола, иначе синяк у меня был бы во всю спину. Грохнулся я знатно! Так навернулся, что только гром пошел! Преувеличиваю, да - просто шлепнулся, как кусок говядины, и всех делов. Потом минут пять отходил, повизгивая и попискивая. Проклятое тело чуть что, включает режим «уа-уа», то бишь младенческий плач. И что характерно - ни хрена ничего не могу с этим поделать! Ну вот только брякнулся, и сразу: «ЫЫЫЫ!». Клянусь - само по себе происходит! И кто там говорит, что человек может управлять телом, наплевав на его трудности? Трудности моего тела заставляют меня завывать, как сирена.
        Ладно. Полежал, и хватит. Вперед, на завоевание мира! Какого мира? Да какая разница - какого. Какого-нибудь. Лежит такой спелый, зрелый мир, и мечтает, чтобы я его завоевал. Ну а как же еще? По-другому и быть не может. Вот только преодолеть бы несокрушимую преграду в виде старой дощатой двери… какая сволочь ее так плотно прикрыла?! Хотя… хорошо, что прикрыли. Все время забываю, что я теперь не стокилограммовый мужик под сто девяносто ростом, а всего лишь мелкая пищащая «ящерка», с розовыми ножками и ручками. У меня даже зубов нет, чтобы покусать врага. Если только засосать до смерти - но и на это сил не хватит.
        Может и правда - мне не надо наружу? Появятся мои… не знаю кто они, и покормят? Погадить я могу и здесь. Неприятно, конечно, откладывать какашку рядом с лежанкой, но что поделаешь? Буду как ребенок Мадагаскара - где шел, там и присел. Зато от души! Ближе к природе!
        Да, все-таки не стоит открывать дверь - вдруг там плотоядные чудовища, которые только и мечтают о пряной плоти старого лабуха?
        И тут мне в голову ка-ак… жахнет! Черт подери, а кто сказал, что эта парочка хорошие люди?! Может они людоеды! Может откармливают меня для того, чтобы сожрать! И так мне от этой мысли стало хреново-тоскливо, что чуть не завыл в голос. Там Олька плачет над моим трупом, дети переживают, внуки из телефонов вылезли ради того, чтобы утешить родителей, а я тут! Кучки откладываю в углу старой хижины! Ой-вэй… Так мне стало херово… слезы полились по лицу, а беззубый рот сложился в страдальческую гримасу.
        Плакал я минут пять - безутешно, в голос, глотая слезы, а потом как-то сразу успокоился и пополз в угол, выбирая место для сортира. А по дороге думал другую думу: мне за шестьдесят. Жизнь фактически прожита. Осталось хорошо если лет двадцать, а может и того меньше, все-таки мне тяжко пришлось - нервы, травмы, болезни. Пятнадцать лет накидываю. Последние годы работать уже не смогу, будут валяться тюленем, рыбу ловить, которую я ни хрена не ем. Терпеть не могу речную рыбу! Кроме осетрины, разумеется. В общем, чего я так переживаю? Да, расставание с близкими - это горько, это печально. Но… впереди у меня целая жизнь! Начать все с ноля, да еще и с грузом знаний взрослого мужчины! Разве это не классно?! Только бы еще с голоду не сдохнуть, да в пеленки не надристать…
        Мда… никогда не думал, что так сложно делать ЭТО, если ты не можешь стоять на ногах. Кое-как, улегшись на бок, в антисанитарных условиях… кошмар! И никакого тебе пипифакса. Мда. Нашел какую-то деревяшку, и… даже вспоминать об этом противно. И пополз назад.
        Восхождение на лежанку… читал я про Эверест, как трудно туда забирались люди. Не скажу, что мое восхождение на лежанку было равно их подвигу, но что-то героическое все-таки в том было. И заняло восхождение не менее получаса - со слезами, всхлипами, стонами и матом, который я исторгал из своего беззубого ротика буквально фонтаном. «Фоф фофу фаф! Фафа фафы! Фа фаф!» Нет, все-таки отвратительно, когда вместо полноценных ругательств вылетают только эти «фафы». Зубы! Хочу зубы! АААА! Дайте мне зубы! Стоматологи херовы…
        Только накрылся пеленкой (если можно так назвать эту тряпочку), так сразу и уснул, хотя ужасно хотел есть. Еды-то взять негде, так чего дергаться? А пока совершал свой анабасис в сортир - так вымотался, что на поиск еды сил уже не хватило.
        Проснулся от того, что в глаз воткнулся яркий солнечный луч, проникший через дверную щель, и тут же напомнивший о тех двух делах, которые являются смыслом жизни любого младенца: жрать и срать. Решив начать с последнего, резво пополз до края лежанки, довольно-таки ловко с нее сполз за грязный пол, покрытый какой-то мерзкой дрянью, о происхождении которой я и думать не желаю, и за какие-то пару минут добрался до места, выбранного мной под сортир. Я гений! Я чемпион! Шоу маст гоу он!
        «Загоуонил», отполз от загаженного угла, и стал соображать - что делать дальше. Благодетелей не наблюдается, еды тоже, а на улице солнечный день. Есть хочется - до поросячьего визга. Или младенческого. Да… наслушался я в свое время этих визгов и плачей. И пеленки стирал, Олька уставала, просто падала с ног. Близнецы, сразу обоих не потаскаешь, особенно когда зубы стали резаться. Вот тогда они дали нам жару! Аж вспомнить жутко… Кстати, никаких памперсов ведь не было. Потому, когда сейчас мамашки плачут о своей трудной жизни, о том, как они страдают, ухаживая за своими спиногрызами, меня только смех разбирает, и хочется спросить: «А вы стирали сраные пеленки хозяйственным мылом? Кучу, груду пеленок! Отстирывали эти желтенькие пятна? Вывешивали пеленки их на веревках? То-то же!» Да, памперсы можно сказать сделали революцию…
        Но мне сейчас не до этого. Надо вырваться на волю! Уж не знаю, что меня там ждет, но всяко лучше, чем загибаться от голода здесь, в этом вонючем склепе!
        Кстати - мухи налетели, мрази проклятые. Ууу… ненавижу тварей. Говорят, что и они нужны природе, но как по мне - я бы их всех под корень извел. Ну до чего мерзкая тварь! И кусачая! Ай! Погоди, тварь, научусь руками работать, я тебя поймаю, крылья оторву и бегать заставлю!
        Ползу к двери, царапая коленки - да, я уже на карачках ползаю, и шустренько так. Олимпийский чемпион, а не мелкий засранец. Кстати, после вчерашнего, и после ночной вылазки - большой прогресс. Может то моя душа начинает приживаться в теле? Не сразу она в него вживается?
        Смотрю в дырку от выпавшего сучка, рассматриваю окрестности. Ну что сказать… лужок. И… каовки, каовки… вру. Никаких каовок. Но и тираннозавров не наблюдается. А вон там чего? О! Коза! И такая… славная коза, с толстым выменем до земли! Только вот как к ней подобраться? Вот нафига ей мелкое розовое чудовище, которое норовит вцепиться в сиську?
        Но прежде чем понять, зачем ей это чудовище - надо выбраться из узилища. И как это сделать? Смотрю вверх. Замка не наблюдается. Дверь или подперта снаружи каким-нибудь колом, или… вообще не запирается. Ничем. А значит шанс открыть есть.
        Пихаю дверь рукой… и падаю, больно ударяясь физиономией о пол. Опорная рука подломилась. Не вставая, перекатываюсь на спину, и упираюсь ногами в дверную доску. Толкаю… и проезжаю на спину несколько сантиметров. Вес-то у меня, как у кота! Подтягиваюсь ближе, поднимаю ноги и с силой бью в дверь! Мне кажется, от такого удара она должна вылететь, как пробка! Ага… щас прям. Может, и правда подперли колом? В отчаянии бью еще раз, еще, еще… ступни уже болят, отбитые ударами о твердое дерево, я начинаю всхлипывать (черт меня подери!), уже ни на что не надеюсь… и… бах! Дверь со скрипом отворяется, впустив в хижину свежий, напоенный запахом трав и цветов воздух. Ура! Я победил! О Суворов! Нет для меня крепостей, которые я не могу взять!
        Ползти по траве не так приятно, как я думал. Все-таки по полу, пусть даже он грязный, ползать гораздо безопаснее. Коленки колет (наверное, до крови расцарапал!), в живот, когда споткнулся и упал, что-то колючее вп?лось - жуть и мраки, как говорил один мой знакомый. А в голове бьется мысль: «Сейчас эта тварь меня заметит и убежит!»
        Тварь - это коза, которая зырит на меня глазом с прямоугольным зрачком, и продолжает усиленно щипать траву. Вообще-то вредное животное. Читал, что на Кипре некогда были кедровые леса. Так вот люди их спилили, а остатки растительности добили козы, которых тут развели видимо-невидимо. Козы настолько настырные твари, что могут даже забираться на крышу дома. Ходят, как по земле. Да что на крышу - они на деревья забираются и объедают их сверху донизу! Какая тут к черту флора сохранится? А с ней и фауна, ибо этой фауне негде прятаться - леса-то нет. Теперь Кипр - выжженная солнцем скала, на которой ничего не растет. Голубое теплое море, и посреди него черная скала по имени «Кипр». Был я там, видел. Ничего хорошего не увидел. То ли дело Керкира, она же Корфу. Вот там всегда и все цветет и пахнет. К черту этот поганый Кипр.
        Вот демоница, косится на меня, но не убегает. А вымя какое! Черт подери, оно ведь ей ходить мешает! Я не колхозник, ни черта про сельское хозяйство не знаю, но где-то слышал, что если долго не доить коров, коз, у них молоко перегорает, пропадает. Могут и заболеть. Не знаю - правда, или нет, но… вот откуда-то в памяти у меня это задержалось.
        Ползу. Как Маресьев, мать-перемать. Опера «Маресьев», герой ползет, поет страдальческим голосом: «Гангрена, гангрена, мне отрежут ноги!» И за кадром хор, высокими голосами: «Гангрена, гангрена, ему отрежут ноги!». Раньше думал - брехня. Щас прям! Есть такая опера, и вот так в ней исполняли.
        Нет, петь я не буду, чтобы не спугнуть это чудовище, больше похожее на какое-то мифическое существо, на дракона. Читал, что молоко у нее настолько жирное, сытное, что может сравниться только с человеческим молоком. Охотно верю. Ибо только недавно его похоже что и пил. Теперь понимаю, откуда псино-козлячий дух от молока.
        Стой! Не убегай! Пожалуйста! Ну что тебе стоит?! Я маленький, убогонький, зла тебе не сделаю… ну?!
        Стоит, ест. Подползаю, и осторожно, медленно, как червяк втягиваюсь под брюхо козы. Снова косится, стоит. Осторожно протягиваю руку, беру сосок вымени, и… направляю его себе в рот. Охх… горячее молоко потекло в меня, как бензин в канистру. Глотаю, глотаю… господи, я такого чистого, искреннего наслаждения едой не испытывал уже… не знаю, сколько лет! Самые изысканные блюда мира меркнут перед этой струйкой горячего, жирного молока!
        Когда оторвался от вымени козы, оно заметно похудело - и я набрался наглости, и активировал вторую «колонку». И куда только в меня столько влезло?! В принципе, что там у коз за объем вымени? Сколько там молока? Литр? Может чуть больше?
        Переел лишнего, похоже. Жадность, мать его… но очень уж кушать хотел.
        Кстати, люблю слово «кушать», Оно такое русское, такое теплое и домашнее… Эх, дом, милый дом… за все надо платить. За новую жизнь - тоже. Интересно, решился бы я, если бы мне предложили вот так, переместиться в тело младенца? Чтобы без родни, без друзей, чтобы один? Наверное, нет. Пусть осталось мне немного, но это моя жизнь, я к ней привык. И родных расстраивать не хочется. Как представлю, что Олька там плачет над моим трупом - так все в душе переворачивается. Жжет, как огнем!
        Ползу под куст. Даже на четвереньки вставать лень, и сил нет. Как червяк - раз, раз… так на животе лежа и замер в тени развесистых ветвей. Хорошо хоть хватило воли в тень улечься - солнце печет, как на Кипре, или в Крыму, того и гляди облезешь. Мухи, суки, достали… смыть бы с себя говнецо… воняю, как сортир на трассе! Но сил нет. Спать… спать…
        Сколько проспал - не знаю. Отполз чуть в сторонку, справил нужду, и… снова пополз к козе. Кстати, их тут оказалось уже две - под присмотром здоровенного сердитого козла. Вот сейчас наподдаст мне рогами, и полечу я, солнцем палимый, как обосранный голубь.
        Нет, не поддал. Посмотрел на меня, и давай жрать. Похоже, что животины верно оценивают мой социальный статус и не собираются меня поднимать на рога. Младенец, зачем меня обижать? Травоядные… не драконы какие-то.
        Подполз ко второй козе, и реакция та же - подпустила, дала уцепиться за сосок. Понимает! Наверное, воспринимает как козленка - воняю, ползаю, молоко сосу, ну чем не козленок?
        «Иванушка, не пей из козьего копытца, адвокатом станешь!» Ладно, это я так… шутка у нас такая была. Друг детства, Мишка, адвокат. Вечно мы с ним стебались над его профессией. Эх, Мишка, Мишка… ковид проклятый. Не вытащили. Не сумели. Одним из первых заболел, а тогда еще никаких вакцин не было. За две недели сгорел. Жена его, Зинка, убивалась… они ведь как мы с Олькой, через такое в 90-х прошли… не приведи господь. И выжили. Эх, ну что все такое упадническое в голову лезет?
        Напился молока, и снова под куст. А чего мне? Я как кот теперь - пожрал, и на бок, спать. Верный способ быть гладким и довольным жизнью.
        С погодой мне повезло. Тепло - никакой одежды не надо. Только вот эти мухи… гады чертовы! Как бы помыться? Там что-то такое шумит, грохочет…
        Ползу, ползу… «гангрена, гангрена»… тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Ну, лезет в голову всякая чушь!
        Ага… речка. Есть! Пологий спуск, осторожно, осторожно… унесет еще, я ведь не… Додумать не успел. Плюхнулся в воду, и она оказалась такой холодной, что я завизжал, как поросенок! Или как младенец, которого засунули в корыто с холодной водой.
        А потом меня понесло. Да так понесло, что я и сообразить ничего не успел, а уже был метрах в пяти от того места, в котором спустился в реку. И вот какие жуткие подозрения закрались мне в голову… а не водопад ли шумит? Не отправлюсь ли я в полет, не имея ни парашюта, ни крыльев?
        И я забил ногами и руками, пытаясь подплыть к берегу. Кстати, видел ролики, где младенцев бросали в воду (придурки чертовы!). Так вот младенцы не захлебывались, не тонули - переворачивались и плыли, как настоящие пловцы. Инстинктивное умение плавать у нас в крови, мы же вышли из моря. Более того, в животе у матери младенец плавает в околоплодных водах, так что о плавании знает не понаслышке.
        Как ни странно, у меня получилось. Жить наверное хотел. Особо не присматривался, но краем глаза заметил, что вся эта масса воды срывается, и летит… куда-то. Не знаю куда, и знать не хочу. Главное - чтобы меня в ней не было! Я бил ногами, махал руками (ручками, черт их подери!) - и плыл. А потом уцепился за корни куста, растущего на берегу, подтянулся (на удивление ловко, как обезьянка!), и выдернул себя на берег. Отполз на травку, там и замер в позе морской звезды.
        Дурацкое приключение. Вот так башку и теряют. Лезут в воду, не зная броду, и… в данном случае - в буквальном смысле слова. Оказалось, что возле берега на каменном дне имеется скользкая, как мыло травка, а само дно - что-то вроде отполированного водой желоба. Отходил от приключения с полчаса, или час… задремал - солнышко пригрело, хорошо! Даже мухи не беспокоили.
        Когда очнулся, первым делом обеспокоился - а что там у меня с кожей? Сгорю ведь на-раз! Не хватало еще облезть… Посмотрел… нет, все в порядке. Даже немного загорел. И… это удивляет. Как это так быстро загорел? Покраснеть - это понятно, но чтобы вот так, сразу же перешло в загар?! О таком никогда не слышал.
        Ну что же, пора отправляться поближе к источникам пищи. Надеюсь, не сбежали? Интересно, насколько их хватит, меня терпеть.
        И вот еще что… как бы это узнать - как я здесь оказался, и… куда подевалась та парочка? Похоже, что именно они каким-то образом связаны с моим появлением в этом мире, в этом теле.
        Да и вообще - что дальше? Сколько может продлиться эта идиллия? Козы, молоко, лужайка… старая хижина. Люди - где? И что будет, когда я окажусь у людей? Если это на самом деле средневековье, где гарантия, что меня не прибьют, когда узнают, что я - это… хмм… демон. Да, я для них демон, занявший чужое место! Спалить демона! А перед этим хорошенько допросить. Ну… на предмет, где он спрятал сокровища убиенной им тещи. Или вообще сокровища - какие-нибудь. Любому дураку известно, что с демона можно что-то стрясти. С черта, если проще.
        Ох, как-то тяжко мне на душе становится, как только представлю, что меня допрашивают в святой инквизиции. Всякие забавные пыточные штучки вспоминаются, от которых не только дух перехватывает, а еще и задница сжимается в испуге. Умела инквизиция допрашивать - все расскажешь, даже чего не было. Целый роман сочинишь о сношениях с Дьяволом и его приспешниками. В эротических подробностях.
        Собрался ползти к козам, потом решил попробовать встать. После моего заплыва почувствовал, что координация движений стала гораздо лучше. То ли стресс помог, от страха и не такое бывает. То ли я стал лучше вживаться в новое тело, наконец-то мозг и плоть начали прорастать друг в друга. Но скорее всего и то, и другое.
        Берусь за тонкий ствол куста, который мне помог вылезти из воды, аккуратно подтягиваюсь, подтягиваюсь…
        Опа! Стою! Я гений! Я чемпион! Уи ар чемпионс, май френд!
        Вот если бы еще научиться ходить… а потом вставать без помощи куста… Ладно. Дорогу осилит идущий. Чтобы ходить - надо сделать первый шаг. Дождался, когда голова перестанет кружиться, отпустил куст, и… раз… два… три… пошел! Пошел! Ноги подгибаются, меня трясет, шатает из стороны в сторону, но я иду! Иду!
        Мда. Интересно было бы посмотреть со стороны - пупсик, эдакий амурчик, переваливаясь, шагает по лужайке! Кстати, колется, гадина. Тут только с виду тут все шелково и гладко.
        Иду к козам, и вижу… о черт! Эти твари начинают тихо-тихо от меня валить! Косятся, и двигаются, двигаются…
        Стоп! В чем дело?! Раньше не боялись, а теперь напугались?! Думай, Андрюха, думай… ты инженер, ты умный, ты даже синтезатор освоил как нечего делать…
        Опа! Есть! Раньше я не ходил, а теперь - иду! Они воспринимали меня как козленка, а сейчас я стал человеком, хоть и маленьким! И значит, что? Альтернативы нет. Ползти на брюхе. Иэхх… оно в жизни так и бывает - идешь, идешь… а потом - бах! И ты должен ползти на брюхе, чтобы хоть как-то добыть пропитание. Что-то меня на философию потянуло, а тем временем… жрать хочется, как из ружья. Так что… давай, пластун, ползи, снимай часового! Твоя жизнь в твоих руках!
        Без проблем. Как только опустился на четыре мосла, козы успокоились и нормально приняли «козленка» в свои ряды. Не хочу себя принижать, но похоже что-то козлиное во мне есть - вон как меня стадо коз восприняло, свой я им! Олька мне так в молодости и говорила, когда я заглядывался на жопастую телку: «Ну ты и козел безрогий!». Знала, точно. Или предвидела.
        Насосавшись молока, снова заснул. Это для меня уже рефлекс - поел - тут же в сон, поспал… и так далее. Младенец я еще, хотя и развиваюсь просто-таки фантастически быстро.
        Интересно, какой у меня возраст? Судя по первично-вторичным признакам… до года. Точно! Зубов-то нет! А зубы когда прорезаются? В полгода, если не ошибаюсь. Никаких следов прорезания нет. Значит… а это значит, что я тут один ни черта не выживу. Ни одежды нет, ни нормального одеяла, ни обуви. И похоже что мне в конце концов придется искать людей.
        Только представить - козы убегут, и что я буду делать? Да и на одном молоке не проживешь. Мне мясо нужно. Когда зубы начнут прорезаться, тогда и мясо можно есть - немного, кашицу из мяса. Да, я все помню, как вчера. Ребят наших с Олькой я тоже кормил, пока она спала, измученная и замотанная. Когда у них зубы начинают резаться… это просто атас! Хоть из дому беги! Я и бежал. Лучше пьяные вопли ресторанного быдла, чем дикий рев сразу двух спиногрызов. Но приходить-то домой все равно надо! И сразу же получаешь обоих отморозков в натруженные гитарой руки. А что делать? Любил я свою Ольку, да и сейчас люблю. По-другому, не как тогда, когда я ее… где поймал, там и имел («Ты какой-то маньяк!»). Теперь - мы как два бойца, прошедшие через огонь войны и выжившие наперекор всему. И она, наверное, единственный человек, которому я верю на сто процентов.
        Был. Теперь - нет. И опять на душе стало так тоскливо… я бы и в Раю тосковал по Ольке. Вот в Аду некогда тосковать - только успевай подпрыгивать на сковороде. А бродить по Раю без нее, поигрывая на арфе… это не по мне. Лучше уж тогда в Ад.
        Глава 5
        Весь день я только и делал, что ел и спал. Ближе к вечеру решил, что совмещать сортир и спальню как-то… не соответствует уровню старого музыканта. Конечно, я в своей жизни всякое видал, и однажды даже уснул на унитазе, будучи утомлен встречей нового года и выпитым виски, но все-таки предпочитаю, чтобы возле моей кровати не было кучи дерьма. А потому, взял пеленку наподобие моей, которую кто-то бросил в углу хижины, и… в общем, прибрался. Пеленку осторожно выполоскал в речке, намочил так, чтобы с нее текла вода, и как мог, замыл пол, оказавшийся не таким уж и гнилым. Вернее - совсем не гнилым. То ли доски, то ли половинки бревен были пригнаны друг к другу и отполированы неизвестным плотником так, что такое мастерство достойно самой высшей похвалы. А то, что доски потемнели от времени - это уже вторично. Не знаю, когда именно строили эту хижину, сколько лет она стоит, только пол выглядел так, будто он был сделан из мореного дуба. Черно-серый, твердый, как каменный. Кстати, а может это мореный дуб и есть? Почему бы и нет. Это у нас он настолько дорог, что хорошие напиленные кусочки продают за очень
даже приличные деньги. Почему знаю? Знакомый есть, который занимается изготовлением всевозможных поделок из мореного дуба. Я в курсе темы.
        Как мог, обмел углы от паутины - той же самой пеленкой. Проветрил, выгнал мух, набившихся в дом на запах, и довольный своей работой улегся отдыхать. Да, кстати сказать - я резко прогрессировал в развитии. Ходил уже вполне прилично, руки двигались как у нормального человека, и никакого головокружения. Такое просто не могло быть у шестимесячного ребенка, но факт есть факт, а как известно - против него не попрешь.
        Пеленку как следует прополоскал, вывесил посушиться, и к ночи у меня было второе «одеяло». Замерзну, так и накроюсь.
        Ночь провел более-менее нормально, хотя ужасно хотелось есть. Младенцу пофиг - ночь на дворе, или день, ему надо есть каждые два, или сколько там часов. Уже и не помню через какое время надо кормить младенцев. Мои спиногрызы уже сами обзавелись спиногрызами, их самих скоро будут называть бабушками и дедушками, так что… забылось.
        Со своей лежанки сбежал с первыми лучами солнца и сразу же помчался искать коз. Нашел сразу, далеко они не ушли. Снова улегся и по-пластунски пополз к заветной сиське, мысленно хохоча и улыбаясь беззубым ртом. Нет, ну правда - на седьмом десятке ползаю голышом по лугу, чтобы добраться до козьего вымени! Видел бы кто меня - оборжался!
        Наевшись, или скорее напившись, с полчаса поспал, а потом решил обследовать дом по периметру. За него-то я не заходил! Может там какая дерюжка лежит, или еще что-то полезное. Мне сейчас все сгодится, любая вещь для меня драгоценность.
        Твою мать! Вот только и скажешь! Первое, на что я наткнулся, начав обходить дом - две здоровенные сумки, которые приделывают к лошадям. Или как там это называется? Кладут на лошадей, прицепляют к лошадям - не знаю. Я вообще-то горожанин до мозга костей, деревню видел только из окна автобуса или своего джипа. И не умиляет меня грязь, вонь свинарника и пастушок со свирелью. Кстати, ни один из пастухов, которых я видел в своей жизни, не играл ни на чем, кроме ударных инструментов. И ударял он по коровам, которые так и норовили слинять куда-нибудь в сторону, косясь на него дурным глазом. И еще запомнилось - матерился пастух так виртуозно, что ему позавидуют строители и ресторанные лабухи, набравшиеся мудрости от разносторонне образованных в этом деле посетителей.
        Итак, лежат две сумы, почти доверху набитые какими-то тряпками, и поджидают своего хозяина. То бишь меня, желающего прикрыть срам чем-нибудь более цивилизованным, чем две измызганные тряпочки.
        Итак, что я имею: юбки - две. Женские рубашки - две. Чулки, трусы женские, куртка, туфли примерно тридцать пятого размера. А это что?! Одеяло! Самое настоящее, шерстяное! Ооо! Живем!
        Какие-то порошки в склянках… присыпки, что ли?
        Горсть монет - смотри-ка, даже золотишко есть. А что тут на монете, что за рожа? Хмм… нет, не знаю такой. Я так-то не специалист в нумизматике, но… ничего подобного не видел даже на картинке. Монета похожа на совсем уж старую - никаких тебе насечек по краю. Вот как вырубили еще (или отштамповали?), так она и пошла в народ. Следы хождения имеются. Серебряные монеты - то же самое. Крупные, красивые, и абсолютно незнакомые. И тоже профиль какого-то носатого мужика. Вообще, они все похожи на старые греческие монеты, но крупнее размером, и как-то… поровнее, что ли. Мне так кажется.
        Дальше: нашелся нож. По моему дитячьему состоянию - здоровенный такой тесак, рука еле обхватывает рифленую рукоять. А если как взрослому смотреть - нормальный такой нож, чем-то напоминающий штык-нож от «калаша». Крепкий, хрен сломаешь (с дури все можно сломать, да), ножны кожаные, сделаны так, что ясно - его носят на поясе. И почему-то сразу ясно: боевой нож. Никаких тебе: «колбаску порезать».
        Катушка ниток, стальная игла. Вот это классная находка! Можно будет из юбок сконстролить что-то такое, что можно на себя надеть. Ну не всегда же я буду ходить голышом?
        С обувью сложнее. Можно сказать - очень сложно. Туфли-то эти я не надену. Да и сшить не смогу. Только если обмотать ноги тряпками, и ходить, как… как бомж. Хотя даже бомжи имеют хоть какую-то обувь. Остается только тренировать ноги и ходить босиком. Как было в древности - все дети, и многие взрослые бегали босиком. И ничего! Жили! Хотя… ведь можно сделать обувку из лыка! Правда я не знаю, как его надрать, и точно не знаю, как делать эту самую обувку. То бишь лапти. Но да ладно… неужели инженер, рукастый мужик, не сможет связать себе лапти?
        А это что такое? Какой-то медальон. Буквы, связанные сложным узором. Герб, что ли? Может это мое? Ну… типа я потерянный принц, и как только найдусь - тут же меня на престол, дадут кожаные сапожки, и красную мантию, скипетр и державу. И начнется у этой империи классная жизнь! Ведь я буду прогрессорствовать! Колхозы настрою, покрою страну сетью больниц и зоопарков. В каждой семье будет граммофон! Хмм… ага, будет. Яду млять мне в тарелку будет. Это только в книжках такие как я прогрессорствуют, а на деле мне не только править не дадут, а еще и быстренько расскажут, кому я должен бескровно передать власть. На указе окажется или моя голова, или моя подпись. «Грустно, девушки!»
        Но да ладно. Это все из области фантазий. Но вообще… сумки-то тут недавно появились, не могли они пролежать десятки лет. И кстати, а если дождь? Хорошо, что ясная погода, а так бы уже все залило водищей, и пиши пропало - сгниет за считанные дни.
        Так что пришлось мне тащить сумы в дом, упираясь и пыхтя, как трактор на одном цилиндре. Мощи не хватает, один только дым и попердывание. Но перетащил. Пришлось вынуть тряпки, и отнести их отдельно. Эти чертовы сумы такого размера, что я могу в каждой из них вполне комфортно разместиться. Кстати, а почему бы и нет? Полусидя, да, зато уютно, и мухи не кусают!
        На лежанку затаскивать не стал, поставил возле нее. Застелил суму юбками, одеялом накрылся - хорошо! Но прежде сползал к козам, поел. Кстати - жру я, как нормальные младенцы не жрут. У коз уже и вымя пустое. Не хватает еды! И мне кажется, или так и есть… я подрос! Буквально за сутки - вырос сантиметра на два!
        Не выдержал, взял нож, пошел к углу дома, встал к нему спиной и прочертил над головой метку. Завтра еще замерю. А пока - спать! Глаза слипаются, ноги гудят - все-таки я ведь младенец, а не взрослый мужик, а сделал сегодня столько, что иные взрослые мужики бы уже валились с ног.
        Да… между прочим… тоже странно. И как это я, шестимесячный, тащил сумы, пусть и с трудом, но ведь тащил! И то, как бегал по лугу с пеленками - у меня мышцы-то никакие! Как они могут меня держать? Развиваюсь поразительно быстро, и… закрадываются нехорошие мысли. А именно: если я с такой скоростью развиваюсь, расту, то… сколько я проживу? Фактически у меня сейчас один день - за… сколько? Месяц? Два? То есть скорость моей жизни увеличилась в… тридцать раз? А может и в шестьдесят? Ладно, посчитаем: прожил год - будто прожил тридцать лет. Два года - и я уже в своем прежнем возрасте. Хорошо это? Глупый вопрос, да… если этот рост не прекратится, то судьба моя очень даже печальна. Буду жить плохо, но недолго.
        С этими жизнеутверждающими мыслями я и уснул, остро чувствуя свою убогость и обреченность перед лицом жестокой судьбы. Нет, теперь я не пл?чу. Повзрослел, мать его за ногу!

* * *
        О господи… как больно! Хорошо, что память не сохраняет ТАКОЕ! Хотя, впрочем, может кто-то и запомнил, как у него резались зубы. Я, например, точно не помню. Но ТЕПЕРЬ запомню. Непередаваемое ощущение, когда сквозь твои десны прорываются острые, белые зубки. Все сразу, гады! Всей толпой! И кажется, что у тебя не тридцать два зубы, а сто тридцать два! Десны кровят, чешутся, болят, меня лихорадит - то в пот бросает, то дрожу, как лист на ветру. Хреново! Только вспомнить, как мои орали, когда у них резались зубы… ой-ей… и хрен успокоишь! Ни спать, ни жрать - ничего не хотели. Вот только ходи с ними, да укачивай. Но и это мало помогает.
        В общем, всю ночь я не спал, к рассвету был готов утопиться или броситься в водопад. И у меня имелось два ряда зубов. Не нормальных зубов, а так… острые белые кончики повылезли, и торчат из десен, как грибы из навоза. Так-то я их не вижу, но чувствую, когда провожу кончиком языка по деснам. Что интересно, нижние зубы вылезли больше, чем верхние. Именно так и началось это самое прорезание - вначале полезли нижние, потом верхние. Не знаю, нормально это, или нет… но у меня вот так.
        Вылез из сумы с трудом - заклинился. Пришлось свалиться набок, и уже потом выбираться. Глянул на ноги - никаких тебе перевязочек, пухлости, тощие мальчишеские ножонки. Даже слишком тощие. Похоже, что мне не хватает еды. Организм бурно, просто-таки феноменально быстро растет, и если я не предприму какие-то шаги… не найду пищу… В общем, одним молоком я не обойдусь.
        И еще - организм перестраивает не только мышцы и кости. Что-то происходит с внутренними органами, я это чувствую. Живот болит, сердце стучит, что-то булькает… подозрительная деятельность! Эхх… похоже, что долго я в этом прекрасном новом мире не проживу. Как там называется болезнь, когда человек за считанные годы становится стариком? Не помню. Но похоже, что это она.
        Пошел к углу дома, как можно тщательнее сделал метку. Прикинул… два сантиметра за ночь! Ну ни фига себе! Бог, или черт - да все равно кто - вы чего там у себя, офигели?! На кой было перетаскивать меня в чужое тело, чтобы за считанные месяцы и годы превратить в старика?!
        Осматриваю руки, ноги, ощупываюсь. Сейчас мне уже года полтора, где-то так. Может даже побольше. И ужасно хочется есть! Это теперь мое нормальное состояние. Ну что же. пополз к козам. Благо что они далеко не уходят. Может понимают, что только с моей помощью могут избавиться от молока? По прикидкам, в одна коза теперь дает литра два на день Младенцу это нормально, а вот отморозку полутора лет от роду… нет, братцы, я так вылечу из этого тела раньше, чем предполагал. С учетом того, что мой организм растет со скоростью бамбука. Мне мясо нужно! Без мяса никаких мышц. Значит, мясо нужно найти. Вернее - белок. Кусать теперь я могу, хоть и с трудом. И жевать.
        Ну что же… пойду на поиски съестного. Правда абсолютно не представляю, что это может быть! Муравьи? Ящерицы? Гусеницы? (фффуу!) Кузнечиков наловить? А что - праведники питались акридами, когда сидели по своим норам, добиваясь просветления. Вот только не представляю, как я буду есть зеленого кузнечика, откусывая ему голову и посасывая лапку (вкусно! Просветляюсь!). У меня ведь даже огня нет!
        Стоп… кстати, насчет огня… я ведь в сумах видел что-то такое, что очень было похоже на кресало. Что такое кресало? А просто что-то вроде напильника, закаленная стальная пластинка с засечками по краю. Бьешь ей по куску кремня - летят искры. Вот и все. Взять мох, взять кресало, и понеслось! Я Прометей! Потом займусь. Вначале нужно найти, чего поджарить. Зачем напрасно жечь топливо…
        Вперед, на поиски мелких гадов, до которых смогу добраться! Надеюсь, мне повезет.

* * *
        - Нет!
        - Ну, папа!
        - Нет! Запрещаю!
        - Папа, я тут с тоски сдохну! Я хочу летать!
        - Нет.
        - Папа… позволь, я возьму ответственность на себя. Я буду за ней следить. Я не дам ей улететь туда, куда не нужно.
        - Нет!
        - Почему?
        - Так надо.
        - Что надо?
        - То, что надо! Молчите! И больше ни слова о полетах! Сидите дома! Когда разрешу, тогда и полетите!
        - Тогда я полечу сама!
        - Не полетишь…
        - Ай! Папа! Как ты можешь!
        - Могу. И еще не то могу!
        - Запретить трансформацию, это… это… я не знаю, как назвать! Ты жестокий, как человек!
        - Да. Я тоже человек. И вы - люди. Мы все - люди. Только одни - драконы, другие - нет.
        - Ох! Пап, меня-то за что?!
        - А за компанию! Знаю я вас, она тебя уговорит, подобьет на пакость. Например - сядет тебе на шею, и ты ее понесешь. Хитрость и бессовестность ее не имеет пределов.
        - Эдель, ты несправедлив к нашим детям. Это насилие не пройдет даром для их душ.
        - Да! Не пройдет, папочка! Я вырасту жестокой, злой, ущербной драконицей! И меня никто не полюбит!
        - Опыт показывает, что чем ни злее и пакостнее драконица, тем ее больше любят. Не так ли, милая? Хе хе…
        - Ты на что намекаешь, Эдель? Фу, как нехорошо! Да еще и при детях!
        - Ты такая же была. И Айя вся в тебя! Ты передала ей все, что могла - строптивость…
        - Ум!
        - …бессовестность…
        - Умение не боятся последствий своих шагов! Решительность!
        - …нечестность…
        - Способность выбирать лучшее решение в данной ситуации!
        - Лучшее решение?! А кто ревел, как водопад, когда она взяла твой артефакт? Кто потом неделю устанавливал погоду? Чужая драконица?
        - Моя вина. Я ее не предупредила, что артефакт неисправен. Откуда она знала?
        - Ты ее предупредила, чтобы она его не брала! Этого уже должно быть достаточно! А она как поступила?! Что она сделала?! Если что-то случается, заводилой всегда выступает она. Что-то разбилось - это Айя шалила! Что-то сгорело? Айя проводила опыты! А ты вечно ее защищаешь! Как и ее брат! Он всегда пытается наврать, и взять вину на себя!
        - Ну это же хорошо… он старший, он мужчина, и как настоящий мужчина - защищает свою сестру. Ты бы хотел, чтобы все было иначе? Чтобы он бежал, и доносил на сестру? Ты бы тогда его не уважал.
        - Я не говорил, чтобы наушничать, ты вечно все перевернешь с лап на гребень! Нет, с тобой совершенно невозможно разговаривать серьезно. Вы все безответственные, недальновидные драконы!
        - Ну чего ты так возбудился? Расскажи, что произошло. Почему им нельзя полетать? Что ты скрываешь?
        - Мне донесли, что группа драконов по наущению сама знаешь кого, отправилась в нашу сторону. Вроде как на облет материка. Посмотреть, что внизу происходит. Их путь пройдет рядом с нашим плато. Где гарантия, что они сюда не прилетят? И где гарантия, что увидев наших малышей, они на них не нападут? Наши ребята ни летать как следует не умеют, ни боевых навыков не имеют, старым боевым драконам вроде нас с тобой они не противники. У них и магия до сих пор как следует не развилась, они же еще дети. Почти младенцы. Так что… надо пока посидеть дома. На нас тобой напасть не решатся - знают, что я их порву. А если не смогу - ты не хуже меня им лапы оторвешь, особенно за близнецов. Но ребят убьют и тихо улетят. Наши ведь их даже рассмотреть не смогут - у них еще очень слабо умение снимать Завесу. Ребята, поймите меня… пока вылетать нельзя. Обещаю, что как только будет можно - полетите. Я буду следить за обстановкой вокруг Логова. Лишнего времени вас держать не буду. И когда начнете летать - буду обучать вас боевым приемам. Вы должны уметь дать отпор любому дракону! А еще - станете тренироваться в снятии
завесы. Мама будет подкрадываться, а вы ее будете ловить. Чего-чего, а ваша мамуля подкрадываться умеет! Будет весело!
        Молчание. Тишина.
        - Ну и чего такие скорбные физиономии, будто кто-то умер? Все хорошо, все живы, всех врагов побьем, а сами на их трупах спляшем!
        - Ффуу… Эдель… чему ребят учишь? Это варварский, человеческий обычай. Мы цивилизованные драконы, мы таким не занимаемся. Не слушайте его, ребята! Он шутит!
        - Ясное дело… шучу. Я в переносном смысле. Но если только эти уроды вас тронут - я не то что спляшу на их трупах, я сожру их сердца! Живьем! Клянусь!

* * *
        - Я плакать хочу!
        - Драконы не плачут…
        - А я буду! Потому что я человек! Слышал, что папа сказал? Мы тоже люди! И когда я в человеческом обличии, я тоже могу плакать. И буду плакать!
        - Ну, плачь, если тебе легче будет…
        - Как представлю, что он там один, голодный, плачет, просит еды… один-одинешенек! Ни папы, ни мамы… Слушай, а если я пешком пойду?
        - Ты будешь идти дня два… помнишь, сколько мы летели до места?
        - А я быстро пойду! Я побегу!
        - И умрешь от голода и переутомления. Упадешь, и умрешь. Это ему поможет?
        - Ну, сделай что-нибудь, демоны тебя задери! Придумай! Ты же мужчина! Ты должен меня защищать! А раз меня - значит, и моего детеныша!
        - Вот что… хмм… мамаша… у нас есть только один путь: идти сдаваться маме. Папа не позволит, мама добрая, она всегда за нас.
        - С ума сошел?! Она все равно папе расскажет!
        - А что предлагаешь? Чтобы он там умер от голода и жажды? Ты его взяла, ты за него и отвечаешь. Так что готовься получить то, что заслуживаешь.
        - Кайль… папа его убьет.
        - Не позволим. Да и не человек он, чтобы взять, и убить младенца! Мама нас поддержит.
        - Давай, так… если к послезавтра папа не снимет запрет - идем к маме. Сегодня мы мальчика покормили, завтра день поголодает, а послезавтра мы его спасем. Хорошо?
        - Хорошо… как скажешь. Твой младенец, тебе и решать. Только потом не плачь, если прилетишь к трупу.
        - Не надо грязный коготь совать в рану, хорошо? И так тошно, и плакать хочется…

* * *
        - Все. Идем сдаваться. Время!
        - Чуть-чуть подождем, а? Что-то я боюсь!
        - Дракон ничего не должен бояться! Как ни стыдно?! Идем!
        - Идем…

* * *
        - Маам… можно с тобой поговорить?
        - Нет, нет и нет! Папа запретил! Он так и сказал: они придут к тебе, будут просить, умолять, и ты не выдержишь и сдашься. Снимешь с них запрет на трансформацию, и разрешишь лететь. И я тебя не прощу! Десять лет не буду с тобой разговаривать! Так вот, дети, я не могу пойти на такое. Папа всегда держит слово!
        - Мам… можно я тебе расскажу что-то такое… только ты не ругайся, не кричи, ладно?
        - Я уже начинаю бояться… ну что же… расскажи… нет, Кайль, ты расскажи. Все, без утайки. Что она опять сотворила?
        - Только ты не будешь кричать, мама?
        - Нет, не буду. Все, успокаиваюсь… давай!

* * *
        - ААААА! Как вы посмели! Вы, жалкие, невоспитанные дети! Вам же был дан запрет на все контакты с людьми! АААА!А вы не только посмели его спасти, но еще и принесли на плато! Папа будет в ярости! Вы десять лет не будете летать! И я ничего не стану с этим делать! Поделом вам! Так вам и надо!
        - Мам… мы не все рассказали… только не кричи так, ладно? В общем, Роб заболел, и нам пришлось…

* * *
        - АААААА! АААААА! АААААА! РРРРРР! РРРРРР!
        - Мам, ну чего ты так…
        - Я чего?! Я?! Вы что сделали, пустоголовые?! Что вытворили?! Вы хотя бы знаете, что делает драконья кровь с человеком?! Вы поинтересовались, прежде чем делать ЭТО?!
        - Ну, я где-то читала, что она лечит человека, что он делается сильнее, чем обычные люди. Все болезни излечивает. И что люди в древние времена охотились за нами, чтобы добыть нашу кровь. Ну… в общем-то и все. Больше времени не было, он как-то сразу заболел, и чуть не умер. Вот мы и дали ему попить нашей крови.
        - ААААА! Попить?! Попить?! Глупая, необразованная, пустоголовая девчонка! Чтобы лечить человека надо несколько капель, КАПЕЛЬ крови! И то - он выживает в пятидесяти процентах случаев! Ее применяли только тогда, когда ничего на свете уже не поможет! Даже лекарская магия! А вы ему дали ПОПИТЬ крови?! Да это гарантированная смерть! Его душа точно улетела прочь! Даже если тело и выжило! Оно теперь - пустая оболочка! А ты потом кого-то призвала?! О Великий Дракон, создатель сущего… кого ты туда призвала, глупенькая?! А вдруг это демон?! Вдруг какое-то потустороннее существо, которое может угрожать миру?! Ох ты ж… теперь я понимаю, о чем говорила старая дура на слете. Да, близнецы приносят несчастье.
        Молчание, которое не решался нарушить никто из криминальной парочки. Они с замиранием в сердцах ждали продолжения. И оно последовало:
        - Говоришь, что он выжил. Значит, в теле есть чья-то душа. Если вас сходу не убил, значит, эта душа принадлежит сущности может быть и черной, потусторонней, но не такой опасной, как я решила с первого раза. Но это не точно. Еще вам скажу вот что: залив ему в рот вашей крови, вы запустили мутацию. Теперь ваш питомец превращается в дракона.
        - Дракона?! Вот здорово! У нас будет брат! - Айя радостно захлопала в ладоши, но тут же смутилась под тяжелым взглядом матери:
        - Если у вас когда-нибудь и будет брат, то… точно не таким способом (непонятно почему хмыкнула). А ваш питомец вряд ли станет драконом. Он будет и не драконом, и не человеком. Некая помесь дракона и человека, и что из него получится - я не знаю. И никто не знает. Когда рождается дракон - он выходит полностью сформированным, вы это знаете. Сразу начинает говорить, даже летает. И потом только меняется в размерах - линяет, наращивает новую чешую. И так до шестнадцати лет. Потом рост замедляется - вы достигаете зрелости. Что будет с человеком, я не знаю. Младенец может расти так же, как и все люди, а может вырасти за считанные месяцы до взрослого состояния. Вот только разум у него не драконий, а человечий. То есть - маленький младенец в теле взрослого. Хуже того - все драконы обладают магическими способностями. Но никто не может сказать - какими способностями. И вот теперь представьте - ваш питомец, в котором сидит неизвестно кто, за считанные месяцы дорастает до состояния взрослой особи. И тогда у него открывается первая магия. Неразумный младенец, обладающий могучей магией - что он может? Да все что
угодно! Даже вас, дурачков, поубивать! Маг-идиот, что может быть хуже? Да, да - я знаю, что вы скажете! Мол, там ведь не идиот, в него кто-то вселился, сама сказала! Да. Так вот это еще страшнее. Демон с магией драконов - это ничуть не лучше мага-идиота, а может быть и хуже. В общем, летим к нему. На мне, не обольщайтесь! Запрет останется! Я вас повезу. И сразу скажу: почувствую, что он опасен - убью на месте. И можете меня потом ненавидеть, мне все равно. Я за вас весь мир убью, не то что демона в теле младенца!
        Глава 6
        Медленно… как червяк… как минутная стрелка… как ниндзя, подкрадывающийся к жертве… бросок!
        Ага, тварь зеленая! Попалась! И не надо бросаться хвостами! Нафиг мне твой хвост! И нет у меня жалости! Я сейчас зверь! Хищник! Пещерный человек, мечтающий о мясе мамонта и пытающийся выжить!
        Ножом!
        Бац!
        Башка долой.
        Охх… ручки трясутся, ножки трясутся… грудь работает как кузнечные меха. Я ее все-таки одолел! Здоровенная такая гадина, чуть не с меня ростом!
        Укусила, тварь… вон, аж кровь выступила. Нет, так-то ее понимаю, все жить хотят, я бы тоже постарался тяпнуть, если меня схватить, но… я-то совсем другое дело!
        Главное, чтобы гадина не оказалась ядовитой. А то вот так нажрешься какой-нибудь дряни, и ага! Помню, как Дроздов, наш знаток природы и телеведущий, накормил свою «бригаду» ядовитыми лягушками. Чуть не померли бедолаги. А этот, судя по всему, совсем чужой мир, тут все может быть ядовитым, не только здоровенные зеленые ящерицы.
        Поверить не могу своему счастью - как это я сумел ее ухватить?! Ведь она видела меня! Косилась на меня! И почему подпустила? Впрочем - какая мне хрен разница, почему какая-то там ящерица лоханулась и дала себя убить. Главное - у меня будет обед из настоящего мяса!
        Хватаю крокодила-недоростка, подбираю его отброшенный хвост (не пропадать же добру?), и тащу в заранее приготовлено место, с отвращением чувствуя, что тело ящерицы категорически отказывается умирать - шевелится, дрыгает лапами, все еще порываясь бежать. Да что тело - голова ящерицы, когда я проходил мимо нее, следила за мной и разевала пасть, будто хотела сказать: «Отдай, сучонок, мое тело! Отдай, гадина! Куда ты его понес?!»
        Куда-куда… жрать буду. Вначале пожарю, а потом слопаю. Но прежде надо выпотрошить тварь, так что иду к воде, где долго и мучительно разделываю гада. В конце концов все-таки разделал, даже шкуру умудрился снять, но пришлось потрудиться. Тушку промыл, кишки отправил в речку - пусть водопад их унесет подальше, вниз.
        Кстати - так и не решился посмотреть за «край мира». Я так-то не трус, даже против человека вооруженного ножом дрался (дважды), но высоту… хмм… недолюбливаю. Да ладно, чего перед собой изображать героя? У меня ноги трясутся, когда я смотрю с высоты, и сразу хочется отползти подальше от края! Не летчик я, точно. И не парашютист.
        Тушку ящерицы завернул в лопух, дабы мухи ее не кай-кай, и отправился совершать таинство внесения огня в этот мир, «прометеить», одним словом. Сухой мох я нашел - выдернул немного из щели между бревнами дома. Веточек натаскал из леса, благо, что до него идти всего ничего, метров пятьдесят. Притащил и тяжелых палок - потом подложу в костер, чтобы угли хорошие были. Подозреваю, что развести огонь будет непросто. Это тебе не зажигалкой щелкнуть!
        А вот и нет. Оказалось, что зажечь костер огнивом совсем несложно. Наши предки не были дураками, определенно, и способ поджигания костра с помощью кресала самую малость сложнее, чем зажечь огонь спичкой. Волновался, конечно, ожидал эпических трудностей, а тут… сноп искр, мох занялся, задымил, я подул, раздувая пламя, подложил горящий мох под тонкие веточки, заранее уложенные «домиком», и… понеслось! Горит!
        Дождался пока как следует разгорится, подтянул большие лесины, положил в огонь. Книжки-то я с детства люблю, а там все было - и про то, как костер разжечь, и про то, как охотники делают «нодью». Кстати, удивительно, что я при моем малом росте и субтильном сложении так бодро тащил эти лесины, или как они там называются - бревнышки небольшие. Стволы деревьев - то ли ветром, то ли временем поваленные. И я их пер, как маленький трактор! Муравей, черт меня подери! Муравей, читал, может поднять вес в пятьдесят раз превышающий его собственный. Да, и это ненормально. Нет, не для муравья - для человеческого детеныша.
        Ящерку нанизал на палочку, и стал жарить над огнем, захлебываясь слюнями от запаха мясного. А когда тушка покрылась румяной корочкой, впился зубами в сочное, сладкое, и такое вкусное мясо! И пофиг, что нет соли, главное - мясо есть!
        Напоминает курятину. Белое такое, слегка резинистое, но вполне съедобное. Уничтожил ящерку за считанные минуты - жрал, захлебываясь слюнями, едва не урчал, как голодный пес. Поел, и свалился возле костра, расслабленно думая о том, как бы живот не лопнул от переедания. Нельзя с такой жадностью набрасываться на еду. И уснул.
        Сколько проспал - не знаю. Только снова хотел есть. И в сортир. Второе я быстренько исполнил, а вот насчет первого… козьего молока мне не хотелось, да и козы куда-то подевались. Заныкались, пока разделывал ящерку. Запах крови наверное почувствовали. Козы, они умные твари, человека с руками измазанными кровью не подпустят в свое подбрюшье. Только чистого амурчика.
        Итак, снова искать еду. Пойдут охотиться. Подложил перегоревшие палки в центр костра, и держа тяжелый нож на плече, как ландскнехт двухметровый меч-двуручник, зашагал по направлению к лесу. И надо же было такому случиться - добыча вышла на меня сама! Змея! Здоровенная, вроде гюрзы, или королевской кобры! Много мяса, но… много опасности. Надо было бы сделать что-то вроде копья, привязав нож к палке, и затыкать тварь до смерти. Но… задним умом все сильны, а змеюга сейчас уползет, и плакал мой ужин. Нужно попробовать взять ее так, без копья. Подкрасться, и… бац ей по башке! Бац! Бац! Секир башка шайтану! Что я, с какой-то там змеей не справлюсь? Тем более что она улеглась на камешек, и спит, греется на солнце. Сейчас, сейчас, тварина!
        Размахиваюсь, и… бац!
        И тут же резкая боль в предплечье. Гадина оказалась настолько быстрой, что пока я рубил ее ножом, она извернулась и тяпнула меня - как и положено приличной змее. Две дырочки, из которых сочилась кровь - вот результат моего головотяпства.
        Змею я все-таки разрубил - найденный нож был остер, как бритва, так что ничего удивительного - башка с частью туловища валялась на земле, и как принято у всех рептилий (выяснено мной опытным путем!), таращила на меня глаза, и злобно разевала пасть. А я… я тихонько опустился в траву и приготовился нормально помирать. Того заряда яда, который в меня должна была впрыснуть полутораметровая гадина, должно было хватить, чтобы убить пару лошадей, а не то что детеныша человека ростом чуть выше колена взрослого мужчины.
        Место укуса вначале начало чесаться, потом гореть, будто к нему приложили раскаленное железо, и онемело, как если бы я его отсидел. Дальше уже начал сдавать мозг. В ушах зашумело, зазвенело, в глазах потемнело, и… меня начало трясти. Судороги били тело, выворачивали мышцы, болело все - начиная с пяток, и заканчивая макушкой головы, в которую будто забили гвоздь - так она заболела. Ну а после я потерял сознание, думая о том, какой я мудак, и как бездарно просрал свою новую жизнь.
        Но я очнулся, и вполне бодрый и веселый. И похоже, что лежал в отключке всего ничего - минут пятнадцать-двадцать, не больше. Определил это потому, что костер почти не прогорел, пока я боролся с Великим Змеем. И голова гада все еще таращилась на меня злобными глазами, мечтая повторить со мной то, что не закончила в первую попытку. На всякий случай я ее хорошенько порубил своим «мечом». Мало ли… тяпнет, так может второй раз уже и не поднимусь. Да и просто больно, а я боль не люблю, никакой не мазохист.
        И снова к воде, потрошить змею. Прилично у нее мяса! Объелся, еще и осталось на ужин. Улегся в тенек под дерево отдыхать. Кстати, посмотрел на руку, туда, где у меня краснела опухоль после укуса - ничего нет, чисто. Две дырочки от зубов затянулись, остались только два пятнышка- корочки.
        Мда… забавно! Но объяснимо. У меня такой безумно быстрый обмен веществ, что яд не успевает отравить организм, а раны мгновенно затягиваются. Радоваться надо, а меня что-то в депрессию кидает. Прожить жизнь за два года, а то и быстрее - это как-то обидно. Лучше уж тогда сразу сдохнуть, чтобы не видеть, не понимать своего катастрофического старения. Дурные мысли, конечно, но… ладно, посплю еще пока что.
        Проснулся я от тревоги. Сам не понял - что меня так встревожило. Я даже вскочил, оглядываясь на сторонам. Но ничего такого не увидел - ни стаи волков, ни тигра, который норовит закусить комиссарским телом, ни стаи бандерлогов, готовых уволочь меня в потерянный город. Ни-че-го. Только высоко в небе птица, наверное коршун, или орел.
        Птица? Только сейчас сообразил, что я вообще-то прекрасная добыча для орла - мелкий, вкусный, неспособный защититься. И еще до меня дошло - а я ведь, дурак, спал на открытом месте! А если бы меня какой-нибудь гриф-стервятник уволок?! Так и представил кривой клюв грифа, расклевывающий мне печень. Вот тогда я был бы настоящий Прометей…
        Пойду-ка я в домик. Там душно и воняет говном (впиталось, черт подери!), зато никто не кастрирует меня кривым нестерильным клювом. Как-то мне не климатит выйти в мир через анальное отверстие трупоеда.
        Вздыхаю, и поворачиваюсь, чтобы идти к дому - до него метров сто. Но перед тем, как сделать первый шаг, оборачиваюсь и смотрю на небо. И с ужасом понимаю, что черная точка увеличилась, и этот коршун точно нацелился на мою сладкую плоть!
        Срываюсь с места, бегу, падаю, цепляясь за кочку - то ли кротовая нора, то ли бывший муравейник - пытаюсь подняться, и понимаю, что не успеваю. И тогда хватаю нож обеими руками, и готовлюсь к бою. Ничего, мы и от Батыя отбились, так какого-то там летающего говнюка не победим?! Ура! Врагу не сдается наш гордый… ой, мамочки… ОЙ!
        От увиденного меня не просто заморозило в столб, я обалдел! Это не коршун! Это. ДРАКОН! Самый настоящий, почти такой же, каким его рисуют на картинках! Рогатый, с красным гребнем, идущим от головы по спине до кончика хвоста, с огромными крыльями, которые плавно, и будто нехотя отталкивали от себя воздух. Он плыл по небу как дирижабль - такой же огромный, и такой же величественный. Вот только скорость у него была побольше, чем у дирижабля, это точно. Последние секунды он несся к земле как пикирующий бомбардировщик - только что сирена не завывала. Уже перед самой землей с хлопком, бьющим по ушам распахнул крылья, и вот уже его могучие лапы с когтями-саблями вцепились в дерн, оставляя после себя черные отметины.
        Дракон был громаден, высотой с двухэтажный дом, может больше, и непонятно - как такое чудовище вообще может летать.
        Впрочем, мне не до размышлений. Мелькнули мысли, и быстренько свалили прочь, оставив после себя лишь сожаление (в очередной раз), да глубокое разочарование: «Опять, что ли?! Господь, а тебе не надоело меня убивать?! Ну что за гадские шуточки?!»
        Я выставил вперед нож и приготовился драться. «Со мною нож, меня так просто не возьмешь, держитесь, гады!»

* * *
        - Мам… ну папа же не узнает! Мы сами полетим! Сними запрет!
        - Нет! Папа узнает! Он всегда все узнает! Но даже если бы не узнал - я не собираюсь его обманывать. Папу обманывать нельзя. Сидите!
        И они сидели, вцепившись руками в гребень. Так-то сидеть было неплохо, они не первый раз летали таким образом и с папой, и с мамой, но… очень уж хотелось полетать самим. Это чувство абсолютной свободы, полета, разве оно с чем-нибудь сравнится?!
        - Дымом пахнет! - вдруг сказала мама, и закрутила вираж - У дома костер. Там люди!
        - Люди?! Они убьют его! - Айя даже запрыгала на месте - Мама, скорее, Робу грозит опасность! Мама, снижайся!
        Драконица ухнула вниз, сложив крылья, и дом стал приближаться, и теперь оба близнеца почувствовали запах дыма. Дракон в своем обычном состоянии чувствует запахи гораздо лучше, чем тогда, когда трансформируется в человека. Папа это как-то объяснял, но Айя не запомнила. Ей это было неинтересно. Просто приняла, как данность: пока находится в человеческом теле - ее органы чувств работают почти так же, как и у обычных людей. Когда «надевает» драконье тело - и обоняние, и вкус, все чувства обостряются, становятся многократно сильнее. Иногда это хорошо (на охоте, например). Иногда плохо. Не очень-то хочется чувствовать запах падали и дерьма за несколько сотен шагов…
        Мать летает просто виртуозно! Такие виражи, такие приземления! Красота! Только лишь ее когти впились в дерн лужайки, как Айя скатилась по чешуйчатому боку мамы, и… оказалась перед мальчишкой, который стоял перед ней, держа в руках нож и вытянув его в сторону драконицы. Глаза его были вытаращены так, что казалось - сейчас выскочат из орбит. Но вся его поза говорила о том, что этот крохотный человечек готов бороться до последнего, и умереть, не сдавшись гигантскому чудовищу.
        - Не надо страх! - улыбнувшись заговорила вслух Айя - Мы хороший! Это мой мама!
        И тут же добавила на мыслесвязи, обращаясь к матери:
        - Мам, ты его перепугала. Трансформируйся, пожалуйста!
        Драконица замерцала, и вот уже на земле стоит высокая, очень красивая женщина с жгуче-черными волосами, зелеными глазами, полногубая и стройная. Она строго посмотрела на мальчика, который издал какой-то неопределенный звук, и с нотками холода в голосе мыслесвязи, сказала Айе:
        - Все так, как я и предположила. В этом детеныше сидит кто-то иной. Это не просто мальчик. Теперь ты понимаешь, что наделала?
        - Мама! - в отчаянии вскричала Айя, и двинувшись к мальчику, встала рядом с ним, положив ему руку на худенькие плечи - Не убивай его, пожалуйста! Не надо! Он весь дрожит, перепугался! Ты же видишь, никакого колдовства в нем нет! Никакого демона!
        - Хмм… - женщина осмотрела мальчика с ног до головы, медленно, внимательно. Потом кивнула - Да, черного колдовства не вижу. Скорее всего, это не демон. Демону не было бы никакой необходимости защищаться этотй дурацкой железкой. Да он был бы и поумнее…
        - А ты много видела демонов, мам? - тут же перехватила инициативу Айя - Как их отличить от людей? Расскажи, вдруг нам придется встретить такого?
        - Одержимый демоном человек очень силен, он практически не болеет, но добивается этого тем, что мучает живых существ, предпочитая людей, а среди людей - женщин и детей. От них идет самая чистая, самая сильная жизненная энергия. Демоны очень опасны, изгнать их из носителя очень трудно, почти невозможно. И узнать, что в человеке сидит демон можно только по его делам - даже у драконов уже почти не осталось тех, кто может видеть ауры живых существ, и по ним определять, чем болеет то, или иное существо. Одержимость демоном - это тоже вид болезни. Что-то вроде паразита. Только обычный паразит питается тем, что ест существо, отравляя его организм, а демон ест душу человека, превращая ее в помойку.
        - Уважаемые родичи! - в разговор врывается голос Кайля - Вы случаем не забыли, для чего мы прилетели? Может, мы потом послушаем лекции про демонов? Тема безусловно очень интересная, но…
        - Заткнись, Кайль! - возмущенно вопит Айя - Мама очень интересно рассказывает! И она не успела рассказать, как же все-таки определить носителя демона! Мам?
        - По делам его - сухо отвечает мать, слегка смущенная тем, что увлеклась лекцией. И в самом деле - зачем они сюда летели? Мальчишка так и таращится на всех, оглядывая окружающих со смесью страха и недоверия в глазах. И что же с ним делать?
        - Кто ты? Как тебя звать? Можешь говорить? - обращается она к мальчику на всеобщем языке, но тот только таращит глаза, и мотает головой. Мол, «не понимаю!»
        - Задача усложняется - вздыхает драконица - И кого же вы призвали, маленькие засранцы?! О Великий дракон! Сколько же от вас хлопот! Маленькие драконы - большие проблемы. И чем вы больше, тем больше от вас проблем. И что с ним делать? Мда… ладно, пойдемте, посмотрим - кто развел костер, и что тут вообще делается.
        Женщины повернулась и пошла туда, откуда шел дымок. Близнецы за ней, и при этом Айя тащила за собой мальчишку, держа его за руку и что-то тихо, успокаивающе ему бормоча… Драконица-мать это отметила, и слегка подивилась - неужели у дочки в таком возрасте проявился материнский инстинкт? В общем-то, это даже хорошо. У людей, которые хотят, чтобы их дети выросли хорошими, добрыми людьми, есть обычай дарить мальчику или девочке домашнее животное - собачку, кошечку. Те заботятся о них, переживают за них, и в этом случае вероятность того, что эти дети вырастут приличными людьми гораздо выше. И наоборот - если дети жестоки, обижают животных - велик шанс, что из детей получался подонки, негодяи, которые станут позором своих родителей, и навлекут беду и на семью, и на окружающих их членов общины. Арга давно живет, и знает это не понаслышке. В молодости она не один десяток лет прожила среди людей…
        Арга обошла дом, потрогала ногой ветки, лежащие в костре, посмотрела на кости, валяющиеся там же, в углях… развернула лопух, в который была завернута недоеденная часть жареной змеи, подняла брови. Потом пошла в дом, где пробыла некоторое время, совсем недолгое. Вышла, посмотрела на солнце, сощурилась, вздохнула. Покивала головой из стороны в сторону, как бы сокрушаясь тому, что увидела, снова вздохнула.
        - Что, мама? - Айя стояла прижав к себе мальчишку, и поглаживала его по голове, успокаивая. Мальчишка выглядел очень озадаченным, но не вырывался, и не делал попытки ударить ножом, который держал в правой руке. Нож в ручонке выглядел настолько большим, что было непонятно, как этот мелкий детеныш удерживает его за рукоять.
        Арга отметила и это. Человеческие младенцы не такие уж и слабые, как это можно подумать, и хватательный рефлекс у них очень силен - как у детенышей обезьян. Но чтобы вот так… держать на весу здоровенную железку, да столько времени… настоящий ребенок давно бы ее бросил. Да, в младенце сидит совсем не ребенок. И младенцем теперь его не назовешь - сухонький маленький человечек со смешными круглыми коленками, зубастый (и это драконица заметила!), встрепанный, и очень даже решительный. Вон как смотрит, вроде слегка успокоился, но все равно готов ринуться в бой.
        Арге понравился его взгляд, и решимость защищать себя до последней капли крови.
        А еще - понравилось то, как мальчик сумел выжить при практически полном отсутствии к тому предпосылок. Когда драконица сюда летела, она ожидала увидеть жалкого заморыша, умирающего от голода и жажды в закрытом вонючем доме, и подсознательно хотела, чтобы тот умер до ее прилета. Нет младенца - нет проблемы. Но перед ней стоял маленький боец, готовый подороже продать свою жизнь и не отступить перед превосходящими силами противника. Смешно и даже… возникает чувство уважения к этому щенку. Он заслуживает жить, если сумел выкрутиться без малейшей помощи извне. Конечно, ему помогло то, что ребята прихватили сумы с лошади его матери, но все равно - это очень впечатляющий результат.
        - Ну что, мама? Что скажешь? - нотки нетерпения в мысленном голосе Айи просто бурлили, и Арга понимала, что если сейчас примет решение о том, что мальчика надо убить, дочь может встать против нее. И никогда не простит ей убийство питомца, даже если со временем поймет необходимость этого деяния. И Кайль не простит. Он за сестру весь мир порвет! Правильный мальчишка, на него можно положиться. А что скрывать от самой себя - Арнга очень дорожила любовью своих детей. И подозревала, что даже их отец, жесткий, бескомпромиссный воитель, не пойдет на такой шаг - рискуя потерять любовь и детей, и жены, которую он любил больше жизни. Вот такая цепочка натягивается…
        Да и не видно, чтобы у мальчика были какие-то нехорошие наклонности. Убил змею и еще какую-то тварь? (похоже, что ящерицу) Так это охота. Драконы тоже охотятся, без этого они просто не проживут. Им необходимо сырое мясо для нормальной работы кишечника и получения жизненной энергии живых существ. Тут ничего не поделаешь, драконы могут есть и растительную пищу - когда находятся в своем человеческом облике, но им все равно нужно мясо. И даже когда они становятся людьми, все равно предпочитают слабо прожаренные куски, слегка прихваченные огнем снаружи. Драконы всегда были хищниками, и бесполезно их приучать к поеданию травы. И смертельно.
        - Что я тебе скажу - ворчливо ответила Арга - Наворотили вы… и не разгрести. Папа будет в ярости. Достанется нам… даже представить страшно. Реветь будет - этот водопад позавидует…
        - Мамочка! Спасибо, спасибо! - Айя кинулась на шею матери, завизжав, как поросенок - Ты самая лучшая! Самая умная! Самая добрая! Спасибо!
        - Так что решили-то? - не понял слегка тугодумный Кайль - Мам, ты оставишь его жить? Не убьешь? Честно сказать, мне тоже не хочется, чтобы ты его убила. Пусть Айя с ним балуется… языку его учит. И сама подтянет свое произношение! И учиться им можно вместе, а то она сама не учится как следует. И мне мешает. Не убьешь, ма?
        - Глупый! Мама его не убьет! Потому что она добрая и хорошая! Самая лучшая мама в мире! - радостно сообщила Айя, и Арга, грустно улыбнувшись, ответила:
        - Ну как я его убью, этого маленького засранца? Вы же меня потом со свету сживете! Теперь думайте, что папе сказать… папа будет очень сердит. Ох, как сердит!
        Глава 7
        Меня трясло. Это только в книжках герои ничего не боятся, и бросаются с ножиком на танки. Даже летающие. А вот только представить летающий «танк» размером с трехэтажный дом, с когтями полуметровой длины, и лапами, которые могут легко переломить толстенное бревно, как тростинку! И это чудовище стоит сейчас передо мной и решает - или мной закусить, или почисть задницу, как ершиком. Я чуть не описался, ей-богу…
        Даже когда с дракона как с горки скатилась давешняя девчонка, которую я уже и не чаял увидеть, все равно не смог выйти из боевого режима: стоял, вытянув руки с ножом в сторону дракона, и трясся, отчетливо пованивая выступившим на коже пОтом. Меня будто заморозило в этой позе.
        Девчонка обняла меня, стала что-то лопотать на их языке, а я все никак не решался опустить нож - рефлексы, инстинкты, и все такое. Меня морозило.
        И тут… дракон вдруг замерцал. Я не знаю, с чем это сравнить… если только с большим трехмерным экраном, который вдруг начал моргать - все быстрее, быстрее, быстрее, и… опа! На месте громадного дракона стоит женщина. Высокая, красивая, зеленые глаза смотрят строго, испытующе, будто стараются разглядеть во мне что-то неприятное, такое, от чего надо шарахаться и чего стоит бояться. Так мы смотрим на проползающую мимо змею - то ли это безопасный ужик, то ли гадюка - как сразу определить, если никогда эту тварь не видел вживую?
        Постояли, посмотрели друг на друга, а потом женщина пошла туда, где горел мой костер, и моя… хмм… защитница рванула за ней, уцепив меня за левую руку, как мамочка таскает свое чадо через дорогу. Правильная мамочка…
        Я совершенно инстинктивно попытался сопротивляться - пассивно, повиснув на руке как гиря - но девчонка этого даже не заметила. Она перла меня с силой трактора «Беларусь», и сопротивляться ей было совершенно бесполезно.
        Потом я стоял возле костра, и смотрел, как мадам разглядывает следы моего пиршества, с брезгливым любопытством поддевает носком сапожка кости ящерицы, разворачивает поджаренные останки змеи, потом идет в домик, и скоро выходит из него с выражением полной отрешенности от этого мира. Эдакий дзен, который вдруг снизошел на… драконицу? Не знаю, как правильно ее назвать. Пусть будет так.
        Женщина-дракон подошла, остановилась напротив меня и моей… хмм… няньки, которая как раз ласково ворошила мои волосы, сильно отросшие за эти два дня, и я готов поклясться, что между этими… существами сейчас происходит некий разговор, и что этот разговор касается меня лично. И похоже, что разговор закончился в нашу пользу, потому что девчонка бросилась на шею женщине и стала ее обнимать.
        Кстати, судя по всему - это их мать. Опять же, утверждать со всей уверенностью не буду, но очень уж они похожи - эта парочка, и статная женщина, которой на вид больше тридцати лет и не дашь. Да что тридцати - двадцать пять - сорок, вот такой диапазон ее возраста. Бывают такие женщины, у которых возраст будто замораживается. Они и в шестьдесят выглядят лет на двадцать моложе, чем есть на самом деле. Почему-то чаще всего это присуще тем женщинам, в жилах которых течет восточная кровь - кореянки, китаянки, или помесь этих народов со славянами, англосаксами и другими. Что такого в восточной крови, я не знаю, но у них определить возраст женщины или мужчины очень трудно. Может те же самые корейцы и умеют это делать более точно, но я никогда не обладал их умением.
        Девушка отцепилась от женщины, которая так и осталась невозмутимой мраморной статуей… «статуя» снова замерцала, замигала, и… передо мной высился дракон, сразу напомнивший о стратегических бомбардировщиках. Одно дело видеть такое на картинках в книжках-фэнтези, и другое… вот он стоит, щурит зеленые глаза размером с поднос, дышит на тебя горчим воздухом из широких ноздрей, а ты смотришь ему в пасть, и думаешь: «Он ведь меня проглотит, как таблетку!».
        Тем временем девушка обняла меня за плечи, сказала что-то невразумительное, и мягко, но так, что я едва не пропахал носом землю, подтолкнула меня к дракону. А я замер - она чего, маму покормить решила?!
        Видимо на моем лица отобразилась вся гамма переживаний, потому что девчонка вдруг расхохоталась, звонко и весело, ей вторил брат, и даже дракон открыл пасть и весело оскалил свои острые, белые, страшные, как у акулы зубы. Девушка нагнулась ко мне, без всякого напряжения, будто я был сделан из пуха - взяла меня на руки и пошла к дракону.
        Ах вон что… мамочка решила нас покатать! И куда же это они меня увозят?! Да еще и голышом?!
        - Сумки! Сумки возьми! - заорал я в уху своей няньке - Я что, без трусов буду бегать?!
        Она остановилась, вытаращив глаза посмотрела на меня, и я показал ей жестами:
        - Одеться! Срам прикрыть, черт вас подери! Сумы, сумы возьмите!
        Молчание, переглядывание, и вот девушка улыбнулась и кивнула, а ее брат побежал в хижину, из которой скоро вышел с двумя сумами в руках. Я довольно кивнул и улыбнулся. А потом сделал жест большим пальцем, мол, отлично! Как учили!
        Девушка подняла брови, посмотрела на брата, улыбнулась, снова кивнула. Потом подозвала его, взяла суму, покопалась в ней, достала юбку, сделанную из материала, похожего на шелк, и осторожно, даже нежно обернула меня ткань, предварительно отобрав нож и бросив его в сумку. При этом, когда бросала, у нее было такое пренебрежительное, даже брезгливое выражение лица, что я невольно ухмыльнулся - ну да, в самом деле, какой к черту нож применительно к драконам? Тут скорее пулемет КПВ нужен, или зенитная установка. Интересно, эти чешуйки вообще можно чем-то хотя бы поцарапать?
        Со мной на руках «нянька» легко забралась на спину дракона, уселась на гребень между выступами, и довольно-таки удобно откинулась на его «спинку». Позади устроился ее брат, почему-то сердитый и хмурый. Может потому, что ему пришлось держать в руках сумы?
        И мы… полетели. И первое, что я сделал, когда дракон вдруг подпрыгнул и свечкой рванул ввысь - закрыл глаза. Мне было страшно до-чертиков. Если я свалюсь с дракона, то ладно бы сразу помер со страху, но ведь буду еще долго лететь вниз, оглашая окрестности диким визгом и страдая медвежьей болезнью. Проще говоря - буду лететь и срацца, лететь и срацца… пока не превращусь в лепешку. Это ли жизнеутверждающие мысли, способствующие хорошему настроению?
        Полет проходил… точно не так, как в аэробусе. Вместе красивой стюардессы, разносящей вино и бутерброды - красивая девчонка, которая размером больше меня раз в двадцать, стискивающая меня руками так, что ребра едва не трещали (кто бы ей подсказал, что детей надо держать нежнее!).
        Вместо кондиционера, незаметно обдувающего тебя из маленькой пипки - поток холодного воздуха, выбивающий слезы из глаз и норовящий вырвать из рук «няньки» ее питомца и отправить его на перерождение.
        Вот только что касается воздушных ям - тут все очень похоже. Как ухнет вниз этот «бомбардировщик», так сердце подлетает до горла, и хочется заблевать такой удобный и красивый гребень. Неужели нельзя лететь аккуратнее, а не такими спусками и подъемами, черт вас задери! Напишу жалобу в руководство авиакомпании! Оказывают услуги, не соответствующие заявленному уровню! Назову эту авиакомпанию «Беда». Ославлю в инете!
        Все когда-то кончается, воздушные полеты - не исключение. Мне вообще-то и в аэробусах летать никогда не нравилось. Вино халявное? Так я его и за деньги могу купить, не нищий. Завтраки-обеды у них так и вообще условно-съедобные, хороши только для тех, кто ничего лучшего не пробовал. А самое главное - при своем росте я никогда не умещался в кресле. Ноги упираются в спинку переднего кресла, и сидеть можно только выпрямившись, будто кол проглотил, а если сесть у прохода, то каждая скотина, которой приспичило отправиться в сортир, проходя мимо обязательно бьет меня бедром в плечо. Я же не человек-груша с толстым задом и узкими плечами, у меня мужские широкие плечи, и они всегда высовываются в проход.
        Давно сделал вывод - все самолеты (кроме борта№ 1), предназначены для племени гномов. Вот им сидеть в креслах было бы легко и комфортно. Кстати, уверен, если бы ВСЕ были размером такие, как гномы, авиакомпании заказали бы построить самолеты неудобные и для них, лишь бы набить в этот летающий курятник как можно больше пассажиров. Капитализм диктует! И пофиг на удобство пассажиров.
        Приземлились мы на ровной каменной площадке, на высокой скале, будто специально сделанной для того, чтобы стартовать с нее и приземляться. Гладкая черная поверхность, вырезанная в темном стекле. За ней - гора со снежной шапкой наверху. В горе…
        Там за речкой тихоструйной
        Есть высокая гора,
        В ней глубокая нора;
        В той норе, во тьме печальной,
        Гроб качается хрустальный
        На цепях между столбов.
        Не видать ничьих следов
        Вкруг того пустого места,
        В том гробу твоя невеста.
        Нет, конечно же никаких прекрасных мертвых девиц в эксклюзивных гробах там не наблюдалось. Невеста, если это невеста, несла меня на руках, и была довольно-таки живенькой и шустрой. На лице ее блуждала довольная улыбка, а шаг девицы бодр и широк.
        Кстати, между прочим - только сейчас понял, что девушка ходит в полумужской одежде - штаны в обтяжку, куртка, сапожки - только изящнее, чем у брата, и украшенные узорами. И вот еще что… когда она брала меня на руки, я почему-то это одежду не ощущал, и сейчас не ощущаю. Мне упорно кажется, что она прижимает меня прямо к голому телу - горячему и упругому. И твердому. Почему так - не знаю. Не могу понять.
        Итак, в горе - пещера, такая огромная, что в нее спокойно входит дракон, даже не цепляя головой сводчатый потолок. Стены, потолок, все из цельного камня, и тоже - будто вырезанные, или выплавленные в скале. За холлом, если можно его так назвать, обычная дверь в стене - высокая, массивная, открывающаяся наружу. Дверь вероятно деревянная и окована широкими полосами стали. Я эту дверь точно не открою - с моей-то статью малолетки. Даже если бы я был взрослым мужчиной, и то пришлось бы как следует попотеть, чтобы ее открыть. По крайней мере, мне так показалось.
        Первой пошла «мамаша», которая потянула за дверь, и та распахнулась, будто пластиковое окно - легко, и непринужденно. Следом мы с «нянькой», замыкал парнишка, тащивший явно надоевшие ему сумки. И я его понимаю.
        А за этой дверью… да, я удивился, и даже поразился. Черт подери, я ожидал чего угодно, только не этого! Светлый коридор, освещенный яркими фонариками наподобие неоновых, каменный пол украшен узорами, явственно светившимися и менявшими цвет, стены в картинках, ярких, цветных, и живых настолько, что казались фотообоями. Лес, драконы, парящие в небесах, закат над морем, поле цветов… и все было изображено так, что получалась панорама, единое целое, пейзаж.
        Я даже не выдержал и удивленно охнул, а когда «нянька» на меня посмотрела, кивнул на стену и показал большой палец. Она вначале не поняла, потом «врубилась», и улыбнувшись, закивала. А закивав - показала пальцем на идущую впереди женщину. И я понял - это все нарисовала «мамаша». Гениально, да! Шишкин вместе с Айвазовским и Левитаном в одном флаконе! Умеют же… крылатые!
        Коридор закончился большим круглым залом, тоже украшенным фресками. В зале стояли длинный стол, стулья - обычные, человеческие, только очень красивые - из темного дерева, полированные, с резьбой. По окружности зала - штук пятнадцать комнат, зарытых дверями. Что за этими дверьми - можно только догадываться. Наверное, там и туалет, и кухня, и кладовая. И жилые комнаты - само собой.
        Меня сходу проносят к одной из дверей, и… да, это ванная комната. Такая же светлая, чистая, как и все те, что я видел. Ванна вырезана в скале - огромная, как бассейн. Дракон в ней не уместится, но несколько человек - запросто. Интересно, зачем им такие здоровенные ванны… оргии тут устраивают, что ли? Подумал, и устыдился своим грязным мыслям. Может эти существа вообще почкованием размножаются! А я их записал в группу развратников. Вот что значит влияние дурной компании ресторанных лабухов. Ничего святого!
        Хмм… интересно было бы посмотреть на оргию драконов. Представляю, какое это фееричное зрелище. Тьфу! Какая чушь лезет в голову!
        А тем временем зашумела вода, льющаяся в эту емкость, и я вдруг остро почувствовал, как от меня несет п?том, дымом, дерьмом, и всем тем, что является неизменным атрибутом жизни человеческого существа. От драконов ничем не пахло, вообще. И в их жилище тоже ничем не пахло. Сухо, тепло (градусов двадцать с небольшим), чистый воздух и ни одной пылинки вокруг. Похоже, что эти мифические существа помешаны на чистоте… что меня вообще-то слегка удручает. Я люблю обложиться бутерами, банками с пивом, огрызками и объедками, и в этой живописной обстановке как следует полабать на гитаре. Оно вдохновляет! А больничная чистота приводит в уныние и расхолаживает. То-то я читал, что людям после человеческих органов больше всего подходят органы свиньи. То есть мы с хрюшками почитай родня. А значит - любим грязь и помойку.
        Полный бассейн наливать не стали, видимо в расчете на то, чтобы я не закончил дни на его дне. И даже сейчас, когда уровень стоял чуть выше колена девчонки, мне вода доходила почти до шеи. Мда… чувствую себя Гулливером в стране великанов.
        Девчонка освободила меня от «одежды», и вместе со мной забралась в ванну (я только ахнул - в одежде?!), уселась в воду и медленно погрузила в нее меня, сжавшего челюсти и ожидавшего ледяного холода. Упс! А вода-то горячая! Очень даже приятная!
        Меня как следует отмыли, натирая чем-то вроде мочалки с настоящим душистым мылом, потом вытерли широким махровым полотенцем - ну практически таким же, как на Земле. А потом, завернутым в то же самое полотенце, понесли обратно, в зал. Вернее - понесла. Перед этим вытерлась другим полотенцем, примерно таким же - прямо по одежде, не раздеваясь, что меня привело в смятение чувств - что за фигня? Чего я не понимаю? Есть только одно объяснение такому чуду, но я его пока придержу у себя в голове… не буду высказывать.
        На столе стояли чашки, плошки, на которых лежало… что? Мясо? Сырое мясо?! Тьфу… Да, это было оно. В виде фарша, кусочками, истекающее кровью и сухое, вяленое и свежее, красиво украшенное различными травками и даже цветочками, оно все равно оставалось сырым мясом.
        Для меня приготовили место - на стуле стояла табуретка, на табуретке подушечка с рисунком цветка, похожего на подсолнух. И на столе передо мной стояла тарелка, глянув на которую я с облегчением выдохнул - не сырое, нет. Розовое, да, как стейк рибай, но не сырое. Розовое - это не сырое мясо, это белок, обработанный теплом, дает такой цвет.
        Кстати, я никогда не любил такие вот розовые рибаи, всегда предпочитал хорошенько прожаренный стейк, что раскрывает мою низменную натуру. Ведь настоящий аристократ ест мясо только с кровью!
        Да пошли они… эти аристократы. Да, я плоть от плоти народной - инженер, сын инженера. Родители у меня уже умерли, отец всего семьдесят пять лет прожил, мама еще раньше - в пятьдесят ушла, от рака. Издержки прогресса. Радиация, плохая экология…
        Но вот сейчас мне ужасно захотелось именно розового мяса. И если бы из него еще и тек розовый, горячий сок… я бы от этого был в восторге. Плохо, что на столе не было соли. А еще - не помешает хоть какой-то хлеб. Да и от ножа с вилкой я бы не отказался. Как же им сказать насчет соли и ножа? И как они сами едят без столовых приборов? Неужели прожуют сырое мясо?
        Смотрю - очень даже хорошо обходятся без приборов. Кидают в рот кусочки, жуют, переглядываются, будто ведут оживленную беседу, иногда поглядывая на меня. А я… я сижу, и смотрю на кусок говядины (или чего-то похожего на нее), и прикидываю, как бы половчее отхватить от этого кусмана кусочек поменьше. Решаюсь, хватаю шмат мяса руками, и сую себе в рот его край. Получается хреново - сок льется по губам, подбородку, кусок того и гляди вырвется из рук, и я негромко ругаюсь матом, благо что понять меня все равно никто не может. Вкусно, зараза! Аж урчу от удовольствия! Только вот… все-таки ножа не хватает.
        Что-то звякает, стукаясь от стол, смотрю… опа! Нож с мелкими зазубринами, трехзубая вилка - большие, не по моим рукам, но вполне рабочие. И еще - кружка с какой-то жидкостью, по запаху - фруктовый отвар, или что-то вроде кваса.
        Осматриваюсь - все кто сидит за столом на меня глядят и чего-то ждут. Что, нужно показать вам свои манеры? Типа отставив пальчик резать мясо? Ну… пусть так. Получите.
        Аккуратно отделяю небольшие кусочки, сразу нарезая их много - как делают америкосы. Они же невоспитанные, грубые мужланы - рафинированные аристократы из Европы отрезают один кусочек, и отправляют его в рот. Потом другой, третий… Нет, я привык жрать на ходу, и даже доширак, ничуть этим не гнушаясь. Жизнь музыканта такова, что сегодня ты ешь бутерброды с черной икрй и осетриной, а завтра радуешься, что сумел поесть горячего, распаренного доширака. Я так-то всеяден, что наглядно доказал за эти два дня. Ящерку - сожру! Великого Полоза - слопаю за милую душу! Побольше наваливай, побольше! Потому - нарезать, и спокойно есть, держа вилку в правой руке.
        Переглядываются, снова на меня смотрят. А я так аккуратненько нанизываю кусочки на зубья вилочки и отправляю их в рот. Да, жаль что соли нет. Но если привыкнешь - то не так уж это и страшно. Наши предки, всякие там питеки, без соли ели, так и ничего! Выжили! Развились в вонючих агрессивных гомосапиенсов! И я разовьюсь в полноценную мужскую особь. Жаль, что ненадолго…
        Весь кусок не осилил, уж очень много мяса. «Желудок у котенка ма-аленький» Запил компотом, и… глаза стали слипаться. Уже сквозь сон почувствовал, как меня поднимают с моей табуреточки, и куда-то несут. Наверное, все-таки не на кухню, чтобы приготовить из меня стейк рибай, так что глаза я не открыл.
        Голова коснулась чего-то прохладного, мягкого, а сверху легло одеяло. Хорошо! Так-то жить можно… с рибаем и подушкой. Может, еще поживу?

* * *
        - Как вы смели?! Как ты им позволила?!
        Папа ревел так, что уши закладывало, и время от времени трансформировался - видимо от ярости терял контроль над телом. А может нарочно, чтобы придать вес своим словам и погромче реветь. Айя смотрела на него, и ничуть не боялась. Пусть он лишит ее возможности летать на несколько лет, зато у нее есть красивый розовый мальчишка, смышленый и забавный, как сто тысяч каменных «живых» фигурок! Теплый такой… родной! В нем теперь ее кровь, и кто он ей? Младший братец! Она всегда хотела иметь младшего брата. Старший у нее есть, этот задавака, а вот младшего - нет.
        - Подожди, Эдель - мама попробовала урезонить разбушевавшегося отца - Ничего плохого еще не вышло… не надо так кричать…
        - Не вышло?! Ты говоришь - не вышло?! Вы притащили в наш дом, который я строил столько лет, какого-то непонятного… непонятное существо, вселившееся в тело спасенного вами младенца, и ты говоришь, что ничего не произошло?! Это же нарушение закона! А если узнают другие драконы?! Нас убьют! Они прилетят сюда и устроят осаду! И даже мы не сможем воевать против всех! Ох, какие же вы… у меня просто нет определения, которым я бы мог вас охарактеризовать! И все эта девчонка! Ну, ты у меня получишь! Ну, я тебе задам! Я еще не придумал тебе кару, но обязательно придумаю, и тогда…
        - Папа, не кричи, пожалуйста! - ледяным тоном перебила отца Айя - Роб спит, он маленький, ему нужен покой. Он много пережил, и сейчас всего боится. А ты так кричишь. Ты ведь цивилизованный дракон, а не какой-то человек, чтобы убивать младенцев.
        Отец-дракон замер, задохнувшись от возмущения, и пока он подбирал слова, чтобы обрушить на дочь яростный словесный водопад, вмешался Кайль:
        - Папа, не сердись, пожалуйста. Мы готовы понести наказание, если ты считаешь необходимым его назначить. Но мы не какие-то дикие животные, и не могли бросить маленького разумного в беде. Его мать просила нас о нем позаботиться, она передала нам его с рук на руки. Я тоже виноват, да, но мы не могли отдать его этим людям. И ты был прав, когда говорил, что с людьми нельзя иметь дело. Ни один дракон не смог бы убить маленького дракона, ни за что и никогда!
        - Наивный, наивный сын - грустно усмехнулся как-то враз сдувшийся Эдель, и повернулся к жене - Тебе не кажется, что мы воспитали идеалистов, оторванных от реальности? Смотри, как у них все просто - люди, это злобные существа, которые убивают себе подобных, и даже маленьких человеков, драконы - цивилизованные, воспитанные, праведные, самые лучшие существа в этом мире! А все ты… ты ограждала их от правды, ты рассказывала им только хорошее, уводя от реалий действительности. И вот получили… Они доведут нас до беды, если уже не довели.
        - А что вообще случилось? - подняла брови драконица - Насколько я знаю Кайля, и слышала в его рассказе, ребят никто не видел, они для этого предприняли все меры.
        - Уничтожив десять человек? - усмехнулся Эдель.
        - Да! И правильно сделали! Явно, это были нехорошие люди. Туда им и дорога. А потом - почистили место, убрали трупы. Пройдет дождь, пепел смоет, никто ничего не поймет. Да и сейчас не поймет - драконы остались только в легендах. Тех, кто предположит, будто драконы убили десяток людей - просто поднимут на смех.
        - Знаешь, почему мы остались только в легендах? - мрачно спросил Эдель, и сам же ответил на свой вопрос - Потому, что соблюдаем правила. Потому, что мы нигде не оставляем следов. Даже Непримиримые, и те уничтожают все следы своего присутствия в этом мире!
        - А что за Непримиримые, пап? - не выдержала Айя - Ты все время их упоминаешь, и никогда о них не рассказываешь! На все вопросы только: подрастешь, узнаешь! Ну как так?!
        - Видишь, дорогой - усмехнулась драконица-мать - А ты говоришь, это я защищаю их от реальности. Тебе кто мешал рассказать им правду? И кто тогда виноват?
        - Кто-кто… мы теперь будем меряться виной?! - сварливо буркнул Эдель - Лучше давайте решим, что же все-таки делать с этим уродцем!
        - Ничего не делать! - Айя вскочила с места - это мой мальчик! И никакой он не уродец! Он красивый! И славный! Я его буду воспитывать, пока он не вырастет, а потом… потом мы предложим ему выбор - остаться с нами, или пойти к людям. И ты правильно сказал - никто не поверит, что мы существуем. Так что если даже он проговорится - ему никто не поверит. Ну… па-ап… не обижай его, пожалуйста! Если ты его обидишь - я тебе никогда этого не прощу! Никогда! Так и знай!
        Взрослые драконы переглянулись, и мать-драконица едва заметно улыбнулась. Эдель только тяжело вздохнул.
        Глава 8
        - Ты… на самом деле отпустишь его к людям?
        - Нет, конечно. Как ты могла такое подумать?
        - Не понимаю тебя. Ведь ты обещал детям.
        - Что я обещал? Что оставлю его в живых, и пусть он живет здесь. Другого не помню.
        - То есть… ты оставишь его здесь в заключении? Смешно…
        - Что - смешно? Не вижу ничего смешного.
        - Смешно то, что ты думаешь, будто Айя тебя послушает и никуда его не отпустит. Она сама посадит его на спину и отвезет. И что ты ей сделаешь? Зачем делать так, чтобы дети пошли против тебя? Ведь ты заведомо знаешь, что она не согласится с твоим решением.
        - А с чего ты решила, что не согласится? Ей нужна была игрушка. Она игрушку получила, и расставаться с ней не собирается. Так и будет играть с ним - столько, сколько он проживет…
        - Так ты все-таки собираешься его убить?!
        - Если понадобится, то - да. Ты разве удивлена? Разве ты сама бы так не сделала? Молчишь? То-то же. Всегда есть способ сделать так, чтобы человек свалился со скалы. Летать он не умеет, так что…
        - А если сумеет? Вообще-то он сейчас активно мутирует, судя по тем сведениям, что у меня есть. Они напоили его таким количеством своей крови, что удивлюсь, если у него не отрастут крылья!
        - Я заранее наложу запрет на его трансформацию. Он никогда не сможет стать настоящим драконом. Его удел - жить здесь, служить забавой для ребят. Пусть развлекаются, у них не так много радости в жизни. Они отрезаны от своих сверстников, не могут летать по миру, так пускай хотя бы этот… как его? Роб? Роб их развлекает. Опять же - польза от него будет. Айя станет учить его языку, наукам, будет с ним бегать и придумывать всяческие пакости. Кайль более степенный, разумный, чем она. Ей нужен был веселый щенок. Вот Роб и станет этим щенком. Как тебе такое?
        - Гадко. Но я тебя понимаю. Ты отвечаешь за нас всех. И все-таки, а если Айя решит отнести его к людям?
        - Нужно внушить ей, что даже если питомец будет проситься отправить его в человеческое общество, идти у него на поводу нельзя. Ибо он неразумен, и не понимает, что люди представляют для него смертельную опасность. Даже хорошо, что ребятам пришлось убивать. Они сами видели, что могут делать люди, при них убили мать Роба, так что сейчас ребята совершенно уверены, что люди - это вид демонов, которые только и думают о том, как бы убить себе подобных. И пускай они будут в этом уверены. И кстати, а с чего ты решила, что питомец станет требовать отвезти его к людям? Тут ему хорошо - еда, питье, крыша над головой, его тут любят, ласкают, спинку чешут - так на кой демон ему люди? Хе хе… Я вот тоже - если бы ты чаще чесала мне спину, может я бы и не улетал никуда!
        - И пятки?
        - Нет. Пятки - щекотно. А вот другие места…
        - Старый развратник!
        - Ну не такой уж и старый! Сейчас было обидно!
        - Ну да… обидишь тебя. Ты сам кого хочешь обидишь. Постой! Еще вопрос… мне кажется - важный. Нужно пробудить у Роба мыслеречь.
        - Зачем?
        - Так легче будет учить язык людей.
        - А зачем - легче? Пусть учит постепенно.
        - А играть с питомцем? Айя хочет с ним общаться, разговаривать. И кстати… а с чего ты взял, что в этом теле душа младенца?
        - Ну-ка, подробнее… что ты знаешь?
        - Ну сам посмотри: маленький ребенок, совсем младенец - два дня выживает без малейшей помощи извне… Убивает животных ножом, который находит в переметных сумах. Разжигает костер кресалом, которое находит там же. Он в хижине, в которой его оставили, сделал уборку, понимаешь? Он там полы вымыл, и стены от паутины обмел! Младенец! У которого зубов-то не было!
        - Сейчас - есть.
        - Так у него пошел ускоренный рост. Я же говорю - мутирует. Он теперь будет расти так, как не растет ни одно существо в мире! Пока не приблизится к зрелости, то есть примерно к шестнадцати годам человеческой жизни. Потом рост замедлится, или вообще остановится. Он же полудракон, не забывай. Он зубы отрастил за два дня! Итак, он умеет пользоваться ножом, кресалом, умеет разводить костер - много ты знаешь младенцев, которые это смогут? В нем взрослое существо, которое все это умеет. Я видела, как он всего несколькими жестами объяснил Кайлю, что надо забрать сумы. И еще - он говорит. Связно, но на незнакомом языке. То есть, скорее всего, в младенце сидит разумное существо, которое призвала Айя, и которое с помощью драконьей крови она сумела укоренить в этом теле. Вот теперь - все. Давай, говори.
        - Мда… чувствую себя идиотом. И в самом деле - я увлекся самим фактом наличия младенца, но упустил самое важное.
        - Но ты и не был на месте, откуда тебе знать? Мы привезли младенца, показали тебе, ты и решил, что все так просто. А оно совсем не просто.
        - Надо было сказать сразу.
        - Ты так ревел, что все побоялись сказать лишнего. Даже я!
        - Как будто я когда-то вас кусал или бил хвостом… Не делай из меня Кирстена, я не сумасшедший дракон. И семья для меня важнее всего на свете. Надо было сказать.
        - Но все-таки, что скажешь по делу?
        - Что я скажу… да, придется пробивать у него мыслесвязь и… допрашивать. Ты меня очень обеспокоила. Ребята могут быть в опасности. Насчет мыслесвязи… а ты думаешь, у него получится?
        - Почему - нет? Он полудракон, сейчас у его тела идет бурная перестройка. Самое время воздействовать на мозг так, чтобы получить нужный результат. Конечно, не сразу получится, но… я думаю, все будет в порядке. Если не спятит, конечно.
        - Хе хе… умеешь ты обнадеживать! А если спятит, так и вопрос снимется. Сумасшедший питомец не вызывает ничего, кроме жалости и отвращения. Ты коварная!
        - Я мать. И никакие средства для защиты детей не посчитаю плохими. Завтра! Все - завтра! Спим, и думаем. Утром все станет яснее.

* * *
        Эту ночь я провел классно! Чтобы понять, что ты потерял, надо лишить всего - крыши над головой, еды, питья, даже одежды и обуви. А потом дать чистые простыни, подушку, прохладный воздух, и даже сортир и душ!
        Да, тут есть свой сортир! Интересно, куда они это все сливают… что-то я никаких септиков не заметил. Экологию портят? Впрочем, не мое дело. Их мир, их экология.
        Еще мне поставили здоровенную тарелку с кусками поджаренного мяса, положили нож и вилку, и рядом - большой кувшин с компотом. Ешь, пей, наслаждайся! Ну чем не жизнь?!
        Айя - так она себя назвала - порывалась спать со мной в одной постели, ну как с котиком, или щенком, но похоже что мать ей это строго запретила, потому что девушка вышла из комнаты с таким расстроенным лицом, что мне стало смешно. Ну, надо же так случиться, чтобы на седьмом десятке превратиться в плюшевого мишку, которого девочка прижимает к себе в постели?! Нет, так-то девочки не раз прижимали меня в постели, но… то другая история.
        Кстати, очень хорошо, что запретила. Во-первых, я терпеть не могу спать с кем-то вместе - женщина это, или коллега, с которым вместе меня срубила усталость после работы и порция виски. Только один, и никаких вариантов! Мы с Олькой уже давно спим… спали отдельно - я храплю, она храпит, ну на кой черт нам портить друг другу сон? А с подружками, которые время от времени мелькали в моей жизни, я вообще почти никогда не спал. Раз-два… и в дамки. Привет-прощай. Быстрый секс и никаких сахарных соплей. Она к мужу (или парню), я домой, к любимой жене.
        Да - циник! Да - подлец и гадина! Но кто говорил, что я святой? Но и не демон, точно, не надо меня святой водой… все равно не поможет. Только если в жару…
        Итак, сплю сладко, ночью встал, налопался, сходил в сортир - и снова спать. Одно беспокоит - все-таки ходить голышом, сверкая своей пиписькой… ну… не комильфо. Конечно, тут сверкать пока что особо и нечем, но… расту! И там - тоже расту.
        Утром меня накормили… супом! Да, да! Самым настоящим супом! Ну. почти настоящим. Что-то вроде густой солянки. Кусочки мяса, травы, что-то похожее на картошку - как говорят старики: «Ложка стоит!». В смысле - суп такой густой, что в нем стоит ложка. Это считалось высшим уровнем качества этого варева.
        Похоже, что суп варила Айя - такая она была гордая и напыщенная, это что-то! А семейка над ней прикалывается - переглядываются, улыбаются, потом брат ее как покатится со смеху - чуть со стула не упал. А у Айи выражение лица сделалось сердитое, такое, при котом норовят надеть кастрюлю с супом на дурную голову. Помню, помню… Олька так смотрела, когда я косячил.
        Соли не было. Черт подери, ну как без соли?! Да что же они все едят без соли?! Впрочем, понятно - вон как фарш наворачивают, а сырое мясо-то соленое. А я без соли не могу.
        Поднимаю руку, как первоклассник, все на меня смотрят. Показываю на чашку - соль! Дайте соль! Не понимают. Тогда делаю жест рукой, будто что-то беру щепотью, и потом вожу над чашкой и посыпаю. Лицо матери светлеет, она улыбается, поворачивается в девушке. Та радостно лыбится, срывается с места, бежит в одну из дверей, появляется минуты через три, держа в торжествующе поднятой руке склянку синего стекла размером с пол-литровую банку. Ставит передо мной, открывает крышку, сделанную из пробки. Я сую в банку руку, нащупываю порошок, достаю… нюхаю, потом осторожно пробую на язык. И довольно улыбаюсь, киваю - да! Есть! Получилось!
        Ловлю взгляд отца-дракона. Взгляд недобрый, хмурый. Увидев, что я заметил - отворачивается, продолжая кидать в рот кусочки мяса. Неужели они все время едят только сырое мясо? Странно… Впрочем, а что я знаю о драконах? Да еще таких… умеющих превращаться в людей.
        С солью пошло веселее. Правда, вкусный суп, особенно после той диеты, на которую меня посадили. Кстати, а как поживают мои козы? Что с ними? Вообще-то их бы надо убрать оттуда к чертовой матери, иначе размножатся и превратят это красивое месте в голый камень под названием Кипр.
        Поворачиваюсь к Айе, показываю большим пальцем: отлично! Классно! Она радостно улыбается, и у меня на душе теплеет. Хоть и чужой мир, но есть тут человек… хмм… существо, которому я не безразличен. Главное, чтобы не выбросила меня из дома, как надоевшего котенка. Бывают такие… мразные люди. Берут котенка для детей, котенок не приучен к лотку, гадит, царапается, и тогда его просто выбрасывают на улицу, на верную смерть. А у них в голове даже и мысли не шевелится, что поступают подло и гнусно. Мы в ответе за тех, кого приручили.
        Впрочем, эта девчонка вроде как не похожа на таких подонков. Вон как смотрит на меня, радуется. Впрочем, и я не даю ей причин меня выбросить - не какаю по углам, не царапаю руки и не кусаю за ногу. Я воспитанный питомец! К лотку приученный! Даже ем аккуратно, не урчу, и не утаскиваю куски в постель.
        Наелся, аж живот надулся барабаном. И знаю - через час опять есть захочу. Обмен веществ - дичайший по скорости. Кстати, за ночь еще подрос - опять примерно на два сантиметра. Похоже, что лучше всего расту ночью, во сне. И зубы выросли - острые такие, крепкие, мясо жую - только треск стоит.
        Волосы! Волосы отросли! На глаза падают, смотреть мешают. Интересно было бы посмотреть на себя в зеркало… эдакий Маугли местного р?злива.
        Пустую чашку от меня убрали, кружку тоже, только собрался убегать и падать в постель, как Айя меня остановила - придержала за руку, показала на отца, мать, потом на меня, и похлопала по табуретке, на которой я сидел. Мол, сиди, и не рыпайся! Царь с тобой говорить будет! И царица. Интересно, как они это сделают? Ну… говорить будут. Жестами, что ли? Как глухонемые?
        Говорить они не стали. Переглянулись, помолчали, глядя друг другу в глаза (телепатируют, что ли?), затем мама-драконица встала и поставила передо мной открытую склянку с опалесцирующей жидкостью черного цвета. Жидкость подозрительно искрилась, в ней возникали и лопались радужные пузырьки, и у меня не возникло ни малейшего желания употребить эту пакость внутрь организма. А драконица показывает жестом - пей!
        Отвечаю - неа! Хучь убейте, но эту пакость не потреблю! Чего задумали, ироды?! Что это за жидкость?!
        Тут папаша-дракон изображает в лицах: «Сейчас я ухвачу тебя за твою маленькую тупую головку, раск??ю тебе пасть и забью эту склянку в самый пищевод! Пей, мерзавец, мелкий гад! Не доводи до греха!». Хорошо изобразил, как Чаплин, или этот… как его… Енгибаров, вот! Царствие ему небесное. Классный был мим.
        Ну что сказать… против насилия можно бороться только насилием. А какое такое насилие от шпингалета меньше метра ростом? Обоссать столешницу, вот и все, чем я могу выразить протест против беспредела властей. «Сатрапы!»
        Беру кружку, выдыхаю, и начинаю пить, представляя, что глотаю самогон-первач, вонючий и забористый. Жидкость вяжет рот, едва протискивается в глотку, и я начинаю бояться, что все выпитое отправится обратно, прихватив себе в компанию и такой вкусный, наваристый суп.
        Слава Ктулху, даже плохое когда-нибудь да заканчивается. Вот и жидкость вся, до последней капли исчезла в моем животе (и куда там все умещается?!).
        Мамаша-драконица благосклонно кивнула и улыбнулась, а я остался сидеть и ждать результата проведенной акции. То ли пронесет, то ли крылья отрастут, то ли пиписька отвалится - ожидать можно чего угодно. Существа негуманоидные, можно сказать рептилоиды - как понять, что происходит в их мозге? Людей-то понять не можешь, а тут…
        Голова закружилась и я едва не упал. И упал бы, но был подхвачен сильными руками драконицы и водружен назад, на табуретку. Но руки она не отпустила, обхватила ладонями за голову, и держала так, пока боль в затылке и висках не утихомирилась. А потом… потом я просто заснул.
        Проснулся от того, что меня кто-то гладил по голове, ворошил волосы и массировал виски. Само собой, это Айя. Лицо такое несчастное, потерянное… как если бы стояла возле больного котенка, отказывающегося поесть. Увидела, что я открыл глаза - просияла, заулыбалась, хлопнула в ладоши. Вот черт подери… девчонки во всех мирах одинаковы. Ты бы еще сложила ручки перед грудью и захлопала часто-часто: «Мило-мило-мило!». Как корейские айдолы. Хе хе…
        Я протягиваю руку, показываю большой палец - нормально! Айя тоже показывает большой палец. Тогда я поворачиваю к ней ладонь, показываю сделать так же. Она понимает не сразу, я киваю на свою ладонь, показываю: «Протяни!» Она протягивает, я звонко хлопаю ее по ладони, Айя взвизгивает, хохочет, я тоже улыбаюсь - отлично! Хорошая девчонка, точно!
        Кстати, она в той же одежде, что и вчера, и позавчера. Что, совсем не меняют? А как же стирать? И одежда выглядит чистой и отглаженной. Магия, чего уж там…
        Поднимаюсь с постели, осматриваю себя… мда. Голый, черт подери! Ну, вот что делать? Неприятно. Надо что-то себе сшить… юбки есть, еще какие-то тряпки, иголка с ниткой есть. Прорвемся!
        Показываю Айе, мол - смотри, что за фигня! Не пристало так, с голой пиписькой бродить! Чай, не дикарь какой-то! Привык ходить в портках и лапоточках! Лучше всего в итальянских лапоточках, их на дольше хватает. И колодка удобнее. Проверено! Китайцы одну хрень гонят. И демонстрирую - вот мол, смотри, какой я бравый гусар без штанов! Хмм… нет, гусаром я буду… не знаю когда. Пока что зародыш гусара.
        Как ни странно, Айя меня понимает, весело улыбается, и… хопа! Только что она была одета, и вот уже стоит обнаженной, вообще без ничего! Черт подери… у меня даже дух перехватило, и не сразу заметил, что девушка протягивает мне брелок на цепочке. Золотой цепочке, между прочим. Я автоматически принимаю брелок, а сам продолжаю тупо рассматривать голую девушку. Хорошая, да. Все на месте - грудь, ноги… и все остальное. Да, самое интересное, что ОСТАЛЬНОЕ, по крайней мере снаружи - в точности, как у людей. Уж не знаю, как отличаются внутренне органы, но тут… увидел бы в другой ситуации, никогда бы не поверил, что это самый настоящий дракон. Или вернее драконица.
        Айя двигает бровями, улыбается, показывает мне - «Надень!». Так же автоматически накидываю цепочку на шею, и… опа! На мне тот же наряд, что и был на Айе! Узорчатые сапожки, куртка, обтягивающие ноги штаны, высовывающаяся из-под воротника кружевная женская рубаха. Мда… так вот оно что! Вот почему девушка не меняла одежду! Вот почему так смело залезла вместе со мной в бассейн, не боясь намочить одежду! Ее просто нет, этой одежды. Разгуливают голышом, а срам прикрывают… иллюзией?
        Ну а что - зачем дракону настоящая одежда? В своем драконьем аватаре - они что, в штанах летают? Я бы даже понял, если бы дома драконы ходили голышом в своем человеческом обличии. Кто их тут видит? А друг друга они сто тысяч раз видели в натуральном виде.
        Та-ак… но это женская одежда! Как-то в женской мне не климатит. Как же Айе объяснить… Снимаю брелок, протягиваю. Недоуменно смотрит, не спешит надевать. А мне даже как-то неудобно… все-таки девчонка, перед мужиком, можно сказать пожилым… совсем голая!
        Тьфу! Болван! Перед ребенком полутора лет, а не перед мужиком! Да еще и человеком-игрушкой! Плюшевым мишкой! И вообще, может у них нет никакого табу на обнаженку! Забылся. Уж больно она меня ошеломила своим стриптизом.
        Показываю на… свою пипиську (ну не могу я назвать членом - ЭТО!), потом на девушку, затем на брелок, развожу руками, мол - как я буду носить? Не понимает, потом… потом догадывается, улыбается, кивает - часто-часто. Мол, сделаем, ничего! Поворачивается, уходит, на ходу надевая цепочку. А я смотрю на круглую девичью попку, которая… оп! Уже прикрыта штанами. Чудеса, да и только!
        Интересно, а эта одежда защищает от холода? А ведь как здорово придумано - надел цепочку, и ты уже одет. Снял - и раздет. Только зачем тогда снимать? Даже сексом можно заниматься вроде как в одежде, но… раздетый. Стоишь с девушкой посреди улицы, и… хмм… такие картины лезут в голову… просто отпад! И прикидываю - а прикроет ли иллюзорная одежда, если я… хмм… возбужусь? Вот же черт! Эта проблема меня занимает даже больше, чем то, зачем я сегодня пил эту черную пакость.
        И правда - зачем я ее пил? Ничего такого не ощущаю… все как всегда. Крылья не выросли, рога не появились, зубы тоже человеческие. Ничего нового.
        Топ-топ-топ! Айя. В руках цепочка с черным камешком, таким примерно, как на ее брелоке. Протягивает. Надеваю. Хоп! Есть! Нормальная мужская одежка, без узоров и стразов Сваровски. Теперь нормальный пацанчик.
        Так. Стоп! У меня ноги, вернее - ножки, а не драконьи лапы все в чешуе. И как я буду ходить босиком? Все равно придется какую-то обувку надевать, иначе точно поранюсь. Спрыгиваю с кровати, и… опа! А холодного пола-то я не чувствую. Ощущение такое, будто между полом и моими подошвами полиуретановая прокладка. Ноги не скользят, все хорошо, но подошва не касается камня. Не удивлюсь, если эту «прокладку» и гвоздь не одолеет, если на него наступить. Магия-шмагия, однако.
        Показываю девушка - «Зеркало! Зеркало надо!» - черчу квадрат, изображаю, как верчусь перед зеркалом. Айя звонко хохочет, видно мое лицедейство ей доставило, кивает, зовет за собой. Бегу следом, едва успеваю за широко шагающей девчонкой, на ее шаг три моих. Чертов карлик…
        Приводит в комнату, видимо - ее комнату. Она вся уставлена фигурками людей, животных, каких-то фантастических существ. Очень искусно сделанных, кстати! Просто феноменально искусно сделанных - Микеланджело отдыхает! Кажется - они сейчас повернут голову и посмотрят на меня. Мне было бы неприятно жить в такой комнате - лежишь так в темноте, а они на тебя смотрят…
        Зеркало было здесь - высоченное, выше Айи, встроенное в стену. И я в нем отразился…
        Ну что сказать - мелкий прыщ, пацан, как пацан. Только нестриженный, заросший, как Маугли. Лицо худоватое, но оно и понятно - сколько бы не жрал, организм все пускает на стройку. Укрепляет кости, наращивает самые главные мышцы. До физиономии дело еще не дошло.
        Одежда сидит на мне как влитая - черные штаны в обтяжку (мода тут такая, что ли?), приталенная куртка, сапожки. И физиономия мелкого мальчугана над взрослым прикидом. Смешно, ага.
        Корчу рожу, потом приделываю себе рожки, и не удерживаюсь - факаю отражению. Ну да, дядька на седьмом десятке веселится, как мелкузявка-недоросль. Но вообще-то я и есть мелкузявка, чего от меня хотите? Отстаньте все! Если я пацан, так и буду себя вести, как пацан!
        Айя хохочет, довольная моим представлением. Тоже делает себе рожки, высовывает язык и таращит глаза. Я копирую ее изыски, и мы с минуту корчим рожи, заливаясь смехом. Хорошо, черт возьми! Я здоров, сыт, у меня новая жизнь, и черт с ним, сколько я проживу этой жизнью - год, или два. Зато - я так интересно еще не жил. И будь что будет! Прорвемся!
        Ничто в мире не может вышибить нас из седла.
        Наше развлечение прервали чьи-то шаги, я оглянулся, и увидел улыбающуюся маму-драконицу. Она смотрела на нас с Айей так, как смотрят все хорошие мамы - с любовью и доброй улыбкой. Ну а чего маме не улыбаться? Дите здорово, сыто, веселится со своим щенком - что еще нужно маме для счастья? Только немного послушания, да чтобы кушала хорошо.
        А потом драконица подошла, взяла мою голову в ладони так, что я не мог пошевельнуться, заглянула в глаза… секунда, две, три… и где-то далеко, на периферии сознания я услышал что-то вроде комариного писка, складывающегося в слова:
        - Слышишь? Ты слышишь меня? Ответь! Слышишь?!
        - Слышу! - мысленно ответил я, и видимо драконица меня услышала, потому что сразу же отпустила голову и одобряюще похлопала по плечу, от чего я едва не полетел на пол. Ну и силища у нее! А потом она ушла, оставив нам вдвоем с Айей. Только вот веселиться мне уже расхотелось.
        Глава 9
        - Четыре туши оленя. Одну пришлось съесть на месте - слишком много сил потратил.
        - Если бы дети летали, они могли бы охотиться. И я бы могла охотиться.
        - Не начинай… сказал же - пока им летать нельзя. И тебе нельзя оставлять дом без присмотра. Ничего страшного, мяса хватит. Мы теперь редко пребываем в летающем теле, а человеческому немного надо. Лучше расскажи, что делается, как питомец Айи. Ты пробовала с ним разговаривать?
        - Нет, не пробовала. Мыслесвязь развивается, но пока что очень слабо. Возможно, у него развито противодействие магии. Ты ведь знаешь, у полукровок так бывает, а он можно сказать полукровка. А может просто еще не развился в достаточной мере. Нет, так-то он говорит, я улавливаю отдельные слова, но… очень, очень слабо, и при этом нужен физический контакт. Что касается обычной речи - Айя его учит. Он уже говорит, но так коверкает слова, что понимать его очень трудно. Куда нам торопиться? Месяц, два… и будет говорить, как драконочеловек. Тогда и допросим. Мне самой не терпится узнать, что же за существо притянула наша дочь, но лучше подождать. Успеем.
        - А как себя ведет? Что-то подозрительное заметила?
        - Подозрительное? (задумалась) Если считать подозрительным то, как он носится с нашими детьми, или то, как усердно изучает язык людей… то наверное это подозрительно для мальчика четырех-пяти лет.
        - Четырех-пяти? Что, так вырос?
        - Да. Теперь он достает до пояса Айе. Довольно-таки крупный мальчик. Растет с невероятной скоростью - для человека. Очень много ест, пьет, но это понятно, организм должен откуда-то брать материал для строительства самого себя. Очень умный. Просто невероятно умный! За неделю выучить язык… Айя за шестнадцать лет выучила его до уровня Роба. Правда сейчас она уже лучше разговаривает, сказывается практика. Кайль помогает, учит. Ну что еще… магических способностей пока не проявлял. Как я понимаю - рано. Вежливый, всегда здоровается, желает спокойной ночи - видимо так привык там, откуда он появился. Ну вот, в общем-то, и все. Больше никаких происшествий не было. Ах да… я ему даю укрепляющее снадобье, чтобы мышцы и кости быстрее росли, и не испытывали боли. Рост слишком быстрый, так просто это не дается. Знаешь… я никогда не видела ребят такими счастливыми. «Игрушка» на самом деле внес в их жизнь радость.
        - Надолго ли? - дракон хмыкнул, вздохнул - Это существо до сих пор нам неизвестно. Хмм… вот что, приготовь еще одну порцию снадобья, расширяющего сознание. Сделаем еще одну попытку усилить его способности к мыслесвязи. Она у него есть, это доказывает, что мутации проходят верно, но… нужно подстегнуть мозг.

* * *
        - Смотри! - девушка поставила передо мной красную фигурку, изображающую что-то вроде циклопа (один глаз, огромные уши), и довольно улыбнулась, оглядываясь на ухмыляющегося Кайля - Внимательно смотри!
        Я воззрился на статуэтку, которая была мне чуть выше колена (я подрос!), и недоуменно глянул на Айю. На что тут смотреть? Ну да… сделано искусно. Ну и что такого? Чего такое я должен увидеть?
        И тут… фигурка заметно шевельнулась, переступила с ноги на ногу, и… посмотрела на меня своим огромным, светящимся глазом. А потом вдруг бросилась ко мне, и начала бить кулачищами, каждый из который был размером с небольшое яблоко!
        - ААА! - заорал я, пиная эту тварь, и отпрыгивая назад.
        - Ха ха ха! - звонко захохотала Айя, глядя на то, как я бьюсь с гадом.
        - Ух ха ха! - вторил сестре Кайль, опираясь на стену спиной, и положив сцепленные руки на голову.
        А тем временем мелкий гаденыш не отставал - он гнался за мной, что-то бормоча на неизвестном языке, завывая, и громко щелкая каменными челюстями. Я бегал по комнате, спасаясь от этой нАпасти, а потом совершенно разозлился - схватил табуретку и начал бить по фигурке, пытаясь раздолбать ее в крошево. Ну щас прям… табурет вдребезги, а гаду хоть бы что!
        Но через несколько секунд каменный голем замер с вытянутыми ко мне руками и разинутым в крике ртом. Видимо завод кончился - решил я.
        Не дожидаясь, что скажет Айя, пошел к двери, толкнул ее, распахивая - благо что сил у меня за эту неделю прибавилось - и кипя яростью благородной пошел к себе в комнату. Да пошли вы к черту, пугать меня всякой пакостью! Я вам что, кот, которого всякие дебилы пытаются напугать огурцом? Да, ходила в сети такая мулька, что коты почему-то боятся огурцов, и все дураки тут же кинулись ее проверять. Конечно, все оказалось огромным таким тупым фейком. Кот конечно же испугается огурца, если подкрасться к хвостатому сзади и врезать по заднице оным овощем. Но тут-то случай другой! Я-то ни сном, не духом про самодвижущихся големов! Позабавиться решили с своим «щенком»!
        Закрываю за собой дверь, прикидываю, как ее запереть. Запоров, само собой, никаких. Заходи, кто хочется. Кстати сказать - непорядок! А если я не хочу никого видеть? Если один желаю побыть? Хмм… может это у меня такая комната, без запоров? А что… вполне вероятно. Я же темная лошадка, так почему они должны мне верить?
        Беру табурет, пристраиваю его через дверную ручку. Дверь открывается наружу, ручка могучая, бронзовая, приделана к двери намертво - попробуй-ка, оторви! Подергал, убедился, что запер крепко, и удовлетворенно падаю на кровать. Все, щенок устал от излишне активных детишек, и забился под шкаф. Надоело!
        Лежу, думаю обо всем сразу. Например, о том, что скоро, судя по всему, мне придется пройти через процедуру допроса. Иначе для чего мне пытаются привить способность говорить? На языке аборигенов я говорю пока что очень плохо, на уровне «моя твоя понимай», ментальную связь они почему-то со мной установить не могут. Почему - не знаю. Слышу драконицу только тогда, когда она держит меня за голову, да и то… будто в испорченной телефонной трубке - писк, шорох, звуки, отдаленно похожие на слова. Какой тут допрос, если при всем желании не можешь выдать сведения?
        Насчет сведений: стоит ли говорить о том, что я взрослый человек? Что я старше их детей почти в четыре раза? Не разрушит ли это мои отношения с драконятами? Как-то странно играть в игры и учиться вместе с человеком, который фактически годится им в дедушки. Я нарочно дурачусь вместе с ними. Почему нарочно? Во-первых, создать впечатление безобидности моей личности. Если человек дурачится вместе с детьми, с ними играет - он не может быть злым и опасным. Очень не хочется, чтобы папочка-дракон откусил мне голову. Или не откусил, а просто наступил на меня лапой - мне и этого хватит.
        Во-вторых,… Олька, которая меня знает, как облупленного, как-то сказала, что во мне, великовозрастном детинушке, сидит пятнадцатилетний пацан. И она была права. Точно, сидит. Главное - в зеркало не смотреть, потому что там отражается седой мужик с рожей, о которую кирпичи только разбивать. И теперь, попав сюда, в этот мир, я выпустил пацана и наслаждаюсь своей юностью.
        Итак, что сказать на допросе? Правду точно говорить нельзя. И надеюсь, драконы не смогут выудить ее из моего мозга. Итак, я Андрей Костин, мне… мне… четырнадцать лет. Я ученик восьмого класса гимназии, а еще - пять лет занимаюсь в музыкальной школе по классу гитары. Нет, ну а чего? Надо же как-то жить в этом мире, а хороший музыкант всегда будет с куском хлеба. Пусть даже гитар тут и нет. Не гитары, так какие-нибудь. хмм… лютня, или кифара, да какая разница, как она будет называться и выглядеть! Гитарист со стажем больше тридцати лет - неужели не сможет играть на какой-то там лютне? Да мне к венику привяжи струны, и то я сыграю! Я же лабух, ресторанный музыкант, я могу играть на чем угодно - главное, чтобы были струны и этот инструмент не выше меня ростом.
        Как я тут оказался? Не знаю! Шел, упал, ударился головой (скользко у нас, не чистят!), очнулся - гипс! Хмм… чужое тело. Ну и начал выживать. Книжки я читать всегда любил - о приключениях, о путешествиях, вот и нахватался сведений. Учился хорошо, так что и математику, и другие науки усваивал на-раз. И к языкам имею способности - на английском балакаю свободно, греческий понимаю, могу объясниться, испанский, французский. Так… нахватался верхов, но все-таки. Немецкий - тоже могу понять. Так почему мне не выучить иномирный язык за неделю?
        - Роб, прости! - дверь едва пропускала звуки, такая она толстая, но я ее ворочаю легко. Петли хорошо смазаны, все хорошо притерто. Айя сказала, что отец строил этот дом чуть ли не сотню лет - вырезал в скале, обрабатывал дерево и все такое. Вот только мне непонятно, откуда они берут металл? Вещи? Чашки-плошки ведь тоже надо где-то брать! Они постепенно бьются, трескаются…
        Молчу. Не отвечаю. Идут они к черту! Пусть себе немного побоятся потерять игрушку.
        - Роб, мы не хотели! Роб! Не обижайся! - это уже Кайль. Хороший парнишка, правильный, не то что эта егоза Айя, которая вечно придумывает какие-то подозрительные занятия. Вчера водила меня в хранилище, показывала артефакт, который мама запретила трогать. Рассказала, как попыталась разогнать тучи, и что после этого случилось. Да… представляю, как орали родители!
        - Роб, ну перестань! Я сейчас плакать!
        Ну и плачь. Тебе полезно. Всем девочкам время от времени полезно плакать - со слезами может дурь выйдет. Особенно, если перетянуть ремешком поперек задницы! Да, я сторонник добрых старых методов воспитания. «Тупа главы твоей вершина - нужна дубина в три аршина».
        - Роб, прощения хочу!
        Чуть не хуже чем я разговаривает на Всеобщем языке. Кайль ее постоянно поправляет. Говорит - раньше еще хуже было. Им, оказывается, запрещено общаться с людьми. То-то папенька так орал. Грохот стоял - будто дальнобой пневмогуделку включил. Или электричка завопила.
        - Роб, открой, пожалуйста!
        Опа! Это уже не Айя. Это ее мамочка. И чего это она? Пришла за дочку просить? Ладно, мамочку надо уважить.
        Спрыгиваю с кровати, иду к двери, выдергиваю ножку табурета из ручки. Отхожу, настороженно ожидая. Не зря мамочка пришла, совсем не зря.
        - Роб, прости! - влетает Айя, подхватывает меня на руки, целует в лоб, в щеки. От нее пахнет какими-то благовониями, а еще… не знаю, что это за такой запах. Ящерицей? Химический запах, очень слабый, но я все-таки его чую. Не человеческий, точно.
        - Дура я! Хотела тебя позабавить! Не хотела напугать!
        - Если тебя это утешит, она и меня напугала - усмехается драконица-мать, появившись из-за спины дочери - Только тварь эта была не такая маленькая, а с нее ростом. Пришлось отбиваться от этой мерзости и разрушать магией. Так что ты не один обижен этой маленькой негодяйкой.
        Молчу, киваю, смотрю на склянку в руках драконицы. В ней та самая черная жидкость, по вкусу напоминающая настой на старых носках и трусах одновременно. Меня даже передернуло. Из чего они ее делают? Из дождевых червей? А может чего похуже?
        - Выпей - драконица протягивает мне склянку - это поможет тебе пробить блокаду и установить мыслесвязь.
        Едва ее понял. Когда медленно говорят - я еще понимаю, как ускоряет произношение, тут же плаваю, теряюсь. Да и слов не знаю. Например слово, обозначающее «блокаду», понял только по контексту. Собственно она сказала не «блокада», а «запрет», но я перевел именно так. Есть у них и меры длины, и расстояния - я их сразу перевожу в сантиметры, метры и километры. Так удобнее, тем более что проблем с пересчетом у меня нет. Все-таки инженер, хоть и бывший. Автомобиль знаю досконально, могу разобрать и собрать весь, до винтика.
        Пью. Подташнивает. Вкус ничуть не изменился, такой же отвратный. Правда в этот раз в обморок не падаю. Просто закружилась голова, и я обмяк «на ручках» у Айи. Да, все это время она держит меня на руках, как любимого плюшевого медвежонка.
        И снова драконица хватает меня за голову и что-то такое с ней делает. Чувствую - делает, в мозгу свербит, как после крепкой попойки.
        - Слышишь меня? - грохочет в голове голос драконицы.
        - Да, слышу - морщусь я - Можно потише? Чуть мозг не лопнул!
        - Отлично! - довольно говорит драконица, убрав руки, и я ее все равно слышу - Теперь, Роб, я расскажу, как пользоваться мыслесвязью. Если ты хочешь, чтобы тебя слышал только кто-то один - представляешь, что говоришь только с ним. Лучше при этом его видеть. Можешь представить сразу несколько собеседников - тогда они будут слышать тоже. А если ты отпустишь сознание, представишь, что твой мысленный голос расходится в стороны - услышат все, кто есть рядом на расстоянии… я не знаю, на каком расстоянии. У всех оно разное. Я, например, могу транслировать свои мысли на расстояние ста метров. Мой муж - до трехсот. Ребята… метров пятьдесят, С годами умение растет.
        - ААА! Отлично! - вопит Айя - теперь как следует поболтаем! Не на этом дурацком людском языке!
        - Ты будешь учить язык людей до тех пор, пока не станет говорить так же хорошо, как я, или папа - сердито говорит драконица-мать - Ты отвратительно говоришь на Всеобщем языке! И ты ведь хотела научить Роба говорить так, чтобы он мог вернуться к людям. Не научишь - он у людей погибнет.
        - Зачем ему к людям? - помрачнела девушка - Они его убьют! Не надо ему к людям!
        - Ну… может и не надо - согласилась драконица - Но… ладно, отпусти его. Роб, пойдем, поговорим с тобой. Мой муж хочет с тобой поговорить.
        Айя неохотно спустила меня с рук, и я обреченно пошлепал следом за драконицей, мучительно раздумывая о том, как и что буду говорить. Вполне вероятно, что сейчас будет решаться не только моя судьба, но и сама жизнь. И это обстоятельство не добавляло хорошего настроения.

* * *
        - Вот, в общем-то и все - закончил я свой рассказ.
        - Все? - Эдель внимательно посмотрел мне в глаза.
        - Все! - не отвел я взгляда - Интимные подробности я опускаю.
        - Какие интимные подробности? - нахмурился папа-дракон.
        - Ну… вряд ли вам будет интересно то, как я целовался с девчонкой, пока бабушка уехала на рынок. И пытался залезть ей под юбку.
        - Нет, подробности твоего размножения нам не интересны - усмехнулся дракон, и снова посерьезнел - Ты вообще понимаешь, в каком положении оказался? Тебе хватит ума понять, что все очень серьезно? Что ты вообще думаешь о нынешней ситуации?
        - Я думаю - вздохнул я, и будто бросился в холодную воду - Что в ваших интересах сделать так, чтобы меня не было вообще. Чтобы я случайно умер. Это бы решило все проблемы.
        Драконы переглянулись, и отец-дракон заинтересованно спросил:
        - А почему так думаешь? С чего сделал такой вывод?
        - Это же очевидно. Айя рассказала мне, что вы не имеете открытых контактов с людьми. Так что я сделал вывод - вы опасаетесь, что я выдам ваше местоположение. Еще она сказала, что вы из-за близнецов рассорились с остальными драконами. У вас считается, что рождение близнецов приносит беду. Хе хе… учитывая, что творит Айя - это похоже на правду.
        Снова переглянулись, улыбнулись. Ага… зацепил!
        - Так что вам выгоднее, если меня не будет. Но при этом, как я думаю, вы боитесь убивать меня открыто, так как Айя меня очень любит. И не простит вам убийства ее питомца. А еще - уверен, что вы имеете контакты с людьми - не сами, так через посредников. Иначе откуда эти вещи - посуда, столовые приборы, и все такое прочее. Вплоть до постельного белья.
        Переглянулись, нахмурились.
        - Я не знаю, как вас убедить, что не собираюсь причинить мне вреда. Тем более, что скорее всего проживу на этом свете недолго, года два, по моим прикидкам.
        - С чего это вдруг? - искренне удивилась Арга.
        - Я старею не по дням, а по часам. Становлюсь взрослее за сутки на месяцы. И скорее всего за два года превращусь в старика и умру.
        - И зачем тогда ты учишься? - насмешливо спросил Эдель - Если все равно умрешь?
        - Все равно делать нечего - вздохнул я - С тоски помираю, как скучно. Понимаете… у себя в мире я привык быть в информационном потоке. Я знал, что делается во всем мире, постоянно был в контакте со многими своими… друзьями. У нас нет магии, вместо магии - техника. Мы можем разговаривать на огромном расстоянии - даже с другими материками. А тут… только игры с ребятами, беготня, придумывание занятий, и учеба. Так хотя бы узнать, куда меня занесло. Ведь интересно! Жаль, конечно, что проживу так мало…
        - Чушь! - фыркнула Арга - Ты будешь жить дольше, чем кто-либо из людей. Самое малое - лет триста. Драконы живут тысячи лет, но полукровки так не могут. Ты сейчас мутируешь, становишься драконом. Скажи спасибо ребятам - это они тебя сделали таким. То, что ты растешь так быстро - то тоже их заслуга. Драконы рождаются сформировавшимися, и уже потом растут. Быстро растут. Ты будешь очень быстро расти до тех пор, пока не станешь сформировавшимся половозрелым человеком, в вашем племени это примерно в четырнадцать-пятнадцать лет. Может чуть старше, например - в шестнадцать-семнадцать лет. В этом возрасте вы уже можете производить себе подобных. И потом ты тоже будешь расти, но уже медленно, медленнее, чем обычные люди. Ты никогда не обретешь крылья, но возможно станешь магом. Вот только упаси тебя Создатель Сущего показать людям, что ты владеешь некоторыми видами магии… например такой, какой владеет Айя - костер тебе обеспечен. Считается, что это демоническая магия.
        Помолчав, дракон продолжил:
        - Ты прав в том, что было бы лучшим выходом для нас - убить тебя. И прав, что дети нам этого не простят. И тогда - что нам остается, как ты думаешь?
        - Держать меня в заключении бесконечно долго, пока не умру, или не надоем Айе. И тогда уже меня можно будет убить. Но я сразу скажу: не даю слова, что не попытаюсь бежать. Мне хорошо у вас, хотя и скучно. Но я ведь человек. И мне нужно жить у людей. И… размножаться! (хе хе!)
        - Люди слишком много внимания уделяют размножению - хмыкнула Арга - Животные, да и только!
        - Мы с тобой тоже много внимания уделяли размножению, когда нам было гораздо меньше лет - хохотнул Эдель - И только сейчас слегка успокоились.
        - Перестань! Как не стыдно?! Роб слушает! Он еще младенец! - фыркнула драконица, и тут же поправилась - Скажи, Роб… как тебя лучше называть? Андр? Или все-таки Роб?
        - Наверное, Роб - глубоко вздохнул я - Так проще и правильнее. Прошлая жизнь закончилась, а в новой… я Роб. Пускай так все и останется. Ну, так что делать будет? Убьете меня, или оставите в тюрьме до конца жизни?
        Переглянулись, помолчали - общаются, перекрылись. Ответил Эдель:
        - Ты можешь дать клятву, что никогда о нас не расскажешь?
        - Нет, конечно - криво усмехнулся я - Если станут пытать, я все выдам. Никто не может выдержать пыток. Только кто мне поверит? Айя сказала, что в люди уже давно не верят в существование драконов.
        - Ладно… ты честен, это уже хорошо - кивнул дракон - Тогда так: ты живешь у нас до тех пор, пока твой рост не замедлится настолько, что его трудно будет заметить. А это время учишься вместе с нашими детьми. И делаешь так, чтобы они как следует учились. Я имею в виду Айю, Кайль и так все делает как надо. Мы будем учить тебя всему, чему учим детей - от математики, до географии и снадобьеведения. А ты будешь воспитателем дочки. Что так таращишься? Да, будешь ее нянькой, только… она об этом не должна знать. Продолжай вести себя как обычно - дурачься, играй с ней, веселись, но делай то, что должно. Понимаешь меня?
        - Понимаю - киваю я - а потом? Через два года, или сколько там мне надо, чтобы вырасти.
        - Потом… посмотрим - что потом. А то, что ты работаешь нянькой - это твоя плата за спасение. И за то, что ты теперь живешь здесь, а не лежишь под землей с оторванной головенкой. Сейчас понимаешь?
        - Да все я понимаю - вздыхаю я - Бесплатного в мире ничего не бывает. За все нужно платить. За спасение - тоже. Клянусь, сделаю все, чтобы Айя училась. Насчет поведения не обещаю. Пороть ее поздно, да и жалко. Хорошая девчонка… наверное в маму пошла. Такая же красивая, умная и добрая.
        - А я как всегда злой! - сварливо заметил дракон, и Арга весело расхохоталась:
        - Ну, кто-то должен быть злым? Не я же! Ты слышал? Я добрая и умная! Вот! Младенец не соврет!

* * *
        - Откуда это все?! - ошеломленно смотрю на огромную пещеру, заваленную всевозможным барахлом - Вы что, караваны грабили?!
        - Почему караваны? - удивляется Эдель - Это все с кораблей. Иногда на пустынные берега океан выбрасывает полузатопленные корабли. Люди с них спасаются бегством, или же погибают на острове, не дождавшись помощи, а мы находим эти суда, и забираем себе все, что можем найти. А на кораблях обычно много чего есть. Да и сами корабли имеют ценность. Это хороший корабельный лес. Итак, вот тебе склад, вот тебе барахло - пошарь тут, поищи, найди все, что тебе может понадобиться для жизни. Может, найдешь инструменты, на которых сумеешь играть. Вот и развлечение. Кстати, если ты научишь играть Айю - буду тебе очень благодарен.
        - И убьешь меня не больно - хихикнул я.
        - Да. Чик! И головы нет. Ты даже понять не успеешь, а уже умер! - без тени улыбки подхватил дракон, и улыбка сама собой сползла с моих губ. Похоже, что он не шутил.
        Вообще, я как-то уже и забыл, что передо мной не человек, а что-то вроде стратегического бомбардировщика, который убьет меня одной продувкой движка. Пукнет - и нет Андрюхи! А я с ним как с человеком - хохмлю, стебаюсь, разговариваю запанибрата. И это с существом, которому тысяча лет от роду! С рептилоидом! Нет, надо больше держать язык за зубами. Вернее - свои мысли в черепной коробке.
        - Говорю с тобой, и мне кажется, что разговариваю не с юным мальчишкой, а со взрослым мужчиной - вдруг огорошил меня дракон - У вас там все такие… знающие?
        - Нет, конечно - спешу уверить в своей гениальности - Но я хорошо учился, меня всегда ставили в пример другим. «Отличник», у нас так говорят. Учиться на «отлично» - это высшая оценка, данная ученику. И после перемещения я вдруг поумнел… может потому, что попил драконьей крови?
        - Может быть - кивает дракон - Я слышал о таких случаях, когда люди, которых лечили нашей кровью, потом становились очень успешными в жизни. Правда, счастья это им не приносило. Обычно их в конце концов обвиняли в сношении с демонами, и сжигали на кострах. Люди завистливы, и они не любят тех, кто живет долго, дольше их всех. Учти это на будущее… если вдруг все-таки захочешь к людям. Люди опасны, завистливы и жадны. Они так и норовят отнять у соседа, заиметь все, чем тот владеет. Поверь мне, так было, есть, и так будет. Такова человеческая натура.
        - Учту - вздыхаю я, зная, что дракон абсолютно прав. Сам насмотрелся за свою жизнь…
        Ох, и напугал он меня! Первое, что подумал: «Все, пипец, раскрыли! Наверное, умеют читать мозг!» Слава Ктулху - не умеют. По крайней мере «мои» драконы не умеют. Ну и хоть за это спасибо, Создатель… а то бы совсем труба дело.
        Глава 10
        Я нашел ее под грудой какого-то тряпья. Это были то ли камзолы, то ли куртки - много, целые вязанки. Вряд ли драконы сняли их с трупов, скорее всего корабль перевозил какие-то товары, вот там и нашлись кипы шмотья. Удивительно, что она не пострадала - не раздавили, не намочили в воде. Сухая, чистая, поблескивающая лаком - хороша!
        И еще меня поразило то, что она очень походила на тот инструмент, который делают на Земле уже несколько сотен, а может быть и тысяч лет. Что может быть проще - взять палку, согнуть ее, натянуть струны-жилы, и… пой, звени, моя гитара! Ну, ясное дело - палка со струнами еще не гитара, но принцип-то один и тот же.
        Эта гитара называлась совсем не гитарой. Другое слово. Но как ни назови - это гитара, и все тут. Один в один. Струны только не металлические. До металлических струн они еще не додумались. Да форма другая - наша гитара очень напоминает женскую фигуру, а тут… просто овал с выемкой под колено.
        Я взял ее в руки, погладил, тронул струны - она отозвалась жалобным, просящим звоном: «Возьми меня! Спаси меня! Я тебе послужу!». И я ее забрал.
        Вполне вероятно в этом складе хранилось много сокровищ - я видел сундучки, и наверное в них были деньги, или драгоценности. Видел груды оружия, тускло блестевшего в свете магических фонарей. Но все это не было мне интересно. Зачем мне злато? Куда я его потрачу? Да и никогда не был я жадным, не был стяжателем. Главное в деньгах - это не накопительство. Главное - чтобы семья ни в чем не нуждалась. А мне вообще мало надо - крыша над головой, стакан красного вина, сыр и ломоть копченого мяса. Ну и одежку с обувью - приличные, чтобы не выглядеть полным лохом. А остальное… яхты, самолеты, роллс-ройсы и толпы ногастых моделек - это не про меня. Хотя… насчет моделек это я погорячился.
        Увидев меня с гитарой Айя очень обрадовалась, и тут же потребовала, чтобы я ей что-нибудь сыграл. Пока что отбился - нужно настроить инструмент, нужно к нему привыкнуть. Как оказалось - рук у меня нет. Нет-нет, эти вот… хмм… пятипалые устройства на месте. Ими можно держать вилку и нож, почесать задницу и другие части тела, а вот играть… Это не руки музыканта - жилистые, сильные, с длинными пальцами и крепкими ногтями. Мои детские пальчики не могли как следует обхватить гриф, да что гриф - я едва доставал до струн! Я, черт возьми, МАЛЕНЬКИЙ! Но хуже всего то, что пальцы мои не слушались, когда я пытался что-то сыграть. Фальшивил, дребезжал… отвратительная игра! А голос? О мой густой баритон… куда ты подевался?! Этот - мальчишеский писк срывающимся голосом слушать было просто противно. Хорошо, что я категорически отказался играть перед моими подопечными - только позориться. Вот когда восстановлю свое умение, тогда и посмотрим.

* * *
        - Он вырос.
        - Лет двенадцать на вид, может больше.
        - Магия не проявилась?
        - Пока нет. Айя пытается его обучить, но безрезультатно. То ли магии нет, то ли…
        - Что - «то ли»?
        - У него запрет.
        - Чей?!
        - Его собственный.
        - Не понимаю.
        - Этот мальчик вырос в мире, где нет магии. Он просто в нее не верит. А раз не верит, то и не пускает ее в себя.
        - И хорошо. Нам не нужен Игрушка с магией.
        - Разве?
        - А зачем ему магия?
        - Ладно, оставим эту тему.
        - Почему - оставим? Давай, поговорим. Например о том, что когда я верну крылья Айе, она может с ним улететь. С ним вместе. К людям.
        - А может это так нужно?
        - Что нужно?! Чтобы она бросила родителей?! Чтобы нарушила запрет?! И это опасно!
        - Не так уж и опасно. Не опаснее, что летать возле нашего логова. И возможно, даже менее опасно. Что люди могут сделать дракону? Если заранее не будут знать что это дракон. Убить? У них не хватит сил ее убить. Девочка разнесет им половину города, прежде чем ее остановят. Им придется собрать толпу сильных магов, чтобы ее победить. К тому же рядом будет Кайль.
        - И Кайль?!
        - А как ты думал? Неужели он оставит сестру? Да скорее он сам всех поубивает, и сам погибнет, прежде чем они доберутся до нее! Да, ребята не боевые драконы, но и без этого очень сильны. У Айи мощная защита, такая, что пробить ее сможет только очень сильный маг, и то - специально обученный. Кайль управляет стихиями, пусть и не на моем уровне, но вполне прилично. Да и Игрушка…
        - Что Игрушка?! Ты же говоришь, что он не маг?!
        - Зато он умный. Игрушка не полезет туда, куда не надо. У него острый ум и великолепная память. И он сдерживает Айю. Ты знаешь, что она пыталась взять мой Громовой артефакт, чтобы показать, как гремит гром? Роб ее остановил, сказав, что это нехорошо - если она дала слово, его нужно держать. И что если она все-таки так сделает, он неделю не будет с ней общаться. Потому что терпеть не может необязательных людей.
        - Неужели послушалась?
        - Нет. Ха ха ха!
        - Хмм… и что последовало?
        - Он неделю с ней не разговаривал, заперся у себя в комнате и бренчал на гитаре. Он балард называет «гитара». Выходил только чтобы сготовить на кухне и к завтраку-ужину. Думаешь, откуда я узнала? Она сама и созналась. Он ей приказал идти и просить прощения. Только тогда будет с ней разговаривать. Ты думал, он на нее нажаловался?
        - А нет?
        - Нет. Что бы она не сделала - он будет молчать. Он ее любит. Говорит, она ему как сестренка.
        - Кайль не ревнует?
        - Нет. Говорит - он ему как брат. И теперь стало полегче, вдвоем Айю сдерживать уже не так трудно. И Робу она ничего доказывать не хочет, в отличие от Кайля. Итак, ты говоришь - к людям? А я тебе вот что скажу: ну-ка, вспомни, кто это в двадцать лет сбежал из семьи и сто лет прожил среди людей? Кто прижил бастарда, и потом казнил всех, кто его убил?
        - Зачем ты напоминаешь? Я же тебя просил… мне и сейчас тяжело вспоминать. Ленард был моим сыном, я ему помогал, как мог. Я любил его мать. И это было прежде, чем я встретил тебя.
        - Я разве выдвигаю какие-то претензии? Я тоже жила у людей. Все мы через это проходим. Юность и глупость. Кровь кипит, и мы желаем ниспровергнуть власть глупых родителей, отправиться в неизведанный мир, познать доселе непознанное. Люди - что может быть интереснее! Может про них врут, может они не такие мерзкие, как про них говорят старшины?
        - Никогда тебя не спрашивал, а сейчас спрошу… ты любила кого-нибудь из людей? Мужчин?
        - Тебе хочется знать, есть ли у меня бастарды? Нет. Мы, самки, не такие… безмозглые, как самцы, и всегда думаем, когда… даже - тогда. Любила ли я? А сам как думаешь? За пятьдесят лет среди людей, когда видишь только их? Одно тебе скажу: среди них не было никого, кто мог бы сравниться по широте души с тобой, мой милый. Люди неспособны любить так, как драконы. Они… скоротечные. Мы, драконы, живем долго, и любим долго. Он умер, если ты это хотел знать. От старости. Я его похоронила. И ушла от людей.
        Молчание.
        - Странно, дорогой, что наш разговор состоялся после сотен лет жизни вместе. Мне раньше и в голову не приходило говорить на эту тему. Да и ты никогда не интересовался тем, что было со мной до тебя. Я имею в виду… эту тему. Почему сейчас она всплыла? Эта тема?
        - Дети. Мне на самом деле все равно, с кем ты была до меня. Но вот почему-то пришло в голову.
        - Игрушка… Да, это он внес в нашу жизнь то, чего раньше не было.
        - И что же это?
        - Жизнь. Смуту в наши головы. Всколыхнул наше болото.
        - Болото?
        - Болото. Застой. И… сколько можно ограждать близнецов от реальности жизни? Может пора рассказать им все, как есть? Отпустить их?
        - Нет. Если уж они хотят бунтовать, пусть бунтуют на самом деле. И потом приползут к нам с повинной головой.
        - Ты думаешь, приползут?
        - Приползут. Кстати, а тебя не было мысли, что Роб и Айя могут…
        - Пфф… не смеши! Она купала его! Она смывала с него дерьмо! У нее к нему материнские чувства, в крайнем случае - сестринские. Но как партнер… смешно. Ему четырнадцать лет, ей - шестнадцать. Она чувствует себя взрослой по отношению к нему. Нет, не верю в это.
        - Ты жила среди людей. Разве не встречала семьи, в которых мужья были как дети? И жена ухаживала за ними как мать?
        - Это ненормально. И Айя не такая. Она лидер, она организатор проказ, и…
        - Да, да… организатор. Только у Роба воля гораздо более сильная, чем у нее. И знаешь… мне кажется, что он врет.
        - То есть? Как так врет? В чем?
        - Я долго жил с людьми, и разбираюсь в них не хуже, чем в драконах. Ему в момент переноса было не четырнадцать лет, а гораздо больше. Он взрослый мужчина. Мальчишки так не разговаривают, так не поступают. И он… фальшивит, как не очень опытный комедиант. Время от времени у него прорывается настоящая сущность. В словах, в поведении, даже во взгляде. Потому я и сказал ему, чтобы он был нянькой у Айи. И это тоже была проверка. Видела, как он отреагировал? Даже глазом не повел. Нянька, так нянька. Если бы это был мальчишка, он бы стал возмущаться, а если бы не стал, то все равно бы себя выдал. Этот воспринял как должное, а потом вел себя так, будто уже когда-то воспитывал детей. Требовал без нажима, мягко, но… твердо. И Айя ему подчиняется, сама не замечая того.
        - Почему мне не сказал?
        - Зачем? Кроме того, ты могла бы себя выдать. А так… все прошло тихо и спокойно.
        - Почему сейчас сказал?
        - Время пришло. Я намерен снять с них запрет на полеты. Айя уже говорит на Всеобщем языке так, что не отличишь от обычной людской девушки. Единственное что… ее надо приучить к тому, как себя вести в человеческом обществе. Ну, например - там нельзя ходить одетой в иллюзию. Это удобно, да, но стоит оказаться в зоне действия антимагии, и…
        - Представляю! - хихикнула драконица - Голая посреди толпы!
        - Ладно бы просто голая… это же наша, драконья магия. У людей такой нет. И если кто-то в этом разбирается, он сразу поймет, что происходит.
        - Непримиримые?
        - Они…
        - Итак, наше решение? Может вызвать сюда Роба и поговорить с ним? Открыто, без недомолвок? Я лично ему верю. Не знаю, кем он там был, в своем мире, но здесь он ведет себя прилично. И еще… а зачем нам толкать детей на бунт против родителей? Считаю, что это неверно. Мы ведь можем послать их вместе с Робом - пусть поживут среди людей, посмотрят, как они живут.
        - Хмм… может, ты и права. Поговорить с Робом, а по результатом разговора - и с близнецами. Я подумаю над этим. В любом случае, надо вначале дождаться, когда у него прекратится рост организма. До тех пор его отпускать нельзя.

* * *
        - Думай! Думай сильнее! - Айя дышала мне в ухо, и от этого я никак не мог сосредоточиться - Ты должен проникнуть в суть камня в его сердцевину, понять его, почувствовать, и захотеть, чтобы он изменил форму. Неужели не чувствуешь? В тебе же моя кровь, братец Роб! Ты обязательно должен ощутить!
        Пока что я ощущал твердую, горячую грудь драконицы, и это меня сильно напрягало. Я отстранился от девушки, выдохнул. Голова болела от напряжения, а с камнем ничего не получалось. Ну не могу я проникнуть в его сущность, и все тут! И не верю в магию. В свою магию. Мой рациональный мозг технаря отказывается принять тот факт, что силой мысли можно заставить камень изменить свою форму.
        Айя вздохнула, посмотрела на камень, и тот вдруг стал менять форму. Вытянулись ноги, руки, камень обрел человеческую форму, и я вдруг заметил, что лицо этого каменного голема очень похоже на лицо одного… в общем, я эту физиономию не раз видел в зеркале. Только тут она еще и глуповатая, - с высунутым языком, выпученными глазами и всклокоченной «шевелюрой». А еще с неудовольствием увидел, что у этого каменного идиота очень хорошо, можно сказать любовно выписаны его первичные мужские признаки, да еще и в состоянии эрекции. Я такую фигурку видел на картинке - вроде как нечто подобное нашли археологи на стоянке древнего человека. Божок - символ плодородия и все такое. Эдакий пузан с преувеличенно огромным мужским достоинством.
        - Фу! - фыркаю я - Как тебе ни стыдно?!
        - Айя, увидит мама… - укоризненно помотал головой Кайль.
        - Ничего вы не понимаете в искусстве! - тоже фыркнула девушка, и огромный фаллос стал оплывать, втягиваться в фигурку. Но идиотская физиономия с моими чертами лица осталась.
        А потом девушка вдруг без всякого перехода заявила:
        - Как только папа снимет запрет на полеты, мы с тобой улетим к людям, Роб!
        - Вот так просто, улетим, и все? - хмуро ответил я - А ты умеешь жить в человеческом обществе? Ты знаешь его законы? И вообще - зачем тебе это?
        - Мне надоело сидеть в пещере! - зло оскалилась девушка, обнажив белые, как из фарфора, зубы - Я будто похоронила себя в это склепе! Сколько можно учиться?! И ЗАЧЕМ?! Шестнадцать лет мы просидели здесь, в этом доме, и сколько будем сидеть еще? Нам нельзя к драконам, потому что мы, видишь ли, приносим несчастье, но тогда нам нужно к людям! Раз драконам не нужны!
        - Подожди, Айя - вздохнул я - Вы станете взрослыми, вам понадобится семья. Тебе - муж, Кайлю жена. Драконы в конце концов забудут, что вы близнецы, и…
        - Что ты говоришь?! - резко перебила Айя - Драконы никогда и ничего не забывают! Они всегда будут помнить, что мы НЕ ТАКИЕ! У нас нет судьбы среди драконов! Значит, будем искать ее среди людей. Почему бы и нет? Живут же там Непримиримые! Может, среди них найдем себе супругов. Хотя знаешь… мне совершенно не хочется связываться с чужим драконом. Я вообще не хочу размножаться! Не нужны мне дети! Кроме тебя, разумеется. Ты мой ребенок… хе хе хе…
        - Он уже с тебя ростом - тоже хихикнул Кайль - Какой он ребенок?
        - Он всегда будет моим ребенком! Я ему попку мыла! - снова рассмеялась Айя - Мой младший братик!
        - Вот что, сестренка - не принял я веселое настроение и нахмурился - Ты ничего не знаешь о людях. Иногда несешь ог них такую чушь, что у меня ушли в трубочку сворачиваются. Ты бы хоть узнала - как они живут, чем живут. Вот ты - чем собираешься жить? Зарабатывать деньги? Ты шестнадцать лет сидела на шее папы и мамы, и как будешь жить одна?
        - Я могу зарабатывать магией! - насупилась Айя - А насчет еды, могу летать на охоту. Ночью. Мы ночью видим не хуже, чем днем.
        - Ну да… и кто-нибудь заметит, пойдут слухи, и нас обложат со всем сторон, и придется бежать - если успеем. И кстати, разве магия земли не под запретом? Начнешь зарабатывать магией - тебя вычислят, и попытаются убить. И нас всех. Так, ладно… а ты вообще умеешь носить человеческую одежду? Ты ее когда-нибудь носила?
        - Я пробовала надевать - девушка смутилась - Но мне не понравилось. Она трет, жмет… во всех местах. Пачкается. Неприятная такая! Я понимаю, о чем ты говоришь, и готова привыкнуть, но…
        - А еда? Увидят, что ты ешь сырое мясо - пойдут слухи.
        - Ну я могу слегка обжаренное есть, как ты! - парировала Айя - Оно менее ценное для организма, но если съесть побольше, то… вполне сойдет. Ну а ты чем собирался заняться у людей? Играть на своей бренчалке?
        - Да хотя бы! Пока что получается не очень, к тому же надо написать хотя бы несколько песен на местном языке, но я это решу. А пока - найду какую-нибудь работу. Где-то у них же работают. У меня есть немного денег - монеты матери, так что на первое время хватит.
        - Ты так хочешь от нас отделаться? - обиженно спросила Айя, косясь на меня.
        - Запрещенный прием! - равнодушно парировал я - Это на Кайля действует, а на меня нет. Мне очень хорошо с тобой, с Кайлем, но мне… нужно к людям. Как-то устраивать свою жизнь. В отличие от тебя я нередко думаю о размножении. Мы, люди, в этом отношении гораздо более… хмм… активные.
        - Я уже заметила! - фыркнула девушка - Ты когда научишься мысли как следует прикрывать? Иногда такие картинки всплывают - стыд один!
        - Что, правда? - невольно покраснел я - И какие именно?
        - Да ладно… я пошутила! - захихикала Айя, и тут же перевела разговор на другую тему, стрельнув глазами в брата - Кстати, Кайль, как я теперь говорю на языке людей?
        - Хорошо - важно кивнул брат - Не хуже родителей.
        - Вот что, Айя… чтобы уж подвести итог… я категорически против того, чтобы ты нарушила запрет родителей. Если вам нельзя к людям, значит, так тому и быть. Я не полечу с тобой против их воли. Я им обязан, и не хочу, чтобы ты сделала им больно. И не хочу, чтобы они думали обо мне плохо. Появился, увел дочку, подлец, да и только! Соблазнил девочку! Ладно, ладно - я шучу! Что может быть общего между человеком и драконом? Кроме дружбы…
        - Очень даже может быть - серьезно сказала Айя, и я вдруг похолодел:
        - Да ладно?! Опять смеешься?! Вы - совершенно чуждые существа! Не люди!
        - Мы люди - серьезно сказал Кайль - Более того, мы знаем, что у драконов и людей могут рождаться дети. Редко, мало, но могут. Мама и папа думают, что мы не знаем об этом, но мы… знаем. У папы в кабинете есть тайная библиотека, в которую нам запрещено лазить. Но Айя давным-давно ее открыла, и когда папы нет и мама не видит - она таскает оттуда книжки. И прячет их у себя в комнате. Так вот в них есть все про отношения драконов и людей. Тут ведь какая штука: если дракон хочется отношений с человеком, то… его организм перестраивается так, что… он может иметь детей. Или она. Само собой - в человеческом теле. Рождаются полукровки. Некоторые могут стать драконами, и становятся ими. Но только настоящие драконы их не примут. Значит, им путь только в Непримиримые.
        - Да что это за Непримиримые? - раздраженно бросил я - Не первый раз о них слышу, но так и не понял, что это такое. Или кто такое.
        - Это как бы… тайна - улыбнулась Айя - И мы как бы ее не знаем. Суть в чем… некогда мы, драконы, служили богам. Для того нас и создали, чтобы им служить. Наши предки были людьми - такими же, как другие люди. Но боги захотели, чтобы их слуги стали могучими, неуязвимыми для обычного оружие, и создали им летающие тела, которые можно вызывать по своему желанию. Не спрашивай, где они хранятся как они живут, этого никто не знает. Даже наши родители. Просто прими как факт - у каждого из нас есть другое тело, которое… которое… в общем - и оно, и это людское тело - это все я. Но крылатое мы вызываем только для того, чтобы летать, драться, и все такое. То тело, в котором я сейчас нахожусь - оно для обычной жизни, хотя и обладает такой же магией, как и летающее. Но суть не в том. Мы ведь про тех, кто такие Непримиримые? Просто я тебе объяснила, откуда берется наш род. Мы летающие воины богов. И раз мы воины - должны воевать. И воевали. И погибали в войне богов. Осталось нас совсем мало - несколько сотен. Мы сильны, почти неуязвимы, но не бессмертны. Нас можно убить - специальной магией, или с помощью других
драконов. Так вот, оставшиеся из нашего рода собрались и решили - драконы больше никому не служат и не контактируют с человеческим родом, ибо люди были нашими самыми главными врагами - мы их уничтожали, они нас. Мы служили одним богам, люди - другим. Но были и такие, кого потом назвали Непримиримыми. Они сказали, что плевали на драконов, на старейшин драконов, и вообще на всех в этом мире. И что будут жить так, как хотят. И случилась битва, после которой драконов осталось вдвое меньше. Только тогда командиры с обеих сторон опомнились, и остановили смертоубийство. После собрания, было решено: Непримиримые уходят к людям, все остальные остаются жить так, как собирались. Без контактов с человеческим обществом. Понимаешь, да? Роб?
        - Дай угадаю - усмехнулся я - И обычные драконы, и Непримиримые, все наплевали на договор, и поддерживают контакт друг с другом. Иначе я не могу объяснить некоторые вещи, которые вижу здесь, в вашем доме. Вы покупаете у них товары?
        - Ты умный! - улыбнулась Айя - Папа думает, что мы не догадываемся, куда он летает. Да, у нас есть контакты с Непримиримыми. Мы покупаем у них то, что нам нужно, и чего у нас нет. И сбываем им то, что нам нет нужно - с тех же кораблей, которые папенька находит на берегу. Там много чего находится…
        - А он случайно не топит корабли? Пиратством не занимается? - усмехаюсь я.
        Близнецы переглянулись, и Кайль серьезно сказал:
        - Об этом нам ничего не известно. И ты лучше всего об этом помалкивай. Папа никогда не нападет на мирный корабль. Но пиратов очень не любит.
        Я задумался - интересно, а как папенька определяет, пиратский это корабль, или нет? Небось пиратствует без зазрения совести… Впрочем, не мне судить. Это их мир, их жизнь. А насчет драконов очень интересно, и… неожиданно. Совершенно неожиданно! Это что, к примеру - у нас с Айей могут быть дети?! Вот огорошили, так огорошили… Нет, конечно же я не собираюсь с ней делать ЭТО - она для меня как сестренка, или скорее даже дочка, но сам факт…
        А к людям с ней нельзя. Она совершенно непредсказуема. Такое может устроить, что только держись! И ноги унести не успеешь! У людей тоже есть маги, и сильные.
        - Вы здесь… - позади раздался голос драконицы- мамы - Роб, пойдем, нам надо поговорить. А вы, ребята, тут сидите. Это не для ваших мозгов.
        Глава 11
        - Садись, Роб… - дракон кивнул мне на стул - Поговорим.
        Я уселся, и уставился в лицо драконочеловека, который глядел на меня ничего не выражающим взглядом. Каменная маска, да и только. Вот у Айи по лицу можно прочесть практически все, что творится в мозгу. Ну, просто-таки крупными буквами на лбу все написано! А эти двое… как ни силюсь, не могу прочитать их эмоции. Мда… оно и понятно, сотни лет тренировки. Им бы в карты играть с такими физиономиями.
        - Не бойся - вдруг мягко сказала мама-драконица - Тебе ничего не угрожает.
        - А я и не боюсь - слегка приврал я.
        - И зря - холодно прокомментировал мои слова дракон - Вообще-то тебе следовало бы голову оторвать за вранье. Не люблю лжецов!
        - Милый… не надо! - нахмурилась драконица - Он и так напуган! Зачем умножать страх?
        - Страх полезен - тоже нахмурился дракон, и вдруг обернулся к двери и громко сказал - Я сейчас выйду, и кому-то не поздоровится! А ну вон отсюда! Быстро!
        Мне показалось, но я услышал топот ног за дверью, и улыбка невольно наползла на мои губы. Чертовка! Забавная девчонка. А эти двое решили сыграть в хорошего и плохого следователя?
        - Сколько тебе лет? - внезапно спросил папа-дракон, и тут же добавил - Давай-ка честно, без вранья. Обещаю, ребята не узнают о том, что ты мне скажешь. Если только будешь честен.
        - Седьмой десяток пошел - вздохнул я, и после короткой паузы, спросил - На чем я прокололся?
        - Прокололся? - не понял дракон, но не дав мне пояснить выражение, кивнул - А! Понял. Ты неестественно себя вел. Слишком уж изображал из себя юного мальчишку. Дурачился с ребятами. В том возрасте, о котором ты заявил, наоборот - мальчики стараются казаться гораздо более серьезными, чем это им свойственно. Опять же, когда я предложил тебе стать нянькой у шестнадцатилетних подростков, ты ничего не сказал по этому поводу, и вид у тебя был такой, будто это не первые дети, о которых заботишься. Рассказывай.
        Ну, я и рассказал, не утаивая ничего. Ну а что делать? По большому счету какая разница - мальчишка я, или мужчина в возрасте. На что это повлияет?
        - Видишь, дорогая… я был прав - с ноткой самодовольства сказал дракон, и я внутренне усмехнулся: оказывается и драконам не чужды человеческие эмоции. Прожил тысячу лет, а еще и хвастается перед женой!
        - Вот что, Роб… ты вырос - начал дракон после паузы - Как ты вероятно догадался, ускоренный рост - это результат не только естественной мутации, после употребления драконьей крови. Это еще и снадобья, которые ты пьешь каждый день. Сейчас ты выглядишь на все шестнадцать лет - видимо мальчик, в которого ты вселился, довольно-таки крупный человек по людским меркам.
        Молчу. А что еще скажешь? Ну да, расту как на дрожжах. Хорошо хоть одежду менять не приходится - я бы из нее сразу вырастал. Эти амулеты иллюзий очень хороши. Ну ладно, давай-ка к делу. Не надо издалека заходить!
        Будто услышав мои мысли, дракон усмехнулся, и откинувшись на спинку стула, продолжил:
        - Не буду тратить лишнее время. Я хочу, чтобы ты продолжил быть нянькой нашим детям, только… у людей. Что так вытаращился? Да, я хочу, чтобы мои дети отправились к людям вместе с тобой, и ты проследил за тем, чтобы с ними ничего не случилось.
        - С ними, или с окружающими их людьми? - тоже усмехнулся я.
        - А это равнозначно - улыбнулся дракон - Если они устроят нечто… неприятное, то могут пострадать сами. Привлекут к себе внимание, и…
        - А вы не можете обратиться к Непримиримым, чтобы они помогли вашим детям? - безмятежно глядя на дракона, спросил я.
        Драконочеловек долго смотрел мне в глаза, потом спросил:
        - Что ты знаешь о Непримиримых?
        - Все, что знают ваши дети - пожал я плечами.
        - И много они знают?
        - Не знаю, как сказать… откуда я знаю, много это, или мало. Например - знают, откуда взялись эти Непримиримые, знают, что вы контактируете с ними.
        - Я тебе говорил, что она в конце концов вскроет мой кабинет? - дракон посмотрел на жену - Я ведь не глупец. А она - сильный маг земли. Для нее нет запоров и замков.
        Молчание. Смотрят друг на друга. Видимо обмениваются сообщениями мыслесвязи. Мы ведь говорим на человеческом языке, сотрясая воздух. Для тренировки, наверное. Или проверяют мое умение говорить на всеобщем…
        - Про меня не забыли? - не выдерживаю я.
        - Извини - драконица вздыхает - Семейные дела. Скажу за нас с мужем: нам нужно, чтобы дети увидели жизнь. Хлебнули ее по-полной. Мы слишком долго берегли их от правды жизни. И это самый лучший момент, чтобы сделать то, что мы задумали. Ты будешь хорошей нянькой и не дашь им вляпаться в неприятности.
        - Правда? - я иронично хмыкаю - Вы на самом деле уверены в том, что домашний питомец удержит Айю от глупых шагов? Тогда вы не знаете свою дочь.
        - Знаем! - дракон пристально смотрит на меня - Но в любом случае кто-то вроде тебя лучше, чем ничего. По крайней мере ты подскажешь ей, как выпутаться из ситуации. Мы ждали, что она в ближайшие годы от нас сбежит к людям. Так бывает всегда. И мы сбегали от наших родителей. И попадали в нехорошие ситуации. Обжигались, и начинали все с самого начала. И только наевшись человеческого общества, решали, что лучше жить в покое, вне человеческих законов и страстей. Через это проходят почти все драконы. И некоторые не выживают. Мы очень любим наших детей, и не хотим, чтобы с ними что-то случилось. Понимаешь?
        - Было бы странно, если бы вы их не любили - пожал я плечами и задумался - А можете обозначить, каких опасностей следует ожидать? Например, Непримиримые - как они отреагируют, узнав, что у них поселились два дракона? Кстати, да - мы все время говорим только об Айе, а где слова о Кайле?
        - Нитка и иголка - туманно пояснила драконица, но я ее понял.
        - Непримиримые не потерпят того, что на их территории поселились чужие. Они считают людей своей собственностью, и никто из нас не может без их ведома селиться среди людей, и что-то такое делать. Потому главная задача - сохранить секретность.
        - Муж едва не погиб, когда Непримиримые обнаружили его присутствие в… одном человеческом городе - вдруг вмешалась драконица - Хотели его убить. И напрасно. Он один из немногих боевых драконов, оставшихся в живых. Его огненная магия настолько сильна, что их защита не может его сдержать. Непримиримые вырождаются, среди них уже нет настоящих драконов, таких как мы. Большинство из них - полукровки, результат смешения драконолюдей и просто людей. Они, как и мы имеют другое тело, но… часто эти тела даже не умеют летать. Но не надо думать, что они совсем уж слабы. Все обладают магией, а когда находятся в драконьем теле - пусть даже и не умеют летать, убить их очень и очень трудно. Броня у них ненамного слабее нашей.
        - Они должны вам завидовать - усмехнулся я - И презирать.
        - Чему завидовать? - насторожился дракон - И за что презирать?
        - Вы летаете, а они - нет. А презирать за то, что вы, с их точки зрения, дикие бездельники, которые только и умеют, что летать, жрать сырое мясо и спать в логове. А еще, уверен - они размножаются не хуже людей, а у вас хорошо если один ребенок на семью на протяжении сотен, а то и тысяч лет.
        - Ты где-то прочитал? - нахмурился дракон - Или сам догадался?
        - Сам - пожал я плечами - Это было нетрудно. Вы же люди, хотя и драконы. Да, я знаю и про то, что люди могут скрещиваться с драконами. Вернее - знал и до нашего разговора.
        - Хорошо. Главную опасность ты знаешь. Еще - люди к драконам настроены очень плохо. И думаю, что это заслуга Непримиримых. Они с удовольствием уничтожили бы всех нас, если бы…
        - Если бы не было так выгодно с вами торговать. Что вы им продаете? Артефакты? Что-то редкое? А что получаете взамен?
        - Все, что придется - продаем - туманно пояснил дракон - А получаем то, что не можем делать. Металлы, посуду, краску, все, что нам нужно. Мы ведь ничего не производим. Мы… бездельники! Хе хе… Например, моей жене для снадобий нужно множество составляющих. Мы покупаем их у Непримиримых. Различные продукты, специи. Мясо мы сами добываем, но со специями оно вкуснее. И кроме мяса нужны фрукты и овощи - ты не задавался вопросом, откуда берется то, что ты ешь? Вернее - из чего готовишь еду?
        Да, задавался. Я теперь сам себе готовлю, и не только себе - близнецы с удовольствием едят то, что я приготовлю. Похлебки, даже блинчики. И откуда мука и мед вдруг появились у драконов? Ясное дело, они имеют контакты с людьми.
        - Итак, к делу - закончил монолог дракон - Ты готов отправиться к людям, и присматривать за близнецами?
        - Нет - тут же ответил я, не думая ни секунды - Вместе с ними - нет.
        - Поясни - холодно сказал дракон.
        - Вначале я должен отправиться к людям один. Пристроиться куда-нибудь, разведать обстановку, понять, как жить и чем жить, и только потом принять у себя ребят. Более того, если вы отправите их со мной - это будет неправильно. Если у них будут неприятности - а они у них обязательно будут, или я не знаю Айю - виноваты будете вы. А вот если они сами вырвутся на свободу…
        - Что предлагаешь? - улыбнулась драконица - Запретить им уходить с тобой? Ты возьмешь с них слово, что они прилетят к тебе через…
        - Два месяца - подхватил я с улыбкой - С момента моего ухода. За это время я как следует укреплюсь в городе, налажу жизнь, придумаю, как и чем им заниматься, подготовлю базу. А они за эти два месяца научатся жить как люди. Например, хотя бы носить человеческую одежду и обувь, а не рядиться в иллюзию. И у меня такой вопрос: вы нам денег на обзаведение дадите? Чтобы не с пустого места начинать.
        - Дадим. Но надеюсь, ты не будешь бросать их направо и налево, и тем привлечешь к себе внимание. Ты не должен выделяться.
        - И когда вы меня отпустите?
        - Через месяц, не раньше. Твой организм продолжает расти.

* * *
        - Бам!
        Я подскочил со стула, ребята тоже вскочили, прислушались.
        - Бамм! - ощутимо тряхнуло, так, что я едва удержался на ногах. Землетрясение?!
        Дверь распахнулась и с грохотом отлетела к стене.
        - Быстро! Собирайтесь! На нас напали! Роб - бери свои вещи, садись на Айю, и улетайте! Айя, держись ближе к земле, и не приближайся к месту боя! Кайль, сопровождаешь! Роб - отвечаешь за детей! Вперед!
        Бегу в свою комнату, беру сумку с заранее приготовленными вещами. Вот как знал - все сложил, что было нужно. Кроме денег, обещанных мне Эделем. Но теперь не до них. Гитару за плечи, хорошо, что она в чехле. Все остальное в сумке. Единственное что - медальон надел на шею, тот самый, что некогда висел у младенца-Робага.
        По коридору, бегом - на выход. На полу куски камня, отлетевшие от стен и потолка. Поражаюсь могучей силе, которая сумела разрушить монолитные стены, выплавленные из камня. Это чем таким надо было врезать, чтобы разрушить Логово? Да, разрушить, потому что понимаю - еще немного, и эти стены рухнут, погребая меня под грудой щебня. Камень трещит, осыпается под тяжестью горы, фрески сделались тусклыми, неживыми. Такую красоту разрушили, мрази!
        - Кто это?! - догоняю Айю, двигающуюся в том же направлении.
        - Драконы - мрачно говорит она - Мама сказала, что не менее десятка драконов. Папа уже с ними бьется. Мама сейчас вооружится артефактами, и тоже будет биться. Сейчас мы им покажем, тварям! Вот что, Роб… я отвезу тебя внизу, к подножию плато. Оттуда ты будешь добираться сам.
        - Куда добираться?
        - Я не знаю! - Айя буквально выкрикнула эти слова - Там папу убивают, а ты меня спрашиваешь! Скорее! Пойдем!
        Мы выбежали в «прихожую», и Айя тут же замерцала и превратилась в дракона. Не успел я и пискнуть, как она схватила меня когтистой лапой и забросила на спину (едва вещмешок не выронил!). И тут же начала разгон, помогая себе взмахами крыльев.
        На волю мы вылетели со скоростью пушечного снаряда, и драконица ушла в скольжение, стелясь над землей, а потом яростно замахала крыльями уносясь все дальше от места схватки. Ну а я не выдержал и посмотрел туда, где в воздухе происходила битва «бомбардировщиков».
        Нет, это не походило на сражение истребителей, хотя скорости и виражи были ого-го какие, под стать «ястребкам». Это больше напоминало фантастический фильм, где в атмосфере планеты сражались космические корабли. Драконов окружало заметное голубоватое сияние, что-то вроде силового поля. И били эти «корабли» не из пушек и пулеметов, а из чего-то вроде бластеров и… ионных пушек. Реки пламени, молнии, хлещущие с небес и от драконов - вот как выглядит сражение магических существ.
        Я сразу заметил «моих» драконов. Три крылатые фигуры - две огромные и одна поменьше, они крутились, вертелись в потоке молний, выстроившись чем-то вроде боевого звена - впереди изрыгающий огонь основной «корабль», справа чуть поменьше, слева совсем маленький. Кстати, маленький не отставал от старших, и время от времени выдавал такой поток молний, что чужие драконы разлетались в стороны, спасаясь от смертельных молний.
        Вдруг от толпы (их было штук пятнадцать, чужих) - отделились пятеро, и наращивая скорость помчались за нами. Именно за нами, хотя вначале я с облегчением подумал, что они просто сбежали с поля боя. Но нет - как стая волков, они охватывали нас полукольцом, отрезая нам путь. И летели враги заметно быстрее, чем мы - не знаю, почему так. Возможно, что взрослые драконы летают быстрее, чем молодые.
        - Айя, сзади! - крикнул я по мыслесвязи, и тут же получил яростный отклик:
        - Вижу! Держись как следует! Демон с этой сумкой, забудь! Прижмись к шее!
        Они налетели сбоку и сзади, сложив крылья, как истребители с меняющейся геометрией крыла. И тот, кто был в центре ударил потоком огня, да таким, что все вокруг меня исчезло, осталось только пламя, бушующее и ревущее, как водопад Гром.
        «Ну все, кранты!» - успел подумать я, когда оказался в центре этого ада, и мне понадобилось секунды три, чтобы понять - я жив, и поджариваться не собираюсь. И еще я понял - почему Айя потребовала, чтобы я прижался к ней. Ее силовое поле имело толщину сантиметров шестьдесят, не больше, а я уже вырос, и моя голова точно бы сгорела как головешка, если бы остался сидеть.
        А потом Айя заложила вираж, да такой, что мои внутренности подкатили к горлу. Терпеть не могу аттракционы, где есть шанс выблевать содержимое желудка! И вот на тебе - я будто на качелях. Или в самолете, попавшем в воздушную яму.
        Да, выблевал, надеясь, что полупереваренные куски мяса угодят в преследователей, и я хотя бы так внесу свою лепту в борьбу праведных драконов с неправедными.
        А еще, в голове билась мысль: «Гитара! Как я без гитары?! Господи, пусть она не пострадает! Пожалуйста!»
        Тупо, конечно. Тут бы свою задницу унести, что мне гитара?! Но она уже часть меня. Я к ней привык. И кстати… такого классного инструмента у меня никогда не было. Кто его делал - не знаю, и никогда не узнаю. И как он его сделал - тоже неизвестно. С помощью магии? Только вот это Страдивари или Амати среди гитар. Со всей ответственностью могу сказать, ведь что ни говори, а тридцать с лишним лет музыкантской работы не хухры-мухры.
        Сумка, конечно же, улетела. Хорошо хоть нож я на пояс повесил. А вот кошель - нет. Болван! Из сокровищ на мне только жетончик Робага на цепочке, да амулет-одежда. В общем, остался с голым задом.
        БАМ!
        Не успел заметить, когда Айя врезалась в одного из преследователей, удар такой силы, что меня едва не сбросило с загривка драконицы. Но результат столкновения был фатальным для врага - он застыл, и после полетел вниз, кувыркаясь, как изломанная кукла.
        Айя радостно заревела, оглашая окрестности воем пригородной электрички, и крикнула по мыслесвязи:
        - Есть! Душу вынула из твари!
        Четверо оставшихся в живых драконов разлетелись в стороны и начали методичный обстрел молниями и огнем. Айя не отвечала - она не атмосферница, и не огневик, чтобы вынуть душу ей нужно быть совсем вблизи от жертвы, а лучше всего - ее коснуться.
        И тогда она стала забираться на высоту, маша крыльями едва ли не как птичка колибри. Не знаю, где она взяла силы, чтобы с такою скоростью махать, но результат был эффективным - драконица поднималась быстрее, чем преследователи, и ей было наплевать, что вокруг нас бушует пламя и сплетаются толстенные жгуты молний, пытаясь пробить силовое поле.
        Выше, еще выше… вот уже из моего рта идет пар… еще… еще!
        Мороз! Самый настоящий мороз! И трудно дышать. На какую высоту она забралась? Семь километров? Восемь? Может больше? Я едва держусь, лицо обжигает встречным ветром, и от него не спасают ни силовое поле, ни иллюзия одежды.
        И тут Айя проделала то, чего я совершенно не ожидал. Она почти полностью сложила крылья и ушла в пике.
        Вот тут мне пришлось совсем хреново! У меня когда-то был мерседес-кабриолет, старый, 93-го года выпуска. Я его купил еще в конце девяностых, когда заработки перли недуром, и мне очень хотелось повыеживаться (имею право!). Потом оказалось, что у него сбиты номера на движке… но это уже другая история. Так вот, я разгонялся на нем до двухсот километров и чуть быстрее (до 225), там, где позволяли разбитые дороги того времени. И знаю, как это - поток воздуха на 200 километров в час. Выставляешь вверх руку, ощущение, будто она упирается в стену из воздуха. А если эта стена еще имеет температуру в минус сорок градусов?
        В общем, мне было очень хреново со всех сторон. Я сидел и сквозь зубы матерился по-русски, чувствуя, что вся верхняя половина тела - спина, задница, ноги (я же фактически лежу на драконице!) - превратились в сплошную ледышку. Уверен, скорость больше двухсот. И еще уверен - я обморозился.
        Она сбила троих. Одним маневром. Скорость была такой огромной, что драконы не успели отвернуть. Вернее, так - троих она сбила наповал, четвертый, отворачивая, врезался в гору, и долго трепыхался, помахивая сломанным крылом.
        Но и нам досталось. Все произошло на краю плато, прямо у обрыва. Айя с разгона врезалась в здоровенную сосну, растущую у самого края, а я, не удержавшись на спине, полетел в пустоту.
        «Ну, вот и все!» - привычно подумал я в который уже раз, и перехватив гитару, которая удержалась на спине и даже не пострадала, полетел к далекой земле, прикрыв глаза и ожидая смертельного удара.
        Удар! И огромные когти вцепились в мое тело, разодрав кожу до крови. Я воплю во весь голос от страха и нестерпимой боли - неужели чужие драконы меня настигли?! Неужели конец?!
        - Потерпи - слышу я голос Айи - Сейчас…
        Бум!
        Плюхаюсь на землю, так и продолжая зажимать в объятьях свою драгоценную гитару. Рефлекс музыканта - сам погибай, а инструмент береги! Какой бы ты пьяный ни был, а инструмент должен сберечь. И… лучше им не бить по голове противника. Эффект кратковременный, и не такой эпичный, как если бы ты просто взял кирпич и дал ему по балде.
        - Иди! - командует Айя - Иди к людям!
        - А ты?! - спрашиваю я, внимательно осматривая драконицу, и с болью в душе отмечаю, что ее состояние оставляет желать лучшего. Нескольких чешуек не хватает, вырваны - и на груди, и на боках. Одно крыло явно повреждено, она держит его неуверенно, чуть отставив. И гребень надорван и кровоточит. После столкновения с землей, или это ее драконы так подбили? Впрочем, какая разница?
        - Айя, пойдем со мной! - прошу я, но драконица мотает головой:
        - Нет. Там бьются мои родители, и мой брат. За нами улетели самые слабые. Там - боевые драконы. Хоть чем-то, но я помогу семье. Прости. Будь счастлив!
        Она вдруг протягивает когтистую лапу и легко гладит меня по голове. Совсем легко, чуть коснувшись волос. Потом подпрыгивает, и свечкой уходит в небо. А мне… мне хочется завыть волком. Потому что я ничего, совсем ничего не могу сделать! Никак помочь! Эти драконы фактически стали моей семьей, и вот теперь их там убивают, но я… я маленький клопик на дороге великанов. На меня даже наступать не надо - дыхнул, и я щелкну и разбрызгаюсь, как вонючая грязная капля. Куда мне лезть в сражение гигантов?!
        Обидно и горько. Глаза жжет, но я не плачу. Не умею, наверное. Или разучился. Ведь я вырос. Теперь мне… сколько? Шестнадцать лет? Да, шестнадцать, как Айе и Кайлю. Эх, ребята, ребята! Ну нигде, нигде нет покоя! Ну почему разумные существа не могут жить в мире?! Почему им всегда нужно убивать друг друга?!
        Я встал, ощупал себя. Больно. Кожа местами вздулась водяными волдырями, которые скоро лопнут, и тогда мне будет совсем хреново. Впрочем, очень надеюсь на свою драконью регенерацию. Помню, что случилось, когда меня укусила змея.
        За спиной черная гладкая скала, впереди лес, очень похожий на леса средней полосы России. Нужно идти. Что бы ни случилось, надо жить. А драконов потом опл?чу. Когда выживу сам. Если выживу…
        Кряхтя от боли, спускаюсь по склону холма от вертикальной стены к ближайшим деревьям. Куда идти - не знаю, но из прочитанных мной книг мне известно, что люди всегда селятся по берегам водоемов, рек и ручьев. Так что мне надо найти ближайшую реку и пройти по ее течению, пока не встречу ближайшее селение. А там уже определюсь, где нахожусь, и куда мне следует идти. Вернее, я знаю, куда идти - в столицу, туда, где больше людей, где есть рестораны, в которых я могу заработать денег. А вот где эта самая столица находится - узнаю у деревенских. Надеюсь, меня не сожгут на костре, как демона или колдуна.
        Глава 12
        - Господин! Дымом пахнет! Там кто-то есть!
        Слуга поклонился караванщику, тот недовольно поморщился, подозвал командира охраны:
        - Дестер, проверь. И будьте настороже. Я вас предупреждал - это место очень опасное, тут нередко шалят. Я вам за что деньги плачу?
        - Да, господин Салмон - воин в блестящей кольчуге кивнул, отъехал в сторону, по одному подозвал пятерых бойцов. Поговорил с ними, и те ударив пятками сапог в брюхо лошадей, пустили их рысью, пружиня ногами и привставая в седлах. Дестер проводил их одобрительным взглядом - умеют служить. Опытные воины, видали виды. Не галопом пустили коней, а рысью - так лошади меньше устают, а зачем их лишний раз напрягать? Ну а сам проехался вдоль каравана, раздавая приказы и выстраивая бойцов для отражения нападения. Лучники надевали тетивы на луки, подтягивали поудобнее колчаны, мечники проверили, как выдвигаются мечи - все, как обычно. Лучше перестраховаться, чем получить стрелу в брюхо и медленно умирать, чувствуя запах своих гниющих кишок.
        Дестер знал жизнь, он уже двадцать лет ходил в охране караванов и дорос до начальника отряда охраны. Он видел всякое, и не собирался бездарно прогадить свою жизнь. В его отряде не было случайных людей - даже молодые бойцы хорошо подготовлены, а еще - здесь много родни тех же бойцов охраны. Их дети, отцы, братья. Даже деды. Дестер уже давно прекратил свой отряд некое подобие клана, в эдакое семейное предприятие. Родственные связи - это самое главное. Если рядом бьются отцы и сыновья - они не побегут и не бросят своих близких родственников.
        Дестер с его отрядом стоил дорого, вдвое, а то и втрое дороже обычной охраны караванов, но это была самая лучшая охрана на тракте, и все это знали. Семьдесят человек, связанных дружбой и кровным родством.
        Такая охрана по силам только крупным караванщикам, но Салмон был именно из таких. Он водил караваны из столицы на север, поставляя северянам специи, ткани, вино и всевозможные редкости вроде сгущенных засахаренных соков южных плодов, с севера вез серебро, медь, сталь, и просто чугунные чушки, которые стоили в пять раз дешевле, чем на юге. В караван входило самое меньшее двадцать повозок, но обычно двадцать пять-тридцать, как сейчас.
        Разведчики появились довольно-таки скоро. Они ехали шагом, видимо чтобы за ними поспевал молодой парень, можно сказать юноша - высокий, рослый, но с гладким, чистым и светлым лицом, больше подходящим какому-нибудь аристократу, а не бродячему музыканту. И руки - ладони без мозолей, пальцы с длинными чистыми ногтями (Дестер отметил это, когда парень подошел совсем близко). Этот парнишка точно зарабатывал себе на жизнь не тяжелым крестьянским трудом.
        Одежда - странноватая. Чистая, как только что из дорогой лавки - продавец сшил ее по фигуре, подогнал очень искусно, так, что ничего не морщило и не висело.
        То, что парень был бродячим музыкантом - это понятно с первого взгляда. Висевший за спиной чехол для баларда говорил сам за себя. Вот откуда он здесь взялся, этот парнишка? Соглядатай? Может там, в лесу, засела банда? Нет, глупо. Зачем тогда он разжег костер? Привлек внимание?
        - Кто таков? - спросил Дестер спокойно, без малейшего раздражения - Что делал в лесу?
        Кто бы ни был этот парень, нужно быть вежливым с незнакомым человеком, особенно таким странным. Вдруг он и правда из аристократов? Музицированием увлекаются не только простые бродячие музыканты.
        - Робаг. Робаг… Костин. Я готовил себе обед, когда прилетели ваши бойцы - спокойно и дружелюбно ответил парнишка, и в его речи Дестеру вдруг послышался странный акцент. Или не акцент, а… он слишком правильно говорил, не так как простолюдины. Грамотная, хорошо поставленная речь.
        - Прилетели? - переспросил Дестер, и парень широко улыбнулся, открывая на зависть белые, ровные зубы:
        - Ну да… как коршуны пали на меня! Я даже испугался! Как крикнут: «Что тут делаешь?!» - я даже подавился куском.
        - Что он там делал? - спросил Дестер, провожая взглядом катящиеся мимо тяжелые повозки и привычно осматривая окрестности на предмет обнаружения опасности. Он всегда был настороже.
        - Ел, командир! - ответил Феррен, его старый приятель, и можно сказать заместитель - Змею жрал!
        - Змею?! - удивился Дестер - Почему змею?
        - А ничего больше не добыл - усмехнулся парень - Есть-то хочется. А чем плоха змея? Она как курица на вкус. Только гадина укусить норовит.
        - Он вооружен?
        - Нож - Феррен взвесил на руке боевой нож, ничем не отличающийся от тысяч ему подобных - больше ничего.
        - Ты откуда здесь взялся, Робаг Костин? - Дестер внимательно посмотрел в глаза парню, будто пытаясь проникнуть в его мысли, но парень не отвел взгляда.
        - Шел, шел… решил отдохнуть. Вода есть, дичь вот добыл, костер развел, отдыхаю, жду каравана - пожал правым плечом парнишка - А вы с какой целью спрашиваете? Я что, как-то нарушил закон? Чем-то вам помещал? С какой стати вы хватаете меня и тащите непонятно куда?
        - Зачем ты ждал караван? Грабитель?! Разбойник?! - Дестер грозно посмотрел в лицо парню, но тот не испугался, а вдруг взял, да и расхохотался:
        - Ну да, ну да! Я великий разбойник, весь в броне, обвешан мечами и кинжалами! Уважаемый, вы на меня посмотрите! Ну, могу я быть разбойником, или нет?! Что, я сейчас выскочу из леса и побью вас всех своей гитарой? То есть - балардом. Это я так называю свой инструмент - «гитара». Этот женское имя такое, и мне кажется, он похож на женщину. Такой же гладкий, теплый, и… звучный.
        Бойцы вдруг заулыбались, и Дестер невольно рассердился. Ну да, парень точно не походил на шпиона грабителей, но зачем выставлять его дураком перед подчиненными?
        И будто услышав его мысли, парень перестал улыбаться, уже без иронии в голосе, попросил:
        - Пожалуйста, позвольте мне присоединиться к вашему каравану. Хочу добраться до столицы. Только, пожалуйста… не спрашивайте, как я здесь оказался. Я хотел побродить по свету, посмотреть на мир, но… меня обворовали и бросили здесь, в диких местах. Хорошо хоть балард сохранил.
        «Точно, сынок какого-то кланового вождя» - подумал Дестер - «Сбежал из отчего дома, идиот. Теперь вот добирается до дому».
        - Мы не берем сторонних людей в караван! - жестко, и с толикой мстительности ответил командир - Потому ищи другой.
        - Я могу заплатить! - улыбнулся парень - Буду играть вам в дороге. Или на стоянке. Денег у меня нет, все забрали, но гитара цела.
        - Глупости! - отмахнулся командир - Нам не нужен бродячий музыкант!
        - Ну, тогда зачем вы отрывали меня от обеда? - широко улыбнулся парень - И прошу вас, верните мне мой нож. Я как-то не привык рвать шкуру со змеи зубами. Будет непорядочно лишать меня рабочего инструмента.
        - Отдай… - Дестер кивнул Феррену, и охранник не глядя швырнул парню нож, так, что тот должен был ударить его в лицо. Но не ударил. Парнишка ловко выхватил нож из воздуха, внимательно посмотрел на Феррена, будто запоминая его лицо, и холодно сказал:
        - Благодарю. Я запомню вашу доброту и порядочность.
        Феррен вдруг покраснел, что случалось с ним редко, практически никогда, хотел что-то сказать, но Дестер остановил его взглядом. В парне было что-то… не то. Что-то такое, о чем Дестеру не хотелось бы знать. Уверенность, что ли… излишняя, на его взгляд. Вот сейчас Феррен рубанет парня мечом, и кто его за это накажет? Скажет: «Угрожал мне ножом!» - и все! Оттащат в лес, искромсают лицо, чтобы не узнали, и концы в воду!
        Но Дестер знал, что никогда не позволит такое сделать. Хотя бы потому, что из проезжающих мимо фургонов видели парня, видели все, что здесь происходит. А вдруг и правда парень из аристократов? Вдруг его разыскивают, и выйдут на Дестера и его людей? Есть такие умельцы допрашивать… ни один человек не выдержит, все расскажет. И это убийство не сойдет им с рук.
        А кроме того, Дестер был не только практичным и умным человеком. По-своему он был порядочен и справедлив: если парень ничего им не сделал, был вежлив и уважителен в разговоре, зачем его убивать? Они же в конце концов не разбойники, не грабители с тракта. У них репутация, и ее зарабатывают годами, а потерять - плевое дело. Прокатится дурная слава…
        - Что здесь происходит? Кто этот молодой человек? - раздался за спиной Дестера звонкий женский голос, и командир отряда едва не выругался, вот как она ему надоела за время путешествия!
        - Это бродячий музыкант, госпожа - чуть нагнул голову в поклоне Дестер - были подозрения, что в лесу находятся разбойники, а это их шпион.
        - Который чтобы его поймали, разжег костер! - звонко расхохоталась девушка, и у Дестера скулы свело, так ему хотелось выругаться. Но он сдержался. При женщине, да еще и дочери нанимателя… нет, нельзя. Ехидная тварь! Но умная, надо признать.
        - Приветствую вас, прекрасная незнакомка! - парнишка отвесил девушке глубокий поклон, расставив в стороны руки - Протрите мне глаза! Я ослеп! Я ничего не вижу! Она меня ослепила, как яркое солнце!
        Девушка расхохоталась, и отсмеявшись, сказала:
        - Я конечно же прекрасна, но не настолько, чтобы ослепить. И когда меня так беззастенчиво нахваливают, сразу же подозреваю, что от меня что-то хотят. Что ты хочешь от меня, юноша?
        - Ох… - парень ненатурально смутился, и начал тереть глаза, будто продираясь сквозь слепоту - Я так много от вас хочу! Так много! Мне просто стыдно и сказать такое юной даме…
        - Что-о?! - девушка нахмурилась, свела брови - И что же это ты от меня хочешь?!
        - Места в повозке - до столицы. Чашку похлебки, кусок мяса - утром, в обед, и вечером. И доброе слово в мой адрес, когда я буду петь вам мои глупые песенки…
        - Ф-фух… - выдохнула девушка, и с интересом уставилась на парня - А я было подумала…
        - Что именно, прекрасная госпожа? - ухмыльнулся парень - Охх… простите, я сказал что-то не то? О невоспитанный болван! О позор моих почтенных родителей! Вы подумали, что я хочу вас… просить дать мне… в долг?! Как можно?! Мы же еще так мало знакомы! Я бы не осмелился!
        Дестер вдруг неожиданно почувствовал, что улыбка кривит его губы. Улыбались и остальные бойцы, даже Феррен, который до того смотрел на парня с хмурой неприязнью. Тот всегда недолюбливал «чистюль», которые слишком много внимания уделяют своей внешности. А парень был именно таким - чистым, ухоженным маменькиным сынком. По крайней мере - на первый взгляд. От взгляда Дестера не укрылось то, как ловко парень поймал боевой нож. Он не так прост, как кажется с первого взгляда, и уж точно не маменькин сынок. Убить змею и спокойно ее есть, сравнивая с курицей - попробуй, заставь какого-нибудь домашнего сынка посидеть на такой еде. Да он бы даже костра не сумел развести!
        - Мерзавец! - тихо, под нос сказала девушка, и хихикнула - Но забавный.
        И тут же, громко:
        - А ты в самом деле умеешь играть и петь?
        - Нет, конечно! - улыбнулся парень - Инструмент мне нужен для того, чтобы отбиваться от волков. Они не любят баларды.
        - Ага… - довольно кивнула девушка - Похоже, что дорога будет веселее. Как тебя звать?
        - Робаг, прекрасная незнакомка! Можно просто - Роб - снова шутливо поклонился парень.
        - За мной, Роб, догоняй! - бросила девушка, разворачивая свою белую кобылу - Моя имя Мориона, можно просто Мори. Будет тебе каша, пиво, и кусок кости с мясом. Если умеешь как следует играть.
        Парень довольно улыбнулся и споро зашагал следом за девушкой, которая ударила коня пятками и быстро унеслась вперед, к голове колонны, оставив после себя облако медленно оседающей пыли.
        - Демоница! - сквозь зубы процедил Дестер, и поехал следом, проклиная тот день, когда ее папаша согласился взять дочку в путешествие. Видишь ли, захотелось ей увидеть мир! Женщины дома должны сидеть, а не ездить верхом на лошадях! Да еще и сидя по-мужски. Говорят, что те женщины, которые ездят как мужчины, делаются очень распутными, и жениться на них нельзя. Дестер не видел, чтобы Мориона распутничала, но то, что язык у нее острее ножа - это он знал наверняка. Везде лезет, обо всем высказывает свое мнение - не девка, а какая-то болезнь! Беда тому, кто на ней женится!
        Но красива, бесстыдница, это точно. Даже в мужской одежде красива - штаны обтягивают ноги, и… нет, все-таки женщинам нельзя ходить в мужском. Особенно вот так, в обтяжку. Не надо смущать умы мужчин! Так ведь и нарваться можно… мужики, они разные бывают. Ладно хоть у нее хватает ума далеко не отходить от каравана, а то бы давно попала в беду. Места дикие, нравы свободные. Лесной народ любит таких… белокожих и крепкозадых.

* * *
        Неделю шел по тракту, прежде чем попался караван. Вроде и дорога есть, вполне приличный такой насыпной «грейдер», и следы повозок имеются, но вот поди ж ты - не попалось ни одного человечка! Пришлось охотиться, и опять моя «диета» вернулась к первым моим дням в этом мире. Разница только в том, что тогда мне хватало ящерки, чтобы наесться, но теперь - нет. И змея раньше для меня была огромной, целым складом мясной продукции, сейчас и на раз не хватает. Да и найти живность здесь не просто, это не на плато, где леса кишат всякими живыми тварями. Тут то ли всех распугали, то ли сожрали. Белок я не догоню, вороны меня облетают, рыбы тут нет ни фига, по крайней мере такой, чтобы я мог на нее поохотиться с копьем-ножом. В общем, к концу недели я хорошенько оголодал, исхудав так, что… ну как бодибилдер перед соревнованиями. Жиру вообще не осталось. И вот, когда я настиг здоровенную гадину наподобие полоза или маленькой анаконды - появился караван. Да такой, что и мечтать о чем-то подобном я не смел! Я ведь как представлял караваны - штук пять каких-то там повозок, и с ними пяток верховых, типа охрана и
хозяин. А тут… это целый передвижной городок! Здоровенные повозки, в которые запряжены даже не лошади, а быки - сразу по два, и десятки людей - на возах и вокруг, верховыми. Охрана - вооружены до зубов, блестят начищенными кольчугами и пластинчатыми бронями, ну просто-таки нереальный киношный караван!
        Кстати, я его сразу-то и не увидел. Только когда на мой костер набежали мордовороты и повели меня к своему старшему - тогда я весь этот «автопоезд» и разглядел. И сразу же загорелся идеей отправиться с ним до столицы, прекрасно понимая, что нафиг не нужен этим самым караванщикам. Ну а что я мог им предложить? Поиграть не гитаре? Чужой человек в караване, может я и правда наводчик бандитов. На их месте я бы не притащил к себе такого подозрительного кадра, который даже не может объяснить, откуда он взялся в этом забытом богом медвежьем углу.
        Как и ожидалось, меня послали на три веселые буквы. Хорошо хоть нож отдали, все-таки есть у этих людей свои понятия о порядочности. Как выжить человеку одному, и даже без ножа? Практически верная смерть. Я даже костер разводил с помощью ножа - у него на тыльной стороне клинка (не знаю, как правильно ее назвать, я не спец), обнаружилась мелкая насечка, такая, как у кресала. И похоже, что эта самая насечка использовалась именно в качестве кресала. По крайней мере, я ее в этом качестве использовал без проблем - нашел кусок кремня, и… все у меня получилось.
        Положение спасла очень миленькая девица на белой кобыле. Я перед ней разыграл представление: «Беглый аристократ, решивший стать бродячим музыкантом». Изображал поклоны, «делал манеры», хвалил ее красоту, выражался витиевато и на грани фола, но… сработало.
        Кстати, против истины я не погрешил - девка на самом деле на удивление красивая, и по здешним меркам похоже что… хмм… как бы это назвать… прогрессивная, что ли? Ну как же - волосы до плеч типа «паж», мужская одежда - панталоны в обтяжку, чтобы красивые ноги все видели. И самое главное - в седле по-мужски, а не так, как принято у женщин аристократов - по-мужски нельзя, излишне возбуждает! Неприлично! Только бочк?м!
        Кстати, когда читал про такую посадку в седло у земных женщин, всегда восхищался этими бесстрашными мадамами - вот попробуй, удержись на коне сидя в седле боком! Тут обычной посадкой в седле с непривычки напугаешься, а женщины так ведь еще и галопом скакали! И как не боялись?
        Посмотрела на меня эта феминистка, посмотрела… и решила прибрать к рукам. Ладно, так-то это хорошо, вот только как папаша посмотрит на дочкины художества? Я бы на его месте и близко не подпустил к своему сокровищу-дочке такого мерзавца с гитарой за спиной. Это ведь самый опасный для чести дочурки субъект - влюбиться, как раз плюнуть. Высокий, тощий, сероглазый, с хвостиком-прической на голове, распевающий сладкие песни и бренчащий на гитарке - да мне равных нет в амплуа героя-любовника! Гнать этого гада из каравана!
        Не, в дурном сне не приснилось трахать дочь караванщика. Задницей чувствую, что если покушусь (покусюсь?) на святое, его молоденькую дочку, рискую очнуться под водой, с камнем, привязанным к моим натруженным ногам.

* * *
        - Папа, он едет с нами! Он забавный!
        «Папа» посмотрел на меня тяжелым, многообещающим взглядом, и я тут же поклонился, справедливо посчитав, что вежливость и почтительность никогда не бывает лишней, особенно если хочется жрать так, что жареная змея без соли кажется тебе верхом кулинарных изысков.
        Пара-тройка вопросов, заданных тяжелым, холодным голосом, и вот я уже сижу рядом с одним из возчиков, уплетая кусок копченого мяса с черствой лепешкой, под внимательным и оценивающим взглядом Мори. Нет, девочка, даже и не думай! Знаю я вас, таких ранних да спелых! После первого же секса ты решишь, что я мечта всей твоей жизни, и что нам пора «под венец». Папенька тут же спустит на меня всех собак, и я буду бегать по улицам, прячась и уберегая свою нежную задницу от острых колющих и режущих предметов.
        Он ничего такого мне не сказал (может потом скажет?), но по его взгляду я все понял. Папенька Мори мужик видавший виды, решительный, и не обремененный излишней склонностью к самокопанию. Похоронит, и забудет, как дурной сон. Видал я таких мужиков, и не раз - обычно это боевые офицеры, или контрактники, вернувшиеся из горячих точек. Человек, который прошел рядом со смертью и выжил, волей-неволей формируется в нужном для выживания направлении.
        - Поел? - нетерпеливо спросила Мори, покусывая полные губки - Попил? Давай, отрабатывай поездку! Сыграй что-нибудь!
        Да, вот так, без сантиментов и политесов. Средние века, чего там… пустили в повозку - работай!
        Так… что же тебе сыграть? - думаю я, доставая из чехла и осматривая гитару - Что-нибудь такое… балладное? Точно не «Сагу о наемниках». Семеновой, это же девочка, ей надо что-то душещипательное, чтобы слезу выбило. Так что же? В голову приходит только «Мельница», у нее много женских баллад. Голос у меня пока еще почти мальчишеский, если брать тон повыше, то сойдет и за женский. Впрочем, разве мало мужчин с баритоном, которые поют за женщин? Пока жил у драконов, «баловался» переводами - это лучший способ связать в голове свой родной язык со здешним. Так что «Мельницу» я много переводил - те песни, что мне нравятся. Я их и на моей Земле пел.
        Ну что же… давай, девочка, как ты на это отреагируешь? Песенка жа-алостливая, как раз для этого общества. Судя по всему тут еще и до средних веков не дотянули, примерно времена викингов. Хотя… что я понимаю в исторических вехах? Инженер и музыкант, дикая помесь жабы и гадюки - мне ли рассуждать о том, на какой временной период похож чужой мир?
        - А если бы он вернулся опять,
        Что ему я сказать бы могла?
        - Что я ждала, я хотела ждать,
        Пока не умерла.
        Вообще-то жуткая песня. Тоску наводит - на-раз! Но нравится людям. Люди вообще любят поплакать, и музыкант, исполнитель, должен давить на кнопки в душе человеческой - от этого просто-напросто зависит его заработок. Если подходишь к делу механически, на-отстань, то и денег у тебя не будет. Я всегда умел подергать за нужные ниточки в душе людей, потому, в общем-то и не бедствовал будучи музыкантом.
        Эффект был таким, какого я и ожидать не мог. Девчонка взяла, да и… разрыдалась! О господи… здешние люди такие непосредственные, такие… дети!
        Потом была еще песня еще… я даже Битлов ей спел - «Естедей». Ну а чего? Мелодия очень простая, я ее играл сотни, если не тысячи раз, слова - проще некуда, перевод - запросто. Я много песен перевел, пока жил у драконов. И пусть некоторые переводы не грешат особой стихотворной размерностью, так если послушать старые баллады - так там рифмами вообще не пахнет. Что-то вроде рассказа нараспев, белый стих.
        Когда спел несколько песен, посмотрел по сторонам, обнаружил, что возле возка толпятся уже по меньшей мере человек двадцать, во главе с караванщиком и начальником охраны. Слушают, тараща глаза, и похоже что народу нравится.
        - А что-нибудь про нас у тебя есть? - спросил начальник охраны, и в его голосе я услышал нотки уважения - Ну… про бойцов?
        Про бойцов, так про бойцов… - подумал я, и вздохнул. Так и знал - без «Саги о наемниках» не обойдется. Я ее вообще-то первую перевел, прежде всех песен. Память у меня тренированная, так что… давайте, Мария Васильевна, жжом! Кстати, помню, видел клип на эту балладу - очень неплохо ребята сделали, достойно.
        Налейте наёмникам полные чаши -
        Им завтра снова в поход.
        Привыкший сражаться не жнёт и не пашет,
        Иных хватает забот.
        Он щедро сулил, этот вождь иноземный,
        Купивший наши мечи.
        Он клятвы давал нерушимее кремня,
        Сильнее чем солнца лучи.
        Допел, посмотрел вокруг… лица твердые, взгляды колючие… не понравилось, что ли? И вдруг Ферран, тот, который меня притащил к каравану, выдохнул и с чувством сказал:
        - А ты не такой мудак, парень, как я подумал вначале! Спасибо!
        Вообще-то он сказал не «мудак», это у меня уже так перевелось. В оригинале: «голова из говна». Но по сути одно и тоже.
        Не знаю, посчитать это оскорблением, или похвалой… наверное, все-таки похвалой. И я благодарно наклонил голову - спасибо за похвалу артисту! Будем стараться!
        Глава 13
        Не скажу, чтобы я был разочарован, но… как оказалось, до селения, в котором находился постоялый двор и трактир, оставалось всего километров пятнадцать. Ерунда, по большому счету - три часа неспешного ходу. Немного странно - почему мне пришлось шлепать целую неделю, и я не увидел ни одного селения, ни одного постоялого двора? Насколько помню из земной истории, постоялые дворы располагались в сорока километрах друг от друга по всему протяжению тракта. А тут, такое расстояние… и ничего. Спрашивать моих благодетелей не стал - показать себя странным, не знающим очевидных вещей - это совсем не безопасно. Ведь как-то я сюда добрался! До того места, откуда меня подобрали. Значит, должен знать, что находится по дороге.
        Хотя у меня есть одно козырное объяснение, которое можно применить тогда, когда совсем уж насядут: потерял память. Ну а чего - долбанули по башке, обобрали, бросили. Почему не взяли гитару? А куда ее девать? Эдак можно и засветиться: пропадает человек с гитарой, а потом кто-то продает похожий инструмент - люди могут и заинтересоваться. Шаткое объяснение, и глупое, но вообще - должно действовать что-то вроде презумпции невиновности: не веришь, так возьми и докажи, что я вру!
        Впрочем, и это глупо. Опять же, читал в земной истории, что не обвиняющий должен был доказать обвинение, а обвиненный доказывал свою невиновность. Идиотство, конечно же. Желаешь доказать свою правоту - бери в руки раскаленное железо и тащи его куда покажут. Ожоги - до кости. Даже если доказал, то все равно сделался инвалидом. Мда… надеюсь, что здесь до такого идиотизма не докатились.
        Постоялый двор стоял на берегу небольшой реки, рядом с ним пологий спуск к воде, на котором виднелись многочисленные следы копыт. Понятное дело - лошадей поят. Само здание постоялого двора не представляло из себя ничего такого… фантастического. Дом, как дом, похожий на те, что строили на нашем севере - деревянный, двухэтажный, с резьбой по наличникам и острым коньком. Как узнал чуть позже - первый этаж занимал трактир, второй этаж - гостиница номеров на двадцать, может больше. Рядом со зданием трактира большой, больше основного здания - сарай-конюшня, у самой реки - баня, которая само собой называлась не баня, а что-то вроде «мойни». Тут можно было и постирать, и вымыться горячей водой - за отдельную плату, разумеется.
        Бросилось в глаза, что вся дрянь из бани, из конюшни, из трактира - сливалась в речку, которая вообще-то отличалась чистой, почти голубой водой. Вероятно речка текла с того же самого плато, на котором жили драконы. Люди во всех мирах отличаются тем, что готовы загадить все, до чего дотянутся их загребущие руки. И похоже, никому не приходит в голову, что те, кто живет внизу по течению реки, будут пить грязную воду с дерьмом и конским навозом. А еще - заражается рыба, и самим же жителям этого селения придется есть эту глистатую, больную рыбу.
        Мыться я не пошел, тем более что денег у меня не было ни медяка, а сразу же отправился в трактир, где и обнаружил, что огромный зал наполнен наполовину - и это без нашей сотни человек. На самом деле больше сотни, но… я округляю.
        Само собой, все «наши» сразу в трактир не пошли - кто-то ведь должен стеречь товары и груз. Повозки выстроили кругом, создав из них что-то вроде крепостной стены, внутрь круга загнали самые ценные фургоны, и уже возле них развели костры и стали готовить еду. Ну а часть оставшихся отправились поить лошадей и быков, чтобы потом заняться их кормлением.
        Слава богу, до меня никому не было дела, так что я со спокойной совестью отправился в трактир. Пусть себе суетятся, а я займусь любимым делом.
        Хозяина трактира нашел комнате, которую можно было бы назвать кабинетом - он что-то бурно обсуждал с человеком, похожим на караванщика, и скорее всего им и являвшегося. Не нашего караванщика, а другого, поставщика вина. Что-то у них не ладилось, потому когда я сунул нос комнату, приоткрыв дверь, навстречу мне понесся отборный мат, сопровождаемый угрозами показать кузькину мать здешнего р?злива. Мат не в мою сторону, но я предпочел прикрыть дверь и дождаться, когда трактирщик до конца выплеснет на собеседника досаду и злость, плавающие в потоке самой черной брани. Знакомое дело - лучше не попадаться под руку человеку, находящемуся в состоянии «амока». А они, эти поставщики, которые вечно хотят всех надуть, умеют довести людей до белого каления.
        Собеседник трактирщика выскочил из кабинета красный, как рак, и с топотом унесся куда-то в светлую даль. Я выждал еще пять минут для верности, и постучав в дверь, не дождавшись ответа, медленно вполз в кабинет.
        Трактирщик, седой мужик лет пятидесяти, смотрел на меня без приязни, но и без раздражения. Примерно так же смотрят на паучка, спускающегося на паутинке - прибить его вроде бы пока не за что, да и вставать очень уж лень. Пусть себе ползет, может сам сдохнет где-нибудь в уголке.
        - Я Роб Костин - радостно, с улыбкой сообщаю важную информацию.
        - А мне насрать! - тут же без улыбки, совершенно спокойно информирует меня трактирщик - Музыкант? Пошел на…! У меня уже есть музыкант.
        - Я хороший музыкант - сгоняю улыбку Щелкунчика со своего лица - Самый лучший!
        - Плевать! - выдыхает трактирщик, и наливает в кружку из высокой бутылки синего стекла. Наливает, отпивает, сплевывает - Вот же тварь! Ну как, как можно так работать?! Я же заказал красное Монарское, а он мне что привез? Да это пойло какое-то! И деньги взял как за Монарское! Вот как работать с такими людьми?
        - Бить палками? - говорю я, и трактирщик замирает, будто с ним заговорил шкаф:
        - Чего?! Палками? Хорошая мысль! Вот если не привезет настоящее вино - так с ним и будет! Заплачу охотникам, найдут, и шкуру с него снимут! И ведь работали нормально, зачем было меня обманывать? Денег больше захотелось?!
        - Может его самого обманули? - предположил я.
        - Подслушивал? - хмыкнул трактирщик - Он так мне и дул в уши. Мол, это его продавцы обманули, и он их за яйца повесит. Как думаешь, повесит?
        - Вряд ли - пожал плечами я - Они ему скажут, что он мошенник, что ему дали хорошее вино, а он его продал и подменил на плохое. И если он на них станет наезжать, еще и в стражу заявят. Мол, занимается вымогательством.
        - Наедет? Забавное слово - снова хмыкнул трактирщик - Раньше не слышал. Но понял, о чем ты. Да, скорее всего так и будет. Парень попался мошенникам, и теперь вряд ли заберет свои деньги обратно. Но а кто ему виноват? Он сам себе ногу отрубил! Прежде чем рубить деревья, надо уметь работать топором. Согласен?
        - Согласен - кивнул я - Надо было проверить продавцов, поговорить с людьми, выяснить, чем они дышат. И только так.
        - Дышат? Ты забавно говоришь, но понятно. Вы, музыканты, такие выдумщики…
        Он замолчал, задумался, и только через минуту снова вспомнил обо мне. А я ему не мешал думать, стоял тихо и спокойно.
        - О! Ты. Как, говоришь, тебя зовут?
        - Роб Костин. То есть - Робаг Костин.
        - Из благородных, что ли? - присмотрелся трактирщик - С юга? Там клановые имена заканчиваются на «ин». Как оказался на севере? Впрочем, это не мое дело. И так знаю - небось сбежал из семьи, мир хотел посмотреть? Вас, молодых дураков, как кузнечиков в траве. Прыгаете куда-то, спешите… а вас птички - цап! И сожрали. И ты такой же. Как только пятнадцать исполнилось, стал взрослым - так мир смотреть? Идиот… Да ладно, не делай такую рожу… я сам такой был. В пятнадцать лет из дома убежал, решил добыть славы и денег. В наемники подался. Охотником вначале, потом нанялся в строевики одного Клана, потом… много чего потом. Мне повезло - денег скопил, трактир построил, а знаешь, сколько таких как я погибли, не оставив после себя ничего, кроме кучки гниющего мяса?
        - Ну вы-то сумели! - решил я поддержать разговор, сыграв свою роль - И денег добыли, и славы. Так что не все так плохо - вы пример.
        - Я пример?! - фыркнул трактирщик - А ты знаешь, что такое копье в брюхе? Когда из тебя вытекает гной пополам с говном? А ты видел, как в твоей ране заводятся личинки мух, а рядом нет ни одного лекаря?! А ты видел, как твой товарищ просит его добить, чтобы не гнить заживо еще неделю, зная, что до мага-лекаря ему не продержаться? Иэхх… знать, так никуда бы из дома не ушел. Жизнь, парнишка, такая мерзкая, грязная штука, что и не знаешь, когда тебя тюкнет по темечку…
        - Добили? - не выдержал, спросил я.
        - Кого? - сразу не понял трактирщик - А! Нет. Тащили еще три дня. Я же упертый, не дал его добить. Сказал, что если кто его тронет - горло перегрызу. А меня знают, я перегрызу…
        Помолчав, вскинул взгляд на меня:
        - Ладно… говори, что хочешь, Роб Костин. Музыкант у меня есть, хоть играет он и правда дерьмово, но пусть себе играет. Сейчас возчики и наемники нажрутся, им все равно будет - = фальшивит он, или попадает в такт.
        - Денег хочу - без затей пояснил я - Тут я не останусь, в столицу хочу, но очень хотелось бы подработать, хоть немного. Ваш музыкант ведь не весь вечер будет играть, может, останется время и для меня.
        - Сыграй - кивнул трактирщик - А я послушаю и приму решение.
        Достаю гитару, пристраиваю на шею ремень, и сходу начинаю:
        Налейте наемникам полные чаши,
        Им завтра снова в поход…
        Трактирщик слушает внимательно, с непроницаемым лицом. Когда заканчиваю играть, кивает, подтверждая мысли:
        - Да, играешь ты лучше. Песня твоя конечно же говно, но этим придуркам понравится, денег тебе накидают.
        - Почему - говно?! - искренне обижаюсь я.
        - Да какие герои в наемниках? Они, видишь ли, не сдались! Хе хе… да тут же бы пробросали железки, и встали на колени: «Не убивайте! Отслужу!». Один сброд - наемники. Или молодые дурачки, или всякая шпана, которых ждет виселица. А самая главная доблесть наемника - взять деньги, и ни хрена не участвовать в битве. А то еще и перебежать на сторону противника, взяв плату и с преданного, и с нового хозяина.
        - Неужто все так запущено? - вздохнул я.
        - Еще хуже, чем я тебе рассказал - криво усмехнулся трактирщик - Это у диких северян какие-то понятия о чести, совершенно дурацкие, неодобряемые цивилизованным миром. А у нас вот так. У них родственные связи, клятвы на крови, и всякая такая дурацкая хрень. У нас - бумаги-контракты, которые яичной скорлупы не стоят.
        - А давайте еще спою? - вздохнул я - Может эта понравится?
        И я спел песню, которую вычитал в какой-то из книжек. Там герой как раз и пел ее в трактире. Я переложил этот текст на музыку, и получилось в общем-то недурно. Мне так кажется.
        Молодость - это быстро проходит
        Молодость - это не навсегда
        В море молодость нас уводит
        И оставляет там на года
        Говорил мне отец - не уходи
        Но не слушал его - горячая кровь
        И приняло море меня
        И осталась в волнах моя память, любовь
        Двадцать лет прошло и вернулся я
        Двадцать лет - и как один день
        Дом врос в землю, уже не мою
        Старый пес мой давно издох
        Нет отца теперь у меня
        Нет и матери - память одна
        Нет и денег, что алкала душа
        Деньги только у тех, кто меня повел
        Звон мечей, посвист стрел
        Кровь бурлит и пенится на камнях
        Волны бьются о берег морской
        Обнял берег мертвец - с собой не унес
        Шрамы, боль и волос седина
        Вот и все что принес я домой
        Только дома нет у меня
        Только память, да в сердце боль.
        - Вот это ближе к правде жизни - вздохнул трактирщик - Вернее, сама жизнь и есть. Разница только в том, что я кое-какие деньжонки сумел унести в клюве. Но многие там и остались.
        Он посидел, подумал, пожал плечами:
        - Ладно. Играй. Что заработаешь - твое. С Перасом аккуратнее - парень скандальный, не любит конкурентов. Это музыкант наш, чтобы знал. И чтобы не было обид - с меня ужин и пиво. Понравилось мне, как ты играешь. Особенно вторая песня.
        - Я бы сейчас поел, если можно, да и послушаю, как ваш музыкант играет. Можно?
        - Почему нет? Пойдем со мной, я распоряжусь. И вышибал предупрежу, а то еще на пинках вынесут…

* * *
        Кусок мяса с кровью. В прошлой жизни я терпеть не мог такое мясо. Требовал, чтобы прожаривали до углей. А вот теперь…
        На самом деле наверное это один из немногих признаков того, что явроде как мутировал, и теперь в какой-то степени являюсь драконом. Бескрылым таким. С обломанными крыльями, но драконом.
        Вторым признаком явилось то, как я регенерирую. Порезы, царапины, даже яд - все мне нипочем. Главное, чтобы башку не разбили. По крайней мере так мне объяснили ребята, начитавшиеся тайных книг из папиной библиотеки. Не страшны мне и человеческие болезни - мой организм уничтожает их просто «на-тьфу».
        Опять же - подтвердить никак не могу, за исключением того случая со змеей, когда будучи младенцем выжил после укуса змеюки. А ведь не должен был! Для такой микромассы тела мне нужно столько яда, сколько уместится на кончике иглы.
        Печально, что ни сила драконов, ни каких-то других умений этих летающих крепостей мне не передалось. Та же Айя валяла меня как ребенка, когда мы пытались бороться. Она пыталась мне объяснить, как так происходит, что любой дракон может перекачивать силу и массу из… откуда-то «из», но сама запуталась, а я ничего не понял. Из ее слов следовало, что если дракон пожелает, свойства его драконьего тела могут переходить на человеческий «аватар». Например - если Айя того хотела, я не мог не то что ее повалить, но даже сдвинуть с места хотя бы на миллиметр. Все равно как попробовал сдвинуть гранитных атлантов у Эрмитажа. И наоборот - если Айя желала меня подвинуть - я совершенно не мог ей противостоять. Валяла, как тряпичную куклу. Даже досадно.
        Впрочем, было кое-что такое, чего не замечал за собой ранее. Я могу (ненамного и ненадолго!) ускоряться так, что все происходящее вокруг меня видится в замедленном действии. Ну как в ролике со скоростью 0.5. А может и меньше. Когда Феррен швырнул мне мой нож, я совершенно автоматически, не думая, поймал оружие, уцепив его за рукоять. Нож, летящий мне в лицо, будто повис в воздухе и медленно, едва поворачиваясь приблизился на расстояние захвата. Потом я с досадой подумал о том, что не надо было ТАК его ловить. Зачем раньше времени показывать то, на что способен?
        Самое забавное, что я увидел у драконов - это даже не волшебство, хотя ходячие каменные фигурки были очень забавны. Помню, как близнецы переглянулись, заухмылялись подозрительно-шкодливо, а потом Кайль попросил у меня мой боевой нож - тот, что сейчас висит на поясе. Я само собой - дал, пусть дите побалуется, но то, что произошло после, привело меня не то чтобы в ужас… я офигел. Нет, вот так: Я ОФИГЕЛ!
        Во-первых, эта шкода Айя выключила свой амулет одежды, чем заставила меня отвести взгляд в сторону - я не могу воспринимать ее как… хмм… партнершу, она для меня как дочь, или сестра. Потому разглядывать ее донага раздетой мне кажется неприличным и непорядочным делом. А мелкие мерзавцы каким-то образом это поняли, потому Айя иногда проделывала такую штуку, когда хотела меня вывести из равновесия. Ну вот да - такой я старый осел! Воспитанный в традициях. А может тут проявляется еще и приобретенное - мое тело, вне зависимости от мозга-души, воспринимает Айю как «мамку-няньку», потому мне кажется неприличным ее разглядывать.
        Но дело не в этом. Скорее всего «разделась» она для наглядности, чтобы продемонстрировать то, что хотела как можно эффектнее, и надо признать - у нее это получилось.
        Кайль достал мой нож из ножен, примерился, и… с оттяжкой, сильно, рубанул сестру по груди! Да, вот так - наискосок, от правой груди к левой! У меня аж дух перехватило - и ничего, совсем ничего не мог поделать чтобы его остановить!
        Бац! Хрр…
        Лезвие ножа чертит по нежной коже девушки, не оставляя на ней никакого следа.
        Бац!
        Кайль с размаху вонзает клинок в живот сестры. Вернее - пытается вонзить, но я слышу лишь стук и скрежет, будто нож ударился в каменную стену.
        Бац! Бац!
        Крест-накрест, по лицу! Девушка даже не моргнула, а Кайль радостно захохотал, глядя в мое побелевшее лицо. Ну да, челюсть у меня отвисла до самой груди. Кто бы мог подумать?!
        Айя улыбается, подходит ко мне, берет мою руку и кладет себе между грудей. Я пытаюсь отдернуть, но куда там? Она сильнее меня настолько, насколько отец сильнее своего сына-младенца. Если бы драконица захотела, она могла просто-напросто раздавить мою руку в фарш, я это чувствую, и оставляю свои попытки освободиться.
        - Пощупай! - говорит Айя, и моя ладонь вместо кожи ощущает гладкую, твердую поверхность, похожую на броневую пластину. Уже не стесняясь, забыв о приличиях, ведомый лишь научным интересом и восторгом естествоиспытателя, вожу ладонями по телу девушки, и везде, где касается моя ладонь, чувствую то же самое - чешуйки брони, заходящие друг на друга. Вроде как это называется «ламеллярный» доспех.
        - А теперь? - широко улыбаясь спрашивает девушка, я снова провожу ладонями по ее бокам, бедрам, груди… и не ощущаю ничего, кроме упругой, гладкой и теплой девичьей кожи.
        - Как?! - только и смог вымолвить я, а драконица вдруг смутилась:
        - Никто не знает. Даже родители. Знания утеряны. Но только мы знаем, что силой мысли можем перенести свойства нашего летающего тела на человеческое. Ненадолго, так как трудно контролировать сразу оба тела, но… можем.
        - И как - ненадолго? - не отставал я.
        - Ну… я очень ненадолго - вздохнула девушка - Кайль дольше. Мама с папой - очень долго, но они и живут уже почти тысячу лет! Только зачем держать долго? Я могу вызвать ЭТО в любой момент, практически мгновенно. А если будет недостаточно - трансформирую в полноценного дракона. Вот так.
        - Подожди… значит, вы неубиваемые? - искренне восхитился я - Да вы можете весь мир завоевать! Вас никто не сможет победить!
        Близнецы переглянулись, нахмурились… помедлили, потом Кайль кивнул Айе, и та продолжила:
        - Нас можно убить. Достаточно лишь наложить запрет на трансформацию. И тогда… останется лишь обездвижить, и… сжечь. Да, привязать к столбу, и жечь на костре, пока мы не умрем. Мы не можем переносить свойства надолго, как я уже тебе сказала. Кстати, Роб… это тайна. Смотри никому не скажи. И между прочим - это и твое больное место. Ты ведь тоже дракон, хотя еще не до конца сформировавшийся. Тебя так же можно захватить и сжечь.

* * *
        - Вкусно? - прервал мои мысли приятный женский голос. Я поднял взгляд от тарелки, и уткнулся им в улыбающееся, свежее личико девчонки-подавальщицы. Вообще, персонал трактира подобран очень недурно - женщины миловидны или красивы, одеты в чистые платья по типу сарафанов с белыми передниками, и на кухне (я видел!) поварихи в чистой одежде и с головами, прикрытыми чем-то вроде колпаков. Я ожидал увидеть что-то вроде того, о чем читал в книгах про средневековье - засаленные грязные бабы с гнилыми зубами, чад, вонь, грязные полы. Однако - вполне приличное заведение, больше похожее на дешевое кафе или на огромную рабочую столовую. Порядок поддерживается, грязи нет - совсем не то, что описывали в книгах. И только потом понял, что как это часто бывает, надо мною довлеет шаблон прочитанного о ЗЕМЛЕ. А ведь это совсем другой мир, совсем другие люди и законы жизни.
        - Вкусно - улыбнулся я в ответ, и окинул взглядом девушку. Лет двадцать, может меньше или больше. Чистенькая, как и другие официантки, лицо свежее, не потасканное, а то что маленькая, не больше, чем метр пятьдесят ростом, так здесь люди вообще не отличаются большими габаритами, вот здесь этот мир очень похож на земное средневековье.
        - И как ты ешь без приправы?! - спросила девчонка, широко мне улыбаясь и обнажая белые зубки - Ведь так невкусно!
        - Мне - вкусно - усмехаюсь, подмигиваю - Я люблю все без приправы, все свежее и молодое. Ты ведь тоже вкусная… и без приправы.
        - А откуда знаешь? - хихикает девчонка - Может невкусная!
        - Ну я согласен попробовать! - улыбаюсь, подмигиваю - Такая девушка не может быть невкусной! Эти розовые щечки! Эта высокая грудь! Эта тугая попка! Да ты на себя наговариваешь, красавица! Тебе только свистнуть, тут же набежит толпа любителей вкусного! Ты мечта любого мужчины! Ты посланец богов на земле! Сладкая плюшка!
        - Музыкант, сразу видно! - хохочет девчонка, и на ее щеках появляются забавные ямочки - Ишь, как расписал! Только бы в постель затащить!
        - Да что ты! - деланно пугаюсь я - Как я могу?! Как могу соблазнить такую красавицу?! С моей-то простецкой внешностью и юным возрастом?! За тобой небось ухаживают самые важные люди этого селения!
        - Простецкой?! - фыркает девчонка - ты давно на себя в зеркало смотрел?! Да тебя в женское нарядить - я бы тебя от девчонки не отличила! Красавчик, смазливенький - аж ноги трясутся. Тут все девчонки о тебя взгляды сломали, а ты сидишь, как зверь дикий свое мясо с кровью грызешь, хоть бы улыбнулся девушкам!
        Мда. Сомнительный комплимент насчет внешности. Я вообще-то думал, что достаточно брутален в этом теле, а оно вон как… на девку похож?! Твою ж мать… Хотя… похоже, что у них это такой комплимент? У нас ведь тоже на старых картинках рисовали героев прекрасными, как ангелы - на девок похожими. И тут новый для меня мир снова солидарен с Землей.
        - Готов загладить свою вину и отдаться со всем пылом каждой девушке, которую обидел… если она будет похожа на тебя! - рапортую я, вгоняя девчонку в краску. Вот только не пойму - то ли это краска смущения, то ли… удовольствия? А может и то, и другое вместе?
        - Охальник! - хохочет девушка, и вдруг серьезнеет, наклоняется ко мне - будь осторожен. Слышала, что ты будешь тут играть? Наш музыкант очень злой человек, он обязательно устроит тебе скандал. Вот для чего я и подошла, чтобы заранее предупредить. Может, откажешься от работы? Он сильный, драться умеет. Отберет деньги, да еще и лицо попортит. Это тебе надо?
        - Поздно - вздыхаю я - Уже хозяйское мясо съел. Выкручусь, как-нибудь. Да и деньги нужны. Ты мне скажи, он что, в трактире будет наезжать?
        - Наезжать? - не поняла девушка - А! Ясно. Нет. Выйдешь по нужде, или к своим пойдешь, вот он тебя и прихватит. Хозяин запрещает драться в трактире, тут же башку набьют. Поберегись, красавчик… давай, я оплачу мясо, чтобы не должен был, и пойдешь к своим. А потом… найдешь меня после закрытия. Мое имя Лили. Споешь мне… ну и… поболтаем о жизни.
        - Нет, Лили… деньги нужны - улыбаюсь я - А насчет найти тебя… всегда готов! Ох, как готов! Просто аж не терпится тебя… найти! Так бы тебе поиграл, что всю жизнь вспоминать будешь!
        - Все вы так говорите - грустно вздохнула девушка - А потом рассказывает, что устал, что день выдался тяжелый, и вообще… ладно, делай что решил. Только потом не жалуйся!
        Лили отошла от столика, а я отхлебнул из кружки и усмехнулся: «Меня царицей соблазняли, а я не поддался!». Интересно, сам музыкант ее заслал, или по собственной инициативе подошла? Скорее всего первое, хотя могу и ошибаться. Пугнуть меня решил парень. Ну что же… посмотрим, что у него получится. Я не шаман, но в бубен постучать могу.
        Глава 14
        Играл он хреново, без всякого сомнения. Пел еще хуже. Даже не пел, а бормотал какую-то хрень нараспев, без рифмы и пауз. Но деньги ему все равно кидали. То ли привыкли, то ли просто как нищему (альпийское нищенство, святое дело!). Кстати, таким уж огромным он и не был, как запугивала меня официантка. Ну… рослый, да, плечистый, но не более того. Чтобы нечто звероподобное - такого нет.
        Я вообще-то драться на люблю, хотя приходилось не раз, и не два. Когда ты играешь в ресторане, а также на свадьбах и поминках, то обязательно сталкиваешься с пьяными людьми, а пьяный человек всегда немного идиот. И даже много идиот. Начинают докапываться, нести какую-то хрень вроде: «Я тебе плачу, ты обслуга, лабух сраный, делай, что я тебе сказал!» - и тогда уже в ход идут твердые тупые предметы - и не только голова. Руками бить нельзя - распухнут, а то еще и палец сломаешь, и тогда - полный аллес капут. Музыкант без пальцев все равно как слепой художник. Я обычно старался бить подручными предметами - стульями, бутылками, а то и кирпичом. Получалось вполне недурно - кунг-фу отдыхает.
        В общем, здешний музыкант меня не напугал. Потому, когда он отправился смочить глотку, я с чистой совестью и спокойно отправился на возвышение, которое можно было бы называть и подиумом, и сценой. Под стук ложек и гул голосов достал свою гитару, и начал играть.
        Сыграл обе песни, которые спел хозяину трактира, еще несколько баллад, даже «Естедей», и ту сыграл. Просто так, ради удовольствия. Люблю я эту песню, мелодию моей юности.
        Играл часа два, чувствуя, как зал буквально впитывает мою музыку и откликается всей душой. Простые люди, не избалованные исполнителями.
        Впрочем, что значит «чувствовал»? Мне деньги, кидали, и хорошо кидали! Медь, серебро - сыпались благодатным дождем! Я не собирал - заканчивал одну песню, начинал другую, а монеты подбирала и складывала в кошель одна из официанток, то ли по своему желанию, то ли хозяин трактира ей подсказал - он все это время сидел у двери в свой кабинет и слушал меня, время от времени довольно кивая головой.
        В трактир набилось столько народа, что не хватало мест - люди стояли у выхода, у стен, между столами, подавальщицы сновали, разнося напитки и закуски - люди ели прямо стоя, с чашек, захватывая содержимое щепотью.
        Когда закончил играть, кошель, который заранее приготовил, попросив его у охранника каравана, наполнился практически доверху, сделавшись увесистым, как приличная гирька. Уходя, не глядя, на ощупь, цапнул из кошеля пару монет и сунул их официантке, заведовавшей моими финансами. Может и не следовало давать, она пару-тройку монет сунула себе в лиф (видел, да), но пусть уж порадуется. Что деньги? Пыль! Еще заработаю. А девчонке может они нужнее, чем мне.
        - Остаться не хочешь? - спросил меня трактирщик, перехватив у самого выход.
        - Нет, извини - пожал я плечами - В столицу нужно.
        - Домой? - понимающе усмехнулся он - Жаль. А то… здесь всегда есть слушатели, и платят хорошо. Даже моему придурку, которого с тобой и сравнивать нельзя. Тут место хорошее, перекресток трактов, всегда полно народа. Ты бы скоро дом построил, жену нашел… вон какие у нас девчонки красивые! Жил бы в свое удовольствие! Не жену, так… смотри, как на тебя девки смотрят, так бы и сожрали. Красавчик, музыкант! Я бы к своей дочери тебя точно не подпустил. Хорошо, что у меня нет дочери… хе хе… Ладно, шагай, парень, удачи тебе. Понимаю, что не нашего полета ты птица.
        А на улице уже темно. Похоже, что не два часа я играл, а дольше, гораздо дольше. Стало прохладнее, с гор потянул свежий ветерок, принесший запах дыма и конского пота. Я не знал, где буду спать - в каком из фургонов, наверное, в том, в котором ехал, на мешках то ли со шкурами, то ли кожами. Воняло от них совершенно отвратно - чем-то химическим, видимо средствами обработки, но мне по большому счету пофиг. Главное, что от дождя прикрыт, да не на сырой земле сижу.
        Вокруг - ни души, только у входа в трактир стоит группа то ли возчиков, то ли охранников, и пьяными голосами что-то бурно обсуждают. Потом один запел песню, и я с удивлением узнал «Балладу о наемниках». Вот так и уходит в народ песня, и никто не узнает, кто ее запустил.
        Подумал немного, и решил пойти искупаться. Весь день в пылИ, в потУ, да и в трактире было жарко от толпы людей, от жара с кухни. Гигиену, однако, надо соблюдать, даже если людские болезни меня теперь не берут.
        Впрочем, это лишь предположение - что не берут болезни. На деле я еще не попробовал. И надеюсь - пробовать не придется. Может тут и нет никакой чумы, или там проказы с сифилисом?
        Купаться, конечно же, выше по течению реки - ну не в помоях же плескаться? Кстати, хотел я сказать трактирщику по этому поводу, но передумал. Скорее всего, меня даже не поймут. И вообще - какое мое дело? Мир не мой, земля не моя… да, я пока что не чувствую себя аборигеном этого мира. Мне все время кажется, что я… в мультике, что ли. Или это мне снится. Может и в самом деле лежу где-нибудь в больничке, в коме после попадания пули в голову, и нормально так галлюцинирую. Ну а что? Объяснение ничуть не хуже других.
        Осматриваюсь… тихо вокруг. Никого. Светит луна, почти такая же, как земная, только размером побольше - вон как все освещает, будто прожектор. А может мне только кажется, что она больше земной. Просто воздух чистый, вот и свет яркий.
        Вижу тропинку, идущую вдоль берега, туда мне и дорога. Иду, наслаждаюсь ароматами ночи - что-то цветет, наподобие ночной фиалки. Запах свежий и сладкий. Когда приезжал к бабушке в деревню, всегда наслаждался запахом цветов - бабушка целую грядку высаживала под окном, так что в моей комнате всегда пахло фиалками. Хорошо!
        Удара я не почувствовал. Обычно в книжках пишут что-то вроде: «мелькнула тень, и…» - никакой тени не мелькнуло. Вот сейчас я иду, и… уже не иду. Хоп! И занавес. Вероятно так бывает, когда пуля попадает в голову.
        Хмм… что значит - «вероятно»? Уж я-то это знаю наверняка. Смешно… некогда смотрел хороший сериал «Клан Сопрано», так вот закончился он странно - народ ничего не понял. Сидит главный герой в кафе со своей семьей, обедает, и вдруг… опа! Черный экран. Никто из зрителей так ничего и не понял. И только через время я узнал, что такова креативная задумка авторов сериала - показали, что происходит, когда человеку выбивают мозги. Бам! И «черный экран». Интересно, откуда они все это узнали? Попаданцы? Испытали на себе?
        Очнулся я на земле. Голова болела, бока болели, все тело болело так, будто его долго и сильно били. И голоса:
        - Зачем ты так?! Я же тебя просила не трогать его! Забрали бы деньги, и пусть идет! Такой красивый парнишка! Скотина ты, Перас!
        - Пошла ты на…! Что, влюбилась в этого красавчика?! Я тебе уже не по нраву?! Ладно… давно я тебе жопу не рвал, сегодня накажу.
        - Да пошел ты! Не буду я с тобой больше! И скажу дяде, что ты сделал! Мерзавец! Посмотрим, что он скажет! Думаешь, буду молчать?!
        - Ах, ты сука! Да ты с ним рядом ляжешь, тварь!
        - Ай! (звук хлесткого удара, падение тела).
        - Перас, зря ты с ней так… хозяин ее дядя, он точно тебя не помилует.
        - А кто узнает? Сбросим в реку, и все.
        - Я на такое не договаривался. Сам делай.
        - И я!
        - И я!
        - Вы со мной повязаны! Вы тоже его били! И если меня прижмут, скажу, что и девку вы тоже кончали!
        Молчание. Голос:
        - Ладно, парни… давайте вот как сделаем - трахнем ее, пока живая. Девка свежая, сочная, красивая. Потом придушим, и в реку. Все решат, что это кто-то из гостей сделал, никто на нас не подумает. Я буду искать ее, переживать, ни кто никогда не скажет, что это наших рук дело. А деньги, что с него взяли - я вам отдам.
        - А балард?
        - Балард - мне. Я его пока припрячу, а когда все затихнет, скажу, что купил у торгаша. Все будет чисто. Гейц, уступаю тебе право - первым будешь. Эх, и жопа у нее классная, ты бы знал!
        - Не жалко, девку-то? Ты же с ней полгода любовь крутил, жениться обещал…
        - Чего жалеть суку, которая собралась меня сдать? Нет уж, пусть себе плывет. Ну что, как вы?
        - Ладно… раз так.
        - Подождите, парни… этот музыкант какой-то странный. Вы ничего не заметили, когда его пинали?
        - А чего тут замечать?
        - А я заметил. У него одежда странная. Она… ненастоящая!
        - То есть?! Это как?
        - А вот так! Ты его вообще обыскал?
        - Нет. Потом хотел обыскать.
        - Ну вот и попробуй.
        Чьи-то руки шарят по моему телу, я делаю вид, что лежу без чувств. Ничем не выдаю себя.
        - Ух ты! И правда! Руки сквозь одежду проходят! Магия!
        - Та-ак… я в этой херне не участвую. Перас, иди на… со своими задумками! На мага напоролись!
        - Вы идиоты?! Какой маг будет зарабатывать игрой в трактире?! Хмм… а он живой, сука! Ты гля! Не добили! Я думал - у него башка всмятку!
        Медленно подтягиваю свою руку к горлу - там как раз сейчас шарит чужая недобрая рука, и… хватаю врага за предплечье. А потом - сжимаю изо всех сил, дергая подонка на себя. Пальцы проваливаются, будто в пластилин - неужели этот тип такой рыхлый? А казался крепким. Перас визжит, дергается, пытаясь освободиться, брызжет кровь, заливая мне лицо. Хватаю его за горло, сдавливаю… хруст! Готов!
        И вот я уже на ногах - стою нетвердо, но через пару секунд ловлю равновесие, и… сходу бью ногой в пах первому, кто оказался рядом. Хороший удар. И особой силы не надо, и работает очень эффективно. Главное - попасть.
        Я попал. Да так, что «мишень» отбросило метра на два, и мужчина повалился на землю без сознания. И тут же чувствую резкий укол в спину - неужели подрезали? Похоже, что да. И такая ярость меня охватила, такое бешенство, что я уже не думаю о том, чтобы беречь руки. Раз уж придется подыхать в очередной раз - так хрен с ними, с руками! Я и вас за собой заберу, мрази!
        Оборачиваюсь, и без всяких там боксерских изысков бью человека кулаком в лицо, будто заколачиваю гвоздь. И опять - странное чувство - как если бы ударил по вате, или скорее по перезрелому арбузу. В лицо плеснуло теплым, на щеке - кусочки чего-то скользкого, теплого.
        - Я не хотел! Я говорил ему - не надо убивать! - верещит человек, лица которого я не вижу, и повернувшись, пытается ускользнуть. Ловлю за рубаху левой рукой, подтягиваю к себе, перехватываю… хрусть! Шея ломается. Но я в ярости не отпускаю голову и дергаю вверх. С легким треском голова отрывается, и я отбрасываю ее в сторону.
        Один успел убежать шагов на семь, но я догнал его в три прыжка. Повалил, и ухватив за голову переломил позвоночник, подтянув ее к заднице. И уселся на землю, отхаркивая кровь, льющуюся изо рта.
        - Ох…
        Повернул голову, посмотрел… тот, кого я сделал импотентом, очнулся и пытается подняться. Преодолевая слабость, встаю, подхожу к раненому и без затей откручиваю ему голову.
        Странно. Все то, что я проделал - будто на автомате. Будто несерьезно, как в дурном сне. Это не я. Это кто-то чужой! Я не могу вот так, без эмоций, без угрызений совести убивать людей! Сейчас я должен блевать, увидев трупы, всячески страдать по поводу моей жестокости, но у меня ничего такого нет. Разве человек, прибивший муху или таракана переживает? Если только о том, что испачкал стену его кишками, не более того.
        Пытаюсь нащупать то что торчит у меня из спины и мешает дышать, и не могу. Рука не достает. Похоже, клинок у меня где-то в легких, потому как выходящая изо рта жидкость пузырится, а дышать мне очень трудно. Попробуй, подыши, когда одна половина легкого заполнена кровью!
        - Ооо… - слышу я с земли, и тут же вспоминаю - здесь была девушка. Двигаюсь в направлении источника звука, и в свете луны вижу… да, та самая официантка, что просила меня уйти и не петь. Вспоминаю разговор… точно, она была связана с музыкантом.
        - Ооо… - снова слышу стон, и вижу открытые глаза девчонки - Ты… жив? А где… он? Они?
        - Кто - они? - хриплю я, сплевывая кровь. Башка работает с трудом, похоже что потерял много крови.
        - Ну… Перас с дружками! Они хотели тебя ограбить и побить. Я просила, чтобы не били, чтобы не… А он только смеялся, говорил, что ничего такого не будет. Я не поверила, побежала за ним, но не успела. А потом пригрозила ему, что расскажу дяде. Тогда он меня ударил. Больше не помню…
        - Встань! - протягиваю руку, девушка уцепляется за нее и тут же морщится:
        - Ой! Потише! Ты такой… сильный! Чуть руку не сломал!
        Хмыкаю, прошу:
        - Посмотри, что там у меня… в спине. Сумеешь выдернуть?
        Девушка заходит сзади, ойкает, а я надеюсь, что ей хватит духа не упасть в обморок. Очень уж не хочется идти к людям и объяснять, что здесь случилось.
        - У тебя тут… нож! - в голосе эдакое завывание: «ой-е-ей!»
        - А я думал - птичка клювиком ткнула - хриплю, «мелодично» побулькивая - Выдерни, демоны тебя задери! Ну?!
        - Ты истечешь кровью! Тебе надо к лекарю! Пока нельзя вытаскивать!
        Опа! Ишь ты, какие познания… похоже, что тут неплохо разбираются в ранениях от холодного, режущего-колющего.
        - Тащи! Ну?!
        Да мать твою! Ааа! Больно, сука! Неужели с первого раза нельзя вытащить?! Три раза дернула, пока выдернула!
        - Он крепко засел! - будто извиняясь, говорить девушка, и снова ойкает - Перас, что… мертвый?! И остальные?! Это ты их?!
        - Нет, прибежали какие-то мужики и всех побили - серьезно говорю я - Кстати, ты знаешь, что Перас хотел отдать тебя своим помощникам, а потом задушить и бросить в реку?
        - Знаю - выдыхает девушка - Вспомнила. Слышала, когда лежала.
        Присаживаюсь, кашляю, сплевываю кровь. Но вроде как полегче стало. Клинок двигался внутри, когда я дышал, и тем разрушал ткани, сейчас идет регенерация.
        - Ты как? - девушка подходит ко мне ближе, заглядывает в лицо.
        - Что делать? - не отвечаю я на вопрос.
        - Пойдем к дяде! Я ему все расскажу, дядя уладит. У нас тут стражи нет, все решает староста села, дядя человек уважаемый, его послушают. Парни деревенские, так что могут быть неприятности.
        - Как твое имя?
        - Олса…
        - Олса… никакого дяди. Сейчас я покидаю их в реку, ты пойдешь домой… или где ты там живешь?
        - В трактире, там у нас комнаты для прислуги. У меня своя комнатка. Домой я через два дня пойду.
        - Так вот, Олса… пойдешь в свою комнату, и ляжешь спать. А завтра скажешь, что не видела никого из этих уродов. И ничего не знаешь об их судьбе. Сумеешь?
        - А ты?! Как же ты?! Тебя лечить надо! К лекарю! Ты же истечешь кровью!
        - Ничего не надо. Я уже подлечился. Я крепче, чем кажусь с первого взгляда. Поняла?
        - Поняла… А может ты… зайдешь ко мне? Я тебя перевяжу… никто не узнает! У меня отдельный вход! Поспишь до рассвета, а потом… потом видно будет. Дяде тогда ничего не скажу…
        Хмм… прозвучало так, как если бы девица шантажирует меня тем, что расскажет дяде, если я… в общем - не посплю в ее комнате. Интересная ситуация. И девица интересная. Не больно-то она напугалась трупов, валяющихся вокруг нее, и крови, налитой чуть не по щиколотку. Может, здешние люди по-другому относятся к смерти? У нас бы такая девчонка билась в истерике, звонила в полицию, а тут… парня к себе заманивает! Может это что-то вроде «синдрома самца» - многих женщин возбуждает, когда мужчина, который им нравится, проявляет себя альфа-самцом. Например - чистит кому-то морду. Даже специально провоцируют кавалера на конфликт с потенциальным противником. Встречал таких дамочек, и больше, чем хотелось бы. Даже бывал объектом для осуществления подобных мечтаний.
        - Сейчас идешь по направлению к трактиру, и ждешь меня у начала тропинки. Я приду. Скоро!
        - Точно придешь? - подозрительно осведомляется девушка - Не обманешь?
        - Искупаюсь, и приду - обещаю я уверенным тоном.
        - Так зачем в холодной воде купаться?! - искренне недоумевает девчонка - У нас же мойня работает круглые сутки! А у меня ключ есть, мы бесплатно моемся! Весь персонал бесплатно моется, чтобы не завшиветь! Дядя строго за этим следит! Так что вымоешься как следует! Небось, в дороге без горячей воды соскучился…
        Еще бы не соскучился… ужасно не хочется лезть в ледяную воду!
        - Иди! И жди меня. И я приду.
        Добавлять: «только очень жди» - не стал. Это было бы слишком. Дождался, когда девушка исчезнет в темноте, пошел мародерствовать. Ну а чего? Что с бою взято, то свято. Особенно нож, который из меня выдернули. Кстати, прошло всего ничего - минут двадцать после того, как сталь перестала раздражать мое легкое, а я чувствую себя вполне недурно. Слабость, конечно, но не такая, как раньше.
        Через двадцать минут стал обладателем двух комплектов одежды, двух пар обуви, четырех ножей, двух серебряных перстней, цепочки с каким-то амулетом (тоже серебряной), и горсти монет - в основном медяков. Переодеваться сразу не стал. Сложил одежду стопочкой под кустом, а потом… обошел трупы и кулаком, как молотом раздробил головы до неузнаваемости. Затем сразу по две стащил мертвецов к реке и побросал их в быстрый поток. Камней-порогов близко нет, течение быстрое, так что унесет трупы далеко от этого места. Лишнюю одежду тоже побросал в воду - она не подошла мне по размеру и кроме того, была слишком испачкана кровью.
        Пока разбивал головы и таскал трупы, вывозился в крови так, что все равно пришлось лезть в воду - идти к трактиру с лицом, которое все заляпано сгустками крови, мозгами и кусочками кости было бы верхом идиотизма.
        Не знаю, поможет ли то, что я сплавил трупы по течению, но по крайней мере до завтра их точно не найдут, а когда найдут - надо еще понять, кто это были такие. В общем, уехать отсюда я успею. Остается еще место побоища, залитое кровью, но сомневаюсь, чтобы кто-нибудь озаботился тем, почему тут все так уделано кровищей. Даже в моем времени и мире это мало кого бы заинтересовало.
        Девушка на самом деле дожидалась, и ничуть не удивилась, когда увидела меня в другой одежде. Впрочем, а что она увидела? Куртки похожи, штаны тоже, а то, что помят и залит кровью - так не с гулянки вернулся, видела, что там было.
        Пока мародерствовал, пока дошли до бани - стало совсем уже полегче. Я не хрипел и не булькал, ну а то что слаб - так это можно объяснить усталостью после нападения.
        - Заходи! - скомандовала девушка, и я ввалился в баню, стараясь не клацать зубами.
        - Мне бы поесть - попросил, не надеясь на результат, но девушка живо откликнулась:
        - Я сейчас сбегаю! Пока раздевайся, клади вещи вон туда - потом простирнем. Горячая вода вон в том кране, холодная - в том. Если в парилку - вон та дверь Я скоро!
        Девушка исчезла за дверью, а я с удивлением огляделся - баня, как баня. Даже освещение есть - маленький светильник по типу тех, что были у драконов. Тусклый, но все можно разглядеть. Кроме светильника - ничего такого, чтобы сразу сказать: иной мир! Обычная баня. Смешно… будто где-то в земной деревне сижу.
        Разделся, сложил амулеты и деньги под лавку, накрыл найденной тряпкой (в том числе и мой кошель, который снял с пояса Пераса), и завалился в парную, встретившую меня горячим сухим воздухом.
        Ооо… что за наслаждение! Дрожь уходит, тело охватывает истома… так бы лежал, и лежал! Услышал, как хлопнула дверь, выглянул.
        - Вот! Принесла поесть! Мясо, хлеб, фрукты, и попить взяла - много! Но вначале я тебя попарю!
        Совершенно меня не стесняясь, девушка за считанные секунды сбросила с себя одежду, оставшись совсем нагой, и подхватив со скамьи что-то вроде полотенце, шагнула в парную. Как оказалось, полотенце здесь использовали вместо веника. Она так отхлестала меня этим эрзац-веником, что я сделался красным, как вареный рак. Потом я ее хлестал. А потом она меня вымыла, и мы с ней вместе ели принесенную еду. Ну а после того, как поели… мне пришлось так сказать отрабатывать. Чем, в общем-то, я был очень доволен. Мне уже сны эротические снились - организм молодой, растущий, гормоны булькотят, кровь кипит, а кроме «сестренки»-драконицы ни одного объекта вожделения вокруг на десятки километров полета.
        Девушка оказалась очень симпатичной не только на лицо. Конечно, не фитоняшка, но за собой точно ухаживает - никаких тебе волосатых ног и «бороды» между оных. Тут все просто - снадобий для ухода за телом огромное количество. Купцы продают - маги делают. Фигурка хоть и крепкая, плотная (при ее работе другой и быть не может), зато все на месте, как полагается - грудь второго размера, тонкая талия, крепкий зад, которым хоть орехи колоть, длинные ноги.
        Конечно, не девственница - глупо было бы, если б оказалась таковой. Как я слышал - она долго хороводилась с этим музыкантишкой. Кстати, спросил ее - зачем? Неужели так он хорош? Может в постели виртуоз? Вот почему девушки вечно западают на таких долбаков? Он же идиот! Хам, тупица! Ну почему приличные, домашние девчонки ведутся на «хулиганов»? И получил ответ, что в постели он хуже меня, но… красиво ухаживал, обещал жениться. И зарабатывал неплохо. А то, что иногда ей пощечин давал, так потом ласкал, ублажал, подарки дарил. Опять же - музыкант, его все знают, и еще крутой парень. Все ей завидовали. А потом, когда поняла насчет него, не давал уйти, грозился, что и ее прибьет, и сам повесится.
        Глупая история, да. Я таких история за свою жизнь штук двадцать слышал вживую, а сколько раз читал о таких - даже и вспомнить на смогу. Много. Очень много.
        Спрашивать не стал - был у нее кто-то кроме музыканта, или нет… скорее всего был. Сексом она занималась очень умело, и со всей возможной страстью. Ну а я старался как следует. Как говорится - умение не пропьешь. За свой долгий век я многое видел, и многих женщин познал. Так что… кое-чему и эту девчонку научил.
        После бани мы переместились в ее комнату, и занимались сексом до самого рассвета. А когда рассвело, я оделся и вышел, в последний раз оглядев спящую Олсу грустным взглядом. Жаль, что приходится вот так быстро отсюда уезжать. Может и правда остаться? Пожить неделю-другую… месяц. С Олсой покувыркаемся, денег заработаю. Теперь место музыканта вакантно не только в постели Олсы.
        С трудом поборол желание плюнуть на все и плюхнуться в постель рядом с теплой, пахнущей чистым женским потом и сексом девчонкой. Так не хочется уходить, аж до воя! Только если сейчас не уйду, застряну в этой дыре на долгие годы.
        Прощай, Олса! Не поминай лихом… может когда и свидимся.
        Глава 15
        Жизнь в средневековье течет медленно и размеренно, и даже скучно. Ну за исключением тех моментов, когда добрые люди режут и душат друг друга. Но это уже совсем экстремальная ситуация. В основном вот так: скрип колеса, пыль, висящая в воздухе пеленой, и бесконечная дорога в никуда. Что там впереди - да кто ее знает, эту дорогу?
        Лежу в фургоне на мешках, и даже не морщусь от запаха, исходящего от этой «рухляди». Рухлядью на Руси называли всяческие шкуры и шкурки, так что для содержимого мешков самое нормальное название. Сплю. И не сплю. Эдакая сонная нирвана после сумасшедшей ночи. Мысли ворочаются медленно-медленно, будто прокручиваю огромные ржавые шестерни короткой стальной рукоятью, напрягаясь и пыхтя от напряжения. Ну а чего ждать от мозга, перегруженного событиями?
        Перво-наперво раздумываю о своих новых способностях, непонятно почему проявившихся, и так же странно исчезнувших ровно тогда, когда необходимость в них исчезла. Да, именно так - попробовал врезать кулаком по доске забора, так потом шипел секунд десять, костеря себя самыми матными словами. Сверхсилы у меня как не бывало. Почему?
        Если рассуждать логически, вспомнив все, что в тот момент происходило - началось с того, что мне врезали по башке. Вероятно - выследили, подкрались, и отоварили по-полной. Из меня спецназовец - как из говна пуля. Меня не учили подкрадываться и снимать часовых, и не учили опасаться таких вот… скрадывающих и снимающих. Да и не ожидал я нападения, подумал, что у парня не хватит на то духа. А вот хватило.
        Возможно, что мои способности, которые пришли ко мне с драконьей кровью, проявляются только в момент опасности. Тогда, когда я считаю, что существует возможность получения мной травмы, или чьи-то действия угрожают моей жизни. То есть, когда я очнулся, и услышал то, что собираются сделать эти подонки - мой мозг включил сверхспособности. И потом выключил за ненадобностью. Почему выключил? Потому, что мое подсознание руководит действиями организма, и если видит, что я нахожусь в режиме боя (так я теперь буду его называть), и мне ничего не угрожает - отключает этот самый режим. О чем некогда и говорила Айя, рассказывая о том, какими умениями обладают драконы. «Сверхрежим» включается на недолгое время, и зависит от возраста драконочеловека. Я по возрасту вообще младенец, так что надо радоваться тому, что режим боя вообще сработал.
        Как быть с тем случаем, когда я поймал нож, брошенный Ферреном? Разве мне что-то угрожало? Да, угрожало. Нож мог ударить меня в лицо и нанести серьезную травму - по крайней мере, так посчитал мой мозг. И это укладывается в заданную мной версию событий.
        Далее: почему не включился режим «броня»? Тот самый, который демонстрировали мне близнецы? Потому, что он или не развился как следует, или… я не хочу плохо думать о покойном папаше-драконе, но он мог и наложить на меня запрет трансформации. И об этом близнецы говорили. С них он этот запрет снял, хотя и запретил куда-либо летать. А я лично удерживал их от нарушения родительского запрета. Нянька, черт меня подери…
        Запрещаю себе думать о близнецах и их родителях. Усилием воли выталкиваю мысли о погибших драконах куда подальше, успокаивая себя тем, что эти летающие танки не так просто убить, и что если одна Айя сумела положить пятерых агрессоров, что же тогда могут сотворить ее родители? Ужасно хочется обнять девчонку, соскучился, как по родной душе. Прошло-то всего две недели, а кажется - целая вечность. У драконов мне жилось очень хорошо, без всякого сомнения. Ну да, я был игрушкой для драконов, чем-то вроде любимого котика, но разве котикам не приятно, когда их кормят, ласкают, укладывают спать и развлекают привязанной к нитке «мышкой»? Ей-богу, я уже отвык, чтобы кто-то обо мне заботился как о любимом дитенке, так что происходившее вспоминаю с тоской и грустной улыбкой. Все мы нуждаемся в любви, и только юные глупые особи не понимают ценности домашнего очага и родительской опеки. Рвутся куда-то, летят, как мотыльки на огонь… эх, черт подери, пусть они будут живы! Расцеловал бы эту хулиганку, как родную сестренку!
        Ладно, не о том теперь надо думать. Если Айя жива - уверен, она меня найдет. А если не найдет - я сам ее найду, даже если для этого придется залезть на чертово плато. Хотя бы косточки ее похороню…
        Итак, мои способности. Неуязвимости у меня пока нет. Возможно, проявится позже. Но зато есть невероятная, просто фантастическая регенерация, которую нельзя показывать ни одному человеку. Из всех людей вокруг меня знает о ней только Олса - она не просто поразилась, а был потрясена тем, что вместо фонтанирующей дыры у меня в спине обнаружился небольшой шрам, который пропал уже к утру. Я сказал ей, что у меня с детства способности мага, выражающиеся в том, что я быстро вылечиваюсь от травм, и вообще не болею всякими там лихорадками и дурными болезнями. И тут же перевел стрелки на нее, строго спросив: почему это она не упала в обморок, когда вытаскивала нож у меня из спины, и почему так легко отнеслась к зрелищу валяющихся вокруг меня покойников? Да и вообще - неужели ей не было страшно, когда увидела своего можно сказать жениха, валяющегося в луже крови? И получил ответ, который в общем-то и сам мог себе дать. Я что-то такое и ожидал услышать. Итак, как оказалось, трупы для той же Олсы, дело в общем-то привычное. С тринадцати лет она работает в трактире у двоюродного дяди, и навидалась всякого.
Например, однажды вымывала пол и прибирала после массовой драки, в которой участвовало по меньшей мере пятьдесят человек с обеих сторон. С чего началась драка, кто в ней был виноват - так и не дознались, только дрались всерьез, и на поле боя остались пятнадцать трупов, и двадцать человек имели очень серьезные ранения. Дрались возчики и охранники двух караванов - то ли за место стоянки, то ли за девок, то ли просто слово за слово, хреном по столу - так бывает у пьяных людей. Потому Олсе не впервой отмывать пол от сгустков крови и присохших мозгов. Вначале блевала, ну а потом привыкла.
        А еще - она однажды оказалась в середине самой настоящей войны с бандитской шайкой, решившей сходу и трактир «почистить», и караваны пограбить. Закончилось для шайки все плохо, и даже очень плохо. Оставшихся в живых пятерых бандитов посадили на кол, и они умирали возле трактира несколько суток. А потом еще трое суток висели на кольях, облепленные мухами и расклеванные птицами. Это не добавляло посещения клиентов в трактир, но зато все разбойники по тракту теперь знали, что с ними может произойти в этом трактире. Здесь очень не любят разбойников и не заморачиваются доставкой супостатов к государственному судье. Впрочем, там скорее всего был бы тот же приговор.
        В общем, как я понял - для аборигенов смерть не является чем-то таким из ряда вон выходящим, и девчонка, которая собирала с пола чьи-то мозги, точно не будет блевать и падать в обморок, увидев мертвые тела. Это не «дети ЕГЭ», и не «поколение Пепси». Средние века… они такие.
        Что же касается покойного музыканта - он ее так уже достал, что Олса сама готова была его прирезать, и только опасалась мести родни подонка. Да, хоть он и был подонком, но у него в селении имелись и родня, и друзья. Не всех я отправил в речку смыть кровь и позор. И само собой, она никому не расскажет о том, что произошло, так как могут обвинить и ее - она ведь тоже замешана в деле.
        Так я и не выяснил - с какой стати она прыгнула со мной в постель. Наверное, никогда не пойму логику женщин. Мутное объяснение о том, что я ей шибко понравился, а потом ее еще и спас от «бывшего» - на мой взгляд, не укладывается в логические рамки. Хотя у женщин есть своя логика, которую мужчинам не познать никогда. Если я чему и научился за годы своей бурной жизни - так именно этому.

* * *
        Хлоп!
        Рядом со мной приземлилось чье-то тело, и девичий голос проник сквозь дрему:
        - Лежишь?
        - Лежу - не стал я отрицать очевидное.
        - А кто будет дорогу отрабатывать? Тебя на каких условиях взяли в караван?
        - Ну так… молчишь же, не просишь сыграть.
        - А я должна тебя просить? Это ты должен меня просить позволить тебе усладить мой слух! Ты кто?! Музыкант! Которого я наняла для работы! А ты тут валяешься бревном! Ночь где-то шляешься, небось девок в трактире охмурял! Видела я, как эти сучки на тебя смотрели! Ну как же, он бренчит на балардике! Щас раком встану, да юбку задеру!
        Смотрю на разбушевавшуюся «хозяйку» холодным взглядом, молчу. Думаю. И вот что надумал: «А не послать ли тебя на…?!». Я сразу слал в эротическое путешествие таких кадров, которые пробовали низвести меня до уровня плинтуса. Типа: «Я тебя купил(ла)! Теперь ты мой!». Да не твой я. Сам свой. И никто не смеет орать на меня, как на дворового пса.
        А девица все расходится, а девица костерит меня на все буквы, распаляясь все больше и больше. Мужику я бы уже в рожу засветил (если бы не опасался, что пристрелят), даму бить нехорошо. Если только пощечину, чтобы истерику прекратить? Нет уж, можно поиметь много проблем.
        Спасибо Олсе - дала мне хороший вещмешок, практически рюкзак, очень похожий на те, что делали в Союзе - геологические. Плотная, непромокаемая ткань, завязка на горловине, клапан, ее закрывающий, две регулируемые лямки. Только вот карманов нет, а так в точности земной рюкзак. В него я и сложил все свое барахло, плюс несколько ломтей сушеного мяса и несколько лепешек - все от Олсы, дай бог ей здоровья и хорошего мужа. Немного ветреная девчонка, но все равно хорошая.
        Спрыгиваю из фургона, беру рюкзак, вешаю на плечи, хватаю гитару, и молча, не говоря ни слова, иду прочь от дороги, туда, где виднеется лесок. Устрою себе лежбище, до завтра отлежусь, отосплюсь (благо, что еда есть), ну а потом и пойду с божьей помощью. Пройти за день сорок километров - плевое дело. Хорошего хода шесть часов. С отдыхом - восемь. Нахрена я буду выслушивать это говно от какой-то там сикухи? Я что себя, на помойке нашел? И мне плевать - ревнует она меня, или вдруг включился режим «беспощадная хозяйка», пошла бы она в жопу.
        - Эй! Эй! А ну, вернись! - слышу я позади себя, но не оборачиваюсь, размеренным шагом иду к лесу, чувствуя, как на моей спине скрещиваются десятки взглядов - Ну-ка, вернись!
        Не прибавляю хода, и не сбавляю - просто иду, размеренно, как горный турист. Теперь мне даже есть чем накрыться - старое шерстяное одеяло Олсы. Кремень есть, кресало - мой нож, мясо есть - будем жить!
        Догнали меня, когда я уже зашел к лес и вышел к поляне. Тот же Феррен и два его корешка. Вполне приличные парни, не хотелось бы их убивать…
        - Эй, Роб! Да стой ты, демонов сын… - миролюбиво сказал Феррен, поравнявшись со мной. Пахнуло лошадиным потом и жвачкой, которую вечно жевали охранники и возчики. Это что-то среднее между табаком и насваем, как я понял - бодрящее, и слегка наркотическое. Тут многие этим балуются, и в трактире плевательницы стояли у каждого стола и на входе.
        - Да подожди ты! - не отстает охранник - Выслушай меня!
        - Ну… слушаю - останавливаюсь, гляжу на охранника снизу вверх, а сам контролирую передвижение его помощников - Что, приказала притащить меня к ней под белые ноженьки? Чтобы я ей попку целовал?
        - А что плохого, целовать ей попку? - хохотнул один из парней - Я бы целовал! И не только попку, но и…
        - Заткнись! - жестко обрубил Феррен - Это дочь хозяина! Нарваться хочешь?! Ну-ка, свалили оба! Вон туда идите, я сам с парнем поговорю! Ну?! Что сказал?! Быстро!
        Парни молча отъехали шагов на сто пятьдесят, Феррен устало сполз с лошади, и взяв ее за узду, показал на ствол здоровенной сосны, вывороченной то ли ветром, то ли временем, то ли всем сразу и вместе. Ствол порос мхом, но сгнить еще не успел, уйдя в землю примерно на четверть диаметра.
        - Присядь, ноги надо беречь. Поговорим.
        Я молча пожал плечами, сел рядом с охранником. Почему бы и нет? Времени у меня куча. До заката еще далеко. Кстати, тут теплее, чем там, где меня оставила Айя - видно, что движемся к югу, а еще - заметил, что дорога идет вниз, будто в долину. В горах всегда холоднее, внизу - тепло.
        - Приказала меня вернуть? - решил начать разговор первым - Притащить на веревке?
        - Примерно так - усмехнулся Феррен - Вообще, вредная девка. То ничего, ничего… и поговорить можно, и посмеяться, и заботится о людях, а то вдруг будто другой человек в ней сидит. Вредный и склочный. Ну, так достанет придирками - хоть беги! Вот сейчас не верну тебя - начнет жаловаться папаше, тот может в сердцах оштрафовать отряд. А нам это надо?
        - Хочешь, чтобы я вернулся? - тоже усмехаюсь - А нахрена мне это нужно? Чтобы какая-то сучка называла меня слугой, которого купила, и обращалась со мной, как с грязью? Зачем мне это? Я и сам доберусь, и с голоду не помру. Заработаю. А ты сейчас мне скажешь, что я парень хороший, что ты ничего ко мне личного не имеешь, что это твоя работа, и чтобы я не обижался, когда вы меня скрутите и привезете к этой суке. Так ведь?
        - Примерно, так - Феррен отвел взгляд, потянулся к сухой травинке, сорвал ее, и стал ковыряться в зубах. Поковырявшись, продолжил - Ты не держи зла, парень… я чувствую, что ты не простой, и возможно из благородных. У тебя и разговор не такой, и слова ты произносишь не так, как деревенские… а мы простые охранники, и зарабатываем своим трудом. Опасным трудом. А еще терпим всяких дур, опасаясь, что они наябедничают папаше, и тот придерется к нам, и оштрафует. А еще - он один из самых выгодных клиентов, и если мы его потеряем… В общем, ты понял.
        - Понял. Но не пойду - отрезал я, слыша, как вздохнул Феррен - И мне очень не хочется вас убивать. Вы хорошие ребята, и просто делаете свое дело. Но если попробуете меня скрутить - я вас убью.
        - А сможешь? - спокойно-мрачно спросил Феррен.
        - Постараюсь - кивнул я, глядя в пространство, и чувствуя, как закипает кровь. Ну что, драконье умение, вернулось? Сейчас попробую…
        - Хмм… - вздохнул Феррен - Ладно, парень… скажу, что не нашли, не догнали. Спрятался.
        - А они? Сдадут ведь - показал я на парней.
        - Кто? Они? - широко улыбнулся охранник - Один мой сын, другой - племянник.
        - Слушай… а чего она так вызверилась? Чего обозлилась на меня? Даже не ожидал… такая вроде приличная девушка, красивая…
        - Хе хе… да она похоже что втюрилась! - хохотнул Феррен - Вчера слушала тебя в трактире, потом стала искать - куда ты подевался. Злющая, как демон! Чуть не рычала, когда бегала. Она так-то девка не гулящая, хотя может я всего и не знаю, но… у меня глаз наметанный, как на тебя смотрела - будто собака на кусок мяса. А ты исчез, и все тут! Небось, с девкой завис?
        - С девкой - кивнул я (а чего мне скрывать?).
        - Ну, вот. Приревновала, а ты сам знаешь, какими бывают ревнивые бабы. Хотя может и не знаешь - молод еще. Ну так вот, поверь старому опытному мужику - бойся ревнивых баб. Они не то что отравят - еще и хрен отрежут! Как встретишь ревнивую - так беги от нее! Добра не жди!
        - Вот я и сбежал - улыбаюсь, Феррен тоже улыбается.
        - Ну, ладно… бывай, парень! - охранник встал, забросил узду на голову лошади, и вставив ступню в стремя, привычно забросил себя в седло - Мы скоро на дневку встанем, лошадей и быков поить, обед варить. Если передумаешь - догонишь. Тут ходьбы час, край полтора. Мы тебя не нашли, так если что и скажешь.
        - Спасибо, Феррен - сказал я ему вслед, и услышал в ответ:
        - Тебе спасибо. Играешь и поешь хорошо. Душу трогаешь. Божий дар у тебя, не просыпь по дороге!
        Через десять минут я сидел уже один. Дождался, когда всадники скроются за деревьями, встал, пошел дальше, по опушке леса. Через десять минут вышел на отличную площадку - лужок, покрытый недлинной травой, ручей, чьи прозрачные струи весело прыгали по камням, хворост - сколько угодно, можно наломать с упавшего дерева. Вот тут и заночую.
        Чуть ниже, под корнями нависающего над ручьем дерева - что-то вроде ямки, маленького затона. Самое то, чтобы смыть пыль. Сбрасываю рюкзак, и… едва не плюхнулся в воду прямо в одежде. Вот ведь как привык, что на мне одежда-иллюзия, в которой можно купаться не раздеваясь. А теперь на мне чужая одежка, с мертвеца. Нет, никаких сожалений не испытываю. Он шел меня убивать, или калечить, и получил то, что заслужил.
        Кстати, насчет «плюхнуться» - а может и правда? И от пыли отстираю, и кровь смою… вчера только слегка оттер, чтобы не видно было. Вернее - уже сегодня. Мыла только нет… но как-то ведь стирали в старину без мыла? Куртка суконная, не кожаная, так что вряд ли покоробится…
        Плескался с огромным удовольствием. Потом как следует простирнул одежду, прополоскал, выжал… и разложил на траве - сушиться. А сам расстелил одеяло, и улегся, раскидав руки и ноги, как морская звезда. Хорошо!
        Кстати, случайно обнаружил еще одно хорошее умение драконочеловека. Смешное, наверное, но очень и очень полезное. По крайней мерей для меня. Я истово ненавижу все летающее, кровососущее топчущее погаными лапами. Всех оводов, мух, комаров, и прочих гнусных летающих тварей. Моя воля - я бы их вовсе искоренил! И плевать мне, что рыбам жрать будет нечего! Вот до какой степени я ненавижу этих гадов. Они меня - тоже. Если в округе есть хоть один комар, он обязательно прилетит и воткнет мне свое поганое жало прямо в зад. И это будет отборный комар, эпический, царь комаров! Потом чесаться буду неделю.
        Так вот: меня не трогают ни комары, ни москиты. И мухи не садятся. Прямо-таки до смешного - вижу, что ко мне летит муха, с разгону подлетает, и… вжик! Мимо! Будто ее в зад иглой кольнули! Боятся, как огня. Мелочь, а приятно. Интересно, почему драконы мне об этом не сказали? Скорее всего, даже не подозревали об эдакой проблеме. Они-то драконы с рождения, другой жизни не знают, и то что всякие там паразиты являются бичом для людей - даже не подозревают.
        - Хорошо лежишь! - услышал знакомый голос, и едва не простонал в ответ - нашла, зараза! А потом дошло - лежу голый, как младенец перед чужой девкой, вывалив все свое хозяйство как на витрине. Непорядок! Впрочем, мне-то как раз не привыкать. Только что младенцем был.
        - Пошла отсюда! - бурчу я, находя Мориону взглядом и даже не собираясь прикрываться. Пусть ей будет стыдно. А мне скрывать нечего. Я и в прежней жизни не отличался особой стыдливостью, даже на нудистском пляже не раз бывал, а новая жизнь в роли обгадившегося младенца полностью отучила меня от стыдливости.
        - Как невежливо - вздыхает девушка, и вдруг садится рядом со мной, скрестив ноги в позе лотоса.
        Лежу, никого не трогаю. Сидит, меня не трогает. Рассматривает, скосив глаза. Ну, понятно - интересно девушке, не видала вблизи. Пусть любуется, все в меня в порядке, и лучше чем у многих. Уверен.
        - Я обиделась - вдруг говорит девушка - Хотела, чтобы ты мне поиграл, а ты… исчез. Небось, с девкой был.
        - Был - равнодушно подтверждаю я - С хорошей девушкой. Я мужчина, мне нужна женщина.
        - Понимаю… - упавшим голосом говорит Мориона, и вдруг легонько касается моего бедра кончиками пальцев. Проводит по нему, вздыхает.
        - Нет! - говорю я твердо - Мне проблемы не нужны!
        - Папа? - таким же унылым голосом спрашивает Мориона.
        - Папа - подтверждаю я - И не только. Ты ведь девственница?
        - Да… а откуда ты знаешь? - голос становится жестким, подозрительным - Что, я такая страшная, что на меня мужчины не позарятся?! Да как ты смеешь?!
        - Тихо! - говорю жестко, и девушка сразу затихает - Тихо. Со мной так говорить нельзя. Сразу пошлю.
        Молчим. Выжидаю секунд десять, говорю задумчиво и даже ласково:
        - Ты очень красивая. Вот на самом деле - красотка, каких мало! И я уверен, что у тебя будет хороший муж. И ты достанешься ему девственницей, потому что не шлюха, не кувыркаешься с мужчинами по кустам (хмурится, смотрит на кусты возле ручья). И я не хочу портить тебе жизнь. Я не тот, кто тебе нужен, понимаешь? Я не женюсь на тебе - просто потому, что не люблю. Да, ты мне нравишься - как может не нравиться такая красотка? Да любой мужчина запрыгнет в твою постель, только помани пальчиком! Но я - не любой. И деньги твоего папы мне не нужны. Не собираюсь быть у него на побегушках. И бедным женихом быть не собираюсь. Так что… прости, Мориона, но тебе ничего не светит.
        - Не светит? В смысле - ты мне не достанешься? Это мы еще посмотрим… - вздыхает она, и будто ненароком проводит пальцами по моему животу - Ты красивый… и горячий. Возвращайся, а? Я буду тебе платить! Серебряную марку в день! Будешь мне петь, разговаривать со мной…
        - Ублажать тебя… - в тон говорю я - Я тебе что, мальчик для обслуживания богатых дам? Нет, подруга, не пойдет! Не получится!
        Закрываю глаза, закидываю руки за голову. Жду - в сердце воткнет, или брюхо распорет? Скорее всего - в сердце, раз десять. Читал, что так и узнают, что убила женщина. Мужчина разок пырнул, и доволен. А эти раз десять, двадцать воткнут, да еще и труп попинают. От полноты чувств-с!
        Хххх… воздух вылетает из глотки, когда на меня обрушивается тяжесть. Вроде небольшая, а тяжелая, как две двухпудовые гири! Ну ясное дело - сверху прыгнула, как пантера! И как сумела раздеться - без шороха, без малейшего дуновения ветерка. Умеют, когда захотят - ниндзя сисястые.
        Вцепилась, как клещ, и… уцепилась. Встаю вместе с ней, осторожно отрываю от себя, стараясь делать это так, чтобы не навредить ни ей, ни себе. Если она меня кастрирует - пожалуй, не скоро мое хозяйство отрастет. Да и больно, черт подери! Аж искры из глаз! Руки у меня на шее, в губы впилась, как вампир. Вот же шальная девка! Из принципа не стану тебя трахать. Проблемная девица - во всех отношениях. Но… очень приятная на ощупь.
        - Это что здесь происходит?! А ну отпусти ее!
        Яростный мужской голос прервал мою борьбу за суверенитет, девица сползла с меня, прижавшись к моему боку, а я остался стоять со своим хозяйством наперевес - и не почувствовал, как возбудился. Да и немудрено, когда по тебе ползает хорошенькая девица, на которой нет ничего, кроме браслетов на запястьях, да местного аналога крестика - изображение Бог-Солнце на золотой цепочке.
        - А я-то думаю, куда она поскакала! А они тут блудом занимаются! Мерзавец соблазнил мою дочь! Прикройся, бесстыдная! А тебя, негодяй, я кастрирую! Чтобы больше не соблазнял честных девушек, не втирался в доверие к честным людям!
        Ну здрасте вам. Приехали. Вот точно одни проблемы от этой девки. И что теперь делать? Их тут дюжина, да еще и разъяренный папаша. Сейчас и правда кастрирует нахрен, и буду я потом пару недель ходить мерином. Хорошо, если на кол не посадит - там я месяц просижу, прежде чем помру от обезвоживания и голода. Вот им будет потеха!
        А папаша все распинается, а папаша все поливает грязью весь мой род до седьмого колена, и кроме того - всех музыкантов на свете, которые являются агентами Нечистого и посланы в этот мир для смущения умов человеческих.
        К чести девицы надо отметить, что она пытается лепетать что-то вроде: Папа! Я его люблю! Я его всю жизнь искала! Я сама его ухватила за… нет, этого она не говорила. Но смысл был примерно тем же - я его хотела соблазнить, и вообще - он такой честный человек, что отказался меня обесчестить. И я могу это продемонстрировать сей момент.
        Увы, папеньке на это точно наплевать. Я бы тоже, застав дочь с каким-то мошенником-попсовиком вначале засунул бы ему в жопу микрофон и заставил петь задницей, а уж потом начал бы расследование - какой ущерб понесла моя невинная дщерь. И если бы оказалось, что она осталась девственницей - это ничего бы не значило. Потому что я знаю способы, как заняться сексом и при этом не нарушить девственность. Застал голой на голом мужике - этого достаточно, чтобы как следует его покарать. И не надо ныть про мужскую солидарность! Пусть нытик вначале сделает дочь, а потом уже рассказывает, как ее правильно воспитывать. Аминь.
        Глава 16
        - Устал?
        - Ну а ты как думаешь? Мне еще вечером играть. Или ты опять скажешь, что должен отрабатывать?
        - Ну, хватит уже… ну - дура! Была не права! Это хочешь услышать? Я девушка, могут у меня быть срывы?
        - Месячные, что ли?
        - Фуу… разве о таких вещах прилично говорить с девушкой?
        - А с мужчиной - прилично?
        - И с мужчиной неприлично! Мужчинам вообще неприлично об этом говорить! Ладно, отдыхай… вечером тебя послушаю.
        - Подожди, не убегай… расскажи, и все-таки, зачем ты отправилась с папенькой? Чего дома не сиделось? Неужели тебе так нравится - в пыли, в дурацкой повозке, ночевать непонятно где, рисковать жизнью. Зачем?! У вас же хороший дом! Сад! Я и маменьку твою не понимаю - как она-то тебя отпустила?
        - А что маменька… маменька хозяйством занята, сестрами. Их пристроить надо. А я так… отрезанный кусок. Невеститься не хочу, замуж не хочу, за мужиками не бегаю… Чего лыбишься?! Вот сейчас не буду рассказывать! Да, не бегаю! В тебя вот, дурака, втюрилась, а ты своего счастья не понимаешь! И вообще - скажи спасибо, что от папеньки отбила! А то он бы тебя точно кастрировал!
        - А кто виноват? Кто на меня запрыгнул?
        - Ты виноват. А чего ты так красиво там разлегся? Я и не совладала с желанием. Я девушка молодая, жизни не знаю - увидела красивого парня, и не устояла. Что с меня взять?
        - Кроме девственности. Хе хе хе…
        - Да! Кроме девственности! И не надо рассказывать, что тебе деньги не нужны, и что ты вообще такой весь из себя святой человек. Видела я, как ты на меня… хмм… возбудился! Если бы папаша не отбил, точно бы заделал мне папиного наследника.
        - О как вывернула! Молодец! Хлопаю в ладоши! Меня чуть не изнасиловала, а я был виноват, потому что показал скрытое. Здорово, да. Умница!
        - Умница. Папа всегда говорит, что я еще всех за пояс заткну. У меня хватка есть! Я если вцеплюсь, добычу не отпущу. Вот! И уговаривать умею. Уж ты-то должен это знать.
        - Мда… строишь преграду и сама ее героически преодолеваешь. Дай водички… глотка пересохла. Сколько можно горланить?
        - Пока ты горланишь, папенька знает, что мы с тобой ничем предосудительным не занимаемся. Играть, петь и одновременно трахать меня ты никак не сможешь. Потому…
        - Потому я лучше пойду в свой фургон и снова лягу на вонючие мешки. Чтобы папенька не переживал.
        - От тебя воняет шкурами - аж тошнит. Лежи тут.
        - Тогда отодвинься! Чего трешься об меня? Сейчас папенька сюда нос сунет, и что увидит?
        - Да ничего не увидит. Не переживай ты так! Папенька меня любит, я его любимая дочка, так что ничего такого не сделает. Приедем, попрошу, чтобы за тебя замуж отдал. Папенька даст приданое, мы организуем свое торговое дело, и все будет отлично. Нарожаем детишек, я вот хочу двух мальчиков и двух девочек. Тебе кто больше нравится, мальчики, или девочки?
        - Если для секса - только девочки. Мальчиков не хочу.
        - Дурак! Тьфу! Я про наших детей говорю! Ты похабник и хулиган! И развратник! Бесстыдный. Вчера подавальщица на тебя вешалась, я видела - наглая такая, рыжая сука! Хотела ее найти, морду набить - жалко, что не нашла. И на сеновал ходила, думала она там с тобой кувыркается… где же вы с ней спрятались, развратники?
        - Я не развратник! А то, что женщин люблю - так на то я и мужчина. И вообще - прекрати эти разговоры о семье и детях, я же тебе уже говорил, что не собираюсь жениться! И вообще, хочу открыть тебе тайну… только никому не говори, ладно? Ох, зря я… нельзя тебе верить. Ты такая болтушка, всем сразу разнесешь, как птичка в клюве.
        - И с чего это ты взял, что я болтушка? Если по делу, если тайна - никому не скажу. Вообще, даже обидно!
        - У меня есть невеста. Это я ее искал. Она волшебница, обладает древней магией. Ее похитили, и я ищу ее по свету. Потому и не могу на тебе жениться. Зарок дал.
        - Жениться не можешь, а за каждой первой юбкой волочишься? Я за последние десять дней посчитала - десять девок в разных трактирах! И тебе не стыдно? Небось еще и за деньги…
        - Вот сейчас было обидно! Без денег! Я за это с женщин денег не беру!
        - Тьфу! Вот кто все выворачивает?! Я про то, что ты им денег давал! Неужели вот так прямо на шею вешаются?
        - Сам удивляюсь. Вроде не красавчик, а стоит лечь в теньке возле ручья, так тут же какая-нибудь красотка на меня прыгает, голая, как лягушка в пруду.
        - Тьфу на тебя! Это умопомешательство было! Жарко, опять же, у меня скоро должны были начаться… в общем - я сожалею.
        - Что не получилось - сожалеешь?
        - Ну… может и так.
        - Я тоже… хе хе хе…
        - Тебе бы только поиздеваться… вот зачем я тебя подобрала? Зачем ты мне такой нужен?
        - Поболтать. Тебе же не с кем было болтать. Охранники или старые, или тупые. Возчики? Даже не смешно. Папенька? С ним не поболтаешь. А со мной - о чем угодно. Даже о том, что перед месячными ты становишься отвратительной злобной сукой, и от тебя разбегаются все мужики.
        - Что, все так плохо?
        - Еще хуже. Слышала бы ты, как они тебя кроют… ой, мама дорогая! Но справедливости ради, говорят, что иногда с тобой поговорить приятно - такая обходительная девушка, заботливая - просто мечта. И задница у тебя классная - они готовы целовать ее днями и ночами.
        - А кто, кто готов целовать? Покажешь?
        - А чего так заинтересовалась? Нет уж, не скажу. Я не люблю делить своих женщин с другими мужиками. Ей видите ли один задницу целует, а потом она бежит ко мне?
        - Мда… вы, мужчины, такие косные, такие… скучные! Да, кстати, а что ты сейчас сказал? «своих женщин»?! Ты меня считаешь своей женщиной?
        - Нет, не считаю. Ты ведь еще не женщина. Ты девушка.
        - Опять вывернул… Знаешь, а ты мне во сне привиделся. Мы с тобой на том лугу, обнимаемся, я лежу на тебе, и ты меня целуешь, и говоришь? «Я навсегда твой! Возьми меня! И не отпускай, любимая!»
        - Мне тоже кошмары снятся, когда я каши много на ночь поем. А еще - пучит. Тебя не пучит в это время?
        - Отвратительно! И это тот человек, который пел мне красивые песни о любви?! Песни, от которых я плакала и хотела тут же ему отдаться?! Как тебе не стыдно?!
        - Это после каких песен ты хотела мне отдаться? Скажи, и я не буду их петь. Зачем возбуждать без нУжды? С ума еще сойдешь…
        Молчание. Скрип колес, ржание лошадей, посвист ветра в брезенте фургона.
        - Странно… почему мне так легко с тобой? Наверное, мне было бы так же легко с братом-близнецом. Говорить о чем угодно, не боясь, что тебя не поймут, упрекнут в том, что я интересуюсь тем, чем девушке интересоваться невместно. И еще как-то странно… тебе ведь шестнадцать лет, я на год тебя старше, а кажется, разговариваю с взрослым парнем. Может потому, что я из купеческого сословия, а ты из аристократов?
        - Да с чего ты взяла, что я из аристократов? Может, вообще простолюдин?
        - Ну, конечно! Из тебя образованность лезет, как иголки из мешка! Ты слова просто так не скажешь, у тебя речь абсолютно правильная, как говорят аристократы. Мы, купцы, это дело сразу распознаем. И смотришь ты так, будто привык к уважению и почету. Ходишь прямо, не сутулишься, смотришь в глаза, не кланяешься после каждого слова, не заискиваешь перед теми, кто богаче и сильнее. Да и к деньгам равнодушен, хотя и не гнушаешься их зарабатывать. Папенька правильно сказал - ты младший сын какого-то древнего Клана. Сбежал - то ли мир посмотреть, то ли нашалил лишнего, и вот - хлебнул говнеца полной ложкой, и возвращаешься домой. И кстати сказать - что за печать у тебя на шее?
        - Печать? Какая печать?
        - Да такая печать! (с торжеством в голосе) А то я не видела! И папенька видел, кстати, когда ты стоял, выпятив свое хозяйство! Подвесная печать! Клановая! На цепочке! Папенька сказал, что как эту печать увидел, так и передумал тебя кастрировать. Главное - девственность не нарушена, а в остальном потом разберется.
        - Хмм… а я думал - это ты меня отбила. Типа: «Я люблю! Он самый лучший! Бла-бла-бла!» А оно вот как… печать!
        - И это тоже! Про любовь! (ничуть не смущаясь) Но и печать тоже. Говорит - аристократов нельзя так просто карать. Их надо судить - подавать прошение Императору, и в Имперский суд. А так можно проблем поиметь. Скажи, а почему у тебя на шее клановая печать? Это что, какая-то тайна?
        - Да! И если я тебе ее открою, тебя лишат девственности вместе с твоей красивой попой! Так что заткнись и не спрашивай о том, чего тебе знать не надо!
        - А у меня правда красивая попа?
        - Очень (искренне). Великолепна.
        - А ты про невесту соврал? А у нее красивая попа? Лучше, чем у меня?
        - Соврал. Сестру я искал. Ее унес злой колдун Черномор. Мне одна гадалка сказала, что лежит моя сестра в горе, в глубокой пещере. Там вкопаны четыре столба, и между ними на цепях качается хрустальный гроб. Вот в том гробу лежит сестра. Спит. И ее надо разбудить, поцеловав в губы. Только тогда она проснется.
        - Врешь! Это невеста! Хотя… я слышала, что вы, аристократы, и на сестрах женитесь, вроде чтобы сохранить чистоту Клана. Извращенцы!
        - Сама ты извращенка. Ладно, пусть будет невеста. Я ее поцелую, она вскочит из гроба, и мы с ней сольемся в любовных объятиях. И потом у нас будет сразу два мальчика и девочка. Тройня.
        - Брр… плохая примета! Двойня - это уже считается дурной приметой, а тройня… это вообще от демона. Один ребенок - это от бога, второй - тут вмешался Нечистый, а чтобы три сразу - третий точно сын демона!
        - Нет. Точно - дочь. Такая как ты. Демоница! Глаза горят, задница тугая, только орехи колоть! Демоница, точно!
        - Хи-хи… совсем глупый. Все женщины от бога. От демонов только мальчики. Женись на мне, а? Я верной женой буду, любящей… Или аристократам запрещают жениться на простолюдинках? Так я не совсем простолюдинка, папа из купеческой гильдии, уважаемый человек. И денег у нас побольше, чем у многих аристократов. У вас же частенько одно только имя и остается, а ни денег, ни власти, ни земли нет. Только амбиции и гонор. Ой, прости… я может обидела?
        - Я же тебе уже говорил - не аристократ! Простой музыкант! Вот - на гитаре лабаю!
        - Чего делаешь?
        - Лабаю. Это у нас, музыкантов, язык свой… тайный. Чтобы никто не догадался.
        - А кто такой Черномор?
        - И это тебе не надо знать. Колдун такой… злой и бородатый. И еще - он карлик. Только член нормальный, аж до земли. Он им любопытных девчонок по башке бьет, и они память теряют, и в него влюбляются.
        - Хмм… как интересно… я представила, у меня аж дрожь прошла! И где он живет, Черномор? Вот бы…
        - Слушай… дай отдохнуть, а? Иди к папе, спроси - когда мы к столице подъедем. Сколько еще по времени ехать? А то уже надело пыль глотать.
        - Зачем к папе? Я и так всю дорогу прекрасно помню. Еще десять дней - без сегодняшнего. Так что ты от меня не скоро отделаешься.
        - Вот это и пугает… дай немного посплю, а?
        - А не надо было всю ночь с девками кувыркаться! Спать надо ночами!
        - А вот тебе не будет неприятно за меня замуж выходить? Я ведь стольких девок уже окучил, да еще и практически на твоих глазах? Я же гадкий развратник! За каждой юбкой волочусь! Вот я бы не стал брать в жены девушку, которая каждую ночь уходит кувыркаться на сеновале с новым мужиком.
        - Ну ты же не девушка… ты парень, а парни поступают так, как им хочется. Притом мы с тобой пока не женаты. А то, что на тебя девки вешаются, так это мне даже нравится. Все вешаются - а будешь ты только мой! Ну и научишься с этими девками, потренируешься, значит - и мне сделаешь хорошо. А вот когда поженимся… если что - я и по башке могу дать сковородой. Так что пока развлекайся, набирайся опыта, после свадьбы все прекратишь.
        - А если после свадьбы гулять буду?
        - Я же сказал - поймаю, прибью. А не поймаю… не сотрешься. Мама всегда говорила, что умная женщина должна иногда быть немного слепой. Но ты на это не рассчитывай, у меня глаза всегда широко раскрыты. А если уж совсем приспичит, меня будет мало - я позволю тебе взять наложницу, или купить постельную рабыню. Я же не всегда смогу тебя удовлетворять - роды, месячные, и все такое. А вы, мужчины, без этого дела не можете. Так что… решим!
        - Мда… как вижу, к этому самому делу ты подходишь очень даже обстоятельно.
        - А ты как хотел? Я купчиха, я ничего не забываю. Мы люди обстоятельные, иначе бы не выжили.
        - Слушай, купчиха… а зачем твой папенька сам водит караваны? Это же опасно! А вдруг ограбят? Вдруг что-то случится?
        - А что поделаешь? Такова наша жизнь. Жизнь вообще опасная штука. И войны бывают, и мор, и голод. Зачем сам водит? Глупый вопрос. Не будет водить - не будет прибыли. Или обманут, или украдут, и скажут, что разбойники все расхитили. Папа водит богатые караваны. Сейчас - один караван в год. Раньше успевал два каравана водить. Сейчас необходимости не стало. Каждый караван дает такой доход, что можно было бы всю жизнь на эти деньги жить - всей семьей, безбедно. Так что… мама в городе лавки держит, за хозяйством следит, папа караваны водит, ну а мы, дочери, наследников рожаем. Так принято веками и тысячелетиями, и ничего не будет меняться. Жаль, мама не родила папе сына, продолжателя дела, но… мы же можем родить наследника. Опять же - хороший зять может подхватить знамя!
        - Намек, что ли? Очень толсто. Я плохой зять. Никаких знамен подхватывать не собираюсь. И жениться на тебе не буду. А твоему папеньке обещал, что не нарушу твоей девственности под страхом попадания в Ад. Так что можешь о меня не тереться. И ночью ко мне не приходи - прогоню! В очередной раз. Вонючка…
        - Я умащалась благовониями! Мылась для тебя! Чем не угодила?
        - Мыться надо не для меня, а для того, чтобы быть чистой. И я не люблю, когда от женщины воняет розами. От женщины должно пахнуть чистой женщиной, и немного луговой травой - совсем немного, а не так, как от тебя! Сколько не себя вылила? Целую бутылку?
        - Там пробка плохая была, я что, виновата?! И вообще - ты привереда. Приятный запах, не дерьмом же.
        - Девушке не пристало говорить про дерьмо. Приторный запах - терпеть не могу. Да еще и вся в масле. Представляешь - я на тебя наваливаюсь, а ты ускользаешь, как угорь! И гоняйся за тобой по всему фургону! Только устанешь.
        - Хи хи хи… представила! Скажи, а тебе нравятся мои волосы? Прическа?
        - Волосы, как волосы… мой почаще, да и все. А то вши заведутся. Хочешь узнать, какие прически мне нравятся? А не скажу. У тебя хватит дури, чтобы постричься налысо, чтобы мне понравиться. Что?! Эй, эй! Ты чего такую физиономию сделала?! Я пошутил! Мне не нравятся лысые девушки! А какие нравятся - не скажу! Вот волосатые - с мохнатыми ногами и подмышками… и всем остальным - точно не нравятся. Но тебе это не грозит. Ты ухаживаешь за собой, знаю. Видел, ага…
        - Хочу походить на аристократку. Они же за собой ухаживают. Скажи, они чем-то отличаются от обычных женщин? Ну… фигурой, еще чем-то?
        - Чем?! Глупости какие… что, у тебя вдоль, у них поперек? Такие же бабы, как и все. Просто ими повезло родиться в такой семье. Да, их обучают манерам с детства, и они не будут ездить вот так, в фургоне. А в остальном… уверен, ты красивее многих аристократок. Тем более, если как ты говоришь, они еще и на сестрах женятся - только у них точно родятся ублюдки, уроды всякие. Потому - не завидуй им.
        - Вот и попался! А говорил, что не аристократ! А откуда ты столько знаешь об аристократках?!
        - В книжках читал, глупенькая… Все, я подремлю, а ты мне не мешай. Говорю - иди прогуляйся. Пописай под кустиком, в конце-то концов! Отстань от меня! Совсем заговорила!

* * *
        Примерно такие разговоры у нас происходили каждый день на протяжении двух недель. Тот случай, когда нас с Мори поймали на лужайке в непотребном виде, к моему удивлению не принес каких-то катастрофических последствий. Меня отконвоировали в караван, и мягко попеняли, что негоже избегать исполнения обязанностей, которые я возложил на себя без какого-то на меня физического давления. То есть: подписал договор - исполняй!
        Ну и исполнял. Днем или отсыпался, или пел для Мори, вечером зарабатывал деньги в трактире, возле которого караван ночевал. И да, как-то всегда оказывалось, что одна из девушек, коих в трактире было не менее двух десятков, желала провести ночь с заезжим музыкантом. Денег с меня не требовали, а я и не предлагал. Девчонки все молодые, довольно таки свежие, и выбор очень даже большой. Вообще, заметил, легкость отношений здесь непохожа на то, что писали у нас об угрюмом средневековье. Впрочем, а что мы знаем об этом самом средневековье? И еще что мне понравилось - девушки на удивление чистоплотные и ухоженные. Ни лишних волос, ни запахов, предвестников болезни - ничего такого не было.
        Уже в беседах с Морионой, она же Мори, выяснилось, что здесь с предохранением от болезней и беременности все в порядке - магия-шмагия, амулетики всякие, заклятия и заклинания. Вставила под кожу амулет от беременности - и никаких тебе залетов. Вшила амулет от дурных болезней - и не надо тебе резиновых изделий, до которых тут не додумаются еще лет тысячу, не меньше. Если додумаются вообще.
        Теперь я постоянно находился в «командирском» фургоне, где ночевал караванщик и его дочь. Днем хозяин обычно ехал в седле рядом с охранниками, не доверяя никому свою безопасность (наверное потому все еще жив), ночью спал в этом фургоне. Ну а я днем валялся или сидел в этой самой повозке, и услаждал слух Мори всевозможными песнями и наигрышами, тратя на это несколько часов в день. Что, кстати, очень даже помогало в развитии моих музыкальных способностей. Одно дело знать, как играть, и другое - уметь играть. Второе нарабатывается годами. Опять же - тренировка голоса, который с каждый днем становился все чище и сильнее, не допуская срывов и дребезжания.
        Похоже, что мутация моего организма притормозилась, и я стал почти обычным молодым парнем от шестнадцати, до двадцати лет. Точнее не скажу, ибо не знаю, на каком уровне остановилось мое развитие. Я рослый, крепкий, хотя и слегка худоват, жилист. Довольно-таки силен, но не той силой, какая была у меня во время стресса. Доски кулаком не разобью. Вернее, может и разобью, но не без последствия для костей и мышц. Впрочем, это обстоятельство меня не очень беспокоит, вернее - совсем не беспокоит. Опасности пока что не предвидится, а без нужды входить в боевой режим - себя не жалеть. Только-только хоть немного мясца наел, так сказать - «нагулял».
        Денег за эти две недели я набил вполне недурно. Если обменять всю медь и серебро на золотые марки, то получится где-нибудь около десяти золотых. По здешним меркам это очень много, на одну золотую марку можно жить целый год. Если не шиковать, конечно. Золото здесь в большой цене. Если же сравнить с доходами других людей, например, тот же караванщик, с дочерью которого я веду такие долгие и бурные разговоры, за этот рейс заработает не менее нескольких тысяч золотых марок. Десять марок - и десять тысяч марок, разные уровни жизни, точно. Моя «невеста» из очень обеспеченной семьи.
        И кстати сказать - уважуха папаше. Он ведь не сидит ровно на попе, а с опасностью для жизни едет через весь континент за тысячи километров, проводя в дороге месяцы и годы, и соответственно своему труду зарабатывает большие деньги. Молодец, что еще скажешь… я бы вот не решился на такую авантюру. Поехать на север к аналогам земных викингов, ребятам сумрачным и резким, договориться с ними о торговле, продать им кучу товара втридорога и купить за медяки то, что стоит на юге много серебра - это надо суметь. Вот на таких людях и держится прогресс. На авантюристах, которые открывают Америки и Австралии.
        То, что Мори упорно пытается меня окучить и затащить «под венец» - только лишь забавляет. Я с ней общаюсь как с младшей сестрой - взбалмошной, истеричной, но все-таки хорошей и умненькой. Она такая и есть - прикольная девчонка, с которой можно и поговорить за жизнь, и пошутить, и просто весело провести время, которое тянется так, что иногда хочется завыть от тоски. Мы, люди Земли, сразу же страдаем от информационного голода, попав туда, где нет интернета и просто книг. Меня еще спасает игра на гитаре, а так… совсем было бы худо. Одно развлечение - вечером поужинать в трактире, да поиграть подвыпившим караванщикам.
        Кстати, принимают меня в трактирах очень хорошо, и каждый трактирщик уговаривает остаться у него жить и работать. Между прочим, подозреваю, что такая легкая доступность девиц заслуга совершенно не моя. Каждая из моих случайных партнерш уговаривала остаться, обещая мне золотые горы и свою упругую задницу. Эдакая засланка от хозяина заведения, своеобразный агент влияния. Как там это называлась? «Медовая ловушка»? Влюбится музыкант, и глядишь - останется в трактире. А значит, увеличится приток посетителей, и соответственно - прибыль. Вот такая простая арифметика.
        Еще одно занятие, которое скрашивает мне досуг в бесконечном путешествии - кроме игры на гитаре и бесед с неугомонной Мори - это занятия магией. Нет, успеха я пока не добился, хотя иногда и кажется, что вот-вот достигну нужного результата. Я пытаюсь проникнуть в суть вещей, как учила меня Айя. Пытаюсь разглядеть структуру, увидеть то, из чего сложены все предметы. Добраться до молекул, до атомов! Драконья магия, или магия земли - так ее называют.
        Увы, иногда мне кажется, что… вижу. Чувствую! Но стоит мне моргнуть, отвлечься, и тут же магия от меня уходит. Не умею концентрироваться, не умею держать транс. Да и обстановка не располагает. Если бы я сидел где-то в отдельной тихой комнате, или в пещере, отрезанный от всего мира… а тут - под боком у тебя девчонка, которая болтает, болтает, болтает… А когда не болтает, пытается меня соблазнить - глупо, совсем неумело, но настойчиво и упорно.
        Но нет. Я дал слово ее отцу, что честь Мори останется неприкосновенной (да испепелит меня Создатель!), так что все ее неуклюжие попытки соблазнения вызывают у меня только иронический смех, и желание как можно быстрее добраться до вечернего трактира. Чтобы там оторваться с очередной засланной пассией. Я же не железный, а рядом красивая, готовая на все девушка.
        Кстати, поймал себя на том, что иногда я во время близости представляю на месте очередной трактирной девицы… да, Мори. Красивая и невинная - что может быть привлекательнее для видавшего виды мужика? Впрочем - как и для юнца. Но я терпеть не могу, когда нарушают слово, и сам никогда его не нарушаю. Обещал не делать ничего плохого девчонке - слово сдержу, чего бы это мне ни стоило. (вздохнул).
        А до столицы еще почти две недели пути. Скучного, пыльного, но… вполне безопасного. И дай бог, чтобы и дальше было так же скучно и нудно. Как там говорят англичане? Лучшие новости, это отсутствие новостей? Вот пускай и дальше все будет именно так.
        Эх, если бы еще жизнь не «радовала» нас неприятными сюрпризами… но у нее в загашнике всегда есть какая-то гадость, кирпич, которым судьба норовит врезать по башке. Так случилось и здесь.
        Глава 17
        - Откуда дым?
        - Впереди Альштар.
        - И что? Когда мы здесь проезжали, так дымило?
        - Нет.
        - Так узнай, в чем дело!
        Караванщик недовольно посмотрел на командира отряда охраны, тот кивнул, и через некоторое время тройка всадников резвой рысью унеслась вперед. Вернулись они довольно-таки скоро - галопом, подхлестывая лошадей так, что командир поморщился. Ну зачем, зачем так их гнать? Куда торопятся?!
        - Командир! Командир! Впереди Черная Смерть!
        - Что?! - командир охраны сделался белым, как полотно - Вы что такое говорите?!
        - Точно! Половина города вымерла! Там костры жгут, сжигают покойников!
        - О Нечистый… - выругался командир - Только этого не хватало…
        - Хватит ныть! - голос караванщика сделался холодным, как стальной клинок, полежавший на снегу - Останови караван! Собери народ!
        Еще спустя некоторое время. Все столпились вокруг караванщика, с угрюмо-мрачным видом дожидавшегося, когда подойдут последние. Последним был музыкант, который спокойно дрых в фургоне, и вылез только после того, как его едва не выкинули на дорогу. Рядом с ним стояла дочка, которая совсем потеряла голову от этого смазливого парнишки.
        - Слушайте меня, люди! - начал караванщик звучным голосом - впереди городишко Альштар. В нем жило пять тысяч человек. Сейчас не знаю сколько осталось. В городе Черная Смерть.
        Люди зашумели, зашептались, кто-то из них охнул.
        - Если не знаете, что это такое, я вам расскажу: тот, кто заразится этой болезнью, умирает меньше чем за сутки. Покрывается нарывами, истекает кровью и гниет заживо. Заразиться можно просто подышав воздухом рядом с больными. Этой болезни не было долгие годы, десятилетия, но похоже что она вернулась. В последний раз она убивала как раз в этих краях. Так вот, что я вам скажу: у нас нет другой дороги, кроме как ехать через город. Слева - горы, справа - река. Дорога идет через город. Чтобы не заболеть, нужно надеть на себя плотную одежду, закрыть лицо мокрой тряпкой, намоченной в вине или уксусе. Ничего не касаться! Ничего и никого не трогать! Возчики - готовьтесь гнать быков так быстро, как это возможно! Охрана - никого не подпускать к фургонам! Если кто-то попробует в них залезть, или хотя бы дотронуться до повозки - рубите руки и головы! Я отвечаю! Это мой приказ! Сейчас готовимся к переходу, и… да поможет нам Создатель-Солнце! Да поможет нам Великая Мать!
        Некоторое время все стояли молча, оглушенные известием, а потом все закрутилось, завертелось, люди забегали, выполняя приказание старшего. Они были людьми опытными, и знали, что караванщик просто так говорить не будет. А кроме того - все, наверное только кроме самых молодых, знали, что такое Черная Смерть, и если сами не видели, что это такое, то наслушались о ней страшных рассказов с самого детства. Говорили, что эта болезнь однажды выкосила целую провинцию. От всего ее населения осталось меньше десяти процентов.
        - Мориона, поди сюда! - караванщик подозвал дочь, и когда она подошла, пристально посмотрел ей в глаза - Все лицо, по самые глаза! Вино и уксус возьми в сундуке, что в самом конце повозки. Ткань для повязки там же.
        - Роб отказывается надевать повязку! Скажи ему!
        - Плевать. Ничего не буду говорить. Если он идиот - пусть подыхает. Иди, дочка, и… не расстрой меня, ладно?
        И тихо добавил:
        - Люблю тебя… шалунья ты бесстыжая! Если с тобой что-то случится, я не переживу, слышишь?
        - И я тебя люблю, папочка! - улыбнулась Мориона - Все будет в порядке!

* * *
        - Закутай, идиот! От этой болезни нет спасения! Только если дышать через тряпку, смоченную вином и уксусом!
        - Не хочу. Я сам как болезнь, меня ни одна зараза не берет. Лучше ты как следует закутайся.
        - Роб, я тебе не прощу, если ты сдохнешь! Я… я… гитару твою разобью! Я написаю на твой труп! Я… не знаю, что сделаю, если ты умрешь, но точно тебе это не понравится!
        - Если я помру, мне будет все равно, что ты сделаешь с моим трупом. Можешь на него даже… хмм… в общем - мне будет все равно. Ладно, девочка… не переживай. Я правду тебе сказал - меня болезни не берут. Но только тсс! Молчи, никому! И давай я тебя как следует замотаю.

* * *
        Никогда не думал, что попаду в ТАКОЕ. Впрочем, я никогда не думал, что вообще куда-то попаду. Чувство дежавю - я это где-то видел. На картинках? В фильмах? Читал об этом? Не знаю. Но только не хватает лишь врачей в своих странных, похожих на клювы масках. Ужасно выглядели они в этих масках, как некие адепты Смерти, как стервятники, кружащиеся над трупами. А как оказалось, в эти маски, в клювы, закладывались некие травы, политые чем-то, отпугивающим заразу. Утрирую, конечно… но это правда. Очки-консервы, и клювовидная маска - вот символ земных чумных эпидемий.
        Здесь ничего похожего на лекарей в масках не увидел. Вообще никаких лекарей не увидел. Только костры, чадящие черным дымом, и дома, забитые досками, на которых кто-то поставил знак креста. Нет, не христианского креста, что-то вроде буквы «Х». Мол, с этими - все.
        Горели и дома - жарко, почти без дыма. Здесь почему-то большинство домов выстроены из бревен, может потому, что рядом, буквально за рекой, густой лес. Высохшие за десятки, а может и сотни лет бревна полыхали так, что даже в сотне метров от них ощущался жар. Ну что же… для их обитателей, оставшихся внутри, лучше так, чем гореть навалом в чадящем костре.
        Живых людей тоже видел - они управляли лошадьми, тянущими телеги, где как дрова лежали трупы. Их стаскивали чем-то вроде багров (сам видел!), и укладывали на очередной костер, перекладывая поленьями.
        Лучше бы я это не видел. Мужчины, женщины, дети… кого только тут не было! Точно потом будут сниться…
        Наш караван провожали взглядами поверх повязок, которыми замотаны лица. К нам никто не кидался, не просил забрать отсюда. Может потому, что наши охранники ехали возле фургонов обнажив мечи, и всем своим видом показывая, что готовы пустить их в ход. Само селение было довольно-таки длинным, вытянутым вдоль тракта, делящего этот то ли город, то ли деревню на две части - ту, что возле реки, и ту, что у горы.
        Мы уже проехали через весь город, и были почти на окраине, когда случилась беда. Откуда он взялся, я так и не понял - услышал удар по натянутому брезенту фургона, потом стук по площадке на передке повозки, и в фургон, где сидели мы с Мори, буквально впрыгнул парнишка лет шестнадцати, практически наш одногодок. Встрепанный, с бешеными глазами, в руке нож - он готов был драться за свое место под солнцем. Увидев нас, парень вытянул вперед руку с ножом и прошипел, задыхаясь и кашляя:
        - Я только уеду отсюда! Попробуете прогнать - зарежу! Только попробуйте, убью! Убью!
        Он бубнил, шипел, как в горячечном бреду, и я с отвращением и ужасом заметил у него на шее возле правого уха черный нарыв, сочащийся гноем. Парню оставалось жить всего несколько часов. С чего вдруг он решил, что выехав за город спасется - не знаю. Почему сам не убежал - тоже не знаю. Может на выезде стояли какие-то посты? Типа стражники, или ополченцы из местных? Неважно. Главное, он является источником заразы, и нам… нет, не нам - Мори грозит смертельная опасность. А может и не грозит, может девушка уже заражена, потом что парень при разговоре брызжет слюнями, что твой водопровод.
        Встаю с места, заслоняю девчонку:
        - Уходи. Я не хочу тебя убивать. Пожалуйста, уходи.
        Наверное, он уже ничего не соображал, а может и понимал, что умирает, и его охватила злоба на весь мир. Не знаю, что было у него в голове, но только он бросился на меня с рычанием, как дикий зверь. Я успел перехватить его руку, сжал ее так, что она хрустнула (включился боевой режим), а потом с силой выбросил парня через заднюю стенку, оторвав крепление полога. Что с ним было потом - не знаю. Меня больше интересовало, что случилось с Мори. Вернее - что случится потом. Увы, у нее на щеке алели капли крови чумного парня, так что все могло закончиться очень плохо.
        Как оказалось, парень каким-то образом, и непонятно для чего - успел зарезать возчика, с перерезанным горлом лежавшего теперь на передней площадке. Так что Мори пришлось взять вожжи в свои руки - быки не желали идти с такой скоростью, с какой их заставлял двигаться покойник, и мы тормозили часть каравана позади нас.
        Мы ехали еще два часа, стараясь как можно дальше отъехать от зачумленного города, и когда караванщик подал команду сворачивать на дневку, я облегченно вздохнул - нельзя сейчас ехать дальше, надо отмыть колеса, вымыться самим, иначе мы явимся в следующие селения разносчиками заразы. Вообще непонятно - как нас пропустили через чумной город. Если там стояли посты, нас не должны были пропустить дальше. Да и впускать тоже было нельзя.
        Как потом оказалось - посты были, но они не посмели напасть на такой хорошо охраняемый караван, проводили взглядами, да и только. Их было слишком мало, чтобы нас задержать.
        Остановились, как обычно, у ручья, или точнее у маленькой речки. И первым делом все кинулись мыться и стирать одежду - караванщик так велел. Отмывались едким, отвратительно пахнущим мылом, голые, как толпа дикарей. Мори ушла мыться за кусты, подальше от всей толпы.
        Я тоже вымылся - на меня больше всего попало слюней и крови парня. Когда рассказал караванщику о том, что у нас произошло, он за секунду побелел, как полотно, потом обвел грудь знаком «солнце», аналог земного креста, и хриплым голосом, выдавил из себя:
        - Уповаем на милость Создателя. Может, обойдется!
        Не обошлось. Первым признаки болезни, развивающейся буквально за какие-то час-полтора, заметил на себе один из возчиков, из тех, что ехали впереди. Потом еще один, затем охранник, и еще охранник, и еще… Через два часа лихорадили уже десять человек - красные, потные, трясущиеся и клацающие зубами. Но самое плохое - заболела Мори. Первый нарыв выскочил у нее на шее, туда, куда долетела капля крови больного парня.
        Я не знаю, что это за болезнь - может такая же чума, какая была на моей Земле, может совсем иная болезнь, здешний ее аналог, только от знания и сравнения все равно ничего не меняется. Самое главное - люди от этой дряни умирают примерно за пять-десять часов с момента проявления признаков болезни. Так сказал караванщик, отец Мори, а он знает все, что нужно знать человеку, десятилетиями водившему караваны. Он не ошибается.
        Само отвратительное во всем этом деле то обстоятельство, что человек до самой своей последней минуты осознает себя, понимает, что с ним происходит, знает, что он уже труп… но совершенно ничего не может поделать. Помню, как мне рассказывал один человек, который попал в больницу на операцию, и там у него по непонятной причине возник парез кишечника. То есть - кишки перестали работать, пропускать пищу и воду. А что это такое, когда кишки не работают? Это значит, что ты не можешь ни есть, ни пить - все, что выпил и съел накапливается в желудке, а потом поднимается по пищеводу и просто начинает выливаться изо рта. Ты худеешь, так как есть не можешь, и постепенно понимаешь, что тебе кранты. Живешь с этой мыслью, привыкаешь к ней, но… невозможно привыкнуть к тому, что недавно еще здоровый и сильный мужичина - теперь ты труп, который скоро будет лежать на холодном прозекторском столе. И только одна мысль бьется в голове: «За что?! Ну, грешил, но не настолько, чтобы ВОТ ТАК! За что ты меня?!».
        То же самое и у заболевших чумой. Люди понимают, что мертвы, хоть еще и шевелятся, и все, что они могут сделать - рыдать и молиться, надеясь на хороший прием в небесных чертогах. Это если веришь в загробную жизнь.
        Мори не молилась. Она лежала, смотрела в небо, накрытая шерстяным одеялом, и тихо плакала, крепко сжав пухлые губы. Слезы лились из ее глаз, но она их не утирала, просто лежала и плакала.
        Я сидел рядом, не пытаясь взять ее за руку, или что-то сказать. В душе моей было пусто и холодно, как в цинковом ведре, из которого выплеснули грязную воду. Меня душило чувство злобы на свое бессилие, а еще - захлестнула тоска. Вот умирает человек, которому я не был безразличен. Девушка, которая меня любит. Пусть я ее и не люблю… так, как любят тех женщин, прикосновение к которым бросает в жар, тех, ради которых ты готов бросить все на свете и помчаться на край света. За то время, что мы с ней вместе путешествовали в караване, я ее полюбил как… хмм… даже не знаю, как это выразить. Как сестру? Наверное, нет. Как подругу - веселую, суматошную, с которой приятно провести время и с сожалением расстаться. Чтобы встретиться вновь, и снова стебаться, обсуждая все на свете, не боясь, что тебя неверно поймут, не опасаясь, что тебе выговорят за плохие манеры, или за то, что ты как-то не так сказал. Если можно назвать женщину другом, так вот Мори таким другом и была.
        Хмм… да, я тоже ее уже записал в покойники. «Была»! Она лежит рядом со мной на земле, и… уже - «была».
        - Дочка, дочка… как же так, а?!
        Караванщик встал на колени, обхватил голову руками и застыл, как памятник, олицетворяющий горе. А у меня комок встал в горле - хотелось выть, хотелось материться и кого-нибудь прибить! Только я найду себе друзей, только лишь расслаблюсь, думая, что все будет хорошо - и у меня все это отбирают! Сука ты, Создатель! Тварь ты поганая! Ненавижу тебя! Вначале отнял Айю, семью драконов, а теперь и эту девчонку?! Она ведь так хотела детей… Дурак я. Слово держал! Сейчас хотя бы знала, что такое любовь с мужчиной, а теперь…
        - Я так хотела родить тебе наследника, папа… - вдруг ясным, чистым голосом сказала девушка - Прости, что не получилось. А Роба ты не обижай, он очень хороший. И слово свое сдержал… дурак! Внучка родится, назови ее Мори, ладно? Я тебя очень люблю, папочка. И тебя, Роб, люблю. Жалко, что все так вышло. Пап… я не хочу ТАК умирать. Не хочу гнить. Ты же знаешь, ничего нет поможет… сделай ЭТО, пожалуйста.
        Спина отца затряслась, он закрыл лицо руками. Потом потянулся к ножнам, висевшим справа на ремне, ухватился за рукоятку кинжала. Шелеста клинка не было слышно, это ведь не кино. Тусклое серое лезвие с рисунком-узором дамасской стали выскользнуло из своего ложа и на несколько секунд зависло в воздухе.
        - Прощай, Роб! Помни меня! - сказала Мори, глядя на меня ясными, серыми глазами, и клинок пошел вниз, туда, где часто-часто подымалась и опускалась грудь девушки.
        Ее слова вывели меня из ступора. Включился боевой режим, и я перехватил руку караванщика, остановив клинок буквально в сантиметре от груди девчонки.
        - Не надо! - хрипло сказал я, стараясь не раздавить руку мужчины.
        - Отпусти! - срывающимся голосом ответил тот, задыхаясь от слез, хрипя, душась рыданиями - Дальше… будет… хуже! Надежды нет!
        - Надежда всегда есть! - я опустился на колени рядом с Мори, и левой рукой отодвинул караванщика так, что он покатился по земле, будто деревянная кукла. А сам положил руки на грудь Мори и сосредоточился.
        Я не знал, что делаю - мог только догадываться. Я вспомнил, как Айя говорила, что лечебная магия сродни магии земли, той, что владеют драконы, и что те, кто овладел магией земли, могут лечить живых существ. Ведь на самом деле человек, или другое живое существо ничем не отличается от каменных статуй, или от дерева - он так же как и они сделан из маленьких частичек, которые расположены упорядочено. И лечение живых существ сродни формированию статуэток из камня - надо увидеть структуру, и разглядеть в ней ущербные, больные места. И… поправить их. Да, не все владеющие магией земли умеют лечить - для этого нужны способности, но все-таки в этом нет ничего невозможного. Главное - понять систему, и научиться ее контролировать.
        Я инженер. Для меня нет ничего сложного в том, чтобы понять схему какого-нибудь прибора, прочитать чертежи, которые мне принесли. И когда в боевом режиме коснулся груди Мори, я… УВИДЕЛ. Увидел ее всю - потоки крови, которые текли по телу, увидел насос, который ее перекачивает, увидел внутренние органы. Я мог рассматривать их по отдельности, и все сразу - как схему, как контур. И само главное - я смог увидеть те места организма, которые функционировали неверно.
        Что я делал, как делал, не знаю. Я ХОТЕЛ исправить, убрать то, что делает участки организма красными, будто отмеченными специальным маркером, и я ЭТО убирал. Просто желанием, просто своей волей, своим отчаяньем, зашкаливающим за самую верхнюю красную черту. Я не мог отпустить девчонку. Моего единственного друга, оставшегося в этом мире. Наверное - единственного. И моя ярость, мое отчаяние помноженное на желание спасти девочку, придавало мне силы и раздвигало границы разума.
        Это длилось целую вечность - часы, дни, месяцы. Я чувствовал, как по моей спине течет ручеек пота, как болят колени, которыми я стою на чем-то жестком. А когда закончил, понял - девушка будет жить. С ней все будет нормально.
        Мори спала - розовая, довольная, с улыбкой на губах. Немного похудела, щеки ввалились, а в остальном - вполне здоровая девушка без каких бы то ни было следов болезни.
        Оказалось, что прошло всего… минута, две? Пять минут? Не знаю, но только отец Мори еще не успел подняться - застыл, опираясь на правую руку, и смотрел на меня не двигаясь, с выражением ярости и злобы на перекошенном лице.
        Рраз! И мир стал прежним, не замедленным, застывшим, как за минуты или секунды до того. Папаша Мори прыжком поднялся с земли, перехватил в правую руку длинный, узкий кинжал и пошел на меня, явно с желанием покарать нечестивца, помешавшего ему «помочь» дочери. Из его глотки исходил низкий, хриплый рев, глаза бешеные, навыкате, зверь, да и только!
        - Зачем, негодяй?! Зачем помешал?! Убью, гад! Все из-за тебя! Это ты виноват! Ты принес неудачу! Ты!
        - Стоять! - резко приказал я - Она жива! И будет жить! Смотри!
        Я поймал руку «папаши», которая направляла кинжал мне прямиком в солнечное сплетение, выкрутил из нее кинжал и в сердцах так запустил его в дерево, под которым лежала Мори, что клинок вошел в твердую древесину по самую рукоять.
        - Смотри! - повторил я, и толкнул караванщика к девушке. Тот подлетел к ней, как мяч (надо привыкнуть соразмерять усилия в боевом режиме!), едва не упал, и застыл на дочерью, вытаращив глаза, и не в силах отвести взгляда от ее лица. Потом опустился на колени, обнял дочь поперек тела и замер так - то ли прислушиваясь, то ли боясь отпустить. Потом он отбросил одеяло, укрывавшее Мори, рывком разорвал на ней рубаху, не стесняясь ни моего присутствия, ни охранников, которые сбежались к месту происшествия и стояли, держа мечи наготове, и стал осматривать кожу девушки со всех сторон. А Мори продолжала спать, и только отмахнулась от назойливого папаши, повернувшись на бок и сказав что-то вроде: «Охренели, что ли?! Поспать не дадут! Пошли все к демонам!».
        - Как?! Как ты это сделал?! - выдавил из себя караванщик, поднимаясь с земли, потом замолчал, и сделав три шага подошел ко мне и поклонился в пояс - Спасибо, Мастер! Я тебе должен. Отплачу, чем смогу! Я всегда отдаю долги!
        - Мастер… - услышал я голос позади себя - А с другими так не можешь? Помоги, Светом тебя прошу! Мы заплатим! Там ребята наши… умирают! Сын мой! Племянник! Еще ребята! Помоги, Мастер! Век помнить буду!
        И я пошел за Ферреном.
        Пятнадцать человек. Я сумел их вытащить. Но было восемнадцать. Трое не дождались лечения. И тут я ничего не мог поделать. Каждое лечение занимает некоторое время, пусть недолгое, пусть я работал с ускорением, но все равно - время. Кроме того, каждый организм реагирует на болезнь по-своему - одни вообще не заражаются, и на Земле, во время чумных пандемий были те, кто совершенно невосприимчивы к чуме. Другие умирали за час-два. Увы, так бывает. Но все-таки большинство из заболевших выжили.
        В конце лечения я уже не мог ходить. Меня трясло от слабости, я ужасно хотел есть, но не позволял себе отвлечься хотя бы на минуту. Для больных счет шел и на минуты, и на секунды. Увы, для троих времени все-таки не хватило.
        Закончив дело я свалился на землю, и последнее, что сказал, прежде чем потерять сознание, это то, что мне нужно побольше еды, и лучше жареного мяса с кровью. И можно даже сырого фарша. И много питья - лучше бульона. А еще - чтобы выгрузили из фургонов все барахло, и перемыли его - до самой последней вещи. Уксусом, горячей водой, мылом - всем, что имеется в караване. И сжечь всю одежду, что была на людях во время прохода через город.
        И вырубился, погрузившись в черный, без сновидений сон.
        Глава 18
        5 ДНЕЙ СПУСТЯ. ТРАКТ.
        Сижу в фургоне, никого не трогаю. Меня тоже не трогают. Моришку послал нафиг, сказал, чтобы не мешала входить в транс. А если помешает - напущу на нее понос, и ей будет не только стыдно, а еще и больно.
        То ли удар по башке подействовал, то ли мутация продолжается, то ли прорвалось, когда я перепугался за Мори и захотел ее вылечить, но только с тех пор я сильно продвинулся в магии земли. Ну как сильно… каменную фигурку бродить я вряд ли запущу, и даже боюсь это делать, а вот ЭТО… Сейчас буду проводить эксперимент номер два. Первый закончился полным фиаско. Я так считаю - фиаско. То, что сотворил - людям показывать нельзя, иначе начнутся вопросы и все такое.
        А получилось так: я взял один из ножей, которые отнял у четырех придурков, решивших лишить меня здоровья и самой жизни, и… «улучшил» его. Вернее хотел улучшить, но на самом деле получилось нечто такое, что показывать никому нельзя.
        Первым делом, как настоящий инженер, я решил заняться изделиями из железа. Есть у меня ножи, так почему бы не уплотнить их структуру с тем, чтобы они стали ну совершенно великолепными! Типа меч-кладенец. Повел направо - улица, повел налево… тоже чего-то там вытворил. Ну, и вот: два дня я сидел, пялился на нож, пытаясь проникнуть в его структуру. Увидеть атомы, из которых он сделан. Увидеть структуру металла и улучшить ее. К концу второго дня уже совершенно ничего не хотел - ни структур, ни улучшений… только бы упасть и забыться, настолько утомляет это самое колдовство. Да, как оказалось, увидеть структуру неживых объектов гораздо сложнее, чем просмотреть живых и внести изменения в организм. Не знаю, у всех ли так, но у меня - никак иначе. Вот та же Айя - она с легкостью манипулировала неживыми структурами, но что-то я от нее не слышал, чтобы драконица умела лечить живых существ. Видимо, это как талант - один умеет петь, другой - нет. Один обладает музыкальным слухом, а другому медведь на ухо наступил. Это все понятно и логично.
        Что у меня получилось с первым ножом: ни фига я не понял, что получилось. Пожелал, чтобы атомы выстроились как можно плотнее, и… свершилось! Вместо увесистого широкого клинка - что-то вроде длинного шила. Вернее, так: он остался увесистым, атомы никуда не делись, но они так уплотнились, что вместо клинка теперь черт знает какое угребище. И эту штуку невозможно у себя держать не только потому, что каждый, кому не лень, будет спрашивать: «А где ты такое добыл?! Откуда это у тебя?!». Главное, что нож опасен для его владельца. Обычный нож, каким бы он ни был острым - сунул в ножны, и вуаля! Этот - резал все подряд, да так, что не спасало ничего! Он снимал стружки с других ножей, он прорезал дерево просто под своим весом, он мог отхватить руку или ногу так, будто они сделаны из чего-то нежно-мягкого, практически неощутимого. Да, попробовал на себе. Нет, не руку отхватил, но… почти отхватил. Идиот - решил попробовать остроту клинка на ладони, и… распахал до кости. Если бы не моя регенерация, кровью залил бы всю лужайку, а потом месяц дожидался, когда подживет рана. И пришлось бы ее зашивать.
        Он камни рубил. Да, да! Не колол, не разбивал - рубил! Рраз! И срезал! Рраз! И пополам! Ощущение такое, что я сотворил что-то совершенно невероятное, вроде того, что клинок окружен полем плазмы, сжигающим все на своем пути. Иначе я это объяснить не могу. Кстати, теорию о поле плазмы подтверждает тот факт, что срез камней был нагрет до такой степени, что слюна, на него попавшая (я плевал), шипела, как на раскаленной плите.
        Но это все ерунда! Вот когда я сделал ЭТО, тогда был просто… я даже не знаю, как это назвать. На стоянке ушел подальше вглубь леса, ну… якобы… хмм… прогуляться. И там, держа в руках нож - поколдовал над ним. Меня вспышкой чуть не ослепило! Яркость была такова, будто у меня в руке появилось что-то вроде прожектора. Белый ослепительный шар, и грохот - как молния ударила. И жар - у меня волосы затрещали и лицо покрылось волдырями. Опять же - если бы не регенерация… А могло и глаза выжечь. Бросил я этот чертов нож, и дал деру подальше, промаргиваясь и вытирая слезы.
        Само собой - рукоять сгорела напрочь, так что когда клинок остыл, браться пришлось за пластину рукояти.
        Оставил нож в лесу, вогнал каблуком в землю до самого конца и забросал упавшими листьями. Идти с ним в лагерь не решился.
        Когда пришел - народ сбежался, давай меня расспрашивать - не слышал ли я грохот, не было ли молнии с чистого неба. Ну я на голубом глазу рассказал, что да, видел - молния жахнула, едва в меня не попала - что очень улучшило процесс дефекации. Хорошо штаны успел снять, а то со страху бы точно в них наложил. Перевел все в шутку - как мог. Народ простой, незамысловатый, хохотали, искренне радовались, что я жив и здоров. Все-таки здорово, когда у тебя в караване есть лекарь, да еще какой - маг! Самый настоящий! Способный излечить даже от Черной смерти! И только папаша Мори смотрел на меня прищуренными глазами и не улыбался. Похоже, он сообразил, что этот «жжж» неспроста. Не летают молнии с чистого неба. Но ничего не сказал. Только таращился, не моргая, как та змея.
        Итак, попытка номер два. Теперь я подхожу к делу гораздо более профессионально, не так тупо, как в прошлый раз.
        Медленно-медленно вхожу в структуру… упорядочиваю… да, да - я вижу слабые места, в которых нож может сломаться. Внутренние напряжения, микротрещины, каверны, образовавшиеся при проковке - все вижу, все чувствую. Они светятся красным. И я убираю красный свет. Куда убираю? Не знаю. Просто хочу, чтобы его не было - и краснота исчезает. Затем импульс воли - совсем небольшой, направленный на режущую кромку. Уплотняю только ее, и так, чтобы она плавно переходила в основное тело клинка, меняя свои свойства постепенно. Я как бы отковываю лезвие своей волей.
        Трудно. Не физически, нет - трудно держать концентрацию сознания, трудно не упустить транс и сделать кромку ровной, без пропусков, без «щербин». Минута… две… три… есть! Все. Клинок по кромке лезвия светится красным, но это совсем другой красный свет. Настоящий. Свет нагретого металла.
        Нож сохранил свою форму, и только кромка стала черной, как если бы кто-то взял, да и закрасил маркером три миллиметра стали вдоль всего клинка. Дождался, когда нож остынет, и провожу им по дереву борта фургона. Остается небольшой разрез. Достаю из кармана заранее приготовленный гвоздь, который попросил у возчика (у них всегда есть запас гвоздей, как у водителя автомобиля болтов), и начинаю строгать металл. Стружка курчавится, падает на пол фургона. Начинаю резать. Если режу поперек гвоздя - режется на кусочки-ломтики довольно-таки легко, если наискосок - застревает. Оно и понятно - только три миллиметра кромки «спецпоковки», остальное хоть и хороший, можно сказать великолепный, лишенный изъянов металл, но не та штуковина, которую я сделал колдовством. Если рубить таким клинком - да, он перерубит что угодно, спецкромка проделает щель, остальной клинок влезет за ней, расширит, и… все будет очень хорошо. Для клинка. И его хозяина. Но не для противника. Любой другой клинок просто развалится на две половинки. И кстати сказать - сразу решается вопрос того, как хранить такой нож, или такой меч. Теперь
можно изготовить ножны, которые его удержат - главное, чтобы рабочая кромка не касалась материала ножен.
        Довольный, выпрыгнул из фургона и собрался подойти к караванщику, обогнав медленно двигающуюся повозку, но передумал - идти с ножом в руке к самому главному лицу каравана… это было бы по меньшей мере глупо. Вряд ли меня прибьют на месте, скорее просто к нему не подпустят. Пусть я типа лекарь-мастер (мастерами, как оказалось, тут зовут магов), но кто знает, что у меня на уме? Может я сбрендил и решил прибить папашу своей… хмм… полюбовницы, а потом прибрать караван к своим рукам.
        Да, глупо, конечно, но похоже что эти ребята считают меня любовником Мори, хотя дальше валяния рядом на лежанках у нас дело не шло. Я отказываюсь следовать ее поползновениям, не обращая внимания на обиды и надутые губки. Дал слово - считай, его подарил, а подарки назад не возвращаются. Смешно, но вчера Феррен мне выговорил, осторожненько так, но… эдак по-отечески и с неудовольствием. Мол, негоже таскаться по бабам, изменяя такой хорошей девчонке, такой завидной невесте, обижая и ее, и папашу Морионы. Я, конечно, мастер авторитетный, и они мне по гроб обязаны, но совесть-то надо иметь!
        Ну да, эту ночь я провел с замечательной девушкой - хрупкой, тонкой, как тростинка, гибкой и страстной. Она буквально меня заездила! И когда я утром от нее уходил - плакала и просила остаться, крича, что будет мне вечно верна, и что лучшего мужчины у нее не было. И что я у нее практически единственный. Ну так… только разок было. Ага… и где научилась всему тому, что показывают в порнушках?
        Сладко да! Сладкие слова. Очень даже действуют на молодой, неокрепший, расслабившийся от орального секса и неистовых скачек мозг шестнадцатилетнего пацана. Каждому мальчишке было бы лестно если бы ему говорили такое, используя все приемы актерского ремесла. Только вот я не шестнадцатилетний пацан. Не скрою, приятно слышать все эти славословия, а еще - очень интересно наблюдать за профессиональной игрой. Только я никогда не теряю головы и не бегаю… не бегал за телками, которые меня окучивали. Фальшь вижу с первого взгляда, физиономист я перворазрядный. По-другому и быть не может, что ни говори, но проработать тридцать лет по тем местам, где тусуются пьяные, иногда очень агрессивные люди - ты волей-неволей начинаешь усиленно сканировать окружающую обстановку на предмет опасности, и в том числе оценивать каждого субъекта в частности. Мы, лабухи, очень неплохие психологи. По крайней мере те, кто продержался в этом бизнесе больше пяти лет.
        В общем, я видел, как эта миленькая фея тусовалась с трактирщиком, и он ей настойчиво шептал в ухо что-то важное - она серьезно кивала, и при этом смотрела на меня, пока я сидел на сцене и пел. У меня великолепное боковое зрение и цепкая память. Так что когда она подвалила ко мне с недвусмысленным предложением посмотреть ее Ируканские ковры, я уже примерно знал, что за этим последует. Но… красива, чертовка! Это была самая красивая девчонка, которая досталась мне в путешествии. И наверное самая страстная. Может и правда ей со мной нравилось? Почему бы и нет…
        Забавно то, что я уже как-то и привык к тому, что меня пытаются укоренить в очередном селении по дороге в столицу. Даже какая-то гордость в душе - мы, земные лабухи, нарасхват даже в чужом мире! Это тебе не на поминках играть, и не попсу за пятитысячную купюру лабать! Тут я король музыкантов, великий и ужасный Роб!
        Справедливости ради должен признать, что своим успехом я обязан песням, которые на 90 процентов сочинил не я. Свои тоже пел, и они пользовались популярностью, но я раньше не сочинял баллады, а тут в ходу именно они, стилизации под старину, положенные на современную российскую музыку. Но и тут не все просто. Не только в песнях дело. Я ведь умудрился усовершенствовать свою гитару.
        А было это так: подумалось, а какого черта? Если я могу «усовершенствовать» больной организм, кто мне мешает попробовать усилить свой инструмент? Усилить - в смысле сделать так, чтобы он звучал лучше, чтобы в нем не было никаких изъянов.
        Сказано - сделано. Я ПОСМОТРЕЛ на инструмент магическим взглядом, и… увидел. Вот тут слой лака чуть толще, чем надо, тут - толщина дерева не соответствует, здесь в дереве микротрещины и каверны, тут колки разной толщины. Это незаметно глазу, но магическим зрением отмечается красным светом, и я ПОНИМАЮ, что все именно так, а не иначе. И я исправил. Аккуратно давил источники красноты, абсолютно не понимая, как это делается, какие процессы происходят в пространстве вокруг меня.
        Тут ведь какое дело… всю жизнь мы пользуемся некими физическими процессами, сути которых не понимаем совершенно. Это гравитация, солнечный свет, тепловая энергия и многое другое. Нам кажется, что мы понимаем - как все происходит, забывая о том, что наше понимание исходит от прочитанного, вдолбленного нам в головы в школе или институте. То есть мы пользуемся теориями, которые выдвинули некие головастые люди, высосав эти теорию из своего среднего пальца. А может мизинца. Или еще откуда-то высосали. А в случае с магией я совершенно не понимаю что такое магия и как она действует на объекты. Вот только мне на это плевать. Я знаю главное: стоит мне оказать на объект некое воздействие, выразив таким образом свое желание - и получу определенный результат. Мне хотелось усовершенствовать мой балард, он же гитара - я получил искомый эффект.
        Не только убрал невидимые глазу огрехи в построении инструмента, я еще и сделал так, что теперь могу проецировать на слушателей те эмоции, которые закладываю в музыку и песни. Тут конечно есть свои трудности, мне приходится искренне верить в то, что пою, переживать вместе с героем песни. Если пою про любовь - мне надо верить, что люблю и страдаю, если пою про пиратов - надо передать через музыку и слова ярость, жажду свободы, жажду убийства, жажду наживы. Я должен БЫТЬ этим пиратом! И тогда мои эмоции спроецируются на слушателей и вызовут потрясающий эффект.
        Кстати, в одном из трактиров хозяин попросил меня больше не петь про пиратов, или что-то подобное - разгоряченные вином и моими песнопениями слушатели едва не разнесли трактир, и до смертоубийства не дошло только потому, что видя происходящее я стал петь песню о любви, вызвавшую очень интересный эффект: все трактирные шлюхи тут же были разобраны, не осталось ни одной свободной, а продажа вина увеличилась в пять раз (это сам трактирщик мне потом рассказал).
        Итак, мой балард теперь был не просто инструментом - это самый настоящий артефакт, и я даже боюсь представить - сколько он может стоить после модификации. Решил, что никогда и никому об этом не скажу - иначе могу лишиться и гитары, и попутно - головы. Меня сейчас трудно убить, но… всякое бывает. Разобьют башку кувалдой, и попробуй собрать мозги на место.
        Кстати сказать, согласно пословице «Все что бог не делает, все к лучшему» - я теперь не жалею, что присоединился к этому каравану. Теперь у меня есть надежда на то, что я займу вполне приличное место в социальной структуре этого мира. Ну а чего - могу исполнять музыку и песни, и равных мне в этом скорее всего нет (с учетом гитары-артефакта). Могу заняться оружием - буду скупать мечи и ножи, а потом превращать их в артефакты. И мне не надо дорогих мечей - стану покупать самые убогие поделки, годные только для шинковки капустных кочанов, изготавливая из них первоклассные «инструменты».
        Музыкальные инструменты - их могу переделывать. И каждый принесет мне огромные деньги. Наверное. Тут я не уверен, ибо музыкант, как правило, ни черта не имеет денег, а значит и не может купить дорогой балард. А богачам вряд ли нужен такой артефакт.
        Но самое главное - я могу лечить! И лечить практически все, что угодно. И не только лечить. К примеру - я убрал у Мори родинку на левой груди. Просто взял, да искоренил ее! А еще - у нее левая грудь была больше правой, и я сделал их одинаковыми. Мало того - они у нее торчали в стороны, как у козы, и форма их была не очень совершенной (видел, да, чего уж там, она в общем-то меня совершенно не стесняется), так вот я сделал ее груди абсолютно совершенными - второго размера, полными, крепкими, такими, какие хотел бы всегда видеть у женщин. И сделал так, чтобы она ничего не знала про то, что я с ней сделал. Вначале погрузил ее в сон - оказалось, что это несложно, надо только коснуться тела и подать импульс «Спать», а потом сделал все, что хотел. «Прооперировал». Я и еще кое-что ей подправил… не люблю зарослей на девушках.
        В общем, она ничего не знала о том, что я с ней проделал, и когда обнаружила изменения… это надо было слышать и видеть. Глаза - по плошке, мычит, тычет пальцем в грудь, а я ничего не пойму! Ну, никак не могу понять! «Грудь, грудь!» И что грудь? Ну - грудь! Зачем показываешь? С ума сошла? Отстань, не приставай! Тычет мне в лицо голыми сиськами! Бесстыдная!
        Как я не лопнул, пытаясь не расхохотаться - сам не знаю. Что мне стоило удержать маску удивления и непонимания - знает только Создатель. Потом Мори приставала ко мне с требованием сейчас же сознаться, что это моих рук дело, но я так и не сдался. Сказал, что она все врет, такого не бывает, и если и бывает - это она капусты много ела, потому грудь и выросла. И вообще пусть не тычет мне в лицо голой грудью, так как я не железный, и могу сорваться и ее обесчестить - с такой-то грудью ее всяк обесчестит. А я дал ее папаше слово не совершать с дочкой никаких действий, хоть немного похожих на любовные утехи. Потому пусть отвалит и не пристает со всякими глупостями.
        Отбился, конечно. По крайней мере - пока. Хотя нервы она мне потрепала: «Ладно грудь выросла потому что капусты много ела, но родинка куда делась?! Признайся, негодный, это ведь ты сделал!». Но теперь я знаю - приспичит, и не такое могу сделать.
        Мысль о том, что могу изменять человеческие тела, пришла мне в голову после того, как я полежал в фургоне, наигрывая мотивчик, подбирая к нему слова, и вспоминая о жизни в моем мире. Припомнил одну знакомую, которая наколола себе губы так, что едва могла говорить. А еще - вставила в сиськи импланты. И сделали ей все с таким умением, что один имплант устал сидеть на своем месте и отправился гулять под кожей, решив, что в районе подмышки ему будет комфортнее. Смешно, конечно, если бы не было грустно. Девчонка сделала задешево где-то в Краснодаре у аферистки, которую потом все-таки «закрыли» за незаконную врачебную деятельность. Только деньги уже не вернуть, и вместо красоты молодая девка фактически стала инвалидом. И вот я задумался - смог бы сейчас ей помочь? Ведь чем человеческое тело отличается от… камня, например. Или от ножа. Такой же набор элементов, только лишь разбавленный водой. Если я смог лечить смертельно больных людей - почему не могу изменять их тела по своему желанию?
        Слава богу - теперь могу вызывать боевой режим не тогда, когда существует реальная опасность нападения, но и просто по желанию - захотел, и переключился. Как драконы, к слову сказать. И Айя, и Кайль владели этим умением не задумываясь - как не задумывается человек, когда переставляет ноги во время ходьбы.
        А на ком пробовать свои способности пластического хирурга? Ближе всего Мори. Так что ей и предстояло быть подопытным кроликом. Нет, опасности тут не было никакой - я после лечения от чумы можно сказать поднаторел в лекарском деле. Я даже трех быков вылечил - как оказалось, животные тоже болеют этой самой Черной смертью. А после прошел и посмотрел других животных, и нашел заболевших, у которых признаки болезни еще не проявились. И после этого снова взялся за людей - десять носителей чумы выявил просто на-раз.
        Мы три дня стояли у ручья - пришлось выгрузить все товары и протереть разведенным уксусом фургоны и все мешки. Караванщик приказал сжечь одежду, что была на людях в момент прохождения чумного города, протереть все, что нельзя было сжечь.
        Кстати, сильно зауважал его после такого решения. Он взял на себя все убытки - одежда ведь денег стоит. А это лишние траты. Но оно стоило того. Принести чуму в столицу - за такое не просто казнят. За такое казнили бы самой страшной смертью.
        Я не участвовал в разгрузке и дезинфекции фургонов, меня и не принуждали. Заставить мага-лекаря заниматься таким плебейским делом - кто посмеет? Вдруг заболеешь, попросишь вылечить - а он и откажет, обидевшись. Нет, меня не тронули. Слова недоброго не сказали. И три дня я или занимался магией, пытаясь проникать в структуру предметом, или пел песни, или просто спал в тени деревьев, говоря, что мне нужно восстановить силы, потраченные на лечение.
        Пришлось участвовать в погребальной тризне, когда хоронили умерших от болезни. Их сожгли на костре, и я теперь наверное нескоро буду есть мясо, жареное на углях. Раньше никогда не был там, где сжигают покойников - был в Индии в турпоездке, не поехал смотреть на это безобразие, хотя меня и звали. Так что запах жареной человечины ощутил впервые. И этот запах мне очень не понравился.
        Сейчас я решил сходить к отцу Мори и попробовать узнать - почем можно продать такой нож, который я сделал. Сдается, ножик будет стоить приличных денег. Скажу, что нашел его… в одном секретном месте. И что у меня есть еще такой, но продавать его пока не хочу. Караванщик производит впечатление приличного человека, так что вряд ли захочет меня кидануть. Да и дочка ему не позволит этого сделать. Любит он ее до умопомрачения. Вон как плакал, когда считал, что Мори умирает.
        Впрочем, а кто не любит свою дочь? Если только какой-то ненормальный придурок. Или дочь такая, что ее любить нельзя. Всякие конечно бывают ситуации, я за свою жизнь такого насмотрелся, не приведи Господь. Но мне лично с детьми повезло.
        - Что хотел, Роб? - обратил на меня свое монаршее внимание караванщик - И чего Мори такая сердитая? Чуть не зубами клацает, как собака! Поругались, что ли? Мне с тобой поговорить нужно, парень… скоро дневка, ты не против, если мы с тобой кое-что обсудим?
        Я был совсем не против, хотя внутри у меня все скручивалось и сжималось. Я в общем-то понял, о чем он хочет поговорить, и разговор этот будет для меня не очень приятным.
        Не стал показывать нож. И правда - на дневке покажу. Переговорим позже. Сразу за все поговорим.
        Глава 19
        - Роб… хмм… как полное имя?
        - Робаг.
        - Робаг… ты как себе представляешь свою жизнь дальше? Только давай без вранья, ладно?
        - Ладно. Без вранья. Если смогу.
        - Хмм… ну… хотя бы честно. Ладно, попробуем. Итак, что я заметил: во-первых, ты явно не собираешься возвращаться в свою семью. Уж не знаю по какой причине, но не собираешься.
        - Откуда такой вывод?
        - Потому что ты каждый вечер играешь в трактире, несмотря на то, что по моим подсчетам денег у тебя более, чем достаточно.
        - Ну а если я люблю внимание? Люблю поклонение зрителей? Опять же - девушки любят музыкантов. Я молодой, кровь кипит, просит…
        - Просит, просит… еще как просит! Помню себя молодого. Да и сейчас иногда… хмм… кипит. Допустим, ради удовольствия. Я видел, что деньги тебя не особо привлекают, ты не жадный. Ощущение такое, что раньше в деньгах купался, потому не ценишь каждый медяк. Девкам раздариваешь, мальчишкам суешь. Впрочем - и себя не забываешь. Но дело не в этом. У меня ощущение, что ты хочешь основать какое-то дело в столице, для того и деньги собираешь. Это так?
        - Почему бы и нет? Может и собираюсь. Но ты не допускаешь, мастер Салмон, что я просто хочу набить «подушку» - для того, чтобы если что падать было мягче? Приеду, а кто меня там ждет? Где-то надо жить, чем-то питаться. Пока место себе найду…
        - Уж такой музыкант всегда найдет себе место, не сомневайся! Да трактирщики драться за тебя будут! Только вот зачем тебе это? Ты ведь лекарь, да такой… каких я еще не встречал. Ты хотя бы осознаешь свою мощь как лекаря? Молчишь? Ладно. Давай я тебе растолкую: в столице много лекарей, но ни один не сможет вылечить от Черной смерти. Ни один. Я о таком только читал. А еще… ведь это ты исправил моей дочке грудь. Она мне сказала, а я ей верю. К тебе будет стоять очередь из дам, желающих красоты! И на кой демон тебе музицировать по трактирам?! Ах да… забыл - чтобы все кричали «славься!» и девушки давали тебе бесплатно. Но с теми деньгами, которые ты заработаешь лекарским делом, сможешь купить столько девушек, что надоест с ними кувыркаться. Слава? Да слава у тебя будет такая, что ты отбиваться замучаешься от славящих тебя, и от тех же дам. Только девушки будут не из трактирных шлюх, а благородные, как тебе и пристало. Аристократу.
        - Я! Не! Аристократ! Ну что вы все как с ума посходили?!
        - Ладно, ладно… не горячись. Да, ты простой крестьянин с немытыми пятками и грязными ногтями. Пусть будет так, раз тебе хочется.
        - Давай ближе к делу, мастер. Что ты хочешь?
        - Когда мы приедем в столицу, я предлагаю тебе поселиться у меня в доме. Будешь жить у меня, пока не наладишь свое дело - откроешь свой лекарский кабинет. Я дам тебе денег на лицензию, и протолкну членство в гильдии лекарей - у меня есть серьезные связи, и я не бедный человек. Куплю тебе дом для работы, и ты будешь там жить и принимать клиентов. А то, что у тебя их будет более, чем достаточно - гарантирую. Слухи разносятся по всей столице со скоростью ветра, так что к тебе ринутся толпы страждущих дам. Ты будешь очень богатым и уважаемым человеком. Разве тебе этого не хочется? Ты докажешь всем, что можешь сам добиться и богатства, и славы, и никто не посмеет сказать, что ты достойный человек только за счет славы своих предков. Ты же этого хочешь?
        - Я хочу просто жить, и заниматься тем, чем хочу. Играть на гитаре, петь, жить в свое удовольствие. Лекарское дело? Почему бы и нет… только есть еще много хороших дел, которыми я мог бы заняться. Мне, например, нравится оружие.
        - Еще бы! (смешок) Чтобы аристократу и не нравилось оружие? Глупо было бы.
        - Я не умею фехтовать.
        - Не умеешь фехтовать?! Ты?! Любой аристократ с детства этому учится!
        - Вот видишь - это доказательство того, что я не аристократ. И хватит об этом. Посмотри лучше вот на этот нож. Почем его можно продать?
        Достаю из тряпочки завернутый в нее нож, подаю Салмону. Тот вертит нож в руках, пожимает плечами:
        - И что такого? Нож, как нож. Цена ему - десять серебряных монет, не больше. Обычная поделка для солдат или наемников. Ничего интересного.
        - У тебя есть с собой нож? Который не очень жалко?
        - Хмм… я плохих ножей не ношу, брезгую. У меня все клинки самой лучшей стали. Эй, Феррен! У тебя есть какой-нибудь нож, который не жалко?
        - Все жалко, господин Салмон…
        - Ну найди какой-нибудь совсем уж убогий! Робу надо. Что-то хочет нам показать.
        - Вечером пусть показывает, девкам! Хех!
        - Ты не болтай чего не надо. Сказано - найди!
        Пять минут спустя.
        - Вот. Почти не жалко. У сына забрал. Поганая железка. И что?
        - Ну… вот, Роб, давай, покажи! Только не то, о чем говорил Феррен! Это самое у нас самих имеется!
        Беру старый, потертый нож с треснутой рукоятью, поднимаю с земли свой клинок, оставленный караванщиком, примериваюсь, и начинаю строгать с чужого ножа стружку. Легко, будто это не сталь, пусть и плохонькая, а деревянная палочка.
        - Ух ты! Вот это да! - восхищается Феррен - Это как так?! Обычным ножом?!
        - Похоже, что не обычным - прищурившись караванщик смотрит на клинок - Я сразу-то и не заметил. Смотри - черная полоска по краю лезвия.
        А я тем временем вцепляюсь в рукоятку чужого ножа покрепче, размахиваюсь, и… дзынь! Часть клинка обычного ножа падает в траву. Дзынь! Еще кусочек! Дзынь! Еще!
        - Вот это да! - повторяет Феррен, и караванщик недоверчиво мотает головой. Потом Салмон пристально смотрит на меня, протягивает руку, я вкладываю в нее нож:
        - Осторожнее. Отхватишь палец.
        - А раньше чего не сказал? - хмыкает караванщик - Я ведь хотел попробовать его на остроту. Пальцем.
        - Забыл… - признаюсь, делая покаянную гримасу - Извини. Так сколько это будет стоить?
        - Если приделать к нему новую, дорогую рукоять… украсить… не менее тысячи золотых (Феррен громко выдыхает) Ты где его взял?
        - Нашел - пожимаю плечами - Шел, шел, и нашел.
        - Ага - кивает, неопределенно говорит Салмон - И сколько таких… нашел?
        - Хватает. Так что там дальше? Ну… с предложениями?
        - Феррен… погуляй! - кивает караванщик - У нас тут деловой разговор. И… не болтай насчет ножа. Настоятельно прошу.
        Охранник кивает, отходит, недоверчиво мотая головой и оглядываясь на кусочки нарубленного ножа. Видно, что ему ужасно хочется похвастаться увиденным.
        - Женись на Мори - сходу предлагает караванщик, и я вздыхаю, понимая, что ради этого весь разговор и был затеян.
        - Я ее не люблю - говорю честно, глядя в глаза «тестю» - Как можно жениться на нелюбимой женщине?
        - Что, прямо-таки и не любишь? - усмехается Салмон - Только честно, мы же договорились.
        - Люблю. Как сестренку, как друга. Мы с ней очень хорошо проводим время. Что? Никакого секса, клянусь!
        - Знаю - кивает Салмон - И ценю это. Ты дал слово и держишь его. И кстати - это в пользу моего выбора. Человек, который держит слово в наше время не такое уж и частое явление.
        Во все времена, и во всех мирах - едва не говорю я, но прикусываю язык. Не хватало доболтаться до нехорошего.
        - Повторюсь - она для меня как сестра. Младшая сестра. О какой женитьбе ты говоришь?
        - О самой обычной. Ты берешь невесту под руку, вам надевают брачные венцы, и вы проходите три раза по кругу в храме Создателя. Затем вас объявляют мужем и женой, и вы едете на пир по случаю бракосочетания. Вечер сидите как дураки, глядя на веселящихся пьяных гостей, потом вас отводят в приготовленные вам покои. Там ты раздеваешь молодую жену, и проделываешь с ней то, чему научился от трактирных шлюх за время нашей поездки. Через девять месяцев жена рожает тебе наследника, а мне - любимого внука. Которого я буду учить водить караваны и торговать. Через два года она рожает тебе девочку, чтобы было веселее, чтобы кто-то шалил и делал всяческие пакости, радуя и сердя родителей и дедушку с бабушкой. Еще через два - еще мальчика. Трех вполне хватит, иначе здоровье жены будет ослаблено. Хотя… кому я это говорю? Лекарю? Мастеру? Да ты ее вечно будешь держать в форме - молоденькой и здоровой! И кстати - я дам за ней приданое, очень хорошее приданое, достойное аристократа. Что? Не аристократа? Да мне плевать. Мастер-лекарь в моих глаза выше любого аристократа. Самое главное, парень, она тебя любит так, что
мне даже завидно. Прикажи я ей с тобой расстаться - пошлет меня далеко и надолго, и даже не задумается. Поманишь - уйдет с тобой хоть на край света. А мне это не надо. А я хочу чтобы она была рядом, чтобы рожала внуков, чтобы я всегда мог ее видеть. Мори - мое главное сокровище. Моя радость. Мое счастье. И я ради нее готов сделать все, что угодно.
        - Убить меня - усмехаюсь, но Салмон не смеется:
        - Если ты обидишь мою малышку - убью, и не задумаюсь ни на миг. Она поздний ребенок. Мне уже много лет, и моей жене много лет. Мы не ждали, что у нас родится дочка. Но вот родилась. И кстати, ты что думаешь, она только рожать способна? Только постельные утехи? Мори умна, как сто мужчин! Она считает влет! Пишет без ошибок! Она умеет вести переговоры не хуже, а то и лучше меня! Да она любого купца вокруг пальца обведет, как дитя! Уже было такое - клевали на ее милую мордашку, на которой так и написано: «Я глупенькая! Ты меня вмиг обманешь!» И потом крепко жалели. Я ее с детства учу. Думаешь, почему она поехала со мной в путешествие? Не только потому, что не хочет дома сидеть. Она может водить караваны не хуже меня. И если ты ее еще не раскусил, так это не делает тебе чести. И вот еще что - не думай, что отделаешься от нее. Если она поставила цель женить тебя на себе - значит, ты будешь ее мужем.
        - У меня невеста есть! - угрюмо отбрехиваюсь, понимая, что крепко влип - И как быть с этим? Очень серьезная, влиятельная и ревнивая девушка!
        - У нас по закону можно иметь трех жен и сколько угодно наложниц - пожимает плечами караванщик - Кто тебе мешает взять в жены и другую женщину? Мори поймет и не подсыплет ей яда. И скорее всего твоя невеста тоже девушка неглупая - я тебя уже немного знаю, с глупой ты бы не связался. И она поймет. Кстати, а куда делась эта твоя невеста? Не за ней ли ты пошел по миру?
        - Я не могу сказать - продолжаю мрачно бурчать - Это не моя тайна.
        - Нет, так нет - легко соглашается караванщик - Но предложение остается в силе. Смотри, что ты получаешь, взяв Мори в жены: во-первых, приданое. Большое приданое. Не считая дома с обстановкой и слугами. Мою поддержку в собственном деле. Лицензии, членство в гильдии и все такое. Мои связи. Я знаю важных людей и среди купечества, и среди аристократии. Мои советы - я ведь очень хорошо разбираюсь в торговле. Ну и молодую, красивую, любящую жену! Ты все равно ее полюбишь, я знаю! Мори нельзя не любить!
        - Я могу просто прихватить деньги и уйти - после женитьбы - криво усмехаюсь я, глядя на то, как охранники ставят на костер здоровенный котел с водой - Такую возможность ты не рассматривал? Просто трахну твою дочь, прихвачу деньги и сбегу! Как ты можешь мне доверять? Человеку, о котором ты ничего не знаешь! А может я храню опасную тайну, которая может угрожать и твоей дочери! Если меня прихватят - и ей придется несладко.
        - Ладно, по пунктам - с довольной физиономией кивнул караванщик - Ты человек чести, я это знаю. Дал слово - держишь его. Потому ты такого не сделаешь. Ну ладно, предположим - сделаешь. Пусть так. Все равно мне останется внук, или внучка, рожденные в законном браке. Ни дом, ни дочку, ни внука ты не унесешь. Деньги? Деньги - мусор. Главное - семья. Да и зачем тебе ради жалких нескольких тысяч золотых уходить из столицы? Не зря же ты в нее так стремишься! Теперь насчет опасности. Да, такая опасность существует. Ты носишь на шее личную печать наследника главы Клана (я незаметно сглотнул). Я даже знаю - какого Клана. И знаю, что у них некогда пропала любимая жена Главы, унеся с собой наследника. И место Главы занял его дядя. Говорили, что женщину и наследника выкрали разбойники. Ходили слухи, что место Главы не так просто освободилось - молодой Глава внезапно заболел и умер от лихорадки, а жена, беременная наследником пропала. И это было очень удачно для того, кто сейчас правит кланом. Крупным Кланом, одним из старейших на севере, и вообще в Империи. Хотя… ту есть противоречие. Наследнику никак не
может быть больше года. А тебе - семнадцать, или двадцать лет. Объяснение этому я найти не могу. Но только ты носишь на шее его личную печать.
        - Как ты ее увидел? - спрашиваю, лихолрадочно обдумывая сказанное. Новая информация, да еще какая! Вот же черт… может мне не следует ехать в столицу? Как бы мне это боком не вышло…
        - А я обыскал тебя, пока ты после лечения лежал без сознания - ничуть не смущаясь отвечает караванщик - Должен же я знать, кто ты такой. Да и дочка говорила про печать - ты же ее особо и не скрываешь. И зря.
        - Я ее нашел - вяло-мрачно трепыхаюсь - Шел, и нашел.
        - Да, да… верю! Как и этот нож. Удачливый ты находчик! Только вот знаешь, какая штука… личные печати такого ранга не может носить никто. Они кожу жгут. Не знал? Она сделана с использованием крови хозяина. Родился наследник - и тут же ему делают печать. Маг берет капельку крови, и… печать готова. Ты этого не знал? Хмм… странно. Я когда попытался ее взять в руки - чуть в штаны не надул, как больно было.
        - Я маг, так что у нас все по-другому - попытался я отбрехаться.
        - Правда? Ну ладно, оставим это. Так вот - тебе надо было сменить имя - караванщик даже хохотнул - Пропавшего наследника звали Робаг.
        Я в сердцах ругаюсь, и караванщик снова хохочет, очень довольный собой:
        - Ха ха… понимаешь, какая штука… я купец, и не из последних. Я вынужден знать обо всем, что происходит в Империи. О политике, о налогах, о том, где и кто правит. И память у меня очень хорошая. Потому от меня мало что укрывается. И не знаешь, как и где пригодятся эти знания. Вот видишь как - мне рассказали о клане Осарс, и его пропавшем наследнике - и вдруг пригодилось. Сошлись все частицы мозаики. К чему это я все? Про опасность тебе и моей дочери. Скажи мне честно, без утайки - ты собираешься претендовать на трон Клана?
        - Да боже упаси! - искренне говорю я - Лишь бы меня не трогали! Лишь бы дали жить тихо и спокойно! Заниматься своим любимым делом, играть на гитаре… да все, что я захочу! В гробу я видел этот трон! И пусть попробуют доказать, что я - это я. Насколько понимаю, наследник пропал всего несколько месяцев назад. А я - взрослый человек. Ну… хмм… почти взрослый.
        - Взрослый, взрослый! - ухмыляется караванщик - Девок окучивать можешь, деньги сам зарабатывать можешь, значит, взрослый. А насчет твоего возраста… знаешь, есть такая легенда, что где-то в горах можно через пещеру попасть в другой мир. И там, в этом мире, время течет совсем по-другому. Быстрее, чем у нас. У нас пройдет час, а там целый год. И вот если младенец попадет туда…
        - Легенды, легенды… - недовольно бурчу я - Взрослые люди, а в сказки верите. И ничего там не год за час!
        - А сколько? - вкрадчиво осведомляется караванщик, чуть подавшись вперед. Потом ухмыляется и подмигивает - Это хорошо, что никто не поверит. А Робаг - это не такое уж и редкое имя. Ты только печать сними и никому не показывай. Это мой тебе совет. Итак, Роб… Костин - какое будет твое решение?
        - Глупо как-то - бормочу я слегка растерянно - Это же ведь жених должен просить руки твоей дочери, а не ты уговаривать жениться на ней.
        - Кстати, а о репутации девушки ты подумал? - строго спрашивает караванщик, глядя мне в глаза. Похоже, что в ход пошла тяжелая артиллерия - Ты целый день сидишь с ней в фургоне, поешь ей любовные песни. Все в караване уверены, что вы любовники. Ты просто-таки обязан на ней жениться! Ведь ты человек чести!
        - Вот этого не надо - недовольно трепыхнул я обсыхающими плавниками - Давить на мораль это самое глупое, что можно было придумать. Мне плевать - что там кто думает о нас с Мори.
        - А мне не плевать! Разнесут весть по всей столице - дочка Салмона крутила шашни на глазах у всего каравана! Распутница! Бесстыжая девка! Одно дело - миловалась с женихом, и потом вышла за него замуж, и другое… ну, ты понял.
        - Подумать могу?
        - Можешь - улыбнулся караванщик, и подмигнув, добавил - Пока вода вон в том котле не закипит. Только пока едем - не сбеги, ладно? Ведь больше потеряешь! Просто дай слово, что женишься на Мори, и я тебе поверю. И все будет хорошо! Я чувствую людей - такая уж у меня работа. И вижу, что ты парень настоящий, правильный. И дочку не обидишь, и слово сдержишь.
        - Да может она сама не хочет за меня выходить! А ты тут за нее распинаешься!
        - Дочка, иди сюда - караванщик даже голос не усилил, широко и радостно улыбнувшись - Вылезай! Я тебя уже давно увидел!
        Мори материализовалась будто из воздуха. Как она сумела так бесшумно подкрасться, как сумела так спрятаться за жалким кустом в трех шагах от нас - не знаю. Ну я и не спецназовец, и охотник из меня никакой. Да и разговор был интересный, все мое внимание им было поглощено. И не ожидал я опасности - рядом с толпой первоклассных охранников - кто посмеет на нас напасть? Тем более что по периметру выставлены часовые. В любом случае - подкралась она как змея, тихая и… любопытная.
        - Давно сидит? - спросил я у караванщика, кивнув на девушку.
        - Давно. Почти с самого начала разговора. Я хотел, чтобы она послушала и сама приняла решение. Так вот сейчас и узнаем - что решила. Итак, дочка, ты все слышала. Готова ли ты выйти замуж за… хмм…
        - Наследника Клана Осарс, которого ищут убийцы? Конечно же - да! - довольно ухмыльнулась Мори - да будь он хоть демоном из загробного мира! Я полюбила его с первого взгляда, как только увидела. И решила - он будет моим мужем. Я хочу от него детей. Все! Вопрос решен!
        - Вот как вы все решили - сказал я довольно-таки зло - А я вот сейчас встану, соберу свои шмотки и уйду! Куда глаза глядят - уйду. И что вы сделаете?
        - Я побегу за тобой - ни секунды не сомневаясь, тут же ответила Мори - Буду плакать, кидаться в ноги, и стану бежать так пока не упаду без сил. А ты меня не бросишь, потому что хороший парень. Ты не допустишь, чтобы мне причинили зло. Так что от меня так просто не отделаешься. Нет, мой любимый… наша судьба решена богами. Ты мой, а я твоя. И да, я согласна на вторую и даже третью жену. И наложниц. И все, что папа сказал - есть истина. Потому хватит строить из себя недотрогу. Сейчас любишь как сестру, завтра полюбишь как любимую жену, мать твоих детей. Моей любви хватит на нас двоих.
        - Все? Убедился? - с улыбкой спросил караванщик - Доволен? Молодец, дочка! Без сахарных соплей, без бабских причитаний! Рраз! И взяла быка за рога, повела в стойло!
        - Тогда уж не за рога - криво усмехнулся я.
        - Ну и за это тоже возьму - хихикнула Мори - Кстати, пап, сними с него слово. Мы жених и невеста, так что… чем раньше начнем…
        - Тем раньше кончим - продолжая усмехаться, закончил я.
        - Только если даст слово, что по приезду в столицу женится на тебе - тоже улыбнулся караванщик - И еще, что вы будете соблюдать хоть какие-то приличия. Вообще-то положено выставлять простыню после первой брачной ночи.
        - Фу… пап! Ну что за предрассудки?! - фыркнула Мори - Этот обычай давно устарел, и его соблюдают только в какой-нибудь дикой провинции! В столице давно уже все по-другому. Ты вообще знаешь, что из моих подружек одна я осталась девственницей? Сейчас даже неприлично выходить замуж девственницей! Сразу скажут: что, такая страшная, что никому не пригодилась! Или характер такой дурной, что от тебя все шарахались? Надо соответствовать времени, папа. Сейчас не древние века!
        - Болтушка - нахмурился караванщик - И подружки твои бесстыжие. Куда только родители смотрели? Вроде приличные семьи…
        - Ой… ну тебя! - Мори досадливо отмахнулась - Вот они, старики! Ничего не понимают! Погрязли с своих заблуждениях! Если любишь человека - какие могут быть условности?!
        - Не надо снимать с меня слова - вздохнул я - Вот когда… если поженимся, тогда и ляжем в постель. А пока пусть все будет так, как оно есть. Я тоже старых правил. Не будем торопить события.
        - Думаешь, что ускользнешь от меня? - прозорливо заметила Мори, и прищурила глаза - Никуда не денешься. Полюбишь, и женишься! Я всегда добиваюсь того, чего хочу. А хочу я тебя!
        - Она всегда добивается - со вздохом признал караванщик - Ну, так что, дашь слово, что женишься?
        - Не дам - нахмурился я - Буду думать. Приедем в столицу - там посмотрим. А пока все останется так, как было.
        - И ночные походы к шлюхам? - хихикнула Мори.
        - И ночные походы - холодно подтвердил я - И вообще, я терпеть не могу, когда на меня нажимают! Могу и послать!
        - Ну… прости… - Мори шагнула ко мне, и пока я сообразил, залепила мне сочный поцелуй. Губы ее были упругими и сочными, а дыхание пахло земляникой. Похоже, где-то в лесу нашла ягоды - Милый… прости меня. Я и правда тебя люблю. Тебе со мной будет хорошо! Я все сделаю, чтобы ты был счастлив! Клянусь! А всех, кто будет нам мешать - порву на части! Знаешь, какая я бываю в ярости?! Ууу!
        - Знаю - невольно улыбнулся я, и душа у меня слегка размякла. И правда, чего я так сопротивляюсь? Плюсов от этого брака гораздо больше, чем минусов. Вернее - минусов я вообще никаких не вижу. Все именно так, как описал караванщик. Ведь я этого хотел - стать богатым, успешным, уважаемым жителем нового мира. А сопротивляюсь я только потому, что на самом деле терпеть не могу, когда на меня давят. А тут даже не давят, тут обложили со всех сторон и гонят в ловчую яму.
        Ладно… посмотрим, что получится. Если что - я всегда могу уйти куда глаза глядят, и никто не сможет меня остановить. Даже медовая ловушка, в которую меня загоняют буквально пинками.
        «Но об этом я подумаю завтра».
        Глава 20
        Почему-то я думал, что столица будет сильно отличаться от маленьких городков, которые попадались мне на дороге. Примерно так, как отличается город Ртищево от Москвы.
        Помню, как жизнь случайно занесла меня в этот самый Ртищево. Был субботний день, осень (сентябрь), и люди никуда, совсем никуда не торопились. Ну, вот незачем им торопиться, и все тут! Сидели на корточках вдоль заборов частных домов, коих в том Ртищево великое множество (большая деревня!), кучковались у магазинов, прицениваясь на маленьком рынке к дешевым порткам и женскому белью с начесом (ох, уж эти трусиля цвета плесени!), а если и шли куда-то, то ощущение было таким, будто они перемещаются под водой. Ну, вот был такой фильм про капитана Немо, там герои шли по дну в скафандрах, медленно-медленно передвигая ноги, преодолевая давление толщи воды.
        А потом я вернулся в Москву, пожив в Ртищево две недели и привыкнув двигаться на глубине ста метров под уровнем моря. Так вот Москва меня просто оглушила, закрутила, понесла, как щепку в мутном потоке! Я даже растерялся - утерял навыки выживания в столице! Все куда-то несутся, толкаются, бегут, как та собачка, которая знает, куда бежит.
        Здесь ничего столично-московского не было. Люди шли, да, но не бежали, забросив языки на плечо. И немногочисленные повозки всех видов, размеров и конструкций - они не мчались, высекая искры из булыжной мостовой и пытаясь подрезать друг друга. Нет. Они все чинно катились, соблюдая правила движения и руководствуясь не сигналами головки, а мыслями своей разумной головы.
        Я даже некоторое время потратил на то, чтобы понаблюдать за дорожным движением, и за людьми, которые умудряются идти, не сшибая друг друга и не матеря соперника последними словами. Может быть так происходит потому, что почти у всех мужчин на поясе имеется что-то металлическое, колюще-режущее? И даже - ударно дробящего действия. Ты обматеришь человека, а он возьмет, да и проткнет тебе печенку. А печенка этого не любит! Она ласку любит и вкусную, здоровую еду! Но это для простолюдинов - такой простой разбор полетов. Аристократ вызовет тебя на поединок чести, и тут уже сам Создатель будет решать - выживешь ты, получив двадцать сантиметров нестерильной стали в пузо, или же заболеешь от несварения желудка (шпагу трудно переварить), и отправишься в мир иной, думая о том, что зря не соблюдал правила приличия.
        Вообще, насколько я знал, дуэли у местных родовитых аборигенов были чем-то вроде спортивных соревнований. Вышли, позвенели… нет, не гениталиями - шпажонками, и разошлись, довольные друг другом. Или вообще пошли вместе отмечать примирение в какой-нибудь приличный трактир, где имеются блэк-джек и девки. Да, тут есть аналоги земных карт, а кроме того - еще и в кости играют. И не только в кости.
        Аристократов, кстати, видно издалека. В отличие от простолюдинов, они ходят в широкополых шляпах с перьями - наподобие тех, что носил Д’Артаньян и его друзья-мушкетеры. И непохоже, что здесь эти шляпы особо нужны - если только для защиты от солнца? Хотя и дожди здесь бывают.
        У д’Артаньянов без таких шляп и непромокаемых плащей в купе с кожаными сапогами, был огромный шанс пропитаться нечистотами и всевозможного вида дерьмом, когда они бродили по улицам Парижа. Там ведь содержимое ночных горшков выплескивали из окон прямиком на улицу. А если нет шляпы и плаща… тут все понятно. Ну а сапоги нужны для того, чтобы не промочить ноги в нечистотах, собравшихся на мостовой в сообщества по интересам. Один из королей Франции, уж и не помню какой по счету, даже издал указ, что перед тем, как выплеснуть в окно дерьмо из ночного горшка, его хозяин должен был троекратно прокричать что-то вроде: «Па-берегись!». И все просвещенные европейцы сразу разбегались из дерьмоопасного места.
        Здесь ничего такого не было. Тротуары чисто выметены, дорога, если не считать проезжей части - чистая (конские катяхи не в счет!), и стены домов не заплеваны и не загажены. Опять же, насколько знаю из книг и от Мори - здесь существует самая настоящая канализация и есть водопровод (вода идет по акведукам с гор и доступна богатым). Столица мне понравилась.
        Я сбежал. Самым натуральным образом - сбежал. Собрал свою котомку с деньгами, взял гитару, и когда караван остановился у ворот крепостной стены, перегораживавшей дорогу с севера, выскользнул из фургона и смешавшись с толпой людей, входивших и выходивших из города, проскользнул мимо охраны каравана и городской стражи.
        Меня никто не остановил. Тем более, что я снял свою обычную одежду и снова повесил на шею амулет иллюзий. Ну, чтобы не узнали в элегантном, чистом господине музыканта, вечно ходившего в мятой простой одежде.
        Все эти пять дней я думал над предложением Салмона, и чем дальше, тем меньше оно мне нравилось. Принять его означает сунуть шею в ярмо и начать тащить плуг. А я не хочу быть пахарем! Я не хочу все свои дни посвящать зарабатыванию денег, которые оставлю своим сыновьям и внукам! Тупая, тихая жизнь под теплой корягой - это для мокриц, не для меня.
        Да, Мори жаль. Но ведь и правда я ее не люблю! Меня не пробивает дрожь, когда я ее касаюсь! Я не мечтаю прижать ее в темном уголке пять раз на дню, и трахать до помрачения в глазах! У меня нет к ней той тяги, той страсти, которую, например, я некогда испытывал к своей молодой жене Ольке. Она смеялась, говорила что я сексуальный маньяк, и что не успевает менять трусики - они вечно мокрые. Потому что я где ее поймаю, там и поимею. И я мог это делать пять, десять раз на дню!
        И дело не в гормонах. Просто я так ее любил, что готов был носить на руках, не отпускать из постели дни и ночи! А тут… ну да, я бы с удовольствием занялся с Мори сексом. Ну так… как поесть, как справить нужду… захотелось - и сделал. Размеренно, без дрожи в коленках и утробного рычания похотливого самца. Так разве ЭТО любовь? В конце концов, я начну раздражаться, мне будет неприятно видеть мою жену - особенно, когда вспомню, как меня загнали в эту медовую ловушку. Нельзя делать ТАК! Эти купеческие замашки, эти манеры человека, который знает, что всех можно купить - главное, предложить нужную цену.
        Нет, это не по мне. Меня купить нельзя. По крайней мере - не за деньги. Я могу продаться за жизнь друга - чтобы его спасти. Могу сделать вид что продался - чтобы спасти свою жизнь. Но вот так, за обещание корыта с сытной похлебкой? Никогда! Хватит, напродавался в своей долгой жизни…
        А еще мне в голову пришла одна мысль… а как я буду объяснять моей жене, что не старею? Ей будет, к примеру, сорок лет, а мне… мне так и будет двадцать. Ладно, я на самом деле могу до самой ее смерти поддерживать тело Мори молодым и красивым - в этом уверен. Но как объясню такое нашей родне? Соседям? Власть имущим? Мне нельзя светить свой возраст. Мне придется каждые десять лет уходить в никуда, исчезать на просторах Империи. Менять внешность - если сумею. Или просто забираться в какие-нибудь глухие места, и ждать, когда обо мне забудут.
        Нет, господа хорошие, та судьба, которую вы мне уготовили, меня не устраивает. Если бы я был простым человеком, тогда - да, можно было бы принять. «Стерпится - слюбится». Но я не простой человек. И скорее всего вообще не человек.
        Деньги? Да есть у меня деньги. Мне хватит. И еще заработаю.
        Пока что выступать с гитарой не буду. Уверен - только высунись, и тут же меня найдет Мори. И начнется нытье, обвинения в бесчувственности и неблагодарности. «Ваня, я ваша навеки!». Нет, деточка… меня этим не проймешь. Прости, но нет любви.
        Итак, первым делом надо найти жилье. В гостиницы и трактиры не пойду. Во-первых, дорого. Во-вторых, на месте Салмона я бы первым делом пустил охотников проверить все те места, где я могу остановиться. А значит - мне туда нельзя. Тогда - куда?
        А может вообще отсюда убраться? Например - в чужую страну. Как там соседняя называется? «Семицарствие»? Да, если перевести - именно так. Семь царств, которые объединились в империю. Тот же язык, те же обычаи. Читал, что когда-то, до большой войны, эта империя и Семицарствие были единым государством. Так что адаптация там пройдет не сложнее, чем здесь. Надо обдумать эту мысль. Но пока что отдохнуть. Снять комнату и отоспаться там как следует. Лечь на дно.
        Вопрос: где искать комнату в чужом городе? Ответ: нужно найти людей, которые знают о городе все, что можно о нем знать. Где найти этих славных людей? Да везде! И лучше всего там, где они тусуются каждый день. На «пятаке». Да, это таксисты. Или, соответственно времени и месту - извозчики. Именно таксисты всегда знают, где можно купить спиртное и потанцевать, где снять девочек и в какую сауну поехать. И где можно снять комнату незадачливому путнику, не знающему о городе совсем ничего. Только где этот самый «пятак» находится?
        Включаем голову, и приходим к выводу: «пятак», то есть место тусовки «таксеров», обычно в самых людных местах, как-то: вокзал, порт, рынок, крупный ресторан. Вечером они у ресторанов, днем у рынков. Конечно, всегда существует шанс поймать свободного извозчика прямо на улице, когда он будет возвращаться с заказа, но… вот сколько иду по улице, и ни одного «таксера» до сих пор не увидел. То ли потому, что сейчас обеденное время, то ли иду в том месте, где они редко ездят. Может у них сейчас что-то вроде сиесты? Отдыхают себе в каком-нибудь трактире, пьют пиво с баранками, и не парятся насчет клиентов, которые по этой полуденной жаре не шастают, а тоже сейчас отдыхают и пьют чего-нибудь холодненькое.
        Ну что же… все дороги ведут к рынку. Если долго-долго, если по тропинке… к рынку точно придешь. Рынок - сердце города. И обычно этих сердец у города не одно, и даже не два.
        Шагать пришлось больше часа, пока не увидел ворота, а за воротами ряды прилавков под навесами. Народу не очень много, даже можно сказать мало, но и это понятно - в этом мире жизнь начинается с рассветом. Днем все спят или сидят в тени, и возобновляется суета ближе к вечеру, когда жара уже спадает. Все, что нужно купить на рынке, закупается ранним утром. Днем покупают только самые ленивые.
        У выхода, под огромным деревом (вроде как шелковицей), стояли три двухколесные повозки с поднятыми козырьками. На облучке дремали, повесив носы, здешние работники руля и «гребешка», два парня лет тридцати (может поменьше), и мужик лет пятидесяти (или старше) - широкоплечий, кряжистый, совершенно сельского вида. Я пошел к мужику - все-таки постарше, значит, информации мог накопить больше. Хотя и не факт.
        - Уважаемый… мне нужна твоя помощь - обращаюсь я к встрепенувшемуся мужику.
        - Всегда готов помочь! - улыбается извозчик - Куда отвезти, молодой господин?
        - Давай пока отъедем в сторону - предлагаю я, забираясь в коляску. Извозчик кивает, волнообразно двигает вожжами, и мы отъезжаем от «пятака» метров на триста.
        - Так я слушаю, молодой господин - взгляд извозчика насторожен. Похоже, он понял, что я не хотел лишних ушей в пределах досягаемости.
        - Ты человек опытный, знающий - начинаю с немудреной лести, и мужику это нравится. Он кивает, взгляд его добреет.
        - Да, жизнь пожил, много чего видел. И столицу знаю как свои пять пальцев.
        - Мне нужно жилье. Комната, или домик в тихом, спокойном месте, не обязательно центр. Лучше окраина, чтобы подешевле. Но не какой-то там грязный сарай, а хорошее жилье. Можешь что-то посоветовать?
        - Надолго? - нахмурился извозчик.
        - Не знаю - честно признаюсь я - Рассчитываю, что надолго. Может год. Может два. А там видно будет. А может месяц проживу, да придется уехать. Знаешь, уважаемый… время такое, что ты сам не знаешь, что с тобой будет завтра. То ли жив, то ли…
        - Мдаа… - неопределенно протянул мужик - Сегодня жив, а завтра… иэхх…
        Помолчали. Я ничего не говорил, извозчик тоже. Он будто уснул, прикрыв глаза. Видать думает. Соображает.
        - Есть у меня одно место… - начал он раздумчиво, нерешительно, и посмотрел в небо, будто хотел там увидеть что-то эдакое, такое, что поможет ему принять решение.
        - Да, есть такое место… - после паузы повторил он - Женщина с ребенком, вдова. Мужа убили грабители, он был купцом. Товар растащили кредиторы. Перебивается случайными заработками. Но дом у нее хороший! Крепкий, новый! Муж достроил за два года до смерти. Баба справная - и сготовить, и постирать, все может. Нет, не подумай… не шлюха какая-то. Не гулящая. Просто… не повезло ей. А с довеском ее никто и не берет. Кому нужен чужой… хмм… в общем - она недорого возьмет, и обиходит. Жениха у нее не намечается… ну я уже тебе сказал… так что можно будет долго жить в доме.
        Он подумал, помолчал, добавил:
        - Я мужа ее знал, мы в соседях с его семьей жили. Потом они заболели - то ли Черной смертью, то ли отравились чем-то, и он один остался. Встретил эту девчонку - она тоже сирота, полюбил ее. Поженились. И все хорошо было - он парень дельный, справный… был. Торговлишка шла, так вот он решил отправиться на юг, за пряностями. По дороге его и убили. Деньги само собой все пропали, так что… кредиторы как стервятники, все оставшееся расклевали. Вот и осталась она бедовать.
        Снова помолчал, и видя что я не говорю ни слова, слегка растерянно продолжил, пожав плечами:
        - Ты это… не подумай чего, я не навязываю. Если что, если не понравится - еще найдем. Есть еще кое-какие… но мне кажется, это лучшее, что есть. Ты парень молодой, если что… поможешь. А ей лишний медяк совсем не лишний. Я ей как-то предлагал взять на постой… но она боится. Женщина одинокая, защитить некому, а вдруг сильничать будут? И что тогда? Кому жаловаться? Мне если только? Но что я могу, простой извозчик. Да и лезть мне нельзя. За мной семья - сын, дочь, внуки. Кто им помогать будет? А ты молодой, родовитый, порядочный - сразу вижу по обращению, и чувствую, что не обидишь вдову. Так что… было бы очень славно, если бы согласился.
        - Прежде надо увидеть то, что предлагаешь - усмехнулся я - И кстати, сколько возьмешь за услуги?
        - Только за проезд! - заторопился возчик - И то, по самому маленькому расчету! Две серебрушки - и хватит. Чисто на корм лошадке. Я же не просто так тут катаюсь, деньги семье зарабатываю…
        - Поехали! - решаю я, и возчик довольно кивает:
        - Поехали!

* * *
        - Марина, открой! Марочка, это дядя Вад! Мари!
        Я сидел в коляске и с любопытством смотрел на дом, возвышающийся за забором. Хороший дом, надо сказать. Два этажа, стены из грубого камня, крыша красной черепицы - и правда, отличный дом. Я думал увижу нечто убогое, неуклюжее, безвкусное, а тут - вполне себе загородный коттедж. Высокий деревянный забор с широкими воротами и калиткой. Он когда-то был выкрашен в зеленый цвет, но краска облупилась, и забор не вызывал никакого чувства кроме печали. Видно, что за ним давно нет ухода. Вспомнилось бессмертное: «Только не сжата полоска одна… грустную думу наводит она».
        Вот как-то сразу видно, если в доме нет мужчины. Все начинает медленно, но верно ветшать. И ножи всегда тупые. Да, кстати, я хоть и простой музыкант, но терпеть не могу тупых ножей. Моими ножами можно палец отхватить и не заметить, настолько они острые. Жена вечно просила затянуть бинт после пореза.
        - Вот, Мари, жильца тебе привел - громко говорит возчик, и что-то шепчет женщине, вышедшей из калитки. И снова, уже громко - Вот, молодой господин, это хозяйка, Марина Гарс. Она готова показать дом.
        Я слез с коляски, подошел, посмотрел на женщину, которая стояла, опустив взгляд к земле. Ну что сказать… чистенькая, это видно, худенькая, небольшого роста, одета в сарафан, который когда-то был довольно-таки нарядным и добротным, но от множества стирок полинял и теперь его можно назвать только условно-носимым. Бедность просто-таки выпирает. Впрочем, может она только дома ходит в этом сарафане? Дома-то вообще в трусах можно ходить, если никто кроме домашних этого не видит. Я, к примеру, летом так по дому и бродил - в одних только трусилях. Не говоря уж о даче. Там вообще такой наряд что-то вроде униформы.
        Туфли стоптанные и чиненные, чулок или носок нет. Хотя сейчас жарко, какие чулки?
        Женщина подняла на меня взгляд:
        - Здравствуйте… господин. Пойдемте за мной.
        А я застыл на месте! Таких ярких синих глаз даже на Земле найти очень трудно, а чтобы здесь, в мире смуглых людей?! Черт подери, они будто светятся!
        Возчик улыбнулся, подмигнул мне - мол, видал?! То-то же! А я вздохнул и сделал гримасу удивления. Мол, не ожидал!
        На вид женщине лет тридцать пять. Усталое милое лицо с морщинками вокруг глаз когда-то наверное было очень красиво, но годы и горе не сделали его моложе и красивее. Глядя на такое только и скажешь: «Все проходит». И красота куда-то уходит. Увы.
        Стройненькая, да. Но вообще - все при ней. Грудь торчит, бедра, обтянутые сарафаном, выглядят довольно-таки соблазнительно. Эту женщину приодеть, покормить, сделать так, чтобы ей было хорошо и комфортно - и расцветет, как роза, долгие месяцы зимы прятавшаяся под снегом. Небось, голодает. У нее ведь ребенок? Не иначе как дочери почти всю еду отдает. Женщины, они такие - будут голодать, а ребенка все равно накормят. Последнее отдадут.
        Двор запущенный - трава местами чуть не по колено, только тропинки протоптаны - к большому сараю и к колодцу. Ну и к калитке, само собой.
        - У нас в доме есть вода! - с оттенком гордости сказала хозяйка дома - Муж провел, большие деньги отдал. И ванна есть. И душ. И даже канализация! Пойдемте, в доме посмотрим.
        Чисто. Бедно. Все по минимуму. Большие комнаты пусты, и навевают тоску. Видно, что здесь стояли то ли диван, то ли кровать - следы от ножек. Тут был шкаф, тут… не знаю что - письменный стол? То ли забрали кредиторы, то ли продала, чтобы прокормиться.
        - Вот… эта комната - тихо сказала женщина - Смотрите. Если понравится, тут и будете жить.
        Смотрю. Второй этаж. Таак… окно во двор. Большая двуспальная кровать, застеленная чистым бельем под красивым покрывалом. Несколько подушек с вышивкой. Шкаф, сундук с торчащим в нем ключом, письменный стол, тумбочка, два кресла, на полу красивый ковер. Хмм… вполне недурно!
        - Это была наша с мужем спальня - так же тихо, едва слышно сказала женщина, и мне тут же захотелось уйти и не возвращаться. Почему? Потому что ощущение такое, будто я увидел бродячую собаку - голодную, усталую, больную. Хочется ее накормить, хочется взять ее себе, дать крышу над головой, дать свою любовь. Но ты не можешь. В твоей жизни нет для нее места. Всех ведь не пережалеешь, а она не одна такая. И от того, что ты бессилен помочь - на душе становится гадко, будто в нее голуби насрали. Если бы я мог - помог бы всем обделенным, всем тем, кому нужна помощь! Но не могу. И от бессилия сжимается сердце. Да, на старости лет стал сентиментален и слезлив. Каюсь.
        - Здесь все осталось так, как… как… в общем… вот! - оборвала она себя, и закусила губу - Может туалет посмотрите? И ванную комнату?
        Пошли смотреть и туалет, и ванную - видимо женщине очень хотелось показать, что у нее не все так плохо, что у них есть туалет с водой (О!), и ванная с нагревом воды (О-о! Я кивал, восхищался, издавая удивленно-радостные возгласы, и женщина успокоилась, стала веселее и чуть порозовела. Пусть нищая - но зато у нее есть ватерклозет! Смешно… до слез.
        - Итак… что это будет стоить? - спросил я, и тут же быстро добавил - я бы еще хотел, чтобы мне готовили пищу и стирали одежду. Ну и гладили, само собой. Продукты, само собой, мои. И вы можете питаться со мной вместе.
        Ну да, глупо было бы - она мне готовит и глотает слюнки? И ее ребенок - он ведь тоже голоден. От меня не убудет, я всегда заработаю денег. Еда здесь очень недорогая, на удивление. Аграрный мир, немудрено. Да, кстати, а что там с ребенком? Что за ребенок?
        - А где ваш ребенок? - спросил я, и увидел, как женщина почти незаметно вздрогнула.
        - Ребенок не помешает, не думайте! - торопливо сказала она - Девочка в другой половине дома. Вы ее не увидите и не услышите.
        Марина и возчик переглянулись, а я невольно поднял брови - что-то тут нечисто. Что-то скрывают. Но да ладно, мне-то какое дело? В принципе меня все устраивает.
        - Ну, так что с оплатой? Во что мне обойдется это удовольствие?
        - Пять монет серебром - сбивчиво, запинаясь, сказала женщина - В месяц. Я буду готовить, стирать, только мыло еще надо купить - для стирки. Убираться буду.
        Возчик строго посмотрел на женщину, вздохнул, поджал губы. Видать, он ей сказал взять с меня по крайней мере в два раза больше, но она то ли побоялась меня отпугнуть, то ли стыдно стало много с меня брать.
        - Продукты вы сказали купите, так что…
        - Десять. Десять монет плачу - перебил я ее - В месяц. Сразу за месяц - вперед. И вы ухаживаете за мной - обстирываете, готовите, моете посуду и все такое. Я ленивый, вечно мусорю и все разбрасываю, так что вам будет трудно за мной ходить.
        Улыбаюсь как можно более лучезарно, женщина, которая широко раскрыла глаза от удивления, тоже улыбается - слабо, одними губами. И я вдруг замечаю, что ей лет-то не тридцать пять! И даже не тридцать! Черт подери, да ей не больше двадцати пяти! Вот что улыбка делает с женщинами.
        - Я привыкла к тяжелой работе - говорит она, порозовев - Не думаю, что за вами будет трудно ухаживать, господин…
        - Робаг Костин мое имя. И не надо господин, и на «вы». Зови просто Робаг, или лучше - Роб. Я так привык. Так мы договорились?
        - Да, господин… Робаг. Да, Робаг.
        - Тогда я сейчас провожу твоего знакомого до коляски, рассчитаюсь с ним, а потом приду и мы поговорим. Ты успеешь сходить за продуктами? Рынок еще будет работать? А то есть очень хочется. Я прожорливый!
        - Тут есть лавка, и не одна - улыбнулась Марина - Даже если закроется, можно позвать хозяина, и она продаст все, что нужно - даже посреди ночи. Купцы же, деньги любят.
        Я сбросил рюкзак, глухо звякнувший металлом (деньги в кошельках, ножи), положил на кровать гитару и кивнул возчику: пошли, мол…
        Мы вышли, молча дошли до забора, за которым он оставил коляску, привязав лошадь к коновязи, и уже когда я рассчитывался, мужчина сказал:
        - Спасибо тебе.
        - За что? - как можно искренне удивился я.
        - Ты же видел ее. Она лишнюю копейку не попросит. Купчиха из нее - как из меня танцовщица. Только руками работать и умеет. А ты ей денег вдвое дал. Да еще и продукты. Они тут оголодали совсем.
        - Подожди… а где девочка? Почему не видать?
        - Лежит она, не встает. Давно уже. Под колеса попала, ей переломило позвоночник. Маришка пыталась ее вылечить, распродала все подчистую, но наши лекари не могут ничего сделать. Говорят - все сложно, позвоночник не собрать. Так вот и лежит. Умненькая девочка, красавица, а вот такая беда. Кто-то из богатеньких на карете мчался, и девчонку замяло. Говорят, люди видели - оттащили на обочину, как собаку с перебитым хребтом, и так оставили помирать. Вот такие дела, парень…
        - Ей сколько лет?
        - Девчонке? Пять лет. Год с лишним она уже лежит. Или ты про Мари? А ты как думаешь, сколько ей?
        - Вначале, подумалось, под сорок. А когда улыбнулась - так сразу до двадцати пяти сбросил.
        - Двадцать один ей - грустно вздохнул мужик - Всего-навсего… Горе не красит, парень. Видел бы ты ее, когда муж был жив! Знаешь, какие деньги ей сулили, чтобы она бросила его и в наложницы пошла? В золоте бы купалась! Только мед бы пила из золотых кубков! И ничего не делала - только в постели бы валялась. А она их всех послала. Раньше Мари бойкая была, сильная. А теперь вот сломалась. Потухла.
        Он вдруг наклонился ко мне и тихо сказал:
        - Ходят слухи, что нечисто со смертью ее мужа. Не грабители это были. Наемники. Это месть за то, что она отказалась лечь… под кого-то. И заодно устранили помеху. Муж-то ее парень был крепкий, сильный, его так просто не возьмешь. И деньги были, так что… Но это так, чисто болтовня. Народ придумывает всякую херню, не слушай.
        Возчик отвел взгляд в сторону, и было видно, что он жалеет о развязанном языке. Ну и верно - откуда он знает, кто я такой? Мало ли что сболтну на стороне? Как бы в него не ударило.
        - Не переживай - усмехаюсь, пристально смотрю в глаза собеседнику - Я никому и ничего не скажу. И вот еще что… если тебя будут спрашивать, видел ли ты меня - пожалуйста, не говори никому, где я нахожусь, хорошо? Ты меня не видел, я тебя не видел.
        - Это опасно? В Маришку не ударит? - насупился возчик - Может зря я тебя сюда привез? Нечисто что-то, парень!
        - Да что там нечистого! - фыркнул я - Женить меня хотели! Девчонка втюрилась в меня, папа влиятельный и богатый. А я жениться не хочу. Вот и сбежал. И не хочу, чтобы они меня нашли. Так что если тебя будет кто-то спрашивать, особенно некая молодая особа женского пола - молчи, ничего не говори. Понятно?
        - Понятно! - хохотнул возчик - Спрятался, значит! Погулять решил! Ну, молодец, чего уж…
        - Не готов я еще к семейной жизни - тоже улыбаюсь - А то начинают: «Наследника нам сделай! Будешь как сыр в масле кататься» Я им что, жеребец-производитель?! Пошли они все!
        - Ха ха ха! Ну… удачи тебе, парень - совсем развеселился извозчик - Ну вот бывает же такое! Эх, молодые… мозгов у вас нет. Жил бы сейчас…
        - В золотой клетке - кивнул я.
        - Ага - снова хохотнул возчик - зато сытый и довольный. И только Маришка осталась бы без единого медяка (он посерьезнел, нахмурился). Создатель все предусмотрел. Видишь, послал к ней тебя, как ангела спасителя. И… это… ты ее не обижай. Бог накажет, если несчастную сироту обидишь. Ну, все, парень, бывай. Еще раз спасибо. Увидимся! И да - молчу, как камень! Никому! Ха ха ха… жених!
        И коляска медленно покатилась по улице, отбивая дробь по булыжникам мостовой. Ну а я пошел в дом. Ужасно хотелось вымыться и надеть чистую одежду. Я вообще-то сейчас одет в одну иллюзию… еще одежды надо будет прикупить. Но это уже завтра.
        Глава 21
        Люблю пироги. Запах п?чева по исследованиям ученых признан самым привлекательным запахом для человека. Что такое пирог? Это и хлеб, и то, что ты положил в серединку «бутерброда». Запах просто одурял!
        Марина и правда хорошо готовит, а еще - быстро. Относительно быстро, конечно - пока сходила в лавку, пока замесила тесто, сделала начинку, да и на то, чтобы пирог пропекся нужно время. Помню, как я теребил бабушку, которая всегда виртуозно пекла пироги: «Бабусь, скоро испекутся?! Ну, сколько еще ждать?!» И бабуся, ехидно улыбаясь, отвечала: «Ну щас вот я сяду на них, чтобы быстрее пеклись!»
        Еще я люблю, чтобы корочка была очень тонкой. Магазинные пироги - это пародия на пироги домашние. Толстенные корки и самая малость начинки. Нет, этой дорогой мы не пойдем! Сочный пирог с тонкой корочкой - наше все!
        Марина перед тем как испечь, дотошно расспросила меня - какие именно и с чем пироги я люблю Ну… я и рассказал - какие. У меня есть еще один пунктик: я терпеть не могу жареный и вареный лук. Ну вот не переношу его, и все тут! Маринованный ем, сырой ем, с селедкой лучок - самое то. А жареный и вареный для меня хуже стрихнина. Ну я и поведал это моей поварихе. И получил то, что хотел.
        Теперь лежу, сытый удав сожравший свинью, и наслаждаясь покоем и сытостью витаю в розовых облаках. Ну что же… жизнь налаживается, господа присяжные заседатели! Берлогу я себе добыл, питание есть, поживем еще!
        Кстати, надо бы сделать закупки сразу на пару недель вперед. Сесть на извозчика и закупиться как следует. Бедная девчонка тащила из лавки - на нее страшно было смотреть. Я, осел тупой, как-то и не подумал, что ей придется тащиться с большими сумками. Почему-то решил, что она купит самую малость, ну так… на один день. Или на пару дней. Но она купила много, столько, сколько смогла донести. И видать еще отдыхала по пути.
        Попытался ей помочь, когда пришла, посетовал на то, что заставил ее тащить, но она только улыбнулась и сказала, что это хорошая, приятная ноша, и ей совсем не тяжело тащить такое. Еда!
        А еще - попыталась отчитаться, всучить мне написанную лавочником бумажку. Что-то вроде чека с наименованием товара, веса и суммы. Я не пожелал сверять перечень товаров, сказал, что ей полностью доверяю, и пусть даже не заморачивается таким делом.
        Я не лох педальный, и видал в жизни всякое. Меня кидали, и не раз, норовили обмануть, навешать на уши лапши, так что не могу назвать себя наивным человеком. Но еще - у меня за долгие годы жизни выработалась великолепная интуиция, и людей если и не вижу насквозь, то все-таки неплохо чувствую, кому можно доверять, а кому нет. Марине доверять можно.
        А еще… даже если бы она взяла с меня лишнего, я бы не обиделся. Во-первых, двадцать процентов она могла бы взять себе за транспортные расходы. Так сказать совершенно законно. А во вторых… ей нужнее, чем мне. Я здоровенный, сильный мужчина, который может легко заработать столько денег, сколько ему и не нужно. А она… ей девчонку надо кормить.
        Кстати… может все-таки помочь? Девчонке? Пусть местные лекари не смогли, так я не местный, дел не знаю. Может у меня и получится?
        Кряхтя, спускаю ноги с кровати, сую их в ботинки, потом вспоминаю, что нахожусь не в опостылевшем фургоне, а под крышей, в чистом, ухоженном доме, и плюнув на башмаки с наслаждением шагаю босиком по выскобленным до блеска толстым половицам.
        Пока Марина готовила, я успел вымыться и переодеться. Кстати, горячей воды не оказалось - как смущаясь пояснила хозяйка дома, у них нет денег на зарядку магического амулета, подогревающего емкость с водой. Вернее - не было. Завтра она сходит к магу в лавку, зарядит. Стоит это серебряник. Само собой, я тут же дал ей этот серебряник, и Марина сильно смутилась. Получилось так, что она вроде бы вымогала у меня деньги на обогрев воды. Стала извиняться, но я ее сразу же оборвал, сказав, что мне это нетрудно, и пусть такой мелочью не заморачивается.
        Мне и в самом деле нетрудно. За тот «чес», который я устроил по дороге в столицу набил бабла столько, что оно едва умещается в рюкзачок. Не знаю сколько там звенит, но по моим прикидкам не менее чем сто золотых. А это по здешним ценам очень много. Я не стал обменивать монеты на крупные - потом черта с два где-то разменяешь, так что в моей «коллекции» были и медяки, и серебро, и не только имперские деньги, как оказалось. Попадались монетки и зарубежные. В общем, денег мне хватит как минимум на год, даже если я совершенно не буду отказывать себе ни в еде, ни в напитках.
        Кстати, смешно: вместе с продуктами Марина купила мне большую бутыль красного вина, пахнущего как настоящее вино, но больше похожего на фэнтези-вино, продающееся в гипермаркетах и заключенное в пластиковые пакеты. От вина там только запах. Жулики во всех мирах одинаковы. Марине ничего не сказал, чтобы не расстраивать, а себе на заметку взял - узнать, где она купила эту дрянь, чтобы высказать хозяину лавки все, что я о нем думаю. Взял, мерзавец, да и обманул бедную девочку. Ну не скотина ли?
        Марина сидела за столом спиной к двери, подперев голову руками. Меня она не видела и не слышала - я шел босиком, тихий, как вечерний сквозняк. Спина ее вздрагивала, похоже, что девочка плакала.
        Я нарочно потопал, чтобы она меня услышала, и когда Марина стала вставать с места, утирая глаза передником, сел напротив нее за стол и приказал:
        - Сядь. Рассказывай.
        Марина недоуменно посмотрел на меня, но села, комкая потемневший от слез передник, вздохнула, пожала плечами:
        - А что рассказывать?
        - Ну… например - почему плачешь.
        Марина снова посмотрела мне в глаза, нахмурилась, промолчала. Ничего не сказала. Опустила взгляд, уперев его в столешницу, поджала губы.
        - Покажи мне ее - попросил я.
        - Зачем? - не поднимая головы, спросила женщина.
        - Хочу познакомиться. Все-таки живу здесь, а одну из соседок так и не видел. Или это как-то тебя напрягает?
        - Нет… не напрягает. Только зачем тебе?
        - Если я скажу, что мне интересно… это тебя обидит? Как-то заденет?
        Молчит, хмурится.
        - Понятно - говорю я - Богатый, здоровый парень решил позабавиться, посмотреть на больную девочку. Скучно ему стало, захотелось зрелищ. Так думаешь?
        Молчит, но я видел, как дернулся ее взгляд, уходя в сторону. Точно, так и думает.
        - Поверь, я не хочу причинить ей никакого вреда. И не намерен развлекаться, глядя на чужие страдания. Просто хочу познакомиться. И ей будет веселее. Она ведь никуда не выходит, так? Тьфу! Прости… я имел в виду - ты ее никуда не выносишь? Значит ей скучно. А тут хоть какое-то развлечение.
        - Иногда выношу. На солнышко. Только она уже тяжелая, трудно выносить - трудно, запинаясь, явно через силу сказала Марина - Вам… тебе и правда хочется ее увидеть?
        - Да! - отрезал я - Хочу!
        - Тогда пойдем - вздохнула Марина и встала со стула.

* * *
        Запах болезни, его ни с чем не спутаешь. Как ни убирай в комнате, как ни старайся его искоренить - пока в ней лежит тяжелобольной, всегда будет пахнуть болезнью. Запах состоит из смеси запаха снадобий, пота, нечистого тела и ночного горшка, крышка которого никак не может быть герметичной. А в туалет больного не натаскаешься, даже если ты здоровенный мужчина, а не хрупкая тонкая женщина, измученная тяжелой работой и постоянным недоеданием.
        - Анни, познакомься, это Роб. Роб, это Анни.
        - Привет, Анни - улыбаюсь я, рассматривая девочку, лежащую на подушках, подсунутых ей под спину. Маленькая, бледная, и… голубоглазая, как мать. Похожа на свою мать, как клон на оригинал. До смешного походит.
        Держит в руках книжку, на обложке которой нарисован дракон, держащий в когтистых лапах девушку в белом платье с кружевами.
        - Ты умеешь читать? - удивился я.
        - Она очень умная! - не дав дочери открыть рот, говорит Марина - Она сама научилась читать! Я ей только немного показала буквы, а она все сама! Книжки ей покупаю… когда деньги есть.
        - А о чем этак книжка? - спрашиваю с искренним интересом.
        - Тут дракон украл девушку, невесту одного мужчины - звонким голоском отвечает Анни - И хотел ее съесть. Но жених взял магический меч, пошел, и убил дракона. И забрал невесту. И женился на ней. И жили они потом долго и счастливо.
        - А зачем дракону есть девушку? - хмыкнул я, представив, как Айя и Кайль обедают какой-то там невестой - Они что, дураки, жрать людей?
        - Вы наверное не знаете, что драконы любят есть невест! Они для драконов самое лучшее кушанье! Как для людей пирожное! Мама мне один раз купила пирожное, так я его так ела - чуть не подавилась! Такое было вкусное… я даже заплакала! Мама перепугалась! Так вот девушки для дракона самые вкусные из вкусных пирожные. Особенно невесты.
        - А ты была бы драконом, стала бы есть невест?
        - Нет. А вот пирожные бы стала! Я бы сказала этому мужчине - принеси мне корзину пирожных, я твою невесту и отпущу!
        - Дочь купца - хихикнула сзади Марина - Коммерция в крови!
        - Вы теперь будете мне папой? - неожиданно спросила девочка.
        Марина позади меня охнула, закашлялась.
        - Почему так решила? - не удивился я.
        - Вы красивый, молодой. Мама красивая, молодая. Нам папа нужен. А то мама плачет, и много работает. Я иногда целый день одна лежу, без мамы. Нам обязательно папа нужен.
        - А ты помнишь своего папу?
        - Конечно, помню… только не очень - призналась девочка - Я же совсем маленькая была, когда он умер. Мама мне про него рассказывает. А я помню, какой он сильный был. Он меня на руках носил, а еще - подбрасывал, а я визжала. Так смешно было… А лицо его уже не помню. Мне стыдно, но я не помню. Мама как начнет про него говорить, так сразу и плачет. А я тогда ходила ножками, а теперь не хожу.
        Позади меня всхлипнули, а я закусил губу. Ну, вот какого черта я раздумываю? Берегу свой покой? Боюсь, что меня найдут? Да пошло бы оно все к черту!
        - Пойдем, нам надо поговорить - поворачиваюсь к Марине - Пока, Аннушка… увидимся.
        - Пока… - отвечает девочка, и я спешу к двери, чтобы снова не услышать неприятного вопроса.
        Вот так, все познается в сравнении. Я, видишь ли, боюсь, что меня заключат в золотую клетку и будут эксплуатировать на предмет зачатия наследников. Ужасно! Просто-таки ужасно! А то, что где-то там загибается девчонка, которой надо бегать по улице и радоваться жизни - это так… ерунда. И то что ее мать стареет не по дням, а по часам, убивая себя тяжелой работой - тоже плевое дело. Своя-то рубашка ближе к телу…
        Я знаю, что делала Марина после смерти мужа. Спросил, не постеснялся. А она, хоть и очень не хотела, рассказала. Поденные работы. Там в огороде поработает, тут на кухне помогает. Стирала чужое белье, что-то вроде прачечной. У нее руки от холодной воды ломает, я знаю. Призналась. А скоро болезни начнутся - мокрая, на сквозняках. Как еще только держится, не болеет. Видимо как на фронте - бойцы в окопах не могут себе позволить болеть, вот и не болеют. Дочка же на ней, болеть нельзя.

* * *
        Сидим друг напротив друга, молчим. Думаю, с чего начать. Марина смотрит настороженно, не понимает, чего я от нее хочу.
        - Только не пугайся, хорошо? И не обнадеживайся раньше времени. Сдается мне, что могу вылечить твою девочку.
        Смотрит, мотает головой:
        - Пробовали. Я все деньги что были, отдала за лечение. Деньги взяли, а сделать ничего не сделали. Сказали - остановили ухудшение самочувствия, и тому надо радоваться.
        - Обманули - понимающе кивнул я - А призвать к ответу ты их не можешь. Потому что ты никто, а они уважаемые лекари. Ладно, потом разберемся. Покажешь мне их, расскажешь, кто такие. Я лекарь, Марина. Очень сильный лекарь. Но я в бегах. Меня ищут. Нет, ничего угрожающего - ищет… хмм… родня. Зачем - тебе знать не надо. А вот что надо знать: ты должна дать клятву, что никогда и никому не скажешь, кто вылечил девочку. Если кто-то спросит, говори, что она сама встала на ноги по божьему чуду. Поняла? Спрашиваю - поняла?
        - Поняла - тихо отвечает бледная, как мел женщина - Неужели и правда… сможете?
        - Мы же на ты, забыла? - улыбаюсь я - Смогу. Думаю, что смогу.
        - У меня денег нет! - спохватывается Марина - Это же дорого стоит!
        - Я разве что-то говорил о деньгах? - морщусь я - Я же тебе назвал условия сделки! И все останется так, как было - я буду платить тебе за постой, так что не переживай. Так ты даешь слово?
        - Клянусь, что никогда и нигде не расскажу, как вылечилась моя дочь! А если нарушу свое слово - пусть я угожу в Ад!
        - Как торжественно - улыбаюсь я - Хорошо. Достаточно. Пойдем к девочке. Ох, тяжко мне, тяжко! Обожрался! Вкусно ты готовишь. Кто научил? Да не переживай ты так! Все в порядке будет! И не надо плакать! Все, отплакалась, теперь только радость. Все, все, прекращай воду лить.

* * *
        - И все? - растерянно спросила Марина, когда я, усталый, отошел от Анни.
        - И все - усмехаюсь я - А что ты хотела? Грома, молний? Или что ангел по велению моей руки спустится с небес?
        - А почему она спит, не шевелится?
        - А потому что устала! Думаешь, легко выздоравливать? Организм истощен, измучен болезнью. Ноги разучились ходить, мышцы истончились. У нее вместо ног косточки и чуть-чуть мышц. Ей надо много есть, и… тренироваться ходить. Каждый день, понемногу - вставать и ходить. Ну, все… я спать. Завтра с тобой поедем на рынок и закупим продуктов.
        - Я же купила! - не понимает Марина.
        - Мы самых лучших закупим, и много. Девочке надо есть. Да и нам с тобой надо чего-нибудь повкуснее прикупить. Пирожных, например. А то нас кое-кто сожрет. А с пирожными не сожрет. Драконы пирожных не пробовали, а то бы точно не стали жрать этих визгливых, потных невест с черными пятками. Ну чего ты рыдаешь?! О господи… какая ты плакучая. Все, все! Хватит! Рубашку мне промочила. И благодарить пока не за что. Вот встанет на ноги, пойдет, тогда и будешь благодарить. А девочка и правда очень умная. Чтобы в пять лет книжки читать?! Да рассуждать, как взрослая?! Она гениальна!
        - В папу - утирая слезы и всхлипывая отвечает Марина - Он тоже рано стал читать. Считал мгновенно, большие цифры перемножал и делил. И запоминал все с первого раза. Только посмотрит - и все, больше не забывает. И Анни такая же.
        Вот гады… человек-то был на самом деле очень дельный, талант. Взяли, да и убили. Всего лишь для того, чтобы добраться до его жены. Неужели других баб нельзя было найти?! Ну да - красивая, так и что?! Разве можно ТАК поступать с людьми?! Никогда этого не понимал.
        Эх, люди, люди… говно на блюде! «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак» - так вроде сказала актриса. И я с ней согласен. Сколько же пакости живет среди людей!

* * *
        - Спасибо! Спасибо, посланец богов! Век за тебя молить буду! Спасибо!
        Черт! Поспать не дадут! Ну какого черта?! Хотел поваляться подольше!
        - Что?! Что случилось?!
        - Ноги! Ноги у Анни шевельнулись! Пальцы шевелятся!
        - Ну… хорошо - сажусь на кровати, спуская ноги на ковер - А чего тогда рыдаешь?
        - От счастья!
        Продираю глаза… за окном розовый свет. Солнце только-только начало вставать. Рассвет. Мне, человеку двадцать первого века вставать в такую рань не просто странно - противопоказано. Но это не мой мир, не моя Земля. Здесь ложатся спать, когда солнце только-только село за горизонт, и встают с первыми лучами. А я «сова»!
        Все миры захватили проклятые «жаваронки»! Совам жизни нет от этих подлецов, встающих на рассвете! Я лично признаю только одно вставание на рассвете, но после этого все равно спать. Хотя бы до девяти часов утра. Олька всегда говорила, что «прокл?тая» работа сделала из меня ненормального. Чтобы ложиться в три-четыре утра и спать до двенадцати? Где это видано?
        Ффухх… смотрю на Марину, стоящую на коленях и целующую мои ноги. Ага… ступни зацеловывает, да так, что это отдает каким-то фут-фетишем. Ну что за чертовы средневековые привычки? Ну ладно если бы в любовной игре, там все допустимо, если обоим нравится, но вот так, как божеству? Нет, это надо пресекать!
        - Встань! Не надо этого делать! Я просто человек, который может лечить, не более того. Что за глупости?
        Встает, бормочет: «Спасибо! Спасибо!». Смотрю на нее, и замечаю, что одна лямочка ночной рубашки слетела с плеча, обнажив неплохой формы грудь. Сосок большой, розово-коричневый, смотрит мне в лоб, как дуло пистолета. Нет, все-таки отвисла грудь, ей бы чуть приподняться - вообще было бы отпадно. Но все равно красивая, тяжелая такая, женская. У Мори торчали вперед так, что никаких лифчиков не нужно, а тут…
        Хмм… чего это я Мори вспомнил? Скучаю, что ли? Взбалмошная девчонка, но с ней было весело. По крайней мере, веселее, чем одному.
        Марина замечает мой взгляд, и вдруг с придыханием говорит:
        - Мой господин! Я тебе должна по гроб жизни! Должна!
        И вдруг скидывает вторую лямку. Рубашка слетает на пол, оставляя женщину совершенно обнаженной. Само собой, никаких трусиков на ней нет.
        Смотрю, разглядывая тело женщины профессиональным взглядом: ага… вот тут на бедрах надо слегка убрать. И целлюлит начался, что немудрено - рожала, организм перестраивался, иначе и быть не может. Талия какая тонка… чуть ли не пальцами можно охватить. А вот животик растянулся. Как это называется? «Диастаз по белой линии»? Помню, смотри-ка… у Ольки такое было, она пыталась искоренить, но так и не смогла. После двух детей уже бесполезно. Если только операцию делать, но я ей запретил. Я ее и такую люблю, с животиком, а рисковать, влезая в брюшную полость - это пусть любительницы приключений такой херней занимаются. Замужней женщине ни к чему. Той, у которой есть любящий муж.
        А вот насчет депиляции, это надо бы заняться. Ну да, пунктик у меня - терпеть не могу зарослей на теле. Хотя и так Марина смотрится очень недурно. Не зря ее норовили залучить в постель.
        Все эти мысли промелькнули секунды за три, пока я бездумно и тупо (со сна!) разглядывал голую хозяйку дома. А потом она бросилась ко мне, сдернула с меня одеяло, которым я прикрывал чресла и уткнулась головой мне в пах. Я спал голым - во-первых, тут так принято. Во-вторых, у меня тупо нечего надеть для сна. В-третьих, я вчера так вымотался, что просто сбросил одежду и плюхнулся на кровать (вон, по полу валяется барахло). Когда Марина пришла, я даже не сообразил, что гол, как младенец. Правда все же догадался прикрыться одеялом - может даже случайно.
        И тут до меня дошло - слова! Ее слова! Что она сказала?! Должна?! Мне - должна?! И теперь отрабатывает телом?! Да ты о… ла! Дура, что ли?!
        У меня сразу все упало. «Гусары денег не берут!» Тем более за лечение дочери несчастной нищей женщины. Я что ей, подонок какой-то?!
        Аккуратно отодвигаю от себя женщину, с чмоком выдергивая из нее мое мужское хозяйство. Она непонимающе смотрит на меня, тяжело дыша и глядя своими сумасшедшее синими глазами.
        - Уходи! - строго говорю ей, накрываясь тонким одеялом - Ты мне ничего не должна! Я не за деньги делал, и не за то, чтобы ты расплачивалась со мной своим телом. Ты меня обидела. Не ожидал, что ты посчитаешь меня подонком, способным обидеть такую женщину как ты. Уйди.
        Марина вскочила, прикрылась руками, закрывая ладонями лоно и грудь. Потом схватила рубашку и опрометью выскочила за дверь, оставив меня сидеть и досадовать, что я такой болван. Да, болван - выгнать красивую женщину, и это после того, как уже привык каждую ночь заниматься сексом? И перепугал Марину…
        Но я не могу вот ТАК. Ладно бы купил шлюху, заплатил деньги и пользую ее, как хочу. Нормальный обмен - я ей деньги, она мне услуги. Понимаю. Хотя и не принимаю. Не любитель я таких товарно-денежных отношений с женщинами, и любовь не покупаю. Всегда находились женщины, которые давали мне просто так, не за деньги. Даже когда я уже можно сказать стал дедушкой. Ну да - флер музыканта, богемы, это действует на женщин как афродизиак. Там хоть какая-то видимость привязанности и влюбленности. Но чтобы со мной расплачивались телом? Брр… нет уж. Такой «любви» мне не надо.
        Одеваюсь, думая, как сейчас буду общаться с Мариной. Небось со стыда сгорает. А сам как подумаю о ней - кровь приливает куда не надо. Гормоны бушуют, чего еще сказать… Вот так пару часов подумаешь, и пожалеешь, что не дал ей себя трахнуть. И база под это дело найдется. Уверю себя, что все не так, как выглядело, и надо пересмотреть свое решение.
        Мда… человек такая хитрая тварь! Мозг найдет оправдание любому поступку! Начиная от принуждения женщины к сексу и заканчивая каннибализмом. И пофиг моральные устои.
        - Садитесь завтракать - буднично предложила Марина, когда я появился в столовой - Я фруктовый отвар сварила. И… простите меня. Я не хотела вас обидеть, господин.
        Я хотел сказать, что мы вроде бы на «ты», но промолчал. Если ей так легче от меня дистанцироваться - пусть говорит на «вы».
        Иэхх… как люди легко воздвигают заборы между людьми, и потом героически их преодолевают. Жизнь, чего уж там.
        Глава 22
        - Я сказала дяде Ваду, чтобы он подъехал - потупилась Марина - Ты не против?
        - Да какая мне разница, кто повезет - пожимаю плечами - Главное, чтобы отвез куда надо. Только откуда ты его взяла? Он же у рынка стоит.
        - Он вчера подъезжал, я и договорилась.
        - Что, спрашивал не пристаю ли я к тебе? - усмехаюсь, а Марина краснеет. Ну да, я-то к ней не пристаю. Получилось все ровно наоборот. Но я ее не виню, и шлюхой не считаю. Баба молодая, без мужчины больше двух лет. Хотела отблагодарить, только вышло все как-то… глупо. На самом деле глупо. Чем может отблагодарить мужчину молодая красивая женщина? То-то и оно. Только вот нормальный мужик никогда не воспользуется женской слабостью. Даже если он уже на стенку лезет от… хмм… отсутствия женской ласки.
        Мда… набаловался я за время путешествия! Помню, в одном трактире сразу три девицы подрались за возможность со мной переспать. И ничуть не вру! Так орали и таскали друг друга за волосы, что я счел за лучшее побыстрее оттуда слинять - а то и мне достанется под горячую руку. Разнять чертовок? Ну щас прям! Знаю я это дело. Еще и виноватым окажешься, а уж царапин на морде столько получишь, что и тигр отдыхает.
        Подняла меня Марина примерно через полчаса после рассвета. На столе уже стояли фруктовый отвар, аналог земного компота, блинчики с маслом, пирожки с фруктом, очень напоминающим клубнику. Горячие, только что испеченные! И Марина еще извинилась, что к пирожкам не купила сливок - их лучше всего есть со сливками.
        - А чего девочку не пригласила за стол? Или она еще спит? - улыбнулся я хозяйке, и та довольно улыбнулась:
        - Она с рассвета не спит! И уже пробовала ходить! По стенке, но ходит!
        Еще бы. Я вчера поддал ей энергии на ускорение роста мышц. Она теперь должна все время хотеть есть. Ускоренный обмен веществ - на время.
        - Мама! Я тут!
        Марина вздрогнула, ее глаза широко открылись, а я рванулся из-за стола с такой скоростью, будто от этого зависела моя жизнь, и подхватил падающую девочку у самого пола.
        Дзз… в ушах зашумело, когда я отпустил боевой режим, и руки мелко затряслись. Вот это я дал гари! Олимпийские чемпионы отдыхают!
        - Да что же ты делаешь, негодная! - со слезами в голосе воскликнула Марина, ощупывая девочку - А если бы сломала кости?! Разве можно без мамы ходить?
        - Ну, когда-то ей ведь надо ходить без мамы - улыбнулся я, потрепав девчонку по голове - Молодец, что уж. Только давай договоримся - одна не ходи, пока я не разрешу. Обещаешь?
        - Ну ты же сам сказал - когда-то ведь надо без мамы - тоже улыбнулась девочка.
        - Когда-то. Но не сейчас! - фыркнул я, и легонько щелкнул девицу по кончику носа - Ах ты хитрюга! Ловишь дядьку на противоречиях? Нет уж, тебе пока что далеко до его хитрости. А за это вот тебе!
        Я беру девочку за талию и подбрасываю ее до потолка. Ловлю, и еще бросаю, еще… она визжит, хохочет, закрывая глаза, и я тоже смеюсь. На душе тепло и уютно. Не скажу, чтобы я так уж любил детей, и тем более чужих детей (дети делятся на своих, и плохо воспитанных), но эта пигалица мне нравится. Эдакий контраст мелкого детского тельца и взрослой рассудительности. Я встречал таких детей в своей жизни, и обычно это были дети, которые испытали на себе что-то очень неприятное - тяжелую болезнь, смерть близких. Их жизнь будто перемалывает, и лепит из фарша что-то другое - и не взрослого, и не ребенка.
        Смотрю на Марину и вижу слезы в ее глазах - мужа наверное вспомнила. Ругаю себя - не надо было так развлекаться. Забыл, где нахожусь.
        - Ты наверное есть хочешь? - держу девочку на сгибе левой руки, почти не чувствуя веса. Худенькая, весом наверное с большого кота типа мейкуна. Кожа, кости, да голова с огромными синими глазами. Маленький гномик.
        Всегда было странно - если бог есть, зачем он заставляет страдать маленьких детей? Абсолютно безвинных, чистых, практически ангелов! В чем тут справедливость? И в чем его всепрощение и любовь? Свинство это, а не любовь. Когда отправлюсь на небеса, так ему и скажу - перед тем как гордо прошагать в Ад.
        - Очень хочу! - звонко кричит девочка - Я бы сейчас все на свете съела! Все!
        А потом мы сидим и смотрим, как Анни ест - жадно, но аккуратно, подбирая каждую крошку, подставляя ладонь чтобы не намусорить. Мда… по тому, как ест человек, многое можно сказать. Ясно, что в этой семье привыкли беречь еду. До самой последней крошки.
        - Эй, дракон, если я тебе привезу пирожных, не будешь есть невест? - серьезно спрашиваю девочку, и вижу, как она замирает, вытаращив глаза - Чего вытаращилась, драконья морда?! Сознавайся, сколько невест с грязными пятками сожрала?!
        Анни хохочет, поняв шутку, и мгновенно реагирует:
        - А вот и вранье! Я вначале их как следует отмывала! Пятки у них были розовые! И вообще я их отпускала, только они не хотели возвращаться к жениху - у меня же им лучше. Книжки, красивая пещера!
        - Ладно, поверю - так же серьезно говорю я - Но все равно купим тебе пирожных. Какие хочешь? Какие больше нравятся?
        - Эээ… - тянет Анни, и я понимаю, что всех пирожных, что она пробовала… одно.
        - С розовым бочком! - вмешивается ее мать - И со взбитыми сливками!
        - Да! Розовое! С взбитыми сливками! - выдыхает Анни, сверкая ясными глазами - ты шутишь, дядя Роб?
        - Разве видно? - делаю я каменную морду - Где видно, что я хохочу? Сказал привезу, значит привезу. А если в лавке не будет, значит вытащу пекаря из дома и побью палкой, все равно заставлю испечь! Клянусь!
        - Нет, палкой не надо - грустнеет Анни - Я не люблю, когда людям делают больно. Когда меня переехали, мне было так больно, так плохо… я не хочу, чтобы людям было плохо.
        - Дядя шутит, деточка - дрогнувшим голосом говорит Марина, и я пожимаю плечами. Мда… все-таки очень маленькая девочка, несмотря на ее умные речи. И так бывает, да…

* * *
        - Куда едем? - оборачивается ко мне извозчик, вырывая из раздумий. И правда - куда?
        - Слушай, Вад… где можно купить приличную одежду? Или сшить?
        - Ну… на рынке и готовое платье есть, и шьют. Все равно на центральный рынок ехать. И продукты там. Мари сказала, вам продукты нужны? Много?
        - Много. И ты нас подождешь, хорошо?
        - Да хоть целый день. За твои деньги - хоть месяц стоять буду. Поспать в коляске - святое дело! - хохочет извозчик, трогаясь с места - Да ладно… я скидку сделаю хорошему человеку. Свои же, не какие-то дикари не помнящие добра. Мне Маришка как племянница, я ее вот такой помню (показывает рукой полметра от скамьи). Я вот что предлагаю: я не буду с вас брать почасовую оплату. Буду работать как обычно, только далеко не стану уезжать, за город если что не поеду. Так что если меня нет на месте - немного подождете, я и подъеду. Это чтобы ваши деньги сберечь, и мне побольше заработать. Пойдет?
        - Пойдет - подумав, сказал я. Мне и правда спешить некуда, раннее утро, до вечера - времени завались. И вообще у меня времени завались. Если верить драконам - а не верить им нет оснований - жить мне лет двести как минимум, но скорее всего больше, триста или четыреста. Я же «полукровка».

* * *
        Когда искал извозчика у рынка, в ворота не заходил. Посмотрел издалека, и уехал. И вот теперь - я на территории.
        Мда… Черкизон, да и только - пришло в голову сразу, как только прошел ворота. Ряды лавок. Ряды прилавков. Толпа. Бегут туда-сюда, туда-сюда! Тележки, разносчики, крики типа: «А вот айда сюда! Тут самый лучший товар!» Все это сливается в ровный гул, похожий на рев самолетного двигателя, разогреваемого на летном поле. Что-то я отвык посещать такие массовые скопления народа. С девяностых отвык.
        - Куда идем? - спрашивает меня Марина, кусая губы. Она почему-то смущается, и я не пойму - почему. Потом вдруг доходит: платье. На ней все тот же старый выцветший сарафан с подолом почти до земли, поверх него - нечто вроде шали. Вначале не понял, зачем ей в такую жару шаль, потом увидел - прореха в районе лопатки. Заштопано аккуратно, но. все равно видно, что порвалось.
        - Ты тут лучше все знаешь, веди меня к хорошим лавкам, где можно купить одежду.
        - Там дорого! - увещевает меня Марина - Может что-то подешевле поищем? В рядах?
        Смущается под моим укоризненно-насмешливым взглядом, кивает. И правда - чего это она мне указывает, где купить подешевле? Деньги мои, так что где хочу, там их и трачу. Кстати, насчет денег - накрыл тугой кошель курткой, чтобы не было видно, а еще придерживаю его рукой. Вокруг такие рожи шныряют - это просто нечто! Карманники, само собой. Рынок без карманника - как свадьба без музыки. Неотъемлемый атрибут.
        Эту лавку нельзя назвать лавкой. Магазин, не меньше! Внутри тихо, и даже прохладно. Когда входили, звякнул колокольчик, и на его звук тут же вышла женщина лет пятидесяти - полноватая, высокая, статная, одетая добротно, но неброско. Окинула нас взглядом сверху донизу, видимо определяя нашу платежеспособность, и похоже что осталась недовольна. Что могут купить эти нищеброды? Но виду не подала, говорила доброжелательно, спокойно и без малейшей ноты презрения.
        - Приветствую вас, господа. Что желаете? У нас большой выбор женских платьев!
        Когда я предложил Марине зайти в лавку, она вначале не поняла. А когда объяснил - смутилась и категорически отказалась идти. Мол, она и так с меня деньги берет, и я ей ничего не обязан покупать. И вообще - у нее нет денег со мной расплатиться. У нее есть долги, и они в первую очередь. Минут пятнадцать пришлось уговаривать. И не уговорил бы, если б не рявкнул в сердцах, что с такой нищебродкой мне стыдно идти рядом по улице! И что она должна соответствовать статусу своего кавалера! Только тогда согласилась, но сейчас стояла сердитая и обиженная. Понимаю, неприятно. Но как еще смог бы ее заставить делать то, что нужно?
        - Девушке нужно подобрать пару платьев - кивнул я хозяйке лавки, или кто она там такая - Одна платье легкое, наподобие того, что сейчас на ней, второе… хмм… назовем его «выходное». Праздничное. Сумеете что-то подобрать?
        - Почему нет? - улыбнулась женщина, оглядывая Марину гораздо внимательнее - Фигура очень хорошая, на такие фигуры платья и шьют. Что-нибудь сейчас подберем. Вы погуляете, или посидите, пока подбираем?
        - Посижу - улыбнулся я - И погляжу, как платье на ней сидит. Если не понравится, будем подбирать что-то другое. Ей нужно самое лучшее.
        - Какой у вас заботливый супруг - улыбнулась женщина, и заметив смятение Марины, извинилась - Простите. Лишнего сболтнула.
        И снова обратилась ко мне:
        - Присаживайтесь. Сейчас принесу холодного компота, в жару - в самый раз. Или может разведенного вина? Ага, значит, компот.

* * *
        - Нет - мотаю головой.
        - Нет, нет! - машу рукой.
        - Нет - мрачно вздыхаю.
        - Нет! - закусываю губу.
        - Да нет же! - с досадой и горечью.
        Помощницы хозяйки лавки с ног сбились, таская нам платья, а Марина, отойдя за ширму, мерила их и выходила. И все было не то! То она в этом платье выглядит какой-то кухаркой, то наоборот - легкомысленно и глупо. То дешево - сиротские цвета. А то яркие, как попугайские перья. Ничего дельного, ничего хорошего.
        - Так… - прерываю я этот конвейер моды - скажите, сколько времени вам надо, чтобы сшить платье?
        - Если сильно напряжемся - часа три, мрачно отвечает женщина - Но тогда надо бросить все дела. И цена будет вдвое против обычной.
        Сижу. Размышляю, глядя на грустную Марину. Принимаю решение:
        - Вот что, Мариша… выбери себе два платья, которые нравятся. А потом мы что-то решим. Давай, нам еще много чего обойти надо… Кстати, уважаемая… не знаю вашего имени…
        - Дара Маникс - с готовностью отвечает женщина - Швея и хозяйка швейного салона.
        - Дара… скажите, а где тут можно купить приличную качественную обувь? Не дрянь какую-нибудь.
        - Хмм… раньше я бы вам сказала, что в соседней лавке. Но теперь… хозяин лавку продает, так что там пусто. Можно пройти дальше по второму ряду, там есть лавка Данды Сигаля, он хорошую обувь шьет, и мужскую, и женскую. Там найдете все, что нужно. Или сошьете.
        Киваю, а в голове у меня: «Дззз!» И красный фонарь мигает. Ну как в фильмах про тревогу, когда все бегут под «дзз» и красный фонарь. Оружие хватают, готовятся отразить и не пущать. Что-то в голову запало, и вот…
        - Скажите, а почему хозяин продает лавку? И сколько она стоит?
        - Хотите купить? - недоверчиво оглядывает меня Дара - Он пятьдесят золотых просит. Это недорого за большую лавку в таком месте. Там и вода есть - правда привозная. И туалет со сливом. И даже комнаты для отдыха с печью и всем необходимым. Такая же лавка, как у меня. А продает потому, что разругался с родней, и ему срочно надо продать лавку. Там у него сложная история - вроде как тесть давал деньги на обзаведение и торговлю, а потом начал вмешиваться во все дела, командовать. Так что парень решил, что ему такое не надо и убегает из города куда глаза глядят. Не говорит куда, чтобы не знали. Из золотой клетки вырывается.
        - Один? - усмехаюсь я.
        - Нет, жену берет - тоже улыбается женщина - куда же без жены? Родню только бросает. Тесть тоже купец, и считает - он лучше знает, как жить молодым. Чуть не в постель заглядывает, командует. Все наследников ждет, болезный. У него только дочери, сыновей нет.
        - А как звать этого… хмм… купца? - напрягаюсь я, ожидая очевидного ответа. И ошибаюсь.
        - Сегер Карсон - отвечает женщина, кивая Марине и жестом подзывая к себе одну из молоденьких помощниц, бойкую девицу лет пятнадцати (упакуй!)
        Ффухх… у меня просто от души отлегло. Запястьем незаметно вытер пот, вздохнул. Вот это бы я попался…
        - А как найти этого парня? Где он сейчас?
        - Где? Да в лавке и есть. Остатки вывозят. Хотите увидеть? Я могу послать за ним мою девочку.
        - Лучше я сам зайду, так будет проще. Сколько за платья? И это… Мари, надень одно из них сразу, прямо здесь. Вот это, которое полегче. И не надевай на себя платок - жарко ведь. Да и зачем прятать такие красивые плечи? На них хорошо бы еще жемчужные бусы… или цепочку с кулоном.
        - Настоящий мужчина! - удовлетворенно кивает Дара - Береги его, девочка!
        Марина смущенно опускает взгляд.

* * *
        Да! Это то, что нужно! Мы торговались не менее получаса, и я в яростной схватке выторговал аж двадцать золотых! Хорошо иметь инсайдерскую информацию.
        Уже когда уходили, Дара вдруг сказала, что хозяин лавки мечтает свалить из города прямо сегодня, и ему впору бросать лавку. Так что за ценой он не постоит. Так и оказалось - я выторговал крупную сумму. С собой у меня таких денег не было, так что я оставил стеречь сделку Марину, которая ничуть не удивилась заданию, а даже обрадовалась, и помчался на выход, туда где должен был стоять наш извозчик. На мое счастье, он был на месте. Я запрыгнул в коляску, приказал гнать, как можно быстрее, объяснив ситуацию, и через час снова вошел в лавку, имея на руках нужную сумму. За это время Марина успела сбегать за базарным стряпчим, который оформлял подобные сделки за малую мзду и государственный налог (я взял денег и на это, меня заранее предупредили), и еще через час я стал счастливым владельцем приличного такого магазинчика, полностью оборудованного и готового к работе.
        Кстати, комнаты отдыха здесь были очень неплохими, такими, что в принципе можно было бы тут и жить. При желании, конечно. Марина, когда увидела эти комнаты, как-то сразу заскучала, погрустнела, и я без особого труда сообразил, какие мысли сейчас вертятся в ее голове: уедет жилец, оставит без средств к существованию. А так все хорошо начиналось! Так что когда я сказал, что хочу серьезно поговорить - Марина побледнела и закусила губу. Мне даже стало немного стыдно - троллю девчонку.
        - В общем, так, Марина - начал я задумчиво, глядя в окно - лавкой будешь командовать ты.
        - Что?! - девушка растерялась, глаза ее широко раскрылись, а челюсть отвисла - Что вы сказали?!
        - Ты. Будешь. Торговать. В этой. Лавке - с паузами сказал я, и широко улыбнулся - А ты что думала? Скажу, что съезжаю и буду здесь жить? Нет, моя дорогая. Ты получаешь работу. А я буду другим делом заниматься.
        - А чем торговать? - Марина неверяще помотала головой - Обувью? Как и прежний хозяин?
        - Это будет лавка редкостей - пояснил я, осматривая полки лавки - Очень дорогие, очень редкие товары. Оружие, музыкальные инструменты. Ну и еще что-нибудь такое редкое, чего нет у других. Ты будешь получать золотой в месяц. Пока золотой. Как пойдет - дальше будет больше. Питание, одежда для работы - все мое. А теперь продумай, как лучше сделать - вещи очень дорогие, некоторые потянут на несколько тысяч золотых.
        - И у вас все это есть?! Такие дорогие вещи?! - Марина широко раскрыла глаза, и глядела на меня так, будто перед ней появился дракон - Откуда?! Ой! Простите. Это не мое дело.
        Я кивнул:
        - Да, это мое дело. Но я тебе скажу, чтобы между нами не было недомолвок. Ты же ведь будешь заниматься этим делом. Ты уже знаешь, что я - маг. (кивнула). Знаешь, что я могу лечить (кивнула). Но не знаешь, что я могу лечить не только людей, но и вещи.
        - Вещи? Как это?
        - А чем вещи отличаются от людей? - усмехнулся я - Только что говорить не могут. Они болеют, они умирают. А я могу их лечить. И вот - вылеченные вещи приобретают особые свойства. Ножи не тупятся, баларды играют так, что все плачут и смеются под их музыку. Я умею лечить вещи. Только помни о нашем договоре, хорошо? Если ты проболтаешься… нет, с тобой ничего не случится, не думай. Просто я исчезну из твоей жизни навсегда. И ты останешься со своими проблемами одна. Ибо я не люблю, когда меня обманывают и предают. Поняла?
        - Да, конечно… - тихо ответила Марина - Я никогда вас… тебя не предам, клянусь! Я тебе обязана…
        - Перестань! - поморщился я - Уж на то пошло, я не для тебя лечил девочку, а для нее. И для себя. Терпеть не могу, когда страдают дети. Хорошая девочка и мне стало ее жалко. Потому ты ничем мне не обязана. Просто я даю тебе работу. Делай ее хорошо, и будешь жить сытно и весело. Все, девочка, кончились твои горести! Хватит! Переставай плакать, переставай ходить в тряпье - оденем тебя, обуем, и станешь ты настоящей купчихой. Ну, опять плачешь! Да что за…
        - Простите! Прости! Я так натерпелась за эти годы! - Марина всхлипнула - А ты явился, как ангел небесный! Красивый, молодой, добрый!
        - Так! - жестко и тяжело сказал я, опустив ладонь на прилавок - Давай мы сразу расставим все по своим местам. Чтобы у нас не было никаких неясностей. Если ты рассчитываешь на то, что я на тебе женюсь, хочешь от меня забеременеть - этого не будет. Ты очень красивая женщина, но я тебя не люблю. Ты мне нравишься, и я не прочь с тобой спать. Но не более того. Настаивать на этом, и тем более принуждать я не буду. Это не соответствует моему понятию о чести. Кто я такой, откуда взялся - тоже тебе не скажу. Это тайна. И ты можешь ее выдать, пусть даже и случайно. И тогда мне придется уйти - насовсем. И ты лишишься всего дохода. Я в бегах, меня могут искать - сразу с двух сторон. С одной стороны - мне грозит смерть. С другой - меня будут принуждать вступить в брак. Есть одна очень… хмм… влюбчивая девушка с богатым и влиятельным папашей. Я имел неосторожность подать ей надежду. Правда не знаю - как. Но это уже другая история. Так вот: ты мне очень нравишься. Твоя дочка замечательный ребенок, и если бы я тебя любил - принял бы ее как свою дочь. Но у меня другая жизнь, в которой тебе, прости, места нет.
Примерно через десять или пятнадцать лет я уйду, и ты меня больше не увидишь. За это время ты должна устроиться в жизни так, чтобы спокойно существовать, не думая о том, где взять кусок хлеба. Потому - прекращай свое нытье, и начинай работать так, как это делает настоящая купчиха. Будь жесткой, осторожной, расчетливой и безжалостной. В мире много тех людей, кому чужое благополучие мозолит глаза, так что готовься отражать атаки. А я тебя прикрою. Поверь, я гораздо более опасный человек, чем выгляжу. Возможно даже самый опасный человек из тех, кого ты видела в своей жизни.
        Я улыбнулся серьезно слушающей Марине, помолчал, спросил:
        - Напугал?
        - Ничуть - так же серьезно ответила та - Если вы закончили, я отвечу.
        - Нет. Слушай дальше. Я не могу торговать сам. Это должна делать ты. Я тебе доверяю, потому что чувствую людей, и потому, что деваться тебе некуда. Сейчас ты зависишь от меня так, что если я упаду - ты грохнешься вместе со мной. Хотя на самом деле ты уже грохнулась, теперь осталось только подниматься. А я тебе помогу. Сегодня мы с тобой наметим то, что нам предстоит сделать в ближайшее время. Например, лавка должна быть защищена от вторжения злодеев. Чтобы мы могли оставить ее без сторожа, и никто не смог в нее попасть. Это я беру на себя. Нужно оборудовать полки так, чтобы с них ничего нельзя было украсть. И это продумаем. Ну и много чего еще предстоит сделать. Я буду в твоей тени. Ты - на свету. И кто бы тебя не спрашивал, откуда взялись эти вещи - молчишь, что бы с тобой не делали. Еще раз, запомни - я тебя прикрою. И не дам в обиду. А если кто-то обидит - накажу обидчика. Ну вот, теперь говори.
        - Я все понимаю, и вы… ты зря меня подозреваешь, что я собираюсь женить тебя на себе. И я умру за тебя, если понадобится. Но только одна просьба…
        - Не брошу! - перебил я - Даже не думай. Девчонка ни в чем не будет нуждаться, если с тобой что-то случится.
        - Хорошо. Тогда мне ничего не страшно - с облегчением вздохнула Марина - А что касается постели… да я не против, и сама этого хочу. Ты ведь знаешь. У меня не было мужчины очень давно. И вообще - в моей жизни был только один мужчина. Мой муж. Если я кого-то полюблю, я тебе об этом скажу. И мы прекратим отношения. А пока… позволь мне быть с тобой. Мне так легче. Мне это нужно. Я вставлю амулет от беременности, и ты не будешь иметь проблем. Ну… чтобы тебе не думалось лишнего. И я не буду больше плакать. Хватит, отплакалась! Я буду сильной и умной! И заработаю много денег. Клянусь!
        - Вот и славно, вот и хорошо! - я встал, подошел к Марине, тоже вскочившей со стула, протянул руку - Договор?
        - Договор - кивнула она, шагнула ко мне, и обхватив за шею обеими руками, поцеловала в губы.
        Я вздохнул, и притянул ее к себе. Ну что сказать… началась новая страница моей жизни. Хорошая, или плохая - там посмотрим. Пока что мне все нравится. И женщина эта нравится.
        Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Лед тронулся.
        Конец первой книги.